Просто работа [Олег Николаевич Борисов] (fb2) читать онлайн

Олег Борисов Просто работа

Пролог

— Суки.

С трудом продравшись через очередную стену камыша, я придирчиво осмотрела ближайшую кочку и попыталась на нее взгромоздиться. С одной стороны — все равно вся по уши в болотной грязи. Холодная и мокрая, как лягушка. Но с другой — хочется создать хотя бы видимость комфорта. И похрен, что штаны хлюпают, в сапогах жижа и задница промерзла до костей. Зато — сильная и независимая женщина. Имею полное право сидеть, где вздумается. Ругаться последними словами, как хочется. И мечтать о теплой кровати в «Жужелице», куда часов за десять можно было бы добраться. Если бы не…

— Суки, — Еще раз мрачно охарактеризовала бывших компаньонов и вздохнула. Портальный круг до ближайшего «якоря» поставить могут трое. Не меньше. И то, надо, чтобы среди троих было как минимум две дамы. Персоны с ярко выраженными половыми признаками: от двадцати лет и старше, успевшие пройти первичную инициацию и без тяжелых ран. В одно рыло, как любила говаривать Старая Кляча, на местных просторах порталы открывать получается исключительно у личей. Им, уродам костлявым, проще. Подтянут пачку зомби, по черепушкам посохом накостыляют — и все, вот проход на ярмарку. Простым смертным — только при наличии заряженного артефакта. Который сгинул вместе с подранным на куски рюкзаком.

Но здесь и сейчас — ни тебе нанимателей, бросивших «госпожу Хазарову» прикрывать тылы после атаки местной дряни. Ни приличного оружия. Ни шансов обогреться у очага. Только болото, звенящий над головой гнус и еще морда зубастая неподалеку.

Морда принадлежала шишиге — злобной помеси огромного волка и бобра. Прекрасно плавает, ныряет, предпочитает жрать все, что на глаза попадется. Судя по вздыбленному хайру — самка. Самцы все облезлые и трусливые. Нападают стаей, в одиночку даже на кабанов не лезут. Самки — другое дело. Настоящие стервы. В состоянии бешенства запросто медведя на запчасти разберут. А настроение у шишиги всегда «не очень». Особенно, если выводок не удрал в самостоятельную жизнь и проглотов кормить надо.

— Слышь, ты, харя… Не пошла бы ты, — поморщилась, даже не пытаясь изобразить что-нибудь эпичное. Потому что единственный ствол, который у меня был, утонул километрах в пяти отсюда. Как весь боезапас по напавшим жабунам расстреляла, так последнему по башке тяжелой железкой шарахнула и остатки вслед за убитой жабой-переростком выбросила. Меч сломался в начале схватки, очень уж неудачно под удар гидра подвернулась. Панцирь пятиголовой гадине развалила, но клинок приказал долго жить. И теперь в ножнах одинокий кинжал. Им шишигу тыкать — из разряда дурацких развлечений. Проще самой заколоться.

— Хр… — скривила губы зубастая морда.

— Вот-вот…

Похоже, мокрые трусы и замерзшая жопа будут меньшими проблемами в ближайшие пару минут. Но — что ты хотела, подруга? Это Конфа. Тут по-другому и не бывает.

Глава 1

Конфа — это сокращенное от «Конфабуляция». Но вы не забывайте — столь заумные названия любимое поле для членомеренья у разнокалиберных ученых и прочего яйцеголового старичья. Для людей, кто по местным буеракам лазает — достаточно знать несколько ключевых понятий, определяющих жизнь и смерть. Включая название мира.

Карты, «двушечка», «вход-выход». Когда в Конфу попадаешь, каждый раз тебе выпадает две точки. Точка входа, точка выхода. Старожилы — а такие, как ни странно, еще остались — рассказывают о древних и мохнатых временах. Что происходило года три тому назад, если не врут. Тогда в момент перехода в Конфу у человека в правой и левой руке было по карте. Обычной такой, которыми играют по всему земному шарику. Но картинки разные. Или лес, или болото, или горы, или город, или пустыня. Поговаривали еще, что некоторым «счастливчикам» выпадало кладбище, но сейчас стараются о подобном не вспоминать. Потому что выжил после провала в Конфу с подобным раскладом ровно один человек. В пьяном угаре в кабаке пожаловался на судьбину и сгинул чуть позже. Больше ни у кого не мелькали кресты и луна на картинке.

Зачем точку входа тебе на карте показывали? Неизвестно. Может, для коллекции. Главное — это куда придется для возвращения домой добираться. При этом — не потеряв вторую карту. Она была твоим пропуском назад.

Важно, и об этом нужно помнить, существует закон — никогда на руках пары не будет. И если ты выпал на болоте, то уходить будешь в другом месте. Которое можно поменять. Есть теперь умельцы в городах, за большие деньги могут сдать другой расклад. Например, сейчас песчаная буря и в пустыне ты сдохнешь без вариантов. Но при новой раздаче могут выпасть горы. И вот ты уже плетешься по снегу, карабкаясь до нужного места. Зато — пока еще живой.

Значит, уже почти три года, как любой проводник вместо картинок выходит в Конфу с зажатым в левой руке жетоном. Стальная пластинка, как у вояк, с выгравированным изображением. И цепочкой. Набросил на шею, у портала для возвращения домой правой рукой протянул вперед — и врата распахнутся. Почему — левая и правая рука? Спросите что полегче. Этот мир — он абсолютно спятивший. Местные законы никакой ученый объяснить не может, как бы ни старался. Просто примите данный факт. И если, не дай бог, по пьяни или из-за ранения ты другой рукой в портал сунешь жетон — так инвалидом и останешься. Шарахнет, отбросив в сторону, спалив протянутые мясо и кости огненной вспышкой. Все. Даже если местные врачи подлатают, домой уже не вернешься. Мало того, сдохнешь в муках за несколько недель. Не любит Конфа, когда гости без дела болтаются. Вы все — временщики. Неделя на прогулку, плюс-минус день. Задержался — будешь кровью под себя гадить и легкие выхаркивать. Каким бы здоровым не был. Проверено.

«Арочки» или «факи». Так в просторечьи артефакты называют. Которых на местных просторах — множество. Что-то из убитых монстров вываливается. Что-то кудесники изготавливают, типа разовых порталов. Что-то можешь в кармане найти, когда шагаешь через распахнутый черный зев с Земли на Конфу. В любом случае — в толстых книгах описано от силы тысяча разных полезных предметов, иногда даже с цветными картинками. Но по рукам ходит больше десяти тысяч разновидностей и не про каждую тебе расскажут даже за бутылкой бормотухи в таверне.

Как узнать, что полезного можно с «арочки» получить? Для этого заплати предсказателю, он дурман-травы нанюхается и поведает. Только надо с лицензией искать утырка. И лучше всего бабки из разных трущоб работают. У старух вообще осечек не бывает.

Артефакты разные. Есть для того, чтобы здоровье поправить. Есть, чтобы заклятьями во врагов кидаться. Иногда на рынке мелькают защитные — даже от арбалетного болта на десяти шагах спасти могут. Или от пули на полусотне. Но цену определяет другое — одноразовый «фак» достался или многоразовый. Первый — это так, баловство. От безденежья только если использовать. И слабее они обычно, чем вторая категория.

Там все куда серьезнее. Есть номерные — где-нибудь сбоку мерцает крохотная цифра, обозначающая количество оставшихся подзарядок. Все использовал — кончилась твоя игрушка. Есть — со знаком «пропеллера». Умники говорят — это наложенные друг на друга два знака бесконечности, две восьмерки. Вот эти — практически вечные.

Цена за одноразовые — рубль серебром, если кто больше просит — можно в глаз дать. Жулик, однозначно. Номерные — минимум по золотому за каждый. В артефакторных лавках еще за эту цену и маной зальют. Ну и вечные — там ценник могут до тысячи нарисовать. Очень редкая и статусная вещь.

В чем плюсы «арочек»? Работают безотказно. Можно привязать к себе и воровать смысла не будет — даже если погибнешь, никто воспользоваться не сможет. Для пришлых — единственный способ магией-шмагией пользоваться. Это среди местных уникумы попадаются, умельцы файрболами швыряться или еще какой гадостью. А земляне — они только так, обвешавшись барахлом, как елка новогодними игрушками. Ну и форма у штучек-дрючек разная бывает. Обмылки каменные, палочки разнообразные, коробки всевозможных размеров. Кольца с драгоценными камушками. Кто из мастеров что придумает, то и лепит. Стараются только тяжелыми не делать. Еще совмещать не выходит — слишком независимые сущности в разных предметах хранятся. Терпеть не могут, если рядом что-то другое кудесник пристраивает. Шарахнет так, что костей не соберешь. Пытались, кишки по стенам лавки развешали и больше не рискуют.

Единственный минус — вынести с Конфы артефакт нельзя. Рассыпается в момент перехода серым пеплом. Как не пытаются эту проблему решить, на какие только ухищрения не идут — увы. Кстати, если кто вам попытается кофр для безопасной переноски впарить — тоже в глаз. На эту лажу постоянно стараются молодых развести, чтобы деньги по-легкому срубить. Нет таких коробок. Если появится — то ценник явно в десятках тысяч золотом назначат. Пока не придумали, как проблему решить.

Тогда зачем в столь необычное и паршивое место народ шляется? Потому что кроме «арок» есть еще «эллочки» или эликсиры. Пузырьки разных размеров с разноцветным содержимым. Лекарства, разные усилители на время тех или иных человеческих способностей. Вот это проводники таскают. Конечно, не сотнями, максимум десять за раз. И то — от талантов конкретной персоны зависит, кто в качестве «верблюда» выступает. Зато — если после возвращения на Землю бутылочку использовать, выпить содержимое в течение суток — то получишь результат. Ожидаемый результат, как на этикетке написано. Рак у миллионеров таким образом лечат, ученые за бустеры для мозговой активности драки устраивают после каждого перехода. Еще богатые лаборатории платят нарезанной зеленой бумагой не торгуясь — мечтают воспроизвести хоть что-нибудь. Хоть простейшую лечилку. Но все без толку пока.

Зато, когда у тебя есть шанс с крохотного пузырька сто тысяч вечнозеленых президентов хапнуть — то вопрос «идти или нет» обычно не стоит. Обычно — стараешься вменяемого покровителя найти, чтобы тебя какие-нибудь беспредельщики не отловили и на цепь не посадили. Ведь возвращаешься ты всегда в свое тело. А его, тело, надо еще ту самую пресловутую неделю кормить-поить, дерьмо из-под тебя выгребать. Зато семь дней отпахал, живым вернулся — и богат. А если еще пассажира с собой проволок и назад доставил — то семью надолго обеспечил.

Вот ради барышей и ходят на Конфу. Прекрасно осознавая, что зачастую это билет в один конец. Из новичков в первый раз больше половины гибнет. Удачливых, кто регулярно через границу туда-обратно шляется — пять процентов от силы. Но в рамках человеческой популяции — кто будет неудачников считать? Просто премию для желающих рискнуть увеличат — и очередь за горизонт.

Еще среди понимающих людей ману «светляками» зовут. Потому что волшебная субстанция обычно в качестве крохотных светящихся шариков конденсируется. Такие голубоватые или зеленоватые искорки, хорошо заметные ночью. В одну руку берешь склянку зачарованную, чтобы не рвануло от избытка накопленного продукта, в правую щипчики вроде пинцета для геноцида бровей — и вперед. Кто не в первый раз по кустам шарится, наколенники обязательно прикупит и штаны непромокаемые. Лучший сбор — перед рассветом, тогда вся трава и кусты росой покрыты. Вот и ползаешь, чертыхаешься, «светляков» высматриваешь.

Ману сгребать лучше втроем. Один, самый рукастый, банки набивает. Пара — в качестве охраны. Желательно с разделением обязанностей: вышибала и стрелок. Первый хорошо бронирован и любую выскочившую из темноты заразу пытается пинком или ударом молота отправить в сторону. Второй получившую по загривку тварь добивает. Лучше всего — из огнестрела «шутихой» — пулей с фосфором или чем-нибудь похожим. Чтобы уконтрапупить с гарантией и без лишней крови. Мясо паленое — это нормально. Такая вонь других зубастых гостей отгонит. А вот если мечом махать или разрывными стрелять — тогда на запах крови вся округа сбежится. Сжуют и пару идиотов, и сборщика маны на закуску. Поэтому — молот, фосфор и где-нибудь в сторонке вечером подвешенная на крюк туша убитого кабана или лося. Чтобы туда любые незваные гости топали, а не на облюбованную полянку.

Земляне ману использовать не могут. Нет у людей никаких волшебных способностей. Поэтому и подзаряжаться, как местные, не в состоянии. Артефакты — да, эти жрут «светляки» без проблем. Эликсиры хитровывернутые — там тоже варщикам можно пузырек продать, с радостью возьмут и еще попросят. Еще механикусы, кто под себя оружейный рынок подмял. Те в пули умудряются закладки делать. Кровь и кишки в разные стороны — это не всегда плохо. Когда караван богатый идет из города в город, то охрана вооружается до зубов. И разрывные заряды покупают не торгуясь, десяток за серебряный рубль. Или за ханьский четвертак, валюта у китайцев в Конфе ценится выше других. За доллары редко кто торгует, бумагу в местных лавках терпеть не могут, предпочитают драгоценные металлы. Золото и серебро при случае переплавить можно.

Ну и «светляки» свежие вместо денег зачастую выступают. Десять ярких искр — звонкий серебряный рубль. Сто — золотой. Успевай только ночами по глухим закоулкам шарить. Лес, болото и проплешины в степи или пустыне — там самые урожайные места. Только не забывай, что Конфа злобная стерва. И где выходы магической силы кристаллизируются в крупинки маны, там чаще всего какие-нибудь монстры рядом бродят. Сильные, быстрые, злобные. Кому ты — на один укус или удар.

* * *

Так что же такое Конфа?

Знающие люди шепотом рассказывают историю, которая сильно от официальной версии отличается. Что в Китае была тетка-ученая, на разных мозголомных делах очень продвинутая. Настолько продвинутая и озабоченная наукой, что в итоге муж от нее ушел. И вот гениальную бабу переклинило. Сначала головой о стены пыталась биться, потом без сил свалилась и ее в медикаментозную кому вогнали. Наверное, кого-то из местного крутого руководства врачевала, раз так здоровьем бедолаги озаботились.

Но второй нелепой случайностью, которая послужила началом истории, оказалась любимая ученица. На пару с боссом они придумали хитрую шайтан-машину, чтобы мысленные образы друг другу передавать. Экспериментальная разработка. Легла рядом, подцепилась — и тоже в кому. На семь дней. Ее уже отключать хотели, но — глаза открыла и заорала. Стресс из себя изгоняла доступным способом.

Как чуть успокоилась, рассказала, что попала в жуткий мир, наполненный разными чудовищами. Бегают монстры по округе, людишек жрут. А людишки — живут в подобии магического стим-паро-панка и еще средневековья. Тварей режут, кишки на полезные ингредиенты разбирают. Наверное, босс в юбке в свободное от работы время читала разные местные манги и прочие многотомные сказки про оборотней и молодых людей с нефритовыми стержнями.

Ученицу поначалу в комнату с мягкими стенами сунули. Посчитали, что перестаралась она, когда ручки на агрегате туда-сюда вертела. Но потом главному врачу больницы интересно стало, и он решил продолжить эксперименты. Чего зря подопытному материалу пропадать?

И после третьего раза молодая женщина очнулась в кровати, а в кармане — бутылек, который прихватила в Конфе. С лечилкой.

Записи с камер тысячу раз просмотрели, все перепроверили — не могла подопытная в карман ничего подложить. Как загрузилась в пижаме на недельный «сон», так и валялась бревном.

Содержимое стекляшки на одном из раковых пациентов протестировали. Оценили результаты и проект тут же засекретили. За первой в мире проводницей начали ухаживать, как за наследницей императорской династии. Потому что врач был не дураком и наверх тут же настучал о фантастическом событии. А люди в китайское ЦК просто так не попадают. Там пауки и комбинаторы такие, что фору любым другим жуликам дадут.

На этом неофициальная история заканчивается и начинаются домыслы. Потому что для перехода из нашего мира в шизофренический угар гениальной ученой не нужны больше никакие хитрые аппараты. До сих пор безопасники из-за Великой стены локти грызут. Не смогли вычислить, кто это в Интернет залил методичку на десять страниц с описанием и картинками — как на переход настроиться. Любая женщина может теперь проверить себя на скрытые таланты. Устроиться поудобнее. Представить увиденные образы в правильной последовательности и попытаться войти в транс. Если есть предрасположенность к подобному путешествию — через три минуты в перекошенном мантрами сознании появится видение — черный овал, в который можно шагнуть. Хватит решимости — и ты уже на Конфе. В несуществующем мире, куда перенеслось твое сознание. Тело лежит дома в пижаме и шлепанцах, а ты в модном прикиде или рубище разгуливаешь по лесам, полям и городам, в которых большую часть времени идет тоскливый дождь. Неделя прошла — если успела добраться до портала обратно, вернешься домой. Правда, там этих «если» вагон и тележка. Если монстры не сожрали. Если местные не прибили. Если ключ назад не потеряла. Зато — дома. Полная впечатлений. В собственных экскрементах или вообще покойником. Дав дуба от обезвоживания.

Наверное, именно после того, как забавную методичку растиражировали, сработала третья случайность. Когда студенты от безделья в одном из кампусов решили попробовать — что же за странную штуку из Китая разослали. Попробовали и заполучили два трупа. Факт широко освещали в газетах, чем породили толпу подражателей. Которые подготовились чуть лучше и сообразили поддержать впавшую в кому подругу внутривенным питанием. После возвращения — еще попытка, еще. И потом на рынке всплыла первая «лечилка», полученная частным образом.

Все. После чего прорванную плотину заткнуть стало невозможно. Видео, подробные инструкции, несколько стартапов «мы продадим вам полностью автоматические системы для поддержания тела во время путешествия». Народ спятил и рванул за приключениями.

Возвращаясь к главному вопросу: что такое Конфа?

Это — шизофренический мир больной ученой, которая лежит где-то в бункере, опутанная проводами. Три года с лишним, как лежит. И вряд ли кто бедолагу отключит от систем жизнеобеспечения. Потому что один-единственный проводник в Конфу за ходку приносит вам прибыль в размерах от десяти до ста миллионов долларов. По крайней мере, именно десять лямов стоит полный бутыль «от всех болезней» на черном рынке. Месяц на восстановление и отдых — и снова в путь. С одной головы — до миллиарда прибыли в год при лучшем раскладе.

Как думаете? Кто-нибудь позволит угробить золотую курицу, которая нарушает законы мироздания и позволяет хитрожопым ребятам грести наличные не лопатой — а вагонами? Ха-ха два раза.

А еще о чем стоит задуматься? Что весь бардак в мире — от китайцев. То жабу летающую сожрут и народ дохнет. То тетку в коме к розетке подключат и потом не знают, куда от сбрендивших деваться. Ну и людям в погонах надо поставить на вид. Это же форменное безобразие — построить вторую Великую Электронную стену и пролюбить «Молот Ведьм». Который теперь в каждой задрипанной лавке продают и читают вместо сказки на сон грядущий.

* * *

Если бы все женщины могли ходить в проклятое место — мир бы окончательно рехнулся. Но система медитации и порталы работают чуть иначе. Сколько там «вагинолюдей» по новомодной терминологии? Примерно половина от восьми миллиардов? Еще от этой цифры отбросим детей и старух, потому что Конфа к себе пропускает только молодых и физически здоровых. Значит, оценочно миллиард потенциальных проводников. Из ста кандидатов пробиться получается у одного. В итоге — десять миллионов посетителей, кто после тренировки способен впадать в транс и шагнуть через открывшийся портал. Много это или мало?

Не знаю. Статистику секретят, а возможные утечки разбавляют дезинформацией. Даже по регионам не поймешь, почему из той же России чуть больше проваливается, а китайцев вообще буквально по пальцам одной руки. Любители конспирологических теорий говорят, это выверты подсознания спятившей ученой. Не понравилось ей, что дома держат вместо чучелка на жидких анаболиках, вот и поставила фильтр. С мужиками — там еще проще. Кто ее бросил? Муж-козел. Значит, фиг вам, членистомордые. Можете методичку с картинками хоть сжевать, но врата будут заперты.

Правда, дядьки ведь хитрые. Они в итоге нашли лазейку. Если перед началом медитации проводница обнимет другого человека — то на Конфу оба попадут. И назад смогут вернуться вместе — взяла дама пассажира за руку и обратно портал открыла. Мало того, ушлый народ даже придумал, как минимизировать потери для туристов. Собирают в кучу пять-десять проводниц, все вместе одновременно отправляются и, если перед началом процесса познакомились и лица запомнили, то обычно рядом и оказываются после перехода. После чего — старожил с хорошим опытом выступает в качестве поводыря, помогая без приключений добраться максимально безопасным путем до ближайшего города. Остальные — страхуют.

Пассажиром может кто угодно быть — хоть мужчины, хоть женщины. Иногда детей водят, хотя это очень не рекомендуют. На детей постоянно монстры наводятся. Как и почему — неизвестно. Но доказанный факт.

Кто на Конфу шляется из способных билет оплатить и сохранение своей тушки во время недельной прогулки? Разные люди. Иногда просто любители острых ощущений. Иногда — больные со сложными диагнозами. «Лечилки» в местных гильдиях купить можно намного дешевле, чем на Земле. А результат — похожий. Разве что не один флакончик надо, а штук пять. Или просто лекаря найти, с прокаченными магическими навыками.

Еще сборщики ходят. Кто целенаправленно ману сгребает, травы целебные или монстров долбит ради возможных артефактов и потрохов. За некоторых тварей можно полный кошелек золота получить. Правда, там и зубастики все на подбор, только толпой и заваливать. Зато цикл обогащения получается коротким и эффективным: убитая тварь, ближайшая лавка скупщика ингредиентов, нагруженные эликсирами «верблюды», возвращение домой. Кто в промышленных объемах занимается — те и телепорты оплачивают, и доспехи навороченные бойцам берут без раздумий.

Ну и шпионов всех мастей — не протолкнуться. Правительство щедро подобные прогулки оплачивает. Потому что информация об удачливом опытном проводнике — это джекпот. И хоть зачастую внешний вид у людей на Конфе отличается от реального земного, но дураков хватает, кто язык на привязи не держит. Затем добытые обмолвки, прилипшие фразы, общее описание сливают аналитикам, те уже роют землю, ищут нужного человека. Дальше действуют домашние реалии — или ты под серьезной крышей и тебя не перепродадут на сторону, или заставят горбатиться на чужого дядю. Независимых бродяг очень мало. И шифруются они похлеще шиноби. Ошибся — покойник. Или раб.

Конфа делится на различные биомы. Каждый — больших размеров, с мутной пеленой-границей. В поперечнике может и сто километров зона быть, и тысячу. Мало того — размеры плавают. Одним проводникам хватает двух дней, чтобы из конца в конец протопать, а кто-то и до города добрести не может. Как нашел туманную завесу, протиснулся — и в другом месте оказался. Лес, джунгли, болото, горы, пустыня, степь, ледяные торосы. Может еще что-то есть, но я только с этими вариантами сталкивалась. И успела побывать почти везде. Двадцать ходок — это очень много. Безумно много.

В каждом районе — свое зверье. У монстров — различные повадки, привычки, стиль охоты на двуногую дичь. Хочешь выжить — обязательно идешь в библиотеку и роешься в талмудах. Да, это стоит денег, но жизнь — одна. Если тебя грохнут — на Земле кровоизлияние в мозг и все, скончалась. Мало того — если тебя здесь ранили, то и дома организму хреново. За сутки не подлечишься — полученная рана станет в реальности проявляться. Поэтому кто не дурак, с собой штук десять «лечилок» таскает. Чтобы ноги не протянуть. Благо, в городах есть банки, а там можно арендовать личную ячейку. За звонкую монету, само собой, но хотя бы так. И пока ты шляешься туда-обратно, честно накопленное не пропадает.

Пассажирам чуть проще. Еще два года назад ты мог вернуться только со своим проводником. Сейчас — любая обратно выдернет. Главное — за руку у портала взять. Миллиардеры и любители экстрима целый кагал закупают скопом. Если кто крякнет из проплаченных «верблюдов», значит запасная домой доставит.

С городами вообще весело. На биом — один город. Обычно — в центре территории. Деревень мелких куча вокруг. Зачастую замки еще встречаются. Власть — либо городской совет правит, либо какой-нибудь король в том самом замке. Между собой венценосные дармоеды не грызутся, предпочитают поборами путешественников давить. Самое смешное — что не проводников дрючат, а пассажиров. В гости пришел — плати пошлину. Заглянул к соседям по делам и обратно сквозь туман вернулся — снова плати. Не хочешь платить? Ограбят. Разденут. Палками побьют и намекнут, что в следующий раз штраф влупят стократный. Не наскребешь и попадешься — познакомишься с дыбой и костром. Что-что, а местное население очень любит подобного рода представления.

В городах — относительно спокойно. Монстры редко забредают, разве что в канализацию кто пожрать сунется. Да и не дурные они — если тебя заметят, горожане с радостью поучаствуют в загонной охоте. А от сотни вооруженных ублюдков никакие когти и клыки не спасут. Зато в остальном на мощеных улицах спокойно. Нет, нарваться на мордобой можно, особенно в кабаках. Но разного рода бандиты и воры встречаются редко и с «понаехавшими» стараются не связываться. Давить поборами разрешено только местным властям. А если ты кошелек у проводника срежешь в толпе и он пожалуется городской страже — найдут и вздернут. Те, кто чужаков тронул, становятся меченными. Разве что над головой лампочка не горит, но каждый встречный ощущает смутную неправильность. Вроде кислого противного запаха. И готов помочь правосудию по мере сил.

Ну а если прибил бродягу — то вообще швах. Тогда на тебя охоту объявят. Если соседи первыми доберутся — радуйся, просто грохнут. А вот если проводники отловят… Вы не представляете, что могут с вами сделать взбешенные женщины, мечтающие о мести. Королевские палачи в таких случаях просят их дождаться — бегут с тетрадями записывать и зарисовывать. Очень их впечатляет каждый раз, что увидели.

В деревнях народ живет разный. Там, кстати, детей много, семьи большие. Еще забавно, что зверье обычно через частокол не лазает. Как-то умудряется с крестьянами уживаться без лишнего кровопролития. Нет, если кто близко с логовом в чащобе попался, того сжуют. Но чтобы самим в деревню прогуляться — это невероятная редкость. Это если кто-нибудь из землян сдуру подранка оставил и приперся в местную таверну раны залечивать. Вот тогда жди гостей. В остальном — копаются грязные мужики и бабы на грядках, корнеплоды окучивают, рис на залитых водой полях ковыряют. И даже с оружием никто не шляется по периметру, не охраняет. Оружие обычно у охотников дома. И у старосты.

Хотя разным режущим-колющим на Конфе хорошо. Много. На любой вкус и кошелек. Как и с броней. Если у тебя деньги есть, накопленные за долгое время, то можешь как терминатор вырядиться. Властям — плевать. Нет ограничений на любые тыкалки или огнестрел. Просто учитывая почти мирное сосуществования жителей Конфы с монстрами, редко кто тяжести с собой таскает. Это зачастую пришлым делать нечего, детство в одном месте играет. Нормальные люди — они или торгуют, или чего выращивают, или мастерят на продажу.

Другое дело караваны. С продуктами — мелочи, на них редко какая зараза пасть разинет. Не интересны мука и мешки с рисом монстрам. А вот когда что-то магическое на продажу везут, тогда да. Тогда со всей округи сползается разная дрянь, а над головой начинают подобия птеродактилей мелькать. И тогда уже охрана лупит из всех стволов и шестоперами машет от души. Иногда, если народ замешкался, эпические баталии буквально у стен города случаются. Горожане тогда смотрят бесплатное представление, ставки делают. По статистике — один из двадцати караванов сжирают. Или монстры слишком сильные успевают добежать к бесплатному угощению. Или купец пожадничал и бойцов слабых нанял, одновременно на оружии сэкономив.

Ну и бродяг твари не любят. Ощущают чужеродность. Конфа — она сама по себе. И хотя нашли земляне лазейки, топчут местные дороги, но от этого ближе не стали. Туристы, что с них взять.

* * *

Последнее, что я не до конца понимала, так это почему при таком количестве путешественников в городах не так часто с другими проводниками сталкиваешься. Сколько там у нас потенциально кандидатов? Около десяти миллионов или больше? Пусть заглядываешь сюда на неделю раз в месяц. Значит, больше двухсот тысяч и еще столько же пассажиров каждый день должно мелькать перед глазами. Пусть все тонким слоем размазаны по разным биомам. Но все равно чужая для Конфы речь должна звучать на улицах очень часто. При этом — если за прогулку пять-шесть человек встретишь, то почти чудо. И чаще всего именно вечерами в кабаках пересекаешься. Семьями путешественники не обзаводятся, местные друзья домой не зовут ночевать. Вот и устраивается каждый, как может. Таверны, постоялые дома, гостиницы для благородных господ — только плати.

Мэрлин, подруга Старой Клячи, говорила о так называемых отражениях. Типа — каждый город имеет несколько копий, по которым ровным слоем размазаны приехавшие. Это было отчасти похоже на правду, потому что горожане иногда пропадали, растворялись буквально воздухе или возникали из ниоткуда. Возможно — местные могли болтаться в таких «тенях», не обращая внимание на идиотизм ситуации. Я особо не заморачивалась, как там на самом деле все происходит. Просто запомнила, что за неделю пребывания на Конфе можешь столкнуться лицом к лицу от силы с сотней землян. Запомнила, потому что умею подмечать любые странности и использовать их себе на пользу. Чтобы выжить в местном бардаке, надо было отрастить запасную пару глаз на затылке и доверять чуйке. Тогда проживешь дольше.

— Господи, какая херь в голову лезет, — хрипло вздохнула. Артефакты, мана, зачарованные пули и два серебряных рубля, которые должна трактирщику в «Жужелице». О чем вообще думаешь, дура. Вон, твоя финальная черта зубами клацает. Шишига принюхалась и с ворчанием стала медленно подходить ближе. Похоже, сообразила, что чужак не вооружен как положено и не сможет всадить картечь дуплетом или мечом морду развалить на куски. И уже не важно, насколько хорошо ты в местных реалиях разбираешься. Здесь начинает работать закон больших чисел. Все проводники рано или поздно ошибаются. И среди старожилов почти каждый — в городе сидит, информацией или артефактами торгует, а не по буеракам лазает. Кому на месте не сидится — тот рано или поздно окажется на болотной кочке с пустыми руками.

— Здравствуй, жопа, новый год, — пробормотав, подперла голову ладонью. Бежать смысла нет. Кинжалом тыкать — тоже из разряда дурнины. Поэтому стоит просто посмотреть смерти в глаза. Она уже рядом. — Ты бы знала, морда, как я устала…

Глава 2

Морда ходила кругами уже минут пять. Ноги длинные, только брюхо мочит. Принюхивалась, периодически рычала. Казалось, что шишига в легком недоумении: что за странный кусок мяса в ее владения забрел?

Обычно двуногие вели себя иначе. Во-первых, самки на драку редко нарывались. Старались убраться с дороги или выставляли вперед самцов. Те уже махали острым железом, тыкали больно в бок или плевались вонючими свинцовыми шариками. Пока монстриха не вошла в массу и не заматерела, старалась держаться от подобных идиотов подальше. Позже — убивала из засады, если попадались во время патрулирования отбитой у других территории.

Во-вторых, эта малопонятная особь совершенно не боялась врага. Что-что, а запах страха или даже ужаса — он прекрасно воспринимается любым диким зверем. Сейчас же — холодное равнодушие, усталость и боль. И ничего больше.

Ну и в-третьих, на поясе у чужака висела одна штука, которая была нужна твари. Поэтому она подумала и осторожно ткнула меня носом, чуть не сбросив ее с кочки.

— Э, ты чего?.. Слышь, чучело лохматое?.. Подожди, что этим хочешь сказать? Тебе «лечилка» нужна?

Отцепила крохотную хрустальную фляжку, в которой плескалась зеленоватая жидкость и протянула шишиге. Та обнюхала еще раз, всхрипнула и двинулась в заросли, поглядывая через плечо.

— Так, похоже, тебе в самом деле нужна помощь. А пользоваться «эллочками» ты не умеешь.

Пока тварь довела до логова, успела пару раз провалиться по пояс, уляпалась поверх третьим слоем вонючей грязи и просто чудом не потеряла завязшие в тине сапоги. Зато стало понятно, почему шишига позвала на помощь. Потому что у нее — лапки. Ну и магическим снадобьем пользоваться надо уметь. Это не просто «влил в рот и снова эрекция по утрам». Там чуть сложнее.

Два щенка были целы, а вот третьему изрядно бок располосовало. Судя по ране — гидра постаралась. Она все норовит вырвать кусок мяса одной из голов, пока остальные тебя отвлекают, атакуя с разных направлений.

— Так, малой. Не кусайся, сейчас тебе полегче станет.

Не обращая внимание на тихое рычание самки, достала из кармашка коробочку, распахнула крышку и аккуратно посыпала серым порошком на морду раненого.

— Потерпи, это чтобы боль ушла.

Остатки порошка потратила на ободранный бок, на еле прикрытые остатками шкуры ребра. О том, какой дряни успел прихватить щенок, пока его волокли от места нападения до логова, можно не думать. Если не подох, то выкарабкается. Должен. Местные монстры очень живучи. Ну и «лечилка» не позволит просто так инфекциям и занесенной грязи перейти в гангрену или еще какую заразу. Чертова магия — пока организм жив, у него есть шанс. Люди обычно после таких манипуляций жрут потом неделю или две, спешно восстанавливая силы. И красуются рубцами на месте бывшей проблемы. Рубцы сводить — это уже другой бутылек, который в банковском хранилище лежит. Да и не стану я тратить дефицитные эликсиры на монстра. Главное, чтобы не окочурился в процессе лечения, и нормально. Потому что если хвостатый сдохнет — мамаша совсем обидится.

Когда на рану тонкой струйкой полилась зеленая жидкость, щенок даже не шевельнулся. Лежал, тяжело дыша, вывалив язык.

Опустошив первую бутылочку, оценила результат и потянулась за второй. Как бы не пришлось все запасы израсходовать. Открытые раны обычно именно так и «латают» — промывают, пока на поверхности перестанет пена пузыриться. Как появится тонкая прозрачная зеленоватая пленка — значит, достаточно. Теперь только ждать.

— Все, морда. Завтра утром посмотрим, как оно. Может быть, еще надо будет чуть-чуть добавить.

Пристроившись рядом с больным, прижалась к его спине и осторожно обхватила рукой. Два других щенка тут же подобрались поближе и подперли меня с другой стороны. Шишига обнюхала «натюрморт», решила не разрушать идиллию и растворилась в вечерних сумерках. Скорее всего — на охоту пошла.

Пригревшись, незаметно для себя начала погружаться в сон. Впереди — еще пять дней до возвращения. И если очень повезет и не сожрут, надо успеть пересечь две границы и выбраться к горам. Там возвратный портал. Но до этого еще очень долгий путь. Сейчас же хотелось просто забыться хоть на полчасика.

* * *

Утром я проснулась от того, что какая-то зараза вылизывала мне лицо. Еле-еле продрав глаза, уткнулась в довольную оскаленную пасть. Похоже, вчерашний больной бодро пошел на поправку и теперь выказывал мне знаки внимания.

— Хороший песик, хороший… Подожди, дай я хоть встану.

Вот с этим возникли небольшие проблемы. Тело после лежания на спутанной траве затекло, спину ломило и вроде даже как в носу чесалось. Все признаки дурацкой простуды. Конечно, если ты болтаешься по холодной жиже и потом спишь на крохотном болотном островке — нет смысла ждать отличного настроения и утренней бодрости. Поэтому я вслепую нашарила последний оставшийся пузырек и влила в глотку содержимое. Судя по внешнему виду, щенок уже идет на поправку, а мне бы до ближайшего алхимика добраться без лишних приключений. Запасов «на черный день» у меня больше нет.

Пушистая мамаша сидела рядом. Сбоку валялись обглоданные кости. Не знаю, что она успела добыть, но выводок набил брюхо мясом от души. Это только у меня кишка кишке рулады потихоньку поет, хозяева на завтрак не звали, сами все слупенили.

— Ну что, морда. Буду я собираться.

Погладила у малого покрытый мелким пушком бок, еще раз оглядела подживающую рану. Почти все затянулось, пленка никуда не делась. Значит — хорошо кушать, играть с братьями-сестрами и через неделю как новенький. Осталось только попрощаться вежливо, чтобы и меня на запчасти не разобрали.

Шишига поднялась на мощные жилистые лапы, что-то на своем ворчливом диалекте скомандовала молодняку и медленно побрела к пробитой в камышах тропе. Надо же, меня еще и проводят, чтобы глаза зря не мозолила.

Шлепали по зарослям часа три. Без проводника давно бы уже прокляла все на свете. Ведь умеют твари устроиться. И дорожки у них проложены, чтобы в топь не соваться. И опасных соседей обходят заранее, дабы шкуру не попортили. И подождать может, если ты оступилась и в грязи барахтаешься. Вытаскивать не станет, но и не бросит. Можно сказать — сервис по высшему разряду.

Больше всего я удивилась под конец путешествия. Когда мы выбрались на очередной крохотный островок, покрытый бурой пожухлой травой. Почти в центре валялся обглоданный труп мужчины. Элементы брони зверье растащило по округе, ноги ниже колен отсутствовали, как и голова. Но чуть погрызенный вещевой мешок из плотной кожи и толстый пояс с кармашками валялся рядом. Еще бы — там все обработано химической дрянью, чтобы ни мыши, ни кто крупнее на зуб не пробовал.

— Типа, отдариваешься?.. Спасибо.

Кто там скажет, что монстры тупые? Это вы с ними в буреломе не сталкивались, куда вас загнали и потом в засаде сидят и ждут, когда без воды и жратвы начнешь тихо загибаться. Хитрые они и злопамятные. Но сейчас просто королевский подарок.

Будь здесь женщина, я бы не стала потрошительством заниматься. Среди проводников существует негласное правило — не трогай то, что принадлежит сестре по несчастью. Удачи не будет. А вот останки пассажиров проверить — это, наоборот, в плюс. Единственное — «арочки» брать не стала. Там сюрпризов может быть полно. Привязка к прежнему хозяину, секреты от воров и прочее. Зато с удовольствием пересчитала горку наличных, ссыпав затем монеты в личный кошель. Попутно пополнила запасы эликсиров — две «лечилки», «ночной глаз» и мелочевка, за которую обычно медью платят. Еще подобрала две банки с плотно закрытыми крышками — обе «светляками» забиты под завязку. Внимательно осмотрела остатки доспехов — зверье явно группу собирателей распотрошило. Поэтому и набор характерный.

Мои манипуляции заинтересовали шишигу. Подошла, внимательно проверила, что я там по карманам прячу и пытаюсь в чужой мешок сунуть, фыркнула в сторону банки с маной. Не стала жадничать. Как оказывается, налоги любят драть с землян не только короли и мэрия в городах. Поэтому скрутила крышку, высыпала на ладонь сияющий голубыми и зелеными огоньками «горох». Дождалась, когда монстр слижет угощение, скормила остатки. Все. Похоже на этом дорожки наши разойдутся.

Тварь пробрела к северному краю островка, села и морду направила в сторону еле видной над камышом дымки. Я встала рядом, присмотрелась. О-па, так это не туман. Какой туман ближе к полудню? Это далеко лес виднеется. Значит, мне туда, на сухую землю. Обернулась — а шишиги и нет рядом. Исчезла, будто привидение под легким ветерком.

Ладно. Характерный окрас я вроде запомнила. Может, еще когда свидимся. Не уверена только, что при следующем свидании меня в живых оставят. Но если столкнемся — первой нападать не стану. Я благодаря этой мохнатой семейке живой осталась. А думала — уже все, отбегалась.

Убедившись, что ничего не забыла, набросила лямку мешка на правое плечо и шагнула к еле заметной цепочке кочек. Повезет — к вечеру к границе болота выгребу. Там сориентируюсь, куда именно забросило, и завтра кровь из носу — надо до ближайшей деревни добраться. Если память не изменяет, где-то здесь Кривые Тополя должны быть. Мы туда с пассажирами и топали вчера, пока под раздачу не попали. А в Тополях — клерик с выводком монахинь. И работающий портал до Города. И у меня теперь десятка золотом есть, которую я без сожаления потрачу на кратчайшую дорогу. Как говорится — быстро шальные деньги пришли, быстро потратила. Зато ноги не сбивать и к сроку возвращения успею.

Самое забавное, что проводники без компаса ходят. У каждой из нас есть ощущение — где там будет портал для возвращения домой и примерное расстояние до него. Самая главная информация для «туристов». Но в остальном — запоминай основные приметы и старайся не плутать без необходимости. Да, лес может меняться, очертание болотной кромки, скалы каждый раз другие. Но есть редкие куски местности, которые можно вместо «якоря» использовать. Остаются практически без обновлений. Их даже на карты наносят, которые бродяги продают друг другу. Я это все вызубрила не по одному разу, поэтому лишний раз не утыкаюсь в непроходимые завалы. Почти своя уже на Конфе, даже любимые тайные тропы появились.

Хлюп-хлюп. Левой-правой. Вроде «лечилка» сработала, горло не саднит и временная бодрость в организме. К цивилизации выберусь, обязательно в баню схожу и докуплю бутылечков в Городе. У болотной столицы алхимики хорошие, отличные зелья на продажу предлагают. За новым клинком — к горнякам. За амулетами — лучше к лесовикам, у них чуть дешевле получится. Еще бы деньгами успеть разжиться в преддверии будущих трат, но об этом в таверне задумаюсь. Сейчас отвлекаться не надо. На болоте не только шишига живет. А у меня из полезных безделушек одинокий кинжал.

Хлюп-хлюп…

* * *

Кривые Тополя мне нравились. Хотя — натуральный медвежий угол, деревня на самом отшибе у болот.

Да, есть красивее и больше. Да, среди местных после одной эпичной попойки у меня друзей вряд ли прибавилось. Очень уж смачно тогда стенка на стенку с аборигенами сходились. Кузнеца потом лечить пришлось за свой счет. Но именно в это захолустье я добрела в первый раз, когда провалилась в вонючую тину. Именно здесь из-за изрядной дурнины докопалась до клерика и почти двое суток выносила ему мозги, выгребая все, что он знает об окружающем мире. Кстати,дед мог меня и послать, но я была тогда полная дурочка, пожалел. За что я по возможности стараюсь отдариваться. Каждый раз, когда попадаю на Конфу, выстраиваю путь так, чтобы заскочить хотя бы на час в гости. Не знаю, ценит ли клерик подобное отношение, но с ним никогда проблем не возникает. В отличие от других служителей разнокалиберных культов в городах и замках.

А еще здесь «Жужелица» — таверна, в которой к вечеру набивается на удивление много народу. Ради интереса посчитала: получается, что в огромном зале половина крестьян со всего биома, не иначе. Святым духом приносит. Или на запах шикарного пива сбегаются.

Ну и выглядит «Жужелица» душевно: самое большое строение в деревне. Массивное, даже монументальное здание, вросшее в землю с крышей, покрытой травой и кустом вместо флюгера с петухом. Стены из бревен в три обхвата, фундамент из гранитных булыжников. Дверь из дубовых плах, которую с трудом можно открыть. Вышибалы нет, кстати. Вместо него супруга трактирщика — бой-баба. Бюст десятого размера и руки, которым любой бодибилдер позавидует. Обычно на кухне жарит-парит, но если кто бузить вздумает — выйдет и тупой башкой двери распахнет на улицу. После такого снова — тишина и порядок. И здравицы в ее честь.

Солнце уже садилось, поэтому на стенах центрального зала горело штук сорок масляных фонарей. Я походя кивнула пару раз знакомым рожам, протискиваясь мимо столов. Добралась до стойки, выложила на нее три золотых монеты: два рубля и еврик.

— Здравь будь, Яков. Вот, долг возвращаю и на сегодня угол с горячей водой оплачиваю. Нормально?

— Давно не видел, Шебутная. Бочку только что обновляли. Сразу отмокать станешь или ополоснешься сначала?

Бородач редко здоровается. Точнее — если он с тобой вежливо, значит у него зуб на клиента. И, скорее всего, пошлет подальше. Обычно должники на такое нарываются. Но если ворчливо что-то бухтит и деньги не глядя сгреб — значит, все в порядке. Значит, можно и чуть-чуть расслабиться. Потому что в Тополях на ночлег никто не пустит. Клерик в церкви только своих привечает, а крестьяне с трактирщиком не конфликтуют — чревато. Еда, пиво и гостиница за ним закреплены. Самогон, травы и в поле ковыряться — за местным населением. Если перепутал — хрен тебе, а не пиво.

— Ополоснуться — да, не помешает. Воды хватит?

— Для тебя хватит. Битюгов недавно мыли, там еще много осталось.

После болота мне точно не помешает сначала наслоения грязи счистить. Потом уже — бочка с кипятком, чтобы пяточки распарить. Но не успела я добрести до прохода на задний двор, как зацепилась взглядом за пьяные хари. Пятеро «пассажиров». Отдельно от сопровождающих устроились. Надо же, я-то думала, что они уже давно в Городе, по лавкам бегают и закупаются. А уроды здесь зависли. Отмечают удачное начало похода. И меня увидели, что совершенно не кстати.

Первым поднялся Араб — гнида приблатненная. К мусульманам он никаким боком не относится, погоняло за ним прилепилось еще со времен обучения в одном из институтов Ставрополья. Туда в погоне за познаниями в агрокультуре какие только иностранцы на учебу не приезжают. Вот он среди них и отирался, попутно выгребая на пересдачу очередной сессии. Я не уточняла, кто его родители. Не удивлюсь, если мама с кем-то из «горячих» гостей спуталась и родила «это»… Нахальное, борзое без меры чмо с невероятно развитой чуйкой на неприятности. Раньше, кстати, он старался лишний раз вокруг Конфы не мелькать. Но тут кому-то наобещал в три короба, похвалился связями и за жопу прихватили. Не просто прихватили, а заставили организовать тур для очень богатых ребят из Эмиратов. Двое точно оттуда. Им напели о невероятно умелых и фантастически одаренных дамах из борделей. Еще двое «пассажиров» из просто богатых идиотов, кому захотелось нервы пощекотать. И шестеро проводников: две британки, вроде из САС. Одна израильтянка, но по мне — точно из недавно «переехавших» с прекрасным русским языком и плохим идишем. Еще трое мутных, на подхвате. Исключительно — носить и телами прикрывать. Меня подрядили встретить в нужное время у открывшегося портала и проводить по маршруту. Я долго отбивалась, но очень уж вкусную оплату пообещали. И люди участвовали в переговорах серьезные, не эта шушера. Хотя подозреваю по итогам, что пролетаю я и с обещанным, и со всем остальным.

— О, Маша! А мы тебя здесь дожидаемся!

Если вы хотите меня выбесить — назовите «Машей». Обещаю, я вам за это отвечу так, что до конца жизни помнить будете. А ведь — предупреждала. Когда инструктаж проводила для болванчиков. Но они тогда головами крутили и к болотным запахам принюхивались неодобрительно. Похоже — в одно ухо влетело, в другое выскочило на ускорении. Им хотелось в бордель и быстрее. И по магазинам. Про то, что проводника слушать как родную маму и не стрелять во все, что шевелится — это мимо просквозило. Поэтому и шандарахнули из стволов по кустам, где жабуны копошились. Твари сома или еще какую бяку из мутной воды выдрали и завтракали. Я более чем уверена, что без пиф-паф смогла бы всю группу в обход аккуратно протащить без глупого превозмогания. Но — не срослось.

И первым, кстати, именно этот гламурный мудак палить начал.

Поэтому посмотрела через плечо на Якова и спросила:

— С оплаты хватит разбитую посуду покрыть? Я бы тут намусорила чуть-чуть.

Хозяин таверны покосился на дурака, вставшего на проходе, затем на меня и усмехнулся:

— Если без фанатизма.

Отлично. Теперь очередь вежливо трех мужиков в домотканых рубахах побеспокоить:

— Уважаемые, можно я вашу лавочку на минуту позаимствую?

Знают меня здесь. Молча поднялись, сдвинулись в сторону, с интересом наблюдают за продолжением беседы. Я же оценила морду Араба и решила, что одного раза ему будет достаточно. От него выпитыми «лечилками» и прочими эллочками несло за версту. Наверняка с перепугу на болотах влил себя пару литров магической бурды. Его теперь убить — только если дуплетом в глотку из чего-нибудь монстрообразного засадить, чтобы башка на куски разлетелась. Любые остальные раны затянутся за минуту.

Лавочка удобная. Тут секрет надо понимать. Есть такое хорошее упражнение для любителей тяжелыми мечами махать и боевыми молотами. Когда ты за рукоять цепляешься и за счет инерции раскручиваешь предмет, дабы он в нужной точке на максимальном ускорении прилетел по цели. Я не суперспециалист по холодному оружию, но общее обучение прошла год назад. Повезло тогда — с парой абсолютных оторв зачищали логова в лесу. Выступала больше как мул, таскала на себе всякое. Но успела немножко по верхам нахвататься, да и платили Кровавые Сестры щедро. Потом еще в Городе порекомендовали нужному мастеру, тот меня поднатаскал. Поэтому как брать, как туловищем отрабатывать и как совмещать выбранную траекторию с выбранной точкой — знаю. И умею. И не беда, что лавочка тяжелая. Другой мебели Яков не держит. Специально, чтобы зашедшие на огонек «туристы» никого не прибили.

Раскрутив деревяшку вокруг себя, влепила четко по оскаленной роже. Без фанатизма, как и просили. Если бы я в полную силу шибанула — оторванную голову пришлось бы у границы биома искать. Так — просто снесла «кеглю» и по инерции на место лавочку вернула.

— Спасибо, уважаемые.

Все. Теперь можно мыться. Теперь я смогу себя в руках держать. Наверное.

* * *

— А вы сегодня монстров видели, фрау Хазарова?

Сыновья у хозяина мелкие и шустрые. Если у кого лошадь принять и в стойло пристроить. Или вот с помывкой помочь — тут как тут. С меня денег не берут, как ни странно. Но очень любят истории послушать. И сейчас — черпают теплую воду из установленной на высоком помосте безразмерной бочки и смывают налипшую грязь. Стираться и перышки чистить буду потом. Сейчас бы дерьмо налипшее хоть чуть-чуть сгрести.

— Вчера видела.

— Больших?

— Не очень. Размером с вашу корову.

— И вы их мечом зарубили⁈

Обалдуи маленькие. Вроде мечтают к какому-нибудь рыцарю в оруженосцы прибиться. О том, что их вместо «мяса» станут использовать во время походов — это мама и папа знают. А шпанята о таком еще не думают. У них приключения в одном месте играют.

— Сломала я меч о гидру. И ружье разбила, когда прикладом отмахивалась. Потом с голыми руками по болоту бегала. Так что — я бы лучше здесь, в тепле сидела и кашу с ягодами кушала.

Не, бесполезно. Пацанам работа с утра до вечера по хозяйству явно радости не доставляет. И слышат выборочно:

— Видал⁈ Меч сломала! Вот это гидра была! Взрослая, наверное! У нее шкура — вилами не проткнешь!

Я подставила лицо под очередную порцию воды и зажмурилась. Хорошо — вроде согреваться чуть-чуть начала. Главное — не вспоминать про ту самую взрослую гидру. Потому что прибила я совсем юную, не больше трех метров в длину. Взрослая на болоте крайне редко встречается. Им там жрать нечего. Взрослые многоголовые чудовища в дельте реки, впадающей в море. Кстати, я там ни разу не бывала. Очень странное место, судя по рассказам бродяг. Каменный город с огромными стенами и пушками в башнях. Тростниковые заросли поверх запутанных проток. И монстры, размером со слона, изредка выползающие на берег. Может быть, я бы и не поверила, но череп одного из порождений тьмы подвешен под потолком в холле гостиницы «Чаровница» в Песчаном Городе. Хозяин очень любит собирать разного рода редкости, вот и раскошелился. Поэтому — да, не везде человек царь природы. Он в местных краях вообще чаще всего — закуска или досадная помеха. Прихлопнут походя и не заметят.

Все. Основную грязь я смыла, теперь можно вещи в стирку отдавать, самой в бочку с горячей водой. Окончательно приходить в себя. И ужинать.

Главный плюс любой таверны — обязательно кто-то из работников приведет в порядок чужие обноски, и подштопает, если надо. А еще — сделают это все за полчаса. В мыльной воде простирают, потом на решетку пристроят и через десять минут — все уже сухое и чистое. Наверное, я бы вместо дурацких «мозговертов» такую штуку домой притащила. Чтобы тридцать минут на все — и одежда в полном порядке, не надо с влажным барахлом ковыряться. Ненавижу домашние заботы. Время жрут без меры. И даже все эти стиралки-сушилки-поломойки особо не спасают. Да еще стоят дохрена и больше…

— Фрау Хазарова, а вы меч где будете брать? У нашего кузница уже все скупили.

Да, хороший вопрос. Обычно аборигены держат небольшой запас режуще-колющего. Мало того — если очередной отряд землян сгреб все, что было в наличии, через пару дней ассортимент восстановят. Даже если у кузнеца железа и угля с гулькин нос — все равно поутру тупые железяки и разнокалиберные тыкалки будут по стенам лавки развешаны. Ощущение, что он их из воздуха достает. Но мне до города надо что-нибудь все же прихватить. Да и не привыкла я с кинжалом на поясе шляться. Даже по деревням. Потому что у противника запросто может местный револьвер оказаться — эдакий карманный «слонобой». И дырку он в тебе сделает такую, что кулак пролезет.

Поэтому — водные процедуры, ужин, сон. И завтра уже с арсеналом буду разбираться.

— Посмотрим, мальцы. Может, к кузнецу зайду. Может, кто из охотников что из личных запасов уступит. Все, убирайте черпаки. Пойдем бочку проверять, не остыла ли…

* * *

Я даже чуть задремала. Но отдохнуть толком не дали — разбудил знакомый голос. Правда — на этот раз гнусавый.

— Эта сука мне нос сломала! Слышишь? Нос! И даже химия не помогает!

Дебил. Чтобы «лечилка» подействовала, надо часа два-три для травм. Даже мелких. Кости срастутся, все на место встанет, но отек какое-то время сохраняется. Зубы вырастают вообще за четыре дня. Но там надо в дополнение к эллочке еще и жевать специальный сухпай — безвкусные брикеты, которыми лекари торгуют. Может, Конфа и шизофренична, но собственные законы мироздания соблюдает неукоснительно. И чтобы покоцанное тело восстановилось, надо в это тело засунуть разного полезного и побольше. Нет желания зубы о брикеты ломать — заказывай на завтрак, обед и ужин холодец и мозговых костей побольше. Тоже неплохо работает. И еще сироп ягодный. Там витаминов и какой-то гадости столько, что здоровье из ушей польется. Кислятина страшная, аж дыхание перехватывает. Но если с медом намешать — вполне съедобно.

— Мария, у клиентов претензии к тебе есть.

Приоткрыв глаз, смотрю на парламентера. Похоже, у нее хотя бы чуть мозгов осталось. Заставила придержать мужиков у выхода из таверны, сама пошла договариваться.

— Дженни, тебе рассказать, куда эти самые претензии они могут засунуть?

— Ты ему два зуба выбила и нос сломала.

— Пусть скажет спасибо, что я его прямо там не забила до смерти. И, в отличие от тебя, я Араба знаю. Говнюк он редкостный. Просто удивительно, кто это такой умный, что его в группу сунул. Он же просрет все и никто помешать не сможет.

— Но уговор был, что ты прикрываешь нас и до города провожаешь.

— Уговор был, что вы меня слушаете и не выкаблучиваетесь. Все слушают, Дженни. Ты, остальные проводники и «пассажиры»… А теперь один ублюдок мне должен. За погубленное оружие и то, что я почти двое суток от вас монстров уводила, жопой рисковала. Меня не сожрали чудом. Как и вас, кстати… Поэтому — хочешь продолжение, не заржавеет. Я из бочки вылезу и окончательно все зубы Арабу выбью. И руки переломаю, чтобы в следующий раз за ствол не хватался. Хочешь?

Британка оглянулась, жестом отослала группу внутрь. Мудака с распухшей рожей буквально силком затаскивали. Убедившись, что никого лишнего рядом не осталось, высокая жилистая дама повернулась ко мне и процедила:

— Я вынуждена сообщить, что контракт с тобой расторгнут по причине невыполнения взятых на себя обязательств. В случае любых претензий буду свидетельствовать против тебя.

— Даже так?

— Да. Именно так.

Следовало ожидать. Вся шобла на премиальных. С обычной ставки редко кто кормится. Гребут лопатой именно за то, что жопу разным уродам активно вылизываешь. Ладно, что-то похожее я предполагала. Только вот кобылка из буржуинии зря думает, что на мне можно внаглую кататься и за это ничего не будет.

— Приняла. Подтверждаю… Со своей стороны заявляю, что сообщу гильдейским и твоих «пассажиров» в черные списки внесут. Вздумаешь на эту тему возбухать — и тебя до кучи. Вопросы?

Не понравилось. Аж перекосило всю. Но руки держит на виду, оружие не лапает. Не знает, что там у меня в бочке припрятано. Я ведь из придурковатых, у меня паранойя зашкаливает. Запросто могу со взведенным арбалетом купаться. Артефакты позволяют любое оружие подшаманить и никакая тетива по итогам не раскиснет. Кстати, Мадам Вонг это практикует. Конечно — единственная известная мне китаянка вовсе не родственница известной в прошлом азиатской пиратке. Но глотки кромсает не задумываясь и одна из первых поволокла забубенную наркоту от местных алхимиков домой. Вроде как из литра мутной белой «эллочки» после разведения потом тысячи доз дури производят и продают элитным потребителям. Я с этим стараюсь даже близко не пересекаться. Хотя миловидную невысокую девушку на местных тропинках мельком встречала. Успела оценить охрану и то, как глазками зыркает.

Поэтому не удивлюсь, если у нее под подушкой не один доработанный арбалет и ружье — а с десяток. Положение обязывает. Но рассказанное про стреляющие игрушки в бочке с водой уже стало городской легендой. Поэтому щерится недовольно Дженни, но осторожничает.

— Заказчикам это тем более не понравится.

— А мне — до фиолетовой звезды. Ну и если вздумаешь возражать — то будет твое слово против моего. Вот и посмотрим, как карта ляжет.

Кивнула, развернулась и умотала в тепло. Я вздохнула, окунулась с головой еще раз и решила вылезать. Тем более, служанка уже и вещи принесла. И жрать хочется, иначе не скажешь.

Кстати, про гильдейских я не соврала. У местных чуть ли не каждая лавка и специалист состоит в той или иной организации. Пекари, цирюльники, лекари, кузнецы и кто угодно — платят мзду, украшают вывески знаками принадлежности к той или иной стае. И земляне по мере возможностей в кучи сбиваются. Но самая серьезная шобла — это неформальное сборище «Отвязные суки». Туда могут принять любого проводника, если захочет. Вопрос в том, что надо иметь за плечами несколько ходок, доказать свою состоятельность, как специалист по прыжкам на Конфу и обратно. И заполучить три рекомендации от тех, кто уже признан «сукой». Старожилов, так сказать.

Да, взносы мы не платим. И особо себя не афишируем. Просто по возможности помогаем друг другу и обязательно делимся информацией. Которую не жалко обнародовать. Не личные тайные тропы, а те же сплетни о паршивых клиентах, сдуревших от безделья уродах или ценах на редкие товары в том или ином Городе. Все то, что облегчает выживание на местных просторах и по возможности позволяет крутиться дома. И я почему-то более чем уверена, что мое слово против Дженни будет куда более весомым. И брошенная весточка про Араба и его клиентов изрядно подпортит им репутацию. Я же — из вредности не просто на них наябедничаю. Нет — я еще и потом выставленную претензию снимать не стану. Ни за деньги, ни за какие-либо эфемерные блага.

Вы у меня, уроды, пожалеете сто раз, что решили кинуть с оплатой. Вы за это заплатите стократ. И не пройдет месяца, как здесь и на Земле про вас последний человек в теме будет знать: вот эти пятеро проходимцы. С ними дела лучше не иметь.

И никакие понты дешевые не помогут. Потому что говорили дебилам: нельзя проводников злить. Это слабые несчастные женщины, способные изрядно подгадить. И как вы потом это все будете разгребать — тот еще квест…

— Эй, малые! Я одеваюсь и готова ужинать. Скажите отцу, пусть навалит мяса побольше с овощами. Я готова монстра сжевать целиком…

Главное, пиво не брать. И уж тем более — вино. Потому что с текущим настроем я могу опять за лавку схватиться. Особенно если свободное место только с «туристами» будет. Не до конца я пар спустила. Так и хочется остатки зубов Арабу выбить. На добрую память…

Глава 3

Утром глаза продрала очень поздно. Ужинала в уголочке, за крохотным столиком. Поэтому ни с кем больше не пересекалась, никому морду не била и добро не причиняла.

Сейчас лежала и пыталась сообразить: насколько хорошо или плохо себя чувствую. Судя по первым ощущениям — простуду и возможные неприятности я задавила в зародыше. Натруженные мышцы после прогулок по болоту чуть тянуло, но и только. Вполне смогу отмахать еще один марш-бросок, если понадобится. Еще отоспалась с запасом. Обычно в рейдах на Конфе дремлешь в полглаза и постоянно счетчик в башке крутится — сколько дней и часов осталось до момента возвращения домой.

Да, финансово я в этот раз изрядно просела. Минус оружие, минус пропавшие выплаты по контракту. Чтобы дома зубы на полку не складывать, надо будет что-то из местных «эллочек» продать. И это совершенно не хочется. Большие у меня сомнения, что старые контакты не попробуют слить информацию о бесхозном ходоке. Раз уже столь гнилой контракт подогнали через посредников. И как только с эликсирами у посредников замелькаешь — все, считай, на прицеле.

Обычно я зарабатывала именно на сопровождении. Последние раз семь — точно. Принять клиентов, довести до нужной точки, там передать с рук на руки другой команде или вообще помахать ручкой у второго портала. За это через обезличенные счета мне делали переводы, и я на эти деньги жила. Да, за пять-шесть «лечилок» можно поднять куда больше нахрапом. Только вот после такого пойдешь в стойло. «Верблюды» нужны всем. Особенно удачливые, кто в местных реалиях разбирается и готов целые караваны за собой таскать. Дополнительный пассажир — это три-четыре бутылька по возвращению назад. И сами проводники в кармане что-то доставят. Группу в пять человек с довеском протащил по округе — хозяин конторы запросто за одну ходку в карман положит выручку с тридцати «эллочек». Даже если богатый «буратино» на контроле у органов, ему по миллиону с каждого перепадет. Для ребят от криминала — до десяти капнет. С тридцатника отдать каждому из группы по сто штук — детские слезы. У бандитов — еще меньше платят. Там иногда отловленные ходоки реально на цепи сидят и молятся, чтобы не били каждый день за строптивость.

Поэтому мне стоит покойному мужу поклониться в ножки много-много раз. Он первый сообразил, как мои таланты использовать и при этом не подставиться. Никаких прямых контрактов. Никаких знакомых и друзей-приятелей. Человек-ничто. Плюс львиную часть договоров заключаю здесь, на Конфе. Опять же — через местных посредников.

Проблема одна. Я привыкла к тому, что в клюве приношу каждый раз хотя бы чуть-чуть. И в местном банке на черный день коплю. Даже не в одном банке, а в каждом городе. И остаться с пустыми руками и бесполезно потраченной неделей обидно. Я ведь не регулярно бегаю через порталы. Неделя на внутривенной кормежке и все приседания потом в домашнем спортзале, чтобы восстановиться, в копеечку влетают. Ну и необходимая химия для поддержания здоровья в аппарате тоже не бесплатная. Поэтому надо будет думать, как ситуацию разрулить.

В любом случае — надо вставать, умываться и завтракать. Потом по делам проскакать и ближе к обеду в Город. Единственное — не забыть плащ прикупить. Так к вечеру почти всегда сверху мокрая дрянь сыплется, а мой старый на болотах подрали. И еще что-нибудь стреляющее. Оно дороже топора или окованной дубины, но я человек нового времени. Люблю технологические штуки. И они меня обычно не подводят.

Сев, спустила ноги на пол. Нащупала пальцами пушистый мех. Это Яков расстарался. Я разок пожаловалась, что пол холодный и как просыпаешься, встаешь — будто палкой по ступням прилетает. Теперь каждый раз, когда у него ночую — мне обязательно у кровати шкуру медвежью бросят. И тюфяк со свежей соломой. А все почему? Потому что не жадничаю. И несколько «лечилок» ему в свое время подарила. Местные — они вроде особо на здоровье не жалуются, но простуда, лихоманка, болотная трясучка и дальше список страниц на сто пятьдесят. Болеют, люди кругом, не роботы. А в город к алхимикам еще надо добраться. И дерут местные кудесники с любого клиента — только стон стоит.

На завтрак каша, обильно заправленная маслом, с накрошенными кубиками сала. Морс и краюха щедро посоленного хлеба. Пока в том же закуточке жевала, супруга хозяина принесла завернутые в тряпицу бутерброды. Это чтобы я при случае перекусить успела. Непонятно ведь — вернусь на обед-ужин или сорвусь куда подальше. Положила на край стола и тихо произнесла:

— Младшие слышали, как твои знакомцы ругались утром. Обещали тебя на куски порвать. Вроде как «тупаки» в Городе ждать собрались.

Под «тупаками» местные болванов с яйцами называют. Те, кто на Конфу пришел и безобразничает здесь по старой привычке. Мажоры, богатенькие любители на сафари скататься. Единственное, что в таких идиотов вдалбливают — не трогать местных. Потому что власти злопамятные и первый же «залет» в будущем закроет дорогу в гости. Хотя — соврала. Это вторым пунктом идет. Первым — не доставать проводников. Бабы — они не дуры, они хитрожопые стервы, кто обязательно посчитается. Точно знаю, одному такому «умнику» подогнали через пятые руки медицину для лечения триппера. Не знаю, кто там у кудесников заказ делал, но ублюдок сгнил за пару дней и никакие «лечилки» не помогли. Сначала член отвалился, потом остальные потроха в кисель превратились. И никакая наркота боль забить не смогла.

Со мной все хуже — я одиночка. И за меня вписываться никто не станет.

Ладно. Значит — меня будут ждать. И это неприятная новость. Потому что пехом без портала я до Города тоже могу добраться, но на это уйдет дня три-четыре. А мне ведь еще на выход как-то сгребаться. И в нынешних условно стесненных финансовых обстоятельствах я могу по времени вляпаться.

— Спасибо, Энн.

— Вам здоровья.

Доедаю и в церковь. Надо ситуацию с порталом обсудить. От него уже буду плясать с оружием и всем остальным. Лошадь покупать — денег может и не хватить с учетом будущих трат. Да и сижу я на четырехногих пожирателях травы паршиво. С этим ничего не поделаешь. Еще одна заморочка — проводник в седле может выглядеть красиво, но в итоге пройдет путь по местным тропам раз в десять меньше, чем если бы пешком вышагивала. Да, груз на лошади можно уволочь больше, а вот с дальностью и скоростью передвижения облом. Выверт наших специфических способностей.

* * *

Церковь мне в Кривых Тополях нравилась. Маленькая, скромная, в окружении яблоневого сада. За колокольней тянулся длинный пристрой, где обитали монашки. Их вместе с клериком на местных харчах столовалось человек двадцать. Как они умудрялись выживать и откуда деньги брали, если на воскресную службу приходило от силы человек десять местных старушек — без понятия. Раз обитают и не жалуются — значит, Конфа позволяет. Может, с королевского плеча широким жестом жертвуют одному из многочисленных Орденов, а тот уже отстегивает проповедникам. Может, что-то хитрое вышивают и в Городе продают. В свое время я с удовольствием брала намоленные шарфы и накидки с узорами. Стоит это не так дорого, а здоровье под холодными ветрами поддерживает и от мелких неприятностей защищает. Даже стрелы на большой дистанции отводит. Это потом, как с деньгами стало получше, переключилась на амулеты. Аборигены — в половине случаев именно таким монастырским рукоделием обходятся.

— Святой отец, — поклонилась на входе в церковь. Клерик встретил в дверях — наверняка заметил в окно, как я подхожу. — Прошу прощения, что с пустыми руками в этот раз.

— Тебе рады в этих стенах и без подарков. Я это уже говорил и не раз, но ты забываешь.

— Я не забываю, но стараюсь поступать по совести.

Старик не стал препираться, пригласил жестом на облюбованное место слева от входа. Днем солнце через витражи разрисовывало цветными пятнами маленькую кафедру впереди и кусок стены. Если никуда не торопишься — можно посидеть и почувствовать, как медленно растворяешься в этом рукотворном калейдоскопе. Уходят грусть и печаль. Впитываешь разлитое вокруг умиротворение.

— Могу я спросить, как у вас дела с порталом до Города? Есть ли возможность попасть туда в ближайшее время?

— Насколько срочно? Сестры смогут одно место подготовить к сумеркам, но не раньше. С утра все наши силы были потрачены на путешественников, кто спешил убраться подальше от болот.

Вот как. Убежали «туристы». Наверное, побоялись, что я глаза продеру и продолжу внушение. С одной стороны — и черт с ними, хоть под ногами не путаются. С другой — мне в местный центр придется шагать почти в темноте. А это чревато, если вдруг кто в самом деле вздумает горячую встречу организовать.

Дело в том, что и артефакты, и разного рода умники открывают порталы, наводясь на «якоря». Каждый «якорь» — каменный столб в рост человека с неповторяющимся орнаментом на боках. Переплетения символов описаны в толстых книгах, которые используют для установления нужного «адреса». Проблема в том, что проход открывается почти рядом с торчащим камнем. Поэтому сунуть неподалеку желающих поквитаться можно запросто. На самой площадке с «якорем» никто стоять не будет — люди стараются там долго не задерживаться. В десяти метрах от булыжника возникает ощущение, будто зубы ноют. И чем дольше стоишь, тем сильнее это чувствуешь. Но, как я помню, у Болотного Города место выхода в старом торговом квартале. Там вокруг куча пустых лавок вечером. Купцы и лотошники товар после обеда сгребают и в наступающих сумерках уже никого нет. Даже стража лишний раз там не шляется — чего по опустевшему рынку болтаться?

— Пять мужчин и пять женщин, не так ли, святой отец?

— Совершенно верно. Все пришлые.

Да. Мои знакомые. И я почему-то уверена, что сейчас вся эта могучая кучка рванула по ближайшим магазинам, где можно приобрести чего-нибудь «эдакого». Не удивлюсь, если даже стволами обвешаются. Хотя, скорее всего, глушилок наберут. Чтобы гарантированно меня вырубить и потом в какое-нибудь тихое место оттащить. Там выбьют детальную информацию, кто я и где живу. И по возвращению на Землю ждет меня продолжение банкета. Убивать на Конфе вряд ли будут — зачем так глупо неприятности на пятую точку находить? Все можно сделать куда проще. А, учитывая связи блатного Араба, провернуть встречу «за ленточкой» не составит для него никакого труда. Я даже знаю, как обычно это происходит.

Сначала одного «пассажира» с проводником выпинывают домой. Тот вызванивает нужных людей, сливает информацию. Здесь при помощи порталов обдолбанную дуру волокут к месту ее домашнего портала. Жетон на месте, подавляющие эликсиры в наборе. Спроваживают в руки встречающих и опять через порталы уходят уже в точку собственной эвакуации. «Верблюдам», кто обеспечивает все на Конфе — премия. Если вспомнить, как именно жаба из САС на меня смотрела, с удовольствием в процессе поучаствует. Да, от полных беспредельщиков ходоки стараются как-то защищаться. Но есть разные случаи и разные люди. Особенно, если это все как-то завязано на государство или структуры, кто контролирует призрачную границу и организует богатым мерзавцам полное сопровождение.

Ведь с их точки зрения, я берега попутала. Я посмела взбрыкнуть и дерзить вместо того, чтобы стоять согнувшись и подмахивать. Поэтому — наверняка за мою голову уже и ценник с Дженни согласовали.

— Значит, в сумерках… Могу я вас попросить придержать для меня это место и никого больше не отправлять? Я даже готова десять золотых рублей оплатить прямо сейчас, а не вечером.

— Мы не берем деньги за не оказанную услугу, госпожа Мария. Но можете не волноваться, место ваше. Мало того, мы откроем для вас врата вечером, хотя обычно после такого напряжения сил, как сегодня утром, сестры отдыхают несколько дней.

Мне стало стыдно. Забыла, дура безмозглая. Клерик использует слабый артефакт для переноса. Львиную часть затрат покрывают за счет собственных сил монахини. А я тут сижу, комбинирую и планы строю.

— Прошу меня простить, святой отец, совершенно из головы вылетело… Я приду к шести вечера… И последняя просьба. Могу я увидеть сестру Диэнделлу?

У старушки — божьего одуванчика — уникальный дар. Она может написать письмо, прошептать над ним молитву и на листе бумаги в городском почтовом отделении проступит набранный текст. Укажи адресата, оплати здесь на месте пошлину и сообщение доставят в течение дня. К сожалению, в большей части деревень такая услуга не работает, но во всех Городах служба функционирует без сбоев.

Я выложила серебряный кругляш и продиктовала сообщение. К лесовикам, Черной Лани. Имена пятерых мужчин, которых прошу занести в «черные списки» за нарушение официально подписанного контракта. Проводниц упоминать не стала — такие претензии требуется озвучивать лично и доказывать, что все было именно так, а не иначе. Да и не любят проводники склоки на публичное пространство выносить. Чаще между собой отношения выясняют. Вплоть до того, что могут и прикопать слишком наглую дамочку в темном углу при первой возможности. Мы же не аборигены, на нас меток после убийства не остается.

Разобравшись с почтой и вечерним «билетом», потопала дальше. Кузнец мне вряд ли поможет. Тут придется с другим человеком разговаривать. Правда, он меня может с крыльца спустить, имеет полное право. Но попробовать стоит. Потому что без его поддержки я окажусь в полной заднице.

* * *

— Герр Рэн.

Глубокий поклон, стоя внизу у крыльца. И тишина в ответ.

Худой, высушенный солнцем дядька задумчиво меня разглядывает, не спеша с ответом. Рэн — из королевских егерей. Ушел со службы на пенсию. У него сейчас жена и пятеро детей. В Тополях он в большом почете, один из советников старосты деревни. И официальный представитель властей до кучи. Любые вопросы по сбору налогов, границам местных наделов, выдаче разрешений на отстрел оленей и кабанов — все через него идет. С одной стороны, про него знает разве что королевская канцелярия, вряд ли столь мелкая пешка нужна кому-то на самом верху. С другой — он обеспечивает порядок, присматривает за тем, чтобы хитровымудренные крестьяне платили оброк и не слишком наглели в попытках припрятать чего-нибудь неучтенное. И при этом — умудряется еще радеть за интересы соседей, выцарапывая у властей разные плюшки и сглаживая любые острые углы в процессе. Как и сказала — уважают его почти как старосту. И за своего считают.

А я такому серьезному господину и в рыло засадила. Как раз, когда мы по деревне пьяной кучей гуляли. Точно не помню — или это хвост свадьбы зацепила ненароком, или чьи-то похороны. В любом случае — надрались с местными тогда знатно. Ну и как обычно — стенка на стенку, удаль молодецкую потешить. Вы не смотрите, что я худая и нервная большую часть времени. Кулаками при случае помахать люблю. И целенаправленно в организме бойцовские качества развиваю. Иначе мне нельзя — сожрут.

Вот по итогам у нас с херром и разногласия. Он там стоял среди болельщиков, чужую команду поддерживал. А я не разобралась в ситуации и припечатала. Он, когда поднялся, ответил. По итогам меня холодной водой отливали. Все же егерь — это не купец или охранник обозный. Это серьезно. Но мужик запомнил и до сих пор в мою сторону косится.

— Что надо?

Плохо дело. По имени не назвал, в дом не зовет. Значит, вряд ли будет разговаривать. Обидно. Но — сама кругом виновата.

Вздохнула, подтянула штаны и буркнула в ответ:

— Меня сегодня вечером «туристы» убивать будут. Хотела совет у вас спросить, как сподручнее человек пять-десять угомонить. Может быть, даже без лишних трупов. Но, раз вы на меня обижены…

— Чужаки? Тебя? Ты же с ними одной крови.

— Они на болотах зверье взбаламутили, хотя я просила не барагозить. Пришлось на себя живность отвлекать. Так мне еще за это претензии высказали и контракт расторгли.

— И ты в одиночку без оружия монстров сумела в чувство привести?

Скалится недоверчиво. Я бы на его месте тоже решила, что заливает баба. Это пацанам любая байка в радость. Егеря — они иногда с зубастыми лицом к лицу сталкиваются и не всегда мирно расходятся.

— Сначала рубила и стреляла. А потом драпала, насколько сил хватило.

— И что потом?

Решила ничего не утаивать. Вряд ли за чистую монету примет, но я и сама до сих пор думаю, не привиделось ли.

— Шишига пожалела. Привела к себе в логово, я там драного щенка «эллочками» подлечила. Потом дорогу мне показали, сюда вернулась. Вечером в Город надо. И меня там, скорее всего, будут ждать.

Похоже, я мужика заинтересовала. Потому что герр Рэн еще раз меня внимательно осмотрел с ног до головы, после чего жестом пригласил к приоткрытой двери:

— Прошу в гости, фрау Мария. Отобедать, чем бог послал. Заодно расскажете, как это вы сподобились с одной из самых опасных тварей на болоте подружиться. Люблю, знаете ли, охотничьи байки.

Накормили меня от пуза. И выслушали очень внимательно. Несколько вопросов хозяин задал, затем задумчиво подвел итог:

— Слышал я, что рядом с нами стая ходила из обращенных. Иногда монстры покрывают женщин и те рожают особенных тварей: умных, хитрых, осторожных. К счастью, это бывает очень редко. Но именно такие возглавляют самые опасные ганги. Первых егерей собрали под королевские знамена, потому что надо было несколько мест зачистить. Много позже между монстрами и властью было заключено соглашение. Они не трогают жителей, мы их целенаправленно не истребляем.

— И как их отличить от совсем диких?

— Обычно у таких на шкуре светлые тонкие полосы вдоль хребта.

Прикрыв глаза, постаралась вспомнить. Да, было такое. Егерь тем временем продолжил:

— Насколько я знаю, вы увлекаетесь изучением местной истории. Большая редкость среди чужаков… В лесном краю есть хутор Паленый. Там держат свиней. Когда у них обрабатывают щетину, вонь стоит страшная. Так вот хозяева очень близко знаются с обращенными. Не удивлюсь, если часть из них под одеждой покрыта густой шерстью. Я туда несколько раз отвозил послания от господина управляющего.

Чем больше я болтаюсь по местным закоулкам, тем больше интересных фактов узнаю. Вот Конфа повернулась ко мне еще одной скрытой стороной. Похоже, тут и оборотни водятся. Мало мне за спину оглядываться и с монстрами периодически друг другу ребра ломать, так еще эти.

— Очень надеюсь, что мне не придется с ними встречаться. Я больше стараюсь в обжитых местах бывать проездом.

— Правильный выбор, фрау Мария. Вы все здесь — временщики. Забежали, посуетились, убежали. Просто кто-то старается соблюдать рамки приличия, а кто-то иногда слишком шумит и безобразничает… Ладно. Благодарю за интересную историю. В качестве оплаты готов вам показать пару вещей. Может быть, они вам понравятся.

* * *

Мне понравились обе железки. Я раньше про них слышала, но в руках держать не доводилось. Во-первых, кустарное оружие редкость сейчас. Если где и можно найти, так это в каких-нибудь разбойничьих схронах. Во-вторых, боеприпасы для него не производят. Хочешь пиу-пиу — бери что-то с мануфактуры или от известных оружейников, под заказ. Но и там большая часть огнестрела и патронов худо-бедно стандартизированы.

Ружье. Или автомат? Не, все же ружье. С толстым стволом, темным от времени прикладом и массивным магазином снизу. Видно, что мастер старался, делал с любовью. Просто чуть-чуть страдал гигантизмом. Такую штуку лучше вручить кому-нибудь типа Тактарова или похожему брутальному передвижному шкафу. Меня запросто отдачей с ног сшибет. Хозяин тем временем выложил на стол еще два магазина.

— В каждом пять патронов. Вместе — пятнадцать. Пуля хитрая — в носик каждой капля «ночной прохлады» встроена. Как только с препятствием столкнется — раскроется, словно цветок.

Знаю такую штуку. Кристаллизованный эликсир. Что-то похожее на магическую кислоту, способную прожечь любой материал. Или артефакторную завесу. Фактически, в ружбайке каждый заряд одновременно и бронебойный, и экспансивный. Но самая жуть — он такого «подарочка» никакая защита не поможет. Амулеты прошибет — без разговоров. Главное — стрелять в пределах шагов двадцати-тридцати. Сомневаюсь, что с карамультуком можно снайперские игры устраивать.

— Здесь четыре заряда. Больше нет. Все со «слезой дракона». Не уверен, что за долгий срок хранения не сдохли, я не проверял.

Револьвер. Кургузый, массивный, с толстым матовым барабаном. Значит, четыре раза я могу отработать, как из гранатомета. Если только встроенные в пули кристаллы не разрядились. Видела, как пьяная компашка из похожих стволов блок-пост штурмовала. Туда парочка зомбилаков ворвалась, перебив по дороге стражников. Ну а наши решили монстров прибить. Встали в ряд и влупили похожими зарядами. Каждый выстрел — дыра размером в футбольный мяч в каменных стенах. От огненных плевков булыжники просто испарялись. То, что внутрь залетело — громыхало знатно, щебень во все стороны. Человеку такой пульки — одни уши и пальцы ног останутся. Остальное мелким крошевом по округе.

— Это шикарное оружие, герр Рэн. Боюсь, у меня не хватит денег, чтобы за него расплатиться.

— Денег?.. Вы иногда бываете забавной, фрау Мария. Такое — не продают. Такое дарят… Кроме того, по королевскому эдикту, за использование подобного рода боеприпасов полагается петля. Для осужденного и его семьи. Если я вдруг в силу каких-либо причин вздумаю применить спрятанное на черный день железо, меня и близких ждет смерть. И никто не станет смотреть на прошлые заслуги… Но — грешен. Иногда не могу удержаться, собираю в кладовке разное.

Впечатляет. Хотя — чего я удивляюсь? Короли — они тоже люди. Тоже любят хорошо жить и предаваться милым шалостям. Крестьянку на сеновал завалить, у соседа деревеньку отжать. А против таких «громыхалок» зачастую даже отборная гвардия пасует. Кстати, я слышала, что из похожих стволов венценосных господ иногда и отстреливают. Конкуренты, обиженные селяне или горожане, науськанные Городскими советами. Что поделаешь. Естественная ротация управляющих кадров в местных реалиях. Сегодня тебя кто-то в короне крышует, через годик — ближайший Город. Потом новоявленный барон Совет на захваченных стенах развешает — и снова деревенские новому господину налоги платят. Зато всем весело.

— Тогда, как именно я могу вас отблагодарить?

— Если вдруг вам когда-нибудь попадется штуцер выделки мастера Бертрана, я буду рад пополнить домашнюю коллекцию. Если вдруг…

Губа не дура. Бертран один из местных кудесников, творит исключительно под настроение. Вот из его ружей попасть можно в тыкву на тысяче шагов. Если тыква не шевелится, погода безветренная и у тебя прицельная трубка установлена. Но для местного магического стимпанка — это просто фантастическое достижение. И ценник тоже фантастический. Пистолет с его клеймом я в одной из лавок видела. Пять тысяч золотом — как с куста.

— Думаете, у меня получится найти что-то похожее?

— Надеюсь. Вы очень удачливая особа. Это раз. И вы всегда держите данное слово, это два. Мой старый друг Яков жуликам не одалживает. А у вас постоянный кредит в его таверне.

Не знала, что я настолько со всех сторон положительная особа. Осталось последний вопрос уточнить:

— Значит, петля для местных. А пришлым что грозит за пальбу из столь выдающихся инструментов?

— Штраф в пять монет серебром, насколько помню. Ну, если только вы между собой веселье устраиваете. За убийство местного жителя — наказание совершенно иное.

Знаю. Пока ты не трогаешь аборигенов, власти не трогают тебя. Исключение — если мы всей толпой отловили убийцу проводника. Тогда, как уже вспоминала, вся судебная система умывает руки и просит казнить максимально медленно и с подробностями. Чтобы записать и зарисовать во всех деталях.

— Сделка, герр Рэн. Если у меня в хозяйстве окажется штуцер мастерской Бертрана, я с радостью вам его подарю.

— Да, чуть не забыл. На службе мне приходилось несколько раз долгое время находиться рядом с порталами. Советую заглянуть к деревенской знахарке и перед возвращением в Город использовать настойку болиголова. Гадость редкостная на вкус и ее лучше не запивать — обязательно вывернет наизнанку. Надо перетерпеть. Две ложки настойки на стакан ягодного морса. После чего полчаса рядом с «якорем» вы сможете вытерпеть.

* * *

К сумеркам я решила, что готова полностью. Подкрепила силы. На шею подвесила два амулета, выточенных из деревянных плашек с подклеенными перышками поверх: от сглаза и ментальной атаки. Серьезный артефакт пробьет, но мелочь удержит и возможный удар ослабит. Одну «лечилку» оприходовала с прицелом на возможные ранения. Пузырек«ночного глаза» выхлебала, минут через пять смогу без особых проблем в темноте замечать мелкие детали. Следом отправился намешанный настой болиголова.

Прав был егерь, ой прав! Меня чуть не вывернуло. Стояла, усиленно дышала носом. Спасибо клерику — протянул пучок трав, запах которых позволил задавить рвотный рефлекс. Непонятно только — он их в кадило пихает или вместо чая заваривает? Но — сглотнула, выложила на кафедру десять золотых монет. Поправила ремни вещмешка, убедилась, что из приобретенной кобуры на поясе легко смогу достать револьвер. После чего сжала покрепче убер-ружбайку, кивнула:

— Я готова, святой отец. Можно начинать.

— С богом, госпожа Мария. Мы будем молиться за вас.

Не помешает. Потому что с той стороны запросто меня могут ждать пять или десять человек, крайне недоброжелательно настроенных в мой адрес. А если еще мошной потрясут и наемников подтянут — то я даже не знаю, сколько народу сбежится. И не факт, что комитет по встрече не возьмется за что-то более серьезное, если оглушающие приблуды не подействуют.

Поэтому — честное слово. Если из авантюры смогу выкрутиться — обязательно пожертвую и свечку поставлю. Или что там надо, чтобы местных богов отблагодарить? Я ведь такая — честная Маша. Я держу данное слово.

Под мерное пение собравшихся сестер распахнулся черный овал. Поглубже вздохнув пропитанный запахом трав воздух, я шагнула вперед.

Поехали…

Глава 4

Ждали меня. Я это нутром учуяла. Просто специально подбила переход к моменту, когда уже серьезно стемнело. А для Городов с их вечными вечерними моросящими дождями погода получилась как на заказ — абсолютно мерзопакостной.

Шаг вперед и вправо. Провал за спиной исчезает, я приседаю я гуськом начинаю пятиться, втыкаясь в итоге в холодный камень. Казалось бы — в одежде, мешок между мной и «якорем» — а ощущение вечного холода и пустоты буквально вымораживает. Значит — все правильно. На месте, в нужной точке и готова к действиям. Поэтому раскорячившись замираю и слушаю, прикрыв глаза. Один из старых друзей мне как-то сказал: «У тебя чутье как у крысы — столь же тонкое и с вечным подозрением». Именно так. Умная, хитрая, осторожная и в меру расчетливая. Разве что товарками не жертвую, чтобы еду проверить. Хотя — с этой недоработкой надо будет позаниматься. Исправить. Пустив вперед на минное поле ту же британскую стерву.

Есть. Как минимум двое спереди и чуть правее. Один шевельнулся, зашуршав мусором. Второй от волнения начал дышать активнее. Будь я вся в делах-заботах и стремилась бы побыстрее с площади умотать в ближайшую гостиницу — черта с два бы обратила внимание. Мало ли какую гадость ветер между рядов гоняет. Но сейчас, когда нервы словно оголенные провода, для меня каждый звук несет критически важную информацию. И чуйка вопит: подруга, мы под ударом! Это по твою душу!

Осталось разыграть последнюю вводную сцену перед тем, как музы заткнутся под грохотом орудий. И для этого нужно спровоцировать засаду, заставить раскрыть карты. Ведь одно дело — подозревать. Совсем другое, когда меня начнут убивать. Разница — крохотная, но критически важная для будущих разборок с другими проводниками. Когда выживу… Не «если», а «когда». В подобных ситуациях сомневаться нельзя. Надо — бить. Чем и займусь.

Прикрыла рукой лицо как можно плотнее и дернула за веревочку. У меня на голове плотная двухслойная соломенная шляпа. Такие любят крестьяне в джунглях носить — от дождя и солнца защищает. Меня же спрячет от рукотворного солнца, взорвавшегося над головой. Не поленилась, устроила фейерверк. Помните, что рассказывала про две «арочки» рядом? Терпеть магические штуки не могут, если их пытаются в кучу собрать, как единое целое. Поэтому две горошинки для горняцких ламп, примотанные на края прищепки. В самой прищепке — «лапки» развести в стороны и перемычку между ними. На вставленную палочку — веревочку. Все это — в металлическую подставку из-под свечи. Примотать и на шляпу взгромоздить. За веревочку дерг — стопор вылетает, прищепка закрывается, с хлопком сжимая горошинки. Те от столь беспардонного отношения взрываются, высвобождая накопленную ману в ярчайшей белоснежной вспышке. Мою многострадальную голову защищает подставка и шляпа. А глаза засевших в засаде мерзавцев получают неожиданный «привет». Я же на ощупь сдвигаюсь за каменный «якорь». Он теперь — моя частичная защита от возможных неприятностей. Я даже на брюхо легла, чтобы максимально высоту силуэта занизить. Мне только шальную пулю не хватает схватить на радостях. Нет, среди подобранных на болоте амулетов нашелся «полог невинности», который я на остатки наличных зарядила. И от одного попадания «арочка» меня прикроет. Но если в бедную и несчастную Машу начнут шарашить из всех стволов — дырок насверлят запросто. И я сомневаюсь, что обойдутся исключительно арбалетами. Это аборигены предпочитают зря не шиковать и деньги на дорогущий огнестрел не тратят. Земляне радости цивилизации давно распробовали и при любой возможности скупают громыхалки, почти не обращая внимание на ценники. Поэтому — жабой плоской лежим и не отсвечиваем. Только так.

Моя выходка не понравилась встречающим. Они-то думали, что хорошо устроились. Площадка с «якорем» расположена в подобие ниши — позади меня четырехметровый каменный забор полукругом. Все ларьки и крытые столы — спереди. Позиция как в тире. Разве что пиво не подают. За деревяшками, как за баррикадами и засели бедолаги, кто в голос матерился после взрыва. Думали, что меня безопасно отщелкают, теперь же получилось, что я где-то в непроглядной темноте. В глазах прыгают солнечный зайчики и слева надрывается Араб, мешая русские разговорные и корявые английские идиоматические выражения. А вишенкой на торте — у кого-то нервы сдали от неожиданности и в мою сторону влупили заготовленными заклятьями.

Воздух перед «якорем» просто загудел от возмущения. У меня чуть уши в трубочку не свернулись, настолько серьезно над головой шарахнуло ответным ударом. Не скажу, чем именно меня пытались попотчевать, но явно к парализующим добавили пару-тройку убойных конструкций. Скорее всего, Дженни постаралась, закупая необходимое. Только вот проконтролировать не смогла слаженность атаки. И то, что вся кодла ахнула полным арсеналом спасло мою несчастную жопу.

«Якорь» — эта штука серьезная. Каменные столбы вообще ничего не боятся. В них можно из пулемета или пушки в упор шарашить — даже сколов на орнаментах не получите. Есть байка местная, что один из королей после того, как взобрался на трон, решил такую палку сковырнуть. Потому как не хотел, чтобы каждый желающий рядом с замком из провала вывалиться мог. Сколько золота очередной повелитель болотных кочек вбухал — история умалчивает, но свергли его свои же за разбазаривание казны. «Якорь» в процессе развлечений взрывали, кислотой поливали, веревками дергали и пытались подкопаться, чтобы свалить. Все тщетно. Мало того, если по нему магией шандарахнуть от души, то он чем-то вроде полупрозрачного щита прикрывается и отражает или рассеивает большую часть запущенной гадости. Поэтому я за столбиком секунд пятнадцать не могла вздохнуть-выдохнуть, но потраченные на амулеты деньги народ пожег почем зря. Да, было очень неприятно, но не смертельно. Хотя стой я на месте, как из портала вывалилась — то сто процентов, что дала бы дуба. Перестарались господа «туристы», от всего сердца вломили. От души.

Распустив завязки шляпы, крутанула и пустила ее «колесом» в сторону. Пока та катилась, позвякивая остатками подставки под свечу, судорожно пыталась вдохнуть поглубже. Приложило меня все же знатно. Поэтому первые пару выстрелов прошляпила. Но когда следом загрохотали по всей округе, то попыталась за камнем сжаться и превратиться в тонкий газетный лист. Очень уж неприятно рикошеты над головой визжали. И крики «не стрелять» только еще больше народ подстегивали. Им показалось, что они что-то увидели или услышали. И вроде как даже попали. Поэтому судорожно опустошали барабаны револьверов и магазины купленных в лавках винтовок. Гремело — будь здоров. Наверняка весь Город проснулся, мы же практически в самом центре развлекаемся. Но главное — я теперь получила тот самый желанный повод, о котором мечтала. И теперь уже моя очередь повеселиться. Главное, не суетиться. Согласно намеченного плана. И первым ответным шагом с моей стороны — частично обезопасить фланги. Куда я и отработаю из карманной гаубицы, по недоразумению именуемой «ручное оружие с четырьмя каморами центрального боя». Значит, пусть мой дракоша поплачет вот туда, где пару вспышек заметила, справа. И затем, с другой стороны, в груду бочек или чего-то похожего. Очень уж там куча смахивает на оборудованный дзот.

Первый выстрел разметал черное пятно прилавка, багровой вспышкой окатив человеческую фигуру. Бедолага заорал, вспыхнув разом, словно соломенное чучело. От него в сторону центра импровизированных баррикад метнулись три тени. Да, рядом край стены, которая ограждает площадку с установленным «якорем». Поэтому можно или продираться через другой ряд в следующий проход, или на рефлексах в главную толпу драпать.

Второй выстрел меня оглушил еще раз. Наверное, «слезы дракона» вызвали детонацию навешанных на стрелке амулетов. Может быть, даже не на одном. Потому что бомбануло, словно в груду бочек фугас прилетел. Получилось, как в кино — плиты подо мной подпрыгнули, я снова приземлилась на брюхо и больно прикусила язык. Ребра вроде не пострадали — спасибо заранее поддетому кожаному доспеху. У кузнеца из всей брони только это нашлось. Над головой с треском пролетели доски, обрывки парусины и тележное колесо. В темноте вопли перекрыл дикий визг. Так орут люди, кто сразу не умер, но здоровье утратил и даже выпитые «лечилки» не помогают. Но почему-то кажется, что эликсиры народ не трогал. Явно не ожидали, что вместо стремительного захвата нарвутся на полноценный войсковой бой. Это я подозревала и нажралась всего, что в аптечке завалялось. «Пассажиры» и группа силового прикрытия наверняка решили сэкономить, ведь без того серьезно потратились. Поэтому как минимум один разлетелся мелкими клочками по всей округе, а второй завывает и зовет маму. Жаль, не Араб, не его голос. Но ничего, я ведь только начала всем сестрам серьги раздавать. Теперь на очереди те, кто якобы со мной одной крови и одного пола — женского. Почему-то я подозреваю, что это на данный момент наиболее опасные противники. И они не подкачали: быстро сориентировались и начали давить ответным огнем, пытаясь нащупать меня за «якорем». Хорошо вас, сволочей, в чужих службах тренируют. Того и гляди, мне на лбу третий глаз организуют.

* * *

Пули долбили по камню, высекая багровые искры. Я же прищурилась и попыталась взять на мушку первую цель. Черт, аж до рези в глазах слепит. Все же ночное зрение не всегда в плюс. Но пару мишеней для себя определила. Вдох-выдох, правая нога чуть согнута, вторая вытянута. Не знаю, насколько это правильно по армейским наставлениям, но мне так удобнее всего из длинноствольного работать. Привыкла. Теперь главное — к плечу приклад покрепче прижать, калибр все же чудовищный у подаренной громыхалки.

Жахнуло, лягнуло меня от души. Зато успела заметить, как одно черное пятно просто смело с занятой позиции. Есть, минус один точно. Рычаг на себя, в сторону вылетела вонючая гильза. Вдох, полувыдох, прижать приклад и еще разок. Прямо в центр ярко-красного «цветка». Туда, где второй стрелок. Бабах! И его прикончили — точно левая рука закувыркалась в сторону. Даже заорать бывший владелец не успел. Теперь мне заныкаться обратно, за камушек. И переждать ответную истерику.

В этот раз народ лупил точно по центру. Вспышки моих выстрелов не заметить было невозможно. Вот и гремели, спешно перезаряжаясь. В ушах звенело, я прикрыла лицо ладонями и ждала, пока шабаш закончится. Ну не бездонные же у них карманы! О том, что кто-то попытается с боков обойти — даже не задумывалась. По бокам сейчас пожары разгораются. Дождик чуть позже огонь потушит, но пока кровавые всполохи выше ближайших крыш. Если у меня нервы крепкие — я на фоне огня любого срисую и грохну сразу же.

— Я пуст! — слева «пассажир» орет. Да, придурок, кричи громче. В кино все так делают. Но главное — я успеваю чуть-чуть довернуть, отметив один размытый контур в мешанине теней. Похоже, бедолаге кто-то магазин передает или просто патроны россыпью. Вот в благодетеля и наподдала. Через секунду прикинула упреждение и еще парочку раз в «опустевшего». Он у нас персона очень важная, его сберечь надо. Поэтому не удивлюсь, если защитными «арочками» обвешан с ног до головы. Поэтому насчет однократного попадания не уверена. Не факт, то поможет.

Опустевшую железную коробку долой, на ее место вторую. Похожий на кусок кочерги рычаг на себя и обратно. Все, у меня снова пять толстых маслянистых патронов готовы к использованию. И звенящий от ненависти голос из темноты:

— Ты что творишь, сука! Клиентов трогать нельзя!

Ха, Дженни прорезалась. И вот честное слово, этот вопль для меня как бальзам на душу. Значит — я все правильно делаю. Значит, я вашу кодлу серьезно прорядила. Но еще для меня хорошо — я примерно направление смогла засечь. И туда из револьвера шандарахнула исключительно из вредности. Есть у меня подозрение, что рядом с главнокомандующим засады кто-то из помощников должен быть. Хотя бы еще одна стерва из САС. Или новообращенная еврейка. Те, кто успел опыта поднабраться и глотки кромсает в Конфе не раздумывая. Самые опасные, самые хитрые, самые прошаренные. С доработанной напильником чуйкой. Выжившие в первые, самые сложные дни.

Огненный шар лопнул, осветив округу багровой вспышкой. Я успела подняться, упереться в «якорь» для надежности и отработала из штуцера всех, кто не успел спрятаться. Четыре выстрела, окончательно онемевший бок и снова темнота кругом. Правда, не совсем кромешная — еще один разгорающийся пожар и голубое мерцающее пятно между рядами. Похоже, кто-то светильник из сумки выронил. Теперь мне надо срочно решать, как дальше войной заниматься. Потому что по общим прикидкам, я человек шесть или даже семь уже заминусовала. Судя по тому, как в самом начале грохотало, уроды решили все провернуть без лишних глаз. Наемников я не заметила. Конечно, их могли и по краю площади посадить в оцеплении. Но почему-то я не уверена, что вообще местных стали привлекать. Сдуру кто из «пассажиров» ляпнет о начатой охоте на проводника — и разбегутся аборигены быстрее, чем успеешь фразу закончить. Поэтому — против меня четверо или даже трое активных игроков осталось. И как мне теперь из ловушки выбираться? Сидеть тут смысла нет — власти рано или поздно заставят стражников проверить, что за бардак в Городе приезжие устроили. Поэтому надо ставить точку и валить. Пока жалкие остатки засады меня не привалили.

* * *

Магазин с единственным не использованным патроном в поясную сумку, последний полный на его место. Ползком бесшумно влево, до самой стеночки. И вдоль нее осторожно вперед. Непонятную баррикаду почти разметало, но ближний ко мне кусок стоит, накренившись. Он тень обеспечивает и вроде щель там есть, в которую смогу протиснуться. А это значит — я с фланга зайду. Или даже лучше с тыла. И проверю — как дела обстоят? Кто там еще спрятался и выцеливает меня бедную и несчастную. Синячина на плече наверняка уже есть, но пока без переломов обошлась. И потреплю, если надо будет. Еще пять раз лягающую железку в руках побаюкаю. Мне главное — чтобы в спину не шмальнули. Подлечиться потом успею.

Стерва горбоносая меня все же подловила. Интересно, кто ее готовил. Сидела, слившись в одно целое с поставленной на попа бочкой. Услышала меня и выстрелила на шорох, падая в развороте. Хорошо еще, что не в голову метила, а в грудь. И держала револьвер, не дробовик или еще какую крупнокалиберную заразу. Поэтому меня будто бревном приложили, заставив покачнуться. Я в ответ дважды выстрелила, первый раз попав в живот, второй раз в голову. Все, отвоевалась дамочка. Когда у тебя от башки нижняя челюсть осталась, особо не постреляешь. И в туловище дыра, которую никакими эликсирами не залечить. Мне же придется грудину латать, дышу через раз. И мой «полог» накрылся, честно отработав напоследок. Теперь я совершенно без какой-либо защиты.

Осмотрела место побоища, посчитала целые тела и куски, разлетевшиеся по округе. Получается — восемь. Почти отлично. Но где еще двое? Прислонилась к ближайшему столбу, который держал косую деревянную крышу над прилавком, прислушалась. Да, подвывают сбоку. Не от боли — от страха. Еле слышно, но все равно, направление можно засечь. И голос какой знакомый! Бальзамом на сердце.

К Арабу прокралась на мягких лапах. Он забился под стол, поближе к плетеным корзинам, куда днем мусор и барахло разное сваливают. Эти местные «мусорные баки» на ночь никто домой или на склад даже не забирает. Воняет от них дико. И чтобы туда залезть, надо от страха совсем голову потерять. Тебе надо было пригнувшись мотать как можно дальше. Желательно — между соседними рядами, зигзагом. А ты сидишь, утырок, в револьвер дрожащими руками вцепился и рыдаешь от страха.

— Араб, мудак ты долбанный! Даже не пробуй дернуться. Я тебя грохну сразу же…

Застыл, словно соляной столб, только глазами косит в мою сторону. Серый весь, почти весь загар растерял с перепуга.

— Где остальные, а? Куда других подевал?

— Ты! Ты всех убила, сумасшедшая! Мы с тобой просто поговорить хотели! А ты!..

— Всех? Не звизди. Где Дженни? Я ее не вижу.

— За подмогой побежала!.. Бросила меня, стерва!.. Вы все — стервы! На всю голову отмороженные!..

Все. Значит — минус восемь, ублюдок здесь и самая хитрожопая умотала. Ладно. Надо и мне пятки смазывать.

Подходить не стала. Защита — она разная бывает. Где-то может рикошет дать. Где-то выпущенную стрелу или пулю пытается обратно в стрелка перенаправить. Поэтому как стояла в пятнадцати шагах, так и бабахнула разок. И как знала — вокруг Араба полыхнуло голубой завесой, рассыпавшейся на дымные клубы. Да, богато живет блатной гаденыш, серьезно закупился. Но против «ночной прохлады» надо не один амулет таскать, а с десяток. Потому что вторым выстрелом я мерзкую рожу разметала на кусочки. И, пригнувшись, побежала вправо. Если бы Дженни пыталась мимо меня проскочить, я бы ее заметила. Так или иначе. Значит — она ко второму выходу направилась. Вряд ли в мелкие проулки пытается ускакать. Там запросто телегами могут проходы перекрыть. Ночью самые бедные и нахальные имущество туда сгребают. Чтобы утром снова на ближайшем углу начать торговать. А вот улица широкая, это как раз возможность покинуть поле боя с максимальной скоростью. Поэтому — мне ее там надо попытаться перехватить. Хотя бы попытаться.

Не ошиблась. Мелькнула вдалеке высокая спортивная фигурка. Не будь у меня выпитых эликсиров, не заметила бы. Попробую достать, хотя дистанция уже запредельная. Как раз тут деревянная балка поперечная к опорному столбу приколочена, на нее горшки с цветами подвешивают или еще какую рассаду. Я же поверх ствол положу, попробую дыхание сдержать. Дыши медленно, размеренно. Дыши, Маша. Ты сможешь. Я в тебя верю.

Выстрел! Дженни от удара повело, она споткнулась и грудью ударилась о стену ближайшего дома. Но устояла на ногах, хотя и было видно, что правая рука повисла как плеть. И ствол уронила, звякнул о камни. Да, если бы я просто следом поскакала — то меня бы встретили в ближайшем закоулке. Ладно. Надо поставить точку. Рычаг на себя, гильза долой, цель наблюдаю! Огонь!..

Боек сухо щелкнул, и я запоздало сообразила, что весь магазин уже высадила. И последний патрон у меня в сумке валяется. Два на еврейку, два на Араба и последний — в плечо хитрожопой стерве, которая уже бочком-бочком и свалилась в ближайшую дыру. Твою мать! Ну как я могла так облажаться!.. Называется — самая хитромудрая с разбегу в собственное дерьмо влетела!.. Вот ведь…

В сердцах сплюнув, буквой «зю» метнулась к трупам. У меня от силы минут пять. И потом уже придется самой драпать на полной скорости. Не по северной улице, куда вражина улизнула. Нет, по южной, противоположной. Еще желательно следы за собой максимально зачистить. Потому что полиция здесь мозгами особо не блещет, но лучше, чтобы про меня никто даже догадаться не смог.

Подохнет ли Дженни? Не факт. Скорее всего, она сейчас бредет и «лечилки» одну за другой в себя забрасывает. Боль и кровопотерю задавит, в каком-нибудь подготовленном логове пару дней отлежится и вернется на тропу войны. Поэтому мне надо не просто бодро конечностями шевелить. Мне надо успеть в нужную точку умотать в кратчайшие сроки. И там уже готовиться к возвращению домой. Более чем уверена, что стерва не успокоится. Для нее теперь это наверняка будет личное. Значит — нам придется еще разок друг другу матку на изнанку вывернуть. Выживет одна. Или сдохнем обе.

* * *

Все наличные с «пассажиров» сгребла в кошель, не считая. «Эллочки» в заплечный мешок. Больше полусотни разнокалиберных пузырьков. Даже не знаю, что там, потом разбираться стану. Напоследок все артефакты свалила в кучу и шикарный инкрустированный золотом пояс поверх. У него на пряжке изумруд красивый. Вот над ним на веревочке последний слонобойный патрон подвесила на веревочке. К которой другую протянула и подожгла. Себе из всего богатства подобрала только дробовик и десять зарядов к нему. Абсолютно простая и дубовая штука. Явно кто-то из «верблюдов» себе такое купил. Дамы, кто через границу для перевозки болтается, стараются не извращаться и оружие берут максимально надежное. Без привязки к хозяину, без амулетной защиты и других глупостей. В случае, если монстры напали, кто-то из подруг может твоим стволом воспользоваться, если уж совсем все плохо пойдет. Точно так же пару «домашних» пистолетов. Два ствола у каждого вертикально, попасть можно на пяти шагах с гарантией. Дальше уже как повезет. Но мне хватит. Остальное барахло трогать не стала, рванула с низкого старта.

Я успела пробежать где-то метров триста, хрипя, словно загнанная лошадь. И тут за спиной громыхнуло. Отлично, все правильно рассчитала. Правда, когда тяжелая воздушная волна меня догнала и придала дополнительное ускорение, я решилась оглянуться. Ма-моч-ка!.. Говорили знающие люди — не пытайтесь артефакты между собой смешивать. А я в кучу накидала все, что богатенькие туристы накупили. Вот оно и сдетонировало. Наверное, властям придется не только весь рынок заново отстраивать, но и склады с домами по периметру ремонтировать. Надеюсь, «якорь» уцелел. Будет обидно, если я окажусь первой Машей, сумевшей его сколупнуть.

Ходу. Теперь мне точно лучше с городской стражей не пересекаться. Убить не убьют, но в подвал засунут обязательно. И подождут, когда время визы прибытия закончится и начну под себя кровью гадить. Могут еще в клетке на площади выставить на общее обозрение. Пару дур таким образом казнили в назидание другим. Потому что какой второй закон? Не трогай аборигенов. И их имущество тоже лучше не трогать. Не любят это местные. Совсем-совсем не любят…

* * *

Отлеживалась до рассвета в знакомом месте. Старенькая дама-размадама держит салон предсказателей. Две младшие сестры руками водят и для собственного удовольствия дурман-траву курят, старшая для серьезных людей — притон. Где можно в карты переброситься, вина попить, с нужными людьми языками потрепаться. Ну и комнаты для вип-клиентов. Никаких девочек, что вы. Исключительно если кому надо здоровье подлечить и отлежаться. Доктор прикормленный с алхимиком есть, поэтому с нужной химией проблем никогда не бывает. Туда и завалилась.

— Мадам Корина. Не найдется ли у вас для усталого путника крыши над головой, горячей воды помыться и сытного завтрака на утро?

Старуха посмотрела на мою перепачканную грязью рожу, затем оценила общий пощипанный вид и с доброй улыбкой назвала цену:

— Пять золотых позволят вам прекрасно провести время.

Мымра старая. В самые паршивые времена за такое просили одну монету. Видимо, решила нажиться на чужих проблемах. Молча достала из кошелька запрошенное, аккуратно выложила на прилавок. Вряд ли бабка в курсе, что там в центре Города происходит. Скорее всего, исключительно из вредности решила срубить денег «по легкому». Но зато я уверена в одном — меня в самом деле не сдадут и не потревожат как минимум до обеда. И одежду в порядок приведут.

— Номер три. Бертруда вас проводит.

Поклонилась, подцепила мешок и двинула следом за карлицей. Еще одна причуда у сестер — на улицах подбирают калек и увечных, пристраивают на службу. Дают кров, стол, защиту. И более верных слуг вы нигде больше не найдете. Держат язык на замке, за чужаками присматривают, информацией не торгуют. Ценят, как хозяйки к ним относятся.

Сидя голой на серой простыне поверх твердого тюфяка, вывалила перед собой добычу и сортировала. Значит, у меня суммарно девяносто две монеты золотом и почти две сотни серебра. Медью — полтинник наскребается. Богато «туристы» живут, почти никто с мелочью не связывается. И это — после того, как они наверняка по лавкам проскакали и скупили «эллочки» с амулетами и громобоем. Жирные ублюдки. Может, если меня по итогам вне закона объявят, мне на них только и охотиться? Ради таких заработков любым собирателям маны приходится все лето по буеракам на карачках ползать. И еще на группу наличные делить.

Кстати, с деньгами вообще интересно. С Земли сюда ничего не попадает. Кроме бренного тела. Мало того, даже хитрые импланты и все прочее остается у впавшего в кому хозяина. Яйцеголовые считают, что по Конфе бродят наши отражения. То, как мы себя представляем в глазах других людей. Поэтому зачастую и внешний вид меняется.

Одежда по прибытию — обычно какие-нибудь драные тряпки. Надо постараться, чтобы приличное раздобыть. Вот если во второй раз проваливаешься, тогда на тебе барахло, в котором обратно на Землю шагала. Иногда в качестве подарка в кармане какая-нибудь мелкая «арочка». Типа «огонька», чтобы ночью дорогу осветить. Или слабой «лечилки». Или еще чего-нибудь ценой в пару медных монет. Любое оружие, которое на себя напялил перед вторым порталом — на тебе же, как и любимые сапоги с наличными. Где-то в междумирье твой аватар с накопленным барахлом подвисает в ожидании, когда через месяц-другой снова в гости заявишься.

Еще забавно, что продавцы тебе за собранный лут расплачиваются монетами разной национальности. Если ты русский — рубли получишь. Если американец — доллары. Британцам — фунты не выдают, евриками радуют. Ну и редкие китайцы юанями в карманах звенят. Как и японцы, корейцы и почти все азиаты, кто рядом с древней империей живет. Потом уже эта наличность потихоньку между ходоками мигрирует и в разных карманах оседает. Аборигены данной проблемой не интересуются. Монета золотая? Все, вопросов нет. Где отчеканили, почему вместо королевских морд на одной из сторон «Государственный банк России» — кого интересует? Нас — нет. Нам — пофиг.

Спрашивается, а как тогда богатые туристы умудряются сразу с кучей денег оказаться? А их в банк ведут в ближайшем Городе. Там у земных властей с местными все в рамках взаимных договоренностей. Мы скупаем эликсиры тоннами, в ответ подготовленные команды головорезов мочат монстров и любую магически полезную дрянь по округе с корнем выдирают. Сдают со скидкой. За три года на все возрастающем потоке добытого дерьма многие серьезные местные семьи успели приличное состояние сколотить. Вот и открыли кредитные линии правильным людям. У кого за плечами толпа желающих оплатить любые расходы бумажками. То, что попавшие на Конфу обычно на месте за подобные хотелки уже кровью или жизнями башляют — проблемы нищих. Ради этого и нанимают. Сплошной круговорот «мяса» в природе. Вломился на Конфу, тварь зубастую прибил, потроха продал. Скупил на вырученное зелья, шагнул домой, там сбросил. Кому хорошо? Всем хорошо. Про погибших проводников давно забыли. Да и редко они в последнее время лично морды полируют и клыки выдирают. Уже больше года как в основном «пассажиров» таскают. А те — обученные, натренированные, крепкие телом и морально подготовленные к преодолению любых преград. Имея уже накопленный капитал, сразу стараются что-то серьезное из оружия к рукам прибрать. И как результат — охота удачно проходит, выхлоп по сбору маны и клыков со шкурами выше, заработки зашкаливают. И так по спирали, по нарастающей. На чужих костях.

* * *

В банк успела зайти. Я не в центральных ошиваюсь, в мелких обычно держу заначки. Предпочитаю те, где филиалов побольше и в разных злачных местах народ готов полезные услуги оказывать. Ну и перед визитом перышки почистила. Вся модная, красивая, в легкой накидке с капюшоном и барахлишком на продажу. Часть мадам Корине слила, часть клерку в модной жилетке. Да, ценник на мелочевку у них паршивый, но зато вопросов не задают и ко мне никакие ниточки не протянутся. Ну и в ячейку самое полезное сгрузила. Через ростовщиков перевод на двадцатку серебром оформила. Пойдет по цепочке, в итоге мне на счет дома тысяч пятьдесят вечнозелеными капнет. Можно будет затихариться и отлежаться без лишних проблем.

Заодно еще «кармашек» купила. Раньше все руки не доходили. Полезная штука. Два кошелька. Один в банке лежит, под замком. Другой у тебя на поясе. Руку в него сунула, из второго монетки достала. Чужак вздумает пошарить — без пальцев останется. Очень удобно. Тяжесть личную с собой таскать нет необходимости. И деньги не потеряешь в случае проблем. Главное, не прокутить сдуру. От такого никакие артефакты не помогут.

Поскребла затылок, спросила:

— Уважаемый господин, а нет у вас разового «дырокола» на продажу? Дам двойную цену.

Портальная «арка». Позволяет открыть проход на нужный «якорь» без лишних приседаний. Достаточно редкая штука, но мало ли. Ни в какой монастырь идти не придется. И перед стражниками мелькать, кто от властей подобного рода транспорт обеспечивает. Да, выложить придется не серебряную монету, а две-три или даже больше. Зато я прямо отсюда до гор скакну. И там уже залягу на дно перед финальным рывком домой. Мне с предгорий возвращаться в этот раз.

— Боюсь, у меня такого нет, не пользуюсь, да-с… Но если подождете, я спрошу у господина управляющего. Он любит разные диковинки собирать.

У толстяка в модном галстуке нужная вещь в коллекции оказалась. Правда, он долго сомневался, стоит ли жертвовать любимой игрушкой, но когда я молча протянула ему золотую монету, сдался. Поэтому я еще раз проверила, что все необходимое со мной, вежливо попрощалась и умотала из Болотного Города от греха подальше.

Глава 5

Слила меня какая-то зараза. Не знаю, правда, кто именно. Но это и не суть важно. Главное другое — Дженни точно не бывшая ухорезка. Она явно до сих пор погоны таскает. И на службе числится. Обычно для забегов на Конфу разных агентов за штат выводят. Чтобы с казной добытым не делиться. Все идет через хитрые фонды, посредников, благотворительные шарашки. А уже за ними торчат уши разного рода миллиардеров и прочих кукловодов. Зато все прилично. Ушел человек на вольные хлеба и начал на большого дядю вкалывать, таская домой чемоданы наличных в качестве премиальных. Наличие в кармане жетона «внештатный консультант» позволяет зайти к друзьям на огонек или по базе кого пробить. Ну и поддерживают друг друга, как без этого. Той же Ми-пять скидывают наколки на выявленных ходоков. Которых за жабры и в стойло. Опять же — в какую-нибудь закрытую клинику, чтобы сдуру с небоскреба не шагнули от радостей беспросветной жизни. За это — у лордов из парламента прямой доступ к хранилищам, куда «эллочки» складируют.

Поэтому наверняка подняла британка все возможные контакты, за ниточки подергала, людей подрядила. Золотом посорила везде, где готовы были на лапу взять. А коррупционеров среди местных чиновников — каждый первый. Смогла следы распутать.

Но я удачно по тропкам пробежала. Нехоженые они для чужаков. Специально один раз тут крутилась почти четверо суток, закоулки изучала. Поэтому от Города использовала портал до нужного баронского замка, оттуда сразу нырнула в ближайшие заросли и пошарашила вкругаля в сторону блестящих снегом вершин. Там по камушкам, не забывая за собой сыпать разную гадость. И вот, моя полянка. Скорее — даже поле, вытянутое сверху вниз. Я больше шифроваться не стала, напрямик двинула. Там, у двух высоких елок, мне нужно будет жетончик активировать. И когда до места добралась, оглянулась. Далеко внизу качнулись кусты, на пожухлую траву выбрались пятеро. Знакомая рожа с правой рукой на перевязи и четверо местных егерей. На отлично я умудрилась снайпера изобразить, до сих пор Дженни восстановиться не смогла. Еще барбос у них с собой был — явно у местного большого босса позаимствовали. Хорошая зверюга — большая, поджарая, пасть почти с чемодан размером. Не просто дог, а помесь с кем-то диким и злобным. Таких щенков за деньги не достать. Их только дарят в знак личной признательности.

Стою, смотрю. Мне, чтобы удрать, надо пару секунд. Для прицельного выстрела очень далеко. Думаю, меня даже из того самого раритетного супер штуцера не достать. Но пока хочу понять, что дальше будет. Или плюнут и домой пойдут, несолоно хлебавши. Или попытаются меня все же нагнать. Они же не знают, что я уже на месте. Ведь большая часть ходоков в горах возвращается обратно с заснеженных просторов, туда еще километров десять ковылять. Кому-то приходится из пещер, которых во льду здесь полным-полно. Это я вся на голову ушибленная, навострилась порталы обратные в нетипичных местах получать.

Незваные гости решили ситуацию обострить и спустили пса. Идиоты. Да, у меня дробовик и пистолеты спрятаны. И вряд ли они про оружие знают — я в местном Городе ничем подобным не закупалась. Тупо день отсыпалась и отъедалась у рыбаков. Арендовала баркас здоровенный, они на небольшом озере встали рядом с сетями и так до следующего утра с рыбой и возились.

Жалко носатого. Мчится, старается. Но у меня с ним в рукопашной никаких шансов. Это точно. Поэтому подождала, когда совсем рядом окажется и шарахнула из револьвера последней «драконьей слезой». На открытом пространстве не так сильно по ушам приложило, в отбитой голове не зазвенело напоследок. Ну и от барбоса только хвост с задними лапами остался. Остальное — бурым облаком по травке рассыпало вместо удобрений. Страшная штука эти специальные боеприпасы. Понятно теперь, почему местных за такое вешают сразу и без исключений.

Все. Прости-прощай сказала, можно и отчаливать. Дженни что-то там орет в мою сторону расстроенно. Наверняка кары небесные обещает. Продемонстрировала ей из вежливости средний палец и шагнула в чернильно-черное пятно. Домой.

* * *

Умные люди держат для подстраховки специалиста, кто за «коматозником» присматривает. Ведь какими бы продвинутыми не были софт и железо, оборудование может просбоить. Семь дней в автоматическом режиме — это для экстремалов. Сколько гикнулось от забившейся трубки или заглючившей микросхемы — не сосчитать. Точнее говоря — это раньше таких было много. Даже пытались статистку вести подобных случаев. Потом решили не выпендриваться и стали «сиделку» нанимать. Из проверенных. Кто не сдаст сразу.

Но я — не просто ходок. Я спятивший параноик. Поэтому у меня во второй комнате стоит капсула ручной сборки с безномерными платами. На полках банки с нужной химией. И металлическая дверь под фальшивой пластиковой облицовкой с замком. Гости ко мне обычно не ходят, после смерти мужа я вообще почти все прошлые контакты оборвала. Но все равно страхуюсь от любой случайности. Никто не знает, чем я занимаюсь. Графический дизайнер и точка. Вон, в зале удобное кресло, стол и два шикарных безразмерных дисплея. Я даже раз в полгода какие-то сайты левые для студентов бесплатно выкладываю. Исключительно, чтобы лишний раз глаза не мозолить. Контракты через «самозанятую» идут, счет в банке официальный, с него и живу. Налоги уплачены вовремя, нафиг никому не сдалась. И переводы от посредников тоже на «Дизайн-Магию» капают. Все честно, прозрачно и без дурацких схем.

После «прогулки» всегда пару дней ощущаешь себя жеванной курицей. Ползаешь с трудом, сквозь зубы матерясь на боль в мышцах, головокружение и постоянное желание на горшок взобраться. Лежишь-то в памперсе после многочисленных клизм и с уретральным катетером. Пока его научилась устанавливать — прокляла все на свете. Но — освоилась. Уже больше года все «сама-сама». До этого Петр подобными деталями занимался, я только через границу миров прыгала. Договаривался с нужными людьми, сбывал «эллочки». Позже цепочку посредников выстроил, чтобы вообще никак на рынке не светиться. Петя у меня был серьезным человеком, твердо на ногах стоял. Как любил шутить — это по малолетке весело в первую ходку зону топтать. Потом хочется домашнего комфорта. Деловым у меня он был. Со звериным чутьем на возможные неприятности и возможность заработать. Я только до конца не поняла, зачем он именно на мне женился. Может — домохозяйку хотел, чтобы дома его с очередных разборок дожидалась? Не знаю. Это тайна, которую с собой в могилу забрал. Как и мечту о детях. Не сложилось у нас с этим. Зато когда я в первый раз из любопытства попыталась портал открыть — тут же сообразил, как дальше жить. И закрутилось у нас совместное предприятие. Единственное — никогда не хотел на Конфу со мной прогуляться. Ни разу даже не заикнулся об этом. Мне кажется — боялся в глубине души. Но признаться в этом не хотел.

Сижу на подоконнике, завернувшись в теплое одеяло. Дома батареи чуть прикрутила, не люблю жару. Но и мерзнуть тоже не нравится. Поэтому так, закутавшись и выставив наружу нос.

Смотрю на город за стеклом. Серый, мрачный. Одинокий. Прохожих не видно. Машины тоже по дворам-колодцам попрятались. Снег с утра выпал, поэтому горожане предпочитают лишний раз не болтаться на улице без дела. И настроение соответствующее у меня. Не люблю я домой возвращаться. Здесь для меня ничего нет. Вообще. Похоже, я медленно схожу с ума. Потому что в трехкомнатной квартире только капсула для путешествий. Крохотный диван и стол с дисплеями во второй. И кровать в спальне. Во встроенных шкафах постельное белье и немного вещей. Еще кухня, оформленная под современный индустриальный стиль: ударопрочное стекло и сталь. Как в операционной.

Идти куда-то мне не хочется. На душе пусто. Сериалы я не смотрю. Придуманные в них драмы не цепляют. Как и книги — даже не открывала ничего за последние полгода.

Я просто сижу на подоконнике, растворившись в пустоте. Ни мыслей. Ни желаний. Ничего.

Я — дома.

* * *

Каждый раз, когда я оказываюсь на Конфе, у меня возникает ощущение хрустального звона в ушах. Высокий чистый тон, будто где-то на полированный гранитный пол уронили фужер. Именно — на полированный. Не знаю почему, мне так кажется.

И в этот раз — в ушах стих эфемерный звук, я же, присев на левое колено, внимательно осматривалась по сторонам. Мне выпало в этот раз десантироваться в пустыне. Паршивое место, на самом деле. Здесь барханные львы встречаются. Маскируются отлично, пока в яму с мелкодисперсной пылью не влетишь — и не заметишь. Еще кочующие скорпионы размером с собаку. В одиночку они не очень опасны, можешь отбиться. Проблема в том, что бродят зачастую стаей и как только один из них обнаруживает добычу, начинает клешнями трещать, подзывая остальных. Еще Седая Паутина. Кровосос, в самом деле похожий на посеребренную лунным светом паутину. Летит по ветру, умудряясь менять направление в сторону любого животного, попавшегося по дороге. Если зацепил — только выжигать с верхним слоем кожи. Откладывает личинки и пожирает изнутри. За пару дней человека утилизирует полностью. Лежат останки, пока снова ветер не поднимется. Потом — пух-бубух — и в воздухе снова серебристые облачка, в поисках нового живого дома.

Одним словом — я пустыню не очень люблю. Скорее всего, потому что именно здесь моя обычная удача повернулась задницей. Два возврата — и оба почти на самой границе биома. Крайне неудобно. Еще — жарко днем и ночью холодина, воды мало и до любой деревни пыхтеть по барханам, проваливаясь по щиколотку в сыпучий песок.

Но сегодня я даже порадовалась выпавшему раскладу. Потому что возвращаться буду через лес. А еще — вдали виден караван. Бедуины бредут по своим делам, направляясь мне наперерез. И это — огромный плюс. Не придется ноги сбивать. Не придется по жаре в одиночестве тащиться. Никого из возможных охотников на меня не видать. Пока сплошные плюсы.

Когда я могла уже рассмотреть ближайшего верблюда в деталях, в мою сторону неспешно отправился закутанный в платок мужчина. Притороченную к седлу винтовку охранник даже не доставал. Смысл ему угрожать одинокой женщине, стоящей у сбоку от тропы.

— Азара-и-раххулат! — поприветствовали меня на местном наречии.

— Да святится имя Его, — ответила, как положено, на каллитуре. В биомах используется множество языков, я даже не смогу перечислить их все. При этом каллитур знают все. Это смесь из каких-то древних наречий, вобравшая в себя ключевые понятия со всей Конфы. Счастье для ходоков, что мы этот язык в момент перехода воспринимаем как свой родной. Нет проблем объясниться с любым прохожим. «Пассажирам» чуть сложнее. Они в основном получают большую часть терминологии и грамматических конструкций. Но когда разговаривают, ухо режет. «Моя твоя понимай» — примерно так. Поэтому разные шпионы и прочие хитрокрученые перцы в начале местной карьеры стараются подтянуть произношение. Кто в библиотеке пропадает. Кто нанимает магов, способных мозги подкрутить за три-четыре дня. Стоит дорого, но работает эффективно.

— Можем ли мы чем-нибудь помочь, уважаемая?

Бедуины считают проводников дальними родственниками. Не слышала, чтобы у нас с ними проблемы были. В Городе — там да, там особо хитрожопые ребята заседают. Постоянно пытаются что-нибудь с нас поиметь. Но до них еще добраться надо. И не факт, что я туда сунусь.

— Я бы хотела обменять пару вещей на то, что может мне понадобиться в дороге.

Кивнув, всадник двинул коня боком, давая мне возможность подойти к медленно ползущему каравану. Все правильно. Это надо с баши разговаривать. Старший будет решать — что, где и как.

Торговаться стали на привале. Куда мне любезно предложили доехать на одном из верблюдов.

Крохотный оазис, который без проводника никогда не найдешь. Две пальмы, дающие скудную тень. И мутная лужица вместо озера. Но из нее никто воду не берет. Для этогогде-то рядом припрятан колодец, похожий на закопанную в песок гигантскую тыкву. Горловина и бока из обожженной глины, похожей на керамику. Нижняя часть — фильтрующий слой.

Старый бедуин дождался, пока помощники постелют видавший виды ковер, поверх уложили несколько подушек и вышитую скатерть. На нее уже — угощения. Я попробовала изюм, вяленую хурму и что-то непонятное. Большую часть местных овощей и фруктов даже лучшие специалисты в земных растениях опознать не могут. Лишь после того, как мы прикончили первый пузатый чайник, полный черного пахучего напитка, настал черед неспешной беседы.

— Уважаемая хочет мне что-то предложить?

— Совершенно верно, почтенный.

Только так. Я среди местных племен не наработала серьезную репутацию, поэтому меня уважают. Как человека, способного пройти пустыню насквозь. Те, кто не может и сгинул в дороге, остаются безымянными. На кости подобных бедолаг можно случайно наткнуться, когда топаешь среди местных барханов.

Почтенный — это уже статус. Это уже прожитая жизнь, дети, внуки. Это последнее слово за большим столом, куда собираются соплеменники для решения важных вопросов. Первыми будут высказываться молодые, кто вечно торопится. И лишь похожие на испеченную на солнце картошку аксакалы буду думать, взвешивать высказанное мнение и поставят точку в так и не начавшейся дискуссии. Мудрые люди, что еще скажешь.

— И чем вы хотите порадовать мое сердце?

Достаю из кармана два яйца, будто выточенных из хрусталя. В каждом — темно-синяя искра, застывшая в движении. Кажется, будто она только-только попыталась распушить крохотные лапки-лучики и тут ее заморозили, превратив в камень.

У каждого хорошего ходока всегда есть что-то серьезное для возможной торговли. Глупцы называют это неприкосновенным запасом. Они ошибаются, как обычно. Неприкосновенный — это уже из разряда несуществующих артефактов, горки абсолютно чистых изумрудов или чего-нибудь столь же ценного. То, что у тебя купят молча и не торгуясь. Но кроме запаса на самый паршивый день, у ходока наверняка в загашнике лежит пять-шесть безделушек, которые приятно греют сердце и которые можно выменять на что-нибудь полезное. Главное — знать, кому конкретно этот товар может понадобиться. И сколько за него могут дать, заставив внутреннюю жабу молчать. Для начинающих бродяг — даже вечный светляк с возможностью подзарядки — великая ценность. Для меня — расходный материал.

Но с этими «арочками» все куда серьезнее. Да, я их сумела выиграть в карты у пьяного идиота. Он считал, что может жульничать в карты и передергивать, даже когда глаза в кучу собрать не в состоянии. А я внаглую подменила колоду и раздела его до исподнего. Оставила один-единственный медяк на память и свалила от греха подальше. Зато теперь могу предложить баши самую ценную в пустыне вещь. Зародыш будущего оазиса.

Если артефакт закопать в песок, то через месяц на том месте пробьется ключ с чистой водой, появится вокруг редкая зелень. Если перед садовыми работами уложить одно из «яиц» в глиняный кувшин — получишь колодец. Именно таким образом в местных краях появилась большая часть спрятанных от чужаков стоянок. А за воду здесь часто платят золотом. Потому что деньги — это ерунда. Вода — это все.

— Уважаемая явно хочет разорить старика. Боюсь, мне будет нечем отдариться в ответ. Это слишком много для бедного Кайсаха.

— Мне не нужны богатства похороненных в песках городов. Меня вполне устроит, если вы поможете пройти кратчайшей дорогой до Ледяного Города, — протягиваю первый артефакт. Следом двигаю второй: — И поделитесь оружием и защитой, которые помогут спасти жизнь в будущем, если вдруг на меня нападут со спины.

Старик задумался. Не верю, что у прижимистого купца не найдется чего-нибудь полезного. Мне ведь не Луну с неба, у меня запросы куда проще. Поэтому аккуратно пью новую порцию чая, разглядывая медленно встающее марево над барханами. Скорее всего, здесь караван до вечера останется. Вряд ли пойдет дальше по жаре. Поэтому и хочу выторговать проход через портал к соседям. Пешкодралом по пустыне я и за неделю к границам не выйду. Не мое это место. Чужое для одиночки.

— Я вас услышал, уважаемая. Готов предложить вам несколько вещей, которые вряд ли смогут хоть как-то компенсировать вашу щедрость. Но я попробую…

Хлопнув в ладоши, баши дождался, когда из-под навеса к нам прибежит щуплый мальчишка в белой чалме. Судя по возрасту — внук. Слуги на голове носят подобие тюбетейки. Только знатные и уважаемые люди имеют право намотать на голову рукотворную пирамиду.

Через пять минут хозяин стал раскладывать напротив моих артефактов своё добро.

— Это «Одежды праведника». Защитят от пули, огня и холода. Клинковое оружие блокируют слабо. Требует двойной подзарядки, но зря ману не тратит.

Вытянутая янтарная капля со сложным серебристым рисунком внутри. Мощная вещь. И знакомый «вертолет» снизу. Практически вечная «арочка». В Городе у меня за нее бы содрали монет двести. Золотом. И собеседник еще скромничает, предлагая такое для торга.

— Можно держать рядом с другими артефактами?

— Я дам мешочек. Подвесите на шею, никаких проблем не будет.

Следом на скатерти появились пистолеты.

— Два «Гнева Его». Шестизарядные. И полсотня патронов к каждому.

Знакомая штука. Напоминает Кольт-1911 из моего мира. Разве что ствол чуть массивнее. И магазин не на девять зарядов, а только на шесть. Еще богатая инкрустация по бокам ствола и желтая от старости кость накладных щечек на рукояти. Безотказные машинки, я в свое время не купила по единственной причине — взяла револьвер в том же калибре. Шла на болото, а там пистолеты от воды и грязи клинит изредка. Барабанные механизмы куда надежнее для бултыхания в тине.

— Пули доработать можно? Мне повезло проверить крупный калибр с «ночной прохладой». Понравилось.

— Запретная магия. Если у вас найдут, может быть, и посмотрят сквозь пальцы, разве что конфискуют. Нам же — обе руки отрубят и на кол.

— Жаль. Вражескую защиту отлично дырявит.

— Могу предложить четыре доработанных патрона под «плакальщика». Там вся пуля — артефакт. При попадании в человека, причиняет ему сильную боль. Никакие амулеты не спасут. Действует безотказно. К сожалению, за каждый вынужден буду попросить по динару. В счет оплаты мастеру.

Не задумываясь, выгребаю из кошелька четыре тяжелых рубля, кладу рядом с «яйцами».

— Насколько сильно моему противнику не понравится?

— Полчаса не сможет разогнуться, если в живот прилетит.

— И такое официально можно использовать?

— Городская стража постоянно с собой носит. В их мастерских и покупаем потихоньку. Используют для того, чтобы слишком наглых гостей успокаивать.

Теперь понятно. Наверняка — ходоков или «пассажиров» потчуют. А что, идея здравая. Нелетальное оружие, способное любого крутого перца на жопу усадить с выпученными глазами. Пока будет пытаться продышаться — ободрать все опасное с тушки и в кандалы. Главное — никаких покойников. За трупы ходоки спрашивают. Злопамятные стервы, это каждый местный знает. Поэтому — раздеть, ценности в казну, провинившегося депортировать. Сплошной профит.

Ну а я поступлю проще. Подойду к бедолаге и в голове еще одну дырку организую. Из двухствольного пистолетика. Думаю, у меня на это храбрости хватит.

— Беру. Это очень щедро, почтенный.

— Рад, что вам понравилось. Портал в нужное место мои внучки смогут для вас открыть через час. Вы ведь не откажетесь со мной позавтракать? Плов почти готов.

Кто же от местного плова откажется? Я бы ради такого и до обеда подождала. Правда, тогда будет жарковато, но все равно.

— Почту за честь, атта. Хотя мне стыдно, что я пришла к вам в гости за стол с пустыми руками.

— Вы подарили нам воду. Это — намного дороже, чем любые сласти с Городского базара…

* * *

Ледяной Город — место самобытное. Я бы сказала, выбивается из всех остальных столиц.

Здесь кругом белизна. В любое время года. Снег, холод и метели за высокими стенами.

Аборигены обычно уходят добывать скальных червей за пару дней в ту или иную сторону. Пробираясь через пятиметровые торосы. Мимо глыб льда, закутавшись в теплую меховую одежду и нагрузив на сани прорву необходимого имущества. Волокут поклажу на себе, впрягаясь в лямки. Не используют никакие средства механизации. Добыча крайне не любит вибрацию. Даже собачья упряжка вызывает или немедленную атаку, или распугивает всю живность в округе. На людей твари реагируют намного спокойнее. Разумные умеют правильно двигаться, скользя по льду на мягких сапогах. Ну и разного рода машины здесь не в ходу. Это в степи на вонючих тачанках могут кататься. Здесь — только ножками.

Спрашивается, зачем столько мучений? Потому что с вытянутой на шесть-семь метров мохнатой злобной кишки можно добыть прорву полезного. Шкура идет на одежду. Сносу не будет. Зубы пользуются популярностью среди гостей Города. Мясо — считается деликатесом. Хотя я пробовала и мне что-то не очень понравилось. Слишком вкус специфический. Ну и все потроха хитрым образом маринуют и затем вытяжку продают алхимикам. Самые мощные «лечилки» получаются именно из этого экстракта. Одна команда охотников, забив единственного червя, может потом полгода курить бамбук и плевать с ближайшей колокольни на соседей. Но это — если совсем криворукие. Серьезные добытчики стараются выследить сразу стаю — трех или даже четырех монстров. Единственное — для этого место будущей эпичной битвы выбирают со всем тщанием и готовят пути отхода. Потому что в случае ошибки от всего отряда даже саней не останется. Сожрут. И пытаться отсидеться на глыбах не получится. Или пробурят изнутри и за пятую точку прихватят. Или просто засядут рядом, неторопливо кружа под толщей льда. Как задубеешь, и еда закончится — сам слезешь.

Что именно черви жрут — не знаю. Из объяснений в голове отложилось только то, что в местном снегу растет подобие магически измененного мха. Или еще какой заразы. Этим и питаются, вырастая до столь серьезных размеров. Другой крупной живности нет. Мыши, совы полярные, еще что-то крохотное вроде мелькает неподалеку от Города. И все. Снег, дубак, налетающая неожиданно метель почти каждую неделю.

Но благодаря бесперебойной поставке нужных соседям ингредиентов, местные очень неплохо устроились. В домах тепло, улицы чистят от наледи, на площадях каждый день заезжие менестрели дают представления. Ну и наших полным-полно, в ресторанчиках не протолкнуться. Единственное — на охоту не ходят. Навыков нужных нет. И монстров привычных тоже нет.

С последним могу поспорить. Это надо вдоль границы побродить. Там мешанина из вздыбленного льда и черви почти не встречаются. Из Города туда пыхтеть — тяжело. Пешком ведь, не на лошади или еще какой машинерии. Схарчат, не успеешь добраться. А на своих двоих с опаской, правильно переставляя ноги скользящим шагом — только местные способны бродить день за днем. Земляне взвоют через несколько часов. И пара «якорей» только за стенами, внутри защищенного периметра. Не попрыгаешь.

Но вот если правильно выйти в нужную точку и через границу продавиться, попадешь в очень интересное место. Лабиринт, как его аборигены называют. Бесконечные отполированные ветром ледяные стены. Ходы, по которым можно плутать годами. Холод и тишина.

Здесь можно нарваться и на трехметрового медведя. И на стаю мороженных гиен с белоснежной шкурой. И на игольчатых пауков. Крайне паршивые твари, кстати говоря. Умудряются из паутины мастерить подобие тонких замерзших копий и швыряются ими не раздумывая. А так как каждый такой снаряд залит магией под завязку, то прошибает большую часть дешевых амулетов. Паучок на полтора метра в холке. Плюс «иголочка» до метра длинной. Мечта поэта.

Почему сюда ходоки почти не забредают? Потому что скорее всего гробанешься и никто даже не найдет, где тебя прихлопнули. Местные же про свои тайные охотничьи угодья предпочитают не болтать зря. Все, что самые удачливые команды здесь добывают, уходит на черный рынок. И ценник там за каждую вещь — редко кто из королей может себе позволить покупку. Эксклюзив.

Я сидела в маленькой кафешке на западной окраине и грелась горячим какао. Только тут умеют его готовить правильно: в меру терпкий, сладкий, обжигающий. Делаешь глоточек и впадаешь в управляемую нирвану. Еще глоточек — и хочется радоваться жизни. Когда мне совсем паршиво, я стараюсь зайти именно сюда. Хотя бы на час. Погреться рядом с пылающим очагом. Послушать, как старый сказитель перебирает струны банджо. Посмотреть сквозь покрытые изморосью окна на круглую площадь. На весь Город их пять штук, где в центре есть каток для детворы. Поэтому можно просто любоваться бесконечной возней малышни, сбившейся в веселую кучу-малу.

— Добрый день, Шебутная Мария.

Кто бы сомневался. Пока добиралась, успела пару косых взглядов поймать. Да, явно моя последняя прогулка успела обрасти слухами, сплетнями и всем сопутствующим дерьмом.

— И тебе добрый, Наталья.

За глаза эту женщину называют Снулой Воблой. Худая до изнеможения, вечно в круглых очках и коротко постриженными седыми волосами. Вязанная кофта, длинная юбка, недовольная мина на бледном лице. Одна из немногих ходоков, кто большую часть свободного времени проводит на Конфе. Домой заглядывает только для того, чтобы организм взбодрить и снова сюда, крутить бесконечные махинации. Ростовщичество, поддержание прямых контактов между любыми криминальными группировками, торговля информацией и любыми артефактами, которые только удалось добыть. Человек с железными нервами и хваткой стального капкана. Если ты ей задолжала — можно считать, что выплачивать будешь с безумными процентами.

У Воблы есть единственный плюс, за который ее терпят другие «понаехавшие». Человек-функция люто ненавидит официальные власти и их представителей. Не знаю, чем те провинились, но если ты попал в жернова фальшивого правосудия, можно прикрыться ее авторитетом и заручиться поддержкой. Проштрафившихся шпионов и разного рода блатных от правительства с удовольствием уничтожает лично. Приводя одновременно в ужас и экстаз местных палачей.

— Мэрлин просит о встрече на нейтральной территории. Здесь, в Городе. Лучше — сегодня.

— Причина?

— Серьезные люди готовы выкатить в твой адрес претензии. Надо бы разобраться.

— Неужели Мэрлин забыла главное правило? В чужую бабскую драку не лезть. И я всегда отвечаю ударом на удар и не нападаю первой.

— Мы в курсе. И у «Отвязных сук» к тебе вопросов нет. Дуры сами нарвались, решив пустить кровь на болотах. Проблема в другом… Араб притащил сюда наследного принца из Эмиратов. Мальчик хотел попробовать клубнички. А вместо этого из капсулы достали остывающего покойника. Родня очень расстроилась.

Само собой. Если умираешь здесь — на Земле тебя ждет деревянный макинтош. Без вариантов.

— И что теперь?

— Теперь за твою голову готовы выложить двести миллионов. Не торгуясь, сразу. За такие деньги сюда вломится толпа кретинов, начав громить все вокруг. Бардак будет знатный. Нам это не нравится. Поэтому я настоятельно рекомендую принять приглашение и встретиться.

Двести миллионов. За меня, хорошую и пушистую. Да. Внушает. Конечно, старожилы могут и не купиться. Поучаствуешь в охоте на бывшую подругу — репутацию спустишь в унитаз. Не любят у нас, когда себе подобных продаешь в рабство на Земле или тут отстреливаешь из-за дурацких хотелок очередного мажора. Ублюдки — они всегда найдутся. И все им вечно должны по гроб жизни. Вот только старых кляч не так много. Молодые же появляются каждый день. И сразу на месте заполучить огромный стартовый капитал? Хо, да с такими деньгами можно откупиться от любых недоброжелателей и послать Конфу куда подальше. Или поступить проще — отгрохать собственную лавку, набрать «верблюдов» и таскать богатеньких туристов, организуя им туры. При этом самой раз в месяц отдыхать неделю в Городе, с охраной и теплым стульчаком. Ни тебе монстров на расстоянии вытянутой руки. Ни тебе проблем со здоровьем. Еще мальчика можно завести для развлечений. Мальчики из местных очень любят богатых тетушек, кто готов бывшему фермеру обеспечить счастливую беззаботную жизнь. Знай только трахай по расписанию и не заглядывайся на других блядей в свободное от работы время.

— Какао хочешь? — делаю очередной глоточек.

— Я не ем сахар.

— Да? Наверное, ты из-за этого вечно хмуришься… Хорошо. Пойдем, пообщаемся. Чего зря кота за яйца тянуть.

Согласна, я одиночка. Проблема в том, что мне разрешают действовать самостоятельно, пока не ломаю чужой отлаженный бизнес. Люди тут миллионы и миллиарды проворачивают. Если из-за меня аборигены взбесятся и начнут «пассажиров» прессовать, то будущие проблемы покажутся цветочками. Тогда на меня вообще все ходоки ополчатся. И сожрут, даже если буду из роторного пулемета отстреливаться. Не одна я на всю голову больная. Есть и покруче, и позубастее. Поэтому пойду, послушаю, что мудрые люди скажут. Мэрлин — это местный столп, на котором умные люди из тени вращают большую часть ходоков. И меня в том числе. Поэтому стоит «вы все бляди» запрятать поглубже и рот открывать пореже. Есть у меня подозрение — если сразу по башке палкой не начали стучать, то наверняка готовы предложить взаимовыгодное решение. Такое решение, когда даже богатого папу из Эмиратов в бетон закатают. Вместе со всем семейством. Если договоримся, само собой.

Глава 6

Мэрлин не зря носит это прозвище. Я даже не знаю, как ее зовут на самом деле. Среди ходоков только упомяни «девочка из джаза» — все сразу поймут, о ком идет речь.

Стрижется она под актрису. Платиновая блондинка. Любит платья с глубоким вырезом и туфли на высоких каблуках. Даже мушку одно время лепила на щеку, но потом ей надоело.

Одним словом — почти полная копия. За единственным исключением. В нашей Мэрлин два метра роста. Может даже чуть-чуть побольше. Пока была жива Старая Кляча, иногда называла нынешнего некоронованного босса склочного женского коллектива баскетболисткой. Но это там, за ленточкой. Здесь подсознание выбрало вполне конкретный образ, и он Мэрлин понравился. И когда заняла опустевшее место главного специалиста по урегулированию спорных вопросов, так и осталась «дамой из джаза».

Должность у каланчи в юбке паршивая. Она занимается тем, что старается держать в узде разношерстную толпу и по мере возможностей сглаживает углы между разными группировками. Старые связи, которые ей в наследство достались, и новые наработки позволяют делать это максимально эффективно. Не эффектно, что вы. Никаких фейерверков, блистания на балах и прочей мишуры. Все строго функционально. Ряд выработанных правил, несколько отлично подготовленных профессионалов-ликвидаторов и серьезные люди, кто лично должен. Кто-то «лечилку» получил вне очереди. Кто-то конкурента во время ознакомительного тура заказал и бедолагу зверью скормили. Одним словом — если вам пиу-пиу, кровь-кишки-развиздораздило, то с этим к китайцам. Мадам Вонг любит публику эпатировать.

Мэрлин работает куда аккуратнее и без лишней шумихи. У нее все получается «само собой». Кто-то ненароком поскользнется и шею свернет. К кому-то в чай гадости подсыплют. Кто-то в гости к родственнику заедет на Новый год и там угарным газом задохнется. Одним словом — дама, серьезная во всех отношениях.

Спрашиваются — почему же ее терпят? Потому что она тоже — ходок. И старается местные реалии не разнести в дребезги напополам. У нее отлаженный бизнес. Не удивлюсь, если серьезный процент рынка «эллочек» на Земле контролируется именно через ее посредников. Ну и с разного рода дурацкими проблемами идут в первую очередь к ней. Потому что — или разрулит, или совет полезный даст.

Поэтому, когда меня пригласили поболтать о накопившихся грехах, я допила какао и двинула следом за Натальей. Походя улыбнувшись топтавшемуся на крыльце мордовороту. Чтобы не расслаблялся.

Нехороший звоночек прозвенел, когда добрались до места. «Звезда» — пафосный ресторан. Совсем не в стиле любительницы джаза. Здесь обычно короли годовщины захвата престола отмечают и прочие разные важные события. Поэтому я перестала довольно скалиться и в богато украшенную комнату зашла с ощущением, что кормить будут дерьмом. И его, дерьма, будет много.

Второе «фу» — это человек, сидевший справа от серьезного дядьки в строгом костюме. Кто бы сомневался. Дженни, милашка. Излечившаяся, без перевязи и синяков на довольной роже. Вот она скалилась во все шестьдесят четыре зуба, как акула. Зря, я ведь не просто злопамятная. Я еще местами неадекватная.

За широким пустым столом кроме этой парочки слева на кресле устроилась Мэрлин. В этот раз — не в платье, а костюме-двойке, с золотой цепочкой на груди. Знакомая штука. Каждое звено зачаровано, собрано все со строжайшим соблюдением местных заморочек. В итоге — наверное с полусотню разных артефактов наш неофициальный босс напялил. Защитных, отражающих, снимающих любые ментальные воздействия и прочее-прочее. Ценник за такую штуку я даже приблизительно назвать не могу. Сделано под заказ и оплачено по высшему разряду.

Молча устраиваюсь на единственный пустой стул с торца, кладу руки перед собой, сцепив пальцы. Выгибаю вопросительно бровь, изображая школьницу в гостях у директора.

— Шебутная, на тебе девять трупов с последнего визита. Пять «пассажиров» и четверо ходоков. Есть такое?

— На какие три буквы можешь пойти с подобной предъявой, знаешь? Или подсказать? Чистая самооборона. И пролистай «черный список», там все «пассажиры» заявлены.

— Их вычеркнули. После настоятельной просьбы господина Аннаргаймера.

Мать-перемать. Это не просто шейхи, богатые ребята и прочая шушера. Это уже большая политика. На рыло я данного персонажа не помнила, раньше не встречались. Но слышала. О нем нельзя не слышать, если ты на Конфу шляешься. Аннаргаймер — человек из Системы. Фактически — еще один теневой босс, эдакий третейский судья. Все государства, кто крутит мутные дела на местных просторах, с ним на короткой ноге. Если Мэрлин проблемы решает с ходоками, то мужик с остекленевшим взглядом углы режет среди президентов, диктаторов и клановых ублюдков с миллиардными состояниями. Всех тех, кто держит за глотку несчастных женщин дома, на Земле.

— Пусть даже так. Самооборона.

— Возможно, — Мэрлин сложила руки на груди и неодобрительно покосилась на мою безмятежную рожу. Знает, стерва, что если я закусываю удила и меня переклинивает, то ситуация может пойти по крайне паршивому сценарию. Когда меня пытаются обижать, я становлюсь абсолютно паскудным человеком. А еще — мне терять нечего. Совсем-совсем нечего. Поэтому умные люди стараются со мной дела вести честно. — Но это работает здесь, на Конфе. С другой стороны, за твою голову скоро объявят ценник и начнется охота. Которая рано или поздно выплеснется сюда.

— И что?

— Предлагаю выслушать нашего гостя. Не зря он в такую даль добирался и с тобой встречи искал.

В гляделки с дядькой играть смысла нет, цену себе набивать тоже бесполезно. У него собственные критерии оценки окружающих. Поэтому просто киваю и стараюсь сосредоточиться. Интересно, что именно хочет от меня мужик, для которого рутина каждое утро выписать чеки на миллиарды.

— Добрый вечер, госпожа Хазарова. Мои клиенты считают, что вы вольно или невольно причинили им ущерб. Их интересам, их инвестициям, их договоренностям. Поэтому будет справедливо, если вы подумаете о компенсации… Не надо морщиться, я предлагаю взаимовыгодную сделку… Семья погибшего мальчика снимет все претензии. Мы об этом позаботимся. Мало того, вы получите те самые двести миллионов, которые собраны в премиальный фонд. И официальный иммунитет перед любыми властями. Будет желание — сможете выбрать себе тихое место на побережье или вообще личный остров купите. И вам больше не понадобится рисковать жизнью, работая проводником.

— Насколько я осведомлена о вашей репутации, это очень серьезное предложение… Что вы хотите взамен?

— Мы хотим, чтобы вы возглавили поисковую группу и нашли для нас Проклятый Грааль.

Краем глаза заметила, как у Мэрлин дернулось веко. Похоже, это неожиданная новость и для нее.

— Очень интересно, господин Аннаргаймер. Странно только, почему вы взялись за городские легенды. Еще бы про Малышку Сью вспомнили и ее Летучего Голландца.

На Конфе ходит множество сказаний, легенд и слухов. Про разных необычных монстров. Про специфические «арочки». Про эликсиры, способные возродить мертвых. Та же Сью — единственный пират, устраивающий набеги на Города. Летающий корабль, который не боится пушечного залпа в упор. И таких преданий — прорва. И почти все они из разряда страшилок на ночь.

— Миссис Сью вернулась домой. Наняла для последнего похода почти две сотни «верблюдов» и приволокла гору зелий. Ее состояние в настоящий момент оценивается в несколько миллиардов долларов. Кстати, корабль она уничтожила. Это было одним из обязательных условий Городов. За что, разумеется, бывшему пирату предоставили компенсацию.

Охренеть… Я повернулась к Мэрлин, та еле заметно кивнула. Вот так дела творятся в нашей тихой обители. А бабы и не знают.

— Значит, вы утверждаете, что и Грааль существует?

— Совершенно верно. У нас есть неопровержимые доказательства этого.

— Чаша, из которой можно выпить волшебной воды? После чего ходок считается местным и ему можно жить на Конфе сколько угодно, а не возвращаться домой через неделю?

— Именно так.

— И при помощи этой штуки можно найти или создать самый крутой артефакт, какой только придет в голову? И заставить служить себе монстров, выполнять приказы? Не болеть, не стареть, не нуждаться в деньгах и вообще творить любую дичь?

Пожевав узкими губами, дядька с расчесанными на пробор жидкими волосами переформулировал сказанное мной:

— Мы не уверены, что Грааль способен выполнить все вами озвученное. Но мы точно знаем — такой артефакт существует. И его можно найти. Наш посредник связался с хранителем и получил необходимые подтверждения. К сожалению, запрошенная цена нас не устроила. Поэтому мы решили организовать собственную поисковую экспедицию.

— Так. И зачем вам я? Да еще за двести миллионов кэшем?

Теперь мне в лицо скалились уже оба — Аннаргаймер и Дженни.

— Вы — самая удачливая из всех ходоков. Старожил. Знаете практически все местные биомы и за прошедшее время обзавелись кучей друзей. Вы идеальный кандидат в качестве проводника. Поэтому мы выбрали именно вас… Моя коллега возглавит силовой блок отряда. И будет еще личный представитель властей, куратор, так сказать. Всего — девять специалистов и вы — десятая. Группу закончат формировать через две недели. В начале следующего месяца вы сможете с ними познакомиться в гостинице «Толстяк Али». Это в Пустынном Городе.

— Знаю такую. Чрезвычайно пафосное и слишком дорогое место. Хозяин — жулик, вечно старается содрать лишнее за навязанные услуги, — ответила я и выстрелила.

* * *

«Гнев» штука отличная. Плоский, практически не заметный под одеждой. Но по ушам долбит в закрытом помещении сильно. Хотя, я вроде даже притерпелась. Может, просто знала, что будет, поэтому даже не вздрогнула.

Пуля снесла Дженни со стула, отбросив в угол комнаты. Там сволочь и застыла, выгнувшись от нестерпимой боли. Рот открыла, но орать не могла. Так ей было паршиво. Вот, значит, как работает «плакальщик». Страшная вещь, не хочу на себе испытывать. И ведь прав был бедуин — никакой артефакт не спасает.

Подошла, вытащила из чужой наплечной кобуры кургузый револьвер и высадила все содержимое в голову Дженни. Два первых выстрела заставили защиту полыхнуть яркими вспышками, остальные разнесли голову в клочья.

— Мэрлин. Тебе придется подправить статистику. Не девять трупов. Десять… Не получилось доделать работу в прошлый раз. Эта паскуда меня на куски пыталась порезать. Я даже не знаю, сколько они золота слили на покупку артефактов и оружия, которыми меня у «якоря» давили.

— Почти пять сотен потратили, — просипела дылда в ответ. Не делая резких движений. Умная, знает, когда меня лучше не злить лишний раз.

Повернувшись к помрачневшему посреднику, наклонилась поближе и мягко, вежливо озвучила условия:

— Работаю одна. Максимум — сама дополнительного человека выберу, если что тяжелое таскать придется. Ни в какой «Толстяк» не пойду. В прошлый раз они на кухне перестарались, на горшке потом два дня сидела не слезая. Поэтому — вы лично заглянете в таверну «Дохлая Сойка». Это у горцев, рядом с центральным караван-сараем. В первый день следующего месяца. И расскажете мне все детали, которые позволят начать поиски Грааля. Если он существует и его за полгода можно будет найти, я сделаю все возможное и невозможное, чтобы выполнить контракт… Неограниченный кредит на Конфе для покупки любых «арочек» и «эллочек». Никаких уродов, кто станет меня хватать за пятки. Ну и на Земле можете эмиратчиков хоть зашитыми в свиные шкуры в пустыне похоронить — чтобы все было ровно и без эксцессов. Вы меня поняли, господин Аннаргаймер?

— Мы так не работаем. Условия диктует тот, кто платит.

— Тогда можете заняться самоудовлетворением. Это единственное, под что у вас руки заточены. А станете на меня лаяться, я и вам мозги вышибу. Могу сделать это прямо здесь и сейчас.

Обиделся. Надулся, словно мышь на крупу.

— Мне гарантировали неприкосновенность.

— Кто? Мэрлин? С нее и спрашивайте. Я вам никаких обещаний не давала. Поэтому решайте. Найм на тех условиях, что я озвучила. Или идите нахер… Могу вне очереди организовать встречу с предками. У Дженни еще одна кобура и вроде ручка второго револьвера торчит. Если ствол прижать ко лбу, артефакты не сработают… Так что надумали?

— Первый день следующего месяца. «Дохлая Сойка». Горный Город. Время?

— Полдень. В обед у них подают шикарную баранину, запеченную на углях. Угощаю.

Положила пахнущий порохом револьвер на пустую столешницу, пошла к выходу. В спину долетело:

— Наталья тебя проводит.

Само собой. Как без этого.

Снулая Вобла молчала до улицы. Там поморщилась от холодного порыва налетевшего ветра, зябко поежилась и фыркнула:

— Ты в самом деле на всю голову прибитая. Только ведь спятившие долго не живут, это хоть понимаешь? Нашим еще можно письку демонстрировать и что-то там орать в пьяном виде. Чинуши из государственных структур такое терпеть не могут. Их унижать себе дороже.

— И что? Думаешь, мне от этого тепло или холодно?

— Ты рано или поздно вернешься домой. Здесь тебя объявят вне закона. На Земле перетряхнут все закоулки и найдут… Если на нас надавят серьезно — Мэрлин за тебя не впишется. Твоих жмуриков даже из списков вычеркнули. Поэтому история с самообороной запросто может заиграть другими красками.

Дура. Пытается меня по своим лекалам оценивать. Но и я тоже хороша. Мне надоело договариваться, водить хороводы и плясать под чужую дудку. Мне вообще все надоело. Правда, не все это пока понимают. Поэтому повернулась к закутанной в меха худой злюке и сформулировала свою позицию. Новый взгляд на жизнь, так сказать.

— Наталья, мне вообще все похер. На то, вышибут ли меня из Отвязных Сук, или наоборот, объявят иконой. Будут ли штурмовать дом на Земле или подарят сраный лимузин и личный остров в придачу… Прежний бугор меня лучше понимала, чем Мэрлин. Она меня многому научила. И она же сказала как-то раз: «Слушай внимательно, сука малолетняя. Никогда не прогибайся. Сожрут. Ни перед кем. Никогда. Не прогибайся. Всегда делай так, как сочтешь правильным».

— Нельзя воевать со всем миром… С двумя мирами одновременно.

— Я и не буду. Это вы живете раскорячившись. У вас бабло, подвязки, терки, братва на цырлах. Злато-серебро, ресторанные разговоры… У меня же ничего нет. Вообще ничего… И мой дом — здесь. На Конфе. На Земле я срок мотаю. Но это уже недолго… Поэтому поверь придурошной, слетевшей с нарезки. Не лезьте вы в это дело. Это теперь между мной и Аннаргаймером. И надо будет, я к финишной ленточке по трупам пойду. Десять уже на свой счет записала и еще сотню-другую запросто организую.

Похлопала по плечу напоследок и сбежала по ступенькам вниз. Не уверена, что хочу какао прямо сейчас, но пожевать не откажусь. Плохо в гости сходила, даже не угостили. Придется о себе самой позаботиться.

Как всегда.

* * *

Снег. Серый. Или скорее даже — бесцветный. Мутным пологом закрывший мир за окном.

Дома снова прохладно. Я напялила на себя два свитера, толстые носки и гамаши с начесом. Стою, уткнувшись лбом в стекло и смотрю на улицу.

Вот почему у ледяных охотников на Конфе снег белый, скрипучий и вызывает радость, а у меня во дворе — тоску навевает? Я ведь не поленилась, вышла. Напялила на себя штаны горнолыжные на лямках. Куртку, шапку, перчатки непромокаемые. Сапожки-дутыши. Меня можно в таком виде в сугроб башкой втыкать — засну и до утра дрыхнуть буду без проблем. Села на жопу ровно, нагребла на себя побольше белой дряни.

Нет. Не вставляет. Грустно. И обратно в квартиру хочется. В пустую квартиру, где даже пауков по углам нет. Может были, но с тоски передохли.

Заказала пиццу. С сыром и кружочками салями. Специально полчаса по телефону мозги выносила — чтобы острая, чтобы горло драло. И аджики сверху слоем. Чтобы до слез. Чтобы как мексиканец — заглотил и с двух сторон огонь вырывается. Меня так Мария Гваделупэ учила. Хорошая тетка была. Мы тогда знатно на грудь приняли в пригородах… Черт, где же мы зависали? В Джунглях или Лесу? Вроде в Джунглях. Точно! Там еще под потолком висели летучие мыши, которых хозяин прикормил. У него все было строго — или ты ночами за порядком присматриваешь и любых комаров и мошек жрешь. Или в суп. В жаркое не клал — жестковаты.

И вот сижу я за столом изрядно окосевшая, а мне приносят кружку с варевом, от которого перцем за километр шибает. Мария? Мария. Значит тебе. Я хлебнула — и слезы из глаз рекой. А потом мне в ухо — почему это чужой заказ перехватила. Знакомились окончательно уже на улице, в шикарной луже. Нас туда выбросили от греха подальше, чтобы мебель зря не ломали. Потом умылись, я еще «лечилкой» поделилась, тезка на мели была. Ну и отметили хорошенько. Даже песни горланили, вроде как. Не помню уже… Классная она была, Мария Гваделупэ. Невысокая, кряжистая, с кривыми ногами. Выносливая — не чета мне. И нацеленная на результат. Ей позарез нужно было заработать и как можно больше. Обмолвилась, что батрачит на картель. Семья там под присмотром. Сотую часть добытого оставляют, остальное боссы забирают. Но при этом — кормят, поят, расщедрились и детей в школу отдали. Чтобы «мул» не выкаблучивался и дважды в месяц на заработки ходил. У меня здоровья хватает только одну неделю отпахать и потом я с трудом восстанавливаюсь. А мексиканка шарашила, как проклятая.

Убили ее. Мы на пару неплохо «светляков» наскребли на границе джунглей, место козырное нашли. И хоть просила я не рисковать, меня дождаться, в одиночку пошла. Там ее монстры и разобрали на запчасти. Я погрызенную голову похоронила, крест самодельный поставила. Потом три месяца возвращалась и всех зубастых мочила, никак им простить не могла, что подругу грохнули. Ни с кем больше близко не сходилась. Только с тезкой мы как-то на одной волне оказались.

Вот с той поры я и помню про мексиканскую кухню. Нравилось, когда Маша Гваделупская угощала. Перчила, солила, мешала и предлагала попробовать. Ложку проглотишь — и снова слезы из глаз. Зато — от души.

Недоеденную пиццу выбросила в мусорку. Пресная. Как бумага или картон. Жуешь — и не понимаешь, что ты там откусил.

Впервые за три месяца включила компьютер, просмотрела накопившуюся почту. Спам у меня сразу в мусор уходит, отчеты скрипты автоматически по нужным папкам разбрасывают. Баланс положительный, с моими расходами можно хоть сейчас на пенсию уходить. Только что я тогда делать буду? В петлю полезу?

Повозила мышкой по коврику, задумалась. Потом набрала в поисковике «ходоки, Конфа, молот ведьм». Разумеется, я не напрямую такие вопросы задаю, через цепочку прокси. И они каждый раз в хитровывернутую дорожку проложены, чтобы конечный адрес не светить. Почитала кучу мусора по выборке. Вздохнула и добыла из архива набор шаблонов. У меня три недели на восстановление. Раньше времени в «Сойке» делать нечего. Поэтому поразвлекаюсь. Благо, один молодой придурок меня изрядно достал. В свое время ему на облаке сайт разворачивала. Все строго по спецификации. Так нет — он потом на форумах вонял везде, что я его хотелки не так поняла и на шару счастливым не сделала. Сынок генерального директора нефтегазового холдинга. Такой же кретин, как мудак, убитый во время перестрелки. Что арабский мажор, что наш — одинаковые ублюдки. Вот ему и оставлю подарочек. Специально проверила — админка до сих пор доступна, запасной аккаунт у меня работает. Порадую дебилушку. Заодно повеселюсь от души…

* * *

Вышла на границе снега в горах. Покрутила головой, прислушалась. Вроде никого. Проверила жетон — обратно через лес возвращаться. Нормально. Там эликсиров прикуплю. Есть пара хороших мест, где последнюю шкуру не дерут и выбор отличный. Главное — я по этому биому передвигаюсь быстро. Это не пустыня, где могу всю неделю ковылять без особых успехов. Здесь за сутки легкого бега способна из конца в конец проскакать. Но сейчас к барону в замок. Нынешний хозяин мне мало интересен, мне к кузнецу в гости. Как и все местные умельцы, лучшее клинковое оружие тутошние мастера куют. А у меня в заначке одна штучка теперь появилась, которую запросто на изрядную скидку смогу обменять. Ну и в библиотеку зайду. Старый владелец замка до скоропостижной смерти от отравления коллекционировал разные талмуды. И у него шестеро ходоков пригрелись. По очереди каждая здесь работает. Так график подогнали, чтобы с затратами на дорогу кто-нибудь обязательно в читальном зале маячил. Торгуют информацией и слухами. Ты им историю, они тебе монетку или что интересное в ответ. В итоге очень неплохо устроились. И с монастырскими закорешились. Скупают по всей Конфе вышивку и разные освященные предметы, в лавке выставляют на продажу. Если тебе лень самому заниматься или руки не доходят — возьмут оптом и цену дадут не совсем жлобскую. Одним словом — крутятся девушки, стараются.

Внимательно перебрав сложенное на столе железо, выбрала себе короткий меч и два «свинореза». Почти с такими Рэмбо в кино бегал. Разные вояки и прочие умники нос морщат от ножей, считают их понтами дешевыми. Другое дело — меч. Если к нему в рукоять «арку» добавить, то можно без устали врагов крошить. Но я девочка скромная. Мне не для выпендрежа. Дождалась, когда кузнец обратит на клиента внимание, потыкала пальцем:

— Уважаемый Боссе, можно вот на эти два жилы единорога проковать? По одной на каждый.

— У меня нет такого.

— Я дам. И третью в подарок.

Выкладываю на стол нужное. Эти самые жилы — они вряд ли из живых тварей добываются. Больше на кусок толстой золотистой проволоки походят. Лесовики где-то находят. И никому не рассказывают, как именно нужное в чащобе выколупывают. Может, где-то в полнолуние на заветном дереве вырастает. Может, из какого-нибудь озерного лотоса вытаскивают. Но если такую штуку по горячему клинку молотом поверх простучать, то ваша железка любую монстрячью шкуру прошибет. Проверено. Поэтому и стоит такая жилка пять раз по весу в золоте.

— Сделаю.

— Ну и это в подарок, от чистого сердца.

Молчи, жаба. Помним и повторяем — легко пришло, легко потратим. С «пассажиров» сняла, надо пользоваться. Не удивлюсь, если один чудак не на ту букву потребует добытое вернуть. Заявит, что родственники усопших иначе не согласны претензии снять. Козлы… Ладно. Просто такую «арочку» за десятку не в каждой лавке найдешь, а я очень надеюсь за нее скидку выпросить. Меч отличный, сбалансированный, мне по руке. И ножички-переростки. За все в сумме запросто полтинник могут насчитать. И если я хотя бы в половину цену сброшу, то уже в плюс выйду.

«Ведьмин коготь». Бурый кусок смолы в тонкой золотой оправе. Внутри будто в самом деле палец виднеется. На тонкой серебряной цепочке. Защищает от любого сглаза, проклятья и прочих колдовских штучек. Если девочке подарить, будет носить до совершеннолетия. Вырастет стройной, красивой, любые болезни мимо пройдут. Потом в шкатулку уберет, наследнице подарит. Для местных — очень полезная штука. Я же помню, у кузнеца дочка точно есть. Может быть даже не одна.

Взяв «свинорезы» здоровяк ушел к горну. Там подержал оба клинка на краю распахнутого огненного зева, затем застучал небольшим молотком, проковывая жилы. Придирчиво осмотрел результат, вернулся назад. Заглянул под стол, достал оттуда кожаные ножны. Без лишних изысков, но крепкие и точно под размер. Провел пальцем по мечу и обновленным ножам:

— По талеру за каждый.

Нифига себе, вот это скидка! Я недоверчиво покосилась на кузнеца:

— Не разоритесь с такой торговлей, уважаемый Боссе?

— Слово сказано.

Ну, тебе виднее, дядя. Хотя странно. Полезла в кошелек, достала золотые рубли. Пока пристраивала на перевязь ножны со «свинорезами», Боссе аккуратно обвивал рукоять меча широкой тесьмой. Проверил, что узел затянул намертво, протянул мне, держа клинок на ладонях:

— Возьми, оружие тебя хозяином примет. И рука потеть не станет.

— Спасибо.

Это уже на пояс пойдет. На спине мечи никто не носит. Глупость это голливудская. Вот так, под правую руку. Левая у меня обычно свободная. И потом на бедро туда же еще пукалку суну. Чтобы зря пару полюбившихся стволов не светить.

— Знаешь, как меня чужаки называют? — неожиданно произнес кузнец, вытирая тряпкой мозолистые руки.

— Нет.

— «Эй — ты». Будто у нас имен нет. Большая часть гостей за людей не считает. Кто-то даже странное название придумал — непись. Понять бы еще, что это такое.

— Так в моем мире называют неживых персонажей. Которые стоят обычно на одном и том же месте, торгуют чем-нибудь или просят о помощи. Игра это такая. Выполнишь заказ, получишь денежку.

— Вот-вот. Для вас все — игра. А мы ведь живые. Настоящие… И ты никогда нас за скот не считала. Кто караван с лекарствами привел в сезон дождей, когда лихоманка лютовала? За день добрались, а другие даже не рискнули соваться… Кто пацанам в замке деревянных лошадок помог смастерить? До сих пор качаются и похожие ладят в каждый дом… Поэтому не думай, что я себе в убыток торгую. Для тебя цена в моей лавке теперь, как для сестры. И близких людей не обираю.

Поклонилась в ответ. Похоже, в самом деле для меняКонфа теперь почти родной дом. Здесь я своя, а не в пустой стылой квартире в заснеженном городе.

— Спасибо, уважаемый Боссе. Если еще что-то интересное найду, обязательно загляну.

Так. Железки у меня есть. Для дробовика патронами в Городе еще разжиться и вообще нормально. Я почти готова на встречу идти. Только свежие сплетни послушаю и все.

* * *

В библиотеке хорошо. Тепло, сухо. Под полом в древности воздуховоды провели, позаботились. Огромные полки с расставленными книгами и разложенными свитками. Вдоль окон ближе ко входу — столы с лавками. Библиотекарю монетку платишь и сиди, читай. Можно даже попросить помочь, найти нужную книгу по твоему запросу. Никогда не откажет.

Но я сегодня не буковки разбирать. Я просто в гости. По дороге к замку успела на горных лугах мха надрать с булыжников. Серый, колючий. Если его правильно заварить, отлично от кашля помогает. Главное, не перестараться, меру знать. Потому что из него же рвотное готовят. Просто концентрации разные. Протянула мешочек миловидной старушке, села на пустой стул.

— И тебе здравствовать, Шебутная. Как оно, дома?

— Без понятия. Отсыпалась, отъедалась. Меня после капсулы последнее время плющит. Наверное, придется перерыв взять.

— Бывает. Я вот как-то приноровилась, но стараюсь дней по шесть на Конфе сидеть, не больше… Ты же вроде русская? Слышала новость из Питера?

— Не, зачем себе настроение портить. Там по ящику только одно: очередную блядь наградили, еще одного дурака в тюрьму сунули за демонстрацию личного мнения. Зрители рукоплещут.

— Хе-хе, язва ты… — Само собой, на этом и стоим. Но библиотекарь продолжила: — Значит, ваша полиция накрыла там нелегальный хостинг. Сайт втихую подняли, где кто-то в теме много информации выложил. Структурированно, в деталях. Даже с картинками. Про то, как именно народ зарабатывает. Как в рабстве ходоков держат. Какие расценки за разные товары. И кто из богатых мерзавцев на этом зарабатывает… Говорят, вломились вооруженные мордовороты, всех рожей в пол. Рубильник дернули, отпинали каждого, кто вздумал против вякать. Теперь разбираются, концы ищут. Только поздно — озаботились хакеры, растащили новинку по всему интернету… Не знаешь, кто бы мог такую подставу организовать? Знатно дерьма на вентилятор набросили. Мэрлин матерится, как сапожник.

Покерфейс и рожу кирпичом. Что вы, какие компьютеры. Я вообще нуб полный и домохозяйка туповатая.

— Мало ли любителей подгадить. У меня дома даже телефон кнопочный. И книги бумажные… Кстати, о книгах. Карт морского биома не найдется? Мне тут птичка на хвосте принесла, что там можно на гидру поохотиться. Если повезет и местные сначала ее из пушек отлупцуют изрядно.

— Надо посмотреть. Подожди пару минут, гляну.

Копий с карт было две. Я положила их рядом, сравнила и уставилась на бабку. Лыбится довольно, зараза.

— Это что за шутка? Они же разные!

— Ага. И оба ходока божились, что с реальной местности срисовали. Извини, других нет, только эти. По серебряку за каждую отдам. Или, могу предложить вариант получше. Ты если туда завалишься, потом свою копию нам занеси. Хочется коллекцию пополнить.

— Согласна. Но интересно — что это за биом такой, что там территорию корежит так сильно.

— Никто точно не знает, но я думаю, что это пока зародыш полноценного биома. Еще не определился.

Возможно. Есть умники, кто утверждает, что новые куски территорий формируются именно благодаря ходокам. Чем больше нас по той или иной местности пройдет, чем больше вокруг себя увидит, тем стабильнее Конфа в этом месте становится. Типа — мы визуализируем собственное представление об окружающем мире, а спятивший мир под нас подстраивается.

— А «якоря» туда у кого-нибудь мелькали? Попадают же люди, раз слухи туда-сюда ходят.

— Вроде как Яков Седьмой оттуда жемчуг в подарок получал. Подданные отдаривались. Это все, что мне известно.

Яков-шмяков. Надо вспомнить, где этот король у нас обитает. Вроде в степи фишку держит. Их там штук восемь бугров рядом с границей. Одно название — короли, даже на захолустные баронства не тянут. Хибары двухэтажные из глиняных кирпичей — типа замки. Небольшие табуны на продажу. И понты непомерные у каждого.

— Спасибо. Ладно, пойду я тогда. Отмечу прибытие.

Само собой, отмечу. Только не так, как обычно это бывает. Это молодые ходоки в первый день, чтобы удачу не спугнуть, стараются бокал-другой вина поднять. Я же рвану на максимальной скорости в Город. У меня там завтра в обед встреча. И я к ней хочу подготовиться. Как раз при должном старании успею к ночи доскакать. Порталом баронским пользоваться нельзя. Более чем уверена, что меня пасут на выходе. Как и привычными всем воротами. Нет, я буду хитрее. Я не монстр, я канализации не боюсь. И знаю несколько дыр, через которые как раз туда пробраться можно. Вот там и переночую. Заодно закладочки оставлю. На всякий пожарный.

Потому что господин Аннаргаймер наверняка злопамятная зараза. И вряд ли мне простил, когда ультиматум озвучивала. Такие люди настолько привыкли к жизни на Олимпе, что крайне болезненно пинки судьбы по жопе воспринимают. Таких лучше валить наглухо.

Но если я каждого мудака отстреливать стану, у кого контракты брать?

Глава 7

Если принять за гипотезу, что все окружающее — плод общественного сознания, прописанного в голове спятившей китаянки, то канализация и подземелья любого Города… Я так скажу — кто-то явно альбомов Гигера пересмотрел на ночь глядя. Потому что эти жуткие коридоры, непонятные дыры в разные стороны, оплывшие стены и застывшие потеки зеленой мерзости… Знала бы, насколько тут паршиво, плюнула бы на любые неприятности и парадным шагом вломилась бы по главной улице. Но сейчас уже поздно суетиться, меня время поджимает. Кроме того — здесь пусто. Вообще. Ни мышей. Ни крыс. Ни каких-нибудь тварей. Только узкий ручеек вонючей жижи и темнота. Хотя — я три «светляка» врубила, поэтому видно все метров на пятьдесят в каждую сторону. Тени контрастные, все в черно-зеленых оттенках. Можно фильмы ужасов снимать массово, даже без актеров. Одного антуража хватит, чтобы обделаться.

Перво-наперво, добралась до центра города. Хозяин «Сойки» жаловался в свое время, что пытался подвал вниз углубить и сдуру старую кладку продолбил. Вместо второго подземного этажа чуть в сточных водах не искупался. Дырку заделали досками, настелили поверху второй пол. И от греха подальше в тот угол ничего ставить не стали, вдруг завоняет. Поэтому я достаточно быстро нашла нужное место, взобралась по осыпи булыжников и забросила наверх металлическую «кошку». Она там надежно зацепилась, распустив веревочную лесенку. Взобралась к деревяшкам и прислушалась. Тишина. Ни шагов, ни разговоров. Хорошо. Теперь достаем ножичек и начинаем им аккуратно под небольшим углом делать пропил. Если уж бронированную шкуру модифицированной железякой можно проткнуть, то что нам какие-то доски. И раз, и два. Потей, подруга, для себя стараешься.

С трудом приподняв получившуюся «крышку», высунула нос в подвал. Да, правильно зашла. Полгода назад помогала хозяину вино в кувшины наливать. Мы тогда отмечали удачное начало у девчат. Три точки успели выпотрошить, разной магической растительности надрали от души. Вот и гуляли на будущую удачу. Все, возвращаем конструкцию на место и спускаемся вниз. Переночевала я за городскими стенами, продрогла. Но сейчас успела от работы согреться и даже вроде подземные катакомбы не так давили на психику. Теперь мне надо в голове прокрутить карту и сообразить, в какую сторону топать. Потому что я все приличное оружие по закоулочкам попрячу, чтобы не отобрали. А вот разного рода глупые пукалки надо будет взять. Чтобы совсем пустой на встречу не ввалиться. И где у нас такое можно раздобыть? Правильно, на развалах у коробейников. Это рыночек у южного входа, туда какой-только хлам со всей округи не стаскивают. И кирки ржавые, и бревна трухлявые. Ну и разного рода ружбайки. То, что охотники даже в руки не возьмут — разорвет при первом выстреле. Зато их умельцы в маслице подержат, потом почистят-отполируют и ходят все из себя красивые. Там же чего тыкательного найду. Для антуражу.

Шпана с рынка местные подземные пустоты использовала больше, как свалку. То, что никак продать не получалось, бросали в заботливо пробитую дырку. Если одна яма забивалась, пробивали следующую. Я в итоге только с пятой смогла выбраться наружу. Прочихалась, пыль с себя отряхнула и пошла по рядам. О том, что меня здесь кто-то будет ждать, даже не волновалась. Сюда ходоки не заглядывают. Эта помойка считается абсолютно неприличным местом. Ее даже как пример используют, когда хотят качество «ниже плинтуса» подчеркнуть. Говорят: «купил у блохастых». Значит — дерьмо полное. Но мне сойдет.

— Слышь, пацан. Заработать хочешь?

— Э…

— Рот закрой или снежный клоп заскочит. Говорю, шабашка есть. Ты меня сразу по нужным местам проведешь, чтобы зря время не теряла. Я тебе за это счастливый желудь. Идет?

Мальчишке было лет восемь от силы. В одежде размеров на пять больше, чем надо. Кепке с модным по сезону загнутым козырьком. И штиблетах, из которых правый подвязал веревочкой, чтобы не развалился.

— Мало, давай еще десять грошей!

— Может, тебе еще принцессу просватать? — Горняки ребята ушлые с рождения. Треть мужиков в шахтах или на охоте по округе, остальные в мастерских либо в караванах. Если кто и болтается по округе — так это вот такие нахальные и шустрые, словно электровеники. — Калач могу купить. Один мне, другой тебе. Все.

— Не врешь? Насчет желудя?

— Берега не путай. Знаешь, почему мне в любом кабаке в долг нальют? Потому что я слово держу. Всегда… И почему я готова тебе калач сразу выдать? Потому что ты не из жулья пустынного, у тебя тоже слово есть. Закончим закупки, желудь твой.

Покатала на ладошке коричневый дубовый плод с бугристой «шапочкой» и торчащим на макушке листиком. Честно говоря, я в удачу слабо верю. Надо тщательно к любому походу готовиться, тогда и неприятностей меньше. Но — это вы кому-нибудь другому скажите. А местная городская легенда гласит: если у лесовиков правильный желудь купить, положить его в карман, то минуют тебя любые проблемы. Так мне старуха на рынке рассказывала, предлагая купить на удачу. Я тогда ягод набрала сушеных для чая, заодно и пару желудей прихватила. Вот — пригодился один. Второй где-то уже потеряла.

Ну а про слово — тут ведь все просто. Скажи в степи, что горняки на рынке обжулят — покивают и даже историю к случаю расскажут. Назови при местных любителей барханов слишком хитроумными — согласятся. К жителям других Городов народ относится настороженно. При этом каждый не прочь облапошить ротозея, если на торг завалился и стоит, ворон считает. Потому что не надо быть идиотом.

Зато если ты лишний раз подчеркнешь, какие все честные и благородные перед тобой — постесняются внаглую разводить. Постараются оформить это культурно.

— Согласен. Но калач — сразу!

— Показывай, где их продают. Я тоже голодная.

* * *

Калачи мы умяли на пару в момент. Я с голодухи, пацан тоже не от хорошей жизни. Подумала, купила еще каждому. И пошли уже по нужным местам. Единственное, попутчик меня сразу предупредил:

— Тетя, вы только не жалуйтесь потом! У наших ружья не всегда стреляют. Если вам что серьезное, то это уже в лавки. В тот же Угольный конец. Там закупаться.

— Мне для показухи. Чтобы люди не в теме посмотрели и решили, будто я крутая. Чтобы блестело и «дорого-богато».

— А… Тогда это к Чучхе. У него этого добра завались.

Кореец. Как пить дать — кореец. Еще бы понять, откуда среди местных могло такое чудо появиться. Они все от землян отличаются. Чуть-чуть, но я с первого взгляда скажу: этот пришлый, а этого здесь мама с папой соорудили.

— Чего хотела? Посмеяться пришла? — сразу встал в позу продавец. Он меня тоже моментально считал. И теперь пытается сообразить, какая нелегкая проводника притащила. У нас даже среди самых начинающих нет полных дур, чтобы подобный антиквариат на монстров брать.

— Цену какую дашь? Для лохов или правильную?

— Смотря что хочешь.

— Пару тесаков побольше, повнушительнее. И револьверов тоже парочку. Один на бедро в кобуре, чтобы рукоятка торчала. И второй поменьше, чтобы в карман можно было сунуть. Каждый снаряженный, но отдельно патроны не надо. И еще что-нибудь из «арочек», типа «поддоспешника» или похожего.

— Есть пара, но все разряженные.

— Хоть по капле маны залить сможешь? Тупо, чтобы сдохшими не выглядели.

— Можно. Платить как будешь?

— Наличные или «лечилка». У меня одна свободная есть.

Пацан высунулся из-под моей руки и подергал за куртку:

— Слышь, желудь не вздумай отдавать! Мне обещала!

— Крошки с лица смахни, весь извозился. И мы договорились.

Похожий на корейца абориген тут же заинтересовался:

— Какой желудь? Я тоже хочу!

— Так, сделай мне все красиво, а я пока в карманах пороюсь…

Пока на кривой стол стаскивали с округи разнообразное железо, я попыталась вспомнить, куда сунула второй «счастливый» кусочек из леса. Наконец сообразила. Я его с мелочью в «кармашек» в банке сунула. Поэтому открыла кошель на поясе, пошарила и достала искомое.

— Во. Малой, ты у нас первый, поэтому выбирай любой. Оба «счастливые». Мне знахарка на удачу подарила.

Не продала, вы что, настоящие заговоренные артефакты исключительно дарят. Это вам любой скажет. Мальчишка с горящими глазами разглядывал оба коричневых желудя, умудряясь одновременно испуганно коситься на замершего рядом продавца.

— Не кипешуй. Если господин Чучхе вздумает отобрать позже честно заработанное, я в гости еще раз зайду. Возьму любой из стволов, в задницу вставлю и шарахну в воспитательных целях.

— Разорвет, — моментально шагнул назад узкоглазый.

— Зато клизму ведерную потом ставить будет удобно. Раз — и посуда входит целиком… Выбрал? Хорошо. Вот тебе, а это вместе с «лечилкой» я позже продавцу отдам. Всех устраивает? Замечательно. Тогда давайте посмотрим, чем богаты.

Мы еще минут десять препирались, стоит ли пара кривых тесаков и пошарпанные револьверы озвученной мной цены. Но по итогам я подвесила на пояс с двух сторон тупые ковырялки, приладила на левое бедро кобуру с огромным мастодонтом и сунула в карман куртки крохотный пугач. Патроны в них были. Правда, судя по царапинам и мутным капсюлям, не надо пытаться использовать. В лучшем случае будет осечка.

— Спасибо, господин Чучхе…

Напоследок озадачила пацана, бережно спрятавшего желудь в дебри безразмерного балахона:

— Мне бы еще «сторожков» штук пять и свинцового «гороха», который для охоты используют. Только это уже качественное.

— Можно у Серафима купить, он у нас на уток ходит, когда те с болот перелетают.

— Далеко?

— Рядом, в соседнем квартале.

— Покажи дорогу, я так и быть пару медяков добавлю.

Охотник — это хорошо. У него вряд ли местные гнилые поделки. Не враг же он собственному здоровью.

* * *

Нужный человек возился в крохотном садике, поправляя невысокий заборчик. Я уставилась на седобородого старца и по-русски ляпнула:

— Да как это возможно? Я что, дырку между мирами где-то пропустила?

Натуральный старец с иконы, как их рисуют. С окладистой белоснежной бородой, широкими плечами. В серой расшитой рубахе и просторных штанах, заправленных в сапоги.

Покосившись на незваных гостей, Серафим продолжил возиться по хозяйству. Подскочивший поближе мальчишка затараторил:

— Здорово, сосед! Я тебе покупателя привел! Ей для дела надо разного, расскажет.

— Не ори, услышал. Сам-то что суетишься?

— Так хорошая она, честь-почести расплатилась! Слово держит, не как некоторые…

Убедившись, что столбик стоит ровно, старик потянулся за воткнутой рядом лопатой. Я шагнула поближе и придержала верхушку, чтобы заборчик снова не начал заваливаться.

— Руки испачкаешь, все в земле.

— Земля не кровь, отмою.

Через пять минут лопата вернулась в сарайчик, Серафим поинтересовался, проводив к рукомойнику в углу двора:

— Чего хотела?

— «Сторожков», сколько не жалко и «гороху».

— На зверье пойдешь? Так вроде нет у нас рядом никого серьезного?

— Ага. На зверье. Двуногое, — не стала врать. Потому что если все пойдет плохо, горожане и так услышат. Если же пронесет нелегкая, то я в другом месте задумку использую. Но на монстров точно не стану таким образом охотиться.

«Сторожок» — механический артефакт, похожий на часовую пружину и ключ для завода. Можно выставить три положения: три секунды, шесть и девять. Еще на удар сработает, если до конца докрутить. Используют в случаях, когда настораживают тяжелый арбалет или какую-нибудь серьезную базуку на тропе рядом с логовом твари. Обязательно в паре цепляют «ловца» — эта зараза реагирует на любой движущийся предмет крупнее кошки. Если все собрать вместе, то получается самонаводящаяся бандура. Взвел на выстрел, «сторожок» запустил и мотай как можно быстрее. Зато потом — все идущее мимо получит в бочину подарок. Гарантированно. Плохо, что такие штуки только на неизвлекаемость и монтируют. Чтобы разрядить — кидают пустую плетеную корзину, которую арбалетный болт протыкает или заряд картечи в клочья рвет.

Но я охотников не осуждаю. Не от хорошей жизни извращаются. Это мы можем себе позволить купить что-то серьезное и «арочками» защитными прикрыться. Местные, когда мохнатая дурная сволочь безобразничать начинает, вынуждены вот так, через хитрую задницу изгаляться. Зато работает. И дешево.

«Горох» — это маленькие свинцовые шарики. Есть мельче, на птицу. Есть чуть крупнее, на зайца или подсвинков. Этого добра у охотников как грязи обычно.

— Выбирай. Все, что в запасах сейчас лежит. Недавно ходил в горы, не успел пополнить.

Значит, четыре «сторожка» и увесистый мешочек крупной дроби. То, что нужно.

— Сколько за все?

— Полста медью. За крутилки дорого просят последнее время.

Я порылась в кошельке. Увы — медные монеты я почти все потратила. Поесть, попить, что-то из нужного в дорогу купить. Поэтому достала серебряный рубль и положила на чужую ладонь:

— Спасибо.

— Это слишком много!

— Считайте, что вы меня от неприятностей спасаете.

— Да хранит тебя Бог, — перекрестил меня Серафим. И произнес это по-русски. Посмотрел на выпученные от удивления глаза и с легкой усмешкой добавил: — На сдачу раскрою секрет… Если попросить знахарку поворожить на удачу, она раз в жизни может тебе личину поменять. Не всегда срабатывает, но если сам очень хочешь — то лицом перекинешься в другого человека. Не знаю, почему это обычно кто-то похожий на вас, чужаков. Наверное, какая-то особенная магия, на которую вы влияете своим присутствием.

— А язык?

— В довесок идет, не весь, кусками. Забывается быстро, но у нас тут недалеко ваши квартировали. Ходили ревунов гонять, полгода охотились, пока не надоело. Я с ними познакомился, поэтому не все растерял из полученного. Теперь иногда в таверне к бродягам подсядешь, пару слов скажешь — чарочку нальют. Забавно…

— Понятно. Про вас не спрашиваю, а тот же Чучхе с рынка. Ему это зачем?

— Когда у тебя долгов много в других Городах, можно разок начать жизнь заново. Лицо с именем поменял — кредиторы с пустыми руками остались.

Мда. А я уже напридумывала, будто нашла обходную дорогу для всех желающих на Конфу. Похоже, зря губу раскатала.

— Спасибо еще раз.

Надо же, за ревунами кто-то целенаправленно шлялся. Огромная зверюга, чуть-чуть смахивающая на белого полярного медведя. Только размерами раза в три-четыре больше. Умная. Хитрая. Осторожная. Как я. Обычно прячется в ледяных пещерах и спускается к зеленой полосе с гор только пожрать. Шкуру не каждый «слонобой» продырявить может. Да и стараются не портить шкуру. Это самое ценное в монстре. Сетями ловят, пока барахтается — загонщики подбегают и об морду разбивают склянку со специальной снотворной смесью. Как гора взбешенного мяса голову роняет — тогда в ухо стреляют чем-нибудь разрывным. Калибр берут не очень большой. Чтобы череп целый остался, а мозги — в кашу. Потом уже лагерь рядом разбивают и начинают разделывать, мясо в баки нарезать и солить, потроха для зельеваров выгребать. Главное, не рассиживаться. Хоть ревун и одиночка, но на чужую территорию и на шум запросто кто из таких же соседей может заглянуть. Тогда охотники превращаются в добычу и редко кто домой вернуться может.

* * *

За час до назначенного времени я снова сидела в канализации и заканчивала мастерить игрушечки. «Ловцов» у меня нет, зато я сумела родить подобие магической гранаты. Шахтерских светляков в мешочке целая горсть. Поэтому я уже не пару крохотных артефактов вместе прилаживаю, а по четыре штуки сразу. Чтобы хлопнуло серьезно. Это все в подобранные на свалке жестяные трубки. Трубку — в небольшую консервную банку, в которых вонючий паштет фасуют. Туда же вокруг самодельного запала шарики свинцовые. Крышку обжать, поверх приладить «завод». Значит, на одно деление провернула, пружина через три секунды светляк о светляк стукнет. На два деления — у меня шесть секунд, три — девять. Если до упора — должно от удара сработать. Но тут я не до конца уверена, что на бросок не среагирует. Хотя вроде тугой спуск должен быть. Специально такой делают, чтобы «ловец» мелкой вибрацией не устраивал ложные срабатывания.

Все. Четыре подарочка по углам пристроила вдоль возможного пути стратегического отступления. Теперь можно отдышаться и наверх. Добывать из дяденьки информацию, что они накопали насчет Грааля. Скребут меня предчувствия, что все не так просто. Иначе какого фига им понадобилась самая удачливая и дурная тетка из всего кагала отмороженных на голову бродяг. Наверняка будет эпичное «пойди туда, где все сдохли, дабы совершить подвиг».

Я остановилась в проходе, разглядывая почти пустой зал. Мда. Опростоволосилась. Как я могла забыть, что против меня «играет» не любитель из ходоков, а человек с государственной машиной за плечами. То-то показалось, что в «Дохлой Сойке» пустовато. На входе вышибала знакомый мелькнул, на кухне кто-то сковородами гремел. И все. Ни посетителей. Ни хозяина. Скорее всего — заплатили ему за день отдыха. Так заплатили, что всю обслугу по домам разогнал и сам куда-то спрятался.

— Стерва… — прошипели в спину и в затылок уперся ствол. Больно ткнули. Но главное — другое. Я осторожно чуть повернула голову и чертыхнулась, заработав попутно еще по почкам:

— Зараза… Что же ты как птица-феникс, никак подохнуть не можешь! Признайся, Дженни, это я твою близняшку ухлопала в прошлый раз. Правда?

— Я тебе прошлый раз и позапрошлый еще припомню… Стой смирно! Лайм, обшарь ее как следует. Любит она револьверы прятать в разных местах.

Пока меня бесцеремонно шмонали, выгребая все из полупустых карманов, я стояла и разглядывала мерзавку. Нет, не померещилось. Дженни. Собственной персоной. Чудеса, не иначе.

— Колись, подруга, я от любопытства сейчас лопну. Как ты сумела костлявую обмануть?

Взбешенная спецназовка от души приложила меня по лбу рукоятью пистолета. Пока я пыталась проморгаться, она шипела, словно взбешенная кобра:

— Ты знаешь, сколько это стоит? Чтобы тебе сетку электродов приживили? Чтобы в случае отказа реанимационная бригада снова сердце запустила и мозги сохранила? Ты себе даже не представляешь, как тебя колбасит при этом! Меня трое суток из комы выводили, а потом еще на препаратах неделю держали, чтобы я себе глаза не выцарапала… Любопытно ей, паскуде… Но ничего, Маша. Я тебе все припомню. До последней слезинки… И ты будешь делать то, что скажут. Сначала настоящий адрес земной сдашь, потом будешь по струнке ходить. Вздумаешь взбрыкнуть — начну на куски кромсать. Сверху. По чуть-чуть. Ноги оставлю напоследок, чтобы ты могла брести, куда потребуется… Что там, Лайм?

— Барахло, — флегматично ответил здоровяк, уложив в пустой мешок собранное добро. — Не знаю, на какой помойке закупалась, ничего приличного. Артефакты дрянь, револьверы на выброс.

— Где остальное? — еще раз прилетело по лбу рукоятью, но уже чуть слабее.

— Слышь, ты, швабра британская! Давай повежливее!.. Вы меня на бабки выставили, я все слила, чтобы дома не сдохнуть с голодухи! С чего бы вдруг на ваш гнилой контракт подписалась? Медсестре плати, за реактивы плати, капсулу на профилактику ставь. Я с голой жопой сюда вернулась!

— Ты же кучу народу перебила!

— И что? Дуру нашла? Там все «арочки» привязанные, только пальцем тронь — руку оторвет к хренам! Я даже рыться не стала, все сгребла и из-за угла последней «слезой» наподдала. Наверное видела, как там бомбануло, чуть Город не снесло. И сама — руки в ноги и деру. Стража — она только тогда добрая, когда мы себя в рамках приличия держим. Если, где разборки устроили, то под это даже закон специальный придумали. Можешь у Мэрлин поинтересоваться. «О благочинии и сохранении государственных устоев». Самая паршивая штука, которой каждого из проводников и «пассажиров» нахлобучить можно. Лобное место, кандалы и сиди, пока кровавым поносом не изойдешь. Будешь легкие выхаркивать и молить, чтобы добили.

— Ну ты и дура. Там не только артефакты были… Шит… Шагай, с тобой поговорить хотят.

Само собой, хотят. Я уже отсюда вижу, как Аннаргаймер довольно ухмыляется.

* * *

— Команда готова. Мисс Дженни введет в курс дела. Она твой господь бог на ближайшее время. Выполняешь все, что прикажет. И без глупостей.

— Я так понимаю, что обещанные двести лямов — это для дурочки? Ни цента не получу?

— Почему же? Посмотрим на поведение. Если будешь в самом деле стараться и Проклятый Грааль найдешь, тогда и получишь обещанное. Может быть, пополам с Дженни поделите. В качестве компенсации.

Ню-ню. Скорее, меня в самом деле на цепь посадят и будут гонять до последнего по разным опасным контрактам. Чего зря полезные ресурсы разбазаривать. Ресурсы к делу пристраивать надо.

— Но сначала, — поправив чуть сбившиеся манжеты, любитель раздавать обещания выложил на стол стопку пустых листов и угольный грифель рядом. — Ты нам расскажешь, как тебя зовут на самом деле. Где живешь. Чем дома занимаешься. Потом один из моих людей вернется на Землю. Специально «мула» для этого держим. Там он отзвонится и всю информацию проверят. Ты же будешь зубрить собранные данные. Если хоть в букве вздумаешь соврать, тебя станут бить. Долго. Больно. Потом используют химию. Местные алхимики делают замечательные составы. Кое-что из этого мы даже домой брали для изучения. Жаль, воспроизвести не получается. Через сутки протухает. Но очень перспективные вещи, да… Значит — умереть тебе не дадут. И заставят рассказать правду. Курьеров и проводников для того, чтобы туда-сюда мотаться, в достатке. И я с тебя не слезу, Маша. Или как там тебя на самом деле. Не таких ломал. И тебя в тонкий блин раскатаю. Так у вас в России говорят?.. Поэтому лучше нам проблемы решать по-хорошему. Потому что я предпочитаю, чтобы люди на меня работали за деньги и карьерный рост. А не потому, что к затылку приставили пистолет и готовы мозги выбить при первом удобном случае.

Про ствол он не шутит. Дженни позади стоит, контролирует. Еще двое сбоку. Лайм и второй, чье имя не знаю. Тоже из какого-нибудь САС или похожей службы. Ликвидаторы и заплечных дел мастера. Каждый меня на две головы выше. Жилистые, морды сытые, никаких сомнений в глазах, что заняты важным и полезным делом. У палачей всегда так. И это только здесь. Наверняка еще несколько на подхвате по комнатам попрятались. Меня же с центрального входа ожидали.

Только мне болтать нельзя. Потому что больше дома никто не прикроет. И тут я жидко обгадилась, слишком умной себя посчитала. Поэтому придется терпеть, насколько сил хватит. До химии ведь еще дожить надо будет.

— Знаешь, что, дядя. Не верю я тебе. Ни на грош. Врешь ты, как сивый мерин. Это ты своей подручной в мозги проводов напихал и шанс на вторую жизнь подарил. Меня ты израсходуешь, как только я нужную безделушку найду. Зря тебе обед обещала. Не заслужил ты его. Иди нахер. Можешь один. Можешь со всей кодлой.

Аннаргаймер вздохнул, стал внимательно разглядывать маникюр на тонких ухоженных пальцах.

— Зря. Но я так понимаю, что тебе можно будет дать второй шанс. Скажем, через полчасика. Когда тебе объяснят, что ждет в ближайшем будущем… Дженни, милая. Тащи эту паршивку вниз. В погреб. Здесь слишком окна большие. Боюсь, соседям не понравится, когда она начнет орать. Парни тебе помогут. Там даже угол пустой есть и крючья на стене. Туда и пристроите на первый раз.

Погреб? Дядя, да ты великий затейник. Если все в самом деле так — я тебя потом расцелую. Честное слово. От души, чтобы башка в клочья. Почему-то мне кажется, что ты себе никакие железки дома под вскрытый черепок не совал.

— Пожалеешь, гаденыш.

За это мне аккуратно дали в ухо, после чего подхватили за руки и понесли из зала на выход. Британская стерва шла первой, показывая дорогу. Давай, радуйся. Ты еще не знаешь, как больно может кусаться загнанная в угол крыса.

* * *

Если когда-нибудь захватите трон Великого Злодея, я вас прошу запомнить главное. Нельзя руки пленнику за спиной связывать или сковывать. И не смотреть, чем он там занимается, чего шебуршится. Дарю ценное указание бесплатно. Хотя, если вы подобный титул захапаете, то наверняка подобную фишку знаете.

Меня в самом деле приволокли в тот самый подвал. Мало того, в дальний угол доставили, где на крюки подвесили масляные лампы и сначала решили чуть-чуть подготовить к основной беседе. Чтобы не брыкалась, запястья за спиной в ручные кандалы сунули, потом в брюхо наподдали. Вежливо, дабы прониклась. Пока я кашляла и сипло что-то там неразборчиво хрипела, оба бугая сняли плотные куртки и остались в рубахах. Встали по бокам, начали рукава закатывать. Дженни подтащила маленький бочонок с солониной, устроилась на нем.

Я же аккуратно подцепила накладной ноготь, сняла его и ткнула в железо. Когда шляешься по разным сомнительным местам, с кем только знакомство не заведешь. Ну а жадной я никогда не была. И если в кармане что-то звенело, то не в кубышку складывала, а проставлялась. Интересно же про местное житье-бытье расспросить. Иногда — еще и что-то полезное на будущее запомнить. Например, что в Городах существует не только дневная власть, но и ночная. И хоть разного рода бандюки, воры и прочие асоциальные элементы стараются держаться от проводников подальше, но ведь и обычных обывателей много. А там, где есть разного рода жулики, там и городской страже найдется чем заняться. Включая поимку, сопровождение и заточение в тюрьмы. А если кому-то ну очень не хочется по итогам трудовой деятельности в петле болтаться, то умные люди всегда наскребут чуток звонкой монеты, за которую артефакторы и прочие любители магической дряни придумают что-нибудь забубенное.

Например — «лялю». И не надо хмыкать — не я имя дала. Любители в чужих замках поковыряться так обозвали. Заранее настроенный на тот или иной материал артефакт, способный разрушить его при касании. Ткнул ты зачарованной палочкой в замок, пошерудил чуть-чуть — все, можно заходить в гости. Ну или как у меня в загашнике было — тонкая пластинка, которая вполне сойдет за накладной ноготь. Надо очень-очень постараться, чтобы отличить от настоящего. Да, послабее, если экономить. Но я у хороших специалистов покупала. Две штучки на железо. Еще две на разную органику — чтобы веревки сгнили за пару секунд. И последний — на «неживое». Самым дорогим получился. Этой штуке вообще плевать, что там разрушать. Мясо с кожей оставит, остальное — в расход.

Пары «металлических» хватило. Руки свободны. И я заодно отдышалась. Пристроилась на корточках, прохрипела, оскалившись:

— Знаешь, Дженни, а ты ведь не настоящий ходок. Ты больше на «пассажирку» смахиваешь. Даже не «верблюд» или «мул». Те пользу приносят. Ты же исключительно добро на дерьмо переводишь. Ссученная ты. Слово такое слышала?

— Дура. Я ведь могу колено прострелить. «Лечилок» мы набрали кучу, да еще прочих микстур полный мешок. Будем тебя латать в перерывах. Вот только боль — она никуда не денется.

— Я это к тому, что есть у меня информация, которой только девочи между собой делятся. Мне китаёза рехнувшаяся рассказала, когда очередную жертву на куски пошинковала и захотелось ей душу излить. О настоящих кукловодах, кому та же Мэрлин туфли лижет. И кто твоего нынешнего хозяина раком поставит, если пожелает… Знаешь, о ком говорю?

Задумалась. Еще одна городская легенда о людях из тени, кто правит миром. Учитывая, что меня собираются подрядить искать несуществующий артефакт, вполне может заинтересоваться.

— Думаешь, я куплюсь?

— Я не люблю, когда мне кости ломают. Зато могу откупиться. Только я этим членососам не доверяю. А вот с тобой можем парой слов переброситься. По-свойски.

— Ошибаешься. Руководство не предаю.

— Ты у него можешь более выгодный вариант сделки выторговать. Когда я останусь свободной, без разбитой морды. И даже, черт с вами, на половинном контракте. Сто лямов за дурацкую безделушку тоже неплохо. Что скажешь?

Когда ты стоишь одной ногой в могиле, неожиданно убедительно начинаешь врать. На удивление просто. Веришь каждому сказанному слову. И других этой верой в заблуждение вводишь.

— Ладно. Минут пять у нас есть. Парни, в сторонку. Я с клиентом побеседую. Вдруг она за ум возьмется и не придется пальцы с ребрами ломать.

Все же явно я ей остатки мозгов из башки выбила. Встала, пошла ко мне. Очень уж захотелось ей дополнительный козырь перед боссом отхватить. Чтобы потом в дурацких подковерных играх использовать. Идти к смертнику — это из разряда с голыми руками ревуна за яйца дергать. Дура, что с нее возьмешь.

Остатки кандалов полетели в рожи палачам. Я же прыгнула, умудрившись свалить Дженни на спину. Как раз в центр пропиленного мной прохода. Если сильно ногами не топать — он держит. А вот когда две дамы разом на него шандарахнулись, тут доски хрупнули по краям и девочки полетели вниз, на камни. Орущая от ужаса британская сволочь снизу, я сверху.

Я не говорила, что терпеть не могу высоты? Наверное, это в земной жизни. Здесь и сейчас я ей только рада.

Вниз, во тьму. На груду булыжников, до которых порхать нам мотыльками метров семь, а то и все восемь. Начнем веселье, пожалуй. Зря я, что ли, так долго к нему готовилась?..

Глава 8

Дыхание у нас обоих вышибло от удара. Пока летели, кувыркаясь, по груде камней вниз, я неожиданно вспомнила Джеки Чена. Уважаю мужика. Он ведь сам подобные трюки исполняет. И каждый раз после этого — вскакивает и врагов ногами мутузит.

Да, на мне поддоспешник, он походит на простеганный ватный халат. И тонкая бронька из вываренной плотной кожи. Разумеется, никакую пулю или арбалетный борт не удержит, но хотя бы от переломов защитит. Наверное…

Раз-два, прижав подбородок к груди и максимально крепко прижимаясь к британке. Мир перевернулся в последний раз, и я поняла, что прибыли на место. Сверху смутно виден квадрат вырезанного мной люка. Дженни пока раскоряченной лягушкой на мне. И матерщина гулко долетает, отражаясь от каменных стен.

Не дожидаясь, пока мне нож под ребра сунут, нашарила сбоку булдыган поухватистей и влепила по башке стерве. Хорошо так, чтобы обеспечить ей очередной визит к врачам. Но добивать не стала, у меня пока другие задачи.

Наверху грохнул выстрел, следом заорали с характерным шотландским «съеданием» гласных:

— Джон, дебил! Ты что творишь⁈ Босса зацепишь!

Я же говорила — не простой расходный материал мной командует. Тут люди куда серьезнее.

Вывернулась из-под обмякшего тела, перекатом ушла к ближайшей стене. У меня там снаряга за двумя широкими досками припрятана. Сбрую с пистолетами подхватила, дробовик не глядя направила к дыре и бабахнула, чтобы не расслаблялись. Метнулась к выходу в канализацию, успев краем глаза заметить, как на черном тросе задергалось тело. Вот уроды! Они уже спускаться начали! Ой-вей, такими темпами шушера спецназовская меня точно на запчасти разберет. Поэтому ткнулась плечом в узкий проход, передернула затвор и прицельно выстрелила во второй раз. Я специально парой набивала — крупная дробь и «жаркан». Первое отлично снимает защиту, разряжая «арки». Второе проламывает ослабевший артефактный полог и достает до мяса. Как сейчас. Клиент больше не дергается, кулем обвис.

В ответ сверху лупанули из пистолета. Неприцельно, просто пытаясь отогнать и открыть себе дорогу вниз. Но, хоть и шмаляли как попало, «Одежды праведника» полыхнули золотистым облаком, затормозив три пули. Твари, сколько этим терминаторам британским платят, что они на звух-цвет-запах умудряются почти половину магазина в центр двуногой мишени всадить?

Коридор у нас здесь ведет в две стороны. Дальше узко, под уклон вниз и жидкой грязи полно. Мне направо. Мало того, я сразу у выхода веревочку от самодельной гранаты насторожила, потратила секунду. Нет, не поперек — это слишком заметно. Кончик под камушек, его сбоку в проеме пристроила — если кто захочет за мной следом ломануться, волей-неволей смахнет. Очень уж узкий здесь проем, постоянно что-то сыплется, когда протискиваешься. Вот и посмотрим, как оно. Задержка на шесть секунд, никаких звуков «горящего запала». Не должны орать «грэнэд». Магическая война — она свои особенности имеет, тут зачастую предыдущий опыт в минус играть станет.

Готово. Можно ускоряться. Учитывая, что в дыру еще два троса сбросили, я рванула с пробуксовкой, надеясь успеть до прибытия вражеской кавалерии. У меня «Одежда» не бесконечная. Если будут от пуза из пулеметов поливать, разрядится подарок бедуина за секунды.

* * *

Когда Лайму предложили поработать на стороне и положить в карман две сотни тысяч фунтов, он насторожился. Потому что от странного дела разило тухлятиной во все стороны.

Перво-наперво, заказчиком выступали американцы. Нет, формально они числились акционерами и напрямую в действия «младшего брата» не лезли. Но если было надо, моментально впадали в истерику и требовали их хотелки обслуживать вне очереди.

Затем, само место проведения операции. Не Африка. Не вонючая Азия. Даже не джунгли Амазонки. Чужой мир, куда Лайм ни разу до этого не путешествовал. Слишком нехорошие вещи рассказывали люди «в теме». О монстрах. Спятивших от климакса бабах. Неделе под капельницами, когда зачастую неудачливого туриста с кровати сразу увозили в морг.

Ну и в довесок — все эти магические штучки-дрючки, которые заставили проштудировать по выданной методичке и потом орали, если перепутал фигню, на которую компьютерные гики оргазмируют.

Наверное, он бы и не пошел. Но старая знакомая выдернула из казармы и объяснила на пальцах, какие деньги он теряет:

— Ты, Сэнди в юбке, чего тупишь? Знаешь, как мне пришлось подмахивать, чтобы из дебилов разрешили набрать лучших? Забыл про сокращение в САС? Треть на улицу выпрут и вряд ли кто согласится взять неудачников охранять очередной нефтепровод или гонять папуасов в чалмах. Что, решил сдохнуть под забором?

— Я не понимаю весь этот сраный Хогвардс.

— А тебе и не надо понимать! Я за вас думать буду, Лайм! За тебя и парней, кто пойдет на заброску. Твое дело — за день привыкнуть к выданным стволам и волшебным броникам, разведать территорию и обеспечить прикрытие заказчику. В случае любых проблем — стрелять на поражение! Все, на этом твои задачи заканчиваются. Что не ясно?

— Если пулю поймаю?

— Не будешь полным придурком и голову не подставишь — вытащим. Медицина там отличная. Мне правое плечо почти в труху размолотило — и ничего, как новая. Мозги на ближайшем заборе не оставь — остальное залатаем.

— Двести грандов за то, чтобы твою жопу от неприятностей прикрыть?

— Мою и придурка из Нью-Йорка. Но он будет в кабаке жрать и пальчик манерно топырить. Я же с вами по кустам лазать стану. Поэтому — да, мою любимую жопу сберечь в любой ситуации. Если хорошо сработаешь, даже разрешу чуть полапать позже.

— Все равно — слишком много.

Тогда, неделю назад, Дженни уткнулась лбом в стену и минуты три демонстрировала знание жаргона докеров. Девушка родилась в Плимуте, поэтому могла любого уличного босяка заткнуть за пояс после пинты пива.

— Месячный контракт. Одна или две ходки, если понадобится. Возможно придется пострелять. В любом случае — по возвращении вас нагрузят лекарствами на продажу. И каждый принесет боссам в клювике миллион фунтов прибыли, как минимум. Ты все еще считаешь, что тебе переплачивают?..

Больше вопросов не было и головорез подмахнул документы, задавив остатки сомнений глубоко в душе.

Теперь же он осознавал, что сильно продешевил. Очень сильно.

Все пошло не так с момента, как Дженни решила «между девочками» перетереть. И ухнула в дыру в полу. Проклятый люк, о котором никто и не догадывался. Пока Лайм звал остальную группу подержки, Вильям сбросил с разгрузки трос, закрепил его за ближайший кованный крюк и сунулся следом. По нему открыли огонь и приятель обвис дохлой тушкой. Похоже, проклятая террористка или посадила группу поддержки внизу, или просто грамотно подготовила пути отхода.

Затем два нанятых по контракту немца сунулись в коридор. Мельком осмотрели возможные препятствия через зеркальце на раздвижной ручке, протиснулись сквозь узкий проход и заняли позиции, ощерившись стволами в обе стороны. Там их и накрыло. Один сдох сразу, словив кучу шрапнели, второй орал, прикрывая разодранный бок.

Потом четырнадцать человек гоняли одиночку по темному лабиринту. У одного из бойцов с собой был «нюхач» — хрустальный шар, который нужно было специальным образом потрясти — и на грязном полу возникали слабо светящиеся следы. По ним и преследовали. Умудрились добраться почти до выхода из канализации, когда из левого прохода прилетела четвертая граната и угробила умника вместе с артефактом. Кстати, еще две «хлопушки» перед этим заминусовали троих. Неизвестно, что там именно использовала стерва, но от ее поделок толком никакая защита не страховала. Бам — и у тебя покойник или вопящий от боли раненный.

Лайм двигался замыкающим. Много стрелял, пытаясь выцелить верткий силуэт. Вроде даже попадал, судя по золотистым вспохолам. По группе тоже стреляли и слишком метко. Всегда неожиданно, из засады. Заставляя притормозить и осторожно проверять очередную брошенную лежку. Но когда четверо оставшихся добрались к ярко освещенному входу в подземелье, по коробочке разговорной «арки» пришел новый приказ:

— На исходную, парни! Заказчикотправляет запрос на подкрепления. Вас стерва умудрилась со следа сбросить, на улицу не выходила. Малой группой ее искать по катакомбам — только зря гробанетесь. Поэтому — подбирайте раненных и назад.

— Точно не выходила?

— Мы все выходы перекрыли, отвалили жирный куш наемникам. В канализации она. Просто там не один уровень, а минимум три. Верхний самый большой. Наверняка в какую-то щель забилась и вас пропустила мимо себя. Ничего, через шесть часов будут люди и зверье, натасканное на поиски. Никуда не денется.

* * *

О том, что этот бесконечный лабиринт многоэтажный, я не знала. Сумела закрепиться на потолке, распластавшись за одним из корявых буро-зеленых натеков. Дождалась, пока цепочка боевиков прогремит ботинками, досчитала до десяти и спустилась. Развернулась, подцепила на теплую арочку «Праведника» залитый маной камень для подзарядки, заковыляла назад. Сколько я там по итогам войны расчекрыжила? Человек семь-восемь? Не знаю, толком даже не считала. Кидала «гранаты», стреляла. С минно-взрывными работами мне повезло. Я ведь в свинцовые шарики остатки «светящегося гороха» сунула. Все, что в карманах наскребла. Оказалось, очень эффективную штуку соорудила. Потому что эти крохотные артефакты при столкновении с чужой защитой или взрывались, или прожигали ее насквозь. Как результат — будь ты хоть с ног до головы обвешан дорогой амуницией, а против лома нет приема. Выносит, только в путь.

Мне тоже досталось. Пусть «Одежды праведника» и гасили большую часть чужих попаданий, но отдачей прилетало изрядно. Все тело болело, наверняка бока в темно-синих синячинах. И не факт, что могла бы бегать, не накачайся «лечилками» до визита в таверну. И потом, при любой возможности, снова хлебала зелья. Боюсь, следующие пару месяцев ими пользоваться не смогу. Люди в теме предупреждали, что если с «эллочками» перестараться, можно от интоксикации сдохнуть. Или вся эта химия просто перестанет действовать. А мне кровь из носу надо еще из Города выбраться. У меня обратный проход в Лесу, а до него пилить и пилить.

Дорогу запомнила. Черт его знает как, но я по собственным следам пройду где угодно, в любую метель и глубокой ночью. До ближайшей деревни доползти — это еще вопрос, а вот назад — с закрытыми глазами. Поэтому шла и аккуратно добивала валявшихся без сознания уродов. Тех, кому оказали спешно медицинскую помощь, но оставили для последующей эвакуации. Вы на меня охотиться вздумали, гады? Значит, вот вам и премиальные. Щедро, вне очереди.

Первое тело еще чуть-чуть «доработала». Перевернула его на живот, сдернула с шеи пару амулетов. Пристроила их рядом, туда же револьвер из наплечной кобуры. Взвела курок, очень аккуратно придавила сверху убитым. Если его чуть шевельнуть — освободившийся курок ударит по бойку, выстрел пошлет тяжелую пулю в «арочки», те могут сдетонировать. Надеюсь, сработает.

Не удивлюсь, если у меня дед был партизаном. Потому что столько в голове разного крутится, просто кошмар. Я ведь еще все найденное по вьетнамской войне проштудировала. Из вредности. И не поленилась, нашла последнюю версию «Настольной книги Анархиста». Да, бытовых химикатов здесь у меня нет, зато сколько идей почерпнула — не унести.

Добравшись до подвала «Дохлой Сойки», посмотрела на валявшуюся у стены Дженни. Надо же — переложили ее, «эллочками» попотчевали. Вроде дышит и даже пытается глаза в кучу собрать. Это она зря. Еще раз хорошенько шандарахнула булыжником по башке, послав в очередной нокдаун. Извини, сволочь, у меня на тебя другие планы.

Подцепив за разгрузку, вытащила в коридор. С трудом взвалила на плечи и посеменила к перекрестку. Там налево проход, за ним будет пару дыр. Мне нужно одну для себя использовать. Главное, не напороться ненароком на поисковые команды.

Добравшись до места, быстро связала руки-ноги Дженни, ободрав с нее всю лишнюю амуницию. Эликсиры в рюкзак, «арки» не глядя в мешок, в нем и прикопаю. Или еще одну «бомбу» смастерю. Последнее — пистолет вытащила из кобуры. Выщелкнула магазина, осмотрела патроны. Вот же уроды — в каждой пуле носик чуть высверлен и там что-то вроде «ночной прохлады». Значит, эту штуку давно уже используют, я не первооткрыватель. Ладно, буду знать. У меня как раз один «Гнев» разряжен и для дробовика ровно три патрона с картечью. Поэтому не помешает.

Рассовала барахло, двинулась назад. Мне надо еще кое-что из «Сойки» забрать, поэтому по собственным следам, до места…

* * *

Лайм с трудом переставлял ноги. Но брел, аккуратно делая следующий шаг. Сэм почти висел у него на плече и сквозь зубы матерился. Да, на пару они выпили рекомендованное зелье из пузырьков, вроде чуток полегчало. Главное — доползти до выхода, там связь ловит лучше, там вытащат. Вместе с Дженни.

Кто знал, что их дичь умудрится не просто выжить, а еще подгадить напоследок. Когда четверка загонщиков возвращалась назад и остановилась проверить Паррэта, сработала закладка. Шевельнули тело и разлетелись изломанными кеглями по всей округе. Рвануло страшно. Теперь на базу бредут они с Сэмом. Еще двое остались рядом с ошметками заминированного бедолаги.

— Долго еще?

— Уже дошли. Вот дырка. Давай протискивайся, оттуда запросим эвакуацию.

— Понял. Подержи ружье или прямо тут брошу. Сил почти не осталось.

— Терпи, Сэм. Мы уже на месте. Давай аккуратно, я следом.

Оглянувшись в длинный коридор, где на полу медленно затухали разбросанные светящиеся шары, Лайм полез следом. Когда он наконец-то смог распрямиться в полный рост, напарник хрипло спросил:

— Дженни, ты как? Мы только вдвоем вернулись. Эта сука прикончила в…

Лежавшая у стены женщина подняла пистолет и начала стрелять.

«Только не в голову» — это было последнее, что успел подумать британец, подписавший «очень выгодный контракт». Потом темнота взорвалась кровавыми брызгами, и он умер.

Не успела я по веревке залезть. Да и не смогла бы по тросам взбираться. Мне нужно было снова забросить крюк с веревочной лестницей, но вовремя услышала, как снаружи шебуршатся. Похоже, кто-то возвращался. Ничего лучше не придумала, как залечь на место, откуда недавно уволокла тело, и затихнуть.

Двое. Первый вообще еле бредет, опираясь на стену. Интересно, где оружие растерял. Второй — знакомая рожа. Тут не кромешная тьма, я силуэты различаю. А гаврика, который мне по животу бил, вряд ли забуду. Послушала, что там лепечут и обрадовалась. Меня с Дженни спутали. И это — все, кто остался после нашего эпичного забега по канализации. Отлично. Тогда — первый «дабл» в правого, второй в левого. И еще разок, уже в головы. В магазине как раз восемь патронов. Вот я их все с гарантией и отработаю. Чтобы поставить точку.

* * *

Каких трудов мне стоило спустить один из ящиков вниз — даже вспоминать не хочется. Справилась. Скрипя зубами. И не разбила его. Еще с собой приволокла чопики, которыми винные бочки затыкают. Эдакие колышки с острыми носиками. И деревянную киянку. Все нужное за несколько ходок пристроила в выбранной пещерке, после чего начала «кудесничать». К этому моменту Дженни пришла в себя, еле слышно материлась. Я большую часть слов и не слышала никогда, явно какие-то жаргонизмы. Но то, что ждет меня очень плохое будущее, разобрать смогла. Извини, подруга, планы у нас другие.

— Я ведь тебя предупреждала — держись от меня подальше. Было такое? Было. Не поверила. Решила, что покровители прикроют, спасут, за красивые глазки и подкачанную жопу наличных отсыплют.

— Ты будешь вне закона, Хазарова. Везде. Всегда. Тебя после сегод…

Легонько ударила по губам, заставила заткнуться.

— Не о том думаешь. Лучше послушай, что я скажу. Потому что это единственное, что здесь и сейчас важно… Как там в будущем — мне плевать. Вы меня заставили на тропу войны встать. А это самое дурацкое — отобрать у человека надежду. Я верила, что смогу как-то в непутевой жизни устроиться, найду кого-нибудь. Брошу Конфу к демонам, заведу мужа, детей и собаку. Или кошку… Вместо этого вы мне выдвинули ультиматум. А я терпеть не могу ультиматумы. Будь у вас крупица мозгов, наверняка бы с Мэрлин проконсультировались. А она меня знает. Она бы дала дельный совет… Было такое?

— Она сказала, что лучше тебя оставить в покое и найти другого проводника.

— Правильно. Потому она меня знает. Но вам было похер. Вы решили, что деньги решают все… Это не так… Теперь давай я расскажу тебе о ближайшем будущем. Твоем, Дженни… Потому что я собираюсь переломать тебе кости, чтобы ты не могла выбраться из ящика самостоятельно. И оставить здесь подыхать. На шею под затылок я примотаю вот эту «арочку». Если правильно название помню, это «поцелуй мотылька». От тяжелых ран не излечит, но сдохнуть просто так не даст. Я тебя запихала в ящик, закончу все запланированное и закрою крышку. Ты не задохнешься, здесь полно щелей. И будешь лежать в темноте день, два, неделю… Пока не выйдет срок. И тогда сгниешь заживо. Никакие врачи тебя спасти дома не смогут. Ты просто на куски развалишься. Со всеми твоими электродами и прочей дрянью.

— Ты не посмеешь…

— О, я еще как посмею. Мало того, я уверена, ты ведь наверняка отрабатывала разные варианты безболезненной кончины. Чтобы тебя реанимировали. Только в этот раз любые хитрые методы не сработают. Потому что вот тебе палка в рот, чтобы язык не откусила. И первый кол в правое плечо. Руки я тебе развяжу, но сначала пришпилю, чтобы ты сраное кунг-фу не изображала.

В глазах Дженни плескался дикий ужас. Я же начала воплощать намеченное. По одной деревяшки в плечи. Затем пара хороших ударов в пах, чтобы не дергалась. Затем прибила стопы к днищу ящика. Затем развязала руки и следом потрудилась над локтями и ладонями. Я отпрепарировала стерву, словно бабочку. И когда закончила, примотала артефакт к дергающейся шее, приложив к затылку. «Лечилка» не даст ей подохнуть за неделю. А потом уже Конфа с ней разберется.

Да. За такое меня уже точно другие ходоки грохнут. Исключительно, чтобы себя обезопасить. Но мне уже плевать. Я уже все, сорвала стоп-кран и растеряла любые ограничители. Мне теперь надо вперед. До упора. Потому что у меня появилась цель. Бредовая. Подгадить всем уродам, кто решил меня в качестве расходной монеты использовать. Найти тот самый Проклятый Грааль и забрать себе. Не знаю, что он такого чудесного на самом деле умеет. Но я его хапну и спрячу так, чтобы никакой долбанный хранитель больше не пытался продать рабовладельцам. Только так. Назло двум мирам одновременно.

Не обращая внимание на мычание, аккуратно закрыла крышку и начала стаскивать на нее булдыганы. Здесь, в канализации, на удивление много разного рода камней. Больших и маленьких. Вот их и буду использовать. Чтобы Дженни не смогла выбраться. Мало того, я еще и выход из пещерки заложу по мере возможности и замаскирую. Чтобы она больше никогда не ожила. Ни при каких обстоятельствах. Хватит с меня одного «нежданчика». Еле отбилась.

* * *

Господин Аннаргаймер обедал. Обычно он предпочитал посещать проверенные заведения, в которых побывало множество «туристов». С описанием блюд, которые готовят. С накопленными и отсортированными отзывами. И с охраной, которая заботилась о том, чтобы тебя не беспокоили. Да. Визиты на Конфу были достаточно редкими, чтобы свести риск от возможных экстраординарных событий к минимуму. Просто не всегда нужные препараты приносили в достаточном количестве. А человеку, который распробовал разные новомодные эликсиры, трудно потом обходиться возможностями стандартной медицины. Особенно, если не забывать про обещанное долголетие. Принимая сбалансированный комплекс от лучших зельеваров ты «законсервируешь» свои сорок лет до ста пятидесяти. Или даже перешагнешь порог двухсотлетия. Ради такого можно потерпеть небольшие неудобства.

Например, как сейчас. Хозяин «Дохлой Сойки» лично поручился за трех кухарок, которые расстарались и теперь стояли вдоль стены, наблюдая за трапезой дорого гостя. Вдруг что-то не понравится? Или захочет добавку. Или…

— Дамы, попрошу вас не двигаться. И у вас не будет проблем.

Кусок нежнейшей баранины встал поперек горла и Аннаргаймер закашлялся. Он ожидал кого угодно — хотя бы гонца с вестями о начале переброске дополнительных отрядов на Конфу. Очень неудобно, что не существует прямой связи между мирами. Приходится тратиться на «курьеров», оплачивая присутствие нужных людей во всех Городах. Правда, за это раскошеливаются налогоплательщики. Но все равно…

Откуда она здесь? Ее должны были притащить в цепях еще час назад! Или отловить к вечеру, блокировав все выходы из подземелья!

Грязная женщина в рваной куртке подошла к столу и взяла ближайшую бутылку с минеральной водой. «Святые источники» — отличная штука. Освежает, снимает усталость, восстанавливает здоровье. Не эликсир, но тоже вполне неплохая вещь. Выпив из горлышка половину, Мария Хазарова постучала по столу коротким стволом дробовика:

— Дядя, у нас с тобой возникли некоторые разногласия. Кстати, можешь зря рот не разевать. У одного из твоих мордоворотов в подвале был «Хрип баньши». Вот он, я сюда кладу. Теперь не важно, насколько толстые стены у трактира. И сколько охраны снаружи. Пока артефакт работает, ни один звук наружу не выйдет… Дурость — выдавать подчиненным «арки» без личной привязки. Конечно, я не стану их все использовать, чтобы не напороться. Но этот, так и быть, задействую… О чем мы начали беседу?

— С тебя спросят.

— О, да, эту песню я уже слышала. Что меня найдут, показательно четвертуют и все такое. Напугали ежа голой задницей… Давай сделаем проще. Эта ружбайка заряжена разрывными пулями. Специально проверила внизу — отлично тела на куски кромсает. Значит, у меня здесь шесть зарядов. Тебе более чем хватит. Убивать не стану, не надейся. Но ты «лечилками» закинулся, не сомневаюсь. Чтобы какую местную заразу не подхватить. Вы, «пассажиры» всегда флакон-другой выпиваете. Поэтому от болевого шока дуба не дашь. Согласен?

Мужчина молчал, осторожно вытирая выступивший на лбу пот белоснежным платком. Будь он каким-нибудь Джеймсом Бондом, прикончил бы спятившую стерву ножом. Вон, целых два под руками. Но, в отличие от коротко стриженных мальчиков, чиновник никого лично не убивал. И очень сомневался, что у него получится открыть счет прямо сейчас. Черный зев дробовика однозначно дал понять — шутки закончились.

— Что ты хочешь? Контракт между нами в силе.

— Засунь себе этот контракт… Ты пришел ставить задачу. Имена. Адреса. Явки. Все, что вы собрали по Граалю. У тебя должно быть с собой. Отдай мне документы, и я не стану делать тебе больно.

— Это — собственность Соед…

Грохот выстрела сменился диким воплем. Разрывная пуля превратила левую стопу вместе с черным лакированным ботинком в кровавую кашу. Шагнув в сторону, я оценила получившийся результат и добавила еще разок, уже по правой. Для симметрии.

— Уже четыре. Еще четыре «подарочка», которые тебе очень не понравятся. Да, лапки восстановят. Если за сегодня местных лекарей золотом осыплешь, то даже страдать сильно не будешь. И дома из капсулы достанут целым и здоровым. Но до ребят с магическими штучками надо еще дожить… Где документы?

— Там! Вон в том портфеле!

— Какая-нибудь дурацкая защита от дурака или еще что-нибудь паршивое? Типа — отравленные страницы, чтобы почитал и сдох, не успев проболтаться?

— Я враг себе? Мне же с этим работать!

— Давай проверим… Милая, да, ты. Принеси мне вон ту штуку. Коричневую, у стены стоит. Да, ее…

Возможно, кухарке не повезет. Потому что слышала я про разные гадости, с которыми местные бароны любят развлекаться. Иногда — умудряясь настолько перестараться, что кто-то из домашних скоропостижно отъезжает на кладбище.

— Сюда поставь и открой. Хорошо. Теперь достань то, что лежит внутри.

Бегающий взгляд мудака мне не понравился. Будь он в нормальном состоянии, наверняка бы не стал столь явно подставляться. Но когда тебе дико больно и плохо — то за мордой плохо следишь. Думаешь о другом — как бы побыстрее до врачей добраться.

— Разложи бумаги с этой стороны, одну за другой. Теперь встань вот там…

Пухленькая невысокая женщина кивнула, затем тяжело вздохнула и медленно завалилась на пол. Я тут же шагнула назад и выстрелила в левое колено — оно было ко мне ближе всего. Дождалась, пока рыдания чуть стихнут и пнула от души по развороченному мясу:

— Так что там с подлянами?

— Это просто сонный муар! Если трогать без перчаток — заснешь!.. Но я ничего не хотел, честное слово! Не надо…

Разок влепив кургузым прикладом по челюсти, заставила Аннаргаймера заткнуться. Сама подошла чуть ближе к документам и начала читать. Одна страница, другая… Закончив, поморщилась. Не густо. Чуть структурированные слухи и сплетни. Только пара абзацев с полезной информацией.

У Грааля есть хранитель. И этот самый человек хотел, чтобы в обмен группа подготовленных товарищей проникла на защищенный объект в Китае и уничтожила там склад. Куда местные серьезные ребята сгружали разного рода эликсиры, формируя неприкосновенный запас. Не знаю, зачем это понадобилось неизвестному «доброжелателю», но европейцы решили не связываться с «проклятыми комми» и организовали поиски нужного собственными силами.

Все. Вроде я закончила с представителем государственных структур. Можно откланиваться.

— Слушай меня, гнида. Считай, я тебе объявила последнее предупреждение. Если меня будут искать дома или мы столкнемся еще раз — грохну окончательно. Это понятно?

— Мы можем договориться.

Прострелив правое колено, рявкнула напоследок:

— Грохну, паскуда! Считай, в долг живешь! И постарайся это хорошенько запомнить!

Все. Теперь на выход. Там рядом с портфельчиком у стены два карамультука стоит, прихвачу один и боеприпасы заодно. Я когда по коридору кралась и осматривалась, у выхода двоих перцев срисовала. Мне надо их выпилить, чтобы смогла из города убраться без проблем. Вот для этого чужими стволами и воспользуюсь. Благо — ребята ну очень богатые, скупили все самое лучшее.

* * *

После непродолжительных размышлений направилась в мэрию. Везет, здание на соседней площади, не так далеко брести. Там я молча ввалилась в кабинет, где за широким столом заседало двое убеленных сединами старцев. Двое — это фишка местная. Одного выбирает Городской совет, и должность эта по ротации обновляется каждый год. Второго — какой-нибудь король, крышующий округу. Иногда еще третьего подцепляют из духовенства. В качестве третейского судьи. Но мне сегодня на судебную и исполнительную власть плевать. У меня другая проблема. А именно — толпа наемников и мужиков-«туристов», увешанных оружием. Этих козлов толпы на всех входах-выходах. Не удивлюсь, если часть из них заодно еще дырки в канализацию сторожит. И на торговых площадях будут сидеть, присматривая за порталами. Все для того, чтобы не дать мне шанс быстро пятки смазать.

Но дело в том, что у мэрии в обязательном порядке есть ларчик, в котором лежит мощная «арочка» и круглые диски с прописанными адресами соседей. Для того, чтобы в случае серьезных проблем лучшие люди Города могли открыть дыру без плясок с монахинями или прочими одаренными. И удрать от возможных неприятностей со всей поспешностью, как это обычно и бывает.

Поэтому я аккуратно выложила на стол пятнадцать золотых кругляшей и попросила. Вежливо:

— Господа, мне нужно сейчас добраться к соседям. В Лесной Город. Обычно проход стоит десятку, но я чуть добавлю за доставленное беспокойство. И буду признательна, если вы меня отправите без промедления.

— Боюсь, таким образом мы нарушим закон. Ни ходокам, ни «туристам» нельзя пользоваться государственной собственностью. Так гласит заключенное много лет назад соглашение.

— Я знаю. Но тогда мне придется поступить следующим образом. Я закрою дверь, выдам вам что-нибудь стреляющее и продолжу войну с мерзавцами, кто мечтает меня убить. Скорее всего во время штурма вы погибнете. Вместе со мной.

— Мы не вмешиваемся в дела чужаков! — маленький старик с козлиной бородкой настолько перепугался, что дал «петуха» и теперь пытался отодвинуться от страшного незваного визитера как можно дальше.

— Вы и не будете вмешиваться. Вы будете сражаться! — я весело улыбнулась, отчего бедолага чуть не рванул прятаться под огромный стол. — Не волнуйтесь, я подарю вам «парабеллум». Или вот это ружье. Оно тяжеловато, но я в вас верю!.. Так что? Дверь на замок и начинаем выцеливать первого вражину?

Почему люди такие скучные? И предсказуемые? Никто не хочет поучаствовать в легком безумии. Сгребли монеты, открыли ларчик и начали колдовать над рычагами, приделанными к бронзовой «музыкальной шкатулке». Я же с трудом стояла на ногах и боялась только одного — что рухну прямо здесь, не сумев шагнуть в дыру портала. Умотали сивку-бурку крутые горки. Даже на морально-волевых держусь из последних сил.

Поэтому, когда передо мной распахнулся привычный овал, побрела вперед, не обращая внимание на окружающее. Позади в открытых дверях прогремел залп, меня ударило в спину, и я вывалилась в Лесном Городе. Воздух забурлил, какой-то идиот не удержался и выстрелил еще раз. Ну и дурак. Порталы не любят, когда через них пытаются в пальбе развлекаться. Особенно заряженными боеприпасами. Над головой хлопнуло и я покатилась по брусчатке в сторону от «якоря». Не удивлюсь, если из-за отката мэрию придется отстраивать заново. И два места в Совете точно будут вакантными.

С трудом повернув голову, разглядела начищенные сапоги. Стража. Кто бы сомневался.

— Полста золотых за встречу с господином Древесным Лордом. Как можно быстрее.

И отрубилась, уже не ощущая, как немеет спина и лопаткам течет горячая кровь.

Глава 9

Очнулась я от мощной оплеухи. В голове звенело и не скажу сразу, что было причиной. Или общее паршивое состояние организма, или то самое «здравствуйте».

— Как она?

— Мана только из ушей не выливается. Нажралась дерьма под завязку, зато жива. Если бы не эликсиры, уже бы отпевали.

— Сидеть может?

— Да, ваша милость.

— Тогда привяжите ее к спинке, чтобы не падала, и можете быть свободны.

Милость. Похоже, я все же встретилась с человеком, который мне нужен.

В Лесном Городе собственная хитровывернутая структура управления. Куча богатых семей, каждая из которых контролирует то или иное направление жизни. Это и зельеварение, и торговля щедрыми плодами полей, и омолаживающие процедуры. И еще тысячи разных штук, из которых мы, пришлые, узнали от силы процентов пять. Но самое главное, если сравнивать этот запутанный клубок со сказками про эльфов, то земные ушастые сосут. Потому что местные умники запросто переплюнут в интригах кого угодно. Просто их вполне устраивает сидеть здесь, в любимом Городе, и дергать за ниточки.

Проблема в том, что если ты столько времени грызешься с соседями и родней, то рано или поздно ситуация может подойти к варианту «пора резать глотки». Как у меня, например. Подобное пару раз случалось в прошлом, поэтому дяди и тети с кучей денег решили выбрать себе человека и выдать ему большие полномочия. Типа предохранительного клапана. И если данный умник что-то скажет и вмешается в какой-нибудь конфликт, остальным придется сделать «под козырек» и выполнять. Отщепенцев, вздумавших игнорировать его приказы, скормили заживо местным красным муравьям. А там каждое насекомое с мой кулак размером. И мясо любят.

Меня усадили, прислонив замотанной бинтами спиной к высокой спинке стула, пропустили полоску ткани снизу и зафиксировали. Спасибо, добрые люди. Я теперь точно не свалюсь на пол. Хотя очень хочется.

С трудом разлепила глаза и уткнулась взглядом в стройную женщину, державшую на коленях мальчика лет пяти. Здравствуй чудо, я тебя помню.

— Добрый день, господин Древесный Лорд, — просипела, пытаясь сглотнуть несуществующую слюну.

— Халари, дай ей воды… — Дождавшись, когда напьюсь, дама в зеленом расшитом платье погладила сына по кудряшкам: — Поздоровайся с леди, дорогой. Она пришла издалека, чтобы поприветствовать тебя.

— Шебутной Маррэ не нужно мое приветствие. Ей вообще ничего от нас не нужно. Она — проклята.

Умный мальчик. Даже слишком.

Два года назад я была полной дурой и согласилась поучаствовать в Дикой охоте. Это когда в лесу рождается особое чудовище, за потроха которого готовы заплатить огромную цену. Мне тогда повезло — я шла по следу и набрела на остатки загонщиков. Большая команда почти прикончила тварь, но все сложили головы. Мне осталось только добить монстра, пожертвовав левой рукой. Два перелома, три «лечилки» и банка с бурым содержимым. Позже узнала, что сделанное из потрохов лекарство исцелило маленького мальчика, которого попытались проклясть соседи. Не всем нравится быть марионетками.

Когда меня спросили о награде, которую я хочу получить, назвала одно желание в будущем. Беседовали со мной люди, кто дорожит данным словом. Поэтому меня долго соблазняли деньгами, артефактами и эликсирами. Но я была молода и глупа. Выбрала желание.

— Я хочу попросить об услуге, ваша милость. Я хочу, чтобы Город не выдал меня загонщикам, кто идет по моим следам. Неделю. Я прошу только неделю. И проводника до нужного места.

— Ты готова предъявить данное слово к оплате? Как было обещано?

— Да, ваша милость.

— Ты можешь потребовать, чтобы мы встали на твою сторону и начали войну с другими чужаками.

— Это будет бесчестно. Я и так прошу слишком много.

Мальчик аккуратно спустился с коленей матери, подошел ко мне и уставился абсолютно черными бездонными глазами. Я знаю — он в начале долгого пути. У него будет сотня наставников. Он будет тренироваться у лучших воинов. Он разберет тысячи сложных судебных дел, впитывая и накапливая опыт. В дополнение к тому, что получил сразу при рождении. Это уже не человек. Это — Древесный Лорд. Существо, стоящее на страже интересов Города и всех жителей. Всего биома.

— Неделя защиты. Мы закроем границы вообще от любых посетителей… Куда тебя нужно проводить?

— На хутор Паленый. Буду рада, если о моем путешествии никто не узнает.

— Слово сказано. Просьба услышана. Тебя накормят и после обеда отправят вместе с караваном в нужное место. Жители хутора продают копченые окорока на рынке. Закупают соль и другие товары. Вот среди них тебя и спрячут. Никто не узнает, куда ты пропала с центральной площади… Я надеюсь, женщина без народа, что нам больше не доведется встретиться.

— Спасибо, ваша милость.

Женщина без народа. Это означает, что ходоки официально объявили меня персоной «нон грата». Я больше не состою в гильдии — официальной или формальной. Теперь я сама за себя. И мне вряд ли кто из землян поможет. Скоро на всех перекрестках будут болтаться листки с объявленной наградой за дурную голову. Что ж. Я к этому стремилась. Бежала со всех ног.

— Последнее, госпожа Маррэ. Два месяца тебе лучше не пользоваться артефактами и эликсирами. Ты слишком много их потратила. Твое тело на грани магического разрушения.

— Ключ домой сработает?

— Да. Но если ты продолжишь использовать ману, Конфа пожрет тебя.

Настоящие владыки Города ушли. Я же обвисла на тряпках, с трудом вдыхая прелый воздух. В Городе всегда пахнет чем-то лесным: листвой, цветочной пыльцой или гнилью переспевших фруктов. Но я знаю — пока ощущаю эти запахи, я здесь не чужая. Как только местные тоже решат от меня избавиться, в лицо ударит стерильной химией операционной. И тогда я умру.

* * *

В пути меня сильно растрясло. Не думаю, что это сделали специально, просто местные деревенские дороги в лесах проложены поверх старых звериных троп. Поэтому пересчитаешь копчиком все корни, камни и ямы. И брошенная на дощатый пол тряпка не сильно поможет.

На хуторе выбраться сама не могла. Возница выдернул полудохлую тушку из темной дыры, поставил на ноги и отошел в сторону. Я прохрипела «спасибо» и завалилась на землю. Лежала на боку и с трудом пыталась разглядеть окружающий мир. Похоже, телеги разгружали в сарае. Огромном таком, с кипами сена под потолком, стойлами для лошадей внизу и утоптанным полом, на котором была готова заснуть. Раны на спине явно открылись, потому что повязки уже не держали кровь и сбоку снова стало мокро и горячо.

— Зачем она здесь?

— Его милость выполнил последнюю просьбу. Чужачка хотела к нам в гости.

— Нам только спятивших бродяг не хватает. Мало им в городе гадить, сюда приперлись…

Наверное, это кто-то из старших на хуторе. Высокий кряжистый дядька лет сорока пяти. Белая чистая рубаха с вышивкой по воротнику. Широкие серые штаны. Кожаные полусапожки. Черная борода, заплетенная в косички по бокам. И немигающий взгляд, каким обычно на тебя монстры пялятся.

— Эй, ты… — Осторожно ткнув меня носком в живот, мужик присел на корточки и принюхался. — Я тебя не знаю. Наш род тебя не приглашал. Ты лишняя здесь.

— Милостью, Матерь, Твоею живу…

— Что ты там бормочешь?

Перед глазами плыло, но в голове промелькнули строчки песни, которую слышала давным-давно…

— Только твоей, только твоей…

Выпрямившись, бородач резко свистнул. Издали послышались шаги.

— И от тебя никуда не уйду… Будь же опорой моей… (Семья Балжик, «Милостью»)

На ноги поставили больно, абсолютно не беспокоясь о самочувствии незваной гостьи.

— В последний раз спрашиваю, что тебе нужно?

— Прошу кров и защиту по праву слабого.

Один из лесных законов. Если безоружный смог добраться до твоего порога и просит о милости, ты должен дать ему место у огня, воды и корку хлеба. Потому что люди в местных краях выживают вместе. Поодиночке подыхают только бродяги.

— Ты — чужая. Наше слово и дело не для тебя писаны и сказаны.

— Разве я виновата, что родилась далеко отсюда? Разве виновна в том, что женщина и обречена на вечные скитания?

— Ты убивала нас! — заревел дядька, вцепившись в драную куртку и тряся, словно тряпичную куклу. — Ты — настоящий монстр, идущий по следу без устали! Разящий без жалости! Пожирающий нашу плоть! И ты еще просишь о милости⁈

Отшвырнув меня в сторону, здоровяк утробно зарычал. Я услышала звук, которым ночью вожак стаи собирает чудовищ для общей атаки. Да, прав был старый егерь. На хуторе явно обосновались оборотни.

Упав, сильно ударилась о закрытые дверцы стойла спиной. Хотя, я была уже почти как деревянная, боль не ощущала. Медленно выскреблась из лямок рюкзака, попыталась встать. Сразу не получилось. Только с пятой попытки я угнездилась на карачках, потом зацепилась за доски и поползла вверх. Все выше и выше, пока не ощутила себя двуногой клячей. Но — встала. Обернулась. Медленно достала из ножен тяжелый нож, взяла за лезвие и протянула рукоятью вперед.

— Ты ненавидишь меня. Тогда прошу — добей. Ты в своем праве. Прошу о милости. Не дай подохнуть, словно блохастой собаке. Подари славную смерть.

Но вожак стаи не стал пачкать руки. Он небрежно выбил нож из моей руки и рявкнул застывшим рядом парням:

— Раздеть и в яму. Незачем здесь гадить. Кровью все провоняет.

* * *

Следующие трое суток я помню плохо. Даже не кусками, а слабыми отголосками реальности.

Яма рядом со свинарником. Жидкая грязь — не представляю, как не захлебнулась. На мне поначалу присохшие куски бинтов, потом и они отвалились.

В эту вонючую жижу с удовольствием пробирались поросята. Вокруг был выставлен невысокий забор из ошкуренных бревен и плетенки поверх. Поэтому огромные свиньи протиснуться не могли, зато малышня с удовольствием возилась и периодически пихала меня розовыми твердыми пятачками. Но не жрали. Просто сначала пытались заставить поиграть, а потом некоторые устраивались рядом и грели, довольно похрюкивая. Я для них была вроде мягкой подушки.

День сменялся ночью, я валялась в забытьи, изредка пытаясь открыть глаза. Выпитые десятки «лечилок» худо-бедно поддерживали меня на грани жизни и смерти. Под конец я чувствовала, что во мне копошатся черви. Пару даже с огромным трудом выдрала из располосованного пулей бедра. На большее сил не хватило.

На четвертый день почувствовала голод и попыталась встать. В «собачью» позу. И завалилась на бок. Сражалась с собой часов пять. Собирала волю в кулак, поднималась и завалилась обратно. Скулила от беспомощности, материла себя и пробовала снова и снова. Когда окончательно выдохлась, обмякла, привалившись к краю ямы. Хотя — какой это край? Просто ровный глиняный спуск, градусов тридцать максимум. И совершенно непреодолимый для меня.

Очнулась, потому что на шее сомкнулись зубы. Кто-то аккуратно вцепился в загривок и потащил из ямы. Словно беспомощного кутенка. К распахнутой калитке… Надо же, здесь и калитка есть. А я и не заметила.

Упав на густую траву, бездумно уставилась на людей вокруг. Их было много. Пять. Шесть. Десять… Не знаю. Не могла сосчитать. Я вообще ничего не могла.

— Отмойте ее. И в дом.

Меня подхватили на руки и понесли к столу. Судя по многочисленным отметинам на толстых досках, здесь разделывали мясо. В этот раз — уложили полудохлого ходока и стали методично поливать теплой водой, смывая засохшую кровь, наслоения грязи и дерьма. Раз за разом, проводя мягкими пучками пахучих трав, смазывая маслом язвы и присыпая порошками открытые раны. Переворачивая с боку на бок, на спину и снова на живот. И так, пока я не стала чистой, будто из бани. Тогда аккуратно перебинтовали еще раз и снова на руках понесли в ближайший дом — размерами чуть меньше огромной конюшни. Может быть — общинный. Может быть — старосты. К моему стыду, я плохо знакома с бытом лесовиков. Таверны стоят на перекрестках дорогах, где деревни со своим укладом. Так сказать — открытые любым пришлым. Те, кто живет в лесу, редко пускают чужаков на порог. Здесь зачастую даже переночевать негде. К семейному очагу — только своих. Бродягам место в лесу или дальше по тракту. Зря ты, незнакомец, свернул на неприметную тропку. Отсюда можно и не вернуться.

Пристроили бедную Машу на деревянном кресле с высокой спинкой и огромными полированными подлокотниками. Скорее всего — чтобы я с лавки не рухнула. Сидеть самостоятельна не могла вообще. Рядом хлопотала молчаливая женщина в белой рубахе с зеленой вышивкой по плечам, юбке до щиколоток и повязанном на голову платке с бантиком на затылке. Скорее всего — лекарка, пахло от нее травами, притирками и всем тем, что позволяет вытащить человека из-за грани.

Оттеснив ведунью, ко мне просунулась башка-чемодан. Я присмотрелась и без страха погладила морду, почесав за ухом:

— Здравствуй, рожа. Ты меня снова спасаешь.

Шишига шагнула поближе, придирчиво обнюхала бинты, затем лизнула в щеку и попятилась назад. Внимательно посмотрела на людей, сидевших с другой стороны стола, фыркнула и подалась на выход. Все же здоровая тварь. Я в прошлый раз как-то не оценила. А она в холке метра полтора будет, если не больше.

Наконец, надо мной закончили хлопотать и знакомый бородач первым начал разговор.

— Меня зовут Лаварь. Обзовись, человек без корней.

— Мария Хазарова. В местных краях чаще называют Шебутной. Я ходок, вожу слабых и неграмотных по местным землям.

— У тебя полно оружия с собой. Но ты не воин. И не охотник.

— Я стараюсь защищать тех, кто доверил мне жизнь.

— Кто-нибудь из нас слышал про нее?

Сидевший слева парень с двумя рубцами над левой бровью поднял руку.

— Да, Тишайло?

— Знаю. Встречался.

— Что скажешь «за» или «против»?

— Добрая ухорезка, себя в драке не жалеет, за спину не прячется.

— Много нашей крови пролила?

Подумав, охотник кивнул:

— Могилича упокоила, когда он в чащобе перекидывался от скуки.

— Первая напала?

— Нет. Он буянил, местных задирал ради развлечения. На караван горцев напал. Вот по его следам несколько пришлых и подрядили. Она Могилича на пику взяла.

Мда. Оказывается, у меня здесь кровники есть. Печально.

После дотошных расспросов Лаварь закончил с местными слухами и сплетнями, принялся за чужие.

— Говорят, ты в мокром лесу лютовала год назад. Приходила, убивала всех, кого могла найти. Было такое?

— В Джунглях?.. Там загрызли мою подругу. Мы собирали «светляки», зверей не трогали. И ее порвали.

— Месть — глупое дело.

— Расскажи это ее детям, которых наверняка убили, потому что мать сгинула и некому платить за их право жить.

— Щенков даже королевские егеря не трогают. Забирают с собой, выкармливают и к делу приставляют.

— Значит, ваш дом устроен лучше, чем мой.

Тяжелая тишина повисла над пустым столом. Неожиданно шагнувшая из тени знахарка спросила:

— Ты порождение войны. Ты живешь войной. Ты питаешься смертями. Ты привела войну за собой. Зачем ты здесь?

— Чтобы выжить.

— Разве это может быть главной целью?

— Может… — Я чуть подалась вперед и захрипела: — Я не виновата, что сюда пришли барыги. Те, кто готов ради денег и власти убивать без раздумий… Они хотят найти Проклятый Грааль, чтобы превратить местные земли в Ад. Чтобы обратить жителей в рабов. Чтобы править вашим домом, как своим собственным… Я поклялась себе, что найду Грааль первой. Дабы уничтожить или спрятать так, чтобы никто его никогда больше не смог взять в руки.

— Почему?

— Потому что вы — люди, а не чужая собственность. Не марионетки из игры, которыми без раздумий жертвуют ради развлечения… Именно поэтому я хочу выжить. Пусть сдохну потом, но поставленную цель выполню… Ты сама сказала, уважаемая, что я порождение войны. Значит, мне и проливать чужую кровь, чтобы здесь не осталось пепелище.

Целый час местные тихо совещались. Иногда кто-то уходил, приходили новые люди. Наконец Лаварь поднялся и вынес приговор:

— Младшая сестра заступилась за тебя. Ты спасла жизнь щенку. Поэтому за нами долг. Жизнь за жизнь. Мы долг возвращаем. Грязевые черви очистили твои раны. Наши снадобья восстановят твои силы. Мы ждем тебя здесь в конце следующего месяца.

— Я постараюсь пробраться сюда, не сильно мозоля глаза.

— Мы дадим тебе манок, который позволит один раз открыть врата в Лесу. Тебя буду ждать и проводят на хутор. За время, пока будешь лечиться дома, мы расспросим между соседей, что известно о Граале. Постарайся не сдохнуть в вашем мире. Судя по тому, что мы успели про него узнать, он проклят… У тебя день сегодня и день завтра, который проведешь с Эрикой. Ешь, пей, отдыхай. Сейчас ты наш гость. Так решили боги.

Точно. Про богов я и забыла, атеистка хренова. Буду в гостях, почти как у себя дома. Не забывая, что у кого-то наверняка есть желание нарезать ремней из попорченной шкуры. Кровная месть — дело такое…

* * *

Мне кажется, если бы Эрика не возилась со мной сутки, я вряд ли смогла бы добраться домой. Меня тупо развезло и до следующего вечера представляла из себя прокисшую квашню, но никак не ходока. Периодически блевала, гадила под себя кровью, пила без меры воду, держа ковшик трясущимися руками. Хотела одновременно и сдохнуть побыстрее, и выжить. Только когда солнце коснулось краешком леса, выбралась из ванны с травами, где отмокала. Но хотя бы сама, без посторонней помощи. Прошлепала голыми ногами по вощеным половицам, вцепилась в косяк и замерла.

Хозяйка небольшой хижины хлопотала у печи. На стенах связки душистых трав. На бесконечных полках баночки, горшочки и березовые туески. Под высоким треугольным потолком на поперечных балках подвешены связки шкур и какие-то длинные корни, скомпонованные в объемистые вязанки. Дом знахарки. Не ведьмы, нет. Ощущение другое. Я один раз покупала мазь от порочной гнили. Так вот у той старухи в землянке было жутко. Окружающая атмосфера давила на психику и запахи.

Здесь же было покойно. Потрескивали горящие поленья в печи. Остро пахло кисловатым домашним хлебом и куриным пометом из открытого в углу бочонка. Как я поняла, из этой загустевшей дряни готовили заживляющие мази.

Убедившись, что могу стоять и не падаю, спросила хозяйку:

— Эрика, кто он тебе был?

Лекарка повернулась ко мне и чуть наклонила голову, всей позой показывая: «о чем ты, не поняла».

— Могилич. Кем от тебе был.

— А, вот ты про что… Мужем был. Вторым. Первого я схоронила давно. А с плотником нашим сошлась уже позже. Он себе умудрился руку раскровянить, когда ножовка сорвалась с пропила. Потом просто встречались на хуторских посиделках. Так и сладилось.

— И ты меня выхаживаешь? А ведь я его у тебя забрала, выходит.

— Забрала, — вздохнула Эрика, заканчивая месить тесто. — Но это судьба его. Знал, чем все закончится. Ладно еще, что в честном бою. Он вас рвал, вы его кололи. Ты и поставила точку в кривой дорожке… У нас редко кто перекидывается ради развлечений. Обычно — если скот надо защитить на дальних выпасах от диких. Или побыстрее из конца в конец леса добраться. Или вот так, когда дурь в голове играет и приключений на пятую точку ищут. В итоге — находят.

— Так вы тоже караваны потрошите?

— Редко. Зачем справному хозяину глупостями заниматься? Молодежь чудит изредка, но за такое можно и между ушей получить. Сама подумай — у тебя дом, скотина, невесту присмотрел и дело к помолвке идет. Разве будешь дурным козлом по зарослям мотаться? Нет… Могилич тоже не сразу головой о пенек стукнулся. Младшенького нашего, единственного, на лунной поляне убили. Подманили разделанным бараном и подстрелили… Нам, чтобы расти и в силу входить, пару раз в году нужно по заветным местам пройтись. Подышать запахами лесными. Душу его впитать… Вот котика моего в такую ночь и порешили… На куски разобрали… Могилич кого смог найти, тоже в могилу уложил. Но не всех… Старшая ватаги сумела ускользнуть. По родне золото собрали, вызнали про нее все, что можно. Но так и не пересеклись тропинки больше… Поэтому муж мой и стал чужаков да караванщиков трепать от тоски безысходной. Никак себе простить не мог, что не усмотрел за Истваном.

Паршиво. Вот так вот ненароком встанешь по другую сторону забора, а там все выглядит совсем иначе. И наша охота на монстров. И сбор магических потрохов. И все остальное…

— Как звали ходока, что сына твоего сгубила?

— Тебе-то зачем, немощная? Вы же между собой вроде никогда не лаетесь. Что тебе чужие печали.

— Знать хочу, Эрика. Просто — знать.

Сняв прилипшее тесто с ладоней, знахарка горько усмехнулась:

— Пеплом уже все поросло. Давно это было… Туманная Дженни ее зовут. Говорят, новую кодлу собрала, по пустыне и горам рыскает. В лес старается больше не соваться.

— Дженни?.. Высокая, худая, волосы в хвостик собирает и маленькая родинка у левого уха?

Не знаю, чего это меня за язык дернуло вообще расспрашивать о чужой жизни. Дурацкая привычка. Рано или поздно нагребу я огромныенеприятности за неуемное любопытство. Потому что «пеплом поросло» — это вы кому-то другому расскажите. Знахарка ничего не забыла. Просто спрятала как можно глубже. Вон как смотрит на меня. Глаза с вертикальным зрачком, скрытая угроза, готовая в любой момент взорваться стремительным ударом. Не знаю, кто она в зверином облике: рысь или росомаха. Но уверена — с ее пути любой местный оборотень уберется без разговоров.

— Ты ее знаешь?

— Я ее один раз убила, стерву. Когда Дженни на меня охотиться вздумала. Но огромные деньги могут возродить даже покойника. Вернулась. И пыталась всей бандой на меня рабский ошейник навесить…

— И что теперь? — хозяйка подошла поближе, вцепившись в испачканную мукой скалку.

— Похоронила я ее заживо во второй раз. Теперь никакое золото не поможет…

Скалка полетела на пол. Эрика аккуратно взяла мою руку и принюхалась. Напряженный оскал медленно превратился в еле заметную улыбку:

— Все понять не могла, чем от тебя несет. Только сейчас сообразила. Это же ее кровью пахнет. А еще болью и ненавистью… Похоже, мы с тобой все личные дела закрыли, пришлая. Не скажу, что здесь тебе будут рады, но если еще раз где-то встретимся, убивать не стану.

И на том спасибо.

Вернувшись к столу, знахарка сполоснула ладони в миске с водой, вытерла широким белоснежным полотенцем и произнесла:

— Пирожки скоро будут готовы. С зайчатиной и брусникой. Тебе надо подкрепиться перед тем, как в дорогу отправишься… И возьми на лавке рубаху, прикрой чресла. Выглядишь хуже покойника. Даже тех краше в гроб кладут.

* * *

Дома я отсыпалась три дня. Вставала только для того, чтобы сжевать очередную консерву или выхлебать содержимое заваренной пачки «доширака». Наверное, большую часть магической гадости я удачно выблевала в лесу. Поэтому почти не колбасило и просто хотелось спрятаться под подушку и нос наружу не высовывать.

Наконец смогла свести глаза в кучу и в очередной полдень выползла из кровати. Добрела до ванной, набрала горячей воды с пеной и завалилась отмокать. Когда ощутила себя частично ожившей, выбралась и встала на безразмерное махровое полотнище на полу.

Когда-то у меня была блажь. Я заказала ростовое зеркало в ванную, чтобы разглядывать себя и «мотивироваться». Типа — пузо не отращивай, иди в зал.

Стою. Смотрю. Худая мосластая тетка, среднего роста и с черными кругами под глазами. Раньше меня называли «фигуристой симпатяшкой». Сейчас вряд ли кто-то решится флиртовать. Вид — словно с помойки выдернули и только-только отмыли. Но рожу можно подмазать, флаконов полно на раковине и в шкафу рядом. А вот тело придется прятать под халатом как минимум. Потому что обычная домохозяйка и дизайнер интерьеров не должна щеголять еле зажившими отметинами от пулевых ранений и ножевых ударов. У меня же — разлюли-малина, расписная хохлома по всему телу. Спасибо «лечилкам» — не сдохла. Но вытащить полностью и свести все это в ноль не успела. Учитывая, что мне еще пару месяцев магическую дрянь жрать нельзя, придется прикидываться хамелеоном и маскироваться. Хорошо еще, что одна живу. А то были бы вопросы, да. Очень много вопросов. Но потом придется «полиролью» долго и нудно отметины сводить. Вряд ли запасов хватит, здесь придется вкладываться и много.

Я успела чуть подштукатуриться, пригладить торчащие во все стороны волосы, напялить любимую пижаму с розовыми покемонами и набросить поверх теплый халат. Набузовала себе безразмерную кружку кофе и хотела уже плестись к компьютеру, когда в дверь позвонили. Долго так, нахально. Я проверила сначала в глазок, отметила одно знакомое лицо. Звякнув наброшенной цепочкой, приоткрыла дверь. Если участковый с кем-то приперся, в любом случае придется общаться.

— Да?

— Хазарова, Мария Семеновна?

— Вы угадали.

— Инспектор Шишов. Проверка паспортного режима. Откройте, пожалуйста.

Глава 10

Отхлебнув из кружки кофе, насмешливо поинтересовалась:

— Господин инспектор, а судебное решение у вас есть, чтобы зайти? Нет? Забавно. Ну, может хотя бы распоряжение, подписанное руководством? Которые вы обязаны мне вручить под роспись, не забыв ознакомить со служебным удостоверением? Тоже нет… Недоработочка.

Шишов явно молодился, старался следить за собой и всячески заботился о внешнем виде. На вскидку, ему было где-то лет тридцать пять, вряд ли больше. Это участковому нашему уже полтинник скоро. А этот бодрый точно не собирается на текущей должности задерживаться. Плохо только, что в башке у него пусто. Ни законов толком не знает, ни прав и обязанностей граждан. Другое дело — знакомый мне Сергей Александрович. Фамилию вот только боюсь переврать. Вроде Лопахин. Но может и нет. Зато этот дядька на вверенной территории всех знает, за порядком присматривает и даже раз в год поквартирный обход делает.

Помрачнев, участковый громко шепнул, шагнув чуть ближе к красному как помидор инспектору:

— Это бывшая жена Хазарова. Авторитета, владельца ресторана на углу и автомастерской.

— Почему «бывшая»? — затупил Шишов. Я же не стала дальше мурыжить людей и нарываться на скандал, прикрыла дверь, сняла цепочку и распахнула тяжелую створку.

— Потому что Петра застрелили на выходе из ресторана. Я потом распродала все бизнесы и теперь стараюсь лишний раз не отсвечивать. Проходите, что на пороге топтаться.

— А судебное решение? — продолжал тупить молодой и ранний.

— Издеваетесь? Нет, если бы я шалман держала, тогда пришлось бы вам с омоном в гости вламываться. А так… Чай будете? Или кофе? На улице дубак, я только из окна на этот белый ужас смотрю.

Уже не раз бывавший в гостях, участковый снял ботинки в коридоре и сразу протопал на кухню. Шишов притормозил, сунул сначала нос в рабочую комнату, затем ткнулся в закрытую дверь:

— Спальня?

— Не, она дальше. Кстати, у вас знакомых нормальных нет среди компьютерщиков или кто там железками занимается?

Я распахнула обитую пластиком дверь и пнула ногой «таблетку» пылесоса.

Дядя, мою скрытую комнату ты просто так не найдешь. Сейчас вместо нее ты тамбур лицезреешь. Эдакий встроенный в стену неглубокий шкаф с разным бытовым барахлом. Щетки, на полке набор химии для чистки туалета. На полу — нерабочий девайс, который я все никак выбросить не могу. Забываю про него каждый раз.

То, что находится дальше — этого ни на одном плане нет. Дом новый, когда строили, Петр специально подсуетился и бумаги оформил так, что комната три на четыре метра перестала существовать в природе. Нет ее. Нигде. До момента, как я стала ходоком, там разного рода «сложные» грузы держали. Вроде валюты, ящиков с контрабандой и даже дурью. Расплатились поставщики фасованной марихуаной, еле сбыли ее без серьезных осложнений. Поэтому можешь опроверяться, результат будет один и тот же — ноль.

— Разве компьютерщики это чинят?

— Не знаю. У меня на работе они все чинят. И принтеры, и кулер забившийся. А вот эта зараза так и валяется, руки до нее не доходят. И везти в головной офис не хочу — тяжеленная дура.

Бочком двинувшись на кухню, моложавый визитер тут же открестился:

— Прошу прощения, но у меня таких знакомых нет.

— Жаль…

Пока незваные гости пили чай с печенюшками, я порылась среди бумаг рядом с компьютером и принесла паспорт с пропиской. Пока туда-сюда таскалась, больше волновалась, чтобы кофе не пролить. У меня в банке жалкие остатки. Если выплесну — как я себе новую порцию смогу приготовить? Вся в мыслях «надо бы купить зерен или растворимого» — пропустила вопрос.

— Извините, задумалась? Что вы сказали?

— Я говорю, мне надо в анкете отметить, как часто выезжаете за пределы государства.

— Вообще не выезжаю. Раз в полгода меня дергают иногда на севера, там крупные клиенты. Но это редко. Я в магазины и то раз в неделю выхожу, через интернет все заказываю.

— А что так?

— Когда Петю убили, первое время суетилась, что-то там делала, ресторан тот же продавала. Потом накрыло и мне стало казаться, что за мной вот-вот придут. Это я сейчас понимаю, что никому особо не сдалась, но почти год сидела и от каждого шороха тряслась… К психиатру ходила, терапию проходила. К счастью, вроде справилась. И работу нашла, отвлеклась… Но все равно, не люблю в людных местах бывать.

Поставив кучу крестиков, Шишов посмотрел на последний пункт и переспросил:

— Значит, в командировках бываете. Раз в полгода или чаще?

Мне кажется, я поняла, откуда ветер дует. Сверху спустили указание по очередному выявлению потенциальных кандидатов на работу под капельницей. Выявить частников, кто втихую шляется на Конфу и с государством добытым делиться не желает. Я формально в зоне риска. Одинокая женщина, не сижу на работе пять дней в неделю без перерывов. Чем там занимаюсь за закрытой дверью?

— Дайте вспомнить… В прошлом марте была, да. Три дня. Прилетела, на следующий день презентация, потом обратно домой. Надеюсь, в этом году обойдемся онлайн митингами.

— За день все проблемы решили?

— Обычно заказчики просто забирают итоговый пакет, который мы им готовим. Но в тот раз захотели убедиться, что я не ошиблась с расчетами. Скорее всего, не могли поверить, что женщина может правильно все необходимые допуски для несущих конструкций просчитать. Знаете, это когда большой цех строят и под крышу двутавровые балки ставят. Моя фирма предлагает облегченную конструкцию, где за счет специальной формы и дополнительных пустот экономится металл, при этом не страдает…

Про работу и то, как это все рассчитывается, могу говорить часами. Первая моя специальность. Сопромат и все с ним связанное. Это потом я увидела, сколько за дизайн всякой веб-фигни платят и переквалифицировалась. Ну и рисовать с детства нравилось. Но если по ушам поездить и загрузить — без проблем. У меня трудовая формально до сих пор в одной инженерной конторе болтается на четверть ставки.

Убедившись, что господин инспектор тихо стекленеет и взгляд у него тоскливый, аккуратно свернулась:

— Ой, вам же это вряд ли интересно… Да. Значит — в марте была. Остальное время или из дому работаю, или в контору езжу. Мы в старом заводском районе сидим. Там цеха перестроили, теперь под офисы помещения сдают.

— Спасибо, с этим все понятно… Ну и последний вопрос. Только не обижайтесь! — вернулся в реальность Шишов. — Вредных привычек нет? А то два дня назад очередной притон у соседей разгромили, всякую дрянь школьникам пихали. Вот руководство и просит уточнить.

Фыркнув, поддергиваю рукава халата, демонстрирую руки:

— Вы уж за дуру не держите. Вон, Сергей Александрович меня как облупленную знает. Пока муж был жив, регулярно в гости заходил, следил за порядком и профилактические беседы вел… Нет, не употребляю и не собираюсь. Можно сказать, я только-только к нормальной жизни возвращаться начала. На курсы танца хочу записаться и в зал. Говорят, там симпатичные бизнесмены бывают.

Да. Не дура. Это малолетние и начинающие вены на руках дербанят или катетер в подключичку ставят. Видно их. У меня два диффузионника на бедрах. Без полного досмотра и не обнаружишь. Знаю. Потому что именно на подобных мелочах ходоки и прокалываются.

Изобразив смущение и тысячу раз попросив прощения, мне сунули анкету на подпись. Поблагодарив за печенье, в прихожей еще раз раскланялись, и парочка вымелась в подъезд. Я успела попутно пожаловаться участковому, что бабка со второго этажа опять перестала за кошкой убирать. Выпинывает гулять, а мохнатая зараза по дороге домой обязательно между этажами гадит.

Фух. Умотали. Я же вернулась на кухню и, допивая остывший кофе, стала методично вспоминать по секундам, что происходило в квартире. Была ли возможность сунуть камеру? Не сболтнула ли чего лишнего? И в какой конторе на самом деле господин Шишов модные брючки протирает? На полицейского он слабо походит. Скорее всего — Комитет. Или, если правильно — федерал у нас мордастенький, запросто может лямку тянуть в отделе Таможенного Лицензирования и Контроля. Те самые церберы, кто пытается оседлать любые тропинки на Конфу и на короткий поводок ходоков сажает.

Посмотрим, как оно там. Я любое шевеление вокруг срисую. У меня пятая точка на подобного рода неприятности прекрасно надрессирована. Заодно полтора месяца не буду отсвечивать. Меня, скорее всего, уже в покойники «там» записали. Если правильно понимаю, теперь отчет по всем потенциальным кандидатам уйдет наверх и там фамилию Хазаровой из списков вычеркнут. Жива. Без явных признаков длительного пребывания в капсуле. Из города не отлучается, перед глазами мелькает.

Намного хуже будет, если участковый с повторной проверкой завалится, а я в это время буду в Городе морды Мэрлин и Наталье бить. Тогда отбрехаться просто так уже не получится. Придется на эту тему что-то придумывать. Надеюсь, взятая пауза разного рода инспекторов успокоит и стряхнет возможную погоню с хвоста. В противном случае останется только надеяться на извечный местный бардак.

Но как ребята за бугром возбудились? И не жалко им деньгами сорить, с местными буграми договариваться. Видимо, Аннаргаймер решил за простреленные ступни и колени поквитаться, урод рахитичный. Еще раз столкнусь — грохну окончательно. Выбесил он меня.

Представив, как именно буду ставить «окончательную точку», неожиданно пришла в хорошее настроение и полезла на полку за тетрадочкой. Не люблю в телефоне списки составлять. Мне больше нравится аккуратно карандашиком выводить «кофе» и разное прочее. Главное, листочек потом на столе не забыть. И можно будет такси заказать. Мерзнуть на остановке не хочу. Поеду с комфортом. Заодно и поужинаю на плазе. У меня впереди куча свободного времени, успею еще на снег за окном наглазеться.

* * *

Знаете, как можно развлекаться в наше извращенное время? Меня на форуме прыщавых хакеров этому научили. Даркнет — забавное место. Похожее на Конфу. Народ глотки другим грызет, измены и пакости на каждом шагу. Но если многое знать и очень аккуратно под чужими личинами в перчатках ковыряться, то столько интересного получится нарыть. А еще можно выдернуть вирусный тулкит и слепить закладку с нужными словами. После чего залить его в чужую контору, где админы мух не ловят. После чего подцепиться на камеры и с интересом наблюдать, как толстого менеджера хватает полиция и беззвучно орет «убрали руки с клавиатур!». Увы, железо стоит дешевое, поэтому только картинка.

Значит, поиск по «САС понес невосполнимую утрату» мониторят. Чтобы при случае прихлопнуть излишне любопытных. Почему я знаю? Потому что среди молодых ходоков активно распространяли некоторый софт для лучшей маскировки от бдительного взора разнообразных контор. Кто распространял? Те самые конторы и раздавали всем желающим через очкастых «борцов за свободу». Теперь по нужным маркерам в сетевых пакетах отслеживают — кто это такой умный шарится по Паутине? Нет еще в списках? На карандаш.

Так. Похоже, я в самом деле выяснила причину тотального шмона. Ведь я не одну Дженни выпилила. Я там целую группу штурмовиков утрамбовала. За это мне будут делать «ай-яй-яй», как только смогут вычислить. Поэтому — как и говорила — закупаемся кофе, сластюшками. Неспешно пилим контракт под прикрытие. Денежных переводов у меня и близко нет — поэтому даже если кто-то с бесконечными полномочиями будет сверять платежи за прошлые дни — пусть других за жопу берут. Меня — не надо. Я белая, пушистая, примус починяю. Заодно выгребла старые архивы, которые лежали на припрятанном переносном диске, стала их изучать скрупулезно на тему слухов о Проклятом Граале. Потому что оказывается, не все сказки — просто сказки. Вон, кто-то даже взорвав пиратскую лоханку на этом миллиард-другой хапает. Не удивлюсь, если что-то серьезное в копилочку сгребла на будущее, но внимание не обратила.

К нужной дате я худо-бедно смогла составить план будущего забега. Заодно убедилась, что государственная машина работает куда как серьезнее за счет практически бесконечных ресурсов. В прочитанных документах на столе господина Аннаргаймера было фактов и сплетен в два раза больше, чем у меня в куцых обрывках. Но в любом случае, на главные вопросы ответов ни они, ни я нарыть не смогли. Да, есть Проклятый Грааль. Да, якобы он способен позволить владельцу управлять окружающим миром. Отгонять монстров, ману мешками выгребать из ближайших кустов, пить налитую воду и тут же полностью исцеляться. Остальное все — на уровне слухов. Даже внешний вид никто не знает. И место, где найти можно. Кругом — сплошные обломы.

Вот только по итогам бесконечных мозголомных штурмов я нащупала подобие ниточки, за которую можно очень аккуратно потянуть. А именно… Дядя Яков, под номером «семь». Король из степных кибиток. Он знает, как пройти в морской биом. Учитывая, что ко мне пришли после полугода метаний по округе, остальные локации британцы и прочие наверняка перетряхнули не по одному разу. И про хранителя Грааля никто не в курсе. Раз бедолагу не захватили в плен, то посредник или молчит, или ликвидирован. Может быть — вообще кого-то в темную через подброшенное письмо использовали. И какие земли на Конфе не изучены? Море и речка, впадающие в него. И тот самый Город, долбящий из пушек по гигантским монстрам. Не удивлюсь, если лесовики мне туда же пальцем покажут. Поэтому — вдох-выдох, хвосты подобрали и готовимся к путешествию. Но сначала — нужно прикрытие организовать. Благо, я даже знаю, кого об этом попросить.

* * *

Полицейские участки у нас в районах отремонтировали не так давно. Или кто-то из депутатов проворовался и его за ребра подвесили. Или еще что — но деньги собрали и теперь каждая точка выглядит прилично. Большие окна, ступеньки из красивой плитки, дежурный сидит за бронированным прозрачным пластиком, а не за ржавой решеткой.

— День добрый, мне сказали, Сергей Александрович здесь сейчас, не на участке.

— Вам назначено?

— Нет, он просил зайти, если новости будут.

— Пятый кабинет, налево по коридору, — кивнул молодой парень, возвращая паспорт. Учет и контроль — наше все. Не удивлюсь, если в следующий раз здесь будет стоять автоматическая система для выдачи разовых талончиков. Кучеряво живут, однако…

Участковый мне обрадовался. Тем более, что я без каких-либо жалоб, претензий или еще чего дурного. Просто сообщила, что ухватила путевку на Алтай на две недели, поэтому поеду. И что за квартирой будет контора по уборке помещений присматривать. Вот копия договора и на телефоне две фотки молодых девушек-уборщиц. Я даже картинки переслала по указанному адресу, чтобы полицейский при встрече знал, кто это с ведрами и швабрами разгуливает по его району. Поблагодарила за «хорошей дороги», помахала на прощание и отправилась домой.

Да, зайдут девушки. Разок, перед моим «возвращением». Пыль смахнут и видимость уборки изобразят. Специально по отзывам такую контору выбрала, где изображают все на «отгребись». Найти меня в тайной комнате не смогут. Счетчик дополнительный электрический кабель не контролирует, он хитро подведен. На самый пожарный — еще связка из аккумуляторов промышленных сбоку от капсулы пристроена. Поэтому — неделю я должна пролежать без реальных проблем. Главное — какой список развлечений меня на месте ожидает. Потому что не верю, что простят устроенное кровопускание. Наверняка из желающих поквитаться очередь за горизонт. А у меня из оружия только мелкий запас в рюкзаке. И с этим надо будет что-то делать…

* * *

Вывалилась на крохотной полянке в лесу. На шее — шнурочек, на нем деревянная свистелка, которую дети обычно мастерят для игр. Не обманул Лаварь, сработал манок. Жаль только, что одноразовая вещь — рассыпался серой трухой. И шнурочек следом за ним.

Далеко бегать не стала, устроилась под огромной сосной, разбирая накопившееся барахло из рюкзака. Что тут у меня в наличии? Значит, меч и два «свинореза». Это если повезет и с кем-то в рукопашной сойдусь — смогу потыкать от души. Все «арочки» и «эллочки» у меня в банке пристроены, в пространственном кармашке. Я туда сгрузила от греха подальше. Как и большую часть денег. С собой два золотых рубля, пять серебром и горсть меди. Нормально — хватит на неделю, если не шиковать. Из огнестрела — дробовик с единственным картечным патроном и два «Гнева». С пистолетами чуть лучше. В первом полный магазин, шесть патронов. Во втором — только три. Надо бы докупить. Ну и «Одежду праведника» подзарядить. От шальной пули спасет.

Пока возилась, под елку сунул голову белобрысый пацаненок. Принюхался и затараторил:

— Тетенька Маррэ, тебе просили сказать, что в Город тебе нельзя. Древесный Лорд не хочет видеть тебя на его улицах.

— Поняла.

— И на хутор просили не заходить. Ты беду за собой на поводке водишь.

— Согласна, есть такое.

— Поэтому я тебе еды принес и весточку… Наши по всем друзьям-знакомым прошлись и нашли человека, кто про нужную тебе вещь знает. Зовут его Идуда, живет на море, рыбной ловлей промышляет. Еще лавка у него в порту, там добытым торгует. На лавке у него одного сверху глаз нарисован, чтобы удачу приманивать.

Что я говорила? Все пути ведут туда, на пляжи с золотым песком.

— Как добраться до моря, знаешь?

— Не, мы туда не ходим и тропинок нет.

— Поняла. Придется самой искать… Еще вопрос — если мне в Город нельзя, то как до портальных камней добраться?

Мальчишка удивился:

— А зачем тебе камни?

— Чтобы в другие места попасть быстро и без нервотрепки.

— Не, мне такое не рассказывали, — белобрысый пожал плечами, почесал сгоревшую на солнце шею и добавил: — Мы без камней ходим. Нас там обычно гоняют. Стража злобится, если им на глаза попадаемся.

— И как ходите, если не секрет?

— Тебе — не секрет. У нас это любой кутенок знает. За полдня до границы добежишь, там в туман шагнешь. Только не надо через него дальше идти. Ты поперек встань и шагай. Только головой крути по сторонам. Как нужное место увидишь — туда и выбирайся.

— Поперек?.. — я не сразу сообразила. Даже попыталась руками показать: — Значит, зашла я туда, потом повернула налево или направо и ножками-ножками… Так?

— Ага.

— И как долго надо по туману гулять?

— Если тебе куда-то очень надо, то шагов за двадцать доберешься.

Охренеть. Значит, я могу из биома в биом через границу протискиваться. Тупо до любой ближайшей границы — и там уже выбирать, что нужно. А не как раньше — пили из конца в конец. При плохих раскладах иногда по четыре биома разменяешь, чтобы домой добраться.

— И не важно, куда свернешь?

— Не. Всегда будет первым место, куда очень надо, потом такое, где не очень… Ну и так одно за другим. Но пройти можешь только туда, где хотя бы раз побывала.

— Если те дороги не топтала, то и фиг доберешься… И как у вас щенков водят в новые земли?

— За руку. В тумане лучше за руку ходить. Или потеряешься и вывалишься где попало.

Покопавшись в кошеле, достала тонкую серебристую цепочку с гроздью рубиновых камушков. Если не врут шаманы местные, такая «арочка» мелкие хвори убирает и усталость снимает.

— Прими от всего сердца. Ты мне очень помог.

— Мне такое носить нельзя, я же не девочка!

— Подруге подаришь. Можешь маме или сестрам. Это добрая вещь, нет в ней никакого зла… Последний вопрос. Если в Город нельзя, то рядом в таверну можно? У них вроде у серных колодцев с севера мастеровые обитают. Я бы прикупила мелочи разной в дорогу.

— Туда можно. Просто к воротам не подходи, стражники поколотят.

Что же — теперь в самом деле можно прикинуть, куда именно меня выкинуло и легким бегом по знакомым тропинкам. Повезет — переночую под крышей и с утра к оружейникам и дальше по списку. Подъем, подруга. Нас ждут великие дела…

* * *

В нужное место успела до захода солнца. Бодро наподдала, дорожки сами под ноги ложились. Я так понимаю, что когда в одиночку несешься, то зачастую лишние пять-шесть километров проскакиваешь и не замечаешь. Типа локальной телепортации. В группе такое не прокатит. Поэтому ходоки предпочитают по личным делам в одиночку мотаться. Ну и на лошади тоже — каждую кочку пересчитаешь.

Хозяин таверны «Золотарь» явно отличался извращенным чувством юмора. Кто бы другой пальцем у виска покрутил, а он же не просто назвал, так еще и воткнул ее рядом с серными источниками. Как раз посередине между добывающими производствами, мастерскими и въездом в город. Туда пару километров и в другую сторону столько же.

В залах развешал специально закупленные «арочки», поэтому никаких дурных запахов и близко не было. Еще пристрой отгрохал, где можно было постираться, в баньке попариться и комнату снять для отдыха. Брат хозяина заведовал пивоварней. Кто-то из родни держал большую ферму дальше в лесу. Поэтому на столе всегда было разнообразное мясо, птица, рыба и еще сотня наименований, которыми лес кормил своих обитателей.

Одним словом — хорошо здесь. И по деньгам терпимо, не городская ресторация. В основном — для работяг. И бродяг, типа меня.

— Вы посмотрите только! Всю Конфу трясут, как гнилую грушу, а это чудо гуся доедает и даже в ус не дует!

— Привет, Гита.

Знакомое лицо. Вроде тоже из «репатриантов». Но в Израиле надолго не задержалась, переехала куда-то в Штаты. Там удачно вышла замуж и совершенно случайно обнаружила у себя талант проводника. На вечеринке с родней мужа в честь сдачи студентами сессии изрядно приняли горячительных и пыхнули для развлечения. Кто-то достал из рюкзака «Молот Ведьм». Очнулась Гита уже в больнице, куда перепугавшийся до полусмерти муж привез. Потом пришли ребята с добрыми глазами и принесли документы о будущей работе на власти. Но тут нашла коса на камень — американские родственники не просто неделю балду пинали. Они провели детальное изучение рынка, выбрали одну из крупнейших корпораций с лучшим социальным пакетом и подписали контракт. А кто кормит людей из правительства? Корпорации. Так что — разрулили между собой. Теперь милая еврейская девушка в габаритах бодибилдера раз в два месяца заглядывает на Конфу, ведет тут личные дела с местными хитрыми жучилами, по возвращению назад сдает склянки с эликсирами. Вроде бы восемь штук за раз может проносить. За что на хорошем счету на Земле и ее ни к каким дурацким забегам за монстрами не привлекают. Даже мужа в ту самую корпорацию пристроила. Он теперь там за обеспечение штатной работы капсул отвечает.

Мы с Гитой познакомились, когда она пару «туристов» в окошко вышвырнула. Помню, орала еще: «Я тебе такую Зиту покажу, мама родная не узнает!». Что поделаешь, не все любят культурное наследие страны, из которой уехал. И шутки многие терпеть не могут. Особенно заезженные. Я это запомнила и стараюсь с за языком следить, даже в пьяном виде. Ляпнешь что-нибудь с родных просторов — тоже в окошко отправишься.

— Садись, в ногах правды нет. Гусь уже все, почти весь тю-тю. Но могу угостить. Что будешь?

— Я только из-за стола, просто не сразу тебя заметила. Хотела на боковую идти, завтра в Город. Но от пива не откажусь.

— Тебе правильную кружечку или наперсток, что здесь подают?

— Пусть они эти детские дозы местным недомеркам наливают. Мы с тобой взрослые люди.

Вытерла жирные пальцы о тряпку, которую сразу с гусем принесли, помахала половому. Заказала себе половинную кружку, чтобы не лопнуть. И большую Гите. Большая — это полторы пинты, литром с лишком.

— Как сама? Как семья?

— Отлично, Шебутная. Даже в чинах расту потихоньку. В следующий раз буду двух дурочек молоденьких на поводке таскать, стану учить жизни. Как перестанут косячить, так совсем дома осяду. Там у боссов в башке мусор, львиную часть местных проблем не понимают. Из-за этого деньги часто теряем. Поэтому есть шанс вообще про капсулу забыть, как про страшный сон.

— Поздравляю.

— Спасибо, — отсалютовав жестяной тарой, Гита сделала первый глоток. Большой такой глоток. Хотя — она сама женщина выдающихся форм и талантов. Не я — дрыщ мелкий. Смахнув пену, собеседница поинтересовалась: — Ты знаешь, что тебя объявили вне закона? Никто из ходоков больше не имеет права с тобой дела вести, помогать как либо и защищать?

— Не, я буквально пару часов назад как на Конфу вернулась. Дома лечилась. Вообще не в курсе местной движухи.

— Понятно… Не знаю, где ты накосячила, но старухи на тебя имеют огромный зуб… Мне перпендикулярно, я никогда с Мэрлин особо не пересекалась. Но знай — за любую информацию о тебе готовы заплатить сотню золотом. А если получится привести за хобот в Пустынный Город и сдать местным властям — то сразу тысяча.

— Продешевили. Я стою дороже.

Ополовинив кружку, Гита нагнулась и свистящим шепотом спросила:

— Колись, подруга, что ты столь эпичное учудила, что даже джазовую блядь раком поставили? Про взорванную мэрию в Горном Городе слышала.

— И это тоже я? — мне даже не пришлось разыгрывать изумление.

— Ага. На тебя повесили.

— Вот уроды… Меня британцы захотели в рабство забрать. Сначала с оплатой за выполненный контракт кинули, потом пытались тупо заминусовать у ближайшего портала. Потом спецназ с Земли притащили и вломили из всех стволов. Пришлось бежать через дырку у властей. Кто-то из придурков мне в спину свинца насовал, проход сдетонировал.

— Ну ты и отжигаешь!.. Понятно.

— Судя по всему, уроды в галстуках не угомонились, продолжают меня грязно домогаться.

— Похоже на то… Знаешь, ты бы лучше на дно залегла. Будешь мелькать — отловят рано или поздно.

То, что меня сдаст корпоративная акула, я очень сомневалась. Мы по возможности помогали друг другу, если пересекались. Да и наших «Отвязных Сук». Гита терпеть не могла. Подгадить им втихую — это запросто.

— Мне надо хвосты подтянуть, чтобы бабки отсюда домой перебросить. Тогда и залягу.

— Правильно… В долг не дам, но и болтать зря не стану.

У меня родилась в голове мысль.

— Слушай, у тебя прекрасный шанс стольник заработать. На пустом месте.

— В смысле?

— Ты же завтра в Город, так? — дождавшись кивка, продолжила: — Ты до обеда поспи, потом проблемы порешай. А потом уже маякни людям, кто у Мэрлин на прикорме. Что видела меня. Что я пошла по Дну «лечилками» и прочими «эллочками» закупаться. И что тебя не заметила. Всем будет хорошо. Тебе премия за информацию, мои доброжелатели тут бегать станут. Чтобы Дно прочесать надо неделю убить и то не факт, что найдешь кого-нибудь.

— Врубилась. Пока они тут роются, ты слиняешь и без проблем по другим биомам прошвырнешься… Сделаю. Часика в четыре и маякну. Нормально?.. Лады. Только ты лучше в Городах зря не отсвечивай. Не я одна глазастая.

— Полностью с тобой согласна. Давай еще разок за твое здоровье…

* * *

Вы бы видели глаза механикуса, когда я у него закупалась. Гребла любую пукалку с понтами. Без понятия, что там сейчас среди разнокалиберных королей популярно, раньше они с двухствольными ручными гаубицами развлекались. Встанут шагах в двадцати друг против друга. Кирасы на пузо натянуты, отполированы. Забрала подняты. В рожу стрелять — дурной тон. За это тебя уважать перестанут. Жребий бросят — и бабахают по очереди. Типа — у кого ствол круче и броня крепче. Мало того, магия запрещена. Никаких специальных прошибающих зарядов, рунных усилений и прочей дряни. Исключительно — порох, свинец и чугунные яйца. Вот если кому кирасу пробили — того уже лекари стараются побыстрее заштопать.

Почему знаю? Потому что один из «туристов» полгода назад явно с дуба рухнул. Попросился на ристалище. Типа — у него бронька круче всех этих монстрообразных консерных банок будет. Подписал отказ от претензий. Первой же пулей навылет и прошило. Еле спасли, идиота.

— Это беру. И вот это. Еще ту штуку с финтифлюшками.

— Это не финтифлюшки, — обиделся мастер. — Это филигрань, золотая прокованная проволока и лазурь поверх. Ручная работа!

— Лучше заговоренную бронзу использовать. Блестит похоже и не стирается со временем. Товарный вид не теряет… Хотя — если подарочный набор, то так и будет висеть на стене, пыль собирать.

— Мадам знает толк в извращениях.

Ничего, зря он скалится. Сбоку шесть учеников выстроились, пытаются улыбки прятать. Думают — тетка с будунища в первую попавшуюся лавку за подарками вломилась. А про цены и не спросила. Это они еще не знают, как я торговаться умею.

— Так. Вот этот слонобой, к нему все патроны, сколько есть.

— Ящик. Там сотня… Ящик одному поднять трудно. Будете мула нанимать? — высунулся самый молодой с щербиной на переднем зубе.

— Сюда тащи, умник… Мастер, ты бы ему зуб или подлечил, или выбил. А то строит из себя… Еще вот таких патронов, можно с наложенными чарами, типа «ночной прохлады». И для дробовика давай, сколько найдешь. Смотри, какой тут калибр надо.

Проверив, что на прилавке почти половина содержимого магазинчика, заметила грустную рожу хозяина.

— Что стряслось?

— «Прохладой» нам заниматься нельзя. Запрещенный боеприпас.

— Ты по ушам езди кому-нибудь другому. Это тебе лично могут запретить, а придуркам бродячим никто и слова не скажет. Так?.. Не удивлюсь, если есть в загашнике. Затарился где-нибудь на халяву, а распродать не можешь? Угадала ведь?.. Поэтому возьму все. Со скидкой.

Насчитали мне в сумме под шесть сотен золотом. Со скидками, руганью, «ты меня уважаешь» и прочими приседаниями. Под конец мастер охрип, пара учеников получили в ухо в процессе общения. Но вроде договорились. Я порылась в кошеле и добыла четыре пузатых бутылочки, плюс почти литровую хрустальную банку с маной.

— Концентрат «Скрепы». Четыре штуки. В Лесном Городе за пузырь просят полторы сотни. Отдам из уважения к тебе за сотню. И «светляков» за две. Выходит шестьсот. Не ошиблась?

Вы когда-нибудь встречались с евреем, которому ну очень надо, а жаба вцепилась в горло и не пускает? Он умереть готов или разорваться на месте. Лицо — ни один великий актер подобное изобразить не сможет. Когда барахло с «туристов» сгребала, не сразу поняла, что именно мне в руки попалось. Концентрат — невероятно редкая вещь. Скорее всего — брали с прицелом на изучение в земных лабораториях. Если любое изделие оружейник обработает вонючей токсичной дрянью — железяка выдержит запредельные нагрузки и можно ствол делать очень тонким и легким. Не разорвет при стрельбе. Где у нас легированные стали с присадками используют, здесь с «эллочками» шаманят.

Наконец мастер заборол жабу и хрипло выдохнул:

— По рукам. Шесть сотен с тебя принял, тебе товара на шесть сотен продал.

Мне кажется, они там надеялись напоследок в качестве бесплатного шоу полюбоваться, как я буду гору железа на собственном горбу переть. Смешные. Я все закупленное одно за другим в «кармашек» пихала. И монстрообразного слонобоя. И ящики с патронами. Только магазины снарядила «запретными», да чуток в рюкзак дополнительно для дробовика отсыпала. Остальное все через волшебную дыру в банк ушло. Там ячейка большая, можно товарный вагон утрамбовать и еще место останется.

Все. Теперь можно и на границу, чтобы в степь попасть. Мне туда.

Привычная серая пелена тумана, через которую уже столько раз ходила между биомами. Но мандражирую. Потому что сейчас все будет иначе. И не факт, что вывалюсь я в нужной точке цельным куском. Не все, что дозволено местным, подходит для чужаков. Конфа — она такая. С подвывертами.

Сплюнув через левое плечо, делаю первый шаг. Время не ждет.

Глава 11

Очень необычные ощущения. Обычно между биомами протискиваешь, словно сквозь кисель идешь. Сопротивление ощущается, но чрезвычайных сил прикладывать не надо.

А когда вдоль тумана — то начинаешь вязнуть все больше. Под конец кажется, что тебя в смолу залили и ты так и останешься. Не знаю, как это оборотни умудряются продираться, если им не в первый из попавшихся миров потребовалось? Хорошо еще, что я буквально ощущала запах полыни, теплое солнце и бесконечную синеву неба над головой. Поэтому через десять шагов потемневшая хмарь чуть прояснялась и по обе стороны возникли знакомые пейзажи. Один вроде с южных границ, другой с восточных. Мне направо. Там дорога натоптанная через мелкие холмы и народу почти нет. Водоемы все с горькой водой, пастухи скот в других местах на выпасы гоняют. А если нет посторонних — я в Городе буду опять до вечера или даже раньше.

Так и получилось. Вышла из тумана, отряхнулась и попыталась осознать разницу между обычным «туда-сюда» и новым методом. Похоже, промокла больше. Куртка отяжелела от влаги и штаны до колен в бурых разводах. Ничего, полдень, с меня быстро лишнюю воду выпарит. Главное — не надорваться от чрезмерного усердия. Поэтому как обычно — бег-шаг, сто шагов легкой рысью, полста пешочком. Фляга с морсом полная, пожевать я в таверне утром прикупила. Можно двигаться без больших остановок на маршруте следования. Раз-два…

Не знаю, кто послужил прототипом для аборигенов, но у всех рожи плоские, глазки щелочками и вечно улыбаются. Снисходительно, презрительно, хитро и вообще как угодно. Из всей мимики на почти неподвижном лице — улыбка. Правда, я еще научилась к ушам приглядываться. У большинства уши оттопыренные. И тоже в процессе общения участвуют.

Сейчас вот хозяин гаража рядом с караван-сараем изображает, что возмущен моей просьбой. Но оттопырки помогают мне понять, что это любимое развлечение — развести лоха на лишние деньги. Живут в местном Городе не очень богато, округа же вообще каждой случайно добытой медной монете рада. Главное — суметь аккуратно перейти из разряда «баба придурошная» в категорию «уважаемый жадный клиент, сцуко». Если все делать с правильными приседаниями, постоянно упоминая маму, папу и дедушку, дай бог ему здоровья… Одним словом, через полчаса я поблагодарила за выпитый чай и выложила на невысокий столик рядом с пиалой двадцать золотых. Дикие деньги, на самом деле. Раньше я бы удавилась, вздумай подобное учудить. Но времена изменились…

— Слушай сюда, Боролдайсуялби-батыр. Грузовик. С полной заправкой и свежими фруктами в кузове. На два дня беру в аренду, чтобы покататься. С уважаемыми людьми встретиться, угостить и за жизнь поговорить. Плачу десятку за каждый день. Сейчас взяла, завтра вечером вернула.

— Грузовик — дорогая вещь, однако.

— Так я могу проще поступить. Давай посчитаем по одному золотому за день аренды, а остальное как залог. Приеду, деньги отдашь. А?

Не нравится это «батыру». Я понимаю — машина в местных краях статусная вещь. И никто на легковушках не рассекает. Похоже, у баронов просто в голове не укладывается, как это можно бить подвеску по дрянным дорогам на агрегате, который зачастую стоит больше, чем твой глиняный замок, стадо коров и аул рядом. Вот грузовик — другое дело. Если хороший, за ним правильно ухаживали — сносу не будет. Любые грузы в Город и обратно забросишь. С караваном можно гонять, получая в твердой валюте за доставку. И вообще — куча бонусов. Потому что у кого колеса личные — тот уважаемый человек. У кого скакун — тоже человек, но уже в толпе почти затерялся. Ну а если у тебя гараж на четыре авто — вообще крутой. Таких богатых и важных пятеро на всю округу.

— Не хочешь залог брать? Тогда думай. Пока я вот этот лаваш доем. Не надумаешь — к соседу пойду. Возьму у него машину, поеду по главной улице и на каждом перекрестке буду кричать, какой он уважаемый и щедрый человек. Не то, что некоторые…

Почесав пузо, Боролдайсуялби сдался:

— Двадцать. Завтра до заката вернешь. Но не сюда, а в северный карван-сарай пригонишь. Там буду ждать.

— До заката — это когда солнце краешком горизонта коснулось или почти спряталось?

— Из уважения к тебе — пусть до половины уйдет.

Золото — страшная вещь. И жадность. А еще — болтливость.

Вроде хвастала, что какие-то куски из местных языков выучила? Нет, тараторить у меня не получится, а вот общий смысл для себе перетолмачить могу. Если уж совсем на жаргонизмы не свалились.

Трое мордастеньких помогали ставить в кузов корзины с фруктами, попутно нудели в ухо Боролдайсуялби:

— Э, слушай, давай ее обедом накормим. Пока ест, мы к чужим сходим, про нее расскажем. Сначала о том, что в Городе видели. За это сотню получим. Потом в гараж приведем, нам вообще тысячу заплатят!

— Жихур, ты совсем дурак. Как с кобылы в прошлом году свалился пьяным, так остатки мозгов потерял. Ты ее видишь? Она не дура, которой можно бусы из кизяка продать. Она — жуть ночная. Я вокруг приседаю, чтобы не злобилась, ты же хочешь сюда толпу дураков-стражников пригнать. Чтобы тут все переломали, тебя подстрелили и потом еще взятку вымогали за раненных и убитых. Э, дурак, да.

— И что, просто так отпускать?

— Таргудай, стукни его по затылку, он не понимает… Когда Кровавого Бека две зимы назад ловили, сколько за его голову давали? Пять серебряных монет. Пять!.. За эту сколько обещают?.. Во-первых, деньги должен наместник выплатить. Он себя не забудет. В лучшем случае половину даст. Во-вторых, если за голову столько золота предлагают, наш Кровавый Бек покажется младенцем. А его не просто так называли. И устраивать у себя во дворе драку с чудовищем, за которого столько обещают отсыпать?.. Вы оба головой ударились…

— А что тогда делать будем?

— Грузовик завтра в караван-сарай пригонит. Заберем, там же страже расскажем. Бумагу возьмем, что доложили. По бумаге нам сотню заплатят. Минус поборы… И пусть уже у стражников голова болит, как тысячу заработать. Ради этого они нам распишутся. Там похожие на вас бараны служат. Им большая награда остатки мозгов из пустоголовки выбьет сразу же.

— Ты умный, Боролдайсуялби. Хотя тысяча — лучше, чем сто.

— Придурки…

Я с интересом смотрела, как хозяин гаража дрыном выбивает пыль из двух жадных идиотов. Провинившихся в итоге загнали в кладовку с крепкой дверью, заперли и присобачили огромный замок.

— Что, Боролдайсуялби-батыр, гнилые фрукты грузили?

— Не, хотели раньше с работы отпроситься. Совсем никто делом заниматься не хочет. Все хотят кумыс в чайхане пить. И чтобы щербет сверху в раскрытый рот падал.

— Да, тут ты прав. Вот и мне приходится лично по нужным людям ходить. Никому доверить важное дело нельзя… Все. Спасибо тебе за чай, за угощения. Поеду. Завтра на закате жду в северном караван-сарае.

Устроившись на деревянной скамье в кабине, быстро проверила уровень залитого топлива, перебросила клапан парового двигателя с «холостой ход» на «вперед», выжала педаль. Местная машинерия тарахтит медленно, но верно. И вот не уверена, что после утренней пробежки у меня бы сил хватило с фруктами так же бодро на север скакать. Поэтому плевать на золото, буду вечером почти живая, с отбитой на кочкахзадницей. Начнем словесные кружева плести, стану насчет прохода в неведомые дали договариваться. Мне туда очень-очень надо. А если мне надо — проще согласиться, чем ждать, пока мозги выгрызу. Я такая. В целом добрая, а кое-где беспощадная.

Насчет грузовика — тут надо подумать. Потому что я еще пыталась первоначально прикидывать, кто назад колымагу отгонит. А после разговора «продадим страже» настроение сильно изменилось. Скорее всего — придется батыру самому по степи побегать и собственность обратно выцарапывать. Вздумали за спиной сговариваться, сволочи…

* * *

Когда называла Боролдайсуялби мудаком, была не права. Потому что он — лапушка. А вот король Яков Седьмой — полный ушлепок. Абсолютный. Можно вместо эталона использовать. И фрукты забрал. И на подарки морду кривил. И разговаривал, будто весь мир ему должен. Под конец меня переклинило и я решила: ну, хватит. Себя не на помойке нашла. И Пете спасибо. Он не зря вдалбливал, как с бычьем беседовать, кто берега попутал. Поэтому обратно железо в «кошелечек» покидала, рюкзак на спину забросила и заявила:

— Так, козлина. Не хочешь информацию продавать — и не надо. Я других найду. На одной дурной жабе мир не закончился. Раз тебе жемчуг в подарок притаранили, то я быстро купцов найду. Только кошельком позвенеть.

— Думаешь, позолоченными безделушками похвастала и народ прибежал на задних лапах? Вы там в Городе вообще нас за людей не считаете.

— Замок сначала вместо лачуги отстрой, потом уважение требуй.

Король надулся. Хотя какой он монарх? Одно название. Мятый с вечного перепоя дядька лет пятидесяти. И помощник у него — вообще крыса. Каждый предмет обнюхал, разве что на зуб не попробовал. Потом шипел что-то на ухо. Шпиндик костлявый. Похоже, совсем его босс деньгами не балует. Даже глистов вывести не может. На такой должности надо быть толстым и важным, а не суетливой шваброй. Странно еще, что его не прибили по итогам. За языком следить не умеет абсолютно:

— Его величество скажет завтра, какое решение было принято. Сейчас стража проводит тебя…

Мне нравится мой дробовик. Он очень удобно прячется под полой куртки. Достала, на спусковой крючок нажала — красота. Полсекунды на все.

Картечь постригла волосы у советника на башке, проломив попутно шикарную дыру в высокой спинке кресла. Я передернула затвор и улыбнулась дяде Якову. Что-то он с лица сбледнул. Остатки алкогольного румянца утратил.

— Попрошу обратить внимание, ваше величество, что использую не магические заряды. Если их воткнуть, вам придется новую стену выкладывать. Ну и от утырка носатого разве что башмаки останутся. Сейчас же — живой, здоровый. По запаху — обгадившись немного, но это мелочи. В ближайшем арыке замочите и будет как новый… Значит, что там про стражу?

— Это была шутка.

Понятно теперь — кто в паре соображает быстро и по делу. Старший в стае просто обязан мозгами шурупить. Или другого посадят. Альфа-самцы — это не только клыки и зубы. Это еще «всех сожру — один останусь». Потом, зачастую, расслабуха наступает и берега путают. Тогда сволочь Дарвин со своими законами снова проворачивает мясорубку. И на троне — новый умный, молодой и шустрый.

— Мне не нравится, как меня встретили. Поляну не накрыли. Подарки отобрать хотите. И лаетесь на любое предложение… Поэтому готова выслушать ваши варианты. Пока еще не рассердилась окончательно.

Напялив подобие улыбки, пьяница в засаленном камзоле заявил:

— Могу продать переход. Предупреждаю сразу — односторонний, только на море. Купцы обратно другой дорогой возвращались. Но вещь — дорогая. Поэтому стоить будет много.

Много. Это значит — даже если я начну ему причиндалы ржавой пилой отчекрыживать, все равно упрется. Понял, зараза, что мы друг другу нужны. Мне бегать по округе и любителей жемчуга искать — не с руки. Время поджимает. Если войнушку начну — так вообще застряну и не факт, что за неделю управлюсь. Вопрос в другом — что бы такое впарить и с голой жопой не остаться… Много…

Улыбнулась вежливо в ответ, вернула дробовик на лямку.

— Вашество, можно задать вопрос? А есть ли у вас грузовик? Новый, почти без пробега и в отличном состоянии?

Кто там говорил, что квартирный вопрос испортил людей? Врут. Надо будет — ямку в канаве выкопают и там со всеми удобствами устроятся. А вот понты — это да. Это наше все…

Авто облазали и ощупали со всех сторон. Довольный как слон Яков Седьмой согласился — шикарное предложение. И почти даром. О том, что агрегат в аренде, я даже не заикалась. Пусть потом между собой делят четырехколесного коня, как посчитают нужным. Я уже в штопоре, мне на такие мелочи — плюнуть и забыть.

— Согласен. Вот это — деловой разговор. Это — да. За такое я врата распахну без разговоров… Предлагаю обмыть, чтобы дорога была легкой! Прошу за мной! Специально из подвала лучшее вино достану!

Вино в самом деле было особенное. Правда, я знакомые «обертоны» учуяла, но выкобениваться не стала. На короле наверняка «арочка» висит, которая от сон-травы защищает. У меня же, гостьи, вообще никаких амулетов нет. И всякие хитрые сканирующие заклятья это показывают. «Одежда праведника» — очень специфическая штука, как защита от оружия идет. Такие примочки большая часть поисковых конструктов не распознает. Что касается вина — с удовольствием весь кубок выхлебала и попросила еще. Вторую порцию допивала медленно, разглядывая удивленные рожи уродов. Они что думали — я свалюсь и захраплю прямо здесь? Останется обобрать дуру и закопать за ближайшим забором? Или еще лучше — в Город сбагрить, чтобы награду отсыпали? Листок подметный среди остальных бумаг на столе валяется. Я же после влитых в себя эликсиров вижу, слышу и нюхаю как заправский Супермен и Супервумен в одном флаконе. Правда, мне еще больше месяца ничего в рот брать нельзя. Но и разные магические штучки не действуют. Организм их просто не замечает.

— Дядя. Я на такую херню не покупалась, когда еще на горшке сидела. Похоже, придется объяснить другим, более доходчивым способом.

Мужик — натуральный светофор. В обычном состоянии — красный. В расстроенном — бледно-синий. Когда дробовик в пах уперся — зеленый от страха. И на удивление договороспособный.

— Это не я. Это он, зараза. Постоянно пытается с пути истинного сбить.

— Потом разберетесь, кого считать виноватым. Что с проходом?

— Сейчас будет. Ключ в шкатулке лежит.

— Без дураков? Считай, ты все лимиты доверия исчерпал.

— Слово даю. Ты мне грузовик, я тебе портал.

В этот раз обошлись без странностей. Сияющий овал, за ним в легкой дымке морской песок, набегающие волны и белоснежные высокие городские стены в дали. То, что нужно.

— Спасибо. Хотя на всякий пожарный напомню. Я добрая, но память у меня длинная. Если ты еще как-нибудь вздумаешь подгадить — я вернусь. Я всегда возвращаюсь. Не веришь — загляни в Горный Город. Они там вроде должны уже руины мэрии разобрать. А ее строили из гранитных плит, не из кизяка и палок.

На этой доброй ноте откланялась. Меня сроки поджимают. И охрана королевская хоть и придурки, но уже три штуки крепостных арбалетов притащили. Зауважали, сволочи.

Ладно. Может, на обратной дороге зайду. За фрукты доплату потребую.

* * *

Когда я веселая и полная надежд дотилипала до входа в Морской Город, меня тормознули у распахнутых ворот. Створочки я успела оценить, когда брела по дороге. И подъезды к ним. Хорошая дорога, широкая. Глаз радует — песчаник шершавый, наверняка укреплен чем-то, чтобы не крошился и не изнашивался.

— Вы местный житель?

— Нет. Я гость.

Двое с карамультуками, бдят и за порядком приглядывают. Выше человеческого роста с обоих сторон узкие бойницы в стене. Не удивлюсь, если там еще смена на меня поглядывает. Пока — парочки бойцов за глаза и уши хватит. В удобных доспехах, с легкими шлемами на голове. Из-под шлема на спину широкий платок спускается, от солнца защищает. Еще видно, что позади на поясе пистолет подвешен. Я такие встречала в продаже — на старинные земные дуэльные громыхалки смахивают. Когда рукоять с набалдашником, разок стукнешь — и голову проломишь до копчика. Калибр там тоже впечатляющий. Любого монстра в полное изумление приводит.

— Тогда вам придется заночевать за пределами Города.

Обернулась, посмотрела на подстриженную травку почти до горизонта и отсутствие любых строений. Стадо передо мной загнали — наверное, коровки и сжевали всю зелень. Зато теперь — никакой шпион незамеченным не доберется. Отсутствие же завалящей гостиницы в пределах видимости заставляет задуматься. Похоже, ночами тут бродят ребята, которым я на один зуб.

— А есть другие варианты, чтобы получить официальное разрешение?

— Если вы купец с караваном. Платите пошлину и в торговом квартале живете. Либо — вы воин. Любой удачливый наемник получает вид на жительство и может рассчитывать на высокооплачиваемую работу.

— Воин? Думаю, я подхожу под это определение, — демонстрирую припрятанный обрез, отодвинув полу куртки.

— Не смеши нас, девочка. Бродяги не бывают воинами. Вы даже какую-нибудь зубастую мелочь в одиночку победить не способны. Постоянно таскаете с собой толпу головорезов и кичитесь чужими победами.

Блин. Если бы я не устала, пока добиралась по жаре до Города, уже бы в зубы дала. За «девочку» бы — два раза. С левой и правой. Вместо этого со вздохом сбросила рюкзак, куртку и положила на них дробовик с наплечными кобурами, где дремали оба «Гнева». Краем глаза заметила, что охрана отшагнула назад, а из бойниц высунулось штук пять ружей.

— Мальчик, я сейчас тебе кое-что покажу, а потом тупо отпинаю. Чтобы не умничал.

Стянула рубаху, осталась в эластичном спортивном коротком топике. Грудь у меня почти «троечка», без такой удобной штуки по кустам особо не побегаешь.

— Прошу прощения, уважаемая. Теперь я вижу, что встретил сестру по оружию… Подождите пять минут, сержант выпишет вам дорожную карту. С ней сможете посещать любые городские кварталы.

— Спасибо, — не стала обострять дальше, одеваясь и разгребая сваленное барахло. Да, я пока со всех сторон штопанная и рубцов на шкуре больше, чем пальцев на руках. Одна надежда — закончу поиски, достану заначку и займусь наведением марафета. Пока же — дырка-другая особо роли не играет. Главное — не сдохнуть в процессе. «Лечилки» на меня сейчас не действуют.

Подорожная была оформлена в виде бронзового диска, похожего на оскаленную морду с лучиками. Все это болталось на широкой крепкой тесьме. Набросив ее на шею, спросила:

— Какой-нибудь сбор выплатить надо?

— Только если хотите пожертвовать. Собранные деньги передаем в больницу, куда каждый из нас может обратиться за помощью.

— Сумма пожертвования?

— Сколько не жалко.

Подумав, добыла золотую монету. Наверняка многие меньше дают, среди наемников богатых мало. Те, кто удачу ухватил за хвост, моментально на пенсию уходят. Только голодные и с дырой в кармане по дорогам рыскают и подработку ищут.

Угадала. Монету приняли с поклоном и остатки настороженности растаяли, как утренний туман под местным солнцем.

— Не подскажете, куда можно кости бросить? Чтобы пьяными песнями ночью не будили и с лишними вопросами не приставали.

Парни посовещались и в итоге пришли к общему решению:

— Вам, уважаемая, надо в «Абордажник». Прямо по центральной улице, на второй площади с фонтаном налево. До порта минут двадцать пешком. По правую руку увидите. Трехэтажное здание с корабельным тараном над входом. Еще рында слева от ступеней. Готовят неплохо, для нас цены умеренные. Два верхних этажа под съем. Комнаты на любой вкус. Еще во внутреннем дворе полигон сделан. Там можно или с инструкторами за установленную плату позаниматься, или самой попрактиковаться с клинками.

— Огнестрел в Городе не используют?

— Не советуем. Только если какая зараза во время шторма внутрь прорвется, и вы ее первой перехватите. Тогда премию выплатят. Вот памятка, здесь главные законы прописаны… Хорошего вечера.

Приняв с поклоном небольшой бумажный лист, прошла широким проходом и застучала каблуками по городским уличным плитам. Двадцать минут? Ну, плюс-минус, пока я до перекрестка доберусь. И вряд ли сегодня куда-нибудь двинусь. Сейчас я хочу только одного — вещи сгрузить, брюхо набить и сверху жбан-другой пива добавить. Сейчас я Гите конкуренцию запросто составлю. Когда после приключений кости куда-нибудь пристроишь, жор нападает. А вы попробуйте в бодром темпе километров сто-двести отмахать за полдня. Я на вас посмотрю, как запоете.

* * *

Горожан много. На удивление много. Все в цветных одеждах, но мода диктует что-нибудь легкое. Я еще удивляюсь, чего это почти спарилась с непривычки. А здесь реально жарко. И влажно.

Вояк не очень много, но мелькают. Большая часть — или длинномер какой на поясе таскают, или стволы. Обычно — барабанные револьверы на четыре или шесть зарядов. Стража городска одета однотипно — доспехи, шлемы, ружья. Видела один патруль, он как раз на север от площади с фонтаном топал. Фонтан приметный — мраморная гидра опутала хвостом булыжник, из семи пастей вертикально вверх струи воды бьют.

Обыватели вежливо раскланиваются. Похоже, наемников не просто так отдельной категорией держат. Если через стены пытается разная гадость зубастая перебраться, то защита понадобится. Как оборотни говорили? Дикие могут безобразить? Обязательно уточню, с кем придется столкнуться.

Одним глазом на дорогу, другим в бумажку. Набор законов похожий. Не воруй, не убивай, чужое не лапай. Заметил какого-нибудь монстра — сообщи властям. Для этого на всех перекрестках колокола на столбах подвешены. За ложную тревогу — штраф. За убитую заразу — золотой. За тварей из списка — десятка. Список есть в каждой таверне и в библиотеке. Отдельная приписка — любой вояка имеет право на поединок, если счел себя оскорбленным другим придурком с шилом в пятой точке. Вместе подают жалобу в Совет, дуэль по соглашению сторон на Арене. До первой крови, до тяжелой раны или смерти.

Весело. И что это для меня значит? Держи рот на замке, дорогуша. Не удивлюсь, если проводники для головорезов вроде красной тряпки для быка. Тем более, что нас тут почти и не бывает. А кто бывает, уже успел о себе паршивое впечатление составить. Как там? «Кичимся чужими победами». Знать бы, какая сучка без дела сиськами трясла, дала бы при случае в гузло. Что за народ — на пустом месте подосрать стараются. Ни себе, ни людям.

«Абордажник» понравился. Внушительное трехэтажное строение с колоннами, огромными витражными окнами и широким крыльцом. Над которым вместо козырька нос галеры. Или не галеры, но чего-то очень похожего. Эдакий «Арго» отчекрыжили и вмуровали кусок на зависть другим. Правда, потом заметила и то, что рамы укреплены. И двери серьезные с явно не декоративными металлическими полосами поверх. То есть люди о возможной обороне задумались. Да, придется справки наводить.

Внутри — прихожая и два зала, по левую и правую руку. За стойкой с двух сторон по лестнице. Получается — как не старайся, мимо консьержа не проскользнешь. И дядька симпатичный — бородатый, вся рожа тату разрисована. Морские орнаменты — рыбьи хвосты, волны, на лбу оскаленная пасть. Просто «ня-ня».

— Что желаете?

— На сколько у вас можно комнату на одного человека снять? Еще — что с баней, ужином и вообще, как тут все устроено?

— Вы одна или с ватагой?

— Одна.

— Просто здесь часто капитаны квартируют и для команды отдельно апартаменты снимают. Там есть на четверых и на восемь сразу… Серебряная лира за неделю проживания. Десять медяков — вечер в купальне. Баню соседи держат, налево с крыльца, третий дом с другой стороны. С купидончиками на крыше. Самое известное место в Городе. Мы поэтому даже себе ничего строить особенное не стали — не переплюнуть.

И дальше по списку. Белье меняют два раза в неделю. Хочешь чаще — доплата. Еду постояльцам не разносят, кормежка только на первом этаже. Левый зал для любителей покутить и пошуметь. Правый — для тех, кому бардак поднадоел и кто хочет отдохнуть. Там же приватные кабинеты для особо избалованной публики. Менестрели и барды заезжие — слева, где веселье бьет ключом. Девушки вольного поведения для утонченного отдыха — справа.

На этом пункте татуированный посмотрел на меня и поправился:

— Мальчиков не держим. Но если надо, могу заказать.

— Лучше давайте решим с заселением и ужином. С остальным разберемся.

За спиной пьяно хохотнули:

— Вот так всегда! Посмотришь — баба! А рот откроет — из бродяг вшивых.

Обернувшись, пересчитала по головам. Четверо. Все крупногабаритные, в модных атласных рубахах, на поясах палаши. Сапожки со скрипом, золотые цепи на толстенных шеях. Вполне может быть, что те самые матросы из команд, которых пачками заселяют.

— Селедка сморщенная, ты мне что-то хочешь сказать?

— Что⁈ Да я…

Влепила от души по яйцам и мордой шарахнула о стойку. Добыла левой рукой «свинорез», воткнула рядом с разбитой рожей, по самую рукоять. Похоже, не до конца остыла после общения с королевским величеством.

— Слушай сюда, стручок трипперный. Или ты сейчас вместе с друзьями извиняешься и я вас больше не вижу. Или завтра на Арену прогуляемся, там на маленькие ломтики пошинкую. Если до утра не высплюсь нормально, то буду по куску отрезать и заставлю жрать… Вопросы? Что надумал?

Занятно люди трезвеют, когда острое железо вот-вот в кишки воткнется.

— Прошу прощения, обознался… В самом деле! Тут с караванщиками дамочка месяц назад чудила, со спины — вылитая вы… Уважаемая…

— Свободен.

Компашка слиняла моментально, будто их и не было. Не знаю, я на них так плохо повлияла, или высокий импозантный мужчина в дорогом костюме, спустившийся по лестнице. Наверное, их босс или знаком с руководством. Потому что отловил идиота с разбитым носом за ухо и что-то ласково так ему прошептал. Затем приподнял широкополую шляпу с пером, галантно поклонился и ушел в зал, где по звукам начинали кутить по нарастающей. Цыган успешно заменяли барды, терзающие струны местных мандолин.

Я вернула «свинорез» в ножны, поколупала дыру и потупилась:

— Не хотела, вырвалось… Сколько с меня за ремонт?

— В этот раз будет бесплатно. Мебельщик божился, что это специальный мореный дуб, ни поцарапать, ни пробить. Завтра заставлю латать. Буду признателен, если вы больше не будете так нервничать.

— Не буду. Помоюсь с дороги, покушаю и буду паинькой.

Консьерж ехидно оскалился и вручил мне ключ с привязанной деревяшкой, стилизованной под пивной бочонок:

— Сегодня в тихом зале подают запеченного угря. Порция вам за счет заведения.

* * *

Помылась быстро. Вещи на входе оставила постирать, сверху пять медяков насыпала. Пока плескалась — все привели в порядок. Поэтому сидела в уголочке, жевала и вытирала набегающие слезы. Угорь — просто огонь. Проперчен так, что любой мексиканский повар от зависти удавится. Зато под пиво идет — пальчики оближешь. Не заметила, как попутно хлебом вычистила остатки тушенных овощей из опустевшей тарелки. Следом добила горку огромных отварных креветок. Все, сил больше не осталось. Откинулась на спинку винтажного кресла и боролась со сном. На дне кружки еще чуть-чуть осталось. Как допью — так можно и на боковую.

С боку вежливо кашлянули. Надо же — тот самый симпатичный дядька с бородкой-эспаньолкой и модной шляпой в руках.

— Уважаемая, могу ли я попросить уделить мне пару минут драгоценного времени?

— Прошу… Вам что-нибудь заказать?

— Обычно здесь кавалеры угощают даму. Патриархальное общество, ничего с этим не поделаешь. Если не ошибаюсь — вы из ходоков?

Я прислушалась к ощущениям. Вроде нормальный мужик, без закидонов. Не скажу, что прямо очень хочет понравиться, но и без каких-либо подколок. Обычно людей с двойным дном я чувствую. Здесь же — любопытство, интерес и желание приятно провести вечер. Нормальный набор.

— Шебутная Мария, бродяга.

— Карл Сандерсон, капитан. Еще раз прошу прощения за парней. Мы только вернулись в порт с дальнего похода, вот ребят и штормит.

— Ничего страшного.

— Вы не подумайте чего плохого. Они вас в самом деле перепутали. У Старого Гарри дочка полная оторва. Сначала с семьей разругалась, потом стала с наемниками на дальние фактории караваны водить. Там чуть не каждый день заруба с монстрами. Наслушалась заодно историй про чужаков и вообразила себе невесть что. Дважды ее уже лупцевали за длинный язык, но никак не угомонится.

— Хотите сказать, про ходоков здесь разные слухи ходят?

— Книги. Рыцарские романы. Правда, там обычно вас описывают как порождение зла и могучих колдунов, от загребущих лап которых спасают принцесс. Вот девочка и нафантазировала невесть что.

— Сколько лет этой валькирии?

— Шестнадцать.

Допив пиво, отодвинула опустевшую кружку и с грустной усмешкой достала из кошелька деньги. Надо за ужин расплатиться.

— Шестнадцать. Пусть помогут ей боги не загнуться хотя бы до восемнадцати. Может быть, тогда поймет, что написанное в романах не совсем похоже на правду.

— Хотите сказать, ходоки не живут в личных замках, не кушают со злата-серебра и не похищают красавиц в гарем?

— Скорее всего, этим заняты ублюдки, кто тех самых ходоков заставляет мотаться на край света. Мы же получаем без меры дорожную грязь, холод ночных стоянок и вонь выдранных монстрами потрохов. За первый год выживает каждый десятый от силы. И большую часть этого дерьма волокут на своих хрупких плечах женщины. Все как обычно.

Помолчав, капитан спросил, внимательно разглядывая мое усталое лицо:

— Если вы не против, госпожа Мария, я бы предложил вам попробовать хорошего вина. В местном подвале есть бутылки, хранящие в себе очень приятные на вкус образцы.

Положив ладонь поверх его руки, ответила:

— Не обижайтесь, Карл. Я чувствую, что вы хороший человек. И в самом деле не желаете мне зла. Просто я действительно смертельно устала. И завтра мне снова бегать по Городу с высунутым языком. У меня за правым плечом стоит Смерть. За левым гора неприятностей. Если вы не передумаете, оставьте адрес. Надеюсь, за пару месяцев разгрести накопившееся дерьмо. Повезет и останусь живой — я вас найду. Не обещаю, что в постели я вам понравлюсь. Но вот надраться от души мы точно сможем. Научим местных менестрелей орать матросские песни и оттянемся всей командой. Чтобы смыть кровь, грязь и помянуть ушедших за грань как положено…

Глава 12

Я выспалась. Обычно даже в знакомых тавернах редко когда полностью отрубаюсь. А тут — на чистых простынях, на большом матрасе, набитом сушеными водорослями. Еще тихо было — окна двойные, ни один лишний звук не пробивается снаружи.

Не отказала себе в удовольствии ополоснуться и пошла завтракать. Заодно у господина Тьерри взяла справочник полистать по местной флоре и фауне. Консьерж был очень любезен и дал мне «выжимку». Как объяснил, полный бестиарий занимает томов сорок. Но из того, с чем можно столкнуться в Городе и рядом с ним — как раз небольшой томик с цветными картинками подойдет.

Доедаю яичницу с острыми колбасками и киваю: в самом деле, на ночь вне Города лучше не отсвечивать. Потому что тут море рядом. Тут река неподалеку протекает. Тут пойма с прорвой островков, тростником и летающей мелочью. Счастье еще, что вся эта гадость выше трех-четырех метров не поднимается. Лень ей. Но если стая «белесых кикимор» на тебя наткнется — схарчат за минуту. Чистые пираньи, только с крыльями и крохотными лапами. Отодрать можно — срубив тварь с пострадавшего. Есть еще «бурые кикиморы», но эти калибром больше. С лошадь примерно. Сидят в глубоких местах на реке, жрут рыбу. Предпочитают сомов, которые в свою очередь охотятся на все, что перед мордой окажется.

Из самого неприятного, ради чего стены высокие отгрохали, это именно морские монстры. Там глубины, там большая кормовая база. Поближе к побережью выходят, когда штормит. Тогда течения меняют направление движения и теплый пласт воды тащит к берегу. В нем рыба, кальмары и прочая живность, за которой идут гидры, морские змеи, зубастые киты и всякое разное. Киты мне больше динозавров земных напомнили — у которых пасть с половину тела, плавники безразмерные и аппетит дай бог каждому.

Вот если шторм, вся эта радость начинает ломиться или в запертые ворота порта, или вообще на стены прет. Местные считают, что просто ориентацию теряют. Потому, как если бы в самом деле хотели прорваться — пушки бы не остановили. Сейчас стража больше отпугивает совсем обнаглевших. Еще — старается по возможности ослабленных или больных покоцать максимально. Потому что шторм заканчивается, тушка валяется в полосе прибоя и есть возможность ее покромсать, добывая груду ингредиентов. Из печени той же гигантской гидры ману можно ведрами сцеживать. Отборную, от которой волосы на голове шевелиться начинают.

Ладно. Главное — никакие вампиры и прочая дрянь по улицам не шастает. Если какая сволочь зубастая и попадется — то ее диким порывом ветра в непогоду через стену зашвырнуло. Прибил, денежку в кассе получил. Иногда крабы забредают. Размером с огромный сундук. Эти умудряются в любую безлунную ночь по стенке взобраться и в лабиринт улиц бегут. Якобы солнце прогревает плиты, вот они и шастают, чтобы икру отложить. Такие «чемоданы» рекомендуют из огнестрела на запчасти разбирать. В ближнем бою броню перекусывают клешнями — без разговоров. Поэтому патрули в темноте с пиками гуляют. Пришпилить и удержать на расстоянии крабика, дать возможность товарищам свинцом тварь накормить. Счастье еще, что подобного рода случаи — пару раз в год. Обычно охрана на башнях перехватывает, премиальные загребая.

Вернув книгу, уточнила, как лучше добраться в порт. Часики тикают, а я пока до нужных мне потенциальных контактов не добралась.

Люблю море. Самое интересное, что жариться на песке во время отпуска меня не прельщает. Как и нырять с трубкой, кататься на параплане или еще как-то время убивать. Но просто сам вид бесконечной воды, солнечные блики на волнах и запах соли… Хорошо. Как и множество кораблей, выстроившихся вдоль пирсов. На вскидку — штук пятьдесят разнокалиберных крупных парусников, в углу видны трубы пароходов. Это редкие гости, ценник на топливо для них обычно зашкаливает. Используют только там, где мешанина островов и ветер ловить заколебешься. Рыбаков вообще не сосчитать. Отстроились широко, лагуна глубокая, стены высоченные и сдвижные титанические ворота, чтобы на ночь закрываться от неприятностей.

В самом порту строения в два ряда идут. Первые — склады и разные производственные лабазы. Там, где торгуют сетями, бочками и прочим необходимым в морском деле. Это все к пирсам приткнулось. За ними тянется параллельно улочка, где уже магазинчики, рыбные развалы и шатры, куда приличная публика заглядывает. По утрам слуги закупаются, после обеденной сиесты горожане, скупающие разные диковинки. Ковры, раковины, жемчуг, шкуры невиданных зверей. Не знаю, как далеко биом раскинулся, но у меня осталось впечатление, будто попала на арабский базар: глаза разбегаются, все интересное и хочется если половину увиденного не скупить, то хотя бы потрогать. Еле себя в руках удержала.

Лавку Идуды нашла быстро. Тут над каждым сарайчиком вывеска. У кого-то рыба, у кого-то кораблик, у кого-то осьминог, насаженный анусом прямо на пику. У нужного мне человека на крыше вывеска, где на темно-синем фоне огромный белоснежный глаз. С ресничками. Глаз нарисован, реснички приделаны в виде гибких прутиков, ветер их чуть-чуть шевелит, привлекая внимание прохожих.

Ближняя к улице стена — распашная. Поднял наверх щиты, столбиками закрепил — вот тебе и крыша, и сразу доступ к прилавку. Хозяин в данный момент чистил доски от налипшей чешуи, смывал остатки потрохов в узкую канавку. Соседи делали точно так же. Кто-то уже совсем закончил и теперь мыльной пеной и шваброй наводил марафет. А что — одобряю. Ни вони, ни грязи. Наверняка власти еще и вредных ребят пускают с пачкой штрафных квитанций. За порядком не следишь — вот тебе бумажка, оплата в канцелярии в обед, кроме выходных дней. Пару раз звонкой монетой накажут — моментально станешь поборником чистоты.

— День добрый, человек моря, — поздоровалась с загорелым до черноты стариком. Но как только обернулся, пометку себе сделала — обмишулилась ты, подруга. Ему от силы лет сорок пять. Для местных это самый расцвет. Просто худой, мосластый, морем просоленный. И волосы паклей, в небрежный пук сзади обрывком веревки прихвачены.

— И тебе здравствуй, госпожа. Прости, я уже закрываюсь. Весь улов распродал.

— Мне бы поговорить с тобой, Идуда. Можно у тебя, можно в трактире. Желательно без чужих ушей.

Зыркнув по сторонам, рыбак согласился:

— Тогда у меня. Разносолов не обещаю, но бражка есть.

— А чего полегче? Я по жаре крепкие напитки стараюсь не пить, голова потом болит.

— Чай есть. И луговой, и с заливных чаков, и заморский.

Покопавшись в рюкзаке, достала свернутый из большого лопуха кулечек:

— У меня лесной есть. Наверное, у вас редкость. С ягодным листом, пахучий.

— Буду рад, я люблю новый чай пробовать. Проходи, я пока воду поставлю греться.

* * *

После второй кружки рыбак не выдержал и выдал «в лоб»:

— Я думал, меня раньше найдут. Долго вы следы разбирали.

— Ты о тех людях, кому весточку сбросил? Они про тебя не знают. Я по друзьям смогла о тебе сказки послушать. Якобы ты знаешь, как до хранителя Грааля добраться можно.

Сидели внутри, подальше от набирающего силу солнца. Тенек, стена пока в виде «распашонки» стоит. Поэтому лавку внутри ветерком продувает. И чай. Горячий, пахучий, с привкусом настоящего Леса. На прилавке тряпица, поверх горками разные сладости. Я только изюм узнала и вроде сливу сушеную. Остальное ни разу в жизни не видела. Хотя — вкусно. Одни кусочки сладкие, другие с кислинкой, третьи будто солью изнутри пропитаны. Надо будет потом на рынок сходить, набрать в дорогу.

— Значит, ты не из чужаков.

Аккуратно придержав крышечку на пузатом заварнике, доливаю себе в большую кружку. Отщипнув кусочек с прессованного бруска с зернышками, начинаю объяснять:

— Гостей у вас много, разных. Одни — мулами работают. Грузы туда-обратно таскают. Другие от безделья деньгами сорят. Это «туристы». Заглянуть в местные Города, подлечиться, по развалам походить. Третьи проводниками вкалывают, как я. Безопасно от одной точки до другой провести. Охотников проводить до места, где монстров видели. Посылку передать как можно быстрее… Самые последние — это кукловоды. Они похуже королей с советниками будут. Люди, кто привык другими жертвовать ради личных корыстных интересов. Вот им твоя весточка и попала. Поэтому по другим биомам ищут тебя. И хранителя. Очень им Грааль нужен. Чтобы еще больше возвыситься.

— А тебе?

— Мне сначала надо с хранителем встретиться. Понять, почему она артефакт продать хочет. И уже от этого плясать.

Не уверена, что Идуда мне поверил, но толику сомнений я в его душу заронила. Молчал, о своем думал. Потом заявил:

— Мне особо скрывать нечего. Поэтому могу тебе все поведать. Но плату запрошу за это серьезную.

— Что хочешь?

— В море хочу тебя посмотреть. Море — оно чешую наносную сдирает. Когда в порт шла, тучи видела? Шторм идет. Слабенький, но все же. Завтра с утра уже ударит по берегу. Змей пригонит. Их будут из пушек бить, шкуру портить. На пролитую кровь обязательно танни придут. Знаешь таких?

— Нет, не слышала. Я здесь в первый раз.

— О, это рыба богов! Вот такая, — Идуда развел руки в стороны. — Жирная, вкусная, если подкоптить — лучшее блюдо. За одну рыбину дают золотой не торгуясь. Или горсть жемчуга с горкой… Танни ходят большими косяками, но очень глубоко. Обычно их не поймать. И постоянно рядом с морскими змеями, остатки их пиршества подбирают. У меня лодка в каменном сарае рядом с рекой. Когда ветер чуть стихнет и повернет от берега, парус поставим и пойдем на охоту. Гарпуны с веревкой, станешь рыбу добывать. Я править буду. Возьмем хороший приз — все расскажу, что знаю.

— Ружье с собой брать?

— Не, зверье ты не отгонишь. Змея — только если пощекотать. Главное — за борт не свалиться на волнах. Могу не успеть выловить… Если в ту сторону пойдешь, там лавки в конце. Попроси на тебя одежду для промысла подобрать. Штаны плотные, сапоги с акульей подошвой, чтобы не скользила. Рубаху с поясом. И перчатки с металлической сеткой. Танни — зубастые, запросто могут за руку тяпнуть. Ножи и все остальное я дам.

— Во сколько к тебе подходить?

— Сегодня после обеда. Перекусим и в лодочный сарай пойдем. Там переночуем и оттуда уже в море.

Поднявшись, подцепила рюкзак за ремень и уточнила. Очень уж на меня выжимка из бестиария впечатлила:

— Не сожрут ночью? За Городом у вас какой только дряни не бегает.

— В сарайке можно не волноваться. А как шторм начнется, вся живность по норам забивается. По реке крокодилы поднимаются, их приливом и теплой водой гонит. Но они туповатые, лодки никогда не трогают. Ходить у них перед носом не советую. Но нам и некогда будет, делом займемся.

— Поняла. Тогда часа в четыре буду. Нормально?

— Жду…

Прикольно. Значит, я еще помощником рыбака поработаю. Главное, что за утро узнала — существует хранитель. В цвет меня оборотни вывели, с нужным человеком встретилась. И пока я все детали не узнаю, с него не слезу.

* * *

Лавку для промысловиков нашла легко. Там наверху будто белье повесили сушиться — на ветру полоскало тряпье вместо флагов. Стены — тоже на распашку, только уже к пирсам. И сидят четыре дедка колоритных, в наброшенных на голое тело жилетках. У каждого грудь и руки в синих татушках. Наверняка подобным образом местные личные достижения отмечают. Типа — сто выходов в море; удрал от кита; намотал на винт в ближайшем борделе.

— Чего ищем, человече?

— Одежду для промысла танни.

— Брату? Мужу?

— Себе.

Старые перцы оживились. Наверное, редкость у них здесь, чтобы по волнам тетки скакали.

— Серьезно? И с кем выходишь?

— Идуда предложил себя в деле попробовать.

— А, краболюб… Ты, наверное, еще не слышала его главную историю, как он пьяным ночью на главной площади от морской твари бегал? Стража тогда от смеха чуть не рехнулась. Уже забили гадину, а наш молодец сверху напрыгнул и давай вилкой тыкать. Где только вилку добыл.

— Спрошу. Если в настроении будет… Что из одежды присоветуете?

Все. Народ при деле, моментально выволокли из угла несколько тюков и стали вокруг меня кружить, словно акулы.

— Штаны тебе надо широкие. Это гарпунерам обычно в «дудочку» шьют, им много бегать приходится. Тебе же лучше с запасом. Танни пока по башке киянкой не наподдашь, все на палубы прыгать пытаются и за жопу ухватить. Поэтому — с начесом, иначе в синяках домой вернешься.

— И мотню усиленную. Если ухватит, как ей дальше по мужикам ходить?

— Дурак ты старый! Она же баба! Ей откусывать нечего!

Я аккуратно вытянула из жилистых рук обновку, стала примерять. Пока довольные жизнью утырки ржали над моей половой принадлежностью, сбросила с себя всю рабочую робу, осталась в трусах и топике. Натянула брезентуху, поприседала. Отлично. Пусть и охальники, но глаз набит. Нигде не жмет, не давит. По низу пришиты мягкие ленты, чтобы стопу прихватить, и штанина не задиралась. Пояс широченный, на бронзовых крючках. Почти мне под грудь. При этом двигаться не мешает. И материя чем-то пропитана, наверняка воду не пропускает.

— Беру. И между ног прошили знатно, сколько тут слоев? Три? Пусть у меня яиц нет, но не люблю, когда без разрешения туда морду суют. Особенно — рыбью.

Отлично, я им точно утро раскрасила веселыми красками. Ржут, слезы ладошками смахивают. Но о деле не забывают.

Рубаха. Плотная, с широченными рукавами. Манжеты узкие, длинные. Накинула, сверху перчатки с металлической сеткой поверх натянула. Выглядит — будто благородная дама на бал собирается.

— Те, кто давно в море, только этим обходятся. Молодым лучше верхонки еще взять. Смотри — мягонькие, чтобы гарпун не скользил. Но ремкаются быстро. Две-три пары за раз износишь.

— Пять пар хватит?

— На день — да.

— Беру.

Последним выбирали сапоги. Тут старики поделились на две равные команды. Первая пара упорно рекомендовала ботфорты с застежкой под коленом. Типа — в таком и к морскому царю не стыдно. Вторая пара с жаром доказывала, что лучше укороченных говнодавов ничего не придумали. Штаны все равно не промокают, а баба за танни собралась, не за акулами или летучей рыбой. Там да, там дополнительная защита ног очень важна.

Я померяла и те, и другие. В итоге выбрала боты с голенищем до середины икры. С толстенной шершавой подошвой и окованными носками. В таких можно на стройке работать. Если стена на тебя упадет — пальцы целыми останутся.

Напоследок придирчиво выбрала из груды портянок поприличнее, подергала на разрыв, оценила плотность и мягкость материи. Самый маленький и шустрый из стариков засуетился, нырнул под прилавок, вытащил отрез желтой ткани с россыпью цветов:

— Во, от сердца отрываю! Обещал внучке на пеленки, могу тебе уступить!

Я пощупала краешек, ткнула пальцем в серые куски рядом:

— Цена какая будет?

— За ту же уступлю! — скалится довольно. Да, тетка с портянками в цветочек — весь порт ржать будет. Хотя зря он так. Мне предложенный вариант больше понравился. Все же на пеленки ткань берут лучше, чем дерюга, которую пробовала перед этим.

— На две пары получится? Хорошо. Давай раскроим по ноге.

Сдвинула все лишнее, развернула полотнище и «свинорезом» три раза легонько прошлась, стараясь не зацепить сильно прилавок. Готово. Четыре куска. Прямо на месте стала собираться.

Рубашка, в кучу перчатки и пачку верхонок. Штаны, затем портянки и сапоги. Прошлась туда-сюда, попросила:

— На смену рубаху и портки попроще. Чтобы домой не мокрой курицей возвращаться.

— Найдем… Ты, пенек старый, чего скалишься? Видишь, молодая, а мозгами не обижена. Сам сколько раз бороду драл: «ой, продуло вечером, два дня потом отлеживался».

— Это ей подсказали!

— А тебе что подсказывай, что нет — все едино…

Для вещей взяла еще мешок непромокаемый, туда сгрузила необходимое. Потом села на прилавок, потерла ладошки и спросила:

— Торговаться будем или за так отдадите?

И еще на полчаса мы языками зацепились. В итоге мне все за серебряную монету отдали. Еще и извинялись, что больше уступить не могут. Каждого поблагодарила и коротышку отдельно за пеленочки. Обещала зайти, если что еще понадобится.

Теперь по расписанию обед, бутербродами закупиться на завтра и можно начинать рыбацкую карьеру.

* * *

Лодочная сарайка внушала. Не удивительно, что я ее не видела. Цепочка этих строений тянулась вдоль реки, буквально вцепившись в обрывистый берег глухими задними стенами. Если не знать, что сразу за травой-муравой спуск вниз — то прямо на крышу можно шагнуть, разогнавшись. Стены из огромных булдыганов, которые вряд ли тяжеловозы смогут сдвинуть. Совершенно не представляю, чем их сюда волокли и как потом в кладку пристраивали.

— Верх тоже бронирован? — спросила, топая следом за рыбаком. Идуда с веслами на плече неспешно вышагивал первым, показывая дорогу. Тропинки как таковой не было, из восточных Городских ворот полями напрямки к реке и добрались. Или это приток?

— Там плахи в три наката, цепями связаны и штыри вбиты. В наследство досталось, от деда. Они здесь отстроились, на побережье постоянно какая-нибудь дурная зараза на зуб все пробовала.

— Подожди, говоришь — дед? Что, здесь не так давно люди обустроились?

— Лет сто или меньше. Села и фермы в той стороне были. По реке набегами за рыбой ходили. Пытались несколько раз закрепиться поближе, но как шторм — так все бросать приходилось. Потом из-за моря первые варвары пришли, крепость поставили. Перезимовали и бросили, посчитали слишком опасным. Чуть нос наружу высунешь, обязательно на неприятности нарвешься. Но идея понравилась, и капитаны в складчину выкупили рабов со всех островов. Магов пригласили, те полог держали. За двадцать лет Город отстроили, может даже быстрее получилось. Эта лодочная станция с той поры так и стоит. Когда море спокойное — мы из порта на ловлю уходим. Как шторм — так отсюда.

— Рабы… Это сколько же погибло, пока стены не подняли?

— Не очень много. Говорят, каждый двадцатый, может и меньше. Кстати, они все свободу получили, когда на местный берег спустились. Из горожан треть их потомки. Из поселенцев — больше половины. Фермы, шахты, лесопилки. Если на север податься, там каменоломни и горный кряж. Небольшой, но нам хватает. Часть к соседям перебралась, но мало таких. Если ты с морем пожил рядом, оно не отпустит. Нет больше нигде этого простора.

Тут полностью согласна. Мне тоже море нравится все больше. Хотя, завтра в шторм на утлой лодчонке по волнам прыгать. Может, я и передумаю. Хотя попробовать все равно стоит.

Ужинали внутри. Выложили на стол часть припасов, запивали все квасом или его подобием. Внутри сарай не казался уже таким огромным. Большую часть занимала лодка с уложенной мачтой и свернутым парусом. Большая, запросто человек десять в нее поместится. Стоит на ошкуренных бревнах, которые катки заменяют. За закрытыми воротами — желоб с подобием колес. Как объяснил Идуда, одному человеку вполне по силам вытолкать плавсредство на воду. Обратно — канатом затаскивают, наматывая на огромный барабан. Все давно продумано и работает как часы.

— Шторм услышишь — он скоро начнется. Чаще всего именно ночью первые тучи пригоняет. Ближе к утру живность доберется. Пушки начнут греметь. Мы же рассвета подождем, когда ветер стихнет, тогда двинем. Протокой до основного русла, там бриз поймаем и по правой излучине на большую воду.

— Крокодилы уже будут за бортом плескаться?

— Может кто и заявится. Хотя они чаще к вечеру местную мелочь теребить начнут. Как по тростнику все интересное сожрут, так и выше по течению поднимутся. Нам же нужно успеть до обеда основной улов взять. Потом назад.

— Как по реке подниматься станем?

— Мотор у меня в корме стоит и выносной винт. За час управимся. Улов отсортируем, вон в те бочки уложим. Водой речной зальем, солить пока не станем. Переночуем еще раз и обратно. Там я повозки найму, вывезем добытое.

Про то, как рыбу делить, даже не заикнулся, зараза. Но перед сном неожиданно разговорился:

— Остальное я после ловли дорасскажу. Сейчас про то, что было поначалу… Прошлой осенью ко мне в обед зашла молодая женщина. На лицо необычная, у нас таких и небывает в гостях. Глаза узкие, лицо белое, волосы черные. Видел ее один раз. Потом только письма передавала.

Хорошее описание. Если в степь сунуться — там всех женщин можно подгрести. Особенно молодых.

— Что хотела?

— Дала адрес. У меня дальняя родня в Песчаном Городе. Попросила туда съездить, весточку сбросить. Вроде как у местного шаха знакомства есть с чужаками. Могут заинтересоваться и купить информацию. Попросила быть очень осторожным. Заплатила золотом, я на эти деньги лодку подремонтировал и снасти новые взял. Монеты с загогулинками, здесь не в ходу.

Порывшись в кошельке, добыла несколько штук. Благо, я девушка богатая, у меня в коллекции полно разного.

— На какие походили?

Перебрав тяжелые кругляши, протянул один:

— Вот такие были.

Юани. Забавно. Китайцев на Конфе мало. И валюта их ценится.

— Съездил к родне?

— Само собой. И письмо ловко властям подсунул. О встрече там дописал, в одном из караван-сараев. Туда человек должен был ответ доставить.

— Раз тут сидишь, со мной, то на встречу ты не пришел.

— Почему же? Там стена старая идет вдоль, в ней раньше акведук был. Но воду потом через большие трубы пустили, поэтому получилась нора. На карачках как раз пробраться можно. Вот оттуда я и посмотрел, что в главном зале делается… Обычно один-два купца сидят. Ну приказчик еще забежит из соседней лавки. В обед по жаре редко кто там трапезничает. Это вечером не протолкнуться. А в тот раз — почти все столы заняты. И у большинства гостей на руках мозоли характерные. Почти как у тебя. Когда с мечом долго упражняешься или копьем в чучело тычешь.

Глазастый мне собеседник попался. Да, у местного аватара руки грубые, для землян почти не характерные. Что поделать — не забываю с железом упражняться.

— И ты ходу оттуда… Что потом было?

— Остальное расскажу, когда с ловли вернемся. Самое главное, я твою штуку в глаза не видел, о которой речь. И больше лично с продавцом не беседовал.

— Хорошо. Потом еще посидим, детали уточним. Я ей не враг. И наверняка смогу запрошенную цену заплатить. Хотя бы попробую.

— Тогда давай ложиться. На скрипы внимание не обращай, в шторм крыша всегда погуливает. Шумновато, когда ветер бушует. Утром вставать будем рано.

Пока Идуда возился, я устроилась на прихваченном с собой матрасике, набросила поверх пропахшую рыбой дерюгу и закрыла глаза. Снились мне крокодилы, плывущие в туманной дымке по реке. И на спине каждого сидел Чебурашка, используя уши вместо паруса.

Глава 13

Утром встала «разобранной». Сон был рваный. Ветер ревел за стенами. По крыше кто-то грузный ходил, умудряясь ее проминать и щедро сыпля мелким мусором с потолка. Но, посмотрев на проснувшегося Идуду, поплескала воды на лицо, оделась и села завтракать. Коптила масляная лампа, рыбак задумчиво жевал толстенный лаваш, напихав в лепешку зелень и солидный шмат вяленого мяса. Чтобы не отставать, соорудила себе из двух бутербродов перекус, запила морсом из купленного жбана. Убедившись, что помощница готова, Идуда поднялся и подошел к двери. Там прислонился ухом к доскам, послушал. И только после этого чуть приоткрыл смотровую щель, отделанную железом и вставленной туда мощной кованной заслонкой. Поманил к себе и довольно проворчал:

— Хорошо успеваем. Ветер меняется. Смотри, как деревья на протоке полощет.

В серой хмари толком ничего не было видно, только мутные тени и редкие куски тумана, клочьями летящие вправо, к морю. Зверье попряталось, судя по всему. Как не всматривалась, никого не заметила.

— Кто ночью к нам в гости наведывался?

— Мелочь пузатая. Крупные на сарай не полезут, им неудобно. А шелупонь всякая даже верхний слой бревен подвинуть не сможет. И травы там наросло изрядно.

Это точно. Я поэтому сразу и не поняла, что под обрывом чье-то имущество складировано. Стоят холмы, поверх зелень с кустами. Только потом догадалась, что так местные утепляются и заодно покатую крышу укрепляют.

— Все. Давай барахло в лодку, выкатывать будем быстро.

Убедившись, что кошель у меня надежно к широкому ремню пристроен, я сунула мешок с барахлом под откидную лавку, на дно уложила пачку гарпунов с подвязанными линьками. Затем весла, два бочонка с водой и прочую необходимую мелочь. Пока возилась, рыбак убрал все внутри сарая по огромным сундукам и встал рядом с воротами. Сдвигались они вбок, скользя толстыми колесами по заранее обработанным полозьям.

— Взяли. Ты тянешь, я толкаю. Нам одной створки хватит.

Открыли почти без шума. Никакого противного скрипа или бряканья. Следом пошла лодка. Стопоры из-под первого и второго бревен долой, с хвоста поднажать — и вот посудина уже ползет по желобу. Как вошла в воду, закрепили канат на хвосте, рванули закрывать сарай от незваного зверья. Убедившись, что все нужное встало в пазы, Идуда жестом послал на рабочее место. Ему нужно было замок на дверь навесить и понизу брус в пазы просунуть. Я развернулась к лодке и от неожиданности чуть не подскочила на пару метров вверх.

Мы выгребали почти с середины лодочных сараев, а по правую руку уже кто-то грузился и поднимал мачту. Только их не было, туман скрывал. И вот тебе — люди, с перепугу доплюнуть можно.

— Это соседи?

— Паобло, мы с ним обычно в шторма и ходим. Он к югу от Города забирает, там улов богаче. Я стараюсь почти напротив стен змеев выслеживать. Но у него и экипаж три человека, не считая его самого. Поэтому и отбиться могут при случае, и лодка крупнее.

— Что ученика не возьмешь? Одному-то труднее.

— Зато все, что с моря попросил — мое. Делиться не надо.

Кажется, я начала понимать, почему посредник пришла именно к Идуде. Не скажу, что скряга. Но деньги любит и за лишнюю монетку удавится.

Поднятый треугольный парус на носу наполнился ветром, нас потащило по медленно текущей воде. Я прихватила заранее приготовленными веревками поклажу между лавок, устроилась чуть ближе к носу. Буду тягать канаты, какие скажут. И потом железом острым тыкать во все, что на рыбу походит.

Слева по борту потянулось длинное бревно. Раза в полтора больше суденышка.

— Крокодил, не вздумай его толкать, обидится.

— Это⁈ Ему с нами разделаться — разок хвостом шарахнуть!

— С чего бы ему на нас лезть? Они лодки за родню принимают. Главное — багром не щекотать.

Как говорится — сон в руку. Я на зеленой громадине спокойно смогу туда-сюда прогуливаться вместо Чебурашки. Махина. Пока разглядывала, даже забыла, что из кошеля готовилась огнестрел добыть, специально разложила в «кармашке», чтобы выхватить нужное в один момент. Для этой «сумочки на ножках» собранная коллекция пукалок не годится. Не уверена, что и «слонобой» сможет бочину пробить. Разве что каким-нибудь усиленным зарядом.

— Вы на них вообще не охотитесь?

— Они же морские, магии полно. Никакие зачарованные пули не помогут. Только если из пушки картечью в распахнутую пасть… Да и зачем они нам? Мясо вонючее, шкуру сколько не пытайся выдубливать — как лист железа, не гнется толком. Гарпунеры иногда развлекаются, старых и больных глушат из осадных арбалетов. Там железяка такая, что корабль насквозь пробивает. Потом голову вымачивают, высушивают и вместо носовой скульптуры ставят. Но если ошибешься и не больную тварь грохнешь, то неприятностей потом будет гора. Злопамятные, заразы. Обязательно стаей выследят и весь экипаж прикончат.

Значит, в матросы не пойду. Буду на берегу сидеть. В бункере с огнеметами по углам. И пушкарей прикуплю, чтобы ни одна зараза…

Как вышли на простор с реки, у меня захватило дух. Волны — внушали. Не знаю, какой высоты, но выше нашей мачты с парусом. Одно счастье — пологие. Да, когда добирались до берега и золотистого песка, начинали горбиться и били со злой силой, заливая все бурой пеной. И пляж чистым назвать было сложно — весь в топляке, комках водорослей и непонятном мусоре. Но особо прохлаждаться было некогда, Идуда направил лодку на север, вдоль берега. Одновременно громко объясняя, что от меня требуется:

— Воду взбаламутило, поэтому вниз не пытайся вглядываться! Бесполезно! Плавники смотри, они как гребенка воду режут. Вот в середину и бей! В хвост смысла нет — мясо раздерет и попробует удрать… Видишь вон там башни?

— Вижу! Пять штук слева от надвратной.

— Да. Между третьей и четвертой ворота в порт, сейчас закрыты. На два пальца левее, что там на воде?

Там болталось на волнах что-то непонятное. Вроде длинной полосы водорослей, вокруг которой изредка взлетали в воздух султаны воды.

— Змей?

— Ага! Он когда злой, почти на половину туловища поднимается. До верхушки стены не достает, бесится. Как ему отметин наставят, обратно в волны падает и пытается сообразить, что дальше делать. Если тупой — может в атаку и пять раз ходить. Такие обычно вернуться на глубину не могут, дохнут где-нибудь рядом. Если случайно сунулся — отлежится, его еще пуганут, как сейчас. И все… За хвостом смотри! Начнет болтать сильно, пену взбивать — значит обратно готовится. Нам надо будет успеть до того, как еще какой-нибудь дурак не всплывет.

— Танни рядом?

— Как раз вокруг будут крутиться, где зубастый на поверхности отдыхал. Там с него крови нацедило, для них первейшее лакомство… Все, уходит!

С Города перестали палить. «Клубок водорослей» приподнял пушистый хвост и саданул с такой силой, что вода стеной взметнулась этажа до третьего. Были бы рядом — булькнули без разговоров. Мощь… А вот и тонкие росчерки неподалеку — как будто кто-то острую полоску бумаги понизу тащит, выставив самый краешек. Плавники, зуб даю. А где плавники, там мое веселье начинается. Значит, вот у меня разложены подвязанные гарпуны. Вот сбоку киянка на длинной ручке, больше похожая на огромную кувалду. Верхонки поверх перчаток, берем первую железку и готовимся. Благо, волнение медленно стихает, и мы уже не взлетаем к небесам, чтобы затем ухнуть в ущелье между волн.

— Справа первые!

Вижу, не ори. Спасибо, конечно, но я пока еще не слепая. Давай, подруга. Вдох-выдох. Справишься.

* * *

Рыбачили мы чуть больше часа. Вряд ли дольше. Как потом узнала, к Городу приходили три змея. Двое сунулись, получили по морде и сразу южнее удрали, к устью реки. Третий нарезал круги, лопая рыбу. Потом попытался башкой забодать стены и мы уже успели застать его эпичное «прости-прощай». Далеко-далеко за спиной мелькали паруса. Похоже, не один Паобло удачи искал. Мы же мелким гребнем прочесали округу, отслеживая каждый плавник. Глазомер меня не подводил. Физкультура на свежем воздухе неплохо закалила тело. Поэтому я не мазала. Один раз неудачно танни крутанулась, гарпун мимо прошел. И еще разок поторопилась, в хвост влепила. Взбешенная рыба дернулась, оставив на поверхности кусок шкуры и бурое кровавое пятно. Остальных нанизала как положено. Затем подтягиваешь аккуратно к борту, выводишь без рывков. Следом широкий сачок снизу подводишь и одним движением в лодку. Деревяшкой по башке со всей дури и можно наконечник гарпуна снимать. Он на хитрой защелке — специальный штырь сбоку в дырку просунуть, провернуть — и носик долой. Теперь можно выдрать палку из тушки. В воде ополоснуть, нанизать обратно до щелчка — готово.

— Чередуй, чтобы острие не тупилось.

Чередовала, каждый раз новый. Но когда на воде рядом больше никто плавниками не мелькал, с трудом разогнула спину. С непривычки упахалась. И набили мы изрядно. Сколько тут? Полсотню нагребли или чуть меньше? Лодка двигается уже медленно, бортами просела. Нас не заливает, но и резвости прежней больше нет.

— Все, теперь еще сеть забросим напоследок и домой. Иногда получается хвост косяка зацепить.

Закрепив румпель, Идуда показал, где держать свернутую в клетчатую «сосиску» сеть с вереницей грузиков. Размахнулись, сбросили с левой стороны. Скоро веревки натянулись, мы легли на новый галс и направились в сторону берега. Бриз распотрошил облака сверху, в прорехи выглянуло солнце. Город засиял белоснежными стенами, красуясь после дождя.

Через пять минут рыбак поскреб куцую бороду и хотел уже командовать «снасти прибрать», как нас тряхнуло. Скорость упала, Идуда тут же распутал узлы на канатах и парус скользнул вниз.

— Давай, будем вытягивать! Повезло, новичкам всегда везет! Видишь, как водит? Как минимум еще одна танни попалась! Но у меня-то сеть новая, широкая! Готов забиться, что там две или даже три…

Вдвоем вытащили улов и рывком завалили внутрь. Только вместо рыбы я увидела жуткую пародию на человека — руки как крюки, пальцы с чудовищной длины когтями и морда жабы. Только зубатая, как у крокодила.

— Пожиратель! — Идуда с перепуга запутался в снастях и спиной шваркнулся в хвост лодки. Я же пыталась понять, что мне с чудом-юдом делать. Судя по всему, морскому гостю крайне не понравилось попадание в плен. Но выпутаться пока самостоятельно не мог. Поэтому я наступила сапогом на рожу и поднесла стальное жало гарпуна к выпученному глазу.

— Эй, умник, замри. Замри, сказала!

Жаба перестала дергаться. Я отодвинула гарпун и стала помогать себе жестами:

— Не шевелись. Понятно? Сиди так, я распутаю. Понял, мордастый?

За спиной с трудом севший рыбак засипел:

— Лучше его прямо так за борт спровадить! Родня вытащит!

— Тебе сеть не жалко? Денег стоит.

— Так другие сейчас полезут. Одного ты завалишь, остальные тебя на куски порвут!

— Тем более… Так, вот эту веревочку сюда, эту здесь держим… Я сказала — лежи смирно, зараза. Не мешай!

Минут за пять сумела освободить тварь. Когда поднялась, удивилась наступившей тишине. Похоже, Идуда язык проглотил. Оглянувшись, поняла, в чем причина. На приличном от нас расстоянии вокруг пенили воду гребнями Пожиратели. Штук пять, как минимум. То один, то другой выныривал, пучился в нашу сторону, потом снова исчезал из вида.

— Харя зубастая, можешь подниматься. Все.

Здоровая скотина. Стоит сгорбившись, при этом руками легко до днища достает. Морская горилла, только без шерсти. И размером больше двух метров до насупленной макушки. Шкура буро-зеленая, но без чешуи. Как у жабы — в каких-то непонятных шишках. Ноздри пленкой прикрываются, сейчас разошлись в стороны — меня аккуратно обнюхивают. И есть у меня ощущение, что когтями чудик машет быстро. Не факт, что я успею даже отпрянуть или тем же гарпуном отмахнуться. Кстати, железка лежит сбоку. У меня из оружия только небольшой рыбацкий нож в чехле на поясе. Ладно, надо выпроваживать мордастого гостя. Лишний он здесь.

Подняв лежавшую рядом с ногами рыбину за хвост, протянула вперед.

— На. Подарок…

Взял. Осмотрел со всех сторон. Стоит и опять пучится. Мало тебе, зараза? Вздохнув, подняла еще одну и сунула во вторую лапу.

— Все. Халява закончилась. Вали домой. Туда иди. Понял? Туда, да.

Жаба чуть присела, затем взметнулась в воздух и нас обдало фонтаном соленых брызг. Высокие договаривающиеся стороны закончили последний раунд переговоров и отправились в разные стороны.

— Давай парус ставить, Идуда. А то поналезут сейчас его братья и сестры, без улова останемся… Зато я сеть тебе сохранила.

* * *

Полчаса рыбак кряхтел. Пыхтел, давил в себе первую фразу и никак не мог успокоиться. Когда мне надоело, обернулась и спросила:

— Чего? Что не так?

— Зачем ты ему рыбу отдала, а? Ты знаешь, что ради двух золотых я в обычные дни месяц в море кукую каждый день! Месяц! А меня удачливым считают, никогда пустой не возвращаюсь. А ты — твари бессловестной подарки делаешь… Пнуть его под хвост, пусть проваливает!

— Ага. Ну и пинал бы, если такой смелый. Что-то не решился в его сторону даже взглянуть лишний раз…

— Все равно! Надо было меня спросить!

Достал. Будь я на берегу, уже бы горячих прописала. Но пока он капитан, поэтому не буду рожу бить. Поступлю проще. Ударю по самому больному для него.

— Слышь, старший. А что там с моей долей с рыбалки? Сколько мне полагается?

— Доля? О чем ты?

— У нас был уговор, что я тебе помогаю в море, ты мне за это все про хранителя рассказываешь. Но с добытого улова мне полагается доля. Деньгами расплатишься или танни дашь? Сколько моих будет?

Мне показалось, Идуду прямо у румпеля удар хватит. Он открывал и закрывал рот, хлопал себя левой ладонью по коленям и никак не мог придумать, чтобы родить в ответ. Наконец беззвучно выматерился с вполне читаемой мимикой и рявкнул:

— Десять рыбин тебе… Де… Нет! Пять! Ты же даже не юнга! Первый раз в море! Пять тебе! Максимум — пять!

Подсела поближе, достала жестяной ковшик, набрала воды. Подала сначала ему, потом сама напилась. Прикрыла плотно крышку бочонка и фыркнула:

— Ну и жадная ты сволочь, Идуда… Другой бы радовался, что я удачу тебе принесла, а ты жмотишься… Давай так. Я согласна на две рыбины. Ровно две. И свою долю я Пожирателю отдала. Так устроит? Да? Тогда сделку закрыли, вопросов больше нет… Когда надо будет с мотором помогать или еще что — позовешь. Я пойду пока гарпуны сполосну, протру и маслом обработаю, как учил. Ну и порядок потихоньку буду наводить, чтобы быстрее в сарайке с делами управиться.

— Быстрее… Да… До обеда обернемся. Может, даже сегодня успеем вернуться… Но ты знаешь, если хочешь, можешь еще одну танни взять. В подарок кому… Могу научить, как правильно закоптить.

— Научи. Лишними знания никогда не бывают.

На берегу повезло еще раз. Похоже, первый день для новичка удачен с рассвета и до заката. Прагматичный Паобло заранее договорился с извозчиками и те прислали пять огромных телег. Четыре забили добытой рыбой соседи, одну арендовали мы. Споро погрузили бочки с торчащими хвостами, развешали внутри сарая сеть, расставили гарпуны по местам.

— Не завоняет?

— Тут сухо всегда и по углам амулеты от плесени и разной дряни, — довольный как слон рыбак закончил наводить порядок и чуть не вытолкнул меня наружу: — Все, давай быстрее! Успеем купцам сразу сдать, не придется сторожить улов ночью… Так, замок. Брус… Помоги, что стоишь!.. Все, теперь можно грузиться.

Я понимаю, чего он приплясывает от восторга. Пятьдесят одна тушка ему досталась. Пятьдесят вторую мне вручил. Самую маленькую выбрал. Но — вручил. Даже морщиться не стал. Я ее тут же завернула в мокрую рубаху и сунула в «кошель». В Городе достану, когда в «Абордажник» вернусь.

Пристроилась на заднике телеги, где тянулось подобие скамьи, добыла бутерброд и стала обедать. Уф, давно так не выматывалась. Сейчас кажется даже, что с монстрами меньше упахиваешься…

* * *

Купцы нас ждали на входе в порт. Но рыбак не стал обращать внимание на крики, приказал вознице править сразу направо. Там возвышалось здание таможни и прочих официальных служб. Исчезнув за дверью, Идуда вернулся через пару минут. За ним следом семенил толстяк, смешно переваливаясь с боку на бок. Кивнул мне, залез по приставной лестнице в кузов, прошел вдоль бочек. Рыбу доставать не стал, только кивнул довольно.

— Сколько тут?

— Полста одна, господин Габен. Одну, как обычно, жертвую сиротам малым. Остальное — по обычной цене.

— Хороший ты человек, Идуда. С правильными понятиями… Расплатись с возницей и пусть на задний двор едет. Там разгрузят. Деньги я сейчас принесу.

Споро отсчитав пять медяков, рыбак наткнулся на меня взглядом, поморщился и добавил еще пять. Вручил «хозяину кобылы», попрощался и замер у крыльца. Видимо, система была прекрасно отлажена, потому что толстяк вытащил увесистый мешок, вручил страждущему и ушел обратно, не забыв похлопать по плечу.

— Наверное, важный человек господин Габен.

— Полезный. Старший писарь, через него можно о налогах договориться, редкие товары со скидкой закупить и всякое разное.

— А сиротами у него кто выступает?

— Ты нас совсем за нелюдь не считай, бродяга. Приют у нас рядом с портом. Оттуда юнг набирают. Рыбу на лед, завтра с утра на рынке аукцион устроят. Деньги вырученные детям уйдут.

Блин. Если он говорит правду, то Конфа чуть-чуть лучше родного дома. У нас до приюта обычно ничего не доходит.

— Извини. Слишком редко я вижу, чтобы люди не паскудились, а о слабых заботились.

— Бывает… Пойдем, перекусим, чай попьем. И я потом домой пойду, когда стража сменяться будет.

— Неужели шалят вечерами?

— Крайне редко. Душегубов давно повывели. Но к вечеру ближе матросы начнут праздновать, поэтому запросто можно в ближайших кварталах на оплеуху нарваться. А меня — дома ждут.

После чая я услышала окончание истории. И особо порадовать Идуда меня ничем не смог.

— На север пойдешь, там будут холмы. За час можно добраться. Между них — старая якорная стоянка. Теперь там никого не бывает, даже пирс разобрали. На берегу ветром промоину сделало. Не пещера, а так, камень сбоку выкрошило, вроде козырька получилось. У меня был уговор. Если люди захотят с хранителем поговорить, я там две вертикальных черты оставлю. Если мне что-то не понравится — то крест. Я крест выцарапал. И потом еще каждый третий день месяца заходил, как договаривались. Но больше незнакомку не видел.

— Ты сообщил, что сделка сорвалась. Хранитель наверняка сигнал заметила и решила больше здесь не мелькать. Вдруг хвост за собой притащил. Понятно. Можешь ее описать подробнее?

Увы, как не морщил лоб, деталей вспомнить не смог. Носила молодая женщина полупрозрачную чадру, за которым лицо особо не разглядишь. Остальное — бледная, глаза узкие, волосы черные, прибранные под цветной платок. Одежда явно с местных рядов, в Городе многие похоже одеваются. Никаких украшений или отметин. Пустышка, одним словом.

— Спасибо, Идуда. Если не трудно, подскажи, с кем из родных в Песках связаться можно. Может, они что видели или знают? Ведь тебя именно туда послали с весточкой…

Стражу ждать не стала, до «Абордажника» добралась самостоятельно. Похоже, успела самый разгар веселья в припортовых кварталах проскочить. Пьяные песни уже было слышно, но по улицам толпы бравых ребят не рассекали. Заодно оценила, насколько мне повезло с выбранным местом проживания. Тихо, спокойно. Горожане по делам идут. Пары семейные с детьми куда-то спешат. Идиллия.

Прогремела сапогами по полированным полам, остановилась у стойки.

— Господин Тьерри. Можно мне четвертинку вот этой замечательной рыбки приготовить на ужин? Остальное — вам. В качестве оплаты.

— Добрый вечер, мадам. Вас можно поздравить с уловом?

— Скорее, с удачным возвращением домой. Не думаю, что захочу снова так развлекаться. Очень ощущения необычные.

— Видели Морского Змея?

— Издали. Подгребли бы поближе, наверняка бы наподдал от души. Сильно его ваши пушкари обидели.

— О, это мелочи. Вот когда шторм держится неделю, под конец твари сатанеют и часто лезут напролом. Тогда из арсенала половину зарядов выгребают и грохот стоит непрерывный…

— Спасибо за бестиарий. Но крокодилов там нет, к сожалению.

Консьерж как раз передал рыбу подбежавшему мальчишке и удивился:

— Крокодилы? Это же морские создания, рядом с Городом почти не бывают.

— Да. Только я могла ему спинку почесать, когда он по речке мимо по своим делам выгребал… Еще Пожирателей видела. Тоже — внушают.

Не поверил. Изобразил покерфейс, а в глазах легкая усмешка. Мне даже обидно стало.

— Зря вы так, господин Тьерри. Мне нет резона врать. Наниматель всю плешь проел. Я зубастому две рыбы подарила. И умотали обратно как можно быстрее, там целая семейка рядом суетилась.

— Он стоял рядом с вами и не тронул⁈

— Мы его сетью заарканили. Случайно. Я выпутала, извинилась, вручила рыбу в качестве компенсации и попросила домой топать. Вроде никто не преследовал потом. Я ни одного плавника не видела, хотя постоянно за спину оглядывалась.

Насмешка в глазах исчезла.

— Мадам Маррэ, вы на удивление удачливый бродяга. Пожиратели держат в страхах северные архипелаги. Устраивают набеги, уничтожают фактории. Говорят, у тварей где-то поблизости подводные деревни, таким образом защищают территорию. Чтобы они столкнулись с человеком лицом к лицу и не тронули — это невероятная редкость. Ну и появляются у нас тоже раз в год от силы.

— Значит, мне в самом деле повезло. Полюбовалась зеленой мордой и жива осталась… Все. Пойду купаться, стираться и разбирать вещи. Когда можно будет на ужин?

— Через час все будет готово. Ужин сегодня за счет заведения. Хозяин очень любит танни в сметанном соусе. Но купить получается крайне редко. Разбирают на аукционах.

— Передайте от меня ему приятного аппетита.

— Обязательно…

Все. Теперь можно чистить перышки, менять морскую одежду на более привычную и жевать. Жор пока не напал, но я уже ощущаю, что изрядно проголодалась. Слона не съем, но поднадкусаю.

* * *

Утром раздумывала — если я прогуляюсь и посмотрю на ту самую заводь, много времени потрачу? Потому что пока кроме смутного желания еще в Пустынный Город заглянуть — по нолям. Я уперлась в тупик. И сколько бы не крутила в голове крохотную горсть фактов, ничего полезного вымучать не получалось. Единственное, что смог наскрести Идуда, так это фразу, которую обронила Хранитель: «Все дороги не ведут в Рим. Они оттуда начинаются». К чему бы это?

Но только я сделала первый глоток сладкого и терпкого какао, как напротив уселась седая женщина с косым шрамом на левом виске. Етить-колотить! Да это же Цапля. Один из старожилов, успевшая выцарапать из властей бронь от любых припашек. Не помню только, кому так повезло? Или венграм, или пшекам. Теперь импозантная дама таскает с собой как минимум двух мулов, нагружая местной химией под маковку. Еще помню, что на Конфе тоже неплохо развернулась и в Джунглях у нее вроде как целая вилла выкуплена. Интересно, какого демона ей понадобилось?

— Какого хрена ты сюда заявилась, проклятая? Местный Город — моя поляна. Я здесь народ насчет жемчуга окучиваю.

— Сдался мне твой жемчуг. И ты тоже ни в буй не нужна. К друзьям заглянула, после обеда дальше уйду.

— Я тебе не верю. И у меня подозрение, что спокойная жизнь у моря закончилась. Ты же на всю голову прибитая. Взбаламутила всю округу, народ из-за тебя пересрался. И объявления с ценником на каждом углу.

— И что? Меня должно это хоть как-то беспокоить?

Оскалившись, Цапля подалась вперед:

— А надо бы… Знаешь, хозяин «Дохлой Сойки» поначалу решил, что у него артефакты на морозильных ящиках протухли. Так из подземелья воняло. Не поленился, охрану дернул. Те нашли ящичек. А в нем то, что осталось от Туманной Дженни. Дознаватель, который это все распутывал, блевал не переставая. Еле откачали… Мертвая голова кусаться пыталась. Настолько «лечилка» в нее вросла.

— Страсти какие. И почему это мне претензии высказывают по этому поводу?

— Потому что ты ее заминусовала. Как и «туристов», которые охраняли важную шишку из Британии.

Отлично. Все же стерва сдохла. А то я даже сомневаться начала — вдруг снова заявится?

— Одной тварью меньше. Спасибо за хорошие новости.

Язык мой — враг мой. Последние слова выбесили Цаплю окончательно, и она плеснула мне на рубашку остатки какао. А он, между прочим, горячий.

— Ты вне закона. На любой тропе кто увидит — завалит без разговоров. Так что — оглядывайся, сука. Каждый миг.

— Будь я дома, посоветовала бы завалить хлебало. Я девочка с уличным воспитанием, манер не хватает. Но раз мы здесь, в хорошей гостинице и люди серьезные вокруг… Значит, бизнес у тебя здесь? Жемчугом барыжишь? Ну-ну…

Поднялась, промокнула пятно салфеткой и громко заявила:

— Господа капитаны и прочая уважаемая публика! Попрошу вашего внимания! Объявляю официально, что эту седую лахудру прямо сейчас вызываю на поединок до смерти. На Арене. Надеюсь, вы составите мне компанию и проводите до нужного места. Я пока плохо Город знаю.

Скосила глаза на окаменевшую пергидролевую дрянь, улыбнулась ей ласково. Заглянула на чашку — там чуть-чуть гущи осталось. Аккуратно вытряхнула Цапле на макушку и добавила:

— Или ты, или я. Вздумаешь от поединка отказаться, я здесь назло останусь и весь бизнес тебе обгажу. Слово даю. Кстати, если кто-то платит штраф Городу и на дуэль не выходит, его лишают права проживания. Жопа, не правда ли?

— На холодняке, не так ли? Огнестрел использовать нельзя, — вот теперь она мне точно жабу вчерашнюю напоминает. Такая же рожа противная и зубы наружу.

— Ага.

— Согласна. Прямо сейчас. Штука золотом за тебя. Легкие деньги.

Блин. Только сейчас вспомнила, что пшэкалка чем-то дома занималась до начала бродяжничества. Рапиры или еще какая фигня. Даже на олимпиаду пыталась заявляться.

Ой-вей, Машенька. Бодро ты углы срезаешь. Покромсают тебя забесплатно. И фиг уже откажешься.

Глава 14

В центр города шествовали нарядной толпой. Из обоих залов ресторана вся публика вывалила, никто не захотел пропустить шоу. Мало того, матросы успели по округе пробежаться. Поэтому у входа в Арену нас уже было человек двести. И со всех улиц еще подходили.

Я даже не успела удивиться, как рядом нарисовался Карл Сандерсон. Тот самый модный капитан в любимой широкополой шляпе. Перо в этот раз было другим — более пушистое и разноцветное. Наверное, старое на палубе корабля пообтрепалось.

— Мадам Маррэ, могу ли я вам чем-нибудь помочь?

— Буду признательна, если подскажете местные правила.

— О, они просты. Каждый из дуэлянтов обязан предоставить распорядителю арены личное оружие, которое выбрал для схватки. Ружья и револьверы запрещены, только честная сталь. Нельзя использовать встроенные артефакты, поражающие на расстоянии или через воду.

— Воду? Это зачем? Чтобы в дождь молнией кидаться?

— Что вы. Просто арен здесь четыре. Главная, две малых, где не больше двадцати зрителей поместится. И так называемся «варварская». Там чаша, куда по колено воды налито. По традициям островов именно так пристало заканчивать жизнь — из воды вышли, в воду же вернулись… Но для вас владельцы уже открыли большую.

— Что за покрытие? Земля, трава, песок?

— Утрамбованный песок. Ноги почти не скользят и убирать кровь потом легко.

— Еще что?

— Разрешенное оружие представляют противнику. Он имеет право отклонить три раза чужой выбор, как и вы. Усиливающие артефакты на удар и защиту обычно одобряют без дополнительных уточнений.

— Броня?

— Один амулет на защиту. Один на поддержание сил. Никаких доспехов. Больше ограничений не помню, но перед схваткой обязательно все расскажут. На подготовку к поединку уходит примерно час. Или вы заранее на следующий день назначаете точное время.

В целом понятно. Но если никакой брони и защита слабенькая — то любая драка закончиться должна быстро. Местные кромсатели рассчитаны обычно на монстров, поэтому человека располовинить — раз плюнуть.

— Если у дуэлянта нет подходящего оружия?

— Внутри много лавок, где подберете себе на любой вкус: от боевого молота до шпаги. В долг не продадут, но, если есть деньги, то проблем не будет.

— Спасибо, Карл.

— Если позволите, я буду вашим секундантом. Для меня честь послужить вам в этой роли.

— Буду признательна.

Обменялись поклонами, капитан пристроился справа от меня. Водрузил шляпу на голову и тихо спросил:

— Вам это очень срочно? Если бы перенесли на завтра, могли бы потренироваться в «Абордажнике». У нас отличные специалисты и оружие для занятий.

— Хотите сказать, вы владелец таверны?

— Не я. Брат. Он мне дает изрядную скидку за постой. Будь я простым капитаном, столовался бы где-нибудь ближе к порту… Да, он не успел с вами с утра встретиться, хотел отблагодарить за подарок.

— Рада, что ему понравилось. Свой кусок танни я сжевала полностью. Боялась, лопну… К сожалению, мне надо закончить все до обеда. Потом у меня планы.

За разговорами вошли внутрь. Конечно, это не Колизей, но чуть-чуть походит. Большое здание, с множеством лестниц на второй этаж. На первом — по кругу вдоль стен открытые лавки. На крюках развешано разнообразное железо. Средства убийства себе подобных на любой вкус. Напротив входа застеленные зеленым сукном столы. Два мордастых дядьки в расшитых серебром бархатных жилетах. Цапля двинула к левому, я побрела к правому. Кося взглядом, повторяла за противником: выложить тыкалки, дождаться вердикта. То, насколько стерва ловко управлялась, выдало в ней знающего человека. Не удивлюсь, если не один раз уже здесь кому-то кишки разматывала. Прикинув варианты, спросила:

— Буду использовать два ножа и еще один предмет хочу купить здесь. Сколько у меня времени на выбор?

— Полчаса, мадам. Хватит?

— Думаю, что да.

Управилась за десять минут. Просто уточнила у ближайшего торговца оружием, что мне нужно, тот удивился, но ткнул пальцем в нужную сторону. Поэтому рядом со «свинорезами» положила кнут. Цапля фыркнула, почесала шрам и довольно осклабилась. У нее — тонкий меч и кинжал с длинным лезвием. Классическая фехтовальная пара. Хотя, может и не меч. Я плохо в рубящих безделушках разбираюсь.

— Не возражаешь?

— Магии нет? Тогда не против… Но обещаю одно — быстро ты не сдохнешь. Я тебя на части разделаю медленно.

Кто бы сомневался.

— Я готова.

Распорядители внимательно изучили клинки, продемонстрировали друг другу, затем нам. На «свинорезы» Цапля глянула мельком и кивнула. Да, режут неплохо, но только если вплотную вцепился. На средней и дальней дистанции толку от них — ноль. Разве что кидаться с безнадеги.

— Прошу на арену. Мы будем готовы через десять минут. Вам надлежит снять любые лишние доспехи, артефакты и не использовать эликсиры перед схваткой. Разрешен один защитный амулет и один поддерживающий. Будьте готовы предъявить их для осмотра.

* * *

Наверное, гладиаторы тоже выходили на песок, ощущая легкую дрожь в ногах. Особенно в случаях, когда их заранее предупреждали — пощады не будет. Читала, что в Риме до убийства ценных ресурсов редко доходило. Кровь пустили — и нормально. Покажи красивый бой и есть шанс отправиться к лекарю, а не на кладбище. В моем случае вариантов два. Или меня зарежут. Или я каким-то хитрым образом обману костлявую.

Привычные свободные брюки, сапоги по колено. Белая рубаха с широкими рукавами. Куртку, рюкзак и все остальное оставила на большом столе рядом с лавкой за высоким забором. Эдакая «комнатушка», где дуэлянты завершают подготовку. Карл с подозрением покосился на выбранное оружие, чуть заметно вздохнул, но промолчал. У меня с собой оба «свинореза» в ножнах и кнут. Правильный такой. С полуметровой толстой рукоятью, набалдашником на одном конце и тонкими кожаными полосками, собранными воедино в четырехметровый ремень. На конце — тридцатисантиметровое граненое жало. Таким прилетит — словно крепостной арбалетный болт поймаешь. Или пилум в тебя вонзится. В умелых руках — отличная вещь. Главное — в умелых руках. А для этого надо уметь им пользоваться. Местные — точно не умеют. Держали на продажу исключительно в качестве экзотики.

Я говорила, что на Земле была дрянной девочкой? Вроде обмолвилась. Родом из деревни, помогала пастухам скот гонять на дальние пастбища. Выбралась в город, когда уже тринадцать стукнуло. И в школе не сразу меня перестали дразнить и дергать. Пришлось и за косы потаскать, и несколько носов разбить. Петр меня и подметил потом, ощутил родственную душу. Я же оторва та еще. Бодрая и резкая без меры. Если бы после свадьбы не остепенилась, запросто бы в какой-нибудь подворотне обиженные сограждане прибили. Времена-то были «веселые».

Но сейчас все воспоминания — долой. Сейчас я должна зарубить для себя главное. Никаких выпендрежных глупостей. Меня будут убивать. И если облажаюсь, грохнут с особым цинизмом. Поэтому — придется делать ставку на первый удар. После которого появится шанс на второй добивающий. Раскрою козыри раньше времени — каюк. Хорошо обученный мечник мое «дальнобойное» преимущество смахнет запросто. Острая сталь перерубит ремень одним ударом. И все. Хана.

Удачное время выбрали. Солнце встает, но пока еще через высокие стены не достает до песка. Поэтому нам видно все вокруг отлично и глаза не слепит. Круглая арена, в диаметре метров тридцать будет. Вокруг стена высотой метра два с половиной, не меньше. И над ней вздымаются ряды лавок, наполовину заполненные народом. И еще подходят, спешат. Много людей в доспехах или подобии какой-то униформы. Вояки, судя по всему. Служаки городские или наемники. Матросы мелькают, эти в знак принадлежности к морю на левом плече вешают что-то похожее на эполеты. Пучок плетеных веревочек разного цвета. Я не успела в деталях разузнать, Идуда сказал, что там по количеству, длине и раскрасу можно узнать сколько лет палубу хозяин топчет, какую должность занимает и даже на каком известном корабле лямку тащит.

Сквозь звон в ушах слышен гул разговоров, смех и с верхних рядов кто-то уже свистит, подбадривая.

Оглянулась — Карл с незнакомыми мне мужиками поднялся выше и стоит, опираясь на перила. Чужие секунданты с другой стороны. Две девки — жилистые и мрачные. Скорее всего, тоже из ходоков. Я их не помню, хотя мордашки на всякий пожарный для себя срисовала. Эти как раз из тех, кто в спину запросто ударит на лесной тропе.

Цапля встала напротив. Меч в правой руке, опущен лезвием вниз. Кинжал в левой держит обратным хватом. Блокировать и добивать при первой возможности. Оба распорядителя рядом с нами. В руках жезлы с большими рубинами в навершии. Как мне объяснили — артефакты для оглушения. В тех случаях, когда бой до первой крови и народ слишком разошелся, распорядитель имеет право долбануть по бойцам, прекращая поединок. В нашем случае — демонстрация статуса. Останавливать никто не станет. И возились мы с проверкой оружия и остальными приседаниями так долго, чтобы любой горожанин узнал о схватке и мог прибежать, полюбоваться. Бесплатное развлечение. Напитки и еда — в торговых лавках на входе.

— Уважаемые жители Морского Города! Эти леди подписали официальное соглашение о дуэли со смертельным исходом. От примирения отказались. Согласно правил Арены, оружие проверено, амулеты одобрены. Так пусть боги выберут правого!

Вот так. Не сильного. Не удачливого. Выберут того, кто находится под ударом и защищает поруганную честь. Буду считать, что это я.

* * *

Кнут специально держала свернутым, чтобы противник не смог правильно оценить дистанцию. Вытащила левой рукой нож, стала занимать стойку — ногу вперед, «свинорез» прикрывает бок. И в тот самый момент, когда Цапля шагнула вперед, щелчком выхлестнула конец бича перед собой. Точно в выставленное колено.

Будь у любительницы фехтования больше практики — ничего бы не получилось. Отшагнула бы в сторону, парировала бы удар мечом. Ее проблема в том — что я не целила в лицо или корпус. Именно колено. И железное граненое жало впилось в плоть, пробив штаны и окутавшись легкой сиреневой дымкой. Дура, кто же против рубящих ударов «арочку» цепляет? Тебе надо было что-то вроде «горных доспехов» от крупнокалиберных пуль. Тогда был бы шанс. А сейчас — я уже отработала рукоятью, заставив плетеный ремень вздыбить мелкую песочную пыль. Подшаг первый, второй — купится ли, пойдет ли в атаку? Или постарается выиграть несколько драгоценных секунд на восстановление? Наверняка по дороге несколько «лечилок» глотнула.

Дурой пергидрольная стерва не была. Сменила стойку, выставив поврежденную ногу вперед и перебросив вес на вторую. Острие меча смотрит на меня, ждет, что я дальше предприму. Вперед не рвется, я неожиданным ударом все карты спутала. И чуть напугала. Слишком необычное оружие использую. И никакие отточенные на тренировках приемы против этого не сработают.

Хорошо. Тогда продолжим.

Жало пробило ступню, вызвав болезненную гримасу. Поймать кнут во время удара Цапля не смогла. Еще один удар — уже в голень. В это раз почти перехватила — но почти не считается. Она пытается с движений корпусом прочитать, куда прилетит. Но я практически не работаю корпусом или ногами — только кисть. И змеящийся ремень маскирует реальное направление удара. Как настоящая кобра — постоянно в движении и готов ужалить в любую открытую точку.

Пора. В этот раз я изобразила атаку в многострадальную ногу, но отработала «волну» — ты рвешь начавшийся полет и за долю секунды после этого щелчком посылаешь гибкий конец на ускорении. Обходя выставленный снизу блок и вонзая железо в правое плечо. Под громкий крик я наношу еще два удара, разворотив сустав и ключицу. Меч падает на песок. Теперь надо в темпе. Через секунду Цапля поймет, что проиграла. И похромает умирать. А в рукопашной даже единственным кинжалом меня сделает.

Я разбила левый локоть, затем продырявила колено. Подошла к упавшей на живот стерве, носком сапога отбросила чужое железо. Врубила «свинорез» в шею, оборвав чужую жизнь. В несколько ударов отрубила голову, подняла за волосы. Протянула перед собой застывшим секундантам убитого ходока, посмотрела глаза в глаза. Лишний раз убедилась — эти меня в покое не оставят. Но послание считали правильно: «убью каждого, кто встанет на пути».

Все. Теперь надо заканчивать с официальной частью и рвать когти отсюда. Не удивлюсь, если к вечеру в Морской Город подтянутся поисковые партии. И второй раз мне уже не повезет. Тупо на расстоянии свинцом нафаршируют.

Еще поняла неприятную вещь — я живу в долг. Кто-то мне ворожит из последних сил. Так между струек дождя проскальзывать — расскажи кому, не поверят. Да и домашние заготовки закончились. Второе дыхание вычерпала в ноль, из глотки натруженный сип — а финишной черты что-то не видно.

Бич забрала с собой. Уходила через боковой ход. Провожавший Карл задумчиво теребил тонкий ус и под конец спросил:

— Мадам Маррэ, ваши срочные дела столь же интересны, как увиденное мной на Арене? Не нужна помощь? Я бы за полчаса собрал отряд человек в двадцать с хорошими доспехами и мушкетами.

— Спасибо, это лишнее. Мне надо проведать друга, который обещал переправить дальше. Вряд ли ему понравится, если я вместо тайного визита ввалюсь с толпой сопровождающих. Но на будущее — обязательно буду иметь в виду.

— Как скажете. Надеюсь, через пару месяцев вас снова увидеть. Вы знаете, где меня можно найти в любое время. Если не успею вернуться из плавания, брат скажет, когда меня ждать.

— Удачи вам и семь футов под килем. Так говорят?

Нравится мне этот капитан. Простой, как булыжник. И шляпа у него модная. Может, как выйду на пенсию, к нему в команду попрошусь? Горничной…

* * *

К заводи напрямую было не пройти. Мало того, скалы формировали вокруг трехэтажный широченный забор, с отвесными наружными стенами. Наверное, раньше туда лестницы ставили или еще что придумывали. Вроде поверх какие-то остатки деревянныхподъемных механизмов виднеются.

Тропа шла сбоку, тонкой песчаной полоской, омываемой волнами. Скорее всего, в прилив ее затапливает. Сейчас же мне удалось пробраться внутрь.

Огляделась. Внутри картинка похожая — скалы, кучки щебенки, крохотные лазурные волны на поверхности бухты. И никого.

Добралась до выщербленной ветром впадины. В самом деле — не пещера, будущий зародыш. От дождя не защитит. И слева внизу на камне косой крест. Не привлекающий особо внимание. Но обрубивший не успевший толком начаться поход за Граалем. Ёк — никаких идей больше у меня нет. Покрутилась вокруг, села на булыжник, мрачно уставилась на воду. И куда дальше побежишь, подруга? Похоже, хранитель настолько качественно закопалась, что нахрапом найти не получится. Если только сама на тебя не выйдет. Что же мне теперь — с плакатом по всем биомам бегать «Куплю железяку задорого?».

От глубоких размышлений меня отвлекло шлепанье по воде. Подняла глаза и скривилась — только этих гостей мне не хватало для полного счастья. Тем более, что я без рыбы и прочих подарков.

Пожиратели. Штук восемь. Застыли полукругом, шагах в двадцати от меня. Вперед вышел явно какой-то вождь. С ожерельем из акульих зубов. Каждый белый треугольник с мою ладонь. Да и сам дядя размером куда больше бедолаги, которого мы поймали вчера. Эдакая гора мышц, покрытых пупырчатой шкурой.

— Ы!.. — ткнул в меня грабками. Потом себе за спину: — Ы!.. Ы…

Хрен отцепится — надо ему. Единственное, чего не отнять — вежливый, зараза. Не сразу за глотку хватает, а намекает: типа, шевелись, девушка, мы люди занятые, нам некогда.

— Слышь, ыкало… Я плавать не умею. Если полезу в воду — сразу буль-буль. Понял? — помогая жестами, стараюсь объяснить, что в море далеко не угребу. Устала и вообще.

— Ыга!.. — и опять лапой в сторону лагуны. А там уже что-то виднеется. Эдакое… Размером с корабль. Только подводный.

Мамочки… Кит. Тот самый, с картинки. Только вряд ли это взрослая особь. Там для примера парусник схематично был показан. И по размерам они были практически одинаковые. Так что наверняка — детеныш. Мне и такого за глаза и уши хватит.

Не умеешь нырять и жабры дома забыла? Добро пожаловать на борт. Лодка подана.

Поднялась, убедилась, что ничего не забыла, обошла сбоку дядю Ыгу и побрела вперед. Тут глубина буквально метров с трех-четырех начинается. Недаром бухту использовали до постройки порта. Поэтому придется вымокнуть. Лишь бы транспортное средство сдуру зубками не щелкнуло. Китенок хоть и молодой, но в пасти запросто и я, и все жабы целиком и полностью с удобствами разместимся.

Едем. На удивление комфортно получается. Покатая спина из воды торчит, волнами нас не захлестывает. Солнышко припекает, я даже обсохнуть успела. Хорошо еще, что в городе панаму на рынке купила, поэтому солнечный удар не грозит.

Слева пристроился вождь, глазками лупает, скалится довольно. Остальная компашка плотной кучкой позади. Берег уже почти в туманной дымке скрылся за спиной.

Скорость у кита внушает — явно быстрее рыбацких лодок. И на возможные препятствия внимание не обращает. Идущий на встречу парусник даже левее взял, чтобы подальше разойтись. Я столпившимся у фальшборта матросам ручкой помахала. Те осторожно ответили. Наверное, не каждый день мимо них спятившую тетку с почетным эскортом возят на прогулку.

Через полчаса решила, что проголодалась. У меня вроде как обед. Порылась в «кармашке», достала закупленное утром в таверне. Разложила перед собой. Попробовала кусочек вяленого мяса, угостила вождя. Очень уж он выразительно принюхивался. Рыбку тоже пожевал, но без особого интереса. Наверняка сырую предпочитает. Сыр его удивил, как и соленый творог. Сласти сгрыз, только что не урчал от удовольствия. На пару мы почти все припасы в дорогу слопали. Остатки я передвинула назад — чтобы младший командный состав слюной не подавился. Теперь можно и подремать между делом. Вокруг вода, даже чайки давно в небе пропали. Куда гребем — без понятия. Анекдоты рассказывать — вряд ли поймут. А еще я вроде как уставшая. Утром меня убивали, потом марш-бросок до бухточки. Самое время перевести дыхание.

* * *

Растолкали примерно через полчаса. Продрала глаза, оглянулась. Картина не изменилась. Сине-зеленая гладь вокруг, солнышко светит, редкие пушистые облачка в зените. Кит дрейфует, даже ластами не шевелит. Жабы почти все в воду занырнули, только вождь и один из помощников рядом со мной.

— Ы! Ы-ха, ы-ха! Ы-га-га-га!

Просыпайся, подруга. От тебя что-то хотят.

— Мужик, объяснить как-нибудь понятнее можешь? Ну, не знаю. Картинку нарисуй. Или лапами изобрази…

Не получается. И так он морду скалит, и эдак. Не врубаюсь. Наконец молодой сообразил, фыркнул и бултыхнулся в море. Старик сел рядом, ждем на пару. Я заодно присмотрелась и вроде бы даже что-то там в темном мареве на глубине замаячило. Отмель тут, что ли? Если так — явно в деревню прикатили. Но в дом не зовут — я там на пути до дна успею лапки склеить.

Через пять минут передо мной из водорослей и палочек соорудили нечто… Дом? Не, крыши нет, одни «пики» торчат. Хотя, вот на них сверху попытались комочки приладить. Блин, да это же остров! Точно — вот это земля, вот водичкой рядом поливают, типа прибоя. А это — пальмы. И что?

— Ы!.. — подключился старший. Глаза зажмурил, лапой тыкает в «икебану», затем вокруг себя широким жестом изображает. Что он хочет? Чтобы я нашла ему землю обетованную?.. Вряд ли…

Еще минут пять мы как три дурные обезьяны друг перед другом пантомимы корчили. Под конец я устала, но в голове щелкнуло: о ходоках местные говорят странное. Чем больше нас по тем или иным закоулкам Конфы ходит, тем вроде местность более стабильная. И новых кусочков спятившего мира добавляется. Может, Пожиратель думает, я ему тут слеплю из дерьма и палок дачный поселок? Не уверена, что это так работает. Но почему бы не попробовать. Терять-то мне все равно нечего.

— Все, заткнулись все. Чапай думать будет…

Села по-турецки, ноги под себя подтянула. Спину ровно, панаму на нос сдвинула. Постаралась от возможных внешних раздражителей отгородиться. Не совсем получилось, но жабы-переростки затихли. Зато ветерок приятный, солью пахнет. Мелкие волны плещут о лоснящийся черный бок кита. Глаза закрыла, пытаюсь не заснуть. Так — полудрема, когда на все пофиг, но ты еще не храпишь назло окружающим.

Остров. На каком бы острове я хотела отдохнуть? Так, чтобы в самом деле — любые проблемы за бортом. Широкая полоса белоснежного песка. Травка-муравка. И пальмы. Точно, много пальм! Целая роща. Чтобы листья широкие, гроздья кокосов над головой, в отдалении чайки мелочь на отмели высматривают. А еще — кусты. Высокие, мне по макушку. На кустах — ягоды. Большие. Не с мой кулак, но все равно — просто огромные. Я и даже ощущаю, какие они вкусные, с легкой кислинкой. Чтобы лопались во рту и сок глотаешь, утоляя жажду. И ветерок…

Открыла глаза. Посмотрела прямо перед собой и, заорав от неожиданности, кувыркнулась со спины.

Потому что там, где только что бесконечная вода до горизонта — возвышался остров. С холмом с правой стороны и крохотным водопадом, зелеными зарослями и пальмовым лесом.

Простите меня, жаболюди, я не хотела. Оно само…

Сначала я долго материлась и, только облегчив душу, разрешила вытащить обратно на «плавсредство». Там стащила мокрую одежду, выжала, разложила позади рюкзака. Панаму отряхнула, опять нахлобучила. Продемонстрировала кулак помощнику вождя, для старшего бугра лупоглазого приложила палец к губам. Заткнулись все. Я еще не закончила. Меня вставило конкретно, я должна попробовать еще разок. Чтобы отловить текущую крышу и признать, что все это не мираж. Это просто Конфа чудит.

Значит, пристроились на место, глазки зажмурили, попробовали расслабиться. Слева кто-то бубнить пытается, долетает отчетливый звук оплеухи. Теперь кулак демонстрирую вождю. Не открывая глаз. Вроде затихли.

Что еще может не хватать ластоногим? Ради чего они к Городу приплывают? Скорее всего — прут за танни. Жрать хочется, вот и мигрируют вслед за косяками. Может, сюда Змея присобачить? Жабы станут ловить рыбу, рыба будет обгладывать хвост гигантской твари, а Змей станет хомячить зеленых аборигенов. Замкнутый круг, но не все будут довольны.

Поэтому урежем осетра, как говорится. И просто добавим рыбы. Чтобы не приходилось ходить в походы на другой край моря. Что там для богатых косяков нужно? Криль какой-нибудь и планктон? К черту. Я в этом ничего не понимаю. Кроме того, у меня же есть палочка-выручалочка. Если в правильном месте, да с хорошей мотивацей скажу «хочу», то дальше там получится нужная картинка. И то, каким образом задник палками подпирают — не мои проблемы.

Рыба. Много рыбы. Вкусной, большой, гуляющей вокруг острова. Не — островов! Я же не видела, а там за холмиком обязательно еще несколько, поменьше. Тоже с песочком, зеленью, пальмами и прочими радостями жизни. А между ними — отмели. И рыба. Чтобы до пуза. Чтобы и себе хватило, и на продажу…

Тронула рукой лицо, открыв глаза. Мда. Не рассчитала. Кровь носом пошла. И хреново мне что-то. Не совсем, чтобы сдохнуть. Но ощущения, будто я три дня подряд рыбачила, а теперь откат словила. Похоже — нелегкое это дело, Конфу на плюшки прожимать. Хорошо еще, что я бодрая и вредная, просто так не сломаешь.

С этой мыслью медленно завалилась на бок и отрубилась…

* * *

Солнце только-только покатилось вниз, а меня уже устроили с максимальным комфортом. Мало того — я тут из себя изображала персону благородных кровей. Между двух пальм убрали мусор. Из сухих водорослей соорудили что-то вроде лежака. Три мордоворота из пальмовых листьев связали опахала и теперь стояли за спиной, гоняя теплый воздух туда-обратно. Вождь сидел рядом. Почти каждые пять минут прибегала то одна зверюга, то другая. Я даже не ожидала, насколько у них так ловко получается. Уже и небольшие костерки запалили, обложив огромными ракушками. И кокосов надрали, слили с них молоко, из мякоти что-то вроде теста слепили. Обжарили — получились лепешки. Пресные, но если соком сверху полить, то очень даже. И рыба разнообразная. Пока жареная, похлебку только-только поставили. Зато много всего. И я вместе с вождем ем. Жру на перегонки — настолько дикий голод ощущаю. И то, и это, и еще следующий кусочек подайте. По голой груди течет жир, вся угваздалась в соке и чавкаю не переставая. Штук двадцать лупоглазых перед нами полукругом — наверное, типа советников. Довольны до невозможности. Рады, что ходок дарами не брезгает и кушает, как положено. За маму, папу и Ыгу. Он, кстати, с дистанции почти сошел. На лопух вскрытого краба пристроил, отщипывает по чуть-чуть и из тыквенной бутылки запивает. Я потихоньку тоже сбавляю обороты. Нелегкое это дело — острова из воздуха создавать. Зато еще одну необычную грань Конфы для себя открыла. И от спиртного отказалась — не хватает мне, чтобы нарезалась до поросячьего визга, тосты орала и потом заснула. Утром встанешь — а кругом чудовища из пьяных ночных кошмаров остатки морского народа доедают. Потому — только вода. У вас там ручеек, водопад и пресный нектар богов. Вот его и несите.

За время полдника мимо меня наверняка все племя прошло. Каждый поглазеть хотел на чудо дивное. И стар, и млад. Мамаши отпрыскам что-то тихо выговаривали. Скорее всего: «смотри, бестолочь, как боги кушают, поэтому такие сильные».

Все. Теперь можно купаться, от соли ополаскиваться и обратно домой проситься. До берега еще доехать надо. Или доплыть? Не, вроде как у правильных пацанов только дерьмо плавает. А мы — ходим. И ездим. И вообще, сейчас лопну. Последний кусок точно был лишним.

Обратно меня доставили ближе к вечеру. Тот же кит, те же сопровождающие. Только еще корзину вручили. И когда сплести успели? Рукастые ребята, эти жабы. Не отнимешь. В корзинке два кокоса, завернутые в лопухи рыбины и в кулечке ягоды. Не переспелые, чтобы не лопнули в дороге. Ладно, суну в «кармашек», потом или продам где, или сама съем.

В лагуне стали прощаться. Вождь пару раз бухнул себя по груди, проорал что-то торжественное и оскалился довольно. Я на секунду задумалась, затем сунула руку в магическую кладовую. Когда жадному Якову Седьмому подарки отбирала, вроде как топорик присмотрела. Хороший такой — два лезвия полукругом, сверху острая пика, высотой вся конструкция почти с меня будет. Мастер божился, что любые доспехи прошибет. Думаю, если Ыга как следует размахнется — точно. Любой доспех. На любом идиоте, кто вздумает с ним рубиться.

— Держи. На память.

В масть попала. Морда зубастая еще пять минут благодарила, трясла обновкой и обещала богам вставить всем и каждому, потом провернуть несколько раз. Под конец я решила чуть-чуть воинственный пыл поубавить.

— Смотри сюда. Вот я палочкой рисую… Ты. Твои парни. Рыба. Много рыбы. А это — корабль. Ты им — рыбу. Они тебе… Ножи, корзины, чего-то полезное… Извини, художник из меня не очень… И вот Город. Ты тоже туда на ките с рыбой. И тут меняешься.

Сообразил. Погугал довольно. Затем довольно узнаваемо когтем набросал пушку, потом в левую ладонь зачерпнул нарисованную рыбу, в правую — горомыхалку. Типа — во, поменяю. Пожала в ответ плечами. Без понятия. Может и в самом деле как-то договорятся. Главное, чтобы глотки друг другу не драли.

Вроде все. И лишь когда вся кодла уже была готова пошлепать обратно к киту, вспомнила:

— Ыга! Подожди! Сюда, сюда смотри… Вот, крест. Видишь? Не знаешь, где человек, для которого его нарисовали? Ну, девушка такая. Смотри, идет, бедрами туда-сюда, в накидке… Понял?

Все же мне везет. Дико везет. Потому что Пожиратель совсем как человек почесал затылок, затем набросал подобие рисунка, хрюкнул и двинул за остальными в воду. Я же смотрела на квадратик дома, холмик и кресты поверх. Мертвый город и кладбище. Биом, о котором стараются даже не вспоминать. Проклятое место.

Хотела ответ на заданный вопрос? Получите и распишитесь. Теперь еще надо будет придумать, как туда попасть. Зато вместо оборванной нити мне дали другую. Которую нужно будет распутать любым способом.

— Спасибо, рожа бородавчатая. Выручил…

Глава 15

Дома из капсулы выползала буквально по частям. Механически проверила уровень питательных жидкостей, реагентов и прочего. Затем свернулась калачиком на брошенной на пол тряпке, начала уговаривать: «Не расклеивайся, ты почти здорова, у тебя все хорошо»… Я ведь даже не всю неделю отпахала, в начале шестого дня спрыгнула обратно. Но все равно — везде болит, тело ломит, в глазах песок. Ощущения «замечательные». Давно меня так откатом не накрывало.

Только через час доковыляла до ящика с разным полезным барахлом, вскрыла упаковку гигиенических салфеток и обтерлась. Потом механически натянула сменные трусы с майкой, дотащилась до угла. Там Петр в свое время поставил автомобильное кресло. Это когда «мерс» первый разбил и потом уже на менее понтовых машинах катался. Оставил на память. Типа — не гоняй пьяным, без колес останешься.

Кряхтя, угнездилась на теплой коже. Протянув руку, достала планшет. Слева маленькая стойка, там и лекарства, и мелочевка разная. И андроидный девайс на вечной подзарядке. Теперь открою программу, посмотрю, что в квартире происходит. Уборщицы всплывут через неделю, но мало ли.

Опа. Вот это новости. На кухне три опухшие от пьянки морды. В джинсах, футболках, у двоих по кобуре с пистолетом болтаются. Включу-ка я звук. Интересно, какого черта им надо и кто их сюда впустил.

Когда вам понадобится дома что-то для наблюдения монтировать, не жалейте денег. Потому что обычные камеры, даже крохотные — специалисты найдут. Их даже студенты-самоучки обнаружить могут. Лучше заплатить грамотным людям, те все сделают как надо. Например — у меня по верху кухонных шкафов не просто подсветка. Там — панорамная матрица, с которой изображение считывается и выдается «белым шумом». Типа — наводки от электричества. Ни один стандартный сканер такое не берет. Для этого нужно передовые технологии изучать. А для этого — покупать специализированные иностранные журналы, корпеть с переводом, разбираться с тонкостями настройки. Зато я теперь знаю, что отдел Лицензирования и Контроля на меня стойку сделал. И горит желанием лично пообщаться.

— Саш, ты вот скажи, какого хрена мы тут сидим? Приедет она, «наружка» стукнет и возьмем. Нет, в четырех стенах гнием и время теряем.

— Хочешь подполу лично объяснять, кто из вас двоих умный? Заткнись лучше. А то в самом деле в «наружку» сдвину, будешь в машине задницу морозить… До Алтая она не доехала. Через неделю всплывет, но может и раньше. Наверняка лежбище где-то в заводской зоне. В родной конторе появляется редко, через подставную фирму склад какой-нибудь арендовала и с медиками договорилась. Но если мы ее упустим, можешь забыть о повышении.

— Да ладно, что ты из нее монстра лепишь? Простая одинокая баба.

— Эта простая баба два года мимо всех проверок проскакала. Если бы не наколка из штатовской налоговой, так бы на себя бабло и гребла. Поэтому заткнись и не морщи мне нервы. Я утром за вас уже огреб и до сих пор хочу кому-нибудь в фанеру прописать как следует.

Занавес. Одно дело — если бы меня пытались раскрутить на всякие недоказанные эпизоды. Типа — и с командировками у тебя не все гладко. И с официальной работой. И в целом придется медосмотр пройти, проверить наличие посторонних встроенных предметов. Но когда твои заработки привязали с походами на Конфу и с полной детализацией выдали все банковские расклады… Сильно я Аннаргаймера обидела. Очень сильно. Он наябедничал кураторам, те отдали приказ и вся конторская шушара перетряхнула архивы. Как я не шифровалась — все же вычислили. Вот она, та самая финишная прямая.

Открыв бутылку воды из распечатанного палета, задумалась. По всему выходит, что выползать из тайной комнаты мне смысла нет. Повяжут. Да и не справлюсь я в амебообразном состоянии с тремя здоровыми мужиками.

Но даже если представить чудо. Грохну я их. Или обезврежу. Типа — рожу травмат, каждому резиновой пулей в лоб зашарашу и упакую в снятые с пояса наручники. Дальше что? Куда ехать? На тот самый пресловутый Алтай? Да я из города даже выползти не успею, как за мной кодла с мигалками помчится. Не, ребята. Здесь вариантов нет. Вообще.

И что остается? Лапки кверху?..

Допив воду, достала банку с витаминами, сыпанула горсть в рот, бездумно зажевала. Судя по всему, у меня в перспективе финальный аккорд. Когда ты пытаешься подгадить другим и как можно сильнее. За сколько я худо-бедно в чувство прийду? За сутки? Дряни всякой для этого у меня здесь на сто человек хватит. Медициной закинуться, гимнастикой позаниматься. Капсулу обработать. И назад. Уже без возможности вернуться. Неделя для поиска мертвого города у меня есть. Даже вроде идеи какие-то безумные скребутся на задворках сознания. Вот их и проверю. Повезет — найду хранителя. И заставлю спрятать Проклятый Грааль так, чтобы никто и никогда не смог его выцарапать. Не повезет — как превышу все сроки и стану орать от бесконечной боли, выхаркивая легкие — стволов у меня, как у бабки фантиков. Калибр такой, что от башки даже зубов не останется. Уйду насовсем в ничто. Но только тогда, когда сама решу. И ни одна паскуда на шею не сможет набросить рабский ошейник. Никогда. Ни здесь, ни на Конфе…

* * *

Выпала в Джунглях. Мерзкое место. Даже хуже Болота. Самое мое нелюбимое. В Пустыне я ползаю как беременная черепаха. Но ползаю. А здесь — вечная влажность, жара или холодные дожди. Под ногами чавкает, дорог нормальных нет. Все тропы прелой листвой и дерьмом засыпаны. Более-менее обжитый кусок — Город и полоска рядом с ним. Там очаг цивилизации. Деревни местные — больше половины напоминают свитые на деревьях гнезда. Потому что внизу шляется куча разнообразной дряни и старается за жопу укусить. Типа тех же муравьев.

Ладно. Сюда я ввалилась, жетон показывает точку возврата в пустыне. Если я правильно все в башке разложила, мне нужно добыть карту. Ту самую, первоначальную. Которую раньше на руки выдавали. Старая Кляча обмолвилась как-то, что Конфа не стала их уничтожать. Просто теперь в Городах появилось хранилище. Обычно — под мэрией или дворцом шаха. И спуститься туда сейчас могут только ходоки. Раньше местные умники вместо кладовых использовали, что-то умудрились сломать или даже пытались перепродать в качестве артефактов. Им в ответ изрядно прилетело и уже год, как в эти подвалы ходят только земляне. Аборигены при попытке войти упираются в прозрачную стену. Попытаешься штурмовать с разбегу — в кровавый фарш перемелет. Горцы на этом прилично влетели. Они рядом с картами ящики со златом-серебром сунули. Потом слезно умоляли вернуть. Треть отдали в качестве отступных. После чего ценник на большую часть товаров взлетел, и те же «туристы» стараются через посредников нужное брать. Не поймешь — кто в итоге крайним оказался…

Я перед тем, как с Моря уходила, интересную штуку придумала. Сначала перепугалась, когда результат на собственной шкуре ощутила. Но потом поигралась и теперь довольная, как слон. У меня ведь что в итоге оказалось самым ценным? Мешок с имуществом? Фиг-вам! Самое удобное и важное — «кошелек». Дырка в банковское хранилище. Я уже настолько обнаглела, что туда пихаю все тяжелое. Даже корзину с подарками от жаб утрамбовать умудрилась. Горловина расширяется, как пасть у местной анаконды. Если аккуратно и без резких движений — я даже сейф смогу просунуть. Не знаю, как обратно достану — но сам принцип. И если я столь полезный предмет порву или у меня его отберут — буду как без рук.

Поэтому я представила, что у меня внизу, под трусами, еще одна складочка. Такая — личная, почти интимная. Мироздание подарило любимой девочке искривление пространства. И я туда «кошелечек» и пристроила. Руку правильно сунешь — вот мои сокровища. Достала — а нет ничего. И не было. Перед зеркалом покрутилась, попробовала в разных позах — работает. И не видно ее постороннему. Поэтому я тут же разгрузилась, чтобы налегке топать. Оставила на поясе только пару двухствольных револьверов и один из «свинорезов». Подумав, рюкзак все же не стала убирать. Он без поклажи ничего не весит. А у всех на глазах закупленное в трусы пихать — народ неправильно оценит. Пояс. В нем кармашек, где чуть мелочи. И все. Я готова ускориться. До раскаленного песка еще надо будет местный суглинок помесить. Благо — не так далеко от границы вывалилась. Часов за шесть должна до места добраться. Деревня староверов местных будет, там пожевать возьму. Ну и дальше на восток, до ближайшей туманной стены. Там вроде «якорь» болтался, но я крюк сделаю. И уже на месте буду личную карту искать, эксперименты ставить.

Вдоль серого марева тянулась дорога. Хотя называть ее так пафосно смысла не имеет. Наезженная телегами колея. С отметинами протекторов по влажной грязи. Я успела хмыкнуть: «богато живут, заразы», как из кустов поднялись фигуры в зеленом камуфляже. С ружьями в руках. Слева, справа. Судя по шероху листвы за спиной — и там братцы-кролики нарисовались. А я еще удивлялась, что это меня так внимательно один из деревенских уродов разглядывает. Скорее всего — стукнул в надежде на вознаграждение. Понять бы еще, на кого именно напоролась. Потому что — грузовики у местных богатеев имеются. Не так много, в основном у караванщиков. Но чтобы группу быстрого реагирования транспортом перебросить — это сильно. Снимаю шляпу.

— Миссис Хазарова, должен признать, вы оказались на удивление бодрой особой.

Знакомая скотина. Ковыляет слева, опирается на дорогую трость. Странно, вроде бы я не сильно его покалечила. Стопы и колени. Мелочи жизни, можо сказать.

— Господин Аннаргаймер. Не скажу, что очень рада вас видеть, но все равно — добрый день. Чего хромаете? Ножки болят?

— Немного. Обещают через месяц привести в порядок… Надеюсь, вы не будете дергаться и хвататься за оружие? Здесь много парней, чьи друзья отправились на кладбище после нашей последней встречи. Многие хотят поквитаться.

— Да ладно, не дура. Постараюсь в этот раз быть паинькой.

Револьверы у меня забрали, рюкзак сняли. Всю прощупали буквально до миллиметра. Но без сексуального подтекста. Головорезы беспокоились исключительно об личной безопасности. Амулетов на мне нет, «Одежда праведника» рядом с кошелечком. Поэтому не нашли. Ну и «свинорез» в ножнах следом за огнестрелом изъяли. После чего высокий бритый налысо детина осторожно палочкой поддел цепочку и вытащил из-под ворота рубашки жетон.

— Ты бы поосторожнее грабками шевелил, дядя. Шарахнет — костей не соберешь.

Да, чужакам самое сокровенное у ходока лучше не трогать. Чревато.

Не обратив на мои слова никакого внимания, боевик кратко бросил Аннаргаймеру:

— Пустыня.

— Спасибо, Дэнни. Итак. Вы не представляете, милочка, на какие расходы мне пришлось пойти, чтобы все это организовать. Люди по всем биомам. Засады у «якорей». Стационарные посты вдоль границ. Грузовики, из-за которых чуть не передрались с большей частью местных толстосумов. Мощные артефакты телепортации. Каждый обошелся в десять тысяч золотом, а мы вынуждены были задействовать четыре штуки, чтобы гарантированно перекрыть округу. Можно подумать, я наличные печатаю дома, в подвале.

— Разве не так? Зеленые бумажки рисуете — краска не успевает просохнуть.

— Дома — да. Здесь же приходится маной расплачиваться и потрохами. Зверье же еще надо найти… Шесть отрядов месяц уже надрываются, зарабатывая на содержание присланной армии… Сколько людей погибло — меня до сих оторопь берет… Вы обходитесь слишком дорого. Слишком… И при этом — шляетесь с какими-то глупыми пукалками.

Какой-то он излишне вежливый, «выкает». Может — от еле сдерживаемого бешенства?

— На мели, господин Аннаргаймер. Вашими стараниями, кстати говоря. Заплати мне Дженни в первый раз — и все было бы отлично. И я была даже согласна на сто миллионов дома, чтобы уйти на покой и не рисковать сдохнуть в местной канаве. Но кое-кто мне снова подгадил… Кто бы это мог быть, парни? — посмотрела вокруг и усмехнулась. Народ весь настороженный, каждое движение ловит. Крикни неожиданно «бу!» — начнут стрелять. — Так вот, это все лирика. Но я хочу вас напоследок порадовать, мистер криволапка… Ценник за нужную вам вещь вырос в два раза. Двести миллионов, как с куста. И торга не будет.

Подойдя поближе, хитрожопый кукловод долго меня задумчиво разглядывал немигающими глазами, затем приказал:

— Обыскать еще раз. Разденьте догола сначала. Мне не нравится столь спокойное поведение.

Мдя. Язык мой — враг мой. Вздохнув, стала медленно с себя стягивать рубаху, за ней все остальное. Потом стояла, бездумно разглядывала, как ветер теребит листву вдоль дороги.

— Чисто.

— Хорошо. Выдайте ей что-нибудь из наших запасов. Вдруг какие-нибудь амулеты вшила в одежду или еще чего придумала. Она — на редкость паскудная баба.

— За «паскудную» еще полтинник добавлю, — довольно оскалилась, получив кипу пятнистого барахла.

Урод с палочкой удивленно поморщился, разглядывая россыпь отметин на коже:

— Говорят, на вас как на собаке все заживает.

— Учи матчасть, Дэнни. Когда на ходоке дырки не зарастают, наступает пора думать о пенсии. Хотя, тебе это вряд ли грозит. Тебя заставят бегать по местным джунглям, пока не сдохнешь…

Да, во мне не видели женщину. Не видели боевую подругу. Я была мясом. Крайне опасной тварью, которую необходимо держать на привязи. Правда, были нюансы. Впереди — граница между биомами. А там веревка может сыграть дурную штуку. Человек вывалится с другой стороны с ускорением и хлоп — башку оторвало напрочь. Были прецеденты, когда любители горного восхождения в связке пытались прогуливаться. Но рядом со мной человек сорок, вооруженных до зубов. Чтобы их всех голыми руками забодать — надо быть не чемпионом кунг-фу. Надо быть вообще не пойми кем.

— Значит, Пустыня. Что ты там забыла?

— Двести пятьдесят миллионов, господин Аннаргаймер. Цент в цент. До последней монетки… Потому что у меня есть жирная наколка. И я собираюсь ее проверить.

— Считаешь, я тебе снова поверю? — Отлично, клиент начал проявлять интерес, снова вернулся к панибратскому общению. Он начальник — я дурак. Точнее — дура.

— А вы мне никогда и не верили. Это я, глупая Маша, уши развесила и каждому уроду в галстуке внимаю… В «Толстяка Али» можете гулять все вместе, либо каждый по отдельности. Но я вам шепну первую часть головоломки. И начинается она с «Чаровницы»… Интересно?

Задумался. Нет, он меня подозревает во всем, чем можно. Но у него абсолютно прагматичный склад ума. И он даже в безумных действиях серийного маньяка будет пытаться просчитать систему.

— Череп. Там висит череп… А ты ходила к Морю. И даже прибила там Цаплю между делом.

— Зараза пыталась меня отпихнуть от лакомого куска. Жемчуг штука хорошая, но слишком хлопотная. Поэтому ради больших денег и единственного рывка любая из «Отвязных Сук» воткнет железку в спину… Да, вы правы. Нам надо в «Чаровницу». Там, на месте, я смогу добыть ключ, который ведет к запертым дверям.

— Ключ от сокровищницы?

— От храма. Где стоит тот самый Проклятый Грааль.

— Врешь.

Само собой — вру. Вот только здесь возникает интересная дилемма. Во что именно ты хочешь верить? Ведь именно меня выбрали как лучшего проводника на всей Конфе. Самого удачливого, упертого и способного взять холодный след в любой ситуации. И если я продолжаю торговаться — кто знает, может в самом деле у меня есть товар, за который не жалко выплатить чемодан нарезанной бумаги. Ведь потом в любом случае можно зайти еще разок в гости и раскулачить.

— Как хотите. Верите или нет — но мне нужно туда, — показываю пальцем на туманную стену. — Сначала будет Болото. С него на Лес. И оттуда уже в Пустыню. При должном старании за трое суток управимся. Очень удачно в этот раз все углы биомов сходятся. Не придется каждый из конца в конец пробегать.

— Соммерс! Что у нас с артефактами?

Не хочет дядя вышагивать. У него пока еще лапки болят.

— Только два заряжены как следует. Сможем перебросить максимум троих бойцов. Стационарные «арочки» в Городе.

— Проклятье… Дэнни. Ты — старший. Я возьму с собой две тройки, заберу одну машину. Вы — остальным отрядом пойдете по названному маршруту. В Песчаном Городе встретимся. Головой отвечаешь за пленницу. Сквозь границу проходите, как учили. Сначала авангард, затем вы. Одновременно. Транспортировать по местности связанной, под постоянным контролем. Ее вещи мы доставим на место встречи самостоятельно. Вдруг там что-то полезное найдем.

Ничему ты в жизни не учишься, господин кукловод. Но мне так даже лучше.

— Так точно…

Когда меня аккуратно, но жестко взяли под руки наемники с обоих сторон, я обернулась и на прощание пригрозила:

— Двести пятьдесят, слышал? Если твои ухорезы меня в дороге вздумают обижать, я еще полтинник сверху наброшу.

— Я вас услышал, миссис Хазарова.

Надо же, вежливый какой.

— Ну и не надейся, что я буду торговаться. Считай, я уже почти в руках держу долбанную хреновину. Поэтому козыри — у меня… Но если вздумаешь опять всю малину обгадить или деньги зажать, то я воткну тебе палку в то самое место, которым думаешь. И хорошенько там пошурую… Мальчики, я по этим диким местам уже три года бегаю. Правила повторить? Проходим одновременно, придерживая снаряжение. Никаких веревок, шестов и прочей глупости. Почувствуете небольшое сопротивление, будто в бассейне на глубине два метра гуляете. Глаза не закрывать — перед вами будет виден свет с другой стороны. Постарайтесь не заблудиться. Авангарду — сразу на Болоте рассредоточиться и взять под прицел возможные опасные направления. А это: проходы в тростнике, скопление кустов и высокие деревья. На кроне могут быть мелкие летающие монстры, которые атакуют любую лакомую цель, как только увидят ее… Все готовы? Тогда первая группа — пошла…

Хорошо вас дрессировали. «Слушай ходока — он глупого не скажет». А я кто? Хитроумная зараза, не первый день по местным тропам гуляющая. Так что — все строго по инструкции. Которую я не подписывала.

* * *

Ладно, мальчики. Пока вы там рядом с болотной жижей будете меня выискивать и обратно в зелень джунглей ломиться, я двину направо. Бодро перебирая лапками. Продавливаясь сквозь нарастающее сопротивление. Но сегодня вроде чуть легче получается. Или это у меня адреналин из ушей хлещет? Все, вон нужные мутные картинки показались, выходим. Здравствуйте, горы. Мне до захода солнца позарез нужно до одного человека доскакать. И потом еще дырку найти, куда спрятаться.

Огляделась, шустро поковырялась в изрядно обедневших запасах. Пояс — пойдет, они почти все у меня одинаковые. Мелочи туда отсыплю. Жаль, почти вся медь закончилась, только крупные монеты остались. Подумав, подцепила последний «свинорез» и еще пару стволов. В этот раз — шестизарядки. Тяжеловаты, но у меня настроение боевое, так и хочется кому-нибудь прострелить башку.

Все. Я готова.

Охотник точно не ожидал меня увидеть. Сидел на крылечке, пускал замысловатые кольца из трубки с длинным чубуком. Вылитый Гэндальф русского разлива.

— Вечер добрый.

— И тебе легкой дороги… Говорят, ты погибла, когда в мэрии портал разметало.

— Не, выжила. Хотя в спину мне прилично свинца напихали. Еле ползала потом… Кстати, что там с доминой? Не сильно это идиоты с ружьями порезвились?

— Отстроили, долго ли. Посадили под замок дядьку, который на полу «Сойки» в собственном дерьме и моче ползал. Заставили подписать официальные бумаги. Ну и буквально за пару недель в порядок все привели. Хотя остатки черепичной крыши по всей округе собирали, да. Кусок даже на рынок неподалеку забросило.

— Можно войти?

Старик подумал, затем похлопал шершавой ладонью по ступеньке рядом с собой.

Пристроившись, посмотрела на темнеющее небо и не стала зря время терять.

— Скажи, Серафим, как найти мастера личин? Мне бы рожу чуть поправить. Можно даже не навсегда. Слишком приметной стала, каждая зараза норовит сталью в пузо потыкать.

— Армине уже наверняка спит. Рано ложится. Но и рано встает. Тебе надо к ней на рассвете, пока постоянные клиенты не пришли.

— Торгует?

— Травница. Остальное — для хороших знакомых и редко.

— Сколько за работу возьмет? У меня не так много денег осталось, поиздержалась в дороге.

— С чужаком и за сотню разговаривать не станет. Тебе может и скинет чуть-чуть. Я когда-то к ней сватался. Не срослось, но отношения хорошие остались. С охоты им дичину подбрасываю. Зимой мне отвары дает, когда спину прихватывает. Младшего сына ее разным хитростям учил. Он теперь сам уже промыслом живет.

Посмотрела на старика, спросила:

— Почему ты хочешь мне помочь? Я же проклята, от меня все ходоки отвернулись.

— Дуры они, что еще скажешь… Ты против нелюди выступаешь, кто на нашей крови и местных богатствах жирует. Рядом с тобой плечом к плечу встать уже сил не хватит. Но если не поддержу — себя уважать перестану. Поэтому пойдем в дом. Поужинаем и ложиться будем. Завтра вставать рано.

Поднялась, кивнула с благодарностью:

— Спасибо, Серафим. Похоже, ты не только внешний вид у нас перенял. Еще доброе сердце и крепкое слово… Должна буду.

* * *

В лавку утром мы пришли, когда звезды не успели погаснуть. Возраст хозяйки определить не возьмусь, но в прошлом была красавицей. Даже сейчас — очень даже, не смотря морщинки у глаз и потемневшую от солнца кожу на лице. Прическа — монументальная башня с кучей заколок и блестящих цепочек. На груди — богатое монисто. Исключительно золотые монеты, ни одной серебряной. Сразу видно — не глупая девочка по руке гадать пытается. Здесь — профессионал, уважающий себя и с ценником за услуги, количеством нулей отрезающим любую шелупонь еще на подходе к дому.

— Утро светлое, Армине. Клиента тебе привел.

Лекарка с интересом посмотрела на меня, затем на Серафима. Потом порылась в куче сваленных бумаг на углу прилавка и добыла листочек. Развернула, разгладила натруженными руками. Сравнила мою рожу с изображенной в поисковом прескрипте, усмехнулась:

— Конечно, как иначе. Правда, я не помню, чтобы ей было назначено.

— Я тебе привел, — нахмурился старик. Но Армине отмахнулась от бывшего ухажера:

— Слышала, не глухая… Милочка, чем платить будешь? Злато-серебро мне не интересно, его хватает с избытком.

Что бы ей такое подарить? У меня почти ничего и не осталось. Добыла из пространственной складки «кармашек», сунула туда нос. Так. Придется корзину сначала достать, доступ к остальному почти перегородила.

Пока я шарила рукой, стараясь нащупать что-нибудь полезное, старуха принюхивалась к запахам из выставленной плетенной тары.

— Оригинально. Разное мне предлагали, но, чтобы такое… Знаешь, мне нравится. Все отдашь? Или что-то на выбор?

— Прошу прощения, — я замерла, пытаясь осознать услышанное. — Не, если надо — я с радостью все вам подарю. Это мне в дорогу Пожиратели собрали. Мы там на острове неплохо отпраздновали, вот и нагребли с ближайших деревьев и кустов.

— Пожиратели? Люди моря, зубастые и с кургузым хвостом?

— Да.

— Пировали? С тобой?.. Позволь я все же уточню. Ты с ними вместе угощалась, а не они тебя на палку подвесили и над костром жарили?

Точно так же в мою сторону консьерж Тьерри смотрел. Видимо, жабастики умудрились заработать определенную репутацию.

— Ну, я им там чуть намечтала разного. Пальмы. Песочек. Ягодки. Рыба на отмелях… Чаек зря придумала. Дурные птицы, постоянно обгадить норовят.

— Ага… И потом еще подумала — одной природной дырки маловато будет, не слепить ли вторую. Для вещей.

Наклонившись, тихо прошептала на ухо:

— Бегать по бездорожью много приходится. Боюсь любимую сумочку потерять. Вот и сподобилась.

Захохотав, знахарка погрозила мне свернутой в трубочку бумажкой и ткнула в корзину:

— Старый друг. Надеюсь, у тебя еще остались силы, не все на молодых вертихвосток по кабакам растратил. Будь добр, поставь подарок вон в тот угол. А я пока прикину, чем именно смогу помочь столь интересному клиенту.

Через полчаса на меня из зеркала смотрела бомжиха. Грязная, патлатая, с истеричной гримасой на перекошенном лице и толстыми обветренными губами.

— Личина продержится пару дней, не больше. Сама понимаешь — для качественной работы надо с полмесяца готовиться. А у тебя вряд ли столько времени есть.

— Мне хватит, уважаемая Армине.

— И еще. Рядом с магическими сильными источниками лучше не болтаться без надобности. Сползет наведенный морок.

— Порталами лучше не пользоваться?

— Да, их лучше тоже избегать.

— А граница между биомами?

— Это не страшно. Пустота между клочками миров никак на магию не действует. Но вот любые сильные артефакты или эликсиры вернут прежний облик.

— Запомнила. Еще раз спасибо.

По всему выходит, что мне надо под видом торговки до хранилища добраться. В нем маска разрушится. Там весь подвал — один огромный артефакт, переполненный маной.

Ничего. Прорвемся.

* * *

Стражник с тоской посмотрел на медленно заходящее солнце и поморщился: вопли торговки терзали уши, а наподдать древком копья нельзя. Рядом шляется куча богатых господ, им подобного рода «развлечение» не нравится. Будь один — уже бы угомонил, без церемоний.

— Дорогой, хороший, купииииии пирожки! Только что испекла!

В какой харчевне эти самые пирожки украла, лучше не спрашивать. Кто поверит, что уличная попрошайка с утра у печи стояла. Разве что — из-за угла подсматривала, когда пекарь отвлечется.

— Пшла вон…

— Э, что ты такой злой? Я тебя чем-то обидела? И куда мне идти, у меня товара полный лоток! Муж бить станет, если без вина приду! А оно — денег стоит. И зеленщик, скотина, в долг больше не дает… Хочешь — ты у меня купишь, а я тебя в уголочке приголублю, касатик?

Представив, сколько после подобного развлечения будет стоить поход к лекарю, стражник зло сплюнул и еще раз прошипел сквозь зубы:

— Проваливай, или старшего позову! Он мигом тебе плетей пропишет!

— Ой, какие мы страшные… Ну, мое дело — предложить… Комууууу пирожкиииии!

Развернувшись, навьюченный железом мужик прогулялся до конца колоннады, затем вернулся на прежнее место. Торговки больше не было видно. Наверное, нашла идиота, впарила выпечку…

Лоток с пирогами оставила на верхушке башни. Вход в подземелье местные умники постарались замаскировать с изрядной долей идиотии. Винтовая лестница, вокруг которой выстроена внешняя башня, где наверх идут другие ступени. То есть ты сначала поднимаешься внутри колонны наверх, там подходишь к центральной дыре и спускаешься вниз. На минус пятый этаж. Ну и для того, чтобы посторонние зря не тилипались, рядом с аркой бестолкового попугая с копьем воткнули. Еле от него избавилась. За что отдельное спасибо Армине. Прекрасную харю прилепила. Большая часть горожан Песчаного Города старалась держаться от побирушки подальше.

Добравшись до хранилища, подошла к слабо мерцающему пологу. Все. Дальше дороги аборигенам нет. Проверив припрятанные под дерюгой револьверы, вздохнула и сделала шаг в неизвестность.

Глава 16

Сижу в хранилище, рефлексирую.

Не, сам подвал впечатляет. Не удивлюсь, если сюда какую-нибудь дурацкую фишку с измененным пространством тоже впендюрили. Потому что до потолка над головой метров сто. Или даже больше. Будь строение настоящим — вся эта халабуда торчала бы над ближайшей площадью, как египетская пирамида. И вишенкой сверху — палаты падишаха или кто там сейчас Песчаным Городом заправляет. В реальности — спустилась, по очень длинному коридору пробрела вдоль уходящих влево и вправо полок. Нашла свою карту. Как нашла? Да ощущаю я ее. Как и жетон, который на груди болтается. Мало того, карта не поленилась, поближе подлетела. Они на этих бесконечных полках словно в зажимах подвешены. Десятки тысяч. Ровными рядами. Слабо отсвечивая зеленью. Прозрачные. И свет настолько малозаметный, что нормально что-то разглядеть можно именно в центральном проходе, где вдоль фонари подвешены на высоте трех метров. Эдакая «аллея славы» получается.

Но главное у нас что? Главное у нас — все карты в хранилище ненастоящие. Отражения. Тех самых жетонов, которые мы получаем, провалившись на Конфу. Еще — много серых, потухших. Насколько понимаю — это те, кто в местном биоме погиб. Их картинки остались на вечное хранение. Лица. Тысячи лиц. Бесцветных контуров. А ведь каждая из женщин или мужчин на Земле жили. Любили кого-то. Многие наверняка семьями обзавелись. И пришлисюда. Ради денег, ради охватившей мир дурацкой магической лихорадки.

Я прислонилась спиной к полке, прикрыв глаза пытаюсь понять — в кого дурой уродилась. Ведь не зря говорят — пустая голова ногам покоя не дает. Ну кто мешал сразу сообразить — жетон у меня. Ключ выхода предоставили. А ключ входа — он в Джунглях остался. Мне надо было там пошарить, а не изображать из себя спятившего сайгака. Теперь — шарашить обратно. Мимо растревоженного муравейника. И не забывать, что тот же дядя Аннаргаймер в Город рванет по сучьям, грязи и паршивым тропам. Мало того, ему бравые болванчики наверняка нажаловаться успели, что «мы туда, а она не туда, и куда подевалась — ума не приложим». Поэтому все сорок или сколько там головорезов вместе с боссом будут круги нарезать в другом городе. Сюда часть забросят, чтобы перехватить при первой возможности. Но и в Джунглях кого-то обязательно оставят.

Шаги. Тихие, осторожные. Хм, я почему-то думала, что толпа примчит. Но нет — одиночка идет. Буквально скользит по плитам. И я догадываюсь, кто это может быть.

— Привет, Мэрлин. Как оно?

Замерла. Переваривает. Наконец заговорила. Устало, с еле заметными нотками раздражения в голосе:

— Вот скажи мне, Шебутная, зачем ты все это дерьмо на чужие головы вывалила?

— О чем ты?

— Я просто понять хочу. Ты с рождения дура или здесь какой-то дряни обожралась?.. Ведь Конфа — это просто работа. Понимаешь? Возможность заработать денег. Пришли, вежливо с местными пообщались, барахло магическое на продажу прихватили, дома по фиксированным расценкам сдали. Если не в какой-нибудь дурацкой Азии живешь, то тебя даже на цепи не держат. Дом, машина, уважение. Кому лень самому под клыки и когти подставляться, лавку держит. В поле не ходит, торговлей занимается. И все довольны.

Открыв глаза, смотрю на некоронованного босса. Похоже, крепко на нее давят. С лица спала, вместо платья комбез напялила.

— Не напрашивалась, Мэрлин. Все началось с того, что меня обманули с выплатами за контракт. Затем пытались два раза убить. Ну и после понеслось уже по кочкам.

— Это! Не! Так! — заорала мне в ответ любительница джаза. — Просто ты все превратила в личное! И вместо того, чтобы денежную проблему решить цивилизованно, начала войну! Войну, которая нахер никому не сдалась, кроме тебя!.. Все «Отвязные Суки» несут потери по твоей милости! «Туристы» взяли паузу, ждут, когда тебя грохнут. Нет пассажиров — нет приработка. Треть ходоков на жопу присели и не отсвечивают. За прошлый месяц бизнес потерял два миллиарда долларов. Слышишь? Два сраных миллиарда! И все — из-за тебя!.. Думаешь, кому-то теперь интересно, что за мудак вздумал тебе недоплатить в самом начале? И почему та же Дженни встала на защиту человека, который честно выложил наличку за билет туда и обратно? И за якобы лучшего ходока, способного провести как по ниточке до ближайшего Города? А ты…

Препираться лень. Но цифра понравилась. Я думала, что нахлобучила заказчиков на несколько миллионов. А тут счет пошел — ого-го! И это за месяц. Не удивлюсь, если у многих в данный конкретный момент подгорает. А ведь это недополученная прибыль. Кроме того — серьезные люди вложились в поиски, в найм головорезов, заброску, покупку на месте снаряжения и грузовиков. Порталы мощные выгребли. «Эллочек» наверняка тонны скупили и раздали парням для регулярного приема. И все — ради одной единственной дуры, которой вожжа под хвост попала.

Достав револьвер, лениво почесала округлой мушкой подбородок. Мэрлин моментально заткнулась, зашарив в карманах. Скорее всего, активирует чего-нибудь эпичное, чтобы я в ней дырок не насверлила. Усмехнулась, ткнула стволом в ближайший стеллаж на противоположной стороне:

— Готова поспорить, что через тебя всю эту беготню получится разрешить. Мало того — я там цену в двести пятьдесят лямов пенсионных назначила. Может, даже планочку поднимем. Чуть-чуть. Для круглого числа.

— Чего?.. Хочешь сказать, ты в серьез считаешь, что с тобой будут разговаривать?

— Будут, куда они денутся. Но — на моих условиях. А то до сих пор общаются, словно я недоросль с гормонами вместо мозгов.

— Разве не так?

— Будешь хамить, тебя отсюда вперед ногами вынесут. Ну а со Снулой Воблой я договорюсь. Наталья — человек прагматичный. Как и я. Поэтому быстро общие точки соприкосновения найдем… Большим мальчикам нужен Проклятый Грааль. Мне надо здесь, в хранилище, часов шесть, чтобы правильно распутать клубок и получить ключ от храма. Я даже туда не полезу, черт с ним. Пусть Аннаргаймер или еще кто-нибудь суетится. Не удивлюсь, если там рядом с алтарем прорва других «арочек» навалена. Как говорится — суперприз…

— У входа пятнадцать человек уже. Ждут только отмашки. У тебя никаких шансов… И второй раз фокус со сменой рожи не пройдет. Контроль уже поставили из наших, будут артефактами каждого просвечивать.

Медленно взвела курок, заставив Мэрлин отшатнуться.

— Мне кажется, не того человека дурой называют… Слушай сюда. Внимательно слушай… Шесть часов. Нет, даже больше. Десять. Как раз утро будет. Вот утром, как солнце взойдет, ты принесешь мне завтрак. Одна. Без придурков, кто там отмашку требует. Хороший сытный завтрак. Без снотворного, яда и прочего. Вместе перекусим и я тебе покажу ключ от заветной двери. За эти самые десять часов ты пнешь папиков. Хоть «мула» отсылай, хоть голубиной почтой — мне пофигу. Главное — железобетонные гарантии моей пенсии. Триста лямов, за которые уже уплачены налоги. Большую виллу на побережье Средиземного моря в подарок. Полный иммунитет от любых преследований. Короче — сама там подумай, как меня порадовать можно. Чтобы я стала совсем белая и пушистая.

— Виллу? — похоже, тетку начало клинить. Она никак не могла понять, почему я совершенно спокойна и уверена в собственных силах.

— Ага. Не очень большую, но с прицелом на семью и детей. Я ведь больше на Конфу ходить не стану, вот где она у меня сидит… Поэтому — уютное гнездышко, школы хорошие рядом и все дела… Себе заодно что-то выторгуй. Давай, шевели жопой, почему мне за всех отдуваться приходится? Расскажешь, что грудью встала и сумела договориться. Пусть и тебя порадуют.

— Мария. Мне кажется, что ты спятила.

— Я?.. — заржала, не выдержала. Вытирая слезы, начала перечислять: — Слушай, ты хоть в курсе, как я эти дни развлекалась? Нет?.. На меня бритты натравили спецназ. Упаковали их по высшему разряду и сказали «фас». Представляешь?.. А я их всех — убила. Всех… Дженни вообще живой похоронила. Говорят, местные блевали всей толпой, когда останки нашли… У крутых мальчиков была куча артефактов защитных. Ну очень дорогих и навороченных. Прикрывающих от любых внешних проблем. Любых. Тебя против поставь — и ты даже одного не смогла бы поцарапать. А я их всех прикончила. И колени мудаку Аннаргаймер прострелила. Чтобы место свое знал.

Что? С неожиданной стороны факты освещаю? Ведь наверняка в курсе была. Просто не подумала — как это вообще возможно. Но я еще чуть-чуть добавлю.

— И мэрию в клочья разнесли по итогам. Я — живая и здоровая дальше потопала, а народ руины неделю разгребал… И если я сейчас выстрелю здесь, в хранилище, местный Город разлетится по песчинке. Никому мало не покажется… Поэтому пугать меня не надо. Это чревато. У меня магическая интоксикация, вся шкура в дырах и месячные вот-вот начнутся.

После долгого молчания Мэрлин с трудом просипела в ответ. Сильно я ее испугала. До печенок проняла обрисованными перспективами:

— Ты не посмеешь… Лучше сдавайся по-хорошему… Твое дурацкое прикрытие жены бандита вскрыли. До настоящей личины рано или поздно докопаются. Если сумеешь как-то к домашнему порталу прорваться — просто на несколько дней отсрочишь неизбежное.

— Вот именно. Меня загнали в угол. Совсем. Поэтому у твоих кураторов или кто там за нитки дергает — у них единственная возможность разрешить назревший кризис без тотального взаимного уничтожения… Сунетесь сюда — у меня на пузе жилет шахида. Как выйдешь наружу, я еще мину там пристрою. Хорошую такую. И сниму завтра утром, не раньше.

— Ты представляешь, сколько ходоков погибнет, если хранилище взорвется?

Я? Да. Представляю. А еще я понимаю, что это для меня убитые монстры и погибшие во время «сафари» местные — не марионетки. Я их помню. Всех. И крестьян, с кем приходится в пути столкнуться. И мастеровых. И любого из жителей, с кем судьба свела. Тех, кого вы за людей не считаете.

— Триста миллионов с выплаченными налогами. Вилла. Гарантии неприкосновенности. Жду тебя с подтверждением завтра утром. Вместе с завтраком. Посидим, о делах скорбных на пару покалякаем. Я как раз мину сниму и приглашу тебя на последний раунд переговоров. Постарайся донести до кукловодов, что я им предлагаю самые крутые артефакты, благодаря которым они будут местными правителями. И за это надо будет заплатить. Разок. Потому что меня достало, когда шваль подзаборная пытается на кривой кобыле объехать… Не захотят? Сама править буду… Иди. Не заставляй меня засомневаться в сделанном выборе. Наталья спит и видит, как бы трон под себя подмять. Не дари ей бесплатный шанс…

Убедившись, что Мэрлин ушла, я поскребла в «кармашке» и добыла деревянный ящик. Пересыпала из него разную мелочевку, потом поставила у входа. Выглядит непонятно. Снаружи особо не разберешь, что за дрянь воткнули. Да и даже если нос сквозь завесу просунешь — даже поллитра не поможет правду узнать. Может в самом деле шизанутая магическую бомбу пристроила. У него там еще по зеленому боку белой краской маркировка наляпана. Я ради прикола и купила в свое время. Типа — армейская собственность, честно скоммунизженная.

Вернулась, погладила мерцающую личную карту и оставила ее висеть на месте. Скорее всего, мне и жетон домой не понадобится.

Неожиданно в голову пришла странная мысль. Почему Конфа со всей её шизофреничностью — выглядит нормально? Местные живут, трудятся, стараются какое-то будущее строить. Мы же пришли и вместо достижений техники и культуры притащили с собой только дерьмо. Зависть, злобу, жадность. Мы пытаемся разграбить этот мир, не задумываясь о том, что оставим на руинах прошлого. Взять те же караваны — на них монстры стали нападать, как только потащили магическую дрянь в огромных количествах. Телеги с продовольствием и вещами никто не грызет. Но земляне вложились в скупку артефактов и эликсиров. Их стали производить больше и больше. Ингредиенты и готовый товар уже не в виде ладанки на шее везут, а сундуками. И все закружилось, обернувшись кровью и смертями.

И так — куда не оглянись. Где ходоки и «туристы» — там грязь, покойники и пляска на костях. Пройдет несколько лет — на тот же хутор оборотней припрутся желающие набить зверья по-быстрому. Да и не только туда придут. И до жабов доберутся. И морских змеев до последнего изведут. Поставят вместо рахитичных пушек на башни что-то чудовищное и перестреляют к чертям собачьим. Потому что мы — люди. Порождения крокодилов…

* * *

Не знаю за всю Конфу, а Песчаный Город точно погубит коррупция. Однозначно.

Я ведь, как только до места добралась, заглянула сначала к родственнику Идуды. Не зря про контакты спрашивала. Села за стол, стала перед мужиком золотые монеты дорожкой выкладывать. На пятой он перестал смеяться над моей просьбой поведать разное интересное. На десятой глаза выпученные попробовал в норму привести. На тридцать пятой я знала все сплетни, какие только в местных закоулках ходили. На сороковой попрощалась и ушла. В дверях оглянулась — дядька не верил собственному счастью и монетки пересчитывал. Думал — ему мерещится.

И про хранилище между прочим спросила. Среди другого разного. Типа — с кем визирь гарему изменяет? Кто из купцов в муку кизяк подмешивает? И вообще, что в мире интересного происходит?

По собранной информации — из хранилища шел тайный ход. О котором раньше многие местные знали, а землянам рассказать не удосужились. Пока там казну держали — местные боссы по коридорчику шлялись. Как начались проблемы с допуском — успели барахло выскрести и двери закрыли. Не на замок — просто плиты на место вернули и все. Тут стена, там стена. Ни про какие дыры ничего не знаем.

И карточка на выход висит вот здесь, на последней полке, в самом низу. Если особо не приглядываться — ничем от других серых не отличается. Но если снять с жестяного крючка, подержать в ладонях — почувствуешь разницу. Не отзывается, никак. Даже «мертвые» содержат в себе искру ходока. Это же — просто ключ. Приложить к нужному камню, медленно толкнуть кусок стены и открыть проход. Надо же — сколько закрыто было? Год? И все еще работает — без скрипа, без заедания. Чудеса…

Вернув липовую карту на место, зашла в провал, сдвинула обратно замаскированную дверь и побрела дальше, касаясь рукой правой стены. Медленно и аккуратно. Когда почти носом уткнулась в новую каменную кладку, пошарила сбоку. Рычаг. Который надо сначала вверх приподнять, потом уже вниз. Есть такой.

Снаружи — сумерки. Скоро ночь опустится. Узкий проход, в котором даже стражу больше не держат. Потому что открыть коридор можно только изнутри, а никто из местных больше этой дорогой не пользуется. Все. Отдыхать буду позже. Сейчас как раз жара спала, самое время ночными тропинками до границы мчать. И, желательно, в стороне от любых чужих глаз. Во-первых, я так быстрее доскачу. Во-вторых, личина приказала долго жить. Поэтому запросто какой-нибудь бедуин может сдуру пальнуть. Ведь за мою голову кучу золота обещали. Не удивлюсь, если за прошедшие дни ценник вырос и изрядно. Забыла об этом у Мэрлин уточнить. И очень надеюсь, что до утра она будет вся в мыле метаться между «мулами» и бомбардировать серьезных ребят депешами: «клиент созрел, готовьте триста лямов мелкими купюрами». Очень уж наш неформальный мафиозо хочет поверить, что все еще можно разрулить. Что все войдет в давным-давно очерченные рамки. Помашет на прощание новоявленной пенсионерке и снова будет работать. Отправлять молодых дурочек на охоту за монстрами, выкручивать руки скупщикам потрохов. И считать барыши.

Ничего личного, бабоньки. Просто бизнес.

* * *

Бежала, изрядно загрузившись в собственные мысли. Поэтому, когда почти головой влетела в стену тумана, притормозила, вздымая песок волнами. Это что, утро почти? А я уже на месте? Как интересно… А если я с похожей медитацией и по другим биомам стану шарашить, то вообще в тетю-молнию превращусь? Ладно. Будем считать, что Пустыня мне подарок напоследок сделала. Теперь — улыбаемся и машем. В смысле — протискиваемся между обломками миров, стараясь как можно быстрее к Джунглям пробиться. Но при случае интересно попробовать. Если каждый биом — это реально мир без конца и края. То смогу ли я отчебучить корку, как с островами? Возьму и с наглым видом создам рощу березовую на краю Леса. Замок. Собачек размерами со слона. Или даже дракона, чтобы жрал каждого, кто без спросу сунется. Посмотрим, сможет ли меня из личных апартаментов Древесный Лорд выкурить? Хотя — он воевать не станет, зараза. Он подождет, когда у меня счетчик положенную неделю прозвонит — и все, позвольте на выход.

Оглянувшись, обозвала себя придурошной еще раз и полезла в серую хмарь. Мне тут вот-вот задницу отстрелят, а я вся в мечтах о тихой гавани.

Наверное, у меня карма такая. Неприятности притягивать. Зря трепалась, будто ходоков и «туристов» сложно по округе встретить. Я ведь до Города даже близко не добралась. На мой личный взгляд, примерно треть по прелой листве отмахала. И когда перед очередной узкой дорожкой притормозила — услышала шум. Екарный бабай — авто. Двигателем орет. И ползет по грязи, разбрызгивая лужи. Мало того — не одно ползет, прицеп тащит. Пригляделась — рожи знакомые. В смысле — лично я их не вспомню, но очень уж стрижки и камуфляж характерный. Непонятно только, зачем они дурацкую униформу напялили. Ведь сумели где-то заказать, потом каждому пригнанному чебурашке выдали и теперь изображают из себя не пойми кого. Армия Возрождения, блин…

Но раз уж гребут потихоньку, то задам себе вопрос: что лучше? Медленно идти из последних сил, или так же медленно ехать? В кузове трое, но телега — она огромная и барахлом по маковку забита. Ни из кабины, ни охраной не просматривается. Похоже, мальчиков оставили брошенное имущество тащить. Остальные, судя по размытым следам протектров, раньше умчались. Не удивлюсь, если еще по дороге где самобеглая телега ломалась. Не очень здесь с надежность паро-магической машинерии. Главное — чтобы они сдуру не тормознули резко и не стали барахло инспектировать. Потому что я чуть их обогнала, на очередном изгибе тропы пропустила мимо и аккуратно зацепилась за прицеп. Потом приподняла край брезента и внутрь пробралась. Повозилась, подгребая что помягче. Обустроила себе место и задремала. В полглаза. Когда будет надо — я услышу. Там ближе к Городу начнут дорожки щебенкой отсыпать, звук колес сильно поменяется. Тогда можно будет и «прости-прощай» сказать.

* * *

Что могу сказать. Боевое охранение пупсики выставили. В Джунглях хранилище под мэрией спрятано. Вот они патрули по кругу и пустили. Мало того — туда-сюда работники спокойно сновали. И горожане. На входе с бумажкой лицо сверяли и никого не тормозили. Похоже, не успела еще Мэрлин пожаловаться, как я бодро под чужой рожей мимо стражи в Песках просквозила. Но в любом случае рисковать не буду. Потому что мне бабушки-библиотекари однажды курьез показывали. О том, что подтапливало местные подвалы и аборигены слив пробили вниз. Где-то там, в толще переплетения корней, остатки канализации якобы существуют. От которой только предания остались. Вот туда дырку и сделали. А она взяла, и отзеркалилась в хранилище. Потому что если сезон дождей, то воды по всем закоулкам прорва. Наверное, магическим картам мокнуть не хочется. Вот Конфа и подстраховалась.

А где есть дырка — там есть возможность зайти снизу. Не мозоля глаза сброду на площади. Я девушка молодая, память хорошая. Все нужные повороты вроде не забыла.

Нормально дошла. И канализация была, но сильно ушатанная. Некоторые проходы обвалились, освещения вообще никакого, пришлось «гороховые» светляки использовать. Мало того, меня там сдуру чуть не сожрали — высунулось непонятное растение с зубами, попыталось в куртку вцепиться. Я с перепугу сначала «свинорезом» ему верхушку отчекрыжила, потом из револьвера весь барабан в кровоточащий обрубок влепила. По темноте сразу шорох пошел — вся живность предпочла по закоулкам попрятаться. Не ожидали, что гости будут настолько злобными. Перезарядилась, проорала в дырку: «Ну вы и придурки! Я же с миром заглянула!». И побрела дальше.

Слив нашла, там даже вроде лесенки заплесневевшей из прибитых железных скоб. Поднялась, прислушалась. Тихо. Поэтому тяжелую решетку осторожно сдвинула, протиснулась, обратно все пристроила. Я на месте. Можно идти карту искать. Или просто место посуше выбрать и она сама прилетит? Карты ведь к хозяину притягиваются. Но особо поразмышлять не успела, потому что заметила отблески огня. И ради интереса пошла глянуть — кого это в подвал принесло? И что ему здесь надо?

Когда поближе дотопала, разглядела парочку у костра и даже не удивилась, когда мне очень вежливо в затылок стволом уперлись.

— Привет, Мадам Вонг. Ты бы попросила умника с пистолетом не играться. Я хоть и устала, но характер у меня от беготни лучше не стал. Обижусь совсем и по яйцам от души напинаю.

— День добрый, Шебутная. Ловко ты, я тебя к вечеру ждала или даже завтра утром. Мэрлин час назад истерику закатила, по всем знакомым сообщение раскидала, что тебя в Песках упустили.

— У нас изобрели пейджер?

— Давно уже. Забыла, как письма пересылать можно из Города в Город?

Мда. Старею. В самом деле — артефакт с координатами приема стоит десять или пятнадцать золотых. Закупись, раздай по своим и бабушку-одуванчика на почте подряди на сверхурочные. Раз-два — вся округа в курсе, что я опять куда-то пятки смазала.

— Шикарно. Подпишусь в будущем на сервис. Должно быть удобно.

— Поэтому — здравствуй еще раз и давай мы договоримся по-хорошему. Я тебя накормлю, напою, ты сказки интересные расскажешь. За это умрешь быстро. Но если вздумаешь железом махать или какие-нибудь дурацкие шутки вздумаешь отчебучить…

Добрая у нас китаянка. Наверное, поэтому Конфа держит среди ходоков наследников Великой Империи в микроскопических количествах. Больше просто сил и терпения не хватит.

— Да ладно, не напрягайся. Вот, смотри. Я даже все барахло сюда положу, сбоку от твоего телохранителя. Устроит?

— Более чем.

Посмотрев, как я разоружаюсь, миловидная хрупкая женщина брезгливо ткнула пальцем в зеленый налет на «свинорезе»:

— Почему за оружием не следишь?

— Потому что внизу чуть не сожрали. Если вздумаешь там что-то искать, бери всего и побольше. Лучше — огнеметы.

— Интересно. Запишу на всякий пожарный. Еще что интересное смогла узнать?

Я пристроилась у костра, как обычно поджав ноги. Взяла протянутую миску с горячей лапшой, зашуровала палочками. Первый мордоворот в качестве повара, как я понимаю. Второй справа пристроился, сдвинув за спину мои хохоряшки. Типа — чтобы я особо не дергалась. Мало того, я совершенно не строю иллюзий — эти двое меня голыми руками в бараний рог скрутят за секунду. Очень серьезные ребята. Хозяйке даже не придется за арбалет браться. Он как раз сбоку лежит. Наверное — уже не просто любимая, а статусная вещь. Чтобы все смотрели и боялись.

Могу ли я что-нибудь эдакое из трусов достать в рамках «отчебучить»? Могу. Но сначала меня спеленают, а потом будут горячим железом нервные узлы ковырять, чтобы рассказала, зачем ручками шаловливыми куда не надо сунулась? И я расскажу. И про изобретение, и про «кошелек», и все из заначки выдам. В этом даже сомневаться не стоит. У Вонг всегда так. Пока она из пленника до последней монетки не выскребет — сдохнуть не даст. Талантливая, сука.

— Из интересного? Могу только повторить еще раз, хотя никто не верит. Я не взрывала мэрию у горцев. Делать мне больше нечего. Это дебилы Аннаргаймера в комнату ворвались и стали в портал артефакторными пулями долбить. Вот и накрыло всех и разом.

— И что полезного из этого я могу почерпнуть?

— Не вздумай беглецов таким образом в расход пускать. Они, скорее всего, выживут. А тебя похоронят в закрытом гробу. Когда портал бабахает, там выброс магической энергии дикий и температура зашкаливает. Вся защита слетает махом.

За это мне подали пиалу с чаем. Видимо, сочли информацию достойной продолжения беседы. Я решила разбавить монолог и задала встречный вопрос:

— Мы раньше вроде не враждовали. И очень сомневаюсь, что ради паршивой тысячи ты бы в эту дыру полезла. Спрашивается — что такое случилось, что я разговариваю с тобой, а не с какой-нибудь глупой лахудрой?

— Давно новости не читала? За тебя живую уже обещают пятерку. Хотя в целом ты права — для меня это на помаду… Просто, когда я вышла позавчера в Джунглях и отдыхала в местной гостинице, ко мне постучался человек от британцев. Не босс, тот был занят. Посыльный. Хотя вежливый, не отнять. Подарки принес, извинялся. И сообщил, что если вдруг тебя найду, мне с радостью с лихвой отсыплют премиальных… Я решила, что это знак судьбы. Мы вдвоем — здесь, в одном биоме. У меня нет особых дел, поэтому могу мелкие проблемы разрулить. Ну и час назад сообщение от Мэрлин, что ты ковыряешься в хранилищах. И тебя потеряли. Сложила два и два, спустилась сюда, только приготовилась пообедать — у нас гости.

— Понятно. Череда неприятных случайностей для меня… Но о главном ты умолчала. Зачем я тебе?

Улыбнувшись, Мадам Вонг напевно проворковала, смакуя каждое слово:

— Проклятый Грааль, Шебутная. Именно он. Ради него Конфу перевернули вверх ногами. И ты знаешь, как до него добраться. Ты меня проведешь. Ты мне его подаришь в обмен на легкую смерть. А я подумаю — стоит ли столь ценную вещь отдавать придурку с постной рожей или забрать себе. Даже если про артефакт говорят глупости и он особо ничего не значит — я точно смогу выставить на аукционе и получу намного больше, чем жалкие пять тысяч золотом… Поэтому допивай чай и начинай рассказывать, как именно мы пойдем за сокровищем.

* * *

Мне ее было немного жаль. Да, рядом сидела абсолютно беспощадная и циничная тварь. Она распустит меня на тонкие ломтики и будет при этом улыбаться. Как всегда.

Но мы не враждовали раньше. Даже как-то умудрялись иногда под одной крышей ужинать. Спали, правда, в разных помещениях. Но все равно — мне ее было жаль. Наверное, я устала убивать себе подобных.

— Хорошо. Налей еще чашечку. Чай замечательный. Там, куда пойдем, очень холодно. Надо согреться перед началом путешествия.

Поставила пиалу перед «поваром», чуть-чуть напрягла пальцы. Я ощущала свою карту, как саму себя. Она ждала меня. Ей было страшно здесь, в темноте. Но еще я ощущала карты китайцев. Их личные ключи для прохода на Конфу тоже подлетели поближе и теперь слабо дрожали на жестяных крючочках. Ждали, когда хозяева позовут. И, пока те не обращали внимание, поманила к себе. Секунда — и три квадратика у меня в руках. Я их сломала, будто галеты. Почти без сопротивления. С легким хрустом, как ломается наст под ногами. Хруп — и мимо пальцев заструились блестящие искры. А трое людей вокруг костра начали рассыпаться, подобно компьютерным персонажам. Эдакие кубики, мелкие пиксели и под конец — светлячки маны. Разлетаясь вокруг, кружа в темноте, радуясь обретенной свободе.

— Извини, Вонг. Я не собиралась рассказывать тебе перед смертью все, что успела узнать за прошедшие дни. Надеюсь, в следующей жизни мы снова встретимся, и ты уже не станешь мечтать размотать кишки усталой бабе из заснеженного города.

Спрятав личную карту, проверила груды тряпья. По привычке выскребла у охраны деньги, прихватила на будущее. Оружие трогать не стала — мало ли. Сунула в кобуру револьвер, в ножны «свинорез». Но протерла его хорошенько перед этим. Обидно было, когда рожей в безалаберность ткнули. Сталь — она почтения к себе требует. Затем посмотрела на арбалет и усмехнулась. Обнюхала его со всех сторон, никаких привязок не нашла. Если и были — с исчезновением хозяйки рассыпались. Очень уж необычно она домой вернулась. Потом взяла одну из стрел, изучила нанесенные заклятья. Мощная штука. Столько всего наворочено. Вроде бронебойного подарочка. Вряд ли какие «арки» удержат. Пойду наверх. Есть у меня мысль. Потому как показалось, будто среди пупсиков один интересный дяденька хромал. Если это в самом деле он — хочу поприветствовать. Не зря же просила не попадаться у меня на дороге?

Позицию выбрала у окна. На улице жарко, душно, чиновники спасаются при помощи сквозняков. Кто побогаче, в кабинеты что-нибудь холодильное покупает. А простые посетители и клерки — так и бегают, изредка высовываясь в окно проветриться.

Оценила прицел на арбалете. Мощный, зараза. Я без проблем лица на другом конце площади различаю. Ну и наш любимый господин Аннаргаймер, собственной персоной. Мало того, что он почти у самых ступеней штаб организовал. Так и стоит удачно, кому-то выговаривая. Почти на расстоянии вытянутой руки. Сколько тут до него? Метров пятьдесят? Плевое дело. Навела перекрестье, девайс толкнул прикладом в плечо, полыхнули две вспышки. Первая лиловая — защита попыталась зачарованный снаряд задержать. Вторая кровавая. Все, что выше пояса, разлетелось мелкими каплями. Сильное колдунство покойная на арбалетный болт навертела. Я про такое даже не слышала.

Теперь положить оружие на пол и назад, в подземелье. Там у меня тропинка проложена. И цветочки зубастые прониклись, кого лучше за ноги не хватать. До заката солнца еще часов пять, вполне могу упеть до места входа. Не скажу, что абсолютно уверена, но появилось у меня ощущение, что смогу я правильно загадку расшифровать. Иначе зачем меня судьба таскает по всей округе и никак не дает сдохнуть на радость окружающим?

Глава 17

Поляну, где на Конфу попала, обошла по кругу несколько раз. Все пыталась подстраховаться. А, может, просто мандраж пробовала унять. Цену ошибки слишком хорошо себе представляю. Поняв, что тупо тяну время, ругнулась и пошла вперед. Вот. Здесь я стояла, варианты прикидывала. Теперь медленно достаю карту, снимаю с шеи цепочку с жетоном. Это все складываю вместе и двумя руками протягиваю вперед. Вокруг ключей начинает медленно собираться туманная дымка, быстро разрастаясь до привычных размеров портальной арки. Только передо мной не черный зев, как всегда. Нет — там серая пелена. Будто ты на границе биома стоишь.

Что? Будем пробовать? Хотя, кого обманываю? У меня нет других вариантов. Так и пошла вперед — ключи на вытянутых руках, я за ними.

Под ногами истертые плиты. Большие, сложенные в широкую дорогу. Но травы между ними нет. Здесь вообще никаких растений нет. Все пепельное. Дорога. Редкие каменные заборчики по бокам. Оградка ажурная на склоне холма. Каменные кресты в самой дали, их почти не видно. И новый Город. Я стою прямо перед ним. Мешанина одноэтажных домов. А где-то на горизонте над бесконечной мозаикой крыш возвышается храм. Не скажу, сколько в нем метров. Много. Шпиль практически втыкается в нависшее мрачное небо.

Тишина вокруг. Ни ветра. Ни голосов. Ничего. Наверное — именно так выглядит Ад. А еще — мне до ужаса кажется, что я попала в собственную квартиру. Потому что ощущения — полной безнадеги, пустоты и безвременья.

Вздрогнув, сунула руки в карманы и побрела вперед. Только не говорите, что Хранитель живет здесь. Это ведь насколько нужно нагрешить, чтобы тебя в подобном месте заперли. Хотя — разве я лучше?..

Дверь открылась с протяжным скрипом. Надо же — я привыкла, что большая часть механизмов и петель в домах не требуют на Конфе ремонта. Вроде как спятивший мир заботится о содержимом. Здесь же — у хозяев руки не дошли. Заодно не получится незаметно мышкой проскользнуть. Кто хотел — услышал. Гости незваные пожаловали. Точнее — гостья.

Пошла, оглядываясь по сторонам. Пусто. Ни скамей. Ни украшений. Голые стены и слабый свет впереди. Окна давно не мыли, судя по всему. Поэтому даже подойдя поближе, я с трудом смогла рассмотреть узор под ногами. Притормозила, нагнулась. Похоже, кому-то делать совсем нечего. Доминошки. На попа поставлены. Много. В сложные цепочки собраны. Головоломка? Или что-то другое? Пока озиралась, нечаянно зацепила сапогом ближайшую и вся эта красота начала разваливаться, шурша и постукивая.

— Ты никогда не любила строить из домино.

Голос прозвучал слева, заставив меня вздрогнуть. Повернулась всем телом, в правой руке револьвер. Ствол смотрит вниз, но я напряжена и готова стрелять немедленно.

Девушка. Наряжена в ханьфу — с золотыми вышитыми драконами, цветочным орнаментом и вроде как иероглифами понизу. Волосы собраны в хвост. На лице ни капли макияжа. Мне почему-то кажется, что я ее знаю. Или знала?

— Добрый день… Меня зовут Мария Хазарова. А тебя? Хранитель?

— Меня зовут Лю Киао. И, да. Меня можно назвать Хранителем. Рада, что ты смогла прийти сюда.

— Извини за головоломку. Я устала и чуть-чуть неуклюжа.

— Ерунда. Мне было скучно, вот и убивала лишнее время… Хотя здесь сложно сказать, сколько точно прошло. Ничего не меняется. Я даже не вспомню, как давно ходила в Морской Город.

Девушка пошла вперед и подол ее одежды породил новую волну падающих домино. Пройдя мимо, поднялась по трем ступеням и села на каменную скамью. Вроде как трон в центре пустого храма. Посмотрела на меня вопросительно — чего замерла, гостья?

Я убрала револьвер на место и подошла поближе.

— Можешь мне показать Грааль? О нем столько болтают, уже голова кругом.

— У тебя нет зеркала?

— Не понимаю…

— Грааль — это ты. И я всего-навсего пытаюсь помочь тебе это осознать.

В висках заломило, мне пришлось подняться и сесть рядом с Хранителем. Поняв, что окончательно запуталась, попросила:

— Объяснить можешь? Медленно, без лишних деталей? Как я, вдова из России, связана с тобой и якобы не существующим артефактом?

— Хорошо. Но прежде, чем я начну, постарайся успокоиться. Возможно, многое тебе не понравится. Что-то будет крайне сложно принять. Но я в любом случае постараюсь помочь. Я — твой друг, не враг… Начнем с самого начала.

Лю Киао провела рукой, перед нами зажглось подобие экрана. Эдакие призрачные картины, которые медленно сменяли друг друга, не давая отвести взгляд.

— Сначала о том, как тебя на самом деле зовут. Ты — Чэнь Джи. Ведущий специалист по изучению проблем головного мозга, лечению различных пограничных состояний и директор государственной клиники в пригородах Бейцзина. Твои пациенты — ведущие кадры коммунистической партии и правительственного аппарата. Когда много работаешь в стрессовых ситуациях, возникают различного рода проблемы, с которыми ты разбиралась.

— Что⁈

— После тяжелейшего нервного потрясения, связанного с изменой мужа, ты впала в кому. В настоящий момент твое тело находится в бункере, возведенном вокруг подвала медицинской клиники. От попыток перевезти в новое место отказались сразу же, как возник эффект Конфы. Инженеры предупредили, что подключение к квантовому кластеру нельзя разрывать. И компьютеры не получится безопасно вместе с капсулой поднять на поверхность, затем транспортировать в новую точку и там установить в новом помещении. Поэтому здание закрыли, объявили запретной зоной, возвели вокруг пояс безопасности и оставили исключительно проверенный персонаж. Ты лежишь на глубине примерно двадцати метров, на минус третьем этаже. За тобой ухаживают, поддерживают и стараются сохранить в максимально работоспособном состоянии.

— Бред какой-то!

— Здесь ты полностью права. Вся Конфа — это бред. Твой. Именно такой способ ты выбрала, чтобы сбежать от травмирующей действительности… Я — твоя лучшая ученица. Ты должна помнить меня. Мы вместе разрабатывали новую технологию, чтобы врач мог проникать в сны пациента и проводить коррекцию в нужном направлении.

— Но я — русская! Я помню свою квартиру, своего мужа!

— Извини, но это не так… Мария Хазарова и Петр Хазаров — твои друзья. Они приезжали по обмену опытом и погибли недалеко от Байкала, возвращаясь домой. На скользкой дороге отказало управление, и машина влетела под лесовоз. Никто не выжил… Мало того, постарайся вспомнить тот самый город, где ты якобы жила. Квартиру. Людей… Признайся себе — ты не помнишь деталей. Только какие-то общие куски. Улица, которую ты видела за окном… Я же постоянно отслеживаю все, что происходит с тобой, учитель. Тот мир — он не настоящий. Это не Россия. Это вообще что-то абстрактное, как ты придумала себе северного соседа. Город, где не бывает лета. Никогда не светит солнце. Люди в форме китайской полиции. Компьютер, который никак не получается отследить настоящим спецслужбам, потому что он заходит сразу с нескольких раутеров, расположенных на территории Китая, Кореи и Японии. Там, где ты в действительности успела побывать лично… Вспомни, что ты видела в самом деле. Пожалуйста.

* * *

Я сидела и тихо подвывала, не в силах вынести накатившую боль. Страх, переходящий во всепоглощающий ужас. Осознание того, что Хранитель не врет. Я в самом деле видела куски не существующей реальности, которой подменила мертвую тишину капсулы. Лю Киао продолжала говорить:

— Твой разум создал новую личность, наделил свойствами человека, который тебе нравился. Ты придумала этот образ, забрала его себе и ассоциировала с ним. Кстати, Петр никогда не занимался криминалом. Он был успешным психиатром, занимался посттравматическим синдромом. У него несколько монографий и защищенная докторская диссертация по этой теме.

— Хватит, прекрати…

— Ты единственная, кто может управлять Конфой. Не осознанно, да. Но именно благодаря твоим походам по разным биомам появляются новые места, новые земли. Ты их придумываешь. Особенно ярко это стало проявляться в последнее время. Пожиратели не зря обратились к твоей проекции. Они первыми поняли, что ты — Создатель. И были очень довольны.

— Это невозможно! Нельзя удержать в голове столько мест, обитателей, событий! Нельзя впустить туда реальных людей, кто будет путешествовать и взаимодействовать друг с другом и Конфой!

— Тебе — да. Но не забывай, ты подключена к квантовому кластеру. Там почти сотня компьютеров, которые как-то взаимодействуют с тобой, вышвырнув администраторов и программистов. Никто не знает — что теперь на самом деле творится в этих ящиках. Как и в твоей голове… Мало того — ты создала Конфу, что противоречит всем существующим законам мироздания. И никто не понимает — как это возможно. Хотя все пользуются. Три года ты здесь. С самого начала. И с каждым днем твое второе альтер-эго становится все сильнее, замещая бывшую личность.

Вытерев катившиеся слезы, спросила:

— Подожди. Ты говоришь, что я твой наставник. Но слухи гласят, что тебя не пускает в этот бред. Как же ты оказалась здесь?

— Я продолжаю работать в закрытой исследовательской группе. Врачи занимаются твоим телом, я веду исследования по вопросам установления контакта с тобой и возможного влияния на Конфу. Правительство очень расстроено, что ты установила ментальный блок для большинства соотечественников. Другие страны зарабатывают в итоге намного больше, чем мы.

— Ты была в Морском Городе. Хотя только что утверждала, что я тебя не пускаю.

— Потому что Хранитель — это не совсем Лю Киао. Я — ее проекция. Как ты — проекция Чэнь Джи. Хранитель получает часть информации от своего хозяина. И может путешествовать по другим биомам. Правда, я не рискую это делать. После того, как я осознала себя независимой сущностью, мне очень не хочется погибнуть от клыков хищников или стать пленницей людей.

— А то, что ты мне показала?

— Мне доступна большая часть памяти моего основного носителя. К сожалению, связь в обратную сторону не работает. Только от Лю Киао ко мне и кусками.

Я встала, подошла к мутному стеклу. Из него на меня смотрело отражение — раскосые глаза, плоское лицо, узкий рот. Это была не Мария Хазарова, как я привыкла. Похоже, наружу прорвалось настоящее. И оно мне не нравилось.

— Киао, еще вопрос. Зачем ты пыталась нанять иностранцев для штурма закрытой зоны? Речь ведь шла не о капсуле. Так?

— Я хотела, чтобы ЦРУ или наемники подорвали квантовый кластер. Без него ты окончательно умрешь. Ты станешь свободной, учитель.

Усмехнувшись, вернулась назад и встала, нависая над девушкой:

— Не надо мне врать. Не люблю. И не помню, чтобы учила тебя чему-то подобному… Ты ведь не простила, что всегда была на вторых ролях. И даже когда меня уложили в рукотворный гроб, скрипела зубами от ненависти. Потому что даже условно сдохшей я все равно была первой, а ты всего-навсего второй. Это тебя бесит. Бесит, что меня считают лучшей во всем. А ты даже на жалкую тень не походишь. Не находишь, что это психическая патология?

Китаянка зло оскалилась. Наверно, я в самом деле была очень умным специалистом, если буквально по крупинкам информации и поведению пациента смогла составить общую картину возможных проблем.

— Ты сама патология, Джи! Мясо, подключенное к спятившим программам! Без этих коробок ты — ничто! Но самое страшное, что твои шизофренические видения пробрались в реальность! Сколько людей погибло, открыв «Молот Ведьм»!

— Прежде чем я возьму паузу, расскажи про это место. Про Мертвый Город. Почему он такой?

— Да потому что это твой настоящий мир! Это — ты! Мало того, Конфа настолько меняет созданного тобой аватара, что тебе скоро не понадобится уходить в придуманную капсулу и пользоваться другими костылями. Да, ты не сможешь изменить большую часть законов, это не позволит подсознание. Но многое тебе будет доступно без артефактов, эликсиров и прочего… Ты — тот самый Грааль, который так жаждут заполучить простые люди. Ты умеешь договариваться с большинством придуманных жителей. Ты уже почти не конфликтуешь с монстрами. Ты передвигаешься по бесконечным просторам быстрее любого ходока. Но за все надо платить… Ты — проклята. Самим фактом своего существования. И все, к чему ты прикасаешься, обречено на гибель.

— Последний вопрос. Как мне удалось повлиять на реальность? Ведь стоит признать — люди несут с Конфы те же «лечилки». То, что не существует, спасает жизни или калечит в наркотическом угаре на Земле. Это у меня в голове не укладывается.

— А я знаю⁈ — похоже, не мне одной тяжело далась беседа. — Это твои выверты сознания! Это твой дар или еще что-то, не поддающееся описанию!.. Но раз уж мы задаем вопросы, то объясни, почему я заперта здесь, в серой мгле⁈ Почему не она, не твоя ученица? Ее ты не пускаешь, не разрешаешь прорваться на Конфу! Она каждый день ложится в капсулу и пытается установить контакт! Она спит и периодически видит что-то из событий, оказавших серьезное влияние на местных жителей!.. Она, она должна быть на моем месте! А я хочу туда — на Землю! Прочь от этого кошмара! Именно поэтому я и стала искать наемников, поверила в их обещания!.. Потому что я хочу освободиться! Раз и навсегда!

— Ты хочешь свободы?

Я поморщилась. Все это было неправильно. Хранитель отличалась от жителей Конфы. Она была ущербной. Не человек, нет. Любой ходок или «пассажир» тащили за собой следом ауру настоящего мира. Они двигались иначе. Они пахли по-другому. Они были инородными вкраплениями здесь, в моем кошмаре. Но Хранитель не походила и на тех, кто попадался мне во время путешествий. Крестьяне. Горожане. Воины или дети. Монстры. Они были живыми. Они были со мной одной крови, как когда-то сказал Киплинг. А Хранитель — выглядела словно мертвая карта в хранилище. Тень человека, навсегда покинувшего этот мир.

— Да, я хочу свободы!

— Это могу тебе подарить.

Выстрел прозвучал неожиданно громко в пустом храме. Тяжелая пуля взорвалась там, где была голова девушки и меня обдало потоком маны. «Светляки» закружились вокруг, быстро меняя цвет и превращаясь в хлопья пепла. Увы. В Мертвом Городе не было места живой магии Конфы. Здесь царила только смерть и запустение.

— Значит, это и есть я. Настоящая… Не удивительно, что от меня сбежал муж. Наверняка смог заглянуть под нацепленную личину.

Выйдя на крыльцо, посмотрела вокруг. Тишина. Тлен. Безветрие и безмолвие. Здравствуй, мое подсознание. Я пришла.

* * *

Я открыла портал на задний двор «Жужелицы». Как-то само собой получилось. Похоже, теперь смогу буравить дыры в любое место, куда мне захочется. Не пользуясь костылями, на которых бродят ходоки.

Зайдя в зал, подошла к стойке и поздоровалась с Яковом:

— Здравь будь, трактирщик. Найдетсякомната на ночь?

— И тебе здравствовать, Шебутная. Как не найти для хорошего человека. Ужинать будешь? Луна уже поднимается.

— Буду. И пива. Побольше… Серебряка на все хватит?

— С лихвой. Неделю можешь столоваться.

— Я подумаю насчет недели. Может, поброжу по округе. Пацанов твоих поучу из пистолета стрелять. Не усидят ведь, подадутся в пажи. А там жизнь не особо пирогами да пышками потчует.

Сев за стол в самом углу, покосилась на темноту за окном. Не видно ничего, зато рожу свою можно без зеркала разглядеть. Здравствуй, Мария. Похоже, нам теперь долго вместе мыкаться. Настоящее нутро Чэнь Джи выглядывает только среди мертвечины. А мне так хочется быть живой. Назло всему.

С одной стороны — мне как-то удалось разделить себя на две неравные половины. Вся грязь, злоба, ненависть и накопившееся дерьмо сдрейфовало в Мертвый Город. И осталось там. Заглянув на задворки себя самой, я не стала лучше, нет. Но мне не понравилось увиденное. Наверное, этот образ пустоты и серой перхоти станет неким стопором, не давая окончательно превратиться в палача и садиста, как Мадам Вонг. С другой стороны — появилась возможность попытаться шагнуть в будущее. Раз меня до сих пор не отрубили от розетки, смогу пожить в свое удовольствие. Насчет детей не уверена — но березовая роща или гамак среди пальм мне нравятся больше, чем бесконечная череда склепов до горизонта.

Что касается Хранителя — живой пример, во что может превратиться разумное существо, закуклившись в собственных страданиях и обидах. Мне почему-то кажется, что настоящая Лю Киао не такая, как спятивший слепок. Ученица продолжается бороться за меня, ищет методы связаться и наладить контакт. А все ее худшие черты в итоге превратились в кривую карикатуру на человека. Переполненную злобой и ненавистью ко всему окружающему.

— Твое пиво, госпожа Маррэ, — подошедшая Энн быстро сгрузила огромную кружку с шапкой пены поверх, миску с зеленью и тарелку с нарезанные хлебом. — Овощи с мясом будут вот-вот готовы.

— Спасибо, хозяйка.

Отхлебнув горьковатого напитка, прислушалась к себе. Показалось, что чего-то не хватает. Сидела, смаковала пиво и пыталась неспешно поймать ускользающую мысль. Наконец сообразила: я больше не ощущаю направление на портал для перехода на Землю. Точнее говоря — на придуманную мной Землю. Не удивительно, что все спецслужбы так и не смогли отыскать госпожу Хазарову и заснеженный город. Их просто не существует в реальности… Оценив новость с разных сторон, улыбнулась. Выходит, я вернулась домой. Окончательно вернулась. И мне больше не придется высчитывать дни и часы «командировки». Мне не надо будет рвать жилы, чтобы заработать на выживание «за ленточкой». Тут я в любом случае не пропаду. Мало того, мне почему-то кажется, что я даже смогу разобраться с охотой, объявленной на белую и пушистую. Надо будет — Мэрлин вышибу и сама ее место займу. Или не стану в этой клоаке возиться и просто поставлю условие: от меня отстанут, или я закрою краник. Это — моя шизофрения. Это моя Конфа. И если я в порыве обиды изобразила фигу большей части китайцев и любимой ученице, то уж всяким шпионам и прочим лавочку прикрыть — за мной не заржавеет.

Пока медитировала, мимо столов провальсировал менестрель. Обычно он ко мне не цепляется, я всегда была взъерошенная и не хотела слушать бренчание мандолины. Или это не мандолина? А, пофиг.

— Что уважаемая хочет, чтобы я исполнил?

— Сочинять умеешь? Так, на лету. Под заказ?

— Ну, это будет стоить… — парень с интересом посмотрел на выложенную золотую монету, гулко сглотнул и уточил: — О чем будем сочинять?

— Давай про красивую принцессу, которая сидела в огромном пустом замке. Одна… Сидела, сидела. И ей вдруг надоело. Она сняла со стены доспехи отца, смахнула пыль с меча и оседлала старую кобылу. Села и поехала искать приключения на пятую точку… Сможешь?

— С вашей помощью — да, уважаемая!

— Забавно. Никогда не сочиняла баллады… Давай попробуем… Яков, еще пива! И ему тоже! Никто не поет на сухую глотку, это неправильно!..

Ох, чувствую, что к утру мы еще раз сойдемся с другой половиной деревни стенку на стенку. Только в этот раз я накостыляю егерю. Возьму реванш. Очень уж настроение правильное. Боевое.

* * *

На втором этаже особняка хлопнула дверь и громкий голос истерично прокричал в темноту:

— Арья, скотина ленивая! Принеси мне вина!

Внизу зашуршала одежда, сонный голос спросил:

— Какое именно, госпожа?

— Которое стоит в кухне в левом шкафу! Две бутылки неси!.. Три! Три неси!

Мэрлин была испугана. Не каждую полночь к тебе приходит покойник. Хуже всего — оживший покойник. Которого вроде как уже закопали и отпели. А он нарисовался с довольной улыбкой на лице.

— Слушай, я чего на огонек зашла. Короче, расклады простые. Хочу, чтобы «Отвязные Суки» сняли мою рожу с розыска. И перестали бегать за мной по всей округе.

— С чего бы это?

— Потому что я обменяла Проклятый Грааль на кое-что ценное. Мне разрешили полностью отвечать за Морской биом.

— Ты… Что ты сделала?

— Ко мне пришли с предложением, от которого не смогла отказаться. Увы… Поэтому махнула почти не глядя. Мне приятный город на берегу моря. А эту глупую железку — им.

Бледная Мэрлин посмотрела на непрошенную гостью, отхлебнула из стоявшего у изголовья кровати воды и попыталась собрать мысли в кучу.

— Тебе подарили целый биом? Как?

— Ну, на меня настроили какой-то хитромудрый артефакт и теперь я слежу за тем, кто именно попадет в гости. Купцы, ходоки, «туристы». Если мне человек не понравится — внесу в черный список. И можешь поверить, из моих списков любых мудаков будет очень трудно вычеркнуть.

— И что хочешь от нас взамен?

— Хочу прекратить глупую вражду. Я теперь важная мадама, у меня на кормлении куча серьезных людей, кто в клюве принесет все, чего душа пожелает. Поэтому я даже готова твоим протеже разрешить торговлю жемчугом. Цапля представилась, да простит господь дуру, в меня железкой тыкавшую… Две молодые суки, кто скалился, пусть в другом месте таланты демонстрируют. Их видеть не хочу. Зато ты сможешь выбрать сама кандидаток, со всех сторон положительных. Знаешь, сколько за жемчужное ожерелье сейчас дают в любом из Городов? Богатое такое, из тридцати бусин.

— Вроде сотню золотом.

— Три. Три сотни. За одно ожерелье. Да, там еще работа, цепочка и все остальное. Но если мы договоримся, этот золотой ручей рано или поздно превратится в полноводную реку. Которая будет с этой стороны под твоим личным контролем… Еще рыба, крабы, морепродукты и много другого интересного. Правда, там я сама уже буду рулить. Хотя — две умные женщины всегда найдут, о чем можно по-дружески пообщаться. Как ты считаешь?

Проснувшись и перестав вздрагивать от одного вида ночной гостьи, Мэрлин лихорадочно пыталась понять: кто сумел выступить против бриттов? Кто перекупил артефакт? Китайцы или русские? Хотя — какая разница. За пару дней наверняка получится проверить сказанное. Закрытый биом — это серьезно. И если стерва не врет — лучше с ней в самом деле «дружить». Тем более, что Шебутная пошла на попятную и даже отступные предложила.

— Я должна подумать.

— Думай. Кстати, я сначала заглянула к Наталье. Та в полном восторге от открывающихся перспектив. Поэтому если что не срастется, я ей отдам и жемчужную тему, и все остальное… Все, пойду я. С утра хочу домик присмотреть на набережной. Чтобы и вид замечательный, и кабаки с матросами не так близко. Орут ночами, спать мешают… Всего хорошего.

* * *

Когда Карл Сандерсон привел «Каракатицу» в родной город, на пирсе его встречала необычная парочка. Нет, про то, что Пожиратели открыли представительство в Морском Городе, судачили на всех углах и по всем островам. Мало того — они не просто стали регулярно привозить редкие сорта рыб, крупный жемчуг и много других диковинок. Эти ушлые ребята худо-бедно освоили язык и теперь планомерно осаждали власти, продавливая продажу холодного оружия для себя, зубастых. Мэрия и промышленники лениво сопротивлялись, боясь вооружать столь грозного соседа, но горожане уже почти не обращали внимание на разнаряженных под попугаев жаболюдей. Пожиратели вели себя вежливо, на конфликты не нарывались, с упоением торговались в лавках и выглядели уже почти так же привычно, как чернокожие хагуры с южных пределов или желтолицые кага, приплывавшие на огромных лоханках на весельном ходу. Паруса эти странные островитяне игнорировали напрочь.

Поэтому вид круглой рожи с выпученными глазами капитана не очень удивил. Но вот облик невысокой стройной женщины в белоснежной рубахе, жилетке, кожаных штанах и высоких сапогах очень порадовал. Сняв безразмерную шляпу с пучком огромных перьев, Шебутная помахала над головой и громко крикнула, перекрывая ор чаек у рыбных рядов:

— Карл! Я обещала младшему Ыгу нажраться сегодня вечером! Он почему-то уверен, что сможет нас перепить! Поэтому сдавай дела боцману или кто там отвечает за ром, плеть и содомию. Мы с утра сидим, паруса считаем! И мне скучно!

— Мадам Маррэ, я счастлив, что вы разобрались со всеми срочными делами. Надеюсь, вы пока никуда не спешите, и я смогу показать вам Город!

— Нет, ближайшие пару месяцев я совершенно свободна. Набью только рожу жулику, который продал мне дом с забитым дрянью колодцем. И все — можно гулять и барагозить!

— Понял… Выплачу портовую пошлину и присоединюсь к веселью.

Взбежавший по опущенным сходням чиновник раскланялся с капитаном и остальными офицерами, пересчитал монеты и подал толстую книгу с вписанным названием корабля.

— Господин Сандерсон, можно вопрос?

— Да.

— Насколько я понимаю, вы неплохо знаете госпожу Маррэ?

— Скажем так, я имел честь быть ее секундантом на дуэли некоторое время назад.

— О, прекрасно… Дело в том, что госпожа Маррэ купила дом, в котором оказались не исправленными некоторые проблемы. Мелкие такие… Когда она это обнаружила, то сломала деревянный стул о спину моего дяди, облила чернилами и выкинула в окно присутствия, где он вел прием. Пока ее пытались успокоить, кричала, что лично вздернет бедного родственника на ближайшей рее и ей никто не помешает.

— Ваш дядя тот самый несчастный, кто решил избавиться от проблемной недвижимости?

— Увы, именно так. Он просто не знал, что госпожа Маррэ очень уважаемая леди и весь городской совет даже не попытается встать на его защиту… Я буду вам невероятно признателен, если вы предложите госпоже пожить за наш счет в любой гостинице Города. Мы за это время бесплатно закончим необходимый ремонт и исправим любые найденные проблемы.

Усмехнувшись, Карл решил уточнить:

— Скажем так, я попробую. Мало того, я даже могу выступить в качестве посредника, когда госпожа Маррэ потребует денежную компенсацию за попытку обмана. Может быть, у меня получится как-то уменьшить сумму до приемлемых величин.

— Компенсация⁈

— Вы явно не до конца осознали размер возникшей проблемы. Про виселицу было сказано не ради красного словца. До того момента, как перебраться в наши края, госпожа Маррэ занималась охотой на монстров. И у нее несколько необычные и радикальные методы решения любых недоразумений… Кстати, а почему совет встал на ее сторону?

— Потому что Пожиратели кланяются только своему вождю и ей. Я не знаю, чем она заслужила подобную честь, но вот тот монстр в цветной рубахе — нанятый на службу камердинер. И посол морского народа сразу предупредил, что если госпоже Маррэ понадобится, все племя с удовольствием приедет в гости, чтобы поучаствовать в будущем сражении…

Капитана провожала вся команда, сгрудившись у фальшборта. Боцман успел оценить и общий вид, и жабастую харю, и даже перья на шляпе.

— Карл, а ведь она тебя сделала. Вчистую. И дом уже у нее есть, у брата угол не снимает.

— Из всего услышанного меня беспокоит только одно.

— Да, капитан?

— Я не совсем понимаю, что означает «барагозить». Надеюсь, мой родной Город после этого можно будет отстроить заново… Пожелай мне удачи, Сирэ. Парням две недели отдыха и премиальные.

Стоя на пирсе, я с интересом разглядывала красивый корабль, не менее красивого капитана и пыталась понять — нужен ли мне парусник в придачу к дому или обойдусь пока китом? Младший Ыга клялся, что в хорошую погоду самоходную «лодку» подгонят по первой просьбе. Надо будет — прямо в порту припаркуют. Заодно можно будет глупых рыбаков и жуликов скормить, чтобы хороших людей не обманывали. Ну а в плохую погоду в море ходить смысла нет. В плохую надо сидеть дома, любоваться дождем за окном и пить брагу. Вино зубастые забраковали. Сладко и в башке не шумит. Первач, который я умудрилась прикупить по случаю в деревне — вот это правильный напиток богов.

Взяв Карла за руку, притопнула каблуком и заявила:

— Капитан, предлагаю сначала навестить вашего брата. У меня штук пять танни припрятаны для этого визита. Свежайшие, только утром ребята привезли в подарок. Поэтому начнем с отличного обеда, а дальше, как пойдет. Не возражаете?

— Не возражаю, госпожа Маррэ.

— В задницу «госпожу». Просто Маррэ. Терпеть не могу официоз и расшаркивания.

У меня были огромные планы на ближайшее время. И черт с ним, уродом, спихнувший старый дом с кучей досадных проблем. Успею еще вздернуть. Сначала все исправит, а потом будет видно. Захочется хандрить и стенать — всегда могу заглянуть в Мертвый Город. От него у меня до сих пор мурашки по всему телу.

Хватит с меня. Море. Солнце. Вино и веселье. Красивый и лично мне симпатичный мужчина рядом.

Спасибо, Конфа. Ты достаточно проверяла меня на прочность. Теперь настало время жить. Просто — жить.

Эпилог

Техник проверил работу оборудования и дал отмашку. Расправив пижаму, молодая женщина легла в капсулу и прикрыла глаза. Очередная безуспешная попытка попасть в несуществующий мир. Перепробовано все, что можно. Различные комбинации картинок из «Молота Ведьм». Синхронизация мозговых волн под различные выборки, повторяя череду прошлых экспериментов. Медитация и посещение деревни, где родилась наставница. Пока все в пустую. Только изредка приходят сны. И образы, которые она там видит, позволяют держаться за место в группе сопровождения. Руководство считает, что минимальный шанс есть. Рано или поздно — получится. Потому что даже те крупицы информации, которые она приносит, позволяют ориентироваться в общих событиях, происходящих на Конфе. Что-то уходит сразу в службу госбезопасности. Что-то используют для расширения детального бестиария. Что-то просто ложится в пухлую папку с очередным отчетом.

Когда-нибудь у тебя получится, Лю Киао.

Женщина закрыла глаза и мерно задышала. Первая фаза — неглубокий сон. Через пятнадцать минут установка начнет работу и тогда для экспериментатор снова будет пробовать. Новая безуспешная попытка.

Но сегодня все пошло совсем не так, как обычно. Вместо серых теней и мелькающих картинок — тьма. Абсолютная, поглотившая все вокруг. И столб света прямо перед Лю Киао. Как будто где-то очень далеко в поднебесье подвешен прожектор, и он освещает пятачок внизу.

Осторожно перешагнув границу между бесконечным «ничто» и выжимающим слезы ослепительным потоком, китаянка вздрогнула. Прямо перед ней стояла невысока женщина в спортивных брюках, топике и с плотной лентой, прикрывающей лоб.

— О, это ты! Извини, плохо пока понимаю, какое у тебя время и как лучше договориться о встрече. Тренировалась, не обращай внимание.

Тело атлета, покрытое мелкими шрамами. Пулевые отметины, где-то поработала сталь. И глаза. На удивление знакомые. Совершенно не уместные на чужом лице.

— Я подумала, Лю Киао, что это не справедливо. Три года отказывать тебе в личной встрече. Пускать на Конфу разное отребье и не разрешать лучшей ученице зайти в гости.

— Госпожа Чэнь?

— Узнала? Не зря я тебя выбрала. Умеешь быстро соображать… Тогда слушай внимательно. На внешний вид не обращай внимание. Слишком много недоброжелателей, приходится маскироваться. Мы и тебе что-нибудь подберем, чтобы ни одна собака не догадалась… Главное — подумай хорошенько, как лучше всего организуем совместную работу. Потому что мне совершенно не хочется, чтобы рядом с моим саркофагом воткнули еще один персональный для тебя. Это понятно?.. Ну и отлично. Пока давай я тебя введу в общий курс дела. Кратенько. И продолжим обучение.

— Но почему… Почему вы так говорите?

— Потому что я уже вряд ли когда-нибудь смогу вернуться на Землю. Разве что — если рубильник дернут и закопают от греха подальше. Поэтому тебе поднимать и нести знамя. Ты — самое лучшее, что я сумела оставить дома. И я буду рада, если именно ты займешь мое место и продолжишь работу… Хватит кукситься. У тебя получилось. Я с тобой. Теперь вместе мы справимся с любыми трудностями. Как говорят мудрецы: одинокому дракону трудно побороть верткую змею. Мы с тобой будем двумя драконами. Змее наших неудач больше не получиться праздновать победу. Мы теперь — вместе.

Лю Киао спала и улыбалась во сне. Наставник прав. Время поражений прошло. Наступает время побед. Они — справятся.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Эпилог