Скажи миру – Ы! [Алекс Войтенко] (fb2) читать онлайн

Алекс Войтенко Скажи миру — Ы!

Глава 1

Все началось с того, что я вышел на пенсию. Учитывая то, что большую часть своего рабочего времени, я провел в довольно горячих местах, то есть вначале, стоя у плавильной печи, а чуть позже руководя выплавкой металлов, на пенсию я вышел в достаточно молодом возрасте. Согласитесь, пятьдесят лет, это еще далеко не старость. Вначале, отлежавшись, отоспавшись и до одури насмотревшись телевизионных передач, попытался было найти себе работу попроще. Чисто для того, чтобы и время занять чем-то, да и чтобы за это еще и платили. Пенсия у меня, достаточно высокая, и в общем-то в дополнительном заработке я особенно не нуждался. Тем более, что имелись кое-какие накопления, да и дети не оставляли без поддержки.

Сын закончил медицинский институт, и после пары лет работы переехал в США, по приглашению какой-то клиники, где и достаточно хорошо устроился. Во всяком случае обратно не собирался говоря, что у него все прекрасно. Наоборот, даже приглашал к нему, хоть в гости, а хоть и насовсем. Жена, вначале было дернулась, но резко передумала, потому что у дочери родился сын, и все заботы о внуке перешли на бабулю, и в какой-то степени на меня.

И все было бы совсем неплохо, если бы дочери не предложили повышения по службе, правда с переездом в соседний областной центр, но зато с предоставлением служебной квартиры, чему дочь только обрадовалась, учитывая то, что здесь эту квартиру, им приходилось снимать. И дело совсем не в том, что у нас недоставало места для ее семьи. Совсем наоборот. Места было как раз предостаточно. В нашем доме было четыре просторные комнаты, плюс вспомогательные помещения, такие как кухня, ванная с туалетом. Плюс к тому шесть соток приусадебного участка, с гаражом и сараем, который я все хотел переоборудовать в баню, но так и не дошли до этого руки. Но дело в том зять, наотрез отказался жить вместе с нами, мотивируя это тем, что у молодой семьи должно быть собственное жилье. В принципе, я его понимаю. Жить с тёщей, да еще чувствовать себя при этом примаком, не самое большое удовольствие. Поскольку собственного жилья не имелось, довольствовались съемной квартирой, откладывая деньги на ипотеку. И поэтому, предложение о переезде в соседнюю область, да еще с предоставлением жилья пришлось, как нельзя кстати.

Внука, пока оставили у бабки с дедом, а сами уехали обживаться на новое место. Правда наше счастье общения с внуком долго не продлилось, и вскоре дочь забрала его от нас, потому что по словам зятя, ребенок должен жить с родителями. И это в общем правильно, если бы не одно — но. Уже через каких-то три месяца, дочь вызвала к себе маму, для ухода, за якобы заболевшим внуком. Жена разумеется не отказалась, и уехала к дочери, а я остался бобылем, при живой жене. Уход за внуком перерос в помощь по хозяйству и теща, незаметно прижилась. Тем более, что благодаря ее присутствию и внук был всегда весел и обихожен, и обед всегда готов, и порядок в квартире тоже присутствовал, да и с зятем тоже нашили общий язык. А учитывая, что три комнаты, это не одна, то и теща особо никому и не мешала.

Я собирался было продать дом, да переехать поближе, но жена вначале заверяла меня в том, что вскоре обязательно вернется, а чуть позже, обмолвилась, что уже не видит меня рядом с собой, но зато стала настаивать на том, чтобы я все же продал дом, и разделил деньги между ею и собой. Получалось довольно хитро, я вроде как уже и не нужен, но деньги все же не помешают. Потому что жилье у дочери как бы и есть, но служебное, и если вдруг, что, то остаться без крыши над головой будет очень нехорошо. Поэтому, дом надо все же продать, а на вырученную сумму купить себе, то есть мне квартирку, пусть даже и в моем городе, но небольшую, много ли мне одному надо, а остальное, то есть большую часть отдать ей. Причем, то, что дом достался мне от родителей, и она к нему не имеет по сути никакого отношения, почему-то благополучно забылось. Если бы мы продолжали жить вместе, то и претензий по этому поводу бы не возникло. А так вроде и не видит меня рядом, а денег дай. Причем не просто из совместных сбережений, а именно от продажи дома.

— Много ли тебе одному надо? А остальные надо отдать дочери, она найдет, куда их пристроить.

— Точно дочери? Ты же говорила тебе! А сыну?

— Ой, да что ему нужно, он там как сыр в масле катается. И какая разница, мне или ей, раз уж мы живем вместе?

Подобные разговоры продолжались чуть ли не каждый день, и в итоге, я задумался. Действительно, ну зачем мне такой огромный дом, с уже основательно заросшим участком? Когда жена и дочь были неподалеку, за всем этим следили именно они, что-то там сажали, сеяли, выращивали. А без них, все это как бы и не нужно. К тому же помимо дома, у меня имелся еще и капитальный гараж, расположенный почти в центре города. В свое время, когда еще выделяли участки на строительство, я подумав, решил, что не помешает, тем более, что возможности его строительства в то время имелись. И хотя пришлось слегка затянуть пояс, но гараж, так или иначе был построен. Какое-то время его сдавали в наем, но после одного не очень приятного случая, просто наглухо закрыли, и время от времени просто наведывались туда, проверяя все ли в порядке.

Гараж был действительно хорош. И именно сейчас, когда жена вкупе с дочерью, которая тоже присоединилась к уговорам, уломали меня продать дом, у меня возникла идея не приобретать себе квартиру, а лучше поменять автомобиль. В принципе моя «Нива» еще была на ходу, но все же хотелось чего-то более нового. А сейчас, с этих проблем вообще не возникало. Гараж же, располагающийся практически в центре города мог надолго заменить мне и квартиру.

В свое время, несмотря на довольно часто возникающие скандалы в семье, я настоял на своем и вложил в гараж, помимо всего прочего дополнительные функции. Теперь, кроме обычного пространства для стоянки автомобиля, в нем имелся большой подвал, разделенный на две части. Одна из частей представляла собой уютную комнату, некое подобие берлоги холостяка.

Просторное помещение шестнадцати квадратных метров, с вентиляцией, электрическим отоплением, обшитыми вагонкой, утепленными стенами, деревянным полом. В комнате находилась пусть старенькая, но еще вполне приличная софа, книжный и платяной шкаф, доставленные сюда из дома. Пушистый пусть и слегка потертый ковер, и даже холодильник. А учитывая то, что вторая часть подвала, ранее предназначавшаяся для всякого хлама, была переоборудована в туалет и душ, жить здесь можно было без особенного напряга. Правда, жена о последних переделках даже не догадывалась, иначе, гараж был бы давно продан. Можно даже не объяснять по какой причине. Как говорится, Каждый уважающий себя мужчина, должен иметь любимую женщину, главное, чтобы жена об этом не узнала. Вот я и использовал гараж по прямому предназначению, время от времени.

Во сколько мне обошлось подведение воды, и рытьё септика для слива нечистот, не стоит и вспоминать, зато теперь, у меня имелась пусть и не шикарная, но вполне приемлемая квартирка для такого бобыля, или холостяка как я.

Помимо всего вышесказанного, гараж имел еще одну особенность о которой мало кто знал. Выделенные под строительство участки примыкали к забору находящегося рядом Экскаваторного завода. Кто-то, воспользовавшись этим, добавил к своему боксу лишние четыре метра длины, а кто-то, в том числе и я, просто воткнули в заднюю часть гаража, дополнительную железную дверь. В результате этого, позади моего и стоящих рядом с моим пяти гаражей, образовался довольно миленький дворик. Со временем его слегка облагородили несколькими деревцами, там же появился приличный стол с лавками, на котором в свободное время, любили собираться мужики. Для того, чтобы просто пообщаться, обсудить кое-какие проблемы, попить пивка, забить козлеца в домино, или просто поговорить о бабах, или о политике. А учитывая рукастость соседей вскоре появился и общий мангал, для шашлычка, в общем образовался стихийный мужской клуб. Тихий, спокойный и не привлекающий к себе постороннего внимания.

Дом купили просто влет и не особенно торгуясь, хотя цена была поставлена достаточно высокая. Деньги, сразу же были разделены на две части, одна из которых легла на мой, причем именно валютный счет, а вторую часть я отвез дочери, где и вручил именно ей, вместе с некоторыми вещами перевезенными мною из дома, которые наверняка пригодятся дочери. Так-то дом продавался почти со всем содержимым, но кое что все же я сохранил, часть забрав к себе в гараж, а остальное перевезя дочери.

Жена, разумеется попробовала покачать права, в том смысле, что это она должна выступать в роли получательницы денег. Но я даже не стал ее слушать. Сказал, что все так бы и было, если бы она была моей женой.

— А, кто же я по-твоему?

— А, хрен, тебя знает, кто ты есть. Одно время, вроде бы и женой была, а после как к дочери уехала, так и даже не знаю, кем тебя назвать? Может ты давно себе тут любовника присмотрела, пока вдали от меня живешь.

— И вовсе, дядя Игорь не любовник. — вмешался четырехлетний внук. — Он просто помогает моей бабушке.

— Вот видишь, даже внук об этом говорит. — улыбнулся я. Теперь уже точно понимая, что я здесь лишний. Детская непосредственность расставила все точки над Ё.

И припечатав банкноты к столу поднялся со своего места.

— Короче. Мне наплевать, кто там, кому помогает, но вот деньги. Ровно половина. Забери их себе Танюх. — Я всегда дочку называл именно так. — вторая половина пока у меня на счету, но уйдет она Сереге, чтобы вы там не говорили, про сыр с маслом, но он мой сын и, следовательно, эти деньги пойдут ему. Может хоть вспомнит иногда.

— А как же ты пап? — вмешалась дочь.

— Пока поживу в гараже. А дальше видно будет.

— Как был непутевым, так и остался! В гараже он поживет! Нет чтобы хоть какую комнатку купить, все бы польза от тебя была, а так, тьфу, как был бестолочью, так и остался.

— Пользу, пусть тебе твой помощник приносит. А я буду жить как сам решу. Но даже если я обзаведусь комнатой или квартирой, то сделаю все, чтобы при любом раскладе тебе, она не досталась. Может быть внуку, или дочери, но точно не тебе.

Попрощался с дочерью, оставил ей свой телефон на всякий случай, но предупредил, чтобы за мать даже не заговаривала, обижен я на нее, но ей, дочери, ежели что постараюсь помочь, чем смогу. Развернулся и поехал обратно. Что поделаешь, вышло, как вышло, что-то менять только себе нервы портить.

До дома, доехал довольно быстро, да и ехать-то тут меньше двух сотен километров. По пути зашел в гастроном, прикупил, что надо к ужину, и что-то так мяса захотелось, что не выдержал и пару килограмм свиной шеи прикупил. Дома, гараж теперь мой дом, и потому называю я его так, замариновал с лучком, да уксусом, все как учили, и как я люблю, поставил у выхода во дворик, и спустился вниз привести себя в порядок. Пока то сё, и мясо подошло, а к вечеру, мужики подтянулись, ну и я со своим шашлычком. В общем отпраздновали «развод» от и до. Наелись, выпили понемногу, и разошлись кто куда. Я выкурил сигаретку, убрал остатки в холодильник, закрылся и залег спать. Горе, я не пропивал, и не потому, что в общем-то равнодушен к спиртному. Даже сейчас у меня в шкафу стоит несколько бутылок хорошего коньяка и рома, но потому, что не считаю это горем. Каждый выбирает свой путь, и если жена решила, что с новым ухажером ей будет лучше, пусть так и будет. Я найду с кем переспать если прижмет, зато не буду выслушивать ее упреки и прочую ересь. Да и что нам сейчас делить, дети выросли… В общем, как говорится померла, так померла, имеется ввиду любовь. А так пусть живет как хочет.

Утро, может и красит нежным светом, но увы я тут ни при чём. Ну нет у меня в комнатке окон. Вентиляция присутствует, поэтому свежий воздух всегда имеется, а вот с окнами облом. Впрочем, это не так страшно. На сегодня у меня было запланировано два вернее даже три важных дела. Во-первых, решил все же подать на развод. Мало ли как там дальше, что сложится, но чтобы не было ко мне претензий лучше все оформить. От детей и внука, я не отказываюсь, но жене путь сантехник, или кто он там помогает. Во-вторых, хотелось бы поговорить с сыном. Объяснить сегодняшнюю позицию, посоветоваться, может он, чего умного скажет. А вообще, есть у меня задумка прикупить какой ни будь фургончик, да отправиться в путешествие. Заграничный паспорт у меня еще действителен, как года три назад летали в Турцию на отдых, так и лежит. Получить визу на выезд тоже сейчас проблема не большая. Так что почему бы не прокатиться, да и деньги вроде бы есть. Помимо, того, что отложено с продажи дома для сына так имеются-какие накопления. Еще недавно подумывал разделить их с женой, но раз уж пошла такая пьянка с помощниками, то хренушки ей, а не трудовые накопления. В общем на одну-две поездки мне хватит. Скорее на одну, если учитывать то, что придется менять машинку, но даже так и то дело. Прокачусь, отдохну, а там глядишь куда-то пристроюсь, чтобы сезон дурака не валять, а следующим летом, опять куда-то съезжу. Ну и, в-третьих, хочу посмотреть себе тачку, прицениться так сказать к нынешним реалиям.

Позавтракал остатками шашлычка, и дождавшись, когда откроются магазины поехал по автосалонам. Разумеется, ничего путного я себе так и не нашел. То есть выбор конечно большой, сейчас всяко не СССР, только скажи, что хочешь и тебе вывернутся, но достанут. Только успевай отстегивать денюжку. Но вот именно с последней и некоторый напряг, в том смысле, что дешевое покупать не хочется, а дорогое уже кусается, а брать деньги отложенные для сына, я не хочу. Ну, так-то кое-что есть, и скажем захоти я взять что-то приличное, можно даже и кое-что выбрать. Например, того же Китайца. И я даже уверен, что при достаточно аккуратной езде он мне прослужит достаточно долго. Конечно не фургон с домом на колесах, но тем не менее. Да и ежели подумать зачем мне фургон? Разложить сидения и переночевать можно в любой машине, да и в Европе насколько я знаю, найти ночлег очень несложно, можно на любой карман. К тому же, вернувшись назад, по городу ведь тоже надо на чем-то ездить. А тот же фургон это и пробки, и лишних расход бензина, в общем не самый лучший выбор. В общем дал себя уговорить и отложил выбор до разговора с сыном. Тем более, что время приближалось к обеду, и можно было уже звонить. Учитывая разницу в восемь часов, у них как раз вечер, и наверняка он уже освободился, значит и сможет поговорить.

— Hello!

— Это я Серег, не занят?

— Для тебя нет, минутку, во двор выйду и поговорим.

Как оказалось, Сергей, более или менее в курсе событий. Конечно с некоторыми оговорками, но тут ничего не поделаешь. Женщины всегда видят мир несколько по-другому. Впрочем, Серега это тоже прекрасно понимает и потому хоть для вида и поддакивает матери, но остается себе на уме. В общем поговорили с ним хорошо. Я рассказал о сегодняшних реалиях, о продаже дома, о том, что живу пока в гараже. Впрочем, последнее ничуть его не удивило. Он даже хохотнул по этому поводу, потому что прекрасно знал, какая у меня там комнатка со всеми удобствами, сам не раз ею пользовался, пока не уехал.

Когда же я рассказал ему о своих планах, он не задумываясь ни на секунду вывалил на меня свое предложение.

— Бать, ну на хрена тебе старушка Европа? Что ты там не видел. Нет, ну разумеется там есть на что посмотреть, я не отрицаю, но ведь после этой поездки ты вернешься в свой подвал?

— Ну а куда мне еще деваться-то?

— Вот и я о том же! Ладно был бы помоложе, глядишь нашел бы себе подругу. В принципе и сейчас-то не старый, но я ж тебя прекрасно знаю. Запрешься в своем гараже и разве что на работу будешь выходить. А если вдруг что случится? Кто тебя в том подвале, и когда разыщет?

— Ну, ты в общем-то прав…

— Короче так пап, давай ищи покупателя на гараж и старушку Ниву, и лети ко мне. Вызов я завтра же пошлю. По программе воссоединения семьи, визу получишь без проблем, особенно учитывая мою должность.

— А твоя должность при чем?

— Правила здесь такие. С туристическими визами особых проблем нет, но ты же на постоянное жительство переберешься, следовательно, кто-то должен поручиться за то, что сможет обеспечить твое проживание и страховку. Впрочем, это все мелочи. Короче, займет это где-то неделю, может две, за это время, нужно избавиться от всего. А дальше в Москву, ну и ко мне. Язык ты знаешь, а если, что и подзабыл, здесь быстро вспомнишь, в общем не тяни. Еще созвонимся не раз. А путешествовать сможешь и здесь, будет желание и поедешь куда захочешь. Тем более, что здесь такие просторы, просто — ух!

В общем на том и порешили. И уже на следующий день, я начал забег по избавлению от движимого и недвижимого имущества. Ну как недвижимого. Ладно «Нива» ее я пристрою особенно не напрягаясь, тем более, что еще вчера, во время «праздника», стоило только намекнуть на возможную продажу, как минимум трое приценились. Ну, а что, машинка хоть и старенькая, но ухоженная, да и пробег у нее не так чтобы большой. В общем думаю больших проблем она не доставит. С гаражом вообще нет проблемы, мужики прекрасно знают, что и как у меня устроено и наверняка найдется правильный покупатель. Считай однокомнатная квартира плюс гараж, да еще и платить только за гараж и свет, все остальное бесплатно. Не канализация, ни водопровод нигде не проходят по документам, про комнату и говорить нечего. А чтобы найти врезку в городской водопровод, тут как минимум пару гаражей снести придется. Да и так, в гараже много есть чего интересного из инструментов, что выгодно пристроить можно. Конечно жалко, но ведь с собой не потащишь.

Глава 2

Москва встретила мелким моросящим дождем и промозглым ветром. Вроде май месяц, а погода совсем не радует. Вполне приличный плащ, купленный перед самым отъездом, в фирменном магазине, почему-то моментально промок, и потерял весь свой лоск. С трудом поймав проплывающие в лужах такси, я, под неуемное ворчание водителя, сетующего на то, что я промочил ему все сидения, добрался до какой-то гостиницы, где, как и ожидалось не было свободных мест. Причем, на моих глазах, выселившиеся постояльцы, похоже эти места, решили прихватить с собою, потому как даже с их отъездом, ничего не изменилось. Вроде и союз развалился, а в гостиницах те же порядки, что и раньше остались. Хорошо хоть в холле имелся справочник телефонных номеров, и я в течении получаса, обзвонив около десятка гостиниц, наконец смог найти нечто подходящее. Вызванное такси, в итоге отвезло меня за тридевять земель, туда, где, как говорят московские обыватели — жизни не существует. То есть за кольцо. Впрочем, гостиница оказалась вполне приличной и не слишком дорогой. Сняв одноместный номер на три дня, с возможностью продления, потому как не знал, насколько это затянется, сразу же принял душ, где, к моему удивлению оказалась горячая вода, и слегка перекусил в местной кафешке, которая обреталась прямо напротив моего временного пристанища.

Кафешку содержал какой-то несколько грубоватый, но тем не менее вечно улыбающийся армянин, отзывающийся на имя Ара, что было в общем-то нормально, потому что вместо вывески у входа красовался небольшой плакат с изображением, от уха до уха улыбающегося толстого мужика держащего, нескольких палочек шашлыка, и надписью полукругом, гласящую: «Ара, вас накормит». Причем так к нему обращались все находящиеся в кафе, а он в ответ не снимал со своего отъевшегося лица вечной улыбки. Кроме того, он чем-то отдаленно напоминал хозяина трактира «Грубый Готлиб» из сериала «17 мгновений весны» правда без слов о жирном борове, но тем не менее с очень похожей физиономией. Да и некоторые стены, как и в фильме тоже были изрисованы какими-то фигурами, правда не в доспехах, а в национальных костюмах, но так-же небрежно и с некоторым юмором. Во всяком случае орлиные носы выступающие вперед, явно показывали национальность изображенных.

Я вполне прилично пообедал, умяв за милую душу полную тарелку дунганской лапши, и запив все это ароматным крепким чаем. На второе блюдо, меня просто не хватило, потому что порция была изрядной хотя и недорогой. Узнав у хозяина время работы его кафе, и прикупив у него пару довольно больших чебуреков с мясом, я вернулся в гостиницу и завалился спать. Завтрашний день обещал быть достаточно суматошным. К тому же, исходя из того, что кафе начинало работать с десяти утра, а мне желательно было к восьми попасть в американское посольство, следовательно, все это придется проделать на голодный желудок. Впрочем, предвидя подобное, я и закупился чебуреками, а вместо чая решил, что вполне удовлетворюсь минералкой. Впрочем, как оказалось в гостинице имелись, кое-какие зачатки сервиса, и потому стоило мне заикнуться о завтрашнем дне, как тут же все обустроилось.

Меня действительно разбудили в половине седьмого, при этом, консьержка принесла стакан горячего чая, и предупредила о том, что на семь часов, пятнадцать минут, заказано такси для меня. Я наскоро перекусил, принял душ, привел себя в относительный порядок, и собрался уже выходить их гостиницы, как случайно брошенный взгляд в зеркало, находящееся в холле, поверг меня в ужас. Фирменный плащ после дождя, смотрелся как замызганный балахон какого-то бомжа обитающего на ближайшей помойке. Мало того, что он выглядел изрядно помятым, причем настолько, будто никогда не знал об утюге, так еще и покрылся какими-то серо-лиловыми разводами. Пришлось срочно возвращаться обратно в номер, под презрительными и осуждающими взглядами местной администрации. Там скинув плащ, и переложив из его карманов все что в них находилось, наскоро переоделся в старую, но еще вполне приличную куртку, подхватил папку с документами и наконец выскочил из гостиницы. Такси домчало меня до места, как и ожидалось с самого начала, буквально за сорок минут, чему я был только рад. И хотя у входа в консульство, уже бурлила небольшая очередь соискателей, человек на пятьдесят, ждать практически не пришлось. Буквально через пять минут, стоило мне только выбросить в урну первую выкуренную сигарету, как на крыльцо учреждения вышел молодой мужчина. Очередь мгновенно стихла, а по некоторым шепоткам я услышал, что сейчас объявят правила приема посетителей, и после этого начнут работу. Мол, так всегда делается, несмотря на то, что на двери висит доска, где сказано все тоже самое. Именно так все и получилось. Мужчина прочёл короткую лекцию о том, что и как нужно делать, после чего начали запускать по четыре человека сразу.

В принципе очередь двигалась достаточно быстро и если бы не обеденный перерыв, то я бы успел завершить все дела гораздо раньше, но ровно в двенадцать часов, двери захлопнулись, и до тринадцати часов никого не принимали. Ровно в час, вновь вышел молодой человек, правда совершенно другой, который вновь прочел короткую лекцию о том, что, нас ждет внутри, и что именно мы должны будем сделать, после чего прием продолжился. Вообще создавалось впечатление, что все эти напоминания означают то, что к людям, пытающимся получить визу, или относятся, как к дикарям, которым во всем требуются объяснения и напоминания, или сотрудники консульства, просто практикуются в русском языке.

Теперь я находился в первых рядах, и вскоре подошла моя очередь. Внутри, я подошел к одному из окошек, где мне протянули квитанцию для оплаты, и после внесения нужной суммы, выдали несколько листов опросника, на английском языке, который предложили заполнить. Присев за один из столов, находящихся в помещении, я быстренько пробежался по опроснику, ставя галочки в нужных местах, после чего вернулся к окошечку. Сидящая там страшненькая темнокожая девочка, проверила бумаги, скрепила их степлером и уточнила цель моей поездки в ее страну. В ответ, я протянул ей бумагу с вызовом, присланную моим сыном после чего, наконец увидел натянутую на ее строгом и насколько излишне серьезном лице, слабую улыбку. Отношение ко мне как-то неуловимо изменилось в лучшую сторону, и она попросила немного подождать, сказав, что меня вскоре позовут.

Вообще-то да сих пор выходящие из здания посольства люди, говорили о том, что после заполнения опросника и оплаты сборов, им назначали дату, когда они должны были появиться здесь вновь. Обычно день появления отстоял от нынешнего на неделю. У меня произошло несколько иначе, поэтому, я немного удивленный отошел к окну и присел на стоящий там стул. Впрочем долго рассиживаться не пришлось буквально через пять минут меня вновь подозвали к окошечку и направили в нужный кабинет.

Собеседование длилось недолго. Сидящий напротив меня мужчина, вновь задал пару вопросов, касающихся цели моей поездки, потом, как бы спохватился, пролистал мои документы и на этом все вопросы закончились. Мой собеседник привстал, протягивая мне руку, и сообщил, что консульский отдел не имеет ничего против моей поездки и проживания в США, добавив, что все документы, касающиеся получения вида на жительства и все остальное, я смогу получить непосредственно на территории страны. После чего протянул мне документы, с уже проставленной визой в паспорте, и пожелав счастливого пути, попрощался.

Честно говоря, я думал, что все это займет гораздо больше времени. Но раз уж все сложилось так удачно, то, пожалуй, не стоит затягивать и с отъездом, и потому выйдя на свежий воздух, тут же поймал такси и попросил отвезти меня туда, где я смогу приобрести билеты на самолет.

В билетных кассах, было все вполне привычно. Бесконечная очередь, шум, крики, споры, претензии типа: «Вы тут не стояли» и тому подобное. И что самое интересное дополнительное окошечко, где так же, как и везде продавали билеты, вот только именно туда не было ни единого человека. Как оказалось, разница была в том, что если в общей очереди билеты продавались за рубли, то здесь именно за доллары. В чем прикол подобного я просто нем понял, тем более, что рубли на доллары, можно было обменять прямо в зале, и по довольно хорошему курсу. Хотя прикинув разницу цен получалось, то приобретённые за валюту, все же оказывались несколько дороже, примерно на пару тысяч рублей каждый. Учитывая, что билеты продавались только туда и обратно, выходило, что пассажир переплачивал от четырех тысяч и выше, в зависимости от класса и места. Самые дешевые оказывались в хвосте самолета, самые дорогие в передней его части. Чем была вызвана подобная разница не знаю, но на ум почему-то пришла мысль, что в случае крушения лайнера, находящиеся впереди, будут мучиться гораздо меньше тех, кто сзади. То есть упал, разбился, мгновение, и ты в раю, ну или в другом месте, кто на что учился. И именно за это ты и доплачиваешь. Впрочем, мне было по барабану где именно сидеть и поэтому я взял те, что подешевле. И даже не особенно опечалился из-за того, что мне дали место возле прохода, а не возле окна. Учитывая, что большая часть полета, будет проходить над морем, то ничего особенного разглядеть там не получится. Вода и вода, что на нее смотреть. Да и лететь придется двенадцать часов. Опять же первые восемь именно ночью.

В итоге, получив билет на руки, я понял, что мне стоит поторопиться. Хотя отправление было назначено на двадцать три ноль-ноль, но нужно было вначале доехать до гостиницы, рассчитаться, забрать вещи, а после пилить в аэропорт. В общем день действительно выдался достаточно суматошным.

Как бы то ни было, но я все же выкроил полчаса, и плотненько пообедал у Ары, хотя это скорее можно было назвать ранним ужином, решив, что здесь еда и дешевле чем в аэропорту и наверняка качественнее. После чего, вызвал такси, собрал свои вещи, и отбыл в аэропорт. Что интересно, в гостинице отказались возвращать деньги, за оплаченный на три дня номер, мотивируя это тем, что типа это коммерческое заведение, и потому минимальный срок съема жилья — три дня. Короче хочешь живи дальше, не хочешь выселяйся, но никакой компенсации за неиспользованное время не получишь.

— Ну, что ж, — произнес я подумав. — Раз у вас такие правила, то я пожалуй не буду сдавать вам номер, пусть он продолжает числиться за мной и дальше. Если в итоге появятся какие-то претензии ко мне найдете меня в США.

И только развернулся, чтобы пойти собрать вещи и покинуть это заведение, как тут же появилась и компенсация за непрожитое время, и извинения за неправильно понятые слова. В общем все разрешилось ко взаимному удовольствию. Хотя на выходе, я все же поймал недовольный взгляд администраторши, видимо рассчитывающей поживиться за мой счет.

В аэропорту, было все, как в той кассе. Ну, не могут наши люди относиться ко всему спокойно. Надо обязательно покричать, поскандалить, потрепать и себе и окружающим нервы, а после присесть на лавочку и немного передохнуть, перед очередным взрывом чувств.

Как оказалось, я прибыл практически вовремя. Еще полчаса, и пришлось метаться как угорелому, а так, прочел на доске о том, когда начнется регистрация, и где она будет проходить, спокойно взял в местном киоске «Роспечати» пару брошюр с кроссвордами, пару глянцевых журналов, чтобы скоротать время в полете, и пристроился неподалеку от терминала, где вскоре и началась регистрация. В этот раз я был первым. И даже успел передать паспорт и билет, когда меня чуть было не снесли в сторону, огромной тушей и криком о том, что что я влез без очереди, что стоящая за мной является многодетной матерью и чуть ли не почетным донором совхоза «Путь к коммунизму» и потому имеет огромные льготы и так далее и тому подобное. В общем на меня вывалили кучи претензий и не успокоились даже тогда, когда мое оформление завершилось, мне отдали документы и пожелали счастливого полета. А самым удивительным оказалось то, что эта крикунья, которая выливала на меня ушаты грязи, встала не в то окно, и что ее рейс уже давно оформляется, в другом конце зала. Но все это, ничуть не помешало ей обозвать меня хамом, только из-за того, что я посмел улыбнуться. Впрочем, давно привыкнув к подобному, я не стал затевать склоку, а спокойно уложив документы, во внутренний карман отошел от окошка и проследовал в указанный мне зал ожидания. Оставшиеся полчаса, убил на интересную статью о последнем полете дирижабля «Гинденбург». Прочтя ее и порадовавшись удачи выживших, попробовал заняться кроссвордами. Но в этот момент объявили посадку.

Из багажа, у меня имелась всего одна сумка и потому ничего сдавать было не нужно. Таможенник, с равнодушным видом спросил, есть ли у меня еще что-то из багажа, задал стандартный вопрос об оружии и наркотиках, и услышав отрицательный ответ, просто похлопал по моей сумке, вручил талон и пожелал счастливого пути. Пройдя по длинному коридору, я попал в какой-то короткий закуток с матерчатыми стенками, где у меня еще раз проверили билеты и показали куда идти дальше. Впрочем, на этом мои переходы, почти сразу же завершились, и я оказался на борту самолета.

Экипаж, оказался довольно колоритным. Не знаю, как обстояли дела с пилотами, но стюардессы были как на подбор. Смуглые, стройные и кудрявые. И скорее с большой примесью, либо мексиканской, либо испанской крови. Во всяком случае в моем понимании. Здесь уже говорили на английском, причем, явно с каким-то акцентом, к тому же часть окончаний проглатывалось, и мне пришлось внимательно вслушиваться в слова, чтобы до меня дошел их смысл. Но в принципе из всего сказанного было понятно, что мне представились, показали куда нужно идти и где именно находятся мои места. Добавив, что все остальное будет объявлено перед отправлением.

Мое место было в самом конце самолета под номером «69Н» С одной стороны, даже чем-то удобное, в том смысле, что всего с одним соседом, с другой, самый конец самолета, неподалеку от туалета. В общем учитывая замкнутый объем на более чем шесть сотен пассажиров, готовился к чему-то напоминающему советский плацкарт, с боковым местом, возле выхода в тамбур. Со всеми вытекающими из этого проблемами в виде постоянно шаркающих мимо меня пассажиров, соответствующими запахами и прочими неудобствами. Все оказалось, совсем не так, как представлялось. Во-первых, самолет оказался полупустым, и ближайший от меня пассажир, находился рядов за десять впереди. Вдобавок к этому, сразу же после взлета, по салону прошли стюардессы, предлагающие за довольно скромное вознаграждение, занять более приличные места. Например, если бизнес класс при покупке билета стоил в четыре раза дороже, то сейчас его предлагали всего за тысячу долларов, то есть с учетом уже купленного билета, цена упала более чем вдвое. Кроме того, можно было перебраться в том же экономическом классе на места с маркировкой «Sрасе+», которые отличались от обычных кресел тем, что находились возле аварийных выходов, с более удобными креслами и широким проходом. То есть можно было свободно улечься и вытянуть ноги, не выкручиваясь и не доставляя беспокойство не себе ни окружающим. Да и кроме вышеназванных удобств, рядом опять же находился туалет, можно было подняться в бар, на верхнюю палубу, где разрешалось курить. За все про все просили всего лишь полторы сотни. С одной стороны, это тоже деньги, с другой, за десять часов полета можно так известись, что окажешься полностью разбитым. И хотя здесь разрешается и вставать, и даже слегка прогуляться по проходу, или подняться в бар, но все равно столько времени провести в скрюченном состоянии довольно тяжело. Поэтому, плюнув на дополнительные затраты я тут же согласился на смену места.

Как оказалось, видимо я не до конца понял стюардессу, все же мой английский пока оставляет желать лучшего, полторы сотни просили за места на верхней палубе, и в итоге мне досталось место «L» в пятом ряду. Во-первых, с довольно большим пространством перед креслом из-за аварийного выхода, а во-вторых, буквально в двух шагах от бара, и к тому же возле окна. И уж, что оказалось вообще, выше всяких похвал, стюардесса сообщила, что здесь вполне можно курить, хоть в туалете неподалеку, хоть в баре. В общем все складывалось более чем хорошо.

С другой стороны, уже после взлета, я почувствовал себя слегка обманутым, потому что остальные места оказались незаняты, хотя насколько я помнил, многие из пассажиров меняли свои места на более комфортные, правда на нижней палубе. Видимо предлагаемые там были значительно дешевле. Впрочем, в какой-то степени было на это наплевать. Сын, когда я созванивался с ним перед отлетом, вообще посетовал, что я взял билеты в экономкласс и чуть ли не самые дешёвые, сказав, что он бы компенсировал любые мои затраты. Но вводить его в расходы с первых дней совсем не хотелось и кстати именно он и подсказал, чуть позже, что после взлета, можно будет перебраться на более комфортабельные места без особых проблем.

Закинув сумку на багажную полку, первым делом сходил в туалетную комнату, где перекурил, в баре дринькнул неплохим коньячком, правда по цене двухсотграммового стакана этого напитка, после чего поудобнее устроился в своем кресле вытянув ноги и наконец-то почувствовал, как меня отпускает напряжение последних дней.

* * *

С того разговора с сыном, прошла всего неделя, как на мой старый адрес пришло письмо. Благо, что соседи оказались в курсе моего местонахождения, и передали мне послание. Это оказался вызов-приглашение. Текст на английском языке гласил, что меня, по программе «воссоединения семьи» приглашает сын. Для получения визы и собеседования, я могу подойти в консульство, расположенное по адресу и так далее. Письмо было отпечатано на фирменном бланке и снабжено печатями. Причем последние были отштампованы на бумаге без использования чернил. То есть на бумаге остался не просто видимый оттиск печати, а именно рельефный след от нее. Все это было несколько непривычно, зато являлось вполне действенной защитой. Если обычную печать можно как-то скопировать, то для оставления на бумаге рельефного оттиска, необходимо такую печать воссоздавать полностью.

После получения вызова, занялся продажей того, что у меня еще оставалось в наличии. Рассчитывая минимум на неделю хлопот, я управился буквально в три дня. Стоило дать объявление в газету, как уже на следующий день мне позвонили и договорились о встрече.

Гараж, ушел влет, и даже без торга. После того, как я озвучил цену, и покупатель согласился на нее, я даже слегка приуныл, из-за того, что мне показалось что продешевил. Но с другой стороны, это избавляло меня от лишних проблем, и я даже обрадовался, что все сложилось так быстро. Более того, стоило клиенту увидеть мою «Ниву» тут же был задан вопрос и за нее. И так же не почти торгуясь согласился с моей ценой, скинув лишь самую малость, пояснив, что берет ее в качестве первой машины для сына. Это в моей молодости первая машина зачастую была и последней, потому что поменять оную было большой проблемой, потому ее берегли и лелеяли, а сейчас все совершенно иначе. Чаще берут что-то старенькое, но более-менее приличное, так сказать на учебу. А после того как человек осваивается за рулем, уже думают о чем-то более новом. Разумеется, каждый думает по-своему, но тем не менее я сталкивался с подобным подходом довольно часто. Разделавшись с продажей и закинув все деньги на один счет, я попрощался с друзьями, еще раз связался с дочерью, и оформил на нее доверенность на мой рублевый счет, сняв себе на дорогу, часть суммы. Но и того что там оставалось, тоже было неплохим подарком. Единственное, о чем попросил не говорить об этом матери. Впрочем, даже если и расскажет, это уже будет не моей проблемой. После всего сделанного, узнал через интернет сколько мне придется заплатить за визу, за билеты на самолет и во что обойдутся прочие расходы, после чего, через Вестерн Юнион, переслал оставшиеся на счету деньги на имя своего сына в Нешвил. Теперь я был спокоен. Даже если в пути меня попытаются ограбить, или произойдет несчастный случай, деньги окажутся уже там, куда и предназначались.

Глава 3

Я пришел в себя, пожалуй, из-за тишины. Еще совсем недавно засыпал под рев мощных турбин Боинга, а сейчас, было тихо. Вернее сказать, где-то далеко, фоном прослушивался рокот двигателей, но это было скорее похоже на какой ни будь дизель, но никак не на турбины мощного самолета. Все остальное, в том числе и то, что я находился в кресле, ощущалось по-прежнему. В голову закралось легкое чувство паники. Ведь если я не слышу рева двигателей, следовательно, произошла какая-то авария и самолет либо падает, либо уже сел, но я почему-то не заметил этого. Опять же, насколько я знаю, во всех самолетах перед посадкой пассажиров о том предупреждают. Здесь ничего подобного не было. Но если бы он упал, то и я вряд ли бы чувствовал себя так хорошо. А еще, я не чувствовал никакой боли в коленях, хотя сразу после взлета их нещадно стало ломить. Вечная история, стоит только сесть в самолет и подняться в небо, начинается боль в коленях, последствие старой аварии. Поэтому приходится брать с собой обезболивающие, которые хотя бы на время притупляют мои мучения.

Осторожно приоткрыв глаза, я огляделся и с каждым мгновением у меня нарастало изумление от того, что я видел вокруг себя.

Куда-то напрочь пропал самолет с его рядами серых безликих кресел, снабженных мониторами, и центрального прохода с серой запыленной ковровой дорожкой. Вместо всего этого я находился в крохотной каюте, чем-то напоминающей купе железнодорожного вагона. Причем не просто купе, а именно более дорогой вариант, имеющий литеры СВ. Правда в отличии от последнего, я так и не нашел окна, выходящего наружу. Зато в стене имелся небольшой откидной столик, со стоящей на нем бутылкой дорогого коньяка, хрустального пузатого бокала и блюдца с тонко нарезанным лимоном, рядом со столиком стояло роскошное кресло, в котором я сейчас и находился. Чуть поодаль имелся широкий диван, застеленный белоснежными простынями, пледом, а у изголовья лежала большая пуховая подушка, именно такая, как я люблю. Из стены, напротив дивана, выступала фарфоровая раковина, над которой имелось небольшое зеркало, а под ним, крохотная полочка с сиреневым тюбиком зубной пасты снабженной надписью по-немецки, как ни странно, я прекрасно понял, что она означает, хотя немецкого до сих пор не знал, стаканчик с зубной щеткой, мыльница, и пара еще каких-то пузырьков. Чуть в стороне на небольшом крючке висело махровое полотенце. Стены, моей каюты были отделаны металлическими листами покрытыми лаком, на которых были нанесены искусные рисунки, изображающие зверей и птиц.

В первую очередь меня заинтересовало именно зеркало. И увиденное там, удивило меня еще больше. В принципе, на меня смотрела физиономия, к которой я давно привык, каждый раз видя ее во время бритья. Вот только мое лицо, почему-то показалось мне очень молодым. Судя по полному отсутствию морщин, идеально натянутой коже, пронзительному взгляду и несколько на мой взгляд пошловатыми тонкими темными усиками, разделенными между собой пробором, с кончиками, слегка поддернутыми вверх. Такие были в моде у приказчиков шикарных магазинов в начале прошлого века. На фоне белокурой шевелюры, темные усики смотрелись несколько инородно, и я просто не понимал, как можно было додуматься до такого сочетания. Хорошо хоть волосы выглядели вполне прилично, а не были расчесаны надвое и не залиты бриолином. Впрочем, судя по этикетке на одном из флакончиков, я увидел именно этот состав, что вызвало у меня некоторое внутреннее возмущение. Рука сама потянулась в сторону крана, и я тут же умывшись, теплой и слегка отдающей какой-то затхлостью водой, развел в баночке мыльную пену и вполне привычным движением руки, срубил это убожество. Все произошло так быстро, что я даже вначале не понял, как я умудрился все это осуществить. Особенно учитывая то, что никогда в жизни, не пользовался опасной бритвой. Воткнув последнюю обратно в стаканчик, взял в руки флакон одеколона с насадкой в виде выступающей металлической трубочкой распылителя, и короткой резиновой трубкой с такой-же грушей на конце. И несколькими нажатиями на последнюю направил на место сбритых усиков распыленную струю довольно приятного на запах одеколона.

Отступив на пару шагов назад, постарался разглядеть в зеркале более полное свое отражение, все, разумеется разглядеть не удалось, но то, что на мне был надет очень даже приличный шерстяной костюм, пошитый скорее всего на заказ, хорошим портным, было очевидно. Тоже самое можно было сказать и о шелковой рубашке, и темном галстуке в красную косую полоску. Попробовав на ощупь качество ткани, пришел к выводу, что хозяин этого тела, не особенно нуждался в деньгах и одевался добротно и дорого. Приглядевшись, заметил на лацкане пиджака, какой-то значок, подняв к глазам который, увидел изображенную на нем свастику в красном обрамлении с надписью золотыми буквами «National-Sozialistische — P. A. D.», то есть НСДАП, и некоторое время разглядывал его пытаясь прийти в себя от увиденного. Вначале, хотел было с брезгливостью избавиться отэтого «подарка» потом подумав, решил повременить с этим. Кто знает, где именно я сейчас нахожусь, и не станет ли отсутствие этого значка поводом для проблем?

Разглядев и ощупав всего себя, я уселся на диван и задумался. Хотелось бы определиться с местоположением, и собственно кем являюсь. Почему я оказался в этом теле, вопрос не самый актуальный, исходя из того, что чувствую я себя прекрасно и вполне справляюсь с управлением, следовательно, в этом отношении никаких проблем, возникнуть не должно. А вот где именно я сейчас нахожусь, и кто я в данный момент, очень хотелось бы знать.

Первым делом охлопал свои карманы, в одном из которых обнаружилось портмоне, в котором нашелся паспорт, выписанный на гражданина Германской Империи Алекса фон Бюлова. С приклеенной, и вдобавок приклёпанной фотографии на меня смотрело мое лицо. Фамилия если и отличалось от прошлой, то всего на одну букву, а Алексом меня называли практически всю прошлую жизнь, сокращая данное при рождении имя Александр. В качестве места постоянного проживания был указан город Берлин. На четвертой странице увидел отметку о том, что владельцу паспорта, как гражданину Германской Империи, разрешался выезд в зарубежные страны. Паспорт в случае не продления был действителен до 6 мая 1939 года, т. е. выдавался на пять лет, о чем свидетельствовала наклеенная марка на первой странице, указывающая на оплаченный сбор. На шестой странице, обнаружилось еще несколько штампов от полицейского комиссариата, о том, что Алекс фон Бюлов постоянно с 1935 года проживает в Берлине на улице Rosenthaler Strasse, 36\4, и наконец еще два штампа, один из которых гласил о выезде с вышеуказанного адреса и вторая отметка с открытой визой в САСШ и о том, что он выбыл из указанного ранее адреса. Кроме того, здесь же имелась чековая книжка выписанная на мое имя с проставленной суммой в тридцать тысяч Имперских марок, что по сегодняшним меркам означало очень приличную сумму, и там же обнаружился билет в каюту премиум класса на рейс дирижабля «Гинденбург» с датой отправления 3 мая 1937 года. Все надписи в паспорте читались и воспринимались мною легко, чувствовалось, что немецкий — родной язык для бывшего владельца этого тела, и я был только рад, что вместе с телом мне досталась и его память.

Последние прочтенные строки, заставили меня вскочить как ошпаренного. Совсем недавно буквально несколько часов назад, я читал в одном из журналов, купленных в Московском аэропорту о последнем рейсе знаменитого немецкого дирижабля «Гинденбург», его гибели, и о том, что после этой катастрофы были фактически прекращены рейсы на подобных гигантах, и свернуто их дальнейшее развитие. И вот теперь, я нахожусь на борту дирижабля, который не сегодня, так завтра, должен будет прибыть в Нью-Йорк, где и потерпит катастрофу из-за утечки газа и случайной искры, вызванной спускаемым вниз причальным тросом. Во всяком случае, именно эта версия была принята, как основная.

Вся та радость, что наполняла мое сознание тем, что я ощутил себя в молодом здоровом теле, с немалой по сегодняшним временам суммой денег, на личном счете, в один миг испарилась из-за моего знания истории. Именно того момента, что дирижабль, на котором я нахожусь, вот-вот потерпит крушение. А главное ничего нельзя изменить. Даже если я выйду с этим знанием к капитану, меня тут же обвинят в диверсии, даже не станут учитывать тот факт, что я сам нахожусь на корабле и подвергаюсь той же опасности, что и все остальные. И даже, если я каким-то чудом выживу, все это останется за мной. То есть дальше обязательно начнется расследование, где именно я буду фигурировать в качестве главного подозреваемого или вернее обвиняемого. И что же прикажете в таком случае делать?

Пометавшись по каюте, я решил, что прежде всего нужно успокоиться. И лучше всего это было сделать с сигаретой во рту, и требовалось слегка промочить горло, чем-то горячительным. Протянув руку к стоящей на столике бутылке, я хотел было наполнить бокал, но в последний момент остановился. Кто знает, в чем причина того, что тело освободилось от своего носителя? А вдруг в этом виноват, как раз напиток, присутствующий здесь? Поэтому, я решил, что лучше сделать это в каком-то другом месте. Мои мысли вновь вернулись к теме: «Как избежать катастрофы», и я на некоторое время задумался, вспоминая все, что прочел совсем недавно.

Насколько я помнил из прочтенной статьи, на судне имелась специальная курительная комната. Единственная на всем дирижабле, где разрешалось пользоваться открытым огнем. Даже кухня, расположенная на судне, была лишена возможности для этого. Это не афишировалось, но фактически на кухне не готовили блюда, указанные в меню, а только разогревали их до нужной температуры с помощью закрытых электрических печей, исключающих любое возникновение искры. И только в курительной комнате, имелась единственная на весь дирижабль стационарная зажигалка, позволяющая прикуривать от открытого огня. В той же статье, писалось о том, что курительная комната была лучше любого другого помещения защищена от проникновения в нее водорода и в ней искусственно поддерживалось несколько избыточное давление, предупреждающее возможное возгорание. Попасть в нее можно было только через специальный шлюз, что тоже обеспечивало дополнительную страховку.

Еще не зная, какое сегодня число, и сколько времени осталось до прибытия, я на всякий случай проверил свой багаж, состоящий из пары чемоданов с одеждой и бельем и небольшого саквояжа с кое-какими бумагами, перевозимыми мною по какой-то надобности. Наверняка, все это было очень ценным, но сейчас первоочередной задачей для меня, было спасти свою жизнь, все остальное можно было отложить на потом.

Взяв с собою пачку сигарет «Кэмел», выбор моего предшественника я одобрил, перешел в курительную комнату и усевшись в одно из кресел, сделал глубокую затяжку. Самым главным сейчас, было вспомнить, где именно находились выжившие в момент катастрофы. По данным, что были отмечены в статье, погибли тридцать пять человек. Вроде бы тринадцать пассажиров и двадцать два члена экипажа, плюс к этому был еще один погибший не входящий в команду дирижабля, а один из служащих обеспечивающих посадку и не успевший покинуть место падения дирижабля. Всего на борту, находилось около сотни человек. Получается, что шансы остаться в живых все же имеются, особенно учитывая, что пожар длился меньше минуты. Что-то там говорилось о сорока трех секундах. Но все это не совсем то, что нужно было вспомнить в первую очередь. Точно помню, что было упоминание о разбегавшихся из-под падающих обломков пассажиров, при этом говорилось, что многие из них получили раны и ожоги. И, точно еще говорилось о нескольких мужчинах и одной женщине, не получивших практически никаких ран, за исключением нескольких ушибов, появившихся в результате падения дирижабля. Зато никто из них не пострадал от ожогов, потому что все они находились именно в той комнате, где сейчас нахожусь и я. Правда, в итоге, все они оказались заперты под обломками, и их раскопали, лишь спустя двадцать минут после катастрофы. Вроде бы и немного времени, но попробуйте провести двадцать минут в темном помещении, перед этим почувствовав падение с высоты, нескольких десятков метров. В общем психологический шок будет вам обеспечен, что в общем — то и произошло.

— Вы тоже решили не торопиться с выходом на поверхность герр Алекс?

Мои мысли, прервал вошедший в курительную комнату, плотный, дородный мужчина, в пиджачной паре и высоком цилиндре, с сигарой во рту. Хотя курить разрешалось только здесь, сэр Мидллтон, не выпускал изо рта сигару практически никогда. Правда вне курительной комнаты он ходил с незажженной, и постоянно жаловался на то, что здесь ему не дают возможности курить, когда и где он того пожелает. Впрочем, капитан довольно быстро убедил его не нарушать принятые правила, хотя и разрешил носить сигару во рту, но при условии, что та не будет тлеть. В противном случае, обещал выпроводить его за дверь. Причем сделать это не останавливая дирижабль, в каком-либо порту. И все это было сказано таким тоном, что ему безоговорочно поверили. Тем более, что капитан Макс Прусс хоть и происходил из обычной семьи будучи в ней двенадцатым ребенком, но обладал огромным опытом и уважением среди воздухоплавателей, налетав к этому времени более десяти тысяч часов, что было просто огромной цифрой. И насколько я помнил из той самой статьи, его имя было занесено в «Золотую книгу воздухоплавателей» по распоряжению Германа Геринга. Правда все это произойдет много позже, пока же вопрос вошедшего в помещение сэра Мидллтона, заставил меня слегка напрячься.

— А что уже объявили посадку? — спросил я.

— Вы, наверное, слегка придремали, и потому не слышали об этом, герр Бюлов. — Вмешался, находящийся в этом же помещении бармен, и по совместительству стюард, обслуживающий посетителей курительной комнаты. — Об этом было объявлено еще около получаса назад.

Несколько поморщившись от его бестактности, попросил у бармена налить мне что ни будь горячительного, предполагая, что вполне успею поднять свой тонус выпив капельку рома, тем более, что кроме нас троих в здесь пока никого не было, а, по моим сведениям, здесь должна находиться еще как минимум женщина. И как мне кажется, я знаю, кто именно это будет. Видимо стрессовая обстановка сильно напрягла мою память и картинки, бывшие, когда-то памятью реципиента, чье тело я сейчас занял, всплывали с огромной скоростью, расставляя все точки над Ё. Единственное, о чем я, пожалуй, сейчас пожалел, так это то, что не взял с собою свой саквояж с бумагами. Учитывая, что там должны были находиться договора на купленный дом и несколько земельных участков в пригороде Нью-Йорка, потеря их будет довольно существенной. А то, что от них останется кучка пепла, я практически не сомневался. Разумеется, рано или поздно я свяжусь с моими адвокатами и восстановлю утраченное, но все же это будет означать потерю времени. Конечно можно было рискнуть и сбегать за ним, и я даже было дернулся, чтобы так и поступить, но в последний момент, меня остановили голоса входящих в курительный салон людей, и мое чутье, подсказало, что уже слишком поздно, потому как все были в сборе, включая и фрау Бергман, тощую, похожую на воблу, молодящуюся даму неопределенного возраста. И хотя она была всяко старше того момента, когда вспоминали о ягодах, но жеманилась так, будто едва перевалила за возраст совершеннолетия. Она была неприятна Алексу, как предыдущему владельцу этого тела, так и мне. Где-то внутри начала подниматься волна раздражения, стоило дамочке оказаться неподалеку от меня, но я быстро задавил его тем, что очень скоро произойдет некое событие, к которому буду относительно готов только я, и одно это подняло мне настроение.

Попросив бармена наполнить мой бокал повторно, я, не обращая внимание на женщину, собирающуюся что-то произнести, сделал несколько шагов в сторону, и устроился на кресле, в самом углу салона, возле проходящей сквозь помещение трубы, решив, что лишняя опора мне никак не помешает, при скором падении, отсалютовал ей, и всем присутствующим здесь бокалом с очень недурным коньяком.

У миссис Бергман, от моего поведения слегка выпучились глаза, и я почувствовал, как она набирает в грудь воздух, собираясь произнести нечто гневное, но в этот момент, послышался громкий свист, сопровождаемый, грохотом. одновременно со грохотом исчезло освещение, и я оказался в полной темноте, окон в курительной комнате не имелось. От стены, возле которой я находился пахнуло нестерпимым жаром, будто лизнувшее ее пламя мгновенно воспламенившегося водорода, одномоментно раскалило ее, сама комната в которой мы все находились вдруг резко накренилась в сторону хвоста судна, и я от неожиданности отбросив бокал, обеими руками ухватился за трубу, пронизывающую помещение от пола до потолка. Последнее позволило, как-то удержаться на одном месте, но и тут же обожгло мои ладони. Как оказалось, труба была раскалена до такой степени, что заставило меня тут же бросить сей «спасательный круг». Комната, мгновением позже пошла вниз, и ударилась о землю замирая, в несколько наклонном положении, послышались звуки падения каких-то конструкций, падающих на верхнее перекрытие нашего помещения, вслед за этим последовал сильный удар в стену, находящуюся сразу за моей спиной, в результате чего меня отбросило в сторону, и я потерял сознание.

Глава 4

Что происходило после аварии, прошло мимо меня. Во всяком случае впервые, после этого я очнулся в местной больнице, куда, как оказалось доставили не только мою бессознательную тушку, но и всех остальных, пострадавших во время катастрофы. И это было, пожалуй, самым лучшим, что произошло с того момента. Во всяком случае в моей памяти не отразились те ужасы, о которых мне довелось читать в глянцевом журнале из будущего. Пока же мне предстояло лечение, и возможно долгие ответы на вопросы дознавателя, которые наверняка последуют стоит мне, да и остальным пассажирам начать приходить в себя.

По словам врача, у меня вследствие аварии образовалось сотрясение мозга, и были обожжены ладони рук. Впрочем, последнее никого не удивляло, потому что большинство пациентов страдали именно от ожогов. А еще, что меня, довольно сильно удивило, в моем организме, причем только в моем, обнаружились следы мышьяка. Почему я сказал только, потому что стоило вскрыться этим данным, как тут же был проведен анализ на наличие следов этого вещества и у остальных пациентов. Все же правильно сделал, что не стал пить коньяк из той бутылки, что находилась в моей каюте. Наверняка отрава была именно там. А как иначе объяснить то, что в моем организме нашли следы мышьяка? Хотя, наверное можно предположить и самоубийство, какой смысл в суициде, если у тебя все относительно хорошо? Или мой предшественник, настолько любил Германию, что разрыв с нею оказался для него трагедией? Нет, скорее всего дело с ином, а вот в чем именно, еще предстоит разобраться.

Как я и думал, стоило лишь чуть прийти в себя, как появился дознаватель с вопросами. Причем большинство вопросов касалось не аварии дирижабля, что меня удивило более всего, а какого черта я вообще приехал в эту страну? Чем мне не понравилось жить в Германии? Когда я вступил в НСДАП? Участвовал ли я в митингах? Состояли ли в рядах штурмовиков? Какое мое политическое кредо и на что я собираюсь здесь жить? И лишь самым краешком, коснулись аварии на «Гинденбурге», спросив, где именно я находился в момент катастрофы, и почему я выбрал именно то кресло в комнате для курения, а никакое другое? В общем вопросы были достаточно отвлеченные и не несли в себе никакой полезной информации, во всяком случае мне показалось именно так. Правда я все же спросил о том, когда начнутся страховые выплаты потерпевшим в аварии. Хотя этот вопрос меня не особенно беспокоил, потому что деньги у меня имелись, но тем не менее он был задан. На что дознаватель пожал плечами и ответил, что не знает об этом, да и по большому счету, ему это не интересно. Его больше интересуют причины аварии, и все, что с этим связано. Следующим моим вопросом тут же стал вопрос, какое отношение имеет моя биография и цель прибытия к аварии на судне. Дознаватель вновь пожал плечами, похоже это давно вошло у него в привычку и произнес интересную фразу:

— Но ведь вы же были на дирижабле. Кто знает, вдруг по каким-то причинам, именно вы, или кто-то из пассажиров готовил диверсию, в результате которой и произошла авария?

— А, вы не подумали о том, что тот пассажир, который мог готовить диверсию, сам подвергался риску ничуть не меньшему, чем все остальные находящиеся на судне?

— Мало ли, какие, могут быть обстоятельства. Вдруг, кто-то из пассажиров, решил покончить собой, таким нетривиальным способом, да и фанатизм служения, тоже никто не отменял — ответил дознаватель, и тут же распрощался.

О каком фанатизме шла речь, было вообще не понятно. Если он имел ввиду Гитлера, то зачем ему нужен был пожар дирижабля. Если кого-то другого, то тут затрагивался скорее кто-то из американцев. Видь это именно они, отказались продавать гелий, который мог снизить, или вообще убрать риск возникновения пожара. Слова о суициде были скорее направлены именно на меня, ведь следы мышьяка обнаружены только в моем организме. Да уж, вот и сиди теперь на измене, не зная что произошло. А вдруг тот же убийца, увидев, что я оказался жив, подстроил аварию дирижабля? Вот тебе и фанатизм. Жизнь продолжается, но оглядываться все же стоит.

В общей сложности, я провел на больничной койке чуть больше недели. В палате, кроме меня находилось еще двое мужчин, одним из которых оказался давний знакомый сэр Мидллтон. Правда в этот раз комната наполнялась дымом едва он продирал глаза. Что самое интересное, никого не заботил тот факт, что мы находимся в лечебном учреждении, что кроме него есть другие больные, которым дым может быть неприятен, или попросту вреден. Хотя, учитывая тот факт, что даже главный врач, совершая утренний обход больных не выпускал из зубов трубки, и произносил свои речи, одновременно с этим выпуская дым изо рта, вопрос о вреде курения, был просто неуместен. И потому приходилось терпеть, хотя изредка я тоже добавлял дыма, закуривая свой «Camel».

Перед самой выпиской, появился страховой агент, который записал наши данные, и пообещал в самое ближайшее время выплатить компенсацию, за аварию и потерянные в ее результате вещи. Меня в первую очередь интересовали бумаги, сгоревшие вместе с саквояжем. Там были купчие на несколько участков земли и дом расположенный на острове Статен-Айленд, округа Ричмонд, Нью-Йорк. И сейчас, все это было как никогда актуальным. Страховой агент обещал связаться с адвокатом, и вскоре, я действительно подписал договор, на ведение моих дел с представителем адвоката Дойче-банка, в котором я был аккредитован, и потому меня ничуть не удивил тот факт, что моими бумагами будет заниматься именно его представитель. Он пообещал связаться с моими доверенными в Берлине, и запросить копии документов, взамен утраченных.

Страховка, выплаченная по результатам аварии, составила около трех сотен долларов. В обычное время, это были очень неплохие деньги, но увидев, как морщится при виде этой суммы сэр Мидллтон, я тут же задал вопрос, касающийся его недовольства. Ведь я прекрасно помнил, что, например, тот же «Форд-Т» самый массовый автомобиль компании Форда, на сегодняшний день, стоил сейчас порядка ста пятидесяти долларов, и тут такое возмущение. И то, что он мне поведал, ввело меня в такую депрессию, что проходящая параллельно с моей Великая Депрессия САСШ, показалась бы, наверное, мелким пустяком. Самым главным вопросом, на который я никак не мог найти ответа, состоял в том, какого черта меня вообще понесло в Соединенные Штаты, в то время, как эта страна находится в глубоком кризисе. Разумеется, сейчас шел 1937 год, это говорило о том, что Великая Депрессия в основном завершилась, но кризис то был преодолен только к лету 1939 года. Следовательно, впереди еще два года, которые еще нужно как-то пережить. О том, чтобы открыть какой-либо свой бизнес, не могло быть и речи. Кризис, просто сожрет все деньги, не оставив ни цента, и поэтому нужно думать в первую очередь о том, как пережить эти два года.

Так-то в принципе, было понятно, почему Алекс решил покинуть Германию. К власти пришел Адольф Гитлер со своей Национал-Социалистической Рабочей Партией, и в воздухе чувствовался запах будущей войны. Учитывая принадлежность фон Бюлова к членству в НСДАП, становилось совершенно ясно, что еще немного и он будет призван в ряды немецкой армии и никакие отговорки о членстве в партии его не спасут. Наоборот, как бы не поставили на острие атаки, доказывать всем остальным «беспощадность к врагам Рейха». Все это было понятно, непонятно было только почему он выбрал именно САСШ. И самое главное, о чем молчит память, кому он успел насолить так, что его пытались отравить во время перелета. И кто именно хотел это сделать.

Первым делом, после того, как я покинул больницу, решил доехать до отделения Дойче-банка. Во-первых, документы, касающиеся купли продажи принадлежащих мне участков и дома, должны были прийти именно туда, а во-вторых, нужно было решить вопрос с моими деньгами. Разумеется, тридцать тысяч марок сумма неплохая, но именно в Германии, поэтому придется переписывать счета на местную валюту. А с учетом кризиса, кто знает, по какому курсу произведут обмен. Хотя, судя по памяти реципиента проблем с этим не ожидалось, вот только почему он не сделал этого в Берлине, было не совсем понятно.

Как оказалось, все не так просто. Для начала, потребовалось подтверждение от головного банка о том, что у меня действительно на счету, имеются эти деньги. А до этого, мне позволили снять на мелкие расходы всего сотню долларов. При этом, что интересно, запрос был отдан по телеграфу, а вот подтверждение, должно было прийти в письменном виде, то есть почтой. Ну или доставлено каким-то другим способом, например, курьером. Так или иначе, мне предложили немного подобжать. Примерно неделю. Учитывая, недавнюю аварию «Гинденбурга», все подобные письма, отныне доставлялись только с помощью пароходства. Впрочем, учитывая выплаченную страховку, и разрешенную сотку баксов, неделю можно было и потерпеть. Тем более, что беседа со мной велась исключительно вежливым тоном, и никаких отрицательных эмоций и подозрений не проявилось.

Спустя неделю, я вновь заявился в офис банка, чтобы узнать судьбу своих капиталов. Честно говоря, рассчитывая на них, я не особенно экономил, и потому слегка поиздержался за эти дни. Не то, чтобы я пустился в загул, но нужно было как-то восстановить свои сгоревшие вещи, и потому пришлось побегать по магазинам, чтобы приодеться. И вот здесь в одночасье все изменилось.

Первым делом меня в сопровождении охраны банка, что уже вызвало некоторые подозрения, проводили к управляющему, который после почти получасового ожидания наконец соизволил принять меня.

И его слова ударили по мне, как обухом по голове в темном переулке. Во-первых, мне было сообщено о том, что купчие оформленные в Берлине на несколько участков, были признаны недействительными, поскольку эти участки оказались перезаложены их владельцем и находились под арестом. Именно поэтому, продажа и оформлялась в Берлине и под грифом: «Срочная продажа». Таким образом продавец, сокращал время проверки валидности сделки, ограничив подтверждение законности телеграфом. Но как оказалось, это было мошенничеством из-за сговора с телеграфистом. И именно сейчас идет следствие, а продавец, находится под стражей. Документы на покупку дома, признаны действительными, после чего, мне были переданы бумаги подтверждающие эту сделку. Вот только облегчения от этих бумаг не наступило, потому что управляющий тут же поставил меня в известность, о том, что хотя сделка с недвижимостью и признана законной, но уплаченный налог с покупки, оформлен по законам Германии, а не САСШ. Следовательно, у меня со счета придется снять необходимую сумму. Впрочем, я могу отказаться от сделки, и в этом случае, дом будет выставлен на торги, и после его продажи, какая-то часть средств, вернется на счет.

Я решил, что дом все же лучше, да и в конечном счете дешевле, проживания в гостиницах и потому согласился на дополнительный налог. После чего, управляющий сообщил мне еще одну новость о том, что мои деньги, лежащие на основном счету, оказались арестованы из-за неуплаченных ранее налогов, долгов отца, а также сомнительной сделки с участками на острове Статен-Айленд. После чего был предъявлен счет, согласно которому, для вступления во владение домом я был обязан оплатить налог в сумме трех с половиной тысяч долларов, после чего, дом перейдет в мою собственность. До этого момента, дом находится под арестом и принадлежит банку. Если у меня не найдется этой суммы, то дом будет выставлен на продажу, по остаточной стоимости, и после его реализации, на мой счет будет зачислена сумма, оставшаяся после уплаты всех налогов. Помимо слов, мне были предъявлены документы, выписки из законов, и постановления судебных инстанций.

В общем получалось, что меня цинично грабили, со всей возможной вежливостью, тактом, и строго в рамках закона. А когда я попробовал возмутиться этому произволу, управляющий попросил охрану оставить нас одних, после чего, вполголоса произнес.

— Понимаете герр Бюлов. Вы можете конечно нанять адвоката, подать на банк в суд, но дело в том, что в этом случае, вас просто экстрадируют обратно в Германию, и вы, будете разбираться, со всеми возникшими проблемами именно там. Более того, вполне может вскрыться тот факт, что вы являетесь дезертиром, уклоняющимся от призыва в вермахт, и именно поэтому оказались на территории САСШ. Учитывая, что вот-вот начнется война, это может очень плохо отразиться на вашем здоровье. Мой вам совет. Примите все это как очередное испытание данное вам богом. И забудьте о том, что здесь произошло. В этом случае мы тоже постараемся забыть о вашем существовании. Поверьте, так будет лучше для всех.

С последними словами управляющего в кабинет вошла охрана. Видимо, тот нажал на какую-то скрытую кнопку показывая этим, что конфиденциальный разговор завершен.

— Проводите герра фон Бюлова на выход.

После чего обратившись ко мне добавил.

— До свидания, сэр Алекс. Мы всегда рады видеть, вас, среди почетных клиентов нашего банка. Всего вам хорошего.

Таким оплеванным я не ощущал себя еще никогда. Мало того, что меня ограбили, не оставив совершенно ничего, так еще и раздели с головы до ног, и унизили, дав понять, что попробуй я только высказать свое возмущение, и этим дело не ограничится. А самое паршивое состоит в том, что сейчас я ничем не могу ответить. Да. Именно сейчас, потому что я не привык оставлять оскорбления в мой адрес безнаказанными. Да и как говорится, месть — блюдо холодное.

В расстроенных чувствах, я вернулся в свой отель, размышляя, что мне делать дальше. Хорошо хоть отель оплачен еще на три дня, и хотя бы эти дни мне не придется искать крыши над головой. Войдя к себе в номер, я налил бокал приличного Кубинского рома, который с каждым днем нравился мне все больше, и закурив неизменный «Кэмел», устроился в кресле, возле выхода на балкон.

Первым делом, проверил свою наличность. Кроме чудом сохранившейся чековой книжки, Которая, впрочем, в данный момент была недействительной, и вложенного в него билета с потерпевшего аварию дирижабля, в портмоне лежали жалкие сто двадцать семь долларов и семьдесят пять центов. Последние предназначались скорее в качестве чаевых, хотя именно сейчас, похоже стоит перевести их в другой разряд, все же придется экономить буквально на всем. Билет, взглянув на него, я вначале собирался отбросить в сторону, затем одумался, и аккуратно расправив его, вложил поглубже в свой бумажник. Сейчас это ничего не значащая бумажка, а вот лет через двадцать ее цена может подскочить до небес, учитывая гибель дирижабля, и то, что билет принадлежал одному из пассажиров этого судна. И дата, указанная на нем, подтверждала его ценность.

Подобрав с журнального столика газету, которая еще вчера интересовала меня совершенно другими новостями, сейчас я открыл ее на последней странице, выискивая объявления о приеме на работу. Хотя с нынешним кризисом, найти что-то действительно стоящее вряд ли возможно. Пара случайно затесавшихся объявлений, гласила о поденной работе, где были готовы принять десяток человек с минимальной оплатой, на разовую должность. Еще одно сообщало, что требуется опытный механик-водитель, что в принципе вполне могло меня устроить, но взглянув на дату выпуска издания, стало понятно, что эта должность уже давно нашла работника. Подобные места не висят дольше одного двух часов, сколько бы там не предлагали в качестве денежного содержания. Кризис. И этим все сказано. Полистав еще несколько газет, понял, что вряд ли найду что-то приемлемое, а опускаться до уровня разнорабочего, хватаясь за любое подвернувшееся дело, только для того чтобы не умереть с голода, было пока еще рано. Если перебраться в отель подешевле, или снять комнату в доходном доме, то оставшихся денег мне вполне хватит на месяц, а то и больше. Разумеется уровень жизни сильно упадет, но тем не менее.

Сам не заметив этого, я почти опустошил бутылку рома. Мысли мои затуманились и вскоре я спал беспечным сном младенца, отринув в сторону все заботы и невзгоды.

Но видимо даже во сне, забота о том, как заработать себе на жизнь не оставляла меня. И в какой-то момент, и это просто врезалось в мой разум, я увидел, сидящего себя за компьютером в своем прошлом, и разбирающим почту, а конкретнее раздел спам, быстро сортируя случайно попавшие туда письма и удаляя ненужные послания. Прочтя очередное послание о Нигерийском наследстве где просят мизерную сумму на оплату налога, в обмен на получение половины наследства из нескольких миллионов долларов, заставило меня улыбнуться и отправить письмо в корзину. И в этот мгновение, я проснулся.

А ведь действительно, если меня ограбили объявив, что все купленные мною участки являются мошенничеством, хотя я был точно уверен, и все это подтверждалось моими адвокатами, что продажа абсолютно чиста, почему бы и мне не заняться тем же, чтобы хотя бы вернуть свои деньги и наказать обидчиков. Конечно добраться до того же управляющего будет вряд ли возможно. Наверняка все эти письма счастья, не вызовут у него должного доверия, а вот, например, «МММ», при должной подаче, вполне может и пошатнуть его состояние. Хотя, разумеется браться за такое крупное дело именно сейчас и не стоит. Пока же можно набрать начальный капитал с помощью писем счастья, и желательно сменить имя. Насколько я помнил, нечто подобное было изобретено именно здесь, и примерно в это время, но пока об этом еще не слышно. Если бы подобное произошло, то все бульварные листки, сейчас бы смаковали подробности. Так почему бы именно мне не выступить в качестве изобретателя этого способа накопления денег?

Моральные принципы? Они разумеется у меня имеются, но с другой стороны следовать библейским заповедям о том, что если тебя ударили по щеке, то ты должен подставить другую, как-то не очень приятно. Хотя если продолжить эту фразу словами: «Если тебя ударили по щеке, то ты должен подставить для удара и другую, потом слегка пригнуться и зарядить кулаком в челюсть обидчика», то такое окончание, меня вполне устраивает. В конце концов я же не граблю жителей этой страны, отбирая у них миллионы, а попросить доллар у какого-то человека, взамен пообещав ему гораздо больше, это даже не преступление. Тем более, если учитывать тот факт, что кое-кто обязательно получит обещанную премию. Что же касается остальных, так ведь я никого не буду насильно заставлять отдавать мне честно нажитые деньги. И если кто-то откажется, от просьбы, что ж, это его выбор, который я при любом исходе дела уважаю. Да и от налогов, на честно заработанные деньги, я тоже не собираюсь отказываться.

Глава 5

Первым делом, нужно было решить, куда новоявленные «благотворители» будут отправлять свои скромные доллары, которые в итоге, должны будут попасть в мои руки. Насколько я помнил самая большая выручка получается у тех, кто стоит в конце списка. Я имею ввиду, тот список имен, который будет указан в письме. При этом, список не должен быть слишком большим. Стандартная цифра от шести до дюжины. Учитывая то что здесь считают именно дюжинами, стоит остановиться на десяти, или даже чуть меньше, кандидатах. Разумеется, этими десятью, буду именно я, вот только как сделать, чтобы в итоге все деньги оказались у меня, нужно еще подумать. Мне кажется, наилучшим выбором будет номерной счет. В этом случае, я смогу открыть несколько таких счетов в разных банках. Разумеется, придется отстегивать и проценты банку, и за хранение, и за пересылку, и самое главное за молчание, да и налоги наверняка съедят большую часть суммы. Потому как стоит начать счетам пополняться, как сразу возникнут вопросы, о том, почему пополнение счетов идет столь мелкими платежами. Я рассчитываю на то, что благодарные «инвесторы» будут жертвовать мне по одному доллару каждый. Меньшая сумма, вызвала бы большие подозрения, да и сами инвесторы, могут счесть это каким-то разводом, а так, подозрения разумеется останутся и здесь, но зато длительность дела заметно сократится. Можно разумеется придумать какой-то правдоподобный предлог, типа бизнес по рассылке газет на дом, но это скорее для полиции. Вроде как я рассылаю периодику клиентам, а они оплачивают мою рассылку долларами. Поэтому такие мелкие суммы, но много. Впрочем, я не собираюсь сидеть до последнего, выжидая, когда поступит последний транш. Как раз наоборот. Более того, я хочу точно знать в какой банк или ссудную кассу, поступают деньги на какого заказчика. То есть кто именно из моего списка будет получать деньги в этом банке. Знание этого позволит мне быстро и вовремя закрыть счет, или просто забыть о нем, оставив на нем сущую мелочь. Зато таким образом будет трудно отследить получателя.

Разумеется, немалый риск во всем этом присутствует. Гораздо лучше, было бы отправлять деньги почтой на какой ни будь адрес, вернее несколько адресов. Но подобной возможности сейчас не имеется и потому, придется остановиться именно на банковских счетах. Как просто было рассылать подобные корреспонденции через интернет. Создал кучу почтовых ящиков на разных серверах, и все проблемы решены. И главное никого не волнует по центу ты вводишь деньги, по доллару, или сотнями тысяч. Главное счет пополныется а на остальное… Здесь же приходится как-то выкручиваться.

Все это можно будет объявить, как сбор пожертвований, например, на строительство какого-то храма. Хотя, пожалуй, не стоит насколько я знаю, здесь с этим довольно строго, и тут же найдется контора, которая будет отслеживать путь денег и в итоге потребует отчета, а то и предоставления смет на строительство, и документы на землю. Так что остановимся пока на счетах.

Следующий день начался с беготни. Если раньше я вызывал такси и раскатывал по городу, как сибарит, то сейчас приходилось экономить каждый цент, и потому либо добираться до банков на своих двоих, либо пользоваться общественным транспортом.

Первая же ссудная касса потребовала от меня документы. А на вопрос могу ли я открыть номерной счет, потребовала минимального вклада в пять долларов, для открытия этого счета. Конечно я рассчитывал на куда меньшие запросы, но пришлось довольствоваться тем, что есть. Зато, как оказалось, я могу открыть здесь до трех счетов одновременно, причем пятерка требуется только для первого счета. Как объяснили мне в банке, подобные счета открывают магазины или мелкие мастерские, когда основной счет служит для хозяина, а два других, для доверенных лиц, и это не вызовет никаких вопросов. Или, клерк, тут же рассказал мне какую-то веселую историю о том, что один предприимчивый папаша буквально пару лет назад, делал тоже самое, открыв три счета, один на себя, и два других на своих сыновей. Объяснив, что на эти счета, он время от времени будет пересылать небольшие суммы денег, якобы в качестве поощрения любимых детишек. И о том, что ему самому тоже будут приходить подобные переводы, от тех же или других абонентов, на которых он по тем или иным причинам наложит наказание.

— Я еще спросил тогда. — продолжил клерк. — Почему бы вам, сэр, не передавать эти деньги с рук на руки. Ведь так будет гораздо дешевле. На что я получил ответ, что его сыновья учатся сейчас на бухгалтерских курсах и он надеется таким образом привить им ответственность к деньгам, и показать, как это делается через банковскую систему.

Услышав, сей анекдот, я крепко задумался. Вряд ли рассказанная клерком история была именно такой. Скорее, письма счастья уже изобретены, а предприимчивый папаша, как раз и создавал счета, чтобы как-то создать сборщика доходов. И вряд ли именно для себя. Впрочем, учитывая, что газеты не кричат о подобном мошенничестве, дело это достаточно новое и наверняка, я успею сорвать свой куш до того, как этим заинтересуется полиция, или хуже того мафия. Хотя насколько я помнил, довольно крупная пирамида была создана совсем недавно лет десять назад. С другой стороны «письма счастья» тоже в какой-то степени пирамина, но замаскированная так сказать благими намерениями. В общем, все же решил рискнуть и открыл все три счета.

Оббежав еще несколько подобных контор, я перекусил в каком-то кафе, и вернулся обратно в отель. Таким образом я распределил счета на первых получателей. Следующие двое, получили счета в более приличных банках, и совершенно в других районах города, потому что на них в итоге, я рассчитывал получить суммы от десяти и более тысяч долларов. разумеется при идеальном раскладе. Но даже если сумма будет и меньшая, то здесь, как мне кажется вывести ее со счета будет гораздо легче.

Следующие три дня у меня ушли на то, что я прокатился по небольшим городкам, расположенным в соседнем штате, граница которого проходила по окраине Нью-Йорка, посетив Ист Брунсвик и Ньюарк и еще пару каких-то городов. В каждом из них я останавливался на час другой, только для того, чтобы найти отделение, какого-то приличного банка и открыть в нем счет. После чего сразу же садился на поезд и переезжал в следующий городок. Последним был Порт Честер, расположенный на самой границе с Коннектикутом. Здесь отрыл счет десятый, самый дорогой кандидат на получение денег.

Первый этап был завершен. Теперь нужно было грамотно составить текст письма счастья, чтобы хотя бы каждый второй, прочитавший его, решил, что это его шанс поправить свои дела, и пожертвовал доллар оному из указанных в списке кандидатов.

Как оказалось, составить текст, который однозначно привлечет внимание адресата, заставит поверить и выложить один доллар, оказалось далеко не тривиальной задачей. Я потратил на составление письма весь день, практически не отрываясь от размышлений о том, как его написать. Даже в сердцах бросая лист на стол и закуривая неизвестно какую по счету сигарету, я все равно прокручивал в голове мысли о том, что именно нужно вложить в текст, и каких слов нужно избегать. Несколько раз, я рвал уже написанное в клочья и начинал все заново. К тому же учитывая полное отсутствие у меня талантов в эпистолярном жанре, написать нечто подобное, да еще и убедительное было выше моих сил. Самым удивительным для меня оказалось то, что я свободно владел английским, правда это был именно английский язык, без жаргонизмов, принятых здесь, но как мне кажется все это только добавляло письму достоверности. В итоге, получился текст следующего содержания:

'Дорогой друг!

Я прекрасно понимаю твое тяжелое положение, произошедшее из-за недавней Великой Депрессии, захватившей всю благословенную Америку, и кризиса, последовавшего вслед за ней. И потому хочу помочь тебе выбраться из той ямы безденежья и уныния, в которую загнали тебя богачи и власти зарабатывающие миллионы на таких как ты или я.

Поверь, еще недавно я сам, простаивал в бесконечных очередях в надежде получить хоть какую-то работу, чтобы прокормить свою семью. Я брался за все подряд и был готов чистить дерьмо, разгружать уголь, или выполнять любую грязную работу, лишь для того, чтобы заработать хотя бы пару долларов, на которые смог бы купить кусок мяса, чтобы хоть как-то прокормить свою любимую дочь и жену.

Сейчас все это в прошлом. Благодаря этому письму, присланному от неизвестного доброжелателя, я вполне обеспеченный человек. И с уверенностью смотрю в будущее. Моя дочь, моя любимая Дженни, учится в хорошей школе, жена готовит прекрасные обеды, покупая для этого лучшие продукты, и все мы перебрались из лачуг севера Бруклина, во вполне приличный домик Статен-Айленда. Да, это не центр Нью-Йорка, и вообще-то это место не считается престижным, но зато здесь чистый воздух, приличный домик с хорошим приусадебным участком, где моя любимая Кэтти тут же взялась за разведение роз. И здесь нет шума и копоти от дымовых труб. И Дженни, моя любимая дочурка, уже не задыхается, кашляя по ночам, от ядовитого дыма, пропитавшего всю округу. Я желаю тебе того же. И поверь, для достижения этого нужно совсем немного. Всего один доллар. Поверь, это совсем немного.

Знаешь, я сам ни за что бы не поверил тому человеку, который обещает звездочку с неба, а после просит заплатить ему за нее. Но здесь совсем другое дело. Ты платишь всего один раз, а затем просто собираешь то, что присылают тебе другие. Поверь, это действительно работает. Подожди. Не отбрасывай письмо в сторону, а просто прочти его до конца. Ведь я же не требую от тебя денег прямо сейчас! Помнишь, как ву далеком детстве, на день благодарения, ты поделился со мной конфетой? Ты наверное давно забыл тот случай, потому что недаром в библии сказано о том, что нужно делать добро и забывать об этом. Я знаю, что в своей душе ты остался все тем же добрым и отзывчивым мальчишкой, что и тогда. А я, сохранил тот случай в своей душе, и сейчас, когда у меня появилась возможность отблагодарить тебя. Я тут же вспомнил об этом, и потому написал тебе это письмо. От тебя требюуется совсем немногое.

Нужно всего лишь переписать это письмо десять раз и отправить по почте своим друзья и знакомым. Ниже в этом письме, приводится список, состоящий из десяти участников этого скажу без ложной скромности богоугодного дела. Список анонимный. Просто люди, участвующие в этом деле, пожелали остаться неизвестными, да и просто из соображений безопасности, ты же прекрасно понимаешь, что произойдет, если бандиты узнают о том, что ты разбогател.

Тебе нужно сделать следующее отправить стоящему на первом месте списка человеку один доллар.

После этого, удалить этого человека из списка, и сдвинуть список на одну строчку вниз, в результате чего, тот кто стоял вторым станет первым, а все остальные имена сдвинутся на одну строчку вниз. Таким образом освободится десятое место, куда ты сможешь вставить свои реквизиты или свое имя и домашний адрес. То есть то место, куда будут отправлять деньги, когда твое имя окажется внизу.

Поверь эта мизерная сумма, не слишком обременит тебя, зато продолжит цепочку переводов, в результате которой ты станешь гораздо богаче, нежели сейчас, и будешь вспоминать это время, как страшный сон.

Разумеется, ты можешь просто выбросить это письмо в мусорную корзину, но ведь тогда потеряешь тот шанс, который дает тебе судьба. Можешь поставить свое имя на первое место и отправить письма друзьям и заработать свои десять долларов. Но согласись, это такая мелочь, о которой даже не стоит и говорить. Зато если ты сделаешь так, как сказано в этом письме, то в итогесможешь получить гораздо больше.

Подумай сам, каждый из участников, отправляя всего лишь один доллар посылая десять писем друзьям, тем самым умножает количество людей, которые в итоге пришлют, тебе каждый по одному доллару. Разумеется, некоторые не сделают этого, другие удовольствуются тем что внесут свое имя на первое место, а кто-то просто оборвет цепочку посланий. Но в любом случае тебе поступят деньги. И в итоге отправив сейчас всего один доллар, ты можешь получить очень большую сумму. Поверь, все это реально работает. Просто попробуй. Не упусти свой шанс, и ты не пожалеешь! Твой друг Билли.'

Ниже, сверившись со своим списком, я расставил кандидатов, на получение переводов. Вначале, собирался было взять напрокат пишущую машинку, но после решил, что письмо, написанное от руки, вызовет гораздо больше доверия. Это, хотя бы будет означать, что полученное послание далеко не первое, а раз так, вызовет больше доверия у потенциального «инвестора».

Разумеется, пришлось сильно потрудиться. Вначале, хотел было разогнаться штук на двадцать посланий, но уже после шестого, писанина надоела настолько, что начали трястись руки. Несколько раз прервавшись для перекура и кофе, я все же закончил этот адский труд и сложил письма в конверты.

С адресами было гораздо проще. Еще на стадии открытия счетов я обратил внимание на некоторых людей, несколько отчаявшихся, но тем не менее выглядевших вполне прилично. То есть это были, некогда вполне преуспевающие клерки, или банковские служащие, не привыкшие к тяжелой работе, которых депрессия и кризис согнали с теплых мест. Сейчас, они еще надеялись на лучшее, следя за своим видом и разыскивая работу по специальности, а не хватаясь за все, что подвернется под руку. Другими словами, некоторые сбережения у них еще оставались, но вот надежда, таяла с каждым днем, и мне показалось, что именно такие и будут готовы рискнуть в первую очередь. Что для них доллар, разумеется сейчас его ценность несколько поднялась, по сравнению с еще недавним положением, но учитывая некоторые накопления, они вполне могут рискнуть. К тому же многие из них, имеют кое-какое образование, хотя бы позволяющее просчитать то, что если они отправят десять писем, то следующие адресаты увеличат это число еще в десять раз. Следовательно, в тот момент, когда их очередь спустится с десятого места на первое, сумма будет исчисляться уже тысячами если не десятками тысяч. И все это за какой-то доллар.

Исходя из этого, я попытался проследить за некоторыми из них, и в итоге у меня появилось несколько адресов. Именно на них я и собирался отправить послания в первую очередь. Остальные, а у меня осталось еще четыре конверта, я просто забросил в почтовые ящики, находящиеся в относительно приличных домах, решив, что совсем не обязательно подключать почтовое отделение, если можно самому выступить в роли почтальона.

Теперь оставалось только ждать первых ласточек.

Из отеля я съехал еще на стадии оформления счетов на потенциальных получателей, заодно прихватив с собой, так понравившийся мне махровый халат, шлепанцы и банное полотенце. Кроме того, из бара, в мой саквояж перекочевали несколько бутылок кубинского рома, и пара бокалов предназначенных для этого напитка. Возвращаться я сюда точно не собирался, во всяком случае именно под моим сегодняшним именем, а, следовательно, решил, что все взятое мной, будет приятной компенсацией за те цены, что отель ломит со своих постояльцев. Правда уходить пришлось через балкон, но зато теперь я был вполне упакован, хотя бы на первое время.

Заканчивал оформление всех писем уже в небольшом уютном пансионате, расположенном на берегу пролива Лонг-Айленд-Саунд в городке с поэтическим названием Рай. Сам городок скорее напоминал большую деревню, впрочем, в здесь много подобных поселений имеющих статус города. Зато в отличии от Ню-Йорка, цены были почти вдвое ниже, и того остатка средств, что сохранился у меня после всех рассылок и открытия счетов, вполне хватило на то, чтобы снять небольшую комнатку в пансионате, вдобавок ко всему с оплаченными завтраками и ужинами. Мисс Фридман, была настолько добра, что что освободила, мне угловую комнатку с окнами, выходящими на взморье, только из-за моих рассказов о Берлине. Сама она оказалось выходцем из его предместий, правда покинула столь замечательный, по ее словам, город уже довольно давно, перебравшись в Североамериканские штаты, в далекой молодости, едва выйдя замуж, за герра Фридмана. Ее девичья фамилия Шнайдер, оказалась знакомой, прежнему владельцу моего тела, а значит и мне. И только это, то есть рассказы-воспоминания о старых знакомых расположили ее ко мне настолько, что порой мне казалось, еще немного и она предложит себя в качестве моей опекунши, или приемной матери.

Впрочем, делать все равно было особенно нечего, вот и коротали вечера, за разговорами со словоохотливой семидесятилетней женщиной, которой можно было дать от силы шестьдесят. Когда я озвучил эту цифру, ее радости не было предела. И с некоторых пор, она, разумеется с моего согласия стала называть меня просто Алексом.

Глава 6

Старый Мойша Либензон, был евреем до мозга костей. Его лавочка, расположенная на углу Брайтон-ван-стрит и Ошен-вью авеню, забитая всяким хламом хотя и не привлекала к себе грабителей, но тем не менее давала вполне стабильный доход. В Одессе про таких как он, говорили, что он «пытается продать то, что другие выбрасывают» и как ни странно, у него это получалось. Увы, благословенная Одесса, осталась в далеком прошлом. Из-за этого переворота, который, кто-то назвал революцией, Мойша лишился не только собственного дома на улице Ризовского, что на Молдаванке, но и престижной работы у своего тестя, в торговом доме «Габриэль Галет и Сын». Последовавший вскоре за переворотом НЭП, в какой-то степени вернул надежду, но как оказалось верить никому нельзя, и хорошо, что его тесть вовремя это понял и постарался уехать задолго до того, как новоявленная власть в очередной раз принялась наводить порядок. Конечно потеряно было далеко не все и любимая Розочка долго мучилась животом, по приезду в Америку, потому что иначе эти камешки было вывезти просто невозможно, но тем не менее все получилось, как надо, и вскоре, теперь уже мистер Либензон, обосновался здесь, открыв небольшую лавочку, для розничной торговли. Конечно это была не бухгалтерия крупного торгового дома, но тем не менее, кое-какой доход приносила, да и служила неплохим прикрытием, для маленьких гешефтов, которые позволяли не особенно задумываться о завтрашнем дне. К тому же очень повезло с покупкой собственного жилья. Разумеется, это была не шикарная двухкомнатная квартира на Молдаванке, а всего лишь шести комнатные апартаменты на четырнадцатом этаже высотного дома, но он был рад и этому, тем более, что для большей части комнат, тут же нашлись арендаторы, а сам он с Розочкой и только что родившимся Семой занял скромные две, и крохотную кухоньку, с небольшим балкончиком, выходить на который было разумеется страшновато, все же четырнадатый этаж, но с другой стороны, балкончик, в какой-то степени позволял созранить продукты относительно свежими. В общем дела хоть и не были особо блестящими, но тем не менее, и особенной нужды, тоже не наблюдалось. Правда время от времени, на него сыпались упреки Розочки, потому что, вместо того, чтобы двинуться вслед за ее отцом в благословенную Францию, он выбрал эту грязную Америку с вонючим Бруклином, но сам Мойша прекрасно понимал, что там не было никаких перспектив. Выше младшего помощника старшего бухгалтера, ему не подняться, каким бы прекрасным не было его образование, полученное в самом Санкт-Петербурге, потому что он всего лишь муж дочери, но никак не сын владельца компании.

Конверт из хорошей бумаги, но без каких-либо надписей, Мойша обнаружил в своем почтовом ящике, возвращаясь домой, после долгого трудового дня. В конце концов торговля тоже работа, да и годы уже не те, поэтому ближе к вечеру Мойша выматывался ничуть не меньше, если бы трудился где ни будь на заводе. От пришедшей в голову, такой несуразной мысли, Мойша вздрогнул, и некоторое время стоял на месте, ухватившись одной рукой о перила, а другую удерживая у сердца. Благо, что лифт сегодня работал, и вознесясь на свой четырнадцатый этаж, он вошел в собственную квартиру.

Дома было все по-прежнему. Любимая Розочка, приготовив скромный ужин, занималась шитьем, а этот молодой балбес Сёма где-то шлялся по улице. Взглянув на свою женушку, Мойша чуть не прослезился, вспоминая тот, устроенный женой скандал, когда, только обустроившись на новом месте, он принес ей в качестве подарка швейную машинку «Зингер». Причем, не какую-то там ручную, от которой к концу дня отваливаются руки, от постоянного верчения, нет самую современную, с ножным приводом, на шикарной чугунной раме, с литыми узорами, и небольшим приспособлением, позволяющим делать зигзагообразные стежки. Но, что женщины понимают в гешефте? Едва увидев подарок, Розочка взвилась и со словами:

— Миша! Ты, хочишь мне показать, что мне-таки придется на этом работать? Ой-вэй! Я бросала любимую Одессу, глотала эти чертовы цацки и всю дорогу мучилась животом боясь, что они выпадут из мой тухес вместе с дерьмом, а потом приехав сюда, пришлось еще в нем копаться, выбирая из него камушки, только для того, чтобы мой благоверный, купил на них эту гойскую машину, на которой меня же заставил работать? Куда я попала? Ах, как был прав мой дядя Иосиф, говоря, что я выбрала не того мужчину, для свой любовь!

— Ну, что-ты, Розочка, — поспешил успокоить ее муж. — Разве я могу опуститься до такого, что пальчики моей любимой женушки колоть этими проклятыми иголками. Наоборот. Но согласись, что наш Сёмочка, тот еще хулиган, и только что купленные вещи, выходят из строя на нем раньше, чем он успевает их надеть на себя. И потому я подумал, может моя любимая будет меньше колоть свои нежные пальчики, штопая все эти распашонки, на такой новенькой прекрасной машине, а не вручную? Но если ты считаешь, что я поступил скверно, я тотчас уберу с глаз это чудовище, пусть даже мне придется продать ее себе в убыток.

Услышав эти слова, Розочка несколько успокоилась.

— И правда. — подумала она. — что это я подняла пыль обвиняя Мишу во всех грехах.

После чего в семье наступил мир. Вначале было конечно несколько тяжеловато, не в плане финансов, а скорее в плане отсутствия с кем поговорить, подруги частью осмтались в Одессе, а частью поразъехались неизвестно куда, и потому Розочка, сама того не желая, только ради общения, не подумайте плохого, взялась за шитьё. И вскоре Мойша по просьбе жены, купил еще две машинки, потому как заказов было много, а одних женушкиных рук не хватало. Пришлось даже входить в убытки, отказываясь от сдачи внаем одной из соседних комнаток. Пусть крохотной, но тем не менее приносящей какую-то копеечку, в угоду Розочкиным амбициям, но в итоге, в комнатке с раннего утра и до позднего вечера, начали стрекотать две машинки и это стало приносить маленькую прибыль. Все это легло особой нежностью, на доброе сердце дяди Миши, готовому почти на все, для своей любимой. Правда вход в эту комнатку для дяди Миши, был строго на строго заказан, потому как там трудились две пусть черненькие, но тем не менее весьма смазливенькие девчонки, и Розочка решила, что не стоит её любимому мужу показывать то, из-за чего может взыграть ретивое. Впрочем, для ретивого, у дяди Миши, была собственная лавочка, в которой он мог ттворить, что хотел без чуткого взора своей жены.

Прервав свои воспоминания, Миша, а именно так его называла Розочка, слегка перекусил, выпил чашечку чая и вернулся своими мыслями к найденному в почтовом ящике конверту.

Некоторое время, он просто разглядывал его со всех сторон благодаря Иегову, и того отправителя, который вошел в бедственное положение старого еврея, и не стал марать надписями его чистую поверхность. И действительно, зачем это нужно? Можно подумать брошенный в его почтовый ящик конверт, уйдет другому адресату? После чего аккуратненько, чтобы не дай бог не повредить бумаги, из которой этот конверт был склеен, Мойша распечатал его и достал оттуда большой лист бумаги с написанным от руки письмом. Конверт при этот, тут же был положен в столешницу письменного стола. Женщины бывают порой такими резкими, если вдруг замечают, что на столе, или какой другой поверхности появляются предметы, которых там быть, по их мнению, просто не должно. Конверт же стоил денег. Не то, чтобы он был действительно нужен, но жизнь большая, мало ли что может понадобиться впереди? Поэтому прибрав ценную вещь, Мойша вернулся к письму.

— Ой-вэй!

Воскликнул дядя Миша едва успев прочитать несколько строк полученного письма.

— Нет это точно наш, и он наверняка из Одессы! Розочка! Посмотри, что я нашел в нашем почтовом ящике!

Подошедшая жена, аккуратно взяла в руки письмо и на несколько минут выпала из реальности.

— Миша! Если бы не этот почерк, я бы сказала, что это письмо написал дядя Дава с малой Арнаутской. Но я точно помню его любовь к всяким завитушкам, и потому это точно не он, хотя, возможно все это написано под его диктовку!

— Вот и я подумал точно так же!

— И, что ты собираешься со всем этим делать?

— Ну, разумеется, размножить эти письма и сделать так, как просит этот гой.

— Ой-вэй, Моше! Ти идиот? Как был прав мой папа, когда просил отказаться от этого шлемазла Мойши! А, я дура его не слушала, потому как это красавчик, совсем задурил голову бедной Розочке, сделав ей любовь, на ее нежное сердце. Неужели ты не понимаешь, что деньги со всего этого получит тот, кто это придумал! А тебе не достанется ни цента, только потому, что к тому времени, как появится хоть что-то, всем этим заинтересуется или полиция, или того хуже мафия! Ты не знаешь, что такое мафия? Это не те бандиты с Мясницкой, что больше меряются своими писюнами, и не вылезают из кабаков на пересыпе, нежели ходют на дело, здесь другая мафия, и будешь очень удивлен, когда они таки придутт к нам на огонек. И ты, собираешься после этого разбрасываться такими деньгами и отправлять ему доллар? Лучше отдай его мне, я его сохраню, до Сёмочкиной свадьбы, и он принесет гораздо больше пользы.

— Розочка! С каких пор, ты стала принимать меня за идиёта? Разве я давал за это хоть один повод. Я конечно размножу эти письма. Вернее, это сделает наш оболтус Сёма, ему все равно нечем заняться. И он же развезет их по адресам, за которые я ему расскажу. Но как ты могла подумать, что я собираюсь входить в разорение и отправлять кому-то с таким трудом заработанные деньги. Конечно же нет! Но я же должен получить кое-какую компенсацию за неудобство, использованную бумагу, чернила и потерянное время! И потому, я все же размножу эти письма, правда в первых строка писем будет стоять уже мое имя, а не кого-то там, кто пожелал нажиться на бедном иудее. Пусть он даже будет трижды, дядей Давидом с малой Арнаутской!

Розочка, выслушав монолог своего мужа улыбнулась, поцеловала его со всей страстью в губы, обещая всем своим видом что-то очень приятное и покачивая задом вышла из комнаты, бросив напоследок, что сейчас же пришлет ему сына.

Сёмочка был разумеется очень недоволен тем, что папа заставил переписывать это письмо, да еще десять раз. Но обещанный доллар, маячащий перед глазами, заставил его стараться изо всех сил. К тому же папа добавил, что если найдет хоть одну ошибку, то переписывать придется заново. При этом, рассказал о том, что все переписывать не нужно, а только ту часть, где неизвестный гой убеждает правоверного еврея, расстаться со своими деньгами, ради эфемерного выигрыша. Остальное, то есть последние десять строк, нужно будет вписывать строго под контролем любимого папы.

Все это заняло весь вечер и даже часть ночи, и даже раннее утро. Более того, папа, найдя пару помарок, вначале заставил сына переписать эти листы, а подумав просто добавил еще несколько экземпляров. В итоге, вместо десяти получилось шестнадцать писем. После чего Мойша долго копался в своей записной книжке, что-то в ней выискивая и порой произнося маловразумительные фразы:

— Этот точно… С этого даже я ничего не возьму… Жаль, что он такой один…

И в конце концов приказал сделать еще две копии. В результате чего получилось восемнадцать экземпляров. Затем под его диктовку, пришлось долго заполнять последние десять строк. Причем в десяти письмах на первую строчку встал сам мистер Либензон. Семочка понял это, когда вписывал адрес папиной лавочки, как получателя посланий. А на остальных он же занимал строчки со второй до шестой включительно.

После чего, папа протянул любимому сыну доллар и сказал такое, от чего весь азарт будущего заработка, который уже фактически был в руках Семена плавно улетучился.

— Семочка, сынок. Возьми этот доллар и список адресов. И оправь эти письма по тем адресам, что я тебе указал. Сдачи оставь себе, это будет твоя награда за сегодняшнее задание.

Полученный доллар в мыслях Семена, растаял больше чем наполовину, и скорее напоминал центов десять, когда следующие слова папы начали возвращать его к жизни.

— Впрочем ты можешь сильно сэкономить. Если, например, не станешь отправлять эти письма почтой, а лично развезешь их по указанным адресам. При этом можно даже не заморачиваться на счет конверта. Свернутый пополам лист текстом внутрь может обойтись и без него, если разумеется не будет дождя. И сделай пожалуйста это, как можно быстрее, надеюсь твой велосипед еще на ходу! В этом случае, можешь оставить сдачу себе, а для меня прикупи новую записную книжку не дороже пятидесяти центов.

Последние слова папы, опять убили Сёмино воображение, когда он вспомнил, что совсем недавно, видел такой блокнотик в газетной лавке. Правда в нем имелось от силы двенадцать крохотных листочков, и стоила она всего пятнадцать центов, но это же точно меньше пятидесяти, и потому оседлав велосипед, постарался, как можно быстрее укатить из дома, пока папа не придумал, еще какую-то покупку.

* * *

Мистер Браун, с некоторой брезгливостью достал из ящика и свернутый лист бумаги. Увидев какое-то послание, вначале хотел было, брезгливо бросить в стоящую рядом урну, когда вдруг понял, что почерк, коим оно было написано ему очень знаком. А увидев стоящий на первом месте адрес получателя, улыбнулся, и после этого внимательно прочел послание. На мгновение задумался, затем достал из портмоне доллар, вложил его в чистый конверт, благо некоторый запас у него имелся всегда, и надписав на нем адрес получателя, отложил в сторону. Сам же, после короткого отдыха, надел нарукавники, достал из стола стопку писчей бумаги и принялся заполнять их убористым, но тем не менее вполне читаемым шрифтом, повторяя текст полученного письма, а следом и свои данные, поставив их как и указывалось на последнее место.

— Уж если этот пройдоха Либензон, вошел в это дело, то мне сам бог велел не отставать от этого хитрого еврея. И, пожалуй, стоит послать ему, два доллара вместо одного, так сказать в качестве благодарности за то, что он вспомнил старого партнера в такой момент. А учитывая то, что адрес Мойши находится на первом месте, следовательно, дело не только верное, но и проверенное.

О том, что само письмо было написано сыном Либензона, Сёмочкой, почерк которого он узнал, и что в этом случае имя Мойши должно было стоять как раз на десятом месте, а не на первом, просто как-то вылетело из головы.

* * *

Джон Клинер, прочел письмо, не отходя от почтового ящика. После чего выгреб из кармана горстку мелочи, долго пересчитывал имеющиеся у него монетки, а после ссыпав их обратно в карман, грустно произнес.

— Извини друг. Я не смогу принять участие в этом, несомненно праведном деле. Разумеется, я пока могу еще размножить твое письмо и раскидать его по почтовым ящикам, но это будет нечестно, по отношению к тебе. А свободного доллара, у меня извини, уже нет.

После чего, взяв с собой послание вошел в снимаемую им комнатку, прикрыв за собою дверь.

* * *

Бобби Смит, обнаружил в своем ящике довольно дорогой конверт и возрадовался в глубине души, надеясь, что это ответ от одного из банков куда он разослал свои резюме. И действительно, стали бы ему слать ответ, если бы вопрос решился отрицательно. С некоторым вожделением он зашел домой, и положив письмо на стол стал заваривать себе кофе, сознательно оттягивая момент возможной радости. Ведь письмо уже было получено, и точно не улетит от него. Зато под чашечку кофе, можно несколько раз перечесть предложение, отправленное ему, от возможного работодателя, и еще деланно подумать, стоит ли на него соглашаться, или все-таки нужно отправить гневный отказ. Хотя разумеется последнего не последует. Бобби глубоко вздохнул и с надеждой глянул на конверт.

— Пожалуй я соглашусь с вашим предложением, сэр. — произнес он вслух мысленно представляя себя уже принимающего предложенную должность. Все-таки, последнее время он немного поиздержался. Разумеется, некоторые накопления еще имелись, но пора было хвататься за любое предложение, пока он окончательно не ушел на дно.

Наконец, чашечка наполнилась ароматным напитком, Бобби переместился к столу, достал специальный нож, для вскрытия корреспонденции и разрезав конверт, вынул из него лист хорошей веленевой бумаги с каким-то текстом.

Вчитавшись в текст, он вначале не совсем понял его содержания. Вместо предложения о вакансии клерка, в каком-то банке, ему предлагалось размножить послание, и разослать по десятку адресов. Все это чем-то напоминало о библейских письмах счастья, которые время от времени уже приходили на почту, суля удачу в денежных делах, или болезнь в случае обрыва цепочки посланий. Но здесь, в отличии от тех писем не подразумевалось никаких кар, более того предлагалось послать первому стоящему в списке один доллар и внести в этот список свое имя. В голове опытного бухгалтера, каким он считал себя до этого момента, тут же провернулся несколько раз механический арифмометр, высчитывая вероятность подобной сделки, и по самым скромным подсчетам, получалась весьма нескромная цифра!

— О, майн гот! — Воскликнул Бобби Смит. — Так просто, а главное вполне действенно! Да организатору этого марафона нужно поставить памятник при жизни!

Тут же выскочив из-за стола, забыв даже о приготовленном кофе, Бобби выбежал из дома и в ближайшем киоске купил писчей бумаги и с десяток конвертов. Вернувшись обратно в дом, принялся переписывать текст, пытаясь вспомнить кто же такой этот Билли, приславший ему это письмо. И кому же это в детстве он пожертвовал свою конфету, на день благодарения? Так ни до чего и не додумавшись, он надписал адреса всех своих знакомых, и забросил письма в почтовый ящик. Сам же дойдя до ближайшей ссудной кассы, тут же оформил перевод в один доллар, по выписанным из письма реквизитам. Принимавший его перевод кассир, проворчал, что сегодня все просто взбесились, отправляя по одному доллару каждый, и все на один и тот же адрес.

— Значит, я поступил верно! — решил для себя Бобби. Уж если многие отправляют подобные переводы, значит дело точно верное!

Весь вечер у него было прекрасное настроение. Он на радости, даже посетил бар дядюшки Джо, где сам того не заметив, наклюкался до невменяемого состояния, и проснулся только на следующее утро, под каким-то грязным забором, обчищенный до последнего цента, и раздетый до исподнего. Из-за чего пришлось пробираться до своей квартиры по второстепенным улочкам, боясь попасть на глаза какому ни будь копу. К счастью все обошлось, и он смог попасть в свою квартиру, где окончательно приведя себя в порядок, наконец-то заснул с улыбкой на лице, мысленно подсчитывая миллионы, которые во-вот должны начать поступление на его почтовый адрес.

Глава 7

Выждав недельку, решился проверить поступление добровольных взносов. И первая же ссудная касса, та самая, где мне рассказывали анекдот о предприимчивом папаше, порадовала меня пятьюстами долларов. При этом, пока я оформлял снятие их со счета, касса приняла еще пятьдесят. Решив, что этого достаточно, я снял и их, сказав, что завтра обязательно зайду еще раз, хотя совершенно не собирался этого делать. Самое многое, что сюда еще могло прийти, то долларов двести. Хотя при идеальных условиях должно быть тысяча сто десять баксов, но в таких делах полагаться на идеал не стоит. Еще декаду назад, я конечно ни за что бы не отказался от этих денег, но сейчас, когда я увидел подобострастную улыбочку клерка, то сразу понял, что следующее мое посещение, может грозить неприятностями. Не то, чтобы я боялся полиции, скорее грабителей, а плотоядная физиономия клерка, говорила именно о них. Нарываться на скандал из-за какой-то сотни, когда дело уже пошло и появились видимые результаты, было бы верхом глупости. Поэтому пожелав клерку удачи, в его нелегком ремесле, и предупредив его что завтра обязательно приду за остальными перечислениями, которые должны составить, где-то тысячу долларов, я покинул это заведение, представляя, какой облом ожидает незадачливого работника из-за моего отсутствия. Боюсь, озвученную им сумму, придется добывать ему из собственного кармана, когда приглашенные быки поймут, что их обманули.

Приход в следующую кассу, ожидался не ранее чем через неделю, но я все же посетил ее просто на всякий случай, и к своему удивлению обнаружил там первую сотню баксов. Правда трогать ее не стал, чтобы не спугнуть удачу. Да и по большому счету, деньги сейчас были не так уж необходимы. Зато очень порадовался тому, что мои абоненты не спят, а активно инвестируют кровные доллары. Больше делать было нечего и я, взяв такси, сейчас уже мог себе это позволить поехал в пансионат.

— Таким образом. — размышлял я по дороге домой. — я фактически выбрал взносы с первых трех позиций своих писем. В том банке, где уже обнаружилась сотня, сборы должны будут приближаться к десяти тысячам. Хотя, скорее всего, будет чуть больше половины этой суммы. Поэтому торопиться не стоит. Разумеется, снимать такие деньги я не стану, но вот перевести их в другой банк, или же открыть чековую книжку, будет вполне возможно. Пожалуй, стоит завтра же открыть счет, в каком-то приличном банке, типа «Бэнк оф Американ» и проехавшись по ранее использованным банкам, оставить распоряжение, о переводе сумм на основной счет. Во-первых, это станет привлекать ко мне меньше лишнего внимания от тех же улыбчивых клерков, а во-вторых, так, выйдет гораздо меньше риска. Это сюда поступают средства по одному доллару, а туда отправится солидная сумма.

По пути, попросил водителя остановиться у небольшой кондитерской, где прикупил дюжину эклеров, к вечернему чаю, заранее предвкушая радость тетушки Эммы. Да, представьте себе, за какую-то неделю, все очень сильно изменилось. Я называл свою хозяйку никак иначе, чем тетушкой Эммой, а в ответ слышал или свое имя, или ласковое — племянничек. А уж все ее подруги, прямо жаждали захомутать приличного молодого человека, с собственным бизнесом, и познакомить меня со своими дочками или внучками, будто я только и желал того, как побыстрее одеть себе на шею подобный хомут.

Вечером, за традиционным чаем, эклеры привели тетушку в неописуемый восторг, я несколько скромно поведал ей о том, что собираюсь приобрести для себя автомобиль, вот только пока не знаю, на чем именно стоит остановить свой взгляд. В Германии у меня был «опель», но честно говоря мне он не особенно нравился. Больше тарахтел, чем ехал. Вот не чувствовалось в нем тяги к движению и все. Особой необходимости разумеется нет, но бизнес заставляет порой перемещаться на довольно большие расстояния. А такси порой обходится слишком дорого. Особенно если приходится нанимать ее на весь день.

— Не то чтобы, я сильно нуждаюсь в экономии средств, но хочется знаете-ли, что-то свое. А то иной раз сядешь в такси, и готов тут же выскочить из нее из-за какого-то запаха, или противной черной рожи за рулем.

— Знаешь, Алекс, вообще-то я давно собиралась предложить тебе тоже самое, но раз уж ты заговорил об этом первым, то, пожалуй, мое предложение подойдет как нельзя лучше.

Тетушка на мгновение замолчала, прихлебывая чай, искоса поглядывая на меня, но я следуя ее примеру, сделал тоже самое, заодно и показывая свою сдержанность. И, пожалуй, именно она, так присущая, по мнение мисс Фридман, всем настоящим арийцам, а она была ярой последовательницей чистоты немецкой крови, нравилась ей больше всего. Несмотря на то, что большую часть своей жизни она провела здесь, на побережье Америки, тем не менее была безоглядно влюблена в Германию. А однажды, когда по моей просьбе чистила мой костюм, то заметила небольшую дырочку на лацкане пиджака, тут же поинтересовавшись ее происхождением. Я без задней мысли ответил, что это след от партийного знака НСДАП, и даже достал сам значок, показывая, что мои слова не расходятся с делом. В принципе, после того, как я вышел из больницы, я снял его, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Кто знает, как воспримут его наличие местные власти? Почему-то не очень хотелось выставлять его напоказ, хотя ни раз видел немецких военных, свободно разгуливающих по городу, нисколько не стесняясь своей черной формы. Да и Германское консульство с развивающимися свастикой флагами, тоже пока воспринималось, вполне доброжелательно. Но скорее из некоторого опасения, вызванного словами управляющего банком, привлекать к себе лишнее внимание совершенно не хотелось. Зато в глазах тетушки Эммы, стоило ей только узнать о том, что я принадлежу столь прогрессивной, по ее мнению, партии, я тут же поднялся на небывалую высоту, и даже в какой-то момент был приглашен в ее собственную комнатку, куда явно не допускались даже приходящие подружки. Здесь я увидел небольшой альков с висящим на стене портретом Адольфа Гитлера, украшенным цветами, и виньетками. Хотя в душе, очень хотелось просто оплевать этот портрет, или помочиться на него, но в угоду фрау Фридман, все-таки назвал фюрера великим политиком. Впрочем, назвав его так, я ничутиь не отступил от истины. Пока еще он не успел запятнать имя настолько, чтобы быть всеми презираемым.

Но, в данный момент, мне требовалось, как можно лучше укрепиться на этой земле, и по возможности сменить имя. Поэтому я делал все, чтобы было именно так, как я запланировал. Зато в глазах, счастливо улыбающейся тетушки Эммы, я тут же поднялся на небывалую высоту.

Что же, касается автомобиля, то с этим оказалось все просто. Перед самой смертью, ее муж, купил очень неплохой по тем временам автомобиль Ford-А Victoria, 1930 года выпуска, но увы, успел лишь немного освоить управление, как вскоре скончался. Все же он был на десяток лет старше нее. Детей у нее не было, точнее сказать ее единственный сын утонул, выйдя в море на промысел рыбы.

Промысел, был семейным бизнесом тетушки Эммы и ее мужа. Правда сразу же после гибели сына, она уговорила мужа, продать бизнес из-за опасения потерять и его. Увы, несколько лет назад он умер просто от старости и сейчас мисс Фридман тоже готовилась воссоединиться со своими родными, доживая отпущенные ей дни в собственном доме, на берегу залива.

Автомобиль оказался практически новым. Идеально черного цвета, как и все автомобили «Форд» этого времени, со светлой кожаной крышей, он казался верхом изящества и утонченности. Разумеется в своем классе. Тот же «Паккард» конечно смотрелся во сто крат лучше, но тем не менее даже он, в отличии от «светлого будущего» имел свое лицо, отличающего его от любого другого. Я попал в прекрасное время. Сейчас автомобили имеют индивидуальность и это продлится еще лет тридцать. Все-таки в будущем они все на одно лицо. И в своем облике меняют только шильдики производителя, практически не меняя облика. И все это очень удручает.

Даже тот факт, что «Форд» простоял без движения в течении нескольких лет, совсем не снизило его качеств. Правда для того, чтобы привести его в должный вид пришлось нанимать механика, который выгнал автомобиль из гаража, подкачал колеса, проверил наличие масла, топлива, подрегулировал все, что было нужно, и наконец просто привел автомобиль в порядок, отмыв его от трехлетней пыли и грязи. Все эти работы, обошлись мне всего лишь в десятку, и то механик постоянно кланялся и благодарил меня за щедрость. А мисс Фридман, даже отечески пожурила меня за такое легкое отношение к деньгам. Хотя мне показалось, что это вполне нормальная сумма за все работы, что были произведены, но тетушка Эмма, сказала, что достаточно было и пяти долларов. Впрочем, деньги сейчас имелись, и я не особенно расстроился по этому поводу. А на следующий день, мы вместе с тетушкой прокатились вдоль залива до самого центра Нью-Йорка. Уж очень ей захотелось взглянуть на высочайшее здание всего мира ста двухэтажный Эмпайр-стейт-билдинг. Оказалось, что это зрелище было обещано ей еще покойным мужем, но увы не дожившим до этого момента, зато осуществленное с помощью «племянника», то есть меня. Зато теперь, я могу брать автомобиль всегда, как он только мне понадобится. Это разумеется еще не совсем собственный автомобиль, но всяко лучше, чем нанимать такси, для любой поездки, или пользоваться поездами.

По возвращении домой, мисс Фридман, попросила меня изменить свои планы, если таковые у меня есть, потому, что желает серьезно поговорить со мной. Ближе к вечеру, когда все ее подружки разошлись по своим домам, тетушка Эмма, вызвала меня к себе и начала разговор.

— Алекс. — Начала она. — Почему ты никогда не рассказываешь о себе? Это великая тайна, и этому есть какая-то другая причина? Мне бы очень хотелось узнать о тебе многое, и поверь это очень важно не только для меня, но возможно и для твоего будущего.

Вообще, последнее время мисс Фридман, частенько задавала мне каверзные вопросы, касающиеся чего угодно. Разве что избегая моего прошлого. Кроме того, частенько я ловил ее случайные взгляды, по отношении ко мне. Все это говорило о том, что она как бы изучает меня, смотрит реакцию на то или иное действие или слова ею произнесенные. Нечто подобное я замечал в своей прошлой жизни, со стороны дочери. Дочь тоже, больше внимания уделяла именно мне, как бы готовясь к взрослой жизни и изучая повадки мужчины, в то время, как сыну, было абсолютно безразлична реакция мамы. Нет, так-то он был послушным мальчиком и никогда не выходил за рамки приличий. Скажу больше. Сын был гораздо более аккуратен, чем дочь. Еще в то время, когда им было по восемь-девять лет, ну или чуть по старше, мы с женой уходя на работу указывали им на то, что необходимо навести порядок в доме. Наведение его вдвоем, обычно заканчивалось ссорой. Поэтому, дежурства по наведению порядка, устанавливались поочередно. И если после сына, порядок в доме был практически идеальным, то после дочери, скорее видимый. Даже личные вещи у сына все висели в шкафу на плечиках, белье выглажено и аккуратно сложено на полку, а учебники и тетради, всегда выставлены по ранжиру, и никогда не валялись в беспорядке.

У дочери все было наоборот. Пришла, переоделась в домашнее, а школьное побросала как попало в шкаф. На ученическом столе тоже был такой бардак, что разобраться в нем, могла только она сама. В мятом конечно не ходила, перед выходом из дома всегда гладила свои вещи, приводила их в порядок, да и за чистотой следила всегда. Но если сын снял с плечиков школьную форму и сразу же надел ее, потому что она не помялась от неправильного хранения, то дочери приходилось долго приводить ее в порядок. Наверное, именно поэтому, сын в итоге стал хорошим врачом, а дочь нашла себя в другом деле.

В принципе, больших тайн у меня не имелось, но предчувствуя причину, по которой мисс Фридман задает мне подобные вопросы, я все же решил частично рассказать свою историю. Разумеется, о том, что я появился здесь из будущего я рассказывать не собирался. Да и вряд ли в это поверили бы, скорее сочли бы меня либо фантазером, либо сумасшедшим. Причем более вероятен именно второй вариант. Поэтому, я решил остановиться на том, что узнал из открывшейся памяти бывшего владельца моего теперешнего тела. Ну и немного добавить от себя, чтобы мисс Фридман приняла правильное решение.

— Да, все, как бы очень просто. Родился в Веймаре весной 1912 года. Моя мать урожденная Эльза Шнитке, умерла родами, через десять лет за ней, последовал и отец. Поэтому большую часть своей юности, я провел в приюте, и это расстраивало больше всего. Согласитесь сидеть среди сирот в то время, когда мой отец был жив, несколько угнетало. Вдобавок ко всему, он появлялся в приюте очень редко, скорее туда наведывался дядя Курт. По его словам, он был другом отца, но мне всегда казалось, что он либо родственник, со стороны матери, либо кто-то, кто питал к ней какие-то чувства. Не хочу обвинять мою покойную мать в чем-то греховном, но мой отец темноволосый, в то время как дядя Курт натуральный блондин, как и я, хотя сколько я не сравнивал себя с ним, ни разу не находил ничего общего. Поэтому в итоге решил, что похож на мать, хотя ни разу не видел ее не в живую, ни на фотографии. Правда приют был все же хороший, потому что у отца имелись кое-какие капиталы, большая часть которых отошла мне после совершеннолетия, остальное, обеспечивало мне сносное существование в юности и дало возможность получить гимназическое образование. В августе 1926 года, примкнул к движению Гитлерюгенда, почти сразу после его образования, правда тогда эта молодежная организация находилась под запретом и частенько бывало так, что если сегодня мы назывались: «Друзья природы» то уже назавтра вдруг оказывались: «Юными народными филателистами». С формой вообще происходила полная неразбериха. То надевали утвержденную уставом, а то появлялись на парадах в плотницких фартуках. Но было весело. И мы были вместе, отстаивая наши права. В 1931 году, по совету старших товарищей, вступил в партию. Какое-то время работал в одном из отделов «Опель» с Куртом Штауффенбергом, тем самым, что наведывался в приют во время моего там нахождения. Именно по его совету я и решил покинуть Германию и переехать сюда. Здесь начал свою жизнь с того, что оказался на борту «Гинденбурга». В момент его гибели находился в курительной комнате, и, наверное, поэтому пострадал меньше, чем некоторые другие. Однако все же получил сотрясение мозга и ожоги на обеих руках, и около декады провалялся в одном из местных госпиталей. Увы, все вещи, документы и чековая книжка сгорели. Поэтому выйдя из госпиталя, я оказался почти на мели. Из вещей имелось только то, что было на мне, а из денег сущая мелочь, состоящая из остатков наличных и страховки в размере трехсот долларов, выплаченных за аварию дирижабля. Попробовал было восстановить доступ к своему счету, но как оказалось, он к тому времени, попал под арест. По словам управляющего, отец был слишком азартным игроком, и потому наделал долгов. Кроме того, у него имелось немало задолженностей по налоговому обложению. В общем для погашения всего этого был наложен арест на мой капитал. Почему этого не сделали раньше, ведь я получил его, и сумел в какой-то степени приумножить много раньше, не знаю. А может просто банкиры воспользовались тем, что я сирота, и просто ограбили меня, рассказав сказку о всех этих задолженностях. Хотя какие-то документы мне показывали.

Хуже всего было то, что страна, как оказалось все еще переживает финансовый кризис. Но тем не менее я смог организовать кое-какое дело и потому сейчас уже практически не чувствую стеснения в финансах. Вот в общем-то и все.

— И чем же ты занимаешься.

— Как бы это сказать? Я составляю аналитические прогнозы и рассылаю их по заинтересованным в них лицам и организациям. В принципе, сами прогнозы стоят недорого, но за счет спроса на подобное и массовости рассылки, получаются совсем неплохие суммы на выходе.

Мисс Фридман, задумалась на некоторое время, а затем произнесла.

— Понимаешь Алекс. Моя жизнь уже подходит к концу, и мне хотелось бы, чтобы все, что заработал мой муж не пустили по ветру. А так и произойдет, если у меня не найдутся наследники. В свое время я пыталась списаться с родными оставшимися в Германии, но боюсь это не совсем подходящие кандидатуры, для такого дела. Уж если они не смогли сохранить капиталы своего деда, то и все, что нажил мой муж, спустят в одно мгновение.

Мисс Фридман сделала глоток чаю, чтобы промочить горло и продолжила.

— Ты понравился мне с первого дня своего пребывания в моем пансионате. Молодой, целеустремлённый, белокурый как истинный ариец, да по сути и являешься им, потому что имя фон Бюловых, как и Штауффенбергов, известны очень давно и весьма уважаемы в Германии. К тому же ты не сидишь на месте, проедая отцовские капиталы, а сам зарабатываешь себе на жизнь и у тебя это неплохо получается. Я помню, каким ты появился в моем пансионате в первый день. Как-ты считал оставшиеся у тебя деньги, и прикидывал куда их лучше потратить. Я подумала тогда, вот, очередной неудачник, который вскоре опустится еще ниже, и переедет в крохотную комнатенку, на севере Бруклина, деля свое жилище с парой черномазых и пропивая с трудом заработанные на разгрузке угля гроши. Но ты поразил мое сердце, правильной речью, правильными взглядами на жизнь и своей деловой хваткой. Еще недавно я собиралась тебе помочь просто из жалости, разрешив пожить у меня, какое-то время в долг. А сейчас вдруг оказывается ты хочешь приобрести автомобиль. Причем не для того, чтобы, например, заняться извозом, зарабатывая себе на жизнь, хотя это тоже достаточно благородное занятие, а именно для деловых поездок своего бизнеса. И я решила, что ты являешься лучшим кандидатом для моего предложения.

Мисс Фридман на мгновение замолчала, а затем поднялась со своего места, тем самым заставив привстать и меня, гордо приподняла голову и произнесла:

— Мне нужен наследник Алекс. И я выбрала тебя. Но у меня есть обязательное условие, при выполнении которого, мое предложение вступит в силу. В противном случае, считай, что этого разговора не было.

Глава 8

Требование оказалось достаточно простым, и подходило мне, как нельзя лучше, все-таки имелись некоторые опасения в том, что однажды вскроется мое имя в связи с «письмами счастья» и тогда, управляющий «Дойче-банка» вполне может исполнить свою угрозу и не только он. Вот только сразу соглашаться с ним, было бы в корне не правильным. Поэтому, я после озвученных требований мисс Фридман, взял себе несколько дней, чтобы хорошо обдумать ее предложение.

— Было бы странным Алекс, если бы ты безоговорочно согласился с моим предложением, и моими требованиями. Но твоя просьба, только подтверждает правильность моего выбора. Поэтому я согласна ждать столько, сколько потребуется. Но все же, хотелось бы попросить тебя незатягивать со своим решением, потому что мне все же за семьдесят, и кто знает сколько дней мне отпущено еще.

На этом, разговор завершился, и я ушел в свою комнату. На следующий день, я спросил у мисс Фридман, могу ли я воспользоваться ее автомобилем, потому что мне нужно съездить по своим делам. На что получил полное ее согласие. При этом ее загадочная, как, наверное, казалось ей самой улыбка, рассказала мне гораздо больше, чем она пыталась от меня скрыть. Судя по ее поведению, она была на сто процентов уверена, что я соглашусь с ее требованиями. Я же делал вид, что меня гложут сомнения, но на самом деле я просто мысленно плясал от радости, что все разрешилось, или вот-вот разрешится самым чудесным образом.

Сев за руль, я выехал со двора и направился на север. Особых предпочтений, куда именно ехать у меня не имелось, тем более, что показываться в банках было несколько рановато, а больше никаких других дел я не намечал. Поэтому проехав по прибрежному шоссе, около пяти миль, я остановился у какого-то бара, расположенного на берегу залива и зайдя в него заказал бармену кружечку пива и что-нибудь перекусить. И только, когда он ответил мне по-немецки, я понял, что и сам обращался к нему на этом языке. Как оказалось, здесь на берегу залива расположилось много выходцев из Германии, и мое обращение к нему, не вызвало никаких вопросов. Более того, поданная мне тушеная капуста и пара сосисок, просто тающих на языке, вкупе с настоящим Мюнхенским хелесом заставило меня крякнуть от удовольствия, и похвалить хозяина, сказав, что у него в эту минуту появился постоянный клиент. В ответ же услышал слова, заставившие меня удивиться еще больше.

— Я ничуть не сомневался, что сын, фрау Фридман, оценит мои старания, должным образом.

Я кивнул головой, поблагодарив гостеприимного хозяина, и переваривая в голове новость о том, что для всех немцев в округе, фактически уже являюсь приемным сыном, мисс Фридман, хотя еще так и не дал своего согласия на это. Плотненько перекусив, и выпив еще кружечку этого восхитительного лагера, я расплатился и вышел на свежий воздух, где закурил и решил пройтись вдоль побережья, чтобы привести в порядок мысли и принять правильное решение.

Требования были в общем довольно простыми. Учитывая то, что мисс Фридман решила назвать меня своим наследником, она требовала от меня пройти процедуру усыновления, взять себе фамилию ее мужа, и до ее смерти оставаться жить в этом доме. После, я был волен поступать, как мне заблагорассудится. Меня все в принципе устраивало, даже то, что я должен был находиться при ней, сколько бы это не потребовалось. Старушка была вполне живая, и я даже не думал о том, что ее может приковать к постели, из-за какой-нибудь болезни. Но даже если это и произойдет, у меня к тому времени будет достаточно средств, чтобы нанять для этого сиделку, да и она, я думаю тоже не бедствует.

Поэтому, мое обдумывание, касалось в основном смены фамилии. Получить в свое распоряжение дом на побережье, вообще не обсуждалось. В свое время, я собирался поселиться на острове, но побережье ничуть не худший выбор, к тому же расположено можно сказать в пригороде Нью-Йорка. Это сейчас, Рай отдельный, и в общем-то захолустный, хотя приличный городок. Учитывая же близость моря, его вообще можно назвать курортным, что в принципе и произойдет в довольно скором будущем. Нью-Йорк стоит на широте Ташкента, если сравнивать его погоду с другими городами привычными для моего восприятия, к тому же близость моря, делает эту погоду мягче, и летняя жара переносится гораздо легче. Поэтому он меня полностью устраивал. Разумеется, на некоторое время придется его покинуть, для организации очередной аферы, с этими наивными американцами, честно говоря я начинаю входить во вкус в производстве денег из воздуха. тем более, что именно сейчас это воспринимается как обычный бизнес, но я думаю это произойдет еще не скоро, да и будет куда возвращаться. Все же правильно говорил Задорнов, называя их тупыми. Они тупые уже сейчас, и будут такими же и потом. Хотя если сравнивать то образование, которое предлагают им сейчас, и то, что будет в семидесятых годах, то разница существенная. При этом далеко не в пользу семидесятых.

Фамилия. Что ж. Фридман, звучит ничуть не хуже, чем Бюлов. А учитывая мою историю, где при живом отце, я обретался пусть и в хорошем, но все же приюте, вполне дает мне право сменить ее на любую другую просто, из-за детской обиды. Повод ничуть не худший, чем любой другой. Да и капиталом, оставленным якобы отцом, я тоже не смог воспользоваться из-за каких-то невыплаченных налогов. Поэтому, по большому счету, меня с ним ничего не связывает. У матери вообще до замужества была другая фамилия поэтому если я приведу в качестве доводов мои умозаключения, то думаю мисс Фридман, согласится с ними, и сочтет вполне приемлемыми. С другой стороны, как бы мне не влететь в финансовом плане, поэтому, пожалуй, стоит вначале ознакомиться с состоянием ее счетов и возможных долгов, висящих на ней. А то внешнее благополучие, вполне может оказаться видимостью, а залезать в долговую яму из-за чужих амбиций что-то не хочется.

Выкурив еще одну сигаретку, я вернулся к бару, пообещав заехать еще, сел за руль и потихоньку двинулся в сторону пансионата.

Что мне нравится в этом времени, так это то, что выпил я сейчас пару кружечек лагера и это не вызвало ни у кого никаких возражений. Никто даже не намекнул на то, что я за рулем, что пьяным водить нельзя и тому подобное. Хотя, если бы я был действительно пьяным я бы и сам не сел за руль, а пара кружек пива, так это вообще ни о чем. Тем более сейчас, когда в нем нет никаких не консервантов, ни прочих добавок. Все исключительно натуральное, свежее и сварено по старым семейным рецептам. Да и как бы не считается сейчас нарушением закона, нахождение за рулем после пары кружек лагера.

Мисс Фридман, восприняла мое встречное условие вполне благожелательно, даже похвалила за то, что я педантичен, и обстоятелен, как истинный немец, что в ее глазах поднимало меня еще на пару ступенек вверх. Правда сам я в этих документах, не понимаю практически ничего, но нанятый по объявлению в газете бухгалтер проверил всю подноготную тетушки Эммы, и выдал вердикт о том, что все благополучно, за исключением пары грешков, сделанных скорее по неопытности, которые тут же согласия тетушки были исправлены.

В общем, если я соглашусь на усыновление, то после смерти мисс Фридман, мне достанется дом, расположенный на побережье залива, еще несколько строений включая гараж, хозяйственные постройки и недостроенный эллинг с пирсом. Все это, на участке площадью десять акров, или если переводить это в более знакомые меры площади, чуть больше четырех гектаров земли. Причем, сама усадьба расположена так, что одна ее сторона заканчивается кромкой прибоя, а другая выходит на оживленную улицу. То есть вполне можно обустроить пристань, или построить какой-нибудь отель на берегу залива. В общем место оказалось хорошим, и цена на него будет только расти. Кроме обстановки в доме, имелся еще и автомобиль, о котором я уже рассказывал, и моторная лодка с подвесным двигателем. Правда последняя оказалась в очень плачевном состоянии из-за того, что тетушка просто боялась ею пользоваться и та все время с момента смерти ее мужа, находилась в недостроенном эллинге, который хоть и имел крышу, но все же был открыт всем ветрам из-за отсутствия ворот. По моему совету, мисс Фридман тут же дала объявление в газету, и на следующий день ее приобрел какой-то мужчина, за вполне сносную сумму.

Помимо всего вышесказанного, на счету у старушки имелось пятьдесят тысяч долларов, положенных в банк, а тетушка все это время, с момента смерти мужа, жила на одни проценты, плюс кое-какой доход приносил пансионат. По сегодняшним меркам это было очень хорошей суммой, по покупательской способности, это равнялась примерно десяти миллионам, году так в восьмидесятом. В общем, думать пора прекращать, и чем быстрее мы оформим документы, тем будет лучше для всех.

И уже на следующий день, вызванный адвокат услышал пожелания мисс Фридман, и взялся за исполнение задуманного. Здесь с этим все гораздо проще, чем в той же России, даже если брать во внимание двадцать первый век. Достаточно нанять юриста, выдать ему доверенность на определенные действия, и он все сделает сам. Останется только проставить подписи в итоговых документах, и дело сделано. В России все иначе. Я однажды попробовал заняться чем-то подобным, так юрист, к которому я обратился за помощью, вначале предложил собрать мне все документы, по предложенному им списку, причем за этот список тоже пришлось заплатить, а уж после того, как все документы будут собраны, я должен буду оплатить его работу, и только тогда он возьмется за решение этого вопроса.

Я тогда спросил у него. Если у меня на руках, будут все необходимые документы, почему я должен буду отдавать такую приличную сумму ему, если смогу решить все проблемы сам? Ведь все уже на руках, нужно только будет подать заявление, и ждать результата. Ответ меня поразил.

— А, что по-вашему, я должен все это собирать?

— Вот мне и интересно, а за что тогда я должен платить?

Все проблемы с усыновлением, а мисс Фридман, захотела именно этого, были решены в течении декады, и уже в конце июня 1937 года, нам предложили явиться в Райскую мэрию, (интересное словосочетание, хотя на английском все звучит и понимается несколько иначе) для оглашения результатов. Где и зачитали решение о том, что мисс Фридман, усыновляет Алекса фон Бюлова, и на правах матери дает ему свое имя. Отныне и навсегда, Алекс фон Бюлов получает имя Алекс Фридман, вместе со всеми правами и обязанностями члена семьи Фридман.

После оглашения результатов, как-то неожиданно мы оказались в местном ресторане, где для нас уже были накрыты столики, а вместе с нами отмечали этот семейный праздник и все знакомые моей матушки, как с недавнего времени, я стал называть тетушку Эмму. До сих пор помню ее реакцию на эти слова. Впервые услышав от меня подобное обращение, она вначале замерла в некотором ступоре, а затем, боясь ошибиться осторожно повернулась ко мне и спросила.

— Как ты назвал меня, Алекс?

— Матушкой. — ответил я. И чуть потупившись добавил. — Увы, я не знал собственной матери. Но благодаря вам, я обрел ее сейчас. Но если вы против…

Фрау Фридман, тут же сделала шаг в мою сторону, и своей сухонькой ладонью, прикрыла мои губы.

— Молчи, Алекс! Ты, только что вернул меня к жизни. О, боже, как давно я не слышала подобного обращения.

Из глаз, этой доброй женщины потекли слезы, а я, обняв ее проводил к креслу, и пристроился возле нее встав на колени и глядя на нее снизу-вверх, в то время, как она поглаживала ладонью мои волосы. Мне кажется в этот момент она была счастлива как никогда раньше. И если, кто-то скажет: «Вот, примазался к пожилой женщине, а теперь еще и решил сыграть роль сыночка!», то будет в корне неправ.

Иногда мне кажется, что в такие моменты из глубины моей души поднимается сущность того Алекса, прежнего владельца этого тела. В этих случаях, я сам не осознавая этого отодвигаюсь в сторону и как бы наблюдаю за всем этим в качестве зрителя. Но ведь и вправду, юность этого парня прошла в приюте, и он никогда в жизни не ощущал, не ласковых рук матери, ни даже строгости отца. Последний вообще, можно сказать избавился от него определив пусть и в элитный, но все же приют. Парень не знал не любви ни ласки, и вдруг на его пути встречается женщина, потерявшая сына и мужа и мучающаяся именно тем, что не оставит после себя потомков. Для любой женщины, как мне кажется важно, чтобы после нее оставался кто-то в ком осталась частичка ее души. Именно таким стал для фрау Фридман — Алекс. А я просто наблюдал за всем этим со стороны, даже не пытаясь перехватить управление телом, чтобы он почувствовал тепло материнских рук.

Всю следующую неделю, мы с матушкой разъезжали с визитами, по всем ее приятельницам и просто знакомым. Оказалось, что здесь действительно расположена большая немецкая диаспора, и самое главное здесь все знают друг друга. Скажу честно, здесь я встретил столько доброты и радости, сколько не видел даже в своей прошлой жизни. Нас всегда принимали с распростертыми объятиями, откладывали в сторону любое занятие, только для того, чтобы уделить нам время, для общения. И я, пожалуй, впервые почувствовал себя дома.

Мисс Фридман, тоже была счастлива. Я не один раз замечал, что она будто помолодела за эти дни, стала более радостной, на ее лице чаще появлялась и задерживалась улыбка, да даже двигаться она стала несколько иначе чем раньше. Если в момент нашей первой встречи, она хоть и предстала передо мной этаким живчиком, но все же каждом ее движении, проскальзывала некая боль. Бывало, что в движении она вдруг приостанавливалась, украдкой потирала левый бок, притрагивалась к вискам, стараясь унять головную боль, иногда морщилась, видимо испытывая какие-то неудобства. Сейчас все это как отрезало. Она была жива, здорова и счастлива. Даже густая сеть морщин покрывавшая ее некогда красивое лицо, разгладилось, и она сбросила по меньшей мере лет двадцать.

Однажды, я заметив это, с удивлением произнес:

— Мне кажется, или вы действительно помолодели матушка?

— Это все ты, Алекс. — ответила она. — Боюсь я не протянула бы и месяца, если бы не встретила тебя на своем пути. А сейчас я просто счастлива, когда рядом со мной находишься ты.

* * *

Выкроив время, среди бесконечных поездок, я предупредил свою обретенную матушку и решил заехать в банк где перед своим усыновлением, успел открыть счет, куда должны были стекаться деньги со всех остальных банков.

Кстати делать это пришлось несколько впопыхах, потому что я, не особо сведущий в финансовых делах человек, только в последний момент, сообразил о том, что если пройду процедуру усыновления, следовательно и мои документы окажутся недействительными. И как я, в этом случае буду изымать деньги, положенные на имя фон Бюлова? Поэтому перед самым объявлением решения, я потратил два дня, чтобы объехать все имеющиеся банки, в которых были открыты счета на мое имя, и куда должны были приходить заработанные мною доллары. Учитывая то, что пока у меня не имелось документов, на имя Фридман, мне пришлось рискнуть, и взять доверенность у матушки, и сделать так, чтобы все банки собирающие «пожертвования» в итоге пересылали деньги на ее счета. Но в итоге, я только выиграл от этой операции. После проведения процедуры усыновления, управление счетами все равно перешло в мои руки, и уже к концу лета, на них образовалась довольно кругленькая сумма, в полмиллиона долларов. Разумеется, позже, пришлось с этой суммы заплатить тридцатипятипроцентный налог, но даже триста двадцать пять тысяч остатка, привело меня в радостное возбуждение. Вы видели бы с какой гордостью шествовала фрау Фридман, когда узнала из пришедшего на наше имя уведомления о том, что на ее счету теперь находится сумма в триста пятьдесят семь тысяч долларов, и все это благодаря стараниям ее новоявленного сына.

Позже, проверяя счета, обнаружил, что основные суммы пришли с четвертой, пятой, шестой и седьмой позиций. Причем шестая и седьмая, позиция принесли практически равные суммы. Конечно поток прихода пока еще не оборвался окончательно, но последние поступления были так малы, что о них не стоило и говорить.

Возможно письма еще просто не дошли до того уровня, когда я должен начать получать доход с последних позиций, но мне показалось, что на этом скорее всего все и завершится, тем более, что по чисто математическим подсчетам, та же шестая позиция должна была принести примерно миллион. Но она принесла всего около двухсот тысяч, те же самые деньги пришли и с седьмой. Хотя теоретически поступления оттуда, должны были быть на порядок выше. Скорее всего поток писем просто оборвался на каком-то этапе, или произошло, что-то еще. Но так или иначе, какие-то суммы еще приходили, но это были скорее остатки.

Глава 9

Теперь, передо мной стояла задача обезопасить свои деньги и обрубить концы, чтобы ничего не указывало на то, что эти деньги были заработаны таким не слишком честным способом. Тем более, что в какой-то бульварной газетенке начала подниматься волна, касающаяся подобного заработка. Даже приводился текст одного из писем. Правда ко мне этот текст не имел никакого отношения, так как был совершенно другим, но все же стоило поберечься. Похоже моя идея понравилась, и кто-то решил запустить подобный бизнес от своего имени. Впрочем, меня это уже не особенно волновало.

Зайдя в банк, я решил проконсультироваться управляющим по этому вопросу. Не то чтобы я собирался выложить ему всю подноготную денежных поступлений, как раз наоборот, и поэтому я попробовал решить некоторые вопросы с его помощью. Сейчас, ко мне относились несколько иначе, чем раньше. Тогда я был всего лишь кандидатом на усыновление, и по сути никем. Сейчас, мало того, что я стал мистером Фридманом, так еще сумма на нашем с матушкой счету, возросла более чем в пять раз, и соответственно отношение ко мне было совсем иным.

Отдельный кабинет, чашечка кофе, сигары предложенные управляющим, были восприняты, как нечто естественное. Мой же вопрос, состоял в том, что я якобы собираюсь несколько упорядочить свой бизнес. Возможно закрыть лишние счета в других банках, или же перевести поток поступлений на свой банк. Все это было воспринято с пониманием и одобрением, но меня сейчас волновало то, что по всем документам, я ношу другое имя, и не вызовет ли это некоторых трудностей с задачами, которые я поставил.

Как оказалось, ничего страшного в этом нет. В мэрии имеются доказательства, что я, и фон Бюлов, одно и тоже лицо. Вернее сказать являюсь преемником фон Бюлова. И подобные случаи далеко не единичны, следовательно ничего невозможного здесь нет. И поэтому если я отдам подобное распоряжение своему банку, то без каких-либо проблем, лишние счета будут аннулированы. Правда в некоторых случаях это может потребовать некоторых средств, все зависит от заключенных договоров. Я заверил управляющего, что никаких неустоек по договорам не предусматривалось, а мгновением позже, просто передал имеющиеся у меня документы для ознакомления. И пока я с наслаждением курил настоящую гаванскую сигару, запивая затяжки прекрасным кофе, управляющий изучал поданные ему документы.

Как итог, я выписал на имя банка доверенность на закрытие счетов во всех банках, кроме того, в котором я сейчас находился, соответственно с переводом средств на основной счет. Таким образом, я обрубал возможные концы. Хотя конечно, при желании доказать, что это именно я являюсь сборщиком «пожертвований», будет не слишком сложно. К тому же как оказалось имеются документы, с помощью которых вполне можно соотнести Алекса Бюлова с Алексом Фридманом. С другой стороны, подобный бизнес пока еще не находится под запретом, следовательно, никаких законов я не нарушал. Да и теплится кое-какая надежда о том, что тайна вкладов не пустой звук. Ну а, то что бизнес был построен, на добровольных пожертвованиях, так ведь наверняка и кто-то другой, тоже слегка обогатился. Возможно несколько меньше чем я, но тем не менее.

* * *

Мойша Либензон страдал. И было из-за чего. Его левая рука, сломанная в двух местах, покоилась в гипсе. Под правым глазом лиловел огромный синяк, сползающий на половину щеки, а из-под бинта укутывающего, голову, виднелся кровоподтек. О нескольких выбитых зубах, и вывихнутой, при неудачном падении ноги, можно было и не упоминать.

Сидя в кресле у потухшего камина, он покачивался взад-вперед и что-то шептал в полголоса. Если бы кто-то прислушался к его шепоту, то услышал бы богохульные слова, адресованные всем, до кого мог дотянуться в своей памяти, и главным упреком было то, что ему хотя и дали талант торговли, но не дали ума, чтобы он мог вначале подумать, а уж потом решать стоит ли давать собственный адрес для сбора средств.

Начиналось все просто прекрасно. Разослав письма по своим знакомым, которые наверняка должны были раскошелиться и пожертвовать старому еврею, свои кровные доллары, а затем и дать письмам продолжение, он засел в своей лавке и потирая руки, уже подсчитывал барыши, надсмехаясь над тем неудачником, который вместо почтового адреса, указал в письмах номер банковского счета.

— Это же надо было додуматься и указать банковский счет! — потешался Мойша. — А то, что с дохода снимут тридцать пять процентов прибыли он не подумал? Ну уж нет, я-то точно не наступлю на эти грабли. Моё оно и есть моё, а государство пусть кормят неудачники, которым некуда девать деньги и не хватает ума.

Пожертвования начали приходить уже на второй день. Причем, что интересно, хотя Мойша отметил свое имя в первой строке, всего в десяти посланиях, но получил вместо десяти двенадцать долларов. Видимо кто-то из клиентов проявил особую благодарность. Впрочем, это была только затравка. Основной доход он надеялся получить из тех писем, где был записан на более высоких позициях.

Несколько дней была полная тишина. Лишь на пятый день с момента отправки корреспонденций, на его адрес упали пять писем. На шестой чуть больше, а потом повалили валом. Мистер Либензон, едва успевал их обрабатывать, поэтому уже через день, в лавке некуда было ступить из-за конвертов, валявшихся буквально на каждом шагу. Почтальоны, грозились написать на него жалобу из-за того, что большую часть времени приходится носить послания отправленные именно на его имя. Более того, случалось так, что, принеся утреннюю почту, почтальону приходилось делать тоже самое в обед, а то и вечером. И ладно бы если бы это били одно-два письма, так ведь нет! Порой приходилось брать дополнительную сумку, ато и мешок чтобы унести все посления. Пришлось затыкать им рты оплачивая их лишние похождения. Правда на фоне поступлений это были сущие гроши, но все равно пришлось переступать через себя, и дядя Миша сильно переживал из-за этих лишних расходов. Уже к концу декады, пожертвования от незадачливых адресатов достигли десяти тысяч долларов. Дядя Миша ликовал. В мыслях уже перебирался подальше от этого вонючего Бруклина, а вместо крохотной лавчонки, видел себя владельцем огромного магазина со стеклянными витринами и такими же прилавками, где в свете мощных лам поблескивали золотые украшения, и играли многочисленными гранями бриллианты и изумруды. Правда его радость длилась не очень долго, потому что пришли они. Были ли это мальчики сеньора Галуччи, или же боевики Алессандро Валеро, дядя Миша так и не понял. Но по большому счету, все это было не так уж и важно, потому как пришедшие не стали ничего выяснять. Ему просто сломали руку, подбили глаз и нанесли несколько ударов гибким и тяжелым резиновым шлангом по голове, а потом, вывернули на изнанку всю лавку, забрали из нее все более или менее ценные вещи, и уж тем более всю сегодняшнюю 9выручку, что поступила через почту. А в конце, один из бандитов сказал, что если он желает продолжать торговлю в своей лавке, то обязан каждую неделю отстегивать банде по пять сотен долларов. А уже возле выхода добавил:

— И это еще по-божески, судя по твоему доходу — бандит поддел носком лакированной туфли лежащий на полу разорванный конверт, — с тебя надо брать гораздо большую сумму.

Мистер Либензон схватился за голову и отчаянно завыл, понимая, что проиграл. Проиграл, не только в этом, казалось бы, сверхприбыльном деле, а проиграл во всем. Теперь придется срочно продавать все. И лавку, и квартиру и сломя голову, бежать на другой конец страну, где все начинать заново. А самое паршивое, во всем этом было то, что, зная о том, что его заставили платить дань, за его лавку не дадут и гнутого гроша, да и квартиру придется скорее отдавать задешево только потому что тянуть время — значит подвергать себя ненужному риску. И хотя письма еще продолжали поступать, но как оказалось, теперь все это отслеживалось, и уже в конце недели ему пришлось отстегнуть первый взнос в пять сотен баксов. Учитывая то, что письма вот-вот закончатся, мистер Либензон срочно подыскивал место, куда можно было уехать, чтобы освободиться от навязчивых клиентов.

* * *

Мистер Браун, отправив почтой два доллара мистеру Либензону, отложил письмо в сторону, решив размножить его несколько позже, но заботы собственного бизнеса, несколько отвлекли его от этого дела, и вскоре он благополучно забыл об этом письме, вспомнив о нем совершенно случайно, когда, находясь неподалеку от лавочки старого еврея услышал доносящиеся оттуда шум и крики. Что именно там происходило стало понятно, когда в дверях показалась довольно известная личность, пересчитывающая стопку долларовых купюр, и что-то бросившая хозяину сего заведения. Разбросанные возле лавочки вскрытые конверты, говорили сами за себя. Поэтому мистер Браун, поспешил удалиться от этого места, как можно быстрее и незаметнее, изо всех сил молясь господу и благодаря его за то, что тот отвлек его от этого неправедного заработка, и уберег от бандитов.

Позже, на всякий случай он решил оборвать все связи с этим неудачником, Либензоном решив, что здоровье все-таки дороже. А отложенное когда-то письмо, несколько размноженых, но так и не отправленных экземпляров, в тот же день благополучно были сожжены в камине.

* * *

Бобби Смит, так и не дождался ни единого перевода. Впрочем, уже через несколько дней после отправки писем, он завербовался на работу в серебряных рудниках штата Невада, и благополучно уехал на заработки. Об отправленных письмах он вспомнил только через полгода, но так как находился в это время, слишком далеко от Нью-Йорка, то решил, что, либо послания были отправлены обратно адресанту, потому он сменил место жительства, либо их присвоил кто-то другой, заняв место в его бывшей квартире. Впрочем, хорошенько поразмыслив, решил, что отправленный доллар не такая большая потеря, чтобы из-за этого убиваться, и благополучно забыл обо все этом. Тем более, что нынешняя работа, хоть и требовала физических усилий, но тем не менее достаточно хорошо оплачивалась, и задумываться о чем-то еще не имело смысла.

* * *

У меня, же все складывалось просто прекрасно. При закрытии счетов в других банках, на основной счет капнули еще около пятидесяти пяти тысяч, и на этом эпопея с «письмами счастья» была завершена.

В принципе, находящаяся на моем счету сумма, позволяла уже не задумываться о будущем, по всем моим подсчетам, ее вполне должно было хватить не только мне, но и будущему потомству, во всяком случае в качестве стартового капитала. Но учитывая то, что вести жизнь рантье откровенно скучно, я перебирал в памяти дела, которые могли бы принести мне неплохой доход, при минимуме затрат.

Первым делом вспомнился СКС с его незабвенным «Режимом бога», вот только единственный компьютер, который сейчас существовал назывался канцелярскими счетами, и и боюсь на его костяшках не было записано ни единой мелодии. Вроде бы самым передовым сейчас считался герр Цузе из Германии, разрабатывающий первую в мире счетную машину. Но о том, что на ней можно выполнять, что-то кроме рассчетов, он я думаю, даже не задумывался. А из того, что я помнил из будущего, большей частью приходило на ум пара первых строк, ну от силы куплет. Да и пели сейчас несколько в другом стиле, так что вряд ли что-то из будущего пришлось бы, кому-то по душе. Опять же учитывая кризис и недавнюю депрессию, вряд ли народу захочется песен, тут бы пожрать вволю, хотя бы раз в день.

В один из дней, мы с матушкой, по ее просьбе, посетили местный госпиталь, где лечились в основном люди, живущие в нашем городке или входящие в немецкую диаспору. Судя по приему, оказанному нам, фрау Фридман здесь хорошо знали. Как сказала она сама, раз или два в год, она посещает это место с целью благотворительности, оставляя в местной дирекции небольшие суммы в размере пятисот, редко тысячи долларов. Для нас, эти суммы действительно не были столь существенны, зато стоило матушке недавно схватиться за сердце от волнения, так карета скорой помощи примчалась буквально в течении пары минут, и вообще, создалось впечатление, что она ждала вызова буквально за углом нашей усадьбы. Вносить некоторые пожертвования на содержание госпиталя семья начала еще при живом муже, и матушка старалась поддерживать это традицию после его смерти, и привлекая к ней сейчас и меня. Я был совершенно не против всего этого, и потому не стал отказываться от этой поездки.

Вместе с главным врачом мы прошлись по госпиталю, при этом он показывал нам все, что мы хотели видеть, и кроме того между делом отчитался за прошлые взносы, показав, что за их счет было отремонтировано целое крыло здания, и сейчас, пациенты находятся гораздо лучших условиях чем раньше. Выйдя из очередного помещения, я слегка отстал, закуривая сигарету, хотя сам врач и не выпускал сигары изо рта всю дорогу, я все же придерживался того, что находящимся здесь людям сигаретный дым будет вреден, и потому если и закуривал, то только на свежем воздухе. В этот момент, у прогуливающегося по аллее госпиталя десятилетнего мальчика с загипсованной ногой, случайно упал костыль, я тут же наклонился чтобы его поднять и с удивлением почувствовал его вес. Вроде бы и невеликая конструкция, а весит, пожалуй, килограммов пять. Так мне показалось. В тот же момент, в голову пришло воспоминание о том, что в моем времени были подлокотные костыли. Простые до невозможности. Состоящие всего лишь из одной раздвигающейся стойки и и двух упоров, для ладони руки и поддерживающего упора в районе локтя. По сравнению с этим деревянным подмышечным чудом, небо и земля.

Тут же отрешившись от происходящего вокруг меня, я начал вспоминать элементы его конструкции. Алюминий хоть в листах, хоть в трубах, наверняка уже производится на территории страны. На счет пластика не знаю, но временно его можно заменить чем-то другим, например, тот же упор для руки сделать из алюминия, но обшить поверх либо резиной, либо кожей. В крайнем случае сделать что-то из дерева. Думаю мастера для этого найдутся. Конечно в итоге выйдет чуть тяжелее чем пластмасса, но все равно много легче чем тот, что я только что поднял. К тому же, насколько я помнил из когда-то прочитанного, подмышечный костыль может доставлять некоторые неудобства для подмышечной области тела, натирать ее и соответственно вызывать раздражение кожи, возникновение язв и тому подобные гадости. Подлокотный же лишен всего этого. А учитывая простоту конструкции, то и его сборка будет проходить гораздо легче, следовательно, себестоимость будет лишь совсем немного превышать стоимость материалов.

— Алекс, сынок! Что с тобой?

Возле меня стояла фрау Фридман и дергала меня за рукав, пытаясь вывести из ступора.

— Ты меня напугал, Алекс! Что произошло?

— Все в порядке, матушка. Просто именно сейчас, я понял, чем буду заниматься последующее время. Боюсь, у меня будет несколько меньше времени на отдых.

— Ну, что ты говоришь, сынок, я только рада тому, что ты наконец определился с будущим делом. Не подскажешь с чем оно связано?

— Это будут некоторые медицинские приспособления. Думаю, что спрос на них будет очень большим, при низкой себестоимости товара.

— И что же это будет? — вмешался в разговор стоящий рядом главный врач.

— Боюсь пока рано об этом говорить, сэр. Предстоят некоторые хлопоты с патентом, но первые же образцы изделий будут испытываться в вашем госпитале. Это я могу пообещать наверняка.

Матушка, услышав последние мои слова, даже слегка вздернула подбородок, и оперевшись на мою руку слегка прижалась ко мне, показывая свою гордость за меня.

Следующие несколько дней, я практически не выходил из дома, готовя чертежи, и описание будущего подлокотного костыля. И пусть простит меня канадец Томас Фаттерман, который и изобрел эти костыли в 1950 году, но я сделаю это первым. К тому же меня гложут большие сомнения в его авторстве, потому что, я точно помню, что перед самым отъездом в США к сыну, я просматривая довоенные фотографии случайно наткнулся на фото изображающее раненых мальчишек Гитлерюгенда, и один из них точно опирался на нечто похожее. Учитывая то, что фотография датировалась 1945 годом, получается, что Томас, тоже видел либо ее, либо что-то похожее и потому просто воспользовался чужими наработками, выдав их за свои. (В дополнительных материалах фотография 1945 года, где ясно видны подобные костыли. Скорее всего США, как обычно не признала патент чужой страны, а после поражения Германии, об этом патенте позабыли)

Закончив с описанием и чертежами, как оказалось, заявка должна была подаваться в двух экземплярах, я оправил ее заказным письмом в Библиотеку Конгресса САСШ. И стал дожидаться ответа. Решив, до получения патента, не привлекать к себе внимания началом производства чтобы не плодить конкуренции.

Глава 10

Хотя, и считалось, что правообладание патентом начинается с момента отправки письма, но я все же не торопился, ну вот не верил я в честность чиновников. И дело даже не совсем в них. Просто я здесь пока еще чужой, а найдется какой-нибудь шустряк, скопирует и отправит тоже самое, например телеграфом, или лично. И я окажусь в пролете. И потому кто знает как поставлено дело в библиотеке Конгреса. Вдруг там сидят такие же «неподкупные» чиновники, как в будущей России. Да и честно говоря несколько сомневался в том, что костыли подобного рода были запатентованы только в пятидесятых годах, хотя и надеялся на лучшее.

Мои надежды оправдались спустя двадцать дней. Пятнадцатого сентября, я получил письмо, в котором обнаружил патент на изобретение медицинского оборудования: «Костыль облегченный, подлокотный с приспособлением противоскольжения». В качестве противоскольжения выблал поворотную подковку, крепящуюся на резиновый наконечник внизу костыля. В далеком будущем, нечто подобное я видел на бадике у моего знакомого, и тот на полном серьёзе, утверждал что это приспособление, гораздо удобнее, чем выдвигающаяся из центра трубки, пика. И с этого момента, спокойная жизнь завершилась.

В первую очередь стал вопрос оборудования. С алюминиевыми трубами, вопрос решился в два счета. Достаточным оказалось зайти в представительство компании Alcoa, обговорить диаметр, толщину стенки, сплав и количество, и все проблемы оказались решены. Попутно оказалось, что в перечне сплавов отсутствует тот какой мне нужен. Хотелось с большим содержанием магния. Подобный сплав менье корродирует от сырости, и выглядит гораздо эстетичнее, к тому же не пачкает рук, как дюралевые сплавы. В принципе, можно было довольствоваться и другим, но мне показалось, но изобретение нового состава никак не помешает мне в дальнейшем бизнесе. В конце концов в прошлой жизни, я был металлургом, почему бы не применить свои знания сейчас. Попутно вспомнил и о марке той самой стали, из которой лет через двадцать начнут строить все мосты в этой стране, мне тоже была прекрасно известна.

Дело в том, что сталь, используемая для строительства мостов, как и любое другое железо подвержена коррозии, и, следовательно, медленному разрушению. Чтобы как-то уберечься от этого, все металлические детали покрывают краской. Но так как делают это по месту применения, да и как обычно где-то поторопились, где-то не докрасили, а где-то не достали, то ржавчина все равно образуется. К тому же покраска мостов и прочих стальных сооружений, довольно затратное дело. Считай каждый год ее надо обновлять. А не обновишь, так готовься к еще более капитальным затратам, по обновлению, а то и замене сооружения. К тому же учитывая высоту сооружений частенько для покраски приходится нанимать специальные команды, из тех же альпинистов, или кого-то еще, кто мог бы работать на высоте. А все это дополнительные затраты.

Так, к чему я веду? Примерно так году в сорок пятом, один толковый инженер, здесь в США изобрел марку стали, которая хоть и не являлась нержавеющей, но покрывшись тонким налетом ржавчины, прекращала коррозировать дальше. То есть этот тонкий налет, защищал основную массу металла от коррозии. В чем выгода понятно? Во-первых, мост построенный из этой стали, гарантированно стоял на порядок дольше обычного, а во-вторых, он не нуждался в покраске. Да, коричневый цвет, может кто-то и сочтет не слишком красивым, зато экономия говорит сама за себя. И насколько я помню, еще сын не раз упоминал, что все мосты в стране, откровенно ржавые. И порой страшно заезжать не него видя перед собой подобное сооружение. Хотя, после того, как я рассказал ему эту историю, он, не слишком поверив мне, однажды попробовал царапнуть одну из деталей моста ножичком, убедившись, что под тонким слоем налета, действительно находится вполне живая сталь.

Поэтому, вспомнив о марках алюминия, я решил, что некоторые марки стали, тоже не помешают мне в процессе обогащения. А если так, то зачем теряться? Ну и накатал большинство из того, что помнил, и что может пригодиться в будущем. Например та же 12×18Н10Т — кстати чуть позже нужно будет именно этот сплав отправить на Родину. Именно он применялся для создания центрифуг при обогащении урана. Кроме него вспомнил еще с десяток подобных и ненадолго отложив все дела, принялся за составление новых писем, на получение патентов. Здесь, в отличии от позднего СССР, никто не спрашивал у подателя документов, о том, есть ли у него соответствующее образование, и принесет ли его заявка пользу стране. Совсем нет. Желаешь получить патент, никаких проблем. Подавай заявку, оплачивай шестьдесят долларов и жди некоторое время, пока не проведут экспертизу. Последняя касалась в основном того, были ли подобные заявки несколько раньше. Если нет, то открытие, остается за тобой, правда только на семнадцать лет, потом поступает в общее пользование, но будет отмечено твоим именем, или тем названием, которое ты ему дал. А эти семнадцать лет, можешь делать что угодно. Хочешь, спрячь под подушку и не давай никому этим пользоваться, хочешь, используй сам, или просто продай и получай доход. И если кто-то решит, что при подобных условиях вся страна вдруг резко станет изобретательной, то он жестоко ошибается. Шестьдесят долларов, сейчас совсем не маленькие деньги. Сейчас это двухнедельный заработок квалифицированного рабогчего. И прежде чем думать об изобретении, нужно хорошенько поразмыслить о том, что будешь завтра есть, если сегодня отдашь деньги за патент. Разумеется патенты приносят прибыль. Но далеко не факт, что именно ваш патент кому-то понадобится. Вполне может оказаться так, что он никого не заинтересует.

Хоть, новые патенты и слегка задержали открытие производства, но тем не менее, в итоге все поучилось именно так как я и рассчитывал.

Размахиваться на большое производство не было никакого желания. Да и не собирался посвящать жизнь произвадству костылей. Поэтому для начала, я хотел было арендовать небольшую мастерскую или передать заказ в уже действующую. Но первой, поблизости не нашлось, а вторая находящаяся в Бруклине, заломила такую цену, что я удивленно глянул на них и покрутив пальцем у виска ретировался. Пусть сидят на подножном корме, если не желают выполнять денежный заказ. Пришлось, что-то решать самому. Выручила меня неожиданно приемная мать. Узнав мои проблемы, она решила все буквально одним звонком по телефону. Уже через полчаса, я вместе с Карлом Меером, весьма квалифицированным слесарем, осматривал принадлежащий мне гараж, и записывал, какое именно оборудование, ему понадобится для производства. Решилось сразу несколько проблем. Во-первых, я нашел место и рабочих, для изготовления нужных мне образцов. Во-вторых, решил некоторые затруднения местных жителей, в том плане, что дал работу уважаемым людям, проживающим на нашей территории. Из-за, чего если раньше со мной здоровались больше уситывая авторитет фрау Фридман, соглашаясь с ее правом усыновления, то теперь я начал зарабатывать свой собственный. Ввиду кризиса, и трудностями с рабочими местами, нахождение оных хотя бы для нескольких человек немецкой диаспоры, уже поднимало мой статус. Ведь я помог именно им, а не кому-то там из других районов. Заодно вскоре, это решило и некоторые мои проблемы.

Как оказалось, после того, как я отказался делать заказ в Бруклине, это не понравилось местной мафии. Ее, почему-то именно в этом районе называли «Коморрой», но так или иначе, буквально через несколько дней, после того, как первая партия новых костылей была отправлена в местный госпиталь, на меня попытались грубо наехать.

На нашей с матушкой усадьбе, вдруг появились пяток автомашин, из которых вышли вооруженные автоматами люди, и вызвав меня, в грубой форме потребовали оплатить их беспокойство. Мотивируя это тем, что раз я открыл выгодное производство то я обязан выплачивать им…

…На сколько оказались велики их аппетиты, я так и не узнал, потому что спустя мгновение, практически из каждой щели высунулись стволы огнестрела, тут же замеченные бандитами. А еще через мгновение в воротах показался пусть несколько устаревший, но тем не менее вполне рабочий броневик, вооруженный крупнокалиберным пулеметом. И все это стало шоком не только для меня, но и для макаронников, которые прервали свою речь, буквально на полуслове. А вскоре во двор въехала еще одна автомашина, и вышедший из нее человек, на чистом итальянском, объяснил налетчикам, что они находятся на территории немецкой общины, и если не желают кормить акул в проливе, то тотчас сложат оружие и выметутся отсюда в мгновение ока, а следующий раз трижды подумают стоит ли связываться с ее жителями. В противном случае, ему придется отдать команду, и в Бруклине начнутся тяжелые дни.

Уж не знаю, на чем именно был заработан авторитет, но как мне после перевели состоявшийся разговор, с кем-кем, а с немцами итальянцы совершенно не горели желанием связываться. И поэтому, после взаимных расшаркиваний, тысячи извинений и тому подобного, быстренько поскидывали в кучку свои автоматы и прочее стреляющее железо, и рассевшись по машинам с визгом вылетели за ворога.

В общем все завершилось вполне благополучно, во всяком случае для меня. Правда на следующий день, к нам заехал представительный мужчина, который по словам матушки являлся выборным главой нашей общины, и мы с ним долго беседовали, затронув несколько тем производства и безопасности. Получалось так, что на нашей территории, я могу заниматься чем угодно, что не пойдет во вред для его жителей. Тем более, что я далеко не чужой здесь. Во-первых, я чистокровный немец, а во-вторых, приемный сын уважаемой всеми врау Фридман. (Здесь на территории общины было принято обращаться на немецкий манер. То есть к женщинам — Фрау, а мужчинам — Герр), да и вообще беседа проходила на немецком языке. Если же, для своих задумок, я буду нанимать вработники местных жителей, что я собственно и сделал в начале, то ко мне не будет вообще никаких претензий. Ну и я имею право заниматься благотворительностью на нашей территории, что тоже, только приветствуется, и часть моих пожертвований, причем не важно, как я их осуществляю, в денежном или каком ином виде, как раз и используется для охраны ее жителей. В общем мы прекрасно пообщались и мирно разошлись по своим делам. Больше всего меня разумеется поразила мгновенная реакция охраны территорий, но чуть позже оказалось, что все Нью-Йоркские мафиози давно известны. Разумеется, не полиции, хотя и ей возможно тоже, а тем людям, которые осуществляют охрану порядка на нашей территории и потому стоило нескольким автомашинам пересечь ее границы, как об этом сразу же стало известно тем, кто отвечал за безопасность. А наша община, хоть и не стремится к тому, чтобы ее считали мафиознам формированием, но тем не менее достаточно хорошо и оперативно охраняет свои территории от посягательств извне. Кстати, как я понял чуть позже, тот броневик, оказывается является музейным экспонатом. И в то время, когда не бывает задействован в подобных операциях, мирно стоит на каменном пьедестале, у входа в местный музей. Наверное, тоже самое можно сказать и о легком французском танке, покоящемся по соседству. А почему бы и нет. Вроде бы по сегодняшним законам нельзя иметь в частных руках тяжелое вооружение. А так это всего лишь музейные экспонаты. А то, что они на ходу, и вполне боеспособны, это уже чьи-то воспаленные фантазии.

Хотя все завершилось, вполне благополучно, большого желания продолжать производство у меня не имелось. То есть, я не отказываюсь от начатого производства, но и увеличивать выпуск продукции я тоже не хочу. И дело не в том, что могут появиться какие-то бандиты, желающие заполучить свой кусок от моего пирога. Просто заниматься одним и тем же несколько скучновато.

С другой стороны, судя по отзывам, полученным из госпиталя, костыли действительно пришлись по нраву очень многим, и при себестоимости в полтора доллара, улетали как горячие пирожки по шесть. А почему нет, если обычные костыли, которые сейчас повсеместно используются стоят столько же, почему более удобные и легкие, я должен продавать дешевле?

Матушка, хоть и молчала, но я чувствовал, что ей не слишком нравился шум, от производства, появившегося в нашем гараже. Поэтому, встретившись в очередной раз с главой нашей общины, я решил вопрос с новым помещением, и продолжением производства. А учитывая то, что самому заниматься всем этим не было никакого желания, я просто оформил лицензию на производство с условием выплаты мне сорока процентов дохода. Это было немного, чуть больше себестоимости самого костыля. Опять же на производстве были задействованы местные рабочие, что поднимало мой статус, да и часть дохода шла прямиком в общину, что избавляло меня от многих проблем. Но я тут же предупредил главу о том, что вряд ли производство окажется долгим. И дело даже не в том, что, если поступившее предложение меня устроит, то я продам генеральную лицензию, какому-нибудь крупному предприятию. а в том, что тот производитель, наверняка снизит цену из-за массовости продукции, и конкурировать с ним будет очень сложно. Глава прекрасно, все это понимал. Благотворительность — благотворительностью, но бизнес есть бизнес. На этом мы и расстались.

Лицензию я продал уже через месяц, после того, как закончилось испытание моих костылей, и госпиталь дал самые благоприятные отзывы. Продажа была признана удачной во всех смыслах. Генеральная лицензия на производство костылей, сроком на десять лет, обошлась покупателю в один миллион восемьсот пятьдесят тысяч долларов. Кроме того, был заключён договор о том, что мне выплачивают пять процентов от продажной стоимости каждого выпущенного костыля, при условии, если их количество не превышает одного миллиона в год, или трех процентов, если это число превысит миллион штук. В начале выпуска, цена реализации составляла шесть долларов. Учитывая массовое производство, цена наверняка упадет, пусть даже процентов на пятьдесят. Не думаю, что владелец лицензии будет слишком уж занижать стоимость изделия. Тем более, что спрос на них будет постоянный. Таким образом, я с каждого выпущенного костыля, буду иметь как минимум пятнадцать центов, а если умножить эту сумму на количество выпущенных изделий, то получается сто пятьдесят тысяч в год, а может даже и больше. К тому же у меня осталось пара идей, направленных на развитие этих изделий, вполне можно получить добавочный патент, который даст возможность дополнительного заработка. Разумеется, эти отчисления — не миллионы, хотя, о чем это я? Ведь уже после оплаты первоначального взноса, сумма на моих счетах стала гораздо большей, чем миллион долларов. Так что с некоторых пор я являюсь вполне официальным миллионером. Во всяком случае, до того момента, как мне придется отдать почти пятьдесят процентов доходов в качестве налогов за этот год. При доходах свяше полумиллиона соответственно увеличивается и процент налогов. Такие уж здесь законы, ничего не поделаешь. А уж как оказалась рада фрау Фридман, не стоит и упоминать. Словами это не передашь.

Мастерская, в которой я начинал производство, разумеется не прекратила свою работу. Я так же заключил договор и с ней, правда на вышеназванные суммы рассчитывать не приходилось, но тем не менее. Она же имея ранее выданную лицензию на производство, продолжала свою работу, разве что скоро ей будет трудно конкурировать с массовостью, но и здесь можно найти выход, например, переключившись на индивидуальный подход. То есть, не клепать ширпотреб, а производить тщательную отделку, покрывать костыли специальным составом, делающим их стойкими к коррозии, использовать дорогие породы дерева для отделки и тому подобное. Это как в ювелирном деле, или выпускать массовую бижутерию, дешевую, но много, или эксклюзивные модели. Единичные экземпляры, но дорого. В конце концов богатые тоже нуждаются во всем этом, почему бы не отметить их более изысканными моделями, показывающими их статус. Глава общины, услышав эту идею, ухватился за нее обеими руками. К тому же я добавил ему пороху, сказав, что у меня есть еще пара идей, и мастерскую, или часть ее можно использовать для обкатки новых изделий, с которых она тоже возможно получит прибыль. В общем все остались довольны. Я — дополнительными поступлениями, и возможностью иногда применить и обкатать свои идеи, если таковые появятся, а работники мастерской тем, что получили возможность постоянной работы и достойной зарплаты.

Все это разумеется хорошо, но сидеть на одном месте, ничего не делая, просто скучно. К тому же резко обострился спермотоксикоз, или как это еще можно назвать, у всех окрестных тетушек. Ещебы, учитывая, что неподалеку появился жених с неплохим состоянием, это я о себе, если кто-то не понял. У меня подобных проблем не возникало по простой причине. Если мне нужна была женщина, я просто ехал на улицу красных фонарей, и выбрав самый респектабельный бордель, где гарантировали отсутствие всяких неприяностей, где снимал, раз или два в месяц, ночную бабочку, и меня это вполне устраивало. Что же касается женитьбы, я считал, что думать об этом пока рано.

Если раньше, тетушки появлялись в нашем доме, только затем, чтобы посплетничать, обсудить новости, и помыть косточки знакомым, все это исключительно с моей приемной матушкой, то сейчас старались проделать все это с моим, и не только участием. Теперь они стали наведываться в гости гораздо чаще и всегда вместе с дочурками, племянницами, а порой и внучками. И первым делом для них стало мое знакомство со всеми этими кандидатками на мою благосклонность. Матушка, как-то заметила, если в момент их приезда, меня, по каким-то причинам не оказывается дома, то вечер получается сильно скомканным. То есть полчаса-час, и тетушки тут же начинают собираться домой, потому что у всех вдруг находятся неотложные дела.

Мне же, честно говоря, совсем неинтересны, все эти ужимки и прыжки зайчиком, вокруг меня. Из всех когда-то представленных, мне приглянулась всего одна, оказавшаяся на одном из приемов совершенно случайно, можно сказать по ошибке. И тут же исчезнувшая, стоило мне оказать ей знаки внимания. Все остальные, может и были чем-то хороши, но я как-то не разобрался в их достоинствах. Особых недостатков, тоже, впрочем, не выявил, но и достоинств не нашел. Так, обычные миловидные болтушки, ничего особенного, к тому же воспитанные в стиле трех — К. То есть — Кinder Küche Кirchе. (Дети, Кухня, Церковь).

Фрау Фридман, конечно несколько сожалела по этому поводу. Все же теперь ее желанием было женить меня, и может быть успеть до внуков, но пока меня это мало занимало. Не был я готов к этому. Все свободное время отдавал подготовке к следующей акции.

Глава 11

Основной задачей было найти подставное лицо. То есть того, кто захочет стать «Зицпредседателем Фунтом», с учетом того, что контора должна будет просуществовать очень недолго, не хотелось бы, чтобы виноватым в итоге остался именно я.

Я задумывался над двумя видами деятельности. Какой из них в итоге реализуется, пока не знал, все будет зависеть от многих факторов. Хотя вполне возможно, что реализуются оба. Или вернее одно, в итоге перейдет во второе, таким образом, как мне казалось будет легче осуществить легализацию денежных средств, и как итог, после нескольких трансакций, закинуть их на мой счет. Ну или на какой-то другой, к которому я буду иметь доступ.

Идея заключалась в следующем. Я собирался создать международную фирму, занимающуюся скупкой и перепродажей всего, что попадется под руку и что принесет прибыль. Разумеется, никакой торговли не предусматривалось. Нужно было просто создать ее видимость и открыть поле для инвестиций, пообещав инвесторам большой доход. Например, те же десять процентов в месяц. Если учитывать, что средний доход в стране редко где превышает три-четыре процента в год, то предложенная сумма будет очень заманчивой для инвесторов. Правда, чтобы добиться доверия вкладчиков, и чтобы тебе понесли деньги, требуется, во-первых, большая рекламная компания, а во-вторых она же, только еще больше.

Хотя прошло столько лет, думаю те, кто жил в конце восьмидесятых, начале девяностых, до сих пор помнят Леню Голубкова, рассказывающего о том, что он купил жене шубу и сапоги, а себе мечтает приобрести экскаватор, чуть ли не круглосуточно на всех телевизионных каналах. И ведь работало же. Говорили, что иногда деньги, принесенные вкладчиками, вывозили из основной конторы КАМАЗами, потому как их было очень много. Причем повелись на эти обещания буквально все, та же Пугачева, например, потеряла больше миллиона. Но дело не в этом. Мне до сих пор интересен вопрос. Если деньги вывозились, значит они зачислялись на какой-то банковский счет. И вдруг в момент закрытия конторы, оказалось, что деньги вдруг куда-то исчезли. Фокус-покус, мать его! Ладно, государство решило наказать слишком разбогатевшего товарища, но почему бы в таком случае не вернуть деньги вкладчикам? Пусть без процентов, пусть даже не полностью, но хоть какую-то часть? Нет. Оказалось, что денег, просто нет. Испарились в неизвестном направлении. Просто объявили, что Сергей Мавроди обманул вкладчиков на десять миллионов и все. В общем очередной грабеж собственного народа, а козлом отпущения сделали Сырожу Пантелеича.

Второй же вариант, состоял в том, чтобы на полученные деньги организовать собственный банк, с каким-нибудь, достаточно громким названием, ну или, что скорее всего купить какой-то из уже существующих. Пусть мелкий, захиревший, но с собственной историей. Так, пожалуй, будет даже лучше. И именно через него и проводить все платежи, большая часть которых окажется в моих руках.

Вот именно поэтому, и нужен Фунт. Причем желательно местный, такой, которому с удовольствием понесут свои кровные доллары, и вдобавок ко всему, будут умолять их принять. И пока такой человек не найдется, о начале работы, не стоит и говорить. И дело даже не столько в «Фунте», сколько во мне. Просто я знаком со всеми этими маневрами, чисто теоретически. И поэтому браться за подобное дело без специальиста, значит загонять себя в долговую яму. Ладно какие-то там «письма счастья», но здесь все совсем иное. Короче нужен человек, разбирающийся во всех хитросплетениях финансовой системы. Иначе вместо дохода, я окажусь у разбитого корыта, как те старики из сказки Пушкина.

Просматривая новости в очередной газете, увидел небольшую статью о том, что французы жалуются на то, что знаменитая Эйфелева башня, требует постоянного ухода и, что на одно ее содержание требуется такая сумма, что Парижская мэрия буквально задыхается от изнеможения, рассчитывая куда именно запустить с таким трудом полученные налоги. Толи на очередную покраску символа Парижа — Эйфелеву башню, или на ремонт госпиталя до которого никак не могут дойти инвестиции вот уже несколько лет. Именно поэтому, сейчас в очередной раз решается вопрос о сносе этого железного чудовища, которое не выполняет никаких функций помимо своего символизма. В конце статьи имелось несколько слов о том, что Германия, выразила сочувствие по этому поводу и предложила свои услуги в деле решения проблем с башней. О каких именно услугах шла речь не упоминалось. Но учитывая, что в Германии сейчас строительный бум, во всю ремонтируются дороги, возводятся автобаны, строится множество здания, мне показалось, что речь идет о помощи в ремонте, хотя… С другой стороны, я когда-то читал, что Эйфелева башня помимо достопримечательности и символизма, всегда приносила неплохой доход. Здесь же пишут о совсем ином, и кому после этого верить спрашивается?

В голове тут же возникла курьезная история о том, как один вышедший из французской тюрьмы мошенник, примерно под такую же статью, умудрился продать Эйфелеву башню, за пятьдесят тысяч франков. Правда это произошло десятью годами ранее, то есть в 1926 году. Его разумеется быстро поймали и даже посадили за решетку, дав смешной срок в несколько месяцев, но отбыв наказание, он вышел на свободу, и тут же продал башню вновь, но уже за семьдесят пять тысяч франков.

Вот я и подумал, а не заняться ли и мне тем же. Нет, за решетку я точно не собирался, да и что такое пятьдесят тысяч для того, у кого на счетах больше миллиона? А вот наказать кое кого, во всяком случае попытаться, было бы неплохо.

Поэтому вооружившись пишущей машинкой, я сел сочинять новое письмо. В отличии от СССР, здесь не было тотальной слежки за своим народом, и потому никто даже не задумывался о том, что ФБР или кто-то там еще, будет снимать копии со шрифтов, каждой пишущей машинки, чтобы потом отслеживать информационного преступника. Да и сами машинки продавались вполне свободно, и кому угодно.

В итоге получилось около двадцати писем примерно следующего содержания:

Уважаемый мистер **** (Здесь сверившись с каталогом металлургических фирм и заводов, специализирующихся на переплавке лома, я ставил конкретные имена директоров или управляющих компаниями).

Уведомляю Вас о том, что в связи с крайне запущенным состоянием Эйфелевой башни, принято решение о ее сносе, и последующей продаже тому, кто примет участие и выиграет тендер на демонтаж и вывоз конструкций башни, с расчисткой данного участка земли'

Ниже следовали технические условия, сопутствующие предстоящим работам, указывалась масса башни, соответствующая семи тысячам тремстам тоннам, и начальная ставка в размере двадцати пяти тысяч долларов для начала участия в торгах. При этом говорилось, что проигравшему тендер, ставки будут возвращены. (Чтобы письмо выглядело достаточно правдоподобным, пришлось перерыть гору литературы, указывая особенности конструкции, марки сталей, использованных для ее возведения и множество других параметров и информации)

Завершалось письмо подписью управляющего представительством Дойче-банка в Нью-Йорке. И факсимиле его подписи. (Благо, что последняя сохранилась на корешке последнего чека, в моей книжке, того самого, где мне было разрешено снять со счета, сотню долларов)

Прочтя, получившееся письмо, хорошенько подумав, внес в него несколько несущественных правок, а затем распечатав восемнадцать копий, не поленился съездить в центр Нью-Йорка, и отправить послания сбросив их в один из почтовых ящиков неподалеку от представительства банка.

Я конечно понимал, что все эти послания, пустая трата времени, и управляющий вполне способен от всего этого откреститься. Если бы не одно, но. Вернее сказать, этот нюанс, тоже не даст особенных результатов, но наверняка сделает этого человека известным, во всяком случае поднимет вокруг него некоторую шумиху. И пусть большого убытка не принесет, но нервы все же потреплет. А если, чуть позже соорудить нечто похожее на это, то заставит задуматься. А так ли все на самом деле? А вдруг рыльце у него все же в пушку. Вообще-то я не мстительный. Просто память у меня хорошая.

И поэтому, помимо всех этих писем, я состряпал еще одно, где от имени какого-то клерка, добавил несколько строк о том, что управляющий собирается провести закрытый тендер по поводу продажи Эйфелевой башни. И что именно он был занят в распечатке и отправки писем от имени управляющего по данным ему адресам. Свое имя он не хочет называть из-за того, что боится потерять работу в банке, но как честный американец, просто обязан предупредить о готовящейся афере. И это письмо, включающее и основной текст рассылки, отправил в несколько газет, начиная от желтых бульварных листков, эти наверняка раздуют проблему до небес, до вполне уважаемой «Нью-Йорк Таймс» или «Чикаго трибюн».

Скандал, не заставил себя ждать, потому как если уважаемые издания решили вначале проверить поступившие сведения, то бульварные газетенки, просто раздули новость по полученной анонимке, не особенно заботясь о том, правда в ней написана или это обычная газетная утка. Впрочем, статьи вскоре получили некоторое подтверждение о том, что подобные послания были разосланы по многим металлургическим предприятиям, и все это только подтвердило слухи. После чего шум еще и усилился, особенно после того, как управляющий, отказался давать интервью крупнейшим радиосетям таким как NBC и CBS. Теперь уже буквально из каждого утюга неслись вопли о том, что Дойче-Банк, в лице управляющего пытается вести закулисные переговоры, об имуществе ему не принадлежащем, а в свете того, что мир застыл в ожидании начала войны, подобные заявления прозвучали очень тревожно.

Впрочем, скандал длился очень недолго. Вначале, вдруг как-то резко замолчали радиоканалы, переключаясь на совсем недавно появившеюся кинокомедию с Фредом Астером и Джинджер Роджерс «Время свинга», или на полнометражный мультфильм от Уолта Диснея — «Белоснежка и семь гномов» выпущенный в 1937 году. Следом за ними потихоньку угомонились и бульварные листки, правда почему-то «Нью-Йорк пресс» вдруг вообще исчез с прилавков магазинчиков и рук разносчиков. Видимо давление сверху, оказалось слишком сильным для его создателей.

Чуть позже, из разговоров тетушек, я узнал о том, что мистер Фридрих Венцель, попал в госпиталь с сердечным приступом, и вряд ли в ближайшее время, сможет продолжить свою службу, на посту управляющего немецкого банка. Впрочем, меня все это ничуть не расстроило.

Фрау Фридман, ставшая мне почти родной, скончалась в начале июля 1938 года. Можно сказать, ровно через год, после того, как я поселился в ее доме. Просто в один из дней она не проснулась, уйдя из жизни тихо и с улыбкой. Еще вчера, она была бойкой старушкой, без устали, успевающей заглянуть в течении дня, во все уголки своего немаленького дома, обсудить вес важные дела, которые донесли до нее подруги, каждый вечер собирающиеся у нее дома за чашкой чая, посетовать о том, что я хоть и уделяю ей столько внимания, но совсем не прислушиваюсь к ее желаниям, относительно своего брака, и возможных наследников. Хотя, все эти слова и произносились почти ежедневно, но каждый вечер, перед тем, как разойтись по своим комнатам, она брала меня за руку, долго смотрела мне в лицо, и перед пожеланием «Покойной ночи» всегда повторяла, что с того момента, как я поселился в ее дома, она почувствовала себя, по настоящему счастливой.

После всех положенных по обычаям обрядов, матушку кремировали, а прах, как она того и желала развеяли над заливом Лонг-Айленд-Саунд, там, где погиб ее сын, и там, где был развеян прах ее мужа.

Фрау Фридман, так плотно вошла в мою жизнь, что первое время, я долго не мог прийти в себя постоянно ощущая ее нехватку. Так и казалось, что сейчас шелохнутся портьеры, и в комнату вбежит эта бодрая старушка, с претензиями о том, что вместо того, чтобы читать эти дурацкие справочники, лучше бы вышел прогуляться. Погоды стоят прекрасные, на набережной множество девушек.

— Похоже я так и не дождусь, когда же мой сын познакомит меня с будущей невесткой!..

Последние слова, всплывшие в моей памяти, прозвучали так, будто она сама, стояла передо мной и произнесла их вслух.

После всех, положенных обрядов и траура, я все же нашел в себе силы, и решил разобраться с полученным мною наследством, оставленным после смерти Фрау Фридман. О состоянии счетов, недвижимости и всего остального я имел полную информацию, и никаких проблем здесь не имелось, тем более, что оставленное завещание, только подтвердило мое право распоряжаться все по своему разумению, и никаких особенных обязательств, на меня не накладывало. Разве, что фрау Фридман, указала в завещании, что ей хотелось бы чтобы я продолжал, поддерживать некоторыми дотациями местный госпиталь, и участвовать в общественной жизни нашего сообщества. Учитывая можно сказать недавний наезд на меня итальянских мафиози, и реакцию, последовавшую от немецкой общины, я и не собирался отказываться от этого. Еще одно пожелание состояло в том, что если, кто-то из ее подруг, захочет взять себе на память, что-то из личных вещей фрау Фридман, то ей хотелось бы, чтобы я не отказывал им в этом. Последнее тоже не вызвало во мне никакого противоречия. Единственное, что я сделал, так это убрал из личных комнат матушки, все семейные украшения, и некоторые фотографии, после чего, предложил ее подругам взять оттуда, все, что они пожелают. И чтобы не слишком смущать их, удалился из ее комнат, на свою половину дома, предупредив своих работников не препятствовать тетушкам в распределении имущества.

Уж и не знаю. Толи тут сработала истинно немецкая бережливость, толи жажда халявы и наживы, но после того, как я вновь вошел в комнату, некогда занимаемую моей матушкой, то просто ужаснулся.

Когда-то в таких случаях говорили: «Мамай прошел». Сейчас произошло нечто подобное. Честно говоря, я рассчитывал на то, что ее подруги возьмут себе несколько фотографий на память, ну и одну или две вещи из личных вещей фрау Фридман. Увы, я был слишком хорошего мнения о них всех. Комната, представшая перед моими глазами, была абсолютно пуста. То есть, из нее забрали буквально все, что только могли унести. Постельное белье, одежду, портьеры, занавески с окон, и даже личное нательное бельё. В комнате осталась полуразобранная железная кровать с панцирной сеткой, причем скорее всего именно из-за того, что она оказалась сильно тяжелой, или вместо нее предпочли взять что-то более ценное, хотя и начали разбирать койку. Единственное, что не привлекло ничьего внимания, так это фотографии матушки, которые лежали разбросанными по всему полу и затоптанные до такой степени, что на некоторых из них трудно было увидеть, что там изображено. Опустившись на колени, я принялся собирать разбросанные по полу фотографии. Собрав их, я вызвал одного из работников служащих у нас, и попросил навести здесь порядок, убрав отсюда все лишнее. Пожалуй, единственное, что меня обрадовало, так это то, что вместе во всем остальным, из комнаты забрали портрет Гитлера. Конечно именно сейчас он находился на пике своей славы, и не успел запятнать свое имя, ничем предосудительным. Именно поэтому, наверное, его так и обожествляла моя приемная матушка, да и большинство других людей нашей общины. Что ни говори, а он смог поднять Германию с колен, дав людям работу и смысл жизни. Но я помню, что произошло вслед за этим. Пусть из истории, из рассказов деда и бабушки, но все же. И я ненавидел его именно из-за его последующих действий.

Заняться пока было особенно нечем, тем более, что на меня давила смерть фрау Фридман, и я чтобы хоть немного отвлечься от этого решил прокатиться по стране, посмотреть, как живут люди, а возможно и просто чем-то отвлечь свои мысли, от недавней утраты.

И потому, как только все траурные мероприятия были завершены, я предупредил всех заинтересованных лиц о моем временном отсутствии на ближайшее время, и сложив вещи в свой Ford А Victoria, выехал со двора.

(Уважаемые читатели! Огромная просьба поставить лайк, если книга Вам нравится. Вам это ничего не стоит, а автору приятно, и подвигает на скорейшее написание проды))

Глава 12

Конечно Форд А, это не автомобиль будущего, но после примерно часа езды, я почувствовал себя примерно так же, как на своей Ниве из будущего. Такой же рычащий редуктор и точно такое же нежелание разгоняться. С другой стороны, под капотом у меня больше трех литров, но хотя мощность и не превышает сороковки, а на Ниве объем в два раза меньший, при в два раза большей мощности. При всем этом, расход топлива почему-то был идентичным на обеих моделях. Интересно, и в чем тогда выигрыш? Если современный автомобиль жрет столько же и выдают практически ту же скорость. Да вдобавок требует АИ-92, а здесь просто бензин, о конкретной марке никто и не вспоминает. Хотя наверняка они уже имеются.

С другой стороны, возможно я уже отвык от будущего, поездка на Форде, не смотря на все его нежелание разгоняться, показалась мне гораздо приятнее чем на той же Ниве. Ну это сугубо личные впечатления. А еще, что мне понравилось больше всего, так это дороги. Я как-то слышал, или где-то читал, что Американские дороги, ничуть не лучше Российских. То есть там, где они есть. Другими словами, так же, как и Российские, покрыты заплатками, местами встречаются ямы, и тому подобные неожиданности. Может в будущем все так и обстоит. Пока же я еду на своих максимальных шестидесяти, вообще-то можно разогнаться и до сотни, вернее до 80 миль в час, но, во-первых, через каждую милю, или чуть больше возле дороги находится знак ограничивающий скорость. И чаще всего на нем указана цифра 35, что как раз и соответствует шестидесяти, а во-вторых, все же несколько страшновато разгоняться на этой древности слишком сильно, хотя этой «древности», всего несколько лет. Причем при езде, я ни разу не заметил, ни единой заплатки или случайной ямы. Все, что покрыто асфальтом, можно назвать идеалом дороги. Впереди более восьми сотен миль пути при полном отсутствии интернета. Хотя купленная в ближайшем киоске карта достаточно подробная и на ней, помимо дорог обозначены и заправки, и места отдыха, и кафе, и механические мастерские. В крайнем случае, можно всегда спросить, как ехать дальше. Америка, пока еще не пришла к полной дерьмократии и толерантности, когда за вопрос, как лучше проехать, тебя тащат в суд, объявляя о сексуальном домогательстве.

Может все это и не так, но еще отправляясь на встречу с сыном, получил от него грозное предупреждение о том, что любая справка о том, куда и как пройти, где купить, и вообще любой вопрос можно задавать либо в специальных справочных, либо полицейскому. И не дай бог, остановить любую чернокожую или того хуже молодую девочку. В восьмидесяти процентах случаев, можно вместо ответа, нарваться на обвинение в сексуальном домогательстве. А на вопрос зачем? Ведь все равно с меня нечего взять.

— Так ведь все подобные вопросы решаются в суде. И поверят в первую очередь женщине, тем более, афроамериканке, в свете последних уложений о том, что «Жизнь черного имеет значение». Тем более она гражданка США, а ты турист. В итоге на тебя как минимум навесят штраф, за который придется расплачиваться мне, как обеспечивающему твою жизнь, вдобавок ко всему все судебные издержки. И ты будешь бесконечно рад, если дело ограничится только штрафом, большая часть которого, кстати, отойдет потерпевшей. Потому, что если тебя посадят в тюрьму, то находящиеся там черные, тут же оприходуют тебя, как только узнают приговор. Причем не надейся, что все ограничится изнасилованием. Тебя просто по тихому прибьют предварительно изнасиловав всей зоной. А послем докажут, что ты сам оказался извращенцем и использовал, причем, как бы тебя не увещевали не делать этого, ножку от стула.

Вот и думай после этого ехать в этот «Рай» или же остаться дома. Хотя сейчас, пока все иначе. Думаю, демократам, которые и затеяли все эти заигрывания с неграми, еще отольются все их задумки.

Похоже, внезапно нахлынувшие воспоминания отвлекли меня от дороги, и я либо куда-то свернул не туда, либо наоборот, но что-то эта дорога, представшая передо мной, показалась мне совсем не похожей на трассу в Чикаго. Остановившись у первого встречного, попытался разобраться с происходящим. Моим собеседником оказался плотный мужичок, небольшого роста одетый в хламиду, напоминающую наряд ковбоя. Во всяком случае в Голливуде изображают их именно так. Кожаные штаны с бахромой, спускающейся от пояса, до колен, точно такая же куртка и запыленные сапоги со шпорами. На голове широкополая шляпа, надвинутая на лицо. Похоже ковбой слегка притомился, потому до того, как я его привел в чувство он сидел на земле прислонившись спиной к мильному столбику и дремал. Впрочем, пришел в себя он достаточно быстро и помог разобраться с картой тоже вполне успешно. Хотя и было заметно, что он находится в состоянии жуткого похмелья, а выхлоп исходящий от него, наверное, повалил бы с ног слона, находись тот возле него. Сунув ему в руку доллар за помощь, и предложив основательно похмелиться, я уже собирался двинуться дальше, как его вопрос, застал меня буквально врасплох:

— Послушайте сэр. Я вижу вы приличный человек, у меня есть к вам небольшое предложение.

Удивленный я обернулся к нему и приготовился выслушать. Вообще-то я рассчитывал просто на то, что он попросит подбросить его до ближайшего городка. Учитывая, что последнее поселение, которое я проехал находилось примерно в пяти милях, а до следующего было примерно столько же, в этом я не видел ничего удивительного. К тому же он помог мне разобраться с картой, и потому я готов был согласиться на его просьбу. Но услышал совершенно другое.

— Сэр, вы не хотите купить у меня паспорт?

Заданный мне вопрос, несколько ошеломил меня. Я тут же охлопал свои карманы, решив, что нарвался на вора, который умудрился вытащить мои документы, во время разговора, а теперь пытается мне же их и продать. Но документы, как и все остальное оказались на месте.

— Нет, нет, сэр, вы меня не так поняли. — произнес мой собеседник, выставив вперед открытые ладони, увидя мою реакцию. — Я хотел предложить вам свой паспорт.

— А зачем он мне нужен? — удивленно спросил я.

— Мало ли. Вдруг у вас появится такая необходимость, и мой паспорт придется, как нельзя к месту.

— Какая необходимость?

— Ну, например, на меня можно оформить кредит, и не выплачивать его.

— Почему бы тебе не поступить так самому?

— Здесь, увы, меня уже знают, и никто не поведется на такое, а где-нибудь подальше от этого места, почему бы и нет?

— Ну и перебрался бы, или тебя, что-то держит.

— Увы, сэр, это невозможно. Но если, вы дадите за него пятьдесят долларов, я, пожалуй, уступлю его вам.

— Нет, приятель, он мне не нужен, попытай счастье сам.

— Ну хотя бы половину.

Я задумался. По большому счету он мне был не нужен, но видя трясущиеся руки профессионального алкоголика, который сейчас хоть и был относительно трезв, я подумал, а почему бы и нет. Не то, чтобы из-за этой бумажки, а просто, чтобы оправдать подаренные ему купюры. Просто стало жалко мужика. Приоткрыв дверцу своего автомобиля, я достал из салона опустошенную наполовину бутылку виски, и протянул ее мужику.

— Здесь как раз на тридцадку. — произнес я.

— Не надо, сэр. Я уверен, что ваш виски стоит даже дороже заявленного. Но я привык, к чему-нибудь попроще. И потом если вы дадите мне четвертной, то я смогу купить на него как минимум десяток бутылок такого же объема. А это, я полагаю, что это качественный и дорогой продукт, но он не для таких как я, так что извините, но нет.

Я прекрасно понимал его состояние, и хотя можно сказать никогда в жизни не напивался до такого, за исключением одного единственного случая, но тем не менее прекрасно понимал его состояние. В конце концов, ну что я теряю? Подумал я, но на всякий случай все же спросил.

— А как же ты сам обойдешься без него?

— А он мне и не нужен, по большому счету. Для временной работы на ранчо, паспорт не требуют, а переселяться куда-то в город я не хочу, это раньше он… — мужичок на мгновение задумался видимо, решаясь рассказывать мне что-то или нет, но после решил, что не стоит и завершил свою мысль несколькими словами. — … но уже не сейчас.

— Я могу взглянуть на него.

— Да разумеется, сэр. — Произнес он и достав из кармана свернутый голубой лист бумаги протянул его мне.

Паспорт был выдан в двадцать девятом году, на имя Барака Обамы. Стоило мне прочесть его имя, я удивленно вскинул на него глаза. Передомной стоял обычный белый мужик, я бы даже назвал его скорее шотландцем из-за темных с рыжиной, кудрявящихся волос и довольно крупных черт лица. (В моем представлении они выглядели именно так). На негра, он совершенно не был похож, но все же у меня вырвалось:

— Тёзка президента.

— Вы ошибаетесь, сэр, у нас не было президента с таким именем.

Поняв, что сморозил глупость, пояснил, что говорю несколько о другом. Но все же находясь под впечатлением, достал из портмоне пятидесятидолларовую банкноту и протянул ее вместе с недопитой бутылкой виски, которую все еще держал в руке. После чего ни слова не говоря сел в свой автомобиль и развенрнувшись двинулся дальше, еще долго видя в зеркале заднего вида, ошеломленного мужика, стоящего у дороги с бутылкой виски и пятидесятидолларовой купюрой в руке и глядящего мне в след.

Впрочем, скоро мне пришлось свернуть на трассу, и я потерял его из вида.

Помимо всего прочего, меня удивило то, что фотография в паспорте, изумительным образом, была похожа не меня самого. Из-за, черно-белого снимка, его темные с рыжиной волосы смотрелись несколько иначе, но в принипе, его черты лица очень напоминали мои. Во всяком случае если и понадобится точная копия, то достаточно будет легкого грима, или скорее небольшой горбинки на носу, и естественно придание темного оттенка волосам, чтобы можно было с уверенностью утверждать, что фотография именно моя. К тому же в паспорте была указана только дата выдачи, а на месте, где должен был быть возраст, место оказалось незаполненным, что было довольно легко исправить. Само же имя, насколько я помнил означало всего лишь — Свет, и было еврейским. В школьные годы одного из моих одноклассников звали именно так, так из-за этого ему даже прозвище не давали, так и проходил все годы Бараком. Разумеется, подразумевался иной смысл, но…

Зато именно в это время, у меня в голове зрела идея, как можно безопасно для себя, организовать вторую аферу. Поэтому, остановившись на ночлег в одном из отелей Джексонвиля, после небольшого отдыха, я попытался разыскать магазин, где бы торговали театральным реквизитом. И без каких-либо проблем купил там коробку с театральным гримом. Тем же вечером, просто от нечего делать перед зеркалом, пытался преображать свое лицо, то наклеивая усы, то применяя специальные нашлепки изменял форму носа, преображаясь в героя анекдотов Абрама, но хотя все это довольно быстро надоело, понял, что без особых проблем, смогу подстроиться под фотографию в паспорте. Жаль только, что не было и прав на это имя, хотя, после небольшого раздумья, решил, что и это небольшая проблема. Права можно было выписать в любом полицейском участке любого достаточно крупного города, и при необходимости выправить их получалось не так уж и сложно.

В Чикаго было душно, жарко и влажно. Мало того, что сам город располагался на побережье огромного озера, так еще и я попал в самый разгар летних дождей. С середины июня и до середины августа, дожди здесь случаются довольно часто, и вкупе с раскаленным асфальтом создают такую удушливую атмосферу, что порой не знаешь куда себя деть, чтобы глотнуть хоть немного свежего воздуха.

Сняв комнату в приличном отеле, я пару дней пытался привыкнуть к здешнему климату. Просто отдыхал, гулял по набережной, читал газеты и пытался понять, какое именно предприятие мне нужно открыть для начала, чтобы после оно переросло во что-то более доходное. Понятное дело, что это будет не производство. Последнее хоть и дает некоторый доход, но вся проблема в том, что получение его будет растянуто на долгое время. А мне не хотелось вкладывать деньги во что-то долговременное и с неясным будущим. К тому же по образованию я хоть и был металлургом в прошлой жизни, но даже простая выплавка метала там, сильно отличалась от того же здесь. Так-то теоретически из институтского курса я был знаком со всеми методами теперешнего получения сплавов, но, за давностью лет многое позабылось. А некоторые детали сегодняшних способов плавки, я просто не знал. В институте, об этом упоминалось вскользь, да и учить то, что давно не применялось, было просто не интересно.

Поэтому, это должно быть какое-то торгово-закупочное предприятие. Я даже готов был пойти на то, чтобы какое-то время, создавать видимость его честной работы. Пусть даже с некоторыми потерями для себя, именно потерями, а не убытком. Скажем на приведение конторы в нужный вид, чтобы просто показать его респектабельность и то, что именно этой конторе нужно верить. А уж после начинать строительство пирамиды. В принципе в газетах встречалось достаточно много объявлений подобного рода. Великая Депрессия, и последовавший за нею кризис не пощадили достаточно много предприятий и торговцев. Там же отметились и те же самые ссудные кассы, инвестиционные фонды и прочие конторы, занимающиеся торговлей. И мне нужно было найти именно такую, причем не просто контору, а с достаточно высокой репутацией. Самым же паршивым в этой ситуации было то, что я хоть и имел некоторые представления о том, куда двигаться дальше, а вот в финансовых делах не имел практически никакого соображения. Нужно было найти человека, который бы взял на себя ответственность именно в финансовом обеспечении. Причем не просто специалиста, а такого, которому я мог бы доверять. И это было, пожалуй, самой большой проблемой на сегодняшний день.

В принципе, такого бухгалтера можно было бы найти в немецком сообществе, вот только проблема в том, что в случае перехода на пирамиду, я подставлял бы не только его, и шут бы с ним, но и самого себя. Для начала, я решился внимательно изучить все объявления и попробовать среди них разыскать нужного мне человека. И такой человек, нашелся достаточно быстро.

* * *

Конечно это были не шестикомнатные апартаменты, а всего лишь скромненькая трехкомнатная квартирка, расположенная на шестнадцатом этаже, достаточно приличного дома. Но Мойша был рад и этому. Учитывая то, что лавку, пришлось просто бросить, потому что за нее не давали даже гроша, а апартаменты отдать за половину цены, мистер Либензон находился в депрессии. И это была не та депрессия, что поразила Америку, но от этого было ничуть не легче. О любимой Розочке, не стоило и говорить. И если родители горевали скорее о финансовых потерях, то у Семы, были совсем другие заботы. Впрочем, все мы были небезгрешны в двенадцатилетнем возрасте.

И хотя потери были признаны, достаточно большими, но все же не критическими, потому что по крайности у мистера Либензона и отобрали достаточно крупную сумму денег, но все же большая их часть была спасена, но об этом не знал никто, включая и любимую женушку и уж тем более непутевого сына.

Квартира в Чикаго, была куплена по объявлению. Не то, чтобы Мойша понадеялся на правдивость указанных в нем сведений, совсем наоборот, но выезжать для первичного осмотра, во-первых, не было никакой возможности, а во-вторых, для этого пришлось бы затратить уйму денег, которые хотелось бы сэкономить, потому как билет до Чикаго выходил под тридцатку, сколько бы ушло на месте, да и на обратный путь, страшно было подумать. А так, обошлись звонком по телефону, и обещанием приехать буквально днями. Впрочем, если бы квартира была уж слишком ужасна, можно было бы от нее и отказаться, благо, что объявлений о продаже было множество, отель на окраине города, где удалось снять крохотную комнатку, на время поисков, съедал, не так уж и много денег. Впрочем, квартира вполне устроила. Хотя бы потому, что располагалась в таком месте, что имела выход на крышу. Сам дом несколькими уступами поднимался до двадцать седьмого этажа. И на шестнадцатый приходился такой небольшой выступ. Конечно это был не пентхауз, по причине того, что на этом выступе располагались блоки вентиляторов, имелся бак с водой, и еще кое-какие технические сооружения, но все равно, какая-то часть крыши оказалась свободной, что сразу же прибавляло к площади квартиры, как минимум квадратов сорок, Мойша так и не привык считать в футах, и потому при расчетах с клиентами держал перед глазами табличку, чтобы ненароком не запутаться, и не наделать убытков. Правда, хоть это и была лишняя так сказать жилплощадь, но особенно разгуляться на ней было невозможно, хотя бы потому, что дом с трех сторон был окружен другими зданиями и эта площадка находилась как-бы в колодце. Но все же это было лучше, чем ничего. Во всяком случае, Розочка, вроде осталась довольна. Правда у квартиры имелся и недостаток. В принципе, в объявлении была отсылка на то, что дом находится в двух шагах от городского метро. И это показалось даже плюсом. Но кажущийся плюс тут же стал отрицательным, когда выяснилось, что метро действительно находится рядом. Причем настолько рядом, что проходит на железных опорах, расположенных прямо над улицей на уровне второго или третьего этажа, практически вплотную к дому. И стоит только очередному поезду прогромыхать мимо, как в рамах начинают дребезжать окна, а в шкафу позвякивать посуда. А учитывая то, что метро в Чикаго работает круглосуточно, то проход поезда, каждые десять минут, в итоге превратился в кошмар, но что-то менять, уже было поздно.

С другой стороны, район считался относительно хорошим, а стекла в рамах вскоре были заделаны по старому Одесскому способу, с помощью мела и канцелярского клея. С позвякиваниемпосуды смирились, а Розочка, развила кипучую деятельность, заставив мужа и Семочку оборудовать по периметру площадки множество деревянных ящичков. Особенно этому «обрадовался» Сема, когда ему пришлось таскать землю из близлежащего скверика на шестнадцатый этаж, и собирать по улице каштаны от гужевого транспорта, еще встречающегося на улицах, только для того чтобы любимая матушка, получила возможность удобрить принесенную землю и засадить все ящички цветами и какой-то взятой непонятно откуда лозой. По ее словам, последняя должна будет разрастись и прикрыть площадку сверху, если не от возможного дождя, то хотя бы от лишних глаз.

Глава 13

Когда до Мойши дошла задумка женушки о том, что посаженная ею лоза должна будет разрастись и прикрыть площадку сверху, если не от возможного дождя, то хотя бы от лишних глаз, это вначале его обрадовало, а затем привела в некоторое уныние. Ведь для того чтобы произошло так, как того желала Розочка, нужно было городить какие-то навесы, куда потом будут запущены отростки этого растения. А здесь далеко не Одесса, где можно было найти материалы для всего этого, если не за просто так, то хотя бы за бутылку дрянного пойла. Здесь же в Чикаго, да и вообще в Америке, за все нужно было платить. И ладно бы только за материалы. Так ведь еще придется оплачивать работу, а после согласовывать все это с хазяином здания. Потому что он хоть и купил квартиру, но хозяин всего строения далеко не он. Тот разумеется не откажет, и даже обрадуется такому повороту собятий, но тут же предложит оплатить ва-первых лишние квадратные футы, а во-вторых, еще и может обязать следить за всеми техническими сооружениями на этой площадке. Вернее сказать будет не так, но если, что-то сломается то вина падет именно на мистера Либензона. Но вот увы, сколько бы мойша не пытался это доказать, ничего не вышло. Розочка просто не слышала его просьбы.

И потому с некоторых пор, он стал подливать под корень той самой лозы, всякую гадость, которая только подворачивалась ему под руку. Здесь было и машинной масло, от чудом сохранившихся и перевезенных в Чикаго швейных машинок, или Семиного велосипеда, около половины стаканчика газолина, неизвестно с каких пор хранящегося среди прочих вещей. Порошок какой-то кислоты, приобретенный в аптеке против тараканов, и разведенный в воде, тоже не остался безо внимания и был вылит под корни злосчастной лозы. Наконец, в какой-то момент, когда он остался дома один, Мойша заколотил в корень с десяток медных гвоздиков. Причем вначале обнажив корни, а затем присыпав это место землей так, что диверсия, произведенная им, была совершенно незаметна. Лоза же, будто издевалась над бедным евреем. Стоило ему произвести очередную «прикормку», как в ответ та, «радовала» еще более бурным ростом, и дополнительными побегами. Откуда женушка взяла это чудо было непонятно, но все его старания пошло прахом, и он уже начал подумывать как быть дальше, как в прихожей раздался телефонный звонок, и достаточно приятный молодой голос, пригласил его на собеседование.

Дело в том, что, переехав в Чикаго, мистер Либензон, решил временно затаиться, от возможного преследования, со стороны итальянской мафии, и потому попытаться найти работу по специальности. Все же он считал себя, вполне кстати оправданно, хорошим экономистом, прекрасно разбирающимся в финансах и инвестициях. Для этого в самые респектабельные газеты города было дано объявление о том, что:

«Опытный бухгалтер со стажем, выпускник Санкт-Петербургского университета, имеющий опыт работы в торговых предприятиях, в частности „Габриэль Галет и Сын“, предлагает свои услуги и опыт работы, предприятию схожего профиля, связанного с торгововой или инвестиционной деятельностью».

Объявление было составлено так, будто он не ищет работу, а именно предлагает свои услуги. Другими словами, в работе особенно не нуждается, но не привык сидеть без дела, и потому готов оказать помощь тому, кому это окажется нужным. Далее был указан номер телефона для связи. Рекомендации, хотя и довольно старые, у него все же сохранились, да и университет он закончил седьмым по успеваемости, что тоже говорило о его знаниях. К тому же почти десятилетняя работа в бухгалтерии тестя, тоже лишь добавила опыта и знаний, и посему он решил временно вернуться на стезю наемного работника, надеясь на то, что ему все же не придется долго просиживать штаны дома, выполняя Розочкины капризы.

Как уже было сказано ранее, достаточно молодой и приятный мужской голос, пригласил его на собеседование, по поводу будущей работы, назвав при этом, цифру номера, расположенного в приличной, пусть и не фешенебельной, гостиницы расположенной почти в центре города.

С первого взгляда стало понятно, что передо мной сидит представитель самого торгашеского племени. А уж стоило ему сказать первые слова, как стало понятно, что мистер Либензон, еще совсем недавно топтал улицы славного города Одесса, и отзывался на дядю Мишу. Местечковый акцент, находил лазейки даже сквозь, как мне показалось идеально поставленную английскую речь. Сразу же отметил про себя и то, что он до сих пор предпочитает метрическую систему, хотя судя по всему живет здесь достаточно долго. Мысленно прокрутив в голове несколько цифр только утвердился в этом мнении. Судя по документам, он закончил университет, как раз перед революцией, а занимал должность бухгалтера, как раз во времена Новой Экономической Политики. Получается, что здесь он находится года так с двадцать девятого-тридцатого. И наверняка успел за это время понять все нюансы здешней торговли и финансовых отношений. Во всяком случае, я очень надеялся на это.

После небольшой беседы, я предложил его вниманию, несколько объявлений в газете, и попросил озвучить свое мнение, по поводу покупки того или иного предприятия. И тут впервые, за все время разговора мистер Либензон, попытался показать свою позицию.

— Извините, сэр, но прежде чем я озвучу свое мнение, мне хотелось бы получить от вас ответ на один вопрос. В каком качестве вы рассматриваете мою персону, ожидая данного ответа? Если, я был вызван вами, только для того, чтобы проконсультировать вас по поводу надежности того или иного предприятия это одно. То есть в этом случае, я выступаю в качестве консультанта, и ответ на подобные вопросы будет стоить двести долларов. Если же, вы хотите проверить мою компетентность в данном вопросе, то скажите, в каком качестве вы меня рассматриваете в дальнейшем?

Конечно подобное заявление несколько покоробило меня, но с другой стороны, он был в чем-то прав. Здесь, в США, разумеется можно получить и бесплатную консультацию, но гарантии, что полученный ответ будет соответствовать действительности на все сто процентов, никто не даст. С другой стороны, ответственность за оплаченную консультацию в какой-то степени ложится на консультанта, и если его прогнозы окажутся неверными, то он вполне может оказаться и за решеткой. Поэтому заявление мистера Либензона было вполне логичным.

Подумав пору минут, я озвучил свое мнение.

— Мне нужен инвестиционный фонд. Я понимаю, что данный вид деятельности, достаточно нов, и поэтому, уже имеющуюся фирму с достаточной репутацией купить практически невозможно. Хотя я отметил здесь несколько подобных контор, и мне хотелось бы узнать ваше мнение об этих предприятиях. Я уже консультировался с некоторыми людьми по этому поводу, мне посоветовали нанять достаточно компетентного бухгалтера для роли управляющего этой компанией. В качестве уставного капитала, предполагается сумма в размере ста тысяч долларов. Если высказанное вами мнение совпадет с мнением ранее нанятых консультантов, то возможно я смогу предложить именно вам это место. Впрочем, вы можете удовлетвориться, запрошенными вами двумястами долларов, в качестве консультанта и на этом наше общение будет завершено.

С последними словами, я достал из бумажника четыре купюры по пятьдесят долларов и положил их на стол. После чего придвинул к своему собеседнику газету, и предложил озвучить свое мнение о пяти отмеченных в ней предприятиях.

Беседа, со старым евреем заняла добрых три часа. Он разложил мне все по полочкам, рассказав о том, чем конкретно занимается, каждая из отмеченных мною контор, в чем ее плюсы, минусы, рассказал об их репутации. Причём две конторы были сразу же отметены в сторону. Несмотря на довольно привлекательное имя, и, казалось бы, достаточно длинную историю, обе они в свое время оказались на грани банкротства именно из-за недостаточной компетентности их руководителей. В итоге, вкладчики чуть было не потеряли достаточно большие суммы собственных сбережений. Конечно в итоге эти проблемы были решены, но как говорится, мистер Либензон тут же перешел на одесский жаргон, «ложечки были найдены, но осадок остался». Я сделал вид, что не понял этих слов, хотя с трудом удержал улыбку, и попросил перевести. В итоге услышал анекдот на эту тему. Правда в английской интерпретации он звучал не так весело, как в русско-еврейской, поэтому я просто выдавил из себя улыбку, показав, что понял, что мне хотели этим сказать. Еще одна контора, оказалась совсем молодой, цифры же, указанные в ее логотипе, хотя и утверждали, что данная фирма была создана в 1898 году, но по словам моего собеседника скорее относилось к ссудной кассе, которая просто изменила вид деятельности из-за не особо больших прибылей, в качестве первого рода деятельности. В общем, вряд ли ее можно назвать полноценным фондом, да и вкладчики думаю отнесутся к ней с не слишком большим доверием. Остался всего две конторы с удивительно похожими названиями. Первая из них именовалась как: «The Massachusetts Investors Trust», а вторая: «The Michigan Investors Trust».

Первую было предложено забыть сразу. «The Massachusetts Investors Trust» — образованная в 1916 году, хоть и изрядно просела, во время кризиса и Великой Депрессии, но все также оставалась на плаву, и если даже и появится желание ее приобрести, то на это потребуется не один десяток миллионов долларов.

Совсем другое дело обстоит с: «The Michigan Investors Trust». Контора относительно новая, создана она была перед самой депрессией, и поэтому, просто не успела набрать достаточное количество инвестиций. Может быть именно поэтому и удержалась на плаву, по сравнению, с кем-то другим. Но сейчас, тем не менее выставлена на продажу, и совсем не дорого, по нынешним временам, всего лишь за семьдесят пять тысяч долларов. Причем, вместе с фирмой новому владельцу отойдут и пакеты инвестиций сумму втрое превышающую продажную стоимость. Продажа, же происходит только из-за смерти ее владельца. То есть фирма на плаву, но наследники не хотят обременять себя управлением этой компанией. Поэтому, просто хотят вывести вложенный основателем капитал, а инвестиционные пакеты, останутся в ведении конторы. Это вполне нормальная практика. Кроме того, обратите внимание на название фирмы. От известного бренда «The Massachusetts Investors Trust», отличается всего одним словом, обозначающим штат, в котором контора начала свою деятельность. Но кто там обращает внимание на такие мелочи, да и большая часть инвесторов, больше чем уверен, сочтет данную компанию, дочерним предприятием. Следовательно, градус доверия повысится только из-за этого. Но мы ведь не станем кричать на каждом шагу, что все это просто совпадение. Но если, кто-то захочет это уточнить, разумеется скажем, что это не так, и опять же это уточнение, только поднимет уровень доверия. То есть другими словами мы не прячемся в тени известного бренда, а работаем самостоятельно, а все остальное от лукавого.

— Скажу по секрету, — добавил мистер Либензон. — Если вы соберетесь приобрести именно эту компанию, есть возможность, скинуть запрошенную цену где-то на тридцать процентов. Таким образом, она обойдется вам где-то чуть больше пятидесяти тысяч. Но сделать это нужно будет в течении недели. Просто, насколько мне известно, у наследников образовались банковские задолженности, которые необходимо срочно погасить, и компания, выставлена на продажу именно из-за этого. Поэтому я думаю они пойдут на снижение цены.

* * *

— Ну, что? — Розочка встретила своего муженька у двери, и даже не дав раздеться и помыть руки приступила к допросу.

Впрочем, Мойшу этим было не удивить, поэтому демонстративно не обращая внимания на любимую женщину, он обошел ее кругом, и первым делом направился в ванную комнату. Вскоре послышался громкий звук, и Розочка, зажав руками свой прелестный носик, тут же метнулась прочь от прикрытой двери. Еще через несколько минут, Мойша, закончив общение с фаянсовым другом, прошел в свою комнату, протирая руки полотенцем, и вскоре, уже в домашнем халате, усаживался за стол, ожидая как его жена нальет ему тарелочку шакшуки и поставит на стол блюдце с крохотными лепешечками мацы, порытой слоем фаршмака. Розочка прекрасно знала, что ее Миша, рано или поздно все равно выложит ей все до мелочей, а если, что-то и попытается утаить, то ее обаяние и прекрасно накрытый стол, заставит его пересмотреть приоритеты, и все равно рассказать ей все, что она желает услышать. Так и произошло. И первыми словами мужа, были:

— Он наш. Может он и не соблюдает шабат, но то что он гой-гадоль*, не вызывает у меня никакого сомнения. Во-первых, его зовут Барак. Вспомни Тору милая, Барак в переводе означает Сияющий, да и Обама, чисто еврейская фамилия, причем из старых. По-моему где-то в жизнеописания Моисея, я читал нечто подобное. Другими словами, он из старой еврейской семьи, чтобы там не говорили об этом. Одно это уже говорит о многом. Правда он молод, но тем не менее достаточно богат, да и все в его поведении, движениях, одежде, говорит за то, что он не выскочка, не нувориш поднявшийся, например, биржевой игре, или, тьфу-ты, недовних письмах счастья, будь они трижды неладны, а то, что его капиталы имеют давнюю историю. Пусть не совсем честную, но достаточно давнюю. Да и кто вспоминает о чести, когда на кону стоит дело?

— Так ты мне скажи, он принял тебя?

— Он взял время на подумать.

Розочка скорчила гримасу разочарования и уже было направилась вон из комнаты, когда Миша продолжил.

— Знаешь, милая, если бы он, тут же принял меня на службу, без раздумья, я бы постарался сделать все, чтобы этот гой-гадоль, уже через год просил милостыню у какого-нибудь храма, потому что нормальные евреи, сначала думают, потом размышляют, затем прикидывают, после примеряют и только проделав все это несколько раз, объявляют о своем решении. И его слова, лишний раз убедили меня в том, что я имею дело со вполне разумным человеком. Но тебе не стоит беспокоиться, думаю, мы узнаем его решение в ближайшие дни, и почти уверен, что место управляющего достанется именно мне.

* * *

Честно говоря, готовясь к встрече с мистером Либензоном, я слегка переборщил со своим носом, сделав его излишне горбатым. Видимо в момент накладывания грима, освещение было не слишком достаточным, и горбинка получилась слегка излишней. А перекрашенные в темный цвет волосы, только утвердили моего собеседника во мнении, что перед ним находится выходец из еврейской семьи. Впрочем, судя по выражению лица мистера Либензона, одно это заставило принять меня за своего. После его ухода, я даже примерил себе на виски, имеющиеся в ящичке с гримом пару небольших кудряшек. Вкупе с получившимся носом, уверен, меня бы приняли за своего и в Иерусалиме. Впрочем, все это лирика, просто в следующий раз, надо быть более внимательным, и подходить к этому серьезнее. Хотя, услышав мое новое имя, и фамилию, этот хитрый иудей буквально расцвел, теперь уже точно приняв меня за своего. Вот уж никогда бы не подумал, что этот негр, что был президентом США окажется евреем, а ведь и имя, и фамилия просто кричат о его еврейском происхождении.

Но вернемся к делу.

До и после, прихода мистера Либензона, у меня в гостях побывало еще два человека, предоставивших мне довольно сильные рекомендации, и попытавшиеся доказать мне, что они очень опытны. Вот только по сравнению в последним, плавали буквально на каждом задаваемом мною вопросе. А первый, так и сразу признался, что его работа заключалась несколько в ином. То есть он вполне профессионально может свести баланс, сделать отчет, начислить зарплату, ну и сделать еще кое-какие расчёты, но вот с котировками акций, инвестированием и тому подобными делами он никогда не сталкивался. Поэтому поблагодарив его за честный ответ, я попрощался с ним, обещав обязательно позвонить, если вдруг решу, что такой человек не будет лишним в моей компании. Другой пытался рассуждать об акциях и инвестициях с таким апломбом, что будь я помоложе, наверняка бы поверил в его разглагольствования. Вот только стоило мне заговорить, о том, какую компанию лучше приобрести для начала работы, он тут же ткнул в ту, которая по словам мистера Либензона еще недавно являлась ссудной кассой. А когда я спросил, почему именно она, то тут же услышал, что у этой компании большой опыт, о чем говорит, например, год ее создания. Я спросил его, знает ли он о том, что эта контора еще пару лет назад выступала в качестве ссудной кассы, и не имела никакого отношения к инвестициям. Он несколько замялся, а из дальнейшего разговора выяснилось, что он рассчитывает что-то поиметь с ее продажи. И похоже просто ищет новичка, который согласится ее купить. Я хоть и был новичком в этом деле, но уж точно не хотелось выглядеть лохом. Поэтому, задав ему еще пару вопросов, пообещал позвонить, в случае принятия положительного решения. И на этом мы распрощались.

Следующий день ушел нам подтверждение полученных сведений. Вначале я посетил уже под своим именем одного господина, с кем мне порекомендовал встретиться глава немецкой общины, когда я попросил его совета, спросив, нет ли у него какого-то знакомого, который мог бы меня проконсультировать по поводу инвестиций. Подобное любопытство было вполне естественным. Разумеется, лежащие в банке деньги тоже приносят кое какой доход, но если человек, хочет действительно заработать, то деньги должны двигаться, а не лежать без дела. В общем, разговор с этим господином, только подтвердил мне то, что пытался донести м-р. Либензон. Вторым я собрался было навестить хозяев конторы, которую все же задумал приобрести, но подумав решил не дразнить собак, а отдать приобретение в руки профессионала. О том, что какая-то часть выделенных для покупки средств осядет у него, я даже не думал. Вряд ли сейчас он решится на такое. Ведь, рано или поздно это все равно всплывет наружу, и в этом случае он потеряет гораздо больше.

(* Гой-гадоль (ивр.) дословный перевод — «Великий народ». Этим словосочетанием в библии обозначается иудей.)

Глава 14

Наследники хоть и оказались достаточно упертыми, но хитрый и изворотливый Одесский коммерсант, смог их дожать, и пусть не на тридцать процентов, но все же сделать достаточно весомую скидку. В итоге компания обошлась мне в пятьдесят пять тысяч долларов. И это при условии, что при ней оказался действующий инвестиционный пакет на сумму, превышающую стоимость покупки в четыре раза. После чего мы приступили к работе. Правда со всеми документами, оформлением, набором персонала начало работы несколько задержалось, но тем не менее примерно с середины ноября наша контора открылась. В качестве презента, я подарил своему управляющему сейф для документов, касающихся деятельности нашей компании. Эти документы нужно было постоянно держать при себе, на случай внеплановой проверки. Правда подобные происходили лишь в том случае, если задерживалась выплата доходов, или по жалобе какого-то инвестора, которого, как он мог решить, обманули. У нас со всем этом было все в порядке, но на всякий случай все бумаги держались наготове.

Сейф, приобретенный мною, был изготовлен известной фирмой и стоил довольно дорого. К тому же он имел пару дополнительных секретов, помимо цифрового набора, и обычного врезного замка, с помощью которых он закрывался. Открыть его можно было только с помощью ключа, вставленного в замочную скважину и цифрового набора. Отдельно никак. При этом, если вставленный в замочную скважину ключ повернуть слегка в обратную сторону, буквально на полоборота, то замок блокировался и в этом случае, открыть его можно было либо путем взлома, либо специальным ключом, который предлагалось держать отдельно от остальных. Последний сбрасывал блокировку и мог открыть дверь сейфа, даже если открывающий не знал правильных цифр кодового замка. Еще при покупке, мотивируя тем, что у компании будет два доверенных лица, я потребовал, чтобы таких ключей было тоже пара. Правда свой тут же отложил в сторону, и не уведомил о его наличии.

Первые два месяца было относительно тихо. Да и сам мистер Либензон советовал особенно не разгоняться. Ведь компания была записана уже на меня, и подходило время уплаты налогов. Поэтому показывать какие-то телодвижения было просто невыгодно. В феврале 1939 года, мы подали декларацию о доходах и быстренько рассчитались за полученную прибыль прошлого года, заодно приобретя репутацию честного налогоплательщика. И только после этого слегка подняли процентную ставку до четырех с половиной процентов, чтобы привлечь инвестора. Количество вкладчиков разумеется слегка увеличилось, но на получаемых нами доходах это почти не отразилось, потому как тот процент, что получала компания за использование средств вкладчика, был настолько мизерным, что говорить о каких-то сверхдоходах просто не стоило.

Меня, очень заинтересовал этот вопрос, и потому, я задал этот вопрос своему управляющему. Кстати, как оказалось я довольно хорошо знаю идиш. Впрочем, учитывая, что последний берет свои корни из Германии, где бывший владелец моего тела провел своё детство и юность, ничего удивительного в этом не было. Хотя для меня, это оказалось новостью. Впрочем, последняя как мне кажется, только добавила уважения, со стороны мистера Либензона. Всплыло понимание языка совершенно случайно. Просто в какой-то момент обсуждения текущих дел, мой управляющий вдруг произнес несколько слов на идиш, видимо не найдя для этого аналога в английском, хотя его английский в моих глазах и был безупречен, во всяком случае по сравнению с моим. Как ни странно, я его понял, и тут же ответил, на том же наречии, что заставило моего управляющего вздрогнуть и удивленно воззриться на меня. Впрочем, это продолжалось очень недолго, а вскоре после этого, многие вопросы, не предназначенные для постороннего понимания, решались именно на этом языке. Может у меня и было плохо с письмом, то есть я вообще не то чтобы писал с ошибками, я вообще не представлял, что означает тот или иной символ еврейского алфавита, но сама речь воспринималась достаточно свободно, даже в некотором роде лучше, чем тот же англо-американский, когда местные начинали тараторить, как та Трындычиха из «Свадьбы в Малиновке», проглатывая окончания и сливая слова в одно целое.

Мой же вопрос касался именно доходов. Меня очень интересовал тот факт, с чего мы имеем доход, если, например, тот же банк, дает максимум три процента годовых. Мы выплачиваем тоже, от трех с половиной до четырех с половиной процентов. И что же тогда остается нам?

— Понимаешь Барак. — С некоторых пор наши отношения с управляющим несколько изменились. Он часто называл меня по имени, тому, что было указано в паспорте того мужика, и на которое я зарегистрировал купленную компанию. Я тоже в некоторых беседах отказался от длинного «мистер Либензон» сократив до фэтэр Мойше — дядя Миша. Правда все это происходило при закрытых дверях. То есть когда мы оставались одни.

— Дело в том. — продолжил он, — на самом деле прибыль с акций ну или вклада в то или иное предприятие, колеблется от десяти до пятнадцати процентов. Разумеется, есть и большие цифры, но это касается в основном, либо краткосрочных вкладов. То есть когда заемщик берет деньги на какой-то определенный срок, обычно не превышающий месяца, а чаще пары недель. В этом случае процент может подняться и до пятидесяти, но дело в том, что подобные займы достаточно рискованны, и можно просто остаться без денег, если что-то пойдет не так. Другими словами, все подобные займы, обязательно требуют большого залога, порой вдвое превышающего сам займ. К тому же большие проценты, компенсируются малыми сроками использования. То есть пятьдесят процентов годовых при займе на один месяц, съедает этот процент довольно сильно. В итоге мы получаем всего четыре с какой-то мелочью. Долгосрочные же, приносят гораздо большую прибыль и с гораздо меньшими рисками. Но. Десять или пятнадцать процентов прибыли которые мы получаем от долгосрочных вкладов съедаются следующим образом. От четырех до пяти процентов, отходит инвестору. Причем, эти четыре процента не облагаются налогом, потому что налоги платим мы. Еще порядка двух процентов отходит на налоги и текущие расходы, по содержанию компании. Чистая прибыль в итоге чаще всего держится в районе трех-четырех, реже восьми-девяти процентов. С одной стороны, это не так уж и много, но учитывая, что мы работаем в основном в качестве посредников, и все основные риски несет инвестор, то вполне достаточно. Мы разумеется тоже отвечаем за вклады инвесторов, и в случае неправильного вложения, будем вынуждены компенсировать его вклад. Но основной риск все же несет именно инвестор. Ведь потеря вклада может произойти и не по нашей вине.

— А инвесторы приходят в основном из-за процентной ставки, которую мы обещаем в качестве дохода?

— В обще-то да, хотя и здесь имеются некоторые нюансы. Во-первых, разумеется процентная ставка. Во-вторых, надежность компании. Редко, какой инвестор не пожелает расспросить о наших партнерах, кому именно мы доверяем наши вклады, и на чем основываем наш процент. Ну и, в-третьих, наша репутация. То есть справлялись ли мы со своими обязательствами, не задерживали ли выплату дивидендов, налогов, и как отзываются о нас в обществе. Все это в совокупности и привлекает вкладчиков. Ну и разумеется реклама нашей деятельности. На это кстати тоже уходит не мало времени и средств.

— А, если, например, попробовать привлечь клиента увеличенной ставкой.

Я потихоньку подводил вопрос к тому, чтобы дядя Миша, принял правильное решение, сочтя меня за лоха, который, ничего не смысля в финансовых махинациях, все же хочет заработать много денег, при этом не особенно задумываясь о возможных последствиях.

— Вот, например, до сих пор мы гарантировали около пяти процентов годовых. А если, например, ради привлечения инвестиций на какое-то время, увеличить доходность инвестиций. Например, пообещать вкладчику шесть, семь или даже десять процентов годовых. Налоги, насколько я знаю выплачиваются в первом квартале следующего года. Следовательно, до нового года, о них можно не задумываться, да и к тому времени, за счет прихода инвесторов, вполне можно набрать необходимые суммы. Текущие же расходы, можно временно или сократить, или отнести за мой счет. В конце концов инвестор же не требует моментального возврата средств. Насколько я помню минимальный срок вклада обычно заключается на год. И основная сумма остается на счету. Мы же выплачиваем только процент, а это не так много, и можно его погасить за счет других вкладов. Следовательно, за это время, мы сможем, и набрать инвестиционный пакет, и аккумулировать нужные суммы для выплат. И потом, насколько я понимаю, да и из собственного опыта, редко какой инвестор, получив свои проценты старается изъять свой пакет из обращения. Как раз наоборот. Лично я в свое время старался, чтобы начисленные проценты, работали на меня, добавляя их к основному вкладу. Следовательно, полная сумма, для погашения всех задолженностей не требуется. Достаточно держать скажем что-то среднее, для немедленного погашения двух-трех пакетов инвестиций, а остальное постоянно прокручивать. Мне кажется это даст дополнительный доход и в итоге, мы даже выиграем, как за счет движения средств, так за счет прихода новых инвесторов которых заинтересовала наша процентная ставка.

Мистер Либензон, надолго задумался. В принципе, он понял то, о чем говорил его хозяин. Более того, на ум сразу же пришла мысль о том, что, если пообещать десяти, или двадцатипроцентную выгоду, инвестор попрет в контору как наскипидаренный, а выплату процентов, можно вполне производить за счет ранее полученных вкладов. Сразу же вспомнилась афера небезызвестного Чарльза Понци. В 1919 году он, занял у приятеля двести долларов и основал собственную финансовую пирамиду. Понци предлагал своим вкладчикам заработок на продаже и покупке товаров в разных странах. Кроме того, мошенник пообещал своим клиентам пятьдесят процентов прибыли от вклада за три месяца. Схема Понци начала успешно работать и рухнула только из-за того, что тот оказался чересчур жадным и не захотел делиться. В итоге его партнер пожаловался в налоговую службу, и его предприятие в одночасье рухнуло. Учитывая то, что партнер довольно молод, и приехал в САСШ только в прошлом году, наверняка он не слышал об этой афере, и, следовательно, вполне можно ее задействовать в этом бизнесе. В конце концов, я только управляющий, а вся ответственность перед инвесторами лежит на этом молодом человеке. Почему бы мне не воспользоваться этим, и не заработать на его простодушии. А то, что-то быстро он стал доверять мне, и обсуждать порой такое, о чем не стоит говорить никому. В нем хоть и чувствуется еврей из почтенной семьи, но похоже Америка уже сумела перевоспитать этого поца. И если он хочет заработать невзирая на риск и возможные последствия, то кто я такой, чтобы идти против его желания. К тому же я смогу поиметь на всем этом свой маленький гешефт. В конце концов, мне еще ставить на ноги этого оболтуса Сёмочку. Почему я должен заботиться о ком-то другом, забывая о своей семье? Конечно я получу, от этой аферы только то, что смогу изъять в качестве денежного содержания, но с другой стороны и это будет вполне достаточным для обеспечения своей семьи. Зато будет меньше проблем с ФБР, когда вскроются махинации Обамы в нашей компании. И поэтотому произнес:

— Вы, знаете, мистер Обама, пожалуй, вы правы. Это действительно привлечет клиентуру. А если у вас есть какие-то резервы, то можно выставить скажем не десять, а пятнадцать процентов прибыли. Мотивируя это некоторыми выгодными пакетами. Например, можно отнести инвестиции к предметам роскоши, добычи драгоценных камней или металлов. Обычно упоминая подобные проекты, не требуется подтверждения их безупречными документами, достаточно гарантийного письма, которое не так уж и трудно получить. Просто у каждого подобного проекта есть свои секреты, и потому не каждый будет делиться подробностями. А так есть сертификат, подтверждающий наличие этого предприятия, и гарантирующий своевременную выплату процентов, а все остальное секрет фирмы производителя и технологии производства.

Сертификаты, заведомо поддельные, обошлись мне в десять тысяч долларов. И я более, чем уверен, что большая часть этих денег осела в карманах моего управляющего. Правда с некоторых пор, он, хотя и не знал об этом, числился в директорах компании, с правом подписи финансовых документов, доверенностей и всего остального. Я же, скорее выступал в роле младшего партнера, хотя и имел доступ к счету и мог распоряжаться поступающими на него суммами, но по устному или письменному распоряжению мистера Либензона. Правда пока этот пакет документов находился все же у меня на руках.

За счет широкой рекламы, доносящейся из каждого утюга, и повышенной до пятнадцати, а чуть позже двадцати процентов доходности инвестиций, народ шел к нам просто валом. Очереди в контору выстраивались еще до рассвета, и несмотря на то, что пришлось нанять еще четверых клерков, принимающих вклады, к концу рабочего дня очередь практически не уменьшалась. Вечером, а порой и среди дня, приходилось вызывать банковскую охрану с инкассацией для перевозки и зачисления на счет новых поступлений. Счет в банке, рос, как на дрожжах.

Ближе к Рождеству, я решил, что с этим пора заканчивать. Тем более, что сумма на счету компании приближалась к пятидесяти миллионам долларов. Конечно хотелось бы иметь их побольше, но в этом деле главным было вовремя смыться. И это не считая того, что как минимум половина этого рассосалась по моим, и карманам мистера Либензона, в течении всего срока существования компании, в качестве заработной платы. То есть примерно за десять месяцев ее работы. За время нашей деятельности, мы успели дважды поменять нашу контору, и сейчас головной офис располагался на одной из центральных улиц Чикаго в фешенебельной части города, при этом продолжая работу и в покинутых нами конторах.

Последнее время, начал замечать некоторые странности за своим партнером. Например, тот вздрагивал от неожиданного шума, раздавшегося где-то в офисе. Бывало такое, что надолго запирался в своем кабинете что-то пересчитывая и записывая. Говоря при этом, что готовит годовой отчет для будущих налогов. Однажды заметил, что в общем-то стабильная сумма, предназначенная для отправки в банк, вдруг несколько уменьшилась, и следующие поступления не превышали этой цифры, хотя количество инвесторов не стало меньше. В общем мистер Либензон, похоже готовился к выходу из компании. Постепенно выводя из оборота некоторые суммы. Поэтому, я решил опередить его. В один из дней воспользовавшись тем, что партнер покинул меня, оставив одного в кабинете, я открыв сейф сменил папку с документами, лежащую там, на другую, согласно новым документам выходило так, что владельцем конторы являлся именно мистер Либензон, а я числился его помощником. Что поразило меня больше всего, в сейфе имелась наличность. Причем все упаковки были составлены исключительно мелкими купюрами по одному-двум, реже пяти долларам, и даже не считая их, а только прикинув объем сейфа, можно было определить, что внутри находился почти миллион долларов. Похоже мой напарник готовился оставить меня одного. Ведь в случае чего, доступ к счету может оказаться заблокирован, а пару миллионов мелкими купюрами отследить будет достаточно сложно. Поэтому, решив, что дальше тянуть не стоит, я предупредив своего партнера о том, что хочу на рождество слетать во Флориду, чтобы отдохнуть, уже на следующий день перевел практически всю имеющуюся на счетах сумму в один из банков Латинской Америки, и купив билеты в Майями улетел на отдых. После прилета, сразу же изменил свой маршрут и буквально на следуюший день оказался Рио. Оттуда, уже через неделю, на вполне законных основаниях примерно половина суммы вернулась в США на основной счет Алекса Фридмана в качестве оплаты за несколько патентов, на производство некоторых сплавов, которые я в свое время запатентовал, и которые до сих пор не нашли своего покупателя. А также за лицензию на выпуск подлокотных костылей. Генеральная лицензия была мне не доступна в связи с передачей её известно медицинской компании, но обычные лицензии на производство я мог продать. Там были некоторые ограничения по производсмтву, но тем не менее спрос на подобные разрешения, был достаточно велик.

Причем, сама покупка осуществлялась через телеграф. То есть находясь в Рио-де-Жанейро, я как Барак Обама связался с представителем Алекса Фридмана, и предложил за его патенты около сорока пяти миллионов долларов, затребовав лицензию, сроком на десять лет, но без ежегодных отчислений. Учитывая оставленное ранее распоряжение, о том, что если подобный покупатель появится, то я согласен на суммы никак не меньше объявленной, и мой представитель, вполне может воспользоваться доверенностью и оформить данную сделку. Подобные сделки имели место и не вызывали никаких подозрений. А то, что деньги оказались не совсем честно заработанными, еще требовалось доказать. Тем более, что сам Барак Обама исчез сразу же после того, как сделка была заключена, и деньги перечислены на мой счет. Правда при этом я потерял на переводах и сопутствующих отчислениях около трех с половиной миллионов долларов, зато на мой счет пришли совершенно чистые и отмытые до белизны средства, о происхождении которых я мог в любой момент предъявить вполне легальные и законные документы. Таким образом, у меня на счету появилось около сорока миллионов долларов, на вполне законных основаниях. А я вздохнул свободно оттого, что наконец избавился от ношения этой нашлепки на своем арийском носу, и темных волос, подправлять цвет которых приходилось каждые три дня. Правда сейчас я больше походил на Фантомаса, или на Котовского, зато появившийся вскоре ежик, имел уже натуральный белокурый оттенок.

Связавшись из Майями со своим адвокатом, уже качестве Алекса, выслушал его отчет о продаже патентов, поблагодарил его премией, выслав на его имя пять тысяч долларов, и предупредил, что собираюсь на некоторое время слетать на Гаваи, чтобы пожариться под ярким солнышком, и возможно организовать какое-то дело. Впрочем, пока говорить об этом было рано.

* * *

В раз постаревший и осунувшийся мистер Либензон, давал в это время показания следователю, по поводу организации мошенничества, вымогательства в крупных размерах и что самое паршивое неуплаты налогов. Если за все остальное можно было отделаться относительно небольшими штрафами или максимум несколькими месяцами заключения, то неуплата налогов грозила, во-первых, конфискацией, а во-вторых, несколькими годами заключения. А сумма налогов выходила действительно запредельной. Учитывая то, что при доходах свяше полумиллиона процент возрастал до тридцати пяти, а по документам сумма выходила где-то в районе семидесяти миллионов, то получалось, что он должен был выплатить никак не меньше двадцати пяти миллонов. И это не считая того, что нужно было гасить задолженности владчикам. А при всем желании, он мог найти разве что десять, ну может быть с какой-то мелочью, особенно учитывая то, что счета компании оказались совершенно пусты.

Самым же удивительным оказалось то, что настоящий владелец паспорта, выданного на имя Барака Обамы, после проведенного полицией расследования, оказался спившимся ковбоем, проживающим в небольшом поселке близ Стэнфорда. Последний утверждал, что или потерял сей документ больше года тому назад, или его просто вытащили в тот момент, когда он приходил в себя после очередного загула. На предупреждение, что за дачу ложных показаний ему грозит большой срок, он просто пожал плечами и произнес, что согласен отправиться в тюрьму прямо сейчас, потому как жилья, как такового у него нет, впереди зима, а в тюрьме хотя бы есть крыша над головой и трехразовое питание. Поняв, что большего от него не добиться, его оставили в покое.

Поэтому у следователя и возникли вопросы, а был ли вообще Барак Обама, или все это является фикцией. Тем более, что по всем документам, найденным в офисе компании выходило, что ее владельцем, директором, управляющим и главным бухгалтером являлся именно мистер Либензон. А, некто по имени Барак Обама, хотя и имел право подписи и возможность распоряжаться счетом, то только по распоряжению самого мистера Либензона, и никак иначе, но в самой компании практически не появлялся. И все нанятые служащие, видели его за все время от силы два или три раза. И то не уверены в том, что это был именно мистер Обама, потому что им, его никто не представлял. Да и он сам никогда не вмешивался в рабочие вопросы. А кто время от времени появлялся в директорском кабинете, никого из них не касалось. Тем более, что там порой появлялись разные люди.

Таким образом «The Michigan Investors Trust» лопнул, просуществовав чуть больше года и принеся в мою копилку около сорока миллионов долларов. Конечно можно было потянуть еще немного, но я решил, что мне этого пока хватит. Тем более, что начинался новый 1940 год и уже через какой-то месяц пришлось бы подавать декларацию о доходах, боюсь к тому времени, мой партнер уже бы оставил меня одного, под каким-нибудь предлогом выйдя из правления компанией. И за все пришлось бы отвечать именно мне. И не факт, что я успел бы вывести деньги и сменить свою личину. Поэтому все было сделано верно. В конце концов, и предприятие задумывалось именно как краткосрочная пирамида. Так что сожалеть об этом не стоит.

Глава 15

Пока же я, двигался в сторону Сан-Франциско, удобно расположившись в купе первого класса трансконтинентального поезда, следующего из Вашингтона до места назначения. Конечно можно было совершить и автопробег, но честно говоря «Форд» которым я владел последнее время, находился уже на последнем издыхании, от постоянных поездок, к тому же не совсем соответствовал моему нынешнему статусу, и потому, я решил продать его, что вскоре и было осуществлено. Ничего нового пока брать не стал, хотя бы из-за того, что планировал добраться до Гавайев, чтобы отдохнуть, позагорать, и придумать очередное дельце, могущее принести мне прибыль.

Незадолго до этого я отправил письмо в Советское посольство, аккредитованное в Рио-де-Жанейро, от имени Барака Обамы. Это было последнее деяние, совершенное от имени этого ковбоя. Уж не знаю, насколько оказались обрадованы представители Советского государства, но свой крохотный вклад в победу на Великой Отечественной Войне я внес.

Я бы не стал утверждать, что мне нравилось все что происходило на территории СССР с момента революции и до его развала. К концу своего существования страна представляла собой бедствующий, чтобы там не говорили, народ, возглавляемый маразматическим правительством, заботящимся в первую очередь о себе. Возможно в других странах все происходит точно так же, не спорю, потому, что не знаю. Мне юному всегда казалось, что у меня счастливое детство, но став взрослым я начал понимать, что это счастье было ограждено такими мощными заборами, что приходилось находить радость в том, на что в других странах, люди просто не обращают внимание. Мы были лишены очень многого, начиная от элементарных вещей в быту, спорте, отдыхе, и заканчивая всем остальным. За всех нас, все решали те, кто находился у власти. Что нам есть, что одевать, какую музыку слушать, и чему верить, лучше всего, как мне кажется об этом сказано ниже:

Но все это лирика. Да, мне не нравится то, что сделали со страной, но это моя Родина и там живут ни в чем не повинные люди. К тому же вот-вот должна начаться страшная война. Поэтому сейчас, когда у меня есть такая возможность я хочу помочь своей Родине. Пусть этот вклад в победу будет не очень большим, но тем не менее надеюсь все же сможет сохранить хоть чьи-то жизни.

Помимо оставшихся на счету пяти миллионов долларов, я добавил еще столько же наличными которые удалось изъять во время работы компании, и отправил на адрес посольства письмо с приложенными к нему патентами, якобы купленными у Алекса Фридмана. С одной стороны, этим я подстраховывал сам себя. Ведь я точно помню из истории о том, что стоит Советскому Союзу заинтересоваться каким-то патентом, как он тут же оказывался в секретном листе, и соответственно появлялся отказ в продаже. А так, мои патенты были куплены Бараком Обамой, который был гражданином США, и, следовательно, имел право покупки. Другой вопрос, что он передал их СССР, но тут уж я «как бы» ничего не мог этому противопоставить, ведь я-то продал их гражданину США. В письме было указана технология производства сплавов, и для чего именно они предназначены. Там же прилагалась десятилетняя лицензия на производство подлокотных костылей. В конце письма, было указано, что все это является моим скромным вкладом в будущую войну с Германией. На этом существование Барака Обамы, было завершено. Паспорт был сожжен, а его пепел развеян по ветру. Сам же я авиарейсом перелетел в Вашингтон и там, в столице США с трапа спустился уже, как Алекс Фридман. Кто именно получил в итоге письмо, и дошло ли оно до того человека, который смог принять решение по этим вопросам, я так и не узнал. Но все что мог сделать для своей Родины, я сделал. Надеюсь я поступил верно.

Вагон первого класса, номер которого я занимал во время переезда в Сан-Франциско был просто шикарным. Купе мягкого вагона, из тех, что в свое время имелись на железных дорогах Союза, по сравнению тем, где я путешествовал, небо и земля. Все равно раздолбанный и загаженный до невозможности плацкарт в сравнении с новеньким спальным вагоном.

В моем распоряжении имеется шикарная комната, с личным туалетом, и ванной. Ванна разумеется небольшая, но вполне удобная, и никакого ограничения по воде. В самой комнате широкая деревянная кровать, пара кресел, стол и встроенный платяной шкаф. Всего в вагоне четыре подобных номера и общий зал, где при необходимости можно пообщаться с попутчиками, сыграть партию в покер или шахматы, или просто послушать музыку у радиоприемника. В соседнем вагоне находится вагон ресторан. Всего предстояло проехать около трех тысяч миль, по сегодняшним, не столь великим скоростям достаточно большое расстояние, но порядка трехсот миль в день мне обещали точно, а это составит примерно девять дней пути.

Моими попутчиками оказался семья из Вашингтона, состоящая из обоих родителей и четырнадцатилетнего сына, следующая на пляжи Калифорнии. Меня несколько удивило то, что семья, да еще с вполне созревшим на мой взгляд сыном занимает однокомнатный номер. То, что было в СССР не в счет, здесь несколько иные правила. Но как оказалось из четырех номеров вагона первого класса только два однокомнатные. Остальные два имеют в своем распоряжении две комнаты. Вернее сказать, они просто чуть больше размером, и по мимо кровати в них имеется еще и диван, который на ночь отсекается раздвижной ширмой, обеспечивая таким образом разделение номера. На вопрос, почему именно Калифорния, как оказалось, подобная поездка является почти традиционной. Во всяком случае, если отсечь годы тяжелого кризиса, то вот уже в пятый раз, едут отдыхать именно туда. И даже сделали вежливое приглашение присоединиться. На что я ответил, что давно собирался посетить Гавайи, и потому боюсь, что не смогу его принять. Впрочем, никто особенно не настаивал, да и приглашение было сделано скорее из вежливости. Еще один номер занимал отставной Военно-Морской адмирал, которого мы почти не видели за все время пути. Лишь однажды при отправлении поезда он представился, скрылся в своей каюте, так он называл свой номер, и если и выходил оттуда, то почему-то оказывалось так, что с ним никто не сталкивался. Впрочем учитывая то, что здесь можно было даже обед заказывать непосредственно в занятое купе, не говоря уже о том, что в нем имелись все удобства, было вполне естественным то, что мы не видели нашего попутчика, который не желал ни с кем общаться. Последние апартаменты занимала молодая пара из достаточно обеспеченной семьи следующая до Линкольна, небольшого городка в штате Небраска. Последние скорее всего совсем недавно стали мужем и женой, и поэтому редко появлялись на людях предпочитая проводить большую часть времени наслаждаясь друг другом. Кстати звукоизоляция вагона, оказалась на достаточно высоком уровне, и стоны молодоженов, были лишь слегка слышны, и то тому, кто находился в общей комнате. После того, как молодая пара покинула поезд, выйдя на своей станции, вместо них в вагоне появилась другая пара, состоящая из постоянно мучающейся мигренями высокой и очень худой, до изнемождениия женщины, которая тут же требовала от своего мужа выключить радиоприемник, стоило ей только оказаться в гостинной. Ее муж был полной противлположностью. Маленький, пухленький, похожий на колобка на ножках мужчинка, эдакий живчик, который не мог спокойно оставаться на месте, дольше пары минут, постоянно находящий для себя причину движения, которого интересовали, только биржевые новости и инвестиции. Именно от него я и узнал о лопнувшей совсем недавно конторе «The Michigan Investors Trust», которая приносила очень большие дивиденды. Но с самого начала было понятно, что просуществует она очень недолго. И он благодарит бога, дьявола и всех святых за то, что ему удалось сдержаться и не вкладывать свои средства в эту компанию.

— Хотя кто-то, — он при этом покосился на свою женушку. — Чуть ли не с боем, заставлял меня поступить иначе.

В общем несмотря на шикарные условия поездка была откровенно скучной. Правда уже на второй день, стюард, рассказал, что в поезде имеется неплохая библиотека и если у меня есть желание, то я могу посетить ее, ну или в крайнем случае, он сам может показать мне список имеющихся в ней книг, и доставить понравившиеся. И в тот же день мне была доставлена трилогия о «Необыкновенных путешествиях и капитане Немо» Жюля Верна, и до конца своей поездки я погрузился в фантастический мир описанный писателем, отрываясь от нее только на то, чтобы посетить ресторан, выйти в гостинную на чашечку чая, перекинуться парой слов с попутчиком и вернуться обратно, или просто перекурить. Благодаря книгам, оставшаяся часть пути пролетела совершенно незаметно, правда в Чикаго, где поезд остановившись на местном вокзале, менял локомотив, и выполнял какие-то свои запланированные действия, произошла довольно интересная встреча. Точнее сказать это была не встреча, а скорее взаимное узнавание встретившихся взглядов.

Я в тот момент отложил свое чтение, и раздвинув шторки, слегка приспустил окно, чтобы закурить. Все-таки сидеть в задымленном помещении не слишком приятно. Заодно, стоя у открытого окна, разглядывал текущую обстановку на перроне. И в этот момент, мимо вагона под конвоем проводили осужденных, возможно для загрузки в вагон, и отправки по месту назначения. Мой взгляд остановился на пожилом довольно плотно сложенном человеке, бредущим с опущенными плечами и таким скорбным видом, что хотелось просто расплакаться, видя его опустошенность и безучастный взгляд. Его ярко оранжевая роба только добавляла скорби его положению. Видимо он почувствовал мой взгляд и в какой-то момент обернулся, встретившись с моим интересом. В тот же миг я узнал его. Это был мистер Либензон. Мой напарник по недавнему бизнесу. Честно говоря, мне было ничуть не жаль его, особенно после того, как я прочел в одной из газет заметку о том, что созданная им пирамида, по выманиванию денег у честных американцев лопнула, оставив после себя убытков на сумму более семидесяти миллионов долларов. А еще там говорилось о том, что при обыске в его доме, и на его личном счете в одном из банков были обнаружены деньги в сумме более двенадцати миллионов долларов. Похоже старый гешефтмахер не удовлетворился тем, что я платил ему более пятисот тысяч в месяц, денежного содержания, и потихоньку обкрадывал меня, пользуясь моей неопытностью.

Вначале, еще до того момента, как я узнал об этом, у меня имелось по отношению к нему, некоторое сочувствие. Все же, хоть я и успел вовремя соскочить, и повесил все долги на него, но с другой стороны, узнал от него много нового, да и в раскрутке дела он тоже сильно помог. И поэтому думал, когда все успокоится помочь его семье. Понятное дело, что вытащить его из-за решетки я не смогу, но хоть какую-то помощь семье оказать казалось будет правильным. Но когда прочел газету, решил, что это будет лишним, тем более, что все говорило о том, что виноватым должен был остаться именно я. Но повезло мне, а не ему.

Я улыбнулся этому человеку, и через мгновение в его глазах мелькнуло узнавание. Да, сейчас я был совершенно не похож на Барака. У меня был ежик еще не отросших белокурых волос, чисто арийский нос без каких-либо изгибов характерных для богоизбранного народа, но видимо в моем взгляде и легкой улыбке, обращенной к нему, он прочел нечто такое, что позволило ему признать меня. Дядя Миша, на мгновение остановился, словно запнувшись и повернувшись в мою сторону взмахнул руками, а его раскрывшийся рот показал мне, что он хочет что-то сказать. Впрочем, находящийся рядом конвойный не дал ему этого сделать, ударив дубинкой по рукам, и заставив двигаться дальше. В этот момент мой поезд тронулся, и мы некоторое время могли обмениваться взглядами. Причем его взгляд обещал мне самые немыслимые кары в моем будущем. Приподняв правую руку, я взмахнул ею, как бы прощаясь с ним, и закрывая эту страницу моей жизни.

Далее мне предстояло сделать выбор. Либо лететь самолетом, затратив на это девять с небольшим часов, либо на круизном судне около недели. С одной стороны, самолет был предпочтительнее, все же девять часов это не шесть дней. С другой, авиасообщение с Гонолулу, начато совсем недавно, а буквально чуть больше десяти лет назад состоялся можно сказать первый перелет, между Оклендом — пригородом Сан-Франциско и Гонолулу. Тогда, ананасовый магнат Джеймс Доул объявил о проведении — «Dole Air Race» в мае 1927 года, в рамках которого выполнялся беспосадочный перелет из Окленда, с призовым фондом в двадцать пять тысяч долларов США (что примерно составило бы 350 000 долларов США в 2000 году), Сан-Франциско, Калифорния — Гонолулу, Гавайи. В конечном итоге в гонках «Dole Air Race», участвовали восемь претендентов, однако только два самолета завершили полет, и десять человек погибли при попытке. Разумеется, с того момента, прошло более десяти лет, но вот совсем недавно точнее двадцать восьмого июля 1938 года разбился рейсовый самолет компании «Пан Американ» выполняющий рейс в Гонолулу, не долетев до острова порядка пятисот миль. Погиб экипаж и девять пассажиров. Что интересно рейсы выполнялись с помощью самолетов серии Hawaii Clipper — летающая лодка. То есть при аварии он мог сесть на воду, и после возможного ремонта продолжить если не полет, то хотя бы движение по воде. Но увы самолет просто исчез, и найти его не представилось возможным. Даже несмотря на то, что погода все это время, стояла изумительная. А еще, учитывая недавнюю гибель «Гинденбурга» в аварии которого я успел отметиться, что-то совершенно не тянет испытывать судьбу очередным перелетом через океан. И как ни уговаривал меня менеджер и мой разум, я все же выбрал круизное судно. Да, долго, скучно, но гораздо надежнее чем нынешняя авиация. Да и куда мне, собственно торопиться?

(на фото прибытие SS «Lurline» в Гонолулу, Гавайи. Башня это маяк Алоху)

Поэтому, задержавшись на некоторое время в Сан-Франциско, ожидая прихода парохода, и заодно осматривая местные достопримечательности, в итоге взошел на палубу SS «Lurline» круизного судна, выпущенного в 1933 году и следующего по маршруту Сан-Франциско — Гонолулу — Лос-Анжелес. Впереди меня ждало морское путешествие сроком в пять дней и сколько-то там часов.

Каюта, доставшаяся мне оказалась весьма просторной. Состояла она из двух комнат, одна из которых была отведена под спальню, где имелась шикарная деревянная кровать. В будущем подобные ложа, будут называть — траходромами. Наверное, потому, что в ширину, она была даже больше чем в длину. В меру мягкая и очень удобная. В той же комнате имелся встроенный в перегородку шкаф, для одежды и крохотный столик с большим зеркалом на стене. Все это скорее предназначалось для наведения боевой раскраски женского пола, и являлось скорее стандартной обстановкой. На полу в обеих комнатах находились мягкие ковры с абстрактным растительным узором.

Вторая комната занимала примерно такую же площадь и служила толи в качестве кабинета, толи гостиной. В отличии от спальни, здесь имелось довольно широкое окно, выходящее на борт корабля. Правда снаружи, окно было огорожено металлической сетью, служащей для того, чтобы пассажир случайно не покинул судно решив утопиться. Именно этот вопрос, я и задал стюарду, и в ответ получил нечто уклончивое, что-то вроде того, что таким образом компания заботится о своих пассажирах. В комнате, имелись два мягких кожаных кресла, довольно большой, но низенький стол, шкаф или скорее узкий высокий пенал. Верхняя часть которого была застеклена, и в ней находились бокалы и некоторая другая посуда, а нижняя часть была отдана под что-то напоминающее холодильник, заполненный разными напитками. Правда по словам стюарда, который знакомил меня с моей каютой, этот рефрижератор начнет работать в тот момент, когда судно даст ход. Кроме того, при каюте имелся довольно просторный душ, совмещенный с туалетной комнатой. В общем жить было можно. Тем более что в каюте имелась кнопка звонка, нажав которую, я смогу вызвать стюарда, и тот окажет мне любую помощь в рамках своих обязанностей. То есть может принести заказ из ресторана, показать мне какие- другие помещения судна ну и проконсультировать по тому или иному вопросу.

Но оказалось, что я ошибался. Скучать не приходилось. Все было организовано так, что к вечеру скорее хотелось куда-нибудь спрятаться, и отдохнуть. Одних только пассажиров первого класса насчитывалось больше четырехсот пятидесяти. А кроме них еще был и туристический класс, который хоть и размещался на нижних палубах и оборудованных гораздо проще, и питался в другом ресторане, но в увеселениях принимал участие неограниченно. В общем это быт этакий небольшой плавучий город, с прогулочными палубами, шезлонгами для отдыха и принятия солнечных ванн, большим теннисным кортом, который к вечеру превращался в огромную танцевальную площадь, и даже бассейном. Последний правда напоминал небольшую купальню, но тем не менее ополоснуться в нем было вполне возможно. Хотя, когда я увидел в чем именно мне придется это делать я едва сдержал готовый вырваться из меня хохот. Ладно, я допускаю, что закрытые женские купальники, с дополнительной коротенькой юбочкой, слегка прикрывающей самое сокровенное, это норма. В конце концов за все время существования, если не принимать во внимание микробикини, закрытый купальник мало изменился. Ну избавился от этой юбчонки и стал более облегающим. Но при чем тут мужчины? Сейчас, мужской купальный костюм мало отличался от женского. Точно такой же закрытый тканью до самой шеи, ну и разве что низ был выполнен в виде спускающихся до колен трусов. В общем если и кто-то и захочет позагорать, то самое многое может рассчитывать на загоревшее лицо, руки и часть ног чуть ниже колен и до ступней. Честно говоря даже не знал обо всем этом. И одно это напрочь отвратило меня, от подобного времяпрепровождения.

Глава 16

Впрочем, на судне было чем заняться и без купания. И первую же ночь, я провел в компании с очаровательной девочкой из Техаса. Оказывается, сейчас действует довольно лотерей, разыгрывающих все что только возможно. А американцы, достаточно азартные люди для того, чтобы участвовать в большинстве подобных начинаний. Вот как раз она и выиграла двухнедельную поездку по маршруту Сан-Франциско — Гавайи — Лос-Анжелес. Поездка предусматривала жилье, питание и трехдневную остановку в Гонолулу.

— Как раз хватит времени, чтобы отлежаться на пляжах острова и обожраться ананасами. — сказала она. И я ее прекрасно понимаю. Все-таки работая телефонисткой на одной из станций города, вряд ли можно рассчитывать, когда-нибудь накопить денег для отдыха на Гавайях. В общем девочка была рада до безумия. И даже показала мне фотографию где она запечатлена с тем самым выигрышем. Символическая путевка размером полтора на метр, и наклеенная на тонкую фанеру выглядела довольно убедительно. Но лучше всего конечно смотрелась улыбка Джейн и ее оскал белоснежных зубов. Мы провели вместе пару дней и ночей, не отходя друг от друга дальше чем на пару футов. Прогуливались по палубам корабля, обедали в ресторане, играли в теннис и что-то напоминающее советские классики.

Правда в данном случае не нужно было скакать по расчерченным квадратам, а с помощью специальных шестов, нужно было загонять в них разноцветные шайбы. Я так и не понял смысла этой игры, но было весело. А большего и не требовалось. О ночах я рассказывать не стану. Все же секс, это личное дело каждого и выдавать свои секреты, значит не уважать партнера. И не важно кто этот партнер, жена или случайная знакомая. Главное нам было хорошо вместе, а все остальное от лукавого. На третий день мы расстались, причем без каких-либо сожалений или упреков. Просто моя временная подружка, наверное, решила за эту поездку взять от жизни все, до чего сможет дотянуться и поэтому уже на следующий день, я заметил ее в компании с сильно пожилым холеным дедушкой, за одним из столиков ресторана. Каждому свое.

Больше девчонок мне не попадалось. Вернее сказать, претендентки на то, чтобы разделить со мной ложе, встречались буквально на каждом шагу, вот только мне это было не особенно интересно. Да и давление от долгого воздержания я сбил, а заниматься этим каждый день почему-то небыло желания. Наверное, здесь выступает мое сознание пенсионера, хотя нахожусь я разумеется, в достаточно молодом и уж точно здоровом двадцати семилетнем теле.

Уже на подходе к конечной цели путешествия, познакомился с одним джентльменом, который следовал в Гонолулу для того, что продолжить занятия с отпрысками состоятельных семей в школе бизнеса. Оказывается, уже имеется и такая, а мне почему-то казалось, что все это должно появиться гораздо позже. В обычное время эта школа базируется в Лос-Анжелесе, но в этом году, по словам моего знакомого решили организовать так называемую выездную сессию на Гавайях.

— Видимо хотят перенять опыт местного короля ананасов Джеймса Доула. Что ж, вполне полезное дело. Вначале сессия была рассчитана на неделю, но по некоторым причинам срок был увеличен до пары месяцев. Видимо решили соединить приятное с полезным. То есть отдых на райском острове с занятиями в школе. Преподователь направляющийся туда был этому только рад. Еще бы за счет школы совместить преподовательскую деятельность с отдыхом на райском острове.

Все это рассказал мне собеседник. Причем, что интересно в школе занимаются далеко не дети. Большая часть слушателей перешагнула двадцатилетний возраст. С одной стороны, это вроде бы понятно. Люди хотят получить соответствующие навыки ведения дел, чтобы в будущем было на что опереться. С другой, атмосфера в школе такова, что создается впечатление, что все эти навыки интересны скорее родителям этих великовозрастных оболтусов, нежели им самим. Впрочем, и это легко объясняется. Имея за плечами состояние, исчисляемое миллионами, редко кто задумывается о хлебе насущном, или о том, как их миллионов, получить миллиард. Особенно когда родители исполняют все их желания. И о какой учебе может идти речь в этом случае?

— Вот и получается, что большая часть слушателей скорее просиживает штаны, занимаясь своими делами и не обращая никакого внимания на преподавателя. И из всего курса, насчитывающего больше двадцати человек, заинтересованы в нем от силы пятеро.

Лично меня очень заинтересовала эта школа. А раз уж я направляюсь туда же, то почему бы не совместить приятное с полезным. Поэтому узнав подробности, я тут же после высадки на остров и заселения в отель, постарался связаться с дирекцией школы и оплатив довольно приличную сумму записался на краткий курс, который в данный момент проходит в Гонолулу.

(Отель The Moana в Гонолулу)

Приняли меня несколько настороженно. При этом я говорю не о преподавателях, а именно о слушателях. Впрочем, последние меня интересовали меньше всего. Хотя известные фамилии, такие как Фрик, Карнеги, Бойкер, Астор, Стильман, Сейдж, Форд, встречались буквально на каждом шагу. И я смотрелся среди них можно сказать белой вороной. Хотя моя фамилия стоила сейчас ненамного меньше любого из них. Но, как и говорил тот преподаватель, всех их сейчас больше занимали, например, волны западного побережья, и прогноз погоды на ближайшее время, чем те темы, что затрагивались во время лекций. Все мысли большинства слушателей сейчас витали вокруг «Королевской забавы» — именно так сейчас называли Серфинг. И стоило только лекциям завершиться, как аудитории тут же пустели, а в сторону побережья устремлялась кавалькада спортивных автомобилей с огромными досками для серфинга. Сейчас они пока еще действительно выглядели огромными, и до того стандарта к которому они придут в семидесятых, было еще далеко. Из всех выше названых относительную заинтересованность проявляли разве что Шиф, Морган, Маккормик ну и еще пара фамилий. Но даже они относились ко мне хоть и достаточно вежливо, но все же несколько отстранено. Все же, несмотря на мои миллионы, я был не из их круга. То есть в какой-то степени за мной оставляли право находиться здесь, но о том, чтобы вести какие-то совместные дела не было и речи.

Кто уж придумал это развлечение, или оно действительно входило в курс школы бизнеса я не знаю. Но судя по косым взглядам в мою сторону, скорее всего все это было организовано только для того, чтобы посмеяться надо мною.

Впрочем, начну по порядку. В один из дней было организовано что-то вроде экзамена за прошедшую сессию. Неизвестно откуда в одной из аудиторий появилась целая куча какого-то хлама. Не то, чтобы это были вещи взятые с какой-то помойки, скорее с какого-то склада неликвида. Здесь были устаревшие медицинские приборы, некоторые приспособления о назначении которых можно было догадаться лишь тщательно, изучив инструкцию, садовые, столярные, слесарные инструменты, спички, гвозди шурупы и даже неизвестно откуда взявшийся микроскоп. Видимо, как раз и предназначавшийся, для забивания гвоздей.

Экзаменационная комиссия, состоящая из руководителей школы и представителей известных семей, чьи отпрыски осваивали здесь основы ведения бизнеса, объявили о начале экзамена. Он состоял в том, что претенденту выдаются из общей кучи два-три предмета, которые ему необходимо продать. Для этого он может пользоваться всеми ресурсами своей семьи, с некоторыми ограничениями. Разумеется, доверить лоботрясу полный доступ к ресурсам семьи никто не позволит, но кое-какие средства для этого все же будут выделены. Смысл экзамена состоял в том, что претендент, используя данные ему предметы, как образец, должен был продать их максимальное количество за определенный срок. Он мог использовать рекламу, размещенную в любых изданиях, включая плакаты, газеты и радио, мог просто задействовать ресурсы семьи или продать, например, те же гвозди какому-нибудь предприятию, в общем полная свобода действий за какой-то определенный срок. Правда имелся небольшой нюанс. Требовалось продать все предметы, одному покупателю, что было уже гораздо сложнее. Например, гвозди и микроскоп. Если первые требуются строительной компании, то зачем ей микроскопы? Вот в этом и состоял экзамен на зрелость. В конце месяца должны были подвести итоги и вынести вердикт о том, кто окажется лучшим среди всех. Причем распределением предметов, занимались сами слушатели. Правда с завязанными глазами, но как мне показалось, это ничуть не мешало им выбирать, то, что они хотели.

Честно говоря, впервые взглянув на то, что досталось мне я почувствовал некоторую насмешку, смешанную с тонкой издевкой. Действительно кому может понадобится комплект, состоящий из металлической слуховой трубки, предназначенный для слабо слышащих, плотницкого буравчика длиной 12 дюймов и приложенной ко всему этому грушей резиновой клизмы. Ладно бы еще по отдельности, но вместе?

Увидев мой озадаченный и обескураженный взгляд, председательствующий поднялся со своего места, позвонил в колокольчик. Дождавшись полной тишины в зале, он произнес:

— Впрочем, претендент может отказаться от испытания. Но в этом случае он теряет право на получение диплома нашей школы, и обязан тотчас покинуть это собрание.

Насмешливый взгляд брошенный на меня, явно указывал на то, что последние слова предназначались именно мне. И я решил принять вызов!

Сидя в отеле, я вертел перед собою выданные мне предметы, и пытался сообразить, что можно с ними сделать. Честно говоря, мне самому была интересна эта задача. И решить ее с наибольшей выгодой стало для меня делом чести. А то придумали экзамен. Наверняка, в итоге окажется, что претенденты, просто перепродали все полученные вещи друг-другу, и на этом успокоились. Уж чего проще, я тебе запонки с шурупами, а ты мне гвозди и микроскопы. В итоге отдал штучку баксов и тут же вернул ее и в итоге все остались довольны. Мне же ничего подобного не светило и потому нужно было утереть всем нос так, чтобы они почувствовали свою ущербность и не задирали свои носы, показывая их содержимое, и ссылаясь на состояние, заработанное их предками.

Прикидывая та и эдак, я прислонил к стене слуховую трубку, а другой конец приложил к уху. И в этот момент, кто-то находящийся за стеной в соседнем номере, довольно отчетливо произнес несколько фраз, которые дошли до меня в полном объеме сказанного. Я тут же глянул на буравчик и на всякий случай слегка сдвинув в сторону тумбочку, вполне свободно просверлил в стене довольно глубокое отверстие, все же решив не делать его сквозным, чтобы не иметь лишних проблем. Учитывая, что большинство современных домов в стране делаются из легких деревянных панелей, за исключением разумеется высоток, то просверлить в стене буравчиком сквозное отверстие не так уж и сложно. Осталось найти применение клизме, и я победил. Присев на корточки, я заглянул в просверленную мною дыру, и отшатнулся от нее, так как случайно выдохнув я поднял пыль, которая попала мне в глаза. Умывшись, и освободив глаза от пыли, я напрал в грушу воды и слегка побрызгав в отверстие заставил пыль осесть. Теперь, если бы отверстие было сквозным, можно было бы смело смотреть сквозь него.

Итак, с помощью бурава мы сверлим в стене сквозное отверстие, клизмой осаждаем возможную пыль, чтобы та не попала в глаза, а слуховая трубка позволит нам слышать все, что происходит за стеной.

После принятия решения я вновь занялся эпистолярным жанром. Точнее сказать сочинял текст рекламы, которую собирался разослать во все крупные издания страны. Единственным неудобством было то, что Гавайи пока не входили в состав США, это произойдет лишь в 1959 году, если я не ошибаюсь. Пока же это было Гавайское королевство, а Североамериканские Штаты держали здесь военно-морскую базу, ну и как бы арендовали земли для выращивания фруктов и овощей. Ну и несколько отелей соответственно, потому что зона считалась курортной. В одном из них именующимся «The Moana», я сейчас и находился.

После долгих правок, перечёркивания, порой комкания бумаги и новых попыток, написать нечто осмысленное у меня получилось следующее:

'Вы, очень любопытны и хотите знать, что говорят о вас друзья, и соседи? Хотите знать, что происходит за стенами вашего дома? Желаете убедиться в том, что ваш сын, действительно учит заданное в школе, а не читает очередной комикс, или занимается чем-то неподобающим?

Нет ничего проще. При современном развитии техники все это такие пустяки, о которых не стоит и упоминать! С помощью наших приспособлений, вы сможете увидеть все, что происходит за стеной, услышать любой разговор, который проходит за закрытыми дверями, и при всем при этом остаться незамеченным. Вы, думаете это дорого? Вы ошибаетесь пятнадцать долларов плюс стоимость пересылки, совсем небольшая сумма, для того, что знать все секреты, и то, что замышляют против вас соседи по дому.

К сожалению прибор, предлагаемый нами, пока не совершенен и поэтому, дает обзор только при толщине стены не более десяти дюймов. Но согласитесь, что и в этом случае большинство стен будет вам доступно.

P. S. Огромная просьба не заниматься подобными делами в тех штатах, где это запрещено законом. Фирма производитель приспособления в этом случае ответственности не несет.

Рассылка приспособления осуществляется с помощью почтовых отправлений наложенным платежом, по предварительному заказу. На указанный ниже адрес. Инструкция по использованию прибора прилагается'.

Инструкция, написанная следом, и предназначенная для будущих почтовых отправлений, содержала следующее:

1- Распаковать посылку.

2- Имеющимся буравом просверлить стену в том месте, где вы собираетесь осуществлять наблюдение.

3- После того, как стена окажется просверленной, с помощью воды налитой в резиновую грушу, слегка смочить отверстие, чтобы осела пыль и уберегла ваши глаза от засора.

4- Слуховую трубку приложить к стене так, чтобы ее широкая часть плотно прижималась к стене, а узкая свободно входило в ваше ухо.

5- Смотря сквозь просверленное отверстие, и слушая, через слуховой аппарат, вы услышите и увидите все, что пожелаете.

Примечание: Если по каким-то причинам разговор, происходящий в соседней комнате, окажется вам недоступен, значит вам либо следует обратиться к врачу — Отоларингологу, либо толщина стены, превышает десять дюймов. И в том и в другом случае, компания производитель ответственности не несет. Если, вы не увидите через отверстие того, что хотели бы видеть, следовательно нужно просверлить отверстие в другом месте.

Теперь, когда основное было сделано, нужно было убедиться, что меня не подведут с поставками. А то ведь, договора нет, следовательно, вот тебе образцы, а дальше поступай как сможешь извернуться. К счастью все оказалось иначе. Стоило мне обратиться в школу бизнеса, как у меня спросили, на какое количество изделий я рассчитываю.

Решив не загоняться уж слишком высоко, я ответил, что мне нужно по десять тысяч образцов, каждого предмета.

— Во всяком случае надеюсь, что на первый месяц работы, вряд ли потребуется больше.

На другом конце провода раздался какой-то шорох, затем треск похожий на падение трубки о стол, а через несколько мгновений, мне сообщили о том, что вопрос решается и мне перезвонят.

Через несколько минут, я только и успел, что сделать пару затяжек на прикуренной сигарете, вновь раздался телефонный звонок. Судя по голосу, это был именно председатель комиссии.

— Вы, уверены, что сможете продать такое количество изделий?

— Боюсь, что названная мною цифра слегка занижена.

— Что? Повторите последнее слово? Занижена?

— Именно. Вообще-то я рассчитываю на в три раза больший спрос, но думаю на первый месяц этого количества мне вполне должно хватить. Хотя если не хватит, думаю, что смогу предупредить вас об этом заранее. Скажем за три-четыре дня.

— Минуточку.

Услышал я после чего, на том конце провода раздались какие-то голоса, шорох и наконец я вновь услышал голос председателя.

— Хорошо. Но вы понимаете, что если ваша идея не сработает, то мы окажемся в убытке. Поэтому предлагаю следующее. Вы вносите авансовый платеж на сумму составляющую минимальную стоимость этих изделий по сегодняшним ценам. То есть эта сумма составляет семнадцать тысяч долларов. Поименно: Бурав −70 центов, резиновая груша — 20 центов: слуховой аппарат — один доллар. После чего, мы гарантируем поставку всего товара в течении суток. Вам надлежит приготовить для этого складское помещение площадью примерно в сто тридцать квадратных футов. Если хотите можно составить договор. Можете подойти прямо сейчас.

После того, как все было оформлено, подписан договор, и на склад отправлено распоряжение о выдаче товара, мистер Фокс улыбнулся и произнес сквозь свои пышные усы:

— Если вам удастся продать хотя бы половину из того, что вы заказали и оплатили, за указанную вами цену, я добавлю вам еще столько же из собственного кармана. Хотя боюсь вы просто останетесь в убытке.

Судя по его заявлению он просто не верил во все это.

Помещение нашлось довольно быстро. После внесения залога, туда перевезли несколько ящиков с товаром, а мне пришлось нанять двух парней, на временную работу, которые брали по одному предмету из каждого ящика и упаковывали их согласно моим требованиям прикладывая к ним инструкцию, которую мне размножили за смешную цену. Я же занимался тем, что засев на местном телеграфе, рассылал свою рекламу, по всем известным мне Американским изданиям.

Глава 17

Следующие три дня просто валялся на пляже. Как оказалось, правила купальных костюмов, с которыми я познакомился на судне, действуют и здесь. Люди пока еще не дошли до такого, чтобы открыто демонстрировать всем части своего тела. Все это считалось интимом и не подлежало открытости. Но при этом, никто совершенно не обращал внимания на местное население. И последнее одевалось так, как привыкло до нашествия американцев. Вот один из них и подсказал мне выход из положения. По его словам, выходило, что на острове достаточно много уединенных пляжей. А учитывая, что диких зверей здесь практически нет, за исключением разве что, кабанов или горных козлов, то и опасаться в общем-то некого. Разве что акул. Но последние, опасны только в море, поэтому далеко заплывать не следует. Акул, как мне сказали здесь действительно очень много. А так, берешь в прокате автомобиль, помощнее, все же с дорогами здесь пока слабовато, и следуешь вдоль берега. Как найдешь подходящее место, раздеваешься хоть догола и загораешь хоть до обугливания шкурки. Примерно этим я и занимался эти три дня. Правда, найденный в первый день пляж хоть и оказался безлюдным, но позагорать на нем меня хватило от силы на пару часов, а то и меньше. Просто не подумал о том, что мне захочется есть и пить. А вернувшись назад, уже не было желания ехать загорать вновь. Зато уже на следующий день, затарившись по полной, взяв с собой и еду и питье, и даже надувной матрац, как оказалось такие уже вполне себе выпускают, уехал ранним утром и вернулся только поздним вечером. Правда по возвращении пришлось вызывать врача, потому как тело, не привыкшее к здешнему солнцу, основательно обгорело. Впрочем, местные эскулапы специализировались в основном на солнечных ожогах, поэтому обработав меня мазью, и посоветовав пару дней поберечься, взяв с меня пятьдесят долларов, местный доктор удалился восвояси, лыбясь во всю пасть. На следующий день, я все же выбрался на пляж, но следуя советам доктора, постарался валяться в тени, изредка подставляя солнцу те участки тела, которые не успели еще обгореть.

А затем началась работа. Единственным неудобством стало то, что я находился на Гавайях, острове, с которым можно было связаться либо телеграфом, либо письмом. При этом письма шили около недели. Как раз отправляясь с очередным рейсом круизного судна, реже приходя телеграфом. Все же телеграфные отправления были гораздо дороже. Но даже при этих условиях, мне пришлось нанять еще пятерых человек, которые исполняя поступающие заказы, оформляли посылки по указанным адресам. А еще через несколько дней они уже просто не справлялись, потому что заказов было очень много. И мне пришлось снимать дополнительное помещение и нанимать еще людей, чтобы хоть как-то разгрузить нанятых ранее.

Еще больше удивился председатель комиссии, когда я потребовал еще поставок тех предметов, которыми меня снабдили для продажи. Удивленный до безобразия он воскликнул:

— Вы, что уже успели продать то, что вам поставили? Вы издеваетесь?

— Да. В смысле успел продать. На сегодняшний день отправлено пять тысяч посылок с этим товаром, а у меня на руках находятся заявки еще на сорок пять тысяч комплектов.

После того, как мистер Фокс просмотрел документы, задумчиво произнес.

— Сколько вы там говорили выйдет за месяц?

— Если считать только прибыль, что-то около полумиллиона долларов.

— Да уж. Честно говоря, я не рассчитывал на такое, но слово есть слово. Придется тряхнуть мошной.

— Как вариант, могу предложить оформить мой доход и обещанную вами премию, как благотворительный взнос в местную школу для детей погибших моряков. Ну или чего-то подобного. В конце концов здесь есть военная база Перл-Харбор, и уж они то точно не откажутся от подобного. Да и по налогам, насколько я знаю будет существенная скидка в будущем.

Мистер Фокс тут же бросил в мою сторону заинтересованный взгляд и сказал, что подумает над этим вопросом. Подобная благотворительность играла на руку нам обоим. Во-первых, снижала налоги на прибыль, примерно на сумму в два раза большую, чем было потрачено на благотворительность. Во-вторых, поднимало наш статус в среде военных. Государство хоть и заботилось о своих вооружённых силах, но денег как всегда не хватало. И если вооружение еще как-то поддерживалось в боевом состоянии, то на повседневные нужды, деньги выделялись по остаточному принципу, как, впрочем, и везде. И их как правило всегда было маловато.

О том, что в конкурсе победил именно я, не стоило и сомневаться. При объявлении результатов самый высокий показатель кроме моего оказался у двух студентов, которые как я и предполагал, продали друг другу предложенные им предметы за десять тысяч долларов. Другими словами, показали продажу, оставшись при своих. Третье место занял паренек, умудрившийся заработать полторы тысячи. После того, как объявили, что на первое место вышел именно я с суммой в шестьсот тысяч долларов, весь зал потребовал доказательств. Просто сумма была слишком велика, и никто не мог поверить, что это было вообще возможно. Я предоставил в качестве доказательства посылочный ящик, где лежали выданные мне приспособления. Показал квитанцию, выданную банком о зачислении указанной суммы на счет. Предоставил комиссии рекламную листовку, с тем текстом, что я когда-то сочинил. И инструкцию по использованию данных мне предметов. После того, как все было внимательно рассмотрено и доказательства были приняты. Один из мужчин, находящихся в зале вскочил со своего места и вскричал:

— Это, мошенничество! Я подам на вас в суд!

После того, как его слегка успокоили и усадили на место, выяснилось, что один из его отпрысков, тоже заказал комплект для подслушивания и подглядывания через рекламу в какой-то газете. Правда учитывая, что он указал домашний адрес, посылка отправилась именно туда, и о ее содержимом, заказчики пока еще не знали. Во всяком случае до того момента, как я показал ее всем присутствующим. Поэтому в первую очередь я спросил, в чем состоит мое мошенничество? Но увы, ничего связного от него добиться не удалось. Скорее он жалел о том, что его сын повелся на рекламу и отдал двадцать долларов. Именно столько стоила посылка с учетом доставки с Гавайев. В остальном же, никакого мошенничества видно не было. Бери буравчик, сверли отверстие и смотри сквозь него сколько хочешь. Слуховая трубка полностью обеспечивает слышимость, а клизма гарантирует что в твои глаза не попадет пыль. Что же касается цены увеличенной почти в сто раз, по сравнению с розничной ценой изделий, если их покупать по отдельности, то это всего лишь — Бизнес, и ничего личного. Можно подумать он сам отдает свои изделия за бесценок. А если так, сразу же возникает вопрос, как он смог скопить столько денег, чтобы отправиться всей семьей на Гавайи?

После того, как зал несколько успокоился, со своего места поднялся мистер Фокс.

— Честно говоря, я не верил в то, что этот комплект можно продать хотя бы по своей стоимости. Ладно буравчик и клизма. Они еще как-то востребованы и шатко и валко, но все же продаются, правда по гораздо более низкой цене. А те же слуховые трубки практически не нужны. Появились уже более совершенные аппараты, и потому это всего лишь мертвый груз, коим забиты склады. И поэтому пообещал мистеру Фридману, добавить к сумме его продаже ту же сумму из своих личных сбережений. При этом рассчитывая самое многое долларов на сто. Но он своими действиями поразил меня до глубины души. Вот, что значит нестандартный подход к бизнесу. В будущем, если мне понадобится консультант, постараюсь обратиться именно к нему. Исходя из полученных результатов, я бы вообще отказал мистерам Фрику и Сейджу, в зачете их результата. Они просто обменялись между собой полученными предметами объявив о взаиморасчете в десять тысяч долларов. Спрашивается, почему не сто миллионов? Или не хватило наглости пустить пыль в глаза? Но сейчас я хочу сказать о другом. Я обещал мистеру Фридману ту сумму, которую он получит от результатов своей деятельности. Вот она.

Мистер Фокс при всем зале достал из кармана чековую книжку, выписал чек на сумму шестьсот тысяч долларов и передал его мне, сидящему в этот момент на пером ряду зала. По мере того, как чек двигался в мою сторону, многие успели удостовериться, что там действительно указана объявленная сумма и потому зал затих, ожидая что будет дальше.

Встав сосвоего места, и поднявшись к микрофону, возле которого все так же находился мистер Фокс, я поблагодарил все присутствующих, за оказанную мне честь и мистера Фокса, за его помощь в моих начинаниях. Затем обратившись к сидящим в зале представителям Военно-Морского Флота США, приглашенных на это собрание объявил:

— По взаимному с мистером Фоксом согласию, переданный мне чек, на сумму в шестьсот тысяч долларов, а также точно такой же, но от моего имени, — после этого я достав свою чековую книжку и заполнив чек показал его стоящему рядом председателю, после чего продолжил. — Передаются на нужды детей семей моряков служащих на острове Оаху, а также на улучшение жилищных условий наших защитников проходящих службу на Военно-Морской базе Перл-Харбор. Дождавшись поднявшегося к нам адмирала Джеймса Ричардсона, который в данный момент являлся командующим объединенной группировкой базы, передал ему оба чека, на общую сумму в миллион двести тысяч долларов. Приняв чеки, генерал поблагодарил присутствующих и пообещал приложить все силы на то, чтобы переданные ему средства улучшили положение семей военнослужащих, расквартированных на острове. И сказал, что обязательно пригласит меня и мистера Фокса на открытие первого же объекта, возведенного на эти средства.

Ввиду того, что новую рекламу я не рассылал, вскоре спрос на «мои устройства для подглядывания» постепенно иссяк. В общей сложности я заработал на этом около семисот тысяч. Естественно учитывая все сопутствующие этому расходы, на аренду помещений, наём работников, оплату их труда и отправлени почтовых переводов. Шестьсот тысяч отправил в качестве благотворительности, сто тысяч долларов осталось у меня. Видимо кому-то все-таки не понравились мои действия, и потому мой адвокат получил несколько повесток приглашающих меня для судебного разбирательства. Хотя стоило моему поверенному предоставить суду все документы, касающиеся этого дела, как все обвинения были сняты. После того как судья отсмеялся, он лишь спросил, будем ли мы подавать встречные иски, на что адвокат ответил отказом. И на этом все и завершилось. Я провел на острове еще около месяца. Почти ежедневно садясь в прокатный кабриолет Packard Super Eight 1937 года отправлялся колесить по бесконечным серпантинам горных склонов, либо находил какую-то уединённую лагуну и предавался ничегонеделанию, просто валяясь на прогретом солнце песке.

(Кабриолет Packard Super Eight 1937 года)

Всё продолжалось бы так и дальше, но есть что-то такое в моем характере, не позволяющее долго сидеть без дела. Вроде бы все есть. Дом, усадьба, денег хватит на всю жизнь и еще останется детям, а возможно и внукам, если конечно дети не растранжирят накопления, но все равно чего-то не хватало. И потому уже что-то начинало зудеть, заставляя меня бросить отдых и найти себе какое-то занятие по душе. Вот только почему-то все мои начинания, проходили по грани закона. Может во мне имелась какая-то авантюрная жилка, заставляющая идти на риск из-за чего моя кровь вскипала, и заставляла придумывать меня какие-то новые действия. Однажды мне даже подумалось о том, что хорошо было бы познакомиться с Остапом Бендером, жаль, что он всего лишь литературный герой. Наверняка, мы бы нашли способ замутить что-то захватывающее и прибыльное. Пока же приходится измышлять что-то самому. В голове конечно крутятся «нехорошие» мысли, но повторяться что-то не хочется, а ничего нового под руку, пока не подворачивается.

(Гонолулу в начале 20 века. Верхний комплекс зданий — отель Моана, в котором остановился главный герой. Вдали виднеется кратер Алмазная голова или форт Ругер)

Все, когда-то начинает надоедать. Вот и сейчас, чествую, что еще пара дней и я просто взвою от скуки. Узнав в администрации, когда прибывает очередное судно, заказал себе в нем каюту, и решил посетить пару мест, до куда еще не дотянулся за время своего здесь пребывания. И первым из них оказалась Алмазная голова. Хотя сия достопримечательность лежит буквально в двух шагал от места где я живу, и каждое утро мозолит глаза своими гребнями кратера, я до нее пока так и не добрался. Вообще-то именно сейчас это место называется форт Ругер, в честь какого-то генерала, и пускают туда не слишком охотно, но с другой стороны учитывая мой недавний взнос, двери в этот форт для меня открылись достаточно свободно. Более того, в качестве сопровождающего был предоставлен какой-то бравый сержант, охотно рассказавший мне историю этого места и даже показавший некоторые достопримечательности, которых оказалось всего две. Первой был огромный, размером с кулак блестящий прозрачный камень, чуть желтоватого оттенка ослепительно играющий в лучах солнца. Когда я удивленно воззрился на своего сопровождающего, он с улыбкой пояснил мне именно этот камень, вернее один из таких, и послужил для того, чтобы кратер и назвали Алмазной головой — Даймонд-Хед. Лет примерно двести назад, когда форт только обустраивался один из моряков случайно споткнулся о такой камень. Решив, что он набрел на месторождение алмазов, набрал себе целый мешок, но увы это были не алмазы, а всего лишь известковый шпат, одна из его разновидностей. Который разумеется несколько дороже обычного булыжника, но все же не считается драгоценностью. Увидев с каким интересом, я рассматриваю камень, сержант произнес:

— Можете оставить его себе, сэр, в память о посещении форта.

Тогда я еще не думал, о том, может мне пригодиться, или нет, но решил, пусть лежит, будет, что вспомнить.

Второй достопримечательностью оказалась обзорная площадка, расположенная на самой высокой точке гребня кратера. Вид с нее, действительно оказался изумительным. Гонолулу лежал как на ладони, и с помощью бинокля, любезно предоставленного мне я мог рассмотреть каждую улочку этого чудесного городка. Когда-то в будущем я точно так же разглядывал фотографии, сделанные с этого самого места. Город к тому времени уже был застроен высотными зданиями, большей частью отелями, и скажу честно сегодняшний вид нравился мне значительно больше, чем то, что можно будет увидеть лет через тридцать-сорок. Очень хотелось все это запомнить, чтобы после сравнить разницу, а может и рассказать об этом своим детям. Тем более, что я точно знал о том, что вскоре на месте этого форта будет проходить очередной туристический маршрут. Всего каких-то десять лет и даже меньше этого. Вот только это будет уже совсем не тот Гонолулу, и совсем другой Оаху — орешек, лежащий посередине океана.

Распрощавшись со своим помощником, и незаметно сунув ему в руку пятьдесят долларов, за интересную экскурсию, я сел в свой автомобиль, и решил напоследок прокатиться вокруг острова. Приключение обещало быть достаточно интересным, особенно учитывая то, что асфальтированные дороги встречались только в некоторых городках острова. И поэтому, хотя периметр составлял всего триста шестьдесят шесть километров, для того чтобы проехать их придется затратить пару дней. Ведь я же не собираюсь устраивать гонки на выживание.

Вначале пришлось заехать в отель, чтобы пообедать и предупредить о моем отсутствии на пару дней. Так-то, этого не требовалось, но с другой стороны, если не предупредить, то и не будут искать если задержусь. А учитывая, что на острове сейчас живет не так уж много народу, то и помощи ждать будет неоткуда, если вдруг произойдет, например, та же авария.

Сам не хочу, но тем не менее бывает все. Да и припасы в дорогу тоже не помешают. Все же учитывая, что посёлки встречаются не часто, и не в каждом из них открыт ресторан, то запас необходим, да и с бензином тоже не все благополучно. Здесь на юге еще терпимо, а севернее уже гораздо хуже конь, жрет его как не в себя. А что вы хотели? Восемь цилиндров сто шестьдесят кобыл под капотом. О скорости даже не говорю. Негде здесь разогнаться, чтобы ощутить все это на себе. Впрочем, машинка мне понравилась и думаю возьму себе нечто подобное, когда попаду на материк.

Ехать решил, вначале на восток до маяка Макапупу, затем налево в вверх на север до Лаи, довольно большой городок, в трех милях от северной оконечности острова. Насколько знаю, там все относительно цивилизовано. Во всяком случае есть парочка отелей попроще, кафешки, ресторанчики, пляж, и самое главное заправка. Всего до туда около шестидесяти миль, но на карте, которую я приобрел указаны всего лишь три отрезка дороги Самый длинный из которых около двадцати мили и еще два в семь и двенадцать. То есть, как меня предупредили. Дорога есть, но она скорее является направлением. По ней разумеется время от времени ездят, но на большой трафик надеяться не стоит. Заблудиться конечно не грозит, если разумеется не съезжать с нее, но и особых удобств ждать тоже не стоит. Зато по северному побережью можно прокатиться с ветерком. Асфальта нет разумеется и там, но зато дорога обозначена на все двадцать семь миль до самой Макулеи. А вот дальше придется выбирать. Дороги, как таковой просто не существует. И на сколько я знаю ее не будет и в будущем. То есть добраться туда возможно либо пешим маршрутом, либо огибая горную гряду через центральную область острова. Поэтому скорее всего придется либо возвращаться обратно, либо спуститься на юг через центр острова. Места там довольно обжитые и дороги вполне приличные. В общем, как оказалось, кругосветное путешествие по побережью острова пока невозможно. В будущем, когда появится, что-то более проходимое возможно, но уж точно не сейчас.

Впрочем, с меня достаточно и такого. И потому набрав с собой продуктов и заправившись под пробку, взяв дополнительно пару пяти галлонных канистр в багажник, я выехал на прощальный тур по острову.

Глава 18

Хоть мне и говорили, что заблудиться, если не съезжать с дороги невозможно, но я все же умудрился это совершить. Просто в какой-то момент я встал перед развилкой, выбирая куда мне направиться и выбрал более наезженную дорогу, решив, что так будет правильнее. Оказалось, правильнее было иначе, а я после получаса езды уперся в чью-то плантацию, и дорога на этом закончилась. А самое интересное состояло в том, что хотя передо мной и простирались бесконечные ряды ананасов, ни единой живой души, я так и не увидел. Да и сорванный ананас оказался незрелым. Пришлось возвращаться обратно. Больше подобных приключений не было и до Лаи, я домчал довольно быстро. Точнее быстро в том смысле, что дальше действительно не было ни единого возможного поворота, а так ехал в свое удовольствие, если замечал что-то интересное, останавливался любовался видами и ехал дальше. Честно говоря, в какой-то момент пожалел о том, что не купил себе фотоаппарат. Было бы очень неплохо пофотографировать то что встречалось на моем пути. Тем более уж с лейкой бы я наверняка справился. Когда-то году так в 1974, мне на день рождения подарили фотоаппарат «Весна» простенький до невозможности, но тем не менее позволивший снимать неплохие фотографии. До конца школы я им вполне успешно пользовался. Не думаю, что, сегодняшние аппараты сложнее.

Лаи оказался обычным захолустным городишкой. Правда на въезде в него обнаружился довольно большой плакат расхваливающий местный «Paradise hotel» — оказавшийся слегка перекошенным домиком, покрытым сухими пальмовыми листьями, где восседала огромная тетка похоже местной национальности, которая предлагала в качестве номеров с десяток бунгало, поставленных у самой кромки прибоя. Все бы ничего, только вот огромные тучи мух, обитающих буквально на каждом шагу, убивали напрочь желание поселяться здесь хотя бы на одну ночь. А причиной этого райского мушиного отеля были кучи мусора, лежащие неподалеку. Может я просто слишком привередлив, и за доллар в сутки ночлег в подобном отеле нормальная цена, я плачу за свой номер пятьдесят, но что-то мне такой сервис совсем не по нутру. Хотя судя по бродящим по пляжу, и сидящим в небольшом кафе людям, отель не оставался совсем уж пустым. Вполне возможно, если как-то организовать доставку людей сюда, кто-то и позарится даже на такой сервис. В конце концов, море и солнце одинаковы для всех, а мух можно и потерпеть.

В кафетерий, расположенный неподалеку, не стал и заглядывать, и так было понятно, что мухи, слетевшиеся сюда со всей округи, столовались именно там, поэтому заметив на выезде из городка автозаправочную колонку, я подзаправился и двинулся дальше. О том, чтобы поискать здесь каких-то достопримечательностей, я даже не подумал.

Примерно на полпути до Макулеи, заметил сквозь просвет растущих деревьев удивительно красивое место. Несколько огромных камней возлежали на небольшом островке из ослепительно белого песка, а возле них притулились три пальмы, растущие, как мне показалось из одного корня, а прямо под ними выбивалась крохотная полянка изумрудной травы. Все это чуда, прямио приказывало мне остановиться и рассмотреть все это поближе. Как оказалось, это не остров, а небольшая лагуна, а нагромождению камней и пальмам ведет узенькая песчаная дорожка. Ехать по ней было достаточно боязно, уже однажды застревал на пляже, благо, что недалеко от цивилизации, и меня достаточно быстро освободили из плена. Здесь же, когда да ближайшего поселка миль пять и то не факт, что там найдется что-то вроде трактора, поэтому лезть на пляж вместе с машиной было идиотизмом. Но место было красивым, и потому оставив автомобиль среди деревьев решил прогуляться пешком. Погода стояла хорошая, никого посторонних не наблюдалось, поэтому раздевшись до трусов пошел босиком. Ведь это же так приятно идти по нагретому солнцем белоснежному песку. Как оказалось, место признано прекрасным не только мною. Правда тот, или вернее те, кто занял его раньше, решили устроить здесь большой сабантуй, ну или день разврата с неумеренным потреблением горячительных напитков.

Об этом говорили разбросанные по всему берегу вещи в таком живописном беспорядке, что казалось их просто сбрасывали куда попало, раздеваясь прямо на ходу. Ближе к валунам обнаружились лежащие друг на друге два мотоцикла со значком «Harley-Davidson» на боковой стенке бензобака. Один из них был красного, а второй черного цвета. У красного было изрядно помято заднее крыло, а у черного бак. Причем, черный оказался внизу и от него изрядно пованивало бензином, толи соскочил шланг, толи что-то еще. Рядом с мотоциклами стояли две корзины с продуктами, в которых большей частью находились бутылки с каким-то напитком похожим на вино. В качестве закусок предлагались чипсы в бумажных пакетах, один из которых оказался разорванным и его содержимое вывалилось наружу, и нарезка с какой-то колбасой уже слегка подпортившейся, все же температура здесь редко опускается ниже 25−30*С, и заметно пованивающей. Пройдя чуть дальше и обогнув очередной валун увидел «замечательную» картину, описывающую во всех красках, что здесь могло происходить до моего приезда. Юноша и девушка возрастом, пожалуй, приближающимся к моему, но все же лет на пять младше мирно спали в обнимку на самом солнцепеке, в костюмах Адама и Евы. Похоже находились он в таком положении довольно давно, потому как, во-первых, вокруг них лежало по мебньшей мере три бутылки с крепленым, судя по этикеткам местным вином, а во-вторых, их тела уже находились на стадии довольно сильных ожогов от палящего солнца. Но судя по их довольным лицам, последнее их ничуть не огорчало.

Решив, что я здесь буду точно лишним, тихонько сделав пару шагов назад пошел в сторону своего автомобиля, надеясь, что меня не заметят. Уже отойдя на шаги десять случайно подцепил ногой песок и вывернул из-под него и подбросил в воздух довольно тяжелый бумажный пакет смятый в нечто похожее на шар, и сам того не осознавая забрал его с собой, играя им как мячом, по пути к своему автомобилю. Последним стал сильный удар ногой по шару, отчего тот залетел в открытый салон автомобиля, а я, как-то не обратил на это внимания.

Вернувшись к своему автомобилю, достал из корзины бутылку с водой, и сделав несколько глотков, завел свой кабриолет. После стараясь сильно не газовать, осторожно выбрался на дорогу, и стараясь не привлекать к себе внимания спящей молодежи. Честно говоря, мне было даже чуточку завидно. Некоторое время я бездумно летел по дороге, выжимая из своей машины, все, на что она была способна. Сам же в это время вспоминал увиденную картину на берегу.

Позже, чуть успокоившись, решил, что стоит перекусить, и лучше сделать это в тени под пальмами на кромке прибоя. Выбрав место по приличнее, съехал к берегу, и уже потянулся за едой, как обнаружил тот бумажный шар заброшенный мною в салон и сейчас валялся возле пассажирского кресла. Я честно говоря совершенно забыл о нем и сейчас некоторое время разглядывал его и не мог понять откуда он здесь появился, пока не вспомнил о том, как сам подбросив его подъемом ноги не запулил его в салон автомобиля.

Мне тут же стало интересно, что находится в этом бумажном пакете, я взявшись за его дно просто вывалил его содержимое на траву, на которой сидел. Увиденное там меня поразило до глубины души. Вот уж никогда не думал, что буду выступать в роли грабителя. Впрочем, учитывая тот факт, что пакет был присыпан песком, грабителем меня вряд ли можно было назвать. Скорее удачливым кладоискателем. Тем более, что его содержимое прямо указывало на то, что это было своего рода кладом. Из пакета вывалился довольно пухлый мужской бумажник и ридикюль — маленькая кожаная сумочка с металлической защелкой сверху.

Вначале я взялся именно за бумажник. Открыв его, увидел, чековую книжку от банка «Citigroup Inc» и несколько дорожных чеков «Американ Экспресс». Совершенно для меня бесполезных, хотя, судя по сумме набиралось около пятисот долларов. Дело в том, что чеки, как бы именные. При их получении тебе предлагают поставить свою подпись непосредственно на дорожном чеке. И чтобы получить с них указанную сумму, нужно предъявить паспорт, а затем поставить свою подпись в книгу учета. При этом банковский клерк сравнивает все три подписи. То есть в поданном паспорте, и на чеке с той, которую ты только что оставил в книге. И при малейшем подозрении может отказать. Опять же фото в паспорте, который тоже оказался в бумажнике и правах, совсем не походил на мою физиономию. Да и подписи в паспорте и дорожных чеках были весьма заковыристыми. Хотя если потренироваться я разумеется мог бы их повторить. Вот только связываться с фамилией Дьюк, мне почему-то совсем не хотелось. Хотя…

Я заглянул в другое отделение бумажника где обнаружил несколько пятидесятидолларовых банкнот и семейную фотографию, где был изображен сам Ричард, стоящий возле автомобиля, рядом с каким-то мужчиной. И судя по всему, если сравнивать фотографию с высотой автомобиля, мы с ним были почти одного роста. В этот момент я вспомнил этого парня. Он и кстати его подружка, тоже находились среди слушателей школы бизнеса в Гонолулу. Правда исчезли они из поля зрения сразу же после подведения итогов. И я точно помню его презрительную улыбочку, брошенную в мою сторону, когда распределялись предметы для конкурса лучших продаж, и как мне кажется груша клизмы, попала в перечень предметов, доставшихся мне, именно благодаря ему. Я еще раз взглянул на оставшийся от него паспорт, чековую книжку, банковские билеты и улыбнувшись, решительно положил все это в сторону, разве что избавившись сразу от бумажника и дорожных чеков. Получить с них деньги все равно не удастся, а вызывать подозрение пытаясь что-то с них поиметь не хотелось. Но с другой стороны воспользоваться его паспортом, правами и чековой книжкой было вполне реально. Конечно сумма указанная в чековой книжке была смехотворной, для сегодняшнего дня, но тем не менее пять тысяч тоже не валялись на дороге. Хотя и особого желания связываться со всем этим не было.

Женский ридикюль тоже не оставил меня равнодушным. В нем оказались неплохие сережки с камушками, переливающимися в лучах солнца, и пара колечек. Все это вполне можно было продать, или просто подарить какой-нибудь девочке. Кроме того, здесь так же имелись права и довольно приличная стопка купюр разного достоинства от одного до двадцати долларов.

После долгого раздумья, я решил не связываться со всем этим. Денег хватало и так, а рисковать из-за каких-то пяти тысяч долларов и дешевой бижутерии совсем не хотелось. Поэтому, сделал проще. Так как бумажник был уже выброшен, переложил в женский ридикюль все документы, дорожные чеки, чековую книжку и всю найденную наличность. А сам ридикюль, решил если будет такая возможность оставить в одном из кафе, мимо которых буду проезжать. Если нашедший все это окажется достаточно умным человеком, вполне сможет поживиться выписав и полив по чеку приличную сумму. Нет, значит такова его судьба. Жизнь порой подкидывает нам неплохие шансы, вот только воспользоваться ими может далеко не каждый. Но дать такой шанс мне все же хочется.

После находки, продолжать поездку почему-то не захотелось. Доехав до перекрестка свернул налево и через центральную и довольно обжитую часть острова вернулся обратно в отель. Ридикюль был уронен мною в цветочную клумбу находящуюся у входа в какой-то местный бар. До прибытия парохода оставалось еще около двух дней, и я уже начал было собираться в плавание, но предложение генерала Джеймса Ричардсона, заставило меня изменить планы. Как бы это не было страшновато, я все же согласился составить ему компанию и первого июля 1940 года, с военного аэродрома что расположен на острове Форда, в центре Жемчужной Гавани, мы вылетели в Лос-Анжелес. Как уверял меня мистер Ричардсон, это совершенно безопасно и гораздо быстрее, чем проделать этот путь на пароходе. К тому же самолет военный и, следовательно, им управляют настоящие воздушные асы, а не какие-то там гражданские пилоты. О том, что быстрее я понимал и сам. Но вот на счет безопасности был в больших сомнениях, чем сильно удивил генерала. Правда его удивление стало еще большим, когда он узнал о том, что мои страхи держатся на вполне реальном событии, и что я был на том самом дирижабле «Гинденбург» что сгорел при посадке в Нью-Йорке. После чего мне пришлось долго пересказывать как все это произошло, где я был на момент аварии, и насколько пострадал из-за неё. Конечно вспоминать все это было не слишком приятно, но зато сильно скоротало время в полете. Мой рассказ фактически был закончен в тот момент, когда наш самолет заходил на посадку в аэропорту Лос-Анжелеса. Здесь я распрощался с мистером Ричардсоном, отправившись в один из отелей, а он по своим делам. Но время было действительно сильно сэкономлено. И потому, в тот же день, успев немного передохнуть, я смог вновь занять место в одном из самолетов, вылетающих в Нью-Йорк. И фактически за сутки покрыл расстояние, на которое по пути на Гавайи, затратил почти три недели.

Дома, практически ничего не изменилось. После смерти фрау Фридман, и моего отъезда дом стоял пустым. За ним разумеется присматривали, все же при доме имелась горничная и садовник, но тем не менее он казался заброшенным. В комнате матушки хоть и навели относительный порядок, но все равно виднелись следы ее подружек. В комнате разумеется было чисто, но стоило мне туда войти, в памяти сразу же возникало воспоминание о том, что здесь произошло после смерти приемной матери. И все это давило с такой силой, что буквально убивало меня. В конце концов я не выдержал и решил, все сломать. Конечно вместе со сломом это в какой-то степени убивало память, но я решил, что так будет лучше для всех.

Уже на следующий день в мою усадьбу приехали сразу два фотографа. Заданием для них стало заснять буквально все. Каждую комнату, дом со всех ракурсов, пляж, остальные постройки. Все, до чего только дотянутся их взоры, и желательно, чтобы все фотографии были в цвете. Сейчас уже появилась такая возможность, правда подобные снимки стоили чуть ли не вчетверо дороже обычных. Но мне было на это плевать, главное, чтобы были фотографии, из которых я собирался сделать большой альбом, добавив к ним все уже имеющиеся кадры, запечатлевшие матушку и меня вместе с нею. Что ни говори, а она сделала для меня очень многое.

После того, как фотографы завершили съемку, я нашел хорошего архитектора и заказал у него проект небольшого отеля, номеров на пятьдесят. При этом мне хотелось не только построить новое здание, но и в какой-то степени сохранить облик старого. Того, который сейчас был построен на этой земле. Кроме того, перед отелем обязательно должен находиться бассейн, разбит сад, проложены дорожки к морю. Обязательна должна быть автомобильная стоянка, а у берега небольшая пристань для катеров и прогулочных лодок. В самом отеле, должен быть запланирован ресторан и бар. Раз уж у меня есть земля, у морского побережья, тем более во вполне благоприятной зоне по климату, почему бы не сотворить что-то, что будет приносить доход. Пусть небольшой, но стабильный.

После просмотра нескольких проектов, предложенных архитектором я остановился на одном из них, к которому по обоюдному мнению, было легко добавить несколько дополнительных деталей, чтобы само здание чем-то напоминало старый дом. Сам отель в отличии от старой постройки должен был иметь четыре этажа вместо двух, и располагаться ближе к проезжей части, чтобы оставалось больше место на парк и все остальное, что было задумано. Кроме того, всю усадьбу планировалось огородить забором из кирпича и кованного ажурного металла, чтобы получился законченный образ семейного отеля, создающего впечатление основательности, надежности, и вместе с тем некоторого изящества. После того, как проект был принят и утвержден в городском отделе. Как оказалось, без этого тоже невозможно обойтись, я вновь обратился к главе нашей национальной общины. Показав ему проект и узнав, есть ли у нас какая-то компания, занимающаяся строительством. Все же зная немецкую пунктуальность и педантичность, нанять на строительство своих было бы куда надежнее, чем людей со стороны. Опять же как говорится: — «Заботясь о своем обществе, мы заботимся о себе». Подобная компания конечно же нашлась. И даже несмотря на то, что кризис закончился и заказы появились, мне пошли навстречу, и мы подписали договор о сносе старых построек и строительстве новых. Кухарка с дворником отправились во временный отпуск, а строители начали свои работы. Я же, чтобы не мешать им, передал документы своему адвокату и выдал дополнительную доверенность главе нашего сообщества, который с радостью согласился осуществлять контроль над строительством.

Сам же решил прогуляться в Канаду. Уж очень хотелось посмотреть на тамошние березки. Как в стихотворении: «… Меж берез дожди косые. Так похоже на Россию, только все же не Россия…». Не то чтобы замучила ностальгия, а просто до одури надоела жара. Все же, что ни говори, а в Нью-Йорке тоже жарковато. К тому вспомнились фильмы советских времен с Гойко Митичем. Главным советским индейцем. А я сейчас нахожусь буквально в двух шагах от Великих Озер. Вот и захотелось пройтись по берегу Онтарио, а может и какого другого озера. Пожить в лесном домике и поудить рыбу. И просто отдохнуть от всего.

Глава 19

Двухдверный туристический Packard One-Twenty 1940 года выпуска, вез меня по американским дорогам в сторону канадской границы. Купленный буквально перед отъездом за 1856 долларов, он оправдывал себя до последнего цента всем своим содержимым. И удобством управления, и роскошной отделкой и даже мощным стапятидесятисильным двигателем, позволяющим развить скорость до ста миль в час. И дороги, и самое главное кошелек, вполне позволяли это. Кошелек был упомянут потому, что штрафы за нарушение скорости зависели не от того, кто тебя поймал с этим нарушением, а от настроения мирового судьи. Здесь нет ПДД — правил, здесь есть Закон о дорожном движении. В чем разница? Все просто, здесь не сунешь гаишнику взятку. За попытку подкупа тебе тут же оденут наручники, и ты загремишь очень надолго. А штрафы за нарушение правил, или превышение скорости выносит мировой судья. Если он решит, что дорога была свободна, и ты не создавал никакой опасности для окружающих то вполне возможно отделаешься легким испугом. При этом совсем не важно, располагалась эта дорога в центре Нью-Йорка, или за городом где можно встретить одну встречную машину за год. Как он решит, так и будет. Поэтому нарушая закон, в первую очередь загляни в бумажник, хватит ли тебе денег, чтобы расплатиться? Впрочем, я не особенно злоупотреблял подобными выходками. Лишь однажды разогнавшись до предела, и почувствовав всю мощь своего новенького автомобиля, дальше следовал установленным правилам. Ведь в конце концов, я вполне добропорядочный гражданин США, не нарушающий никаких законов и живущий в свое удовольствие. А почему бы и нет? Конечно, из-за уплаченных в этом году налогов я слегка обеднел, и стою уже не пятьдесят, а всего лишь чуть больше тридцати миллионов, но думаю даже этой цифры мне хватит надолго. Тем более, если к следующему году, я не найду себе большого дохода, с меня снимут самый минимум. Проценты хоть и дают некоторую прибавку к капиталам, но до определенной суммы, налоги не такие уж и большие. Впрочем, о доходах можно подумать и чуть позже. В голове брезжит коя-какая идея в связи с некоей выставкой, которая должна будет состояться в Торонто примерно в августе этого года, но до нее пока еще далеко, и поэтому я пока не особенно задумываюсь о деталях, но тем не менее двигаюсь именно в том направлении. До августа еще целое лето и поэтому можно особенно не торопиться.

Вам интересно, что именно я задумал? Да все просто, я решил поиграть в Фантомаса. А почему бы и нет. Все началось с того, что на одном из книжных развалов я заметил брошюрку с надписью: «Фантомас». Как оказалось, это целая серия книг о неуловимом международном преступнике, написанная французами Марселем Алленом и Пьером Сувестром. Первая вышла тридцать лет назад, и тут же была переведена на английский. Более того уже к 1913 году было выпущено тридцать две истории об этом персонаже, а после смерти соавтора Марсель Аллен успел выпустить еще восемь книг. Но и это оказалось еще не финалом. Уже к 1914 году было снято пять немых фильмов по книгам этих авторов, в 1920 году был выпущен даже мини-сериал здесь в США. А совсем недавно в 1937 году, по одной из книг серии был снят фильм в Бельгии. Так что к сегодняшнему дню имя этого героя хотя и слегка утихло, но все же было широко известно. Я же собирался поиграть в более позднюю версию. Ту что вышла в шестидесятых с непревзойденным Луи де Фюнесом, в роли комиссара Жюва. Правда не знаю, есть ли в оригинальном тексте подобное ограбление, но надеюсь, что нет и потому все пройдет гладко. Разумеется, я не собираюсь прыгать по крышам, взбираться на стрелу крана и улетать на вертолете. Тем более, что их фактически пока и нет. Точнее сказать, Сикорский вроде-бы поднялся на вертолете в 1939 году, но до промышленного их производства было еще далеко. Поэтому нужно было изобретать нечто иное. Кроме того, была еще одна проблема. Показанный в фильме момент, когда Фантомас, с помощью баллона и какого-то газа усыпляет находящихся в комнате людей оказалась чистой фантастикой. Еще находясь в будущем, я как-то интересовался этим вопросом. И оказалось, что подобных газов в природе не существует. Точнее сказать, возможно они и есть, вот только их нет в открытом доступе. Сын, в свое время, назвал мне некую смесь, которая возможно подошла бы для этого дела. Но проблема в том, что любое из этих двух веществ, было синтезировано в пятидесятых годах. И соответственно сейчас, ничего подобного не имеется. Или опять же повторюсь. Не имеется в открытом доступе. Разумеется, можно придумать нечто ядовитое, но убивать ради того, чтобы завладеть драгоценностями, это не по мне. Я по большому счету в них не нуждаюсь, а планирую это дело чисто из-за авантюрности своего характера. К тому же хочется завершить процесс накопления чем-то ярким и запоминающимся. Своего рода — Бенефис. Тем более, что прекрасно понимаю тот факт, что воспользоваться этими драгоценностями, если, или вернее, когда они окажутся у меня, я не смогу очень долго. Если не сказать большего. Даже если я захочу их продать, это смогу сбыть их только за половину цены, и не факт, что это действительно получится. Поэтому все это чисто — Прощальная Гастроль, и ничего более.

Отель Омни Кинг Эдвард открылся в 1903 году. Восьмиэтажное здание предлагало около трехсот одно-двухкомнатных номеров. В 1922 году к востоку от первоначальной восьмиэтажной постройки была пристроена 18-этажная башня с пятьюстами тридцатью дополнительными комнатами. На двух верхних этажах башни находился Хрустальный бальный зал, который сейчас является самым модным в городе. Именно там седьмого августа 1940 года будет проведена Международная Выставка Ювелирного Искусства. Воистину, кому война, а кому развлечения.

Я снял шестикомнатный номер на семнадцатом этаже башни. Причем снял его за две недели до открытия выставки и оплатил его аренду на весь месяц. Да получилось достаточно дорого, но зато никаких претензий, касающихся моего присутствия. К тому же пригласительный билет на посещение выставки достался мне совершенно бесплатно. И дело далеко не в том, что я сэкономил на стоимости билета, заплатив почти три тысячи долларов, за отель. Просто уже сейчас, найти пригласительный билет на это мероприятие, оказалось довольно сложно. А так, он мне достался в качестве презента. К тому же я еще и делано удивился тому, что здесь будет проходить выставка. Показав тем самым свое безразличие к ней. Тем более, что до открытия ее, я большую часть своего времени проводил вне отеля, возвращаясь туда только поздно вечером, и то далеко не каждый день. В общем создавал впечатление, молодого эксцентричного миллионера, кем собственно и являлся.

Чем хороши были мои апартаменты, так это тем, что возле них, сквозь все восемнадцать этажей проходила дополнительная шахта лифта, находящаяся непосредственно у дверей моего роскошного номера. Подобные номера имелись почти на всех этажах этой башни, и пользоваться ими могли клиенты занимающие подобные моему номера. Самым же интересным было то, что этот лифт мог подниматься до восемнадцатого этажа, попадая непосредственно в Хрустальный зал. Для остальных посетителей, лифты доходили только до семнадцатого этажа, и последний подъем приходилось преодолевать по лестнице. Правда перед вселением, меня предупредили, что в день выставки, лифт будет работать только до полудня. После чего будет спущен на нулевой этаж и опечатан. Все это делалось из соображений безопасности, и было вполне разумным.

Мне же предстояло, как и всем остальным посетителям подняться по лестнице чтобы принять участие в просмотре коллекции.

Как оказалось, обычный лифт все же имел возможность подниматься до восемнадцатого этажа и даже выше, выходя на технический этаж. Правда для того, чтобы это осуществить нужно было нажимать сразу две кнопки. Разговор о подобной возможности, я случайно услышал от работников отеля. Оказывается, это было предусмотрено для обслуживания лифтов и технического хозяйства расположенного на крыше здания. Для этого нужно было всего лишь одновременно нажать кнопки шестнадцать и три, в этом случае лифт влетал на крышу. Правда для этого были задействованы только два лифта из семи, в чем я убедился уже самостоятельно. Но благо время у меня было.

Технический этаж состоял из трех больших строений, два из которых обслуживали все девять лифтовых шахт включая и ту, что находилась возле моих комнат, а оставшаяся служила в качестве мастерской. Здесь находились инструменты, некоторые приспособления и станки для возможного ремонта и кое-какие запасные части. В общем обычное слесарно-электрическое хозяйство. Кроме того, отсюда, как оказалось можно было вполне себе безопасно спуститься по многочисленным лестницам хоть до нулевого этажа, внутри самого здания, и скорее всего все это служило в качестве резервного пути эвакуации на случай пожара, а заодно и являлось своего рода естественной вытяжкой. Причем благодаря этому, как мне показалось не нужно было никаких сверхмощных насосов или вентиляторов, чтобы обеспечить ток воздуха по жилым комнатам.

Нужные мне комнаты, в которых скорее всего будет организованно временное хранилище, нашлись достаточно быстро. Конечно с площадки, добраться до вентиляционных решеток, находящихся в этих комнатах, было достаточно сложно, но как оказалось для этого вполне подходит стремянка, служащая для ремонта или обслуживания каких-то конструкций. Правда мне пришлось немного потрудиться, поднимая ее с четвертого уровня до восемнадцатого, видимо доблестные ремонтники бросили ее там, где выполняли последние работы, но зато теперь она находилась в нужном месте. Я даже не представляю, как бы пришлось выкручиваться, будь все иначе. Разве что придется перенести ее на несколько шагов в сторону, если вдруг для хранилища изберут соседнее помещение. С другой стороны, особого выбора и не было. Эти комнаты располагались в торце зала и скорее всего предназначались в качестве гардеробных. То есть были достаточно просторны, но не имели при этом ни единого окна. Повезло еще в том, что в самой комнате, куда мне предстояло попасть эти вентиляционные решетки, были достаточно большими и располагались не под потолком, а на уровне пола. Правда, чтобы добраться до них, пришлось несколько дней ползать по разным вентиляционным коробчатым трубам, чтобы найти кратчайший путь к нужным мне комнатам. Но оно того думаю стоило.

Сами двери в комнатах, были достаточно массивными и снабжены мощными замками. К тому же мне повезло еще и в том, что в язычки замка были слегка заметны из самой комнаты. И потому вооружившись примитивным коловоротом с тонким сверлом, я просверлил в них, в обеих комнатах, отверстия, в которые легко входил небольшой гвоздик. Подобную страховку невольно подсказал мне папа в далеком детстве, когда закрывал свою мастерскую пряча от меня инструменты, которые я имел привычку оставлять там, где ими пользовался. Правда я все эти уловки достаточно быстро обнаруживал. И потом, как оказалось, прятал он не инструменты, а свои заначки, которые я мог бы случайно найти. Но это совсем другая история.

Зато сейчас, попав в нужный момент в комнату, я смогу, вставив гвоздик в язычок замка обеспечить себе безопасность на то время, пока буду выбирать то, что решу забрать с собой. Попробуйте выломать тяжелую филенчатую дверь, особенно если она открывается наружу, а не внутрь комнаты. А язычок замка вдруг заклинил и не желает двигаться.

Сделанные закладки остались дожидаться своего часа, а я просто отдыхал, большую часть времени гуляя по берегам озера Онтарио, или выезжая за пределы города и устроившись на берегу занимался рыбалкой. В общем вспоминал молодость. Когда-то слышал разговор о том, что лучшая уха получается из рыбы, сваренной на воде, в которой эта рыба еще недавно плавала. Разумеется, в том будущем я бы не рискнул попробовать испить воду озера. Здесь же подобный опыт для меня прошел вполне безболезненно. Да и сваренная на костре у берега уха, тоже показалась мне лучшим блюдом, когда-либо попробованным мною.

(Хрустальный зал отеля. В торце видны двери за которыми было организованно временное х-ранилище драгоценностей)

Показ коллекции, как и объявлялось ранее начался ровно в полдень. Я некоторое время терся среди гостей, показывая свои интерес, а затем решив, что этого достаточно, сослался на головную боль и спустился до своего этажа. Там зашел в свой номер, быстренько переоделся в повседневную одежду и подойдя к лифтам, вознесся на технический этаж. Здесь в одном из шкафчиков, меня ожидала рабочая одежда, которую я напялил, прямо поверх своей, благо, что, покупая ее, выбрал на несколько размеров больше. Повесив на плечо удобную сумку, спустился по стационарной лестнице в межшахтное пространство, откуда и собирался осуществить свою акцию.

Как я и предполагал, для хранилища была выбрана одна из комнат, о которых я и думал. Теперь оставалось только ждать. Коллекция была достаточно большой, и ее окончание планировалось часа через четыре. В общем времени вполне достаточно. Мне же необходимо было пропустить по меньшей мере пару показов, чтобы точно знать на какой промежуток времени я могу рассчитывать. Находясь в зале среди гостей, я прикинул, что это промежуток равен двадцати минутам. То есть с того момента, как модели выходят на подиум и прогуливаются по залу, демонстрируя коллекцию, о которой тут же рассказывает ведущий, проходит примерно десять-пятнадцать минут. Затем модели возвращаются за кулисы, где переодеваются и получив новые украшения, вновь выходят на подиум. Это время составляло двадцать минут, или капельку больше. Вот мне и нужно было выгадать время, когда модели освободят гардероб и выйдут на подиум. Надеемся хозяева коллекции не окажутся беспечными, и все же запрут за собою двери. Иначе все мои подготовительные мероприятия окажутся бесполезными.

Притаившись за решеткой вентиляции, которая в данный момент оказалась под принесенным откуда-то столом, что только добавило мне маскировки, я осторожно выжидал время. Спустя примерно десять минут дверь открылась и в комнате появились двое мужчин. Они принесли с собой уже показанные украшения и принялись укладывать их в специальные ящички, которые, как оказалось находятся на столах. Кроме того, стола, который стоял надо мной, в комнате находились еще четыре. Переговариваясь между собой, они сетовали на то, что из-за суеты и шума, царящих за пределами комнаты, невозможно присесть даже на минуту, чтобы передохнуть. Вдобавок ко всему перед показом пришло распоряжение, закрыть все окна и из-за этого в зале очень душно, а вентиляторы совсем не спасают.

Взяв нужные вещи, услышал, как один из них сказал другому, чтобы тот закрывал замок на два оборота.

— Не ленись. Если проверят будет нам некогда. Ты же не хочешь потерять свое место?

Другой раз они появились здесь родно через двадцать минут. И я решил, что дальше можно не ждать. Стоило в очередной раз двери закрыться, как я убрал решетку и ужом ввинтился в комнату. Хорошо еще, что здесь горел свет. В первое свое посещение пришлось использовать фонарик. Первым делом был вставлен гвоздик в язычок замка. И стоило мне только сделать пару шагов назад, как дверь задергалась и с той стороны послышался громкий голос:

— Вот так и знал, что этот чертов замок заклинит! Срочно вызывай слесарей, а то будет скандал!

Послышался топот ног, а я не теряя времени, стал сгребать из открытых ящиков в сумку все,до чего успевал дотянуться, взял конечно гораздо меньше того, что планировал, но даже в этом случае мне досталось довольно много. После чего бросил вырезанную из плотного листа бумаги нечто похожее на визитную карточку со словом: «Фантомас» и поспешил покинуть помещение. Бросившись на пол скользнул к вентиляционной решетке и выбрался в техническую зону. Сдвинутая в сторону решетка, тут же была установлена обратно, раскреплена специальными клинами, а пробравшись по трубам вытяжки выбрался из технического люка, закрыл его за собой и спустившись по стремянке, оказался на технической площадке. Затем убрав подальше в сторону стремянку, тут же взлетел на технический этаж. Быстренько скинул свою хламиду, сунул ее все в тот же шкафчик, «случайно» уронил набок бутылочку со смесью машинного масла и бензина, стоящую на верхней полке, чтобы вытекшая жидкость как следует пропитала одежду и уже в своем обычном виде вошел в лифт, нажав кнопку шестого этажа. Свободный свитер грубой вязки надетый на меня, полностью скрывал поясную сумку. На шестом этаже располагался довольно большой бар, где я был завсегдатаем. И уже через пару минут, скоростной лифт спустил меня до нужного уровня. Совершенно спокойно я заказал бармену: «Как обычно» и показал на дверь туалета, бармен понятливо кивнул, а я скрылся в кабинке.

Первым делом все изъятые украшения были переложены из сумки в холщовый мешочек, после чего, я приподнял крышку сливного бачка и утопил мешочек там. Спустив воду, убедился, что утопленный мешочек не искажает работу бачка, проверил спуск еще раз, после чего вымыл руки и вышел в бар, усевшись за стойку. Здесь выпив пару стопочек хорошего коньяка поболтал о чем-то с барменом, оставил оплату с хорошими чаевыми и не торопясь вызвал лифт и поднялся до своего номера. Здесь уже чувствовалась, какая-то нездоровая суета, но тем не менее особой паники видно не было. Видимо дверь пока еще не открыли. У себя в номере я разделся, принял ванну, выкурил сигарету и спокойно завалился спать.

Как я понял на следующий день, показ украшений оказался сорван. Трясли всех начиная от богатых гостей, и заканчивая дворниками. Добрались и до меня. Не особенно смущаясь рассказал, как провел вчерашний день. О том, что из-за духоты, царящей в Хрустальном зале, у меня разболелась голова, да и показ украшений меня особенно не интересовал. Офицер, который опрашивал меня удивленно вскинулся:

— Но ведь там же были настоящие произведения искусства! Как вы можете говорить, сэр, что вас это не заинтересовало? Ведь они имеют огромную ценность.

Похоже офицер, прочитавший на моем лице равнодушие очень удивился и оттого стал подозревать меня еще больше. Но так или иначе он выслушал мою историю, записал ее, дал ознакомиться и попросил не выезжать из гостиницы, пока не завершится расследование. В ответ я сказал, что номер оплачен еще на две недели, поэтому он может об этом не беспокоиться. Офицер поспешил уточнить о том, что он имел ввиду несколько другое. То есть не покидать гостиницу находясь все это время здесь.

— Без проблем офицер, сегодня ближе к вечеру вас навестит мой адвокат, и с ним вы обсудите мое задержание по надуманному вами обвинению.

— Вас ни в чем не обвиняют!

— Тогда ваша просьба не имеет смысла. В ближайшие две недели я собираюсь находиться в Торонто, или его окрестностях. Если же вы попытаетесь посадить меня под домашний арест готовьтесь к суду и компенсациям за испорченный отдых. Я приехал сюда отдыхать, а не исполнять ваше высосанные из пальца хотелки. Я вас больше не задерживаю.

— И все же я настаиваю…

— Все дальнейшие переговоры продолжатся только в присутствии моего адвоката. Прощайте.

Сев к телефону, я тут же связался с Нью-Йорком, и вызвал своего поверенного сюда. Впрочем, уже к вечеру выяснилось, что это было лишним. Какой-то полицейский чин извинился передо мной и на этом все завершилось. В один из дней, я вывез мешочек с драгоценностями из отеля и прикопал его на берегах Онтарио, а после выселения, просто забрал с собой.

Судя по сведениям просочившимся в прессу, неизвестный преступник, прикрываясь прозвищем «Фантомас» похитил украшений на сумму превышающую миллион долларов. Во всяком случае именно эта цифра упоминалась в страховке.

Глава 20

Я сидел на веранде небольшого домика, расположенного на берегу Гамильтон-крик, реки неподалеку от Нешвила пока еще небольшого городка, который со временем станет просто огромным. А в том месте где я сейчас нахожусь появится огромное озеро Percy Priest Lake, названное в честь одного из сенаторов конгресса, которому и пришла идея поставить плотину в нижнем течении и создать рукотворное озеро. Именно сюда я и стремился попасть в то время, когда покинул Россию и летел на самолете в США к своему родному сыну. Увы, этому не суждено было случиться. Я каким-то неведомым образом перенесся на семьдесят с лишним лет назад и оказался на борту дирижабля, готовящегося к своей последней посадке. С одной стороны, разумеется жаль, что я так и не добрался до места, а с другой, я все же оказался в США и даже сумел кое-что здесь заработать. Правда мой авантюрный характер не давал мне покоя, и я так и не мог остановиться, влезая все в новые авантюры, и как ни странно выходя из них с прибылью. Взять недавнее дело с украшениями. Ведь по сути они мне не нужны. Тем более, что продать их будет невозможно еще лет пятьдесят, пока их не снимут с розыска. А такие вещи находятся в подобных списках очень долго. Связываться же с бандитами, значило бы подвергать себя ненужному риску, без какой-либо гарантии на благополучный исход. Вот и выходит, что потешив себя, я сработал фактически в холостую. Уж лучше бы создал очередную пирамиду, все было бы больше пользы.

Впрочем, что мешает мне сделать это прямо сейчас? Разве что боязнь выступить под собственным именем, а документов на любое другое у меня нет. Все же я несколько жалею о том, что не оставил тогда у себя паспорт и права Ричарда Дьюка. Впрочем, правильно сделал, так как связываться с этой известной фамилией чревато, и вполне можно было мало того, что нажить себе врагов, так еще и влететь по полной.

Хотя, насколько я помню, ими вполне можно обзавестись, например, в той же Бразилии или Мексике. Причем вполне законно, достаточно просто объявить о том, что тебя ограбили, и тебе тут же выдадут дубликат. Разумеется, имеется в виду, что ограбили там не Алекса Фридмана, гражданина США и миллионера, а скажем какого-то Кейна Веласкеса или скажем Куаутемока Бланко. Не думаю, что эти имена известны уже сейчас. Да и мало дли на свете однофамильцев? Хотя, пожалуй, Бразилию, тоже не оставим безо внимания, уж очень мне нравится имя Роналдиньо Гаушо или скажем Пеле. Да и для них тоже можно найти занятие.

А потом? А потом, я, пожалуй, займусь торговлей автомобилями, и попытаюсь повторить «подвиг» «Властеллины». Которая предлагала за половину стоимости приобрести новенький автомобиль. Америка ведь автомобильная страна, почему бы мне не помочь ее жителям в приобретении таких нужных им транспортных средств?

Сказано сделано и в тот же день я вылетел на самолете в Рио-де-Жанейро. Оказалось, что подобная затея заранее была обречена… на успех. При здешней бедности и коррупции, стоило мне только изъявить подобное желание, мотивировав это даже не ограблением, а простым желанием прокатиться по стране, и не мозолить глаза всем местным полицейским и прочим, показывая свою принадлежность к Соединенным Штатам, как мне тут же пошли навстречу, за достаточно скромную сумму в сто пятьдесят тысяч мильрейсов, что по самому жесткому курсу едва дотягивало до сорока долларов. Когда же я предложил добавить еще десятку, просто потому что более мелких купюр у меня не было, и пообещал оплатить в долларах, все проблемы, были решены в течении двух часов. Могли бы и быстрее, но я как-то не позаботился о фотографиях и потому пришлось немного подожать пока проявят пленку и отпечатают мои снимки. После чего, я первым же рейсом направился в соседний город, решив, что раз здесь так легко и главное дешево делаются любые документы, почему бы не повторить свой маневр именно здесь, а искать что-то в Мексике. Здесь произошло практически тоже самое, разве что получилась некоторая заминка с правами на транспорт, но добавленная десятка решила и эту проблему. После чего я вновь сев на самолет отправился в Тихуану, город расположенный на самой границе с США и даже в какой-то степени пересекающийся с Сан-Диего. Правда прямого рейса не было и добираться пришлось три дня, но зато даже смог попасть в Мехико, куда даже не собирался ехать и посмотрел местный музей истории страны. Сняв номер в отеле, я в тот же день взял в прокате новенький кадиллак прошлого года, и без каких-либо проблем пересек границу оказавшись в Сан-Диего. Зайдя в таможенную службу, я от имени Ринальдо Гансалеса, гражданина Бразилии оформил постоянный пропуск на пересечение границы, мотивируя это тем, что собираюсь открыть магазин, по продаже автомобилей. Причем магазинов будет два один из которых будет находиться на территории Мексики. Никаких проблем, при открытии не случилось. Ладно бы я был простым работягой, прибывшим сюда в поисках лучшей жизни, разумеется такие тут же разворачиваются и отправляются обратно. Более того, вдоль всей границы стоит высокий забор с колючей проволокой по его верхней части, чтобы бедные мексиканцы не могли проникнуть на сопредельную территорию. Я же пришел делать деньги, занимаясь продажей автомобилей. А учитывая то, что магазинов будет два, следовательно, у меня есть на что их открыть. Соответственно никаких препятствий не последовало. После чего сев на самолет перелетел в Дейтройт, где от имени Иогана Мольтке открыл в банке счет, и сделал заказ на некоторые образцы автотехники, с оплатой их доставки в Сан-Диего. Еще при оформлении паспорта и прав, мне вдруг подумалось, что будет совсем неплохо сделать их на имя выходца из Германии. А почему бы и нет, тем более, что язык я знаю, а следовательно проблем, в случае нужды не ожидается. Да сейчас идет война, но с другой стороны, я же тоже немец и никаких проблем в свою сторону не наблюдаю. И потому владельцем второго пспорта стал Иоган Мольтке. Правда пришлось перебросить на него почти полмиллиона с моих личных счетов, но оно думаю того стоило.

Следующие пару недель, ушло на то, чтобы найти помещения для салонов, сделать в них неплохой ремонт, и дожидаться доставки оплаченных мною автомобилей, которые будут выставлены на продажу по обеим сторонам границы. И уже к концу месяца, я открыл первый магазин, расположенный в Сан-Диего.

Оформлен салон был несколько непривычно для сегодняшнего дня. Вместо обычного небольшого магазина, где были выставлены пара образцов, у меня появился довольно большой ангар, где на небольших возвышениях находилось штук шесть моделей разных производителей, представленные в моем салоне. Причем цены на них, мало чем отличались от тех, что были в любом другом магазине города. И отличия были в большую сторону. Если, например, тот же «Форд-А» в соседнем магазине продавался за триста пятьдесят долларов, у меня он стоил четыреста. Тот же «Паккард — оне-твелв» вместо тысячи восьмисот пятидесяти я предлагал за две тысячи долларов, а «Кадиллак» тянул на все четыре тысячи. Нахлынувшие было на открытие магазина покупатели, удивленно разглядывали ценники, пожимали плечами, а некоторые крутя пальцем у виска и разворачиваясь направлялись на выход. И тут их ждал большой плакат со специальным предложением, который они не заметили входя в ангар, потому что последний оказался за их спинами.

Сейчас, хотя цены на автомобили и были не такими уж высокими, но практически любой магазин, требовал оплаты полной стоимости при покупке. Ни о каких кредитах речи не шло. Более того, даже оплатив полную стоимость приходилось еще какое-то время ждать, пока заказанный и оплаченный автомобиль будет доставлен с завода. В принципе, сроки не превышали пары недель, а то и меньше, но тем не менее чаще всего автомобили продавались именно на таких условиях. Я же предлагал своим клиентам скидку, от тридцать пяти до пятидесяти процентов, в зависимости от марки машины, при условии, что магазин, доставит им товар в течении двух месяцев. Другими словами, желаете получить автомобиль быстро, но за полную цену, добро пожаловать к конкурентам. Сразу в момент покупки, пожалуйста, но с некоторой наценкой у меня. Желаете весомую скидку съедающую почти половину стоимости машины, добро пожаловать опять же ко мне.

За первую неделю торгов, я продал всего два автомобиля. Один из который взяли за полную цену, прямо со стенда, на котором он был выставлен, а второй со скидкой в сорок процентов. Как первому покупателю, оформившему покупуку с отсрочкой, я пошел джентльмену, решившимуся на этот заказ навстречу, скинув дополнительно пять процентов. Следующие торги происходили довольно вяло. В неделю продавался один, реже два автомобиля, и я в какой-то момент даже отчаялся, решив, что здесь не Россия, и на этом много не заработаешь. Но спустя буквально два месяца, стоило только самому первому покупателю получить свой заказ, как от клиентов не стало отбоя. Заказы на автомобили посыпались как из рога изобилия. Просто пока первый заказ не был выполнен особого доверия не было, зато потом… Между тем, я точно исполнял все взятые на себя обязательства, и те автомобили, что были заказаны и оплачены ранее, поступали точно и в срок. Именно для того, чтобы привлечь как можно больше заказчиков. Насколько я знаю, некоторые клиенты, приезжали даже с других городов, потому что слух о моей компании мгновенно разнесся по всей Калифорнии. Мне же все это было только на руку.

Правда, пришлось для этого слегка еще раз залезть в собственный карман, но тем не менее, торговля шла, и уже к концу третьего месяца, я вернул все, что изъял из собственных капиталов. Магазин расположенный на другой стороне границы, давал даже большую прибыль, чем здесь, хотя там продавались в основном дешёвые модели «Форда» и небольшие грузовички. Но зато за счет того, что за, итак недорогие модели я брал всего половину стоимости, наплыв покупателей, даже превышал доход от магазина, расположенного в Сан-Диего. То, что я не сидел на месте, а постоянно мотался по стране, якобы разыскивая более дешевые модели, не вызывало у местных властей никаких подозрений в отношении меня. Я в один прекрасный момент, сделал подарок мэру города, подарив новенький «Кадиллак», а чуть позже осчастливил и местную полицию двумя новенькими Фордами. Не остались в стороне и таможенники вместе с армией. Так что никаких проблем, не с властью, ни с охраной моих магазинов не возникало. Правда и задерживаться очень на долго здесь я тоже не собирался.

И в один из дней, примерно через полгода после начала работы, сделав очередной транш со своего счета на имя своего посредника, находящегося в Детройте, я покинул гостеприимный город, решив, что заработанных двенадцати миллионов, мне достаточно. Разумеется наплыв покупателей не прекращался, а с каждым днем становился все больше, но я решил, что мне этого хватит. Тем более, что наступила осень и через каких-то три-четыре месяца, нужно будет составлять декларацию о доходах. А последняя, тут же показала бы, что мои магазины, это обычная пирамида, в которой я оплачиваю предыдущие заказы, за счет последующих покупателей. И поэтому пора было прекращать. Сев, на свой обычный разъездной автомобиль я отправился в сторону Лос-Анжелеса где в одном из горных ущелий инсценировал аварию сбросив свою машину в пропасть.

С этого момента Ринальдо Гонсалес исчез, а Иоган Мольтке выступал лишь в качестве посредника, покупая от своего имени автомобили, и отправляя их по железной дороге в Сан-Диего. Вполне честная компания, живущая на небольших процентах от сделок. Конечно в следующем году, ему придется перечислить какую-то часть доходов в качестве налога, но это меньшее из зол, на пути очистки денег. К тому же на это имя открыт отдельный вполне легальный счет, у его владельца имеются вполне легальные документы.

Таким образом всем известная пирамида ИЧП «Властилина», что произойдет в 1994 году в Подольске, прекрасно сработала и здесь, дав даже чуть больший выход, за гораздо меньшее время. Там Соловьеву задержали уже через год, в 1995, а здесь я справился чуть меньше чем за семь месяцев, каждый раз убеждаясь в том, что люди везде одинаковы, что здесь сейчас, что через семьдесят с лишним лет в будущем. Самое главное во время остановиться.

Год пролетел как один день. Казалось еще вчера я разговаривал с архитектором закладывая строительство отеля, а уже сегодня в отель въезжают первые постояльцы. Комплекс получился что надо.

Сразу на въезде в усадьбу была размещена стоянка для автомобилей, огороженная мелкоячеистой сеткой рабица, небольшой будки с охраной и шлагбаумом на въезде. От нее шла аккуратная аллея, усаженная по бокам разами и какими-то еще цветами. Я не слишком разбираюсь в их сортах и названиях, но аромат вовремя цветения был просто потрясающий. Кроме того, разбивая сад, я предпочел лиственным деревьям сосны, из-за чего в усадьбе всегда благоухал приятный и чистейший запах хвои, напрочь убивающий выхлопы автомобилей, которые чувствовались стоило выйти за пределы гостиничного комплекса. У самой ограды поднимался четырёхэтажный отель чем-то, напоминающий отель «Монола» в котором я проживал на Гавайях. В отличии от него Большая часть гостиничных номеров располагалась в основном здании, а в двух одноэтажных боковых крыльях, находился ресторан и с танцевальным залом и бар с огромным выбором немецкого пива. Для его организации я пригласил дядюшку Крюгера, того самого, что держал бар на пляже, у самой границы с Кентукки, предложив ему минимальную стоимость аренды, с условием, что в его баре будет самый большой выбор пива чем во всей округе. И он меня не подвел. В баре имелось по меньшей мере пятьдесят сортов всевозможных напитков.

Между боковыми крыльями расположился огромный бассейн, от которого шла извилистая дорожка, выложенная фигурными плитками к морю, где была выстроена полукруглая дамба, образующая небольшую искусственную лагуну с причалами для прогулочных катеров и лодок, а чуть в стороне от нее расположился прекрасный пляж. Благодаря дамбе, дамбе здесь всегда было тихо и спокойно, даже в те дни, когда в заливе поднималось волнение. К тому же она была построена как, что любой мусор, оказавшийся в заливе, не попадал в лагуну, его просто проносило мимо легким течением, из-за чего вода вскоре очень сильно очистилась и стала ощутимо прозрачнее, чем где-то еще. Разумеется, помимо всего за этим постоянно следили. На торцевых частях здания с обеих его сторон на уровне крыши расположилось название отеля: Hotel «Emma» выполненное курсивом и подсвеченное люминесцентными лампами, из-за чего название, было видно не только днем, но и ночью. И все окружающие прекрасно понимали, почему отель назван именно так, а не иначе.

И хотя Европа уже давно находилась в пламени войны, здесь в США все было по-прежнему. Люди жили своей обычной жизнью, работали, отдыхали, учились и ездили на курорты, а о том, что где-то идет война гремят взрывы узнавали только из газет и радиоприемников.

В начале декабря 1941 года, меня нашла телеграмма, присланная от имени генерал-лейтенанта Уолтера Шорта который сменил Джеймса Ричардсона и с седьмого февраля, был командующим 45-тысячным контингентом американской армии и флота на Гавайях.

Судя по тексту, меня и мистера Фокса, как основных спонсоров приглашали на Гавайи в честь открытия нового стадиона и здания школы, построенных на деньги, пожертвованные нами военной базе, расположенной в Жемчужной гавани. Как бы мне не хотелось отказаться от подобных почестей, ничего не получилось. По словам всего моего окружения это была великая честь, тем более, что для поездки туда был выделен военный самолет и сопровождение. К тому же готовилось торжественное открытие объяктов, и пропустить все это значило бы оказать полное неуважение, что было категорически неприемлемым. В итоге, мне ничего не оставалось делать как принять приглашение и вылететь в Лос-Анжелес.

Стоило сойти с трапа самолета, как меня тут же усадили в кадиллак и с кортежем из четырех мотоциклистов, доставили на военный аэродром. Мистер Фокс, прибыл туда на полчаса раньше, и вскоре мы в сопровождении пары генералов и нескольких офицеров рангом поменьше поднялись в воздух и отправились на Гавайи. Как оказалось, здесь уже знали о том, что я прибыл в США на дирижабле «Гинденбург» и мне вновь пришлось рассказывать о своей эпопее прибытия на земли Соединенных Штатов Америки. Впрочем, под прилично накрытый стол, с великолепным коньяком и закусками рассказ дался достаточно легко. Погода была прекрасной, видимость как говорили пилоты, миллион на миллион, ветер попутный и поэтому мы добрались до острова даже с некоторым опережением графика.

Все изменилось мгновенно. Перед самой посадкой один из пилотов пробежал по салону и склонившись, что-то шепнул на ухо одному из генералов. Тот моментально изменившись в лице что-то сказал ему. После чего повернувшись к нам хотел о чем-то сообщить. В этот момент я выглянул в окно и замелил пикирующий в нашу сторону небольшой самолетик с красным кругом и несколькими голубыми полосами за кабиной пилота. Самолетик открыл огонь, пули прошили фюзеляж нашего самолета возле кабины пилота. Было видно, как образуются пробоины в фюзеляже и появляется лёгкий дымок.

В голове, тут же вспыхнула дата: Седьмое декабря 1941 года. Нападение на Перл-Харбор Японией.

— Песец! — вырвалось у меня на великом и могучем. — И почему, мне так все время везет?

Самолет в это время уже успел коснуться выпущенными шасси взлетной полосы на острове Форда, и, казалось бы, все должно было на этом и закончиться, но его как-то повело в сторону, затем он вообще странно завилял и некоторое время его несло куда-то в сторону слегка боком, пока наконец он не врезался в какой-то ангар, и загорелся. Все находящиеся в нем кубарем полетели вперед.

Всё, что происходило с этого момента, я помню урывками. Вот мы выпрыгиваем из начавшего разгораться самолета, а меня и мистера Фокса, поддерживая за локти тащат куда-то в сторону… Краем зрения я успеваю взглянуть вверх и вижу, как прямо на нас пикирует еще один самолетик, и издалека в нашу сторону летят очереди из его пулеметов. Они ударяются о бетон взлетной полосы и выбивают из нее осколки камня, разлетающиеся во все стороны… Строчки очередей, приближаются все ближе и ближе, и я вдруг оказываюсь совершенно один, не понимая, что мне делать и куда бежать… Где-то слева раздается большой взрыв все вокруг наполняется летящими во все стороны осколками металла… Повернув голову вижу несколько горящий кораблей, стоящих на рейде… Я совершенно оглох в этой какофонии взрывов, но вдруг замечаю машущих мне парней, находящихся возле какой-то установки, которая пытается огрызаться, поливая воздушные цели из спаренных пулеметов… Бегу туда, и вдруг удивленно обнаруживаю, что еще недавно жизнерадостные парни, изломанными куклами лежат в собственной крови не подавая признаков жизни… Вдруг оказываюсь в кресле наводчика с сквозь перекрестье прицела, вижу самолет противника, летящего как кажется прямо на меня… Нажимаю гашетки пулеметов, меня и всю установку, сильно трясет, и вот уже подбитый самолет падает буквально в двадцати метрах за мной… Резко разворачиваюсь куда-то в сторону и вновь нажимаю на гашетки пулеметов… Дымный шлейф падающего истребителя и сильный удар в район груди откидывает меня на спинку сидения… Мое сознание заволакивает туманом и я отключаюсь…

…Приоткрыв глаза, я увидел над собой чистый белый потолок. Несколько удивил тот факт, что последний был идеально чистым и самое главное ровным. Если это больница, подумал я, то потолок не может быть таким идеально ровным. Потому что, во всех медицинских учреждениях, где бы я не лежал, потолок последнее, чему уделяют внимание. В лучшем случае на нем заметны следы валика или кисти. В Российских больницах, вообще видны разводы, будто красят его по принципу отвяжись, и чаще всего мелом, или известью. Потому что, когда дело доходит до потолка, вся водоэмульсионка оказывается уже либо проданной и пропитой, либо просто пропитой. Здесь же идеальное состояние говорило о том, что я либо оказался в далеком будущем, что мало вероятно, либо нахожусь в частной клинике, что тоже довольно сомнительно, или же как вариант — это не госпиталь. Но с другой стороны совсем не помню, как я здесь оказался.

Легкая попытка шевельнуться отдалась довольно сильной болью в груди. Вообще боль была такова, как будто меня ткнули чем-то острым, наподобие копья. Хотя откуда взялось это копье, было не совсем ясно. А может это не копьё, а пуля? Что ж, последнее более вероятно. Интересно, кому я успел перейти дорогу? Мистеру Либензону? Вряд ли бы тот решился на такое, хотя, кто его знает, но насколько я помню, он должен сейчас находиться в тюрьме. Или нет?

Слегка повернув голову влево, увидел сидящую на несколько неудобном, как мне показалось, деревянном стуле, молодую и довольно интересную девушку. Учитывая то, что на ней был надет медицинский халат, а волосы были собраны и упрятаны под белый с красным крестом чепчик, я решил, что это все же больница. Девушка, с довольно милым лицом, скорее всего исполняла роль сиделки. И похоже находилась здесь довольно давно. Потому что, облокотившись локтем о край стола, и подперев рукой свою щеку, она сладко подремывала, тихонько посапывая и слегка шевеля малиновыми губами во сне.

В этот момент, я почувствовал, что очень хочу пить. И поэтому слегка кашлянув, попытался привлечь внимание к себе. И у меня это сразу же получилось. Во всяком случае девушка заметила мои открытые глаза, и на ее лице тут же появилась улыбка. Я попытался, что-то произнести. Точнее в мысль была только о воде. Но видимо сухость во рту, не дала мне правильно выразить свои мысли. И то что вырвалось из меня, вряд ли можно было назвать просьбой дать мне воды. Но скорее всего, сестричка поняла это и так. Мне тут же ко рту, была поднесена интересная кружка, у которой из ручки выступал носик, как у чайника. И именно он и коснулся моих губ. Чистая в меру прохладная вода, показалась мне лучшим напитком, который я когда-то пробовал в своей жизни. Я пил и не мог остановиться, буквально захлебываясь от наслаждения. А сестричка при этом уговаривала меня не торопиться, добавляя, что теперь точно будет все хорошо. И раз уж я пришел в себя то обязательно пойду на поправку. А мгновением позже, в палату вбежали двое мужчин. Похоже, подавая мне кружку с водой, сестричка нажала кнопку вызова врача.

Как оказалось, чуть позже, я герой. И это не просто слова, а действительно признание моих заслуг, перед новым отечеством. Оказывается, в трудную для него минуту я не растерялся, а заняв место наводчика на спаренных, или счетверенных, я не слишком разделяю эти понятия, я сбил два самолета противника. В принципе возвращающаяся память подсказывает, что один самолет был наверняка, а вот второго, я увы не помню. Точнее сказать помню, что стрелял во что-то, летящее на меня, но дальше полный провал в памяти. Но раз утверждают, что я сбил и его, не стану отказываться. Как говорится — запас карман не тянет. Правда при этом упоминают, что я не какой-то там гражданский шпак, а самый, что ни на есть капрал морской пехоты. А вот это я точно не помню. Да и когда меня успели принять на службу во флот, и вдобавок подвесить лычку на погон. Две? Ну ладно две, я убей не помню. Вообще везет мне на эти лычки. В будущем, попав в армию, буквально через три месяца после призыва получил на погоны лычку ефрейтора. Потому что был назначен командиром машины РХБРДМ. Что интересно видел эту машину всего дважды, и не разу не бывал внутри нее. Она почему-то все время стояла на колодках, причем совсем в другой части, а все учения проходили на шестьдесят девятом газоне, на котором тоже стояло оборудование химической разведки. И лишь перед самым дембелем за полгода до него мне подвесили на погон младшего сержанта, назначив командиром химического отделения. Здесь же, я вдруг оказался командиром этой самой зенитной установки. Причем, я всегда думал, что капрал это сродни нашему советскому ефрейтору, ан нет у капрала две лычки как у младшего сержанта. А одна у рядового первого класса. Впрочем, чуть позже все разъяснилось. Я к тому времени уже вполне поправился и готовился к выписке, кстати лечился я военном госпитале, причем лежал в офицерской палате. Так вот. В один из дней меня навестил генерал-лейтенант Уолтер Шорт, являющийся главнокомандующим всех американских войск, расквартированных в Жемчужной гавани. Он то и прояснил все, что до меня доходило с таким трудом:

— Ты сынок не расстраивайся, — негромко увещевал он меня, когда я попробовал возмутиться по поводу того, что меня «оженили» без моего согласия забрав в армию и подвесив на рукав лычки. Оказывается их носят именно на рукаве, а не на плече.

— Тебя никто не заставляет служить. Тем более, что после ранения, полученного в боевой обстановке, все равно ты бы ушел в отставку, никто бы тебя не удерживал. Но мы, посовещавшись, решили, что твой подвиг достоин награды. Ведь именно ты, не растерялся и заняв место наводчика сбил два японских истребителя. При этом мистер Фокс, трусливо отсиживался в укрытии, в то время как он носит звание лейтенант-коммандер Британских Королевских войск. Но понимаешь, статус награды, которой мы хотим отблагодарить тебя за твою смелость, предусматривает, что кандидат на ее получение, должен быть военнослужащим. Неважно в каком звании или должности, но именно состоять в армии, авиации или во флоте. И именно ты, сам того не осознавая дал нам подсказку, как мы должны поступить. Наводчик зенитной установки считается командиром этого подразделения, и носит звание капрала. А ты показал себя с лучшей стороны. Хотя насколько я знаю увидел ее впервые.

— Во второй раз. — поправил я своего собеседника. — Первый раз это произошло за год до этого события. В тот момент, когда адмирал сэр Джеймс Ричардсон, предложил мне воспользоваться самолетом вместо парохода, убывая с острова. А пока мы ожидали подготовки самолета к вылету, он провел мне небольшую экскурсию на острове Форда, и как раз показал эту самую «чертову мельницу» и даже дозволил посидеть на ней и подвигать рычагами.

— Ну вот видишь, оказывается ты действительно герой. Всего одна экскурсия, и ты уже сбиваешь самолеты. И знаешь как именно называют эту установку морские пехотинцы. В то время как, для того, чтобы стать наводчиком нужен как минимум год, для учебы.

— Это от страха, сэр. Честно говоря, я просто очень испугался.

— Это нормально сынок. Все нормальные люди чего-то боятся. Но такие как ты преодолевают свой страх и становятся настоящими героями. А остальные отсиживаются за спинами своих товарищей. Я рад, что один такой встретился на моем жизненном пути!

В это время подобные пафосные речи воспринимались вполне нормально.

А дальше было награждение в Белом Доме. Где сэр Франклин Делано Рузвельт лично повесил мне на шею медаль почета США. Высшую награду страны.

* * *

Домой я вернулся в парадной форме капрала морской пехоты ВМФ США, со своей молодой женой. Вы не знаете мою жену? Ею стала та самая сестричка из госпиталя, которую я увидел, очнувшись после тяжелого ранения. Оказалось, что на острове, не нашлось достаточно опытного хирурга, и меня переправили самолетом на материк, где и выхаживали до полного выздоровления. А Натали, как раз и работала в госпитале медицинской сестрой. И именно она, выхаживала меня с того момента, как я впервые открыл глаза и до того дня, как меня выписали из госпиталя. Причем совершенно бескорыстно. Она разумеется знала о том, что я участвовал в боевых действиях при налете Японской авиации на Перл-Харбор, и о том, что меня должны наградить. Но то, что я вполне обеспечен, и можно сказать миллионер, узнала в самый последний момент. Вы бы видели ее глаза! Она даже хотела отказаться от моего предложения руки и сердца, узнав, что принимает предложение, не от простого капрала морской пехоты, а от довольно состоятельного человека. Но я убедил ее не делать этого. Как оказалось, чуть позже, когда мы уже познакомились гораздо ближе, девушка имела русские корни. Более того ее предки были занесены в Бархатную книгу, а ее девичья фамилия Ржевская, была довольно известной в свое время. Но увы, время расставляет все по-своему. И от былого богатства и знатности осталась лишь память и громкая фамилия. Все, что смогли вывезти из России ее родители, развеялось как дым и к нашей встрече, было лишь красивой легендой. Да и сама Натали родилась уже здесь на землях Калифорнии. Но мне по большому счету на все это наплевать. Как говорится был бы человек хороший. Тем более, что мне есть на что жить, а фамилия Фридман, которую мы сейчас носим, звучит ничуть не хуже любой другой.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20