Физик [Василий Горъ] (fb2) читать онлайн

Василий Горъ Физик

Глава 1 Часть 1

Лютобор Игоревич Дерябин

23 января 850 г. от ОВД

…Помощник главного распорядителя гонок поднял правую руку ровно в четырнадцать сорок восемь. Часть нашей команды, вписанная в стартовый протокол, уже стояла в колонне по два в полной готовности к выдвижению, поэтому зашевелились только остающиеся — порскнули от нас в стороны, чтобы как можно резвее исчезнуть из поля зрения камер подлетающих дронов видеофиксации. Последние пожелания удачи озвучили уже из «мертвых зон» комнаты ожидания и изобразили статуи.

Раиса Александровна, настраивавшаяся на гонку, коротко кивнула. По моим ощущениям, отреагировав не на смысл фраз, а на интонации. После чего снова ушла в себя и забыла об окружающем мире. Ну, а я решил успокоить нервы, послушав монолог Дэниела Уитакера, самого влиятельного и, в то же время самого скандального комментатора автогонок за всю историю их существования. Нужную программу установил еще в понедельник, так что для подключения к британскому каналу хватило всего нескольких прикосновений к экрану коммуникатора. А потом на линзах модуля дополненной реальности возникла картинка из комментаторской кабинки, а в гарнитуре скрытого ношения зазвучал голос человека, чей искрометный юмор некогда заставил меня приналечь на изучение английского.

Вот я, как обычно, и заслушался:

— … -пода, я познакомлю вас с личностью, вот уже шестой год подряд заставляющей расписываться в собственном бессилии лучших гонщиков планеты. «Что за бред?» — спросите вы и предложите оценить настрой всех девятнадцати менее титулованных участников этой гонки, уже позирующих публике возле своих машин. А я рассмеюсь вам в лицо. И знаете, почему? Да потому, что за три недели пребывания Суккубы в этом премиленьком городке сотрудники служб безопасности рода Зыбиных и Всемирной Федерации Автоспорта при активнейшем содействии специальной группы полицейского управления Римской Империи предотвратили двенадцать попыток повредить, сжечь или взорвать «боевой» болид пятикратной чемпионки мира, шестикратной чемпионки Европы и шестикратной чемпионки Российской Империи! А о таких мелочах, как многократные попытки испортить топливо, подменить шины, проникнуть в хранилище запчастей и подкупить механиков я вообще не говорю…

Ну да, говорить о подобных мелочах не стал бы и я. Ибо предпочел бы подробнейшим образом рассказать о регулярных попытках других гонщиков выехать на трассу не в свое время, о каждом из четырех «подкатов» бретеров, пробовавших спровоцировать мою «старшую сестричку» на дуэль, и, конечно же, о чудом не удавшемся похищении Яны. Но Уитакер, при всей своей любви к эпатажу, предельно четко понимал неписаные законы Большого Бизнеса, соответственно, вместо того, чтобы отстаивать справедливость, «делал шоу». Поэтому, поймав зрителей на первый крючок проснувшегося любопытства, предложил второй. С ничуть не менее вкусной наживкой:

— Кстати, соперники Суккубы, заранее проигравшие эти соревнования, пробовали убрать слишком сильную соперницу и законными способами. К примеру, продавили четыре внеплановые проверки ее «Искорки» комиссиями ВФА на основании того, что «нормальный» человек вроде как не в состоянии побить четыре из пяти возможных абсолютных рекорда прохождения трассы, да еще и за каких-то три дня! А когда убедились в том, что русская гонщица «совершила невозможное» без помощи искусственного интеллекта, пытались убедить соответствующий комитет в том, что эта она пользуется некими ментальными закладками, превращающими ее сознание в живой аналог искина! «Какая разница, под закладками она тренируется или без, если перед гонкой каждый участник обязательно проходит через „Контур“?» — спросите вы. И попадете пальцем в небо: да, де-юре подобные воздействия на разум не запрещены, но де-факто их по какой-то причине приравнивают к допингу. Вот владельцы команд, конкурирующих с командой мисс Раисы, и задались целью любым способом вывести слишком сильную соперницу из се— …

На этом моменте помощник главного распорядителя дал команду начать движение, и я, вырубив звук, качнулся следом за Зыбиной-старшей. Нет, не сразу, а дав ей отойти на положенные три шага. Младшая, сделавшая первый шаг практически одновременно со мной, уже на втором ободряюще коснулась моей руки, а на третьем вспомнила о необходимости улыбаться и уставилась в объектив ближайшего дрона.

Я тоже состроил требуемое выражение лица, хотя никакой радости не испытывал. Почему? Да потому, что до смерти устал. От дико выматывающих тренировок с «пестунами», ожогов, обморожений и травм, ударов «током» и ментальных воздействий на разум, ноющих болей и судорог в слишком быстро растущем теле, внезапных изменений скорости восприятия и регулярных «отказов» организма, вспышек воистину невыносимого голода и жажды, самопроизвольных активаций и сбросов покрова, необходимости жрать, как не в себя, держать лицо даже тогда, когда хотелось завыть от боли, и сочувствия во взглядах «посвященных». И пусть самые жуткие «внешние проявления» эффекта гиперкомпенсации, вызванного слишком ранней инициацией, были уже позади, мое моральное состояние оставляло желать лучшего.

Кстати, одна из «побочек» этого состояния догнала меня аккурат перед «Контуром» — напрочь измученное сознание внезапно «вспомнило» о браслете выживальщика на правой щиколотке и заставило запаниковать. Слава богу, послевкусие от коктейля, выпитого прямо перед построением, еще не пропало и помогло вернуть из памяти ассоциативную цепочку «Коктейль — Замятина — передача во временное хранение обоих артефактов». Короче говоря, рамку стационарного анализатора магических возмущений я прошел, более-менее успокоившись, а «на той стороне» заставил себя собраться и единственным из «свиты» Раисы Александровны продолжил движение в сторону ее «Искорки», застывшей на первой стартовой позиции.

Что интересно, рева трибун не слышал вообще. Равно, как не видел и стайку дронов, реющих вокруг Зыбиной-старшей — снова «поплывший» разум почему-то заставил сравнить имевшуюся информацию о температуре воздуха, скорости ветра и влажности с субъективными ощущениями, затем посмотреть на резину, выбранную для гонки, удовлетворенно кивнуть, скрестить руки на груди и задержать взгляд на своем отражении в боковом стекле.

Секунд на пять. А потом пришлось помогать «сестренке» забираться в салон ее болида, проверять замок шеститочечных ремней безопасности и их натяжение, обходить машину по кругу, прислушиваться к реву заработавшего движка и т. д. Затем сознание снова «мигнуло», и я пришел в себя в компании механиков, во все глаза глядевших мне за спину.

«Прозрел» на первой же секунде, увидев алые цифры таймера МДР и сообразив, что до начала гонки осталось менее тридцати секунд! Развернулся практически мгновенно, обнаружил перед собой барьер, с нашей стороны лишенный даже намеков на рекламу, в темпе перевел взгляд на огромный голографический светофор, «перегородивший» стартовую прямую, и затаил дыхание. Вовремя: уже через мгновение все пять «прожекторов» пожелтели, разочек подмигнули и снова сменили цвет. Но зеленого я уже не увидел, так как проснувшийся Дар услужливо взвинтил восприятие до нынешнего предела и позволил заметить, как два почти одинаковых «Штурмфогеля», сорвавшись с места на долю секунды позже «Искорки» Суккубы, уже на второй передаче вырываются на полкорпуса вперед и начинают ее отжимать влево!!!

Не знаю, когда и как я подключился к каналу Дэниела Уитакера, но его голос, показавшийся значительно ниже, чем в реальности, слегка испугал:

— … явно сговорились и расчетливо поддавливают русскую гонщицу ко второму выезду из «Сепаратора», то есть, к единственному участку трассы, на котором мисс Зыбина чувствует себя не очень уверенно! Да, тактика, конечно, подловатая, но, как я уже говорил, ее соперники и соперницы сдались задолго до чемпионата… Ну вот, как я и предсказывал, Суккуба вынужденно влетела в «Двойку» и начинает торможение с трехсот двадцати двух километров в час до семидесяти пяти-семидесяти семи, вот-вот войдет в серию поворотов под названием «Змейка», которую можно пройти только впритирку к бордюрам, и целых четыре километра сто девять метров продолжит воевать с безумными перегрузками!

Любителям точных цифр могу сообщить, что максимальная продольная перегрузка составит пять целых две десятых Джи, а максимальная поперечная — четыре целых две десятых. «Да, но этот вариант прохождения трассы короче остальных четырех!» — напомните вы. И я соглашусь: да, искин, просчитывавший конфигурацию этого автодрома, постарался на славу, так что в теории гонщик, способный пройти «Двойку» без единой ошибки, получит небольшое преимущество и вырвется на первую позицию. Увы, такой уровень стабильности нам, людям, не по плечу, поэтому с вероятностью процентов в девяносто пять Суккуба потеряет секунд восемь-десять и окажется в хвосте пелетона, вырваться из которого ей гарантированно не дадут. Ибо эта гонка, как мы с вами уже убедились, идет по правилам «Все гонщики и гонщицы против одной-единственной»!

Почти весь этот монолог британец озвучивал в расстроенных чувствах, поэтому, увидев первую отсечку, сорвался на крик:

— О, мой бог, я не верю собственным глазам: мисс Раиса Зыбина прошла первую половину «Двойки» на одну целую и двести пятьдесят одну тысячную секунды быстрее абсолютного рекорда! Повторю еще раз: не на одну сотую или тысячную секунды, а на секунду с четвертью!! О, дьявол, это невозможно, но я это видел своими собственными глазами!!!

Тут откуда-то слева раздался ехидный смешок, и я, оторвав взгляд от огромного голоэкрана, на который выводилась телеметрия с камеры самого «верхнего» дрона, увидел улыбающуюся физиономию Янки.

Я бы тоже улыбнулся, будь этот круг самым последним, пятнадцатым. Но гонка только началась, до конца «Двойки» было еще очень далеко, поэтому радоваться успеху первой тактической задумки было рановато. Вот и я терпел. До следующей отсечки. А в тот момент, когда «старшая сестренка» вылетела на «общий» трек с шестисекундным отрывом от ближайшего преследователя, почувствовал дискомфорт, посмотрел на свои побелевшие пальцы и допер, что все это время изо всех сил пытался смять стальную трубу, за которую и держался…

…Смотреть гонку вживую, да еще и под комментарии Дэнни Уитакера, оказалось далеко не так комфортно, как я представлял в «прошлой жизни». Скорее всего из-за того, что благодаря ежедневному общению с механиками команды и редкой, но «меткой» возни с «Искоркой» Раисы Александровны я понял, насколько сумасшедшие перегрузки испытывают узлы и механизмы гоночных машин во время подобных заездов, и подсознательно ждал каких-нибудь неприятных сюрпризов. А их все не было и не было: вырвавшись на оперативный простор и получив возможность выбирать последовательность прохождения «Цифр», «старшая сестричка» отыгрывала у пелетона секунду за секундой. Более того, изредка умудрялась бить собственные рекорды. Скажем, в первом из двух обязательных «пролетов» по самой длинной, но скоростной «Единичке» «оттяпала» сорок семь тысячных секунды, а во втором — ровно семь сотых; на «Тройке» взяла у себя же почти секунду, а на «Пятерке» — две десятые. Кроме того, «помогла» слететь с трассы «Мартину» чемпиона Португальского Королевства Артуро Сакраменту, отставшего от нее на круг и пытавшегося «случайно» протаранить. Да, на второй обязательной «Двойке» разок ошиблась с выбором траектории выхода из поворота, из-за чего зевнула аж шестьдесят две сотых секунды, но это было некритично. К сожалению, к тому моменту, когда все пять пар «базовых» кругов остались позади, Раисе Александровне пришлось повоевать за место под солнцем с доброй третью пелетона, намеренно отставшей на целый круг, дабы отомстить обидчице хоть как-нибудь.

Пруссака и японку обставила на двенадцатом или втором «чемпионском» круге. Серебряного призера первенства Османской Империи отсекла на въезде в «Сепаратор», вынудив въехать в «Двойку» вместо «Единички», в начале тринадцатого.

А гонщиков из Персии и Североамериканских Штатов, объединивших силы, обошла, как стоячих, на прямой в конце четырнадцатого, переиграв тактически. В результате пятнадцатый круг проехала в гордом одиночестве и финишировала, оторвавшись от чемпиона Поднебесной аж на семнадцать с мелочью секунд. Под восторженный рев двадцати шести тысяч зрителей и язвительный комментарий Дэнни Уитакера:

— Что ж, чемпион Европы юбилейного, восемьсот пятидесятого года от Обретения Великих Даров, уже известен, поэтому подведу итоги увиденному. Начну с оценки командной работы гонщиков, разучившихся соревноваться честно, и поставлю всего один балл из десяти возможных. Почему так мало? Да потому, что попытка замедлить Суккубу на старте тактическим изыском, впоследствии вынудившим пилотов двух «Штурмфогелей» сойти с гонки из-за неполадок с движками, бесславно провалилась, позорный таран господина Сакраменту вызвал разве что омерзение, а жалкие потуги аутсайдеров помочь мистеру Чжану Джемингу догнать мисс Зыбину вызвали презрительный смех. Теперь привлеку ваше внимание к проблеме выбора автомобилей и начну с забавной предыстории. На чемпионате мира сорок седьмого года молодой, но чрезвычайно дерзкий дебютант из Французского Королевства заявил, что пришел в автогонки для того, чтобы низвергнуть с пьедестала невесть с чего задержавшуюся на нем русскую бабу и доказать, что лучшие гоночные машины в мире выпускаются в его стране. Заняв пятое место, мсье Огюст Лансере свалил вину за проигрыш на одного из механиков своей команды и пообещал выиграть следующий чемпионат. Как вы прекрасно знаете, эти планы так планами и остались, но я сейчас не о них, а о том, что на этом чемпионате Европы амбициозный уроженец Лиона выступает на русской «Искорке» предпоследней модификации, которую три с лишним года подряд называл ведром с болтами!

Здорово, правда? О, а вот и он. Финишировал шестым. Интересно, что ему в этот раз помешало низвергнуть с пьедестала задержавшуюся на нем Суккубу?

Наверняка глумился над проигравшими и дальше, но как именно, я, увы, не услышал. Сначала из-за того, что проснулся ГОЛОД и свел нутро в таком мучительном спазме, что мне пришлось умять четыре из восьми питательных батончиков, заныканных в карманы комбеза как раз на этот случай. А потом финишировал последний гонщик, остававшийся на трассе, и мы всей толпой рванули к победительнице.

Кстати, недоброжелатели попробовали дотянуться до нее и сразу после гонки — организовали еще одну проверку ее «Искорки» очередной «ужасно независимой комиссией». Так что нам пришлось подождать. Порядка семи с половиной минут. Зато после того, как особо авторитетные специалисты по поискам запрещенных артефактов и блоков с искусственным интеллектами расстроено развели руками, заявили, что в болиде нет ничего лишнего и нехотя подписали соответствующий акт, дорвались. Само собой, не все, а только Яна и я. И по-разному: если Зыбина-младшая с разбега обняла любимую тетушку и что-то радостно заверещала, то я сдержал аналогичный порыв, благоразумно решив ограничиться теплыми поздравлениями. Ибо за январь вытянулся на двенадцать сантиметров, существенно раздался в плечах и перестал выглядеть ребенком. А еще точно знал, что фамильного сходства между нами «все еще» не наблюдается, и не хотел дарить любителям позлословить тему для новых сплетен.

Увы, тут меня переиграли. В смысле, как-то уж очень быстро доперев до причины моей «холодности», Зыбины цапнули меня за руки и притянули к себе. Слава богу, в «правильном» варианте, то есть, вплотную к младшей. А традиционный поцелуй в лоб от старшей, по моим ощущениям, должен был ограничить соответствующие фантазии большинства злопыхателей. Тем не менее, расслабляться я и не подумал — после коротеньких обнимашек взглядом подозвал к нам остальных членов команды и вместе с ними спрятал Раису Александровну в плотной «коробочке» из очень мотивированных мужчин. И снова выпал из реальности в попытках не дать сформироваться невесть с чего активировавшемуся покрову.

Воевал с собой, не соврать, минуты две, причем небезуспешно. А после того, как стихия, решившая пойти на поводу у подсознания, унялась, внезапно понял, что мы крупно попали, и в ближайшие пару часов вряд ли выберемся из толпы несущихся к нам журналистов. При этом, видимо, как-то выдал свои мысли, ибо к спине прижалась горячая ладошка «старшей сестрички», а над ухом зазвучал ее же насмешливый голосок:

— Не паникуй, защитник — я потерплю эту шоблу только до награждения. А сразу после него мы свалим в аэропорт и улетим домой.

— Так, стоп! — разворачиваясь к ней, вполголоса воскликнул я. — А как же банкет и все такое?

Земляничка равнодушно пожала плечами:

— Банкеты я не посещаю, ибо терпеть не могу даже трезвых мужчин. А там будут пить. Причем, в основной массе, обиженные и оскорбленные. Ну, а по поводу «всего такого» могу сказать следующее: Гена мотается со мной по миру не первый и даже не второй раз, так что машины, запчасти, резина и остальное имущество будут готовы к выдвижению максимум через час…

Глава 1 Часть 2

…С автодрома свалили на единственной машине команды, не успевшей примелькаться — моем «Хозяине Леса», за время нашего пребывания в Италии выезжавшего из бокса всего шесть раз и только на гоночную трассу. Кстати, гонял весьма достойно: да, до рекордов Зыбиной на «Искорке» в разы более тяжелому внедорожнику было далеко, но время, показанное на этом монстре Раисой Александровной, внушало даже не уважение, а трепет. Очень неплохо «полетала» и Яна, хотя ее «вторичка» — Вода — не ускоряла восприятие, а значит, не располагала к особым успехам в этом виде спорта. А я, можно сказать, регулярно сливался: в восьми из одиннадцати попытках пройти хотя бы один круг целиком невовремя бунтовал организм, еще две пришлось прервать из-за диких вспышек голода, крутивших живот, а в единственном успешном заезде я зачем-то заехал в «Двойку», так что почти весь круг, по сути, присматривался к очень неприятным поворотам.

Да, чисто гипотетически мог бы гордиться результатами, показанными в семи заездах на запасной «Искорке», но как-то не получалось. Из-за того, что все эти «рекорды» были установлены в период неконтролируемых «сдвигов по фазе», то есть, в состоянии ускоренного восприятия, в котором я, по сути, пытался заставить «слишком медленный» организм успевать за командами «слишком быстрого» мозга и иногда умудрялся не ошибиться. Впрочем, эти войны с самим собой помогли почувствовать всю ценность связки «Физик — Молния»: в редкие моменты «просветления» я реагировал на раздражители раза в полтора быстрее нормы, значит, при должном уровне адаптации к своим возможностям действительно мог превратиться в неплохого телохранителя.

«От преследования» толпы фанатов, журналистов и недоброжелателей умотали впятером. При этом «Хозяином Леса» управляла уже не шести-, а семикратная чемпионка Европы, я, не рискнувший сесть за руль в таком состоянии, занял соседнее кресло, а Яна и две мои «личные надзирательницы» расположились сзади. Пока гнали по средненькому автобану, я с интересом поглядывал по сторонам и любовался всем, на что падал взгляд. Хотя вру: если небольшие сельские дома и строения в единственном городке, мимо которого мы проехали, показались интересными, то архитектура церквушек почему-то не впечатлила. Равно, как не впечатлили и промышленные предприятия, гигантские складские комплексы и железная дорога — первые дымили так, что у нас, в Империи, владельцев отправили бы на каторгу, вторые выглядели на редкость обшарпанными, а третья показалась устаревшей эдак на полвека.

Что, кстати, преисполнило гордости за Отчизну и добавило желания поскорее покинуть изрядно поднадоевшую чужбину. Поэтому, увидев за бесконечным забором, опоясывающим местный аэропорт, пассажирские самолеты, я забыл обо всех достопримечательностях. Правда, потом невольно вспомнил, в каком состоянии меня выводили из военно-транспортного «Байкала», сдуру зябко поежился и, мысленно обозвав себя придурком, заторопился объяснить встревожившимся женщинам, что именно вызвало такую реакцию.

Увы, к этому времени в глазах у Яны и Вали появились слезы, Раиса Александровна, переживавшая из-за неминуемого расставания в разы сильнее этой парочки, потемнела взглядом и закусила губу, а Лада Леонидовна просто помрачнела. Слава богу, поднимать столь болезненную тему для обсуждений не захотели даже Зыбины, и Ледицкая сочла необходимым перетянуть наше внимание к такому же актуальному, но заметно менее «острому» вопросу:

— Нашли, что вспоминать! Ваш организм уже практически перестроился под кондиции, требующиеся инициировавшимся Дарам — пульсация Миквица-Лема сошла на нет еще трое суток тому назад, «дубли» магистральных каналов перетянули на себя почти половину избыточной нагрузки на энергетическую систему, а «затенений» в «дублях» периферийных почти не осталось. Говоря иными словами, исходя из динамики процесса, вы гарантированно вернетесь в новую норму ориентировочно дня через три-четыре. Кстати, почти уверена, что на этом этапе имеет смысл снизить интенсивность тренировок раза в два, если не в три, дабы организм хоть немного отдохнул от работы в состоянии аурного ослабления и смог «откалибровать» реакции, если можно так выразиться, на «стандартные» раздражители.

«Старшая сестричка» задумчиво прищурилась, поймала взгляд второй целительницы и вопросительно мотнула головой.

Валя тоже изложила свое мнение более распространенно, хотя я был уверен, что застесняется:

— По моим ощущениям, Лютобору Игоревичу требуется полноценный отдых длительностью хотя бы в сутки. Естественно, под нашим наблюдением. Доказать целесообразность такого подхода я, пожалуй, не смогу, так как это именно ощущение, но абсолютно уверена, что так будет правильно!

— А ведь этак и есть! — внезапно воскликнула Леди. — Вполне вероятно, что вчерашние качественные изменения в типе и длительности «взбрыков» организма Лютобора Игоревича были вызваны не чем иным, как продвинутым синдромом Шелестова-Янгеля!!!

Тут целительницы стали бредить на языке, в котором мы понимали от силы одно слово из четырех-пяти, и на удивление быстро пришли к общему знаменателю:

— Объявляем мораторий на любые тренировки. Для начала до полудня завтрашнего дня. А там посмотрим…

…Я приступил к выполнению «боевого приказа» расслабляться изо всех сил, полученного по итогам мозгового штурма Слуг Зыбиных, после того, как помог борттехникам «Байкала» надежно закрепить «Хозяина Леса» в грузовом отсеке. Велосипеда не изобретал — упал в водительское кресло внедорожника, врубил сборник с инструментальными композициями, опустил сидение почти горизонтально, закрыл глаза и отключился. Как выяснилось уже в Великом Новгороде, настолько добросовестно, что не слышал никого и ничего, а оба предложенных коктейля выпил, «не приходя в сознание»! Поэтому последние полтора часа пребывания на итальянской земле, четырехчасовой перелет до столицы Российской Империи и практически все время выгрузки имущества команды благополучно прошли мимо. Мало того, услышав требование Раисы Александровны уступить ей место за рулем, я, не открывая глаз, перелез на соседнее сидение и снова вырубился. Зато проснулся выспавшимся и на удивление бодрым, приподнялся на локте, огляделся по сторонам, не сразу, но поверил собственным глазам и смирился с тем, что «Хозяин Леса» действительно припаркован на своем законном месте в гараже особняка Зыбиных, а рядом со мной действительно дремлет «старшая сестричка»!

Пока принюхивался к аппетитнейшим запахам, определялся с местом, откуда они доносятся, тянулся к контейнерам с едой, мирно стоявшим на заднем сидении, и радовался тому, что желудок, несмотря на голод, не крутит, невольно разбудил Земляничку. И она, толком не успев вернуться в сознание, спросила, как я себя чувствую.

— Ты знаешь, на удивление хорошо! — честно сказал я, срывая крышку с контейнера, в котором, судя по этикетке, должен был обнаружиться борщ. — Проголодался, но этот голод терпимый. А еще не чувствую ни судорог, ни жара, ни озноба и, кажется, могу сформировать покров…

— Пока не стоит! — попросила она, убедилась, что я не спешу проводить эксперименты, и облегченно выдохнула: — Если твоему организму на самом деле не хватало нормального отдыха, то стоит дать ему оклематься. Кстати, твоя Валька — умничка: ты пропустил всего три тренировки — а результаты уже налицо.

Упоминание о количестве тренировок заставило посмотреть на часы и изумленно выгнуть бровь:

— Уже половина первого ночи?!

— По времени Великого Новгорода… — на всякий случай уточнила Раиса Александровна, и я, почувствовав в ее голосе легкое напряжение, включил голову.

Результат раздумий заставил подобраться и вернуть ложку в контейнер:

— Хотела поговорить о том, что уже двадцать четвертое, а в понедельник, двадцать пятого, мне надо будет появиться в лицее в каком-нибудь статусе?

— Да… — кивнула Зыбина, взглядом потребовала, чтобы я продолжил есть, собралась с мыслями и начала беседу уж очень издалека: — Знаешь, к концу первой недели нашего пребывания в Италии ко мне в спальню вломилась Валька Замятина и потребовала убедить тебя снизить ежедневные нагрузки, ибо, по ее мнению, ты себя фактически убивал. Еще дня через четыре то же самое требование передали твои пестуны. Через Иглу, рискнувшую «оспорить мою волю». За ними запаниковала Леди, потом — Янка, а я… я не сказала тебе ни слова. Хотя рвала себе душу с четвертого января — именно в этот день ты внезапно начал вкладываться в каждое действие так, как будто доживал последние минуты жизни и жаждал взять от нее все возможное. Увы, придумать слова, которые смогли бы убедить тебя не расстраиваться из-за перехода в род Волконских, так и не получилось — я слишком хорошо знаю, что за гадюшник прячется за парадной витриной Императорского рода, а лгать тебе в глаза и не могу, и не хочу…

Очередная ложка борща стала в горле колом. Ибо эта женщина как-то умудрилась почувствовать мою реакцию на третий транш от матушки — сумму в двадцать три рубля, сообщавшую, что родительница будет вынуждена уйти в тину на более долгий срок! Если бы не новость о чудом сорвавшемся захвате и тяжелом ранении «маньяка-Воздушника», появившаяся во всех средствах массовой информации третьего января, я бы не задергался. А так понял, что матушку действительно зацепили, и решил задавить беспокойство делом.

Вот и убивался на каждой тренировке, доводя себя до состояния, в котором голова не работала вообще, а сознание отключалось при любом прикосновении щеки к подушке.

Увы, рассказывать обо этом Зыбиной я не имел права, поэтому грустно улыбнулся:

— Благодаря твоему молчанию и мимолетным ласкам я пережил самое сложное — принятие ситуации — относительно спокойно. Благодаря чему даже придумал неплохой способ сохранить отношения с всеми вами если не на нынешнем уровне, то на довольно близком к уже имеющемуся. Только мне потребуется твоя помощь.

В глазах Раисы Александровны вспыхнула надежда:

— Окажу. Любую! Рассказывай!!!

Рассказал. Потом ответил на десяток уточняющих вопросов, дал Раисе Александровне немного времени переварить предложение и выслушал новый, куда более проработанный и логичный вариант. И пусть в нем при ближайшем рассмотрении нашлось два изъяна, но мы совместными усилиями придумали, чем их нейтрализовать, и без малого сорок минут прорабатывали алгоритм реализации финального варианта идеи. А когда закончили, Зыбина заставила меня доесть недоеденное, вручила очередной коктейль, извлеченный из-под ног, спросила, насколько сильно я хочу спать, и, выслушав ответ, утащила в свои покои.

Пока я раскладывал диван, сбегала переодеться. Вернулась в любимой сиреневой футболке, рыжем спортивном костюме, босиком и с теплым пледом наперевес, соорудила себе гнездышко, легла, подложила под голову подушку и поймала мой взгляд:

— Лю-у-ут, а что ты решил насчет Ворона, Ясеня, Тумана и Иглы?

Я поморщился и сказал правду:

— Будь моя воля, выплатил бы премию за добросовестность и отправил на вольные хлеба.

— А чуть подробнее объяснишь?

— Конечно… — со вздохом кивнул я. И начал облекать в слова неявные ощущения: — По большому счету, особых претензий к этой четверке нет. Хотя нет, не так: во всем, что касалось тренировок, твои сослуживцы показали класс — ни разу не напортачили с требуемым уровнем заклинаний, предельно четко контролировали точки приложения и темп атак, вовремя тормозили схватки и так далее. Но никакого желания продолжать сотрудничество у меня нет. И вот почему. Не знаю, как себя проявила Баринова во время службы, но сейчас в ней нет внутреннего стержня — он сломан, причем давно, и эта женщина уже не живет, а существует. Со Скворцовым и Дубовицким совсем другая история — они по какой-то причине считают себя недооцененными и словно ждут поцелуев в темечко с соответствующими подарками от Судьбы. Кроме того, все еще живут надеждами на взаимность, поэтому тогда, когда ты в зале, работают не со мной, а для тебя. Кроме того, злятся, когда ты меня обнимаешь, завидуют тому, что я, бывает, парюсь с тобой и Янкой, стараются привлечь И ЕЕ внимание, пробуют найти подход к Вале и так далее. А с Туманом сложнее всего: он по какой-то причине закрыт. Наглухо. Не знаю, почему. Поэтому я постоянно жду от него подвоха. Что здорово раздражает.

Раиса Александровна на какое-то время ушла в себя, потом кивнула, словно соглашаясь со своими мыслями, пообещала расплатиться с бывшими сослуживцами прямо с утра и полюбопытствовала, каким я вижу дальнейшее сотрудничество с Леди.

Я представил целительницу такой, какой последний раз видел в машине, и пожал плечами:

— Никаким — Ледицкая искренне благодарна мне за помощь с изменением статуса до Слуги рода, предельно добросовестно вкладывается во все, что делает здесь, с нами, но, по моим ощущениям, в глубине души считает своим призванием возню с бывшими беспризорниками. Поэтому мечтает вернуться в кресло директора школы-интерната и заняться «более серьезным делом». Кстати, как мне кажется, эта должность Ладе Леонидовне действительно подходит — ее по-настоящему уважали все воспитанники, с которыми я успел познакомиться, а зна— …

— Суть поняла. На нее не обижаюсь. В интернат верну… — перебив меня на полуслове, отрывисто сообщила Зыбина и переключилась на Замятину. Что интересно, начав не с вопроса, а с изложения своего мнения об этой личности:

— С Валькой все понятно: она вбила себе в голову, что принадлежит тебе, и готова лечь костьми, чтобы быть рядом. Что, кстати, и сделала в «Призме», по факту, рискнув жизнью ради того, чтобы дать тебе лишний шанс на победу.

— Может, все-таки не «принадлежит», а «многим обязана»? — уточнил я и заставил женщину отрицательно помотать головой:

— Она считала себя обязанной до того, как ты ее выкупил у родителей. А сейчас считает себя твоей собственностью и абсолютно уверена в том, что ты рано или поздно заберешь ее к себе, ибо знаешь, что она скорее сдохнет, чем предаст, и… уже оценил ее преданность!

Пауза, прозвучавшая в самом конце последнего предложения и искорки сдерживаемого смеха, появившиеся в глазах Суккубы, добавили информации для раздумий и помогли прозреть:

— Ты считаешь, что мой подарок за самопожертвование был лишним?

— Нет! — мгновенно посерьезнев, заявила она. — Девочка на самом деле рискнула жизнью, причем сначала придумав реальную возможность помочь, а затем реализовав свою идею на десять баллов из десяти возможных. Значит, ты не имел морального права этого не отметить. И подарок подобрал великолепный, поэтому Валька, по слухам, даже спит в этом ожерелье. А вот с проникновенностью благодарственной речи здорово переборщил — зацепило даже меня, прослушавшую ее в записи, а эта дуреха решила, что ты, кроме всего прочего, дал понять, что берешь на себя ответственность за ее жизнь, и теперь счастлива до невозможности!

— О, черт!!! — расстроено выдохнул я и вопросительно уставился на Раису Александровну.

Как ни странно, она успокаивающе улыбнулась, заявила, что не видит ни одной причины для паники, и… загрузила неожиданным вопросом вроде как не в тему:

— Скажи, пожалуйста, ты можешь вспомнить последний абзац восьмой части руководства по развитию своего Дара?

Я ушел в себя, «покопался» в ассоциациях, нашел нужную и принялся цитировать требуемый текст:

«Но у адаптивных способностей физиков есть и серьезные минусы. К примеру, уже с первой-второй ступени ранга подмастерья эти способности начинают „резать“ даже целительские воздействия, из-за чего лечение ран и травм требует все большего и большего превышения ранга привлеченного специалиста. Единственное исключе — …»

— Сообразил? — по-доброму усмехнулась женщина, когда я прервался на середине предложения и вытаращил глаза.

Я торопливо кивнул:

— Ага: раз Валя начала возиться со мной еще до инициации и исцеляет практически каждый день, значит, мой организм, если можно так выразиться, может счесть ее исключением и…

— … и отпускать от себя эту девочку будет фантастическим идиотизмом!

Утверждение прозвучало резковато, но я с ним согласился. Более того, додумался просчитать последствия наклевывавшегося решения и придумал, как договориться с проснувшейся совестью:

— Пожалуй, ты права. Но играть Валю втемную не хочу и не буду. Поэтому предложу вложиться в ускорение развития ее Дара в обмен на безусловную верность и помощь в обретении личного дворянства в обозримом будущем. Само собой, если мне удастся получить потомственное и основать свою ветвь рода, а твой батюшка согласится отда— …

— Согласится! — уверенно пообещала «старшая сестричка», переползла поближе, села, растрепала мне волосы и почему-то помрачнела: — Пока ты дрых, я успела переговорить с батюшкой и теперь хочу обсудить кое-какие результаты вмешательства Шаховой в ваш конфликт с Балакиревым, Казариновым и Лизуновым…

Глава 2 Часть 1

24 января 850 г. от ОВД.

…Из кабинета Александра Всеволодовича я выбрался загруженным до невозможности и сразу же попал в цепкие ручки личной помощницы. Точнее, взял из ее цепких ручек очередной термос с коктейлем, быстренько уговорил и решил совместить приятное с полезным. В смысле, обсудить с Замятиной планы на ее будущее. Предложение прогуляться до моей гостиной девушка приняла влет, так что уже через пару минут я врубил «глушилку», на время позаимствованную у «старшей сестрички», жестом отправил целительницу на диван, сел напротив, поймал себя на ощущении, что нечто подобное уже было, задвинул куда подальше все ненужные мысли и озвучил нужную:

— Валь, каким ты видишь свое идеальное будущее?

Как ни странно, она ответила, не задумавшись ни на мгновение:

— Разным, мой господин. Но во всех вариантах есть нечто постоянное: я в качестве вашей личной целительницы!

— То есть, вариант остаться Слугой Зыбиных ты не рассматривала?

— Рассматривала, мой господин! И не раз… — честно призналась она. — Но очень надеюсь на то, что вы все-таки заберете меня в свою ветвь рода.

Мне хотелось спросить, с чего она взяла, что он у меня будет, но тратить время на дурацкие вопросы не было смысла, и я обошелся без лирических отступлений:

— Информация не для распространения: есть две принципиально разные возможности тебя забрать. В первой это случится после того, как я более-менее встану на ноги и обрету хоть какую-то самостоятельность. Но в нем у тебя останется довольно возможностей для маневра…

— Возможности для маневра мне не нужны! — твердо заявила она. — Я хочу служить. Вам, а не кому-либо еще. И приступить к служению как можно раньше.

Я мысленно хмыкнул, вывесил над своим коммом голограмму нужного фрагмента руководства по развитию Дара физиков и повел рукой, предлагая целительнице ознакомиться с текстом. Соображала она просто прекрасно, так что, дочитав до конца, поймала мой взгляд и радостно заулыбалась:

— Вы не поверите, но это — вариант моей самой сокровенной мечты. Тот, в котором я представляла себя незаменимой!

— Ва-а-аль… — с намеком протянул я, и Замятина посерьезнела:

— Мой господин, я больше не возгоржусь: мне хочется стать незаменимой не для того, чтобы кичиться своим статусом, а для того, чтобы служить вам не раз в год по обещанию, а каждый божий день! Кстати, это не пустые слова. Посмотрите, пожалуйста, во-от этот документ…

Она быстренько влезла в память подаренных мною часов, нашла какой-то файл и переслала мне. Я его принял, развернул, проглядел полтора десятка названий учебных курсов и вопросительно выгнул бровь.

Замятина пожала плечами:

— Личная помощница — это не внешность и манеры, а знания, навыки и опыт. В данный момент я умею только исцелять, но уже приобрела ряд самых необходимых учебных курсов и учусь. Все свободное время.

Я задумчиво потер переносицу, поставил себя на место целительницы и задал вопрос, услышать который она явно не ожидала:

— Можешь показать мне историю движения средств на своем банковском счете?

Она порозовела, но открыла программу «банк-клиент», нашла нужную вкладку и продемонстрировала мне. Затем медленно промотала вниз, позволив «заглянуть» в свою жизнь месяца на полтора-два, и после моего благодарного кивка закрыла ненужное окно.

Увиденное впечатлило по самое не могу: перед Новым Годом эта, как выразилась бы Раиса Александровна, дуреха потратила девяносто два золотых рубля из подаренной мною сотни на подарки для родных и близких, а в первых числах января слила все накопления на учебные курсы, хотя на тот момент была уверена, что эти знания пригодятся ой как нескоро! Результат — сумма в семьдесят три обычных рубля, висевшая на балансе — убила наповал и помогла поверить в то, что Замятина действительно считает себя моей собственностью и мечтает стать незаменимой.

Представить себя радующимся перспективе когда-нибудь стать тенью другого человека я, как ни пытался, не смог. Но вовремя вспомнил лекцию матушки о лидерах и ведомых, «примерил» к Вале поведенческие признаки последних, понял, что попал в точку, и задвинул куда подальше все сомнения — влез в свой «банк-клиент», отправил «незаменимой» двести золотых рублей, а затем описал свое видение ситуации:

— Что ж, будем считать, что мы договорились. Да, не исключено, что продавить необходимость твоего присутствия рядом не удастся или удастся, но не сразу, тем не менее, я принял решение, значит, рано или поздно заберу тебя к себе. Далее, любые учебные курсы — это вложения в моего человека, так что их всегда оплачиваю я. Равно, как и алхимию, необходимую для раскачки твоего Дара, новые заклинания, накопители, продвинутые линзы-камертоны, защитные амулеты и так далее. В данный момент у меня в голове каша из-за только что закончившегося чрезвычайно сложного разговора с Александром Всеволодовичем, но не сегодня завтра я займусь этим вопросом вплотную, так что ждать придется недолго. И последнее: несмотря на наши договоренности, постарайся не забывать, что до тех пор, пока тебя связывает клятва, данная Зыбиным, ты — их Слуга, а не моя…

…Мы позвонили Шаховой ровно в полдень. Вернее, позвонила. Раиса Александровна, которой личная целительница Императрицы-Матери скинула прямой контакт во время «знакомства» в торгово-развлекательном центре «Призма». Но сразу после начала разговора предупредила, что включила громкую связь, дабы в беседе смог поучаствовать и я. Валентина Алексеевна развеселилась, опять назвала меня милым мальчиком и полюбопытствовала, как прошла инициация.

По уверениям батюшки Раисы Александровны, подозревать Шахову в нездоровом интересе к подросткам однозначно не стоило, поэтому я счел и это обращение, и начавшееся воркование особенностями поведения, так что со спокойным сердцем изложил просьбу, заранее согласованную с «сестренкой». Только в шуточной форме:

— Откровенно говоря, для полного счастья не хватает всего одного…

— И чего же?

— Лично отблагодарить вас за внимательность, великолепнейший совет и участие в моей судьбе!

Тут она нас удивила. Осведомленностью и… авантюризмом:

— Что ж, тогда предлагаю порадовать друг друга: я второй день мечтаю прокатиться на том самом «Хозяине Леса», на котором вы сбежали с банкета, и почувствовать себя подругой семикратной чемпионки Европы! Подберете меня у Медных Ворот, скажем, в половине второго?

— Запросто!

— Отлично! — довольно хохотнула целительница и шокировала снова: — Тогда не задуряйтесь с выбором одежды — сегодня, помнится, воскресенье, и я намерена позабавиться…

Задуряться с выбором одежды мы действительно не стали и влезли в кожу. Я — вынужденно, так как надевать единственный костюм, пошитый по новым меркам, было бессмысленно, а из шмотья «на каждый день» у меня имелись лишь комбинезоны для гонщиков, покупавшиеся в магазинах при автодроме при каждом изменении размера, да спортивные костюмы. А Зыбина натянула один из вариантов своих «боевых» за компанию.

Потом переиграли планы и заказали не букет, а живые цветы в корзинке, дождались прилета дрона службы доставки и разделились — я уволок первую половину подарка в гараж, а «сестричка» унеслась к батюшке за вторым.

Встретились в малой трапезной, где я очень плотно поел и получил из рук личной помощницы мини-термоконтейнер со стратегическим запасом коктейлей, затем спустились к машине и быстренько выяснили, кто сядет за руль. Точнее, Раиса Александровна спросила, как давно меня «плющило», и, получив честный ответ, заявила, что до смерти устала от вождения.

Соглашаться с этим «ультиматумом» в будни я бы, пожалуй, не рискнул. А так поухаживал за дамой, затем забрался на водительское сидение, завел машину, вслушался в сытое урчание двигателя, на миг закрыл глаза, чтобы насладиться ощущением дикой мощи под задницей, и внезапно почувствовал, что окружающий мир «начал замедляться». Причем не так жестко, как при «взбрыках», а плавно, комфортно и, если можно так выразиться, управляемо!

Да, напрягся. И порядка минуты прислушивался к себе, пытаясь ощутить слишком хорошо знакомые скачки скорости восприятия. Но не тут-то было: Дар, «накинув» к «базе» процентов пять-семь, так их и «держал». Не начал глумиться итогда, когда я тронул внедорожник с места. Тем не менее, я все-таки поделился своими опасениями с Раисой Александровной и нарвался на чертовски вдохновляющую отповедь:

— Если ты правильно описал то, что чувствуешь, то могу поздравить с первым полноценным «включением» Молнии: у меня эта «вторичка» когда-то работала точно так же.

— А сейчас? — заинтересовался я.

— А сейчас я регулирую скорость восприятия волевым решением во всем доступном диапазоне.

— Обалдеть! — восхитился я, решительно надавил на акселератор и не разочаровался: все семнадцать минут, потребовавшиеся нам для того, чтобы доехать до Медных Ворот Императорского дворца, Дар работал, как часы. Мало того, когда я пожелал его «отключить», послушался. Что, конечно же, подняло мне настроение и заставило очередной раз мысленно поблагодарить Замятину за наблюдательность, интуицию и решительность. А потом из кованой калитки вылетела точеная фигурка «молодой женщины» в возрасте за сто лет, «навелась» на «Хозяина Леса» и призывно махнула рукой.

Я покосился на часы, отрешенно отметил, что Шахова на удивление пунктуальна, подъехал к ней, остановился в неположенном месте и открыл дверь, чтобы выбраться из салона и поухаживать за дамой. Но дама обошлась без посторонней помощи и в мгновение ока оказалась на заднем сидении! Пока я оценивал прическу Валентины Алексеевны и приходил к выводу, что этот вариант кажущегося беспорядка мне по душе, затем «браковал» цвет помады, восхищался красой бровей и ресниц, тонул в ярко-синих радужках и никак не мог допереть, что это линзы, целительница быстренько сняла куртку и закинула левый локоть на спинку соседнего сидения.

Тут у меня заработала голова, а память услужливо напомнила рассказ Александра Всеволодовича о крайне непростом характере этой женщины. Так что коситься на грудь, идеально «вылепленную» с помощью заклинаний косметического целительства, я не стал: мысленно поблагодарил «сестренку» за науку, позволившую не слить первый же тест на адекватность, учтиво поздоровался и сделал изысканный комплимент… пунктуальности. Причем назвал ее одной из граней красоты души и на всякий случай подчеркнул, что последняя встречается в разы реже красоты лиц и фигур.

Шахова удивилась и заявила, что если это экспромт, то она в восторге. Потом унюхала аромат цветов, развернулась на месте, заглянула в багажное отделение и поинтересовалась, кто выбирал «эту прелесть».

Я поднял руку на уровень плеча, безмолвно ответив на этот вопрос, и вслушался в следующий:

— Как я понимаю, ты, кроме всего прочего, постарался описать языком цветов некий посыл, верно?

— Верно… — кивнул я и нахмурился: — Он что, получился недостаточно понятным?

— Да нет, наоборот. Просто мы, женщины, формулируем свои послания иначе. Скажем так, заметно менее тяжеловесно. Но в твоем варианте есть свое очарование.

Я сказал ей спасибо, открыл перчаточный ящик, вытащил деревянную резную шкатулку с тиснением из нескольких золотых иероглифов на верхней крышке и, склонив голову, протянул целительнице. А вот объяснить, за что, не успел — она охнула, вцепилась в подарок трясущимися руками, невероятно осторожно извлекла на свет крошечную фигурку, с потрясающим мастерством вырезанную из кости, и затараторила, чуть не плача от счастья:

— С ума сойти: это, вне всякого сомнения, нэцкэ из коллекции «Аякаси» работы самого Шоичи Сакураи! Да, так и есть: вот резной «оттиск» его личной печати, а вот иероглиф «Удача»!! Скажите, где вы взяли это чудо?!!!

— В Осаке. В мастерской у Шоичи Сакураи… — с трудом задавив улыбку, пытавшуюся растянуть губы от уха до уха, ответил я. — Только брали не мы, а личный помощник Александра Всеволодовича Зыбина.

Тут Валентина Алексеевна посерьезнела и поймала мой взгляд в зеркале заднего вида:

— Вы отправили человека в Японию только ради покупки этого подарка?

Я пожал плечами:

— Вы предупредили меня о скором начале инициации и подарили шанс скрыть ее особенности от окружающих. Кроме того, просто по велению души вынудили сразу три рязанских рода признать вину их отпрысков и выплатить роду Зыбиных немалую виру. Вот и нам захотелось доставить вам немного искренней радости.

— Вам удалось… — так же серьезно сказала она. — Я собираю нэцкэ уже лет сорок, но до сих пор не пресытилась красотой этих резных фигурок. Так что каждое пополнение коллекции становится маленьким, но очень приятным праздником. Спасибо — я по-настоящему тронута!

— Пожалуйста! — хором ответили мы, и я сорвал «Хозяина Леса» с места.

Пока гнал по направлению к смотровой площадке на Муромской Горке, с которой, по словам Раисы Александровны, открывался красивейший вид на Волхов, Шахова, в основном, ойкала и охала. Нет, пугаться не пугалась, хотя у меня снова «включился» Дар, и это позволило вести внедорожник заметно экстремальнее, чем раньше. А когда автомобиль вошел в последний занос и замер возле невысокого парапета, заявила, что никогда в жизни не испытывала такого удовольствия от езды, и призналась, что теперь ей хочется получить еще одно. То есть, прокатиться в машине, которой управляет Суккуба.

Мы с Раисой Александровной «поняли намек» и поменялись местами. Пока обходили машину, я успел кинуть взгляд за парапет и пришел к выводу, что вид действительно неплох, хотя лютая зима внесла в него свои коррективы и заковала реку в ледяные оковы. Но мы приехали на это место не для того, чтобы разглядывать небоскребы на противоположном берегу, белую гладь или веселящуюся детвору, поэтому, обосновавшись на пассажирском сидении, я врубил верхний свет, решительно вытащил обе линзы и развернулся в кресле так, чтобы Валентина Алексеевна смогла увидеть цвет кантиков вокруг моих радужек.

Как ни обидно это признавать, но придуманная сценка не сыграла — в тот момент, когда я потянулся к линзам, целительница вытащила из шкатулки нэцкэ и забыла обо всем на свете минуты, эдак, на две. Да и потом немного потупила. В смысле, почему-то решила, что мы, кроме всего прочего, хотели бы проверить, насколько хорошо прошла инициация. Поэтому вцепилась в мое предплечье и провела полную диагностику. А в глаза посмотрела только после того, как закончила, и… зависла. Секунды на три-четыре, пытаясь сообразить, что в моем лице выглядит «неправильно». Но стоило мне посмотреть на горящий плафон и оттянуть нижнее веко, как с ее губ сорвался долгожданный вопрос:

— Ты — физик с Молнией?!!!

— Ага! — подтвердил я. — Причем инициировавшийся до совершеннолетия и в режиме, который вы видели сами.

Тут женщина напряглась еще сильнее и настолько нервно огляделась по сторонам, что Раиса Александровна сочла необходимым прервать молчание:

— «Глушилка» включена, а стекла поляризованы, так что этот разговор никто не услышит.

Шахову сразу же отпустило, и она принялась заваливать нас вопросами:

— Кто придумал выйти на Волконских через меня?

— Я… — честно ответил я.

— Чем руководствовался?

— Вы — человек дела и уже заслужили определенное доверие. Кроме того, приятно порадовала и информация о вашем характере, раздобытая через главу рода Зыбиных.

— По чьей методике раскачивали Дар?

На этот вопрос ответила Суккуба, так как в моем экземпляре рукописи фамилии автора не было:

— По методике Селиверстова.

— Вы уверены?!

— Абсолютно.

— Но она не исправляет огрехи энергетической системы, а у Лютобора Игоревича их нет!

Раиса Александровна пожала плечами:

— По утверждению его личной целительницы, их и не было: этот юноша медитирует по восемь и более часов в неделю с семи лет!

— Вы сейчас говорите о моей тезке? — зачем-то спросила Валентина Алексеевна, дождалась подтверждающего кивка, прищурилась и посмотрела на меня: — Как долго она с тобой работает?

— Практически со дня пробуждения Дара. Да, последние три недели ей помогала еще одна целительница, но именно помогала. А Валентина Петровна почти ежедневно сливала на меня по паре-тройке своих резервов.

— А что у нее с мотивацией? — поинтересовалась Шахова. Причем не у меня, а у «старшей сестренки».

— По ряду причин считает себя собственностью Лютобора, счастлива до безумия и готова ради него на все без каких-либо исключений… — сообщила Зыбина и сочла необходимым добавить еще одну фразу: — Хочу обратить ваше внимание на то, что она готова на все не ради физика с Молнией, а ради парня, который вовремя вправил ей мозги, подарил будущее и так далее.

— Это важное дополнение! — согласилась целительница и спросила, кто занимался раскачкой адаптивных способностей моего организма.

Земляничка ответила и на этот вопрос:

— Сопротивления к Молнии, Огню, Льду и ментальным воздействиям помогали прокачивать мои бывшие сослуживцы, а с Землей помогали я и моя племянница. Увы, сегодня утром с сослуживцами пришлось расплатиться и отправить на вольные хлеба: специалистами они оказались отличными, но Лют не сошелся с ними характерами и счел неправильным держать их рядом и дальше.

— Поняла… — кивнула Валентина Алексеевна, некоторое время задумчиво смотрела в окно, а затем спросила, что еще ей необходимо учесть. Тут я и развернулся…

Глава 2 Часть 2

…Промежуток времени с трех часов дня до восьми вечера мы провели плодотворнее некуда. Вернулись домой, показали Александру Всеволодовичу запись разговора с Шаховой, получили ряд новых ценных указаний, плотно пообедали, загрузили в «Хозяина Леса» Яну и Ледицкую, отвезли в аэропорт, подняли на борт самолета Зыбиных, пережили очень эмоционально тяжелое прощание и вернулись в особняк. Ужинать не хотелось от слова «совсем», но «незаменимая» не дремала, и я заставил себя смолотить персональную порцию вареных куриных грудок, риса и свежих овощей, заполировал их витаминным коктейлем, невесть в который раз посмотрел на часы и решил, что обещанная встреча, вероятнее всего, не состоится. Вернее, перенесется на понедельник или вторник. Поэтому решил полчасика порасслабляться в трапезной, а затем напроситься на массаж. Но стоило откинуться на спинку кресла и вытянуть ноги, как «старшая сестричка» расфокусировала взгляд, выпрямила спину и ответила на входящий вызов:

— Да, Валентина Алексеевна?

Я, естественно, мгновенно превратился в слух и уже на третьей фразе Зыбиной понял, что ошибся:

— Да, будем. Ориентировочно в двадцать сорок пять-двадцать пятьдесят.

Следующие секунд тридцать-сорок Раиса Александровна выслушивала некие инструкции, а потом решительно тряхнула роскошной гривой, сказала, что все поняла, оборвала связь и повернулась ко мне:

— Все, собираемся как можно быстрее и выезжаем.

— На чем? — зачем-то спросил я, вскакивая на ноги и «проваливаясь» в режим замедления времени.

— На «Хозяине»: через час-полтора обещали снегопад, а сколько времени мы проведем во дворце, пока неясно. Кстати, Шахова потребовала привезти с собой Замятину.

— Сейчас построю… — пообещал я, метнулся к двери, открыл, пропустил Земляничку вперед и рванул следом.

Целительнице, ужинавшей в компании других Слуг рода, позвонил по дороге в свои покои и дал исчерпывающие инструкции. Пока принимал душ и одевался, получил три фотографии девушки в разных костюмах, выбрал тот, который счел наиболее подходящим для общения с Императрицей-Матерью, а чуть позже, в лифтовом холле, оценил итоговый результат трудов «личной помощницы», сделал ей комплимент и внезапно понял, что в принципе не представляю, как должна себя вести Замятина в присутствии одной из самых влиятельных личностей в Империи.

Ломать голову, придумывая «правильный алгоритм», и не подумал — решил, что с этим делом прекрасно справится «старшая сестричка». Поэтому взял Валю под локоток, завел в подъехавшую кабинку и спустил нас в гараж. А минуты через две-три встретил Раису Александровну, с интересом оглядел ее брючный костюм, сшитый по мотивам «боевой кожи», засомневался в том, что этот образ порадует и Волконскую, но промолчал и помог даме забраться за руль.

«Нарисовавшуюся проблему» описал уже после того, как мы тронулись с места. И изрядно удивился, услышав весьма своеобразную инструкцию:

— Валь, де-юре ты — Слуга Зыбиных, а де-факто — личная целительница, а значит, и доверенное лицо единственного физика Российской Империи со «вторичкой»-Молнией! Поэтому рассматривай абсолютно любую ситуацию через следующие призмы. Призма первая: любая информация, так или иначе касающаяся твоего господина, является секретной, так что все желающие задавать вопросы на эту тему должны вежливо направляться к нему. Призма вторая: никто, кроме моего батюшки, меня и Люта не имеет никакого права требовать у тебя что бы то ни было или отдавать какие-либо приказы. Призма третья: любой твой страх или проявление слабости бьет по твоему господину, поэтому никогда не показывай испытываемых эмоций и тщательно «зеркаль» только положительную составляющую поведения Люта. То есть, оказывай его собеседникам ровно столько уважения, сколько оказывает твой господин, а тех, к кому он проявляет негативное отношение, игнорируй. И последнее: Волконские — не боги, а род первых среди равных. Причем для нас, дворян. А первое место твоей личной табели о рангах уже занимает твой господин…

Как ни странно, этого Вале хватило за глаза. Нет, последние несколько минут сумасшедшей гонки по вечерней столице она ощутимо нервничала, но стоило Суккубе въехать в Серебряные Ворота Императорского дворца и сесть на хвост машине сопровождения с гербами Волконских вместо номеров, как целительница приложилась к себе каким-то заклинанием и избавилась как от легкой бледности, так и от последних сомнений. В результате, выбираясь из машины в подземном гараже, не только выглядела, но и ощущалась абсолютно спокойной.

Да, следующие четверть часа, убитые на скитания по роскошнейшим коридорам и анфиладам самого большого дворцового комплекса Европы в сопровождении четверки «двустворчатых шкафов» из Собственного Его Императорского Величества Конвоя, я видел лицо Замятиной всего раза три, но не заметил ни страха, ни неуверенности. Вот и решил, что все, может быть, и обойдется. Тем не менее, во время недолгой лекции о правилах поведения в присутствии августейших особ улучил возможность нащупать и ободряюще сжать предплечье целительницы, а за несколько мгновений перед тем, как переступить через порог гостиной Ее Императорского Величества Мирославы Михайловны, вообще подмигнул. И, с чувством выполненного долга сделав восемь шагов следом за «старшей сестричкой», предстал перед государыней и госпожой Шаховой.

Пока фиксировал поклон уважения, успел прийти к выводу, что вот так, в реальной жизни, восьмидесятитрехлетняя мать Ярослава Шестого выглядит в разы интереснее, чем на официальных портретах. И дело было даже не в том, что стараниями Валентины Алексеевны смотрелась от силы лет на тридцать пять — государыня, вроде как, отошедшая от дел еще в конце тридцатых годов, ощущалась не «функцией», а женщиной. Да, властной, да, высокомерной, да, холодной и безжалостной. Но при этом способной на человеческие чувства.

Само собой, оценил и изысканную красоту породистого лица, и грудь, распирающую роскошное коралловое платье с кружевами, и давящую ауру мастера третьей ступени школы Воды, и интерьер сравнительно небольшого помещения.

Но так, мельком. Ибо Императрица-Мать закончила разглядывать нашу троицу, вперила тяжелый взгляд мне в переносицу и поздоровалась. А после того, как мы ответили в точном соответствии с полученными ценными указаниями, шевельнула пальцами левой руки, и Шахова, плавно поднявшись с банкетки, обтянутой темно-красной тканью, скользнула к входной двери.

В поле моего зрения появилась буквально секунд через тридцать-сорок, подошла к небольшому стеклянному журнальному столику на золотых или позолоченных «львиных лапах», деловито активировала мощную «глушилку» и вернулась на свое место, а Мирослава Михайловна, удовлетворенно кивнув, сняла «маску» всесильной Императрицы-Матери и продемонстрировала нам другую, чуть более теплую. В смысле, изобразила намек на улыбку, повела рукой в сторону широченного дивана и предложила располагаться поудобнее. А когда мы выполнили это распоряжение, поздравила Суккубу с очередной «убедительнейшей победой», дала понять, что этой победой гордится вся Империя, а потом пошутила. Очень близко к теме, некогда придуманной Яной:

— Знаете, единственное, что меня слегка расстроило — это марка машины, на которой вы выиграли эту гонку: на мой взгляд, покажи вы соперникам их место на «Хозяине Леса», победа получилась бы более красноречивой!

Мы вежливо посмеялись, и женщина, удовлетворенная такой реакцией, посерьезнела и поймала мой взгляд:

— Лютобор Игоревич, я прослушала запись вашей беседы с Валентиной Алексеевной раза три, тщательно изучила ваше досье и не поленилась вызвать к себе Марину Викторовну Лисицину, тем не менее, хотела бы убедиться в вашем здравомыслии сама. Вы не ответите на несколько моих вопросов?

— Почту за честь, Ваше Императорское Величество! — поклонился я и… ответил. Вопросов на сорок с гаком. Причем разной степени заковыристости и на темы, далеко выходящие за пределы программ общеобразовательных школ и Императорского Лицея номер один. Да, четыре раза честно признал, что в принципе не представляю, о чем идет речь, так как политикой никогда не интересовался, дважды озвучил мнение, не обрадовавшее венценосную собеседницу, и разок отказался отвечать, ибо счел вопрос провокационным, но в общем и целом не ударил в грязь лицом.

Это признала и Императрица-Мать. Правда, несколько своеобразно:

— Что ж, легенды о физиках действительно не врут: вы не только умны, рассудительны и наблюдательны, но и обладаете рядом качеств, с которыми невозможно не считаться: несгибаемой волей, отвагой, обостренным чувством справедливости, хладнокровием, здоровым упрямством и тэдэ.

Обращаться к венценосным особам без их высочайшего соизволения нам очень не рекомендовали, поэтому я демонстративно выгнул бровь. Что, конечно же, не осталось незамеченным:

— Вы с чем-то не согласны?

— Я удивлен, что вы, Ваше Императорское Величество, не упомянули один из краеугольных камней моего характера — привычку воздавать сторицей и за добро, и за зло.

Волконская нехорошо прищурилась, подалась вперед и процедила:

— Это вы так намекаете на заслуги Зыбиных в раскачке вашего Дара?

— Нет, Ваше Императорское Величество, я сказал именно то, что думал. Но раз разговор коснулся помощи, оказанной мне главой этого рода, Раисой Александровной и Яниной Демьяновной, то, с вашего позволения, изложу свои соображения. Для начала, я прорвался, будучи учащимся их школы-интерната, и уже через считанные минуты после этого получил квалифицированную помощь очень толковой, благожелательной и квалифицированной целительницы. Далее, с этого момента и по сей день в меня вкладывали не только деньги, но и души. Да, безусловно, в действиях Александра Всеволодовича присутствовал расчет, однако этот человек сделал для меня в разы больше, чем обещал. Ибо мы с ним сошлись характерами, и он помогал не пешке, способной пройти до конца игрового поля и превратиться в фигуру, а юноше, которого в других условиях с удовольствием принял бы в род. Однако мой моральный долг перед этой личностью меркнет перед долгом Раисе Александровне, ее племяннице и целительнице, приставленной ко мне еще в конце октября: первую я считаю названной старшей сестрой и лягу костьми, но останусь горячо любящим младшим братом до конца своих дней, со второй по-настоящему дружу и не предам ни за что на свете, а третьей, уже три месяца каждый божий день сливающую на исцеления моего тела по три-четыре резерва, помогу заслужить дворянство.

Императрица-Мать насмешливо выгнула бровь и фыркнула:

— Это, как я понимаю, не только декларация намерений, но и условия, которые, вроде как, не обсуждаются, верно?

— Так и есть! — твердо сказал я. — Как я уже говорил, эти личности вкладывают в меня душу, и я отвечу тем же. Чего бы мне это ни стоило.

Волконская гневно сверкнула глазами, не дождалась никакой реакции и… добродушно рассмеялась:

— Физик! Юный, но уже зубастый. И мне это нравится…

…Последние минут двадцать пять пребывания в Императорском дворце я провел в медблоке Валентины Алексеевны. Изображать подопытную мышку однозначно не понравилось, зато порадовал результат: взяв все необходимые анализы, целительница в ранге Архимага легко и непринужденно убрала так называемые «затенения» в «дублях» периферийных каналов энергетической системы, тем самым, гармонизировав потоки Силы, затем что-то подшаманила с резервом, помогла почувствовать «правильную» пульсацию ядра, попросила сосредоточиться на ней и на самом пике «вживания» в рекомендованный образ каким-то образом «подтолкнула» мое развитие. В смысле, разом подняла ядро с первой ступени новика на первую, но уже ученика!

Само собой, я потерял дар речи, ибо всегда считал, что перепрыгивать через ступени развития физически невозможно. А когда пришел в себя и задал напрашивавшийся вопрос, получил неожиданный ответ:

— А ты через них и не перепрыгивал. Ты рос. Последовательно. Просто твои пестуны очень здорово перегнули с ежедневными нагрузками, из-за чего организм был не в состоянии обеспечить энергетическую систему нужным количеством материала для качественной перестройки ядра.

— Да, но я инициировался второго января, то есть, менее месяца назад! — напомнил я. — А три первые ступени — это, как минимум, год развития!

Шахова насмешливо усмехнулась:

— Все верно. Но ты не учитываешь три ускоряющих фактора: идеальную энергетику, выстроенную за годы регулярных медитаций, слишком раннюю инициацию, вызвавшую эффект гиперкомпенсации, и обретение сразу двух Даров, одновременная подстройка организма к которым дала синергетический эффект. Кстати, все вышеперечисленное прекрасно объясняет причины, из-за которых так ценятся Одаренные ранних инициаций.

Я поблагодарил женщину за исчерпывающий ответ, набрался смелости и попросил помощи в раскачке Дара Замятиной:

— Валентина Алексеевна, я, может быть, спешу с выводами, но, по моей логике, высокоранговый физик без целителя с «сопряженным» Даром — это постоянная головная боль для обычных целителей. Хотя бы из-за того, что естественная регенерация не складывает сломанные кости, не сводит вместе края ран и так далее.

— Так и есть: я несколько раз исцеляла нынешнего главу Бестужевых еще в те годы, когда он охранял Георгия Четвертого, и до сих пор вспоминаю те мучения с ужасом: даже при имевшемся превышении в две ступени на само исцеление тратилось от силы два с половиной процента вливаемой Силы, а все остальное резалось раскачанным сопротивлением!

— Так вот, я собираюсь серьезно вложиться в раскачку Дара вашей тезки, но уверен, что методики, выложенные в общий доступ, далеко не идеальны.

— Нынешний уровень этой девочки знаешь? — спросила она.

— Конечно: третья ступень подмастерья. Взяла в конце декабря.

Валентина Алексеевна секунд на тридцать закатила глаза к потолку, а затем выдала вердикт:

— Если вкладываться по-настоящему серьезно, то на этом уровне линзы-камертоны экстра-класса и аналогичный алхимический курс длительностью в сорок два дня обойдутся в полторы тысячи золотых рублей. Кроме этого, если бы раскачкой этой девочки занималась бы я, то приобрела бы по-настоящему серьезный накопитель, амулет, защищающий от ментальных воздействий мастеров третьей-четвертой ступени и комплект продвинутых целительских заклинаний, ибо та дрянь, которую студенты зазубривают в академиях, никуда не годится.

— В какую сумму обойдутся накопитель, амулет и этот комплект?

— Тысяч в двенадцать-тринадцать… — ответила Шахова и как-то странно усмехнулась: — То есть, в шестьдесят-шестьдесят пять процентов от суммы виры, полученной Зыбиными от Балакиревых, Лизуновых и Казариновых. Кстати, какую часть этих денег досталась тебе, если не секрет?

Я достал коммуникатор, открыл программу «банк-клиент», выделил четыре последних транша и вывесил в виде голограммы перед Шаховой.

— Не поняла? — недоуменно нахмурилась она.

Пришлось объяснять:

— Виру перечислили сегодня, в районе шестнадцати ноль-ноль. Уже в шестнадцать ноль четыре вся эта сумма прилетела ко мне. А я разделил ее по своему разумению: две тысячи отправил вашей тезке, а остальное поделил пополам между собой и своей единственной подругой. Кстати, если надо, могу объяснить логику такого решения.

— Надо.

— В первом приближении виру надо было делить на три равные части. Но стоит добавить к этой картинке время, то есть, вспомнить, что в конфликте участвовала молодежь, которая гарантированно считает себя оскорбленной и через какое-то время постарается жестоко отомстить, как станет понятно, что «прилетит» только мне и Янине Демьяновне. Ибо ваша тезка — Слуга рода, за любые поступки или проступки которой отвечаю я. В общем, я счел эти деньги своего рода вложением в подготовку ко второй части конфликта, и…

Тут Шахова прервала мой монолог, заявив, что считает мое решение справедливым, и я со спокойным сердцем вернулся к обсуждаемому вопросу:

— Кстати, это не первая вира, которую я получаю. Поэтому одалживаться на развитие Дара своей целительницы не собираюсь.

— И что заставило тебя принять такое решение? Я надеюсь, не гордость? — без тени улыбки спросила целительница и получила честный ответ:

— Нет, не она, а здравый смысл: если в развитие Вали вложится кто-то другой, то у него появятся моральные основания считать возможным отдавать ей какие-либо распоряжения через мою голову. А оно мне надо?

Глава 3 Часть 1

25 января 850 г. от ОВД.

…Очередной плановый визит Замятиной в мою спальню неожиданно затянулся: уговорив коктейль и вернув заспанной девушке термос, я внезапно вспомнил про «правку» энергетической системы, проведенную мне Шаховой, и захотел выяснить, не пора ли отменить мораторий на тренировки. Выслушав мою просьбу, заспанная целительница, передвигавшаяся с полузакрытыми глазами, мгновенно проснулась, провела диагностику тушки и как-то странно нахмурилась. Потом огляделась по сторонам, поплыла взглядом и зачем-то рванула на выход. Вернулась буквально через минуту, поставила на изголовье кровати «глушилку», позаимствованную из гостиной, включила этот артефакт и выдала о-о-очень интересный совет:

— По моим ощущениям, от рукопашки и занятий в тренажерном зале вам стоит отдохнуть еще один день. Но не бездельничать, а каждые два-три часа минут по десять-пятнадцать медитировать с линзой-камертоном из браслета выживальщика: да, вы ее, по сути, уже переросли, но в данный момент вашим магистральным каналам полезнее всего легкая стимуляция, а не избыточное давление потока, раскрученного до предела возможного.

Пока я мысленно убеждал себя смириться со следствием нестандартной инициации и принять, как данность, тот факт, что часть честно заслуженного трофея, врученного мне покойным батюшкой, уже не нужна, целительница озвучила еще одно предложение:

— Кстати, мой господин, почему бы вам не залегендировать его наличие, купив простенький аналог, но надев на запястье тот, который по-настоящему дорог? Да, покупка этого аксессуара будет выглядеть мальчишеством, но ведь вы пока еще подросток, а значит, имеете полное право хоть иногда совершать поступки, свойственные возрасту! И потом, не сегодня-завтра вам придется переселиться в дворцовый комплекс, а заявляться туда с артефактами неясного происхождения однозначно не стоит.

О том, что перед поездкой на встречу с Валентиной Алексеевной я на всякий случай оставил браслет выживальщика ей, а перед визитом во дворец вообще спрятал в «Искорке», напоминать не стала. Но я вспомнил об этом сам, от всей души поблагодарил «незаменимую» за толковый совет и, решив не откладывать «порыв души» в долгий ящик, полез в Сеть.

Аксессуар, похожий на мой, нашли и оплатили довольно быстро. Потом я вывесил на часах новый таймер, чтобы не зевнуть прилет дрона доставки, и попросил Валю проконтролировать первую медитацию с линзой-камертоном. Она, естественно, согласилась, так что браслет «переехал» на правое запястье, а я лег на спину, закрыл глаза, вспомнил инструкции по работе с артефактом и попробовал «дотянуться» до так называемого «эффектора», прилегавшего к коже.

Первые несколько попыток ни к чему не привели. Нет, я почувствовал «где-то рядом» что-то похожее на легкий холодок, но Сила из магистрального канала напрочь отказывалась менять направление движения. Потом провел десяток экспериментов с ее замедлением, в доброй трети которых явственно ощущал, что вот-вот добьюсь нужного результата. А когда заметил, что все «срывы» практически одинаковы, и допер, что это — та самая «стена», которую необходимо каким-то образом «пробить», внезапно разозлился и… потерял дар речи: покров, сформировавшийся «сам собой», разнес ее к чертовой матери и избавил от мучений! Правда, образовавшаяся «петля» не соответствовала описаниям от слова «вообще», но артефакт совершенно точно «фокусировал», «тянул» и слабенько «разгонял», поэтому я не стал придираться к авторам руководства и занялся делом, рекомендованным ими же — сосредоточился на поддержании процесса и постарался разобраться в «ширине пространства для маневров».

Как ни странно, вызубренные инструкции дали сбой и тут: при любой попытке «скинуть» покров поток Силы, проходящий через «петлю», начинал стремительно замедляться. Зато под слоем первичной стихии толщиной хотя бы в четыре-пять миллиметров почти не требовал внимания! Последнее не лезло ни в какие ворота, поэтому я перепроверил свои выводы, собрался, было, поделиться ими с Замятиной, но вовремя прозрел, сообразив, что найденная «странность» может являться одним из неафишируемых свойств Дара физика или одним из побочных эффектов «неправильной» инициации.

В этот момент, каюсь, чуточку возгордился, так как обзавелся первой серьезной тайной. Потом задвинул это чувство куда подальше и незаметно для самого себя задумался о природе, проявлениях и возможностях защитных заклинаний типа моего покрова. Само собой, о том, что они — суть воплощения первостихий, материализуемых либо волей мага, либо его подсознанием, я не забыл. Просто это определение, кочующее из учебника в учебник, действовало на нервы тем, что не объясняло ровным счетом ничего. А названия защитных заклинаний вообще являлись красивыми словосочетаниями, описывающими только принадлежность «щитов» к определенной школе магии и не более. Ведь и каменный панцирь, и огненный щит, и ледяная броня, и мой покров являлись не слоями камня, огня, льда и чего-то там еще, а нематериальными полевыми структурами определенных форм, цветов и проявлений, невесть с чего способными взаимодействовать с материальным миром. К примеру, возникать вокруг мага, не «отодвигая» и не уродуя его одежду, принимать входящий урон и воздействовать на его противников.

«В общем, ученые, как обычно, подгоняют теории под часть проявлений, а все, что не вписывается в стройную систему объяснений, высосанных из пальца, героически игнорируют…» — насмешливо подумал я, прислушался к своим ощущениям, пришел к выводу, что не чувствую никакой усталости, и решительно вывалился из медитации. Причем не сбрасывая «петли». Потом жестом попросил вскинувшуюся было целительницу не мешать, определился с минимальной толщиной покрова, требующегося для поддержания процесса, мысленно порадовался тому, что защитное заклинание физиков практически прозрачно, и провел еще один эксперимент — вернул браслет выживальщика на правую щиколотку и без особого труда создал «петлю» там…

…Раиса Александровна, с которой я встретился незадолго до завтрака, сочла «мальчишество» нормальным. В смысле, немного «пострадала» из-за того, что ее любовь вынудила меня начать готовиться к побегу в неизведанные дали, потом поздравила с первым приобретением чего бы то ни было для себя-любимого и, слегка посерьезнев, посоветовала не экономить:

— Лют, ты, по факту, уже не простолюдин, поэтому постарайся покупать аксессуары, достойные единственного физика-Молниевика в Империи. И еще: в этой игрушке есть линза-камертон?

Я утвердительно кивнул и ответил на все еще не заданные вопросы:

— Да. Для новиков первой-второй ступени. С возможностью замены на более продвинутые. Я подумывал о покупке более серьезного экземпляра, но счел, что это будет неправильно. Сразу по двум причинам. Первая — чисто физиологическая: моя энергетика только-только сформировалась, и давать ей максимальные нагрузки с первых дней медитаций под линзами-камертонами, мягко выражаясь, рискованно. А вторая причина, скажем так, политическая — раз я падаю под Волконских, значит, обеспечивать меня всем необходимым для развития Дара обязаны именно они.

Зыбина согласно кивнула, обозвала меня юным, но подающим надежды политиком, потрепала по волосам и утащила в трапезную. Во время завтрака усиленно изображала хорошее настроение и много шутила, хотя в ее глазах то и дело появлялся затаенный страх разлуки. Последний не исчез и после того, как все съедобное было уничтожено, а таймер на часах намекнул, что пора бы и поторопиться: встав из-за стола, несчастная женщина упала мне на хвост и не отходила ни на шаг все время, пока я собирался в лицей, спускался в гараж и усаживал Замятину во внедорожник. Потом порывисто обняла, еле слышно попросила не пропадать и, вытаращив глаза, чтобы удержать слезы, сделала шаг назад.

— Не пропаду. Даю слово! — так же тихо пообещал я, «догнал», чмокнул в щечку и нехотя забрался в машину.

Пока рулил по гаражу, воевал с испортившимся настроением. А после того, как въехал в буйную белую круговерть и оценил, насколько «подросли» снежные отвалы обе стороны от дорожки за одну ночь, невольно присвистнул.

— Ага: метет со страшной силой! — подтвердила целительница. — Дрон доставки зашел на балкон с четвертого раза и чуть не рубанул меня винтами по лицу.

— Опасная у тебя работа, однако… — притворно ужаснулся я, выехал на проезжую часть и поморщился: судя по толщине белого покрова, улицу если и чистили, то сразу после нашего возвращения из Императорского дворца.

Впрочем, в сугробах на проезжей части имелся как минимум один плюс: водители легковых автомобилей, рискнувшие выехать из дому в такую погоду, героически втискивались в колею, накатанную в левой полосе, поэтому вся остальная улица принадлежала «проходимцам» вроде моего «Хозяина Леса». Вот я и зажег. В смысле, как следует надавил на педаль акселератора, всего с тремя остановками на красный долетел до выезда на Ремезовский проспект, немного потупил, объезжая две приличные аварии, вырвался на Басманную и зарулил в Городок Лицеистов намного раньше, чем хотелось бы.

Кататься по району, убивая время, не стоило, так как моя машина была слишком уж приметной, поэтому я сходу зарулил на стоянку и восхитился — то ли из-за непогоды, то ли из зависти ко мне-любимому почти половина уже приехавших на занятия учащихся пересели на спортивные внедорожники! К сожалению, насладиться этим чувством не получилось: не успел я вырубить движок и открыть дверь, как из серебристого «Святогора», припаркованного метрах в сорока, выбрался «засадный полк» из пяти старшекурсников и как-то уж очень резво почесал в мою сторону. Само собой, в поле зрения появились и телохранители с личными помощницами, но эта категория «граждан» мне была до фонаря, поэтому я сфокусировал внимание на лице лидера и вскоре пришел к выводу, что от него неприятностей можно не ждать. И не ошибся — заступив нам дорогу, высокий черноволосый маг Воды в коричневом пуховике с меховым воротником и белом пуловере вежливо поздоровался и включил «режим фаната», то есть, забросал вопросами о чемпионате Европы, попытках соперников Суккубы помешать ей победить, особенностях трассы и т. д.

Общение с парнями, не пользующимися артефактами с очарованием, радовало в разы сильнее, чем альтернатива, поэтому всю дорогу до парадной лестницы второго корпуса я отвечал на вопросы Водяного и его товарищей достаточно распространенно. Оказавшись в фойе и увидев, какое количество лицеистов рвануло к нам навстречу, уговорил себя не дергаться и удержал лицо. Мало того, ответил на «хоровое» приветствие, убедил народ задавать вопросы по очереди и… был вынужден отвечать на не самый приятный:

— Лютобор Игоревич, скажите, пожалуйста, а вы гоняли по этой трассе, и если да, то на чем и с каким временем на лучших кругах?

Я поймал взгляд блондиночки где-то на год старше меня и сказал чистую правду:

— Гонял, конечно. На «Хозяине Леса» и на запасной «Искорке» Суккубы. А показанные результаты не шли ни в какое сравнение с рекордами любимой тетушки.

Ледышка уперлась, как баран… вернее, овца в новые ворота:

— Мне по ряду причин хотелось бы услышать точные цифры!

Я влез в память часов, нашел результаты лучшего заезда под «сдвигом по фазе» и открыл голограммой. Само собой, не в виде отдельно взятых цифр, а в сводном файле программной оболочки с говорящим названием «Чемпион». А уже через миг понял, что перестраховывался не зря — вместо того, чтобы прикипеть взглядом к результату, девушка первым делом изучила стиль оформления картинки и вгляделась в логотип производителя. Затем сравнила увиденное с «клоном» программы, открытым у себя, и лишь после этого озвучила вердикт:

— Да уж, время, которое в августе на той же трассе показал мой старший брат, стыдно даже озвучивать…

— Открою страшную тайну… — вкрадчиво начал я. А когда начавшийся ропот стих, сместил фокус внимания с себя на семейство Зыбиных: — Мне тоже было стыдно вывешивать эту простыню, так как я до сих пор сравниваю свои результаты с результатами Раисы Александровны и ее шестнадцатилетней племянницы Янины Демьяновны.

— Не прибедняйтесь: с вашим временем впору выступать на первенствах городов-миллионников! — весьма уважительно заявила Ледышка. Судя по всему, собиралась что-то добавить, но в этот момент справа от нее внезапно нарисовалась Ледышка постарше и обвинила меня в нарушении слова.

Пришлось вежливо затыкать:

— Нина Кирилловна, вы, наверное, запамятовали: во время коротенькой беседы здесь, в лицее, я предупредил, что в Италию я еду не развлекаться, а заниматься делом, потом уточнил, что со свободным временем у меня будет неважно, объяснил, по каким именно причинам, и в ответ на ваше обещание подъехать на автодром в любое время заявил, что напишу лишь в том случае, если появится «окно» в расписании. На все четыре ваших сообщения, полученных там, ответил практически сразу и дал понять, что занят. Ну, и какое слово я, по-вашему, нарушил?

— Я ждала и надеялась, а вы… — «капризно» начала она, глядя мне в глаза холодным взглядом атакующей акулы, поняла, что этим меня не впечатлишь, и «закруглилась»: — В общем, вы мне должны…

— Извините, но я не обязан воплощать в жизнь ваши надежды, так что долг не принимаю. И не приму. Никогда. Так как не ведусь на манипуляции и не терплю попыток принуждения.

— Вы начинаете зарываться… — гневно сверкнув глазами, предупредила она.

— Разве? — холодно спросил я, демонстративно задрал левый рукав, показал всей толпе браслет ментальной защиты и насмешливо добавил: — А мне почему-то кажется, что словом «зарываться» стоило бы назвать попытку использовать на мне артефакт с очарованием.

Тут народ жизнерадостно заржал, Ледышка пошла красными пятнами, а я пошел на поводу у накатившей злости и нанес добивающий удар:

— Я знаю, что неотразим. Но предпочитаю выбирать, а не вестись…

Провожать взглядом обидевшуюся девицу я и не подумал — дождался, пока стихнет многоголосый хохот, вслушался в следующий вопрос об Италии и пожал плечами:

— Да, Дэниел Уитакер не солгал: с первого до последнего дня пребывания на автодроме мы, по сути, находились в осадном положении, а сотрудники СБ рода, кажется, вообще не спали!

— И поэтому Суккуба отомстила, не появившись на банкете? — спросил Земляк с фигурой борца-тяжеловеса.

— По мнению моей тетушки, праздновать что-либо имеет смысл только с теми личностями, общение с которым доставляет хоть какую-то радость… — дипломатично ответил я. — А что за радость можно получить от общения с обиженными и оскорбленными, да еще и не первый раз?

Фойе грохнуло. Опять. По моим ощущениям, искренне. А потом откуда-то слева послышался насмешливый голос Дашкова:

— Ну да, она, безусловно, права. А вы, вероятнее всего, расстроились. Ведь настолько стремительное возвращение в Россию приближало день дуэли!

Я поймал его взгляд и презрительно фыркнул:

— Петр Кириллович, у вас на удивление избирательная память: то, что я обещал провести девять дуэлей, в ней сохранилось, а разгромный проигрыш вашего клеврета — нет. И потом, с чего вы взяли, что меня можно расстроить перспективой с кем-либо подраться? Я, в отличие от вас, всю сознательную жизнь рублюсь с противниками сильнее себя, ибо считаю, что каждый бой — это победа, прежде всего, над самим собой. Впрочем, вам этого, наверное, не понять. Ведь вы стремитесь не к самореализации, а к самоутверждению.

Он чуть не лопнул от бешенства, рванул ворот рубашки и начал, было, что-то говорить, но я заявил, что еще не закончил, и продолжил топтаться на его самолюбии:

— Откровенно говоря, я с детства предпочитаю не говорить, а делать. Поэтому предлагаю обойтись без лишних слов: вы сейчас построите своих верных последователей, а я в темпе выберу сегодняшнего противника, поручу помощнице забронировать арену, скажем, на шестнадцать тридцать, забуду о вашем существовании и вернусь к прерванной беседе. Благо, она меня по-настоящему радует…

Глава 3 Часть 2

…Второго Земляка Дашков с собой не прихватил, видимо, доперев, что я, как будущий «маг Земли» и племянник Суккубы, не мог не подобрать ключи к «своим же» ухваткам. Я предполагал, что так и будет, поэтому, пройдя вдоль шеренги из семи «рядовых бойцов», развернулся на месте и, выполняя обещание, данное Ее Императорскому Величеству, вернулся к единственному менталисту в этой компании. Стоило посмотреть на него и озвучить принятое решение, как Дашков сжал зубы, чтобы не расплыться в предвкушающей улыбке, и «на всякий случай» спросил, уверен ли я в своем выборе.

— Конечно! — уверенно заявил я. — Он — менталист, воздействующий на волю. Аволя у меня о-го-го!

Ну да, это утверждение прозвучало фантастически глупо, поэтому народ потерял дар речи, а Петр Кириллович как-то умудрился не рассмеяться мне в лицо и «согласно» кивнул:

— Ну да: воля — это главное!

Как и следовало ожидать, эта «глупость» отбила у лицеистов всякое желание продолжать «стихийную пресс-конференцию», поэтому толпа, вроде как изнывавшая от желания зверски замучить меня вопросами, быстренько рассосалась. Дашков тоже свинтил. Вместе со своей свитой. Дабы я ненароком не передумал. В общем, на третий этаж мы с Валентиной поднялись в гордом одиночестве, вышли из лифта в коридор, набитый учащимися, и все время, пока шли до кабинета литературы, наслаждались двумя типами реакций — та часть парней и девчонок, которая была подключена к каналам МДР свидетелей моего «фиаско», при виде нас начинала посмеиваться, а «непосвященные» наводились на меня, натягивали на лицо те или иные маски, делали два-три шага навстречу и тормозили, услышав подсказки «доброжелателей».

Одноклассники тоже… хм… порадовали. Минимальным ажиотажем и интересом «издалека». Да, Елизавета Калитина все-таки выполнила поручения родичей, изобразив искреннюю радость, отметив, что я здорово вырос, и задав пяток вопросов о времени, проведенном в Италии, но этот «допрос» почти не напряг из-за того, что проводился через «не могу» и закончился намного быстрее, чем ожидалось. А потом в помещение вошла госпожа Лисицина, и классу стало не до меня. Вот я и занялся делом. Правда, не сразу, а только после того, как Марина Викторовна подняла Павла Крашенинникова и задала вопрос по материалу, пройденному в мое отсутствие.

Особо не хамил: быстренько влез в архив видеозаписей, вырезал и залил в новое сообщение нужный фрагмент разговора с Дашковым, в темпе набрал сопроводительный текст и добавил время поединка, благо, к этому моменту Валя успела забронировать большую арену на шестнадцать тридцать. Пока добавлял в соответствующее поле айдишки получателей, поймал себя на ощущении, что эта ситуация мне просто снится, ибо в памяти моего комма не может быть личных контактов Императрицы-Матери и ее личного целителя!

Что самое забавное, Замятина подумала о том же. А после того, как я отправил сообщение всем трем адресатам, показала мне экран своего комма с коротеньким сообщением:

«У вас нет ощущения, что все это просто снится?»

Я коротко кивнул и заставил себя сосредоточиться на ответе княжича. Как оказалось, не зря: как только он закончил бредить на довольно скользкую тему символизма в любовной лирике Константина Тихоновича Лаврентьева, госпожа Лисицина повернулась ко мне и ехидно ухмыльнулась:

— А что по этому поводу скажете вы, Лютобор Игоревич?

Я неторопливо встал, одернул брюки и задал встречный вопрос:

— Скажите, вы действительно считаете, что этот поэт целенаправленно придумывал те образы, над толкованием которых ломают головы поклонники его таланта?

Женщина хитро прищурилась, став похожей на лисицу:

— Мое мнение я выскажу в конце урока. А пока хочу услышать ваше.

— Что ж, как скажете… — усмехнулся я и повторил аргументы, некогда родившиеся во время спора со Славомиром: — Все стихотворения Константина Тихоновича я, конечно же, не анализировал, поэтому буду отталкиваться лишь от двух — «Грезам у свечного огарка» и «Прощальной мольбе». На мой взгляд, никакого особого символизма в этих произведениях нет: если попробовать подобрать альтернативные рифмы к двум первым строчкам первой, третьей и четвертой строфы «Грез» и второй, третьей, пятой и шестой «Мольбы», то окажется, что эти варианты либо не звучат вообще, либо звучат гораздо хуже оригинальных. А если учесть тот факт, что вышеупомянутые произведения господин Лаврентьев состряпал, что называется, на коленке, находясь на приеме у Анны Левицкой, то можно прийти к очевидному выводу и по «общим идеям»: поэт соблазнял хозяйку приема, используя великолепное чувство ритма, богатейший словарный запас и образы, если можно так выразиться, «подобранные» в ее же гостиной!

— Вы хотите сказать, что он облекал в рифмованные образы то, что видел вокруг? — требовательным жестом прервав начинающийся ропот, спросила она, дождалась утвердительного ответа и весело хохотнула: — Вы не поверите, но приблизительно то же самое я заявила своему преподавателю лет… много тому назад и получила честно заслуженную десятку! Правда, я, в отличие от вас, добросовестно представила себя на месте соблазняемой особы, страшно возмутилась и озвучила сделанные выводы, пребывая в раздражении. А вам, судя по всему, не до моральных терзаний.

— Так и есть… — подтвердил я. — Любые отношения должны строиться на взаимном интересе и при непротивлении сторон. Раз подкаты Константина Тихоновича были приняты, значит, его тактика имела право на жизнь. Далее, я не считаю, что вправе судить взрослого человека, ибо во взрослой жизни понимаю очень и очень немного. И последнее: я не люблю стихи этого поэта, так что выучил некоторое количество исключительно для широты кругозора.

— Что ж, я вас услышала, а теперь с большим удовольствием предоставлю слово личности, возмущавшейся громче всего. Игорь Миронович, расскажите нам, пожалуйста, что именно вам не понравилось в субъективном мнении Лютобора Игоревича и почему…

…На литературе я, фактически, отдыхал, пользуясь заделом в знаниях, полученным еще у Рарогов. А на алгебре, физике и химии пришлось очень серьезно попотеть, так как материал, который с начала второго семестра успел пройти класс, был для меня абсолютно новым. Нет, разобраться, конечно же, разобрался. Так как анализировал не только учебный курс Императорского лицея, но и информацию из Сети. А еще вовсю пользовался хорошей памятью и не стеснялся задавать вопросы преподавателям. Тем не менее, выкладывался до предела не только эти три часа, но и практически весь обеденный перерыв. И тихо радовался, что додумался изречь «глупость», ибо это решение отсекло почти весь поток «фанатов» и «обольстительниц».

Да, изредка отвлекался. На сообщения «старшей сестренки» и личной целительницы Императрицы-Матери. А еще просмотрел видеозапись встречи Янки с чемпионом лицея и его прихлебателями, счел, что эта троица вела себя несколько нагловато, и попросил подругу держать ухо востро.

На пятом и последнем уроке — философии — бил баклуши. Ибо вник в апории Зенона Элейского еще в «прошлой жизни» и не услышал в лекции лицейского преподавателя ничего нового. Кстати, в какой-то момент, одурев от скуки и ощущения «резинового» времени, решил, было, оспорить одну из формулировок Степанова, но тот как-то уж очень быстро со мной согласился, и «ускорить» наступление перемены не удалось.

Прогулка до стоянки повеселила: слух о моей, скажем так, наивности успел облететь абсолютно всех учащихся, поэтому все встречные-поперечные поглядывали на меня либо злорадно, либо презрительно, либо сочувственно. И пусть последнее встречалось нечасто, я все равно радовался. Естественно, с каменным лицом. До тех пор, пока не увидел подъезжающий «Кайзер» и не выбросил из головы все лишние мысли. Почему? Да потому, что перед тем, как ехать ко мне, Раиса Александровна зарулила в Императорский дворец и подобрала Валентину Алексеевну. А расслабляться в присутствии этой особы я был еще не готов. Вот и контролировал чуть ли не каждый жест: помог обеим дамам выбраться из салона внедорожника, сделал каждой по комплименту, «позволил» опереться на мои предплечья и всю дорогу к дуэльному корпусу отвечал на вопросы личной целительницы Императрицы-Матери, решившей сделать первый шаг в начинающейся игре с появления на моем поединке.

Кстати, ее узнавали, что называется, влет. И выпадали в осадок, ибо столь высокопоставленная и влиятельная личность шествовала по территории, опираясь на руку… хм… «наивного мальчика», привычно обращалась к нему на «ты» и жизнерадостно смеялась над его шутками, а остальных учащихся не замечала. Но и это, как выяснилось, было еще цветочками. А ягодки Шахова изобразила на парадной лестнице нужного нам здания. Когда сфокусировала взгляд на группе взрослых, стоявшей на верхней площадке, узнала Гаранина и весело хохотнула:

— Добрый день, Мстиш! Счел необходимым присоединиться к команде талантливого ученика, дабы когда-нибудь заявить, что приложил руку к его развитию?

— Привет, Валь! — улыбнулся Архимаг и притворно вздохнул: — Хотелось бы. Но сегодня, увы, не получится: Тёма Светлов на подъезде, и я не могу его не встретить.

— Он тоже собрался поболеть за Лютобора Игоревича?

— Пока выполняет некогда данное ему обещание. Но после этого боя, вне всякого сомнения, пополнит наши ряды… — ответил Мстислав Рогволдович и хитро прищурился: — Кстати, не знал, что ты водишь знакомство с Зыбиными. И… да, представишь меня Раисе Александровне?

Формулировка вопроса заставила подобраться: мужчина по какой-то причине решил подчеркнуть свое уважение к моей «старшей сестричке», и это мне не понравилось. Слава богу, за время взаимных представлений Гаранин держался с Земляничкой настолько корректно, что я почти без внутреннего сопротивления оставил ее в компании двух Архимагов, а сам в сопровождении Валентины ушел в раздевалку…

…Иоганн Ламсдорф, представитель рода давно обрусевших остзейских немцев, вышел на песок арены с таким видом, как будто являлся как минимум чемпионом страны по магическому двоеборью. Мазнув по мне насмешливым взглядом, развернулся к ложе, в которой сидел Петр Дашков со своей свитой, вскинул вверх правый кулак, удостоился одобрительного кивка и заулыбался. Потом изобразил четыре последовательных поклона зрителям, встретившим его жест одобрительным гулом, зачем-то засунул руки в карманы и уставился на меня.

Я тоже уделил ему толику своего внимания — оглядел парня с головы до ног, счел, что модная прическа, смазливое лицо с чуть тяжеловатой нижней челюстью и белая рубашка со стоячим воротником оригинального пошива не компенсируют отсутствия серьезного мышечного корсета, демонстративно снял с руки браслет, защищающий от ментальных воздействий, отдал Вале и отправился к судье. Проходить проверку на наличие других подобных артефактов. Когда обязательная часть подготовки к дуэли с менталистами осталась в прошлом, не без интереса послушал «новую редакцию» правил поединка, озвученную все тем же сотрудником Императорского лицея при помощи заклинания Воздуха, существенно увеличивающего громкость голоса. Почему «новую»? Да потому, что в этой «редакции» чувствовался серьезный перекос в сторону ограничений, накладываемых на «боевых» менталистов в мирное время и при использовании их Даров против обычных магов.

Эта лекция не затянулась, и Ламсдорф снова привлек к себе внимание зрителей, заявив, что для победы над пробудившимся Земляком ему за глаза хватит одной дезориентации.

Над пробудившимся Земляком, вероятнее всего, и хватило бы. Но я был уже инициировавшимся физиком, причем с трехнедельным опытом ведения поединков под ментальным гнетом мастера второй ступени! И пусть Туман «давил» меня даже не в десятую часть силы, зато каждый божий день с утра до вечера вынуждал переступать через себя либо воздействиями впритык к верхней границе текущих возможностей, либо внезапными увеличениями арсенала используемых заклинаний. Мало того, стараниями госпожи Шаховой я в одночасье вырос до первой ступени ранга ученик, а парень, стоящий передо мной, был новиком третьей, то есть, слабее на одну ступень развития!

В общем, услышав команду «Бой!», я прислушался к своим ощущениям и изумленно хмыкнул: дезориентация противника не вызвала даже легкого помутнения сознания, не говоря уже о сбоях в восприятии. Нет, расслабляться и не подумал. Наоборот, вспомнил хамское поведение Дашкова и его свиты, как следует «разогнал» накатившую ярость, затем вперил недобрый взгляд в переносицу немца и неспешно пошел в атаку. Да, именно пошел и именно неспешно. Что вызвало неслабый шок и у него, и у народа, наблюдавшего за мной с трибун.

Шаге на пятом-шестом заклинание стало ощущаться чуточку сильнее, но двигаться не мешало. На десятом-двенадцатом Ламсдорф нарушил слово, данное зрителям, и «шарахнул» по мне дохленькими спутанными мыслями. А когда понял, что меня не проняло и этим, запаниковал и «расстрелял» серией воздействий на грани фола: ужасом, отчаянием и эйфорией. Кстати, уже не с места, а начав пятиться. Я же ехидно улыбнулся, одним стремительным рывком преодолел разделявшие нас два с половиной метра, шлепком по боковой поверхности колена помог стопе, выброшенной навстречу, пролететь впритирку с правым боком и как следует вложился правым кулаком в косую мышцу живота.

Навыки, вбитые в подсознание четверкой «пестунов», выстрелили и тут — вместо того, чтобы прервать боевую связку и позволить парню, начавшему складываться пополам, благополучно ткнуться лицом в песок, я разогнул его мощнейшим левым апперкотом в нижнюю челюсть и, как следует раскрутив бедра, раздробил уже сломанную кость правым боковым. А на «порыв ветра», отодвинувший меня от бессознательного тела, еще не успевшего упасть, каюсь, среагировал не очень адекватно — невесть с чего счел это воздействие новой атакой, навелся на судью и даже качнулся в его сторону. Слава богу, его взгляд оказался направлен на господина Ламсдорфа, и ярость, невесть с чего пошедшая вразнос, перестала туманить сознание. Что позволило мысленно проговорить первые выводы:

«Раз я смог обойтись без покрова и электрического щита, атаковал на обычной скорости и голыми кулаками, значит, выиграл себе и Волконским первый месяц из трех требуемых. И это радует…»

Закончив с размышлениями повернулся к ложе Дашкова, полюбовался парнем, пребывающим в растерянности, поднял руку, дождался наступления относительной тишины и ехидно ухмыльнулся:

— Как я и говорил, воля у меня о-го-го. Да и бью я неплохо. В общем, вы меня поняли! Засим имею честь откланяться. До последних чисел февраля…

Услышав жизнерадостный хохот Валентины Алексеевны, поклонился «своей» ложе, в которой, кроме Шаховой и Зыбиной, обнаружились Мстислав Рогволдович и Тимофей Ильич, неспешно вышел с арены, коротким кивком приказал Замятиной следовать за мной и под новый, заметно более «плотный» гул публики отправился в раздевалку.

Пока принимал душ, смывая не отсутствующий пот, а песчинки, невесть как попавшие в обувь, в смежном помещении стало шумно. Вот я и ускорился — закончив с водными процедурами, высушил волосы и тело, оделся, обулся, кое-как пригладил волосы, «стараниями» фена увеличившимися в объеме раза в два, и вышел к веселящимся «фанатам».

Поздравления любимой Землянички, сопровождаемые традиционными объятиями и поцелуем в лоб, порадовали до невозможности. Аналогичный «комплект» воздействий, но в исполнении Валентины Алексеевны, и напряг, и добавил толику оптимизма. Похвала Мстислава Рогволдовича практически не зацепила. Вероятнее всего, из-за испытываемой к нему неприязни. А вот мнение Тимофея Ильича легло на душу, как родное.

Хотя, по большому счету, не отличалось ни особой теплотой, ни оригинальностью:

— Откровенно говоря, надеялся увидеть бой, а не избиение младенца. Тем не менее, оценил объем труда, вложенного вами в наработку психологической устойчивости к ментальным воздействиям, уровень освоения ударной техники и скорость выполнения боевой связки, поэтому однозначно не разочарован и постараюсь появиться на вашей следующей дуэли…

А еще порадовал достаточно быстрый уход мужчин — решив, что уже уделенного внимания мне, мальчишке, хватит за глаза, они обменялись еще парой фраз с Шаховой, потрафили Суккубе, заявив, что были счастливы с ней познакомиться, пожелали нам всего наилучшего и свалили.

«Глушилка», активированная Валей «на всякий случай», еще работала, так что личная целительница Императрицы-Матери собственноручно закрыла входную дверь, вернулась к нам, поймала взгляд Раисы Александровны и задала риторический вопрос:

— Ну что, я их забираю?

— Угу… — мрачно кивнула Земляничка, хрустнула костяшками пальцев и добавила: — Но со стоянки. А до «Хозяина Леса» дойдем одной компанией…

Глава 4 Часть 1

25 января 850 г. от ОВД.

…На территорию дворцового комплекса заехали через Стальные Ворота и, немного поплутав по заснеженному парку, вырулили к совсем небольшому светло-розовому трехэтажному особнячку, отдаленно напоминавшему здание вологодского филиала Императорского Банка.

Пока я изучал архитектурные изыски, превратившие этот домик в забавное сочетание русского, немецкого и неаполитанского стилей, и дурел от неожиданных решений архитектора, явно съевшего не одну стаю собак на скрещиваниях ужей с ежами, Шахова, выполнявшая обязанности штурмана, выдала новые ценные указания. Я, естественно, выполнил все до единого, и «Хозяин Леса» с одной-единственной задержкой перед терминалом СКД вкатился в створ спиральной эстакады, навернул два с половиной оборота вокруг вертикальной оси и плавно зарулил в подземный гараж, рассчитанный машин на восемь.

Правая половина пустовала, а в левой сиротливо притулились угольно-черный «Престиж» сорок седьмого модельного года и вишневый «Святогор» то ли сорок второго, то ли сорок третьего. Валентина Алексеевна направила меня направо, дождалась, пока я припаркую «Хозяина Леса» задом и заглушу двигатель, бодренько выскочила наружу и, не закрывая дверь, сообщила, что этот закуток теперь мой, но для получения пропусков для остальных машин потребуются их айдишки.

Я коротко кивнул, выбрался наружу, забрал у Замятиной свою куртку и двинулся следом за старшей целительницей к терминалу СКД, вписанному в мраморную облицовку дверного проема.

Пока проходили установочную идентификацию, Шахова сообщила, что для свободного перемещения по особняку мы и наши будущие гости сможем использовать только две левые кабинки, а правая предназначена для членов главной ветви рода Волконских и очень ограниченного числа приближенных к ним персон. Во время коротенькой поездки на второй этаж рассказала, что этот домик называется Флигелем Мятущихся Душ и лет пятьдесят тому назад использовался в качестве игрового для самых юных членов Императорского рода, потом чем-то понравился Мирославе Михайловне, без малого четверть века служил ей неофициальной резиденцией, а в двадцать втором был подарен ей, Валентине Алексеевне.

За что именно, целительница не упомянула, но новейшую историю я учил без дураков, так что нужную параллель провел почти мгновенно. В смысле, вспомнил о покушении на проспекте Николая Чудотворца, полуторамесячной коме Императрицы-Матери и самоотверженности «дворцовых целителей», вернувших ее к жизни. А потом хозяйка флигеля вышла в коридор, приятно порадовавший вполне современным дизайном, и добавила еще пару-тройку чертовски интересных фраз:

— Доступ в этот особняк имеется только у Мирославы Михайловны, у меня и у вас. Само собой, не считая моих Слуг и прислуги. Но тебе, милый мальчик, придется каждый божий день мотаться в спортивный комплекс и в тир, а там днюет и ночует Конвой. Эти ребятишки и девчушки не болтливы, тем не менее, единственное, что им пока положено знать, можно выразить одной-единственной фразой: «Я тут потому, что так надо…»

Перед дверью в правом дальнем конце коридора прервалась и попросила засветить лица перед сканерами. А после того, как автоматика разблокировала замок, прикосновением к мягко засветившемуся сенсору сдвинула массивную створку в сторону, первой прошла огромную прихожую насквозь и замерла в центре гостиной, оформленной в серо-фиолетово-синих тонах:

— Проводить экскурсию по этим покоям мне лениво, поэтому обойдусь самым минимумом реально необходимой информации. Итак, спален тут три не просто так; в гардеробной комнате пока пусто, но до конца недели в ней появятся туалеты на все случаи жизни; в терминалах кабинета и столовой имеется вкладка «Меню», через которую можно заказывать еду; прислуга, приставленная к вам, начнет выполнять свои обязанности с девяти вечера; покои напротив зарезервированы для визитов Александра Всеволодовича, Раисы Александровны и Янины Демьяновны, однако разовые доступы можно будет получать только с этой пятницы. На этом пока все. Валя, ты остаешься тут и ждешь моего возвращения, а ты, милый мальчик, бросай куда-нибудь куртку и следуй за мной.

Я ободряюще подмигнул Замятиной и пошел на выход. А когда оказался в коридоре, услышал… извинения:

— Простите, не удержалась от очередного теста. Хотя не раз убеждалась в том, что вас подобными обращениями не пронять. Больше не буду. Обещаю. Но хотела бы попросить разрешения обращаться к вам на «ты» и по имени, так как до смерти устала от церемоний и ценю любую возможность нормального, человеческого общения.

По моим ощущениям, все это было сказано на полном серьезе, и я, пожав плечами, сделал шаг навстречу. В смысле, заявил, что не в обиде, ибо понимаю мотивы попыток меня эмоционально «раскачать», и признался, что тоже не любитель официоза, соответственно, буду рад «человеческому» общению.

К этому времени мы добрались до холла, и целительница сходу вызвала правую кабинку. Она ничем не отличалась от той, на которой мы поднимались из гаража. Но только внешне — плавно опустившись на приличную глубину, она остановилась и выпустила нас в помещение, из которого, при наличии доступа, можно было попасть на четыре траволатора, соединявших Флигель Мятущихся Душ с другими зданиями дворцового комплекса.

Кстати, пока мы шли по самому левому, я успел заметить целых четыре комплекта панелей, за которыми, вероятнее всего, должны были прятаться мощнейшие гермозатворы, полторы дюжины «архитектурных излишеств», маскирующих автоматические огневые точки, десяток сканеров, эффекторы артефактных комплексов и так далее. Оценил и тонус, в котором пребывала дежурная смена магов Конвоя, обнаружившаяся в очередном лифтовом холле: несмотря на то, что хорошо знакомая им целительница и подросток, вроде бы, особой опасности не представляли, вояки не расслаблялись ни на миг, не перекрывали друг другу директрис атаки и, кажется, даже не моргали. А еще очень здорово «давили» мастерскими аурами и, по моим ощущениям, были готовы «жахнуть» «пачкой» ни разу не ученических заклинаний.

В общем, следующие несколько минут я пребывал под впечатлением и пришел в себя только тогда, когда начал узнавать знакомые места. Сообразив, что мы идем в личный медблок Шаховой, невольно подобрался, почему-то решив, что целительница решила устроить мне второй круг ада. И, как вскоре выяснилось, ошибся — она завела меня не в процедурную, а в кабинет, усадила в одно из кресел и заявила, что придется немного подождать…

…Императрица-Мать ворвалась в помещение, как ураган, захлопнула дверь прямо перед носом у телохранителя, сунувшегося, было, следом, весело поздоровалась, потребовала, чтобы я обращался к ней по имени-отчеству или используя титул «государыня», совершенно несолидно плюхнулась на диван и закинула локоть на спинку. А затем удивила снова. Формулировкой просьбы хоть немного расслабиться:

— Лютобор Игоревич, я имела честь общаться с физиками и прекрасно знаю, что вы по натуре — Защитники с большой буквы. Причем не абы чего, а лишь того, что действительно дорого. И пусть магов вашей школы частенько используют в качестве ультимативного средства борьбы с высокоранговыми магами, однако, по утверждению аналитиков СИБ, это нерационально. Прежде всего из-за того, что сомнения в целесообразности этих акций подтачивают вашу внутреннюю уверенность в собственной правоте, что рано или поздно сказывается на скорости развития и, в отдельных случаях, убивает Дар.

Об этом нюансе в руководстве Александра Всеволодовича не было ни слова, поэтому я подобрался. А Волконская, подкинув еще пяток фактиков не для распространения, сделала небольшую паузу и заявила, что собирается с первых же дней знакомства заслужить мое доверие, ибо без него «ни о каком взаимодействии с Защитником по духу не может быть и речи».

Я допускал, что подобная откровенность может являться одним из слоев красивой легенды, скармливаемой наивному мальчишке из глубинки, но пока не видел смысла в поисках никому не нужной правды, поэтому с поклоном принял предложение устраиваться поудобнее, и сделал вид, что «стараюсь увидеть в венценосной собеседнице не Императрицу, отошедшую от дел, а личность без камней за пазухой». Кстати, в полном отсутствии «камней» тоже сильно сомневался, тем не менее решил воспользоваться ситуацией и рискнуть сыграть почти в открытую там, где проигрыш не грозил ничем серьезным: сел в ближайшее кресло, положил руки на подлокотники и «забил на инструкции Конвойных» — обратился к Волконской без ее разрешения и без положенного титулования:

— Вы меня заинтриговали.

Тут женщина усмехнулась и сделала реально серьезный шаг навстречу:

— Лютобор Игоревич, согласно официальным данным, я — Водяница со «вторичкой»-Огнем. Однако на самом деле это не так: параллельно с магией Воды я владею эмпатией. Причем на приличном уровне. Поэтому тестировать меня — дело неблагодарное.

Я мысленно хмыкнул, абсолютно искренне поблагодарил Императрицу-Мать за откровенность и заявил, что весь внимание.

Волконская удовлетворенно ухмыльнулась и уделила некоторое время разбору дуэли с Иоганном Ламсдорфом. В процессе, в основном, хвалила. Но в самом конце монолога легонечко ткнула носом в небольшую недоработку — заявила, что мне стоило изобразить хоть небольшое внутреннее напряжение, ибо обычные пробужденные, с раннего детства прокачивающие устойчивость к ментальным воздействиям, не игнорируют оные, а перебарывают. Да еще и с очень большим трудом!

После того, как я признал свою ошибку и пообещал сделать выводы, заявила, что в общем и целом ей все понравилось, и переключилась на новую тему:

— Откровенно говоря, весь сегодняшний день я занималась только вами и хочу поделиться некоторыми открытиями. Начну с приятного: по уверениям моих аналитиков, проанализировавших материалы, любезно предоставленные Раисой Александровной, появление у вас «вторички»-Молнии с вероятностью в девяносто семь целых и два десятых процента стало результатом синергии трех факторов. Останавливаться на первом, то есть, на ваших тренировках с господином Скворцовым, не вижу никакого смысла. Упомяну лишь, что их интенсивность показалась аналитикам избыточной. Второй фактор тоже очевиден: в схватке с господином Балакиревым, заметно превосходившим вас в скорости восприятия, перемещений и атак, вы были вынуждены рвать жилы в состоянии дикой ярости, вызванной продемонстрированным им желанием покалечить Янину Демьяновну, так что весь бой, по сути, «толкали» давно подготовленное ядро в нужную сторону. А третий фактор шокировал даже меня: оказывается, правильного «прорыва» могло не произойти без вашего увлечения автогонками — именно экстремальное вождение, по определению, требующее чрезвычайно высоких скоростей восприятия, и «сформировало» ту самую «насущную потребность», на которое в конечном итоге и среагировало ваше ядро!

— О, как… — только и смог, что вымолвить я, и государыня, насладившись моим одурением, нанесла «добивающий удар»:

— В общем, мне настоятельно рекомендовали ни в коем случае не мешать вам развлекаться в этом ключе и предложили добавить к стандартному плану тренировок еще две дисциплины, требующие хорошей реакции. Но о них я расскажу чуть позже, а пока перейду ко второму открытию, с одной стороны, сильно испортившему настроение, а с другой заставившему преисполниться глубочайшей благодарностью к главе рода Зыбиных.

Тут я невольно подобрался. И не зря: как оказалось, за последние лет двадцать в Российской Империи пробудилось одиннадцать физиков, и всем одиннадцати крупно не повезло. Попав в цепкие ручки вербовщиков дворянских родов, главы которых жаждали Очень Больших Денег, подростки прошли заведомо «кривые» курсы раскачки Дара и обзавелись откровенно слабыми «вторичками», из-за чего автоматически выпали из сферы интересов Императорского рода и превратились в своего рода лоты аукционов!

Грызня за перспективных Одаренных стояла жуткая — княжеские рода, жаждавшие заполучить потенциальных идеальных ликвидаторов, рвали друг другу глотки, причем не только в переносном смысле. В итоге шесть физиков из одиннадцати погибли или пропали без вести еще до завершения войн за особо ценные лоты, трое были уничтожены из-за слишком раннего начала «трудовой деятельности», а до более-менее серьезных рангов доросли только двое оставшихся!

— В общем, вы должны Александру Всеволодовичу жизнь! — подытожила государыня, «прочитала» согласие в моих эмоциях и… помрачнела: — А теперь я задам не очень приятный вопрос: скажите, пожалуйста, вы хотели бы знать, чья кровь течет в ваших жилах?

У меня мгновенно испортилось настроение, а перед внутренним взором появились лица матушки и покойного… хм… батюшки. Не будь Мирослава Михайловна эмпатом, я бы, наверное, замучил себя сомнениями, так как ответ «Да!» под одним из углов зрения показался предательством по отношению к женщине, подарившей мне жизнь. Но мысль о том, что Императрица-Мать анализирует всплески моих эмоций, заставила задвинуть куда подальше все рефлексии, и я утвердительно кивнул.

— Сила воли у вас действительно огого! — грустно пошутила государыня, облизала губы, еле тронутые светло-розовой помадой, и поделилась знанием: — Вы — Бестужев. Вероятнее всего, отпрыск Николая Юрьевича, покойного наследника нынешнего главы рода.

— Уже покойного? — хрипло переспросил я.

Женщина подтверждающе кивнула:

— Да: он погиб двенадцать лет тому назад. Под Белозерском. На учениях. Хотя был чистой воды тыловиком: неудачно вышел на балкон штаба полка во время оттепели и поймал темечком огромную сосульку, упавшую с крыши.

— Что он был за человеком?

Императрица-Мать потемнела взглядом, очень нехорошо прищурилась, гневно раздула ноздри и… вывесила передо мной трехмерную фотографию коротко стриженого седовласого мужчины лет сорока в армейском мундире с наградами и в какой-то серой шубе.

А когда я оглядел жесткое лицо с высоким лбом, крупным носом и твердым подбородком, не нашел никакого сходства со своей настоящей внешностью и снова поймал ее взгляд, криво усмехнулась:

— Если смотреть издалека, то блестящим офицером, дослужившимся до чина генерал-лейтенанта. При ближайшем рассмотрении — самовлюбленным скотом с сильнейшим комплексом неполноценности, вызванным отсутствием основного Дара и откровенно слабой «вторичкой», бездушным карьеристом, законченным лизоблюдом, патологическим лжецом и… большим любителем пользоваться служебным положением в личных целях.

Тут я зажмурился, изо всех сил сжал пальцами подлокотники, чтобы не натворить каких-нибудь глупостей. А через миг услышал скрип собственных зубов, треск сминаемого дерева и «далекий» голос Волконской:

— Да, я тоже пришла к выводу, что он взял вашу матушку силой, так что добросовестно покопалась в архивах в поисках заявлений об изнасилованиях, в которых фигурировала бы фамилия Бестужев. Увы, безуспешно. Впрочем, ваш предполагаемый отец всю жизнь предпочитал затыкать рты недовольным либо связями, либо деньгами, либо сталью.

— Понял… — выдохнул я, с трудом проглотив подступивший к горлу комок. Потом поблагодарил государыню за информацию, «скинул» покров и извинился перед хозяйкой кабинета за испорченное кресло.

— Мелочи… — отмахнулась целительница, поинтересовалась, как я себя чувствую, и приняла ответ, в который однозначно не поверила. А государыня дала мне время оклематься и за каким-то лядом предложила прислать досье на нынешнего главу рода Бестужевых, его наследника и десяток самых старших членов этого рода.

Я спросил, зачем оно мне, и получил очередное подтверждение желания Волконской играть в открытую:

— Узнав о появлении нового физика, Юрий Никифорович найдет способ раздобыть ваш генетический материал. А после того, как выяснит, что вы его потомок, приложит все усилия, чтобы переманить вас в свой род — выйдет на вас либо сам, либо через кого-нибудь из близких и наобещает всякого-разного, дабы получить формальное на согласие переход в его род и использовать этот факт, как дополнительный аргумент в отстаивании «своих прав» в споре с моим сыном. И потом, далеко не все Бестужевы — твари, а значит, существует ненулевая вероятность того, что вы, пообтесавшись в высшем свете, изъявите желание попроситься под крыло деда. А досье на эту личность и ее ближайшее окружение поможет сделать обоснованный выбор.

— Эта теория не про меня. И на обещания я не ведусь! — криво усмехнулся я и приоткрыл душу: — В данный момент я пытаюсь себя убедить не переносить лютую ненависть, испытываемую к предполагаемому отцу, на всех остальных Бестужевых. Увы, без толку: раз… хм… Николай Юрьевич не сдох на дуэли еще в молодости, значит, его «шалости» прикрывались. В том числе и отцом. Дальше объяснять?

Государыня отрицательно помотала головой, выдержала небольшую паузу и… спросила, как я отношусь к Волконским!

Вопрос был задан очень вовремя, то есть, в момент моей эмоциональной нестабильности, и не кем-нибудь, а сильным эмпатом. Поэтому я пошел ва-банк и сказал чистую правду. Но так, чтобы она не вышла боком ни матушке, ни мне:

— Сложно. С одной стороны, я понимаю, что Император по определению не может править огромным государством, не пачкая рук, а с другой, мягко выражаясь, не в восторге от ряда системных процессов, уносящих или разрушающих жизни в том числе и ни в чем не повинных людей.

— Примеры приведете?

— Приведу. Один… — угрюмо буркнул я. И, по сути, процитировал Янку: — Вялотекущие приграничные конфликты, в которых цивилизованные страны по негласным договоренностям десятилетиями «стачивают» под ноль дурную молодежь.

Мирослава Михайловна переглянулась с Валентиной Алексеевной и спросила, представляю ли я альтернативу. А после того, как я ее подробно описал на примерах все тех же Голодных Бунтов в Кашмире, последних смен правящих династий в Германской Империи и Белой революции в Испании, озадаченно потерла переносицу и… виновато вздохнула:

— Ваши претензии обоснованы: Ярослава действительно можно обвинить в смертях тысяч подданных. А если вспомнить известную поговорку «Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно», то назвать тираном, самодуром и тэдэ. Однако любого правителя стоит оценивать по результатам деятельности. Таким, как рост или падение доходов всего населения страны, уровень эмиграции или иммиграции, авторитету на международной арене и многим другим. Причем не сиюминутным, а взятым за достаточно длительный промежуток времени. И, что самое главное, комплексно! Мой сын, как вам наверняка известно, правит чуть больше четверти века, а вы достаточно толковы для того, чтобы объективно оценить его успехи и провалы. Рискнете?

Я пожал плечами:

— А смысл? То, что правление Ярослава Третьего называют Золотым Веком Российской Империи даже наши заклятые враги, неоспоримый факт, и я с ними согласен целиком и полностью. Но параллельно с этим, совершенно объективным мнением, имеется еще одно, сугубо эгоистичное. Как у ребенка, случайно сбитого на землю стремительным рывком прохожего, пытавшегося выдернуть замешкавшуюся женщину из-под колес потерявшего управление грузовика: малышу нет дела до того, что мужчина спасает чью-то жизнь. Ведь на коленке появилась ссадина, и она болит!

— Хорошая аналогия… — грустно усмехнулась государыня. — Понятная даже мне, матери, обиженной на недостаточно хорошее отношение к ее сыну. Поэтому задам чрезвычайно важный вопрос иначе: — Скажите, пожалуйста, вы готовы служить Императору, его потомкам и Российской Империи не за страх, а за совесть?

— Да, готов! — твердо сказал я и сразу же уточнил: — Императору, его прямым потомкам, вам и Российской Империи. Иначе подался бы в бега еще из школы-интерната…

Глава 4 Часть 2

…После того, как мое уточнение было принято, Волконская попросила, чтобы я влез в Сеть и открыл страничку с личным идентификатором.

Влез. Открыл. И обнаружил, что являюсь потомственным дворянином Лютобором Игоревичем Шаховым! Пока переваривал эту новость и пытался понять, как матушка сможет меня найти после того, как закончит мстить, если я за три с половиной месяца меняю уже третью фамилию, ношу «не то» лицо и выгляжу года на два старше себя-октябрьского, государыня анализировала мои эмоции. А потом решила ответить сразу на все вопросы, которые, по ее мнению, возникли или могли возникнуть в моем сознании:

— Как ни грустно это осознавать, но вашу нынешнюю ситуацию лучше всего описывает поговорка «Один в поле не воин»: если информация о том, что вы инициировались за два месяца до четырнадцатилетия и одновременно обрели два Дара, утечет за пределы узкого круга информированных лиц, то вас начнут рвать на части не только вербовщики большинства княжеских родов Российской Империи, но и куда менее гуманные представители спецслужб всех более-менее влиятельных государств. Причину понятна: у вас воистину сумасшедший потенциал, а значит, уже лет через пять-семь вы можете превратиться в силу, с которой придется считаться очень и очень многим. Однако реализовать этот шанс в гордом одиночестве и без серьезного финансирования физически невозможно. Поэтому в идеале ваше будущее должно выглядеть так…

Я вслушивался в ее выкладки и с каждым следующим предложением все лучше и лучше понимал, что государыня права: для того, чтобы превратиться в сколь-либо значимую фигуру, мне нужно дорасти хотя бы до первой ступени ранга мастер. Причем не лет через пятьдесят, а хотя бы годам к тридцати, что, по определению, потребует не только сумасшедших объемов далеко не самой дешевой алхимии, но и регулярных тренировок с высокоранговыми магами других специализаций. Мысленно согласился и тем, что особенности моей инициации желательно скрывать до последнего, то есть, изображать обычного пробужденного Земляка до середины или, даже, конца апреля, потом, вроде как, инициироваться, а «вторичку» получить летом. Поэтому промежуточный вывод лег на душу, как родной:

— Если Ярослав примет вас в род прямо сейчас, то это событие вызовет крайне нездоровый ажиотаж, ибо просто так в Императорский род никого не принимают. Выяснить, с кем вы близки, не так уж и сложно, а разговорить, используя менталиста, и того проще. В общем, интереса княжеских родов всей России плюс сотрудников спецподразделений других государств вы и ваши близкие можете не пережить. Поэтому де-юре переселяетесь во дворец не как физик и не к нам, Волконским, а как Земляк и к Шаховой: согласно слухам, которые уже вовсю распространяются, во время случайной встречи в ТРЦ «Призма» Валентина Алексеевна заметила в вас фамильные черты, сделала генетический анализ и обнаружила, что вы приходитесь ей правнуком!

— Особа я решительная… — весело подхватила «прабабушка». — Поэтому воспользовалась имеющимися связями, быстренько выяснила, откуда взялся мой правнук и чем ему помогли Зыбины, сделала напрашивавшиеся выводы и через Мирославу Михайловну вот-вот осыплю этот род всяческими благами. А тебя забрала к себе, ибо не смогла позволить такому милому мальчику жить жизнью простолюдина. Кстати, о том, что я когда-то закончила Академию Искусств и до сих пор вижу красоту даже в кучах опавших листьев, прекрасно знают все заинтересованные лица. Они же осведомлены и о моих сексуальных предпочтениях. Поэтому мой интерес к тебе наверняка будет трактоваться без перегибов.

Тут Волконская снова перехватила нить повествования и объяснила, что скрывалось под фразой Валентины Алексеевны «Вот-вот осыплю этот род всяческими благами». Оказывается, специально обученные люди уже начали распространять еще один слух. О том, что целительница через Императрицу-Мать убедила Ярослава Третьего обратить внимание на «многолетние заслуги рода Зыбиных перед Империей». А тот, поддавшись давлению матушки, вытребовал у аналитиков соответствующий доклад, признал, что заслуги имеются, и в ближайшие дни собирается вызвать Александра Всеволодовича на аудиенцию, во время которой выделит его приборостроительному заводу кредит на строительство и оснащение двух новых цехов, а затем включит «ПСЗЗ» в список поставщиков предприятий оборонной промышленности!

Я даже близко не представлял, насколько это может быть выгодно, так что просто принял новую информацию к сведению и продолжил вслушиваться в монолог государыни. А она почему-то развеселилась:

— По большому счету, это только начало. Но наш интерес к Зыбиным вызовет цепную реакцию, и сотрудничать с ними резко захотят даже те рода, которые считают себя ровней разве что Княжеским. Приблизительно в том же самом ключе изменится и жизнь Раисы Александровны: как только я объявлю, что беру на себя пять процентов финансирования ее команды, как Суккубе начнут звонить толпы меценатов…

Очень неплохо должно было «прилететь» и обеим целительницам — их труды государыня «оценила» в десять тысяч золотых рублей. Правда, сразу же призналась, что в случае с Замятиной получение настолько крупной суммы станет еще и тестом «на вшивость», но это было объяснимо. Зато решение, касающееся Янки, неслабо загрузило:

— А вашу единственную подругу я бы хотела перевести в Императорский Лицей. Да, эта девочка станет еще одним раздражающим фактором для ваших недоброжелателей и завистников, зато вы сможете вмешиваться во все ее конфликты на правах близкого друга, существенно упростите жизнь юной Землянички на весь период «провала кривой развития» и прикроетесь этой Зыбиной от большей части охотниц за кровью физика.

Не знаю, почему, но я почувствовал в этом предложении второе дно, так что заявил, что этот вопрос не ко мне, и пообещал, что переложу бремя этого решения на главу рода Зыбиных и приму его выбор, каким бы он ни был.

Вопреки моим опасениям, этот ответ был принят, как должное. А потом государыня отстучала на подлокотниках кресла что-то вроде бравурного марша, поймала вопросительный взгляд Шаховой, отправила ее «заниматься тезкой» и, среагировав на напряжение в моих эмоциях, мягко улыбнулась:

— Лютобор Игоревич, рисковать вашим хорошим отношением я, как уже не раз говорилось, не хочу и не буду, так что никаких вмешательств в разум вашей Слуги можете не опасаться! В данный момент ВалентинаАлексеевна нам не нужна. Поэтому выдаст Валентине Петровне линзу-камертон, артефакт ментальной защиты, накопитель и два комплекта алхимии, а затем поможет разобраться с логикой назначения последней и обучит первому продвинутому целительскому заклинанию.

Я поблагодарил ее за исчерпывающие объяснения, проводил Шахову взглядом, удивился решению Императрицы-Матери остаться со мной наедине и понял, что поторопился — сразу после исчезновения целительницы на пороге кабинета нарисовалась симпатичная рыжеволосая Лаванда лет восемнадцати-двадцати в красновато-рыжем кожаном костюме на голое тело, танцующим шагом дошла до ближайшего свободного кресла, изобразила замысловатый пируэт и замерла, опустив руку на его спинку.

— Знакомьтесь: Варвара Львовна Лапина… — мурлыкнула Волконская. — Оперативница одного из специальных подразделений СИБ, мастер третьей ступени магии Земли со «вторичкой»-Огнем, ваша личная телохранительница и, в случае перевода Янины Демьяновной в Императорский Лицей, ее личная помощница.

Пока я укладывал в голове новое знание и пытался представить, сколько лет этой «девочке» на самом деле, государыня дала понять, что я являюсь слишком лакомым кусочком для воздействий менталистов заклятых врагов Империи, соответственно, оставлять меня без охраны — полный и законченный идиотизм, затем деловито сдвинула к локтю левый рукав платья, стянула с запястья стильный мужской браслет, положила на журнальный столик и толкнула ко мне:

— А вот ваш первый новый аксессуар! Платиновая вставка на внутренней поверхности представляет собой линзу-камертон, позволяющую раскачивать Дар до ранга Архимаг включительно, а все остальное «украшение» — надежно экранированный артефакт защиты, блокирующие абсолютно все ментальные воздействия и… не определяющийся при сканировании. Поэтому снимать этот аксессуар перед любыми дуэлями не придется. И еще: стоит эта игрушка, как пара-тройка дальнемагистральных самолетов, так что единственная личность, которой вы имеете право сдавать его на хранение на время тренировки — это Варвара Львовна, а все остальное время браслет обязан находиться у вас на руке. Повторю еще раз: не в кармане, не у Валентины Петровны, не под подушкой и не в сейфе вашей личной спальни во Флигеле Мятущихся Душ, а на запястье!

— Будет. Даю слово… — пообещал я. А после того, как взгляд государыни смягчился, «рискнул здоровьем», как сказала бы мама, «еще на этом берегу»: — Ваше Императорское Величество, а вы можете обходиться без манипуляций и смещения моего внимания со скользких моментов разговора на приятные? Да, я юн и не обладаю сколь-либо значимым жизненным опытом, однако в состоянии понять мотивы поступков и решений, на первый взгляд выглядящих не очень красиво. А еще ценю прямоту и искренность. Зато манипуляции и попытки принуждения вызывают внутренний протест и неприязнь к тем, кто позволяет себе относиться ко мне в таком ключе.

Как ни странно, Волконская не только не разозлилась, но и признала свою ошибку:

— Вы правы, я на самом деле пыталась перетянуть ваше внимание с факта появления у вас эффектной телохранительницы на по-настоящему серьезный артефакт, чтобы дать время принять первую, достаточно мягкую часть важной информации. Еще несколько минут назад это казалось мне целесообразным, но я уважаю ваши принципы, поэтому манипуляций больше не будет. В том числе и от Варвары Львовны. Порукой тому мое Слово!

Если бы не предложение, намеренно выделенное интонацией, то я бы ни за что не догадался, что Лапиной не понравилась покладистость государыни. А так смог оценить со стороны следствия использования эмпатии в реальной жизни — закончив со мной, Волконская вперила тяжелый взгляд в сотрудницу спецподразделения СИБ и холодно процедила:

— Вы слышали мое обещание?

— Да, Ваше Императорское Величество! — спав с лица, ответила та.

— В состоянии сделать напрашивающиеся выводы?

— Уже сделала, Ваше Императорское Величество!

— Что ж, тогда я дам вам еще один шанс.

— Благодарю, Ваше Императорское Величество… — с явным облегчением выдохнула девушка и была отправлена погулять. А Волконская, дождавшись ее исчезновения за дверью, уняла свой гнев и снова повернулась ко мне: — Она умна, исполнительна, надежна, инициативна, обладает впечатляющим боевым опытом и в принципе не способна на предательство. Единственный условный минус — не уживается с теми, кого не уважает. Вас именно этим и зацепило — Варя не поверила тому, что написано в досье, а с вами еще не общалась. В общем, дайте ей немного времени — и у вас появится вторая Слуга, преданная до гроба.

Тут несколько мелких фактов сложились в непротиворечивую картину, и я, согласно кивнув, задал государыне проверочный вопрос:

— Как я понимаю, третья спальня в моих покоях — для нее?

— Да, Лютобор Игоревич, для нее: как ни обидно в этом признаваться, но род Волконских нельзя назвать единым, поэтому как только информация о вашем Даре перестанет быть тайной, к вам начнут подбивать клинья все, кому не лень. Само собой, помешать личностям калибра Великих Князей наводить с вами мосты Варвара не сможет. Зато послужит живым щитом для любителей внезапно заявляться в гости и, пользуясь разницей в статусе, ставить, скажем так, в неловкие положения.

В этом решении тоже имелось двойное дно. Но если с существованием предыдущего я был готов мириться, то это заставило взбунтоваться. Что, само собой, мгновенно напрягло венценосную собеседницу:

— Что-то не так?

— Да, Ваше Императорское Величество! — ответил я. — Я понимаю, что крови физиков много не бывает, а значит, вокруг меня днями и ночами будут крутиться девицы, готовые на все и вся, но мне, если вы запамятовали, всего тринадцать, а желания пускаться во все тяжкие отсутствует, как класс. Кроме того, так уж получилось, что в данный момент все мое ближайшее окружение состоит из женщин, что изрядно действует на нервы. А ведь я устаю не только на тренировках, но и в лицее. Вот и хочу полноценно расслабляться хотя бы в своих покоях, а не ждать подвоха еще от кого-нибудь «условно близкого». В общем, буду счастлив, если вы меня услышите и замените госпожу Лапину на телохранителя-мужчину. А если подберете личность, способную вызвать уважение и, в идеале стать если не другом, то надежным старшим товарищем, то буду благодарен до конца своих дней.

Такого Волконская точно не ожидала, поэтому на мгновение зависла. А я и не думал замолкать:

— И еще одно: проблема внезапных визитов в гости решается десятком чисто механических приспособлений типа клинышка, с вечера вставляемого под входную дверь. Так что хотелось бы, чтобы мои покои были моей крепостью, а не очередным тренировочным полигоном. Далее, если надо, то я готов изложить Варваре Львовне свои соображения и извиниться. Кроме того, не буду возражать против нее в качестве наставницы. И последнее: Раиса Александровна прочла довольно подробную лекцию по той грани взрослой жизни, частью которой, вероятнее всего, должна была стать госпожа Лапина, так что я могу со всей ответственностью заявить, что в данный момент спать с женщинами не собираюсь. А с колебаниями гормонального фона прекрасно помогают целительские навыки Валентины Петровны Замятиной…

…Вопреки моим опасениям, эта просьба была услышана. Да, не сразу, да, после «уточнений» и не особо завуалированных намеков на то, что рано или поздно я передумаю, но в конце концов мы договорились — Императрица-Мать пообещала подобрать Варваре Львовне толковую замену, а я согласился потерпеть присутствие Лапиной до конца следующей недели и дал сразу три обещания — ни в коем случае не соглашаться на приглашения в гости от потенциальных любовниц, спать с ними только в своих покоях во Флигеле Мятущихся Душ и обязательно пользоваться противозачаточным артефактом, который должен был получить не сегодня завтра. Потом государыня сменила тему и почти полчаса грузила меня информацией о всех более-менее значимых персоналиях рода Волконских и их приближенных, объясняла мои права и обязанности, описывала вполне вероятные конфликтные ситуации и помогала разобраться в алгоритмах их решения, стыковала с командирами всех четырех смен Конвоя и показывала на трехмерной карте дворцового комплекса области, в которые желательно не забредать. Что интересно, к концу этого «брифинга» женщина настолько хорошо разобралась с возможностями моей памяти, что выдавала новые порции знаний только после того, как в нее впечатывались предыдущие. Очень четко почувствовала и начало пресыщения — прервала монолог чуть ли не на полуслове, заявила, что интеллектуальной нагрузки «на сегодня» достаточно, попросила не тянуть со звонком Зыбиным, пожелала хорошего дня и отправила к первому персональному пестуну. Само собой, не одного, а в сопровождении Лапиной.

Всю дорогу до спорткомплекса Конвоя телохранительница молчала и переваривала известие о моем «взбрыке», а у входа в мужскую раздевалку «расщедрилась» на некоторое количество ценных указаний и куда-то свалила. Я нисколько не расстроился — забежал в туалет, ибо подпирало, помыл руки, подошел к голограмме, передававшей в подземелье вполне реальную картинку из окна третьего-четвертого этажа, полюбовался на начинающийся снегопад и набрал Раису Александровну. Услышав ее голос, в котором, кроме радости, звучало искреннее беспокойство, сообщил, что у меня все в порядке, попросил набрать разовый код, который вот-вот прилетит в сообщении, и чуть-чуть подождал. А после того, как в гарнитуре дважды пискнуло, сказал, что мы говорим по защищенной линии, и пересказал Зыбиной «решения» государыни.

Как я и предполагал, первое разбудило ее совесть и напрочь испортило настроение. Но стоило рассказать о судьбах девяти физиков, попавших не в те руки, и заявить, что я должен ее отцу жизнь, как Земляничка разозлилась:

— Не говори глупости — он делал то, что должно…

— … как и положено достойному человеку! — подхватил я. — Я тоже считаю себя таковым, поэтому рад, что Волконские оценили ваш вклад в мое развитие настолько высоко, и в то же самое время считаю, что мой долг еще не выплачен.

Женщина попробовала потрепыхаться, но куда там — я подготовился к этому разговору. А еще не постеснялся сообщить, что тороплюсь. В результате сопротивление было сломлено, вся необходимая информация передана и даже получен предварительный ответ:

— Перевестись в Императорский Лицей Янка бы точно не согласилась. А к тебе наверняка рванет, теряя обувь. Впрочем, я могу и ошибаться, поэтому прямо сейчас переговорю сначала с батюшкой, а потом с племяшкой. В общем, жди сообщения с окончательным ответом. И не пропадай, ладно?

Я пообещал позвонить перед сном, сбросил звонок, быстренько надел новенький армейский комбинезон моего размера, запрыгнул в прыжковые ботинки и вышел в зал для брифингов.

Варвара Львовна, успевшая переодеться быстрее меня, обнаружилась на небольшом возвышении — сидела на стуле, развернутом спинкой вперед, и общалась со светловолосым мужчиной лет сорока пяти в черном пластунском комбинезоне без знаков различий.

На мое появление среагировали оба. «Отставная» телохранительница изобразила намек на улыбку, а вояка деловито сложил лист, на котором что-то писал, в небольшой квадрат, убрал в нагрудный карман, встал, вперил в меня оценивающий взгляд и толкнул речь, напомнившую момент знакомства с дядькой Фролом:

— Евстигнеев. Илья Яковлевич. Позывной «Аллес». Твой инструктор по стрельбе и тактико-специальной подготовке. Твое имя-отчество, равно, как и вся остальная личная информация, меня не интересует: с этого момента ты для меня Новик и заготовка под будущего бойца.

Я вытянулся во весь рост и развернул плечи. Молча. Ибо правила этой игры выучил еще в далеком детстве. Аллес… прищурился, очень легко для его телосложения спрыгнул с возвышения, жестом приказал нам с Лапиной следовать за ним, провел по хитросплетениям коридоров в помещение для холощения и, остановившись рядом с оружейным сейфом, повернулся ко мне:

— Согласно информации из досье, тебя дрессировал отставной пластун. Если это действительно так, то в твоем арсенале должна быть не только рукопашка. Работу с какими видами оружия тебе ставили?

Илья Яковлевич, вне всякого сомнения, был Водяным со «вторичкой»-Молнией, но лгать ему я не рискнул. Поэтому сформулировал ответ так, чтобы не сказать ни слова неправды. А для того, чтобы он прозвучал еще весомее, вспомнил вес, форму и фактуру тех деревяшек, которые первые полтора года заменяли нам со Славомиром реальное оружие:

— Пистолеты, ножи, струны или цепные пилы, гвозди или заточки и другие подручные средства.

На самый скользкий вопрос Аллес ответил сам:

— Регулярные закупки достаточного количества патронов твой пестун, скорее всего, не потянул бы, значит, терроризировал тебя холощением. А вот к железу наверняка приучал без дураков. Метни-ка вот этот штырь во-он в ту мишень…

Откуда в его руке взялась железяка длиной сантиметров двенадцать я, четно говоря, не заметил. Но приказ выполнил. Благо, до мишени было метров шесть, а на такие расстояния мы с братом не промахивались лет с десяти.

Не успел я погордиться результатом, как пестун вручил мне еще один штырь, дал время перехватить за острый конец и… толкнул в плечо.

Подобные тесты мы тоже проходили, так что железяка улетела в мишень и воткнулась рядом с первой, а я перекатился через плечо и был вынужден уходить от очень быстрой серии атак по этажам.

Блокировать удары человека, весящего килограммов на сорок больше, было бы идиотизмом, поэтому вместо того, чтобы сдуру пытаться отводить или тормозить ноги и руки Ильи Яковлевича, я использовал его конечности в качестве дополнительных точек опор и отодвигал себя. К слову, совсем недолго — порядка двадцати секунд. А потом пластун остановился, заявил, что я небезнадежен, вернулся к оружейному шкафу, открыл дверь и бросил мне сначала видавшую виды «Дрель», а затем магазин на двадцать патронов.

Из этого пистолета мы со Славкой, собственно, и стреляли, так как для работы с более тяжелыми типа «Молота» или «Кувалды» не хватало веса и силы запястий. Поэтому уже через миг ствол «сам собой» лег в правую руку, зато магазин скользнул в штатное место только после того, как я развернулся корпусом к мишеням.

— Два выстрела в единичку, один в тройку, два в двойку… — приказал Аллес, выждал пару секунд, убедился, что меня учили не только стрелять, но и думать, и продолжил: — Максимальный темп. Огонь!

Я отстрелялся. Как обычно, на десятку. Ибо расстояние — шесть метров — было смешным. Следующие пять пуль положил в мишени, отстоящие на двадцать. А последние десять — вперемешку. После чего извлек магазин из пистолета, передернул затвор и включил предохранитель. Разворачиваться лицом к пестуну, естественно, даже не подумал — продолжал стоять лицом к мишеням. И удостоился еще одной сдержанной похвалы:

— И тут неплох. Что ж, Ученик, значит, начнем не с нуля. А ты, Барыня, можешь пару часиков погулять…

Глава 5 Часть 1

26 января 850 г. от ОВД.

…Встал по будильнику, без десяти пять. Душ принял, вроде бы, очень быстро и одевался, особо не тупя, но к моменту моего появления в гостиной единственная соседка по покоям выглядела в стиле «Хоть сейчас на прием», временно исполняющая обязанности телохранителя приперлась из соседних, а возле накрытого стола обнаружилась горничная по имени Надежда.

Идентифицировать мое место удалось благодаря аккуратному рядку разнокалиберных емкостей с алхимией, так что я пожелал дамам доброго утра и опустился в резное кресло с высокой спинкой. Валя, усевшаяся слева от меня, взглядом показала на бокал с содержимым кислотно-фиолетового цвета, и я осторожно пригубил его содержимое. А когда распробовал жидкость, по вкусу похожую на ежевичный кисель, удивленно посмотрел на целительницу.

Она мягко улыбнулась:

— Мой господин, алхимия этой ценовой категории невкусной не бывает!

— Об этом я не подумал… — честно признался я, опрокинул «вишневый компот» угольно-черного цвета, а оставшуюся алхимию по совету Замятиной оставил на потом и приступил к трапезе.

Кормили во дворце вкусно и сытно. А меня — если верить утверждениям все той же Валентины — еще и сбалансированно. Поэтому, вставая из-за стола, я наслаждался не только чувством сытости, но и приятным послевкусием. Аж минуты три, то есть, до появления второй горничной по имени Светлана. Увы, слишком цепкий взгляд этой особы и едва заметные уплотнения на костяшках ее кулаков напомнили о некоторых нюансах жизни в Императорском дворце, и расслабленное состояние как ветром сдуло. В общем, в гараж я спускался, пребывая в легком напряжении, и не без труда переборол желание отправить Варвару на заднее сидение. А после того, как сел за руль и завел движок, не сразу настроился на езду в экстремальном режиме. Кстати, без последнего, как вскоре выяснилось, можно было обойтись: метель, заваливавшая город снегом весь вечер и всю ночь, еще не унялась, а летать среди снегоуборочных машин, старательно избавлявших дорожки дворцового комплекса от сугробов, было некомфортно. В общем, до Стальных Ворот я катил достаточно спокойно, а за ними вдруг допер, что самолеты могут не летать, и набрал Янку.

Земляничка ответила после пятого гудка, сонно пожелала доброго утра, выслушала вопрос, ойкнула и виновато затараторила:

— Прости дуру: я пообещала тете Рае написать, что не прилечу, а приеду на поезде, но замоталась и забыла!

— Ладно, бывает… — буркнул я и легонечко съязвил: — А на какой вокзал и во сколько, помнишь?

— На Перунов. Прибытие в шесть пятнадцать… — со вздохом ответила она и снова попросила прощения.

Судя по голосу, она чуть не плакала от реально испытываемого чувства вины, поэтому я постарался сгладить остроту ситуации:

— Перестань, я сам виноват: видел, что погода нелетная, а позвонить не додумался. В общем, забиваю в навигатор новый адрес, а ты дрыхни дальше — в твоем распоряжении аж сорок пять минут, тридцать из которых можно смело посвятить просмотру счастливых снов!

— Заснешь тут, как же… — проворчала она, потом сообщила, что едет в первом вагоне, и отключилась.

Новый адрес в навигатор внедорожника забила Варвара Львовна, с рассвета изображавшая грозовую тучу. Закончив, кинула нечитаемый взгляд на Валю, медитировавшую на заднем сидении, и решительно тряхнула рыжей гривой:

— Лютобор Игоревич, я повелась на вашу внешность, сочла вас ребенком и не смогла принять то, что прочитала в досье. Прошу прощения и обещаю больше не дурить!

Поверить в то, что взрослая, опытная СИБ-овка искренне извиняется перед мальчишкой, да еще и не за поступок, а за сомнения, я, конечно же, не смог. Но, понимая, что эта женщина всеми силами пытается выполнить некий приказ, мысленно поставил ей семерочку. В основном за артистизм. А потом пошел на поводу у желания повредничать и съязвил:

— И что заставило вас настолько резко изменить свое мнение?

— Уровень вашей подготовки и реакция Аллеса: на моей памяти вы — единственный человек, кого Евстигнеев назвал Учеником еще до завершения первичного тестирования.

— Мой господин — лучший. Поверите сердцем — вам повезет. Нет — так и будете изображать перекати-поле… — внезапно выдала Замятина, не открывая глаз.

Тут я на миг завис и не сразу сообразил, что она не присутствовала при моем разговоре с Мирославой Михайловной, соответственно, не знает, что Лапина с нами временно. А та на полном серьезе заявила, что постарается. Хотя, по логике, должна была пропустить этот восторженный бред мимо ушей. Когда заметила, что я поморщился, и поняла, как ее поведение выглядит со стороны, покраснела и выдала более-менее удобоваримое объяснение:

— Я постараюсь не делать поспешных выводов. А вера рано или поздно появится сама собой.

Если первое утверждение можно было счесть более-менее логичным, то второе рассмешило и вынудило задать еще один вопрос с подковыркой:

— Краснеть по заказу умеете?

— Конечно! — не задумавшись ни на мгновение, ответила она. — Но сейчас не играла.

У меня окончательно испортилось настроение, и я дал волю сарказму:

— Последуй за этим утверждением клятва Даром, я бы поверил, что вы умеете признавать свои ошибки. И, гипотетически, мог прийти к выводу, что менять вас на кого-то еще, мягко выражаясь, нерационально. А так понимаю, что вы либо боитесь вызвать неудовольствие Ее Императорского Величества, либо не хотите потерять работу, хоть чем-то отличающуюся от ежедневной рутины, поэтому лжете, глядя мне в глаза. Я этого не люблю, поэтому говорю прямо: мы с вами однозначно не сработаемся.

Женщина пошла красными пятнами и попробовала что-то возразить, но мое настроение уже ухнуло в пропасть, так что две последние фразы сорвались с губ сами собой:

— Я сказал все, что хотел. На этом дискуссия закончена…

…Янка вылетела на перрон одна из первых, повисла у меня на шее, чуть-чуть поверещала от счастья и, снова утвердившись на перроне, повернулась к Замятиной.

Оглядев ее с головы до ног, одобрительно кивнула и заявила, что целительница цветет и пахнет. Всю дорогу до подземной стоянки тараторила, не переставая, а когда с моей помощью влезла на правое переднее кресло и, наконец, заметила, что мы встречали ее не вдвоем, а втроем, подобралась.

Я начал объяснения только после того, как сел за руль, заблокировал двери, поляризовал все стекла, включая переднее, и активировал портативную «глушилку»:

— Знакомься: Варвара Львовна Лапина, особа, временно исполняющая обязанности моего телохранителя. Согласно последнему варианту легенды — твоя дальняя родственница из Весьегонска, вызванная в Великий Новгород Александром Всеволодовичем и приставленная к нам с тобой «в комплект» к имеющейся целительнице. До конца следующей недели Варвара будет ходить хвостиком то за тобой, то за мной, а потом ее сменит телохранитель-мужчина. Далее, до тех пор, пока я смогу изображать Земляка, нам придется жить на два дома. Говоря иными словами, в будни, после учебы, мы будем всей компанией уезжать в Императорский дворец, под крылышко к личной целительнице Ее Императорского Величества Мирославы Михайловны, а в выходные ночевать в вашем особняке. И последнее: теперь все твои конфликты в лицее решаю я. Как младший, но очень злобный братик! Вопросы?

— Есть. Один. «Злобный братик», каждая дуэль — это опыт…

— Опытом я тебя обеспечу! — буркнул я, не дав ей закончить. — Во дворце нас будут дрессировать. Почти все свободное время. Как бы не жестче, чем я тренировался в Италии…

— Тогда вопросов нет! — заулыбалась Земляничка и радостно подвела итоги услышанному: — В общем, по утрам я старательно изображаю немощь, а ты кошмаришь моих обидчиков, а всю вторую половину дня мы отрываемся по полной программе…

Тут я тронул машину с места и порулил к выезду со стоянки, а Янка, как-то почувствовав, что я от Лапиной не в восторге, забыла о ее существовании и с интересом уставилась в переднее стекло. А через какое-то время, заметив, что я веду машину заметно агрессивнее, чем раньше, умудрилась сделать правильный вывод:

— Лютый, у тебя заработало «замедление времени», верно?

— Верно! — подтвердил я.

— Здорово! Представляю, как ты будешь отжигать на гоночных тра— … Хм… А тебе, кстати, гонять не запретят?

Последнее предложение она произнесла с таким испугом, что я не стал издеваться и отрицательно помотал головой:

— Нет, не запретят: аналитики Ее Императорского Величества пришли к выводу, что экстремальное вождение полезно для моего развития.

— Класс!!! — радостно заулыбалась она, от избытка чувств шлепнула меня по предплечью и спросила, что у нас в планах на ближайшие часы.

— Тебе надо переодеться. В лицейскую форму, которую в семь ноль-ноль доставят в ваш особняк. И, заодно, собрать все, что может понадобиться на новом месте жительства.

— Форму этого лицея — и на дом, да еще и менее, чем через десять часов после отправки мерок?! — ошалело уточнила она.

— Сам в шоке… — ухмыльнулся я и продолжил: — В четверть девятого вас с Раей будет ждать ректор. А после подписания кучи бумаг я отведу тебя в учебный корпус и познакомлю с классом.

Тут Земляничка не удержалась от подначки:

— Как очень злобный братик?

— Ага!

— Черт, чувствую, будет весело…

…Предсказание Янки начало сбываться еще в особняке — ровно в семь на «приемный» балкон спикировало сразу четыре дрона доставки… с гербами Волконских на обтекателях! Содержимое контейнеров, естественно, в темпе «улетело» в гостиную, где было добросовестнейшим образом разглажено, рассмотрено, общупано и, кажется, даже обнюхано. В общем, первый вердикт Зыбина-старшая озвучила еще до того, как младшая унеслась переодеваться:

— Шили в придворном ателье. Материалы — улет. Народ обзавидуется!

Следующим условно приятным сюрпризом стало изменение отношения секретаря ректора к нам-«любимым»: при виде нашей компании Татищева расплылась в улыбке в стиле «Можно шире, но уши мешают», выскочила из-за своей стойки и, захлебываясь от восторга, повела нас в кабинет Большого Начальства. Да-да, даже меня. Хотя мне, по логике, там было нечего делать.

Сама ректор не прогибалась. Однако обошлась без лишней болтовни, в результате чего оформление документов заняло не сорок с лишним минут, как было в моем случае, а всего восемнадцать. К сожалению, не обошлось и без ложки дегтя: закончив с «обязательной программой», Ираида Федосеевна позволила себе изъявить легкое неудовольствие напористостью Валентины Алексеевны — дала понять, что не видит ни одной причины для подобной спешки, соответственно, пошла навстречу Шаховой только из уважения к ее возрасту и заслугам перед родом Волконских!

Я представил себе реакцию «прабабки» на упоминание о ее возрасте и искренне посочувствовал самоубийце. Но глумиться над нею не стал, решив, что раз ректор уже сделала все от нее зависящее, значит, передавать эти слова целительнице Императрицы-Матери необязательно. Вот и откланялся. Самым первым. А в приемной посмотрел на часы, понял, что времени у нас навалом, с большим удовольствием проводил Раису Александровну до «Кайзера» и, взяв на прицеп ее племянницу, вальяжно двинулся по направлению к третьему корпусу.

К этому моменту учащихся вокруг стало видимо-невидимо, и мы с Яной получили море удовольствия от их реакций на мою спутницу. Нет, парни, в большинстве своем, разглядывали новую Земляничку с большим интересом, а некоторые даже оценивали свои шансы отбить ее у малолетки. Зато девушки зверели еще в момент сравнения статей. Потом оценивали качество пошива лицейской формы и примерную стоимость артефактного ожерелья, подходили поближе, вчитывались в текст инфоблока МДР и окончательно теряли голову от злости, понимая, что меня сопровождает не просто фигуристая дворянка и родня по крови, а единомышленница! Ну, а мы добавляли жару, обсуждая совместные планы на выходные…

…Планируя церемонию представления Зыбиной-младшей ее классу, я не учел привычку столичных аристократов «жить» в модулях дополненной реальности и в Сети. Поэтому был уверен, что уважение, в буквальном смысле выбитое из учащихся Императорского Лицея, позволит обойтись без особых эксцессов. Сначала так оно и было: увидев меня на пороге кабинета, новые одноклассники Яны поднялись на ноги, расплылись в радостных улыбках и вежливо поздоровались. Мой монолог тоже вызвал ожидаемую реакцию — парни оценивающе оглядели Земляничку с головы до ног и сочли достойной внимания, а девушки, хоть и обломались, но постарались этого не показать. А через считанные минуты подал голос высоченный темноволосый Водяной, копавшийся в своем коммуникаторе за вторым столом среднего ряда:

— Дамы и господа, ловите забавную ссылочку…

При этом на меня он старательно не смотрел, поэтому я напрягся. Как вскоре выяснилось, не зря: не прошло и тридцати секунд, как в разных концах помещения раздались смешки. В основном, злорадные или презрительные. Аналогичных взглядов тоже хватало, но десятиклассники молчали, поэтому я спокойно проводил Зыбину и севшую ей на хвост Лапину к столу, который, согласно «разведданным» из ректората, был свободен, и подставил щеку под поцелуй. А после того, как пообещал встретить на большой перемене, вдруг услышал язвительный вопрос, адресованный «моей» Земляничке:

— Янина Демьяновна, скажите, пожалуйста, а с чего вы взяли, что дуэли с учащимися Императорского Лицея номер один гуманнее, чем с учащимися Рязанского Православного?

Пока я разворачивался к оратору, подал голос еще один «мыслитель»:

— Те обидчики давно знакомы, значит, шансы на выживание равны нулю. А тут, в теории, есть варианты…

— А чуть поконкретнее можно? — бесстрастно поинтересовался я.

— Извольте! — издевательски улыбнулся на удивление рослый и довольно широкоплечий огневик. — Не далее, как вчера вечером абсолютный чемпион Рязанского Православного Лицея и четвертый номер рейтинга этого учебного заведения по боевке выложили в Сеть записи, в которых дали слово вызывать вашу родственницу на дуэль при каждом появлении оной в лицее, дабы, в конечном итоге, добиться ее перевода в другое учебное заведение.

— Как я понимаю, речь идет о дуэте Балакирев-Казаринов, верно? — переспросил я, чтобы выгадать немного времени на раздумья.

— Верно! — хором ответило человек десять, и я расплылся в довольной улыбке:

— А Лизунов, как я понимаю, героически слился?

— Что за Лизунов? — недоуменно нахмурился Огневик.

Я пожал плечами:

— Тот самый, который по итогам нашей судьбоносной встречи в гараже «Призмы» стал импотентом без единого шанса на исцеление. Впрочем, ему сейчас не до мести. А его друзья-товарищи героически объявили войну не мне, переехавшему их, как каток, а моей заведомо более слабой сестричке. Кстати, не подскажете, в котором часу было выложено их видео?

— В двадцать три сорок одну! — перекрикивая поднявшийся гул, ответило сразу три человека.

— То есть, аж через пять часов после того, как глава рода Зыбиных забрал документы внучки из учебной части и через два с лишним после ее выезда из Рязани. Забавно! А что ж эти герои не вызвали мою сестренку на дуэль днем? Они ж пересекались на переменах!

— Под таким углом ситуация выглядит совсем по-другому… — признала маленькая и тощенькая Ледышка повышенной лопоухости.

— Угу… — ухмыльнулся я, затем поймал взгляд «оратора», к слову, оказавшегося менталистом, и нехорошо ощерился: — А теперь я отвечу на ваш вопрос: Янине Демьяновне больше нет необходимости задумываться о таких мелочах, как чья-то там гуманность на дуэлях, ибо вызовы в адрес моей сестры на протяжении всего «провала» ее «кривой развития» буду принимать я!

Народ потерял дар речи. Весь, включая четверку парней, ворвавшихся в кабинет во время моего монолога. Первым отмер особо говорливый Огневик и заявил, что это неправильно, ибо не позволит «девушке» наработать опыт реальных боев, что рано или поздно выйдет ей боком.

Я рассмеялся. А когда парень пошел красными пятнами и сжал кулаки, объяснил свою реакцию:

— Скажите, пожалуйста, вы хоть раз вызывали на поединок, скажем, того же Дашкова Петра Кирилловича?

— Н-нет. А к чему этот вопрос?

— К тому, что разница в возможностях между вами и им практически не отличается от разницы в возможностях между вами и любым магом Земли вашего возраста. Просто в первом варианте вы заведомо слабее, а во втором — заведомо сильнее. Так почему же вы не нарабатываете опыт «реальных боев» в дуэлях с теми, кто гарантированно вас поломает?

Глава 5 Часть 2

…На лабораторной работе по химии я отстрелялся самым первым. За счет того, что использовал для ускорения реакции алхимический катализатор, имевшийся в свободном доступе, но по какой-то причине не упомянутый в учебнике. Получив честно заслуженную десятку и мысленно поблагодарив наставника Рарогов за науку, отпросился с конца урока, добрался до выхода из второго корпуса, не попавшись на глаза ни одной «обольстительнице», выбрал не самую популярную аллею, ведущую к третьему, и зашел в здание с торца. И пусть подниматься на нужный этаж пришлось по лестнице для прислуги, зато я минимизировал шансы встрять в какую-нибудь ненужную «беседу» и пришел к кабинету теоретической магии за минуту до звонка на большую перемену.

Янка, заблаговременно предупрежденная о моем прибытии, вышла в коридор одной из первых, оперлась на мое предплечье, сообщила, что страшно проголодалась, и прикипела взглядом к троице рослых одиннадцатиклассниц, внезапно выруливших из начинающегося «кошмара» и направившихся к нам. Монолог лидера этой компании, Огневички с нереально высокомерным лицом, на котором никак не удерживалась маска милашки, «пропустила мимо ушей». А мне пришлось придумывать достаточно мягкую, но, в то же время, убедительную формулировку отказа совместить приятное с полезным, то есть, объединить знакомство с обедом. Тем не менее, я справился, поэтому дамы остались ни с чем, а мы с Земляничкой и Замятина с Лапиной отправились дальше. И пусть вынужденно тормозили еще четырежды, но до ресторана для преподавателей добрались в начальном составе. А приличный хвост из народа, невесть с чего решившего утолить голод именно в этом заведении, отсекла госпожа Лисицина. Кстати, технично напросившись за наш столик. Впрочем, эту учительницу я уважал, поэтому почти не сопротивлялся.

Марина Викторовна не разочаровала — с первой и до последней минуты трапезы вела себя так, как будто была нашей ровесницей, то есть, не терзала пустыми вопросами, не перетягивала на себя все внимание, не воспитывала, не одаривала особо важными советами и т. д. Зато великолепно поддерживала легкий застольный треп ни о чем, тонко шутила и отшучивалась, с аппетитом ела и… тактично посылала куда подальше коллег, то и дело подгребавших на ее веселый смех. Не стала переключаться в серьезный режим и после того, как решила откланяться — «призналась», что ей надо подготовиться к уроку с редкими дуроломами, попросила пожелать терпения, сочла наши варианты недостаточно мотивирующими, изобразила отчаяние и ушла.

Мы же заказали себе еще по куску торта и по чайничку с зеленым чаем, немного подождали, но в момент появления в поле зрения официанта с нашим заказом были вынуждены подорваться с места и рвануть к выходу — мне на комм прилетело сообщение Шаховой с требованием приехать во дворец как можно быстрее и «прихватить с собой Янину Демьяновну».

До стоянки дошли быстрым шагом, отбривая желающих пообщаться чуть жестче, чем стоило бы, запрыгнули в «Хозяина Леса» и сорвали его с места. В этот раз «замедление времени» включилось «по требованию» и, что самое интересное, позволило «сдвинуть» скорость восприятия к нынешнему пределу. Поэтому по центру я ехал намного отвязнее, чем когда бы то ни было — активно маневрировал, «простреливая» на грани фола между машинами, идущими по моей стороне дороги сплошным потоком, вылетал на встречку как бы не чаще, чем Суккуба, и подтормаживал только перед достаточно крутыми поворотами. Янке с Валей такая езда доставила море удовольствия, а Варвару Львовну плющило. Настолько сильно, что к моменту остановки перед Стальными Воротами в глазах телохранительницы сверкали молнии, а пальцы правой руки, которой женщина держалась за ручку на потолке, побелели. Впрочем, высказывать мне свое «фи» Варвара Львовна не решилась — пришла в себя за то время, пока мы катили по территории дворцового комплекса, а при высадке в гараже Флигеля Мятущихся Душ даже выдавила улыбку. Правда, не мне, а Валентине Алексеевне, спустившейся вниз, чтобы встретить нашу компанию.

— Вы быстро… — выдала целительница вместо приветствия и задорно ухмыльнулась: — Правда, сто девять штрафов за нарушение правил дорожного движения менее, чем за двадцать минут — это перебор, но для воспитанника Суккубы, пожалуй, простительно!

— Вы забыли добавить «…торопившегося выполнить мою настоятельную просьбу»! — из вредности уточнил я.

Шахова лукаво прищурилась, но получила какое-то сообщение и резко посерьезнела:

— Ладно, позабавимся как-нибудь потом, а пока начинаем шевелиться. Барыня, можешь быть свободна. Ориентировочно до девятнадцати ноль-ноль. Все остальные — следуйте за мной…

…На третьем этаже «пряничного домика» я еще не был, поэтому первые несколько секунд разглядывал «чисто женский» дизайн коридора и пытался понять, как такое обилие оттенков розового не раздражает хозяйку всего этого «великолепия». Но стоило ей ускориться, как все левые мысли испарились сами собой, и я невольно начал настраиваться на неприятности. Вторым их предвестником стал тон, которым Валентина Алексеевна попросила Зыбину с Замятиной поскучать в трапезной перед тем, как открыла для этой парочки какую-то дверь. Третьим — просьба как следует обдумывать свои ответы, прозвучавшая буквально через пятнадцать секунд. А потом мы ввалились в очень уютный кабинет, и взгляд Императрицы-Матери, обнаружившейся за широченным столом, заставил меня похолодеть.

— Здравствуйте, Лютобор Игоревич… — поздоровалась государыня.

— У меня чрезвычайно мало свободного времени, поэтому я говорю, а вы слушаете и делаете выводы. Договорились?

Я молча кивнул и, повинуясь требовательному жесту, сел на краешек ближайшего кресла.

— Сегодня вы одной фразой создали проблему, которая запросто может выйти боком не только вам, но и роду Зыбиных.

Я попытался уйти в себя, чтобы проанализировать все сказанное за день, но этого не потребовалось — Волконская помогла сообразить, о какой именно фразе шла речь, уже через пару секунд:

— Господин Лизунов действительно стал импотентом без единого шанса на исцеление. Но по итогам судьбоносной встречи с Валентиной Алексеевной, а не с вами! Далее, всех свидетелей ИХ судьбоносной встречи ненавязчиво убедили не распространять эту информацию даже среди членов семей, из-за чего до сегодняшнего дня Лизуновы чувствовали себя более-менее нормально. А теперь их глава рвет и мечет. Ибо с подачи восемнадцати одноклассников Янины Демьяновны ваш монолог отправился в путешествие по российскому сегменту Сети и привлек к вам намного больше внимания, чем хотелось бы! Кстати, вне себя от ярости и Балакиревы с Казариными. Ведь вы проехались и по их родичам, фактически обвинив парней в трусости!

Я почувствовал, что горю, с большим трудом задавил желание опустить взгляд, придумал пару вариантов достаточно логичных объяснений мотивов моего поступка, но озвучивать их не захотел. Чтобы не показаться Волконской жалким. Не стал строить из себя и незаслуженно оскорбленного — кивнул в знак того, что принимаю вину, снова превратился в статую и… не прогадал:

— Неплохая реакция на разнос. Увы, анализировать ее пока некогда, так что перейду ко второй части этой беседы. Проблему мы, конечно же, решим. Благо, это не так уж и сложно: утечка информации произошла прежде всего из-за своеволия вконец охамевших мальчишек, проигнорировавших прямые приказы глав родов закончить конфликт, а вы, скажем так, были вынуждены среагировать на вызовы, выложенные в Сеть. Тем не менее, личный визит Валентины Алексеевны в Рязань и разнос, который она сегодня же устроит личностям, настолько распустившим свою молодежь, гарантированно вызовет не только ненужное напряжение между несколькими коалициями дворянских родов, но и привлечет излишнее внимание к вашей персоне прямо сейчас, то есть, в конце января, а не в конце весны или начале лета!

Тут я, каюсь, на время завис, и Императрица-Мать была вынуждена объяснить ситуацию чуть подробнее:

— Главы этих родов выплатили Зыбиным виру, то есть, признали вину своих родичей. Ни вы, ни Янина Демьяновна виновников конфликта никак не провоцировали, значит, у них не было права его эскалировать. Таким образом, юнцы, по сути, плюнули в лицо всем договаривавшимся взрослым, а такое не прощается.

Я кивнул еще раз. В знак благодарности. И государыня взорвала мне мозг «небольшим дополнением» к уже озвученным планам:

— И еще одно: мои люди отписались под видеороликом этих придурков от вашего имени и поинтересовались, почему бы мстителям не приехать в Великий Новгород и не вызвать на дуэль вас. Реакция наверняка не заставит себя ждать, но с вероятностью в девяносто девять процентов парней пригонят в столицу извиняться. Вероятнее всего, уже на следующей неделе. Кроме того, перед удалением их видеороликов заставят покаяться еще и под ними. Так что будьте морально готовы к встречам именно в этом ключе и ждите сообщений с цитатами из «вашей переписки». А теперь я хотела бы услышать ваши выводы.

— Слишком много говорю и не просчитываю последствия своих слов. Вы выдернули нас с Яной из лицея, дабы мы не усугубили и без того сложную ситуацию еще какими-нибудь заявлениями. Если что, то думать уже начал, а все необходимые решения до Зыбиной доведу сам.

— Принимается… — буркнула она, посмотрела на часы, решительно встала из-за стола и почувствовала, что я не договорил: — Вы хотели сказать что-то еще?

— Да. Я пришел к выводу, что с Варварой Львовной не уживусь.

— Причина? Если можно, то в двух словах — я опаздываю на чрезвычайно важную встречу.

— Лжет в глаза. Даже без особой нужды. Я не смогу ее уважать.

— Сбросьте мне видео с комментариями — просмотрю. Ориентировочно после полуночи. И приму решение. Кстати, буду рада и всесторонней оценке каждого из новых пестунов. А, черт, чуть не забыла: у вас сегодня первая тренировка по боевке. Ее результаты мне и интересны.

— Тогда у меня появилось еще три вопрос: будет ли в ней задействован менталист; если да, то кому передать браслет; в курсе ли эти пестуны наших договоренностей насчет Янины?

— Я отпустила Лапину до семи вечера, а сама уеду в аэропорт уже через сорок минут… — добавила Шахова, и государыня, уже успевшая добраться до двери, остановилась, как вкопанная:

— До возвращения Валентины Алексеевны менталиста к вам никто не подпустит, браслет передадите своему целителю и запретите покидать зал, а последний вопрос могли и не задавать: провалами в памяти я не страдаю…

…До спорткомплекса Конвоя Янку и Валю довел я. А там нас встретил Аллес, спустил на ярус ниже и загнал в раздевалки. Переодевание заняло считанные минуты, а потом мы вышли в зал для боевки и потеряли дар речи от плотности аур шестерки мужчин в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти лет, дожидавшихся моего появления на краюстандартной арены для дуэлей.

Представляться нам никто и не подумал: худой и жилистый седовласый Воздушник с пронзительным взглядом бесцветных глаз, впавшими щеками и невыразительным лицом дал команду повторять за ним и устроил разминку в лучших традициях Фрола Богдановича, то есть, разогрел до сорванного дыхания и слабости в коленях. Закончив с этим делом, отправил к нам Валю с боевым приказом «реанимировать пациентов», а после того, как она вернула нас в норму, подключил к издевательствам то ли подчиненных, то ли младших коллег.

Мною занялись сразу трое — хмурый маг Молний лет тридцати восьми-сорока, стриженный почти под ноль и почему-то облаченный в новенькую «песчанку» пластунов,

Земляк лет сорока двух-сорока пяти с фигурой борца-тяжеловеса, кстати, одетый в тренировочную «синьку», и самый молодой из пестунов — Водяной лет тридцати двух-тридцати пяти в светлой «прыжковке».

К Янке направились двое. Но рассмотреть я успел только одного — лысого и усатого Огневика лет сорока пяти-сорока семи.

А потом мне стало не до наблюдений, так как в правое плечо прилетела водяная плеть, «усиленная» электрошоком, а Земляк, «возникший» перед носом, навязал ближний бой.

Нет, первые секунд тридцать ко мне присматривались, то есть, темп не взвинчивали и шарашили заклинаниями двух первых ступеней ранга новик. Я занимался тем же самым — ускользая от излишне прямолинейных и «тяжелых» атак ближника, анализировал действия «дальников». И очень быстро пришел к выводу, что они не только знакомы, но и понимают друг друга с полуслова, поэтому любое касание Водой долбит еще и Электричеством.

Потом эта троица решила, что на таком уровне воздействия я отдыхаю, и начала поддавливать. Первым включился вояка в «синьке», как выяснилось значительно позже, откликавшийся на позывной Крот: «кинул» за меня пятно зыбучего песка, сформировал каменные кулаки и первый раз за бой выбросил удар прямой ногой. Я ушел от последнего не назад, а в сторону и чуть было не нарвался на атаку «Хмурого», решившего сменить ипостась и переключиться в режим бойца ближнего боя. А Водяной продолжит «радовать» метров с трех- четырех. Но значительно чаще и жестче.

Тут пришлось ускоряться до «естественного» предела. Увы, первая же попытка выстроить «ближников» в одну линию закончилась ударом кулака, окутанного электрическим покровом ранга первых ступеней ранга ученик, и во мне проснулась ярость в комплекте с «замедлением времени» и покровом.

Первая и третий заметно понизили болезненность ударов Молниями и Водой, а второе помогло поднырнуть под руку Крота и проломить каменный панцирь в области печени. Увы, следующий удар — в почку — уперся в защиту раза в полтора «толще» прежней, а Молниевик, нарисовавшийся слева-сбоку, «помог» побить личные рекорды по скорости уклонений, уходов и мягких уводов чертовски жестких атак.

К слову, эта троица подстроилась под мои возможности в разы быстрее и точнее, чем Ворон, Ясень и Игла, и намного лучше той троицы помогала раскрываться. Поэтому я вырубился не на четвертой-пятой минуте и от какого-нибудь удара, а на двадцать третьей и от запредельной усталости, благодаря чему процесс реанимации занял чуть меньше четверти часа. Естественно, это самым лучшим образом сказалось на моем моральном состоянии, поэтому второй бой я начал со значительно большим энтузиазмом, чем первый. Хотя Земляка сменил Ледышка, из-за чего рисунок схватки радикально изменился — теперь в ближнем бою меня кошмарил Молниевик, а Водяной с магом Льда били с со средней дистанции и не позволяли ее сокращать. Что интересно, обе результативные атаки на этих монстров, воплощенные в жизнь благодаря минимальному попустительству «ближника», ни к чему хорошему не привели. Нет, я выходил на свою дистанцию и «разряжался» хорошо отработанными связками, но без толку — ледяная броня трескалась, а водный щит проседал почти до нуля, но за миг до результативного удара ко мне подлетал маг Молний, и «веселье» возвращалось на круги своя. Чтобы, в конечном итоге, продлиться почти сорок минут и отключить меня на двадцать шесть.

Третий «подход» добровольного самоистязания тоже… хм… радовал. Приблизительно сорок минут. Но последние пять-семь маг Огня, заменивший Ледышку, чуть-чуть перестарался с количеством Силы, вкладываемой в жар, вспышки и огненный щит, поэтому к концу боя у меня были обожжены все ударные поверхности, включая предплечья и голени! «Вредитель», конечно же, получил по первое число от «начальства», а я, выпав из процесса на час с лишним, получил возможность понаблюдать за Янкой со стороны.

Ну, что я могу сказать об увиденном? Тот самый пресловутый «провал кривой развития» реально мешал — девчонка выкладывалась до предела и раз за разом переступала через него, но не тянула против одного-единственного противника «своего уровня»! Впрочем, сдаваться — не сдавалась и воевала «до последнего вздоха». Впрочем, сильнее всего удивило не это, а фантастическая скорость адаптации к магии разных школ: эта Земляничка не тратила на смену тактики ни мгновения даже в том случае, когда Воздушник, командующий процессом, менял противников каждые пятнадцать-двадцать секунд! Правда, довольно сильно проседала в бросковой технике, из-за чего регулярно ошибалась при попытках выполнить подсечки, и не очень уверенно выбивала «партнеров» из равновесия, но это, на мой взгляд, было исправимо. Вот я свою помощь и предложил. После того, как Янку перестали держать ноги, и маг Молний, подхвативший девушку в падении, приволок ее к нам.

— С бросковой техникой у меня действительно плохо… — вымученно признала она, как только Замятина «добавила сил». И, отдыхая через каждые три-четыре слова, продолжила говорить: — Пестун, в свое время… учивший тетю Раю… уже слишком стар… Новый — бесит… Похотью… А твою помощь я приму… с большим удовольствием. Осталось только научиться выживать… после таких тренировок… И где-нибудь найти свободное время… Впрочем, ты ведь мне поможешь, верно?

— Помогу… — кивнул я, заметил вопросительный взгляд Воздушника, направленный на Валю, и вслушался в ее ответ:

— Почти закончила. Будет готов к следующей схватке минуты через три-четыре…

Глава 6 Часть 1

2 февраля 850 г. от ОВД.

…Пятница началась с неоднозначного сюрприза — в шесть пятнадцать утра на браслет выживальщика прилетел очередной транш от матушки, но… в двадцать три золотых рубля! Подтверждение того, что она жива, конечно же, обрадовало до невозможности, но сумма пробудила фантазию, причем в самом неприятном ключе, и размышления о серьезности ранений, полученных во время схватки со спецгруппой, напрочь испортили настроение.

Да, я вспомнил и о «Голосе», и о «сильном» целителе, правившем мне внешность, и какое-то время добросовестно убеждал себя в том, что в самом худшем случае отставная «Валькирия» воспользуется услугами этой парочки. Но потом перестал, сообразив, что «худшие случаи» могут быть разными, и в некоторых моя родительница ни за что не наведет своих преследователей на друзей или хороших знакомых. В общем, на утреннюю тренировку я отправился мрачным, как грозовая туча, и еще на пороге гостиной свалил свое моральное состояние на плохие сны.

Пятикилометровая пробежка по беговой дорожке не успокоила от слова «совсем», зато скоростная стрельба в движении под «замедлением времени» и по мишеням, появляющимся буквально на секунду, вынудила забыть обо всем «лишнем». Поэтому о транше я вспомнил только в раздевалке и смог взять эмоции под контроль. Как оказалось, не зря — стоило вернуться в свои покои и посмотреть на стол, вокруг которого вовсю суетились горничные, как стало понятно, что с мечтой о спокойном завтраке можно распрощаться.

Кстати, вытрясти из Надежды со Светланой хоть какую-то информацию о персоналиях гостей, решивших наведаться в мои покои в такую рань, я не смог — как выяснилось во время мини-«допроса», девушки получили распоряжение накрыть стол не на четверых, а на шестерых через служебную программную оболочку. Да еще и в урезанном варианте, то есть, с незаполненным полем «гастрономические пристрастия». Поэтому были не в состоянии поделиться даже предположениями.

Я смирился и убил время, оставшееся до семи сорока пяти, в обычном ключе. То есть, переоделся в лицейскую форму, позволил Вале себя причесать и «сдался» на финальный осмотр Янке. А потом вышел в прихожую, немного поскучал, дожидаясь дверного звонка, и впустил в покои сначала Валентину Алексеевну Шахову, а затем Молниевика лет двадцати семи-двадцати восьми.

Первой я улыбнулся и сделал комплимент, благо, несмотря на ранний час, выглядела целительница, что называется, на миллион золотых рублей. А второго, вне всякого сомнения, прибывшего на замену Лапиной, оглядел с ног до головы, прислушался к своим ощущениям и мысленно хмыкнул: судя по легкому, почти незаметному «дрожанию» ауры, этот маг сдерживал истинную мощь, значит, был не подмастерьем последних ступеней, а мастером третьей и выше. Что, в свою очередь, наталкивало еще на одну догадку: этот маг, вне всякого сомнения, прошел через целителя, специализирующегося на пластике, и только казался молодым!

Кстати, обратил внимание и на реакцию Варвары Львовны — увидев своего сменщика, девушка, и без того пребывавшая не в лучшем настроении, потемнела взглядом еще сильнее и ушла в безрадостные мысли. Впрочем, это было предсказуемо, поэтому я переключил внимание на «гостей», «пережил» церемонию взаимных представлений и поухаживал за дамами-дворянками, то есть, за Шаховой и Зыбиной. Лапина села сама, а Денис Михайлович Кораблев помог опуститься в кресло Замятиной.

Солировать в застольной беседе начала Валентина Алексеевна. Первым делом посетовала на недостаток времени, вынуждающий дегустировать блюда Императорской кухни «бегом». Потом обратила внимание на то, что я взялся за «коктейль», и спросила, нравится ли мне вкус алхимии. А после того, как получила ожидаемый ответ, внезапно посерьезнела и полюбопытствовала, по какой причине мы с Яной до сих пор сдаем машины под охрану их искинов.

Я пожал плечами и сказал чистую правду:

— Программное обеспечение наших автомобилей бесценно, поэтому их обслуживанием занимались, занимаются и будут заниматься только механики рода Зыбиных.

Да, получилось жестковато, но целительница не обиделась — призналась, что об этом почему-то не подумала, и сняла претензию. А для того, чтобы я ненароком не решил, что она пытается наложить лапы на тайны другого рода, попросила «как-нибудь прокатить» и на «Искорке», и на «Молнии», которые мы с Янкой пригнали накануне.

Отказывать, естественно, никто и не подумал, поэтому «вдохновленная» женщина предвкушающе заулыбалась, немного помечтала вслух и «нехотя» посерьезнела:

— Да, чуть не забыла: встреча, планировавшаяся на завтрашнее утро, вынужденно перенесена на вечер воскресенья. Через меня передали извинения и разрешение провести выходные по своему плану.

— В котором часу я должен быть во дворце? — сообразив, что речь идет о встрече с государем, деловито спросил я.

— К девятнадцати ноль-ноль.

— Буду…

…Провожать нас до машины Шахова поленилась. Или, как вариант, не захотела толкаться локтями в лифте. Так что в гараж мы спустились впятером, загрузились в мой внедорожник, подкинули Варвару к зданию, прячущемуся в глубине территории, и, соблюдая «внутренний» скоростной режим, рванули к Стальным Воротам.

Пока «Хозяин Леса» проходил инструментальную проверку, а мы, его пассажиры, не покидая салона, «позировали» для артефактных сканеров, было не до разговоров. Зато после того, как машина вырвалась на оперативный простор и, прострелив с первой до пятой полосы проспекта Мстислава Ярого, как следует разогналась, внезапно подал голос господин Кораблев. К слову, первый раз за утро:

— Лютобор Игоревич, хотелось бы кое-что обсудить. Уделите мне толику внимания?

Я позволил себе кинуть взгляд в зеркало заднего вида, коротко кивнул и снова сосредоточился на вождении.

— Вопрос первый, касающийся ротации: насколько я понял инструкции, четкой схемы нет и не будет, соответственно, мы с Валентиной Петровной будем меняться местами тогда, когда будет угодно вам.

— Принцип «Как захотелось подростку…» великолепно укладывается в логику рабочей легенды. Но сегодня я сделаю исключение и посвящу все свободное время между четырьмя первыми уроками знакомству с новым телохранителем любимой сестренки. Дабы решить, достойны вы доверия или нет.

— Это, как я понимаю, картинка для окружающих. А что за ней? — спросил он, так как почувствовал некую недоговоренность.

— Теоретически — официальные извинения участников конфликта в ТРЦ «Призма». Само собой, в том случае, если они прилетят… — ответил я.

— Они уже прилетели… — уверенно заявил Денис Михайлович. — Более того, согласно имеющимся данным, планируют прибыть в лицей к большой перемене. Эскалация конфликта крайне маловероятна, так как парни приедут в сопровождении старших родственников, однако случайности не исключены, и мое пребывание рядом с вами действительно будет нелишним.

Дополнение было более чем логичным, и я согласно кивнул. Кораблев никак не показал своей реакции на мою покладистость и после небольшой паузы перешел ко второму вопросу:

— Теперь хочу описать свои возможности. На всякий случай. Я — мастер четвертой ступени в школе Молний. «Вторичка»-Вода. Видел записи ваших тренировок и смогу подстроиться как под вашу манеру боя, так и под манеру боя Янины Демьяновны…

Тут я его перебил и процитировал все правила Императорского Лицея, регламентирующие участие личных телохранителей в конфликтах учащихся.

Кораблев выслушал мой монолог до конца, дождался паузы и дал понять, что этот пласт информации до него довели, а последнее предложение касалось конфликтов за пределами этого учебного заведения и… являлось прелюдией к небольшой просьбе.

Просьба пришлась ко двору: Денис Михайлович считал целесообразным регулярно выделять время на отработку чувства локтя в тренировочных боях против моих пестунов. Причем как в паре, так в тройке и даже в четверке. Да, последний вариант выглядел, мягко выражаясь, не очень реально, но Кораблев заявил, что готов взять на себя боевую подготовку «нашей целительницы» и за пару-тройку лет превратить ее из «балласта» в неплохого бойца поддержки.

Я вспомнил самоубийственный рывок Замятиной на чемпиона Янкиного лицея, представил альтернативу, поймал взгляд личной помощницы в зеркале заднего вида и… неожиданно понял, что предложение моего нового телохранителя ей не по нутру!

Да, удивился. И достаточно сильно. Поэтому поставил себя на ее место, проанализировал «свой» распорядок дня и понял, что хочу от целительницы слишком многого. Ведь она не только изображает мою тень с раннего утра и до позднего вечера, но и занимается целой кучей дел: разводит алхимию и следит за ее своевременным употреблением даже по ночам, проводит шесть-восемь полных диагностик в сутки, исцеляет на тренировках, медитирует с линзой-камертоном, учит новые заклинания и тэдэ. А отдыхать — не отдыхает. Вообще!

Вот я это предложение и отверг:

— В ближайшее время ни о каких тренировках в «четверках» не может быть и речи — у Валентины Петровны физически нет времени еще и на них.

Как ни странно, но Кораблев попробовал возразить. Очень осторожно, тактично и логично. Зря — я прервал его монолог на полуслове и заявил, что вернусь к этому вопросу тогда, когда сочту нужным.

К этому времени мы въехали в Городок Лицеистов, и я сосредоточился на вождении, чтобы поддержать реноме отмороженного воспитанника самой Суккубы, а Денис Михайлович затих. Нет, не в страхе — по моим ощущениям, ему по-настоящему нравилась подобная езда, а возраст водителя нисколько не смущал. А на последней прямой снова подал голос и доказал, что был выбран на замену Варваре Львовне не просто так:

— Лютобор Игоревич, рекомендую залететь на стоянку через дальние ворота, иначе рискуете сбить девицу, в данный момент прячущуюся в засаде, и замучаетесь доказывать ее родичам, что она целенаправленно ждала своего рыцаря…

…Тактический изыск особы, решившей загнать меня в чувство вины для дальнейшего охмурения, настолько разозлил, что я потребовал у Кораблева запись ее телодвижений. Получить — получил. Но в процессе узнал, что Денис Михайлович немножечко понарушал закон, то есть, «поймал», взломал и «убедил посотрудничать» дрон доставки какого-то сетевого магазина, на свою беду пролетавший над районом. Разнос Ее Императорского Величества еще не забылся, поэтому я отправил ей это видео со своими комментариями.

Прекрасно понимая, что ответа Императрицы-Матери можно ждать не один час, задавил накатившую ярость и всю дорогу от парковочного места до третьего корпуса травил Янке анекдоты. Увы, периодически прерываясь на обмены приветствиями с «фанатами» и «обольстительницами». Кстати, видел и Константина Задорожного — Огневика-десятиклассника, с которым мне, по мнению «старшей сестрички», не мешало бы познакомиться и попробовать подружиться. К сожалению, один из немногих по-настоящему благородных учащихся лицея двигался поперек нашему курсу и достаточно далеко, поэтому знакомство с ним не состоялось. А два «альтернативных», с тремя Ледышками и «одинокой» Земляничкой, за душу не зацепили.

Расставание с «любимой сестренкой» тоже прошло скучно — ни один из ее одноклассников, со вторника по четверг осторожно строивший Яне глазки — не стал демонстрировать своих «чувств» в моем присутствии, а я, вроде как, был не при делах, поэтому подставил щеку под поцелуй, пообещал встретить перед большой переменой и откланялся.

Слава богу, уже на полпути к лифтовому холлу ожил комм, и на линзах МДР возникло сообщение от Волконской:

«Доброе утро, Лютобор Игоревич. Подобное хамство может стать дурным примером для других продвинутых фантазеров, поэтому мы его не простим: в течение четверти часа вам прилетят запросы на подключение к двум самым популярным каналам модулей дополненной реальности лицея, а потом в них от вашего имени выложится чуть подкорректированное видео с правильными комментариями. Советую посмотреть, чтобы не попасть впросак. P. S.: Рада, что вы меня услышали. Хорошего дня.

ВММ…»

Я с трудом удержался от злорадной улыбки и ускорил шаг, хотя на свои уроки успевал. Как ни странно, на этом участке пути ко мне пристали всего два раза, поэтому в кабинет физики я ввалился за три минуты до начала урока, ответил на хор приветствий, обменялся парой-тройкой ничего не значащих фраз с парнями и был вынужден объяснять Елизавете Калитиной, куда задевал личную целительницу:

— Сегодня утром перестарался во время спарринга, и сестренка получила пару-тройку неприятных травм. Одну исцелить не успели, вот Валентина и займется этим во время уроков.

— И часто вы с ней деретесь? — заревновала одноклассница, и я не смог ее не уязвить:

— Каждый день. Как минимум по часу. Ибо в кайф…

Последнюю фразу Лиза решила использовать, как подводку к игривому намеку. И даже притворно вздохнула, но перед началом монолога в кабинет зашел преподаватель, и нам пришлось вскакивать на ноги, здороваться и, в случае с Калитиной, отправляться к своему месту.

Потом начался опрос, и я на какое-то время погрузился в тему, заданную на дом. Однако ролик не зевнул — как потом выяснилось, его залили по уму, то есть, воспользовавшись подсказками Кораблева и через несколько минут после того, как я ответил на вопрос и сел. Но без небольшой недоработки все же не обошлось: личность, монтировавшая мини-фильм, обладала настолько едким юмором, что я, просматривая «историю любви и самопожертвования» длительностью в три минуты сорок две секунды, в буквальном смысла давился смехом! Почему? Да потому, что автор высмеял не только саму «влюбленную» и ее старших «вдохновителей», но и показал зрителям три наиболее вероятных варианта развития событий. Причем аргументируя свои тезисы фрагментами из известных мультфильмов, боевиков и молодежных сериалов.

В общем, я держал каменное лицо весь просмотр. А потом заставил себя сосредоточиться на новой теме. Но толку — не прошло и пяти минут, как где-то сзади прыснула Евгения Евдокимова, потом практически одновременно захихикали Петр Жемчужников с Николаем Ермолаевым, а следом за ними громогласно заржал Константин Васильчиков и окончательно сорвал урок.

Не обладай преподаватель чувством юмора, мне бы однозначно влетело. А так он выяснил, что так развеселило его учеников, посмотрел видеоролик, посмеялся и «вспомнил» о том, что является сотрудником лицея — поймал мой взгляд, «грозно нахмурился» и легонечко пожурил. Потом с хорошим юмором посочувствовал «нелегкой доле» современных подростков, вгляделся в мой инфоблок и… ошалело вытаращил глаза:

— Вы — родич Валентины Алексеевны Шаховой?!

Класс, переваривший эту «сенсацию» еще в середине недели, злорадно захихикал, а я развел руками:

— Как оказалось, да…

— С ума сойти!

— Я тоже все никак не оклемаюсь… — «признался я» и, как сказала бы Суккуба, изобразил стесняшку.

— Из гря— … — начал, было, Данила Старцев, но воткнулся физиономией в стол. А Лиза Калитина, «защитившая мою честь», озвучила очень интересный диагноз:

— Данила Тихонович, вы идиот, причем клинический! Впрочем, жизнь — ваша, и вы вправе ею рисковать так, как заблагорассудится. Но я бы на вашем месте написала родителям, что решила самоубиться, оскорбив единственного живого правнука наперсницы Императрицы-Матери!

Словосочетание «единственный живой правнук» заставило подобраться. Но лезть в Сеть со своего комма, да еще и в столь напряженный момент, я счел нецелесообразным, так что решил навести справки о прошлом «прабабки» у «старшей сестрички», повернулся к «самоубийце» и, немного полюбовавшись расквашенной физиономией одноклассника, холодно сообщил, что в шестнадцать ноль-ноль буду ждать на средней арене. А когда парень попробовал заявить, что мы его неправильно поняли, не поленился встать из-за стола:

— Вам нужен формальный повод для дуэли? Могу воткнуть вас лицом в стол еще раз…

Глава 6 Часть 2

…Балакиревы и Казариновы прибыли в лицей аккурат к перемене между третьим и четвертым уроками, вероятнее всего, решив, что в это время перед кабинетом моего класса соберется относительно небольшая толпа, что, в свою очередь, «минимизирует» моральный ущерб от извинений. Однако кто-то из незримых кукловодов — подозреваю, что с подачи Валентины Алексеевны или самой государыни — слил сразу в несколько каналов информацию о приезде «чемпиона Рязанского Православного лицея» в наш, Императорский, высказал версию, что меня вот-вот вызовут на дуэль по крайним правилам, и предложил на это посмотреть. Так что к моменту, когда я вышел в коридор, народу в нем собралось видимо-невидимо.

«Гости столицы» пребывали не в лучшем настроении, но не захотели тратить время на ненужные рефлексии и засуетились. Старшие подтолкнули ко мне навстречу младших, а те, плавясь от бессильной злости, по очереди попросили прощения за неподобающее поведение и что-то там еще.

Выслушав оба монолога, сформулированных большими специалистами по выкручиванию из неприятных ситуаций, я перевел взгляд на седовласого мужчину лет шестидесяти, неявно рулившего всем процессом, и молча выгнул бровь.

Намек был понят влет, поэтому я получил два обещания, что подобное больше не повторится, и две виры по десять тысяч золотых рублей.

Кивнул, озвучил формальное прощение, пожелал этой четверке всего хорошего и, «забыв об их существовании», начал разворачиваться вправо. Но не тут-то было — ко мне ринулась гомонящая толпа невольных свидетелей «очередной победы столичных лицеистов над провинциальными» и закидала вопросами. Большую часть парней интересовали причины отсутствия «героя-любовника», девушки, в основном, старались привлечь к себе внимание особо заковыристыми поздравлениями. А телохранители и личные помощницы всех страждущих тщетно пытались держаться поближе к своим господам.

«Гости столицы» использовали начавшийся бедлам, чтобы незаметно свалить, а я вспомнил обещание, данное Мирославе Михайловне, и постарался подбирать ответы, к которым было бы сложно докопаться. Умотался — жуть. Причем чуть ли не на первой минуте «интервью». Поэтому посмотрел на часы, понял, что до конца перемены осталось всего полторы, извинился перед «фанатами» и «обольстительницами» за то, что вынужден прервать общение для того, чтобы успеть на алгебру, качнулся вправо и ввинтился в толпу. А шаге на четвертом или пятом почувствовал, что заваливаюсь влево!

«Замедление времени» включилось само собой, так что падения удалось избежать. А через долю секунды в поле зрения возник «смазанный» силуэт Дениса Михайловича, вцепился в кисть руки, тянущейся следом за мной, чуть-чуть докрутил — и ее хозяина сначала выдернуло из толпы, а потом начало опрокидывать навзничь!!!

Пока я воевал с инерцией и разворачивался к месту схватки, Молниевик сбил формирование ледяной брони противника, выжег ему оба глаза каким-то высшим заклинанием на стыке «первички» и «вторички», ворвался в ближний бой и серией из четырех тяжелейших ударов превратил беднягу в инвалида. В смысле, перебил ему обе ключицы, проломил грудину и вынес правое колено. Прочем, больше всего меня удивила не скорость или результативность этой атаки, а «такая мелочь», как положение Кораблева в пространстве: с первого и до последнего мгновения скоротечной схватки он ни разу не выпустил меня из поля зрения и, вне всякого сомнения, был готов рвануть на помощь!

Кстати, другие телохранители тоже не лаптем щи хлебали — выдергивали подопечных из потенциально опасной области, задвигали за себя, окутывались мощнейшими защитами и готовили атакующие заклинания. В результате уже на третьей(!) секунде схватки вокруг меня, Дениса Михайловича и его жертвы образовалась стремительно расширяющаяся «полоса отчуждения». А потом невысокий жилистый мужчина в форме обслуживающего персонала лицея потерял сознание, и Кораблев переключился в чуть более спокойный режим. Сначала вытащил из-под пиджака на удивление компактные блокираторы магии и украсил ими безвольное тело. А затем сдвинул вверх левый рукав, пробежался пальцами по внутренней поверхности артефактного наруча, оглядел через возникшее марево пол, стремительно шагнул к абсолютно пустому участку, подобрал «невидимый» предмет и повернулся ко мне:

— Мой господин, у вас пытались взять кровь. С помощью устройства под названием «Комарик», спрятанного под мощной иллюзией. Кстати, выбор инструмента не случаен — он автоматически отключает нервные окончания в точке касания, соответственно, объект не чувствует ровным счетом ничего.

— Угу… — угрюмо буркнул Огневик, прикрывший собой премиленькую Лаванду на пару лет старше меня. И дал интересный совет: — Озаботьтесь поиском хорошего менталиста: на черном рынке «Комарики» продаются за пятьдесят-шестьдесят тысяч золотых рублей, а любая попытка применения этой дряни «тянет» на десять лет каторги, значит, заказчик акции не мелочился и наверняка защитил разум своего человека от сторонних воздействий…

…На четвертый урок мы не попали. Сначала отбивались от СБ-шников лицея, пытавшихся отжать пленника и трофей, потом объяснялись с бойцами группы быстрого реагирования районного околотка полиции, прибывшей на место происшествия слишком уж быстро, а на последнем этапе передавали «тушку» хмурым дяденькам поперек себя шире, нарисовавшимся рядом с нами в самый напряженный момент и урезонившим всю толпу «заинтересованных лиц».

Находиться в лицее как-то резко расхотелось, и если бы не дуэль, то я бы свалил во дворец и занялся, к примеру, тренировками. А так отправился в третий корпус, дождался звонка на большую перемену, подхватил под локоток Зыбину-младшую и предложил пообедать в каком-нибудь тихом ресторанчике в старой части города.

К этому времени попытку взять у меня кровь обсуждали во всех каналах МДР лицея, а от желающих выяснить подробности у меня-любимого рябило в глазах, поэтому Земляничка согласилась еще до того, как я договорил. И пусть по дороге к стоянке нас рвали на части все, кому не лень, мы все-таки дошли до машины, заперлись в салоне, «продавили» недовольную толпу и вырвались на оперативный простор.

Место назначения выбирала Яна, а я вел машину и пытался понять, кому потребовалось выяснить, чья кровь течет в моих жилах, и с какого перепугу интерес к моей крови появился именно сейчас. Перебрав добрый десяток версий, пришел к выводу, что «копают» либо под Шахову, либо под Зыбиных. Потом «примерил» это деяние ко всем аристократическим родам, которых мы так или иначе задели с середины осени, отрешенно ужаснулся их количеству и переключился на анализ возможных последствий сегодняшней неудачи.

Как оказалось, Земляничка думала практически о том же самом. И в какой-то момент решила поделиться выводами:

— Уроды, стоящие за попыткой взять кровь на анализ, не уймутся, значит, нам надо ждать второй попытки. И тут начинается самое интересное: если ты заберешь к себе Дениса Михайловича на постоянной основе, то, тем самым, дашь понять, что либо у нас, либо у Шаховой есть причины опасаться слива этой информации, и пробудишь любопытство всех остальных «страждущих». Вернешь к себе Валю — можешь подставиться…

— Валентина Петровна на такое движение не среагирует… — подал голос Кораблев. — Не хватит навыков и скорости. Впрочем, даже я чуть не опоздал. Хотя в свое время научился бездумно переключаться в боевой режим при виде определенного положения пальцев «пустой» руки.

Я заявил, что решение этого вопроса не в моей компетенции, поэтому нам придется подождать соответствующих распоряжений, втиснул машину в узкую щель между двумя черными «Престижами», почти перегородившими Варфоломеевский переулок, въехал в подземный гараж ресторана «Ильмень» и вскоре припарковался напротив входа в лифтовый холл. А через некоторое время приятно удивился предусмотрительности «незаменимой» — пока мы раскатывали по городу, она зашла на сетевую страничку этого заведения и забронировала отдельный кабинет на восемь персон.

Обсуждать в нем серьезные вопросы я, конечно же, не собирался, так что просто оглядел помещение, счел его уютным и почти бездумно набрал Раису Александровну. А когда услышал ее голос, задал шуточный вопрос:

— Сколько тебе надо времени, чтобы через полчаса разделить с нами хлеб с солью в ресторане «Ильмень»?

— Минут тридцать! — хохотнула она и добавила в моем же стиле: — А если закажете вдобавок к этому «блюду» две порции филе форели в карамельном соусе, то уложусь в двадцать восемь…

Заказывать пришлось не две «лишние» порции, а три — через считанные мгновения после завершения этого разговора мне позвонила «прабабушка» и, не спрашивая, где я нахожусь, сообщила, что прибудет в течение двадцати пяти минут. Гадать, что тут сыграло, некий маячок или слив информации через Кораблева, не пришлось — стоило кинуть на телохранителя вопросительный взгляд, как мужчина ткнул себя пальцем в грудь и с намеком развел руками.

Обижаться на человека, добросовестно делающего свою работу, было бы идиотизмом, поэтому я спокойно кивнул, закончил беседу и занялся делом — открыл меню, отпечатанное на листах пергамента «под старину», изучил от корки до корки, а затем потянулся к сенсору вызова официанта, но получил на комм сообщение от Вали:

«Валентина Алексеевна явно едет сюда не просто так. Думаю, что мы с Денисом Михайловичем будем мешать. Может, нам с ним имеет смысл перебраться в общий зал до того, как вы сделаете заказ?»

…Зыбина с Шаховой прибыли в ресторан с разницей минуты в полторы. Причем первая приехала чуть быстрее, чем обещала, а вторая, наоборот, чуть-чуть опоздала. Но такие мелочи меня не беспокоили от слова «совсем»: я помог обеим «родственницам» снять верхнюю одежду и опуститься в кресла, краем глаза понаблюдал за суетой телохранителя Валентины Алексеевны, добрых десять минут проверявшего помещение на наличие всякого рода электронных приблуд каким-то навороченным техно-артефактным прибором и поддержал разговор о мерах безопасности, которые стоит предпринять перед дуэлью со Старцевым.

После того, как мужчина закончил проверку, поставил на стол мощную «глушилку» и удалился, дослушал монолог «старшей сестренки», кивнул в знак того, что согласен с ее мнением, и посмотрел на «прабабушку». А она отрицательно помотала головой и поймала взгляд Раисы Александровны:

— Мне звонил Тёма Светлов. Выяснял, собираюсь ли я присутствовать на поединке. Когда узнал, что обязательно буду, пообещал встретить на стоянке. И проговорился, что у Мстиши Гаранина сегодня какие-то важные дела, так что его можно не ждать. В общем, нам на хвост сядет еще один Архимаг и наверняка проводит до раздевалки, а значит, до дуэли к Лютобору Игоревичу никто подходить не рискнет. Поэтому «правнуку» имеет смысл изобразить беспечность, то есть, отправить Кораблева в дуэльный корпус своим ходом. А после боя можно никуда не спешить и выйти из здания после того, как зрители разойдутся. И поберечься в выходные. Впрочем, думаю, что это будет несложно. Само собой, если вы не переиграете свои планы и проведете эти дни на автодроме. А как Лютобора Игоревича беречь с понедельника мы, честно говоря, пока не реши— …

Тут она прервалась на полуслове, жестом попросила тишины, коснулась бокового сенсора часов и расфокусировала взгляд.

Монолог невидимого собеседника слушала, отстукивая пальцами какой-то марш. Секунд через сорок расплылась в недоброй улыбке, заявила, что все поняла, оборвала связь и посмотрела на нас:

— Ребятишки из СИБ взломали ментальный блок исполнителя акции, а следователи «отмотали» его перемещения мимо городских камер СКН задом наперед и подтвердили результаты допроса…

Как я понял из объяснений, проба понадобилась… двоюродному племяннику Валентины Алексеевны — ему, главе второй по влиятельности ветви рода Шаховых, очень не понравилось мое появление в практически захиревшей главной, и он решил выяснить, насколько сильна моя кровь, дабы выбрать один из двух вариантов избавления от проблемы. Первый вариант был гуманным: «слабость» крови позволяла подать заявление в Департамент Наследования, запустить процесс признания меня недостойным наследником и продолжить ждать кончины Валентины Алексеевны, чтобы дорваться до вожделенной власти и наложить лапы на имущество двоюродной тетушки. Ну, а альтернатива выглядела гораздо хуже — меня планировалось устранить. Дабы не мешался под ногами!

Кстати, в самом конце объяснений женщина, пребывавшая в состоянии холодного бешенства, на несколько мгновений потеряла контроль над собой и позволила заглянуть за приросшую маску:

— Митенька совершил последнюю ошибку в своей ублюдочной жизни — дал основания проверить, не он ли стоял за серией загадочных смертей моего сына, внуков и правнуков. Все необходимые санкции я уже получила, группа быстрого реагирования СИБ, усиленная менталистом в ранге Архимаг, вот-вот вылетит в Казань и часам к шести вечера по времени заявится в наше родовое поместье.

После этих слов она заставила себя успокоиться и холодно оскалилась:

— Короче говоря, заказчик этой проверки твоей крови гарантированно отправится на каторгу. Но джинн уже выпущен из бутылки, а значит, интерес к тебе станет, скажем так, намного навязчивее. А необходимость изображать пробужденного Земляка хотя бы до начала апреля никто не отменял. Может, на это время заменим Замятину Лапиной?

— Думаю, что не стоит: эта замена гарантированно вызовет нездоровый ажиотаж… — заявила Раиса Александровна. — Если не сейчас, то весной. Или летом. К примеру, заставив кого-либо засомневаться в дате инициации…

— Ну да, согласна… — мрачно вздохнула целительница. — Тогда…

— Прошу прощения за то, что перебиваю, но я, кажется, придумала очень неплохой вариант выиграть недели три-четыре… — задумчиво пробормотала Зыбина и была вынуждена прерваться из-за того, что информационное табло над мини-лифтом заморгало зеленым, а в дверь постучал официант.

Пока последний метался между лифтом и столом, «старшая сестренка» и «прабабка» обсуждали гастрономические пристрастия и лучшие рестораны Великого Новгорода. Потом принюхались к одуряющему аромату ухи и взяли ложки. А после исчезновения лишней пары ушей снова посерьезнели, и Раиса Александровна продолжила прерванный монолог:

— Не знаю, в курсе вы или нет, но третьего марта состоится очередной открытый чемпионат Арабского Халифата по автогонкам. У меня неплохие отношения с матерью нынешнего халифа, поэтому четыре предыдущих года я проводила весь февраль на их автодроме под Мединой — тренировалась в гордом одиночестве и изредка проводила мастер-классы для юных саудитов понятно чьей крови. Соответствующее приглашение получила и в этом году, но тянула, ибо не хотела покидать город. Зато теперь могу улететь туда хоть сейчас и забрать с собой мелких. Благо, учатся они прекрасно, и, если что, в состоянии разобраться со всем необходимым материалом самостоятельно. Но столь спешное исчезновение Люта из столицы однозначно вызовет вопросы, поэтому имеет смысл отложить вылет эдак до четверга…

— Ну да, если понедельник, вторник и среду он будет появляться в лицее в обычном режиме и ходить в сопровождении моей тезки, то его отъезд в Халифат вызовет разве что лютую зависть одноклассников… — подхватила ее мысль Валентина Алексеевна и решительно тряхнула гривой: — Что ж, вариант рабочий и принимается в первом приближении. А окончательный ответ мы получим ближе к вечеру. Да, кстати, а что там будет с проживанием? В смысле, мы сможем отправить с Лютобором Игоревичем его пластунов, чтобы парень не прерывал тренировки?

«Старшая сестренка» утвердительно кивнула:

— Мне выделяют имение, в котором, при желании, можно разместить и тренировать небольшую армию.

— Отлично! — удовлетворенно заключила целительница и опустила ложку в тарелку: — Тогда предлагаю отдать должное кухне «Ильменя» и выезжать в лицей. А то я пребываю в омерзительнейшем настроении и хочу крови. Для начала этого, как его…

— Старцева. Данилы Тихоновича… — подсказал я, как-то почувствовал, что она не шутит, и твердо пообещал: — Организую.

— Буду очень благодарна… — на полном серьезе заявила целительница и плотоядно оскалилась: — А ближе к полуночи я дорвусь до Митеньки и пущу кровь ему…

Глава 7 Часть 1

4 февраля 850 г. от ОВД.

…Раиса Александровна ворвалась в прихожую в тот момент, когда я натягивал обувь, прикрыла за собой дверь, пожелала доброго утра, выслушала ответ и… сообщила, что готова поработать против меня в паре с Кораблевым. Лицо держала — всем на зависть. Но я понимал, что эта женщина только что сломала себя об колено, поэтому обнял ее за талию и отрицательно помотал головой:

— Даже не думай: боев против толпы противников мне хватает и в будни, так что в выходные я наслаждался, наслаждаюсь и буду наслаждаться работой в паре с самой внимательной, добросовестной и заботливой наставницей на свете!

— Да, но…

— Не спорь! — Перебил ее я. — Я все равно не позволю тебе так над собой издеваться! Скажу больше: я согласился на участие постороннего человека в «тренировках выходного дня» только для того, чтобы как следует грузить не только себя, но и Янку. Дальше объяснять?

— Дамский угодник… — сварливо пробурчала Суккуба, притянула меня к себе, уперлась лбом в лоб, удивленно отметила, что я ее вот-вот перерасту, и дала волю настоящим чувствам: — Спасибо, Лют, я… счастлива. И изнываю от желания как следует порубиться с любимым младшим братиком!

— Ну, и чего мы тогда стоим? — улыбнулся я.

— Наслаждаемся объятиями, дурень!!! — притворно возмутилась она и чуть ли не за уши вытащила меня в коридор.

Это ее «Я счастлива…» кружило голову все утро. Обязательную трешку Суккуба не бежала, а летела. С первого и до последнего мгновения разминки улыбалась. Все четыре пятиминутные схватки со мной-любимым не дралась, а жила боем, помогая раскрываться по полной программе. И реально помогала — благодаря идеально подобранной «плотности» атак и их фантастическому разнообразию я регулярно проваливался в «режим бога». Причем не на десять-пятнадцать секунд за подход, как получалось с пестунами из спецслужб, а на тридцать и более! Скажу больше: по моим ощущениям, проработай я с Раисой Александровной не четыре схватки, а все восемь, смог бы научиться вызывать столь сумасшедший навык осознанно. Но каждую вторую пятиминутку эта женщина гоняла родную племянницу, а я не считал Янину чужой.

Еще больше удовольствия я получил, наблюдая за поведением Зыбиной-старшей за завтраком: «отпустив» необходимость притираться к Кораблеву ради моего блага, она фонтанировала весельем — подшучивала над нами, рассказывала анекдоты и даже пела! Но первые признаки настоящего веселья я заметил уже после того, как мы «победили» десерт: Суккуба влезла в Сеть, подключилась к камерам автодрома в Мякинино, убедилась в том, что трасса идеально чистая и сухая, предвкушающе заулыбалась, связалась с механиками и потребовала, чтобы те загрузили в машину три дополнительных комплекта резины!

Повеселила и в гараже — когда Янка и Валентина, привычно упавшая ей на хвост, направились к «Молнии», «удивленно» полюбопытствовала, куда это они собрались. А после того, как выслушала ожидаемый ответ, обиженно выпятила губу:

— Э-эх… А я так надеялась погонять на трех одинаковых машинах…

— Ты купила третью «Искорку»?! — ошалело выдохнула ее племянница. — Когда?!

— Заказала еще в первых числах декабря… — призналась Зыбина-старшая.

— Хотела подарить на Новый год. Но тридцатого числа новый перегонщик не справился с управлением и воткнул твою машину в угол одного из заводских корпусов. Я слегка вышла из себя и убедила заводчан собрать новую. А они в качестве извинений воткнули в этот экземпляр комплект топовой акустики от торгового дома «Симфония».

— Ну, и где это чудо?! — воскликнула Яна.

— Прячется под чехлом. За трофейной «Ласточкой».

— Теть Рай, я тебя обожаю-у-у!!!!!!!!!

Как вскоре выяснилось, эту машину пригнали накануне вечером, и Раиса Александровна до трехчасов ночи тестировала ее с помощью «Эксперта», дабы с утра ее племяшке не пришлось тащиться на автодром в режиме телеги. Вот мы и оторвались: дали жару на выезде из особняка, побили все рекорды по скорости выезда на БТК, распугали водителей, сдуру сунувшихся на «наш» участок этого транспортного кольца, и в три фиолетовые молнии преодолели практически пустой финальный отрезок пути. Не скучали и на автодроме — пересадили «балласт» в машины механиков, вырулили на гоночную трассу, арендованную до часу дня, и сосредоточились на тренировочном процессе.

Первые полчаса Суккуба особо не злобствовала, так как понимала, что я отвык от управления легковым автомобилем и подсознательно чувствую себя за рулем «Хозяина Леса». Зато после того, как в маневрах моей «Искорки» пропали последние «шероховатости», вызванные доминированием «не тех» рефлексов, плавно усложнила требования к отрабатываемым упражнениям и вынудила «упереться» в верхнюю границу режима «замедления времени».

Если бы не перерывы на мини-техосмотры, дозаправку, смену резины и употребление алхимии, то я бы, наверное, сдох от перенапряжения. Почему? Да потому, что перед началом занятия не сообразил сбросить «петлю» Силы с линз-камертонов и все три часа частью сознания разгонял свою энергетику! А если учесть то, что из соображений безопасности гонял под покровом, изо всех сил старался отодвигать нынешний предел режима «замедления времени», изредка проваливался в «режим бога» и делал все, чтобы почувствовать логику прохождения тех или иных участков трассы, то итоговая нагрузка получилась о-го-го. Вот меня в конечном итоге и «торкнуло», подняв на вторую ступень ранга ученик. Причем не где-нибудь, а на самой сложной последовательности поворотов трассы!

Не пребывай я в тот момент под «замедлением», слетел бы на полосу отчуждения и убил машину. Но время само собой «растянулось» чуть сильнее и компенсировало короткий «сбой» в восприятии окружающего мира. И пусть уже секунд через двадцать пять-тридцать меня догнал «откат», это нисколько не расстроило — я успел сообщить «наставнице», что нуждаюсь в небольшом отдыхе, доехал до финишной прямой и по полосе замедления докатился до арендованного бокса.

«Отдыхал» в «Искорке» в компании перенервничавшей Суккубы. Под включенной «глушилкой» и с вырубленной конференцсвязью. Первым делом сообщил о прорыве на следующую ступень. Само собой, даже не заикнувшись о самой главной причине этого достижения. Потом под давлением «старшей сестры» сдался Валентине и был признан здоровым. Правда, получил рекомендацию «какое-то время» не перенапрягаться. Вот и послушался — скинул «петлю», немного «поленился» в компании старшей Землянички, а потом на радостях прокатил по трассе весь «балласт» и сравнил реакции на эти покатушки.

Что в них было разного? Да все! Кораблев наслаждался скоростью… до определенного предела. А после того, как решил, что я «перегибаю палку», подобрался, влил в молниевый щит максимум Силы и все оставшееся время пребывал в готовности к аварии. Зато Валя, единожды поверив, себе уже не изменяла: верещала от счастья даже тогда, когда я, пытаясь нащупать границы ее веры, действительно проходил повороты на грани фола. В общем, ее я катал значительно дольше, чем Дениса Михайловича. И получил от этого процесса не в пример больше удовольствия.

Увы, арендованное время закончилось как-то уж очень быстро, и ровно в час дня строгая наставница заявила, что нам пора. Перед выездом заправили машины под завязку, не без труда протиснулись сквозь автопарк любителей погонять, дожидающихся своей очереди, выехали с автодрома и втопили. На этот раз поспокойнее, ибо выплеснули всю «агрессию» на тренировке и теперь жаждали не скорости, а расслабления…

…Через час после обеда Замятина утащила меня в массажку, дала время раздеться и лечь, накрыла подогретой простыней нижнюю половину тушки и, вместо того, чтобы сходу взяться за верхнюю, заблокировала дверной замок и врубила «глушилку». Вернувшись, жестами попросила разрешения снять с руки и убрать в сейф браслет, подаренный Волконской, обрадовалась, когда я вытянул руку, и засуетилась.

О том, что хотела бы кое-что обсудить, сообщила сразу после того, как налила на спину массажное масло с алхимическими добавками, и, получив формальное согласие, положила горячие ладошки на трапеции:

— Я, конечно, могу ошибаться, но, по моим ощущениям…

— Ва-аль… — вкрадчиво протянул я, услышав в ее голосе слишком много неуверенности.

— Да, мой господин?

— Отключи все стеснение к чертовой матери и изложи свои соображения без купюр. Ибо ты не абы кто, а моя личная помощница, по определению, обязанная делать ВСЕ, что должно, без оглядки на глупые страхи!

Накачка помогла — девушка поблагодарила за моральную поддержку и заговорила не в пример увереннее:

— Мне кажется, что внешность Кораблева ненастоящая и доработана талантливым высокоранговым целителем, специализирующемся на пластике лица. На первый взгляд, в новом образе, вроде бы, нет ничего необычного, но при длительном общении Денис Михайлович ощущается если не клоном, то очень близкой и облагороженной копией молодого человека, в которого я была безнадежно влюблена почти все время учебы в академии. Скажу больше: ваш новый телохранитель намеренно копирует и некоторые особенности поведения той личности — чуть понижает голос и добавляет ему воркующие нотки при общении наедине, тогда, когда позволяет ситуация, закатывает рукава, так как откуда-то знает, что меня в то время сводили с ума мускулистые мужские предплечья, вворачивает в речь словосочетания-триггеры, оказывает почти незаметные, но правильные знаки внимания и очень осторожно пробуждает во мне интерес!

— О, как! — задумчиво выдохнул я, а целительница и не думала замолкать:

— Натаскали его на славу: если бы не детская привычка отслеживать реакции окружающих на мои слова и поступки во всех доступных отражениях, то я сочла бы эти ухаживания следствием влюбленности и, вероятнее всего, снова потеряла голову. А так справилась с очередной депрессией, заставила себя хорошенечко подумать и пришла к выводам, которые вас… наверное…

— Валь, я попросил отключить ВСЕ стеснение! — напомнил я, и Замятина перестала мямлить:

— Лишать вас, физика, целительницы с «сопряженным» Даром — полный и законченный идиотизм, ибо «сопрягать» ваш Дар с Даром другой девушки слишком поздно. Зато можно влюбить меня в доверенное лицо Волконских и, тем самым, лишить вас морального права требовать от меня близости. А через некоторое время убедить меня в необходимости немножечко повысить ваш гормональный фон, заставить вас изнывать от нереализованного желания и пропускать через в вашу постель потенциальных матерей, готовых рожать Волконским детишек с правильной кровью!

— Я открытым текстом заявил Императрице-Матери, что в ближайшее время не буду ни с кем спать! — не сумев задавить накатившую ярость, рявкнул я.

Целительница успокаивающе погладила меня по спине и расстроено вздохнула:

— Ваше решение наверняка пришлось не ко двору. Но оспаривать его они не захотели, поэтому зашли через меня. Причем так, что не докопаться. Ведь почитать досье телохранителя вам никто не даст под предлогом нереальной секретности этого документа, мелкие знаки внимания мужчины в адрес любой более-менее симпатичной девушки вполне объяснимы, а ссылаться на мою привычку смотреть в отражения — вообще детский сад. И еще: сообщать кому-либо о срыве этой игры, как мне кажется, не стоит — зная, на чем прокололся Денис Михайлович, вместо него или параллельно ему ко мне подведут кого-нибудь другого. Вполне возможно, что с соответствующей химией, и это будет очень грустно…

— Почему грустно-то? — спросил я и сдуру пошутил: — А вдруг этот «кто-нибудь» подарит тебе любовь, светлое будущее и счастье материнства?

Замятина чуть не лопнула от возмущения:

— До тех пор, пока вы не встанете на ноги и не превратитесь в фигуру, с которой будет считаться весь высший свет Империи, я буду жить только вами!

— Почему?

Девушка сдвинула простыню вверх до самой шеи, обошла массажный стол справа, опустилась на корточки, попросила повернуть голову в ее сторону и уставилась в глаза:

— Неподконтрольный физик никому не нужен. Поэтому вас уже начали тихой сапой отрывать от всех, кто по-настоящему дорог, и намертво привязывать к роду Волконских. Единственный человек из «прошлого», которого Императрица-Мать вынужденно потерпит рядом с вами — это я. А я слишком хорошо знаю, что такое одиночество, почувствовала себя по-настоящему нужной только благодаря вам, благодарна за ежедневную моральную поддержку по гроб жизни и не предам ни за что на свете. В общем, Денис Кораблев и его последователи уже идут лесом!

Этот монолог прозвучал правильно, поэтому я «отыграл назад» и задал вопрос, появившийся чуть раньше:

— Валь, я бы хотел кое в чем разобраться. Поможешь?

— Конечно!

— Ты использовала словосочетания «очередная депрессия» и «более-менее симпатичной девушки». Объясни, пожалуйста, откуда растут ноги у твоей неуверенности в себе.

Замятина закрыла глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слезы, и криво усмехнулась:

— Студент, о котором я упомянула, считался самым завидным кавалером нашей Академии и одаривал вниманием только самых красивых студенток. А мне как-то сказал буквально следующее: «Валя, прости, но ты — обычная серая мышка, невесть с чего решившая дотянуться до солнца! Загляни в ближайшую лужу, тупая неудачница, рассмотри, наконец, свою мордочку, вернись в норку и больше никогда из нее не вылезай!»

Тут я прозрел и выдохнул свою догадку:

— И ты, конечно же, начала экспериментировать с прическами, одеждой и поведением?!

— Да, мой господин — в стервозину я превратилась после этой отповеди. Но толку: он этого все равно не оценил…

Этот комплекс надо было лечить, и я перешел на командно-штабной:

— Закрой глаза и представь это «солнце» во всем его великолепии!

— Закрыла и представила… — эхом отозвалась она.

— А теперь рядом с этой картинкой представь вторую. С незаменимой помощницей единственного физика-Молниевика в Империи, личностью, уже заслужившей статус Слуги рода Зыбиных, и Одаренной, развивающей Дар под руководством одной из сильнейших целительниц планеты! Ну, и кто теперь заслуживает определения «тупой неудачник»?

Девушка робко улыбнулась:

— Под таким углом зрения…

— Я еще не закончил! — перебил ее я и добавил аргумент потяжелее: — На мой взгляд, красота — понятие субъективное: кому-то нравятся дохлятины-Ледышки, кому-то пышногрудые и крутобедрые Землянички, а кто-то сходит с ума от «милашек» с альтернативными доработками внешности. Кроме того, косметическое целительство позволяет менять внешность в самых широких пределах, поэтому она, по определению, не может быть главным показателем чьего-либо интереса. В общем, комплексовать из-за мнения, высказанного одним-единственным «экспертом» по женской красоте, да еще и влюбленным до изумления в самого себя, по меньшей мере глупо!

— Хорошо, тогда скажите, пожалуйста, что сводит с ума вас! — внезапно попросила она.

На этот вопрос я себе как-то отвечал. В процессе сравнения внешности матушки и законной жены «отца». Поэтому в этот раз, не задумываясь, выдал уже готовую формулировку:

— Красота души и непоколебимая внутренняя уверенность в себе!

Потом почувствовал, что Замятине почему-то поплохело, и добавил:

— С первой составляющей у тебя все в полном порядке. А вторая придет сама собой, как только осознаешь, кем ты УЖЕ стала!

— Вы… действительно так считаете?

— Валь, встань, подойди к зеркалу, закрой глаза и примерь к себе образ из второй картинки. Когда почувствуешь, что готова, открой глаза и посмотри на свое отражение — уверен, что все сомнения пропадут раз и навсегда…

Что самое забавное, она послушалась. Меня, мальчишку! Вскочила на ноги, метнулась к зеркалу, какое-то время настраивалась, а потом восторженно выдохнула:

— Вы правы, мой господин: так я выгляжу… неприступной красавицей! Вашей красавицей!! Все, я ОСОЗНАЛА, а значит…

— Ва-а-аль… — тихонько позвал я, чтобы целительница не договорилась до какой-нибудь глупости.

— Да, мой господин! — радостно воскликнула она и снова нарисовалась в поле моего зрения.

— Твой господин жаждет массажа и всего комплекса восстановительных процедур. Ибо вечерний сеанс гарантированно не состоится из-за аудиенции у государя. Дальше объяснять?

— Не-не-не, уже начинаю! — весело протараторила она, вернула простыню в исходное положение и выплеснула через ладони такой импульс Жизни, что мне аж захорошело. Впрочем, головы я не потерял, поэтому опустил лицо в специальную выемку, расслабил плечи, насладился первыми поглаживаниями и поймал за хвост еще одну важную мысль:

— Кстати, есть ненулевая вероятность того, что Ярослав Шестой изъявит желание познакомиться и с тобой. В обморок не упадешь?

— ТЕПЕРЬ не упаду, мой господин! — уверенно заявила она, намеренно выделив интонацией слово, которое считала самым важным, и веско добавила: — Можете на меня положиться…

Глава 7 Часть 2

…Раиса Александровна, мотавшаяся в центр на очередную деловую встречу, вернулась в особняк только к половине пятого слегка замотанной, но, вроде бы, довольной. Да, получив на комм сообщение о появлении «Кайзера» в области досягаемости сканеров СКД, я практически мгновенно перешел из состояния расслабления в «боевое» и рванул встречать «старшую сестренку». Но не учел энергичности Землянички, поэтому столкнулся с ней в лифтовом холле гаража. И попал. В смысле, оказался в объятиях женщины, страшно обрадованной моим решением ее встретить, несколько секунд чувствовал себя любимой игрушкой в руках маленького ребенка и… не сразу смог найти в себе силы, чтобы признаться в истинных мотивах спешки. Впрочем, Суккубе легли на душу даже они — узнав, что «есть тема для разговора», Зыбина подхватила меня под локоток, подняла на свой этаж, отконвоировала в покои и попросила немного подождать.

Вернулась достаточно быстро. Свежей, приятно пахнущей цветочным шампунем и упакованной в очередной убийственный спортивный костюмчик, рухнула в кресло и вопросительно посмотрела на меня. А я возьми и ляпни:

— Рая, ты фантастически красивая девушка! Единственное, что царапает взгляд — это привычка застегивать все, что в принципе можно застегнуть, до самого подбородка. Не знаю, почему, но я постоянно ловлю себя на мысли, что так ты прячешься от взглядов окружающих…

Да, сообразил, что лезу ей в душу, и извинился чуть ли не раньше, чем договорил, но было поздно — Зыбина потемнела взглядом, с хрустом сжала кулаки и холодно усмехнулась:

— Ты хотел поговорить о моих комплексах?!

— Прости! — покраснев до корней волос, виновато повторил я. — Я просто залюбовался… Потом представил тебя не «закрытой», а улыбающейся всему миру, восхитился и… слишком поздно понял, что несу.

После этих слов злость во взгляде Землянички уступила место горечи:

— Улыбаться миру я уже разучилась…

— Тогда улыбайся батюшке, Янке и мне! — по какому-то наитию даже не попросил, а потребовал я.

Суккуба задумчиво прищурилась, какое-то время невидящим взглядом смотрела сквозь меня и, кажется, даже не дышала. Зато потом… хм… неслабо перегнула палку: решительно сняла и зашвырнула в дальний угол спортивный верх, развернула плечи, не позволила себе скрестить руки под грудью и плавно опустила на подлокотники, затем села поудобнее и уставилась мне в глаза:

— Ты прав: не дело лишать тех, кто дорог, теплых улыбок из страха перед далеким прошлым! Надо жить… даже не настоящим, а вами. И радоваться каждому мгновению новой жизни…

Не успел я облегченно перевести дух, как Земляничка выстрелила собой из кресла, плюхнулась на диван, подтянула меня к себе и затараторила совсем в другом ключе:

— Лют, прости за мой срыв — ты невольно ткнул в самое больное место, а я привыкла отвечать агрессией на агре— …

— Все нормально. Я виноват сам.

— В том, что залюбовался старшей сестренкой? — ехидно спросила Раиса Александровна, заставившая себя перестроиться на шутливый лад. — Или в том, что восхитился ее неземной красотой и захотел убрать единственный изъян?

— Даже не знаю… — притворно вздохнул я и плавно съехал с болезненной темы: — Зато понимаю, что пытался сбежать от суровой действительности в мир красоты и счастья.

Провокация удалась: сообразив, что меня что-то очень сильно напрягло, Зыбина мгновенно посерьезнела и потребовала объяснений.

Я пересказал ту часть разговора с Валентиной, в которой обсуждалась неявная причина появления у Кораблева этого варианта внешности, ответил на море уточняющих вопросов и ничуть не удивился, услышав окончательный вердикт:

— Замятину надо поощрить. Только не подарком или деньгами, а толикой «лишнего» внимания. И тогда эта девочка окончательно поверит в то, что действительно тебе нужна, обретет недостающую уверенность в себе и устоит перед любыми соблазнами.

— Вроде бы, уже поощрил… — не очень уверенно заявил я, объяснил, как именно, «перетерпел» материнский поцелуй в лоб и переключился на тему, беспокоившую значительно больше. — Это еще не все. Я который день ломаю голову, пытаясь понять, за каким-таким лядом в нас, физиков, вкладываются настолько добросовестно и энергично! Нет, разовые выплаты всем, кто помог мне инициироваться в правильном ключе, я бы, наверное, понял. Но твой батюшка получил сумасшедший кредит и в ближайшем будущем войдет в число поставщиков комплектующих для оборонных предприятий. Причем не на год-два, а на куда более длительный срок. Пять процентов финансирования твоей команды — тоже не разовая акция. Про алхимию я вообще не говорю: по уверениям все той же Вали, качество препаратов, выделяемых на ЕЕ развитие, не так уж и сильно уступают «моим», а комплект моих стоит, как «Хозяин Леса»! А теперь вопрос, страшно действующий на нервы: чем телохранитель или ликвидатор могут покрыть такие убытки?!

— Не знаю, Лют… — вздохнула она. — Я тоже задавалась этим вопросом и даже терроризировала им батюшку, но не до чего путного мы с ним так и не додумались. Впрочем, навели справки и выяснили, что во многих странах мира правители накладывают лапу на физиков с любыми «вторичками». Более того, в ряде государств Центральной и Южной Африки, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии вы объявлены достоянием правящих династий, а сокрытие пробужденных Одаренных с соответствующим Даром или инициированных физиков приравнивается к государственной измене!

— Обалдеть! — только и смог, что сказать я, а после того, как оклемался от этой новости, продолжил делиться своими соображениями: — Знаешь, я с детства привык анализировать все и вся, поэтому попробовал на излом и этот вопрос. Причем не абы как, а системно. И пришел к выводу, что единственный тип магов, в которых по-настоящему выгодно вкладываться — это целители. Ведь целитель, раскачавшийся до ранга Архимаг, преданный лично тебе — это не только идеальное здоровье, «вечная» молодость и любая внешность, но и очень высокий постоянный доход. Да, какие-то средства можно вернуть и из вложений в магов других школ, но именно «какие-то». А что инвестору можем предложить мы? Ровным счетом ничего!

— Слышь, юный аналитик, ты не учел один ма-а-аленький нюансик! — весело хохотнула Зыбина, растрепала мне волосы и снова посерьезнела: — Наш уровень информированности. Кстати, если хочешь почувствовать всю глубину нашего неведения, то вспомни, что до «признания» Валентине Алексеевне мы с тобой имели представление об одной-единственной методике раскачки Дара физиков, а Шахова, вне всякого сомнения, знает как минимум две!

Я вспомнил не только это, но и разговор, в котором Императрица-Мать походя поделилась весьма неоднозначной информацией о моем Даре, понял, что «старшая сестричка» права, и как-то резко успокоился:

— Что ж, тогда не забиваем себе голову никому не нужными сомнениями и ждем новых знаний…

…Вибрация часов, напомнившая о планах на вечер, здорово испортила настроение. К сожалению, перенести встречу с Императором на другой день не представлялось возможным, поэтому я расстроено сообщил Земляничке, что мне пора собираться, нехотя встал с дивана и отправил Яне, Вале и Денису Михайловичу сообщения с точным временем встречи в гараже. Пока ждал ответы, сходил в угол за спортивным верхом, накинул его на плечи Раисы Александровны и еще раз убедился в том, что эта женщина никогда не меняет единожды принятых решений — вместо того, чтобы вдеть руки в рукава и привычно застегнуть молнию, благодарно кивнула и с улыбкой заявила, что эта «защита» больше не нужна.

И ведь не обманула: чуть позже, спустившись вместе со мной в гараж, не заметила удивленного взгляда механиков, пригнавших с техобслуживания один из ее трофеев, ибо пребывала в гармонии с самой собой. Да, страдала. Из-за того, что мы уезжаем. Но это страдание было теплым и привычным, так что если и расстраивало, то не смертельно.

Совсем в другом ключе вела себя и Замятина — в тот момент, когда мы с Суккубой нарисовались в помещении, прогуливалась между спортивными машинами и поглаживала подушечками пальцев чем-то понравившиеся места корпусов, а когда заметила нас, не застеснялась, не покраснела, а открыто призналась, что никак не налюбуется этими красотками!

— И какая «красотка» нравится тебе больше всего? — благожелательно спросила «старшая сестренка», словно забыв о разделяющей их сословной пропасти.

— Фиолетовые «Искорки»! — почувствовав изменение отношения к себе-любимой, заулыбалась целительница. — А из «красавцев» — «Хозяин Леса»!

— Кстати, водишь?

— Нет, Раиса Александровна, не вожу — во время учебы в Академии личный автомобиль мне был не по карману, а сейчас нет свободного времени.

— Отлично! — обрадовалась Зыбина, насладилась растерянностью Вали и подняла ей настроение до небес: — Значит, не придется переучивать. В общем, готовься — в Халифате тобой займусь я!

В этот момент на пороге лифтового холла возникла чуть задержавшаяся Янка, а следом за ней в гараж вошел и Кораблев, так что я быстренько обнял старшую Земляничку, загнал спутниц и спутника во внедорожник, забрался за руль, завел двигатель и… отправил загрустившей женщине мотивирующее сообщение:

«Вот так, без последнего изъяна, ты выглядишь невероятно цельной. И это согревает душу…»

Фраза «Дамский угодник…» прилетела уже после того, как я тронулся с места, но больше всего порадовала не она, а рисунок абсолютно счастливой девчушки на ромашковом поле, добавленный к сообщению.

Тут настроение поднялось и у меня, так что я поморгал «девчушке» фарами, более-менее спокойно прокатился до эстакады, чуть-чуть разогнался во время подъема, пулей выехал из особняка, за считанные секунды долетел до выезда из владения Зыбиных, а там втопил. По полной. Благо, в воскресенье вечером движения машин на улицах было немного…

…Я понимал, что мои перемещения по городу отслеживаются, тем не менее, въехав на территорию дворцового комплекса, отправил «прабабушке» сообщение, в котором предупредил, что буду в Флигеле Мятущихся Душ от силы через пять минут. Ответ не заставил себя ждать:

«Отправляй всю банду по покоям, а сам поднимайся ко мне. Я в малой трапезной. Впрочем, Маша встретит и проводит…»

Маша — горничная Валентины Алексеевны, чопорностью и холодностью напоминавшая Каролину Вильгельмовну — действительно встретила меня в лифтовом холле, одарила очень отдаленным намеком на улыбку, изобразила книксен, отработанный до абсолютного идеала, попросила следовать за ней и величественно поплыла по коридору. В принципе, я бы запросто обошелся и без подсказок, так как мог найти нужную дверь по «недвижным статуям» бойцов Конвоя, замеченным в первое же мгновение пребывания на этаже. Однако правила игры устанавливал не я, поэтому послушно двинулся следом за женщиной, «соблюдал скоростной режим» до остановки перед личными телохранителями государя, позволил провести личный досмотр, совмещенный со сканированием, и выслушал лекцию о правилах поведения в присутствии венценосных особ.

После того, как дверь в трапезную распахнулась «сама собой», плавно качнулся вперед, переступил через порог, сделал ровно три рекомендованных шага, остановился и сложился в верноподданническом поклоне.

— Добрый вечер, Лютобор Игоревич… — пробасил самодержец, разрешил выпрямиться и с интересом оглядел с головы до ног.

Я занимался тем же самым, ибо до этого момента видел государя только на парадных портретах, в Сети и в официальной хронике, то есть, облаченным в мундир. Поэтому не ожидал, что на ужин к наперснице матушки он наденет белую рубашку с довольно своеобразной вышивкой, светлые брюки и легкие ботинки.

Впрочем, первая мысль, посетившая меня при изучении внешности Императора, касалась его статей: как оказалось, придворные фотографы и видеооператоры не лгали ни в одном кадре — мышечному корсету не особо высокого, зато чрезвычайно мощного Огневика могли позавидовать многие Земляки!

Не знаю, о чем была бы следующая мысль, но поймать ее за хвост помешал вопрос Волконского:

— Юноша, скажите, пожалуйста, вам действительно тринадцать лет?

— Да, Ваше Императорское Величество! — твердо ответил я, заметил, как Ярослав Третий кинул вопросительный взгляд на матушку, и услышал ее ехидный смешок:

— Сынок, Лютобор Игоревич уже знает, что я эмпат. Впрочем, это ничего не меняет — он ни разу не солгал и до того, как я в этом призналась.

Самодержец неспешно перевел взгляд на меня и объяснился:

— Вы не только выглядите, но и ощущаетесь лет на шестнадцать, а то и больше. А это включило паранойю. Но с нею я уже справился, поэтому на время ужина дозволяю обращаться ко мне по имени-отчеству, сидеть в моем присутствии и задавать вопросы, не дожидаясь разрешения.

— Благодарю, Ярослав Георгиевич… — спокойно сказал я.

Государь удивленно выгнул бровь, несколько мгновений что-то искал в моих глазах, а затем дал команду усаживаться возле Валентины Алексеевны.

Я, естественно, повиновался. При этом, вроде бы, не тормозил, однако «прабабка» сочла необходимым ободряюще похлопать меня по предплечью. Ее лица в этот момент я, естественно, не видел, ибо смотрел на Волконского, поэтому, заметив, что вокруг него вспыхивает мощнейший огненный щит, потерял дар речи и не сразу понял, что это заклинание было активировано «благодаря» Шаховой. Ну, а та менее чем за секунду протараторила два довольно длинных предложения и все-таки убедила государя не только выставить из трапезной ворвавшихся в нее Конвойных, но и убрать защитное заклинание.

— А теперь еще раз и без иносказаний! — потребовал он сразу после того, как телохранители скрылись за дверью.

Целительница деловито кивнула, включила мощнейшую «глушилку», стоящую возле ее правого локтя, на какое-то время расфокусировала взгляд, видимо, подбирая нужные слова, а затем повернулась ко мне:

— Лютобор, скажи, пожалуйста, когда, где и как ты взял вторую ступень ученика?

— Сегодня. На автодроме в Мякинино. Во время тренировочного заезда по гоночной трассе… — честно ответил я.

— А первую — дней десять тому назад, верно?

— Да… — вздохнул я, заметив, как подобрались Волконские.

— А сколько часов в сутки ты медитируешь с линзой-камертоном?

Врать в присутствии эмпата было бы идиотизмом, признаваться в том, что все время бодрствования у меня висит не одна, а две «петли» — тоже, так что я сказал «большую часть» правды:

— От десяти и выше.

— И не испытываешь никакого дискомфорта, верно?

Этот вопрос удивил:

— А должен?

— В теории — да! — хохотнула Мирослава Михайловна. — К примеру, на ранге ученик меня хватало на два часа десять минут в сутки, а при превышении этой нормы начиналась деградация периферийных каналов энергетической системы со всеми сопутствующими эффектами вроде головокружения, озноба и ноющих болей во всем теле.

— Можешь накинуть «петлю» на линзу прямо сейчас? — поинтересовалась Шахова.

— Она и так на ней висит… — буркнул я, понимая, что копаю себе могилу.

Целительница потребовала протянуть ей левую руку, как-то уж очень резко сдвинула рукав к локтевому сгибу, прижала ладони к предплечью и тыльной стороне кисти, несколько мгновений прислушивалась невесть к чему, а затем криво усмехнулась:

— Завихрений Мединского практически нет. Вернее, они пропадают в точке возвращения Силы в магистральный канал! Дальше объяснять?!

В ее взгляде, голосе и позе ощущалось настолько сильное напряжение, что я невольно поежился и задал напрашивавшийся вопрос:

— Это плохо?

— Это замечательно! — ответила государыня, поймала взгляд сына и, на что-то намекая, едва заметно выгнула бровь.

Император задумчиво огладил бородку, некоторое время смотрел сквозь Шахову, а затем откинулся на спинку кресла и уставился мне в глаза:

— Лютобор Игоревич, по уверениям матушки и Валентины Алексеевны вы — на удивление здравомыслящий, принципиальный и порядочный молодой человек. С их мнениями полностью согласны и мои аналитики, что случается нечасто. Да и мой личный опыт общения с другими физиками говорит о том, что такое вполне возможно. Тем не менее, я помню себя в вашем возрасте и, откровенно говоря, побаиваюсь, что вы повторите мои ошибки или наделаете свои, еще более серьезные. Поэтому предлагаю следующее: вы дадите мне клятву Даром о нераспространении информации и получите некоторое количество знаний, требующихся и вам, и нам, а я посмотрю, как вы ими распорядитесь, и либо подкину следующую порцию, либо подожду, пока вы повзрослеете и определитесь с жизненными приоритетами.

Я пожал плечами и счел необходимым сказать «чуть купированную» правду. Хотя прекрасно понимал, что она может выйти мне боком:

— Государь, ваша матушка подтвердит, что я оказался в школе-интернате Зыбиных не от хорошей жизни, до сих пор переживаю боль потерь и прирос душой к тем немногим людям, которые протянули руку помощи не корысти ради, а по велению сердца. Отношение к последним и есть мой главный приоритет: я буду воздавать им добром за добро, пока жив. Причем так, чтобы они меня уважали. Клятву Даром о распространении информации, само собой, дам. После того, как изучу ее текст и сочту его достойным. Однако — предупреждаю сразу — оставлю за собой право отказаться от использования знаний, которые навредят моим близким или выставят меня в их глазах не в лучшем свете. Что касается ошибок, то без них, вероятнее всего, не обойдусь — на то они и ошибки…

Глава 8 Часть 1

5 февраля 850 г. от ОВД.

…Высшее заклинание физика с говорящим названием воодушевляющее касание, показанное мне «на вырост», сдалось не «к середине осени», как предсказывала Волконская, и «не к концу лета», как утверждала чуть более оптимистично настроенная Шахова, а на исходе третьего часа возни со схемой плетения, для формирования которого требовались резерв в два с четвертью раза больше моего и вторая-третья ступень ранга ученик!

Как я обошел эти условия? Первые минут сорок «впечатывал» в память на редкость замороченную схему и, в конце концов, справился с этой нелегкой задачей. Следующие полтора придумывал оптимальный алгоритм построения плетения и раз за разом выплетал самые сложные места, добиваясь бездумного выполнения одних и тех же манипуляций с Силой. А на последнем этапе экспериментировал с вариантами «включения» накопителей в магистральные каналы энергетической системы. И пусть окончательный вариант получился переусложненным, ибо для полноценной накачки заклинания потребовался еще и «разгон» Силы обеими линзами-камертонами, зато воодушевляющее касание заработало. Вернее, вытянуло весь резерв вместе с некоторой частью объема накопителей, обволокло левую ладонь сине-зеленым «маревом», а потом наполнило приятной тяжестью, тем самым, перейдя в «режим ожидания». Но все вышеперечисленное в точности соответствовало описаниям, так что меня аж затрясло от нетерпения.

Появления Замятиной я ждал, как манны небесной — большей частью сознания контролировал плетение, то и дело пытавшееся развеяться, изредка поглядывал на часы, торопя время, и злился на себя-любимого из-за того, что смог продавить эксперименты только на одной «лабораторной мышке».

Нет, в принципе, логика Волконских была вполне понятна: остальные потенциальные «мышки», то есть, Раиса и Яна Зыбины, являлись членами другого рода и, в теории, могли поставить его интересы над моими. А Валя уже не могла, так как в трапезную вызвали именно ее, поставили перед выбором, удивились фанатичной уверенности, с которым целительница дала окончательный ответ, и намертво «привязали» ее ко мне еще двумя клятвами. В общем, теперь я мог вкладываться в развитие Слуги еще и так. Вот и ждал ее визита, сгорая от нетерпения.

Тихий шелест створки, уходящей в стену, послышался без двух минут четыре, и я, покосившись на заблаговременно активированную «глушилку», выдал серию команд:

— Валь, доброй ночи. Закрой дверь, заблокируй замок и дуй ко мне!

Наряд целительницы — смешную ярко-оранжевую пижаму с треугольным вырезом — заметил уже потом. Заодно отрешенно отметил, что вот так, сонная и без косметики, целительница выглядит на удивление мягкой и домашней. И, невольно улыбнувшись, чуть не потерял концентрацию.

Пока воевал с «расползавшимся» плетением, девушка успела разобраться с дверью, выложить бутылочки на прикроватную тумбочку и изобразить растрепанную, встревоженную, но очень милую скульптуру.

— Падай возле меня, накидывай «петлю» на линзу-камертон и медитируй до упора! — потребовал я, запоздало сообразил, что пригласил Валю в свою постель, в темпе придумал альтернативу, но скинуть покрывало на пол не успел — Замятина, как ни в чем не бывало, легла на спину, вытянула руки вдоль тела, закрыла глаза и расслабилась.

Тут я опять проявил чудеса догадливости, доперев, что не объяснил «мышке» смысл происходящего, так что влил в плетение еще немного Силы и затараторил:

— У меня получилось создать воодушевляющее касание. На меня оно не подействует, а на тебя должно. Активируется касанием к голой ко— …

— Я в вас и не сомневалась, мой господин! — восхищенно выдохнула целительница, без какой-либо подсказки с моей стороны убрала волосы с шеи, сдвинула голову к «дальнему» плечу и задорно хихикнула: — Пытаетесь уговорить меня в необходимости подставиться под подзатыльник?

Я тоже улыбнулся. Но только после того, как «разрядился». И невольно вспомнил эту часть монолога Императора:

«В первом-втором веке от Обретения Великих Даров воодушевляющее касание называли подзатыльником или затрещиной из-за того, что воины сражались одоспешенными, а самым близким к ядру участком голой кожи у элитных бойцов были шея или лицо. Да, это усиление физиков действовало и через прикосновения к кистям рук, но паразитные потери, возникавшие из-за воздействия на периферийные части магистральных каналов, существенно резали эффекты, поэтому народ не ленился снимать шлемы или подставлять физикам щеки. Что, на мой взгляд, было более чем логично, ведь даже небольшая прибавка к силе, ловкости, скорости реакции и скорости формирования заклинаний перед началом битвы дарила лишний шанс выжить…»

Потом снова поймал себя на мысли, что туплю, засек время активации касания и выпил всю алхимию. Закончив, сбегал в туалет, ибо уже подпирало, вернулся обратно, уселся в кресло, закрыл глаза, «скинул» с линз-камертонов обе «петли» и занялся пополнением опустевшего резерва.

Побить личный рекорд не смог из-за дичайшей моральной усталости, поэтому с заполнением невеликого объема промучился аж восемьдесят семь минут. Еще две «сливал» Силу в накопитель, подаренный Ярославом Третьим. А затем сосредоточился на наблюдении за «подопытной мышкой», как раз подбиравшейся к личному пределу работы с линзой-камертоном. На девяносто пятой минуте медитации расплылся в счастливой улыбке, так как не заметил никаких признаков озноба. На сто первой невольно вернулся к размышлениям о высших заклинаниях физика, самое простое из которых уже на первых ступенях ранга ученик отодвигало пределы возможностей других Одаренных на несколько процентов. А на сто четвертой сообщил Замятиной, «вернувшейся в реальность», ее новый рекорд и попросил поделиться впечатлениями. Однако Замятина, не дослушав вторую фразу, затараторила, как скорострельная пушка:

— Мой господин, я прервала медитацию только из-за того, что ощутила первые симптомы скорого прорыва на следующую ступень, а Валентина Алексеевна настоятельно рекомендовала прорываться либо целительством, либо общеукрепляющими воздействиями. В общем, вы позволите вас помять?

Позволил, конечно — сорвал с себя майку и упал на кровать лицом вниз, а «незаменимая» взялась за массаж, совмещенный с вливаниями Жизни, и, поймав некий ритм, вспомнила о моей просьбе:

— Знаете, мой господин, ваше заклинание действительно воодушевляет. В данный момент я воздействую на мышцы комплексом слабоэнергетических заклинаний вроде улучшенного кровотока, освоенных еще в Академии и за годы использования «откалиброванных» до автоматизма. Так вот, сейчас, то есть, после касания, каждое отдельно взятое воздействие требует чуть меньше Силы и дает чуть более выраженный эффект! А еще… ой-ой-ой…

— Что? — встревожился я, услышав в этом восклицании какие-то странные нотки.

— Все, мой господин, я прорвалась на четвертую ступень… — через пару мгновений вымученно пробормотала Замятина, накрыла меня покрывалом, сползла на пол, уперлась спиной в кровать и… мрачно вздохнула: — О, черт! Кажется, я, наконец, прозрела…

— Ты о чем, Валь? — недоуменно нахмурился я.

— О том, что образы «физик-телохранитель» и «физик-ликвидатор» — это всего-навсего обманки для непосвященных…

…Во время утренней тренировки я пребывал в расстроенных чувствах, так как понимал, что доклад «прабабушке» об успехах в освоении касания может в разы повысить мою значимость в глазах Волконских и автоматически поставить под вопрос целесообразность моего выезда за границу Российской Империи. Увы, промолчать я не мог. Хотя бы из-за того, что получил это заклинание от Императора, а значит, не имел морального права пользоваться им, как своей личной наработкой, или замалчивать результат!

В какой-то момент настолько себя накрутил, что начал мысленно крыть последними словами свою упертость, вынудившую доконать схему плетения не в четверг, не в пятницу или не на следующей неделе, а всего через несколько часов после разговора с Ярославом Третьим. Слава богу, холодный душ, принятый после тренировки, не только взбодрил, но и переключил голову в рабочий режим. А в нем я додумался до неминуемых последствий молчания. В смысле, сообразил, что Валентина Алексеевна занимается с Валей каждый день и наверняка отслеживает малейшие изменения в состоянии энергетики ученицы, соответственно, заметив признаки слишком быстрого прорыва на следующую ступень, начнет задавать вопросы. Вполне возможно, что не одна, а в присутствии Императрицы-Матери. А ответы Замятиной, как, впрочем, и ее гордое молчание, натолкнут Волконских и Шахову на очень неприятные выводы!

Нет, винить себя в торопливости я, конечно же, не перестал. Но перед завтраком отправил «прабабушке» сообщение с просьбой о срочной встрече.

Целительница написала, что будет готова меня принять минут через двадцать, и я ускорился. В смысле, выпил алхимию, закидал в себя завтрак, объяснил Янке с Денисом Михайловичем их партию «игры» и отпустил в город, а затем прихватил с собой Валю и поднялся на этаж выше.

До времени выезда в лицей оставалось всего ничего, поэтому не тупил — быстрым шагом прошел по коридору до нужной двери, переступив через порог кабинета Валентины Алексеевны, учтиво поздоровался, попросил включить «глушилку», подождал правильного «касания» и раскололся. Так, как было выгодно мне:

— Я активировал воодушевляющее касание. С помощью линзы-камертона и накопителя. Да, чуть «пересушил» резерв и перенапряг ядро, благодаря чему допер, что делать это было рановато, но факт остается фактом: заклинание сформировалось, было проверено на Вале и дало ожидаемый результат.

Шахова вылетела из-за стола чуть ли не раньше, чем я договорил слово «пересушил», мощным рывком избавила мою рубашку всех застегнутых пуговиц и прижала ладонь к солнечному сплетению. Прогнав полную диагностику, в том же режиме «раздела» Замятину, облегченно выдохнула и молча отвесила нам по подзатыльнику. Потом на подгибающихся ногах подошла к шкафчику со спиртным, отпила несколько глотков прямо из горлышка початой бутылки, обессиленно присела на край столешницы и догадалась запахнуть банный халат, потерявший пояс во время слишком стремительного рывка с места.

Тут я взгляд и поднял. А целительница, более-менее успокоившись, обозвала нас малолетними придурками, еще раз оглядела с головы меня и Валю, тяжело вздохнула и… закончила воспитательный процесс!

В смысле, попросила прощения за рукоприкладство и продолжила удивлять:

— Лют, мальчик мой, я понимаю, чем ты руководствовался, творя эту дичь, ибо когда-то осваивала целительский Дар значительно безрассуднее. Поэтому предлагаю компромисс: в следующий раз приходите ко мне. Оба. И экспериментируйте под присмотром человека, способного вовремя исправить почти любую ошибку. Обещаю, что больше не сорвусь!

Само собой, я принял это предложение, а потом попросил озвучить оба диагноза.

— Могу только поздравить… — безрадостно усмехнулась она. — Валю — с новой ступенью, давшейся малой кровью, и с избавлением от некоторой части застарелых огрехов энергетики, а тебя — с удачным завершением самоубийственного эксперимента, очень серьезным шагом по пути развития Дара и обретением опыта, в теории способного уберечь от многих ошибок.

— Спасибо… — поблагодарил я и попросил рекомендации.

Тут целительница почему-то развеселилась:

— Тебе рекомендации разума или души?

— И те, и другие… — «выбрал» я.

— Хитренький! — «возмущенно» воскликнула она, затем сделала еще один глоток из все той же бутылки, по-простецки вытерла губы рукавом халата и посерьезнела: — По-хорошему, ядолжна строго-настрого запретить эксперименты с наполнением высокоранговых плетений из связки резерв-накопитель, ибо на твоем ранге почти любая ошибка в выборе баланса чревата иссушением ядра с последующей деградацией энергетической системы и потерей Дара. Но у твоей энергетики настолько высокий запас прочности, что мелкие ошибки она сожрет и не подавится, а как не допустить крупные, я сейчас объясню. Ибо прекрасно понимаю, насколько сложно будет выдержать без экспериментов целый месяц…

…В гараж спустились с семиминутным опозданием, влезли в «Искорку» и переглянулись. Обсуждать серьезные вопросы, не поляризовав стекла, было бы безрассудно, а поляризовывать их, не тронувшись с места — подозрительно, так что заговорили о всякой ерунде. Вернее, заговорила. Замятина: призналась, что обожает ездить на переднем сидении, ибо так скорость и красота маневров сводят с ума значительно сильнее, а она уже давно подсела на адреналин. Чуть позже, то есть, во время подъема по эстакаде, почему-то решила, что столь «однобокое» описание удовольствия, получаемого от поездок вдвоем, могло меня уязвить, и добавила еще одно признание:

— Впрочем, больше всего меня сводит с ума не скорость, а возможность выражать свои мысли без купюр…

— Ва-а-аль…

— Да, мой господин?

— Я не обидчив. А еще прекрасно понимаю, что наслаждение скоростью напрочь отсекает все «лишние» мысли и чувства. В общем, из уст незаменимой помощницы я хочу слышать не ее страхи, а разум и душу!

— Всегда-всегда? — зачем-то уточнила целительница.

— Да! — твердо сказал я и по наитию добавил фразу, некогда услышанную от матушки: — Эти страхи порождаются недоверием. А любое проявление недоверия между близкими людьми сначала выстраивает между ними стену, затем добавляет ей толщины и, в конце концов, превращает в непробиваемый монолит, разрушающий отношения.

— Вы правы, мой господин. И между нами стены не будет! — пообещала целительница, огляделась по сторонам, сочла, что в дворцовом парке можно говорить чуть-чуть посвободнее, открыла перчаточный ящик, активировала «глушилку» и сменила тему разговора:

— Хотела поделиться кое-какими наблюдениями. По моим ощущениям, испуг Валентины Алексеевны был искренним. И появился не из корысти, а из беспокойства за ваше здоровье…

— Мне тоже так показалось… — кивнул я, вспомнив, в каком режиме к нам бежала Шахова.

— Так вот, если рассматривать этот конкретный поступок, то создается впечатление, что она настолько измучилась от одиночества, что уже видит в вас достойную замену сыну, внукам и правнукам, дарит вам «их» любовь и все такое. Увы, стоит вспомнить о новой внешности Кораблева, которую, скорее всего, создала Валентина Алексеевна, как умиление уступает место злости!

Последнее предложение рассмешило:

— Валь, ты не учитываешь как минимум две очень важные составляющие: возраст целительницы и десятилетия жизни при Императорском дворе. А они в состоянии избавить от наивности, отучить смотреть на мир сквозь розовые очки и заставить жить понятием «целесообразность» кого угодно. Говоря иными словами, если условная одинокая пожилая женщина, некогда потерявшая всех родичей, еще может забыться в любви к новообретенному правнуку, то в сознании вполне реальной личной целительницы государыни прекрасно уживаются даже такие «разнонаправленные» чувства, как материнская любовь к понравившемуся подростку и желание вернуть захиревшей ветви рода практически утерянную влиятельность. Так что Валентина Алексеевна будет подкладывать под меня девиц, способных родить Волконским и ШАХОВЫМ Одаренных с Даром физика, без зазрения совести… благодаря фантастичной пластичности последней!

— Я бы так не смогла… — расстроено выдохнула Замятина.

— Не зарекайся… — криво усмехнулся я, выехал на прямой участок аллеи перед Стальными Воротами, начал замедляться и поймал за хвост немного запоздавшую мысль: — Впрочем, постарайся не черстветь как можно дольше. А то я страшно не люблю «здоровый цинизм», аналогичную расчетливость и внутреннюю готовность договариваться с совестью на любые темы.

— Я постараюсь… — пообещала Валя и замолчала на все время проверки. А после того, как мы выехали с территории дворцового комплекса и влились в довольно плотный поток машин, снова сменила тему разговора: — Знаете, мой господин, я пришла к выводу, что Кораблев прав — мне, личной целительнице единственного физика-Молниевика Империи, не пристало быть девочкой для битья. Но тренироваться под его началом или при его участии как-то не хочется. А вот под началом целительницы, связываться с которой, по слухам, побаиваются даже Архимаги-стихийники — наоборот. И пусть полноценных тренировок по боевке я не потяну из-за отсутствия свободного времени, зато с удовольствием отработаю хотя бы активацию защиты и хотя бы одно боевое заклинание. Само собой, если вы не будете возражать и договоритесь об уроке-дру— …

— Не буду. Договорюсь. Отработаешь… — отрывисто выдохнул я, так как в это время несся по встречке. А после того, как вернул «Искорку» на свою сторону и прострелил в средний ряд, по которому можно было обойти еще машин восемь-десять, чуть-чуть остудил энтузиазм «незаменимой»: — Валь, меня искренне радует твое стремление стать лучшей. Но добиваться сразу нескольких целей однозначно не стоит, ибо перегоришь. Поэтому разберись с приоритетами и ешь слона по кусочкам. А я помогу…

Глава 8 Часть 2

…Янка позвонила в тот момент, когда я подъезжал к дальнему въезду на стоянку лицея и, не успев услышать мой голос, весело затараторила:

— Братик, ты сейчас умрешь от зависти: у меня тоже появились девушки-поклонницы! Вот, лови доказательство…

Правда, я пока не понимаю, зачем они мне нужны, но сам факт радует до невозможности!!!

— Рассказывай! — потребовал я, услышав фоном хохот Кораблева.

— Ну… Ехала я, значит, на лекции, а на одном из светофоров мне мило улыбнулся какой-то щекастый бегемотик. Я жутко растерялась, перепутала сенсоры и поляризовала окна, вместо того, чтобы опустить свое стекло и познакомиться. Потом почему-то ушла в точку на зеленый, немного погоняла, залетела на стоянку и растерялась снова. Вернее, сначала привычно прикатила на твое место, припарковалась в любимом стиле тетушки Раи и очень долго воевала с шубкой. А когда выбралась из машины, вдруг оказалась в окружении толпы фанаток экстремальной езды, «совершенно случайно» проходивших мимо, и бросившихся к моей двери! Ой, Лютый, а почему они разбегаются?

— Заметили, что тебе нечем подписывать фотографии, и великодушно решили не ставить в неловкое положение! — хохотнул я, услышал ее «Спасибо-спасибо-спасибо!!!», поржал еще немного и пообещал подойти, после того, как припаркую машину на ее место. Зря: выполняя наши договоренности, Земляничка заявила, что пойдет навстречу. И не обманула. В смысле, идеально выдержала требуемый темп, поэтому встретилась с нами возле парковочного места номер восемьдесят шесть. И, «от избытка чувств» бросившись мне на шею, помогла потратить «лишнюю» минуту:

— Лютый, я опять ошиблась и выложила запись встречи с фанатками не в тот канал! Представляешь, теперь эту видеозапись увидят не мои бывшие одноклассники, а учащиеся этого лицея!!!

— Так, стоп: ты что, снимала процесс парковки с дрона? — «удивился» я, прочитав сообщение Кораблева, появившееся перед глазами.

— Я?!!! Да за кого ты меня принимаешь?! — «возмутилась» Земляничка и перевела стрелки на моего телохранителя: — Этот видеоролик мне любезно подарил Денис. Для пополнения коллекции. А я тут вообще ни при чем!

В тот момент, когда Зыбина открестилась от своей вины, на наши линзы «прилетел» таймер, отсчитывавший последние тридцать секунд до расчетного времени прибытия «Престижа» Константина Задорожного, и мы, конечно же, двинулись «в сторону третьего корпуса». Я — молча, а Янка — отыгрывая роль, придуманную аналитиками Волконских аккурат под ее характер:

— Кстати, братик, я начинаю тебе завидовать!

— Почему?

— Да ты свел с ума всех девиц Императорского Лицея, толком не успев пробудиться. Представляю, какие очереди выстроятся к твоей постели после того, как ты инициируешься! О, кстати, может, мне взять на себя отбор особо интересных кандидаток?

— Думаешь, не справлюсь?

— Справишься, конечно! — хохотнула она. — Но мой вариант выгоднее — он порадует не только тебя, но и меня, позволив обрести нереально серьезный вес среди ровесниц!

Всю эту белиберду она несла, не приглушая звонкого голоска и, конечно же, была услышана. Только на столь провокационные заявления ответил не «штатный шутник» компании Задорожного, заинтересованно посмотревший в нашу сторону, а совершенно «левый» персонаж в нереально пышной шубе отиравшийся неподалеку от черно-желтой спортивной «Фудзиямы»:

— Боюсь, что слава вашего братика сильно преувеличена — да, он более-менее неплохо дерется со слабенькими противниками и, вроде бы, научился красиво парковаться. Но стоит ему хотя бы раз встретиться с неуступчивыми бойцами или гонщиками — и дутая слава развеется, как выхлоп стартующего болида, а его «Искорка» и «Хозяин Леса» перейдут в руки новых владельцев!

— А вы, значит, неуступчивый боец и гонщик в одном лице? — ехидно поинтересовалась Земляничка, оглядев парня с головы до ног.

Я тоже оценил его экстерьер. Правда, только после того, как краем глаза засек приближение нужного «Престижа» и ознакомился с информационной справкой об «ораторе», прилетевшей от Дениса Михайловича. Поэтому не просто разглядывал лицо и фигуру юного Молниевика со «вторичкой»-Водой, раскачавшегося «аж» до третьей ступени ранга новик, а соотносил увиденное с прочитанным и старался не заржать. С чего это вдруг? А с того, что парень, заинтересовавшийся автогонками только в начале ноября и успевший пройти четырнадцать двухчасовых тренировочных курсов на автодроме в Мякинино, ничтоже сумняшеся назвал себя водителем-экстремалом:

— Боец я пока средненький, а машину вожу. Причем куда экстремальнее, чем ваш братик!

Зыбина звонко рассмеялась и, «не заметив», что снова привлекла к нам внимание Задорожного и его друзей, продолжила веселиться:

— Прошу прощения за уточнение, но вы действительно считаете «Фудзи» машиной, а себя гонщиком-экстремалом?!

— О своих успехах говорить не буду, а эту машину считаю истребителем на колесах! — гордо заявил «гонщик», покосился на четверку парней, вместе со «свитой» двинувшихся к нам, и резко обострил разговор: — Более того, готов при свидетелях поставить этот истребитель против «Искорки» вашего брата!

Тут перед глазами возникло сообщение алой категории важности, и я вчитался в текст:

«Соглашайтесь!!! Только не вздумайте гонять по улицам города — автомобильные аварии с участием лицеистов нам не нужны. А на автодроме в Мякинино вам освободят „окно“ с 11−00 и до 11–30.

ВММ».

Пока я откладывал на отдельную полочку памяти крайне неприятный факт о наличии у Кораблева микрокамеры, к которой в любой момент могут подключиться Волконские, Яков Миронович Осоргин успел «не дождаться ответа» и разочарованно поморщился:

— Как видите, ваш брат понимает, что его нынешний потолок — цирк на сухом асфальте, поэтому героически молчит!

— Вы торопитесь с выводами… — равнодушно заявил я, полюбовался на изумленно выгнутую бровь «экстремала» и продолжил тем же тоном: — Если есть желание погоняться, то почему бы и не да? Только предупреждаю сразу, что по городу гонять не буду: да, асфальт чистый и сухой, но машин на дорогах слишком много, а аварии по нашей вине мне однозначно не нужны. И я готов поставить на кон только машину, то есть, без прошивки ее искина. Если эти условия устраивают, то задам встречный вопрос: вам знакома гоночная трасса в Мякинино?

— Да, конечно!

— Тогда предлагаю отправиться туда и решить наш спор в присутствии свидетелей. К примеру, вот этих ребят…

— Это будет интересно! — подал голос нужный мне Огневик и, тем самым, открыл фонтаны красноречия своих друзей:

— Ага, мы в деле!

— Черт, если не сообщим Мише, превратимся в его личных врагов…

— Ха: сейчас в Мякинино рванет весь лицей! Впрочем, бог с ним — такие мероприятия случаются нечасто…

— Кто забронирует трассу? — спросил Осоргин, не без труда перекричав расшумевшихся парней.

Я равнодушно пожал плечами и мотнул головой в сторону Задорожного:

— Мне все равно. Впрочем, раз парни в деле, значит, можно поручить им. А то заскучают по дороге.

— Ты, главное, скинь им свою айдишку, чтобы сообщили время начала гонки! — потребовала Янка, вне всякого сомнения, выполнив рекомендацию Дениса Михайловича. — А то тетя Рая наверняка захочет поприсутствовать. Да и прабабушка твоя тоже во дворце не усидит.

— Скину. Прямо сейчас… — пообещал я, отправил «визитку» Константину Борисовичу, «запоздало вспомнил» о том, что мы не представлены, и исправил это недоразумение…

…Предсказание Павла Геннадьевича Воронова, друга детства господина Задорожного, начало сбываться еще до того, как я довел Яну до ее «Искорки». Первой ласточкой скорого «Великого Исхода Лицеистов» стал маневр синего «Континента», намылившегося въехать в створ ворот, но резко изменившего направление движения и начавшего набирать скорость. Не успел этот лимузин перестроиться в левый ряд, чтобы развернуться и рвануть в сторону выезда на Ремезовский проспект, как из второго корпуса вывалилась толпа лицеистов и понеслась к своим автомобилям. А после того, как я помог Земляничке сесть за руль, с парковочных мест стали срываться машина за машиной.

— Рискуем попасть в серьезнейшую пробку! — тихонько хихикнула Валя, полюбовавшись этой «красотой».

— Это мелочи… — вздохнул я, развернувшись на месте и двинувшись к парковочному месту Зыбиной. — Представь себе реакцию ректора!

Целительница вытащила из куртки комм, набрала на нем какой-то текст и показала мне:

«Так она ж Волконская…»

Я сильно сомневался в том, что Императрица-Мать захочет посвящать Ираиду Федосеевну в интриги, связанные со мной, поэтому заранее смирился с будущим разносом и выбросил лишние мысли из головы. Добравшись до машины, набрал «старшую сестренку» и описал создавшуюся ситуацию. На втором вопросе Раисы Александровны добавил к беседе «постучавшуюся» ко мне Шахову. А на пятом к конференцсвязи САМОСТОЯТЕЛЬНО добавилась Императрица-Мать и взяла нить разговора в свои руки:

— Всем доброе утро. Ждем десять секунд…

После того, как в канале дважды негромко пискнуло, сообщила, что нас переключили в защищенный режим, и обратилась ко мне:

— Лютобор Игоревич, прошу прощения за то, что втравила вас в спор с Яковом Осоргиным, но по ряду причин нам было выгодно воспользоваться создавшейся ситуацией, то есть, минимизировать риски взятия анализов крови в течение всего сегодняшнего учебного дня и половины завтрашнего. Кстати, по уверениям моих аналитиков, у вас есть все шансы победить. Даже с учетом того, что этот парнишка — маг Молний в «первичке», а у вас этот Дар является второстепенным. Ведь вы на три ступени выше плюс учились экстремальному вождению у многократной чемпионки мира и Европы, а этот юноша занимался у обычных инструкторов автодрома. Кроме того, в вашу же пользу сыграет и психологическое преимущество: ваш противник уверен, что вы — всего-навсего пробужденный, поэтому на старте наверняка не станет выкладываться до предела. Так что если вы, как вызванный на спор, убедите вызвавшего ограничиться одним-единственным кругом и еще на старте отыграете первую позицию, то с достаточно высокой долей вероятности не дадите Осоргину себя обогнать. И последнее: если победить в этом споре вам по каким-то причинам не удастся, то я оплачу изготовление двух гоночных машин в комплектации проигранной. Вопросы?

— Есть, Ваше Императорское Величество! — отозвался я. — Один: почему вы считаете, что этот спор минимизирует риски стать невольным донором аж на полтора учебных дня?

— Завтра утром вас и вашего противника вызовут в ректорат, помаринуют в приемной часа два-три, а потом устроят серьезнейшую головомойку! Кстати, после нее вы можете страшно расстроиться и вернуться во дворец.

Я поблагодарил государыню за ответ и замолчал. Зато заговорила Раиса Александровна:

— Ваше Императорское Ве— …

— «Государыня». Или «Мирослава Михайловна»! — раздраженно рыкнула Волконская, явно переживавшая за исход «навязанной гонки», и Земляничка послушно перестроилась на нужный лад:

— Государыня, вряд ли я ошибусь, заявив, что ваши аналитики брали исходную информацию с официальной странички автодрома. Так вот, она не соответствует действительности: несколько лет тому назад я пошла навстречу своей паранойе и договорилась с руководством этого объекта о небольшой помощи в обеспечении безопасности моей подготовки к международным соревнованиям. С тех пор искусственный интеллект трассы в тренировочных заездах без участия посторонних гонщиков программно занижает результаты, показываемые машинами из моего гаража. «Шквал», «Искорку» и «Хозяина Леса» я тоже внесла в этот список, поэтому-то Яков Осоргин и уверен в своей неминуемой победе. Далее, тюнинговый потенциал «Фудзиямы» не идет ни в какое сравнение с потенциалом наших «Искорок», то есть, даже если Якову Осоргину собрали машину по самой верхней планке — в чем я очень сильно сомневаюсь — то даже при идеальных условиях эксплуатации «японка» выдаст результаты на уровне серийной «Искорки». А мой воспитанник катается не на серийной — между нами говоря, тюнинговый потенциал его автомобиля реализован на девяносто два процента гипотетически возможного. Ну, и не стоит забывать о том, что трассу в Мякинино Лютобор Игоревич знает, как свои пять пальцев!

После этих объяснений в голосе государыни появилось предвкушение:

— Вы хотите сказать, что он порвет своего противника в лоскуты?!

Зыбина насмешливо фыркнула:

— Я хочу сказать, что Лютобор Игоревич порвал бы в лоскуты дурачка на «японке» даже в конце прошлого года, а сейчас у Осоргина нет ни единого шанса на победу! Меня беспокоит другое: на первой же отсечке первого круга гонки в смешанном составе ИИ трассы автоматически выведет на табло реальное время обоих участников, а это, увы, привлечет к Люту внимание серьезных спортсменов. Само собой, если мой воспитанник не получит «боевой приказ» нещадно тупить…

…К моменту нашего приезда на автодром добрая четверть зимних лож комплекса оказалась арендована, а информационное табло над въездом на стоянку сообщало о ста семнадцати занятых парковочных местах, чего в понедельник утром не могло быть по определению! Кстати, машины с желающими посмотреть этот заезд продолжали заруливать на территорию одна за другой и, как ни странно, привозили не только подростков.

Впрочем, почему «странно»? Только в моей группе поддержки ожидалось присутствие семерых взрослых: по дороге в Мякинино «старшая сестренка» заехала в Императорский дворец, подобрала Валентину Алексеевну и собиралась занять целую ложу, к десяти тридцати пяти должны были подъехать Гаранин со Светловым, к десяти сорока — Лисина, а моя Валентина и Денис Михайлович прикатили на наших «Искорках».

Мы с Янкой в гараж, естественно, даже не совались — сходу проехали в арендованный бокс и разделились: я, как и обещал перед выездом из лицея, заправил машину под завязку, снова забрался в салон, опустил спинку своего кресла и остался расслабляться в водительском кресле под надзором Вали, а Земляничка в сопровождении Кораблева унеслась утрясать организационные вопросы.

Первые четверть часа было здорово — я лежал, закрыв глаза, краем уха прислушивался к болтовне в канале конференцсвязи и уминал энергетические батончики. А потом в помещение влетел «Кайзер» Раисы Александровны, и она, выбравшись из машины, на какое-то время выпала из общей беседы. Зато, вернувшись, устроила редкий бардак. В смысле, сообщила, что на итоги гонки уже делаются ставки и что весь народ ставит на Осоргина, потребовала, чтобы моя целительница с телохранителем тоже не тупили, и скинула им контакты надежного букмекера.

На немой вопрос Валентины я ответил утвердительным кивком. А когда «прочитал» проартикулированное слово «Сколько», перестраховался и посоветовал обойтись половиной имеющихся накоплений. Поставил и сам. Десятку. Благо, делал это уже второй раз и научился относиться к риску потерять настолько безумные деньги философски.

Без пятнадцати одиннадцать Суккуба отжала у меня Замятину, пожелала удачи и унеслась в ложу к Архимагам, а меня вытребовала к себе ее племяшка. В смысле, позвонила, сообщила, куда подкатывать, встретила на «пятачке» у выезда к стартовой линии, выдернула из машины и подвела к остальным «организаторам». А после того, как к нам подъехал Яков Осоргин и вылез из «Фудзиямы», хорошо поставленным голосом повторила условия будущей гонки:

— Итак, господа, вы выясняете отношения на этой трассе в заезде из двух кругов после разминочного. Победитель забирает машину побежденного, не претендуя на прошивки искусственных интеллектов. Ни о каких реваншах не может быть и речи. Возражения или вопросы есть?

Мы почти одновременно помотали головами, так как в это время по финишной прямой пронеслось четыре болида других любителей погонять, и на нашем пятачке стало слишком шумно.

Зыбина-младшая выждала десяток секунд, потребовала высказать согласия или возражения вслух и, добившись желаемого, продолжила в том же духе:

— Трасса освободится в одиннадцать, и вы с разницей в тридцать секунд отправитесь на разминочный круг. Ровно в одиннадцать десять ваши машины должны стоять на стартовой линии, а в одиннадцать двенадцать стартовать. Сейчас Константин Борисович проверит уровень топлива в баках, а потом можете начинать настраиваться на гонку.

Не знаю, как Осоргин, а я пропустил последнюю фразу мимо ушей, ибо не видел в предстоящем заезде ничего экстремального или экстраординарного. Зато отреагировал на голос Суккубы, раздавшийся откуда-то сзади:

— Константин Борисович займется не только этим: он попросит гонщиков активировать искины, замерит выходные характеристики блоков управления и после физического отключения последних повесит на них «сторожки».

— А-а-а зачем? — как-то уж очень нервно поинтересовался «экстремал».

— Стандартная процедура… — равнодушно ответил начальник смены автодрома. — Для гонок, участники которых жаждут сравнить водительское мастерство, а не прошивки искусственных интеллектов.

— Логичный подход, однако… — задумчиво пробормотал Константин Задорожный, затем вспомнил, что играет далеко не последние роли, обменялся с друзьями парой фраз и веско добавил: — Мы, организаторы гонки, считаем, что в этот конкретный спор должен быть решен без помощи искинов, значит, это уточнение должно быть принято…

Глава 9 Часть 1

8 февраля 850 г. от ОВД.

…Шелест открывающейся двери, ворвавшийся в кошмарный сон, выбил меня в реальность, но не помешал прислушаться к своему телу. Холодный пот, пропитавший простыню, внутреннюю поверхность одеяла и верхнюю сторону подушки, присутствовал. А озноба, безумного сердцебиения, пульсирующей боли в магистральных и периферийных энергетических каналах, дичайшего головокружения, кошмарного голода и всех остальных симптомов начавшейся инициации, слава богу, не было. Что обрадовало до невозможности, ибо этого «счастья» я наелся за трое с лишним суток «веселья» во время реальной, а не приснившийся, и не горел желанием повторять.

Кстати, сонная Замятина, вломившаяся в спальню с «дежурным» контейнером наперевес, безошибочно определила, что со мной творится.

Благо, видела это не в первый раз, и вздохнула:

— Доброй ночи, мой господин! Опять приснился любимый кошмар?

— Угу… — со вздохом признался я.

— Ничего, совсем скоро инициация забудется, и вам будут сниться только приятные сны…

— Хорошо бы… — угрюмо буркнул я, вспомнив, насколько тяжело дались первые сутки, и целительница, услышав в этой фразе сомнение, придумала, на что меня отвлечь:

— Ну, что сидите? Вылезайте из кровати и отправляйтесь в ванную. А я пока переверну матрас и перестелю постель…

Спорить с девушкой, переключившейся в режим грозной целительницы, я и не подумал — тяпнул алхимические коктейли и ушел по рекомендованному маршруту. А незадолго до завершения водных процедур краем глаза заметил появление силуэта «незаменимой» и мысленно вздохнул: вместо того, чтобы с чувством выполненного долга отправиться досыпать, эта неугомонная особа принесла банный халат, забытый возле кровати, и чистое белье!

Не унялась и после этого — в тот момент, когда я вернулся в спальню, проветривала помещение. Что интересно, не через силу, а улыбаясь. Вот я и выбрал самый гуманный способ «порицания»:

— Валь, ты меня так совсем разбалуешь…

Замятина насмешливо фыркнула и заявила, что берет пример с меня. Я вгляделся в ее глаза, заметил лихорадочный блеск и не удержался от улыбки:

— Что, все никак не отойдешь от шока?

— Ага! — торопливо кивнула она и затараторила, чтобы успеть объяснить причины своего обалдения до того, как я выпровожу ее из спальни: — На моем счету лежит умопомрачительная сумма в сорок одну тысячу двести девять золотых рублей, а еще двадцать четвертого января я «стоила» всего семьдесят три «деревянных»! Знаете, мой господин, меня сводит с ума не выигрыш, а ваше отноше— …

— Валь, солнце, поставить деньги на мою победу тебе посоветовала Раиса Александровна! — напомнил я, забираясь под одеяло, но без толку:

— Да, верно! Но она старалась порадовать ВАС. А вы позаботились обо мне. Невесть в который раз и по велению души!

— Угу. А теперь страдаю… — «расстроено» признался я и постарался сбить этот настрой Замятиной немудреной шуткой: — Ведь теперь ты богатая женщина и вправе распоряжаться собой так, как заблагорассудится, а значит…

— Я от вас никуда!!!

— Даже в свою спальню?! Эх, а я так надеялся выспаться…

Тут целительница звонко рассмеялась, заявила, что на такое расстояние, так и быть, отойдет, и уточнила:

— Но только после хорошей затрещины!

— Опять не выспишься… — со вздохом предупредил я, понял, что такие «мелочи» ее не остановят, и снова выбрался из кровати. Чтобы, ненароком, не подставить доброе имя личной помощницы под удар.

Пока перебирались в гостиную, Валя пообещала выспаться в самолете. Затем деловито легла на диван, уже не раз использовавшийся для подобных медитаций, и… задрала верх пижамы под самую грудь:

— Лютобор Игоревич, а почему бы вам не влить воодушевляющее касание в проекцию ядра? Уверена, что так паразитных потерь практически не будет!

При виде молочно-белого животика, узенькой талии и нижних краешков аппетитных полушарий, выглядывавших из-под скомканной ткани, мне резко поплохело. Я торопливо «сдвинул» фокус внимания в «петли» на линзах-камертонах, понял, что в таком режиме могу смотреть на девушку более-менее спокойно, и… дал волю проснувшейся паранойе. В смысле, некоторое время пристально вглядывался в глаза целительницы в поисках хоть каких-нибудь признаков желания меня соблазнить или, хотя бы, возбуждения, но не нашел. Поэтому поставил себя на ее место, нашел наиболее вероятную причину такой смелости и пришел к выводу, что «незаменимую» необходимо похвалить. Вот и выдал вариант, придумавшийся самым первым:

— Ты стала на редкость решительной особой!

Валентина пожала плечами:

— Я приняла сердцем совет полностью отключить стеснение и теперь не трачу ваше время, ваше внимание и ваш Дар на всякую ерунду: раз вы решили вкладываться в мое развитие воодушевляющими касаниями, значит, я обязана получить от каждого заклинания максимум возможного!

«Это уже фанатизм…» — ошалело подумал я, представил последствия нескольких «разнонаправленных» вариантов своих реакций на это заявление, и, как ни странно, счел, что слепая вера целительницы с сопряженным Даром в необходимость общения с «господином» именно в таком режиме в какой-то момент может уберечь ее хотя бы от части манипуляций Ярослава Третьего, Императрицы-Матери, Валентины Алексеевны и других любителей интриг. А значит, подарит нам обоим лишний шанс на выживание в великосветском гадючнике. Да, тут я почувствовал интриганом уже себя, но все равно закрепил результат еще одной подходящей похвалой:

— Толковый подход. Сможешь руководствоваться им всегда и везде — станешь по-настоящему незаменимой даже в глазах окружающих…

…Гипотеза Замятиной блестяще подтвердилась: «совсем небольшое» изменение точки приложения заклинания добавило к длительности медитации под линзой-камертоном почти шесть минут! Я уважительно назвал страшно довольную девушку умницей, пошутил, что такими темпами она поднимется на первую ступень мастера уже к середине следующей недели и нехотя встал с кресла, так как планы на утро никто не отменял.

В зал для единоборств ввалился к семи, оглядел пестунов, уже начавших разминаться, поздоровался и включился в работу. А после того, как от души разогрелся, сцепился с Палычем, Сомом, Кнутом и Кротом.

Ну, что я могу сказать о первой тренировочной схватке? Маги Огня, Воды, Молнии и Земли умудрились выжимать из меня все соки на протяжении пятидесяти двух минут подряд!!! Как? Понятия не имею. Помню лишь, что с первого до последнего мгновения боя рубился в состоянии все усиливавшейся ледяной ярости, терпел воздействия на пределе нынешних возможностей и безостановочно подпитывал покров, постоянно проседавший в ноль, Силой… из накопителей. Причем через две «петли», ибо иначе не успевал!

Вымотался — жуть… Хотя нет, не так: я выключился, как световая панель при касании к сенсору. Поэтому от места схватки до матов, оккупированных личной целительницей, доехал на руках мучителей и порядка двадцати минут пребывал в полубессознательном состоянии. Кстати, за время издевательств надо мной-любимым маг Льда с позывным Иней умотал Янку практически до того же состояния аж шесть раз! Но Земляничка была довольна до безобразия, ибо чувствовала, что прогрессирует.

«Старшая сестренка», с вечера мотавшаяся между особняком и военно-транспортными «Байкалами», нарисовалась на пороге зала без пятнадцати девять. В этот момент Валя заканчивала реанимировать меня после второй, а Янку — после одиннадцатой схватки и была серой от усталости, вызванной пропуском через магистральные каналы чудовищных объемов Силы. Вот «старшая сестричка» и высказала свое «фи». В смысле, отправила пестунов готовиться к завтраку и выезду в аэропорт, а сама подошла к нам, опустилась на маты и грустно обозвала всех троих маньяками.

— Ага, мы такие! — гордо улыбнулась ее племянница, демонстративно оттянув от груди насквозь пропотевший комбез, отпустила и… переключила внимание тетушки на нашу целительницу: — Но Валя — круче всех: если бы не ее старания, черта с два мы с Лютым выдержали бы такие нагрузки!

Я ограничился подтверждающим шевелением ресниц, ибо говорить и, тем более, двигаться был еще не в состоянии.

Замятина пожала плечами в знак того, что делает то, что должно, и этим жестом заставила Суккубу отрицательно помотать головой:

— Нет, Валь, ты делаешь не то, что должно, а все, что можешь! Так что Янка права: такое самопожертвование требует совсем другого отношения. В общем, я в восторге и обязательно вернусь к этому вопросу чуть позже. А пока скажи, пожалуйста, когда ты вернешь пациентам способность самостоятельно передвигаться?

— Янина Демьяновна уже в норме, а Лютобор Игоревич восстановится только минут через пятнадцать-двадцать.

— В смысле, полностью?

— Да.

— В ближайший час драться ему не придется, так что просто поставь на ноги! — распорядилась гонщица и прилегла рядом с племяшкой.

В таком режиме процесс «реанимации» продлился всего шесть-семь. Да, после хлопка по плечу подниматься с матов не хотелось от слова «Мамочки!», но я справился. Мало того, смог самостоятельно дойти до мужской раздевалки, принять душ, одеться и выйти в коридор, а там был подхвачен под локоток нереально деятельной Суккубой и отконвоирован к лифту. Где удивился: она втолкнула нас в кабинку, спустила на минус третий, попросила немного подождать и умчалась в царство механиков.

Вернулась минуты через две, подняла нас в гараж, подвела к коллекции трофеев и приобняла за плечи… Замятину:

— Валь, я в свое время очень неплохо разобралась в оттенках цвета лиц, появляющихся у целителей из-за хронического перенапряжения ядра, резерва и магистральных жил, поэтому знаю, что ты доводишь себя до абсолютного предела и моментами исцеляешь за счет естественного восстановления Силы. Между нами говоря, это не дело. То есть, может выйти боком. Поэтому чуть-чуть уйми свой энтузиазм, или я пожалуюсь твоему господину.

Замятина стрельнула в меня виноватым взглядом, увидела сжатый кулак и торопливо кивнула.

— Отлично! — обрадовалась «сестренка» и продолжила объяснения: — Тем не менее, я оценила уровень самопожертвования, соответственно буду учить вождению на машине, которую вот-вот подарю. В общем, выбирай. Во-он из тех двенадцати…

— Раиса Алекса— …

— Закрой глаза и вслушайся в то, что я сейчас скажу! — приказала Зыбина, почувствовав, что целительница вот-вот упрется, и Валентина прикусила язык. — Во-первых, твой господин не возражает! Правда, Лют?

Я подтвердил.

— Во-вторых, я живу этими ребятами, поэтому за хорошее отношение к ним воздаю сторицей так, как считаю нужным, а значит, отговаривать меня бесполезно! В-третьих, этот подарок — ни в коем случае не подачка: да, все эти автомобили не из салона, зато доведены до ума крепкими профессионалами и в разы лучше серийных. И последнее: забудь о цене и назови те, которые тебе по нраву, а мы поможем сделать окончательный выбор.

Замятина закусила губу, но глаза не открыла. Пришлось вмешиваться в процесс:

— Валь, это — веление души, а не рассудка!

Меня она услышала — сняла маску и рассыпалась в благодарностях. А когда увидела на лице Зыбиной-старшей мягкую улыбку, решилась и рванула к машинам. Пробежавшись между рядами с небольшими остановками возле «самых-самых», повернулась к нам, покраснела до корней волос и пошла на второй круг:

— Мне нравятся вот эта… вот эта… вот эта и во-он та!

— Брать «Сирокко» однозначно не советую: эта «итальянка», хоть и красивая, но сыпучая до безобразия… — посоветовала Раиса Александровна, добравшись до первой «вот этой» и погладив машину по правому переднему крылу.

— Шведский «Кречет» куда выносливее, но собирался исключительно для гонок, поэтому является «пустышкой», из-за чего разъезжать на нем по городу будет крайне некомфортно. А вот прусская «Пума» и наш «Ветерок» порадуют не только буйным нравом, но и комфортом. Из них и выбирай.

Тут Замятина включила голову и поинтересовалась, насколько дорого их содержать.

— Пока ты живешь нами, о таких мелочах можешь не задумываться… — заявил я, скорее почувствовал, чем увидел, что Замятина поняла мой намек, «поймал» по воздушному поцелую от Земляничек и скомандовал: — Выбирай!

— Тогда возьму «Ветерок»: он чуть поменьше, не такой яркий и чем-то похож на ваши «Искорки».

— Отличный выбор! — хором сказали мы, а «старшая сестренка» вручила Валентине ключ-карту и добавила: — Это твой экземпляр. Если есть желание, то можешь залезть в свою прелесть и осмотреться. А я пока наберу механиков и дам команду грузить «Ветерок» на автоэвакуатор и отправлять в аэропорт.

— Вы хотите взять ее в Халифат?! — удивленно воскликнула Замятина.

— Конечно: ты должна привыкать к своей машине, а не к чужому ведру…

…Все имущество гоночной команды, за исключением автомобилей, было загружено в самолеты и сдано под охрану СБ-шников рода Зыбиных еще ночью, поэтому в начале одиннадцатого утра от особняка отъехали только большие автоэвакуаторы и кортеж разъездных машин с членами команды, моими пестунами, горничными и телохранителем. Проводив их взглядом с балкона моей гостиной и вернувшись в помещение, Раиса Александровна сняла ненужный спортивный верх, посмотрела на часы и заявила, что четыре с лишним часа, оставшиеся до вылета, необходимо провести в неге. Янка показала пальцем в потолок, безмолвно предложив перебраться в ее любимую мансарду, Суккуба аналогичным жестом, только направленным вправо-вниз, изъявила желание попариться, Валя скромно промолчала, а я… я прижал указательный палец к губам, затем изобразил окружность над головой и принял звонок государыни.

Пока Волконская переключала линию в защищенный режим, а «старшая сестричка» активировала «глушилку», провел в молчании. Потом выслушал достаточно теплое приветствие, ответил аналогичным и предупредил Императрицу-Мать, что не один. Она поинтересовалась, есть ли рядом посторонние, выслушала поименное перечисление присутствующих и доклад о том, что «глушилка» включена, заявила, что «эти девочки» свои, и разрешила врубить громкую связь. Затем поздоровалась с «девочками» и сказала, что позвонила, чтобы поделиться последними новостями.

Мы, естественно, превратились в слух. И после первой же фразы Ее Императорского Величества все, кроме Суккубы, потеряли дар речи:

— О попытке подобраться к муляжам боевых болидов рассказывать не буду — об этом вам, Раиса Александровна, наверняка уже доложили. Поэтому сразу переключусь на известие помасштабнее: сегодня ночью оперативники СИБ заглянули в гости в родовое поместье Лизуновых, провели ментальные допросы девяти человек и получили убедительные доказательства подготовки покушения на жизнь Валентины Алексеевны Шаховой. Все виновные ближе к ночи будут доставлены в Великий Новгород и прямо с аэродрома отправятся в изолятор временного содержания для аристократов. Каяться во всех грехах фактической главе рода, пребывающей вне себя от бешенства, и готовиться к суду с последующим отбытием на каторгу. Юный импотент отправится туда же. Но по другому обвинению: он планировал убить вас, Лютобор Игоревич! Повторю еще раз: не фантазировал на тему убийства, а добросовестно готовился ко вполне конкретному преступлению — с разрешения отца взял в оружейке рода незарегистрированный артефактный снайперский комплекс «Черемуха» и по три-четыре часа в день нарабатывал навыки стрельбы на дистанцию пятьсот двадцать метров.

— Планировал отстреляться по машине, выезжающей из гаража нашего особняка, из номера на верхних этажах гостиницы «Удмуртия», не так ли, Ваше Императорское Величество? — подала голос «старшая сестренка».

— Да, Раиса Александровна, вы угадали. Хотя о чем это я? Вы наверняка узнали дистанцию, с которой дважды не получилось устранить вас. Впрочем, это к делу не относится… Лютобор Игоревич, вы меня слышите?

— Да, государыня! — отозвался я, отложив на отдельные полки памяти новую неприятную информацию.

— Замечательно! Тогда примите к сведению все то, что я рассказала, и в свободное время поразмышляйте о возможных последствиях неосторожных фраз и поступков. Кстати, это не издевка, не намек и не попытка загнать вас в чувство вины, а констатация факта: привычка перестраховываться и дуть на воду частенько удлиняет жизнь. Причем не только нам, но и нашим близким. А беззубость, наоборот, сокращает. Или превращает жизнь в прозябание.

Я заявил, что согласен со всеми тезисами, и на всякий случай пообещал добросовестно обдумать описанную ситуацию. Мирославу Михайловну это удовлетворило — она сделала небольшую паузу и продолжила рассказывать значительно мягче:

— У вас в лицее тоже весело: вас с Яковом Осоргиным считают героями, пережившими самую безумную вспышку ярости Ираиды Федосеевны за всю историю ее службы в должности ректора. А еще анализируют записи гонки всеми известными профильными программами и никак не могут определиться с уровнем значимости вашей победы. По мнению сорока двух процентов лицеистов, вам просто повезло. Аж четыре раза за заезд. Пятьдесят один процент считает, что это было не везение, а точный расчет. Оставшиеся семь, как обычно, колеблются и примыкают то к первым, то ко вторым тогда, когда это выгодно. В общем, следующим вызовам однозначно быть, а значит, вашу личную коллекцию машин ждет пополнение!

Последнюю фразу она озвучивала, посмеиваясь, поэтому я позволил себе пошутить:

— Надо придумать способ заказывать конкретные модели. А то «Фудзи» радует только расцветкой!

Тут Волконская рассмеялась, поинтересовалась, какой именно модели мне катастрофически не хватает и… заставила схватиться за голову:

— … а то я поиздевалась над сыном: заставила посмотреть запись вашей гонки, заявила, что вы — редкий талант, и так энергично восторгалась техникой вождения, продемонстрированной вами в этом ролике, что он не выдержал и показал мне «правильную технику вождения». Потом мы немного поспорили, и Ярослав проиграл. Правда, не сразу, а после того, как посмотрел записи реальных тренировок и понял, что в заезде с Осоргиным вы, как метко выразилась Раиса Александровна, гнали «на ручнике»! В общем, я получила настолько много удовольствия, что хочу порадовать и вас.

— Государыня, у меня уже четыре машины, две из которых — из категории «Мечта»! — затараторил я и был услышан. Кажется:

— Ладно, поняла. Придумаю что-нибудь сама. Кстати, в котором часу вы планируете взлетать?

— В четырнадцать десять, государыня! — ответила «старшая сестренка».

— В это время я буду занята. Впрочем, не только в это: день мне предстоит — напряженнее некуда. Так что счастливого полета…

Глава 9 Часть 2

…После того, как Волконская отключилась, Землянички вспомнили о запланированной неге и решили взвалить бремя выбора на меня. Если бы не искорки веселья, появившиеся в их взглядах, я бы, наверное, выбрал вариант с отдыхом в мансарде. А так вовремя сообразил, что в любом случае буду назначен крайним, вспомнил лекцию о стране, в которую летим, и развел руками:

— Оба варианта по-настоящему хороши, и в другое время я бы с радостью пошел вам навстречу. Но сегодня вечером мы окажемся в лете. И не в нашем, российском, моментами больше похожем на весну или осень, а в реально жарком. И там вы одуреете. Причем не столько от температуры, сколько от магазинов — почти уверен, что летнююодежду для правоверных мусульманок носить не захотите, а найти другую будет проблематично. Короче говоря, я приглашаю вас в «Призму».

— И ведь даже не обидишься! — «расстроено» заключила Зыбина-старшая после того, как я закончил свою мысль.

— Угу… — в том же стиле поддакнула младшая, «нехотя» призналась, что «кое-что» они уже прикупили, и лукаво прищурилась: — Но от твоих подарков я однозначно не откажусь!

В отличие от нее, Суккуба помрачнела:

— Ты прав: у нас с Янкой летних шмоток — половина гардероба. А у твоей Вальки наверняка нет ни одной приличной вещи под нынешний статус! Да и с гоночными комбинезонами засада. В общем…

В тот момент, когда она начала озвучивать окончательный вердикт, ожил мой коммуникатор, и я был вынужден ее прервать:

— Прости, но ко мне стучится Шахова!

«Старшая сестренка» мгновенно замолчала, и я, ткнул в нужный сенсор, принял входящий звонок. А когда вывел на линзы картинку и вгляделся в лицо целительницы, понял, что государыня нисколько не преувеличила — женщина пребывала в невменяемом состоянии! Не знаю, почему, но режим «замедления времени» включился сам собой, и я, поставив себя на ее место, внезапно понял, почему она набрала именно меня. И переиграл наши планы:

— Доброе утро, Валентина Алексеевна! Вы на удивление вовремя: мы только что решили, как расслабляться последние четыре часа перед вылетом, и вот-вот начнем подготовку. Я подберу вас через двадцать минут. В гараже. Форма одежды — домашняя или спортивная…

— У меня не очень приятные новости… — начала она параллельно со мной, но замолчала, почувствовав, что замолкать я не собираюсь. И не ошиблась:

— Эти новости мне только что сообщили. И они стали одной из причин, убедивших нас запланировать именно это мероприятие-сюрприз. В общем, я выезжаю, а у вас ровно двадцать минут. Время пошло!

Женщина прищурилась, несколько мгновений смотрела невидящим взглядом сквозь камеру комма, а затем решительно тряхнула волосами:

— Что ж, сюрприз так сюрприз…

Как только она оборвала звонок, я поймал взгляд Раисы Александровны и криво усмехнулся:

— Шахова действительно вне себя от бешенства и, по моим ощущениям, звонила мне только потому, что больше некому — детей, внуков и правнуков нет, а Императрица-Мать, как вы слышали сами, будет занята целый день.

— Дальше можешь не объяснять! — мрачно заявила «сестренка», вскочила с кресла и начала командовать: — Езжай за ней и ни о чем не беспокойся — все, что требуется, подготовлю я. А ты, Ян, хватай Валю, тащи в гардеробную, снимай динамические мерки и лезь в Сеть…

— Все покупки — за мой счет! — уточнил я, быстрым шагом направившись к выходу из гостиной. — Реквизиты сейчас пришлю…

В гараж спустился по лестнице. Вернее, сбежал, перепрыгивая по пять-шесть ступенек. Влетев внутрь, сходу бросился к «Шквалу», ибо за трое суток хорошей погоды дорожники убрали снег даже из переулков, «Искорка» уехала на аэродром, на трофейной «Фудзияме» я ни разу не ездил, а «Хозяин Леса», что ни говори, был тяжеловат. По эстакаде поднимался под визг резины, по дорожке, ведущей к выезду из владения Зыбиных, пронесся буквально секунд за десять и, протиснувшись между створками открывающихся ворот, вырвался на оперативный простор.

Да, в начале одиннадцатого самый пик движения был позади, но машин все равно хватало, и мне пришлось понарушать. В смысле, забыть о таком понятии, как ограничение скорости, назначить встречку любимой полосой и так далее. Единственное, чего не делал — это не пролетал на красный. Ни разу. Ибо понимал, что это будет перебором. Кстати, дважды провалился в «режим бога» и провисел в нем минуты по три. Да, предсказывать маневры водителей других машин он не позволял, зато помогал «уплотнять» время в режиме его замедления, что сказывалось на четкости принимаемых решений. В результате к Стальным Воротам Императорского дворца я подлетел секунд на сорок пять быстрее, чем планировал, и… потерял их во время обязательной проверки, так как на этом автомобиле во второй «дом» еще не приезжал.

Нет, опоздать не опоздал — чуть-чуть похамил на территории комплекса — и залетел в створ ворот гаража за считанные мгновения до времени встречи. А когда «скрутился» в самый низ, мысленно хмыкнул: в тот момент, когда я начал тормозить, Шахова вышла из кабинки лифта! Потом обратил внимание на ее прикид и хмыкнул снова: приняв к сведению объявленную мною форму одежды, «прабабка», особо не заморачиваясь, натянула достаточно свободный спортивный верх, штаны полувоенного кроя и беговые кроссовки. Впрочем, несмотря на кажущуюся простоту этого наряда, выглядела сногсшибательно. Вернее, могла выглядеть. Если бы не тяжелый взгляд, мрачное лицо и аура Архимага, вырвавшаяся из-под контроля.

Поухаживать за дамой я, каюсь, не успел — Валентина Алексеевна влезла в салон чуть ли не раньше, чем я открыл свою дверь, быстренько защелкнула ремни безопасности и… закусила губу, так как я, не дожидаясь озвучивания просьбы, просто горящей в глазах, сорвал машину с места, с визгом резины развернул практически на месте и с набором скорости въехал на эстакаду.

До выезда с территории дворцового комплекса особо не хамил, понимая, что рискую встрять в разборки с сотрудниками службы безопасности. Зато за Стальными Воротами вдавил педаль акселератора в пол и рванул в сторону Вечерней Зорьки. Музыку не включал — видел, что Шахова млеет от скорости, «безумных» маневров и рыка мощного движка. А после того, как «замедление времени» уперлось в нынешний предел, прокатил женщину «змейкой» с периодическими выездами на встречку. Точнее, катал. Всю первую треть пути. Увы, потом мы выехали на Николаевский проспект, разделенный на две части отбойником, и пришлось обходиться без последней составляющей. Но «прабабке» захорошело и так: после того, как я протиснулся в «слишком» узкую щель между видавшим виды «Иртышом» и автобусом, отъезжавшим от остановки, женщина рванула «молнию» вниз и хрипло вдохнула всей грудью; в самом конце «сумасшедшего» прострела, позволившего не встрять на красном и пересечь перекресток на последней вспышке мигающего зеленого хищно раздула точеные ноздри и прищурилась, а от заноса, в котором мы проскользили практически всю полупетлю съезда на Черниговскую улицу, плавилась от восторга! Впрочем, самое яркое удовольствие получила во время двадцатисекундного «противостояния» с водителем угольно-черного «Стрижа», попытавшегося с нами пободаться — да, я ехал с пассажиром, а он без, но рулил, откровенно говоря, так себе. Поэтому зевнул возможность обойти меня «змейкой» по двум правым рядам и сдуру перестроился в другую, по всем признакам, способную позволить обойти от силы автомобилей пять. Но гордо опустил стекло, высунул наружу левую руку и показал не очень приличный жест. Вот я его и сделал. А секунд через пятнадцать после этой «великой победы» с очередным заносом ушел в правый поворот, ткнул в сенсор дистанционного открывания ворот особняка и вписался между створками в предельно возможном режиме.

Последние такты этой «гонки» отыграла… Суккуба, дожидавшаяся нас перед входом в лифтовый холл — открыла пассажирскую дверь, молча вручила Шаховой бокал с газированной водой, дождалась, пока целительница его опрокинет, и задала неожиданный вопрос:

— Взмокли?

— Ага! — кивнула целительница, вцепилась в протянутую руку, кое-как выбралась из кресла и удивленно хмыкнула: — И ноги подгибаются…

— Душ или душ… в комплекте с сауной, за одной из стенок которой виден заснеженный город, массажем и хорошей компанией?

Тут я, откровенно говоря, опешил, так как рассчитывал на расслабление в мансарде или что-нибудь в том же духе. А Валентина Алексеевна даже не задумалась:

— Само собой, второе: сауна и массаж в хорошей компании — это Отдых Мечты!

— Тогда не будем терять время… — ухмыльнулась Раиса Александровна, подхватила гостью под локоток и потащила за собой. А шаге на третьем вдруг вспомнила обо мне: — Лют, паркуй машину, дуй за плавками, затем вытаскивай девчонок из своей гостиной и веди к нам…

…Если бы не Валя, предусмотрительно «утрамбовавшая» мое либидо до уровня плинтуса, я бы, наверное, опростоволосился еще на пороге сауны. А так мысленно отметил, что формы «прабабки» уступают в объемах только формам «старшей сестрички», лег на боковую сторону верхней полки, закрыл глаза, задавил желание полюбоваться невероятно фигуристыми женщинами сквозь ресницы, и прислушался к разговору старших.

Как ни странно, они обсуждали не родичей Валентины Алексеевны и не автогонки, а прошлогоднее открытие персональной выставки эротических рисунков Ингвара Томаша под названием «Маска». Вернее, безобразный скандал, устроенный подвыпившим наследником главы рода Самохваловых, узнавшим в одной из моделей художника свою супругу! Судя по репликам Раисы Александровны, она видела скандал с самого начала, но считала, что Григорий Антонович обознался и опозорил жену ни за что ни про что. А потом заговорила «прабабка», и шокировала не только «старшую сестричку», но и меня:

— Гришка психовал по делу: я пользовала эту дурынду и на сто процентов уверена, что на рисунке «Грехопадение в антракте» на коленях стоит именно она. Скажу больше: я узнала не одну, не двух, а тринадцать своих пациенток, хотя ракурсы, вроде как, и не позволяли. И с тех пор отказываю этим сучкам в исцелении: да, Томаш, безусловно, невероятно талантлив, довольно галантен и достаточно красив, но я считаю, что нарушать брачные клятвы нельзя! Даже тогда, когда муж — последняя скотина или свербит в известном месте.

— Боюсь, что большинство моих ровесниц сочтут ваше мировоззрение старомодным… — вздохнула Суккуба и заставила Шахову рассмеяться:

— Вы забыли добавить определение «абсолютное»: мое мировоззрение считает старомодным абсолютное большинство женщин младше пятидесяти лет. Поэтому их я не пользую ни за какие деньги…

…Шахова «вспомнила» о Митеньке только после того, как оказалась на массажном столе и «оценила» ручки своей тезки. Мы в это время полулежали на диванах и пили чай с шиповником, поэтому услышали монолог с самой первой фразы:

— Зря вы меня сюда пригласили. Нет, в данный момент мне несказанно хорошо: четыре захода в сауну, ледяная купель, ладошки этой девочки и тепло ваших сердец отодвинули душевную боль куда-то очень далеко. Но стоит мне вывалиться из состояния безвременья, как выть от отчаяния и безысходности захочется в разы сильнее. А мысль о том, что где-то рядом есть компания, в которой никто никому не завидует, не жаждет подсидеть, оболгать, обокрасть или унизить, не лжет в глаза и ни за что не предаст, будет травить, как самый гибельный яд. Хотя нет, не самый: предательство и изуверское хитроумие любимого двоюродного племянника травят в разы больнее. Кстати, знаете, с чего эта властолюбивая тварь начала свой путь к креслу главы рода? С двух псевдо-покушений на самого себя! Да-да, вы не ослышались: я дважды лично вытаскивала его с того света, поэтому искренне считала такой же жертвой неведомого врага Шаховых, как мой сын, оба внука, четыре правнука и еще несколько родичей, которых по приказу этого ублюдка убили для заметания следов. Мало того, прислушивалась к его советам, таскала с собой на допросы других подозреваемых и даже отходила от гибели последнего правнука в его поместье! А сейчас чувствую себя такой непроходимой дурой, что нет слов…

В ее голосе было столько боли и тоски, что мне поплохело. Настолько, что не получилось придумать ни один сколь-либо подходящий ответ. А Раиса Александровна подбором подходящих слов не задурялась и выплеснула на гостью свою боль:

— Меня тоже предавали. Близкие родичи, мужчина, которого я любила больше жизни, подруги, в которых была уверена, как в самой себе, хорошие знакомые и даже родная мать. Поэтому в какой-то момент я спряталась в кокон из лютой ненависти ко всему на свете, пропускавший ко мне только батюшку и племянницу, упивалась одиночеством и жила только гонками, ошибками прошлого и страхами перед новыми. Сейчас все иначе: стараниями Люта на смену ненависти пришло равнодушие, а про ошибки прошлого и страхи перед кем-либо или чем-либо я не вспоминаю вообще! Ибо живу теми, кто любил, любит и будет любить, мальчишкой, протянувшим руку помощи, и девочкой, воздающей ему же добром за добро. Хотя нет, не живу, а наслаждаюсь каждым мгновением новой жизни и по-настоящему счастлива…

— Здорово… — после недолгой паузы глухо буркнула Шахова.

— Здорово… — подтвердила «старшая сестренка», поставила пустую чашку на журнальный столик и добавила в голос металла: — А что мешает вам последовать моему примеру и опереться… хотя бы на нас?

Валентина Алексеевна настолько растерялась, что подняла голову из углубления массажного стола и уставилась на Зыбину-старшую:

— На вас? Хм… И как вы себе это представляете?

— Да очень просто! — фыркнула Земляничка и развеселилась: — Вряд ли я ошибусь, заявив, что в данный момент Мирослава Михайловна абсолютно здорова и не нуждается в вашем постоянном присмотре, а вы забыли, что такое отпуск…

— Не ошибетесь! — холодно усмехнулась Шахова. — И что это меняет?

— Да все: берете отпуск. Хотя бы на три-четыре дня. И летите с нами в Халифат. Греться под летним солнышком, плавать в Красном море, гонять по одному из лучших автодромов планеты и радоваться жизни. Благо, визы для посещения союзного государства не нужны, поместье уже ждет, а самолеты, считайте, под парами.

Целительница скрипнула зубами:

— Вы, кажется, забыли причину моего сегодняшнего срыва…

— Вам кажется! — как-то уж очень жестко ответила Земляничка. — Урод, убивший ваших родных, уже арестован и сегодня вечером попадет в камеру ИВС, то есть, НИКУДА ОТ ВАС НЕ ДЕНЕТСЯ! Да, вы можете не откладывать возмездие на потом и воздать этому скоту сторицей еще до полуночи. Только зачем его так радовать? Он УЖЕ проклинает себя и свое властолюбие, УЖЕ сходит с ума от страха от каждой мысли о встрече с вами и УЖЕ умирает от вашего воздаяния, придумывая вариант за вариантом, ибо ожидание смерти, как изве— …

— … хуже самой смерти! — злорадно закончила Валентина Алексеевна и расплылась в оскале предвкушения: — Лето, море и автогонки, говорите?

— Ага.

— Да еще и в хорошей компании?

— На мой взгляд, в самой лучшей!

— И вы готовы дать мне шанс стать в ней своей?

— Уже дали. Теперь дело за вами.

— Валя, девочка моя, ты вкладываешь в массаж так много души, что я уже по-доброму завидую твоему господину. Но в данный момент я жажду не тепла, а действия! Ты не обидишься, если я попрошу прервать этот восхитительный сеанс и отложить недополученное удовольствие на потом?

Замятина пообещала не обижаться, я прикрыл глаза сгибом локтя, чтобы «прабабушка» смогла встать и одеться, а через пару мгновений услышал ее виноватый голос:

— Раиса Александровна…

— Лучше по имени и на «ты»! — перебила ее Зыбина. — Что касается вашей первоначальной реакции на мое предложение, то она была куда мягче, чем я рассчитывала. Так что предлагаю забыть и об этом моменте прошлого. Ибо настоящее не ждет!

— Что вы… то есть, ты имеешь в виду?

Земляничка с наслаждением потянулась, без особой спешки вернула на место полу халата, съехавшую с бедра, и ухмыльнулась:

— У нас с вами есть аж два дела, требующих творческого подхода!

— Это каких?

— Виртуального посещения магазинов, торгующих летней одеждой…

— Согласна!

— … и доработки условий содержания вашего Митеньки в правильном ключе. Дабы к вашему приезду он научился писаться в штаны от отдаленного перестука каблу— …

— О-о-о!!!

Тут к беседе подключился и я:

— Кстати, о правильных условиях содержания: Валентина Михайловна, вы ведь в курсе, как на нас, людей, действует инфразвук?

Глава 10 Часть 1

9 февраля 850 г. от ОВД.

…Включения Щелчка в бой я, как обычно, не заметил, так как сдерживал натиск «вконец озверевших» магов Земли и Молнии, «ловил» дальнобойные заклинания сразу трех школ стихийной магии и рвал жилы, вытягивая Силу из накопителя. Нет, используй менталист спутанные мысли, дезориентацию или эмоциональные воздействия типа эйфории или отчаяния, реакция последовала бы сразу. Но в этот раз пестун приложил меня дрянью с говорящим названием неуверенность, причем настолько точно подобрал уровень влияния на разум, что с его помощью очень медленно «раскачал» сознание и в какой-то момент «помог» засомневаться в своих силах! В результате серия мелких и не особо фатальных ошибок в уходах от атакующих связок ближников продолжилась позорнейшей «потерей» руки, из-за чего я попался на примитивный бросок через плечо, раздумьями(!) во время падения, неудачной страховкой и самой тупой попыткой защититься от захода на удушение за последние пять лет!

Выключи меня Земляк в этот момент, причин проигрыша я бы, наверное, не понял. А так разозлился еще сильнее, благодаря чему ярость физика, разом «перескочившая» на следующий уровень, не только вымела из сознания все лишнее, но и позволила почувствовать резкий скачок в изменении восприятия действительности! Психанул я — не передать словами. Поэтому, выкатываясь в стойку, намеренно потерял равновесие, в неловкой попытке его восстановить выхватил из наручных ножен муляж метательного ножа и, поднырнув под правый боковой Крота, отправил деревяшку в недолгий полет.

Да, кистевой бросок выбрал вполне осознанно. И осознанно вложился в него куда сильнее, чем стоило. Но только из-за того, что успел разобраться в возможностях пестунов-ближников и понимал, что бросок с замаха будет блокирован, а медленно летящий «нож» пойман или отбит. Вот Щелчку и прилетело. Аккурат в висок. Да так, что чуть не проломило височную кость! Впрочем, самое интересное началось уже после того, как бедняга вырубился, и к нему бросилась мирно растягивавшаяся Шахова — пропускная способность моих магистральных каналов скачкообразно выросла, резко уплотнившийся покров позволил проигнорировать ледяной шип, воздушный кулак, водяную плеть и сразу два удара кулаками, а время «замедлилось» еще сильнее. Но в этот раз не только в восприятии, но и в «реальности». Благодаря чему я за долю секунды выбил подсечкой «переднюю» ногу Молниевика, проломил его щит, настроенный на мои прежние кондиции, и со всей дури вбил правый локоть в открывшуюся челюсть за мгновение до того, как маг восстановил «сбитое» заклинание!

Увы, потом прибило меня. Совершенно чудовищным откатом от первого применения спонтанно проявившегося навыка ускорение: организм, еще не готовый к подобным рывкам, отказал чуть ли не весь — от сердечно-сосудистой системы и до ахилловых сухожилий. В общем, следующие два с четвертью часа я изображал павшего героя и подопытную мышку в одном лице, вешался от пульсирующих болей в периферийных каналах энергетической системы и от безделья вслушивался в то, что несла «прабабка», кстати, пребывавшая в нешуточном раздрае! Почему? Да потому, что, с одной стороны, совершил невозможное, на второй ступени ученика пробудив навык, появляющийся на третьей-четвертой ступени подмастерья, что, по определению, не могло не радовать. А с другой в кои веки «разбалансировал» идеальную энергетику и подкинул работенки Вале, еще не доросшей до воздействий такого уровня!

Кстати, досталось, в основном, пестунам, вроде как, «передавившим» «нечастного мальчика». И пусть «виртуально», ибо они были выставлены из зала еще до включения «глушилки» и начала разбора полетов, зато не только от «прабабки», но и от «старшей сестренки», получившей чье-то сообщение, прервавшей встречу с директором местного автодрома и спустившейся к нам проведать «любимого братика». А потом реальность «мигнула», и я пришел в себя в процедурном кабинете спорткомплекса, не сразу, но сообразил, что меня мнут не в одну, а в две пары рук, обрадовался отсутствию каких-либо негативных ощущений, попробовал, было, растечься счастливой лужицей, но услышал вкрадчивый голос Валентины Алексеевной:

— Лют, мальчик мой, а объясни-ка нам, пожалуйста, какого, извиняюсь за выражение, хрена ты рубился с пестунами под «петлей»?!

«Раз „Петлей“, а не „Петлями“, значит, Валя успела „заиграть“ браслет выживальщика…» — обрадованно подумал я. Увы, недостаточно быстро, так как одна из четырех ладоней, казавшихся живым олицетворением понятия «Нежность», вдруг перестала разминать левую широчайшую мышцу спины, и на удивление твердый палец, не заметив покрова, воткнулся в подреберье! Колоться, даже по минимуму, не позволила паранойя, поэтому я попробовал приподнять голову. Ага, так мне это и позволили — в затылок уперлась еще одна «нежная» ладошка и вдавила голову в отверстие для лица. Зато «откуда-то издалека» раздался мягкий голосок Замятиной:

— Мой господин, «глушилка» включена, а посторонних в помещении нет.

Это меняло дело, поэтому я расслабился и выдал удобоваримый вариант объяснения:

— Каждая схватка длится от получаса и более. Прилетает много и часто, из-за чего резерв заканчивается минуте на восьмой-десятой. А тянуть Силу из накопителя достаточно быстро я пока не научился. Вот и приходится ее ускорять за счет динамической медитации с линзой-камертоном.

— И давно ты додумался до этого безумия? — злобно полюбопытствовала «прабабка».

Я попробовал отшутиться:

— Инициируйся я не в начале января, а, скажем, летом прошлого го— …

— Слышь, вредный мальчишка, ты у меня сейчас договоришься!

После этой «угрозы» и прилетевшего следом чисто символического подзатыльника я перестал валять дурака и выдал еще кусочек полуправды:

— Дерусь в таком режиме всю последнюю неделю. А что?

«Бездельничавшие» ладони вернулись на спину и влили в мышцы море Жизни, а заметно успокоившаяся целительница нервно хохотнула:

— Да почти ничего: ты, экспериментатор-недоучка, всего-навсего шагнул со второй ступени ученика на четвертую, увеличил пропускную способность магистральных каналов почти в два раза, а второстепенных — в три с гаком, поднял регенерацию на шестое плато Залесского и пробудил навык середины следующего ранга!

— Это точно? — бездумно спросил я, чтобы дать себе время принять столь безумные новости.

— Точнее некуда… — буркнула Валентина Алексеевна, а затем расстроено продолжила: — Это, как ты, наверное, догадался, была бочка меда. А теперь лови… вернее, ловите ведро дегтя! Кстати, имейте в виду, что эта информация не для распространения. Итак, первые двести с лишним лет с момента прихода на Землю магия пробуждалась только запредельными волевыми усилиями воистину выдающихся личностей, попавших в непростые ситуации. Причем пробуждалась не абы как, а в точном соответствии с текущими потребностями или согласно склонностям характера. Первые документальные свидетельства появления взгляда в себя, позволяющего нам, Одаренным, видеть структуры плетений, датируются самым концом третьего века, а до этого абсолютное большинство магов создавало заклинания теми же запредельными волевыми усилиями.

Поэтому передавало по наследству не готовые мыслеформы или трехмерные рисунки, а рассказы об испытываемых ощущениях. Что, в свою очередь, вынуждало следующие поколения магов рвать жилы, развивая самый главный инструмент выживания — волю. Кстати, есть версия, согласно которой абсолютно все высшие заклинания современной магии являются удачными вариантами воплощений первостихий, изначально материализованных потребностями по-настоящему волевых магов и впоследствии доработанных волей их потомков!

Я покрутил в голове эту версию теории магии и пришел к выводу, что она имеет как бы не больше прав на жизнь, чем каноническая. Хотя бы из-за того, что ее первоначальное допущение объясняет сразу все «странности».

Тем временем Шахова собралась с мыслями и переключилась в режим преподавателя:

— А теперь представим, что эта версия соответствует действительности, и попробуем разобраться, на каком этапе развития современных Одаренных требуется сколь-либо сильная воля. Если верить неумолимой статистике, то в наше время первые тринадцать лет жизни более-менее регулярно медитирует менее семи процентов будущих магов, а детей, посвящающих медитациям более восьми часов в неделю, всего ноль целых сорок семь сотых процента! А почему?

— В современной жизни слишком много соблазнов… — подала голос Валя. — Кроме того, детям аристократов нет необходимости задумываться о такой мелочи, как выживание, простолюдины вынуждены выживать иначе, а магия, согласно официальной доктрине, начинается только после пробуждения Дара.

— Умница! — похвалила ее Валентина Алексеевна и задала следующий вопрос: — А на чем оттачивают волю пробужденные?

Если бы не ехидство, прозвучавшее в голосе целительницы, то я в жизни не додумался бы до правильного ответа. А так покрутил в голове эту фразу, посмотрел на нее через призму нового знания и прозрел:

— В лучшем случае на дуэлях. Что, вероятнее всего, никак не сказывается на развитии ее аспекта, требующегося для материализации первостихий. Мало того, по моим ощущениям, этот аспект воли не задействуется ни в одном пункте современной методики развития Одаренных. Ведь мы тупо заучиваем готовые схемы плетений, используем их со дня инициации до самой смерти именно такими и в принципе не подозреваем, что воля способна создавать что-то новое!

— Не дурак, однако… — начала, было, Шахова, но я поймал за хвост еще более безумную мысль и сразу же озвучил:

— Так, стоп: получается, что «божественность» Даров членов правящих династий — не что иное, как следствие замалчивания этой информации?!

— Верно.

— Тогда почему у тех же Волконских так мало Архимагов?

— А если подумать? — язвительно спросила она.

Я задумался, но «незаменимая» оказалась сообразительнее меня:

— Мой господин, во главе угла стоит банальная лень: у детей, рожденных во дворцовых палатах, есть все необходимое для комфортной жизни. Ну, и с чего им лишний раз напрягаться?

— Угу… — сыто мурлыкнула Шахова и снова переключилась на меня: — А теперь вернемся к твоим достижениям. Ты заставил свою энергетику «сесть» на линзу-камертон запредельной мощности, благодаря чему каждый божий день с раннего утра до поздней ночи «разгоняешь» Силу в предельном режиме. Причем разгоняешь не в мертвой тишине, полном сосредоточении и статике, а «параллельно» обычной жизни, то есть, загнав контроль за процессом на уровень подсознания. Более того, ты тянешь Силу из накопителей даже в тренировочных боях с несколькими противниками и через «петлю», на что, поверь, способен далеко не каждый мастер. А сегодня взял и походя прогнул первостихию под текущие потребности, что позволило перешагнуть через целую ступень развития, в разы увеличить пропускную способность каналов и сформировать новое заклинание!

— Звучит красиво… — криво усмехнулся я, представив, как вырос мой уровень значимости для Волконских.

— Угу… — согласилась целительница и словно услышала мои мысли: — Но радует значительно меньше, чем хотелось бы — любая утечка информации о возможностях и текущем состоянии энергетической системы, уровне развития и освоенных заклинаниях превратит тебя в мишень номер один. Но есть и положительные стороны. К примеру, Валентину от тебя уже не отодвинут. В смысле, Волконские: твой организм стал «обрезать» мои воздействия, словно не замечая пропасти в рангах, а исцеление этой девочки принимает, как свое. И других с тобой уже никак не сопрячь…

— Да, Волконские ее не отодвинут… — угрюмо подтвердил я, намеренно выделив интонацией фамилию Императора и его матушки. — Но у меня, вне всякого сомнения, скоро появятся недоброже— …

— Дальше можешь не продолжать! — усмехнулась «прабабка». — О том, что тезка тоже превратится в мишень, подумала и я. Поэтому с завтрашнего дня начну ставить ей боевку значительно жестче, чем обещала. Кстати, в этом деле потребуется твоя помощь. Точнее, вдохновляющие касания в тушку этой девочки каждое утро и каждый вечер. Потянешь?

— Потяну даже по три! — твердо сказал я. — Третье — для вас. Само собой, если оно вам еще требуется.

Тут целительница выдернула мою голову из выемки, повернула влево, присела на корточки и, не мигая, уставилась в глаза:

— Это предложение — еще один шаг к признанию меня своей?

— Да.

— Тогда… да, требуется. Но касание нынешнего уровня зацепит меня не так уж и сильно, поэтому разрешаю тратить это «лишнее» на Яну. Ведь она, к сожалению, тоже войдет в группу риска. Только имей в виду, что мне придется взять у этой девочки клятву о нераспространении информации.

Предложение было фантастическим. Но принимать его было нельзя. Ни в коем случае. Вот я и уперся:

— Я получил вдохновляющее касание от Его Императорского Величества, значит, разрешить или не разрешить применение этого заклинания на ком-либо, кроме вас, Вали и меня, может только он.

— Не дурак! — довольно хохотнула «прабабка». — Но в данном вопросе дуешь на воду: я имела в виду, что добьюсь такого разрешения.

— Это другое дело… — вздохнул я и рискнул немного «похамить»: — Но в моей личной табели о рангах Раиса Александровна стоит выше этой девчонки. Да и ведет себя не в пример заметнее.

— Вымогатель… — «возмущенно» воскликнула женщина и посерьезнела: — Но о своих не забываешь. И это обнадеживает…

…Из процедурной я выбрался только в час дня, зато с реанимированной энергетикой, заполненным резервом и тушкой, аж звенящей от избытка сил. В поместье, выделенном Суккубе и ее команде для проживания, еще толком не ориентировался, поэтому сел на хвост «незаменимой» и попросил отвести в мои покои нехоженым маршрутом. Замятина, пребывавшая в прекраснейшем настроении, лукаво прищурилась и ускорила шаг, на первом же пересечении коридоров свернула направо, сдвинула в сторону стрельчатую дверь, подняла меня на этаж выше и привела в галерею, погруженную в приятный полумрак.

Я заинтересованно оглядел уходящий вдаль ряд кованых светильников под старину, добрался до первой же ниши и потерял дар речи — в ней пряталась фантастически красивая чеканка в виде огромного круглого медного щита с ловчим соколом на месте умбона! Да, изображение было стилизовано, но мастерски — из центра коридора птица казалась «правильной».

А при взгляде в упор внимание привлекали не «непонятки» с формой и структурой перьев, а следы десятков тысяч ударов разнообразными чеканами, образовывающие причудливые узоры!

Представив, сколько труда потребовалось мастеру для создания этого шедевра, я нехотя вышел из ниши, заглянул в соседнюю и снова онемел — сокол, вычеканенный на следующем щите, был изображен в фас и выступал над общим фоном настолько сильно, что казался припаянным. Ан нет, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что эта работа создана из одного куска металла и почему-то его не «порвала»!

Третья птица, «выглядывающая» из относительно небольшой работы, свела с ума еще сильнее, так как казалась точной копией настоящей, и я, сделав несколько фотографий, заторопился дальше.

А дальше началась «аллея Больших Кошек» и слегка расстроила. Нет, мастерство работ никуда не делось — каждый лев, тигр, леопард или барс были вычеканены все на том же уровне мастерства, и узоры продолжали сводить с ума нереальной сложностью. Но, на мой вкус, морды зверей были стилизованы слишком уж сильно.

Приблизительно так же «напрягли» и несколько первых чеканных портретов коней — я не сразу понимал, что это за животные, и это разрушало волшебство момента. Но стоило увидеть чеканку, изображавшую то ли испугавшегося, то ли пятящегося жеребца, как стало не до придирок: тут мастер продемонстрировал весь свой талант, да так, что захватывало дух!

У этой работы я завис минут на пять-семь. И, если бы не необходимость переодеться к трапезе, потерялся бы во времени. А так шагнул в следующую нишу и обалдел: конь, рвущийся ко мне из центра этой чеканки, потрясал красотой морды и гривы, развевающейся на ветру! И пусть через некоторое время взгляд зацепился за некоторую неправильность в изображении мышц шеи прекрасного животного, общего впечатления это не испортило — скакун впечатлял по самое не могу. И от него не хотелось отходить.

Как вскоре выяснилось, не только мне — как-то почувствовав, что я насмотрелся и вот-вот начну делиться впечатлениями, Валентина сделала шаг вперед и, оказавшись в поле зрения, восхищенно вздохнула:

— Я тоже застряла именно у этой работы. И расстроилась из-за того, что она наверняка создана в единственном экземпляре, а значит, в вашем будущем доме ее точно не будет.

— Да, это действительно расстраивает… — признал я и поделился своими мыслями: — А мне захотелось выяснить, жив ли этот мастер, и если да, то заехать к нему в мастерскую, посмотреть, как создаются такие шедевры, и что-нибудь да прикупить…

Глава 10 Часть 2

…Чертовски интересная экскурсия по неизученным уголкам поместья закончилась неожиданной встречей с Янкой — на удивление грустная девчонка вырулила на перекресток анфилад одновременно с нами, оторвала потерянный взгляд от пола и убито уставилась на меня:

— О, тебя уже реанимировали?

— Что случилось? — напрягся я, так как в таком состоянии ее еще не видел. — Тебя кто-то обидел?

— Все в порядке… — безрадостно пробормотала она, наткнулась на мой недоверчивый взгляд и сочла необходимым выдать более распространенное объяснение: — Ты все утро был без сознания, Валя исцеляла, Шахова учила, тетя Рая общалась с руководством автодрома и с кем-то там еще, а я не знала, куда себя деть. Сунулась, было, на женскую половину, но не выдержала и часа, так как в этих кошмарных спальнях с решетками на окнах не хватает воздуха. Попробовала прогуляться по второму этажу — решетки оказались и там…

— Арабский Восток… — улыбнулся я. — Тут женщин крадут до сих пор, а вы у меня нереальные красотки! Кстати, решетки — это архитектурный изыск. Помнишь, как это поместье выглядит со стороны?

— Забудешь такое… — сварливо проворчала она, вцепившись мне в руку, как клещами. — Здоровенный параллелепипед из зеркального бронестекла, прячущийся за глухим шестиметровым забором. Но этот факт не успокаивает, ибо решетки бесят! Точно так же, как витражи вместо стекол, гобелены вместо обоев, запахи благово— …

— Ва-а-аль… — с намеком протянул я, и целительница, скользнув к этой страдалице, бесцеремонно взялась за запястье, провела полную диагностику и выдала ожидаемый вердикт:

— Успокоится, мой господин. Эдак послезавтра вечером. А пока придется потерпеть.

— Предательница! — возмущенно воскликнула Земляничка, обиженно выпятила нижнюю губу, обожгла недовольным взглядом сначала ее, а потом меня и… виновато вздохнула: — Ну да, вредничаю не по делу. Хотя решетки злят на самом деле. А у тебя в покоях они тоже есть?

— Честно говоря, понятия не имею… — признался я, увлекая ее за собой. — Вчера вечером попал в нее только после тренировки в абсолютно невменяемом состоянии, упал на кровать и вырубился; ночью пил алхимию, не просыпаясь, а утром умывался… о, у меня в покоях, кажется, есть бассейн!

Как и следовало ожидать, это «признание» пробудило в Яне недетский энтузиазм, так что последние несколько метров до «моей» двери роль буксира отыгрывала она. В прихожей тоже тянула на зависть любому тягачу. А после того, как воспользовалась подсказкой Замятиной и затащила меня в нужное помещение, расцепила захват и заявила, что ненавидит лютой ненавистью, ибо ни у нее, ни у Раисы Александровны, ни у Валентины Алексеевны «такого чуда» нет!

— Ну, так я, как мужчина, живу в хозяйских покоях, а вы, как и полагается женщинам, в гареме… — задрав нос, заявил я, ушел от удара в печень, мягко отвел в сторону левый прямой, поднырнул под правый боковой, взял захват за талию и под вопль «Убью!!!» отправил подругу полетать. Само собой, не на пол из розового мрамора и не в ближайшую колонну, а в темно-синюю воду узкого, но длинного бассейна.

Реакция Зыбиной на этот полет заставила рассмеяться — вынырнув на поверхность и убрав с лица копну мокрых волос, она расплылась в счастливой улыбке и сладострастно простонала:

— О, боже, какой кайф! Я остаюсь здесь жить…

— В роли моей личной русалки? — хохотнул я, подошел к краю бассейна и… абсолютно бездумно активировал ускорение, среагировав на неправильное движение Вали. «Замедление времени» включилось одновременно с ним, так что смещение в сторону, разворот на месте, захват за левое запястье и легкий рывок девушки, пытавшейся «отомстить» за подругу, получились баллов на одиннадцать из десяти возможных.

Соображать начал уже потом, после того, как «незаменимая» рухнула в воду, а я фантастически быстро разорвал дистанцию и ушел практически от всех брызг — почувствовал, что перемещения под самостоятельно созданным заклинанием «съели» исчезающе малый объем Силы и никак не сказались на моем самочувствии, торопливо оценил нынешний объем резерва, понял, что он стал как бы не втрое больше, и потерял дар речи!

Пока пребывал в ступоре, Замятина успела оттолкнуться от дна, всплыть возле Янки и разобраться с гривой. А когда девчонки перешли на еле слышный шепот и начали разрабатывать коварные планы, выложил на ближайший диван комм, разбежался и прыгнул к ним. Да, прямо в одежде, так как понимал, что раздеться мне не дадут…

…Битва в бассейне пошла на пользу… всем. Янке стало не до страданий, и она переключилась в состояние неги, Валя окончательно поверила в то, что к мы считаем ее своей, и просто плавилась от счастья, а меня очередной раз прибило прозрением. Каким именно? Ближе к концу сражения по правилам «каждый за себя» две отдельные мысли, маячившие на самом краю сознания — «Заклинания можно создавать» и «Выдающиеся маги прошлого поднимали ранги не десятилетиями, а значительно быстрее» — вдруг дополнили друг друга и сложились в намерение развивать Дар через материализацию потребностей уже имеющимся «правильным» аспектом Воли.

Удивительно, но это решение не осталось незамеченным — в тот момент, когда я, выбравшись из бассейна, повернулся к девчонкам и протянул руку Яне, Валя как-то странно прищурилась и заявила, что я стал ощущаться как-то иначе. Почувствовав, что она не шутит, Зыбина вцепилась в мою ладонь и, оказавшись на бортике, сделала шаг в сторону. А после того, как оглядела меня с головы до ног, пожала плечами:

— Раскабанел знатно — выглядишь шире любого Земляка моего возраста. И это волнует. На уровне подсознания. А чего-либо особенного я не чувствую. Видимо, из-за того, что не целительница. Или не под «сопряжением» Даров…

Слово «волнует» настолько сильно шарахнуло по мозгам, что взгляд сам собой уперся в ни разу не девичью грудь, просвечивавшую сквозь мокрую футболку и кружевное белье! Еще через мгновение меня бросило в жар, и я, сгорая со стыда, одним движением выдернул из воды единственный шанс успокоить проснувшееся либидо.

Футболка и бюстгальтер Замятиной просвечивали еще сильнее, так что пришлось зажмуриться, выставить к целительнице руки и накинуть «петли» на обе линзы-камертона. Прикосновения к запястьям и нужные воздействия Жизнью не заставили себя ждать, и мне сразу же полегчало, а еще через мгновение из-за левого плеча послышался голос Землянички:

— Открою страшную тайну: подобное желание иногда накрывает и меня. В смысле, даже сейчас, то есть, через год после инициации. А первые месяцев пять-шесть я влюблялась во всех более-менее симпатичных парней и мужчин, попадавшихся на глаза, из-за чего вечерами лезла на стены, хотя каждое утро начинала с визита к целительнице. В общем, не грузись: мы с Валей не в обиде и вот-вот рванем на поиски халатов.

— Спасибо, Ян! — через силу выдохнул я, хотя жаждал провалиться сквозь землю.

— Сочтемся. Чай, не чужие. Кстати, совет примешь?

— Да.

— Отучись краснеть! Еще до возвращения в Великий Новгород: если хоть одна девчонка из нашего лицея заметит, что тебя смущает даже белье, еле-еле просвечивающее сквозь верхнюю одежду, то об этом мгновенно узнают все остальные, и ты превратишься во всеобщее посмешище!

К этому моменту «незаменимая» практически вернула мой организм в норму, и я, открыв глаза, решительно поймал взгляд подруги:

— Рая об этом предупреждала. И объяснила, как держать себя в руках. Но получается, как видишь, не всегда.

Земляничка философски пожала плечами:

— Значит, объяснила недостаточно образно. Так что пробуй мой вариант. И не когда-нибудь, а прямо сейчас. Для начала вспомни, какое количество девчонок уже подбивало к тебе клинья, представь , насколько больше их станет после твоей инициации и ужаснись. Затем посмотри на мою или Валину грудь, только не скромненько и искоса, а открыто, по-хозяйски. И мысленно сравни с абсолютным эталоном. Естественно, не в нашу пользу: «Разве это — грудь?! Вот у тети Раи…»

— … и мысленно вздохните: «И эта девица может стать моей. Достаточно просто не упираться. Но зачем мне это убожество?» — подхватила Замятина и убила: — И еще: мой господин, для появления привычки нужны тренировки. Вот и тренируйтесь. На мне. Хоть круглые сутки. Ведь я смеяться не буду.

— МЫ не будем! — уточнила Янка, потребовала рассчитывать и на нее, подхватила «незаменимую» под локоток и утащила в ванную.

Смотреть вслед убегающим девчонкам я не решился. Зато признал, что их предложение не лишено смысла, мысленно пообещал себе не тормозить, разделся до трусов, отжал снятую одежду и пошел в гардеробную, в которую, вроде бы, должны были отнести мои вещи.

Пока подбирал наряд к обеду, в помещение тихой сапой просочилась Замятина, сообщила, что они уже в халатах, и предложила перебраться в ванную, чтобы высушить волосы.

Перед тем, как согласиться, я поблагодарил целительницу за поддержку и не прогадал: следующие несколько минут она сияла, как летнее солнышко. К сожалению, потом у всех троих ожили коммы, и мы, приняв входящие звонки, услышали напряженный голос Раисы Александровны:

— Бросайте все дела и дуйте переодеваться — через сорок минут к нам приедет Масума бинт Фалах Аль Сауд, та самая, о которой я вам проела плешь еще в столице…

Янку как ветром сдуло, а мы с Валентиной быстренько досушили волосы и отправились собираться. Я — в большую, хозяйскую гардеробную, а она — в комнатку, примыкавшую к небольшой спальне для особо доверенных Слуг. Поиски подходящего наряда не затянулись — стоило открыть самый большой шкаф, как наодном из портпледов обнаружилась здоровенная розовая бирка с текстом, набранным очень крупным шрифтом: «Для знакомства с Масумой!»

Я мысленно поблагодарил «сестренку» за помощь, нащупал «плечики», снял с никелированной трубы, повесил на специальный держатель, стянул штаны и недоуменно уставился на «незаменимую», возникшую на пороге со своим портпледом наперевес.

— Идеальный момент для начала тренировок… — без тени улыбки заявила она. — Ваше либидо на уровне плинтуса, вы большей частью сознания уже морально готовитесь к встрече со вторым человеком в Арабском Халифате, а меньшей наверняка сосредоточены на «петле». Далее, я надела под халат белье, отличающееся от уже виденного вами купальника только названием. А еще я — если вы запамятовали — являюсь целительницей. С соответствующей профессиональной деформацией сознания. Ну что, готовы?

Я был не готов. Однако унял расшалившуюся фантазию, сместил фокус внимания на линзу-камертон и утвердительно кивнул. А после того, как Валя скинула халат, внезапно понял, что смотрю на нее именно так, как советовала Яна, ибо в глубине души считаю своей! Что не дурею, ибо, в какой-то степени, привык. И что не хочу ни с кем-либо сравнивать, ибо раз «незаменимая» моя, значит, она, по определению, лучшая.

Последняя мысль рассмешила и добавила уверенности в себе. Поэтому я с интересом оглядел точеную фигурку девушки, начавшей «тренировку» в положении спиной ко мне, восхитился красоте узенькой, но ни разу не слабой спинки, полюбовался ярко выраженной талией, плавно переходящей в пропорционально широкие бедра, ненадолго задержал взгляд на идеально круглых ягодицах, затянутых в белые кружевные трусики, и опустил еще ниже. На ножки, которые стоило бы немного подкачать.

— Ну как, терпимо? — полюбопытствовала «незаменимая» в тот момент, когда я переключался на икры.

— Ты знаешь, да… — ничуть не кривя душой, ответил я. — Только я тебя ни с кем не сравнивал, ибо моя — значит, лучшая!

— Спасибо за комплимент, мой господин! — радостно воскликнула она и повернулась ко мне лицом.

В этот момент мне немного поплохело, хотя белье, как Валя и обещала, совершенно не просвечивало. Просто при взгляде в упор, а не искоса, грудь Замятиной вдруг показалась значительно больше, чем представлялась.

— Белый цвет визуально увеличивает объемы… — как-то догадавшись, о чем я думаю, сообщила целительница, дала мне время уложить в голове эту мысль и мягко улыбнулась: — А теперь, когда самый сложный этап остался позади, давайте одеваться, что ли…

…Как ни смешно в этом признаваться, но окончательно справиться с гормонами я смог только после того, как додумался расширить тезис «Раз Валя моя, значит, лучшая», еще немного и начал ею любоваться, как какой-нибудь скульптурой или картиной. Правда, закрепить «промежуточный результат» не удалось из-за недостатка времени, зато из гардеробной я вышел весьма довольным своими успехами и всю дорогу до малой трапезной пребывал на подъеме. Увы, стоило перешагнуть через порог помещения, в оформлении которого сильно переборщили с красным и золотым, как Раиса Александровна взяла меня в оборот и загрузила Особо Важными Ценными Указаниями. В таком режиме оставшиеся минуты ожидания Высокой Гостьи пролетели как-то уж очень быстро, так что в какой-то момент я пришел в себя в подземном гараже и понял, что смотрю на кортеж из шести белых бронированных «Святогоров», плавно подкатывающих к нашей троице.

Пока вспоминал, куда и почему запропастились Замятина и Шахова, первые два внедорожника проехали мимо и, остановившись буквально через десяток метров, выпустили наружу восемь высокоранговых магов, одетых в традиционные одежды — белые рубахи-гандуры, поверх которых из уважения к Суккубе были наброшены черные, богато расшитые золотыми нитями накидки под названием бишт. Головные уборы тоже присутствовали — белые в красную клетку платки-гутры были надеты поверх белых вязаных шапочек-тагий, фиксирующихся «кольцами»-игалями. Впрочем, все это откладывалось в памяти само собой, ибо в тот момент я вглядывался в глаза телохранителей и разбирался, кто на что способен. А когда убедился, что большая часть этих мужчин является либо Молниевиками, либо Водяными, либо Воздушниками, невольно вспомнил лекцию «старшей сестренки»:

«Самой уважаемой и влиятельной школой магии в Халифате считается школа Молний. Причина до банального проста: род Аль Саудов — маги именно этой школы, причем одни из сильнейших на планете, и считают себя воинами. Школа номер два — Воды — стала таковой тоже не случайно: в засушливом климате этого государства вода олицетворяет жизнь, соответственно, Аль Сауды традиционно берут первой женой девушек из не очень сильных родов Водяных, дабы подданные получили лишний шанс на выживание, но первенцы гарантированно унаследовали Дар „непревзойденного“ воина. Третье место принадлежит Воздушникам, в начале новой эпохи устраивавшим локальные песчаные бури и с тех пор считающихся воплощенными кошмарами. А все остальные школы магии, за исключением ментальной, не в почете, из-за чего их адепты редко добираются до действительно высоких ступеней карьерной лестницы…»

Потом я заметил реакцию телохранителей госпожи Масумы бинт Фалах Аль Сауд на полностью развернутые ауры моих пестунов, изображавших нашу личную охрану, и слегка повеселился: мужики настолько впечатлились, что не сразу разрешили охраняемой персоне выбраться из третьего автомобиля. А когда правая передняя дверь «Святогора» все-таки распахнулась, и наружу выскользнул парень на год-полтора старше меня, память, добросовестно «заряженная» Раисой Александровной, услужливо напомнила, что это Дауд, внук нынешнего главы Арабского Халифата, маг Молний, доросший до первой ступени ранга ученик, и не только вернейший фанат, но и один из учеников моей «старшей сестрички».

Пока я оценивал стати ровесника и понимал, что выгляжу примерно так же, он открыл заднюю дверь и почтительно подал руку своей прабабушке — Водянице в ранге Архимаг, в свои сто двенадцать лет выглядящей от силы на тридцать-тридцать пять. И пусть разглядеть фигуру этой женщины под черной абайей было невозможно, зато я увидел лицо и кисть правой руки, оценил их красоту и пришел к выводу, что целительница, сотворившая такую красоту, наверняка «оторвалась» и на всем остальном.

Уважительный поклон я изобразил чуть ли не раньше, чем в нас уперся испытующий взгляд угольно-черных глаз, а через несколько мгновений, как и предсказывала «старшая сестренка», Водяница взяла быка за рога. В смысле, обменявшись очень теплыми приветствиями с Суккубой на арабском и мило улыбнувшись Янке, уставилась мне в глаза и заговорила на великолепнейшем русском:

— Лютобор Игоревич, счастлива приветствовать вас на благословенной земле Арабского Халифата. Я очень неплохо знаю глубокоуважаемую Раису Александровну, поэтому, узнав, что у нее внезапно появился названный брат, не поверила своим ушам. А теперь не верю и глазам, ибо вы слишком молоды для того, чтобы настолько сильно впечатлить эту выдающуюся Личность силой духа, несгибаемой волей или чем-либо еще. Впрочем, могу и ошибаться, поэтому хочу спросить: ее чувства взаимны?

Владение языком не удивило от слова «совсем», ибо языковые матрицы, созданные высокоранговыми менталистами обеих стран, перестали считаться эксклюзивом еще в первые годы стратегического партнерства Российской Империи и Арабского Халифата. Поэтому сейчас, за восемь лет до векового юбилея этого союза, продавались, если можно так выразиться, на каждом углу. Зато легкий холодок во взгляде женщины, считающейся самым сильным эмпатом этой страны, основательно напряг. Поэтому в формулировку ответа я вложил не только душу, но и разум:

— Если вы имели в виду братскую любовь, то да: я искренне люблю свою названую сестренку, наставницу и старшую подругу, обязан ей по гроб жизни и уже начал воздавать сторицей за все, что она для меня делает.

— Не солгали. Ни в одном слове! — удовлетворенно улыбнулась Масума бинт Фалах, не стала терзать меня дальше, чтобы ненароком не обидеть Раису Александровну, и переключилась в заметно более благожелательный режим. В смысле, извинилась за «небольшое испытание», пообещала, что на их земле я всегда найду и кров, и стол, а затем легонечко подтолкнула ко мне правнука.

Рассказ о характере этого представителя рода Аль Саудов я помнил чуть дословно, поэтому обошелся без люто ненавидимых им политесов — шагнул навстречу, протянул руку для рукопожатия и представился в самом коротком из возможных вариантов:

— Лют. Рад знакомству… с единомышленником. Надеюсь, что мы найдем общий язык.

— Дауд! — представился Молниевик, стиснул мою ладонь, почувствовал, что я не поддамся, и испытующе прищурился: — Дерешься?

— Конечно.

— Гоняешь?

— Спрашиваешь!

— И на чем?

— Сюда привез последнюю «Искорку» и «Хозяина Леса».

— В «базе»?

— Обижаешь: в топовом тюнинге.

— Только не говори, что «Хозяин» — из ателье «Вспышка»!

— Ладно, не буду… — покладисто согласился я и под заливистый смех «старшей сестренки» добавил: — Обойдусь подтверждающим кивком.

Дауд картинно схватился за голову и застрадал:

— Если бы ты знал, как я тебе завидую…

Глава 11 Часть 1

12 февраля 850 г. от ОВД.

…Мой настоящий День Рождения начался с «поздравления» самого дорогого и любимого человека во Вселенной. И пусть триста золотых рублей, упавшие на «левый» счет, не позволяли оценить ни состояния здоровья матушки, ни примерную длительность промежутка времени до ее следующего выхода на связь, зато порадовали вниманием. Вернее, взметнули мое настроение в заоблачную высь и переполнили недетским энтузиазмом. Нет, дурить я, само собой, не стал — уже через несколько мгновений после получения транша сдвинул фокус внимания на «петли», убрал с лица дурную улыбку и не давал ей появляться до прихода Замятиной. Зато после того, как появилось хоть какое-то основание врубить «глушилку», сделал это и позволил себе чуточку расслабиться. В смысле, вложил немного больше чувств в пожелание доброго утра, с непередаваемым удовольствием употребил алхимические коктейли, куда энергичнее, чем обычно, натянул шорты, танцующим шагом перебрался в гостиную и весело согласился совместить приятное с полезным, то есть, попривыкать к новому уровню «обнаженки» и, заодно, дать целительнице помедитировать под воодушевляющим касанием.

Правда, «обнаженка» почти не впечатлила. Нет, я оценил красоту груди, просвечивающей сквозь полупрозрачную ночнушку, и поймал себя на желании дотронуться, но не вспыхнул. А через считанные секунды внезапно вспомнил одну из лекций матушки о самоотверженности, посмотрел на Валю совсем другим взглядом и почувствовал стыд: девушка вкладывалась в меня всем, чем могла, а я воздавал ей за добро не сторицей, а по самому минимуму. И, объясняя это необходимостью перестраховаться, «не вспоминал» о клятвах, по сути, привязавших ко мне целительницу до конца ее дней!

Решение радикально изменить отношение принялось само собой, и я ласково прикоснулся к шелковистой коже левого предплечья девушки:

— Ва-а-аль, открой, пожалуйста, глаза.

Она повиновалась, поймала мой взгляд и превратилась в слух.

— Попробуй вызвать щит жизни так, чтобы он накрыл линзу-камертон, и постарайся понять, как это скажется на движении Силы через «петлю».

«Незаменимая» попробовала, прислушалась к своим ощущениям и через пару минут выдала совсем не тот ответ, на который я рассчитывал — заявила, что поток сильно замедлился и ощущается заметно «тяжелее».

Я расстроено хмыкнул, вспомнил, как Шахова разбиралась с наличием неких завихрений Мединского, прижал руки к запястью Замятиной чуть выше и чуть ниже линзы-камертона, некоторое время воевал со взглядом в себя, отказывавшимся показывать чужие магистральные каналы и ток Силы, затем осознанно вызвал ярость и «заставил» первостихию «включить», вроде как, пробуждающийся только у целителей. Да, его первая активация «съела» большую часть остатков резерва и «порадовала» легким ознобом, но мне было плевать: я «увидел», как закручивается поток, выходящий из «петли», и «сел» на накопитель! Поэтому попросил Валентину убрать щит, активировал покров и, фактически вдавив его в магистральный канал Замятиной… сдуру начал экспериментировать с вариантами решения проблем с «шероховатостями», вызывающими эти самые завихрения. Слава богу, мысль о том, что главный инструмент мага — это Воля, посетила меня достаточно быстро, и я, мгновенно перестав валять дурака, занялся делом. Для начала попросил Слугу снова вывесить щит жизни, и решительно «вдавил» в него что-то вроде матрицы аналогичного участка своего покрова. А когда сбросил ненужное заклинание и снова вгляделся в поток, чуть не завопил от радости: он вливался в канал идеально «гладкой» струей, причем раза в полтора-два быстрее, чем до эксперимента!!!

Как вскоре выяснилось, Замятина, отслеживавшая мои манипуляции, «увидела» только конечный результат, а почувствовала и того меньше — некий импульс, «встряхнувший» всю энергетическую систему, включая ядро, легкое головокружение и, почему-то, довольно сильную эйфорию. Поэтому мои объяснения слушала, вытаращив глаза, открыв рот и периодически облизывая пересыхающие губки:

— По моим ощущениям, длительность медитаций с линзами-камертонами каким-то образом зависит от неких шероховатостей, вызывающих завихрения Мединского. У меня этих шероховатостей нет, а у тебя, моей незаменимой помощницы, были. А теперь, кажется, пропали. Поэтому еще раз вывеси «петлю», накрой ее щитом жизни и расскажи, что изменилось.

Тут целительница, ушла в себя, порядка полутора минут анализировала новые ощущения, а затем расплылась в такой безумной улыбке, что слова стали не нужны. Тем не менее, я их выслушал:

— Мой господин, «петля» стала совсем другой и практически не требует внимания; Сила течет раза в два быстрее, чем обычно; ядро и резерв словно распирает, а проводимость каналов, причем не только магистральных, но и второстепенных, стала намного выше!!!

— Отлично! — обрадовался я и продолжил делиться своими мыслями: — Итак, в данный момент на тебя действуют два эффекта — воодушевляющее касание и… пусть будет «слепок». Первый, вроде как, зависит от моего ранга и действует порядка двух часов, а с принципом работы второго, увы, придется разбираться. Поэтому ближайшие несколько часов прислушивайся к себе как можно внимательнее и постарайся поймать момент «сброса», если, конечно, он произойдет.

— Мой господин, а можно вопрос?

— Да, конечно.

— А как вы увидели ток моей Силы? Ведь вы не целитель!

— Как выразилась бы Шахова, прогнул первостихию и заставил ее дать мне этот вид зрения! — гордо заявил я, почувствовал, что получилось как-то уж очень хвастливо, и переключил внимание девушки с себя на нее: — Кстати, раз это получилось у меня, значит, принцип работает. Поэтому с сегодняшнего дня мы меняем твое отношение к воздействию целительскими заклинаниями: вместо того, чтобы тупо формировать плетения и ждать заранее известного результата, ты будешь заставлять Силу добиваться нужного тебе эффекта! Логику поняла?

— Да, мой господин! — глядя на меня взглядом напрочь двинутой фанатки, восторженно выдохнула она.

А я… пришел к выводу, что в этом конкретном случае фанатизм пойдет только на пользу. Причем обоим. Поэтому постарался усилить произведенный эффект: — И еще: Валя, ты сможешь. Совершенно точно! Хотя бы потому, что видела результат, знаешь, что это возможно, и уже избавилась от «шероховатостей» в энергетике. Кроме того, перед тренировкой я на всякий случай взбодрю тебя еще одним воодушевляющим касанием. В общем, задвинь все сомнения куда подальше прямо сейчас и забудь о том, что они когда-то были!

— Сомнений нет: я чувствую, что Дар стал сильнее, и знаю, что смогу! — уверенно заявила Валя, для пущего эффекта выделив интонацией последнюю фразу предложения, а затем загрузила: — Но резкий рост эффективности моих заклинаний наверняка вызовет вопросы у Валентины Алексеевны. Как будем решать эту проблему?

Я обдумал наиболее вероятные варианты, пришел к выводу, что попытка сокрытия новой возможности ни к чему хорошему не приведет, и хищно усмехнулся:

— Радикально! Приведи ее ко мне. Прямо сейчас. Только надень халат, а то мои тренировки в этом плане ее не касаются. И придави либидо, ибо если она сочтет столь ранний вызов следствием каких-либо проблем с моей энергетикой, то может прибежать даже голой. А к ее формам я еще не привык…

…Шахова примчалась ко мне в гостиную в шелковом халатике на голое тело, встревоженной, растрепанной, помятой, но уже бодрой. Убедившись, что я жив-здоров, вопросительно выгнула бровь, ответила на пожелание доброго утра, обратила внимание на щелчок дверного замка и «увидела» мой жест, предлагающий опуститься в кресло.

Села чуть энергичнее, чем хотелось бы, из-за чего полы халата съехали с бедер и буквально на пару секунд засветили ярко-фиолетовый треугольничек между аппетитных бедер. Эту «тему» я уже «проходил», поэтому мысленно поблагодарил девчонок за науку и совершенно спокойно перешел к делу:

— Валентина Алексеевна, я сделал второй нестандартный шаг в развитии, однако намерен делиться его результатами только с теми, кто видит во мне не средство для достижения личных целей, а по-настоящему близкого человека и уважает мои интересы. Поэтому у меня вопрос на засыпку: чем для вас за эти дни стала наша компания?

— Отдушиной. Тихой гаванью. Неожиданным, но фантастически уютным настоящим, способным подарить потрясающее будущее… — не очень понятно ответила она, затем покосилась на «глушилку», намеренно выставленную в поле ее зрения, и пожала плечами: — Лютобор, мои отношения с государыней неравнозначны: я для нее не подруга, а наперсница, за долгие годы службы заслужившая серьезное, однако не абсолютное доверие. Моя последняя настоящая подруга погибла два с половиной года тому назад в автокатастрофе. Предпоследняя предала еще в сорок шестом. Ситуацию с близкими родичами ты знаешь. А с вами мне комфортно. Поэтому я с удовольствием дам клятву о нераспространении информации любого формата и, тем самым, лишу себя даже гипотетической возможности слить кому бы то ни было твои личные разработки!

Клятву она действительно дала. Причем в куда более жестком варианте, чем я потребовал. Поэтому я успокоился и предложил проанализировать нынешнее состояние энергетики Замятиной.

Валентина Алексеевна оказалась на ногах еще до того, как я договорил, метнулась к тезке, сидящей в кресле по левую руку от меня, рухнула перед ней на колени, вцепилась в оба запястья и минут на шесть-восемь забыла обо всем на свете. Зато после того, как вернулась в реальность, приятно удивила: вместо того, чтобы расстрелять меня вопросами, изложила результаты наблюдений:

— Валя находится под воздействием воодушевляющего касания порядка сорока минут. Однако скорость расходования Силы, вложенной в заклинание, процентов на двенадцать-пятнадцать ниже, чем вчера. Проводимость каналов выросла процентов на восемнадцать-двадцать, а резерва — на все двадцать-двадцать пять и продолжает расти. Изменения в ядре не идентифицировала, но они есть. Скорость потока Силы аномально высока, однако это не оказывает негативного влияния на энергетику. Пропали завихрения Мединского. Даже на выходе из «петли». Естественная регенерация поднялась к следующему плато. В периферийных каналах ладоней появились третичные структуры, характерные для целителей второй-третьей ступени ранга мастер. И на самой грани моей чувствительности ощущается что-то еще, но что именно — пока не понимаю.

Я обдумал ту информацию, которую понял, и задал уточняющий вопрос:

— А завихрения Мединского пропали на время или навсегда?

Она «ушла» в энергетику «незаменимой» еще минуты на две, а затем выдала вердикт:

— Будете смеяться, но создается впечатление, что их никогда не было!

— Смеяться мы не будем, ибо их я и убирал. А потом объяснил Вале, как «сидеть» на линзе-камертоне целый день, и хочу убедиться в том, что это не выйдет боком. Дабы впоследствии провести аналогичные изменения еще с тремя энергетическими системами…

…Утренняя тренировка прошла в обычном режиме — пестуны очередной раз подобрали нагрузку под самый потолок моих нынешних возможностей и вынуждали его «пробивать», а я выкладывался до предела, заставляя свое тело «не замечать» новые пределы. Кстати, использовал и ускорение, благо, мой организм перестал «рваться», энергетика — дуреть, а наставники, принявшие во внимание наличие у меня этого заклинания, регулярно создавали ситуации, в которых без него становилось туго. Их стараниями за первую схватку, продлившуюся чуть менее сорока минут, я «ускорился» четыре раза и жутко устал. Во время второй осилил пять активаций. А ближе к концу третьего боя совершил качественный скачок и выдал аж одиннадцать! Мало того, на двух последних волевым решением усилил ускорение «режимом бога» и по шесть-семь секунд уклонялся от любых атак как дальников, так и ближников, а сам наносил безответные удары туда, куда хотел. И пусть защиты не пробивал — теперь эти гады вливали в них Силу с большим запасом — зато нарабатывал совершенно сумасшедшие навыки и самым краешком занятого сознания дурел от восторга.

Само собой, уделял толику внимания и Замятиной. Каждый раз, когда попадал в ее ручки. В смысле, ловил взгляд, задавал безмолвный вопрос «Ну, как?», ловил счастливую улыбку, на всякий случай получал подтверждение от Валентины Алексеевны, дрессировавшей тезку на мне и Янке, и со спокойным сердцем радовался невероятно удачному первому дню своего пятнадцатого года жизни. Видимо, поэтому дикая моральная усталость от выматывающей тренировки «забыла» меня навестить — оклемавшись после третьей схватки, я весело поблагодарил пестунов за науку, бодро унесся в раздевалку, принял душ, натянул футболку, шорты и резиновые шлепки, на пару с Валей подождал Янку и… очень удивился, увидев в ее взгляде какую-то странную муть.

Пока пытался сообразить, кто и когда мог обидеть эту Земляничку, она подошла практически вплотную, уставилась в глаза и заявила, что ей нужна помощь.

— Можешь на меня рассчитывать… — твердо сказал я, чтобы разом отсечь все сомнения, а затем добавил: — Главное, скажи, в чем!

— Объясню. У тебя… — облегченно выдохнула она и зачем-то уточнила: — Под «глушилкой».

Я коротко кивнул в знак того, что ответ принимается, поднял девушек на второй этаж и после недолгой прогулки по коридорам втолкнул в свои покои. Там Зыбина попросила Валю погулять, пообещав рассказать «все», но «чуточку позже».

Целительница сразу умотала к себе, а Янка затащила меня в мою же спальню, повелительным жестом отправила на кровать и изобразила ураган — пронеслась по комнате, собственноручно заперев дверь, врубив «глушилку», задвинув тяжелые шторы и выключив свет. А затем села на противоположный край кровати, обхватила руками колени, нахохлилась, как воробей в сильный мороз, и мрачно вздохнула:

— Меня опять прибило. По полной программе…

— В каком смысле? — не понял я.

— Я влюбилась в Дауда. Причем настолько сильно, что всю ночь видела эротические сны с ним в главной роли, всю первую половину тренировки не могла сосредоточиться, а после нее, уже в душе, поймала себя на мысли, что вспоминаю его раздевающие взгляды, потихоньку теряю голову от желания и жду приезда этого парня на завтрак, как манны небесной! В общем, мне нужен альтернативный, а лучше негативный взгляд на этого красавчика, а то натворю глупостей. Кстати, это не манипуляция тобой-люби— …

— Ян, я в тебе не сомневаюсь! — чуть резковато рыкнул я, перевернулся на спину, невидящим взглядом уперся в потолок и начал излагать мысли, появляющиеся в голове: — С негативом в его адрес, пожалуй, не ко мне: мне нравится характер Дауда, и я очень надеюсь, что мы сможем подружиться. Тем не менее, помочь — помогу. Для этого предлагаю посмотреть на ситуацию со стороны. Итак…

Земляничка, расстроившаяся было из-за «отказа», воспрянула духом, пристроила подбородок на колени и превратилась в слух. Трудно сказать, почему, но это только добавило доверия, и я, мягко улыбнувшись, продолжил говорить:

— Для начала он — Аль Сауд, то есть, мусульманин и один из прямых потомков правителя Арабским Халифатом, следовательно, приведет не одну, а четыре жены, первая из которых по традиции будет Водяницей.

— Ну, да…

— Получается, что ты в лучшем случае станешь второй. Причем как по счету, так и во внутренней иерархии супруг одного мужчины. Поэтому будешь вынуждена подчиняться представительнице другой культуры.

— У-у-у…

— Тебе придется сменить веру и заранее смириться с тем, что в случае развода дети останутся с отцом.

— Черт!

— Рожать будешь без остановки, ибо тут предохраняться — грех. Хотя, как говорила твоя тетушка, де-юре Коран не запрещает планирования семьи.

— Не хочу быть свиноматкой!

— И последнее: представь, как внебрачная связь скажется на отношении всех Аль Саудов, включая Дауда, к тебе и тете Рае.

Тут Яна зябко поежилась и дала полноценный ответ:

— Мы для них перестанем существовать!

— Верно… — кивнул я, перевернулся на бок, поймал взгляд страшно расстроившейся девчонки и подкинул ей еще немного информации для размышлений: — Нет, ты, конечно, можешь предложить Дауду перейти в христианство, переехать в Рязань и войти в ваш род примаком…

— Не-не-не — он меня пошлет. И будет прав… — вздохнула она, шмыгнула носом и… тихонько хихикнула: — Я только что поймала себя на мысли, что будь у меня хоть капелька мозгов, влюбилась бы в тебя, нарожала пару-тройку мелких физиков и в ус не дула. Но с мозгами, видать, туго, а чувства говорят, что ты — брат. Причем родной и, почему-то, старший. Зато Дауд, черт побери, воспринимается, как волнующая экзотика!

— И что будем делать? — спросил я, почувствовав, что ей полегчало.

— Да ничего! — сварливо проворчала она. — Вернее, поваляемся еще чуть-чуть, а потом я сдамся Вальке, остыну и попрусь на завтрак. Обламывать знойного красавца сегодняшней мечты…

Глава 11 Часть 2

…Во время завтрака Дауд просек изменения в отношении Янки, так что чуть позже, по дороге в гараж, открыто поинтересовался их причинами. Эта прямота понравилось не только мне — Раиса Александровна довольно кивнула, Валя, двигавшаяся за моим плечом, дотронулась до моего запястья, а младшая Земляничка поймала взгляд расстроенного парня и ответила откровенностью на откровенность. В смысле, призналась, что он ей нравится, но одноразовые связи не в ее стиле, а надеяться на общее будущее нет никаких оснований.

Тут араб попросил объяснить конкретнее, выслушал пересказ моего монолога с некоторыми дополнениями, задумчиво потер идеально выбритый подбородок и… решительно тряхнул волосами:

— Ты права. Во всем. И с моей стороны было бы подлостью продолжать ухаживать. А я уважаю и тебя, и твоих родичей, и себя. Поэтому даю слово, что задавлю пробуждающиеся чувства и приложу все силы для того, чтобы стать хорошим другом. Такое предложение примешь?

— С удовольствием! — улыбнулась она и пожала протянутую руку.

Ухаживать он действительно перестал: помог сесть в машину не ей, а наставнице, потом забрался в свой бело-сине-красный «Самум», по сути, являющийся очень хорошим лицензионным «клоном» «Искорки» прошлого модельного года, завел двигатель и подождал, пока со своих мест выедут остальные машины. Очень достойно вел себя и после того, как мы выкатились под палящее солнце: пропустил вперед запасной болид Раисы Александровны, «Ветерок» Валентины и меня с Янкой, после чего втиснулся между нами и двумя «Святогорами» охраны. Кроме того, не пытался никого обогнать, хотя из-за невеликих водительских навыков «незаменимой» полтора километра до автодрома мы ползли минут пять-шесть. А потом мне стало не до анализа его поведения, так как «старшая сестричка» подъехала к площадке для отработки навыков экстремального вождения, уже полностью заставленной доброй сотней бело-оранжевых конусов, вылезла из автомобиля, орлиным взглядом окинула «рисунок», изображенный ее механиками, и повелительным жестом приказала нам построиться в одну шеренгу.

Мы, естественно, повиновались и вслушались в ценные указания:

— Лют, Дауд, Яна — вы начинаете с «танцев на льду». Две первые гонки ведет Яна, вторую Дауд, третью Лют. Длительность каждой — пять минут. Отдых — после смены ведущего или при замене резины. Ведомые меняются сами. Вопросы?

Это упражнение мы отрабатывали не в первый раз, так что промолчали.

— Отлично! — удовлетворенно кивнула наставница, отправила нас по машинам, а сама занялась тезками: загнала Валентину Алексеевну в свою «Искорку», забралась на пассажирское сидение Валиного «Ветерка» и погнала обеих начинающих гонщиц на соседнюю площадку. Отрабатывать «базу».

Я бы с удовольствием посмотрел на этот процесс, но «младшая сестра» уже подкатывала к стартовой линии, поэтому пришлось сосредоточиться на нашей боевой задаче. Кстати, здесь Дауд тоже проявил себя достойно — вместо того, чтобы сходу «вцепиться» в задний бампер Янкиной машины, жестом показал, что готов уступить чуть более простую роль первого ведомого мне. Когда увидел ответный жест, благодарно кивнул и подмигнул габаритами. А потом Земляничка сорвалась с места, разогналась на прямой, метров через пятьдесят свернула направо за чем-то понравившимся конусом и затанцевала. То есть, принялась нарезать по площадке совершенно сумасшедшие петли так, чтобы нас запутать и стряхнуть с хвоста. Тем самым, вынудив удлинить маршрут или начать сбивать «препятствия».

Со скоростью перехвата руля, техникой вождения, чувством габаритов машины и фантазией у нее было все в порядке, дури в «Искорке» хватало за глаза, так что нам с Аль Саудом пришлось туго. Хотя вру: Дауду было еще терпимо, ибо он, активировав «замедление времени», просто висел на хвосте Зыбиной, то мне, «пока еще пробужденному», по определению неспособному переходить в этот режим, приходилось усложнять процесс. То есть, промахиваться, проезжать или проскальзывать в заносе впритирку к конусам и т. д. А это выматывало как бы не больше «стандартного» варианта «танцев на льду». Но альтернативы не было, поэтому я старался. Более того, вкладывал Волю чуть ли не в каждый маневр, из-за чего изредка «продавливал» текущий предел «замедления» и вынуждал его «отодвигаться» еще немного.

Вторую пятиминутку «дурил» значительно меньше, чтобы не мешать Дауду тренироваться. Зато после того, как «танцевать» первым номером стал он, а Янка села ему на хвост, снова «затупил». Причем на все десять минут, так как знал, что Земляничка готова к этому бардаку, то есть, будет считать, что веду я, и не отпустит задний бампер моей «Искорки». А во время второго отдыха Аль Сауд, выбравшийся из салона, чтобы не мешать механикам проводить плановый инструментальный осмотр машины, принял чей-то звонок, хмуро поздоровался на родном языке, выслушал монолог невидимого собеседника и потемнел взглядом.

Закончив разговор, позвонил кому-то еще, как-то уж очень злобно отдал несколько распоряжений, чуть-чуть успокоился, подошел к нам с Яной и поделился новостями:

— Сюда едет мой двоюродный брат Ахмед в компании двух друзей. Он на год старше меня, болезненно самолюбив и с раннего детства пытается доказать старшим родичам, что является самым умным, быстрым, сильным и влиятельным мужчиной в нашем поколении. Меня на прямую, естественно, не задирает, ибо прекрасно понимает, чем это закончится. Но при любом удобном случае вынуждает ввязываться во всевозможные соревнования. В спаррингах, как правило, побеждает, ибо на две ступени выше и намного опытнее. А тут, на автодроме, регулярно проигрывает, из-за чего бесится до невозможности. Причем не только из-за проигрываемых машин: в позапрошлом году Раиса Александровна наотрез отказалась его тренировать, заявив, что Ахмед ей не нравится, а в прошлом отказала снова, так как он, по ее мнению, изменился в худшую сторону. Сегодня он собирается сделать третью попытку и, вероятнее всего, получит похожий ответ. Из-за чего разозлится и захочет на ком-нибудь сорваться. Вернее, доказать ей, себе и своей свите, что гениален. Ко мне не пристанет из чувства самосохранения. К девушкам — тоже, ибо считает вас неизмеримо ниже нас, мужчин, так что прицепится к тебе, Лют. Делать скидку на то, что ты пока не инициировался, даже не подумает: заявит, что настоящие воины не спрашивают, какого ранга противник, или поставит в ситуацию, в которой ты будешь вынужден вызвать его либо на тренировочный бой, либо на гонку. Драться с ним однозначно не стоит: для того, чтобы уязвить Суккубу, он тебя показательно покалечит. А погоняться можно: проигрыш машины — мелочь. Только проигрывать надо не твою, ибо эта проблема вызвана завистью Ахмеда ко мне, а одну из моих — сейчас сюда пригонят такой же Са— …

— Прости за то, что перебиваю, но какого он ранга? — на всякий случай спросил я. — Ученик третьей ступени?

— Да… — подтвердил Аль Сауд. — Маг Молний со «вторичкой»-Огнем, добавляющей раздражительности.

— А на чем гоняет?

— На «Иблисе». Это лицензионный «Шквал» с немного видоизмененным кузовом.

— А чей тюнинг? — поинтересовалась Земляничка, по моим ощущениям, усиленно давившая предвкушающую улыбку.

— Прусский. От ателье «R. E. S.», если это вам о чем-нибудь говорит.

— Говорит… — кивнула она. — Неплохой. Но не потянет даже против «Шквала» Лютого.

Араб попытался объяснить, что его родич прекрасно знает эту трассу, что во время подобных заездов «рулит» не машина, а водитель, что рисковать моей «Искоркой» глупо и т. д., но я «уперся»:

— Дауд, я оценил твое предложение по достоинству и обязательно отвечу добром за добро, но гоняться по чужой трассе на машине, к которой не привык, не буду. Хотя бы из-за того, что сдаваться не умею, соответственно, сделаю все, чтобы победить. Опять же, каждая подобная гонка — это опыт. А его, как ты понимаешь, много не бывает.

— Хорошо… — после недолгих колебаний решительно кивнул он. — Тогда в случае твоего проигрыша покупку новой машины оплачиваю я!

— Ты пригласишь нас в какой-нибудь уютный ресторанчик и порадуешь вашей кухней! — с улыбкой возразил я. — А машину я куплю себе сам. На свои деньги…

…Родич Дауда и его свита влетели на территорию автодрома с большой помпой. Ахмед на черно-красном «Иблисе» рулил первым, а прихлебатели на «Иблисиках» чуть более скромных расцветок катили, чуть приотстав.

Само собой, прибыли с сопровождением: нашим, Имперским, «Святогором» той же расцветки, в котором, как выяснилось чуть позже, сидело «аж» двое мастеров первых ступеней — Молниевик и Водяной.

Мы в это время заканчивали последнюю пятиминутку, поэтому лично для меня этот кортеж «возник» метрах в семидесяти от края площадки, а потом тремя дискретными «скачками» переместился на парковочные места и, все так же дискретно, высадил и переместил водителей с пассажирами вплотную к внешнему краю «рисунка».

Пока я заканчивал свою партию, «гости» посмеивались. Ибо, по их мнению, я не показывал ничего сверхъестественного. Впрочем, после того, как наша троица финишировала и выбралась из машин, очень неплохо изобразили уважение… к прямому потомку Халифа. А на нас с Янкой смотрели совсем по-другому. На меня — с пренебрежением, если не презрением, ибо я, по их мнению, был всего-навсего «неверным», «мальчишкой» и «пробужденным». А на Зыбину — с плохо скрываемой похотью. Ведь она была не в абайе, а в кожаных штанах, плотно облегающих аппетитные бедра, и белоснежной футболке, визуально увеличивающей и без того немаленькую грудь. В результате я основательно завелся еще на этапе взаимных представлений и обмене приветствиями. Потом к нам подкатили «Искорка» с «Ветерком», и внимание этой троицы резко переключилось на Раису Александровну, Валентину Алексеевну и мою Валю.

Двоюродный брат Дауда мазнул раздевающим взглядом по фигурке Шаховой и уставился на Суккубу, «нашими стараниями» пребывавшую не в самом хорошем расположении духа. А его «нукеры» аж захлебнулись слюной и… даже не подумали скрывать свои желания! Кстати, мою «старшую сестру» это завело еще сильнее, и она вышла из себя:

— Ахмед, если шелудивые псы из твоей свиты не уймут свою похоть, то я вызову их на дуэль и сначала изувечу, а потом прерву их бессмысленное существование!

Парень «не заметил» прозвучавшее оскорбление и толкнул изысканный комплимент, в котором дал понять, что его друзья просто-напросто потрясены неземной красотой «северных гурий». Ибо мужчины, ценители прекрасного и все такое. «Ценители прекрасного» не горели желанием драться с озверевшей Земляничкой, поэтому торопливо закивали и изобразили восторг. А когда их предводитель повернулся к ним и «убедился в том, что не ошибся», от избытка чувств прижали правые кулаки к сердцу. Вот он и перешел к делу. Само собой, не сходу, а после следующего, еще более витиеватого комплимента. Правда, формулировка «просьбы» взять его в ученики, на мой взгляд, не лезла ни в какие ворота, ибо Ахмед не просил, а, по сути, требовал. Ибо искренне считал, что теперь, когда он обрел некий «нереальный вес» при дворе Халифа, Раиса Александровна обязана перед ним прогнуться!!!

Она его дослушала. А потом презрительно фыркнула:

— Мальчик, я не тренирую ублюдков по духу! Так что забирай своих псят и вали туда, откуда приехал. Кстати, попросишься в ученики в четвертый раз — поломаю, ибо надоел…

Тут у парня сорвало крышу. Нет, не полностью — лезть на Земляничку он не рискнул и не стал выражать свои мысли открыто. Поэтому в речи, которую толкнул после этого, очень тонко намекнул на то, что Суккуба тренирует настоящих ублюдков, «хотя они ничего из себя не представляют», потомков Халифа, ибо прогибается перед главой государства, баб, которые нужны лишь для того, чтобы греть постель настоящим мужчинам, и… зацепил меня.

Рывка Зыбиной не заметил ни я, ни телохранители Дауда и Ахмеда — не успел последний закончить свой монолог, как оказался схвачен за глотку и безвольной куклой подтянут к лицу Зыбиной-старшей. Зато среагировали мои пестуны — окутались защитами, сформировали атакующие заклинания и мило улыбнулись замешкавшимся арабам. В общем, перебивать Земляничку никто не решился:

— Ахмед, имбецил самовлюбленный, я сегодня же передам твое мнение о предназначении женщин Масуме бинт Фалах, поинтересуюсь, с чего это вдруг всякая мелкая шушера вроде тебя позволяет себе оскорблять ее личных гостей, и не поленюсь приехать во дворец, чтобы посмотреть, чем закончится ее общение с тобой!

Парень, до этого момента безуспешно пытавшийся вырваться из захвата, аж посерел от ужаса и обмяк. А она и не думала замолкать:

— Но это будет позже. А пока продолжу отвечать на твои претензии. Итак, я тренирую НЕ потомков Халифа, а внуков и правнуков уже упомянутой Масумы бинт Фалах, ибо считаю ее старшей подругой и стараюсь радовать ее еще и так. Однако тренирую только тех Аль Саудов, которые заслуживают уважения, а не паскуд вроде тебя. И последнее: да, в жилах моего названого брата действительно течет не только дворянская кровь. Но он, в отличие от вас троих, мужчина с большой буквы и вправе гордиться СОБОЙ, а не вереницей благородных предков. На этом у меня все. Пошли вон…

Отбросила, вроде, легонечко, но парень влетел в своих «нукеров», сбил их с ног, в теплой компании откатился еще метра на полтора-два и… психанул — вскочил на ноги, одернул изрядно пострадавшую одежду и гневно зашипел:

— Мужчины, которые вправе гордиться собой, не молчат тогда, когда говорят женщины, и не прячутся под их абайями!

— Ахмед, заткнись!!! — рявкнул Дауд, окутавшись молниевым щитом, но опоздал — тут в беседу вступил я:

— Ты прав. Но только в теории. А на практике не учитываешь пару очень важных нюансов. Для начала, Раиса Александровна является моей СТАРШЕЙ названной сестрой, поэтому я ее не только люблю и уважаю, но еще и почитаю. Далее, мужчины не вмешиваются в разговоры женщин достаточно часто. Скажем, тогда, когда женщины говорят с другими женщинами, с мужчинами, униженно вымаливающими что-либо или…

— Я не вымаливал!!!

— Да ладно? Тебе два раза сказали, что ты не достоин заниматься под началом Суккубы, но ты приехал в третий. Потом не обратил внимания на оскорбительный эпитет в адрес твоих друзей… Хотя о чем это я? Какие могут быть друзья у таких, как ты? Правильно, никакие!

Тут Ахмед чуть не лопнул от бешенства, открыл рот, озвучил примерно половину формального вызова на дуэль, но внезапно застыл, вытаращил глаза, нервно сглотнул и, мгновенно вспотев, принял какой-то звонок. А через пару секунд начал униженно кланяться. Молча. И это выглядело настолько странно, что я потерял дар речи. Впрочем, совсем ненадолго — в какой-то момент ко мне подошел Дауд и шепотом сообщил, что в конфликт вмешалась «прабабушка», страшно оскорбленная неуважением к ее гостям.

— Она немножечко опоздала… — буркнул я и обратился к телохранителям Ахмеда, подхватившим подопечного под руки и потащившим к «Святогору»:

— Господа, не торопитесь! Я понимаю, что приказ есть приказ, но вызов, по сути, прозвучал, поэтому обязан на него ответить. Ахмед, если ты жаждал со мной подраться, то, согласно требованиям второго пункта девятой статьи дуэльного кодекса Российской Империи, я дам тебе удовлетворение в течение трех месяцев после наступления совершеннолетия. Если же ты имел в виду гонку, то вот я, вот ты, а вот трасса. И еще: если твои спутники испытывают те же чувства, то пусть составят тебе компанию: в случае проигрыша всем троим я оставлю вам эту и пришлю в Халифат еще две подобные машины.

Как и следовало ожидать, Дауд схватился за голову, а его двоюродный брат с прихлебателями потребовали у охраны дать им возможность защитить свое доброе имя. Те растерялись, ибо, по моим ощущениям, тупо не знали, как связаться с Масумой бинт Фалах. Но она «проявилась» сама, позвонив Раисе Александровне.

Вопросов я, естественно, не слышал, но догадывался, о чем шла речь… аж минуты две. По односложным ответам «старшей сестренки». А потом она закончила говорить, зато подобрался Дауд. И, выслушав монолог прабабки, озвучил ее волю — сообщил, что гонка состоится, но сразу после ее завершения Ахмед и егокомпания должны будут выдвинуться во дворец.

Те, конечно, поежились, но стряхнули захваты телохранителей, гордо развернули плечи и вслушались в монолог Суккубы, решившей не затягивать:

— Тратить время тренировки на три заезда я не собираюсь. Поэтому поедете всего один круг без разогрева с полными баками и отключенными ИИ. Если Лютобор выиграет, то заберет все машины проигравших с обнуленными прошивками искусственных интеллектов. Если придет вторым, то отдаст свою «Искорку» с обнуленной прошивкой победителю и заберет «Иблисы» тех, кто финиширует после него. Станет третьим — отдаст две «Искорки» и заберет один «Иблис». Четвертым — отдаст свой болид самому быстрому сопернику, а двум другим пришлет такие же. Если устраивает, значит, катите заправляться. Нет — свободны.

Их все устроило, поэтому заправляться поехали все. И заправились. Под неусыпным взором директора автодрома, вызванного «старшей сестренкой». Потом этот же араб дал команду активировать искины, замерил выходные характеристики блоков управления, после отключения последних повесил на них «сторожки» и отправил нас на стартовую линию, а сам ушел в судейский «стакан».

Добирался сравнительно недолго — минуты четыре с небольшим. Потом врубил и проверил «иллюминацию», вывел на огромное голографическое табло телеметрию с камеры, направленной на морды наших машин, вывесил голографический таймер, запустил тридцатисекундный отсчет и по громкой связи попросил «зрителей» покинуть стартовый квадрат. Народ, конечно же, повиновался, а водители «Иблисов» начали пугать меня грозным рычанием мощных движков. Только мне было до фонаря: я знал, что эти парни мне не соперники, поэтому разогнал «замедление времени» до нынешнего предела и за секунду до обнуления таймера активировал ускорение. Зачем? На всякий случай. И не прогадал: «Иблис», занимавший соседнюю, вторую позицию, и сорвавшийся с места где-то на пару сотых секунды позже меня, «случайно» повело и, по логике, должно было воткнуть в заднее левое крыло моей «Искорки». Но не воткнуло — передний бампер машины араба разминулся с моей в считанных сантиметрах. А потом стало поздно: дурь, вложенная в движок моего болида конструкторами и мастерами по тюнингу, дала о себе знать, и тачки арабов начали отставать. Да, второй «нукер» Ахмеда тоже попытался протаранить меня перед первым же поворотом, «забыв» о необходимости оттормозиться, но неудачно. Из-за чего пролетел мимо, вылетел с трассы и сел на брюхо. А третьего шанса я им не дал…

Глава 12 Часть 1

15 февраля 850 г. от ОВД.

…Первая половина четверга прошла обыденнее некуда. На утренней тренировке по боевке из меня выжимали все соки пестуны, а на автодроме буйствовала Суккуба. Обед удивил только тем, что на нем не было Дауда — его вызвал к себе отец, и расстроенный парень был вынужден уехать во дворец еще в час дня. А вот вторая, послеобеденная тренировка, изрядно напрягла: через считанные минуты после начала моей третьей схватки Шахова вдруг заявила, что Валя перенапряглась, и ей требуется помощь целителя, в темпе поставила на ноги «недолеченную» Янку, заявила, что запрещает продолжать занятие, и увела Замятину в процедурную.

Мы с Земляничкой, естественно, рванули следом. Вроде как, особо не тупили, но уперлись в закрытую дверь и потребовали нас впустить. Валентина Алексеевна выглянула наружу через несколько мгновений, оглядела меня с головы до ног и посторонилась. А когда следом за мной качнулась Зыбина, отрицательно помотала головой:

— Он Валин господин, значит, имеет право знать ВСЕ. А ты пока погуляй.

Тон, которым произносился этот монолог, отбивал всякое желание спорить, так что Яна закусила губу, дернула меня за рукав и сказала, что будет ждать информации в моих покоях. Я коротко кивнул, зашел в процедурную, встревоженно уставился на «незаменимую», спокойно сидящую на массажном столе, и услышал тихий смешок «прабабки»:

— Не дергайся — с ней все в порядке!

— Не понял? — нахмурился я, начав поворачиваться на голос через левое плечо, наткнулся взглядом на активированную «глушилку» и застыл.

— Ага! — хохотнула старшая целительница. — Я действительно притащила ее сюда для того, чтобы переговорить с тобой без посторонних ушей!

— О чем?

Тут женщина посерьезнела, села в ближайшее кресло и подергала себя за кончик носа, что, как я уже знал, являлось признаком сильного волнения:

— Не знаю, помнишь, ты или нет, но сразу после впечатывания слепка я заметила в ядре твоей Слуги некие неидентифицируемые изменения, а в энергетике — «что-то непонятное». Так вот, первые двое суток ядро вело себя абсолютно нормально, вчера утром начало слабо пульсировать, всю вторую половину дня посылало по магистральным каналам какие-то импульсы Силы и периодически рывком вытягивало от пяти до двенадцати процентов резерва, а сегодня, во время исцеления Яны, разом прорвало Валю на две ступени. Мало того, закончило формирование третичных структур, о которых я уже рассказывала, удвоило резерв и выправило практически все имевшиеся огрехи в энергетике. Результат вызывает белую зависть: если еще на прошлой неделе Валя теоретически могла дорасти от силы до четвертой ступени мастера, то сейчас в потенциале — Архимаг, причем значительно сильнее меня!

— Охренеть!!! — только и смог, что вымолвить я, нервно облизал губы, сел на стол, так как других свободных горизонтальных поверхностей в комнате не наблюдалось, и озвучил догадку, шарахнувшую по сознанию, как кувалдой: — Получается, что физики ценны, прежде всего, возможностью существенно ускорять развитие других магов?!

Целительница как-то странно усмехнулась и выдала совсем не тот ответ, которого я ждал:

— Если честно, то я додумалась до этого вывода только в момент прорыва. А из информации, полученной от известных лиц, следовали другие, гораздо менее впечатляющие…

Для того, чтобы допереть до того, что сказать больше не позволяет клятва Даром, не требовалось большого ума, поэтому я понимающе кивнул и сменил тему на куда более важную:

— Что ж, тем больше у меня причин считать обретение слепка личным достижением и продолжить им пользоваться. Поэтому хотелось бы услышать ответы на два вопроса…

— Я не вижу объективных противопоказаний для использования этого заклинания на ваших Земляничках и буду счастлива, если вы используете его и на мне! — без труда догадавшись, к чему я клоню, протараторила Шахова. А когда увидела улыбку, появившуюся на моем лице, напряглась и… пообещала, что поделится с Замятиной всеми имеющимися знаниями по целительству!

— Валентина Алексеевна, вымогать знания или что-либо еще не в моем характере! — вспыхнув от обиды, процедил я. — А улыбнулся только потому, что вы стали похожи на маленькую девочку, выпрашивающую у взрослых вкусную конфету!

Она покраснела до корней волос и извинилась. Причем в единственном ключе, который я в тот момент в принципе мог услышать. А после того, как почувствовала, что прощена, грустно усмехнулась:

— Я привыкла к другой реакции и все никак не перестроюсь. Но знания передам. Ибо хочется.

Тут обижаться или злиться было не на что, поэтому я согласно кивнул, попросил сформировать максимально тонкий щит жизни, впечатал в левое предплечье слепок, изрядно удивился количеству Силы, потребовавшейся для этого, потом допер, что изменяю не подмастерье, а Архимага, и успокоился. Вернее, активировал новый вариант взгляда в себя, вгляделся в магистральный канал Шаховой, на миг потерял дар речи от плотности и скорости потока, а потом «поймал» тот самый «импульс», о котором упоминала Валя.

Валентина Алексеевна, прислушивавшаяся к своим ощущениям, слегка поежилась, секунд пятнадцать-двадцать невидящим взглядом смотрела в пол, а затем вернулась в реальность, описала все изменения, которые заметила, и замолчала, так как заметила мой требовательный жест.

— Теперь сформируйте «петлю» ПОД щитом жизни и поищите следы завихрения Мединского.

— Их нет. И поток ускорился…

— Замечательно… — усмехнулся я, немного поколебался и подкинул им с Валей еще по кусочку нового знания: — В таком режиме можно медитировать хоть круглые сутки. Причем разгонять Силу не через одну линзу-камертон, а через несколько.

— С чего ты это взял? — подобралась целительница.

— У меня есть браслет выживальщика. С встроенной линзой. Использую И ЕГО.

— Ты полон сюрпризов… — пробормотала она, но как-то без души. Затем выяснила, какого ранга эта линза, оценила скорость потока моей Силы с ней и без нее, подергала себя за кончик носа и заявила, что всем нам срочно нужно прикупить по второй. Причем высших ступеней ранга мастер. Потом сказала, что возьмет это дело на себя, попросила разрешения взять разъездную машину и Кораблева в качестве водителя, получила желаемое и… неслабо загрузила:

— В общем, так: я сейчас покопаюсь в местной Сети и уеду в Медину. А ты пока подумай, как вывести Яну из фокуса внимания Волконских.

— А ее надо выводить?

— Она целыми днями дерется с твоими пестунами, а они служат НЕ тебе и… пропустили через свои руки не одну сотню перспективных одаренных. Поэтому, заметив слишком резкий качественный скачок возможностей этой Зыбиной, вызванный шагом через ступень, или два обычных, но подряд, доложат Мирославе Михайловне…

…Из процедурной разбежались в разные стороны — Шахова отправилась к себе, чтобы покопаться в Сети и переодеться на выход, а мы поднялись на второй этаж, прогулялись по коридору с чеканками и, полюбовавшись конями, направились в наши покои. Когда ввалились в гостиную, обнаружили, что Яна тоже любуется. Своей ростовой голограммой, наряженной… в черную абайю!

Правда, при нашем появлении «картинка» мгновенно исчезла, и у меня мгновенно испортилось настроение:

— Ты… передумала?

— Смеешься? — насмешливо фыркнула она, потом увидела выражение моего лица и виновато улыбнулась: — Это не то, что ты подумал. Честное слово! Просто я одурела от скуки, вспомнила, что в каждой гардеробной этого этажа установлен очень неплохой «Облик», и решила прикупить себе что-нибудь интересное. Когда влезла через него в Сеть, программа невесть с чего выдала сразу несколько предустановленных вариантов высшей ценовой категории. А голосовой помощник, словно издеваясь, сообщил, что я выгляжу умопомрачительно интересно. Вот я и разозлилась. Поэтому согласилась с типом одежды, но стала менять ткани. Из вредности! И стала представлять реакцию местных ревнителей традиций на мое появление в высшем свете. В процессе заигралась. Довольно сильно. Поэтому незадолго до вашего прихода «сняла» с голограммы даже нижнее белье и натянула абайю, передняя часть которой по плотности не отличалась от рыболовной сети…

— Зрелище не для слабонервных! — весело хихикнула Замятина, подошла к дивану, села возле Землянички и с мольбой посмотрела на меня: — Мой господин, вы бы не могли закрыть глаза хотя бы секунд на десять, чтобы я полюбовалась этой красотой?

Я не только зажмурился, но и повернулся спиной к центру комнаты. А через пару секунд услышал заливистый смех «незаменимой», убедился в том, что Янка не соврала, и покраснел. Из-за того, что вздумал проверять честность единственной подруги. К сожалению, изменение цвета моих ушей не осталось незамеченным, и Зыбина не преминула меня подколоть:

— Уверена, что в твоих фантазиях эта картинка выглядит не в пример эротичнее, чем на самом деле, но я исправлюсь. Правда, не уверена, что рискну когда-нибудь показать даже этот вариант, зато доведу чувственность образа до абсолютного идеала!

Пока я думал, как бы отшутиться, девчонка вспомнила о «проблеме» Замятиной, посерьезнела и затараторила:

— Все, картинку свернула, удалила всю папку и готова слушать, что там было с Валей!

Когда я развернулся на месте, «незаменимой» в гостиной уже не было. Закрывавшаяся дверь в коридорчик, ведущий к моей спальне, не оставляла простора для фантазий, поэтому я спокойно опустился в кресло, дождался возвращения целительницы, мазнул взглядом по уже включенной «глушилке» и… понял, что тороплюсь. Поэтому сообщил, что с Валентиной все в порядке, а потом поинтересовался у Землянички, не в курсе ли она, когда вернется Раиса Александровна.

— В теории должна быть минут через тридцать-сорок. А что?

— Есть разговор. Очень серьезный. Но без твоей тетушки я его не начну…

…Зыбина-старшая приехала чуть раньше, чем обещала, вызвонила нас из гаража, выяснила, где мы находимся, и поднялась в мои покои. Оказавшись в прихожей, заблокировала замок на двери в коридор, потребовала включить «глушилку», ворвалась в гостиную, увидела, что артефакт уже вовсю работает, удовлетворенно кивнула, плюхнулась на диван рядом с племяшкой и мрачно усмехнулась:

— В общем, так — наш конфликт с Ахмедом Аль Саудом можно считать исчерпанным…

Я невольно подобрался:

— А как же дуэль? Он, помнится, обещал меня показательно изувечить!

— Его папаша тоже много чего обещал. Перед Халифом, его матушкой и десятком самых влиятельных родичей. И дообещался — я вызвала его на дуэль и показательно втоптала в пол. А проигрыша женщинам, да еще и «неверным», в этой стране не прощают. Так что парочка, опозорившаяся на весь Халифат, вот-вот уедет в какую-нибудь жуткую тьмутаракань и постарается о себе не напоминать. В том числе и тебе, ибо Масума бинт Фалах вот уже третьи сутки требует их головы. За то, что эти уроды не только оскорбили ее гостей, но и заляпали грязью честь рода!

— А что именно она считает грязью? — полюбопытствовала Янка.

Суккуба пожала плечами:

— Ахмед наплевал на нее, то есть, на старшую женщину в роду; забыл о законах гостеприимства, которые тут по-настоящему чтут; вызвал на поединок несовершеннолетнего, хотя это считается низостью; заставил друзей таранить тебя во время заезда, то есть, проявил подлость сам и вынудил сподличать других; попытался оспорить твое право забрать все три машины и так далее. А его отец не только встал на защиту недостойного, тем самым, приняв на себя большую часть его вины, вел себя в присутствии Халифа, как истеричная баба и не выполнил ни одной клятвы, данной прилюдно, но и проиграл. С треском. И женщине! Но об этом я уже говорила. В общем, мести или межродовой войны можно не опасаться. Но завтра нам с вами придется сгонять во дворец, дабы принять официальные извинения от главы рода Аль Сауд.

— Надо — сгоняем. Хотя я удовлетворен… — буркнул я, поймал взгляд Вали и требовательным жестом отправил осматривать «старшую сестричку». Как оказалось, зря: отец Ахмеда оказался мастером третьей ступени и ни разу не пробил каменный панцирь Раисы Александровны!

Кстати, как-то доперев, что я все равно настою на полной диагностике, Суккуба не сопротивлялась. Зато после того, как целительница признала ее абсолютно здоровой, лукаво улыбнулась:

— Мне безумно приятна твоя забота… и я хочу еще. Поэтому всю дорогу до поместья жутко страдала…

— По поводу?

— Покажи я вам запись этой дуэли, ты бы переволновался в разы сильнее. А ее настоятельно попросили удалить. Ибо честь рода Аль Сауд и все такое…

Я назвал ее вымогательницей, потом посерьезнел и сообщил, что у нас тоже есть новости не для распространения.

Последнюю фразу намеренно выделил интонацией, так что обе Зыбины мгновенно превратились в слух и прикипели ко мне взглядами.

Набивать себе цену я никогда не умел, поэтому сразу взял быка за рога:

— У меня получилось сделать еще один шаг по пути развития физика. На этот раз — сформировав заклинание, избавляющее энергетические системы от изъянов…

Пока рассказывал о результатах эксперимента на Валентине, выводах, сделанных Валентиной Алексеевной по итогам трех суток наблюдений за процессом изменения энергетики «подопытной», и убийственных решениях все той же Шаховой, Землянички смотрели на меня квадратными глазами и, кажется, даже не дышали. А когда заявил, что собираюсь использовать слепок еще на и них, но есть кое-какие нюансы, напряглись. Пришлось напоминать о глазастости пестунов и о том, что Янка дерется с ними каждый божий день. А потом подводить итоги, уставившись на «старшую сестричку»:

— В общем, резкого ускорения твоего развития никто не заметит. Ибо в присутствии этой семерки и Кораблева ты дерешься только со мной, причем очень сильно занижая свои возможности.

Потом перевел взгляд на ее племяшку и вздохнул:

— А тебе, солнце, необходимо сделать выбор между наработкой боевого опыта под началом столь опытных наставников, но БЕЗ слепка, или…

— Поняла. И уже сделала! — даже не дослушав, заявила она, собралась с мыслями и выдала весьма интересное решение: — Пока мы тут, в Халифате, буду драться с пестунами в прежнем режиме. Ибо опыт, получаемый в этих схватках, бесценен. Зато накануне вылета домой отдамся тебе — естественно, в хорошем смысле этого слова — и сразу же займусь медитациями с линзами по новой схеме. Чтобы хоть немного подрасти в ранге перед жутким бардаком, который начнется после твоей официальной инициации…

…Впечатывание слепка в «старшую сестричку» далось заметно легче, чем в Валентину Алексеевну. По моим ощущениям, из-за того, что я начал привыкать к этому заклинанию. Когда оно «встало» и как следует встряхнуло энергетическую систему «обязательным» импульсом, Земляничка зарделась, и несколько мгновений расфокусированным взглядом смотрела сквозь меня. Из-за чего не услышала просьбу вызвать каменный панцирь и накрыть им «петлю». Зато после второго повторения этой просьбы вышла из прострации, закрылась тоненькой «пленочкой» защитного заклинания, вслушалась в новые ощущения и удивленно охнула:

— «Петля» стала совсем другой, а поток Силы аж звенит от мощи!

Потом вскочила с места, заключила меня в костедробительные объятия, оторвала от пола и… закружила по комнате!

— Сестренка, это не моя партия!!! — заверещал я под жизнерадостный хохот Яны и Вали, но без толку — Суккуба валяла дурака и получала от этого фантастическое удовольствие. Кстати, мне тоже было здорово, несмотря на то, что в ее руках я чувствовал себя игрушкой. Поэтому верещать — верещал, но не вырывался. А потом «мучительница» посадила меня на стол, чмокнула в лоб и как-то резко посерьезнела:

— Лю-у-ут…

— Это еще не все! — усмехнулся я и вложился в нее воодушевляющим касанием. Благо, Шахова выполнила обещание и, пусть не сразу, но пробила разрешение усиливать с его помощью «моих» Земляничек.

— А это что? — почувствовав ускорение потока Силы, ошалело выдохнула «старшая сестренка».

Я метнулся к Янке, «приголубил» ее этим же заклинанием и под веселое хихиканье Замятиной закатил еще одну мини-лекцию.

«Старшая сестренка» слушала ее с неослабевающим вниманием, а после того, как я закончил, угрюмо вздохнула:

— Твоя ценность в глазах Волконских растет день ото дня. И это пугает. Ибо если на втором шаге развития ты творишь такие чудеса, то очень скоро мы с Янкой превратимся в помеху!

— Этот шаг я сделал только для нас. Поэтому взял с Шаховой предельно жесткую клятву о неразглашении информации. Впрочем, вас могут захотеть отодвинуть и по другим причинам, поэтому я хочу повысить и вашу ценность. В общем, слушайте внимательно…

Глава 12 Часть 2

…Валентина Алексеевна вернулась из Медины в начале восьмого вечера мрачной, как грозовая туча и еще из гаража вызвонила тезку. Узнав, что мы в спортзале, примчалась к нам, с трудом дождалась завершения моего поединка с Суккубой и попросила нас зайти в процедурную. А там, врубив «глушилку», выложила на стол семь разномастных, но, вне всякого сомнения, чрезвычайно дорогих шкатулок и потребовала, чтобы мы отдали ей браслеты с линзами-камертонами. Браслет «старшей сестрички» и мой «основной» сразу вернула обратно, а остальные очень профессионально раскурочила и заменила линзы на значительно более мощные.

Пока я решал, как правильно реагировать на изменение части начинки браслета выживальщика, подаренного фактическим отцом, деловито раздала доработанные артефакты владельцам и потребовала, чтобы обе Зыбины и Замятина показали свои часы. Янкины забраковала, а мой подарок и «Яшму» Раисы Александровны отобрала, наклеила на задние крышки по абсолютно прозрачной линзе и отодвинула в сторону, а младшей Земляничке, успевшей расстроиться, подарила дорогущие арабские лицензионные «Хибины». Потом убрала в чехольчик использованные инструменты, отдаленно похожие на ювелирные, развернулась к нам, поймала мой взгляд и вопросительно мотнула головой.

Я утвердительно кивнул и на всякий случай сообщил, что Янка решила отложить получение слепка до возвращения домой.

— Толковое решение… — заключила целительница, собралась с мыслями и жестом прервала монолог «старшей сестрички», попытавшейся выяснить, в какую сумму обошлись эти покупки: — Это подарки, соответственно, цена не имеет значения. Поэтому забываем об этом вопросе и слушаем меня предельно внимательно. Итак, теперь у каждого из вас имеется по две линзы-камертона в ранге пятой-шестой ступени мастера, а я взяла себе три, чтобы разобраться, как энергетическая система воспримет еще более высокую нагрузку. Если этот эксперимент удастся, то мы ускорим развитие еще немного. Нет — остановимся на этом уровне. Далее, Денис служит не мне, поэтому считает, что я приобрела для вас мощные противозачаточные артефакты. Кстати, второй комплект линз доработан и не только определяется, как эти самые артефакты, но и выполняет соответствующие функции. Причем в постоянном режиме, то есть, не требуя активаций, вливаний Силы и тэдэ. И пусть в основное здание Императорского дворца с этой иллюзией лучше не соваться, но проверку на воротах она точно пройдет. Равно, как не слетит и при входе в мой дом, ибо я завтра же внесу аурные слепки ваших экземпляров в исключения.

— Завтра же? — хором повторили мы, и Шахова мрачно кивнула:

— Да, мой отпуск закончился: за мной уже выслали самолет, так что в начале одиннадцатого вечера я вылечу в столицу.

— А на море мы вас так и на свозили… — расстроенно буркнула Суккуба и заставила целительницу грустно улыбнуться:

— Ничего страшного, свозите в следующий раз. А в этот я насладилась простым человеческим общением без второго дна, как следует отдохнула от до смерти надоевших интриг, распробовала фантастическое удовольствие от управления гоночным болидом, погрелась на летнем солнышке и… до сих пор не отойду от перспектив, обретенных благодаря слепку Лютобора. Но об этом мы поговорим после того, как я проведу кое-какие эксперименты, а пока мне хотелось бы забрать Валю. Эдак на час-полтора. Вы не возражаете?

— А как же ужин?

— Да и бог с ним… — отмахнулась она, а «незаменимая», успевшая встать, развела руками и молча последовала за наставницей.

Мы тоже покинули процедурную, не забыв «глушилку», и поднялись ко мне. Там мы с Янкой оккупировали диваны, а Раиса Александровна сбегала в ванную, поменяла парадно-выходной наряд на халат, пришла к нам, уселась в кресло и практически повторила мысли, действовавшие на нервы мне:

— Поведение Шаховой… не лезет ни в какие ворота: личность ее возраста и с ее жизненным опытом не может так подставляться!

— А почему «подставляться»? — недоуменно нахмурилась ее племяшка.

Суккуба вздохнула:

— Обычный отдых в компании двух подростков и молодой женщины, годящейся во внучки, еще более-менее объясним. Особенно с учетом текущих проблем Валентины Алексеевны. Зато клятва о неразглашении информации, данная НЕ Волконским, и все, что эта женщина сделала после нее — нет: любое действие, начиная с принятия слепка и заканчивая неафишируемой покупкой дорогущих линз-камертонов для нас и Вальки, обязательно будет расценено, как предательство! Ну, и ради чего ей рисковать абсолютно всем?

Яна потемнела взглядом и вопросительно уставилась на меня:

— Ты тоже так считаешь?

Я утвердительно кивнул:

— В первом приближении — да.

— А во втором? — хором спросили Зыбины.

— А во втором все выглядит не так однозначно. К примеру, Шахова могла пойти на эти шаги, не боясь последствий, как минимум по трем причинам. Для начала, я — однозначно не первый физик, которого развивает и, в какой-то мере, воспитывает Императорский род, значит, наиболее вероятные взбрыки запросто могут быть просчитаны и каким-то образом направлены в заранее подготовленную «колею», роль которой и выполняет личная целительница государыни. Далее, Волконские могут быть абсолютно уверены в том, что знания, которые я получу от них, не в пример важнее любых моих разработок. Соответственно, в какой-то момент я перестану видеть смысл в сокрытии этой «мелочевки». И последнее: не исключено, что государыню интересует вполне конкретное заклинание, а все остальное, вместе взятое, кажется ерундой. И Шахова об этом знает. Либо проинструктирована. Вот и не дергается.

Младшая Земляничка задумчиво хмыкнула, а старшая заявила, что мои выкладки не лишены смысла, и озвучила «мой» вывод. Слово в слово:

— В общем, продолжаешь развиваться и смотришь, к чему приведет твой первый серьезный шаг навстречу Шаховой?

— Угу.

— Не дурак, однако! Кстати, могу подкинуть еще немного информации для раздумий. Правда, совсем из другой области: у меня создалось ощущение, что одна из основных причин завтрашнего вызова во дворец — желание Халифа составить личное впечатление о тебе. Так, стоп: кажется, я поняла, из-за чего Валентину Алексеевну отзывают обратно!

— Почему? — хором спросили мы с Янкой.

— Незадолго до моей дуэли с папашей Ахмеда Халиф, пребывавший не в настроении, решил выслушать еще одного свидетеля конфликта, вызвал к себе Дауда и сходу стал давить.

Мальчишка приятно удивил: вместо того, чтобы испугаться гнева всесильного деда и начать мямлить, чрезвычайно толково описал поведение двоюродного брата с момента его знакомства со мной, затем показал записи не самых уважительных высказываний обо мне, а последние минуты три-четыре говорил только о тебе. Причем одна из озвученных фраз впечатлила даже меня: «Слухи о том, что Суккуба ненавидит мужчин, не соответствуют действительности: она ненавидит только тех, кто строит из себя мужчину, не являясь таковым. А в настоящих — таких, как ее названный брат Лютобор Шахов — души не чает!»

— Ты хочешь сказать, что Халиф обратил внимание на фамилию, навел справки, выяснил, что я принят в род личной це— … — начал, было я, но был перебит:

— Именно! А наша разведка не лаптем щи хлебает. Вот Волконские и перестраховались, решив убрать Валентину Алексеевну из фокуса внимания местных спецслужб.

— Ну да: дружба дружбой, а при наличии сильного менталиста, коих тут хватает… — начала Янка и поленилась продолжать, я ограничился согласным кивком, а Раиса Александровна сочла необходимым высказать свое мнение:

— Так и есть. Поэтому не удивляемся пристальному вниманию сильных мира сего и их шагам навстречу, думаем, прежде чем что-либо говорить или на что-либо соглашаться, и не ведемся на красивые глазки. Кстати, последнее касается только тебя, Ян, ибо подводить девушку к еще не инициированному парню Аль Сауды не будут, так как понимают, что это будет расценено, как попытка ему навредить, и гарантированно испортит отношения.

— Не думаю, что Дауд пойдет на…

— Дауд не пойдет: он дал слово и наверняка додумается на это сослаться! — перебила племяшку Суккуба. — Но игнорировать прямые приказы деда или прабабки не решится. Поэтому в ближайшие дни в свите этого парня может внезапно появиться какой-нибудь знойный красавчик из местных христиан, точно знающий, что жениха или любимого у тебя еще нет, с «правильными» вкусами и предпочтениями, обаятельный, остроу— …

— Хочу-хочу-хочу!!! — дурашливо протараторила младшая Земляничка, а потом потемнела взглядом и мрачно вздохнула: — Ненавижу политику, интриги и все, что с ними связано…

…На территорию личного аэропорта Аль Саудов въехали без четверти десять и через считанные мгновения убедились в том, что наши подозрения были небезосновательны. Как? Да очень просто — увидели самолет с гербами рода Волконских на фюзеляже, прибывший за Валентиной Алексеевной, и пришли к выводу, что Император или его матушка по какой-то причине сочли необходимым подчеркнуть статус личной целительницы матушки Ярослава Третьего и, заодно, мой. Логики в этом решении я, как не пытался, не видел, но особо не задурялся, понимая, что мне не хватает исходной информации для анализа. Впрочем, расслабляться не расслаблялся — проводил целительницу до трапа, нисколько не удивился почтительности начальника таможни, лично прибывшего проводить «столь уважаемую гостью», и неплохо отыграл роль любящего правнука, прощающегося с горячо любимой прабабушкой.

«Прабабушка» сыграла свою роль еще веселее — обняла и расцеловала не только меня, но и Зыбиных. А о Замятиной «даже не вспомнила», видимо, решив, что привлекать лишнее внимание еще и к ней однозначно не стоит. В общем, в салон «Хозяина Леса» я забрался немного загруженным и всю дорогу до поместья обдумывал сложившуюся ситуацию.

Припарковав машину на законном месте, проводил Земляничек до их покоев и приложил воодушевляющими касаниями, чтобы от медитаций перед сном было больше толку. Потом добрался до своих покоев, пропустил Валю вперед, запер дверь и… принял звонок Константина Задорожного, Огневика, с которым планировал подружиться, но успел только познакомиться.

— Доброй ночи, Лютобор Игоревич! — поздоровался лицеист, напомнил, кто он такой, и извинился за то, что беспокоит настолько поздно.

— Здравствуйте, Константин Борисович! — отозвался я с порога гостиной, подошел к ближайшему креслу, сел и дал «картинку»: — Ничего страшного: я только-только ввалился в свои покои, лягу спать нескоро, а вашему звонку искренне рад.

Парень чуточку поколебался и выдал очень интересную речь:

— В теории в этот момент я должен ответить встречным комплиментом, затем побеседовать о погоде, задать несколько вопросов о Халифате и тэдэ, но, с вашего позволения не буду, ибо звоню по делу.

— Откровенно говоря, я тоже не перевариваю официоз и «обязательные программы», поэтому внимательно слушаю.

— Мне только что звонил Павел Геннадьевич Воронов…

— Помню такого — один из ваших ближайших друзей.

— Верно. Так вот, он сообщил, что кто-то из свиты Петра Кирилловича Дашкова пытается заляпать грязью ваше доброе имя, распуская слухи о том, что вы уехали в Халифат из страха перед следующей обещанной дуэлью. Мол, трезво оценили свои силы, поняли, что не сможете победить ни одного из оставшихся противников, и нашли убедительную причину «забыть» о данном слове!

Я жизнерадостно рассмеялся, рассортировал сразу несколько мыслей, практически одновременно постучавшихся в сознание, и удивил Задорожного неожиданным вопросом:

— Константин Борисович, хотите поднять денег на пустом месте?

— Что вы имеете в виду?

— Спровоцируйте грызню на столь благодарную тему, через третьи руки вбросьте предложение делать ставки на правдивость этого слуха и поставьте круглую сумму на то, что я появлюсь в лицее до конца февраля и проведу третий бой из девяти. Кстати, если выясните, кто распространяет этот слух, и сообщите его имя мне, то сможете сделать еще две ставки — на то, что я выберу в противники именно его, и на то, что показательно поломаю.

— Вы уверены, что справитесь с любым прихлебателем Дашкова? — на всякий случай уточнил он, услышал однозначный ответ и развеселился: — Что ж, я вас услышал и вложу в эту авантюру все свои накопления! А еще на два вопроса ответите?

— Я «не узнаю» об этих слухах и не буду возражать против выигрыша ваших друзей! — хохотнул я и не ошибся:

— Черт, вы угадали. И это радует. Настолько, что мне захотелось задать еще несколько вопросов из категории «обязательных»: как вам Арабский Халифат, автодром в Медине и тренировки в такую жару?

— А на ответы из какой категории вы рассчитываете? — ухмыльнулся я и сразу же уточнил: — «Для своих» или «Официальные-преофициальные»?

— Ну-у-у, для вторых я еще слишком юн! — поймав мою волну, улыбнулся Задорожный. — Впрочем, держать слово уже научился, поэтому информацией из этой категории ни с кем не поделюсь!

— Уговорили! — хохотнул я и сделал еще один серьезный шаг к навстречу парню, которого признали достойным уважением и «старшая сестренка», и аналитики Императрицы-Матери: — Тут жарко, солнечно и… прибыльно: на днях я ответил на вызов компании «гонщиков-экстремалов» калибра Якова Мироновича Осоргина и выиграл сразу три тюнингованных «Иблиса»!

Константин Борисович признался, что в принципе не представляет, о каких машинах идет речь, поэтому я скинул ему трехмерные картинки своих новых трофеев, дал время рассмотреть их со всех ракурсов и прочитал мини-лекцию о ТТХ этих болидов.

Реакция Огневика повеселила:

— Вы так вкусно о них рассказываете, что меня так и подмывает рвануть в Мякинино и заняться автоспортом! И если бы не Воздух во «вторичке», то я бы пошел навстречу этому жела— … Ха: как я понимаю, вы не сбросили в наши каналы видеозапись этой гонки, дабы не расхолаживать других «гонщиков-экстремалов»?!

— А зачем их расхолаживать? — «удивился» я. — У них море хороших машин, а в подземных гаражах Шаховых и Зыбиных свободных мест видимо-невидимо…

…Минут через двадцать после начала беседы я окончательно убедился в том, что «старшая сестренка» и аналитики Волконских не ошиблись в оценке Задорожного, и предложил ему перейти на «ты». Предложение было принято влет, так что следующие полчаса мы обходились без лишних церемоний — Костя рассказывал мне о своих увлечениях, а я еще и показывал. В смысле, не поленился спуститься в гараж и нарезать пару кругов возле своих машин, а на обратном пути провел виртуальную экскурсию по коридору с чеканками и по своим покоям. Когда добрался до бассейна, Огневик как-то странно напрягся, отвел взгляд от объектива камеры и шепотом сообщил, что ему пора, ибо в сторону его спальни ломится чем-то недовольная матушка.

Я нашел в себе силы пожелать «бедняге» пережить гнев родительницы и отключился. А потом разделся прямо там, где стоял, спустился по лесенке в прохладную воду, взял с бортика плавательную доску, забытую Янкой, подложил под поясницу, лег на спину, закрыл глаза и ушел в прошлое. В один из счастливых воскресных вечеров, проведенных в компании матушки — вспомнил, как она задумывалась над очередным «моим» двустишием буриме, как закусывала губу в момент придумывания особо ехидных продолжений, дабы не заржать слишком рано, как отбирала у меня последнее пирожное с заварным кремом и лупила подушкой за «избыточное ехидство».

Само собой, вспомнил и Славку, намеренно зевнувшего удар подушкой, чтобы грохнуться на пол и оказаться в объятиях женщины, которую любил в разы сильнее, чем родную мать, и называл Ясным Солнышком Рарогов. Слава богу, поддаться накатывавшему унынию не успел — вовремя услышал тихий шелест открывающейся двери, лениво приоткрыл один глаз и увидел Валю с термоконтейнером наперевес, приближающуюся к бассейну.

Пока уговаривал себя выйти из прострации, ибо алхимия нужна, как воздух, выдергивал из-под себя доску и переворачивался на живот, девушка успела выставить вдоль края бортика батарею бутылочек, скинула шелковый халатик и, оставшись в прилично просвечивающем светло-розовом кружевном белье, подошла к лесенке.

Не знаю, почему, но я сходу прикипел взглядом не к прелестям, а к лицу и как-то почувствовал, что «незаменимая» чем-то сильно загружена. А когда краем глаза заметил за алхимией включенную «глушилку», подобрался и спросил, что случилось.

— Пока ничего, мой господин… — безрадостно отозвалась целительница, спустилась в воду, нащупала ногами дно, встала, повернулась ко мне лицом и грустно улыбнулась: — Но, кажется, может.

— Объяснишь?

— Конечно! — кивнула она, собралась с мыслями и мрачно вздохнула: — У меня создалось впечатление, что Валентина Алексеевна ведет какую-то свою игру. Да, я могу ошибаться, но другого объяснения я не нашла. Хотя пыталась.

Тут я вопросительно выгнул бровь, и Замятина перешла к фактам: — Она забрала меня к себе, чтобы, вроде как, выполнить обещание поделиться всеми имеющимися знаниями по целительству. Первые минут сорок я была вне себя от счастья, так как просматривала файл за файлом из «тяжеленной» папки с личными разработками Шаховой и понимала, что каждое из описанных в них заклинаний воистину бесценно. Увы, в какой-то момент стало понятно, что в этой папке нет ни одного заклинания мечты любой девчонки-целительницы, то есть, косметических. Но в тот момент я все еще верила, что недавние обещания Валентины Алексеевны можно приравнивать к клятве Даром, поэтому спросила, в каком именно разделе находится «косметология». Ответ расстроил. Причем не формулировкой, а недовольством, промелькнувшим во взгляде Шаховой: «Это — лишь первая часть обещанных знаний. И их тебе хватит лет на пять ежедневных тренировок на износ. А косметология только помешает, ведь выглядишь ты изумительно, а времени зарабатывать на стороне у тебя не будет еще очень и очень долго…»

Я нахмурился и спросил, чем закончился разговор.

Валя как-то странно усмехнулась и легонечко порозовела:

— Я решила немного обострить ситуацию, чтобы понять, чего нам ждать от этой женщины на самом деле. Поэтому заявила, что в данный момент мне нужны не высшие заклинания классического целительства, а косметические. Ибо после официальной инициации, до которой, кстати, осталось меньше двух месяцев, вас перестанет сдерживать слово, данное Императрице-Матери, и вы захотите распробовать взрослую жизнь. Соответственно, к этому времени я обязана выглядеть интереснее среднестатистической Землянички…

Тут меня бросило в жар. Тем не менее, напрашивавшийся вопрос я все-таки задал:

— Ты ведь сейчас не шутила, верно?

— Такими вещами не шутят, мой господин! — без тени улыбки заявила она и порозовела значительно сильнее: — Абсолютное большинство «поклонниц» изображает интерес не по велению души, а по приказу глав родов, поэтому близость с этими девицами гарантированно выйдет боком. А я уже ваша и не прогнусь даже под Зыбиных. В общем, привыкайте к этой мысли, а я вот-вот начну меняться под ваш вкус, ибо все-таки вытребовала нужные заклинания вместе со всеми необходимыми рекомендациями.

Обсуждать столь смущающую тему без купюр было крайне сложно, но я все-таки заявил, что Валя мне нравится и такой. Но «незаменимая» как-то почувствовала, что это не вся правда, и лукаво ухмыльнулась:

— Что ж, тогда будем считать, что я буду меняться под мой собственный идеал, сложившийся под влиянием сногсшибательной внешности Земляничек из рода Зыбиных…

Глава 13 Часть 1

26 февраля 850 г. от ОВД.

…В грузовой отсек «Байкала» я въехал самым последним и, повинуясь жесту борттехника, остановился на четвертом «парковочном месте». Не успел вырубить движок, как из «Иблиса», замершего на третьем, выскользнула Замятина, плавящаяся от гордости, и ласково погладила по крыше мой личный трофей, которым рулила всю дорогу от поместья до аэропорта. Я показал Вале большой палец в знак того, что оценил «героизм», выбрался из внедорожника и принял активное участие в швартовке автомобилей. В роли «подай-принеси» развлекался до прихода таможенников. Потом был вынужден отвлечься, дабы получить выездную визу и выслушать витиеватое пожелание счастливого пути от чрезвычайно важного усача, прибывшего вместе со служивыми. А когда арабы спустились по аппарели и загрузились в местный клон нашего, имперского, внедорожника «Зубр», оказалось, что экипаж транспортника успел надежно закрепить не только «Иблисы», которые мы решили доставить в Великий Новгород с этой оказией, но и «Михайло Потапыча».

Пока вытирал руки влажными салфетками, пилоты успели получить разрешение на взлет и подняли рампу, так что я поймал взгляд Кораблева, крутившегося возле трофея, подаренного Раисе Александровне, и жестами подтвердил разрешение ложиться спать в его салоне, незадолго до этого озвученное по конференцсвязи. Телохранитель коротко кивнул и пропал из виду, а я подошел к Зыбиным, дожидавшимся меня у «Иблиса» Янки, пожелал добрых снов, получил законный поцелуй в лоб от старшей и игривый совет от младшей, вернулся во внедорожник, опустил передние сидения в горизонталь и отключился, не дожидаясь прихода «незаменимой». На пять с лишним часов, но с двумя короткими пробуждениями для приема алхимии.

Полноценно проснулся от перепада давления через какое-то время после начала снижения, с удовольствием потянулся, лениво открыл глаза, заметил «обиженное» личико сладко спящей Замятиной и невольно улыбнулся. Потом опустил взгляд на изумрудную рубашку, расстегнутую на четыре пуговицы, и невесть в который раз за последние несколько дней потерял дар речи от изменений в формах целительницы. Да, первым делом залюбовался грудью, почти догнавшей по объему Янкину и волнующей сильнее всего. Через пару минут заставил себя обратить внимание на пополневшие бедра, которые за полторы недели воздействий заклинаниями из «заветной» папки Валентины Алексеевны и маньячных тренировок на тренажерах превратились в мой идеал этой части женского тела. Затем вспомнил о ягодицах, тоже подобравшихся вплотную к стандартам Земляничек, пожалел, что в этом ракурсе аппетитные полушария не разглядеть, и переключился на обдумывание более серьезных последствиях фанатизма Вали — ее достижений в «альтернативном» развитии Дара.

Да-да, первые шаги на этом пути сделала и Валя. И пусть по сравнению с моими они выглядели так себе — «незаменимая» научилась активировать незаконченные целительские плетения и заставляла два любимейших косметических заклинания работать процентов на тридцать мощнее, чем описывалось в соответствующем файле — у нее все-таки получалось. В отличие от Земляничек, которым, по мнению «старшей сестрички», катастрофически не хватало то ли слепой веры в возможность переключиться на этот Путь, то ли «дурной» уверенности в себе, то ли Валиного фанатизма.

С разглядыванием прелестей Замятиной не перегибал — выставил себя из машины задолго до того, как желание отключило мозги. Тем не менее, по дороге в туалет и все время пребывания там пытался задавить проснувшуюся фантазию. Увы, она все не унималась и не унималась — напоминала о том, что до днярождения настоящего Лютобора осталось всего пять суток, заставляла отсчитывать от четвертого марта «месяц-полтора» и безостановочно крутила в сознании одну и ту же фразу: «Осталось потерпеть всего полтора месяца — и ни один ИИ не придет к выводу, что моя реакция на девушек не соответствует реакциям пробужденных!» В итоге умылся ледяной водой, счел, что чуть-чуть остыл, вернулся в грузовой отсек и обрадовался: за время моего отсутствия он успел ожить. То есть, Зыбины и «незаменимая» что-то мрачно обсуждали, стоя возле Янкиного «Иблиса», а Денис Михайлович, тоже пребывавший не в настроении, обретался у пульта борттехника и угрюмо вслушивался в монолог его «повелителя».

Я пожелал всей толпе доброго утра, сделал шаг в сторону, чтобы не быть втоптанным в пол женщинами, рванувшимися по направлению к месту общего пользования, и вспомнил о том, что в Великом Новгороде ни разу не лето. Натягивать теплую одежду страшно не хотелось, но я все-таки заставил себя дойти до «Хозяина Леса», взял с заднего сидения свитер, покосился на куртку и решил, что до особняка Зыбиных как-нибудь доеду без нее. Потом залез в салон, лег и усиленно ленился все время до посадки. А после того, как шасси «Байкала» коснулись ВПП, и двигатели переключились на реверс, снова выбрался наружу и ускорил процесс «освобождения» нашего транспорта.

В результате по аппарели мы съехали чуть ли не раньше, чем она легла на бетонку, очищенную от снега, неспешно доехали до выезда с охраняемой территории и плавно разогнались до сотни с небольшим гаком. Да, состояние асфальта позволяло отжечь в обычном режиме, но «Иблисы» были на летней резине, а Замятина, рулившая тем, который я оставил себе, была еще не готова к экстремальной езде в минус семнадцать. Тем не менее, в понедельник в начале седьмого утра машин на дорогах было относительно немного, поэтому до Вечерней Зорьки долетели менее, чем за полчаса, лихо зарулили в гараж особняка, припарковались на свободных местах и разбежались по покоям. Приводить себя в порядок и готовиться к завтраку.

Не знаю, как другие, а я обломался еще на этапе раздевания, ибо, сняв летние штаны и открыв обе створки шкафа, наткнулся взглядом на зимнюю форму лицеиста, которую требовалось надеть на всякий случай. Поэтому все время, пока принимал душ, усиленно думал о чем угодно, кроме времени года, погоды за стенами особняка и планов на день. Увы, в какой-то момент ожил таймер на часах, и пришлось перестать валять дурака. Тем не менее, в трапезную я ввалился страшно недовольным и вскоре понял, что такой не один — на лице Янки, нарисовавшейся на пороге помещения, горело точно такое же недовольство!

— Хочу обратно! Только не в поместье при автодроме, а в Фарас ал-бахр! — заявила она на полпути к своему креслу, получила совет немного потерпеть, плюхнулась на сидение и продолжила ворчать. Ненадолго прервалась только после появления тетушки, но хмурилась весь завтрак. А после того, как мы спустились в гараж и оглядели имеющийся автопарк, продолжила в том же духе: — Черт, «Искорки» остались в Халифате, а «Иблисы» не рассчитаны на нашу зиму. Хорошо, хоть догадались взять с собой «Хозяина Леса»!

— Солнце, нам рекомендовали ехать не на нем. Поэтому бери «Молнию», а я порулю на «Шквале»! — сказал я и показал пример, позволив себя потискать Раисе Александровне и отправившись к ее первому подарку.

Замятина, конечно же, сразу упала мне на хвост, а Денис Михайлович благоразумно постоял на месте до тех пор, пока старшая Зыбина не успокоила младшую. Зато потом двинулся следом и загрузился в автомобиль, успевший «опостылеть» вредничающей хозяйке.

Поездка по проснувшемуся городу продолжила портить нам настроение: машин на дорогах стало в разы больше, навигатор показал две очень крупные аварии на Ремезовском проспекте и направил в объезд, но на въезде в Городок Лицеистов все равно «воткнул» в относительно небольшую пробку.

Впрочем, справедливости ради стоило бы заметить, что она возникла от силы за пару минут до нашего появления на проспекте — дерево, упавшее поперед дороги по вине перепившего Огневика, все еще пылало, Водяные и Водяницы тушили пламя, а самого мага упаковали в блокираторы магии, но еще не успокоили.

Увы, эта картина не развеселила, поэтому на стоянку мы влетели куда агрессивнее, чем обычно, «воткнули» машины на свои парковочные места, встретились на половине пути между ними и «встряли». В толпу человек из двенадцати, собранную Задорожным возле его «Престижа».

Как ни странно, но солировать начал не Костя, двинувшийся навстречу с торжествующей улыбкой на губах, а его заранее расстроившийся лепший друг Павел Геннадьевич Воронов:

— Доброе утро, Лютобор Игоревич! Доброе утро, Янина Демьяновна! А где ваши «Искорки» и «Хозяин Леса»? Неужели проиграли?

— Доброе утро, дамы и господа! — поздоровался я, заметив среди парней премиленькую Лаванду. — «Искорки» мы оставили в Халифате. Дожидаться нашего возвращения. Ибо прилетели всего на один день. А внедорожник я одолжил Суккубе…

— Отлично!!! — радостно заулыбался Ледовик, не посвященный в наши планы. — В смысле, я рад, что машины ни к кому не «ушли», и что вы вернулись вовремя. А то девяносто процентов учащихся лицея уже сочло вас потерявшим лицо и захлебнулось в злословии…

— Так, стоп! Что значит, «сочло»? — нахмурился я. — До конца февраля еще три дня, а я не давал оснований не верить моему слову!

— Мы верили и верим! — хохотнул Костя. — Поэтому поставили на то, что вы вернетесь, приличные деньги и вот-вот расстроим проигравших. Кстати, Лютобор Игоревич, а когда вы собираетесь выбрать очередного противника?

— Вообще я рассчитывал найти Петра Кирилловича и его компанию до начала занятий. Чтобы не обнадеживать преподавателей своим появлением на уроках.

Народ поржал, пообещал найти Дашкова и потерялся в коммах. Я тоже влез в два «основных» канала лицея, к которым меня подключили с подачи Мирославы Михайловны, и получил море удовольствия, почитав сообщения «команды» Задорожного и ответы всех остальных «страждущих». Что в них было такого веселого? Ну, например, вопли типа «Попросите Шахова не торопиться — я буду на стоянке от силы через минуту…», «Ау-у-у, знатоки человеческих душ! Готовьте денежки — я выиграл!!!» или «Интересно, кого сейчас спрячет Дашков, чтобы вынудить Лютого выбрать противника из более-менее сильных бойцов?»

К слову, бардак, начавшийся в каналах, оказался чрезвычайно полезным — уже минуты через полторы кто-то из особо глазастых лицеистов засек Петра Кирилловича и сообщил всем остальным учащимся, что видит его на втором этаже четвертого корпуса, через считанные мгновения были обнаружены двое парней из свиты, а потом «разведданные» пошли сплошным потоком! Увы, не обошлось и без классической ложки дегтя — толпа вокруг нас стала расти, как на дрожжах, из-за чего Кораблев и Замятина были вынуждены придвинуться поближе, чтобы надежно прикрыть мне хотя бы спину.

Я тоже не зевал. Первым делом технично сместился в сторону и встал вплотную к «Престижу» Задорожного, тем самым, защитив «левый фланг» от возможных посягательств, а затем додумался до забавной мысли и выложил в оба канала одно и то же сообщение:

«Дамы и господа, я прилетел в столицу всего на день и не планирую появляться на уроках. Будьте любезны, передайте, пожалуйста, Дашкову, что я жду известно кого и чего на стоянке в самом центре постепенно разрастающейся толпы…»

«Передавали» двадцать две минуты нашего ожидания и повторениями одной и той же фразы довели «несчастных» до белого каления. Впрочем, к нам пропустили беспрепятственно, быстренько организовав живой коридор. Более того, потеснились так, чтобы спутники Дашкова смогли «выстроиться» в две шеренги. А потом резко замолчали, чтобы не пропустить ни одного слова.

— Доброе утро, господа! — вежливо поздоровался я, насмешливо глядя на парней, пребывавших в состоянии бешенства. — Вот и настал конец февраля, а значит, пришло время для третьего боя из обещанных вам девяти. В Халифате было жарковато, поэтому я, как и большинство местных жителей, почти все время мечтал о холодной воде. Не изменю этой мечте и сейчас — предложу порубиться вам, Богдан Ерофеевич!

Поймав мой взгляд, Водяной, доросший до второй ступени ранга ученик, привычно воспользовался эмпатией, пробудившейся вместо «вторички», и помрачнел.

Еще бы, вместо ожидаемого страха или хотя бы опасения в моих эмоциях ощущались абсолютная уверенность в победе и злое предвкушение! Впрочем, парень, предпочитавший злословить, а не рубиться, трусом не был. Так что принял вызов и поинтересовался, в котором часу я буду готов выйти на арену.

Я оглядел толпу, дожидающуюся ответа в нешуточном напряжении, и пожал плечами:

— В десять утра. Если, конечно, вы не будете возражать.

— А почему так рано? — возмущенно выкрикнула какая-то девица.

— У меня неважно со свободным временем… — «расстроенно признался» я. — А зазор в час с небольшим оставлен для группы поддержки — в городе, знаете ли, пробки…

…Шарахаться по лицею в слишком уж плотной толпе я не рискнул, так что остался у Костиного «Престижа» и, тем самым, сорвал уроки второй раз. Кстати, Ираида Федосеевна, которой доложили о непотребстве, творящемся на стоянке, не поленилась заявиться на «стихийную пресс-конференцию» в компании десятка СБ-шников и попробовала устроить мне очередной разнос. Но услышав волшебную фразу «вопрос чести», нехотя задавила гнев. Вернее, выплеснула его на толпу и разогнала ее к чертовой матери, сделав исключение только для Дашкова и его свиты.

Порадовавшись тому, что эта часть плана, придуманного аналитиками Волконских, сработала именно так, как планировалось, я предложил Грызлову и его группе поддержки встретиться на большой арене, подхватил Янку под локоток и неспешно прогулялся до своей машины. Да, возле нее пришлось покуковать порядка четверти часа, зато потом мы встретили «Хозяина Леса» и прикрылись от личностей, способных рискнуть взять у меня кровь, личной целительницей Мирославы Михайловны. Кстати, «прабабка» выпорхнула из салона внедорожника еще до того, как Суккуба заглушила движок, сгребла меня в объятия и заявила, что страшно соскучилась. Я буркнул что-то в том же духе, ибо чувствовал «лишнюю» ауру и большей частью сознания ждал неприятных сюрпризов. Однако в этот раз паранойя просчиталась — с заднего сидения «Потапыча» выбрался Тимофей Ильич и добродушно усмехнулся.

В общем, к дуэльному корпусу я шел в сопровождении двух Архимагов, а на парадной лестнице «подобрал» третьего, весьма недовольного сорванным уроком и горевшего желанием сорвать это недовольство хоть на ком-нибудь.

Нет, рычать на меня он не решился, зато шуганул директора дуэльного комплекса, имевшего глупость заступить нам дорогу и выкатить какие-то претензии. Увы, не прошло и пары минут, как Тимофей Ильич и Мстислав Рогволдович вломились в раздевалку. А там, увидев меня без дутой куртки, недоуменно уставились на Шахову.

— Правнук. Единственный и несравненный… — усмехнулась Валентина Алексеевна. — Вот и пичкаю алхимией Гошки Штерна… круглые сутки!

Об этой личности я слышал первый раз, поэтому прикипел взглядом к лицам мужчин и проникся к ней нешуточным уважением, ибо Архимаги чудом удержали отваливающиеся челюсти и мгновенно успокоились!

А потом я сбежал. В душевую. Переодеваться. И зависал там почти все время, оставшееся до выхода на арену, ибо «наелся» избыточным вниманием к моей «распухшей» тушке и не горел желанием лгать в глаза магам такого ранга. Вот они меня и не дождались — ушли на трибуны. А Яна, Валя и Денис Михайлович остались, чтобы морально поддержать перед реально сложным боем. И ведь действительно помогли — под купол здоровенного помещения я вышел достаточно спокойным, оценил количество лицеистов, сбежавших с конца первого урока и собиравшихся пропустить как минимум половину второго, посочувствовал Ираиде Федосеевне и… услышал гул удивления.

В этот момент ожил комм и вывесил на линзы сообщение от Шаховой:

«Не дергайся: информацию о том, что ты так вытянулся и раскачался на алхимии Штерна, слили еще в начале десятого. Но тогда она внимания не привлекла, зато выстрелит сейчас. И, кроме всего прочего, неплохо поднимет доходы моего делового партнера…»

Опасения были сразу же задвинуты куда подальше, и я слегка ускорился. Оказавшись на арене, «сдался» судье. А после обязательного осмотра отошел на свою половину площадки, поймал взгляд противника и принялся загонять себя в состояние транса, чтобы, ненароком, не проявить покров или ускорение. Успел, что называется, впритык. Поэтому после команды «Бой!» на обычной скорости уклонился от водяной плети и сорвался на бег.

Не знаю, кто дрессировал этого Водяного, но результаты говорили сами за себя — уже на третьей секунде поединка Грызлов просчитал алгоритм моих перемещений и шарахнул плетью. Правда, не в лицо, а в левое предплечье, вскинутое навстречу заклинанию. И пусть изуродовал только мышцы руки, зато почувствовал уверенность в себе и продолжил в том же духе: на четвертой продырявил рубашку вместе с левой дельтовидной мышцей и вызвал неслабое кровотечение, на пятой пробил правое бедро, а на шестой, промахнувшись, почувствовал, что такими ранами меня не остановить, вывесил между нами довольно плотный туман и благоразумно попятился.

В модификацию тумана, усиленного Огнем, я бы без покрова не полез, чтобы не свариться заживо. Во все остальные стихийные варианты — тоже, ибо кристаллики льда, песчинки, удары электричеством и тому подобная мелкая «дребедень» тоже могли натворить дел. Но «вторичка»-эмпатия не пугала от слова «вообще», а сам туман на начальных ступенях ранга ученик действовал, как крупная наждачка. В общем, до Богдана Ерофеевича я дорвался полуголым и в крови с головы до ног, серией из двенадцати ударов локтями и коленями пробил водяной щит, показал запаниковавшему Водяному начало атаки почти не слушавшейся левой рукой и всадил пальцы условно целой правой в кадык. А когда почувствовал, что он проминается, выплеснул боль и злость в ударе головой в аккуратный нос с аристократической горбинкой, раздробил левую плюсну и с огромным трудом удержался от добивания. Вернее, чуть-чуть замедлил руки, уже потянувшиеся к затылку и подбородку Грызлова, а судья, почувствовав, что я вот-вот сверну бедняге шею, «отодвинул» меня в сторону импульсом какой-то дряни из школы Воздуха.

Тут трибуны восторженно взвыли, а я, развернувшись к Дашкову и его прихлебателям, смахнул с лица потеки крови, злобно оскалился и жестом потребовал тишины. Рев, конечно же, затих, а заклинание подсуетившегося судьи усилило мой голос:

— Минус три, господа! Теперь ждите конца марта и молите бога, чтобы я не успел инициироваться…

Глава 13 Часть 2

…Раны, полученные во время дуэли, оказались значительно серьезнее, чем мне показалось в состоянии аффекта, так что на их исцеление ушло почти три часа! Нет, возьмись за меня Валентина Алексеевна, встал бы на ноги в разы быстрее, но она, в основном, учила, а вкладывалась ее тезка. Кстати, настолько добросовестно, что заслужила аж четыре похвалы. Меня тоже похвалили. Сначала Гаранин, торопившийся вернуться в кабинет и поэтому заглянувший ко мне буквально на пару минут, а затем Светлов. Похвала первого, несмотря на искренность, не зацепила. Видимо, из-за внутреннего предубеждения к этой личности. Зато порадовали слова Тимофея Ильича:

— Между нами говоря, мы были уверены, что вы проиграете, ибо при такой сумасшедшей разнице в возможностях маг Воды, набиравшийся опыта под руководством пестунов рода и на тренировках у Мстислава Рогволдовича, должен был раскатать вас в блин от силы секунд за тридцать. Однако воля у вас, как вы же и выразились, о-го-го, так что невозможное стало возможным. И теперь я с нетерпением жду вашей инициации: уверен, что под каменным панцирем и каменными кулаками даже первых ступеней новика вы будете рвать куда более сильных противников!

Я скромно поулыбался, ибо точно знал, что пользоваться заклинаниями Земляков однозначно не буду, а потом подала голос Раиса Александровна — сообщила, что ей надо в город на какие-то переговоры, обменяла ключ-карту «Шквала» на ключ-карту «Хозяина Леса» и забрала с собой Светлова. Тем самым, позволив нам морально расслабиться. Впрочем, снятия обезболивания я все равно ждал с нешуточным трепетом и очень удивился, что не ощутил даже фантомных болей в реанимированном теле. Тем не менее, от дуэльного корпуса до машины шел, прислушиваясь к себе, и подсознательно ждал каких-нибудь неприятных сюрпризов. А еще тихо радовался присутствию Шаховой, ведь оно обломало не один «засадный полк», дожидавшийся моего появления.

Увы, «прабабка» обломала даже Янку с Денисом Михайловичем — когда я подвел эту парочку к их «Молнии», Валентина Алексеева завуалированно намекнула на то, что нас с Валей, скорее всего, задержат на несколько часов, и посоветовала Земляничке не тратить время впустую. Вот она и умотала в их особняк, а мы втроем поплелись к внедорожнику.

Как и следовало ожидать, «прабабка» начала терзать меня вопросами сразу после того, как запрыгнула на правое переднее сидение и активировала «глушилку». К этому мероприятию я готовился последние два дня, поэтому откровенничал, но в меру — честно признался, что новые заклинания пока не освоил, зато научился минимизировать затраты Силы на воодушевляющее касание, альтернативный взор в себя и ускорение, благодаря чему в состоянии «разгонять» кого-нибудь хоть каждые десять минут, косить под целителя по сорок с лишним минут подряд или ускоряться каждые двадцать восемь секунд в течение часа с небольшим гаком. А о таких «мелочах», как существенное усиление сопряжения Вали, улучшение контроля над «режимом бога» и новое заклинание с условным названием пробойник, даже не заикнулся. Но Шаховой хватило и первых трех достижений — она назвала меня умницей, а затем слегка расстроила, сообщив, что поэкспериментировала с разным количеством линз-камертонов и пришла к выводу, что оптимальный вариант — это две штуки, «сидящие» на левом верхнем, то есть, «сердечном» магистральном канале с зазором в восемь-десять сантиметров.

Объяснила и причины, побудившие остановиться на этом варианте. Но из всего ее монолога я понял всего десяток фраз типа «взрывная деградация» и решил не будить лихо лет, эдак, пять. А после того, как Замятина войдет в силу, перепроверить все выводы Валентины Алексеевны.

Следующий монолог «прабабки» оказался не в пример понятнее, так что слушал я его с неослабевающим вниманием:

— Осмотрела твоих Земляничек и до сих пор под впечатлением. Старшая шагнула на шестую ступень мастера и в потенциале будет посильнее Мстиши Гаранина. Потенциал младшей пока тайна за семью печатями, но с учетом того, что эта девочка поднялась на следующую ступень только за счет твоего воодушевляющего касания, тоже дорастет до ранга Архимаг. А два Архимага в смежных поколениях одного рода — это очень большая редкость! Хотя о чем это я? При наличии физика с твоими возможностями нас можно штамповать пачками.

— Да, теоретически можно… — подтвердил я. — Но лично я буду усиливать только тех, кого уважаю…

…Императрица-Мать заявилась в кабинет наперсницы только в начале третьего. Поздоровавшись с нами с порога, «сдалась» Шаховой, а после пары-тройки непонятных воздействий, рухнула в соседнее кресло, несколько секунд посидела с закрытыми глазами, а затем, заметно порозовев, объяснила суть происходящего:

— Присутствовала на переговорах с индусами. Зануды — застрелиться. Но договор, продавливаемый Ярославом, нам реально нужен. Вот и вымоталась. Впрочем, усталость уже прошла, так что начну… с извинений: Лютобор Игоревич, прошу прощения за то, что заставила драться в таком извращенном режиме!

— Государыня, я прекрасно понимаю, что это было в моих интересах… — буркнул я. — Ведь ни один здравомыслящий маг не стал бы получать такие раны, имея возможность вывесить каменный панцирь или другое защитное заклинание, а значит, я выглядел самым обычным пробужденным и развеял все гипотетически возможные сомнения.

— Вот именно: вы были вынуждены получить слишком серьезные раны, и мне это не нравится! — гневно рыкнула Императрица-Мать, сообразила, что я, в общем-то, стал жертвой ЕЕ идеи, и извинилась еще раз, совместив второе извинение с похвалой. По моим ощущениям, искренней. А потом удивила по-настоящему: — В общем, мы с Ярославом приняли решение перестать над вами издеваться и «позволить инициироваться» числу к двадцать второму-двадцать четвертому марта, дабы на четвертой дуэли с лизоблюдами Кирилла Дашкова вы пользовались хотя бы покровом, искрящимися кастетами и сминающими касаниями.

Услышав названия новых заклинаний, я, естественно, сделал стойку. Не зря: Волконская, понимающе улыбнувшись, переслала мне файл с описаниями двух базовых и двух продвинутых техник физика-Молниевика! Правда, лезть в него я себе не позволил — поблагодарил за подарок, пообещал освоить все четыре в минимальные сроки и… нарвался на очередной рык:

— Это не подарок, а вложение в ваше развитие! А теперь поговорим о подарках. Скажите, чем вы руководствовались, принимая в дар поместье Фарас ал-бахр?!

Несмотря на то, что в глазах государыни сверкали молнии, я ответил, как есть. Только добавил «правильное» титулование:

— Здравым смыслом, Ваше Императорское Величество!

— Не поняла?!

— Халиф вызвал к себе не названного брата некой талантливой гонщицы из Российской Империи, а человека, принятого в род личной целительницей Императрицы-Матери, следовательно, этот дар был демонстрацией уважения к вам и вашей наперснице, а я не имел права даже на сомнения! По этой же причине мы дважды проводили в поместье выходные дни. Впрочем, сто восемьдесят километров в один конец, да еще и по шестиполосной скоростной магистрали с великолепными тоннелями, построенной нашими дорожниками в позапрошлом году — это не расстояние.

Тут Волконская сменила гнев на милость, выяснила, что до этой мысли я додумался на пару с Суккубой, похвалила обоих за здравомыслие и вытрясла из меня рассказ о подарке, моих ощущениях от арабского дизайна, описания местности и т. д. Помня о том, что она эмпат, я говорил правду и только правду — заявил, что в восторге от дороги и тоннелей под горами, высоченного забора, отсекающего поместье от любопытных глаз соседей, и естественной марины с кристально чистой водой, а все остальное понравилось значительно меньше или не понравилось вообще. Не поленился и «иллюстрировать» свой рассказ голографиями, сделанными в Фарас ал-бахр — показал несколько «любимых» решеток Янки и тяжеловесное убранство гостиных, трапезных и спален; столбик термометра в полдень и «богатейшую природу» прибрежной зоны, морскую живность, прикосновение к которой могло выйти боком, и состояние морского берега во время отлива.

А когда почувствовал, что понят, подвел итоги:

— В общем, появляться там придется из уважения к Халифу. Но я, скорее всего, переделаю весь интерьер поместья. Хотя бы для того, чтобы избавиться от кошмарного запаха бахура — «семейного» аромата благовоний ветви рода Аль Сауд, отправленного в опалу. Ибо воспитывался в других традициях и достаточно юн, чтобы на меня можно было обидеться из-за изменений в такой мелочи, как дизайн интерьеров.

— Что ж, я с вами полностью согласна и в этом вопросе, поэтому возьму на себя весь ремонт… — неожиданно заявила государыня, почувствовала, что я не в восторге от этого предложения, и зашла с козырей: — Помнится, я обещала подумать над подарком. Так вот, этот вариант радует сильнее всего. И еще: четвертого числа у вас День Рождения, а значит, я имею полное право сделать подарок и к совершеннолетию. Вопросы?

— Вопросов нет… — внутренне расслабившись, отозвался я и сподобил женщину снова изменить тему беседы:

— Замечательно! А теперь мне хотелось бы поговорить о ваших успехах в освоении Дара. Если верить докладам ваших пестунов, то вы развиваетесь семимильными шагами. Всего за полтора месяца со дня инициации поднялись на предпоследнюю ступень ученика, загнали в подсознание подпитку покрова с накопителей, с его помощью «режете» намного больше входящего урона, чем положено на вашем уровне, самостоятельно сформировали навык ранга подмастерье, свободно применяете его в тренировочных боях и, что самое главное, деретесь, как дышите. То есть, «читаете» намерения противников, интуитивно подбираете алгоритмы противодействия, не боитесь ни боли, ни крови и даже сейчас в состоянии порвать среднестатистического мага в ранге подмастерье третьей-четвертой ступени. Да, слегка расстраивает тот факт, что ваш покров стал игнорировать и часть целительских воздействий, но именно «слегка» — по уверениям Валентины Алексеевны, ваша Слуга прогрессирует ненамного медленнее вас и предельно добросовестно осваивает продвинуты варианты заклинаний, благодаря чему прекрасно обходится без посторонней помощи. Что я упустила?

Я предполагал, что государыня обязательно постарается вытрясти из меня предельно подробный рассказ обо ВСЕХ личных достижениях, загнав в ситуацию, единственным выходом из которой будет полная откровенность, так что целенаправленно готовился отвечать на вопросы с подковыркой типа последнего. Поэтому в режим, добросовестно отработанный на Зыбиных, включился без какой-либо раскачки — преисполнился настоящей гордости, радостно заулыбался и затараторил:

— Вы упустили самое главное — рост уровня сопряженности между моим Даром и Даром Валентины Петровны!

Ростом уровня сопряженности я гордился на самом деле, вот государыня и заинтересовалась:

— А чуть подробнее можно?

— Конечно: исцеляющие заклинания, применяемые ко мне, эффективнее применяемых к Янине Демьяновне примерно на двадцать процентов. Кроме того, они требуют меньших вложений Силы и почти избавились от «отката». Впрочем, больше всего радует другое: в периферийных каналах ладоней моей Слуги появились третичные структуры, вроде как, возникающие у целителей, доросших до второй-третьей ступени ранга мастер!

Эту информацию Волконской «слила» Валентина Алексеевна, тем не менее, Императрица-Мать «приятно удивилась» и переключилась на Валю. Первым делом похвалила за усердие и самоотверженность. Затем повернулась к Шаховой и распорядилась «пересадить» «эту умничку» на алхимию Штерна. А после того, как проанализировала изменения в эмофоне «незаменимой» и поняла, что «умничку» зацепило заметно меньше, чем ожидалось, решила ее смутить:

— Валентина Петровна, ваша сосредоточенность на Лютоборе Игоревиче действительно поражает: вы не только исцеляете его после тренировочных поединков, медитируете, стремясь как можно быстрее развить Дар, и изучаете новые заклинания, но и меняете свою фигуру под его вкус. Скажите честно, вы в него влюблены?

— Нет, Ваше Императорское Величество, не влюблена! — совершенно спокойно ответила она, сделала небольшую паузу и холодно усмехнулась: — Лютобор Игоревич помог отпустить ненавистное прошлое, вернул мне давно потерянное самоуважение, научил радоваться текущему мгновению, создает фантастическое будущее и…

— А еще выкупил у семьи и у внезапно появившегося жениха, верно? — с мягкой улыбкой уколола государыня.

— Верно, Ваше Императорское Величество… — кивнула Замятина. — Но это случилось уже после того, как я решила посвятить Лютобору Игоревичу всю жизнь без остатка. Так что мое отношение к господину правильнее было бы называть абсолютной преданностью.

После этих слов Волконская удовлетворенно кивнула, заявила, что такой настрой ее полностью устраивает, и озвучила свое решение, что называется, без экивоков:

— Говоря иными словами, если вы — его в том числе и как женщина, то других мужчин в вашей жизни я не потерплю. Вас устраивает это условие?

— Да, Ваше Императорское Величество!

— Отлично! Тогда спуститесь, пожалуйста, в ваши покои, а я продолжу общаться с вашим господином…

…Провожая взглядом уходящую Слугу, я был уверен, что государыня постарается убедить меня в необходимости навязанного Вале решения. Ан нет — как только закрывшаяся дверь отсекла кабинет от коридора, Императрица-Мать заговорила о политике. Первые несколько минут грузила информацией о тонкостях отношений Российской Империи и рода Волконских с Арабским Халифатом и Аль Саудами. После того, как помогла понять, что под внешним благолепием союза скрывается многослойный «торт» из всякого рода интриг, войн личных или государственных интересов и чего-то там еще, прошлась по очередности престолонаследия и, в конечном итоге, переключилась на Дауда:

— Этот паренек — не просто один из многочисленных потомков Халифа, а один из наиболее вероятных наследников нынешнего главы. Да, он взойдет на престол очень и очень нескоро, но уже через год-полтора начнет набирать политический вес, а через пять-семь превратится в одну из самых влиятельных фигур при дворе деда. Само собой, это понимаем не только мы, поэтому главы всех более-менее значимых государств планеты уже пару лет подводят к нему свои креатуры и, выражаясь по-простому, регулярно обламываются, ибо у Дауда прекрасный нюх на «кукол». Таким образом, вам удалось невозможное — найти общий язык с этой непростой личностью и заложить фундамент для будущей дружбы. Так вот, мы бы хотели, чтобы вы продолжили в том же духе.

Тут я невольно подобрался, представив реакцию Волконской на интерес Дауда к Янке и ее отказ строить какие-либо отношения. Слава богу, мыслей Мирослава Михайловна не читала, поэтому среагировала «не в ту степь»:

— Лютобор Игоревич, я отдаю себе отчет, что разговариваю с физиком не только по Дару, но и по Духу, поэтому не прошу ломать себя через колено — нас вполне устроит настоящая дружба БЕЗ каких-либо камней за пазухой или далеко идущих планов! Говоря иными словами, я хочу, чтобы вы появлялись в своем поместье не только перед первенствами Халифата по автогонкам, а хотя бы раз в два месяца, нашли с Даудом общий язык и в какой-то момент начали приглашать к нам, в Россию… Если вы сейчас подумали о ментальных воздействиях, то опять попали пальцем в небо: мы хотим, чтобы будущий Халиф начал знакомиться с Империей не через десять-пятнадцать лет и через окно бронированного лимузина по дороге из аэропорта во дворец и обратно, а в юности, когда чувства значительно острее. К примеру, прогулялся по ночной столице в какой-нибудь праздник и повеселился вместе с горожанами, повалял дурака в ночном клубе, полюбовался Байкалом и горами Северного Кавказа, попарился в русской бане и распробовал прыжки в прорубь.

Такой вариант развития отношений выглядел очень даже интересно, так что я представил сам процесс и сразу же наткнулся на подводные камни:

— В принципе, реально. Но для того, чтобы летать в Халифат или возить Дауда по нашей стране, мне понадобится многое — довольно серьезный статус, определенная степень свободы и…

Сообразив, к чему я клоню, государыня жестом заставила меня прервать монолог и хищно усмехнулась:

— Вы обретете и серьезный статус, и нужную степень свободы, и все, что потребуется для решения этой за— …

Вслушиваясь в это обещание, я, наконец, поймал мысль, не дававшуюся в руки, и дал маху, позволив себе перебить Императрицу-Мать:

— Вас интересует их нефть?!

Мирослава Михайловна… удовлетворенно кивнула и помогла увидеть «проблему» значительно шире:

— Нас интересует не столько сама нефть, сколько возможности, которые дает совместное регулирование цен на это сырье на мировой арене и еще ряд не менее интересных политических следствий надежного партнерства…

Глава 14 Часть 1

4 марта 850 г. от ОВД.

…Несмотря на очень поздний отбой, отменять утреннюю тренировку в свой официальный день рождения я и не подумал — отпахал в зале для боевки обязательные два часа, «пережил» три «реанимации» и неслабо вымотался. Тем не менее, вываливаясь из раздевалки, пребывал в прекрасном настроении, ибо, наконец, смог вписать в одну из стандартных боевых связок сочетание из угнетающего рыка и сминающего касания. И пусть на полной скорости новая комбинация выстрелила всего четыре раза, зато каждое успешное применение заканчивалось условным уничтожением того ближника, которого я в тот момент атаковал! Почему? Да потому, что угнетающий рык в упор не замечал защиты и вгонял Кнута или Крота в секундный ступор, сминающее касание пробивало молниевый щит или каменный панцирь не за десять и более ударов, а всего за два-три, а искрящиеся кастеты, усиливающие ударные поверхности рук, воздействовали не только «физикой», но и электричеством!

В общем, причин для радости хватало, так что Вале, встретившей меня в коридоре, я улыбнулся во все тридцать два зуба и назвал спасительницей. Затем поинтересовался, куда подевалась Янка, выяснил, что подруга унеслась готовить какой-то сюрприз, подхватил «незаменимую» под локоток и потянул в сторону лифтового холла. Ибо устал и не горел желанием подниматься на второй этаж по лестнице.

Целительница, тоже выложившаяся до предела, улыбалась чуть менее ярко, но только из-за того, что не успела восстановиться. Зато в кабинке от избытка чувств легонечко пихнула плечом и демонстративно задрала носик. Этот жест мы уже «проходили», и я ее похвалил. Хотя еще не знал, за что именно:

— Ты у меня умничка!

Увы, в этот момент лифт остановился, дверцы поползли в стороны, и мы нос к носу столкнулись с сонной, помятой, но деловой командой Задорожного.

Увидев меня, четверка парней, прилетевших в гости в пятницу вечером, прикипела взглядами к моим волосам, затем переключилась на лицо и почти одинаково нахмурилась.

Общую мысль выразил Леонид Андреевич Соколов, штатный весельчак этой компании и, по совместительству, менталист со «вторичкой»-Жизнью:

— Доброе утро, Лют! Ты что, с тренировки?!

— Привет, ребят! — поздоровался я. — Ага.

— Убиваешься даже в день рождения?!

— Так мы ж легли в четвертом часу!

— Это во сколько же ты встал? — загомонили они, вспомнили, что меня, вроде как, положено поздравлять, и передали слово негласному лидеру. А тот толкнул не очень длинную, зато искреннюю, теплую и красивую речь.

Я ответил словами благодарности, пережил четыре рукопожатия и три хлопка по плечу, вспомнил о том, что не ответил на вопросы, и притворно вздохнул:

— Встал, как обычно, в шесть. Да, не выспался, но утренняя тренировка — это святое…. по мнению моих пестунов! А вы куда собрались?

Тут Воронов покраснел и опустил взгляд, а Леня его «сдал»:

— Перед тем, как лечь спать, Пашка выложил в канал рода запись финиша Раисы Александровны и написал, что видел эту гонку вживую. А часов с семи утра его начали рвать на части, требуя подробностей. Вот он и доболтался — признался, что ночует в одном поместье с Суккубой, что видел ее боевой болид и что в принципе может сфотографироваться рядом с ним. А ему не поверили!

— Ну, надо же! — притворно возмутился я, помучил парней небольшой паузой и слегка загрузил: — Их надо обломать. Но без моей помощи вам это сделать не удастся: боевая «Искорка» победительницы открытого чемпионата Арабского Халифата по автогонкам… стоит в закрытом боксе, и вы в него не попадете при всем желании.

— Ты, наверное, устал… — начал, было, расстроившийся Воронов, но я насмешливо фыркнул, отправил Замятину в свои покои, а сам ткнул в сенсор вызова лифта, спустил своих гостей в гараж и дал возможность нащелкать по паре десятков фотографий.

Пока они позировали на фоне машины, смотрел со стороны, улыбался и вспоминал фрагменты из недавнего прошлого — звонок Императрицы-Матери и ее совет пригласить эту четверку в гости на грядущие выходные, реакцию Кости Задорожного на мое предложение, встречу в международном аэропорту Медины, момент первой встречи ребят и «старшей сестрички», утро перед гонкой и, конечно же, саму гонку.

Не знаю, как я выглядел со стороны, но Миша Разин, четвертый член этой компании, отстрелявшийся самым первым, как-то почувствовал, о чем я думаю, подошел поближе и мечтательно расфокусировал взгляд:

— Ага: мы до сих пор в шоке! Ведь даже если бы мы как-то убедили родителей привезти нас в Халифат, то попали бы на трибуны, то есть, увидели бы этот чемпионат со стороны. А так познакомились с Суккубой, попали в ремзону автодрома, провожали эту «Искорку» на предстартовую проверку, с первой и до последней минуты гонки стояли в считанных метрах от трассы, видели фантастический финиш Раисы Александровны и даже попали в толпу, собравшуюся вокруг пьедестала!!!

— Рад, что вам понравилось! — улыбнулся я.

— Понравилось?! — возмутился Паша, услышавший мою реплику. — Да мы счастливы до безумия!!!

— Правда, побаиваемся понедельника… — преувеличенно мрачно заявил Леня, наткнулся на непонимающий взгляд Кости и продолжил нагнетать: — Мы вернемся в лицей… К толпе, которая к тому времени изведется от зависти… И примем весь удар на себя, ибо Шахов прилетит в Великий Новгород только к концу недели. Дальше объяснять?

— О, черт, об этом я не подумал! — притворно расстроился Задорожный, а потом перестал валять дурака и «построил» своих друзей: — Все, заканчиваем — праздник Раисы Александровны закончился в полночь, а сегодня праздник Лютобора…

…Вариант приглашения на завтрак, выбранный в «праздничный день» Янкой, повеселил — она каким-то образом подключилась к динамикам системы оповещения поместья и потребовала, чтобы в девять пятнадцать утра «все заинтересованные лица» явились в большую трапезную в парадно-выходной форме одежды! Переодеться я, конечно же, переоделся. Но на поиски нужного помещения потратил как-то уж очень много времени, так как до этого в него не забредал. А когда появился на пороге, услышал троекратный многоголосый вопль «Поздравляем!», оглядел сияющие лица немаленькой толпы и невольно улыбнулся.

Дауда, как обычно, примчавшегося к нам к девяти, заметил практически сразу и направился к месту во главе стола через него. Но шаге на втором вдруг наткнулся взглядом на Масуму бинт Фалах, скромно сидящую возле Раисы Александровны, выпал в осадок и попытался изменить маршрут. Зря: обе дамы едва заметно помотали головами, намекая, что матушка Халифа появилась у нас с неофициальным визитом, и я «исправился» — обозначил намек на поклон, затем подошел к Аль Сауду, в кои веки облачившемуся в европейский костюм, от всей души пожал протянутую руку и заявил, что рад видеть. А после того, как развернулся к компании Кости Задорожного, перед глазами появилось сообщение «старшей сестрички»:

«Не вздумай их представлять по-настоящему!»

А я и не собирался:

— Дамы и господа, искренне рад видеть вас за этим столом в день моего ро— …

— Братик, ты торопишься! — воскликнула Янка и заявила, что время для моих благодарственных речей придет еще не скоро.

Если бы ее не поддержали абсолютно все, то я бы, возможно, чуть-чуть поупирался. А так прервался на полуслове, повелительным взглядом отправил Валю к Зыбиной-младшей, добрался до своего кресла и «послушно» сел.

Первым поздравляла… «прабабушка», появившись на здоровенной голограмме, вывешенной Раисой Александровной возле входной двери, на миг шокировав строгим, но в то же время изумительно красивым темно-бордовым брючным костюмом. Первым делом извинилась за то, что не смогла вырваться из Империи, чтобы порадоваться моему совершеннолетию в компании самых близких людей. Затем пожелала скорейшей инициации, сильного Дара и удачи во всех начинаниях, сделала небольшую паузу и исчезла. Оставив вместо себя смеющийся голос и картинку со спутника, демонстрирующую строения на берегу какого-то озера:

— А вот и мой подарок: охотничий домик в заказнике «Княжье подворье», расположенном на юго-западном берегу озера Ильмень. Вот так, с орбиты, это место выглядит не очень, но там по-настоящему уютно. Особенно снежными зимами, когда можно растопить русскую баню, пробить прорубь и как следует отдохнуть…

я об этом подворье не слышал ровным счетом ничего, поэтому в первые мгновения не впечатлился. Но, увидев, как вытягиваются лица Задорожного, Воронова, Разина и Соколова, понял, что местечко очень непростое, а потом додумался и до вывода поинтереснее — что оно подарено «под Дауда». И не Валентиной Алексеевной, а Волконскими. В этот момент, каюсь, на несколько мгновений ухнул в прошлое. Но, вспомнив, что за столом присутствует очень сильный эмпат, одарил «родственницу» грустной улыбкой:

— Спасибо, бабуль! Я обожал зимнюю баню еще в прошлой жизни, так что в этой буду пользоваться твоим подарком с большим удовольствием.

При этом на Масуму бинт Фалах даже не посмотрел. И правильно сделал — не успела Шахова «откланяться», как перед глазами возникло сообщение «старшей сестренки»:

«Ха!!! Судя по реакции Масумы, она в курсе, о какой жизни ты говорил, и сочла твой пассаж нормальным…»

Тут мне окончательно полегчало… аж на несколько секунд. Ибо потом слово взяла Раиса Александровна и от имени рода Зыбиных подарила мне на совершеннолетие квартиру. На последнем этаже жилого комплекса «Парус». Того самого, которым мы с Янкой когда-то любовались из мансарды! Я, само собой, потерял дар речи и какое-то время раздумывал, вправе ли принимать столь дорогой подарок. Но очередное сообщение от Суккубы вправило мозги на место:

«Прошлая жизнь осталась в прошлом, а в этой жизни ты ФИГУРА, постепенно набирающая вес…»

После этой моральной оплеухи принять остальные подарки оказалось не так сложно. Хотя иные неслабо удивляли. Скажем, Костя, Паша, Миша и Леня преподнесли новейшую модификацию «базы» и комплект высокоскоростных дронов видеофиксации, разработанные для нужд любителей экстремального спорта. Вернее, «новейши-е» и «комплект-ы»: первый — для интеграции в «самую любимую машину» — вручили мне, а второй — Раисе Александровне. Дабы «упростить подготовку к следующим чемпионатам»!

Янка с Валей тоже проявили завидную оригинальность. Первая купила дорогущую маску для подводного плавания со встроенным артефактным индивидуальным дыхательным аппаратом и видеокамерой, а вторая — все остальное, то есть, гидрокостюм, ласты, жилет-компенсатор и пояс с грузом. А Дауд… Дауд скромненько подождал, покавыскажутся все присутствующие, встал и состроил расстроенную физиономию:

— Лют, я не знаю, в чем прелесть русской бани и прыжков в прорубь, но видел, с каким предвкушением ты смотрел на голограмму, и испугался, что в следующий раз увижу тебя только через год. Это здорово испугало, поэтому я решил заразить тебя еще одним своим увлечением — гоночными мотоциклами. Дабы ты прилетал сюда почаще и гонял по уже знакомой трассе не только на четырехколесных болидах, но и на их младших братьях. Причем не один, а в компании друзей, подруг и… нашей глубокоуважаемой наставницы, которая, кстати, когда-то подчинила и этих стальных демонов скорости!

Голограмма, развернутая с его комма, выглядела не так внушительно, как стационарная, но заставила меня задохнуться от восторга. Ибо показывала их, арабские «Акинаки», заслуженно входящие в десятку лучших серийных спортивных мотоциклов мира!

Впрочем, это чувство не лишило способности соображать, так что я воспользовался «зацепкой», прозвучавшей в речи араба, на полную катушку:

— Объяснить прелесть русской бани и прыжков в прорубь на словах так же сложно, как рассказать о вкусе кабсы или описать северное сияние. Так что мой охотничий домик, баня и прорубь ждут тебя в гости. И этот отдых тебя однозначно не разочарует, хотя отсюда, из пригорода Медины, наши зимы с лютыми морозами и ужасают. А теперь скажу пару слов о твоем подарке. Хотя нет, парой не обойдусь: я в восторге, Дауд! Поэтому с радостью разделю с тобой еще и это увлечение. Более того, постараюсь уговорить наставницу…

— Считай, что уже уговорил. Но с одним условием: я начну тебя учить водить мотоцикл только после того, как сочту, что твоя энергетика в состоянии защитить от неизбежных падений… — сыто промурлыкала Зыбина-старшая, разглядывавшая картинку как бы не с большим интересом, чем я. А потом задала парню уточняющий вопрос: — Как я понимаю, ты подарил Люту не один мотоцикл, верно?

— Ему — один! — с улыбкой заявил он. — А остальные — тем, без кого ваш названный брат кататься не будет, то есть, вам, Яне, Валентине Алексеевне и Валентине Петровне…

…Моя догадка о личностях, подаривших охотничий домик на самом деле, оказалась верной — после того, как мы разбежались по покоям, чтобы переодеться перед экскурсией по Старой Медине, мне позвонила государыня и, поздравив с совершеннолетием от имени «всех Волконских», похвалила за правильную реакцию на ИХ подарок. Правда, потом надавала море ценных указаний, одним из которых был совет не переигрывать, чтобы не отбить у Дауда всякое желание прилетать в Империю, но не давила, а убеждала. Причем достаточно мягко. В результате от этого разговора у меня осталось достаточно приятное послевкусие.

Следующий разговор — с Александром Всеволодовичем — порадовал по-другому: в пожелания главы рода Зыбиных не требовалось вдумываться — он говорил то, что думал, не подталкивал меня к чему бы то ни было и ни от чего не ограждал. Впрочем, самое большое удовольствие я получил от звонка Леди — целительница набрала меня с рабочего места довольной до невозможности и, протараторив все положенные слова, сердечно поблагодарила за работу ее Мечты!

В общем, обувался я, улыбаясь во все тридцать два зуба. А когда встал с банкетки и посмотрел на свое отражение в ростовом зеркале, перед глазами вдруг возник «конвертик» с сообщением от некоего Олега Шаповалова.

Такого человека я не знал, но послание развернул, почему-то решив, что поздравления от матушки, прилетевшие с «левого» идентификатора. Увы, это было не так:

«Доброе утро, Лют! Это Вика. Жданова. Пишу с коммуникатора, втихаря позаимствованного у Слуги. Со временем плохо, поэтому обойдусь без лирики. Для начала поздравляю с совершеннолетием и желаю всего-всего. Причем от всего сердца. Далее, мой дед на днях узнал о том, что тебя приняли в род Шаховых, прилетел ко мне, обвинил в тупости, поставил ряд боевых задач и вот-вот отправит обратно в Великий Новгород. Восстанавливать разрушенные отношения с „таким перспективным пареньком“. Я с радостью вернусь в лицей и начну с тобой общаться, но есть нюанс. Вернее, даже два. Во-первых, он снабдил меня артефактом седьмой ступени ранга мастер с очарованием и приказал от тебя понести, а, во-вторых, вот-вот свяжется с Раисой Александровной, признается, что наши СБ-шники не смогли найти „анонима“, посыплет голову пеплом и попросит помощи вроде как на любых условиях. Так вот, пусть твоя тетушка гонит его в шею: да, дед не посвящал меня в эти планы, но теперь я точно знаю, что он не умеет играть честно, а значит, обязательно подставит. На этом все. Надеюсь, что как-нибудь смогу с тобой поболтать не под внешним контролем. Сюда не пиши — спалят.

С уважением и тихой грустью,

Вика…»

Эти предупреждения настолько разозлили, что я переслал это сообщение не только «старшей сестре», но и двум старым интриганкам. Потом заметил, что злорадно скалюсь, заставил себя успокоиться, посмотрел на часы, вышел в коридор, подобрал в гостиной давно собравшуюся Валю и быстрым шагом направился к лифтовому холлу. А там был вынужден ненадолго остановиться, чтобы вдуматься в очень уж длинный ответ:

«Он уже звонил. Минут десять тому назад. И был послан по известному адресу. Тем не менее, девочка старалась. Правда, не исключено, что не по своей инициативе, но такой заход мне кажется маловероятным — если бы ею играли, то разнесли бы звонок и сообщение по времени. В общем, на Вику не ярься и не отталкивай — в отличие от всех остальных твоих одноклассниц, она уже перевоспиталась и, вроде как, жаждет нормальных отношений. Далее, прабабка Дауда сочла компанию Кости Задорожного перспективной — да, все четверо парней себе на уме, далеко не дураки и своего не упустят, но гнили в их эмоциях нет, а это, по ее мнению, встречается нечасто. В общем, наши телохранители будут работать в ближней зоне, а Даудовские возьмут на себя все остальные. И последнее: она решила отпустить его в Империю. На все следующие выходные. Под мою ответственность. Парень уже знает, в диком восторге и способен задурить. Не позволяй — выйдет боком. Всем…»

Глава 14 Часть 2

…В старую часть Медины приехали в районе половины одиннадцатого. К этому времени солнце проделало большую часть пути до зенита по небу и, основательно прогрев воздух, загнало большую часть горожан в дома или тень. Впрочем, прохожих на узеньких, вымощенных тесаным камнем улицах все равно было предостаточно.

Местные «аксакалы» играли в нарды и кости под выцветшими полотняными навесами или поглядывали слезящимися глазами на шумных туристов, снующих между небольшими магазинчиками и кафешками. Мужчины помоложе, как правило, в традиционных одеждах, неспешно шли по своим делам.

Немногие представительницы слабого пола, закутанные в абайи или никабы, выбегали из одних глухих дверей только для того, чтобы сразу же пропасть за другими. А детворы я почему-то не видел. Впрочем, любовался не саудитами, а архитектурой — невысокими, двух- или трехэтажными домиками из светлого камня с «любимыми» решетками Янки на окнах, красивейшей резьбой по дереву и камню, стрельчатыми проемами и т. д. Кроме того, принюхивался к ароматам, ассоциирующимся с Востоком, разглядывал минареты мечетей, то и дело появляющиеся в просветах между строениями, и краем уха прислушивался к рассказам Дауда, заменявшего нам экскурсовода.

Кстати, европейский летний деловой костюм, зеркальные солнечные очки, кроваво-красный платок, торчащий из нагрудного кармана пиджака, и русская речь превратили его в человека-невидимку — его не узнавали. Хотя, по логике, должны были. Мало того, провожали неодобрительными взглядами, а пару раз даже что-то шипели вслед! Впрочем, это шипение не шло ни в какое сравнение с шипением в адрес Зыбиной-младшей — да, для прогулки по этому городу она надела блузку с длинными рукавами, штаны полувоенного покроя и кроссовки, но они только привлекали внимание к убийственным формам и заставляли захлебываться слюной вперемежку с желчью всех поборников традиций. Слава богу, даже самые радикально настроенные блюстители нравственности не испытывали проблем со зрением и здравым смыслом, поэтому ограничивались абстрактным ворчанием, а на адресные претензии и, тем более, оскорбления, не решались. Ибо видели пестунов, сопровождавших нашу компанию, и понимали, что за этими волчарами не заржавеет.

Первые признаки того, что Дауд, как выразилась Масума бинт Фалах, может задурить, появились в начале первого дня, когда Костя, Миша и Леня вконец одурели от жары и начали высказывать шуточные претензии Паше, закрывшемуся тонким слоем ледяной брони — «экскурсовод» внезапно резко изменил направление движения, поводил нас по хитросплетениям узеньких переулков, вывел на небольшую площадь и, прикипев взглядом к вывеске на двух языках, прибавил шагу. В арабском я был ни бэ ни мэ, зато русским владел неплохо. Поэтому, прочитав название ресторана, не понял, зачем в него спешить. Однако стоило подойти поближе и разглядеть бегущую строку на информационном табло, поблекшем на ярком солнце, как все вопросы снялись сами собой: Дауд решил нам показать танцы живота. Правда, в то, что в этом заведении выступают самые лучшие танцовщицы Арабского Халифата, я не поверил, ибо понимал, что лучшие танцуют для Халифа, его советников, глав влиятельнейших родов страны и так далее. Тем не менее, придираться к рекламе и не подумал — ускорился следом за Аль Саудом, провел Янку и Валю, которых всю «экскурсию» вел под локотки, по коридорчику, утопающему в уютном полумраке, завел в еще более темный зал и вскоре оказался в довольно большом «алькове». Само собой, по дороге косил глазом на сцену, на которой пластично извивалась слишком уж «фигуристая» дамочка, а потом забыл о ее существовании, так как заметил, что к Дауду ломится чем-то недовольный телохранитель, допер, чем может быть вызвано это недовольство, и решил, что парню не помешает поддержка.

Подходящая фраза придумалась за считанные мгновения, но пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным:

— Здорово, когда тебя понимают с полуслова: не успеваешь намекнуть, что мечтаешь посмотреть настоящий танец живота, как мечта превращается в реальность! В общем, спасибо за очередной приятный сюрприз, Дауд!

Как только я договорил эту фразу, телохранитель замедлился, повернул голову так, чтобы мне не было видно его лица, и, вероятнее всего, шепотом продублировал мое утверждение тому, кто собирался опосредованно наехать на нашего «экскурсовода». Аль Сауд поймал мой взгляд и важно кивнул, хотя в его глазах появились смешинки. Задорожный и его компания, перебивая друг друга, сообщили, что тоже мечтали оценить пластику местных танцовщиц, а Яна с Валей склонились над коммами и практически одновременно прислали по забавному сообщению:

«Лютый, доброта тебя когда-нибудь погубит! Впрочем, ради счастья будущего друга можно полюбоваться даже арабскими буренками…»

«Мой господин, я тоже понимаю намеки и постараюсь переплюнуть эту красотку! Да, спать на животе наверняка не смогу, но это ведь мелочи, правда?»

Земляничке я написал, что доброта является одним из краеугольных камней моего характера, а на шутку Замятиной ответил испуганным воплем:

«Только не это!!!»

А потом на пороге алькова нарисовался владелец ресторана, навелся на Дауда, засиял на зависть любому прожектору, сложился в поясном поклоне и толкнул речь, не требующую перевода…

…В ресторане «Путеводная звезда» мы проторчали почти четыре часа. Обед, приготовленный специально для члена правящего рода лично шеф-поваром заведения, доставил море гастрономического удовольствия. А вот с танцами оказалось сложнее. Нет, три танцовщицы — Огневичка, Воздушница и Иллюзионистка — впечатлили меня по самое не могу не только сумасшедшей пластикой, но и бесподобным владением стихиями, позволявшим создавать умопомрачительные образы проявлениями Силы.

Скажу больше: стараниями этих «волшебниц» каждое движение танца обретало фантастическую глубину, цвет и чувственность, задевало не столько животные инстинкты, сколько чувство прекрасного, и выключало из течения времени!

Увы, этих красоток выпустили на сцену всего по два раза, так как заметили, что главного гостя заведения — Дауда — восхищают дамы в теле.

А он млел все остальное время. От колыхания бюстов размером с хороший арбуз, животов, как у беременных на седьмом месяце, и ягодиц с гигантские тыквы. Мало того, когда их хозяйки подплывали к нашему столу и изображали что-нибудь особо заковыристое, восторженно хлопал ладонями по своим бедрам и делал изысканные комплименты, реально вгонявшие толстух в краску! Кстати, его реакция на такие телеса настолько поразила Яну, что выступления после пятого она начала глумиться над вкусом «отшитого ухажера» в сообщениях на мой комм.

Первое повеселило:

«Да, со старшей женой такого калибра я бы точно не справилась…»

Второе заставило задуматься о некоторых нюансах гостеприимства:

«В его любви к колобкам есть большой плюс: во время визита Дауда в Россию ему можно будет подгонять самый неликвид…»

Третье снова рассмешило:

«Слушай, а что он нашел во мне?! По сравнению с этими шариками из жира я — самая настоящая дохлятина!»

А четвертое заставило подавиться куском курицы:

«Как хорошо, что у меня есть ты: вернемся домой — заявлюсь к тебе в покои, покажу сиськи, увижу в глазах неподдельный восторг и избавлюсь от обретенного комплекса неполноценности!»

«Незаменимая» тоже развлекалась: фотографировала лица Задорожного, Разина, Воронова и Соколова, накладывала чуть доработанные фотографии на фотографии особо «выдающихся» танцовщиц, пропускала промежуточные картинки через программное обеспечение, создающее видеоролики, и в итоге получала что-то вроде коротеньких «мультфильмов для взрослых». Я с такими ИИ был не в ладах, а ее он «слушался». Да так здорово, что при просмотре первого «шЫдевра», на котором маленький и страшно испуганный Паша обнимал «партнершу», упираясь темечком в ее левую грудь, я чуть не заржал в голос. А на пятой-шестой секунде второго «закашлялся» и втихаря показал талантливой хулиганке кулак. Но образ, в котором тоненькие ножки и ручки-веточки Лени, вроде как лежащего на двуспальной кровати, торчали из-под складок жира обнаженной Лаванды местного разлива, еще долго стоял перед глазами.

В общем, обеденное время мы провели относительно неплохо. Правда, перед тем, как выйти из «алькова», заранее подготовились к стихийной пресс-конференции. Однако попали пальцем в небо: если информация о появлении члена Императорского рода в каком-либо ресторане Великого Новгорода в мгновение ока разлетелась бы по всему городу и привлекла сотни желающих «перекусить» в этом же месте, то в «Путеводной Звезде» появилось всего две компании новых посетителей, даже не подозревавших о присутствии Аль Сауда. Вот мы и приободрились. А когда оказались на улице, согласились с рекомендацией командира телохранителей «экскурсовода» и отправились к машинам по другому маршруту.

Увы, эта рекомендация оказалась с подвохом — не успели мы добраться до параллельной улицы и повернуть налево, как один из посетителей кафе под открытым небом «ошалело» приспустил на нос солнечные очки, «потрясенно» сглотнул подкативший к горлу комок и, конечно же, «додумался» не орать на всю улицу имя внука «любимого Халифа». Тем не менее, мигом оказался на ногах, подошел к нам, изобразил почтительный поклон и… «был узнан». В смысле, «оказался» еще одним любителем экстремального спорта, «постоянно тренирующимся» на автодроме Аль Саудов и «периодически ассистирующим Дауду»! «Обязательный комплект достоинств», начинающийся с завидной «родословной» и заканчивающийся великолепной матрицей русского языка, конечно же, прилагались, а «экскурсовод», судя по затравленному выражению глаз, был загнан в угол некими инструкциями, поступающими через гарнитуру скрытого ношения. Вот и представил нашей компании «хорошего знакомого». А тот «сразу заметил» Яну и, конечно же «влюбился с первого взгляда»! Зря — я не собирался подпускать к ней креатуры местных спецслужб, поэтому сразу после завершения взаимных представлений требовательным жестом прервал благодарственную речь и толкнул свою:

— Глубокоуважаемый Карим, так уж получилось, что сегодня я праздную совершеннолетие и делаю это в компании близких людей. Вы, к сожалению, в эту категорию не входите, поэтому… был искренне рад знакомству!

— Да, но… — начал, было, он и снова был перебит:

— Уважаемый Карим, в данный момент личность, которую вы безмолвно умоляете о помощи, является МОИМ ГОСТЕМ, соответственно, НИЧЕГО НЕ РЕШАЕТ. Дальше объяснять?

— Но ведь вы тоже гость. В этой стране с тысячеле— …

— Прошу прощения за то, что перебиваю в третий раз, но вы только что перечеркнули последние шансы когда-нибудь влиться в нашу компанию, ибо слышите только себя и руководствуетесь только своими желаниями. Далее, не советую разыгрывать и карту влюбленного — моя сестричка не ведется на такие подкаты лет с пяти, а я реагирую… так, как полагается брату. И последнее: для знакомого Дауда ибн Малика Аль Сауда вы слишком разговорчивы. Говоря иными словами, переигрываете. А это мешает поверить в эту клоунаду. На этом все. Счастливо оставаться…

…Всю дорогу до машин Земляничка закидывала меня сообщениями, в которых возмущалась дурным вкусом и вопиющим непрофессионализмом личностей, подобравших ей «этого убогого». Прочти «убогий» ее послания, повесился бы на ближайшем заборе, ибо Янка проехалась по всему, по чему в принципе можно было проехаться, начав с «уродской бороденки в полторы волосинки» и заканчивая цветом костюма. Унялась только после того, как я подвел ее к правой пассажирской двери «Хозяина Леса». Вернее, заявила, что уступает это место Косте Задорожному, ибо жаждет посплетничать с Валей.

Судя по тому, что по пути в аэропорт эта парочка не проронила ни слова, сплетничали по переписке. А мы, то есть, парни, разделившиеся между моим «Потапычем» и «Святогором» Дауда, болтали по конференцсвязи. Вернее, мы, уроженцы Российской Империи, в основном, слушали монологи «аборигена» и изредка задавали вопросы. Зато он рассказывал обо всем, что попадалось на глаза, причем чертовски информативно и интересно. Отвлекся только за пару километров до въезда на охраняемую территорию, чтобы воспользоваться «административным ресурсом». Зато благодаря последнему мы прямым ходом выехали на летное поле, подкатили к нужному терминалу, нашли самолет авиакомпании «Боярин» и порядка получаса точили лясы, дожидаясь начала посадки. Потом состыковали Задорожного, Соколова, Разина и Воронова с агентом по бронированию, таможенником и пограничником, проводили до входа в переходной «рукав», пожелали счастливого полета и снова спустились к машинам. А там Дауд сделал финт ушами — вытребовал из внедорожника охраны одного телохранителя, посадил за руль своего «Святогора» и залез к нам. Потом жестом попросил врубить «глушилку», дождался ее включения и расстроенно вздохнул:

— Прости, Лютобор, мы действительно заигрались: я потащил тебя на танцы живота, не спросив, интересны они или нет, а мои пытались подвести к Яне дальнего родственника.

Я тронул «Хозяина Леса» с места и пожал плечами:

— К тебе претензий нет. Да и не к тебе — тоже: ты хотел порадовать нас любимым зрелищем и, в принципе, смог это сделать, а твои хотели упрочить связи между нашими государствами еще и на этом уровне, а значит, делали то, что считали должным. В общем, не бери в голову и переключись на тему поприятнее.

Тут араб как-то странно хмыкнул, постучал по «глушилке» и рубанул правду-матку:

— Она работает, значит, ты говоришь без сторонних подсказок. При этом не колеблешься и не готовишься, но практически каждый ответ получается очень и очень достойным. Выводы радуют — ты видишь мир практически в том же ключе, что и я…

— Я бы так не сказал! — ухмыльнулся я. — В «Путеводной Звезде» я тихо дурел от танцев Огневички, Воздушницы и Иллюзионистки, а тебя волновали все остальные.

Дауд тоже заулыбался:

— То, что у нас разные вкусы на женщин, радует ничуть не меньше, чем одинаковое мировоззрение, ибо не передеремся! Кстати, спасибо, что прикрыл — если бы не твоя реплика, то прабабушка нажаловалась бы моей матери, и мне бы здорово досталось. И Карима ты отшил здорово — прабабушка назвала тебя Зубайром, а это имя в переводе на русский язык означает «Сильный, умный или упрямый»!

— Ты хочешь сказать, что Карима подвели не с ее подачи? — подала голос Яна.

— Нет: она была против этой идеи, так что сейчас наверняка издевается над теми, кто попал впросак…

Я отложил это знание на отдельную полку, плавно притормозил у выезда с охраняемой территории, а после того, как ворота разъехались достаточно широко, надавил на педаль акселератора и кинул внедорожник вперед.

Аль Сауд тоже прервал разговор, чтобы получить удовольствие от ускорения, вдавившего нас в кресла. А после того, как «Хозяин Леса» развил «крейсерскую скорость», вернулся к поднятой теме:

— Так вот: мы видим мир в одном ключе, и это заметно даже со стороны. Именно поэтому прабабушка продавила мою поездку к вам, в Россию. Хотя, между нами говоря, это оказалось непросто. И теперь я оказался на перепутье. С одной стороны, понимаю, что эта поездка является своего рода экзаменом на зрелость и, в то же самое время, очередной ступенькой к власти, которую я когда-нибудь получу. С другой… с другой мне хочется отдыха. От до смерти надоевшей зубрежки, необходимости контролировать каждое слово, жест или взгляд, войны всех против всех, интриг и так далее.

— Хочется — значит, отдохнешь! — твердо сказал я. — Мы не будем таскать тебя на деловые встречи, ловить на слове или что-либо выпрашивать, ибо самодостаточны. Скажу больше, отношения, в которых имеется расчет — не в нашем стиле: мы считаем, что дружить или любить можно только по велению души. В общем, рассматривай ценные указания старших через эту призму, и будет тебе счастье!

— Типа «Я старался. Честно. Но Лютобор заставил отдыхать»? — весело хохотнул он.

— Ага! — хихикнула Янка. — Мой братик — настоящий Зубайр, так что если сказал «отдыхать», значит, нет смысла сопротивляться…

Глава 15 Часть 1

9 марта 850 г. от ОВД.

…Наш транспортник вырулил на ВПП последним, перевел двигатели во взлетный режим и начал стремительно разгоняться. Дури у «Байкала» хватало, так что секунд через пятьдесят он оказался в воздухе, и Дауд, наконец, поверил в то, что летит в Россию. Нет, верещать от радости, конечно же, не стал, но отлип от иллюминатора, поймал мой взгляд и расплылся в счастливой улыбке.

Я тоже улыбнулся:

— Ну все, члены Тайного Совета остались в Медине и до тебя уже не дотянутся, значит, можешь расслабиться!

Аль Сауд криво усмехнулся, вспомнив, как «особо мудрые старейшины» терроризировали его деда, доказывая, что юной и еще не сформировавшейся личности нечего делать в стране «неверных», потом еще раз выглянул наружу, полюбовался заревом ночных огней над спящей столицей любимой Родины и решительно кивнул:

— Да, расслабиться не помешает, а то последние двое суток выдались очень уж нервными.

— Тогда залазь в «Святогор» и отключайся… — посоветовал я, признался, что тоже собираюсь на боковую, пожелал добрых снов и показал пример — направился к своей «Искорке», принайтованной у рампы.

Почему к ней? Да потому, что проиграл «Хозяина Леса» Земляничкам. В карты. В смысле, не сам внедорожник, а право спать в нем во время перелета. Да, подтолкнул их и к игре, и к этой ставке сам. Правда, не напрямую, а через Замятину. А потом нещадно мухлевал. Но цель — порадовать Зыбиных еще и так — была достигнута. Так что мимо этой своей машины я прошел, мысленно посмеиваясь, без особой спешки открыл водительскую дверь второй и еще раз убедился в том, что Валя действительно незаменима — оба сидения были отодвинуты до упора, спинки опущены на максимально возможный угол, стекла поляризованы, а на центральном тоннеле выстроились в ряд бутылочки с алхимией.

Кстати, личная помощница бодрствовала и, судя по вопросительному взгляду, брошенному на меня, пребывала в готовности выполнить еще какое-нибудь поручение.

Дергать ее по мелочам я, естественно, и не подумал — забрался в салон, закрыл дверь, заблокировал замок, дал команду готовиться ко сну и сложился пополам, чтобы снять кроссовки. А когда выпрямился, на миг выпал в осадок, так как Валя, успевшая избавиться от рубашки, расстегивала бюстгальтер!

Смещение фокуса внимания на ток Силы через «петли» получилось само собой, но я все равно напомнил себе сквозную тему последних «практических занятий»: «В обнаженных телах женщин нет ничего волшебного: стоит взять под контроль инстинкты, как выяснится, что наша кожа ничем не отличается от твоей, прелести выглядят не так идеально, как кажется благодаря одежде, а от мелких изъянов сложения, родинок и асимметрии всего, чего можно и нельзя, разбегаются глаза!»

Это «заклинание», повторенное дважды, помогло. Но только потому, что я вспоминал голос и интонацию «старшей сестренки», устраивался поудобнее и запрещал себе думать о том, что у целительницы, с недавних пор меняющей свое тело так, как заблагорассудится, кожа, как у ребенка, прелести воистину идеальны, а мелких изъянов, родинок и асимметрии просто нет. Ибо все, на чем хотя бы раз «спотыкался» мой взгляд, уже скорректировано и выглядит так, как надо.

Пока я воевал с инстинктами, Замятина деловито затолкала ненужные вещи в целлофановый пакет и аккуратно положила на заднее сидение, взяла оттуда же полупрозрачную розовую ночнушку, натянула, легла на левый бок, провокационно поправила тяжелые полушария и тихонько хихикнула:

— Изобразить вежливое равнодушие вы не смогли и в этот раз!

— Просто ты сделала из себя конфетку! — честно сказал я и пошутил: — А сладкое я люблю.

— Верю… — мягко улыбнулась она, но при этом едва заметно потемнела взглядом.

Я, конечно же, спросил, что ее напрягло, и получил очень неприятный ответ. Правда, только после того, как «незаменимая» врубила «глушилку»:

— Мой господин, меня терпят рядом с вами т олько из-за сопряжения Даров. Но это терпение небезгранично: если между нами появится хотя бы намек на известные чувства, то меня уберут. Вероятнее всего, «с гарантией». Говоря иными словами, я все еще жива только потому, что знаю свое место, а вы видите во мне Слугу и не более. Так что поберегите меня, ладно?

Я вдумался в предпоследнее предложение и неожиданно для самого себя пришел к интересному выводу:

— Если честно, то я вижу в тебе не только незаменимую Слугу, но и очень близкую подругу.

Девушка грустно улыбнулась:

— Я это чувствую и рада до безумия. Но эта радость — только для вас. А все остальные видели, видят и будут видеть целительницу, зацикленную на чувстве долга. Кстати, не вздумайте меня жалеть: этот образ мне нравится!

Я «включил голову», поставил себя на ее место, проанализировал оба монолога, допер, что за ними стоит нешуточный страх за жизнь, и разозлился. Но совсем ненадолго, ибо прекрасно понимал, что моя злость или бунт против Волконских ни к чему хорошему не приведут. А после того, как взял себя в руки, счел необходимым сгладить неприятное послевкусие от поднятой темы немудреной шуткой:

— Это ты так просишь относиться к тебе построже?

— Да, мой господин — мне так не хватает сильной руки… — с придыханием ответила девушка, мечтательно расфокусировала взгляд, облизала пересохшие губки и… с облегчением рассмеялась!

— Ты меня перешутила — я на миг принял продемонстрированный образ за чистую монету! — соврал я и снова вернулся к обсуждаемому вопросу: — А если серьезно, то ты права: отпускать эту ситуацию на самотек нельзя ни в коем случае, так что «вертикаль отношений» постепенно станет жестче. И да: спасибо за нужный, толковый и, что самое главное, своевременный совет. Добрых снов…

…Не знаю, что мне снилось во время перелета, но перепад давления, вернувший из царства снов в реальность, заставил перевернуться на правый бок и прикипеть взглядом к Валиной груди, просвечивавшей сквозь тонкую ткань. Увы, стоило поймать себя на желании приподняться на локте и податься вперед, чтобы получше рассмотреть внушительные полушария, сравнявшиеся в объемах с Янкиными, как память напомнила о недавней беседе и основательно испортила настроение. Нет, на локте я все-таки приподнялся. И даже разглядел под ночнушкой светло-розовые сосочки с небольшими ареолами. Но вместо того, чтобы вспомнить о близящейся «официальной» инициации и дать волю фантазии, снова разозлился на Шахову и Волконских.

В этот раз злость простимулировала мышление, помогла определиться с логикой изменения отношения к Замятиной и заставила пообещать себе когда-нибудь воздать «незаменимой» за вынужденную жесткость. А потом мимо «Искорки» прошли обе Землянички, и я вернулся из будущего в настоящее. В смысле, разбудил целительницу, сообщил, что «Байкал» уже начал снижение, следовательно, пора вставать, натянул кроссовки и выскользнул из салона.

Дауда не увидел, поэтому рванул в туалет, дождался своей очереди и наскоро привел себя в порядок. А на обратном пути столкнулся с Аль Саудом, сопровождаемым новой личной целительницей и телохранительницей первого круга в одном лице. Пожелав обоим доброго утра и невесть в который раз за последние сутки подумав, что выполнять обязанности телохранительницы в абайе — редкое извращение, сделал шаг в сторону, чтобы не мешаться под ногами, качнулся в сторону грузового отсека и услышал забавный вопрос:

— Слушай, Лютый, а в России только один Великий Новгород или все-таки два?

— Один. А что?

— Я только что смотрел прогноз погоды, и оказалось, что в этом городе, вроде как, минус семь. Но ведь сейчас середина марта, то есть, весна!

— Открою страшную тайну: у нас в Империи есть места и похолоднее. К примеру, в том же Заполярье весна приходит только в середине календарного лета и практически сразу же уступает место осени.

— Какой кошмар! — воскликнул он, вспомнил, куда и зачем направлялся, извинился и скрылся за дверью. А я кивнул целительнице, мысленно отметил, что своему новому господину она должна казаться излишне тощей, удержал улыбку, рвущуюся наружу, и продолжил движение по прежнему маршруту.

Следующие несколько минут бездельничал, зато после того, как самолет коснулся взлетно-посадочной полосы, рванул к своей «Искорке» и на пару с Денисом Михайловичем избавил ее от креплений. Свободные члены экипажа «Байкала» тоже не тупили, так что скоро все четыре машины были готовы к выезду на оперативный простор. Тут большая часть водителей и «пассажиров» засуетилась — Валя и Кораблев загрузились в «Ветерок», один из механиков, собиравшийся сопровождать Раису Александровну, залез в мою «Искорку», пестуны в темпе разделились между разъездным «Святогором» и «Хозяином Леса», а остальные, то есть, Яна, Дауд, его целительница и оба телохранителя, Суккуба и я собрались у рампы. Зачем? Встречать посла Арабского Халифата в России, который, вроде как, должен был пригнать Аль Сауду «достойный транспорт».

И ведь пригнал. Точную копию моего «Потапыча» и черный «Зубр» для телохранителей-мужчин. Хотя как кой ляд Дауду эти машины, если у нас их хватало с избытком, я отказался понимать еще во вторник. Правда, запомнил словосочетание «из соображений государственной безопасности» и не стал навязывать свое мнение.

Кстати, оценив размеры подъезжающего кортежа, я решил, что прогиб посла перед Даудом, взаимные представления, обмен любезностями, передача техники и прощание займут не меньше часа. Ан нет, не прошло и пятнадцати минут, как сотрудники посольства загрузились в машины с гербами Халифата на капотах и передних дверях, плавно тронулись с места и укатили к выезду с аэродрома! Затем от «Байкала» отъехала Суккуба — умчалась контролировать выгрузку «боевых» болидов и имущества команды из остальных самолетов. А мы, никуда не торопясь, определились с порядком следования, выкатили из грузового отсека моего «Потапыча», «Ветерок» и разъездной «Святогор», выстроили все пять машин в одну колонну и организовали конференцсвязь…

…Правильно подобранное время вылета, приземление в седьмом часу и сдержанность верноподданнических чувств посла сотворили маленькое чудо, то есть, позволили добраться до центра до начала первых пятничных пробок. И это при том, что мы ехали достаточно спокойно из-за того, что «Ветерком» рулила Замятина. Да, в принципе, перегнать эту машину в гараж «пряничного домика» могла бы и Янка, но она, знающая столицу лучше всех, изображала экскурсовода — сидела возле меня и рассказывала гостям Империи обо всех встречных достопримечательностях. Да так, что порой заслушивался даже я. Хотя уже проезжал по этому маршруту и видел как красивейшие жилые комплексы, так и сумасшедшие транспортные развязки.

В общем, ее стараниями, дороги мы даже не заметили. Зато Императорский дворец разглядели во всей красе, ибо под чертовски интересный рассказ о становлении рода Волконских нарезали вокруг него почти два с половиной круга и не напрягли охрану только потому, что я заблаговременно связался с дежурным смены Конвоя и сообщил айдишки машин нашего кортежа.

На территорию комплекса въехали через Стальные Ворота, «пережив» весьма гуманный вариант обязательной проверки. Правда, как значительно позже сообщила Валентина Алексеевна, в это утро на КПП дежурили аж три высокоранговых менталиста, один эмпат и десяток «лишних» стихийников. Но в тот момент я об этом не знал, поэтому порадовался быстрому окончанию мероприятия, снова разогнал кортеж до рекомендованной скорости и доставил к парадной лестнице особняка Шаховой. Правда, не всех: на предпоследнем повороте Замятина свернула направо и уехала ставить «Ветерок» в подземный гараж.

Пока выбирались из машин, технично исчезли и пестуны, получившие трехдневный отпуск, а Геннадий Осипович, сидевший за рулем разъездного «Святогора» Зыбиных, укатил в обратном направлении. Впрочем, мне было не до них, ибо из распахнувшихся массивных двустворчатых дверей появилась Валентина Алексеевна, по случаю приезда не самого последнего человека в Халифате нарядившаяся в роскошное бордовое платье под старину. А потом началось самое веселье — вместо того, чтобы церемонно изобразить радость встречи и все такое, целительница одарила нас с Даудом лукавой улыбкой и… шокировала своеобразием приветственной речи:

— Доброе утро, молодежь! Уверена, что вы прекрасно выспались во время перелета и жаждете как следует оторваться, поэтому не буду полоскать мозги ценными указаниями и отпущу на все четыре стороны буквально через минуту. То есть, сразу после того, как потискаю блудного правнука! Подь сюда, Лют, и дай как следует поздравить с совершеннолетием…

Ломать ей игру я, конечно же, не стал: взбежал по ступенькам, позволил себя обнять и расцеловать, а затем получил ключ-карту от охотничьего домика в правую руку, точный адрес — на коммуникатор и «напутственный» поцелуй в лоб:

— Все, вы свободны, как рыба об лед, до вечера воскресенья…

В этот момент на крыльцо выскользнули мои «потеряшки» — Зыбина с Кораблевым — так что я пожелал «прабабушке» хорошего дня, спустился к внедорожникам и предложил Аль Сауду перебраться к нам.

Предложение было принято влет, но с некоторыми нюансами — Мавия, явно получившая приказ не отходить от своего господина ни на шаг, качнулась следом. Пришлось «принимать меры»:

— Дауд, ты садишься на правое переднее сидение, все дамы — на заднее, а вы, Денис Михайлович, составьте, пожалуйста, компанию Раифу.

Раиф — маг Молний со «вторичкой»-Водой — как раз собравшийся сесть за руль второго «Потапыча», вопросительно посмотрел на своего господина, получил безмолвное подтверждение и приветливо кивнул Кораблеву. Ну, а второй телохранитель Аль Сауда — Огневик со «вторичкой»-Воздухом по имени Хайдар — остался в «Зубре» в гордом одиночестве. Что заставило меня задуматься о целесообразности мотания по столице аж на трех машинах. Но озвучивать эту мысль однозначно не стоило, поэтому я промолчал. А Дауд не стал — поднял этот вопрос после того, как мы выехали за Стальные Ворота и влились в основательно уплотнившийся поток автомобилей.

Первым делом поинтересовался нашими ближайшими планами. А после того, как узнал «промежуточный» — что мы направляемся в мою новую квартиру принимать душ, приводить себя в порядок, завтракать и готовиться к выезду в город — спросил, сколько у меня там парковочных мест.

Этот вопрос я «старшей сестричке» не задавал, но меня выручила Янка — сообщила, что пять. «Чтобы было куда поставить хотя бы две его машины и пару-тройку наших».

— Тогда, может, оставим моего «Хозяина Леса» на одном из них? А то три внедорожника на восемь человек — это перебор…

Само собой, я согласился. И уступил слово Земляничке, продолжившей рассказывать о столице ее гостям.

Кстати, езда таким кортежем действительно нервировала: если Раиф, как маг Молний, успевал за моими маневрами, то его напарник, ехавший третьим, периодически отставал. И это при том, что наш кортеж двигался навстречу основному потоку транспорта, а я особо не торопился. Впрочем, от силы через полчаса это стало неважно — мы добрались до Вечерней Зорьки, навелись на «Парус», по практически свободным улицам доехали до въезда на подземную стоянку жилого комплекса «Парус» и без особого труда нашли мои места. Тем самым, позволив арабу, не умеющему «замедлять время», расслабиться.

Ну, а я основательно напрягся. Сразу после того, как поднял нашу компанию на пятидесятый этаж, вышел из лифта в роскошно декорированный холл и понял, что квартир на этом этаже всего две! Удивляться «сюрпризу» при Дауде было бы идиотизмом, поэтому я сделал вид, что все в порядке. Но мысленно пообещал себе высказать Раисе Александровне все, что думаю о столь дорогом подарке. А после того, как воспользовался ключ-картой, вошел в прихожую и увидел дальнюю стену гостиной, с трудом задавил желание сделать это немедленно. Почему? Да потому, что она была стеклянной и открывала убийственный вид не только на заснеженные небоскребы деловой части Великого Новгорода, но и на зимний сад, расположенный на крыше!

К слову, сама прихожая тоже впечатлила: судя по материалам облицовки потолка и стен, полированному паркетному полу из не самых дешевых сортов дерева, оригинальным шкафам и стильным светильникам, в этой квартире порезвился очень и очень дорогой дизайнер интерьеров!

Тем временем Янка, явно видевшая это место не первый раз, взяла власть в свои руки и начала командовать:

— Денис Михайлович, забирайте своих коллег и ведите налево, в крыло для Слуг рода. Проголодаетесь — найдете в трапезной терминал доставки и закажете все, что понравится. Далее, Мавия, вы отправитесь с ними или со своим господином?

— С господином… — очень мелодичным и глубоким голосом отозвалась целительница.

— Отлично! Тогда пройдите в гостиную, поверните направо и… впрочем, не надо — вас двоих я провожу сама. Лют, а вы с Валей рулите по прямой — хозяйские покои находятся на половине двенадцатого. И имейте в виду, что наш завтрак будет подан ровно в десять ноль-ноль…

Глава 15 Часть 2

…Мое терпение закончилось в кабинете, в который я случайно забрел после того, как принял душ, оделся и привел себя в порядок. Нет, первые пару минут я держал себя в руках, хотя благодаря сине-бело-фиолетовым тонам оформления почувствовал себя в космическом корабле. Более-менее спокойно оглядел роскошный интерьер абсолютно ненужного помещения, полюбовался сногсшибательным видом из панорамного окна и посидел в удобнейшем кресле хозяина квартиры. Но стоило идентифицировать терминал управления ИИ квартиры, с помощью ключа-карты найти с ним общий язык, ознакомиться с планом «владений» и подключиться к нескольким внутренним камерам, как меня накрыло — я ткнул пальцем в сенсор быстрого набора айдишки «старшей сестренки», дождался ее ответа и кинул в канал телеметрию. Причем не только свое лицо, но и «ближайшие окрестности». А потом изложил претензии, сопровождая слова подтверждающими картинками.

Само собой, демонстрировал не все, чтобы не обходить половину этажа. Но был уверен, что хватит и показанного. Однако женщина не впечатлилась — дослушав мой монолог до конца, пожала плечами и заявила, что любимый младший братик у нее один-единственный, что совершеннолетие случается раз в жизни и что дарить Шахову сарай от имени рода — значит, потерять лицо.

Слова, намеренно подчеркнутые интонацией, отбили всякое желание продолжать: получалось, что Александр Владиславович учел мое неминуемое вхождение в род Волконских и постарался застелить соломкой место вполне вероятного «падения», а его дочь с большим удовольствием воспользовалась предусмотрительностью отца и воздала добром в том числе и за два слепка, советы по альтернативному развитию Дара и заботу о Янке. В общем, я очередной раз почувствовал себя безвольной марионеткой в руках толпы кукловодов, кивнул в знак того, что все понял, и сменил тему разговора. Вернее, попробовал сменить. Но стоило поинтересоваться, что там с выгрузкой имущества команды, как Раиса Александровна поняла, что я все еще расстроен, и вправила мозги аргументом поубойнее:

— Лют, как не обидно это признавать, но ты не увидел самого главного — любви, вложенной в этот подарок! Оглядись еще раз, только не глазами, а сердцем — и все вопросы снимутся сами собой…

Что самое забавное, я попробовал. И убедился в том, что совет дельный: на колонках акустической системы нашлись логотипы любимого торгового дома Зыбиной-младшей, цветовую гамму интерьера кабинета, вне всякого сомнения, подбирала Зыбина-старшая, ибо широченное кожаное кресло с морем всевозможных настроек как две капли воды походило на такое же, но стоящее в ее кабинете, а голограммные обои вдоль одной из стен и вид за панорамным окном слишком уж сильно перекликался с мечтами Янки, озвученными во время бдения в мансарде их особняка. В общем, последние минут двадцать перед завтраком я бродил похозяйской части квартиры, любовался всем, на что падал взгляд, мысленно благодарил «сестричек» и страшно страдал из-за того, что не могу показать все это матушке и Славке.

Слава богу, ухнуть в бездну отчаяния не успел — Замятина, отловившая меня в спальне, пялящимся на голограмму заснеженных гор, сначала напоила алхимией, а затем вытащила из контейнера уже включенную «глушилку» и поделилась неожиданными соображениями:

— Мой господин, закончив помогать накрывать на стол, я пробежалась по смежным гостевым покоям и пришла к очень неприятному выводу: по моим ощущениям, обставляя эту квартиру, Раиса Александровна и Яна рвали себе душу мыслями о будущем, в котором их вынудят от вас дистанцироваться! Поэтому сделали все, чтобы чуть ли не каждый элемент интерьера напоминал вам о них и вашем общем прошлом. Посудите сами: эта спальня выглядит продвинутым вариантом вашей, но в их особняке; терминал управления ИИ расположен на том же месте в изголовье кровати, что и там; все комплекты нового постельного белья один в один повторяют те, к которым вы привыкли; дверные ручки и смесители в вашей ванной похожи даже наощупь; во все хозяйские кресла залиты ваши последние предустановки и так далее. Впрочем, это не значит, что Зыбины сдались: смежные гостевые покои оформлены под их вкусы, а в гардеробных уже развешано их шмотье. В общем, ваши названые сестры намерены быть рядом с вами столько, сколько получится, но заранее готовы к самому худшему и страшно переживают.

— Что ж, значит, придется радовать их значительно больше! — заявил я и отправился на поиски младшенькой…

…Подбирать «правильную» формулировку для благодарности за такой сумасшедший подарок я и не подумал — заключил Земляничку в объятия, поцеловал в зарумянившуюся щечку и выплеснул всю душу без остатка в тех словах, которые сами ложились на язык. Девчонка оценила: протараторила, что я — самый лучший брат на свете, «вернула» поцелуй и, засияв, как маленькое солнышко, утащила нас с Валей в малую трапезную. Кстати, там я еще раз убедился в правоте «незаменимой»: обстановка этого помещения действительно напоминала аналогичное Зыбинское. Впрочем, анализировать ощущения мне удавалось недолго: как только мы оказались за столом, Янка принялась за мной ухаживать — соорудила бутерброд с маслом и черной икрой, положила на мою тарелку и разрешила уничтожить до прихода гостей. Потом потянулась за графином со свежевыжатым апельсиновым соком, но получила по рукам. За то, что попутала наши «партии». А когда страшно оскалилась и продемонстрировала короткие, но «грозные» ноготки, покрытые красным лаком, на пороге помещения нарисовался Дауд и рассмешил:

— Лют, квартирка, конечно, небольшая, но такая уютная, что не передать словами! Хотя нет, передать: я бы с большим удовольствием обменял свои дворцовые покои на подобное чудо!!!

— Да, небольшая… — подтвердил я, стараясь не заржать. — Но ведь и мне пока всего четырнадцать. А со всем остальным полностью согласен. Более того, уже объявил благодарность одному из двух главных дизайнеров — Яне…

Аль Сауд рассыпался в комплиментах, потом качнулся к «почетному» месту по правую руку от меня, но вспомнил, как я отношусь к Замятиной, и поухаживал за Мавией, продолжавшей изображать его тень.

— Все правильно! — удовлетворенно кивнула «младшая сестричка» после того, как он помог целительнице опуститься в кресло по соседству со своим и тоже сел: — Как говорит мой дед, ничто не обходится настолько дешево и не ценится настолько высоко, как обычная вежливость. Кстати, Мавия, лишних глаз тут нет, а мы не болтливы. Поэтому расслабься, забудь о службе и получи удовольствие от дегустации блюд русской кухни. И… знаешь, твой господин прилетел в Россию отдыхать. Однако отдыхать, привлекая внимание всех встречных и поперечных, физически невозможно, а женщины в абайях на улицах наших городов попадаются раз в сто лет. Поэтому было бы неплохо переодеть тебя в европейскую одежду. Причем еще до выезда из дому. Ну, и каким будет твой положительный ответ?

Ближе к концу этого монолога в глазах Аль Сауда появились искорки сдерживаемого смеха, и он помог загнать порозовевшую целительницу в угол:

— Ты не упомянула еще одну чрезвычайно важную причину: пока я не узнан — я в безопасности. А спутница в абайе действительно демаскирует. Следовательно, переодеванию — быть. По возможности, под присмотром тех, кто знаком с местной модой. Поможете?

Помогли, конечно: сразу после вкусного и сытного завтрака, кстати, приготовленного в ресторане жилого комплекса и поднятого в квартиру по трубам локальной системы доставки, Земляничка с «незаменимой» утащили несчастную целительницу в гостевую гардеробную и пропали. А мы с Даудом позаимствовали со стола по бокалу сока, перебрались в гостиную и уселись в кресла возле панорамного окна, намереваясь полюбоваться воистину Великим Новгородом. Но у меня ожил комм и заставил подобраться: звонила Жданова. Со своей айдишки. А значит, ее «играли»!

Аль Сауд оказался глазастым и тоже напрягся. Пришлось успокаивать:

— Меня жаждет услышать одноклассница. Я с ней сейчас переговорю по громкой связи, а потом отвечу на твои вопросы. Только сразу имей в виду, что этот звонок совершается под давлением главы рода, а ей самой это не по нутру.

Он коротко кивнул в знак того, что понял, и я вывел звонок на внешний динамик комма, а входящую картинку вывесил в виде голограммы. При этом, конечно же, показал девушке только себя:

— Привет, Вик! Какими судьбами?

— Привет, Лют! — радостно затараторила Земляничка, накрасившаяся под премиленькую девчушечку.

— Говорят, ты тоже вернулся в город?!

Слово «тоже», едва заметно выделенное интонацией, отправило мяч на мою половину поля, и я его принял. Спрашивать, кто говорит, было глупо, так как я все равно не получил бы честный ответ, поэтому я задал вопрос попроще:

— Раз «тоже», значит, тебя, наконец, вернули из ссылки?

— Ага! Мало того, восстановили в нашем классе, в понедельник отправят учиться и, что самое главное, перестали контролировать каждый мой шаг. Вот я и звоню, ибо соскучилась и жажду как следует расслабиться в компании единственного друга. В общем, назначай время и место — буду, как штык!

— Открою страшную тайну: до понедельника я буду загружен по самое не могу… — «расстроено» заявил я.

«Настроение» Ждановой «мгновенно ухнуло в пропасть», и эта юная актриса вытаращила глаза, «чтобы не заплакать». А потом сделала еще одну попытку выполнить приказ деда:

— В принципе, я могу вырваться из дому даже очень поздно вечером. Только меня придется забрать и вернуть обратно…

— Вик, я бы рад. Но дела рода — это дела рода. Давай перенесем отрыв на следующие выходные?

Тут она повесила носик, «забыла» о необходимости контролировать осанку и вздохнула:

— Ладно, на следующие, так на следующие. Буду на связи. Появится время — звони… в любое время дня и ночи!

— Оно не появится. Но, если что — звякну… — пообещал я и успокоил: — И не грусти: главное, что ты уже вернулась. А все остальное приложится.

Чуть приободрившаяся Вика пожелала хорошего дня и отключилась, а я поймал взгляд Дауда и коротко объяснил суть проблемы:

— Еще в конце прошлого года ее дед считал меня пустышкой. А с тех пор, как узнал, что меня приняли в род Шаховых, никак не может успокоиться: вернул Вику в столицу, хотя знает, что по ряду причин это может закончиться неприятностями, снабдил ей артефактом с высокоранговым очарованием, что, между нами говоря, незаконно, и вынуждает побыстрее использовать. Только Земляничке это не по душе, поэтому на днях она позвонила с чужого комма и описала планы главы рода.

— Знакомая история! — криво усмехнулся Аль Сауд. — Увы, дальше, то есть, после инициации, станет еще хуже — знаю по себе. Кстати, Вика красивая. И сыграла талантливо. Само собой, если демонстрировала изображаемые, а не настоящие чувства. Впрочем, у девушек первые могут превратиться во вторые в любой момент. Равно, как и наоборот. Поэтому я, бывает, завидую эмпатам — они точно знают, как к ним относятся на самом деле, и не подпускают к себе всякую шваль…

Следующие несколько минут он рассказывал о самых запомнившихся «подкатах», а я вспоминал разговор с Мирославой Михайловной и сравнивал две точки зрения на одну и ту же проблему. Ну и, конечно же, улыбался, ибо некоторые «тактические изыски» лиц, создававших легенды для «кукол», по-настоящему смешили. А потом позвонила Шахова и подкинула нам с Даудом еще один повод для веселья. Правда, первые предложения ее монолога чуть-чуть напрягли:

— Лю-у-ут, я тебя не отвлекаю ни от чего серьезного?

— Нет — мы сидим в гостиной квартиры, любуемся столицей с высоты птичьего полета и ждем собирающихся дам. А что?

— Да вот, ознакомилась с последними новостями, касающимися тебя, выпала в осадок и решила поделиться. Кстати, Дауд меня слышит?

— Пока нет. А надо?

— Пожалуй, не помешает…

Тут я ткнул в нужный сенсор и сообщил, что вывел ее голос на внешний динамик.

— Спасибо… — мрачно поблагодарила она и убила наповал: — Оказывается, ты у меня стал звездой фильмов для взрослых!

— Н-не понял?

— А что тут непонятного? Запись последних мгновений твоего поединка с Богданом Грызловым пользуется очень большим успехом не только у учениц вашего лицея, но и у дам постарше. К примеру, одна моя хорошая знакомая закольцевала это видео, вывела на зеркальный потолок спальни и дуреет от «прелестного полуобнаженного мальчика, сводящего с ума брутальной неудержимостью»!

Кстати, если ты еще не понял, то последняя фраза — это цитата из ее монолога.

— Обалдеть! — только и смог, что выдохнуть я, Дауд прыснул и негромко потребовал показать ему этот поединок, а Валентина Алексеевна перестала сдерживать веселье и расхохоталась.

— Бабуль, у тебя совесть есть? — спросил я, намеренно подчеркнув ее возраст, но только подставился:

— В теории — да. Но где именно, уже не помню, ибо последние полвека я ею особо и не пользовалась. А что?

— А то, что ты на редкость вредная особа!

— Есть такое дело! — хохотнула она, пообещала прислать сразу две записи — с камер арены и закольцованную — и отключилась.

И ведь прислала. Так что показывать пришлось обе. Сначала Аль Сауду, изнывавшему от нетерпения, а потом дамам, появившимся в гостиной в самый неподходящий момент.

Нет, ничего особо эротичного в этих роликах не было — да, рубашка на мне погибла смертью храбрых, от штанов остались одни лохмотья, а тушку с головы до ног покрывали потеки крови, но причинное место и задница были прикрыты как минимум двумя слоями ткани. Тем не менее, Янка с Валей и Дауд ухохотались до колик в животе, а целительница последнего покраснела, как помидор, и потупила взгляд.

На ней я и «сорвался». Вернее, использовал подходящий предлог, чтобы в шуточной форме высказать вполне серьезную претензию и облегчить Дауду будущую жизнь.

Начал «издалека» — с интересом оглядел преобразившуюся женщину с головы ног, намеренно задержав взгляд на полной груди, распирающей темно-зеленую шелковую рубашку, и на аппетитных бедрах, «упакованных» в штаны полуспортивного кроя. Затем демонстративно медленно включил «глушилку», перевел взгляд на пылающее лицо Мавии и улыбнулся:

— А ты у нас, оказывается, чертовски красивая женщина! Правда, почему-то считаешь нас дурачками…

— Не поняла? — покраснев еще сильнее, еле слышно спросила она и, тем самым, позволила перейти к вопросу, который я и собирался поднять:

— Мавия, я понимаю, что ты следуешь рекомендациям начальства или психологов, и догадываюсь, что тебе приказали приложить все силы, дабы стать в этой компании своей из пресловутых «требований безопасности», но выбранный способ не лезет ни в какие ворота. Хотя бы потому, что у вас, в Арабском Халифате, телохранительниц для особо важных персон наверняка готовят по методикам, не сильно отличающимся от наших. А значит, напрочь избавляют от абсолютно всех комплексов, мешающих адекватно реагировать на изменения обстановки. Таким образом, румянец — элемент отыгрываемого образа, а не естественная реакция скромницы. Что действует на нервы, ибо я не люблю, когда из меня делают дурака даже из самых хороших побуждений. В общем, этот путь ведет в тупик. И еще: на мой взгляд, Слуга — это личность, беззаветно преданная исключительно своему господину, а не главе рода, начальнику службы безопасности или кому-то там еще. Делай выводы…

Закончив этот монолог, я повернулся к Дауду и развел руками:

— Извини за то, что высказал претензии твоему человеку, но раз Мавия не отходит от тебя ни на шаг, значит, должна, как минимум, демонстрировать профессионализм и не вносить раздражающий диссонанс в наш общий отдых.

Парень не разочаровал:

— Я не в обиде. Более того, согласен с каждым твоим словом и хочу кое-что добавить…

Тут он повернулся к своей целительнице и преобразился, в мгновение ока превратившись из подростка в наследного принца, с детства привыкшего повелевать:

— Мавия, Слуг, преданных НЕ МНЕ, я рядом с собой не потерплю. Так что пришла пора сделать выбор. Выберешь службу мне — никогда никому не отдам. Решишь уйти к кому-нибудь еще — сразу после возвращения домой дам великолепные рекомендации и выплачу хорошую премию.

Телохранительница перестала строить из себя девочку-припевочку еще во время моего монолога — развернула плечи, гордо вскинула голову и подняла взгляд. Не менее достойно выслушала и предложение Аль Сауда. А когда он замолчал, мрачно усмехнулась:

— Мой господин, меня приставили к вам только на время этой поездки, а после возвращения в Медину заберут. Ибо изначально готовили под Рашида ибн Хикмата, а он это знает и очень не любит отдавать то, что считает своим!

Об этой личности я слышал первый раз и не представлял, на что она способна. Поэтому ждал реакции Дауда. А он равнодушно пожал плечами:

— Меня интересует только твое мнение!

После этих слов женщина сняла очередную «маску», скользнула к Аль Сауду, опустилась перед ним на колени и прижалась лбом к его правой руке. А через несколько мгновений подняла голову, поймала его взгляд, протараторила какую-то замороченную клятву на арабском, задрала левый рукав и резанула поперек левого запястья метательным ножом, выхваченным из-за ворота рубашки!

Дауд повторил последнее действо и капнул своей кровью на рану Мавии. Затем выдал одно-единственное предложение все на том же арабском, поднял целительницу с пола и прикоснулся губами к ее лбу. На этом торжественная часть незнакомого ритуала закончилась, и новоявленная Слуга засуетилась — исцелила обе раны, уничтожила все потеки крови каким-то заклинанием и расправила левый рукав. А потом отошла на пару шагов назад и, ломая все шаблоны поведения уроженки Халифата, обратилась ко мне, не спрашивая разрешения своего господина:

— Лютобор Игоревич, вы, сами того не ведая, вывели меня из тупика на дорогу в будущее моей мечты. Спасибо…

Глава 16 Часть 1

9 марта 850 г. от ОВД.

…Из дому выехали на «Хозяине Леса» в сопровождении «Святогора» с охраной, за считанные минуты долетели до пересечения Сосновой Аллеи с улицей Академика Хайруллина и зарулили на подземную стоянку торгово-развлекательного центра «Соблазн». Да, «Призма» считалась чуть пафоснее, но с ней у нас были связаны не самые приятные воспоминания, а ехать в центр не хотелось от слова «совсем», вот на компромисс и согласились. Примерный маршрут движения по этажам ТРЦ Янка отправила Кораблеву еще по дороге, так что он изобразил одиночного посетителя и отправился к лифтам первым, секунд через тридцать следом за ним выдвинулись мы, а Раиф с Хайдаром «замешкались». В результате на третий этаж поднялись тремя разными компаниями и занялись покупками по своим планам.

Мы, «молодежь», начали с магазина с говорящим названием «Скорость» — ввалились в огромный зал, пересекли его по диагонали и остановились перед рядом манекенов, одетых в лыжные комбинезоны.

А телохранителям что-то понадобилось в соседних торговых точках. Кстати, на этом этапе мероприятия Дауд «включил голову» и счел необходимым предупредить, что на лыжах не стоит. Ни на горных, ни на беговых.

— А придется! — хохотнул я, сделал небольшую паузу и ехидно добавил: — Но не этой весной.

Араб «обиженно» засопел, но вытрясать из меня рассказ о «сюрпризах» не захотел. Видимо, решив, что так будет неинтересно. Поэтому следующие полчаса дисциплинированно примерял все, что в его примерочную приносил персональный продавец-консультант, показывал понравившиеся варианты мне и не стенал. Я тоже особо не шумел. В смысле, высказывал свое мнение вполголоса даже в том случае, если оно было шуточным. Зато Янка и Валя, подбиравшие шмотье, обувь и аксессуары не только для самих себя, но и для Мавии, отрывались по полной программе. Впрочем, судя по звонкому смеху личной целительницы принца, ей было весело, так что я не напрягался.

Приблизительно в том же режиме прошли визиты и в два следующих отдела. Только мы с Аль Саудом приоделись от силы минут за сорок, а наши дамы убили на это дело порядка часа. А потом они зарулили в отдел женского белья и честно предупредили, что потеряются в примерочных надолго, ибо у их новой подруги не белье, а ветошь. Вот мы с Даудом и расслабились, то есть, оккупировали мягкий уголок, попросили подбежавшую блондиночку лет двадцати с фигурой классической Ледышки организовать по бокалу какого-нибудь сока и откинулись на спинки чертовски удобных кресел. Сидели рядом, на расстоянии полуметра, поэтому Аль Саид решил немножечко пооткровенничать:

— Ты не поверишь, но Мавия появилась в моей жизни благодаря твоей целительнице: я несколько дней подряд замечал, с какой искренней радостью и заботой она выполняет любые твои поручения, потом сравнил ее отношение с отношением моих телохранителей и внезапно понял, что они, мужчины и воины, в принципе не способны сочетать службу с… настолько теплым самоотречением, что ли? Поэтому заявился к прабабушке и попросил помощи. Да, она, как обычно, вывернула все наизнанку и превратила свою помощь в серию занятий по решению нестандартных задач. Но только благодаря ей я получил доступ к искусственному интеллекту родовой школы телохранителей и архиву видеозаписей с камер на ее территории, сформулировал критерии анализа поведения, разговоров и взглядов учащихся, исправил две серьезные ошибки при отсеве кандидатов, пропустил последних через сильного эмпата и… догадался дать Мавии возможность выбрать будущее самой. В смысле, не до, а во время «внезапной командировки».

— Без последнего пункта принцип выглядел бы так себе. А с ним ложится на душу. По крайней мере, мне… — без тени улыбки сказал я.

Дауд понял, о чем я, так что мрачно вздохнул:

— На самом деле толика «грязи» есть и в нем: я выбирал целительницу из учащихся последнего курса, точно зная, что перед выпуском им намеренно «раскачивают» сознание и превращают в своего рода мягкую глину, дабы упростить «притирание» к будущему господину. А еще я взломал ее комм и личный дневник. Зато организовал эту «командировку» только после того, как убедился, что Мавии, как минимум, симпатичен…

Я поставил себя на его место, рассмотрел ситуацию под разными углами, пропустил итоговые варианты через «сито» своих представлений о характере этого парня и невольно усмехнулся:

— По моим ощущениям, ты забыл добавить самое главное — что после сделки с совестью решил компенсировать Мавии эту «грязь» отношением не как к обычному Слуге!

— Это так очевидно? — удивился он.

Я отрицательно помотал головой:

— Нет. Просто ты — человек чести. И это здорово…

…Забавно, но «диагноз», поставленный Дауду по итогам разговора о его новой Слуге, так сильно поднял ему настроение, что в программу пребывания в ТРЦ пришлось добавить еще один пункт — визит в магазин артефактов. Там парень разошелся не на шутку: подарил Яне ожерелье с «последним шансом», то есть, с исцелением девятой ступени ранга мастер, Мавии и Вале — серьги с накопителями чудовищной емкости и защитой от ментальных воздействий по седьмую степень мастера включительно, а мне — тычковый нож с разрядом, высшим заклинанием школы Молнии. Не унялся и после этого — по пути к лифтам затащил всю нашу компанию в первое попавшееся кафе и с большим удовольствием умял четыре здоровенных куска чем-то понравившихся тортов. А во время перегруза шмотья, закупленного нами, из шкафчика за «Хозяином Леса» в багажный отсек подначивал наших спутниц. Поэтому дорогу до парка купца Ефима Ковригина практически не заметил — сообразил, что мы куда-то приехали, только тогда, когда наш внедорожник уперся мордой в шлагбаум на въезде на открытую автостоянку.

Пока надевал новую куртку, с интересом поглядывал наружу, пытаясь догадаться, что за сюрприз его ждет за кованой оградой, украшенной гербом некогда разорившегося дворянского рода. А когда выбрался из теплого салона и невольно подставил лицо промозглому северному ветру, по достоинству оценил нашу заботу.

Шансы на появление в этом парке злоумышленников, да еще и в пятницу утром, были исчезающе малы, однако наши телохранители не расслаблялись — Кораблев, как обычно, изобразил головной дозор, а Хайдар с Раифом слегка приотстали. Ну, а мы вышли со стоянки и двинулись в сторону ажурной арки, за которой начиналось «самое главное», по чистой дорожке, вымощенной красной каменной плиткой, В этот момент, словно специально, солнышко выглянуло из-за облака, и заснеженные деревья порозовели.

— Красиво, однако! — отметил Аль Сауд и даже сделал несколько фоток на память. А метров через шестьдесят-семьдесят, повернув вместе с дорожкой налево, вдруг увидел скульптуру из светло-розового мрамора и потерял дар речи.

Если честно, то я впечатлился ничуть не меньше. Просто «посещал» это место еще в «прошлой жизни» — во время общеобразовательной виртуальной школьной экскурсии. И, помнится, даже скачал пару десятков фотографий в личную коллекцию. Так что неплохо представлял, с чем придется столкнуться, и не мешал Дауду, как большинство арабов, повернутому на конях, получать удовольствие.

Янка тоже не мешала. Минуты две. А когда наш гость вышел из ступора и рванул поближе к скульптуре, снова взяла на себя обязанности экскурсовода:

— Этот вздыбленный конь — прижизненный памятник любимому жеребцу Ефрема Петровича Ковригина, последнего главы рода, некогда занимавшегося разведением лошадей. Если мне не изменяет память, то эта скульптура была заказана Иоахиму фон Вейхсу в мае семьсот шестьдесят третьего года, а через восемь месяцев стала первым экспонатом будущей коллекции. Кстати, к концу жизни Ковригина в коллекции насчитывалось тридцать три скульптуры коней из любимого материала Ефрема Петровича — розового мрамора — и семнадцать белых. К сожалению, в семьсот девяносто седьмом году, во время межродовой войны с Деменковыми, без малого четверть коллекции была уничтожена. Зато в восемьсот девятом тридцать девять оставшихся скульптур были выкуплены Императорским родом и расставлены в этом парке, а он сам был назван в честь человека, любившего этих благородных животных больше жизни…

— Если они изваяны с таким же мастерством, как эта… — начал, было, Аль Сауд, не отрывавший взгляда от могучего жеребца, вставшего на дыбы, но был перебит веселящейся Земляничкой:

— Эта — одна из наименее интересных.

— Тогда я хочу увидеть все!

— Мы так и думали… — ухмыльнулся я. — Поэтому озаботились теплой одеждой и… подняли в воздух дроны, подаренные моими однокашниками. В общем, лови коды доступа к управлению, задавай режим съемки и записывай эту экскурсию так, как заблагорассудится.

Как и следовало ожидать, парень не на шутку обрадовался и минуты на три-четыре выпал из жизни. Зато после того, как разобрался с интуитивно понятным интерфейсом подарков, «вывесил» один дрон над своим правым плечом, а второй поднял повыше и отправил набирать общие планы. К слову, мы тоже не остались безучастными — с большим удовольствием подключились к осмотру скульптуры, ибо творение австрийского мастера по-настоящему восхищало. Да что там мы — судя по еле слышному шелесту винтов, кто-то из телохранителей Аль Саида «счел необходимым» запустить разведывательный микродрон и направить его к «особо опасному предмету». Ну, а Мавия, вроде как обязанная контролировать ближние подступы к подопечному, проявила недетскую сообразительность — немного приотстала. Так, чтобы в поле ее зрения постоянно находились и господин, и фантастически красивый конь! В результате к творению следующего известнейшего скульптора прошлого века — Дамьена д’Альбрэ — мы выдвинулись только минут через десять-двенадцать и только потому, что мой… хм… надеюсь, что друг был в ладах с математикой и вовремя сообразил, что уделять каждому шедевру столько времени, сколько требует душа, не получится.

У второго коня, словно сотворенного из жидкого металла,

потерял дар речи и, напрочь забыв про математику, нарезал вокруг скульптуры несколько кругов, благо, она стояла на очень низком пьедестале и позволяла себя изучать хоть в упор. Нет, трогать — не трогал. Но рассмотрел даже ухнали на подковах, после чего расстроено пробормотал, что д’Альбрэ, конечно, великий талант, но со стилизацией копыт, определенно, перестарался.

Придрался и к работе Адриано Строцци, невольно продемонстрировав знание анатомии этого семейства отряда непарнокопытных.

Потом немного расстроился из-за очередного перегиба со стилизацией в работе Константина Ленского, узнал руку соотечественника, влюбился в три творения Алессандро Кароси и так далее. А часа через три с лишним, осмотрев порядка половины коллекции, вдруг признался, что перебрал с сильными эмоциями, и попросил перенести вторую часть экскурсии по этому парку на субботу или воскресенье.

Мы, естественно, пообещали «решить проблему», вернулись на стоянку, загрузились в машины, завели движки и врубили печки. Там Дауд вспомнил о дронах и перекинул управление этими «птичками» на Янку. А она предложила дополнить будущий видеоотчет о его пребывании в Российской Империи записями «погорячее»:

— А зачем их сажать? Давайте поднимем повыше, «привяжем» к обоим внедорожникам и зададим режим сопровождения. Чтобы во время обратного перелета ты смог отобрать самые интересные фрагменты зажигательных гонок по Великому Новгороду и сохранить их в видеоролике с условным названием «Смотрите и завидуйте, гады»!

— Тогда имеет смысл добавить еще один режим! — воскликнул я, поймав за хвост очень интересную мысль. — Контроля за окрестностями. Чтобы дроны снимали самые интересные объекты, мимо которых мы проезжаем…

— … дурачков, пытающихся усидеть у нас на хвосте… — продолжила Валя и, конечно же, нашла полное взаимопонимание у всей компании. Правда, Яна сочла, что мозги «птичек» такую задачу не потянут, и заявила, что их надо бы «завязать» на бортовые ИИ наших машин.

Одними словами обходиться и не подумала — подключилась к нужной программной оболочке прямо с заднего сидения, вывесила в виде голограммы и с активной помощью двух соседок начала прописывать алгоритм поведения подарков Кости, Миши, Лени и Паши…

…На обед зарулили в китайский ресторан «Тянь-Шань» и обожрались до свинского состояния, ибо кормили в нем настолько вкусно, что в какой-то момент я решил заказать еще одну порцию свинины в кисло-сладком соусе, Дауд последовал моему примеру, но только с пшеничной лапшой с курицей в соево-медовом соусе, а потом это поветрие подхватили все остальные. И пусть емкости желудков для дегустации десерта уже не хватило, зато из отдельного кабинета мы вывалились, чувствуя себя беременными, кое-как доковыляли до машин, попадали на сидения, переглянулись и рассмеялись.

Аккурат в этот момент мне позвонила Шахова и попросила заскочить во дворец. Буквально на четверть часа — засветить личико и ауру перед сканерами соответствующей службы, получить статус совершеннолетнего, обновить айдишку и так далее. Мероприятие в планах имелось, а до дворца было рукой подать, так что я коротко кивнул и еще раз убедился в том, что меня пасут круглые сутки:

— Что, объелся так, что не в состоянии даже дышать?!

— Угу.

— И правильно: после такой долгой прогулки на свежем воздухе есть надо, как не в себя. Кстати, если надо, то могу присмотреть за твоими гостями. Хотя, между нами говоря, это необязательно — тебя пропустят по упрощенной процедуре, так что освободишься очень и очень быстро…

И ведь не обманула — на все про все, включая дорогу от машины до нужного кабинета и обратно у меня ушло чуть менее тринадцати минут. Так что Дауд и Мавия, которых в мое отсутствие развлекали Янка с Валентиной, не успели заскучать. А потом мы снова выехали в город, в хорошем темпе пробились к южной окраине, свернули на Шимское шоссе и отожгли, пролетев сорок четыре километра до моста через Шелонь всего за четырнадцать минут!

Да, по идеально прямой четырехполосной трассе без единого поворота или светофора, да еще и по практически свободной левой полосе, но все-таки. Приблизительно столько же времени занял и второй этап маршрута — от моста до деревни Буреги. Хотя расстояние было в два раза меньше. А там мы въехали на охраняемую территорию Императорского Заказника, немного покружили по нему по причудливо вьющейся дороге и вырулили к КПП «Княжьего Подворья».

Проверка, устроенная нам вояками с приличными личными кладбищами за плечами, не сильно отличалась от аналогичных, но во дворце Волконских, но оно того стоило — подаренный мне «охотничий домик» оказался ни разу не домиком. А по уровню комфорта и оснащения крыл мою новую квартиру, как бык овцу! Впрочем, к этому моменту удивляться роскоши подарков изрядно надоело. Равно, как надоело и ломать голову над долговременными планами «кукловодов». Поэтому удивился я всего дважды: когда увидел, что на правом фланге строя прислуги, встретившей нас в гараже, стоит Варвара Львовна Лапина, которой кто-то основательно добавил объемов груди и «смягчил» лицо. и когда допер, что улыбчивую светловолосую горничную лет, эдак, двадцати двух с формами в стиле «Больше, может, и бывает, но крайне редко», вероятнее всего, подготовили для Дауда.

Впрочем, и эти впечатления особо не зацепили: я понимал, что раз Барыня уже в теме и под серьезными клятвами, значит, не могла где-нибудь не всплыть, а подобная «забота» об Аль Саиде вообще выглядела нормой. Само собой, с учетом интереса к этому парню со стороны Волконских и наших спецслужб.

В общем, поздоровавшись с прислугой и представив всех гостей, я тепло улыбнулся «домоправительнице» и дал возможность немного порулить. Зато после того, как «Анечка», плавно покачивая монументальными бедрами, повела Дауда и Мавию в выделенные им покои готовиться к посещению бани, а пара веселушек-хохотушек с пластикой профессиональных убийц забрали Раифа с Хайдаром, придержал за локоток и задал вполне серьезный вопрос:

— Варвара, ты ведь понимаешь, что парень ни разу не дурак, съел целую стаю собак на всевозможных «подводках» и увешан артефактами с головы до ног?

— Понимаю, мой господин! — сыто промурлыкала она. И убила наповал: — Поэтому Аннушка прямо сейчас даст сразу три клятвы Даром установленных форм из дипломатического спецпротокола — о неразглашении информации, о том, что не «заряжена», и о чистоте намерений. Так что принц развлечется на славу. Само собой, если захочет…

Глава 16 Часть 2

…Дауд действительно «развлекся». За полтора часа, выделенный мною на обустройство, отдых и переваривание сытного обеда. Поэтому в гостиную первого этажа спустился довольным до невозможности, упал в свободное кресло и млел до прихода где-то задержавшейся Мавии. По крытой галерее, соединявшей особняк и баню, шел, лениво поглядывая сквозь поляризованное бронестекло на вспомогательные строения владения, заснеженные клумбы и стремительно темнеющее небо. Впрочем, в мои ценные указания вслушивался достаточно внимательно, поэтому, оказавшись еще в одной прихожей, без колебаний отправил Слугу с Яной и Валентиной, а сам составил компанию мне. Пока раздевался и натягивал плавки, мечтательно поглядывал в окно и, каюсь, действовал на нервы. А перед самым выходом из мужской раздевалки вдруг заявил, что Аня — самая настоящая волшебница.

Мне тоже хотелось «волшебства». Даже под предельно заниженным гормональным фоном. Поэтому я мысленно напомнил себе, что от силы через пару недель развлекусь ничуть не хуже, и «расстроено вздохнул»:

— А я все жду инициации…

Дауд меня успокоил. Что интересно, уверенно заявив, что Дар у меня, вне всякого сомнения, очень сильный, а значит, я инициируюсь еще в первый месяц после наступления совершеннолетия.

— Твоими бы устами да медку навернуть… — «с надеждой» улыбнулся я, вышел во второй коридор и повел араба за собой.

Вопреки моим ожиданиям, в роскошно обставленной комнате отдыха обнаружилось аж два человека — Лапина и «Анечка» — как вскоре выяснилось, собиравшиеся нас парить! Я с интересом оглядел обеих, пожалел, что они в халатах, и показал Дауду пример, плюхнувшись на ближайший диван. Как ни странно, совсем ненадолго — не прошло и пяти минут, как на пороге комнаты нарисовались сначала Зыбина с Замятиной, а затем и Мавия. Кстати, в этот раз последняя испытывала настоящий дискомфорт, ибо банный халат открывал шею, зону декольте, предплечья и ноги от коленей и ниже! Ну, а панические мысли о том, что его придется снять и предстать перед нами, мужчинами, в раздельном купальнике, были написаны на лице метровыми буквами!

Аль Сауд «прочитал» мысли соотечественницы быстрее меня, поэтому счел необходимым ее успокоить:

— Ты смотришь на ситуацию не под тем углом. Для начала для Лютобора вид девушки в купальнике не является чем-то особенным — он привык к этому с детства и обращает внимание разве что на твой страх. Далее, приглашение в баню лично для тебя — это демонстрация доверия со стороны моего друга и двух подруг. И последнее: Лют, Яна и Валя собираются поделиться с нами удовольствием. Так что забудь обо всех страхах или сомнениях, прими душой все, что тебе предложат, и постарайся ответить таким же доверием!

Женщина пообещала постараться и постаралась — перед тем, как зайти в парную, почти без колебаний сняла халат, «услышала» совет Варвары, легла на спину и попыталась расслабиться. Да, при этом поглядывала на нас с Аль Саудом сквозь ресницы, но в какой-то момент поняла, что я действительно не пялюсь, ибо привык, а ее господин все еще не отошел от «развлечений».

Я действительно не пялился, так как лежал, закрыв глаза, и пытался не вспоминать две картинки, намертво впечатавшиеся в сетчатку — Аню во всем «великолепии» избыточных форм, упакованных в раздельный купальник, и «обновленную» Варвару.

И если первый образ убивал наповал, заставляя тихо дуреть от вкусов Дауда, то второй, каюсь, волновал. Ничуть не меньше, чем фигурки Яны и Вали. Увы, справиться с буйством фантазии удалось только с помощью Замятиной, вовремя заметившей, что меня «повело», и «уронившей» гормональный фон в ноль. Тем не менее, я предпочел не рисковать и снова переключился на наблюдение за Мавией.

Ну, а она дергалась весь второй заход. Правда, уже из страха за Дауда, которого горничная профессионально охаживала березовыми вениками. А перед концом третьего, узнав, что мы вот-вот окунемся в самую настоящую прорубь, вообще запаниковала и решила проконтролировать состояние его организма. Но ее господин не только не умер от разрыва сердца или чего-нибудь в том же духе, но и получил море удовольствия!

В общем, четвертый заход Мавия по совету Янки прислушивалась к себе, а после второго прыжка в ледяную воду начала что-то понимать и… попала в цепкие ручки все той же «Анечки». В процессе настолько прибалдела, что во время последнего прыжка с помоста в полынью даже радостно поверещала. А чуть позже, уже в комнате отдыха, полулежала в облюбованном кресле, пила чай и не обращала внимания на то, что одна пола халата «бесстыдно» съехала с бедра и обнажила ногу на всю длину.

Ее господин тоже наслаждался приятным «послевкусием». Но заметно более деятельно, что ли? Сначала поинтересовался, почему мы сделали шесть заходов, а не три или, к примеру, десять. Когда выслушал лекцию Варвары, изъявил желание попариться и в воскресенье. А когда две «лишние» девушки заявили, что им пора, проводил взглядом «волшебницу» с широченной, но ни разу не дряблой «кормой», поймал мой взгляд и полюбопытствовал, где мы проведем эту ночь.

Для того, чтобы допетрить до завуалированного намека, не требовалось быть семи пядей во лбу, поэтому я его обрадовал — приоткрыл завесу тайны над дальнейшими планами и сообщил, что ночевать вернемся в охотничий домик.

— Ты собираешься вывезти нас обратно в столицу? — удивился он, а после того, как услышал подтверждающий ответ, признался, что «недееспособен».

— Это пока… — ухмыльнулся я. — А часам к девяти вечера, проснувшись полным сил, захочешь приключений.

— Приключения я люблю! — улыбнулся он, запоздало обратил внимание на слово «проснувшись», прислушался к себе и согласно кивнул: — Пожалуй, пару-тройку часиков сна мне сейчас точно не помешают…

…Я бы тоже с удовольствием подрых. Но после того, как мы проводили арабов до гостевых покоев, Янке захотелось поболтать, и она завалилась в мои. Сидеть ей было впадлу — кстати, так же, как и мне — поэтому задерживаться в гостиной и не подумала. Основательно «похамила» и в спальне — включила «глушилку», стянула покрывало с огроменной кровати, по моим ощущениям, рассчитанной человека на четыре, разделась до белья, залезла под одеяло и… пригласила под него еще и нас! А когда наткнулась на мой изумленный взгляд, насмешливо фыркнула:

— Во мне ты видишь сестричку, а с Валей скоро будешь спать. Так что не валяй дурака и залазь — я хочу поделиться очень интересными наблюдениями, выслушать ваше мнение и плавно провалиться в сон!

— Я называю тебя сестренкой. Но на формы реагирую… — справедливости ради уточнил я.

Земляничка равнодушно пожала плечами и продолжила шокировать:

— Я тоже на тебя реагирую, поэтому буду вспоминать, как лежала с тобой под одним одеялом, и фантазировать. Но в данный момент стараниями твоей целительницы мой гормональный фон балансирует на уровне плинтуса… да и твой наверняка где-то там же. Зато желание поделиться выводами кружит голову по полной программе! Кстати, ты опять выпал в осадок и, по сути, потерял лицо из-за ерунды…

— Ничего себе ерунда! — возмущенно воскликнул я, так и не решившись последовать ее совету.

Зыбина закатила глаза к потолку, потом сочла, что менторский тон меня однозначно напряжет, и грустно улыбнулась:

— Как ты, наверное, догадываешься, моя инициация в далеком прошлом, а тело с разумом уже созрели и требуют мужчину. Чисто теоретически мне до сих пор нельзя, ибо аристократка из хорошего рода, обязана выйти замуж девственницей, чтобы не посрамить великих предков, и тэдэ. Но на самом деле меня удерживает от близости с мужчиной только отсутствие в поле зрения по-настоящему достойной личности! Ибо ни тете Рае, ни деду, ни тебе в голову не придет мне что-либо запрещать, так как вы меня и любите, и уважаете. Правда, с тобой все сложно: ты единственный парень, с которым я бы с радостью спала даже без каких-либо обязательств, но успела сделать глупость — потребовала признать себя названной сестрой, получила согласие и уже не смогу сделать шаг назад. Зато могу представлять. И представляю. Ибо от всех остальных, как я уже говорила, тошнит, а желания периодически бьет в голову так, что хочется лезть на стены. Кстати, до всего, что я только что рассказала, ты мог додуматься сам. Вернее, должен был. Ибо знаешь, что у меня никого нет, и не можешь не понимать, что здоровый организм требует своего. Но закрывать глаза на проблему гораздо легче, чем ее анализировать, вот ты и «удивляешься». Хорошо, хоть с теми, кто не предаст и не подставит. Ну, что стоишь? Если не в состоянии принять очевидное, то мысленно убеди себя в том, что мы с Валей навязываем очередное реально нужное занятие, и расслабься.

Убеждать себя я не стал, вовремя сообразив, что самообман ни к чему хорошему не приведет. Поэтому разделся, забрался под одеяло, перекатился к середине кровати и… достаточно спокойно пережил еще два «безумных» шага девушек. В смысле, позволил им себя обнять, но прямо попросил Замятину держать мои гормоны в узде.

Она коротко кивнула, опустила подбородок на мою грудную мышцу и превратилась в слух.

Янка «ограничилась» оккупацией плеча. Зато обняла поперек талии и почти сразу же заговорила. Правда, начала очень уж издалека — рассказала об деловых интересах Зыбиных в Юго-Восточной Азии, сообщила, что с родами доброй половины нынешних партнеров начинал работать еще ее прапрадед, описала разницу между традиционной медициной, магическим целительством и неким безумным сочетанием первого, второго и китайских техник работы с иглами, а затем перешла к конкретике:

— Личный целитель моей покойной прабабушки был китайцем. Причем не «нашим», дальневосточным, а представителем одного из сильнейших родов магов Жизни из провинции Гуандун. Дедушка Лю был Архимагом Жизни и, по слухам, прожил почти триста лет.

Ушел из жизни прошлой весной. На сорок первый день после похорон горячо любимой госпожи, разбившейся в авиакатастрофе. Так вот, этот китаец для общего развития показал мне и тете Рае целый комплекс способов немагического воздействия на… пусть будет «партнера», вызывающих возбуждение, эффекты, схожие с очарованием, и так далее. Варвара использовала три и по самому минимуму — пробуждала в тебе интерес запахами трав, добавками в чай и очень интересной техникой работы вениками…

— Ты уверена? — давя проснувшуюся ярость, хмуро спросил я.

Как ни странно, но на этот вопрос ответила Замятина:

— Так и было, мой господин: я сбрасывала ваш гормональный фон в ноль после каждого из трех последних заходов в парилку. Кстати, вы тоже должны были обратить внимание на кое-какие «мелочи» в поведении Варвары…

Я закрыл глаза, вспомнил две «странности», отложившиеся в сознании, и поделился с «защитницами» той, в которой был уверен:

— Каждый раз, наливая мне чай, наклонялась так, чтобы в вырезе халата было видно грудь, явно выращенную под мои вкусы…

— Верно. А еще?

— Мне показалось, что ее соски постоянно возбуждены. Но это, вроде как, физиологическая реа— …

— Не только! — фыркнула Земляничка, дажене дослушав мой ответ. — При не таком уж и высоком уровне контроля сознания человек внушает себе, что замерзает, и соски сразу же твердеют. К слову, как только ты ложился мордой вниз и подставлял под веники спину, эта «физиологическая реакция» Лапиной мгновенно пропадала. Ибо Варвара начинала сгонять твою кровь из ног в область таза и параллельно демонстрировала лобок, туго обтянутый плавками.

— Вот с-сука! — гневно прошипел я, вспомнив, что эта часть тела Барыни действительно слишком уж часто оказывались у меня перед носом.

— А почему «сука»? — удивилась Зыбина. По моим ощущениям, искренне. — Ей поставили задачу отсечь от тебя ровесниц, и Варвара добросовестно подготавливает почву для пробуждения сильной привязанности к себе!

— Потому, что я терпеть не могу, когда меня «играют», а она это знает, но не предупредила! — гневно протараторил я, потом поймал за хвост еще одну мысль и тоже озвучил: — Кроме того, Лапиной могли приказать отсечь еще и Валю. Или, как вариант, максимально ослабить мою привязанность к ней, если таковая появится!

— Лютый, не ярься. Не с чего… — спокойно ответила Земляничка, а когда поняла, что вторая фраза меня зацепила, объяснила, что имеет в виду: — Для начала поставь себя на место Волконских и попробуй представить, какие меры ты принял бы для защиты столь бесценного «актива», как физик-Молниевик. Только с самого начала учти, что тебе — Императору или его матушке — далеко за полтинник, а «актив», увы, пока еще мальчишка и запросто может задурить. В принципе, можно тормозить и на этом, но я бы продолжила. К примеру, задумалась о том, что смещение фокуса недовольства глав родов твоих воздыхательниц с пока еще практически беззащитной целительницы на Лаванду в ранге мастера ни разу не первой ступени, ВЫГОДНО. Ну и, до кучи, вспомнила бы еще и о том, что недовольство твоей слишком близкой дружбой с Валькой может появиться и у самих Волконских. Что с ней будет тогда, представляешь?

Я угрюмо кивнул.

— Тогда перестань валять дурака и прими подарок, который тебе так вовремя подсовывают! — рявкнула Янка, добавив в голос металла. А когда поняла, что услышана, шокировала снова: — К слову, окажись я на твоем месте, начала бы половую жизнь именно с Варей. Чтобы под ее чутким руководством набраться опыта, а еще лучше — пройти профильный курс, а потом подарить Замятиной по-настоящему достойный первый раз…

…Здоровый цинизм утверждений спевшихся девчонок я переваривал без малого два часа, то есть, до срабатывания будильника. При этом ушел в свои мысли настолько глубоко, что, вынужденно прервав размышления, удивленно обнаружил, что не чувствую руки, и что отлежавшие их нахалки закинули на меня еще и колени! В любой другой день двусмысленность такого положения наверняка бы ударила в голову, но ощущение близости к пропасти, в которую любая моя ошибка могла столкнуть Валю, было настолько сильным, что я отреагировал на объятия совсем по-другому: ласково прикоснулся губами ко лбу «Незаменимой», заглянул в открывшиеся глаза и проартикулировал, что нам пора вставать. Искорки неподдельной радости, появившиеся во взгляде целительницы, сподобили на вторую такую же «глупость», и я разбудил Янку. В том же режиме. Почти в том же — когда Земляничка приподняла веки, не удержался от шутки:

— Ну вот, разрешил набрать «живого» материала для сногсшибательных фантазий, а ты все два часа продрыхла!

Эта оторва выдала подходящий ответ так, как будто подготовила его заранее:

— Так ты ж сам включил «режим братика»! А в нем ты такой уютный, что глаза закрываются сами собой…

— В следующий раз распускай руки! — посоветовала Замятина, выбираясь из-под одеяла, посмотрела на часы и поплелась в ванную. Судя по выбранному курсу, в мою!

— Золотые слова! — хохотнула Янка, чмокнула меня в нос и рванула за ней. Слава богу, хоть пообещав, что они ополоснутся достаточно быстро.

Проводив ее взглядом, я подложил под голову вторую подушку и от нечего делать полез в Сеть. А когда открыл страничку первого попавшегося новостного издания, сердце пропустило удар. Из-за рекламной «перетяжки», перечеркнувшей весь голографический экран:

«Маньяк-Воздушник наносит очередной удар!!!»

Я облизал пересохшие губы, медленно вдохнул, сосчитал до десяти, так же медленно выдохнул и заставил себя открыть соседнюю статью — об аварии с человеческими жертвами, случившейся в Ростове-на-Дону. Потом попрыгал по «перетяжкам», появлявшимся на глаза, а нужную «заметил» только тычке на седьмом-восьмом, прочитал колонку по диагонали, а картинки и записи с места происшествия проигнорировал, продолжив серфинг по сети. Впрочем, это не мешало улыбаться во все тридцать два зуба, ибо матушка помножила на ноль главу рода Суриных, его наследника и еще двенадцать человек!!!

«Остались только Кондыревы!» — раз за разом мысленно повторял я, закрыв глаза и вспоминая прочитанное. А дальше не продолжал, ибо до сих пор не представлял, как родительница Михаила Ольгердовича Рагозина и, по совместительству, то ли отставная, то ли беглая «Валькирия» впишется в жизнь Лютобора Игоревича Шахова! Хотя вру: изредка по самому краешку сознания проскальзывала «спасительная мысль», сформулированная еще в начале января: «Она у меня умная и обязательно что-нибудь придумает!» А в те моменты, когда ее очень уж сильно казалось недостаточно, я добавлял еще одну фразу из той же серии: «В крайнем случае сведу матушку с Суккубой, а две настолько деятельные женщины разнесут любые препятствия на пути ко мне…»

Слава богу, в какой-то момент из ванной вернулись девчонки и, увидев, что я улыбаюсь, заулыбались в ответ. Правда, потом согнали с кровати и чуть ли не пинками отправили приводить себя в порядок, но та, ответная, улыбка по какой-то причине убедила меня в том, что все будет хорошо. Поэтому я не стал возмущаться даже внезапному появлению спевшейся парочки у душевой кабинки, в которой я мыл голову. Более того, «услышал» крик души страшно возмущенной Землянички:

— Слушай, Лютый, в понедельник-вторник нам надо будет проехаться по магазинам с одеждой и обувью, а то если в твоей городской квартире кое-какое мое шмотье еще имеется, то тут нет ровным счетом ничего. Причем даже для вас с Валей!!!

— Надо — значит, проедемся… — пообещал я и из вредности довел ответ до маразма: — Не хватит емкости багажного отсека «Хозяина Леса» — отожмем у Раи «Кайзер».

— Ох, и дошутишься ты у меня однажды! — угрожающе прошипела Янка, но сообразила, что врываться ко мне не комильфо, и свалила в неизвестном направлении. А я, закончив мыться, выбрался из кабинки, кинул взгляд на стопку своего шмотья, судя по состоянию трусов и футболки, постиранных и выглаженных горничными, мысленно согласился с требованиями Зыбиной и начал одеваться.

К этой же мысли вернулся и во время ужина, уничтожая невесть кем приготовленные блинчики с мясом. Только поставил себя на место Дауда и его телохранителей, явно не рассчитывавших попасть в место, куда не летают дроны доставки крупных торговых сетей, и изложил народу напрашивавшееся решение. В смысле, предложил выехать в город на час раньше, чтобы зарулить в какой-нибудь крупный ТРЦ и затариться всем необходимым.

Как и следовало ожидать, предложение было принято влет, так что сразу после трапезы мы спустились в гараж, загрузились в машины и выехали из владения. Пока неспешно катили к выезду из Заказника, сравнивали русскую баню с сауной и хамамом. Кстати, не в пользу последних, ибо к ним, увы, «не прилагалось» прорубей. А потом Зыбина вспомнила о дронах, подняла их в воздух, «закрепила» за машинами, понаблюдала за тем, как они «ползут», с высоты птичьего полета, и заскучала. Вернее, вывела картинку с одной камеры на фронтальный экран информационно-развлекательного центра «Потапыча» и начала показывать Дауду, Мавии и Вале Ильмень, зимние леса, ближайшие деревеньки и что-то там еще. И увлеклась. Настолько, что вернула «птичек» к машинам где-то на половине дороги к мосту через Шелонь. А через несколько мгновений посерьезнела:

— Лю-у-ут, а у нас, кажется, появился «хвост»! По крайней мере, вот этот «Зубр», стартующий из Малой Витони, я видела. В городе. Раза три. А это, как мне кажется, перебор…

Глава 17 Часть 1

9 марта 850 г. от ОВД.

…Скорость реакции на сообщение, отправленное Шаховой, порадовала — комм «ожил» буквально через полминуты и предложил принять звонок от Императрицы-Матери. Правда, потом пришлось подождать переключения в защищенный режим, но к этому я давно привык, поэтому относился, как к неизбежному злу. Обращаться к государыне по титулу или имени-отчеству я, естественно, не стал. Равно, как не стал и выводить ее голос на динамик — в двух словах описал ситуацию, предложил скинуть записи с камер дронов и… получил отказ:

— Спасибо, Лютобор Игоревич, но вас ведут со спутников, так что ничего нового мы не увидим.

— Со спутников? — переспросил я, увидел искорку понимания в глазах Дауда и снова превратился в слух.

— Ну да: к нам приехал прямой потомок главы союзного государства, так что спецслужбы работают в авральном режиме.

— Тогда, может, скажете, что за машины висят у нас на хвосте?

— С вероятностью процентов в девяносто семь — сотрудники спецслужб Халифата! — сообщила Волконская и продолжила излагать факты: — Вас ведет шесть групп. Первые две подхватили на выезде с территории аэропорта и вели до дворца. Пока вы общались с Валентиной Алексеевной, нарезали круги по близлежащим улицам. После того, как вы выехали в город, снова сели на хвост и быстро отстали, ибо сэкономили на хороших водителях. Тем не менее, ехали к вашему дому, как по линеечке. Что, кстати, и привлекло внимание Большого ИИ, анализирующего «странности», так или иначе связанные с вами и вашими перемещениями. Тут к работе подключились специально обученные люди и выяснили, что ребятишки, катающиеся за вами, прибыли в Империю разными рейсами за шесть-восемь часов до вашего прилета, с тех пор на постоянной основе контактируют с военным атташе Арабского Халифата и находят вас либо по тревожным маячкам, вживленным в тело Аль Сауда, либо пеленгу на аналогичные устройства его телохранителей. Тем не менее, наши ребятишки сопровождают эти машины, ведут оперативную съемку и уже собрали целую галерею фотографий членов их экипажей.

— Арабы? — на всякий случай уточнил я и получил неожиданный ответ:

— Процентов на двадцать пять. А остальные — сотрудники одной из самых дорогих частных военных компаний Западной Европы. Что, в общем-то, и заставило нас перестраховываться — да, почти все посольства западных стран так или иначе используют «Риттеров» в своей деятельности, но за саудитами мы раньше такого не замечали. Кстати, Кораблев получает всю необходимую информацию, так что, в принципе, дергать нас было необязательно. Тем не менее, я вами довольна: вы заметили группу профессионалов, вскрыли четыре группы и не стали изображать героев. В общем, продолжайте отдыхать согласно имеющимся планам, но не забывайте поглядывать по сторонам…

После того, как она отключилась, я, конечно же, пересказал услышанное Дауду. Парень похвалил добросовестность наших спецов, но расслабиться — не расслабился: некоторое время невидящим взглядом смотрел в переднее стекло автомобиля, а затем встрепенулся и набрал прабабушку. Общался, само собой, на арабском. Достаточно долго. В процессе усилив и без того неслабое желание приобрести и «установить» хотя бы эту языковую матрицу. Потом оборвал звонок, сообщил, что Масуме бинт Фалах о дополнительной группе подстраховки ничего не известно, так что она попросила немного подождать, и впал в меланхолию.

Я понимал, что его беспокоит, но даже близко не представлял, насколько реальны опасения услышать приказ вылетать на родину, поэтому просто ждал. Само собой, не забывая рулить. Вернее, давить на педаль акселератора, ибо в это время мы летели по Шимскому шоссе по идеальной прямой, да еще и со скоростью за двести километров в час.

Дамы тоже молчали. Правда, если «мои» только хмурились, то Мавия то и дело кусала губы, по моим ощущениям, не горя желанием возвращаться к возможным проблемам с Рашидом ибн Хикматом настолько быстро.

В какой-то момент мути во взглядах «гостей» стало настолько много, что я счел необходимым принять меры и поделился планами на ближайшую ночь:

— Зря грузитесь: даже если за нами катаются не группы подстраховки, а какие-нибудь уроды, то это быстро выяснится, наши выйдут из себя, помножат все шесть групп на ноль и продолжат бдеть. А мы быстренько накупим гору шмотья и рванем отрываться в самый пафосный ночной клуб Российской Империи — «Переполох».

— Там сегодня поет Полина Ермолина… — сообразив, с чего это вдруг я начал выдавать «военную тайну», подхватила Янка. — Не знаю, слышали вы ее песни или нет, но голос у нее просто безумный, а танцевальные композиции способны поднять на ноги даже паралитика!

Как ни странно, но на эти имя с фамилией среагировал не Дауд, а Мавия — слабо улыбнулась, призналась, что купила три последних альбома певицы, но слушает песен семь-восемь. Причем достаточно регулярно, ибо голос у нее действительно сумасшедший. Тут Аль Сауд заинтересованно развернулся к Слуге, и Валя, правильно расшифровав эту активность, влезла в память ИРЦ «Хозяина Леса». Через считанные мгновения из динамиков акустической системы раздались первые аккорды вступительного проигрыша «Крыльев моей надежды», и я привычно прибавил громкость воспроизведения, так как слушать эту вещь тихо было самым настоящим кощунством.

Следующие минут пять-шесть мы грезили наяву, представляя ситуацию, описываемую певицей, задыхаясь от чувств, испытываемых героиней песни, и люто ненавидя тварей, мешающих несчастной девушке воссоединиться с любимым.

И это не преувеличение — все время, пока звучала композиция, я вел внедорожник на автомате, поэтому после того, как затих чарующий голос одной из известнейших певиц России, удивленно обнаружил, что мы уже в городе и несемся по Весеннему проспекту в довольно плотном потоке машин!

Реакция Дауда тоже позабавила — выйдя из эмоционального ступора секунд через пятнадцать-двадцать после наступления тишины, он облизал пересохшие губы и посмотрел на меня квадратными глазами:

— Мы идем на ЕЕ концерт?!

— Да.

— Обалдеть!!! Кстати, Лют, я хочу купить все ее альбомы в самом лучшем качестве из возможных!

Впрочем, больше всего мне понравился монолог его целительницы — дав господину договорить и выслушав мой ответ, она как-то странно усмехнулась и заявила, что пение Ермолиной, оказывается, еще не слышала, ибо гарнитура скрытого ношения не передает и сотой доли прелести Настоящего Звука!

Тут к беседе подключилась главная меломанка нашей компании — Янка — и начала рассказывать про аппаратуру ее любимой «Симфонии». В процессе сообщила, что в моей городской квартире установлена самая современная и качественная акустика именно этого торгового дома, соответственно, для того чтобы послушать Настоящий Звук, нам достаточно просто захотеть. К сожалению, в этот момент Дауд жестом попросил тишины, принял звонок и сходу перешел на арабский.

Следующие пару минут, в основном, слушал. Но потихоньку наливался дурной кровью и то сжимал, то разжимал кулаки. Потом начал задавать какие-то вопросы, выслушивал ответы и продолжал звереть. А я узнавал только отдельные слова — «Рамадан», «Ураза Байрам», «Рашид», «Новгород» и т. д. Но для общего понимания хватало и этого. Поэтому настроение испортилось и у меня. Как вскоре выяснилось, не зря — закончив разговор, Аль Сауд в сердцах выдал явно непечатное выражение, затем неимоверным усилием воли заставил себя успокоиться, повернулся ко мне и желчно усмехнулся:

— Гони в аэропорт. По самому беспределу. Чтобы не только стряхнуть «хвост», но и основательно запутать.

— Тебя отзывают домой? — расстроенно спросила Янка, хотя наверняка понимала, что так и есть.

— Да: этот «хвост» организовало сразу несколько членов Тайного Совета, недовольных тем, что будущий наследник престола отправился к неверным, да еще и в канун месяца Рамадан. Дед в ярости, вызвал к себе этих охамевших уродов и уже подписал приказ об аресте нашего военного атташе вместе со всеми вольными или невольными помощниками, но, по утверждению наших аналитиков, существует ненулевая вероятность того, что некоторая часть «группы подстраховки» заточена на выполнение сразу нескольких задач. То есть, параллельно с организацией какой-нибудь провокации готовит убийство или похищение.

Я, конечно же, основательно напрягся и в процессе перестроения вправо задал напрашивавшийся вопрос:

— С нашими связались?

— Конечно! Ярослав Третий уже распорядился готовить операцию по одновременному захвату всех шести групп и, вроде как, пообещал выделить для допроса захваченных лучших менталистов СИБ. Но мои все равно не хотят рисковать.

— Логично. Но все равно неприятно…

— Не то слово… — угрюмо кивнул он и слабо улыбнулся: — Но, как говорят ваши соотечественники, нет худа без добра: Масума дала слово, что меня отпустят к вам после Уразы Байрам. Причем не на несколько часов, а как минимум на неделю!

— Ближе к концу апреля, значит? — на всякий случай уточнил я.

— Ага!

— Что ж, мы подготовим программу не хуже запланированной на этот раз… — пообещал я. — Более того, приложим все силы, чтобы сводить вас с Мавией и на концерт Ермолиной!

— Спасибо. Буду ждать прилета с еще большим нетерпением… — грустно усмехнулся он, затем поймал за хвост какую-то неприятную мысль, некоторое время играл желваками, а затем с хрустом сжал кулаки и снова посмотрел мне в глаза: — Лют, у меня появилась небольшая, но очень важная просьба…

— Мы друзья, Дауд! — напомнил я. — Поэтому можешь обойтись без вступлений — я помогу. Всем, чем смогу. Без вариантов.

Он порывисто сжал мое предплечье, как-то почувствовал, что слова благодарности будут лишними, собрался с мыслями и перешел к делу:

— Попытки оспорить, проигнорировать или переиграть решения Халифа случаются примерно раз в год-полтора, так как власть пьянит и, бывает, дарит ощущение всесилия. Дед — личность жесткая, мстительная и иногда даже жестокая, но, в то же самое время, справедливая и выдержанная. Поэтому прежде, чем карать, всегда досконально разбирается в мотивах проступка того или иного родича, выявляет всех сообщников и так далее. Но с первого и до последнего дня таких «расследований» дворец, как правило, лихорадит. И в эту «эпоху безвластия» поднимают голову любители, как недавно метко выразилась Яна, половить рыбу в мутной воде. Так вот, Рашид ибн Хикмат, мой троюродный дядюшка, являющийся заместителем министра финансов, как раз из таких — он крайне редко лезет во что-то серьезное и не рискует претендовать на первые места в чем бы то ни было, зато считается мастером мелких интриг. Конечно же, активизируется и в этот раз — с вероятностью в сто процентов попробует вернуть себе Мавию. Само собой, не в лоб, то есть, воюя со мной, а втихаря, то есть, чужими руками. И либо выкрадет, а потом спрячет, либо уберет. Чтобы не досталась никому. Поэтому я хочу оставить ее тебе. На весь Рамадан. Пока не продавлю ряд реше— …

— Оставляй. Присмо— … — начал, было, я, но был перебит Янкой:

— Не боишься, что мы с Валькой ее испортим, то есть, отучим от абайи и заставим полюбить сексуальное белье, русскую баню, ночные клубы и что-нибудь еще более «неверное»?

Аль Сауд отрицательно помотал головой и дал не шуточный, а вполне серьезный ответ:

— Нет, не боюсь. Наоборот — буду искренне рад, если вы избавите ее от комплексов, появившихся благодаря традиционному воспитанию, и поможете понять, что женщина — не бессловесная кукла или рабыня для утех, а верная подруга, соратница и… В общем, я хочу, чтобы Мавия обрела непоколебимую уверенность в себе и как можно быстрее превратилась в такую же Личность с большой буквы, как Раиса Александровна. Поэтому официально разрешаю любые эксперименты в этом направлении. Но только с санкции Лютобора…

…Сообщение с корректировкой маршрута прилетело на комм почти сразу после того, как мы скинули с хвоста две машины «группы подстраховки» и сменили направление движения. Ехал я в тот момент достаточно быстро, так что текст просматривал урывками. А когда сообразил, что нам предписывается рулить на военный аэродром в Вороново, причем без задержек, передал это ценное указание Дауду. Сходу сообразив, к чему я клоню, он развел руками и грустно попросил «приютить» на весь Рамадан еще и его «Хозяина Леса». Не успел я пообещать, что с машиной ничего не случится, как ему позвонил отец и порядка шести-семи минут грузил какими-то распоряжениями. Как только закончился этот разговор, мне прилетело еще одно сообщение. На этот раз с бортовым номером «Байкала», выделенного для нужд Аль Сауда и его охраны, схемой проезда к «парковочному месту» этого транспортника, электронным пропуском на охраняемую территорию, прямой айдишкой командира военной части и так далее. А минут за восемь-девять до подъезда к КПП Мирослава Михайловна прислала видеозапись захвата знакомого «Зубра» и старенького, но бронированного(!) «Иртыша».

Смотреть ролик, управляя внедорожником, было затруднительно, так что я вслушивался в комментарии Дауда, Янки и Вали, представлял процесс и краем сознания гордился выучкой наших «спецов», как-то умудрившимся одновременно поравняться со всеми шестью машинами, опрокинуть их на бок каким-то высшим заклинанием школы Воздуха, сначала придавить, а затем сплющить поврежденные транспортные средства Землей, пробить Молниями щиты членов «экипажей», ими же вырубить и спокойно упаковать в блокираторы магии! А еще приятно порадовался мнению Аль Сауда, по достоинству оценившего профессионализм групп захвата:

— Ваши парни отработали, как на полигоне! Первым делом выбили все нужные машины из потока и не зацепили ни одной гражданской. Затем смяли корпуса и лишили злоумышленников шансов не только выбраться наружу, но и увидеть атакующих. Так что боя, как такового, не было — парни просто выключили тварей, не получив ни единой царапины, а потом так же спокойно упаковали и уехали. В общем, я в восторге…

Увы, на этом условно белая полоса в его жизни закончилась и уступила место серой. В смысле, вояки, дежурившие на КПП аэродрома, раздвинули створки ворот еще до того, как мы подъехали вплотную, так что мы влетели на охраняемую территорию, скинув скорость до ста двадцати, за считанные минуты доехали до нужного борта, уже стоящего с прогретыми движками, и остановились перед аппарелью. «Святогор», высадив Кораблева, тронулся с места и пропал в полумраке грузового отсека, а мы выбрались из салона и все время, пока экипаж самолета крепил машину телохранителей, забалтывали Аль Сауда, явно рассчитывавшего хоть на небольшую задержку.

К сожалению, единственную машину принайтовали тоже слишком быстро и доложили, что готовы взлетать. Поэтому в какой-то момент парень пожал мне руку, грустно улыбнулся нашим дамам и взбежал на борт «Байкала».

Зная безбашенность военных пилотов, я практически сразу дал команду возвращаться в «Хозяина Леса». И не ошибся: не успели мы захлопнуть двери, как борттехник врубил автомат закрывания рампы, а уже через секунду самолет взревел движками, тронулся с места и бодренько покатил в сторону ВПП!

Ну, а мы постояли еще немного. А когда транспортник вошел в поворот рулежной полосы и повернулся к нам боком, поморгали ему фарами и со спокойным сердцем поехали к КПП.

Кстати, пока рулили к воротам, я справился с чувством дискомфорта, появившемся из-за того, что Янка не стала перебираться в правое переднее кресло, а отправила ко мне Кораблева. А потом меня очередной раз набрала государыня и полюбопытствовала, почему Дауд не увез свою целительницу.

Да, разумом я понимал, что Денис Михайлович делает свою работу, но душа протестовала против настолько беспардонного «стукачества». В общем, ответил не сразу. Да и ответ дал предельно расплывчатый:

— Счел необходимым. При случае расскажу.

— А, ну да, она же рядом! — воскликнула Мирослава Михайловна и задала вопрос из серии нейтральных: — Тогда скажите, пожалуйста, что у вас в планах на ближайшие несколько часов.

— Заскочим в какой-нибудь ТРЦ за одеждой, а потом поедем на квартиру. Там и переночуем.

— То есть, ночной клуб отменяется?

— Ага… — подтвердил я. — Подобные мероприятия не в моем вкусе.

— Пока не в вашем! — ехидно уточнила Императрица-Мать. — Посмотрим, как вы ответите на этот же вопрос через год-другой.

— Зарекаться не буду… — буркнул я. — Хотя бы из-за того, что не хватает жизненного опыта.

— Что ж, мне нравится ваша позиция и по этому вопросу… — заключила она, сделала небольшую паузу и… загрузила. Кажется, намеренно: — Кстати, чуть не забыла: десять минут тому назад к вам в гости ломилась Земляничка по имени Виктория.

Приехала в машине с начальником службы безопасности рода Ждановых. Выбираясь из салона перед центральным входом в жилой комплекс, пребывала в ярости, но все-таки взяла себя в руки и сделала попытку подняться на ваш этаж. А когда выяснила у дежурного администратора, что вы уехали и не возвращались, не удержала облегченный вздох. И эта реакция, по утверждению наших аналитиков, была настоящей. В общем, судя по всему, девочка не в восторге от роли, навязываемой дедом, а он не только откуда-то узнал, что вам подарили эту квартиру, но и начинает терять берега…

Глава 17 Часть 2

…Искать достойный ТРЦ было лениво, поэтому я привез женщин в уже знакомый «Соблазн», принял ультиматум Янки и почти два часа безропотно выполнял ее ценные указания. То есть, водил дам по магазинам, покупал все, во что Земляничка тыкала аккуратным пальчиком, не роптал и… помогал ей «воспитывать» Мавию. Кстати, последнее частенько веселило — выполняя боевой приказ господина, целительница по-настоящему старалась изжить все благоприобретенные комплексы, поэтому послушно примеряла даже те вещи, которые искренне считала невероятно развратными, демонстрировала мне все, кроме белья, и старалась анализировать услышанное мнение. Да, первое время показ и последующее обдумывание реакции давались тяжеловато — женщина краснела, как помидор, еще до выхода из примерочной, потом искала в моих взглядах хоть какой-нибудь намек на насмешку, презрение или похоть, не верила собственным глазам и на какое-то время терялась в мыслях. Но Зыбина с Замятиной постепенно вправляли ей мозги, и в какой-то момент придумали способ уничтожения сразу несколько привычных стереотипов.

Какой? Предложили отправить Дауду фотографии Мавии в нескольких самых удачных нарядах и поинтересоваться его мнением.

Не знаю, что он написал в ответ, но целительница расцвела и чуть-чуть раскрепостилась, а довольные девчонки продолжили поддавливать в том же направлении. Само собой, терроризировали и меня, заставляя закупать одежду для квартиры и «дачи» в промышленных объемах. В итоге к началу первого ночи мы отправили в шкафчик возле парковочного места пару кубометров всякой всячины, потом заскочили в знакомую кафешку, утолили голод и с чувством выполненного долга спустились к машине.

Кораблев, все это время нарезавший круги где-то неподалеку, возник рядом с нами в самом начале процесса перегруза покупок в багажный отсек «Хозяина Леса» и оказал посильную помощь. А потом мы забрались в салон, вырулили на ночные улицы и втопили в сторону «Паруса». Движение было смешным, поэтому всю дорогу до подземного гаража я ужасался количеству рейсов, которые придется сделать, чтобы поднять домой нужную половину приобретенного добра. Как оказалось, зря — Янка, уже занимавшаяся чем-то подобным, ткнула меня носом в грузовой лифт и организовала процесс. Да, ей, Вале и мне все равно пришлось побегать по квартире, распределяя шмотье по гардеробным, ибо Денис Михайлович был сходу отправлен в крыло для Слуг, но эта часть «веселья» закончилась достаточно быстро. А потом Зыбина сочла, что мы просто обязаны попить чай в компании с Мавией, и дала мне полчаса на душ, переодевание в домашнее и что-то там еще.

Я, естественно, послушался, ибо знал, что эта девчонка ничего не делает просто так, и понимал, что мне предстоит поучаствовать еще в одном сеансе воспитания гостьи. Помылся, что называется, бегом, а в гардеробной завис. Минуты на три. Но в какой-то момент решил, что «домашнее» — это ни разу не «парадно-выходное», но без галстука и в кроссовках, а Слуга друга, оставленная на месяц с лишним — не аристократка, прибывшая с официальным визитом. Да, надевать шорты на голое тело, естественно, не стал — натянул спортивные штаны и футболку, проигнорировал носки и пошлепал на кухню босиком.

«Незаменимая» была уже там — крутилась между столом, шкафчиками с посудой, холодильником и кухонным гарнитуром. Увидев меня, расплылась в довольной улыбке и ехидно поинтересовалась, почему я изменил любимым шортам.

— Беспокоюсь о психике Мавии… — отшутился я, плюхнулся в хозяйское кресло, поиграл с настройками, нашел самый комфортный вариант и за миг до сохранения прикипел взглядом к личной целительнице Дауда, возникшей на пороге.

Выглядела женщина очень интересно. Но неуверенность, ощущавшаяся чуть ли не кожей, портила впечатление от породистого лица и великолепной фигуры, упакованной в светло-синий шелковый халат, расшитый желтыми цветами.

Как ни странно, это вынудило вспомнить не просьбу Аль Сауда, а его же слова о том, что учащимся последнего курса их родовой школы телохранителей «раскачивают» психику, стараясь упростить «притирание» к будущему господину. И пусть ее господином я не являлся, зато был уверен, что понимаю, чего хочет Дауд, поэтому попробовал убрать комплекс, который считал самым главным:

— Мавия, ты когда-нибудь задумывалась о том, что о любом аристократе судят в том числе и по его Слугам?

— Этот тезис нам вбили в головы чуть ли не на первой неделе занятий… — криво усмехнулась целительница, явно решившая не врать без особой нужды.

— Тогда почему ты демонстрируешь нам ЕГО слабость? Что тебе мешает нести себя так, как положено личной целительнице наследного принца одной из самых влиятельных стран планеты?

— Вам честно? — спросила она, пытаясь выиграть время.

— Если уважаешь, то да.

Такого ответа она однозначно не ожидала. Тем не менее, уважительно кивнула и, зардевшись по-настоящему, с большим трудом заставила себя не отводить взгляд:

— Ваша названная сестра зачем-то вынудила меня надеть невероятно развратное белье, и я ощущаю серьезнейший дискомфорт.

— Яна — редкая умница! — без тени улыбки заявил я. — Она дала тебе шанс избавиться от неуверенности в себе в единственной компании, в которой не засмеют, не обидят и не унизят. Далее, на мой взгляд, развратного белья не бывает, а это, достаточно открытое, создано для того, чтобы подчеркивать твою красоту в глазах твоего же мужчины, и… радовать тебя. Дополнительной уверенностью в том, что твоя красота разожжет в нем настоящий пожар. Но я — не он, а халат не просвечивает. Значит, в данный момент должна работать только вторая составляющая, а от тебя вместо убежденности в собственной неотразимости веет чуть ли не ужасом. И последнее: раздельный купальник, который ты надела в русскую баню, тоже открывал очень и очень многое. Но ты в нем выглядела настолько здорово, что твой господин постоянно тобой любовался. Скажи, это было приятно?

Она кивнула, прищурилась, несколько мгновений невидящим взглядом смотрела сквозь меня, а затем прозрела:

— Кажется, я поняла…

В подробности вдаваться не стала, но гордо вскинула голову, развернула плечи, уверенно подошла к столу и опустилась в кресло в паре метров от меня. Спасибо сказала уже потом. И я, обрадовавшись, собрался было сменить тему, но в этот момент на кухню влетела Янка, в мгновение ока заметила изменения во внутреннем состоянии Мавии и довольно улыбнулась:

— Я же говорила, что Лютый только выглядит подростком, а на самом деле умен не по годам?

— Поверить в это было сложно… — дипломатично ответила целительница, и Земляничка, плюхнувшись рядом со мной, извинилась за то, что перебила.

Я отмахнулся, поймал взгляд гостьи и отвлекся снова. Из-за Замятиной, притащившей сначала чай, затем две тарелки с мясной нарезкой и одну с печеными. Но «полоса невезения» не закончилась и на этом — как только я набрал в грудь воздуха, чтобы заговорить, позвонила Валентина Алексеевна. Я принял звонок, отправил звук на гарнитуру, а картинку — на линзы МДР, ответил на пожелание доброй ночи и превратился в слух. И не зря: Валентина Алексеевна сразу перешла к делу и сообщила, что захваченные члены «группы подстраховки» уже допрошены, что «пешки» толком ничего не знали, зато их командир был готов реализовать сразу несколько занимательных сценариев.

В ее голосе было столько злости, что я попросил конкретики. И получил. Кусочек-другой. Не скажу, что озверел, но очень захотел пощупать глотки тем уродам, которые придумывали эти самые сценарии. Особенно тот, в котором к Дауду должны были подвести какую-нибудь потасканную проститутку, заразить целым букетом дурных болезней, позволить Мавии его исцелить, но раззвонить об этом факте на весь Арабский Халифат. И пусть я отказывался представлять, как можно было реализовать эту идею, сам факт того, что она была в разработке, бесил до невозможности.

Ну, а сама Шахова жаждала их крови из-за другого сценария. С моим показательным унижением для подтверждения тезиса «Неверные — не воины, а значит, ни о какой дружбе с ними не может быть и речи…» Так что, закончив описывать два варианта моей дискредитации, расплылась в очень недоброй улыбке:

— Прослушав протокол допроса, государь и его матушка вышли из себя, набрали Аль Сауда и высказали ему… всякого-разного. Тот тоже психанул и дал слово воздать виновным по самое небалуйся. В общем, ждем результатов. На этом пока все, добрых снов…

После того, как она отключилась, я пересказал услышанное женщинам, успевшим уполовинить пирожные, дал выплеснуть злость Янке с Валей, а потом более-менее успокоил, пододвинул к себе тарелку с мясом и, наконец, переключился на нашу гостью:

— Мавия, я хочу обговорить некоторые нюансы совместного проживания, что называется, «еще на этом берегу». Для начала поверни голову направо. Видишь «глушилку»?

— Да.

— Так вот, по ряду причин все серьезные разговоры мы ведем только так. Договорились?

— Да.

— Отлично. Теперь переходим к статусам лиц, с которыми тебе придется сталкиваться. В категории, пользующейся моим абсолютным доверием, всего три человека — Раиса Александровна, Яна и Валя. Две первые — мои названные сестры. Последняя — Слуга, личная целительница и близкая подруга. Далее, я в очень хороших отношениях с главой рода Зыбиных и главой рода Шаховых. В последний был принят относительно недавно, общаюсь только с Валентиной Алексеевной Шаховой и уже начал доверять. Да, не во всем, но, как говорится, лиха беда начало. А всех остальных личностей, включая уже известного тебе Дениса Михайловича Кораблева, можешь считать посторонними со всеми вытекающими. Так, стоп: что у тебя с уровнем языковой матрицы? В смысле, иносказания, пословицы и поговорки понимаешь?

— Да, господин, понимаю… — ответила она, и мне полегчало:

— Что ж, тогда продолжаю в том же духе и перехожу к твоему статусу. Ты — Слуга моего друга. В потенциале — одна из самых доверенных. Поэтому живешь в покоях, уже выделенных твоему господину, большую часть времени пребывания в Российской Империи будешь проводить в нашей компании и обязана обращаться с любыми проблемами к Вале. Как держаться с нами, наверняка уже поняла. А для остальных ты — мой человек, соответственно, все их приказы, пожелания или претензии должны игнорироваться. Само собой, без хамства, но с последующим уведомлением. Пока все понятно, верно?

— Да, господин.

— Отлично! Тогда вопрос посложнее: я — Шахов, а не Аль Сауд, значит, вправе озаботиться сохранностью моих тайн и тайн моего рода от передачи роду твоего господина, спецслужбам Арабского Халифата или кому-либо еще.

Поэтому хотел бы получить клятву Даром о нераспространении информации. Да, это не обязательно. Но без этой клятвы я буду вынужден держать тебя на значительно большем расстоянии и уделять значительно меньше времени, чем считаю необходимым.

Тут Мавия приятно удивила, заявив, что Дауд предусмотрел подобную ситуацию, поэтому разрешил дать такую клятву и прислал соответствующий текст. Одной констатацией факта не обошлась — перекинула нужный файл на мой комм, а после того, как я изучил формулировки и счел, что они ничем не отличаются от нашего, имперского, варианта, поклялась. Как мне показалось, с облегчением и толикой удовлетворения!

Я отложил этот факт на отдельную полочку памяти, умял пару кусочков нарезки, запил их чаем и перед тем, как перейти к самому тонкому вопросу этого разговора, решил немножечко раздуть искорку симпатии целительницы к нам-любимым:

— Благодарю. Не столько за клятву, сколько за внутреннюю потребность беречь тайны друга своего господина. Увы, в наше время такая порядочность встречается нечасто, поэтому я искренне рад, что ты досталась именно Дауду, а не кому-нибудь еще, и уверен, что он выделит тебе кусочек своего сердца.

Не знаю, почему, но последняя фраза зацепила Мавию как-то уж очень сильно — у женщины на миг увлажнились глаза, взгляд опустился, а на щеках заиграл легкий румянец. Да и выдох «Спасибо, господин…» получился на удивление тихим. Тут в памяти всплыло привычное «Чужая душа — потемки, а прошлое — кошмар…», и я мысленно вздохнул, сообразив, что эта женщина-мусульманка, наверняка воспитанная в местных традициях, пошла в школу телохранителей не от хорошей жизни. Впрочем, позволять целительнице расклеиваться в мои планы не входило, поэтому я перешел к конкретике:

— А теперь о моих планах на ближайшее будущее, которые тебе придется разделить. Итак, до вечера воскресенья мы будем усиленно лениться, так как рассчитывали отрываться все выходные, из-за чего отправили моих пестунов в трехдневный отпуск. Зато с утра понедельника начнется обычная жизнь, то есть, учеба, тренировки и медитации, занимающие большую часть будней. Но эта программа касается только нас, а у тебя есть варианты. Первый — отдыхать, пока не надоест. Либо здесь, либо в охотничьем домике. Чтобы отойти от муштры школы телохранителей и собраться с силами перед службой своему господину. Второй — сочетать отдых с мотаниями по городу в нашей компании и параллельно заниматься чем-нибудь интересным лично тебе…

Последнее предложение настолько шокировало гостью, что она на пару мгновений потеряла дар речи. А после того, как оклемалась, переключилась в привычный режим общения:

— Господин, ваше великодушие не знает границ!

— Мавия, ты не в Халифате, а Лютый — не какой-нибудь самодур, напрочь зацикленный на чувстве собственной важности! — насмешливо заметила Янка.

— Поэтому срочно исправляйся и говори то, чего требует душа!

Целительница закусила губу, скорее почувствовала, чем поняла, что это требование было озвучено не просто так, и рискнула пошутить. Да еще и обратившись ко мне по имени-отчеству:

— Лютобор Игоревич, вы меня так совсем разбалуете!

— Правильно разбалованная Слуга — дополнительный источник радости для ее господина! — авторитетно заявила Валя и рассмеялась.

— Верно! — согласился я, отодвинулся от стола и решительно шлепнул себя по бедрам: — Ладно, на этом сегодня все. В смысле, с ответом не тороплю — дашь, когда определишься с желаниями. И последнее: ты действительно не в Халифате, а я терпеть не могу как забитых женщин, так и их ублюдочных господ. Делай выводы…

…Замятина прискакала в мою ванную в тот момент, когда я заканчивал чистить зубы, поставила на пустую полку включенную «глушилку», деловито доложила, что Мавия помогала ей убирать со стола «добросовестнее некуда», поделилась кое-какими неожиданными выводами о характере целительницы Дауда и расслабилась. Вернее, на время забыла о нашей гостье и сообщила, что ей срочно требуется услышать мое мнение по очень важному вопросу.

— Если вопрос очень важный, то изложишь его в спальне… — решил я, неспешно закончил с водными процедурами, вытер лицо, кинул полотенце в корзину для грязного белья и первым вышел в коридор.

Она рванула следом и молчала все время, пока я добирался до святая святых этой квартиры, раздевался и забирался под одеяло. А потом села на край кровати, собралась с мыслями и как-то странно вздохнула:

— Перед чаепитием мне позвонила Валентина Алексеевна. Судя по всему, сразу после того, как изучила записи с камер, установленных в охотничьем домике. Заявила, что фигурку я привела в порядок очень и очень неплохо, а лицо даже не трогала. Что, по ее мнению, не лезет ни в какие ворота, ибо рядом с «ее мальчиком» должна находиться сногсшибательная красотка, а не «клуша из какой-нибудь глухомани»!

— Ты не клуша! — гневно процедил я, наливаясь дурной кровью.

— Для вас… — уточнила Незаменимая. — А для Императорского двора выгляжу действительно простовато. Поэтому-то Шахова и предложила свою помощь в «облагораживании всей внешности».

Затуманившийся взгляд и нотки предвкушения, прозвучавшие в голосе, мигом уняли проснувшуюся ярость, и я задал напрашивавшийся вопрос:

— Тебе этого хочется?

— Не то слово! — протараторила она, почувствовала, что ответ получился слишком уж эмоциональным, слегка покраснела и постаралась объясниться: — Опыта косметических воздействий у меня практически нет, поэтому каждая уже проведенная коррекция внешности получалась через пень-колоду. Да, на первый взгляд выглядит неплохо, но, по сути, слишком поверхностна, и требует доработки. А тут — сильнейший Архимаг Жизни Российской Империи, опыт и, что самое главное, с желанием помочь. Кстати, она заявила, что вы, скорее всего, побоитесь отдавать меня в чужие руки без стандартной целительской клятвы Даром, так что готова ее дать даже в некоем расширенном варианте.

— Так и есть! — криво усмехнулся я. — У Волконских хватает сильных менталистов, а ты мне дорога такой, какая есть. Впрочем, клятва меняет дело. Когда Валентина Алексеевна готова с тобой поработать, и сколько времени займет эта процедура?

— Завтра с утра! — заулыбалась девушка. — Порядка восьми часов.

Да, моя паранойя успокоилась, но не полностью. Поэтому я пошел ей навстречу:

— Что ж, значит, после завтрака мы с тобой оставим Мавию на попечениеЯнки и уедем во дворец. А там я приму клятву и проведу все восемь часов в операционной…

Глава 18 Часть 1

10 марта 850 г. от ОВД.

…Валентина Алексеевна приняла мои условия с таким спокойствием, как будто знала их заранее. Правда, вместо стандартной целительской клятвы, текст которой я предусмотрительно скачал из Сети перед выездом из дому, дала не в пример более жесткую. Само собой, не в инициативном порядке, а предварительно объяснив необходимость тех или иных дополнений и получив формальное согласие. Зато после того, как я успокоился и разрешил Замятиной «сдаваться», предупредила, что процесс преображения человеческого тела мне не понравится, запустила нас в операционную, заблокировала дверной замок и повернулась к Незаменимой:

— Ну, че стоишь? Снимай все артефакты, накопители и драгоценности, раздевайся догола, забирайся на стол и ложись на спину.

В этот момент я подумал, что первый этап будет куда интереснее, чем ожидалось. А зря — стоило «пациентке» выполнить все распоряжения, а мне залюбоваться обнаженным телом и дать немного воли фантазии, как Шахова отправила девушку в целительский сон, приложила парой-тройкой каких-то низкоэнергетических заклинаний, закрепила голову и обе руки специальными фиксаторами, вогнала в вены иглы сразу двух систем внутривенного питания и начала готовить Валю к постановке катетера.

Тут мне поплохело в первый раз. А буквально минут через пять-семь — во второй. Из-за того, что через поры кожи бессознательного тела вдруг стала выделяться очень неприятно пахнущая слизь. Впрочем, привычка смещать фокус внимания на «петли» помогла и в этом случае — я ушел во что-то вроде активной медитации и на протяжении трех с половиной часов контролировал процесс подготовки Замятиной к будущим изменениям только самым краем сознания. Нет, полностью не абстрагировался. И слава богу, ибо в какой-то момент Валентина Алексеевна жестом предложила перебраться поближе и начала «лепить» новую внешность!

Да-да, именно лепить: ее пальцы сминали или разглаживали лицевые кости, как пластилиновые, а мощнейшие импульсы Силы, разом заполняющие фантастически сложные и красивые структуры высших заклинаний школы Жизни, по сути, инициировали направленные мутации, менявшие плотность, фактуру и цвет кожных покровов! И пусть слизи стало настолько много, что перед каждым смещением области воздействия Шаховой приходилось от нее избавляться и тратить время на стерилизацию «операционного поля», я видел промежуточные результаты и тихо дурел от искреннего восхищения талантом Валентины Алексеевны. Поэтому притерпелся к запахам и… неожиданно для самого себя предложил ей помощь. В тот момент, когда целительница стала переворачивать «Незаменимую» на живот. А «прабабка» взяла и согласилась, поручив мне замену пакетов с разноцветным содержимым, обеспечивающим организм Замятиной всеми необходимыми питательными веществами.

Я взялся за это дело с таким энтузиазмом, что где-то минут через сорок целительница разрешила добавить к изначально бесцветному раствору какие-то алхимические добавки. Через четверть часа, явно оценив добросовестность выполнения распоряжений, спихнула на меня подготовку «операционного поля». А потом, почему-то развеселившись, начала подначивать. Для затравки сообщила, что теперь я должен носить Валю на руках, а все остальное время хранить в сейфе, ибо собственноручно влил в нее алхимии на девять с лишним тысяч золотых рублей. Потом сказала, в какую сумму обходится «пакет» подобных изменений ее работы для посторонних. Правда, после того как я подобрал отвалившуюся челюсть, призналась, что основной объем «базовых» трансформаций своего организма Замятина провела сама. Но из вредности напомнила, откуда у «этой девочки» появились необходимые заклинания. А на самом последнем этапе затянувшейся процедуры решила окончательно добить — потребовала, чтобы я снова перевернул «свою Слугу» на спину и как следует отмыл от слизи, а потом ткнула пальцем в воистину идеальную левую грудь и поинтересовалась, какой оттенок ареол мне нравится больше всего! В общем, если бы не мелодичные переливы дверного звонка, ударившие по перетянутым нервам, то я бы точно опростоволосился. А так развернулся на месте и… услышал расстроенный вздох Шаховой:

— Государыня. Судя по всему, освободилась чуть пораньше…

Так оно и оказалось — стоило мне выполнить очередное распоряжение и разблокировать замок, как в операционную величественно вплыла Мирослава Михайловна, раздраженно захлопнула за собой массивную створку, несколько секунд молча играла желваками, а затем нашла в себе силы улыбнуться:

— Здравствуйте, Лютобор Игоревич. Прошу прощения за некоторую… хм… резкость появления, но я в бешенстве и сбежала с заседания совета министров, чтобы никого ненароком не прибить. В общем, сейчас отвлекусь…

Хотя бы на вашу Слугу…

Я развел руками в знак того, что не в обиде, и Волконская, уловив этот посыл, прикипела взглядом к пакетам с алхимией, а через миг по-настоящему удивила:

— Валь, я смотрю, ты не мелочишься и сделала Гошке Штерну недельную выручку!

— Если что-то делать, то делать добросовестно… — философски заметила Шахова. А когда Императрица-Мать скептически фыркнула, добавила фразу, разом изменившую смысл утверждения: — Я имею в виду, что для своих!

— Выкрутилась… — усмехнулась государыня, подошла к операционному столу, вдумчиво осмотрела «пациентку» с головы до ног, оттянула кожу на внутренней поверхности бедра, качнула грудь, приподняла верхнее веко и вынесла неожиданный вердикт:

— В общем и целом — прекрасно. Но все равно добавь яркости радужке и губам, подстегни рост волос на голове и перекрой маточные трубы так, чтобы эту блокировку не смог снять ни один целитель слабее тебя.

— Может, по последнему пункту стоило бы спросить и моего мнения? — взбеленился я.

— Физик. С темпераментом Огневика… — фыркнула Волконская, затем повернулась ко мне и посмотрела в глаза: — Лютобор Игоревич, я сэкономила наше время. Но если есть желание, то почему бы нам не рассмотреть самые вероятные последствия внезапной беременности Валентины Петровны?

— Она не забеременеет! — убежденно заявил я.

— Вы забыли добавить «По своему желанию…» — уточнила Императрица-Мать. — И не учли, что ей могут «помочь», дабы подставить перед моим сыном, мною и вами. А это не так сложно, как кажется на первый взгляд. Особенно для целителей высших ступеней ранга мастер!

Тут меня бросило в жар, Мирослава Михайловна, заметив это, криво усмехнулась:

— Лютобор Игоревич, я ни на миг не забываю о том, что вы являетесь физиком с соответствующей деформацией мировосприятия, поэтому стараюсь играть предельно честно!

К сожалению, чувство стыда, ударившее в голову, не позволило вовремя сдвинуть фокус внимания на «петли», так что женщина уловила изменения в моем эмофоне и расстреляла вопросами:

— Не согласны? Имеете основания так считать? Из-за чего-то, связанного с визитом Дауда? Из-за Зыбиных? Замятиной? Кораблева? Лапиной? С кем-либо или чем-либо еще?

К подобному «недо-ментальному» допросу я был не готов, поэтому взял себя в руки позже, чем стоило. Но все-таки взял. Поэтому после упоминания Варвары снова сфокусировал внимание на потоке Силы через линзу-камертон и не попал в самую глубокую ловушку. Но государыне за глаза хватило и двух предыдущих — она прошла к единственному креслу, опустилась на сидение и снова поймала мой взгляд:

— Денис Михайлович докладывает мне обо всех ваших телодвижениях только из соображений вашей личной безопасности. Да, я проигнорировала просьбу найти мужчину, способного стать вам другом, но только потому, что считала подобные поиски бессмысленными. Должна была предупредить? Пожалуй, соглашусь. И даже попрошу прощения. Но напомню, что далеко не каждому человеку удается найти настоящего друга или подругу даже для себя, так что искать их другому человеку — затея, изначально обреченная на провал. В общем, Кораблев обеспечивает вашу безопасность в рамках должностных инструкций и не более. То есть, не лезет в тренировочный процесс, увлечения и личную жизнь. В этом ключе к нему претензии есть?

Я отрицательно помотал головой, понял, что такой ответ государыню не удовлетворил, и дал более распространенный:

— К нему не было претензий и в других «ключах» — мне не понравилось то, что эти самые должностные инструкции убили всякое желание сближаться с Денисом Михайловичем. А это, на мой субъективный взгляд, недоработка.

— Я даже знаю, чья именно… — буркнула Императрица-Мать. По моим ощущениям, нисколько не играя. Потом сообщила, что менять Кораблева на кого-либо еще не намерена, ибо претензий к нему нет, а личностей, которым можно доверить серьезную тайну, не так много, дождалась согласного кивка и переключилась на Лапину.

Этот монолог я слушал намного внимательнее, чем первый. В процессе несколько раз ловил себя на мысли, что Волконская перечисляет только те причины, которые лежат на поверхности и до которых я уже додумался, а чего-то большего, увы, не дождался. И решил слегка обострить ситуацию, чтобы не выглядеть совсем уж беззубым:

— Все вышеперечисленное понятно, логично и НЕ бесит. В принципе, я бы мог рассказать о телодвижениях этой особы, никак не вписывающихся в озвученные вами алгоритмы ее поведения, но в данный момент считаю это нецелесообразным.

— Почему?

— Потому, что планирую поднять эти вопросы в личной беседе с Лапиной и искренне надеюсь добиться понимания.

— И когда вы собираетесь вызвать ее на откровенность?

— Сегодня или завтра.

— Что ж, принимается… — после недолгих колебаний заключила она, на миг «поплыла» взглядом и жестом попросила тишины.

В монолог невидимого собеседника вслушивалась молча и с каменным лицом. Потом поблагодарила за информацию, оборвала звонок и спросила у Валентины Алексеевны, как долго та планирует возиться со своей тезкой.

Целительница пожала плечами и заявила, что на стадии стабилизации изменений, то есть, закончит от силы минуты через три-четыре. Государыню это устроило, и она повернулась ко мне:

— Четверть часа тому назад Виктория Жданова вышла из черной калитки городского поместья рода загримированной и одетой под простолюдина, дошла до остановки общественного транспорта, дождалась автобуса, проехала две остановки, сошла и продолжила движение пешком. Направление — жилой комплекс «Парус».

— О, как! — «восхитился» я.

— Угу… — кивнула Волконская и продолжила удивлять: — Вызвать такси не сможет — ее личный комм пеленгуется в поместье, а другого при себе нет. Равно, как нет и другой электроники. По утверждению ИИ, анализировавшего выражение ее лица и глаз в комплекте с особенностями поведения и походкой, девочку кидает из отчаяния в ярость и наоборот. В общем, было бы неплохо выяснить, что ее так завело…

…Вика вышла на финишную прямую в тот момент, когда я подлетел к нужному съезду с Ремезовского проспекта. Позволять девчонке соваться на охраняемую территорию «в лоб» я не собирался, ибо понимал, что ИИ службы безопасности «Паруса» гарантированно заметит наличие грима и поднимет тревогу со всеми вытекающими. Поэтому отправил навстречу беглянке Янку. А она, вроде как, выбравшаяся на прогулку, внезапно узнала в «парнишке-простолюдине» одноклассницу любимого братика, подхватила Жданову под локоток, развернула спиной к парадному входу на охраняемую территорию и повела по направлению к ближайшему ТРЦ.

«Парнишка» сначала растерялся и попробовал вырвать руку из захвата, но привычно вгляделся в инфоблок МДР «моей» Землянички и потерял дар речи.

— Угу, Зыбина… — подтвердила Яна. — Одна из двух названных сестер Лютобора Шахова. А теперь вопрос на засыпку: что ты делаешь возле его ЖК, да еще и в таком виде?

Виктория немного поколебалась и рискнула сказать правду:

— Мне надо с ним поговорить. Сообщить очень неприятные новости и попросить совета. Мой комм остался дома, поэтому набери его, пожалуйста, со своего и попроси уделить мне хотя бы десять минут…

Просьба «была выполнена» — «моя» Земляничка сделала вид, что звонит, поздоровалась, коротко описала ситуацию и передала просьбу «не моей». Я попросил вывести звук на динамик комма, выждал пару секунд и обратился к Ждановой:

— Привет, Вик. Я только-только въехал в район. Сейчас наведусь на этот коммуникатор и от силы минут через пять-шесть подберу вас обеих. Вопросы?

— Нету. Жду. Заранее большое спасибо! — отрывисто ответила она и нервно облизала губки.

Я на самом деле взял пеленг на Янкин комм, затем покосился на Валю, сидящую рядом, невесть в который раз за последние минут сорок одурел от изысканной красоты «обновленного» лица, запретил себе вспоминать, как она выглядела в одном белье, но все равно на миг завис, ибо картинка сама собой появилась перед глазами.

Потом поймал себя на мысли, что не присутствуй на процедуре с начала до конца, в жизни не поверил бы, что эта девушка — все та же Валя, сглотнул и мотнул головой в сторону заднего сидения.

Незаменимая, пребывавшая в прекраснейшем настроении, выполнила безмолвное распоряжение… в игривом режиме, то есть, перебираясь назад, «потеряла равновесие», уперлась грудью мое плечо и еле слышно хихикнула. А когда обосновалась на новом месте, посмотрела в зеркало заднего вида и увидела продемонстрированный кулак, расплылась в счастливой улыбке!

Если бы не «сюрприз» со Ждановой, я улыбался бы приблизительно так же и считал дни, оставшиеся до официальной инициации. А так задвинул все желания куда подальше и сосредоточился на вождении…

До места подбора долетел в привычном режиме, притормозил возле тротуара, дождался, пока Землянички запрыгнут в салон, снова надавил на акселератор и поинтересовался, надето ли на Вике хоть что-нибудь приличное.

— Только трусы… — мрачно усмехнулась она. — Но другого шанса свалить из особняка незамеченной у меня не было. Поэтому я заплатила двоюродному брату одного из наших водителей аж двести золотых рублей за это тряпье в комплекте с будущими проблемами!

— Приехал к родичу по каким-то делам и попал в поле зрения? — зачем-то спросила Янка и угадала:

— Ага. А еще оказался достаточно тупым и не понял, что его брата уволят. Но, повторю еще раз, у меня не было другого выхода!

Тут я полюбопытствовал, насколько ей дорог этот грим, и получил на редкость неприятный ответ:

— Лют, я ушла из дому. С концами. И при первой же возможности выйду из рода.

Я онемел, поймал в отражении ее взгляд, понял, что это была не шутка, и переключился в боевой режим:

— Я-а-ан…

— Уже! — воскликнула Зыбина, вытащила вроде как из бардачка упаковку влажных салфеток и передала назад. Потом расстегнула куртку, вытянула из рукава левую руку, и тут я сообразил, что эти действия подходят только для того сценария, который не учитывал уход Вики из дому. Поэтому дождался, пока «моя» Земляничка передаст «не моей» длинный свитер, и озвучил новую вводную:

— Ян, солнце, сгоняй, пожалуйста, за Мавией и Кораблевым — оставаться в «Парусе» не вариант. И прихвати с собой… все, что сочтешь нужным. Лады?

— Угу… — кивнула она и снова натянула куртку, а через несколько минут выскочила из салона, добежала до двери в лифтовый холл и исчезла из виду. Я мысленно вздохнул, заглушил движок, развернулся в пол оборота и поймал потерянный взгляд Ждановой:

— Рассказывай…

Она уронила одну-единственную злую слезу, вытерла левый глаз и мрачно спросила, помню ли я историю с «анонимом». Увидев утвердительный кивок, с хрустом сжала кулаки и сразу же разжала. По моим ощущениям, чтобы не врезать по спинке Янкиного сидения:

— Судя по всему, мой дед как-то его нашел. Или, как вариант, «аноним» нашел деда. И теперь шантажирует его чем-то очень серьезным. Скажу сразу: доказательств у меня нет. Но действия этого ублюдка говорят сами за себя: в комплект к артефакту с высокоранговым очарованием, даже простое ношение которого тянет на серьезный срок, он собирается выдать мне устройство, позволяющее взламывать любые искины, включая военные, и хочет, чтобы я взломала любой из установленных в твоих машинах! Причем еще до конца этой недели и любой ценой!!!

— Готовятся к отборочному туру чемпионата мира? — спросила Замятина, так же, как и я, вспомнившая расписание соревнований по автоспорту.

— Видимо…

— А еще нацелились И НА ТВОИ машины… — продолжила она.

— Угу… — снова кивнул я и спросил у Вики, где сейчас вся эта дрянь.

— У деда в сейфе: когда он поставил меня перед выбором, я не сдержалась и наговорила… всякого. Поэтому получу артефакт и взломщик в понедельник у лицея. Вернее, получила бы, не сбеги из дому.

Тут мое подсознание выдало очередную догадку, и я решил задать Ждановой еще один вопрос:

— Это ведь не единственная причина, из-за которой ты решилась выйти из рода, верно?

— Верно… — подтвердила она, вытаращила глаза, чтобы не разреветься, кое-как справилась с нахлынувшим отчаянием и желчно усмехнулась: — Я, дура, пожаловалась на деда родителям. Хотя прекрасно знала, что отец у меня слизняк, а матери есть дело только до самой себя. Так вот, меня сначала долго уговаривали не дурить и сделать то, что нужно роду, а затем сдали. Деду. И поддержали его решение лишить меня комма и доступа к личному счету до тех пор, пока не поумнею. А я не хочу умнеть так, как это надо ИМ. Ведь тогда придется предавать единственного человека, который увидел во мне не ресурс или не сиськи на ножках, а личность, которая может заслужить его уважение. И рано или поздно отправляться на каторгу…

Глава 18 Часть 2

…Яну, Мавию и Дениса Михайловича пришлось ждать порядка десяти минут. За это время я успел вытрясти из Ждановой все более-менее значимые подробности ее конфликта с охамевшим главой рода, получить формальное согласие на использование записи нашей беседы для радикального решения этой проблемы, переслать файл Мирославе Михайловне и получить ответ. Правда, последний оказался совсем не тем, которого я ждал — мне прилетело сообщение, сгенерированное ее коммуникатором, и сообщило, что государыня очень занята, так что наберет сразу после того, как освободится.

Обижаться на нее я, естественно, и не подумал, так как понимал, что эта женщина помогает Ярославу Третьему править государством, соответственно, целыми днями решает проблемы, не в пример серьезнее нашей. Тем не менее, описал Кораблеву сложившуюся ситуацию, еще раз убедился в том, что наши паранойи частенько подсказывают одно и то же, тронул внедорожник с места и направил к эстакаде, ведущей к выезду из подземного гаража. При этом гнал на пределе возможного, так как чувствовал, что промедление смерти подобно. Кроме того, потихонечку склонялся к решению ехать не в «Княжье подворье», а во дворец. Хотя нет, не так: если бы не сложность с получением пропуска для Вики, то я бы с самого начала спрятал ее именно там. Но настоятельная просьба Шаховой не таскать к ней абы кого, «ибо это гарантированно вызовет ненужные вопросы», еще не забылась, поэтому пришлось выбрать лучшую из оставшихся альтернатив. В смысле, отправляться не в особняк к Зыбиным, а в Императорский Заказник. Ибо первый вариант теоретически мог закончиться межродовой войной, а второй казался условно безопасным.

Пока рулил к нулевому уровню, пришел к выводу, что стоит спросить мнения Валентины Алексеевны, попросил у «пассажиров» тишины, набрал «прабабку» и, вслушиваясь в тишину, вырулил под темнеющее небо. Голос целительницы раздался в гарнитуре с приличной задержкой и оттянул на себя часть моего внимания. Но ворота КПП разъехались в стороны без задержки, так что я вырулил на проезжую часть, повернул в единственном доступном направлении, то есть, направо, надавил педаль акселератора и… взвыл на весь салон еще до того, как сообразил, что меня напрягло:

— Щиты!!!

Вывесил покров и сам. А еще дал по тормозам в самом экстремальном режиме из всех возможных, благодаря чему каменный молот, вылетевший из правого заднего окна черного угловатого внедорожника с поляризованными стеклами, просвистел над капотом и вырвал приличный кусок кованой ограды жилого комплекса. «Замедление времени», включившееся почти без участия разума, позволило просчитать дальнейшие действия атакующих, поэтому я продолжил раздавать приказы еще до того, как сорвал машину с места и погнал задним ходом к КПП:

— Сейчас ударят вдогонку и достанут. Поэтому готовимся выпрыгивать наружу, разбегаться в стороны, чтобы не накрыло машиной, и оттягиваться под защиту СБ-шников! Три… два… Сейчас!!!

К сожалению, анализировать действия противника умел не только я — стоило моему внедорожнику рвануть обратно, как из вражеского выскочило четыре Земляка и стартовало с места как бы не шустрее «Хозяина Леса»! Мало того, два мужичка в самых массивных каменных панцирях на бегу вложились в очередные каменные молоты, причем направили их так, чтобы я при всем желании не смог увернуться от обоих.

Да, в теории, можно было заскочить на тротуар, но это развернуло бы машину боком, а в такой проекции заклинания прилетели бы не в двигатель, способный дать хоть какую-то защиту, а в двери. И не только вынесли бы их вместе со всеми нами, но и заставили внедорожник закувыркаться, что, в свою очередь, обнулило бы наши шансы выбраться наружу!

Кстати, еще одно резкое торможение и небольшая коррекция положения руля в момент отдачи последнего приказа сотворили чудо — молоты пролетели притирку к нам, но мимо! А через миг мы порскнули из салона, как стайка воробьев, под мой следующий вопль:

— Яна, Валя, Мавия, Вика — к КПП! Петляя на бегу!! Живо!!!

Когда Зыбина подняла в воздух дроны и кинула картинку мне на линзы, честно говоря, не знаю. Помню, что автоматом перекинул телеметрию «прабабушке», краем сознания отметил, что обе Землянички и Незаменимая выполнили мой приказ и, петляя на зависть любому зайцу, несутся под защиту дежурных СБ-шников, затем засек стартовый рывок целительницы Дауда, рванувшей навстречу атакующим Землякам, и озверел.

Нет, накатившая ярость была направлена не на нее — я понимал, что она делает то, что должно, но одна мысль, что Слуга Дауда может пострадать по моей вине, напрочь выключила чувство самосохранения и заставила задвинуть куда подальше остатки благоразумия. Впрочем, «воюющая» часть сознания продолжала работать, как часы. Поэтому сравнила окрас каменных панцирей Ждановых и щита жи зни Мавии, сочла, что один на один телохранительница справится с любым, и навела ее на самого левого. В смысле, заставила отдать такой приказ.

Увы, эта особа его то ли не услышала, то ли проигнорировала — взяла на себя одного из двух «метателей молотов», обогнала Кораблева, мчавшегося ко второму, за миг до столкновения бросилась под ноги, как-то хитро уронила и… переключилась на чуть более слабого! К сожалению, с опытом у него все было в порядке, так что в момент выхода из кувырка женщина оказалась в высокоранговом зыбучем песке, на долю секунды потеряла темп и «поймала» щитом жизни штуки четыре мощнейших каменных шипа!!!

Да, следующий не прилетел. Благодаря Кораблеву, читавшему бой на каком-то недостижимом уровне и успевшим вовремя «осадить» Земляка парой выстрелов из «Кувалды» с артефактными патронами. Но сам факт того, что в Мавию попали, стал самой последней каплей в чаше моего терпения, и ярость, сорвавшаяся с цепи, полностью подмяла разум. Поэтому с этого момента он изображал стороннего наблюдателя, а она творила то, что считала должным — решив, что скорости, набранной под ускорением, гарантированно не хватит для того, чтобы вовремя выдернуть из зыбучего песка телохранительницу, выжигающую его каким-то заклинанием своей «вторички», «потянула» меня к ней. Причем вложила в этот посыл столько Воли, что моя первостихия «отозвалась» и разом «переместила» мою тушку метров на шесть-семь. И пусть в момент выхода из этого «скачка» в глазах потемнело, магистральные каналы энергетической системы начало «крутить», а окружающий мир повело, ярость мгновенно вытянула нужное количество Силы из накопителей и кинула меня к метателю каменных шипов, оклемавшемуся от попадания артефактных пуль и начавшего формировать очередное заклинание.

Моего появления прямо перед носом он явно не ожидал. Тем не менее, качнулся в сторону на одних рефлексах и выбросил навстречу передний прямой, «усиленный» каменным кулаком второй-третьей ступени мастера. Судя по ощущениям здравомыслящей части сознания, со «вторичкой» ему не повезло, так что я оказался шустрее — поднырнул под руку, вогнал в ступор угнетающим рыком, ослабил каменный панцирь, основательно просаженный попаданиями пуль, сминающим касанием, вбил в него же пробойник и, успев заметить появление признаков испуга в широко открытом правом глазу, со всей дури вложился в удар тычкового ножа!

Не знаю, что именно окончательно добило остатки панциря — разряд на подаренном клинке или искрящийся кастет, которым ярость обволокла мою руку, но семисантиметровое лезвие пробило заднюю стенку глазницы, а кулак проломил правую скуловую кость!

Тормозить «я» и не подумал — продолжая начатое движение, провернул противника вокруг вертикальной оси, тем самым, подставив под возможную атаку в мой адрес, выдернул нож и сразу же нанес четыре удара в горло, разжал пальцы левой руки и, освободившись от «балласта», сместился в сторону. На всякий случай. Потом в мгновение ока оценил создавшуюся обстановку, снова мысленно взвыл и ушел во второй скачок, кстати, давшийся намного легче. Да, сократил дистанцию все на те же метров шесть-семь, но все равно обогнал Мавию, тоже рванувшую на помощь Кораблеву, и, атаковав второго условно слабого Земляка, вложился в боевую связку, уже проверенную в деле.

Нападения со спины мой противник не ожидал, поэтому заменжевался. Ненадолго — буквально на десятую долю секунды. Но эта заминка и сразу два моих «адресных» угнетающих рыка позволили Денису Михайловичу влить Силу в молниевый щит, практически просаженный сразу тремя противниками, смещением в сторону выстроить двух «шокированных» мужиков в линию и атаковать. А полноценный мастерский разряд, вбитый в щит «моего» Земляка подоспевшей Мавией, порвал его защитное заклинание, уже поймавшее мое сминающее касание, как лист картона! И пусть для того, чтобы отправить его к предкам, пришлось основательно постараться, кризис миновал — Кораблев и его коллега из Арабского Халифата, как-то уж очень легко поймав одну волну, качественно запинали, вырубили и упаковали своих «клиентов», а я, превратив в кашу горло очередной жертвы и с трудом выпустив из сведенной левой руки оседающее тело, вдруг услышал вопли Шаховой, раздающиеся в гарнитуре:

«Лют, сделай вид, что инициировался — обессиленно осядь на асфальт и изобрази дичайшую потерю сил!!! Лют, сделай вид, что инициировался…»

Сил у меня действительно оставалось очень и очень немного, так что я практически не играл — сначала сел, затем лег и, раскинув руки, невидящим взглядом уставился в небо. Правда, уже после того, как вызвал к себе Валю, ибо вовремя допер, что позволять к себе дотрагиваться Мавии чревато боком.

Впрочем, лязг стали в голосе «Незаменимой» все-таки услышал:

— Инициировался. Справлюсь сама. Помоги Денису — его, судя по всему, неслабо зацепили…

…На заднее сидение чудом не пострадавшего «Хозяина Леса» меня загрузили Янка с Валентиной. Кое-как дотолкав до противоположной двери, разули и затолкали в машину не помещающиеся ноги, а затем занялись более важными делами — Замятина забралась ко мне, сдвинула вплотную к спинке и продолжила всаживать в тушку заклинание за заклинанием, усиленно делая вид, что стабилизирует процесс мутации, а Зыбина перешла на рык и начала вправлять мозги напрочь деморализованной Ждановой:

— Вик, переставай тупить и залазь на переднее сидение — нам надо загнать машину в гараж и помочь Люту подняться в квартиру! Да, черт, приди уже в себя, мать твою за ногу и об подоконник!!!

— Да, но…

— Лезь в машину, я сказала!!! Мавия, ты тоже: Денис Михайлович уже большой мальчик, соответственно, разберется и с СБ-шниками, и с полицией. Ты куда?! На переднее! Да, обе!! Влезете как-нибудь!!!

Влезли. И затихли. Поэтому сразу после того, как внедорожник сорвался с места и на хорошей скорости порулил задним ходом к КПП, я переключил внимание на голос Валентины Алексеевны. Вовремя: она деловито сообщила, что «наши» уже на подъезде, что начальника СБ «Паруса» уже «построили» и, пусть в виртуальном варианте, но предельно добросовестно водят мордой по столу за недостаточную оперативность его подчиненных. Потом подключила к нашему каналу Замятину и объяснила, как должна выглядеть выгрузка моей тушки из машины, поэтому после того, как та замерла на парковочном месте, я «собрался с силами» и при активнейшей помощи личной целительницы вылез из салона сам.

К лифтам шел «на подгибающихся ногах» и разок зацепился плечом за косяк, но, в общем и целом, справился с поставленной задачей. «Держался» и во время подъема на наш пятидесятый, и на «чрезвычайно долгом» пути до моих покоев. А там перестал валять дурака и, получив соответствующий приказ «прабабушки», поплелся в ванную. Отходить от очередного «прорыва» на альтернативном пути развития.

Кстати, после того, как влез в джакузи, раскинул руки в стороны, закрыл глаза и расслабился, Валентина Алексеевна внезапно попросила тезку оценить состояние моего ядра. А когда та уперлась, сообщила, что линия давным-давно переведена в защищенный режим.

Тут Валя и раскололась:

— Я уже. В смысле, «оценила». Так что могу заявить, что ваша догадка верна: мой господин поднялся на следующую ступень развития и уже в одном шаге от ранга подмастерье!

— Физики прогрессируют в боях на пределе сил! — довольно хохотнула «прабабка», на несколько секунд затихла, а затем продолжила совсем другим тоном: — Лют, ты убил папашу и родного дядю Вики. Я не знаю, как она к этому отнесется, поэтому в ближайшие час-полтора не выходи из покоев и не зови ее к себе. За это время с ней как следует поработает СИБ-овский менталист и, при необходимости, сгладит остроту реакций.

— Спасибо… — искренне поблагодарил ее я, ибо представил альтернативу и понял, что она мне не нравится.

Шахова заявила, что «их люди» делают то, что должно, а потом в канал влезла Мирослава Михайловна и перетянула на себя все внимание:

— Понимаю, что перебила, но все еще очень занята, поэтому обойдусь без лишних слов. Группа быстрого реагирования СИБ выдвинулась в сторону «Паруса» в ленивом режиме по моей вине. Я не смогла прочитать сообщение аналитиков, вовремя заметивших приближение разъездного внедорожника СБ рода Ждановых к вашему ЖК, а дежурный офицер не имел права присваивать событию достаточно высокий уровень опасности, не имея на то убедительных оснований. За ошибку отвечу. В понедельник-вторник. Далее, у главы рода Ждановых и его родного братца обнаружили «взломщик» и браслет-артефакт иностранного производства с высокоранговым очарованием, так что после завершения всех следственных мероприятий эти твари предстанут перед судом и, вероятнее всего, будут приговорены к смертной казни. А поисками «анонима», о котором говорилось в записи вашего — Лютобор Игоревич — разговора с Викторией Семеновной, уже занимается соответствующий отдел. И последнее: вариант с вашей инициацией в реальном бою выглядит намного убедительнее, чем тот, который мы планировали. Да, слегка расстраивает тот факт, что вы невольно продемонстрировали слишком многое, но другого варианта выжить у вас, по сути, и не было, поэтому слишком навязчивый интерес заинтересованных лиц придется гасить совместными усилиями. Алгоритм решения этой проблемы, увы, пока еще в разработке, соответственно, через пару часиков загрузитесь в машины, переберитесь на «Княжье подворье» и не покидайте его хотя бы до завтрашнего вечера. Вопросы?

— Есть. У меня… — отозвался я. — Что делать с Викторией Семеновной с учетом того, что я, оказывается, убил ее отца?

Государыня пообещала, что ее у нас вот-вот заберут, а затем смягчилась и грустно пошутила:

— Будь у меня чуть больше времени, дала бы волю чувствам и устроила вам жуткий разнос на тему «Ввязываться в бой с четырьмя высокоранговыми магами Земли — это форменное самоубийство!» Но меня уже дергают, поэтому позволю говорить разуму: Лютобор Игоревич, вы, как Защитник по духу, сделали именно то, чего требовала ситуация; бой получится жестким, вязким, напряженным, но, в то же самое время, полезным и красивым. Так что я вами горжусь и хочу сказать спасибо за то, что не бросили умирать ни Кораблева, ни телохранительницу Дауда Аль Сауди…

Выслушивать мой ответ не стала — отключилась сразу после того, как договорила последнее слово. Зато подала голос Валентина Алексеевна:

— Государыня действительно ОЧЕНЬ занята. На переговорах с послами стран Большой Пятерки, выкатившими нам экономический ультиматум под угрозой большой войны. Кстати, там к вам поднимается Раиса Александровна, так что я поздравляю всех с тем, что выжили, а тебя, Лют — с обретением нового заклинания и переходом на следующую ступень. Если что — я на связи. Всего хорошего…

…Суккуба ворвалась в ванную в банном халате, надетом на голое тело, и одном резиновом шлепанце, подлетела к джакузи, опустилась на корточки, подхватила меня под мышки, выдернула из воды, как пробку из бутылки, покрутила, как куклу, и, не обнаружив на теле даже самых завалящих царапин, сжала в объятиях. В этот раз ее лоб уперся мне в подбородок, а грудь вмялась в живот, но я чувствовал, насколько сильно эту женщину трясет от облегчения и лютой ненависти к Ждановым, поэтому обнял ее в ответ и принялся ласково поглаживать по спине:

— Все хорошо, сестренка… Мы отбились… Все… Вернее, бился только Денис Михайлович, Мавия и я, а Янка, Валя и Вика сразу же свалили в КПП. Но, как бы там ни было, немного пострадал только Кораблев. Что, при наличии двух сильных целительниц, по сути, мелочь… Зато Ждановым досталось по полной программе…

— Забалтываешь… так себе! — внезапно заявила она, выскользнула из «захвата», запахнула разъехавшийся халат и перешла на командно-штабной тон: — Где мелкая?

— Успокаивает Жданову — я убил ее отца. Сам того не зная. А девочка не могла его не узнать под каменным панцирем, так что…

— Поняла. Мелочи… — не став дослушивать, рыкнула она и потребовала, чтобы я показал запись боя.

Смотрела, кусая губы, и то сжимая, то разжимая кулаки. После того, как ролик закончился, попросила перемотать его на начало и запустить снова, но в четырехкратном замедлении. Проанализировав все происходящее в таком режиме, уделила пару минут изучению моих скачков, а затем выдала вердикт:

— Красавчик! Но обязан как следует отблагодарить за науку пестунов Волконских. А Денис и Мавия должны тебе жизнь без твоего вмешательства они бы гарантированно сдохли. Кстати, последняя осознанно пошла на смерть — оттянула на себя ВСЕ внимание типа, которого ты убил первым, дабы он не стал помогать родичам добивать самого опасного бойца в вашей компании — Кораблева.

Я напрягся:

— Ты уверена?

Она криво усмехнулась, попросила включить запись с самого начала и доказала, что целительница намеренно влипла в зыбучий песок и делала вид, что не может из него выбраться!

Все бы ничего, но вот так, при взгляде с высоты птичьего полета, я видел и то, что в тот момент происходило с Кораблевым. То есть, первое пробитие молниевого щита, маневр, позволивший его восстановить, второе пробитие, ранение, самоубийственную атаку, давшую шанс снова закрыться этим же заклинанием, и «ошибки» Мавии, подтверждающие выводы Суккубы! Нет, в моих планах ничего не изменилось. Просто к моменту завершения просмотра я проникся к телохранительнице Дауда уважением на грани почтения. Так что, свернув ролик, попросил Валю привести ее к нам, а сам набрал Аль Сауда.

Раиса Александровна, сообразившая, что я собираюсь сделать, довольно кивнула и умотала к душевой кабинке, чтобы не попасть в поле зрения камеры. Я приложил руку к сердцу, а затем вгляделся в мрачное лицо друга, возникшее перед глазами.

— Привет, Лют! — поздоровался он и криво усмехнулся: — Тебе что, уже все рассказали?

— О чем это ты? — нахмурился я.

— О том, что меня собирались похитить. Эдак на недельку. Дабы отбить всякое желание покидать «благословенную Родину»!

— О, как! — «восхитился» я, признался, что звоню не по этому поводу и заставил напрячься уже его:

— Случилось что?

— Угу. Небольшая стычка с магами из рода той одноклассницы, которую пытались ко мне подвести. Все закончилось благополучно. В смысле, для нас. Но есть нюансы: мы выжили благодаря самопожертвованию и невероятному артистизму твоей Слуги. Я считаю должным воздать ей сторицей за спасение жизни моего телохранителя и прошу на это твоего разрешения! Кстати, лови ролик. И еще: делюсь информацией, которая до твоего деда пока не дошла — в этом бою я инициировался. В физика-Молниевика. Из-за дикой ярости разом получив оба Дара разом и самостоятельно создав высшее заклинание.

Не знаю, почему, но он сразу понял, что я не вру, оценил очередность озвучивания нюансов и благодарно склонил голову в знак уважения! Ответил на эту речь в том же режиме: разрешил отблагодарить телохранительницу так, как я сочту нужным, пообещал отметить ее поступок и со своей стороны, заявил, что не в обиде за то, что я скрывал радужки под линзами, ибо на моем месте сделал бы то же самое, потом поздравил с обретением сильных Даров и… грустно усмехнулся:

— Информацией о столь ранней и сдвоенной инициации я, конечно же, воспользуюсь. Но только для того, чтобы повысить вероятность возвращения в Россию…

В этот момент в ванную вошли Валя с Мавией, и я, поманив последнюю к себе, чуть-чуть довернул камеру комма.

Увидев своего господина, женщина сложилась в поясном поклоне, а он, приказав ей выпрямиться, намеренно использовал все тот же русский:

— Подожди, пожалуйста, две минуты — я посмотрю запись вашего боя, чтобы понимать, о чем говорил Лютобор, а потом озвучу свое решение.

Она поклонилась еще раз. И перегнула палку — Дауд скрипнул зубами, понял, что злится не на того, на кого надо, и выдал самый мягкий вариант реакции из всех возможных:

— Лют, будь другом, отучи ее кланяться на любой чих, ладно?

— Так я, вроде, уже…

— Черт, так и есть! — притворно вздохнул он и нашел выход: — Что ж, тогда будь им энергичнее…

Глава 19 Часть 1

11 марта 850 г. от ОВД.

…Утро воскресенья привычно началось с визита Незаменимой. В любой другой день я продолжил бы смотреть прерванные сны сразу после приема алхимии, но в этот обратил внимание на сумасшедшую улыбку, играющую на губах целительницы, затем наткнулся взглядом на зеленое кружевное нечто, только подчеркивающее красоту измененного тела, окончательно проснулся, сел и потребовал колоться.

Вместо ответа Замятина демонстративно вытянула в мою сторону левую руку и окутала ее фрагментом щита, в котором ощущались И Жизнь, И Лед!

Я потерял дар речи, так как это противоречило сразу двум «абсолютным истинам» теоретической магии. Но фрагмент размером с предплечье вместо цельного, покрывающего все тело, продолжал маячить перед глазами, а к сочной зелени «единственно возможной» защиты «первичной первостихией» примешивалось серебро «невозможной» «вторички»!

— Обалдеть! — выдохнул я, отправил одеяло полетать, вскочил с кровати, скользнул вплотную к защите из двух первостихий, легонечко ткнул в нее искрящимся кастетом и, оценив уровень сопротивления воздействию, сгреб девушку в объятия: — Валь, ты у меня чудо: эта защита раза в полтора мощнее обычной!!!

— Не-не-не! — радостно затараторила Незаменимая. — Чудо — это вы, мой господин! А я просто следую по пути, который уже проторен, и…

— Ва-а-аль… — с шуточной угрозой в голосе протянул я, и Замятина изобразила испуг:

— Да, мой господин?!

— Не спорь: раз я сказал, что ты у меня чудо, значит, так оно и есть!

— Ага, поняла: я у вас чудо! — «покладисто» согласилась она, из вредности сделав акцент не на том слове, потом вжалась лбом в мою грудину и тихонько хихикнула.

Обнимать разгоряченное «пособие для очередного урока», одетое в совершенно безумное белье, было настолько волнительно, что я с большим трудом заставил себя кинуть взгляд на «глушилку», убедился в том, что она включена, и… позволил себе чуточку подурить. В смысле, покружил целительницу по комнате, благо, роста и силы с недавних пор хватало за глаза, нехотя поставил на пол вплотную к кровати и легонечко толкнул. А когда она опустила аппетитную попку на простыню и уперлась в нее руками, чтобы не опрокинуться навзничь, полюбовался колыхнувшейся грудью и… присел на корточки:

— Валь, мощный щит — это половина выживания. Постарайся довести его формирование до автоматизма, но без моего разрешения никому не показывай.

— Хорошо.

— А еще нам придется сдвинуть баланс твоих тренировок с целительства в боевку.

— Буду только рада! — заявила она, увидела в моих глазах вопрос и мрачно усмехнулась: — Там, возле «Паруса», я чувствовала себя бесполезной. И дала себе слово, что больше не буду балластом. Всю сегодняшнюю ночь ломала доступные первостихии через колено и, как видите, сломала. Теперь возьмусь за себя.

Тут я положил руки ей на бедра и вздохнул:

— Солнце, перестань себя загонять — ты забыла, когда нормально спала, и это мне не нравится!

— Да, но…

— Валя, это не просьба, а приказ: ты должна спать не менее семи часов в сутки! Вопросы?

Почувствовав в моем голосе металл, она покорно склонила голову и тихо выдохнула:

— Хорошо, буду.

— Отлично. Тогда объясни, как ты создала щит из двух первостихий и как заставила его появиться только вокруг руки.

Объяснила. Предельно подробно. Но толку — за следующие полтора часа я не добился ровным счетом ничего! Нет, логику ее размышлений я понимал. Но, как бы помягче выразиться, теоретически. Ибо был в корне не согласен с изначальной предпосылкой, целиком и полностью основанной на фанатизме. Зато в какой-то момент сработала моя ярость — когда меня взбесило упрямство обоих Даров, она вынудила «потянуть» на себя «настройки» Валькиного щита. Приблизительно в том же режиме, в котором я когда-то впечатывал в нее матрицу участка покрова над «петлей».

Такой подход сработал. Спервой же попытки: практически прозрачный покров физика вытянул из резерва «лишнюю» порцию Силы и заискрился чуть-чуть слабее, чем классический молниевый щит!

Тут Замятина гордо задрала носик и заявила, что я у нее самый лучший. А потом предложила попробовать позаимствовать «настройки» щитов у магов других школ:

— Я понимаю, что шансы исчезающе малы, но вдруг получится?! — пылко воскликнула она, увидев в моем взгляде скепсис.

— Ладно, попробовать — попробую… — нехотя сдался я, ибо не верил еще и в такое счастье. — Благо, есть, на ком ставить эксперименты.

— Угу, Янина Демьяновна ВАМ однозначно не откажет…

После этого я повоевал с новым вариантом покрова ровно до шести утра, но так ни разу и не смог вывесить не цельный щит, а отдельный фрагмент. В принципе, можно было продолжить над собой издеваться и дальше, но в шесть ноль одну на браслет выживальщика упали очередные двадцать шесть золотых рублей, и мне стало не до экспериментов — обрадовавшись, что матушка ушла от возможного преследования и «обещает» надолго не пропадать, я потерял голову еще на пару минут. В смысле, снова подхватил Замятину на руки и закружил по спальне.

Само собой, об истинной причине столь сумасшедшей радости даже не заикнулся. Но она была уверена, что это — благодарность за обретение новой возможности, поэтому вполголоса, но восторженно верещала и от избытка чувств размахивала «свободной» правой рукой. А еще получила удовольствие от полета на кровать, изобразила солнышко и призналась, что никогда в жизни не чувствовала себя счастливее!

Мне тоже было хорошо. Поэтому я рухнул на свободную половину кровати, тоже раскинул в стороны все четыре конечности, закрыл глаза и… понял, чего мне не хватает. К сожалению, возможность подкатиться к матушке под бочок, подставить голову под ласковые пальцы и потеряться во времени отсутствовала, как класс, так что я воспользовался единственной имевшейся:

— Ва-а-аль, можешь пододвинуться поближе и поворошить мне волосы? Только придави, пожалуйста, гормональный фон, а то твоя новая внешность, это белье, мысли об уже состоявшейся официальной инициации и то самое предложение сводят с ума…

…Мы провалялись в постели до семи. Я настолько сильно разомлел от ласк, дополненных вливаниями Жизни в каждое прикосновение, что не хотел реагировать на вибрацию коммуникатора и в какой-то момент все-таки убедил себя в том, что раз в жизни можно полениться до восьми. Пока переставлял будильник, мучился угрызениями совести, а потом волшебные руки Вали снова отправили меня в нирвану… аж минут на двадцать-двадцать пять. После чего в спальню влетела Янка, оценила открывшуюся картину и заявила, что тоже хочет столь разнузданного разврата! И ведь присоединилась — нахально перевернула меня на живот, забралась сверху и принялась разминать спину. Да, без целительских воздействий, зато добросовестно и с душой.

Что интересно, о цели своего прихода вспомнила где-то через четверть часа после начала процедуры — чертыхнулась, посмотрела на часы и заявила, что автоэвакуатор не только выехал, но и прибудет к въезду в заказник ориентировочно в восемь двадцать пять!

— А Рая? — лениво поинтересовался я.

— А Рая — ближе к обеду… — хихикнула Земляничка и объяснила причину изменения планов любимой тетушки: — Она весь вечер и всю ночь вешалась от звонков родичей и знакомых, узнавших о том, что мы вырастили физика-Молниевика, вот-вот выедет на аэродром встречать отца, а потом отправится вместе с ним к Ждановым. Выкатывать претензии за нападение главы рода на ее названного брата.

Последнее предложение мигом стряхнуло с меня все расслабление, но Яна, почувствовав это, придавила меня к простыне:

— Не дергайся, им ничего не грозит: в городском поместье Ждановых до сих пор лютуют СИБ-овцы; все шесть более-менее боеспособных магов, сдуру пытавшихся их остановить, до сих пор в руках целителей; Совет Рода, по сути, обезглавлен, и, что самое главное, визит деда и Раи согласован с Волконскими!

Последнее утверждение меняло все, поэтому я снова расслабился и млел аж до восьми. Потом поблагодарил девчонок за любовь и ласку, нарвался на ответную шутку и сбежал в ванную. Готовиться к поездке до КПП и обратно…

…Завтрак прошел в теплой и дружественной обстановке. Хотя нет, не так: с первой и до последней минуты трапезы Янка с Валей подшучивали над Мавией, а телохранительница, еще накануне вечером поверившая в то, что мы не желаем ей зла, радостно отшучивалась. И пусть моментами «проседала» из-за отсутствия опыта подобных пикировок и опасения ненароком обидеть, зато откровенно наслаждалась каждой минутой этого бардака и потихоньку дурела от переизбытка положительных эмоций. А ближе к концу посиделок на кухне даже расстроилась. Видимо, решив, что на этом «хорошее» закончится, а ему на смену придет серая обыденность.

Зря: после того, как последний оладушек был уничтожен, а розетки с малиновым вареньем показали дно, я встал из-за стола и, тем самым, вынудил ее последовать моему примеру. Потом приказал следовать за мной, качнулся к двери и услышал вполне логичный вопрос:

— Господин, прошу прощения за то, что уточняю, но прямо так?

Я оглядел целительницу с головы до ног, еще раз оценил особенности фигуры, упакованной в веселенькую ярко-розовую футболочку с довольно глубоким прямоугольным вырезом и коротенькие синие шорты, из вредности «задумался» и утвердительно кивнул:

— Да, прямо так: этот наряд тебе идет, а покидать пределы владения я не собираюсь.

Слово «владение» если и смутило, то не сильно. Ну, или это смущение пало смертью храбрых в борьбе с моим комплиментом. В результате Мавия бодренько припустила следом, спустилась в подземный гараж и прикипела взглядом к «Фудзияме», намеренно припаркованной прямо напротив выхода из лифтового холла. Ну, а что: смотрелась «японочка» просто прекрасно, ведь механики команды Суккубы, доставившие ее в охотничий домик, не только сгрузили машинку с эвакуатора, но и как следует помыли.

— Это трофей, честно выигранный в моей первой гонке со ставкой в виде автомобилей участников… — для затравки сообщил я, незаметно набрал Дауда, дождался ответа, кинул ему картинку с микрокамеры и продолжил в том же духе: — Автомобиль весьма неплох. В смысле, оттюнингован на славу, но в то же самое время комфортен. И не слишком низок, то есть, позволяет разъезжать не только по гоночному треку, но и по городу.

— Красивый… — негромко выдохнула телохранительница. — Представляю, как расстроился ее владелец…

Перед глазами возник Осоргин. Таким, каким он был за миг до истерики, то есть, в забавной кожаной дубленке, по моим ощущениям, надетой перед гонкой на голое тело, обиженный чуть ли не до слез и с невесть откуда взявшимися потеками машинного масла на щеках.

Воспоминание развеселило, и я довольно ухмыльнулся:

— Сильно. Но он вызвал меня на это состязание сам, так что я забрал эту машину, не испытывая ни капли раскаяния. А сейчас с неменьшей радостью дарю ее тебе. В знак благодарности за самоотверженность. И очень надеюсь, что к нашему следующему приезду в Медину у Суккубы появится еще одна ученица!

Как я и предполагал, целительница уперлась — поклонилась чуть ли не в пояс и заявила, что подарок великолепен, но она не может его принять, ибо не аристократка, а обычная Слуга, соответственно, не вправе распоряжаться даже собственной жизнью. Почувствовав, что не убедила, со вздохом напомнила, что является уроженкой Арабского Халифата, соответственно, ей, женщине, не положено владеть автомобилем. А когда собралась привести еще какой-то аргумент, я вывел голос собеседника на динамик комма, и парень вправил ей мозги:

— Мавия, ты не «обычная» Слуга, а доверенная Слуга Дауда ибн Малика Аль Сауда! А это меняет ВСЕ: тварь, которая рискнет отобрать у тебя подарок МОЕГО ДРУГА, проклянет миг, когда додумалась до такой глупости. Далее, эта «Фудзияма» не просто подарок, а завуалированное предложение Лютобора разделить со мной любимое увлечение. Поэтому бери, не задумываясь. Хотя нет, задумайся. О том, что этот парень тоже видит в тебе не просто Слугу, а Личность. Кстати, великолепно выглядишь. И я сейчас не об одежде, которая просто подходит, а об осанке — ты выглядишь достойно! Тут женщину и накрыло — у нее увлажнились глаза и легонечко задрожал подбородок, а с губ сорвалось одно-единственное слово:

— Спасибо…

— Правильная реакция! — без тени улыбки заявила Янка, все это время изображавшая статую. — Эти парни — лучшие. И им нужна не демонстрация уважения, а достойные поступки. Такие, как тот, за который ты получила эту «японочку». Кстати, что стоишь? Забери у Лютого ключ-карту и хоть посиди в своей красотке, а то на автодром мы поедем в лучшем случае в следующие выходные. Если повезет с погодой…

…Издеваться над несчастной женщиной, разрешая ей «хоть посидеть» в подаренной машине, я счел жестоким и попросил «младшую сестричку» прокатиться с Мавией до КПП и обратно. Правда, сначала спросил, умеет ли целительница водить. А после того, как отправил попробовать «Фудзияму» на ходу, предупредил, что нрав у этой красотки ни разу не «гражданский». Хотя понимал, что Зыбина не позволит Слуге задурить.

Как только эта парочка загрузилась в машину и принялась разбираться с настройками кресел, Валя поинтересовалась, почему я подарил Мавии именно этот автомобиль, а не «Шквал» или «Иблис». Я пожал плечами и объяснил, что первая машина — подарок Суккубы, поэтому передаривать ее кому бы то ни было не хочется от слова «совсем», а вторую в Медине знают слишком уж хорошо, соответственно, у Мавии могут возникнуть ненужные проблемы.

— Черт, могла бы догадаться сама… — расстроенно вздохнула девушка, но повесить носик не успела, так как я развернулся на месте, подхватил ее под локоток и завел в лифтовый холл.

Пока поднимались на хозяйский этаж и шли по коридору к моим покоям, молчал. А в гостиной завалился на диван и отправил Замятину в спальню. За «глушилкой». Нет, включать его я не собирался, так как понимал, что звонить мне будут много и часто. И не ошибся — стоило изменить статус и, тем самым, засветить устройство в сети, как ко мне дозвонился Костя. Кстати, не один — когда я принял вызов, оказалось, что вишу в конференцсвязи с ним, Пашей, Мишей и Леней. Удивляться, конечно же, и не подумал, так как это было нормально. Просто состроил усталое лицо и вымученно улыбнулся:

— Привет, парни! Какими судьбами?

— Да вот, пролетали мимо этой планеты, от безделья поинтересовались последними новостями и решили разобраться, что такое физик-Молниевик, о котором судачит все ее население! — протараторил Соколов.

— Будешь смеяться, но Ленька не шутит… — нерадостно буркнул Разин. — О тебе второй день говорят все подряд, включая моих родичей. Только за последние три часа мне позвонило… сейчас посмотрю точную цифру… а, вот: девятнадцать человек! И всех интересует один и тот же вопрос: почему я, гад, не рассказал ИМ, что дружу с настоящим монстром!

— Почему это я монстр?

— А кто?! — хором воскликнула вся четверка, а потом Костя Задорожный озвучил общую мысль:

— А как еще можно назвать человека, убившего мастера второй звезды на первых минутах инициации?!

— Вообще-то перед тем, как я до него дорвался, по каменному панцирю отстрелялся мой телохранитель. Причем не абы чем, а артефактными пулями.

— Мы видели! — желчно усмехнулся Воронов. — Но в то же самое время понимаем, что резерв Земляка был практически полон. А значит, он, мастер, был обязан восстановить плотность панциря на одних рефлексах!!!

Тут я почесал затылок и свалил «всю вину» на Аль Сауда:

— Мда. Получается, что я крупно задолжал Дауду за столь своевременный подарок…

Парни спросили, что я имел в виду, а через миг завороженно уставились на тычковый нож, возникший в моей руке:

— Вот этот. Подарил под настроение, А я влюбился в холодняк в далеком детстве, так что закрепил ножны на ремне, все свободное время тренировался выхватывать и выхватил. Тогда, когда нож реально понадобился…

— Артефакт?

— Ага.

— Видать, сильный… — заключил Паша, но не унялся: — Но даже если в него влили заклинание ранга Архимаг, то он пробил бы каменный панцирь мастера с полным резервом удара с десятого-пятнадцатого!!!

«Все верно!» — подумал я. — «Каменный панцирь не восстановился из-за угнетающего рыка. А потом я вложился в сминающее касание и пробойник…»

Мое молчание было «понято правильно», и Воронов демонстративно поднял вверх открытые ладони:

— Извини, это твои тайны, и мы не вправе их выпытывать. Просто твой бой впечатлил всех, кто более-менее понимает теорию магии. А мгновенное перемещение на шесть метров тридцать семь сантиметров, да еще и на первой ступени новика, вообще убило!

— Кстати, ты себе не представляешь, что со вчерашнего вечера творится в каналах лицея! — весело хохотнул Ленька, поймал мой заинтересованный взгляд и расплылся в ехиднейшей улыбке: — Народ интересуется у Дашкова и еще не пострадавших членов его свиты, по каким правилам они будут драться с уже инициировавшимся физиком-Молниевиком…

— … утверждают, что твои слова про сильную Волю были намеком на то, что ты не Земляк… — влез в рассказ Паша, но с мысли не сбил:

— … и, что самое забавное, дают уморительные советы, как правильно вымолить прощение после того, как ты… О, черт, мы забыли спросить самое главное: ты как, оклемался?

— Практически… — «признался» я. — Правда, тренироваться пока не готов, но, по утверждению моей целительницы, это следствие моральной усталости.

— Ну да, инициация угнетает прилично. Помню по себе… — пробормотал Задорожный, и тут я его перебил:

— Так, народ, прошу прощения, но я вынужден прервать нашу беседу — ко мне пытается дозвониться прабабушка…

Да, соврал. Но только потому, что не мог сказать правду. Парни в темпе попрощались и оборвали звонок, а я принял следующий, удивленно уставился в глаза Императрицы-Матери, полыхающие гневом, и нарушил пару-тройку правил обращения к венценосным персонам:

— Доброе утро, Мирослава Михайловна! Что случилось?

— Случился мой младший сын Вячеслав! — нехорошо оскалилась она. — Этот… во всех смыслах сложный человек вылетел к вам вроде как уговаривать войти в род, а на самом деле подминать под себя…

Глава 19 Часть 2

…Лапина, почти целые сутки добросовестно выполнявшая требование не появляться у меня на глазах, отреагировала на сообщение похвально быстро и нарисовалась на пороге гостиной уже минуты через три-четыре. Более того, сделав выводы из субботнего «обмена любезностями», изобразила девочку-припевочку. То есть, надела, если можно так выразиться, классический наряд горничной без выреза на десять персон, не стала подкрашивать губы и т. д.

Это обнадежило. Ту часть сознания, которая выполняла обязанности стороннего наблюдателя. А основная, озабоченная грядущим визитом «во всех смыслах сложного человека», равнодушно оглядела женщину с головы до ног и изложила эту новость:

— К нам летит Великий Князь Вячеслав. Представляешь характер этой личности?

Варвара потемнела взглядом и кивнула.

— А причину, побудившую сорваться в эту поездку?

— Тоже… — угрюмо вздохнула она.

— Что ж, значит, начинаем шевелиться. И вот в каком режиме…

Выслушав мои объяснения, Барыня кивнула еще раз и развила бурную деятельность чуть ли не до того, как выскользнула в коридор. В результате уже через минуту с небольшим я вывел на линзы телеметрию с камеры, стоящей на вертолетной площадке в центре «Княжьего Подворья», через две «увидел» большую трапезную, а через пять-шесть — всю прислугу, за исключением Ани, и процесс подготовки к встрече гостя Императорских кровей.

Сама «волшебница» появилась в поле зрения где-то через четверть часа. Зато в платье, визуально уменьшающим ширину бедер, и с прямоугольным вырезом, привлекающим внимание к монументальному бюсту.

Нет, подкладывать эту «красавицу» под младшего сына государыни я не собирался, так как подсознательно считал женщиной Дауда. Да, понимал, что он у нее наверняка был не первым и даже не вторым, но уважал выбор друга. Поэтому планировал использовать только для пробуждения легкого интереса и вторым номером. А первым волевым решением назначил госпожу Лапину. Хотя мысль о том, что Волконский может заинтересоваться ею, тоже бесила до невозможности.

Кстати, ярость, поднявшаяся из глубины души еще на первых минутах разговора с Мирославой Михайловной, вела себя терпимо. То есть, постоянно напоминала о своем существовании, но без «перегибов». Поэтому свою роль в подготовке к грядущей постановке я выполнил с максимально возможным КПД — сразу после получения первой телеметрии поставил боевую задачу Яне, Мавии и Кораблеву, затем на пару с Валей спустился в медблок спортзала, разделся, лег на процедурный стол, отдался в руки личной целительницы и сосредоточился на наблюдении. А она занялась всем остальным — принялась создавать убедительнейшую картину чрезвычайно напряженной работы со «свежеинициированной» тушкой. Первым делом, размазала по моей спине массажное масло с какими-то алхимическими добавками, дабы оно побыстрее создало «ароматический фон». Затем расставила по всем горизонтальным поверхностям бутылочки с уже готовой алхимией, пустую тару и «сырье». Закончив с этим делом, накрасила лицо. Вернее, с помощью косметики превратила его в крайне несимпатичную «морду». А на последнем этапе сделала три подхода по пятьдесят приседаний, чтобы вспотеть и выглядеть уставшей.

В общем, к моменту приземления двух вертушек с гербами Волконских на фюзеляжах мы были готовы если не ко всему на свете, то ко многому. Тем не менее, нервничали, и не слабо: Валя перегибала то с жесткостью массажа, то с количеством Жизни, вкладываемом в манипуляции, а я то сжимал, то разжимал кулаки и «уговаривал» ярость не буянить. А потом в поле зрения камеры появился Великий Князь, и я, выполняя обещание, данное Замятиной, принялся комментировать то, что видел:

— Спустился на бетонку. Поздоровался с начальником СБ «Подворья», выяснил, который из домиков приобретен для меня, и, судя по всему, заявил, что торопится — телохранители оттерли Федорова в сторону, а Великий Князь направился в нашу сторону. Кстати, выглядит весьма импозантно. Вероятнее всего, из-за того, что раскачан заметно слабее, чем государь, и кажется менее опасным, что ли…

Пока я описывал внешность гостя Императорских кровей, он быстрым шагом прошел по аккуратной дорожке, ведущей к парадным воротам моего владения, остановился в паре шагов от терминала системы контроля доступа и требовательно повел рукой. Один из его телохранителей, судя по сложению, либо Ледовик, либо Воздушник, выдвинулся вперед и прикоснулся к сенсору звонка. А после того, как увидел лицо Лапиной, представил своего господина.

Цель прибытия описывать не стал — видимо, счел, что титула и имени-отчества хватит за глаза. И ведь действительно хватило — Варвара «ошалело» ойкнула и пропала с экрана, ворота щелкнули и плавно поползли в стороны, а я подобрался и затаил дыхание, ибо понимал, что настает самый напряженный момент…

…Поползновения телохранителей Великого Князя Вячеслава ворваться в дом, подключиться к его ИИ и убедиться в безопасности этого места для охраняемой персоны была жестко пресечена Денисом Михайловичем. Стоило первой паре Конвойных, привыкших к повиновению окружающих, войти в прихожую и бесцеремонно ломануться мимо строя из горничных к парадной лестнице, как он тормознул охамевших вояк низким горловым рыком:

— Стоять!!!

Мужики привычно проигнорировали приказ. А зря — Кораблев закрылся молниевым щитом и холодно усмехнулся:

— Еще один шаг без предъявления ордера или постановления суда — и я атакую!

— Ты понимаешь, с кем свя— … — возмущенно начал, было, очень рослый Огневик, двигавшийся первым, но в этот момент в помещение вошел «гость» и поинтересовался, что происходит.

Денис Михайлович изобразил поклон положенной глубины и объяснил:

— Ваше Императорское Высочество, вашим телохранителям почему-то плевать и на законы Империи, и на должностные инструкции. Говоря иными словами, они только что нарушили три закона и аж семь статей Положения о правах и обязанностях сотрудников Конвоя просто потому, что захотелось!

— Они заботятся о моей безопасности… — решив не обострять ситуацию, «виновато» улыбнулся Волконский.

— Понимаю, Ваше Императорское Высочество. Однако их забота о вашей безопасности не должна ущемлять права других законопослушных граждан. Поэтому, мне, как начальнику охраны Шахова Лютобора Игоревича, хотелось бы…

— Я прибыл в гости. Пообщаться с перспективным магом! — раздраженно заявил Великий Князь, догадавшись, что этот служака скорее сдохнет, чем позволит кому бы то ни было командовать на его участке ответственности.

— Что ж, тогда, Ваше Императорское Величество, я рад приветствовать вас в охотничьем домике моего господина. К сожалению, в данный момент Лютобор Игоревич, еще не оклемавшийся от взрывной инициации, находится на плановых процедурах в медблоке, поэтому позвольте вас проводить в трапезную.

Как и следовало ожидать, Волконский потребовал уведомить меня о его приезде, и Денис Михайлович, отыгрывая порученную роль, «постучался» ко мне. Не получив ответа, набрал Валентину, описал создавшуюся ситуацию, выслушал ответ и повернулся к Волконскому:

— Ваше Императорское Величество, в данный момент Лютобор Игоревич находится в состоянии целительского сна. Прерывать проводимую процедуру крайне нежелательно. Она продлится порядка восемнадцати-двадцати минут, так что мой господин сможет выйти к вам не раньше, чем через полчаса. Если вы располагаете этим временем, то вас проводят в трапезную… Хотя нет, не проводят: один из ваших людей пытается взломать ИИ этого особняка, значит, я не имею права считать ваш визит визитом гостя и вынужден уведомить СИБ о противоправных де— …

Тут Волконского затрясло от бешенства, и он, развернувшись на месте, отвесил тяжеленную затрещину черноволосому магу Молний с великоватым носом, кустистыми бровями и на редкость неприятным лицом.

А когда того опрокинуло навзничь, дал волю гневу и заявил Конвойным, что следующий, кто нарушит законодательство Империи, отправится на каторгу.

Лютовал от всей души. Вероятнее всего, срывая раздражение, вызванное неуступчивостью Кораблева. Поэтому был услышан и препровожден по уже озвученному маршруту. Кстати, только после того, как заявил, что готов меня подождать, и отправил к вертолетам всех Конвойных, кроме рыжеволосого Огневика.

Более-менее успокоился уже за столом. Когда наткнулся взглядом на Аню и на какое-то время потерялся в складочке между объемных полушарий. От завтрака отказался — спросил, какие вина есть в нашей винотеке, изучил книжечку в кожаном переплете, преподнесенную Лапиной, ткнул пальцем в какую-то строчку и попросил добавить к «заказу» сырную нарезку. Увы, как только самая выдающаяся горничная этого владения выскользнула в коридор, переключил внимание на Варвару — попросил представиться, выяснил, что она является моей домоправительницей, заявил, что у меня прекрасный вкус, и завалил женщину изысканными комплиментами. Само собой, не сразу, а после того, как попросил скрасить ему ожидание…

Держалась она… правильно, как-то умудряясь балансировать на тонкой грани между равнодушием и спокойной благожелательностью. Волконского это раздражало все сильнее и сильнее, а меня, наоборот, радовало, так как подтверждало один из тезисов, высказанных этой особой во время обсуждения планов встречи «гостя». Нет, расслабляться я и не думал, понимая, что если Великий Князь пойдет на принцип, то у меня с Барыней возникнут лишние проблемы. Но небольшой плюсик в личную копилку «домоправительницы» все-таки добавил.

Слава богу, это испытание продлилось не так уж и долго — где-то за пару минут до задекларированного конца некой процедуры на мой комм прилетело долгожданное сообщение Императрицы-Матери и… рассмешило. Перечитав чертовски эмоциональный текст по второму разу, я снова посерьезнел, нехотя попросил Замятину прервать массаж, встал и отправился в душ. Смывать с себя масло. Особо не усердствовал. И одевался без спешки. А после того, как счел, что готов предстать перед очередным Волконским, решительно вышел в коридор, отправил Незаменимую ныкаться в компании с Мавией и ломанулся к лифту…

…В момент моего появления в трапезной Вячеслав Георгиевич шел на очередной штурм неприступной твердыни по имени Варвара — смотрел на нее влюбленным взглядом и тихим бархатистым голосом рассказывал какую-то историю. Шелест открывающейся двери проигнорировал, вероятнее всего из-за того, что привык к метаниям горничных. Зато среагировал на сообщение бдящего Огневика, прервал начатую фразу на полуслове, развернулся ко мне, с интересом оглядел с головы до ног и удовлетворенно кивнул:

— Добрый день, Лютобор Игоревич! В реальной жизни вы выглядите чуть крупнее, чем в записи. А хищной пластики бойца практически не чувствуется. Что, на мой взгляд, просто замечательно… Да, кстати, прошу прощения за то, что прилетел без предупреждения, но вопрос с вашим будущим, увы, не терпит отлагательств.

Что интересно, представиться и не подумал, будучи уверенным, что ЕГО узнает любой россиянин. Зря: если бы не информация в Сети, в которую я влез после звонка Мирославы Михайловны, то мне бы и в голову не пришло, что это — брат Ярослава Третьего. Впрочем, признаваться в том, что на школьных уроках по обществознанию я ленился впечатывать в память лица родни Императора, было бы идиотизмом, поэтому был выбран нейтральный вариант ответа:

— Доброе утро, Ваше Императорское Высочество. Искренне рад видеть вас в своем доме. Рост и вес — заслуга удачного пробуждения и качественной алхимии. Пластику поставили пестуны. А что не так с моим будущим?

Волконский «великодушно» разрешил мне опуститься в кресло, показал, в которое и сочувственно улыбнулся:

— Ваше сочетание Даров, их одновременная инициация в бою и навыки, сформировавшиеся усилием воли, уже привлекли к вам внимание сильных мира сего. Я понимаю, что вы уже нашли некую информацию о причинах, из-за которых так востребованы физики со «вторичкой»-Молнией, но уверяю, что эта информация не соответствует действительности. На самом деле ценность этой категории магов совсем в другом, а наряду с двумя общеизвестными вариантами развития — в телохранителя и ликвидатора — существует третий, в разы более интересный. Но эти знания — не для всеобщего распространения, ибо возможности, получаемые на этом Пути, обычно превращают рядового Одаренного в самого настоящего уникума. А уникум, не обремененный принципами — это оружие массового поражения.

Тут он сделал паузу, чтобы дать мне время как следует оценить степень опасности неконтролируемых физиков, и я воспользовался этой паузой для того, чтобы высказать свое мнение:

— Ваше Императорское Высочество, насколько я знаю, подобная связка Даров появляется только у Одаренных подростков со строго определенным мировоззрением, а человек, считающий себя Защитником, по определению не может превратиться в оружие массового поражения, ибо такое преображение претит его естеству!

— Вы ошибаетесь… — «расстроенно» вздохнул Великий Князь. — Любой физик — это маг, обладающий воистину стальной волей. А на определенном этапе развития она позволяет менять мировоззрение так, как вынуждает жизнь или новое окружение. Поэтому-то отдельные личности и превращаются даже не в ликвидаторов, а в кровавых убийц, готовых уничтожать даже беременных женщин и грудничков! Да, это не афишируется, но абсолютное большинство физиков в какой-то момент проходит через менталиста, который, согласно предварительным договоренностям, впечатывает в сознание юного мага ряд императивов. Тех самых, которые не позволяют нам, людям, превращаться в зверей или рабов собственных желаний…

«Красиво поет, однако…» — подумал я, выслушав этот бред, и задал напрашивавшийся вопрос:

— Вы хотите сказать, что у меня есть выбор между жизнью и смертью, причем в комплекте с первой идет менталист и служение роду Волконских?

— Жестковатая формулировка, но, к сожалению, верная… — начал, было, он, но в этот момент дверь в коридор очередной раз уползла в стену, и на пороге трапезной возникла разъяренная Милослава Михайловна.

Ее младший сын потерял дар речи, а женщина, с момента начала нашей беседы получавшая и картинку, и звук, вперила тяжелый взгляд в Огневика и повелительно шевельнула рукой.

Судя по скорости, с которой Конвойный выполнил безмолвный приказ убираться вон, он прекрасно знал, чем чревато даже малейшее промедление. А потом Волконская отдала следующее распоряжение. Лапиной. И вслух:

— Барыня, «глушилку». И дверь. С той стороны…

Варвара метнулась к подоконнику, выхватила из-за шторы заныканный артефакт, врубила, вылетела из помещения как бы не быстрее телохранителя Великого Князя и, судя по щелчку дверного замка, сразу выполнила вторую половину полученного приказа.

Тем временем Вячеслав Георгиевич успел отойти от шока, вызванного внезапным появлением матери, да еще и не в роскошном платье в пол, а в короткой кожаной куртке, облегающем пуловере, обтягивающих штанах и кроссовках, и изобразил галантность — расплылся в ослепительной улыбке, заявил, что счастлив ее видеть, и шагнул вперед, чтобы помочь опуститься в свободное кресло. Но Императрица-Мать была в ярости, поэтому взглядом приморозила его к месту, повернулась ко мне и с намеком мотнула головой. А после того, как приняла мою помощь, холодно усмехнулась:

— «Выбор между жизнью и смертью», говоришь?!

— Справедливости ради стоит отметить, что эту фразу произнес не я! — сообщил он.

— Верно! — согласилась она. — Но ты имел глупость проигнорировать прямой приказ Ярослава и мое требование, прилетел к человеку правящего Императора и, не чураясь откровенного вранья, приложил все силы, чтобы убедить согласиться на ментальную коррекцию разума!

— Мам, я не знал, что этот парень уже под нами…

Тут женщина взорвалась. По моим ощущениям, по-настоящему:

— Он не «под нами», а служит Ярославу и только ему! Поэтому если ты еще раз попробуешь подмять Лютобора Игоревича, причем как сам, так и через своих людей, то я выполню сегодняшнюю угрозу. Клянусь Даром!

Этот монолог Волконский слушал с вежливым равнодушием. Мало того, услышав предупреждение выполнить некую угрозу, закатил глаза к потолку. Зато клятва Даром его проняла. Причем по полной программе — он побледнел, нервно облизал разом пересохшие губы и торопливо кивнул:

— Я все понял. И уже ухожу…

— Сидеть!!! — рявкнула государыня, когда он качнулся вперед и уперся в подлокотники. А как только шлепнулся обратно и превратился в слух, «мило» улыбнулась: — Дай клятву Даром, Слава! А то забудешь свое обещание, не успев добраться до вертолета.

Дал. Правда, с четвертой попытки, ибо три первые государыня сочла «не теми». Потом встал и убито пошел к двери. Я, конечно же, связался с Варей и приказал выпустить гостя из трапезной. Пока набирал и отправлял сообщение, Императрица-Мать невидящим взглядом смотрела в противоположную стену и кусала губы. Заметив, что я освободился, попросила налить вина. Благо, початая бутылка так и стояла на столе, сервированном на две персоны, а я к своим бокалам еще не прикасался.

Я, естественно, повиновался, и женщина, пригубив напиток, почему-то считающийся благородным, криво усмехнулась:

— Вячеслав должен был стать проблемой. Одной из самых серьезных. А теперь его бездействие станет намеком для самых внимательных Волконских и глав некоторых княжеских родов. Увы, этот намек поймут далеко не все, а вами уже заинтересовались не только наши соотечественники. В общем, не расслабляйтесь.

— Большое спасибо, Ваше Импера— …

— Лютобор Игоревич, не юродствуйте хотя бы вы, а? Меня тошнит от церемоний! Но положение, как говорится, обязывает…

Я кивнул в знак того, что принял просьбу во внимание, и государыня, разом уговорив весь бокал, потребовала добавки. Потом сделала еще глотка три-четыре, поймала мой взгляд и грустно усмехнулась:

— Сегодня воскресенье, в теории — выходной день, но я с раннего утра ношусь, как белка в колесе… Впрочем, этот день не так плох, как предыдущие — я в кои веки высадилась из вертолета не в точке назначения, а в двадцати километрах от нее, шокировала охрану, забравшись в гоночную машину, за рулем которой сидела шестнадцатилетняя девчонка, нахваталась адреналина до слабости в коленях, сбросила с плеч многолетнюю моральную усталость и… понимаю, что хочу еще. Настолько сильно, что когда-нибудь… вру: в ближайшее время я прилечу к вам на автодром и попрошу меня прокатить.

Не знаю, почему, но я откуда-то знал, что она не шутит, поэтому мягко улыбнулся:

— Адреналин способен и не на такое. Кстати, могу прокатить сегодня. От дома до вертолета. И не на «Фудзияме», а на «Хозяине Леса».

Императрица-Мать мечтательно расфокусировала взгляд, но только на мгновение. А потом расстроенно развела руками:

— Сегодня не могу — я сбежала к вам с очередного раунда переговоров, очень тороплюсь обратно и уже вызвала вертолеты в «Княжье Подворье». Зато насчет визита на автодром не шутила — это случится. В ближайшее время. Ибо я, фактически, жду только хорошей погоды…

Глава 20 Часть 1

11 марта 850 г. от ОВД.

…Я переключил комм в прежний статус через считанные минуты после отлета Мирославы Михайловны и получил море всевозможных уведомлений. Ужаснувшись количеству лиц, которым срочно потребовался в воскресенье, привычно прогнал весь список через фильтр с условным названием «свой-чужой», довольно хмыкнул и открыл единственное сообщение, прилетевшее от личности из адресной книги:

«Добрый день, Лют! Понимаю, что тебя вторые сутки рвут на части звонками, поэтому пишу, ибо сообщение можно открыть в свободное время. Итак, от всей души поздравляю с инициацией, в восторге от того, что тебе покорилось сразу два Дара, и никак не отойду от просмотра боя, в котором это произошло. Нет, дрался ты расчетливо и красиво, но каждый реальный бой — это риск, а я за тебя боюсь. Хотела бы пожелать обходиться без таких „встрясок“, но понимаю, что для Защитника по Духу это нереально, поэтому скажу так: делай то, что считаешь должным, и никогда не спеши.

Теперь о новостях из твоего последнего детского дома. Народ плавится от гордости: как же, с ними учился, а иногда и дрался Тот Самый Физик, который на первых мгновениях инициации убил Двух Земляков в ранге Мастер! Будешь смеяться, но носы задрали даже твои „жертвы“. Ведь проиграть такому сильному противнику не зазорно. Кстати, Белова кусает локти из-за того, что не разглядела в тебе такой потенциал и не влюбила в себя по самые уши! Причем на полном серьезе. И, вроде как, собирается раздобыть твою айдишку, чтобы напомнить о себе. В общем, бойся со страшной силой и… не забывай свою старую целительницу.

С уважением и улыбкой,

Леди…»

Пока писал ответ на это сообщение и представлял Белову, почему-то в темно-синей облегающей водолазке, с формами среднестатистической Лаванды и без белья, прилетело еще одно. От Ждановой. И, в отличие от первого, испортило настроение:

«Привет, Лют. Знаю, что тебе сейчас не до меня, но все равно пишу, ибо завтра-послезавтра такой возможности может и не представиться. Итак, у меня все относительно неплохо. Если, конечно, не учитывать такие мелочи, как смерть отца, арест деда и истерику, которую сегодня устроила мама. Но ее претензии я уже пережила, оскорбления забыла, а будущее стало не в пример светлее. Ибо теперь меня ждет не каторга в комплекте с твоим презрением, а военная академия имени Шуйского. Да, мне предлагали и другие варианты, но я выбрала именно этот. Ибо мои родичи, люто оскорбленные предательством, жаждут мести и на гражданке обязательно найдут. Зато напасть на курсанта, давшего присягу, не рискнут, ибо не самоубийцы. Да и „анониму“ я буду неинтересна. Наверное.

Далее, из рода я вышла. Вернее, выбежала вприпрыжку, так как мне предложили очень неплохую альтернативу… через пять лет беспорочной службы. И я намерена сделать все возможное, чтобы эта альтернатива стала реальностью.

Старую айдишку, как видишь, вернули. Но не факт, что у меня будет возможность отвечать на твои сообщения. В смысле, сразу. Тем не менее, буду ждать. Ибо тешу себя надеждами, что не чужая, и буду вспоминаться хоть иногда.

Что еще? Ха!!! Чуть не забыла самое главное: поздравляю с инициацией и… не виню в смерти отца — он сам выбрал сторону конфликта, сам решил прикрывать задницу преступника и сам атаковал. Скажу больше — мне, как ни странно, полегчало. Ведь теперь, когда нет ни его, ни деда, никто не будет заставлять меня делать то, от чего воротит, угрожать… всяким и лупить, почем зря. Впрочем, благодарить тебя за ЭТО не поворачивается язык… или рука? Зато от всей души благодарю за помощь, спасение жизни и, как ни обидно в этом признаваться, чести, а также за опосредованно подаренное будущее.

Повторю еще раз: Лют, я тебе должна! Причем намного больше, чем жизнь. И это не пустые слова — если я правильно понимаю то, что осталось за кадром, то ты вот-вот узнаешь нелицеприятные подробности… всего и прозреешь. Но это будет потом, а в данный момент прими, как данность, что я признаю долг и обязательно воздам. Тогда, когда смогу. На этом все.

Твоя… надеюсь, что подруга

Вика…»

Прочитав этот крик души по второму разу, я набрал Жданову и, услышав ее голос, спросил, может ли она говорить.

— В теории есть минуты две, может, три… — со вздохом ответила она.

— Что ж, тогда я говорю, а ты слушаешь! — заявил я и, не дожидаясь ответа, принялся вбивать в ее сознание тезис за тезисом: — Военная академия имени Шуйского — это лучший старт военной карьеры из всех теоретически возможных, так что слово «неплохо» тут не подходит. Пять лет беспорочной службы в комплекте с годами учебы — не месяц и даже не два, но ради толковой альтернативы стоит как следует постараться. Буду и писать, и звонить. Не уверен, что часто, но ты действительно не чужая. За поздравление спасибо. И спасибо за то, что не держишь зла — я, если честно, здорово переживал. Если не хочешь, то я не буду разбираться в «нелицеприятных подробностях», ибо меня устраивает та Вика, с которой я дружу, а темные пятна в прошлом, увы, имеются у всех. И последнее: приняла этот долг? Была вправе. Но я его сейчас немного увеличу. Только сначала задам вот какой вопрос: тебе вернули доступ к счету, и если да, то какая на нем сейчас сумма?

Земляничка немного поколебалась и призналась, что ей открыли новый и выделили в качестве подъемных средств двести золотых.

В принципе, деньги были неплохими. Но не для дворянки, сбежавшей из дому в одежде мальчишки-простолюдина. Поэтому я отправил ей еще тысячу и добавил в голос металла:

— Не вздумай возвращать — да, тебя ждет казарма, но какие-то расходы будут все равно, а мы, как ты сама выразилась, не чужие.

— Шахов, я с тобой не расплачусь… — срывающимся голосом произнесла она, по моим ощущениям, стараясь не разреветься, и вдруг перешла на шепот: — Все, за мной пришли. Будет возможность — напишу. Не поминай лихом…

После того, как она отключилась, я добил и отослал сообщение Ладе Леонидовне, еще раз проглядел список одноклассников, которые пытались до меня дозвониться, понял, что общаться с ними морально не готов, и решил, что в этом настроении можно заниматься только чем-нибудь неприятным. Да, не хотелось, но я обещал Волконской решить проблему с Лапиной до вечера воскресенья, поэтому заставил себя отправить ей сообщение с просьбой при первой возможности явиться в мою гостиную.

Барыня примчалась через считанные минуты, и я, вежливо предложив ей располагаться, где удобнее, отправил Валентину к Мавии и Янке. А после того, как целительница вышла в коридор и закрыла за собой дверь, встал, собственноручно включил «глушилку», вернулся на диван, сел, откинулся на спинку, поймал взгляд несостоявшейся телохранительницы и начал со слов благодарности за помощь в «придерживании» Великого Князя Вячеслава Георгиевича.

Варвара, ради этой встречи нарядившаяся в строгий деловой костюм, церемонно склонила голову, но заявила, что не сделала ничего особенного.

Соревноваться в вежливости я был не готов, так что пропустил эти слова мимо ушей и перешел к вопросу посерьезнее:

— А теперь пришло время для обещанного серьезного разговора. Ходить вокруг да около не в моих принципах, поэтому сразу перейду к сути. Варвара, я как-то предупреждал, что не люблю, когда меня играют. К сожалению, ты сочла, что мои слова можно игнорировать, и вместо того, чтобы описать полученный приказ и попросить помощи, пошла по самому ненавистному пути — начала пробуждать во мне сексуальное желание запахами трав, добавками в чай, весьма своеобразной техникой работы вениками, вроде как физиологическими реакциями «молодого здорового организма» и так далее. Я понимаю, что ты продолжаешь видеть во мне мальчишку, соответственно, не ставишь ни в грош, но мириться с подобным отношением не собираюсь. Ибо, если ты еще не забыла, физик с соответствующим мировосприятием. Говоря иными словами, если мы с тобой не договоримся прямо сейчас, то я пошлю тебя на все четыре стороны и лягу костьми, но не подпущу к себе и на километр!

— Это ультиматум? — бесстрастно спросила она.

Я утвердительно кивнул:

— Да, он самый. Кстати, очень не советую выводить меня из себя — если я увижу в тебе врага, то отомщу. Да, может быть, не сегодня и не в этом году, зато воздам сторицей. Ибо иначе не умею.

— Тогда почему вы даете мне еще один шанс?

Я пожал плечами:

— Свято место пусто не бывает. В смысле, если я выброшу из своей жизни тебя, то ко мне приставят кого-нибудь еще. С той же самой боевой задачей. Да, в теории твоя замена может оказаться более покладистой или управляемой особой, но не факт. Хотя бы потому, что тебя сочли лучшей из некоторого количества кандидаток, уже связали клятвой и даже оплатили сумасшедшую коррекцию внешности, которая тебе, уверен, была не по карману.

— Толковый анализ, однако… — криво усмехнулась она, какое-то время невидящим взглядом смотрела сквозь меня и кусала губы, а затем решительнотряхнула волосами и огорошила странным вопросом: — Лютобор Игоревич, вы можете пообещать ни с кем не делиться тем, что услышите от меня во время этого разговора?

— Тебе нужна клятва Даром? — на всякий случай уточнил я и ошибся:

— Нет. Я неплохо разобралась в вашем характере, поэтому согласна на простое обещание.

— Льстишь?

Она отрицательно помотала головой и призналась, что не видит смысла. А после того, как я дал требуемое обещание, зачем-то поклялась Даром, что ближайший час будет говорить правду и ничего, кроме правды!

Пока я анализировал формулировку клятвы, собиралась с мыслями, а потом поправила амулет защиты от ментальных воздействий, болтавшийся на шее, и вздохнула:

— Я действительно видела в вас мальчишку. Только не дурного, а сильно переоценивающего свои возможности. Когда вы сочли меня недостойной доверия, оскорбилась. Хотя в глубине души понимала, что вы адекватно отреагировали на мое поведение, то есть, винить следует только саму себя. Все бы ничего, по Мирослава Михайловна устроила мне серьезнейший разнос. Причем не тет-а-тет, а в присутствии командира службы. А он является большим любителем напоминать подчиненным об их просчетах… при любом удобном случае, в самых отвратных вариантах из всех возможных и не только тет-а-тет. В результате я превратилась во всеобщее посмешище, а это больно било по самолюбию. Впрочем, это были еще цветочки. А ягодки начались в тот день, когда государыня снова вытребовала меня к себе: командир явился на занятие и во всеуслышание сообщил, что меня, судя по всему, отправляют греть вам постель. А потом обидно рассмеялся и заявил, что я не справлюсь с соблазнением неопытного мальчишки, ибо бесталанна даже в этом!

— У вас с ним был личный конфликт? — спросил я.

— Да, был. И не только с ним… — без колебаний ответила она. А потом зачем-то продолжила, хотя я бы прекрасно обошелся без уточнений: — Я не сплю с сослуживцами. Никогда и ни за что. А их это дико бесит!

— Причину их претензий понял. Рассказывай дальше.

Она облизала губки и слегка порозовела:

— Предсказание командира, озвученное ради смеха, сбылось: государыня предложила мне стать вашей первой женщиной и не отказывать в близости. Вообще. Дабы вы утоляли соответствующие аппетиты дома и не велись на прелести других женщин. Кстати, хотела бы уточнить, что ее отношение к вам достойно уважения: ставя эту задачу, Мирослава Михайловна подчеркнула, что я должна приложить все силы, чтобы минимизировать шансы близости, вызванной возрастом, повышенным гормональным фоном или сторонним воздействием, а в пробуждающиеся чувства к кому бы то ни было не лезть.

Если бы не клятва Даром, то в последнее утверждение я бы однозначно не поверил. А так приятно удивился, но, скажем так, наполовину. Сообразив, что решение проблем с «пробуждающимися чувствами» Волконская могла поручить кому-нибудь другому.

Тем временем Лапина перешла к следующему этапу признаний и разбудила ярость:

— Скажу честно: я взбесилась, так как поступала в военное училище не для того, чтобы по чьему-то щелчку раздвигать ноги перед тем, в кого ткнет пальцем личность, облеченная властью. Но высказывать соответствующие претензии государыне не рискнула, хотя она и спросила, готова ли я к такому варианту службы, и заявила, что я вправе отказаться. Не стала и отказываться, так как представила, во что превратится моя жизнь в том случае, если о моем отказе узнает командир. Поэтому назначила виноватым вас. И все время, пока мне корректировали внешность, злилась, придумывала несбыточные способы соскочить с «великой чести» ублажения зазнавшегося подростка и строила планы мести. Хотя в то же самое время тщательно штудировала видеокурсы с грифами «Для служебного пользования», часами искала в Сети аналогичные материалы, разбиралась с возможностями своего тела и готовилась выполнить поставленную задачу предельно добросовестно.

— Да уж, ситуация — хоть стой, хоть падай… — пробормотал я, уложив в голове все услышанное.

— Была… — уточнила Варвара, и снова разбудила паранойю:

— Только не говори, что за последние сутки ты осознала все свои ошибки и влюбилась в меня без памяти!

Барыня угрюмо усмехнулась и заявила, что ошибки осознала достаточно давно, влюбляться не влюблялась, зато изменила свое отношение к проблеме.

Я потребовал подробностей и получил. Великолепнейший анализ моего отношения ко всем окружающим женщинам, начиная с Раисы Александровны и заканчивая пышногрудой «Анечкой»! Что самое безумное, Варвара каким-то образом «докопалась» до ощущений, которые не облекались в слова даже мысленно или облекались, но никогда и никому не озвучивались! А когда закончила излагать эти выводы, подвела своеобразные итоги:

— Знаете, меня больше всего поразила готовность вцепиться в глотку Вячеславу Георгиевичу, появлявшаяся в ваших глазах в те моменты, когда он пожирал взглядом меня или Аньку! Ведь вы не могли не понимать, что он, по сути, всесилен, а вы пока никто. А еще были просто обязаны считать меня русалкой, то есть, сотрудницей спецотдела по «горизонтальной работе», с которой, по определению, «не убудет». Ничуть не меньше удивил и тот факт, что в настоящей русалке — Репиной — вы видите женщину Дауда, хотя знаете, что он для нее просто работа. В общем, я пришла к выводу, что вы достойны уважения, а значит, близость с вами меня не унизит. В смысле, в моих собственных глазах!

Тут я окончательно выпал в осадок, встал с дивана и отправился в путешествие вокруг стола. Обдумывать создавшуюся ситуацию, которая вот так, с точки зрения Лапиной, выглядела в разы кошмарнее, чем с моей.

Первые круга три нарезал в полной тишине. А потом Варваре надоело наблюдать за моим мотаниями, и она спросила, не передумал ли я, часом, выкатывать ей ультиматумы.

— Тот, который я придумал, исходя из моей оценки проблемы, уже не актуален… — честно признался я. — Поэтому я пытаюсь найти выход, который устроит и тебя, и меня.

— Лютобор Игоревич, скажите, пожалуйста, что именно вы хотели мне предложить? Я спрашиваю не из пустого любопытства, а для того, чтобы уложить еще один факт в виртуальную модель вашего характера.

Я остановился, подергал себя за мочку уха и вздохнул:

— Я был уверен, что тебе поставили задачу влюбить меня в себя любой ценой и предупредили, что не простят второй ошибки, поэтому собирался предложить компромисс: я изображаю пробуждение интереса, а ты некоторое время добросовестно обучаешь меня всему, чему умеешь в постели, а потом продолжаешь докладывать, что близость случается чуть ли не каждую ночь, хотя ее не будет. Ну и, конечно же, перестаешь меня играть. Ибо я этого не потерплю.

Барыня как-то уж очень грустно улыбнулась и заявила, что ультиматум отличный. А когда увидела, что я вопросительно выгнул бровь, напомнила, что находится под клятвой, и объяснила свою мысль:

— Я бы с радостью перестала вас играть, так как оценила ваше отношение к Слуге друга, и полностью перешла на вашу сторону в рамках возможностей, оставленных присягой, кучей подписок и клятвой государыне. А отсутствие необходимости изображать влюбленность здорово упростило бы вашу жизнь. Но, как обычно, есть маленький нюанс: за обучением навыкам близости вам лучше обращаться не ко мне, а к Аньке — у меня опыта, что называется, кот наплакал, да и тот, в большинстве своем, негативный. Да, появились знания и подробнейшие методики, но это, увы, теория.

— Обращаться к Репиной не вариант!

— Совсем-совсем? — с какой-то странной интонацией спросила она.

— Совсем-совсем! — подтвердил я, вернулся к дивану, сел на любимое место и снова уставился ей в глаза: — А знания и методики на каком-нибудь носителе?

Лапина отрицательно помотала головой:

— В памяти. Ибо «Для служебного пользования». Но… раз — не вариант, то, может, попробуем сами? Ведь Вам это реально надо, так как соблазнять вас начнут уже завтра! Да, первое время подкаты будут более-менее терпимыми. Но из-за давления родичей, вызванного безумной конкуренцией, девушки быстро потеряют берега и станут предлагать себя в открытую, то есть, при любой возможности демонстрировать себя во всей красе, описывать то, что вы сможете сделать с ними в постели, и присылать видеозаписи, от которых ваша фантазия будет кружить голову даже через гормональную «блокаду». Да, вы можете «опереться» на свою Слугу, благо, она ради вас пойдет и в огонь, и в воду. Но это будет, мягко выражаясь, крайне недальновидно: вы и без того приблизили девочку настолько сильно, что наверняка взбесили известных лиц, а контроль над перспективным физиком для них в разы важнее сопряжения Даров. Кто остается? Раиса Александровна, Янина Демьяновна, Виктория Семеновна, Лада Леонидовна, Мавия и я. Внешность первой, бывает, сводит вас с ума, но вы видите в ней вторую матушку, поэтому скорее удавитесь, чем сделаете хотя бы шаг в ее направлении. С младшей Земляничкой чуть сложнее — она вам нравится. По всем параметрам, включая личностные качества. Да и она дышит к вам крайне неровно. Но эта девочка — человек чести в самом жестком варианте этого понятия, поэтому, единожды назвав вас братом, ни за что на свете не изменит этого решения. А значит, вы будете ее поддерживать изо всех сил даже в этом начинании…

Она, по сути, перепевала уже озвученный анализ, но каждый вывод был верным. Поэтому я задавил пробудившуюся ярость и заставил себя слушать дальше. А дальше стало еще интереснее:

— Да, у вас могло получиться со Ждановой. Но ее сочли опасной. Именно в этом плане. Поэтому эту Земляничку законопатили в военную академию и не подпустят к вам до тех пор, пока вы не перебеситесь или не выйдете из периода, в котором вполне вероятны юношеские влюбленности. А Ледицкая полностью «закрыта». В смысле, видит в вас не мужчину, а подростка. И вы это чувствуете. Гипотетически существует вариант со случайными связями, но подобное не в вашем характере и не в интересах Волконских. Следовательно, все упирается в меня. А я в общем-то, уже и не против. Хотя нет, не так: я — за. Если совсем откровенно, то двумя руками. Само собой, не из-за влюбленности, которой нет и, с очень высокой вероятностью, никогда не будет из-за цинизма, «заработанного» за время службы. Причины куда прозаичнее: для того, чтобы разобраться с навязанными знаниями и методиками, мне пришлось провести ряд экспериментов со своим телом, и сильно увеличившаяся чувственность пробудила желание. Настолько сильное, что я вынуждена его блокировать. А единственный мужчина, который в принципе не способен выставить меня на посмешище, никогда не унизит и не пустит по рукам, как это, фактически, сделало начальство — это вы…

Тут Барыня сделала небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями, и очередной раз меня «прочитала»:

— Да, звучит, мягко выражаясь, отвратительно. Но только без учета еще одного аргумента: я насмотрелась на ваше отношение к тем, кто дорог, и всей душой хочу того же. Поэтому готова отплатить преданностью. Увы, частичной — в поле возможностей, о котором уже говорила.

— Это ведь не все, верно? — по наитию, чем-то похожему на «режим бога», спросил я.

Лапина облизала губы и решительно тряхнула волосами:

— Да, не все: я задалась целью заслужить честь стать вашей Слугой и готова положить на это жизнь! Уточню: стать Слугой Лютобора Игоревича, человека чести и Личности, которой хочется служить, а не перспективного мага редкой специализации и далее по вполне понятному списку…

Глава 20 Часть 2

…Последние полчаса перед приездом Раисы Александровны я провел в компании с Янкой, Валентиной и Мавией. Отходил от странного послевкусия, оставленного разговором с Барыней. А еще анализировал чуть ли не каждое слово этой женщины «в комплекте» с запомнившимися интонациями, жестами и взглядами, предельно добросовестно раскладывал по отдельным полочкам памяти информацию, полученную во время финального «допроса», и, конечно же, сомневался в принятом решении.

Кстати, видя, что я чем-то очень сильно загружен, эта троица как-то уж очень легко подобрала оптимальный режим возвращения меня в нормальное настроение. Первые минут десять практически «не замечала», продолжая обсуждать характеристики динамиков последней модели информационно-развлекательного центра «Симфония». После того, как самый острый период моих размышлений остался в прошлом, вывесили страничку этого торгового дома в виде огромной голограммы и принялись вбивать в форму заказа какое-то безумное количество периферийных терминалов управления, динамиков, усилителей, сенсоров и чего там еще. Когда почувствовали, что меня зацепило, намеренно разожгли интерес несколькими убийственными репликами. А на вполне логичный вопрос, заданный на его пике, ответили хором:

— Да, сюда! Ибо музыка тут — хуже не бывает…

Я не поленился подойти к голограмме и вглядеться в итоговую сумму заказа, после чего поймал взгляд откровенно веселящейся Землянички и вопросительно выгнул бровь.

Она утвердительно кивнула. Чисто из вредности. Потом поняла, что вот-вот получит по заднице, развела руками и сокрушенно вздохнула:

— Я у тебя практически живу. А значит, вправе сделать наши гнездышки чуточку комфортнее. Да, этот комплект «самого необходимого» получился не таким уж дешевым. Но покупать всякую ерунду я не умею, а накопления позволяют и не такое.

— Накопления? — недоверчиво переспросил я.

Зыбина утвердительно кивнула и сочла необходимым продолжить меня забалтывать. Поэтому только раздраконила проснувшееся любопытство:

— Прошлым летом я выиграла истребитель…

— Не может быть!!!

— Может. Если это — прозвище любимой гоночной машины одного из самых самовлюбленных старшеклассников моего прошлого лицея! — весело хохотнула она и продолжила в том же духе: — Нет, в принципе, этот «Стриж» был неплох. В смысле, технической части тюнинга. Но салон, дизайн которого разрабатывался под чутким руководством редкого придурка, ощущался закутком какого-нибудь борделя самого низкого пошиба. Впрочем, если есть желание, то могу показать.

Желание было, поэтому я кивнул и через несколько секунд с огромным трудом удержал отваливающуюся челюсть, так как словосочетание «закуток борделя самого низкого пошиба» оказалось преуменьшением!

А Земляничка, оценившая мое охренение, жизнерадостно рассмеялась и шокировала в разы сильнее:

— Красный бархат, шторы с занавесками, выемки для спинок передних кресел, способных опуститься в горизонталь и превратиться в двуспальную кровать, мини-бар и подсвечники — это, по сути, мелочь, не стоящая внимания. В этот бордель на колесах впихнули два ароматических блока и «зарядили» капсулами с восточными благовониями! Нет, я люблю интересные запахи и собрала довольно приличную коллекцию духов, но в этот «Стриж» влезла только для того, чтобы перегнать в поместье. А через четыре дня «проявила великодушие» и позволила Коростелеву выкупить «Истребитель» обратно. Кстати, это не единственная машина, которую я выиграла и продала — было время, когда меня, «девочку, сдуру пытающуюся примазаться к славе великой Суккубы», вызывали на гонки чуть ли не каждую неделю. И, как правило, помогали увеличивать накопления. За что я им искренне благодарна.

— А почему ты так старательно убеждала меня в отсутствии средств? — добродушно полюбопытствовал я, уже догадываясь, каким будет ответ. И не ошибся:

— Мне хотелось понять, где заканчивается твоя дружба. Слава богу, найти ее границы так и не удалось, поэтому я морально сдалась и, как видишь, раскололась при первой же возможности!

— Хитруля!

— Ага. Но — любящая!

Последнее слово невольно заставило вспомнить выкладки Барыни, но снова загрузиться я не успел — ожил комм и голосом Раисы Александровны попросил организовать «лишний» разовый пропуск в «Княжье Подворье». Для Александра Всеволодовича, прибывшего вместе с нею.

Тут мне пришлось переговорить с Федоровым и рвануть переодеваться — да, глава рода Зыбиных был не чужим. Но встречать его в домашней одежде я был не готов.

Пока приводил себя в порядок и спускался в подземный гараж, «Кайзер» Суккубы успел доехать до моего «домика» и спуститься по эстакаде. Поэтому ожидания, как такового, не было — я подошел к паркующемуся внедорожнику, поухаживал за любимой названой сестренкой, позволил себя потискать и поздоровался с ее батюшкой, судя по улыбке, пребывавшем в прекрасном настроении.

Он ответил тем же, пожал протянутую руку и весело поинтересовался, кормят ли в этом доме страшно проголодавшихся гостей.

Я выдал шуточный ответ и сразу же связался с «домоправительницей». А после того, как поставил боевую задачу, поднял Зыбиных на хозяйский этаж и проводил к покоям, «отжатым» Янкой «для их с Раей рода».

Трапеза прошла в легком и непринужденном веселье: обе Землянички, еще до первой перемены блюд поймав одну и ту же волну, со страшной силой подначивали одна другую, чуть более гуманно подкалывали Валю и помогали Мавии почувствовать себя своей. А Александр Всеволодович подключился к этому процессу после второй перемены блюд. То есть, после того как утолил голод и стал еще благодушнее. Что интересно, вел себя так, словно за столом присутствовали только аристократы, причем достаточно близкие! Более того, неявно демонстрировал уважение к обеим целительницам и даже порадовал каждую изысканным комплиментом.

Не посерьезнел даже после того, как оказался в моем кабинете — ехидно заявил, что жизнь, как обычно, все расставляет на свои места, демонстративно сел в кресло для «посетителей» и изобразил трепет. Валял дурака до тех пор, пока я не усадил его дочь напротив, не врубил «глушилку» и не устроился по соседству. Зато потом перешел к делу и поблагодарил за то, что я уже второй раз «вскрываю» нездоровый интерес «анонима» к ИИ машин его дочери, и за то, что спас жизнь внучке.

Мои возражения отмел, даже не дослушав. Заявил, что без признаний Вики он не перевел бы СБ рода в параноидальный режим несения службы, позволивший предотвратить аж четыре попытки проникновения в гаражи рязанского поместья, одну попытку захвата «Кайзера» прямо в столице и без малого три десятка взломов коммуникаторов членов команды Суккубы. Да, потом признал, что без бегства моей одноклассницы из дому не случилось бы и «атаки отчаяния» главы рода Ждановых, но даже этот момент умудрился вывернуть наизнанку:

— «Атака отчаяния» привлекла к себе внимание Волконских, из-за чего СИБ, вынужденно подключившаяся к поискам этого вашего «анонима», будет рыть землю в режиме горнопроходческого комбайна. Что, в свою очередь, сильно усложнит жизнь всем тварям, жаждущим выпотрошить ИИ Райкиных машин и готовых ради этого НА ВСЕ. Таким образом, время, оставшееся до отборочного тура чемпионата мира, пройдет значительно спокойнее, чем могло бы в любом из альтернативных вариантов.

Да, я видел в его рассуждениях несколько слабых моментов, но спорить не стал. Поэтому Зыбин счел, что смог меня убедить, и перешел к следующему вопросу. Рассказал, что в роду Ждановых, в одночасье лишившегося главы, его наследника и двух влиятельнейших представителей старшего поколения, уже состоялась тихая революция, благодаря чему власть перешла в руки главы одной из второстепенных ветвей. А тот оказался далеко не дураком: понял, что плевать против ветра себе дороже, и в темпе прогнулся перед Волконскими — помог найти следы преступной деятельности прежнего главы, позволившей «анониму» его шантажировать, слил абсолютно всех родичей, принимавших хотя бы косвенное участие в разработке незарегистрированной золотой жилы на Дальнем Востоке, переплавке самородков, контрабандной транспортировке слитков в Поднебесную и т. д., и пообещал в течение суток выплатить сразу две очень крупные виры. За попытку убийства Янины Демьяновны Зыбиной и меня!

Я пропустил словосочетание «очень крупные» мимо ушей, решив, что это — фигура речи. Как выяснилось буквально через мгновение, зря: заметив, что эта фраза не впечатлила, Суккуба расплылась в предвкушающей улыбке и назвала точную цифру:

— Вам с Янкой прилетит по пять миллионов золотых рублей!

— Сколько-сколько?! — ошалело переспросил я.

— По пять миллионов! — довольно повторила она и задорно хихикнула: — А после того, как эта информация разлетится по всей стране, ты одуреешь отгонять женихов от одной из самых завидных невест Империи!

Образ с толпой парней с букетами наперевес появился перед внутренним взором буквально на миг.

Потом я отрешенно отметил, что страдать из-за семи с лишним тысяч рублей, перечисленных Янкой торговому дому «Симфония», было необязательно и, наконец, додумался до мысли поважнее:

— А о родственнице, чудом не пострадавшей во время этой атаки, он, конечно же, даже не вспомнил!

— Ты прав! — мгновенно посерьезнев, подтвердила Раиса Александровна. — Поэтому вспомнила я. И выбила твоей Вике миллион. Так что завтра утром в стране появится еще одна завидная невеста…

…Рассказать Раисе Александровне о визите Великого Князя Вячеслава Георгиевича не получилось: ровно в четыре часа дня Александр Всеволодович заявил, что им пора, и встал из-за стола. Да, подсластил пилюлю, сообщив, что его ждут переговоры с очередными потенциальными деловыми партнерами, захотевшими посотрудничать с родом, воспитавшим физика-Молниевика, а потом признался, что уже вторые сутки дуреет от постоянных звонков, но это нисколько не успокоило. Ведь мне хотелось посоветоваться. С женщиной, уже заслужившей почти безграничное доверие. Однако понимая, что Зыбин один не уедет, я наступил на горло собственным желаниям и проводил эту парочку до машины.

Пока поднимался обратно, вдруг вспомнил об обещании купить Дауду все альбомы Полины Ермолиной и решил не откладывать это дело на потом. Поэтому, вломившись в гостиную Янки, которую с утра оккупировали дамы, изложил эту идею и… выяснил, что альбомы уже приобретены. Замятиной. В четырех экземплярах каждый — для Аль Сауда, Мавии, Зыбиных и меня. Более того, в час дня были доставлены в особняк «наших» Земляков и ждут оказии, чтобы попасть в наши загребущие ручки!

Я назвал Валентину «воистину незаменимым солнцем», и она, радостно засияв, рассмешила своих подельниц. В третий раз менять статус комма на «Доступен для звонков» не хотелось от словосочетания «Да ну его…», так что я рухнул в ближайшее кресло, опустил спинку градусов на семьдесят, лег на бок, подложил левую руку под голову и набрал единственного друга.

Он ответил практически сразу, весело поздоровался, признался, что идет в свои покои по очень важному делу, и попросил дать ему буквально минуту. Я, конечно же, предложил перезвонить попозже, но не тут-то было — он сказал, что я нисколько не мешаю, и чуть-чуть ускорился. А секунд через сорок пять закрыл за собой дверь и ухмыльнулся:

— Важное дело — это звонок к другу: у меня появились очень интересная информация, и я спешил ею поделиться из помещения, которое, вроде как, не прослушивается. Но потерплю — ты оказался шустрее меня, значит, обязан поделиться новостями первым!

Он был доволен до невозможности, поэтому я отзеркалил его улыбку и решил немного позабавиться:

— Что ж, тогда начну с жалоб на твою Слугу: она спелась с Янкой и Валей, все утро помогала им развлекаться без тормозов и, в итоге, разорила младшую сестренку на семь с половиной тысяч золотых рублей!

— Ого! — восхитился он. — Купили пару-тройку фур с одеждой и обувью?

— Если бы… — притворно вздохнул я. — Информационно-развлекательный центр «Симфонию» и периферию на весь охотничий домик, гараж и баню!

— Великолепная покупка! — авторитетно заявил Аль Сауд. — Я бы тоже поучаствовал своими деньгами, если бы не понимал, что буду послан.

— Ты умен не по годам! — хохотнула Зыбина и поздоровалась от имени всех дам.

Дауд, естественно, ответил, и я перешел к следующей новости:

— Теперь вынужден повиниться: выполнить обещание приобрести тебе альбомы Полины Ермолиной я уже не смогу, так как их в инициативном порядке купила Валя.

— На «золотых» инфокристаллах? — на всякий случай уточнил парень и, получив утвердительный ответ, чуть-чуть повысил голос: — Валь, огромное спасибо за внимательность и уважение. С меня причитается!

Делиться третьей новостью пришлось уже после завершения шуточной перепалки на тему наказания «клятвопреступника»:

— А теперь смотри: твоя Слуга научилась лежать в присутствии друга своего господина!

Мавия пошла красными пятнами и попробовала, было, вскочить с ковра, на котором возлежала в компании Янки и Вали, но они ее удержали на месте. А потом Дауд жизнерадостно рассмеялся, и целительнице резко полегчало.

Кстати, одним смехом дело не обошлось — вдосталь налюбовавшись на тренированную спину, обтянутую ярко-зеленой футболкой, упругой попкой в коротких черных шортах и аппетитными ножками, он заявил, что в восторге от наших достижений, и закрепил эффект шутки монологом, произнесенным всерьез:

— Знаете, я недавно пришел к интересному выводу: традиции хороши при общении с незнакомыми или малознакомыми людьми. А с теми, кто близок по духу, на первый план обязаны выдвигаться доверие, взаимное уважение и здравый смысл. Поэтому в общении с вами я всегда буду просто Даудом — парнем, оценившим прелесть дружбы без камня за пазухой и сравнившим ее с привычным лизоблюдством. Ибо жить, не имея возможности расслабиться душой, я уже не смогу. Только постарайтесь не меняться и вы, ладно?

Я коротко кивнул, дамы ответили вразнобой, но все до единой, а потом успокоенный Аль Сауд вспомнил об «очень интересной информации»:

— А теперь слушайте мои новости! Предупреждаю, что начало будет так себе, но оно будет так себе в любом случае. Зато финал…

— Не томи, оратор! — потребовала Зыбина, и он перешел к конкретике:

— Не знаю, в курсе вы или нет, но мир готовится к большой войне. Как и когда она начнется, пока не знает никто. Но страны Большой Пятерки вместе с их колониями уже бряцают оружием

и, чувствуя себя невероятно грозными, пробуют навязать всем остальным государствам новую модель экономических взаимоотношений. Османская и Поднебесная Империи в компании с Индией, Южно-Азиатским Союзом и другими странами-сателлитами традиционно вертят хвостом, пытаясь и сохранить условный суверенитет, и урвать что-нибудь еще. А мы, то есть, Российская Империя, Арабский Халифат, Южно-Американские Штаты, Япония и государства Африканского Союза, готовимся ответить на агрессию…

Я об этом уже слышал, а Янка, Валя и Мавия ощутимо загрузились. В этот момент камера моего комма была наведена на мое лицо, но Дауд как-то понял, что у дам испортилось настроение, и поспешил его поднять:

— С одной стороны, это плохо. Но эту сторону мы с вами изменить не в состоянии, поэтому стоит посмотреть на ситуацию с другой, близкой именно нам. В частности, учесть, что в столь непростое время отношения между двумя нашими государствами стали намного прозрачнее и чище, так как даже самые тупые интриганы давно поняли, что вбивать клин в наш союз небезопасно.

— И каким боком это касается нас с тобой? — не выдержала Янка.

Аль Сауд расплылся в предвкушающей улыбке:

— Идиотизм двух членов Тайного Совета, решивших меня перевоспитать за ваш счет, вынудил моего деда загладить опосредованную вину за этот плевок в лицо Ярослава Третьего, если можно так выразиться, комплексно. Описать основную часть телодвижений, естественно, не смогу. Зато выбил разрешение поделиться тем, что касается Лютобора: расследование попытки моего похищения закончено, мой дед уже изъявил желание лично наградить моего спасителя, а Ярослав Волконский не стал возражать против твоего прилета в Медину!

— Ты хочешь сказать, что меня, физика-Молниевика, возьмут и выпустят из страны? — недоверчиво переспросил я.

— Уже! — довольно воскликнул он. — Дед дал сумасшедшие гарантии, а Ярослав согласился. В общем, вылетишь завтра в ночь. Ориентировочно на двое суток. А все остальное узнаешь тут…

Глава 21 Часть 1

12 марта 850 г. от ОВД.

…Разговор с Репиной сложился намного проще, чем я предполагал.

Да, некоторые выверты ее мировоззрения вывернули мне мозги наизнанку, зато подтвердились все выкладки Вари, касающиеся этой особы. А это помогло принять часть непростого решения и проникнуться сдержанным оптимизмом. В общем, в гараж я спустился в неплохом настроении, обрадовался, что Валя уже дожидается в машине, сел за руль, упер затылок в подголовник и на несколько минут растворился в прикосновениях рук целительницы, начавших массировать трапеции.

Увы, без четырех минут семь открылась правая задняя дверь, и в салон влезли Янка с Мавией. А еще минуты через полторы их примеру последовал и Денис Михайлович. Только сел рядом со мной. Пришлось стряхивать негу, заводить двигатель и трогать внедорожник с места. Пока «ползли» по территории заказника, я все еще ленился — поглядывал, какие музыкальные композиции Янка закидывает в список воспроизведения для «правильной» езды, и косил глазом на картинку с дронов, на всякий случай поднятых Кораблевым. А когда вырулил за КПП и придавил акселератор, стало не до раздумий — часть дороги до моста через Шелонь не отличалась особой шириной и изобиловала поворотами.

За мостом стало чуть попроще: да, в сторону столицы уже двигался достаточно плотный поток машин, но на самую левую, скоростную полосу, лезли немногие. И, как правило, заблаговременно уступали дорогу «Хозяину Леса». В результате до поворота на Большое Транспортное Кольцо долетели даже быстрее, чем я рассчитывал, повернули налево и через какое-то время въехали в город сравнительно недалеко от Вечерней Зорьки. На этом участке пути чуть было не влезли в пробку, но уведомление об аварии, прилетевшее на навигатор, позволило сменить маршрут и прикатить к особняку Зыбиных без каких-либо задержек.

Въезжать в гараж я, откровенно говоря, поленился — припарковался у парадной лестницы, подождал, пока Янка сгоняет в дом за инфокристаллами, а после ее возвращения рванул к следующей точке маршрута — «Парусу».

Там остановка получилась еще короче: я высадил Земляничку, Мавию и Кораблева перед центральным въездом на территорию жилого комплекса, ответил на три пожелания удачи и снова сорвал внедорожник с места. Кстати, логики в решении аналитиков Волконских отправить меня в лицей в компании одной Замятиной я, честно говоря, не понимал. Хотя нет, не так. Я принял к сведению, что в толпе преподавателей, лицеистов, их личных помощниц и телохранителей будут крутиться коллеги Дениса Михайловича. Со скрипом согласился с тем, что во время моего первого появления в альма матер в новом статусе внимание учащихся не должно делиться между мною и Зыбиной. И понимал, что присутствие телохранителя-Кораблева вместо «непонятной девицы», сменившей Замятину, может быть расценено, как признак страха перед «добытчиками проб крови». Но предложенная схема почему-то здорово напрягала.

Нет, придумывать альтернативу я не стал — не видел смысла. Промчался по привычному маршруту, в обычном режиме припарковал внедорожник на его законное место, заглушил двигатель и посмотрел на «непонятную девицу».

Слов не потребовалось — она мягко улыбнулась, прикоснулась к моему предплечью, взбодрила вливанием Силы и заявила, что бояться должны… нас.

Местоимение развеселило, поэтому я аккуратно щелкнул ее по кончику носа, посмотрел на таймер, отсчитывающий последние секунды, и решительно выбрался под небо, затянутое низкими серыми облаками. Приближение сразу нескольких «засадных групп» чувствовал чуть ли не кожей. Но самая главная — Кости Задорожного и его команды — успела первой. Что, в общем-то, было неудивительно, ибо информацию с точным временем приезда парни получили еще накануне вечером.

Кстати, обещанную «коробочку» замкнули намного интереснее, чем я рассчитывал — Соколов с Разиным, подвалившие к «Хозяину Леса» со стороны пассажирской двери, технично отсекли Валю от стайки старшеклассниц и проводили ко мне. Правда, потом вопросительно мотнули головами, чтобы еще раз получить подтверждение, что привели именно ее, а не кого-нибудь еще, но это было нормально. Ведь эта четверка видела ее новую внешность всего один раз, во время «подготовительной» беседы, поэтому боялась ошибиться.

Реакция на мой утвердительный кивок основательно развеселила: Леня состроил задумчивое лицо и еле слышным шепотом заявил, что хочет быть целительницей Шахова, чтобы на халяву обрести божественную фигурку, а Миша признался Незаменимой в большой и чистой любви.

В общем, поржали всей компанией и единодушным вниманием к Вале обломали большую часть лицеисток, почти охвативших меня вторым кольцом.

Нет, на них я тоже посмотрел. По разику. Чтобы оценить серьезность намерений глав их родов. И торопливо сдвинул фокус внимания на «петли», чтобы не забиться в смеховой истерике. Почему? Да потому, что у абсолютно всех красоток, оказавшихся в поле зрения, включая самых тощих Ледышек, обнаружилась ГРУДЬ! Причем весьма солидная — в пределах, ограниченных объемами «комплектов» Янки и Раисы Александровны. А вся верхняя одежда, несмотря на не самый теплый весенний день, была либо расстегнута, либо снята. Дабы я, физик-производитель, ненароком не проглядел эти шедевры косметического целительства!

Замятина тоже удержала лицо. Вероятнее всего, воспользовавшись моей схемой рассеивания внимания. А парни, не ожидавшие такой «психической атаки», переглянулись и расхохотались. При этом Воронов, Ледовик, с детства привыкший к «стандартным» статям Одаренных девушек своей школы магии, смахивал слезы, выступившие в уголках глаз, и снимал это «волшебство» на камеру комма, «чтобы послать сестричкам и показать, как должна выглядеть настоящая Ледышка», Костя, порывистый, как настоящий Огневик, просто гоготал, а Леня «сокрушался» и «завидовал»:

— Черт, Лют, я только что понял, что все детство мечтал не о том! К чему мне ментальный Дар в комплекте с Жизнью в мире, в котором воздействие на разум запрещено законом? Я хочу быть физиком. Чтобы девушки сами несли мне… все, что можно принести, и так красиво распахивали куртки…

— Ох, кто-то у меня сейчас договорится до дуэли… — прошипела какая-то Огневичка-старшеклассница, явно отыгрывавшая навязанную роль и страшно бесившаяся из-за необходимости терпеть это унижение.

— Дамы, мы просто в восторге! Честное слово… — выставив перед собой обе ладони, протараторил Ленька. — Скажу больше: мы искренне рады, что вам повезло попасть в струю и получить изменения, которые не по карману очень и очень многим взрослым: моя двоюродная тетка терзала мужа девятнадцать лет, четыре месяца и девять дней, прежде чем он оплати— …

— Откуда такая точность? — полюбопытствовал я, дабы у девушек не полыхнуло.

— Так их покои прямо под моими. Ругаются не реже, чем через день. И все стандартные претензии я выучил наизусть!

— Вы дипломатичны… — внезапно заявила очень красивая Лаванда, чем-то похожая на Лапину до преображения. — Будь я на вашем месте, давно билась бы в истерике. И была бы права: толпа баб со спешно выращенными сиськами, дико боящихся гнева глав родов и поэтому выполняющих одинаково дурацкие распоряжения, выглядит…

— … жалко! — закончила смутно знакомая Земляничка, в сердцах плюнула себе под ноги, развернулась на месте и принялась проталкиваться сквозь толпу в сторону третьего корпуса…

…Как ни странно, «диагноз» этой парочки, кем-то слитый сразу в три самых популярных канала лицея, практически обнулил активность женской половины учащихся. Да, наверняка не обошлось без «корректировок» глав их родов или тех, кто «вел» каждую конкретную «исполнительницу высочайшей воли», но, как бы там ни было, до кабинета ТМБ мы добрались всего с двумя короткими остановками.

Перед ним группа защитников Защитника пожала мне руку и, продолжая ухохатываться, умотала в свой корпус. А мы с Валей переступили через порог и оказались в перекрестии взглядов доброй половины одноклассников. Почему «половины»? Потому, что пришли намного раньше, чем надо, и застали только тех, что прибыл в альма матер еще раньше. Плюс на меня не смотрела Диза Калитина — сидела за своим столом, сложившись пополам и уткнувшись лицом в сгиб локтя, и, судя по румянцу, залившему даже уши, то ли злилась, то ли стеснялась «изменений во внешности».

Топтаться на ее самолюбии я, естественно, не стал — озвучил одно общее приветствие, в сопровождении Незаменимой добрался до своего стола, сделал шаг в сторону, чтобы пропустить Валю на ее место, и был вынужден ответить на провокационный вопрос главного слизняка класса:

— Лютобор Игоревич, вы изменили своим принципам и после инициации сменили целительницу на более симпатичную?

— Не угадали, Петр Петрович! — холодно ответил я, почувствовал, что начинаю заводиться, и решил, что в данном конкретном случае имею полное право. Поэтому начал издалека: — Я отблагодарил Валентину Петровну за самопожертвование, позволившее пережить мутации очень легко и быстро. В смысле, попросил прабабушку довести внешность моей доверенной Слуги до ума. А прабабушка — Архимаг Жизни и мелочиться не умеет. Кстати, об измене принципам. Скажите, пожалуйста, вам случайно не надоел образ самой трусливой гнуси класса? Может, вызовете меня на дуэль… или примете мой вызов, дабы получить разрешение разевать пасть в моем присутствии? Да, я понимаю, что вы все еще пробужденный, но готов пообещать не пользоваться ни одним из двух имеющихся Даров!

Жемчужников аж посерел. А я подошел к нему вплотную, взял за узел аккуратного галстука и легонечко подтянул поближе:

— Молчите? Что ж, значит, выбор сделан, и вы прилюдно признали себя трусом. Не скажу, что рад, но совет все-таки дам: я не всегда бываю таким гуманным. Поэтому в следующий раз, когда вы попробуете заляпать грязью даже не меня, а кого-нибудь из тех, кто мне симпатичен, я вас показательно изувечу на месте! Вы запомнили?

Он сглотнул.

— Я, кажется, задал вопрос!

Отвечать на него было позорно. Но он боялся. Меня. До смерти. Так что промямлил:

— Да…

— Что «да»?

— Я запомнил.

— Совсем другое дело… — бесстрастно заключил я, хотя душа требовала презрительно фыркнуть. Потом легким толчком в грудь уронил уродца на задницу, вернулся к своему столу и опустился на свое место…

…Гаранин ворвался в кабинет, как ураган, поздоровался, вперил в меня пристальный взгляд, как-то понял, что я свой не отведу, и… добродушно усмехнулся:

— Лютобор Игоревич, а вы, оказывается, хват и не лишены актерского таланта. Впрочем, ситуация вынуждала, поэтому мы с Тимофеем Ильичом не в обиде. Хотя весь позавчерашний вечер удивлялись, как вам, пробужденному, удалось обвести вокруг пальца сразу двух Архимагов. Впрочем, ваш бой возле «Паруса» обсуждали не в пример энергичнее и дважды не сошлись в выводах. Оба вопроса я подниму во время урока, который решил посвятить пошаговому разбору тактики обеих сражавшихся сторон. Итак, класс, все внимание на картинку…

Во время первой части разбора он довольно точно описал изначальную мотивацию Ждановых, пытавшихся остановить «Хозяина Леса», не повредив искин. Само собой, о том, что им нужна была прошивка, не сказал ни слова, ибо об этом даже не догадывался. Зато убедительно доказал, что Земляки по какой-то причине берегли именно машину. И показал анимированный фильм, в котором бой начинался при других предпосылках и сразу же заканчивался нашим уничтожением. Потом крайне высоко оценил мои навыки вождения, причем после демонстрации нескольких альтернативных вариантов развития ситуации, начинающихся с ошибки в рулении. Закончив с этим вопросом, практически процитировал приказ, отданный мною перед десантированием из салона, и счел его единственно верным. Правда, ошибся с распоряжением, отданным Мавии, но только из-за того, что не знал, кто она такая.

Следующий этап — наш рывок в контратаку — назвал самоубийственным, но правильным. Ибо, по его мнению, другого шанса спасти жизни убегающим девчонкам у нас не было.

На этом этапе разбора я невольно подобрался. И не зря: согласившись с моей логикой выбора цели для телохранительницы, Мстислав Рогволдович сделал паузу, обвел класс тяжелым взглядом и усмехнулся:

— Но тут столкнулись два разных принципа восприятия боя. Лютобора Игоревича учили убивать, поэтому он выбрал самую слабую цель, дабы дать телохранительнице шанс вывести из строя самого слабого противника и, тем самым, немного уменьшить пропасть в возможностях сторон. К сожалению, инстинкты, вбитые в эту особу за время обучения, требовали защищать. Вот она и сработала, как учили. То есть, подставилась сама, дабы отвести внимание сразу двух Земляков от своего господина и параллельно вытащить напарника из прогнозируемой безвыходной ситуации. Хотя прекрасно понимала, что ее смерть, по сути, всего лишь немного оттянет неизбежное поражение…

Стрельбу Кораблева Гаранин назвал божественной. А потом объяснил, почему: оказывается, Денис Михайлович сделал не четыре выстрела, а восемь! Просто двумя парами первых чуть-чуть притормозил подбегавших Земляков и, тем самым, создал временной зазор, позволивший отработать по Жданову, шмалявшему каменными шипами. Да, потом пистолет пришлось бросить, но текущая цель была достигнута!

А потом начался цирк: вместо того, чтобы привлечь внимание учеников к формированию «импульсом Воли» ситуативно требующегося заклинания, Гаранин начал врать — заявил, что я поймал некий «пробой» первостихий и интуитивно освоил «аж два» заклинания мастерского уровня, что «бывает, но очень редко»!

Пока он бредил на эту тему, вплетая в откровенную отсебятину всем известные определения из школьного курса теоретической магии, я то и дело ловил себя на мысли, что именно так замалчивается правда и оболванивается подрастающее поколение Одаренных. А еще вспоминал тот бой, представлял, как бы он сложился в том или ином случае, отгонял от себя мысли о вполне вероятных смертях и… как-то неожиданно ушел в себя настолько глубоко, что вернулся в реальность только благодаря мотивирующему толчку Валентины.

Так что вопрос Гаранина услышал только со второго повторения:

— Лютобор Игоревич, вы со мной согласны?

— Прошу прощения, но я прослушал. Ушел в воспоминания. Как-то уж очень глубоко.

— Неудивительно. Поэтому простительно… — без тени улыбки сказал он и объяснил, о чем шла речь: — Я пришел к выводу, что вы выжили вопреки всем раскладам и благодаря цепочке маловероятных случайностей, сложившейся самым настоящим чудом!

— Так и есть… —кивнул я и, среагировав на начавшийся ропот, добавил еще два коротеньких предложения: — Нам везло со страшной силой: в машине оказалась Слуга моего друга, которая, получив приказ отступить к КПП, отказалась его выполнять, достаточно убедительно сыграла роль неопытной дурехи и, тем самым, спасла жизнь моему телохранителю; самое первое формирование высокорангового заклинания почему-то не высушило мне даже половину резерва; Земляк, вынужденно поймавший каменным панцирем аж четыре артефактные пули, вполне справедливо счел меня неопасным и не увидел тычкового ножа с вложенным заклинанием мастерского ранга; мой телохранитель продержался до помощи и так далее. Впрочем, свою роль сыграло и то, что мы делали все, что могли. Не оценивая шансы, не задумываясь о последствиях и не экономя Силу. Вот чудо и случилось. А это откровенно радует.

— Вы хотите сказать, что не претендуете на славу победителя мастеров? — язвительно поинтересовался Якушев и снова пробудил во мне ярость:

— Игорь Миронович, за славой я не гонюсь. Тем более — за дутой. Но с пробужденными и магами на год-два постарше справлялся еще до инициации. Впрочем, вы не можете этого не помнить, ибо вызывали меня на дуэль. Кстати, вы, говорят, инициировались в начале января?

— Верно.

— Нет желания выйти на арену еще раз, дабы провести диспут о редких проявлениях стремления к славе в самом прикладном варианте из всех возможных?

Как и следовало ожидать, он ответил плохо завуалированным отказом:

— Я просто спросил!

— И я просто предложил. Правда, рассчитывал на согласие. Но вы в своем праве. Тоже…

Глава 21 Часть 2

о…Сообщение Ждановой с просьбой объяснить, с какого перепугу глава одной из побочных ветвей их рода прислал ей целый миллион, прилетело на комм перед началом большой перемены и здорово развеселило. Дичайшим сочетанием паники и надежды, чувствующимся во втором слое чертовски эмоционального текста. К этому времени я успел справиться с не очень простой задачей по химии, так что со спокойным сердцем отвлекся от происходящего в классе и принялся набивать ответ:

«Привет, Вик! В формулировке твоего вопроса содержался правильный ответ: прислал с перепугу! Ибо взял власть в свои руки, собрался, было, жить и не тужить, но к нему в гости заявились Зыбины, обозленные нападением твоего деда и его присных на Яну, меня и моих людей, а также попыткой завладеть интеллектуальной собственностью Раисы Александровны. Новый глава оказался не готов к межродовой войне, поэтому быстренько признал вину и пообещал выплатить виры. А о тебе, являвшейся основной целью того нападения, почему-то забыл. Вот Суккуба и обиделась. Ибо помнит не только зло, но и добро. Короче говоря, считай это ее подарком за Поступок и живи спокойно. Кстати, ты уже на казарменном?»

Следующее сообщение Землянички оказалось чрезвычайно сумбурным и еще более эмоциональным — она страдала из-за того, что не заслужила такого отношения, обещала когда-нибудь лично поблагодарить Зыбину, убеждала в том, что сумма слишком велика; аргументированно доказывала, что тут явно не обошлось без моего участия, и так далее. А вот на мой вопрос ответила суховато — написала, что уже заселилась в четырехместный жилой блок, но своих соседок еще не видела, ибо в данный момент идет на какой-то склад получать обмундирование и что-то еще. Зато в последнем абзаце чрезвычайно тепло поблагодарила за участие в ее судьбе и предупредила, что вот-вот вернет одолженную тысячу.

Уведомление о поступлении средств на расчетный счет упало на комм через считанные мгновения после получения сообщения. Но в этот момент меня интересовало совсем другое — причины появления господина Дашкова и его основательно поредевшей свиты на пороге кабинета. Нет, то, что эта компания явилась в наш корпус по мою душу, было понятно без слов — вломившись в помещение, Петр Кириллович нашел взглядом меня и в наступившей тишине «неумолимо» двинулся к моему столу.

Я неспешно скопировал результаты работы на уроке в коммуникатор, вырубил рабочий терминал, встал и повернулся к старшекласснику:

— Чем обязан?

— Говорят, что вы распространяете слу…

— Петр Кириллович, вы бредите! — жестко оборвал его я. — Мне нет дела до вас и ваших верных оруженосцев — я единожды изложил свою позицию, последовательно выполняю данное вам обещание и не вижу необходимости самоутверждаться за чужой счет. Говоря иными словами, да вашего появления в этом кабинете я был уверен, что мы встретимся только в конце месяца. Вопросы?

— Кажется, удачная инициация слишком сильно вскружила вам голову, а пара-тройка побед заставила поверить в свое бессмертие! — гневно прошипел Геннадий Юрьевич Дорофеев, Огневик, доросший «аж» до третьей ступени ранга ученик и, если верить досье, приходящийся Дашкову дальним родичем.

Вспыльчивость адепта этой школы магии была объяснима, но я не горел желанием его понимать, поэтому согласился на обострение ситуации:

— Вы жаждете преподать мне некий урок?

— Поставить на место! — полыхая алыми кантиками, прорычал он.

— Что ж, ваша позиция понятна. Буду ждать в дуэльном корпусе ровно через час.

— А, ну да: без группы поддержки вы не деретесь…

— Вы продолжаете хамить… — холодно заметил я. — А я этого не люблю.

Увы, парня продолжало нести:

— Мне пора бояться?

— Время слов прошло. Встретимся через час… — равнодушно заявил я и перевел взгляд на Дашкова: — Вы тоже с уроком? Или решили пойти на поводу у записных сплетников и сплетниц?

Как ни странно, Петр Кириллович не поддержал порыв своего родича:

— Я хотел выяснить, не имеете ли вы отношения к появлению слухов о некоем разговоре между нами, вроде как, состоявшемся в мужском туалете…

— Вы выбрали не те формулировки. Тем не менее, пойду вам навстречу и повторю, что создавать и распространять слухи ниже моего достоинства. Вы удовлетворены?

— Да.

— Тогда до встречи у большой арены…

Он нехотя ушел, а я уведомил «группу поддержки» о предстоящей дуэли лаконичными сообщениями с приложенным к ним фрагментом записи только что закончившегося разговора и… был вынужден ответить на звонок Янки.

О стычке с Дорофеевым она сказала буквально пару предложений и переключилась на «более актуальную» тему — потребовала рассказать, откуда на ее счете взялась настолько безумная сумма. В этот момент я двигался по коридору в компании Задорожного со товарищи в перекрестии нескольких десятков пар очень внимательных глаз, так что обошелся завуалированным намеком:

— Результат вчерашних переговоров твоего деда.

— Ты хочешь сказать, что это МОЯ ЧАСТЬ ОБЩЕЙ СУММЫ?

— Ага.

— Ого!!! А тебя, случаем, не обделили?

— Неа.

— А твою Вику?

— Она не моя. Но ей тоже прилетело.

— Тогда… ох, я и развернусь!!! Да, чуть не забыла: мы приедем на такси, ибо в гараже «Паруса» голяк, а заезжать в наш особняк мне лениво…

…По пути на стоянку добровольные телохранители помогли отбиться от четырех «атак» то ли оклемавшихся, то ли особо беспринципных девиц.

В этот раз не веселились, ибо первый же подкат оставил настолько омерзительное послевкусие, что не передать словами. Впрочем, к моменту приезда «Кайзера» Раисы Александровны успели более-менее оклематься, так что ответили на шуточное приветствие Суккубы с очень большим энтузиазмом и «пережили» довольно своеобразное знакомство с Валентиной Алексеевной, почему-то пребывавшей в отвратительнейшем настроении. Да, чуть-чуть воспрянули духом после приезда Янки, Мавии и Дениса Михайловича, но к дуэльному корпусу двигались в арьергарде и всю дорогу молчали.

Вламываться следом за нами в раздевалку не рискнули — заявили, что займут «нашу» ложу, и унеслись чуть ли не раньше, чем выслушали мой ответ. Но это было предсказуемо, ибо Шахова моментами забывала контролировать ауру, а ее давление доставляло весьма серьезный дискомфорт. Что раздражало тех, кто к подобному еще не привык.

Стоило Кораблеву закрыть и заблокировать входную дверь, как я предпринял попытку вернуть настроение женщины хотя бы в относительную норму — дотронулся до ее предплечья и использовал самое провокационное обращение:

— Госпожа Шахова, а вы в курсе, что всего за одни выходные суммарный тоннаж молочных желез учениц нашего лицея вырос как минимум вдвое?!

— Втрое. Или вчетверо! — сварливо уточнила она: — Все четыре девицы, с которыми поработала я, до начала трансформации были плоскими, как хорошо отшлифованные доски. Кстати, родичи трех из них оплатили не только увеличение груди, но и ряд более специфических процедур. Но рассказывать о них я не буду. Чтобы не вытравить на корню остатки твоей подростковой наивности!

— Восстановление девственности? — достаточно спокойно спросил я. Хотя вопросы на столь скользкую тему все еще неслабо смущали. И заставил целительницу презрительно поморщиться:

— Если бы: эти сучки… Неплохая попытка меня разговорить! Хвалю… но продолжаю молчать.

Последнее утверждение оказалось неправдой: мой вопрос выбил ее из особо злобного состояния и помог приоткрыть краник красноречия. И пусть почти все темы, поднятые Шаховой за время моей подготовки к дуэли, так или иначе отдавали либо желчью, либо злостью, но этих чувств становилось все меньше и меньше. А к моменту, когда я поблагодарил Валю за финальную «настройку» моей тушки, встал с кушетки и направился к выходу на арену, целительница почти остыла. Вернее, переключилась в режим веселой злости, пожелала мне удачи, подхватила под руки Земляничек и в сопровождении Мавии с Денисом Михайловичем унеслась в ложу.

Мы с Незаменимой вывалились под высоченный купол под радостный рев трибун. Не знаю, как она, а я почувствовал себя древним гладиатором. А когда понял, что основную плотность этому реву придают девичьи голоса, на миг ужаснулся. Слава богу, фокусировка внимания на «петлях» сработала и в этот раз, так что к судье я подошел спокойным, как лесное озеро в полный штиль, стоически перенес обязательный осмотр и получил разрешение выйти на песок. Потом какое-то время отрешенно наблюдал за поведением Геннадия Юрьевича и отказывался понимать, с какого перепугу этого Огневика аж трясет от бешенства при каждом взгляде в мою сторону.

Фраза «Чужая душа — потемки…», мысленно повторенная дважды, не помогла — сознание почему-то отказывалось принимать настолько предвзятое отношение и старательно напоминало о решении устроить показательный бой для других подобных дурачков. И ведь додавило. Точнее, пробудило ярость, и без того дремлющую вполглаза, так что последние мгновения перед командой к началу поединка легонечко затрясло и меня. Но только от предвкушения.

А потом Дорофеев окутался довольно плотным огненным щитом — само собой, для своего уровня развития — отправил в меня практически сдвоенную вспышку, ничуть не удивился тому, что я увернулся от обеих, и попробовал остановить мой бег в его сторону мощным испепелением. В принципе, попал. В то место, в котором я находился в момент заполнения готового плетения Силой. Но я из него ушел. Скачком. Благодаря подсказке включившегося «режима бога». Кстати, выйдя из столь своеобразного перемещения, краем сознания отметил, что Огневик пытался меня обмануть, продемонстрировав стандартный учебный жест активации все той же вспышки.

На следующем шаге сорвался в скачок еще раз, ибо предчувствие снова взвыло. Причем пожестче, чем в первый раз. Как выяснилось, не зря: парень отправил мне под ноги очень «плотные» палящие угли — заклинание первой ступени ранга подмастерье, не только сильно замедляющее противника, но и снимающее часть плотности его щитов!

«Либо он не ученик-„троечка“, либо талант…» — мелькнуло на краю сознания, и я, наконец, ворвался в ближний бой.

Кулак, окутанный жаром, проигнорировал. В смысле, притерся к нему с «внешней» стороны, всадил в огненный щит Дорофеева сминающее касание, чудом удержался, чтобы не отправить по тому же адресу еще и пробойник, добил защиту серией из четырех ударов искрящихся кастетов и раздробил парню, напрочь деморализованному настолько стремительной потерей щита, правую ключицу. Да, через миг был вынужден пробивать восстановленную защиту по второму разу, но справился с этой задачей в том же темпе, всадил правый кулак в левую ключицу Огневика и успел дотянуться коленом до его правого подреберья.

Рефлексы парня не подвели и после удара в печень — огненный щит снова обрел изначальную плотность и потребовал внимания, а «задняя» нога, выстрелив очень быстрым и очень мощным прямым ударом в уровень паха… просвистела мимо. А я, окончательно отпустив тормоза, выполнил любимое волнообразное смещение влево-вправо, уперся и продавил внешней стороной правого бедра вытянутую ногу Дорофеева «внутрь» и круговым ударом правого кулака помог парню, внезапно потерявшему равновесие, приземлиться на затылок.

Щит «доломал» сразу после броска. Нисходящим ударом правой пятки по гениталиям. Само собой, не одиночным, а нанесенным вдогонку за еще одним сминающим касанием. А когда уродец взвыл на весь дуэльный корпус, упал на одно колено и проломил грудину!

Тут меня унесло. Метра на четыре. Заклинанием школы Воздуха. Но ярость, оскорбленная подлостью противника, жаждала крови, поэтому я снова сорвался в скачок, прямо в момент выхода из перемещения демонстративно вцепился в кадык Геннадия Юрьевича и уставился в округлившиеся глаза судьи:

— Дернете меня еще раз — вырвете ему глотку к чертовой матери!!!

Он коротко кивнул и затараторил что-то умиротворяющее.

Но я забыл о его существовании и заставил воюющую тварь отвлечься от испытываемой боли:

— Вы проигнорировали неписанный закон дуэлей среди учащихся, так что готовьтесь выходить на эту арену каждую неделю до тех пор, пока я не сочту, что вы расплатились за подлость.

Дожидаться реакции на свои слова и не подумал — разжал пальцы, встал, развернулся к ложе Дашкова со товарищи, жестом попросил у трибун тишины и презрительно фыркнул:

— Петр Кириллович, в вашей свите слишком много гнили. Может, стоит изменить критерии приема?

…Возвращаться на уроки ради единственного оставшегося я поленился. Поэтому, попрощавшись с «защитниками» на выходе из дуэльного корпуса, отправился на стоянку в компании всей остальной «группы поддержки». Пока провожал до «Кайзера» Зыбиных и Мавию, опять расстроился из-за того, что не смог посекретничать с Раисой Александровной. А после того, как помог ей забраться за руль и прикрыл дверь внедорожника, даже разозлился. На какую-то особо тупую Ледышку, решившую познакомиться не только со мной, но и с Валентиной Алексеевной!

Правда, тут моего вмешательства не потребовалась — Шахова, вроде как успевшая успокоиться, снова перешла в режим записной стервы и отбрила эту девицу так, что та рванула к четвертому корпусу в режиме спринтера и через несколько шагов сломала каблук на правом ботинке! Тут злость уступила место буйному веселью. Причем у всех: Суккуба сорвала внедорожник с места так, как будто он стоял на стартовой линии гоночного трека; «прабабушка» расплылась в недоброй улыбке и орлиным взором огляделась по сторонам в поисках следующей жертвы; Мавия тихонько захихикала, Денис Михайлович вполголоса обозвал беглянку безмозглой курицей, а я ехидно поинтересовался у «родственницы», не хочет ли она взять на себя защиту меня-любимого от подобных воздыхательниц.

Варианты этой помощи обсуждали всю дорогу до «пряничного домика», моментами выдавая такие варианты, что машина аж подпрыгивала от взрывов гомерического смеха. Увы, стоило въехать в подземный гараж и припарковать внедорожник на законное место, как мое веселье приказало долго жить, и я принялся настраиваться на серьезный разговор. А он не заставил себя ждать — не успели мы с Валентиной Алексеевной «сбросить с хвоста» Замятину с Кораблевым, как на комм «прабабушки» прилетело сообщение от государыни.

Я его, естественно, не читал. Но ускорился следом за Шаховой. А через минуту с небольшим, переступив через порог ее кабинета, ответил на приветствие Императрицы-Матери, обнаружившейся в любимом кресле.

Настроение этой женщины тоже оставляло желать лучшего, но на мне она срываться не собиралась — плавно повела рукой, предлагая устраиваться поудобнее, похвалила за правильно проведенную дуэль и перешла к вопросам посерьезнее. Начала с рассказа о результатах допросов Ждановых и решениях, принятых в отношении Вики. Да, в особые подробности не вдавалась, но даже то немногое, что я узнал об отношении ублюдочного главы этого рода к своей внучке, взбесило до невозможности. Да, я преисполнился и сочувствием к его жертвам, но желание вцепиться в глотку недоноску, не чуравшемуся решать личные проблемы, подкладывая дочерей, внучек и других родственниц под деловых партнеров, туманило разум не в пример сильнее. Вероятнее всего из-за того, что до моей одноклассницы этот ублюдок так и не добрался. В смысле, каким-то образом «подготовил», но придерживал для «чего-то особенного».

Мирослава Михайловна, читавшая мои эмоции, как открытую книгу, прервала душевные терзания на пике эмоций, сообщив, что доказательств преступной деятельности, полученной во время ментальных допросов, хватит на смертный приговор не только для обоих арестованных, но и для еще семи членов рода Ждановых. Потом дала возможность свыкнуться с этим знанием и перешла к следующему вопросу — рассказала о решении сына согласиться на просьбу Аль Сауда-старшего и отпустить меня в Халифат на вторник и среду.

Почувствовав, что для меня это не новость, догадалась, кто в этом виноват, и удовлетворенно кивнула:

— Ваша дружба с Даудом начинает приносить первые дивиденды. Кстати, а он вам рассказал, для чего именно вы понадобились Халифу?

Я отрицательно помотал головой:

— Нет. Он сказал, что расследование попытки его похищения закончено, что его дед уже изъявил желание лично наградить спасителя и что наш государь не возражал против моего вылета в Медину.

— Что ж, значит, я оттолкнусь именно от этой формулировки! — с улыбкой заявила Волконская, сделала небольшую паузу и посерьезнела: — Помнится, я обещала ответить за свой просчет до понедельника-вторника. Так вот, я беру на себя содержание награды, которую вы получите от Аль Сауда. Кстати, не вздумайте отказываться: во-первых, эта награда является верхушкой айсберга неких договоренностей между главами наших государств, а, во-вторых, этот шаг Халифа очень неплохо укладывается в новый алгоритм вашей защиты от излишнего внимания других заинтересованных лиц!

Само собой, я попросил рассказать об алгоритме поподробнее и получил отказ:

— Расскажу. В четверг или в пятницу, ибо вопрос чрезвычайно серьезный, а свободного времени у меня осталось… семнадцать с половиной минут!

Порядка восьми она убила на инструкции, досконально описывавшие рекомендованное поведение в Халифате, потом скинула мне прямой контакт домоправителя поместья Фарас ал-бахр и спросила, решил ли я проблему с Лапиной.

Я ждал этого вопроса, поэтому ответил без раскачки:

— Переговорил, разобрался с причинами ее взбрыков и определился аж с двумя вариантами развития событий.

Государыня повела рукой, предлагая продолжать, и я разом задвинул куда подальше все изрядно надоевшие сомнения:

— Разговор с Варварой Львовной позволил разобраться в себе и прийти к выводу, что в перспективе близости с этой женщиной меня больше всего бесит ее зависимость не от меня. Да, я понимаю, что сам зависим от вас, но считаю эту зависимость особенностями Службы. Практически смирился и со сливом информации Денисом Михайловичем, ибо эти сливы — реально необходимая часть деятельности по обеспечению моей безопасности. А докладов из моей постели, простите, не потерплю, ибо одна мысль об этом вызывает бешенство. Поэтому я соглашусь на присутствие Лапиной в этой части моей жизни только в том случае, если вы отдадите мне эту женщину, что называется, с потрохами. То есть, освободите от абсолютно всех клятв, за исключением тех, которые прикрывают секреты ее службы, и позволите принести клятву верности мне. В противном случае сделаю все, чтобы она захотела уйти… без оглядки на последствия!

Пока я излагал свои мысли, Императрица-Мать хмурилась все сильнее и сильнее, а после того, как закончил, окуталась мощнейшим водным щитом и… ехидно ухмыльнулась:

— Лютобор Игоревич, я подвела к вам Варвару, рассчитывая именно на это решение! Скажу больше, по той же самой причине после начала вашего сближения с Даудом в «Княжьем Подворье» появилась и Анечка Репина…

— Мы, физики, настолько предсказуемы? — неприятно удивился я.

— В первые годы взросления — да… — без тени улыбки подтвердила она, подалась вперед и криво усмехнулась: — Поэтому в этот период к вам удается пристраивать по-настоящему достойных личностей. А потом вас обламывает жизнь, и вы закрываетесь. Наглухо. Даже от тех, кто этого не заслуживает.

— Грустно… — буркнул я для того, чтобы заполнить неловкую паузу и как следует обдумать прозвучавшие утверждения.

Но с последним не сложилось — государыня посмотрела на часы, помрачнела еще сильнее и заторопилась:

— Вынуждена напомнить, что имевшееся временное окошко вот-вот закроется. Поэтому связывайтесь с этой парочкой и гоните сюда. Иначе я не успею снять с них клятвы. И последнее: к парадному входу в этот особнячок вот-вот подъедут два двойника вашего «Хозяина Леса». В них — пестуны, уже свободные от клятв. Палыча советую взять на должность начальника охраны, а всех остальных — в телохранители. Чтобы лететь в Халифат с двумя полными сменами, преданными лично вам.

— Мне кажется, или вы намеренно не упомянули Дениса Михайловича? — спросил я, отправив спешно написанные сообщения Лапиной и Репиной.

Волконская пожала плечами и дала тот самый ответ, который устраивал меня больше всего:

— Вы с ним уже не уживетесь. Поэтому я его отозвала…

Глава 22 Часть 1

13 марта 850 г. от ОВД.

…В Медине сели в семь семнадцать утра. Не успели оттормозиться и съехать на рулежную полосу, как нас подхватил автомобиль сопровождения и доставил на спецстоянку для дипломатических бортов. А там началось самое интересное: стоило борттехнику опустить рампу, как по ней взбежал сияющий Дауд, вцепился в протянутую руку и застыл.

Ну да, я бы тоже удивился, увидев в одном отдельно взятом грузовом отсеке четыре одинаковых «Хозяина Леса», да еще и в самом дорогом тюнинге из всех возможных. Тем не менее, не воспользоваться представившимся шансом подшутить над другом было выше моих сил, вот я и поинтересовался, что его так удивило. А после того, как выслушал ожидаемый вопрос, гордо задрал нос:

— Самый крутой маг Российской Империи обязан ездить на самых крутых внедорожниках!

Если бы не Валя, не удержавшая улыбки, то Аль Сауд мог и поверить в то, что я зазнался. А так жизнерадостно расхохотался, приложился ладонью к моему плечу и потребовал колоться. Тут я посерьезнел и сказал правду:

— Вот этот, ближний — твой: привезли его в аэропорт на автоэвакуаторе и загрузили в самолет с помощью кран-балки, ибо ключа-карты ты, увы, не оставил. Второй — мой. Третий и четвертый выделены для телохранителей.

— Сюрприз — лучше не придумаешь. Я в диком восторге. Спасибо, Лют! — довольно протараторил он, запоздало, но очень уважительно поздоровался с Замятиной и лукаво прищурился: — А где инфокристаллы с записями альбомов Полины Ермолиной?

Незаменимая, ожидавшая этого вопроса, с улыбкой достала из кармана легкой курточки целую горсть носителей и протянула ему.

Парень рассыпался в благодарностях, сделал по-восточному витиеватый комплимент, снова поймал мой взгляд и вопросительно мотнул головой.

Я ответил, не задумываясь:

— Привез, конечно. Сидит в моей машине, слушает наш разговор и ждет твоих команд.

Он благодарно кивнул, но ощутимо помрачнел и обратился через меня к Мавии:

— Рад, что ты прилетела, но пока не вылезай. Причины объясню по дороге в поместье…

Следующие несколько минут мы болтали о всякой ерунде. А после того, как все четыре машины «обрели свободу», Аль Сауд подозвал к нам сразу двух телохранителей, маячивших неподалеку. Младшему — очень уж коренастому Молниевику с ушами профессионального борца — скинул электронную копию ключа-карты от «сюрприза» и поручил следовать за тремя его «клонами», а старшему, по моим ощущениям, являвшемуся начальником смены, сообщил, что поедет в поместье в моей машине. А потом к этому разговору подключился и я — состыковал последнего с Палычем, дабы они «сели» на один канал связи, разделили ответственность, разобрались с приоритетами и т. д.

Контролировать процесс, естественно, и не подумал, так как имел о нем весьма смутные представления — посмотрел, как по аппарели съедет «Хозяин» Аль Сауда, сел за руль своего, дождался, пока в салон заберутся Дауд с Валей, и дал задний ход. К монологу друга, что-то рассказывавшего своей Слуге, само собой, не прислушивался. И не только из-за того, что он говорил на арабском, а из чувства такта. Тем не менее, после того как два оставшихся внедорожника выкатились на бетонку и заняли место в кортеже аж из восьми машин, а кто-то местный подал команду к началу движения, пришлось выслушать перевод.

Как выяснилось, троюродный дядюшка этого парня оказался личностью повышенной хитрожопости. Попробовав вернуть «свою» телохранительницу «добром» и не преуспев, решил отомстить и через третьи руки обвинил Мавию в потере женской чистоты! Да, де-юре закон, согласно которому все женщины были обязаны жить и передвигаться вне дома исключительно с мужчиной-махрамом, то есть, с родственником или мужем, был отменен в самом начале восьмого века, но де-факто ревнителей этой традиции в стране еще хватало. Ну, а они радостно подхватили, извратили и распространили дальше слух о порочности телохранительницы наследного принца, не только общавшейся с посторонним мужчиной, но и оставшейся в стране неверных понятно с какой целью!

Кстати, эту часть повествования Дауд изложил достаточно спокойно. А потом в его голосе появились нотки горечи:

— Оставляя Мавию тебе, я понимал, что так и будет. Но был уверен, что самое главное — не дать скоту-Рашиду ее похитить, спрятать и подвергнуть наказанию за мнимое своеволие. Тем не менее, не расслаблялся — сразу после возвращения домой пришел к бабушке Масуме, подробно объяснил ситуацию и попросил совета. Она помогла не только им. Но ее возможностей оказалось маловато, и теперь Мавия считается порченой в самом худшем смысле этого слова. Однако мы с Масумой не сдались и придумали план, требующий твоего участия.

— Рассказывай! — потребовал я. А после того, как он изложил этот самый план, без лишних слов набрал Валентину Алексеевну…

…Перед въездом в подземный гараж того самого поместья, в котором мы жили во время подготовки к открытому чемпионату Арабского Халифата по автогонкам, кортеж разделился. Все машины, на которых Дауд прибыл на аэродром, остались снаружи, а «Хозяева Леса» продолжили движение. Когда спустились по эстакаде и начали парковаться, я заметил сначала два новеньких «Святогора» с российскими номерами, а затем и коротенький строй прислуги, приехавшей из поместья Фарас ал-бахр. Лица этих восьми человек я видел только на фотографиях, зато запомнил досье и точно знал, что домоправитель, специалист по безопасности и шесть премиленьких красоток на любой вкус и цвет — волчары, каких поискать. Кстати, их появление в моей жизни нисколько не напрягало. Скорее всего, из-за того, что я считал поместье, подаренное Халифом, тем самым чемоданом без ручки, который неудобно нести и жалко бросить. В смысле, понимал, что расслабляться на берегу Красного моря буду раз в сто лет, зато эти вояки уже отдыхают от тягот прежней службы и на меня наверняка не в обиде.

Так оно, собственно, и оказалось: мужчины встретили меня еще более-менее сдержанно, а во взглядах девушек прямо за убедительно изображаемой радостью встречи при желании можно было разглядеть приязнь, готовность услужить и не особо сильно маскируемое веселье. Правда, сосредоточиться на анализе их поведения мне помешал рывок за рукав и еле слышный шепот обалдевшего Дауда, как оказалось, смотревшего совсем в другую сторону:

— Откуда тут Анечка?!

— Прилетела. В одном из внедорожников охраны… — так же тихо ответил я и добавил: — Все остальное объясню тет-а-тет.

Он сразу же успокоился, и я снова сфокусировал внимание на прислуге. Вернее, поздоровался так, как будто видел не первый раз, и улыбнулся самой миловидной Огневичке:

— Катюш, отведешь нас в наши покои?

— Конечно, Лютобор Игоревич! — мелодично проворковала она, плавно повела рукой, предлагая начать движение, пластично развернулась на месте и повела нас к лифтам.

Пока поднимались на хозяйский этаж, я вспоминал недавнее прошлое, связанное с этим местом, а в нисколько не изменившемся коридоре заставил себя вернуться в настоящее и отдал ряд распоряжений — объяснил, в какие покои поселить Мавию, Варю и Аню, попросил не тянуть с перемещением багажа из машин телохранителей в гардеробные и сообщил, в котором часу буду готов выйти на завтрак. Зато через несколько минут со спокойной душой оставил Валентину на охране подступов к своей гостиной, врубил «глушилку» и обратился к Дауду еще до того, как плюхнулся в ближайшее кресло:

— Я добился освобождения Ани от всех предыдущих клятв, забрал себе под новую, чрезвычайно жесткую, соответственно, единственный человек, который может ей что-нибудь приказать, сидит перед тобой. Далее, вчера вечером последовательно прогнал Репину через прабабушку и Валентину. Оба диагноза идентичны — эта женщина здорова и ничем не «заряжена». Знакомых Архимагов-менталистов в моем окружении, к сожалению, нет, но я очень сильно сомневаюсь, что в нее прописали какую-нибудь «программу», направленную против тебя. И последнее: перед тем, как забрать Аню себе, я расспросил ее под клятву Даром. Тараканов в ее голове целое стадо. Часть способна вынести мозги кому угодно. Но «твои» безобидны — Репина по какой-то причине считает тебя мальчиком, страшно нуждающимся в любви, нежности и ласке, плевать хотела на статус, как нынешний, так и будущий, деньги или подарки, зато готова продать душу за возможность хоть иногда дарить три этих чувства. Делай выводы.

— Уже… — предельно серьезно сказал он, на несколько мгновений ушел в себя, а затем хлопнул себя по бедрам и решительно встал: — Завтракайте без меня — мне надо отъехать. Буду ближе к полудню. И присмотри, пожалуйста, за Мавией — она сейчас, наверное, в отчаянии…

Его Слуга действительно была в отчаянии. Нет, реветь не ревела и не билась головой об стену, но в момент нашего с Валей появления на пороге ее спальни лежала на спине, невидящим взглядом пялилась в потолок и кусала губы. Да, вскочила достаточно бодро, в привычном темпе склонила голову в знак уважения и превратилась в слух, но при этом продолжала пребывать в нерадостных мыслях. Пришлось принимать радикальные меры в стиле моей матушки:

— Вернись на кровать, закрой глаза и слушай мой голос!

Вернулась. Пусть не сразу, а после некоторых колебаний. Потом легла, вытянула руки по швам и неуверенно спрятала взгляд за густыми ресницами. Тем не менее, пребывала в напряжении до тех пор, пока не услышала, что я сел в единственное кресло. Тут я и заговорил. А Замятина, выждав несколько мгновений, прилегла рядом с ней и запустила пальцы в роскошную черную гриву. Кстати, очень вовремя — телохранительница уже успела насадиться на крючок проснувшейся надежды и зевнула «момент атаки». Я же спокойно «подсек»:

— А с чего ты, собственно, страдаешь? Знаешь, если бы твое поведение расстроило близких родственников, с момента рождения и по сегодняшний день вкладывавшихся в твое воспитание, искренне переживавших каждую твою неудачу и радовавшихся успехам, то я бы понял. Разочаруй ты Дауда или нас — тоже. А реагировать на мнения великосветских сплетников и сплетниц — последнее дело! И еще: ты осталась с нами по приказу твоего господина и изо всех сил старалась превратиться в помощницу его мечты, то есть, стать той опорой, на которую будущий Халиф сможет опираться даже в самых сложных моментах своей жизни! На мой взгляд, для личности, выбравшей Служение — достойнейшая цель. Хотя… может, тебе разонравилось служить этому юному, но уже весьма достойному мужчине, и ты проклинаешь тот миг, когда…

— НЕТ!!! — взвыла она, сообразив, к чему я клоню. — Я счастлива, что служу Дауду ибн Малику, и ни за что не…

— Тогда перестань страдать, включи голову и вспомни, что твоя слабость, особенно такая тупая — это брешь в броне, которой твой господин закрывается от грязи этого мира! Более того, вбей себе, наконец, в голову, что тебя должно волновать только его мнение. А любые другие должны восприниматься, как информация, способная вывести на тварей, злоумышляющих против него!

Тут Мавию переключило в боевой режим: она в мгновение ока оказалась сидящей, потемнела взглядом, но не от отчаяния, а от ярости, и засверкала глазами!

— Отличная реакция! — без тени улыбки заявил я. — Но несвоевременная — в данный момент ты находишься среди друзей, поэтому наслаждайся теплом, отсутствующим в мире сплетников и сплетниц, и готовься к войне с уродами, имевшими наглость оговорить доверенное лицо наследника трона Аль Саудов!

Она послушно опустилась обратно, а я, мысленно обложив психологов их долбанной школы телохранителей последними словами, добавил еще один веский аргумент в защиту моих выкладок:

— Кстати, поверь ты Дауду так, как должна верить личность, давшая клятву Служения, додумалась бы до еще одного очевидного факта: ЕГО часть клятвы УЖЕ защищает тебя от грязи окружающего мира. То есть, Дауд ляжет костьми, но заставит злопыхателей захлебнуться собственной желчью!

— А мой господин ему уже помогает… — сыто мурлыкнула Незаменимая. — Ибо Защитник по духу, уважает и Дауда, и тебя, и всегда воздает добром за добро. А ты его нам сделала предостаточно…

…Разнос, устроенный Мавии, дал неожиданный эффект: вместо того, чтобы посмотреть на ситуацию под другим углом и вернуться в нормальное расположение духа, телохранительница приняла, как данность, тезис о тварях, злоумышляющих против ее господина, воспылала к ним лютой ненавистью и решила вести с ними войну на уничтожение! Как выяснилось позже, воевать «от защиты» и со всем миром она не видела смысла, поэтому решила выявить самых упоротых врагов, чтобы, в дальнейшем, собрать о них всю доступную информацию, найти слабости и придумать, как ударить именно по ним. Само собой, со всей дури и, возможно, не один раз. В общем, к приезду Аль Сауда эта воительница успела надеть один из самых провокационных брючных и ни разу не деловых костюмов, приобретенных в «Соблазне», с помощью Варвары и Ани уложила буйную гриву в затейливую прическу, достойную потомственной аристократки, и забралась на обувь с высоченными каблуками!

Как и следовало ожидать, в процессе подготовки этой целительницы к визиту во дворец Халифа поучаствовала и вторая — влезла в местную Сеть, подобрала не очень дорогие, но стильные драгоценности, и оплатила срочную доставку. Да, втайне от меня. Поэтому на появление Мавии в моей гостиной я среагировал точно так же, как Дауд, то есть, сходу потерял дар речи, ошалело оглядел фантастическую красавицу, затянутую в ярко-красный костюм из какого-то блестящего полимера вместо ткани, представил реакцию местных ревнителей традиций на такой наряд и невольно сглотнул.

Смотри она в это время на меня, через какое-то время на автомате выдал бы какой-нибудь убийственный комплимент. А так вовремя сообразил, что эта женщина ждет одобрения своего господина, и промолчал. Зато заговорил Аль Сауд. После того, как снова обрел дар речи. Вернее, вскочил с кресла, сделал шаг навстречу своей Слуге и нашел слова, намертво впечатавшие мои советы в ее сознание:

— Ты выглядишь, как идеально заточенный клинок, уже испивший крови моих врагов и готовый без устали разить их и дальше! Я в восторге. И очень надеюсь, что этот настрой не пропадет.

— Не пропадет, мой господин! — твердо пообещала она, выдержала паузу и добавила значительно тише: — Спасибо: для полного счастья мне не хватало только восторга в ваших глазах.

Незаменимая, нарядившаяся в угольно-черный брючный костюм, и, на мой пристрастный взгляд, выглядевшая поэффектнее Мавии, тоже получила свою долю восторга и честно заслуженные комплименты. А где-то через полчаса у Дауда завибрировал комм, и парень, прочитав «напоминалку», появившуюся на экране, заявил, что нам пора.

Таймер на моих часах отсчитывал последнюю десятиминутку, но я все равно поднялся на ноги, качнулся в сторону двери и невольно вспомнил самую неприятную рекомендацию государыни — прибыть во дворец Халифа не за рулем, а пассажиром. Да, я понимал логику этого совета, поэтому озаботился назначением временного водителя, но уступать руль своего внедорожника не Раисе Александровне и не Янке все равно не хотел.

Проснувшееся раздражение давил все время, пока спускались в гараж. А там оглядел четыре «Хозяина Леса», выстроившиеся в одну колонну, и строй своих пестунов-телохранителей, затянутых в одинаковые костюмы, задвинул куда подальше все «левые» мысли и переключился в рабочий режим. То есть, коротким кивком поздоровался с вояками, двинулся к правой задней двери третьего «Потапыча», предупредительно распахнутую Кротом, и забрался в салон. Плавно вернув массивную створку на место, Земляк влез на правое переднее кресло, а моя личная помощница обошла машину и устроилась на левом заднем. Правда, их телодвижения я отслеживал только краем сознания, так как смотрел через зеркало заднего вида на сосредоточенное лицо Лапиной, сидевшей за рулем, и пытался оценить ее настрой. Хотя вру: почувствовав мой взгляд, Варвара посмотрела в отражение и коротко кивнула в знак того, что не подведет, а я опять засомневался в правильности принятых решений. Но потом она подобралась, прислушиваясь к командам, звучащим в канале тактической связи, плавно тронула машину с места и сосредоточилась на вождении.

Кстати, с норовистым и очень мощным внедорожником она справлялась очень даже неплохо. Да, ее Дары не позволяли входить в режим «замедления времени», но даже без него «Хозяин Леса» плотно сидел на хвосте у «клона», управляемого Кнутом, и повторял любые маневры даже на очень высоких скоростях. Поэтому через некоторое время я слегка расслабился, а на въезде в Медину даже пообещал себе помочь штатным водителям новообретенной службы безопасности подтянуть вождение к привычным стандартам. Чуть позже отвлекся. На сообщение Шаховой, прилетевшее на коммуникатор и сходу отправленное на линзы МДР: вместо того, чтобы изложить свои мысли словами, эта вредина прислала два плюсика, и заставила задуматься о намеке, вложенном во второй.

Кстати, на мою просьбу объяснить по-человечески «прабабка» ответила в том же духе. Только прислала анимированную мордочку девицы лет пяти, улыбающуюся во все тридцать два зуба!

Но это объяснило все, поэтому я окончательно перестал рвать себе душу размышлениями о будущем, дождался остановки машин и по команде Дауда, прозвучавшей в гарнитуре скрытого ношения, и выбрался из машины. Пока одергивал брюки, оценивал четкую работу телохранителей и изучал несколько неожиданный дизайн подземного зала для высадки особо важных персон, за моим левым плечом нарисовалась Валя, а за левым плечом Аль Сауда, высадившегося из первого «Потапыча» — Мавия. Потом он едва заметно мотнул головой, и мы неспешно двинулись к живому коридору из придворных.

Первые несколько метров прошли в полной тишине. А потом в толпе встречающих послышались шепотки, очень быстро превратившиеся в тихий, но очень недовольный ропот. Языковую матрицу арабского мне должны были «залить» только в двадцатых числах, так что я не понимал ровным ничего. Но ярость все равно проснулась и начала туманить сознание.

Дауд, по моим ощущениям, тоже разозлился. Но высказать встречавшим свое «фи» тупо не успел — как только мы поравнялись со «створом» живого коридора, Мавия вдруг выстрелила собой к какому-то бородатому дядьке в ослепительно-белой гандуре и биште, расшитой золотой тесьмой, уперла ему под подбородок невесть откуда выхваченный тычковый нож, заставила приподняться на цыпочки и задала какой-то вопрос на родном языке.

Негодование, презрение, спесь и все остальные части букета чувств, за миг до этого горевших в его взгляде, как ветром сдуло, а следующий вопрос, заданный уже Аль Саудом, заставил придворного обмочиться! На мой взгляд, для демонстрации его недовольства за глаза хватило бы и этого. Но парень был другого мнения — добавив в голос закаленной стали, отдал Слуге односложный приказ, дождался, пока агонизирующее тело ревнителя традиций осядет на полированный мраморный пол, а толпа потрясенно ахнет, повернулся ко мне и перешел на русский:

— Извини за столь неприглядную картину: эта шваль почему-то решила, что имеет право осуждать решения наследника престола Аль Саудов. А такие оскорбления смываются только кровью…

Глава 22 Часть 2

…Первые последствия незапланированной выходки Дауда «догнали» нас на выходе из роскошного лифта — седовласый дядька лет шестидесяти, в мое прошлое посещение этого дворца аж лопавшийся от чувства собственной важности, сложился в поясном поклоне, «не заметил» незапланированного присутствия Палыча с Щелчком и отвел нашу компанию не в зал для приемов, в котором, вроде как, должно было пройти запланированное мероприятие, а в зал заседаний Тайного Совета. К слову, приятно порадовали и взгляды придворных, изредка попадавшихся на пути — просвещенные местным «сарафанным радио», эти подданные Халифа откровенно побаивались вызвать гнев «сбрендившего» принца, поэтому старательно изображали весь комплект верноподданнических телодвижений, начиная с поясных поклонов и заканчивая демонстрацией счастья от лицезрения этого конкретного Аль Сауда.

Увы, «аксакалы», уже заслужившие доверие главы государства, встретили нас совсем иначе — ледяными взглядами исподлобья, недовольно поджатыми губами и бровями, грозно сдвинутыми к переносице. Впрочем, все это адресовалось персонально Мавии. А при взглядах на Дауда «дедки» все-таки переобувались, но… изображали то ли «отеческое» неодобрение, то ли легкуюукоризну.

Сам Халиф, судя по гневному взгляду, был настроен не в пример жестче. Поэтому я счел необходимым сделать заранее просчитанный ход. Спешить, естественно, не стал — дождался завершения обмена приветствиями, ответил на два «обязательных» вопроса, а за третий зацепился и криво усмехнулся:

— Откровенно говоря, впечатления от второго посещения вашей страны намного хуже, чем я рассчитывал!

Как и следовало ожидать, глава государства нахмурился и потребовал объяснений. Вот я и развернулся:

— Весь январь я познавал культуру вашего народа через призму мнения своего единственного друга. Да, нравилось не все, так как я воспитан в другой культуре и к некоторым нюансам вашей не привык. Тем не менее, в какой-то момент я пришел к выводу, что народ воинов, всю свою историю выживавший в окружении сильных врагов и, в то же самое время, в чрезвычайно сложных климатических условиях, достоин глубочайшего уважения за несгибаемую волю, чистоту помыслов и многое другое. Дружба с вашим внуком только усилила эти выводы: каждый поступок Дауда был по-настоящему мужским и ложился мне на душу, как родной. Поэтому я с радостью делился с ним не только куском хлеба или своими радостями, но и проблемами. Поделился и самой серьезной — информацией о последних телодвижениях неустановленной личности, начавшей охоту за прошивкой искинов гоночных болидов моей старшей названной сестры. Ваш внук принял это знание близко к сердцу, вытряс из меня все подробности и пришел к тому же выводу, к которому в свое время пришли аналитики рода Зыбиных, то есть, заявил, что мне угрожает нешуточная опасность. Я это, естественно, знал, но в тот момент по вполне понятным причинам изображал Земляка и не имел права привлекать к себе излишнее внимание толпой телохранителей. Вот, Дауд, как настоящий друг, и приставил ко мне Мавию бинт Башир, Слугу, похожую на кого угодно, только не на боевого мага. И как в воду глядел — несколько дней тому назад эта достойнейшая дочь вашего народа спасла жизнь мне, моей названной сестре, моему телохранителю и однокласснице! Скажу больше: доверенная Слуга вашего внука намеренно подставилась под атаки высокорангового мага Земли, чтобы не позволить ему присоединиться к трем другим, быстренько добить моего телохранителя и убить меня!

К этому времени недовольство во взгляде Халифа уже успело смениться заинтересованностью, но я все равно поддал жару:

— У нас, в Империи, такие поступки называют подвигом. А тех, кто их совершает, награждают. Так случилось и с многоуважаемой Мавией бинт Башир: Его Императорское Величество Ярослав Третий счел эту женщину достойной государственной награды и подписал соответствующий указ. Да, закрытым списком из-за нюансов моего нынешнего статуса, но это не меняет отношения. Кстати, я тоже испытываю глубочайшую благодарность, так что подарил этой доблестной личности свой первый, а потому самый ценный трофей — автомобиль «Фудзияма», выигранный в гонке один на один!

Тут Аль Сауд старший начал понимать, к чему я клоню, и побагровел. Вовремя — я как раз перешел к самому главному:

— Увы, личность, вложившую душу в выполнение распоряжения своего господина и в абсолютно безвыходной ситуации спасшую жизнь его другу, здесь, в Халифате, встретили презрением! На мой взгляд, это плевок в лицо не только ей, вашему внуку, отдавшему настолько достойный приказ, и мне, принявшему помощь друга-иноверца, но и всем вашим предкам, ценившим честь, воинскую доблесть и верную дружбу! Кстати, если вы сомневаетесь в моей оценке той ситуации, то могу показать запись боя…

— Я его видел… — после недолгих колебаний признался Халиф. — Просто, к своему стыду, анализировал только вашу инициацию, а доблесть доверенной Слуги своего внука проглядел. Я признаю свою вину и компенсирую свой проступок прямо сейчас. Только перед тем, как начать, хотел бы получить ответ на один вопрос: чем Волконский наградил мою подданную?

— Пока не знаю… — вздохнул я. — Награждения еще не было, а задавать вопросы Его Императорскому Величеству мне, как вы понимаете, не по чину.

— Что ж, я задам их сам… — решил он и набрал Ярослава Третьего.

Разговаривал порядка полутора минут. Вернее, задал вполне понятный вопрос и почти все остальное время вслушивался в ответ. Потом поблагодарил «царственного брата» за высокую оценку поступка его подданной, пожелал всего наилучшего, сбросил звонок и попросил меня показать видеозапись боя у «Паруса» в максимально возможном увеличении и пятикратном замедлении.

Все время, пока трехмерная голограмма демонстрировала то действо, не отрываясь, анализировал действия Мавии. А после того, как ролик закончился, разрешил его свернуть, некоторое время обдумывал увиденное, сжал пальцы на подлокотниках трона и криво усмехнулся:

— Я согласен и с вами, и с Ярославом — телохранительница моего внука совершила подвиг. Орден «За личное мужество» и личное дворянство она получит в свой следующий визит в столицу Российской Империи, а мою часть благодарности — сейчас…

Это самое «сейчас» настало минут через семь-восемь, понадобившиеся одному из личных помощников Халифа для обеспечения задуманного действа. Зато потом Мавии прилетело по полной программе — государь пожаловал ей орден Шамшира, как потом выяснилось, одну из самых почетных боевых наград страны, ни разу не вручавшуюся женщине, какой-то титул, вроде бы, уравнивавший целительницу в правах с мужчинами, именное золотое оружие и очень приличную сумму денег.

Закончив с этим делом, ободряюще улыбнулся напрочь шокированной женщине, похвалил внука за правильный подбор Слуг, а затем переключился на меня. В этот раз «стандартные вопросы» не задавал: снова извинился за «проступок», назвал настоящим Защитником, пообещал, что и сам больше не даст Мавию в обиду, и легонечко подколол нас с Даудом:

— Но это не значит, что вам с моим внуком можно расслабиться — жизнь настоящих мужчин, увы, изобилует неприятными моментами, и встречать их лучше всего плечом к плечу с надежным другом. Впрочем, вы это знаете не хуже меня, ибо уже попадали в ситуации, выкрутиться из которых в одиночку было бы затруднительно. Да, именно в ситуаци-И: по уверениям менталистов, допросивших тварей, планировавших показательное похищение Дауда, у групп, отправленных в Российскую Империю, сорвалось аж четыре попытки захвата. Что интересно, по одной и той же причине: похитители не успевали заблокировать ваши машины, чтобы дать возможность менталистам-Архимагам придавить вас площадными ментальными заклинаниями…

Тут я аж похолодел, ибо почувствовал, что Халиф абсолютно серьезен, и представил альтернативное развитие событий. Он оказался глазастым — как-то заметив, что меня проняло, подтверждающе кивнул:

— Да, Лютобор Игоревич, не прояви вы бдительности, одна из следующих попыток могла увенчаться успехом. И тогда отношения между двумя нашими странами были бы серьезно испорчены. Но, слава Аллаху, все виновные уже получили по заслугам, а вам я отплачу добром за добро прямо сейчас.

И отплатил. В смысле, заявил, что в марине поместья Фарас ал-бахр меня дожидается новенькая моторная яхта «Фиалка», дабы мы с его внуком могли выходить в море и отдыхать без посторонних глаз.

Если бы не настоятельная просьба Императрицы-Матери ни в коем случае не отказываться от этого подарка и не обещание взять на себя все траты по его содержанию, то я бы однозначно уперся, ибо не видел смысла выбрасывать деньги на второй чемодан без ручки. А так задвинул куда подальше желание сообщить, что машины похитителей «срисовала» Яна Зыбина, а не я, рассыпался в благодарностях, выразил надежду на то, что смогу приезжать в Халифат достаточно регулярно, и пообещал передать через Дауда свои впечатления о самом первом плавании на этом шедевре яхтостроения. Хотя в принципе не представлял, как выглядит этот «шедевр».

Тем не менее, Халифа все устроило — он уверенно предсказал, что проблем с выездом на отдых в его страну у меня не будет, поболтал с нами еще несколько минут и отпустил. Вернее, послал. Адресно. В Фарас ал-бахр. Знакомиться с подарком…

…В дворцовом гараже я со спокойной совестью забил на рекомендации Волконской и забрался за руль своего «Потапыча». Мало того, пригласил в него Дауда и Мавию, а Палыча, Щелчка и Варвару «сослал» в машины охраны. Не скажу, что эта рокировка хоть как-то сказалась на скорости движения кортежа, зато я почувствовал себя значительно комфортнее. Впрочем, тупить — тупил. Почти десять минут. Пока Замятина не посоветовала снять пиджак, избавиться от галстука и расстегнуть рубашку. Аль Сауд-младший, тупивший на одной волне со мной, немного пострадал из-за того, что не в костюме, стянул бишт, передал назад и… подколол Слугу:

— Ну что, теперь-то ты веришь, что мы тебя в обиду не дадим?

— Да, мой господин!!! — с жаром ответила телохранительница и, наконец, вышла из ступора, в котором пребывала с момента награждения: — Я вам так благода— …

— Мавия, уймись: мы все читаем по глазам! — хохотнул я. — А они у тебя светятся, как два маленьких солнышка. Кстати, от всей души поздравляю с наградами, обретением личного дворянства и статусом, до которого всем остальным твоим соотечественницам не дорасти и за три жизни.

— Спасибо, господин…

— Уже не «господин», а Лютобор Игоревич! — уточнил я, а когда Мавия стрельнула взглядом в сторону Замятиной, ехидно ухмыльнулся: — Открою страшную тайну: Вале нравится, как звучит словосочетание «мой господин», поэтому все остальные варианты обращения она не признаёт… и не признает даже тогда, когда заслужит личное дворянство!

— Мой господин прав… — подтвердила Незаменимая, вложив в два этих слова столько страсти, что я рассмеялся, Мавия покраснела, а Дауд застрадал:

— Лют, я начинаю тебе завидовать! Эх, как бы намекнуть моей Слуге, что это обращение может звучать настолько волнующе?

Тут заржали все вчетвером. А когда успокоились, я описал еще одну «жуткую проблему»:

— Черт, я только что сообразил, что теперь, когда Мавия обрела новый статус, она могла бы раскатывать по Медине на своей «Фудзияме»!

— Мелочи: я пришлю за этой машиной самолет… — пообещал Аль Сауд, тем самым, дав понять, что пребывание Мавии у нас в гостях закончилось.

Мне основательно полегчало, а телохранительница, переварив новое знание, высказала крамольную мысль:

— Я рада, что все закончилось, и буду счастлива продолжить служить вам, мой господин, но буду страшно скучать по вашим друзьям!

— Они не мои, а наши! — заявил он, дождался моего подтверждающего кивка и поинтересовался моими планами.

Я сначала удивился, а потом сообразил, на что он намекает, и пожал плечами:

— Сейчас заскочим в поместье, оставим половину смены телохранителей и одну машину, прихватим с собой пару горничных, ибо вся прислуга из Фарас ал-бахра приехала в Медину, и поедем дальше.

Парень благодарно прикрыл глаза и снова сменил тему разговора. На этот раз запоздало извинился за то, что нас не покормили, сослался на Рамадан и получил тем же самым по тому же месту — выслушал мои извинения за то, что ближайшие двое суток мы «будем есть, как не в себя, а ему придется кусать локти». Посмеялся, признал, что в компании друзей отдельные церемонии не нужны, поймал мой взгляд и как-то странно усмехнулся:

— Будешь смеяться, но я не верил в то, что Волконские пойдут навстречу твоей прабабушке. Поэтому здорово перенервничал. А сейчас меня начинает отпускать…

…В поместье заскочили буквально на полчаса. Навестили туалеты, переоделись, отправили отдыхать пять пестунов из семи, загнали Варю, Аню, Кнута и Щелчка во внедорожник охраны, загрузились в свой и снова выехали под палящее солнце.

«Потеря» четвертой машины положительно сказалась на динамике движения кортежа — сто восемьдесят километров до моего владения на Красном море пролетели за час с минутами, въехали в распахнутые ворота и онемели. Сразу по двум причинам. Первая была донельзя прозаичной: поместье Фарас ал-бахр перестраивалось со страшной силой, благодаря чему напоминало разворошенный муравейник. Нет, бардака, как такового, не было — все добро, находящееся под открытым небом, стояло на дорожках и было аккуратно накрыто защитной пленкой, но от количества рабочих в одинаковых спецовках рябило в глазах. Так что с этим я как-то смирился. Вернее, оценил размах работ и зауважал Волконскую еще больше. А вот от размеров и вида яхты, возвышавшейся над водой метров на пять, выпал в осадок надолго.

Нет, в подземный гараж заехал самостоятельно. И припарковался тоже. Но продолжал видеть фиолетовую трехпалубную красавицу с угольно-черным остеклением, плавно покачивающуюся у причала, и отказывался понимать, как меня угораздило принять в дар такую громадину!

О том же самом думал и после того, как выбрался из машины, поднялся по лестнице, вышел во двор и, отправив народ к яхте, уделил немного времени старшему «объекта». Вернее, познакомился с кряжистым мужчиной лет пятидесяти пяти, заступившим мне дорогу, и выслушал доклад о состоянии поместья, ориентировочных сроках его сдачи в эксплуатацию и мелких нестыковках с местными поставщиками. В последний вопрос вникать не стал, решив не забивать голову тем, что от меня никак не зависит. Поэтому Олег Иванович переключился на «Фиалку» и сообщил, что она готова к выходу в море, то есть, в нее уже загружено все необходимое для полноценного отдыха десяти человек.

В этот момент я сообразил, что раз она уже моя, значит, трепыхаться поздно, и вспомнил, что нас, собственно, одиннадцать. Потом додумался, что яхта — ни разу не автомобиль, задумчиво почесал затылок и после недолгих размышлений пришел к выводу, что Мирослава Михайловна не могла не озаботиться подбором человека, способного управлять этой посудиной, ибо заранее знала, что мне подарят, наверняка догадывалась, что я приеду сюда с Даудом, и не стала бы выставлять в дурном свете. И ведь не ошибся — как выяснилось в конце все того же доклада, такой человек прибыл еще накануне. Облазил «Фиалку» с носа до кормы с каким-то артефактным сканирующим комплексом наперевес, заменил ИИ и то ли восемь, то ли девять электронных блоков, смонтировал базу под армейские разведывательные и ударные дроны, разместил на борту килограммов четыреста всевозможного оружия и боеприпасов, протестировал имеющееся оборудование и разок вывел «лодку» в море, где погонял в предельных режимах!

«Добросовестная личность…» — отрешенно отметил я, поблагодарил Олега Ивановича за обстоятельный доклад и отправился вдогонку за своими. А через пару минут нашел Харитона Владимировича Чагина, высокорангового мага Воды с выправкой профессионального офицера, выслушал еще один доклад, слава богу, куда лаконичнее первого, и поинтересовался, почему мои спутники все еще слоняются по пристани.

— Поднимутся. После того, как получат разрешение командира, то есть, ваше… — отрезал отставной моряк, описал основные правила поведения на борту «корабля», открыл потайной шкафчик, в котором обнаружилась сменная обувь всех размеров, и дал время переобуться. Увы, потом продолжил грузить — сообщил, что на «Фиалке» имеется хозяйская каюта, четыре двухместные пассажирские и одна трехместная для экипажа. Потом заговорил о тактико-технических характеристиках яхты, но я воспользовался первой же паузой, чтобы изъявить свою волю:

— Харитон Владимирович, сегодня мы выйдем в море всего на несколько часов, так что запускайте на борт моих гостей, снимайтесь с якоря и выводите «Фиалку» из марины. А обо всем остальном поговорим чуть позже…

Глава 23 Часть 1

13 марта 850 г. от ОВД.

…Где-то через полчасика после выхода из марины выяснилось, что Кнут не создан для моря. Да, своевременная помощь Мавии, съевшей не одну стаю собак на помощи подобным страждущим быстренько избавила Молниевика от тошноты и перевела в ряды водоплавающих, но Щелчку и спевшимся с моими телохранителями Раифу с Хайдаром не пришлось придумывать причину для беззлобных подначек. Впрочем, вся компания вояк расслаблялась на корме, а мы, то есть, Дауд, Мавия, Валя и я, загорали на носу. Благо, там находилась специальная зона для любителей солнечных ванн.

Варя с Аней тоже там появлялись. Когда приносили постящимся воду, а нам с Незаменимой свежевыжатые соки и мороженое. Но это случалось не так уж и часто. Так что все остальное время эти особы, изображавшие горничных, воевали с кухонным оборудованием, готовили ужин, наводили уют в каютах и снабжали вкусняшками Харитона Владимировича, управлявшего «Фиалкой»… в рубашке под цвет ее корпуса.

Кстати, яхта оказалась не только фантастически красивой и невероятно роскошной, но и чрезвычайно быстрой — в экономичном режиме шла по морю со скоростью девяносто два километра в час, а на форсаже разгонялась аж до ста двадцати! Не «проседала» и по всем остальным параметрам, начиная с управляемости и заканчивая оснащением: по словам Чагина, «в прошлой жизни» командовавшего торпедным катером, «эта красотка» слушалась руля, как не каждый автомобиль, была способна выйти в любую точку Красного моря абсолютно «самостоятельно» даже в самую жуткую непогоду и имела на борту радиолокационное оборудование, практически не уступающее военным аналогам. Отдельного внимания, по мнению моряка, требовали живучесть, автономность и артефактная начинка: да, яхты с наших, российских, верфей и так превосходили большинство западных аналогов чуть ли не на голову, но этот экземпляр, построенный по заказу какого-то миллионера с традиционно неспокойных Карибских островов и перекупленный Аль Саудами чуть ли не в день сдачи заказчику, «навернули» соответственно изначально завышенным требованиям. Так что на «Фиалке» можно было не бояться довольно серьезных штормов, проплывать на одной заправке порядка семисот километров и не дергаться из-за морской живности, назойливых птиц и «чужих» аквалангистов — искин яхты в автоматическом режиме контролировал все живое в радиусе семидесяти метров, в дрейфе или при стоянке на якоре отгонял акул, чаек и тому подобную живность точечными воздействиями инфразвука, ультразвука и чего-то там еще, а подводным пловцам устраивал похохотать в одном из трех предустановленных вариантов.

В общем, игрушка была о-го-го. И большая часть моего сознания пела от восторга. А меньшую плющило по полной программе. Из-за того, что рядом не было матушки, Славки, Раисы Александровны и Янки, из-за того, что этой яхте было суждено выходить в море раз в сто лет, и из-за того, что даже в эти разы мне, физику, привлекшему к себе слишком много внимания сильных мира сего, не грозил нормальный отдых без телохранителей-надзирателей, горничных с личными кладбищами и спутникового контроля! Вот я и страдал. Да, делая вид, что все прекрасно, но очень добросовестно. А потом поймал себя на мысли, что туплю, и набрал Суккубу.

Сестренка ответила практически мгновенно и с радостью согласилась на виртуальную экскурсию по «подарку». Пока вставал с удобнейшего лежака, добавил к разговору вторую и кинул обеим картинку. Потом перекинул их голоса на динамик комма и показал Зыбиным расслаблявшуюся троицу.

— Привет, народ! А где это вы так классно отрываетесь? — протараторила младшая Земляничка. Что особенно порадовало, без тени зависти.

— Привет, Ян! На яхте твоего брата… — весело ответил Дауд и сдвинул на лоб солнечные очки.

— А у моего брата появилась яхта?

— Ага! — ответил он, а я… сообразил, что туплю опять:

— Кстати, а почему бы вам не прилететь сюда на сутки и не облазить ее с носа до кормы?

— О-о-о!!! — взвыла мелкая непоседа и секунд на пятнадцать выпала из разговора, а потом заверещала: — Теть Рай, если мы рванем в аэропорт прямо сейчас, то успеем на последний рейс!

— Бегу одеваться. Билеты оплачу. Вызывай такси и рули к углу Весенней и Комарова… — протараторила Суккуба, пожелала хорошего отдыха и скинула звонок…

Экскурсию я все-таки провел. Но не Зыбиным, а Косте Задорожному со товарищи — они набрали меня сами, чтобы… поздравить с высокой наградой и потребовать ее показать!

В первое мгновение я, признаюсь, онемел. Но потом вспомнил новый алгоритм моей «защиты», придуманный аналитиками Волконских, отрешенно отметил, что прятать что-либо на самом видном месте получается далеко не всегда, потом мысленно сказал себе, что процесс уже запущен, и задвинул панику куда подальше.

Кстати, показывать парням «Фиалку» оказалось здорово — они задавали толковые вопросы, делились знаниями о российских верфях и их продукции, рассказывали, как отдыхали на яхтах сами, и… подкидывали весьма дельные предложения, из-за которых я, бывало, даже застревал в некоторых каютах.

Впрочем, больше всего согрело душу отсутствие зависти. Той самой, от которой когда-то дико бесился Славка, а вместе с ним и я. Поэтому на последних минутах общения я без какого-либо внутреннего сопротивления заявил, что постараюсь как-нибудь организовать совместный отдых в Фарас ал-бахр. А после того, как сбросил звонок и вернулся к Дауду, Вале и Мавии, еще долго наслаждался приятным послевкусием…

…Предложение Вали ополоснуться, спрыгнув в море с носа «Фиалки», было принято на ура, ибо к этому времени разогрелись мы прилично. Я полюбовался своей Слугой в золотом раздельном купальнике, прислонившейся к ограждению и словно зависшей над бескрайней гладью Красного моря.

Встал с лежака, прошел в рубку и попросил Чагина где-нибудь «припарковаться», а Дауд пронесся мимо, спустился на транец и в приказном порядке отправил своих телохранителей в «какую-нибудь каюту». Те, конечно же, повиновались и, похватав полотенца, исчезли из виду, а Аль Саид, проводив их взглядом, поднялся ко мне и виновато улыбнулся:

— Твои парни привыкли к виду полуобнаженных женских тел, поэтому не будут дуреть при виде Вали, Мавии, Ани и Варвары, вылезающих из воды и пробегающих мимо. А мои, увы, сломают себе глаза и захлебнутся слюной, что испортит настроение не только девушкам, но и нам…

Я согласно кивнул, ибо не раз замечал, с каким вожделением Хайдар, Раиф и Иса оглядывают фигурки наших женщин. Потом сообразил, что парень не зря упомянул «горничных», подозвал к себе Лапину, терроризировавшую электрическую соковыжималку, и предложил охладиться в нашей компании.

Барыня оказалась далеко не дурой, так что врубилась в завуалированный намек с полпинка, рассыпалась в благодарностях и унеслась «строить Аньку». Тем временем сопротивление воды справилось с инерцией яхты, и мы решили, что пора отправляться на нос. Но все равно опоздали — целительницы, весело вереща, прыгнули в темно-синее «зеркало» чуть раньше, чем мы добрались до стартовой позиции. Кстати, в этот момент Аль Сауд придержал меня за локоть и попросил не торопиться:

— Они полногруды, прыгают «гвоздем», а до воды метров пять. Значит, верх от купальников может сползти на шею. Давай дадим им время привести себя в порядок!

Вопль Вали, попросившей нас не торопиться, подтвердил эту догадку, так что с места мы сорвались где-то через полминуты. А когда рухнули в море, немного повисели в толще кристально-чистой воды и всплыли на поверхность, получили возможность полюбоваться пунцовым лицом Мавии.

— Мы ничего не видели. И не увидим, так как будем прыгать после вас и с небольшой задержкой! — без тени улыбки заявил Дауд и неспешно поплыл к корме.

— Наши господа — самые тактичные мужчины во Вселенной! — добавила Валя и опустила лицо в воду, чтобы спрятать смешинки, появившиеся в глазах.

— Спасибо… — слабо улыбнулась телохранительница и, среагировав на кивок своего господина, рванула следом. Перед вторым прыжком покраснела заранее и прижала предплечья к груди. А после третьего, выбираясь на транец, заметила Репину, выбравшуюся на правый борт в обычном белом кружевном белье, представила, как оно станет просвечивать после того, как намокнет, и квадратными глазами уставилась на нас.

— Аня — простолюдинка, попала на море первый раз в жизни и не думала, что ей разрешат окунуться в воду… — еле слышно объяснила Незаменимая. — Говоря иными словами, купальника у нее просто нет. Зато имеется безумное желание воспользоваться подаренным шансом и… абсолютная уверенность в том, что наши господа ее не обидят. В общем, не обращай внимания и дай ей возможность порадоваться еще не испытанному удовольствию!

— Я бы так не смогла… — так же тихо призналась Мавия, но объяснение приняла. И следующие минут двадцать не замечала практически обнаженных прелестей «волшебницы».

Зато им радовался Дауд. Само собой, не показывая виду. А я, пару раз мазнув взглядом по слишком уж большим темно-коричневым ареолам, твердым «столбикам» сосков и идеально гладкому, но полному лобку, еще раз понял, что столь выдающиеся формы не для меня, и переключил внимание на Валю. Почему именно на нее? Да потому, что смотреть на Варвару не рисковал. Ибо любой взгляд на ее прелести, упакованные в простенький зеленый раздельный купальник, напоминали о планах на предстоящую ночь и включали фантазию. А терять лицо я был не готов…

…Последние четверть часа перед закатом устроили заплыв к горизонту. Из соображений безопасности — в сопровождении «Фиалки», скользившей следом на самом малом ходу. Насладившись плаванием при легком волнении и красотой заходящего солнца, вернулись на яхту, разбежались по каютам, приняли душ и собрались в кают-компании. Правда, я, Валя, Дауд и Мавия сели за роскошный полированный стол из иссиня-черного дерева, а «горничные» принялись его сервировать, но они тоже были счастливы, и это поднимало настроение чуть-чуть сильнее.

Ужинали в лучших традициях мусульман, соблюдающих пост, дабы не действовать им на нервы. Впрочем, плов у Вари с Анькой получился на славу, так что я не расстроился. Кстати, «намерения», то есть, обращения к Аллаху со словами «Ради Тебя я постился, в Тебя уверовал, на Тебя положился, Твоей пищей разговелся. О, Прощающий, прости мне грехи, что я совершил или совершу…» не услышал и решил, что Дауд и Мавия произнесли его в каютах, после вечернего намаза. Поэтому проснувшееся было любопытство сразу же уснуло, а я предложил вернуться на нос, чтобы «горничные» покормили и весь остальной «экипаж».

Перебрались, расположились на облюбованных лежаках, уставились на стремительно темнеющее небо и, толком не успев расслабиться, вцепились в коммы. Сначала Дауд, принявший звонок от прабабки, а через пару минут я. Начал с чтения сообщения Раисы Александровны и установке таймера: она «доложила», что их борт уже в воздухе, и написала ориентировочное время прилета. Потом поболтал с Мирославой Михайловной, захотевшей выяснить, как мне отдыхается. И даже ей показал «Фиалку», море и нашу компанию. А после того, как Императрица-Мать отключилась, получил сообщение от Вики, прочитал ее крик души и ткнул в сенсор вызова.

Земляничка ответила через считанные мгновения, но включать камеру отказывалась до гневного рыка. Потом сломалась и показала результаты своей первой дуэли в военной академии — свернутый нос, черные синяки вокруг глаз, губы-пельмени и надорванное ухо! Когда я потребовал продемонстрировать все остальное, покраснела, но дала панорамную картинку и позволила увидеть левую руку, висящую плетью из-за сломанной ключицы, неглубокую рваную рану на плече, десяток ссадин на теле, обрывки комбеза и правое предплечье, прикрывающее грудь, жалкие остатки зеленого армейского бюстгальтера и… неутоленную жажду крови, горящую во взгляде!

«Богатство оснащения» приемного покоя медблока я заметил уже потом. Когда пришел к выводу, что помогать личности, готовой бороться за свою честь до последней капли крови, мне не претит. Поэтому первым делом задал самый главный логичный вопрос:

— И где носит дежурного целителя?

— Она осматривает моего противника.

— Противни-ка? — переспросил я, выделив интонацией последний слог.

— Да… — утвердительно кивнула она, немного поколебалась и дала более развернутый ответ: — Лед-Воздух. Учится на курс старше. Откуда-то узнал, что я ушла из рода, и дал понять, что у меня всего два варианта будущего — греть ему постель по первому требованию или стать постоянной пациенткой ПМП!

Ярость ударила в голову еще до того, как она закончила предложение, но способности трезво мыслить не лишила:

— Вика, солнце, а какой диагноз у него?

— Я сломала ему нижнюю челюсть. Правда, после дуэли. Когда смогла подняться на ноги, выслушала еще более гнусный монолог и поняла, что этот урод уже без ледяной брони. Вот меня и наказали — приказали ждать, пока целитель закончит с ним, а потом отправят на гауптвахту.

— Будь добра, зайти в помещение, в котором его лечат, и вывеси картинку со мной-любимым так, чтобы этот ублюдок меня увидел! — потребовал я. А когда картинка качнулась, попросил назвать фамилию, имя и отчество.

Назвала. Зашла. Вывесила. И, чуть довернув комм, позволила увидеть и целительницу, и ее пациента. Первая — желчная тетка «лет двадцати пяти» с великолепной фигурой, но омерзительно-высокомерным лицом сразу перешла на визг и потребовала, чтобы Жданова убиралась вон, но вовремя увидела меня и подобралась. По моим ощущениям, узнав героя нашумевшего ролика. Вот я и воспользовался наступившей тишиной. Только обратился не к ней, а к господину Колмогорову:

— Игнат Егорович, говорят, вы мастак давать обещания? Не скажу, что это здорово, но я, Лютобор Игоревич Шахов, воспользуюсь вашим примером и тоже пообещаю. Что приеду в вашу Академию в эти выходные, вызову вас на дуэль и показательно поломаю. За то, что вы, тварь в человеческом обличье, имели наглость оскорбить мою подругу! И еще: не вздумайте прятаться — если в момент моего приезда вас не окажется в академии, то я превращу вас в постоянно ломающийся символ подлости и трусости!

Говорить он был не в состоянии, но обреченность, появившаяся в глазах, сказала все, что требовалось. Поэтому я забыл о его существовании и поймал взгляд целительницы:

— Не знаю, в курсе вы или нет предыстории этого конфликта, зато уверен, что исцелять подлецов в ущерб личностям, пытавшимся защитить свою честь, недостойно настоящего целителя! На этом все. Счастливо оставаться…

Жданова, среагировав на сталь, звучавшую в моем голосе, не только свернула картинку, но и сбросила звонок. А через несколько секунд написала, что Колмогорова выгоняют в приемный покой и вот-вот начнут исцелять ее.

«Напишешь, как поставят на ноги…» — довольно ухмыльнувшись, набрал я, отправил ответ, оставил комм в покое и… услышал страшно гордый голос Незаменимой:

— Мой господин, я вас обожаю!

— За обожанием — не ко мне… — притворно вздохнул Дауд. — Но уважать — уважаю.

— А я бы с удовольствием поприсутствовала на этой дуэли… — призналась Мавия.

Я «удивленно» захлопал ресницами:

— Готова бросить своего господина в одиночестве?

— Не-не-не! — протараторила она. — Я сказала, что поприсутствовала БЫ! То есть, хочу, но теоретически. А в реальности…

— … ДОЛГ и все такое? — ехидно продолжила Валя.

Телохранительница… кивнула, увидела, что Аль Сауд расстроился, и закончила шутку:

— Ага, именно «все такое». Но я бы раскрыла это понятие, ибо слова «радость», «счастье» и «восторг» звучат гораздо приятнее!

— Лиса! — ухмыльнулся я, порадовавшись первой полноценной шутке в ее исполнении.

— Чернобурка! — уточнила Незаменимая, намекая на цвет волос подруги. А Дауд, сообразивший, что его разыграли, весело поставил жирную точку:

— Моя!

Пока я представлял мелкую чернобурку на фоне моря, он с наслаждением потянулся, сел, достал из термоконтейнера бутылку с водой, выпил, вытер губы уголком полотенца и развернулся ко мне:

— Что у нас в планах на ближайшие часы?

В этот раз второе дно вопроса — «волшебницу» — я почувствовал сразу. Поэтому выдал чуть измененный вариант готового ответа:

— Мои прилетают в два ноль пять ночи. Значит, до одиннадцати вечера плаваем, к двенадцати возвращаемся в Фарас ал-Бахр и пересаживаемся в машины, в час с четвертью въезжаем в поместье и заселяем тебя в свободные покои, а в половине второго я, Валя, Мавия и смена моих телохранителей выдвигаемся в аэропорт. Само собой, если ты разрешишь поэксплуатировать твою доверенную Слугу. И да: ты в аэропорту точно не нужен. Ибо появление наследного принца в зале прилета для простых смертных создаст нездоровый ажиотаж…

Глава 23 Часть 2

…Из поместья выехали ровно в часть тридцать. Я, как обычно, сидел за рулем, Незаменимая расположилась на переднем пассажирском сидении, а Мавия прямо за ней. Но стоило вырулить за ворота, как женщина сдвинулась левее, подалась вперед, оперлась левым локтем на спинку моего сидения, а правой рукой недвусмысленно показала Замятиной на крышку бардачка.

Валя без лишних слов выполнила безмолвную просьбу, и «доверенная Слуга» Дауда, дождавшись включения «глушилки», попросила разрешения поднять «довольно скользкую тему».

Я насмешливо фыркнул и напомнил, что она нам не чужая, после чего успокоенная женщина перешла к делу:

— Лютобор Игоревич, а почему вы с Даудом скрывали от меня его планы провести ночь с Аней? Он же был с нею в «Княжьем Подворье», и не один раз, соответственно, я об этом знаю!

Эту женщину я уважал. Поэтому сказал правду:

— По моим ощущениям, с тех пор ты стала ему намного ближе. Несмотря на то, что все это время провела у нас, в России. Вот твой господин и старается не вызвать в тебе обиды, ревности или еще какого-либо негативного чувства. А я помогаю. Хотя, откровенно говоря, не вижу особого смысла.

— Это… приятно! — после недолгих раздумий призналась она. Потом поймала мой взгляд в зеркале заднего вида, поблагодарила за помощь Дауду и правду, невидящим взглядом уставилась сквозь переднее стекло на дорогу и через некоторое время поделилась еще одним признанием: — Знаете, вы меня сильно изменили. Еще совсем недавно я искренне считала своего господина небожителем, смотрела на него снизу вверх и была уверена, что он в принципе не способен заметить там, внизу, такую незначительную личность, как меня. А теперь я вижу в нем человека. Поэтому одной службы мне уже мало — я жажду его дружбы и толики душевного тепла!

— Это нормально… — философски заметила Валя. И удивила: — Теперь главное не потерять голову и не решить, что он принадлежит тебе — эта мысль отравит жизнь ревностью, быстро доведет до ручки и заставит сотворить какую-нибудь глупость. В общем, надо помнить, что наши господа делают свои мужские дела, а мы служим. Истово, самоотверженно и… так, чтобы с нами им было в разы комфортнее, чем с кем-либо еще.

Тут Мавия невольно покосилась на меня и заставила Незаменимую понимающе усмехнуться:

— Мой господин ценит прямоту. Поэтому я изжила в себе все сомнения и страхи. И знаешь, служить ТАК оказалось значительно проще!

— Интересный подход… — задумчиво пробормотала телохранительница, отодвинулась назад, откинула голову на подголовник и ушла в себя. А я скосил глаза на «мыслительницу» и восхитился: разговаривая с коллегой, она то вывешивала, то сбрасывала фрагмент… хм… ледяного щита жизни вокруг правой руки, которую Мавия видеть не могла!

Нет, о том, что Валя тренируется все свободное время, я, естественно, знал. Но каждый раз, заметив признаки ее «фанатизма», радовался, что судьба подарила мне именно эту личность. И хоть как-нибудь, да поддерживал ее стремление к развитию.

Не изменил себе и в этот раз — дотронулся локтем до левого предплечья «фанатки» и приложил ее воодушевляющим касанием. К слову, седьмым за день. А потом подмигнул.

Целительница закусила губу, несколько мгновений что-то напряженно обдумывала, а потом коснулась своим локтем моего и… приложила чем-то еще более убийственным! Нет, с дороги мы не слетели. Но только из-за того, что ехали по прямой. Однако импульс Жизни с «привкусом» ледяного холодка взбодрил так сильно, что захотелось подраться. Или рвануть стометровку. Или, на худой конец, запеть от дикого переизбытка сил!

Набирать текст, управляя автомобилем, было не очень удобно, но я все равно справился и отправил Замятиной сообщение из трех слов в комплекте с десятком вопросительных знаков:

«Что это было???????»

«Не понравилось?» — спросила она и добавила к вопросу фотографию горько плачущей девчушки лет трех-четырех. Вполне возможно, что свою.

«Наоборот!» — честно признался я, полюбовавшись личиком мелкой страдалицы.

«Тогда расскажу дома…» — радостно заулыбавшись, пообещала она и от избытка чувств полезла в память ИРЦ. Искать подходящую композицию.

Нашла. «Добивающий удар» Еремея Лемешева. Но для того, чтобы не мешать Мавии размышлять, включила эту композицию еле слышно. Зря: услышав о-о-очень энергичный проигрыш, телохранительница снова подалась вперед и заявила, что она уже все. В смысле, согласилась с выкладками Вали, приняла их, как руководство к действию, и теперь жаждет это отметить.

Тут громкости добавил я. Добросовестно-предобросовестно. Ибо в свое время слушал эту песню раз по десять подряд именно так. А еще надавил на акселератор и разогнал машину до ста девяноста. Правда, плавно — чтобы не отрываться от «Потапыча» с охраной — и буквально на пять минут, ибо мы уже подъезжали к съезду с трассы на дорогу, ведущую к аэропорту…

…Зыбины вышли в зал прилета для дворян самыми первыми и налегке. Суккуба, увидевшая меня издалека и улыбавшаяся во все тридцать два зуба, сжала в костедробительных объятиях и уступила «брата» племяннице. А та… запрыгнула на меня, обхватила всеми четырьмя конечностями и горячечно прошептала на ухо, что любит!!!

Я онемел. А эта оторва, сияя, как мощный прожектор, нагло чмокнула меня в нос, спрыгнула на пол и продолжила издеваться:

— Считай это прелюдией, а все остальное получишь дома!

Тут мне пришлось спешно выходить из ступора, ибо в нашу сторону как-то уж очень резко двинулись местные полицейские, заметившие непотребное поведение неверных.

Слава богу, Мавия не дремала — перехватила их на половине пути и предъявила айдишку, заставив бедняг одуреть еще похлеще меня и вытянуться в струнку. А потом добавила фразу, заставившую мужчин посмотреть на меня квадратными глазами и в темпе свалить в туман. Тем не менее, задерживаться в зале прилетов как-то резко расхотелось, и я повел своих спутниц к нужному лифту.

Разнос устроил уже в машине. Вернее, начал. Но Янка, счастливая до невозможности, перебила меня уже на втором слове:

— Прости, я понимаю, что сделала глупость, и больше не буду. Просто есть причина для радости и… знаешь, от тебя так классно пахнет морем…

О нем, «Фиалке» и моем приглашении в Медину тараторила всю дорогу до поместья. А там, выбравшись из машины, попросила разрешения «хотя бы на минуточку» заскочить в мои покои. И заскочила. А там, врубив глушилку и проверив, поляризованы ли стекла, показала… хм… то ли каменный панцирь воды, то ли водяной щит камня. В общем, защиту из обеих стихий!

Достижение восхитило. Ведь о возможности создания такого плетения я ей сообщил за час до выезда в аэропорт, а значит, она «задавила» первостихии менее, чем за сутки!

— Красотка! — похвалил ее я, спросил, как дела с фрагментной защитой, выяснил, что та еще не дается, признал, что мне тоже, и отправил сестренку спать: — Дуй в кроватку и ставь будильник на семь утра: чем раньше выедем — тем дольше будем отрываться.

Земляничка послушалась и умчалась к себе, а я поймал взгляд Вали и вопросительно мотнул головой.

— Продавила. Обе первостихии. Желанием снять с вас всю усталость и обновить силы… — доложила она и неожиданно робко спросила: — Как, по-вашему, получилось?

— Да. И еще как! Только это заклинание на миг вышибает из реальности, так что использовать на том, кто ведет машину, небезопасно.

— Простите…

— Валь, ты чего? У тебя получилось. Опять. А значит, ты у меня умница в квадрате!

— Лучше в кубе — он трехмерный… — облегченно выдохнув, пошутила она и посерьезнела: — Ладно, о геометрических фигурах поговорим как-нибудь потом. Варю звать?

Меня бросило в жар, но решение было принято, поэтому я отрицательно помотал головой:

— Нет. В смысле, я позову ее сам. Но после того, как посоветуюсь с Раисой Александровной.

И позвал. Сообщением из одного слова: «Жду…». Прямо с порога гостиной старшей сестрички. Да, в тот момент у меня горели даже уши. Но от напутственной шутки Зыбиной. А все сомнения ее стараниями канули в Лету. И их не вернул даже ответ Лапиной с абсолютно нелогичной просьбой уронить гормональный фон в ноль — я напомнил себе, что потребовал у Барыни не близости, а знаний, заглянул к Незаменимой, получил желаемое и отправился к себе. Пока принимал душ, давил буйствующую фантазию. Потом накинул халат, затянул пояс, прошел в спальню и мысленно хмыкнул, обнаружив, что Варвара уже там. Более того, раздета до белья!

На мое появление, естественно, отреагировала… своеобразно — сняла последние тряпки, села в кресло, повернулась так, чтобы я мог видеть ее прелести во всей красе, чуть-чуть развела бедра и… по сути, повторила один из «учебных» тезисов Раисы Александровны:

— Урок первый: в нас, женщинах, нет ничего волшебного. Поэтому до конца лекции вам надо научиться не терять голову от вида моего обнаженного тела.

Я коротко кивнул, подошел к кровати, лег на бок, подложил под голову подушку и криво усмехнулся:

— Вполне возможно, что в теории так оно и есть. Но твое тело воистину совершенно!

— Верно… — покладисто согласилась она. — Но оно совершенно только потому, что Валентина Алексеевна ваяла его для вас. А до трансформации моя правая грудь была намного больше левой, по периметру ареол пробивались волоски, на бедрах и ягодицах имелись растяжки, а лобок и ноги приходилось депилировать чуть ли не раз в три дня.

— Теперь все это в прошлом… — успокаивающе проворковал я и заставил Барыню усмехнуться:

— Лютобор Игоревич, в данный момент речь не обо мне, а о женщинах в общем. А они в большинстве своем выглядят совсем не так аппетитно. Ведь косметическое целительство и соответствующая алхимия стоят безумных денег. Уточню: безумных даже для дворян. Поэтому полную трансформацию способны оплатить разве что супруги глав родов и их дочери. А все остальные довольствуются мелочевкой типа регулярных подтяжек отвисающей груди, удаления самых уродливых родинок и так далее. Отсюда появляется комплекс номер один: неуверенность в собственной красоте. Запомнили?

— Естественно.

— Тогда переходим к остальным. Мы, женщины, боимся, что эта конкретная близость будет первой ипоследней, то есть, того, что вы, попользовавшись нами, уйдете к кому-нибудь еще. Боимся сравнений с бывшими. Боимся разочаровать «не тем поведением» — излишней или недостаточной страстностью, наличием или отсутствием опыта, слишком высоким или, наоборот, низким сексуальным аппетитом. Боимся боли при первой близости, вашей грубости и насилия, сбоев противозачаточных амулетов, внезапного прихода родителей, мужа или детей, быть ославленными на всю Империю и так далее. Но самое обидное не то, что эти страхи есть, а то, что любой из них, внезапно всплыв в сознании, откатывает уже имеющееся возбуждение к начальному уровню. А теперь маленький, но очень неприятный нюанс из самой обычной физиологии: мы, женщины, возбуждаемся в разы медленнее вас! В результате вы, получив ожидаемое удовольствие, уходите в «откат», а мы оказываемся в пролете.

— Звучит как-то безрадостно, что ли… — представив описанное, угрюмо буркнул я.

— Ощущается еще безрадостнее… — горько усмехнулась Барыня, сделала небольшую паузу и заставила себя собраться: — Поэтому основная задача любого нормального мужчины — заставить женщину перестать думать, чтобы она, утонув в испытываемых ощущениях в самом начале близости, вынырнула только на пике удовольствия. Додуматься до этого несложно, и большинство доморощенных героев-любовников выключает нам головы либо спиртным, либо алхимией, либо мощными очарованиями, либо наркотой.

А баюны и русалки из спецслужб предпочитают действовать комплексно, то есть, в комплекте ко всему вышеперечисленному используют навыки «раскачивания» чувственности так называемых эрогенных зон. И, судя по тому, что, единожды попав к ним в постель, «жертвы» забывают обо всем на свете и позволяют вить из себя веревки, принцип работает, и очень неплохо.

«Работает… — подумал я, вспомнив реакцию Дауда на первую близость с „волшебницей“. — И еще как!»

— Но вас, насколько я поняла, интересует не витье веревок, а возможность дарить своим женщинам удовольствие, верно?

Я кивнул.

— Это… достойно. И… вселяет надежды! — грустно хохотнула Лапина, фантастически пластично встала с кресла и легла рядом: — Поэтому переходим к практике: сейчас я помогу вам как следует изучить женское тело, опишу «базовый пакет» своих реакций на большинство возможных воздействий, причем не только приятных, а потом попробую объяснить принцип поиска эрогенных зон и раскачки их чувственности. Кстати, постарайтесь не давать волю фантазии — я от вас никуда не убегу, а на этом этапе вам требуется как можно более холодная голова!

Я снова кивнул, так как и без того фокусировался на обеих «петлях». Потом выслушал первое задание и послушно запустил пальцы в волосы на темени «наставницы». А следующие минут сорок-пятьдесят набирался знаний и, в то же самое время, дурел от упертости, последовательности, добросовестности и безбашенности этой женщины: назначив себя живым учебным манекеном, она напрочь отключила всякое стеснение и сводила с ума не только демонстрацией всего и вся, но и формулировками объяснений!

Нет, учебный материал подавался, что называется, образнее не бывает. И запоминался влет. Но смущал так, что не передать словами. Впрочем, как вскоре выяснилось, это были еще цветочки: она умудрилась превратить в тренировку даже близость! Да, в те моменты, когда меня начинало клинить, помогала достичь пика, а потом восстановиться. Но все оставшееся время нещадно «дрессировала»: заставляла анализировать ее состояние по дыханию, трепету ресниц, покраснению кожных покровов и т. д., постоянно повышать «градус возбуждения», пробуждать фантазию словами и прикосновениями, провоцировать, сводить с ума и, конечно же, сбрасывать свое возбуждение. А еще разбирала ошибки. Без купюр. И настолько едко, что у меня периодически опускались руки. Впрочем, в начале шестого утра, когда по итогам очередного разноса мне захотелось повеситься от осознания собственной бесталанности, вдруг сбросила маску справедливой наставницы и грустно улыбнулась:

— Мой господин, все то, что я только что сказала — идеал, к которому вам надо стремиться. А теперь подкину информацию для раздумий из реальной жизни: да, довести меня до пика вам не удалось и в этот раз. Но… вы подвели меня к нему намного ближе, чем оба моих прошлых недомужика! Поэтому отдыхаем, анализируем допущенные ошибки и устраиваем мини-экзамен. И еще: в этот раз вынесите, пожалуйста, за скобки тот факт, что я вас чему-то учу, что являюсь Слугой и что совсем недавно вызывала ваше неудовольствие. Говоря иными словами, увидьте во мне женщину, которая жаждет вашей ласки и вашей нежности, делитесь ими, не экономя, и забудьте о стеснении: все, что сводит с ума и меня, и вас — здорово!

Большую часть отдыха я анализировал «системные» ошибки, искал в «учебных материалах», намертво запечатленных в памяти, альтернативные решения и придумывал стратегию своих действий. А когда почувствовал, что, в принципе, в состоянии начать, сосредоточился на самом важном. Первым делом собрал в непротиворечивую картину все оговорки Вари о ее прошлом и ужаснулся тому, что получилось. Потом вспомнил все, что она сделала для меня с того момента, как дала клятву Даром и тоже… хм… проникся. А на самом последнем этапе попробовал представить, кто еще из моих знакомых женщин смог бы так же самоотверженно, как Лапина, переступить через все принципы и взяться за такое обучение. И пусть в список попали Валя и, с некоторой натяжкой, Раиса Александровна, я все-таки пришел к выводу, что Барыня — уникум.

Тут воспоминания о ее взбрыках отодвинулись куда-то далеко-далеко, а на первый план выдвинулось желание воздать этой женщине за старания. Вот я ее к себе и подтянул. Но не грубо, а нежно. Потом перевернул на бок и прижал спиной к своему животу так, как Варе нравилось больше всего. Прежде, чем потянуться рукой к воистину совершенной груди и подарить Лапиной ее любимую ласку, поцеловал в губы. «Как учили», но с душой. И потерялся в чужих ощущениях, которые почему-то ощущались, как свои.

Нет, голову не потерял — к этому времени все нереализованные желания реализовались, а либидо «унялось». Просто все необходимые телодвижения дополняли чувства. А их становилось все больше и больше. Причем не столько у Варвары или у меня, а у нас. Но самое безумие началось в тот момент, когда «наставницу» вдруг затрясло и прогнуло в пояснице — она, явно не соображая, что несет, взмолилась, чтобы я не останавливался, смяла рукой «свободную» грудь и тоненько завыла!

Потом уперлась в мои бедра, остановила, содрогнулась от последней и, судя по всему, слишком яркой волны удовольствия, уронила руку на мокрую простыню и обмякла.

Не знаю, почему, но в этот момент я абсолютно бездумно убрал с ее лица влажную рыжую прядь, приподнялся на локте и ласково прикоснулся губами к виску. Потом дотянулся до покрывала, валявшегося на полу, прикрыл им Лапину и… чуть не заржал на все поместье, услышав счастливый выдох:

— Ну, наконец-то…

Глава 24 И последняя…

не 15 марта 850 г. от ОВД.

…Прощание с «волшебницей» вымотало Дауда до состояния нестояния. Нет, из своих покоев он вышел даже немного раньше, чем требовалось, и самостоятельно спустился в гараж, но пребывал в полнейшей прострации. Что, признаюсь честно, пробудило желание разобраться, чем именно его могла так впечатлить Репина.

Столь волнующую тему обдумывал до появления самой «волшебницы» и Лапиной. И даже рассмотрел несколько достаточно правдоподобных версий, ибо, получив некоторое представление об этой стороне взрослой жизни, мог рассуждать со знанием дела. Но стоило увидеть Варвару и вспомнить наш «урок», как организм, дуреющий от отсутствия полноценных тренировок и нисколько не уставший за день безделья на яхте, потребовал продолжения. Пришлось спешно сдвигать фокус внимания на обе «петли» и на Зыбиных, нарисовавшихся на пороге лифтового холла следом за «горничными».

Первым делом посмотрел на часы и очередной раз восхитился редкой пунктуальности названых сестренок. Потом сделал им по комплименту, ибо в обтягивающих футболках и брючках они выглядели воистину божественно. А после того, как Землянички игриво отшутились, причем придумав и дополнив один и тот же образ со мною в главной роли, от души посмеялся, дал команду рассаживаться по машинам. и помог Зыбиным забраться на заднее сидение моего «Хозяина Леса».

Аль Сауд и Мавия, конечно же, тоже загрузились к нам. Он — на правое переднее сидение, а она — на второй ряд задних, в компанию к Замятиной. Тут я последний раз оглядел гараж, в котором мог уже никогда не появиться, мысленно вздохнул и плавно надавил на акселератор. Тем самым, стронув с места весь кортеж.

В этот раз, вроде бы, особо не торопился, но практически пустые дороги и время, «самопроизвольно ускорившее свой бег», сотворили неприятное чудо — дорога от автодрома до нашего «Байкала» субъективно заняла всего несколько минут!

Экипаж самолета, одуревший от двух суток ожидания, тоже найтовал машины куда энергичнее, чем хотелось бы, поэтому в какой-то момент стало понятно, что нас в Халифате уже ничего не держит. Само собой, если не считать грустных мосек Дауда и его доверенной Слуги.

— До конца Рамадана осталось всего ничего… — ободряюще начал я, как только борттехник бодро доложил, что техника закреплена, все разрешения получены, а борт готов ко взлету. — … а Масума Фалаховна обещала отпустить тебя к нам аж на неделю.

— Только об этом и думаю… — расстроенно выдохнул парень и невольно покосился на Янку, весь день беззлобно подшучивавшую над его влечением к Ане.

Однако Земляничке было не до подначек даже на столь благодарную тему — вместо того, чтобы засомневаться в истинности этого утверждения и заявить, что он почти весь день думал о Репиной, девушка зябко поежилась, хотя было, мягко выражаясь, жарковато, грустно улыбнулась и озвучила еще более неприятную мысль:

— А ведь дальше станет значительно хуже! С каждым годом на твои плечи будет перекладываться все больше и больше реальных, а не учебных проблем государства. Потом наставники технично подсадят тебя на десятки крючков личной ответственности, а родня потребует жениться и нарожать кучу наследников, так что свободное время исчезнет, как лужица на вашем солнце. Вместе с возможностью срываться с места и лететь к друзьям в другую страну.

— Приходить к тебе за сочувствием, пожалуй, пока рановато… — мрачно пошутил Аль Сауд, прижал ладонь к правому уху, выслушал какой-то доклад и вздохнул еще мрачнее: — Все, машина сопровождения уже прибыла и вот-вот подъедет к самолету. Давайте прощаться, что ли.

Попрощались. Вроде, без спешки, но как-то быстро. И парочка местных жителей, спустившись по аппарели с таким видом, как будто шла на эшафот, потопала к внедорожнику Дауда. Возле него притормозила, последний раз помахала нам на прощание и забралась в салон. А через несколько мгновений поднявшаяся рампа осекла окружающий мир, «Байкал» взвыл движками и тронулся с места, а я заставил себя перестать тупить и, шагнув к своей машине, показал расклеившимся женщинам правильный пример.

Пока превращали салон «Потапыча» в спальню, борт выкатился на ВПП, стремительно разогнался, оторвался от бетонки, взмыл в ночное небо и почти сразу лег на крыло. Янка с Валей тоже легли. На разложенные задние сидения. А мы с Раисой Александровной занялись делом — я привычно заблокировал двери и еле слышно врубил инструментальную музыку, а Земляничка достала из бардачка и активировала «глушилку», поставила артефакт на переднюю панель, намертво затемнила стекла и… выключила ИРЦ.

Тут я невольно подобрался, сообразив, что она собирается поговорить о чем-то серьезном, и превратился в слух. Зря: основательно обострившиеся чувства «расшифровали» три комплекта шорохов и выдохи облегчения, а мысль о том, что дамы только что вытащили из-под футболок бюстгальтеры, снова разбудила фантазию. Две волнующие картинки из трех, появившихся перед внутренним взором, были задвинуты куда подальше, а на третью — с Валей в полупрозрачной футболке и, почему-то, с косой — я, каюсь, залип.

И представлял… всякое-разное до вопроса Янки:

— Слышь, Лютый, а ведь у тебя появился личный Цербер!

— В каком смысле? — не понял я.

— В самом прямом! — ехидно хихикнула она, помучила меня приличной паузой, а потом посерьезнела: — Сего— … то есть, уже вчера перед обедом, когда ты сравнивал с Даудом дуэльные кодексы Российской Империи и Халифата, я бегала в туалет. Так вот, на обратном пути, поднимаясь по лестнице в кокпит, вдруг услышала звук удара и приглушенный стон. Как оказалось, это Варвара «воспитывала» Чагина — сначала очень качественно отбила ливер, а потом предупредила, что если он еще раз позволит себе ТАК отреагировать на слова ее господина, то она без разговоров свернет ему шею!

— Ах, вот откуда у него появился надрыв печени и шесть внутренних кровотечений! — негромко пробормотала Валя, вогнав меня в легкий ступор, и запоздало разозлилась: — Черт, знала бы это тогда — черта с два он дождался бы исцеления!

— Еще один Цербер! — хохотнула Зыбина-младшая и снова посерьезнела: — Это еще не все: я не поленилась и вытрясла из Харитона первопричину. Так вот, Лапина переехала его за один-единственный насмешливый взгляд. И это при том, что Чагин стоял в рубке, за поляризованным стеклом и в гордом одиночестве, а значит, это выражение его лица никто, кроме нее, не видел!

— У меня тоже сложилось впечатление, что она в тебя поверила! — заявила Суккуба, нащупав мое предплечье.

— А толку? — криво усмехнулся я. — Я взял у нее все, что хотел, и не вижу смысла ни продолжать учебу, ни приближать эту особу. Так что дождусь, пока Волконские перестанут дергаться из-за моей юношеской гиперсексуальности, сдвину их фокус внимания с Вари на кого-нибудь еще и отпущу эту женщину на вольные хлеба!

— Ты что, одурел?! — гневно прошипела Раиса Александровна, включила свет и, приподнявшись на локте, уставилась мне в глаза взглядом, в котором сверкали молнии.

Я невольно сглотнул и попробовал объясниться:

— Почему одурел-то? В обмен на знания я обещал ей будущее, в котором не будет ненавистной службы! Контракт уже дезавуирован, знания полу— …

— Все, дальше можешь не продолжать! — злобно фыркнула Суккуба, пару мгновений унимала свой гнев, а затем принялась вбивать в мое сознание фразу за фразой: — Начнем с вроде бы полученных знаний. Если ты проанализируешь свой вчерашний рассказ, то придешь к очевидному выводу: у тебя получилось довести Варю до пика удовольствия только потому, что она тебе усиленно подыгрывала, досконально описала все свои реакции, слабости и фантазии, а к началу экзамена настолько завелась, что лезла на стены от нереализованного желания! К сожалению, с другими женщинами идеальных условий ТОЧНО НЕ БУДЕТ, а значит, ты опростоволосишься и начнешь кусать локти!

Пока я переваривал этот аргумент, она озвучила второй, ничуть не менее значимый:

— Поехали дальше: словосочетание «ненавистная служба», за которое ты зацепился, описывало службу во вполне конкретном подразделении и с вполне конкретными людьми. А служить тебе Лапина уже считает счастьем. Поэтому свобода в комплекте с одиночеством и осознанием бессмысленности своего существования ей гарантированно НЕ НУЖНА!

Тут я вспомнил о мечте Варвары заслужить честь стать моей Слугой и заставил себя согласно кивнуть.

Раиса Александровна, заметив не только этот кивок, но и изменения в моем взгляде, чуть-чуть смягчилась и озвучила третий аргумент:

— И еще: с чего ты взял, что тебе позволят отпустить ее на вольные хлеба? Лют, твои пестуны — не телохранители, а профессиональные убийцы! Да, они идеально сыграны, обладают впечатляющим опытом и в состоянии порвать в лоскуты даже парочку средненьких Архимагов, но навыки этой семерки вояк заточены не на защиту, а на тотальное уничтожение всего и вся! А ведь тебе, еще не раскачавшемуся физику с уникальным сочетанием Даров, требуются именно телохранители. Да, еще несколько дней назад их у тебя было двое. Но с Кораблевым ты не ужился, и его великодушно отозвали, хотя, на мой взгляд, это решение было принято зря. А Лапина, судя по тому, что ее к тебе подвели первой, классом выше! Кстати, ты хоть раз анализировал ее перемещения, рефлексы и взгляды?

— Нет… — глухо ответил я.

— А зря: Варвара постоянно контролирует все твое окружение и в те моменты, когда ты подпускаешь ее к себе, всегда занимает положение, из которого удобнее всего тебя защищать от самой условно опасной персоны!

— И это еще не все… — подала голос Яна. — Она постоянно таскает с собой «Кувалду» с артефактными патронами и кучу холодняка. Но этого оружия не видно: на яхте, загорая в метре от меня, она прятала пистолет под скомканной накидкой.

Тычковый нож с артефактным клинком — в бюстгальтере, а цепных пил с алмазным напылением у нее с собой было аж две. Одна использовалась в качестве резинки для волос, а вторая заменяла резинку плавок!

— Тут можно было бы добавить, что она не дуэлянтка, а убийца, поэтому, неожиданно атаковав, с гарантией положит даже меня. Хотя, вроде бы, ниже аж на четыре ступени развития… — без тени улыбки продолжила Суккуба. — Но это мелочи. Главное, что Лапина УЖЕ СЛУЖИТ ТЕБЕ. И не хочет никуда уходить. В общем, не тупи: продолжай у нее учиться, приближай к себе и… начни усиливать. Так же, как нас. Причем не когда-нибудь, а в ближайшее время. Ибо желающих оборвать твою жизнь с каждым днем будет становиться все больше и больше, а Лапина — твой самый реальный шанс выкрутиться из любой ситуации…

…Заснуть я так и не смог, хотя не спал и в предыдущую ночь. Нет, глаза, бывало, закрывались, но только из-за того, что в машине было темно. А голова работала, как искин — безостановочно анализировала все, что наговорила Раиса Александровна, «подтягивала» к каждому аргументу этой женщины соответствующие слова или действия Варвары, добавляла к получавшейся «каше» те или иные реплики Волконской и изредка напоминала о личностях типа Великого Князя Вячеслава Георгиевича, «анонима» или покойного главы рода Ждановых. В итоге к четырем часам утра, когда Замятина, проснувшаяся по будильнику, прикоснулась к моему плечу и еле слышно напомнила, что пора принимать алхимию, я накрутил себя до полнейшего раздрая. Бутылочки, по очереди вкладываемые в руку, естественно, осушил. А потом, видимо, чем-то выдал свое состояние, так как Валя пододвинулась вплотную и коснулась губами уха:

— Не рвите себе душу: Варя нужна! И вам, и вашим названым сестрам, и даже мне. Ибо способна дать вам время на развитие, взросление и обретение серьезного политического веса. А ей нужны вы и будущее рядом с вами. Да, она к вам привыкнет и захочет большего. Но за ее плечами есть опыт, который не позволит потерять голову и забыть свое место!

Ее мнение практически повторяло мои последние выводы, но все равно не успокоило. А целительница, словно издеваясь, нанесла добивающий удар в одну из самых болезненных точек:

— И еще: бросать «уроки» действительно не стоит — на мой взгляд, умение радовать женщин в постели когда-нибудь поможет вам наладить отношения с женой. Кстати, окажись я на вашем месте, взяла бы несколько теоретических уроков и у Репиной. Ибо не вижу смысла делать что-либо недобросовестно, а она, в отличие от Вари, не только знает, но и умеет!

— Вы с Раисой Александровной сводите меня с ума… — тихим шепотом признался я.

— Это не мы, а взрослая жизнь… — вздохнула Валя. — Она вообще не очень благожелательна и комфортна, а вашем случае вот-вот начнет радовать морем всевозможной грязи. Ну, и почему бы не опереться еще на одного человека, уже подставившего плечо?

— Я не хочу ее приближать так, как тебя!

— Так приблизьте иначе: назначьте личной телохранительницей с упором на слово «личной», дайте понять, что это место — ЕЕ, и Варя будет счастлива до безумия. Ведь этот статус подарит не только будущее, но и недостающую уверенность в себе!

Эти утверждения тоже повторяли мои, поэтому я нащупал голову Вали и ласково провел рукой по волосам:

— Ты у меня умница…

— Ага. А еще самовольная вредина… — неожиданно заявила она, и меня выключило. Вроде бы, на один-единственный миг, но за этот миг кромешная тьма салона успела смениться светом потолочных плафонов, гул двигателей «Байкала» пропал, он сам, судя по всему, уже стоял на парковочном месте, а на соседнем сидении оказалось пусто!

— Ну, и как это называется? — проворчал я, придержав руку Замятиной, все еще касавшуюся плеча.

— Забота, мой господин! — хихикнула девушка и шарахнула обновлением, мгновенно переполнившим меня бодростью и желанием жить. — Как вы когда-то сказали сами, спать надо не менее семи часов в сутки, а у вас с этим делом серьезный недобор! Кстати, туалет уже свободен, весь народ давно на ногах, машины готовы к началу движения, а я — к любому наказанию!

Слово «давно» заставило меня сесть и уставиться в переднее стекло.

Народ действительно был на ногах. Но никуда не торопился — в ленивом режиме натягивал теплую одежду, о чем-то беседовал или — в случае с Варей и Аней — прихорашивался, глядя в свое отражение в поляризованных стеклах второго «Хозяина Леса»! Совесть сразу же унялась, и я, приглядевшись к Лапиной, вдруг понял, что она выглядит не так, как раньше. В смысле, стоит, гордо вскинув голову и развернув плечи, не изображает наведение красоты, а на самом деле вкладывается в свой внешний вид и… непоколебимо спокойна!

Тут проблемы, над которыми я ломал голову половину ночи, показались не такими уж и серьезными, а большая часть сомнений приказала долго жить, поэтому я решительно открыл дверь и отправился умываться.

Пока приводил себя в порядок, настроение окончательно выползло из серой зоны и устремилось ввысь, поэтому в грузовой отсек я вернулся чуть ли не вприпрыжку и обнаружил, что он пуст, перед рампой построен экипаж самолета, а наши внедорожники уже стоят на сухой бетонке мордами в одну сторону и готовы начать движение!

Память напомнила прогноз погоды в Великом Новгороде на ближайшие сутки, и я, мысленно пробормотав «Плюс восемь и без осадков!», пошел прощаться с летунами.

Закончив, сбежал по аппарели, покосился опущенное правое заднее стекло самого дальнего внедорожника, услышал восторженный голос диктора и превратился в слух еще до того, как понял, каким словом зацепило. А через миг похолодел и сбился с шага:

— … -рю еще раз: маньяк-воздушник, несколько месяцев уничтожавший верхушки дворянских родов, участвовавших в межродовой войне вологодской ветви Рарогов с Суриными, Кондыревыми и Дурасовыми, оказался женщиной! Хотел, было, сказать «красивой», но вовремя понял, что это УЖЕ не так. Ибо маги спецгруппы столичного управления СИБ, схватившие ее прямо на месте убийства главы рода Кондыревых, превратили мстительницу в кусок плохо прожаренного мяса. Что, в общем-то, неудивительно: эта Воздушница оказала очень серьезное сопротивление двум сыгранным пятеркам профессионалов и, по слухам, тяжело ранила как минимум шестерых!!!

Остаток пути до своего «Хозяина Леса» я проделал на подгибающихся ногах, открыл водительскую дверь, сел за руль, целую вечность невидящим взглядом смотрел в переднее стекло, а затем услышал чей-то мертвый голос и не сразу понял, что он — мой:

— Мне надо во дворец. Срочно. Пришлите в эту машину Варю, Палыча и кого-нибудь еще, а сами перебирайтесь в другую и отправляйтесь домой. Все, включая Валю. А я позвоню. Если появится возможность…

Конец второй книги.

Оглавление

Глава 1 Часть 1

Глава 1 Часть 2

Глава 2 Часть 1

Глава 2 Часть 2

Глава 3 Часть 1

Глава 3 Часть 2

Глава 4 Часть 1

Глава 4 Часть 2

Глава 5 Часть 1

Глава 5 Часть 2

Глава 6 Часть 1

Глава 6 Часть 2

Глава 7 Часть 1

Глава 7 Часть 2

Глава 8 Часть 1

Глава 8 Часть 2

Глава 9 Часть 1

Глава 9 Часть 2

Глава 10 Часть 1

Глава 10 Часть 2

Глава 11 Часть 1

Глава 11 Часть 2

Глава 12 Часть 1

Глава 12 Часть 2

Глава 13 Часть 1

Глава 13 Часть 2

Глава 14 Часть 1

Глава 14 Часть 2

Глава 15 Часть 1

Глава 15 Часть 2

Глава 16 Часть 1

Глава 16 Часть 2

Глава 17 Часть 1

Глава 17 Часть 2

Глава 18 Часть 1

Глава 18 Часть 2

Глава 19 Часть 1

Глава 19 Часть 2

Глава 20 Часть 1

Глава 20 Часть 2

Глава 21 Часть 1

Глава 21 Часть 2

Глава 22 Часть 1

Глава 22 Часть 2

Глава 23 Часть 1

Глава 23 Часть 2

Глава 24 И последняя…