Марийон, Зима в Венесшале [Вера Платонова] (fb2) читать онлайн

Вера Платонова Марийон, Зима в Венесшале

1

Мари с ужасом смотрела, как со стороны моря на побережье надвигалась зловещая вращающаяся воронка.

Мэр Роткинсон, стоявший рядом с досадой плюнул.

— Что ты за колдовка такая! Попросил чуть разогнать тучки, а ты мне стихийное бедствие! Отколдовывай это назад!

Марийон побелела и сдавленно промямлила:

— Я… я не знаю как. Я же говорила, что я такое не умею делать.

— Ой, дууурааа.. — схватился за голову мэр. — Делай, что хошь! А чтоб до побережья, и до Вижевиц тем более, это не дошло. Потом зайди ко мне, ключ сдай от дома. Иначе я тебя живо того этого. В каталажку! За нарушения! За причинения! О! Вона чего.

Мари постаралась сконцентрироваться еще раз, рядом с истеричным Роткинсоном сделать это было максимально сложно.

«Ну давай, давай, рассасывайся!» — бормотала она про себя. Но смерч уже совершенно вышел из-под контроля и чувствовал себя вольготно на морской глади.

«Стоп. Стой на месте! Остановись! Всё, хватит, довольно!»

Воронка судя по всему не обладала ушами, неумолимо приближаясь к своей незадачливой созидательнице.

Мэр, тем временем, понял, что находиться здесь далее опасно и крикнул в развороте:

— Ну я тебе! Ну смотри ты у меня! Чтоб вот это вот все! — и спешно удалился, выкрикивая «спасайтесь, кто может!».

Мари стала ощущать на своем лице и открытых руках частую и мелкую изморось морской воды, на губах стало солёно. Мелкие крапинки становились крупнее и били все сильнее. Побережье совсем опустело. Стихия надвигалась на Марийон, выглядевшую на фоне водяного столпа, как маленькая куколка.

Девушка зажмурилась и, попрощавшись с жизнью, в последний раз сказала, не размыкая губ: «Распадись».

И внезапно смерч послушался. Воронка застыла на месте и спустя мгновения обрушилась вниз, замочив внезапным приливом подол платья Мари почти до бедра, и тут же схлынув.

— А ты красивая! — послышалось за спиной. — Ты как русалка! Эти мокрые волосы, глаза печальные..

Мари с досадой обернулась. Настроение было из ряда вон отвратительным, день не задался, и хуже всего для нее была перспектива покинуть этот город и скитаться в поисках уголка, который можно было бы назвать своим домом. На нее, промокшую, озябшую, расстроенную, бесстыже глазел молодой мужчина, одетый не без вкуса, но с некоторым перебором, по мнению Марийон. У него были завитые светлые волосы, которым могла позавидовать любая кокетка, бархатный зеленый костюм (а Мари впервые видела, что не только куртка, но и штаны у мужчин могут быть бархатными), и совершенно неуместное для провинциальных Вижевиц белоснежное кружевное жабо. Незнакомец считал во взгляде Мари явное нежелание вести разговоры, но не вздумал отойти:

— О, день у морской колдуньи не задался, вижу по взгляду. Прошу, не превращай меня в лягушку за эти слова!

«Если б я умела» — разочарованно подумала Мари и неожиданно для себя скривила губы и шмыгнула носом.

— Эй, эй, эй! Не раскисать, красотка! Меня зовут Лекс. Свободный художник, маринист, иногда портретист, особенно предпочитаю писать натуры в стиле ню. — он достал из-за пазухи не особо свежий, но очень надушенный огромный платок и стал утирать Мари слезы. При этом мужчина умудрился под видом заботливой поддержки приобнять ее за талию и задержать руки в кое-каких неположенных местах.

От возмущения у Мари перестали бежать слезы, и она решительно сняла руки Лекса с себя и сделала суровый вид. Но новый знакомый соорудил на лице такую забавную и безвинную гримасу, что Мари рассмеялась и протянула ладошку:

— Леонор. — представилась она чужим именем. — Вдова торговца рыбой. В прошлом владелица рыбной лавки в небольшом городке. А ныне бестолковая магичка-неумеха, без дома, без роду и без племени. — тут же она пожалела, что выдала о себе слишком много. — Сейчас вот сдам ключи от дома мэру, заберу кота и пойдем мы скитаться, куда глаза глядят.

— О, наличие кота говорит мне о том, что я имею дело с серьезным человеком. А серьезные люди в компании — большая удача. А посему предлагаю присоединиться ко мне, в моем путешествии на родину.

— А где же родина?

— А родина моя лежит в живописном снежном краю, в северном королевстве Венесшале. Слыхала о таком?

— Слыхала, что у вас там белые медведи ходят по улицам! Знаешь, без обид, если уж жизнь толкает меня искать дом где угодно, то я, пожалуй, подыщу местечко потеплее, и желательно у моря.

— Да ты уже подыскала, красотка. — намекнул Лекс ей на недавний провал со смерчем. — Ты просто не понимаешь, от чего отказываешься. Я ж не просто так тебе предложил. Во-первых, магичкам-неумехам, как ты сама выразилась, у нас там самое место. Потому что в Венесшале последние двенадцать лет живет Наставник. — и он выжидательно посмотрел на Марийон, предвкушая увидеть эффект от своих слов.

Но Марийон не поняла, о чем речь, и также выжидательно посмотрела на него.

— Ну Наставник! Среди ваших он должен быть очень известен.

— Не знаю, каких наших. Я в жизни встречала не так много магов и времени на дружескую беседу у нас точно не было. Я ж большую часть жизни была обычной женщиной из квартала ремесленников.

Лекс закатил глаза.

— Пойдем перекусим, и я тебе расскажу.

В заведении было тепло и сухо, но некомфортно, потому что свидетелей марийкиных утренних упражнений со стихией оказалось немало. Люди перешёптывались, глядя на Мари, а некоторые и вовсе тыкали пальцами. Но они с Лексом все равно уселись за стол и Мари стала внимательно слушать нового знакомого.

— Я так понял, что ты магичка, но не совсем умеешь этой магией распоряжаться, так?

— Так. Только давай потише. — кивнула Мари.

— А я, на секундочку, — Лекс приосанился. — в Венесшале не последний человек. А самый настоящий принц.

Тут уже настала очередь Мари закатить глаза.

— Вот не надо тут этого, могу документы показать. В общем, я могу похлопотать, чтобы тебя Наставник взял на обучение. У нас, кстати местность магически активная, и способствует раскрытию всяческих дарований и талантов. А Наставник учит так, что там уже выйдешь от него сразу великой и могущественной волшебницей. Ну если в живых останешься. Ну как предложение?

— Предложение заманчивое! Однако, мне бы подумать. А долго до туда добираться? Я, видишь ли, в финансах не то, чтобы свободна..

— О, это тоже без проблем. У меня зарезервировано двойное место на корабле до Северного порта, я ж королевская особа, мне положено в компании путешествовать. Я, волею обстоятельств, вчера лишился своего слуги, и вот, моя каюта — твоя каюта. Пять дней комфортного морского путешествия и вот ты на пути к успеху. А мне заручиться поддержкой хорошей добротной магички будет только на руку. Ну, когда ты ей станешь. Только отправление сегодня днем, поэтому долго думать не получится. Ну что, по рукам?

Марийон задумчиво отпила чай из чашки. Перспектива провести пять дней в одной каюте с малознакомым, но явно любвеобильным молодым человеком, была очевидно плохой идеей. С другой стороны, судя по рассказу Лекса, на Севере о магии знали поболе, чем в Западном королевстве, в котором это был чем-то из ряда вон выдающимся. Да и залечь на дно на Севере было бы безопаснее, чем скитаться под носом у короля Леопольда, по местным городкам и деревушкам.

— Смотри-ка! Чуть не смыла нас с лица земли сегодня, во ведьма! — ткнула в нее пальцем только зашедшая толстенная тетка. — Хорошо силенок не хватило!

— У меня из-за нее собака сдох вчера. — нарочито громко сказала ей в ответ сухощавая подруга. — Она мимо прошла, а Барбос на нее гавкнул. Так она как него посмотрела, и сглазила. Так он сразу занемог. И подох.

Мари встала, положила деньги за чай и сказала Лексу:

— Я согласна.

Потом повернулась к сплетницам, изобразила самый недобрый взгляд из возможных, и стала приговаривать, потихоньку продвигаясь к ним:

— Колдуй баба, колдуй дед, колдуй серенький медведь… бамбара чуфара дорики морики ландорики..

Женщины развернулись и прытко выскочили из заведения. Остальные посетители расступились и организовали Мари и Лексу свободную дорогу к выходу.

— Ну ты даешь, красотка! — довольный вышел Лекс. — Вот с кем точно не соскучишься. Ну и дурёхи…

И тут же осекся. На крыльце стояли двое мужчин внушительных габаритов, лица которых были явно не отягощены мыслительной деятельностью.

— Ну что, крон-прынц, мусьё, попался! А мы к тебе с приветом от Гранже.

— Э, ребят! — явно напрягся Лекс, Мари, шедшая позади него, тоже в напряжении замерла. — Какие вопросы? Я же вчера рассчитался с господином Гранже, все, что было отдал, включая золотые часы, банкноты и даже слугу своего, Маркуля, оставил в залог. Я ж домой приеду, сразу вышлю за него.

— Так вот и беда. — запаясничал один из амбалов. — Утёк твой Маркуль. Даже досвиданьица не сказал! А значит залога больше нету. А как Гранже тебя без залога посадит на корабль. Ну что ж ты не знал, что карточный долг — святое? Давай-ка пройдем, побалакаем.

Они подхватили Лекса под руки и повели на задний двор явно с недобрыми намерениями. Мари стала смотреть по сторонам в надежде увидеть что-то подходящее, пока не заприметила ведро с водой и рядом стоявший ковш. Сначала, она сконцентрировалась на том, что вода из ведерка плеснулась в ковш. Выдохнула. И снова сконцентрировалась. Держать воду из ведра было тяжело. Мари сделала еще один рывок. Одному за шиворот выплеснулась вода из ковша, на второго обрушилось содержимое ведра. Этого было достаточно, чтобы они на секунду выпустили Лекса, и Мари истерично крикнула:

— Бежим!

Лекс рванул пулей к Мари, и они вместе побежали, что было мочи.

— Бежим сразу к кораблю! — крикнул Лекс. — поднимемся на палубу, там подождем отправления.

— Нет! — крикнула в ответ Мари. — Забияка!

— Не время обзываться, это долгая история! — заорал Лекс, задыхаясь.

— Забияка!!! Мой кот! Я без него не могу. И вещи мои!

Мари на ходу поменяла траекторию, Лекс побежал вместе с ней. Амбалы были явно не сильны в легкой атлетике, ведь держать темп с подобным весом было тяжело.

— Ну кот, так кот. Фуууух. — Лекс уперся руками в колени и стал выравнивать дыхание, когда они подошли к двухэтажному домику, верхний этаж которого занимала Марийон. Когда ей пришлось спешно покинуть родной Дивск, взяв с собой только рыжего Забияку и кое-что из личных вещей, один знакомый по дивской истории помог ей обосноваться в Вижевицах, передав мэру Роткинсону письмо с просьбой помочь молодой женщине с жильем, хотя бы на первый год. Но Роткинсон был сообразителен и быстро догадался, что приметы новой горожанки совпадают с приметами разыскиваемой магички, устроившей в одном из прибрежных городков большой переполох. Он тут же смекнул, что может использовать Мари в своих личных интересах, и стал к ней регулярно наведываться для осуществления мелкого шантажа и выполнения разных глупых просьб вроде сегодняшней. Видите ли, он запланировал в этот выходной рыбалку, а небо затянуло тучами. Ну справедливости ради, заметим, что вместе со смерчем, исчезли и тучи над вижевицким побережьем. Поэтому в некотором смысле с задачей Марийон справилась, но оставаться здесь далее смысла не было.

— Леонор, я тебя тут в кустах подожду. А ты это, возьми, что потеплее! На корабле будет холодно!

Из потеплее у Марийон были только теплые чулки, платок из тонкой шерсти, да длинная кофта, которая могла спасти самое большее от прохладного летнего вечера.

Не успела Мари повернуть ключ в замочной скважине, как ей в ноги бросился Забияка и принялся наворачивать круги и оглушительно мурлыкать.

— Собирай пожитки, Забияка, мы снова уезжаем. — Мари быстро стала собирать те немногие вещи, что приехали с ней из Дивска. К этой квартире она так и не успела привыкнуть, в отличие от своего домика с палисадником в дивском квартале Ремесленников, который она так и бросила, с неубранными со стола чашками, измятым пледом на кресле, распахнутыми шкафами и… домовичками. Но это уже совсем другая история.

Забияка не планировал лезть в переноску, но нехотя послушался хозяйку. Через пять минут она уже выходила из дома с саквояжем и тяжелой переноской в руках. Из кустов навстречу вышел Лекс:

— Этих вроде не было видно. Но в порт нужно идти аккуратно. Наверняка они меня там поджидают. Давай помогу. — он перехватил переноску у Марийон. — Ну и тяжелый же, зараза! — Забияка недовольно мяукнул. — Слушай, Леонор какое-то тяжелое имечко, не идет оно тебе. Давай я тебя буду звать Леоной. Так романтичнее.

Мари пожала плечами, выказывая, что ей не особо важно. До порта они шли, неся Забияку по очереди, Лекс обладал телосложением ненамного мощнее Мари, поэтому на его силу полагаться было глупо.

— Лекс, как же ты так слугу-то проиграл?

— Да ты понимаешь, такой фарт шел вчера, такой фарт! Я сидел за столом, этот Гранже, местный делец, и еще один какой-то из рыцарей.

— Кого?

— Да я сам удивился. Откуда в наше время рыцари. Какой-то древний орден! А ничего человеческого им не чуждо. Тоже в картишки любит перекинуться.

— Ну ты, если верить, вообще принц!

— Ну да, есть грех, каюсь. В общем, фарт мой закончился, рыцарь из игры раньше вышел, и остались мы с Гранже один на один. Я думал, вот-вот отыграюсь, но тому как карта пошла и вся в масть, остался я без денег, без слуги, хорошо хоть место на корабле есть. Эх, какие у моего старика Маркуля глаза были, когда я ему сказал, что он у Гранже остается. Но я честно заверил, что как только домой доеду, так сразу деньги за него вышлю. Чтоб не переживал! Вот старый дурак, убежал куда-то! Где-то он теперь бродит. В общем, больше я садиться за карточный стол зарекся, довольно! Веришь мне, красотка?

— Ага..

В порту было полно народу. Сначала Мари и Лекс остановились в тени двор и стали оглядываться в поисках амбалов от Гранже.

— Вот они! Возле самого трапа трутся. Ты смотри, а.

Двое сегодняшних знакомых стояли возле огромного корабля с выведенным белыми буквами на боку названием «Гнев единобожий». Мари всю жизнь прожила у моря и видела в своей жизни много кораблей, но никогда еще ей не доводилось не то, что плыть, а даже просто подняться на борт.

Один амбал что-то выяснял с матросом, стоявшим возле трапа, второй озирался по сторонам. Мари и Лекс присели за небольшой баллюстрадкой и не высовывались. Наконец, амбалы решили также занять наблюдательную позицию и отошли в сторонку, видимо, чтобы не спугнуть.

— Слушай, Леона, у тебя там в арсенале нет никаких магических штучек, для отвода глаз там или еще чего?

Мари призадумалась.

— Я не уверена. Даже, если и есть, то есть вероятность, что я его неправильно использую и выйдет еще хуже.

— А какие есть варианты?

— Слушай, на — Мари достала из саквояжа юбку, платок, кофту и чулки. — Переодевайся, пойдем как две дамы. Ты легко сойдешь за хорошенькую блондинку.

— Так. План есть. Уже хорошо. Но погоди, амбалов мы, может, и обманем, а как нас матрос пустит. Он наверняка с ними в сговоре.

Мари опять призадумалась. Достала из саквояжа маленькую потрепанную книжицу, исписанную непонятной вязью и сосредоточенно стала листать.

— Ну и каракули. — заглянул Лекс через плечо. — Как ты там разбираешь, что написано. Мари шикнула на него и продолжила думать.

— Так. Была не была. — она достала из кармашка маленький складной ножик и платок. — Прости Лекс. — при этих словах быстро кольнула ножом руку принца и приложила платок.

Лекс взвизгнул как девочка, чем привлек лишнее внимание, благо до амбалов было далеко.

— Спокойно. — Мари достала спички, подожгла краешек платка, тихонько бормоча слова из книжицы, а затем собрала пепел в оставшийся кусок целой ткани.

— Переодевайся давай. — она подпихнула Лексу одежду, да поаккуратнее, это единственная моя одежда.

— Подумаешь, — сказал тот, удаляясь за угол — я свою и вовсе проиграл почти всю, кроме вот этого костюмчика. — О, Единобоже! Как вы это надеваете!

— Не смей порвать мне чулки! — зашипела на него Мари.

— Не паникуй.

Спустя пару минут из-за угла вышла дамочка приятной, пусть слегка грубоватой, но не лишенной некоторого шарма наружности.

— Эх, это ж как хорошо, что Маркуль вчера перед игрой меня выбрил как следует! Золотые руки у человека.

— Давай платочек помогу завязать. Ну ты просто конфетка, Лекс! Губки подкрасим.

Лекс послушно вытянул губехи вперед, и Мари аккуратно подкрасила их кисточкой с коралловой помадой.

— Наш матросик не устоит.

— В смысле? — возмутился Лекс. — Я соблазнять никого не планировал. Я берегу себя для того самого, единственного.

— Пойдем уже. Увереннее, спокойно. Мы не торопимся, мы прогуливаемся. Меня они надеюсь, не запомнили, я стояла к ним спиной. Сейчас мы поднимемся по трапу, ты просто будь спокоен. Если у нас все получится, то просто скажешь матросу проводить нас в каюту, которую ты зарезервировал. Вот сейчас, а нет, стой. Кто-то еще там есть.

Они подождали, пока матрос поговорит с проходящим мимо человеком и останется один.

— Все, пошли. — шепнула Марийон Лексу. И они двинулись к трапу, делая вид, что заняты милой беседой, солировала в которой Марийон.

— Так ты представляешь, — говорила Мари подруге, которая держала ее под руку, а другой рукой несла мяукающую переноску. — Там эти духи стоили в два раза дороже! Я им говорю, вы что, мошенники творите! У вас тут ни амбры натуральной, ни бергамота, а цены ломите невообразимые!

— Дамы, вы ошиблись судном, наверное! Круиз по Западному побережью далее, это вам на «Морскую богиню»! — забасил усатый матрос, оглядывая Мари и Лекса.

Мари вдохнула поглубже, поднесла раскрытую ладонь ко рту и резко дунула. Мелкие частички пепла попали матросу в глаза и нос и резко чихнул.

— Это что… Вы что… Ааппчхи! — он опешил, чихнул и вдруг глаза его умаслились, он оглядел «дам» с ног до головы еще раз и задержал подобострастный взгляд на Лексе:

— Чем могу быть полезен столь прекрасным дамам? Все, что угодно, лишь позвольте прикоснуться к вашей прекрасной ручке.

Лекс сначала тоже опешил, а затем быстро сориентировался и сказал:

— Проводи нас в каюту, зарезервированную для Александра Стефана Ванброддена со слугой. Тогда я разрешу тебе прикоснуться к моей руке.

В глазах матроса зажглась надежда.

— Так скорее же, пойдемте!

— А этих двоих — Лекс коротко кивнул на амбалов. — Не пускать на корабль ни под каким предлогом. Понял?

— Понял, моя булочка, понял!

И матрос повел их к каюте. Едва Мари ступила на корабль, как сердце у нее бешено застучало. Никогда в жизни она не покидала сушу, хотя вся ее судьба была связана с морем. Она родилась в бедном пригороде Дивска, расположенного на морском побережье. Ее немолодой муж всю жизнь держал рыбный прилавок, а после его смерти и она сама продолжила это дело и много работала с местными рыбаками и моряками. Море же принесло ей самое большое приключение в жизни, перевернувшее весь ее мир с ног на голову. Но никогда она не ступала на борт настоящего окрабля. И теперь она чувствовала, что впереди ждут удивительные события.

Наконец, после бесконечно долгих, как показалось Мари, петляний по кораблю, они дошли до небольшой дверцы в ряду других подобных дверей.

— Вот ваша двухместная! — матрос кивнул и застыл в ожидании награды.

Лекс слегка помедлил, но все же протянул руку. Матрос с непередаваемым пылом приник усами к руке Лекса, которую тот в ужасе отдернул.

— Эй, эй, мы так не договаривались!

— Прости, моя нежность, не удержался!

— Все, иди на пост.

Матрос с видимым сожалением повиновался.

Мари с Лексом завалились в каюту, предварительно закрыв дверь изнутри на щеколду.

— Ну, красотка, ты меня удивила! Если бы не ты, я бы не прошел мимо этих двоих.

— Да погоди ты, может, еще сообразят, что мы проскочили. — Они приникли к маленькому окошечку, из которого по большому везению как раз можно было наблюдать амбалов, изнывающих от солнцепека. — Будем вести наблюдение. Сколько до отправления?

Лекс поозирался и наткнулся взглядом на маленькие часики, прикрепленные к стене каюты.

— Еще часа два точно будем стоять.

— Ну вот. За два часа они могут сообразить, что их провели. Поэтому сидим тихонько, как мышки.

Два часа они просидели молча, в совершенной тишине, изредка прерывающейся недовольным маркизовым «мяу», и наблюдая за окном. Амбалы проявили чудеса выдержки и недогадливости, иногда отлучаясь по одному, то за пивом, то по нужде. Когда корабль стал готовиться к отправлению, до них будто дошло, что они могли упустить нужного пассажира. Тогда они засуетились, побежали по трапу к усатому матросу и стали с ним ругаться, видимо, пытаясь прорваться внутрь корабля. На помощь усатому выбежали другие члены команды, которые живо спустили амбалов кубарем вниз, и стали убирать трап. Прозвенел корабельный колокол.

Мари с Лексом торжествовали.

— Ну все, возвращай мне одежду теперь. Я отвернусь. — Мари вернула Лексу его бархатный костюм. Тот переоделся и радостно стал плясать какой-то дикий танец туземцев, и даже бросился целовать Мари, отчего та аккуратно отстранилась.

— Эх, — протянул Лекс. — Пять суток в одной каюте с таким прекрасным молодым человеком как я, романтика! Да, красотка? — он подмигнул Мари.

— Да какая романтика, Лекси, ты же почти мне как сестра. — отшутилась Марийон.

В каюту громко постучали.

Мари с Лексом замерли, переглянувшись.

— Спокойно. Наши друзья остались на берегу, мы это своими глазами видели. Не паникуй. — прошептала Мари.

— А вдруг это он? — прошептал Лекс.

— Кто? — шепнула в ответ Мари.

— Усатый! Пришел меня любить! — и с ужасом посмотрел на Мари.

Мари захихикала. Постучали еще раз более настойчиво.

— Ладно, открою. — сказала Мари и пошла к щеколде. За дверью стоял высокий немолодой мужчина с отменнойвыправкой, по фуражке и белоснежному кителю, явно капитан корабля, а по покрасневшему с синеватыми прожилками носу — явно любитель выпить.

— Добрый день, мадемуазель! — поздоровался капитан. — Иеремия Шогель, капитан этого славного судна. — К сожалению, не смог лично приветствовать вас во время подъема по трапу, задержали в порту, за что приношу свои глубочайшие извинения. Однако по спискам, у меня здесь должен находиться Принц Венесшальский, Александр Ванбродден со слугой, но никак не прекрасная незнакомка.

Лекс уже стоял возле Мари, протягивая руку капитану:

— Александр Ванбродден, это я! Очень приятно. Вот мои документы. — Он подождал, пока капитан изучит его паспорт. — А вот со слугой моим вышло недоразумение. Удрал от меня в Вижевицах, он из этих, эмансипированных! Вот горничную взял, Леону. Леона, покажи паспорт уважаемому капитану.

Мари нарочито медленно пошла к саквояжу, размышляя, как объяснить, что в ее паспорте значится не Элеонор Германн, а Марийон Эдо, но капитан махнул рукой и сказал:

— Обойдемся без этой формальности. У вас прекрасная горничная. Завтрак, обед и ужин включены в стоимость вашей поездки, предупреждаю, что уже послезавтра мы войдем в воды Северного моря и погода будет меняться соответственно. Что еще… В общем, вы можете обратиться ко мне в любой момент и по-любому вопросу, я буду либо на мостике, либо у себя в каюте. — заверил он больше Марийон, чем Лекса, а затем еще чуть задержал на молодой женщине взгляд и откланялся.

— Клянусь, он запал на тебя. — резюмировал Лекс. — Что неудивительно. У тебя жутко хорошенькая мордашка. И я планирую начать рисовать тебя сегодня ню. Идет?

— А ню это как?

2.

Естественно, после того. Как Мари узнала, что написание портретов с натуры в стиле ню предполагает полное обнажение той самой натуры, в Лекса прилетел башмак. И после коротких препирательств, они договорились выйти прогуляться по палубе, оставив Забияку, которому явно не нравилось в море, сидеть под кроватью.

— Столько одинаковых кают! Не потерять бы свою. — Мари привязала на ручку своей двери тонкую атласную ленточку. — Вот, так будет попроще. Я бы уже и поужинала. Пойдем разведаем, где тут дают еду.

Они пошли гулять по огромному судну, хотя пассажиров было не так уж и много. Как поняла Мари, «Гнев единобожий» был по большей части торговым судном, но имел ряд кают для размещения привилегированных лиц, вроде членов королевских семей, дипломатов, богатых аристократов. Причем их с Лексом каюта была весьма скромной, на судне были варианты размещения и гораздо шикарнее. Впрочем, их каюта имела все необходимое, включая две отдельные кровати, туалетную комнату, и даже столик с креслом, привинченные к полу.

— Смотри, красотка! А рыцарь наш тоже тут. Неужели тоже в Венесшаль направляется?

И действительно, на открытой палубе, держась за перила, стоял высокий, отлично сложенный мужчина. То, что Мари издалека приняла за серую рубаху оказалось тонкой кольчугой, облегающей широкие плечи. На контрасте с плечами талия казалось по-девичьи узкой, а стройные ноги плотно обтягивали штаны. На бедре грозно висел длинный меч, который еще немного и волочился бы по полу.

— Хватит глазеть! — буркнул Лекс. — Делать нечего людям, наряжаются как клоуны. Навесили побрякушек..

— Странно слышать от человека в кружевном жабо! — сказала Мари, продолжая исподтишка разглядывать рыцаря. — А по-моему, красивый!

— А что, нормальное жабо! — вспыхнул Лекс, поправаляяворотник. — Пойду прогуляюсь один. Надеюсь, не потеряешься. — Я тут видел одну интересную особу..

Особой, видимо, была аппетитная веселая дама, мимо каюты которой они прошли чуть ранее. Она окинула Лекса таким жарким взглядом, что тот сразу приободрился.

— С пышками иметь дело на порядок веселее, чем с тощими занудами. — Он показал Мари язык и развернулся. — пойду ошибусь каютой. Может быть, она не будет против ню.

— Удачи, принц!

Мари посмотрела на рыцаря. Тот продолжал стоять вполоборота, как будто чувствовал себя не особо хорошо. Седые виски в контрасте со вполне молодым лицом добавляли его внешности драматический эффект. В лице его не было ни одной невнятной или слабой черты: прямой нос, четко очерченный подбородок, выразительные брови и глаза. Он повернул лицо другой стороной и Мари с сожалением обнаружила достаточно внушительный изъян: почти весь левый глаз оплетала сетка коротких и глубоких шрамов и простиралась до самого уха, веко, видимо, также пострадало и неправильно срослось, отчего глаз оставался слегка прищуренным, это придавало лицу не самое приветливое выражение. Но в целом, если смотреть издалека и с определенного ракурса, то при взгляде на этого мужчину создавалось впечатление, что он только что выбрался со страниц женского романа, где скакал на лошади, размахивал мечом, спасал красавиц, с которыми затем незамедлительно предавался обжигающей страсти. И весь этот романтический образ в одно мгновение разрушился, когда рыцарь резко перегнулся за борт и стал содрогаться всем телом в рвотных позывах.

Марийон слыхала о морской болезни, и даже удивилась, что сама ее не испытывает.

— Водички? Платок? — поинтересовалась она у рыцаря.

Тот, не отрываясь от процесса, замахал на нее рукой, что Мари расценила как: «Нет, нет, все в порядке. Лучше не смотрите на этот позор».

Мари вспомнила, что видела неподалеку бочонок с надписью «Пресная вода» и привязанной к нему на веревке глиняной кружкой. Она сбегала к бочонку, веревку пришлось отрезать, чтоб донести кружку до рыцаря, и подала ее бедолаге.

Тот прополоскал рот, остальное жадно выпил, сел на палубу и выдохнул:

— Спасибо. Прошу прощения за то, что вы стали свидетелем вот этого.

— Насколько знаю, это нормально. — Утешила Марийон. — Наверное, вы, как и я, нечасто путешествуете на кораблях?

— Честно сказать, впервые. — сказал рыцарь.

— И я впервые.

— Тогда вам везет, что эта печальная участь вас не постигла.

— Наверное.

Мари вернула кружку на законное место.

— Простите мое любопытство, но вы, рыцарь? Впервые вижу человека с такой штукой на боку. — она показала на меч.

Тот кивнул.

— Да. Я принадлежу ордену Серебряного ковыля. Нам положено ходить с этой штукой на боку. И капитан даже сделал исключение для этого случая, поскольку носить оружие на борту запрещено. У меня очень короткое имя, меня зовут Гри. Сир Гри.

— А меня Ма. Леона. Леона. Очень приятно.

— А меня Лекс. — откуда-то возник Лекс.

— А вы, господин принц, вроде как планировали ошибиться каютой. — тихонько сказала ему Мари.

— А я ошибся — тихо ответил ей Лекс. — Но у пышечки в каюте оказался супруг. Тоже пышненький.

— Понятно.

— В общем, приятно было познакомиться, уважаемый сыр Бри. — Мари посмотрела угрожающим взглядом на Лекса. — Простите, сир Гри. — выровнялся тот. Но рыцарь даже не заметил этой дурацкой шутки.

Он пристально смотрел в небо. Мари тоже разглядела в небе крошечную точку, которая постепенно увеличивалась.

— Что это, мать твою?! — воскликнул Лекс.

Дракон. — сдерживая волнение, сказал рыцарь. А затем тихо добавил — Я знал, что иду в верном направлении. Все не зря, не зря..

— Что?!

— Дракон.

А затем рыцарь гаркнул неожиданно зычным голосом:

— Внимание! В небе — дракон. Всем, кто сейчас на палубе — бежать в каюты. Кто не успел — пригнитесь и спрячьтесь.

Но люди вместо того, чтобы выполнить команду рыцаря. Наоборот, повылезали из своих кают, чтобы посмотреть на шутника, которые смеет беспокоить почтенных лиц подобной ерундой.

Тем временем дракон из шутки стал превращаться в пугающую реальность. Стали видны очертания перепончатых крыльев, длинная изогнутая шея и кривые лапы. Мари не верила своим глазам, хотя после встречи с домовичками поклялась больше никогда и ничему не удивляться.

Дракон, тем временем, совсем приблизился, и как ни странно, оказался не таким уж и огромным, как его себе представляла Марийон, а если взять только туловище, не считая длинной шеи и хвоста, то эта часть была бы сопоставима с крупной коровой. Конечно, выглядел он внушительно, но разрушить крепость или тем более замок ему бы вряд ли удалось.

Сир Гри тем временем грозно стоял посреди палубы, обнажив меч, и приложив рукоять сначала к сердцу, всем своим видом выказывал готовность сражаться. Любопытствующие уже поняли, что шутка с драконом оказалась правдой, и каютные двери одна за другой позахлапывались, разве что кое-кто оставил щелочку для наблюдения за событиями.

На палубу выскочил капитан Шогель и стал судорожно заряжать длинный пистолет. Сир Гри, завидев его действия тут же заорал:

— Нееет, не смейте! Он мой! Только попробуйте выстрелить!

Марийон, на всякий случай спряталась за уже знакомую бочку с водой. Дракон кружил все ниже над палубой, совершенно не проявляя агрессивных намерений, то как он вытягивал змеиную голову больше смахивало на любопытство. Мари показалось, что она в какой-то момент услышала гортанное «урр». Палубу качнуло: изумрудно-зеленое тело неуклюже плюхнулось на корабль.

Рыцарь стал вращать длинным мечом вокруг своей головы и угрожающе двигаться к направлению дракона.

— Гри! — закричала Мари. — Сир Гри! Стой! Он еще маленький, ты что не видишь? Он малыш! Слышишь, как он урчит? Посмотри на него! Его нельзя убивать! Его нужно просто прогнать!

Рыцарь даже не стал отвечать Мари, продолжил понемногу приближаться к дракончику, который в этот момент обнюхивал палубу, и даже попробовал ее лизнуть.

— Уважаемый рыцарь! — закричал капитан. — Еще шаг и я вынужден буду стрелять. В вас. — Щелкнул взведенный курок.

Гри остановился.

— Капитан, вы сошли с ума! Исчадие нужно убить! Вы нарываетесь на проблемы со мной и орденом.

— Эту тварь вы, предположим, сможете убить. — Капитан почесал нос дулом пистолета и снова направил его на рыцаря. — Но я склонен согласиться с мадемуазель, судя по виду, это еще ребенок. А как показывает мой опыт, то за обиженной деточкой всегда придет родитель. Поэтому сначала мы просто постараемся его прогнать.

— Посмотрим, как вы заговорите, когда он за считанные секунды спалит вашу скорлупку. — Пробурчал рыцарь.

Капитан на секунду задумался. Дракончик сделал глубокий вдох — все присутствующие задержали дыхание — и… чихнул. Между его передних лап образовалась лужица из вязкой слюны. Он обнюхал лужицу, покрутил головой, дошлепал, скребя когтями по палубе, до капитана:

— Уррр.

Капитан опустил пистолет и стоял в явном напряжении. Гри не сводил глаз с этой картины, снова приподняв меч, наверное, в надежде, что дракон сожрет Шогеля.

— Уррр. — Длинный шершавый язык высунулся из пасти дракона и облизнул лицо капитана по часовой стрелке.

«Лети давай отсюда» — мысленно попросила дракона Мари. Дракон покосился в сторону бочки, совсем по-человечески кивнул, и не очень ловко стартовал ввысь.

— Улетел? — первым высунулся из-за одной из чужих кают Лекс.

— Ага. — ответила Мари, наблюдая как зеленая точка исчезает далеко впереди них. Капитан стоял, утирая лицо платком. Рыцарь в ярости долбанул мечом по палубе, отчего из той вылетела внушительная щепка.

— Вы еще ответите за это. — Сказал он Шогелю и направился к каютам.

— Вот недаром Венесшаль называют землей чудес. — важно сказал Лекс. — Мы туда не успели отплыть, а чудеса уже начались. То ли еще будет!

Капитан закурил папиросу и задумчиво сказал:

— Хоть бы родителя поблизости не было..

— Я думаю, вы все сделали правильно. — сказала Мари, не зная, как еще выразить свою поддержку и признательность.

Шогель улыбнулся и Мари заметила, что глаза у него синие-синие, как море, и при этом добрые.

Они напомнили ей такие же добрые, только карие, с расходящимися вокруг век лучиками, глаза человека, фамилию которого она взяла без спроса. И спрашивать было больше не у кого. К горлу подкатил комок.

Зазвенел судовой колокол.

— О, вот и ужинать пора. — Капитан стал направлять выглядывающих из кают пассажиров в ресторан.

***********

(обратно)

2

Остаток вечера и следующие два дня прошли в полном спокойствии. Лекс, сделав парочку новых попыток приблизиться к Мари, не достиг особых успехов и переключился на богатую даму из другой каюты, в свою он приходил только, чтобы отоспаться. Судя по всему, он нашел на корабле себе компанию картежников, по подозрению Мари, там он проигрывал деньги своей новой подруги.

Рыцарь Гри продолжал ходить с кислым выражением лица, а у Марийон не было желания продолжать с ним общение. Иногда они пересекались в корабельной библиотеке, но только здоровались, а дальше каждый утыкался в свою книгу.

Уже на второй день стало ощутимо холодать. На палубу лишний раз выходить не хотелось, потому что ледяной ветер пронизывал до костей. Шогель выдал Мари толстое меховое одеяло, ворча, что девушки нынче не думают о своем здоровье, также добавил от себя шапку и рукавицы, ходить в которых было неудобно. В этом одеяле Мари и проводила остаток путешествия, заворачиваясь в него даже в ресторане, со стороны это, наверняка выглядело, будто меховая горка поглощает куски хлеба и картофеля.

Однажды Мари, будучи в поиске интересной книги, нашла в библиотеке тонкий фолиант с названием «История, судьбы и предназначение рыцарских орденов Западного королевства». Она с любопытством заглянула в оглавление: орден Серебряного Ковыля занимал меньше страницы. В книге говорилось, что основателем Ордена был некий Иоанн, который был простым деревенским пастушком. Но однажды на те места повадилось прилетать страшное чудовище с тремя головами, и пожирать сначала скот, а потом и людей. И ни один храбрец из местных знатных семейств не мог с этим чудищем совладать, ведь как только отрубал он одну голову, вырастало на ее месте две. Так и пожрало чудище почти всех смельчаков тех мест. Шел однажды Иоанн за единственной оставшейся из целого стада коровой, как вдруг задрожала земля, и приземлилось чудище прямо перед пастушком, и уж было рот открыло, чтоб сожрать корову. Но исполнился Иоанн храбрости и отчаяния и взмолился Единобогу, чтобы помог тот он ему защитить последнее имущество и родную землю. Да услышали небеса простую молитву пастушка, и превратилась травинка в руке его в разящий серебряный меч. И рубанул Иоанн мечом тем голову одну, и рана тут же затянулась и превратилась в обрубок. И вторую голову срубил, а с третьей головой и покинула чудовище и жизнь. Стал Иоанн героем и пришли к нему ученики, основали круг свой закрытый, который позднее назвался Орденом Серебряного Ковыля.

— В этой книге не все правда. — Гри стоял за спиной. — Сейчас уже доказано, что это было не просто чудище. А дракон. Про две головы вместо одной — это для пущего уважения к подвигу Иоанна описано.

— А как ты в орден попал-то? — поинтересовалась Мари.

— А я из тех же мест, что и Иоанн. Это Васильковый остров, на озере Долгом. У нас там все эту легенду знают. А я, когда маленький был, постоянно просил бабку рассказать мне эту историю. Ходил на то место, где по рассказам, Иоанн с чудищем сразился. И однажды заигрался там, и заснул. И явился мне сам Иоанн во сне, с бородой такой белой длинной, он же долго жил, больше ста лет, умер совсем старцем. Явился и предрек мне подвиг через дракона. Что после этого подвига большую силу получу. Мне через него откроется настоящий Серебряный Ковыль. Меч-то тот, из Легенды, сразу пропал. И даже Иоанн признавал, что он словно сквозь пальцы его утек и снова в траву превратился. А где уж нас драконов-то возьмешь? Я весь материк исходил вдоль и поперек, но даже намека на существование дракона не встретил. Пророчество могло уже сбыться, если б не этот капитан. И ты, кстати. Защитница тварей небесных!

— Не думаю, Гри, что через этого малыша тебе бы подвиг засчитали. Как-то знаешь ли, слишком просто. Все равно, что корову на поле зарубить. Он даже чихнул соплями, а не огнем.

— Времена другие, чудища потеряли свою эпичность и размах. Я уже двадцать четвертый год как в ордене состою, по свету брожу, с тварями сражаюсь такими, про которых ты и знать не знаешь. — Гри приподнял край кольчуги — в месте, где обычно находилась рукоять меча, был нанесен схематичный рисунок в виде пушистой травинки, к низу переходящей в лезвие меча. — Мне, чтоб в орден попасть, пришлось пройти испытания отречением, голодом, холодом, ратным подвигом. Но дракона я впервые увидел только сейчас. Я ждал его, я готовился. Мне же снова Иоанн приходил. Я, в общем, сам молил его явится мне во сне опять, подсказать. И он пришел, показал мне снежную долину, холод, ледяные ущелья… И я там стою, меч в руках сжимаю, а в лезвии пламя отражается. Вот решил начать с Венесшаля, и видимо, не зря. Не сейчас, так потом, пророчество исполнится, я убью дракона и откроется мне священный меч. Иоанн уже выбрал меня своим преемником, нужно только доказать ему, что я достоин. Не знаю, зачем я тебе рассказал, наверное, не хочется, чтобы ты думала обо мне плохо. А впрочем, все равно. А ты что забыла в Венесшале? В историю про горничную Его Высочества Картёжника верится слабо. Для любовницы тоже держишься как-то не совсем любезно с ним..

— А ты разбираешься в отношениях любовников и любовниц? — грубовато ответила вопросом на вопрос Мари.

— Ну в общем, обета безбрачия у меня нет. В женщинах я разбираюсь ровно настолько, насколько возможно мужчине моего возраста. Ни одна еще не жаловалась. А на вопрос можно и ответить, хотя бы потому что я про себя рассказал.

— Да сама толком не знаю. Дом у меня раньше был, а теперь я не могу туда вернуться. Родственников у меня нет, оставаться на прежнем месте я не могла более. Лекс мне предложил отправиться в Венесшаль за компанию, и я подумала почему бы нет. Тем более там может оказаться интересный мне человек.

— Хм. Какая загадочная женщина. А вы, Леона, мастерица интриги. Вроде и рассказала что-то, да только понятнее не стало. А что за человек?

— Наставник какой-то. Хотела бы с ним познакомиться.

— Ооо… Это же венесшальский маг. Слыхал я, что характер у него прескверный и очень сребролюбивый. Давненько о нем не было слухов. Ну, удачи! Я здесь, кстати, нашел интересную подборку книг о венесшальской культуре и обычаях. Рекомендую. А знаешь ли ты, что коренные венесшальцы все блондины и блондинки? У них там даже медведи и те белые. А еще они пьют с утра до вечера алкоголь? А еще верят, что в новогоднюю неделю в лесу можно повстречать волшебника Святыгу? Вот если ты хорошо себя вела в уходящем году, то Святыга придет к тебе в самом желанном образе и подарочек подарит. Если плохо, то заморочит голову и пакость какую-то сделает. Вот ты хорошо себя вела?

— Лучше всех. — уныло протянула Мари. — Вы, уважаемый рыцарь, уж больно игривы сегодня.

— И то верно. Давно я не разговаривал с людьми вот так запросто, особенно с симпатичными женщинами. Спасибо за беседу, продолжу читать. Тут вот про северного голема написано. Вот бы его повстречать, да на снежки порубить..

— Ужас какой. — Мари демонстративно захлопнула книгу, и направилась к выходу из библиотеки. — Надеюсь, голем окажется сильнее!

Мари поднялась на палубу. Нога провалилась в холодную вату. Вокруг ничего не было видно на расстоянии половины вытянутой руки: с неба валил пухлый густой снег. Мари наощупь стала пробираться вглубь корабля в поисках своей каюты.

Возле каюты, с завязанной на ручке лентой, с потерянным видом стоял усатый матрос. Когда Мари подошла в полутемном коридоре, он в надежде потянулся к ней, но разглядев, что человек в одеяле не тот, которого он ждал, разочарованно отпрянул. Мари предполагала, что ее заговор будет работать в лучшем случае день, самое большее сутки. Но вот уже третий день Усатый отчаянно искал встречи с Лексом, благо тот все время где-то пропадал. Мари это расстраивало, потому что портить жизнь матросу было бы несправедливым, а как его расколдовать она не знала.

День и вечер Мари провела скучно, сходила на ужин, потом лежала с Забиякой на кровати в каюте. Она итак много спала днем, поэтому в положенное время сон не пришел. Когда скрипнула дверь в каюту, Мари уже досчитала до двухсотой козочки, прыгающей через крошечный заборчик.

— Красотка, ты спишь? — от Лекса несло выпивкой.

— Да! Я сплю! — заворчала Мари. — А ты мне мешаешь! Будешь приставать, получишь подушкой.

— Красотка, одну минутку. Я не отниму много времени. Чесслово. — он приложил руку к груди. — Тут такое дело. эээ… В общем произошла ситуация. Ты ж это вроде как моя горничная. Ну как будто бы.

— Тааак.

— В общем мы там с ребятами в картишки играли. Мне фартило, ты не представляешь как! Начали с мелочевки, и тут игра пошла по-крупному. И мне чуть не хватило на ставочку. Я б взял у Одары, девушки моей, временной, но вотбеда, она меня еще с утра вон выставила и сказала, чтоб на глаза ей не показывался. Ну знаешь, люди в таких случаях, когда им не хватает, коня там могут поставить, ну слугу иногда… Горничную, к примеру. Ну с последующим выкупом, конечно.

Мари подскочила как ошпаренная.

— Ты что, спятил? Ты идиот?

— Да ты не кипятись так.

— Ты что, Маркуля сначала проиграл? А теперь меня? Я тебе даже не служанка! Я тебе никто! И ты мне, кстати, тоже! Ты идиот!

— Спокойно. Мы прибудем в Венесшаль, я тебя выкуплю. Я ж тоже не дурак! Ну поживешь пару дней в каюте с капитаном! Он порядочный человек, сама знаешь.

— С капитаном?!

— Воот, видишь, незнакомому бы я бы тебя ни за что не отдал. А капитан надежный человек. Он на кон почти весь груз поставил. Сыр Бри, кстати, тоже сильно старался. Очень хотел тебя заполучить. И еще один дед богатый противный, ужас. У него знаешь, какая бородавка вот тут огромная, а жииииирный, как боров. Ты в столовой его видала, Блевот что ли фамилия. Так что тебе сильно повезло. Капитан хоть мужчина видный. Ты фартовая! Или ты за рыцаря?

Мари бросилась на Лекса и стала его душить и бить подушкой, тот и без того еле державшийся на ногах, завалился на пол и стал отбиваться.

— Красо-охохохо-тка, полеееекх-кх-кхче! Спокойно! Спокойно! В общем тебя там матросы ждут проводить. Ты ж понимаешь, они убьют меня. Карточный долг — это святое. Усатый вообще только и ждет, когда меня отдадут ему на растерзание. А это из-за тебя, между прочим! Пощади! Ну поговоришь Шогелем по душам, ну не губи, умоляю.

Мари излупила его подушкой, пока руки не занемели, и села на пол. В каюту постучали.

— Это за тобой, ты за кота не волнуйся, я его покормлю, лоток уберу, не переживай. Как родного причешу, усы напомажуууу..

— Ну уж Забияку я тебе не оставлю! А В принципе, какая разница в одной каюте с капитаном находиться уж точно не хуже, чем с тобой!

— Так и я о том же говорю. Давай иди, удачи тебе! Я буду волноваться! Ой. — Мари больно ткнула его пальцем в ребро и хотела еще ударить, но сдержалась.

Она засунула Забияку в переноску, взяла саквояж, завернулась в одеяло и вышла. Возле двери ее ждали двое незнакомых матросов и Усатый. Марийон привстала на цыпочки и тихонько шепнула Усатому: «Он там один, дверь открыта». Это был очень плохой поступок. Святыга наверняка прибережет для нее какую-то гадость.

Дверь в капитанскую каюту не особо отличалась, за исключением небольшого вырезанного по дереву штурвала. А вот внутри она была просторнее их с Лексом (чтоб у него там ночка была неспокойной!) двухместной. В каюте было очень тепло. Мари с удивлением обнаружила небольшую каменную печку, в которой весело трещал огонь. Вся мебель каюты была выполнена в едином ансамбле и представляла собой изящные деревянные изделия, украшенные резьбой. В центре стоял столик средних размеров, привинченный к полу, рядом с ним как раз и стоял хозяин каюты, ловко открывавший бутылку вина.

— Рад приветствовать! — сказал он, разливая красную жидкость по стаканам почти до краев, пока Мари оглядывалась и ставила Забияку.

— Можно? — спросила она, кивая на переноску.

— Конечно. И сама раздевайся. Я про одеяло. У меня не замерзнешь.

Обычно недоверчивый Забияка повел себя здесь свободно и тут же увалился перед печью, подставляя жару пушистый живот.

— Смотри-ка! А мы с ним похоже! Тоже рыжий. И шрамов у меня предостаточно! — Шогель посмотрел на кота с одобрением.

Мари скинула одеяло и тут же решила внести ясность в свое положение.

— Иеремия, я думаю, что вы рассудительный человек, уважающий личность другого человека. Так?

— Так. — серьезно подтвердил Шогель, который был не в привычном кителе, а в простых штанах и свободной белой рубахе с расстегнутым воротом.

— Тогда я хочу у вас спросить. Как вам не стыдно играть в карты на людей?

— Вопрос задан неверно. Во-первых, вот. — он протянул ей стакан с вином. — Это нужно выпить сейчас и желательно залпом.

Мари сделала большой глоток, по телу пошло разливаться приятное тепло.

— А во-вторых, сказал капитан, перспективы у вас были незавидные. Ваш друг, человек сомнительных мужских качеств, буквально предложил вашу персону господину Блевоуту, ну очень богатому промышленнику, за то, что тот добавит ему наличных на ставку. Так что то, что мы с товарищем рыцарем вмешались в дело и чуть исправили его, точно не навредило. А с принцем я бы вам не рекомендовал более знаться, добра из этого не выйдет.

Мари чуть полегчало:

— Значит на меня у вас видов нет никаких?

— Ну как же нет. Виды у меня на вас самые очевидные. — с таким же серьезным видом сказал капитан. — Присаживатесь.

Мари села в кресло и залпом допила стакан. Из алкоголя в своей жизни она пробовала только легкое фруктовое пиво, которое продавали в Дивске на ярмарках, и то пила его с различной закуской. Поэтому от вина каюта поплыла перед глазами, но голова еще соображала, как казалось Марийон, ситуацию она держала под контролем.

Капитан взял ее руку и стал гладить своей большой ладонью медленно и приятно.

— Вот смотри. Мы, кстати, на ты, если что, да? Я мужчина. Свободный. Постоянной любовницы у меня нет уже давно. А потребности в любви, ласке, заботе есть. А ты женщина. Красивая, редкая и непростая. Как я люблю. Мужчина встретил женщину. Зачем придумывать какие-то сложности? Разве у тебя кто-то есть сейчас?

Мари отрицательно помотала головой.

— Прекрасно.

Он снял с нее ботинки.

— Даже ножки еще не согрелись.

Теплые руки аккуратно стянули сначала один чулок, потом другой и стали греть ладонями холодные стопы Марийон. Мари почувствовала, что краснеет и приложила руки к щекам. Тело ее уже согласилось с руками капитана и не собиралось возражать, а наоборот, желало стать податливым и послушным этим рукам. Голова еще пыталась придумать отговорки, оправдания, соврать самой себе, что у нее не было выхода и так сложились обстоятельства, затем включился еще один занудный голос, который говорил, что именно так и начинают все распутные девки и блудницы, стоящие потом вдоль дороги с задранными юбками. Они-то как раз и позволяют малознакомым мужчинам трогать и целовать себя Единобог знает в каких местах, и делать всякое непозволительное, не будучи с ними не то, что в браке, но и даже в длительных отношениях.

«Какие эти женщины ужасные. Фу такими быть» — пронеслось в голове у Марийон, в то время как перед глазами крутанулась мебель каюты. Тело ее приземлилось на мягкое одеяло.

— Вот это силушка, — восхищенно пробормотала Мари, расстегивая пуговицы платья на груди. — Я хочу сделать заявление. — Капитан, занимавшийся тем, что целовал ее ногу от колена до бедра по внутренней стороне, с удивлением приподнял голову. — Я не такая.

Он согласно кивнул и снова нырнул к ней под юбку. Влажный язык его становился то мягким, то напряженным и продвигался все выше. Пока Мари, покрасневшая от вина, стыда и возбуждения, не выдержала и не направила его голову в единственно верное, по ее мнению, место.

За круглым окошком сыпал снег и в то же мгновение исчезал в мутных волнах. Корабль покачивался, усиливая ощущение нереальности происходящего. В каюте было жарко, и Забияка лежал у печки, лениво ведя ухом за звуками на заднем плане.

(обратно)

3

Наутро Мари проснулась совсем незадолго до завтрака, который был бы очень кстати, ибо в животе урчало, несмотря на неприятный похмельный привкус во рту. Капитана в каюте не было.

Выходить наружу, в люди, было неловко, отчего-то казалось, что все население корабля в курсе ее бесстыжего поведения. Она налила воды из графина стакан, отпила глоток — вода тоже показалась невкусной. На кресле лежал теплый плащ, обитый по краю темно-коричневым блестящим мехом, на полу стояли широкие меховые унты, затейливо расшитые бисером. Мари взяла со столика листок бумаги, на котором торопливо и малопонятно было написано: «Это твое. Женщине капитана не пристало разгуливать в одеяле».

Она поразмыслила недолго, затем примерила и то, и другое. Плащ и сапожки были настолько легкими, теплыми и удобными, что снимать их уже не хотелось.

«Вот Мари и выяснилось, что цена твоей порядочности — сапоги да накидка. Ладно, очень теплые и удобные сапоги и накидка» — укорила она себя.

По дороге в обеденную, Мари уже вовсе сторговалась с собой на том, что в карты играет здесь очень узкий круг людей, поэтому никому особо и дела нет до того, что венесшальский принц проиграл свою горничную капитану. Вряд ли для кого-то, кроме нее самой, это такое уж событие.

Как только она вошла в обеденный зал, как тут же десятки пар глаз устремились на нее. Лекс, до этого печально уставившийся в тарелку, заискивающе улыбнулся и помахал рукой, сир Бри смерил взглядом с ног до головы и отвернулся, пожилой толстяк, которого Мари определила как Блевоута, бесстыже буравил ее заплывшими глазками. Дамы, сидевшие за столом с Блевоутом, переглядывались и шушукались. Здесь было тепло, но снимать плащ совсем не хотелось.

Матрос, дежуривший у входа, тут же вежливо предложил проводить до капитанского столика, который уже был сервирован на двоих. Как только Мари села на свое место, градус напряжения спал, и вилки снова звонко застучали по тарелкам. Спустя пару минут в зал бодро зашел Шогель, приветливо здороваясь со всеми. Мари еще толком не определившаяся с тем, как ей себя держать с капитаном, ждала его приближения с небольшой тревогой.

— Выспалась? — капитан подошел к ней, широкой улыбаясь. — Доброе утро.

— Доброе утро. — ответила Мари. — спасибо за одежду.

— Тебе идут меха. Лучшей хозяйки этому добру и не сыщешь. Завтра мы прибываем в Венесшаль. У меня там дел на пару дней. Побудешь там со мной. Потом обратный рейс в Вижевицы, пойдем через Медору. А в Медоре я пару лет назад приобрел домишко, ничего не переделывал после старых хозяев, некогда. Да и не для кого было. Я хочу, чтобы ты там осталась меня ждать. Чем нужно обеспечу, да и хорошие знакомые там есть, не оставят тебя в одиночестве. А Забияке как понравится: печь, два камина, большой сад и кладовая с мышами..

— Иеремия, это очень скорое предложение, мне подумать нужно. Так быстро подобные вещи не решают.

— Я решаю. — спокойно ответил Шогель. — Зачем мне что-то еще знать, если все, нужно я уже знаю, а кое-что даже и потрогать успел. Если тебя сегодня все устроило, а мне думается, что именно так, то все остальное неважно.

Мари покраснела.

— Ну тебе нужно знать хотя бы то, что меня зовут не Элеонор Германн.

— Вот теперь удивила. — капитан поднял бровь. — А как?

Мари вынула паспорт из сумочки, Шогель прочел:

— Марийон Эдо? Звучит знакомо. Так ты у меня еще и от закона скрываешься! Что натворила?

В обеденный зал, запыхавшись забежал молодой матрос, он подбежал к Шогелю и сказал тихо, чтобы не тревожить пассажиров, но Мари сидела рядом и все услышала: — Капитан, это срочно!

Шогель быстро вышел вслед за матросом.

Мари посмотрела на вилку, брошенную капитаном на столе, вилка крутилась, как заведенная, против часовой стрелки. Среди завтракающих вдруг раздался громкий мужской голос:

— Господа, а никто не подскажет точное время? Мои часы совсем сбились.

Мари машинально взглянула на большие круглые часы, висевшие над дверным проемом — стрелки двигались совершенно безумным образом. В то время, как минутная стрелка крутилась как сумасшедшая, короткая с трудом шла в обратную сторону. Вдруг все ее тело охватила неясная, поднявшаяся из живота к груди тревога: на корабле происходит что-то опасное. Она встала и быстро прошла к выходу из зала.

Поднявшись по лестнице до палубы, она аккуратно выглянула наружу. На свободном для прогуливания пятачке палубы стоял Шогель, за спиной которого выстроились с напряженными лицами его помощник и с десяток матросов. Капитан стоял, сунув левую руку в карман теплого плаща, наброшенного поверх кителя, он смотрел исподлобья на кого-то, недоступного взгляду с этой позиции. Мари предположила, что Шогель сжимает в руке под плащом оружие. Вплотную к «Гневу единобожьему» стояло небольшое парусное судно, на фоне гигантского грузо-пассажирского корабля, выглядевшее почти игрушечным. Полностью черное, от древесины корпуса до рваного паруса, оно выглядело ненадежным и в то же время зловещим.

Она почти выбралась на палубу, ожидая увидеть как минимум шайку морских грабителей. Но напротив Шогеля стояла всего лишь одна худощавая, по всей видимости мужская, фигура, закутанная в темный плащ. На голове незнакомец носил темную шляпу с высокой тульей, низко надвинутые поля скрывали наполовину верхнюю часть лица. Он что-то говорил Шогелю, но из-за шума моря Мари не могла разобрать даже тембра голоса. Единственное, что она могла понять, это то, что незнакомец вызывал необъяснимую тревогу и будил в глубинах души острое чувство опасности. Шогель что-то сказал в ответ. Незнакомец постоял еще пару мгновений, затем молча развернулся и вдруг оказался уже на своем мрачном паруснике. При этом Мари могла поклясться, что он не пересекал перил «Гнева». С невиданной прытью, кораблик стал отдаляться. Шогель постоял на палубе, убеждаясь, что черный парусник скроется из вида.

— Эт кто был-то, капитан? Иль што? — первым подал голос один из матросов, и остальные тоже стали бурно обсуждать произошедшее. Мари тоже подобралась поближе, держа ухо востро. Капитан, белый как мел, поднял руку, как бы пресекая все вопросы, развернулся и ушел в сторону кают, бросив распоряжение держать прежний курс.

— Дракошу искал. — сказал второй. — Ну и страхотища. Вы гляньте, что с перилкой стало, о которую он оперся.

— Черный драный парус. Черная шляпа. — хрипло подключился третий, немолодой. — На перилах из-под его руки серость и гниль… Это знаем кто. Вот каких чудес не видывал, но чтобы Шляпника..

— Да тихо ты, будь! Заткнись, итак жути нагнал. Еще услышит твое карканье и вернется.

— На кой ему дракон?

— Может, сожрать. Разойдитесь уже, и чтоб делом все были заняты! Здесь подкрасить, Йона, Куги. Отмойте уксусом что ль сначала. — рявкнул помощник Шогеля.

Матросы разошлись. Мари, дождавшись, когда палуба опустеет подошла к месту, на котором стоял незнакомец. Кусок перил полированного красного дерева, на котором лежала рука человека в черной шляпе, стал плесневело-серым, запах также исходил трудно передаваемый, затхлой сырости, как в старом забытом погребе, который только что открыли.

Шогель обнаружился в каюте. Он сидел в кресле, на столике стояла ополовиненная бутыль коньяка, когда Марийон входила, он как раз опрокидывал очередную рюмку.

— Иеремия, не хочу быть занудой. Но сдается мне, что ты крепко выпиваешь. А я пьяниц на дух не переношу.

— Это в порядке исключения.

— Понятно.

— Я ради тебя брошу.

— Еще понятнее.

— При моей работе, казалось бы, чего только не случалось. Я думал, что меня ничем не удивишь. Но Единобоже мой, я сейчас чуть в штаны не наложил, прости за оборот. Я когда в детстве спать не хотел ложиться, меня бабка пугала, что придет Черный Шляпник и заберет меня к мертвецам. Тебя так пугали?

— У меня не было бабушки. У меня вообще трудное детство было.

— Бедняжечка, иди ко мне, пожалею. — Шогель протянул руки, чтобы усадить ее на колени.

— Как протрезвеете, капитан, как протрезвеете.

— Понял. — к чести Шогеля он не продолжил приставаний.

— Черный, сука, Шляпник! Прости, малышка. Как-то так она еще всегда голос делала пугающий и что-то вроде. Кто не слушал родителей. Нет. А. Кто непослушным был. А, вот так.

Кто непослушным был.

И кто тянул кота за хвост.

Кто молоко разлил.

И ел конфеты в пост…

Ты лучше берегись.

Почувствуешь, как вдруг

Запахло мертвецом,

И он войдет к тебе

С укутанным лицом.

Под шляпой не видать

Ни глаз, ни черт других.

И лишь коснется, то

Истлеешь в один миг… (тут Мари тоже поёжилась).

И там еще что-то дальше. Уууу… Все, хорош. Еще весь день на ногах.

Он резко вскочил, подошел к умывальнику и стал шумно умываться. Затем направился к выходу, но развернулся к Мари и сказал:

— А про домишко в Медоре я серьезно, ты подумай хорошенько. А вдруг все получится?

Думать про домишко с чудесным садом было заманчиво, хотя капитан при всех своих очевидных достоинствах, был все же на порядок старше Мари, что усугубляли еще и определенные привычки. Эту перспективув размышлениях Марийон то м дело перекрывала возникающая в воспоминания мрачная фигура в плаще, а также белое лицо Иеремии после разговора на палубе, а капитан по наблюдениям Мари не относился к категории трусов и слабаков.

Следующие сутки в капитанской каюте были весьма неплохи. Мари совершенно не хотелось покидать ее, и она попросила капитана организовать ей доставку еды до двери. Сам он всегда принимал пищу в соответствии с заведенным на корабле порядком, но иногда заглядывал к Мари, чтобы провести с ней время. После совместно проведенной ночи, на рассвете, он показал ей на внезапно изменившийся пейзаж за окном. Море больше не было безграничным. Марийон разглядела линию берега с кипельно белыми горами, и даже силуэты крупных строений совсем вдалеке.

— Венесшаль, малышка. Скоро пристанем к берегу.

И он, как всегда бодрый, оделся и вышел отдавать необходимые распоряжения.

Мари было тревожно от мыслей, что в этом незнакомом месте ей будет совершенно некуда пойти. «А что, если таинственный наставник не станет ее обучать? Что, если он берет в ученики только талантливых и умелых волшебников?» — сомнения терзали душу. В конце концов, если через пару дней, не настанет определенности, уеду с Шогелем назад в Вижевицы, а то и в Медору. Она пересчитала монеты в кошельке: их количество также не добавляло опитимизма.

Прохаживаясь по каюте, она из праздного любопытства подошла к письменному столу капитана. В пачке листовок предательски торчал уголок знакомой листовки, которую Марийон уже видела однажды в Вижевицах:

«Разыскивается. Подозреваемая в совершении особо тяжкого преступления в г. Дивск уроженка Западного королевства

Марийон Эдо

Приметы: 25 лет, рост 165 см, волосы русые, глаза большие серо-зеленые, нос средний с горбинкой. Телосложение стройное. Особые приметы отсутствуют. Может быть опасна!

За помощь в оказании следствия положена награда». Листовку украшал протрет женщины, отдаленно похожей на Марийон.

Капитан не мог не видеть. К горлу подкатил комок и страх, что Шогель прямиком с трапа проводит ее в руки местной полиции. А может быть, он уже отправил кого-то из матросов в весельной шлюпке к берегу? И полицейские уже направляются в каюту?

Мари не стала долго предаваться размышлениям, собрала саквояжик, впихнула Забияку в переноску, тихо закрыла за собой дверь.

В коридоре полиции не было видно и слышно. Марийон стала думать, как незаметно покинуть корабль в Венесшале. Мимо прошла полная дама в мехах и драгоценностях, в которой Мари узнала одну из спутниц мерзкого Блевоута, она громко и возмущенно разговаривала с помощником капитана. Мари с Забиякой в руках вжалась в стену, но те за громким разговором и так не обращали на нее внимания.

— У меня было семь тюков с дорогими тканями и платьями, и место в багаже оплачено соответственно! Это не считая свертков со всякими безделушками, заметьте, очень дорогими безделушками… Я сейчас спустилась вниз, в багажное, чтоб дать распоряжения по выгрузке, вы не представляете мое возмущение. Рулон моего, моего берзеносского сапфирово-синего шелка раскатан по всей каюте, там будто бы даже мыши дыру прогрызли. Вы готовы мне возместить убыток? Да дело даже не в убытке. Вы готовы привезти мне точно такой же отрез в кратчайшие сроки?

Помощник бубнил что-то оправдательно-несостоятельное в ответ.

— Декоративные разделочные доски стоили моему брату целого состояния, и теперь они валяются то там, то тут, на одну даже накапало маслом из автомобиля, который он же везет с материка в Венесшаль. Я в эту лужу наступила, кстати, туфля испорчена. Кто там должен был следить за порядком? Пойдемте, я вам покажу.

И они с помощником прошагали, вероятно, в направлении багажного отделения.

Дальше Мари уже слышно не было, но ей и не нужно было. И как она сама не подумала о багажном отсеке?

Она сделала максимально расслабленный вид, и как праздно прогуливающаяся пассажирка, спокойно пошла за возмущающейся дамой и ее жертвой. В багажном, пользуясь тем, что помощник капитана, красный как рак, от навалившихся на него претензий с перспективой материальной ответственности, открыл дверь и углубился исследовать дыру в отрезе из ценного шелка, Мари спряталась среди огромных тюков и свертков.

(обратно)

4

На набережной Венесшаля было оживленнее, чем обычно, ведь прибыло большое грузо-пассажирское судно с грозным названием «Гнев единобожий». Туда-сюда сновали матросы, грузчики, знатная публика встречала сходивших с трапа богато одетых пассажиров. Перед трапом стоял капитан, с улыбкой провожающий выходящих. Перед капитаном возник матрос и стал что-то объяснять, озадаченно пожимая плечами. По трапу спустились и сир Гри, и его высочество Александр Стефан Ван Бродден, которого встречали с оркестром, отдавая честь, его королевскому происхождению, и неприятный господин Блевоут с двумя недовольными дамами, и Одара, стреляющая глазами в принцеву спину, и много другой примелькавшейся за пять дней путешествия публики. Но одной интересной для него персоны Иеремия Шогель все же не досчитался.

Тем временем по специальному настилу для большого груза с судна спустили сверкающий хромированными деталями, белоснежный кабриолет, который господин Блевоут транспортировал за огромные деньги из самой столицы Западного королевства. В Венесшале автомобиль был только в королевской семье и то, в сравнении с этим чудом техники выглядел, как старый громоздкий башмак рядом с туфелькой Золушки, и богач предвкушал фурор, который он произведет при местном дворе. Спустя пару мгновений дверца кабриолета, казалось бы сама собой приоткрылась, и оттуда прямо в снег вывалился огромный мягкий мешок. Из мешка высунулась рука и вытащила за собой сумку и переноску, затем мешок распрямился в фигуру в теплом плаще, которая быстрым шагом смешалась с толпой.

Марийон судорожно думала, куда ей податься и стала озираться в поисках объявлений гостиниц, постоялых дворов, или чего-то вроде того. Если здесь порт, то и гостиница тоже должна была быть. Она щурилась от кипельной белизны вокруг. В Дивске она никогда не видела так много снега. Климат там был довольно мягкий, и когда снег выпадал, то почти сразу таял, иногда даже не долетая до земли. Однажды она купила на ярмарке стеклянный шарик, внутри которого был маленький деревянный домик и искусственный снег. Вот если тот шарик потрясти, то на домик сыпался густой невзаправдашный снег, как сейчас на Марийон сыпался настоящий. Это ли не чудо? Интересно, стоит ли тот шарик еще на каминной полке в ее домике или нет… Второй вопрос был о том, где в Венесшале искать таинственного наставника. «Гнев Единобожий» еще разгружался, она бросила взгляд на одинокую фигуру капитана и почувствовала угрызения совести. Никакой полиции на набережной заметно не было, кроме одного постового, призванного следить за порядком. Она пониже опустила капюшон на лицо, снова мысленно поблагодарив Шогеля за сапожки и плащ. Поодаль грянул оркестр, Мари обернулась на звук и увидела как Лекса окружили такие же белокожие и светловолосые молодые люди, они хлопали его по плечам и весело хохотали, подтрунивая над его зеленым бархатным костюмом, а один постарше, что-то с недовольством выговаривал Лексу. Мари раздраженно выдохнула, подумав, что кому-то не нужно думать, куда податься и на что жить, а кто-то теперь вынужден стоять по колено в снегу и унимать урчание в животе.

Она прогулялась вперед-назад в поисках хоть какой-то информации, подняла голову наверх увидела огромную надпись, закрепленную на двух высоких столбах: «Венесшаль приветствует своих гостей!». За столбами обнаружилась доска объявлений, Мари остановилась у нее, не без удовольствия поставив переноску с Забиякой себе в ноги, прикрыв полами плаща.

— Не хватало нам тебя еще простудить, на услуги ветеринара мне явно не хватит… Так, что тут у нас.

«Изысканная ресторация «Золотой кабан и Ко» объявляет об открытии у нас меблированных комнат уровня, достойного самого взыскательного вкуса. Членам королевской семьи — скидки!» — не мой вариант… дальше… Это не то. Тут только про еду… «Венесшальское общество охотников сообщает, что участились случаи нападения медведя-людоеда..»..не то… «Королевский двор приглашает к регистрации на ежегодный новогодний бал всех желающих. Быть нарядными.». не то… О. «Гостиница «У камина» предлагает вашему выбору комнаты на любой кошелек. Вкусная стряпня! Найдете нас по яркой вывеске в конце Тихого переулка».

Мари снова оглянулась на корабль: Шогель стоял у трапа и совершенно очевидно и смотрел в ее сторону. Мари испытала прилив неловкости и, спешно подхватив вещи и кота, углубилась в ряд неизвестных ей улиц и домой. Здесь начинался настоящий Венесшаль, загадочный, холодный, снежный и совершенно для нее чужой. Она наткнулась на женщину с маленькой девочкой, одетых в одинаковые толстые куртки с пушистыми капюшонами и шерстяные платки.

— Не подскажете, где тут Тихий переулок?

Женщина подняла брови:

— А что там?

— Там гостиница «У камина»!

— Ааа. это ж заведение вдовы Кримхильды! До него еще идти, и идти, все время прямо по этой дороге. У большой мельницы повернуть направо и почти до леса топать.

— Вот спасибо!

— Да не за что. Удачи. Метель такая поднялась вторые сутки, осторожнее.

— Большое спасибо, еще секундочку. Может, вы знаете, где здесь Наставник принимает? Или живет?

— Наставник? Не знаю.. — женщина развела руками и, взяв девочку за руку, отправилась дальше.

Мари, довольная, что располагает хотя бы нужным направлением, двинула в указанную сторону. Домики в Венесшале были аккуратными, в основном, каменными, с невысокими кирпичными трубами. Мари старалась не думать о том, как прекрасно в такую погоду сидеть у затопленной печки и пить кофе. С левой стороны вдалеке виднелся комплекс высоких зданий, Мари предположила, что это резиденция королевской семьи, где-то там будет жить в роскоши и праздности Лекс.

Наконец, когда ноги устали месить сугробы и даже легкие сапожки стали ощущаться как кандалы, а руки отнялись от тяжести поклажи, она увидела громадные лопасти мельницы. Хотелось одновременно плакать от того, что еще предстоит дойти до мельницы, а потом Единобог знает сколько тащиться по дороге направо, но хотя бы основной ориентир нашелся. За спиной послышался скрип и грубое «тпррру». Мари повернула голову и стянула капюшон: с ней поравнялась маленькая приземистая лошадка, которой управлял невысокий мужичок. Лошадка тащила сани, в которых обнаружился Гри, уже разжившийся где-то теплым плащом. Он как-то не особо любезно сказал:

— Если ты в гостиницу в Тихом переулке, то нам по пути. Садись.

Мари с облегчением плюхнулась на мягкое сиденье.

— О, ты меня очень выручил. Снег — это, конечно, очень красиво. Но ходить по нему ужасно трудно. Я уже ног не чувствую.

Рыцарь был не расположен к беседе и не только промолчал, но даже слегка отвернулся. Мари тоже решила помолчать. Гри через минуту все же не удержался и выдал:

— Что ж ты не со своим аристократическим другом?

— Вы, уважаемый рыцарь, в курсе, наверное, картежных наклонностей моего аристократического друга? Как никак за одним столом сидели. — Мари попала в цель. Тот ненадолго смутился. — Или злитесь, что проиграли капитану?

— А я, премногоуважаемая Леона, никаких видов на вас не имел, и точно бы не воспользовался уязвимым положением дамы, если что. В отличии от Шогеля.

— Ну вообще это уже откровенная грубость! А откуда ж вы знаете, что он воспользовался? Никак свечку держали? — Мари сделала максимально оскорбленный вид, и даже сама на мгновение поверила в свою непогрешимость.

— Ну знаете ли. Вы завтракали за одним столом. Потом, эта одежда. Этот смущенный вид с утра… Да и весь корабль говорил.. — Рыцарь сказал это как бы между делом, с большим интересом рассматривая свои ногти на руках.

— А вы больше слушайте сплетников. И вообще. — Мари не на шутку разозлилась. — Если вы такой борец за дамскую честь, то как вы, вы… Рыцарь! Если это еще что-то значит вообще… Как вы допустили такое, чтоб на женщину играли в карты? И сам ведь был там за этим столом! Что ж вы как рыцарь не зарубили их там этой свой "травинкой"? Кишка тонка? Вот и нечего теперь строить из себя поборника нравственности.

Гри открыл рот и выпустил только «пшш», не найдя достойного ответа.

— Как хорошо, что мы приехали! Спасибо за место в санях. Премного благодарна! — и она отвесила ему нарочито размашистый поклон и гордо пошла вперед с переноской и саквояжем. Гри чувствовал себя явно проигравшим в этой стычке.

Если вывеска гостиницы когда-то и была яркой, то сейчас являла собой унылое рыже-желтое пятно, размазанное и выцветшее, на котором слабо читалось «У ка ина». То ли «у Каина», то ли «Утка Инна».. Сам дом был внушителен, но видно было, что денег на его обслуживание хозяева либо жалеют, либо не имеют. Задней стороной гостиница упиралась в живописный густой хвойный лес. Марийон толкнула дверь и блаженно зажмурилась: в лицо ударило волной тепла и запахом еды. Перед ней открылась большая комната с деревянными столами. Некоторые столы были заняты обедающими людьми. Между столов сновала миловидная девушка в переднике, которая то скрывалась за стойкой с пивными кружками, то убегала в кухонное помещение.

Из бокового помещения вышла высокая сухая женщина с учетной книгой в руках, она окинула Мари быстрым взглядом и далее уже смотря только в свою книгу, речитативом сообщила:

— Добрый день. Наша гостиница работает только за венесшали. Рубли, гуроны, рупии и другую валюту можете обменять у нас же по самому выгодному курсу. Комнаты стандарт, полулюкс, люкс, комплексные обеды, завтраки оплачиваются отдельно. Со стоимостью можно ознакомиться на стойке.

Мари подошла к стойке и стала изучать варианты размещения, написанные чернилами на большом куске картона, там же была подрисована табличка со стоимостью венесшаля относительно других монет, и что-то ей подсказывало, что стоимость местных денег в этом заведении была безбожно задрана.

С Гри, вошедшим после Мари, хозяйка была гораздо приветливее. Она сразу расплылась в радушной улыбке, увидев статного красавца и как выяснилось, прекрасно умела разговаривать, глядя на собеседника, а не в свою архиважную книгу, что не могло не задеть Мари. Но еще больше задело Мари то, что если она обменяет все свои деньги на венесшали, то ей хватит на проживание в самой скромной комнате ровнехонько на трое с половиной суток. Это если питаться один раз в день. Если предположить, что она не будет питаться в гостинице, а будет покупать себе булочку и молоко на день где-то в местной лавке, то возможно потянет оплату пятерых суток. При этом с Наставником было все туманно: она все еще не знала, где его искать, на каких условиях он принимает в ученики, и существует ли он вообще. Лекс вполне мог и наврать ей с три короба, потому что сочинял он всякую ерунду также естественно, как дышал. За этими сложными размышлениями, она наткнулась глазами на объявление там же на стойке: «Требуется помощница по кухне. Проживание, питание. Обращаться к мадам Кримхильде». Марийон подождала в стороне, когда мадам определит комнату Гри.

— Вы мадам Кримхильда?

— Да.

— Я по объявлению. — Мари кивнула на стойку.

— Тааак. А что ты умеешь? Выглядишь-то не особо крепко. — Она смерила Мари придирчивым взглядом.

— Да все умею, рыбу чищу идеально, умею с гадами морскими обращаться, печь топить, убирать, работы не боюсь, в общем.

— Ну что ж. Посмотрим. Документы покажи.

Мари замешкалась, но делать было нечего, достала паспорт, та мельком посмотрела.

— Марийон, значит? Что за имя такое непонятное.

— Марийон. Но привыкла, чтоб вторым именем по крещению называли, Леонор, мадам. Если можно.

— Да мне вообще неважно. Вон у меня есть одна ленивая коровушка. — Она показала на девушку, убирающую стол после очередных гостей. — Все жалуется, что не успевает одна работать. Платить буду по одному «венику» в день. За лень, неаккуратность, прожорливость или другие провинности — штраф на мое усмотрение. Спать будешь с Элькой в одной комнате, матрас найдешь в подсобке. Леонор! Скажите-ка какие барышни выискались. Ленкой будешь. С постояльцами шашни не водить — вылетишь пробкой. Все поняла?

У Мари во время этой речи все нутро уже закипело и возмутилось, но обстоятельства были таковы, что это был ее единственный шанс не оказаться на улице, поэтому она согласно кивнула.

— Эээльк, поди-ка сюда! — крикнула хозяюшка. — Смотри-ка, привалило тебе счастье, помощницу тебе нашла. И не говори теперь, что я к тебе плохо отношусь. А то вечно ноешь каждому встречному-поперечному. Обучай, на. А у меня дела. Чаю мне занеси в кабинет.

Девушка покорно присела:

— Очень благодарна вам, матушка, за заботу. Пойдем знакомиться. — она взяла Мари за рукав. — Я как раз тут закончила. — Да снимай ты уже свои меха. — Она потащила Мари на кухню, попутно снимая с нее плащ. — Эллой меня зовут. Ты, конечно, выглядишь странно для девушки, которая согласна на работу за еду и ночлег. Уж больно одежда на тебе красивая. Как зовут?

— Леонор, хозяйка ваша сказала, что Ленкой будет звать. Условия работы, конечно, не то, чтобы щедрые, но и обстоятельства у меня очень стесненные. Скажи мне только, вашу мадам мне обязательно матушкой звать? Или у вас тут так принято?

Элла расхохоталась.

— Ну ты забавная. Нет, конечно. Это ж просто мачеха моя. Батюшка мой имел несчастье жениться на ней после смерти матушки. Материнскую заботу мне дать хотел. Да сам почти сразу после женитьбы помер. Вот так позаботился. Это все — она провела рукой вокруг себя — мой фамильный дом, да только унаследовала его Кримхильда. А от нее такая материнская забота, что хоть в петлю лезь. Каждый день орет, поучает, дерется иногда. Весь сюда плащ. Да и тапки на, обуй, попроще. Что ты в чунях своих возле печки стоишь. Я сейчас чайник поставлю на огонь пока. А ты руки помой. Лимончик порежь. Только аккуратно, тоненько, больно дорогой фрукт.

— Эээээльк! — послышался крик откуда-то сверху. — Эээээльк, тащи шоколад!

— О, Брюнхильда проснулась.

На вопросительный взгляд Мари, Элла пояснила:

— Сестрица моя сродная. Час дня, она проснулась. Сейчас какао испьет и начнет свой трудовой день: наряды примерять, по лавкам с тканями ездить, у зеркала крутиться, локоны вить, а потом распрямлять.

— Тяжелая жизнь у человека. — заметила с улыбкой Марийон.

— А то! У нас тут бездельников нет. — грустно улыбнулась Элла. — Какао варить умеешь?

— Обижаешь.

До вечера Мари неотступно следовала за Эллой, смотрела и запоминала, как и что она готовит, помогала убирать со столов и на кухне. Работы оказалось предостаточно и кухней она не ограничивалась. Мадам Кримхильда периодически заглядывала к ним и давала новые и новые распоряжения, которые росли как снежный ком.

— Ну вас же двое теперь, дармоедок. Отрабатывайте проживание. А то сидите тут и продукты мои небось сжираете. — ворчливо поясняла она. — На кухне и для одной-то работы маловато. Так что давайте-ка еще выбейте ковры из пятого полулюкса, и третьего люкса. Остальное — завтра.

Несмотря на постоянную занятость и нелюбезное обращение, на душе у Марийон было спокойно: у нее была крыша над головой, Забияка втайне от хозяйки был пристроен в их с Эллой комнатенке и накормлен обрезками с кухни, да и Элла была настолько смешливой и приветливой, что с такой компанией можно было справиться с любыми трудностями.

Единственное, что портило настроение, это Гри, который появился на ужине и занял свободное место. Элла как раз отлучилась в погреб за припасами, и Мари пришлось выносить ему ужин. Завидя Мари в белом фартуке и с тарелкой в руке, рыцарь чуть не поперхнулся вишневым пивом, которое пил из огромной кружки:

— О, святой Иоанн! Уж не мерещится ли мне.

— Не мерещится. — Мари поставила тарелку на стол с размахом, сверху бряцнула вилку.

— А что, капитан наличностью не снабдил? Никак поругались? Или он не предлагал серьезных отношений? — с видимым удовольствием спросил Гри.

Мари злобно посмотрела на него и с угрозой прошептала:

— Я бы не стала злить человека, который имеет доступ к твоей еде.

— Ну ты полегче с угрозами, а то пожалуюсь хозяйке. Вон она за тобой смотрит, как ястреб.

Мари оглянулась: Кримхильда, действительно, пристально наблюдала за их разговором, поджав губы, Мари растянула губы в приторной улыбке и ехидно спросила:

— Что-то еще?

— Да, пивка подлей. — он подвинул ей кружку.

«Какой низкий человек! Еще и рыцарь. Тоже мне сир! Сыр Бри! Чтоб тебя ледяной голем сожрал!» — бормотала Мари, открывая кран у бочки с пивом. Тот внезапно взбесился, зашипел, и залил передник и лицо Мари густой пивной пеной.

— Ой! — прыснула Элла, выходящая из кухни. — Я тебе еще не показала. Тут кран с хитрушкой. Его нужно сначала потихонечку открывать, а потом посильнее.

— Четверть веника — штраф. — Сухо сказала Кримхильда.

— Но это же неисправность оборудования! — возмутилась Мари, утирая лицо от пены.

— Половина веника.

Вечером, обустраивая постель, не чувствуя ног, рук и спины, Марийон поддалась унылым настроениям, представляя, что завтра ни свет ни заря, ей предстоит снова заниматься этой беготней, носить тяжелые кастрюли, выполнять унизительные поручения.

— Элла?

— Чего? — отозвалась та.

— Как думаешь. Сколько стоит билет на корабль?

— Ну это смотря куда.

— Да хоть куда. Хоть к дикарям в Равойскую пустыню.

— Ну до пустыни ты вряд ли доплывешь на корабле, там еще и идти надо с верблюдами или осликами какими, не знаю, что у них там. Ну, к примеру, до Западного можно добраться веников за двести, по-скромному.

— Мда… с щедростью твоей матушки я тут состарюсь прежде, чем накоплю.

— Да ладно тебе, не грусти! Эх, не хотела показывать. Обещай, что никому не скажешь ни слова. Это секрет. Обещаешь?

— Да кому мне рассказывать? Уж не Кримхильде ли. Так мы с ней не подруги, если не заметила. Выкладывай давай секрет.

— В общем, у меня есть план. Я ж тут не просто так «да матушка, нет матушка», какао им ношу… Я понимаю, как они со мной поступили. Я намереваюсь вернуть свое. У нас в Венесшале настоящую справедливость может даровать только король. А лично поговорить с ним почти невозможно. Но я все придумала. Скоро будет новогодний бал, беднякам туда сложно попасть, потому что на входе стоят люди, которые смотрят соответствует ли твой наряд требованиям красоты, изящества, богатства. Ну знаешь, чтобы общую картину не портить, а то король расстроится. Но. — она торжественно открыла сундук в углу и вынула оттуда сверток.

Мари подошла поближе. Элла уже разворачивала прекрасное платье из бледно-розового шелка, расшитое жемчугом.

— Это самое прекрасное платье, что я видела в своей жизни! — восхищенно выдохнула Мари.

— А то! — торжественно улыбнулась Элла. — Это матушкино свадебное, кое-как я его сберегла. И перешила по нынешней моде: спереди укоротила, убавила объемы у юбки, лиф пересобрала складочками..

— Элла, ты талантище.

— Вот на туфли только не успела накопить, чуть не хватает. Но я думаю, еще успею. Я видела одни у кожевенника на пристани. Они чудо! С серо-розовым отливом. — она приложила платье к груди. — Ну как?

— Элла, идеально. Ты не просто убедишь короля, он влюбится безоглядно в тебя! И вышвырнет Кримхильду из этого города к дикарям в пустыню!

— За что ты так дикарей? — захихикала Элла. — Ладно, убираю, пока она нас тут не застукала, иначе несдобровать мне. — Король, кстати, благополучно женат и уже немолод. У него двенадцать детей, если что. Так что мне максимум один из принцев светит. Все, спать.

(обратно)

5

По утру Мари стоило больших усилий встать со своей далеко не пуховой постели. Они с Эллой разделились, первая пошла растапливать печь на кухне и заводить тесто на булки, а Мари достался камин в обеденной. Снабженная подробными инструкциями по порядку действий, она, как опытная хозяйка, сделала это без труда.

— Эл, — Мари заглянула на кухню. — Камин готов, но я забрала последний хворост из подсобки.

— Уф, — Элла озадаченно вздохнула. — Надо бы набрать, если матушка-фурия проснется с нерастопленным камином, нам серьезно влетит. Тебя на веники оштрафуют, а мне и за бесплатно прилетит. Я хотела первый раз с тобой в лес сходить, но, надеюсь, ты не заблудишься? Иди по дороге все время прямо и не сходи с нее, а вдоль дорожки насобираешь сухих веток, их всегда полно.

— Я тоже надеюсь, что не заблужусь. Но не совсем в этом уверена. Дай мне хоть вчерашнюю булку, буду сыпать хлебные крошки позади себя.

— Ты что, — округлила Элла глаза. — Их же птицы склюют. Какой в этом смысл?

— А ты не знаешь этой сказки? Это шутка такая. Ладно, разберусь как-нибудь. На чем это тащить все?

— Санки в сарае!

Мари надела плащ, сапоги и шапку, сунула булку, оставшуюся еще со вчерашнего завтрака, в карман, и отправилась в лес, прихватив по дороге санки и маленький топорик.

Задача выглядела просто: в лес вела всего одна дорога, причем достаточно утоптанная, поэтому Мари решила, что заблудиться будет сложно. Она стала собирать и укладывать на сани хворост. И когда санки уже были почти доверху забиты, взгляд ее привлекло что-то красное чуть в стороне от дорожки, сначала ей показалось, что это веточка рябины, она пригляделась: пятна крови. Осмотревшись получше, она рассмотрела рядом с пятнами следы — как будто от гигантской когтистой курицы. Птичья лапа. Или лапа ящерицы? Ящера? Стало немного не по себе.

— Нет, Мари- сказала она себе. — Сейчас ты возьмешь сани и быстренько уберешься в гостиницу. Это точно не твое дело. Своих забот хватает.

Она чуть продвинулась на обочину. Поодаль виднелся еще след. Она подошла поближе. За ним еще капли крови и следы трехпалых конечностей. Еще след. Еще пара шагов в сторону. Шаг. След. В какой-то момент Мари поняла, что если сейчас повалит снегопад как вчера и скроет ее следы, то она может не вернуться на дорожку. Она процарапала топориком квадратик на коре дерева.

— А вдруг там человек в беде? Гигантская курица ушла по делам, оставив его мариноваться в специях, и помочьбедолаге некому. Я чуть погляжу, и при малейшей опасности — убегу. — Она сделала еще один квадратик. — А вообще разговор с самим собой — признак больного разума. Или высокого ума. Или больного высокого ума?

Еще кровавые капли и следы.

— Эй! Есть кто живой? — Мари не хватило духу, чтобы крикнуть, получился просто громкий вопрос. — Я могу помочь.

Откуда-то послышался вздох. Мари огляделась. «Я здесь» — прозвучало у нее прямиком в голове.

— Где здесь. — подумала Мари.

«Голову поверни. Не туда. Да, сюда. Сделай два шага. Пригнись. Видишь? Вход. Я здесь»

Мари пригляделась к кустам, действительно, за кустами лежал огромный валун, и на нем внизу виднелось темное пятно, которое могло быть ходом в пещеру или нору.

— Так стоп. Ты вообще кто, и почему я тебя слышу в своей голове. Это же точно ловушка.

«Мы с тобой уже виделись не так давно. На корабле.»

— Надеюсь, ты не в шляпе? И не Шогель..

«Ни тот, ни другой».

— Ладно, захожу. — Мари зажмурилась и полезла в отверстие, представляя, что там ужасное нечто сразу откусит ей голову, не дожидаясь, пока тело пролезет вслед.

В норе было ослепляюще темно.

— Господи Единобоже, я ничего не вижу.

«У тебя спички в кармане. Тут полно сухих палок внизу»

Мари чиркнула спичкой, и прежде чем подняла с земли сухую хворостинку, увидела силуэт большого существа со змееподобной головой и крыльями летучей мыши.

— Дракоша!

«Мое имя Имир»

— Мари, очень приятно! Почему там кровь на снегу? Тебя ранили?

«Я сам. Неудачно пролетел через деревья, устал, и потерял бдительность. Зацепил крылом большое дерево. Теперь не могу лететь».

Мари подожгла хворостинку, света стало ненамного больше.

— Что ты тут забыл? Где твои родители? Они есть у тебя? Тебя искал человек в шляпе.

«У меня есть родители. Но я не знаю, как к ним вернуться. Я из другого мира, не из вашего. Я каким-то образом провалился из своего мира в ваш. Меня будто вырвал сюда этот черный человек. Шляпник. И уже который день я от него пытаюсь спрятаться. А без крыла это является совершенно невозможным»

— Дай-ка взгляну. Плохо видно. Ну тут повреждена перепонка, разорвана, но само крыло ничего так. Ты булки ешь?

«Я теперь все ем. Лишь бы есть. Не знаю, что такое булка. Это мелкий зверек с пушистым хвостом?»

— Нет, это немного другое. Вот, понюхай.

«Пахнет странно, но неплохо».

Перед рукой Марийон щелкула солидная пасть.

«Хорошо, но мало. Еще есть?»

— Нет. Но я достану. Мне нужно идти сейчас. Но я достану еще и приду позже. Хорошо?

«Жаль. Иди.»

— Только бы не потерять тебя и твою нору.

«Если что, я позову тебя. Я теперь настроен на тебя».

— Ну все, держи нос по ветру.

«Не понял».

Мари вылезла из норы. Она быстро вернулась на дорожку и отыскала сани, благо, на них никто не позарился, а может, никто мимо и не проходил в столь ранний час. Начинался снегопад. «Ну и к лучшему: не хватало еще, чтобы Гри вышел на лесную прогулку и заинтересовался следами. Давай снежок, давай, сыпь погуще».

— Ооо, Леонор, что так долго? Я уже думала тебя птицы унесли вместе с крошками.

— Заплутала чуток. Сошла с дорожки, там такой хворост хороший был..

— На прямой дорожке заплутать. Ну даешь! Давай скорее к плите, смотри за кофе. Я пока пойду камин Кримхильде топить. Хоть бы не проснулась еще. Смотри, булки подойдут, в печь суй. А хотя нет, я лучше сама. Кофе карауль.

Мари стояла и пристально вглядывалась в кофе в ожидании первой пенки, мысли ее находились в полном разладе. Мари думала об Имире, и поднимающаяся пенка складывалась разными силуэтами, то извиваясь драконом, то собираясь в мрачную фигуру в шляпе, иногда образуя, большой торговый корабль, превращающийся в хлипкое судно с рваным парусом..

— Леонор! Кофе ж кипит! — Мари торопливо сняла бурлящий кофейник.

— Вообще-то ты мне для помощи тут, а не вредительствовать нанималась. — шлепнула ее легонько Элла. — Там сидит уже за столом красавчик, мечом бренчит. Кофия просит.

— Ты ж говорила завтрак в восемь! Пусть сидит еще полтора часа ждет. Нечего тут.

— Собрался куда-то, то ли на охоту, то ли на танцы… Начищает инвентарь. Давай соберем ему уже завтрак на скорую руку, у нашей гостиницы должна быть хорошая репутация. В конце концов, я планирую стать ее хозяйкой.

— Чур, ты подаешь и сервируешь. Я к нему не пойду.

— А с удовольствием! Тогда семейство с шестью детьми обслуживаешь ты!

— А и не напугала!

Спустя три часа девушки, уже накормившие постояльцев завтраком, дружно гремели посудой в тазах.

— Эх, все-таки с напарницей гораздо сподручнее! И веселее. — Элла была рада. — Главное, при матушке сделать недовольный вид. А то если я буду слишком радоваться, то она тебя точно выгонит. Поэтому, если что, не обижайся — я для отвода глаз.

— Элс, есть важное дело. Обещай, ничего не спрашивать. Обещаешь?

— Обещаю.

— Где взять много еды?

— Ты голодная что ль? Иди кофейку попей, если не наелась, без проблем. Там вон яичница еще есть. Я прикрою.

— Нет, Элс, ты не поняла. Мне нужно очень МНОГО еды. Булок, там. Молока. Кстати, где взять ведро молока?

— Эээ, Элеонор, это звучит странновато. Ты часом не в положении? Что за странные идеи.

— Нет, нет, нет. Я же говорю, без вопросов. Вот представь, что я нашла в лесу теленка. Большого такого, нет, олененка. Точно олененка. И он ранен. И очень голоден.

— Бедняжечка-олененок! Это объясняет, почему тебя так долго не было. — у Эллы заблестели слезы в глазах.

— И вот мне нужно принести ему еды. Но стакана молока ему явно не хватит же, да. Тут бы ведро. А лучше два. И булок, хлеба. Может, мяса.

— Ну мясо-то олененку вряд ли..

— Да, ты права. Без мяса.

— А чем болен?

— Поранился.

— Ну это легко, тут я тебе дам мазь для лошадей, оленю тоже должна подойти. Хорошая, на местных травах, и заразу уберет, и заживление ускорит. А вот с молоком… Только купить, если деньги есть. Ну и сама понимаешь, нужно в тайне от Кримхильды все сохранить… Если она увидит, что ты вместо работы ведро молока в лес везешь, опять расскандалится. Я один раз щеночка больного принесла сюда к печке, а она обнаружила. Чуть не убила меня, в натуральном смысле, сковородкой лупила со всей дури.

Элла подумала, с силой потерла сковородку жесткой губкой, и продолжила:

— Но. Мы берем молоко у Сильды, они с Кримхильдушкой любят языками почесать. А есть еще неподалеку Берта, тоже держит коров, так она нашу «матушку» на дух не переносит. Поэтому болтать с ней точно не будет. Так и быть сбегай к ней. Ведро молока стоит где-то четверть веника. Кримхильда сегодня с дочкой поедет к портному, платье для бала мерить, вот мы дело и обстряпаем.

— Элс, ты лучший человек, который мог повстречаться мне в Венесшале.

Как только сани с хозяйкой гостиницы и ее дочкой покинули переулок, Марийон тут же приступила к выполнению плана. Она уже помогла Элле сделать заготовки к обеду, и погрузив уже на знакомые саночки топорик, пустое ведро, кое-чего из еды и заживляющую мазь, отправилась к местной фермерше, которая, видя перед собой неместную, запросила за ведро молока аж полвеника. Марийон не стала настаивать и заплатила всю сумму., тут же опрометью помчавшись к лесу по известной дороге. Снегом засыпало изрядно, но Мари без труда нашла большой камень с норой.

— Эй, ты еще тут?

«Тут. Жду.»

— Я принесла тебе кое-чего!

Она пробралась в нору, зажгла пару припасенных свечей, Имир лежал, свернувшись кольцом.

— Тебе холодно здесь? Может, костер развести?

«Мне не может быть холодно, смешной ты человек. Внутри меня всегда живет огонь. Пока дракон жив — живет и огонь. Умрет дракон — умрет огонь».

— А Шляпника, выходит, ты не можешь своим огнем испепелить в кучку мусора?

«Увы. Пока не могу. Мои родители могут. А я еще не дорос. Первое пламя еще не вышло из меня. А это для молодого дракона — целое событие. Его празднуют три дня. Поэтому бегу и прячусь. Прячусь и бегу. Пока что»

Имир шумно и очень печально вздохнул.

«Но это не означает, что огня внутри меня нет. Потрогай мой живот».

Мари с любопытством и опаской протянула руку и прикоснулась к телу Имира — сухая кожа на животе была покрыта более светлыми чешуйками — руку пришлось тут же отдернуть.

— Да ты печка! Давай свое крыло, будем лечиться. Эх, жалко, что ты еще не извергаешь пламя. Ты бы задал жару этому Шляпнику. А что ему нужно от тебя?

«Насколько я понял из его мыслей — убить. А зачем — загадка. Кстати. Мы с тобой этим похожи. Во мне есть пламя, но я им не пользуюсь. В тебе есть магия, но ты живешь без нее».

— Ну это очень сложный вопрос, Имир. — сказала Мари, нанося мазь на раненое кожистое крыло. — Понимаешь, когда я спокойна, я не могу эту магию в себе найти. Когда я в какой-то ужасной ситуации, то магия приходит, но я не могу ни контролировать ее, ни как-то управлять. И это уже заканчивалось трагедией. Больше причиной для трагедий я не хочу быть. Вот.

«Я понял. Я вижу иногда твои воспоминания. Жалко его. Хороший человек был, хороший друг. Но это не твоя вина. Так сложилось. Ты научишься. Держи хвост по ветру».

Мари украдкой утерла глаза, и поставила Имиру под нос ведро с молоком.

— Вот. Пей. Лучшее средство восстановить силы.

Имир принюхался и лизнул длинным языком чуть молока.

Затем сунул голову в ведро и жадно выпил все содержимое.

«Еще есть?»

— Нет, еще только завтра смогу добыть.

«Это жаль. Но штука хорошая. Скажу даже преотличная. Возвращает силы. А булка есть?»

— Вот держи все, что умыкнула!

Мари выложила все припасы.

— Ну все, дружочек. Мне пора. Без меня там Элле туго приходится.

«Дружочек. Ты мой дружочек?».

— Безусловно.

Мари была уверена, что увидела на змеиной морде Имира довольную улыбку.

На следующий день покинуть гостиницу незамеченной было сложнее.

Еще во время завтрака к ним на кухню зашла довольная Кримхильда, объявившая:

— Ну что, девчонки, лентяйки-чернавки-пепелюшки! Жрете тут опять мои продукты сидите? А я решила сегодня провести ревизию. Сейчас пойду считать, сверять, что по продуктам осталось. Посмотрю, на сколько вы меня обворовали. Если что, тебе — она ткнула пальцем в Мари — вычту из жалованья. Тебя — тощий палец переместился на Эллу — просто отлуплю. Нет, не просто отлуплю, с особым усердием. Ждите. — И на этих словах торжествующе удалилась в погреб.

— Дело плохо. — уныло сказала Элла. — это она потому такая радостная, потому что предвкушает как лютовать будет сегодня. Смакует.

— Слушай. — Мари разложила ножи на полотенце. — Ну это уже переходит все мыслимые границы. Может, тебе пожаловаться нужно полицмейстеру? Бить людей по пустякам — это запрещено законом любого государства.

— Да. Но не запрещено, если ты двоюродная сестра полицеймейстера. Он ее во всех делах покрывает. Поэтому и надежда на справедливость только там, у короля. У меня есть подозрение, что и отец умер не своей смертью, у него проблем со здоровьем особых не было: мужчина в расцвете лет, крепкий и сильный — вдруг резко занемог. Наверняка, можно было найти какие-то доказательства ее причастности, но никто их не искал.

— Ясно. Не переживай, мы что-нибудь обязательно придумаем. Пока она там готовит нам казнь, я сбегаю за молоком и в лес.

— Ну и помощница же у меня! Ладно, беги. Хвороста привези назад, чтоб не с пустыми санками.

Имир и в этот раз выдул ведро молока за один заход. Крыло его заживало поразительно быстро, да и сам он выглядел гораздо веселее.

«Знаешь. Я уже почти готов лететь дальше. Здесь больше нельзя оставаться. Чувствую, он близко».

— Брр… Только б не нашел. Тогда давай прощаться.

Мари обняла горячую шею дракона, к горлу подкатил комок.

«Не плачь, Мари, я справлюсь»

— Я очень надеюсь на это. И хочу, чтобы ты нашел дорогу домой.

Слезы покатились градом.

«Послушай меня. Ты думаешь, что твоя сила работает только с водой. Это не так. Ты можешь вообще все. Просто вода — твоя стихия. Ты ее понимаешь лучше. Ты научишься, придет время, придет желание и настойчивость».

Мари крепче обхватила шею Имира.

«И еще. Снег — это тоже вода, не забывай. Иди теперь. Долгие проводы — лишняя вода. Так у вас говорят».

С тяжелым сердцем Мари вышла из норы, ловля себя на мысли, что больше не увидится с Имиром никогда. Предчувствия были самые мрачные. Она чувствовала, что Шляпник рядом, кожей ощущала эту опасность, но не понимала, что может сделать для дракона.

— Слушай, давай мы тебя перепрячем! — сказала она вслух, отойдя от убежища на пару метров.

«Куда. В соседнюю нору? Или к булке в дупло? Какая ему разница.»

— Тогда беги, улетай прямо сейчас. — зашептала Мари тихо, как будто Шляпник уже был рядом и слышал ее.

«Иди уже. Я после тебя».

И она пошла, таща за собой санки с бренчащим пустым ведром. На полпути вдруг вспомнила, что нужно набрать хвороста для прикрытия. За спиной хрустнула ветка. Марийон обернулась. В нескольких метрах, среди елей, стоял огромный белый зверь, и пристально смотрел на нее. Внезапно позади медведя мелькнула черная тень в шляпе и словно растворилась в воздухе.

Тело Мари сковало ужасом. Сердце оглушительно застучало в висках. Бежать было бессмысленно, кричать тоже, медведю до нее — полсекунды в прыжке, кто ж тут добежит?

Медведь оскалил чудовищную пасть с бордовой окантовкой десен и угрожающе встал на задние лапы.

Марийон зажмурилась.

Раздался страшный рев. Затем пыхтение, и удар чего-то тяжелого о землю.

— Ну что жива, или со страху померла?

Мари открыла один глаз, затем второй и взгляд уперся в голубое небо и нависающие верхушки сосен.

— Померла вроде. — пробормотала она.

В фокус зрения попал Гри, с лицом, забрызганным кровью.

— Да жива, давай руку. Убил я твоего мишку-людоеда.

Мари встала, отряхиваясь от снега. Лес из кипельно-белого стал выглядеть тошнотворно. Посреди дороги лежала гигантская туша медведя, залитая кровью. Казалось, что все вокруг окрасилось в багровый.

— Ну не очень чисто вышло. Зато эффективно.

— Это мечом что ли?

— А что. Острая штука. Но даже его хватило перерубить такую толстую шею только до половины. Дальше не пошло, очень крупный зверь.

Марийон затошнило.

— Не смотри туда. Я сейчас голову уже сниму, чтобы было что охотникам предъявить. И санки как раз сгодятся. А ты чего тут делаешь в лесу? — голос Гри был таким спокойным, как будто ничего особенного не случилось.

— Так я за хворостом пошла… А ты ттут чего? — Мари трясло, зубы стучали и язык не слушался.

— А я все надеялся голема повстречать, или хотя бы снежного человека. Ну хоть такую пользу принес. Да ладно тебе, чего ты, все ж хорошо. — неуклюже ободрял Гри.

— Ладно? Лладно мне? — Мари скривила губы и сначала беззвучно рыдала, а потом уткнулась в плащ к рыцарю и завыла в голос.

Тот неуклюже постучал варежкой ей по спине, но уткнуться позволил.

— Ах ты ж, етижий северный ветер, это что тут у вас случилося?

На дорожке встала лошадка-тяжеловоз, за ней в санях сидело двое мужиков, по виду лесорубов.

— У нас тут медведь чуть девушку не сожрал. — пояснил Гри, поглаживая Мари по спине.

— И ты его один что ль завалил?

— Ну знаете ли, — рыцарь почти оскорбился. — и не таких заваливали.

— Ну мужик, могешь! — восхищенно сказали лесоруб, который с товарищем уже выпрыгнул из саней и ходил вокруг туши медведя, оценивая габариты.

— Да, надо куда-то это тело девать, — сказал Гри. — Поможете?

— Разберемся, раз такое дело. Щас кликнем товарищей. Это ж он лесорубов на заимке-то и пожрал, правда, это дальше было, но занесло его сюда зачем-то. К людям пошел, значит уже, последний страх потерял.

— Пойдем-ка. — сказал Гри Марийон. — А это что за ведро?

Мари шумно высморкалась и всхлипнула вместо ответа.

— Я не понял. — Гри понюхал ведро. — Ты что тут специально с ведром молока ходила, медведя приманивала?

— Ннет. Оленя, оленя кормила.

— Какого оленя? — Гри поднял темную бровь и посмотрел на девушку вопросительно, выжидая ответа.

— Раненого оленя.

— Ну пойдем.

— Кууда?

— К оленю.

— А зачем?

— А лечить.

— Не пойду. — Мари замотала головой.

— Это почему это?

— Так он вылечился уже, ушел.

— У нас в этой стороне леса оленей отродясь не водится! — вклинился лесоруб, который был свидетелем их диалога.

Мари выстрелила в него из воображаемого арбалета. Прямо в рот.

— Забрел с той стороны леса! Вылечился! И ушел вон туда! Сама видела. — резко сказала она, обращаясь к обоим мужчинам. — И вообще там Кримхильда ревизию устроила. Сейчас Эллу уже сковородкой лупит, а за мое отсутствие вообще как бы не прибила.

— Спокойно. Сейчас пойдем к Кримхильде. Медвежью башку покажем, она забудет про ревизию. — Гри медленно осматривался, пока не увидел следы санок, ведущие к убежищу Имира.

— Ладно, не хочешь оленя показывать, сам найду.

И он спокойно пошел по следу.

— Ой. Квадратик на дереве. — он потрогал пальцем кору. — Ну смешная, заблудиться боялась? В трех соснах. Ну ты даешь.

— Ничего веселого не вижу. — обиженно сказала Мари. — Я по лесам с детства не таскаюсь с мечом на поясе. И вообще это не мой квадратик. Так, на заметочку. Догадался же кто-то деревья портить!

«Имир, Имир, уходи. Если ты еще там, уходи». Но дракон не отвечал. Мари плелась за рыцарем.

— Ага. Значит олень у тебя жил в пещере… Что за запах.. — рыцарь сморщил нос.

Нос Мари также ощутил сильный могильный запах, который она узнала мгновенно.

Снег вокруг норы местами почернел и стал склизким. Гри случайно наступил в одну из таких луж и брезгливо отскочил.

— Ну и мерзость.

— Тут был Шляпник. — прошептала Марийон.

«Имир, Имир, ты жив?». Тишина.

Гри присмотрелся к земле и резко наклонился, красивая половина лица его вдруг стала злой.

— Лучше б я тебя медведю скормил, честное слово.

Он держал в руках блестящую зеленую чешуйку.

(обратно)

6

— Защитница, спасительница, тоже мне! — Гри быстро тащил санки с медвежьей головой, не уставая выговаривать. — Дракона прятала. Молоко ему возила. Где ты это молоко брала вообще.

— Покупала.

— Покупала? Работаешь за еду у злобной фурии, но твари змееголовой покупаешь молоко ведрами. Ну малахольная, нет?

— А он не тварь. Он очень воспитанный и культурный дракон, между прочим. Повоспитаннее некоторых уж точно. Ты понял, на кого я сейчас намекаю? На тебя, если не понял. Я с ним разговаривала. Он никого не убивал, ни на кого не нападал. Он в нашем мире вообще случайно оказался и пытается выбраться.

— Еще и разговаривала. Девочка помутилась рассудком.

Они прошли во двор. Гри присыпал медвежью голову снегом, чтобы кровь меньше капала, но она все равно капала.

Прошли мимо заканчивающих завтрак запоздалых гостей. На кухне Кримхильда уже распекала Эллу, все больше распаляясь и приглядывая сковородку поудобнее.

— А ты где шляешься.. — начала она, завидев Мари, но осеклась, когда высокая фигура рыцаря пригнувшись, прошла в небольшую дверь.

— Эт что такое там у вас? Капает мне на половик?

— Это вашу прислугу чуть медведь в лесу не слопал. Пока она хворост собирала. Вот, кстати, медведь. — положил он голову на разделочный стол. — Считайте, я вас от убытка спас, новую-то небось не сразу сыщешь. — сказал Гри и обаятельно улыбнулся, насколько это можно было сделать обаятельно, будучи испачканным в крови с ног до головы.

Хозяйка охнула, затем принялась восхищенно ахать.

— Да какой там убыток… Это от нее вон один убыток. То масло разольет, то чашки побьет, то ковер попортит… паразитки они, дармоедовые. Ну герой, ну герой! Такого зверя убил! Пусть вся округа знает, что у меня тут герои в постояльцах. Сделаем чучело из головы, на входе повесим. А может, там и шкуру где-то разложить? Где она? Идите девки, работайте. Пива рыцарю принесите, живо.

— Как вовремя вы появились. — шепнула Элла подруге. — Ну и страшная же башка. Он, правда, чуть тебя не съел?

— Ой, не то слово правда. — Мари рухнула на стул. — Я такого страха в жизни не испытывала. Как встал на задние лапы, так в два раза выше меня сразу! Натерпелась, аж в голове до сих пор пустота и в ушах звон. Гри хоть и не самый приятный тип на свете, но получается, что спас меня от смерти.

— Зато на матушку он произвел неизгладимое впечатление! Даром, что она старше лет на пятнадцать, а из юбки сейчас как будто выпрыгнет. — Элла захихикала. — Ладно, хорошо, что так все закончилось. Раз ты уж жива-здорова, то пару минут приходи в себя и вперед, за работу.

Мари была даже рада занять себя работой, чтобы хоть как-то унять потрясения этого утра и переживания об Имире.

Весь день Гри занимался тем, что пожинал плоды своего подвига, весть о нем, во многом благодаря стараниям Кримхильды, разнеслась по всему Венесшалю. В гостиницу то и дело заходили разные люди, чтобы поглазеть на медвежью голову, которую хозяйка торжественно выставила в центре зала. Посетители заодно заказывали выпивку и еду, отчего на кухне работы прибавилось. По такому случаю вниз даже спустилась хозяйская дочка Брюнхильда, которая при виде головы зверя тут же сморщила излишне напудренный носик и пулей вернулась к себе. В конце концов запыхавшийся мальчишка в огромной шубе принес записку для рыцаря с приглашением посетить сегодняшнее заседание общества охотников. Гри ответил коротким кивком, и напустил на себя равнодушный вид, но Мари-то знала, что его распирает от тщеславия.

— Смотри, не лопни от гордости. — буркнула Мари, пронося мимо Гри пустые стаканы.

— Спасибо, отважный рыцарь, что спас меня от страшного чудовища! Теперь я твоя на веки! — пропищал Гри голоском, якобы имитировавшим голос Мари.

— Убивать чудовищ и спасать девиц — твое призвание, если что. — сообщила ему Мари.

— А твое — спасать чудовищ? И убивать девиц?

— О, пустая посуда. — Мари забрала у него из-под носа кружку, которая не была опорожнена и на половину, и ушла на кухню.

К вечеру Гри удалился, вероятно на заседание, прихватив с собой трофей.

Девушки, наведя порядок после ужина, не чувствуя спины и ног, поднялись в свою каморку. На лестнице им встретилась довольная Кримхильда, которая глядя на Эллу с небывалой ранее приветливостью сказала:

— Знаешь, деточка, это хорошо, что утром я не спустила весь свой гнев на вас. Так или иначе день был преотличный. Ревизия прошла как нельзя лучше. Спокойной ночи! — и с довольной улыбкой прошествовала в свою спальню.

— Ух ты. — сказала Мари. — что-то она подобрела.

Но Элла побелела как мел и быстро побежала в комнату. Дверь была приоткрыта. Элла забежала в нее первая и тут же издала сдавленный крик. Мари тоже заглянула, и в первую секунду ей показалось, что их крохотную каморку украсили волшебные феи, разложив лоскуты розового шелка то тут, то там.

— Мое платье! Мое платье! — Элла хватала то один лоскут, то другой, как будто пытаясь их совместить. По полу катались бусины розового жемчуга.

Марийон не знала, как утешить подругу и только и приговаривала: «не волнуйся, все будет хорошо, мы обязательно что-нибудь придумаем». Хотя сама не имела ни малейшего представления, что тут можно придумать.

— Ничего уже не будет хорошо. — резко сказала Эа, помрачнев и утерев слезы. — Я проиграла. Или я убью ее. Или себя.

— Подожди, подожди. Новогодний бал еще не состоялся. Это во-первых. Во-вторых, у меня в королевской семье тоже есть знакомый. Это последний человек, у которого я бы просила помощи, но если вариантов нет, то так и быть, попрошу. Тем более у меня к нему тоже есть дело.

— И ты молчала раньше? — Элла ахнула. — Кто?

— Принц.

— Принц?!

Мари пришлось ей рассказать историю своего путешествия с Лексом, и особенно красочно описать свое негодование по поводу того, что Лекс проиграл ее в карты капитану, не имея особых прав на это, в общем-то. Некоторые пикантные подробности она опустила.

— Нам только нужно как-то с ним связаться.

— И как?

— Что-то мне подсказывает, что он также картежничает во всех возможных для этого местах. Здесь есть игорные клубы или что-то вроде того?

— Наверняка. Я узнаю через знакомых. — в глазах Эллы опять зажглась надежда, ее деятельный характер взял верх над унынием, и она принялась строить новый план. Мари провалилась в сон.

Наутро Марийон вышла на крылечко, чтобы выбить коврики из прихожей.

Как ни странно, там уже был Гри, опершись на перила он стоял и выбивал в блюдце содержимое курительной трубки.

— Не знала, что ты куришь.

— Доброе утро и тебе. Я и не курил. Посмотрела вчера на Шогеля и тоже захотелось попробовать. Вот купил.

— И как?

— Если ты про капитана, то плохо. Если про трубку, то тоже редкостная дрянь. Или табак не тот, или я не понимаю в этом ничего.

— Я вообще про трубку. — осторожно сказала Мари. — А что с капитаном не так? Где вы вообще повстречались?

— Да я зашел вчера после заседания этого в пивную, смотрю: сидит наш друг. Почти в дрова. Он вчера выходить должен был из порта, но пьет уже которые сутки. Груз стоит. Торговцы с ним контракты поразрывали. А он сидит со стаканом в руке и курит. Вернее, полулежит на столе. Иногда спит.

— Печально. — сказала Мари и развернулась, чтобы занести коврики.

— Сердце у него разбито, говорит. — Мари остановилась, чувствуя упрек.

— Если это такой намек на то, что я виновата, то не надо. Я ничего не обещала. Никому.

— А ты жестокая. — повел бровью Гри.

— А ты нет?

Продолжать диалог не хотелось, Мари зашла в дом с отвратительным ощущением тяжести на сердце.

Основная работа на этот раз легла на плечи Мари, потому как Элла была увлечена своим планом по поиску Лекса. Она с самого утра наводила справки, что-то записывала на обороте своего блокнота для заказов, была очень разговорчива и приветлива с гостями, и даже каким-то чудом выпросила у Кримхильды поездку в город, якобы на ярмарку масла.

Вечером того же дня Мари понесла заказ гостю не из постояльцев, и не успела поставить поднос на стол, как ее руку накрыла и удержала мужская ладонь.

— Настолько ты не хотела со мной в Медору? Что лучше служанкой во второсортной гостинице быть?

Шогель снял капюшон. На Мари с ожиданием ответа, обидой, упреком и еще Единобог знает с какими смешанными чувствами пронзительно смотрели голубые глаза.

— Иеремия, убери руку. Мне нельзя разговаривать с посетителями. Хозяйка будет недовольна, оштрафует.

— Ее тут нет. — Ладонь продолжала удерживать руку Мари.

— Гри разболтал про меня?

— Неважно. Почему, если тебе было так плохо, ты не сказала мне? Почему убежала? Ты видела, что я тебя видел. Обо мне ты подумала? — Капитан выглядел совершенно трезвым, пах табаком и своим обычным парфюмом, хорошо одет. О том, что у него не все гладко, говорили только углубившиеся морщины вокруг глаз и рта.

— Извини, пожалуйста. Я не хотела так. Я просто очень боялась, я испугалась, я увидела листовку у тебя в каюте, что меня разыскивают за вознаграждение. И убежала. — Мари мямлила как маленькая, умоляя небеса о том, чтобы этот неловкий разговор скорее закончился.

— И ты подумала, что я тебя сдам полиции за вознаграждение?

Шогель медленно встал, положил деньги за еду, к которой не притронулся, на стол.

— Я никогда еще ни в ком так не ошибался. Забияке привет.

В дверях он столкнулся с Гри, они поздоровались, и Мари услышала, как рыцарь спросил: «Когда выходите из Венесшаля?», на что Шогель коротко бросил «Завтра утром». Хлопнула дверь.

(обратно)

7

— Четыре дня до Нового года. Надеюсь, я хорошо себя вела в этом году, и Святыга припас для меня подарочек. — мечтательно говорила Элла.

— О каком подарочке ты мечтаешь? — поинтересовалась Марийон.

— Увидеть, как Кримхильда с доченькой катятся отсюда колобками.

— Ну это было бы справедливо.

Близость Нового года также прибавила забот и к обычной уборке добавилась чистка люстр, ковров из дальних комнат, украшение гостиной и двора, и это не отменяло обычных повседневных дел. В общем, Мари, выполняя одну задачу, обнаруживала у себя в списке еще десять, и они никак не убавлялись.

— Кстати. — Элла как ни в чем ни бывало, положила на стол небольшую бумажку, на которой было написано синими чернилами «пл. Св. Григория, салон причесок мадам Ингерман, цоколь. Вт. и чт., семь вечера».

— Салон причесок? Зачем?

— Затем. Там мы найдем твоего знакомого. Завтра вторник, если что. — и она очаровательно улыбнулась.

— Погоди-ка, а Святой Григор, это часом не Святыга? — Мари заинтересовалась названием площади.

— Да, это в народе он Святыга. А исторически, конечно, Святой Григор.

— Надо бы почитать про него.

— Он у нас тут один из самых любимых святых, ну знаешь, потому что не король там, или граф, или герой какой… Простым лесорубом был. Пока не стал творить чудеса при жизни. Развесишь фонарики во дворе?

Кримхильда вечерами часто отсутствовала, потому что наносила предновогодние визиты всем мало-мальски знакомым, в основном, хвастаясь дочкой, которую считала невероятной красавицей, и заодно присматривая для нее выгодную партию.

Гри ежедневно ходил в лес, видимо, в попытке отыскать следы то ли дракона, то ли голема, в общем, Мари он не отчитывался. Впрочем, никого и не поймал, судя по тому, что продолжал свои вылазки ежедневно.

Посетителей было в избытке, поскольку Новый год в Венесшале праздновали с размахом, королевский двор не жалел средств для украшений улиц, огромных снежных фигур, ледяных городков для развлечения детей и молодежи.

Почти каждый день к Элле заглядывали местные девушки и парни и звали ее погулять, но девушка только горько вздыхала и отнекивалась. А сегодня Мари решила порадовать подругу и сказала:

— Да пропади оно все пропадом. Мамаша же уедет к вечеру. Ты мне помоги к ужину приготовиться и беги к ребятам. А я уже тут справлюсь. И обслужу. И уберусь.

Эллу уговаривать не было нужды, она довольная обняла и расцеловала подругу

Вечером Мари домывала последние тарелки, как на пороге кухни объявился рыцарь и многозначительно на нее посмотрел.

— Привет, Гри. Если ты хочешь сказать мне какую-то гадость, то выкладывай.

— Рулька была откровенно пересолена. Привет. Пиво вообще у вас прокисло что ли?

— Еще замечания?

— Элла поставила мне сегодня плохо вымытую тарелку. Было неприятно, если честно.

— От лица заведения приношу свои извинения. Все?

— Нет. — он шагнул на кухню. — В общем, я не затем зашел. Погода сегодня хорошая.

— Действительно, неплохая. — Мари поставила тарелку и тоже многозначительно посмотрела на Гри.

— Я решил, немного развеяться. И посмотреть на предновогодний Венесшаль вечером. Не составишь ли ты мне компанию?

— Если Кримс вернется, и не застанет никого дома, нам с Эллой несдобровать.

— Я вас спасу. У меня если что, есть меч.

— Ну тогда я согласна. Дай мне пять минут собраться.

— Жду здесь внизу.

Через десять минут они вышли под пушистый снег. Вечер был сказочный, они пошли по переулку к мельнице, а оттуда к центру Венесшаля: смотреть на огни дворца, огромную наряженную елку на центральной площади и лабиринт со снежными фигурами.

Гри, как оказалось, умел быть веселым кавалером. Он оделся в теплую куртку, как здесь носили местные парни, и толстые штаны. Впервые Мари увидела его без меча, и это ей тоже очень понравилось. Сама она впервые за время, проведенное в Венесшале, как могла принарядилась. Воспользовалась духами и даже чуть помадой, решив провести хоть один вечер без тягостных размышлений, угрызений совести или волнений.

— Слушай, а может, ты ее вообще заманишь в лес и зарубишь своим мечом? Всем будет легче.

— Не могу, уж простите. Я имею право убивать лишь чудовищ..

— Тогда вообще все логично!

И они захохотали, не столько от этой дурацкой шутки, сколько от потрясающей атмосферы чудного зимнего вечера.

— Ты знаешь, мне бабушка в детстве говорила, что тот, кто много смеется, потом много плачет. — сказал Гри.

— Вот почему ты редко смеешься.

— Ну я ж мужчина, не смеюсь, не плачу. Мне положено быть суровым.

— Ну и зря. — сказала Мари. — Ничего плохого не вижу в этом. Я вот много плачу. И много смеюсь, если есть с кем.

— Потому что ты не мужчина.

— Может быть.

На площади было много веселых тепло одетых людей, вокруг снежных фигур бегала ребятня, и суровые матери то и дело окрикивали их, чтоб не терли снежному Святыге нос, или не облизывали огромному зайцу уши. В палатках продавали горячее какао и пирожки.

Они подошли к огромной елке, украшенной масляными фонариками, бантами и шарами.

— Никогда не видела ничего подобного. Это потрясающе. — восхищенно произнесла Мари.

— Согласен.

В этот момент маленький оркестр заиграл веселую мелодию и гуляющие на площади оживились и стали пританцовывать.

Мари заулыбалась музыкантам и сказала, не глядя на Гри:

— Осторожно, если ты сейчас еще и пригласишь меня на танец, то мое сердце разорвется от красоты этого момента!

Она повернулась к Гри: он стоял и уже протягивал ей руку в пригласительном жесте.

— Рискнем твоим сердцем. Ты знаешь, я не умею танцевать… — сказал он.

— Потому что твоя бабушка говорила, что мужчины не танцуют? — договорила Мари, принимая руку.

— Совершенно так. — кивнул он. — Но лучше я провалюсь под землю от стеснения, чем испорчу тебе этот момент.

— Спасибо.

Мелодия как по мановению волшебной палочки сменилась на лиричную, и они стали не совсем ловко перемещаться в такт. Мари окинула взглядом народ вокруг, и наткнулась взглядом на ошеломленные глаза Эллы, которая стояла в толпе молодежи, и смотрела на них с Гри с таким неподдельным удивлением, что Мари стало смешно. Она оставила на секундочку Гри, подошла к Элле и шепнула:

— Я не буду ничего объяснять. Если что, ты меня не знаешь, я тебя тоже. Встретимся дома. — и, не дождавшись ответной реакции, вернулась назад к рыцарю.

— Ну что, порядок? — спросил Гри.

— Полный.

— Ну тогда пойдем, прогуляемся еще немного.

Мари пошла с ним под руку, украдкой потерев нос снежному Святыге.

Гри повел ее какими-то переулками, пока они не вышли к большой снежной горе на окраине города. Как поняла Марийон, это было самое популярное место развлечений для венесшальской молодежи.

— Лучше тут не стоять. — Гри аккуратно отодвинул ее — тут же мимо них с горы, визжа и хохоча, пронеслась пара молодых людей. Мари пригляделась к паре: они сидели на тонкой доске, гладко выструганной и зашкуренной со всех сторон.

— Никогда не видела подобных развлечений.

— Я тоже всегда хотел попробовать! Сейчас!

Неподалеку стоял паренек и продавал самоходные досочки, Гри купил две.

— Может, не надо? — уточнила Мари, прикидывая высоту горы.

— Надо.

И они стали бесконечно долго подниматься на верх, к месту для спуска.

— А что это ты меня спереди садишь? — заволновалась Марийон.

— А это, чтобы лучше тебя видеть. Шутка. Мне кажется, так безопаснее.

— А мне кажется, наоборот.

— Ну я сильнее, и буду тебя крепче держать. А ты сзади можешь не удержаться и отцепишься по пути… Да на самом деле я посмотрел, так все катаются. Не бойся, будет весело. Итак, насчет три. Раз, два.. — И он с силой оттолкнулся ногами, и они полетели. У Мари засвистело в ушах, дух захватило, они мчались с горы с неимоверной скоростью, Гри еще умудрялся как-то подруливать ногами, она просто оглушительно визжала. В итоге они все же чуть не докатились до подножия горы и слетели на обочину в сугроб, хохочущим клубком. И как тем утром, когда Гри спас ее от медведя, Мари лежала, распахнув глаза, только небо над головой было темное-темное, густо усыпанное мелкими звездами и царствующим посреди них месяцем.

— Растущий.

— Чего? — Гри лежал рядом.

— Месяц, говорю, молодой. Народился недавно. Мне больше нравится, когда так, чем когда убывает.

— А. Никогда об этом не думал. — он сел в сугробе, отряхивая рукавицы и выгребая из-за шиворота снег. — Не знал, что женщины способны на такой оглушительный визг. У меня одно ухо теперь плохо слышит.

— А ты вообще в сугроб нас отправил! — Мари тоже отряхивала плечи и рукава.

Гри серьезно посмотрел на нее, затем одним быстрым движение бросил в сугроб, взял горячими от рукавиц ладонями ее за холодные щеки и крепко поцеловал в губы.

— Ну что за женщина. Я ей слово — она мне десять.

— Ты тоже, знаешь ли, не сахар.

— А? Плохо слышу!

— Бабушка-то целоваться разрешала?

— «Это для слабаков и слюнтяев» — говорила она.

— Гри, а у тебя полное имя часом не Григор? — они возвращались в «Камин» уже далеко за полночь.

— Нет, оно изначально такое короткое. Это единственная форма — Гри.

— А я уж было подумала, что ты на самом деле Святыга. Устроил мне настоящее чудо. Спасибо.

— Взаимно. Да это как раз сказки все. Святыга, Шляпник..

— Почему ты сказал про Шляпника?

— А ты так и не прочитала книгу про венесшальские легенды и обычаи? — Мари отрицательно пожала плечами. — У Святыги есть темное отражение, как альтер-эго: Человек в шляпе, Шляпник. То есть Святыга символизирует свет, жизнь, созидание, а Шляпник, как ты можешь догадаться, обратное: смерть, темноту, разложение. Он, кстати, вообще изображается чаще всего как мертвец в шляпе.

— Странно… Я про Шляпника узнала недавно только. От человека, который точно не из местных.

— Ну в том и вся штука, что образ Шляпника распространился сильнее, чем его доброго братца-лесоруба. В некоторых местах им пугают детишек, как у вас бабайкой.

— Кем? — засмеялась Мари. — Меня никогда не пугали бабайкой. Так, тогда как этого Шляпника победить? Убить? Спастись от него?

— Так в общем-то никак. Или я не встречал ничего подобного в книгах, впрочем, особенно не интересовался. Но вообще он бесплотный дух, который имеет свойство пугать, насылать страшные сны, морочить голову, но за руку он никого не схватит и не утащит. Ну то есть это какой-то собирательный образ, как мне кажется.

— Тогда вообще ничего непонятно. Я видела Шляпника собственными глазами, как и вся команда «Гнева», и он явно интересовался драконом.

— Хм. Тут я, к сожалению, точно не могу сказать ничего интересного. Ни о какой связи Шляпников и драконов я не слыхал. — Гри развел руками.

Окна в гостинице не светились.

(обратно)

8

— Ну-с. Я так понимаю, что это закрытое заведение. Видишь, там человек на входе? Вряд ли они пускают всех подряд.

— Ну значит нам нужно дождаться, когда Лекс зайдет и ты его окликнешь. Если он сегодня будет здесь вообще. А если не придет, то считай все пропало.

Элла и Марийон вели наблюдение за зданием салона мадам Ингерман из-за угла. День был морозный, и они за полчаса стояния на одном месте уже успели покрыться инеем в своем укрытии. Но принца не было.

— Элс, еще пять минут ждем и домой. Иначе я умру от холода.

— Давай еще чуть-чуть, потерпи, пожалуйста.

Мари стала прыгать на одном месте.

— Еще минуточку. Моя интуиция говорит, что он приедет. Новый год, чудеса! Мне должно повезти хоть здесь.

— Хорошо. Минуточка уже прошла?

— Еще нет. Жди.

— А сейчас?

— Вот смотри, богатые сани! Ну точно королевские, смотри, смотри.

— Да вижу! — зашипела на нее Мари. — Успокойся. Смотрим. Там двое в шубах, вообще со спины непонятно. По росту один подходит, как по мне. Ну, повернись.

Элла резко крикнула во всю мощь:

— Эй!

Невысокий мужчина в шубе обернулся, но тут же подошел к лестнице, ведущей на цокольный этаж.

— Это он, да, это Лекс!

— Что ж ты молчала? Надо было махать ему, кричать. Пиши записку давай, чтобы он понял, что это ты. — Элла стала копаться в больших карманах меховой куртки, выуживая какие-то предметы.

— О, Единобоже, откуда у тебя чернила и бумага?

— Я все взяла на всякий случай. О. нет, замерзли. Дыши давай на них.

Они усиленно грели своим дыханием чернила, затем кое-как нацарапали послание: «Лекс, есть важный разговор. Леона (Красотка). Выйди на улицу. Я жду». Сложили листок.

— Деньги есть? — спросила Элла.

— Нет.

— Эх.

Элла решительно направилась с запиской. В итоге после некоторых уговоров и небольшого подкупа охранник взял листок.

Они с Марийон снова принялись ждать.

— В качестве новогоднего чуда, у меня сегодня отвалится нос. — бубнила Мари. — Как вообще можно жить в таком месте, в котором слова замерзают, не успев изо рта вылететь.

— Не ворчи.

Спустя несколько минут после того, как охранник вернулся на свое место, показалась фигура, поднимающаяся по лестнице. Мари помахала ему рукой.

— О, я думал тут одна красотка ждет. А вас две. Лекс к вашим услугам! — он поцеловал Элле варежку. — Я на пару минут! — крикнул он охраннику. — Пойдемте девочки, пока вы тут в две красивые сосули не превратились.

Он завел их в кондиторию через дорогу, в которой умопомрачительно пахло сдобной выпечкой, корицей и кофе.

— Будете что-то? — спросил Лекс.

— Да! — в один голос ответили подруги.

Лекс выглядел как лоснящийся кот, лицо его покруглело, кудри были все также тщательно завиты, одет он был, как и подобало члену королевской семьи, очень нарядно и при этом, к удивлению Марийон, со вкусом.

— Три кофе и пирожных! Рад, красотка, что ты не обижаешься! Соскучилась? Я тоже скучал.

— Ну можно и так сказать. В общем, — начала разговор Мари. — Это Элла, моя подруга, и у нас к тебе дело.

— Знаешь ли ты, Элла, что у тебя потрясающий профиль? Не согласилась ли бы ты мне как-нибудь позировать на досуге? Желательно ню.

— Что такое досуг? И ню? — спросила Элла, обращаясь почему-то к Мари.

— Неважно. Давай к делу.

Они как могли объяснили Лексу, что они имеют к королю важное дело, и нужно устроить Элле аудиенцию.

— Слушайте, девочки. Батюшка наш, к сожалению, очень недомогает, и не принимает никого. Все дела за него пока что решает мой старший братец Гектор. Это не афишируется, но он уже готовиться наследовать престол при живом короле, как бы цинично это ни звучало. Гектор хоть и зануда, но в целом неплохой парнишка. Единственное, он пока тоже не в Венесшале, поехал за невестой в Террет. Прибудет тридцать первого, открывать бал. Поэтому как ни крути, а самое быстрое — это встретиться с ним там. Ну или уже после Нового года. А в чем проблема на бал пойти? Можно всем желающим же.

— Лекс, — Мари постаралась объяснить проблему как можно яснее. — Чтобы пойти на бал нам нужно много денег. Потому что наряд для дамы на королевском празднике стоит очень много. А иначе не пустят. У Эллы было платье, но злая мачеха его испортила.

— Понимаю, дамы. Но тут с меня особо не возьмешь ничего. Родители менялишили, к сожалению, дотаций, из-за пристрастия к картам. У меня тут вот есть кое-что на карманные, я из чувства долга перед тобой, отдам все, что есть. — Он стал выгребать из карманов монеты.

— Двадцать пять венесшалей и еще четвертинка. Все, что есть.

— Ну на ткань, может, хватит. Только сшить не успеем. — опечалилась Элла.

— Слушайте. Денег у меня, положим нету, — сказал Лекс. — Но! — он торжественно поднял указательный палец. — Но. Я могу прислать тебе персональное приглашение с королевской печатью. И тебя пропустят в любом виде, хоть в рыбацкой сети, что было бы, кстати, весьма интересно — он посмотрел на Эллу самым недвусмысленным образом.

Элла опять повеселела.

— Давай! А с платьем мы придумаем. Главное, добраться. И там ты уже, пожалуйста, помоги мне поговорить с братом, хорошо?

— Идет. Только мне жалко такую красоту с братом знакомить. Еще влюбится. Ну, раз все довольны, я пошел, хоть посмотрю, как другие играют. — это было произнесено с печальным вздохом.

— Целую прекрасные ручки, ждите письма. А, куда слать то?

Элла записала ему адрес на листке.

— Только положи в простой конверт, чтоб никаких вензелей. А лучше пришли с мальчиком лично в руки.

— Лекс, — Мари окликнула принца на выходе. — Постой секунду. — Она подошла к нему вплотную и тихо спросила. — Лекс, ты мне изначально говорил про Наставника. Я спрашивала несколько раз — о нем никто не знает здесь из местных. Где мне его искать?

— А, я и забыл совсем, что наболтал тебе… Я слегка выдал желаемое за действительное. Я сказал, что он последние двенадцать лет живет в Венесшале, но это не совсем так… Двенадцать лет назад он приехал сюда, обустроил себе резиденцию в одной из башен нашего дворца, но появляется… эээ. не то, чтобы часто.

— Как часто, Лекс? — Марийон начала выходить из себя.

— Ну не то, чтобы уж редко, но раз в три-пять лет бывает на пару дней.

— Что? Ты с ума сошел? Зачем ты мне вообще про него рассказал?

— Ну к слову пришлось. Да ладно тебе, зато ты бы в Венесшаль ни за что не поехала и не увидела такого чудесного места. А это огромное упущение. Тут же здорово, правда, красотка?

За кофе они расплатились из суммы, оставленной Лексом.

— Ну и цены на булки. — Возмутилась Элла. — осталось двадцать три веника.

Лекс выполнил свое обещание, прислав на следующий день мальчика не только с конвертом, но и с внушительным свертком. Мари, вовремя увидевшая посыльного из окна кухни, тут же выбежала встречать его, и припрятала сверток у крыльца, а затем незаметно от Кримхильды перенесла в каморку. Когда выдалась свободная минутка, они с Эллой развернули сверток, в нем оказалось громоздкое старомодное платье из тяжелого серого бархата и записка от Лекса: «Нашел платье, какое смог, у матушки в старом гардеробе. Поколдуйте над ним, может, что получится».

Элла примерила платье, к нему полагались черные перчатки и чепец с лентами. Мари не удержалась от смеха и отошла в конец комнаты с небольшим зеркалом, чтобы подруга могла себя разглядеть. Платье повисло мрачным мешком, вероятно королева Венесшаля отличалась более крупным телосложением, чем изящная Элла. Девушка оглядела себя и со смехом сквозь слезы простонала:

— Я в нем как старуха из долины Блондервилл. Еще и в трауре…

— Зато богатая старуха! Ну ты же сможешь с ним что-то сделать?

— Очень сомневаюсь… За пару дней тем более. Ладно, главное вот это. Уже полдела. — И Элла спрятала в кармашек своего фартука конверт с приглашением. Буду хранить, как голем сокровища.

— Пусть все получится.

(обратно)

9

Наступил последнее утро уходящего года, Мари проснулась раньше обычного от того, что кто-то стучал в двери внизу. Она открыла один глаз и посмотрела на Эллу, которая и не думала просыпаться, и с печальным вздохом отправилась узнать, что за ранний гость.

На крыльце дожидался пожилой мужчина со срочным сообщением к рыцарю. Мари отправилась будить Гри. Из его комнаты доносился внушительный храп. Мари коротко постучала. Храп тут же прекратился, через секунду на пороге возник лохматый Гри.

— К тебе там пришел человек сообщением!

Ложиться спать Мари было уже бессмысленно, тем более было ужасно любопытно, с каким делом человек мог явиться к рыцарю в такую рань. Она тихонько спустилась вниз, зашла на кухню, но приоткрыла дверь, чтобы было слышно, о чем говорят в гостиной. Благо, гость был глуховат и разговаривал громко, вынуждая Гри также повышать голос.

— Да! Страху нагнал на мою бабку. Грит, мимо нее пролетел, хвостом хлестнул, зеленый, чешуйка вон осталась от аспида в ведре.

Мари напрягла слух максимально.

— Кто-то пострадал?

— Да не, токмо имущество наше. Три ведра молока выжрал, три! Одно погнул! Коров напугал и бабку мою еще. Она до сих пор икает.

Мари выдохнула с облегчением: значит Имир был жив и даже сумел подкрепиться.

— А куда ящер полетел?

— Ну как бабка говорит, что за деревню, в сторону ущелий. А за нашими Волхвами уже и нет ничего, только редкие хижины лесорубов, бывает, времянки ледорубов. Дальше скалы ледяные, там козы водятся горные, а больше ничего и нет. Человеку там делать нечего. Хоть бы скотина эта назад не развернулася.

— Ясно.

Больше ничего полезного Гри не вытянул из пострадавшего фермера и, поблагодарив за информацию, распрощался. Когда за фермером закрылась дверь, он на пару мгновений закрыл глаза, постоял так, шумно выдохнул и энергичным шагом пошел на кухню. Мари быстро метнулась к печи, делая вид, что занята растопкой.

— Леона, можно мне завтрак пораньше? И кое-чего собрать с собой в дорогу?

— Конечно, можно. — улыбнулась Мари. — Опять на вылазку?

— Ага.

— А этот чего приходил так рано? Что-то рассказал интересное?

— Да видели снежного человека неподалеку от Волхвов. Это деревенька за Венесшалем. Напугал, говорит, бабку его.

— Очень интересно. — она принялась суетливо переставлять посуду. — Будь осторожен.

Гри пошел к себе. «Наверное, меч точить».

Зевая, на кухню спустилась Элла.

— Всю ночь платье это крутила и так, и эдак. Как его ни переделывай, все как обивка для гроба. Уж лучше в фартуке этом ехать, честное слово. Зря только не выспалась, еще и лицо теперь мятое.

— Элс. Вопрос жизни и смерти. Мне нужно сегодня уйти и, возможно, на весь день.

— Ты спятила? А я? Кто меня поможет собрать на вечер? Кримхильда тебя точно выгонит, если обнаружит отсутствие. Слишком сегодня важный день.

— Прости меня, я постараюсь к вечеру быть, чтобы тебя собрать. Ну Кримхильда… уже неважно. Выгонит, так выгонит. — Мари умоляюще смотрела на Эллу, сложив руки домиком.

— Так. Понятно. Шагай. Сама справлюсь. — Элла надула губы.

— Спасибо, спасибо. Элс, если я вдруг не вернусь, позаботься о Забияке.

— Ну ты определись, к вечеру ты вернешься или не вернешься вообще. — заворчала Элла, но посмотрела встревоженно.

Пока Гри завтракал, Мари заняла наблюдательный пост на кухне и, уже обутая в сапоги, сжимала в руках плащ, чтобы сразу двинуться следом. Наконец, после завтрака и некоторых недолгих приготовлений, Гри, полностью одетый, с мечом на поясе и мешком за плечами, вышел из гостиницы.

Мари как можно осторожнее выглянула на крыльцо, и держа дистанцию, двинулась следом.

Как ни странно, он пошел вглубь города, а не в сторону леса и предполагаемого Мари направления Волхвов. Вскоре Мари поняла, что Гри не собирался тратить силы на дорогу до деревни и планировал нанять сани. Она подождала пока сани с Гри отъедут от станции, и тут же договорилась на лошадку с легкими одноместными саночками. Извозчика она попросила везти в Волхвы, но стараться не обгонять впереди идущие сани, а более того, держать дистанцию. В том, что Гри направляется именно в Волхвы, сомнений не было.

Волхвы оказались небольшим поселением в десяток крупных дворов, это был единственный и последний населенный пункт к востоку от Венесшаля, дальше начинались скалы. Возок Гри остановился возле большого двора, наверняка того, в котором побывал накануне дракон. Мари попросила остановить сани заранее, на въезде, и пошла пешком.

Гри пробыл во дворе от силы пять минут, затем уверенно зашагал в указанном селянами направлении. Мари тихонько шла за ним, соблюдая предосторожности. Подворья закончились, начался редкий лес. Она чувствовала себя настоящей лесной охотницей, ловко прячась за деревьями, когда он замедлялся или оглядывался.

Так они отошли метров на двести от Волхвов, пока Гри не скрылся за поворотом и не исчез. Мари покрутилась на месте, выглянула в одну сторону, в другую, пока не подскочила от того, что кто-то постучал по ее плечу рукой.

— Ох, Единобоже, Гри! Ну и напугал, разве ж можно так.

Гри, будто нарочно, развернулся к ней своей «недоброй» стороной со шрамом и максимально четко отделяя слова друг от друга произнес:

— В общем, поиграли и хватит. Сейчас ты возвращаешься в Волхвы, стучишься в любой двор и просишь довезти тебя до Венесшаля. Поняла?

— Поняла. Нет. А как ты меня вычислил?

Гри воздел глаза к небесам, насколько это было возможно в его случае:

— Слушай, за мной как будто бурый медведь из гостиницы следом вывалился. Даже не знаю, как мне удалось его заметить! Ты знаешь, что ты в своей шубе шире, чем елка, за которой прячешься?

— Ну вот. — Мари расстроилась. — То есть ты меня сразу заметил? Мы могли бы ехать в одних санях, если что.

— Ага. — Гри не планировал делить с ней сани. — Возвращайся в «Камин», я не шучу. Со мной ты точно не пойдешь. За мной тоже. Ты мешаешь.

— Ну тогда давай по-серьезному. — Мари разозлилась. — Я и планирую тебе мешать, понял? Я знаю, за каким снежным человеком ты идешь, понял? Я не хочу, чтоб ты его нашел и убил. Поэтому возвращаемся вместе. Или вместе идем.

— Не зли меня. — Рыцарь тоже заговорил совсем другим тоном, как будто она с совершенно другим человеком недавно танцевала на площади и катилась с горы. Он ткнул варежкой ей в куртку. — Я сейчас уйду вперед, и ты отстанешь, заблудишься и замерзнешь насмерть.

— Ну и пусть.

— Не буду уговаривать. Хочешь дурить, пожалуйста. — Он махнул рукой и быстро пошел вперед.

— Не убивай его, Гри. Я тебя прошу. — Мари крикнула ему в спину, но ответа не последовало. Фигура рыцаря быстро отдалялась.

Мари уже успела устать в тяжелой одежде и обуви, но старалась успевать за Гри. Иногда рыцарь останавливался и осматривал следы на снегу, и тут же продолжал быстро идти вперед, не оглядываясь. Дистанция между ними увеличивалась. Лес сначала погустел, затем снова поредел, взгляду открылась снежная равнина, упиравшаяся вдалеке в скалы. Солнце сияло ослепительно ярко и отражалось от идеальной белизны вокруг, приходилось надвигать капюшон на глаза, чтобы чуть снизить напряжение. По счастью, большого мороза и ветра не было, от постоянного движения в плаще было даже жарко, но нести в руках его было бы совсем неудобно. Гри не останавливался на отдых, и не сбавлял скорость шага. Ни разу он не обернулся, чтобы взглянуть на нее.

Мари раз за разом проваливалась в снег, уже начиная сожалеть, что не послушала рыцаря, и не повернула назад. Тут же внутренний голос включался и отчитывал за малодушие. Как она себя почувствует, если Гри вечером бросит на кухонный стол голову дракона, как накануне — медвежью? Вся округа соберется и будет охать и ахать, какой герой спас Венесшаль от ужасного монстра, а Кримхильда распорядиться выставить чучело Имира в гостиной для похвальбы и привлечения посетителей.

Как будет она себя чувствовать, если не предпримет ничего? И она вытаскивала ноги из рыхлого снега и шла дальше, надеясь, что дальше будет легче. В какой-то момент она наткнулась на лужу вонючей плесени посреди снега — Имиру угрожал не только рыцарь. Тем временем Гри добрался до скал гораздо раньше и пропал из виду.

«Вот так он тебя и бросил. Оставил одну в снежном поле». Конечно, с этой точки Мари прекрасно могла еще вернуться обратно и выйти к Волхвам, но ступать на узкую дорожку, ведущую внутрь скал к ущельям, было уже тревожнее. Что-то подсказывало: зайди она дальше — вернуться назад будет сложно.

Голову занимали тяжелые раздумья. К тягостным мыслям об уязвимости Имира добавлялась досада на саму себя. Мари невольно возвращалась к их вечерней прогулке с Гри, когда они запросто хохотали, и, на мгновение ей показалось, что они не такие уж и разные. Но, видимо, люди не меняются, а навязчивые идеи не исчезают за пару дней. Гри ей нравился. В последнее время она итак думала о нем гораздо больше, чем женщинам полагается думать о простых приятелях. Но после той прогулки они ничего не обсуждали и вообще общались мало, что впрочем, не помещало Мари выстроить счастливый образ их отношений у себя в голове.

«Ну и дура ты, Марийон! Возомнила себе, что он от неземной любви к тебе откажется от своих идей, ради которых жил большую часть жизни. Самонадеянная дура! Не бывает так, не бывает».

Она сделала шаг на узкую и скользкую дорогу. Дорожка, больше похожая на русло какого-то обледеневшего ручья, имела несколько ответвлений, но все они так или иначе вели наверх. Мари несколько раз упала, поскользнувшись, но благо, плащ смягчал падение. Идти было трудно, но она в который раз вспомнила добрым словом подарки Шогеля.

Злость на себя сменялась злостью на Гри и раздражением от его невнятного поведения. Он подарил ей потрясающий вечер, растормошил ее, оживил, как спящую красавицу, и даже поцеловал, а затем повел себя так, будто ничего и не было. Видимо, рыцарь был из тех мужчин, которые легкомысленно относятся к женским чувствам, и не придают им особого значения, особенно на фоне своей высочайшей миссии и предназначения.

Марийон закарабкалась на небольшое плато и увидела цепь тяжелых мужских следов, ведущую вглубь скал.

«Значит, далеко не убежал».

Она пошла по свежему следу, уверенная, что вот догонит Гри, как вдруг скалы вокруг содрогнулись, будто что-то тяжелое упало на землю. Мари остановилась и прислушалась. Через некоторое время удар повторился и послышался крик.

— Неужели землетрясение? — подумала Марис ужасом: в таком месте от падающих камней спрятаться было негде, ледяные скалы буквально окружали. За уступом впереди было слышно какое-то движение. Она ускорила шаг. Земля снова содрогнулась. Мари осторожно выглянула из-за большого валуна.

Посреди небольшого пятачка возвышался ледяной исполин, который казался топорно вырубленной из огромной льдины фигурой. Спустя мгновение исполин обнаружил умение двигаться и даже прицельно стрелять первыми попавшимися под руку валунами, которые он швырял в кого-то прячущегося в скалах. От каждого такого брошенного валуна земля содрогалась, а скалы начинали пугающе трещать. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что глыба — это тот самый ледяной голем, а прячущаяся фигурка — отважный рыцарь Гри, который явно проигрывал эту битву. Положение Гри было незавидным, потому что за спиной у него был тупик, а камни, в которых он прятался, голем методично разбирал и ими же швырялся. Пока что исполин не позволял рыцарю даже высунуть нос из укрытия. Гри все-таки предпринял попытку атаковать и выпрыгнул из своего убежища с факелом в руках, ткнув им в грудь голему, но факел, зашипев, погас, вытаяв лишь небольшое углубление в теле великана. Мари пригляделась: внутри прозрачного тела монстра пульсировало алое пятно, видимо сердце, до которого и пытался добраться Гри. Но с таким успехом, ему пришлось бы сделать не один десяток вылазок..

И тогда Мари постаралась упорядочить свои мысли и сконцентрировать их в одном направлении.

"Снег — это тоже вода. Лед — это тоже вода".

Она вгляделась в спину голема, представляя, как ледяное тело тает и превращается в воду. По кончикам пальцев пошло тепло. Сначала ничего не происходило, затем по спине великана побежал маленький ручеек. Голем, почувствовав неладное, стал крутить небольшой относительно могучего тела головой, не понимая, откуда исходит опасность. Гри заметил замешательство противника, и участил вылазки, пытаясь достать уязвимое место мечом.

Ручеек воды из еле заметного становился все шире, вытаивая все более глубокую канаву в спине ледяного монстра. Голова продолжала вращаться и, наконец, его маленькие темные глазки остановились на скале, за которой пряталась Мари. Голем развернулся всем корпусом и сделал огромный шаг, которого итак было вполне достаточно, чтобы дотянуться до девушки. Но он взял еще один гигантский валун и замахнулся, как вдруг грудь его насквозь пробило лезвие меча, и валун выпал из руки, а следом вся гигантская фигура рассыпалась на гору льдин разного размера.

Марийон выдохнула, отпустив тепло из рук, — оно покинуло тело вместе с остатками энергии. Она без сил рухнула на колени, стало резко холодно.

— Эй, эй, Леона, что с тобой?

Гри поскользнулся на льду и буквально докатился до нее.

— Ма-ри-йон. Меня зовут. — еле прошелестела Мари.

— Что? — Гри наклонился пониже. — Да что с тобой такое, ты же не могла замерзнуть в один момент, на тебе теплая одежда. Что делать? Ума не приложу. Ты ранена? — она отрицательно мотнула головой. — На попей, кофе еще немного теплый.

Глоток еле теплого напитка немного привел Мари в себя, она села, подвернув плащ:

— Я надеюсь, бутерброды еще остались у тебя?

— Я еще ни одного не съел. — оправдался Гри.

— Давай сюда.

Из четырех больших бутербродов, Мари умяла три, четвертый оставила Гри, и то больше из вежливости. Он не отказался. Еда вернула Мари жизненные силы.

— Как, ты сказала, тебя зовут?

— Марийон.

— Понятно.

— Не будешь спрашивать, почему так?

— Не сейчас. Сейчас мне интересно другое.. — он кивнул головой на груду ледяных булыжников, из которых раньше состоял голем. — Я многого о тебе не знал..

— Подожди! — Мари сделала останавливающий жест.

«Марийон. Я рядом. Шляпник тоже здесь»

Имир! Дракон, наконец-то заговорил с ней.

«Ты в опасности?»

«Не знаю точно. Он ничего не делает. Как и я. Мне кажется он ждет кого-то. Может быть, тебя?»

Гри уже осматривал следы возле валунов, по которым можно было подняться чуть выше. Он собрал свои вещи, забрал меч, и стал карабкаться по камням наверх.

Мари полезла вслед за ним. Наконец, она выбралась на следующее плато. По усиливающейся тревоге она поняла, что сейчас все так или иначе разрешится. И действительно, Гри вышел первый к небольшому обледеневшему зеркально гладкому озерцу.

С одной стороны озера на крупном валуне устроился Имир, а вокруг его пьедестала образовался темный круг проталины. Неподалеку от дракона застыла неподвижно фигура Шляпника, вокруг которого тоже расходился круг, но это была паутина из разрастающейся плесени.

— Гри! — Мари потянула рыцаря за плечо. — Если ты не отступишься от идеи с драконом, то придется убить и меня, ты понимаешь это?

Гри молча снял ее руку с плеча и двинулся дальше, легко касаясь ладонью рукояти меча.

— Имир! Что происходит? — крикнула Мари.

«Я просто устал бежать. И решил встретиться с ним здесь. Здесь красиво.»

— Эй ты, в шляпе! — крикнула Мари Шляпнику. — Что тебе нужно от него? — Фигура сохраняла молчание.

— Я к тебе обращаюсь вообще-то! — приближаясь к нему, сказала Мари, заодно вглядываясь в пейзаж, окружавший Шляпника.

— Тебя здесь быть не должно. — глухо пророкотал Шляпник. Уходи, пока не поздно. — А ты рыцарь, готовься совершить свой самый великий подвиг в жизни.

— Хорош подвиг, — буркнула Мари. — теленка на бойне забить. Каждый крестьянин ежегодно совершает пару-тройку таких подвигов. — Она сверлила взглядом скалу, на фоне которой темнела черная фигура.

— Глупая женщина… Она ней поймет. — Шляпник обращался к Гри. Две крупные сосульки сорвались со скалы над Шляпником и прошили его насквозь, как нож подтаявшее масло. При этом он остался совершенно невредимым. У Марийон горели пальцы, она с досадой смотрела, как Шляпник просто перешагнул груду ледяных осколков, и на шаг приблизился к дракону. — Поверь, больше на твою жизнь драконов не найдется. — Продолжал он. — Мне стоило больших усилий, чтобы найти этого и отправить сюда, в наш мир. И это существо — ключ к мечу Святого Иоанна. Не думай, что он мал и безобиден. Он очень быстро растет. И однажды он убьет человека, и ему это понравится. Поэтому отбрось сентиментальности и отруби ему голову одним ударом.

«Имир, Имир, что нам делать?»

«Не бойся, Мари, сегодня я могу за себя постоять. Пришло время».

Гри смотрел на Шляпника с недоверием:

— А ты что такое? И почему я должен тебе верить?

— Я когда-то был жив, а теперь уже много лет мертв. И мне нужна лишь капля согревающего огня, чтобы пребывание мое здесь было чуть менее мучительным… Это я привел сюда дракона, и за твою короткую земную жизнь я вряд ли успею сделать это еще раз. Решение за тобой. Смотри.

Шляпник сделал пасс рукой: в воздухе на несколько секунд повис прекрасный меч, сияющий серебром, с рукоятью, увитой узором в виде стеблей ковыля, спускающихся по сверкающему лезвию.

— Твой меч станет таким, лишь только обагрит его кровь дракона. И для этого меча не будет бессмертных существ. Он убьет любого. Совершенно любого.

Мари напряженно смотрела на Гри, пытаясь угадать его мысли. Все четверо, они стояли слишком близко друг к другу. От Имира исходил жар, как от печки, который становился все сильнее.

— Хорошо, проверим. — Быстро сказал Гри, и сделал быстрый выпад в сторону дракона, слегка оцарапав ему переднюю лапу мечом. По лезвию стекала капля крови.

— Гри, ты с ума сошел, не смей! — Мари бросилась навстречу, но Имир оттеснил ее за камень.

Гри внимательно смотрел на свой меч:

— Похоже, ты обманул меня. Кровь обагрила меч, но он остался прежним. — сказал он Шляпнику.

— Это было бы слишком просто. Жизнь одного небольшого дракона взамен на идеальное оружие, итак невысокая цена. Учитывая, что я тебя к нему привел. Давай быстрее.

— Погоди. Почему ты сам этого не сделаешь? Раз это так легко?

— Ты еще не понял? Я бесплотен. Я не могу взять в руки меч. — В голосе Шляпника послышалось нетерпение.

«Ну все. Мне это надоело» — услышала Мари в своих мыслях. — «Сиди, не высовывайся из-за камня, а лучше — отойди подальше».

Грудь Имира стала раздуваться, как кузнечные меха и зеленые чешуйки на груди засветились подобно раскаленному железу. Он вытянул шею вперед и открыл пасть.

В ту же секунду рыцарь замахнулся мечом, и приподнялся на носках, готовясь в полупируэте сразить противника…

Из-за поворота показалась, запряженная в сани, невысокая бурая лошадка. В санях, наполовину заполненных дровами, сидел бородатый коренастый мужичок. Он сказал лошадке «тпрру» и подбросил небольшое березовое полено воздух.

— Как он сюда на лошади добрался? — Мелькнуло в голове у Мари.

Полено повисло в воздухе. Но мужичка видно не было, как и Гри, Имира и Шляпника.

— Мари!

Девушка вздрогнула от знакомого голоса и обернулась.

— Не может быть, Октус, откуда ты… как так?

Октус стоял здесь, посреди зимы, одетый в свой обычный рабочий халат.

— Ты ненастоящий, да?

Док пожал плечами ровно так, как это всегда делал именно он.

— Я принес тебе подарок. Держи. — он протянул ей увесистую коробочку. Мари знала, что в ней.

— Прости меня, Октус! Я очень виновата. — Мари заплакала.

Октус обнял ее, от него приятно пахло знакомой душистой водой, руки были теплыми, он крепко прижал Мари к себе.

— Ты ни в чем не виновата. Просто так вышло. — шепнул он. — Будь счастлива. — И он исчез также незаметно, как и появился.

Гри с удивлением смотрел на свой меч, который завис в воздухе без движения.

Маленький сухонький старичок с пышной бородой и в белых же одеждах подошел к нему и вынул из рук стальной меч, затем развернул длинный сверток из белого шелка. Из ткани выскользнул дивный меч, который Гри уже видел в иллюзии Шляпника. Старичок вложил чудесное оружие в руку рыцарю. Серебряный стебелек обвился вокруг руки, соединив ее с рукоятью.

— Ты принял верное решение. За это тебе награда. Чтобы ты понял, что к цели не всегда ведет лишь один путь. Но знай, этим мечом ты сможешь воспользоваться лишь дважды. Один раз сейчас. А перед вторым разом хорошенько подумай, исчерпал ли ты все другие средства.

Имир приготовился выдыхать, спалив к драконьей бабушке Шляпника и злого рыцаря, намерений которого он не мог толком разглядеть до конца. Он понимал, что Мари будет грустить по этому человеку, но Гри ему совсем не нравился.

«Найдет себе достойную пару», — подумал он и замер в замешательстве, потому как увидел нечто интересное, приближавшееся к нему в обличии обычного лесоруба. На всякий случай, Имир закрыл пасть, хотя огонь внутри уже бурлил и требовал выхода наружу.

— Так вот ты какой, пришелец из другого мира. — сказал лесоруб.

— А ты кто такой? — поинтересовался Имир, еле сдерживаясь, чтобы не выпустить пламя.

— А я тот, кто может вернуть тебя домой. Но знай, если ты убьешь хоть одного человека в этом мире, то назад дороги не будет.

— Хм… понял. А за теми скалами есть хоть один человек, как ты думаешь?

— Думаю, что там никого. Пара коз и белочка сейчас убегут в сторонку. — лесоруб махнул толстой рукавицей. — Теперь точно никого.

Дракон развернул голову в указанную сторону и с видимым удовольствием выдохнул волну огня, опалив пару сосен и подняв огромное облако пара от растаявшего снега и части озера.

— Какое облегчение. Аж дышать стало легче. Но все же жаль, это ведь мой первый огонь и так глупо потрачен.

— Когда ты досмотришь развязку этой истории, я открою небольшое окошко, ты как раз в него поместишься. Надеюсь, ты используешь его по назначению. — подмигнул человек. — Всего доброго! И это будет мой тебе новогодний подарок.

Березовое поленце коснулось земли.

Марийон как будто оказалась в бане, в которой щедро плеснули кипятка на камни. В чуть рассеявшемся тумане, она разглядела, как сияющий меч одним ударом срубил голову Шляпнику. Пар опал и стало видно, что меч этот находился в руках у Гри. Дракон в это время совершенно спокойно пребывал на своем камне, не демонстрируя ни страха, ни намерения защищаться или нападать. Более того, он выглядел вполне довольным и умиротворенным.

Шляпник не успел издать ни звука, и как-то буднично расплылся дурно пахнущей лужей.

Гри завороженно смотрел на меч, который держал в руках. На нем не было ни капли плесени, он сиял, как будто вобрал в себя весь снег.

Мари ощутила в руках тяжесть. Она раскрыла свинцовую шкатулку: ее «форелевый» камешек был там, приятно шершавый, он издавал мягкий розовый свет. Когда-то с этого камня началась ее вторая жизнь, а потом Марийон его утратила. И вот, он снова пришел к ней вместе с самым желанным, увы, тоже утраченным образом.

«Вот и все» — вздохнул Имир с печалью. — «Мое приключение здесь заканчивается. Но без тебя, Мари, я бы не справился. И поэтому я хочу сделать тебе подарок. У нас он называется «дар первого огня» и сегодня я могу исполнить одно желание. Я дарю право этого желания тебе».

Мари заколебалась, в голове пронеслось много разных мыслей.

–..

— «Нет. Мертвых воскрешать нельзя. Решай быстрее, мое окно уже открывается и обними меня уже».

Мари обняла дракона за шею и сказала:

«Хочу справедливости для Эллы».

«Не совсем правильная формулировка. Ох, мне пора… В общем, слишком многогранное понятие «справедливость». Поэтому могу лишь дать тебе средства для того, чтобы Элла справилась со своей задачей» — он вгляделся в небо и развернул крылья. «Прощай. И прости, что не так!»

— Прощай, Имир! Я буду скучать по тебе.

Он взмыл вверх и стал усиленно работать крыльями, отдалаясь и превращаясь в маленькую точку, пока и вовсе не исчез в холодной синеве небес.

Перед ногами Марийон лежала полураскрытая коробка, в которой виднелось платье из тончайшего голубого материала, расшитое блестками и горным хрусталем.

«И вот еще»

На Мари упала одна, а спустя секунду и другая серебристая туфелька, изяществу которых могли бы позавидовать самые знатные венесшальские красавицы.

Они с Гри остались одни посреди наполовину заснеженного, наполовину почерневшего куска земли, окруженного скалами.

(обратно)

10

— Единобоже, Мари! Что с тобой, на кого ты похожа? — ужаснулась Элла. — Ты чумазая, как трубочист! Где твоя варежка? Что стало с твоим плащом. Боюсь представить, где ты бродила. Кримхильда рвала и метала, когда тебя не обнаружила в гостинице. Кое-как я их собрала на бал, благо они поехали пораньше, чтобы еще сделать прически в салоне у мадам как-то там, ну том самом, где игроки еще. Кстати, там одна прическа стоит цел… Что это у тебя? — осеклась она, увидя подарочную коробку.

— Тебе подарок от Святыги. Открывай скорее. — Мари пихнула ей коробку по полу. — И собирайся на новогодний бал. Я намерена соорудить тебе прическу в миллион раз лучше, чем в салоне у мадам Ингерман. Внимание Гектора будет обеспечено.

Спустя полтора часа Мари усадила сказочную красавицу в сани и помахала ей рукой.

Она вернулась на кухню, чтобы сделать себе кофе и бутерброды. Гости из гостиницы разъехались встречать Новый год, кто был побогаче — на бал, кто попроще — на главную площадь. На кухню заглянул уже умытый и переодетый в свежую рубаху Гри.

— Эй, девушка, а занесите ко мне в комнату пару кружек пива!

Мари устало посмотрела на него.

— Ну пожалуйста. Ладно, я сам унесу. Только заходи, а? Не могу придумать повод. Я думаю, что нам есть, что обсудить.

— Я подумаю.

— Я хочу у тебя просить прощения за свое отвратительное поведение.

— Ну хорошо. Мне нужно только перекусить и привести себя в порядок.

Она быстро поела, прихватила немного лакомств Забияке, помылась в большом чане и переоделась в чистое платье по местной моде. Затем не спеша распустила и причесала волосы, чтобы они лежали гладко, надела серьги с серо-зелеными турмалинами под цвет глаз, слегка подвела ресницы и чуть прошлась по губам капелькой персикового масла. Их одно на двоих с Эллой крохотное зеркало показало Марийон привлекательную девушку с давно забытым блеском в глазах.

— Ну что ж, Забияка! Все могло бы быть гораздо хуже. Задача на следующий год: таинственный Наставник.

Марийон постучала в комнату Гри одной рукой, вторая была занята самой дорогой бутылкой шампанского из погреба Кримхильды.

Гри ждал.

(обратно)

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10