Колыбель времени [Эвелина Грин] (fb2) читать онлайн

Эвелина Грин Колыбель времени

Часть 1. Расцвет пиратства. Глава 1. Таверна «Черный Джек»

Мадагаскар, 1682 год

Эверилд сидела в таверне «Черный Джек» и пила пиво со старым пиратом.

— Это божественно, здесь готовят самое вкусное пиво на белом свете! Ну вот скажи мне, Марисан, почему мир так несправедлив? Представляешь, я уже три дня хожу по кораблям и прошусь на борт юнгой, да хоть коком. И слышу в ответ только одно — женщине не место на корабле! Ну вот почему жизнь так несправедлива к нам, женщинам? Ну чем мы хуже мужчин? Я в совершенстве владею шпагой, стреляю из пистоля, из мушкета тоже умею, хотя и не люблю… Они все заладили, девушка на корабле — к несчастью. И везде нас притесняют, в мусульманских странах вообще женщина должна сидеть дома, на своей женской половине, и рожать мужу детей! А если я бесплодна и мне скучно? Я не могу иметь детей, вышивать, вязать мне скучно. Вот прибыла на Мадагаскар попытать счастье, собрать приключения. А меня не берут! Хоть волосы отрезай и переодевайся в мальчика, тогда, может, возьмут. Ну почему мир так несправедлив?!

— Ну, переоденься в мальчика и отправляйся на корабль «Морской дьявол», он, по-моему, отплывает через два часа. Оружие у тебя есть. Там как раз юнги нет, вчера скончался от пьянки или в драке, — помолчали. — Вон и сам Джек Рэкхем. Так что поторопись, думаю, хозяин таверны тебе поможет. Пойдем, я тебе дам вещи юноши, у меня от сына осталось, — старый пират тяжело вздохнул и залпом опрокинул пивную кружку.

— Ой, спасибо тебе, только ты меня и понимаешь! — радостно пропела Эверилд. Она нетерпеливо постучала по столу, и подошла красивая молодая подавальщица с загорелой кожей.

— Сколько я тебе должна за выпивку? — сурово спросила девушка.

— Два серебряных, — пропищала подавальщица. Эверилд поморщилась: не любила она серебро.

— У меня есть только золотой, так что забирай, можно без сдачи. Передашь своему хозяину, чтобы он тебе отдал половину от этой суммы, иначе, скажи ему, Эверилд вас найдет и выпьет всю кровь.

Девушка испуганно уставилась на нее и как болванчик закивала. А Эверилд рассмеялась.

— Шучу, но ты всё равно этому старому пьянчуге это передай, — она бросила золотую монету.

— Да, и за этого пьяницу я тоже плачу. Пойдемте, — обратилась Эверилд к старому пирату.

— Шебутная ты девка. Будь я моложе, взял бы тебя в жены. Нравится мне в твоих глазах этот дьявольский огонек.

— Да чего вы! Зачем вам такая вздорная девчонка? — рассмеялась Эверилд, поднимаясь со стула. — Идемте, время не терпит, — поторопила она.

— Зачем? Да потому что мне за мою жизнь наскучили покорные раболепные женщины, и шлюхи надоели! А ты чистая, невинная и яркая как огонь. Проживешь с мое — поймешь. Я даже сейчас тебя, чертовку, взял бы замуж, да давно уже лишился мужской силы. Ты только никому! Засмеют.

— Честное слово, всё останется между нами, — клятвенно заверила Эверилд и стала пробираться между грубо сколоченных столов, отталкивать людей с дороги. Они прокладывали путь кулаками, локтями, точнее, Эверилд это делала, а ее спутник просто тащился следом.

Они по деревянной лестнице поднялись на второй этаж, прошли в комнату старого пирата. Он с минуту рылся в шкафу, а затем бросил Эверилд парусные штаны, рубаху, кожаный доспех.

— Всё, можешь идти. Обувка у тебя мужская есть. Интересно, кто твой муж, раз позволяет столько вольностей. Ведь ты вообще ничего не рассказываешь.

— Умер мой муж уже как два года, и дочь моя умерла буквально неделю назад. Хватит об этом, — с раздражением сказала Эверилд и в недовольстве прикусила нижнюю губу, лицо ее сразу помрачнело.

— Ты же сказала, что бесплодна, — изумился старик.

— Да, бесплодна, это не родная мне дочь была, я ее маленькую подобрала на улице и приютила. Прожила она недолго. Спасибо за помощь. Я пошла наниматься юнгой на корабль, — сказала Эверилд и стремительно вышла в коридор, затем слетела вниз по ступенькам, перепрыгивая сразу через три. Вообще было желание перемахнуть через всю лестницу разом, но зачем шокировать людей? Она подошла к старому трактирщику — это был мужчина сорока лет, с кустистыми черными бровями и тяжелым мрачным взглядом.

— Эй, Эндрю, я слышала, что Джек Рэкхем ищет юнгу на свой корабль, как успехи?

— Никак, все заняты. Даже не знаю, чем ему помочь, он отплывает через два часа.

— Отлично, — потерла ручки Эверилд.

— Я заплачу тебе сто золотых, если ты меня порекомендуешь Джеку Рэкхему. Представишь мальчиком Эври, пятнадцать лет от роду.

— Триста золотых, и место твое, — хитро прищурился Эндрю.

— Ну это грабеж средь бела дня, хоть постыдились бы так грабить даму! — насупилась Эверилд.

— Триста или катись со своей просьбой к чертям. А если учесть, что Джек меня прирежет, если узнает, что я ему подсунул сопливую девчонку, то все пятьсот, — хмуро ответил старик.

— Хорошо-хорошо, я согласна, только не ворчи.

Она достала бумажник и выписала ему чек на пятьсот золотых.

— Вот и умничка. Иди переодевайся. И обрежь волосы, до выхода корабля осталось полтора часа, если не успеешь, сама будешь виновата, — Эндрю спрятал чек.

— Хорошо, — сказала Эверилд и молнией метнулась наверх. Она вошла в свою комнату, обрезала волосы и переоделась в морскую одежду.

Когда девушка спустилась вниз, ее уже ждали.

— Ты Эври? — сурово поинтересовался морской пират.

— Я, сэр, — и она вытянулась по струночке.

— Собирай пожитки и идем на корабль, — повелел он.

— А как корабль называется, сэр?

— «Морской дьявол», — буркнул мужчина, похожий по комплекции на медведя.

— Я готов идти, — ответил Эври. «Медведь» изумился, но виду не подал. Они отправились в бухту, где на якоре стоял «Морской дьявол».

Глава 2. Эври

«Морской Дьявол» покинул гавань.

Эверилд стояла на палубе и смотрела, как из виду исчезает бухта.

«Неужели я на корабле, самом быстроходном? Сбылась мечта идиотки, хотя какая мечта? Я уже разучилась мечтать много лет назад, как и верить в добро. Мне было семнадцать лет, когда мой муж пьяным завалился с друзьями в дом и, хохоча как безумный, сказал раздеваться. Я тогда потрясенно смотрела на него».

— Что ты сказал? — переспросила Эверилд в надежде, что ослышалась.

— Я сказал — раздевайся, ведьма, от тебя всё равно никакого толка. Хоть физическое удовольствие получу! — он снова расхохотался, его друзья, такие же вусмерть пьяные, подхватили смех.

— Делай, что муж говорит! — поддакнул один.

— Александр, ты пьян, — Эверилд отложила вязание. Ее сердце бешено колотилось.

— Ты еще смеешь мне перечить?! — и он рванул на ней одежду, девушка попыталась его отпихнуть, но куда ей, маленькой, хрупкой, справиться с таким кабаном. Одежда затрещала, она осталась обнаженной, все попытки прикрыться обрывками ткани были бесполезны.

— Смотрите, какая у нее фигура! Какая грудь! — он отступил, позволяя своим дружкам полюбоваться вдоволь.

— Саша, пожалуйста, не надо! Выпроводи своих друзей. Саша, ты не можешь это сделать! Саша… — всхлипывала Эверилд, но он лишь рассмеялся.

Эверилд попыталась проскользнуть между мужчинами и скрыться на женской половине. Ей поставили подножку, и она нелепо упала. Муж пнул ее в бок.

— Еще пытаешься бежать? Я тебя уничтожу! — он пнул еще раз.

— Саша, ты пьян, ты не соображаешь! — Александр с ноги пнул по лицу, послышался хруст, и из носа девушки хлынула кровь. Эверилд больше не могла сопротивляться, только плакала.

— Саша, я беременна… — предприняла она последнюю попытку его образумить. Очередной удар заставил ее захлебнуться собственными словами.

— Не ври, ведьма, — он пнул ее по ребрам, и Эверилд сжалась в жалкой попытке себя защитить.

— Александр, ты первый, это всё-таки твоя жена! — хохотнул бородатый мужик, кажется, его звали Владислав.

Муж навалился на нее, и началось… Изнасилование, унижение от мужа она еще могла стерпеть. Но когда место освободилось, и подошел Владислав, Эверилд с новой силой начала брыкаться, царапаться и кусаться. Владислав пнул ее в грудь и выбил весь воздух.

Они просто избили девушку до полусмерти.

Дальше она помнила только одну боль и огонь в венах.

* * *

— Эври, Эври, иди в каюту! Не видишь, небо темнеет. Сейчас будет буря, — сказал капитан.

Эверилд вздрогнула и посмотрела на небо, оно и правда приобрело свинцовый цвет. Море начало наливаться более густыми красками, переходя из голубоватого сначала в темно-синий, а потом в черный. Волны вздыбились, и на их гребнях зашипела пена. Корабль качнуло, и Эверилд чудом не вылетела за борт, в последний момент ухватившись за фальшборт.

— Опустить паруса! — прогремел голос капитана. Марсовые забегали по палубе, кто-то карабкался на мачту убирать паруса.

— Эй, Эври, ты глухой? Вали в каюту подобру-поздорову. Не мешай команде управляться с кораблем! Сейчас всё равно от тебя толку мало. Кыш с моих глаз!

— Капитан, я могу помочь спустить паруса!

— Ты поможешь, если не будешь путаться под ногами! — рыкнул мужчина, и палуба накренилась. Снова выпрямилась.

Уходить совершенно не хотелось, и Эверилд скрылась на корме. Она стояла и смотрела, как стихия набирала мощь, волны бились о борта, словно желая их пробить. Корабль бросало из стороны в сторону. Всё это было похоже на безумный танец факиров. Почитатели Кали во время своих праздников бегали по раскаленным углям.

Корабль опять накренился в одну сторону, потом в другую, капитан мертвой хваткой вцепился в штурвал, и судно выровнялось. Вот оно взмыло на волну, словно чайка, и резко рухнуло вниз, в пропасть, заливаемое водой. Волны прокатывались по палубе, сбивая матросов с ног, и только Эври твердо стояла на носу и смотрела, как шхуна рассекала волны, словно нож масло.

Корабль поднимало и с головокружительной высоты бросало вниз, волны, будто переступая с ноги на ногу, омывали палубу, унося в пучину всё, до чего могли дотянуться. Хотя за борт смыло всего одного, он сорвался с реи. Все остальные до хруста пальцев сжали ванты, борта или хватались за штурвал, как капитан. Корабль шел относительно ровно, а буря набирала мощь, и Эверилд заметила вдали смерч — темнота ей не была помехой. Она видела, как столбы воды закручивались и неслись в их сторону.

— Капитан, там смерч! — крикнула Эверилд сквозь рев волн и вой ветра.

Глава 3. Красный Бард

Эверилд с ужасом смотрела, как смерч всё больше набирал мощь и разрастался на глазах.

— Эй, юнга, хватит глазеть на море, иди помоги парус заменить! — приказал капитан. Эври отдал честь. — И выброси свои военные замашки, ты не на военном корабле, — с раздражением добавил он.

— Простите, сэр, — смутилась Эверилд и поспешно удалилась, держась за фальшборт.

Корабль качало нещадно, казалось, один мощный крен, и всё — всем конец.

Эверилд подбежала к марсовым, ловко, как обезьяна, забралась по вантам наверх и помогла сменить парус.

Многие спустились на палубу, а Эверилд осталась смотреть вдаль.

— Капитан, земля! — крикнула она и увидела, что матросы не услышали; ветер отнес голос в сторону.

В этот момент очень сильно накренился корабль, и Эверилд чудом удержалась, не ожидая такого коварства, ладно мачта не хрустнула. Как-то страшно лететь вниз с такой высоты.

— К помпам, к помпам, пробило трюм! — заорали внизу, и Эверилд спрыгнула с головокружительной высоты вниз, мягко приземлилась и, не удержавшись от очередного крена, покатилась по палубе.

Слава богам, матросы настолько были заняты, что не видели этого прыжка, иначе у них возникла бы куча неуместных вопросов, например, как она не разбилась в лепешку или не сломала руки и ноги, или вообще всё вместе.

Эври иногда забывала, что живет среди обычных людей. Она быстро вскочила на ноги и подбежала к помпе откачивать воду. Вдруг раздался страшный треск, корабль сел на мель.

— Всё, приплыли, — сказал капитан и, достав трубку, невозмутимо закурил.

Вокруг были рифы, а вдали виднелась бухта. Ветер продолжал реветь, и волны заливали палубу.

— Если дьяволу будет угодно, мы спасемся, — флегматично сказал капитан.

— Капитан, это же пиратский остров! — подал голос боцман, жирный мужик с сальными волосами и выдубленной кожей.

— Отлично, значит, мы можем надеяться на помощь! — радостно сказал капитан. — Чей остров?

— Красного Барда, — ответил боцман, внимательно рассматривая очертания острова.

— Отличный парень. Осталось дождаться, когда утихомирится буря, — заметил капитан и стал расхаживать по палубе.

У Эври по спине пробежали мурашки, она была о нём наслышана — страшный человек. Говорят, что он любит с пленников заживо сдирать кожу, а еще развлекается тем, что подвешивает моряка за ноги на рею и смотрит, сколько он выдержит.

Эверилд передернула плечами, ей-то бояться нечего, откуда только эти страхи лезут? Она же бессмертна, а то, что они жестоко насилуют женщин, ей не грозит.

Вскоре буря утихла, небо посветлело, пираты заметили, что солнце медленно клонится к закату.

— Эй, Эври, прибери палубу, а я пока отправлю шлюпку на остров, — повелел капитан, но шлюпку отправлять не пришлось.

Из бухты вышли два корабля, и они стрелой устремились к потерпевшей крушение шхуне. Пираты смотрели, как они приближаются, кто-то махал руками и что-то кричал — в гвалте не разберешь.

— Поднимите пиратский флаг, — раздался громовой голос капитана. Марсовые подняли черный флаг со скелетом, державшим в руке кинжал, и стали ждать помощи.

Когда корабли приблизились настолько, что можно было дать пушечный залп, люди на корабле забегали.

— Они готовятся к сражению! — заорали на палубе.

— Все к оружию! Оружию! — доносилось со всех сторон.

Эверилд молча смотрела на красивого мужчину, стоящего на носу вражеского корабля. Это был европеец с широкими плечами, его глаза горели холодным мрачным пламенем, он был одет во всё красное, и только пояс был черным.

Мужчина стоял неподвижно, и вдруг грянула песня. Ходят слухи, что эти пираты когда-то были бродячими музыкантами, но, устав от нищеты, отправились пиратствовать в Карибском море. Многие склонны были в это верить. Красным Бардом европейца назвали только за то, что перед тем как напасть, его пираты пели песни.

Залп, и он тут же пробил ватерлинию. Второй залп снес мачту, пираты «Морского дьявола» вяло отстреливались, до последнего надеясь, что это шутка, а затем два корабля подошли вплотную — и полетели крюки, тогда-то все осознали, что это не шутки, и их берут на абордаж. С корабля уже начали перепрыгивать люди, они с саблями бросались в гущу пиратов.

Завязалось сражение, и только Эверилд молча наблюдала, мучаемая жаждой, но бездействовала она недолго, ее окружили три пирата, и первый рубанул саблей. Эверилд уклонилась и голыми руками вырвала оружие, затем молниеносно подскочила и рванула на себя. Она впилась в горло жертвы зубами и жадно, взахлеб, начала пить кровь.

Кругом кипел бой, слышались стоны, крики раненых. Было много трупов. Несколько человек разрядили в нее пистоли, но никакого вреда пули не причинили, отскочив, как от стены.

Она напилась и вышвырнула за борт обмякшее тело, по ее губам текла кровь, и пираты бросились бежать. Эверилд гигантскими прыжками настигла последнего и повалила, впившись в горло и выпивая его до капли.

Корабли стали поспешно отступать, бросив оружие. Эверилд обернулась и увидела, что все ее соратники мертвы, только европеец стоял, скрестив руки, и смотрел на нее с вызовом.

— Кого я вижу? Дети ночи. Хоть мои пираты бежали, я предлагаю тебе вступить в нашу команду, мы награбим много золота и будем сеять кошмар невиданный, королева смерти. Примете наше предложение?

Эверилд растерялась, втянула воздух, убеждаясь, что это человек.

— Вы совсем меня не боитесь? — не поверила она своим глазам.

— Нет. Я предпочитаю иметь смерть в союзниках, нежели во врагах. Так что пойдемте со мной, моя королева. Я сделаю вас капитаном.

— Ваша смелость восхищает. Как вас на самом деле зовут, Красный Бард? И как вы поняли, что я женщина?

— У вас порвана тельняшка и видна грудь, — мужчина усмехнулся. А Эверилд удивленно посмотрела на грудь: и правда, тельняшка была порвана, и одна грудь вывалилась.

— Я принимаю ваше предложение, еще уцелела одна шлюпка, — заметила королева смерти и, подав руку пирату, пошла за ним.

Глава 4. Остров Красного Барда

Эверилд с Красным Бардом спустили на воду единственную уцелевшую шлюпку. Она равномерно покачивалась на воде.

— Дамы вперед, — он галантно пропустил ее. Эверилд легко спрыгнула в шлюпку, Красный Бард спустился по канату, перерубил удерживающий шлюпку трос и оттолкнулся.

Они стрелой плыли, огибая опасные рифы.

— Ваши пираты подумают, что вы меня взяли в плен, — усмехнулась Эверилд.

— Пусть думают, — спокойно ответил Красный Бард.

Шлюпка через полчаса достигла бухты, и они покинули ее. Эверилд с наслаждением вдохнула запах бамбука, трав и соленой воды. Они шли рука об руку.

— Мои пираты уже сталкивались с такими, как ты. Я любил женщину вашей расы, но она меня бросила, променяв на какого-то богатого типа.

— Сочувствую, как звали ту вампиршу?

— Лили, — ответил пират, помрачнев, лоб пересекла морщинка.

— Боюсь, у меня для вас плохие новости. Лили мертва.

Красный Бард сбился с шага и, остановившись, спросил.

— Как? Вампиры же бессмертны.

— Не все. Любовник закрыл ее в комнате с большими окнами, и, когда взошло солнце, она сгорела заживо.

— Мерзавец! Кто это сделал? Я его убью! — яростно сказал Бард, его черные как омут глаза стали метать молнии.

— Граф Дэвис Дженкинс.

— Я найду его и прикончу! Он не имел права так поступать с ней. Да, она жестока, но так прекрасна. Ты знаешь, как он выглядит и где его найти?

— Я встречалась с ним пару раз. Думаю, смогу помочь. Но она сама виновата — не стоит открываться кому попало.

— Любовь иногда толкает на безрассудные поступки… — не согласился Красный Бард.

— Вампиры зачастую не умеют любить. Жизнь настолько их мотает, что многие из нашей расы превращаются в циников без сердца.

— Ты такая же?

— Увы, нет, став циничной сукой, мне проще было бы уживаться в этом протухшем мире. Но мне свойственна любовь, и я очень люблю детей. Иногда я себя за это ненавижу.

— Да, Лили мне рассказывала, что все вампиры бесплодны, сочувствую, — Красный Бард склонил голову. — Значит, она мертва, — повторил пират и погрузился в свои невеселые думы.

Так они шли с полчаса, продираясь сквозь заросли, когда, наконец, показался поселок пиратов.

— Вот мы и пришли, — сказал Красный Бард. А потом сложил руки рупором и крикнул во всю мощь своего голоса.

— Всем собраться на площади. Камамули, бей в гонг, — повелел он.

Поджарый матрос с черными волосами, одетый в набедренную повязку, бросился к гонгу.

— А я его даже не заметила, — пожаловалась Эверилд.

— Он всегда незаметный. Готовься, я тебя представлю пиратам. Оставишь свое настоящее имя или сменишь?

— Да не вижу смысла скрывать свое имя. Только не раскрывайте мою расу. Скажите, что сам Дьявол послал вам помощницу из преисподней, — губы Эверилд искривились в улыбке.

— Как я тебя представлю, мы сразу отправимся в море, на сегодня запланирован рейд по Индийскому океану. В Англию идет богато груженое судно. Потом мы вернемся сюда, и я в своем замке выделю тебе спальню. Видишь, на горе стоит дворец, над ним развевается черный флаг со скелетом, держащим в руке флейту, — он кивнул в сторону большого белого дома. Тот состоял из нескольких башен, и над одной из них действительно развевался флаг.

— Это тот флаг, который наводит ужас на все моря, — с улыбкой заметила Эверилд. Красный Бард ничего не ответил.

К площади начал лениво стягиваться народ. Стоило пиратам завидеть Эверилд, они почтительно кланялись, уже, видимо, разлетелись слухи, что на корабле находится ужасная богиня смерти. Кто-то назвал ее Кали.

— Кали, это Кали, — несколько индусов упали на колени перед ней.

— Поднимитесь, — Эверилд была наслышана об этой богине.

— Это религиозные фанатики Кали. Они в тебе признали богиню, так что сейчас будут лобызать ноги и приносить жертвы.

— Мне же лучше, будет кому добывать мне пропитание, — Эверилд расхохоталась во всю мощь своих легких. Пираты вздрогнули.

Когда площадь была заполнена пиратами, Красный Бард поднял руку, привлекая внимание.

— Мои дорогие певцы Дьявола, я сегодня вам хочу представить новую королеву острова — Эверилд Треверд. Отныне она будет вместе со мной править и совершать набеги. Это дочь Дьявола пришла к нам на землю, чтобы сеять хаос и ужас.

— Да здравствует новая владычица! — пираты с готовностью подхватили приветствие. Когда все стихли, послышались шепотки с дальних рядов.

— Это та самая богиня, которая голыми руками разорвала нескольких пиратов! Она прекрасна как богиня, и так же ужасна. Скоро все государства склонятся перед нами и только при виде нашего флага упадут замертво.

— А теперь все на корабли, у нас сегодня рейд! Чарсон, — вперед вышел пожилой мужчина в белой одежде и поклонился Красному Барду.

— Я.

— Остаешься здесь с сотней певцов, остальные — на корабли. Сегодня наша звезда засияет еще ярче.

— Ура! — грохнул крик сотни пиратов.

— Вашу руку, леди, — он галантно подал ей руку. — Идем, моя королева. Твоя красота воистину пленительна! Мы с тобой поплывем на моём корабле «Черная чайка». Я не ошибусь, если предположу, что ты не умеешь управлять кораблем?

— Нет, не ошибетесь, я юнгой поступила на корабль «Морской дьявол». Я только училась морскому делу, единственное, что умею делать блестяще, — это убивать, — она улыбнулась хищной улыбкой.

— А я думал, ты скажешь: всё, что умею, — это наводить марафет, — пират хрипло рассмеялся.

— Это тоже, — улыбнулась Эверилд.

— Значит, обучим тебя капитанскому делу, будешь моим первым помощником на корабле. Я так понимаю, кроме когтей и зубов, у тебя нет другого оружия? — спросил он.

— Ну почему? Я умею стрелять из пистоля, немного из мушкета, владею шпагой и кинжалом в совершенстве. Также могу стрелять из пушки, думаю, там ничего сложного. Но мое истинное преимущество перед всеми — это скорость и огромная физическая сила. Я хищник. Думаю, вы это ощущаете всем нутром, — она очаровательно улыбнулась, достала из кармана штанов трубку и закурила. — Гадость это. Но иногда можно побаловаться, — заметила Эверилд.

— Согласен с тобой абсолютно, вот и мой корабль — один из самых быстрых парусников, — гордо проговорил Красный Бард. — Прошу на борт, Эверилд, — пригласил он и первым забрался на палубу, Эверилд последовала за ним.

Она чувствовала себя немного некомфортно под множеством внимательных взглядов. Если она даст слабину, весь навеянный ужас растворится в ночи, как луч солнца. Эверилд гордо прошла к штурвалу и встала рядом с Красным Бардом, окинув всех надменным взглядом.

— Поднять паруса, — скомандовал Красный Бард, и пираты засуетились. В море вышли четыре парусника: «Черная чайка», «Гроза морей», «Белая любовь» и «Кали». Последнее название корабля Эверилд сильно озадачило.

— Я здесь всего час, а в честь меня уже называют корабли, — усмехнулась Эверилд, глядя на «Кали».

Капитан озадаченно посмотрел на Эверилд.

— Кто?

Она кивнула на четвертый корабль.

— Ах, это! Это туги назвали свой корабль в честь кровавой богини, считают, что это название принесет им удачу.

— И как, приносит? — скептически поинтересовалась Эверилд.

— Как ни странно, приносит. Этот корабль единственный всегда выходит из сражений невредимым. Я всерьез подумываю на него пересесть. Я так понимаю, ты наслышана о богине смерти Кали?

— Да, она спасла мне жизнь, когда муж меня с друзьями изнасиловал и бросил подыхать на улице. Когда я умирала, она пришла ко мне и утешила, сказав, что помощь рядом, что скоро моя жизнь изменится. Она держала меня за руку, а потом пришел мой учитель и спас мне жизнь. Но я надолго запомнила эту встречу с Дьяволом, тогда я так думала. После обращения я ходила в церковь и молилась, но, увы, долго находиться там не могла. Мне хотелось бежать, и тогда я перестала ее посещать, я привыкала к новой жизни, боролась с жаждой. Глупая была. Но ее образ мне надолго врезался в память, потом я решила порасспрашивать учителя об этой женщине, и тогда он мне поведал, что это богиня смерти Кали, и ее храмы стоят в Индии. И тогда я со своей любовницей решила отправиться в путешествие на поиски этой прекрасной страны. Учитель сказал, что никто не знает, где она находится. Мы очень долго не могли ее найти. Но сначала я повстречала амазонок — мечту всей моей жизни.

— У тебя была любовница? — изумился Красный Бард, твердой рукой ведя корабль.

— Да, почему это вас так изумляет? Я живу на свете уже тысячу лет. Часто меняю партнеров, жаль, я всегда влюбляюсь в смертных людей.

— Лили говорила, что тебе не больше пятисот лет.

— Она ошибается. Лили по сравнению со мной соплюшка. Ей всего двести лет, когда мне — полторы тысячи. Я живу со времен расцвета Византийской Империи.

— Ты так легко рассказываешь о своей жизни… Не боишься кары от своих?

— Я уже устала бояться. Совет — это лишь инструмент управления, и я не обязана ему полностью подчиняться. Я вам вообще скажу, что вампиры — свободолюбивые существа. Ведь Лили вам тоже многое рассказывала.

— Нет, я почти ничего о ней не знаю. Что она вампир — и то выяснил случайно, увидел, как она пьет кровь одного из моих охранников. Тогда между нами разразился сильный скандал. Я запретил ей есть моих людей. А до этого я был наслышан о вампирах и считал это байками недалеких людей, — и тут капитан резко сменил тему. — Хорошо, что сегодня попутный ветер.

— Понятно. Думаю, я вам тоже многого рассказать не смогу. Всё-таки некоторые ограничения надо соблюдать. Но должна сказать вам, вы очень красивы были тогда, в свете молний, — Эверилд смущенно потупила взгляд.

— Ты удивительная женщина, то ведешь себя как мужчина, то смущаешься, сделав первой комплимент незнакомому мужчине. Кто-нибудь тебе говорил, что это мило выглядит? — усмехнулся Красный Бард.

— Говорили, это так, старые пережитки, вы же знаете, что в Византии женщина была бесправным человеком, первородным грехом. Нас ни во что не ставили, хотя и сейчас мало что изменилось, — печально заметила Эверилд.

— Корабль на горизонте, — донесся голос марсового.

— Посмотри, чей флаг? — крикнул в ответ Красный Бард.

— Не видно пока, но, похоже, это военный корабль.

— Плохо. Наблюдай пока. Снаряды не бывают лишними.

— Так точно, капитан, — ответил марсовой.

— Эверилд, можешь забраться на мачту и посмотреть, чей там корабль, думаю, у тебя зрение острее, чем у всех нас.

— Я и так вижу, это британский торговый корабль, идет из Индии, — спокойно пояснила Эверилд.

— Все к оружию, пойдем на абордаж, нас ждет огромная добыча. Поднять все паруса, левый галс! — корабль стрелой помчался навстречу торговому судну.

Вскоре все заняли свои места, и тогда Красный Бард обратился к Эверилд.

— А ты что будешь делать, королева смерти?

— Сеять смерть и хаос, как мы и договаривались.

— Не хочешь пострелять из пушки?

— Нет. Я предпочитаю холодное оружие огнестрельному. Но если потребуется, могу и канониром побыть, — ответила она. Вскоре корабли сблизились. Торговым был шикарный трехпалубный корабль. Пираты подняли свой флаг скелета с флейтой, и на корабле «противника» началась паника.

— Пираты, пираты! Пираты!

Послышалась пальба, и вскоре все четыре корабля вступили в бой. «Черная чайка», приблизившись на расстояние выстрела из пушек, открыла огонь. Первым выстрелом пираты сбили такелаж, вторым снесли мачту, а третьим промахнулись. Торговое судно отвечало остервенело, но безрезультатно.

— Давайте я перепрыгну на вражеский корабль, здесь нормальное расстояние.

— Точно не плюхнешься в море? — засомневался Красный Бард.

У «Черной чайки» пробили борт, и несколько пиратов уже стонали на палубе. В воздухе пахло порохом, кровью и смертью.

— Действуй, там еще три корабля приближается.

Но действовать не пришлось, три других корабля флотилии Красного Барда взяли в клешни торговое судно, и полетели крюки. Красный Бард дал еще пару залпов для острастки и приблизился, вскоре все пираты оказались на палубе вражеского корабля. Началась резня.

Эверилд просто наблюдала за сражением, пираты наносили удары. Вскоре экипаж сдался и сложил оружие.

Они везли шелка, несколько тонн золота и серебра, когда Эверилд это увидела, внутренне содрогнулась — не любила она серебро.

Пираты перетащили добычу к себе на корабль.

Глава 5. Из пиратки в няньки

Эверилд стояла на носу палубы и смотрела вдаль, солнце, подобно лесному пожару, набирало мощь. Оно жгло кожу. Эверилд чувствовала, как оно пощипывает ее — такое легкое зудящее ощущение. Волны равномерно бились о борта корабля. Пираты праздновали захват большой добычи.

— Эверилд, пойдем с нами, выпьешь рома, а то что как не пиратка, — весело позвал ее молодой туг.

— Брюхом я не пиратка, а прекрасная леди, но так и быть, составлю вам компанию, — она молниеносно подошла к пирующим пиратам.

— Залпом! Залпом! — горланили они, подавая Эверилд бутылку.

— Я же вас перепью, вы будете пьяные валяться на корабле, а я всё еще буду как стеклышко трезвая, — заметила Эверилд и залпом опустошила бутылку рома, по пищеводу разошелся огонь.

Как он был похож по свойствам на ту предсмертную агонию или агонию перерождения. Неужели Фениксы с такой болью перерождаются? Она помнила, как лежала на чём-то твердом, а может, ей это показалось. Она помнила то всепожирающее пламя, тело горело заживо, хотелось кричать, но сил на это не было. Она билась об стены темноты, колотила кулаками, моля, прося выпустить. Она рыдала навзрыд, не в состоянии больше выносить эту боль. А организм был глух к ее мольбам, ей с каждым ее беззвучным криком, стоном казалось, что жар усиливается, пламя разгорается всё сильнее, всё яростнее, всё больнее, и вот она — сплошной огонь, нет, она и есть огонь. Огонь смерти.

Она сгорала, как ведьмы в живом пламени, она помнила их душераздирающие крики, они по сей день стояли в ее ушах. Когда-то воистину красивые женщины превращались в слуг Дьявола только потому, что какому-то уроду не дали своей женской силы. Не захотели быть подстилками для графов, королей или вообще священников.

Она помнила тот день в мелочах, она гуляла с подругой, когда к ним на карете подъехал богатый тип с мерзким рыбьим лицом. Он улыбнулся девчонкам и подозвал ее подругу, Кристину:

— Хочешь, я тебя избавлю от нищеты, ты будешь у меня ходить в брильянтах, золоте. Хочешь стать моей содержанкой? Назови свою цену!

Он так нагло смотрел в глаза, что хотелось вмазать по этой роже. А Кристинка была просто загляденье, истинная амазонка: высокая, стройная, с шикарной грудью четвертого размера, ее медовые глаза смотрели всегда с такой нежностью, ее черные волосы, собранные в корону, придавали ей королевское величие, зеленое хлопковое с глубоким декольте платье подчеркивало ее изящность, сексуальность. У мужчин при виде нее горели глаза. Многие готовы были на всё, чтобы заполучить эту пленительную красавицу.

Она вежливо улыбнулась графенышу и сказала спокойно:

— Я уже замужем и приключения на стороне не ищу. Мне не надо ваших богатств, — и гордо удалилась.

* * *

Вернувшись домой с ночной охоты, Эверилд не обнаружила Кристину дома и всё сразу поняла, увидев погром. Она три дня пыталась выяснить, куда ее дели, и только наутро четвертого дня узнала, что сегодня казнят Кристину Дайлан за неземную красоту — такой роскошной внешностью может обладать только слуга Дьявола. Они обвинили ее в сговоре с Дьяволом, мол, она продала ему душу за свою красоту.

События развивались в Испании, в Мадриде, это было совсем недавно. Тогда Эверилд решила спасти ее любой ценой. Она дождалась вечера, часа казни, и протолкнулась в передние ряды. Эверилд молча наблюдала, как стражники всю избитую, в кровоподтеках Кристину вели на костер.

Кристина едва переставляла ноги. Эверилд уловила запах секса, крови, страха и обреченности.

Она впервые за несколько сот лет потеряла над собой контроль, рванула к стражникам, двумя взмахами рук с когтями перерезала глотки мужчинам, поймала падающую Кристину на руки и бросилась бежать со всех ног. Эверилд бежала до глубокой ночи, пока не оказалась в лесу.

Тогда она сбавила ход, бережно уложила Кристину на траву, прислушалась: сердце билось, она рвано дышала.

— Эверилд, милая, зачем ты меня спасла? Они найдут нас и прикончат обеих. Зачем ты рискуешь собственной жизнью, совет тебя накажет и посадит в тюрьму с серебром, в тюрьму вечного голода и боли! Зачем? Я всё равно не хочу жить, они уничтожили мою честь, я теперь недостойна твоей любви. Они меня насиловали всей толпой, и этот треклятый граф… Лучше бы я тогда согласилась. Теперь мы обе в опасности.

— Всё это глупости, а за то, что они сделали с тобой, они жестоко поплатятся, как однажды поплатился мой первый муж. Они будут умирать в страшных муках. Сейчас я тебя перевяжу, и мы спрячемся в лесу у одной знахарки. Она вылечит тебя. Слышишь, не смей закрывать глаза, не смей умирать, я этого не переживу, я уйду следом! Я похороню себя заживо. Мы уедем далеко-далеко, где нет этих инквизиторов, построим дом и будем жить, как прежде. Будем снова вместе. Слышишь, Кристина? Только не умирай, не оставляй меня одну, — молила Эверилд. Она рвала свое платье на лоскуты, перебинтовывала кровоточащие раны и плакала, плакала.

Немного успокоившись, Эверилд бережно взяла на руки Кристину и понесла прочь от города, вглубь леса, к старой своей знакомой вампирше.

* * *

— Земля! — раздался голос марсового.

— Ура, мы будем делить добычу! — заорали в сотню глоток.

Эверилд вздрогнула и посмотрела на вусмерть пьяных пиратов.

Перед ними оказался остров, длинный и плоский, коралловые формирования с редкими невысокими округлыми холмами.

Большая часть острова покрыта небольшими сосновыми лесами, перемежающимися кустарниковыми зарослями, участками скалистой бесплодной земли, болотами и протяженными песчаными берегами. Многие из подветренных (западных) берегов обрамлены мангровыми зарослями, образованными единственным деревом, способным выжить в соленой воде.

Фактически весь остров окружен коралловыми рифами и обширными песчаными отмелями.

«Черная чайка» осторожно маневрировала среди отмелей и рифов, вскоре корабль пристал к острову. На берегу было пустынно.

— Эх, сейчас бы в таверну завалиться, проституток снять, — мечтательно проговорил рыжий парнишка с выгоревшим лицом, одетый в парусиновые штаны и тельняшку, на поясе у него висели паранг и два пистоля.

— Я думаю, что здесь есть поселения. Я улавливаю запахи людей, — спокойно сказала Эверилд и первой спрыгнула с корабля.

Она отважно двинулась вглубь зарослей, прокладывая себе путь похищенным у одного пирата парангом. Еще двое последовали за ней. И правда, они вскоре наткнулись на поселение. Пираты наблюдали за ним из-за укрытия.

Это был небольшой поселок, окруженный острыми кольями, женщины сидели на улице, пряли, шили, смотрели за детьми. Мужчин не было видно.

— Вы ждите меня здесь, а я схожу на разведку, — шепнула Эверилд.

— Хорошо, капитан, если нужна помощь, то стреляйте, — сказал один из пиратов, и мужики затаились.

— Брахим, отдай мне свою тельняшку, ты намного выше ростом. Она издалека сойдет за платье, я порву ее местами. Да не боись, новую купим. Мне надо же как-то проникнуть в поселок.

Брахим неохотно снял с себя тельняшку и отдал Эверилд. Та скрылась за кустами и переоделась, для достоверности в нескольких местах порвав тельняшку.

Стоило Эверилд приблизиться к поселку, как из тени мангров выступило двое воинов с топорами.

— Кто идет? — окрикнули они, но Эверилд не поняла ни слова. Поэтому стала причитать.

— Я потерялась в лесу, моего мужа убили! Я не знаю, куда идти и что есть. Помогите… — из ее глаз побежали слезы.

Мужчины что-то спрашивали, но, поняв, что она их не понимает, перешли на жесты. Она тоже, как могла, объяснила на жестах, что случилось. Потом ее осенило, и она перешла на французский, это могут оказаться французские поселения.

— Я потерялась в лесу. Мужа убили, я не знаю, что делать дальше. Помогите мне! — причитала Эверилд.

— Кто убил вашего мужа? — недоверчиво спросил мужчина на французском.

— Не знаю, какой-то человек. Убили из лука.

— А место показать можете?

— Нет, я заблудилась. Я уже думала, умру в лесу от голода и холода. Понимаете, моего мужа убили, а я лишь слабая женщина. Всё, что у меня от него осталось, это пистолет. Но толку от него, я не умею им пользоваться. Я вообще не ждала, что наткнусь на поселок. Там, в лесу, я чуть не умерла от страха: разные шорохи, звуки. И однажды мимо меня проползла какая-то змея. Меня от ее укуса спасло только то, что я обмерла от страха и не могла пошевелиться, пока эта гадина не уползла. Пожалуйста, не прогоняйте меня, я умру! Понимаете, — и Эверилд заревела в голос.

— Тише, тише, Сахель вас проводит в поселок, все-все ужасы позади, вы с нами в безопасности.

Молодой человек с черными кудрявыми волосами, смуглой, почти черной кожей сделал жест следовать за ним. Эверилд шла осторожно, каждую минуту ожидая подвоха. Вскоре парнишка подошел к деревянному дому. Постучался в дверь. Та открылась, и мордочку показала маленькая девочка.

— Мама, Сахель пришел, и с ним какая-то женщина в разорванной одежде, — из дома показалась женщина в положении, у нее было такое большое пузо, казалось, что она вот-вот родит.

— Мама, прими чужеземку, она потерялась в лесу. Накорми, а я пошел на пост, — и парнишка быстро убежал. Женщина вздохнула.

— Мы вас у себя принять не можем, у нас самих места мало. Но я могу проводить до дома моей старшей дочери, она на девятом месяце беременности, и ей очень тяжело передвигаться, вы можете ей помогать по дому, пока не оправитесь или за вами не придет корабль. Французы частенько посещают эти воды.

— Премного благодарна вам. Госпожа, я ваша должница, — поблагодарила Эверилд.

— Сурама, проводи девушку до дома своей старшей сестры, — девочка с толстыми черными косами, закутанная в какое-то полотно (оно прикрывало только грудь и всё, что ниже пояса), с готовностью «потащила» новую знакомую к дому сестры.

Она жила через два дома с мужем, Сурама постучалась в двери.

— Алиша, открывай двери. Мама велела приютить незнакомку. Она потерпела кораблекрушение и потерялась в лесу, ее надо накормить.

Двери открыла молодая женщина, круглая как шарик, глаза глубоко посажены, волосы доходят до пят.

— Проходи.

— Нет, я вечером приду, там маме надо по хозяйству помочь, а то папа и братья вернутся с охоты, а дома ничего нет из еды. Тогда папа будет сильно гневаться, — торопливо сказала девочка, а в глазах горело любопытство. Она потянула сестру за импровизированную юбку и шепнула.

— А ты ее хорошенько расспроси, кто она, откуда.

Девочка убежала, а Эверилд завели в дом. Пол был выстлан соломой, на столе что-то дымилось.

— Садитесь, поешьте, как поедите, расскажете, что с вами произошло?

— А где ваш муж? — не удержалась от вопроса Эверилд.

— Где и все — на охоте, а что, ваши мужчины не охотятся?

— Нет, мой муж погиб. Наши мужчины работают на фабриках или покоряют море. Я плыла из Франции, и, как вам уже сказала сестра, наш корабль потерпел кораблекрушение, — Эверилд всхлипнула. — Ну и вот, я тут, а душу мужа забрал Бог, — Эверилд села за стол. Первым, что она увидела, была кровь животного, вампирша схватила кувшин, залпом выпив. Ненадолго должно помочь.

— Сочувствую вам, а вы как оказались здесь? — заботливо спросила молодая женщина.

— Потерялась в лесу. Моего мужа убили из лука. Я чудом выжила, и, если бы не наткнулась на ваше поселение, наверно, сегодня ночью меня уже растерзали бы хищники, — Эверилд снова разрыдалась.

— Сочувствую, теперь вы в безопасности, наши мужчины не дадут вас в обиду. Вообще, можете у нас остаться в роли второй жены.

Эверилд изумленно посмотрела.

— Вы что? Я так не могу. Мой муж погиб три дня назад. Я навряд ли смогу с кем-то еще жить. Я очень его любила. Я так понимаю, ваш муж вернется к вечеру? Он не будет против моего присутствия?

— Да вы что, он будет только рад. Мне как раз нужна помощница. Я на девятом месяце, и мне тяжело передвигаться. А гадалка вообще сказала, что я умру при родах.

— Да бросьте, это какие-то глупости, вы вполне здоровы и родите сильного мальчика.

— Вы ешьте, ешьте.

Эверилд неохотно взялась за еду. А девушка тем временем наводила порядок.

— Давайте я вам помогу прибраться.

— Да что вы, я сама. Вот если бы вы со мной сходили за кое-какими травками, была бы вам очень признательна, — смущенно сказала девушка.

— С удовольствием, я надеюсь, мы далеко не будем отходить от поселка, — тут же испугалась Эверилд.

— Нет, что вы, там дикие звери. А вы пока поспите, ну уж очень вы бледны. На вас даже страшно смотреть. А то, глядишь, отдадите душу Богу.

— Вы правы, мне не мешает поспать, — смиренно согласилась Эверилд.

Эверилд два часа изображала из себя спящую. Когда она открыла глаза, Алиша закончила с уборкой.

— Ну что, выспались? — заботливо поинтересовалась она.

— Да, я готова идти в лес, я не ошибусь, если скажу, что до заката осталось три часа?

— Верно.

Они взяли две корзинки и отправились в лес. Эверилд училась собирать травки, а потом в какой-то момент ускользнула.

— Долго ты, мы уже хотели идти выручать тебя.

— Передай Красному Барду, что поселок до заката пустой, мужчин почти нет, одни женщины. Можем его захватить и попировать, заодно поделим добычу. Всё, мне пора.

Эверилд вернулась к Алише, через час они закончили собирать травки.

Не успели они дойти до дома, как у Алиши начались схватки, та выронила корзинку и схватилась за низ живота.

— Я, кажись, рожаю, позовите повитуху.

— Я помогу тебе разрешиться бременем, — спокойно сказала Эверилд, бросила корзинку с травами и, подхватив девушку на руки, занесла в дом. Алиша уже кричала. Эверилд начала принимать роды.

— Тужься, тужься, еще, вон, я вижу головку, — говорила Эверилд.

Вдруг с окраины поселка послышались крики, выстрелы.

— Что там происходит? — крикнула Алиша сквозь боль.

— Что бы там ни происходило, сейчас тебя это не должноволновать. Давай тужься, вон, головка почти вся показалась, — в воздухе пахло травками, кровью, страхом и болью.

Эверилд хотелось заткнуть уши, так кричала роженица. Ее чувствительный слух уловил крики:

— Пожар! Пожар! Тащите вёдра! На нас напали!

На улице слышались шум, гам, выстрелы, мольбы о пощаде.

— Еще немного — и всё, — сказала Эверилд, когда двери с треском распахнулись и в дом вошли пираты.

— А что у нас здесь, роженица, ба, Эверилд, наш новый капитан принимает роды, как это мило.

— Роджер, убирайся к дьяволу. Это моя территория, и своих дружков прихвати.

— А то что? — в усмешке расплылся мужчина. — Может, мы хотим развлечься с этой измученной красоткой!

— Если ты сейчас же не уберешься, я пристрелю тебя, — рыкнула Эверилд, и как раз ребенок выскользнул, она хлопнула его по попе, и раздался детский плач.

Пираты поморщились.

— Эрик, принеси мне таз с водой, я обмою ребенка, — приказала Эверилд одному из пиратов.

— Что мы тебе, няньки? — осклабился тот.

Эверилд молча свободной рукой подняла пистоль и спустила курок, пристрелив Эрика.

— Еще есть желающие со мной поспорить?! — с вызовом поинтересовалась она. Желающих не нашлось. Один пират принес ей тазик с водой.

— Спасибо, — Эверилд, не обращая более внимания на мать ребенка, обмывала малыша.

— Эверилд, что будет с моим малышом, вы его убьете? — раздался слабый голос роженицы.

— Нет. Можешь не беспокоиться и покоиться с миром, вон, за тобой уже пришла смерть, — спокойно ответила Эверилд.

— Покажи мне сына, — попросила роженица.

Эверилд с неохотой показала малыша: он родился черненьким, с большими глазенками и волосами на голове.

— Он так похож на мужа, — и Алиша с улыбкой на устах умерла.

— Ну вот! Ни себе, ни другим, — обиделся пират.

— Можешь переспать с трупом, пока он теплый, — ядовито предложила Эверилд.

— А может, я возьму тебя? — не остался в долгу пират. — Красного Барда нет поблизости, заступиться некому, — пираты заржали.

— Попробуй, если силенок хватит, — Эверилд посмотрела на него с холодным вызовом. Пират стал подходить, и тут вошел Красный Бард.

— Что здесь происходит? О, Эверилд, я тебя искал.

— Ничего, твои ребята хотят позабавиться со мной, — спокойно ответила та.

— Это правда? — обернулся к своим подчиненным Красный Бард.

— Мы уже передумали, капитан, — и парни пулей вылетели из дома.

Глава 6. Материнский инстинкт

Эверилд ходила по дому и баюкала младенца.

— И что ты собираешься с ним делать?

— Как все матери — растить, — спокойно ответила она.

Красный Бард закатил глаза:

— Вот мне еще ребенка на корабле не хватало. Выбирай: пиратство или этот младенец?

— Младенец, — не колеблясь, ответила Эверилд.

— Ты серьезно? — не поверил своим ушам Красный Бард. — Это даже не твой младенец — убить его и дело с концом.

— Это не простой ребенок, он один из нас, если можно так выразиться, видишь, у него мертвенно-бледная кожа, как у меня.

— Ну и что, это просто слабый ребенок, таких детей в Спарте сбрасывали со скалы, — спокойно ответил Красный Бард, он всё еще надеялся, что Эверилд одумается и бросит эту дурацкую затею с ребенком.

— Нет, ты ошибаешься, у него клыки во рту, а он только что родился.

Эверилд бросила взгляд на мертвую женщину, она лежала изломанной куклой, матка, лоно — всё было разорвано то ли зубами, то ли когтями. Ей стоило проявить милость: просто разрезать Алише живот и извлечь младенца, но она заставила ее рожать. Ее крики всё еще стояли в голове. Если бы Эверилд изначально знала, что ребенок родится не простой, то сразу резала бы живот.

— И что теперь? — недоумевающе спросил Красный Бард, присев на солому, трубка продолжала дымить в его руке.

— Я должна его забрать отсюда или убить. Совет охотится на таких детей. Они их отыскивают и убивают еще в младенчестве. Они плохо приживаются в этом мире. Для нас он слишком слабый, а для людей — слишком опасный. Поэтому они всю жизнь живут между двух миров, не находят признание ни среди людей, ни среди вампиров. Если его бросить умирать, он выживет и… Такие дети очень быстро развиваются и, когда он более-менее окрепнет, начнется страшное, если его ничему не обучить. Как правило, такие дети не знают пощады, они вырезают целые деревни, города в стремлении утолить свою жажду. И если ему никто не объяснит, что так делать нельзя, пострадают многие. Притом убить его почти нереально, он наполовину бессмертен. Совет, когда впервые столкнулся с такой проблемой, сначала одичавшим детям пытался объяснить, что так нельзя. Но когда они оставались глухи, то их убивали. Мужчины до последнего боролись за своих детей, но Совет уничтожил всех сопротивляющихся. Те немногие, которые выжили и выросли среди вампиров, не могли найти свое место в мире. А еще они опасны тем, что, по сути, обращают в вампиров детей, и это истинная катастрофа, в основном, если ребенок был обращен в солнечное или лунное затмение. Понимаешь, мы абсолютно бессмертны, и несколько таких детей по сей день держат в специальных тюрьмах, где они испытывают адские боли. Но мы не можем их отпустить на свободу — они неуправляемы. Я не знаю, где Алиша нагуляла этого ребенка, но я не позволю ему погибнуть. Я поставлю его на ноги, и пиратствовать он будет с нами. Через шесть лет это будет абсолютно взрослая особь. Они очень быстро растут, как любили поговаривать на Руси — растёт не по дням, а по часам. Так вот, это про дампиров. Ты увидишь, наутро он уже будет ползать, словно ему шесть месяцев. В связи с этим вампирам мужского пола запретили иметь отношения со смертными женщинами, а если они переспали с ними, то должны убить в этот же день, иначе Совет придет и казнит вампира, осмелившегося нарушать закон, или посадит в тюрьму. Ну, я тебе и так рассказала много, думаю, нам пора, скоро в поселок явятся мужчины. А мы в очень невыгодном положении. Так что созывай всех пиратов, нам пора сниматься с места. Хотя нет, мы уже опоздали, — сказала Эверилд, заслышав шум, пальбу.

— Опоздали, забирай своего дьяволенка и пошли на подмогу. Хотя сейчас от тебя мало толку с младенцем на руках. Чем ты его кормить будешь?

— Кровью, мой дорогой, кровью, — спокойно заявила вампирша. — Так что я отправляюсь в гущу сражения.

Но стоило ей сделать пару шагов, как двери открылись, и вошли три индуса. Один высокий, с черными волосами до плеч, на лбу у него кровоточила рана. Он был одет только в парусиновые штаны и рубаху навыпуск, порванную в нескольких местах и залитую кровью, в руке он держал окровавленный паранг.

— Мы едва к вам пробились, — сказал он, проведя рукой по ране.

Второй матрос был невысокого роста, одетый в красную рубашку и парусиновые штаны, в руке у него дымился пистоль, на щеке красовался застаревший шрам в виде буквы «о». А третий индус был в одной набедренной повязке, вокруг пояса у него был обмотан шелковый шнурок, кожа блестела на солнце от кокосового масла, также в руках по пистолету.

— Кали, мы принесем тебе пленных, — сказали вошедшие пираты.

— Если богиня решила обзавестись ребенком, значит, так тому и быть. Капитан, мы ее посторожим, а там требуется ваша помощь, — сообщил один из трех мужчин, он был ранен — из головы текла кровь. Эверилд критически осмотрела вошедших: все дьявольские певцы были целы, кроме Брахима.

— Сядь, Брахим, я перевяжу тебе голову. А ты подержи ребенка, хотя нет, он голоден. Так что пусть лучше полежит на полу. А то мы еще не избежим жертв.

— Не надо, божественная, рана смешная.

— Всё равно ее надо обработать, — все индусы были в крови. Слава богине Кали, только один был ранен. Красный Бард покинул дом, и за стенами с новой силой закипело сражение.

Эверилд положила младенца на солому, набрала таз с водой и промыла рану пирату. Затем нашла чистую ткань, перевязала ему голову и снова принялась баюкать малыша. Он кричал, требуя еду.

— Потерпи, маленький, сейчас мамочка раздобудет тебе еды, — утешала младенца Эверилд. Один пират покинул дом и через пять минут притащил двух молодых женщин, слегка придушенных.

— Кали, это тебе. Попей крови и напои своего младенца, — туг склонился.

— Благодарю, не можешь мне напомнить свое имя.

— Арфой, моя госпожа.

— Отвернитесь, я не думаю, что вам стоит на это смотреть, — попросила Эверилд и выпила первую женщину, стало легче. Ко второй подложила младенца, и он жадно впился в плоть, сося кровь.

Один пират повернулся и вздрогнул при виде младенца, сосущего кровь.

— Воистину жуткое зрелище, — прокомментировал он. Эверилд забрала младенца, когда тот насытился. Он сладко зевнул и заснул под шум выстрелов. Он посапывал на руках Эверилд, когда в дом ворвались три запыхавшихся пирата.

— Отступаем! Приказ Красного Барда.

Эверилд переглянулась с пиратами, и они все покинули дом.

— Красный Бард приказал вас защищать любой ценой. Запали вы ему в душу, госпожа, — сказал самый молодой пират и азартно подмигнул, а дальше началось сражение.

Три пирата шли впереди, прокладывая путь то саблями, то кулаками, иногда выстрелами. Туземцы кучами кидались на вторженцев, они рубили направо и налево. У одного пирата рука повисла плетью. Эверилд решила, что дьявольские певцы не смогут одолеть такую ораву, да даже не в этом дело — они еще не с таким количеством людей справлялись, каждый пират стоил десятерых воинов.

Просто вампирша поняла, что жутко голодная, а если они попадут на корабль, то ей еще долго не видать еды. Она поудобнее одной рукой подхватила младенца, а другой стала вырывать у противников топоры, отбрасывая их в сторону, затем хватала их и впивалась в сонную артерию, с жадностью высасывая жизнь. Так ей удалось поймать троих, когда остальные в ужасе бросились бежать. Но Эверилд настолько захватил азарт, что она погналась за чернокожими туземцами и, отлавливая по одному, пила кровь. Вскоре вокруг пиратов не было ни души, только стонали раненые, плакали дети и женщины, которых согнали в одну кучу и, как стадо баранов, погнали вперед. У них получился неплохой улов: около сорока женщин и двадцати мужчин. Про детишек Эверилд вообще молчала, их было много, и они цеплялись за юбки матерей.

Пираты подгоняли их саблями вперед, загнали на корабль и заперли в трюме.

Эверилд нашла Красного Барда, в полной задумчивости управляющего кораблем. Он смотрел в морскую даль и был где-то далеко. Вампиршу заметил не сразу.

— Как младенец, жив? — спросил он лишь ради того, чтобы спросить.

— Мне нужна кровь, младенец хочет есть, — стоило Эверилд это произнести, как ребенок разразился требовательным плачем.

— Хорошо, я сейчас прикажу пиратам доставить пленника на палубу.

Эверилд покачала головой.

— Я сама спущусь в трюм и выберу себе жертву. Не переживай, капитан, они не смогут мне причинить вреда даже с младенцем на руках, — сказала она и, слегка поклонившись, двинулась к люку, затем спрыгнула вниз и открыла трюм.

Он был набит пленными с острова, и их было больше десяти. Эверилд присмотрела себе молодую пухленькую девушку, она каждый раз морщилась при движении. Видимо, пираты неплохо с ней позабавились. Остальные негритянки Эверилд показались слишком худосочными. Хотя вон та женщина лет сорока очень внушительных размеров неплоха. Она стояла и смотрела в одну точку, дети плакали, не понимая, что происходит. Кого-то вырвало. Вообще в трюме пахло мочой, блевотиной и многими другими неприятными запахами. Младенец продолжал орать, требуя еду. Пленники смотрели на Эверилд умоляюще.

— Помогите нам сбежать. Ведь вы тоже женщина! — всхлипнула миниатюрная девчонка с черными кудрявыми волосами, большими карими глазами, одетая в разорванные тряпки.

Эверилд промолчала и приказала, указав на пухленькую девушку:

— Подойди ко мне ближе.

Та со страхом приблизилась.

— Возьми младенца, — девушка повиновалась, и стоило ей прижать ребенка к груди, как она закричала.

— Если ты его уронишь, будешь умирать в страшных муках, — сурово сказала Эверилд. Но угроз не потребовалось, вскоре она счастливо улыбалась, пока младенец пил кровь. Краска уходила с ее лица, девушка пошатнулась и, разжав руки, уронила малыша, Эверилд едва успела поймать ребенка, когда рабыня упала замертво.

— Молодец, — похвалила вампирша и закрыла двери, покинув пленных.

Младенец опять спал у нее на руках. Пока ему хватало в день пяти литров крови — это один человек. Но чем больше становится ребенок, тем больше ему требуется крови. В какой-то период ему придется скармливать до десяти человек в день, когда норма, разрешенная советом, составляет пять — семь человек на три дня.

Вампиры за раз могут выпить семь человек, но на следующую охоту можно будет выйти только через три дня. Она сама периодически нарушала эту норму, пользуясь тем, что принадлежит к правящим сословиям вампиров, а именно к детям солнечного затмения, они могли в день убивать до двенадцати человек, точнее — раз в неделю, но этого было более чем достаточно, чтобы обжираться. Сегодня, например, Эверилд выпила около пятнадцати человек. Растущий детеныш может выпить даже до двадцати человек. Но эти нормы — скорее исключение, чем правило. Потому что у вампиров детей не рождается, а обращать детей до двенадцати лет они не имеют права, а в этом возрасте проще вампира научить контролировать свою жажду.

Но сейчас Эверилд не хотела думать о том, как ее ребенок будет питаться. Этот вопрос она решит тогда, когда придет время. В конце концов, к тому моменту он уже твердо будет стоять на ногах и сможет сам охотиться, а в людях недостатка не будет. Самое сложное будет его приучить не трогать своих, придется потратить много времени, прежде чем ребенок это усвоит.

* * *

Эверилд уже который день ходит почти голодная, так и похудеть недолго. Шутка! Ее развитие тела остановилось еще тогда, полторы тысячи лет назад. Если бы она по-прежнему осталась человеком, то уже была бы мертва и не познакомилась с таким замечательным корсаром, как Красный Бард.

Глава 7. Пора домой

Красный Бард оторвался от задумчивого созерцания моря и посмотрел на Эверилд, качающую на руках младенца.

— Из тебя бы получилась отличная жена и мать. Но не разбойница. Ты так расцвела, что впору на твоем лице высаживать цветы счастья.

Эверилд засмеялась мелодичным перезвоном колокольчиков.

— Из меня мать, как из тигра балерина, — парировала она.

— Зря ты так, думаю, из тигра получится отличная балерина, — усмехнулся Пират.

Он любовался ее красивыми чертами лица: прямой греческий нос, ярко-голубые глаза, как небо в ясный день. Он, наверно, женился бы на ней. Ее красота и непосредственность поражали, а с этим младенцем на руках она смотрелась по-домашнему, словно с мужем отправилась в плавание. Отважная была бы жена.

— Ты не задумывалась о семье?

— Что тебя потянуло на романтику? Нет, не задумывалась, — и всё-таки он ей импонировал: жесткий властный взгляд, прямая осанка — за этим мужчиной будешь как за каменной стеной, он никому тебя в обиду не даст.

Если бы не все эти правила, Эверилд переспала бы с ним, так ей хотелось на себе ощутить его сильные руки, шершавую от мозолей кожу. Если бы не правила… А так приходится играть в скромницу, хотя кому стесняться? Ей? Пиратке, вампиру, у которого давно не осталось никаких принципов? Да и как он воспримет, если Эверилд возьмет и прямо сейчас затащит его в постель. «И всё-таки какой мужчина!»

— Пленники сильно испугались? — неожиданно спросил Красный Бард.

— Думаю, в штаны наложили от страха. Держу пари, они сейчас сидят, дрожат в трюме и молятся своим богам или духам. Кстати, пора спрашивать об их вере. Знаешь, Красный Бард, я мечтаю написать книгу об обычаях и традициях разных народов. Я столько видела за свою долгую жизнь, что бумаги всего мира не хватит, чтобы пересказать все события, произошедшие со мной, — Эверилд опустила плечи.

— Устала? Давай я подержу ребенка, а ты пока сходишь в каюту и отдохнешь. Ведь ты весь день не расстаешься с младенцем и из рук его не выпускаешь. Не стоит его так баловать. Тем более ты сама говоришь, что они очень быстро растут. Значит, и мир осознают быстрее.

— Да, устала, но, скорее, морально. Знаешь, когда живешь вечно, в один прекрасный день ты теряешь смысл своей жизни. Ты не знаешь, чем себя занять. Ты думаешь: «Я пошла в пираты, потому что наслушалась романтических историй?» Нет, я пошла в корсары от безысходности. Мой муж умер тридцать лет назад, дочь — десять. Да, и не смотри на меня такими глазами. У меня была дочь. Такая же смертная, как ты, она умерла в восемьдесят лет. Знаешь, я иногда жалею, что я не могу на себя наложить руки. Я устала от этого мира, от людей, пьянок, секса. Я устала от всего, как древняя старуха, коей я и являюсь, и этот ребенок, которого ты советовал убить, вдохнул в меня смысл жизни. Понимаешь? Я захотела жить снова, хоть ради этого крохи, увидеть, как он начнет ходить, скажет первые слова, как будет учиться грамоте, знакомиться с мальчишками и играть в разбойников, и я готова жизнь за него отдать, всю себя. Мне даже не страшно, что Совет может меня запереть в казематах. Поверь, он за мной рано или поздно придет, как просочатся слухи, что Эверилд Тревелз обзавелась новым ребенком, и он дампир. Знаешь, было время, когда эти дети нас ненавидели, вели охоту на детей ночи — и весьма успешно. Тогда дети ночи испугались и потребовали от Совета уничтожить всех детей, рожденных от вампира и смертной женщины. Дампиры нас ненавидят за наше бессмертие, а мы завидуем им и людям. Они хоть могут уйти из жизни, а мы обречены вечно скитаться в пустом холодном мире. Мы очень одиноки и поэтому время от времени заводим семьи или ненавидим всех. Ну, что-то я разоткровенничалась с тобой. Знаешь, ты первый человек, которому хочется рассказать всю правду, поделиться своей болью, переживаниями. Ты вызываешь доверие, и тебе хочется открыть полностью каждый потаенный уголок души. Хотя я умом понимаю, что это опасно. Потому что ты негодяй, как, впрочем, все на корабле. Думаю, нам пора вернуться на остров, у нас слишком много убитых и еще десять человек ранены. Из восьмидесяти человек осталось сорок боеспособных. Да и корабль не мешало бы подлатать как следует. Хоть мы пробоину закрыли. Нам бы по пути захватить судно с рабами, чтобы пополнить наши ряды. Они нам будут благодарны за подаренную им свободу, и какая-то часть вступит в пираты. И да, еще: можно мою долю серебра мне выдать золотом? Я терпеть не могу серебро.

— Не переживай, этот вопрос мы решим. Я знаю о слабости вампиров. А по поводу захвата торгового судна с рабами — идея хорошая. Часть вступит в наши ряды, а остальных мы продадим в рабство. Сможем кучу денег вручить.

— При таком раскладе все предпочтут стать пиратами, — усмехнулась Эверилд.

— А я не против, вот только пиратами могут стать только мужчины, ты — единственное исключение из правил. А вот женщин можно продать за хорошую цену, — Красный Бард потер руки.

— Ну, тоже правильно. Я, наверно, всё-таки пойду прилягу. Знаешь, чувствую какую-то внутреннюю опустошенность. Хотя это сказывается усталость от жизни. Хочешь, могу ляльку оставить тебе? — она протянула ребенка Красному Барду.

— Боюсь, пираты этого не оценят. Капитан пиратов сюсюкается с младенцем — вот смеху будет! Но ради тебя я готов потешить своих подчиненных. Надеюсь, он кусаться не будет.

— Думаю, нет, максимум, что произойдет, он срыгнет кровь, потому что он сегодня обожрался, а не просто наелся. Надеюсь, ему не холодно в этой шкуре льва. Надо будет раздобыть что-нибудь поприличнее, — заметила Эверилд и передала ребенка пирату.

— Рупи, встань за штурвал, а я пока отдохну в каюте! — приказал капитан и, перехватив ребенка поудобнее, отправился вслед за Эверилд в каюту.

Он планировал этот вечер провести с Эверилд и ее новоиспеченным дитя. Его безумно тянуло к ней, хотелось быть рядом и защищать — очень странное чувство. Такое он последний раз испытывал, когда баюкал сестренку на руках.

Они вошли в каюту Эверилд, та прилегла на кровать и бессмысленно смотрела в потолок. Глаза щипало и хотелось реветь, вот только непонятно — отчего? Она уже давно привыкла к сосущему чувству пустоты, что изменилось сейчас? То, что у нее опять появилась цель уберечь ребенка-дампира от Совета, позволить ему жить, дышать, радоваться жизни. Сможет ли Эверилд его защитить от властей? Пока она не задавалась таким вопросом, но точно знала, что за ней придут. Она сама не заметила, как погрузилась в транс, а затем в летаргический сон, успев в последний момент дать мозгу команду проснуться через два часа, а больше ей не надо. Это единственный способ сбежать от жестокого мира, скрыться в глубинах своего сознания и раствориться в нём.

Красный Бард баюкал ребенка и любовался спящей Эверилд. Хотя, если долго на нее смотреть, сложится впечатление, что она мертва: ее грудь не вздымается при вдохе, ресницы не дрожат, не слышно сердцебиения. Он мог бы сейчас избавиться от ребенка, пока Эверилд спит, но как он это себе позволит после такого откровения. Пират не сможет причинить ей боль, как однажды не смог причинить боль Лилит. Он любил ее до безумия. И почему его так тянет на женщин смерти, наверно, потому что они такие же одинокие и несчастные, как он. Ведь в пиратство идут не от хорошей жизни. Родители давно умерли, сестра от него отказалась, как узнала, что он пират. Лилит его бросила и теперь мертва. Так ей и надо.

Вдруг пирата охватила злость: она предала его ради денег, продажная сука! Но гнев схлынул так же быстро, как появился. Эверилд ее назвала малолеткой. А теперь она, такая пленительная, красивая и несчастная до глубины души, лежит перед ним, ни живая, ни мертвая. Чем она лучше Лилит? Наверняка такая же беспринципная сука, которая не знает, что такое честь, верность и любовь. Как она сказала, вампиры не умеют любить — воистину правда. Как он этого не замечал тогда, когда жил с Лили. Он ради нее пошел в пираты, чтобы обеспечить ей красивую жизнь, а она всё равно его предала, и эта предаст. Все дети ночи — это павшие женщины, которые не гнушаются случайными связями. Все они ничем не лучше шлюх.

Но что тогда его в них притягивает? Пленительная красота, медоточивый голос. Многие мужчины их бы посчитали слишком бледными, чтобы называться красивыми, но они всё равно умудряются очаровывать. Может, его привлекла их грация хищниц, с ними никогда нельзя быть уверенным в завтрашнем дне. Опасность, которую хочется ощутить на кончике языка. Как они далеко готовы зайти в своих грязных играх? Да и как вампира может привлекать еда? Но почему ему кажется, что Эверилд не такая, как все? Чище, искреннее многих других вампиров и женщин в целом. Хотя что он мог знать о детях ночи? Только то, что пирату рассказывала Лилит и поведала Эверилд.

Она любит детей — это поразительно, Лилит их терпеть не могла. И она точно ни за что бы не повесила на себя чужого ребенка. Скорее его бы прикончила. Она ни за что бы не пошла против Совета, как это сделала Эверилд. Как хочется верить, что он на этот раз не ошибается, что она другая! Что у них может быть с ней светлое будущее.

Вдруг младенец заворочался на руках, и Красный Бард напрягся — вдруг он укусит. А мальчонка тем временем потянулся и открыл свои черные глазенки, и пират вздрогнул. Столько мрака в них было. Он смотрел на него как на очередную добычу, инстинкты кричали: «Брось этого ребенка и беги, он опасен!» Красный Бард видел это в глазах напротив. Его внутренне потряхивало, но он силой воли не разрывал зрительного контакта с ребенком. И тот моргнул, удивился и покорно опустил глаза, признав в нём вожака. Господи, о чём он думает?! Но это было так. Малыш завозился и что-то залепетал. Пират смотрел растерянно, не зная, что делать с ребенком, и сказал:

— Тебе надо придумать имя, — и малыш закивал, Красный Бард не поверил своим глазам. — Ты понимаешь, что я говорю? — изумился вслух пират, и малыш опять закивал. «Да быть такого не может!» — Давай подождем, пока мама проснется, и придумаем тебе подходящее имя, — пообещал пират.

Малыш снова кивнул и потянулся к столу, каким-то чудом перевернувшись на живот. Красный Бард его едва не выронил от неожиданности. Его спасло только то, что он сидел. А малыш тянул ручки к сережкам Эверилд, которые она сняла перед тем, как погрузиться в летаргический сон.

Сережки были из чистого золота, с крупным жемчугом в виде цветка. Красный Бард подал ему сережки, сразу лицо младенца просияло, он сцапал игрушки и засмеялся. У пирата от его смеха по душе разлилась до сих пор не испытываемая нежность к ребенку, словно огонек в холодной душе зажегся.

Ребенок радостно вгрызся в жемчуг, откалывая кусочки. Пират попытался отобрать игрушку, но малыш зарычал, и Красного Барда пробрала дрожа. Настолько был грозный рык! Как говорят в народе: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

— Но я должен тебя предупредить, если ты съешь эти сережки, у тебя заболит живот. И будет бобо.

Пират чувствовал себя полным идиотом, пытающимся ребенку объяснить, что можно, а что нельзя, ведь он его наверняка не понимает. Всё равно, что говорить с тиграми. Он боялся это неземное существо и ничего не мог с этим поделать.

Эверилд излучала такую же ауру опасности. Пират периодически ловил себя на мысли, что хочет бежать, лишь бы перестали трястись поджилки. Тогда Красный Бард решился: он отнес малыша на кровать, но стоило ему отступить, как лицо младенца скуксилось как высохший мандарин, что говорило о том, что он сейчас заплачет.

Красный Бард не на шутку испугался, ведь он совершенно не знает, как себя вести с плачущими малышами, и поспешил взять его обратно на руки.

Глава 8. Заглянуть в бездну

Пират успел выпрямиться наполовину, как столкнулся со взглядом черных как бездна глаз: вампирша смотрела на него, не мигая, у корсара по спине побежали мурашки. На него глядела не Эверилд, а голодный зверь, вот-вот готовый броситься в атаку. Она моргнула, и взгляд снова посветлел, глаза стали ярко-голубыми, словно миновал шторм.

«Они все так просыпаются?» — Красный Бард выпрямился и, освободив одну руку, утер текущий пот с лица. Так страшно ему еще никогда не было, он воистину влюбился в дьяволицу: беспощадную, беспринципную, и вся ее нежность, покорность — лишь наигранные. Он это понял только сейчас. Она убийца, не знающая пощады, страшно рядом с такой женщиной находиться.

Эверилд спокойно сказала:

— Дай мне ребенка.

Пират покорно передал ей малыша и тут же отступил.

— Боишься меня? — усмехнулась вампирша.

— Ему надо придумать имя? — перевел тему Красный Бард, вот ему еще не хватало бабе признаться в своем диком, почти первобытном страхе.

— Я назову его Эрик.

— Почему именно такое имя?

— В честь одного великого воина и короля.

— Я не помню королей с такими именами.

Эта женщина будила в нём неподдельный интерес и любопытство, он совершенно ее не понимал.

— А вы его не знаете. Он правил много тысяч лет назад вампирами. Очевидцы говорят — был великий король, правда, погиб глупо. Его убила женщина, закрыв в светлой комнате, — Эверилд села, и пират снова вздрогнул, так это быстро произошло.

— Хорошо, моя госпожа, мне пора возвращаться к своим обязанностям. Кстати, этот паразит сгрыз твои сережки.

— Не называй его паразитом, — в глазах Эверилд собрались грозовые тучи, они с поразительной скоростью меняли цвет с ярко-голубого до черного, и это выглядело пугающе.

— Хорошо! — поднял руки вверх пират.

— Эх, последняя память о матери. Я не знаю, как они к ней попали, но она их холила и лелеяла, а потом отдала мне. Я слышала от соседей, что моя мать раньше была воровкой, вполне возможно, она их у кого-то украла. Наша семья не могла себе позволить такие дорогие украшения. Отец был обычным ремесленником, значит, он не мог ей их купить. Я помню, тогда знатный скандал разразился между матерью и отцом. Он ее заподозрил в измене, и в итоге ей пришлось признаться, что она опять взялась за старое. Тогда отец сильно расстроился, ведь он делал всё, чтобы обеспечить нашу семью. Но дела шли плохо, товар не покупали, и в итоге мы разорились. Ну это так, ностальгия, а нам и правда пора появиться на палубе, а то так недолго до бунта. Ребенок ребенком, но работу никто не отменял. Я сейчас переоденусь и поднимусь наверх, — сказала Эверилд и положила младенца на свою кровать. Она боялась его оставить хоть на минуту.

Красный Бард вышел, а Эверилд переоделась в красное платье с глубокими разрезами по бокам, чтобы оно не мешало передвигаться и совершать разные пируэты. Потом она достала из шкатулки нитку жемчуга и надела на шею. Теперь пришла очередь сережек, она долго думала, какие выбрать, в итоге остановилась на золотых с гранатом.

Малыш с интересом наблюдал за маминым преображением. Когда Эверилд посмотрела на него, он потянул ручки, будто прося взять его. Она нежно улыбнулась, взяла малыша и босиком вышла на палубу. Небо хмурилось, и лил дождь, опять собиралась буря. Она неслышно подошла к Красному Барду.

— Опять погода портится.

— Угу, — сосредоточенно ответил капитан, рассматривая карту. — Через два дня мы прибудем на мой остров, и можно будет немного отдохнуть. Ты, помнится, мне обещала помочь найти того ублюдка, прикончившего Лилит. Разрази меня карамба, но он за всё заплатит.

— Да, помню. И сдержу свое обещание.

— Ты бы ребенка в каюте оставила, а то еще унесет штормом, — заметил он и, повернувшись, с восхищением посмотрел на Эверилд.

Красное платье ей было к лицу, гранаты подчеркивали ее элегантность.

— Ты выглядишь потрясающе. Вот только это тебе не кажется слишком развратным? Вон все пираты как на тебя смотрят! — в груди Красного Барда взыграла ревность, потому что в свете молний вампирша смотрелась невероятно, словно богиня, сошедшая с небес, а ребенок на руках добавлял ей дополнительное очарование.

— Нет, оно очень удобное, в нём удобно бегать, лазить и прыгать по палубе. Ах, да, что я к тебе подошла! Мне нужна кормилица. Я не могу его кормить только одной кровью — это плохо скажется на его организме. Он наполовину человек и должен питаться обычной едой в том числе. Пока это может быть грудное молоко. Ты, случайно, не помнишь, была ли среди пленных какая-нибудь роженица или мать с младенцем? — спокойно поинтересовалась она.

А Красный Бард не мог от нее оторвать глаз. Как ее ножки смотрелись в этом платье, так и хотелось их зацеловать! Но что-то он совсем размяк.

— Сходи и сама посмотри, у меня есть дела поважнее, — грубо ответил он и сам устыдился своей грубости. Эверилд поджала губы, но ничего не сказала, а просто развернулась и скрылась в люке.

Красный Бард мертвой хваткой вцепился в штурвал. Он понимал, что Эверилд обиделась, но гордыня не позволит ему извиниться перед ней, и, выкинув из головы этот инцидент, он полностью сосредоточился на работе.

Корабль уже ощутимо покачивало, матросы скользили по палубе. Море из прозрачно-голубого превратилось в черное, готовое поглотить любое судно, не справившееся с управлением.

Эверилд спустилась в трюм и окинула внимательным взглядом всех пленных. Трупа не было видно, пираты уже успели его выкинуть. Женщины жались к стенам, дети испуганно смотрели на женщину в красном платье с младенцем на руках. Эверилд прекрасно видела, что каждый напряженно ждет, чья теперь очередь стать кормом для дьявольского детеныша. Вампирша искривила губы в жуткой улыбке, ее забавлял их страх. Она его впитывала и наслаждалась, как хорошо выдержанным вином. Тишина затягивалась, люди всё больше сжимались от ужаса. Кто-то взмолился:

— Только не трогайте детей, прошу вас… — это было так тихо сказано, что, будь Эверилд обычным человеком, не услышала бы.

— Идея, конечно, заманчивая, — усмехнулась она. — Но меня сейчас интересует другое. Есть среди вас кормящие женщины?

Вперед несмело шагнула молодая женщина, она дрожала, как флаг на ветру.

— Я могу стать кормящей матерью для вашего дьяволенка. Если только вы пообещаете, что ни один человек больше не будет скормлен этому дьявольскому отродью! — она хоть и дрожала как осиновый лист, но говорила твердо, с вызовом.

Эверилд даже ее немного зауважала. Они могли бы стать отличными подругами, когда-то она была такой же дерзкой.

— Ну, этого я обещать не могу. Но точно могу сказать, что жертв будет меньше, если у моего малыша появится сытное молоко. Как тебя зовут?

— Миринда, госпожа, — она с облегчением опустила голову.

— Где твой младенец? — при этих словах женщина опять напряглась как струна. Эверилд с трудом подавила улыбку.

— Он родился мертвым, госпожа пиратка. Вас зовут Кали, верно?

— Верно, некоторые пираты меня называют именно так. Идем, отныне ты будешь жить в одной каюте со мной. Я во сне не нуждаюсь, так что кровать всё равно пустует, а так будет служить по делу, — на этих словах Эверилд развернулась на сто восемьдесят градусов и поднялась на палубу. Девушка, поскальзываясь, следовала за ней.

— Я на время тебе передам ребенка и, если с ним что-то случится, клянусь Дьяволом, я убью вас всех! Теперь жизнь твоих одноплеменников зависит от тебя. А ты, Эрик, не кусайся. Эту тетеньку кусать нельзя. Ты меня понял?

Он что-то пролепетал на своем детском языке, и Миринда с отвращением приняла ребенка.

— Рама, покажи этой женщине, где моя каюта, — приказала она мимо пробегающему юнге. Это был молодой парнишка лет пятнадцати, с черными волосами, щербатым ртом, но вежливый до ужаса — пираты такими не должны быть.

— Хорошо, мэм, — мальчишка вытянулся по струночке, а Эверилд улыбнулась.

— Миринда, следуй за ним и помни: если хоть один волосок упадет с головы этого младенца, я вас уничтожу. Всех. Если его случайно смоет за борт, я буду убивать медленно, смакуя каждый ваш стон, крик боли. Ты меня поняла?!

— Да, госпожа, я вас поняла, — она покорно склонила голову.

— Тогда можете идти, — повелела она, а сама двинулась к носу, где Красный Бард боролся со штормом. Видимость была почти нулевой.

— Что, морской бог опять гневается? Интересно, кто ему не угодил на этот раз? — Эверилд тихо подошла к капитану. Тот вздрогнул и обернулся.

— Ты можешь хоть как-то показывать, что подошла? Топать там, например. А то подкрадываешься, как хищник, — он всё еще злился на Эверилд за ее слишком откровенный наряд, а ее это, похоже, забавляло. Эту догадку она подтвердила следующими словами:

— Ты такой милый, когда злишься! — она звонко рассмеялась. — Позволь, я поуправляю кораблем, или ты уже меня не считаешь ученицей?

— Ты не справишься со штормом, когда море успокоится, я дам тебе порулить, а пока просто наблюдай. Благо, шторм слабый.

Эверилд не стала спорить, а пристроилась на полу палубы и, не мигая, смотрела, как Красный Бард управляется со штурвалом. По коже пирата пробежали мурашки от ее пристального и немигающего взгляда. «Воистину женщина-вамп».

— Эверилд, ты можешь хоть иногда моргать, а то от твоего взгляда жутко, словно сама смерть смотрит мне в спину, — попросил он.

— Простите, не хотела вас напугать, мой господин, — насмешливо сказала Эверилд и демонстративно несколько раз моргнула. — Да, кстати, называй на море меня Кали. А наедине можешь звать Эверилд, — спокойно проговорила она, достав кинжал из складок платья. Она невозмутимо начала подрезать свои когти.

— Зачем ты стрижешь свое природное оружие? — с недоумением уставился на вампиршу капитан пиратов.

— Для того чтобы ты спросил, — резковато ответила Эверилд. — Мне надо иногда стачивать когти, как это делают кошки и собаки, иначе они начинают мешать. Могу начать драть обшивку твоего корабля.

— Нет, спасибо, меня всё вполне устраивает, — открестился пират.

Вскоре шторм улегся, и пираты не поверили своим глазам: ветер и волны так гнали корабль, что они оказались почти у своих берегов.

— Ура, дом! Еще сутки — и мы дома! — пираты возбужденно забегали по палубе.

— А ну прекратить суету! — гаркнул Красный Бард. Пираты успокоились, а он сам отошел от штурвала.

— А где твой ребенок? Ты его, что ли, выкинула за борт?

Эверилд фыркнула и посмотрела на Красного Барда.

— Передала одной рабыне на попечение. Сегодня необычно пустое море, мы за всю дорогу не встретили ни одного корабля. Тебе это не кажется странным? Да и небо как-то быстро прояснилось, словно сам бог раздвинул тучи руками.

— Море всегда так быстро успокаивается. А по поводу кораблей — нет, не странно. Торговые суда стараются избегать пиратских островов, а здесь их понатыкано, как грибов после дождя. Поэтому нет ни одного корабля. Меня больше удивляет другое: как мы так быстро оказались у наших берегов. Словно нас перенесло огромной лапой! — пират засмеялся.

— Может быть, — спокойно согласилась Эверилд.

— Ну что, поздравляю тебя с первым плаванием, уже через двадцать четыре часа мы окажемся дома и будем готовиться к новой экспедиции.

— Благодарю, — безразлично ответила Эверилд и спрятала кинжал в складки платья.

— Вот мне интересно, куда ты прячешь оружие?

— А вот секрет! Это магия, а если без шуток — у меня много карманов вшито в платье.

— И тебе совсем в нём не холодно? — удивился Красный Бард.

— Совсем, несмотря на то, что оно из красного шелка.

— Ну, тогда прошу тебя за штурвал, будем учиться управлять кораблем, — пригласил пират. Эверилд неохотно поднялась и встала за штурвал. — Картами владеешь?

— Владею, еще умею писать, считать и материться, — на последнем слове Эверилд засмеялась, а Красный Бард удивленно посмотрел на нее.

— Ты не перестаешь меня удивлять, а ну-ка скажи хоть одно ругательство.

— Карамба побери. Иди к Дьяволу. Это только самые приличные ругательства, а еще я знаю много неприличных, которые девушке не положено произносить, — улыбнулась Эверилд, затем она два часа внимала объяснениям пирата.

Уже совсем скоро вампирша сносно управлялась с кораблем, а через три часа к ней вся в слезах прибежала кормилица, обсасывая кровь с пораненной руки.

20 лайков и выйдет новая глава.

Глава 9. Наказание

На палубу выбежала кормилица и, рыдая, бросилась к ногам Эверилд, второй рукой девушка пыталась остановить кровь, текущую по руке.

— Госпожа, смотрите, что ваше дьявольское отродье сделало! Оно чуть не убило меня, я едва унесла ноги! Меня спасло только то, что он еще не умеет ходить…

Девушка показала надкушенную руку с глубокими царапинами.

— Он не мог тебя тронуть, не мог обойти мой запрет. Признавайся, паршивка, что ты ему сделала?!

— Да откуда вам знать? Это ребенок демона!

— Ты пыталась убить моего ребенка?! — взревела Эверилд. — Ты пыталась убить моего ребенка… — вампирша стала наступать, а рабыня — отползать.

— Да ничего я не делала, госпожа, просто играла с ним! — всхлипнула девушка.

— Не ври мне. Я читаю твои мысли. Не смей мне врать, тварь подзаборная! — Эверилд продолжала наступать, а кормилица пятиться. Вампирша ее нагнала и пнула в живот. — Встань, паршивка, — приказала она, смотря властно и холодно. Девушка на дрожащих ногах поднялась, и Эверилд кончиками пальцев нанесла удар по лицу, раздался хруст костей, и хлынула кровь из носа. Вторым ударом кончиком пальца она заставила на скуле девушки расцвести синяк.

Красный Бард смотрел на нее со смесью ужаса и восхищения, ее искаженное яростью лицо пугало до дрожи в костях, но в то же время поражало своей потусторонней, неземной красотой.

— Эй, Джоне, приведи из трюма ребенка! — обратилась Эверилд к поджарому пирату с черной бородой, впавшими глазами и большим носом. Он посмотрел на Красного Барда, и тот кивнул, давая свое дозволение. — Я проучу тебя, мерзавка! Ты на всю оставшуюся жизнь забудешь, что такое трогать сына Дьявола! — Эверилд всё больше распалялась, Миринда пыталась что-то сказать, но от страха слова застревали в горле.

Джоне выволок из трюма десятилетнего пацана.

— Приведите остальных пленных, сейчас будем развлекаться. Хотя нет, достаточно будет трех мужчин и десяти женщин.

Пираты посмотрели на капитана, и тот им кивнул, ему стало интересно, что эта дьяволица задумала. Он молча ждал, когда на палубу выволокут пленных. Мальчик испуганно смотрел на взрослых, не понимая, зачем его вывели.

Джоне держал ребенка за руку, десять пиратов спустились в трюм и вывели тринадцать пленных. Матросы бросали свои дела, чтобы посмотреть, что задумала эта женщина-вамп.

Корабль остался дрейфовать в море, а команда столпилась на палубе.

— А теперь слушайте внимательно: за малейшую попытку побега, поджога или другой диверсии будут страдать ваши дети.

Эверилд рукой указала на Миринду, та еще сильнее сжалась, осознавая, что сейчас что-то произойдет — страшное и по ее вине.

— Карим, подними эту рабыню с колен, пусть смотрит, и дай ей платок, чтобы остановить кровь. Эта женщина попыталась убить моего ребенка. За ее ошибку будет расплачиваться этот пухлый мальчик. — Эверилд посмотрела на пацана, ему было не больше десяти лет: пухлые ручки, ножки и большие испуганные глаза. Будь она не в ярости, наверно, умилилась бы и пощадила ребенка, но эти варвары должны понять, что за любой неверный шаг будут расплачиваться не они, а дети.

— Кит и Раен, — из гущи пиратов выступили два высоких амбала, — я не ошибусь, если скажу, что вы обладаете колоссальным опытом в сдирании кожи. Так вот, снимите с этого ребенка кожу, я себе сошью перчатки, они мне очень подойдут.

Сначала пираты замерли в шоке. Эверилд напряглась — как бы не взбунтовались.

Молчание длилось минуту, и, когда Красный Бард дал отмашку, все отмерли. Полная женщина с пальцами-сосисками, в синяках, одетая в лохмотья, закричала.

— Пожалуйста, не трогайте моего ребенка! Он ни в чём не виноват… Убейте лучше ее! Я готова стать кормилицей вашего ребенка, только не трогайте моего сына! Я обещаю, что буду его холить и лелеять… — она разрыдалась.

Красный Бард невозмутимо закурил, сейчас он готов был удовлетворить ее кровожадное желание, понимая, что мешать ей — это самоубийство. И, похоже, пираты тоже это осознали.

Нельзя дьяволицу доводить до белого каления — это дорого может обойтись, но потом, когда она остынет, он серьезно с ней поговорит. Потому что бунт ему на корабле не нужен. Команда простит одну жертву, но если эта дамочка продолжит кровавый пир, то ничьи нервы и психика этого не выдержат, они, в конце концов, не звери. Только Красный Бард додумал мысль, как раздались пронзительный крик и плач ребенка. Хотелось закрыть уши и не видеть этого ужаса.

Эверилд присела на борт корабля и спокойно наблюдала. Трое мужчин попытались вырваться и броситься на помощь ребенку, нопираты быстро им объяснили, что этого делать не стоит. Женщины плакали, проклинали, молили! Но…

Вопли продолжались минут пять, прежде чем мальчик умер от болевого шока. Остальную кожу пираты сдирали уже с трупа.

— Отлично поработали, — довольно улыбнулась Эверилд. Ее жажда мести была утолена.

— Выкиньте это тело за борт, пусть акулы попируют, а кожу ребенка отдайте матери, пусть она мне сошьет перчатки. Мерки я дам снять. Но если она попытается испортить кожу или плохо сошьет перчатки — еще один ребенок погибнет подобной смертью.

Все закивали.

— Можете отвести их обратно в трюм. А матери, бывшей матери, выделите маленькую каюту, пусть там шьет мне перчатки. Двое, Джоне и Рама, останетесь на карауле, чтобы эта дамочка ничего не выкинула, — приказала вампирша.

Пленных увели, Миринда бросилась к борту, чтобы выпрыгнуть в море, Эверилд вмиг оказалась рядом и не позволила ей это сделать.

— А ты иди к ребенку, и чтобы он был накормлен и доволен. Он тебя больше не тронет, но прежде, чем я отправлю тебя к нему, вынуждена отсосать у тебя яд, ведь ты не хочешь стать слугой Дьявола? — с этими словами Эверилд припала к ее запястью. — Можешь идти и будь хорошей девочкой, не гневи меня больше так. Поверь, я не получаю удовольствия от жестокого убийства детей. Не заставляй меня это повторять. Я не хочу всю жизнь потом мучиться кошмарами. Я не демон и, поверь, очень люблю детей. Но в ярости я себя не контролирую и могу выкинуть любое безумие, тем более, если это касается моего ребенка. Всё, иди.

Миринда послушно поплелась в каюту дьявольского отродья. Какая она глупая была, когда попыталась убить это порождение тьмы! Из-за ее глупости и уверенности в успехе пострадал ни в чём не повинный ребенок. Как ей теперь с этим жить?

— Рама, можешь первое время присмотреть за моей кормилицей? Я знаю, что тебе это не по душе. Но я обещаю отдать часть своей доли, если ты предотвратишь ее попытки самоубийства. Она сейчас слишком потрясена.

— Как и мы все, но я исполню вашу просьбу, мрачная госпожа, — покорно сказал Рама и ушел вслед за девушкой. Эверилд ментально связалась с ребенком и приказала вести себя тихо и быть хорошим мальчиком. Эрик понял и с ангельским лицом ждал свою злую нянечку. Кто сказал, что ее нельзя изводить другими методами?

Когда вся команда разбрелась по своим делам, а юнга отдраил палубу от крови, к Эверилд подошел Красный Бард.

— Надеюсь, это было в первый и последний раз. Я не потерплю больше жестокого убийства детей на глазах публики. Мне бунт на корабле не нужен, — он был суров и строг.

— Обещаю, милый, этого больше не повторится, если пленники будут вести себя подобающе. А вообще, их надо поскорее сплавить работорговцам, иначе они могут восстать. Пока они очень напуганы, но скоро отойдут, и в их головках будет зреть месть. Страшная и ужасная.

— Рад, что ты это понимаешь. Надеюсь, мы друг друга поняли? А теперь иди за штурвал, твое обучение еще не окончилось! — приказал Красный Бард, и Эверилд молча подчинилась. За ребенка она больше не боялась, Миринда будет вести себя смирно.

Кому понравилась кровавая расправа Эверилд ставь лайк.

Глава 10. Наконец дома

Уже к вечеру Эверилд ловко управлялась со штурвалом корабля. Она издалека видела родные берега Острова Красного Барда. «Когда этот остров успел мне стать родным, я даже на нём пару часов не провела?»

Корабль шел ровно, назойливые летали чайки, из вод выглядывали дельфины, Эверилд даже пару раз видела плавник акулы. Вот бы она посоревновалась с ней в скорости, например, кто быстрее доплывет до острова Красного Барда. И всё же она не любила море, она себя на нём чувствовала уязвимой и беззащитной. Как-то суша ей была роднее: там можно охотиться, любоваться манграми, пальмами и многими другими растениями, а главное — можно скрываться среди зарослей бамбука. Почему ее жизнь раз от раза закидывает то на военные корабли, то на войну? И виновата ли в этом жизнь? Скорее, она сама бунтарка, каких стоит только поискать.

Еще пару часов, и они прибудут на остров, можно будет временно расслабиться. Как она мечтала вытянуться на мягкой удобной кроватке, завернуться в плед с чаем и, слушая байки учителя, наслаждаться вечером. Когда-то давно они часто с ним так проводили время, а теперь судьба их раскидала. «Интересно знать, сколько лет моему учителю, две тысячи, три тысячи лет, а может, больше. Может, он жил во времена легендарной Атлантиды». Старые вампиры утверждают, что она существовала, вот только Эверилд не верилось в существование столь могущественного государства со сверхлюдьми. «Если они были такими могучими и сильными, какие события их довели почти до первобытного строя? Что должно было произойти, чтобы люди забыли все свои знания? Только катастрофа, но тогда почему они потеряли в росте, если верить Платону, они были ростом три — четыре метра, а тут вдруг в два раза уменьшились. Бред какой-то, или это не Платон говорил… Надо будет перечитать его труды».

Дул попутный ветер, и корабли очень легко плыли вперед, с каждым узлом набирая скорость. «Сейчас они, по-моему, плывут уже с максимальной скоростью шестьдесят кабельтов». Вскоре очертания острова стали четкими и приобрели форму: знакомые до боли рифы, отмели, сейчас стоило осторожно маневрировать, чтобы не сесть на мель или не насадиться на риф. Только Эверилд об этом подумала, как до ее плеча дотронулись, она настолько погрузилась в свои размышления, что пропустила миг, когда Красный Бард приблизился к ней.

— Подвинься, дальше я корабль поведу сам, здесь слишком опасно, ты влегкую можешь посадить корабль на мель, — сказал Красный Бард и внаглую подвинул ее плечом, но вместо того чтобы сдвинуть эту скалу, он себе заработал синяк. — Как продвигается пошив твоих модных перчаток? — полюбопытствовал он, заняв место у штурвала, когда Эверилд отошла.

— Они почти готовы, думаю, сегодня вечером ты меня в них увидишь, — она кокетливо улыбнулась, слегка склонив голову набок. — Что планируешь делать на острове? — в свою очередь спросила Эверилд и отобрала у Красного Барда трубку.

— Разместить рабов у себя во дворце, потом починить корабли и поделить надо, наконец, добычу. Наши трюмы полны золота, и неправильно будет, если мы не найдем ему применение.

— Значит, первым делом будем делить добычу, — уловила главное Эверилд. Красный Бард ничего ей на это не ответил.

— Через два часа мы войдем в бухту Красного Барда, подготовь своего младенца к выходу в свет. Кстати, он уже ползает? — с любопытством спросил Красный Бард.

— Не знаю, сейчас проверим, — она нежно улыбнулась мужчине и кошкой скользнула в сторону люка, а затем скрылась в своей каюте. Застала достаточно умильную картину: Миринда пыталась Эрика научить рисовать.

— Не рано ему еще? — спокойно поинтересовалась вампирша, забирая ребенка.

— Не знаю, ему нравится, даже что-то получается. Правда, рисует он только когтями, так что ваш стол можно смело выкидывать, — сказала девушка. Она выглядела изможденной.

— Тебе надо отдохнуть, ты очень вымотано выглядишь. У тебя есть пара часов поспать, потом мы высадимся на пиратском острове. Я пока заберу ребенка, — сказала Эверилд и вышла с младенцем на руках на палубу, чтобы он подышал свежим воздухом. За эти несколько часов он ощутимо подрос, он больше не был похож на новорожденного младенца, а вполне имел приличный вес. Эверилд опустила его на палубу, и он пополз смеясь. Катался колобком по палубе, матросы едва успевали отскакивать и только чудом не оказывались за бортом корабля. А он бегал на четвереньках и, что-то лепеча или показывая, приставал к матросу. Одному пирату это надоело.

— Капитан, уберите ребенка, он мешает работать, — крикнул он, смотря на Эверилд.

— Ты пни его хорошенько, и он перестанет к тебе лезть, — посоветовала Эверилд и отвернулась, а малыш продолжал изучать палубу.

Когда они пристали к острову, Эрик уже облазил весь корабль и, сидя на палубе перед Эверилд, грыз золотую монету.

— Что, вкусно? — поинтересовалась Эверилд, поднимая его с палубы. Он что-то пролепетал и продолжил грызть золото.

— Не сломает зубы? — обеспокоился Красный Бард, увидев эту картину.

— Нет, они у него слишком крепкие. Он их просто точит о золото, — улыбнулась Эверилд и первая с ребенком спрыгнула на берег. — Ура, мы дома. Я так устала от моря, — с наслаждением вдохнула запах соленой воды, водорослей, мангров, трав и песка. Потом зашагала к поселению.

Пираты их встречали приветственными криками. Вскоре Красный Бард нагнал Эверилд, и они вмести стали подниматься на гору, чтобы передохнуть в своем дворце. На каждом повороте стояли часовые, они отдавали честь Красному Барду и кланялись Эверилд. Вскоре «пара» поднялась наверх.

Красный Бард проводил Эверилд до ее спальни.

— Я надеюсь, тебе здесь понравится. Комната достаточно светлая, и окна выходят на море. Что я тебе рассказываю, сама зайдешь и увидишь.

Красный Бард распахнул двери, за которыми правда оказалась очень просторная спальня: справа стояла кровать под балдахином, чуть правее — огромное зеркало на всю стену. Эверилд в нём не отражалась, а вот Эрик словно плыл один по комнате, так продолжалось ровно до того момента, пока в поле зрения зеркала не оказался Красный Бард. У большого панорамного окна стоял большой дубовый стол, заваленный бумагой и всякими разными письменными принадлежностями. Слева от окна расположилось большое удобное кресло, справа стояло такое же. Неподалеку был огромный шкаф с разной посудой и драгоценностями. Эверилд на них даже не обратила внимания, а сразу плюхнулась в бархатное кресло, приняв расслабленную позу. Жестом пригласила Красного Барда занять соседнее кресло. Также в комнате находился большой кожаный диван, и Красный Бард прошел к нему и поманил к себе Эверилд. Она неохотно поднялась с кресла и села рядом с Красным Бардом. Положив голову ему на плечо, она блаженно прикрыла глаза.

— Я пойду руководить разгрузкой драгоценностей, ты пока посиди. Отдохни, осмотрись. Через час на площади будем делить добычу, — Красный Бард похлопал ее по ляжке и ушел. Эверилд осталась в комнате наедине с ребенком.

— Всё, папа нас бросил.

Младенец несогласно замотал головой.

— Нет, не бросил, — Эверилд засмеялась и начала щекотать ребенка. Он стал извиваться как змея, и по комнате разливался его смех, похожий на трель соловья. — Ага, значит, мы ревнивые. Ай-яй, — Эверилд сама рассмеялась своим словам, встав с дивана, закружилась с ребенком на руках.

Эрику нравилось, он смеялся. И чем быстрее она кружилась, тем звонче становился его смех. Вскоре они оказались у двери, Эверилд открыла ее пинком и вышла в коридор. Часовые вздрогнули.

— Где здесь кухня, я хочу чаю, — спросила она ближайшего часового, и он ей указал направление.

Эверилд бесшумно двинулась на кухню, где нашла все дорогие сорта чая, кофе, какао и много другого. Она достала фарфоровые чашечки и начала готовить чай, предварительно посадив малыша на стул. Она не боялась, что он с него свалится, это просто будет ему очередным уроком жизни. А он с любопытством наблюдал, как Эверилд кидала в чайничек различные травки. В камине стоял котел с кипящей водой. Эверилд внимательно осмотрелась в поисках чего-нибудь сладкого, но, к своему разочарованию, ничего не нашла. Она пожала плечами и решила, что и так сойдет. Боже, как она давно ничего не готовила, будь у нее больше времени, она бы развела на кухне бурную деятельность, но время было лишь на то, чтобы приготовить чай и в спокойной обстановке напоить им малыша. Эрик сначала воротил нос, но стоило ему сделать один глоток, как он затребовал еще чая. Так они на пару выпили две чашки: Эверилд просто для того, чтобы вспомнить, что такое быть обычным человеком, а Эрик — в исследовательских целях.

Когда пробил назначенный час, Эверилд с ребёнком на руках спустилась к площади, там уже толпились пираты и что-то галдели как базарные курицы. Стоило Эверилд протолкаться сквозь толпу, как Красный Бард поднял руку, призывая всех к тишине. Гам прекратился, и началось кое-что интересное: все пираты раздевались — не поверите — все до одного. Эверилд ошалелыми глазами смотрела на это безобразие. Даже Красный Бард раздевался.

— Нет, конечно, это всё мило и дико возбуждающе, но позвольте узнать, какого демона здесь происходит! — возмутилась Эверилд, с вызовом смотря на Красного Барда. Неужели он решил пойти ва-банк и удивить ее бесплатными танцами голых мужиков. Она невольно расхохоталась, утирая слезы. Мужики поджали губы прямо как девчонки, что еще больше рассмешило Эверилд. С трудом взяв себя в руки, она спросила серьезным голосом:

— Может мне кто-нибудь объяснить, какого рожна здесь происходит, или мы пляшем дикие танцы? Что, от дикарей заразились?

Красный Бард тяжело вздохнул, ну вот всё надо объяснять этим женщинам.

— Это такая пиратская традиция: перед дележкой раздеваться догола.

Понимания в глазах Эверилд он не увидел, поэтому продолжил:

— Чтобы никто не мог спрятать золото или забрать больше, — только тогда на лице Эверилд появилось осознание.

А потом пираты грянули хором:

— Так что раздевайся! Хоть посмотрим, что за красотку капитан прибрал к своим рукам.

Красный Бард побагровел от гнева:

— Она раздеваться не будет!

— Что, боишься, что уведут? — не удержался от подначивания один пират.

— Нет, просто она женщина, и это унизительно заставлять ее раздеваться.

Эверилд в этом ничего унизительного не видела, поэтому положила младенца на землю. Тот лежать отказался и пополз изучать пространство. Эверилд лишь вздохнула, глядя на неугомонного ребенка. Она непринужденно скинула платье, и пираты все ахнули, они ожидали чего угодно, только не такой наглой демонстрации своих форм. Они думали, что женщина взбунтуется, покинет площадь, попытается их пристыдить, а она просто взяла и разделась. Так легко и естественно может раздеться только богиня. Богиня Кали.

— Кали, а где ты потеряла еще две руки? — решил пошутить пират, чтобы сгладить неловкость.

— Отрубила, они мешали мне жить, — не растерялась Эверилд, а все пираты глазели на ее полные бедра, наливные груди третьего размера, стройную фигуру. В каждом ее движение была грация королевы, властительницы мира. Другая бы засмущалась, покраснела бы или уставилась в пол, но только не она. Она с таким превосходством смотрела на них, что впору было устыдиться пиратам, вот только стыда они не знали.

— Может, еще разденем младенца, чтобы всё было по-честному? — спокойно поинтересовалась Эверилд.

Пираты все наперебой загалдели, и Красный Бард снова призвал их к тишине, с трудом совладав со своими бушующими эмоциями.

— Раз мы все удостоверились в том, что никто ничего не запрятал, приступаем к дележке.

И пираты начали делить добычу, Красный Бард всем выдавал награбленное согласно рангу на корабле. Все подписывали договор и клялись на Библии, что ничего не украли. Все, кроме Эверилд. И всё же ее выходка его взбесила до крайности и поразила так же, как всех пиратов. Все смотрели на нее с накрываемой похотью, а она еще намеренно вертела бедрами, дразня голодных мужиков. Сегодня точно все пойдут насиловать пленных женщин, чтобы унять огонь в чреслах, и только он никуда не пойдет. Он не сможет больше держать в своих объятиях никого, кроме Эверилд. Она должна полностью стать его. Он хотел поскорее закончить с дележкой и забрать с площади эту развратную бабу. Некоторые пираты умудрялись ее шлепать пониже пояса, и она хихикала, прямо как какая-то ничего не понимающая дурочка. Когда он разделил всю добычу, взял в охапку Эверилд и увел с площади, забыв про младенца. Его переполняла ярость, хотелось хорошенько отхлестать эту своенравную девчонку, чтобы она знала свое место и не смела больше так открыто демонстрировать всем свои прелести. Вот только он знал, что ничего не сможет ей сделать. Рука не поднимется.

Он ураганом влетел в замок, затем стремительно прошел по коридору и бросил эту взбалмошную вампиршу на диван, снял розги и стал ими поигрывать. Эверилд, увидев это, округлила глаза и залилась смехом. Ну нет, на нее совершенно невозможно долго злиться.

Кому понравился малыш жми сердечко

Глава 11.. Куда подевался младенец

Они провели бурную ночь, а наутро выяснилось, что младенец куда-то подевался. Испугалась ли Эверилд? Очень!

Во-первых, она боялась, что его выкрал Совет, но, поразмыслив немного, поняла, что это невозможно. Не мог Совет за сутки узнать, что Эверилд обзавелась ребенком. Да и со своими собратьями она не встречалась.

Второй ее страх был, что малыш забрался к пленным, и они забили его до смерти, но вампирша быстро эту мысль отбросила, посчитав такие страхи беспочвенными.

Ну, а третий и самый большой страх — что он потерялся на острове и они его не смогут обнаружить. Ребенок маленький, а остров большой.

Что малыш останется голодным, как раз за это она не боялась: новорожденные дампиры еще не в таких условиях выживали, стоило им только научиться ползать. Они по натуре хищники, и инстинкт выживания у них очень мощный. Они где угодно найдут себе пропитание, благо, всеядные. Природа их щедро наградила зубами, когтями и смекалкой — за это она не боялась вообще. А вот что они его не обнаружат — это страшно. То, что он может превратиться в неуправляемого монстра — вдвойне страшно. Ведь их голод не знает границ, если вовремя не научить дампира контролировать себя, он станет самой большой проблемой в жизни.

— Что будем делать? — спросила Эверилд. — Что сидишь зеваешь, пошли созывать вампиров — тьфу ты! — пиратов и организовывать спасательный отряд, — распорядилась Эверилд и первая выскочила из замка, одетая лишь в парусиновые штаны, с грудью на виду.

Она втянула в себя воздух, пытаясь уловить легкий аромат младенца, но всё впустую. Помчалась вниз, перепрыгивая через пять ступенек. Добежав до гонга, отчаянно в него заколотила, созывая всех. Пираты встрепенулись, кто в чём повыскакивал. Кто-то успел только штаны натянуть, кто-то был в мятой одежде, все до одного — они стягивались на площадь, не понимая, что происходит. Вроде, вражеских кораблей не видать, в новую экспедицию они отправятся к полудню, что могло стрястись, раз всех подняли ни свет ни заря. Некоторые пираты отчаянно зевали.

— У меня пропал ребенок. Может, кто-нибудь его видел или приютил? — требовательно посмотрела Эверилд на пиратов. Эта девчонка пиратов начинала уже напрягать, у нее что ни день, то трагедия. Все переглянулись.

Эверилд по их переглядываниям поняла, что никто его не приютил и вообще про него не вспомнил, да и сама хороша — забыла про собственного ребенка!

— Судя по вашим переглядываниям, никто не знает, где он. Имейте в виду, если это чья-то злая шутка, умирать вы будете медленно, как гавиалы на солнце. Я вам это обеспечу. Мы вчера делили добычу, — судя по тому, как мужчины захихикали, они помнили ее фееричное раздевание, но Эверилд на это не обратила внимания, — и ребенок остался здесь, на площади. Я даже примерно не догадываюсь, куда он мог направить свои детские стопы. И не смейте думать, что я спятила, он далеко не ушел. Точнее, не уполз. Спешу вас разочаровать: это ребенок Дьявола, и передвигается он очень быстро, быстрее любого из вас. А если он испугался, думаю, уполз достаточно шустро. Так что я объявляю совместный поиск. Обшарьте все, даже самые немыслимые места, он обладает огромной пластичностью и гибкостью и много куда может забиться. Я знаю одно — с голоду он не погибнет.

Пираты загалдели, кто-то пьяно выругался. А Красный Бард только появился на площади, шел он вразвалочку, словно ничего ужасного не произошло. Да и куда торопиться? Эверилд наверняка уже навела кипеш, пусть приучатся подчиняться ее командам.

— Так, делимся по трое, в девять вечера встречаемся здесь, на площади, с ребенком или без. Поиски будут продолжаться до тех пор, пока мы не найдем его труп. Или самого Эрика, или не отчаемся уже его найти.

— Простите мое неуважение, Кали, но мне кажется, вы паникуете попусту — не мог младенец уползти далеко. Не мог, просто физически не мог. Может, он где-то лежит в поселке или в кустах и дрожит? — заметил пожилой пират.

— Этот младенец через два дня будет ходить на своих ногах, а через месяц — командовать всеми вами. Это не человек. Как вы не разумеете? Это дьявольское отродье, как выражается наша кормилица. Если никуда не свалился, откуда не знает, как выбраться, тогда он, скорее всего, в лесу.

— Хорошо, будь по-вашему, но зачем нам идти всей толпой? Давайте разделимся на две группы, одна ищет в первую половину дня, а другая — во вторую. Во-первых, так будет практичнее, остров не останется голым. А во-вторых, кто-то должен следить за ранеными и пленниками. Ну и в-третьих, мы меньше устанем и, соответственно, больше мест сможем осмотреть.

— Такое разделение мне кажется разумным. Значит, первый сбор в три часа дня, — скомандовала Эверилд, и пираты разделились на две группы: одна осталась в поселке, а вторая пошла искать.

— Может, ты отдохнешь, милый, а то ты мне кажешься изможденным, а я с Салимом поищу Эрика?

— Еще чего, я полон сил! — возмутился Красный Бард.

Салим — это был молодой мужчина лет двадцати девяти, с черными волосами, гладко выбритым подбородком и озорными темно-синими глазами, одетый в чурбан и какую-то индийскую одежду.

— Откуда начнем поиски? — деловито осведомился Салим.

— Пойдем в лес. Что-то мне говорит, мы его найдем именно там, — сказала Эверилд.

Сказано — сделано, они отправились в лес, прихватив с собой оружие. Салим старался обнаружить следы присутствия ребенка, но, увы, ночью дождь всё смыл, и ничего не было видно. Эверилд пыталась уловить запах, но тоже не преуспела. Они обходили все кусты, заглядывали во все овраги, искали норы, хотя это было опасно для жизни. Но всё впустую: ни следа, ни намека, ни запаха, который бы облегчил Эверилд жизнь.

Когда вернулись к назначенному времени, все пришли с пустыми руками.

— Мы даже весь поселок обыскали, во все возможные щели заглянули. Видимо, пойдем исследовать скалы. Эверилд, он не мог упасть в море?

— Очень надеюсь, что ему хватило ума к нему не приближаться.

— Может, он утонул?

— Это навряд ли, младенцы умеют плавать, но берега надо проверить.

И снова взрослые разбрелись по острову.

Продолжались поиски, на берегу его не было, но ничего нельзя было сказать наверняка.

Они искали до глубокой ночи, но безрезультатно. Эверилд одна ночью бродила по лесу, но всё равно его не нашла. Поиски продолжались три дня. Эверилд, Красный Бард и Салим углубились в лес настолько, что оказались в самой чаще. Откуда-то из-за стены бамбука доносился рык и — быть не может! — детский лепет.

Эверилд стремительно двинулась на звук. Когда она выглянула из-за деревьев, не поверила своим глазам: Эрик сидел с тигренком и делил добычу пополам. Они порыкивали друг на друга, играючи отбирали куски мяса и дрались.

— Идите сюда, он здесь! — тихо окрикнула Эверилд, но дети услышали, одновременно посмотрев на прибывших.

Эрик с минуту смотрел на Эверилд, не узнавая, а потом вскочил на ноги и с криком «Мама!» бросился к ней. Тигренок обиженно мяукнул.

А потом стало не до смеха: из зарослей показалась тигрица, и настроена она была решительно: первым прыжком сбила Красного Барда с ног, вторым попыталась повалить Эверилд, но отлетела сама. Салим выстрелил, и тигрица скрылась в зарослях. Красный Бард был тяжело ранен. Потом одновременно атаковали уже два тигра.

Эверилд крикнула:

— Салим, помоги капитану, а я пока разберусь с тиграми.

Вампирше убивать их не хотелось, но они не оставляли выбора. Тогда Эверилд издала протяжный рык и изумленно замерла: тигры склонились перед ней, признавая вожака. Они заурчали. Эрик радостно запрыгал и побежал всех обнимать с поразительной детской непосредственностью. Эверилд устало привалилась к стволу бамбука, он покачнулся.

— Можем уходить, Эрик, ты с нами, — обратилась она к малышу, который за три дня нормально так подрос: сейчас перед ними стоял двухлетний ребенок.

Он закивал и потянул ручки, они были в крови, и вообще он весь был перепачкан.

— Подожди, папочку ранили, сейчас мы с дядей соорудим носилки и пойдем, — сказала вампирша и помогла Салиму сделать носилки.

На них они положили капитана и посадили Эрика, двое тигров последовали за ними на приличном расстоянии. Тигренок бежал рядом и мяукал.

— Малыш, тебе лучше остаться в лесу. Эрик будет к тебе заглядывать в гости.

Вскоре тигренок отстал, и дальше уже только люди пробирались сквозь заросли. Эрик вертел головой и елозил.

— Эрик, если ты не будешь спокойно сидеть, пойдешь собственными ножками, — сурово пригрозила Эверилд, но угроза не подействовала, и тогда она согнала Эрика и заставила идти самостоятельно.

К закату они вышли к поселку и передали Красного Барда на попечение лекаря, рана, показавшаяся сначала ужасной, оказалась пустяковой. Доктор сказал, что пара недель — и Красный Бард встанет на ноги.

Глава 12. Бунт Капитана

Эверилд с ребенком на руках сидела в своей комнате, на кровати лежал Красный Бард, его грудь была перебинтована. Эверилд баюкала Эрика, напевая колыбельную, когда Красный Бард сказал:

— Я не собираюсь лежать в кровати как баба. Мне надо добраться до этого ублюдка! Я должен его убить прежде, пока это не сделает кто-то другой. Понимаешь?

— Не кричи, ребенка разбудишь, — сурово пригрозила Эверилд.

— Мне плевать, как проснулся, так и уснет снова. Иди созывай команду, отправимся в путь. Мы и так задержались на три дня, — продолжал бушевать капитан пиратов. — Ты меня слышишь, женщина? — грозно спросил он, заметив, что Эверилд его игнорирует.

— Слышу, слышу, не кричи так, а то в забытье опять провалишься и уже точно никуда не пойдешь. Никуда Дэвис не денется, я же сказала, он застрял в Верокруз надолго, тем более, до меня просочились слухи, что он повторно женился. Его первая жена два года назад умерла от лихорадки, оставив его с маленьким сыном на руках. Тогда он решил жениться повторно, чтобы у малыша была мать.

— Она еще крутила роман с женатым мужчиной. Тварь, сука конченая, — яростно выпалил он и потерял сознание. Эверилд с облегчением вздохнула, ее порядком достали его вопли. Ведет себя как маленький ребенок, которому не дали щербет.

Эрик сладко посапывал и сосал палец, словно грудное молоко. Стоило Эверилд попытаться убрать его изо рта, как малыш сонно порыкивал, и вампиршу пробирал смех. Воистину маленький спящий тигренок, который видит сладкий сон, и ему его мешают смотреть.

Эверилд тихо встала с постели пирата и двинулась на кухню. Эрик продолжал во сне причмокивать, даже когда вампирша положила его в кроватку, раздобытую пиратами на соседнем острове. Кроватка стояла на кухне, пока Эверилд готовила еду, найдя мясо, овощи, разные приправы. Девушка поставила котел в камин, чтобы закипела вода. Раненому пирату не помешает куриный бульончик, и всё-таки она намеревалась уговорить его немного потерпеть с местью, пока не затянется рана.

Пока Эверилд готовила еду, произошло две вещи: во-первых, проснулся Эрик и стал бегать и мешаться под ногами, во-вторых, она услышала шум гонга и изумленно выглянула в окно, благо, оно выходило на площадь. Пираты лениво стягивались к центру, а на носилках, которые держали четверо пиратов, лежал Красный Бард. Эверилд в них узнала часовых. Выругавшись на латыни, она бросила нож на стол и крикнула мимо проходящей служанке:

— Присмотри за супом, — служанка кивнула и скользнула на кухню. Эверилд готова была убить Барда голыми руками. Она неслась через коридор, перепрыгивала через пять лесенок, а позади хныкал Эрик, который маленькими ножками не успевал за вампиршей. Она не слышала его, стремясь скорее оказаться на площади. «Что этот безумец задумал? И дня с ранения не прошло…» Эверилд ураганом выбежала на площадь, расталкивая всех пиратов, и остановилась только рядом с носилками, пытаясь отдышаться, несколько прядок отросших волос закрывали ей обзор.

— Что здесь происходит? Что, на нас напали? — властно спросила Эверилд, обведя всех холодным жестким взглядом. Пираты вздрогнули, от нее и так веяло опасностью за несколько миль, а этот взгляд просто всех прибивал к земле. С таким характером надо быть королевой, а не пираткой на корабле. Вперед выступил Салем.

— Ничего, госпожа, не произошло, просто наш капитан решил отправиться в экспедицию за убийцей его бывшей жены, — он смотрел спокойно и твердо в глаза вампирши. Та слегка поежилась, но быстро отбросила свой страх.

— Понятно, значит, наш капитан не утерпел, ну что я могу сказать, снаряжайте корабли, отправимся в путь. С нами поплывут три командира отряда — Брахим, Орфей и Сильмонайк. Берите своих певцов и не забудьте музыкальные инструменты, — она улыбнулась. — Дальше. Чарсон и Кин отправятся на двух других кораблях и повезут рабов на продажу, остальные остаются на острове защищать его от вторжения. Я и Красный Бард поплывем на «Черной чайке», Сильмонайк — на «Грозе морей». Брахим со своими тугами — на «Кали», а Орфей — на своей «Флейте», — распорядилась она и посмотрела на Красного Барда. — А с тобой я еще поговорю.

— Кали, Кали, — позвали туги. — Поплыли на нашем корабле вместе с капитаном, там безопаснее.

— Где я на корабле, там везде безопасно. Мы поплывем на «Черной чайке», — отказалась от предложения Эверилд и улыбнулась пиратам.

— Да здравствует королева! — грянули пираты. Эверилд смутилась, а потом бросила грозный взгляд на капитана. Он блаженно улыбался и смотрел с восхищением.

— Так ты всю власть над пиратами приберешь к рукам.

Эверилд на это ничего не ответила, она только хотела развернуться и пойти обратно в замок, как увидела мелкого, ручонками расталкивавшего пиратов, те смешно падали, и в итоге образовалась куча-мала.

Эверилд едва сдержалась от смеха. Один пират отвесил подзатыльник вконец обнаглевшему мелкому. Тот даже не обиделся, а показал язык и дал деру, чтобы скрыться за надежной спиной матери. Здесь Эверилд не удержалась и разразилась смехом.

— Ой, уморил, не могу, Эрик, ну ты даешь. Откуда в тебе только столько наглости, — Эверилд согнулась пополам от смеха и утирала бегущие слезы. Пираты потихоньку выбирались из кучи-малы, отряхивались и взглядами обещали все муки ада мелкому. Но потом и они загоготали, когда мелкий с опаской выглянул из-за ног Эверилд.

— С твоим ребенком не соскучишься. Что, берем его собой на корабль? Будет новая легенда: морские просторы бороздит мать с ребенком и наводит ужас, — хохотали пираты. Эверилд отсмеялась и выпрямилась, утирая платком всё еще бежавшие слезы.

— Конечно, берем, куда я без него. Что, Эрик, поплывешь с нами в морское путешествие злодеев отлавливать?

— Да, — ответил он и гордо выпрямился, окончательно выходя из укрытия.

Потом Эверилд перевела суровый взгляд на Красного Барда.

— А вам, сударь, пора пить бульончик и перевязывать раны, — с этими словами Эверилд решительно отправилась к виднеющемуся замку, жестом велев четырем пиратам следовать за ней. Пираты подняли носилки и понесли своего капитана со всеми почтением.

Эверилд краем глаза заметила, как пираты прятали улыбки, и тоже улыбнулась. Они поднялись на гору, внесли носилки во двор, а затем и в замок. Прошли по коридору, занесли «ложе» Красного Барда в покои Эверилд.

Вампирша отправила мелкого на кухню, чтобы он велел слугам принести хлеб и суп в комнату.

Уже через полчаса Эверилд сидела и с ложечки поила Красного Барда. Он послушно ел. Эрик крутился рядом, собирая разброшенные по комнате монеты.

— Эрик, садись тоже есть. Сейчас мамочка тебя покормит, — строго приказала Эверилд. Эрик долю секунды смотрел на нее, потом покорно плюхнулся на задницу.

— Может, еще на шпагат сядешь? — обратилась к ребенку Эверилд. Тот задумчиво на нее посмотрел и замотал головой. Мол, я не понимаю, о чем вы, мамочка.

Эверилд отложила ложку и, отойдя подальше, показала, как садиться на шпагат.

— Это называется шпагат, сможешь так? Вообще тебе пора заниматься зарядкой. Чтобы развитие шло как надо, — Эверилд встала и, открыв двери, позвала служанку. На ее зов прибежала девушка лет пятнадцати, одетая в белый чепчик и фартук, поклонилась госпоже. К счастью, Красный Бард много прислуги не держал. У него была парочка служанок и три повара.

— Позови кормилицу, — служанка сделала книксен и убежала выполнять поручение.

Эверилд вернулась в комнату. Присела на диван.

— Молоко будешь? — обратилась она к Эрику.

— А я думал, ты мне предлагаешь, — обижено протянул Красный Бард. — Я бы не отказался от грудного молока.

Эверилд фыркнула и прыснула от смеха в кулачок:

— Ты уже слишком большой ребенок, чтобы тебе предлагать молоко.

В спальню вошла кормилица, она затравленно осматривалась.

— Садись на диван и корми ребенка. Потом у тебя будет два часа на сборы, мы отправляемся в морское плавание. Ты всё поняла?

Она быстро закивала и робко поинтересовалась, беря Эрика на руки:

— Вы меня не отпустите?

— Ты и так свободная, свободно ходишь по замку, острову, в это время твои соплеменники заперты в душных комнатах и питаются раз в день протухшей водой и зачерствелым хлебом. За исключением некоторых, кого я пустила на корм Эрику. Так о какой еще ты мечтаешь свободе, гадкая девчонка?

Миринда опустила глаза в пол.

— Простите, госпожа, вы правы, — она без энтузиазма расстегнула халат и дала грудь ребенку. Эрик с блаженством причмокивал, а потом стал сонно потирать глаза.

— Всё, набегался, сейчас заснет.

И правда, через пару минут он уже спал, причмокивая губами.

Миринда бережно положила ребенка на кровать, но тот моментально проснулся и завозился, готовый заплакать. Та испуганно взяла его на руки и начала утешать. Он снова закрыл глаза. Миринда так и ходила по комнате с ребенком, пока он спал. А Эверилд собирала вещи в поход.

Глава 13. Новые перчатки Эверилд

Эверилд придирчиво осмотрела то, что собрала с собой.

— Так, шпагу взяла, два пистоля взяла, кинжал за сапог засунула, сменную одежду взяла. Кстати, пленные сшили ребенку вещи. Это бессмысленно — он слишком быстро растет. Проще его одеть в детское кимоно.

— Кимоно, а что это такое? — проснулось любопытство у Миринды.

— Японская одежда, делается из куска ткани. Просто надо уметь правильно себя обматывать, хотя это звучит грубо. Кстати, где мои перчатки из кожи малыша? — внезапно вспомнила Эверилд.

— Я до последнего надеялась, что это ваша злая шутка! Но они готовы, вам надо зайти в комнату матери ребенка, которого вы убили.

— Хорошо, молодец, не ослушалась. Надеюсь, их качество меня не расстроит, — спокойно заметила Эверилд.

— Вы бессердечная женщина, — снова осмелела Миринда, что не могло не позабавить Эверилд.

Она подошла к кормилице и, забрав ребенка, переложила на диван, потом мягко взяла руку кормилицы, та вздрогнула и внутренне сжалась, но шелохнуться не смела.

А Эверилд тем временем приложила ее к сердцу.

— Что, чувствуешь сердцебиение? А для пущей убедительности можешь пощупать пульс, я научу, как это делать, — великодушно сказала Эверилд.

— Нет, не чувствую, вы холодная как труп, — она зябко повела плечами, ее не покидало ощущение, что пиратка смеется над ней.

— Я и есть труп, милочка. Я уже мертва полторы тысячи лет. Я умерла в 538 году, во времена расцвета Византийской империи. Мое сердце остановилось в тот день, когда меня муж изнасиловал вместе с пьяными дружками.

— И правильно сделал, вы другого недостойны! — зло проговорила Миринда и сама испугалась своей реакции. Она ожидала удара, даже зажмурилась, Эверилд замахнулась, но рука ударила в стену, и кормилица в ужасе отпрянула — стена просто раскрошилась, словно ее не было.

— Да что ты знаешь о жизни, гадкая девчонка?! — Эверилд взяла ее за волосы. — Твое дело — сапоги лизать своим господам! А не рот открывать. Что ты знаешь о той маленькой девочке, которая мечтала о счастливом будущем, представляла себя играющей на флейте! Девочке, которая мечтала подарить мужу ребенка, но не могла?! Которая делала всё, чтобы ему угодить!.. Что ты знаешь о ней?! О ее разбитых мечтах и ожиданиях! Что ты вообще можешь знать о жизни, соплюшка? Ты еще краем только коснулась ада, который прошла я за полторы тысячи лет! Ты еще никого не потеряла, кроме своего ребенка и мужа. Ах, да, а где твой муж? Умер, или ты нагуляла ребенка?

Миринда потупилась, щеки запылали от стыда. Эверилд отпустила ее волосы, с удовлетворением отойдя.

— Значит, я права. Так заткнись и не учи меня жизни, блядь малолетняя! — Миранда как рыба открывала рот, а потом разрыдалась, осев на пол.

— Он обманул меня. Предал. А я влюбилась в него, с первого взгляда влюбилась. Думала, он меня возьмет в жены. А он сказал, что я ему нужна была как подстилка! Что мне оставалось делать, как не избавиться от ребенка? Да, Эверилд, я такой же монстр, как вы. Только я убила собственного ребенка, а вы — чужого. Мы очень с вами похожи. Я кормилицей согласилась стать только из-за того, что надеялась искупить свой грех. Я думала, если выращу чужого ребенка, то духи меня простят! — она рыдала и размазывала слезы по щекам.

Было ли Эверилд жалко ее? Нет. В свое время ее никто не пожалел, когда ей так же было плохо. Все ее презирали, считали грязной, никчемной. Она с молчаливым равнодушием смотрела на слезы своей рабыни. Она плакала полчаса, как только Эрик не проснулся?

— Вставай, пойдем за перчатками, — холодно повелела Эверилд.

Кормилица поднялась, у нее дрожали ноги. Эверилд бросила мимолетный взгляд на ребенка. Он спал. Вампирша стремительно вышла из комнаты. Миринда последовала за ней. Они прошли коридор и спустились на нижние этажи, в подземелье, справа и слева находились комнаты. Она зашла в третью по счету, с треском распахнув дубовую дверь, и посмотрела на мертвенно-бледную женщину — под глазами круги, сильно похудела. Она держала готовые перчатки в руках.

— Госпожа, ваши перчатки готовы.

Она их протянула с брезгливой гримасой, но за этой гримасой скрывалась дикая душевная боль. Женщина словно обезумела от горя, столько пустоты и отчаяния было в ее глазах.

— Вы можете делать со мной, что хочется. Я больше не хочу жить. Вы убили моего ребенка, а остальных троих продадите в рабство, я не хочу видеть, как они мучаются, я не хочу на это смотреть.

Только Эверилд забрала перчатки, как несчастная мать извлекла кинжал из складок одежды и вонзила себе в сердце.

Эверилд не обратила на это внимания, примерила перчатки, сидели они хорошо, в них было комфортно, она вертела рукой так и эдак, сжимала пальцы в кулак и разжимала, вращала кистями — они иногда выгибались под неестественным углом. Ничего не жало, рука двигалась свободно. Новые перчатки Эверилд доходили ей до локтя. Она с нежностью поцеловала их, ей казалось, что они еще хранят детское тепло.

Эверилд ощутила рядом движения и резко оглянулась, Миринда бросилась к женщине:

— Нет! Нет! — закричала она. — Ты не можешь умереть, когда победа так близко.

Эверилд напряглась, кажется, среди рабов зреет заговор, надо будет предупредить пиратов.

— Отличная работа. Эй, кто-нибудь за дверью, уберите труп! — крикнула она и сглотнула: жажда обожгла горло.

— Я, пожалуй, пойду, а ты помни, что уже через час мы отплываем, — обратилась вампирша к Миринде.

Эверилд вышла из комнаты и поднялась наверх, голова кружилась. Накатила какая-то слабость, неужели в воздухе распылили наркотик? Откуда такая слабость, она ведь ничего не употребляла и охотилась три дня назад… Значит, надо срочно выйти на охоту. Что делать? Она же так долго не протянет, сорвется, а своих она убивать не может. Остается лишь один выход — переплыть через залив на другой остров и там открыть сезон охоты.

«Черт возьми, я не успею, мы уже отплываем через час. Черт! Черт!»

Головокружение прошло, и она вернулась в комнату капитана.

— Красный Бард, вы пока отплывайте, а мне срочно надо поохотиться, иначе ты станешь моей первой жертвой. Я вас потом нагоню, — пообещала Эверилд и стремительно вышла из комнаты.

Она ураганом промчалась по коридору, сбежала вниз по ступенькам и бросилась в море, усиленно гребя руками. Он должен всё понять. Она плыла с час, прежде чем оказалась на другом берегу.

Вампирша скинула одежду и скрылась среди зарослей. Увы, сейчас она не может охотиться в городе, слишком рано, остается уповать на глупцов и охотников. Она скользнула за ближайшие кусты.

Вот удача! Несколько туземцев танцевали свой ритуальный танец, видимо, готовясь к бою или призывая духов. Эверилд осторожно перемещалась между бамбуками, мангровыми деревьями. У костра танцевало шестеро человек, еще двое били в барабаны.

Она молнией скользнула и сбила с ног ближайшего крупного мужчину, придавила его к земле и жадно впилась в артерию.

Барабаны забили сильнее, туземцы заулюлюкали, неужели они призывали демона? Эверилд, выпив человека до капли, поднялась и голодным взглядом осмотрела остальных. Ее привлек юноша с ясными глазами, она перепрыгнула через костер и сбила пацана с ног. Он забился, пытаясь вырваться.

— Их ешь, не меня, — парня трясло, а Эверилд впадала в еще больший экстаз. К запаху горькой травы и ржавого железа примешался запах кислоты.

Она ласково поцеловала его в губы, потом поцелуями спустилась ниже, не разжимая хватки. Юноша затих, затаил дыхание, лицо озарилось радостью, за которой последовали короткий вскрик и блаженная улыбка. Они все сначала кричат и боятся. А потом просят, чтобы их укусили еще. Как-то однажды вампиры пытались завести питомник, но потом решили, что их слишком затратно содержать, и поубивали всех — около сотни человек — за сутки.

Выпив парнишку, она окинула других внимательным взглядом, все напряженно замерли.

— Далиса, кого ты выберешь себе в мужья и подаришь могущество, о, великая?! — спросил седой мужчина.

— Вот даже не знаю, все хороши, — она растянула губы в хищной улыбке, слизнув капли крови с губ. Шагнула прямо через костер и краем глаза заметила, как барабанщики покидали свои инструменты и стали спешно отступать в заросли.

«Умные ребятки», — подумала Эверилд про себя. А потом убила старца, просто убила — их кровь безвкусна и отдает горечью. Она остановила свой взгляд на трех оставшихся. Третьей жертвой стал мужчина средних лет, со смуглой, почти черной кожей.

А потом она убила оставшихся двоих, правда, за последним пришлось погоняться. Когда юнец осознал, что никто не выживет, дал деру, а зря!Поведи он себя смелее, Эверилд, возможно, его одарила бы милостью, а так скучно — даже никто не захотел вступить в бой, защитить себя. Они все были покорны воле демона, которого вызывали. «Кстати, надо посмотреть, кого они звали на самом деле».

Но осмотр площадки ни к чему не привел, она разочарованно пожала плечами. «Надо будет придумать способ, как ментально отлавливать таких дурачков. Кто-то захотел принести жертву мнимому демону — в голове звоночки и зов, ты идешь на него. Раз — два — и ужин готов. Тогда жизнь бы стала намного проще».

Эверилд покинула остров и поплыла навстречу корсарским кораблям.

Глава 14 Морские хищники

Эверилд, бросившись в море, тут же нырнула на глубину пятидесяти метров, дальше была кромешная тьма. Она давно мечтала погрузиться до середины океана, но у нее всё не хватало смелости, и сейчас ее манила бездна, хотелось в ней скрыться и ощутить привкус соленых вод на губах, познакомиться с ее морскими обитателями. Но, опустившись глубже, она запаниковала: а вдруг не справится с давлением, вдруг расплющит. Не хотелось проверять, насколько бессмертно ее тело. Она, наверно, никогда не решится погрузиться в толщу воды. Вампирша помнила, что как-то поначалу спрашивала учителя — а что будет, если погрузиться на дно океана? Учитель смеялся и, потрепав ее по волосам, говорил: «Попробуй, потом мне расскажешь, если вернешься, даже я, малышка, не знаю пределы нашего бессмертия».

— Я боюсь глубины, — призналась Эверилд.

На что учитель снова рассмеялся и ответил:

— Что ее бояться, разве она тебя съест? — тогда они смеялись, в эти дни вампирша чувствовала себя абсолютно счастливой, ей казалась, что она родилась заново.

В ее голове возникало множество глупых вопросов, но вечерами, когда Эверилд оставалась одна, ее накрывали тоска и боль. Воспоминания о гнусном предательстве мужа не уходили из головы, и тогда она подошла к учителю. Он сидел в библиотеке и читал какую-то книгу.

— Учитель, я могу его убить?

Он оторвался от чтения.

— Кого? — не понял он.

— Своего мужа, может, тогда мне станет легче, — Эверилд опустила взгляд в пол, ей по-прежнему было стыдно. Она чувствовала себя грязной шлюхой, которая, казалось, никогда не отмоется от этих мерзких прикосновений дружков предателя. Вампирша на дню мылась по десять раз, но легче не становилось. — Тех, кто меня изнасиловал, — с трудом заставила она себя заговорить.

Учитель тяжело вздохнул.

— Конечно, можешь, но для начала тебе надо окрепнуть. Я понимаю, тебя жжет жажда мести, как голод жалит твое горло подобно пчелам. Но тебе пока нельзя одной выходить в люди. Я не хочу отвечать перед Советом, если ты сорвешься и выпьешь случайно ребенка. Ты же помнишь, чем чуть не закончился твой самостоятельный поход за едой.

— Да, учитель, вы правы. Я чуть не убила двухлетнего ребенка. Я, наверно, себя никогда не смогла бы простить за это убийство. Ну почему дети так сладко пахнут, что рядом с ними теряешь рассудок?

— А почему поросенок вкуснее старой свиньи? — задал он встречный вопрос.

— Потому что молод и свеж.

— Так и с кровью, кровь младенца более восхитительна, чем кровь человека средних лет. Потому что он питается только молоком матери и не ест всякую дрянь.

— Да, наверно, — Эверилд присела рядом и тяжело вздохнула, если тогда бы ее не остановил учитель, она убила бы ребенка. — Мне будет позволено узнать, что вы читаете? — перевела она тему.

— Историю вампиров, тебе тоже это будет полезно почитать. Только для начала надо освоить письмо, — сказал он и поставил перед ней кружку с кровью, достав ее из-под стола.

— Что, у вас под столом склад крови? Она же несвежая! — сморщила нос Эверилд, принюхавшись.

— Ей всего два часа. Пей, это поможет немного сдержать твою жажду, через два часа пойдем на охоту, видишь, солнце уже уходит за горизонт. Вампирша посмотрела в панорамное окно и заорала от вспышки резкой боли.

Воспоминания о той боли вернули ее в реальность, где уже ждала новая боль. Она в ужасе осмотрелась и была потрясена: ее окружала стая шелковых акул, среди них были тигровые, и одна из них отгрызла Эверилд кисть.

Она не могла поверить своим глазам, какая-то акула ей отцапала руку! Как такое возможно? Ни одному человеку это не удавалось сделать, а какая-то морская хищница реализовала мечту многих. Она потрясенно смотрела на обрубок руки, из которого текла вязкая черная кровь.

«Да чтоб ты сдохла!» — мысленно пожелала Эверилд. Вампирша сжала здоровую руку в кулак и нанесла удар ближайшей акуле, другую тварь она попыталась достать второй рукой, но новая вспышка боли заставила ее вспомнить, что правая ранена. Стая кружила вокруг нее, ища как подобраться. Три акулы достаточно осмелели и бросились в атаку, Эверилд в этот же момент ушла глубже под воду, избегая зубов природных тварей. А затем выплыла уже поодаль от них. Она еще легко отделалась и плыла прочь, гонимая первобытным страхом. Акулы остались где-то далеко.

Эверилд всплыла на поверхность и, перевернувшись на спину, позволила волнам себя баюкать. Течение увлекало ее в непонятном направлении.

Сил грести больше нет, да и кораблей всё равно не было видно на горизонте. И акулы, вроде, уже не кружили рядом. Она устала, хотелось закрыть глаза и уснуть вечным сном, чтобы этого не видеть. Это была, скорее, моральная усталость, нежели физическая.

Эверилд время от времени поглядывала на обрубок своей руки. Хотелось плакать. Что ей теперь делать, неужели она останется калекой на всю оставшуюся жизнь? Она неверяще пощупала травмированную руку и увидела пятна крови на пальцах, словно от мазута.

— Без паники, без паники, ничего страшного не произошло, подумаешь, кисть откусили, с кем не бывает! Новая отрастет, — так успокаивала себя Эверилд, с ужасом смотря на обрубок руки.

Ее трясло, и будь ее воля, она бы впала в истерику. Эверилд втягивала и снова выпускала когти на второй руке, чтобы отвлечься от страха и тупой боли. Она почувствовала себя смертной, той слабой беспомощной девочкой, какой была полторы тысячи лет назад. Это было настолько пугающее чувство, что хотелось спрятаться в песок, чтобы рядом оказались мама или учитель и ее успокоили.

Вдруг вдали замаячили корабли, и, перевернувшись обратно на живот, вампирша поплыла им навстречу. Всё равно кто там, на кораблях, даже если военные, потому что если она сейчас не окажется в обществе, то сойдет с ума от страха. Она гребла так усиленно, словно от скорости зависела ее жизнь.

Когда корабли приблизились достаточно, она заорала:

— Помогите! Я ранена!

— Человек за бортом! — раздались мужские голоса.

— Человек за бортом! Шлюпку на воду!

Когда вампирша поняла, что ее заметили, немного облегченно выдохнула и изумленно прочитала название корабля: там было выведено большими красными буквами «Кали». Неужели это ее родные пираты, она интенсивнее закричала.

— Я здесь, здесь!

Шлюпку спустили на воду, четыре матроса усиленно работали веслами. Когда они приблизились, то подали ей руку. Эверилд не отказалась от помощи и одной рукой подтянулась, вытаскиваемая пиратами.

— Ну и тяжелая вы, дамочка. Кали! — вскрикнули они.

— Боже, что с вами произошло? Что с вашей рукой?!

— Так, ничего, акула позавтракала, — слабо улыбнулась она. — Где капитан?

— У нас на корабле, «Черную чайку» потопили. Мы вышли в море и через час наткнулись на военный корабль, пришлось дать бой.

— Много погибло? — спросила Эверилд.

— Двадцать, они прикрывали капитана, пока мы переносили его носилки. Многие грудью полегли. Еще пять раненых. В целом, легко отделались. Мы как забрали всю команду, тут же дали деру. Там еще два фрегата приближались. Тот фрегат мы потопили. Спасибо «Кали», если бы не она, мы все бы полегли.

— Сегодня явно не наш день, — невесело усмехнулась Эверилд, потом встрепенулась. — А мелкий где?

— Не переживайте, с ним всё в порядке, если бы не он, навряд ли мы живыми выбрались бы. Он герой дня! Когда испанцы стали перепрыгивать на палубу «Черной чайки», мелкий бросился в гущу и многих испанцев столкнул в море, а некоторых покусал, пираты пистолями уже их добили. Так что он сегодня герой. Мы еле как его отмыли. Он весь был перепачкан в крови. Нескольких раненых он просто выпил как сироп, так был голоден. Короче, легко отделались. А вы как к акулам угодили? Мы уже думали, что вы нас не нагоните, хотели возвращаться.

Шлюпка пристала к кораблю, Эверилд подпрыгнула и одной рукой уцепилась за фальшборт, подтянулась и перекинула свое тело, тяжело упав на палубу.

— Черт, как неудобно управляться одной рукой! — выругалась она.

— Пойдемте, вас доктор осмотрит, — заботливо проговорил пират.

— Спасибо, Сильмонайк, но я сама справлюсь, — отказалась дьяволица и направилась к штурвалу.

На носу она обнаружила Красного Барда, лежавшего на носилках.

— Слава богам, ты жив! — сказала Эверилд и присела рядом.

— Что у тебя с рукой? — испуганно спросил он и попытался сесть, но стоявший неподалеку пират не дал этого сделать.

— Ах, это! Так, пустяки. Заживет. Через неделю новая рука отрастет, — отмахнулась Эверилд, не желая говорить об этом. — Где мелкий? — перевела она разговор на более интересующую ее тему.

— Плескается в бочке, позвать? — спросил неслышно подошедший Брахим.

— Нет, зачем? Пусть играет.

— Он переживал за вас, всё спрашивал, где мама. А вот и он сам! — стоило это Брахиму сказать, как раздался детский вопль. Эрик голышом бежал к Эверилд.

— Мама! Мама! — он подбежал и стал обниматься. — Мама, а что у тебя с рукой?

— А мама решила новую руку отрастить, — отшутилась вампирша.

— А это возможно? — глазенки загорелись любопытством.

— Да.

— То есть если я себе отрублю руку, у меня отрастет новая?! — в глазах ребенка проявился такой нездоровый интерес, что Красный Бард с Эверилд испугались за его душевное здоровье.

— Нет, у тебя не отрастет, — поспешила отговорить Эверилд.

— Ну, так не интересно! А почему у тебя отрастет, а у меня нет? — надулся Эрик.

— Потому что ты дампир, а я вампир. Мы бессмертны полностью, а ты — лишь наполовину. И закроем эту тему, — отрезала она ледяным голосом. Эрика пробрало, Красного Барда тоже — дьяволица явно не в духе, и под руку ей лучше не лезть.

— Мама, а кто такие дампиры? — не отставал Эрик. «И не прихлопнешь, заразу!»

— Дети вампира и человека. То есть отец вампир, мать человек.

— Получается, ты мне не родная мама? — быстро сделал вывод мелкий.

— Откуда ты такой умный взялся! — с раздражением сказала Эверилд. — Нет, не родная.

— А где мои мама и папа?

— Мать умерла, а отец тебя бросил. И вообще, забудь про них. Если даже ты найдешь отца, он тебя убьет. Мы твои родители — и всё, — едва сдерживая очередную волну раздражения, рыкнула Эверилд. Она уже жалела, что вывалила всю правду, но, увы, у них так принято — чувства детей никто не щадит, иначе они не выживут в этом суровом мире.

— Вот отличная команда — два калеки, — мрачно усмехнулся Красный Бард.

— Калека здесь одна — и то временно. Отличная команда, мы от военных ушли, мы от туземцев ушли, а от акулы с тигром уйти не смогли! — Эверилд засмеялась, Красный Бард тоже улыбнулся.

— Сильно болит? — заботливо поинтересовался он.

— Нет, так, ноет. Скорее, непривычно. Я уже забыла, что такое боль. У меня высокий порог. Чувствую себя слабой.

— Может, наркотик примешь — боль отпустит. У лекаря есть.

Эверилд сделала большие глаза и отодвинулась от Красного Барда.

— Ты смерти моей хочешь? Какие наркотики?! Нет, я ни в коем случае! Даже слышать о них ничего не хочу.

— Всё-все, успокойся, я хотел как лучше, — сдался Красный Бард.

А мелкий сидел насупившись.

— Хватит как мышь дуться на крупу. Всё равно ее тебе не дам, — строго проговорила Эверилд. «Ладно хоть не плачет, и то хлеб».

— Знаешь что, Эверилд, до меня дошли слухи, что тобой заинтересовался османский султан, а о твоей красоте и силе ходят легенды, так что нам надо быть осторожнее, а то не ровен час, он нагрянет со своей эскадрой и похитит византийскую красавицу.

— Ой, брось, вот ему больше заняться нечем. У него целый гарем этих красавиц. Да посмотри — какая я красавица с отрубленной рукой? Страх божий — и только, — Эверилд засмеялась.

Красный Бард приподнялся на своих подушках.

— Не смей так говорить, слышишь меня? Твоя покалеченная рука нисколько не портит твоей красоты. Поняла?

— Да поняла я, поняла! Лежи, а то раны откроются, — она фыркнула и отвернулась от Красного Барда, посмотрев на море, на пробегающие волны и летающих рыб. Ни о чём не хотелось думать, вообще хотелось сдохнуть. «Ну что я буду делать, если рука не отрастет? Как буду жить с одной рукой?..»

Глава 15. Темный Эрик

Эверилд сидела неподвижно уже с час, не желая ни с кем разговаривать, рука ныла, и это потихоньку начинало приводить ее в бешенство.

— Эверилд, ты случайно не хочешь одеться?! — возмущенно сказал Красный Бард.

— А? — вампирша растерянно посмотрела на капитана.

— Я говорю, ты одеться не хочешь? Пираты на тебя уже смотрят голодными взглядами.

Эверилд осмотрела себя, и правда, она была обнажена. Ее настолько поглотили мысли о своем увечье, что весь мир перестал существовать.

— Да и мелкого ты чему учишь? Он уже, глядя на тебя, раздетый по палубе бегает. Имей совесть, в конце концов.

— Какая совесть у пиратов? Я даже такого слова не знаю.

Эверилд поднялась, и в этот момент раздался крик марсового:

— Корабль на горизонте!

Эверилд вздрогнула и устремила взгляд вдаль, но никакого корабля не видела, хоть убей.

— Плывет с востока, походу дела, это торговое судно! — продолжал докладывать марсовой.

Вампирша посмотрела на восток, действительно, оттуда плыл торговый корабль под французским флагом. А там что еще? Она поставила руку козырьком, чтобы солнце не слепило глаза.

— Там рядом с ним какая-то канонерка плывет! — крикнула она.

— Всем занять свои места! — прозвучал приказ капитана.

Пираты даже не подумали шелохнуться, многие смотрели на Эверилд. Она спокойно сказала:

— Что вылупились? Никогда голой бабы не видели?

Пираты вздрогнули и неохотно отправились по делам. А тем временем вампирша обратилась к Красному Барду.

— А может, ну ее, одежду я имею в виду — голая к ним, и они сразу все сдадутся. Не каждый день увидишь такое зрелище: однорукая женщина с ребенком на руках стоит голая на палубе и нагло на них смотрит. Пока они зевают, другие корабли пойдут на сближение, и мы их возьмем на абордаж. Отделаемся малой кровью.

— А что, идея хороша. Вот только я умру от ревности, — заметил Красный Бард.

— К кому? К этим солдафонам? Не смеши меня! — с каким-то презрением сказала она. — Эрик! Эрик! Иди ко мне, будем торговое судно захватывать!

Эрик вынырнул из-за какой-то бочки.

— А как мы будем его захватывать?

— Я буду тебя держать здоровой рукой, стоя на носу. А дальше увидишь, что будет, — в глазах Эверилд заплясали дьяволята.

— Ты вообще когда-нибудь унываешь? — не удержался от вопроса Красный Бард.

— Нет. Хотя, вон, сидела целый час, унывала, а здесь веселье наметилось. Неужели я его пропущу? Не подразнить мужчин — это грех!

— Однажды эти мужчины тебя изнасилуют.

— Ха, сначала пусть справятся со мной и моим малышом, а потом посмотрим, кто кого изнасилует, — Эверилд скривила губы в злорадной улыбке.

— Не хватает одного штриха, — заметил Красный Бард.

— И какого?

— Накрасить губы кровью. И всё равно я требую, чтобы ты оделась. Мужчины не смогут нормально вести сражение, когда голая баба расхаживает по палубе.

Эверилд покачала головой.

— Сражаться не придется, вон, смотри, корабль приближается, и рядом с ним какая-то канонерка, неужели патруль? — Эверилд нахмурилась.

— Если это так, то нам несдобровать.

Красный Бард поднялся, несмотря на протест Эверилд.

— Вон, канонерка отстала и двинулась в другом направлении, — заметил он и одарил Эверилд ледяным взглядом. — Я приказываю тебе одеться, женщина!

— Приказывать мне может только Совет, — сказала как отрезала Эверилд.

— Значит, мнение твоего мужчины тебя не волнует, — он потемнел лицом и ударил ее, но та легко отклонилась. — Я выкину тебя за борт вместе с твоим дьявольским отродьем! — процедил он сквозь зубы.

— Можешь приступать прямо сейчас, — сказала она холодным повелительным голосом. — Могу тебе помочь. Только пираты тебя разорвут на части, в основном туги.

— Здесь с тобой не поспоришь. Они фанатеют от своей богини.

А дальше стало не до разговоров, корабль приблизился достаточно для бортового залпа.

— Огонь! — приказал капитан.

Когда дым развеялся, Эверилд стояла обнаженная на капитанском мостике с ребенком в одной руке.

Залпа с вражеского корабля не последовало, всё внимание было приковано к вампирше.

Остальные два корабля флотилии пошли на сближение и зажали торговое судно.

— Абордаж! — заорали морские певцы, прыгая на палубу вражеского корабля.

Они рубили саблями направо и налево; как и говорила Эверилд, корабль сдался без боя. Они перебили всех матросов и взяли пленных, среди них были даже знатные дамы.

Пираты грабили судно, перенося золото и серебро на свои корабли. Это дело заняло пару часов, а потом они взорвали торговое судно.

На кораблях начался пир: помимо золота обнаружили несколько бочонков рома. Солнце клонилось к закату, Эверилд сидела в своей каюте и учила мелкого играть в шахматы.

Красный Бард с ней не разговаривал, а вампирша не собиралась просить прощения.

Они спокойно плыли всю ночь, а наутро вахтовые заорали.

— К оружию! К оружию!

Эверилд первой выскочила на палубу, мелкий бежал за ней.

— К оружию, нас окружили!

— Проклятая канонерка! — выругался кто-то.

Пираты забегали по палубе, и завязалось сражение. Три пиратских корабля отвечали залпом на залп, выстрелом на выстрелы. «Гроза морей» потонула, потом, через час, — «Флейта». На плаву оставалась только «Кали». Враги несколькими выстрелами сбили мачту, разбили фальшборт.

— Сдавайтесь, или мы пустим ваше суденышко на дно! — крикнул в рупор капитан вражеского корабля.

— Иди к черту! — огрызнулся Красный Бард.

— Эверилд, сдавайся, и твой ребенок не пострадает, — добавил слишком бледный для человека вражеский капитан.

«Неужели это вампиры?» — на лице Эверилд отразилась паника.

Вампирша подошла к Красному Барду и, положив руку на плечо, сказала:

— Красный Бард, они пришли за мной, нам лучше правда сдаться. Среди них вампиры солнечного затмения, и я их насчитала около десяти, еще неизвестно, сколько прячется в трюме обычных вампиров, — Эверилд посерела.

— Что им надо?

— Меня с ребенком, — прошептала Эверилд.

— Я не отдам вас без боя.

— Его не будет, — спокойно произнес голос за спиной. Эверилд с Красным Бардом вздрогнули и обернулись: трое вампиров стояли рядом с ними. Еще с десяток перепрыгивало с кормы на палубу. Когда они успели так близко подойти?

Она услышала вопль Эрика и резко обернулась — высокий вампир в широкополой шляпе, одетый в желтые шаровары и рубашку, держал Эрика, тот царапался, кусался, изворачивался, и тогда мужчина шлепнул его по пятой точке. Эрик взвыл и заплакал.

— Прекрати вертеться, иначе я тебя придушу, щенок.

Он приставил кинжал к сердцу ребенка.

— Сдавайтесь, и Эрик останется жив, — повелел вампир, прямо смотря на Эверилд.

Палубу заполнили бледнолицые, а этот мужчина с пепельными волосами и твердым властным взглядом ей казался знакомым.

— Сдавайся и уйми своих пиратов.

Эрик испуганно смотрел на всех.

— Ты слышишь, однорукая вампирша? — с презрением добавил второй вампир низкого роста с козлиной бородкой, в треуголке и черном плаще.

— Хорошо, мы в вашей власти, — покорно сказала Эверилд, прекрасно осознавая, что против мужчин своей расы бессильна, как и любая женщина.

— Умница. Вы и Эрик идете с нами, а остальных убить! — приказал вампир и победоносно развернулся, несколько вампиров солнечного затмения последовали за ним, охраняя его как королевскую особу.

— Ты идешь?! — ее грубо толкнул вампир. Эверилд кивнула. Она покорно пошла за своими пленителями.

Всё возвращается, несколько дней назад сама убила ребенка, а теперь могут убить ее ребенка, и она бессильна. Ей ни за что не справиться с мужчинами-вампирами. Они сильнее ее во сто крат.

Эверилд покорно перешла на вражескую палубу и, только оказавшись на чужом корабле, нашла в себе силы обернуться, увидев, как вампиры чинили расправу. Красного Барда уже не было видно.

— Что вы со мной сделаете, Ваше Высочество? — обратилась она к мужчине с пепельными волосами.

— Рад, что меня узнала. Вы с Советом думали, что я мертв?

— Нет, не думали, но найти ваших следов не могли, принц Эрик.

— Ха-ха, еще бы. Я такой же бессмертный, как вся эта кучка вампиров из Совета, и они дорого заплатят за смерть моего отца. Они убили короля, но забыли убить его наследника. Он обратил меня за пять лет до переворота, обучал премудростям правления, сказав, что устал править и хочет покоя. Они могли бы попросить отдать власть, а вместо этого устроили переворот. Я бежал со своими верными слугами. А теперь вернулся, чтобы отомстить. Они будут мучиться в серебряных тюрьмах от боли и жалости к себе. И тебя ждет такая же участь, если ты не присоединишься ко мне.

— Что вы сделаете с моим сыном? — спросила Эверилд, пропустив мимо ушей все его слова.

— Если ты будешь себя хорошо вести, то он останется жить. Этого более чем достаточно, — спокойно заметил принц.

— Недаром тебя прозвали Темным Эриком. Эрик Дарт, — заметила вампирша.

— Недаром, — согласился он.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 1. Темный визирь

Темный Эрик посмотрел на двух вампиров:

— Мухаммед и Али, сопроводите нашу пленницу в каюту, пусть ей помогут одеться. А ты, Фарух, распорядись остальными пленными. У нас сегодня богатый улов, — Эрик довольно потер руки.

— Позвать евнуха, пусть ей займется, — заметил Али, молодой вампир с алыми глазами, одетый в шаровары оранжевого цвета, белую рубашку с красным кафтаном поверх. — Джафар, займись рабыней, — крикнул он.

— Я вам приказал ее отвести. Или вы хотите, чтобы она его прикончила? — холодно поинтересовался Темный Эрик, и вампир потупился.

— Простите, господин. Идемте! — обратился он уже к Эверилд. Та кивнула и двинулась вслед за парнем.

— Давно тебя обратили? — спросила она у молодого вампира.

— Женщине не положено задавать вопросы, — холодно отрезал он.

Они спустились на палубу ниже, и Али раскрыл перед Эверилд дверь в просторную каюту. В ней было всё необходимое для женщины: зеркало, косметика, удобная навесная кровать, большой стол из красного дерева, его еще называли драконьим.

— Сейчас я позову Лакши, она поможет вам одеться, — сказал мужчина и вышел.

Эверилд обессиленно опустилась на кровать, и слезы побежали сами собой. Хотелось все крушить, ломать.

— Это просто какое-то проклятие. Ну почему все мои любимые люди погибают не своей смертью? Почему мне так не везет? Словно я проклята. Сначала умерла Лейла, моя первая девушка, потом Давид, мой второй муж, потом Аслан, Кира, Кристина… Этот список можно продолжать до бесконечности. И вот Красный Бард тоже погиб не своей смертью!..

Она утерла слезы, заслышав шаги. В каюту, как и ожидалось, вошла вампирша. Эверилд заметила у входа двух приставленных к ней вампиров, достаточно мощных, от них так и веяло силой. Она внутренне поежилась — от таких сторожей не сбежишь.

В каюту вошла полненькая вампирша невысокого роста, со стянутыми в хвост черными волосами. Карие глаза смотрели с сочувствием, одета она была по-восточному: красная туника, черные шаровары, на ногах, на взгляд Эверилд, очень неудобная обувь на высокой деревянной платформе. Вампирша в руке несла охапку вещей.

— Давайте, госпожа, я вам помогу одеться. Как вы оденетесь, вас навестит принц Эрик, — она по-доброму улыбнулась.

Служанка принесла несколько видов одежды разных цветов. Чего там только не было! Красные женские шаровары, белые, черные, фиолетовые и розовые туники. Эверилд задумчиво смотрела на то, что ей подавала вампирша. Среди вороха вещей она заметила прозрачную накидку жемчужного цвета, рядом лежали красная туника и желтые шаровары. Эверилд забрала этот комплект одежды и попросила служанку помочь ей одеться: тяжело это делать, когда корабль качает на волнах. Лакши помогла.

— Вам очень идет, не хватает только сережек для полного комплекта! — защебетала служанка.

— Благодарю, — сказала Эверилд, в этой одежде она себя ощущала лучше, уютнее, она давала ощущение мнимой защиты.

— Принц Эрик сказал, если вы будете себя хорошо вести, то еще больше вам предоставит вещей, — Лакши поклонилась и вышла из каюты, а ровно через пять минут зашел Темный Эрик.

— Ну что, как ты устроилась? — обманчиво расслабленным голосом спросил он, заняв стул напротив нее.

— Хорошо. Где мой сын? И что будет со мной? — спокойно спросила вампирша, смотря прямо в черные, как омут, глаза Темного Эрика.

— Все зависит от тебя, если ты будешь себя хорошо вести, то будешь купаться в золоте и жемчуге с алмазами, а если будешь себя вести плохо, я не знаю, что с тобой будет. А что касается твоего сына, то он в порядке. Он получит блестящее военное образование, если мать будет разумна, а так — умрет. В принципе, это будет достаточное наказание для тебя. Я наслышан о твоей слабости к детям.

— Куда меня везут?

— Как тебе сказать… К самому султану, — Темный Эрик немного помолчал и добавил: — Имей в виду, если хоть один волос упадет с его головы, я прикончу Эрика. Усвоила?

— Более чем, мой грозный правитель, — насмешливо сказала Эверилд.

— Эрик останется у меня в заложниках до тех пор, пока ты не пройдешь по золотому пути султана и не станешь его фавориткой. Тебе придется хорошо постараться, там, в гареме, более двух тысяч претенденток на его сердце и руку, но он должен выбрать тебя.

— Я в постели султана? С чего это? — подозрительно спросила Эверилд.

— Султан тебя возжелал. Знаешь, о твоей красоте ходят легенды. Хотя не каждый мужчина тебя назовет красивой, — спокойно заметил Темный Эрик.

— А мой ребенок?

— Гарант твоего полного повиновения. Султан его не убьет, если ты боишься за это, но зато убью я, если ты меня разочаруешь. Хотя у нас не принято убивать детей.

— С каких пор вампиры стали служить кровяным мешкам? — с презрением спросила Эверилд. Этот мужчина ее воистину пугал, его спокойный взгляд, текучесть движений, а как держится! Словно хозяин всего мира.

— С тех пор, как я задумал масштабное восстание, а для того, чтобы содержать армию, нужны средства.

— Кому, вампирам? — насмешливо спросила она.

— Да, мы не только хотим есть, но и развлекаться, и спать с красивыми женщинами, а на их содержание нужны деньги. Много денег. Ну, что-то я отвлекся, твоя задача — за два года покорить сердце султана окончательно. Тогда он станет полной марионеткой в наших руках. Ты спросишь, почему я ментальными способностями не воспользуюсь? Потому что, во-первых, я не хочу повредить его мозг. А во-вторых, мы с ним отлично сдружились, но этого мало для полной победы. Он полностью будет покорен только женской воле, и его женщиной должна стать ты, если хочешь еще увидеть своего сына. А если ты будешь себя хорошо вести, я предложу тебе больше.

Эверилд насмешливо спросила:

— Больше, чем он?

— Намного больше, — прошептал Темный Эрик, усмехнувшись. — Если ты встанешь на мою сторону, то я тебе предложу вампирский трон.

Эверилд рассмеялась и, утирая слезы, сказала:

— Ты всерьез полагаешь, что Совет тебе позволит захватить власть?

— Он мне ее принесет на блюдечке с золотой каемочкой. Потому что такой армии, какую я создаю, не было никогда за многие сотни лет.

— И что в ней такого уникального?

— Все ее воины рождены в лунные и солнечные затмения, чем тебе не сила?

Эверилд призадумалась.

— И сколько у тебя их?

— Около трех тысяч.

— Не так много.

— Согласен, не так много, но это первоклассные воины и менталисты, из них около пятисот рожденных в полное лунное и солнечное затмения. Как и ты, между прочим.

— И что из этого следует? — включила Эверилд дурочку.

— А то, что они сильные менталисты, офицеры армии. А еще ты — одна из них. Я давно за тобой слежу, Эверилд. С момента твоего обращения, когда твой учитель тебя представил первый раз. Ты лежала в агонии, вся потная, горячая, стонущая. Отвратительное зрелище, скажу, но, увидев, какой ты обладаешь силой, я велел ему готовить из тебя воительницу, но не открывать карты, для каких целей ты создана. И он тебя готовил, обучая всему необходимому. Он давал тебе науки, преподавал письменность, историю, математику и, самое главное, обучал военному делу. Правда, в последнем ты не преуспела, но сделала в Японии в 1200 году шикарную карьеру гейши. Для меня всё еще загадка, как ты умудрилась попасть в закрытую страну, видимо, некоторые уроки не прошли даром. Мы позволили тебе вариться в собственном соку, состоящем из боли, горя, любви и запретной страсти. Это именно я тебя навел на амазонок. Я помог реализовать твою мечту, помог почувствовать себя свободной женщиной. Учитель тебя воспитывал со всей строгостью того времени. Но ты должна была пройти этот путь от раболепной овцы до пробуждения своей истинной сущности. Да, он был тяжел для тебя. Сколько раз ты пыталась убиться после очередной потери любимого человека? Сколько раз ты сбрасывалась со скалы, резала вены и пыталась сгореть заживо? За этим воистину было интересно наблюдать. И спустя полторы тысячи лет я получил идеальную королеву, богиню, воительницу. Даже твое фееричное появление в дыму обнаженной и с ребенком показывает всю твою бунтарскую натуру… Ты всегда меня восхищала. Когда-то ты была истеричной девчонкой с кандалами на руках, а превратилась в свободную женщину.

— Ты убил моего любимого человека и после этого смеешь надеяться, что я стану твоей королевой?

— Ах, да, как же я забыл, что нормальным отношениям с мужчиной-вампиром ты предпочитаешь отношения с едой, но они не смогут подарить тебе даже долю той львиной страсти, которой обладает вампир. Тебе всегда приходится думать, как не повредить его хрупкие кости, а здесь не придется. Ты узнаешь, что такое настоящая страсть, секс, где можно всё. Тебе стоит только решиться. Но это потом, а пока ты мне нужна в постели султана, смертного человечка, как ты любишь. Подумай, чего ты себя лишила, отдаваясь людям, — Темный Эрик это проговорил с такой глубокой страстью, что Эверилд пробрало до мурашек.

— А чем тебе не нравятся другие вампирши?

— Одни слишком глупы и раболепны, а другие — циничные суки. Ты что-то между. Ты знаешь цену любви и, самое главное, не разучилась любить. Только это тебя делает привлекательной в моих глазах. Я из первобытных вампиров, а они всегда боготворили женщину. Она была у них кем-то вроде богини. Да не смотри на меня так, малышка. Лучше подумай, что ты приобретешь, согласившись следовать за мной, и что ты потеряешь, примкнув к Совету, — с этими словами принц Эрик вышел из каюты, оставив Эверилд наедине с ее мыслями.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 2. Рабыня

Эверилд сидела и болтала ногами, думать не хотелось совершенно, да и зачем, за нее давно всё решили, предопределили ее судьбу, ведь принц Эрик это ясно дал понять.

— Черт возьми, как же чешется рука! — выругалась она, удерживаясь от соблазна ее почесать. Сейчас самым лучшим решением было бы погрузиться в летаргический сон и позволить руке отрасти, не затрачивая ресурсы организма на передвижение тела и переваривание еды. Но как она может уснуть, когда малыш Эрик в такой опасности? Где гарантии, что принц Эрик не врет? А если ее сына уже отправили к акулам на съедение?

В каюту постучали, и приоткрылась дверь.

— Принц Эрик велел вам передать литр крови, — сказала Лакши. Она прошла в каюту и поставила бутылку на стол, рядом поставила вторую. — В этой кровь. А в этой вино, которое поможет вам держать организм в тонусе. Принц Эрик сказал, чтобы я проследила, как вы всё это пьете.

Эверилд тяжело вздохнула и взяла бутылку с кровью, откупорила зубами и залпом опрокинула. Вкус был так себе, но жить можно. Вторую откупорила и тоже опрокинула залпом.

— Вот и хорошо, а еще принц Эрик сказал, что вам лучше поспать до прибытия в порт Константинополя. Там мы будем через шесть дней. Еще он просил добавить, если вы до конца плавания восстановите свою руку, он позволит увидеть Эрика чуть раньше, чем обещал, покажет сына перед отправкой во дворец. Вы должны блистать своей красотой. Так что поспите, госпожа, а я присмотрю за вашим сыном, чтобы его никто не обидел. Он очень по вам скучает. Уже второй час крушит каюту и требует показать маму, — вампирша хихикнула в ладошку.

И правда, Эрик крушил всё в каюте, топал ногами, требуя позвать Эверилд. Когда Темный Эрик вошел в детскую каюту, чтобы проведать его, в него полетела хрустальная ваза, но принц успел закрыть дверь, и она разбилась об нее.

— Эрик, если ты перестанешь бушевать, я покажу тебе маму, — раздался приглушенный голос из-за двери. Эрик на миг затих.

— А почему я должен тебе верить? — спросил он высоким голосом, в нём читались властные нотки, видимо, от матери научился.

— Потому что дядя Эрик никогда не врет и держит свое слово. Ты позволишь мне войти?

— Заходи, но если ты обманешь меня, я убью тебя серебром! — пообещал ребенок, помня, как мама морщилась при виде серебра. Однажды он даже спросил, почему мама не любит серебро. Оказалось, оно причиняет боль.

Темный Эрик осторожно приоткрыл двери, заглядывая одним глазком внутрь. Когда он убедился, что мелкий не собирается бушевать, открыл двери нараспашку и вошел в каюту. Эрик учинил знатный погром, и от кого он таким дурным манерам научился? Стол был разломан на несколько кусочков, подвешенная кровать сорвана с петель, из шкафа были выкинуты все бумаги и разорваны на мелкие части. Ладно, там не было ничего важного.

— Эрик, позволишь к тебе подойти? — спросил тезка.

— Зачем? — с подозрением посмотрел ребенок снизу вверх.

— Хочу тебе показать маму, — добродушно сказал принц Эрик.

Мелкий на него недоверчиво уставился.

— Я обещаю, что не причиню тебе никакого вреда, — продолжал уговаривать принц Эрик.

— Хорошо, ты можешь подойти, но имей в виду, я вооружен, и если ты обижаешь маму, я сделаю тебе больно! — властно проговорил мальчишка, что не могло не позабавить принца.

— Хорошо. Я уже тебя боюсь. Позволено мне будет вас, Эрик, взять на руки?

— Я могу пойти сам, — возразил Эрик.

— У тебя изрезаны все ноги, будет больно.

Эрик недоверчиво уставился на свои ноги, и принц в этот момент наклонился и поднял его на руки.

— Не переживай, эти ранки затянутся через пять минут. Разве тебе мама не говорила, что стекло бить нельзя, можно порезаться?

— Нет, не говорила. Я до сегодняшнего дня не бил стекло.

У Эрика слипались глаза, он устал и хотел спать и есть.

— Пойдем, посмотрим на спящую маму. А потом я тебя покормлю вяленым мясом или кровью — на твой выбор, — проговорил принц Эрик, неся мелкого на руках, переступая через битое стекло.

— А есть пудинг? — лениво спросил Эрик, потирая глаза.

— На суше я куплю тебе большой шоколадный пудинг, — пообещал принц Эрик.

Они поднялись на палубу и прошли в каюту Эверилд, он осторожно приоткрыл дверь, вампирша спала, как он и ожидал.

— Только тихо, не разбуди маму, — шепнул принц Эрик и вошел в каюту. Эверилд спала на кровати, скрючившись.

— А почему она спит?

— Видишь, у нее не хватает руки. Чтобы она быстро отросла, надо много спать, — объяснил принц Эрик.

— Но она обычно не спит.

— Сейчас особый случай. Всё, убедился, что с твоей мамой всё в порядке?

Мелкий закивал.

— Теперь ты будешь себя хорошо вести? — строго спросил принц Эрик, прикрывая двери в каюту вампирши.

— А когда я смогу ее увидеть в следующий раз? — задал Эрик встречный вопрос.

— Таких умных детей я еще не встречал. Эрик, ты развит не по годам. Когда прибудем на сушу, тогда я позволю тебе с ней встретиться, и то при условии, если ты будешь послушным, — принц Эрик сурово посмотрел на малыша.

— Мама меня назвала в честь твоего отца, — не стал отвечать Эрик.

— Знаю. Не уходи от ответа.

— Я буду тебя слушаться, если ты не будешь обижать маму, — сказал он и заерзал в чужих руках. — У тебя холодные руки, мне холодно.

— Хорошо, договорились, потерпи немного, я тебя накормлю и положу спать под теплое шерстяное одеяло, — мягко проговорил принц Эрик. Он отнес мелкого на кухню, где накормил солониной, вяленой рыбой и кровью одного пленного. — Теперь ты сыт? — заботливо поинтересовался он. Но Эрик уже спал у него на руках.

Принц Эрик тепло улыбнулся, когда-то давно у него рос такой же сынишка, но Совет его убил. Увы, Эрик тогда был далеко от сына. Он отнес ребенка к себе в каюту и засел за документы, составляя отчет для султана.

Он долго раздумывал, писать ли ему о добытой рабыне, но, поразмыслив немного, решил сделать сюрприз. Да и где гарантия, что за неделю рука восстановится? Может потребоваться больше времени. Когда он закончил писать отчет, Эрик заворочался в постели.

— Мама! — позвал он и открыл глаза, потом резко сел, потирая их кулачками. Принц Эрик умилился этому сонному малышу.

— Доброе утро, как спалось?

— А где мама?

— Спит в своей каюте. Скоро мы прибудем в порт Константинополя.

— А что такое Константинополь? — загорелись любопытством глазки Эрика.

— Столица Османской империи. Город, куда мы плывем. Могу тебе показать картинки с городом.

Эрик спрыгнул с кровати и подошел к принцу.

— Показывай! — велел он, забираясь на коленки.

Эрик достал несколько карточек с нарисованными городскими пейзажами. Ребенок с интересом их рассматривал.

— Там красиво… Я хочу есть! — потребовал малыш.

— Сейчас пойдем, я раздобыл тебе немного десерта, — сказал принц Эрик и подмигнул мелкому.

— Шоколадный пудинг? — спросил он.

— Он самый, захватили на вражеском корабле, — принц улыбнулся и потрепал мелкого по волосам. — Сам пойдешь, или тебя на руках понести?

— Сам пойду, — сказал мальчишка и спрыгнул с колен принца. Вампир неохотно поднялся и двинулся к выходу. Они прошли на кухню, и там принц напоил мелкого крепким вином и накормил шоколадным пудингом.

— Сегодня крови не будет. Мы больше не можем убивать пленных, придется терпеть до суши. Хотя мы постараемся по пути захватить корабль с пиратами, — сказал он.

— Жаль, а мама бы раздобыла мне крови! — и он показал принцу язык и дал деру.

— Вот негодник! — смешливо выругался принц и побежал за мелким.

Они так носились по кораблю около двух часов, пока дампир не выдохся и не затребовал мяса.

— Думаю, я смогу тебе немного сцедить крови у пленных, — сказал принц Эрик. — Али, присмотри за мелким, а я схожу за кровью, — ментально приказал он, уже спускаясь в трюм, набитый рабами и женщинами. Вампир сцедил немного крови и покинул их. Эрик с наслаждением выпил стакан и всё равно затребовал мяса.

— Мама проснется, и мы с ней пойдем на охоту, — сказал Эрик.

Принц на это промолчал — зачем расстраивать ребенка? Он всё равно в конце пути планировал забить нескольких пленных, чтобы дать напиться Эверилд, да и, как ни крути, мелкого всё равно надо кормить кровью. А пленных у них море. Правда, у них кровь плохая, но в море с этим ничего не поделаешь, поди, не заработает себе несварение желудка.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 3. В Константинополе

Эверилд проснулась от отсутствия качки. Она лежала на большой мягкой кровати с балдахином, полог был отброшен, в комнате царил полумрак.

Она села на постель и сонно осмотрелась, голова кружилась, и к горлу подступила жажда, обжигающая огнем. Вампирша сглотнула ком и осмотрелась. Она находилась в большой просторной комнате с мраморным полом, на стенах висели восточные ковры, у изголовья стоял тазик с розовой водой для умывания, в нишах курились ароматные свечи, распространяя по комнате запах сандалового дерева. Тошнило, во всём теле ощущалась слабость. Эверилд посмотрела на свою поврежденную руку, она почти восстановилась, осталось отрасти кончикам пальцев, на это уйдет пара часов, если она в ближайшее время не раздобудет еду.

Вампирша поднялась, лениво потянулась и посмотрела в большие панорамные окна, они были задернуты тяжелыми бархатными шторами цвета красного вина. Эверилд подошла к окнам, обходя стол со всякими женскими штучками. Чего там только не было: крема, масла и разные смеси непонятного назначения. Всем этим ей предстояло научиться пользоваться. Она раздвинула тяжелые занавески и выглянула в окно, там цвели апельсины, лимоны, виноград, гранаты и многое другое. Слева от окна, в самом углу, журчал фонтан с кристально чистой водой, а у второго окна, также в углу, находился фонтанчик с вином. Желудок сводило, хотелось есть, горло саднило от жажды. Вдруг она уловила знакомый аромат ржавого железа, а затем услышала мычания. Эверилд на цыпочках двинулась на звук и распахнула двери. Вот это подарок — на полу лежали пять упитанных, связанных веревками мужчин.

— Вот это удача! — воскликнула она и набросилась на ближайшего пленника, навалилась всем телом и впилась в сонную артерию, он брыкался, пытаясь сбросить вампиршу, но тщетно — силы были не равны, да и связанные руки и ноги мешали.

Она за полчаса выпила пятерых и, сытно рыгнув, с удивлением посмотрела на свою травмированную руку: она полностью пришла в норму, правда, пальцы плохо гнулись, да сама кисть казалась деревянной, надо будет раздобыть железное кольцо и разрабатывать руку. Ну, или для начала резиновое, хотя оно не для вампиров. Эверилд тупо уставилась на трупы и только сейчас заметила еще пятерых мужчин, они жались к углам и смотрели с ужасом, мыча. Рты у них были закрыты кляпами. Вампирша прислушалась к себе и сказала:

— Пожалуй, я вас оставлю на завтра. Вы, случайно, не знаете, кто обо мне так позаботился? Что-что вы там мычите? Говорите пощадить вас, вы больше так не будете? Ну даже не знаю, я так голодна… Не уверена, что готова быть милостивой, да вы еще кому-нибудь расскажете. Увы, никак не получится вас освободить, уж простите. Кстати, не знаете, какое сегодня число? А день? Что-что, я вас не понимаю? А, пятое января тысяча шестьсот восемьдесят третьего года. Замечательно.Кстати, вы, случайно, не знаете, где мой сын? Странно, сегодня весьма жарко, ах, хотя о чём я? В Константинополе всегда жарко в январе, или я что-то путаю. Надо спросить у Темного Эрика. Что, вы его знаете? Как ни странно, я его тоже знаю. Он забрал у меня ребенка. Представляете, какой подлец! Ну ладно, мне некогда с вами разговаривать, надо на разведку сходить. Должна же я выяснить, где оказалась. Да и где этого Темного Эрика духи носят. А вы пока сидите, я еще вечером к вам загляну на ужин. Завтрак получился великолепный, если бы я раньше знала, что на моей родине водятся такие упитанные мужчины как вы, давно бы вернулась. Да-да, я здесь родилась полторы тысячи лет назад. Вы же знаете, что это бывшая столица Византии? По вашим лицам вижу, что знаете. Ну вот и замечательно. Я здесь родилась много лет назад, была дочерью ремесленника, но я гляжу, вам не интересно. Ну, раз так, то я пошла.

Эверилд потянулась как кошка, бросила на них сытый взгляд и вышла из комнаты, чтобы наткнуться на рабыню Лакши.

— О, я рада, госпожа, что вы проснулись. Нам пора одеваться и идти в баню, а то от вас воняет за три километра. Ладно, не делайте большие глаза, шучу я. Кстати, как ваша рука? Восстановилась? Это здорово. Вот Темный Эрик обрадуется, а то он всё переживал за ваше увечье.

— Где этот подлец, я ему выдерну ноги, — холодно проговорила Эверилд.

— Принц Эрик? Он у себя в кабинете, просил не беспокоить. А вам надо привести себя в порядок, скоро Темный Эрик вас представит султану. За сына не переживайте, с ним всё в порядке. Вы проспали чуть больше, чем трое суток. Ну, довольно разговоров, пойдемте в баню, вас там ждет евнух, — сказала Лакши, доставая из шкафа халат. Она поднесла его Эверилд.

— Пока я не увижу сына, никуда не пойду.

— Ну, госпожа, прекратите так нервничать. Принц Эрик освободится только через два часа и тут же вам покажет ребенка. Но при условии, если вы пройдете все процедуры, запланированные на сегодня, только тогда он вам приведет Эрика поиграть. Вы же не хотите дальше заставлять своего сына переживать. Он плачет и просится к вам. В последние часы он совсем неуправляем, кусается, царапается, ведет себя как дикий зверь и зовет вас. Так что в ваших же интересах привести себя в порядок. Кстати, должна заметить, у вас шикарные волосы, правда, слишком короткие. У вас вши были, да? Вы поэтому так обрезали волосы?

— Какие вши, я давно не ведаю такой проблемы! Вши к нам не липнут — уж слишком отвратная у нас кровь. А волосы почему обрезала, потому что решила стать пираткой, сама ведь знаешь, что на корабль женщину не берут, мол, это к беде. Я так понимаю, Эрик тебя недавно принял в свои ряды? Тебя выдает голодный взгляд в сторону каморки, где лежат пленные. Кстати, да, прикажи кому-нибудь вынести трупы, иначе скоро здесь реально будет вонять, и никакие ароматные свечи не спасут. Сегодня слишком жарко, поэтому трупы очень быстро начнут разлагаться.

— Хорошо, госпожа, я попрошу Адама вынести трупы, ну что, идем? Иначе принц Эрик придет в ярость и меня накажет, и вообще отстранит от должности. Вы же не хотите, чтобы на мое место привели опытную вампиршу? — сказала женщина, семеня к выходу.

— Нет, не хочу, ты мне нравишься, — успокоила Эверилд, и они через мраморный коридор отправились в хамам. У входа в парилку их ждал двухметровый мужчина. Эверилд принюхалась — человек.

— М-м, не боятся, что я его покусаю?

— Не покусаете, там вас будут парить две вампирши. Им приказано попарить вас как следует, заодно и проконтролировать, — просветила женщина. И правда, стоило только войти в баню, как она сразу заметила двух стройных и гибких вампирш.

— Добро пожаловать на родину, — сказала самая молодая, ей на вид было лет двенадцать. Грудь до конца еще не сформировалась, ну и уже не сформируется. Про таких девушек говорят — доска. А вторая была ровесницей Эверилд, ей было лет пятнадцать — семнадцать, черные влажные волосы собраны в пучок, сама она обнажена полностью. Полные округлые бедра — фигура у нее была что надо, даже Эверилд меркла на ее фоне.

— Ложитесь на нижнюю полку, мы пока вотрем масла в вашу кожу. Как ваша рука, больше не болит? Гляжу, отросла полностью, поздравляю вас с обновленной конечностью.

— Благодарю, — Эверилд состроила гримасу отвращения.

Вампиршу помыли, затем приготовили ванночку из лепестков фиалки, гибискуса, дальше нанесли маску из глины на волосы, подержали минут десять, смыли. После этого волосы становились жесткими, и, чтобы их смягчить и придать блеска, использовали настои из мальвы. Эверилд разморило, все мысли куда-то подевались, она впервые в жизни наслаждалась тем, что за ней ухаживают. Они еще наносили маску из хны с перемолотыми орехами, растительные масла и много-много другого. Потом они обмазали глиной тело, и Эверилд так лежала некоторое время. Когда с гигиеной было покончено, ей дали немного перекусить щербетом, рахат-лукумом и орехами. Эверилд всё это съела, запивая пуншем.

Затем ее отправили на массаж, там она провела час, пока евнух разминал ее тело. Он дал ей эспандер и сказал разрабатывать руку, показал несколько упражнений и отправил отдыхать.

Эверилд надела черную рубашку, черную тунику и шаровары, наряжаться не хотелось совершенно. Вообще ничего не хотелось, было желание забиться в угол и горевать по Красному Барду. Будь ее воля, она бы купила себе домик в провинции и поселилась там с Эриком, они бы жили спокойно, горя не зная. Она смогла бы его всем обеспечить. А что ее ждет сейчас? Война с женщинами султана за его внимание — она ей была не нужна. Ей, откровенно говоря, было плевать на султана, единственное, что она еще хотела, это прогуляться по своей родине и посмотреть, насколько мусульмане изменили Константинополь.

Она раздвинула шторы и с тоской смотрела вдаль. Как хотелось вернуться в Византию, бегать беззаботно по улицам с мальчишками и девчонками. Она еще помнила этот город, а сейчас здесь наверняка понатыканы мечети, и только собор святой Софии сохранен как историческое достояние. Символ начала новой эпохи, когда жизнь должна была измениться.

«Когда достроят храм?» Хотелось зайти в новый дом Бога, пощупать деревянные скамейки, посмотреть на иконы. И главное — помолиться Иисусу Христу.

За всеми процедурами Эверилд не заметила, как настал вечер. Она сидела в своем траурном наряде и расчесывала непослушные рыжие волосы. Дверь скрипнула, и вампирша обернулась — в комнату вошел Темный Эрик.

— Где мой сын? — тут же спросила она.

— Ты его увидишь сразу после того, как мы с тобой поговорим. Сейчас у Мехмеда — это имя султана — трудный период. Прежде чем ты войдешь в гарем, тебе надо принять мусульманство и выбрать себе имя. Хотя позволь мне его для тебя подобрать. Завтра ты окажешься в гареме султана, твоя задача первые дни — осмотреться. Я не могу тебя сделать сразу его наложницей, для этого надо будет постараться самой. Но в твою пользу играет факт, что султан желает тебя увидеть в самые ближайшие дни. Твоя задача — тщательно подготовиться к этой встрече, у тебя будет один шанс его очаровать. А пока ты побудешь служанкой для более высоких господ. Я верю в тебя, не подведи меня, а иначе тебе придется распрощаться с Эриком. Сейчас его спящим занесет вампир, ты сможешь убедиться, что с ним всё в порядке. И да, сними траур! — потребовал он. — Ты должна быть яркой, как природа летом.

— Чтобы мне достичь высокого влияния, я должна ему родить сына. Но это невозможно, и поэтому мои шансы почти равны нулю.

— Об этом не беспокойся, у меня всё продумано. Думаю, мы сможем всех убедить, что ты беременна с помощью ментального воздействия. Когда придет время рожать, пара вампиров подменит ребенка, наложница, которая понесла, родит мертвого малыша, а ее ребенок достанется тебе. Так мы проделаем пару раз. Чтобы твое влияние росло. Еще вопросы есть?

— Да вроде, нет. Кроме одного — где мой ребенок! — она требовательно уставилась на принца.

Он хлопнул в ладоши, и в покои зашла рыжая вампирша, одетая во всё алое, она на руках держала спящего Эрика. Эверилд его прощупала ментально, убеждаясь, что с ним хорошо обращаются, и он полностью здоров.

— Когда я смогу с ним проводить время?

— Сразу после того, как пройдешь по золотому пути. Пока этого не произойдет, ты больше его не увидишь. Так что в твоих интересах поскорее оказаться в спальне султана. На этом у меня всё. До завтра.

Принц Эрик развернулся и стремительно покинул комнату вслед за рыжей вампиршей.

Эверилд осталась одна, она так и сидела с расческой в руке, ее накрывало почти отчаяние, но она должна справиться хотя бы ради сына.

— Красный Бард, Красный Бард, зачем ты меня оставил… — по ее лицу покатились тяжелые жемчужные слезы. — Я должна постараться ради Эрика. Я должна улыбаться и показать всё мастерство, которым обладаю. Как я бы хотела повернуть время вспять, остаться на острове и жить с тобой, Красный Бард, а я ведь так и не узнала твоего настоящего имени. Обидно, но с этим уже ничего не поделаешь. Я всем мужчинам приношу несчастья, и султану принесу, — она злорадно улыбнулась, и у нее даже поднялось настроение.

Вампирша монотонно заработала расческой, распутывая волосы, заплела их в десяток косичек и вплела нежно-голубые ленты. Затем переоделась в белую рубашку под низ, сверху надела голубое платье и черные шаровары. Потом передумала и полностью переоделась в прозрачную рубашку, сверху надела полупрозрачное платье с воланчиками, цвета бушующего огня, и в тон — шаровары. Остался последний штрих — это красная помада и обувь на деревянной платформе, жуть как неудобно, но потерпеть можно.

Она открыла шкатулку и нашла в ней пару золотых перстней с камнями цвета неба, надела жемчужное ожерелье, заколола волосы несколькими заколками с цветами. Теперь вампирша была готова к выходу в свет, осталось дождаться утра. Есть не хотелось. Она взяла арфу, которую принц Эрик заботливо ей оставил на столе, рядом с ней лежала флейта. Поразмыслив немного, Эверилд всё же выбрала флейту, стала пробовать ее на звучание, оно ей понравилось, и она заиграла. Всю ночь напролет она продумывала свой танец в мелочах: улыбки, жесты, взгляды, благо, вампиры не потеют. Утром за ней пришел евнух — двухметровый мужчина, уже знакомый ей по бане.

— Сначала мы пойдем в мечеть и дадим вам новое имя, дальше в паланкине вас рабы доставят во дворец. Меня зовут Ибрагим, я буду сопровождать вас на протяжении всего времени пребывания во дворце султана, вы можете ко мне обращаться за советами. Вам всё понятно?

— Да, Ибрагим, — подтвердила Эверилд, и они покинули комнату. Ее усадили в паланкин, спрятав от чужих глаз.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 4. Мечеть

Эверилд вошла в голубую мечеть: в главном зале был купольный потолок, украшенный надписями — сурами из Корана и изречениями пророка Мухаммеда, которые были искусно выполнены Сейидом Касымом Губари из Диярбакыра. Купол поддерживали четыре огромные колонны, а стены мечети радовали глаз узорами с растительными мотивами — здесь были тюльпаны, лилии, гвоздики и розы, а также орнаментами различных цветов на белом фоне. Внутри мечеть хорошо освещалась — свет падал из, казалось, бесчисленного количества окон. Эверилд особенно поразил михраб — молитвенная ниша, которая была вырезана из цельного куска мрамора. На нём установлен чёрный камень, привезённый из Мекки. Рядом с михрабом находился минбар — место имама для чтения проповедей.

К Эверилд с евнухом неслышно подошел принц Эрик, одетый во всё черное, с чурбаном на голове.

— И как, нравится? — Эверилд кивнула. — Я уже выбрал тебе имя, думаю, оно тебе понравится. Кстати, посмотри туда, видишь — с западной части мечети есть особенный вход, над которым висит цепь. Этим входом пользуется султан. Видишь, цепь низко висит? Это сделано для того, чтобы, когда султан въезжает во двор мечети на лошади, он каждый раз наклонялся, что символизирует ничтожность султана по сравнению с Аллахом.

— Интересно, я не знала об этом. Хотела я бы на это зрелище посмотреть… Ну что, Эрик, давай покончим с этим, какое ты выбрал для меня имя?

К ним подошел мулла с длинной бородой, почти до колен, карие глаза смотрели внимательно, пронзительно, словно старались заглянуть в душу. Эверилд замерла, они с минуту играли с муллой в гляделки.

— Опусти глаза в пол, женщина, — приказал он, и Эверилд подчинилась. «Ох, ей не дадут забыть, кто здесь хозяин».

— Я пришла принять ислам, — робко проговорила Эверилд, старательно изображая саму покорность.

— Знаете Шаха́да? — уточнил мулла, Эверилд растерялась.

— Скажи да, я мысленно тебе надиктую, — сказал принц Эрик, связавшись с Эверилд ментально.

— Да, мулла, — покорно проговорила Эверилд. Честно, ей не терпелось покинуть мечеть. Она даже бы, наверно, бежала, если бы сын не был в заложниках. Темный Эрик мысленно передал ей текст, слава богам, он был на арабском, а Эверилд немного его знала.

— «Ашхаду ал-ляя иляяхэ иллял-ла, ва ашхаду анна мухаммадан расулюл-ла» или «Ашхаду ал-ляя иляяхэ иллял-ла, ва ашхаду анна мухаммадан ‘абдуху ва расуулюх»[1].

— Я тебя нарекаю Каной, — торжественно сказал принц Эрик.

— Любимая? Забавно, — вампирша усмехнулась, что ни скажи, но принц казался ей мальчишкой, который иногда превращается в грозного, брутального мужчину. — И всё же ты меня, принц Эрик, забавляешь. Сколько тебе было лет, когда тебя обратили? — не удержалась от любопытства Эверилд.

Они уже покинули мечеть, и вампир немного позволил ей пройтись пешком. Недалеко, но этого хватило, а главное — она увидела напротив храм Софии. Он не сильно изменился, но всё равно был немного реконструирован.

— Забирайся в паланкин, рабы тебя отнесут ко дворцу.

— В храм Софии мы не успеем зайти? — с какой-то досадой спросила Эверилд.

— Нет, отныне ты мусульманка, и да, мне было двадцать лет, когда меня обратили, — запоздало ответил принц.

Эверилд неохотно забралась в паланкин, и рабы понесли его мимо идущих по своим делам людей. Слышалось ржание коней, она смотрела через занавески на город, он, вроде, изменился, а вроде — и нет. Но всё равно здесь присутствовала чужая рука, Константинополь был родным и чужим одновременно. В сердце что-то сладко сжалось, и по щекам потекли слезы. Она узнала улицу из своего города. Они на ней играли с мальчишками в воинов. Учились воровать, да-да, она переняла привычку матери. Они загоняли нищих ребят в угол и били палками, просто так, от скуки, а нищие смотрели затравленными собачонками. Однажды парни так увлеклись, что забили одного мальчика насмерть.

Погрузившись в свои воспоминания, Эверилд не заметила, как они прибыли ко дворцу, где ее передали евнуху. Они вошли в шикарный коридор из белого мрамора, высокие десять колонн поддерживали потолок, вокруг суетились слуги, кто-то носился с подносами, кто-то — с охапкой грязного белья, кто-то — со стопкой только что постиранных вещей, кто-то просто куда-то бежал. Эверилд закатила глаза, у нее уже голова шла кругом от этих мельтешений. Благо, ее лицо скрывала паранджа, видны были только голубые глаза. Она скользила в море людей, огибала, пропускала их, пока они не пришли в небольшую комнату.

— Здесь ты будешь жить. Калхая введет тебя в курс дела, — сказал евнух и оставил Эверилд одну в комнате.

Мебели здесь почти не было: стол, шкаф да кровать. Какая ее Калхая должна ввести в курс дела — непонятно. Эверилд заглянула в шкаф, там висели простенькие наряды, по сравнению с ее одеянием, они очень бедные. Ее мутило от самой мысли, что придется кому-то прислуживать. Она из правящего класса вампиров, пусть и политикой не занимается, и должна прыгать перед едой! Это очень унизительно, и Темный Эрик еще за это ответит.

В комнату вошла полная женщина с длинными седыми волосами, собранными в шишку, закрепленную шпильками.

— Это ты у нас новенькая? — строго спросила она.

— Да, госпожа, — робко подтвердила Эверилд, сделав легкий поклон.

— Первым делом тебя осмотрит лекарша. Я слышала, что ты уже женщина. По идее, у нас таких не бывает, но раз султан так захотел, кто я такая, чтобы оспаривать его решения? Я так понимаю, ты та пиратка, о которой ходят легенды?

— Возможно, — холодно ответила Эверилд, ей вообще сейчас не хотелось говорить о прошлом, это было слишком больно.

— Хорошо. Я вижу, ты не желаешь на эту тему говорить. Ну, раз мне тебя поручили, я тебе должна рассказать о твоих обязанностях. Утром у девушек занятия танцами, музыкой, уроки по математике, изучение турецкого языка, письменности, истории и этикета. Днем все девушки приступают к работе — это уборка, шитье, прислуживание своим господам. Вечер полностью свободен, можно делать, что хочется. А вот и лекарь.

И правда, в покои вошла молодая девушка с черными густыми волосами, собранными в корону, одетая в зеленые шаровары и платье. Она провела осмотр, куда только не заглянув. Эверилд напряглась, когда та начала считывать пульс, пришлось внушить, что сердце бьется нормально. Лекарь посмотрела зубы, заглянула в подмышки и лоно. Что она там хотела найти, девственность? Ее должны были предупредить, что Эверилд уже женщина.

— Хорошо, не беременна, — сказала она, и до вампирши только сейчас дошло, для чего ее проверяли. — Как давно у вас был половой контакт?

Эверилд закатила глаза.

— Две недели назад.

Лекарша скривилась.

— Грех.

— Ну, простите, что я была замужем и не уберегла себя для похот… — фразу вампирша не договорила, дав себе мысленную затрещину. Лекарь что-то записала в своем блокноте, ушла. Хотелось выть от ярости, бессилия и этого унизительного положения.

«Эверилд Тревел прислуживает еде. Нет, Темный Эрик точно за это ответит. А еще партнерство предлагает! Как только язык поворачивается?»

Вампирша сделала несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться, но не помогло, ярость всё равно клокотала в груди, и от убийства ее удерживало одно существо — ее сын. Иначе она бы устроила здесь кровавую баню и сбежала к чертям в ад. Там всяко милее, чем в этом ванильном доме, но, увы и ах, это так и останется ее мечтами — принц Эрик крепко связал ее по рукам и ногам. Поэтому оставалось только одно — улыбаться как дура и смотреть на султана с немым обожанием. «Фу, только при этой мысли тошнило до потемнения в глазах. Ну ничего, она еще отыграется. Темный Эрик сильно пожалеет о своей выходке».

Вскоре вернулась служанка.

— Сейчас идет урок музыки, вам дозволено сегодня там поприсутствовать, пойдемте, я вас провожу. Вы умеете играть на каких-нибудь музыкальных инструментах?

— Умею, и на многих, госпожа. У меня первоклассное образование. Я играю на арфе, флейте, скрипке, пианино и многих других.

— Из какой страны вас похитили, вы, наверно, из знатного рода?

— Из Виз… Венеции, — поправилась Эверилд. «Какая Византия, она уже пала боле трехсот лет назад».

Она дала себе еще одну мысленную затрещину.

— Вот мы и пришли, — сказала Калхая, открывая перед Эверилд высокую деревянную дверь, исписанную письменами. Вампирша осторожно вошла, поклонилась учительнице — это была старая дама в старомодном платье, что-то чертившая мелом на доске.

— Проходите, Кана, занимайте любое удобное место, — попросила она.

Эверилд оказалась в шикарном зале с большими окнами, на стенах висели персидские ковры из шерсти. Тяжелые черные бархатные шторы, украшенные цветным узором, были перехвачены так, что образовывали стрельчатую форму. На полу лежали мягкие ковры красного, зеленого и желтого цвета. На красном ковре были изображены кувшинки, на зеленом расцветали бело-красные лилии вперемешку с желтыми тюльпанами, а на желтом ковре был витиеватый узор, в котором ничего не разобрать. Стены также завешены коврами с письменами из Корана, купольный потолок украшен различными надписями, по всему полу аккуратно разложены бархатные подушки — черные, красные, желтые, синие, алые, фиолетовые и лиловые.

Вампирша села между двумя рабынями, одна была миниатюрной блондинкой с прической в виде короны, одетая в платье винного цвета, доходившее до пола, рядом с ней сидела турчанка с пухлым круглым лицом, черными глазами, подведенными стрелками. Одета она была в шикарное платье с черным лифом и красной тканью, расшитой золотом.

«Наверное, это одна из фавориток султана», — промелькнула мысль в голове.

В зале стали раздаваться шепотки:

— Кто она?

— Откуда?

— Очередная соперница.

— Да чтоб она сдохла!

— Смотри, какие у нее короткие волосы, это ужасно.

— Слушай, Херем, это, случайно, не та легендарная пиратка, которой в последнее время бредит султан?

И много чего еще в этом духе. Кому-то было любопытно, кто-то смотрел откровенно враждебно, кто-то выбрал позицию наблюдателя, но равнодушных не осталось.

— Смотри, как она богато одета. Поди, украла у кого-то из нас украшения, — Эверилд повернула голову и посмотрела на молоденькую девушку со свежей кожей, румяным лицом, в черных глазах читался азарт, одета она была в зеленое платье, грудь расшита бриллиантами и жемчугом. Она приветливо помахала рукой и фальшиво улыбнулась.

Эверилд хотелось заткнуть уши и не слышать этот бред сивой кобылы, как бы сказали на Руси.

— Кана, покажете, что вы умеете? — добродушно обратилась учительница. Эверилд ощущала себя как на занятиях своего учителя Эфенди, ее так и несостоявшегося мужа — во времена, когда она была смертной.

Вампирша поднялась и со всей грацией прошла к доске, пробежалась взглядом по предложенным инструментам и взяла скрипку, которая сейчас соответствовала ее настроению. Она решила сыграть грустную музыку, влив в нее всю боль, горечь и невыплаканные слезы.

[1]«Я свидетельствую, что нет бога, кроме Единственного Господа, и свидетельствую, что Мухаммад — Его раб и посланник».

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 5. Тоска по любимому

Занятия музыкой длились два часа, потом было сольфеджио и трехчасовые занятия танцами, у многих рабынь под конец отваливались ноги. Они выползали из танцевального зала. Эверилд ушла последней, попросив учительницу раздобыть веера для танцев. Честно говоря, она бы предпочла боевые, но этого никто не оценит, так что придется обойтись простыми. Следующее занятие было по письменности и изучению Корана. Если на арабском Эверилд читала, то язык османов не знала. Занятия подошли к концу где-то в пять вечера. Все девушки валились от усталости, а еще надо было отсидеть час, чтобы сделать задания.

И, наконец, ужин, еда — вот только Эверилд была не в восторге. Но придется притворяться человеком, хотя ей бы крови, и побольше. В горле зацарапало, прошелся огонь. «Как же вкусно пахнут все обитательницы гарема! Просто голова кругом».

Все отправились в столовую, сегодня на ужин было пюре с куриным мясом и каким-то соусом. Мед, медовые шарики, щербет.

Все ели молча, сил на разговоры не было. Осмотрев присутствующих в столовой, Эверилд не заметила среди них богатых рабынь. Походу дела, все они одного ранга, и только на Эверилд были дорогие украшения. К вампирше подсела миниатюрная брюнетка, одетая в тончайший голубой шелк.

— Как ты только не мерзнешь в этом наряде? — спросила она, стуча зубами.

— Я закаленная, могу в минус двадцать спокойно раздетая ходить по улице.

— Везет, — с легкой завистью сказала она.

— Поверь, завидовать нечему, — не согласилась вампирша, потягивая шербет из трубочки.

— А правду говорят, что тебя похитили пираты? — девушка смущенно отвела взгляд.

Эверилд развеселилась:

— Кто такое тебе сказал? Нет, хуже, я сама пиратка, я была капитаном корабля, пока флотилия султана нас не окружила и не уничтожила всех, кроме меня. А меня доставили как рабыню сюда.

— Печально. Мы все выкраденные с родных островов… Ты правда умеешь стрелять из пистоля и владеешь холодным оружием? — шепотом поинтересовалась она, оглядываясь, чтобы никто не подслушал.

— Правда.

— Здорово, а меня можешь научить? — боязливо спросила она.

— Могу, вот только где мы добудем оружие, сюда мышь не проскочит. Давай поступим так — я обучу тебя боевым искусствам. Они помогут обороняться. А ты как сюда угодила?

— Как все, меня продал отец в надежде, что я сделаю успешную карьеру. Меня зовут Айгуль.

— Кана.

— А правду говорят, что у тебя есть ребенок? — не удержалась от любопытства Айгуль.

— Правда, он в заложниках у одного визиря, — в этот момент Эверилд поняла, что не знает мусульманского имени Темного Эрика.

— Да? — сделала большие глаза Айгуль.

— Увы, да, если бы не ребенок, то меня бы здесь не было. Я нашла бы способ сбежать. А так приходится ждать, когда султан захочет меня увидеть.

— Кана, я не хочу тебя расстраивать, но у тебя нет шансов, что он пригласит тебя к себе. Я вообще не понимаю, как тебя допустили в гарем! Одно из главных правил — кандидатка в наложницы должна быть невинной, — и Айгуль покраснела до кончиков ушей. — Максимум, что тебе светит, — это быть служанкой и надеяться, что тебя выдадут за визиря, — продолжила она, немного помолчав.

— Это уже не мои заботы. Султан меня хотел, он получил. Сделает ли он меня своей фавориткой — сугубо его дело.

— И ты даже бороться за его внимание не будешь? — не поверила Айгуль.

Эверилд рассмеялась. «Какая же она еще наивная!»

— Ну ты же сама говоришь, что у меня шансов нет. Да зачем мне тогда пытаться покорить сердце султана? — улыбнулась вампирша.

— А что ты ничего не ешь?

— Я не могу после физических нагрузок есть. Такая особенность организма, — пожала плечами Эверилд.

— Что сегодня вечером будешь делать?

— Ничего, скорее всего, попрошусь в библиотеку.

— А можно с тобой? Мне нечем заняться.

— Можно, — тепло улыбнувшись, сказала Эверилд и залпом допила шербет, но даже так не почувствовала вкуса.

Под конец ужина к ним подсела еще одна обитательница гарема кавказской наружности: волосы темно-русые, заплетенные в толстую косу, одета в красное платье с черным лифом, и оно тоже почти ничего не скрывало. Учителя строго следили за манерами девушек, к кому-то подходили и делали замечание.

Эверилд от нечего делать стала рассматривать столовую. Высокие сводчатые потолки, расписанные арабской вязью, мраморный пол, розовые стены, разукрашенные цветами, фиолетовыми фиалками, желтыми хризантемами, по углам — нарисованный плющ, в горшках стоят живые растения. Все рабыни сидят на цветных подушках и бросают настороженные взгляды в сторону новенькой.

— Может, пойдем прогуляемся в саду перед сном? — предложила только что подсевшая девушка.

— Разве туда можно попасть? — засомневалась Эверилд.

— Можно. Ты всерьез думаешь, что нас как птиц держат в золотой клетке? Без свежего воздуха мы сильно побледнеем, как ты. Вот по тебе сразу видно, что ты книжный червь, — сказала незнакомка. Айгуль тихонько хихикнула.

— Не хочу тебя пугать, но я пиратский червь и большую часть времени проводила в море, — серьезно сказала Эверилд.

— Ты та самая капитан пиратов?

Эверилд кивнула. Этот вопрос начинал уже раздражать.

— О тебе шушукается весь гарем. Боже, как мне повезло! Я встретила легендарную пиратку, о чьей красоте ходят легенды. Поговаривают, что сам султан от тебя без ума. Только до него дошли такие слухи, он сразу влюбился. Не удивлюсь, если ты скоро станешь фавориткой. А расскажи, как ты стала пираткой и почему? Это, наверно, так увлекательно, я вот никогда бы не смогла пойти против воли родителей, сбежать из дома и отправиться на поиски приключений. А еще у меня морская болезнь, и я в обморок падаю при виде крови. Бр-р.

Девушка так просяще смотрела на Эверилд, что та сдалась. Правда, придется подбирать каждое слово.

— Всё началось с того, что родители решили меня выдать замуж за старика. Я с ним познакомилась на улице, он любил рассказывать сказки и еще играл на флейте. Ее звуки были настолько манящими, что флейта меня совсем очаровала. Я начала каждый вечер приходить к его костру, где собиралась вся ребятня и слушала его истории о принцессах, которых похищают драконы, о феях и пикси… Он много рассказывал о языческой культуре, искусно вплетая истории, что происходили много лет назад. Однажды я набралась смелости и попросила его научить меня играть на флейте, я готова была ко всему — что он меня прогонит, выпорет или что-то грубое скажет. Я его побаивалась. Обучаться музыке могут только дворяне, а я кто? Дочь обычного сапожника. Он согласился, я стала много времени проводить с ним. И однажды он сказал, что это неправильно, и он не хочет загубить мою репутацию. Так занятия прекратились, а через неделю он попросил моей руки. Родители, пораженные, согласились. Он был из обедневших дворян. Это самая лучшая партия, которую только можно было представить.

— И ты сбежала, — перебили ее.

— Не перебивай, иначе я не буду рассказывать, — попросила Эверилд, одарив девушку холодным взглядом. Вампирша отметила, что несколько девчонок ее окружили. — Нет, я не сбежала, а приняла его предложение. Мы были помолвлены. Я теперь на законных основаниях могла оставаться у него дома и заниматься флейтой, что может быть лучше? Тогда мне было двенадцать лет. Я была с ним самой счастливой, молодые люди меня особо никогда не интересовали, они казались глупыми и напыщенными. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, старик умер, и мы так и не обручились. Я тогда долго плакала. Через полгода умерла мать, и отец выдал меня замуж за мерзкого типа. Он избивал меня по малейшему поводу. Ему не нравилось абсолютно всё: как я готовлю, как прибираюсь. Однажды я не выдержала и сбежала, так я оказалась на пиратском острове. Чтобы попасть на корабль, мне пришлось одеться мальчиком и обрезать волосы до плеч. Только мы выплыли с Мадагаскара, как угодили в бурю, и наш корабль вынесло к Красному Барду, самому известному пирату Индийского океана. Мои пираты обрадовались в надежде, что им помогут, но всё пошло не по плану. Пираты Красного Барда — еще они себя называют дьявольскими певцами — перебили всю мою команду, я жива осталась чудом. Во-первых, Красного Барда поразила моя смелость. А во-вторых, он сразу понял, что я женщина, — горло Эверилд перехватило, к глазам подступали горячие слезы.

— Ладно, девочки, я пойду, — сказала она спустя минуту молчания и, встав, покинула столовую. Она быстрыми шагами пересекла коридор и скрылась в своей комнате, где уже дала волю своим слезам.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 6. Шпионка

Эверилд лежала, сжавшись на кровати, плечи сотрясали рыдания.

— Лучше бы ты меня убил! Пусть это невозможно. Лучше бы я не шла в пираты, ты бы сейчас был жив. Правду говорят, что женщина на корабле — к беде. Как ты мог меня покинуть и уйти в преисподнюю Дьявола? Как?! Мы столько вместе прошли… Как мне сейчас жить без тебя, да еще бороться за внимание султана?.. Зная, что ты жив, мне было бы легче… Намного легче. А что теперь? Я из свободной женщины превратилась в рабыню, рыдающую на кровати! Это, наверно, жалкое зрелище. Прости, что мне придется предать наши чувства, прости, но у меня нет выбора. Я люблю тебя, Красный Бард, и будь моя воля — я ушла бы следом.

«Как там Эрик, что он, интересно, сейчас делает? Как мне не хватает тебя, малыш… Эрик, я очень по тебе скучаю! Мальчик мой, надеюсь, принц с тобой хорошо обращается. Неужели это всё расплата за мои убийства, или ты, Бог, меня наказываешь за смерть того маленького ребенка? Жаль, перчатки остались в пасти акулы. Они мне очень понравились… Господи, когда мне вернут Эрика? Знаешь, я уже жажду этой треклятой встречи с султаном! Поскорее бы этот старый хрыч приехал. Я стану его наложницей, я стану самой любимой женой! Я сделаю всё, только верни мне сына целым и невредимым. Я готова снова начать ходить в храмы. Хотя уже в тебя не верю и, скорее, обращаюсь по привычке. Тебе давно плевать на нас. Ты не слышишь молитв. Может, тебя вообще нет, и есть только вселенная. А знаешь, она сильнее тебя, хотя нет, не так, — честней. Намного честней. Правила ее игры просты. Стоит чего-то сильно захотеть — и это получишь. Она моментально исполняет все желания. Ты скажешь, что это язычество. Но я скажу — их боги ближе всего к людям и природе, они хоть слышат людей и идут им навстречу. Знаешь, такие невидимые волшебники.

Я им верю больше. И кто мне сейчас поможет, эта вселенная? Ислам? Всё это лишь твои отражения, ничего более. Да, я сейчас богохульствую, но я так устала надеяться на тебя. Даже в тот злополучный день, когда меня предал первый муж, ты отдал меня древним силам. Да, да, вампиры древнее тебя! Это им должны поклоняться люди и приносить жертвы. Им молиться. Они есть всегда, а тебя рано или поздно не станет. Меняется религия, и мир меняется…»

Эверилд глянула на часы — полночь. «Хм, кажется, или за дверью кто-то ходит?» Вампирша втянула воздух: и правда, она была не одна. Неужели за ней следят? Эверилд резко села. «Спокойно, спокойно, Совет сюда не доберется, тем более, запах указывает на то, что это человек. А человека бояться нечего».

Она скользнула к двери и резко ее распахнула.

— Девушки, вы кого-то потеряли? — спокойно поинтересовалась Эверилд.

— Нет, мы просто хотели убедиться, что вам ничего больше не надо! — пискнула одна служанка с черными, густыми волосами, заплетенными в две косы, на щеке у нее был нарисован расцветающий ирис.

— Вы так хотели в этом убедиться, что уже целый час здесь ходите? — скептически уточнила вампирша. Первая служанка переглянулась со второй, светловолосой.

— Мы немного растерялись, от вас таким холодом веет, аж страшно. Вы же капитан пиратов?

Вампирша не удержалась от смеха.

— Ну я. Что дальше? — она оперлась о косяк и пристально уставилась на девчонок. Те воровато улыбнулись и прошептали:

— На самом деле, Валидэ-султан велела нам за вами присматривать — храпите вы там или во сне разговариваете…

Эверилд стало совсем весело.

— А если я совсем не сплю, то что? — с вызовом поинтересовалась она.

— Это плохо, вы не пройдете отбор! — испуганно сказала вторая, прикрыв ручкой рот для пущей убедительности.

— А правду говорят, что вы владеете холодным оружием? Ходят слухи, что вы отличная фехтовальщица! — окончательно осмелела первая.

— Допустим, и что дальше? — хитро прищурилась Эверилд.

— Давайте, вы нас научите боевому танцу, а мы вас прикроем. Вы очень элегантно двигаетесь, — подольстила вторая.

— Хорошо, завтра в пять часов утра на площади… то есть в саду, — Эверилд подмигнула и скрылась за дверью. Она после разговора минут пять смеялась, пытаясь прийти в себя. «Забавные эти женщины гарема, такими темпами я скоро стану очень популярной среди девочек».

Она утерла слезы.

— И всё-таки я посплю, зачем еще больше мифов создавать вокруг своей персоны?

Эверилд сняла вечерний наряд, надела сорочку и нырнула под шерстяное одеяло, свернувшись в комочек. Не успела она полностью погрузиться в летаргический сон, как ее внимание привлек шум: шелест одежды, открываемая дверь. «Кого там еще демоны принесли?» — подумала она про себя и села в постели, осоловело смотря на вошедшую. Это была женщина лет двадцати пяти, одетая в дорогой кафтан, шаровары и платье, расшитое брильянтами, на голове красовалась диадема из рубинов, в одежде преобладали два цвета — черный с красным. Сразу видно — властная женщина. Эверилд натянула на плечи одеяло и с вызовом посмотрела на нее.

— Чем обязана такому визиту, госпожа?

— Если ты окажешься в постели моего мужа, я тебя убью в первую же ночь! — с угрозой проговорила она.

— Спасибо за предупреждение, но ваш султан мне не нужен. Я днями и ночами мечтаю о свободе, — спокойно проговорила Эверилд.

— Не ври, все желают пройти по золотому пути, — злобно прошипела она.

— Возможно, но только не я. Раз вы так уверены, что я мечтаю поскорее переспать с вашим супругом, то можете убить меня прямо сейчас, — спокойно предложила Эверилд, не разрывая зрительного контакта. У султанши от удивления широко раскрылись глаза, она чуть не задохнулась. — Вам помочь связать петлю? — спросила вампирша, выбираясь из-под одеяла. Она босыми ногами встала на мраморный пол, взяла простынь и стала вязать петлю.

— Нет, спасибо, — поблагодарила султанша и ринулась прочь из комнаты.

Эверилд рассмеялась и, выглянув в коридор, крикнула:

— Куда же вы, даже не представитесь? — столько насмешки было в ее голосе.

— Что происходит? — сурово спросил главный евнух — это был мужчина в расцвете сил, одетый в зеленый чурбан, зеленый кафтан и шаровары с коричневыми сапогами на высокой платформе.

— Ничего, господин главный евнух, просто ко мне заглядывали познакомиться. Не хмурьте брови, я уже ухожу спать. Простите за шум, — Эверилд покорно склонила голову и скрылась в своей комнате, забралась обратно под одеяло и погрузилась в летаргический сон.

Она спала, и ей мерещились далекие голоса, словно кто-то касался ее сознания.

— Ты спишь, моя радость? — прозвучал бархатный голос. — Это хорошо, нам надо поговорить.

— Кто здесь? — спросила Эверилд, пробиваясь сквозь вату.

— Ты не узнала меня?

— Где мой сын?

— Спит в кроватке, мы нашли общий язык, но я не об этом. Завтра в гарем явится султан и, скорее всего, захочет тебя видеть, так что будь готова. Встреча с твоим сыном всё ближе… — и голос растаял словно туман.

Эверилд попыталась проснуться, но тщетно, сон надежно держал ее в своих цепких когтях. Один из минусов летаргического сна — если что случится, ты не сможешь резко проснуться. Он сковывает тебя по рукам и ногам и выпустит из своих оков только по истечении указанного времени. А бывали случаи, когда вампиры по незнанию не устанавливали срок и засыпали навечно, ну или до тех пор, пока их кто-нибудь не пробудит. Как правило, на это способна только магия, присутствие рядом сильного менталиста, экстрасенса или ведьмы. В этот момент можно полностью подчинить спящего вампира своей воле, поэтому Эверилд не любила засыпать в небезопасных местах или в местах, где ее легко могут найти. Сейчас сон доставлял больше дискомфорта. Мысли плыли лениво, а вскоре сознание погрузилось в кромешную тьму, где нет места ни звукам, ни движениям. Полный вакуум.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 7. Кана

Ночной опыт не прошел даром, с этого дня Эверилд будет выставлять ментальные барьеры — вторжение Эрика ее взбесило до крайности. Уже сто лет в ее сознание так нагло никто не вваливался. Значит, сегодня прибудет султан. Хорошо, ей придется быть во всеоружии. Она села в постели, потирая глаза, на столе она обнаружила два веера и эспандер.

Да, с двумя веерами она танцевать не сможет. Это плохо, но ничего не поделаешь. Она встала с кровати, подошла к столу, сгребла эспандер и начала разрабатывать руку, сжимать не получалось, хотя нет, вполне сжался. «Резиновое кольцо — это полное дерьмо, надо раздобыть железное, хотя, вон шторы держатся на золотых кольцах, но золото слишком мягкое, чтобы разрабатывать руку, — Эверилд озадаченно почесала затылок. — Ладно, не стоит терять времени». Вампирша занялась подготовкой к встрече с султаном.

Через два часа раздался характерный звук, говорящий, что султан в гареме. В это время все наложницы должны сидеть по своим «норам» и ждать, когда он соизволит одну из них призвать к себе. Эверилд ждала, решив надеть серебряный халат, расшитый золотыми нитками. Но он причинял ей боль, пришлось отбросить его и надеть платье жемчужного цвета, под него она надела кимоно, чтобы выгодно отличаться от других. Благо, платье было в пол и расстегивалось легко, как халат, пуговицы были сделаны из золота. Она закуталась в него как нахохлившийся ворон и ждала вызова: что он ее призовет, сомнений не было.

И правда, через час зашла одна из ночных шпионок и сказала:

— Кана, вас желает видеть султан, — она поклонилась.

Эверилд поднялась и выскользнула вслед за служанкой из комнаты. Они прошли коридор и оказались в большом зеркальном зале, где за столом сидел султан. Эверилд поклонилась ему максимально низко. Приветствуя, она, как полагается рабыне, опустила глаза в пол, а потом подняла и посмотрела прямо в черные глаза султана, он был не очень красив, точнее сказать — не в ее вкусе, но фигура была что надо: подтянутый, накаченный. А вот большой нос и рот всё портили. Под глазом у него было родимое пятно. Султан от такой наглости рабыни поперхнулся, а Эверилд насмешливо спросила:

— Мой повелитель, вас похлопать по спинке?

На миг в его глазах мелькнул гнев. Зачем она его дразнила — сама не знала. Точно провалит экзамен. Он прокашлялся.

— Спасибо, не надо. Я так понимаю, ты и есть тот капитан пиратов, о котором ходят легенды? — он говорил спокойно, но столько власти было в его голосе, что даже Эверилд проняло. Вот везет же ей на правящих мужчин, у нее всегда от их голоса мурашки по спине.

— Как вы это поняли, мой повелитель? — продолжала издеваться Эверилд.

— Очень просто: так нагло и невоспитанно себя может вести только морская разбойница. Присядь рядом, попей со мной шербет.

— Как скажете, мой повелитель, — покорно склонила голову Эверилд. Она нарочито медленно подошла к султану и присела рядом.

— Ну что, рассказывай, как ты докатилась до такой жизни? — потребовал султан.

Эверилд на миг задумалась.

— Очень просто — сбежала из-под венца. Соответственно, после этого я не могла рассчитывать на поддержку родителей, а жить как-то надо. Банально — есть. Так я стала пираткой. Всё донельзя прозаично, мой повелитель.

— Просто, да не всё. А где тебя научили так блестяще сражаться?

Эверилд хихикнула.

— Вы про мое обнажение перед боем?

Султан ничего не ответил.

— Ничего, кроме женского коварства, — улыбнулась Эверилд.

— Саффи, налей этой девушке шербет, желательно без яда.

«А у него есть чувство юмора! Не всё так плохо».

Девушка покорно скрылась и быстро принесла шербет.

— А на корабль, я полагаю, ты попала под видом мальчика, — он, скорее, не спрашивал, а утверждал.

— Именно так, мой повелитель, — подтвердила Эверилд.

— Как тебя зовут?

— Кана, господин, — она опустила глазки в пол.

— Кана, не играй в покорность, она тебе не к лицу, я хочу, чтобы ты смотрела мне в глаза, — твердо проговорил султан.

Эверилд моментально вскинула голову и пристально посмотрела в его глаза, он незаметно поежился, казалось, что повеяло холодом.

— Ты станцуешь для нас, Кана? — спокойно поинтересовался султан.

— Да, мой повелитель, — с легкой страстью ответила она, легко спрыгивая со стула. Она танцевальной походкой двинулась в центр зала, в этот момент служанка принесла шербет и поставила рядом.

— Музыку, — повелел султан.

Заиграли музыканты где-то за занавесками, Эверилд с минуту вслушивалась, а затем отпустила себя, она то двигалась как пантера, то замедлялась до течения воды, то порхала как бабочка, а потом плавно стала раздеваться, вкладывая в танец всю страсть. Султан завороженно следил за каждым ее движением, ловил каждый ее взгляд. Она то дразнила его, обнажая плечо, то стеснительно пряталась. Потом халат полетел на пол, и Эверилд осталась в зеленом кимоно. Она стала двигаться быстрее, раскрывая веер, то угрожала, то ласкала взглядом, то в скромницу играла, то в развратную наложницу, распаляя страсть мужчины.

Она отдала всю себя, посылая волны страсти в султана: под конец чистый взгляд сменился откровенной похотью, она читала это в нём. Эверилд поклонилась и замерла с веером, раздались аплодисменты. Она поклонилась еще раз.

— Можешь идти, — разрешил он.

Эверилд еще раз поклонилась султану и ушла, а вечером она получила платок с золотым перстнем — приглашение в спальню султана. Другая бы на ее месте радовалась, но не Эверилд. Она убрала все вещи в ящик и стала ожидать евнуха. Ибрагим появился через полчаса.

— У тебя два часа, чтобы привести себя в порядок, — сказал он, довольно улыбаясь. — Так быстро карьеру еще никто не делал, я поздравляю тебя. — Его глаза горели восторгом, вампирша улыбнулась ему, и они отправились в хамам.

Ее там вымыли, расчесали волосы, натерли кожу разными маслами, заставили прополоскать рот водичкой с мятой и лаймом для свежести дыхания. А Эверилд мучила жажда, и с каждым часом она нарастала. Как она сегодня с султаном проведет ночь и не сорвется — было загадкой, но ей придется это сделать. А может, убить султана и получить свободу? Нет, Темный Эрик тогда убьет ее сына. А этого никак нельзя допустить — придется быть хорошей девочкой. Время быстро пролетело, и вот уже пришел евнух и пригласил ее пройти по золотому пути.

Эверилд покорно пошла за Ибрагимом.

— Здесь я тебя оставлю. Не забудь, когда войдешь в комнату, проползти на брюхе. Не подведи меня и не разочаруй султана.

— Как я могу? Столько стараний ради чего, чтобы провалить первую ночь с султаном? Всё будет на высшем уровне, — пообещала она, а мысленно добавила: «Несмотря на то, что это противно до ужаса. Какой-то жалкий человечек, бочка с кровью, меня заставляет ползти к нему на коленях! Увы, с этим придется смириться — у меня нет права на ошибку, она мне дорого будет стоить».

— Ты всё запомнила? Не смотри в глаза султана, пока он тебе не позволит. Всё, иди, время не терпит, не стоит заставлять султана ждать, — спокойно поторопил Ибрагим и ободряюще посмотрел на нее.

— Не стоит, — подтвердила она отстраненно, настраиваясь на позор. От этого тошнило, ей снова казалось, что она перенеслась в Византию, где о женщину можно было вытирать ноги.

Ибрагим подтолкнул ее к золотому пути, а сам скрылся из виду. Эверилд стояла на границе этого пути, по полу были разбросаны золотые монеты. Она внутренне содрогнулась, представив себе, что на месте золота лежало серебро. Она скорее сдохла бы, чем прошлась по этим раскаленным углям. Сразу стало зябко. Вампирша была одета в голубое платье, небесного цвета шаровары, и они просвечивали, не скрывая ничего. В этом наряде она себя ощущала проституткой, но Эверилд не гордая. Пока нет.

Она сделала глубокий вдох и первый шаг на золотой путь. Всё. Назад дороги нет — только вперед, навстречу к султану.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 8. Золотой путь

Эверилд ступала по золотым монетам, подбирая особенно интересные. Если бы она сейчас была человеком, у нее бы бешено билось сердце. Вампирша, медленно преодолевая путь, пыталась успокоить свои бушующие эмоции. У самого входа она замерла, не решаясь войти. Было ли ей страшно — нет, но с гневом она не могла справиться. Она прибегла к очень простому способу: улыбнулась и стояла так с минуту. Потом приметила пару необычных монет и, присев, вновь подобрала.

— Всё, больше тянуть нельзя, — она сделала глубокий вдох и рывком открыла двери, затем упала на колени и поползла к султану, расслабленно лежавшему на кровати.

Он внимательно следил за каждым ее движением, а Эверилд хотелось послать к чёрту эту глупую традицию и приблизиться к нему на равных, смотря с вызовом в глаза. Но сейчас никак нельзя, придется усмирить свою гордыню. Она подползла к кровати султана и поцеловала полы его одеяния.

— Поднимись, женщина! — повелел он, и Эверилд с облегчением встала и посмотрела прямо в его черные глаза, ехидно спросив.

— Что, понравилось? Я очень старалась к вам ползти со всей грацией.

— Бунтарский дух не дает тебе покоя, — как-то мрачно проговорил султан.

— Пираты вообще не умеют быть покорными, — спокойно ответила Эверилд и присела на край кровати.

— Я до последнего гадал, взбунтуешься ты окончательно и нарушишь все правила или усмиришь свое пламя, — заметил он.

— Как же я могу испортить с вами, мой повелитель, первую ночь? Меня потом замучает совесть! — не осталась в долгу Эверилд.

— Врешь, у тебя нет никакой совести. О тебе ходят страшные легенды.

— И какие же? — с усмешкой спросила Эверилд.

— Что ты можешь содрать кожу с ни в чём не повинного ребенка. Тебя очень опасно держать в гареме, здесь женщины неугомонные, а ты явно сильнее их всех вместе взятых. Мне много о тебе рассказывал темный визирь Ахмет Копель. Покажи свое лицо, — попросил Мехмед Четвертый.

— Оно вам не понравится, у меня множество шрамов, полученных в сражениях, — не удержалась от яда в голосе Эверилд.

— И опять врешь. Мужчины все в один голос твердят, что ты прекрасна, — не согласился султан.

— Темный визирь с вами бы не согласился. Ну, смотрите, потом не говорите, что я вас не предупреждала, — коварно сказала Эверилд и откинула вуаль. И правда, на левой щеке у нее был шрам в виде молнии. Султан провел по шраму и нежно спросил:

— Где ты его получила?

— Не помню, при захвате какого-то корабля, — не моргнув глазом, соврала Эверилд.

— Правда? — не поверил он.

— Правда-правда! Море не щадит никого, даже такую прекрасную женщину, как я. — спокойно ответила она.

— Он очень тебе идет, делает какой-то особенной. Не врут слухи, что ты прекрасна, как дева Мария, — спокойно заметил султан.

— Рада, что вас не разочаровала.

— Ты не могла меня разочаровать. Ты прекрасна. А еще до меня дошли слухи, что ты в каком-то сражении лишилась руки, но вижу, что это ложь, — продолжал говорить султан. Эта женщина воистину его пугала и пленила одновременно. Он себя чувствовал впервые влюбившимся мальчишкой. — Цвет пламени тебе очень к лицу, он отражает твою суть, — султан взял ее руку и поцеловал. — У тебя очень холодные руки. Почему?

— От вашей любви, — сказала она с легкой насмешкой.

— Некоторые говорят — любовь холодная, а я считаю, что она состоит из пламени и пылает жарче вулкана, — и тут он резко перевёл тему: — Что ты любишь читать?

— Разное, от научной литературы до глупых романов.

— Что последнее читала?

— Шекспира, — ответила она.

— Какую работу?

— «Ромео и Джульетта».

— Хорошо, а османскую литературу читала? — загорелись глаза любопытством.

— Что-то читала, но уже не припомню. Я так тоскую по Византии, — с какой-то грустью сказала она.

— Что по ней тосковать? Она пала триста лет назад от рук османов.

— Она была прекрасна, я много о ней читала. Византийская империя просуществовала полторы тысячи лет — это немыслимо, почти на грани фантастики, даже Римская империя и то продержалась всего восемьсот лет.

— Мы станем самой долгоживущей империей, вот увидишь, — сказал он ласково и притянул ее ближе, целуя в коралловые губы. Он обнял ее, покрывая волосы и лицо поцелуями. Ее пламенные волосы завораживали, словно кричали: «Я опасна!» — Ты очень холодная, это нехорошо. Ты точно ничем не больна?

— Я страдаю малокровием, и ничем более. У меня плохое кровообращения, но я с этим давно свыклась, — спокойно пояснила вампирша.

— Но всё равно это так странно. Это какое-то редкое заболевание?

— Будь я больной, меня бы к вам не допустили, так что не стоит думать об этом, — она улыбнулась и прильнула к его губам, целуя жарко и страстно, представляя на месте султана Красного Барда.

Он притянул ее к себе, опрокинул на соседнюю половину кровати и придавил своим телом, беря верх. Он покрывал ее жадными, страстными поцелуями, а Эверилд с трудом сдерживала свое отвращение. Всё-таки она морально оказалась не готова к такому приключению, но придется терпеть и надеяться, что он не скоро возжелает ее снова или вообще забудет о ее существовании. Султан стал расстегивать золотые пуговицы на платье, Эверилд не спешила ему на помощь.

— Разденься! — повелел он голосом, полным страсти. Эверилд выскользнула и, перемахнув через султана, начала медленно раздеваться.

— Сыграйте мне, я вам станцую, — тихо попросила Эверилд. Мехмед взял скрипку и начал играть. Очень скоро он не выдержал и отбросил инструмент.

— Я хочу тебя! — глаза правителя потемнели от желания, вампирша осторожно приблизилась к султану.

Эверилд нежно поцеловала его в шею, всё ниже спускаясь по груди, оставляя засосы. Горло жгла жажда, и она, не удержавшись, погрузила клыки в шею, сделав пару глотков, слизывала кровь. «Ничего, соленая, с легкой горчинкой, истинная восточная кровь. Даже не с горчинкой, а с остротой». Она зализала ранку. Султан завалил ее на кровать и, прочитав легкую молитву Аллаху, вошел в нее, двигаясь размеренно. Эверилд стонала под его ласками, касаясь осторожно, чтобы не поломать хрупкий сосуд.

— Ты холодная, как зимняя ночь. С тобой приятно лежать в кровати в жару, — нежно прошептал он на ухо.

— А вы горячи, как южная ночь, — она плотнее прижала его к себе, не позволяя дальше двигаться.

Кровь его пришлась ей по вкусу, и она еще раз погрузила клыки в шею, вызывая дрожь по всему телу мужчины. Он кончил в этот момент, находясь на вершине блаженства. Эверилд отпустила его, снова зализав ранку, мужчина откатился в сторону, его кожа стала слегка бледной.

— Это было великолепно… — прошептал он в каком-то бреду.

Эверилд села на него сверху и припала к ранке, отсасывая яд. Он продолжил ее ласкать, и всё началось сначала.

Так они провели всю ночь, и, когда султан уснул, вампирша тихо соскользнула с мокрого от пота ложа правителя, собрала свою одежду и оделась, покинув спальню султана. Голова кружилась от жажды, несколько глотков крови раздразнили ее аппетит, и она осознала — если сегодня не поохотится, то умрет от голода.

Она прокралась в свою комнату и легла в холодную кровать, по щекам текли слезы. Эверилд чувствовала, что предала Красного Барда, позволив спустя такое короткое время дотронуться до себя чужому мужчине. Голод на время отступил, уступая место такому же безумному горю.

Она проревела всё утро; заслышав шаги за дверью, притворилась крепко спящей, не желая никого слышать. Двери осторожно приоткрылись, и в комнату проскользнула служанка.

— Госпожа, вставайте, — тихо проговорила женщина, но Эверилд никак не отреагировала. Тогда служанка оставила на столе завтрак из фруктов и шербета и вышла из комнаты, сказав кому-то: — Госпожа крепко спит. Пусть подремлет пару часов, она сегодня хорошо постаралась — султан до сих пор спит.

Дверь прикрыли, и две пары ног покинули коридор.

Эверилд зашевелилась и села на постели. Она потянулась, стерла слезы, незачем их видеть прислуге, а то пойдут сплетни.

Вампирша с тоской посмотрела на стол, там лежали тонко нарезанные яблоки, груши, киви. Три спелых персика, когда-то она безумно их любила… Любила, когда сладкий сок стекал по рукам. Однажды они с сестрой не могли поделить персик и, бегая по дому, отбирали его друг у друга, в итоге половину съела Эверилд, а вторую — сестра.

Она присела за стол и принялась за еду, жажду она не утолит, но видимость, что вампирша дико проголодалась, создать надо.

«Почему я не могу уйти вслед за тобой? — подумала Эверилд, слизывая сок персиков с рук, всё же когда-то это было безумно вкусно, а сейчас она ничего не чувствует. — Я так же мертва, как моя душа. Этот мир опостылел без тебя, и только Эрик остался единственным светлым пятном в моей жизни. Ради него я пойду на всё. Он единственный, за кого стоит бороться. Ради кого можно вытерпеть что угодно».

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 9. Подготовка к Новому году

Доев фрукты, Эверилд умылась розовой водичкой, осмотрелась, размышляя, что надеть. Нет времени унывать. Она поплачет о своей несостоявшейся любви, когда обретет свободу, а пока надо сделать всё, чтобы стать любимой женой султана, наступив на горло гордыне и боли. Она передернула плечами, извлекла из шкафа красные шаровары, платье винного цвета, собрала прическу, надела деревянные подпорки. Пора было выходить в свет. Только вампирша оделась, как в ее комнату зашла служанка.

— Поздравляю вас с первой ночью, вот вам подарки от султана, — она поклонилась и поставила перед Эверилд резную шкатулку, та ее с любопытством открыла. Чего там только не было! Ожерелье с рубинами, колье из бриллиантов, которое она сразу подцепила пальчиком и надела на шею, потом извлекла два золотых перстня с сапфиром и надела на средние пальцы. «Пожалуй, хватит, остальное я посмотрю потом».

— Вы пойдете к обеду? Весь дворец гудит, готовится к Новому году, — улыбнулась служанка.

— Конечно, пойду, меня так сегодня измотал султан, что мне кажется, я готова съесть быка, — ответила Эверилд, посмотрев на девушку. — Кстати, а где Лакши? — полюбопытствовала она.

— Проходит обучение. Думаю, через три дня она приступит к прислуживанию. Я вам не нравлюсь? — грустно как-то спросила девушка, блеснули слезы.

— Почему? Нравишься, просто хочется кого-то увидеть знакомого. Ты очень услужливая. Знаешь, у меня идея, давай сделаем так: вы будете с Лакши по очереди работать, ты в первую половину дня, а она — во вторую. Я буду единственной наложницей, имеющей двух слуг, — улыбнулась вампирша. — Веди меня в столовую, иначе я съем тебя!

Служанка засмеялась.

— Пойдемте, госпожа. Сегодня в театре новогоднее представление, не хотите посетить? — полюбопытствовала она.

— Почему бы и нет? — благосклонно согласилась Эверилд.

Они покинули комнату, в столовой было шумно, наложницы шептались между собой. Стоило только Эверилд войти, как все взгляды устремились на нее. Они оценивали подарки, которые преподнес ей султан. К Эверилд подошли две султанши.

— Поздравляю тебя с первой ночью! Перед Новым годом это хороший знак, — сказала Гюльхем, высокая женщина с волосами, заплетенными в гнездо, заколотыми заколками с розами из рубина, на ней было обтекаемое платье цвета молодой травы, украшенное россыпью мелких алмазов. Довершали образ шаровары в тон. Карие глаза смотрели изучающе.

Эверилд ее бы не назвала суперкрасивой: каштановые волосы, круглое лицо, маленькие нос и рот.

— Благодарю вас, — склонилась она слегка.

— Проходи за наш стол, — пригласила вторая султанша, она была абсолютной противоположностью первой и придерживалась строгих цветов.

— С удовольствием, — согласилась Эверилд и пошла следом за Сийявуш-султан, внутри напрягаясь.

Что они хотят от нее? Эверилд могла прочитать мысли, но тогда совсем будет неинтересно жить на белом свете. Это она первое время читала мысли каждого встречного человека, экспериментировала, но с годами поняла: когда знаешь всё, жизнь теряет смысл, и поэтому научилась блокировать свои способности.

Она заскользила вслед за Сийявуш с грацией белого тигра, каждое движение вампирши, взмах руки, шаг кричал — «я опасна!» Многих пробрали мурашки. От Эверилд веяло какой-то дикой, необузданной опасностью, словно она оставляла за собой шлейф смерти. Так передвигаются только убийцы.

Вампирша опустилась на зеленую подушку с вышитыми золотыми ромашками, обратилась к мимо пробегавшей служанке с подносом.

— Сайра, можешь принести сырого мяса?

Служанка посмотрела на нее дикими глазами, Эверилд непринужденно рассмеялась.

— Шучу. Принеси мяса.

Султанши присели по бокам от своей новой соперницы, одна принялась за фрукты, вторая ела овощи.

Вскоре перед Эверилд поставили жаркое из баранины, она принялась есть. Какое-то время слышался только стук вилок.

— Вы сегодня пойдете в театр? — нейтрально поинтересовалась Гюльхем.

— Почему бы и нет. Всё равно заняться нечем, — улыбнулась она.

— Во дворце всегда много дел, — не согласилась вторая султанша. — Например, подумать, как подружиться с янычарами, оплотом страны, — она сделала невинное лицо.

Эверилд показала большие глаза и шепотом спросила:

— А разве нам позволено общаться с посторонними мужчинами? — вампиршу напрягало, что они так легко приняли ее в свое общество, она, увы, давно уже не верит в искреннюю дружбу.

Султанши притихли, когда к ним подошли еще две женщины — Фатьма-султан и Айша-султан. Фатьма Эверилд понравилась сразу — высокая, стройная, с хищным взглядом. Айша была ниже ростом, полненькая, с пухлым лицом и глазками-блюдцами. Со второй Эверилд не определилась.

— О чём говорите? До нас дошли слухи, что султан очень доволен вами, Кана. Судя по бриллиантам на вашей шее, они правдивы. Поздравляем вас, теперь вы стали на ступень выше, — проговорила тягучим как сироп голосом Фатьма, забирая у Гюльхем-султан шербет.

— Благодарю за поздравления, — поблагодарила Эверилд, улыбнувшись Фатьме.

Айша-султан смотрела на вампиршу с каким-то презрением, думая: «Что он в тебе нашел? Бледна как поганка, того и гляди — скосит какая-нибудь болезнь». Айша присела и подозвала служанку, попросив принести шербета. Фатьма спросила, отпивая из чужой чашечки:

— Говорят, у вас очень бунтарский нрав. Ваша покорность поражает.

— Разве другие себя ведут иначе? — притворно удивилась Эверилд.

— Нет, но пиратом могут стать только два вида людей: жесткие авантюристы или алчные люди, — заметила Фатьма-султан.

— Или те, кто умирает от нищеты, — поправила Эверилд, накалывая на вилку кусочек мяса и отправляя в рот.

В целом, всё шло, как надо. Эти султанши явно что-то задумали против султана, иначе зачем им признание янычар. «М-м, а здесь не всё так просто, — она как-то давно уже участвовала в придворных играх. — У обеих султанш от султана по сыну, значит, они жаждут одного из них посадить на трон. Любопытно, посмотрим, что они предпримут дальше».

Эверилд молча поедала свой обед. Она чувствовала тошноту, вся эта еда уходила впустую, она бы с огромным удовольствием погрузила свои клыки в шею одной из этих змей. «Главные змеи гарема заинтересовались ей, что же они увидели?»

— Командовать оравой пиратов может только очень волевая женщина, — включилась в разговор Айша-султан. Вот не нравилась она Эверилд. Всё же сестры Мехмеда Эверилд импонировали больше, чем его жёны, которые готовы на всё, чтобы усадить на престол именно своего сына. Вампирше всегда смешно было наблюдать за этими политическими играми, но, увы, без них никуда.

Что бы ни затевали жёны султана, от них хотелось держаться подальше.

— Я надеюсь, что вы в ближайшее время понесете, — сказала Гюльхем-султан.

«Угу, рассказывайте мне морские сказки. Вы скорее утопите меня, как я топила корабли, грабя их», — подумала про себя вампирша, а вслух сказала:

— Я тоже на это надеюсь. Если Аллаху будет угодно. Карамба побери! — выругалась Эверилд, когда уронила кусок мяса на платье. — Ну вот, теперь его придется выкидывать, — расстроилась она.

— Девушке не идет ругаться, — с отвращением сказала Айша-султан.

— Девушке — может быть, но не корсару, — с усмешкой ответила Эверилд.

— Вы уже не на корабле, — сморщилась другая.

— Чем дворец отличается от пиратского корабля? Здесь так же, как среди пиратов, каждый жаждет воткнуть нож другу в спину, да и кусок побольше отцапать, — небрежно сказала Эверилд. — Какое там представление будет в театре? — сменила она тему.

— Карагез, — ответила одна из жен, а Эверилд думала о том, что эти дамочки от нее хотят на самом деле.

— И о чём этот спектакль? — спросила она.

— Муж попросил друга присмотреть за своей женой, а та пытается его соблазнить, — вступила в разговор еще одна султанша, подсев к ним с шербетом в руке.

— Здорово, надо обязательно сходить, — улыбнулась Эверилд, отодвигая опустевшую тарелку, жажда становилась невыносимой, еще немного, и она вполне может потерять над собой контроль. — Я вас оставлю, что-то мне нехорошо. Я, наверно, съела лишнего, — Эверилд поднялась из-за стола.

Она покинула столовую и отправилась на поиски вампирш, но они словно сквозь землю провалились. Эверилд случайно забрела в прачечную и нашла двух рабынь, беседующих между собой. Они настолько вкусно пахли, что вампирша прыгнула и, повалив одну, выпила до дна, вторую придавила ментально, мозги ей больше всё равно не пригодятся. Она выпила и вторую, утерла губы и осмотрелась, ей повезло — никто не зашел. Эверилд прикрыла трупы горой простыней и осторожно выскользнула из прачечной.

Стало намного легче, и мысли приобрели ясность. Явно эти дамочки решили ее использовать втемную, а именно — поручить убийство, ведь она единственная, кто реально владеет холодным оружием… «Или не единственная? Другие, скорее всего, тщательно скрываются. А это интересная мысль, надо будет внимательнее понаблюдать за рабынями. Интересно, кто еще прибыл с целью убийства султана». А что такие есть, она не сомневалась. Эверилд прошла в свою комнату, где ее ждал неприятный сюрприз: принц Эрик, переодетый в женскую одежду, сидел на ее кровати и равномерно раскачивался.

— Добрый вечер, рад, что ты оказалась такой расторопной. Султан очень доволен тобой. Теперь пришел мой черед выполнить часть сделки. Сегодня ночью тебе надо покинуть дворец и выйти на площадь к собору Святой Софии. Там тебя будут ожидать две вампирши, они проводят в мой дворец. Но ты должна понимать — ни одна живая душа не должна в тебе признать одну из наложниц султана, иначе твоей карьере конец. До ночи, — попрощался Темный Эрик и, ласково проведя по щеке Эверилд, покинул комнату через потайной ход. Вампирша потрясенно смотрела ему вслед.

— Вот это да!

С одной стороны, на душе было очень радостно, а с другой — тревожно. Значит, здесь есть тайные ходы, надо будет их изучить. А пока у нее невыполнимая задача: под покровом ночи покинуть дворец и незаметно вернуться. Надо это обдумать, хорошо обдумать, да и обсудить с Темным Эриком зреющий заговор внутри гарема.

— Неужели я его признала своим лидером? — вампирша нахмурилась. — Видимо, признала.

Эверилд открыла гардероб и стала искать, в какой одежде покинуть дворец. Она должна быть незаметной как тень. Нет, как воздух, его не видно. Вот только это невозможно, если только не переодеться евнухом, покрасить кожу в черный или провести ментальную атаку. Но это проще. А вот сделать так, чтобы тебя не узнали — это высший уровень. Ну что, поиграем в театр. Эверилд усмехнулась себе под нос, у нее созрел план.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 10. Под покровом ночи

Эверилд подошла к окну и выглянула — небо было невероятно голубым, солнце радостно бегало лучами по кронам деревьев. Зимний сад был просто прекрасен: расцвели розы, опадали апельсины, зеленела травка.

Она открыла окно, впуская прохладный воздух в помещение, еще обед и заняться нечем. Трупы обнаружат нескоро. Хотя лучше перестраховаться и перетащить их подальше от глаз. Эверилд вернулась к шкафу, оделась в зеленый наряд, полностью скрывая свою фигуру, и спрыгнула в сад.

Она медленно шла по дорожкам, заглядывая в окна. Дойдя до группы деревьев, вампирша притаилась за ними, ожидая, когда мимо пройдут янычары. Они о чём-то беседовали, увы, Эверилд не понимала ни слова. Вскоре они скрылись из виду, и она прокралась к окну в прачечную. Там царил полумрак, она несколько минут понаблюдала — никого, есть шанс, что трупы девушек еще не обнаружили.

Вампирша выпустила когти, один из них просунула в щель, отодвигая щеколду, окно распахнулось, Эверилд прислушалась — тишина. Заглянула внутрь, осмотрелась. Затем забралась в окно и мягко спрыгнула на кафельный пол голубого цвета. Эверилд прокралась к месту «захоронения» двух рабынь, тела были на месте. Она обмотала трупы простыней, осмотрелась, выглянула на улицу — никого, вместе с ношей спрыгнула на землю и скрылась за группой деревьев. Вовремя. Мимо опять шли янычары.

Вампирша затаила дыхание, мысленно умоляя небеса, чтобы они поскорее прошли мимо. Один из мужчин посмотрел в сторону апельсиновых деревьев, за которыми скрывалась Эверилд. Она напряглась и послала ментальную атаку, он мотнул головой и прошел мимо.

— Надо сделать всего ничего: пройти по саду и выйти к заливу, — выдохнула вампирша почти беззвучно.

Она двинулась, прячась за деревьями, ментально обшаривая пространство, но госпожа Удача была на ее стороне, и вскоре Эверилд оказалась у залива, рядом со скалой. Она нашла два больших камня, примотала их простынями к телам покойниц, чтобы не всплыли, и скинула трупы в залив, наблюдая, как они скрываются на дне. Эверилд с облегчением выдохнула, но стоило ей обернуться, как взгляд наткнулся на парнишку, волосы его стояли торчком, одет он был просто.

— Что вы здесь делаете? — требовательно спросил он.

— Отдыхаю, наслаждаюсь погодой, сегодня очень теплый день, — ответила Эверилд, нарушая все правила гарема.

— А что за плеск был? — с подозрением осведомился пацан.

— Не знаю, может, рыба, — вампирша пожала плечами и стала ментально прощупывать парнишку.

«Морской дьявол побери, он всё видел!.. Но почему сразу не пошел звать янычар? Воистину странно. Стало интересно, смогу ли я сбросить тела в воду?»

Эверилд прикрыла глаза, а затем прыгнула, сбивая парнишку с ног, только он хотел позвать на помощь, как она ударила по шее ребром ладони, раздался хруст костей, голова мальчишки повернулась под неестественным углом.

Она осмотрелась — поблизости никого не видать, затем ментально прощупала пространство — тоже пусто, воистину, Кали сегодня ей сопутствует. Она сняла с парнишки одежду и сбросила тело в воду. Увы, из парня уже ужин не получится, а вот его одежда вполне может ей пригодиться. Кажется, он оруженосец, вампирша обнаружила ятаган. Она собрала одежду, спрятала ятаган и быстро покинула берег залива, уже смеркалось, скоро она должна будет сделать невозможное, а именно — покинуть дворец.

Эверилд стояла рядом со скалой, пытаясь решить, что делать дальше, намного проще было бы ускользнуть из дворца, если бы ее прислугой была Лакши. А так надо вернуться в комнату, притвориться спящей и только потом покидать замок. Двери она всегда сможет закрыть или подпереть тяжелой мебелью. Вампирша с минуту постояла с закрытыми глазами и лениво двинулась к саду, а из него — во дворец, в комнату она вернулась вовремя, чтобы увидеть Лакши. О боже, как она обрадовалась.

— Привет, давно не виделись, ты очень вовремя — прикроешь мой уход. Мне надо встретиться с Темным Эриком, — сказала Эверилд, связавшись с ней ментально.

— Конечно, я за этим и пришла. У вас есть план побега?

— Да, я раздобыла мужскую одежду.

— Тогда переодевайтесь и идите, полночь скоро, — поторопила Лакши. Эверилд с облегчением скинула свои женские тряпки и облачилась в мужской костюм.

Она выпрыгнула из окна, вернулась к скале, достала ятаган и спокойно пошла к вратам. Стража пропустила без лишних вопросов.

Эверилд осмотрелась, всё-таки этот город изменился до неузнаваемости. Многие лавочки пропали, а этого дворца вообще не существовало. Она чувствовала себя потерянной девочкой, совершенно не ясно было, куда идти.

— На восток, собор Святой Софии именно там, — она сориентировалась по звездам и пошла. Рассматривая новые вывески — вот магазин сладостей, рядом библиотека — она шла, холодный ветер гулял по коже, пытаясь ее заморозить. Эверилд, наверно, плутала часа два, прежде чем вышла к собору Святой Софии. Он остался таким же величественным и красивым. Несколько нищих попрошайничали, и она бросила золотую монету болезненному мальчику лет одиннадцати.

Если бы она не была наложницей султана, то забрала бы этого мальчика с ясными голубыми глазами, прыщами на лице, но, увы…

«Где же этот треклятый Эрик?!»

Стоило ей только выругаться, как она увидела мужчину с ребенком, он осматривался, явно кого-то ища.

Темный Эрик, одетый во всё черное, как ворон, приблизился к Эверилд. Мелкий спрыгнул с рук принца, вопя:

— Мама!

Вампирша приложила два пальца к губам, и мелкий прекратил свои вопли. Он подрос, стал крепче телом, пухленьким.

— Нам лучше отсюда уйти, — подал голос принц Эрик.

Вампирша полностью была с ним согласна. Она подняла Эрика на руки, и они скрылись во дворах. Темный Эрик присмотрел уютный двор с ночными фиалками, удобной скамейкой и качелями. Он свернул туда, и они присели на скамейку.

— Мама, ты больше меня не оставишь? Я скучал, — сказал мелкий и полез целоваться. Эверилд чмокнула его в макушку и подбросила на руках.

— Как оно?

— Отвратительно, хочу на свободу. Я сегодня убила двух рабынь, чтобы насытиться кровью. Так больше не может продолжаться. Ты обещал организовать полный комфорт.

— Каюсь, каюсь, в делах совсем забыл про твое питание, больше этого не повторится. Там есть тайный ход в подземелья, где держат пленников и преступников, ты можешь кормиться там.

— Уволь, у них отвратная кровь, предложи что-нибудь другое.

Эрик задумался.

— Честно, этот момент я как-то упустил, даже не знаю, чем тебе помочь. Хотя выход есть — султан через три дня отправляется в поход, думаю, он, прежде чем уйти, пригласит тебя к себе в спальню. Попросись с ним на фронт. Там будет всё — свобода, еда и я, — последние слова он проговорил, мурлыкнув.

— Ты всё еще надеешься покорить мое сердце? — насмешливо спросила она.

— Я не надеюсь, я знаю, что рано или поздно ты скажешь да. Мне же спешить некуда, — нагло заявил Темный Эрик и притянул к себе Эверилд, страстно поцеловав в губы, та не успела отреагировать. — Так тебя кто-нибудь целовал? — спросил он.

Эверилд недоверчиво потрогала свои губы — это было по-другому, более страстно, жадно, так ее действительно никто еще не целовал. Темный Эрик обнял ее и поцеловал в шею, тело словно окатили горячим маслом. Организм отзывался на напористую ласку.

— Прекрати, здесь ребенок, — потребовала Эверилд.

— А то что? — с вызовом поинтересовался принц Эрик. Не дождавшись ответа, он скользнул за ворот расстегнутой рубахи и сжал ее грудь, по коже побежали мурашки. — Я могу дать тебе больше. Пойдем на охоту, думаю, ты…

— Закрою в серебряных казематах! — пригрозила она, сбрасывая его руку и поднимаясь. — Идем, я голодная как зверь, — бросила Эверилд и двинулась на запах людей, мелкий тихо сидел у нее на руках.

— Идем, — согласился принц и, нагнав вампиршу, развернул ее в другом направлении. — Охоты не будет, у меня во дворце море еды. Только надо твое лицо спрятать. Ладно, стащим по пути в магазине паранджу, — сказал он по-хозяйски.

— А если узнает султан?

— Не узнает. И я всё еще надеюсь с тобой провести ночку, — он нахально улыбнулся.

— Мечтать не вредно, смотри, чтобы изжога не началась. Да, Эрик? — обратилась она к подросшему сыну, он уже весил килограммов десять и был одет так же, как Темный Эрик, во всё черное.

— Да. А вообще он хороший дядька. И вы очень красивая пара.

— Предатель, — буркнула Эверилд, а Темный Эрик улыбнулся.

— Я хочу идти сам! — закапризничал Эрик, вампирша его опустила на землю.

— Я гляжу, ты нашел общий язык с моим ребенком, — заметила она.

— Найди общий язык с ребенком — и полпобеды уже у тебя в руках, — самодовольно усмехнулся принц Эрик, а Эверилд сильно захотелось стукнуть этого напыщенного индюка, но она сдержалась. Это ниже ее достоинства — бить мужчину, да и он всё равно сильнее. Она по-другому его уязвит.

— Ага, а еще дать почувствовать силу и страсть, которую ты можешь дать, и вот уже больше половины пути пройдено.

— Не без этого, — не стал отпираться принц.

— Ублюдок, — заключила она, и они вышли на главную улицу Константинополя.

— Не ублюдок, а опытный обольститель.

— Угу, куда мне до тебя, древнего вампира, — согласилась Эверилд и остановилась у прилавка.

— Подожди, я сейчас. Постарайся никому не попадаться на глаза, — попросил Темный Эрик и скрылся за домом.

Через десять минут он вернулся с женским нарядом и заставил Эверилд переодеться, теперь они были похожи на пару, прогуливающуюся ночью с ребенком.

— Эрик, тебе лучше залезть маме на ручки и притвориться спящим. В это время все дети спят.

Мелкий согласно кивнул.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 11. Нагайна

Темный Эрик с Эверилд пробирались дворами к резиденции принца Эрика. В половине третьего они вошли в позолоченные ворота, мимо сновали слуги, заканчивая свои дела. Эверилд с мелким осмотрелась и поразилась стоящим статуям, среди них она узнала Афину, Афродиту, Аполлона и Венеру.

— Необычный выбор, — заметила она, указывая взглядом на статуи.

— Я очень люблю античные времена, они мне кажутся искренними, — сказал вампир, проводя Эверилд мимо аллеи из апельсиновых и яблоневых деревьев. Они прошли в большие резные двери, холл залил яркий свет, и она заслонилась от него рукой, жмурясь. Мелкий завозился в руках и закапризничал, вампирша начала его качать.

— Это всего лишь свет, — уговаривала она, и мелкий снова засопел.

Они прошли по просторному коридору со сценами из Библии — жесткий контраст со двором.

— И как только султан тебя не казнил за такое своеволие?.. — вполголоса сказала Эверилд.

— Он слишком меня любит, — усмехнулся вампир, проводя ее на кухню, где за столом сидели три вампирши: Люси, Нагайна и Жанна д’Арк. Да-да, та самая. Они дружно поприветствовали принца Эрика и Эверилд, мелкий завозился в руках, что-то ворча.

— Тише, ребенка мне разбудите, — сурово сказала Эверилд и ногой отодвинула стул. — Нагайна, какими судьбами? — та пожала плечами, она была в кафтане, подбитом соболем, и бархатном платье, на вид ей было лет двадцать.

— Давай встречаться, — сказала Эверилд, с вызовом смотря в синие как море глаза. Вампирша сначала опешила, остальные затаили дыхание, и только глаза Темного Эрика налились гневом, готовым выплеснуться через край, он сжал челюсти и весь был напряжен. Нагайна подмигнула принцу и задорно сказала.

— А давай!

Эверилд чуть от неожиданности не выронила сына. Она за этой вампиршей ухаживает со времен Византии, и та всё от нее воротит нос, а в последнюю встречу в Италии вообще сбежала в Египет.

— Ты серьезно? — всё-таки решила уточнить Эверилд, всё еще ожидая подвоха.

— Вполне, сколько я уже могу от тебя бегать? У меня было сто лет вдали от тебя, чтобы всё обдумать, и, знаешь, я по тебе соскучилась, — улыбнулась вампирша и подошла к Эверилд, поцеловав ее в губы.

Эверилд расплакалась, а Темный Эрик вышел, пытаясь совладать со своими эмоциями: опять она ему предпочитает других. Он отсутствовал минут пять, а когда успокоился и вернулся на кухню, вампирши о чём-то разговаривали.

— Рассказывай, как ты оказалась в рабстве у султана, — азартно попросила Нагайна, подавая Эверилд бокал с кровью.

— Дорогой нашему сердцу принц Эрик меня продал за деньги, взяв в заложники моего сына, пришлось согласиться, — спокойно сказала Эверилд, отпивая кровь: она отдавала перцем и какими-то пряностями.

— Принц Эрик может, но он же всё делает ради общественного блага. Эй, Ваше Высочество, хватит прятаться в тени колонны, выходи, присоединяйся к нам и не горюй! — весело сказала Нагайна, подзывая Темного Эрика.

— А ты как оказалась в этой банде заговорщиков? — спросила в ответ Эверилд.

— Очень просто: я встретилась с Темным Эриком на базаре, там мы разговорились, и он уговорил меня примкнуть к нему. Совет правда уже зажрался, детей убивают, которые с таким трудом достаются. Думаю, это здорово, что принц взял тебя в плен, иначе Совет нашел бы и покарал. Ты же знаешь, что дампиры запрещены, — серьезно сказала вампирша.

— Знаю, эх, алкоголя бы в кровь.

— Сейчас будет, — сказала Нагайна. Она обладала пшеничными волосами и любила мрачные цвета, хотя они совсем не соответствовали ее настроению. Нагайну опередил Темный Эрик, который извлек из бара бренди и сделал большой глоток.

— Ну что, выпьем за долгожданное воссоединение, — сказал он, поднимая бутылку вверх вместо бокала.

— За соединение новой бессмертной пары! — подхватили Люси и Жанна. Послышался звон стекла.

— Эй, Темный Эрик, улыбнись, ты можешь пойти в нашу семью третьим, — весело предложила Нагайна, пугая Эверилд. Она ничего не могла с собой поделать: не любила Темного Эрика — и всё тут.

Жанна вступила в разговор:

— Эверилд, ты от такого мужика отказываешься, смотри, потом будешь локти кусать.

— Этот мужик продал меня в рабство ради своих амбиций! — немного обиженно сказала та.

— Она это будет припоминать лет сто, — согласилась Люси, глупо хихикая. Она была блондинкой в лазурном платье, держала в руке бокал с абсентом, где она раздобыла эту диковинку — было загадкой.

— Я хотел как лучше, — печально сказал Темный Эрик.

— Так хотел, что забыл спросить мое мнение, и, между прочим, ты убил моего любимого человека. Всерьез думаешь, что я так скоро тебе это прощу? — спокойно поинтересовалась Эверилд.

— Знаешь, я мог убить всех твоих партнеров за твою недолгую жизнь, но этого не сделал, позволив жить своей жизнью и надеясь, что однажды ты обратишь на меня внимание, тогда мои нервы сдали, прости.

— Не верю ни единому твоему слову. А подложить меня под султана у тебя нервы не сдали? — с вызовом поинтересовалась она, смотря прямо в черные глаза принца.

— Нет, ты всё равно его не любишь и навряд ли полюбишь, — с какой-то горечью ответил он.

— А если полюблю, то что, убьешь?! — не унималась Эверилд.

Мелкий завозился:

— А можно потише? Мама, не ругайся с дядей Эриком, он хотел как лучше. Он сказал, что ты из дворца султана выйдешь с огромным состоянием, и мы сможем свергнуть гнусный Совет. А рано или поздно они придут за мной. Если ты хочешь моей смерти, то можешь дальше ссориться с принцем, — сказав всё это, мелкий опять погрузился в сон, а вампиры смотрели на него потрясенно.

— У тебя не ребенок, а какой-то гений. И вообще, действительно, хватит ссориться. Вот скажи честно, Эверилд, он тебе противен?

— Нет, не противен.

— Ну вот. Отлично, тогда мы можем создать шведскую семью! Я буду не против. Меня Темный Эрик не интересует, я больше по девочкам.

— А мое мнение никого опять не интересует… Я что вам, игрушка?! — рассердилась вампирша. — Совсем обнаглели.

— Да почему? Просто мы пытаемся прийти к компромиссу. Эверилд, раньше ты была проще, — всплеснула руками Нагайна.

— Ладно, Нагайна, хватит, мы сами в состоянии разобраться, — одернул ее Темный Эрик.

— А что такое шведская семья? — спросила Люси.

— Когда в отношениях более двух людей, и третьим может быть как женщина, так и мужчина, — ответила Нагайна, отпивая кровь. — Темный Эрик, тащи горячее! — потребовала Нагайна. — А то я уже не могу пить эту кровь ящерицы. А ты, Эверилд, подумай на досуге. Что тебе этот султан? Объездишь его и прикончишь, когда надоест. Тем более я слышала, что у него там рай.

— Угу, клубок змей. Кстати, да, что касаемо змей — в гареме зреет заговор. Султанши, похоже, хотят свергнуть Мехмеда.

— Откуда такие сведения? — подобрался Темный Эрик.

— Оттуда, они сегодня окружили меня и стали намекать, что хотят подчинить янычар. Думаю, это не просто так, янычары вообще в последнее время обнаглели донельзя. Они никого не слушают. Ну вот, мне кажется, они затеяли убийство. Но это пока мои предположения, не подкрепленные фактами. Так что держи ухо востро. Они вполне могут захотеть посадить на трон своих сыновей или вообще Сулема выпустят. А говорят, он обезумел. Короче, среди янычар и султанш зреет что-то нехорошее. Мехмед последнее время терпит поражение за поражением, многим это не нравится.

Эверилд передала ребенка Нагайне и первой приступила к трапезе. Она выпила трех молодых мужчин и двоих среднего возраста. Потом забрала ребенка, уступая место остальным. Пленных всё заводили и заводили до тех пор, пока все не насытились.

— Мне уже пора, скоро рассвет, — заметила Эверилд, смотря на серое небо.

— Кстати, Эверилд, а как мы будем встречаться, если ты находишься в гареме султана, может, лучше повременить? — вдруг забеспокоилась Нагайна.

— Думаю, Темный Эрик не поленится тебя взять в поход, а там у нас руки развязаны. И да, Ваше Высочество, сына тоже прихватите, ему будет интересно, да и я смогу чаще его видеть. Всё, мне пора, — сказала она и, поцеловав Эрика в лоб, передала сына Нагайне.

Вампирша покинула резиденцию Темного Эрика через окно и дворами вернулась во дворец султана.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 12. Дары султана

Эверилд сидела за столом и что-то писала, когда скрипнула дверь, кто-то вошел в комнату. Вампирша ни единым мускулом не повела, даже не шелохнулась.

— Госпожа, вы вернулись, слава Аллаху! Вас хотят видеть две рабыни, им можно войти?

— Пусть проходят, — великодушно разрешила Эверилд. Толкаясь и хихикая, в комнату вошли две девушки. Они нерешительно мялись на пороге, обмениваясь взглядами.

Эверилд оторвалась от своего письма и посмотрела на вошедших — они были ей знакомы по первой ночи. Шпионки, проверявшие, храпит ли ночью Эверилд. Она выжидающе уставилась на девушек. Ни одна из них не решилась заговорить. Они искоса смотрели на Лакши.

— При ней вы можете говорить что угодно, — подбодрила их Эверилд, и вампирша закрыла двери.

— Помните, вы обещали с нами позаниматься? — начала робко блондинка с зелеными, как трава, глазами, на ней был простой кафтан, шаровары черного цвета и платье красного цвета.

— Ах, совсем про вас забыла! Долго вы меня вчера утром ждали? — виновато спросила Эверилд, она должна была с ними встретиться в саду, чтобы обучать боевому искусству.

— Ничего страшного, госпожа, мы слышали, что в это утро вы были в спальне у султана, и хотели узнать, когда следующее занятие? — они неуверенно переглянулись, и вторая добавила:

— Если вы, конечно, не передумали.

Эверилд едва сдержала улыбку, они такие забавные, когда мнутся. Одна комкала платье — явный признак того, что нервничает.

— Сейчас вы заняты? — спросилаЭверилд.

Девушки заулыбались.

— Нет, до восьми утра у нас нет дел.

— Отлично, пошли в танцевальный зал. Сегодня он должен быть пустым, — сказала вампирша, откладывая письмо. Она писала его в Индию одной своей знакомой семье.

Эверилд потянулась, потерла глаза, поднялась и направилась к выходу. Девушки посторонились, пропуская ее вперед. Лакши с укоризной посмотрела на вампиршу, но та отмахнулась.

Они, переговариваясь и хихикая, шли по коридору. Эверилд распахнула двери в танцевальный зал, нахмурилась. Он был пустым, но подушки куда-то делись.

— Вы что-то потеряли? — робко спросила первая, заметив ее растерянный взгляд.

— Куда подевались подушки? — озадаченно спросила она.

— А, слуги их убрали, потому что мыли пол. Но мы можем их принести.

— Сюда бы большое пуховое одеяло, — заметила Эверилд.

— Сейчас притащим, а сколько надо?

— Чем больше, тем лучше, — ответила вампирша и принялась ждать. Девчонки открыли неприметную дверь.

— Давайте я помогу вам перетащить их, — сказала Лакши, шепнув Эверилд на ухо: — Сюда идут другие вампирши, их пять.

— О, и моя охрана подоспела, — с улыбкой прошептала в ответ Эверилд, и правда, через минуту открылась деревянная дверь, и в зал вошли пять подтянутых, спортивных вампирш, они были одеты в женские одеяния.

— Что делаем? — сурово спросила самая высокая, долговязая вампирша с шикарными темно-каштановыми волосами, тяжелыми прядями спадающими на спину, одета она была во всё бело-желтое.

— Буду благодарна, если постоите на карауле. Мы здесь собираемся кое-чем незаконным заниматься.

— Хорошо, Феруна и Дилара, караул на вас, а мы останемся внутри, — повелела она, и две молодые вампирши лет пятнадцати от роду вышли за дверь. — Если кого-то увидите — стучите.

Лакши помогла девочкам разложить пуховые одеяла, и они в предвкушении ждали продолжения. Одеяла было жалко, они были белыми, но делать было нечего.

— Снимаем обувь, платья и встаем на одеяла, — скомандовала Эверилд, потирая ладони. Они растерянно переглянулись, но подчинились.

«Боже, какие у них шикарные фигуры — стройные, кожа нежная, белая, аж завидно. Я с такими провела бы не одну ночь», — подметила про себя вампирша, а вслух сказала:

— Начнем с зарядки и растяжки.

Они десять минут делали зарядку, потом полчаса занимались растяжкой.

— Теперь я вам покажу первые приемы, но прежде чем мы приступим, вам надо научиться правильно падать, — сказала Эверилд, раздеваясь. Рабыни ахнули, не ожидая такого.

Вампирша сама ступила на одеяла и показала, как правильно падать. Сначала она сделала это быстро, потом вспомнила, что человеческие глаза улавливают меньше, и стала показывать очень медленно, словно танцует.

Девушки охотно за ней повторяли, когда еще через полчаса они более-менее научились падать, она показала им первый прием.

— Эверилд, — вошла Феруна, высокая вампирша со светлыми волосами, доходящими до пояса, одета она была в темно-красное платье.

— Да, Феруна? — не отвлекаясь, отозвалась Эверилд.

— Сюда идет султан, мы не можем больше находиться на виду.

Они прикрыли двери, а рабыни испуганно посмотрели на вампирш. Эверилд спокойно села на одеяла.

— Куда конкретно он идет?

— Не знаем, но, вроде, прямо сюда, — шепотом сказала Феруна, и через минуту открылась дверь. Девушки сидели на одеялах полуобнаженные.

— Что здесь происходит? — нахмурился султан, входя.

— Мы занимаемся танцами! — нашлась Эверилд.

— Кана, я уже тебя обыскался, никто из слуг не знает, где ты! — сделал выговор султан.

Эверилд опустила глаза в пол.

— Простите меня, мой повелитель, — раскаялась она, встав на колени. Вампирши едва сдерживались от того, чтобы не рассмеяться. Наигранная покорность забавляла. — Я надеюсь, вы не будете сильно гневаться на меня, — она подняла умоляющий взгляд, приложив руки к сердцу.

Султан заинтересованно рассматривал притихших девушек, они смотрели в пол и были напряжены. Все рабыни стояли на коленях, даже вампирши, они смотрели куда угодно, но не на султана.

— Нет, не сержусь, Кана, я хотел тебя взять с собой на охоту. Сейчас сомневаюсь, по-моему, ты и без меня хорошо проводишь время, — спокойно заметил Мехмед, посмотрев на коленопреклоненную Эверилд. Почему-то его раздражала эта наигранная покорность. Он смотрел сурово, а вампирша не смела поднять глаза.

Если две рабыни реально боялись, то остальные лишь притворялись, и султан это отчетливо видел. Он скрестил руки на груди и смотрел, ничего не говоря. Ждал, когда Кане надоест играть в покорность. Девчонки уже дрожали от страха, ожидая наказание, а спектакль не собирался заканчиваться. Султан оглядывал всех еще с минуту и, почти разочаровавшись, хотел отвернуться, когда Кана посмотрела на него с вызовом, всё еще стоя на четвереньках. Это выглядело, по меньшей мере, соблазнительно: шаровары и рубашка ничего не скрывали. Потом она поднялась, рабыни ойкнули — такой ужас отразился в их глазах, что султан едва сдержал смех.

— Ну что, вы довольны моим представлением, мой дорогой султан? — с вызовом поинтересовалась Кана, в уголках ее глаз собирались грозовые тучи.

— Вполне, собирайся на охоту, у тебя час, а вы две поможете ей собраться, — повелел он.

— Да, мой повелитель! — хором сказали рабыни. Потом султан перевел взгляд на пятерых вампирш, продолжающих покорно стоять на коленях. Они были похожи на изваяния и до конца играли свою роль.

— А вы прекратите изображать из себя статуи, смотреть на вас жутко, — приказал он вампиршам. Они, ни слова не говоря, синхронно встали.

— Такой слаженной работы я еще не видел, вам бы в армии служить, мне кажется, из вас получились бы прекрасные воительницы, — усмехнулся султан и, шурша одеждами, покинул танцевальный зал, даже не представляя, насколько был прав.

Рабыни с облегчением выдохнули.

— Мы так испугались, думали, умрем от страха… — сказала блондинка, и только вампирши оставались бесстрастными, их все эти игры не интересовали, у них было две задачи — охранять Эверилд и всё докладывать Темному Эрику.

— Я думала, он прикажет нас выпороть. Надо прибраться и уходить, через пятнадцать минут здесь должны начаться занятия.

— Я вам помогу, — вызвалась Лакши. Они за пять минут убрали одеяла и покинули зал.

Пять мрачных вампирш последовали за Эверилд как тени. Всю эту процессию видели другие рабыни, и по гарему пошли слухи, что султан специально для своей новой наложницы нанял охрану.

Когда они скрылись в комнате, Эверилд сказала:

— Шер, вы привлекаете слишком много внимания.

Высокая, долговязая, с темно-каштановыми волосами на это сказала:

— Султан в курсе, что мы тебя охраняем. Точнее, его от тебя. Я не знаю, как его убедил Темный Эрик, но сам факт на лицо. Теперь мы ни на шаг от тебя не отойдем, и тебе готовят большие покои из двенадцати комнат. Пять из них будут принадлежать тебе, остальные — прислуге. Султанши взвоют от ярости, — улыбнулась она.

— Ой-ой. Они попытаются меня убить! — «испуганно» вскрикнула Эверилд.

— Не переживайте, принцесса, мы их к вам не подпустим! — смеясь, сказала Дилара.

— Даже не сомневаюсь.

В двери постучали.

— Госпожа, султан велел передать вам охотничий костюм, сказал, вам должно понравиться.

— Лакши, открой двери, — попросила Эверилд.

Голову в комнату вампирши просунула служанка с черными курчавыми волосами и родинкой с правой стороны носа, глаза были любопытные — цвета лайма.

— Я могу войти? — робко попросила она. Лакши посторонилась, пропуская служанку, она несла небольшой сундук. Положила на кровать. — Вам помощь не нужна? — спросила она, стесняясь.

— Ты сильно поможешь, если откроешь его.

Служанка радостно принялась за дело, и правда, внутри лежал охотничий костюм цвета молодой листвы.

— Он очень вам пойдет, — защебетала она. — Позволите на вас его надеть? — спрашивает, а сама изучает обстановку!

— У меня для этого есть Лакши, — холодно обронила Эверилд. Лакши подошла, а та разочарованно вздохнула.

— Кто тебя послал? — спокойно поинтересовалась вампирша, позволяя Лакши стянуть с себя рубашку.

— Султан, — испуганно пискнула она.

— Не ври! — холодно повелела Эверилд. Та поежилась и забегала глазками.

— Гюльхем-султан, — тихо проговорила служанка. — Вы только ей не говорите, что я призналась. Она хочет вас отравить, ей не нравится, что ваше могущество и влияние растет! — продолжала сдавать свою госпожу рабыня, смотря умоляюще.

— Хорошо, принеси яд, я его выпью, — у служанки от удивления и ужаса раскрылись глаза.

— У меня нет, — она сжалась, уже жалея, что призналась.

Эверилд посмотрела на своих телохранительниц. Они поняли ее без слов, Шер подошла и просто сунула руку в карман рабыни, извлекая маленькую пилюлю.

— Могу бросить в недопитый шербет? — предложила она.

Эверилд кивнула, Шер подошла к столу, бросила пилюлю, которая быстро растворилась, и Эверилд в ночной сорочке взяла и залпом осушила стакан.

— Можешь передать своей госпоже, что ты всё сделала, как она сказала. Всё, иди! — приказала Эверилд, и рабыня, плача, упала на колени.

— Не губите меня. Позвольте искупить свою вину и служить вам, — она подняла умоляющие глаза.

— Хорошо, докладывай мне всё, что задумала Гюльхем-султан, — равнодушно проговорила Эверилд и кивнула Феруне, та помогла рабыне покинуть комнату. Девушка бросилась бежать.

— Поможешь мне облачиться в охотничий костюм? — обратилась к Лакши вампирша, а потом посмотрела на Шер. — Сколько еще вампирш находится в гареме?

— Еще две, завтра прибудут три, они будут нас сменять, чтобы всё это не выглядело подозрительно, — спокойно ответила Шер.

— Ясно. Темный Эрик хорошо подготовился, — холодно сказала Эверилд.

— Он вас любит, а вы этого не замечаете! — немного обиженно сказала Феруна. Эверилд ничего не ответила.

Переодевшись в охотничий костюм, она почувствовала себя в своей тарелке. Всё-таки мужскую одежду вампирша любила больше, хоть сам костюм вполне был женственным.

— Я готова, когда мы выдвигаемся? — спросила она Шер.

— Не знаю, он пошлет за вами, — пожала плечами та и уставилась в окно.

— Я думаю, вам надо сначала поесть, — подала голос одна из рабынь.

— Кстати, как вас зовут? — Эверилд только сейчас вспомнила, что даже не знает имен своих неожиданных учениц.

— Я Галия, — сказала темненькая с ирисом на щеке.

— А меня зовут Гульнара, — представилась светленькая рабыня.

— Хорошо. Тогда принесите мне плотный обед, — попросила она, и девчонки выскользнули из комнаты, через полчаса ей принесли суп, и Эверилд съела его, не чувствуя вкуса.

В двери постучали.

— Госпожа, вас ждет султан. Я вас провожу, — сказал девичий голос.

Эверилд вышла из комнаты, и вся личная охрана последовала за ней. Мимо проходящие рабыни бросали многозначительные взгляды. «Гарем и так хорошо охранялся янычарами, да еще стражу выделили внутри гарема. Кто она такая — принцесса? Нет, всего лишь жалкая пиратка, а столько почестей. Чем она его так зацепила, что он не доверяет собственным женам?» — всё это говорили их взгляды. Кто-то прошептал за спиной:

— Может, они султана охраняют от нее…

Эверилд подумала про себя: «Хоть одна умная мысль».

Они вышли из гарема, оказалось, что султан уже ждет во внутреннем дворе, вместе со свитой, под он уздцы держал белую лошадь. Эверилд приблизилась, поклонилась, приветствуя повелителя, ее лицо прикрывала вуаль. Мужчины бы многое отдали, чтобы узнать, кто под ней скрывается. Вампирша приняла дар от султана.

— Это кобыла, зовут ее Яра. Думаю, вы найдете общий язык, — ласково проговорил султан.

Все вскочили в сёдла.

— Что, готова? Не боишься? — спросил султан.

— Чего мне бояться? — с недоумением ответила вопросом на вопрос Эверилд.

— Умеешь стрелять из лука?

— Умею, и не только из него.

Султан сделал определенный жест, и кто-то из янычар поднес ей кожаный футляр. Эверилд открыла подарок и ахнула — внутри лежал кинжал из дамасской стали, рукоятка оружия была украшена драгоценными камнями в виде цветов. Он легко ложился ей в руку, вампирша даже прослезилась.

— Благодарю, мой повелитель, это самый великолепный подарок! — глаза ее засияли. Д

ругой янычар подал лук и колчан со стрелами. Эверилд убрала колчан за спину.

Они и вся свита тронулись в путь. Султан был спокоен, словно никто не стоял у границ Османской империи. Эверилд не сразу заметила принца Эрика, а когда увидела, осторожно махнула рукой, но приблизиться не решилась, продолжая ехать рядом с султаном.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 13. В тропическом лесу

Эверилд смотрела на Темного Эрика, гадая, что он затеял. Ее сердце екнуло, когда она увидела, как кто-то маленький завозился в его седле. Крошечные ручки поднялись вверх, потягиваясь. Принц Эрик придержал мелкого в седле и что-то шепнул. Нервы Эверилд не выдержали, и она отделилась от султана и направила свою лошадь к Темному Эрику. Она подъехала ближе, и правда, ей не показалось — в седле принца сидел ее сын.

— Мама! — завопил мелкий, вампирша улыбнулась ему.

— Хочешь ко мне в седло перебраться? — спросила она.

— Да! Хочу! — он просяще посмотрел на принца Эрика, но этого не потребовалось, они остановили лошадей. Эверилд приняла ребенка к себе в седло.

— Что здесь происходит? — властно спросил султан, холодно посмотрев на парочку.

— Ничего, мой повелитель, я просто забрала у темного визиря своего сына, — Эверилд опустила взгляд.

— Это правда, мой повелитель, — подтвердил тот, изобразив легкий поклон.

— Хорошо, Ахмед…

Вдруг голос подал мелкий:

— Мама, это кто? Тот султан? — он весь вытянулся, пытаясь детальнее разглядеть повелителя.

— Да, мой мальчик, это султан.

— Темный Эрик красивее, — заметил мелкий и прижался к матери.

— Ну спасибо, удружил! — рассмеялся султан, смех у него был чистый, как звон монеты. — Что мне надо сделать, чтобы вам понравиться, юный принц? — обратился Мехмед к ребенку.

— Уважать маму, — высунулся мелкий, с опаской поглядывая на взрослых.

Они засмеялись.

— Кана, у тебя воистину забавный ребенок. Я хочу такого же сына. Ты же мне его родишь? — ласково спросил он.

— Если Аллаху будет угодно, мой повелитель, я вам рожу хоть десять сыновей, — пообещала Эверилд.

— Хорошо, Кана, негоже, чтобы ребенок рос отдельно от матери. Так что с сегодняшнего дня он будет жить с тобой в моём дворце, — решил султан. Потом бросил суровый взгляд на Ахмеда. — Вы меня поняли? Больше он не у вас. Ребенок должен расти с матерью, и тогда женщина будет счастлива и спокойна.

— Да, мой повелитель, — согласился Ахмед, скрипя зубами. Он уже жалел, что подарил Эверилд султану, надо было ее оставить себе и сделать своей женой. В груди Темного Эрика клокотала ярость.

— Раз мы всё решили, то поехали! — приказал султан и пустил своего коня рысью, Эверилд поравнялась с ним.

— Спасибо, мой повелитель, я перед вами в неоплатном долгу, — сказала она.

На душе сразу стало легко и спокойно, не надо было больше тревожиться о своем ребенке. На трон он не претендует, так что гаремным мегерам ее сын не нужен. Хотя они могут насолить через него лишь для того, чтобы увидеть, как страдает Эверилд. Еще неизвестно что хуже. Она отогнала мрачные мысли.

— Роди мне такого же крепкого сына, и мы будем в расчете, — улыбнулся султан.

Они въехали под кроны деревьев, все звуки сразу пропали, остались только шорох и щебет птиц. Высокие пальмы давали тень от солнца, трава была всё еще мокрой от росы. Здесь было легко и свежо. Они ехали еще с полчаса, когда увидели цепочку звериных следов. Мелкий всё время вертел головой, рассматривая лес и ловя звуки.

— Мама, там где-то впереди тигр. Слышишь легкий рык?

— А может, и не тигр, — засомневалась вампирша.

— Точно говорю — тигр.

— Я слышу носорога, — по спине Эверилд пробежала дрожь, она еще помнила, как носорог своим рогом распорол ей живот.

— Боишься? — заботливо спросил султан.

— Есть немного, однажды меня чуть не убил носорог, с тех пор я их боюсь. А там, в пятистах метрах, затаился именно он, — она передернула плечами и покрепче вцепилась в поводья.

— Оставайся позади, я сейчас проверю. Кстати, держи пистоль, — султан передал ей огнестрельное оружие. Ощутив тепло металла, Эверилд почувствовала себя спокойнее. Она посильнее прижала к себе сына.

— Мама, не бойся, я пристрелю носорога, он не успеет до тебя добраться.

— Тише, — шепнула Эверилд, и они тронулись.

Скоро послышалось тяжелое дыхание носорога, по телу вампирши пробежала крупная дрожь. Она видела сквозь заросли, как он наклонил рог и готовился к атаке. Руки вспотели. Эверилд трясло, она совсем позабыла о своем страхе перед этой зверюгой.

Раздался выстрел, и носорог взревел. Земля задрожала. Яра нервно забила копытом. Вампиршу оттеснили двое мужчин и окружили три телохранительницы.

— Не бойтесь, госпожа, — шепнула Феруна и ободряюще похлопала по плечу, улыбнувшись.

— Я и не боюсь, — спокойно отрезала Эверилд, почему-то она устыдилась своего страха, но стоило только увидеть носорога — ее накрыло, она ударила коня в бока и бросилась бежать. Носорог мчался за ней, кони ржали.

Мужчины стреляли из пистолей, пытаясь застрелить животное. Но тщетно, чтобы его убить, надо попасть в глаз, а шкура у него непробиваемая.

Эверилд в панике гнала лошадь, пока не оказалась перед рекой. Она попыталась загнать кобылу в реку, но та отказалась в нее ступать. Она фырчала и дрожала так же, как Эверилд. Вампирше ничего не оставалось, кроме как повернуться лицом к опасности и, достав пистоль, прицелиться в глаз зверюги. Нажатие на курок. Пистоль дал осечку. Эверилд выругалась, в панике соображая, что делать. Еще пятьдесят метров — и ей конец.

— Мама, стреляй! — выкрикнул мелкий, пихая ей в руку второй заряженный пистоль, где он только его раздобыл? Эрик придал ей сил, она вдруг осознала, что под угрозой не только она, но и ее ребенок, а он никак не должен пострадать. Вампирша прицелилась и выстрелила. Носорог дернулся, по инерции сделал пару шагов и, хрипя, завалился на бок. Эверилд выдохнула, пистоль выскользнул из рук, ее трясло, и по щекам побежали слезы. Когда ее нагнали мужчины, она уже плакала.

Султан увидел поле боя, потом заметил Эверилд и двинулся к ней.

— Ты не ранена, Кана? — обратился Мехмед к вампирше.

— Нет, мой повелитель, просто сильно испугалась, — всхлипывая, ответила вампирша.

Султан подъехал к ней ближе, помог спуститься с лошади и обнял ее.

— Все хорошо, ты убила его. Сейчас подчиненные срежут рог, и я сделаю тебе из него оружие. Чтобы ты больше не боялась носорогов, — утешая, сказал султан. Он заслонил собой Эверилд и, подняв вуаль, нежно поцеловал в губы. Они целовались с минуту, когда раздался выстрел. Мехмед вскрикнул и ухватился за Эверилд.

— Вас ранили! — испуганно сказала вампирша, удерживая султана.

К нему поспешно подъехали визири. Они помогли его удержать.

Темный Эрик смотрел сквозь заросли, в груди закипали гнев и ревность, как кипящее масло, он не мог больше смотреть, как султан ее обнимает и целует, утешая. Он сейчас должен был быть рядом с ней, целовать ее губы и утешать. Он поднял пистоль и, подобравшись ближе, выстрелил, ранив мужчину в плечо. Принц взял второй пистоль и снова прицелился, но султана заслонили.

«Он должен умереть, Эверилд станет только моей и ничьей больше». Он взобрался на коня и вместе со всеми выехал на берег реки. Султана уже вели под руки подданные. Эверилд растерянно смотрела на Темного Эрика — она всё видела. Он пожал плечами, мол, я не при делах. Помог султану забраться на своего коня и вызвался вести лошадь под уздцы, на этом охота кончилась, рог слуги срезали.

Все двинулись во дворец. Темный Эрик передал султана другим и подъехал к Кане, окруженной вампирами.

— Я не хочу тебя больше видеть рядом с ним, — заявил он.

— Ничем не могу помочь, ты сам меня продал в гарем, — спокойно ответила Эверилд.

— Как продал, так и выкуплю. Мне ничего сейчас не стоит приказать тебя похитить! — рыкнул он.

Принц Эрик оглянулся, свита ушла далеко вперед, он кивнул вампирам.

— Они тебя не послушаются, до встречи, принц Эрик, — холодно проговорила Эверилд и пустила лошадь галопом. Вампирши поскакали за ней следом. Она впервые применила ментальное подчинение, спустя пятьсот лет. Считай, бросила вызов самому принцу. Вампирши следовали за ней, а Темный Эрик не сдвинулся с места, смотря ей вслед.

— Посмотрим, кто кого переиграет, — сказал он в тишину и отправился в свою резиденцию.

Свита султана ехала во дворец. Самого Мехмеда переложили на носилки, Эверилд на месте сменила повязку, пропитавшуюся его кровью. Горло обожгла жажда.

— Он будет жить? — обеспокоенно спросила Эверилд.

— Это скажет только лекарь, а вам, госпожа, лучше вернуться в свои покои, если что-то станет известно, вам доложат, — сказал офицер из янычар, и вампирша не стала спорить.

Она передала лошадь конюху и с ребенком на руках отправилась во дворец. Когда она появилась в коридорах гарема, многие рабыни бросали на нее косые взгляды, но ни одна не решилась приблизиться.

В комнате ее встретила Фатьма-султан.

— Добрый день, как съездили на охоту? — начала она с нейтральной темы.

— Султана попытались убить… — как-то потерянно сказала Эверилд. Мелкий благоразумно молчал, сидя у нее на руках.

— Кто? — побледнела Фатьма-султан.

— Не знаю, но думаю, кто-то из визирей, — ответила она, проходя к своей кровати.

— Ты знаешь, султан велел тебе подготовить покои из двенадцати комнат, но раз тебе вернули ребенка, я отдам тебе свои покои из пятнадцати комнат. Султан бы поступил так же, тем более я переезжаю в новый дворец со своим мужем и детьми, а Валиде-султан мне выделит покои из двадцати комнат, ты же знаешь, я жду ребенка. Надеюсь, что это будет мальчик.

— Поздравляю! Но думаю, вы слишком щедры ко мне, Фатьма-султан, — спокойно возразила Эверилд.

— Я знаю. Считай это даром. Что Эрик не сын султана — для меня не новость. Будь наглее, и все звезды упадут к твоим ногам, а еще побеждает тот, кто не отказывается от даров судьбы.

— Это очень великодушно с вашей стороны, — поблагодарила Эверилд.

— Пустяки, ты меня отблагодаришь, если поможешь раскрыть заговор султанш. Мне кажется, они задумали убийство моего брата, а мне не хотелось бы повторить судьбу моей матери, Турхан-султан.

— Хорошо, я готова вам помочь.

— Тогда прикажи собирать все вещи, и переезжаем в новые покои, — улыбнулась Фатьма-султан.

— Хорошо, как скажете, госпожа.

— Не унывай, мой брат очень живучий, он выберется из лап смерти.

— Знаете, мне иногда кажется, что я проклята, дьявол побери! Все мои мужчины умирают не своей смертью — это ужасно…

— Это просто случайное совпадение. Я вон уже третьего мужа сменила, обо мне ходят слухи, мол, жениться на Фатьме-султан — значит поздороваться со смертью, — она печально улыбнулась.

— Таких женщин в Европе называют черными вдовами, а в Индии сжигают заживо вместе с мужем. Им запрещается носить украшения. Если вдову оставляют в живых, то она не имеет права носить волосы и должна побриться налысо.

Фатьма-султан тряхнула головой.

— Это кошмарно, бедные женщины! Я, оказывается, еще родилась в раю.

— Да, вам хоть можно заново выходить замуж.

— Не волнуйся так, султан поправится, а чтобы у тебя не бродили в голове печальные мысли, зови слуг и давай переезжать, — бодро сказала Фатьма-султан.

Она вышла на минуту, а в комнате уже стало тесно, слуги начали собирать вещи.

— Пока работают служанки, пошли, посмотришь на свои новые покои, кстати, я так и не жила в них толком. Думаю, тебе понравится, — Фатьма-султан подмигнула Эверилд.

— Надеюсь. Эрик, пойдем смотреть свои новые покои?

— Да! — утвердительно сказал он и первым выбежал в коридор, женщинам оставалось лишь поспевать за шустрым малым.

Вскоре они вошли в просторную комнату: здесь были высокие потолки купольной формы, пол был застелен персидскими коврами разной расцветки, стены мраморного цвета, как кожа Эверилд, местами они были обтянуты красным бархатом и парчой. У окна стоял большой светлый стол, на окнах висели легкие шелковые шторы, пропуская свет внутрь. Комната была светлой и чистой. У правой стены стояла золотая детская кроватка, по углам — золотые подсвечники. Эверилд вздрогнула, увидев серебро. Серебряный канделябр был насмешкой над вампиршей, хоть умом она понимала, что Фатьма-султан просто не знает.

— Фатьма-султан, можно из комнаты убрать все серебро, у меня на него аллергия? — спокойно попросила она.

— Конечно, можно! Это твоя комната, можешь делать с ней всё что угодно. Я прикажу слугам вынести всё серебро, — пообещала она и тут же отдала приказ, через час в комнате не было ни грамма серебра, а еще через два все канделябры, посуду, подсвечники и столы, покрытые серебром, тоже унесли.

— Я очень люблю серебро, оно защищает от злых духов, — сказала Фатьма-султан.

— Я, напротив, с детства его не люблю, да и оно меня не любит. Я все серебряные украшения растеряла, — сказала Эверилд.

Она прошлась по остальным комнатам — все они были светлыми, в пастельных тонах, была в них какая-то сдержанность европейца, холодность, что вполне соответствовало характеру Эверилд.

— Как здесь уютно, спокойно, как в море! Знаете, я люблю покой. Не люблю все эти кричащие цвета, от них в глазах рябит. Но ничего не поделаешь — в чужой монастырь со своим уставом не лезут. На Востоке все любят яркое, кричащее, и только вы какой-то островок спокойствия. Ваша мать была белой? — неожиданно спросила Эверилд.

— Да, мою мать выкрали из Крымского ханства. Жаль, что она умерла буквально за несколько месяцев до твоего появления в гареме. Я думаю, вы бы друг другу понравились. У меня материнский характер. Но не будем о грустном, располагайся, а мне уже пора идти по делам. Встретимся за ужином, — сказала Фатьма-султан и покинула новые покои Эверилд.

Она осталась одна с ребенком, Эрик носился по комнатам, изучая каждый угол. В основном ему понравилась детская, где на стенах были изображены зубастые акулы.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 14. Подземелья султанского дворца

Вампирша сидела в комнате и читала, мелкий бегал кругами и выстраивал домик из книг.

— Мама, давай поиграем в шахматы! — попросил он.

Эверилд неохотно отложила книгу и, поднявшись с кровати, направилась к шкафу, где хранила шахматы. Она достала деревянную коробку.

— Какими будешь играть? — обратилась она к ребенку.

— Белыми, — сказал Эрик и пристроился на подушки, сев по-турецки.

Эверилд заняла место напротив него. Открыла шахматы и высыпала все фигурки, они стали расставлять их по доске. По краям ладьи, рядом с ними кони, потом офицеры, ферзь и король, а напротив них — воинство из восьми пешек.

— Ходи первым, — сказала Эверилд.

Эрик сделал первый ход — вывел пешку на две клетки вперед, потом сходила Эверилд. Затем Эрик вывел слона, Эверилд — ферзя, и игра пошла активнее. В разгаре партии в двери постучали, вошла Валиде-султан. Эверилд насторожилась, ее взгляд обещал все муки ада.

— Что, развлекаетесь? — спросила она, вальяжно пройдя к кровати. — У меня к тебе есть разговор, Кана, — начала она без всяких расшаркиваний.

— Я внимательно слушаю, — ответила Эверилд, продолжая перемещать фигуру по доске.

— Смотри в глаза, когда с тобой Валиде-султан разговаривает! — повелела она.

Мелкий передразнил ее мимику. Эверилд подавила смешок.

— Это что-то изменит? — приподняла одну бровь вампирша.

— Я могу тебя убить.

— Кто хочет убить — об этом не говорит, а просто берёт и делает, — спокойно возразила Эверилд. — Так что тебе надо от меня, не ходи вокруг да около, — продолжала вампирша, передвинув по шахматной доске ферзя.

— Всего лишь малость — чтобы ты исчезла из моей жизни, — сказала султанша.

— И что мне теперь, обосраться и не жить? — грубо ответила Эверилд, изучая позицию на доске. Эрик еще думал, какой сделать ход…

— Что? Тебя не учили, что так с людьми моего статуса не разговаривают? Где твое уважение? — начала закипать Валиде-султан.

— Какое уважение? Я из пиратов. Они признают только силу. А на сегодня, если мне память не изменяет, силой обладает султан, а остальные здесь, потому что он согласен их терпеть, — небрежно ответила Эверилд, передвигая следующую фигуру по доске.

— Слушай, если ты будешь мне дерзить, мерзкая девчонка, завтра же покинешь гарем! Я здесь решаю, кому быть в постели султана, — холодно проговорила она.

— Куда еще ясней, мне всё понятно, — безмятежно ответила Эверилд.

Султаншу начинало выводить из себя спокойствие этой… девчонки.

— Значит, он тебе новые покои подарил, сестру из них прогнал. Любопытно, любопытно, а ребенка нагуляла?

— Не нагуляла, а приютила. Султан в курсе и даже готов его принять, — продолжала отвечать на тупые вопросы Эверилд.

— Приемный? — изумилась султанша.

— Именно, так что прошу относиться к моему чаду со всем почтением, — проговорила вампирша, боковым зрением наблюдая за Валиде-султан.

— Ты же не носишь под сердцем ребенка султана? — уточнила она.

— Нет, не ношу, но мы работаем над этим, — насмешливо ответила вампирша. Эрик съел у нее пешку.

— Завтра ты выйдешь замуж за Ахмеда Кёпле, — сказала Валиде-султан и поднялась с кровати, отряхивая с платья невидимую пыль.

— Султан хоть знает о твоем вольном решении? — усмехнулась на это Эверилд.

— Нет, но скоро узнает, — ехидно пообещала Гульшад-султан, она же Валиде-султан. Она вышла из покоев Эверилд с торжествующей улыбкой.

— Это кто приходил? — полюбопытствовал Эрик.

— Ах, не обращай внимания, это всего лишь жена султана и главная по гарему, — отмахнулась Эверилд.

— Но она тебе угрожала! — возмутился мелкий.

— Мне много кто угрожает, не переживай, — она протянула руку к Эрику и потрепала по волосам.

— Всё равно. А если она нас вытурит?

Эверилд скорчила рожицу.

— Где ты таких слов понабрался? — строго спросила вампирша.

Эрик ойкнул и ладошкой прикрыл рот, ему уже за это прилетало от Темного Эрика.

— На пиратском корабле.

— Это плохо, хотя я сама виновата, совсем тебя запустила, — она погрозила ему пальцем. Эрик хихикнул. — Что я смешного сказала! — нахмурилась вампирша.

— Ничего… — сконфузился мелкий.

Эверилд сменила тему:

— Пойдем к султану в покои?

— Пойдем! — радостно взвизгнул Эрик.

— Сам пойдешь, или на руки тебя взять?

— Сам!

— Хорошо, только шустро шевели ножками, нас никто не должен видеть! — она заговорщицки подмигнула.

Они вышли из комнаты, за пять минут преодолели коридор и покинули гарем, войдя на мужскую половину дворца. По коридорам гуляли сквозняки, и многие придворные шмыгали носами и украдкой сморкались.

Эверилд и Эрик почти преодолели большую часть пути, когда наткнулись на евнуха. Он сурово посмотрел на них.

— И куда это мы собрались, Кана?

— Меня султан призвал, — не моргнув и глазом, соврала она.

Сначала евнух нахмурился, но потом махнул рукой, пропуская. Отойдя на приличное расстояние, Эверилд сказала.

— Давай пошевеливайся, мы должны оказаться у покоев султана, прежде чем еще кто-то нас увидит, — поторопила она и ускорила шаг, мелкий едва поспевал за ней. У спальни султана их остановили янычары.

— К султану нельзя.

— Вам — может быть, а мне можно, — сказала Эверилд, вклинилась между ними, отталкивая одного и пиная второго в живот. Первый не удержал равновесие и упал, второй согнулся от боли и резко побледнел.

— Ой, я, кажется, немного переборщила, — пробормотала вампирша и пинком открыла двери, входя в прихожую султана, там сняла обувь и встала на ковер, проходя мимо кабинета прямо в спальню султана.

— Что за шум?

— Это я, мой повелитель, — ответила Эверилд, присаживаясь на край его кровати. — Как ваше самочувствие, мой повелитель? — поинтересовалась Эверилд, поправляя одеяло.

— Неплохо, лекарь сказал, что я буду жить. Ты единственная из моих наложниц, кто решил меня навестить и проведать, — улыбнулся султан, и в этот момент в спальню ворвались несколько телохранителей. Они растерянно замерли. — Возвращайтесь на свои посты, всё нормально! — приказал султан. Янычары переглянулись, покивали с умными лицами и вышли.

Эверилд разобрал смех.

— Что смеешься? — озадачился султан.

— Просто смешно, что они не смогли удержать женщину.

— Мы оба знаем, что это невозможно. Кстати, где твои вампирши? — спокойно спросил султан. Эверилд вздрогнула.

— Вы всё знаете?

— Да, а почему тебя это удивляет? Ахмед мне всё рассказал. И даже то, что твой ребенок тебе не родной, хоть по твоему поведению этого не скажешь.

Эверилд запаниковала.

— И давно он вам это рассказал?..

— С первого дня, как привез тебя во дворец. А что, это какая-то тайна?

— В наших кругах не принято людям рассказывать, кто мы. Но, видимо, Темный Эрик вам доверяет настолько, что раскрыл все карты. Что он еще вам сказал?

— Что у нас может родиться человек и дампиры — это скорее исключение, чем правило, — доверительно сообщил султан, а сам внимательно наблюдал за реакцией вампирши.

По лицу султана потекли крупные капли пота, заливая глаза.

— Этот жар меня доконает, — пожаловался он, и Эверилд положила свою руку на его лоб.

— Так легче? — спросила она, меняя тему.

— Да, твои холодные руки как бальзам на рану. Мне легче, кстати, вампиры умеют забирать болезни? Вы же бессмертные.

Эверилд засмеялась.

— Мы умеем только отнимать жизни. Ничего более. Это лекарство от всех болезней.

Мужчина передернул плечами и поморщился от боли в раненом плече.

— Жаль, я надеялся, что твои руки исцелят, — сказал султан и провалился беспамятство.

Эверилд не покидало чувство дежавю, когда-то это всё уже было. Когда-то она так же сидела у постели больного и рукой снимала его жар.

Когда султан очнулся, была глубокая ночь.

— Кана, я умру? — неожиданно спросил султан.

— Умрешь, но не сейчас. Все мы там будем, — спокойно ответила вампирша, гладя по волосам вертящегося на ее коленях Эрика.

— Разве ему уже не пора спать? — удивился султан.

— Нет, он сова, как и я.

— Это плохо. Ребенок должен спать по ночам.

— Обычный — может быть, а этот должен есть по ночам, — не согласилась Эверилд. — Эрик, прекрати вертеться, иначе я тебя отшлепаю.

— Я хочу крови, пусти меня! — капризно потребовал он. Эверилд закатила глаза.

— Позволишь нам на ночь уйти на охоту? — спросила она, продолжая удерживать Эрика.

— Куда это? — прищурился султан.

— На улицу. Я не могу убивать рабов в твоем дворце.

— Кто тебе это сказал?

— Здравый смысл.

— По-моему, он замутненный. Какой мужчина в здравой памяти отпустит жену одну гулять по ночным улицам. Или что, ты к Темному Эрику спешишь? Он сильнее меня.

Вампирша опять закатила глаза.

— Твоя ревность неуместна. Но раз ты не хочешь меня отпускать на улицу, предложи другую альтернативу.

— Другая альтернатива: ты с Эриком спускаешься в подземелья и там убиваешь десять рабов. Я прикажу доставить, кого вам надо.

— Дурная слава пойдет о дворце, — не согласилась она.

— Дурная слава пойдет, если вампиры будут разгуливать по улицам и убивать людей. А рабы — это не люди, с ними можно делать что угодно, — заметил султан. Глаза его потемнели, он сдерживал гнев.

— Хорошо, мой повелитель, как прикажете, — она покорно склонила голову.

— Молодец! — похвалил султан и потянулся колокольчику, буквально через минуту вошел слуга.

— Вы чего-то желае… — он споткнулся на полуслове.

— Да, желаю, спустите в подземелья десять крепких рабов, закройте их в пятой темнице. Мне всё равно, кто это будет, — опередил вопрос слуги султан.

— Будет исполнено, мой повелитель, — слуга поспешно поклонился и удалился.

— Ты давно должна была поговорить со мной на эту тему, — обвиняюще сказал султан. — Или надеялась, что я тебя отпущу?

— Думаю, все рабыни на это поначалу надеются, — парировала Эверилд.

— И ты не исключение, — понимающе кивнул султан. — Ты до сих пор хочешь покинуть дворец? — он замер, ожидая ответа. Почему эта женщина заставляет его чувствовать себя пятнадцатилетним мальчишкой?

— Нет, мой повелитель. Вы мне вернули сына, я навеки перед вами в долгу.

— Но не любишь.

— Любовь приходит со временем.

— Кто был тот мужчина, с которым ты провела последнюю ночь?

— Вы, мой повелитель, — улыбаясь, ответила Эверилд.

Он мотнул головой.

— Нет, я имею в виду, черт, мысли путаются… Кто у тебя был до меня? — сформулировал, наконец, султан вопрос.

— Красный Бард, — ответила вампирша.

— Тот пират, — скорее утверждал, чем спрашивал, султан.

— Он самый.

— Ты до сих пор его любишь?..

— Раны так быстро не заживают. Но вы мне импонируете, и из этого может что-то получиться, если вы наберетесь терпения, — ответила Эверилд, смотря прямо ему в глаза.

— А ты не боишься говорить правду, другая бы стала меня заверять в клятвенной любви. Ты меня удивила.

— Я думаю, таких дамочек и без меня достаточно, вам не стоит много говорить — это отнимает силы и замедляет восстановление организма.

— Возможно, но я не привык чувствовать себя слабым.

— Иногда можно, пока никто не видит, — улыбнулась Эверилд. Она сжала руку султана. Мелкий сидел тихо, и вампиршу это напрягало. — Эрик, у тебя всё в порядке?

— Да, нас ведь сейчас покормят. Он так вкусно пахнет, — заканючил Эрик.

— Нельзя, разве тебя Темный Эрик этому не учил? — строго спросила Эверилд.

— Учил… — приуныл малыш.

— Скажи честно, это сын Ахмеда?

— Будь это сын Ахмеда, меня бы здесь не было. Он просто бы вам не отдал меня.

— Тоже верно. Но мне иногда кажется, что вампиры готовы продать родную мать.

В покои постучали, и вошел слуга.

— Все готово, мой повелитель, — он низко поклонился.

— Хорошо, свободен, — жестом отпустил слугу Мехмед. — Сама найдешь подземелья, или тебя проводить?

— Найду, — ответила вампирша и встала, держа мелкого на руках.

— Поешь и возвращайся в мои покои, с тобой жар отступает, — попросил султан и откинулся на подушки, затем поморщился, перевернувшись на бок.

— Хорошо, — не стала спорить Эверилд и вышла из покоев, неся Эрика.

Эверилд запоздало остановила слугу: вид у него был бледный, одет он был в темно-красную рубашку грубого покроя и синие шаровары, взгляд затравленный, бегающий.

— Ты что-то украл из сокровищницы султана? — серьезно спросила вампирша, удерживая вертящегося Эрика.

— Что вы, госпожа, Аллах убереги! — испуганно вскрикнул он.

— Ну, смотри у меня! Кстати, ты не знаешь, где здесь подземелья с пленными? — полюбопытствовала Эверилд.

— Идите до конца по коридору, затем поверните направо и, пройдя до второго пролета, спуститесь по винтовой лестнице вниз, там вы обнаружите наказанных рабов, — ответил слуга, спрятав руки в карманы.

— А ну выверни карманы! — потребовала вампирша.

Мужчина побледнел.

— Госпожа, там ничего нет… — поспешил отговорить он будущую султаншу.

— Раз там ничего нет, ты можешь их вывернуть и показать мне, — спокойно сказала Эверилд.

Вдруг раб упал на колени.

— Не губите меня, госпожа, я хотел сделать подарок любимой! — он умоляюще посмотрел на нее. — Я хотел порадовать невесту, она больна, врачи говорят — ее не спасти. А я очень ее люблю!.. — он весь трясся. — Я хотел нанять дорогих врачей, — слуга дрожащей рукой вытащил из кармана очень дорогой перстень.

Эверилд забрала его и задумчиво покрутила в руке.

— И что мне с тобой делать?.. Где ты украл золотой перстень с таким крупным сапфиром? — потребовала она ответа.

— У одного визиря стащил, — мужчину начала бить крупная дрожь, пот полился градом.

— М-м, ловкая работа. Ценю. Если ты мне поможешь найти дорогу в подземелья, я никому не скажу, что ты украл перстень, и более того — попрошу дворцового врача к тебе заглянуть. Твою невесту вылечат, но работать здесь ты больше не будешь. Я продам тебя темному визирю, ты станешь за ним шпионить, — спокойно проговорила Эверилд.

— Всё что угодно, моя госпожа! — обрадовался раб, что так легко отделался.

— Вот и славненько, пошли, держи перстень, — она вернула драгоценность мужчине. Он подполз к Эверилд и стал целовать полы ее одеяния. — Ну, хватит, а то на нас обратят внимание. Идем, — она развернулась и пошла в заданном направлении.

Раб побежал вперед и уверенно повел ее в подземелье. Они спустились вниз по скользкой винтовой лестнице и оказались в холодном коридоре перед закрытой железной дверью, раб ее потянул — та не подалась. Он постучал.

— Кого там принесло?! — проворчали за ней.

— Наложница султана Кана, — представилась вампирша, и двери открылись. Стоило ступить за порог, как в нос ударил запах мочи, крови и многого другого. Где-то за стенами стонали, кричали. Будь Эверилд кисейной барышней, ее пробрала бы дрожь.

— Где мои рабы? — повелительно спросила она у янычара, одетого в яркую одежду.

— Пойдемте, госпожа, — учтиво сказал он, и они двинулись по катакомбам. Мужчина отпер дверь, и Эверилд жадно уставилась на рабов.

— Благодарю, можете выйти, мне надо поговорить с ними приватно, — попросила она, и страж вышел, закрыв за собой железную дверь.

Вампирша спустила Эрика на пол и, подойдя к пленным, когтями распорола кожу, послышался душераздирающий вопль.

Эрик набросился на раненых мужчин, жадно высасывая кровь, Эверилд молча наблюдала, дожидаясь своей очереди. Эрик выпил шестерых, ей остались четверо. Когда порождения Дьявола насытились, они вышли из камеры.

— Уберите трупы! — бросила она через плечо, настроение поднялось, и вампирша напевала песню, возвращаясь с Эриком в покои султана.

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 15. Массированная атака

Три недели спустя. 1683 год, 23 января.

Утро начиналось как обычно, Эверилд проснулась в постели султана с мелким под боком, он как-то стал неотъемлемой частью общего сна. Мелкий еще посапывал, а султан лежал с открытыми глазами, рассматривая полуобнаженную вампиршу.

— Доброе утро, — пожелал он. — Наконец я здоров, можно отправляться на фронт, а то мне уже опостылели холодные стены дворца.

— Неужели я вам наскучила? — потянувшись, спросила Эверилд.

— Нет, Кана, ты мне не наскучишь никогда! Но от всех этихдворцовых интриг уже тошнит. Хочется покоя и тишины… Все эти змеи быстро чувствуют слабость, — с легким раздражением протянул султан. — В походе куда безопаснее. Меньше интриг — все заняты сражением. Как говорили в Риме: «Живи вдали от дворца, и твоя жизнь увеличится вдвое», и все правители так и поступали, за редким исключением. На войне люди честнее… Ты со мной поедешь в поход. Мелкого во дворце оставим.

— Нет, если в поход, то вместе с Эриком, ему надо учиться выживать в этом мире, а война — отличный учитель. Да и, кроме меня, с ним никто не справится, а я с вами готова идти хоть на край света, если потребуется. Я сама уже устала от всех этих придворных интриг и, как вы, больше люблю войну. Но прежде, чем мы отправимся в поход, вам бы не мешало провести ночь с парочкой симпатичных наложниц. У нас говорят: «Невинная дева больше сил придает».

— Даже не знаю… Как-то не хочется.

— Ну или провести время со своими женами, а то они уже обижаются на вас. Кстати, помните двух рабынь, с которыми я занималась в танцевальном зале перед охотой? Они же, вроде как, вам понравились, эти девушки станут идеальным завершением сегодняшнего дня. Нет, вы не подумайте, я за вас не решаю, просто молодые наложницы заставят вас почувствовать себя моложе лет так на десять! — улыбнулась Эверилд.

— Истину говоришь, я подумаю на досуге, а пока надо заняться государственными делами, за три недели их много накопилось. А потом, возможно, приглашу наложниц к себе. Знаешь, я в душе мечтаю провести ночь сразу с двумя девушками. Но это как-то не по-мусульмански, грязно, что ли? — султан немного покраснел и напрягся.

— Почему бы и нет. Не думаю, что это прямо преступление против Бога. Может, они вам родят еще двоих сыновей?

— Я хочу, чтобы ты мне родила ребенка, — усмехнулся султан, проведя пальцем по ее губам, и резко перевел тему: — Всё-таки твой холод — это ненормально. Кстати, Ахмед такой же ледяной, как и ты. Это что, особенность всех вампиров?

— Да, мы уже априори мертвы, соответственно, кровь не поступает в наши вены, поэтому приходится пить чужую, чтобы хоть чуть-чуть согреться, но я не хочу об этом говорить. Если хотите, я могу помочь вам разобрать государственные документы.

— Не стоит, ты и так много мне помогала и всё время была около меня. Тебе надо отдохнуть, а завтра мы отправимся на фронт. Так что подумай, какие вещи надо собрать, — сказал султан.

— Вы меня прогоняете? — не поверила она своим ушам.

— Нет, не прогоняю, просто хочу побыть один.

Эверилд осторожно выбралась из постели.

— До завтра, мой повелитель. Кстати, во сколько сбор?

— В шесть утра у парадного входа. А пока распорядись собрать тебе вещи в дорогу, — ответил султан и, потянувшись в последний раз, поднялся с постели. Он шлепнул Эверилд ниже пояса, она хихикнула и, завернув Эрика в теплое одеяло, покинула покои. Этот безмятежный островок спокойствия.

Чем ближе она подходила к гарему, тем напряженнее становилась. Создавалось такое впечатление, что все вымерли. Она ступила на женскую половину. И здесь стояла гробовая тишина, словно всех усыпили. Эта мысль отозвалась звоночком на краю сознания. Вампирша застыла посередине коридора, прислушиваясь к звукам, но, кроме шума фонтанов и ветра, ничего не уловила. Внутренний голос кричал остановиться, и Эверилд подумывала уже повернуть обратно, когда скрипнула соседняя дверь, из нее вышел черный вампир. Сердце сразу ухнуло в пятки, она покрепче прижала к себе Эрика, лихорадочно думая, что делать. Открылись еще три двери, из них тоже выскочили вампиры с кривыми саблями. «Это какой-то кошмарный сон!» Эверилд попятилась.

«Господи, надо срочно бежать! Дьявол побери, куда запропастилась Шер со своей командой, когда она так нужна?!» — Эверилд слышала, как открывались всё новые двери, и из них, как чума, лезли черные вампиры — цепные псы Совета. Вампирша в панике оглянулась, сзади путь еще был свободен. Она развернулась и бросилась бежать, когда несколько ножей вонзились в ее тело.

Эверилд упала на колени, но Эрика не выпустила. Затем встала и, не обращая внимания на обстрел, продолжила бег до тех пор, пока у нее на пути не выросло еще три черных вампира. Она остановилась, окруженная со всех сторон. Всё, ей конец, и тогда она мысленно завопила.

— Шер! Шер, на помощь! — ментальная связь была вся в помехах.

— Держись, мы идем! — отозвалась телохранительница, благо, черные вампиры не умели читать мысли и перехватывать ментальные сигналы.

«Надо было сразу уходить, пока не вошла в гарем!» Долго ждать не пришлось — вампирши появились буквально через минуту. Они были перепачканы черной кровью, и только Эверилд с облегчением выдохнула, как со спины ее сбили с ног, и она разжала руки, два черных вампира прижали ее к полу. Она вырывалась, царапалась и кусалась как дикая кошка, но куда ей против двух мужчин.

Вампирша должна любой ценой выбраться из западни — на кону жизнь Эрика. Она не может так глупо его потерять.

Эверилд настроилась на ментальную атаку; собрав всю волю в кулак, она нанесла первый удар, но он прошел впустую. Вторая атака также разбилась о ментальные щиты. Эрик плакал и отползал от двух надвигающихся вампиров, когда они почти настигли его, Шер прорвала оборону и раскидала их. Она взяла Эрика на руки, но еще два вампира выскочили из соседней комнаты. Эверилд дьявольским усилием удалось сбросить с себя своих противников и подняться, проведя еще одну ментальную атаку — и опять впустую.

— Эверилд, это черные вампиры, они поглотят любую ментальную атаку!

— Я уже поняла, — отмахнулась она.

Эверилд ментально связалась с янычарами и велела нести серебро, любое. Пока янычары продвигались к гарему, она занялась поисками менталиста. Шер успешно отбивала атаки одной рукой, но видно было, что сдает позиции. Еще три вампирши прорвались к ним, и дело пошло на лад. Дилара и Феруна саблями отрубали черным вампирам головы — это единственный способ их прикончить. А вскоре тринадцать вампиров солнечного затмения прорвались в коридор и, отбросив вампиров, плотным кольцом окружили Эверилд.

— Уходим, — сказала Надира.

— Среди них прячется менталист, — предупредила Эверилд. Она тщетно пыталась его найти, но, наконец, удача ей улыбнулась, она перехватила ментальные волны, и в этот момент в коридор гарема ворвались сотни янычар с серебряными саблями, ножами, кружками, тарелками и метательными дисками. Еще сотня была на подходе.

— Убейте их, — приказала Эверилд, кивнув на противников, и в черных вампиров полетели серебряные предметы: они шипели, плевались и стали доступны для ментальной атаки. Чем вампирши немедленно воспользовались, объединив свои силы, и нанесли массированный удар. Многие вампиры стали отрывать себе головы, другие бились о стены или отрубали головы соседу. Черная кровь лилась ручьем. Менталист пропал, но сейчас это было не так важно, главное — они одержали победу, а то, что сотня янычар полегла, уже не важно.

— Всё, уходим, пока не послали подмогу, думаю, Совет где-то недалеко, — приказала Шер, и вампирши организованно покинули гарем, свободно прошли по коридорам, расчищая себе путь ментальными атаками. То здесь, то там валялись трупы черных вампиров, людей, и кровь текла по коридорам.

Они без препятствий покинули дворец султана, дальше предстояло осторожно пробираться по улицам Константинополя. Вампирши расчищали путь перед собой. Эрик рыдал на руках матери, он впервые был напуган, но успокаивать ребенка не было времени.

Вдруг им преградили дорогу пять вампиров в длинных черных плащах.

— Именем Совета приказываю вам остановиться! — повелительно сказал мужчина с седыми волосами, лицо было разрисовано какими-то ритуальными знаками. Вампирши даже не подумали слушаться, снова объединили силы и нанесли ментальную атаку. Фигуры как ветром сдуло.

Уже через полчаса они были во дворце Темного Эрика. Только здесь Эверилд выдохнула. Принц ждал их в первом же коридоре.

— Я надеюсь, вы за собой хвост не принесли? — спокойно поинтересовался Темный Эрик, как-то победно посмотрев на Эверилд. У нее даже промелькнула мысль — а мог ли принц намеренно слить информацию Совету, чтобы предстать перед ней героем. Если это так, он сильно ее разочарует. — Ребенок в порядке? — он посмотрел на мелкого, Эверилд ментально его усыпила.

— Да, но когда он проснется, у него начнется истерика, придется влить успокоительное.

— Хорошо, главное, что жив, а остальное исправимо. Ну что, Эверилд Тревел, теперь ты убедилась, что я создал первоклассную армию?

— Если бы я не приказала янычарам принести серебра, то неизвестно, кто бы победил.

— Сражение просто бы затянулось — и всё. Я не ошибусь, если предположу, что Совет послал своих любимых цепных псов?

— Нет, не ошибешься, но эту боевую единицу еще надо дорабатывать. Ментальные щиты держатся плохо. Стоит им соприкоснуться с серебром, и они теряют силу, — заметила Эверилд.

— Это уже проблемы Совета. А пока вам надо попить крови и зализать раны. С этих пор ты ни на шаг от меня не отойдешь. Я не допущу, чтобы еще раз твоей безопасности угрожали. Возражения будут?

— Возражений нет, но есть просьба.

— Говори, — разрешил принц Эрик.

— Усиль охрану, чтобы я могла спокойно гулять с ребенком, — попросила вампирша.

— Хорошо, я сделаю. А теперь прошу на кухню, Нагайна тебя ждет, уже курит третью трубку от нервов, — усмехнулся Темный Эрик. Он пришел в благодушное состояние — теперь Эверилд его и никуда не денется. — И еще в качестве платы за безопасность будешь обучать часть моей армии военному делу вместе с Диги. Это молодой специалист, подает большие надежды. Тебе нужно будет заниматься разведкой, ты достигла высшего уровня в соблазнении мужчин. Даже вампиры теряют от тебя голову. Твоя задача — обучить вампирш женскому коварству.

— Думаю, они сами постигнут эту науку спустя сотни лет, — возразила Эверилд.

— Проблема в том, что больше этого времени нет. Совет знает о нас, а значит, будет охотиться. Мы не можем ждать. Понимаешь?

— Вполне. Что ты скажешь султану? — спросила Эверилд.

— Ничего. Он сам себе придумает объяснение, — Темный Эрик усмехнулся и небрежно пожал плечами.

— Тоже верно, — согласилась вампирша, и они всей толпой двинулись на кухню, где уже лежали связанные пленники.

Ментальные атаки отнимали много сил, поэтому приходилось питаться намного чаще. Эверилд уже забыла, каково это — вечно хотеть есть как новорожденный вампир.

— И что, все твои вампиры испытывают такой жесткий голод? — полюбопытствовала Эверилд, наблюдая, как насыщаются ее телохранительницы, хотя и сама выпила уже десять человек.

— Да, я уже устал закупать еду, мы не можем охотиться всей толпой — так можно привлечь внимание. С сегодняшнего дня ты будешь постоянно ходить в парандже, чтобы, не дай Аллах, кто-нибудь в тебе не признал наложницу султана. Уяснила?

— Да, Ваше Высочество, думаю, все обо мне забудут уже через месяц.

— Кто угодно, только не султан, я видел, как он смотрел на тебя. И он сделает всё, чтобы тебя найти.

— Может, ему стереть память, ведь он реально всю Османскую империю перетрясет?..

— Было бы неплохо. Но это может заметить Совет. Я не удивлюсь, если они внедрили своих шпионов во дворец. Так что оставим султана горевать и искать пропавшую наложницу.

— Тогда, может, мне уехать с Нагайной из страны, например, в Индию, он меня там искать не станет.

— Здравая мысль, я обдумаю, как это сделать. Скорее всего, нам понадобится помощь твоего учителя, — задумчиво сказал Темный Эрик и надолго замолчал, пока вампиры пировали.

А Эверилд, наевшись, пошла собирать вещи, но прежде остановилась в дверях и посмотрела на Нагайну.

— Ты со мной?

Она задумчиво покачала головой:

— Я присоединюсь к тебе позже, мне надо закончить кое-какие дела, — пояснила вампирша, заметив, как Эверилд нахмурилась.

— Хорошо, где встретимся?

— В Дели, в храме Кали, — помедлив, ответила она.

— Там много храмов.

— Я посмотрю карту и скажу точнее, а пока иди, собирай вещи, — успокоила ее, возвращаясь к еде.

А Эверилд не покидало ощущение, что они больше не увидятся. Что все ее слова — пустой звук. Нагайна никогда не любила ее, а значит, следовать за ней нет смысла. У нее здесь своя жизнь. Эверилд ничего не сказала, покинув кухню с тяжелым сердцем. Унывать тоже нет времени, ей слишком много надо успеть за сегодня: как минимум, обналичить счет или перевести деньги в индийский банк, а также написать письмо своей индианке.

Она познакомилась с ее семьей случайно, лет четыреста назад, когда отправилась на поиски богини Кали. Они встретились на реке Ганг, она стирала вещи и казалась мертвенно-бледной. Тогда Эверилд заподозрила, что женщина чем-то больна, и вызвалась ей помочь со стиркой. Индианка была среднего возраста, с уже седыми волосами. Она рассказала, что у нее восемь детей, младшему шесть, и она ждет девятого, но боится, что не доживет до своих родов. Тогда Эверилд предложила ей взять всё ее хозяйство на себя, а также посмотреть за детьми. Она отказалась, но вампирша всё равно ее навещала и помогала по дому. Так у них зародилась дружба, но, увы, ненадолго — уже через три месяца женщина сгорела от какой-то неизвестной болезни. Эверилд ничем ей не смогла помочь: муж запил, а вампирша осталась в их доме растить детей. Она навещала эту семью раз в пятьдесят — сто лет и часто оказывалась у них в трудные времена.

Эверилд сама не заметила, как дошла до своей временной комнаты, вошла внутрь — пахло свечами. Она аккуратно положила мелкого на кровать, он завозился, вампирша напряглась, но, к ее облегчению, ребенок не проснулся. Эверилд подошла к шкафу, достала пару платьев, два мужских костюма, подумав немного, положила сорочку и еще морской костюм. Как он уцелел, для нее было загадкой. Потом осмотрелась в поисках забытых вещей, увидела развешенное по стенам оружие и стала к нему примеряться, в итоге взяв пару карабинов, две сабли и кинжал. Жаль, в доме Темного Эрика не было детских вещей. Этот вопрос надо было решать, причем срочно, придется идти на рынок. Эта идея вампирше не нравилась совершенно, но делать нечего.

Она подошла к тисовому столу, выдвинула ящик, доставая кошель с монетами. Подбросила его, проверяя на тяжесть, — вполне ничего. Эверилд обернулась и увидела стоящего в дверях Темного Эрика.

— И давно ты за мной наблюдаешь? — спросила она.

— Всего пару минут. Я гляжу, ты уже собралась, — утвердительно сказал он.

— Почти, осталось раздобыть детские вещи для Эрика. Времени на пошив всё равно нет. Может, есть что-нибудь готовое у портних, то, что не купили, — засомневалась Эверилд.

— Возможно. Но тебе на рынке лучше не появляться — это слишком опасно. Я отправлю вампирш узнать, есть ли детские вещи, или могу их взять у прислуги, — предложил Темный Эрик.

— Я сама схожу на рынок, заодно послушаю, о чём говорят люди. Думаю, к вечеру успеют сшить пару вещей, ну или сама сделаю из ткани простое кимоно, — подумав, сказала она.

— Хорошо, но ты пойдешь туда с охраной, — не стал спорить принц.

— Как скажете, — улыбнулась Эверилд.

В результате она покинула дворец вместе с Темным Эриком и командой Шер.

На рынке кипела жизнь, торговцы наперебой предлагали свои товары. Она прошла мимо специй, вереницы рабов, мимо фруктов и овощей. Эверилд сильно сомневалась, что сможет хоть что-нибудь найти, и правда, кругом были только рулоны ткани. Она купила несколько отрезков ткани из бархата, шелка и парчи, будет чем заняться в пути, затем купила ниток с иголками.

— Пожалуй, всё. Темный Эрик, пойдем зайдем в дом моды, там точно что-то должно быть.

Он молча кивнул, и они покинули шумный рынок, скользя по улицам, вышли к дому моды. Постучались и вошли.

— Извините за беспокойство, — Эверилд подошла к прилавку. Интерьер дома был шикарным, стены имели приятный голубой цвет, пол был из мрамора, висела пара ярких персидских ковров. — Здравствуйте, у вас есть детские вещи? — обратилась Эверилд к пожилой даме с выцветшими серыми глазами, одетой в черное платье из бархата.

— Да, идемте. Сколько лет вашему ребенку, какого он пола?

— Мальчик, два года.

Хозяйка показала коллекцию детских вещей: яркие кафтаны, разноцветные рубашки, штаны на любой вкус. Эверилд купила два черных кафтана, детскую рубашку бежевого цвета, затем прозрачно-зеленую и синюю. Взяла синие шаровары. Прошла дальше и приобрела пару вещей на пятилетнего ребенка. В итоге у нее получился внушительный набор. Оплатив товары, они покинули лавку и вернулись домой. Осталась самая малость — тайно покинуть Османскую империю. Эрик сидел на полу и строил домик из кубиков, рядом с ним сидела молодая вампирша.

— Эверилд, можно я поеду с вами? Меня зовут Елизавета.

— Зачем? — если Эверилд и удивилась, то не подала виду. Она поставила сумки с вещами на пол.

— Мне нравится нянчиться с детьми.

— Не знаю, надо подумать, смотря сколько тебе лет.

— Шестнадцать, — с готовностью ответила она.

— А обратили тебя когда?

— Два года назад. Вы не переживайте, я сносно себя контролирую. Мне просто здесь скучно, а там приключений море. Вы же на корабле поплывете?

— Скорее да, чем нет, — ответила вампирша, складывая остатки вещей.

— Ну вот, я поплыву с вами, если вы не против.

— Я-то не против, но отпустит ли тебя Темный Эрик, — она обернулась к принцу. Он пожал плечами. — Ты пока подумай, а я напишу письмо одной своей знакомой, — сказала Эверилд и, достав пергамент из ящика, села писать. — Сможешь отправить, Темный Эрик? — спросила она через несколько минут.

— Да, смогу. Твой корабль через два часа. Так что собирайся и отправляйся, Елизавету можешь взять с собой.

— Хорошо, — не стала она спорить. — Что, Эрик, нас опять зовет море, — с улыбкой сказала вампирша, обращаясь уже к сыну. Она подняла Эрика на руки, кивнула Елизавете на сумки, и та без слов их подняла. Они вышли в прихожую, затем в коридор, принц Эрик курил и задумчиво смотрел в раскрытое окно, на дворе уже была ночь, и прохладный ветерок проникал в дом.

— Я мог бы поехать с тобой и защищать тебя, стоит только попросить, — сказал он, продолжая смотреть в окно, словно не заметил ее, и столько тоски было в его голосе, что Эверилд стало неловко.

— Я сама справлюсь, — сглотнув, сказала она.

Принц резко повернулся к ней.

— Ничего, другого я не ожидал. Я посылаю с тобой тридцать вампиров, из них двенадцать женщин и восемнадцать мужчин, они будут тебя охранять. Давай сюда письмо, я завтра его отправлю, как рассветет, — попросил Темный Эрик, протягивая руку.

Эверилд поставила мелкого на пол и, достав из кармана шаровар письмо, отдала мужчине.

— У выхода тебя ждет Нагайна, — сказал вампир и снова отвернулся к окну, чтобы скрыть боль, исказившую его лицо. Но от Эверилд это не укрылось.

— Может, лет через сто я тебя прощу, и пред тобой откроется путь к моему сердцу, — сказала она и, подхватив сына на руки, пошла к выходу. Как говорил принц Эрик, Нагайна уже ее ждала.

— Прости, что я не могу поехать с тобой. Вот, держи карту, я отметила храм, где буду тебя ждать через сто лет.

— Сколько ты будешь ждать?

— Месяц, потом уйду, — она протянула вчетверо сложенный листок. Эверилд его приняла, убрав в карман. Обняла вампиршу, держа Эрика в одной руке.

— Я буду ждать, — пообещала она.

— Прощай, Эверилд, и счастливого тебе пути, — Нагайна через силу улыбнулась и скрылась в соседнем коридоре, ведущем в подвал.

Эверилд какое-то время смотрела ей вслед, а затем вышла в ночь — тридцать обещанных принцем вампиров уже ждали ее.

Так Эверилд покинула Константинополь.

Интерлюдия 1

Пелена дождя застилала обзор, Эверилд стояла на причале, прижимая к себе Эрика. Мелкого била дрожь, а корабля всё не было видно, казалось, он вообще не собирается приплывать. Хотя кто поплывет в такую погоду? Только самоубийца. Сегодня явно всё пошло не по плану. Эверилд переглянулась со своей охраной, и, плюнув на всё, они вместе скрылись в портовой таверне. Огонь от печи приятно грел, пьяные матросы весело о чём-то переговаривались.

— Неужели придется менять корабль? — спросила Эверилд, обращаясь к ближайшему вампиру с выцветшими черными волосами и карими глазами.

— Не знаю, госпожа, мы всегда можем вернуться в резиденцию принца.

— Не хотелось бы… — печально сказала вампирша, найдя наконец свободный столик; она присела за него.

Подошла подавальщица и встала так, чтобы лучше было видно ее товар. Вампиры даже не обратили внимания на девушку, та поджала губы.

— Не поджимайте так губы, моя красавица, и не хмурьте брови, моим мужьям вы не интересны, — спокойно сказала Эверилд, с наслаждением наблюдая, как лицо девицы вытянулось от удивления, потом подавальщица покраснела.

— Я ничего такого не имела в виду! Что будете заказывать?

— Вот это другой разговор, девочки, мальчики, что будете?

Все сделали заказ. Эверилд с минутку раздумывала и заказала себе вино и шурпу для мелкого. Вампирша посадила его рядом, чтобы еще больше его не морозить.

— Смотри не простынь у меня, — строго сказала она.

— Постараюсь, мам, — шмыгнул носом Эрик.

— Крис, сходи на разведку и узнай, где застрял корабль Мухаммеда, — попросила Эверилд, обратившись к длинноногой блондинке в фиолетовом платье и шароварах с черными узорами.

— Хорошо, госпожа, — она слегка поклонилась и отдалилась от стола.

Через десять минут принесли заказ, Эрик жадно набросился на еду. Эверилд мелкими глотками цедила вино, рассматривая посетителей. За столиком слева сидели три янычара и обсуждали погром, учиненный во дворце.

— Султан вне себя от ярости, всё крушит и ломает, требуя найти Кану. Многие уверены, что ее подослала иностранная разведка.

— Я вообще не понимаю, как они проникли во дворец. Все, кого допрашивали, ничего не помнят! Ох, боюсь, много голов полетит. Иностранные агенты убили около трехсот наложниц, и двести янычар полегли, а еще пол вымазан в чём-то черном и липком. Я до сих пор содрогаюсь от омерзения.

— Просто хорошо подготовленная операция. Но всё равно янычары совсем распоясались. А султан велел хоть всю Османскую империю перевернуть вверх дном, но найти беглянку.

— Что-то мне подсказывает, если она не дура, то уже покинула Константинополь или прямо сейчас это делает.

Сердце Эверилд сжалось от страха — а если опознают? Хотя с менталистами это невозможно. Людям несложно отвести глаза, а вот если Совет нападет на след, тогда пиши пропало… Стоило вампирше это на минуту представить, как она внутренне содрогнулась. Эверилд посмотрела на Эрика, он уже не дрожал.

— Уже согрелся? — заботливо поинтересовалась она.

— Да, даже одежда высохла.

«В критический момент твое тело может нагреться до такой степени, что вспыхнет. Это очень странная способность, но она дампирам не раз спасала жизнь», — мысленно сказала Эверилд и потрепала мальчика по волосам.

Стены таверны были украшены местами выцветшими коврами золотого цвета, пол грязный, столики низкие, подушки засаленные. Не таверна, а страх божий, но еда была сносной. Вскоре с укрывшимися здесь от непогоды ментально связалась Крис:

«Корабль отплывает через пять минут, если не успеем, то всё. Придется ждать следующего судна в Индию, а оно поплывет через две недели или даже месяц. Так что поторопитесь», — она оборвала ментальную связь.

Вампиры засобирались, подозвали подавальщицу и отдали несколько золотых монет:

— Сдачи не надо, — предупредила Эверилд.

Вся компания поднялась из-за стола и двинулась на выход. Они снова вышли под проливной дождь, Эрик захныкал.

— Потерпи немного, скоро мы будем на корабле, — пообещала вампирша и, наклонившись, подняла его на руки. Они побежали.

Вампиры за минуту до отправления корабля успели заскочить на палубу. Их расположили в небольших каютах второго класса по два человека. Но в каюте было всё: туалетные столики, подвесные кровати, ковер на полу, зеркало, стол для письма, шкаф для одежды. Эверилд выдохнула и забралась вместе с Эриком под шерстяное одеяло, да, сегодня она убила достаточно нервных клеток.

— Что, Эрик, будем спать?

— А когда мы будем есть?

— Разве в таверне ты не наелся? — с недоумением спросила Эверилд.

— Наелся, но хочется крови.

— Пока придется обойтись без нее. Мы не сможем на корабле раздобыть кровь. Убийство сразу заметят. Нам придется голодать, а тебе, как примерному мальчику, есть обычную еду. Мы тоже будем притворяться людьми.

— Жаль, на корабле Красного Барда было веселей, там можно было убивать.

— Мы не на корабле Красного Барда и никогда уже на нём не окажемся. Так что давай спать, — тяжело вздохнула Эверилд.

Качка корабля постепенно убаюкала их обоих. Вампирша погрузилась в летаргический сон, а Эрик прижался к боку матери и засопел. Утро разбудило их яркими лучами солнца, ливень успокоился, хотя море продолжало волноваться.

Зачем она плывет в Индию, ведь Совет ее там наверняка будет искать? Слишком частый Эверилд гость в этой стране. Но, опять же, там учитель, а она его не видела уже сто лет. Может, он даст какой мудрый совет, да и Нагайна будет ждать ее в Индии. Хотя до этого еще целых сто лет, а за это время можно поездить по другим странам, запутывая следы, в том же Новом Свете, например.

«Но всё-таки стоит побывать в Индии, она навевает покой и заставляет трезво мыслить. Да и боги там ближе к людям и природе. Можно будет с буддистами и шиваитами побродить по диким лесам, помедитировать. В Индии исцеляется душа, и хочется жить дальше. Да и решения приходят мудрые. Нет, там определенно надо побывать, заодно проведать любимую семью. Как там у них дела? Не нужна ли помощь? Я часто появляюсь в трудные для них времена. Однозначно, поездка в Индию — это хорошая идея».

Под боком Эверилд завозился Эрик и открыл глаза, уставившись на маму немигающим взглядом, словно кобра, готовая к броску.

— Не смотри так на меня, а то ты меня пугаешь.

Эрик засмеялся, взял подушку и, спрыгнув на пол, кинул в мать. Показал язык и дал деру из каюты.

— Вот негодник! — проворчала Эверилд и неохотно выбралась из постели.

Темный Эрик дал им с собой несколько закупоренных бутылок с кровью. Но пить ее лучше в крайнем случае, если голод станет совсем невыносимым, а так надо беречь жидкость.

— Эрик, ты где? — позвала Эверилд, выйдя из каюты, но сына нигде не было видно. Вампирша обошла все закутки, заглянула за бочки, нахмурившись, поднялась по трапу наверх, прошла по палубе, высматривая мелкого проказника. Она обследовала всю верхнюю палубу, но его там не было, поэтому пришлось спуститься к людям более низкого класса.

«Лишь бы глупостей не натворил, Кали, убереги его от опрометчивых поступков!» — обратилась она к индийской богине. Эверилд оббегала весь корабль и обнаружила Эрика среди нищих. Он сидел с худым и бледным мальчиком с синяками под глазами, одетым в уже затертые шаровары и рубаху, Эрик бодал его в ноги, изображая козленка. Мальчик улыбался.

— Сюда, Эрик, нельзя, мы на карантине, — сказал мальчик, отстраняя Эрика.

— А мне не страшны никакие болезни, и я могу тебя вылечить, чем бы ты ни болел!

— Это невозможно… — как-то обреченно сказал парнишка. Эверилд стояла в тени и наблюдала, слушая их разговор. — Капитан обещал меня выкинуть за борт, если я покажусь наверху. Моя мама умерла от чахотки. Ее труп валяется в каюте, капитан повелел мне его выкинуть, иначе меня скормят акулам. А я не могу!.. — и он заплакал. — А вдруг она оживет?! Ты умеешь воскрешать? — загорелась надежда в глазах подростка.

Эверилд вышла из тени и, скрестив руки на груди, сказала:

— Нет. Мы можем только исцелить, но эта жизнь будет хуже смерти. Если твою мать не спасти, то я могу спасти тебя.

— Мама у меня добрая! — обрадовался Эрик. — Можно, я это сделаю сам? — вампирша кивнула. — Возьми меня на руки! — потребовал он. Мальчик поднял мелкого и пошатнулся.

Пока Эрик обращал мальчика в вампира, Эверилд проскользнула в его каюту, уловила запах тлена и смерти, у нее закружилась голова, никогда она этого не любила. Вампирша посмотрела на исхудавшее тело женщины, она была прекрасна: медно-красные волосы, пергаментная кожа. Если бы Эверилд не знала, что это человек, то подумала бы, что имеет дело с уснувшим вампиром. Она даже на миг засомневалась: а может, она не умерла? Но тело уже попахивало разложением, и все сомнения развеялись. Она брезгливо подняла труп, вышла из каюты и застала занятную картину: Эрик самозабвенно пил кровь.

«Эрик, ты убьешь его, — ментально связалась с сыном Эверилд. Как и ожидалось, ребенок никак не отреагировал. — Его кровь невкусная, как ты ее пьешь?! — Эрик вздрогнул, но не оторвался. — Хватит, Эрик!» — ментально приказала вампирша.

Мелкий очнулся, словно от пощечины, — как только подросток его не выронил?

«Ты. Его. Убьешь! — раздельно проговорила вампирша. — Ты меня слышишь? Ты его убьешь и заработаешь себе несварение желудка, если продолжишь пить! Отпусти, — мягко повторила приказ Эверилд, она положила труп на пол и подошла к Эрику, разжимая его руки. — Отпусти!» — снова приказала она, и мелкий посмотрел на нее ясным взглядом, вдруг всхлипнув.

«Я убил его, да, мама? Я плохой вампир!»

«Нет, не убил, ты всё правильно сделал. Вот увидишь, через три дня вы будете вместе бегать и играть. Может, через неделю. Так что всё правильно. Я сейчас выкину тело его матери, а ты пока покарауль его. Справишься?»

«Конечно!» — радостно сказал Эрик, утирая слезы.

Эверилд уложила мальчика на пол, потом взяла труп и поднялась на палубу выше, затем через порт для оружия выкинула тело.

— Покойся с миром. Пусть море примет тебя как свою. А о твоем сыне я позабочусь.

Эверилд показалось, или волны прошелестели благодарность? Наверно, показалось. Она вернулась к Эрику и чуть не обмерла от страха, увидев рядом с ним чужую женщину. Это была молодая женщина с красиво собранными в шишку волосами. Одета она была в желтые шаровары и зеленую рубашку. Вампирша осторожно подошла и выдохнула — это была Елизавета.

— Я вас потеряла, а вы вот где! — с улыбкой сказала она, держа нож у шеи Эрика. Эверилд не могла поверить своим глазам. Эрик смотрел на нее испуганно.

— Лиза, отпусти ребенка, — осторожно попросила она.

— А то что? — усмехнулась вампирша.

— А то ты умрешь в муках, — проговорил вошедший Джек.

Эверилд заметила, как вампирша вздрогнула, по ее телу пробежалась крупная дрожь, нож выпал, со звоном прокатился по палубе, на горле Эрика остался тоненький порез, и он бросился к маме.

— Она хотела меня убить! Она сказала, что из Совета!.. Мама, это правда?

Эверилд промолчала и посмотрела на Джека.

— Она мертва? — она знала, что это пустая надежда.

— Нет, всего лишь спит, получив ментальную атаку и дозу наркотика, — он кивнул на торчащий из тела вампирши шприц.

— Слава богам, как ты вовремя — я растерялась! Нам нельзя больше оставаться на корабле.

— Знаю, поэтому предлагаю прыгать за борт и плыть, пока не встретим новый корабль. Все наши вампиры уже за бортом, нам пора присоединиться к ним. Хватай Эрика, а я заберу этого дохляка, — он кивнул на мальчишку.

— Где гарантия, что больше среди нас нет шпионов?

— Все остальные сто раз проверены и служат Темному Эрику слишком давно. Это единственная новенькая, ну и ты, — усмехнулся вампир.

— Темный Эрик меня уже давно знает.

— Это не отменяет того факта, что в нашей команде ты появилась недавно. Кончай с болтовней, пора делать ноги, — спокойно приказал Джек.

— А что будем делать с Елизаветой?

— Ничего, пусть остается на корабле и гадает, куда мы подевались.

— А не лучше ее тоже выкинуть за борт, пусть думает, что мы остались плыть на этом корабле.

— Она достаточно умна, чтобы понимать, что мы не останемся на корабле, о котором знает Совет. Но есть все шансы, что она пойдет ко дну, так что мне эта идея нравится. Когда она очнется, будет слишком слаба. Я вколол ей убойную дозу наркотика. Он поднял Елизавету словно пушинку и спустился с ней в трюм, где привязал к ее ногам ядра, выкинул спящую за борт.

Эверилд с Джеком взяли каждый свою ношу и тоже скрылись за бортом.

Интерлюдия 2

Полгода спустя. 5 июля, 1683 год, Индия.

Эверилд сидела в просторной комнате из розового мрамора: «И почему девочки так любят этот поросячий цвет? Но, впрочем, это не мое дело, и не мне решать, какого цвета должны быть комнаты».

Она сидела за бамбуковым столом, перед ней лежал чистый лист, рядом — банка с чернилами, перо было занесено над бумагой. Вампирша задумчиво смотрела в большое окно, пытаясь придумать начало письма, голова была ватной. Эрик носился с ребятами где-то на улице.

Индира сидела у себя в комнате и вязала носочки внуку. Вы спросите, как можно вязать вслепую? Очень просто — крючком. Хотя, чёрт знает, Эверилд никогда не любила вязание и, соответственно, не умела этого делать. Вампирша грызла кончик пера, размышляя над письмом: что стоит сообщить, а что лучше утаить, хотя Шер с Джеком наверняка уже всё передали по ментальной связи. Она же больше любила письма, они дольше идут, но это целый творческий процесс: чтобы написать письмо, надо продумать каждое слово и сделать так, чтобы его не перехватили шпионы Совета — это совсем нежелательно, иначе снова придется бежать. А очень этого не хочется делать. «Хотя я всё равно буду вынуждена бежать, кого я обманываю».

Эрик уже подрос примерно до пяти — семилетнего мальчика и свободно разговаривал, любил играть на музыкальных инструментах и сочинять песни — очень творческий ребенок. «И откуда ему только такой дар прилетел? Вампиры же считаются детьми дьявола, а музыка и творчество — это дар от Бога, если верить православию, но…» Чернила капнули на бумагу, и Эверилд выругалась. Вампирша смяла листок и извлекла из ящика стола новый, снова окунула перо в чернила и начала писать.

«Здравствуй, дорогой Эрик, я пишу тебе письмо из Индии, хотя, я думаю, ты об этом знаешь. Ты всегда всё знаешь, — Эверилд на миг прикусила кончик пера. — Если честно, я по тебе соскучилась; как бы это парадоксально ни звучало, мне не хватает твоего грозного взгляда, нежных рук. Мне кажется, я влюбляюсь в тебя. Или уже это сделала. Не знаю, зачем я тебе об этом пишу, на расстоянии всегда проще признаться в своих чувствах, но, впрочем, я сомневаюсь, что они есть. Я себя чувствую маленькой девочкой, решившей в отчаянном стремлении открыть свое сердце. Я выбрала свободу. Я очень люблю свободу, впрочем, как все вампиры. Но пишу я тебе не за этим.

Меня беспокоит активность в Совете, они рассылают войска по всему миру. Да-да, мне страшно оставаться в Индии, я в этой стране слишком частый гость. Кстати, учителя я так и не встретила. Наверно, не смогу дождаться нашей встречи с Нагайной и очень скоро покину эту уютную страну. Я всегда любила медитации, они очищают разум и дают ясность ума, после них оживаешь снова, меня это всегда удивляло. Ничто так не придает сил, как многочасовое погружение вглубь подсознания. Я люблю вечерами сесть в бамбуковом лесу и, прикрыв глаза, погрузиться на всю ночь в медитацию, как это делал Будда.

Ты не представляешь, как подрос Эрик! Он уже совсем взрослый. Спасибо тебе, принц Эрик, что его сберег для меня! Я перед тобой в вечном долгу. Шутка — в не вечном, но в долгу всё равно. А то я знаю тебя, старого лиса, ты любые слова можешь растолковать в свою пользу. Для того и созданы политики…

Я успешно справляюсь с твоим поручением, в Индии уже появились на свет два новорожденных вампира лунного затмения и два — солнечного. Вообще странно, что наши способности с лунными вампирами схожи. Мне всегда казалось, что они должны быть разными. Я думаю, тебе уже доложили, что мне на корабле хватило смелости обратить больного мальчика лет двенадцати. Думаю, они не могли утаить этот факт. К сожалению, тот день был обычным, не отмеченным солнечным или лунным затмением. Я бы, наверно, его не стала обращать, если бы не овладела тогда моим сердцем жалость. Будь моя воля, я бы спасла всех детеймира от страшных заболеваний, подарив им бессмертие.

Кевин пока себя ужасно контролирует. Я считаю — несправедливо, что он никогда больше не сможет увидеть солнце. Я даже немного жалею, принц Эрик, что поддалась жалости и подарила ему вторую жизнь. Ну, уже с этим ничего не поделаешь. Все мои вампиры молодого возраста, им не больше двенадцати — тринадцати лет, в сущности — всё еще дети. Ты же знаешь, что в Индии много больных детей?

Я вообще заметила, когда люди соприкасаются со смертью, то умнеют, но всё равно приходится отделять зёрна от плевел. Я не могу себе позволить обращать кого попало, иначе всё полетит в тартарары, ну, ты понимаешь, о чём я.

Путешествие фактически прошло без приключений, не считая предательства Елизаветы, мы тогда доплыли до ближайшего острова и пустились в путь верхом на конях — это было очень увлекательно. Будь я человеком, отбила бы себе весь зад. Правда, проехали мы на конях недолго, вскоре их пришлось бросить, чтобы ускориться. Я иногда вообще не понимаю, зачем вампиры передвигаются на кораблях и лошадях, ведь мы в сотни раз быстрее, а то и в тысячу, и на своих двоих можем покрыть огромное расстояние. Наверно, это дело привычки, оставшейся из смертного прошлого. Когда-то мы были людьми, а теперь их средства передвижения позволяют нам снова ощутить себя живыми, но это так, абстрактные размышления. Все мы знаем, почему подражаем людям: чтобы слиться с толпой и не выделяться на их фоне.

Больше в путешествии ничего интересного не происходило. Знаешь, в Индии я снова себя почувствовала человеком, матерью десяти детей, — это так прекрасно, увы, Индира слабеет с каждым днем, и я чувствую, что ее смерть близко. Всегда больно смотреть, как отходят в мир иной близкие люди, я, наверно, никогда к этому не привыкну, но эта боль позволяет мне оставаться человечной, и только ради этого я готова ее испытывать вновь. Боль отрезвляет, не позволяет превратиться в бесчувственное существо: когда это произойдет, я умру как человек окончательно. А я знаю, это рано или поздно всё равно случится — лишь вопрос времени.

Я сейчас скажу странную мысль, но я не хочу умирать. Не хочу превратиться в бесчувственное существо — это страшно. Мне кажется, тогда я потеряю что-то важное. Потеряю саму жизнь. Каждый раз об этом думаю, и меня передергивает внутри. Я не хочу умереть морально, пусть и мертва физически, но не готова лишиться души. Темный Эрик, у меня к тебе есть большая просьба: если я однажды умру душой, закрой меня в серебряной тюрьме. Я не хочу расхаживать по земле монстром. Обещай мне это. Я не хочу окончательнопревратиться в омерзительную тварь. Не хочу.

Наверно, сказать тебе мне больше нечего, я написала всё. Я напишу тебе новое письмо где-то через год, может, больше. Несмотря на то что я здесь изложила тебе свою душу, не приезжай, я этого не хочу.

Прощай, Темный Эрик».

Эверилд закончила письмо и бегло его перечитала. Убедившись, что написала всё, что хотела, и не сболтнула лишнего, она оставила письмо на солнце. Когда высохнут чернила, отправит ближайшей почтой. Вампирша потянулась и, зевнув, вышла из комнаты. В доме царили покой и тишина. В воздухе стояла духота.

— Как здесь люди живут? — спросила она вслух. Она прошлась по дому, прибралась, а затем спустилась на нижний этаж проведать Кевина. Как ожидалось, он спал в своей кровати. Неужели сама Эверилд могла стать таким слабым существом, как этот мальчик. Ей всегда было жалко детей ночи, ведь они не могут видеть солнце, видеть, как зарождается жизнь. Они ей казались калеками, впрочем, как и всем вампирам лунного и солнечного затмения. Некоторые даже считали, что таких слабых вампиров надо истребить полностью, другие протестовали — это были вечные споры. Но самое прекрасное у них нельзя отнять: они в любой момент могут уйти из жизни, в отличие от других.

«Мы не можем. Нам суждено мучиться на этой земле вечно, так что неизвестно, кто еще из нас калека. Им есть чего бояться и за что цепляться, нам же — нет. Жажда жить делает всех существ живыми. А мы мертвее мертвых — это на самом деле ужасно», — Эверилд присела на край кровати и погладила мальчика по спутанным волосам.

— Вам везет, у вас есть выбор: жить или нет. А у нас его нет. Мы вынуждены жить, даже если эта жизнь опостылела. Честно, мы вам завидуем, а вы — нам. Странный парадокс. Воистину, человек создан дьяволом, — вслух проговорила Эверилд. — Вот мне интересно, когда вы спите днем, вы можете нас слышать? Наверно, нет. Ты меня еще проклянешь за этот дар бессмертия, это ты сейчас радуешься, что избежал смерти, а потом, спустя сотни лет, завоешь. И только от тебя будет зависеть, справишься ты со своим отчаянием или утонешь в нём. Тогда у тебя будет всего два пути: первый — стать бесчувственным чурбаном и жить дальше, второй — броситься под лучи солнца и умереть. Это сложный выбор. Знаешь, Кевин, я много раз пыталась покончить с собой, первый надлом случился, когда меня муж изнасиловал со своими дружками, я тогда не хотела жить и проклинала учителя. Потом научилась радоваться и снова захотела жить. Второй раз я пыталась покончить с собой спустя пятьсот лет, когда жизнь мне настолько осточертела, что я видела лишь один выход — умереть. Я на самом деле очень слаба духом. Если бы ты не спал, то, наверно, посмеялся бы надо мной.

Эверилд разговаривала со спящим Кевином, смотря на его по-прежнему измученные черты лица, словно болезнь навеки оставила отпечаток на нём. Он был еще бледнее, и круги под глазами никуда не делись, поэтому мальчик казался вечно спящим на ходу.

— Неужели эти круги от недосыпа никогда не сойдут с его лица? — спросила она саму себя.

— Эверилд, Эверилд! — позвали наверху.

— Спи, а я пойду, — сказала Эверилд и вышла. Ей послышалось, или он шевельнулся? «Кали упаси, если он сейчас проснулся, надо на всякий случай закрыть его, уж треск двери я услышу, в каком конце дома бы ни находилась».

Полог шевельнулся, и Эверилд отступила, ощущая какую-то опасность, странный страх сжал ее грудь. Полог отбросили, и на нее смотрел не Кевин, а черный вампир с кровавыми глазами. Он очень был похож на ее приемного сына, вампирша едва сумела сдержать крик. Она попятилась, душа убежала в пятки. Он улыбнулся жуткой улыбкой. Медленно поднялся, а Эверилд метнулась к шторам, вампир напрыгнул со спины, завязалась борьба. Они кусались, царапались, но эффекта это не возымело. Вдруг они подкатились к подоконнику, и Эверилд рванула плотную штору, которая с треском порвалась, пропуская в комнату солнечный свет.

Хватка черного вампира ослабла, по ушам резанул истошныйвопль. Потом раздался второй вопль, явно принадлежащий другому вампиру. Эверилд вскочила на ноги, озираясь, постаралась понять, кто здесь еще кричит. Ее взгляд остановился на Кевине, он стоял в углу и кричал, его тело охватил огонь. Он горел заживо. Как он мог оказаться в углу, вампирша не могла понять. Она с болью смотрела, как ни в чём не повинный ребенок горит, а потом перевела взгляд на черного вампира. Как она не заметила сразу, что он не так сильно похож на мальчика? Чуть шире в плечах, губы более толстые. Она полчаса разговаривала со своим врагом, изливая ему свою душу, боль и переживания. «Стоп, черные вампиры разве горят на солнце? Нет. Тогда кто это был? Детеныш ночи? Только они боятся света…»

Но это уже не имеет значения. По ее вине погибло дитя. Вот в чём весь ужас — она убила собственного ребенка. Эверилд осела на пол и зарыдала, когда ее кто-то осторожно коснулся, вампирша вздрогнула и вскинула голову, рядом с ней стояла богиня Кали, всё такая же красивая, с ожерельем из черепов на шее, на поясе висели отрубленные руки, ее нагота была почти не прикрыта, а тело было разрисовано ритуальными знаками.

— Не плачь, здесь нет твоей вины. Случилось то, что должно было случиться. Этого мальчика нельзя было спасти, смерть давно его прибрала к рукам, и, поверь мне, я не советую покушаться на ее собственность.

Эверилд утерла слезы.

— Чья собственность? Разве не ты в этой стране богиня Смерти?

— Я, но мои владения дальше не распространяются. Я могу решать только судьбу индусов. У нас международный договор с богинями смерти — каждый командует своей вотчиной.

— То есть за пределами страны у тебя нет власти?

— Нет. Там территория других богинь смерти. Я даже на индусов не могу влиять, но у нас есть правила. Допустим, если бы я хотела забрать душу мальчика, мне бы пришлось доказать, что я на это имею право, потому что он из другой страны и в меня не верит. Это всё слишком сложно и запутано, тебе незачем, малышка, вникать в наши грязные игры. Просто запомни одно: его путь давно был предначертан. Его нельзя было спасти, понимаешь?

Эверилд шмыгнула носом.

— Нет, не понимаю, меня же ты спасла! — возразила Эверилд.

— Та смерть мне была должна. Поэтому я смогла тебя вырвать из ее лап. Ты мне давно приглянулась, и я готова тебя оберегать. А сейчас послушай моего совета: тебе нельзя оставаться в Индии, Совет очень скоро тебя найдет. Уезжай в Росию[1]. Там ты будешь в безопасности. Мы тут покумекали со смертью, бывшей богиней Марой, она сказала, что скоро в доме Дашковых родится девочка, она сыграет определенную роль в будущей Российской империи. Но ее душу просит ирландская богиня смерти, и она не может ей отказать, потому что у них договор. Какой — не вникала в детали, но, по-моему, ирландская богиня спасла кого-то очень дорогого сердцу Мары, та ей должна душу, или в карты она ее проиграла? Не знаю. Не смотри на меня таким взглядом, вы играете на деньги, а мы играем на души — это наша валюта. Ну вот, когда ей исполнится восемнадцать лет, Мара должна ее душу отдать ирландской богине. Мы тело выкрадем, а ты займешь ее место. Хорошо? — и Кали ей подмигнула. — А теперь утирай слезы и иди Эрика собирать в дорогу, да и с друзьями попрощайся. До встречи в Российской империи, — Кали послала ей воздушный поцелуй и пропала.

А Эверилд поднялась с пола, голова кружилась. Хоть богиня какую-то чепуху наговорила, но почему-то хотелось ей верить, да и на душе стало легче. Эверилд забеспокоилась, ведь бабушка слышала все крики, и ей надо объяснить, что случилось. Если, конечно, ее удар не хватил. Или того хуже — стражей закона не позвала, с нее станется. Вампирша поднялась на второй этаж и застала умильную картину: бабушка задремала за вязанием. Как только не упала?

— Ну всё, надо прощаться, — Эверилд осторожно подняла бабушку, переложила на кровать, поцеловала в лоб. Ментально связалась с Эриком, выясняя, где он. Попросила по-тихому уйти от ребят, предупредила, что нужно покидать Индию. И что лучше ребятам ничего не знать, чтобы Совет всех не перебил, пытаясь выяснить, куда подевалась Эверилд с ребенком.

Вампирша вышла на улицу через черный ход, и у Ганга они встретились в месте скопления трупов, отправленных в плавание по реке. Убийцы верили, что они плывут в рай.

[1]В официальных документах этого времени слово писалось именно так, написание с двумя буквами «с» стало господствующим только с 1721 года.

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 1. Екатерина Дашкова

Декабрь, 1761 год

Эверилд сидела в холодной комнате и читала книгу, когда к ней заявилась Мара.

— Привет, бессмертный друг! Пришло время заменить Екатерину Дашкову.

— А что она, умерла?

— Нет, но носит под сердцем ребенка, который ее убьет.

— М-м… демонический ребенок?

— Почти угадала, она не может больше участвовать в политической жизни Российской империи, а сейчас происходят важные события, где она нужна. Поэтому тебе придется занять ее место, — спокойно проговорила Мара, смотря прямо в глаза Эверилд.

— Хорошо, я готова, что от меня требуется? — покорно согласилась вампирша. Ей уже порядком надоело обитать в тени.

— Идем, время не терпит, — безмятежно сказала Мара и протянула вампирше ледяную руку.

— Ты, случайно, не вампир? — с усмешкой спросила Эверилд, но за богиней последовала.

— Увы, нет. Сейчас в доме все спят, Екатерина лежит в лихорадке. Я через полгода должна вернуть душу. Они пробирались дворами, избегая любого столкновения с людьми. Мара указала на черный ход: — Здесь я тебя оставляю и передаю в руки твоего знакомого, теперь это твой новый дом, — скрывая улыбку, сказала Мара.

Она исчезла, а Эверилд осталась перед черным входом, не решаясь взяться за дверную ручку, ее не покидало ощущение, что богиня чего-то недоговорила. Ну что теперь гадать — надо шагать. Она решительно нажала на ручку двери и вошла полутемный коридор. Ее ждали:

— Ты! — возмущенно вскрикнула Эверилд.

— Я! — согласился Темный Эрик и флегматично пожал плечами, протягивая руку Эверилд.

— Значит, Дашкова носит твоего ребенка под сердцем?.. — сделала правильные выводы вампирша и протянула руку в ответ, позволяя увести себя.

Они шли мимо закрытых дверей и остановились у поворота.

— Я могу на нее посмотреть? — спокойно поинтересовалась Эверилд.

— Да, я за этим тебя сюда и привел, заодно ты сможешь украсть ее воспоминания и вжиться в роль, — пояснил Темный Эрик, почему-то ждущий истерики, но ее не последовало, он уже забыл о достаточно спокойном нраве вампирши.

— Хорошо, а куда ты ее денешь потом, когда я займу ее место

— Спрячу в дальний дом и буду ждать, когда она разрешится бременем. Я могу наложить запрет на вход в эту комнату.

— Так в дальний дом ты ее денешь или оставишь здесь? — строго спросила Эверилд.

— Оставлю здесь, в дальних покоях, и наложу запрет.

— Хорошо, мой повелитель, — съехидничала Эверилд.

— Я еще не получил этот титул, моя королева, — с улыбкой отозвался Темный Эрик.

Из комнаты послышался стон, вампиры переглянулись.

— Надо заглушить все звуки.

— Я разберусь.

— Но!..

— Для того чтобы заткнуть стоны, не нужны ментальные способности. Достаточно вставить в рот кляп.

— Нет, это слишком жестоко. Я предлагаю внести ментальный запрет на любые крики. Мы можем полностью подчинить своей воле ее разум, — отказалась Эверилд от плана Темного Эрика.

— А это неплохая идея, а еще лучше сделать всех глухими к посторонним звукам — обрабатывать каждого, кто входит в этот дом.

— Для этого нужны постоянно дежурящие вампиры.

— У меня их достаточно. Они с радостью займут этот дом. А где наш сын?

— Кто? Эрик?

— Да, именно он.

— Отправился на поиски своих родителей еще пятьдесят лет назад, я не смогла его отговорить.

— Сложно отговорить ребенка, который хочет узнать своих истинных родителей. Не тебе ли об этом знать. Пусть свою чашу горя выпьет до дна, как я тебе это позволил сделать, — разумно рассудил Темный Эрик.

— Лишь бы его там не убили, я очень этого боюсь.

— Он всегда может позвать на помощь. Я надеюсь, у тебя хватило ума ментально привязать его к себе, чтобы в любой момент он мог к тебе обратиться, в какой бы критической ситуации ни оказался? Я лично его привязал к себе.

— Ты совсем меня за дуру считаешь?! — рассердилась Эверилд.

— Не считаю, но иногда ты такая беспечная, что я за тебя боюсь.

— Ну спасибо, удружил, — с раздражением заметила вампирша и вошла в комнату, где стонала больная.

— Миша, это ты? — спросила девушка слабым голосом.

— Да, дорогая, я привел сиделку, — он приложил два пальца к губам, показывая Эверилд, чтобы она была тише и приняла правила игры.

— Сиделка — это хорошо. Мне так больно, словно младенец ломает мои кости. Что говорит врач?

— Что у тебя может быть выкидыш, если ты не будешь соблюдать постельный режим, — не моргнув и глазом соврал принц Эрик.

— Мне кажется, я вынашиваю дьявола, разве может ребенок причинять столько боли собственной матери?

— Дети иногда бывают очень жестокими, — спокойно пояснил принц Эрик, присел на край кровати и взял Екатерину за руки.

— У тебя очень холодные руки.

— Это у тебя лихорадка, спи! — приказал он ментально, и Дашкова покорно закрыла глаза.

— Мы даже с ней не похожи. У нее темные волосы и карие глаза.

— Это всё поправимо: волосы можно покрасить, а по поводу глаз можно сказать, что они после болезни сменили цвет, или купить линзы коричневого цвета. Вампиры такие производят. Люди еще не дошли до такой технологии, а вот мы… Ты же знаешь, что многие вампиры обладают красными глазами, и чтобы их скрыть, один гениальный ученый, вампир Роджер Вульф, создал цветные линзы, я уже закупил партию.

— Какой ты внимательный.

— Я не внимательный, я просто всё просчитываю наперед.

— Я знаю! — согласилась Эверилд и тоже присела на край постели. Она коснулась сознания больной и стала просматривать воспоминания: как они подружились с Екатериной Романовой, как она, заболев в тринадцать лет корью, стала читать книги. Как познакомилась с Михаилом Дашковым, и в какой момент произошла замена. Она прочитала всё и забрала эти воспоминания себе, вживаясь в образ. — Интересная у нее жизнь, и воспоминания вкусные, — пропела Эверилд.

— И давно ты обладаешь такими способностями? Поглощать чужие воспоминания?

— С тех пор, как стала менять свои роли в жизни для достижения цели. Я думала, все вампиры солнечного затмения обладают такими способностями!.. — удивилась вампирша.

— Нет, никто ими не обладает. Эта форма голода нам незнакома. А я-то думал, почему многие люди после длительного контакта с тобой всё забывают. А вот, значит, в чём дело! Кто тебя одарил таким даром? Богиня Кали? — Эверилд пожала плечами. — Интересно-интересно, мне воистину досталась уникальная жена, — засмеялся Темный Эрик.

— Не боишься, что я со зла заберу твои воспоминания? — насмешливо спросила она.

— Может, ты еще перевоплощаться можешь? — озадаченно спросил вампир, пропустив подколку мимо ушей

— Не уверена. Лично у меня нет такого опыта.

— Давай попробуем?

— Я не знаю, как я могу это сделать. Я в совершенстве обладаю способностями маскировки, но не более.

— Попытайся себя представить Екатериной Дашковой.

Эверилд прикрыла глаза и постаралась полностью перенять внешность девушки, словно впитывая ее черты. Спустя какое-то время она открыла глаза и спросила:

— Как?

— Отлично, теперь ты точная ее копия. Нет, это воистину уникальная способность! — Эверилд не поверила и начала себя ощупывать. — Ты можешь заглянуть в мои воспоминания, если сомневаешься в моих словах.

Так вампирша и сделала. И правда, ее внешность изменилась до неузнаваемости.

— Так-так, это уже любопытно. Слушай, а ты можешь принять мой образ?

— Для этого мне придется украсть твои воспоминания.

— Я готов ими поделиться, — усмехаясь, сказал Темный Эрик.

— И не боишься потерять свою память?

— Нет, не боюсь, да даже буду рад.

Эверилд коснулась его сознания и около часа считывала всю информацию.

— Знаешь, мне жизни не хватит, чтобы забрать всё. Ты слишком долго живешь, но боль я забрала. Сейчас добавлю в коктейль светлых воспоминаний и попробую измениться.

Она так и сделала, но ничего не произошло. Эверилд развела руками:

— Увы, не получается.

— Видимо, для того чтобы сменить облик, надо забрать все воспоминания до капли, — предположил Темный Эрик.

— И как ты жил с такой болью и любовью ко мне? Не думала, что все вампирши такие суки. Мне даже жалко тебя стало на миг, — сказала Эверилд и поднялась с кровати, распрямляя плечи.

— А ты сможешь потом вернуть себя прежнюю?

— Не знаю. Пока помню себя, наверное, смогу. Не знаю, Темный Эрик, я это сделала впервые. Давай я об этом подумаю потом, — попросила Эверилд и вышла из комнаты. Как раз вовремя: тут она увидела свою тетку, точнее, тетку той, чей облик приняла.

— Здравствуйте, — обратилась она к дородной женщине.

— Здравствуй, Катя, как ты? Смотрю, тебе уже лучше, хоть ты бледнее прежнего.

— Да, лучше, позвольте, я пойду спать. Передадите Михаилу, что я в своей комнате?

— Конечно, деточка, отдыхай! — сказала тетка, и Эверилд с легким сердцем скрылась в других покоях.

И только там ее накрыла ярость, затрясло: «Опять он обвел меня вокруг пальца! Я чувствую себя добычей, загнанной в угол. Как можно быть таким настойчивым?!» — Эверилд забралась под одеяло, опасаясь, что тетка захочет ее навестить. Только она улеглась, как дверь скрипнула, вампирша вздрогнула, готовясь притвориться спящей.

В комнату проскользнула молниеносная тень. Сначала Эверилд испугалась, а потом подумала, что это кот. И правда, вдруг на нее что-то прыгнуло и уютно устроилось в ногах. Эверилд посмотрела на жирного толстого кота. Он тоже пялился на нее, с минуту она играла с ним в гляделки, а потом кот зевнул и уснул.

Раздался повторный скрип двери, вампирша снова напряглась, но с облегчением выдохнула, увидев Темного Эрика, гнев так же схлынул, как и появился.

— Всё в порядке? — обеспокоенно спросила Эверилд.

— Да, я всё сделал и теперь могу поговорить с тобой на языке любви, — насмешливо сказал принц Эрик, присаживаясь рядом. — Как тебе мои воспоминания?

— Отдают горечью, — честно ответила вампирша, садясь в постели и откидывая упавший на лицо локон. Она снова его притянула и стала недоверчиво рассматривать себя новую: огненно-рыжие волосы превратились в каштановые. — А что я буду делать, если не смогу вернуть свою шикарную внешность?

— Я тебя люблю любую, хоть рыжую, хоть черную, — принц Эрик рассмеялся своим низким смехом.

— Вот знаешь, мне не смешно! Я же не смогла превратиться в тебя. А если я не смогу превратиться в себя?

— Пока твои воспоминания о прошлом при тебе, думаю, ты сможешь себя вернуть. Пока ты помнишь свою прошлую жизнь, ты останешься самой собой. Не переживай. А если нет, мы найдем способ возвратить твою внешность, — успокоил принц Эрик и губами накрыл губы вампирши. Он целовал ее жадно и пламенно. Эверилд поддалась, позволяя страсти овладеть своим разумом, это всяко лучше, чем сейчас думать о том, сможет ли она стать прежней внешне.

Однако вампирша всё же оттолкнула принца Эрика и сказала:

— Прежде чем мы займемся любовью, ответь на мои вопросы, — потребовала она, пытаясь унять огонь внизу живота. — Зачем ты занял место Михаила Дашкова? Зачем тебе это было надо?

— Меня вычислил Совет в Османской империи, и пришлось срочно бежать, а армию распустить. У меня был один выход — сменить имя и фамилию. А тут подвернулся случай: я с Дашковым познакомился в походе, и он занемог и вскоре скончался, я незамедлительно занял его место. Да и ты сама всё видела в моих воспоминаниях.

— Видела, но не вникала, — открестилась вампирша. Ведь он, по сути, был прав, она сама всё видела. Как Совет начал за ним охоту, как он убегал, как приказал затаиться своим вампирам, но хотелось всё это услышать из его уст, всё-таки у принца Эрика очень приятный голос. — Что, революция умерла в зародыше? — насмешливо спросила Эверилд.

— Нет, это просто меры предосторожности, не более. Я в любой момент смогу их собрать, да и жизненного опыта им тоже надо набираться. Я им не наседка.

— Хорошо, что планируем делать дальше.

— Императрица Елизавета Петровна совсем плоха. Я видел ее — ей недолго осталось. Так что скоро страну ждут изменения. На престол взойдет Петр Третий. Наша задача — помочь великой княжне Екатерине Алексеевне сместить его. Тебе придется к этой революции приложить все силы. Потому что, если на троне останется Петр Третий, Россию ждет несладкая жизнь. И максимально соответствовать характеру Екатерины Дашковой. Хотя они у вас с ней изумительно похожи.

— Раз мы с ней так похожи, обратил бы ее, вот и была бы тебе вечная жена.

— Зачем мне она, когда я люблю тебя. Хоть вы с ней похожи, это не значит, что одинаковы. Она более раздражительная, ты же уравновешенная, и это главное ваше различие.

— Понятно. Значит, она тебе не подходит.

— Теперь ты моя законная жена, и я могу делать с тобой всё что угодно, — проговорил он вкрадчивым голосом, а увидев негодование на лице вампирши, хрипло рассмеялся: — Сделай лицо попроще. Что ты так напряглась?

— Ты обручен с Дашковой, но не со мной. Так что никаких прав у тебя нет.

— По законам Российской империи, ты моя жена. А то, что мы с тобой не обручены — это недолго исправить. Тебе стоит только сказать да, — насмешливо возразил Темный Эрик.

— Ты невыносим! — возмутилась Эверилд.

Принц Эрик рассмеялся и прижал ее своим телом к кровати. Хорошо, что хоть тело Эверилд и скопировало формы Дашковой, истинно беременной она не была. Вампир крепко впился в губы Лжедашковой, грубо взял за грудь. Он кусал ее, жадно целовал там, где только мог достать. Голова уже не соображала, он готов был взять ее силой. Но вдруг Эверилд начала отвечать на его грубую ласку, он пораженно замер и посмотрел в ее глаза — в них плескалось желание. Он встал, снял штаны и резко вошел в нее во всю длину возбужденного члена, а дальше у него просто сорвало крышу. Вся накопленная страсть выплеснулась обжигающим маслом, и Эверилд не менее жарко участвовала в их любовной схватке. Кровать треснула от страсти двух бессмертных существ.

— Я люблю тебя… — со странной смесью эмоций проговорил принц Эрик. Эверилд отвечала страстью — зачем слова, когда тело само обо всём говорит. Вскоре они перебрались на пол и продолжили заниматься любовью там.

Тетка, услышав треск, испуганно соскочила с кровати и пошла проведать Екатерину Дашкову. Но стоило ей приоткрыть двери, как она залилась краской и поспешила ретироваться.

Вампиры занимались сексом всю ночь напролет и половину утра, пока в их комнату деликатно не постучали. Екатерина Дашкова поднялась с пола, накинула халат, так удачно висевший на стуле, принц Эрик тоже поспешил одеться.

Вампирша приоткрыла двери, впуская в комнату служанку.

— Графиня сказала Вам выходить к завтраку, — передала служанка.

— Тебя же Светой зовут? — служанка поспешно закивала. — Передай тете, что мне нездоровится, и я поем у себя в комнате. И пусть слуги вынесут кровать, она сломалась, — повелела Эверилд. Ныне Екатерина прикрыла за убежавшей с новым поручением служанкой двери и посмотрела на своего неожиданного мужа: — Знаешь, Миша, я уже около ста лет не была замужем, если не больше. Это так странно осознавать, что у тебя есть муж, — озадаченно сказала она.

— Привыкнешь, — спокойно сказал Михаил.

В комнату зашли четверо крепких мужчин, шустро разобрали кровать и вынесли ее. Екатерина подошла к столу, сдвинула все бумаги в сторону.

— Мне некогда ждать завтрака, пора идти на службу, — предупредил муж и, приведя себя в порядок, вышел из комнаты, едва не столкнувшись с прислугой с подносом.

— Ой, простите, Ваше благородие. Я Вас не видела.

— Всё хорошо. Супруга тебя ждет, а мне уже пора.

— Как? Вы даже не позавтракаете?! Негоже голодным ходить на службу, поешьте, Ваше благородие.

— Благодарю, но нет, — отказался князь Дашков.

Вскоре Екатерина Дашкова осталась дома одна. Служанка поставила поднос и запричитала:

— Госпожа, негоже мужчину голодным отпускать на службу.

— Я пыталась его уговорить остаться, но он сильно торопился, мы сегодня слишком поздно встали, — с улыбкой заметила Екатерина.

Служанка покраснела.

— Кстати, с выздоровлением Вас. Кушайте. А то болезнь сильно Вас измучила.

— Спасибо, можешь идти, — отпустила девушку Екатерина Дашкова, а сама принялась за еду. Это всё равно надо было съесть, а вот что делать с порцией князя — непонятно. «Ладно, выкинут если что. Опять он надолго пропадет на службе». Пока служанка щебетала, Эверилд считывала всю информацию о Екатерине Дашковой, чью роль ей пришлось невольно принять. А она вполне неглупая женщина, так что будет легко — главное, не потерять себя и строго следить за речью.

Екатерина Дашкова сосредоточилась и стала осторожно нащупывать связь с другими родственниками, пытаясь дотянуться до каждого, чтобы еще больше о ней узнать и соответствовать. Хотя до бесконечности играть эту роль не получится. Ага, у Екатерины Дашковой двое детей, Мишка умер в младенчестве, осталась только дочь. Она дружна с императрицей Екатериной, испытывает неприязнь к императору. «Интересная личность…» — чем больше вампирша собирала информации, тем сильнее вживалась в роль. Она должна ее прожить до конца. А сейчас надо проведать дочь. Дашкова с тоской посмотрела в окно. «Где ты сейчас, Эрик? Всё ли с тобой в порядке? Зачем тебе понадобилось найти родного отца? Он бросил тебя. Но я это тебе говорила сто раз». Екатерина ощутила слабый отклик, и сквозь помехи пробился робкий голос: «Мама, это ты? — вампирша вздрогнула, Эрик обычно никогда не выходил на связь. — Помоги мне, мама, мне очень плохо. Ты была права — не стоило искать отца».

Связь рассыпалась.

«Где ты? Во что вляпался?» — она снова попыталась нащупать связь, но наткнулась на глухую стену.

Все попытки найти Эрика провалились. Тогда она связалась ментально с Михаилом Дашковым: «Эрик, мелкий во что-то вляпался, я не могу его найти. Он просил о помощи. Найди его, пожалуйста, любой ценой!»

«Хорошо, Эверилд, не беспокойся, я найду его, вытащу из любой задницы и хорошенько выпорю», — грозно проговорил он и отключился.

Вампирша выдохнула, но всё равно душа была не на месте. Она уже представляла всевозможные ужасы. Дверь скрипнула, и в комнату вбежала дочка Екатерины Дашковой.

— Мама, мне сказали, что ты выздоровела! — радостно запищала мелкая.

— Да, я поправилась. А ты себя хорошо вела с теткой? — строго спросила она, осторожно сканируя мозг ребенка. С детьми очень сложно работать, у них слишком подвижный ум и хрупкий мозг. Поэтому их надо крайне бережно сканировать, чтобы ничего не повредить. — Ты уже поела?

— Да! Мама, пошли гулять, там солнышко светит. Пошли! — упрашивала Настя. — Я хочу на речку идти купаться.

— Прости, Настенька, я сейчас не могу с тобой погулять, меня хочет видеть император. Потом, к вечеру, если я освобожусь, мы с тобой погуляем. А пока беги к гувернантке, и пусть она тебя развлечет, — улыбнулась Екатерина Дашкова и потрепала ребенка по щеке. Девочка поникла, но покорно отправилась на поиски гувернантки. «Как бы Настя не заметила подмены, дети чрезвычайно чувствительны к изменениям, их не обманешь: ими руководит сердце, а оно знает намного больше».

За несколько дней новая Екатерина Дашкова освоилась с местным бытом, познакомилась с родственниками. Она просмотрела все воспоминания Екатерины и готова была действовать. Пятнадцатого декабря объявили, что императрица не проживет даже недели. Опасаясь за судьбу Екатерины Алексеевны, Эверилд решила действовать.

Вампирша, впитав все воспоминания Дашковой, прониклась к этому человеку симпатией, это воистину была умная женщина. Все пять дней Екатерина Дашкова читала письма, пытаясь понять, в каких отношениях находилась с великой княгиней.

Двадцатого декабря Эверилд решилась навестить Екатерину Алексеевну, чтобы предупредить об опасности. Темный Эрик передал ей достаточно сведений о текущем положении дел. И если для вампиров жестокость была нормой, то для людей, выросших при правлении добросердечной императрицы, она была дикостью. К тому же Екатерина Дашкова понимала, что Петр ввергнет страну в хаос, и может даже дойти до того, что Российская империя потеряет независимость, став частью Прусского королевства.

Петр просто помешан на Пруссии, и это ужасно. Вампирша считала: если тебе вручили страну, то ты должен заботиться о ее благе, как сам бы к ней ни относился. Вон, Катерина Алексеевна приняла эту страну как свою! Поэтому, несмотря на все свои страхи о том, что великая княгиня поймет, что Екатерина Дашкова выдает себя не за ту, она должна ее предупредить об опасности, ведь, взойдя на престол, Петр наверняка попытается от нее избавиться и взять себе другую жену, хоть сестру Елизавету Воронцову.

Екатерина Дашкова завернулась в теплую шубу и отправилась в деревянный дворец на Мойке, где тогда жила Екатерина и прочие члены царской семьи. Выйдя из кареты на некотором расстоянии от дворца, она прошла пешком к заднему крыльцу, чтобы невидимкой юркнуть в комнаты великой княгини. К величайшему счастью Эверилд, ее спасло от роковой ошибки в чужом доме то, что она встретила горничную. Заглянув в голову прислуги, вампирша выяснила, что ее зовут Катерина Ивановна, она знает Екатерину Дашкову и является личной горничной великой княгини. Вампирша выдохнула с облегчением: ничего не придется объяснять. Она обратилась к служанке и попросила немедленно проводить в комнаты княгини.

— Она в постели, — сказала старушка.

— Ничего, — ответила Екатерина, — мне непременно надобно говорить с ней сейчас же.

Служанка, которой была известна преданность Дашковой великой княгине, несмотря на неприемный час, не противилась более и провела гостью в спальню Екатерины. Она знала, что Дашковой и самой нездоровится, а потому та не в состоянии выходить в такой холод и притом ночью, да еще во дворец; великая княгиня едва поверила, когда доложили о приходе Екатерины Дашковой.

— Ради Бога, — закричала она, — если это действительно Дашкова, ведите ее ко мне немедленно!..

Вампирша с облегчением зашла в покои Екатерины Алексеевны и не успела еще раскрыть рта, как ей сказали:

— Милая княгиня, прежде чем вы объясните мне, что вас побудило в такое необыкновенное время явиться сюда, отогрейтесь; вы решительно пренебрегаете своим здоровьем, которое так дорого мне и Дашкову, — затем она пригласила Екатерину Дашкову в свою постель и, завернув ее ноги в одеяло, позволила говорить.

Вампирша набрала побольше воздуха в легкие и сказала:

— При настоящем порядке вещей, когда императрица стоит на краю гроба, я не могу больше выносить мысли о той неизвестности, которая ожидает вас в связи с новым событием. Неужели нет никаких средств против грозящей опасности, которая мрачной тучей висит над вашей головой? Во имя неба, доверьтесь мне; я оправдаю ваше доверие и докажу вам, что я более чем достойна его. Есть ли у вас какой-нибудь план, какая-нибудь предосторожность для вашего спасения? Благоволите ли вы дать приказания и уполномочить меня распоряжением?

Великая княгиня, заплакав, прижала руку Екатерины Дашковой к своему сердцу:

— Я искренне, невыразимо благодарю вас, моя любезная княгиня, и с полной откровенностью объявляю вам, что я не имею никакого плана, ни к чему не стремлюсь и в одно верю: что бы ни случилось, я всё вынесу великодушно. Поэтому поручаю себя провидению и только на его помощь надеюсь.

— В таком случае, — сказала вампирша, — ваши друзья должны действовать за вас. Что же касается меня, я имею довольно сил поставить их всех под ваше знамя: и на какую жертву я не способна для вас?..

— Именем Бога умоляю вас, княгиня, — сказала Екатерина, — не подвергайте себя опасности в надежде остановить непоправимое зло. Если вы из-за меня потерпите несчастье, я вечно буду жалеть.

— Всё, что я могу в настоящую минуту сказать: верьте, что я не сделаю ни одного шага, который бы навредил вам; как бы ни была велика опасность, она вся упадет на меня. Если бы моя слепая любовь к вам привела меня даже к эшафоту, вы не будете его жертвой! — завершила свою пламенную речь Екатерина Дашкова.

Великая княгиня хотела еще что-то сказать, но вампирша ей не позволила:

— Нет надобности далее рисковать, продолжая это свидание.

Великая княгиня горячо обняла Дашкову, и они несколько минут оставались в объятиях друг у друга; наконец вампирша встала с постели и оставила взволнованную Екатерину, покинула покои через черный ход и поспешила сесть в карету. Сильно за полночь, она вернулась домой, где ее уже ждал взволнованный Темный Эрик, Михаил Дашков ныне.

— Я уже подумал, что ты пошла спасать сына. Где ты была, когда должна была лежать в постели и притворяться больной? — сурово спросил он, смотря в глаза вампирши.

— Я была у Екатерины Алексеевны, поговорили о будущих планах. У великой княгини их нет. Даже не знаю, что делать. Вижу один выход — притянуть на ее сторону сановников. Я очень боялась, что она почувствует подмену, но всё прошло легко. Она очень сердечная женщина. Так что будем трудиться на благо моего нового дома.

— Всё равно не пугай меня так больше.

— Кстати, ты нашел моего сына? — тут же обеспокоилась Екатерина Дашкова.

— Нет, но мы ищем. Это не так быстро, как бы тебе хотелось. Наберись терпения, дорогая, — ласково проговорил Михаил Дашков и увлек жену на кровать. Он покрывал ее лицо поцелуями, затем шею и грудь, спускался всё ниже.

— Эрик Дарт, ты ненасытен.

— Эрика найдешь в другой постели, а здесь я Михаил Дашков — не забывай об этом, а то кто-нибудь случайно услышит, и возникнет куча вопросов, с каким это ты Эриком мне изменяешь, — смеясь, сказал он и прикусил ее ухо.

— Хорошо, по слухам, я тебе изменяю не только с Темным Эриком, но и со своим дядей Паниным! — задорно ответила вампирша.

— Злые языки многое говорят, но правду знаем только мы, — серьезно сказал принц вампиров и продолжил свое занятие.

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 2. Побег от реальности

Екатерина и Михаил Дашковы сидели на кухне и попивали вино.

— Что, нет вестей о моём сыне? — поинтересовалась она.

— Нет, всё мертво. Словно в слепую зону угодил.

— Плохо. Пока мы его ищем, стервятники над его телом пируют, — с плохо скрываемым волнением сказала Екатерина.

— Не хорони его раньше времени.

— Тебе легко говорить, не ты же его отец, — возмутилась вампирша, а затем залпом опустошила бокал с вином.

— Он мне такой же сын, как и тебе. Твои дети — это мои дети, и я тоже переживаю, только не поддаюсь панике. У меня хорошо обученные разведчики, и ты увидишь, они его вытащат из любой задницы.

— А пока его не вытащили, я буду думать, что он уже мертв.

— Какая ты тогда мать, если заживо хоронишь своего сына? Он только твоими молитвами будет жив. Помолись богине Кали, думаю, он где-то там обитает. Она вполне может ему организовать побег. Уж очень она тебя любит.

— Вся надежда только на нее.

— Печально, — заметил Михаил.

— Почему? — она вдруг включила дурочку, наливая себе еще вина.

— Потому что ты не веришь в своего мужчину. Как я буду совершать победы, если единственная женщина, которую я так люблю, в меня не верит? Вот Екатерина Дашкова всегда верила в своего мужа.

— Ты о ней так говоришь, будто она уже умерла.

— Ей осталось недолго. И мы оба это знаем, — сухо заметил Дашков.

— Ну, прости, я не она. Я хуже, я сам дьявол, — она улыбнулась и припала к бокалу, успев заметить входящего на кухню дядю.

— Что, напиваетесь? Правильно делаете, нас ждут большие перемены. Елизавета Петровна скончалась, и на престол взошел Петр III, — дядя бросил на стул дорожный костюм и налил себе вина. Вампиры переглянулись.

— Уже? Я надеялась, что она до конца месяца протянет, — спокойно заметила вампирша. Она обладала поразительной способностью моментально брать себя в руки, когда происходило что-то глобальное.

— И что это изменило бы? — скептически поинтересовался дядя.

— Например, случилось бы новогоднее чудо, и императрица выздоровела бы.

— Всё шутишь, а страну ждет крах.

— Нет, не шучу. Если это чудо не произошло, его организую я.

— Убьешь Петра III? — предположил дядя.

— Ну зачем так критично, просто помогу государыне взойти на престол.

— Дай Бог, — сказал дядя и перекрестился.

— Бог всегда дает тем, кто просит, — сказала девушка, подавшись вперед, а затем поднялась из-за стола.

— Не знаю, как вы, а я пошла работать.

— Даже слезинку не проронишь из-за смерти императрицы, а ведь она всегда к тебе хорошо относилась, — с укором сказал мужчина.

— Чем ей помогут мои слезы, пусть оплакивают те, кто ничего предпринять не может, — справедливо заметив, повернулась к мужу: — Миша, ты со мной или будешь напиваться в компании с дядей?

— Я буду напиваться с дядей. Всё равно скоро придется идти присягать новому императору.

Михаил Дашков оказался прав. Вскоре император объявил, что всех гвардейцев приглашает с женами в свой дворец. Екатерина не собиралась присутствовать на этом пире. И что было еще более поразительно, в то время как дядя канцлер лежал больной в постели, она всё занималась составлением планов, тоже притворяясь больной.

Когда на третий день своего восшествия на престол к дяде пожаловал император Петр III, он послал к Екатерине гонца. В комнату ее робко постучалась служанка.

— Госпожа, к Вам прибыл гонец от императора, просит пустить.

— Передай ему, что мне нездоровится, и я не могу его принять.

Выслушав, служанка вышла и вернулась через пять минут:

— Он говорит, что это срочно.

Екатерина с раздражением отложила бумаги:

— Пусть войдет, — сказала она, прикрыв бумаги книгой.

В комнату вошел коренастый мужчина и вручил ей письмо. Прочитав его, Дашкова узнала, что император велит ей прибыть сегодня во дворец.

— Передайте государю, что я приболела и не могу к нему прийти сегодня, — с этими словами она отослала гонца и продолжила рассылать письма возможным соратникам.

На второй день снова прибыл гонец с тем же приглашением. Вампирша отклонила его под предлогом плохого самочувствия. На третий день она получила письмо от Елизаветы Воронцовой, и в нём говорилось, что император сердится на отказы и не считает их правдивыми. Чтобы не навредить Михаилу, Екатерина всё-таки приняла приглашение, хоть и знала, что Эрик не из робкого десятка, смог бы выкрутиться сам.

Екатерина Дашкова отложила чернила, поднялась из-за стола и покинула комнату, решив прежде навестить больного дядю, а потом отца. Она вошла в покои дяди канцлера. Он лежал в кровати. Бледный, на лбу выступила испарина. Вспомнила, каким он был прежде. Здоровый, крупного телосложения мужчина, но, к сожалению, болезнь его высушила, отчего под глазами залегли тени. Екатерина Дашкова присела на край кровати.

— Что-то случилось? — встревожился дядя. Его черные волосы слиплись от пота.

— Нет, просто пришла вас проведать. У вас опять жар.

— Он меня донимает уже пятый день. Иногда мне кажется, что я вот-вот умру.

— Не говорите глупости. Я не переживу вашу смерть, — возразила вампирша и приложила руку ко лбу дяди, отчего он блаженно прикрыл глаза.

— Тебе надо быть целителем, а не политическим деятелем, — усмехнулся он.

— Боюсь, вы этого не одобрите, да и людей лечить куда скучнее, чем строить козни.

— Ты вся в меня.

— И очень этим горжусь, а вы поправляйтесь, — вампирша вышла из комнаты и отправилась к отцу, который сидел на кухне и распивал бутылку вина.

— Не надоело пить в одиночестве, папа?

— Ну а с кем еще пить? Дядя болен, твой муж на службе.

— Правильно, поэтому я буду пить в одиночестве, — недовольно сказала она. — Лучше бы женился.

— Уволь, дочь моя. Сама-то что будешь делать?

— Меня к себе вызывает император. Сейчас буду собираться во дворец.

— Ты там с ним поосторожнее, он безумный.

— Знаю, поэтому предпочитаю компанию императрицы. Ладно, я пойду, иначе опоздаю. Он мне этого точно не простит.

— Хорошо, иди. Да храни тебя Господь! — сказал Воронцов и отвернулся.

Екатерина Дашкова вышла из кухни и, накинув зимний плащ, надев варежки с расписными валенками, вышла на мороз, где кучер уже ждал ее. Она забралась в карету, после чего они тронулись. Уже через десять минут Екатерина въезжала во дворец через главный вход. Конюхи приняли животных, а Дашкова неспешно подошла к дворцу, позволив себя проводить к императору.

Петр III, как обычно, был в компании двух Нарышкиных с их женами, Измайлова с супругой, той самой Елизаветой Дашковой, Мельгунова, Гудовича и Анжерна, первого флигель-адъютанта государя, графини Брюс и еще двух — трех придворных, забытых Екатериной.

— Здравствуйте, княжна Дашкова, присаживайтесь, — обратился Петр III к вошедшей.

Она заняла место, после чего все начали играть в карты. Император молчал, но потом вдруг приблизился и начал шептать:

— Вам стоит задуматься о своем положении и обратить внимание на свою сестру. Екатерина хоть и умна, но вы с ней совершенно разные. Никто меня так не понимает, как Елизавета Воронцова — ваша милая сестра. А с Екатериной мы всегда были чужими друг другу, и, думаю, ей пора уступить место более достойной женщине, — объяснившись с Екатериной, он дал ей несколько полезных уроков. — Если вы, дружок мой, послушаетесь моего совета и будете дорожить нами немного больше… Придет время, когда вы раскаетесь за всякое невнимание, оказанное сестре. Поверьте мне, я говорю ради вашей же пользы. И вы не можете иначе устроить свою карьеру в свете, не изучая желания и не стараясь снискать расположение и покровительство, — в эту минуту ничего дельного нельзя было ответить, из-за чего Екатерина поспешила увлечься Campis.

В этой игре каждый имеет несколько жизней: кто переживет, тот и выигрывает. На каждое очко ставилось десять червонцев, которые для похудевшего кошелька Екатерины были слишком высокой ценой, особенно, когда император проигрывал: вместо того чтобы отдать свою жизнь, согласно с правилами игры, он вынимал из кармана империал, бросал его в пульку и с помощью этой уловки всегда оставался в выигрыше. Так закончилась первая партия.

— Сыграем еще одну? — предложил государь.

— Нет, — отказалась Екатерина.

— Вы отказываете государю, — его тон чем-то напоминал тон рассерженного ребенка.

— Спасибо за приглашение, но у меня осталось мало денег.

— Раз так, давайте вы будете играть в половину ставки, — не унимался император.

— Благодарю, но нет, — не было ни единого желания оставаться в этом обществе.

— Я настаиваю.

— Я не так богата, чтобы играть с человеком, который жульничает. Если бы вы, государь, играли подобно другим, тогда еще можно было бы попробовать.

Император добродушно проглотил резкое высказывание Екатерины Дашковой.

— Подождем тогда, пока княжна Дашкова разбогатеет под покровительством Екатерины Алексеевны, — он залился смехом, а его соратники тут же поддержали его.

Екатерина решительно отправилась к выходу из тронного зала. Ей вслед донесся хор голосов:

— Это не женщина, а бес!

Но вампирше уже было всё равно, тем более они недалеки от истины. Захотелось испить каждого из них, но тут же настиг страх заразиться их скудоумием. Выйдя в коридор, Дашкова заметила князя Трубецкого — старика лет семидесяти. Его она узнала по воспоминаниям истинной Екатерины.

Он вдруг принял воинственный вид, впервые в жизни одетый в военный мундир, перевязанный галунами подобно барабану, обутый в ботфорты со шпорами. Встал так, будто готовился сейчас же вступить в отчаянный бой. Этот несчастный придворный адепт, подобный уличным бродягам, притворялся хилым, убогим. А теперь же ради какого-то личного расчета прикинулся страдающим подагрой, с толстыми, заплывшими ногами. Но едва объявили, что идет император, он палочкой вскочил с кушетки, вооруженный с ног до головы, и немедленно встал в ряд измайловцев, над которыми он был назначен лейтенант-полковником, и наскучил всем своими приказаниями. Это страшное привидение было некогда храбрым воином — обломком Петровской эпохи!

Протолкнувшись сквозь толпу, вампирша не увидела среди присутствующих Екатерину Алексеевну и разочарованно вздохнула. Заметив лакея императрицы, она подошла к нему и спросила самым любезным тоном:

— Вы не знаете, где императрица?

Лакей усиленно заморгал и, прочистив горло, сказал:

— Она заперлась в комнате и никого не пускает.

Вампирша ничего не ответила и отправилась в храм, где лежал прах Елизаветы Петровны. Всё-таки она очень любила императрицу, и будет странно, если не появится на молебне. Она надела платок и прошла к гробу покойной императрицы. Войдя в храм, первым делом она увидела Екатерину II. Та стояла у гроба и читала молитву за упокой. Ее окружали статс-дамы. Вампирша осторожно подошла к Екатерине, но та не подала виду, что ее заметила. Они обе молились. Вот только Екатерина Дашкова молилась Маре, а императрица — Господу Богу.

Отстояв положенное время, императрица, ни с кем не заговаривая, удалилась. Дашкова следом покинула пост. Она вернулась домой поздно вечером, где ее уже ждал Михаил. Он сидел на кухне и пил чай. Вампирша подошла и обняла его, после чего он поставил кружку на стол и поцеловал жену.

— Как прошла встреча с императором?

Вампирша пожала плечами, а затем задала волнующий ее вопрос:

— До сих пор нет сведений о моём сыне?

— Нет.

— Жаль, а то у меня сердце не на месте, — печально сказала Екатерина.

— Найдем мы этого сосунка.

— Не называй его так, — с раздражением сказала она.

— Ну а что, я неправду сказал? Он еще молокосос, который не знает, в какое пекло залез.

— Не ты разве говорил, что все дети жаждут найти своих родителей? — возмутилась Екатерина, меняя положение.

— Я, но надо быть совсем безмозглым, чтобы в одиночку полезть в пасть к акуле, — холодно проговорил он.

— Когда там наша пленница разродится ребенком?

— Через два месяца.

— Поскорее бы уже, а то она меня беспокоит, — нахмурилась вампирша. — Если ее кто-нибудь найдет, возникнет куча вопросов. А они нам сейчас некстати.

— Оставь это дело на меня. Твоя задача — устроить дворцовый переворот, остальное я решу, — решительно сказал он, залпом допивая безвкуснуюжидкость, называющуюся чаем. — Хотел бы я знать, какого вкуса на самом деле этот чай. Я же ни разу его в своей человеческой жизни не пил. Мы ведь не знали такого продукта, — мечтательно заметил он, наливая из самовара себе еще коричневой жидкости.

— Можешь залезть в мои воспоминания и узнать, какой на вкус чай.

Михаил приподнял одну бровь:

— Ты серьезно? — не поверил он своим ушам.

— Вполне. Ты же не пожалел для меня воспоминаний, почему я должна зажать воспоминания о такой невинной вещи как чай? — насмешливо спросила вампирша.

— А не боишься, что я прочитаю всё?

— Мне нечего от тебя скрывать, да и ты всё обо мне знаешь.

— Какого вкуса чай — не знаю.

— Я хочу крови. Жажда уже сводит с ума.

— Сегодня ночью отправимся на охоту. Я тоже проголодался, — сказал Михаил и вытянул воспоминание. Он прикрыл глаза, погружаясь в чужие мысли. Его ноздрей коснулся приятный аромат чая с корицей и гвоздикой. Маленькая Эверилд спросила:

— Бабушка, а правда, что в чае живут чайные феи? — они сидели в беседке, увешанной цветами. Бабушка держала раскрытую книгу и читала ей сказку.

— Правда. Они нам придают сил и здоровья, а еще снимают сонливость, как кофе.

— То есть мы сейчас их едим? — не поверила малышка.

Эрик умилялся внешностью девочки. Эверилд было всего три года. Она была пухленькой, с рыжими волосами, которые постоянно лезли в голубые глаза, что всегда смотрели с живым интересом.

— Они сами себя приносят в жертву, чтобы нас сделать счастливее, — улыбнулась бабушка.

— Им, наверное, больно, — сказала девочка, ловя чаинки и пытаясь на них разглядеть маленькую фею. — Выходите, я не буду вас есть, — позвала она фей и постучала по чашке. Бабушка засмеялась, а маленькая Эверилд рассердилась. — Что смешного? — обиделась она.

— Маленькие феи глухие и тебя не слышат, — поведала она.

Тогда Эверилд топнула ножкой и вылила чай на землю:

— Тогда я больше никогда не буду пить чай. Я не хочу в мире фей прослыть убийцей, — она убежала вглубь сада и, спрятавшись среди фруктовых деревьев, горько заплакала. С тех пор Эверилд не пила чай до семнадцати лет.

Темный Эрик вынырнул из воспоминаний.

— Какого вкуса чай, я так и не узнал, но ты была очень забавным и живым ребенком. Кто тебе рассказал сказку о чайных феях?

— Бабушка и рассказала, они потом меня долго пытались убедить, что это всего лишь сказка. А я верила в них. Тогда мне она рассказала истинное происхождения чая, но так и не убедила меня, что чай пить надо. После этого случая она больше не рассказывала подобные сказки. Если ты хочешь узнать, какого вкуса чай, загляни в более ранние воспоминания, где мне было три года.

— Это я оставлю на потом, — Михаил Дашков притянул к себе Екатерину и нежно поцеловал в губы.

На кухню вошел отец Екатерины, он достал бутылку водки и, откупорив, сказал:

— Что нас ждет!

— Известно что: хаос и бесчинство, — с юмором ответила Екатерина.

— Ты всё шутки шутишь, а Елизавета Петровна вообще-то твоя крестница, — сделал замечание отец, отчего Дашкова опустила взгляд в пол.

— Простите меня, папа, я не хотела оскорбить ваши чувства.

— Ладно, ничего страшного. Боже, что с нами будет? Он же продаст нас прусскому королю!.. — продолжал причитать отец.

— Я думаю, Екатерина Алексеевна этого не допустит. Нас спасет только революция, смерть Петра или его заточение, — вдохновенно сказала Екатерина.

— Дай Бог. Прости меня, — Воронцов ушел, а Екатерина Дашкова переглянулась с мужем.

— Пора действовать.

— Угу, — мрачно согласилась она. Лжедашкова была еще не готова к встрече с друзьями, но судьба, как всегда, ей не оставила выбора. — С кого начнем? — спросила вампирша храбрясь.

— У тебя всё получится, не переживай, — попытался подбодрить ее муж. — Значит, мне скоро придется давать ему присягу. Ну что, будем ждать приглашения, — спокойно заметил Михаил и невозмутимо продолжил пить чай, словно ничего не случилось.

Иногда вампиршу бесили его флегматичность и умение в любой ситуации держать себя в руках. Конечно, для мужчины это ценное качество, но всё же в нём было столько спокойствия в то время, когда вампирша не находила себе места, была на иголках, боясь сделать что-то не так. Теперь настал черед решительных действий, и опять она колебалась, не зная, верно ли поступает. Потом, стойко отвергнув все сомнения, она решила действовать: ей ничего не угрожает, а вот императрицу могут заточить в монастырь, где она и проведет остаток своих дней. Екатерине срочно нужна помощь, и кто, если не она, Дашкова, ей поможет? С такими мыслями она поднялась из-за стола.

— Куда собралась?

— Мир спасать, — насмешливо ответила вампирша. Михаил тоже поднялся и, взяв супругу за руку, мысленно сказал: «Пока ты не побежала творить добро, пошли утолим жажду, а то я боюсь, что ты скоро сорвешься».

«Я не маленький ребенок, чтобы меня контролировать», — насупилась вампирша.

«Никто тебя за новорожденного вампира не считает, мне просто надоело охотиться в одиночестве».

«Вот взять и испить бы Петра III».

«Идея неплохая, но пусть жизнь сама рассудит. Ты же помнишь наше главное правило: на коронованных господ мы не охотимся»

«Нет. Не помню».

Вампиры вышли в ночь. Екатерина для удобства переоделась в мужской костюм, а Михаил переоделся в крестьянина. Так они отправились гулять по Питеру. Ночь стояла холодная, хлопья снега падали тяжелыми кляксами на землю. На улицах было пусто, даже свет в окнах не горел.

Так прошел час, прежде чем они услышали пьяные голоса. Это Орлов веселился со своей компанией. Вампирша облизнулась, но Дашков ее остановил, они скрылись в тени дома, а Орлов со своей шумной компанией прошел мимо.

— Я хочу его крови, — тихо зарычала вампирша.

— Оставь Орлова Екатерине II. Идем дальше, — весело сказал Эрик, и они скользнули во дворы. Сегодня улицы молчали, кутались во тьму.

— Пустынно. Все в трауре. Думаю, нам стоит совершить пробежку. Где-нибудь в отдаленной деревне мы сможем пробраться в дом и попитаться, — предложила вампирша, так они и сделали. За час преодолели около пятисот километров, прежде чем оказались в маленькой деревушке.

В некоторых домах горел свет, вампиры их обходили стороной. Они оказались у большого двухэтажного дома, одно окно которого было открыто настежь. Вампиры переглянулись и, не сговариваясь, перелезли через подоконник. Раздался крик, вампирша подскочила к пожилой женщине и придушила ее, подавив визг. Дашков засунул ей в рот кляп, и они осторожно выглянули из комнаты. Люди веселились, до них еще не дошла весть о смерти императрицы. Мимо сновали слуги. Вампиры выскользнули в коридор и, поймав молодую женщину, заткнули ей рот.

Вампирша первой погрузила в жертву клыки. Напившись, она мягко опустила тело на пол, и незваные гости тенями заскользили дальше. Шум доносился из конца коридора, что значило одно: основные жители и гости дома там. Михаил приоткрыл двери и заглянул.

— Михаил, это ты? — позвал жирный купец.

— Да, брат, — сказал Эрик и прыгнул к нему. Он завалил жирдяя и жадно присосался к артерии. Началась паника, сидевшие за столом люди забегали по залу. Кто-то ринулся к двери, но их ждала вампирша. Одному свернула шею, второго швырнула на пол, придавила своим телом и, впившись в шею, начала пить кровь чуть ли не взахлеб.

Люди били стекла. Многих вампиры поймали, часть убежали. Когда Дашковы насытились, они остались ночевать в доме, до утра всё равно никто не явится. Как только забрезжил рассвет, у дома собрались мужики с вилами. Дашковы рассмеялись и прыгнули из окна. Сегодня как раз было лунное затмение. Густые тучи гуляли по небу. Дашковы некоторых «борцов с нечистью» просто отшвыривали, кого-то убивали, других кусали, обращали и оставляли мучиться от жажды. Так они проложили себе путь к болотам — и там скрылись. Новорожденные вампиры сами их найдут, но прежде выпьют всю деревню.

Ровно через час Дашковы были в своем имении. Пора было приступать к отложенным делам. Михаил Дашков отправился на службу, а вампирша решила остаться дома. Она проскользнула в комнату истинной Дашковой и присела на кровать. Та смотрела затуманенным взглядом и вдруг спросила слабым голосом:

— Что вы со мной делаете?

— Ничего, это с тобой совершает ребенок. До родов осталось пару месяцев, если верить вашему мужу, — улыбнулась вампирша, она положила руку на живот Дашковой и ощутила толчок, от которого Екатерина заорала, затем раздался хруст костей.

— Тебе недолго осталось мучиться.

— Что вы сделали с моими близкими?

— Ничего, они живут и здравствуют. Кстати, ты знаешь, что императрица скончалась несколько дней назад?

— Уже?

— Да.

— Кто вы?

— Ну, я не могу так однозначно ответить. Хотя мне опасаться нечего. Я вампир, и твой муж тоже.

— Это не мой муж. Я в последние дни начала подозревать неладное, и он спрятал меня в дальней комнате, — возразила истинная Дашкова.

— А кто он еще? — приподняла одну бровь вампирша.

— Кто угодно, но не мой муж. Куда вы его дели? — потребовала ответ Дашкова и села, тут же вскрикивая и скручиваясь от боли.

— Нас называют по-разному: исчадиями ада, мертвецами, упырями.

— Он тоже вампир?

— Верно.

— Вы убили моего мужа, — Екатерина Дашкова заплакала. Вампиршу поражала воля этой женщины и проницательность ума.

— Нет, он скончался сам, из-за лихорадки, а Эрик лишь воспользовался ситуацией, — мягко возразила Эверилд, поправляя одеяло.

— Я не верю! Вы его убили, чтобы заполучить мой дом!

— Было бы что заполучать, я жила в Османской империи, будучи наложницей султана.

— Ага, значит, вы шпионы османов. Я так и думала, что вас подослала иностранная разведка! — торжествующе сказала она, извлекла кол из-под одеяла и попыталась вонзить в сердце вампирши. Та позволила и расхохоталась.

— И как успехи? Кстати, где ты его раздобыла? — полюбопытствовала бессмертная, доставая кол из груди.

— Здесь лежало полено, и я выточила его с помощью кинжала.

— И давно трудилась?

— С тех пор, как от меня избавился твой дружок, месяц назад.

— Ты бредишь, я здесь несколько дней.

— Ты — да, а я в заточении месяц. Я слышала, как он разговаривал с вампирами, просил найти Эверилд.

— То бишь меня. Я здесь.

— Вы бессмертны. Быть этого не может…

— Всё может быть. Поверь, я сама этому не рада. Будь ты послушной девочкой, я, наверно, спасла бы тебя от смерти.

— Вырежи из меня это дьявольское отродье, — потребовала она.

— У тебя жар. И я не стану убивать ребенка Эрика.

— Он твой муж?

— Уже да. А так он полторы тысячи лет ухаживал за мной.

— Боже, как ты давно живешь. И как только вас земля носит?..

— Как-то носит. И еще будет долго носить.

Вдруг истинная Екатерина выгнулась, и лицо ее исказилось болью. Она заорала нечеловеческим голосом:

— Он убьет меня! Боже, как больно, словно въедаются в органы. Уберите его, уберите! А дальше всё пошло не по плану. Вампир стал прогрызать себе путь на свободу. Ощутив угрозу, он стал бороться за жизнь.

— Маленький, никто тебя не хочет убить, — проговорила вампирша, но уже было поздно. Дашкова выгибалась, била руками, а детеныш рвался на волю, спасая свою жизнь.

— Он рвет меня, — орала девушка, как вдруг пошла первая кровь.

Вампирша полоснула когтями по животу, и душераздирающий вопль резанул по ушам. Показалась ручка с когтями, она пыталась поразить врага. Но, никого не нащупав, продолжила рвать плоть. Эверилд бросилась прочь из комнаты, закрыв за собой двери. Ментальная защита слетела, и она снова быстро окутала ментальными нитями пространство, нащупывая сознание людей и усыпляя их. Они не должны прибежать на крики. Вампирша схватила кинжал из своей комнаты и вернулась: уже вылезла вторая когтистая рука ребенка-убийцы. Он рванул плоть в разные стороны, и показалась голова, шея младенца была опутана пуповиной и затягивалась все сильнее — мелкий хватал губами воздух. Вампирша приблизилась.

— Я не причиню тебе вреда, я твоя мама. Я помогу тебе освободиться, — послышался глухой рык. Но он захлебывался, малыш забарахтался, и Эверилд рубанула по пуповине, но уже было поздно. Вампир сам себя задушил.

— Нет, ты не можешь умереть. Нет!

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 3 Волчата

Вампирша извлекла ребенка и попыталась сделать ему искусственное дыхание, на что потратила минут пять, но дампир не думал оживать. Тогда Эверилд предприняла последний отчаянный шаг, вонзив клыки в шею ребенка. Дальше оставалось только ждать, подействует ли вампирский яд. В комнате смердело кровью, мочой и говном, так что вампирша перестала дышать, чтобы не вдыхать эти пары. Она вынесла ребенка и скрылась с ношей в своей комнате, закутала дитя в теплое меховое одеяло и баюкала на руках.

— Умоляю, оживи, — просила она ребенка, как же она будет смотреть в глаза принца Эрика. Она не уберегла его чадо, но, опять же, что она могла сделать? Это защитная реакция любого дампира, когда мать помышляет о его убийстве или собственной смерти, он прорывает оболочку, чтобы жить. Она месяц с ним не доходила, во что это выльется — пока не ясно. Екатерина ничего не слышала о недоношенных дампирах. Она баюкала ребенка, напевая колыбельную из Византии, и могла только ждать. Увы, ее тело не могло согреть малыша теплом, вампирша подошла к растопленной печи и положила поверх ребенка. Ей показалось, или он шевельнулся! Она смотрела с минуту и уже хотела отвернуться, когда ребенок заплакал.

— Боже, ты жив! — вскрикнула вампирша, но снимать с печи ребенка не спешила. Успел ли он развиться до полноценного дампира? Она слышала, что в миг угрозы дети ускоряются в росте и прокладывают путь на свободу. Он продолжал хныкать, и Екатерина Дашкова на цыпочках выскользнула из комнаты, прошла на кухню, налила молока и занесла в комнату, поставив у печи греться. Ребенка надо было покормить. Она бросила взгляд на календарь. Сегодня было второе февраля. Вот не так давно она сидела на приеме императора, а теперь опять дома. Как же летит время. Когда молоко подогрелось, вампирша забралась на печь и начала поить новорожденного, ребенок давился и не усваивал пищу. Срочно нужна была кормилица.

— Подождешь немного? Я скоро вернусь, — попросила она малыша, отодвинув его от края, вдруг свалится.

Она выскользнула из комнаты, прошла в домашнюю тюрьму настоящей Дашковой, завернула растерзанное тело в простыни и распахнула окно, спрыгнула, оставив створки открытыми. До леса рукой подать, а там с умершей разделаются дикие звери. Эверилд несла труп Дашковой, ежесекундно оглядываясь. Лишь бы всё обошлось, и ребенок выжил.

Вампирша прокладывала себе путь в чащу леса, где-то отдаленно слышался вой волков, будь она человеком — испугалась бы. Она вышла на поляну, и десятки желтых жадных глаз уставились на нее. Екатерина бы приручила одного волчонка, но как незаметно похитить щенка? Вампирша бросила труп в гущу волков, и между зверьми завязалась драка. Пока они делили добычу, она осматривалась, ища волчат. Четыре волчонка кружились около матери, кусая друг друга или гоняясь за хвостом. Вампирша бесшумно подошла, вырубила волчицу и подобрала самого красивого, с белой шерстью, черным пятном на носу, проницательными глазами. Она заглянула под хвост — это была самка. Эверилд еще раз осмотрела щенят, остальные показались ей какими-то безликими, тогда, унеся свою добычу, вампирша покинула лес, направившись в деревню. Она волосами прикрыла лицо и замерла, услышав жалобное скуление. Двинулась к кустам и не смогла поверить глазам: среди веток лежал белый как снег волчонок и поскуливал, он, видимо, отбился от стаи.

— Ты пойдешь со мной, смотри, кто у меня есть, — вампирша показала волчонка, положила на землю, щенки друг друга обнюхали и оба уставились на Екатерину Дашкову. — Идемте со мной, я вас мясом угощу, — позвала она и двинулась дальше от леса. Щенята колебались, а потом белый волчонок посеменил за вампиршей, и Звездочка — так про себя Екатерина Дашкова назвала волчонка-девочку — устремилась вслед за ним. Если внимательнее присмотреться к носу маленькой волчицы, черное пятно на нём действительно напоминало звездочку. Вампирша чувствовала, что волчонок ей принесет удачу. Звездочка бежала и обнюхивала всё вокруг, белый волчонок метил территорию и глухо рычал. «Из них получится отличная пара», — подумала Эверилд и ускорила шаг, смотря, чтобы щенки не отставали. Они трусцой бежали где-то с час, прежде чем показалась деревня.

У опушки Екатерина Дашкова остановилась, вспоминая, где живет молодая крестьянка, недавно родившая ребенка. У нее тоже был мальчик. Напрягая память, вампирша неподвижно стояла с минуту, прежде чем двинулась вдоль домов. Она подошла к расписной избушке и осторожно постучала. Никто не ответил, она еще раз постучала, тогда в доме послышалась возня, шаги и тихий напуганный голос.

— Кто это?

— Я от княжны Дашковой, она разрешилась бременем, и ей нужна кормилица.

— Ох, сейчас, — отодвинулась щеколда, и выглянула девушка с черными кудрявыми волосами. — Княжна Дашкова! — воскликнула крестьянка, вампирша приложила два пальца к губам. — Ну что же Вы слуг не отправили ночью, заходите, Вы очень бледны.

— Не хотела беспокоить слуг, их и так ждет трудный день. Обещай, что о моём визите никто не узнает. Пойдем скорее, а то я скоро потеряю сознание, — попросила вампирша.

— Сейчас, я только накину фуфайку и заберу ребенка.

— Хорошо, — Дашкова прислонилась к стене избы и прикрыла глаза, словно задремав, волчата возились в ногах. Скоро крестьянка вышла с ребенком на руках и дотронулась до княжны.

— Вы совсем замерзли, идемте скорее в дом, — обеспокоенно сказала крестьянка. Екатерина Дашкова устало кивнула, и женщины побрели к дому. Они вошли в терем через черный ход, вампирша сразу провела крестьянку в свою комнату, где надрывался ребенок.

Екатерина с облегчением вздохнула, сняла ребенка с печи и передала кормилице, наказав не кусаться. Мальчик присосался к груди крестьянки и блаженно закрыл глаза.

— Вы сами родили?

— Да, я отправила теток спать. Поэтому, с твоего позволения, я прилягу, сил моих нет, — сказала Екатерина Дашкова уставшим голосом.

— Конечно, конечно, я побеспокоюсь о Вашем малыше, — согласилась крестьянка, и вампирша, забравшись в кровать, притворилась больной и спящей.

Когда рассвело, послышалась тревога. Горел дом. Княгиню Дашкову пыталась растормошить крестьянка. Вампирша соскочила с кровати слишком резко и пошатнулась, помня о своей роли. Она как можно осторожнее взялась за плечо крестьянки.

— Мы горим, берите ребенка и бежим!

Вампирша уловила запах гари, недолго думая подхватила сына Эрика и вылетела в коридор, затем на улицу, успев на полпути схватить одеяло. К княжескому дому уже бежали мужики со всей деревни с ведрами, тушили пожар.

«Вот и все следы преступления уничтожены», — Екатерина в панике оглянулась, ища Настю.

— Где Настя?

— У меня, госпожа, — подбежала гувернантка с плачущей Настенькой на руках. Это была француженка, с ярко накрашенными губами, с морщинками под глазами, плотного телосложения. Она стояла перед ней в одном платье, так же, как и Настенька. — Мы не успели ничего захватить, госпожа, я боюсь, что Настя простынет.

Вампирша отдала одеяло гувернантке, а крестьянка сказала:

— Пойдемте пока в мою избу, у нас хоть тесно, но тепло, — и женщины бегом направились в дом крестьянки. Девушка открыла двери, запуская княжну Дашкову и гувернантку с девочкой.

Вампирша посмотрела, где волчата, и с удивлением обнаружила их в отдалении. У них слегка была опалена шерсть, но в целом детеныши не пострадали. Она подозвала волчат, и они, словно ведомые ментальным приказом, подошли к ней и смело зашли в дом. Екатерина Дашкова осмотрела волчат на ожоги, но всё обошлось. В какой момент они выскочили — было загадкой. Вампирша положила сына на соломенный тюфяк, волчата пристроились рядом с ним и стали греть ребенка своими телами, также к ним положили Настю. Она плакала, но, увидев щенят, радостно взвизгнула и начала их тискать.

— Мама купила мне щенка! — пищала мелкая, Звездочка тыкалась ей в ладошку, но когда девочка принялась теребить ее уши, обнажила клыки и зарычала.

— Настя, не трогай, это не собачки, а хищники. Волчата укусят — мало не покажется, без пальца останешься, — тогда девочка испуганно отдернула руку. Маленькая волчица перестала рычать и пристроилась рядом с сыном Екатерины Дашковой.

— Госпожа, это правда волчата? — испуганно спросила крестьянка.

— Да, но они не обидят, если их не трогать. Есть у тебя сырое мясо?

— Только курица! — косясь на зверей, пропищала девушка.

— Неси, я заплачу или выделю своих куриц.

— Хорошо, — сказала крестьянка и убежала в другой конец избы, полезла в подпол.

— Госпожа, Вы где взяли волчат? Вы понимаете, что это опасно? — гувернантка всплеснула руками.

— Нашла в лесу, они заблудились, мне их жалко стало. Видишь, они княжеской породы, — обратила вампирша внимание гувернантки на цвет шерсти.

— Вижу. Но всё равно их надо выбросить на снег.

— Если еще раз это скажешь, на снегу окажешься ты, — пригрозила Екатерина Дашкова. Гувернантка угрозу оценила и замолчала.

Вскоре детей, Настю и старших крестьянских, напоили чаем с медом, чтобы они не заболели. Женщины сидели в дружеском кругу и пили чай с молоком и домашними булочками. Екатерина Дашкова время от времени поглядывала в окно, над домом всё еще поднималось зарево пожара.

— Надеюсь, огонь дальше не перебросится, — обеспокоенно сказала вампирша.

— Боже, убереги! — воскликнула крестьянка.

— Как тебя зовут? — спохватилась княжна.

— Светланой.

— Прости, что сразу не поинтересовалась твоим именем.

— Ой, перестаньте, нас столько, что всех не упомнишь. Вы лучше пейте чай с молоком, того и гляди — молоко в груди появится, — посоветовала Света. Так наступил вечер.

К дому крестьянки подъехал гонец:

— Госпожа, пожар потушили, граф Панин сказал, чтобы Вы ехали в дом к свекрови.

— Хорошо, только допью чай, — сказала вампирша. Мелкий весь день спал у нее на коленях, Настя носилась с щенятами и хихикала, когда они вдвоем ее заваливали. Екатерина Дашкова, напротив, каждый раз вздрагивала, видя эту картину, даже подумывала запретить играть с щенятами, но Настя так заразительно смеялась, что у нее язык не повернулся наложить запрет. Допив чай, княжна спросила:

— Светлана, ты пойдешь с нами?

— Конечно, госпожа, соберу только кое-какие пожитки — и сразу к Вам. А Вы идите, Ваш муж, наверно, волнуется, — добродушно сказала Светлана.

— Пусть еще поволнуется, я тебя подожду, — спокойно ответила вампирша.

Когда Светлана наконец собрала вещи, женщины с детьми в карете поехали к дому свекрови Дашковой. У Екатерины волосы дыбом вставали при мысли о встрече со свекровью. Когда карета подъехала к дому старшей княгини, вампирша закрыла глаза, сосчитала до десяти, ее уже собственная трусость бесила. Только она ступила на порог, как ее встретил Михаил Дашков и нежно поцеловал.

— Покажешь сына? — мелкий завозился, открыл черные глазенки и захныкал.

— Вот теперь сам его утешай, — сказала вампирша и передала сына в руки Дашкова.

— Миша, немедленно иди в постель! — послышался строгий окрик матери, и Дашков, улыбнувшись, скрылся в своей комнате.

— Смотри мне ребенка не зарази! — крикнула вампирша вдогонку.

— Его заразишь… Скорее умрешь, чем заразишь, — отозвался Дашков.

— Все целы? — обеспокоенно спросила Дашкова-старшая. Это была полная женщина с добрыми серыми глазами, одетая в домашнее платье в цветочек.

— Все, матушка, — подтвердила Екатерина и слегка поклонилась.

— Ну и слава Богу. Проходите в дом. С моим сыном я запрещаю видеться, еще заразит тебя!

— Он унес ребенка.

— Миша, ты в своем уме, больным забирать ребенка?! А если ты его заразишь? — возмутилась мать и быстрыми шагами вошла в комнату Дашкова отбирать младенца.

— Мама, мне уже лучше. Как я увидел Катю, так и поправился. Она еще такой подарок мне принесла. Так что всё нормально, не шумите, мама, — попросил Дашков, скривив лицо. Вампирша вошла в комнату.

— Значит, ты поправился? Как служба у императора проходит?

— Поругались с ним. Мне кажется, он меня в изгнание отправит.

— А чтобы этого избежать, надо отправиться в добровольное изгнание. Я попрошу дядю канцлера, чтобы он за тебя похлопотал. Что на этот раз императору не понравилось?

— Как марширует мой полк, а еще — что не по форме одет. Я ему достаточно резко ответил, и государю это не понравилось.

— Понятно. Это серьезно.

— Меня этот щенок порядком достал, так и хочется ему подпалить хвост, — с раздражением сказал Михаил Дашков.

— Что ты вдруг занемог? — поинтересовалась вампирша, когда свекровь ушла.

— Ментальную атаку не смог отразить. Правда, я расправился с этими вампирами, отправив их на дно серебряного колодца. Но всё равно неприятно. Такое ощущение, что кувалдой дали по голове. Три дня отлеживался у матери.

— А мне сообщить не соизволил! — возмутилась Екатерина.

— Зачем тебя беспокоить по пустякам? — приподнял одну бровь Михаил.

— Ты невыносим.

— Я уже это слышал, придумай что-нибудь новенькое.

— Чести много, выдумывать что-нибудь новенькое. Я чудом спасла твоего сына. Даже не знаю, что с ним будет дальше…

Дашков напрягся:

— Что случилось?

— Он родился раньше срока. Екатерина Дашкова решила, что вынашивает демона, и хотела вырезать плод. Как появилась угроза, он стал прокладывать путь на волю. Ты же знаешь, когда они чувствуют в утробе опасность, ускоряют рост и начинают прорывать оболочку. Ну это при условии, что плод уже шевелится. Мясу всё равно, съедят его или нет.

— Ясно. И что было дальше?

— Он прорвал оболочку, запутался в пуповине, она его придушила. Я делала ему искусственное дыхание — не помогло. Пришлось укусить его в надежде, что мой яд не даст ему умереть. Так и получилось, но не знаю, надолго ли, и кого мы получили в итоге.

— Не слышал ничего о подобном методе воскрешения, значит, будем наблюдать. Надеюсь, этот яд его не убьет.

— Тоже очень на это надеюсь. Но больше всего боюсь, что мы получим чистого вампира.

— Ладно, он пока жив — это главное. Как мы его назовем?

— Не знаю, твой сын — ты и называй.

— Михаил.

— Михаил Михайлович, даже не знаю, — засомневалась Дашкова.

— А что, мне нравится. Мы в России, значит, и называть надо русскими именами.

— Пусть будет так. Ладно, я пойду отдыхать. Кстати, знакомься! — вампирша ментально связалась с волчатами и дала команду идти к ней. Щенки прибежали и заскреблись в двери, Дашкова открыла их, впуская четвероногих малышей. — Это Звездочка, видишь, у нее на носу клякса в виде звезды, а этому я так и не придумала имя.

— Пусть будет Месяц.

— Может, Марс или Сатурн?

— Может, Солнце? — предложил Дашков.

— Нет. Месяц мне нравится больше. А лучше Полумесяц, — вампиры засмеялись. Мелкий вздрогнул и разревелся пуще прежнего.

— Уйми его. А то у меня голова раскалывается от его рева.

— Ты разбудил — ты и успокаивай.

— Ну, милая, дорогая, я куплю тебе всю планету, если ты его уймешь! — взмолился Михаил Дашков.

Вампирша забрала ребенка и позвала Свету, чтобы та его покормила. Так закончился этот безумный день.

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 4. Легенда вампиров

— Шикарная погода в Питере, рай для вампиров, — сказала Эверилд, качая ребенка.

— Снова небо затянуло тучами и льет холодный дождь, — согласился Дашков.

— Всё, мелкий уснул, я положу его тебе под бок, а сама пойду помогу свекрови на кухне.

— Я думаю, мама в помощи не нуждается. А я вот нуждаюсь.

— В чём? — насмешливо спросила вампирша.

— В твоей ласке, всё-таки меня не было несколько часов, и должен же кто-то унять головную боль.

— Ой, перестань, ты в состоянии сам себе помочь.

— Ты меня совсем не любишь, — обиженно сказал Михаил Дашков.

— Любовь — чувство приходящее.

— Вы жестоки и разрываете мое сердце, пленительная принцесса, — он взял ее руку и поцеловал. — Неужели вы меня оставите умирать от тоски, моя жестокая супруга?

— Я не только тебя оставлю умирать от тоски, да еще отошлю подальше, — пообещала она, скрывая улыбку.

— И в какую ссылку вы хотите меня отправить, бессердечная женщина?

— Пока не знаю, это предстоит решить канцлеру. Поэтому, с вашего позволения, дорогой супруг, я пойду и похлопочу о вашей судьбе.

— А если я не отпущу? — ласковым шепотом спросил Дашков и притянул к себе жену за руку.

— Я вынуждена буду от вас сбежать, сударь.

— Посмотрим, как тебе это удастся.

Екатерина Дашкова нежно начала целовать супруга, всё углубляя поцелуй, и, когда Михаил расслабился, освободила руку и скользнула к двери.

«Дампиры спят чувствительно, так что не советую вам делать лишние движения. Видите, он уже заворочался, если вы хоть мизинцем пошевелите, Миша проснется», — торжествующе улыбаясь, сказала она, держа с Дашковым ментальную связь. Послала воздушный поцелуй, скрываясь за дверью.

— Коварная женщина.

Ответа не последовало. Вампирша бесшумно заскользила по коридорам. Она заглянула к дяде-канцлеру.

— Что-то случилось, Катя? — встревожился он, поднимаясь с подушек.

— Да, Миша поссорился с императором, и надо сделать так, чтобы его назначили послом в другую страну, подальше от императора. Я слышала, еще не все послы разосланы по странам, чтобы оповестить о его восхождении.

— Не все, я похлопочу за Михаила. Что вы планируете делать дальше?

— Заняться привлечением сторонников императрицы Екатерины.

— Могу только пожелать удачи в таком опасном деле. Если император прознает, вас сошлют в Сибирь.

— Я люблю зиму. Не переживайте, я справлюсь. А вы позаботитесь о моём муже.

— Хорошо.

Екатерина Дашкова вышла из комнаты дяди, побродила немного по коридору, не зная, чем себя занять.

— Что как призрак ходишь? — спросила свекровь, выходя из своей комнаты. — Слуг распугаешь, — тетка засмеялась.

— Забыла, где мои личные покои находятся, матушка, — виновато сказала Дашкова.

— Слева от покоев моего сына, у вас там смежная комната. Дай тебя потрогаю, не простыла ты? — она коснулась лба и отдернула руку.

— С вами всё в порядке? — испуганно спросила Екатерина Дашкова.

— У тебя очень холодный лоб. Надо врача вызвать, ты как покойник! — забеспокоилась свекровь.

— Нет, у вас просто очень теплые руки. Всё со мной хорошо, — поспешила успокоить свекровь Екатерина Дашкова.

— Ну всё равно надо осмотреть тебя, ты же несколько минут провела на морозе, без теплой одежды. Пусть неладен будет этот пожар, у тебя очень слабое здоровье! — настаивала свекровь.

— Я вас уверяю, со мной всё хорошо. Я только за Настеньку переживаю. Как бы она не простыла.

— С Настенькой всё хорошо. Врач ее осмотрел. Будь спокойна, милочка, — нежно сказала свекровь.

— Благодарю, матушка. Позвольте мне удалиться в свои покои, — попросила вампирша, ожидая разрешения.

— Хорошо, иди, я тебе пришлю врача, моему сердцу так будет спокойнее.

— Не стоит беспокоить врача, у него полно других больных, более нуждающихся в его помощи, — попросила Дашкова.

— Хорошо. Но если почувствуешь недомогание, обещай мне, что сообщишь.

— Да, матушка, — покорно проговорила Екатерина и, пока свекровь не передумала, поспешно ушла.

Она вошла в свои покои. В них царила прохлада, постели были застелены теплыми одеялами. Ей показалось, или среди них кто-то ворочается. Она присмотрелась и разглядела двух волчат, они спали, прижавшись друг к другу.

— Надо будет пригласить художника, чтобы он их нарисовал, — она осторожно двинулась к столу, боковым зрением отслеживая детенышей, словно хищник, наблюдающий за добычей.

Екатерина подошла к столу с резными ножками, с тремя ящиками, выдвинула ближайший, достала несколько чистых листов, один положила перед собой, а остальные отложила в сторону. Она присела на крепкий стул из дуба, взяла перо из подставки, обмакнула его в чернила.

«Я хочу обратиться к вам, уважаемый Учитель, в последнюю нашу встречу я у вас оставила одну вещичку. Буду премного благодарна, если вышлете мне ее по почте или направите с ней самого быстрого вампира. Я даже не стану указывать обратный адрес. Как меня найти — вы знаете, этой властью обладаете только вы. Я никогда не забуду, как вы меня к себе привязали, это было жестоко и по-адски больно.

Кстати, очень буду благодарна, если вы поделитесь со мной частичкой этого полезного знания. У вас, наверно, голова разрывается от сотни тысяч привязок учеников. Нас много, а вы один, и часто мы, как неразумные дети, попадаем в неурядицы. Я хочу провести один древний ритуал, но, впрочем, это не важно.

Жаль, мне не удалось с вами встретиться в Индии, увы, нас преследует Совет, и я часто в бегах, чувствую себя малолетней преступницей. Помните, как я у вас в детстве крала деньги, чтобы купить себе безделушки, и вы меня наказывали серебром? Веселые времена были. Иногда я хочу к ним вернуться, снова почувствовать себя маленькой беззащитной девочкой, за которую решают все проблемы. Но я уже повторяюсь.

Я не знаю, на чьей вы стороне, но, впрочем, это не имеет значения, мне достаточно вашей любви, согревающей мое сердце. Надеюсь, это письмо не попадет в руки Совета, я бы с вами связалась ментально. Мою душу терзает страх за свою судьбу и судьбу моего приемного сына Эрика. Знаете, у меня плохое предчувствие. Что случится что-то ужасное, непоправимое.

Знаю-знаю, вы сейчас скажете, что я обладаю излишней подозрительностью. Сердце не умеет лгать, только мозг способен на эти хитросплетения, выстраивание ловушек, а душа чиста как младенец. Если вам что-то известно о моём сыне, заклинаю старыми и новыми богами, сообщите мне его местонахождении.

Наверно, я требую от вас невозможного, забудьте о моей последней просьбе, я не хочу вас подвергать опасности. Я ни в коем случае не сомневаюсь в вашей отваге, не подумайте обо мне дурно. Но всё равно, если у вас есть какие-то сведения, перешлите мне, я приложу все усилия, чтобы исправить это недоразумение. Я не должна была от себя отпускать его, чуяло мое сердце, что это ничем хорошим не кончится. Если он умрет, я этого не переживу, я за сто лет слишком много потеряла детей по своей вине.

Мне кажется, я старею, и мой ум слабеет. Только не смейтесь, я так уже устала переживать и терять, что жалею, что не умерла тогда, в 538 году. Миру без меня бы стало легче и просторней, а душа переродилась бы в новом теле. Но что-то я увлеклась, пора попрощаться.

Ваша Эверилд Тревел, самая непокорная ученица!»

— С кем переписку ведешь? — спросил низкий мужской голос.

— С любовником, — насмешливо сказала вампирша и сильно пожалела. Она спиной ощутила резкое движение, письмо оказалось в руках Дашкова. Он прочел несколько строк.

— Твоей жестокости нет предела. Если ты меня не любишь, можешь хотя бы уважать?

— Я и уважаю. У нас не было договора, что я не имею права иметь отношения на стороне.

— Значит, сейчас появится, — мрачно пообещал он и придвинул второй стул, взглядом пробежался по письму. — Тебе не надоело издеваться над моими чувствами? И какой это древний ритуал ты решила провести? — требовательно спросил Михаил Дашков.

— Ты об этом узнаешь, когда я сочту нужным сама тебе рассказать.

— Если ты попытаешься открыть порталы в другие миры, то прежде подумай обо мне и своем сыне.

— А если я всего лишь хочу попытаться вызвать дух?

— Только в моём присутствии, что бы ты ни задумала. Вместо писем учителю ты бы занялась привлечением сторонников Екатерины Алексеевны.

— Уже отправила несколько писем с приглашением на встречу или просьбой посетить.

— Молодец. Скоро до нас доберутся первые обращенные вампиры.

Вампирша передернула плечами:

— Зря мы тогда сорвались, я боюсь подумать, кто придет к нашему порогу.

— Я не меньше тебя этого боюсь, но время подгоняет всех плеткой-семихвосткой.

— Как бы наш идеальный план не рухнул. Я сегодня вдалеке видела пару вампиров, они что-то вынюхивают.

— Где? — напрягся Дашков.

— Неподалеку от леса, да ночью какие-то тени мелькают за окном. Я боюсь оставаться одна, — прошептала вампирша и вздрогнула, услышав легкий прыжок. Вампиры обернулись, снизу на них смотрели четыре желтых глаза с красноватым оттенком. — Пора кормить волчат, — выдохнула вампирша, увидев на полу пушистых друзей. — Звездочка и Полумесяц, вы меня так больше не пугайте.

— Ты думаешь, что это проводники в другой мир? — озадаченно спросил Михаил Дашков.

— Нет, мне просто понравились волчата. Гипотеза интересная. Надо ее рассмотреть со всех сторон.

— Есть древняя легенда, что однажды на земле появятся белые волки и укажут дорогу к мертвым.

— И что тогда произойдет? — не без интереса спросила вампирша.

— Много, много миллионов лет назад по Земле гуляли призрачные волки с белой шерстью, пока их не прогнали динозавры.

— Врешь, — она ткнула его носком ботинка.

— Нет. Много миллионов лет назад бог смерти Аруш создал белого волка как проводника в другой мир. Долго ему служили белые волки, пока не возгордились и не разорвали бога, объявив себя богами. Тогда люди только освоили огонь и стали поклоняться животным. Сначала волки летали белыми призраками, а потом начали приобретать плоть и кровь. Они стали царями северных лесов. Но волки больше не могли колдовать, тогда они взвыли и отправились на поиски частей Аруша. Много лет волки собирали растерзанное тело, но до конца не собрали — один глаз и рука бога были утеряны. Тогда бог велел соткать ему руку из воздуха, а глаз — из ядра Солнца. Волки возразили: «Мы не можем долететь до Солнца и собирать воздух, потому что потеряли первоначальную легкость». Тогда Аруш взмахнул рукой и вынул души белых волков. Они снова воспарили. Белые волки бросили все силы на сбор солнечной энергии, но, долетев до Солнца, сгорели заживо.

— Все? — недоверчиво спросила Эверилд.

— Слушай, — попросил Эрик. — Волкам, занимавшимся собиранием руки бога из воздуха, повезло больше: они долго гонялись за ветрами, ветра их не слушались, сбегали, забивались в горы. Вскоре сопротивление было подавлено, и волки согнали все ветра, они соткали руку и прикрепили ее к телу бога. Бог долго не мог договориться с воздухом, но всё же с ним сладил. Тогда из руки бога появилась прелестная богиня воздуха Африда, она стала любовницей бога. Бог надолго забыл про свой поврежденный глаз, ослепленный нежностью и заботой Африды, пока однажды не увидел людей. Тогда он воскликнул: «Эй, белые волки, вами долг уплачен не полностью». Взвыли белые волки, прикормленные богом, взмолились о пощаде, тогда Африда им подарила защиту из воздуха и отправила к Солнцу. Подлетели волки к Солнцу, и оно забеспокоилось, начав разгораться ярче. Испугались белые волки и бросились врозь, и только один волк остался — Джамба, ему был от роду месяц, и он влюбился в Солнце. Он стал играть с его огненными лучами, даря свою любовь. Солнце подобрело и в ядро Джамбу пустило. Жил там волчонок, Солнцем прогревался, его силой напитался — и так появился солнечный волк. Он рассказал о своем горе, что отец прогневался и велел волкам достать ядро и создать глаз. Солнце задумалось, лучиками головку почесало и придумало: отдало свое сердце, уж слишком была велика грусть волчонка. Солнце погасло, и так родилась Луна. Волчок выл, скулил, и Солнце вернуться просил. Солнце не отвечало, и тогда он обратился к Луне за помощью, но она холодна и надменна была и Джамбу не замечала, своим холодом тепло забирала. Наступили на Земле лютые холода, множество живых существ погибали от холода. Джамба метался по небу, он хотел и Солнце вернуть, и отца прощение получить. Тогда он разделил ядро на две части: одну оставил на небе, а вторую понес отцу.

Михаил ненадолго замолчал, но, видя любопытство Екатерины, продолжил:

— Он на лапы припал и с болью на отца взирал: «Я добыл вам ядро, теперь вы сможете видеть. Достав вам сердце Солнца, я вынужден разрываться между любовью к вам, отец, и к Солнцу. Оно больше не воскреснет, а в мире наступит вечная мерзлота. Он положил к ногам бога половину ядра, и вдруг потекли ледники, и начался потоп, Солнце на земле всё сильнее разгоралось, и тогда мир заполнила вода. «Теперь ты доволен, бог смерти? — спросило Солнце. — Вокруг ни души». Бог смерти задрожал, яркий свет солнца ослеплял. «Теперь ты обречен вечно скитаться один в мертвом царстве, — сказало Солнце, и наступила тишина. Волчонка Солнце забрало и в своих лучах его скрыло. Долго бог скитался, тишиной наслаждался и вдруг увидел разбитую скорлупу. Тогда тоска заполнила сердце бога, и он сказал: «Мне не надо второго глаза, верни миру красоту и души, которые я могу сопровождать в последний путь в твое царство покоя». Тогда суша родилась, потом примитивные растения, и жизнь заиграла новыми красками. Белые волки были прощены, а люди — в мир возвращены, и начались кровавые пиры с перерывами на мир. И все были счастливы: бог смерти собирал свою жатву, волки сопровождали, а Солнце всех согревало и жизнью одаряло. Так сотни тысяч лет прошли, пока на свет не явились вампиры. Никто не знает, откуда они пришли. Хладные женщины с собою зиму принесли и стали существовать до людей. Они питались кровью животных. Их голоду не было предела. Они истребляли живность, и тогда боги воссоздали людей и охотников на вампиров, чтобы усмирить их пыл. Так зародилась вечная война между людьми и вампирами.

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 5. Прародительницы вампиров

— Ты слышала другую легенду?

— О том, как белый волчонок похитил солнце? — полюбопытствовала вампирша.

— Да.

— Знаю и доверяю ей больше. Джак настолько был без ума от солнца, что ревновал его ко всему. Однажды похитил солнце с неба. Он с ним носился по всему миру и жутко ревновал, когда хоть один лучик касался земли. Тогда он решил его проглотить, чтобы оно светило только для него. В мире наступил мрак, все животные и растения вымерли от лютого холода, земля стала сплошным ледником. Тогда белые волки и бог смерти объявили на волчонка охоту. Они гоняли его по всему миру, пока не загнали в тупик. Белые волки вырвали сердце Джака, и солнце разгорелось с невиданной силой, сжигая души волков, от них остался один пар, а бог смерти в панике бежал от разъяренного солнца, и оно свободно взошло на небо. Столько любви и нежности оно обрушило на землю,что начали таять ледники, и земля стала одним большим океаном. Долго солнце прогревало воду, прежде чем в ней снова зародилась жизнь, сначала появились одноклеточные, потом существа посложнее, и с каждым соитием между землей и солнцем в океане появлялась новая жизнь. Океан снова расцвел, в водах играли рыбы, моллюски и многие другие. Спустя еще какое-то время появились прародительницы людей — русалки и русалии, они стали единовластными царицами подводного мира, и не мудрено, что между русалочьим народом разразилась война за лучшие территории, океан разверзался огромными цунами. Океан настолько штормило, что начали открываться иноземные порталы — и в мир русалок хлынули чужеземные существа. Они поглощали всё живое на своем пути, они были ненасытны, армии подводных вампиров хлынули в мир. Они обладали гибкими длинными телами, ноги напоминали хвост змеи, глаза имели болотно-зеленый цвет, их плечи были покрыты бледно-зеленой чешуей, они были похожи на змей, гибких, скользких, обладали запредельной скоростью. И тогда русалки объединились и объявили войну подводным вампирам, к тому времени популяция русалок сильно сократилась. Они стали изобретать новые оружия смерти, но чешуйчатым вампирам всё было нипочем, раны быстро затягивались — даже если вампиров разрубали на части, они немедленно собирались. Кто-то говорит, что они прорвались из своей тюрьмы, другие утверждают, что они пожрали в своем мире всё живое и отправились на поиски кишащего тварями мира. Так началась масштабная война, воды океана потемнели, солнце больше не могло проникать в его недра, а вскоре океан приобрел пурпурный цвет, рыбы захлебывались в крови, и тогда из воды выросли крепости, как их прозвали русалки, это наша суша стала преградой для вампиров. Многие русалки, будучи не в состоянии выносить муки, выбрасывались на сушу в надежде обрести там спасение, но солнце их высушивало. Русалки верили, что там, на берегу, находится царство безмятежного мира. А суша продолжала возникать из недр океана, и всё больше русалок решались на побег из подводного ада. Но они не знали, что и там их ждет смерть. Однажды под водой появилась молодая русалка, смытая с берега сильными волнами обратно в океан. Она рассказала своим товаркам, что там нет безмятежного мира, высоко живет злое существо желтого цвета и высушивает океанских жителей. Русалками овладело отчаяние, вампиры захватывали всё больше территорий, тесня местных жителей. Вскоре отступать было некуда, и тогда к русалкам явилось чудо — Мать-спасительница. Она была кривой, обладала черной кожей, кривыми зубами, черными, как омут, глазами, она пообещала русалкам помочь выжить наверху, если они готовы всё самое лучшее отдать ей. Русалки обменивали свои волосы на счастливую жизнь, и Мать-спасительница дарила им подпорки. Так большинство русалочьего народа покинуло глубины океана. Они обрели новую жизнь наверху, а Мать-спасительница хорошела с каждым днем: свалявшиеся, пожухлые волосы приобрели блеск, черные глаза заиграли разными красками, струпья на теле пропали, и она превратилась в стройную женщину, противный дребезжащий голос заиграл мелодиями всего мира, кому-то слышался шорох камней, кому-то — пенье ветров… С каждым отданным талантом или даром природы Мать-спасительница обретала мощь. Так появилась морская богиня. Она покровительствовала всем морским обитателям. Однажды главная русалка к ней явилась и попросила помочь изгнать подводных вампиров. Богиня пообещала помочь, если русалки продолжат ее одаривать своими талантами. Так океанские вампиры захватили подводный мир, а русалки превратились в подводных монстров. Вскоре бессмертные жительницы океана стали выбираться на сушу, но, впрочем, это уже другая легенда.

Наступило молчание.

— Я хочу найти своих прародительниц и покинуть этот мир. Я устала прятаться, притворяться кем-то другим. Я хочу у них выведать секреты перемещения по мирам и тайну размножения. Ведь они могли иметь детей и свободно обходились без мужчин.

— Катя, это всего лишь легенда. Я настоятельно советую тебе выбросить эту дурость из головы. И с чего ты взяла, что подводные вампиры существовали?

— Амазонки тоже были мифом, но я их нашла! — возразила Екатерина Дашкова.

— Мы не знаем пределы своего бессмертия, океан вполне может тебя раздавить. Думаешь, ты одна пыталась найти подводных вампирш?

— Нет. Многие до меня пытались обнаружить прародительниц и терпели фиаско. Многие так и не вернулись из глубин океана. Возможно, они нашли свое счастье.

— А возможно, он их поглотил.

— И это я не исключаю, мне в любом случае нечего терять. Дети все выросли. Кстати, нет вестей от Эрика?

— Нет, мы не можем его найти, словно на глухую стену наткнулись.

— Я тоже не могу с ним связаться. Может, он уже мертв?

— Не знаю. Будем надеяться на лучшее.

— Моя надежда с каждым днем тает, я всерьез думаю бросить всё и отправиться в Индию.

— Не подвергай себя попусту опасности. Я делаю всё возможное, чтобы поскорее его найти. А твоя сейчас задача устроить дворцовый переворот в тараканьем царстве. Ты обещала богине.

— Знаю, договор дороже денег и чужой жизни. У меня муторно на душе. Мне кажется, что всё ужасное произошло от моего бездействия. Ненавижу себя чувствовать беспомощной. Почему провидение так жестоко? Я теряю всех дорогих мне вампиров и дампиров.

— Я обещаю, мы найдем твоего сына, — Михаил Дашков крепко поцеловал ее в губы. Вампирша забрала из рук супруга письмо, присела за стол, создавала конверт, в котором могла бы его отправить. Сложила письмо в рукотворный конверт и запечатала своей печаткой.

— Что мне твои обещания? Мой сын сейчас погибает в казематах Совета, а я должна сидеть смирно и ждать, когда провидение сжалится надо мной, и помогать ему реализовать какую-то его высшую цель! — вампирша резко повернулась. — Да я готова прямо сейчас всё бросить и мчаться в Индию. Ясно тебе?! И, скорее всего, так и сделаю! Ты знаешь, за мной не заржавеет.

— Фи, какие слова, Эверилд, вы благородная женщина, а выражаетесь хуже старого сапожника.

— Освободите меня от своего наигранного благородия, Эрик Дарт!

— Что тебе должен передать учитель? — строго спросил Михаил Дашков.

— Не твое царское дело!

— Екатерина, прекрати мне грубить, это совершено тебе не к лицу!

— Я сама решу, что мне к лицу, а что нет, — вампирша резко встала.

— Я настаиваю на ответе: что тебе должен прислать учитель? Не вынуждай меня ему писать письмо, — потребовал Дашков.

— А то что?

— Я тебе уже сказал, и мы оба знаем, он не посмеет мне отказать.

— Пиши, мне-то что? — холодно проговорила она.

— Твоя грубость переходит все границы, дорогая моя!

— Она тогда перейдет границы, когда ты станешь королем, мой дорогой супруг.

— Не стоит об этом говорить вслух, люди могут не так понять, не подвергай семью Дашковых гонениям! — остановил Михаил Дашков.

— Еще скажи, что они этого не заслужили.

— Они очень тепло к тебе относятся.

— А как они еще должны относиться ко мне?

— Например, с ненавистью.

— За какие такие заслуги?

— Не за какие, просто так. И всё же, я настаиваю рассказать мне, о каком предмете идет речь, — вернулся к волнующему вопросу Дашков.

— Не Ваше дело, Ваше Высочество.

— Ты напрасно упрямишься, я тебе не враг.

— Я не упрямлюсь, а просто не желаю отвечать. У меня тоже есть свои секреты, и к тебе они не имеют никакого отношения.

— Ты меня всё больше интригуешь. Я намерен буду перехватить посла.

— Удачи! — холодно пожелала вампирша.

Михаил Дашков хотел что-то сказать, но раздался стук в двери.

— Войдите, — разрешила Екатерина Дашкова. В комнату робко заглянула служанка с рыжими вихрами, одетая в платье белого цвета с серым оттенком.

— Господин, к Вам письмо от императора, — сказала она, сделав легкий поклон.

— Давайте его сюда! — повелел он, двумя размашистыми шагами преодолел комнату и вырвал из рук служанки письмо. — Милана, можете идти, — отпустил служанку Дашков, ломая печать.

— Чем нас порадует император, может, я, наконец, отвяжусь от твоего общества на несколько месяцев.

— И натворишь глупостей, — парировал Дашков, глазами пробегаясь по письму.

— Куда же без них.

— Прекрати мне дерзить, я не заслуживаю к себе такого отношения, — холодно попросил Михаил.

— Что пишет император? — поинтересовалась вампирша.

— «Князь Дашков, я Вас обязую завтра на рассвете покинуть столицу и направиться в Константинополь, оповестить Османскую империю о восхождении на престол нового императора», — прочитал вслух приказ Михаил Дашков. — Ну, боги тебе угодили. Хотела избавиться от меня — тебе это удалось. Твоими заботами я отправляюсь в руки врага. Думаю, Совет по сей день там ищет главного заговорщика Эрика Дарта. Удружила, что сказать. Лучше опала императора, чем это назначение.

— Я хотела как лучше, — спокойно ответила вампирша.

— Премного тебе благодарен за заботу, супруга.

— Всегда рада помочь. Тебе собрать вещи?

— Уже спешишь избавиться? — приподнял одну бровь Михаил Дашков.

— Просто жажду этого, — парировала вампирша.

— Прекрати себя вести как склочная баба, я знаю твой истинный характер, и я точно выбирал не стерву.

— С годами характер только портится, а не становится лучше, — не осталась в долгу вампирша.

— Это про кого угодно, но точно не про тебя, очаровательная моя супруга.

— Боюсь, ты глубоко ошибаешься. Я сейчас отправлю письмо и вернусь. А ты пока подумай, кого взять из слуг с собой.

— Я планирую брать только вампиров.

— Это будет большой ошибкой. Много бледнолицых привлекут внимание Совета. Тебе лучше взять с собой трех — четырех лучших бойцов из вампирской свиты, а остальные пусть будут люди. Так ты меньше привлечешь внимания и, возможно, благополучно выполнишь свою миссию. А я позабочусь о провизии, — сказала вампирша и вышла из комнаты.

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 6. Переписка

Екатерина Дашкова вернулась с сумкой, набитой провизией.

— Тебе панталоны и носки с кальсонами собрать? — любезно поинтересовалась вампирша.

— Да, пожалуйста, если это тебя не затруднит, — спокойно ответил Михаил Дашков.

— Нисколечко, тем более это ускорит твой отъезд.

— Что будешь делать с вампирами, если нагрянут?

— Какие вампиры? — Екатерина Дашкова посинела от страха.

— Из той деревни, где мы славно поохотились.

— Буду их обучать вампирскому делу, — усмехнулась Екатерина, и к ней вернулся прежний цвет кожи.

— Всю сотню? — недоверчиво спросил он.

— Надо — и сотню детей подниму на ноги. У меня даже есть мечта: открыть детский приют. Кстати, надо будет этот проект предложить Екатерине Алексеевне.

— Очень отважное решение, только где вы их всех разместите?

— Придется построить дополнительный дом. Зачем вы мне морочите голову, сударь? Мы оба знаем, что новообращенные вампиры пойдут по нити, ведущей их к истинному хозяину. Так что добрая половина окажется твоей.

— Я не смогу их принять в Османской империи, а поэтому буду благодарен, если ты ими займешься, моя дорогая супруга.

— Хорошо, как скажешь, — благосклонно ответила вампирша и стала складывать вещи Михаила Дашкова.

— Даже не хочешь на прощание заняться любовью?

— О таких вещах не принято говорить вслух, да и разве у меня будет недостаток в мужчинах? Скоро ко мне прибудет целая орава вампиров, — насмешливо сказала Екатерина.

— Я собственноручно убью любого вампира или человека, которого ты, моя супруга, посмеешь коснуться. Я прикончил Красного Барда, и мне не составит труда отправить половину вампиров в темницы.

— Это будет очень неразумно с твоей стороны. Мы не можем из-за твоей ревности погубить половину нового отряда вампиров.

— Поэтому, моя дорогая супруга, не доводи до греха. Будь благоразумна и прекрати меня дразнить, это опасно.

— Я люблю опасность, — хриплым шепотом ответила Екатерина и скинула с себя рубашку.

Михаил Дашков завороженно наблюдал за тем, как вампирша раздевается. Он подошел к ней и опустился на колени, целуя ее лоно, вампирша издала слабый стон.

— Позволишь ли ты вкусить нектар твоей любви полностью? — поинтересовался Михаил страстным шепотом, покрывая живот и ноги жены поцелуями.

— Сегодня тебе дозволено делать всё!

Михаил Дашков поднялся с пола, подхватил вампиршу на руки и мягко уложил в кровать. Он жадно покрывал поцелуями ее лицо, шею, грудь, живот, и супруга выгибалась под его ласками. Он снял кальсоны и вошел в нее, двигаясь размеренно. Екатерина Дашкова стала его царапать, и тогда он ускорил темп, двигаясь порывисто и глубоко, пару раз промахивался, поглощенный страстью.

На рассвете Михаил Дашков уехал с тремя вампирами-боевиками и тремя слугами человеческого происхождения. Вампирша осталась в доме со свекровью, двумя детьми, волчатами и командой Шер.

Екатерина Дашкова лежала в кровати и смотрела в потолок, совершенно ничего не хотелось делать, словно Эрик Дарт выпил все силы. Она нежилась в кровати, когда в двери постучали.

— Госпожа, можно войти? К Вам письмо от Императрицы, — вампирша вздрогнула — вот и кончилась безмятежная жизнь.

— Положи его на прикроватную тумбочку, я встану и прочту, — она отвернулась к стенке, желая продлить минуты блаженства.

Тихо скрипнула дверь, служанка, пытаясь ступать как можно тише, подошла к прикроватному столику, положила письмо и так же почти незаметно вернулась к двери, остановилась и тихо спросила:

— Вы завтракать не будете?

— Пусть завтрак принесут в комнату, — ответила вампирша, мысленно выругалась, но служанка уже ушла.

Завтрак ей и правда принесли в постель, княгиня неохотно встала, потянулась и прошла к столу в одной ночной рубашке. Присев, она взяла письмо и разломала печать, отпила травяного чая и углубилась в строки.

«Мой уважаемый друг, Ваше пламенное сердце греет меня в холодных стенах дворца, я вздрагиваю от каждого шороха, шипения змей по углам. О, мой дорогой друг, я слышала, что Михаила Дашкова отправили послом в Константинополь. Сопереживаю Вам. У Вас сильный дух, Вы справитесь со всем. Безмерно Вам благодарна за Вашу любовь и преданность. Смею надеяться на встречу с Вами в воскресенье, в шесть вечера, во дворце.

Надеюсь, Ваши дети здоровы, и Вы сами здравствуете».

Екатерина Дашкова еще раз в задумчивости перечитала письмо. Затем отложила его и рассеянно посмотрела в окно, размышляя над ответом. Она пока до конца не понимала, какую они ведут игру. Никогда ей еще так сложно не было вживаться в образ чужого человека. За окном кружили снежинки, слышался отдаленный вой волков, ей показалось, или кто-то направлялся к ее дому? Вампирша вздрогнула, увидев оборванного мужчину с бледной кожей. «Они не могли так быстро найти мой дом! — в панике подумала она. — Господи, что со мной сделал образ Дашковой, так неуверенно я еще никогда себя не ощущала, и что ответить Императрице?!»

Тем временем по дому разнесся звон бронзового молотка. Вампирша вздрогнула и поспешила выйти, но уже опоздала — мужчина, одетый в лохмотья, измазанный в крови, отшвырнул служанку как тряпичную куклу. Он невнятно рычал. Екатерину передернуло: «Неужели это обращенный вампир? Бр-р». Вампирши Шер заслонили ему дорогу.

— Вы к кому? — деловито поинтересовалась Фрида. Он промычал что-то невнятное, другие вампиры разгоняли ментальными атаками служанок, стирая из памяти произошедшее.

— Вы к кому? — более требовательно спросила телохранительница. Вампир пытался отшвырнуть девицу, но с удивлением понял, что не в состоянии сдвинуть ее с места.

Екатерина Дашкова вышла из тени и подошла к воняющему вампиру. Она влезла в его голову, и ее передернуло: мужчина совокуплялся с животными, резал скотину и убивал людей на всём своем пути, его мозг заслоняла кровавая пелена. Вампирша попыталась сквозь нее пробраться, вытянуть воспоминания тех лет, когда он был человеком, и изумленно наткнулась на ментальный блок. Она стала его плавно расплетать, мужчина упал на колени и зажал голову, крича.

— Бросьте его в темницу, я там с ним разберусь, — велела она своим вампирам и вернулась в свою комнату. Настороженно посмотрела в окно, но больше никого не заметила и с облегчением выдохнула. Наконец села за письмо.

«Мне приятно будет с Вами провести время в воскресенье в шесть вечера. Благодарю Вас за заботу о моих детях, они пребывают в полном здравии. Также рада, что Вам понравились мои стихи, которые я слала неделю раньше. Мое сердце разрывается от тоски, кроме Вас в холодном Петербурге никого не осталось, отъезд мужа сильно ударил по мне, Вы же знаете, я никогда с ним не расставалась. Благо, мое здоровье не пошатнулось, Вы же знаете, насколько оно у меня слабое, и сильные волнения приводят его в полный беспорядок. Смею надеяться, что Михаилу Дашкову будет лучше в Константинополе, подальше от взора Императора. Я очень за него переживаю.

До меня дошли слухи, что Петр III собирается жениться на моей сестре, Елизавете Воронцовой, это ужасно. С этим немедленно надо что-то делать. Нельзя допустить, чтобы страной правили два шута. Они приведут Империю в упадок, но Вы не переживайте, у меня есть кое-какие мысли.

Ваш покорный и верный друг, Екатерина Дашкова».

Перечитав еще раз письмо, Екатерина запечатала его воском и отправила с послом. Ответ ей пришел на следующий день, когда она вместе со свекровью пила чай. В обеденный зал вошла служанка, поклонившись обеим женщинам.

— Госпожа, вам письмо от Императрицы, — оповестила она.

— Хорошо, передай его мне и можешь быть свободна, — затем Екатерина обратилась к свекрови: — С Вашего позволения я оставлю Вас?

— Вы можете и здесь прочитать письмо, — великодушно сказала свекровь.

— Посланник просил передать ответ, — подала голос служанка.

— Позвольте мне удалиться в свою комнату для ответа Императрице.

— Конечно, идите, не стоит заставлять ждать Государыню, — слегка недовольно позволила женщина, и вампирша с облегчением удалилась из зала. Она зашла в свою комнату и разломала печать. В письме было следующее:

«Мой дорогой друг, мне приятно Ваше волнение, но, как я уже говорила ранее, я себя полностью доверяю Провидению. Если Богу будет угодно видеть женой Петра Елизавету Воронцову, я покорюсь божественной воле и отправлюсь в монастырь — это не худшее место в мире.

Только могу надеяться, что гнев Императора не коснется Вас, я не хотела бы, чтобы Вы пострадали, пренебрегая его обществом. Я могу только надеяться на Ваш проницательный ум и некоторых моих друзей».

Вампирша еще раз перечитала письмо. «И почему мне кажется, что эта великосветская дама чего-то недоговаривает, словно не полностью доверяет молодой Екатерине. Любопытно, любопытно, надо с ней поговорить вживую. Прощупать ее. Я не люблю, когда из меня пытаются сделать дуру, ни за что не поверю, что у этой царской особы нет плана! Перехватить бы ее письма к кавалерам… Если бы я на ее месте планировала свергнуть Императора, точно бы всё на самотек не пустила и ни за что бы не позволила руководить процессом малолетке. А не в этом ли кроется секрет?.. Ну конечно! Она просто не доверяет молодой особе, но при этом делает вид, что Екатерина Дашкова полностью руководит. Неплохой ход, интересно, для каких целей Вам, Великая княжна, нужна Дашкова? Если произойдет провал — всё свалить на нее? Разумно, я бы поступила так же, зачем подставлять свою шею, когда есть маленькая восторженная девочка, готовая пойти на всё ради Вас?»

Вампирша усмехнулась. «Правильно, нет смысла, а поэтому мы позволим ей верховодить, создадим иллюзию, что она управляет революцией, и без нее царевна погибнет. Я Вам аплодирую стоя, Екатерина Алексеевна. Гениально и просто, что сказать. Всё это замечательно, но как мне с ней себя вести: продолжить играть влюбленную дурочку или дать знать, что я всё поняла? Хотя нет, что Дашкова может понять, и много ли я понимала в девятнадцать лет? Нет, а поэтому продолжаем играть влюбленную преданную дурочку, которая верит каждому слову старшей подруги, но при этом что-то начинает подозревать. Вот повезло же мне так влипнуть».

«Благодарю Вас за оказанное доверие, я приложу все силы, чтобы его оправдать. Если Провидению будет угодно, мы в воскресенье встретимся и обо всём поговорим. Мое сердце разрывается при мысли, что Ваша пленительная красота будет заточена в стенах монастыря. А Ваш острый ум не сможет более проложить борозду в умах нынешнего поколения. Склоняюсь перед Вашей силой духа, окажись на Вашем месте, я бы, наверно, сошла с ума от страха и тревоги. Ах, моя Государыня, помоги нам Господь прогнать демонов из нашей обители.

Ваш ум достоин восхищения,

Ваши глаза полны огня!

Я таю в облаке возрождения,

Да прольется в мир Господа душа

И очистит нас от злословия и осквернения,

Моя подруга восхищения.

Право, не читайте этот стих, он воистину получился ужасным, но помните одно — я навеки предана Вам.

Ваша верная подруга».

Вампирша постучала когтями о стол и бросила перо. «Пустое это всё, встретимся с ней и поговорим, а пока мне надо заняться Михаилом, а то я совсем его забросила, а он скоро начнет бегать и всех кусать. А во-вторых, разобраться с вампиром в темнице, я не могу его там удерживать до бесконечности и, пожалуй, первым делом с ним и поговорю, как бы он ни был мне омерзителен».

Решено. Она поднялась из-за стола и двинулась к выходу. Молниеносно прошла по коридору, сбежала вниз по ступенькам — и вовремя. В подземельях раздавался ужасающий скрежет, словно рвали металл. Вампирша вжала голову — уши! «Кали, что происходит?» — воскликнула она и поспешила вниз. Дверь была просто разрезана, а из тюрьмы на нее смотрел обезумевший вампир, Екатерину Дашкову тряхануло, по спине пробежались мурашки, она содрогнулась.

Неужели они в своей беспечности обратили безумца? Его глаза были налиты кровью, раздался низкий рык, и нервы вампирши не выдержали, она мысленно заорала и нанесла первую ментальную сеть. Несколько вампиров пришли на зов и схватили мужчину, вампирша снова полезла в его голову и стала расплетать ментальный блок, содрогаясь от увиденного.

Перед ней стоял мужчина маньяк-насильник, его воспоминания проносились как комета. Вот он с другом насилует девушку, избивает ее до смерти и просит кричать громче, поскольку его это возбуждает. Снова кадр сменяется — они нападают на мать, сын срывает с нее одежду и грубо ее берет, потом они обманом заманивают маленькую девочку в лес и проводят над ней акт насилия. Он часто пытает своих рабов, выдирает ногти, сечет плетью, тушит об них сигары и многое другое, потом устраивает акт изнасилования.

«Кали, помоги, кого мы допустили в мир бессмертия!»

Но последняя сцена ее поражает до глубины души — к нему в дом заходит мужчина в серебристой мантии и спрашивает:

— Хочешь, Халив, обрести бессмертие? Богатство? Иметь в своем распоряжении кучу женщин, которые будут ублажать?

— Это невозможно! — возражает мужчина.

— Я дам тебе бессмертие, если ты мне доставишь Эверилд Тревел, до нас дошли слухи, что она прячется в Российской империи.

Мужчина показывает ему портрет, затем дает нить связи, и вот он здесь. Но он настолько опьянел от жажды власти, что тронулся умом.

— Мы должны сделать всё, чтобы этот человек никогда не вышел на свободу, позовите мужчин, — оборачивается Екатерина к Шер, и та кивает. Им пока удается его удерживать на месте благодаря ментальным способностям, но вот он рвет связь, скидывает вампирш, повисших на нём, и бросается на Дашкову, воя:

— Я должен тебя убить! Я должен тебя убить! — и совершенно не осознает, что вампира убить невозможно. Он валит Екатерину, но поспевают молодые вампиры, Артур и Азик, оттаскивают безумного от хозяйки.

Безумный верещит как свинья. Как только он раньше не вырвался на волю? Видимо, благодаря ментальным атакам, которыми его одаривали три вампирши по очереди. Он сбрасывает парней и вновь кидается на Дашкову.

— Но прежде чем я тебя убью, я тобой овладею.

Завязывается драка, а в голове Дашковой вертится одна мысль: Совет знает, что они скрылись в Российской империи, и им не будет покоя. В их рядах есть предатели, иначе как ее могли найти так быстро, или ее просто предал учитель, усомнившись в Эрике Дарте. Пока она размышляла, в доме раздался звон стекла, послышались крики, вампирши бросились наверх и потрясенно замерли: из окон лезли вампиры. Они убивали людей и твердо шли к своей цели.

— Эверилд, мы знаем, что ты здесь. Если ты не хочешь, чтобы пострадали люди, ты должна сдаться немедленно! — разнесся громовой голос. Екатерина Дашкова молчала, эти люди для нее в сущности ничего не значили.

— Владислав, я раздобыла кое-что повесомей.

Михаил плакал и царапался, а Екатерина Дашкова молча смотрела, как лезвие полоснуло шею младенца, и он закричал.

— Если ты хочешь спасти ребенка, то выходи. И да, кстати, Эрик тоже у нас, — сказала вампирша. А Эверилд стояла ни живая ни мертвая. Она пыталась осмыслить, как они так быстро ее нашли. «Неужели пока мы не одержим победу, нам не будет покоя?» Она молчала, а тем временем кинжал глубже вошел в шею ребенка. Вампиршу ноги не держали, и она шагнула.

— Это я. Оставьте ребенка в покое, он ни в чём не виноват.

Сразу несколько вампиров набросились на Екатерину. Шер со своей командой пыталась ее отбить, но противников было больше, волчата бросились в бой, но были отшвырнуты в сторону и вскоре только скулили, не решаясь больше подойти.

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 7. Тряпичная кукла

Пока волки скулили, в дом ворвалось еще несколько вампиров, они окружили Эверилд. Шер, обжигаясь серебряным подсвечником, кинула его в ближайшего противника, потом метнула серебряный нож в другого. Эверилд посмотрела на нее.

— Бегите! — сказала телохранительнице и тут же получила ментальный удар. Упав на колени, она застонала. Ее потащили прочь от дома. Некоторые вампиры из личной охраны попытались помешать похищению. Одного черный вампир опрокинул подсечкой, другому бросил мелкие стекла в глаза. Третий вампир прыжком отсек похитителям путь к Эверилд.

«Уходите, — приказала та мысленно. — Вам меня не отбить», — но телохранители не сдавались, несколько вампиров сошлись в рукопашной, пока всех внезапно не накрыла ментальная волна… Вампиры Совета обменивались ударами с вампирами Екатерины Дашковой, но в итоге сопротивление было сломлено, и подданные Темного Эрика проиграли, потому что подчиненных Совета было больше.

Вампирша, скрученная двумя похитителями, глазами искала своего сына. «Интересно, как они собираются нас транспортировать?» Но ответ очень быстро нашелся, к дому подъехало несколько повозок, на них были большие серебряные клетки.

Пока вампиры Совета удерживали личную стражу Эверилд, подкупленные люди накидывали цепи из серебра на пленных.

Раздались первые вопли боли, вампиры корежились в цепях, сторожевые псы Совета шустро отскочили, чтобы раскаленное серебро не коснулось их. Екатерина Дашкова упрямо сжала губы, смотря на своих мучителей с вызовом. К вампирше подошло два человечка с маслеными глазами, один ощупывал ее взглядом.

— Дадите с этой красоткой развлечься? — спросил он голосом, полным похоти. Это был мужчина средних лет, с черными волосами, черными поросячьими глазами и пивным брюшком.

«Накидывай цепь», — приказал в ответ на это вампир ментально. Мужики дрогнули, покорно сделали свое дело, а Эверилд заорала — кожа запузырилась. Пленители отскочили, чтобы серебро их не коснулось. Вампирша закусила губу, сдерживая боль, чтобы больше не кричать. Она повалилась на колени.

— Закиньте их в серебряные клетки!

Некоторые вампирши выли в голос. Эверилд казалось, что к ее телу приложили раскаленное железо, кожа местами обуглилась. Потом по мозгам ударила мощная ментальная атака, и все пленные кулями свалились к ногам людей.

— Тащите их, пошевеливайтесь! — раздался зычный голос высокого вампира. По его плечам вились мышиного цвета волосы, он обладал выразительными глазами синего цвета, одет был в белый халат.

Люди потащили вампиров к клеткам. Они забрасывали их, как мешки с мусором, пихая в одну клетку по двое — трое.

Когда все клетки были заполнены до отказа, повозки тронулись в путь. Пленные вампиры не приходили в себя, оглушенные ментальной атакой. Люди в страхе поглядывали на вампиров с обугленной кожей, их сердца сжимались, словно кровь в венах застудили. Вся эта кучка вампиров казалась мертвой. Люди в полном безмолвии ехали уже около двух часов, окруженные своими хозяевами, когда некоторые вампиры в клетках стали подавать первые признаки жизни. Они стонали, кто-то, только проснувшись, завопил, ему казалось, что его тело горит. И только Эверилд пыталась как можно глубже уйти в летаргический сон, усилием воли возведя ментальные щиты. Она твердила себе, что сильнее их, что им не пробить ее блок, как бы они ни пытались.

«Эрик, нас схватили», — послала она ментальную волну, молясь Кали, чтобы ее сигнал не уловили, а затем окончательно ухнула в бездну — спасительный кокон от боли — хотя понимала, что это ненадолго: серебро всё равно, подобно яду, проникнет в кровь и пропитает ее всю, прожигая адской болью. Ничего не боятся вампиры и боги так сильно, как боли, это единственное их слабое место, и самое страшное, когда они не могут это закончить.

* * *

Эверилд вышла из глубокого транса. Она лежала на холодном каменном полу, кругом была сырость, вампирша со стоном села и осмотрелась — какой-то каменный мешок, так она назвала комнату из каменных стен.

Вдруг стена дрогнула и отошла, в комнату вошли три черных вампира, они осмотрели Эверилд.

— Очнулась, красавица? — насмешливо спросил вампир, похожий на негра.

— Лучше бы умерла.

Вампиры расхохотались.

— Смешнее шутку мы не слышали! Сама пойдешь, или тебя силой повести? — уточнил низкорослый вампир с блеклыми черными волосами.

— Пожалуй, пойду сама, — сказала Эверилд, понимая, что сопротивление бесполезно.

— Вот и умничка, тебя хочет видеть Совет.

— Какая великая честь мне оказана, — насмешливо ответила вампирша.

— Рады, что вы это понимаете, дети солнечного затмения, — сказал третий мужчина, худой, как высушенная слива, с козлиной бородкой.

Эверилд расхохоталась истеричным смехом, заломив руки. Вампиры стали перешептываться:

— Кажись, она с ума сошла от боли.

— Угу. Кто перед вечными пытками так может смеяться?

— Тот, кто оказался в безвыходном положении, — раздался глубокий голос, его обладатель раздвинул черных вампиров. В глаза сразу бросились мощная фигура, жесткое властное лицо, казалось, этот вампир всем телом излучал силу, власть и самоуверенность. Одет он был в черные тряпки, так в Совете ходил только он: Али Хаимсон.

— Здравствуй, дочь моя, — обратился он к Эверилд. Вампиры поставили ему табуретку, и он сел, скрестив ноги, сложив руки. — Будем сотрудничать? — с вызовом поинтересовался он.

— С кем? С вами?

— Ты здесь наблюдаешь еще кого-то? — приподнял он одну бровь. Эверилд снова расхохоталась, а вампир сказал: — Твоя натуральная внешность тебе идет гораздо больше, чем чужая личина.

Вампирша вздрогнула, словно ее стеганули серебряной струной. Она посмотрела на свои руки, ноги, тело.

— Твое лицо обрело прежние черты, так идущие тебе. Посмотри на свои волосы. Сразу видно, что ты еще не проснулась до конца. Кстати, могу поздравить — твои ожоги почти зажили и больше не появятся, если ты будешь вести себя как послушная дочь Совета, — спокойно сказал Али, вытянув свои идеальные руки: длинные красивые пальцы были увенчаны тонкими золотыми кольцами, они ему шли, придавая какой-то неуловимый шарм. Он всегда импонировал Эверилд, но, увы, сейчас их пути разошлись: она с Темным Эриком, а он по ту сторону баррикад — теперь они враги, а когда-то были хорошими друзьями. — Надеюсь, ты понимаешь, почему именно меня послал Совет к тебе?

— А как не понимать? Мы были с тобой друзьями, пока наши пути не разошлись. Если ты надеешься, что я испугаюсь и всё тебе выложу о Темном Эрике, принце Дарте, ты глубоко заблуждаешься.

— Очень жаль, — печально сказал он и, дав отмашку, вышел. В комнату завели Эрика, бледного как смерть, с кровавыми подтеками под глазами, он едва передвигал ногами.

— Эрик, боже, что они с тобой сделали?!

Вампиры отпустили Эрика, и он упал на колени, таким измученным она еще сына не видела: он был весь грязный, волосы спутались, несколько пальцев было отрезано, шла кровь. Он тихо всхлипывал. Вампиры закрыли стену, оставив их в полной темноте одних.

Эверилд разрыдалась, бросившись к сыну, обнимая его, но он вскрикнул, и вампирша поспешила отпрянуть.

— Тебе больно.

— Помнишь, я в детстве спрашивал, что будет, если мне отрубить руки? Теперь я знаю ответ на этот вопрос, — сказал он разбитыми губами, зубы были выбиты, сын слабо улыбался.

— Кали, как ты могла его не уберечь?! Мальчик мой, что они с тобой сделали… — причитала Эверилд, потрясенная увиденным. Дашкова точно бы уже лишилась чувств при виде такого зрелища, она же мрачно улыбнулась.

— Если бы я тебя послушал, то никого бы не подверг опасности. Я достоин смерти, я молил их убить меня, но был нужен живым. Прости меня, мама.

— Ты ни в чём не виноват. Мы сами виноваты.

— У тебя обгорела кожа.

— Ерунда, ожоги пройдут, — заверила она.

— Они хотят знать, где Эрик Дарт.

— Знаю, — ответила она, с трудом сдерживая рыдания.

— Мама, отсюда есть выход? Ты же можешь проломить стены?

— Глупости всё это, шум привлечет внимание, и нас бросят в камеры, состоящие из серебра, отсюда невозможно сбежать, если только кто-нибудь поможет извне. Хотя, думаю, выход есть. Надо подумать. Ведь как-то они открывают стены, а значит, есть тайный механизм. Его возможно взломать. Наверное, хотя нас навряд ли надолго здесь оставят. Я слишком опасна, и правда — стены мне не преграда. Они пользуются тем, что я пока слаба, как тряпичная кукла.

— Мама, прости меня, я сдал Темного Эрика.

Вампирша вздрогнула, посмотрев на сына потрясенно.

— Что ты сказал?.. — спросила она одними губами, настолько было велико удивление.

— Я рассказал Совету, где найти принца Эрика, надеялся, что они меня выпустят, а тебя не тронут.

Эверилд не могла поверить своим ушам, в эту минуту она бы предпочла остаться глухой. Вампирша одарила сына ледяным взглядом и отвернулась, в комнате повисла напряженная тишина.

— Я совершил глупость? Знаю, — Эрик опустил глаза в пол. — Но они обещали меня отпустить, если я им всё расскажу, — попытался оправдаться ребенок. Эверилд молчала, не в силах поверить в сказанное.

«Кали, что мне сейчас делать? Темный Эрик был единственной надеждой на то, что сын будет жить. Принц Эрик не прощает предателей. И что теперь остается делать, если все мои старания полетели прахом. Предать Темного Эрика и рассказать всё, что я знаю, или…» — она не хотела додумывать мысль. Эверилд медленно повернулась к сыну и слишком спокойно спросила:

— Ты знаешь, что Темный Эрик не прощает предателей? Если бы ты не был так глуп, у тебя был бы шанс на будущее. Ты всерьез думаешь, что Совет тебя пощадит? Они убивают дампиров, и жив ты только потому, что они хотят как можно больше причинить мне боли. Мне жаль тебя, но ты сам подписал себе смертный приговор, — в глазах вампирши видна была холодная уверенность, она уже приняла какое-то решение. — Темный Эрик дал тебе всё, что мог. Он писал тебе письма, дарил подарки, обучал военному делу.

— Знаю. Я тебе не говорил, но, когда я ушел искать отца, часто навещал Темного Эрика. Жил в его резиденции. Мне очень стыдно, что я оказался так слаб. Но ты не представляешь, что они делали со мной! Они меня отдали какому-то старику-вампиру, и он насиловал меня, пытал, издевался. Это… было невыносимо.

— Ты нашел отца? — перебила его вампирша.

— Да, им оказался Пауль Дрейк. Он насиловал женщин, чтобы они ему родили дампиров, а потом, когда они вырастали, насиловал своих дочерей. Он пытал их, услаждая свой слух их криками. Он так же упивался моими воплями. Этот вампир — мой отец. Мама — это ужасный монстр. Я не мог больше этого выносить.

— Понятно, и что мне с тобой делать? — спросила она.

Эрик поежился — из заботливой любимой матери она превратилась в чужого вампира.

— Теперь я точно знаю, что ты любишь принца Эрика. Я пошутил, просто хотел проверить твою реакцию.

— Не ври, — спокойно проговорила вампирша. Эрик пискнуть не успел, как она вырвала сердце из его груди, оно окровавленным шматом билось в ее руке, по щекам матери лились слезы. Эрик удивленно смотрел враз остекленевшими глазами. — Лучше такая смерть, чем тебя запытают. Это всё, что я могу для тебя сделать… Да простит меня богиня Кали.

Она смотрела на сердце в руке, оно билось, боролось за свое существование. Эверилд знала — за ней наблюдают черные вампиры.

— Я не могу ради тебя всю жизнь жить в изгнании, мне не будет покоя ни рядом с Советом, ни рядом с принцем. Да, ты прав, я люблю принца, и он на моём месте поступил бы так же. Что Совет, что принц Эрик бы тебя пытали до тех пор, пока ты не умрешь от болевого шока. Прости меня, Эрик, но ты сам себя погубил, — сказала она и кинула сердце поверх мертвого тела, ее руки дрожали и были все в крови. Она слизала ее.

«Приятная на вкус. Я бы тебя выпила до дна, но это уже выше моих сил». Дальше она просто молча рыдала.

Когда вошли вампиры, они довольно потирали руки.

— Ты приняла правильное решение. Дампирам нет места среди людей и вампиров, — спокойно сказал черный вампир. — Идем с нами. Тебя ждет Совет.

Эверилд поднялась, молча поплелась за вампирами, ее лицо было безжизненным. Она больше не может находиться в этом мире. Вампирша просто шла за своими пленителями. Она ничего перед собой не видела, слезы застилали глаза. Спотыкалась, чуть не падала, вампиры ее поддерживали. Вскоре они вышли в ярко освещенный круглый зал, где на троне восседал Глава Совета Мануэль Лайт — это был мужчина сорока лет, с шикарными рыже-черными волосами, в одной руке он держал бокал с красным напитком. Одет он был в черный бархатный плащ, руки украшены кольцами, глаза цвета Атлантического океана смотрели с холодом.

— Бросьте ее к моим ногам, — повелел он презрительным голосом. Вампиры подчинились. — Целуй мои ноги, — потребовал он, подставляя ботинок.

Эверилд с вызовом посмотрела на него и, расхохотавшись, сказала:

— Ноги целуют только императорам, а ты кто? Сын грязной шлюхи.

— Принесите серебряные цепи! — рыкнул он, и люди-слуги засуетились, притащили цепи. — Проучите эту девчонку, — он попытался пнуть Эверилд в лицо, но вампирша увернулась. Она вскочила на ноги и схватила человека, жадно впившись в горло своего мучителя. Три вампира навалились на нее.

— Какие мы нетерпеливые. Я хотел после экзекуции тебя накормить. Но раз тебя не учили хорошим манерам, тогда будешь как свинья жрать у моих ног. Приведите пленных, — приказал он другим вампирам.

Остальные участники Совета молча наблюдали за унижением вампирши. Они сидели полукругом. В Совет входило пять мужчин: Дрейк, Кил, Дэвид и Собра вместе со своим главарем, все были одеты в парчу, отороченную соболиным мехом.

Вампиры притащили двух пленных и бросили к ногам Эверилд.

— Пей, сука! — приказал Глава. Вампирша отвернулась, но запах крови всё же свел ее с ума, и она жадно стала пить кровь. Мануэль с удовлетворением посмотрел на измазанное в крови лицо. — Хорошая девочка, — насмешливо похвалил он. — А теперь усадите ее на серебряный стул и прикуйте цепями.

Эверилд соскочила, нанося удар, но всё было впустую — внезапно силы оставили ее.

— Сука, ты меня напоил наркотой! — яростно крикнула она, а вампиры уже тащили ее к стулу. Они усадили ее в кресло из серебра и приковали руки, ноги и шею. Эверилд стиснула зубы, чтобы не кричать. От ее плоти повалил дым, она выгибалась, пытаясь избежать боли.

— Отвечай, где Эрик Дарт! — потребовал Мануэль, смотря, как она корчится.

— Я не знаю! — выкрикнула вампирша.

— Снимите ментальный блок, она любит боль и сама ни в чём не сознается, — он расслабленно откинулся на спинку кресла.

К Эверилд подошли три вампира солнечного затмения.

— Ссадите ее с кресла пыток, — попросил один из них, смотря со страхом на серебро.

— Вы настолько слабаки, что не можете ее прощупать ментально? — с презрением бросил Мануэль.

— Чтобы снять блок, надо коснуться ее висков, у нее мощная защита, мы с таким не сталкивались.

Вампирша снова рассмеялась:

— Пытайтесь, пытайтесь, у вас ничего не выйдет.

— Эй, жалкие людишки, снимите ее с кресла. Не бойтесь, она безвредна, — сказал вампир, и люди, трясясь как припадочные, стали дрожащими руками отстегивать крепления. Они сняли ее с кресла и брезгливо бросили. Эверилд с наслаждением распласталась на холодном полу. К ней подошли вампиры солнечного затмения. Один присел и сжал виски, Эверилд ощутила зуд, потом мозг взорвался болью. Ее мысли в панике заметались — неужели взломали? Боль повторялась несколько раз, превращая голову в кипящий свинец.

— Мы не можем проломить блок, — пропищал один, и зал потряс дьявольский смех.

— Мануэль, может, ты попытаешь счастье?

— Прежде чем я попытаю счастье, отдам тебя развратнику Дрейку, может, ему удастся тебя разговорить. Как-то твоего сына он уломал, жаль, ты его убила, думаю, он нам еще многое мог поведать. А ментальный блок в голове Эрика, я так понимаю, это твоя работа. Кстати, принесите Мишу и бросьте его в кипящий котел. Раз наша вампирша разбрасывается детьми.

— Нет! Только не его! — закричала Эверилд и попыталась встать. Вампиры расхохотались. Вскоре принесли плачущего Михаила и на ее глазах бросили в огромный котел, который стоял за стеной. Эверилд попыталась заткнуть уши, чтобы не слышать этот детский крик, но тщетно. По ее щекам потекли беспомощные слезы, и вдруг раздался голос Темного Эрика: «Дети не стоят твоих слез, мы родим еще и нагнем этот мир. Терпи, милая, я скоро».

Эверилд не могла поверить своим мыслям. Темный Эрик здесь!

— Ну, как тебе ощущать вкус крови своих детей? — насмешливо спросил Глава Совета. А потом нахмурился. — Бросьте ее в серебряную тюрьму. Нас штурмуют. Проклятый Эрик Дарт.

Вампиры с готовностью подхватили Эверилд и потащили вниз по ступенькам, она пыталась вырываться, царапаться, но куда ей против двух мужчин? Да сейчас она себя чувствовала слабее человека! Они дотащили вампиршу до подземелья исторожившим людям велели бросить ее в ближайшую свободную темницу, что те и сделали.

«Как оно жжется — это невыносимо, я умру от боли!» — взвыла Эверилд, пытаясь найти участок, где бы отсутствовало оное. Но тщетно, вся камера была отлита из серебра, медленно, год за годом уничтожала разум вампира. Боль сводила с ума. «Вот интересно, можно ли с годами привыкнуть к боли? Да нет, даже бессмертные боги ее боятся. Кали, как ты мне нужна сейчас, помоги, спаси свою неверную рабу! Мне очень больно…»

Эверилд упала на колени и заорала во весь голос: ее прострелила боль от голени до колен, и ладони обожгла. «Я, наверно, похожа на обугленный труп, серебро меня будет полировать до тех пор, пока не доберется до костей». В камере запахло мертвечиной, и Эверилд пришла гениальная идея. Она не собиралась сидеть сложа руки и ждать исхода сражения. «А если я сделала ставку не на того, я же могла вполне выжить, примкнув к Совету. Что будет, если Эрик Дарт не справится? — она рассмеялась. — «Что-что? Вместе будем гореть в камерах пыток». Она безумными глазами посмотрела на потолок, и там что-то блеснуло. «Неужели я спасена, и это металлическое кольцо?» — молнией пронеслась мысль. Что-то металлическое продолжило блестеть. «Надо всего лишь достаточно высоко подпрыгнуть и ухватиться за эту не обычную штучку», — в глазах вампирши загорелась надежда. Она с трудом поднялась, тело было похоже на сплошной ожог, боль проникала во все клеточки, лишая воли и рассудка.

— Я должна справиться, — твердила Эверилд вслух, пытаясь преодолеть боль, она словно жгутами ее спеленала — ни пошевелиться, ни вздохнуть. «А если это ловушка?» — засомневалась вампирша. Она мутными от боли глазами посмотрела на кольцо, оно ей не мерещилось. «Стоп, а если кто-то проник в мое сознание и просто сейчас издевается? А если нет никакого кольца. Конечно, нет, какой идиот его специально присобачит. Ты дура, с твоим разумом играются. Тем более тебя накачали наркотиками, тебе в любом случае не допрыгнуть до него». Крови бы сюда свежей и горячей — вывести эту гадость, дрянь эту, самое худшее, что придумали люди — серебро и наркоту. Кали, не оставь меня. Чёрт, я и забыла, что ты не можешь влиять на чужие территории. Демон побери, глотку раздери, серебро тебе в жопу».

— Ай-ай, никакого воспитания, — сказала Мара, присев на пол и куря трубку.

— Тебе-то что! — огрызнулась вампирша.

— Ну раз вам помощь не нужна, я прочь пошла, — сказала Мара и пропала. Эверилд не смогла ответить, ее поглотила боль, ей казалось, что она в каком-то бреду, тело состояло из огня, поедающего ее душу.

— Не отдам, нет, только не душу! Забери тело, но не мою душу, она всё равно проклята! Нет!

Эверилд каталась по полу, пытаясь преодолеть боль. Потом она замерла. «Мне нужен летаргический сон. Срочно, в нём проще думать». Она попыталась выровнять дыхание, но у нее ни черта не получилось. Она так каталась по камере два часа, прежде чем мозг на миг к ней вернулся. «Вызволи детенышей вампиров», — шепнул голос. Вампирша, превозмогая боль, села. Смотря в пустоту, она пронзенным болью сознанием пыталась нащупать людей, она бродила по коридорам, замечала призраков, просивших о помощи, но ни одного человека.

— Это бесполезно. Я должна помочь Эрику создать переполох внутри лагеря. Должна! — твердила вампирша — и победа: она нашла человека, внушила приказ — и через полчаса щелкнул замок.

Человек помог вампирше выбраться, или это бред воспаленного воображения?

— Высвободи из двадцатой, шестнадцатой, девятнадцатой камер вампиров, хотя нет, они убьют тебя. Я сама должна это сделать. Дай ключи, — потребовала она, и ей в руку легла связка ключей, а потом острая боль пронзила тело, и она упала, тяжело дыша. — Всё это напрасно, я ничего не могу, — пробормотала Эверилд. Она с минуты пережидала боль, прежде чем поднялась и наощупь двинулась вдоль камер. Они жгли ей руки, ошметки плоти отпадали, стелясь кровавым следом. «Я не могу. Мне нужна кровь»

Раздался мужской голос, Эверилд вздрогнула.

— Попейте моей, — предложил кто-то, — а в следующей камере еще десять пленных.

— Ты где? Я тебя не вижу, — позвала вампирша.

Мужчина приблизился, от него пахло кислым пóтом.

— Вы сделаете меня бессмертным? — спросил он.

— Сделаю. Только дай крови, — взмолилась вампирша. Осторожно выглянула — никого. Она почувствовала, как ее притянули за талию, потом ощутила пульс и погрузила клыки в плоть. Поток богов струился по ее венам, залечивая раны, убирая боль. Эверилд отбросила тело как тряпичную куклу и более осмысленно осмотрелась. Она находилась в коридоре, освещенном факелами, справа были серебряные темницы, вампиршу передернуло: при мысли, что их придется касаться, хотелось бежать без оглядки.

Она прислушалась к звукам, где-то кричали, где-то стонали, а где-то стояла тишина, и эта тишина пробирала до самого дна души.

«Кто там? Что там? А может, никого. Всё равно надо идти. Где там еще люди? Почему вампиры их не съели?» Она дошла до третьей камеры, отперла ее ключом и велела выходить. Люди бросились к Эверилд с благодарностями, но длилось это не долго: она расшвыривала людей, предварительно выпив кровь, и когда от ран и боли не осталось следа, она принялась за опасное дело.

Эверилд замерла посреди коридора, сверху доносились неясные шумы. Она двинулась дальше, прислушиваясь к каждому шороху, кто-то стонал приглушенно в камере, она прошла мимо, хотя освободить врагов совета было заманчивой идеей, но пока у нее была другая цель. Вампирша пробиралась по коридору ровно до поворота, затем осторожно выглянула, прощупала пространство ментально, ей показалось, или из ближайшей камеры доносился детский плач? Она покрепче сжала ключи — это чудо, что они не переломились в ее руках. Эверилд крадучись двинулась на звук, ежесекундно ожидая нападения. Вот камера, откуда доносятся голоса. Она тихонько постучала ключом, привлекая внимание, дети затихли. Вампирша не спешила отпирать темницу, ее била дрожь, и покинула решимость. А вдруг там обезумевшие от боли дети, что она будет с ними делать, а самое главное, как управлять? Ее терзали сомнения, пока она сомневалась, плач возобновился, и она снова постучала, за дверью опять притихли. Она ментально проникла в камеру и поразилась: в ней сидели три девочки и два мальчика лет семи — десяти, вампирша стала просматривать воспоминания каждого ребенка, чтобы окончательно принять решение.

Эверилд дрожащими нитями нащупала первое воспоминание и поразилась: это была белокурая девочка, с ясными голубыми глазами, одетая в грязное белое платье, у нее был день рождения, когда в дом нагрянули черные вампиры. Мама готовила еду, она часто предупреждала ее не высовываться, иначе ее отберут. Девочка не верила и однажды покинула замок, ее приемная мать была вампиршей с голубыми глазами и черными волосами, обладала изящной фигурой и была правой рукой Совета. Она подобрала эту девочку на улице в первые морозы, та дрожала, сидя у церкви, и просила милостыню. Лара Кров бросила ей несколько золотых монет, но не уходила: она долго смотрела в ее глаза, словно пытаясь проникнуть в душу. Потом она улыбнулась, подошла к девочке и, присев на корточки, задала странный вопрос:

— Ты бы хотела жить вечно?

Девочка задумалась.

— Да, тогда я бы смогла воровать не боясь, что меня однажды поймают и казнят.

Тогда Лара Кров решилась и обратила ребенка, пока она пила ее кровь, выяснила, что девочка очень любит музыку, танцы, и что она из обедневшего дворянства, ее родители умерли от оспы, а она осталась одна. Тетя выкинула ее на улицу, и с тех пор она попрошайничает.

Девочку звали Полиной. Так она оказалась в замке Лары Кров, радуясь, что у нее есть теперь семья, но ее мучило странное желание: смотря на людей, она хотела их крови. Тогда она подошла к Ларе и спросила:

— Тетя Лара, почему я хочу крови этого человека?

— Ты веришь в сказки о вампирах? — спросила Лара.

— Нет. А кто такие вампиры?

— Бессмертные существа, которые питаются кровью. Их называют упырями.

— Знаю.

— Вот теперь ты упырь. Теперь ты можешь воровать, убивать, но главное — не попадись Совету, иначе мы погибнем. А пока ты привыкаешь к новой жизни, тебе лучше не высовывать носа из замка.

Так жила девочка в крепости, без права на глоток свежего воздуха. Однажды она увидела красивого мальчика со смуглой кожей, золотыми, как солнце, волосами и, не удержавшись от любопытства, спрыгнула в сад. Полина познакомилась с мальчиком, они играли в разные игры, и под конец вечера она его укусила, желая попробовать его кровь, так они попались. Она его бросила, а когда прошло обращение, он стал истреблять деревни. Кстати, этот мальчик тоже в камере, и зовут его Вова.

«Хорошо, девочка кажется вполне осознанной, а вот что про мальчика? Он даже не понял, что его обратили». И тогда Эверилд заметила связь: девочка любила этого мальчика, и без него не уйдет. «Ну ладно, с ним разберемся позже, кто следующая девочка? Хотя посмотрим на мальчика с такими же пепельными волосами, как у Эрика, принцу, наверно, это бы понравилось». Мальчик был старше всех ребят, ему на вид было лет одиннадцать, он обладал тёмно-синими глазами, они были печальными, меняли цвет на лайм, словно море волновалось, он был бледнее всех и явно устал. «Сколько он находится в заточении? Десять лет!» Его обратила родная мать: как-то один вампир влюбился в женщину неземной красоты и решил ей подарить вечность. Он убил ее мужа, всех детей, кроме этого мальчика, потому что Кларисса взмолилась, чтобы он оставил его в живых. Тогда вампир сказал: «Я его оставлю в живых только при одном условии, если ты станешь моей женой». Она согласилась, а когда сын заболел чахоткой, она его укусила, чтобы спасти от смерти. Дальше вампир Майкл отправился на фронт и больше не вернулся. Кто-то сказал Клариссе, что он погиб. И тогда мать, чтобы стереть прошлое, решила переехать в Швейцарию с сыном. Там она попалась на глаза одному лорду вампиру, и он ее возжелал. Он долго ухаживал за вампиршей, а когда-таки не получил положительного ответа, решил ее наказать и сдал в серебряную темницу, сказав: «Если хочешь вернуть сына, тогда стань моей женой». Вампирша этого не вынесла, вышла к солнцу и сгорела заживо. А сын остался гнить в темнице.

— Подождите, значит, вы дети ночи.

И вдруг ей пришел ответ:

— Нет, мы все вампиры солнечного и лунного затмения. Освободи нас, и мы будем тебе служить, — сказал мальчик.

Эверилд вздрогнула и открыла тюрьму, на ее счастье, вампирята хоть и были голодными, но разум не потеряли. «Железная воля!», — подумала Эверилд, а вслух добавила:

— Наша задача — освободить безумных детей и направить их совместными силами наверх, если это нам удастся, мы получим свободу и кучу еды. Эрик Дарт позаботится о вас, — с этими словами Эверилд раздала ключи, и дети стали отпирать двери, шипя от боли, которая уже была им привычна. Около тридцати вампиров хлынули наверх, направляемые одной известной им волей.

Наверху начался ужас, голодные дети — это серьезно. Эверилд еще выпустила с десяток, они были похожи на крыс: грызли всё, что могли, прежде чем разобрались, где еда, а где фу. В момент ока запасы людей подошли к концу, вампирята ломали двери, кусали, рвали, даже Эверилд с ее детской командой перепало. В Совете началась паника: враг в тылу! Члены Совета побросали оружие и стали уходить тайными ходами.

Снаружи Эрик Дарт вел успешно наступление, ведь там, в тюрьмах Совета, от боли мучается его любовь. Вампиры Эрика таранили крепость, взбирались по стенам, стреляли серебряными пулями. Вскоре крепость была взята, и этому немало поспособствовали дети, обезумевшие от голода и боли. Совет настолько испугался, что некоторые его члены просто выпрыгивали в окна, напуганные стайкой детей, а там их уже ловили вампиры Эрика. Часть Совета скрылась в непонятном направлении, но многие были брошены в тюрьму.

Эверилд связалась ментально с принцем:

«Эрик, выдели мне срочно пять сильнейших менталистов, я не могу больше удерживать обезумевших детей. Потом всё объясню».

«Хорошо. Влад, Ико, Сарра, Джампил и Луэрь, вы переходите в распоряжение моей супруги Эверилд», — приказал он ментально, и Эверилд перехватила связь.

«Сейчас ваша задача — оперативно отловить всех детей и с помощью внушения привести обратно к казематам. Кроме этих пяти, что я сейчас покажу вам», — так вампирша и сделала.

Вскоре в разгромленном вампирском парламенте наступила тишь да гладь. Все прихвостни Совета были отловлены и отправлены в казематы до судебного решения.

Эрик Дарт, его советники, Эверилд с детьми сидели в разгромленном тронном зале, где вампиршу недавно пытали.

— И что ты собираешься делать с детьми? — не удержался от вопроса Эрик Дарт, обведя пятерку взором.

— Алексей вполне достиг сознательного возраста, одиннадцать лет — это не пять, а остальным по семь — восемь лет, и они вполне в трезвом уме. Они провели в тюрьмах не больше месяца — двух. Я думаю, из них возможно воспитать приличных вампиров. Я давно хотела это попробовать, но Совет не давал разрешения.

— Хмм, это может быть опасно, — засомневался принц Дарт.

— Не опаснее, чем выпущенные прихвостни Совета или волчата. Последние поддаются тренировке. А эти ребята достаточно умные. Позволь мне ими заняться, — Эверилд с мольбой посмотрела на принца.

— Хорошо, но с одним условием: при них всегда должен быть сильный менталист, чтобы предотвратить катастрофу.

— Я уже решила этот вопрос, ими займется Шер и ее команда, им очень нравится моя идея. Я не верю, что осознающего уже мир ребенка нельзя научить хорошим манерам.

— Хорошо, быть по-твоему, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало, — сказал Эрик Дарт.

Тогда вперед вышел Алексей и упал на колени.

— Позвольте говорить, государь? — Эрик изумился, но кивнул. — Позвольте мне отомстить за смерть матери одному лорду.

Эверилд озадаченно посмотрела на мальчика.

— Госпожа, я же знаю, вы видели обрывки моих воспоминаний, моя мать бросилась под лучи солнца.

— Да, я видела этот эпизод, но не поняла, из-за чего, — спокойно пояснила Эверилд.

— Лорд Хенкин обесчестил мою мать, а меня продал как зверушку Совету.

Вампиры переглянулись, и тогда принц повелел:

— Открой мне свое сознание! — Мальчик подчинился. — Ты не врешь. Но пойми меня тоже правильно, я не могу тебя опустить в мир, не убедившись в трезвости твоего ума. Ты год провел в серебряной тюрьме, там даже взрослые не выдерживают, я уже молчу про сознание ребенка.

— Я понимаю ваши опасения и готов подчиниться при условии: даже если вы не признаете меня здоровым, то моя мать всё равно будет отомщена.

— Хорошо, но если подтвердятся твои обвинения, — заключил Эрик Дарт.

— Я думаю, Алексей, тебе никуда не придется ехать, — сказала Эверилд. — Сейчас в вампирском мире сменилась власть, и с большой вероятностью твой Хенкин придет давать присягу, там и можно будет всё выяснить.

— Вы воистину умны. Благодарю за оказанное доверие, я сделаю всё, чтобы вас не подвести.

— Уж постарайся. Всё-таки ты будешь носить статус принца, — рассмеялась Эверилд.

Все растерянно переглянулись, а Эрик поднялся с чудом уцелевшего трона и встал на одно колено перед Эверилд:

— Моя дорогая супруга, не согласитесь ли вы стать моей женой во второй раз, но только по законам вампиров? — обратился Эрик Дарт к вампирше.

— Да, мой король, я согласна стать вечной вашей спутницей жизни, но у меня будет пара условий. Первое: я отправлюсь путешествовать по миру без вас. Второе: вы не можете мне запретить заводить любовниц и любовников, — смеясь сказала Эверилд.

— Ты опять меня дразнишь, женщина?

— Ни в коем случае, я серьезно. Думаю, мне и вам рано или поздно захочется развлечься на стороне. За вечность мы смертельно можем друг другу наскучить.

— Разумно. Хорошо, но в течение ста лет — никаких мужчин. И да, выбирать фаворитов буду тебе я.

— Как скажете, ну и тогда фавориток я буду вам выбирать.

— Договорились.

Вперед вышел высокий вампир Дамид, с темной кожей, черными озорными глазами:

— Объявляю вас мужем и женой, можете обменяться кровью, — торжественно проговорил он, и вампиры закричали: «Ура!» Эрик Дарт и Эверилд Тревел обменялись кровью. — Объявляю вас мужем и женой! — повторил вампир.

— Тащи еду! — грянул хор вампиров.

— Боюсь, дети опустошили запасы Совета, так что каждому самостоятельно придется добывать еду, — спокойно проговорила вампирша.

— А давайте выкупим несколько крестьян у соседнего помещика, и будет нам ужин.

Вампирша так и поступила. Они пировали всю ночь, а на следующий день начали приходить первые вампиры, чтобы дать присягу. Сначала вампиры солнечного и лунного затмения, затем, ночью, прибывали дети ночи. Новые правители принимали присягу месяц, а вампиры всё шли и шли. Приходилось каждого тщательно прощупывать, и наконец явился тот, кого они ждали: вампир лорд Хенкин.

Эрик с Эверилд ужинали вместе с детьми в большом зале, когда зашел посыльный и объявил:

— Арон Хенкин прибыл из Швейцарии.

Вампиры напряглись, люди остались ждать своей участи, лежа у стены. Личная охрана приняла скучающий вид, и только Алексей с ненавистью смотрел на вход. Дети играли в прятки, носясь по тронному залу.

Вошел крупный мужчина, нос картошкой, большие глаза, крупный рот. Одет лорд был в клетчатую рубашку и килт. Он поклонился сначала Эрику Дарту, затем Эверилд.

— Приветствую вас, правители, я пришел принести присягу, — торжественно проговорил он и бухнулся на колени.

— Я, Арон Хенкин, клянусь вам в верности и буду нести свою службу честно.

— Я принимаю клятву, встань, — повелел Эрик Дарт. Эверилд с Эриком сканировали сознание лорда одновременно, тот нахмурился.

— Что-то не так?

— Ты пятого апреля 1761 года насильно взял в жены Клариссу Курскую и изнасиловал, сдав совершенно здорового ее ребенка Совету.

Глаза лорда забегали, он наконец вспомнил этого мальчика, что смотрел на него с ненавистью. Как он мог про него забыть.

— Это какое-то недоразумение, — вампир пятился назад. Вот только личная гвардия не дремала.

— Принц Алексей Дарт, ты какое хочешь ему назначить наказание? — обратился король к приемному сыну.

Лорд Хенкин упал на колени, лицо приобрело цвет синевы.

— Пощадите, принц Алексей, — взмолился он.

— Я хочу его навеки заключить в тюрьме.

«Взять его!» — ментально приказал король, и вампиры с готовностью повиновались.

— Привести в исполнение приговор, — спокойно сказал Эрик Дарт и отвернулся, рассматривая еду. Лорд что-то кричал, но всем было всё равно. Его увели.

— Теперь ты доволен? — спросила Эверилд. — Твоя мать отомщена.

— Да, — мрачно ответил Алексей. — Ваше Величество, позвольте мне откланяться и уйти в свои покои, — попросил он, Эрик Дарт кивнул.

— Что ты будешь делать? — задал вопрос жене король.

— Вернусь ко двору Петра III и помогу Российской империи обрести нового правителя, ведь такой у нас был уговор с богинями смерти.

— Верно, и его не стоит нарушать, — усмехнулся Эрик, притянул к себе жену и поцеловал. — А я планирую перенести столицу вампиров из Питера в Османскую империю и править оттуда. Там как-то проще обстоят дела с рабами.

— Почему бы и нет. Присягу, вроде, принесли все, но тебе прежде, чем ты перейдешь в Константинополь, надо завершить одну маленькую проблему, а именно — инициировать свою смерть, и тогда ты будешь свободен. Думаю, людские хлопоты тебе незачем, свою бы империю привести в порядок.

— Мудрые вещи говоришь. Тогда возвращаемся ко двору. Хотя, пожалуй, я еще задержусь в Российской империи. Я не готов пока отпустить свою красавицу жену, а то заскучаешь. Кстати, Петр III отозвал меня от Константинополя и назначил в Польшу.

— Вот видишь, само провидение против того, чтобы мы проводили вместе время. Так что ты — в Польшу, а я продолжу плести интриги против императора. Надо на сторону Екатерины Алексеевны дядю Панина перетянуть. Ты знаешь, что Великая княгиня всерьез Дашкову не воспринимает?

— Я бы тоже не воспринимал, ей всего девятнадцать лет, так что Екатерину Алексеевну понять можно, ей все тридцать. Только она не знает, что под личиной Екатерины Дашковой скрывается умудренная годами женщина, — рассмеялся Эрик Дарт, увидев насупившееся лицо Эверилд. — Я верю в тебя, ты справишься! — он крепко ее поцеловал. — Возвращайся в дом Дашковых. А то вампиры не могут больше отклонять все приглашения и внушать близким, что ты смертельно больна. Они очень переживают, — Эрик Дарт потрепал жену по волосам.

* * *

Екатерина Дашкова лежала в кровати, ее грели уже подросшие волчата, спасибо оставшимся в доме вампирам за то, что волчат не бросили. Она лежала и думала над письмом к дяде Панину. «Скорее всего, он не согласится сделать Екатерину Алексеевну единоличным правителем, и с какого бока к нему подобраться? Если только предложить регентство Екатерины». Она уже хотела сесть за письмо, когда раздался вопль Насти:

— Деда Никита пришел!

Екатерина Дашкова с облегчением вздохнула, она пошевелилась, чтобы растормошить волчат, но те уже не спали, навострили ушки. Дашкова перемахнула через волчат и устремилась к выходу, волчата немедленно последовали за ней.

— О, Катенька, ты выздоровела? — обрадовался дядя Панин.

— Да, хворь отступила. Проходите, я сейчас прикажу накрыть к столу, правда, ужин холодный, вы очень поздно пришли, — улыбаясь сказала Екатерина Дашкова.

— Ничего страшного. Ты не суетись, я поел с друзьями. Что, волчата подросли и глаз с тебя не спускают?

— Угу, мои личные стражи, всё боюсь, как бы Великая княгиня не захотела таких же. А то отберет — и глазом не моргнет.

— Не бойся, ей сейчас не до этого, — улыбнулся Панин. Они прошли в обеденный зал, слуги уже накрывали к столу. — Как Михаил поживает в Польше?

— Думаю, вам лучше меня известно. Я очень по нему скучаю. Знаете, иногда хочется бросить всё, собрать Настеньку и уехать к нему в полк. Но, увы, я не могу себе это позволить.

— Наберись терпения, думаю, он очень скоро вернется, — заметил дядя и принялся за баранину. — Вполне теплое.

— Я рада, — сказала Екатерина Дашкова и подсела к нему. — Волнительные времена близятся, — как бы мимоходом произнесла Дашкова. — Екатерина Алексеевна как поживает?

— Из покоев почти не выходит.

— Надеюсь, она здорова.

— Вполне. Всё говорит, что ее подруга совсем забыла. Что не навещаешь ее, письма не отправляешь.

— Разве Екатерина Алексеевна не в курсе, что я при смерти была? Она же знает, что любой мой стресс выливается в болезнь. У меня сын умер, — всхлипнула Дашкова. Она достала платок из кармана и утерла слезы, некрасиво высморкавшись в накрахмаленную ткань, а затем продолжила сквозь слезы: — Если бы письма отправляла, то вскоре пришлось бы их отсылать с того света.

— Рано ты к Богу собралась, Дашкова, тьфу тебе на язык. Какие глупости.

— Может, и глупости… А как вы бы посмотрели на то, если бы Екатерина Алексеевна стала правительницей? — осторожно поинтересовалась Екатерина Дашкова.

— Если только при регентстве маленького Павла, — сказал Панин.

— Я так же думаю. А то император загубит империю. Только на ноги более или менее встали после дворцовых переворотов. Политика наладилась.

— Почему ты думаешь, что очередной дворцовый переворот будет лучше?

— Екатерина очень мудрая женщина и не по годам умна. Но не будем о политике, а то она из всех ушей лезет.

Здесь вмешалась мелкая, став дергать деду, она позвала его играть, да и новыми куклами похвастаться.

Наутро дядя Панин уехал, прошло еще несколько недель, Екатерина Дашкова лежала в кровати и читала книгу, когда к ней постучались.

— Кого там в такой поздний час привело? — недовольно проворчала Екатерина, уже настроившаяся отправиться на охоту. Служанка вышла поинтересоваться, кто пришел, а когда вернулась, сказала:

— Ваше благородие, князь Репнин желает видеть Вас.

Екатерина Дашкова отложила книгу, поднялась с постели, оделась и вышла. В прихожей стоял парадно одетый молодой человек с русыми волосами. Вампирша вспомнила, что император праздновал мир с Пруссией.

— Что вас ко мне привело в такой поздний час? — обеспокоенно спросила Дашкова.

Визитер казался чрезвычайно взволнованным, он без дальних околичностей и в глубоком отчаянии воскликнул:

— Ну, моя милая кузина, всё потеряно — наш план разрушен! Сестра ваша, Елизавета, получила орден Св. Екатерины, а я назначен министром-адъютантом — или министром-лакеем — к прусскому королю.

Это обстоятельство, которое служило прелюдией низвержения императрицы, сильно поразило Екатерину Дашкову; орден Св. Екатерины жаловался только принцессам королевской крови. Поразмыслив, однако, вампирша ответила:

— Не надо слишком серьезно принимать действия и намерения, выходящие из такой головы, какова у Петра III. Кузен, поезжайте домой, выпейте водочки и отдохните. Не стоит так переживать, это лишь очередная глупость императора, а вы устали. Поэтому я прошу вас ехать домой отдохнуть. И как можно скорей сообщите об этой новости Панину.

Когда он ушел, вампирша вернулась в спальню и глубоко задумалась над разными проектами, которые то составлялись, то отвергались заговорщиками. Они казались Екатерине Дашковой большей частью праздными мечтами, без твердых начал или убеждений. В одном пункте все единодушно сходились: в том, что отплытие императора в Данию будет сигналом к решающему удару. «О боги, поскорее бы состоялась революция, а то это уже невозможно. Одна революция, вторая, так можно с ума сойти, — рассуждала Дашкова. — Поскорее бы уже посадить на трон Екатерину Алексеевну и удалиться от двора. Вот и письмо от императрицы».

Вампирша подошла к столу и сломала печать на письме.

«Мой милый друг, решающий час всё ближе, и меня одолевает тревога, рада буду Вас видеть завтра в три дня во дворце на Мойке. Ваша Екатерина».

«Хорошо, я завтра в три дня буду во дворце на Мойке, будьте покойны и знайте, что бы ни случилось, я всегда с Вами», — написала в ответ Дашкова. Вампирша подозвала служанку, велела отнести письмо во дворец, а когда та удалилась, Екатерина подошла к шкафу, выбирая, в чём пойдет ко дворцу. На свое удивление, Екатерина Дашкова обнаружила внутри очень дорогие наряды.

Она примерила черное платье из кроличьего меха, украшенное сусальным золотом, затем откинула его и надела соболиное платье, отороченное бархатом, оно выглядело поскромнее. «Вот и всё, осталось дождаться утра — и можно отправляться ко дворцу». Вампирша всю ночь слонялась по дому, пугая слуг, сна не было ни в одном глазу, думать ни о чём совершенно не хотелось. Она знала, что Эрик скоро пришлет личную стражу и слуг, которые будут охранять ее покой.

Время тянулось невыносимо долго, она уже книги перечитала, вышила крестиком и начала плести из бисера дерево, когда наконец часы пробили два дня. Тогда вампирша засобиралась, надела соболиное платье с пайетками взамен вчерашнего. Она закурила трубку, нервы пошаливали: всё-таки она не отошла еще от вампирской революции, и ей по углам мерещились враги. Докурив трубку, она успокоилась, взяла веер и двинулась к выходу, велев подать карету.

Вампирша прибыла во дворец ровно в три дня, лакей ее проводил к императрице. Екатерина Алексеевна сидела за столом и писала письмо, закончив его, она велела передать конверт послу. После чего обратила внимание на Екатерину Дашкову.

— Слава Богу, Вы здоровы, Екатерина, садитесь, нынче весна выдалась холодной. Сейчас принесут чаю. Рассказывайте, как Ваши дела, — обратилась императрица к Дашковой, пересев на кровать.

— Поместье прибыль приносит, а на душе кошки скребутся и воют, у меня сын умер, — сказала с болью в голосе Дашкова, смаргивая набежавшие слезы.

— Боже, дорогая, как я сожалею, — Екатерина Алексеевна приобняла подругу, и Дашкова не удержалась и всхлипнула. Императрица ее поглаживала по голове несколько минут, позволяя выплакаться.

— Лучше бы я умерла, — выла княжна.

— Что Вы, нельзя думать о смерти, у Вас еще дочка, Вы не можете ее бросить одну, — испугалась императрица. Дашкова перестала плакать и красными от слез глазами посмотрела на подругу.

— Вы правы, я не имею права так расклеиваться. Меня так измотала болезнь, что мне кажется, что я окончательно приду в себя только через месяц. Но не стоит беспокоиться, я в полном порядке. Я закончила пьесу, которую Вы заказывали, принесла ее с собой, можете почитать, — улыбнулась Дашкова, протягивая рукописи.

Екатерина Алексеевна углубилась в чтение и, кивнув, сказала:

— Хорошая, я думаю, ее можно поставить. Я слышала, что скоро Михаил Дашков вернется из Польши.

— С нетерпением его жду. Я слышала, что в войсках поднялся ропот, солдаты не хотят воевать против Дании.

Екатерина Алексеевна приложила два пальца к губам, призывая к тишине:

— Не забывайте, моя дорогая, стены тоже имеют уши, а я очень уж в шатком положении. Нам лучше больше не видеться, пока всё не решится, некоторые приближенные начинают подозревать меня с Вами в заговоре.

— Что бы ни произошло, я прикрою Вас, и весь гнев императора падет на меня.

— Это очень благородно с Вашей стороны, но постараемся обойтись без жертв. С каждым днем мы ходим всё по более тонкому льду, и стоит его слегка продавить, он хрустнет — и все наши планы пойдут прахом.

— Абсолютно с Вами согласна. Нам надо быть вдвойне осторожнее.

— Я рада, что Вы прибыли, я очень переживала за Ваше здоровье. Как поживает Настенька?

— Растет, играет, на волчатах катается, я иногда боюсь, как бы они ее не покусали.

— Настя растет такой же смелой девочкой, как ее мать, — улыбнулась Екатерина Алексеевна.

— Благодарю Вас.

— Думаю, нам лучше разойтись, пока император ничего не заподозрил. Берегите свое здоровье, — попросила императрица, и Екатерину Дашкову служанка проводила до выхода.

* * *

В июне император пригласил Екатерину Дашкову в свой дворец сыграть в карты. Дашкова закатила глаза, она уже устала от настойчивых приглашений императора и его попыток перетянуть ее на свою сторону. Екатерина надела черное бархатное платье, атласные перчатки, накинула теплую кофту и вышла на улицу. На удивление, сегодня Санкт-Петербург расщедрился на теплую погоду, что вызывало невольную улыбку. «Ладно, стоит сходить на прием, послушать сплетни во дворце, тем более погода располагает». Она села в карету и поехала в Ораниенбаум.

Прибыв во дворец, Екатерина повелела посмотреть за лошадьми и проводить ее к императору. Она шла легкой походкой, Петр III находился на плацу с бокалом вина в руках, Екатерина Алексеевна тоже была здесь. Дашкова улыбнулась императрице, подошла к императору и сделала реверанс.

— Можете присесть рядом, сейчас мы будем смотреть, как Разумовский строит полк, — улыбнулся император. — Как вам новая форма военных?

— По-моему, русская форма сидела лучше. Но не мне судить об обмундировании войск, я всего лишь женщина, ничего в военных вещах не смыслю, — любезно улыбнулась Екатерина Дашкова, заняв свободное место. Слуга немедленно подошел с подносом, на котором стояло вино. Вампирша с благодарностью приняла бокал игривого и пригубила немного, смотря, как военные выстраиваются в шеренгу.

— Смирно! — скомандовал фельдмаршал Разумовский. Все военные вытянулись по струночке.

— Смотрите, какие у нас великие войска, мы Данию сомнем как коробок спичек, — улыбнулся император. Екатерина кивнула, а Петр III продолжал наблюдать за построением Измайловского гвардейского полка.

— Налево! Бегом марш! — скомандовал Разумовский.

Екатерина Дашкова со своего места видела, что на лбу фельдмаршала выступили капельки пота, так он волновался. Гвардейцы резво побежали, и когда прошла разминка, Разумовский повелел им разбиться на две группы. Они сначала отжимались, потом преодолевали полосу препятствий с оружием, а затем сошлись в сражении. Когда демонстрация силы закончилась, Разумовский получил полное благоговение императора. Екатерине Дашковой оставалось лишь фыркнуть. Император поднялся со своего места, сказал:

— Посидели на свежем воздухе, пора и обедать, — государь, вполне счастливый, отправился со своей свитой обедать. По пути император заметил своего любимого слугу-негра, сцепившегося с гвардейцем. — Молодец, покажи, на что ты способен! — велел император. Однако стоило подойти ближе, как лицо императора помрачнело: негр Нарцисс сражался, но соперником его был полковой мусорщик. Промеж бровей государя пролегла складка, и Петр III вскрикнул с досадой: «Нарцисс потерян для нас навсегда!» Что он разумел под этим — трудно было понять. Разумовский спросил государя:

— Ваше Императорское Величество, чем Вы недовольны? Нарцисс с достоинством защищался.

— Как, — сказал император, — разве вы, военный человек, не понимаете, что я больше не могу допустить его к себе после этой позорной и унизительной драки с мусорщиком?

Маршал, как болванчик, закивал и сказал:

— Государь, Вы совершенно правы, мы можем спасти честь Нарцисса, проведя его под знаменами полка.

Петр III пришел в совершенный восторг и, поймав пробегавшего мимо слугу, сказал:

— Приведи мне Нарцисса.

Мальчишка с черными кудрявыми волосами, одетый в зеленую рубаху и штаны такого же цвета, поспешно закивал:

— Будет исполнено, — и быстро скрылся, отправившись на поиски Нарцисса. Вскоре его привели. Император довольно улыбнулся и сказал серьезным голосом:

— Разве ты не знаешь, что ты обесчещен и навсегда удален от нас за это подлое соприкосновение с мусорщиком?

Бедолага, пенившийся злостью и не понимавший значения этих слов, бухнулся на колени и начал оправдываться, говоря:

— Ваше Императорское Величество, я как честный человек, должен был наказать этого мерзавца, который бросился на меня первым.

— Проведите его под знаменами полка, такой позор можно смыть только кровью, — спокойно сказал император.

Но когда по приказанию Петра III Нарцисса стали проводить три раза под полковыми знаменами, негр так стойко сопротивлялся, что четыре человека вынуждены были держать его во время этой церемонии.

— Чтобы окончательно смыть позор, пустите ему несколько капель крови, — повелел Петр III.

Один солдат подошел к бедному Нарциссу и ударил его в лоб концом знамени, рассеча кожу. Негр завывал, а вампиршу мучила жажда, хотелось схватить негра и выпить всего. Она прикрыла глаза, успокаивая свою жажду крови. Негра ей было не жалко, а вот домой в объятия Эрика очень даже хотелось, но у него свои дела, а у нее — свои.

Петр III, гордый своим решением, велел всем идти на обед. Негра наконец оставили в покое. Отобедав, вампирша поднялась и, сделав реверанс, сказала:

— Позвольте, Ваше Императорское Величество, я пойду, — попросила Дашкова. Петр III великодушно позволил ей удалиться, и вампирша вздохнула с облегчением. «Иногда задаюсь вопросом, что я делаю при этом шутовском дворе. Я, королева вампиров, вынуждена приклоняться перед людьми, но, увы, договор есть договор, и я должна возвести Екатерину на престол, а потом сразу покину Российскую империю и отправлюсь в Индию. Всё, сил моих нет».

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 8. Восхождение Екатерины II на престол

27 июня 1762 года

Екатерина Дашкова сидела в кресле, разговаривала с дядей Паниным и пила чай, когда в двери постучали, и встревоженная служанка быстро пошла открывать. Вампирша встала, услышав голос Орлова, но его уже проводили в комнату.

— Говорят, Пасечкин арестован за измену императору.

— Нам надо действовать, — встревожилась вампирша. Чашка грела руки, напоминая о человеческом тепле. «Интересно, какой на вкус Орлов», — Екатерина Дашкова подавила кровожадные желания.

— Мы прежде должны всё проверить. Вдруг Пасечкин в чём-то провинился, — попытался Орлов успокоить вампиршу.

Екатерина была с ним отчасти согласна, но в душе засел червячок сомнения. «С одной стороны, я всегда могу исчезнуть. А судьба Екатерины Алексеевны не должна меня касаться, сколько еще императриц оставят след в моей жизни?» Вслух же Екатерина Дашкова ответила:

— Оповестите меня, если наш заговор раскрыт, — сказала она. Орлов ускакал, а Екатерина Дашкова отставила кружку. — Дядя Никита, позволите мне остаться одной? — попросила вампирша, и Панин ушел. Когда дядя уехал, как Екатерина надела мужскую одежду и пошла прогуляться. Дашковой легче думалось на свежем воздухе. Она шла по дороге, когда вдалеке заметила всадника. Приложив руку ко лбу, Екатерина всмотрелась вдаль, признав во всаднике Орлова, она поспешила ему навстречу.

— Екатерина Дашкова, — громко крикнула вампирша, и всадник остановился.

— Княжна Дашкова, должен Вас уведомить, что Пасечник всё же арестован как государственный изменник. У его дверей стоят четверо часовых, а у каждого окна — по двое. Брат мой побежал известить Панина, а я передал уже эту новость Рославлеву.

— Ну что, последний сильно встревожился? — спросила вампирша.

— Испугался. Ваша светлость, Вам лучше вернуться домой, там безопаснее.

На это вампирша покачала головой:

— Я останусь на улице, слуги тоже могут за нами следить. Передайте Рославлеву, Ласунскому, Черткову и Бредихину, чтобы они сию же минуту отправились в Измайловский полк, — повелела вампирша. У нее последнее время от слабости кружилась голова, всё-таки пытки серебром не прошли даром. Сейчас просто хотелось бросить всё к черту и отправиться в Индию, где нет никакой революции. Она сдержалась. — Велите своему брату скорее ехать в Петергоф и оповестить Екатерину Алексеевну, что измайловские полки готовы провозгласить ее императрицей. Езжайте скорее и не теряйте драгоценное время, любое промедление может ее поставить под удар, — сказала Дашкова и удалилась в сторону дома.

Екатерина Дашкова постоянно оглядывалась и, когда Орлов скрылся из виду, она сорвалась с места и метнулась на окраины города, где живут бедные. Там она начала кровавое пиршество, убив с десяток человек. После этого Екатерине Дашковой полегчало, головная боль, которая мучила ее уже третий день, прошла. Она пешком отправилась к Летнему дворцу, где уже должна быть императрица. Поймав карету, она села в нее и, подъезжая ко дворцу, увидела ликующую толпу, приветствующую Екатерину Алексеевну. Вампирша выпрыгнула из кареты и пошла пешком, прокладывая себе путь сквозь толпу. Вскоре ее подхватили на руки и донесли до передней дверцы. Она была в помятом платье, но улыбалась. Наконец это произошло.

Офицер ее остановил при входе в тронный зал.

— Я к императрице, княжна Дашкова.

— Подождите, я доложу о Вас ей, — офицер скрылся в тронном зале, а остальные настороженно смотрели на княжну. Вскоре офицер вышел и проводил Дашкову к императрице.

— Ваше Императорское Величество, Екатерина Дашкова, — офицер удалился, а Дашкова обняла императрицу, спустившуюся с трона. Они смеялись.

— Слава Богу, — прошептала вампирша.

— Слава Богу, — подтвердила Екатерина Алексеевна.

Дальше был пир, но все войска держались настороже, Петр III прислал письмо об отречении от престола и попросил его оставить в Кронштадте. Екатерина Великая выполнила его просьбу. Вампирша облегченно выдохнула.

— Позвольте мне удалиться, меня ждет дочка, — улыбнулась вампирша.

— Хорошо, идите, княжна Дашкова, — сказала императрица и махнула рукой. Екатерина Дашкова покинула дворец. Уже хотелось снять эту личину и отправиться в морское путешествие. Всё-таки Российская империя ее утомила. Хоть она перехватила эстафету у Византии и считалась теперь третьим Римом, до Византии ей было далеко.

Жаль, что такая великая империя рухнула. «Надо домой и связаться с Эриком, что-то я сомневаюсь, что Совет это просто так оставит. Многих, конечно, мы упрятали в серебряные казематы, но еще остались те, кто под шумок ускользнул, и они наверняка будут мстить. Как там ты, всё ли хорошо? Да и мне как королеве не стоит пропускать торжественные приемы, а то появятся нахальные дамочки и попытаются увести у меня Эрика Дарта. Мм, забавно, я уже ревную. Когда это он мне успел стать небезразличным? Да, еще надо выяснить, кто им передал нить связи, что позволила найти нас. Все предатели должны быть наказаны. Странная эпоха, революция за революцией».

Екатерина Дашкова вышла во двор и села в карету, доехав до дома, она вошла в него и увидела, что отец опять пьяным валялся на полу, она прошла мимо него. Войдя в свою комнату, она с наслаждением скинула одежду и улеглась под одеяло. Эверилд прикрыла глаза и позвала ментально:

«Эрик».

«Да, я сейчас на Совете, что-то произошло?»

«Я скучаю по нашему сыну».

«Он предал тебя и меня, не стоит скучать по тем, кто не верен».

«Но он же еще ребенком был».

«Достаточно взрослым, чтобы понимать, во что это может вылиться».

«Его всё равно бы допытали до смерти».

«Лучше умереть, чем жить с клеймом предателя», — возразил Эрик Дарт.

«Я скучаю по тебе».

«Я тоже, котенок».

«Я планирую в ближайшее время все бросить и отправиться в путешествие, тебе не нужна помощь».

«Если ты сможешь возглавить отряд по ловле крыс, сильно облегчишь мне жизнь».

«Хорошо. Наши вампиры еще не пришли».

«Они все мертвы. Солнечное затмение их не приняло».

«Я должна уехать в Индию, чтобы выяснить, предал ли меня учитель. Я до сих пор не понимаю, кто дал тому вампиру нить связи».

«Думаю, он скоро сам придет в твои руки».

«Как там наши дети? Кстати, я выполнила уговор Кали, и теперь свободна».

«Всё равно пока не покидай Российскую империю, это слишком опасно».

«Я люблю опасность», — промурлыкала Эверилд.

«Тебе скоро придет известие о моей смерти. Дождись его и под предлогом великого горя, так и быть, можешь временно покинуть Россию, всё, я больше не могу говорить», — сказал Эрик Дарт и отключил связь.

— Ну вот, как всегда, — возмутилась Эверилд. Напишу письмо императрице, чтобы меня отпустили заграницу.

Через месяц к Екатерине Дашковой пришло письмо с известием, что Михаил Дашков умер от простуды. Эверилд в душе ликовала, наконец она может сбросить эту личину, стать самой собой, а то уже, кажется, Екатерина Дашкова поселилась в каждом углу души.

На следующий день, одевшись в траурные одежды, Дашкова пришла к свекрови и сказала, что Михаил скончался. Свекровь, узнав о смерти любимого сына, с горя слегла и вскоре оставила этот мир.

Екатерина Дашкова написала письмо.

«Многоуважаемая государыня, позвольте мне покинуть страну, мое горе настолько велико, что мое сердце разрывается от боли. Я не могу смотреть на места, гдемы были счастливы с супругом. Поэтому прошу дозволения покинуть страну.

Убитая горем, Ваша Екатерина Дашкова».

Екатерина Дашкова осталась ждать письмо. Ответ последовал практически незамедлительно.

«Я соболезную Вашему горю, и да, Вы можете уехать. Я Вам выделила сорок пять тысяч рублей, это поможет Вам закрыть долги мужа и останется еще на поиск.

С уважением, Екатерина Алексеевна Романова».

Эверилд, больше не мешкая, забрала деньги, оплатила долги мужа и, сбросив личину Дашковой, отправилась в Османскую империю, к Эрику Дарту. Эверилд по ночам бежала — и через несколько недель она уже сидела на берегу моря, с наслаждением позволяя ему омывать ноги. Море ласково шумело, урчало, ластилось к ней. Она сбросила одежду и в одних панталонах зашла в воду и поплыла. Эверилд смотрела на противоположный берег, где простиралась Турция. Лежа на волнах, она задумалась, сможет ли переплыть море и попасть на тот берег. Она смотрела на часы, но всё-таки решила плыть кораблем, пусть она потеряет еще пару недель, но лучше так и никак иначе. Вампирша подошла к причалу и стала взглядом выискивать скоростные корабли. Найдя подходящий, она приблизилась к рыжему капитану и, протянув ему двадцать рублей, сказала:

— Вы в Константинополь идете?

— Да, барышня.

— Возьмите меня на борт.

— Вы вовремя подошли, у нас как раз осталось последнее место в каюте, — потом спохватился: — Вы каким классом поплывете?

— Могу и третьим, если первый класс занят.

— Ну есть одна свободная каюта, — сказал он. Эверилд задумалась, почему бы и нет. — Тогда с Вас пятьдесят рублей.

— Это грабеж, — возмутилась Эверилд.

— Тогда только третий класс. У Вас минута решиться, мы через пять минут отплываем.

— Хорошо, скряга, — Эверилд отдала капитану пятьдесят рублей.

— Поднимайтесь на борт. И должен Вас предупредить: мы недалеко видели османские судна, они похищают девушек в рабство.

Эверилд фыркнула:

— Благодарю Вас за предупреждение. Позволите подняться на палубу?

— Идите, — махнул капитан.

Эверилд забралась по трапу на корабль, направилась в отведенную ей каюту. Через две минуты они уже отплыли. Эверилд оказалась в достаточно просторной каюте, кровать, приколоченная к стенке и застеленная периной, зеркало в полный рост, стол с шахматами, шкаф для вещей. Вампирша распаковала вещи, вот она опять плывет на свою родину, снова в сердце Византии. Нет, в сердце тварей, пронзивших ее сердце. Когда-то она ненавидела османов, желала им самой мучительной смерти. А сейчас душа сама рвется в их лапы, потому что она там оставила свою душу, и даже Эрик Дарт Константинополь любит сильнее всего. «Несмотря на опасность быть узнанным султаном, он с упорством выбирает местом жительства мою родину, хотя сам из Африки. Просто магнит для душ».

Корабль медленно переваливался по волнам, в каюте было скучно сидеть, и Эверилд решила выйти на свежий воздух, она оперлась о фальшборт и смотрела на резвящихся в лучах уходящего солнца дельфинов. Капли воды летели в лицо, где-то играли на лютне, она даже заслушалась, всё вокруг умиротворяло. Ее плеча коснулись, Эверилд резко повернулась и столкнулась лицом к лицу с рыжей вампиршей, голубые глаза которой отливали серебром.

— Ваше Величество, простите, я не хотела Вас пугать, — пискнула девчонка, и Эверилд расслабилась.

— Если ты не хотела меня пугать, тогда зачем подошла?

— Вы путь в Константинополь держите?

— Да.

— Я не думала, что так скоро познакомлюсь с Вами. Ходят слухи, что Вы должны быть в Петербурге.

— Какое это сейчас имеет значение? Я здесь, на корабле.

— А правду говорят, что Вы решили дать шанс на жизнь детям, что были заключены в тюрьме?

— Да. Быстро слухи разлетаются.

— А правда, что Османская империя — Ваша родина.

— Нет, она, скорее, похитительница моей родины. Я родилась в Византии.

— Ой, точно, Вам же уже около двух тысяч лет.

— Не фантазируй, неужели тебя не учили держать язык за зубами? — спросила Эверилд.

— Ой, простите, я правда заболталась. Меня зовут Элисанта, и я хочу, чтобы Вы стали моим наставником.

— Кто тебе дал новую жизнь, пусть и наставляет тебя, — спокойно сказала Эверилд. Солнце уже скрылось за горизонтом. Ветер усилился, и корабль стало раскачивать сильнее, на небе появились первые звезды.

— У меня нет наставника, — буркнула девчонка.

— А куда он подевался? — прищурившись спросила Эверилд, эта говорливая девчонка начинала ее всё сильнее напрягать.

— Не знаю. Я сама учила себя контролировать жажду. Когда я первый раз пришла в себя, то выпила всех, кто был рядом. Когда голод отступил, я осознала, что натворила, и поклялась, что сделаю всё, чтобы этого больше не повторилась. Я убила всех своих близких, — всхлипнула она, Эверилд ее обняла.

— Тише, тише. Мы найдем твоего наставника и сурово накажем. Ты столько страха натерпелась.

— А когда я вышла на улицу, увидела несколько вампиров, гоняющихся за людьми, а потом взошло солнце, и множество вампиров страшно кричали, солнце их сожгло, только меня не тронуло. Отойдя от деревни на приличное расстояние, я ощутила зов: сначала он меня тянул в столицу, я добралась до нее и бродила по улочкам, потом направление изменилось, меня вело куда-то на юг, и вот я здесь. И только оказавшись рядом с Вами, я перестала слышать зов.

— А как ты поняла, что стала вампиром? — спросила Эверилд, пытаясь вспомнить, была ли эта девочка в ту ночь среди обращенных, но, увы, она не помнила. — Когда ты очнулась?

— Не помню.

— Хорошо, я буду твоим наставником, — сказала Эверилд.

— Ой, правда! Как это здорово, мне одной страшно.

— Как ты узнала о нас?

— Никак, я очнулась и сразу — после того как насытилась кровью — осознала, кто я. Сначала я пыталась жизнь покончить самоубийством, но смерть не приходила, словно смеялась. Даже солнце отказалось мне подарить покой. Вот я здесь.

— Мы называемся детьми солнечного и лунного затмения, нас светило не трогает. Поэтому мы можем спокойно жить среди людей. А с чего ты взяла, что именно я королева?

— Я, когда бродила по городам, пытаясь найти источник зова, наткнулась на странное объявление, что в королевский дворец требуются нянечки и воспитатели со средним ментальным даром. Опыт и возраст не важны. Стояла подпись, и было написано: король вампиров Эрик Дарт. Потом я купила газету, и на первой полосе было написано: «Совет вампиров свержен, свобода вампирам! Эверилд Тревел и Эрик Дарт наконец обручились». И там были ваши портреты. Сначала я подумала, что это какая-то шутка, а когда прочитала название газеты, сильно удивилась: «Вампирский ежедневник». Я стала читать дальше и нашла еще одно объявление, что во дворец требуется прислуга, оплата 25 тысяч рублей, это очень много. Ну и я решила попытать свое счастье. Тем более я уже знала, что вампиры существуют, видимо, когда вы обращаете, то передаете часть памяти.

— Думаю, нам пора уже по каютам, глубокая ночь.

— А как Вы кормитесь на корабле?

— Никак, просто терплю.

— А я уже не могу, у меня десны пухнут.

— Могу дать своей крови. Хотя, — Эверилд коснулась сознания Элисанты, внушив, что она сыта. — Так легче?

— Да, а как Вы это сделали?

— Ментальная магия.

— Здорово, а я так же могу?

— Возможно, — пожала плечами Эверилд.

— А правда, что Совет выжил, и он охотится за Вами?

— Совет мертв, — холодно сказала Эверилд.

— А еще он собирает фрейлин.

— Господи, иди уже спать. А то голова от тебя болит. Свалилась на мою голову.

— Ой, простите, Ваше Величество, я не хотела Вас гневить.

— Иди уже. Слишком говорливая, совсем непуганая властью.

— Неправда, я из крепостных крестьян, и знаете, как нас жестоко наказывал за малейшую провинность помещик? Вон, смотрите, — и девчонка развязала шнуровку, показывая спину, она вся была исполосована шрамами.

— А обретя бессмертие, ты решила, что можешь свободно говорить с членами королевской семьи.

— Вы только не сердитесь, но я не воспринимаю Вас как королеву. Кстати, слышали, что Петра Третьего свергли?

— Знаю. На престоле сидит его супруга Екатерина.

— Не находите, мы живем не в обычное время.

— Я слишком много видела, чтобы воспринимать его необычно. Люди совершают всё те же ошибки, и владеют их сердцами всё те же страсти. Всё, иди, или я выкину тебя за борт, — пригрозила Эверилд.

Наутро на море разыгрался шторм, Эверилд чудом удержалась на своей кровати, она слышала сквозь гул стихии стоны людей, где-то в глубине души она желала, чтобы корабль потонул. Почему — сама не знала. Ей так осточертели люди, что хочется побыть среди своих. Корабль всё сильнее раскачивало, слышался грохот. Что-то ей подсказывало, что судно пойдет ко дну. И правда, вскоре совсем отчетливо зазвучали крики паники.

— Тонем, тонем!

Эверилд вышла на палубу, корабль метало из стороны в сторону, но он всё еще держался. Он то взлетал к небесам, то подобно снегу падал вниз, только резко. Если крепко не держаться, можно улететь за борт.

— Все в каюты, никто не тонет! — кричал капитан так, словно они играючи справлялись со штормом.

Море расчерчивали сотни стрел молний, казалось, будто пробудился Перун. Эверилд вознесла молитву Кали. Богиня смеялась, танцуя в пене волн, ее смех разносился на сотни километров, или вампирше это мерещится?

На палубу выбежала обезумевшая от страха Элисанта:

— Мы пойдем ко дну, я видела это в своих видениях, а еще там живут жуткие чудища, женщины с бледной кожей и клыками, со змеиным хвостом, они зовут меня.

Эверилд напряглась, вслушиваясь в шум волн, но ничего не могла уловить, она прижала к себе перепуганную девочку и коснулась ее сознания, услышала шепот: «Иди к нам. Ты одна из нас, потерянное дитя силы», — звал голос, и Эверилд вздрогнула, такой силой от женщины веяло. Она словно посмотрела прямо на Эверилд.

— А вот та, кто нас пробудил от глубокого сна.

— Уйдите, я не хочу пока к вам.

— Врёшь, — прошипели, но видение пропало, со дна моря на них больше не смотрели прародительницы.

— Вы слышали?

— Тебе показалось, успокойся, — посоветовала Эверилд, смотря, как огромный вал воды приближается.

Волна росла на глазах, грозясь накрыть корабль. Еще через минуту она обрушилась, а за ней — вторая и третья. Волны перехлестывали через корабль, заливая всё водой, несколько матросов смыло в пучину.

— Море собирает жатву, корабль не выстоит, — прошептала Эверилд, и правда, вскоре треснула мачта, и кто-то закричал, что пробило борт.

Корабль верно шел ко дну.

— Скажите, что мы не утонем, умоляю! Я не хочу к ним.

— Никто тебя не заберет на дно, — убежденно проговорила Эверилд, а саму ее продирал морозец. Она помнила эти большие глаза-блюдца без ресничек, они ей снились всё детство, и однажды в океане она слышала зов этих существ. Корабль накренился, Эверилд с подопечной чудом удержались, послышался страшный скрежет.

— Шлюпки на воду — и будем молиться Богу, чтобы он не прибрал наши души, — вскрикнул капитан, но уже было поздно, корабль уходил под воду.

— Прыгай! — крикнула Эверилд, но Элисанта замотала головой. Эверилд ее крепче прижала к себе и прыгнула с ней за борт, волна накрыла обеих.

Когда вампирши вынырнули, корабль шел ко дну.

— Поплыли! — повелела Эверилд и, отцепив от себя девчонку, поплыла в сторону Турции. До берега было около трех тысяч километров.

Эверилд плыла, периодически оглядываясь, девушка плыла за ней.

— Чем быстрее мы отплывем, тем больше шансов, что нас не засосет водоворотом. Так что работай ручками и ножками.

Они отплыли достаточно далеко, осталось надеяться, что шторм утихнет, и их подберет корабль. Вампирши держались в воде уже около пяти часов, шторм, собрав свою жатву, успокоился, но на много километров вокруг не было видно ни одного корабля.

— Мы погибнем…

— Если только на ужин к акулам пойдем, — усмехнулась Эверилд.

— Я не хочу.

— Тогда греби, вон, вижу землю, — сказала Эверилд, и они поплыли шустрее. Но мнимая земля оказалась лишь стаей дельфинов, выпрыгивающих из воды. — Отлично, у нас появился личный транспорт, запрыгивай на дельфина, думаю, меньше чем за сутки мы окажемся на берегу Константинополя.

Эверилд первой поймала дельфина и залезла на него, внушив направление. Поколебавшись немного, Элисанта тоже оседлала дельфина. Меньше чем через двенадцать часов вампирши оказались в Константинополе, приходилось часто менять дельфинов и временами плыть самостоятельно.

— Мы спасены! — вскрикнула девушка, когда увидела берег, до которого оставалось километра три. Эверилд отпустила дельфина и направилась к берегу вплавь, Элисанта последовала ее примеру. — Куда дальше? — спросила она, ощутив почву под ногами.

— Ты можешь помолчать? При дворе говорливых слуг не любят.

Девушка насупилась, но молча пошла вслед за Эверилд.

— Ваше Величество, а можно я буду Вашей горничной? — загорелась девушка.

— Я не нуждаюсь в них.

— Ну как это? — она нагнала вампиршу и стала идти с ней шаг в шаг.

— Так, я сама могу за собой поухаживать.

— Королевам не положено всё делать самим.

— Если ты хочешь получить должность моей горничной, первым делом тебе надо научиться молчать, — холодно сказала Эверилд.

— А правда, что вы были в наложницах у султана?

— Правда, правда. Для недавно обращенной ты слишком много знаешь, — сурово проговорила Эверилд.

— Я, пока искала хозяина зова, много скупала ваших газет, и там много интересного.

— Этого не могли написать в новом выпуске, слишком давно это произошло.

— Может, у того вампира завалялась старая газета, — смутилась Элисанта.

— Да нет. Я слишком много тебе передала знаний, — поморщилась Эверилд, в очередной раз просканировав сознание девушки.

— Значит, это Вы меня обратили? А почему бросили?

— Значит, у меня были более важные дела, чем новорожденный вампир, — холодно сказала Эверилд.

— Всё, всё, молчу, — правильно поняла намек Элисанта.

До резиденции Эрика Дарта они дошли за час. У ворот уже стояли часовые.

— Вы к кому?

— Я к Эрику Дарту, — холодно ответила вампирша.

— Ой, Ваше Величество, мы Вас не ждали. Эрик сказал, пока мы не переловим всех предателей, Вам не стоит здесь появляться.

— Я в состоянии сама себя защитить. Вы пропустите меня?

— Конечно, конечно, проходите, — они расступились, и Эверилд прошла во двор, статуи греческих богов по-прежнему стояли на своих местах.

«Интересно, Нагайна еще здесь или ее уже нет», — подумала вампирша. Она быстрыми шагами преодолела двор, поднялась по мраморным ступенькам и вошла в холл. Там Эверилд остановила служанку:

— Где покои господина? — потребовала она ответа.

— Третья дверь на втором этаже. Но к нему нельзя, — пискнула девушка, ее бил озноб.

— Мне можно всё, — холодно ответила Эверилд и стремительно прошла по коридору, взбежала наверх по деревянным ступенькам, осторожно открыла третью дверь и замерла на пороге. Эрик Дарт целовался с юной вампиршей, которая сидела к Эверилд спиной, он вдыхал аромат ее волос. Эверилд окатило яростью, она быстрыми шагами приблизилась, схватила девчонку за волосы. Та нанесла удар когтями, за что и поплатилась.

— Любопытно, и как давно мы прыгаем в кровати моего мужа? — поинтересовалась Эверилд.

— С сегодняшнего дня, — спокойно ответил Эрик, сбросил наездницу на пол. Эверилд вовремя выпустила ее из рук.

— Тогда я, пожалуй, пойду. Нагайна здесь?

— Успокойся, я ее не звал. Да, Миранда?

— Да, мой повелитель, но не гоже мужчине долго находиться без женщины.

— Кали, зачем я сюда приехала.

— Она уже уходит.

Девушка собрала вещи и поспешила выйти.

— Кирилл, брось эту развратницу в серебряную тюрьму, пусть подумает над своим поведением, — повелела Эверилд, и девушка бросилась в ноги повелителю.

— Ваше Величество, не позвольте ей мою жизнь превратить в ад.

— Когда ты залазила в постель к моему мужу, о чертогах дьявола не думала.

— Пощадите, — взмолилась она.

— Эверилд.

— Я не позволю всяким женщинам легкого поведения прыгать в постель к чужим мужьям.

— Я просто хотела проверить его на верность Вам, — пискнула вампирша. Эверилд расхохоталась в голос, утирая слезы, Миранда стала отползать подальше.

— Ничего умнее придумать не могла? — спросила Эверилд, потом посмотрела на Кирилла, он стоял и курил трубку, ожидая приказа. Еще двое стражников в зеленной форме подошли. — Хорошо, но чтобы я тебя при дворе не видела. У тебя пять минут покинуть дворец, или темницы станут реальностью, — девушка спешно закивала и бросилась прочь. — А ты имей совесть, мне запрещаешь иметь любовников, а сам слово нарушаешь. Еще раз увижу хоть одну вампиршу в твоей постели, тоже заведу себе фаворита.

— Ты должна понимать, сейчас многие вампирши будут пытаться меня соблазнить.

— Надеюсь, ты вспомнишь свои же слова, что одни слишком глупы, а другие суки.

— По-моему, я велел тебе оставаться в Российской империи.

— Я не собачонка, чтобы мне указывать. Кто из Совета сбежал?

— Майкл Денесент и Кира Блайт.

— Понятно. До меня дошли слухи, что ты собираешься устроить детский сад.

— Да, всё верно. Я хочу, чтобы дети имели шанс на обычную жизнь.

— Тебе ли не знать, что дети, обращенные в неосознанном возрасте, неуправляемы?

— Ими могут управлять взрослые, им радость — и детям свобода. Они не должны мучиться от боли в темницах. Они не заслуживают такой жестокой участи.

— Я думаю, многие там уже сошли с ума.

— Нет. Ты удивишься, но нет. Многие сохранили рассудок, создав свои миры в голове. Раньше невозможно было контролировать поток детей, но сейчас нас намного больше, и я собираюсь создать приют для детей. Алексей, Вова и Михалис ведь вполне осознают реальность.

— Они пробыли в темнице недолго, а многие дети живут там десятками и сотнями лет.

— Не преувеличивай, я всего насчитал около пятисот детей, большинство из них сидит не больше пяти лет. Тысячу лет в темницах пробыло около ста детей, они остались в серебряных темницах, их разум уже не спасти. Еще около сотни частично безумны. А остальные нормальные. Если ты следила за новостями вампирского мира, то должна знать, что большинство детей обращено не более пяти лет назад. В какой-то момент вампиров покрыло помутнение, и они стали обращать детей. Их было значительно больше, но половину сожгло солнце, а те, кому повезло обратиться в солнечное и лунное затмение, были брошены в темницы, и ими занималась Кира Блайт. Я думаю ей подарить амнистию. Всего пятидесяти членов Совета сбежало двадцать, и то это мелкие сошки, все крупные рыбы выловлены, кроме Киры Блайт и Майкла Денесента.

— Это даже для взрослого много: пять лет постоянной боли…

— Неправда. В Совете их часто выгуливали во дворе. Они не безумны.

— Ты уверен, что сможешь их контролировать?

— Да, не волнуйся. Сейчас мы можем провести им ментальное внушение и посмотреть, что будет. Детское сознание похоже на пластилин, и на него можно легко воздействовать. На каждую няню будет не больше семи детей. Думаю, если им внушить правила поведения, они смогут себя сдерживать, а если попробуют переступить запрет, то ощутят сильную боль.

— Хорошо. Ладно, что там с Советом?

— Нагайна передаст тебе все сведения. Можешь с ней повстречаться. Я разрешаю.

— Угу, только твоего дозволения я ждала.

— Прекрати ерничать. Она правда сама залезла ко мне в кровать, пока я документами занимался.

— И как ее охрана проглядела?

— Она накрыла их ментально. Она очень сильный менталист.

— Покажи мне детей, — повелела Эверилд, и они вместе вышли из покоев Эрика Дарта.

В большом зале с хрустальными люстрами, матами на полу, как в Японии, точнее — татами, бегало около трехсот детей. Они играли то в догонялки, то в куклы. В зале царила идиллия, или детей уже держали под контролем двадцать пять вампиров, половина из которых обладала сильным ментальным даром.

— Не боишься, что ребенок попытается себя спонтанно защитить? Ведь они все вампиры лунного и солнечного затмения и обладают даром. Кстати, из них можно сделать шикарную армию.

— Вот ты этим и займешься, — спокойно сказал Эрик.

— А как же Совет?

— Думаю, с детьми тебе будет интереснее проводить эксперименты. Если кто-то выйдет из-под контроля, придется вернуть в темницу. Они очень стараются вести себя хорошо, слишком свежи воспоминания о муках в темницах. Если будут сильно хулиганить, стоит пригрозить подземельями — и они снова становятся шелковыми. Я думаю, если их занять письменностью, музыкой, военным делом, они превратятся в образцовых вампиров. Тем более при них всегда будет нянька. Мы же развиваемся, наш мозг легко поглощает информацию, и их мозг не хуже. Надо попробовать. Может, они телом останутся детьми, но умом повзрослеют.

— Возможно, ты и прав, Эрик, — с сомнением проговорила вампирша, наблюдая за резвящейся детворой.

— Мы в темницах оставили только детей, которым уже две тысячи лет. И младенцев до двух лет.

— Но они же дикие. Смотри!

— Да, но мы поделились с ними элементарным пониманием мира, и они присмирели. Просто нужно было обновить знания. Ведь не просто так природой вампиров заложено, что при обращении мы дарим часть информации. Сейчас я тоже им ментально передал устройство мира. Они знают, что такое дети, игрушки, мама, папа и няня. А ты просто трусишь. А еще мы ментально внушили им, что можно делать, чего нельзя. Надо дать им почувствовать жизнь. Когда у детей случается трагедия, они поразительно быстро взрослеют. А эти дети перенесли всё: лишение, одиночество и страх темноты. Да что я тебе объясняю.

— С этим не поспоришь, но точно не крохи, которым не больше трех лет. Я еще бы поставила на ребенка от пяти лет.

— Практика покажет. А мне пора заниматься делами.

Эверилд задумалась и сказала:

— Давай выведем из темницы с десяток детей двух лет и постараемся держать под постоянным ментальным контролем.

— Давай сначала разберемся с детьми от трех лет и до десяти. Потом, если работа принесет плоды, можно будет приручить детей от двух лет, — спокойно сказал Эрик.

— Я просто подумала, мы же умеем похищать воспоминания, а что будет, если двухлетнему ребенку передать воспоминания детей их возраста? Тогда они, возможно, поддадутся контролю.

— Хорошо, я велю привести пятерых детей, но после того, как ты похитишь чьи-то воспоминания, — сказал Эрик.

— Хорошо, а где Алексей и его банда?

— Играют на улице с детьми, с ними нянька и охрана. Если что произойдет, мы готовы их нейтрализовать.

— Хорошо. Надеюсь, до заката они вернутся.

— Можешь сходить закупить на рынке рабов? — вспомнил Эрик.

— Корм для детей?

— Да, им детская кровь подходит лучше.

— Я не привыкла убивать детей… — Эрик недоверчиво приподнял одну бровь. — Маленького возраста, да и их не стоит приучать воспринимать человеческих детей как потенциальную еду.

— Это тоже верно. Если мы хотим, чтобы они играли с ними.

— Тогда я закуплю взрослых рабов от двенадцати лет.

— И прихвати охапку детей, вампирят надо приучать к человеческим детям в их окружении.

— То есть к еде, которую нельзя есть, — усмехнулась Эверилд.

— Где моя трепетная девочка? Когда ты успела стать такой циничной?

— Пока находилась в плену у Совета, — ответила Эверилд и вышла вместе с Эриком в коридор.

— Надень паранджу.

— Уже. А где Нагайна?

— Скорее всего, у себя, — ответил Эрик.

— Раз Ваше Величество мне позволило налаживать с ней отношения, я должна этим немедленно воспользоваться.

— Еще бы. Кстати, я всё-таки хочу своего ребенка. Думаю, твое величество не будет против смертной женщины в постели?

— Хорошо, договорились, тебе выбрать наложниц или сам сбегаешь за ними на рынок?

— У меня для этого есть евнух, ты можешь ему составить компанию.

— Вот еще, — фыркнула Эверилд и отправилась на поиски Нагайны.

Она обошла весь дом, но нигде ее не было, только выйдя в сад, Эверилд увидела, как она кормит уточек. Эверилд подошла ближе и обняла ее со спины.

— Сходишь со мной на рынок за рабами?

— Схожу. Не думала, что ты так скоро вернешься.

— А ты что, уже успела соскучиться?

— Не мечтай, — усмехнулась Нагайна.

— Я рада, что ты не уплыла в Индию.

— Ты чуть-чуть не опоздала. Еще двадцать лет — и я была бы за океаном.

— Идем.

— Пошли, — согласилась Нагайна, бросила остатки крошек уткам, поднялась и, подхватив платье, пошла вслед за Эверилд. Они вышли из сада, когда солнце медленно клонилось в сон, скрываясь в водах моря.

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 9. Армия бессмертных детей

— Время уже позднее, думаешь, рынок еще работает, — с сомнением обратилась Нагайна к Эверилд.

— Не знаю, время летит незаметно, только был день, а уже глубокий вечер.

— Мне кажется, мы опоздали, — хмуро заметила Нагайна.

— До окончательного захода солнца еще пара часов, мы вполне можем успеть, — подбодрила Эверилд и, подавая пример, перешла на бег трусцой. Нагайна нагнала ее.

— Что, вы с Эриком поссорились, раз он позволил заводить отношения на стороне?

— Ты думаешь, мне требуется его разрешение? Мы свободные личности, а вообще, он мне кое-что задолжал, — улыбнулась Эверилд.

Вампирши через десять минут бега подошли к рынку, некоторые торговцы сворачивались, другие еще не спешили покидать торговую площадь.

— Будь внимательна, здесь работают карманники, — предупредила Нагайна.

— Им не по зубам мой кошелек, — спокойно возразила Эверилд, проталкиваясь сквозь толпу.

— Как посмотреть, — не согласилась вампирша.

Эверилд ощутила движение и резко поймала руку у кошелька, раздался хруст костей и писк. Вампирша обернулась, она держала юного пацаненка, он всхлипывал, был в добротной, но поношенной одежде.

— И не стыдно тебе грабить леди? — сурово спросила Эверилд.

— Кого? — не понял пацан, вампирша закатила глаза.

— За твое воровство я заберу тебя в рабство. Иди за мной и попробуй только что-нибудь выкинуть, тогда сломанная рука тебе покажется раем, — пообещала Эверилд и, больше не оборачиваясь, двинулась дальше.

— У нас самые лучшие духи, подходите, не стесняйтесь, — предлагал один продавец.

— Девушка, не желаете попробовать сладости? — зазывал другой.

Эверилд ни на кого не обращала внимания, упрямо идя к уже виднеющемуся помосту. Вампирши подошли ближе, на деревянном мосту стояло несколько десятков обнаженных женщин, они всхлипывали, за них цеплялись дети. Один мужчина выдавливал молоко и пробовал его, проверяя, насколько оно жирное, другой заглядывал в рот.

— Еще бы руку между ног засунул, проверить глубину, — тихо проговорила Эверилд. Она подошла ближе к мужчине, девушка закусывала губу, чтобы не разрыдаться в голос. Худая, большие карие глаза, черные волосы с серебряной сединой, которая ничуть не портила ее внешность, аккуратные, крепкие груди. Мужик уже ее ощупывал повсюду.

— Позвольте мне взять эту девушку, — обратилась она к продавцу.

— Я…

— Долго выбираете, — перебила Эверилд мужчину.

— Да как ты смеешь мне дерзить, женщина? — он замахнулся для удара, но его руку перехватил молодой вампир, незаметно оказавшийся рядом.

— Не стоит ее трогать. Это жена очень влиятельного человека, и, если вы ее обидите, он вам этого не простит, — спокойно посоветовал он.

— И кто же муж этой женщины?

— Брат султана, — уклончиво ответил молодой человек.

— Мне еще двадцать тех крепких парней, — Эверилд указала на негров, потом в задумчивости осмотрела остальных женщин. Поразмышляв немного, указала на десяток женщин с детьми: — И их тоже. Пожалуй, я заберу всех женщин с детьми, — чуть помедлив, сказала Эверилд.

У мужика глаза на лоб полезли, и он отступил, нервно дергая усиками-щеточками.

— Благодарю, — с легким поклоном сказала Эверилд.

— Может, еще возьмем с десяток крепких мужчин? — предложила Нагайна.

— Я вообще подумываю полностью скупить этот дом с рабами. Но это надо с мужем обсудить. А что касаемо мужчин, давай возьмем еще двадцать крепких парней и с десяток молодых женщин, — Эверилд присмотрелась и указала на самых юных: — Они девственницы? — обратилась она к работорговцу — мужчине со злым, колючим взглядом, худым лицо, орлиным носом, сам он тоже был тощим как палка.

Пока Эверилд выбирала, ее уже окружили с десяток вампиров.

— Конечно, госпожа. Я могу хоть всех вам отдать девушек, — залебезил мужчина, предвкушая выгоду.

— Может, заодно свой дом с рабами продадите? Мой муж щедро заплатит.

— Я готов буду обсудить с ним условия сделки, — согласился торговец слишком покладисто. Нагайна ткнула Эверилд в бок, она явно применила ментальное воздействие.

— Хорошо, напишите свой адрес, и вам пришлют письмо о встрече, — сказала Эверилд. Торговец утер пот с лица и скрылся в доме. Эверилд ждала, продолжая рассматривать женщин. Она выбрала еще с десяток молодых рабынь, итого набрала сотню рабов.

Продавец вышел и протянул Эверилд листок:

— Сочту за честь встретиться с братом султана.

— На это надеяться не стоит, думаю, он вышлет своего переговорщика.

— Я могу завтра доставить их к дому, — мотнул головой торговец в сторону рабов.

— Премного благодарна, но я сама.

Эверилд выкупила рабов, и вампиры их окружили, они повели их прочь с рынка. Те, кто спотыкался и падал, больно получали кнутом. Солнце уже скрылось наполовину, и неумолимо надвигалась ночь. Вампиры гнали рабов, связанных в цепочку, те спотыкались, падали, скулили, дети плакали. Эверилд ментально пожелала тишины, и они в гробовом молчании дошли до резиденции Эрика Дарта. Она завела рабов через черный ход, повелела слугам привести их в порядок.

— С меня свидание, — обратилась она к Нагайне, — я видела недалеко от резиденции ресторан роз, пойдем? — подмигнула Эверилд.

— Не желаю питаться человеческой едой, — фыркнула Нагайна.

— А чего ты желаешь? — промурлыкала Эверилд, обхватывая ее за плечи и прижимая к стене, она жадно впилась в полные ягодные губы, глаза заволокла тьма. — А вот так тебе нравится, моя прелесть? — пропела Эверилд. Она жадно кусала Нагайну за губу, вела по спине руками. — Пошли в мои покои, — то ли повелела, то ли попросила Эверилд, и они скользнули прочь из коридора, прокрались в комнату. — Я совершенно не умею любить, — сказала вампирша, опьяненная близостью Нагайны.

— Вернее, ты не умеешь ухаживать, — возразила Нагайна, беря верх.

— Зато я умею брать, — и Эверилд толкнула вампиршу на кровать. Она покрывала ее плечи и губы поцелуями, жадно всасывала сосок. Нагайна выгибалась под ней, постанывала. — А так тебе нравится? — говорила Эверилд, срывая с Нагайны одежду, пока не уткнулась в мягкое, нежное лоно губами.

Вампирша царапала постель, выгибалась всё сильнее:

— Еще. Еще!

И Эверилд старалась, доводила ее до оргазма, потом вампирши поменялись местами: теперь Нагайна обжигала Эверилд поцелуями. Они развлекались всю ночь, а Эрик всё крушил в комнате. Его раздирала ярость, он ощущал страсть жены. Он хотел ворваться в ее сознание и наказать, но сдерживался. Он не понимал, почему его приводит в такую ярость факт, что кто-то другой доставляет Эверилд наслаждение. В комнату правителя никто не входил, несмотря на треск крушившейся мебели. Эрик сидел на полу, пытаясь преодолеть приступ.

«Проклятая связь на крови, — подумал он. — Нет, если она так хочет развлекаться с Нагайной, пусть проваливает в Индию, там ей самое место. Я больше не могу выносить ее бушующую страсть с другими. Пусть она насытится своей вампиршей, а от меня никуда не денется. Она не успокоится, пока не получит Нагайну всю, а я не могу себя больше сдерживать… Она хотела найти учителя, пусть уезжает и находит. Почему эта женщина на меня так воздействует безумно? Неужели мы истинная пара, но это же миф, вампиры никогда не любили. Но опять же, я же ее люблю. Но это, скорее, исключение, чем правило, а еще это делает меня слабым, и члены бывшего Совета могут этим воспользоваться, а этого никак нельзя допустить. А значит, в Индию ее нельзя отправлять. Но я не выдержу, а там ее защитит учитель, опять же, если он ее не предал. Какая сложная ситуация… А то что Совет ее ищет, это сто процентов, они не оставят просто так свержения с трона, они сделают всё, чтобы вернуть власть, а значит, ей надо организовать самую мощную охрану, какую только можно. Но рядом я ее не желаю видеть. Пусть насытится своей страстью».

Эрик решительно вышел из своих покоев, слуги спешно расступались, вампиры провожали его взглядом, все ощущали его ярость. Эрик распахнул покои супруги и сказал спокойно:

— Эверилд, я не желаю тебя больше видеть в этом доме.

Нагайна и Эверилд переглянулись.

— А я говорила тебе, что Эрик категорично будет против.

— Милый, ты гневаешься, что тебе сегодня не досталось страсти? Неужели сегодняшняя любовница тебя так плохо удовлетворила? — спокойно проговорила Эверилд, смотря прямо в глаза мужу. — Я прикажу ее выпороть серебром.

— Меня с ума сводит твоя страсть с другими. Я понимаю, что рядом с тобой не смогу находиться в спокойствии. Ты будешь меня провоцировать, правда, я не знаю, чего ты хочешь добиться.

Нагайна почти добралась до выхода, когда Эрик гаркнул:

— Сядь и слушай!

Нагайна замерла, смотря на него с ужасом. Эверилд ее понимала, от Эрика так и веяло опасностью.

— Ну милый, ты же был не против, это всего лишь женщина, — продолжала Эверилд уговаривать, она не готова была сейчас выпустить свою добычу.

— Это ничего не меняет. Я не могу ощущать, как ты плавишься в чужих руках, тем более когда ты так близко.

— Ты не переживай так. Моей страсти хватит на всех.

— Хватит! — гневно сказал Эрик. — У тебя ровно неделя собрать вещи вместе с Нагайной, и я отправляю вас в медовый отпуск в Индию. Думаю, Совет дотуда не скоро доберется, — Эрик последний раз выдохнул: — Да и там ты будешь в большей безопасности.

— Ты нас прогоняешь?

— Нет, возвращаю свое душевное спокойствие. Я сказал тебе оставаться в Российской империи, ты меня ослушалась. Мне нужна холодная голова, а ты сводишь меня с ума. Я не могу себя чувствовать спокойно. А Совет в любой момент может напасть. Так что ты, моя дорогая супруга, отправишься в медовое путешествие со своей фавориткой, и это не обсуждается. Раз тебе не сидится на месте.

— Это очень великодушно с твоей стороны.

— Рад, что ты это оценила. А теперь прочь с моих глаз, — сказал он.

— Как бы тебе сказать, но ты находишься в моих покоях. Так что если хочешь уйти, двери открыты.

Эрик Дарт развернулся и вышел. Эверилд выдохнула.

— Я думала, он нас убьет, — сказала шепотом Нагайна.

— Он слишком дорожит мной, чтобы отправить на вечные муки. Не сделает он такого и с теми, кого я люблю. Он же знает, что я ему этого не прощу. Он с трудом добился моей руки — и сейчас будет делать всё, чтобы вторить моим капризам и прихотям.

— Не боишься, что рядом с ним другая окажется?

— Нет. Не боюсь. Даже считаю, что ему это пойдет на пользу.

— Зачем ты тогда выгнала ту вампиршу из его кровати?

— Потому что он нарушил уговор, теперь за это расплачивается, и плата — это ты.

— Ты жестока.

— Нет, всего лишь справедлива. Когда он уезжал в Османскую империю, мы договорились, что никаких любовников. И что я вижу, когда приезжаю?

— Он же сказал, что она сама запрыгнула к нему в постель.

— Так запрыгнула, что он не смог ее выставить за двери? Не смеши меня. Он хотел этого секса и позволил себе. Я лишь отомстила, пусть на себе почувствует, каково это. И заметь, я выбрала тебя, хотя могла выбрать мужчину.

— Отличное орудие мести.

— Нет, дорогая, я просто убила двух зайцев: получила тебя и наказала Эрика.

— С тобой не поспоришь, ну что, пойдем к детям?

— Что там делать?

— Обучать их магии и контролю. Пора их познакомить с детьми рабов.

— Если Эрик хочет из них сделать детскую элиту, тогда рабы — плохая им компания.

— Для тренировки — что надо. Никто не будет мстить за смерть рабского ребенка, нежели если тронуть кого-то из знати. Да внимания мы меньше привлечем. Включи уже мозги. А то, я гляжу, брак с Эриком тебя сделал глупой дурочкой.

Эверилд кинула в Нагайну подушку, та увернулась и, подняв ее, метнула обратно.

— А говоришь, чему учить детей. Чем тебе не игра?

— Ладно, уговорила, я пока сыта. Идем. Да и Алексея я, возможно, увижу.

Они вышли из покоев и двинулись в детскую, которая представляла собой большой зал.

— Доброе утро, Ваше Величество, — поклонились вампирши Эверилд.

— И вам крови побольше. Как справляетесь?

— Пока не очень. Не хватает нянек.

— Кстати, что касаемо нянек. «Элисанта!» — позвала Эверилд мысленно свою корабельную спутницу.

— Я всё-таки думаю взять под крыло двухлетних детей, — задумчиво сказала Нагайна.

— У нас не готовы воспоминания, а без светлых воспоминаний эксперимент провалится с треском.

— Тогда самое время прогуляться по домам и похитить воспоминания.

— Мне эта идея нравится. Всяко лучше, чем сидеть дома.

— Я про то же, — сказала Нагайна. Эверилд очень нравился ее авантюристский дух.

— Пошли. Только надо в одежду поудобнее одеться.

Двери раскрылись, и вошла Элисанта, она сделала книксен.

— Доброе утро, госпожа.

— Доброе. Ты хотела воспитателем поработать. Можешь приступать сегодня, выбери себе детей, — она кивнула на группу детишек. Они стояли как замороженные зверьки, боясь пошевелиться.

— Хорошо, как прикажете, — она поклонилась и скользнула к стайке детей.

«Кирилл!» — мысленно позвала Эверилд.

«Что, Ваше Величество?»

«Где тот парнишка с рынка, который хотел обчистить мои карманы?»

«В темнице, государыня».

«Приведите мне его сюда», — велела Эверилд. Потом задумчиво посмотрела на детей. — У меня появилась идея. Давайте создадим страну детей. Не делайте такие большие глаза. Я предлагаю всех обучить разным навыкам. Например, та группа в правом углу будет кланом воров. А эта стайка девочек будет работать соблазнительницами. Они очень подойдут на роль куртизанок. Вам сколько лет?

— Десять, — хором ответили девочки.

— Мелковаты, ну ладно, всё равно не помешает. Можно убивать мужчин, охочих до детских тел.

Девочки дружно закивали.

— А эта группа детей будет циркачами. А из этих девочек мы сделаем благородных леди, ну и так далее. Как вам идея?

— А мы сможем потом поменяться местами?

— Конечно. А вон из тех можно сделать прислугу. А те парни могут быть стражами. Точно, мы купим большой дом и создадим королевство детей, где можно всё, но в рамках закона. А вот и мой вор!

Мальчик вздрогнул, услышав голос вампирши, он растерянно смотрел по сторонам.

— Выбирай: жизнь или смерть. Эти дети могут стать твоими палачами или друзьями.

— Дру-у-узьями.

— Хорошо. Твоя задача — обучить тех ребят в серых жилетках в клетку воровскому мастерству. Если тебе это удастся, ты будешь жить. Карина! — обратилась Эверилд к девушке с огненными волосами, перевязанными нежно-голубой лентой, одета та была в прозрачно-зеленые шаровары и тунику.

— Да, госпожа.

— Отдаю их под твою опеку. Сможешь десять человек контролировать?

— Да, Ваше Величество.

— Хорошо, распределяйте роли. Потом мы выберем несколько принцесс, а пока мы с Нагайной пошли на охоту за воспоминаниями, — азартно подмигнула Эверилд. Нагайна кивнула, и они вышли.

— Это воистину безумные женщины, — сказала девушка с рыжими волосами.

— А по-моему, королева всем дала шанс обрести ребенка, — не согласилась другая, с овальным лицом, одетая в черные шаровары и фиолетовую кофту, на руках у нее были металлические браслеты, которые позвякивали в такт ее движениям.

— А что если мы не справимся, и вся эта орава рванет в мир? — испуганно сказала третья вампирша. Она отличалась фиолетовыми волосами, шея была украшена черными розами.

— Тогда наступит конец света, а нам придется искать прародительниц, чтобы сбежать с планеты, — с улыбкой сказала рыжая.

— Меня зовут Виталия, — представилась девушка с черными розами на шее.

— Меня Кэр, — отозвалась нянька с рыжими волосами.

— Меня зовут Элисанта, — сказала корабельная спутница Эверилд.

— А меня Италлия, — назвалась девушка с браслетами на руках. — Ну что, будем исполнять поручение королевы? — Италлия улыбнулась мальчику, пойманному на воровстве: — Как тебя зовут?

— Бихмет, — хмуро ответил он. — Я не могу их обучать со сломанной рукой. Перелом должен зажить.

— Тогда отправишься на корм этим милым детишкам, — с улыбкой сказала Кэр.

Парнишка вздрогнул:

— Кто вы?

— Мы те, спор с кем может стоить жизни, — ответила Виталия.

— Мне неуютно. На меня стены давят, — пожаловался мальчик.

— А воровать было уютно? — поинтересовалась рыжая.

— Нет. Но у меня не было выбора. Родители погибли, и я остался один. Мне есть хотелось.

— Мог устроиться на работу.

— Пробовал, но меня везде обманывали по деньгам. Поэтому я занялся воровством.

— Понятно, — рыжая отвернулась к своим детям. — Начнем, пожалуй, занятия!

Зал ожил, заиграла музыка, детей учили танцевать.

— Я считаю, что у каждого должен быть свой кабинет.

— Эверилд сказала, что решит этот вопрос, — ответила Элисанта.

— Но всё равно на это потребуется время.

— Неужели мы во дворце не найдем, куда поселить триста детей? — изумилась Кэр.

— В принципе, ты права, — согласилась Италлия.

— А вот наша королева! — сказали девушки хором, и правда — в зал вплыла Эверилд с четырьмя двухлетними детьми. Эверилд взяла только девочек, а Нагайна — мальчиков. Вампирши улыбались.

— Теперь мы большая семья. Кстати, Эрик велел освободить под детей второй этаж. Там всем хватит комнат.

— Как прошла охота за воспоминаниями?

— Весело. Мы с Нагайной пробрались в три дома, и я даже попыталась перевоплотиться в ребенка. И представляете, мне это удалось! Очень забавно себя снова ощущать маленькой. Я все воспоминания пропустила через себя и словно наполнилась пьянящим чувством. Что, начнем занятия? — хлопнула Эверилд в ладоши.

— А когда мы будем есть? — заныли дети.

— Как поработаете, — пообещала Эверилд.

Они начали занятия с танцев, потом Эверилд играла на флейте, а когда вокруг нее собрались все дети, она спросила заговорщицким шепотом:

— Хотите сказку?

— Да! — хором ответила детвора, и Эверилд, прикрыв глаза, начала вспоминать.

— Когда-то давно в далекой туманной стране жила чайная фея. Она часто мерзла в холодных водах тумана. В этой страненикогда не было солнца, и тогда Фригина решила отправиться в путешествие и поискать тепло. Она шла три дня и три ночи, пока однажды не наткнулась на дивную страну. Повсюду бегали великаны, они сидели на скамейках, разговаривали и смеялись. А еще они ездили на странных животных. Долго странствовала Фригина по этой стране, уже все туфельки стоптала, мозоли натерла, но всё не могла нарадоваться солнцу. И однажды устав от очень тяжелой дороги, она присела в саду китайского императора.

— А как его звали?

— Хинши. Он сидел под чайным деревом и пил теплую воду. Фея присела рядом. Она рассматривала императора с его строгим лицом и очень добрыми раскосыми глазами, одет он был в рубаху из хлопка и в штаны. Прикрыв глаза, он медитировал. Тогда фея решила привлечь его внимание. Она его дергала за одежду, но он даже не замечал. Тогда фея сильно рассердилась, залезла на дерево и стала кидать в императора чайные листочки, несколько угодили ему воду. Когда император глотнул, сильно изумился и открыл глаза. Так император познакомился с чайной фей.

— Здорово, а я тоже хочу познакомиться с императором.

— Когда вы всему обучитесь, все императоры мира будут у ваших ног. А сейчас будем учиться уходить в летаргический сон. Он очень полезен, восстанавливает силы и очищает разум. Прикроем глаза и представим, как погружаемся в себя, словно в море. Давайте последим за дыханием. Когда вы почувствуете, что проваливаетесь в сон, подумайте, через сколько хотите проснуться.

Ребенок за ребенком погружался в глубокий сон. Когда последний ребенок уснул, Эверилд вздохнула с облегчением, уже настал вечер, и они порядком устали от детей.

— Что, расходимся? Я оставлю бдеть несколько сильных менталистов. А нам пора отдохнуть. И надо побольше набрать нянек, чтобы работать в три смены.

— Это здравая мысль. Я уже и забыла, насколько дети могут утомлять, — пожаловалась Кэр.

Все вампирши покинули детский зал, а Эверилд направилась на поиски Эрика. Во-первых, похвастаться успехами, а во-вторых — помириться.

Эрик Дарт нашелся на кухне, где сидел с другими вампирами, они распивали спиртные напитки. Как Эверилд вошла, все вампиры подскочили и отдали честь. Эрик с какой-то болью уставился на Эверилд.

— Зачем пришла? Чтобы помучить меня?

— Не пытайся выглядеть жалким, это тебе не идет, да и не получается, — сказала Эверилд, присаживаясь рядом. Всех вампиров как ветром сдуло.

— Как они тебя боятся.

— Не паясничай, они просто дают нам поговорить наедине.

— Ну слушаю тебя, — сказал он, смотря сквозь бокал.

— Прощения просить не буду. Но не желаю с тобой расставаться врагами. Я уеду сегодня же ночью вместе с детьми, чтобы тебя не тяготить. Еще мне удалось детям привить чужую память. И даже побыть в облике ребенка.

— Поздравляю.

— Я отменяю договор о верности. Можешь себе завести фаворитку. А мне рядом с тобой не место. Мы слишком разные. Я даже готова пойти на развод.

— Нет. Эверилд, брак вампиров невозможно развеять. И пока ты развлекалась, я очень много прочитал о такой привязанности. Дело даже не в ритуале. Просто мы идеальная пара. Когда проводится обряд бракосочетания, образуется связь. Я могу тебя слышать, видеть, знать, в безопасности ты или нет. Вот и всё. Задача мужчины — оберегать женщину.

— Ты сам себя слышишь?

— Да. Так заключали браки прародители, и только с истинной парой. А еще у такой могли быть собственные дети! Но такая связь доступна только высшим вампирам, таким же, как я и ты. Другие просто получат метки брака.

— Покажи мне того безумца, кто это всё выдумал. Я понимаю твои переживания и даже принимаю ревность. Но советую тебе понять одну простую вещь: я не твоя собственность и женой твоей стала поневоле, да чего таить греха — я люблю власть над сильными мужчинами.

— Потому что у тебя их никогда не было. Все твои смертные партнеры — жалкие червяки. Я пока тебя не гоню, но желаю, чтобы эту неделю ты провела полностью со мной.

— Нет. Я должна уехать, выяснить, кто меня предал. Если у них есть одна нить связи со мной, значит, где-то есть вторая. Я не думаю, что они на меня натравили одного вампира. И я должна исключить из списка подозреваемых своего учителя. Поэтому чем скорее я это выясню, тем лучше. Мне будет спокойней. Мне не нравится тот факт, что мои враги могут легко меня отследить. И я совершила большую глупость, приехав к тебе. Если за мной следят, то вам угрожает опасность. Это было опрометчиво с моей стороны. Ты прав, я не должна была приезжать сюда. Поэтому чем скорее я уеду, тем лучше. Я не хочу, чтобы вы все пострадали.

— Как это всё звучит благородно. Вот только истину знаем мы оба. Тебя пугают отношения со мной.

— Неправда, — возмутилась Эверилд.

— Признайся хоть самой себе. Мной невозможно управлять, и тебе это не нравится. Ты не можешь себя чувствовать полноправной хозяйкой.

Эверилд покраснела, в чём-то он был прав. Она после изнасилования мужем с дружками всегда боялась потерять контроль над мужчиной. Именно по этой причине она избегала отношений с вампирами, они могут с ней сделать всё что угодно.

— Только ты забываешь одно: я не причиню тебе вреда, и я не твой первый муж.

— Я не могу ни в чём быть уверена. Ведь султану ты меня отдал, не моргнув глазом. Что тебе помешает меня еще кому-то продать?

— Прости. Я тогда совершил глупость.

— Эрик, я не вещь, которой можно распоряжаться, как тебе угодно. И я не могу тебя простить. Хоть ты показал мне настоящую страсть, это не заставит меня тебя полюбить. Мне просто удобно с тобой.

— Я рад, что ты это наконец поняла. И двух тысяч лет не прошло.

— Что я поняла?

— Что мужчина — это удобно. Не нужно все проблемы решать самой.

— Мы друг друга не поймем.

— Я позволю тебе уйти, но только для того, чтобы ты вернулась и признала меня своим защитником, господином.

— Ты невыносим. Я полторы тысячи лет жила без тебя. И еще проживу.

— Поверь, ты изменишь свое мнение. А пока иди.

— Ты снова меня прогоняешь? — насупилась Эверилд.

— Нет. Я просто хочу напиться в мужской компании.

— Я тебе выбрала наложницу для зачатия ребенка.

Эрик залпом опрокинул бокал с вином.

— И снова ты неправа. Я не просил мне подбирать наложницу. Снова ты пытаешься контролировать всё.

— Я просто…

— Прекрати себя обманывать. Пока ты сама себе не признаешься, что ты боишься над собой мужской власти, у нас ничего не выйдет. Чтобы преодолеть страх, его надо признать. Иди, Эверилд, и не трать мое время.

Губы Эверилд дрогнули, глаза защипало.

— Ты жесток.

— Нет. Всего лишь справедлив. Ты не готова к отношениям со мной. Поэтому я в очередной раз тебя отпускаю. Пока ты не прекратишь от себя бегать, у нас ничего не получится.

— Тогда найди себе другую королеву.

— А сейчас ты ведешь себя как ребенок.

— Хватит меня отчитывать, — рассердилась Эверилд.

— Я всего лишь пытаюсь тебе помочь. Когда ты познала силу истинной страсти, ты будешь вспоминать обо мне. И Нагайна тебе не заменит мужское плечо.

— Даже если это так, кто мне помешает погасить свою страсть с другим вампиром?

— Твое недоверие к мужчинам. Ты просто побоишься доверить себя, потому что в большинстве своем вампиры грубы. И даже если ты сейчас попытаешься себе доказать обратное, будет только хуже. Я говорил, что женщины — циничные суки, мужчины еще циничнее и эгоистичнее. Поверь, любая вампирша оторвет меня с ногами и руками. Но я выбрал тебя и буду ждать, сколько придется.

— Даже если я никогда к тебе не приду?

— Уже один раз ты пришла ко мне. Когда черные вампиры напали на дворец султана. Придешь и второй, но тогда может оказаться слишком поздно, я просто не успею тебя спасти. А теперь иди, не мешай мне напиваться, — устало сказал Эрик, и Эверилд ничего больше не оставалось, как уйти. Почему-то от его слов в сердце было больно: «Он прав я слишком независима и не люблю полагаться на мужчин. Кали, ну почему он выбрал именно меня? Ни Нагайну, ни Лейлу, ни Жанну Дарк, а именно меня».

С этими мыслями Эверилд в очередной раз собирала вещи в резиденции. «Это уже превращается в традицию. И снова Нагайна за мной не последует», — думала она, скидывая одежду в чемоданы.

— Уже уходишь? — Нагайна стояла в дверях со своим чемоданом.

— Да, а ты тоже?

— Я иду с тобой. Грех отказываться от медового месяца за счет короля, — улыбнулась Нагайна. У Эверилд немного полегчало на душе.

— Берем с собой детей.

— Думаю, они будут помехой.

— Я не могу их бросить.

— Придется. Давай сначала освоимся в Индии, а потом будем заводить потомство.

— Я пообещала им свободу. И я их связала кровью. Они будут неуправляемы без меня.

— Другими словами, ты превратила их в своих учеников. Хорошо, давай возьмем. Тогда подожди, я еще соберу вещи на детей. Эрик снова отправляет с тобой сопровождение.

— Думаю, не стоит. Большой отряд привлечет внимание.

— Они проводят нас до корабля. Там оставят.

— Уже хорошая новость. Снова я убегаю, как сто лет назад.

— Зато теперь понимаешь, что чувствовала я, когда ты меня преследовала, — спокойно сказала Нагайна, и Эверилд улыбнулась.

Часть 4 Индия. Глава 1 туги

Калькутта, 1854–1859 годы

Вампирша сидела на циновке у своих старых друзей. Она держала в руках чашку из глины и цедила вино, заботливая Сурама поставила перед ней лепешки с медом, бобы с мясом, обильно посыпанные перцем и другими специями. Эверилд брала мясо и забрасывала сочные кусочки себе в рот.

— Эти англичане совсем оборзели. Налоги неподъемные. Мы так скоро разоримся.

— Я могу вложиться в ваше текстильное дело, — предложила Эверилд, отправив очередной кусочек мяса в рот. Дети носились по дому, играя в догонялки.

— Хорошо было бы. Араджи сейчас придет, — сказала Сурама, тяжело вздыхая. Она лениво ела бобы руками, по всему дому были расставлены глиняные горшочки с едой, некоторые подвешены под потолок.

— Я смотрю на висящие горшки под потолком и думаю, как бы они не обрушились, — заметила вампирша.

Сурама рассмеялась:

— Не бойся, они крепко держатся.

Эверилд кивнула, загребла в ладонь горсть бобов и закинула в рот, слизала с пальцев подливку.

— Спасибо, я наелась, — поблагодарила вампирша. Чего она сейчас больше всего хотела — это крови, свежей, горячей. Эверилд, когда забирала детей под свою опеку, не думала, что жажду будет испытывать за пятерых.

Агния, девочка с огненной шевелюрой, посмотрела на молодую женщину невысокого роста с тяжелыми черными волосами, смуглым лицом, большими черными глазами, одетую в белое сари. Эверилд заметила голодный взгляд своей подопечной и покачала головой. Агния не обратила внимания на ее жест. Она продолжала пристально наблюдать за передвижениями старшей дочери Сурамы. Анила затравленно посмотрела на ребенка, она ощущала неясную тревогу, поэтому прижала руки к едва округлившемуся животу. Девушка инстинктивно отступила назад, Агния хищно сузила глаза и сделала шаг вперед, втягивая воздух, щедро пропитанный страхом. Эверилд пришлось подняться на ноги и подойти к Агнии, она грубо схватила девочку за рыжие вихры и прошипела, смотря прямо в глаза:

— Нельзя. Слышишь? — девочка дернулась, словно от удара кнутом, и осмысленно посмотрела на свою мать. — Отправлю в темницу, — пригрозила Эверилд.

Агния прохныкала:

— Я хочу есть, а она так вкусно пахнет, — девочка повела носом, втянув запах пшеницы, ржавого железа и кокоса, она слышала, как кровь бурлила в венах, а еще она уловила едва заметный стук второго сердца, от этого жажда стала еще мучительнее. — У нее бьется два сердца, и кровь по-разному пахнет, чем-то невинным и чистым.

— Она ждет ребенка, — сказала Эверилд, продолжая удерживать подопечную, хотя та стояла смирно.

— Он так одуряюще пахнет, я не могу, пусти! — Агния дернулась, а Эверилд лишь сильнее сжала ее волосы. Поняв, что не удержит, она отпустила на миг свою приемную дочь, та рванула к Аниле. Но Эверилд успела отреагировать: она схватила девочку поперек тела и выкинула в окно.

В доме все вскрикнули. Носферату молча ждала, когда Агния отряхнется от разбитого стекла и снова, как обезьяна, полезет в окно. Долго ждать не пришлось, вскоре показалась ручка с внушительными когтями, затем Эверилд увидела вторую руку, а после появилась сама Агния с хищным оскалом. Эверилд встретилась с ее мятными глазами с легкой синевой. «Не заставляй меня применять ментальную силу», — холодно сказала вампирша, сжав сознание Агнии, девочка пискнула, из ее носа потекла кровь. Она утерла ее тыльной стороной руки.

В доме все замерли, дети раскачивались из стороны в сторону, сжатые ментальными тисками Эверилд, которая, четко выговаривая слова, словно выжигала их углем в детских головах: «Друзей есть нельзя! В этом доме охотиться нельзя!» Кровопийца видела, как дети корчились, она продолжала сдавливать сознание, доставая из их подсознания все жуткие страхи: боль и одиночество, воспоминания о том, как они горели в серебряных темницах. Агния разжала руки и полетела снова на землю, извивалась в судорогах, остальные дети создавали зрелище не лучше. «За каждую вашу ошибку будут расплачиваться все. Вы меня поняли!» — предупредила Эверилд и показала подопечным картинку, как с ребенка сдирали кожу. Потом она снова продемонстрировала им темницы, и они страшно закричали и забились кто куда.

— Не надо! — просили они.

«Меня все поняли?»

— Да, — хором выдохнули дети, и вампирша их отпустила.

— Эверилд, что ты с ними сделала? — ужаснулась Сурама.

— Спасла твою дочь и внука от неминуемой смерти, — отмахнулась вампирша и вернулась на свое место за столом, сгребла с тарелки горсть бобов, забросила в рот, прожевав, уже ласково обратилась к детям: — Терпите, до ночи не так далеко. Я тоже голодна, но не позволяю себе бросаться на кого попало.

Девочки лежали на полу переломанными куклами, в их глазах было столько боли, обиды, и в тоже время понимания. А Эверилд продолжала беспощадно, чтобы они прониклись полностью, чтобы никому в голову не взбрело убить жителей этого дома:

— Мне еще хуже, я испытываю жажду, помноженную на четыре.

Экзекуция не прошла бесследно, теперь все дома ходили подавленными, разбитыми, и Сурама сказала, подойдя к уже почти доевшей свою порцию Эверилд:

— Нельзя так себя вести с детьми. Они же маленькие.

— Сурама, не вмешивайся в воспитание моих детей. Я знаю, что делаю. Это им с виду два года, а на самом деле каждому не меньше пяти или десяти лет, Агнии вообще сто лет. Если их не научить бояться вожака, от Калькутты останутся одни обескровленные трупы. Не стоит их жалеть — и закроем тему. Лучше помоги старшей дочери, на ней лица нет. Когда уже Араджи придет? Нам бы скорее уйти, — сменила тему Эверилд.

Сурама посмотрела на дочь, испуганно выглядывавшую из-за кадки с цветами.

— Всё хорошо? — встревожилась женщина.

— Да, мама, — через усилие ответила Анила, прерывисто дыша.

— Он должен прийти домой через час, — сообщила Сурама Эверилд и подошла к дочери, вовремя — та как раз стала сползать по стене. — Идем в комнату, — нежно повелела женщина, уводя дочь в сторону спальни.

Эверилд проворчала им в спину:

— Скорее бы уже вернуться твоему мужу. Я сходила бы с ним за деньгами и отправилась к себе домой.

Сурама ей не ответила, скрылась с дочерью на втором этаже. Она уложила Анилу на кровать с тюфяком, взяла со стола ковш с питьевой водой, налила ее в стакан. Отставив сосуд, Сурама взглядом пробежалась по комнате, увидела полку с нужным снадобьем, сцапала пузырек с валерьянкой, открыла флакончик и, накапав в чашку с водой несколько капель, подошла к кровати и дала выпить дочке. Анила проглотила содержимое стакана незамедлительно.

— Поспи, — женщина посмотрела на дочь обеспокоенно, проверила ее температуру.

— Не переживай так, мне уже лучше. Иди, не стоит надолго оставлять гостей, — Анила слабо улыбнулась, Сурама кивнула и спустилась по бамбуковой лестнице вниз.

— Что будешь делать с Амалой? — внезапно спросила вампирша, когда Сурама была уже на последней ступеньке.

Женщина остановилась, нахмурила лоб и изрекла печально:

— Придется принести ее в жертву богине Кали. Ей скоро четырнадцать, а замуж ее никто не хочет брать. Ты же знаешь, что мы выдаем дочерей с пяти лет.

— Я могу ее забрать к себе, — немного подумав сказала Эверилд, доедая вторую порцию бобов с мясом.

— Что это изменит?

— Ее не придется приносить в жертву, с богиней я договорюсь, — подмигнула Эверилд, и в этот момент хлопнула входная дверь, вошел Араджи. Он снял обувь в прихожей, а потом пересек коридор и прошел в кухню.

— Добрый вечер, что у нас сегодня поесть? — раздался зычный голос главы семьи.

Это был высокий мужчина с бронзовой кожей, бенгалец, он часто любил подкручивать свои усы, вот и сейчас он делал это. Уловив запах мяса, Араджи нахмурил брови:

— Опять мясо готовишь? — недовольно проговорил муж.

— Ты же знаешь, что Эверилд любит мясо. Для тебя я приготовила рис с чечевицей, — извиняясь сказала Сурама.

— Сегодня к нам на ночлег попросился путник, примем. Может, вторую дочь просватаем за него, — с улыбкой оповестил Араджи. Жена едва заметно кивнула.

Глава семьи вышел в прихожую, распахнул двери на улицу, сделал приглашающий жест. На пороге дома возник новый гость: крепкий молодой человек, одетый в батистовую рубашку фиолетового цвета, черные шаровары, на голове — фиолетовый чурбан. Мужчина откинул ткань, и взору жителей дома предстало молодое лицо с двухдневной щетиной, шрамом, который начинался от левого виска, огибал глаз, спускался на щеку и кончался под носом. Жуткое зрелище!

Знакомый Араджи пришел с бутылкой вина. Он присел, поставил вино на пол. Мужчина снял сандалии в прихожей, затем поднял бутылку и босиком прошел по циновке черного цвета, соединяющей коридор и кухню. Гость поставил бутылку вина на стол и сел, скрестив ноги. Сурама засуетилась, выставила глиняные чашки. Посетитель открыл вино, налил всем. Эверилд взяла свою чашку со стола, недоверчиво поднесла ее к носу и принюхалась: пахло виноградом, спиртом и какими-то травами.

— Странный аромат, — задумчиво проговорила Эверилд.

— Жена, неси еду, не стоит гостя заставлять ждать, — приказал Араджи. Сурама всё поняла и покорно принесла бобы и сыр.

— Садись с нами за стол и отведай вина гостя, — пригласил отец среднюю дочь, которая только что вышла из своей комнаты. Девушка заглянула на кухню, чтобы поприветствовать отца. Она подошла к Араджи и обняла его крепко. Папа крякнул и мягко освободился из объятий средней дочери.

Она обладала округлыми формами, короткими ногами, глаза были маленькими, лицо изуродовано шрамом. Вторая дочь на дрожащих ногах подошла к столу, присела на циновку и взяла чашу с вином, в ее глазах читалась обреченность. Эверилд уловила отголоски ее мыслей: «Лучше бы меня родители убили в младенчестве». Вампирша бросила на девушку задумчивый взгляд, но говорить ничего не стала, лишь увидела блеснувшие слезы в очах цвета земли.

— Завтра я заберу твою дочь, — сообщил визитер. Араджи кивнул. Мать обрадовалась, вот только отец радости не выказывал ни капли. Они все отведали вина. Эверилд его вкус не понравился.

— Араджи, отдай мне ее, — попросила Эверилд. — Я ее пристрою к делу, не стоит этому человеку ее отдавать.

Араджи бросил хмурый взгляд на их покровительницу, он считал неприемлемым вмешиваться женщинам в разговор. Хозяин дома устало потер переносицу.

— Араджи, я хочу вложиться в твое дело. Предлагаю обмен: ты мне отдаешь свою дочь, а я вкладываю крупную сумму в твое текстильное производство. Приданое твоей дочери я беру на себя. Как тебе сделка? — вампирша вопросительно посмотрела на главу дома, а затем перевела взгляд на девушку и подмигнула ей. Молодая особа посмотрела на отца с надеждой.

— Это было бы замечательно. Мы на грани разорения. Предки часто рассказывали историю, что к нам в гости всегда являлась мертвенно-бледная девушка с огненными волосами, небесными глазами и спасала семью в самый сложный период жизни.

— Не думаю, что они говорили про меня, — лукаво улыбнулась Эверилд.

Все выпили еще по чашечке вина, они просидели так три часа. Вампирша ощутила странную дрожь в ногах.

— Идем, пока банк не закрылся, завтра мне будет не до этого, — сказала Эверилд и поднялась первой из-за стола, нарушая все правила этикета. Визитер тоже поднялся. Он обратился к хозяину дома:

— Рад, что всё решилось, — гость протянул руку для пожатия. Араджи с чувством ее пожал, он не желал смерти дочери.

Эверилд мысленно связалась с Нагайной: «Можешь подойти на улицу Тукхулана, 3?» — попросила королева вампиров.

«Как прикажете, Ваше Величество», — Нагайнаизобразила воображаемый поклон, и Эверилд хихикнула.

«Клыки выдерну», — шутливо пригрозила она собеседнице по ментальной связи.

«Уже боюсь. А ты опять благородством занимаешься? Откуда в тебе столько добра?» — с легким восторгом поинтересовалась Нагайна.

«Многие с тобой не согласятся, я очень злая упырица, — усмехнулась Эверилд и ехидно добавила: — У тебя минута».

Нагайна цветисто выругалась. «Обойдешься. Я буду через пять минут», — огрызнулась подруга Эверилд, но вскоре была на нужном месте.

Королева ментально приказала детям идти к Нагайне. Четыре девочки, словно марионетки, поднялись: одна — Агния, вторую звали Миди, она обладала небесными глазами, пшеничными волосами и любила носить военную одежду, в чём Эверилд ей потакала. С ними встали двойняшки с бронзовой кожей, ярко-зелеными глазами и темно-русыми волосами, только Бругинда была повыше и с более тонкими чертами лица, а Бронислава обладала высоким лбом и более грубыми чертами, еще у нее на лице была родинка, а рядом с ней шрам, так и не заживший после пыток серебром.

Эверилд подошла к выходу, дети последовали за ней. Нагайна их ждала перед крыльцом, куря трубку. Она подошла к детям и ментально велела идти за ней. На Нагайне была военная форма, волосы она собрала в конский хвост.

— Ты что, молодого офицера английской армии ограбила? — пошутила Эверилд и обняла подругу.

— Почти, — ответила та, не выпуская трубку из зубов. Она кивнула детям, те дернулись, будто их вели за нитки, и подошли к ней. — Мы пошли.

— Поохотишься с ними, я поздно вернусь.

— Хорошо, Ваше Величество, — пообещала Нагайна. Эверилд не понравилось ее хмурое выражение лица.

— Что случилось, дорогая?

— Вернешься — поговорим, — Нагайна быстрыми шагами стала отдаляться, дети резво за ней поспевали.

— Араджи, идем, — позвала Эверилд, озадаченно смотря вслед своей спутнице жизни. Они пошли по улицам до банка, идти нужно было целый час. Когда Эверилд это осознала, то остановилась и посмотрела на Араджи.

— Можно пройти коротким путем?

— Если только через лес.

— Идем, — немного подумав сказала вампирша, и они свернули к лесу, где их накрыла благостная тишина. Лесная тропинка извивалась между зарослей бамбука, и уже через полчаса путники вышли к двухэтажному белому каменному дому. Араджи подвел Эверилд к зданию, и они вошли внутрь.

Банк представлял собой небольшой круглый зал с колоннами, стены увивал дикий плющ. Эверилд с Араджи подошли к стойке, за которой стоял уже немолодой индус с седыми волосами, кое-где сохранявшими еще черный цвет, облачен он был в мусульманскую одежду.

— Добрый вечер, чего желаете?

— Снять деньги, — сказала вампирша и подала ему документ.

— Сколько?

— Мне два миллиона соверенов[1], — сказала она, немного подумав, мужчина удивился, но кивнул.

Вскоре его помощник скрылся, а Араджи и Эверилд остались ждать.

— Положишь деньги сразу на свой счет, — обратилась вампирша к Араджи.

— Разумеется. Но мне лучше бы рупии, — с сомнением озвучил он. Эверилд фыркнула.

— Тебе надо — сам и меняй. Жаль, у вас пагоды[2] почти вышли из оборота.

— Это всё сделали проклятые англичане, — сморщился Араджи.

Через полчаса мужчина вернулся с тремя мешочками, Эверилд расписалась на подсунутой ей бумаге. Вампирша отдала Араджи три увесистых мешочка с золотыми монетами, и он тут же положил деньги на свой счет. Вампирша обратилась к помощнику банковского служащего:

— Будьте так любезны, принесите еще 50 тысяч соверенов, — попросила Эверилд. Помощник выполнил ее просьбу. Эверилд забрала более худой мешочек и снова поставила закорючки на документе, довольно хмыкнула.

Араджи с Эверилд вышли на улицу. Они, даже не сговариваясь, двинулись в сторону леса. Эверилд посмотрела наверх, в темном пологе неба зажигался миллиард звезд, что несмело выплывали из глубины космоса, наполняя мир мягким ласкающим светом. Легкий восточный ветерок шевелил кожистые листочки, доносил пряный аромат травы. С реки священного Ганга он принес запах свежести. До ушей путников доносились шорох мышей, крик птиц, рык хищников и протяжное мычание буйволов. Эверилд с Араджи молча шли минут десять, потом мужчина неожиданно спросил:

— Ты когда Амалу заберешь?

— Как только, так сразу. А пока она поживет у вас. Может, еще удастся ее сбагрить замуж. Денег я дала достаточно.

— Хорошо, — покладисто согласился Араджи.

— И всё же я не понимаю, в чём она провинилась перед вами. Неужели вы правда готовы были отдать ее в жертвоприношение?

— Такие требования богини Кали. Да и с женщинами слишком много хлопот. Вырасти, собери приданое, да еще выдай замуж, а если не получится — корми всю жизнь. Англичане Индию обобрали до ниточки. Многие семьи просто не могут содержать девочек. Я тоже на грани разорения. Если бы не твои деньги, мы пошли бы просить милостыню. А еще стараниями англичан у нас все болеют лихорадкой. Видишь, люди мрут толпами, даже трупы не успеваем сжигать.

— Это всё понятно. Но я не принимаю такую жестокость. Ужасные требования. Хоть богиня Кали мне импонирует, но я не считаю, что девочка должна расплачиваться жизнью. В чём она провинилась, что родилась некрасивой? Вам же, мужикам, первым делом подавай красоту, а потом уже смотрите на ум и душевную организацию. Вдовы тоже обделены счастьем. Вот зачем им сбривать волосы? И чем это женщина хуже мужчины? Мужчинам можно жениться во второй раз, а женщинам — нет. Вот даже возьми твою сестру, тебе ее не жалко? Она овдовела в 12 лет, вот она чем провинилась, бедняжка? — настаивала на своем Эверилд. — Она же не виновата в том, что ее муж так рано ушел из жизни. Тем более он состоял в сомнительных компаниях.

— Девушка, которая вела добродетельный образ жизни в прошлом воплощении, не могла стать вдовой в настоящем. Значит, она изменяла мужу, — сказал с уверенностью мужчина.

— Да откуда вам знать?! — воскликнула вампирша возмущенно.

— Так говорят священные писания, — ответил Араджи.

Эверилд хмыкнула, заявив:

— Их написал мужчина, который был ничтожен и решил за счет женщины утвердиться, опустив ее на дно. А другие идиоты подхватили. Женщина — утонченное существо, дающее жизнь, — сказала она с жаром.

Эверилд немного повело, она удивленно посмотрела по сторонам, с координацией у нее не было проблем никогда. Совсем рядом послышался хруст ветки, словно щелчок курка, что заставил собеседников вздрогнуть. Араджи вскрикнул, нелепо взмахнул руками и упал на землю, на шее затянулся румал — шелковый платок с грузиком.

Вампирша завертела головой, улавливая запах ржавого железа, вереска, меда и еще множества оттенков. Она из тысячи узнает сочетание этих ароматов. Запах ванили и ржавого железа — постоянный спутник человека. У вампирши закружилась голова, колени подогнулись, и в этот момент ее что-то захлестнуло: Эверилд ощутила на шее удавку. Она сжалась на горле, перед глазами всё поплыло, словно вампирша приняла наркотик: «А может, в вине что-то такое было?» — промелькнула мысль.

Эверилд прислушалась к звукам, душители должны появиться или вампиры, чьих это дело рук. Шелест травы, звук осторожно раздвигаемых веток. Эверилд ногтем поддела румал и порвала, в этот момент несколько человек спрыгнули с деревьев и навалились на вампиршу. Одного она отшвырнула, другому располосовала грудь, третий успел увернуться. Еще шестеро навалились сзади и повалили ослабшую Эверилд, попытки обратиться к ментальному дару прошли неудачно, сознание затуманилось, и она провалилась в вязкую темноту.

Тхаги[3] связали Эверилд по рукам и ногам, душители ее куда-то поволокли. Вампирша в моменты просветления пыталась еще сопротивляться, с усилием прогоняя обморок. Она рванулась раз, два — ее ударили, но она даже не ощутила. Все отчаянные попытки вырваться заканчивались провалом. «Рамио предупреждал, что наркотик временно лишает сил вампира, обращенного в солнечное затмение», — пронеслась мысль, после которой наступила звенящая тишина. Мир продолжал плыть и кружиться, но сознание отказывалось ускользать в спасительную холодную бездну. «Надо попробовать отключить все функции организма и впасть в летаргический сон, — подумалось ей. — Может, тогда они посчитают меня мертвой», — Эверилд тряхнула головой, отгоняя такие мысли, вспомнив, что индусы вполне могут и сжечь жертву, а не просто закопать! Она слабо улыбнулась и всё же смогла отключиться — это всегда помогало проснуться с ясной головой.

* * *

Очнувшись, Эверилд увидела факелы, воткнутые в подставки. Так освещалась небольшая комнатушка без окон. Вампирша попыталась сесть, но веревки ей помешали это сделать. Она не чувствовала боли: никакое оружие не может ее причинить, кроме серебра — его она боялась, оно жгло словно раскаленным железом. Вампирша вздрогнула, услышав шаги, и вздохнула, скорее по привычке, чем из-за необходимости дышать. Она рванула руки в разные стороны, веревки натянулись, послышался треск — и обрывки полетели в стороны. Может, конечно, она это сделала зря, но в такой ситуации Эверилд предпочла быть на ногах. Она ждала. В замочную скважину вставили ключ, щелчок, поворот, скрип двери — и в проеме возникла мужская фигура с зеленым тюрбаном на голове, с прикрытым тканью лицом, в ослепительно белом одеянии.

«Зря стараешься, — усмешка исказила тонкие губы пленницы. — Я всё равно, в отличие от детей ночи, плохо вижу в темноте и полумраке, почти как люди, только силуэты более четкие и часто светятся слабым светом», — подумала она. Пленница скрестила руки на груди, посмотрела в упор на служителя богов. Он несколько минут молчал, а потом низким глубоким голосом произнес:

— Следуй за мной, женщина, — он не глядя развернулся и пошел, словно был уверен, что девушка не посмеет ослушаться. Эверилд не заставила себя просить дважды и вышла следом. Вампирша оказалась в просторном коридоре со сводчатым потолком, по каменному полу тянуло холодом и сыростью.

Эверилд сразу окружили несколько человек с кинжалами в руках, она наградила их насмешливым взглядом.

— Отличный подход, только вы привели в свой дом смерть, — сказала она, зашагав за удаляющимся жрецом.

Галерея резко шла вниз. Из бокового прохода донеслись звуки падающих капель. Они прошли мимо, резкий поворот налево, спуск, снова через три прохода налево, через пятьсот метров резко направо — и начался подъем. Пленница уловила запах жасмина и земли.

— Куда мы идем? — спросила она, но получила в ответ мрачный взгляд. Эверилд не знала, сколько они петляли по подземельям, но возникшая из мрака бамбуковая дверь с обитым железом повергла ее в шок. У Эверилд под ложечкой засосало. Жрец потянул дверь за кольцо, и она бесшумно отворилась, пропуская людей.

Вампирша ахнула, увидев купольной формы потолок, уходивший резко вверх. Стены были украшены головами слона, льва и шакала. В центре зала, на постаменте, стояла женщина с четырьмя руками — в одной она держала голову демона, а в другой — меч. Ожерелье из черепов доходило до колен, на ушах висели сережки из мертвых тел, а пояс состоял из отрубленных рук. Язык был высунут изо рта, кровавые глаза смотрели холодно, заставляя всех узревших ее лик содрогнуться. Эверилд передернула плечами, зажмурилась, а затем открыла ясные голубые глаза, но ужасная богиня Кали никуда не исчезла. Губы Эверилд растянулись в улыбке.

— Давно не виделись с тобой, смерть, — произнесла она, отводя взгляд, уже рассматривая сгрудившихся у статуи богини людей. Это в основном были мужчины средних лет.

На постаменте стояла чаша то ли с кровью, то ли еще с чем-то. Рядом с сосудом сидел жилистый седовласый мужчина. От его морозного взгляда у Эверилд побежали мурашки по спине, а под кожу змеей заполз неосознанный страх.

— Быстро, Кали, ты забыла о нашей первой встрече, — произнесла вампирша, проводя рукой по шраму на левой щеке.

— О чем ты говоришь, женщина? — спросил седовласый мужчина.

— О встрече со смертью, — ответила она беспечно.

Туги переглянулись. То, что перед ней именно они, вампирша не сомневалась. Змея с головой женщины, изображенная на груди всех почитателей богини смерти, выдавала душителей с потрохами. Эверилд облизнулась, представив выпотрошенное тело.

— Мы все в жизни несколько раз встречаемся со смертью. Одного она касается невесомо, другого ставит одной ногой на порог своего царства, третьего вовсе забирает к себе. Ответь мне, женщина, почему она должна помнить всех? — бровь старика приподнялась, он сел в позу лотоса.

— Потому что я из ее рук вырвала бессмертие, — ответила Эверилд с какой-то горестью в голосе и поморщилась.

— Богиня нам послала новую жрицу? — прошептал кто-то.

— Ну да, старая-то умерла, — подхватил второй голос.

— Да бросьте, она просто обезумела от страха и пытается спасти свою жизнь, вот и несет всякий бред, — глава секты сделал какой-то жест, и конвоиры Эверилд набросились на нее, повалив на землю. Она одного лягнула в голень, соскочила, другому проткнула глаза пальцами, быстро отпрыгнула в сторону, затравленно оглядываясь. От стен отделились несколько мужчин. Молодой парень с сединой метнул в нее нож, Эверилд увернулась. В вампиршу сразу полетело с десяток арканов. Она подныривала под румалы, разрезала их, но в какой-то момент ей в ноги бросили цепь с грузиками, и она, вскрикнув, упала. На нежить набросилось сразу несколько душителей, прижимая ее к полу.

— Влейте ей опиум, — послышался грозный голос.

— Нет! — крикнула Эверилд. Вампирша напряглась, выдернула ногу и тут же двинула коленом удерживавшего ее туга, вырвала правую руку и полоснула врага когтями по лицу. Туг завопил, схватившись руками за рану, а Эверилд уже нейтрализовала и второго пытавшегося обездвижить ее душителя. Пленница рывком скинула остальных, ушла перекатом, вскочила. Носферату заметила слева движение, рукой словила аркан и рванула румал на себя, мужчина потерял равновесие и упал. Эверилд раскрутила аркан и набросила его на следующего нападающего, затянула, раздался хрип, враг, губами хватая воздух, обмяк. Вампирша выпустила румал и ударила нападавшего справа, с кинжалом в руке. Оружие выпало, Эверилд перехватила запястье недруга и вывернула его. Сын секты заорал от боли. Вампирша рванула его на себя, ударила головой, вырубая оппонента, отпустила, крутанулась в поисках новых врагов. Еще несколько душителей ее окружили, раздался выстрел. Эверилд уклонилась, и на этом силы ее оставили. Она потеряла равновесие и упала. Мужчины немедленно на нее набросились, навалились всем телом. Один из душителей зажал ей нос, но прием эффекта не возымел: даже спустя пять минут пленница не открыла рта. Вампирша еще несколько раз сумела вырваться, нанести смертельный удар и снова оказаться на земле. Она ругалась — проклятая слабость делала ее неспособной оказать серьезного сопротивления. После очередной двухминутной борьбы кто-то просунул в рот рукоять кинжала, потом убрал его. Эверилд ощутила, как жидкость полилась в рот, хотела выплюнуть, но жажда снова о себе напомнила огнем и вязкой слюной, ей пришлось ее сглотнуть вместе с опиумом. Руки и ноги сразу налились свинцовой тяжестью. Туги связали девушку и куда-то потащили, она слышала крики и мольбы других жертв, повернув голову, успела заметить, как из-за статуи вели еще людей, также опьяненных наркотиком.

Эверилд услышала журчание реки. Потом порыв прохладного утреннего ветра подсказал ей, что они покинули подземелье. Они оказались на песчаном берегу, с одной стороны возвышались деревья, с другой бежала река. Участок был небольшим, в его центре воткнут большой деревянный крест. Двое душителей потащили Эверилд к кресту. Освободив одну руку, мужчины потянули ее вверх, но Эверилд взмахнула ей — и острые когти располосовали лицо туга. Душераздирающий крик разнесся по лесу. Второй душитель схватил вампиршу, и она вскрикнула от боли: что-то обожгло кожу. Туг привязал к кресту одну ее руку, затем другую, потом приступил к ногам. Каждый раз, когда Эверилд вскрикивала от боли, душители вздрагивали. Когда туг закончил манипуляции, вампирша увидела два серебряных перстня на его руках, у остальных были золотые. Эверилд посмотрела вниз, удивленно моргнула — на песке был начерчен круг со странными иероглифами.

Вампирша подняла глаза на мужчину средних лет, с черными волнистыми волосами до плеч, вокруг которого расположились душители. Они смотрели на небо с перистыми облаками и читали молитву.

Внимание молящихся отвлек пожилой мужчина, поднявшийся с колен, на миг воцарилась всеобъемлющая тишина. Голос старика разнесся, словно трель соловья по лесу, могучий и торжественный.

— О, Бхавани[4]! — сказал он. — О, Великая Мать всего мира! Мы твои верные рабы. Соизволь принять к себе этого смиренного слугу, дай ему всё, что ты можешь ему дать, и избавь от того, от чего можешь избавить. Принеси ему успех во всех его делах, который ты даруешь нам, руководя каждым нашим начинанием, великим или малым. Он готов, он готов. Если ты принимаешь его, подай нам знак. Дай нам знак! — молчание длилось достаточно долго.

Вдруг над поляной пролетел какаду, и в тот же миг всё вокруг взорвалось вихрями восторженных голосов:

— Мы благодарим тебя, Мать, Деви, Бхавани.

Новобранец обошел пленницу.

— Кали, прими жертву, — сказал неофит.

Вампирша дернулась, послышался треск веревки, но путы выдержали. Душитель нанес удар кинжалом в затылочную ямку.

Земля дрогнула, нарастал низкий гул, на кристально чистое небо набежала тень, скрыв мир во мраке. Крик ужаса разнесся по поляне. На мгновение небо просветлело, неофит схватился за сердце, увидев исчезнувшую рану.

— Прости, Бхавани, мы не признали посланную тобой жрицу, — послышались голоса со всех сторон.

— Развяжите меня и дайте мне напиться крови, — повелела Эверилд, и тут же к ногам жрицы упали рассеченные веревки.

Несколько душителей притащили жертву. Эверилд припала к горлу, выпивая кровь, наполняясь силами. Когда капли стали с трудом вытекать, она выпрямилась. На земле лежало бездыханное тело туга, поймавшего ее.

— Роджер, оставляем тебя еще на три дня в молитвах богине. И для тренировки в заклании жертв, — сказал гуру неофиту.

Душители подхватили Эверилд на руки, пронесли по подземельям и поднялись в пагоду, где в центре зала стояла Кали и улыбалась. Вампирша моргнула, однако улыбка не исчезла с лица статуи, но стоило Эверилд зажмуриться посильнее, лицо Кали приобрело прежнее выражение: всё тот же взгляд и высунутый язык, от померещившейся улыбки не осталось и следа. «Видимо, опиум всё же до сих пор действует на мое сознание», — промелькнуло в голове вампирши.

Душители суетились, бегали по храму.

— Вы должны будете завтра на закате обручиться с Кали, а пока отдыхайте, — сказал гуру, велев жестом двум тугам проводить жрицу в покои. Эверилд последовала за мужчинами. Она очутилась в темном коридоре, сужающемся кверху, чуть дальше виднелись скользкие винтовые ступеньки, уводящие в неизвестность. Два факела слабо освещали путь, позволяя не споткнуться. Туги вывели вампиршу в просторный светлый коридор, украшенный цветами, и подвели к бамбуковой двери.

Вампирша вошла в маленькую комнату с узкими прорезями для окон. Расстелив кровать, накрытую голубым кружевом и различными шелками, она замерла, глядя вдаль: на высокий бамбук, резвящихся обезьян, на реку. Эверилд передумала ложиться спать, открыла дверь.

— Что-то желаете? — поинтересовался душитель.

— Да, хочу прогуляться по городу, — ответила Эверилд, поправляя сари из зеленого шелка с вышитыми розами из рубинов. Тонкая нить жемчуга обрамляла тонкую шею.

— Вам не стоит перед проведением ритуала покидать храм, — ответил туг. Эверилд, покачав головой, вышла в знакомый коридор. Она прислушалась к звукам — снизу донеслось множество голосов. Спустившись по широким мраморным ступенькам, она оказалась на втором ярусе, в зале.

— Не подскажете, где выход? — обратилась она к жрицам. Они, немного помедлив, кивнули на дверь.

Эверилд пересекла пол, выложенный черно-белыми плитами. У стен стояли вазы с цветами. Вампирша сбежала вниз по ступенькам и оказалась в саду. Между банановой и кокосовой пальмами пристроилась саговая, возвышаясь над двором метров на семь. Ее листья дугообразной формы отбрасывали причудливые тени, играющие на ветвях манго и папайи, которые были так увиты ротангом, что нельзя было разглядеть их стволов. Пройдя через сад с множеством интересных растений, Эверилд оказалась на городской улице. Мимо проплывали белые каменные дома с различным орнаментом, по дороге мчались экипажи с лошадями, шли пешком индусы, а у храма стояла толпа нищих: они просили милостыню. Эверилд прошла мимо, стремительно преодолев несколько богатых кварталов, она вышла на грязные улочки с тростниковыми домами. Тяжелый запах гнили и различных нечистот наполняли воздух. В этом районе жили бедные и неприкасаемые. Вампирша ускорила шаг, не желая встречаться с нищими — один их взгляд мог ее осквернить. Она шумно выдохнула, оказавшись на купеческой улице, где нашла глазами голубой двухэтажный дом, расписанный сценами из жизни Шивы. Приблизившись к дому и пройдя ворота, Эверилд поднялась на крыльцо и приподняла бронзовый молоточек, висевший около двери. Глухой звук разнесся по дому.

— Проходите, — произнесла служанка, одетая в серое сари. Она проводила гостью в просторную комнату с задернутыми шторами. На полу сидела миниатюрная брюнетка и листала книгу.

— Эверилд, где мой муж? — спросила она, подняв глаза. Чуть поодаль от женщины сидел молодой мужчина и набивал трубку табаком, бросая странные взгляды на гостью.

— Мне жаль, Сурама, твой муж убит, — ответила Эверилд, опускаясь на топчан. Вдова вскрикнула, выронив книгу. В ее ясных очах отразился ужас.

— Как это произошло? — прошептала Сурама, утирая бегущие по лицу слезы.

— Его задушили, — тихо ответилавампирша, убирая челку с глаз. — А меня взяли в плен.

Молодой мужчина положил свободную руку на плечо гостьи, почти промурлыкав:

— Что-то я не верю твоим словам, с момента вашего ухода прошли сутки, и ты не похожа на измученную пленницу.

Эверилд быстро скинула его руку, сверкнув глазами.

— Тише, тише, дорогуша, тигрицу не звали, — сказал мужчина, примиряюще поднимая руки.

— А тебя, как я вижу, вообще не трогает смерть отца, — резко бросила Эверилд, встав с топчана. Улыбка улетучилась с губ юноши.

— Мужчине не положено открыто выражать свои эмоции, а женщине — грубить, — отрезал он, сверля вампиршу гневным взглядом. — А еще я решил, что ты станешь моей женой. Унывать некогда, надо хозяйство брать в свои руки, — он с вызовом посмотрел на вампиршу.

Эверилд знала, что Акиль не питал к отцу теплых чувств, но она всё равно не понимала, как можно так открыто радоваться чьей-то смерти: глаза парня горели, а на губах играла победная улыбка. Сын давно стремился завладеть производствами и привести их в порядок, потому что считал, что отец не справляется и ведет семью к краху.

— Нет, Акиль, я не стану твоей женой! Я обещана Кали! С завтрашнего вечера я стану ее Девадаси[5], — ответила вампирша, твердо глядя в зеленые глаза юноши. Он сжал кулаки. — И мы с тобой в разных кастах. Не забывай об этом.

Со второго этажа послышались шаги, кто-то приближался. Эверилд уловила знакомый аромат, но вспомнить не могла, чей он. В воздухе дрожало напряжение. В комнату вошел европеец, разрядив обстановку.

— А он прав, Эверилд, ты не должна дерзить сильному полу.

Девушка опустила взгляд:

— Да, учитель, — она несмело посмотрела на него, надеясь убедиться, что это не сон, а затем резко подошла к нему и сильно прижалась к груди, вдыхая давно забытый аромат.

Наставник отстранил ее, смотря с укоризной на подопечную.

— Веди себя прилично, — произнес он строго. — Девушкам не положено первыми бросаться в объятия к мужчине.

Эверилд одарила его разъяренным взглядом и отошла в сторону.

— Ты в последнее время сильно ожесточилась, — продолжил европеец, сделав один шаг навстречу. Вампирша отступила.

— Что вас привело в Индию, учитель? — спросила она.

— Желание проведать тебя. А еще — убедиться в правдивости слухов, дошедших до меня из Османской империи.

Девушка закусила губу и стала изучать свои ногти.

— Мне пора возвращаться в храм, — сказала она быстро, вылетев вихрем на улицу. Она долго бежала, сбавив ход только у храма.

Весь следующий день Эверилд провела в молитвах, чтении мифов и легенд богов Индии, повторяя сложные элементы танца. Всё в этот день у девушки получалось плохо, ей не давала покоя встреча с учителем. Склизкий страх заползал в душу. «Неужели он меня искал столько лет, чтобы предать? Уже столько времени прошло, а я всё еще его боюсь. Нет, надо брать себя в руки: какая я тогда королева? Он должен мне сказать, куда дел артефакт, который до меня не дошел в Российской Империи».

Вечер плавно сгущал тени. Сотни человек стояли в храме, ожидая появления невесты. Мужчины вынесли деревянный паланкин, пронесли его семь раз вокруг Кали и аккуратно опустили на пол. Паланкин открылся, и Эверилд встретилась взглядом с верховным жрецом, временно играющим жениха. Он помог ей выйти. Их наряды красиво контрастировали: Эверилд в пурпурном платье с разукрашенными руками шла рядом с женихом, одетым в белое. Жрец, взяв за руку невесту, обвел ее семь раз вокруг огня.

— Клянусь верой и правдой служить Кали. Я отрекаюсь от всех богов, вручая свою судьбу Бхавани, черной матери, — вампирша взяла лампаду и несколько раз помахала перед статуей. Жрец снял с Кали красные бусы и торжественно надел их на новую Девадаси.

— Отныне твоя судьба нераздельно связана с Кали, — возвышенно произнес верховный жрец.

Далее в ритуале начиналось клеймение. Жрец подал знак, и двое мужчин крепко схватили Эверилд, а третий приложил раскаленное железо сначала к ее левому плечу, потом к правому. На левом отпечатался меч, а на правом — голова демона.

— Лучше сделайте татуировки, ожоги сейчас исчезнут, — словно в подтверждение словам девушки рана затянулась у всех на глазах. По залу пронесся шепот.

Жрец велел позвать сведущего в этом человека. После того как мужчина набил рисунки, слуги начали вносить еду. Ее клали на алтарь как подношение богам. После этого начался пир. Многие принимали Эверилд за божество и хотели к ней прикоснуться, поговорить. Она общалась сколько могла, а потом, улучив момент, покинула зал, чтобы отправиться на охоту.

Эверилд скользила меж веток бамбука, раздвигала бесшумно лианы, ища глазами скрывающуюся жертву. Она словно тень ускользала от нее, ощущая опасность. «Или я попала в западню?» — пронеслось в ее голове. Вампирша продолжила мягко шагать по траве, вздрогнула, ощутив ласковое прикосновение. Охотнице зажали рот. Эверилд дернулась, и руки выпустили ее.

— Учитель, — произнесла она, пятясь, ломая ветки.

— Стоять на месте, иначе стреляю! — послышался напряженный голос, Эверилд замерла, учитель последовал ее примеру. — Откуда идете? — произнес всё тот же голос.

— Из леса, — ответила вампирша, скривив губы. Новый запах ударил в ноздри, она сделала глубокий вдох.

— Кровь, — произнесли бледноликие в голос.

Незнакомец стал тревожно оглядываться, спрыгнув со своего насеста на пальме. Эверилд повалила его одним прыжком, сомкнув клыки на шее. Насытившись, она поднялась и двинулась следом за учителем, на запах.

Они скользили словно две пантеры, почти не касаясь земли. Рядом с рекой, недалеко от храма, лежало женское тело. Кровь толчками выходила из артерии, окрашивая дорогие одеяния в алый. Эверилд сделала шаг, опустилась рядом.

— Баядера[6], — сказала вампирша, показав на ожерелье на шее девушки. Мертвенно-бледное лицо танцовщицы выражало ужас.

Мужчина кивнул, приподнял подол. «Вы умрете все», — гласила аккуратно вырезанная на пухленькой ножке надпись. Эверилд переглянулась с наставником, откинула прядку.

— Надо сообщить, — прошептала она.

— Думаю, твои друзья в курсе, — хмыкнул мужчина, беря Эверилд за руку. Она ее вырвала резким движением.

— Я понимаю, что ты бессмертный, но не стоит это демонстрировать всем. Служители Кали тебя убьют за то, что ты прикоснулся ко мне, — сказала вампирша, нахмурив брови.

Эверилд трижды свистнула, обогнула тело, двинулась к шумящему водопаду. Учитель последовал за ней.

— Охрану не нанимали, — раздраженно буркнула вампирша, с опаской покосившись на наставника. Глаза учителя потемнели, рот сжался.

— Не забывайся, Эверилд, — сказал мужчина холодным как айсберг голосом.

— Где мой артефакт? — потребовала ответа Эверилд, отгоняя ползущие по спине мурашки.

— Разве ты его не получила? — изумился учитель.

«Интересно, он играет или реально не знает, что я его не получила?» — промчалась тревожная мысль в голове.

— Не делайте вид, что не знаете, что он не дошел до адресата, — с вызовом сказала Эверилд.

— Возможно, его перехватили в пути, — нахмурился учитель.

— Да? — скептически сказала вампирша.

— Ты мне не доверяешь? — не поверил учитель своим ушам.

— Есть некоторые опасения, — уклончиво ответила Эверилд.

— Я хоть раз в жизни тебя обманывал? Ты меня разочаровываешь, — недовольно проговорил учитель.

— Нет, — сказала вампирша, опустив взгляд в землю.

— Тогда в чём дело? — спросил учитель.

— Кто-то передал нить связи со мной… — Эверилд не стала договаривать, предоставляя возможность учителю самому додумать мысль.

— Да? — не поверил он, Эверилд кивнула. — Не знаю, чьи это игры, но постараюсь помочь обнаружить артефакт, — пообещал учитель, вампирша присела на землю. — До меня долетели слухи, что часть членов Совета уцелела и скрывается в Индии. Так что будь внимательной. Ты первая, кого они попытаются захватить, чтобы шантажировать Эрика Дарта. Кстати, почему ты не с ним?

— Мне нужен артефакт, — не стала отвечать Эверилд.

— И ты готова рискнуть своей свободой?

— Чем угодно. Он мне нужен, — не колеблясь подтвердила Эверилд.

— Припекло тебя, — констатировал учитель.

— Это не имеет значения. Мне нужен артефакт, — огрызнулась королева.

— Я приложу все силы, чтобы его найти, но не надейся, что сможешь добраться до прародительниц. Много я знал таких чудаков, ни один не вернулся со дна океана, — напомнил учитель.

— Вы же говорили, что до него еще никто не добирался, — опровергла она его слова.

— А этому нет подтверждения. Хорошо, разошли своих тхагов — и пусть слушают. Кстати, сейчас время паломничества, может, что узнаешь, — стал вслух размышлять учитель.

— Как звали того курьера? — перевела тему Эверилд.

— Какого? — растерялся Рамио.

— Кому вы доверили артефакт? — уточнила ученица.

— Джанги. Мне уже пора, — отрезал Рамио и скрылся среди ротанга и бамбука, оставив Эверилд в недоумении. Впрочем, одна она была недолго.

— Добрый день, дева погоды, — прозвучал тягучий голос рядом. Вампирша вздрогнула и посмотрела на мужчину с обсидиановой кожей, кудрявыми черными волосами и мрачным пламенем в угольных глазах. Незнакомец в одной руке держал кинжал, а в другой — сосуд с чем-то.

Эверилд подалась вперед всем телом и нервно втянула воздух, ей показалось, что кожа мужчины бледнее, чем должна быть. Но ей это только показалось, это был обычный человек.

— Что вы желаете, господин? — робко пролепетала девушка, отведя взгляд.

Мужчина скривил губы.

— Вам знакомы такие имена: Кира Блайт, Майкл Денесент? — спокойно поинтересовался незнакомец. Эверилд, конечно, их знала. Она снова втянула воздух, но это был человек.

— Допустим, — равнодушно ответила вампирша.

— Они обещают вас пощадить, если вы встретитесь с ними завтра у главного храма Кали и передадите все сведения об Эрике Дарте, а также отдадите похищенный из сокровищницы артефакт.

— Передай своим хозяевам, что фиг им с маслом, а не Эрик Дарт, — повелительным тоном сказала Эверилд. Этот человечек ее порядком начинал раздражать, вампирша отвернулась и собралась уходить, когда услышала посторонний голос. Она напряглась: к столкновению сейчас она точно была не готова.

— Он вам докучает, госпожа? — произнес низкий голос. Шелковый шнурок затянулся на шее чужака.

— Нет. Отпустите его, — повелела жрица. Туг ослабил румал.

Эверилд хищно ощерилась и потянула воздух носом, но кроме учителя никого поблизости из вампиров не было.

— Сопроводите меня в храм, — приказала она вступившемуся за нее мужчине. При ближайшем осмотре это оказался юноша с темно-русыми волосами, бронзовой кожей, с татуировкой женщины-змеи на груди, вокруг пояса он обмотал румал, сам был в одной набедренной повязке. Тело с рельефными мускулами, на груди было несколько розовых рубцов.

Вампирша посмотрела наверх: заметив тени на ветках деревьев, она напряженно стала всматриваться в крону. Несколько человек с набедренной повязкой приземлились рядом с трупом баядеры.

— Идемте, мы через пару часов отправляемся в путь.

Эверилд кивнула, ускорив шаг, но ее не покидало ощущение, что кто-то пристально смотрит ей в спину. Взгляд обжигал ненавистью, казалось, что он пытается ее ментально уничтожить, стереть личность. Она несколько раз оглядывалась, но никого, кроме людей, не видела. Ноги дрожали, подгибались, подкатывала истерика: «Они следят за мной. Учитель соврал, он привел их».

— С вами всё хорошо? — спросил обеспокоенно сопровождающий, заметив промелькнувший страх в очах жрицы.

— Да, — сказала она внезапно севшим голосом.

— У вас есть пара часов, чтобы собраться, и мы двинемся в путь. Кали ждет своих жертв.

Эверилд кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Она чувствовала всем существом, как что-то надвигается. Повсюду мерещились вампиры или их шпионы. «Теперь я могу рассчитывать только на себя. Даже люди могут предать сами того не зная. С каких пор я стала такой пугливой, это же неразумно. Но я кожей чувствую, что бывшие члены Совета где-то рядом. Они залегли на дно почти на сто лет после переворота. Кали, скажи мне, у меня уже паранойя? — обратилась Эверилд к богине, но та промолчала. — Надо навестить детей, ментальное воздействие и военные тренировки сделали их прилежными вампирами. Недаром Эрик Дарт дал им шанс, хотя первой начала я. Надо еще обратить двадцать детей из приюта, а лучше — из попрошаек, армия из детей скоро станет реальностью. Откуда среди душителей дампиры — это загадка. А может, главный жрец является вампиром? Да и у Кали повадки вампирши, пусть и четырехрукой. Так, это уже богохульство. Я ее видела, и в ней нет ничего вампирского. И всё же почему меня не покидает ощущение постороннего взгляда? Да и кто им рассказал, что опиум ослабляет? Хотя это может быть просто совпадением, туги всех своих жертв опаивают наркотиками. Да и учитель себя ведет странно: он впервые за семьдесят лет вышел со мной на прямой контакт и всё еще не принес клятву Эрику Дарту и мне. Всё-таки возможно, что он предал меня? Как еще по-другому могли меня найти псы Совета по нитке? В случайности я не верю. Надо успокоиться и отправиться в путь, там я уже смогу определить, следят за мной или нет».

[1]Соверен — золотая монета. Первый новый соверен был отчеканен в 1817 году в Великобритании. Вес монеты составлял 113 гранов (7,98 г, из них 7,32 г чистого золота).

[2]Пагода — золотая монета весом около 3,37 г, чеканившаяся в южной Индии до начала XIX века.

[3]Тхаги — средневековые индийские бандиты и разбойники, посвятившие себя служению Кали как богине смерти и разрушения.

[4]Бхавани — в пер. «дающая жизнь», — богиня, одно из имен супруги бога Шивы.

[5]Девада́си— в Южной Индии девочка, «посвященная» божеству при рождении или по обету, живущая и служащая при храме до конца своей жизни.

[6]Баядера — индийская танцовщица, участвовавшая в религиозных церемониях или общественных увеселениях.

Часть 4 Индия Глава 2. Паломники

Эверилд сидела в своей комнате, ее мелко трясло.

— Они не могли меня так скоро найти, не могли! — твердила она в каком-то полубреду, страх пробирался под кожу, сковывая вампиршу. Хотелось сидеть и ничего не делать. Эверилд опять ощущала себя маленькой девочкой, которую в пьяном угаре избивал муж. Он бил ее кулаками по лицу, топтал ногами, словно она никто, рабыня, хотя, по сути, Эверилд таковой и являлась. В Византии женщина ничего не значила, была пустым местом, над которым можно издеваться, продать как вещь. И спустя сотни лет мало что изменилось.

Эверилд ненадолго предалась грустным воспоминаниям. Вот она сидит у камина, греет руки, они часто у нее были холодными, знахари говорили, что это из-за плохого кровообращения. В дом ввалился пьяный муж.

— Никчемная женщина, где мой ужин?! — заорал мужчина на весь дом.

— Стоит на столе, мы еще не ели, ждем только тебя, — спокойно ответила Эверилд.

— Опять парашу приготовила! Ты вообще готовить не умеешь, ни на что непригодная. Фева и то готовит лучше, хоть и уродина еще та, и навряд ли я смогу ее выдать замуж, чертовы нахлебники, свалились на мою шею. И что твои родители сдохли так рано. Что, ты еще не беременна? — продолжал свой монолог мужчина, пьяно расшатываясь на пороге. — Эти сенаторы, варвары, обобрали меня до нитки, а еще этих девок кормить надо. Слушай, Эверилд, может, лучше продадим твоих сестер в проституцию, всяко пользы будет больше. Правда, Феву никто не возьмет, на нее ни у одного мужика не встанет.

— Ник, прекрати говорить похабности, девочки еще маленькие.

— Ты мне еще будешь указывать, что делать, портовая шлюха, — взревел муж и, подлетев к Эверилд, ударил ее по лицу. — Ты тварь бесплодная, ты еще смеешь открывать рот свой поганый, — он пнул Эверилд в живот. — Ты никчемная, слабая, ты никогда мне не родишь ребенка, порочная тварь, я продам тебя в бордель.

«Мне скучно», — вырвал Эверилд из воспоминаний капризный голос Нагайны.

Эверилд открыла глаза, потерла лицо, удаляя следы сна или транса. Вампирша сфокусировала взгляд на комнате и ответила мысленно: «И что ты предлагаешь?»

Метресса хмыкнула: «Присоединиться к тебе. Я не хочу сидеть с детьми. Ты же знаешь мое отношение к ним».

Еще бы королева не знала. Эти славные детишки пятьсот лет назад прикончили целую деревню. Тогда на вампиров какое-то безумие родительства напало, и они стали обращать детей. Это было самое ужасное время: вампиреныши, лишенные контроля, выпивали целые поселения. Совет ничего не мог сделать: вампиров солнечного затмения было слишком мало. Так стая детей прибыла в тихую деревню у реки Евфрат и напала на людей в стремлении утолить голод. Нагайна в этот роковой день сидела в своем доме и кормила младенца, только родившегося на свет. Не надо говорить, что молодая мать была слишком слаба. В комнате послышался звон стекла, окно за спиной Нагайны разлетелось вдребезги, и из него полезли белые демоны. Один вампиреныш спрыгнул на пол и бросился к матери, младенца он вырвал нечеловеческим усилием.

— Аа-а-а! — в ужасе завопила родительница.

Детеныш вампира жадно вонзил клыки в ляльку. Женщина обезумела от страха, сознание помутилось, и молодая особа рванула к демоненку. Нежить молниеносно перемещалась по дому, не давая себя отловить. Мать кричала, молила, дралась. Вампиреныш, довольно облизавшись, отбросил обескровленное тельце. Нагайна поняла, что опоздала. Плечи жертвы сотряслись от рыданий, она беспомощно смотрела на своего первенца. «Всё кончено!» — лихорадочно шептали губы несостоявшейся матери.

Нагайна застыла в каком-то оцепенении, а бес времени не терял и двумя прыжками настиг ее. Допрыгнув до горла, он вонзил клыки, вырвав кусок мяса из шеи, вампиреныш упал на пол. Из горла убитой горем матери кровь хлынула потоком. Нагайна пыталась зажать рану на шее рукой, но тщетно, алая жидкость заливала ее грудь. Молодая женщина пошатнулась, ноги подломились, она упала. Маленький демон жадно бы припал к ране, но понял, что насытился и, бросив добычу, покинул дом.

Так Нагайна стала вампиром, шрам на шее по-прежнему у нее был, с тех пор она ненавидит детей-вампиров. Она близняшек согласилась взять только по настоянию Эверилд.

«А то тебе всё развлечения, а мне шиш с маслом, — уговаривала Нагайна. — Так нечестно».

«Хорошо, будет тебе веселье. Подходи к храму с детьми, у тебя полчаса, а я попытаюсь убедить главного принять тебя в наш скромный караван», — ответила Эверилд и оборвала связь. Очень вовремя, потому что в двери постучали.

— Госпожа, слонов подали, мы готовы выдвигаться, — раздался за дверью учтивый голос мальчика лет двенадцати.

Девадаси поднялась с кровати, подошла к двери, толкнула створку — та легко поддалась и распахнулась. За порогом стоял юноша с темной кожей, на нём была льняная рубашка желтого цвета, заправленная в такие же шаровары, перевязанные в поясе тугим кожаным ремнем. Служка поклонился госпоже, приветствуя ее. Вампирша кивнула, дав понять, что жест заметила.

— Кирама, ты с нами едешь? — проявила любопытство жрица Кали.

— Да, госпожа. Должен же кто-то ухаживать за слонами, — скромно улыбнулся парень.

Эверилд потрепала его по смоляным волосам, он испуганно отпрянул. Девадаси тоже вздрогнула, пробежавшись взглядом по коридору, она облегченно выдохнула: их, слава Кали, никто не видел.

— Прости, я забылась. Пусть этот секрет останется между нами, — словно заговорщик сказала Девадаси. Служительница храма подхватила мешок с вещами и размашистыми шагами стала спускаться. Мальчик посеменил за ней, когда отошел от шока.

Эверилд вышла под раскаленные лучи солнца, взглядом обшарила небольшую толпу тугов, ища главного. Главарь стоял рядом со слоном. Девадаси улыбнулась ему, подошла к сыну секты. Это был тхаг лет сорока, одетый в белую рубаху и зеленые шаровары. Голову вожака покрывал изумрудный чурбан.

— Бигама, позволь мне с собой взять подругу, — обратилась Эверилд к главному, слегка поклонившись.

Он задумчиво посмотрел на нее совиными глазами.

— Она нам будет обузой, — отказался туг.

— Вы слишком плохого о ней мнения. Раз мне нельзя проводить время с мужчинами, позвольте хотя бы проводить его с подругой. Она тоже почитает Кали и, возможно, по окончанию пути примет посвящение, — принялась уговаривать Эверилд.

— Я ее возьму, если она внесет зарок, — немного подумав, сказал туг.

— А что мы сегодня везем на продажу? — перешла Эверилд на деловой тон.

— Рулоны ткани и разные специи, — пояснил главный.

Эверилд кивнула и, увидев Нагайну, помахала рукой, чтобы привлечь ее внимание. Вампирша ускорила шаг. Служительница храма вновь обратилась к мужчине:

— Познакомьтесь, это моя подруга детства — Нагайна — и ее детки, — представила Носферату свою спутницу.

— Я согласился взять женщину, но не выводок ее детей, — холодно заметил Бигама.

— Обещаю, они будут себя вести хорошо, — поручилась Девадаси за любимую.

Миди подбежала к Эверилд и повисла на ней:

— Тетя Нагайна сказала, что нас ждет развлечение, — восторженно вскрикнула она и чмокнула Эверилд в щеку.

— Хорошо, внесешь залог — и поедешь с нами, — одобрил лидер, обратившись к Нагайне. Та, недолго думая, достала из кармана мешочек с соверенами и протянула тугу.

— Этого хватит? — поинтересовалась вампирша, раскрыв мешок.

— Да, — подтвердил договоренность кивком Бигама, — тот белый слон ваш, — туг взглядом указал на белого исполина. Сын секты подошел к Нагайне, забрал у нее из рук мешочек с деньгами. — На таких слонах ездили только раджи, ну, и девы пагоды, — гордо сообщил туг.

Эверилд поспешила к животному и залезла по веревочной лестнице ему на спину, в паланкин. Нагайна последовала за ней. Королева вампиров забралась в самую глубь передвижного домика, фаворитка присела рядом, а дети, охая и восхищаясь, вскарабкались следом.

— Ой, он такой большой!

— У него, наверно, кровь вкусная», — сказала Миди.

— Все про слона, а Миди — про еду, — возмутилась Эверилд и на всякий случай предупредила: — Слон несъедобный.

— Ну вот, так неинтересно, — разочарованно вздохнула Миди.

Вскоре все девочки были в домике.

— А мы не свалимся? — засомневалась Агния, смотря вниз. Она боялась высоты.

— Нет. Я рядом, — Эверилд взяла Агнию на руки.

— Ой, здорово, мы будем как индийские принцессы, — сказала одна из двойняшек.

— Да, — подтвердила Бронислава, а потом крепко вцепилась в веревки, когда слон тронулся.

Животное, словно корабль, прокладывало путь в толпе, тяжело дыша и отдуваясь, ведь такая жара стояла. Погонщик погонял слона жезлом. Вампиршам достался молодой индус с густыми черными волосами, заплетенными во множество косичек. Он носил ярко-красную рубашку, черные шаровары. Каждый его жест говорил, что он, скорее всего, из благородной семьи.

Преодолев первый страх, Бругинда осторожно выглянула из паланкина.

— Всё-таки слоны — это что-то божественное, лошади им и в подметки не годятся! — восхищенно заявила она.

— Миди, не бойся, выгляни, смотри, какими люди стали маленькими, — упрашивала королева вампиров приемную дочь.

— Интересно, если я спрыгну с этой высоты, то сверну себе шею? — вслух проявляла нездоровое любопытство Миди, смотря вниз.

— Шею не свернешь, но людей напугаешь. Вас и так еле как согласились взять с собой, так что ведите себя тихо, — строго повелела Эверилд.

Агния надменно посмотрела на приемную мать и заявила холодным тоном:

— Ты королева, и не им решать, кто в твоей свите поедет.

«Агния, я здесь обычная жрица богини Кали — Девадаси. Я не имею никакой власти, не путай людей с нами», — мысленно разъяснила Агнии Эверилд.

— Ну так неинтересно. Почему мы должны преклоняться перед едой? — громко спросила Миди, всё же рискнувшая выглянуть из паланкина.

— Тише ты, — прикрикнула Эверилд на мелкую, та насупилась. — Если ты себя будешь вести плохо, я тебя скину со слона, и дальше пойдешь своими ножками, — пригрозила королева вампиров.

И только близняшки сидели молча и смотрели на пробегающих мимо людей.

— Нагайна, что ты их, заморозила? — удивленно поинтересовалась Эверилд, взглядом указав на близняшек.

— Вот ещё, — презрительно фыркнула фаворитка.

— А что ты с ними сделала? — не унималась вампирша.

— Просто велела сидеть тихо и не раздражать меня, — спокойно пояснила Нагайна.

— И они послушались? — поразилась королева вампиров, недоверчиво глядя на близняшек.

— Просто я их держу в ежовых рукавицах, а ты своих балуешь. Что будем делать в этой поездке? — сменила направление разговора метресса.

— Заманивать жертв для Кали. Это единственная цель паломничества, — отозвалась дева пагоды.

— Скучно. Я хочу домой, — с тоской в голосе заявила Нагайна.

— Ты меня совсем не любишь, — обиделась Эверилд.

— Нет. Но если хочешь, чтобы я осталась, придумай мне интересное развлечение, — поставила ультиматум фаворитка.

— Как насчет приюта? — насмешливо предложила Эверилд.

Нагайна поморщилась и возмутилась:

— Избавь меня от такого!

— Если ты потерпишь еще пару лет, то нас ждет кровавое веселье. Хотя с тхагами тоже весело. Сейчас окажемся в лесу, и начнется охота, — проинструктировала королева.

— Румал захватила? — ехидно спросила Нагайна.

— Куда же без него. Кали не любит кровь. Не находишь сходства? Мы кусаем, а она просто просит душить свои жертвы, чтобы напиться крови, — с иронией в голосе заметила Эверилд.

— Мне кажется, Кали одна из нас. Или все хладнокровные пошли от нее, — рассмеялась Нагайна.

Вскоре их скрыли пальмы, ротанг, банановые деревья и другая разнообразная растительность. Жужжали цикады, малярийные комары, где-то шумела священная река Ганг.

— Я слышала, что пираты объявили охоту на тугов, — снова подала голос метресса.

Погонщик ответил:

— Бред. Если кто за нами и охотится, так это проклятые англичане. Уже всю кровь из Индии выпили. Демоны проклятые, — выругался он.

— Ах, да, английские офицеры жаждут отведать нашей кровушки, — согласилась Эверилд.

— Богиня ими поужинает. Думаю, Бигама пошлет вас. Женщины с детьми подкупают, — сказал погонщик. Позади него сидели еще два индуса.

Эверилд обратилась к Нагайне:

— Чувствуешь этот приторный запах разлагающихся трупов? — встревоженно спросила правительница.

— Да. Ты думаешь, что это вампиры? — озадаченно откликнулась Нагайна, пытаясь вдали разглядеть силуэты. Королева кивнула.

«Нам надо уходить. Я уверена, они за мной», — на лице Эверилд отразилось беспокойство. Она не готова была противостоять бывшим членам Совета.

«Может, ты зря паникуешь…» — попыталась успокоить подругу Нагайна. Метнулась первая молниеносная тень и когтями распорола горло погонщика. Раздалась беспорядочная стрельба.

«Уходим!» — коротко скомандовала правительница. Подхватив на руки Агнию, первой спрыгнула вниз и скрылась в банановой роще. Следом за приемной матерью спрыгнули дети, а потом — Нагайна. Фаворитка с малышней также спряталась за деревьями.

«Убираемся, пока они опьянены кровью. У меня тоже рассудок мутится», — велела Эверилд, и они заскользили меж травы, подгибаясь под листьями, а потом бросились бежать.

Кровососы лавировали между бамбуком, баобабами, банановой травой и кокосовыми пальмами. Вскоре крики прекратились: они убежали далеко вглубь леса. Когда Эверилд остановилась недалеко от реки Ганг, Нагайна спросила: «Что они хотят от тебя?»

«Власти над миром», — огрызнулась королева, тревожно принюхиваясь к воздуху и слушая лес.

«А если без шуток? Я с тобой и должна знать, какая нас ожидает опасность», — настаивала метресса.

Раздался свист рамсинги[1]. Эверилд достала инструмент из сари и протрубила в ответ. Еще пара сигналов раздалась. Вампирша вывела трель и убрала инструмент в карманы сари.

— Пойдемте, вдоль реки нас встретят на лодках, — сказала Эверилд, продолжая нервно оглядываться.

— Ты уверена, что мы сбили их со следа? — волновалась фаворитка.

— Да, там был молодняк. Я успела прощупать пространство ментально. Они слишком плохо себя контролируют, но это не значит, что товарищи постарше нас не ждут, — напряженно сообщила Носферату.

— Ты пространно выражаешься. Что им от тебя надо? Если ты хочешь дальше со мной быть, тебе придется всё честно рассказать, — жестко отрезала Нагайна, смотря в глаза повелительницы.

— Что, боишься в темнице оказаться? — едко заметила Эверилд.

— Нет, хочу быть готовой к обороне, — холодно отчеканила Нагайна.

— Им нужен ключ перехода, чтобы встретиться с прародительницами, — немного помедлив, всё-таки поделилась Эверилд.

— Но прародительницы — это миф, — возразила фаворитка.

— Нет. Я однажды плавала в Тихом океане и ушла очень далеко, там я встретила прародительницу: она умирала от какого-то яда. Ее кожа посерела, только живо горели глаза. Не смейся, я даже учителю не рассказывала. Она сказала: «Когда мир тебе наскучит, мы ждем тебя на той стороне», — и вручила мне кристалл. Я так тогда подумала. А на самом деле это был ключ перехода. Она предупредила: «Когда время настанет, ты спасешь наш мир». На этом она испустила дух, а ключ оказался у меня. Сто лет назад я отдала этот ключ на хранение учителю. Я ему не сказала, что это. Семьдесят лет назад я его попросила вернуть. Он отправил его с курьером, но тот не дошел до меня. С тех пор я ищу этот ключ. Пока тщетно: этот вампир словно сквозь землю провалился. Возможно, я навсегда потеряла ключ в новую жизнь. А ведь перед смертью прародительница утверждала, что ключ невозможно потерять. Но, как видишь, это реально, — серьезно закончила королева.

— Может, этот ключ вернется к тебе, когда настанет время, — предположила Нагайна.

— Я не верю в такие байки, но что-то мне говорит, что он ближе, чем я думаю. Возможно, учитель его никому не отдавал. Я чувствую его эманации и слышу зов прародительниц. Да, я не одна такая. Все вампиры, обладающие высоким ментальным уровнем, слышат зов, и ключ получит сильнейший. Понимаешь, это дорога в новую жизнь. Мы увидим параллельные миры… Я уже заболталась. Нам пора. Слышишь? Это рамсинга, — обратила она внимание метрессы на протяжные звуки.

— Да, слышу. Но как ты их понимаешь? — недовольно спросила Нагайна.

— Они нас потеряли, — сказала Эверилд и, поднявшись, направилась вглубь леса. Фаворитка последовала с детьми за ней.

— Что ты будешь делать, если его найдешь? — задала вопрос Нагайна.

— Доберусь до дна мирового океана и попытаюсь открыть переход. Только оказавшись на дне океана, можно перейти в другой мир. Так мне сказала та прародительница. А я уже не могу здесь больше находиться, меня душат все эти ограничения, я хочу новую жизнь, полную неожиданностей. Понимаешь? Новый мир — это как Шамбала или Атлантида, — вдохновенно вещала Эверилд, пробираясь сквозь заросли бамбука и мангров.

— Нет, не понимаю. Эрик Дарт недаром сказал, что ты безумная, — диагностировала Нагайна болезнь у своей покровительницы.

— Считай, как хочешь… Тихо, мы пришли, — оборвала разговор Эверилд. Она подняла руку, останавливая спутников. Королева вампиров замерла за бамбуками и, раздвинув их, всмотрелась в полянку, где туги раскинули лагерь.

— Выходи, дева пагоды, — велел дозорный туг.

Эверилд поняла, что их раскрыли, и вышла из укрытия. На полянке стояло шесть палаток.

— Как вы выжили? — подозрительно осведомился караульный, несколько его друзей держали Эверилд на прицеле.

— Мы отстали от основного каравана: дети захотели собрать фрукты с дерева, мы не смогли им отказать. А когда они наелись, мы стали нагонять группу. Услышав тревожный сигнал, мы остановились, еще двое наших провожатых велели нам ждать в банановой роще. Вот мы и затаились. Они сказали, что если через полчаса не вернутся, то мы должны бежать. Мы спрятались в банановой траве и ждали. Через тридцать минут никто не вернулся. Тогда я рискнула пойти сама проведать, и тут мы услышали сигнал тревоги. Вы ответили, и мы, недолго думая, решили искать вас. У нас было подозрение, что все мертвы, а мы всего лишь слабые женщины. Вот мы и здесь, — закончила Эверилд свою историю и всхлипнула, Нагайна подыграла.

— Хорошо, мы вам верим. Сейчас отправилась группа разведчиков, будем ждать сведений. Моя палатка в вашем распоряжении, дева пагоды. Воистину, вас бережет Кали, — бесстрастно закончил почитатель Кали.

— Я ее воплощение. Она всегда бережет свои игрушки, — без доли стеснения сообщила Девадаси.

Они расположились с детьми в палатке дозорного, туги им принесли еды, и они на нее набросились. Даже детки стали есть, правда, морщились и вскоре отодвинули. Эверилд приказала своим «марионеткам» доесть порции. Она всегда их приучала вести себя среди людей обычно, как люди. Часто приходилось им напоминать элементарные правила: часто менять позу, не смотреть на людей, не моргая, есть еду и многое другое. Вот и сейчас пришлось им напомнить норму поведения. Благо, у каждого были отличные актерские способности.

— По-моему, наши дети себя контролируют лучше, чем взрослые, — фыркнула Нагайна.

Через час вернулись агенты и доложили, что там все мертвы. Эверилд другого и не ожидала.

В палатку вошел хозяин и присел на подушки.

— Я должен вам поверить на слово. Живых там не осталось. Воистину, там похозяйничали демоны. Тела словно обескровлены, — сказал он. — Разведчиков отпаиваем вином.

— Слава Кали, уберегла нас! — воскликнула Эверилд, сложив руки в молитвенном жесте.

— Кали вам благоволит. Завтра на рассвете выдвигаемся, а пока отдыхайте, — велел он и вышел.

— Пронесло, — выдохнула вампиресса.

— Что они тебе сделают, если ты воплощение богини? — усмехнулась Нагайна.

— Могут заживо сжечь на костре. Надеюсь, вампиры нескоро снова нападут на наш след. Надо связаться с Эриком Дартом и доложить про Совет. Теперь я уверена, что бывшие его члены скрылись в Индии. От них надо избавляться, — встревоженно сказала Эверилд.

— А до этого были сомнения? — с издевкой поинтересовалась Нагайна.

— Эрик искал их в Российской империи, Австралии, Англии и Японии, но безрезультатно. Хотя еще надо убедиться, что это точно Совет. Вдруг себя какой-то вампир возомнил богом и решил испить всех индусов, — усмехнулась Эверилд. — А еще несколько дней назад меня нашел туг и передал привет от Киры Блайт. Она одна из членов Совета, кого, кстати, Эрик Дарт хочет помиловать. Я уже думаю, что они в прошлом были хорошими любовниками, — с легкими нотками ревности закончила королева.

— Ревнуешь, — утвердительно отметила фаворитка.

— Немного. Я уже Эрика не видела сто лет. Как уехала из Османской империи, так наши пути и не пересекались. Я учителя чудом нашла. А еще ходят слухи, что среди индусов расходятся волнения, и всё больше становится недовольных Ост-Индской компанией. Я думаю, до восстания недалеко. Но это уже не наше дело, — сказала Эверилд, устроилась на подушках и прикрыла глаза, ища ментально Эрика Дарта.

«Дорогой, привет, не хочешь в Индии навестить свою супругу?» — пропела Эверилд.

«Что, соскучилась?» — усмехнулся Эрик Дарт.

«Не то что соскучилась. Но есть подозрения, что Совет надо искать в Индии. Меня недавно нашли», — сообщила супруга невеселые новости.

«Ты уверена?» — допытывался Эрик Дарт.

«На восемьдесят процентов. Так что приезжай со своим войском», — утвердительно заявила жена.

«Это будет слишком заметно. Я прибуду инкогнито. Ты где находишься?»

«Пока в Калькутте. У нас здесь странности происходят: кто-то сильно жаждет смерти баядер», — пожаловалась Эверилд.

«Это кто такие?» — не понял Эрик.

«Танцовщицы в храме», — объяснила вампирша.

«А причем здесь мы?» — с недоумением спросил муж.

«Притом, что я тоже что-то типа баядеры, правда, выше рангом», — ошарашила Эверилд Эрика.

«И ты не боишься, что людишки тебя убьют?» — насмешливо спросил он.

«Нет. Но если серьезно, кто-то устроил кровавую баню. Сейчас время паломничества, и я ехала в составе такой экспедиции, и на нас напали. Это были вампиры новорожденные. Я не смогла пробить их ментальную защиту, словно ее несколько вампиров разом накладывали. Они убили всех людей, а я с Нагайной и детьми едва успела унести ноги. Мне всё это не нравится. Словно что-то страшное готовится. Совет уже шлет приветы», — обеспокоенно закончила вампирша.

«Пока следи за обстановкой. Что-то новое будет известно — докладывай. Ты создала свою армию?» — задал вопрос Эрик менторским тоном.

«Нет».

«Где твоя охрана?» — тоном дознавателя поинтересовался Эрик.

«Я ее отпустила», — спокойно ответила вампирша.

«С ума сошла?» — возмутился Эрик.

«Есть немного. А еще меня не покидает ощущение, что за мной следят. Но при этом ментально я никого не смогла обнаружить. И баядер, мне кажется, убивает кто-то из наших», — поделилась Эверилд опасениями.

«Это может быть просто совпадением. Я уверен, что просто появился маньяк, одержимый баядерами. Или кому-то одна конкретная мертвая баядера отказала», — сделал умозаключение Эрик Дарт.

«Я склоняюсь к версии с маньяком. Вчера нашли еще один труп», — согласилась супруга с доводами короля.

«Тогда пусть туги и разбираются. Нам своих проблем хватает. Нашла учителя?»

«Да, он меня уверяет, что ни к чему не причастен».

«Ясно. А ты не веришь», — констатировал Эрик.

«Слишком много совпадений. Кто-то нашел меня по нити, примерно в это же время пропал артефакт, за которым я отправляла. Потом многочисленные смерти людей. Такое ощущение, что в Индии орудует своя банда вампиров. До меня дошли слухи, что нашли две деревни с полностью выпитыми людьми. А еще это нападение новообращенных вампиров. Тебе не кажется, что всё это слишком? Плюсом, если мне память не изменяет, мой учитель тебе не принес клятву верности», — изложила Эверилд свои подозрения.

«Я думал, он тебе ее принес», — насмешливо сказал Эрик Дарт.

«За что? За красивые глазки?» — не осталась в долгу королева вампиров.

«Ну ты, вроде как, королева», — заметил Эрик.

«Ага, десять раз. Я королева, пока твоя жена. По сути, ножны для короля», — пренебрежительно отозвалась Эверилд.

«Заметь: очень приятные ножны», — усмехнулся Эрик Дарт.

«Говори-говори. Такие хорошие ножны, что за семьдесят лет ты ни разу не соизволил меня навестить», — не преминула поддеть супруга Эверилд.

«А ты соскучилась? Я не мешаю вашему медовому путешествию с Нагайной», — парировал Эрик Дарт.

«Тебе не кажется, что это путешествие затянулось?» — сварливо заметила Эверилд.

«Я слышу недовольство в голосе своей королевы», — продолжал издеваться Эрик Дарт.

«Кстати, ты потомством обзавелся?» — вспомнила Эверилд важное.

«Да, двоих уже вырастил, еще двоих носят в чреве», — с гордостью ответствовал король.

«Везет вам, мужикам, вы детей можете зачать. А женщины, как всегда, не у дел. Словно сама природа против нас. Или смерть. Хотя мне всё равно не суждено забеременеть — не мне тосковать о несбыточном. Я человеком не смогла родить ни одного ребенка, так с чего я бы смогла родить, будучи вампиром?» — завистливо проговорила вампирша.

«Любовь моя, прекрати хандрить. Я скоро прибуду и подниму тебе настроение», — пообещал король.

«Если твоя фаворитка тебя отпустит», — воткнула шпильку супруга.

«Когда меня волновало мнение женщины? Тем более той, которая пригодна лишь для постельных утех? Извини, что так долго о себе не напоминал, меня дела погребли под собой».

«Ой, хватит оправдываться. Когда мужчина любит — всегда найдет время для своей любви. В принципе, мне всё равно. Да, я выбрала фаворитку, так что грех жаловаться. Мы каждый выбрали свой путь», — философски заметила Эверилд.

«Тебе удалось добиться ответной любви?» — задел за больное Эрик.

«Мне кажется, она просто меня терпит. Ну не будем о грустном. Она рядом — этого достаточно», — смиренно ответила Эверилд.

«Мы хотим играть!» — ворвались детские голоса в ментальную беседу.

Королева вздрогнула. Она открыла глаза и посмотрела на детей, теребящих ее за сари.

«Они уже пять минут тебя дозваться не могут, — рука Нагайны легла на плечо. — Всё хорошо у тебя?» — спросила она.

«Да, не считая того, что Эрик Дарт меня променял на фаворитку», — спокойно ответила Эверилд.

«Поздно ревновать», — спокойно возразил Эрик Дарт.

«Ты еще меня любишь?»

«Уже не уверен. Но, чтобы это понять, надо встретиться».

«Прибегай, я всегда рада тебя принять».

«Через месяц я буду у тебя. До встречи, ангелочек», — сказал король невыносимо низким бархатным голосом и оборвал связь, а Эверилд поняла, что, возможно, в гонках за счастьем потеряла его. Осознавать это было неприятно, но неизбежно.

— Ты помрачнела, — обеспокоенно сказала Нагайна.

Эверилд ее обняла и поцеловала в губы.

— Скажи честно, ты меня любишь?

Нагайна нахмурилась.

— Если бы я тебя не полюбила — не осталась бы рядом. А что случилось? Эрик Дарт променял тебя на другую красотку?

— Не знаю. Может, да.

— Не расстраивайся, я же рядом, или твои чувства ко мне охладели?

— Не знаю. Точнее, не понимаю, почему от этого осознания так больно. Он же клялся мне в любви и за семьдесят лет ни разу не навестил в Индии, хотя мог.

— Может, он был сильно занят. А ты все эти семьдесят лет что делала?

— Странствовала с тобой, искала следы артефакта. И продолжаю это делать. Не знаю, что меня за тоска накрыла. Я всю жизнь бегала от него, а сейчас словно внутри что-то сломалось, — пожаловалась Эверилд.

— Я не вижу причин для печали. Ты хотела получить меня — тебе это удалось. Или я тебе надоела? — спокойно поинтересовалась Нагайна.

— Нет, но и его терять не хочется.

— Его или власть? — уточнила Нагайна.

— Какая ты дотошная. И то, и другое, — согласилась Эверилд.

Фаворитка хмыкнула и, немного подумав, сказала:

— Скорее, власть.

— Ага, которой я даже не пользуюсь. Не смеши меня, — фыркнула вампирша.

— Эверилд, признайся сама себе честно: ты не любишь расставаться со своими игрушками. И в этом с Эриком Дартом вы похожи. Поверь мне, он тебя просто так не отпустит. Он слишком много времени убил на то, чтобы ты осознала, что без него тебе плохо. А сейчас он просто тебя дразнит. Хотя, может, и устал ждать, и выбрал другую, — всё-таки подлила масла в огонь Нагайна.

— Мне, наверное, просто приятно было думать, что он от меня зависит. Эрик Дарт, скорее всего, прав в том, что я люблю власть над мужчинами, — признала свое поражение Эверилд.

— Я же сказала: вы не любите расставаться со своими игрушками. Ладно, пойдем, выгуляем детей, — перевела тему Нагайна.Повелительница величаво кивнула и поднялась с подушек.

Вампирша отдала приказ детям следовать за ней. Нетопырята радостно запрыгали, выбежали на улицу. Детвора, словно листва осенью, разлетелась по полянке.

Бругинда приметила женщин, готовящих ужин. Дитю стало любопытно, она плавно приблизилась к поварам и поинтересовалась властным голосом:

— Вы что готовите?

— Дхансак, — ответила молодая индианка, одетая в красное сари, украшенное бусинами на груди.

— А что это такое? — стала расспрашивать Бругинда, нарезая круги вокруг полевой кухни.

— Пареный цыпленок с рисом и чечевицей. Попробуешь — узнаешь, — подмигнула юная индианка с вплетенным в волосы жасмином. Миди наскучило рассматривать убранство леса, и она тоже подошла к поварам. Малышка потянула носом воздух, уловив запах паприки, перца и мяса.

— Я хочу готовить! — капризно заявила Миди.

— Тебе рано еще, — строго сказала пожилая повариха Зирда. Женщина имела крупную фигуру, носила закрытую одежду и часто недовольно морщилась.

— Сколько тебе лет? — ласково поинтересовалась индианка с жасмином в волосах.

— Два года, — гордо ответила Миди.

— Давай, ты посмотришь, как мы это делаем, а когда нашинкуем все продукты, ты закинешь в котелок? — предложила молодая особа.

— Я хочу нарезать овощи! — продолжала настаивать на своем мелкая.

— Пусть попробует, — подала голос Эверилд.

— Она еще маленькая, поранится, — возразила индианка с жасмином в волосах.

— Будет уроком, — беспощадно припечатала Девадаси.

Река Ганг несла свои воды вдаль, и ее шум напоминал звук сотни лопающихся пузыриков. Воздух был наполнен покоем и чистотой. Эверилд улавливала приятный запах специй и готовящегося мяса. Вода в котелке бурлила, юная индианка с волосами до бедер заваривала чай из чудесных травок. Она отличалась от остальных женщин смелостью: ее наряд не скрывал щиколоток, что неприемлемо для индусов. Пожилая индианка недовольно косилась на свою подопечную, которая порхала по полянке словно бабочка. Девушка подошла к Миди.

— Давай вместе настругаем овощи, — подмигнула смелая индианка. Ребенок тепло улыбнулся.

— Давай! — тут же бросилась помогать Миди. Тогда уже и Бругинда не устояла на месте.

— А я хочу добавлять специи в варево! — заявила она.

Молодая индианка с жасминами в волосах благосклонно кивнула:

— Тогда иди ко мне, — позвала она голосом контральто.

Бругинда показала Миди язык. Мелкая даже не удостоила двойняшку взглядом. Бругинда с Миди занялись приготовлением пищи, остальные просто рассредоточились по полянке.

На небесах разгорался закат. Он выкидывал солнечные снопы искр. Светило поджигало реку и лес, окрашивая всё в кровавый цвет. На реке стояли небольшие палатки, звучала иногда рамсинга, шелестел ветер, рычали тигры и пантеры, пахло охотой. Мимо Эверилд проползла пятиметровая змея с желто-зеленым окрасом. Многие оцепенели в надежде, что она уползет восвояси.

Эверилд смотрела на рептилию, не моргая. Змея остановилась, принимая вызов. Пресмыкающееся зашипело, впилось черными глазами в королеву вампиров. Взгляды двух хищниц встретились, каждая доказывала превосходство. Эверилд не отвела взгляда, опутала сознание змеи, подчиняя себе силой воли и приказывая ползти к ней. Кобра покачнулась, недоверчиво прищурилась, но подчинилась. Вскоре она направилась к вампирше, обвилась вокруг нее кольцами, а Эверилд принялась ее гладить. Змея ластилась, терлась, танцуя и всё сильнее сжимая кольца вокруг добычи. Королевская кобра еще не сдалась. Эверилд не обращала на это внимания, а все наблюдали за действом, затаив дыхание. Змея раздула капюшон, вертикальные зрачки смотрели в душу вампирши. Хладнокровная тварь выгнулась, еще больше раскрыла капюшон, злобно зашипела в лицо укротительнице. Эверилд продолжила, как ни в чём не бывало, поглаживать охотницу. Кобра качнулась в ее сторону и, зашипев сильнее, высунула язык. Пасть змеи оказалась слишком близко, и она укусила вампиршу за щеку. Королева вампиров даже бровью не повела, а только придавила змею такой ментальной оплеухой, что тварь вздрогнула, разжала пасть и отпрянула, окончательно признавая поражения. Кольца, что стиснули тело хрупкой Эверилд до треска костей, вдруг ослабли, капюшон сдулся, а змея покорно положила голову на свое тело, позволив себе зажмуриться от удовольствия. Эверилд довольно улыбнулась.

Первыми отмерли мужчины и достали мушкеты.

— Не вздумайте стрелять, — повелела Эверилд.

Туги невольно подчинились. Только женщины всё еще смотрели на королевскую кобру с ужасом.

— И как тебе не страшно ее гладить? — сказала дрожащим голосом индианка с жасминовыми цветами в волосах. Смелая индианка ожила и с невозмутимым видом вернулась к работе: взяв черпак, она начала помешивать чай, за ней следом отмерли все остальные.

— А чего ее бояться? — ровным голосом ответила вампиресса. — Она сама ко мне ластится.

Нагайна подсела рядом к своей партнерше, провела рукой по гладкой чешуе змеи.

— Смотри, какая красавица, а как жмурится от ласки. Кстати, мы можем ее заморозить. Они же засыпают, когда ощущают холод, — вспомнила фаворитка.

— Эта змея, по-моему, уже утомилась от жары, — не согласилась Эверилд.

— А может, она хочет уйти в спячку? — продолжала сыпать пассия глупыми вопросами.

— Рано еще, — выразила несогласие повелительница.

Смелая индианка с открытыми щиколотками отважно подошла к кошмару среди змей. Она присела рядом, осторожно провела по чешуе лесного монстра. Змея зашипела, не одобрив чужие руки. Отважная индианка пожала плечами, отступила. Восточная девушка с жасмином в волосах набралась храбрости и шагнула к рептилии. Змея настороженно следила за каждым движением чужачки. Молодую индианку трясло, она замерла рядом, не решаясь протянуть руку к чешуйчатой гадине. Эверилд ободряюще посмотрела на женщину. Она решилась, дотронулась до кобры и, скривившись, убрала руку. Рептилия зашевелилась, и индианка отскочила с визгом. Но вернулась, чтобы в этот раз погладить змею. В ответ королевская кобра недовольно зашипела.

— Так нечестно. Почему вам она позволяет себя трогать, а мне нет? — обиделась индианка с жасминовыми цветами в волосах.

— А ты подумай, к кому она потянется. К человеку, который дрожит как осиновый лист? Или к зверю, знающему себе цену? — спокойно пояснила Эверилд.

— Может, познакомимся наконец, — осмелела девушка.

— Почему бы и нет. Я Нагайна, девушка вот этой бяки, — она кивнула на свою повелительницу.

Эверилд усмехнулась:

— Эверилд, супруга Кали.

— Вы правда встречаетесь с ней? — не поверила уверенная в себе индианка, взглядом указав на спутницу жизни Девадаси.

— Дружим, — солгала королева вампиров, бросив предупреждающий взгляд на свою возлюбленную.

— Фу. Хорошо, а то это противоестественно, — с облегчением сказала смелая индианка, смешно наморщив маленький нос.

— А быть женой Кали — не извращение? — лукаво спросила королева вампиров. Смелая индианка в ужасе прикрыла рот.

— Кали — это другое. Ты ей просто служишь, — укоризненно заметила она.

— Будем считать, что мы с Нагайной друг другу служим. Да, подруга? — с улыбкой обратилась Эверилд.

— Можно сказать так. Ну как же вас зовут, милые дамы? — вежливо спросила Нагайна.

— Анкита, — представилась молодая индианка с открытыми щиколотками.

— Дивика, — представилась та, что с жасминами в волосах.

— Тебе бы больше подошло ими Деви, — твердо сказала Анкита.

— Возможно, — не стала отрицать Эверилд.

— И всё-таки, почему она к тебе ластится, а на других шипит? — недовольно спросила Дивика.

— Потому что чувствует одну кровь, — тихо ответила Нагайна. Кобра успокоилась и стала засыпать.

— А вы откуда приехали? — поинтересовалась Дивика.

Эверилд со спутницей перебросилась взглядами. Нагайна взглядом указала, чтобы Эверилд вела диалог. Королева едва заметно приподняла уголки губ.

— Я родилась здесь, — соврала Эверилд.

— А почему у тебя белая кожа, как у англичан? — продолжала допытываться индианка.

— Потому что мой отец был белым, а мать — индианкой. Я пошла в отца, — невозмутимо ответила Эверилд.

— А почему у тебя нет загара? — не отставала девушка.

— Потому что много времени провожу в помещении, — ответила вампирша, уже начиная раздражаться.

— Это плохо: у тебя родятся слабые дети, — с нотками сочувствия сказала Дивика.

— Мне это не грозит: я дева пагоды, воплощение богини Кали, ни один мужчина не имеет права меня касаться, — спокойно парировала Эверилд.

— Прости, я забыла, — покаялась девушка и вернулась к чаю, он уже закипел, и она его сняла с огня. Взрослые боковым зрением отслеживали детей. Агния куда-то запропастилась. Эверилд нахмурилась.

— А я поймала олененка, — восторженно закричала Агния, неся тушу детеныша. Нагайна моментально к ней подскочила, дала ментальную затрещину, мысленно зашипев, как раскаленная сковородка с овощами.

«Что творишь, безмозглая? Такую тушу даже взрослый запыхавшись будет нести. А ты как игрушку его тащишь».

Агния поникла. Фаворитка притворилась, что ей тяжело, и несколько тхагов подбежали, чтобы забрать олененка. Пока Нагайна разыгрывала сцену, Эверилд подчистила всем память. Все решили, что парочка тугов притащили олененка.

Миди успешно справлялась с нарезкой овощей и забрасыванием их в котел.

В лагере горело три костра: один — для чая, два других — для еды. Эверилд заметила, что всё больше прибывало тугов: кто-то уже нес дичь, кто-то травки, а кто-то тащил пленников для Кали. Девадаси среди пленных заметила двух белых офицеров.

Вскоре в лагере стало шумно, он наполнился гомоном голосов. Дети приставали к тугам и просили с ними поиграть, и они, уставшие, не в силах были им отказать. Через двадцать минут все были втянуты в игру ляпы, потом сектанты учили малышню стрелять из трубок. Дети млели от счастья, а Эверилд продолжала гладить змею, оказывая гипнотическое воздействие. Все её обходили стороной и даже не старались с ней заговорить: змея, обвившаяся вокруг Эверилд, их пугала. Туги каждый раз косились на спящую рептилию с великим опасением. Эверилд так просидела час.

Носферату слегка пошевелилась, и кобра подняла недовольно голову, смотря осоловелым взглядом на свою укротительницу. Эверилд в ответ погладила ее по голове.

«Спи, — ментально велела королева своей кобре, — мне просто надо сменить позу», — зачем-то оправдалась она перед чешуйчатой подругой. Девадаси зашевелилась в кольцах змеи, сменив положение тела. Змея снова улеглась, а Эверилд обратилась к Нагайне:

— Положи мне, пожалуйста, салат и немного горячего, — вежливо попросила спутницу укротительница змей.

Фаворитка язвительно сказала:

— Как прикажете, моя госпожа, — метресса поклонилась, а Эверилд глянула на нее исподлобья. Нагайна рассмеялась в голос. Эверилд невольно улыбнулась.

Нагайна взяла банановый лист, положила на него немного салата, а рядом — горячее, отнесла Эверилд.

— Тебе положить прямо на змею?

— Боюсь, она это не одобрит, — усмехнулась вампирша и потянулась за листом. — А можешь еще принести чудесных лепешек? Они так хорошо пахнут, — попросила Эверилд подругу. Та взяла лепешки, положила себе второе и устроилась рядом с Эверилд.

Женщины первым делом накормили детей, а теперь хлопотали над мужчинами. Эверилд всё-таки положила еду на змеюку, та снова зашевелилась, едва не опрокинув весь ужин вампирши. Но Эверилд успела подхватить лист.

— Я же сказала — ей не понравится, — озорно заметила она. Пришлось приноравливаться: одной рукой держать лист, а другой — есть.

«Милая, ты меня так задушишь», — мысленно обратилась Эверилд к кобре. Змея неохотно отползла в сторону, позволяя Эверилд насытиться. Она пристроилась поблизости, но через секунду метнулась молнией. Все вскрикнули, мужчины открыли пальбу, но, благо, змею не задели, а та поймала ужа и стала с удовольствием его поедать.

Мужчины и женщины расслабились.

— От этой змеюки есть один плюс: ни одна змея не проберется в лагерь, — заметил главный юноша с бронзовой кожей, карими глазами, коротко подстриженный. Чурбан он не носил, но был одет в батистовую рубаху и штаны.

— Твоя правда, — отозвался пожилой туг с жестким взглядом черных глаз, одетый в тогу. Он сидел, скрестив ноги, и пил травяной чай.

Молодой туг с твердым взглядом серых глаз осмотрел присутствующих цепко и холодно. В конце его глаза остановились на Эверилд.

— Женщина, подойди, — потребовал он.

Эверилд кивнула и, поднявшись, подошла к нему. Он появился только что, но сразу понятно стало, кто здесь главный. Девадаси смотрела спокойно, хотя, признаться, властные мужчины ее пугали, вот только в ней опасности больше — и веет ей на много метров.

Туг сидел недалеко от костра, на нём была сиреневая батистовая рубашка с расстегнутым воротом, на груди красовалась женщина с телом змеи. Он сидел расслабленно, подмечая каждое движение Эверилд. Вампирша обошла костер, встала напротив верховного жреца, обменялась с душителем изучающими взглядами.

— Вы чего-то желаете, господин? — любезно осведомилась Эверилд.

— Я желаю узнать подробности смерти ваших спутников, — потребовал он прохладно-учтивым голосом.

Вампиресса поведала старую байку.

— Очень странно, что вы спустились на землю, чтобы нарвать фруктов, — иронично поднял бровь предводитель душителей.

— Детей укачало верхом на слоне. Я попросила дозволения идти по земле, — нашлась с ответом сразу верховная жрица.

— Понятно, можете идти. Вам стоит подумать о смене имени, чтобы оно соответствовало вашему статусу, — между делом заметил руководитель организации.

Всё это время змея неотрывно следила за беседующими. Никто не заметил, как она подползла слишком близко для броска. Она вслушивалась в разговор, словно понимала, о чём толкуют собеседники.

Дети доели свои порции и подошли к змее.

— А она может нас покатать? — задала вопрос неугомонная Агния.

— Думаю, это плохая идея, — пресекла Эверилд забаву на корню.

«Мы хотим есть», — сказали девочки хором.

«Когда люди уснут, мы отправимся на охоту», — мысленно сообщила Эверилд подопечным.

«А я не хочу ждать ночи!» — капризно заявила Агния.

«Днем охота запрещена законами», — сурово напомнила королева.

«Вам, взрослым. А мы еще маленькие», — возразила смышленая Миди.

«До темноты рукой подать, — мрачно посмотрела на девочек Эверилд. — Берите пример с Бругинды и Брониславы, они молча терпят», — пристыдила своих дочерей приемная мать. Близняшки Нагайны сидели смирно, на редкость тихие дети.

— Всё, расходимся по своим палаткам, завтра трудная переправа через реку Ганг, — приказал верховный жрец. Он первым встал и направился в свою палатку, следом за ним зашевелились другие.

— Ануджи, позвольте нам подежурить ночью, — обратилась Эверилд к лидеру секты.

Мужчина замер на полпути к своему жилищу, обернулся, долгим взглядом посмотрел на верховную жрицу.

— Вы уже придумали себе новое имя?

Девадаси вздохнула:

— Пошли спать!

Лидер душителей понимающе улыбнулся и, кивнув, удалился в свою палатку. Эверилд последовала его примеру, велев детям идти за ней.

— Будем ждать глубокой ночи, — констатировала печальный факт метресса.

— Видимо. Это не проблема. Я переживаю, что на расстоянии нескольких километров не будет добычи, — потемнела лицом вампирша, сканируя лес на три километра вглубь.

— У нас еда под рукой, — разумно заметила фаворитка.

— Мне они пока нужны живыми. Так что постараемся как можно дольше их не трогать, — охладила Эверилд подругу.

— Как прикажете, моя королева, — насмешливо сказала Нагайна.

— Возможно, скоро это вакантное место займет другая, — подметила Эверилд, тяжело вздохнув.

— Я на твоем месте бросила бы все дела и мчалась к Эрику, — стала подбивать подругу Нагайна.

— Вот еще. Я не собираюсь за ним бегать. Если он откажется от меня, это его право. У него было достаточно времени, чтобы принять решение, — высокомерно заявила королева.

— Как и у тебя, — спустила фаворитка подругу с небес на землю. Королева одарила свою пассию раздраженным взглядом, с тоской понимая, что подруга была в чём-то права.

— Я не уверена, что он мне нужен. У меня есть ты, — отвертелась королева.

— Надолго ли? Огонь между нами остывает. Вампиры не могут долго кого-то любить. Тебе ли об этом не знать, — поспешила остудить подругу Нагайна.

— Эрик тоже вампир — ты забыла? Причем он самый древний из нас. Как думаешь, умеет ли он долго любить? — перевела стрелки на короля Эверилд.

— Он желал тебя полторы тысячи лет, позволял резвиться с другими мужчинами, с чего ты взяла, что он просто так тебя разлюбит? — парировала Нагайна.

— Потому что он тоже не железный. Как думаешь, ему нравится бегать за малолеткой в виде меня, которая вечно задирает нос? — высказала свою точку зрения Эверилд.

— Это твой выбор. Ты бы могла не вести себя как эгоистка, — заключила фаворитка, не желая дальше развивать тему.

— Он уже получил меня, почему ты решила, что его любовь не угаснет? — бестолково продолжала допытываться Эверилд.

— Потому, что он всё еще тебя хочет и очень часто меня спрашивал, как ты. А тебе уже надо определиться со своими чувствами… Слышишь: в лагере наступила тишина, — сменила тему вампирша.

Эверилд кивнула и, поднявшись, выскользнула из палатки.

[1]Рамсинга — один из традиционных духовых музыкальных инструментов в Индии, состоящий из четырех тонких, вставленных одна в другую металлических труб, чаще медных, покрытых краской ярко-красного цвета. Использовалась для подачи сигналов на дальние расстояния, игра требует достаточно сильных легких. Имеет достаточно резкий и долгий звук.

Часть 4 Индия глава 3 Ночная охота

И правда, в лагере уже все спали.

— Мне кажется, мы здесь не одни. Я видела человека за той пальмой, — показала свою наблюдательность королева.

Нагайна тихо выбралась из палатки, внимательно осмотрелась, кивнула, показывая, что посторонних тоже заметила. Метресса мысленно пригласила детей на улицу.

«Не хочешь своих малышей забрать?» — обратилась она к спутнице. Эверилд кивнула и перехватила контроль.

Подруги прислушались к звукам: где-то рычал тигр, проползала змея, а вот и шаги, их несколько. Эверилд указала рукой направление. Дети сорвались с цепи. Она лишь успела приказать: «Всё сделаете тихо».

Ни одного вопля не раздалось. Дозорные ничего даже не заметили. Королева вместе с фавориткой подоспели в последний момент. Детвора молниеносно расправилась с едой: довольные девочки сидели на трупах, потрошили карманы. Эверилд насчитала семерых покойников, прислушалась к звукам.

«Сюда еще движется группа».

Нагайна кивнула, дав понять, что ментальный сигнал уловила.

«Оставьте трупы: к нам еще идет еда», — велела Эверилд, и дети встрепенулись. Их ноздри раздувались, крылья носа трепетали.

«Я чую», — сказала Агния и кошкой скользнула в следующие заросли кокоса — за ней скрылись остальные.

Эверилд с Нагайной замыкали шествие. Они беззвучными тенями струились меж деревьев. Вот совсем близко послышались голоса.

— Что-то нет сигнала, — сказал хриплый голос.

— Значит, туги их обнаружили, — ответил второй, звонкий.

Вампиры затаились в зарослях бамбука. Эверилд осторожно выглянула: еще шестеро мужчин стояли, переминаясь с ноги на ногу. Белая смерть выскочила из укрытия как черт из табакерки. Эверилд моментально настигла жертв, сбив их с ног своим телом. Враги покатились по земле. Носферату сжала офицера в тисках, раздался хруст костей, мужчина вскрикнул от боли. Эверилд прокусила артерию вояки и стала взахлеб пить. Еще несколько быстрых теней покинули место засады. Это была малышня. Они улюлюкали, хохотали, словно демоны преисподней. Лесную тишину разорвали крики ужаса. Агния выкатилась солдату под ноги, он не удержался, рухнул на землю.

— Мой! — вопила Агния.

Бругинда с Миди набросились на одного военного и рвали его когтями, слизывая кровь с рук. Трое беретов разрядили мушкеты. Близняшки накинулись на двоих из них, Нагайна расправилась еще с одним служивым, нанеся удар кулаком в голову. Мужчина потерял сознания, и вампирша спокойно наслаждалась вкусом крови.

— Это демоны!! — закричал кто-то и бросился наутек. Ребятне было только в радость: они погнали жертв через лес. Двое мужчин улепетывали как зайцы, стараясь запутать следы. Нагайна погналась было за ними, но Эверилд ее остановила мысленным посланием: «Пусть наиграются», — сказала правительница. Вампирша кивнула, вернулась к королеве, и они вдвоем уселись под баньяном.

Вампирши ментально отслеживали детвору. Девочки гнали свой поздний ужин до реки, а там напрыгнули на жертв и повалили. Потом Эверилд с Нагайной услышали мысленный спор двойняшек.

«Первая я!» — сказала Бругинда.

Бронислава толкнула ее в бок.

«Нет я. Ты уже ела!»

Они бы и дальше спорили, если бы к воде не вышли два тигра. Дети тревожно переглянулись: с хищниками они еще не сражались. Девочки сразу поделили добычу и стали отступать в воду, тигры приближались. Они глухо ворчали, но нападать не торопились. Миди вскрикнула: ее кто-то укусил за ногу.

— Поможем? — спросила Нагайна.

— Нет, пусть сами учатся справляться, — сказала Эверилд.

Рядом с вампиршами остывали два трупа, слышался вой шакалов.

— К нам гости, — расслабленно заметила Носферату. — Не будем их заставлять нервничать.

— Угу, — согласилась Нагайна, и вампирши поднялись с земли.

Они пошли по направлению к детям, а вой был всё ближе.

— Нам бы в город, — лаконично подметила Нагайна.

— Всему свое время, — сказала Эверилд.

— Здесь где-то есть охотничий дом, — вдруг вспомнила Нагайна.

— Ты думаешь, они не наелись? — спросила королева у фаворитки.

— Уверена, что нет, — безразлично подтвердила метресса.

Вампирши вышли на берег; два тигра плыли по воде, загоняли малышню в камыши. Эверилд скинула одежду первой, Нагайна последовала ее примеру, и они, не сговариваясь, бросились воду.

Королева нагнала первого тигра и прыгнула на него, тигр вывернулся и щелкнул зубами. Вампирша полоснула его когтями, и в воде началась борьба. Эверилд схватила тигра за туловище и потянула на дно. Она держала его там до тех пор, пока он не захлебнулся. Тигр оставил на теле Эверилд раны, но они ее совершенно не волновали. Когда Эверилд вынырнула, второго тигра не было видно, она вздрогнула от неожиданности: рядом с ней плыла королевская кобра.

«Что будем делать?» — обратилась Нагайна ментально, она сидела на другом берегу с детьми.

Эверилд преодолела расстояние за несколько минут.

— Продолжим охоту. Видишь огни города? — задала вопрос Эверилд.

— Ты предлагаешь плыть к ним? — поинтересовалась Нагайна.

— Да. Здесь недалеко должна быть стоянка из лодок, там мы сможем накормить детей, — проявила наблюдательность королева, вампирша кивнула.

Эверилд посмотрела на свои располосованные руки и тело.

— Пусть сначала раны затянутся, — сказала Нагайна, обеспокоенно глядя на подругу. Миди тоже сидела хныкала, у нее была прокушена нога.

— И что ты ноешь?! Не больно же.

— Зато некрасиво, — шмыгнула Миди.

— Подожди немного, и рана заживет, — ласково сказала Эверилд, — вон, смотри, она уже затягивается.

И правда, рана стягивалась.

— Если я была бы человеком, уже погибла бы, — блеснула умом Миди.

— Но ты не человек.

— И ты не совсем права: рана болит. Слабо, но болит, — пожаловалась Миди.

— Сейчас пройдет, — пообещала Эверилд.

Они сидели так полчаса; Нагайна развела костер и успела сплавать за вещами, которые теперь сушились над огнем.

— Ну что, поплывем дальше охотиться? — весело предложила Эверилд, когда раны затянулись.

— Нет. Мы хотим обратно в лагерь, — хором сообщили дети.

— Кусать никого не будете? — строго спросила Эверилд своих подопечных.

— Не будем, — пообещали девочки.

— Видимо, на сегодня впечатлений хватило, — удовлетворенно сказала вампирша.

— Тогда поплыли на тот берег, — заключила Нагайна.

Дети тревожно посмотрели на воду, на берег вскоре выплыла королевская змея и подползла поближе к костру. Она явно устала.

— Нам придется немного задержаться. Змея устала, — Эверилд кивнула на свою питомицу. Дети разочарованно вздохнули, но спорить не стали. — Не хотите на пару часиков в летаргический сон погрузиться? — ласковым голосом поинтересовалась приемная мать. Она вдруг осознала, что от детей устала.

— Не хотим, — хором ответили вампирята.

Эверилд кивнула и стала палкой ворошить костер.

— Чем займемся? — лениво поинтересовалась Нагайна.

— Можем поохотиться на дичь и приготовить мяса, — предложила королева.

— Зачем? Его никто из нас не ест, — воспротивилась Нагайна.

— А детям, по-моему, очень нравится дикое мясо, — выразила несогласие Эверилд.

— Не уверена. Они отплевывались от него, — продолжала Нагайна отстаивать свою точку зрения.

— Так то был цыпленок!

— Эверилд, мы обе знаем, что человеческая еда для нас безвкусна, — с нажимом сказала Нагайна.

— Ну ладно, ладно, — сдалась вампирша.

«Тогда предлагаю заняться любовью», — прошептала Нагайна и, приблизившись, поцеловала королеву.

«Здесь дети», — возмутилась Эверилд.

«Им уже сотня лет. Вообще пора отпустить их в свободное плавание», — заметила Нагайна.

«Чтобы они целые деревни вырезали, в основном — Агния», — скептически заметила Эверилд.

«Ну да, Агнии еще рано. А остальные хорошо себя показали», — гнула свою линию Нагайна.

«Не смеши меня. Куда они пойдут и кому нужны?» — задала риторический вопрос королева.

«Никому. Но могут заниматься бродяжничеством», — продолжала дразнить Нагайна. Ей доставляло удовольствие, когда Эверилд злилась или теряла терпение.

«Не неси чепухи», — сурово пригрозила Эверилд.

Нагайна обняла Эверилд и поцеловала в губы. Королева ответила тем же.

«Что, дети тебя уже не смущают?» — Нагайна в чём-то была права: девочки всё равно уже знали, что бывает между взрослыми и чем это кончается.

Эверилд взяла обнаженную Нагайну на колени и стала поцелуями покрывать ее шею. Спутница королевы зажмурилась, от наслаждения запрокинув голову. Эверилд нежно покусывала подругу, но вдруг зашипела змея, и вампирши отпрянули друг от друга.

В свете костра стояла бледная молодая женщина с уложенными черными волосами, с пронзительным взглядом черных глаз, в голубом сари. На ее шее висела золотая цепочка с кулоном в виде рубинового сердечка, цепь была тяжелой, весила, наверное, граммов тридцать. Пальцы женщины украшали золотые перстни с различными камнями, на одной руке виднелся цветок из бриллианта и сапфира, на другой — ветка оливок из изумруда. Это то, что было на средних пальцах. На указательном — золотое кольцо с глазом змеи, на безымянном — кровавая капля из граната. Эверилд узнала бы эту женщину из тысячи, а сейчас, если бы не кобра, они с Нагайной пропустили бы такое знаменательное событие.

Вампирши напряглись и стали ментально ощупывать пространство. Женщина сказала:

— Не переживайте: кроме меня здесь больше никого нет. Долго мне пришлось тебя выслеживать, Эверилд Тревел, — успокаивающе проговорила гостья.

— Дарт, — поправила вампирша.

— Хорошо, Эверилд Дарт. Всё-таки слухи не врут, и Эрик Дарт действительно сделал тебя своей женой. Как это опрометчиво, — она усмехнулась, показав белоснежные клыки, и протянула руки к костру. — Поговорим?

— Поговорим, — покладисто согласилась Эверилд, убедившись, что на сотни метров нет никого из сородичей. Вампирша кивнула гостье на место возле костра. Та села ближе.

— Жаль, что мы утратили чувствительность. Кстати, у тебя отличная охранница, если бы не кобра, вы бы не заметили моего приближения. Не хмурьте брови, Ваше Величество, это портит ваше милое личико, — ехидно сказала визитерша.

— Не заговаривай мне зубы, Кира, — холодно приказала Эверилд, и снова эта ехидная улыбка.

— Как скажете, Ваше Величество. Сейчас же вас так принято величать? Я хочу вам предложить сделку. Вы мне отдаете артефакт, а я говорю Совету, что вы сбежали, — начала торговаться Кира.

— А я думала, что ты хочешь примкнуть к нам, — насмешливо сказала Эверилд, подбросив хворост в костер.

— Боюсь, Эрик Дарт меня не помилует. А гнить в темницах не хочется: я слишком для этого хороша, Ваше Величество, — с легкой издевкой сказала Кира, не собираясь сдавать свои позиции.

— А если Эрик Дарт тебя пощадит, тогда что? — поинтересовалась вампирша.

— Ты ему запретишь меня покарать? — не осталась в долгу Кира Блайт.

— Мы могли бы стать хорошими подругами, — продолжала гнуть свою линию Эверилд, уводя разговор от артефакта.

— Мне не нужна твоя дружба. Мне нужен артефакт, — холодным тоном сказала Кира.

— Зачем? — спросила Эверилд.

— А зачем он нужен тебе? — с вызовом спросила Кира.

— Если ты хочешь власти, он ее не даст, — предупредила правительница.

— Нет, я устала от нее. Я хочу свободы, — опровергла визитерша предположение Эверилд.

— Тогда тебе придется принять нашу сторону, — с нажимом сообщила королева.

— А если я не хочу? — воспротивилась Кира.

— Тогда и артефакта тебе не видать как собственных ушей, — с наигранным огорчением заметила правительница.

— Не играй со мной: ты слишком мала для этого, — нахмурилась Кира.

— А я не играю, а предлагаю сделку. Ты принимаешь нашу сторону, становишься шпионом в Совете и выдаешь их всех, а взамен получаешь артефакт. Всё предельно честно, — улыбнулась Эверилд.

— Слабо мне верится в твою честность, — заметила Блайт.

— Ничего другого я тебе предложить не могу, — Эверилд развела руками.

— Эверилд, ты же темнишь. Скажи, что с этим артефактом не так. У тебя его украли? — спросила Кира в лоб.

— Со дна океана еще никто не возвращался, — спокойно ответила Эверилд.

— И дело только в этом, — расхохоталась Кира. — Малышка испугалась смерти. Я была более высокого о тебе мнения, — Кира утерла слезы, выступившие от веселья.

— Допустим. Так ты готова принести клятву верности за призрачную надежду перейти в другой мир? — продолжала гнуть свою линию Эверилд.

— Скажи честно, ты тоже слышишь зов прародительниц? — задала вопрос гостья.

— Слышу, и он уже становится невыносимым. В основном, когда подходишь близко к океану. Так что, ты принимаешь нашу сторону? — не позволила Эверилд увести разговор в сторону.

— Не боишься, что я предам вас при удобном случае? — выдвинула свой последний аргумент Кира.

— Для этого ты дашь клятву на крови, и я всегда смогу тебя найти, даже если ты окажешься в преисподней, — уверенно заявила Эверилд.

Кира задумалась. Нагайна делала вид, что ее нет, а дети притворялись спящими.

— Хорошо, я согласна. Но и ты мне дашь нить связи, — выдвинула Кира свое условие.

— Нет. Так дело не пойдет. Достаточно того, что ты получишь артефакт и лояльность Эрика Дарта, — отказалась королева.

— Интересно, как ты его уговоришь? — изогнула бровь Блайт.

— Это уже мои заботы, — не позволила Эверилд проклюнуться сомнениям оппонентки.

— Хорошо, принимай клятву, — сдалась Кира. — Я, Кира Блайт, клянусь тебе, Эверилд Дарт, служить верой и правдой и позволяю связать меня нитью поиска, — торжественно принесла клятву бывшая врагиня. Кира когтями порезала себе руку, голубая кровь закапала в огонь.

— Я, Эверилд Дарт, принимаю твою клятву и отдаю артефакт, — вампирша полоснула свою руку, и новая кровь закапала в огонь.

Эверилд подошла к Кире и слизала ее кровь, запоминая вкус, — теперь она всегда будет знать, где она. Эверилд скользнула в ее сознание, сминая ментальную защиту. Кира закричала, попыталась ее вытолкнуть. У обеих потекла кровь из носа. Две воли боролись. Эверилд выпила все воспоминания Киры, проламывая защиту и подчиняя своей воле.

«Теперь ты будешь полностью в моей власти. Малейшая попытка причинить мне или кому-то из близких вред — и сначала ты будешь испытывать адские боли, а затем сойдешь с ума. Что может быть страшнее боли? Если только смерть. Только, вот беда, она над нами не властна».

— Сука! — с чувством выругалась Кира и осела на землю без сознания.

Нагайна испуганно спросила:

— Что ты с ней сделала?

— Подчинила своей воле.

— Ты сделала из нее марионетку?

— Не совсем: наложила ограничения. Она теперь будет служить только мне. Ну еще выпила все воспоминания.

— Она теперь ничего не помнит?

— Почти, — согласилась Эверилд.

— Жестоко!

— Безопасно, — не согласилась Эверилд.

— Она же теперь будет как младенец.

— Нет. Часть воспоминаний я ей оставила.

— И чем это чревато?

— Ничем. Я просто стерла ей память об артефакте, подчинила своей воле, поставила блок на причинение вреда, ну и облегчила ей душу, забрав воспоминания. Одна польза, и ничего более, — сказала вампирша.

— Стерла ее личность.

— Только память. А душа на месте: я ее похищать не умею, — усмехнулась Эверилд.

Костер прогорел, змея потянулась, дети вскочили на ноги. Кира застонала, открыла глаза и села.

— С добрым утром.

— Нам пора возвращаться в лагерь, — встревожилась Нагайна.

— Эта сука там убила всех. Видимо, паломники из нас никакие. Они будут нас преследовать.

— И всё-таки, зачем ты украла память, своего жизненного опыта не хватает?

— Хватает. Но чтобы принять ее облик, мне нужно украсть все воспоминания, — сказала Эверилд.

— Ты сделана из титана, раз добровольно похищаешь чужие воспоминания. Это какой груз тебе приходится нести на душе: все радости и боли чужих людей.

— Нет, дорогая, я просто умею абстрагироваться от чужих проблем. И понимаешь, воспоминания ты воспринимаешь ярко, но чувства не передаются. Как смотришь спектакль, — немного подумав, сказала Эверилд.

— Даже спектакль вызывает эмоции, если хороший, — возразила Нагайна.

— Да, это именно спектакль, который ты посмотрел, поплакал, посмеялся и забыл. Осталось только общее впечатление.

— Ясно, — сказала Нагайна. — С тобой опасно находиться рядом.

— Не бойся: твои воспоминания мне не нужны, — сказала Эверилд.

Кира смотрела на них осознанным взглядом.

— Как себя чувствуешь?

— Словно меня высосали сто вампиров, — сказала Блайт.

— Понятно. Хреново. Меня тоже немного штормит.

— Что ты сделала со мной?

— Ничего. Приняла клятву верности.

— Я ничего не помню.

— Свое имя помнишь?

— Кира.

— Кто ты помнишь?

— Вампир, мне две тысячи лет, а остальное словно в тумане.

— Сочувствую, амнезия, такое бывает после клятвы, — сказала Эверилд с сочувствием. Нагайна бросила на нее осуждающий взгляд.

— А я вспомню свою прошлую жизнь?

— Не знаю. Бывает по-разному. Но восприми это как жизнь с чистого листа, — спокойно посоветовала Эверилд.

— Куда пойдем? — перевела тему Нагайна.

— В город, — она кивнула на огни вдали.

— Что там делать?

— Ничего, — сказала Эверилд.

— Опять искать тугов?

— Почему бы и нет. А вообще я бы занялась остатками Совета. Теперь мне известно, где они. Осталось собрать личную гвардию и накрыть их. «Появлюсь в ее облике», — сказала Эверилд уже ментально.

— Всё-таки ты стерва.

— Я никогда этого не отрицала, на войне все средства хороши, — улыбнулась Эверилд.

— Ты знаешь, что своим даром вызовешь ненависть окружающих? Они будут тебя бояться.

— Или просить подарить им забвение. Кто тебе еще вручит такую сладкую пилюлю? Многие вампиры отдали бы многое, чтобы забыть свое прошлое. Ведь они когда-то любили, страдали, морально умирали. Я даже знаю несколько таких вампиров, готовых расстаться со своими воспоминаниями. Да, ты права, Эрик Дарт не выпустит такое оружие из рук, даже если разлюбит, — улыбнулась Эверилд.

— С тобой опасно дружить.

— Нет, девочка моя, со мной полезно дружить, но опасно становиться моим врагом, — спокойно сказала Эверилд. — Подъём, нам пора!

— А куда ты денешь змею?

— Заберу с собой, она очень милая, — сказала вампирша и обратилась к змее: — Пойдешь с нами в город?

Эверилд поймала недоумевающий взгляд змеи и передала ей картинку. Кобра показала, что хочет охотиться в лесу: здесь хоть есть змеи.

— Всё в твоих руках. Соскучишься — найдешь. А вообще, можем по ночам охотиться в джунглях, — Эверилд снова показала змее картинки, и змея, немного подумав, кивнула.

— Пошли, — сказала вампирша, и дети засобирались.

Эверилд сняла сушившиеся вещи и надела сари. Нагайна тоже сняла одежду и надела на себя. Они затоптали костер.

— Всё-таки жаль, что путешествие не состоялось.

— Не переживай, туги скоро меня найдут снова.

— Если ты захочешь, — усмехнулась Нагайна.

Они двинулись в сторону города, змея поползла за ними.

— Когда прибудет Эрик Дарт?

— Сказал, что через месяц.

— А кто такой Эрик Дарт? — спросила Кира.

— Мой муж и твой король, — ответила вампирша. — Всё-таки я немного перестаралась.

— Это мягко сказано. Честно, после такой демонстрации хочется с тобой расстаться.

— Не поджимай хвост, я близких не трогаю.

— Откуда я знаю?

— Ты же помнишь свое прошлое?

— Да.

— Ну вот и всё.

— Вы о чём? — снова подала голос Кира.

— О своем, о женском, — отмахнулась вампирша.

— Всё-таки создание приюта мне уже кажется привлекательной идеей, — сказала Нагайна.

— Приют, — оживилась Кира.

— Да, приют из множества вампирят, — усмехнулась Эверилд.

— Брр, звучит жутко. А это не опасно? — спросила Кира. Она остановилась, пытаясь что-то усиленно вспомнить, но голова болела при малейшей попытке.

— Нет, если несколько ментально сильных вампиров будут контролировать детей, — ответила Эверилд.

Они дошли до стоянки — дальше пешком идти не хотелось.

— Может, возьмем лодку? — посмотрела Эверилд на станцию с лодками.

Несколько сотрудников суетились на станции, некоторые рыбаки уже отплывали за уловом.

— Почему бы и нет. Детям понравится: на лодке они еще не плавали, — согласилась Нагайна.

Вампирши подошли к пожилому лодочнику, одетому в лохмотья. Волосы его были грязны настолько, что смотреть было противно, от него пахло болезнью.

— Вы чем-то больны? — спросила Эверилд.

— Нет.

— У вас очень нездоровый вид, — заметила она.

— Вы тоже выглядите не лучше, — сварливо ответил старик.

Вампирши переглянулись. Нагайна отрицательно покачала головой, Кира — тоже.

— Если вас надо куда-то доставить…

— Благодарим, почтенный, но мы пешком дойдем, — вежливо отказалась Эверилд.

Они отошли подальше и присели на пирсе, ожидая остальных лодочников. Еще через два часа станция наполнилась людьми. Эверилд подошла к молодому мужчине в мусульманской одежде. Он осмотрел потенциальных пассажирок цепким взглядом.

— Куда вас, дамы, доставить?

— В Калькутту, на станцию Тхаагаву, — сказала Эверилд и протянула сотню рупий.

— Мало — пятьсот.

— Хорошо, — и добавила еще четыре сотни.

— Это грабеж! — возмутилась Нагайна.

— Не обеднеем, — отмахнулась Эверилд. И всё-таки ее что-то настораживало в этом мужчине.

— Садитесь в лодку, — он сделал приглашающий жест, и вампирши заняли свои места.

— А крокодилы нас не достанут?

Мужчина закричал, увидев змею. Подбежали английские офицеры и спросили:

— В чём дело? — но ответа не потребовалось, змея раздула капюшон.

Офицеры достали пистолеты, но Эверилд успела быстрее. Она выпрыгнула из лодки, одному офицеру вывернула руку, другого — сбила с ног. Рефлексы не подвели.

— Простите за резкость, но эта змея со мной, — сказала Эверилд, улыбаясь.

— Кто ты такая?

— Девадаси, — ответила Эверилд.

— Чья? За чьего бога тебя выдали замуж?

— За Шиву?

— Не вижу метки.

— Я ее стерла, а новую забыла нанести.

— Почему одна гуляешь?

— Мне так захотелось, тем более муж не против.

Офицеры оценили шутку и рассмеялись.

— Ладно, отплывайте. Мы не тронем вашу змею.

— Благодарю, и еще раз простите, — попросила Эверилд прощения.

— Я не поплыву со змеей в лодке! — заупрямился лодочник.

— Я заплатила тебе достаточно, чтобы не возникло возражений.

— Я не соглашался рисковать своей жизнью! — не унимался мужчина.

— Взяв завышенную цену, вы уже согласились, или вы хотите навлечь гнев моего мужа? — усмехнулась вампирша.

— Не смешно. И у Шивы одна жена — Кали.

— И еще целый полк смертных жен, — ответила Эверилд.

— Я отказываюсь с вами плыть, можете забрать свои деньги.

— Трус, — презрительно бросила Эверилд и протянула руки за рупиями.

— Я не трус, — возмутился он.

— Докажи, — Эверилд кивнула на змею.

Вот только он испытывал страх, помноженный во сто крат. Вампиры тоже излучали опасность. Мужчина побледнел от страха.

— Давайте деньги, — повелела Эверилд, и мужчина, поколебавшись, их отдал.

Вампирши переглянулись и, пожав плечами, пошли дальше искать лодку. Змея ползла следом как верная охранница, и люди старались их обходить стороной.

— Похоже, мы сегодня не отплывем, — сказала Нагайна, закурив трубку.

Они сидели на пирсе и смотрели на отплывающие лодки. Вдруг тот молодой человек, который испугался змеи, подошел к ним, поклонился Эверилд.

— Простите, я вас сразу не признал. Я хочу исправить свою ошибку, — сказал он, немного замявшись; Эверилд удивленно посмотрела на него. — Вы же наврали, что являетесь Девадаси Шивы. Я вспомнил вас: я видел вас в храме богини Кали, вы там проходили посвящение. Я не хочу навлечь гнев богини, — сказал он.

— Если вы готовы на борт принять змею, мы поплывем с вами.

— У вас всё равно нет выбора: все лодочники отказались плыть.

Он был прав: к кому бы путницы ни подходили, все отказывались, поэтому они присели на пирс, ожидая смельчака, вот он и появился.

— Какой проныра, — усмехнулась Эверилд, а мужчина снова поклонился ей. — Хорошо, идем, — согласилась вампирша после короткого молчания.

Они загрузились в лодку, и та поплыла навстречу новым приключениям.

«Как ты собираешься накрыть бывших членов Совета?» — спросила Нагайна.

«Всему свое время, не спеши», — сказала Эверилд и прикрыла глаза, слушая плеск воды, крики какаду, чаек и марабу.

Королева понимала: чтобы застать остатки Совета врасплох, придется надеть чужую личину. Она должна появиться там сегодня с новостями. А Совету именно нужен ключ. Они считают, что он откроет в них новыесверхспособности, которые позволят им победить Эрика Дарта. Так-то оно так, но в то же время не так. Ключ лишь открывает врата в другой мир, а выпустит он из него или нет — не ясно.

Эверилд ощутила легкое покалывание, словно с ней кто-то пытался связаться. Она открыла сознание и вздрогнула, услышав низкий баритон Майкла Денесента.

«Что, опять в бегах?» — усмехнулся глава бывшего Совета.

«А это уже не твое собачье дело», — отрезала холодным голосом Эверилд.

«Что, Эрик Дарт с тобой наигрался? А я предупреждал тебя, глупышка. Это с виду он благородный», — злорадно заметил лидер прежнего Совета.

«Чего хочешь?» — спросила Эверилд, возведя защитную стену, чтобы он глубже не проник в мысли.

«Ты знаешь».

«Не понимаю, о чём ты», — невинным тоном проговорила Эверилд.

«С огнем играешь, детка», — сказал Майкл хрипловатым голосом.

«Угрожаешь?»

«Нет, всего лишь предупреждаю. Думаешь, украла воспоминания Киры Блайт — и победила?» — он рассмеялся, а Эверилд не смогла скрыть удивления.

«Откуда ты знаешь?»

«Я всё про всех знаю. Ну как, договоримся, или дальше будешь упрямиться?»

«Нам не о чем договариваться».

«Зря так думаешь. Я знаю, где вы плывете, стоит дать мысленный приказ, и Кира заберет у тебя артефакт».

Эверилд мысленно отругала себя за оплошность: память Кире она стерла, а вот защиту от ментального воздействия и проникновения в мозг поставить забыла.

«Прикажи», — сказала Эверилд, она улыбалась.

Кира шевельнулась, ибо сильная боль ее скрутила так, что она больше ничего не смогла сделать.

«Что ты с ней сделала?!» — закричал Денесент.

«Догадайся сам, раз такой умный», — предложила Эверилд и мысленно рванула в сознание Майкла. Она увидела его сидящим на циновке, он пил чай, а за окном был Храм Шивы. Но потом боль пронзила сознание Эверилд, и ее выбросило из мозга Денесента.

Эверилд застонала. Нагайна испуганно спросила:

— Что случилось?

— Всё нормально, — сказала Эверилд, держась за голову. — Они замкнули круг, и меня выкинуло из сознания Денесента, — простонала она. Голова раскалывалась.

Хозяин лодки смотрел на них с ужасом. Кира, пока билась от боли, чуть лодку не перевернула, но ее отпустило.

— Они сменили локацию. Я примерно знаю, где их искать, но больше мне ничего узнать не удалось. Я попыталась украсть его память, но меня приложило мощным ментальным ударом, и спасла меня лишь защита от полного помутнения рассудка. Еще чуть-чуть, и он выжег бы мне мозг, — сказала Эверилд, продолжая держаться за голову.

Кира очнулась и, смотря с ужасом по сторонам, спросила:

— Что это было?

— Не знаю, — ответила Эверилд, беря себя в руки. Голова по-прежнему болела, но если она хочет, чтобы Денесент больше не смог проникнуть в сознание, ей надо поставить защиту Нагайне и Кире. Эверилд ментально потянулась к ним, выплетая защитный блок.

— Что ты делаешь? — спросила Нагайна.

«Защищаю твое сознание от чужого воздействия. Денесент знает, что я похитила память Киры — планы немного придется изменить», — мысленно проговорила Эверилд.

«Плохо дело. Но как он узнал?»

«У Денесента спроси!» — огрызнулась Эверилд, не признаваясь Нагайне, что это она забыла поставить ментальную защиту на Кире.

«При встрече обязательно спрошу», — ответила той же монетой вампирша.

«Удачи, как встретишься — не забудь его пленить».

«Обязательно».

Нагайна стала смотреть на воду, выпрыгивающих рыб и плывущих крокодилов, притворяющихся бревном.

— Хватит дуться, — дернула за сари Нагайну Эверилд.

— Ты в последнее время такая грубая.

«И что, это рушит твою душевную организацию?» — ехидно спросила Эверилд.

«Еще как. Я очень ранимая в душе. Я понимаю, что у вас с Эриком проблемы, но это не значит, что ты можешь срываться на мне, я не позволю».

«Причем тут Эрик? С ним, поверь, я в состоянии разобраться сама. У нас проблемы с Советом. Но никак не с Эриком. Если мы эту погань не уничтожим, они будут отравлять общество и будить нездоровый интерес к революции».

«Зачем им революция, если Эрик Дарт правит железной рукой?»

«Ради развлечения. Знаешь, нам скучно».

«А вы с Эриком Дартом устроили революцию от скуки?»

«Я точно. А у Эрика была конкретная цель отомстить тем, кто убил его отца».

«Какая благородная цель, и ради этого надо большинство вампиров побросать в темницы? Великолепно».

«Прекрати. Мы обе знаем, что это не так».

«Мне кажется, Эриком Дартом управляет только месть».

«Нет. Многие вампиры были недовольны Советом из-за того, что они уничтожают детей, а Эрик позволяет их заводить, да и в любом количестве».

«Ну с этим не поспоришь», — сдулась Нагайна.

Близняшки играли в игру, кто поймает рыбу, плывя в лодке. Они обе перевалились за борт, пытаясь схватить прыгающих рыб. Вскоре и другие девочки присоединились к игре.

— Прекратите безобразничать, — строго сказал хозяин лодки. — Мы из-за вас перевернемся, — в чём-чём, а в этом он был прав: лодка накренилась.

— Девочки, прекратите хулиганить! — прикрикнула Эверилд.

Все обиженно посмотрели на нее, и только Миди торжествующе подняла руку с рыбой.

— Я поймала!

— Молодец, а теперь опусти, — приказала Эверилд.

— Может, я хочу ее съесть?

Рыба была против, поэтому извивалась, как могла. В итоге она выскользнула из рук и плюхнулась в реку, поспешив скрыться подальше. Девчонки засмеялись, а Миди насупилась.

— Всё из-за тебя, — сказала она Эверилд, но приемная мать не обратила на ее слова внимания.

Часть 4 Индия Глава 4. Смерть баядер

— Долго нам еще плыть? — обратилась вампирша к индусу.

— Вечером будем уже в Калькутте, — немного подумав, ответил мужчина.

— Хорошо, а то меня этот путь по воде утомил. Не люблю воду: чувствуешь себя в ней беззащитной, — пожаловалась Эверилд, откинувшись на бортик лодки. Солнце припекало лицо.

— Я хочу быть такой же загорелой, как он, — сказала Миди.

— А ты больше проводи времени на солнце — и тоже станешь шоколадной, — добродушно сказал индус, не переставая коситься на задремавшую змею.

Змея зашевелилась, широко зевнула и открыла глазки-бусинки. Она неотрывно следила за водой. Эверилд ощутила движение и резко распахнула глаза, выдохнув с облегчением: это всего лишь проснулась змея.

Лодка маневрировала между камышами, лотосом; джунгли нагоняли тоску, пахло гнилой водой

— Эверилд, может, ей уже дашь имя? — спросила Нагайна, тоже наблюдая за коброй.

— Я пока не придумала, — лениво отозвалась королева.

— Как тебе имя Смертоносная? — подмигнула Нагайна.

— Банально, — ответила вампирша. — И вообще, с чего ты взяла, что это самка?

— Не знаю, — пожала плечами Нагайна.

— Вот и я не знаю: самка или самец, — вздохнула Эверилд.

Они проплывали мимо мангровых зарослей. Змея вдруг скользнула в воду, чудом не перевернув лодку. Индус выругался на хинди, а кобра схватила водную змею и приступила к трапезе.

— Воистину королевская змея, — восхитился индус, у него на лбу выступила испарина.

— Угу, — кивнула Эверилд.

Ближе к вечеру показался город Калькутта со своими оживленными улицами. Индус с облегчением высадил пассажирок на берегу. Змея всё это время плыла рядом с лодкой. Королевская кобра выбралась на берег следом за вампиршами и встряхнулась, обрызгав всех водой. Вампирши фыркнули.

— Рад, что вы нашлись, женщины, у меня к вам есть разговор, — вышел из-за колонны знакомый уже туг, одетый в батистовую серую рубашку и удобные сиреневые батистовые штаны, вокруг пояса был обмотан румал.

Эверилд слегка поклонилась, поприветствовав его. Он кивнул, посмотрев на Девадаси холодным властным взглядом серых глаз. Кира напряглась, готовая к прыжку. Эверилд ее остановила одним жестом — та замерла в хищной позе.

— Пройдем в ближайший гостиный дом, — туг повелительным жестом указал на двухэтажное каменное здание с арками.

Эверилд кивнула, Кира расслабилась, а Нагайна пожала плечами. Эверилд сама не понимала, почему она ему так легко подчиняется, наверное, потому что он вызывал уважение. Голова туга была обмотана бинтом и немного пропитана кровью.

«Любопытно, где его так отделали?» — мелькнул вопрос в голове вампирши.

Они вошли в просторное здание. Многие смотрели с восхищением на королевскую кобру. Подавальщицы засуетились, вынося мед и лепешки с молоком, чтобы угостить змею.

Эверилд прошла к самому затененному столу, скрытому за белоснежной колонной, а туг последовал за ней. Они присели на циновку, их разделял небольшой резной стол, украшенный розочками по краям. Змея, отказавшись от угощений, проползла по залу и замерла рядом с вампирами. Туг покосился на кобру с опаской, легкий страх промелькнул в его глазах.

К их столику подошла девушка, ее руки нервно подрагивали, левый глаз дергался от напряжения.

— Что будете заказывать? — робко спросила официантка, стройная индианка с крепкими короткими ногами, одетая в голубое сари, увешанная дешевыми безделушками как гирляндами.

Индус на миг задумался.

— Принесите коньяка, — попросил он, а потом обратился к Эверилд: — Вы что-нибудь будете?

Вампирша кивнула.

— Мне тоже коньяка, — сказала она девушке, та слегка поклонилась и глянула на остальных вампиров. Они не проявили интереса к еде, и девушка умчалась за заказом.

— Что вы нам желаете сказать, Ануджи? — спокойно спросила Эверилд.

Нагайна тоже присела за стол, заинтересованная разговором, Кира стояла напряженной в тени колоны и ловила каждое движение мужчины. Она хмурилась, явно чем-то недовольная, старалась что-то вспомнить, но потом мышцы ее лица разгладились.

Эверилд краем глаза продолжала отслеживать Киру и немного напряглась, когда у той сменилось настроение. Душу холодил страх: а вдруг Блайт обладает техникой возвращения памяти? Вот на лицо Киры снова набежала тень, и она недовольно зыркнула на Эверилд. «Неужели она вспомнила, как уничтожила всех в лагере?» — подумала Эверилд, но вслух ничего не сказала.

— Мне интересно, как вы ускользаете от демонов, пьющих кровь. У вас есть какой-то талисман или оберег? — туг немного побледнел.

Эверилд улыбнулась и сообщила ему доверительным шепотом:

— Я и есть демон, пьющий кровь, — она показала на миг острые белоснежные клыки. Ануджи вздрогнул и кивнул.

— Кали борется с демонами.

— Как вы уже знаете, она меня признала за свою. Я ее воплощение.

— Знаю, и кобра около вас вьется и стережет вас, даже отказалась от угощений. Вы знаете, что продолжают убивать Девадаси и баядер?

— Наслышана об этом, — коротко согласилась Эверилд.

— Мы должны поймать убийцу любой ценой. Он не просто убивает баядер, он еще вырезает на ногах танцовщиц послание ножом: «Вы умрете все!» Это прямая угроза безопасности нашей организации, и мы не можем этого спустить с рук.

— Чем я могу вам помочь? Я просто жрица богини Кали, — равнодушно спросила Эверилд.

— Мне нужна ваша помощь… — туг не договорил фразу — подошла подавальщица и осторожно, обойдя змею, поставила на стол поднос с бутылкой коньяка и двумя стаканами. Эверилд закатила глаза, заметив на подносе также молоко и лепешки для змеи.

Ануджи немедленно откупорил коньяк и разлил по кружкам. Он взял свой стакан, поднял его, вампирша подняла свой, и они чокнулись. Эверилд с тугом залпом осушили великолепный коньяк с запахом клопов, ягод и чего-то еще. Мужчина сразу расслабился, Эверилд досадливо поморщилась, а потом обратилась к официантке:

— Простите, уважаемая, но королевские змеи не питаются едой для травоядных, принесите ей лучше готовую змею, — последние слова она произнесла низким голосом.

Индианка отшатнулась, с ужасом посмотрела на Эверилд и поспешила уйти от странной компании, вызывающей панический страх. Вампирша довольно улыбнулась и спросила у туга:

— Так, на чём мы остановились… Вы хотели от меня помощи? — поинтересовалась она немного пьяным голосом, потом обратилась к Кире: — Присядь уже, хватит сверлить мою спину.

Вампирша вздрогнула и подчинилась. Дети носились по таверне, пугая людей. Эверилд смотрела на их забавы снисходительно.

— Вернемся к нашему разговору: с чего вы взяли, что эта прямая угроза вам, Ануджи? — развязным тоном спросила Эверилд. Мужчина озадачено на нее глянул.

— Я думал, вас алкоголь не берёт. Так вот, что касаемо этого дела, вы бессмертны?

— Допустим, — она слегка приблизилась.

— Вы можете поработать приманкой, — спокойно проговорил мужчина, вся его расслабленная поза показывала, что близость вампиров его никак не пугает, словно не он недавно со страхом спрашивал о том, как они спаслись от кровососов. Такому самоконтролю можно только позавидовать.

— Вынуждена отказаться: меня смерть глупых людей не интересует, — холодно ответила Эверилд, поднимаясь со своего места. Нагайна и Кира последовали ее примеру.

— Подождите, у меня есть к вам еще одна просьба, — поспешил остановить ее туг. Он налил еще коньяка и залпом его опрокинул, икнул. В аромате мужчины явно появился запах кислых ягод.

Эверилд села, не моргая глядела на главу тугов. Он вспотел, запахло солью, потом. Глаза мужчины забегали, он снял шляпу и стал ее мять. Эверилд взяла свой стакан, плеснула коньяка и одним глотком осушила сосуд. Вампирша покачнулась, налила еще и снова выпила, изображая крайнюю степень опьянения. Мужчина смотрел на нее задумчиво. Он налил себе еще, поболтал жидкость в стакане и, выпив залпом, решился:

— У меня очень больная дочь, и я хочу, чтобы вы ее вылечили. Она болеет проказой.

В воздухе повисло напряжение. Эверилд вылила себе остатки коньяка и, слегка пригубив его, трезвым голосом сказала:

— Я не целитель, я могу только подарить ей вечную жизнь.

Мужчина вздрогнул, но не отступил:

— Пусть будет так. Это единственная дочь, оставшаяся от покойной жены. Я очень ее любил.

Эверилд хмыкнула, поболтала коньяк в стакане, выпив разом, пьяно ответила:

— Глава самой страшной организации был влюблен в женщину? Разве верховному жрецу не запрещается иметь жену?

— Нет. Это неверные сведения. Я один раз могу жениться.

— Хорошо, ведите к своей дочери, — разрешила Эверилд и поднялась из-за стола, слегка покачиваясь. Туг напряженно следил за ее движениями.

Мужчина не понимал, какую она ведет игру, и могла ли быть «шутка» с баядерами делом рук этих опасных женщин. Ануджи поднялся следом, бросив печальный взгляд на пустую бутылку. Оставил несколько сот рупий на столе и двинулся к выходу. Две вампирши дождались детей и вышли следом. Кобра замыкала маленькую компанию.

Когда все выбрались на свежий воздух, Эверилд спросила:

— Как вы разминулись с Кирой?

— Меня не было в лагере, когда ваша красавица устроила пир, — он кивнул на Киру.

— Ясно.

— Я ничего не помню, — сказала Кира, снова напрягая память.

— Не мучай голову. Воспоминания сами вернутся к тебе, — сказала Эверилд своей подопечной.

— Знаешь, некомфортно себя чувствуешь, когда ничего не помнишь.

— Прими это как данность или дар свыше. Я думаю, многие душу готовы продать, чтобы стереть свое прошлое. Нас воспоминания делают слабыми и легкоранимыми, — философски заметила Эверилд.

Близились сумерки. На грязных улицах появлялось всё больше народа. Люди спешили домой или торопились закончить все дела на сегодня, из-за этого создалась небольшая пробка. Тогда Эверилд подозвала кобру и велела ползти впереди. Люди разбегались или расступались, пропуская священную змею.

— Скажите адрес, — попросила вампирша, немного помолчав.

— Мой дом через три квартала, — туг ускорил шаг, заволновавшись, а вдруг вампирша передумает.

— Сколько лет вашей дочери?

— Двенадцать лет. Разве это имеет какое-то значение? — спросил нервно туг, обернувшись на Эверилд.

Она нарочито отставала, идя морской походкой.

— Имеет, — коротко ответила Эверилд и, немного помедлив, спросила: — Вы понимаете, что она сможет вести только ночной образ жизни?

Ануджи остановился и остро посмотрел на вампиршу. Будь она человеком, ее бы пронял этот взгляд.

— А как вы живете на солнце?

— Для этого нужно обратить человека в лунное или солнечное затмение.

— Почему вы сразу об этом не сказали? — возмутился туг.

— Я думала, вы хотите спасти дочь, — ехидно уточнила вампирша.

— Да. Но я думал, что все демоны могут жить днем.

— Поэтому вы так интересовались вампирами? Но, увы, я вынуждена вас разочаровать. Только вампиры лунного и солнечного затмения дружат с солнцем. Прочие от него гибнут.

— Что мне тогда делать? — схватился за голову туг.

Они стояли посреди улицы. Прохожие огибали змею и странную компанию. Корова беспечно разгуливала по улице, что-то мыча.

— Я могу ее погрузить в летаргический сон, — предложила Эверилд.

— И что это изменит? Моя дочь всё равно умрет.

— Нет, Ануджи, она просто уснет, ее кровоток замедлится, что позволит ей прожить намного дольше. А когда настанет лунное или солнечное затмение, я приду и подарю ей вторую жизнь.

Вот только что лицо туга было полно отчаяния, а спустя миг просветлело. Он ускорил шаг, торопясь к дочери. Через десять минут они стояли перед большим деревянным домом, с виду очень бедным и ветхим; крыша застелена тростником.

— И вы здесь живете? Самый могущественный человек Индии! — изумилась Эверилд.

Мужчина вставил ключ, открыл дом. Они вошли.

— Да, дева пагоды. Враги не станут искать меня в бедном районе.

— И вы не боитесь себя осквернить неприкасаемыми?

— Я часто провожу очищающие обряды.

— Сколько вам на самом деле лет?

— Тридцать пять, — ответил туг, входя в темную прихожую и зажигая свет.

— Значит, вам было двадцать три года, когда у вас появилась дочь?

— Да, а супруге двадцать два года, — сказал он, снова бросив на вампиршу острый взгляд. — Вас это удивляет?

Эверилд покачала головой.

— Покажите мне ее, — попросила она.

Туг повел Девадаси по коридору до дальней комнаты. Вампирши тенью следовали за ними. Ануджи и Эверилд вошли в последнюю комнату, где царил полумрак, и пахло болезнью. Девочка разметалась по кровати, она была собственной тенью — настолько тонкая, худая: сквозь кожу просвечивали вены, глаза запали. Она была вся взмокшая. Лоскутки кожи отслаивались от руки, источая тошнотворный запах.

Эверилд вмиг протрезвела, сказав:

— Она не доживет до солнечного или лунного затмения. И летаргический сон не поможет. Я могу ее обратить прямо сейчас, но жить она сможет только ночной жизнью.

— Делайте. Лучше так, чем ее смерть, — сказал туг и отвернулся.

Эверилд подошла, погладила девочку по черным спутанным волосам. Ребенок вздрогнул и очнулся от тяжелого сна. Эверилд посмотрела в черные доверчивые глаза подростка и повелела:

— Спи, девочка.

Она моргнула, а через секунду уже спала, забывшись тяжелым, болезненным сном. Эверилд немного послушала дыхание. Оно было свистящим, надрывистым. На губах девочки пузырилась розовая пена. Вампирша, больше не медля, наклонилась над ребенком, приблизилась губами к тонкой шее, где едва билась жилка. Девочка умирала. Ей оставались считанные часы. Эверилд ненадолго застыла, слушая замедленный ритм сердца. Она любила слушать перестук сердец. «Тук, тук, тук», — всё медленнее билось сердце. «Тук!» — и острые зубы вонзились в артерию. Девочка дернулась во сне, но не проснулась. Лицо ее разгладилось, появилась счастливая улыбка — последствие эйфории. Вампирша сделала несколько глотков, скривилась от вкуса прогнившей крови, словно яду хлебнула, и, покатав на языке, с отвращением выплюнула. Нет, это был не яд, а вкус умирающей плоти. В крови почти не осталось жизни, такая пища могла принести только отравление организму вампирши. Не смейтесь, у хладнокровных тоже бывают дни несварения желудка.

Эверилд выпрямилась и посмотрела на стоящего к ней спиной мужчину. Его плечи были сгорблены, сейчас он сильно страдал. Демоны одалживали душу этого несгибаемого человека, смертоносного как молния.

— Всё готово, — проговорила Эверилд, выдергивая Ануджи из мрачных размышлений.

Он молниеносно, как пантера, развернулся и бросил сначала тревожный взгляд на ребенка, потом на Эверилд, спросив:

— Всё прошло удачно? — и снова беспокойный взгляд на мирно спящую, мечтательно улыбающуюся дочь.

— Да. Всё прошло успешно. Вам надо отнести ее в подвал, подальше от солнечных лучей.

— Она будет жить? — с надеждой спросил туг.

— Да, если не будет выходить на свет. Солнце ее убьет моментально. Ее надо доставить в надежное место: я не знаю, сколько дней займет обращение.

— Сколько дней оно обычно проходит?

— От трех до десяти, в крайних случаях — месяц.

— Хорошо, у нас есть время. Вы поможете мне ее доставить с Сундарбан в подземелья Раймагал, — сказал он и, выдержав небольшую паузу, вернулся к предыдущему вопросу: — Я всё же буду надеяться, что вы передумаете и поможете мне в поиске убийцы. Попробую переубедить вас завтра, дома у убитой баядеры, в 11:11. Приходите, прошу вас!

— Хорошо, но прежде мы должны девочку доставить в подземелье, а завтра, так и быть, я навещу дом покойной.

— Позволите задать еще один вопрос? — немного поколебавшись, спросил мужчина.

— Задавайте, — позволила вампирша, посмотрев на него выжидающе.

— А какое вы занимаете положение в иерархии вампиров?

— Королева, — ответила Эверилд после продолжительного молчания.

Мужчина вздрогнул.

— Значит, я к вам должен обращаться «Ваше Величество», — спокойно сказал он, пытаясь скрыть потрясение.

— По идее — да, но обойдемся без официоза, чтобы не привлекать лишнего внимания. Можете просто звать меня Эверилд, — великодушно разрешила королева.

Эверилд прошла к выходу из комнаты, уже взялась за ручку двери, где и замерла, застигнутая врасплох наглым вопросом Ануджи:

— А вы можете меня сделать бессмертным?

Эверилд отпустила ручку и медленно развернулась, сказав холодно:

— Мы обращаем только больных людей, чтобы спасти им жизнь. Так что извините, но это невозможно, таковы законы.

Плечи мужчины поникли, взгляд стал больным, полным отчаяния.

— Вы чем-то недовольны? — морозным тоном уточнила вампирша.

— Я хотел вечно быть с моей дочерью.

Эверилд холодно кивнула и сказала:

— Кутайте ее в одеяла, закат уже догорает, — она всё-таки вышла из комнаты, прошла через коридор, оказалась на улице.

Свита последовала за королевой, Ануджи, несший дочку, нагнал компанию с легким запозданием. Они двинулись к пристани, фонарщики уже зажигали огни. Какое-то время все шли молча, пока мужчина снова не заговорил:

— Вы королева и можете изменить его.

Эверилд резко остановилась, туг от неожиданности врезался в вампиршу и запаниковал.

— Кого?

— Ну закон, — замялся мужчина, поняв, что опасность ему сейчас не грозит.

Эверилд двинулась дальше и бросила через плечо:

— У меня есть король, и ему это решение точно не придется по вкусу.

— Вы хотите сказать, что замужем? — туг от удивления остановился.

— Да, — не стала отрицать Эверилд.

— А как тогда вы прошли посвящение? — спросил он, не веря своим ушам.

Эверилд притормозила, обернулась к мужчине, одарив его красноречивым взглядом, и продолжила идти, снизойдя до ответа лишь через несколько минут:

— Меня любит богиня Кали. Советую вам перестать засыпать меня вопросами и шевелить ножками, — в голосе прозвучала отчетливая угроза.

— И всё-таки мне думается, что из меня получится великолепный вампир, — продолжал настаивать на своем туг.

Эверилд взглядом стала искать что-то тяжелое, чтобы пристукнуть чрезмерно любопытного туга. И только взгляд королевы наткнулся на обломок доски, как в ее кровавые планы вмешался мысленный голос Нагайны:

«А он в чём-то прав: из него получится шикарный вампир».

«Обожающий убивать людей. У него крышу сорвет, если он получит могущество. Нет, Нагайна, даже не вздумай».

«А я и не собиралась. Эрик Дарт всегда говорил: среди нас не место убийцам и тиранам — могущество срывает крышу».

«Хорошо, что ты это понимаешь. Хотя с твоим замечанием не поспоришь. Он обладает блестящими организаторскими способностями, а нам такие нужны. Вот если бы не его жажда крови…»

«Может, утопим его в реке Ганг? Ему же может взбрести в голову, чтобы дочь его обратила, а та не откажет отцу», — задумчиво добавила Нагайна, поравнявшись с Эверилд. Рядом с ними ползла змея, а Кира с детьми завершали шествие.

«Не стоит его топить. Ты права, Эверилд, нам такие люди нужны, а то, что он убивать любит, так мы ничем не лучше, — встрял в беседу голос Эрика Дарта, все вампирши вздрогнули. — Он мне не кажется безумным. Я когда-то тоже любил убивать, и, по-моему, из меня получился великолепный лидер, а из него получится превосходный советчик. Скажи ему, что ты подумаешь до солнечного затмения», — потребовал Эрик Дарт и пропал.

Три вампирши переглянулись.

— Хорошо, Ануджи, я подумаю до солнечного затмения. Мой повелитель хочет на вас взглянуть, — сказала Эверилд. И чем-то мысли Эрика Дарта были схожи с ее, а еще она боялась себе признаться, но этот туг ей нравился.

— Вот и замечательно. Мы пришли, — сказал Ануджи.

И правда, они находились на лодочной станции. Туг осмотрел всех перевозчиков цепким взглядом и решительно подошел к молодому индусу с бронзовой кожей, доставившему вампирш в Калькутту.

— Снова здравствуйте, — поприветствовала Эверилд.

— Не скажу, что рад вас видеть, — пробурчал индус.

— Джихай, относись к деве пагоды со всем почтением, или я вынужден буду искать себе нового перевозчика, — Ануджи сказал, вроде бы, мягко, но при этом столько стали было в этих нескольких словах, что не стоило в неприкрытой угрозе сомневаться.

— Прошу прощения. Моя лодка всегда к вашим услугам, — покорно согласился индус. Ануджи одобрительно кивнул, подошел к причалу, запрыгнул в лодку, уложил закутанную в одеяла дочь на нос. Вампирши тоже погрузились в лодку и уселись. Индус забрался последним, взялся за штурвал. Лодка качнулась.

— Эверилд, перерубите канаты, пожалуйста, — попросил туг, и вампирша полоснула по привязи когтями.

Суденышко дернулось и мягко пошло по течению вверх. В этот раз кобру с собой не взяли, она просто не поместилась бы, и та, недолго раздумывая, скользнула в воду и поплыла рядом с лодкой.

— Госпожа, а вы знаете, что у королевских кобр скоро начнется брачный период? — обратился лодочник к Эверилд.

— Знаю.

— Не боитесь увидеть толпу поклонников?

— А с чего вы взяли, что это самка? — поинтересовалась вампирша.

— Можете это называть интуицией.

— Я слышала, что у мужчин плохо развита интуиция, — усмехнулась вампирша.

— Вы глубоко ошибаетесь. У воинов она очень хорошо развита, — не согласился индус, маневрируя среди других лодок.

— Значит, она скоро нам принесет целое потомство? — приподняла одну бровь Эверилд.

— Может, и так, — сказал индус.

Дальше они плыли в полном молчании.

— Ануджи, как вы собираетесь вычислять маньяка?

— Нам известны примерные места, где он убивает. И знаете, что самое забавное? Он душит их румалом.

— Вы думаете, в наших рядах появился предатель? Но тогда какой ему интерес убивать баядер?

— Почти уверен. А для чего ему смерть красавиц — не ясно. Мы догадываемся, где примерно произойдет следующее убийство. Ваша задача — прогуливаться по саду и вокруг храма поздно ночью. Но об этом мы поговорим позже: мой план еще до конца не созрел… Она вся горит, это нормально? — обеспокоился Ануджи, переключив внимание на дочь.

— Да, нормально. Мы все так перерождаемся, огонь выжжет всю заразу, — подтвердила Эверилд.

— Тогда я спокоен. Надо посмотреть по календарю, когда следующее солнечное затмение.

— Я вам сообщу, — пообещала Эверилд.

Вдруг лодку тряхнуло, еще раз, и еще раз.

— Гавиалы! — в панике выкрикнул индус.

Эверилд рискнула спрыгнуть в воду и посмотреть. И правда, два огромных крокодила дрались за еду. Они били хвостами, кусались. Вдруг удар хвоста гавиала перевернул лодку, и все ее пассажиры оказались в воде.

Часть 4 Индия. Глава 5. В доме баядеры

Эверилд вынырнула первой, заметила дочку Ануджи и рванула к ней, рассекая воду руками. Вампирша осторожно подхватила на руки подростка и стала осматриваться в поисках туга. Рядом с лодкой образовались кровавые разводы. Принюхавшись, Эверилд уловила запах лодочника. Она продолжала цепким взглядом выискивать Ануджи. Если он погиб, она не станет спасать эту девочку: своих хлопот хватает.

Мужчина выплыл немного поодаль, безумными от страха глазами высматривая дочь. Его руки были в крови. Он заметил Эверилд и облегченно выдохнул. Подплыл ближе.

— Где твои подруги?

— Думаю, уже на берегу с детьми, — пожала Эверилд плечами и устремилась к берегу, скрываясь среди камыша и лотосов. Мужчина последовал за ней.

Эверилд выплыла на берег, уложила ребенка на траву. Острым внимательным взглядом стала искать свою кобру. За подруг она не переживала — чай, не маленькие, выплывут.

Змея обнаружилась чуть левее, среди камышей. Она яростно сражалась с кем-то, била хвостом, отплывала, кусалась, и не впустую. Вскоре кольца кобры сжались вокруг мелкого гавиала, и она победно раздула капюшон. Затем перехватила крокодила в пасть и мирно принялась ужинать.

— Вот это змея! — с восхищением вскрикнул Ануджи, отжимая одежду. В какой момент он ее снял — было неясно.

В джунглях царила ночь, скрывая опасных обитателей в коконе темноты.

— На сегодня наше путешествие подошло к концу, — заметил туг, развешивая одежду на ветках дерева.

— Ваша правда, — согласилась вампирша, в абсолютной темноте пытаясь высмотреть подруг.

Нагайна вышла из-за баньяна, насмешливо поклонилась. Следом выбежали дети, а потом появилась Кира, выглядевшая очень задумчивой. Она вообще последнее время много размышляла над бытием. Эверилд ее даже понимала: не каждый день теряешь память.

— Госпожа, — позвал мужчина. Эверилд обернулась на туга, вопросительно приподняв бровь. — А ей солнечные лучи не навредят?

— Пока нет, но если завтра до заката она не окажется в подземельях, я за это не ручаюсь. А вообще три дня телу лучи ничего не могут сделать, а там — как повезет. Даже были случаи, когда обращенные вампиры просыпались на рассвете и сгорали заживо.

Мужчина представил эту картину и передернул плечами.

— Тогда мы немедленно должны ее доставить в подземелье Раймагал. — Он подошел к дочери, поднял ее на руки и решительно углубился в джунгли. Вампирши лишь переглянулись, поняв, что сегодня им ужин не светит. Женщины направились вслед за главой секты душителей.

Нагайна нагнала Эверилд.

— Мне жизнь, полная приключений, нравится. Большое спасибо, что позвала с собой.

— Не за что, — отмахнулась вампирша, разрубая лианы, преграждавшие ей путь.

Мужчина держал дочь одной рукой, другой прокладывал себе дорогу сквозь вязкие джунгли.

— Ануджи, остановитесь! — повелела вампирша, поравнявшись с ним. Мужчина напрягся, выискивая врагов. — Я пойду вперед, а вы берегите силы, — сказала королева, на мгновение положив руку на плечо туга и обогнав его.

Дальнейшее продвижение шло быстрее. Эверилд прокладывала дорогу в зарослях с помощью когтей. Вокруг стояла гробовая тишина — это очень нехороший знак.

— Здесь где-то есть люди. Я не слышу ночных птиц, — заметила Эверилд и принюхалась к воздуху.

— Неужели за нами следят?

— Не думаю, — ответила вампирша, выглядывая из-за больших листьев. Она увидела дым вдалеке, обернулась и шепнула: — Ожидайте здесь, я схожу на разведку. — Эверилд скользнула в заросли с ловкостью ягуара. Она плыла между деревьев. Дойдя до полянки, на которой разместились негры, Эверилд настолько была потрясена, что не знала, что делать. Но замешательство длилось недолго. Послышались беспорядочные выстрелы. Вампирша прыгнула, повалив самого крупного чернокожего, острые клыки вонзились в шею. Эверилд выпила кровь, поднялась, утирая тыльной стороной ладони губы, и обвела еще пятерых негров голодным взглядом. На поляне возникло еще несколько быстрых теней, и вскоре на земле лежало уже шесть выпитых трупов: по одной жертве вкусили Эверилд, Нагайна и Кира, остальных оставили детям, которые дрались за еду, пока королева не навела порядок.

— Отличная охота, — сказала сыто Нагайна.

— Только мало, — поддержала разговор Эверилд, а затем мысленно приказала Ануджи: «Можете идти вперед».

Туг поколебался, но отправился по следам кровопийц. Пока он шел, вампирши разложились на полянке на отдых.

— Всё-таки любопытная страна Индия, — сказала Нагайна, лежа на траве с закинутыми за голову руками.

Поблизости слышался вой шакалов, но подходить звери не решались.

— Они там не порешают нашего туга? — обеспокоенно спросила Кира.

— А что, боишься за него? — насмешливо поинтересовалась Эверилд.

— Есть немного. Тем более он может мне составить отличную партию, если его обратят, — мечтательно протянула Кира, поднимаясь с земли.

— Ха, понятно, кто-то влюбился!

— Я пойду его встречу, заодно шакалов разгоню, — Кира решительно отправилась обратно по своим же следам.

А Эверилд крикнула вдогонку:

— И змею мою прихвати! — Но ее уже не услышали. — Что ты думаешь про их пару? — обратилась Эверилд к Нагайне.

— Думаю, они друг друга стоят. Неужели ты его просто так уступишь? Я вижу, какие ты бросаешь на него взгляды.

— У нас просто деловые отношения, — отбрехалась Эверилд.

— Угу, рассказывай сказки.

— Если он станет одним из нас, Эрик Дарт близко его ко мне не подпустит. Да и я не готова променять короля на шайку, — серьезно ответила Эверилд.

— Всё-таки ты любишь власть.

— Тихо, они уже близко! — остановила рассуждения подруги Эверилд.

И правда, через пять минут среди бамбука и баобаба показалась парочка: Ануджи продолжал бережно нести дочь, Кира активно строила ему глазки.

— Отдохнули? Пошлите дальше, — сказал туг, утирая пот с лица.

— Я могу понести твою дочь, — предложила Эверилд.

— Кстати, как думаешь, Эрик Дарт уже на полпути в Индию? — внезапно спросила Нагайна.

Кира заметно вздрогнула, и Эверилд снова напряглась.

— Думаю, он на полпути сюда. Ну, не будем терять драгоценное время. Да и шакалам пора уже позволить попировать! — повелительно сказала Эверилд и скрылась в зарослях марабу.

Ануджи поспешил за ней. Кира отобрала у запыхавшегося туга дочь. Девочка была легкой как перышко.

— Может, всё-таки передохнем? Мы можем до бесконечности идти, а ты уже выдохся, — заботливо спросила Кира у туга.

— В царстве Кали отдохнем. До Сундарбана осталось идти всего ничего, мы как раз успеем к службе, — отказался отдыхать Ануджи.

Девочка вдруг пошевелилась, и Кира испуганно замерла.

— Эверилд, она пошевелилась и больше не горит.

Вампирши остановились. Эверилд недоверчиво посмотрела на Киру.

— Она не могла так быстро переродиться! — Испуг отразился в глазах каждой вампирши. — Она опаснее, чем я думала. Это верховный вампир, — королева вгляделась в лицо ребенка.

Подросток снова зашевелился, уже активнее.

— Это черный вампир. Только они могут перерождаться так быстро. Кира, укуси ее еще раз. Может, она успокоится? — немного подумав, сказала Эверилд.

Кира подчинилась, но сделала только хуже. Девочка открыла черные провалы глаз, располосовала лицо Киры и спрыгнула, поведя носом. Ее голодный взгляд обратился на отца. Вампирши сгрудились вокруг Ануджи, не позволяя ей приблизиться. Кира одарила девчонку яростным взглядом.

— Вампиры смерти! Кира, срочно раздобудь человека, хоть самого затхлого! Мы не успеем добраться до Сундарбана.

Кира кивнула и скрылась в южном направлении. Девочка яростно пробивалась к отцу, ощущая еду. Эверилд прикрыла глаза и одарила подростка ментальным ударом, ребенок пошатнулся. Тогда королева приказала своим марионеткам повалить дочь туга на землю, и дети повисли на руках и ногах переродившейся, она упала. Новая вампирша царапалась, кусалась, рычала, как дикий зверь, пока не появилась Кира и не бросила ей полупридушенный труп. Девочка моментально его разорвала.

— Это черная королева, полноправная властительница вампирского мира. Как бы Эрик Дарт не положил на нее глаз, — сказала Нагайна, осторожно пятясь.

— Она должна умереть! Таким тварям нет места в этом мире. — Эверилд придавила подростка еще одной ментальной атакой.

Дочь туга повернула окровавленное лицо к Эверилд, лязгнула зубами. Эверилд читала в ее глазах приговор.

Кира стала отступать, а затем напрыгнула на переродившуюся со спины и повалила ее. Мужчина закричал:

— Нет, вы ее не убьете! Вы обещали! — Туг бросился защищать дочь, но его отбросили в сторону.

— Отруби ей голову, пока она не вошла в силу, — повелела Эверилд.

Кира дернулась и извлекла паранг. Она нанесла рубящий удар — и детская голова покатилась.

— Нужен огонь, — тревожно сказала Эверилд.

Нагайна с детьми собрали хворост. Ануджи ползал по земле, и Эверилд, понимая, что туг не простит им смерти дочери, приказала кобре придушить его. Змея бросилась на убитого горем отца и обхватила его массивными кольцами. Последовал ужасный треск костей.

Кира зажгла огонь, и вампирши бросили в него труп ребенка.

— Она не должна народиться, иначе земле войны покажутся раем, — сказала Эверилд, наблюдая, как горит труп.

— Я думала, они все вымерли, — испуганно проговорила Кира. Она печально посмотрела на переломанного туга. — Что будем дальше делать?

— Надо спуститься в Раймагал и оповестить о смерти главы тугов.

— А потом что?

— Они выберут нового вождя.

— А с тобой что будет? — продолжала сыпать вопросами Кира.

Эверилд равнодушно пожала плечами.

— Наверное, ничего. Я дальше буду исполнять обязанности Девадаси, — отрешенно сказала Эверилд. В глубине души она сильно переживала смерть туга.

— Дай бог, а я отправлюсь по своим делам, — сказала Кира.

Эверилд вздрогнула и осведомилась:

— Позволь узнать, это по каким?

— Своим, Ваше Величество. Если вы боитесь за свою безопасность, то вам ничего не грозит, — пообещала она и растворилась в джунглях.

На поляне остались Эверилд, Нагайна и дети. Одиноко догорал костер.

— Ты со мной? — обратилась королева к любовнице.

— Думаю, мне там делать нечего. Мы подождем тебя в городе, — сказала Нагайна, и вампирша кивнула, продолжив путь в одиночестве.

Она преодолела джунгли и вышла на поляну со старой пагодой. Глиняные колонны потрескались, но само здание наполовину сохранилось. Эверилд прошла между колонн.

— Стой, кто идет? — окрикнул мужской голос.

— Эверилд, — сказала Девадаси. Вампирша ожидала туга. Двое мужчин вышли из-за колонн, освещая себе путь факелами.

— Идемте, мы вас заждались, — сказал юноша с бронзовой кожей и с двумя рисунками змеи на руках.

Эверилд прошла между мужчинами, оказалась под навесом, поднялась по разрушенным лестницам, открыла бамбуковую дверь и вошла в полумрак.

В главном зале собрались все почитатели богини Кали, и среди них был юноша, полная копия Ануджи. Эверилд озадаченно посмотрела на молодого туга, моргнула, но наваждение никуда не делось.

— Где наш глава? — спросил юноша нахмурившись.

— Его задушила кобра, — равнодушно ответила Эверилд. На лице молодого человека появилось на миг торжествующее выражение.

— Очень печально, — притворился он, другие туги напряглись, глядели на жрицу с опаской. — Можете показать, где его труп? — попросил юноша.

Вампирша кивнула, и они с несколькими тугами покинули пагоду. Эверилд проводила тугов к месту смерти главы секты. Юноша склонился над телом Ануджи и прошептал одними губами:

— Наконец ты, отец, издох.

Эверилд изумленно посмотрела на парня. Он бережно поднял труп и со скорбью на лице обратился к соратникам:

— Кали забрала душу нашего предводителя. Надеюсь, он переродится в бога. — А про себя подумал: «Чтобы в новом перерождении ты превратился в букашку».

На лицах мужчин отразилось сострадание. Юноша положил тело Ануджи на землю. Туги соорудили носилки и понесли вождя к пагоде. Сегодня там собрались все подручные Ануджи, что играло на руку его сыну. Туги внесли тело в пагоду. Юноша сделал несколько жестов — и носильщики скрылись приводить покойного в надлежащий для похорон вид.

— Сегодня нас оставил великий человек, давайте с достоинством проводим Ануджи! — сказал юноша. — Но прежде чем мы отправим верховного жреца в последний путь, я предлагаю вам принести мне присягу. Если кто-то не согласен, может выйти, я обещаю, что отпущу с миром. — Возвысился к сводам его голос.

Эверилд задумчиво рассматривала молодого лидера. Подручные Ануджи заколебались, двое вышли из круга.

— Просим, Шарад, твоего позволения покинуть пост лидеров. — Склонились перед юношей двое мужчин среднего возраста. Один распрямился и прямо в глаза посмотрел новому главе.

— Шарад, я хочу полностью выйти из организации, с вашего дозволения.

— Нет, это не возможно, вы об этом знаете. Выход один — на тот свет, — спокойно сказал лидер и метнул нож в просившего прежде, чем тот смог опомниться. Нож вошел в шею, и мужчина упал. — Еще есть желающие покинуть организацию? — ледяным тоном осведомился Шарад.

Бывшие подручные отца отрицательно покачали головой. Туг, стоявший рядом с новым лидером, схватился за паранг.

— Я позволил покинуть пост, но не организацию, — пояснил свой поступок Шарад.

— Я вас понял, — сказал мужчина и расслабился.

Шарад подождал еще несколько секунд, и не зря. Вперед вышел подросток с ножом.

— С каких пор ты решаешь за всех? — спросил он хмуро. Пацан твердо посмотрел в глаза объявившего себя верховным жрецом.

— С тех пор, как мой отец умер, — холодно ответил Шарад.

— Ты сын Ануджи? — Брови парня приподнялись.

— Да, молодой человек, — подтвердил новоиспеченный верховный жрец и посмотрел на старших.

— Он не лжет. Это бастард нашего главы, удачного ему перерождения, — сказал самый пожилой туг с полностью седыми волосами.

Эверилд удивленно глянула на юношу. Все опустились на колени, присягая молодому верховному жрецу. Когда все клятвы были принесены, новый глава секты посмотрел на мявшихся неофитов и приказал холодным голосом:

— Готовьте жертв.

Грянули барабаны, из подземелья стали выводить пленных.

Эверилд подошла к постаменту с богиней Кали. Сын Ануджи передал ей мачете рукоятью вперед. К вампирше поднесли первого пленного, это была худая женщина лет тридцати.

— Пожалуйста, ненадо. Я вам отдам все деньги.

Юноша с загорелым лицом и выбритым виском бросил жертву на алтарь, и Эверилд перерезала женщине горло, вознося молитвы Кали. К Девадаси подводили всё новых жертв, пока помещение не наполнилось кровью, стекающей по желобу. Грянул мужской хор, прославляющий богиню Кали. В воздухе пахло кровью и наркотиком.

Барабаны перестали грохотать, стихли последние крики жертвы, подошла к концу молитва.

— Мы восхваляем тебя, Бхавани, черная мать! — Все пали ниц, замерев в экстазе. — Сегодня мы в последний путь сопроводим нашего главу тугов. — И снова зазвучала молитва.

Принесли тело Ануджи. Туги облачили его в похоронные одеяния со всеми почестями, вынесли из пагоды к месту, где уже складывали костер. Мужчины полили дрова маслом, водрузили поверх тело с носилками и кинули факел. Тело главы тугов вспыхнуло, запахло жареным мясом. Эверилд чем больше смотрела на сына Ануджи, тем сильнее убеждалась: он соврал, что девочка — его единственная дочь.

Шараду было лет двадцать, красная одежда шла к лицу юноши, черные глаза горели пламенем. Из головы вампирши не уходили слова, сказанные Ануджи сыном. Интересно, за что юноша так его ненавидит. Ануджи его не бросил, хотя мог.

Костер догорел, и все туги спустились в свои страшные подземелья. Эверилд хотела последовать за ними, но Шарад жестом попросил ее остаться. Вампирша задержалась и вопросительно посмотрела на сына Ануджи. Когда последний туг скрылся, Шарад задумчиво обратился к жрице:

— Я верно понимаю, что отец вам хотел показать дом убитой баядеры?

— Да, — подтвердила вампирша.

Он глянул на часы — они показывали половину шестого.

— Собирайтесь. Идем в дом моей супруги, — сказал туг.

Эверилд удивленно посмотрела на него.

— Это была ваша супруга?

— Да, а что, отец вам не сказал? Не удивлюсь, если она погибла по его вине. Идемте, время не терпит, — сказал он, и они покинули подземелья Раймагала.

Через два часа они стояли перед большим красивым двухэтажным домом из белого камня, стены были украшены лозами винограда.

— Не могу поверить, что ваша супруга была баядерой.

— Она очень любила танцевать, а еще была полностью предана богине Кали. Возьмете ключи? Я не могу смотреть на вещи, которые мне о ней напоминают.

— Я не могу войти в ваш дом без вас.

— Не заставляйте меня страдать, жестокосердная женщина, — туг протянул Эверилд связку ключей, лицо его исказила сильная душевная боль.

— Хорошо, как скажете, — на удивление покладисто согласилась вампирша и приняла ключи.

Она прошла по дороге из гравия, поднялась по мраморным ступенькам наверх. «Этот молодой человек ни в чём себе не отказывает. Случайно, Ануджи не от сына скрывался в трущобах? Какая глупость», — подумала вампирша и стала подбирать ключи к висячему замку. Это ей удалось со второй попытки.

Дверь открылась, из дома сразу дыхнуло пылью и затхлостью. Если бы это не был жилой дом, Эверилд приняла бы его за склеп. Вампирша подошла к ближайшему окну и отдернула шторку, впуская в забытое жилье свет. Она вздрогнула, уловив аромат застарелой крови. И правда, на циновках местами виднелись кровавые пятна.

Эверилд первым делом вошла в спальню убитой женщины. Поразительно, но в комнате царил полный беспорядок, словно что-то усиленно искали. Были выброшены вещи из шкафа, книги разорваны и рассыпаны по полу. «Навряд ли я здесь отыщу что-то интересное», — решила вампирша, вышла из комнаты и двинулась на кухню, где наткнулась на молодую индианку, собирающую мусор.

— Добрый день! Я могу вам задать пару вопросов? — спросила Эверилд у девушки, стоявшей к ней спиной.

Молодая индианка вздрогнула и, выпрямившись, обернулась к гостье.

— Вы кто? Уйдите! — она выставила перед собой веник на манер шпаги.

Эверилд едва сдержалась от смеха и ответила серьезным голосом:

— Я расследую смерть баядер. Я могу вам задать пару вопросов?

— Задавайте, — ответила девушка, увидев за окном нервно расхаживающего из стороны в сторону хозяина дома.

— Как часто вы прибираетесь дома?

— Три раза в неделю.

— Когда вы в последний раз прибирались?

— Три дня назад.

— Ничего странного не заметили в поведении женщины?

Девушка немного призадумалась, нахмурив округлое лицо, курносый носик. Ей было не больше шестнадцати лет. Она была одета в белое сари, на ногах носила аккуратные сандалии.

— Нет. Если только это… В последнее время хозяйке часто присылали засушенные розы с открыткой. А так я ее очень редко вижу. Она целыми днями пропадает в храме богини Кали.

— Вы намекаете, что у нее был любовник? — спросила Эверилд, девушка замотала головой. — Можете мне показать хотя бы одну открытку? — попросила вампирша.

Служанка кивнула и, бросив беспокойный взгляд в окно, направилась в соседнюю комнату. Она подошла к дубовому столу, выдвинула ящик и показала несколько открыток. Эверилд их спрятала в сари.

— Благодарю за помощь, — сказала вампирша и, церемонно поклонившись, вышла из дома.

Вся эта история пахла скверно. Девадаси подошла к тугу.

— Что-нибудь нашли?

Эверилд вместо ответа спросила:

— Вам жена когда-нибудь изменяла?

— Я бы знал — шпионы тугов повсюду.

— Раз они вездесущи, как тогда они прошлепали убийство нескольких баядер и вашей жены включительно?

Мужчина немного помялся.

— У нас раскол в организации.

— Ясно. С вашего позволения я откланяюсь и пойду в свой дом. Если мне что-то станет известно, я вам сообщу.

Часть 4 Индия. Глава 6 Механическая кукла

Эверилд присела на скамейку в сквере и развернула открытку. На ней была изображена молодая баядера в непотребных позах, а ниже написано: «Твоя плоть — яд для богов». Вампирша растерялась, перечитала еще раз и еще раз: почерк ей казался знакомым. Или это воображение разыгралось? И всё-таки она была уверена, что такое написание букв уже где-то видела.

Пальма выгодно отеняла скамейку, над ухом назойливо жужжали малярийные комары, мешая думать. Парочку насекомых Эверилд прихлопнула. Затем она развернула следующую открытку, и снова та же картина: на ней изображена обнаженная баядера, ласкающая себя. Чем больше она рассматривала открытки с одной и той же надписью, тем сильнее в ней крепли подозрения, что они имеют дело с маньяком, помешанным на прелестях баядер и Девадаси.

Вампирша в задумчивости стала гладить шрам на лице. Она вяло просмотрела еще три открытки и на четвертой замерла, уловив какой-то аромат. Эверилд сосредоточилась, стараясь вычленить посторонние нотки запаха, но рядом с ней, как назло, плюхнулся грязный бомж, перебив всё несносной вонью. Вампирша раздраженно посмотрела на «соседа» и поднялась, чтобы уйти подальше.

— Стойте. Я искал вас, — затараторил мужичок, нервно косясь в сторону дома, который Эверилд недавно покинула.

Вампирша скептически посмотрела на мужчину.

— Вам милостыню подать? — спокойно спросила она.

Затекший глаз мужчины нервно дернулся.

— Я должен вам кое-что рассказать, — он снова обеспокоенно покосился на дом.

Этот индус начинал напрягать Эверилд.

— Говорите, — повелела она, едва сдерживая раздражение.

— За деньги, — сказал он.

— Информация стоит денег, — сказала Эверилд противным дребезжащим голосом, явно кого-то копируя.

— Вот именно, а мне вообще может стоить жизни, — мужичок дернулся, глаза бегали. — Вы же расследуете смерть баядер?

— Допустим, — не стала она отрицать, но открытки на всякий случай убрала подальше.

— Я могу вам помочь, — произнес он заговорщицким шепотом. — У меня есть то, что вы ищете, и, возможно, это поможет вам в расследовании, — он снова нервно покосился на дом убитой баядеры.

Эверилд заметила тень, скользнувшую вдоль дома и скрывшуюся в зарослях ротанга.

— Сколько? — быстро спросила она, потянувшись к кошельку.

— Пятьсот рупий, — нервно облизнулся мужчина, его била дрожь.

Эверилд сунула ему несколько мятых купюр и вопросительно посмотрела на вряд ли надежного информатора. Снова тень померещилась, и мужичок заторопился. Он достал из грязных штанов куклу и протянул вампирше. Эверилд с недоумением взглянула на нее: у куклы была фарфоровая голова и деревянное тело.

— Спрячьте ее, — сказал мужчина, опасливо озираясь.

Эверилд убрала куклу за пазуху и вздрогнула: рядом пролетела стрела, мужик покачнулся и упал — из горла торчало древко. Эверилд моментально подскочила и перепрыгнула за скамейку. Вовремя. Еще одна стрела вонзилась прямо в то место, где она была секунду назад. Вампирша стала ползком на спине отползать, подобралась к банановым зарослям, подтянулась на листке и скрылась в густой растительности. Она слышала, как еще несколько стрел вонзились в дерево, но мишени не нашли.

Эверилд, подобно обезьяне, карабкалась, перепрыгивала с ветки на ветку. Она выглянула, увы, дальнобойного оружия при ней не было, поэтому оставалось одно: скрыться от преследователей. Что она и сделала, перебираясь с дерева на дерево и каждый раз проверяя, цела ли странная кукла.

Вампирша преодолела аллею вéрхом и оказалась на открытом месте. Она оглянулась: вдали маячили тени. Эверилд приняла единственно верное решение: достала рамсингу и дунула, трубя тревогу, а потом со всех вампирских ног бросилась прочь от проклятого дома.

Она бежала без оглядки и остановилась только у своего дома. В окнах горел свет — Нагайна и дети не спали. Эверилд подошла к деревянной двери, обитой железом, ручка была в виде головы женщины. Вампирша достала ключи, вставила в замóк и вошла, дети с воплем бросились к Эверилд.

— Мамочка пришла, — они облепили вампиршу, а Эверилд уловила запах выпечки и чего-то жареного.

Она вместе с детьми двинулась на кухню и замерла на пороге: за столом сидел Акиль, сын Сурамы и Араджи.

— Добрый вечер, — поприветствовал он вампиршу.

Эверилд медленно кивнула и бросила взгляд на Нагайну, поджавшую губы. Она была одета в домашний халат из льна цвета лайма.

— Я уже думал, что мне ночевать придется остаться, — проворчал юноша.

Эверилд отошла от потрясения и спросила:

— С чем пожаловали? — она отлипла от косяка и прошла в просторную кухню.

В углу находилась печь, у стен — горшки с едой, а в центре комнаты стоял маленький стол.

— Я пришел тебя забрать как свою невесту, — торжественно сказал гость и протянул брачное ожерелье.

Теперь Эверилд верно расценила мрачный взгляд Нагайны.

— Я обручена с богиней, — возразила вампирша, всё-таки присаживаясь за стол.

Нагайна поставила перед ней бокал с разбавленным вином, и Эверилд его осушила залпом. Вампирша молча налила еще.

— Я выкупил тебя у храма. Мне нужна крепкая жена, — ничуть не смутившись, заметил юноша.

Эверилд выпучила на него глаза, нащупала куклу за пазухой: вроде, та была целой.

— Они не могли меня продать тебе, — хмуро сказала Девадаси.

— И всё равно продали, — насмешливо ответил Акиль.

— Это ошибка, — сказала вслух Эверилд, а про себя подумала: «Так-так, дело принимает интересные обороты. Значит, я кому-то сильно мешаю. А не мог ли сын Ануджи подстроить смерть своей супруги, потом навести на отца ради одной цели: заполучить власть в секте? Любопытнее, всё любопытнее».

Из размышлений ее вырвал резкий мужской голос:

— Всё, собирайся. Я не собираюсь тебя ждать до утра! — он поднялся и решительно направился к Эверилд, та его остановила красноречивым взглядом — он словно на стену налетел.

— Сядь, — повелительно сказала Эверилд. Мужчина заколебался, но сел. — А теперь рассказывай поподробнее: кто тебе меня продал и за какие деньги? — потребовала вампирша ответов. — Без ответа я не сдвинусь с места.

Они сверлили друг друга глазами. Две, три, пять, семь минут. И в итоге он отвел взгляд.

— Это не имеет значения.

— Не имеет значения?! — вскипела Эверилд. — Если это не имеет никакого значения, тогда ответь мне на вопрос: откуда у тебя деньги?

Юноша побледнел.

— Осталось наследство от отца. Представляешь, у него на счету было два миллиона, а он прятал их от семьи, скряга.

— Так-так, а не припомнишь, кто ему эти деньги перевел? — продолжала Эверилд зажимать Акиля в клещи.

— А кто ты такая, чтобы интересоваться моими деньгами! — вспылил мужчина.

— Ответ неправильный, щенок. Я та, кто вытащил вас из глубокой задницы, и эти деньги я дала твоему отцу, чтобы он вложил их в свое текстильное дело. А ты раздал их шарлатанам, чтобы потешить свою похоть, мелкий засранец. — Эверилд поднялась, в крови закипал гнев, грозясь выплеснуться реками нефти.

— Теперь это мои деньги — куда хочу, туда их и трачу, — уже неуверенно сказал парнишка.

— А я за кого хочу, за того выхожу замуж. Молодец, Эверилд, выкупила себя у жрецов. А теперь убирайся из моего дома! — рявкнула вампирша так, что стёкла жалобно зазвенели.

— Не смей мне дерзить! — перешел в наступление Акиль.

— Ты ничего не забыл? — вдруг ласково пропела Эверилд. — Мы с тобой в разных кастах: я принадлежу к жрицам, а ты всего лишь ремесленник.

— Ты обманом попала в касту жрецов, — обвинительно сказал он.

— Нет, мой дорогой, это ты что-то попутал. Вместо того чтобы заниматься семьей, ты тешишь свою похоть, а семья будет голодать. Я никогда не стану твоей женой, тем более я уже замужем. Убирайся из моего дома! — приказала она, и юноша дернулся, как от удара хлыстом.

— Я насильно сделаю тебя своей, помяни мои слова, — злобно проговорил он и размашистыми шагами покинул дом.

— Я уже думала, что ты Эрика променяла на эти сопли. Вот ему была бы новость.

— Лучше бы он сейчас был здесь и настругал этого молокососа на лапшу, — кровожадно сказала Эверилд и извлекла из-за пазухи куклу.

Она ее пять минут рассматривала. Фарфоровая синяя голова, нарисованные краской глазки и щечки, деревянное тело с заводным механизмом. Вроде, ничего примечательного, обычная игрушка. Вампирша ее вертела и так, и эдак, но всё равно ничего не понимала.

— Надул, гаденыш! Ну туда ему и дорога! — Эверилд поддернула сари куклы, когда к ней подскочила Миди.

— Мама, можно? Я давно хотела такую игрушку, — загорелись глаза ребенка, и вампирша еще раз осмотрела куклу и отдала ее.

Миди запрыгала, а когда повернула ключик, все вздрогнули. Кукла пропела скрипучим голосом:

«День и ночь,

Тайною покрыта,

Дочка вне брака зародилась,

И чтобы смыть свои грехи,

Кровь амани свою подари».

Вампирши переглянулись. Эверилд выдернула куклу из пальцев Миди и снова ее завела, всё повторилось. Загадок становилось всё больше. «Так, значит, жена изменяла ему и успешно это скрывала. Ну хоть что-то встало на свои места».

«Кровь ногами ты месила

И против Шивы согрешила,

Возлежав в моей постели,

Грязную кровь породила».

Эверилд готова была биться головой о стену: просто хотелось всё крушить.

— Миди, я отдам тебе эту куклу, как выявлю убийцу. А пока она проходит главным свидетелем, — сказала вампирша дочери и разлохматила ее волосы.

— Хорошо. Вернешь мне ее потом, — и Миди умчалась к своим собратьям по возрасту.

— Всё совсем плохо? — сочувственно спросила Нагайна.

— Ты не представляешь, насколько паршиво, — согласилась вампирша, плюхнувшись рядом.

Она прослушивала и прослушивала куклу, пока Нагайна не сказала:

— Выключи этот несмазанный механизм!

— Как прикажешь, милая, — насмешливо поклонилась Эверилд спутнице жизни.

Та поклона не оценила и удалилась по своим делам. А Эверилд сидела, баюкала куклу и пыталась понять, что с ней не так. Она обнюхала ее всю, крутила так и эдак. Она почти не сомневалась, что эту куклу подарил маньяк своей будущей жертве, а скорее даже — ее дочери, то есть он почему-то знал, что этот ребенок внебрачный. «Всё сложнее и сложнее. Иногда кажется, что я никогда не найду выхода из сложившихся обстоятельств. За что, провидение, ты меня ненавидишь? Сначала ключ от другого мира, потом преследования Совета, а теперь вот это. За что ты меня так не любишь?» — вопрошала Эверилд. Естественно, отвечать ей никто не спешил. А она продолжала вертеть куклу, даже потрясла ее… и замерла, услышав странный шорох внутри. «Ох уж эти куклы», — подумала она. Эверилд бы не удивилась, если бы эта милая куколка на самом деле была взрывчаткой.

Часть 4 Индия. Глава 7. По горячим следам

— И что ты будешь делать с куклой? — спросила Нагайна.

Эверилд молча трясла игрушку, и, о чудо, выпала записка: «Я жду тебя сегодня у храма Кали». — Вампирша перечитала снова. — И как только механизм не поломался? — удивилась она.

— Я думаю, тебе пора встретиться с новым главой секты, — заметила Нагайна.

— Тебе тоже кажется, что он морочит мне голову?

— Я не удивлюсь, если он попытается сжечь дом или прикончить тебя. Ведь он не в курсе твоего бессмертия.

— Странная история… И эти стишки, сочиненные так нелепо, — сказала Эверилд, в задумчивости прикусив щеку. — Значит, последний раз она была в пагоде. Надо выяснить, в каком из храмов она чаще всего бывала. Мне кажется, отгадка рядом, — нахмурилась Эверилд.

— Здравая мысль. Что, сегодня, может, поохотимся, а завтра ты продолжишь ломать свою прелестную головку над загадкой? Ты с людьми носишься, а у нас на загривке более опасный враг.

— Это задача Эрика. Я могу только подсобить. Кстати, надо навестить храм Шивы для начала. Кира так некстати ушла, — с раздражением заметила Эверилд.

— Ты же можешь ее отследить.

— Знаю, но не хочется. Пока ее память стерта, она неопасна, — сказала Эверилд и поставила куклу на полку, спрятав среди горшков. — Идем на охоту!

Нагайна выпрыгнула в раскрытое окно, Эверилд скользнула следом, дети носились на улице.

— Мы на охоту? — хором вопросила детвора.

— Да, только тихо, — сказала королева и резко отклонилась в сторону от летящей ей в голову стрелы.

Вампирши переглянулись, затем втянули носом воздух. Эверилд в два прыжка покрыла расстояние в тридцать метров и скользнула за баньян. Мужчина с обнаженным торсом улепетывал, его кожа, намазанная кокосовым маслом, блестела в свете выкатившейся на небо луны. Эверилд ускорила шаг и, нагнав мужчину, сжала ему горло. Мужик выпучил глаза, захрипел, а вампирша спросила спокойно:

— Хочешь жить? — Мужик попытался что-то невнятно просипеть. — Вижу, хочешь, тогда у тебя есть шанс ответить на все мои вопросы, — ласково пропела Эверилд, ослабляя хватку и закидывая мужика себе на плечо. — Не советую кричать, а то это будет стоить тебе жизни, а всё, что мне хочется узнать, я могу вытащить из твоей черепушки. Надеюсь, мы друг друга поняли, — сказала вампирша и придавила мужика на всякий случай ментально.

Она занесла мужчину в дом, спустилась в подвал, Нагайна и дети, подгоняемые любопытством, пошли следом. Эверилд бросила неудачливого стрелкá на грязный пол.

— Теперь можем пообщаться, — сказала она, снимая ментальную удавку. Мужчина что-то прохрипел, показывая на горло. — Горло болит, да, я немного перестаралась. Нагайна, принеси кувшин с водой.

— Я схожу за водой, только вы без меня не начинайте, — сказала Миди и метнулась наверх по ступенькам.

Дети расположились по углам помещения. Миди вернулась с кувшином, Эверилд поднесла воду ко рту пострадавшего, но, вместо того чтобы выпить, он ударом руки разбил сосуд и схватил вампиршу за шею, пытаясь задушить.

— Ах ты, гаденыш! — возмутилась она, отцепила его пальцы и сжала с нечеловеческой силой, они хрустнули.

Мужчина дико завопил. Эверилд удовлетворенно хмыкнула, отходя и садясь на дырявую, прогрызенную мышами циновку.

— Минус два пальца, — деловито пропела Нагайна, присаживаясь на перевернутое ведро и закуривая. Мужчина продолжал кричать, из его глаз брызнули слёзы.

— Это только начало, — предупредила Эверилд и спросила: — Кто тебя послал?

— Я вам ничего не скажу, — вымучено проговорил он.

Эверилд бросила мимолетный взгляд на Агнию и спросила:

— Хочешь повеселиться? — Агния поднялась, охотно подошла к пленному и посмотрела на мать. — Сдери с лица кожу, — спокойно отдала приказ Эверилд.

Агния, хищно улыбнувшись, выпустила когти и начала соскребать слой кожи.

— Прекратите! Я всё скажу! Меня послал Сихайд.

Вампирши с недоумением переглянулись, и Нагайна, выпустив дым, спросила:

— Кто это?

Мужчина выпучил глаза, решив, что дамочки издеваются.

— Бывшая правая рука Ануджи, — сказал он.

Агния с причмокиванием облизывала кровавые когти. Эверилд контролировала ее ментально.

— Зачем он тебя послал?

— Чтобы устранить вас.

— Где он сейчас находится?

— В Дели, — покорно ответил мужчина.

Вампирша задумчиво посмотрела на туга.

— Ты знаешь, кто убил жену нового главы организации?

— Нет. Мне про то не ведомо, — затараторил он, заметив, что Агния потянулась к клочку кожи.

Лицо горело нестерпимой болью.

— Зачем он пытался нас устранить?

— Чтобы вы не докопа… — договорить он не успел.

В полутемное помещение подвала вошли три бледных «человека». Нагайна моментально вскочила, приняв боевую стойку, Эверилд повторила за ней. Мужчина оскалился. Королева узнала Майкла Денесента — по коже пробежала дрожь.

— Вот вы и попались, пташки. Взять их, — приказал он, и двое вампиров, стоящих по сторонам, метнулись к вампиршам.

Эверилд ушла от удара, сместившись ближе к стене, и приказала марионеткам применить силу. Двойняшки переглянулись и, взявшись за руки, окутались зеленым ядовитым туманом. Он пульсировал как кокон, заполняя пространство запахом тухлых яиц и сводя видимость на нет. Первый вампир закричал, когда зеленая субстанция, подобно кислоте, обожгла его. Пленник издох моментально. Вампиры пришли в ярость.

Эверилд потеряла из вида Денесента. Она ощутила, как на нее набросили цепи и закричала от боли, рванула со всей мощью — и звенья разлетелись. Противник подобрался из-за спины. Вампирша развернулась на сто восемьдесят градусов и нанесла ментальный удар Майклу, усмехавшемуся ей в глаза. Ментальная атака отразилась, оглушив Эверилд. Вампирша затрясла головой и, быстро оправившись, в два прыжка повалила Денесента. Они покатились по полу, нанося удары когтями. Эверилд кричала, ощущая серебро. Она сжала вампира в стальных объятиях и жадно впилась в губы. Бывший лидер Совета растерялся, а Эверилд вломилась ментально в сознание и нырнула на самую глубину его воспоминаний, утонув в воронке событий и впитывая всё, чтобы уничтожить его разум. Вскоре она ощутила упругую преграду и мысленно заставила ее лопнуть, раздался крик, а дальше была вспышка, и Эверилд потеряла сознание.

Часть 4 Индия. Глава 8. В Дели

Эверилд словно горела в бреду горячки. Темнота полностью завладела ее мозгом, оплавляя серую субстанцию. Когда вампирша очнулась, она лежала в реке, и над ней стоял Эрик Дарт, невозмутимо куря трубку. Эверилд рывком поднялась и, преодолевая течение, рванула к своему королю. Голос пропал — говорить она не могла. Она обняла Эрика, по щекам текли слёзы. Он привлек ее к себе и нежно погладил голову.

— Глупышка, опять чуть не попалась. Вместо того чтобы следить за Советом, ты занималась играми скота, — мягко пожурил он ее.

Эверилд хотела сказать «Прости», но голос не повиновался, и она обратилась к мужу мысленно: «Благодарю тебя. Опять ты меня спас».

— Не благодари. Если бы не Нагайна, мы бы не успели. Мозг детей он выжег, так что они теперь вечные жители серебряных тюрем.

«Мне нельзя заводить детей: я всем им приношу страдания. Девочек превратили в овощи, Эрика я убила собственными руками. Я чудовище! Почему мне так не везет с детьми? За что меня прокляли боги?»

— Глупости. Просто у тебя черная полоса. А Эрик сам сделал свой выбор, уже не маленький был. Что касаемо богов, все мы прокляты, главное, души при нас, а их можно вылечить. Боги просто так никого не испытывают.

«Почему я оказалась в реке?» — вернулась Эверилд к поразившему ее факту.

— Ты чадила не хуже сожженного города. Ты выпила всю память Майкла, а это, без малого, сто тысяч лет жизни.

Эверилд удивленно посмотрела на мужа.

«Я думала, что ты самый древний вампир».

— Есть еще древнее меня. Но не будем об этом. Майкл больше не опасен. Теперь он вылизывает мою обувь.

«А где Нагайна?»

— Ушла. Не хотел тебе об этом говорить сейчас. Передала тебе письмо. — Эрик пошарил в карманах и достал смятый конверт, протянул Эверилд. Вампирша надорвала конверт и достала письмо, но Эрик перехватил ее руку. — Идём домой, там почитаешь, — он бесцеремонно забрал письмо.

По щекам Эверилд текли слёзы: она и так догадывалась, что там. Нагайна ушла, и на этот раз навсегда. Эрик повел жену прочь от реки. Солнце прошло уже больше половины неба.

«Она ушла навсегда».

Эрик утвердительно кивнул, посмотрев на супругу сочувственно.

«Я знала, что рано или поздно это произойдет. И ты тоже меня покинешь?» — она посмотрела влажными глазами на мужа.

— Не для того я тебя наказывал, чтобы отпустить. Нет, девочка моя, я с тобой до конца, что бы ни произошло.

Эверилд обмякла в его руках, и Эрик поднял ее и понес ко дворцу. Он любовался ее лицом. Она ещё часто будет терять сознание, пока не переварит все воспоминания Майкла. Когда же Эверилд совладает с ними, Эрик попросит ее узнать, как на самом деле погиб его отец.

Король вампиров подошел к трехэтажному дому из мрамора с четырьмя колонами, украшенными лепестками розы. Эрик поднялся по ступенькам, пинком открыл деревянную дверь и внес супругу внутрь дома. Пройдя по деревянным лестницам наверх, он уложил ее на кровать. Король нежно провел пальцами по лицу королевы. Уже месяц Эверилд вся горит, пройдет еще два месяца прежде, чем она наберется сил.

«Глупышка, я люблю тебя, и твое упрямство меня лишь забавляет», — он поцеловал жену и уже хотел покинуть комнату. Но только взялся за ручку двери, как Эверилд заговорила:

— Кто убил баядеру?

— Тебя всё еще волнуют дрязги людей?

— Да, волнуют, а тебя нет? — спросила она, не вставая с кровати.

— Нет. Уже давно мне плевать на их проблемы. Их задача — хорошо питаться.

— Когда ты успел стать циником? Раз тебе плевать, я пойду одна. Я обещала.

— Раз обещала, значит, пора завершить расследование, — спокойно сказал Эрик. Он вернулся к кровати супруги и присел на край постели.

— Ты прав: мне нужно попасть в Дели, — ответила Эверилд.

— Я пойду с тобой! — твердо сказал Эрик Дарт.

Вампир поднялся с кровати, протянул руку супруге, помогая ей встать. Эверилд приняла помощь.

— Ты же сказал, что тебя не волнуют проблемы людей.

— Да, не волнуют, но ты всё еще моя жена и можешь потерять сознание в любой момент, — холодно заметил Эрик, сразу пресекая все возражения.

— Хорошо, мой повелитель, побудь моим сопровождающим, — не стала отказываться от помощи Эверилд.

— Прежде, чем мы отправимся в путь, я должен тебя предупредить: в Индии началась гражданская война.

— Это плохо, — сказала Эверилд.

— Не стоит переживать за людей, они плодятся как свиньи. На место ста убитых придет две сотни новых, — спокойно возразил Эрик и достал трубку из кармана, из другого взял табак и набил им трубку.

— Ты жесток.

— Нет, я просто устал смотреть на войны людей. Ты не представляешь, сколько раз я их пытался за свою жизнь остановить. Поверь: люди еще хуже вампиров. Мы убиваем шестерых за ночь. А люди самоуничтожаются. Превращаются в неконтролируемых берсерков, когда идет речь о деньгах, территориях и ресурсах, и потом миллионы людей страдают из-за жадности одного безумного тирана.

— Есть зерно истины в твоих словах. Как думаешь, бывший помощник Ануджи всё еще в Дели?

— Я слышал, что туги примкнули к восставшим. Ты вполне можешь его там найти, — ответил Эрик Дарт.

— Тогда собираемся — и поехали, — скомандовала Эверилд.

— Как прикажешь, моя королева, — покорно согласился Эрик и игриво поклонился.

Вампирша улыбнулась мужу. Эверилд взяла с собой сменное сари, шесть пистолей, набор метательных ножей и сабли. Раз идет гражданская война, то всё это может ей пригодиться. Вооружившись по полной, она направилась к выходу.

Эрик открыл перед Эверилд двери. Вампирша вышла на улицу, где стеной лил дождь. Вампир вышел следом. Трубка в руке короля сразу потухла. Эрик окинул непогоду недовольным взглядом и со вздохом убрал трубку обратно в карман.

— Надеюсь, река не разольется, — поморщилась Эверилд и, поджав губы, начала перешагивать через лужи.

— Может, в другой день навестим твоего знакомого?

— Когда вампирам дождь был помехой? — фыркнула Эверилд.

— Может, я вместо прогулки под дождем предпочел бы это время провести с тобой в постели, — искушающе сказал Эрик Дарт, поглаживая супругу за ухом.

— Боюсь, мой организм не сможет принять вашу страсть, — кокетливо ответила Эверилд.

Они свернули налево. Редкие прохожие спешили домой.

— С каких пор ты стала хрупким человеком? — насмешливо спросил король.

— С тех пор, как поглотила память Майкла.

— На лодках поплывем?

— Своими ножками. Навряд ли кто-нибудь из лодочников согласится плыть в такую погоду, — ответила вампирша.

— Можем угнать суденышко. Будет весело, — подмигнул Эрик Дарт.

— Это идея, — согласилась Эверилд, и они направились к лодочной станции.

* * *

— Догоняй, — вдруг сказал Эрик Дарт и сорвался на бег, Эверилд пришлось устремиться за супругом.

«Сначала вернемся к дому потерпевшего: у меня к его служанке есть пара вопросов», — передала Эверилд мысленно, когда почти догнала короля.

«Веди», — согласился Эрик.

Вскоре Эверилд вырвалась вперед. Вампирша усмехнулась, подумав про себя: «Мужчины как дети».

Как ожидалось, Эверилд не нашла ту служанку в доме своего нанимателя. Но она четко помнила ее запах, поэтому, обнюхав дом и выскочив на улицу, уже через три дома наткнулась на простую хижину. Вампирша уловила густой запах крови. Она пнула дверь, и та легко слетела с петель, словно не была заперта.

На полу в луже крови лежали трое детей и мужчина, а в самом дальнем углу слышались стоны. Эверилд перепрыгнула через тела и оказалась там, где на соломе лежала служанка со вскрытыми венами.

— Пить, — прошептала она.

Эверилд заметалась взглядом по хижине, вскоре нашла кувшин и поднесла его к губам раненой.

— Это снова вы?

— Да. Кто это сделал?

— А ты будто не догадываешься, проклятая жрица Кали?! — закричала женщина, с ненавистью смотря на Эверилд.

— Я не их поклонница, — возразила вампирша.

— Туги это сделали. Она изменяла Шараду.

— Кто она?

— Жена хозяина.

— С кем?

— Какая разница? Все погибли из-за этой порочной женщины. Моя семья мертва, — всхлипнула служанка.

— Они еще дышат, я могу их спасти, — сказал Эрик Дарт.

— Слышала? — спросила Эверилд.

— Да? Вы правда поможете? — женщина попыталась ухватить Эверилд за руки, но вскрикнула от боли.

— Да, и тебя спасем. С кем она изменяла?

— С отцом Шарада, Ануджи.

— Спасибо. — Эверилд прокусила служанке горло, Эрик то же самое сделал с детьми и мужем женщины.

— Я послал сюда слуг. Что, идем?

— Угу. Мне нужно в Дели. Я прикончу этого ублюдка! Как он мог так издеваться над детьми?! Я считала ее мысли.

— Я видел их тела. Они изуродованы, и главное — не подкопаешься. Идем. Что, на лодках поплывем?

— Не хочу, слишком долго добираться. Давай на своих двоих, так будет быстрее, — не согласилась вампирша.

* * *

На заставе в Дели их остановили сипаи[1].

— Куда путь держите?

— В свой дом, — спокойно ответила Эверилд.

— Фамилия?

— Химчины, — сказала вампирша, и сипаи их пропустили.

— Я думал, они тебя слушать даже не будут.

— Ага, сейчас. Ты же рядом стоишь, поддакиваешь, — улыбнулась вампирша.

— В каком доме искать твоего подручного туга?

— А это нам еще предстоит выяснить, — сказала Эверилд.

— Хм. Ты хоть помнишь его запах?

Со стороны раздались выстрелы. Вампиры быстро переглянулись и нырнули за ближайшие колонны. Они вовремя скрылись: на улице показался отряд англичан. Вампирша спросила глазами: «Развлечемся?» Эрик кивнул.

— Выходите! — приказал офицер, и вампиры вышли с двух сторон. — Руки вверх! — Вампиры сделали вид, что подчинились. А затем Эверилд выпустила когти, Эрик хищно улыбнулся, обнажив клыки.

— Вот и ужин пожаловал, — сказал король вампиров на английском.

Нервы солдат не выдержали, и они нажали на курки, но, увы, пистоли дали осечку. Тогда солдаты выхватили шпаги и кинулись на пугающих их существ.

Вампиры лишь улыбнулись и синхронно прыгнули солдатам навстречу. Двух они сбили толчком, другие подскочили со шпагами и стали наносить вампирам колющие удары.

Эрик сжал шпагу ближайшего нападавшего, и она хрустнула так, словно была сделана из хрусталя. Солдат с ужасом уставился на мужчину, так легко сломавшего его оружие. Эрик ударом под дых заставил солдата согнуться, вторым молниеносным ударом отправил его в нокаут, потом моментально развернулся и ногой врезал в пах еще одному солдату, тот выронил шпагу и схватился за свое хозяйство. Вампир блеснул клыками, прыжком сбил солдата с ног и впился в шею.

Эверилд крутилась юлой, отбивая и блокируя саблей удары трех солдат и одного офицера. Один солдат ее достал, вонзив шпагу в сердце, но Эверилд даже не обратила на это внимания, просто выдернула из рук солдата оружие и сломала его. Еще два солдата без устали делали выпады, с которыми вампирша играючи справлялась. Однако вскоре ей это надоело: отбросив саблю, она голыми руками вырвала шпаги противников. Один солдат побежал, но далеко не ушел: Эверилд достала метательный нож и отправила его вдогонку беглецу. Лезвие вонзилось в шею труса, и полилась драгоценная кровь. Солдат споткнулся и упал. Вампирша ногой отбила выпад офицера, затем, подбросив шпагу, поудобнее перехватила ее за эфес и нанесла колющий удар. На глазах раненого слизала кровь с кончика шпаги, прокомментировав:

— Вкусно! — Этого хватило, чтобы солдаты и офицер дали деру. — Ну куда же вы? Я еще не наигралась, — наигранно возмутилась Эверилд и нагнала отстававшего солдата, пинком в спину заставила хрустнуть позвонок, мужчина упал. Вампирша перепрыгнула через тело и догнала остальных, также парализовав их, затем стащила в одну кучу и приступила к трапезе.

Эрик Дарт уже насытился и ждал жену. Эверилд выпила обездвиженные жертвы и, сладко облизнувшись, сказала:

— Я чувствую его. — Эверилд пошла в сторону, в которую бежали солдаты. На пути вампиров встретились еще два отряда англичан, с которыми они также играючи расправились.

Вампиры прошли еще два квартала, прежде чем оказались у роскошного дома с наполовину разрушенными колоннами.

— Они там, — твердо сказала Эверилд. Эрик лишь коротко кивнул и, ориентируясь на чутье, выбил окно, забитое фанерой.

В комнате сидели двое мужчин: новый глава тугов и бывший помощник Ануджи. Туги вздрогнули.

— Здрасти, не ждали? — поздоровалась Эверилд.

— По-моему, тебя выдали замуж.

— Да, знакомьтесь, это мой муж, Эрик Дарт. Ну что, закончим дело? Я не буду спрашивать, зачем ты попросил отца начать расследование, но я нашла новые данные и знаю, кто убил твою жену.

— И кто же? — наигранно спросил сын Ануджи.

— Ты. Я после твоего отъезда разговаривала с бывшей служанкой — между прочем, я едва успела спасти ей жизнь. Ей кто-то перерезал вены на руках. Изощренный способ убийства. Не знаете, кто? — с прищуром спросила Эверилд. — Хотя, можете не отвечать. Это были вы. И поверьте, она мне многое поведала. Идеальный план по устранению отца: убить жену, обвинить в этом отца, заразить дочь Ануджи проказой, чтобы стереть все следы. И тебе это бы удалось, если бы твой отец не обратился ко мне. В принципе, о чём я: ты всё равно добился своего. И знаешь, о чём я жалею?

— И о чём же?

— Что не обратила твоего отца в вампира. Думаю, ему интересно было бы посмотреть в твои бесстыжие глаза.

Эверилд метнулась тенью прежде, чем Шарад выстрелил из пистоля. Она ему перерезала глотку и, оторвав голову, стала показательно пить кровь. Помощник попытался свалить, но Эрик перекрыл ему дорогу и когтем рассек горло.

— Теперь ты довольна? — спросил король.

— Да, милый. Можем возвращаться домой.

— Рад, что ты решила вернуться в Османскую империю.

— Я этого не говорила. Я еще должна найти учителя.

— Его нет в Индии.

— Знаю.

— Тогда я не понимаю, о чём ты.

— Я хочу посмотреть ему в глаза. Я же поглотила память Майкла. И знаешь, что я узнала?

— Ну? — подбодрил Эрик Дарт.

— Вторая часть ключа у учителя. Он был с помощью магии заключен в теле ребенка, и чтобы извлечь его из крови, нужно было провести ритуал. Помнишь, я говорила, что в Индии несколько деревень было вырезано? Или не тебе это я говорила… Да к чему я это: дело это рук моего учителя. Для того чтобы провести ритуал, нужны были сотни тысяч жертв — только так можно было извлечь ключ. О подробностях не спрашивай, я не хочу рассказывать, но скажу одно: я убью его, отправлю мучиться в серебряных тюрьмах. По моим последним данным, он отправился в Германию. Мне надо туда. И не смотри на меня потрясенно: я не смогла поглотить всю его память. Мой потолок на данный момент — пять тысяч лет, и то всё всплывает частями. Я боюсь сойти с ума.

— Я не дам тебе, — твердо сказал Эрик Дарт. Он мягко коснулся ее сознания, запечатывая бóльшую часть памяти вампирши. Эверилд обмякла в его руках так быстро, что Эрик едва успел ее поймать. — Всё будет хорошо. Тебе лучше поспать, — сказал он ласково и, бросив прощальный взгляд на дом, покинул Дели.

[1]Сипа́и — наемные солдаты в колониальной Индии (XVIII–XX век), рекрутировавшиеся европейскими колонизаторами, чаще всего англичанами, из числа местного населения.

Эпилог

Эверилд пришла в себя через неделю. В комнате ее «пробуждения» ждали около десятка пленных, которых она выпила незамедлительно. Когда крики ужаса прекратились, вошел Эрик Дарт. Переступив через трупы, он присел рядом с супругой.

— Как ты?

— Уже лучше. Сколько я проспала?

— Неделю. Переварила его память?

— Да, и вспомнила, что такое жар, — улыбнулась она, слизывая кровь.

— Я обзавелся двумя вампиршами-наложницами, они были людьми и родили мне детей.

— Знаю, видела в сновидениях. Я не против, если они не будут покушаться на твое сердце. Где мы? Мне эта комната незнакома, — озадачилась Эверилд.

— В моём дворце в Индии. Хочешь, вернемся в твой дом? — спросил Эрик.

— Мне и здесь нравится. Хоть тягу к роскоши я не понимаю, но мне хорошо там, где находишься ты, — нежно улыбнулась Эверилд и потянула руки к Эрику.

Он наклонился к ней, и она обвила его руками, поцеловав. Эрик Дарт осторожно убрал ее руки, выпрямился.

— Что планируешь делать дальше?

— Искать ключ. Я по-прежнему хочу встретиться с прародительницами и спасти их.

— Хорошо, я помогу тебе в этом. Я прикажу еще принести пищи. Тебе нужно набираться сил, — ласково сказал Эрик и поцеловал супругу в губы.

Эверилд попыталась встать, но тело ее подвело, и она упала обратно в кровать.

— У меня такое ощущение, что меня напоили наркотиками. В теле противная слабость, — пожаловалась она.

— Потерпи. Пройдет месяц — и ты встанешь на ноги.

— Прикажи еще доставить рабов или кто там у нас на закуску, — попросила Эверилд.

— Тебе пока хватит. Новую партию людей доставят вечером, — строго сказал вампир.

— Как всегда, — капризно заметила Эверилд.

— Отсыпайся в летаргическом сне, а я пойду проведаю детей, — сказал король и покинул комнату. Вампирша не стала с ним спорить и погрузилась в сон.

Эрик Дарт спустился к наложницам. Две вампирши сидели в гостевой комнате и кормили его детей. Эрик забрал первого малыша у черноволосой вампирши, одетой в полупрозрачное голубое сари.

Это был мальчишка с черными кудрявыми волосами, черными глазенками, с носом и тяжелой челюстью, как у Эрика. Король покачал немного малыша и, вернув матери, взял второго ребенка у блондинки, одетой в фиолетово-черное сари. Оно, напротив, всё скрывало и вызывало желание заглянуть под него. Вампирша заметила мимолетный заинтересованный взгляд короля и призывно улыбнулась ему. Эрик кивнул блондинке. Брюнетка легонько пнула соперницу в щиколотку — та даже бровью не повела.

Вторым ребенком была девочка с пепельными волосами, властным взглядом отца, полная его копия. Эрик тепло ей улыбнулся.

— Айза, — ласково пропел он.

— Ваше Величество, как дела у королевы? — спросила брюнетка, привлекая к себе внимание.

— Пришла в себя? — обеспокоенно спросила блондинка. Она искренне переживала за королеву.

— Про нас знает? — спросила брюнетка. Она очень боялась реакции королевы.

— Догадывается. Я с ней поговорю завтра ночью, — сказал Эрик и передал малышку матери.

В комнате пахло сандаловым деревом и жжеными свечами.

Больше книг на сайте — Knigoed.net

Оглавление

Часть 1. Расцвет пиратства. Глава 1. Таверна «Черный Джек»

Глава 2. Эври

Глава 3. Красный Бард

Глава 4. Остров Красного Барда

Глава 5. Из пиратки в няньки

Глава 6. Материнский инстинкт

Глава 7. Пора домой

Глава 8. Заглянуть в бездну

Глава 9. Наказание

Глава 10. Наконец дома

Глава 11.. Куда подевался младенец

Глава 12. Бунт Капитана

Глава 13. Новые перчатки Эверилд

Глава 14 Морские хищники

Глава 15. Темный Эрик

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 1. Темный визирь

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 2. Рабыня

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 3. В Константинополе

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 4. Мечеть

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 5. Тоска по любимому

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 6. Шпионка

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 7. Кана

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 8. Золотой путь

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 9. Подготовка к Новому году

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 10. Под покровом ночи

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 11. Нагайна

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 12. Дары султана

Часть2. Расцвет Османской империи. Глава 13. В тропическом лесу

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 14. Подземелья султанского дворца

Часть 2. Расцвет Османской империи. Глава 15. Массированная атака

Интерлюдия 1

Интерлюдия 2

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 1. Екатерина Дашкова

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 2. Побег от реальности

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 3 Волчата

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 4. Легенда вампиров

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 5. Прародительницы вампиров

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 6. Переписка

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 7. Тряпичная кукла

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 8. Восхождение Екатерины II на престол

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 9. Армия бессмертных детей

Часть 4 Индия. Глава 1 туги

Часть 4 Индия Глава 2. Паломники

Часть 4 Индия глава 3 Ночная охота

Часть 4 Индия Глава 4. Смерть баядер

Часть 4 Индия. Глава 5. В доме баядеры

Часть 4 Индия. Глава 6 Механическая кукла

Часть 4 Индия. Глава 7. По горячим следам

Часть 4 Индия. Глава 8. В Дели

Эпилог