Невеста фараона (СИ) [Анна Трефц] (fb2) читать онлайн

- Какого хрена!

Судя по замешательству, я опять ляпнула что-то не то. Ну да, так и есть. Хрен на кухне и даже в медицине тут присутствует, но вот до того, как он станет ругательством еще долгие тысячи лет.

Я моргнула, потом еще раз, фокусируя зрение и пытаясь понять, кого вижу перед собой. Кажется, в гостях у Неши побывала фея. Или толпа стилистов с визажистами. В даме, которая сидела на краешке моей кровати, я с трудом узнала свою нерадивую служанку, еще вчера сверкающую во все стороны голыми телесами. Неша преобразилась. Во-первых, на голове ее высился парик. И не какой-то там обычный парик, а парик с большой буквы «П», который увеличивал ее черепушку раза в три. Прибавлял ей весомости, как будто она от мозгов пухнет. И никаких пожухлых фиалок, смею заметить. Каждая косица парика была закреплена золотым колечком. Во-вторых, тело Неши теперь прикрывало платье. Белое, легкое, в меру элегантное, со множеством мягких складок, с пышными рукавами и широким золотым поясом, больше похожим на фартук. И кстати, о золоте. Это, в-третьих. На Неше было до фига золотых побрякушек: кольца, серьги, браслеты, широкое ожерелье, которое тут называют «Усех».

– Ты ограбила золотую лавку?

– Что вы госпожа! – она честно округлила глаза, – Вы мне все это дарили!

Я отмахнулась:

– Забей!

Конечно, она не врет. Чтобы врать, нужно уметь думать. Хоть чуть-чуть. А это точно не про Нешу.

– Тебе все это очень идет! – я ей улыбнулась.

Девчонка тут же расцвела. Но спустя миг, уже снова преисполнилась чувством долга:

– Матушка царская, да будут они с царем живы, здоровы и невредимы, прислала за вами секретаря. Она ждет вас к завтраку. Это через час.

Я села на кровати. Через час мне предстоит разговор, от которого зависит моя жизнь!

– Ах, госпожа, повода для беспокойства нет. Царь Небмаатра, да будет он жив, здрав и невредим, проснулся час назад и первое о ком спросил, о вас! Он требует вас явиться к нему после утренних занятий. Конечно, матушка его и злонамеренный Амонемусхет постарались его отвлечь. И даже, – тут она округлила глаза, – посмели заявить, что вы спешно уехали по неотложным делам. Но великий царь Небмаатра, да будет он жив, здрав и невредим, впал в такую ярость, что приказал тут же бить Амонемусхета и нескольких приближенных палками до тех пор, пока те не сознаются, кто отправил его любимую супругу за горизонт. Во как!

Она сделала трагическую паузу и хлопнула пару раз совсем уже круглыми глазами. А потом глубоко вдохнула и продолжила тараторить на полушепоте:

– Тут матушка Мутамуйя пала перед сыном на колени и умоляла его не мучить придворных. Потом кто-то доложил, что супруга царская никуда не уезжала, а мирно отдыхает в своих покоях. Царь, да будет он жив, здрав и невредим перестал плакать и заявил, что хочет вас видеть после утренних занятий. А коли вы не явитесь в полном здравии и хорошем расположении духа, то он прикажет бить палками всех, кто попадется на его пути. Кроме его доброго друга Аменхотепа, сына его учителя Хапу.

– Откуда? – только и смогла выдавить я.

Неша била все рекорды в моих глазах. Вчера еще бегала с голой задницей, а сегодня настоящая придворная дама, держащая руку на пульсе. Как это возможно?

Она мне лукаво подмигнула. Не вру! Это Неша-то!

– Птички в клювиках принесли!

Нет, в этом мире магия все-таки существует. Потому что, если преображение Неши произошло без участия феи, я просто отказываюсь что-либо понимать. Так не бывает! Не может простая девчонка за одну ночь превратиться в светскую львицу. Это противоестественно. А значит, без магии не обошлось. Но я не стала спорить с судьбой. Если та пожелала из недоразумения состряпать мне хорошую помощницу, я не против.

– А что ты скажешь о матери царской?

Неша задумалась на секунду, а потом выдала:

– Неуверенная, напуганная, а потому очень злая. Сын – это все, что у нее есть. И она будет за него сражаться как разъяренная бегемотиха.

Я удивленно уставилась на нее. Неужели это действительно та самая доходяга Неша? А потом я решила проверить:

– И как мне с ней говорить?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Я могу только сплетни по дворцу собрать. А как их использовать господское дело.

Нет, Неша, все та же Неша. Только в платье и парике.

– Вот что… – я глянула на нее очень серьезно. Даже сурово, – С этой минуты ты моя главная служанка. И выполняешь только мои поручения. Поняла?

– Да, госпожа!

– Это значит, что ты не бежишь, если тебя посылает Ахмес. Или кто-то другой. Ты ждешь моего слова.

– Но, если вашей жизни будет угрожать опасность?

– Ты ждешь моего слова! Это не обсуждается!

Она подумала. Ну, или сделала вид, что подумала. А потом с чувством кивнула. Но я все-таки решила подстраховаться:

– Еще раз исполнишь приказ Ахмеса или кого-то еще без моего дозволения, и я скормлю тебя крокодилам. Мне нужна служанка, которая на моей стороне. Это понятно?

Она снова кивнула. Теперь куда с большим чувством. Наверное, осознала свою вчерашнюю ошибку, когда побежала за треклятой бутылкой по поручению Ахмеса.

***

Завтрак у матери царской проходил в атмосфере еле скрытой под натянутыми улыбками враждебности. Эта дамочка категорически отказывалась принять тот факт, что ее восьмилетний сын променял ее на другую женщину. Нет, ее, конечно, можно понять. Материнская ревность и все такое. Если бы в дело не была замешана власть. Всякий раз сталкиваясь взглядом с Мутемуйей, я видела нас в финале игры «Чей стул?». Трон у нас только один, а мы вдвоем бегаем вокруг него под музыку и ждем момента, когда она прервется, чтобы первой опустить попу на вожделенный приз. Такая вот тупая игра. В этой ситуации больше всего мне было жаль мальчика-царя, который стал разменной монетой во взрослых играх. И еще неизвестно, что с ним дальше случится. Как судьба ему уготовлена? Историю Древнего Египта я знала только в рамках таких фильмов как Мумия и Боги Египта. И еще немного из Клуба Романтики. Там про заговоры против малолетних правителей вроде бы ни слова не сказано. Однако из курса истории, которую я краем уха слушала в школе и по которой сдала три зачета в институте я четко уяснила, что ребенок во дворце всегда заложник интересов взрослых. И прирезать его могут в любой момент. В этом случае Мутемуйя для Небмаатра, конечно, гарантия безопасности. Она ж все-таки мать. А я? Смогу ли я его защитить?

Сейчас мы с матерью царской сидели друг напротив друга за низкими золотыми столиками, на низких стульях с мягкими подушками. На большом столе в центре зала высились тарелки с разнообразными закусками. Судя по их количеству наш завтрак мог вполне перерасти в трехдневный пир. Только вот никто не ел. На столиках у нас стояли только красивые кубки. Из тонкого камня, оплетенного золотой паутинкой. С водой. Позади Мутемуйи замерла внушительная группа поддержки человек из двадцати, в которую входил и мой дядюшка Птахмес, и мелкий пакостник Амонемусхет. Все они разглядывали меня насупившись, сдвинув брови, поджив губы и прищурив густо подведенные глаза. У некоторых пожилых модников, а в свите Мутамуйи из молодежи был только Амонемесхет, стрелки буквально улетали под парик. То еще зрелище. Моя группа поддержки состояла из змейки Мефит, которая ворочалась в сумочке, привязанной к поясу. Без нее на завтрак к матери царя я пойти не решилась. Но змейка вела себя на удивление спокойно. Как будто меня тут и правда никто не желал травить. Только испепелить взглядами.

– Достойнейшая Танеферт, дочь безвременно покинувшего нас благославного царского сына в Инбу-Хедж Птахемхета. Спокойна ли ты?

– Великая матушка царская, достойнейшая из достойных, хранительница Маат на земле, благая защитница и покровительница народа Земли Хемит, прекрасная сердцем, ликом и делами Мутемуйя, да будешь ты здорова, жива и невредима…

Бла-бла-бла… Эту речевку мы еще с Джи-Джи ночью заготовили. И он заставил меня зазубрить, так чтобы барабанной дробью от зубов отскакивало. Я даже испугалась немного, когда голос мой стал звонкий, как у чтеца на детском утреннике. Однако общество внимало благосклонно. Некоторые даже головами начали в такт покачивать. Я воодушевилась и завела речь еще минуты на три, где восхваляла все, что видела и что могла себе вообразить. Когда у меня уже пересохло во рту от важности момента, я заметила, что мать царская сидит напротив меня с красными пятнами на лице, и глазами не смотрит, а недобро на меня зыркает. Так я поняла, что пора закругляться с приветствием.

Потом мы немного обсудили как обстоят дела в Инбу-Хедж. Ну как обсудили. О чем могут говорить две дамы, одна из которых понятия не имеет о сути вопроса, и ни одного отчета не видела. А второй на все это вообще плевать. Зато вельможи за спиной Мутемуйи встрепенулись, опять закивали. Я залезла глубоко в память Танеферт и выудила оттуда какие-то цифры из отчета о последнем урожае. Видимо они здорово впечатлили собрание.

– Я знаю, как тяжело юной девушке справляться с целым септом, – Мутемуйя посмотрела на меня с отеческой заботой.

Вообще-то это выглядело странно, потому что она была старше меня от силы лет на пять. Ну, может на шесть. Но я сделала вид, что вспомнила о бремени ответственности на своих плечах и слегка пригорюнилась. Это здорово воодушевило Мутемуйю, которая продолжила все в той же высокомерной манере:

– Я так же знаю, как важно девушке в твоем положении выбрать мужа, который стал бы тебе не только братом, но и союзником. Сохранил для тебя власть и преумножил твои богатства.

Позади нее вельможи зашептались, но она вскинула руку, и все замерли на полуслове. Даже побелели лицами, явно из желания прикинуться статуями. Вот она сила царской власти. Неужели, когда Танеферт так делала в своем дворце в Инбу-Хедж, ее свита тоже каменела на глазах?

– Я дам тебе совет по кандидатам, но ты можешь взять в мужья любого достойного мужчину, которого выберет твое сердце. Я приму любой твой выбор.

Иными словами, она предлагала мне принца на белом коне по моему выбору и часть королевства в придачу. Очень щедро.

– Ты ведь за этим и приехала, не так ли?

Она слегка склонила голову. Ровно настолько, чтобы не уронить объемную конструкцию из огромного парика и массивной золотой фиговины, похожей на табуретку с бубенцами. Это у них корона тут такая.

Я сглотнула. Танеферт действительно приехала именно за тем, чтобы заручиться поддержкой царя, а вернее аппарата управления в лице его матери и прочих сановников. И вот она добилась своей цели. Но я не Танеферт. Могу ли я принимать решение от своего имени? Имею ли я на это право? Мое молчание Мутемуйя приняла за согласие и, улыбнувшись одними губами, продолжила:

– Визирь Птахмес подготовил бумагу, согласно которой мы нарекаем твоего супруга царским сыном в септе Инбу-Хедж, и освобождаем его от налогов на три года. Нужно только вписать его имя. Мы так же обещаем защиту армией царя от посягательств на права вашей семьи.

Н-да… предложение, от которого все труднее отказаться. Проблема лишь в том, что мне придется выйти замуж. За кого-то… Кого мне милостиво посоветуют. Или за того, кого выберет мое сердце. Но все равно, свадьбы-то не избежать.

Я так задумалась, что не сразу поняла, что тишина вокруг меня густеет с каждой секундой. Мутемуйя ждала ответа.

– Э…

Наш препод по риторике краснел и плевался пеной, когда кто-то из студентов начинал мямлить и заикаться. Сейчас я поняла, что во мгновение ока довела мать царскую приблизительно до той же кондиции. Она снова покраснела и закусила губу. До чего же нетерпеливая особа.

– Но ведь царь Небмаатра, да будет он жив, здрав и невредим, назвал меня своей супругой. Разве я могу ослушаться?

Тут все общество разом разочарованно выдохнуло. Звук был как будто сдулся огромный очень расстроенный воздушный шар. Амонемусхет даже топнул ножкой в раздражении. Кто-то опечалился, кто-то развел руками, мол, а что я говорил, не прокатит. Мать царская слегка усмехнулась. Она была готова к такому ответу. Ну, он же закономерный в конце концов. Нельзя заявить царю, мол, дорогой, я полюбила режиссера Якина и улетаю с ним в Гагры. Тут нужен особый подход.(отсылка к знаменитой фразе из к/ф «Иван Васильевич меняет профессию» реж. Л.И. Гайдай)

– Мы это обсудим, – она снова растянула губы в улыбке, – Мой сын желает видеть тебя после занятий. Развлекай, радуй его и не перечь. Амонемусхет будет рядом и не даст вам заскучать.

Поганец тут же отвесил своей благодетельнице поклон. Я же стиснула зубы. Вот как значит. Ко мне еще и шпиона приставили. Не даст он нам заскучать. Да рядом с этим весельчаком молоко киснет!

***

– Как все прошло? – Джи-Джи поджидал меня за колонной в соседнем зале и, судя по взволнованному виду, очень за меня переживал.

Я пожала плечами:

– Не прибили и то хорошо.

– А хотели? – он оглядел меня с ног до головы, и вроде бы остался доволен. Вполне возможно тем, что просто видит меня живой.

– Не знаю. Мать царская предложила мне выйти замуж. И вернуться в Инбу-Хедж в статусе жены наместница царя.

– За кого?

– Выбор за мной.

– Хорошая сделка, – оценил мой кузен и сдвинул брови, – Ты же не согласилась?

– А у меня был выбор? У нее пирамида на голове с бубенцами и двадцать разъяренных старцев за спиной. И карлик еще в придачу. А у меня только змея в поясной сумке.

Джи-Джи вдруг рассмеялся, а потом приобнял меня и сообщил:

– Ты забавная девица, Фриш!

Как будто я сама не знаю. Тоже мне новость! Только вот сейчас я шучу у края пропасти. И вовсе не от избытка позитива, а как раз наоборот. От отчаяния.

– Главное не выходи пока замуж, сестра. Тяни время, – он повел меня в сад, все еще держа за талию.

– Знать бы еще за кого!

– Ни за кого! Вообще, забудь о замужестве. Дом, дети, хозяйство, - все это не для тебя. Ты рождена править страной. Разве нет?

– Ну… – я задумалась.

Так-то посудить, меня родили вообще не для этого. В лучшем случае я рождена, чтобы собрать миллион просмотров в тик-токе. Это, так сказать, план максимум. А обычный план – закончить институт и пристроиться где-нибудь. Желательно на телеке или в театре. А вот так, чтобы страной управлять? Нет, к этому меня точно не готовили. Ни морально, ни даже физически. Это ведь работа адская. Все правители выглядят как люди, из которых вырезали радость нестерильным скальпелем. А у женщин так еще и макияж по ходу смыли. Нет, это не для меня. Но это в нашем мире. А в этом… еще и золотую этажерку на голове таскать. Наверное, с утра до вечера. Жуть!

– Ты сразу не отказывайся, – посоветовал Джи-Джи, – Идем, познакомлю с твоими людьми. Всем им я доверяю. Это молодые чиновники при дворе. Все из знатных семей, наделены силой и богатством. И все они нам нужны в союзниках.

Мы вышли в сад, он взял меня за руку и повел по дорожке меж благоухающих зарослей розовых кустов.

– Когда наш прежний царь Менхеперура безвременно ушел за горизонт, выбора особенно не было. Кроме семилетнего мальчишки, его сына других наследников не нашлось. Все важные сановники понеслись к Мутемуйе, расталкивая друг друга локтями. И так быстро сколотили вокруг нее правительство, расхватали все самые жирные должности, что никому из молодежи и близко не удалось подойти. Так что теперь бедняжка Мутемуйя в кольце влиятельных старцев. Вынуждена послушно выполнять их приказы. Она же сама по себе мало кто есть. Младшая жена царя. Он ее и видел-то раза два всего. Она даже при дворе не появлялась. Так что она как кукла в руках своих помощников. Думать ей и вовсе не позволяют. И так будет еще очень долго. Пока царь Небмаатра не вырастит. Если ему вообще дадут вырасти. Или воспитают разнеженным вельможей, которому не захочется взять власть в свои руки.

– Как я понимаю, все эти старцы – ваши отцы и деды. И они готовы передать власть по наследству.

– Ждать слишком долго, – пояснил Джи-Джи, – К тому же отцы наши передадут нам то, что сами создадут. А нам хочется не унаследовать их ошибки, а уже сейчас сделать все, чтобы этих ошибок не было.

– Если я стану супругой царской, то вы возьмете в кольцо меня. И не Мутемуйя, а я стану новой заложницей чужих игр.

Я уперлась пятками в дорожку и остановила не только себя, но и Джи-Джи. Ему пришлось выпустить мою руку. Он оглянулся, усмехнулся и пояснил:

– Фриш, ты же не безмозглая младшая жена, которую выдали замуж в четырнадцать лет. Из полезных навыков она только на лютне умеет играть. А ты прочла больше книг, чем все придворные в этом дворце, ты целый год сама управляла богатейшим септом страны, в твоем городе самый крупный порт нашего государства, ты свободно говоришь на пятнадцати языках и вела не только торговую, но и политическую переписку даже при живом отце. И ты отстояла свою власть в смуте. Кто посмеет с тобой играть, тот рискует лишиться не только состояния, но и жизни!

Тут мне бы возгордиться. Вот только я не Танеферт, которая все это делала и умеет. Я Даша Измайлова, я даже на лютне играть не умею. А из полезных навыков, я вообще только ем.

Он протянул мне руку.

– Идем. Нас ждут твои верные подданные.

Черт возьми! Он затягивает меня в государственный переворот. А Мутемуйя всего лишь предложила выйти замуж и перекинуть на плечи супруга все дела. Хороший же кейс. Надо соглашаться! Зачем мне целое царство?! Да еще и в единоличное правление!

Потом мы пришли в огромный дом, и он часа два знакомил меня с дворцовыми мажорами. Кое-кого я, между прочим, видела на вечеринке Танеферт. В общем, все эти богатые мальчики, некоторым из которых уже точно стукнул тридцатник, возжелали вкусных должностей при новом царе. И не хотят ждать, пока их папаши передадут им плюшки мирным путем. Революционеры, блин, в париках и золотых сандалиях. Двор Мутемуйи – умудренные опытом, скучные и ретроградные старцы. В мое же окружение набиваются болезненно самоуверенные выскочки. Диванные критики которые точно знают, как поставить мир на колени. А заодно и как лечить, как учить и как правильно играть в футбол, чтобы не бить мячом мимо ворот. И вот чьи придворные лучше?

– Думаешь, они пустые болтуны? – Джи-Джи все-таки удалось вывести меня в сад, – Это не так, поверь мне. У них есть реальная сила!

Я так устала от общения с парнями, что была благодарна кузену за глоток свободы. Мое знакомство с соратниками походило на вечер встреч вслепую, когда парни и девушки пересаживаются за большим столом по кругу, чтобы за пять минут попытаться познакомиться и заинтересовать собеседника. Только вот я одна отдувалась за всех девчонок.

– Я не знаю, Джи-Джи, мне нужно время.

Господи боже, у меня что не друг, то абьюзер. Но Ахмес всего лишь хотел изнасиловать мое тело, этот же пользует мой мозг. Мутемуйя мне нравилась все больше и больше.

– Ты надоел моей супруге!

Мы оба вздрогнули и, синхронно повернув головы, уставились на царя, который стоял в метре от нас и, гневно раздувая ноздри, изо всех сил пытался так же гневно сдвинуть брови. Но у него ничего не выходило, потому что кроме того, что он злился, он был страшно рад меня видеть. Живой и невредимой. Ведь за утро он, бедняга, уже навоображал себе всякого. А как иначе, если родная мать сообщает, что жена ваша, царь, изволила вас бросить.

– Небмаатра! – я бросилась к мальчишке, обняла его, подняла и покружила, припевая, – Да будешь ты жив, здрав и невредим

Он завизжал от удовольствия совсем не по-царски. Джи-Джи предпочел пасть на колени и сунуться лбом в гравий дорожки.

– Зови меня, Хеви, сестра! – сказал с достоинством царь, когда я поставила его на землю. А потом улыбнулся так, что ямочки на щеках заиграли и предложил, – Идем играть в мяч! Я тебя научу.

– Ты? Меня?!

Я весело рассмеялась и позволила ему утянуть себя подальше от Джи-Джи и его высокородных идиотов. Все, хватит с меня политики. Сейчас я буду играть в футбол с мальчишками. И если эту игры тут еще не изобрели, то в ближайшие полчаса она появится. Обещаю!

Глава 24. Танеферт

Прошло два дня. Вернее, не прошли, а пролетели. Как выразилась мама Даши, в трудах и переживаниях. Трудилась я, переживали мои домашние. И, я надеюсь, еще демон Романов. Но это пока только гипотеза. Что же касается семьи, то новое мамино утро началось с успокоительного отвара. У нас из него теперь хоть душ принимай, вот вся семья и подсела: и мама, и бабушка и даже мужская часть семьи. Последние добавляют его в пиво. Дядя Гена уверяет, что так у него вкус мягче. Хотя чего там смягчать, это же пиво. В моем мире этот напиток дают даже малышам. И без всякого отвара.

Но успокаивающий отвар заслуживает отдельной истории. В общем, после того как я застала Романова с повисшей на нем наложницей, я с ним, разумеется, порвала. И дело тут вовсе не в наложнице. В конце концов, наложницы за тем и существуют, чтобы мужчины справляли в них свою сексуальную нужду, пока жена, любовница или невеста по какой-то причине им не доступны. Ни одна нормальная девушка не будет против того, чтобы ее парень завел себе наложницу. А лучше двух. Мало ли одна заболеет. Всякое бывает. Но то, что Романов и Олеся плели интриги у меня за спиной и использовали меня в своих целях превратило меня из милой красавицы Хатхор в грозную Сехмет, желающую убить каждого, кто попадется на моем пути.(Отсылка к древнеегипетской легенде, в которой богиня любви Хатхор, узнав, то люди предали ее отца Ра разгневалась и превратилась в львиноголовую богиню Сехмет, которая едва не истребила все человечество).

– Вот же гад! – поддержала меня Вика, когда я, вернувшись в репетиционный зал, все ей рассказала.

Мы тут же отправили в институтский чат фотку нас с Романовым, перечеркнутую крест-накрест. Пусть знает, что я серьезно с ним порвала. Но расслабляться было нельзя. Ведь я понимала, что имею дело с Романовым, тем самым парнем, который доводил Дашу до слез два предыдущих года. Больше я ему такое зверство не спущу. Поэтому после института я зашла в аптеку.

– Сколько-сколько тебе нужно глазных капель? – прищурилась работница в приятном белом халате. Я доверяю людям в белых одеждах. Они как минимум чувствуют красоту.

– Три с половиной литра, – не моргнув, ответила я.

– Хм… ты ведь в курсе, что эти капли продаются в бутыльках по 10 миллилитров?

Я кивнула и про себя еще раз произвела математические расчёты. Стоило все это не дешево, но денег должно было хватить. А еще ведь и другие ингредиенты нужны. Эх, как говорит папа Даши, в копеечку мне влетит расставание с Романовым. А что делать? Не спускать же ему.

– Я столько даже заказать не могу. Нам этих капель упаковку на месяц привозят. А в упаковке 20 штук. А зачем тебе столько?

– Хочу получить экстракт мандрагоры.

- Зачем?

– Для химических опытов, – это во всех мирах универсальный ответ.

И тут сработал. Продавщица покивала:

– Сессия?

– Да. Она, – мне даже врать не пришлось.

– У моего деверя интернет-магазин нетрадиционной медицины. У него точно есть корни мандрагоры. Рубленные. Сушеные. Подойдет?

Отвар, конечно, не выжимка, но тоже ничего. Продавщица записала мне адрес сайта. Я ведь говорю, что женщины в белых одеждах качественно отличаются от остальных.(В Древнем Египте носили одежду только из белого льна. Цветные наряды считались вульгарными).

Так я стала счастливой обладательницей двух килограммов сушеной мандрагоры. Не лучшего качества, чего лукавить, но выбирать не приходится. Курьер принес посылку на следующий день, и я сразу же приступила к приготовлению базы. Так мы в зельеварении называем основной ингредиент. Он сложный, готовится долго, но зато является универсальным компонентом многих эффективных зелий. Достаточно добавить в него несколько нужных капель и он меняет свои свойства. Отличная штука. Учитывая грядущие проблемы, я хотела наварить его побольше. А потому взяла в кладовке 20-литровую кастрюлю, которую мама с весны просит отца отвезти на дачу. Изида заступница, спасибо, что не отвез. Ради производства нужного зелья я даже в институт не пошла. Ночью варить такой объем в небольшой кухне не вариант. Никакая вытяжка не справится. И уже через час посмотреть, что делает дочь у плиты в такое время, прибегут не только родители, но и бабушка с дедом. Так что сделала вид, что ушла в институт. Второе утро у подъезда меня караулил Романов.

– Даш, давай поговорим, – он опустил стекло машины, но выйти не решился.

Наверное, наложница Олеся в красках ему поведала, что я умею делать с людьми.

Я замерла на минуту, повернулась к нему. Осунулся, как будто голодает и совсем не спит. Ну да, как же! Напился, наверное, мочегонного, чтобы вытянуть из организма побольше воды и выглядеть как неупокоенный усопший. А неплохо получилось, кстати. Действительно руки чешутся, чтобы упокоить горемычного.

– Романов, отстань.

– Тебе совсем не жаль, что мы расстались?

– Жаль?! Да я второй день на позитиве, что не успела в тебя влюбиться. Представляешь, как бы я страдала по такому-то красавчику.

– Ты что же, совсем ничего не чувствуешь? – интересно, можно осунуться еще больше? Он же теперь просто неприлично страшный. Того и гляди глаза впадут внутрь головы.

– Чувствую, Романов! Чувствую радость!

Мне пришлось даже в метро спуститься, чтобы убедить преследователя, что я поехала в институт. Исида заступница, спасибо, он поверил. Я представила его физиономию, когда он поймет, что я его надула.

Вернувшись домой, я обнаружила квартиру в полном своем распоряжении. Папа ушел в мастерскую, мама на работу. Так что я принялась за дело. Налила в кастрюлю воду. Долго ее успокаивала распевными гимнами. Местная вода пока дойдет по всем этим жутким железным трубкам до человека и на воду-то не похожа – энергетические помои. В ней больше негатива, чем в самом нижнем Дуате. Так что сразу из нее зелья не сваришь. Такое можно наварить, что хуже пороха получится. Когда вода немного успокоилась, я замочила в ней сухие корешки мандрагоры, подготовила другие ингредиенты. Большую часть из них достала прямо на кухне – сода, перец, уксус, соль. Но кое-что удалось прикупить в том же интернет-магазине.

Варить зелье на медленном огне, монотонно помешивая ложкой в кастрюле утомительное в своем однообразии занятие. Некоторые маги нанимают помощников для этого процесса. Но это не мой случай. Я и в своем-то мире предпочитала все делать сама. А в этом у меня и вариантов нет. Я представила, как перечислю воображаемому помощнику его обязанности: мешать большой деревянной ложкой в 20-летровой кастрюле, кипящей на плите. Обязательно против часовой стрелки, по деять счетов на каждый круг. Ах да, еще и заклинание. Нет уж, наш язык слишком древний для этих мест. Даже если заставить помощника вызубрить длиннющий текст, все равно что-то да напутает. И тогда эффект от зелья станет непредсказуем. Вплоть до летального исхода. А травить кого-то в универе, пусть даже и Романова мне совсем не хочется. Не стоят местные мои враги того, чтобы пробивать дыры в Дуат. По тому, как они тут живут, у них и так стена между мирами на сито похожа. И демоны туда-сюда как по парку гуляют.

В общем, я стояла и помешивала, читая текст и одновременно считая, чтобы не сбиться с ритма. Есть такая техника, ногой отстукивать счет. И тут слышу, как в коридоре открывается входная дверь. Но оторваться от своего занятия никак не могу, чтобы посмотреть, кого принесло.

– Масик! Ну… нетерпеливый какой! Не в коридоре же! Ох!

Я еще на «Масике» замерла всем телом, и ложкой стала орудовать с осторожностью охотника, подбирающегося к жертве. Но на этом «ох», я начала судорожно вспоминать зелье невидимости. Демоны! Там мирра нужна и вода из нашей реки. С верхних порогов. Да и готовить такое зелье целый сезон. Определенный. Самый спокойный мой любимый Ахет. Разлив, то есть. Река затапливает поля почти до самых гор. И вместе с водой по земле растекается покой. Кажется, даже ветер не дует, а нежно ласкает. И солнце не палит, а греет.(По древнеегипетски Ахет – разлив. Ахет один из трех сезонов древнеегипетского календаря. Он наступает с началом разлива в середине июля и длится до середины ноября).Но я не на берегу своей спокойной Реки, я в очень неспокойной квартире Даши. И я тут не одна. В коридоре кто-то… Изида заступница! Да раздери их Собек на мелкие части! Это что же мой отец с какой-то девицей? У моего отца есть наложница? Пальцы судорожно сжали древко ложки, а я стремительно погрузилась в дебри памяти Даши.

– Что это, Валера! – кричала мама, потрясая над головой чем-то мелким, зажатым в пальцах.

– А почему это ты меня спрашиваешь! – так же громко возмущался папа, – Я такое не ношу! Вот, убедись!

И он оттянул мочку своего уха. Это они еще не знали, что Даша дома. Не ждали ее так рано. А когда она зашла в гостиную с соответствующим лицом, то оба замолчали. Мать тут же спрятала руку с мелким чем-то в карман халата, и оба обернулись к ней с демонически-милыми улыбками на лицах. Фу!

И все, в памяти Даши ничего больше не нашлось. Зато уже я помню, как мама сказала отцу, «Не переигрывай, Валера!». И как его пальцы сжали руль, когда я спросила, есть ли у них с мамой проблемы. Так вот что это было? Мама подозревает отца в измене. И небезосновательно.

– Куколка моя! – прохрипел мужской голос, – Не могу терпеть. Я так по тебе скучал.

- Да? – капризно удивилась куколка, – А вчера меня перед всеми дурой выставил.

– Так ведь для конспирации. Чтобы не догадались! – мужчина перешел на шепот и в коридоре завозились.

Не знаю, что они там делали. Но подозреваю, потому что куколка начала ахать и вздыхать. Не забывая при этом еще и выяснять отношения.

– Не хочу я больше никакой конспирации, Мусик! Или мы встречаемся, или… ох…

На этом интригующем месте они оба замерли. По квартире растеклась нехорошая тишина. Такая бывает перед бурей. Когда воздух искрит предчувствием.

– Чем это у вас воняет? – капризно пискнула куколка, – Как будто кто-то сдох.

Я принюхалась и пожала плечами. Это отвар из корня мандрагоры в конце концов, а не настойка на розовых лепестках. Но так чтобы вот кто-то прямо сдох, это вряд ли. Скорее всего куколка нервничает. Чем сильнее испуг, тем неприятнее пахнет корень мандрагоры. Это жрецы давно заметили. Я ухмыльнулась. Вот и хорошо. Пусть пугается. Ей полезно. Ну и потом, пора уже обозначить свое присутствие. Пусть и в компании с кастрюлей. Кастрюля в данной ситуации вообще меньшее из зол. Поэтому я сдвинула локтем железную миску с разделочного стола. И она, красиво спикировав на кафельный пол разразилась поистине демоническим бренчанием на все лады. Куколка ожидаемо взвизгнула. Но коротко, потому что ее кавалер совсем не по-джентльменски зажал ей рот ладонью.

– Кто здесь? – спросил он непохожим на свой голосом. Наверное, и сам здорово испугался.

Миска все еще танцевала на полу, радуя окружающих затухающей какофонией. Я обреченно мешала ложкой, понимая, что зелье уже получится так себе. Хорошо если станет хотя бы неплохим успокоительным. О базе можно забыть. Я пропустила два заклинания и один раз точно темп сбился. С речной водой может быть это и прошло бы без последствий, но с местной увы нет. Ею же читом виде убить можно, до того она напитана хаосом. Я вздохнула.

– Что это за…

Я обернулась и облегченно выдохнула. Ну, хотя бы мама зря переживает.

– Дядя Гена!

Он сдвинул брови и попытался играть в строгого взрослого. Но я не удержалась, и рассмеялась. Он опустил взгляд, прошелся по расстегнутым пуговицам своей рубашки, уперся в брюки. Тоже слегка расстегнутые. И почесал затылок в замешательстве. А потом, спохватившись, начал быстро застегиваться. Я отвернулась. Дядю Гену Даша обожала. И он ее тоже. И в общем-то дядькой он был хорошим, только слегка безалаберным, на мой взгляд. Мужику за сорок, а он все одинокий воин – ни жены, ни детей. Бабушка уже устала его пилить. А ему, кажется и так хорошо. Живет почти с нами. Только вот девиц зачем в нашу квартиру водить? У него же своя есть.

– Ремонт у меня, – словно догадавшись, о чем я думаю, буркнул он.

Ремонт! Нашел кому заливать! Да, у него не квартира, а берлога. Наверняка стесняется к себе девушку привести.

– Маме расскажи, – посоветовала я, – Если не хочешь, чтобы они с отцом развелись.

– Даш, ты это… – он еще сильнее зачесал затылок, – Ты пока не говори никому, а?

– Мусик, ты нас познакомишь? – из-за дяди Гены выскользнула девица, которую он очень удачно назвал Куколкой. Красные губки бантиком, большие голубые глаза, личико сердечком, вздернутый носик, тонкая талия и грудь четвертого размера. И где он такую подцепил? По всем законам современного общества, она уже давно должна бы жить в номере Дубайского отеля. А вот надо же, до сих пор морозит попу рядом с Дашиным дядькой, который даже бриться забывает. Не говоря уж о том, что руки мыть и вовсе не приучен. И из всех достоинств у него только автосервис на паях с моим отцам. Не олигарх в общем, хотя на жизнь вполне хватает.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я.

Одежда Куколки тоже находилась в некотором беспорядке. Кофточка расстегнута на четыре пуговки, юбка хоть и одернута, но все равно выглядит помятой.

– Даша, это Полина. Полина – это моя племянница Даша.

– Хм… Понятненько, – Куколка оглядела меня с ног до головы, оценивая. Ревнует что ли? Вот же дуреха.

– Даш, а что ты делаешь? – наконец, заинтересовался старший родственник. Странно, что сразу не спросил.

А я как раз закончила. Выключила конфорку и отложила ложку. Ответила не задумываясь, потому что сразу нужно отвечать честно. А придумывать уже потом. По обстоятельствам.

– Варю корень мандрагоры.

– Э? – округлил глаза дядя, и я поняла, что обстоятельства начались уже сейчас. Пора что-то выдумывать.

– Это мет что ли? – Полина вместе с глазами еще и ротик округлила. А дядя, глянув на нее, шумно сглотнул.

Я же покраснела от натуги. Вообще ничего не выдумывалось. Хорошо, что родственники у меня все сообразительные.

– Опять эти ваши тренды из тик-тока?! – он снова сдвинул брови.

– А что такого-то! Мы познаем мир, между прочим. Вот вы где уму-разуму учились?

– Лично я за гаражами, – не стал кривить душой дядя Гена.

– Ну, вот! Наш Тик-Ток это ваш «За гаражами»! В чем разница-то?

– Даш, а зачем тебе столько? – он подошел, заглянул в кастрюлю, принюхался.

Как и ожидалось, улыбнулся. Ну да, если человек не напуган, то отвар мандрагоры пахнет ему немножко мхом, немножко древесной корой. Специфический запах, но не отвратительный.

– Так я это… пропорции перепутала.

Куколка фыркнула. Делает вид, будто разбирается в хозяйстве. Хотя за хет видно, что она на кухню только поесть заходит.(Хет – древнеегипетская мера длины, чуть больше 50 м).

– Дядя Гена, маме и отцу надо все рассказать, – я сурово посмотрела на Полину, – У них из-за вас проблемы, понимаете!

– Расскажу, малышка! Но сам. Дай мне время.

Полина закусила губу. Да и я тоже. И вот чего они мутят?

– Ты это… в институт не хочешь съездить?

Ну да, у них же свидание. А мой отвар все равно ни на что больше не годен, кроме как нервы успокаивать. Так что я потребовала за свою лояльность, чтобы дядя Гена вылил содержимое кастрюли в унитаз. Вот же я дура доверчивая. Это же дядя Гена. Человек хороший, но безалаберный. В общем, когда я вернулась вечером домой, вся семья, включая бабушку и деда распивала на кухне отвар мандрагоры и были спокойны как сытые удавы. Кажется даже кожей лоснились. Придя с работы и, увидев кастрюлю на плите, мама подумала, что отвар дело рук бабушки. А когда она уже выпила пару чашек вместо чая и узнала от бабушки, что та ничего не варила, то было уже поздно. Практическую пользу все уже поняли. Так я и не узнала, смог бы мой отвар стать базой для нужных зелий или нет. А в интернет-магазине, где я купила два килограмма кореньев признались, что больше у них пока нет. Обещали сообщить, как поступят. Не видать мне защиты в ближайшие дни. А может и недели. А мне бы она не помешала. Потому что демон Романов не собирался сдаваться.

Едва я появилась в институте, на меня налетела Вика и затараторила:

– Ну, где тебя носит! Я тебе раз сто набирала!

– А что случилось?

– Как что?! К нас график репетиций трещит по швам! Народу на сценки записалось ужас сколько, а сценок-то нет! Нам их сочинить нужно. Пашка орет, что мы его подставили.

И он прав, конечно! Я со своими переживаниями совсем забыла о данном ему обещании. Втянула парня в никому не нужную теперь игру. В самом деле, мне ведь уже плевать, что там подумает Сашка Романов. Мутила я с картонным Амритом Дубеем или нет. Даже если и мутила?

– Может все отменим?

– с ума сошла! – Вика уперла руки в боки, – И вот так запросто подарить режиссерам победу? Чтобы они до конца института нас отбросами обзывали?!

– Они и так будут, – я пожала плечами. Мне совсем не хотелось соревноваться с режиссерами. Тем более доказывать что-то Романову.

– Вот еще! – а вот Вика преисполнилась решимости. Девушку в таком состоянии лучше не ограничивать. А то она свою решимость пустит в какое-нибудь другое русло. И всем придется еще хуже, чем теперь, – Мы напишем, отрепетируем, покажем и даже снимем наши сценки. И пусть потом попробует кто-то сказать, что мы хуже этих мажоров.

Она кивнула на очень удобно проходящих мимо студентов с режиссерского. Романова среди них не было. Ну и хорошо.

– Давай после института ко мне. И Пашку возьмем, – Вика даже не предложила, а поставила перед фактом.

– Измайлова! Тебя в деканат просили зайти, – это один из проходящих мимо приятелей Романова брякнул. И заржал.

Мы с Викой проводили его подозрительными взглядами.

– Не нравится мне это, – озвучила нашу общую мысль Вика, – Я тебя провожу.

– Вы Дарья Валерьевна, прямо скажу, нехорошо поступаете, – зашел с козырей декан и строго глянул на меня поверх очков.

Я растерялась. Чего я успела натворить-то? Вчера же все еще хорошо было. Тут дверь отворилась и в кабинет вошли двое: руководитель режиссерской мастерской и демон Романов. Ну, как же без него! В приемной все еще шумно дышала Вика. Так шумно, что нам было слышно ее через закрытые двери кабинета. Она обещала меня поддержать, вот и поддерживала как могла.

– Я ничего такого не делала, – я решила не сдаваться.

– Как это так, Измайлова! Вы срываете съемки, не являетесь на заявленные смены. Из-за вас рушится проект, – тут же с ходу накинулся на меня руководитель Романова, у которого видно, наболело.

Я глянула на Сашку. А он еле заметно усмехался. Понятное дело, нажаловался. Демон!

– Но меня можно заменить!

Оба преподавателя замолчали, посмотрели на меня, а потом перевели взгляды на Романова. Тот, разумеется, отрицательно помотал головой и заявил, подлец:

– Ты что, Измайлова, головой ударилась? Мне, по-твоему, весь фильм теперь переснимать. А он, между прочим, уже на конкурс заявлен.

– На конкурс! – декан округлил глаза и поднял указательный палец вверх. После чего сдвинул брови и изрек, – Измайлова, не порть нам статистику. Если нужно, я освобожу тебя от занятий до конца съемок. Сколько у вас еще смен?

Он строго посмотрел на Романова. Тот улыбнулся:

– Четыре. Ну, может пять если понадобятся досъемки.

– Видишь, Измайлова, не так и много. Не перетрудишься. Раз уж назвалась груздем, то и нечего из вагона на ходу выпрыгивать.

В последнем предложении связи я не уловила. И вышла из кабинета этим озадаченная.

– Так что, Даша, пойдем обсудим график съемок, – Романов закрыл за нами дверь, тут же поймал меня за талию и с силой притянул к себе.

Вот же нахал, плевать ему что преподаватели за спиной.

– Отпусти ее, подонок! – Вика сейчас походила на богиню Изиду, в праведном гневе кинувшуюся на защиту своего сына от крокодила.

Я тоже заворочалась в тисках крокодила, тьфу ты, своего бывшего:

– Отпусти меня!

– А то что? – он усмехнулся рядом с моим ухом и прошептал, – Прыснешь в меня волшебными каплями? Заставишь остолбенеть?

– Не боишься?

– Не-а. Знаешь почему?

Одной рукой он прижимал меня к себе, а другой быстро прошелся по моим карманам, задерживаясь, разумеется, в самых интересных местах. И плевал он на мое отчаянное сопротивление. Я ему пару раз ногой в голень заехала и ничего. Стойкий, демон.

– Потому что у тебя ничего нет!

Я чуть собственный язык от досады не проглотила. Он ведь прав, зелье у меня закончилось. И мандрагору я всю бездумно истратила. Надо было хоть один корешок оставить про запас.

– Отпусти ее, сволочь! – Вика накинулась на Романова с кулаками. Я добавила ему пинками по чувствительнымместам на ногах. До каких дотянулась.

А он только теснее прижимался ко мне и сердце в его груди так билось, что мне под лопатку отдавало.

– Дашка, – шептал он на ухо, – Дашка, я так скучаю!

– Ага! – я мотнула головой, – Наложнице своей расскажи об этом.

– Она мне не наложница.

– Вот только не начинай. Я все сама видела.

– Ты все неправильно поняла.

– Молодые люди! Что вы себе позволяете! – возмутилась вовремя вернувшаяся в приемную секретарша декана.

Мы все замерли, как были. Вика с занесенным кулаком над головой Ромнова, ну а о нас лучше и не говорить. Щеки зажег алый стыд. В горле так запекло, что я закашлялась.

– Да отпусти ты меня, демон! – это я так прохрипела?

Тут кто из нас демон еще подумать, если судить по голосу. Видимо и на Романова мой тембр подействовал.

– Выйдите немедленно! – потребовала секретарша и кивнула на дверь в коридор, – Или я на вас докладную напишу!

Мой бывший расцепил руки, и я тут же отлетела от него на два локтя. А потом быстро зашагала вон из комнаты. Вика так же решительно направилась за мной.

– Подонок! – пропыхтела она, едва мы очутились в коридоре, – Не давай ему спуску, Даша! А мы тебя поддержим.

– Закатай губу, Викуся, – хохотнул за нашими спинами Романов.

Мы разом обернулись и синхронно сжали кулаки.

– Слышала, что декан сказал, Даша? – он прищурился и уперся взглядом в мои губы. Демон! – Ты должна мне пять смен, дорогая! Пять полноценных смен. Тебя освободили от занятий, так что не вздумай прогуливать. Жду тебя завтра в девять возле института. Не опаздывай, пожалуйста.

А потом он поднял на меня глаза и, я не шучу, послал мне воздушный поцелуй. Вике он помахал рукой и, сказав: «Адью», пошел от нас по коридору.

– Вот же змей! – прищурилась ему вслед Вика.

– И не говори, – согласилась я, – Натуральный Апоп!(Апоп в древнеегипетской мифологии Змей Хаоса, главный враг миропорядка и разрушитель стабильности).

Глава 25. Даша.

В этом мире был мяч. Не такой как в нашем. И на примере развития этого спортивного инвентаря могу сказать, что эволюция все-таки чертовски полезная штука. Ладно, демонически полезная, потому что о чертях тут никто и не слышал. Так вот, на огромной зеленой лужайке, обрамленной кустами пышно цветущего тамариска, мальчишки играли в местный футбол. У них был мяч, сшитый из кожи какого-то несчастного животного. Мяч был куда тяжелее нашего. Потому что внутри у него не воздух, а ветошь. По той же причине он не подпрыгивает и катится, ели его пнуть, тяжелее и короче. Но кого это волнует, когда у тебя в принципе есть мяч. Мяч – это весело. А уж что у него внутри воздух или старые тряпки – дело последнее.

Сначала мы – я, друзья и подружки царя разделились на две команды. Тия тут тоже присутствовала и косила на меня таким недобрым взглядом, что я опасалась подходить к ней ближе, чем на два метра. Что если девчонке придет в голову убить меня прямо сейчас? Она может, по глазам видно. Вон как сверкают. Тем не менее мы весло поиграли в некое подобие футбола с вольными правилами. Мяч можно было пинать ногой и кидать руками, и вообще тащить к столбам, между которыми располагались условные ворота, любым способом. Все это здорово походило на регби в песочнице. Хотя пару раз между пацанами и завязались нешуточные драки. Царь с удовольствием принимал в них участие, раздавая малолетним подданым тумаки и получая от них ответочку. И совершенно не расстраивался по этому поводу. По-моему, очень демократичный подход к управлению. Я носилась с ними как великовозрастная дурочка, но что поделаешь, положение супруги царской накладывает некоторые обязанности. И надо соответствовать своему высокому статусу. Поэтому я показала детям пару приемов диблинга: финта и обводочки, которым давным-давно научил меня дядя Гена. После чего я стала королевой поля. На то и был расчет. Карлик Амонемусхет нервно курил в сторонке. А вернее, стоял у края поля, злобно пыхтел и неэстетично сплевывал. Что ж, хотел выведать секреты моей популярности, пожалуйста. Только вот повторить за мной ни мелкий пакостник, ни тем более мамаша Мутемуйя не смогут. Я три смены оттрубила вожатой с семилетками. У меня стаж. Куда этим любителям со мной тягаться.

Потом я научила детей играть в «Вышибалы», после которой все настолько вымотались и морально, и физически, что расползлись на отдых.

– Госпожа Танеферт, прошу вас пройти в ваш дворец.

Я уже ничему тут не удивляюсь. Но дворец! У меня есть собственный дворец! По виду передо мной стоял слуга высшей категории – средних лет господин со строгим лицом, на котором выделялись густо подведенные черным глаза. Выглядел он куда внушительнее меня, да и одет был богаче. Ну, не могу я таскать на себе столько золота, сколько тут принято. А на этом… наверное, дворецком, килограммов пять, включая массивный пояс, похожий на фартук и сандалии. Вот зачем дворецкому золотые сандалии? Ах, ну, да, это же средство обороны. Я покосилась на свои ноги, обутые в очень мягкие и красивые, скажем так, босоножки с отделкой из разноцветных бусин на толстой подошве, похожей на циновку. Если разбежаться на них еще и кататься можно по гладкому полу. Я пробовала.

Но сейчас не лучшее время для этого. Пришлось торжественно шествовать за разодетым слугой. И если честно, царскому дворцу очень не хватает транспорта. Пустили бы какие-нибудь шатлы, как на ВВЦ, честное слово. Что им сложно организовать? Мы уже протопали по московским меркам три автобусных остановки, и пока так никуда не дошли. Мимо тянулись красивые строения, расписные заборы, живописные клумбы, парки с беседками, увитыми виноградными лозами, прудики – красота в общем. Воздух был напоен щебетанием птиц и зноем. А я, между прочим, часа четыре в мяч с детьми гоняла, и теперь еле ноги передвигаю. А еще надо спину держать, супруга же царская как никак. И парик этот… Сейчас я даже порадовалась, что свои волосы Танеферт сбрила. И наконец-то поняла, почему она это сделала. Парик тоже хотелось снять. И мозги проветрить, потому что к условно-четвертой автобусной остановке я уже не только вся промокла от пота, но и соображала с трудом. Тепловой удар, не иначе. Мозги под париком булькали как кипящий бульон. И я представляла себя в наполненной зноем пустыне. Впереди маячила спина провожающего меня дворецкого. Или кто он тут? Может даже мираж. Почему мне выделили дворец на отшибе? Надеются, что из него я не смогу каждый день добираться до царя? Из последних сил я ухмыльнулась. Они не знают, что связались с Дашей Измайловой. Я обязательно отыщу возможность не бегать до царя и домой на своих двоих. Тут ведь главное принять вызов. А я его уже приняла.

Наконец, этот неутомимый биоробот в золотых сандалиях замер у большого дома с широкой верандой, опоясывающей его по периметру. Веранду украшала белая балюстрада с большими каменными вазонами в форме чаш, полными пышно цветущих розовым, желтым и сиреневым растений. Моя мама пришла бы восторг и тут же попросила себе отросточки для дачи. Дворецкий повернулся ко мне, склонил голову в поклоне, а потом торжественно объявил:

– По распоряжению великой матери царя, да будет она жива, здрава и невредима, вам подготовили дворец в саду женского дома.

С этим он вытянул руку к распахнутым дверям, так и не поднимая головы. Я аккуратно его обогнула, чтобы не задеть огромный парик на его голове, и поднялась по широким ступеням на большую мраморную террасу с вычурными разноцветными колоннами и огромными вазами, в которых тоже что-то цвело и благоухало. Вокруг досадно навязчиво кружили пчелы. На нагретом камне лежал огромный рыжий кот и, слегка прищурившись, оглядывал меня с таким видом, как будто это он тут хозяин. А я просто в гости зашла. Впрочем, это же кот. Все коты смотрят на людей именно так. А я замерла у дверей, не зная, что делать дальше. Стучать, входить? Там внутри копошилась жизнь. Кто-то шуршал, что-то перетаскивал, кажется, даже переругивались и смеялись. Там и без меня многолюдно. Я оглянулась. Но сурового дворецкого уже не было. Точно мираж. И завел меня в чужой дом, подлец!

– Госпожа!

Ко мне шурша сандалиями быстро подошла миниатюрная дама в огромном парике. Смотрелся он на ней вопиюще несуразно. Как будто дама эта выиграла на конкурсе «Чей парик больше» и теперь с трудом удерживалась на ногах, чтобы он не опрокинул ее на пол. Поэтому она и поклонилась мне хоть и низко, но с величайшей осторожностью.

– Мне тут сказали… – я мысленно отвесила себе подзатыльник, напомнив, что я вообще-то супруга царская. Ну или почти она. Так что мямлить мне не полагается, хоть и хочется очень. В такой шикарной обстановке я чувствовала себя на чужом празднике жизни. Как же сложно было вскинуть подбородок и процедить, – Почему меня не забрали носилки?

– Так не знали, когда вы изволите освободиться! – тут же залепетала дама, и я с удивлением узнала голос Неши.

Что? Взяв девчонку за подбородок, я подняла ее лицо и заглянула в искусно подведенные глаза. Под ворохом нежнейшего льна, под дурацким париком, под килограммами золота действительно скрывалась моя придурковатая служанка.

– Да неужели? А ждать меня столько сколько потребуется там, а не здесь, никто не догадался? Или я должна высылать к тебе слугу, чтобы ты соизволила отправить за мной носилки?

– Ой! – взвизгнула девчонка и зажмурилась. Но я не буду ее сейчас жалеть. Дай ей волю, так завтра мне придется высылать за ней носильщиков.

Я прищурилась и, не отрывая от нее взгляда, прошипела:

– Так вот чем ты тут занимаешься? Себя украшаешь? Вместо того, чтобы думать о своей госпоже!

- Я… Я! – глаза ее наполнились ужасом и слезами.

Мне на секунду стало стыдно, но только на секунду. Я вообще-то тут Танеферт. Мне вон каким дворцом управлять. А может и всей страной. Не могу я пасовать перед мелкой дурочкой, которая еще вчера сверкала голым задом.

– Полно, сестра! – этот низкий грудной голос ни с чьим не перепутать. Тамит. А она-то что делает у меня дома?

В последний раз мы расстались с ней при очень деликатных обстоятельствах. Меня купил у нее Ахмес за смешное колечко. Была неприятная сцена. А потом все так закрутилась, что я о ней и забыла. Но сейчас покраснела той самой удушливой волной стыда. Вот кто была свидетельницей моего позора. Чтобы не встречаться с ней взглядами я изо всех сил изображала, что очень занята отчетом служанки и буравила глазами несчастную Нешу. Даже брови сдвинула от усилия.

– Танеферт, дорогая, – узкая ладонь погладила меня по спине. И я, непроизвольно дернувшись, резко распрямилась. Знает ведь на какие точки надавить. Еще бы, она ж организатор свингер пати.

Я опять покраснела. А думала, что жарче быть уже не может. Зато Тамит, похоже, чувствовала себя прекрасно. Повела головой, расправляя свои длинные волосы по плечам. Интересно, она пренебрегает правилами приличия и не носит парик нарочно, чтобы выделяться из толпы придворных или у нее какая-нибудь страшная аллергия на чужие волосы, и поэтому ей прощают такую вольность? Я уже успела выяснить, что во дворце можно появиться с голой грудью, к примеру. И это будет воспринято как винтаж, потому что еще бабушки нынешних вельмож носили платья с оголенной грудью. Можно явиться на званый ужин и вовсе голышом, нацепив на себя золотой поясок и пару-тройку подвесок. И все примут тебя за танцовщицу. Но если ты покажешься где-то без парика – это же настоящий скандал. Нарушение устоев общества. Вполне возможно тебя уже никогда не пригласят в приличный дом. Но оказывается есть те, которые немного ровнее прочих равных. Тамит, к примеру.

– Это я виновата. Загрузила ее с самого утра. Но она у тебя молодец, очень неплохо справляется.

– Ты? – я оставила подбородок Неши и повернулась к Тамит.

Та мне улыбалась:

– Что же тебя удивляет? Я все еще распоряжаюсь женским домом. Правда последний год я в основном выселяла бывших жен царя и отправляла их…

Мне не понравилась эта заминка, но она легонько вздохнула и пояснила:

– В дальние дворцы. Там, где им теперь надлежит дожить до глубокой старости в почетных трудах.

Понятно, мать царская отправила бывших соперниц в ссылку.

– Как тебе дворец? – стремительно сменила тему Тамит, – Он принадлежал одной из старших жен.

Я посмотрела ей за спину, где куда-то вдаль уходил не то холл, не то зимний сад. В центре его высилась огромная позолоченная колонна, упирающаяся белым с золотыми прожилками каменным лотосом в высокий под десять метров потолок. Колонну окружал внушительных размеров круглый бассейн, уставленный большими каменными горшками с пальмами и прочими зелеными растениями. Пол холла был гладким, но не каменным. Сначала мне показалось, что декораторы залили прозрачной смолой живые листья, но потом приглядевшись, я поняла, листья и цветы нарисованные. В общем, в этом помещении сохранялось устойчивое ощущение, что ты попал в джунгли. Тут было так же парко и душно, как в летний полдень в тропическом лесу. И многочисленные решетчатые окна под самыым потолком ситуацию не спасали.

– Если ты все-таки останешься в качестве Супруги царской, ты поселишься в другом дворце. Так что этот сейчас нет нужны переделывать на твой вкус. Если, конечно, ты не желаешь жить в ремонтных работах.

О нет, я не желала. Довольно того, что все мое детство прошло в звуках дрели за стеной. Мы въехали в новостройку, когда я училась в школе. Разумеется, все жильцы тут же принялись обустраиваться. Так что я прекрасно понимаю, что такое жить в ремонте. Нет уж, спасибо! Видимо, на моем лице красноречиво отразился ответ. Тамит удовлетворенно кивнула и, тронув меня за локоть, предложила своим чарующим голосом:

– Пойдем, сестра, поглядим на твои владения. Уверяю, тебе понравится.

Напоследок я строго глянула на Нешу, которая смотрела на меня голодным котенком. И правильно. Служанка должна знать свое место.

– Где моя охрана?

– Так это… – она попыталась состроить глупую гримасу, но я тут же сдвинула брови, и она, выпучив глазищи, отрапортовала, – В саду пока. Мы их расселяем в казармы.

– Тут есть казармы? – я не смогла не удивиться. У меня не только дворец, но еще и всякие разные пристройки?

– Разумеется, – ответила за нее Тамит, – И казармы, и конюшни, и даже скотный двор. Когда ты примешь ванну и отдохнешь, мы объедим твое хозяйство на колеснице.

– На чем?!

– Ох, прости пожалуйста, – она приложила пальчики к высокому лбу, – Я совсем забыла предупредить. Теперь у тебя есть колесница. Из золота.

– В смысле теперь? А раньше не было?

Я разочарована. Я же губер второй столицы этой страны. И у меня до сих пор не было шикарной тачки? Я что социалистка?

– Такой красоты точно не было. Как и многих других даров. Идем.

Она приняла решение и потянула меня в боковой проход. Мы вошли в смежный зал, колонны которого располагались по периметру, и были нежного розового цвета с золотыми прожилками. Невозможная красота. Но вот каким должен быть этот зал по задумке архитектора я понять не смогла, потому что он походил на склад. Вернее, не так… он походил на пещеру сокровищ, в которую попал Алладин. Золото, золото, золото, немного цветных камней, словной кости, цветного стекла и снова золота. Вазы, кубки, украшения, предметы мебели и интерьера. В центре этого сверкающего великолепия высилась колесница. Слава богу без лошадей. Колесница подозрительно отливала дорогим желтым.

– Что это за… это? – я чуть не задохнулась. Не от восторга. Я же не Кощей Бессмертный, который самоудовлетворяется над сундуком с монетами. Я удивилась. Что-то мне подсказывало, что Танеферт не стала бы тащить с собой столько добра из Инбу Хенж.

- Подарки от придворных, – усмехнулась Тамит и перешла на заговорщицкий шопот, – Кто-то пустил слух, что ты пообещала оградить аристократов от танцев с нашим царем, да будет он жив, здрав и невредим, за хороший подарок.

Э… так я в прямом смысле озолочусь!

– Скажи им, что кроме танцев есть еще игра в мяч и жмурки.

– Жмурки? – удивленно вскинула брови Тамит.

– Тоже очень энергичная игра.

Она понимающе кивнула. И подвела меня к искусно сработанному столику из мрамора на золотой ножке в форме… ну да, опять лотоса. Эти ребята просто помешались на лотосах. Чего не розы-то? Или гвоздики. Тоже красиво. А уж гладиолусы… Но не суть. На столике стояла интересная штука – каменная ваза с крышкой настолько тонкой работы, что сквозь стенки просвечивало ее изумрудно-нежное содержимое.

– Тоже подарок?

Тамит кивнула и, взявшись за шишечку в форме ягодки,подняла ее. Я тут же унюхала соблазнительный аромат варенья. И поняла, что вкус у него легкий, слегка терпкий, умеренно сладкий. У меня язык свело, и рот наполнился слюной. Рядом с вазой, на золотом подносе лежала серебряная ложечка.

– У меня сердце замирает, как хочется попробовать, – призналась Тамит.

Мы синхронно сглотнули. Я взяла ложку. Но тут проснулась забытая мною в поясной сумке змейка Мефит. Она удивительно резво выскочила на столик и, обвив вазу, угрожающе зашипела. Меня постигло горькое разочарование. Увы! Но вкусняшки в этом дворце дарят только с одной целью – отправить человека к горизонту.

– Может она ошибается? – в голосе Тамит слышалась робкая надежда.

– Хочешь проверить? – я усмехнулась и погладила змейку по плоской голове. Та, натурально, зажмурилась от удовольствия. Надо быть внимательнее. Надо почаще ее ласкать. Ведь она уже не первый раз меня от смерти спасает.

Тамит вздернула подбородок. А за нашими спинами Неша тоненько запищала. Я развернулась и окинула ее строгим взглядом:

– Проследи, чтобы ни слуги, ни рабы не смели трогать что-то из угощений, предназначенных для меня.

– Да что вы госпожа! – округлила глаза моя главная служанка. И когда я уже готова была возгордиться тем, что в этом мире люди честны и непорочны, добавила, – Все тут знают, в каком вы положении. Кто же рискнет есть вашу еду! Вас же каждый первый во дворце готов отравить!

Н-да… Самое время подумать над предложением матери царя. Что она там говорила? Выйти замуж и отбыть назад в Инбу Хенж? Походу отличный вариант!

И все же дворец мне понравился. В нем было много комнат разной степени шикарности. Я нашла даже библиотеку! И музыкальный салон с большим выбором инструментов. К моей спальне примыкала купальня, и ванная в ней походила на средних размеров бассейн. В спальне Тамит указала мне на огромную кровать с тонким белым балдахином, расшитым серебряной нитью.

– На ней зачали наследника, – доверительно сообщила она мне. Ну да, коварная соблазнительница в своем репертуаре, – Того самого, который потом погиб на охоте.

Я покивала. Печальная история. Но кровать-то хорошая. Не выкидывать же. Тем более, что мне никакое зачатие в ближайшие десять лет точно не грозит. И слава богу! Я села на краешек и посмотрела снизу вверх на свою подругу. Ну, не на свою. На подругу Танеферт. Но что это меняет.

– Как ты думаешь, что мне делать?

Она посмотрела на меня удивленно, словно я спросила какую-то глупость. И правда, девицу поселили в таких шикарных условиях, надарили кучу дорогих подарков, а она вдруг вздумала сомневаться. Но потом Тамит кивнула и тихо произнесла:

– Понимаешь, сестра, дворец такое место, где ты можешь быть важной, даже всесильной, богатой, почитаемой… Но тут тебе не стать счастливой. И уж точно не быть независимой. Если ты понимаешь, о чем я.

Я поняла! Но как мне бросить малолетнего царя, которому со мной весело? Оставить его в алчных ручках Амонемусхета, перепуганной Мутемуйи и готовых использовать его аристократов? И как мне после этого жить в счастье и независимости? У меня же не получится. Увы, но выбор сделан за меня. В тот момент, когда я открыла глаза в покоях царской невесты и поняла, что теперь я не Даша Измайлова, а госпожа Танеферт.

– Понравилась ли тебе колесница, дорогая племянница? – поинтересовался дядюшка Птахмес, самолично прибивший в мой дворец после обеда.

- От танцев я вас освобожу, – Я улыбнулась.

Он остался доволен. Он разлил по высоким бокалам из такого почти прозрачного камня густое красное вино и протянул один мне. А потом неожиданно спросил:

– Тебе нравится мой сын, Джахутимесу? Я видел, вы сблизились.

– Ну…

Джи-Джи и правда мне нравился. Он хоть и самонадеянный, но сразу же принял мою сторону. И смотрит на меня так, что не остается сомнений, я-то ему точно нравлюсь.

– Он мой сын, Танеферт, – визирь Птахмес неожиданно сжал мое запястье, – А ты дочь моего любимого брата. Я хочу, чтобы ты поняла, я поддержу вас в любом случае.

– Даже если…

Я не стала договаривать. И так ведь понятно. Он же визирь, он должен разбираться в подковерных интригах. Иначе грош ему цена. Дядюшка не разочаровал. Он чокнулся со мной и, коротко кивнув, произнес:

– Я в любом случае на вашей стороне. То, что задумал Джахутимесу рискованно, не скрою. Слишком много рассчитано на расположение царя, да будет он жив, здрав и невредим, к тебе. Но как я вижу, пока он прав. И надо действовать как можно быстрее.

Честно говоря, я не совсем поняла, что мой дядя имел в виду. Потому что при дворе, даже при моем дворе на отшибе принято было недоговаривать, а додумывать. Итак, визирь Птахмес подтвердил, что окажет нам с Джи-Джи всевозможную поддержку. Но вот в чем? И Ахмес куда-то запропастился. А мне бы очень нужно с ним поговорить. В царский дворец шатался ко мне в комнату как к себе домой, а тут пропал. Что его испугало? Воины из моей охраны у ворот дворца, которых наконец-то выставила Неша? Что мне делать? Что?

– Я приготовила вам ванную, – моя главная служанка, слава Изиде, сменила свой громоздкий парик на льняной чепец. И сразу из внеземного гуманоида превратилась в нормальную человеческую девицу.

– Очень хорошо, – я сидела на широкой кровати, на которой зачали несостоявшегося наследника и разглядывала себя в серебряное зеркало на длинной ручке. Оно когда-то тоже принадлежало матери того погибшего принца. Какая незавидная судьба у обоих.

Сердце кусали черви сомнения. Что мне со всем этим делать?

Неша помогла мне переодеться в легкий льняной халат и проводила в купальню. Солнце уже село за горизонт, и теперь комната освещалась разноцветными мерцающими масляными лампами. Все они были из тонкого белого камня и имели форму различных цветов. Это было так прекрасно: огромные каменные розовые бутоны, фиолетовые васильки, желтые хризантемы, красные маки расположились вокруг чаши с водой. И они купали в ней свой матовый свет. Я скинула халат, опустила ногу в бассейн. Она была нежно-теплой. Как вечернее июльское море.

– Если желаете, прикажу принести погорячее, – пискнула Неша от двери.

Я лишь отмахнулась. Еле тепленькая водичка вполне соответствовала моему запросу. Надо расслабиться и подумать. Какую сторону выбрать. И как сделать, чтобы мое решение не поставило под удар малолетнего царя. Я откинула голову на округлый бортик и уже было закрыла глаза, как от темной колоны вдруг отделился мужской силуэт.

Глава 26. Танеферт.

Вечером я навела в своей комнате порядок – выкинула все цветы и вернула на законное место картонный Ка господина Амрита Дубея. Зайдя ко мне, мама расстроилась.

– Я надеялась, что с этим капищем покончено, – она вздохнула, – У тебя все хорошо?

– Конечно, – я улыбнулась, прикидывая, смогу ли сварить сегодня зелье подчинения из тех глазных капель, которые мне удалось купить в аптеке. Без него мне бы очень не хотелось встречаться с Романовым.

На кухне заседали папа и дядя Гена, и судя по количеству бутылок пива, которые они выставили на балкон, расходиться не собирались. А у мамы был растерянный вид.

– Мама? Что-то случилось?

– Нет, что ты! – она мотнула головой, и глаза ее наполнились слезами.

Я взяла ее за руку, усадила на кровать и примостилась рядом. После чего потребовала тоном, с которым обычно обращалась к своим советникам. Твердым, но не властным… в общем, никто мне не отказывал:

– Рассказывай.

Мама, удивленно вскинув брови, вдруг разрыдалась и упала лбом мне на грудь.

– Ох, Дашка… милая моя…

Начало мне не понравилось. Я погладила ее по голове, ощущая прилив такой нежности, что у самой горло скрутил спазм, а в носу защипало. Я обнимала маму. Теплую, живую, родную… да, не мою, Дашину. Или уже мою? В этот момент мне вдруг впервые захотелось остаться тут навсегда. Ну, в том смысле, пока я не дойду до горизонта, конечно. Тут есть семья, которая меня любит, тут есть настоящие искренние друзья, тут я обязательно встречу того, кто меня полюбит. И женится на мне не для того, чтобы управлять септом, а чтобы быть всегда рядом. Тут я была ценностью, человеком, девушкой, а не довеском к своему положению и состоянию. В своем мире я хотела выйти замуж за малолетнего царя, чтобы спрятаться в его женском доме никому не нужной стареющей женой, и так обрести свободу. А здесь я могу просто наслаждаться жизнью. Даже не думая о последствиях. Я вздохнула, как бы я хотела выпить зелье забвения и навсегда потерять дорогу домой. Но есть еще Даша. Девчонка из этого мира, запертая в тело влиятельной жрицы Изиды из горда Инбу-Хенж. Если я не верну ее назад, она нас обеих погубит. Даже странно, что до сих пор мы не встретились за горизонтом. Но для начала мне нужно сварить зелье подчинения. И зелье соединения. И на это уйдет почти вся ночь, если приступить в ближайший час. Но на груди у меня рыдает мама, а кухню заняли мужчины. Надо это исправить.

– Мам, – протянула я и, взяв ее за плечи, слегка отстранила от себя. После чего посмотрела так, как обычно смотрю на Нешу, когда понимаю, что палкой из нее и слова не выбьешь, пора брать лаской, – Что тебя так расстроило?

– Тебе не нужно о таком знать, – она вздохнула и вытерла глаза.

Ну да, рыдать на груди у дочери, значит, нужно, а правду рассказать – обойдется. Пусть теперь она мучится всю ночь, с чего это матушка так сокрушалась. Кошелек потеряла или ей объявили о неизлечимой болезни.

– Я уже знаю, – я пожала плечами.

Сработало. Мама покраснела и, всхлипнув, пролепетала:

– Ты их видела?

Теперь я отчасти поняла, что ее так взволновало и облегченно выдохнула. Не болезнь и даже не потеря кошелька. Уже хорошо. Я кивнула. На что от мамы получила неожиданную реакцию. Она вскочила, покраснела еще больше и схватилась за сердце.

– И ты ничего мне не сказала?! Даша, как ты могла! Кто она? Ты ее знаешь?

А… ну теперь вообще все понятно. Мама ревнует папу к какой-то девице. Наложнице? Или из дома наслаждений?

– Мам, почему ты так переживаешь? Это ведь нормально, если мужчина хочет время от времени, получить утехи любви не с женой. Что в этом плохого?

Повисла нехорошая пауза. И я кожей почувствовала, что плохого в этом моя мать видит куда больше, чем полезного. Знать бы еще почему. Глаза у нее все расширялись и расширялись, пока не достигли угрожающих размеров. А еще она бледнела на глазах.

Я поднялась, попыталась взять ее за руку, но она отпрыгнула от меня, как будто я ядовитое растение, к которому травник запретил прикасаться.

– Да как же ты… Ты!

Она вылетела из комнаты и многозначительно затопала к кухне.

– Вот что, Валера! – это прозвучало как занесение палки над головой.

Я даже зажмурилась, поняв, что сейчас на отца обрушится вся мощь ее гнева. Папу надо было немедленно спасать. И я ринулась следом за мамой, которая стремительно превращалась в Ка грозной богини Сехмет, жаждущей крови человеческой.

– Я стерпела чужую серьгу в нашей кровати! И светлые волосы на моей расческе. Но лифчик! Твоя пассия специально раскидывает свои вещи по нашей квартире?

Я влетела в кухню как раз в тот момент, когда мама, уперев руки в боки, испепеляла отца взглядом. А он сидел на стуле, втянув голову в плечи как нашкодивший щенок. Дядя Гена полностью его копировал. Мама гневно смотрела на них сверху вниз. И похоже, примеривалась, кого ударить первым. Она перевела взгляд на ровный ряд сковородок, висящих над плитой, и многозначительно усмехнулась. Папа с дядей Геной перехватили ее взгляд и испугались еще больше.

– Милая… – папа поперхнулся. Я его понимала. На милую мама сейчас точно не походила. А врать жене нехорошо.

– Наташа… – потрясенно прошептал дядя Гена.

Мама схватила сковородку средних размеров и покрутила ее в руке, что-то прикидывая.

– Мам… – протянула я от двери. И зря.

Мама зыркнула на меня хищным взглядом и снова обратилась к отцу:

– Знаешь, что сказала твоя дочь? Она считает, что любовница для женатого человека – это нормально!

Дядя Гена бросил на меня восхищенный взгляд. А вот папа с ним не согласился. Он тоже покраснел и посмотрел на меня с осуждением:

– Даша! Это неправильно.

– Да?! – мама мотнула сковородкой и мужчины разом припали спинами к стене, – А ничего, что это твое воспитание, Валера! Это тебя она видела с этой… с этой… шваброй белобрысой.

Моя боевая матушка вдруг уронила под ноги сковороду и снова залилась слезами. Папа тут же вскочил, попытался ее обнять, она от него отшатнулась, в общем, между ними происходила мизансцена, как выразился бы мой преподаватель по актерскому мастерству. Я уже поняла, в чем дело и покосилась на дядю Гену, который застыл в немом изумлении, наблюдая за ними.

– Тебе пора им все рассказать, – я толкнула его в плечо.

Он вздрогнул и уставился на меня так же, в немом изумлении.

– Дядя Гена, вы же не хотите, чтобы они развелись?

Продолжая на меня таращиться, от отрицательно помотал головой.

– Ну, так скажите им правду! – я теряла остатки терпения, – Скажите, что это вы водите свою девушку к нам, пока все на работе! Вам-то можно!

– А… – он хлопнул себя по лбу. Дошло, наконец.

Мама с папой все еще исполняли танец «не смей ко мне прикасаться». Дядя Гена откашлялся и встал со стула. Танец тут же замер.

– Это… Я хочу кое в чем признаться, Наташ…

Я развернулась и пошла в свою комнату. Хорошо бы они изгнали дядю Гену за его непростительное поведение, а сами пошли мириться в спальню. Мне очень нужна была кухня.

«Как тебе цветы, красавица?»

Номер был незнаком моему телефону. Какой-то набор случайных цифр.

«Ты кто?»

Написала я в ответ на странное сообщение.

«Тот, кому ты очень нравишься».

Ну да, конечно! Я упала на кровать. В кухне все еще продолжались разборки. Но сковорода пока оставалась без дела. И то хорошо. У меня очень энергичная семья. Я вспомнила, как женщины восточного района, который располагался сразу за величественным храмом Пта, притащили ко мне коварную соблазнительницу. Разгневанных женщин набралось десятка два. Все они утверждали, что девчонка Хекет колдунья и привораживает их мужей зельями. Я им не верила, потому что во всем городе зелья варила только я. Но с Хекет надо было что-то делать. Они притащили ее за волосы. Да, парик она не носила. И волосы у нее были ярко-рыжие. Очень редкие для наших мест. Поговаривали, что мать ее понесла от заезжего купца-финикийца. Худая, кожа да кости, с маленькой грудью и черными глазищами, сверкающими яростью на узком лице. Красивая. Пришлось присудить ей пять ударов палками, иначе обиженные жены ее растерзали бы. Потом ее тело нашли среди напавших на мой дворец в роковую ночь Ренепет. Она меня ненавидела, а ведь я ее спасла.

«Встретимся завтра? Заодно и познакомимся»

Я подумала. Этот неизвестный может и правда в меня влюблен. Вон сколько цветов прислал. Так может Романов мне вовсе и не нужен.

– Даша, проводи дядю!

Это мама меня позвала. Я встала с кровати и поплелась в прихожую.

Дядя Гена пытался застегнуть куртку. Похоже отношения с сестрой, то есть с моей мамой за последние полчаса у него не наладились.

– Бесстыдник! – цедила она, наблюдая за его неуклюжими действиями, – Надо же такое придумать, к нам в дом девиц водить! Как будто своей квартиры нет.

Дядя Гена не возражал и не оправдывался. Только буркнул напоследок:

– Сказал же больше не буду. Извини. Все?

– Все! – вот это вряд ли, – Видеть тебя не хочу.

Мама шумно выдохнула и ушла в гостиную. Там ее ждал папа, тоже сильно взволнованный открывшимися обстоятельствами. Я услышала только:

– И как ты могла подумать на меня, Наташа!

Дверь в комнату закрылась.

– Ничего, – дядя Гена вздохнул и, наконец, справившись с замком куртки, принялся наматывать длинный шарф вокруг шеи, – Помирятся. А ты здорово придумала, племяшка! Не переживай, у отца это не серьезно.

– Что? – я склонила голову на бок, – Дядя Гена, сегодня я видела вас с Куколкой! На нашей кухне!

Он замер, так и не заведя руку с шарфом за голову, покосился на меня как-то странно. Потом понимающе кивнул, видимо, о чем-то с собой договорившись:

– О, я и забыл. Точно! Ничего, Дашунь, все наладится! Все будет хорошо.

Он поцеловал меня в щеку и выскочил за дверь. В гостиной приглушенными голосами выясняли отношения мои родители. Теперь папа обвинял, а мама оправдывалась. Я пошла к себе. Телефон успел принять еще с десяток сообщений. Девять от Романова. Он уточнял сцены для съемок, желал «спокойной ночи», опять заверял, что я все неправильно поняла и хотел объясниться. Сообщал, что скучает и сходит с ума, что бы последнее ни значило. И только одно сообщение пришло с незнакомого номера.

«Буду ждать тебя завтра у подъезда в восемь утра».

Я улыбнулась. Надо использовать все варианты. Романова все еще стоит держать на коротком поводке. Он чувствует себя виноватым, а потому выполнит все, что я попрошу. А этот неизвестный… может он действительно так сильно влюблен в Дашу, что готов на подвиги? Кто знает, завтра проверим.

Я подождала, пока родители из гостиной переместятся в спальню и пошла варить зелья.

Глава 27. Даша.

Честное слово, я пытаюсь быть толерантной. Я прилагаю все усилия. Я уже почти не прячу глаза, если мне прислуживает голая девица, или если у носильщика вместо трусов веночек из незабудок. Древний Египет, чо. Но мужик в ванной, это перебор. Вот правда! Есть же в этом мире хоть какие-то границы личного пространства. Так вот у меня они проходят как раз по водоразделу моего жилища. Короче, в ванной я не принимаю гостей. Это закон. К тому же этот мужик вообще может оказаться Ахмесом. А его я тем более не принимаю. Правда, разве он меня хоть раз спрашивал?

Я прищурилась, вглядываясь в тень, нерешительно застывшую у колонны. Не, это точно не Ахмес. Он уже в плечах и вообще весь какой-то тонкий. Тут я облегченно выдохнула. Посоветоваться со своим экс-парнем я хочу, но вот проводить переговоры в ванне, когда один из нас голый и это не он, мне стремно. И тут сердце опять начало неприятно подрагивать, изображая конвульсии мелкой птички. Ведь, с другой стороны, Ахмес хотя бы свой. От него знаешь, чего ждать. А этот может оказаться кем угодно. Даже наемным убийцей. А что, на месте Мутемуйи я бы именно так и поступила – подослала сопернице киллера. На этом месте мне стало за себя стыдно. Но не на долго. Меня, вообще-то все время пытаются отравить. Так что градус морально-этических норм у меня теперь заметно понижен.

– Фриш…

Нет, ну кто так девиц пугает. То же мне конспиратор!

– Какого демона, Джи-Джи!

Он, наконец, отделился от колонны и шагнул в розовый круг света, исходящий от лампы в виде пиона. Игра теней исказили его лицо до неузнаваемости. Мне пришлось себе напомнить, и ни один раз, что он не демон, а друг.

– Прости за этот визит. Мне срочно нужно с тобой поговорить.

– Э… – я поискала глазами, чем можно прикрыться. Но вариантов нашлось не так чтобы много. На стуле в четырех локтях от меня висел халат. Я уставилась на кузена. Если так нужно, пусть говорит с чем пришел и выметается.

Джи-Джи изменился: снял парик, стер со щек румяны, а с глаз жирную подводку и теперь выглядел нормальным парнем, не лишенным привлекательности. А не странным, как днем. В моем мире мужиков, которые красят глаза и вплетают в волосы маргаритки, не считают брутальными. Без огромного парика Джи-Джи выглядел куда как интереснее. Оказывается, у него свои вьющиеся волосы до плеч. Я вспомнила себя, бредущую сквозь зной к новом дворцу и тут же его пожалела. Он вынужден надевать парик на собственную пышную шевелюру. Как же он страдает, бедняжка! А кузен, видимо, счел мое потрясенное молчание за согласие и спустился по ступенькам в мою ванную! У меня дыхание перехватило от удивления и возмущения.

Зато он, ничуть не смущаясь, двигался ко мне плавно, но решительно.

– Джахутиместу, демоны тебя раздери! Какого отвратительнейшего из существ ты полез ко мне в воду без приглашения?! – а мой древнеегипетский все лучше и лучше. Можно сказать читаю без словаря. Вон как отбрила братца, застыл на полпути и глазами хлопает.

К тому же, как выяснилось, одежда на нем хоть и была, но условная. Широкий кожаный пояс с золотыми вставками спускался фартучком как раз на то самое место, от которого целомудренные девицы отводят взор. Можно сказать, он был в плавках по местным меркам. А я вот по всем мировым стандартам законченная нудистка. Но я же тут ванну принимаю, а не гостей. Хотя и гостей теперь, тоже.

– Ты не мог бы подождать меня в другой комнате, а? Я сейчас выйду, оденусь, и мы поговорим.

Он склонил голову на бок, и облизал меня взглядом. В глазах его мелькнула желтая шальная искра. Мягкие губы растянулись в добродушной улыбке. На щеках заиграли ямочки.

– Не доверяешь мне?

– Не то, чтобы совсем… – мне и правда стало неудобно. Он же ради меня всем рискнул.

– Мы собрались совершить переворот, – он сделал ко мне еще пару плавных шагов, а я опустилась в воду по самую шею. Тут достаточно темно, не понять, что я скрыла, если не пощупать.

Только вот он стремительно приблизился и начал щупать. Обхватил за талию, притянул к себе. Я невольно охнула. Он воспользовался моей растерянностью, припечатал к бортику, прижался этим своими кожанно-золотым фартуком к животу.

– Джи-Джи!

– Фриш! – его губы шептали, касаясь мочки уха, – Мы должны действовать сообща. Иначе нам несдобровать. Назад уже нет пути, понимаешь?

Нет, ну как же! Правда?! В самом деле?

– Послушай мой план. Ты должна выйти замуж за царя. Стать его супругой царской. Уже на этой неделе!

– Что?! Так скоро?

– Царь согласен. И если он потребует, церемонию проведут. Ты должна защитить мальчишку, понимаешь? Только так ты сможешь влиять на его судьбу. Мутамуйя дура, она испортит ребенку жизнь, потому что для нее он не столько сын, сколько статус и средство выживания. Ты знаешь, куда отправляют ненужных жен из дома погибшего царя, да живет он в вечности и бесконечности?

Не то, чтобы именно этот вопрос меня сильно занимал прямо сейчас. Парень был слишком близко. Его ладони властно сжимали мою талию. Но не двигались в похотливом туре по достопримечательностям девичьего тела. Он не хотел меня отвлекать. Как раз наоборот, я вдруг почувствовала себя значимым политиком, который участвует в международных переговорах. Уж не знаю, проводят ли саммиты в ванных… В Древнем Египте как оказалось, практикуют. Джахутимесу стиснул мою талию сильнее. Я выдохнула сдавленный писк. Он удовлетворенно кивнул. Оставив одну руку на моей спине, второй подцепил мой подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. В них отражались сразу несколько разноцветных ламп.

– Тамит ссылает несчастных женщин в дальний дворец на краю пустыни. Там им предписано доживать свой век. Под охраной и без возможности увидеть близких. Целыми днями они ткут полотна для нужд нового царского двора.

– Так себе пенсия…

Он почти коснулся моих губ своими, но в последний момент не поцеловал, а проговорил:

– Вот почему нельзя медлить, Фриш. Мутемуйе терять нечего. Она пойдет на все, лишь бы удержать свое положение. Пока царь согласен жениться, пока его не заболтали, не увлекли чем-то другим, пока он очарован тобой и хочет, чтобы ты всегда была рядом, надо провести свадебный ритуал.

Он отпустил мой подбородок и заскользил губами по щеке, остановился у уха, зашептал с жаром:

– После церемонии, тебя признают опекуном царя. Мои люди при дворе и мой отец-визирь поддержат это решение. А дальше…

Он замолчал, и его ладони поползли вверх по моему позвоночнику, прижимая к нему. Он дышал мне в шею, тяжело и рвано. Нет, теперь это определённо не походило на деловые переговоры.

– Что дальше? – я отыскала его почерневший взгляд. Куда из его глаз подевались разноцветные огоньки?

– Ты ведь знаешь историю, Фриш. Не так давно, Мааткара проделала то же самое. Да живет она в вечности и беконечности. Она вышла замуж за своего малолетнего племянника, наследника трона. И спасла страну от долгих летмеждоусобиц.(Мааткара или «праведная душа Ра» – это тронное имя царицы Хатшапсут).

– Сейчас нам не угрожают междоусобицы.

– Это лишь дело случая, дорогая Танеферт. Аристократия и народ постоянно недовольны правителем. А если он слаб и молод, обязательно найдутся горячие головы, желающие перемен.

– А как быть с царем Небмаатра, да будет он жив, здрав и невредим? – язык не слушался.

Его руки отвлекали меня.

– Никак… Отправим его с матушкой во дворец, скажем в нашем родном Инбу-Хенж. На твоей территории все еще существует школа для иноземных принцев.

Я послала мысленный запрос Ка Танеферт, и тут же получила ответ. Ну да, с давних времен установлено правило, по которому царьки покоренных государств присылают в Хемит своих наследников. В Инбу-Хенж их обучают, а заодно и воспитывают союзниками, любящими Хемит не меньше местных жителей. Мудрая практика.

– Прекрасное образование, много друзей-сверстников и никаких изнуряющих церемоний.

– Но он же хочет видеть меня? – он предлагает мне обмануть ожидания мальчика.

– И он будет тебя видеть. Вы сможете встречаться время от времени. И Мутемуйя получит свое. Мы выделим ей большой дворец, хозяйство и слуг. И главное, мы подарим ей чувство безопасности. Она должна быть уверена, что ее не сошлют на край пустыни и на заставят стирать пальцы за ткацким станком. Тогда этой сделкой все останутся довольны.

– А когда мальчик подрастет? – я хотела спросить строго, но он вдруг окончательно пошел вразнос, так что из меня только писк выдавился.

Мягкие губы кузена скользнули по моему виску, добрались до мочки уха, а руки… руки начали увлекательное путешествие по запретным территориям. Вот же нахал!

– Эй! Джи-Джи!

– Да сестра? Ты ведь не сомневаешься, что я все это делаю ради того, чтобы быть с тобой. Всегда! Фриш!

Амон великий! И примкнувшие к нему боги! Мужчины во всех мирах одинаковы. Почему-то считают, что если хорошенько девушку поцеловать, то она потеряет голову и на все согласится. Возможно, для Джи-Джи стало новостью, но он просчитался. Я уважаю его амбиции и все такое, но делать это в воде, в первый раз, да с тем, кто еще днем позиционировал себя как бесполый друг, – это не отвечает моим политическим взглядам. Вот! Он расслабился, увлекшись процессом. Я тут же коварно воспользовалась его минутной слабостью и резко ушла под воду. По ходу ощутимо проехавшись грудью, подбородком и губами по… надеюсь это все-таки был фартучек. Хотя по тому ошарашенному вдоху, который я услыхала даже под водой, может и не совсем фартучек. Но во всем остальном я преуспела. Джи-Джи обнял руками брызги, а я проплыла до противоположного бортика и, стремительно выскочив на поверхность, опрометью кинулась в комнату. Захлопнув за собой дверь, я задвинула засов. Слава небесам, хранящим покой Ра, в этом дворце все двери оснащены засовами. Видимо, у прежней владелицы были причины их установить. Я выдохнула, накинула на себя платье и протерла полотенцем лысину. Надо бы покопаться в памяти Танеферт, знает ли она элексир ускоряющий рост волос. Нет, ну маг она или нет?! Хочу локоны как у кузена. Или как у Тамит. Или как у Ахмеса. Тут я задумалась на мгновение. Хотелось думать дольше, потому что мысль, пришедшая в голову, еще не совсем оформилась в намерение. Но в дверь забарабанил Джи-Джи.

– Фриш, – глухо взывал он из ванной, – Открой Фриш! Нам еще многое надо обсудить!

Даже не сомневаюсь. Я поискала глазами хоть что-то, похожее на парик. Мысль при виде содрогающейся под ударами не такой уж крепкой двери, ускорилась и приобрела очертания вменяемого плана в считанные секунды. План такой – надо бежать. Немедленно.

– Фриш! Ты же не запрешь меня до утра в своей ванной? Открой! Ну, пожалуйста. Обещаю, мы просто поговорим.

Так я и поверила! В этом демонском мире все разговоры с мужчинами заканчиваются непотребством. Только один Небмаатра готов со мной в салочки играть. Но это пока ему восемь лет. Жаркая страна – горячие нравы.

– Слушай, – я прижалась спиной к многострадальной двери, – Джи-Джи! Я с тобой говорю!

Он перестал избивать преграду между нами.

– Я прикажу слугам выпустить тебя через четверть часа. Ты пойдешь домой и хорошенько выспишься. А завтра мы с тобой поговорим. Не в ванне!

– У нас нет времени! – снова попытался заныть он.

– Во-первых, надо было раньше думать, и не совмещать личное с общественным. А, во-вторых, мне нужно подумать. Все-таки речь идет и о моей жизни.

Возле двери замерла напряженная пауза. Которая завершилась глухим ударом. Похоже кое-кто решил расквасить себе лоб.

– Прости меня, – пробормотал он. И в голосе я действительно услыхала раскаяние, – Просто ты мне очень нравишься, сестра. Я шел поговорить, но увидев тебя в ванной, такую соблазнительную, не смог устоять.

– Вот почему нельзя заходить в чужую ванную без приглашения, Джи-Джи! – голосом моей классной Аманды Петровны проговорила я. Очень похоже получилось. По моим расчетам Джи-Джи должен поникнуть плечами и, понурив голову, раскаяться.

Дожидаться я не стала. У него есть пятнадцать минут подумать над своим поведением. С этим я выскочила из спальни. Дворец уже опустел, но кое-какие слуги все еще вяло доделывали дневные дела. Неша их подгоняла, покручивая в воздухе длинной хворостиной. И управлялась она с ней куда искуснее, чем с опахалом. Похлестывала по спинам и ногам проходящих работников, если, по ее мнению, они двигались не слишком стремительно.

– А ну пошевеливайся, сонная ты курица! – и в голосе ее слышалась уверенная сила, – Куда вы потащили кресло госпожи! Я же сказала нести к круглому бассейну! Что вы пили сегодня вместо пива, лентяи. Ослиную мочу, которая ударила вам в голову?!

Я заслушалась ее изысканными оборотами. Не хотела мешать, замерла у стены главного холла моего дворца. Моего дворца! Звучит как музыка. Кстати, о музыке!

– Тут есть комната для музыкантов?

Прежде чем дать ответ, Неша с подвластными ей слугами рухнули на колени и ударились лбами об пол. Я даже испугалась, таким мощным получился этот коллективный двойной бум-бум.

– Э… так есть ли во дворце такая же комната с музыкантами, как в главном?

Пятнадцать минут, отпущенные кузену уже почти истекли, а я даже дворца не покинула. Так он меня быстро догонит. Я нетерпеливо топнула ногой и прикрикнула:

– Неша, хватит валяться. Встань и ответь. И слугам скажи, чтобы вернулись к работе. А то они прямо тут уснут.

Когда все наладилось, Неша подошла ко мне, низко поклонилась и ответила, наконец. Я уже почти зубы в порошок стерла от ее церемониала:

– Комнаты, где размещаются музыканты, есть, но не по всему дворцу. Я насчитала только три, включая вашу ванную. Еще главный зал и малую гостиную. Сожалею, госпожа, всех музыкантов я уже отпустила до завтра. Но если вы пожелаете…

– Слушай сюда!

Я объяснила ей сложившуюся ситуацию. Потребовала отпустить Джи-Джи через тридцать минут, приблизительно. У Джи-Джи же часов нет. Он не осудит меня за задержку.

– Далеко ли отсюда до дома Ахмеса?

Она было округлила глаза, но я мотнула головой. Еще не хватает слушать нотации от служанки, куда мне не стоит ходить по ночам. А по ее виду, именно это она и намеревалась сказать. Тогда она многозначительно вздохнула. Некоторые люди умеют осуждать воздухом. Моя бабушка, к примеру. И вот эта пигалица туда же. Но ответ она все-таки дала:

– Если наискосок через главные сады, то как раз полчаса и будет. Это если бегом.

– А если на колеснице?

Мы прошли еще раз ту же сцену: округление глаз, мой нетерпеливый кивок, ее вздох. Потом разговор возобновился:

– На колеснице очень быстро, но не через сады, в вокруг.

– Откуда знаешь?

– Это важная информация для вас. И главная служанка должна выяснить ее в первую очередь.

– Чего это важная?! Ай, забей. Буду звать тебя Алиса.

Опять эти круглые глаза. Так она зрение потеряет. Буквально. Зрение ее на пол выкатится.

– Мне нужна колесница и тот кто будет ею править и три воина в сопровождении.

– Значит две колесницы, – рассудила Неша, – Какой толк от сопровождения на расстоянии получаса ходьбы.

– И то верна. Мне нужно сейчас!

Как ни странно, протеста это с ее стороны не вызвало. А супругой царской быть круто! Даже еще невестой, тоже ничего. Любой каприз сразу исполняется.

Я кивнула и двинулась к выходу, надеясь застать у крыльца свою золотую тачку. Не зря же мне ее визирь подарил.

– Госпожа…

Я оглянулась. Похоже Неша собралась рыдать. Что опять не так?

– Вы же без парика, госпожа. Ладно господин Ахмес, он вообще странный. Но вас увидят ваши солдаты.

Н-да, перед солдатами будет стыдно. Неизвестно как на мужиков в этом мире может повлиять голая женская чернепушка. Может так же как и голая коленка. Я пощелкала пальцами и потребовала:

– Платок, большой. Быстро.

Мне тут же поднесли белое полотно, с бахромой, вышивкой белым по белому и узором из дырочек, которые называются как-то сложно по-английски. Бабушка обожает покупать такие салфетки. Говорит это было модно во времена ее молодости.(Даша забыла название техники вышивки "бродери англез" (от фр. broderie anglaise) или по-простому английская вышивка).

Я намотала на голове чалму, а-ля африканс, чем привела Нешу в замешательство и восторг. Особенно, когда завязала спереди бантиком. Спасибо надо сказать моему преподавателю по сценическому костюму Елизавете Васильевне. В прошлом году она нашу группу так гоняла по национальным традициям, еле зачет ей сдали. Но знания оказались бесценны.

Спустя минут десять моя колесница, запряженая в двойку рыжих тонконогих жеребцов, остановилась на дороге у разросшегося и сильно пахнущего ванилью куста. Мы заранее договорились с возничим, что он высадит меня в пяти минутах ходьбы от дома Ахмеса. И вот откуда они все знают, куда надо ехать и где затормозить? Похоже я одна не в курсе, где живет мой бывший.

Ну да, мы с ним расстались не очень. Но теперь, столкнувшись с реальной проблемой в лице кузена, который с упорством крокодила тянет меня в омут дворцового переворота, мне нужен совет. Ой, ладно, не совет. Понятно, что Ахмес скажет: «я твоя судьба, поехали в Инбу-Хенж и создадим там Новый мир». Но хотя бы стороннее мнение мне надо услышать. Я надеялась в споре понять истину.

Мы протопали по дороге всего локтей сорок. Потом свернули в кусты, вышли на узкую тропку, которую я тут же узнала. Жестом остановив двух своих провожатых, я пробежала по ней до дома, в котором жил Ахмес. В окнах под крышей мерцал желтый свет. Значит он дома.

Дверь открыта. Парень совсем не боится врагов. Интересно, в этом дворце травят только меня? А все остальные живут в безопасности? Обидно. В большой комнате со столом и бассейном я никого не нашла. Идти к Ахмесу в спальню мне совсем не хотелось. Я и так сегодня перевыполнила план по эротическим приключениям, стоит ли рисковать? Я прислушалась. Дом не пустовал. Именно из спальни доносились приглушенные голоса. Женский и мужской. Последний точно принадлежал Ахмесу. А вот женский…

– Я устала, дорогой. Я хочу, чтобы это поскорее закончилось.

– Ты же знаешь, сестра, я веду переговоры с матерью царя. Надо еще немного подождать.

– А если она не согласится?

- Поверь мне, любимая, если я смогу увезти Фриш из столицы и засадить ее в свой женский дом, матушка царская меня не золотом осыплет, а серебром!

(В Древнем Египет серебро ценилось выше золота)

Я осторожно подошла к открытой двери в спальню. Парочка ворковала именно там.

– Знаешь, я мечтала, что она съест отравленный ужин, – хихикнула девица.

– И чего бы ты добилась, Тамит? От смерти Танеферт мы все проиграем. Как я вытащу тебя из дворца, если мне нечего посулить Мутемуйи?

– Но эта дрянь так и не сдохла, – возлюбленная моего бывшего плыла на своей волне, – Представляешь, ее змея прекрасно чувствует яды. Я сама сегодня видела. Она нас обеих спасла. То, что кто-то прислал этой дуре отравленное варенье я не знала.

- Ее хотели отравить? – ой, да ладно! В голосе Ахмеса волнение? С чего бы? Боится, что кто-то отправит меня за горизонт быстрее чем его возлюбленная?

– Да. Кто-то прислал сосуд с вареньем. Пахло оно восхитительно. И если бы не змея, мы бы обе сейчас гуляли по Елисейским полям.

(Елисейские поля или Поля тростников – это название известный бульвар Парижа получил от египтологов. Именно так в Древнем Египте называли аналог рая, последние пристанище праведников).

–Увы, сестра, нам с тобой по Елисейским полям не ходить. Слишком много мы совершили ошибок.

– Говори за себя, – она хмыкнула, – Твоя Фриш все еще жива. Так что я никого не убивала. Хоть и очень хотелось. А ты с ней правда не спал? Даже в ту ночь, когда выкупил за унизительно мелкое колечко?

Я тихо вышла из здания. Советоваться мне с Ахмесом расхотелось. В общем-то я подозревала его в нечестности. Но разве могла я предположить, что я для него лишь приманка в торгах. Он хочет освободить из царского дома свою обожаемую Тамит. А эта с позволения сказать подружка и вовсе распоследняя дрянь. Улыбается и гадит. Мне стало обидно за Танеферт. Она же хорошая, и умная, она знает 15-ть сложных языков, а еще играет на пяти музыкальных инструментах, включая арфу! Не девушка, а мечта! А эти сволочи собираются использовать ее как залог, чтобы добиться своих целей. Как будто она не человек. Не девушка, а вещь! И ладно бы так думала Тамит. Но ведь ее мнение и Ахмес разделяет. Тот, кто жарко шептал мне на ухо, кто показал мне возможный прекрасный мир, рожденный в нашей любви. Он все наврал?! Все это только для того, чтобы жениться на мне, забрать власть над нашим городом и вытащить из царского дворца свою сводную сестру? Какую же роль они мне уготовили? Сошлют в дальний дворец и заставят ткать им полотно пока я не состарюсь?

– Что с вами, госпожа? – солдат стоял навытяжку там, где я его оставила. Но в глазах его читалось волнение.

Я усмехнулась. Что со мной? Разочарование. Хотя я уже устала разочаровываться Ахмесом. И все же… было почему-то больно. Не только мне, но и Ка Танеферт. Я чувствовала. А еще я поняла, что я тут сама за себя. Мне нужно принять решение, от которого зависит не только моя судьба. Но и будущее всей страны, как бы высокопарно это ни звучало. И по большому счету все сводилось к «Я или малолетний царь». Пожертвую я собой, чтобы мальчик и дальше сидел на троне или я спасу себя, сделав жертвой восьмилетнего ребенка?

Глава 28. Танеферт.

Заснуть так и не получилось. Даром что я добралась до кровати только под утро. Сначала я думала, что надышалась парами зелий, потом, что слишком сильно устала. Настолько сильно, что даже сон не шел. Но в конце концов, пришлось признать, я волнуюсь из-за встречи с незнакомцем. С тем, кто много дней подряд присылал мне большие и красивые букеты. Дорогие, кстати, по местным меркам. Какой-то очень богатый тайный поклонник? Но где мы с ним могли пересечься, чтобы он пал под моими чарами? Я покопалась в памяти Даши и… ничего. Значит, привлекла его именно я. Совсем недавно. Наверное, тоже студент, как и Романов. Из тех, которые видели меня голой в бассейне. Там много было парней, и большинство из них попытались пригласить меня на свидание. Если бы Сашка не объявил в нете, что мы вместе, наверное, за мной бы поклонники толпой ходили. Так их впечатлило, что я не побоялась заявиться голой перед их взорами. До сих пор не понимаю, чего они все так трепетно относятся к наготе? Возможно, потому что живут в холоде и все время кутаются в одежду. А потому возможности наблюдать обнаженные тела у них совсем нет. Я уже почти успокоилась, что встречу явится студент–романтик. Закрыла глаза, выдохнула, и тут сердце совершило кульбит, подбросив мне новый вопрос. А кто он? Я ведь должна его знать. А может это вообще Пашка? На этой мысли я окончательно проснулась. Да нет, Пашка прямой как разметка между соседними полями. Он бы сразу сказал, а не прятался неделю за букетами. Тогда кто? Я перебирала всех известных мне однокурсников и спортсменов-пловцов до семи утра, когда будильник на телефоне разразился отвратительным бренчанием. Пришлось встать и плестись в ванную. Глянув на себя в зеркало, я усмехнулась. Одно радует, Романов получит меня с сиреневыми синяками под глазами. И снимет разве что сценки для ужастика. Если я, конечно, не приведу себя порядок. Стоит ли? Чего я хочу больше: действительно понравиться незнакомцу или отомстить бывшему? Подумав хорошенько, я решила, что если мой поклонник в меня влюбится и начнет ухаживать, то Романову это не понравится. А значит, красоту надо навести. В конце концов, после встречи у подъезда ее и смыть можно. Перед самой съемкой. В восемь ноль пять, потому что девушка не должна появляться вовремя, я вышла из дома. Лихорадочно оглядела двор и натолкнулась… на Романова. Вот же демон! Стоит, опершись о свою машину, скрестив руки на груди, и улыбается. В груди смешались два чувства: радость и разочарование. Неужели я из-за него не спала? Да нет, вряд ли он посылал мне цветы инкогнито. Это не его стиль. Значит тайный воздыхатель не пришел? Или не посмел появиться рядом с Романовым?

– Решил встретить тебя и сразу отвезти на точку, – сообщил он, распахивая дверь машины.

– Мы договорились встретиться у института, – я еще раз окинула взглядом двор. Он у нас большой, с двумя детскими площадками и обширной парковкой, сейчас заставленной автомобилями. Может быть, в одном из них прячется мой поклонник?

– Даш, садить уже, – Романов сдвинул брови, как будто я и правда должна с ним ехать, – Пока ты доедешь до института, пока я отвезу тебя на место съемок – два часа потеряем.

Отвертеться не получится.

– Я сзади сяду.

Он улыбнулся и помотал головой. Наверняка предвидел такой вариант и потому подготовился:

– Извини, там реквизит.

Я вздохнула, вот же гад.

Мы выехали из двора в сосредоточенном молчании. Я продолжала бегать глазами по припаркованным машинам. А вдруг увижу знакомое лицо? Но ничего не вышло. На первом же светофоре Романов заговорил:

– Если мы хотим снять кино, надо забыть хотя бы на время о наших отношениях.

Я развернулась к нему и процедила, сдобрив слова хорошей порцией шипящего яда:

– Во-первых, кино снять хочешь ты. А меня заставили. Во-вторых, никаких отношений у нас нет. Нечего забывать.

– Правда? – он сглотнул, – А я вот не могу… забыть.

– Что именно Романов? Как обещал своей наложнице опозорить меня на весь институт? Сожалеешь, что не получилось?

– Ты ведь знаешь, что если бы я хотел, то уже давно выложил бы такие стремные видео, что о тебе еще год бы говорили, – глухо ответил он, глядя перед собой.

– Чего же не выложил? – а я вот сверлила взглядом его профиль.

Он снова сглотнул, вздохнул и покраснел. Просто милый скромный мальчик, только локона юности на голой макушке не хватает.

– Ты мне нравишься, Даша. Это по-честному. И я лучше умру, чем позволю кому-то смотреть на тебя так же, как я… дома.

Птах чудотворец, ну что за слог! Хочется расцеловать его из благодарности. Только вот…

– Наложнице Олесе ты показал. И почему-то до сих пор не умер.

– Она случайно увидела. Я не хотел…

Позади нас загудели машины, светофор уже давно горел зеленым, и Романову пришлось ехать дальше.

– Знаешь, мне в общем-то не важно, покажешь ты мое голое тело в институтском чате или даже в мировом. У меня хорошая фигура и стесняться мне нечего. Дело не в этом.

– А в чем?

Он удивленно уставился на меня, но я пихнула его в бок:

– Следи за дорогой!

И тут я увидела эту машину снова. Темно-зеленая, ее сложно не заметить и невозможно перепутать с другой. И она точно ехала за нами от самого моего дома. Значит за мной следят. Наверное, тот самый нерешительный поклонник.

– Так в чем дело? – напомнил о себе Романов.

– В намерениях, Саша. Ты потратил столько сил, чтобы просто выставить меня в дурном свете. Это все несерьезно как-то.

– Для меня серьезно, – его пальцы побелели, так сильно он сжал руль, – Разве ты не поняла? Я два года цеплял тебя только чтобы ты меня заметила.

Я посмотрела на него с интересом. А ведь он не врал.

– То есть ты перевернул мне ведро со снегом на голову, чтобы мне понравиться? Странный способ, не находишь?

– Не знаю. Мне тогда было обидно, что ты проходишь мимо с таким видом, как будто я грязь. Еще и губы поджимаешь.

– А теперь ты хочешь отомстить по полной? За все унижения?

– Да нет же! – он саданул ладонями по рулю, еще и на тормоз надавил. Машина дернулась, позади снова загудели. Романов нажал на кнопку с красным треугольником, и мы остановились прямо посреди оживленной улицы.

– Поезжай, – попросила я.

Но он упрямо помотал головой и процедил сквозь зубы:

– Я хочу, чтобы ты меня выслушала и поняла.

– Тут? Когда все гудят?

На это он кивнул. А я увидела в боковое зеркало, что зеленая машина тоже остановилась посреди дороги. У нее замигали рыжие огоньки с двух сторон. Теперь автомобили сигналили и ей. Кто там сидел за рулем, я не могла разглядеть. Слишком далеко, локтей сорок.

– Романов, пожалуйста, поехали. Давай поговорим в спокойной обстановке. В кафе, например. Я, кстати, кофе утром не выпила.

Он развернулся ко мне и схватил за руку. Я попыталась вырваться, но он не пустил.

– Даша, прости меня. Да, я сказал своим из группы, включая Олесю, что хочу тебя достать. Чтобы не мешали. Предупредил, что на этот раз хочу сделать все сам. А когда ты упала… у меня сердце свело. Я так испугался, ведь это я сам… я сам развинтил гайки в декорации.

– Романов, ты совсем больной? Как такое может понравиться девушке?

– Не знаю, – в глазах его бушевало черное пламя, словно он превратился в одержимого демоном, – Не знаю, что на меня нашло. Я не хотел этого делать. А потом ты упала, и я словно проснулся. Чуть с ума не сошел. Наши стали ржать и снимать видео, а я стоял в ступоре и не мог поверить, что это я все подстроил. И дома у меня… В какой-то момент я вдруг почувствовал, что подчиняюсь чьей-то воле. Что мои руки, мои губы, мое тело словно не моим стало, понимаешь? Мне было приятно тебя целовать, и вообще все… но в то же время и противно.

– О! Спасибо за откровенность.

– Да не в том смысле противно. Не ты. Я был себе противен. Что не могу с собой совладать.

– Может быть… ну, у мужчин такое бывает, когда они не в силах остановиться…

Вот в этом я не была уверена. Какой у меня опыт? Поцелуи с Ахмесом? Да и не походил Романов на того, кто не способен себя контролировать. Значит мои худшие опасения подтверждаются?

– Даша, ты для меня как дурь. Без тебя мне все сложнее дышать. Те несколько дней, пока мы официально встречались, были для меня самыми счастливыми. Но все же, я никогда бы не посмел сделать что-то против твоей воли. А тогда в доме я едва не…

Он зажмурился и сжал мои пальцы с такой силой, что они хрустнули. Он тут же отпустил их и рвано выдохнул:

– Прости.

– Все-таки ты себя не контролируешь, – я потрясла кистью.

– Не так как тогда, Даша. Я себя испугался. Очень. А потом, словно это черное нутро ушло из меня. И я не знаю, что это было. Помешательство…

Я примерно представляла, какого рода у него помешательство. Но делиться с ним своими подозрениями не спешила. Вряд ли он поверит. Я уже поняла, что жители этого мира слишком далеко отошли от богов. И в демонов они не верят. И в то, что нечисть из Дуата может лезть сюда и вытворять с ними всякие гадости. Большие и малые. Все, на что способна каждая отдельно взятая особь. И если люди в демонов не верят, это не значит, что их нет.

– Саша, поехали.

– Нет, ты должна меня простить. Я не могу без тебя, понимаешь? Я с ума схожу.

– Романов, потом поговорим!

Мне было не до разборок. Зеленый автомобиль вдруг двинулся к нам. И у меня сердце отяжелело предчувствием беды.

– Сашка! – я толкнула его, – Дави на газ!

Он поднял на меня глаза, и только теперь увидел, что у меня совсем не тот настрой, на который он рассчитывал. Я не обижена, я не зла, я очень напугана. Мы оба посмотрели в заднее стекло. И увидели летящий на нас зеленый автомобиль. Через несколько секунд он врезался в нашу машину. А потом в меня ударилось что-то большое и белое. И моя ба понеслась прочь от опасной дороги, от шумного города, от живой земли в холодную мертвую тьму.

Глава 29. Даша.

Вернувшись в свой дворец, я приказала явиться ко мне начальника охраны и отчитала его за то, что два раза за день моя жизнь подверглась риску.

– Разве вы и ваши солдаты не присягали мне? – строго вопросила я макушку в коротком парике, лоснящуюся от жира в свете желтых масляных ламп, – Разве я недостаточно плачу вам за службу? Разве вы недовольны?

Он неподвижно замер на коленях, упершись лбом в пол и повинно молчал. И вскоре мне надоело читать перед ним монолог женского варианта Короля Лира. Я потребовала, чтобы начальник лично проверил мои покои на предмет тайных ходов, а также усилил охрану дворца. А еще выдала ему сумку с Мефит и приказала проверить с ней все подарки на содержание ядов. И вообще, придумать что-то чтобы меня больше не пытались убить или обесчестить в моем дворце. От ужина я отказалась. Об Ахмесе и Тамит я приказала себе не думать. На удивление приказы мне удавались все лучше и лучше. Даже сама себя послушалась и спокойно заснула, едва легла на ту самую кровать, где много лет назад зачали ныне погибшего принца. Но привидения во тьме не являлись, и сны на удивление оказались покойными и легкими. Наверное, я проспала бы до вечера, потому что вставать в этот жаркий мир совсем не хотелось. А еще не хотелось решать его сложные проблемы и принимать судьбоносные решения. Амон и другие боги! Кто бы мог подумать, что я, Даша Измайлова, которая в своей нормальной жизни московской студентки может часами раздумывать, что ей съесть пончик или пирожок, теперь вынуждена размышлять, кем пожертвовать собой или ребенком. Выйти замуж за Небмаатра и обмануть маленького мальчика в его ожиданиях? Услать ребенка в дальний дворец, где ему не смогут помочь сторонники и годами внушать ему, что никакой он не царь, и все ему показалось. Чтобы в конце концов царем стал Джахутимесу. Я напрягла память. Как бы мне пригодился сейчас телефон с Википедией. Или учебник истории за пятый класс на худой конец. Были ли цари в Древнем Египте по имени Джахутимесу? Но увы, мое знание истории этой страны ограничивалось популярной версией о том, что пирамиды построили инопланетяне.

В общем, вставать мне не хотелось. Но тут в спальню вплыла Неша. Н-да… за пару дней она даже двигаться научилась иначе. Где та суетливая девчонка с безумным блеском в глазах? Над моим лицом возвышалась степенная дама в пышном наряде из белого полупрозрачного льна и с огромным париком на голове. Золота на ней сегодня было меньше, чем накануне, а платье прикрывал белый фартук. Что говорило о ее намерениях провести день в праведных трудах.

– Мать царская приглашает вас на второй завтрак к ней во дворец, – торжественно сообщила она.

Я закатила глаза. Мутемуйя хочет держать меня под контролем. И видимо завтраки с ней станут нашей недоброй традицией.

– Прикажи, чтобы начальник охраны вернул мне Мефит, – я зажмурилась, не решаясь полностью вернуться во враждебный мир.

Утро обдавало жаром. Что же будет к обеду. Неша произвела какие-то манипуляции у изголовья моей кровати, и по лицу неожиданно скользнул нежный ветерок. Я открыла глаза и удивленно уставилась на люк над головой. Он походил на тот, который есть в крышах наших автобусов. И представлял собой конструкцию похожую на зонтик. Первый в истории кондиционер. Я улыбнулась.

– Мефит плевать хотела на начальника охраны, – Неша поджала губы, как будто я оскорбила достоинство своей змеи, заподозрив ее в повиновении человеку, – Она выполнила ваше поручение, проверила все подарки и давно спит в своей корзинке.

– У нее есть корзинка?

Моя главная служанка скосила глаза к стене, где стоял плетеный короб с орнаментом их розочек. Рядом с ним я увидела блюдечко с молоком.

Неша настояла, что на завтрак к Мутемуйе я должна была явиться при параде. Сначала меня долго мыли, потом втирали в кожу пахучие масла. Затем нацепили на меня парик такого размера, что я стала походить на модную куклу, у которой голова в пять раз больше туловища. Макияж я нанесла сама, потому что, глядя на лицо Неши с густо подведенными глазами и ртом, вымазанным ярко-красной помадой, я решила, что она в этом деле даже не любитель, а настоящий профан. Платье для такого важного мероприятия было выбрано узкое и ожидаемо белое.(Цветного аристократы не носили).На платье надели второе, прозрачное, с рукавами фонариками и бантом под грудью. Во всем этом великолепии я тут же вспотела. Неша заботливо потерла, а вернее облила меня пахучими маслами. И еще на парик целый бутылек вылила. Осталось только дождаться, когда это демонское масло просочится через волосы и стечет мне на лицо, плечи и шею. Меня заранее передернуло. К вечеру платье пропитается маслами и пожелтеет. И станет до того мерзким и липким, что избавление от него будет главной радостью вечера. Но до заката пока далеко. Сейчас раннее утро. И как там говорил один француз другому? «Вставайте граф, вас ждут великие дела»? Вот и мне предстояло что-то типа того.

До дворца матери царской я с комфортом доехала в носилках. Да не быстро, да жарко. Но зато не своими ногами, а на транспортном средстве аж в четыре человеческие силы. И да, вместо трусов на носильщиках опять были незабудки. Позади топали воины из моей охраны в количестве десяти человек. Я стала значимой персоной. Настоящая ИО губера важного региона. Только мигалки на тачке не хватает. Не удержавшись, я высунула из-под балдахина руку с опахалом на короткой ручке, которой пользовалась как веером и покрутив им, издала что-то похожее на сигнал сирены:

– Иу-иу-иу!

Ни мои носильщики, ни моя охрана никак не отреагировали. Что обидно. Если я сойду с ума, они даже не заметят. Хотя может им без разницы кому служить: госпоже или чокнутой госпоже.

Зато на подходе к садам женского дома меня узрел царь и побежал к моим носилкам примерно с тем же «иу-иу». Что сказать, муж и жена одна сатана. Он с разбегу запрыгнул в носилки, тут же обнял и пристроился рядом. Потом вспомнил об этикете, взял за руку и, заглянув в глаза, поприветствовал:

– Доброе утро, моя супруга!

– Доброе утро великий царь, да будешь ты жив, здрав и невредим.

Я посмотрела в его глаза, светившиеся радостью и доверием. На его по-детски пухлые губы и трогательные ямочки на костяшках пальцев. Во всем остальном из него постарались сделать копию взрослого: парик, белая длинная рубаха, золотые украшения. Как он бегает во всем этом тяжеленном статусном прикиде?

– Ты задумалась, сестра! Страшишься встречи с матушкой? Обещаю, я защищу тебя от всех, даже от нее!

Я невольно улыбнулась. Какой же он прекрасный ребенок. Пока еще чистый и непосредственный. Останется ли он таким к своему совершеннолетию, когда ему передадут трон? Вряд ли. Власть и вседозволенность развращают. И все же, я хотела верить, что этот добрый и веселый мальчик будет просыпаться во взрослом царе время от времени, заставляя его совершать хорошие и смелые поступки.

А еще я вдруг нашла ответ на вопрос, как должна поступить. Я взяла его ручку и проговорила, заглядывая в большие темно-карие глазищи:

– Послушай меня, Хеви. Ты ведь царь. Боги наделили тебя не только своей силой, но и своей мудростью. И потому я хочу поговорить с тобой как взрослый человек с равным. Я уверена, ты меня поймешь…

Через полчаса я вошла в малый зал дворца Мутемуйи. Мизансцена повторилась: меня усадили за низкий столик напротив такого же, за которым сидела мать царская. За ней стояло с два десятка вельмож разной степени старости. Из молодых только карлик Аменомусхет и Джи-Джи, но он всем своим видом демонстрировал непричастность. Очевидно, ждал момента, чтобы перекинуться в мой лагерь.

Нам подали воду в высоких бокалах из тонкого почти прозрачного камня. В воде плавали лепестки роз. Мефит я взяла с собой, она мирно дремала в сумке на поясе, а потому я решилась и сделала глоток. И заслужила одобрительные возгласы придворных. Что им мое доверие? Знают ли они о том, что во дворце назрел заговор? Мутемуйя растянула губы в напряженной улыбке. Она что-то заготовила, зуб даю.

– Возлюбленная сестра, – она тоже сделала жадный глоток из своего бокала. Походу она здорово нервничала.

Повисла пауза. Я сделала вид, что анализирую произнесенное приветствие. В общем, постаралась придать лицу умное выражение. Она оценила. Старцы вроде тоже. Мать царя поставила бокал на столик и продолжила в том же возвышенном тоне:

– Я обещала тебе дать совет в выборе мужа. И мне кажется, я нашла для тебя идеального кандидата. Он со всех сторон хорош: у него влиятельная семья, он умен, обучен, богат, силен, искушен и, что немаловажно, молод. А еще привлекателен. Как тебе?

Я улыбнулась:

– Звучит очень неплохо, матушка царя, да будете вы с сыном живы, здравы и невредимы.

– Неплохо, – Мутемуйя фыркнула и неожиданно мне подмигнула. А потом хлопнула в ладоши.

Двери зала отворились. И мы все пронаблюдали, как к нам вышел… о да, кто бы сомневался, прекраснейший из прекрасных живущих на этом свете мужиков. Великолепный Ахмес собственной персоной. Я с трудом сдержала смех, который терзал меня изнутри и готов был вырваться настоящим истерическим хохотом. До того он выглядел нелепо в пышных придворных одеждах, в огромном парике, с густо подведенными глазами и сильно-розовыми барби-румянами. Не щеки, а попка младенца. Ахмес протопал на середину зала и церемонно поклонился матери царской. Меня он не удостоил вниманием. Ну еще бы! Я же тут, по его мнению, вообще статистка.

– Ахмес, сын Птахшепсеса, урожденный в городе Инбу-Хенж, – отрекламировала моего бывшего Мутемуйя.

Только теперь он посмотрел на меня. Пристально, со значением. Вот же идиот! Он не знает, что вчера я слышала его разговор с Тамит. И мне известно больше, чем он думает.

Я растянула губы в улыбке и слегка склонила голову в намеке на благосклонность. И продолжала смотреть на него, не отрываясь. Он тоже улыбнулся. А в глазах его отразились лучи солнца. Да он обрадовался, гад.

– Как я понимаю, вы давно знакомы, – обрадовался в этом зале не только Ахмес. У Мутемуйи словно гора с плеч свалилась. И голос полегчал, и даже щеки порозовели. Только взгляд все еще выдавал напряженность. Дело-то не закончено.

Она посмотрела на меня, и мне пришлось оторваться от своего бывшего или теперь еще и будущего парня. Пора было держать ответ. Ох, как же мне стало страшно! Хуже, чем на вступительных экзаменах по актерскому мастерству. Тогда мне нужно было только басню прочесть. Крылов-то Иван Андреевич, поди и не догадывается, что написал не просто забавные и поучительные стишки, а настрочил приговоры многим несбывшимся надеждам будущих абитуриентов театральных ВУЗов.

– Стрекоза и муравей! – я запнулась и смущенно оглядела аудиторию.

Потрясенные слушатели одновременно хлопнули подведенными глазами. А мелкий Аменомусхет икнул, дернувшись всем тельцем. Вот тебе еще один урок шутовства. Не благодари. Ну, что поделать, вырвалось. Это все от стресса. Два с лишним года прошло со вступительных экзаменов, а у меня, как только что-то нервное на публике, в голове одна «Стрекоза и Муравей». Я сжала кулаки. Надо продолжить, не уронив себя. Поэтому я аккуратно вдохнула, в полной тишине выдохнула и произнесла, как и намеревалась. С достоинством. Ну, во всяком случае я старалась:

– Великая мать царская, я благодарна вам за совет…

Я сделала паузу, как учил Станиславский. Долгую. Я внимательно посмотрела в глаза Мутемуйе, чем напрягла ее до крайности, потом перевела взгляд на визиря Птахмеса, слегка склонила голову, потом внимательно оглядела Ахемеса, представляя себя заводчиком, выбирающим племенного жеребца на выставке. Что сказать, экстерьер хороший, но вот по сути явная выбраковка. Он выпятил грудь, немного побренчав ожерельем. Первым не выдержал Амонемусхет и топнул ножкой.

– Так ты согласна взять в мужья достойного Ахмеса? – вопросила Мутемуйя.

Не такой уж он и достойный. Я вздохнула и покорно опустила глазки:

– Нет, великая мать царская.

Позади Мутемуйи недовольно зашептались старцы. Я не стала их распалять до откровенных заявлений, а потому вздернула подбородок и твердо заявила:

– Я выбрала более достойного для себя супруга. Я хотела бы стать женой прекрасного Джахутимесу, сына Визиря Птахмеса. Думаю, септ Инбу-Хенж под его мудрым и умелым управлением еще более расцветет и преуспеет.

«Чва».

С этим звуком абсолютно все присутствующие уронили свои челюсти. Включая Ахмеса и означенного прекрасного Джахутимесу. И я могла их понять. Наверняка большая часть старцев прекрасно знали о том, что назревает заговор. Возможно, кое-кто догадывался, что именно Джи-Джи его и затевал. А я только что предложила не только устранить повод для заговора, убравшись в провинцию, но и утащить с собой лидера заговорщиков. И на долгие годы обеспечить царю и его придворным спокойствие и процветание. Никто из тех напыщенных мажоров, с которыми я успела пообщаться, на настоящие действия не способен. Я удивлена, что и разнеженный Джи-Джи замутил такое безобразие. Не иначе как мозги вскипели под огромным париком. Я чувствовала, что вот-вот и у меня вскипят. Прямо сейчас. Жара стояла невозможная. По спине теплой струйкой сочилось масло, собираясь в районе копчика и впитываясь в платье. Вот же гадость пахучая. Пахла я розой и немного мятой. Нежно, освежающе, но до чего же липко.

Мутемуя тем временем, судя по напряженному выражению лица, пыталась осмыслить замену. Ее собственного ума не хватало, чтобы понять, насколько ценное предложение я выдвинула. А визирь Птахмес принялся ей что-то нашептывать, видимо отговаривая. Потому что она уже спустя минуту сдвинула брови и зыркнула на меня с подозрением. Джи-Джи стоял с закрытыми глазами. Прощался со свободой. Я не удержалась и зыркнула на Ахмеса. У того лицо превратилось в маску. Он смотрел перед собой, словно его разум вышел из комнаты и гуляет по саду, оставив нам бренное тело. Даже глаза как-то остекленели. Ох, ну да, изображает, что я разбила ему сердце.

Тут двери раскрылись и в низком поклоне вошел какой-то служащий в огромном парике, белом льне и золоте. Наверное, секретарь.

Мутемуйя теперь скосила на него подозрительный взгляд. Даже интересно, чего ей такое нашептывает мой дядюшка, если она совсем мозгами двинулась. Уже и секретаря подозревает.

– Великий царь Небмаатра желает видеть матушку, госпожу Танеферт, визиря и советников прямо сейчас.

Потом он полетел вперед головой, потому что великий царь, вбегая в зал и топоча золотыми сандалиями, толкнул его в пятую точку. Я с трудом сдержала смешок, проследив, как несчастный врезался париком в спину Ахмеса и вся эта композиция на секунду замерла, создав живую скульптуру кентавра. А царь подбежал вовсе не к матушке, а ко мне. И тут же схватил за руку. Я испугалась. А что, если он передумал?

– Матушка, я одобряю выбор госпожи Танеферт. И желаю, чтобы почтенный Джи-Джи согласился на ее предложение.

«Чва».

Только что восстановленные на свои позиции челюсти снова одновременно упали. А на Ахмеса смотреть было жалко. Даже розовые румяны не скрыли, как он побледнел. И губу закусил. Видимо, еще рассчитывал что-то изменить. А теперь, слово царя – закон. Мутемуйя же, наконец, поняла, что ей не придется уговаривать своего капризного сына отказаться от любимой игрушки. И просияла. На ее лице теперь было написано «Господи, да как скажешь!». Визирь Птахмес тоже это понял. А потому прекратил нашептывать и разогнулся с весьма недовольным видом. Неужели он одобрял заговор своего сыночка? Я-то думала он просто за него боялся.

– И еще кое-что… – Хеви посмотрел на меня смеющимися глазами и дернул за руку, – Сама им скажи.

А потом он сдвинул брови и добавил:

– Я это все уже одобрил.

Общество потрясенно замерло. Ну а что? Да, я тоже плела дворцовый заговор. Только не против царя, а вместе с царем. Это ведь не одно и то же.

– Я и правда выросла вместе с достойным Ахмесом. И знаю, как он мечтает отправиться в путешествие на юг. Путешествие за пороги Реки его всегда манили и он желал прославиться, добыв в лесах Куша не только новые знания, но и богатые дары для царя, да будет он жив, здрав и невредим.

Мутемуйя с сотоварищами удивленно посмотрели на Ахмеса, который до этого момента, видимо, никак не выражал своего желания отправиться в долгое и трудное приключение. Тот снес второй удар стоически и, растянув побелевшие губы вулыбке, церемонно поклонился матери царской. О его столкновении с секретарем напоминало огромное жирное пятно во весь зад. Но это его ничуть не смущало. На меня он даже не взглянул. А мне стало обидно. Вот же гад! Я тут интригую, рушу ему жизнь. А он даже не оценил. Камень перченый… Ну да, хотела сказать хренов, но хрен тут пока не является пейоративом. А вот перец вполне себе.(Пейоратив – слово, несущее негативную оценку).

– Да будет так, – тут же согласилась Мутемуйя.

– И второе. Великий царь Небмаатра считает недопустимым, чтобы младшая жена его отца распоряжалась его женским домом. Он полагает, что лучше с этим справится его матушка. Добрая, заботливая и беспредельно мудрая.

Это я уже от себя добавила. Пусть ей будет приятно. Мать царская ожидаемо улыбнулась. Не уверена, что она очень уж хотела принимать на себя заботу о двух десятках малолетних жен своего сына, но логику данного требования трудно было отрицать.

– И еще, – я не закончила вообще-то, – Тамит следует отправить в дальний дворец к другим женам правогласного Менхеперура, да живет он в вечности и бесконечности. (Менхеперура – тронное имя царя, известного нам как ТотмесIV).

В рядах царедворцев послышались вдохи и недовольное бормотание. Наверное, тех, кто захаживал на ее откровенные вечеринки. Но царь Небмаатра топнул ножкой и крикнул:

– Я так повелеваю!

Все замолчали, а я все-таки покосилась на Ахмеса. Интересно же, как он отреагирует, что я разрушила его планы. И удивилась. Он смотрел на меня и улыбался. Так искренне, как будто я согласилась уехать с ним в Инбу-Хенд. Рад, что я спровадила его любовницу в дальний дворец? Странный парень. Я только плечом дернула.

В общем, я покинула собрание с чувством победителя. Всех же сделала! Отстояла право маленького царя на трон, забираю с собой главного возмутителя спокойствия Джи-Джи, наказала тех, кто плел интриги у меня за спиной. Пришлось, правда, пообещать Небмаатра, что буду приезжать к нему часто-часто. И играть с ним в мяч. И в другие игры. Но мне и самой очень не хочется с ним расставаться. И я буду по нему скучать. Так что встреча с ним мне только в радость. Пусть и придется каждый раз мотаться из Инбу-Хенж в столицу. И это 65 итеру, но какая разница!(В современном измерении это 650 км).

В повозке по дороге на завтрак я сказала Хеви, что между мужчиной и женщиной могут быть и другие отношения. Куда более свободные и прекрасные, чем брак по принуждению. Мы могли бы стать настоящими друзьями. И в итоге он со мой согласился, заявив, что понял «лучше дружить, чем владеть старой женой».

Теперь мы покинули с Хеви покои его матушки, оставив ту в глубоком раздумье. Ей предстоит совещаться со старцами, вырабатывать новую тактику поведения при дворе, в общем заниматься государственными делами.

– Ты обещала мне игру в мяч! – сверкнул глазами царь.

– Конечно, Хеви, буду рада.

В саду, примыкающему к дворцу Мутемуйи мы нашли всю его боевую компанию – мальчишки и девчонки уже поскидывали с себя тяжелое золото и громоздкие парики и теперь сверкали не только пятками, но и лысинами. Даже девчонки и никого это не волновало. Пройдет еще лет шесть прежде, чем они примутся прихорашиваться, чтобы показаться друг другу. А может быть я и не права. Дружба, взращенная на футбольном поле сделает проще весь этот придворный этикет…

– Госпожа Танеферт, – я почувствовала, как мое запястье сжали маленькие пальчики.

Опустив голову, вздрогнула. Тия. Эту подружу я опасалась. Ей не нравилось, что мы с ее женихом так сблизились. Но на этот раз, кажется, мои волнения оказались напрасными. Выглядела она расстроенно. Под париком у нее оказались свои небольшие кудряшки. И походила она на очень симпатичного мальчишку. С большими глазами олененка. Она вдруг всхлипнула и вытерла нос пальцем.

– Не реви, Тиа, – царь легонько пнул ее по коленке. Хорошо хоть сандалии свои золотые успел скинуть, а то поранил бы.

Тия метнула на него возмущенный взгляд, а он, показав ей язык, убежал к друзьям.

– Не переживай, – свободной рукой я погладила ее по мягким кудряшкам, – Мальчишки всегда такие дураки!

– Точно! – с энтузиазмом кивнула она, – Даже если он царь.

- Но он обязательно вырастит и станет… самым лучшим, – тут я покривила душой.

Многие же вырастают такими же дураками, какими были в детстве. Но зачем в девочке убивать веру в чудо. К тому же мне и самой бы очень не хотелось, чтобы малыш Нибмаатра вырос в какое-нибудь безобразие.

– Я поступила дурно и осознаю это! – Тия не сводила с меня огромных глаз.

– Ты это о чем?

– Это я хотела тебя убить. И подослала банку с отравленным вареньем. А потом плакала всю ночь, потому что ты мне нравишься.

– Но тогда зачем ты хотела меня убить?

– Потому что ты забрала у меня Хеви.

Я вздохнула и присела рядом с ней, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

– Милая, нельзя убивать всякий раз, когда тебе кто-то не нравится. Ты же губишь не только свою жертву. Ты губишь свою Ба. Разве ты не знаешь о суде Осара за горизонтом? Разве ты не боишься, что не будешь оправдана?

Тия зарыдала. Так горько, что мне захотелось ее обнять. Даже несмотря на то, что она меня едва не отправила на тот самый суд Осара за горизонт.

– Я знаю, – она всхлипнула, – Но отец сказал, что я должна стать супругой царской. И если я ею не стану, он отдаст меня младшей женой военного начальника Сененмута, и что он не станет ждать, пока мне исполнится восемнадцать. А он совсем старик…

Девочка залилась горькими слезами, и я ее все-таки обняла. А еще прижала к себе, баюкая. Я понимаю, что эпохи и государства здесь ни при чем. Законы пишут люди. В том числе и законы своей семьи. Тии не повезло, что она зависит от такого гадкого человека, каким является ее отец. Ведь он должен ее любить и защищать. Она всего лишь маленькая девочка. А он… Кому-то в этой компашке веселых детей возможно приходится еще тяжелее чем Хеви и даже Тии.

– Ты обязательно станешь супругой царской. Слышишь? Хеви ты нравишься. Просто не пытайся больше убивать его друзей. Ладно?

– Друзей? – она посмотрела на меня с непониманием, – Ты его друг?

– Да. А еще я хотела бы подружиться с тобой, Тия. Потому что ты замечательная.

Я рассказала ей, что скоро уеду в свой родной город. А потом мы обнялись.

– Танеферт, я обещаю тебе, что, когда стану супругой царской, я тебя не забуду. Честное слово, я буду покровителем тебе и твоим потомкам.

Пришлось щелкнуть эту задаваку по носу. И мы рассмеялись.

– Танеферт!

Мы обе вздрогнули и уставились на дорожку между розовыми кустами. По ней к нам стремительно приближался чрезвычайно взволнованный Джи-Джи. Ноздри раздуты, глаза горят черным возмущением. Нет, он не просто взволнован, он зол до чертиков. То есть до демонов по-местному.

– Или поиграй, – я аккуратно толкнула Тию в сторону кричащей и смеющейся детворы.

– Стоять! – взревел мой кузен.

Он не походил на себя обычного. Неужели так переживает поражение? Если да, то веселое меня ждет замужество. Ведь я ему не собираюсь уступать. Тия же не испугалась, а словно оцепенела. Замерла и потупилась. Я подпрыгнула с колен, инстинктивно заслонив собой ребенка.

– Прочь с дороги! – рявкнул на меня мой будущий муж и махнул рукой.

Мое тело взлетело в воздух и приземлилось в четырех локтях от Тии.

– Думала перехитрить меня, глупая ты девка!

Он смотрел на меня, и в его глазах полыхало красное пламя. Люди так не умеют! Он демон?

– Джи-Джи! Не надо при детях! Ты их пугаешь?

– Кого? – он посмотрел на замеревшую в шаге от него Тию так удивленно, словно только что ее заметил, а потом сгреб ее кудряшки в кулак и дернул на себя, – Эту?

Малышка жалобно пискнула. А я, испугавшись, подскочила на ноги и ринулась к ним. Но не успела. Мой кузен свободной рукой выхватил нож из-за пояса и занес его над девочкой.

– Стой, где стоишь, глупое чучело! – и голос у него изменился. Я таких интонаций доселе не слышала. Густые, словно черная патока. С хрипотцой, похожей на скрежет металла.

Я замерла в шаге, не зная, что предпринять. Краем глаза увидела, что мальчишки и девчонки, веселившиеся у кустов, тоже словно в оцепенении. Все, кроме царя. Хеви хлопал растерянными глазами, не понимая, что ему делать.

«Только не подходи», – молила его про себя. И кажется, он пока слушался.

– Отпусти девочку, Джи-Джи, и мы поговорим, – как могла твердо произнесла я, – Тебе ведь нужна не она, а я!

Он словно обезумел. Удивленно посмотрел в личико Тии, потом перевел свои красные глаза на меня и усмехнулся:

– Точно, она мне не нужна. Но она прекрасный инструмент, чтобы наказать тебя за неповиновение!

Я даже крикнуть не успела, как он с размаху полоснул ножом по шее ребенка. Из раны веером брызнула кровь. Я подалась вперед, но натолкнулась на невидимую преграду. Твердый как стена воздух, как такое возможно? Наверное, я кричала, потому что долго не слышала, что говорит мой кузен. Небмаатра сделал два робких шага к нам и закрыл рот ладошками.

– Нравится? – наконец различила я голос Джи-Джи. Довольный, даже веселый.

– Ты демонский урод! – я все-таки прорвалась сквозь прозрачную стену и упала на колени рядом с бьющимся в конвульсиях ребенком.

Танеферт, маг, она должна знать, как лечить! Как сращивать раны! Чертова колдунья, неужели она ничего не умеет, кроме своих дурацких зелий? Глазами я уже ничего не могла видеть, слезы лились ручьями, горло терзали спазмы. Руками я старалась зажать рану на горле малышки, понимая, что все это бесполезно. Жизнь толчками покидала ее вместе с кровью, сочившейся сквозь мои пальцы. Нет, Ка Танеферт не знала ответ на вопрос, как залатать смертельную рану. Из глубины сада послышались взволнованные крики. Наверное, охрана поняла, что с детьми происходит нечто нехорошее. И теперь они спешили нам на помощь.

– Демонский! – Джи-Джи расхохотался, – Ты ничего не поняла, девчонка. Демоны – мои слуги.

– Если ты такой важный, вылечи ее.

– То, чего коснулся хаос, уже не поправить! – он сверкнул красными глазами.

Хаос? Что все это значит?

Мой спятивший кузен взмахнул руками и его нож оказался в моих руках. А платье мое напиталось кровью Тии. И руки были в ней по локоть. Великий Амон и прочие боги! Да я же больше него походила на убийцу!

– Магичка! – картинно вскрикнул Джи-Джи и указал на меня трясущимся пальцем, – Убила девочку! Совершила кровавый обряд приворота!

Чего?! Я покосилась на царя. Тот смотрел на меня полными ужаса глазами. Вот так просто?

– Зачем ты делаешь это, Джи-Джи? – я уже не знала, что и думать.

– Твой кузен нерешительный дурак. Вот почему мне так легко владеть его телом. Понравились мои поцелуи, крошка? От меня все девчонки, как у вас выражаются, тащатся! И Танеферт понравилось! Она твое тело чуть девственности не лишила.

– Да кто ты такой?

– Хаос, детка. Хаос, который вырвался на свободу! И теперь поиграет с этим миром в свое удовольствие.

Я сжала в руке нож и аккуратно положив на дорожку бездыханное тело Тии, вскочила на ноги. Хаос он или мой сбрендивший кузен, я должна его остановить. Чтобы он больше не убил никого. Вокруг полно детей! А этому гаду все равно, кого лишать жизни. И тут меня схватили за запястье сильные пальцы.

– Фриш! – я удивленно посмотрела на кукольное личико Ахмеса. С этими его подведенными глазками и розовыми щечками.

– А вот и наш жених-изменщик! Любовник почтенной Тамит!

Я попыталась выдернуть руку. Но он лишь крепче сжал пальцы вокруг моего запястья. И забормотал что-то, похожее на заговор:

– Изыди дух хаоса, вернись в предвечный океан, оставь тело Джахутимесу, забудь дорогу к нему, оставь наш мир, пусть скуют тебя цепи Маат, которые сработал Птах и благословил Осирис…

И что-то еще в том же духе. Джи-Джи заметно корежило, воздух вокруг нас поплыл, пошел волнами. Мне стало трудно дышать. А потом наступила тьма. И я парила в ней, в душной пустоте, не понимая, где верх, а где низ.

Глава 30. Танеферт.

Мне казалось, что болело все: руки, ноги, спина, живот и то, что внутри живота. Пожалуй, только с головой все в порядке. Я открыла глаза и снова зажмурилась – ан нет, голова тоже болела. Из глаз потекли слезы.

– Ну вот, расквасилась ни с того, ни с сего!

Прозвучал совсем рядом знакомый голос.

– Подумаешь, врезалась в подушку безопасности. На вот, я тебе обезболивающее растворил.

– Дядя Гена? – я с трудом повернула голову и уставилась на родственника, который подошел к столу у стены, сграбастал ручищей с него стакан, с пузырящимся питьем, вернулся и протянул мне.

Я осторожно огляделась.

– Где я?

Он озадаченно крякнул, потом почесал затылок.

– Ничего себе тебя долбануло. Ты ж в нашей мастерской. Ты тут выросла, Дашунь.

Он кивнул на стакан:

- Выпей лекарство, полегчает.

Я с большим трудом приподнялась на локтях. Оказывается, я лежала на узком старом диванчике, в небольшой заваленной всяким хламом комнате, изрядно замызганной и воняющей всем сразу: машинным маслом, грязными рабочими комбинезонами, лапшой быстрого приготовления и пылью. Ну да, Ка Даши этот запашок и обстановочку тут же узнал и даже обрадовался.

– Как я сюда попала?

Я понюхала жидкость в стакане. Вроде бы чистое лекарство без примеси зелий. Мне такое в больнице давали. Попробовала на вкус. Дядя Гена, не сводил с меня глаз. Теперь еще и усмехнулся:

– Думаешь, отравлю, что ли?

Я пожала плечами. Что-то во всем этом мне не нравилось. И обстановка вроде знакомая… Во всяком случае Ка Даши тут ничего не смущает, хотя попади в этот откровенный сарай любая другая девица, подумала бы что ее похитил маньяк.

– Я была в машине Романова? Мы ехали на съемки.

– И попали в аварию. Забыла?

Нет, это я как раз отлично помню.

– В нас врезалась зеленая машина.

– Я видел. Как раз заворачивал к сервису. Сначала подумал, что какой-то дебил устроил разборки на дороге. Остановился, когда он в вашу машину врезался, хотел помочь. Монтировку взял и пошел усмирять хулигана. Смотрю, а в салоне ты лежишь. Подушка безопасности в крови, ты в отключке. Я тебя в охапку и сюда.

– А Саша? Ну, парень за рулем. С ним что?

– Так остался с тем нервным разбираться. Полицию вызвал. Надо же оформить все по правилам.

– С ним все в порядке?

– В что ему будет! Машину его в сервис нужно, бампер в хлам. Ну, это мы ему за день выправим. Даш, я не понимаю, чего тебя-то так угораздило нос подставить. Я твоим звонить не стал. Все же обошлось.

Нет, все это мне определенно не нравилось. И ощущение было такое, как будто я смотрю на свою жизнь из-под воды. И вижу все искаженным. Неправильным.

Я опустила голову, оглядела себя. Куртки на мне не было, из обуви сохранился один ботинок, а второй удивлял своим отсутствием. И надо все-таки позвонить Романову. Мы с ним, конечно, не друзья. Но я понятия не имею, как у него там с тем психом. Если он врезался в машину, может и драться полез, как только дядя Гена со мной и, главное, с монтировкой отошел на безопасное расстояние. Все-таки хорошо, что мы с тем придурком не встретились один на один. Правильно мама Дашина говорила, нельзя доверять незнакомцам. Да и моя тоже что-то такое ни раз мне повторяла. Только я ведь маленькая была.

– Где мой телефон?

Дядя усмехнулся:

– Молодежь. Это все, что тебя сейчас волнует?

– Нет, меня и куртка волнует. А в ней телефон.

– Хм… – дядя задумался, вспоминая, – Да вроде не было на тебе куртки. Как вытащил из машины, так и принес. Тут идти квартал.

– То-то я замерзла. Согреться не могу!

– Давай я тебе чай заварю.

Он снова пошел к заваленному всякими железками и проводами столу. А я вдруг поняла, что не так. Рабочий день уже начался, но в цеху, который за тонкой пластиковой стенкой, тишина. Это при том, что и папа, и дядя Гена постоянно хвалятся, как много желающих починить у них свои машины. Хоть в ночную смену выходи.

Я спустила ноги, села на диване, огляделась еще раз. С пристрастием. И прислушалась. Там за стеной большой ремонтный цех на пятнадцать подъемников. Рядом еще и две мойки. И во всех этих помещениях должно работать человек двадцать не меньше. И все они не писцы, для которых лучшая музыка - тишина. Нет, тут стучат железками о железки и еще очень громко ругаются, если ремонт идет не так, как задумано. А что у них сегодня? Выходной? Но сейчас середина недели. Что же случилось? И почему дядя Гена притащил меня сюда, а не вернул домой. Ведь он был на машине? Тогда почему тащил меня на руках по холоду, без куртки? Я с подозрением покосилась на стакан, который все еще сжимала в руке. Могу ли я доверять дяде Гене? Даша ему доверяла, а она знала его дольше, чем я. И все же… что-то в нем было странное. Чужое. Как и в Романове, когда он говорил со мной в машине. Сначала я подумала, придуривается, потому что хочет помириться. Тут помню, тут не помню – отличный ход в любых переговорах. Особенно если речь идет о любви. Но все же я помню кое-какие истории. Мы с Ахмесом искали записи о них в трех храмовых библиотеках. И нашли. В тех историях демоны вселялись в людей. Как известно магам, они приходят во сне, когда нам снятся кошмары. По большей части питаются нашими страхами и страданиями, а к утру убираются обратно в Дуат. Но иногда у такой твари получается ненадолго задержаться в теле, подвинув Ка его хозяина. Сильный и здоровый человек быстро вытолкнет пришельца. И запомнит, как с ним боролся. Но чем слабее хозяин тела, тем сильнее овладевает его сердцем демон, проникает в его Ка, погружает его в сон. Такой человек потом не помнит, что делал под влиянием демона.

Так вот рассказ Романова как раз походит на то, что демон завладел его телом, но ему удалось его изгнать. А недавнее поведение дяди Гены, который совсем не помнил, как заявился в нашу квартиру с Куколкой, говорило об обратном. И его нельзя осуждать. Романов чувствовал, что теряет себя, потому что целовал меня против воли. Это, конечно, обидно, но многое объясняет. А вот дядя Гена никакой опасности не чувствовал. Его устраивало все, что делал демон в его теле. Соблазнил хорошенькую девушку, к которой мой дядя и подойти-то не решался. Он у нас вообще с женщинами застенчивый. Не просто же так он до сих пор не женат.

Пока я размышляла на столе закипел чайник. Дядя Гена налил кипяток в чашку, сунул в него пакетик. Я внимательно следила, и все же, сердце заметалось по грудной клетке в предувствии беды. Это не страх, это была уверенность. Надо бежать. Немедленно. Потому что все это ненормально. Он протянул мне чашку.

– Выпей, согрейся, успокойся. Потом все решим.

– Решим? Что? И каким образом?

Я подняла голову, взяла чашку аккуратно за ручку, чтобы не обжечь пальцы и посмотрела в его глаза. И замерла. Сего-бурые глаза моего родственника потемнели и в них красиво отражались электрические лампочки. Завораживающее зрелище. Только вот это были не лампочки. В глазах моего дяди чернел космос, далекая тьма со множеством галактик. Он замер, поняв, что его раскрыли. Отступил на шаг, вроде испугавшись.

– Кто ты?!

Я заставила себя вспомнить, что я маг, а не студентка актерского факультета. И я могу запихнуть это существо обратно в Дуат, каким бы сильным демоном оно ни оказалось. Ну, теоретически. Практиковать не доводилось.

Он усмехнулся. Прямо как мой дядя Гена. Немного глуповато, немного иронично. А потом его глаза сверкнули красным. Он занервничал. Хороший знак. Если он не сможет сдерживаться, то вылетит из тела Дашиного родственника даже без моих усилий. У демонов в этом смысле как у человека за рулем, ослабишь внимание и все – авария. Так в научном трактате написано. Мы с Ахмесом откопали этот древней свиток в библиотеке храма Птаха. Мне было пятнадцать, ему чуть больше. Мы заучили заклятия призыва и возвращения демона в Дуат наизусть. И все представляли, как однажды сделаем это. Но так и не решились. Или один из нас все-таки рискнул. Тогда многое, что со мной случилось становится понятным. Но зачем, Ахмес? Зачем ты вызвал Демона? Очень хотелось его спросить. А еще лучше съездить пару раз палкой ему по спине. А еще лучше десять раз. Но Ахмеса рядом не было. Был только демон. И он уже успокоился. Прищурился. Процедил, сквозь зубы:

– Хитрая девочка. Хочешь выведать мое имя, чтобы наложить заклятие? Не выйдет.

– Зачем ты здесь?

Он дернул плечами.

– Как и все, развлекаюсь. Хороший же мир. Дырявый! Чего не повеселиться.

Я вздохнула. В этом он прав. Люди так далеко ушли от Золотого века, где жили в содружестве с богами, так близко подошли к хаосу, что он уже ни раз обжигал их своим дыханием. Да, они больше знают и больше умеют чем в давние времена, только вот мудрость богов и предков они по дороге растеряли. И теперь любая малость может окончательно прорвать стену между двумя мирами, и тогда небесная Река разольется до границ предвечного океана Нун. А когда горизонты двух миров сольются в один, наступит хаос. Все исчезнет, распадется на малые частицы, которые остынут, замрут на миллионы лет, чтобы потом собраться в новый мир. Совсем другой. Но одним на наш похожий. В нем тоже установится равновесие между Хаосом и Порядком. Но какие формы оно примет, кто знает. В нашем мире, как бы странно это не звучало тут в Москве в 21-м веке, небесная лодка бога Ра все еще должна совершать свое великое ежедневное путешествие. 12 светлых часов она плывет по нашему миру, а 12 ночных проходит по иному. Который мы называем Дуатом. Он вовсе не под землей, как думают некоторые. Он соприкасается с нашим в трех небесных точках. Через врата на Западе лодка в него входит. И там, богам предстоит не только пройти хитрые ловушки, расставленный по течению Небесной Реки, не только победить многих демонов, но и одолеть змея хаоса Апопа. Вот такие незыблемые правила. Вот такой риск каждую ночь. Потому что исход битвы не предначертан. И Апоп тоже может победить.

– Тебе придется уйти, – я посмотрела в странные космические глаза демона с твердостью мага, собирающегося загнать тварь на свое место.

Но на него не подействовало. Он отрицательно мотнул головой и вдруг заявил:

– Не для того я все это затеял, чтобы свалить по просьбе жалкой девчонки. Которая только думает, что она маг.

– Затеял? Что?

– Хм… ты же не дура. Догадайся уже, наконец.

– Это ты выкинул меня в это время?

Если он служит Ахмесу, то я еще могу понять. Хотя нет, все равно какая-то ерунда. Зачем Ахмесу менять меня на Дашу, которую он не знает.

– О! Я по глазам вижу, ты уже на правильном пути.

Он довольно хохотнул. Потом пошел к столу, взял с него бутылку водки, откупорил и сделал большой глоток.

– Эй! Не смей травить дядю! – возмутилась я, – Не твое же тело!

Он втянул носом воздух и вдруг совершенно не по правилам нашего мира слегка отрыгнул огнем. Ну все, опалил дяде Гене гланды! Теперь у бедняги будет ангина.

– Прекрати! Ты так его до горизонта за час доведешь.

– Плевать, – он пожал плечами, – Людей в этом времени больше, чем нужно. Испортится это тело, займу другое. Делов-то!

– Нет, мне не плевать! Это мой дядя!

– Он не твой дядя, Танеферт! – демон вздохнул и закатил глаза. Чуть больше, чем нужно. Изида заступница! Так он дядю Гену и зрения лишит. Надо срочно вытаскивать демона из его тела.

– Не важно! Этот человек дорог мне!

Вырвалось. Я не хотела откровенничать перед ним. Впрочем, он ведь и так уже понял.

– И это подводит нас к самому главному. На что ты готова пойти, чтобы спасти тело чужого дяди?

«На все! И дядя Гена мне не чужой!»

– Чего ты хочешь?

– Сотрудничества?

Я откинулась на спинку дивана. Демон предлагает мне договор?! Демон?

– Но зачем тебе я? Чего тебе нужно на самом деле?

Он вдруг озадачился изучением своих ногтей. Пустое занятие. Обгрызенные ногти дяди Гены не самое лучшее зрелище. Но демону, кажется, нравилось. Он сдвинул брови и поцокал языком.

– Да говори уже! – не вытерпела я. В конце концов, я сидела в одном ботинке и понятия не имела, что там происходит с Романовым.

– Ты даже не представляешь, как скучно в мире, который ты называешь Дуатом. Особенно на нижнем уровне. Там даже сожрать некого.

Ладно, мне повезло познакомиться с демоном нижнего уровня. То есть с самым сильным. Или не повезло? Чтобы подбодрить его к откровению, я покивала с умным видом. Как будто и правда имела представление, какая там царит скука.

– А хочется веселья. Вот я и подумал, не составишь ли ты мне компанию?

– Почему я?

– Да потому что ты, Танеферт, мой человек!

– Вот еще! Я человек Гора. Я страж порядка!

(В Древнем Египте людей разделяли на два типа: человек Гора и человек Сетха. Человек Гора – тот, кто следует предписанным правилам, чтит законы Маат, его разум выше страстей и чувств. Человек Сетха, наоборот, подвержен страстям и зачастую нарушает правила).

– Ой ли? – скривился демон, засевший в дяде Гене, – Разве не ты изготовила и приняла зелье, чтобы соединиться с Ка матери царской Мутемуйи?

Стыд обжег щеки изнутри. Увы, но он знал обо мне все. Даже мою самую ужасную тайну. Чтобы обеспечить себе спокойную жизнь я прибегла к хитрости, решила ненадолго вселиться в тело Мутемуйи и заставить ту принять меня в женский дом ее сына. Я пошла на преступление – подчинение воли другого человека. Вот за такие действия в моем времени и желают избавиться от магов. Но я была в отчаянии. Хотя это меня и не извиняет.

– Ты испортил мое зелье, отчего я соединилась не с Ка Мутемуйи, а с Ка Даши из другого времени. Но какая тебе в том выгода?

– Скажем так, я увидел для себя перспективы. Мне нравится устраивать заварушки. Люблю пойти вразнос. И ты в накладе не останешься. Ты ведь всегда хотела стать настоящим магом. Я могу тебе помочь.

Он картинно вытянул руку и щелкнул пальцами. И над ними вспыхнуло пламя. Я замерла, боясь дышать.

– Магом? Здесь? В этом мире и в этом времени?

Он пожал плечами. И на мгновение, в знакомом лице дяди Гены я угадала чужие черты. Правильные, красивые, хищные… Он кивнул и растянул губы в чужой улыбке. Дядя Гена так не улыбается.

– Зачем тебе возвращаться назад? В убогое время, где нет даже кондиционеров. Хочешь потеть в пустыне, носить скучные белые тряпки, жирные парики и танцевать голышом у статуй? Что за радость? Здесь ты сможешь стать царицей не страны, а всего мира. Я подарю тебе силу, которой нет равных. Ты сможешь гасить местные ядерные бомбы щелчком пальцев. Как тебе такое будущее?

Я представила себя в этой роли и… ужаснулась.

– Магия тут противоестественна. Это нарушит законы Маат.

– В том и суть, дурочка! Мы будем править этим миром. И пустим его вразнос! Разве это не весело?

- Весело? Убить миллионы жизней? Людей и животных? Разрушить города и сравнять с землей горы?

– Можно подумать люди не занимаются тем же самым прямо сейчас? Они с радостью включатся в игру. Многие примут твою сторону, а другие станут противниками. Соглашайся. Это будет весело.

Сбрендивший демон упивался картинами уготовленного нам будущего. Войны, разруха, болезни, голод, эпидемии. Кажется, в современной религии это называется Апокалипсис. Нет никакой разницы с нашим воцарением Хаоса. Ничего удивительного, новые религии возникли из старых. А старые – это мудрость богов. Но мне некогда философствовать. Сейчас я отчетливо поняла, что должна вернуться в свое время. Мне нет тут места. И не должно быть. Да, пройти не свой путь до горизонта, не в своем времени и с силой магии на кончиках пальцев очень соблазнительно. Но это против законов Маат. А значит приведет к разрушительным последствиям. Я не могу пожертвовать всем миром ради собственных удовольствий и амбиций. Я должна вернуться и пройти свой путь. Нравится он мне или нет. Только вот как мне вернуться? Как избавиться от демона, засевшего в теле дяди Гены?

Он вдруг замер, глянул на меня пристально, словно понял, что в моем сердце поселилось сомнение. Голос его стал хриплым:

– Не советую противиться, детка. Или тебе совсем не жалко чужого дядю?

Он схватил собственный палец и резко выгнул его назад. Послышался хруст. Он поморщился.

– А это больно! Еще один сломаем?

– Стой!

Я выставила руку, словно щит. Хотя ни меня, ни тем более Дашиного дядю он не защитил бы. Сквозь сердце проносились мысли. Одна глупее другой. Ничего стоящего. Как усмирить пошедшего вразнос демона? Прочесть заклинание, исполнить ритуальный танец, – все на что способна магия в моем мире. Еще могу ему во сне явиться и пальцем погрозить. Но это вряд ли поможет. Если демоны вообще спят.

Демон усмехнулся, сверкнув красными глазами:

– Ладно… А знаешь, девчонки этого мира меня заводят. Такие горячие, такие непорядочные…

Я с ужасом поняла, что взгляд моего дяди потемнел. Хотя, казалось бы, куда уж больше. Но в глазах его вдруг выключились галактики, и он шагнул ко мне с решительностью мужчины, желающего обладать женщиной.

– Дядя Гена! – из горла вырвался писк, но демон уже навис надо мной, сгреб в объятиях, подмял под себя.

Миг и он распластал меня под собой на диване. Его руки скользили по моему телу, задирая и оголяя. Мои руки лихорадочно шарили вокруг в поисках защиты.

– Ты не можешь обидеть дядю, – прошептал он мне в губы, - Потом я сменю это никчемное тело на какого-нибудь красавчика. Можешь сама выбрать.

А мои пальцы нащупали спасительную рукоять монтировки. Или гаечного ключа, – какая разница. Тут этого добра много по полу раскидано. Резко замахнулась и вдруг столкнулась с его черным, масляным взглядом.

– Убьешь дядю? – прошептал он и изогнул бровь.

Монтировка выпала из рук, бухнув напоследок об пол. Демон широко улыбнулся:

– То-то.

Его руки заскользили по моим бедрам, а губы по шее.

«Это просто демон. Просто демон. Дядя Гена спит».

Мои руки пытались задержать его, и вдруг нащупали это… Изида заступница, я идиотка! Так долго готовиться, чтобы все профукать!

– Тебе нравятся мои ласки, – шептал он мне покусывая мочку уха. Пальцы его пытались расстегнуть тугие пуговицы джинсов. Я усмехнулась. А не нужно было себя калечить.

Демон морщился и постанывал не то от боли, не то от нетерпения. А я скользнула рукой в задний карман, выудила из него небольшой бутылек и сковырнула с него мягкую крышечку ногтем. Не монтировка, конечно, но тоже неплохо успокаивает.

Его ладонь скользнула вниз по моему животу, а моя рука взметнулась вверх и расплескала содержимое бутылька над его головой. Тело дяди Гены тут же обмякло. Зелье обездвиживания отличное средство, если не хочешь причинить противнику вреда. А если хочешь, то и подавно. Я скинула с себя тело Дашиного дяди. В его красных глазах горела смесь удивления и разочарования. Надеюсь, демон внутри него бесится от бессилия. Но радоваться времени не было. Я подскочила с дивана и ринулась прочь. Мне просто необходимо закончить все сегодня. Иначе будет поздно!

Ремонтный цех встретил меня сосредоточенной тишиной. И где все автослесари? Где дотошные клиенты, заглядывающие мастерам через плечо? Где блондинки в лабутенах, вопрошающие, что будет, если в бензобак залить коктейль «Секс на пляже».

Моя хромающая поступь разносилась по всему помещению. Я тут и правда одна? От стены прилетел стон. Я метнулась в ту сторону. Романов лежал туго связанный. Зажатый между стеной и колесом чьей-то машины.

– Даша! Слава Богу! – облегченно выдохнул он, едва я вытащила масляную тряпку из его рта.

- Как ты тут…

Он поморщился, когда я дернула за веревку, распутывая узел.

– Мужик на зеленой машине. Я даже не понял, что случилось. Он просто щелкнул пальцами. И я уже тут, связанный.

– Он демон!

– Что?! – Романов резко сел, глаза его расширились до размеров кофейных блюдец. Что говорит о пользе лжи во спасение.

Я выдохнула гнев и нетерпение через нос. Зелье будет действовать недолго. Минут пятнадцать. А потом все.

– Мне нужно вернуться назад, Саша. Ты мне поможешь?

– Домой? – он завозился, скидывая с себя веревки.

– Домой, – я кивнула, – Но сначала в музей.

Судя по взгляду, Романов решил, что я пострадала от аварии больше, чем он.

– Ты в шоке, – он не стал меня щадить, – Я отвезу тебя в больницу.

– Не-не-не, – я схватила его за руку, – Нам надо спешить. Иначе действие заклятия закончится, и дядя Гена, тьфу ты, демон в его обличие, нас прикончит.

Он подскочил на ноги и, обняв меня, погладил по голове. Потом чуть отстранился, заглянул в глаза и проговорил очень мягко:

– Даша…

– Да не Даша я! – все, теперь меня и правда колотило. И Дашина истерика смешалась с моей собственной. А запирать в себе сразу две истерики – это задача даже для мага непосильная, – Если ты так любишь свою Дашу, как же ты не понял, что все это время целовал другую?!

Судя по звуку Романов шумно сглотнул. Подавился, закашлялся. А минуты не бежали, неслись. Я снова схватила его за руку и потянула к выходу, пытаясь что-то объяснить или попросить, или все сразу:

– Я одна не справлюсь, Саша. Ты же сам говорил, что чувствовал, как в тебя кто-то вселился… Если мы не успеем, случится что-то страшное. Ты можешь отвезти нас на машине до Пушкинского музея?

Он тянулся следом и как мне показалось теперь сам пребывал в глубоком шоке. А потом вдруг замер. И мне на мгновение показалось, что я пытаюсь утянуть за собой скалу.

– А кто сказал, что я люблю Дашу?

Изида заступница! Мне даже поворачиваться не нужно, чтобы понять: демон нашел выход! А я наивная дура, мечтавшая задержать его в обездвиженном теле.

В глазах Романова мерцал золотыми галактиками черный космос. Я сжала его ладонь двумя руками:

– Саша, пожалуйста, борись! Саша! Ты же меня слышишь! Не позволяй ему завладеть твоим телом, не пуская его в сердце. Вытолкни его. Ты это уже делал.

– Я смотрю паренек тебе нравится больше дяди? Хочешь его оставим или поищем посимпатичнее?

– Катись в Дуат! – я потрясла его за руку, – Сашенька! Надо спасти Дашу. Если ты отключишься, она погибнет.

Я не стала уточнять, что вместе с Дашей погибнем и мы все. Сейчас Романову достаточно одной мотивации.

По лицу Романова прокатилась волна противоречивых эмоций, и он покраснел от натуги. Очевидно, он боролся внутри себя с демоном. И тот, разумеется, не желал сдаваться. Только бы тело выдержало.

– Подумай, хорошенько, Танеферт! – прохрипел демон из Сашкиного горла.

– Гони его! – изо всех сил заорала я, – Романов, спаси Дашу!

А потом я мысленно приложила себя кулаком по лбу, какая же я дура. Точно ослиной мочи наглоталась, как любит выражаться Неша. Я же маг! Я знаю заклинание на такой случай. Мы с Ахмесом вместе его учили и пытались отправить в Дуат крысу. С крысой тогда ничего не вышло, потому что Ахмес соврал. Крыса оказалась просто крытой, а не демоном. Но сейчас другой случай. Я потерла свободную руку ладонью о джинсы, провоцируя приток крови. А потом выставила перед собой как щит и произнесла заученное много лет назад:

– Изыди дух хаоса, вернись в предвечный океан, оставь тело Саши Романова, забудь дорогу к нему, оставь наш мир, пусть скуют тебя цепи Маат, которые сработал Птах и благословил Осирис…

Романов застонал на два голоса. И как у него получилось?

– Заткнись, или я сверну ему шею! – прохрипел он и попытался высвободить свою руку.

– Сашка, давай вместе! Выталкивай его!

Я снова затараторила заклинание. Романов смотрел на меня огромными глазами, в которых полыхали золотым огнем чужие галактики. Вот идиот, впал в ступор в самый неподходящий момент. Я пнула его в лодыжку.

– Борись! Мне одной не справиться! Ну же!

Он тут же неистово задергался, толкнул меня в грудь пару раз, мешая произносить слова правильно.

– Я убью его, я не шучу! – голос его стал неестественно низким и густым. Как у заслуженного оперного баса в самом расцвете лет.

Тут до Романова, наконец-то дошло, что ему грозит если он не постарается. Он сжал кулаки, зажмурился, мышцы его напряглись, став каменными. Он снова покраснел, из-под стиснутых век выкатились две розовые слезинки. Я в третий раз произнесла заклинание. Язык еле слушался. Древняя речь тяжела для Дашиного тела. Романов протяжно застонал и рухнул на колени. Я замерла, боясь даже дышать. Что это значит? Чей голос я сейчас услышу? Кто победил? Его пальцы сильно сжали мое запястье и дернули вниз. Когда я упала рядом, он открыл глаза. И они были красными.

Глава 31. Танеферт

Я облегченно выдохнула. Красными глаза Романова были от лопнувших сосудов. Демонический космос из них улетучился. У нас получилось изгнать из Сашки демона. Я обняла его, все еще ошарашенно-обмякшего.

– Какого лешего тут происходит? – устало спросил он куда-то мне в шею.

– Как ты?

– В ушах шумит, глаза режет и горло… вообще в хлам. Но чувство такое, как будто я рад. Ну… что выжил, – он и правда говорил с заметной хрипотцой.

– Идем, – я встала и потянула его за руку, – По дороге объясню. Ты машину можешь вести?

– Даша или как там тебя, – он кивнул мне под ноги.

Я опустила глаза, потерявшейся ботинок так и не появился. А жаль, столько магии и все впустую.

– И там еще люди, я слышал, – он кивнул в сторону офиса администратора.

Я тоже прислушалась. Действительно, из-за белой двери доносились звуки похожие на писк и возню. Открыв ее, мы обнаружили всех работников и клиентов мастерской, уложенных связанными на полу, с кляпами во ртах и выпученными от страха глазами. Ничего себе производительность у демона! Упаковать так больше тридцати человек! Среди пленников обнаружилась и Куколка.

– Вот же сволочь! – простонала она, растирая покрасневшие от веревок запястья, – Я ему кричу, это я, Геночка! А он меня кулаком. Нет, ты представляешь! Я на него в суд подам! За харассмент!

– Дядя Гена не виноват, – попыталась урезонить я его возлюбленную, – Сам бы он тебя пальцем не тронул.

– Неужели?! – Куколка ткнула наманикюренным пальчиком в огромный синяк на левой скуле, – Сейчас же пойду в травмопункт и сниму побои.

– Дядя Гена был под воздействием опасных веществ. Он себя не помнил и не мог контролировать. Ему конкуренты в кофе дурь подмешали, чтобы дестабилизировать работу нашей мастерской.

Придумала, что смогла. Не объяснять же и ей про демона. Мне вон еще Романова убеждать.

– Он сейчас в технической коморке, лежит в отключке. Не думаю, чтобы он даже вспомнил, вот это все.

Я красноречиво обвела глазами людей, уже освобожденных нами от пут, но в себя до конца не вернувшихся. Видимо, демон вырубил их каким-то заклятием. Странно, что на Куколку обрушился с кулаками. Она ведь ему нравилась.

Я выпросила у девушки сапожки. Каблук у них был хоть и небольшой, но для меня весьма существенный. Чувствовала я себя как на ходулях, на которых выступают ярмарочные артисты. Меня даже покачивало на такой высоте. И я отчаянно цеплялась за Романова пока мы шли до его машины.

Зеленый автомобиль пропал, а свою Сашка нашел закрытой и припаркованной у обочины.

– Чудеса! – восхитился он, – Я думал на штрафную стоянку уже отогнали.

Он открыл передо мной дверь, и я с дурными ощущениями забралась в салон. Так называемая подушка безопасности, которая, по моему мнению, как раз представляла самую большую опасность, простыней свисала с приборной доски. Я осторожно убрала ее под ноги.

– Не показывай ей свой страх, – хохотнул Романов, возвращаясь к своему обычному состоянию легкой иронии.

Ничего уже не напоминало о том, насколько он был близок к гибели, кроме все еще воспаленных глаз. Если бы у меня было время, я сварила бы ему исцеляющее зелье, а так, могла лишь посочувствовать. Болеть и слезиться они будут еще неделю.

– Ну, так что тут за хрень происходит? – поинтересовался он, когда мы выехали на улицу.

Я коротко и по делу объяснила, что случилось со мной, с Дашей, ну и с нами вообще. Он косил на меня недоверчивым взглядом, закусывал губу, фыркал и мотал головой. Но в общем-то историю мою он принял. Потому что доказательств было немало. Примерно две автобусных остановки он молчал, осмысливая услышанное. А когда затормозил у очередного светофора, повернулся ко мне и спросил:

– То есть получается, что я целовался с трёхтысячелетней мумией?

– И это все, что тебя сейчас волнует?! –мужчины!

– Не, ну ты же бабка, по факту!

– В своем времени мне девятнадцать лет, между прочим.

– Но ты не в своем времени! Вот ужас, правда?!

– Забей, – я вздохнула, – Целовался ты с губами Даши. Хотя она своего разрешения на это и не давала.

Тут я мстительно усмехнулась и добавила:

– И не даст!

Он ожидаемо поскучнел и теперь готов был к серьезному диалогу.

– Я все еще не понимаю, чего ты хочешь? – мы уже бежали по лестнице, к огромным белым колоннам, украшающим главный вход в музей имени Пушкина. Каблуки Куколки опасно подворачивались на каждой ступеньке, но я терпела. Чувствовала, что времени на сантименты нет. Демона мы изгнали, но в Дуат ли? Возможно, он вселился в другое тело и теперь нас преследует.

– Я хочу вернуться в свое время. А Дашу отправить сюда. Это будет правильно согласно Маат.

– А что там Даша делает? Ну, в вашем времени?

Я на ходу пожала плечами:

– Выживает. И судя по тому, что я все еще здесь, весьма успешно.

– Она сильная! – в голосе Романова послышалась гордость, и он расправил плечи.

Я усмехнулась. А сердце кольнула обида. Он любит Дашу. А я…

Романов купил два билета, и мы снова понеслись вверх по лестнице. Где находится египетский зал мы оба прекрасно знали.

– Я хотел заснять тебя здесь в том белом платье, – шепнул он мне на ухо, когда мы замерли у первой стеклянной витрины, в которую был заключен древний саркофаг.

– Очень романтично. Снимешь еще. Настоящую Дашу.

– Даша не умеет так круто говорить на этом вашем… древнеегипетском.

– Уж поверь мне! Теперь умеет и еще как!

– О!

Кажется до него, наконец, дошло, что Даша от него невообразимо далека. И он надолго замолчал. Мы проследовали до нужной мне витрины и замерли, пялясь на мою косметическую ложечку в виде обнаженной девушки плывущей с цветком лотоса в руках. Краски на ней потускнели, а крышечка утратила штырек-задвижку, но она все еще была моей. Единственной вещью в этом времени, принадлежащей Танеферт, девушке, которая жила за полторы тысячи лет до рождения новой религии. Той, которая заменила наших богов. Эта ничтожная бытовая вещичка превратилась в единственно возможный путь домой.

– Я должна взять ее в руку, – шепнула я Романову.

Он посмотрел на меня круглыми глазами, потом перевел взгляд на музейный экспонат, потом снова на меня и прошептал потрясенно:

– Ты спятила?!

– Только так я смогу вернуть свою Ба в тело Танеферт, а Ба Даши в ваше время. Вот…

Я вытащила из заднего кармана джинсов бутылек с розоватой жидкостью:

– Это зелье единения. Я должна его выпить и коснуться предмета из моего мира.

– А через стекло нельзя?

Я отрицательно помотала головой. Да и не стекло охраняло мою ложечку. А что-то куда более твердое и противоударное.

– Почему ты не захватила хотя бы монтировку из мастерской? – запоздало посетовал Романов.

Я пожала плечами. Потом оглянулась, в поисках того, чем можно было бы разбить противоударную витрину. Но это же музей. Не то, чтобы молотки и кувалды тут стояли у каждой стены.

Романов снова кивнул на мои ноги. Я перевела взгляд и усмехнулась:

– Каблуки?

Он наклонился, обхватил меня за лодыжку и приподнял ногу, согнув ее в колене. Потом поставил на место, разогнулся и отчитался:

– Набойка пластиковая, даже не металлическая. Толку от нее ноль.

– Молодые люди! – со своего стула активизировалась смотрительница зала – строгая старушка в форменном темно-малиновом костюме. Она встала и потопала к нам, чеканя каждый шаг квадратными каблуками, – Отойдите от экспоната.

– Что уже и смотреть нельзя?

– Смотреть можно, а хулиганить нельзя!

У бабушки сверхъестественное чутье. Впрочем, по моим наблюдениям работницы выставок и библиотек всегда обладают повышенной проницательностью. Нас с Ахмесом библиотекари старались вообще не пускать в хранилища. И даже папина разрешительная табличка не всегда помогала.

Но тут случилось странное, бабушка вдруг глумливо усмехнулась и топнула каблучком. Мы с Романовым на всякий случай попятились.

– Но… если очень хочется, то можно. Так ведь?

С этим она левой рукой махнула в сторону дверей в зал. И те с треском захлопнулись. А правую она выкинула к огромному саркофагу, который с грохотом опал трухой на пол.

– Вот жжет бабка! – не то восхитился, не то ужаснулся Сашка.

– Она не бабка! Ну, более или менее…

Сложно такое заявлять, глядя на женщину преклонного возраста, пусть и разрушающую камни одной лишь силой воли.

– Так что Танеферт, – пророкотала женщина тяжелым густым басом, – Начнем переговоры?

Романов вышел вперед и задвинул меня за себя. Хорошая попытка. Но, боюсь, он вряд ли может хоть чего-то тут решить. А было бы здорово делегировать ему полномочия. Я так устала от ответственности, честное слово. В моем мире мне надлежит руководить септом, а в этом и вообще решать судьбу мира. И почему все время я?

– Чего ты хочешь? – я старалась говорить твердо, чтобы голос не дрожал. А пальцы я сцепила в замок позади спины.

И тут их накрыли теплые ладони Романова. Он поддерживал как мог. Ну, что за парень! Даше очень повезло! Если нас всех не убьют, и она к нему вернется.

– Идем со мной! Будем править этим миром!

– Красиво, но не долго, – я держалась за руки Саши, за свою единственную опору, – В этом времени только магии не хватает. Все что могли из оружия, люди тут уже придумали.

– Как однобоко, – бабуля презрительно сплюнула под ноги, – Разве магия только разрушает? А как же Великие пирамиды? А как же целительство?

– Пирамиды? Серьезно?! – восхитился мне в ухо Романов, – А я всегда знал! Нельзя построить такую махину кучкой рабов с медными топориками.

– Мы станем спасителями этого мира. Мы станем святыми. Новым пришествием, как принято тут говорить. Мы отправим людей к дальним звездам, излечим болезни, одолеем голод, закончим войны, приведем человечество в Золотой век.

Я склонила голову на бок.

– Ты говоришь мы. Но что могу сделать я? У меня нет такой силы, как у тебя.

– О, это поправимо, детка! Я могу показать, на что ты способна. Но ты должна выбрать: я или он.

Я замерла. Романов рядом со мной оцепенел.

– Я не знаю, кто ты. Но на будущее, никаких старых теток. Мне нравится этот парень. Хочу его.

– Эй! – Романов попытался меня удержать, но я уже затопала к старушке.

– Даша! Черт! Как там тебя! Ты же обещала вернуть мою Дашу! – неслось мне вслед. Я поморщилась.

А музейная работница улыбнулась. По-мужски, как собственница. Сердце мое сжалось на мгновение, а по жилам побежали электрические разряды. Неужели я решилась на такое? Я пошла против законов Маат. Видимо, демон был прав, я не человек Гора. Я человек Сетха.

Мы с теткой взялись за руки.

– Не соглашусь, пока не почувствую хоть немного такой силы, – я уперлась в ее глаза взглядом. В них светились золотые галактики.

– Да будет так, – пожилая женщина улыбнулась, и я почувствовала тепло, исходящее от ее рук.

Тепло, наполняющее меня от пальцев, до кончиков волос. С этим теплом в меня вливалось понимание, что я могу все, что захочу. Могу прямо здесь построить великолепный небоскреб, или отправить в дальний космос корабль, или излечить любой недуг. Я всесильна! Я богиня этого мира! Свободная, не скованная правилами. Я могу вершить судьбы отдельных людей и целых континентов. Я могу создать и погасить цунами, или снежную лавину, или даже Большой взрыв. От переполнявших чувств меня едва не разрывало в клочья. Хотелось всего и сразу.

– Ну как? – шепнула старушка.

– Впечатляет, – ответила я таким же заговорщицким шепотом.

И в следующую секунду выкинула руку к витрине со своей косметической ложечкой. Сверхпрочное стекло с хрустом треснуло и осыпалось на пол мелкими осколками. Другой рукой я выхватила из заднего кармана джинсов бутылек, откупорила его и опрокинула в рот.

Романов сработал четко. Схватил освобожденный музейный экспонат и кинул его мне. Точно, как пас в баскетбольном матче. И я поймала то, что по праву принадлежало мне.

– Нет! – заорала смотрительница совсем не женским басом.

Мир вокруг нас замер, повис в воздухе стеклянными осколками. И мы парили среди них: я, Романов и странный черный сгусток с огненными прожилками.

Глава 32. Даша

Я упала на что-то твердое. И тут же колени и ладони обожгло болью. И да, слегка шершавое – кожу содрала. Хорошо хоть не головой вперед приземлилась. Рядом, красиво присев, спрыгнул Ахмес. И выглядел он как загримированный для съемок в египетской саге актер. Чудо как хорош. Пока я раздумывала, каким это образом он переобулся в полете, как ему удалось не только сменить пышные придворные одеяния на рубаху до колен, подпоясанную кожаным ремнем, но и стереть с физиономии розовые щечки, неизменно напоминающие о попках младенцев, а также скинуть парик и расчесать собственные слегка волнистые волосы, он распрямился и уставился на меня с недоумением.

– Где мы? – я огляделась. И мне это ничего не дало.

Мы находились черти где. Непонятно откуда струящиеся и дрожащие тонкие лучики света пронзали темное пространство, а дальше во все стороны простиралась густая черная тень. Кажется, она даже клубилась как туман. Стало жутко. Я обратилась к тому, кто меня сюда приволок. Да, мы не друзья и я ему недавно отказала, что не делает наши отношения теплее, но все же, мы тут в непонятной обстановке только вдвоем и могли бы заключить перемирие до тех пор, пока не выберемся в более знакомое место.

Но Ахмес повел себя совсем не как мужчина, желающий перемирия. А ровно наоборот – он сдвинул брови, прищурился, разглядывая меня так, словно впервые видит, а потом спросил:

– Кто ты?

И тон у него такой был, словно в следующую минуту он меня ножиком пырнет.

– В каком смысле, кто я? У тебя память отшибло? Еще час назад ты собирался на мне жениться!

Шутку он не оценил, сдвинул брови и схватился за рукоять того самого ножика, не скрывая намерений. Означенное оружие висело в ножнах на его поясе. У него там много чего еще болталось. Как у персонажа боевого квеста, которому нужно построить дом, вырастить дракона и завоевать мир. Да, и еще огород вскопать.

– Спокойно, воин, – если начистоту меня расстроило, что он смотрит на меня так враждебно. Ну да, я предпочла ему другого, но это же не повод хвататься за оружие.

– Где Фриш, демон? – взревел Ахмес и ринулся на меня, размахивая перед собой этим самым ножиком длиной чуть меньше локтя.

Я попятилась.

– Назови свое имя, демон!

Отлично, мой экс парень решил, что я демон. В моем мире он назвали бы меня ведьмой! Логичный финал наших токсичных отношений. И все же демон – это довольно грязное ругательство, если что.

Я сдунула со лба прядь волос. И замерла. Я сдунула прядь волос?! То есть они у меня есть? Волосы! Я потянула свои замечательные мягкие, в какой-то степени даже шелковистые пряди и блаженно улыбнулась. Потом опустила глаза и поняла, где я. Да много раз тут уже бывала. А потому и выгляжу именно так как… выгляжу. Вот вернусь домой и пересмотрю этот свой дурацкий экстерьер. Пора менять детские мечты на взрослые цели.

– Ахмес, отойди от нее!

Услышав знакомый голос, он обмяк мышцами и даже растянул губы в подобии улыбки.

– Фриш… – это мы вдвоем с ним выдохнули. И тут же покосились друг на друга. С недоверием.

Танеферт выскользнула из темноты во всем своем великолепии. Пышное белое платье, золотое ожерелье с лазуритом, величественный парик, корона правителя септа Инбу-Хенж, серьги, браслеты, золотые сандалии, разумеется. Как же без них. Не принцесса, чистая королевна. Хочется пасть на колени и целовать подол ее платья. Я подумала, что Неша наряжала меня во все такое же, но я так даже близко так не выглядела. А ведь я была в ее теле! Странно, да?

– Фриш! – восторженно выдохнул Ахмес.

Но она прошла мимо, бросив:

– Для тебя все еще Танеферт.

– Рад видеть тебя в добром здравии, – парень потупился и что? Покраснел?! Да ладно! Это же Ахмес. Он вообще не краснеет. Даже когда зажимает означенную Фриш у стены. И даже когда покупает ее девственность за мелкое колечко!

– Мы в Дуате, дебил. Тут все живут вечно! Даже давно ушедшие за горизонт, – она покачала головой и, подойдя ко мне, взяла за руки и заглянула в глаза, – Похоже, мы устроили заварушку.

– В Джи-Джи вселился демон. Он испортил зелье и отправил твое Ба на много сотен лет вперед,– пожаловалась я.

– Вот же осел! – возмутилась Танеферт.

А я перехватила взгляд Ахмеса. Он смотрел только на нее. И в глазах его было столько счастья и боли, что я почувствовала себя третьей лишней.

– Демон попытался подчинить и твоего дядю, и Сашу…

– Сашу? – переспросил очень ревнивый Ахмес. На что я только фыркнула.

Словно в ответ ему из темноты, потерянно озираясь, вышел Романов. Его заметно пошатывало и вид он имел настолько ошалелый, а прикид настолько идиотский, что я не удержалась и расхохоталась. Древнеегипетская парочка посмотрела на меня в синхронном удивлении.

– Я-то хоть в смокинге, а ты вообще в костюме. Джульетта, блин! – несмотря на ворчливый тон, он рад был меня видеть, и стремительно подойдя, обнял.

Теперь уже я удивилась. Ничего себе Танеферт наладила с ним отношения. Когда это у нас случались обнимашки? Я посмотрела на истинную пару Романова, а она мне подмигнула:

– Он твой бывший.

– Как это? – это мы вместе с Ахмесом озадачились.

У нас какое-то перекрестное парное выступление. Я оттолкнула Романова и поинтересовалась:

– Что значит бывший? Что ты успел натворить?

Ахмес снова сжал рукоять ножичка, но Танеферт положила свою руку поверх его так властно, что он тут же разжал пальцы и потупился.

– Да ничего я не творил. В меня, между прочим, демон вселился. И я с ним справился! Дважды! Вот смотри какие глаза красные.

Я вздохнула, как много ему еще нужно объяснять:

– Не красные они у тебя. А это что «Оскар»?

Он завел руку с золотой статуэткой за спину, но поняв, что все ее уже видели, постарался придать себе независимый вид.

– Я очнулся, а он у меня в руках. Я решил, что сплю, ну, потому что… – я думала еще больше покраснеть невозможно, но он бил все рекорды, – А потом мне надоело в темноте с ним таскаться. Ни тебе аплоузов, ни поздравлений, что я как дурак. Я его поставил на пол и ушел. А он снова в моей руке… возник будто. Прикинь, жесть!

– Саша, в тебя демон вселился. Ты сам сказал. Чему ты вообще удивляешься.

Я видела Джи-Джи. Вселившийся демон – это страшно. В глазах защипало. Вместе с Джи-Джи вспомнила и малышку Тию, которую он убил.

– А где мы? – Сашка дернулся ко мне зачем-то, потом опять покраснел и стер мокрые дорожки с моих щек пальцем. Таким привычным жестом, как будто делал это много раз.

Я покосилась на Танеферт. А Ахмес шумно задышал носом. Ты смотри какой ревнивец! Я ведь тоже могу начать рассказывать… Но наши стремные отношения не имели сейчас значения. Мы попали в странное место вчетвером. Зачем? И как отсюда выбраться?

– Мы называем это Ах-Ах, – ответила нам Танеферт.

– Звездное небо? То есть мы все умерли?

– Надеюсь, что нет, – Ахмес пожал плечами. Плохой знак.

– Мы вселились в наши Ка, которые находятся на небе, – пояснила Танеферт и поморщилась, – Это условное название. Конечно, мы не на небе, а где-то еще. Может быть между мирами. Тут хранятся Ка всех живущих…

– А Феллини тут есть? А Тарковский? – оживился Романов и покосился на Оскара в руке.

- Тут все есть.

– Можно их найти?

– Мы не будем искать Ка режиссеров, – я взяла у него статуэтку, разглядела как следует. Настоящую я не видела вблизи, но была уверена, она именно такая. Настоящая. И на ней было выгравировано «Academy Award to Alexandr Romanov for Best Director», – Нам надо выбраться отсюда, или мы сами превратимся в прошлое. В воспоминания.

(«Премия Академии Александру Романову за лучшую режиссуру» (англ.))

– Да, – согласилась со мной Танеферт, – Я не знаю, почему мы очутились тут все вместе, но, наверное, это можно как-то объяснить.

Она перевела взгляд на Ахмеса. Но тот только головой мотнул из стороны в сторону.

– И куда нам идти? – Романов огляделся.

Вокруг нас было одинаково странно. Тонкие лучи желтого света, словно капли дождя, дрожа, пронзали черный туман. На много хетов, то есть на сотни метров вдаль ничего не менялось. Как понять, где тут выход?

– Ты похож на Райана Гослинга на последней церемонии. Бабочка! – я не удержалась и дернула Романова его за дурацкий аксессуар.

– А ты похожа… – он снова покраснел. Не парень, а хамелеон, меняющий цвет от избытка эмоций, – Ты похожа…

Он вдруг улыбнулся. Совсем не так как раньше. Мягко.

– Ты похожа на звезду.

– Я и есть звезда, дурень! Ах-Ах переводится как звездное небо. Мы все тут звезды.

Сердце изобразило дурную лошадь и застучало дефектным аллюром. Он смотрит так… Так…

– Самый короткий путь в эту сторону, – неожиданно заявил Ахмес и решительно пошел в направлении, куда кивнул.

Мы втроем переглянулись. Танеферт выразительно пожала плечами.

Через полчаса пути по изнуряюще ровному и одинаково темному, если не считать тонких световых нитей, пространству, я не выдержала, ехидно заметив:

– Все катастрофы начинаются с фразы «Я знаю короткий путь».

Танеферт хмыкнула. А Ахмес опять схватился за рукоять ножа. Да ладно, все еще хочет меня зарезать? Мы шли парами. Древние египтяне впереди, мы с Романовым отставали от них шага на два.

– У тебя с ним что-то было? – он спросил таким тоном, словно интервью брал для заметки в студенческой газете.

– А у тебя с ней? – я кивнула на манящий силуэт египетской красавицы.

– Я думал, что у меня было с тобой, – шепнул он мне из темноты.

Сердце пропустило удар. Когда это мы успели так сблизиться с Романовым! Он ведь абьюзер и вообще мерзкий тип! Худший из всех, кого я знаю! Мое тело не может реагировать на него так ненормально.

– И что у вас было?

– Могу показать, – его рука лозой обвила мою талию и притянула к нему. Горячее дыхание обожгло шею, – Даша, я дурею рядом с тобой.

– Куда уж больше, – я выбралась из объятий и, усилием воли останавливая поток мурашек по спине, произнесла спокойно, – Я не Танеферт. И терпеть вот это все не собираюсь. Заканчивай меня лапать. Иначе я настучу тебе по кумполу твоим же Оскаром.

Он тут же сдался, заявив:

– Как я по тебе скучал, Дашка.

– А я по тебе…

Слово «нет» застряло в горле, потому что я вдруг поняла, что, находясь в Древнем Египте, я тоже по нему скучала. Стыдно признаться, что скучала даже больше, чем по Амриту Дубею и вообще по интернету. И вот с чего бы? Он ведь ничего кроме неприятностей мне не дарил.

– Но в отличие от меня, ты-то знала, что он это он… Даже если он не знал, кто ты…

Романов кивнул на спину Ахмеса, которому проигрывал абсолютно во всем. И в фигуре, и в длине волос, и в количестве оружия на поясе. Я вспомнила наш первый с ним поцелуй, и как меня вело от него. И второй, и третий. И как он пытался взять мое тело хитростью, а потом и вовсе женить на себе, заручившись поддержкой матери царской. И наверное, я бы призналась Романову, что неравнодушна к Ахмесу. Только вряд ли это чувство романтическое. Скорее я опасаюсь его как сильного соперника.

Но тут мы вышли к реке. Сперва повеяло влажной свежестью. Потом мы услыхали плеск воды. И только после узрели небольшой пирс, к которому была пришвартована очень старая ладья.

– У меня такое чувство, что мы попали в Каирский музей. В самую скучную его часть, – проворчал Романов, и кинул свой Оскар в темную воду.

Последний час нашего пути он так развлекался. Отбрасывал от себя статуэтку, чтобы та вновь появилась в его руке.

– Нет!

Я с удивлением уставилась на Танеферт, лицо которой исказил неподдельный ужас. Ахмес тоже выглядел крайне потрясенным. Неужели этих двоих повергла в отчаяние одна старая ладья?

– Типа переправа отменяется? – догадался Романов.

Танеферт всхлипнула всем телом, и повернувшись ко мне, изрекла тоном, котором зачитывают некрологи:

– Это солнечная лодка бога Ра. Вот в каком она состоянии…

Глава 33. Танеферт

Я злилась. Очень. Ахмес прятал глаза и вздыхал, значит ничего хорошего дома меня не ждет. И в этом его вина. Мы долго шли молча, бок об бок. Он не хотел начинать разговор. А я решила пока подумать, раз уж есть такая возможность. Очевидно, что всю нашу компанию затянула на Небо именно я. Итак… Ни у кого из живущих магов нет таких сил, чтобы попасть в это место. Сюда мы добираемся только во сне. Под влиянием зелья, позволяющего отделиться нашему Ба от тела. Собственно, и сейчас тут не мы, а наши Ба. Допустим, как мне удалось перенести всех понятно – я использовала энергию, данную мне демоном. Не рассчитала, и сила подействовала не только на меня, но и на Романова, и на Дашу, и на Ахмеса и, скорее всего, на самого демона. Вот почему мы так странно все тут выглядим. Как персонажи из детской книжки. Это не мы, это наши Ка в моменте: наши мечты, надежды, наши знания, наш характер. Поэтому мы чувствуем себя в этих своих оболочках, как будто бы в своих телах. Хотя… я уже немного неуютно. Наверное, если мне удастся отсюда выбраться, мой Ка тут изменится. Как минимум у меня отрастут длинные густые волосы. И вот отсюда вопрос, как нам выбраться? И куда мы выберемся, если это вообще возможно? Или мы все уже умерли и теперь стали частью Неба.

Я почувствовала легкое прикосновение к своей руке пальцев Ахмеса.

– Рад, что ты жива и невредима, моя госпожа, – прошептал он.

Я посмотрела на него не без удивления и изрекла в подобающей манере:

– Наши Ба на Небе. Что с нашими телами не понятно. Так что я бы не была столь оптимистичной. И кстати, почему мы все идем именно в том направлении?

– Потому что я так сказал, – он тоже улыбнулся, – А ты всегда идешь за мной. Хотя никогда этого и не признаешь.

– Вот еще! Забыл, что я выпила зелье, чтобы сбежать от тебя.

Он показательно развел руками и заявил:

– И вот где мы все!

Бесит!

– Знаешь, что я думаю? Я уверена, что все вот это не моя ошибка, а твоя – я неопределенно махнула в сторону. Тут в любую махни будет неопределенно. Кругом черный туман.

– Интересно, и в чем я ошибся?

– Тебе с самого начала не нравилось, что я поехала в столицу. И ты узнал о моем плане. А потому подпортил мне зелье, чтобы мое Ба не смогло переместиться в тело Мутемуйи.

– Если бы я взялся портить твое зелье, то рассчитал бы все правильно. Ты оказалась бы в теле рабыни и провела ту ночь со мной, – прорычал Ахмес, – Может быть хоть так поняла, от чего бегаешь.

– И что пошло не так?

Ахмес вдруг перестал шипеть рассерженной гадюкой, и ответил нормальным, даже усталым человеком:

– Не знаю. Я понятия не имел о твоем дурацком плане. Ты ведь держала его в тайне, разве нет? Я услыхал о нем от Неши, когда она прибежала и начала верещать, что в тебя вселился демон.

– Ну, тогда версия номер два, – я пожала плечами, – Ты вызвал демона, и он вышел из-под контроля.

– Хм… – он посмотрел на меня с интересом, – Я помню тот трактат, с которым мы играли в детстве. Последние дни я думал о нем все чаще и чаще. Если честно, я подозревал тебя в том, что ты вызвала демона, и он вышел из-под контроля. Хотя еще десять дней назад эта старинная писанина казалась мне проделкой старинного шутника. Там такие дурацкие ингредиенты: кровь мертвого крокодила и порошок бирюзы смоченной слюной пустынной собаки и зарытой на три часа в пустыне в полнолуние.

– Зарытой на локоть, – я усмехнулась.

– Вот именно. В детстве это была отличная игра, но обретя знания я понял, что рецепт не более, чем розыгрыш.

– И все же демон каким-то образом попал в наш мир.

– В какой-то из миров, – поправил меня Ахмес и слегка кивнул на шедшую за нами парочку, – Эти люди не из нашего мира.

– Из нашего, – я вздохнула, – Только из далекого будущего.

– Ты была в нашем будущем? – его глаза расширились.

Только вот порадовать мне его было нечем:

– Нас там уже тысячи лет как нет. И богов наших давно забыли.

– А что же там есть? – он выглядел потрясенным.

– Интернет, телевизор, тик-ток, высокие дома и очень быстрые повозки. И Амрит Дубей, – я усмехнулась, снова оглянувшись на идущих рядышком Дашу и Романова. Кажется, они встали на путь примирения. Во всяком случае Саша смотрел на Дашу с нескрываемым обожанием.

– Он Амрит Дубей? – Ахмес деловито ощупал на поясе все представленное оружие, словно выбирая, с каким кинуться на несчастного парня.

– Нет, что ты! Он всего лишь Саша Романов, простой студент. А Амрит Дубей настоящий принц.

– У тебя с ним что-то было?

- О да, – смех сдерживать становилось все труднее. Ахмес так уморительно свирепел, – Я перед ним голой танцевала.

– Демоны Дуата!

На этом интригующем моменте разговора мы вышли к Реке. А потом увидели божественную ладью. И сразу многое поняли. За исключением одного, как же все-таки демон проник в мир людей?

Романов подошел к причалу и ткнул ладью в обветшалый бок. И палец его провалился в трухлявую обшивку.

– И что все это значит?

Он задал вопрос нам обоим, но отвечать взялся Ахмес.

– Полагаю, это выход. Надо проплыть божественным путем до восточной точки горизонта. Иначе в мир людей отсюда не попасть.

– Божественная ладья? – Сашка еще раз ткнул пальцем в обшивку, снова проделав в ней дыру, – Это хуже, чем пенопласт. Нам понадобится куча богов, чтобы привести судно в порядок.

Ахмес показательно огляделся и растянул губы в улыбке:

– Как видишь, богов тут нет. Только лодка.

– А что будет, если мы утонем в этой реке?

Мы с Ахмесом переглянулись. Хороший вопрос.

– Никто не знает. В наших текстах нет об этом ни словечка, – я развела руками, – Вполне возможно от нас ничего не останется кроме малой частицы Ах, которая будет ждать миллионы лет в предвечном океане Нун, чтобы вновь обрести дар жизни.

– Не вариант, – скривился Романов, и резюмировал, – Мы с Дашей остаемся на берегу. Пойдем поищем Феллини с Тарковским. У меня к ним несколько вопросов…

Хороший поворот, спасательная операция отменяется, потому что жертвы катастрофы отказались от помощи. Я усмехнулась, я уже говорю как диктор телевизионных новостей. Все-таки здорово, что мне повезло прожить в двух временах. Пусть и недолго.

– Романов, ты дебил? – Даша тоже подошла к лодке и осторожно тронула ее трухлявый бок, – Даже если ты обретешь тут всю мудрость мира, ты не станешь живее на земле. Сейчас мы там между жизнью и смертью. И если не пройдем путь богов до восточной точки горизонта, мы погибнем. Будешь тусить тут вечно с дурацким Оскаром в руках. И с этой тупой бабочкой на шее. Напомнить тебе, что это не твои реальные достижения, а только мечты. Там на земле ты все-еще студент института культуры. Таким и останешься, если не струсишь проплыть по этой Реке.

Сильная речь! Даже Ахмес расправил плечи. Даша огонь! Сашка же заметно смутился и выронил золотую статуэтку. Та брякнула о бревна пирса и исчезла в темноте. Впрочем, уже через пару секунд снова настойчиво возникла у него в руке.

– Небмаатра, да будет он жив здрав и невредим, в нее влюбился, – шепнул мне на ухо Ахмес, – Да и весь двор не прочь был перейти на ее сторону.

– Она неплохо бы меня заменила, – согласилась я.

На это Ахмес посмотрел на меня своим особенным жгучим из-под ресниц взглядом и прошептал:

- Никто тебя не заменит, Фриш. Ты огонь моего сердца.

Стало жарко, даже душно. А по спине побежали совершенно неуместные мурашки.

Что до Романова, то он как раз наоборот, скис. Наверное, наконец, понял, что ему не выбор предлагают, а единственно возможный путь домой. Сделай или умри. Как я уже успела понять, в его мире это дикость. Современники Саши живут в свое удовольствие и не склонны к подвигам. Но под требовательным взглядом Даши этот разнеженный мальчик вдруг взял и перепрыгнул через борт лодки.

– Тут получше, – сообщил он спустя минуту, как следует потопав по днищу, – Если не тыкать пальцами в борт, может и не потонем. Ух, ты!

И вдруг в его руке оказался меч. Слегка изогнутый, с широким лезвием и толстой рукоятью. Мы с Ахмесом застыли в немом изумлении. А меч ожил, загорелся настоящим огнем. И Романов держал его, излучая лицом смесь ужаса и восторга.

– Что это за фигня?! – заорал он, размахивая им из стороны в сторону.

Ахмес прыгнул на борт. Нагнулся на мгновение и возник вновь перед нами с таким же огненным мечом в руке.

– Они все еще действуют, – выдохнул он с радостью мальчишки, заполучившим ключ от отцовского сарая, – Это так…

- Круто! – закончил за него Романов.

Мы с Дашей переглянулись. Мне кажется, сейчас мы обе были уверены в том, что путешествие без мужчин прошло бы куда спокойнее.

Глава 34. Даша

Ладья оказалась небольшой. По размерам уступала современной однопалубной яхте. В центре нее совершенно неуместно торчал остов трона, который по всем канонам должен быть золотым, но истлел ржавчиной как китайская дешевка. Балдахин над ним тоже превратился в воспоминания, от которых остались четыре кривые палки по контуру.

Парни взяли весла, оттолкнулись от пирса, и лодка поплыла. Река уносила ее в непроглядную мглу. Было жутко. Ахмес и Сашка ни на минуту не расставались с обретенным оружием, то победно размахивая им над головой, то свешиваясь с носа и выставляя над водой, чтобы посмотреть, что там впереди.

– Там сплошной мрак, – с воодушевлением крикнул Романов, и это, пожалуй, лучшее, что можно было сказать об этом месте.

Ночь повсюду: сверху, снизу, со всех сторон, – черный, клубящийся туман. А еще запах Реки. Тяжелый, густой, давящий. Вода – это не свобода. Это западня, в которую мы уже попали. И теперь нужно приложить усилия, чтобы из нее выбраться.

Гулять по палубе не представлялось возможным. Она и так-то была не более четырех метров в длину. А теперь по ней два великовозрастных дебила скакали и размахивали огненными мечами. Мне казалось, что находиться рядом с ними было чертовски опасно. Эти мечи выглядели сверхмощным оружием, и совершенно спокойно могли отсечь руку, ногу или даже голову – жертва и пикнуть не успеет. А потом все эти «ой прости» и «я нечаянно» уже не работают. Выглядели Романов с Ахмесом как воодушевленные джидаи из саги о Звёздных войнах, которых сила накрыла настолько, что воспламенила и без того световые мечи. Они буквально горели огнем. Кстати, звук оружия тоже издавали похожий – низкий, как будто где-то в темноте летали два шмеля величиною с бультерьера. Мы с Танеферт присели ближе к корме, за истлевшим троном.

– Если в лодке есть мечи, значит вокруг полно врагов, для которых они предназначены, – египетская красавица вздохнула с тоской наблюдая, как наши доблестные воины изматывают себя перед возможным, а скорее даже перед неотвратимым боем.

– Ты имеешь хотя бы смутное представление, куда нас несет по этой реке?

– Если верить старинным текстам, мы плывем к первому залу Дуата.

– И что нас там ждет?

Танеферт зябко поежилась:

– Испытания…

Мне тоже стало как-то неуютно. От воды тянуло сырой прохладой. А я ведь уже успела забыть, что такое мерзнуть. Я присмотрелась к той, которая долгое время владела моим телом. И судя по поведению Романова распоряжалась им не так чтобы очень ответственно. Хотя… могу ли я ее судить, если вспомнить все горячие поцелуи Ахмеса.

– Как тебе мой мир?

Она растянула губы в улыбке, все еще о чем-то размышляя.

– Огромный и непонятный. Непростой. Но интересный. Я счастлива, что мне довелось увидеть будущее. А еще у тебя прекрасная семья. Мне было с ними очень тепло. Если не считать дяди Гены…

– Дяди Гены?!

Она положила узкую ладонь мне на плечо:

– В него вселился демон. А в остальном он хороший.

– Надеюсь, теперь этот демон оставит дядю в покое?

– Мне кажется это как раз зависит от нас. Не просто же так мы тут очутились.

– И где искать того демона-захватчика?

Танеферт снова вздохнула, она не сводила глаз с Ахмеса:

- Если бы этот парень не скакал как павиан, получивший связку бананов, он может и додумался бы.

– Ты ему теперь доверяешь?

Я должна раскрыть Танеферт правду, какой ее Ахмес на самом деле предатель. Но как такое скажешь девушке, которая смотрит на этого подлеца с любовью? Или грустью? Или даже тоской? Я запуталась.

– Мне кажется, демон бывал в вашем мире и до того, как мы поменялись телами. Скорее всего, это и случилось по его вине. Значит, он прорвался в дыру не в наш мир, а в ваш!

– Логично. В нашем времени люди давно забыли о законах Маат. Нечего удивляться, что стенки между мирами истощились. И я думаю, это далеко не первый прорыв. У нас много страданий. Недавно вон эпидемия была. Он-лайн выпускной, ни за что не забуду.

Танеферт уставилась на меня с неподдельным удивлением. Обидно даже стало.

– Мне твой Ахмес мозги промыл. Еще и Джи-Джи добавил. Кстати, он тоже был ничего, пока в него демон не вселился.

– Джи-Джи? Этот тюфяк?

– Ты не знала, что он предводитель дворцовой оппозиции? Подбивал меня стать регентом малолетнего царя и отобрать у Небмаатра трон!

– Но это же… это против законов Маат.

Она прикрыла рот ладонью, на пальцах сверкнули массивные кольца, а в глазах ее мелькнуло что-то… Неужели она поняла?

А потом разговоры и раздумья отошли на задний план. Потому что раздался всплеск и спустя пару секунд Романов завопил так, что даже тьма частично рассеялась. Натурально немного посветлело. Мне кажется, Дуат вздрогнул. Мы с Танеферт, понятно, подскочили, и даже прыгнули на два шага вперед. Но моя подруга преградила мне путь рукой. И правильно. Помочь ему я не могла. А вот попасть под хаотично размахиваемый меч запросто. Как я поняла, кроме игр с оружием Сашка продолжал развлекать себя тем, что кидал Оскара в реку. Но в последний раз, что-то пошло не так, и к позолоченной статуэтке прилепилась серая тень. Еле видимые пальцы сжимали ее, утягивая в реку.

– Что это за хрень?! – вопил Романов и тряс рукой, – Она тянет меня к себе!

Ахмес быстро сориентировался, тоже обхватил Оскара за голову. Ногами уперся в палубу, которая тут же затрещала. Началось нехитрое противостояние. Я и не подозревала, что Река вдруг заинтересуется премией Американской киноакадемии.

– Ща я покажу тебе тварь! – взвыл Романов и замахнулся мечом, намереваясь отсечь призрачную руку.

– Нет! – разом вскрикнули Ахмес и Танеферт.

А Ахмес еще и скрестил свой меч с Сашкиным. И они уставились друг на друга с видом воинов в поединке. Танеферт всхлипнула. Не то испуганно, не то облегченно. Я не успевала удивляться. Казалось бы, почему не отсечь тень от реки световым мечом. Его ведь не зря в лодке оставили. Как раз для такого случая.

– Нельзя, – гаркнул Ахмес в лицо Романову, – Это Ба ушедшего за горизонт. Он напуган больше тебя и ищет утешения.

– Я тоже ищу утешения. Я же не пристаю к незнакомцам! – прорычал на это Сашка.

Их мечи теперь не только гудели на низких частотах, но и противно скрежетали друг о друга. У меня скулы зачесались от этого звука. Но никто не из парней не думал отступать. И что-то мне подсказывало, дело тут не только в несчастном недоупокоенном духе. Они сверлили друг друга непримиримыми взглядами и перешли на зловещий шопот, который до нас с Танеферт не долетал.

– Они не слушают своих сердец! – прошептала Танеферт.

Я же выразилась проще и понятнее:

– Идиоты!

Мы синхронно кивнули. Интересно, в чем суть их противостояния? Не за нас же с Фриш они пытаются сражаться. Хотя эта мысль мне почему-то очень понравилась. Пусть Романов наконец-то настучит этому зазнайке Ахмесу по башке. Хотя… вряд ли будущий режиссер способен физически наказать древнеегипетского мага и воина. Разве что снять о нем фейковый ролик. Но это сейчас не актуально.

– Надо их успокоить! – моя подруга метнулась к борту ладьи и замерла там, раскинув руки в стороны.

Я нерешительно шагнула следом. И офигела. Тьмы над водой уже не было, теперь над ней клубился серый туман. Хотя… и не туман вовсе. Над Рекой парили слегка светящиеся изнутри души. Много тысяч, а может и миллионов когда-то живых людей, а теперь перешагнувших за горизонт и попавших зачем-то сюда. Как? По каким законам? Кто они?

– Я думала, все кто верит… ну, уходят в другой мир по дорожке своей веры, – попыталась я сформулировать.

Танеферт мотнула головой:

– Верить недостаточно. Нужно совершать таинства.

Поняв, что объяснения не поняты, она заговорила:

– Допустим ты хочешь похудеть на десять килограммов. Ты ведь не похудеешь, если ничего для этого не сделаешь. Ты должна сесть на диету, начать бегать, или хотя бы перестать есть по ночам. Так и с верой. Если ты просто веришь во что-то, это ничего не дает. Это все равно, что читать статьи в журналах о том, как лучше похудеть. В каждой религии есть таинства. Это обряды, это и есть путь в другую жизнь. Если ты исполняешь их, готовишься к будущему, то за горизонтом ты следуешь в указанном направлении. А если нет, если ты всю свою жизнь только читал молитвы и ставил свечки в храмах, ты попадаешь куда угодно. Как вы говорите, рандомно. Кто-то сюда, кто-то в другие давно забытые карманы бытия. Этим Ба, можно сказать, сегодня повезло. Больше, чем тем, которые, к примеру, осели в древнегреческом царстве Аида. Или вообще в шумерском Куре.

– Ты все это успела узнать, пока была в моем теле?

– Я люблю учиться, – она пожала плечами.

Завидую таким людям. Я учиться ненавижу. Я люблю жить. А Сашка все тряс рукой, безрезультатно борясь с настойчивой тенью, поистине мертвой хваткой вцепившейся в его Оскара. И тут Танеферт запела. Не знаю как, но голос ее лился над рекой, достигая самых берегов. Она пела красивым, чистым, спокойным голосом. И мелодия, и слова, успокаивали и вдохновляли. Это был гимн вечной жизни, гимн Маат, согласно которой все души должны попасть на небесный суд, и никто не может затеряться по пути. Я замерла, заслушавшись. Вместе с песней меня заполняла уверенность, что так и будет. Что нужно лишь немного подождать. Когда песня стихла, я выдохнула и огляделась. Сашка и Ахмес стояли с опущенным мечами и вдохновленными лицами, обращенными к Реке. А серая рука больше не сжимала статуэтку. Клубы светящегося пара преобразовались во множество человеческих фигур, бредущих в воде по пояс. Их было так много, как китайцев на пляже Ялунвань, где воды из-за купальщиков не видно. Жуткое и величественное зрелище. Я замерла, пытаясь осмыслить, сколько рядом с моей лодкой идет поколений людей.

– Скучаешь, красавица?

Меня отвлек очень симпатичный и очень длинноволосый парень. Волосы его волнились во все стороны, словно он находился под водой. Он присел на борт нашего утлого суденышка и сделал вил, что его не смущает, как того под ним корежит.

– Ты кто такой? – я уже устала удивляться. После толпы мертвецов один живой парень, пусть и слегка прозрачный…

Ну, да, он как будто был не совсем из плоти и крови. Скорее из сгустившегося тумана. Но такой красавчик. С широким лицом, с хитрыми морщинками вокруг глаз и задорными ямочками на щеках.

– Первый из Курчавых, – парень углубил свои очаровательные ямочки и протянул мне руку, – Познакомимся?

– Первый? А сколько вас?

– Четверо.

Как ответ на мой вопрос со всех сторон света задули легкие ветерки. Они ласково проникали под одежду, ласкали кожу. До неприличия приятно. Словно руками трогали. Я инстинктивно одернула платье.

– Не бойся, красавица, – симпатичный нахал мне подмигнул, – Полетаем?

Я не успела ответить. Призрачные руки, совсем с непризрачной силой подхватили меня и понесли прочь от лодки.

– Эй! А ну отпусти! – конечно заорала я.

– Уверена? – он кивнул вниз.

Я проследила за его взглядом и передумала выдвигатьтребования. Ладья сейчас была не больше карточки сбербанка. Падать долго, а приземляться смертельно. Есть вероятность, что я тут же пополню ряды следовавших за нами неприкаянный ба. Полупрозрачные руки каким-то образом проникли под ткань платья и ласкали грудь.

– Прекрати! Кто ты такой вообще?

– Ветер, – он улыбнулся и вдруг накрыл мои губы поцелуем.

Выходили ли вы когда-нибудь на мороз, когда вдох застревал в горле. Вот примерно то же я испытала и сейчас. А полупрозрачный незнакомец сминал мои губы и сжимал грудь. А что еще хуже, я ощутила, как его вторая рука ползет вверх по ноге от голени, под коленом, по бедру, нещадно сминая подол платья.

Можно ли упереться руками в грудь ветра? Увы. Я крутила головой, пытаясь крикнуть «Хватит». А он не желал слушать. И делал что хотел.

Глава 35. Суровые ветры.

Танеферт

Как я могла забыть! Первое испытание – Четверо Курчавых. Они выглядят как ветры и ведут себя как ветры, но они не ветры. Они демоны Дуата. И значит их можно победить. Ахмес с Романовым как раз пытались это сделать в меру возможностей. Маг нараспев читал заклинания, а студент неистово махал мечом. И как только Ахмесу удавалось уворачиваться от его хаотичных ударов. Толку от них было мало. Разве что, Курчавым пока ни одного из бойцов не удалось схватить. Но дело осложнилось, когда с высоты завизжала Даша. Пока трое демонов отвлекали парней, один утащил ее в густую тьму. Услыхав ее Сашка замер, задрал голову кверху, даже ладонь приложил ко лбу козырьком. Но, конечно, рассмотреть ничего не смог. Огляделся, судорожно выдохнул:

– Где Даша?!

Ахмес ему не ответил, он был занят чтением заклинания. Оно сложное. Я тоже начала повторять нараспев, то, что помнила из трактата «АмДуат».(Древний египетский текст «Амдуат» подробно описывает все испытания по часам ночи, которые проходит небесная лодка Ра в Дуате. Текст был популярен во времена Нового царства и начертан на стенах гробниц того времени. Наиболее полные тексты можно встретить в гробницах ТутмосаIIIи АменхотепаII).

– Услышь меня Курчавый, я схвачу тебя за волосы, я прикажу тебе сгинуть. Уйди, не преграждай путь Солнечной ладье…

– Чего вы бубните?! – взревел Романов, опаляя нас с Ахмесом гневным взглядом и продолжая неистово размахивать мячом, еще и кидаясь своей статуэткой в носящихся вокруг него демонов, – Этот хмырь Дашу с высоты уронит.

– Не уронит, пока не наиграется, – Ахмес посмотрел вверх, откуда уже давно не доносилось ни звука.

– Что значит не наиграется?! Вы что, так и будете стоять?

Ахмес нахмурился, он пытался придумать выход. Я же просто не знала, что предпринять. Это был мой второй демон, а магическая сила, с помощью которой я расправилась с первым при переходе в Дуат исчезла.

– Как там его звать? Курчавый? – Романов оскалился в злобной ухмылке и вдруг с удивительной легкостью дотянулся до вьющегося в воздухе полупрозрачного локона, сжал его в кулаке и завопил, – Ты, демон по имени Курчавый! Я знаю, как тебя зовут! И этого хватит, чтобы тебя покорить. А ну иди сюда, тварь прозрачная!

Пойманный демон замер в замешательстве. Такого подвоха от человека он не ожидал.

– Я знаю твое имя, я могу тебе приказывать… – тихо подсказал студенту Ахмес, прицелившись и отсекая гриву другому демону. Тот охнул и исчез, – Изыди, не мешай путешествию солнечной ладьи, не преграждай нам путь…

– Ага, щас! – возмущенно взревел Романов. Ему каким-то чудом все еще удавалось удерживать извивающегося Курчавого номер три за полупрозрачные волосы, которые он намотал на локоть уже в два оборота.

Наверное, наши заклинания подействовали.

– Он тебя утащит вверх… – я зажала рот рукой, чтобы не подавать демону идею.

– Он меня или я его!

Романов с непонятно откуда взявшейся силой рванул к себе Демона. И проорал ему в перекошенную от злобы физиономию:

– А ну, Курчавый, вези меня к своему дружку. Ща порешаем!

Мы с Ахмесом одновременно охнули, когда он прыгнул ему на спину и пришпорил как коня. Демон зашипел, но послушно взмыл ввысь. Ахмес попытался ухватить оставшегося четвертого Курчавого за волосы, но его рука лишь прошла сквозь прозрачное нечто.

– Но как? – он удивленно уставился на меня.

Я только пожала плечами. Когда человек совершает подвиг, он выше реальности. Наверное, в этом все дело.

Даша

– Как зовут тебя, странная красавица? – шептал мне ветер на ухо, разгоняя по телу холодный ужас.

Мы висели в черной мгле, где-то в ста метрах от лодки и моих друзей, и я не знала, что предпринять. Любая инициатива могла закончиться смертельным падением.

– Спусти меня на лодку, – приказ, рожденный головой, через горло просочился жалким писком. В глазах защипало.

Я чувствовала чужие пальцы на бедрах, на ягодицах. Полупрозрачный нахал ухмыльнулся и подмигнул:

- Зачем, вкусная? Разве нам тут плохо вдвоем?

– Да! – из меня вырвался непроизвольный всхлип. Похоже я расклеилась, – Мне очень плохо. Я хочу, чтобы ты вернул меня на лодку.

Я пыталась не дать ему возможность разжать руки и кинуть меня с высоты. Он слегка отстранился и сдвинул брови:

– Чем я плох?

Я ощутила, как прохладные пальцы полезли выше, сминая рюши панталон. Вот же черт, мой местный аватар был одет не просто в костюм, а в мое представление о том, как наряжалась девица времен, описанных в пьесе «Ромео и Джульетта». И у нее да, были панталоны.

А вот демона наличие странной преграды в виде шорт совершенно не смутило. Он гипнотизировал меня взглядом и шептал с таким жаром, что по венам бежал наэлектризованный холодок:

– Назови свое Рен, девица! И ты получишь такое удовольствие, которое никогда раньше не испытывала.

(Рен – сакральное имя).

Мужчины! Я не смогла подавить ухмылку. Даже демоны грешат преувеличенным самомнением на счет своей сексуальной силы. С ума сойти, как же похоже, хотя и миры разные. Я сжала кулаки и постаралась сказать твердо:

– Я знаю твое Рен, и оно Курчавый. Я могу тебе приказывать. Аккуратно спусти меня на лодку.

В ответ мне была лишь ухмылка. А невидимая рука сжала грудь до боли.

– Жалкая девчонка, – прошипел он мне в лицо, – Я демон, мне приказывают только боги.

– Отпусти ее, мразь!

Мы с Курчавым разом вздрогнули. На нас летел ужас ночи. Что-то такое быстрое и очень яростное. Потом оно затормозило в паре метров от нас и стало понятно, что это Романов верхом на другом демоне. В одной руке Сашка сжимал волосы того Курчавого, намотанные на фигурку Оскара, а другой угрожающе размахивал огненным мечом над головой. Демон заметно вжимал голову в плечи всякий раз, как его огненное лезвие проходило близко от его затылка.

– Э-нда… – изрек мой мучитель.

– А ну спустил деву на лодку! – взревел Романов и перевел на меня встревоженный взгляд, – Ты как?

Я лишь вздохнула. А что сказать? Но тут поганец демон с силой сжал мой сосок, и я взвизгнула от неожиданной боли.

– Пусти ее гад! – Романов пришпорил своего Курчавого и ринулся на нас в атаку.

– Попробуй отобрать, воин!

Я пушинкой взлетела и приземлилась на спину нахальному демону. Одной рукой он прижал меня к себе, а другой пытался спихнуть Сашку со своего приятеля. Оба демона шипели и дули, вмиг закрутив вокруг нас настоящий смерч. Сашка замер, растопырив руки в стороны. В одной руке у него были Оскар с намотаными на нее волосами подчиненного ветра, в другой гудел и переливался оранжевым пламенем меч. Размахивать им он опасался, я была слишком близко, а в бешенном потоке воздуха уже трудно было разглядеть кто где.

– Держись за него крепче! – донеслось до меня.

И я подумала, что он спятил. Уж не знаю, как у него получилось обуздать того демона, у меня же попытки схватиться за волосы или плечи полупрозрачного парня по-прежнему заканчивались тем, что руки черпали воздух. Я не ощущала его под собой, и от этого было и стремно и жутко одновременно. Моя замысловатая прическа распалась, волосы взмыли вверх и закрутились в спираль. А подол платья… надеюсь оно с меня не слетело, потому что я его на себе не ощущала. Непонятное противостояние, как мне казалось, продолжалось несколько часов. Меня уже здорово укачало и, если бы рука демона не поддерживала меня за спину, я бы давно уже слетела во тьму. Но тут Сашка предпринял хитрый маневр. Он метнул Оскара в волосы второго демона, и фигурка, описав дугу, подцепила непослушную прядь и вернулась ему в руку.

– Э-гей! – победоносно заорал Романов, а оба ветра обиженно взвыли в унисон.

– Я знаю ваши имена, демоны, – Сашка с силой дернул обоих за длинные волосы, – Ваши имена Курчавые. А теперь я приказываю вам, спустите нас на лодку!

Ураган вокруг нас стих. Мои волосы упали мне на лицо, а подол платья перестал изображать парашют и рухнул как попало, оголив колени.

Сашкин демон послушно направился вниз, а вот моего они тащили прицепом. Он упирался, не желая выполнять команду человека. Сашка обернулся к нему и повелительно дернул за волосы.

– Я сказал, вниз нас спускай, Курчавый!

Кажется, мой мучитель только того и ждал. Он хмыкнул:

– Как пожелаете!

И я полетела в черную бездну, оглашая ее совершенно негероическим визгом.

- Даша! – донеслось сверху, но я уже поняла, я разобьюсь раньше, чем Романов успеет меня поймать.

Это не я! Не я! Это мой Ка в другом мире. Если так посудить, это вообще сон. Там, в моей жизни я в Пушкинском музее только что разбила защитное стекло над народным достоянием. И меня ждет следствие и наказание. Если доживу… если доживу…

Резкий крик разорвал ночную мглу. Даже в полете, когда верх и низ мешаются в клубок, я увидала рассвет. А потом меня подхватили сильные руки. С ними пришли спокойствие и уверенность. Я обвила мохнатую грудь и доверчиво прижалась щекой к перьям своего спасителя. Кем бы он ни был, честное слово. На ощупь я даже понять не могла, у кого я сейчас в объятиях. Да и пофиг, если честно. Главное, он не собирается меня убить прямо сейчас. Вот так плавно и торжественно мы спустились на палубу лодки.

Оказавшись на своих двоих, я подняла взгляд на… даже не знаю, как оно назвать. С одной стороны, он определенно обладал чертами человека: не слишком высок, не так уж и красив, по возрасту тридцатник. Выше пояса сила и мускулы, а ниже, кривоватые слабые ножки, напоминающие птичьи. Но торс его покрывали гладкие серо-коричневые перья с острыми золотыми кончиками, за спиной он раскинул огромные орлиные крылья, которые тоже сверкали и переливались золотом, а на голове был заметен полупрозрачный шлем, изображающий какую-то хищную птицу. Не то орла, не то сокола.

– Приветствую тебя, великий Гор, – Ахмес бухнулся перед ним на колени.

Танеферт изящно опустилась рядом. Гор, значит… Сын Осириса и Изиды, победивший своего злобного дядюшку Сетха. Тот, от кого во многих земных языках осталось слово «герой». Это я знала из курса по истории искусства.

Я посмотрела в черноту над головой. Где-то там затерялся Сашка.

– Меня пробудила ваша отвага! – ответил Ахмесу Гор, – Поднимитесь с колен, мы должны двигаться дальше, чтобы успеть.

Тут Романов, наконец-то рухнул на нас с неба, волоча за собой двух ревущих от негодования демонов. Он диким взглядом оглядел всех собравшихся. Узрев меня, выдохнул с облегчением.

– Жива! – с этим он шагнул ко мне и бесцеремонно прижал к груди. Сердце у него там бухало сильно ускоренным набатом. Теперь Демоны завывали за моей спиной, потому что все еще были прикручены волосами к его запястьям.

Я поерзала в его объятиях. Странно, что он вот так за меня переживает. Этот парень в прошлом году надел мне на голову ведро со снегом, заснял все это на телефон, и выложил ролик в сеть, снабдив веселой музычкой. Видео завирусилось, и его канал собрал сотни тысяч просмотров. И тогда ему было плевать, как это на меня повлияет. Может быть, я вообще заболею ангиной и умру. А тут, надо же! Видимо, Танеферт умеет обламывать и не таких идиотов.

– Убери от меня эту гадость! – я высвободилась из Сашкиного захвата и отпрыгнула к древнеегипесткой подружке.

Сашка, видимо, совершенно забыл о курсе истории искусства. И даже не догадывался, с кем имеет дело. Он перехватил меч в другую руку, едва не отрубив обоим демонам головы, и, подойдя к Гору, потряс его за кисть:

– Спасибо, брат! Ты спас мою девушку. Я в долгу перед тобой.

Бог несколько опешил и некоторое время ловил ртом воздух. Его призрачный клюв тоже удивленно клацал. Рядом с ним демоны присмирели и теперь стояли на коленях на палубе, ожидая своей участи. Наконец, Гор пришел в себя. Он кивнул с достоинством и хлопнул Романова по плечу:

– Я помогаю только героям, юноша. Ты проявил чудеса храбрости, хотя и смешанной с безрассудством. И все же, ваша битва с демонами пробудила меня от долгого сна. Теперь нам нужно успеть пройти путь до рассвета и отправить вас по домам. Как вам такой план?

- Отличный! – просиял Романов.

– Лучше и быть не может, – согласилась с ним я. Впервые в жизни согласилась, кстати.

Наши древнеегипетские товарищи почему-то понуро промолчали. И я клянусь, Гор обменялся с ними понимающими взглядами. Чего они знают такого, чего не знаю я?

– А с этими что делать? – Сашка потряс за космы полупрозрачных демонов.

Гор уже встал на носу и, вытянув руку вперед, задал направление движению лодки. По глади реки прошелся благоговейный вздох – это миллионы неприкаянных душ восславили бога. Лодка послушно двинулась, набирая скорость.

– Руби им волосы, – посоветовал Ахмес, – пусть уйдут туда откуда пришли.

Демоны, в общем-то были не против. Они даже головы склонили. Приключение им явно наскучило. Я так и вовсе голосовала двумя руками за. Этот гад, который лапал меня, все-еще поглядывал и подмигивал. Как будто между нами и правда что-то было. Фу!

– Они же вроде бы ветры, – Сашка покрутил руку с намотанными призрачными волосами перед собой, – Там впереди целое море огня. Я видел с высоты.

А я думала это рассвет.

– Ветры могут помочь пройти сквозь него. Разве нет?

Ахмес и Танеферт уставились на него в удивлении. Наконец, за всех высказалась жрица:

– Но это против правил. В древних текстах нет такого, чтобы кто-то из богов пленил Кучерявых, чтобы они продували ладье путь.

– Все бывает в первый раз, – пожал плечами Романов, и крикнул в спину богу, – Господин Гор, как вам идея?

– Обычно пламя разгоняют крыльями моя матушка и тетя. Но их с нами нет. Поэтому идею с Курчавыми я считаю… – тот он повернулся и подмигнул, – Просто шикарной!

Какой современное божество! Мне этот парень нравился, несмотря на кривоватые птичьи ножки.

А потом возник огонь. Сначала золотым светом на горизонте. Но лодка плыла быстрее современного катера и вскоре мы почувствовали, как воздух нагревается. Тьма отступает, и мы неумолимо приближаемся к дикому, необузданному огню. И наконец, лодка замерла перед оранжево-желтой стеной пламени. И это не было какой-то там бутафорией. Перед нами пылал настоящий пожар. Горел весь мир, не иначе, разбрасывая искры и пугая утробными вздохами. Кожу жгло так, что я даже приблизилась к ненавистным демонам Курчавым, все еще каким-то чудом источающим вокруг себя прохладу. Неужели мы поплывем прямо туда, в море огня? Мы люди из плоти и крови на деревянной лодочке, которой много тысяч лет?

Глава 36. Огненное озеро.

Танеферт

Ужас парализовал меня с ног до головы. Пламя – это эпидемия. Беспощадная стихия, пожирающая самых слабых, тех кто не смог убежать, и побеждающая самых сильных и храбрых. Тепло и свет готовые за несколько мгновений превратить жизнь в мучительную смерть. Мы держим огонь в домах, надеясь, что подчинили его. Но это всего лишь иллюзия. Сейчас впереди, лодки, закрывая все собой, бушевала дикая сила, способная вмиг превратить нас в жалкий пепел. Огонь гудел и плевался искрами. Одна из них упала на подол моего платья, тут же его продырявив. Я отпрыгнула, едва сдержав в горле визг. Даша схватила меня за руку.

– Мы же все еще на воде, – шепнула на ухо.

Я огляделась. Что такое река в Дуате? Из чего она? Когда лодка отправилась от причала, казалось, мы и правда плывем по воде. Но теперь, гладь реки закрывали торчащие из нее призрачные головы потерянных в пространстве и времени Ба ушедших за горизонт. Есть ли тут вообще вода?

Крылья Гора дрогнули, и по стене пламени прошла рябь. Сашка передал свой меч Ахмесу и встал за богом, разведя руки с Курчавыми в стороны. Те послушно принялись дуть. Крылья Гора пришли в движение. И перед нами вдруг возник проем. Лодка медленно поплыла вперед, рассекая носом стену пламени. Я не выдержала и зажмурилась. Со всех сторон обдало жаром. Со всех сторон напряженно и угрожающе гудело пламя. Над сомкнутыми веками скакали причудливые тени. Я себя успокаивала, что скоро это должно закончиться. Озеро огня огромно, я читала в старинных трактатах, описывающих приключения богов в Дуате, но даже самое большое нечто имеет свой логический конец. У этого озера есть берега. Далекие, но они существуют. Внезапно кожу обожгло болью, а в сердце проник скрежещущий голос. И он завибрировал внутри, опаляя легкие и горло:

– Я сожгу тебя дотла. Ничего от тебя не останется. Даже малой божественной частицы Ах. Я огонь хаоса, и я заберу тебя. Прямо сейчас.

– Нет! – я крикнула, но из горла вырвался лишь слабый хрип.

– Нет! – отчаянно заорал за меня где-то рядом Ахмес.

Я чувствовала, как исчезаю. Вместе с дикой болью в тело приходит легкость. Я готова была рассыпаться на миллионы невесомых частиц. А потом наступила тьма.

Даша

Танеферт вспыхнула как пиротехническая свечка. Изящная фигурка, объятая пламенем, походила на игрушечную. Она не издала ни звука. И ее почерневшее за несколько секунд лицо все-еще казалось спокойным. Я оцепенела.

«Это же просто ее Ка. Это не сама Танеферт!»

Я держалась за эту мысль, но она ускользала вместе с тем, как истощался ее силуэт в сверкающем пламени.

– Нет, – взревел Ахмес и бросился к ней, обрубая мечом жаркие искры, рассыпающиеся вокруг ее тела.

Наверное, он и сам понимал, что суетился зря. Но остановиться уже не мог.

– Гор! – крикнул Сашка, но бог не обернулся, он был слишком занят пробиванием пути сквозь стену огня, – Господин Гор! Ваше сиятельство! Как вас там!

Наконец, тот соизволил обратить свое внимание на несчастную девушку. Но лишь повернул голову, чтобы вздохнуть с сожалением и вернуться к прерванному занятию.

– То есть как? – разочарование у Романова вышло бурным, – Ты ее не спасешь?

– Боги не могут возродить человека из огня, – донеслось до нас.

– Это не человек, это его Ка, – попыталась я.

- Здесь в Дуате, Ка приравнивается к человеку.

– Плохая математика, – не согласился Сашка и взмахнув руками, направил обоих ветряных демонов на пылающую Танеферт.

Романов был хорошим режиссером, но, к сожалению, хреновым физиком. И уроки ОБЖ в школе, наверное, прогуливал. Он не хотел сделать хуже, но сделал. Вместо того, чтобы задуть пламя, ветры его, разумеется, раздули. И сделали это, гады, с удовольствием. У них на физиономиях было такое довольство. А вот Ахмес благой порыв Романова не оценил.

– Осел! – взревел он и вместе с его ручными ветрами столкнул плечом Сашку за борт.

Но было поздно. Раздутое демонами пламя охватило несчастную Танеферт оранжевым маревом.

– Фриш! – по щекам Ахмеса катились слезы, испаряясь от жара.

И меня сотрясали рыдания. Но все это было жалко и бесполезно. Мы оба понимали, что Танеферт больше нет. Ни в Дуате, ни в мире людей, вообще нигде. Хотя… может я и ошибалась.

– Я требую справедливого суда! – изо всех сил заорал Ахмес, стараясь перекричать гул пламени, пылающего и грохочущего вокруг ладьи, – я готов взвесить свое сердце!

Глава 37. Суд.

еТанеферт

– Привет!

Я открыла глаза. Мы сидели в каком-то саду. Вокруг цвели гибискусы: белые, голубые, розовые, – разные. Их было двое. На вид мои ровесники. Они расположились на скамье напротив. Один сидел на спинке, другой расслабленно вытянул длинные ноги на дорожку и почти доставал до моих носков. Вот он был в черных совсем современных Даше джинсах, футболке и кроссовках. Симпатичный, во всю оголенную руку татуировка шакала. Второй же, оседлавший спинку скамейки, оделся во все белое. В ушах, на груди и на запястьях серебряные украшения.

– Вы кто такие? – наверное, меня снова выкинуло в Дашино время.

Темный склонил голову набок и ухмыльнулся, а скорее слегка оскалился совсем по-собачьи. А потом ответил низким и бархатным для такого молодого человека голосом:

– Попробуй угадать.

Я пожала плечами. Меня только что едва не сжег огонь хаоса. Я так устала и морально, и телом, что на игры сил совсем не осталось. Поэтому ответила на понятном в этом мире языке:

– Если честно, мне плевать. Хуже, вы мне уже не сделаете. Поэтому сидите и зубоскальте, если так хочется.

Я показательно огляделась, надеясь найти хоть что-то вокруг себя знакомое. Но увидела только многочисленные цветы гибискусов. Где же такой укромный уголок сада может находиться? Да где угодно. Гибискусы – они же вне времени. Всегда были и будут.

– Мы где?

Видимо, темноволосый обиделся, что я не стала с ним играть в «угадай кто», а потому сейчас демонстративно разглядывал какую-то букашку, ползущую по листу куста. А его приятель пожал плечами:

– Где-то…

– Отлично! – я не хотела злиться, но их сюда никто не звал. Я сидела и мирно отдыхала после сожжения. Человек, в конце концов, только что преступил черту горизонта в самом расцвете сил. Надо иметь деликатность и не досаждать ему… Стоп! Я переступила черту горизонта?! Злиться расхотелось. Я еще раз посмотрела на тех, кто сидел напротив меня.

– Ты Инпу? – обратилась я к темноволосому.

(Инпу – древнеегипетское имя бога, более известного нам по его греческому имени Анубис. Антропоморфный бог с головой шакала. Согласно мифам именно Инпу провожает Ба умершего на суд Осара (Осириса если по-гречески))

Он снова усмехнулся, вернее оскалился. Ну, конечно, и на руке у него татуировка шакала.

– Значит я и правда ушла за горизонт?

– Так или иначе, – на этот раз хмыкнул и пожал плечами любитель всего серебряного. Интересно, волосы он тоже красит серебром?

– Что вы имеете в виду? – я старалась не повышать на них голос, хотя они очень раздражали этой своей неуемной загадочностью. К тому же мое предположение насчет Инпу могло оказаться верным. И, возможно, хотя бы один из них бог. А на бога орать у нас не принято.

– Ну… – белобрысый улыбнулся совсем по-человечески, – Если мы сейчас в том далеком мире, куда ты попала из своего времени, то ты не можешь быть живой. Люди не живут тысячи лет, не так ли?

– Мое Ба перенеслось, – я вздохнула, – Или вы скажете, что и Ба не вечно.

– У всех по-разному. Ты же знаешь правила: Ба праведников существует в Дуате долго и счастливо, а остальные становятся прекрасной пищей для Амат.(Согласно древнеегипетским мифам Амат (Аммит)– демон-пожирательница Ба не прошедших суд Осириса).

– Ладно, давайте вы мне просто все расскажете. Если ты Инпу, значит ты должен отвести меня в зал суда. А не играть в угадайку. Я, между прочим, только что за горизонт переступила. Я вообще в шоке. Тебе полагается сочувствовать, а не издеваться.

Он вдруг легко подскочил на ноги и подал мне руку. Его движения зачаровывали своеобразной звериной грацией. Он даже чем-то походил на молодого волка. Ну или шакала.

– Ты права. Прошу, идем. И ничего не бойся.

А я замерла. Глянула на белобрысого.

- Если он Инпу, то ты кто?

– Хонсу, милая. Я тебе еще понадоблюсь. Я на это надеюсь.

Хонсу! Лунный странник. Единственный бог, способный убить другого бога. А еще бог магии и целитель. Он мне понадобится? Полчаса назад его помощь уж точно не помешала бы. А сейчас разве не поздно?

Даша

Было темно и стремно. С потолка капала вода и приземлялась где-то отвратительными чваками. Как будто в тину болотную капала. Может так и было. И оптимизма это не прибавляло. Где я? Вернее мы. Ахмес стоял рядом, и на лице его читалась неуверенность. Надо же, впервые за время нашего знакомства я вижу его потерянным.

– Какого демона тут происходит? – это я еще вежливо спросила, не переходя на истерический визг.

То, что я опять влипла по его вине, я даже не сомневалась. Ведь это он кричал, что требует справедливого суда. Он требовал, а я пошла прицепом, судя по всему. Романова-то рядом почему-то не наблюдалось.

Ахмес огляделся. Зря старается, я уже сделала это раз десять. Вокруг темно как в пещере. Мы стояли перед единственным светильником, а вокруг мрак. Но тут вдалеке, словно спичка, замерцал огонек. Я порадовалась, потому что он приближался. И еще, потому что силы зла в большинстве своем крадутся в темноте, чтобы напасть исподтишка. Значит тот, кто двигался к нам, шел с добром, не желая прятаться.

– Как думаешь, где мы? – я снова попыталась взбодрить мозги (вернее сердце) Ахмеса. Он же сердцем думает. Ну, он так думает, что думает сердцем. Да какая разница! Чего я…

Он вздохнул. Сердцем он там думал, головой или вообще печенью – результат один. Ноль идей. И вот спрашивается, зачем орать всякую чушь, типа «я требую справедливого суда», если не знаешь, чем это все может закончиться. Требовал? Получите – мы в пещере. Без права переписки. И вообще… без права… Интересно, суд уже состоялся, и мы теперь срок отбываем? Сколько нам присудили? Пара-тройка вечностей? До следующего Большого взрыва?

Огонек все рос и рос, пока не превратился в масляную лампу, которую кто-то нес в вытянутой руке.

– Как интересно… – услыхали мы с Ахмесом мягкий и слегка насмешливый баритон, – Много сотен лет никто не попадал на мой суд. И много тысяч лет никто добровольно не желал поставить свое сердце против истины.

О! Значит суда еще не было. Это вдохновляет!

– Осар… – выдохнул Ахмес.

Осар, это ведь Осирис по-нашему. Тип с масляной лампой в руке остановился в двух шагах от нас. Черты его лица были тонкими, и я бы сказала суровыми: слишком много острых углов: скулы, кадык, заостренный нос, узкий подбородок, продолжающийся заплетенной в косицу золотой бородой. Тонкие прямые губы, слегка вытянутые к вискам глаза. На мой вкус тот еще красавчик. Но у него золотые глаза. И серо-зеленая кожа. Жутко и одновременно завораживающе. Сразу понятно, он вообще ни разу не человек.

– Ты хочешь рискнуть своим бессмертным Ба, чтобы Ка Танеферт обрела силу жизни?

Ба, Ка – запутаешься в составляющих египтян. Я не до конца поняла смысл сказанного Осаром, но было очевидно, что вопрос для Ахмеса стоит в регистре «жизнь или смерть», причем жизнь в этом мире рассматривалась вовсе не земная, а вечная.

– Ты хорошо подумал? – я дернула его за руку.

Мне нравилась Танеферт. Да что там, в ее теле я провела лучшие каникулы в своей жизни. Но все же…

– Сердце не только думает. Оно еще и болит, – шепнул он мне.

И вот что это значит? Он ответил не мне, а этому мужику с лампой:

– Я готов!

Тот улыбнулся. Но не радостно, как какой-нибудь продавец машин, которому удалось втюхать покупателю дешевую тачку втридорога, а понимающе. Как священник, услыхавший страшное признание от грешника. И гордившейся тем, что этот самый грешник смог перед ним открыться.

– Что ж… – пришелец поставил лампу на пол и вдруг хлопнул в ладоши.

И, о чудо, вокруг нас начали вспыхивать с характерными хлопками сотни лампад. Понимаю, дешевый цирковой трюк, только фанфар не хватает. Но все равно эффектно получилось. Поначалу осветились дальние стены и высокий потолок. Лампы все зажигались и зажигались, выхватывая из темноты мраморные серые стены с золотой вязью причудливых узоров, толстые золотые колонны, богато украшенные ложи верхних ярусов. Преобладающие цвета в этом великолепии были серый, зеленый и голубой. От обилия золота слепило глаза. Я зажмурилась, а когда снова отважилась оглядеться, то поняла, что стою в центре огромного многоуровневого зала, залитого теплым солнечным светом. По стенам его сверкали золотом колонны, подпирающие высокий потолок каменными метелками папируса. Через прямоугольное окно в потолке действительно били желтые лучи солнца, наполняя помещение радостью и оптимизмом. Правда в центре зала впечатление слегка портили огромные золотые весы, парящие над полом в двух метрах без всякой опоры. И несмотря на то, что выглядели они жизнерадостно, мы-то с Ахмесом понимали, что это орудие убийства. От них исходила опасность.

Спустя минуту зал наполнился народом. Не совсем нормальным, на мой взгляд. С верхних лож на нас взирали какие-то мрачные деды в высоких шапках, по стенам рассредоточились более молодые, но такого же стремного древнеегипесткого прикида: белые одежды, золотые украшения. Хорошо, хоть париков было по минимуму. В основном люди (или кто бы они ни были) предпочитали искусные прически из собственных локонов, а то и вовсе бритые макушки.

Я дернула Ахмеса за руку:

– Кто эти люди?

– Это боги моей родины. Боги-покровители Септов, отдельных поселений и даже храмов.

Ничего себе у них иконостас! Тут народу на хорошую армию. А женщин по пальцам можно перечесть. Сплошные мужики. И это мне, разумеется, не понравилось. Даже Фемида – богиня правосудия женщина. Которая, кстати, такие же вот весы держит. И их собственная богиня справедливости и миропорядка Маат дама. И где они все? Понятно же, что судить и выносить приговоры – это женское дело. Зазря что ли мы сплетничаем с самого детства. И бабки на скамейках у подъезда с утра до вечера не просто так сидят. Судачить и обвинять – это не недостаток, а гендерное призвание. А мужчины хороши только как исполнители приказов. Заколоть там кого ножиком или голову топором отрубить. Женщины же в палачи не набиваются. Так чего мужики лезут в судьи?

– Пфф! Это вообще фейковый суд.

Ахмес воззрился на меня в удивлении. Ну да, он же не знает некоторый словечек. Пришлось пояснять:

– Не настоящий, значит.

Он не сменил выражение лица.

– Нет богини Маат! – я сделала большие глаза.

– Истина присутствует, – ответил за него зеленолицый мужик, который вроде подрос и раздался в плечах. И стал метра три примерно от макушки до пяток. Жуткое зрелище. Почему-то подумалось о надувающемся эго представителя зеленолицых. Как будто он повышал самооценку, впечатляя нас. Может так и было на самом деле. Потому что ухмылялся он вполне самодовольно. Мне он не нравился. Сразу видно, хорошего от него ждать не придется. И этому, гм… существу, Ахмес вверил свою жизнь и жизнь Танеферт. По мне так слишком опрометчивое решение. Надо было еще немного подумать.

Зеленолицый великан указал торжественным жестом на весы, где, клянусь, еще пару секунд назад ничего не было, а теперь из правой чаши торчало огромное перо видимо доисторического мега-страуса. Я оценила, едва удержавшись на ногах от удивления. Что было воспринято с энтузиазмом, и мужик этот с зеленым лицом, кажется, еще немного разбух. Ну надо же как мало надо человеку для поддержания собственной значимости! Всего-то напугать до икоты девицу. И замечу, я не какая-то там железная леди типа Жанны Д`Арк. Обычная среднестатистическая студентка, которая в прошлом году чуть в обморок от страха не упала перед зачетом по актерскому мастерству.

Ахмес глубоко вдохнул. Похоже и он был поражен и растерян, а теперь пытался собраться.

– Что ж, мы готовы начать, – зеленолицый пошел было к весам, но тут повернулся и усмехнулся со значением.

Вот до этого момента я все еще надеялась, что нас может как-то и пронесет над всем этим. Но теперь стало понятно – нет, не пронесет. Без объяснений, но я иду в сцепке с Ахмесом. И совершенно точно разделю его участь. Иначе меня бы здесь не было. Я тут точно не зритель. Зрители вон, удобно расположились вдоль красивых стен. А я в центре событий. В эпицентре урагана. У меня затряслись колени, и перед глазами поплыло. Я инстинктивно ухватилась за Ахмеса. А тот вдруг приобнял меня, успокаивая, и прошептал:

– Не бойся.

О да, чего бояться-то? Подумаешь, всего лишь раздавшийся уже под четыре метра мужик с жутким зеленым лицом, сверлит тебя золотыми глазами и нехорошо ухмыляется. А потом произносит, не скрывая удовольствия:

– Только позовем еще одного участника суда. Того, кто исполнит веление Маат, если на то будет приказ.

Ахмес сглотнул, а его пальцы впились мне в плечо. Ну да, не бойся, сказал. А у самого поджилки трясутся. И не зря. Что-то где-то скрипнуло, будто открылась потайная дверь. Потом по мрамору застучали когти. Клац-клац-клац… к когтям присоединилось надсадное, мокрое дыхание, когда слышно, как вместе с выдохом из пасти вылетают сопли, и еще рык. В общем, животное со здоровой психикой таких звуков не издает. Тут к гадалке не ходи, на нас надвигается какая-то злобная тварь. У моей соседки с шестого этажа Ангелины Власовны живет бульдог с обманчиво-добродушным именем Гоша. Ну как живет, это Ангелина Власовна при нем состоит на правах прислуги. В общем псина терроризирует весь подъезд, включая собственную хозяйку. Ужасно невоспитанное животное. И дышит примерно так же, как то, что к нам сейчас подбирается. Только вот по силе клацанья когтей и мощи дыхания размером тварь не с бульдога Гошу, а со среднего динозавра. Люди у стен постарались изобразить несъедобные статуи. Я тоже замерла. А потом мне и вовсе захотелось провалиться. Куда угодно, хоть в нижние слои этого Дуата. Потому что к весам притопал… ну да, настоящий динозавр. Или дракон. В общем, что-то совершенно жуткое, из фильмов про нападение годзилл на мирный американский Нью-Йорк.

Ахмес дернулся назад, но удержался, чтобы не попятиться. А я вот не удержалась. Отступила на два шажочка. Но мой героический спутник притянул меня назад. И снова шепнул:

– Тебе ничего не угрожает.

Серьезно? Да это чудовище угрожает абсолютно всем. Даже зеленолицему, если он неожиданно потеряет над ним контроль.

– Это наша Амат. Демон – пожиратель душ, не прошедших мой суд.

– Ну, теперь д понятно, почему древне египтяне закончились до нашей эры! – шепнула я Ахмесу.

– Ты еще богиню Сехмет в гневе не видела, – усмехнулся он.

Все-таки он не трус, шутить в такой-то момент. А девочка динозавр по кличке Амат оглядела нашу парочку с пристрастием, на предмет качества туш, и, мгновенно заскучав, зевнула. Ну да, качество у нас так себе. Особенно по чести количества. Я бы ей посоветовала обратить внимание на зеленолицего. Вот в нем количества только прибавлялось. Кажется, он опять подрос. Хотя да, по-прежнему выглядел невкусно. Трудно сохранять презентабельность будучи зеленым, если только ты не огурец. Так что Амат он совершенно не заинтересовал.

– Осар, брат мой, ты совсем запугал милых деток.

Клянусь, этого парня еще мгновение назад тут не было. А теперь он стоял. И не один, а с толстым свитком в руке. Он был ниже и намного симпатичнее зеленолицего Осара. Осара, то есть Осириса?! Того самого бога красивого и справедливого, владыки царства мертвых в Дуате? До меня только что дошел весь ужас нашего положения. Что мы с Ахмесом делаем на загробном суде? Мы же не умерли?!

Новоприбывший обернулся ко мне и проговорил:

– Вы здесь неслучайно, милая. Вы пройдете суд Осара, но не потому, что перешагнули за линию горизонта. Вы оказались в этом зале по своей воле. Такое случается кране редко. Но это все-таки возможно в рамках Маат нашего мира.

Он умеет читать мысли! И что он еще сказал? Мы оказались в этом зале по своей воле? Мы?! Но меня никто не спросил, хочу ли я попасть на суд этого Осара! Так вот, если уж зашла речь о моих желаниях, то я не хочу! Все, чего я хочу в данный момент – это быть отсюда как можно дальше. Пусть даже на зачете по актерскому мастерству. И пройти его еще раз. И выслушать от мастера курса все те же ехидные замечания о том, какая я деревянная, и какая я никакущая. Да, я хочу оказаться в теле Даши Измайловой, студентки московского ВУЗа, хочу забыть обо всем этом. И еще хочу шоколадку. У меня даже язык свело, как я ее хочу. Пришлось три раза сглотнуть голодную слюну.

Мужик со свитком мне подмигнул:

– Терпение, дорогая. Скоро ты поймешь, что я прав.

Что-то было в нем не так. Вроде бы вполне приятный себе мужчина среднего возраста. Походит на доброго учителя. Только вот тень его на полу… там у него птичья голова с длинным клювом. Совсем жесть! Расскажи я такое в институте, все подумали бы, что я приняла запрещенные вещества. Лошадиную дозу, не иначе.

– Меня зовут Джахути. И я тоже бог, – тут он скоромно потупил глаза и шаркнул ножкой в золотой сандалии, – Ну, по человеческим меркам.

(Древнеегипетский антропоморфный бог Джахути бог мудрости и знаний, покровитель библиотек, учёных, чиновников, государственного и мирового порядка. Неизменный участник суда Осириса. Супруг самой богини Маат. В наше время более известен под греческим именем Тот. Изображался с головой ибиса).

Ок, еще один бог. Подумаешь. Честно говоря, во всей этой мизансцене меня интересовал только один вопрос, сил у двух богов хватит усмирить демоницу Амат, если она вдруг слетит с катушек? Но на это мне никто и не думал отвечать.

– Что ж, начнем!

Торжественно изрек зеленолицый Осар, кажется снова подросший.

– Начнем, – зашелестели с боков собравшиеся, на всякий случай сохраняя видимость невкусных статуй. По их осторожному поведению я поняла, что Амат с катушек случалось слетать. Иначе чего бы все так тряслись. Демоница как раз недвусмысленно рыкнула, и голоса смолкли. А динозавр этот плюхнулась на перепончатое пузо прямо под весами. С видом усталого пса, вынужденного караулить хозяйскую дачу в непогоду, она положила голову на когтистые лапищи, оросив пол желтоватыми соплями.

– Слушается дело Ахмеса, сына Птахшепсеса, урожденного в городе Инбу-Хенж! – громко и торжественно изрек Джахути.

Где-то такое я уже слышала. Ах да, полное имя произнесла матушка царя Небмаатра Мутемуйя, когда сватала меня за него. Меня передернуло. Если честно, я бы и в ее дворце согласилась сейчас оказаться. Все лучше, чем на загробном суде Осара.

Повисла пауза, в которой стало слышно, как у кого-то урчит в животе. Наверное, у Амат. Животное еще и рыгнуло. До чего же мерзкая тварь! А зубы у нее как стилеты средней длинны. Жуть!

– Тот ли ты Ахмес? – вопросил Джахути и строго посмотрел на моего спутника. Как будто пытался увидеть подвох. Вот же крючкотвор, он же мысли умеет читать. Да еще и бог. Давно же понял кто тут кто. А сейчас разыгрывает дешевый спектакль.

Ахмес включился в представление, ответил громко и четко:

– Да это я. Ахмес, сына Птахшепсеса, урожденный в городе Инбу-Хенж.

– И ты добровольно пришел на суд Осара, чтобы, взвесив свои деяния в середине пути, вернуть к жизни Ка своей невесты Танеферт, дочери царского сына в Инбу-Хедж Птахемхета?

Скажи нет и валим отсюда! Это я малодушно пищала про себя. Но Ахмес громко ответил:

– Да, так и есть. Я готов.

В наступившей паузе динозавриха Амат снова рыгнула. Надеюсь оттого, что обожралась уже каким-нибудь грешником. И нам теперь ничего не угрожает. Во всяком случае, пока она опять не проголодается.

– Хорошо, – изрек Джахути, подкрутил свиток в руке, вчитался в написанное на нем, а потом глянул на Ахмеса и проговорил буднично, – Теперь быстренько пробежимся по основным пунктам клятвы. Ты ведь не крал зерно?

– Нет.

Джахути с видом занятого бухгалтера поставил галочку на свитке.

– Приношения богам не похищал?

– Нет.

Через полчаса я насчитала тридцать девять вопросов и отрицательных на них ответов. У меня ноги затекли. Так долго я стояла лишь однажды, за билетами в Большой театр на «Щелкунчик». Но там хоть представление было хорошим. А это что? По стенам тоже разносились тягостные вздохи. А нечего, сами такую канитель придумали. Вот у нас теперь в церкви всего 10 заповедей. Четких и ясных. А не 42, из которых, «Я не подслушивал украдкой» самая внятная. Но что это за грех такой? Ахмес ответил «нет», конечно, но вряд ли был честен. Так или иначе мы становимся невольными свидетелями чужих разговоров. И в чем тут наша вина? В том, что мы не глухие? В общем, пока я незаметно переминалась с ноги на ногу и критиковала список прегрешений, Джахути подобрался к самому интересному.

– Ты лгал?

Нашел у кого спросить! Да этот тип даже мне успел налгать стри короба. А ведь мы знакомы всего ничего.

– Нет, я не лгал, – снова солгал Ахмес. И кому, богу Джахути! Удивительно наглый тип.

Я посмотрела на весы. Они даже не дернулись. Ничего себе у них тут дело поставлено. То есть, когда парень тебе изменяет с другой, желая на тебе жениться ради выгоды, но твердит о любви, это вовсе и не ложь? А так получилось?

– Ахмес!

Мы все вздрогнули. Даже зеленолицый Осар, который тоже уже успел заскучать. В трех метрах от нас стояла Танеферт в компании таких симпатичных парней, что, если они и дальше будут сопровождать ее за горизонтом, я бы на ее месте отказалась возвращаться. Темненький чем-то здорово смахивал на породистую овчарку. Ну или на кого-то из собачьих. Например, того милого шакала, который был выбит у него на плече. Светловолосый – это вообще нечто. Со смесью загадки и смущения на бледном лице. А сколько на нем серебра… Даже в волосах. И все же Танеферт выглядела недовольной. Вот же привереда!

– Милая! – зато Ахмес расплылся в счастливой улыбке за двоих.

– Раз девушка появилась в зале суда, значит испытание почти пройдено, – пояснил Джахути и кинул косой взгляд на Осара. Зеленый ему кивнул, – Или требуется ее свидетельство. Итак, Ахмес, повторю свой вопрос: ты лгал?

Вот что за дурацкое уточнение. Ну, конечно, каждый человек врет. Так или иначе. Что сказать, когда бабушка спрашивает: «Ты шапку надела?». А на дворе апрель. И только последние лузеры ходят в шапках. Конечно, люди лгут. Иначе не выжить в этом мире.

Ахмес побледнел и опустил голову. Да ладно! При богах врать можно, а при Танеферт нельзя? Серьезно? И тут пустая чаша весов, дрогнув, слегка опустилась вниз, перевесив перо Маат. Демоница Амат приоткрыла глаз и с интересом уставилась почему-то на меня.

«Я невкусная!» – послала ей мысленный сигнал. И, кажется, он достиг ее сознания или что там у нее в голове, потому что она, разочарованно вздохнув, снова погрузилась в прерванный сон.

Тут люди у стен и на балконах пришли в движение. Их шепот перешел в бурлящие разговоры, а потом и в выкрики:

– Требуем уточнения! Надо вызвать свидетеля!

Осар поднял зеленую руку, которая теперь была величиной с меня. Разумеется, голоса тут же стихли. После чего он посмотрел на Джахути. Бог-бухгалтер кивнул и улыбнулся Ахмесу как добрый дядюшка, уличивший племянника в ерундовой шалости. И изрек таким же ласковым, слегка вкрадчивым голосом:

– Вызываем свидетеля. Им выступит Танеферт, дочь царского сына в Инбу-Хедж Птахемхета. Ты готова свидетельствовать в этом вопросе и дать честный ответ?

Мы все посмотрели на Танеферт, включая снова проснувшуюся демоницу Амат. Девушка, понятно, растерялась. Вряд ли она ожидала такого подвоха. Если она признает, что Ахмет лгун, то их обоих сожрет динозавр. А если солжет в зале суда Осара вообще не понятно, чем это обернется. Скорее все тем же – их сожрет демоница Амат. Такой себе выбор.

– Я… готова, – тихо и хрипло ответила Танеферт.

– Тогда повторю вопрос, – голос Джахути остался бодрым, – Уличала ли ты Ахмеса во лжи?

На Ахмеса мне смотреть было жалко. Кажется, он уже прокручивал в мыслях сцены из той части своего ближайшего будущего, где он станет обедом для динозавра.

– Да, – ответила Танеферт.

Она не знает понятия «ложь во спасение»?

– Ахмес солгал мне хотя бы однажды. Когда убил моего отца.

По залу прокатился гул возмущения.

– Стоп! – на сей раз Джахути поднял руку, а потом сверившись с надписями на свитке, строго спросил, – Ахмес, убивал ли ты?

Тот вскинул голову. Бледный, глаза горят как в лихорадке, губы превратились в светло-розовые нити. Переживает человек, сразу же видно!

– Нет! – крикнул и посмотрел на Танеферт обиженно.

Ну, в самом деле! Почему она продолжает твердить одно и то же! Он ведь и правда не убивал!

– Вот видите, – Танеферт, словно извиняясь за Ахмеса, посмотрела на бога со свитком и развела руками.

Оба парня брюнет и блондин синхронно изогнули бровь. Осудили, значит.

– Он не убивал! – я прикрыла рот ладонью, но что толку, вырвалось уже. И тем самым из зрителя я перешла в участники драмы. Все, разумеется, включая динозавра уперлись в меня требовательными взглядами. Весы над головой Амат еще раз дрогнули, и пустая чаша сдвинулась на сантиметр вниз. Плохой знак. Маат нам не верит. Дьяволица облизнулась, не забыв продемонстрировать зубы-кинжалы.

Ладно, я сжала кулаки. Пусть они все не верят, пусть против, но я-то видела! Тогда, в кинотеатре Танеферт я видела то, что из памяти не стереть. Я обернулась к ней:

– Вспомни то кино, которое мы вместе смотрели. Я видела там кое-кого. Его там точно быть не должно. И он прятался. А если так, значит, возможно, Ахмес говорит правду. Возможно, он и не убивал. Это сделал другой человек. Вернее демон, который в него вселился.

– Кое-кто, возможно, демон… – Джахути поморщился, словно откусил от лимона, как от яблока. Помотал головой и зыркнул на меня строго, даже брови сдвинул, – Кино еще какое-то! Что это вообще?

– Воспоминания! У Танеферт есть воспоминания о той ночи, когда кто-то убил ее отца.

В наступившей тишине Джахути уткнулся в свой свиток, прокрутил его вверх-вниз, и наконец, просияв, заявил собранию:

– О! Это мы можем показать! – тут он обратился к Танеферт, – С твоего позволения.

Та неуверенно пожала плечами. Бог с птичьей тенью кивнул и как-то небрежно махнул рукой. Прямо в центре зала, посреди всей этой лепоты и позолоты началась видеотрансляция. Без всякого экрана, в воздухе. Чудо, одним словом. Ну, а как иначе. Бог же сотворил. Мы увидели все ту же сцену глазами бедняжки Танеферт, которая только что обнаружила своего отца на полу в луже крови и склоненного над его телом Ахмеса с ножом в руке.

– Вот! Вот там за колонной!

Изображение послушно замерло, и стало различимо то, что хранилось на краю моего сознания. То, что мой глаз успел зацепить за долю секунды. Вернее того… Джахути жестом потянул изображение на себя, и оно увеличило фрагмент в верхнем углу экрана. Мы все увидели темную фигуру в тени колонны. Я знала, кто этот человек. Но моей уверенности было недостаточно. Бог мудрости и правопорядка махнул рукой одновременно очищая и осветляя изображение. Снова чудо – но все увидели Джахутимесу, кузена Танеферт, который из тьмы наблюдал за тем, как она обвиняет Ахмеса в преступлении.

– Но это ничего не доказывает, – заявил Осар, – Он мог просто стоять за колонной.

Ага, мимо проходил. Ночью. В чужом дворце.

– Погодите, – все обернулись, потому что Танеферт даже не крикнула. Взвизгнула.

Смуглый красавчик, слегка напоминающий овчарку, предостерегающе взял ее за руку. Ахмес ожидаемо подобрался, готовый отстаивать права на подружку. Но кто ему позволит в зале суда Осара. Сейчас не мелодрама, а судебное реалити. Вот если выживет, может попробовать. Хотя лично я на месте Танеферт предпочла бы парня с тату.

– Вы ведь можете приблизить еще? – Танеферт умоляюще вскинулась в сторону Джахути, – Чтобы мы увидели его глаза.

Бог пожал плечами. Понятно, что ему нефиг делать. Что он и продемонстрировал. Махнул рукой, и изображение увеличилось. Теперь все увидели черный космос с мерцающими галактиками в глазах бедняги Джи-Джи. Вне всяких сомнений, в нем сидел демон.

– Н-да… – бог мудрости и правопорядка повернулся к Осару, – Этот юноша одержим… сам знаешь кем.

О! Тут тоже читали Гарри Поттера? Имя, которое мы не произносим. Ну надо же!

– И это все равно не доказывает, что убил он, а не Ахмес, – глубокомысленно заключил зеленолицый бог-переросток.

– Это доказывают весы! – я ткнула пальцем в том направлении. Чаши снова выровнялись.

– Истина восторжествовала! – изрек Джахути тем самым голосом, чтобы до каждого дошла значимость момента.

Зрители на галерки зааплодировали. Амат заметно поскучнела. Но тут с виду добродушный бог вдруг снова уткнул нос в свиток, а потом, оторвавшись от него, заявил с видом прокурора, требующего страшную кару за детскую шалость:

– Но мы не прояснили пункт с ложью. Ахмес, очевидно, лгал. Даша, ты должна рассказать нам все в подробностях.

Не стану я фискалить! Тем более, что с весами уже все пришло в норму. И оба моих друга почти свободны! Вот еще! Я потупила взор, не желая смотреть на богов.

– Мы ждем, – промурчал Джахути довольным котом.

Ну надо же, схватил мышку за хвостик. Дудки! Я сжала губы. Не стану я свидетельствовать против Ахмеса. Да, он не самый приятный парень, но сейчас он спасает свою возлюбленную ценой не просто собственной жизни, а собственной бессмертной души. Это вообще-то куда больше, чем просто земная жизнь. И в таком случае, чего стоят его слова, подслушанные и возможно неправильно мной истолкованные?

– Я все расскажу, – голос Ахмеса звучал уверенно.

Мы с Танеферт переглянулись, и обе не решили, радоваться нам или пугаться.

– Я люблю Танеферт.

Он намеренно сделал паузу и кивнул на недвижимые золотые весы.

– Как видите, я не вру. Я изо всех сил пытался защитить ее. Даже после того, как она отправилась в столицу, даже когда решила выйти замуж за малолетнего царя. Я желал быть рядом. Я мечтал убедить ее вернуться в родной город. Я хотел сделать ее счастливой. Все для того, чтобы эти прекрасные губы снова мне улыбнулись. А глаза засияли солнечным светом. Танеферт – она день моей жизни. Я как ястреб следил за всем, что копошилось вокруг нее. И стал замечать, что моя сводная сестра не такая ей хорошая подруга, как пытается казаться. Вот почему я сблизился с этой женщиной. И с удивлением узнал, что я ей интересен. Вряд ли это было физическое влечение. Тамит прагматична. Она увидела во мне пользу и сочла легкой добычей. Ведь она искушенная придворная дама, распорядитель женского дома царя и содержит придворный клуб наслаждений. Меня она видела юнцом из захолустья. Она желала вырваться из дворца, сменить обстановку. Может быть даже снова выйти замуж. Ведь ей грозил удел царской вдовы в удаленном дворце. Поначалу были лишь разговоры. Но потом я увидел ее глаза. Те самые, черные с мерцанием незнакомых галактик. Так я понял, что и в нее вселяется демон. Она несколько раз пыталась отравить Танеферт. И в конце концов умудрилась испортить ее зелье. Так моя возлюбленная перенеслась в далекое будущее, а в ее тело вселилась чужая мне девица. Но я этого не понял. И все же. Когда я делал вид, что люблю Тамит, я всего лишь хотел ее обезвредить. Усмирить, не дать ей повода навредить Танеферт. И если вы посмотрите на весы, вы поймете, что я не лгу. Возможно, я врал Даше в теле моей возлюбленной. Но сейчас я предельно честен. Я люблю Танеферт и делал все, чтобы защитить ее.

Он не смотрел на меня, хотя говорил обо мне. Он смотрел на Танеферт. И это было лучшее признание из всех, которые я успела увидеть и услышать в сериалах. Даже корейские дорамы отдыхают. Честное слово! А эта древнеегипесткая дуреха еще думала пару минут, прежде чем ему улыбнулась.

Весы и правда остались в равновесии. Джахути удовлетворенно кивнул и изрек:

– Оправдан!

Кажется, Амат прослезилась. От разочарования, разумеется.

Белобрысый парень из свиты Танеферт выступил вперед и торжественно провозгласил:

– По закону Маат я возвращаю Ка Танеферт в чертоги Дуата.

Хотела бы я знать откуда он ее возвратил. Вроде бы она никуда не отлучалась. Ну, да ладно. Я примкнула к общему ликованию. Мы долго и бурно радовались. Ахмес обнимался с Танеферт. Остальные, включая зеленого Осара аплодировали. Динозавр Амит, не скрывая разочарования, выкусывала что-то между длиннющих когтей.

Когда все подустали радоваться назрел вопрос, куда двигаться дальше. Ахмес, Танеферт и я заозирались в поисках выхода.

– Даша, – душевно обратился ко мне бог Джахути, – Разве тебе безразлична судьба твоего друга Александра Романова?

Мы трое замерли, оцифровывая сказанное. При чем тут Сашка?

Наверное, я выразила свои чувства наглядно. Потому что бог усмехнулся и счел нужным пояснить:

– Видите ли, во время боя, Ахмес неаккуратно отпихнул беднягу за борт. И он попал в реку Дуата. Ты ведь понимаешь, что он не просто свалился за борт в воду. Он попал в Реку мертвых. И стал одним из них.

– Нет! – я снова прикрыла рот ладошкой, но что толку.

– Увы, – Джахути покивал, поджав губы.

– И что же делать?

– Есть несколько вариантов. Самый простой и безопасный – оставить его здесь. Он много не нагрешил. Не считая ведра со снегом, – тут он мне подмигнул, – Но в любом случае, ему не грозит быть сожранным. Дождется вас тут, целый и невредимый.

– Вы предлагаете мне смириться с тем, что Измайлов умер?

Сердце пропустило удар. Потом еще один. И еще. Пальцы похолодели. Словно я сама уже перешагнула этот треклятый горизонт.

– Мне кажется, все от этого только выиграют, – Джахути посмотрел на меня как доктор на очень больного пациента, с придельным вниманием.

А я задохнулась от взорвавшегося внутри меня горя.

Глава 38. Испытание.

Танеферт

Даша так побледнела, бедняжка. Оглядела нас потерянным взглядом. Да она еле на ногах держалась. Я подошла и обняла ее, не забыв смерить Ахмеса тем самым взглядом, чтобы понял – это ведь снова он напортачил. Ну, сколько можно, в самом деле! Не парень, а бродячая гиена – сплошные неприятности. Провожатые мои куда-то подевались в общем ликовании, а теперь вот снова появились, держа под руки совершенно дезориентированного Сашу. Кажется, ему не слишком понравилось купаться с мертвецами. В некоторых водоемах даже пловцу неуютно. И хотя с одежды его не капало, его колотило, словно он очень замерз. В общем, на пару моих друзей из будущего мира смотреть было страшно. Казалось, они по доброй воле прямо сейчас перешагнут за горизонт. Романова мне, конечно, жаль и все же я шепнула Даше:

– Ты не обязана это делать.

Она дернулась, повернулась ко мне, глаза ее горели лихорадкой:

– А ты? Ты бы спокойно оставила тут человека, который совсем недавно спасал твою жизнь?

– И все же ты должна кое-что знать, прежде чем…

Я и не заметила, что во внезапно наступившей тишине наш разговор стал общим достоянием. Похоже, коварный Джахути еще и усилил мой шепот, так что теперь он долетал до самых отдаленных уголков.

– Как интересно, – Осар, вернулся к человеческим размерам. Выглядел он не эпично, но все равно устрашающе, – Кажется, тебя не будут сегодня спасать.

Тот пожал плечами, опасливо покосился на него. Наверное, все никак не мог привыкнуть, что кое у кого кожа ненормально зеленая. И это потрясение никак не позволяло ему двигаться дальше. Он все поглядывал на необычного Осара и часто дышал через рот. Инпу, добряк, ободряюще похлопал его по плечу и шепнул что-то на ухо. Романов сглотнул, но не успокоился.

– Так что же должна узнать Даша, прежде чем решит рискнуть собой ради этого молодого воина? – поинтересовался за всех Джахути.

– Это личная информация, – я бросила невольный взгляд на тень бога. Она тянулась к моей тени устрашающе длинным клювом, словно желая вытащить из меня всю правду, как лягушку из-под коряги.

– Такое уж тут место, милая. Все личное перестает быть тайным, – усмехнулся Осар.

Я и до того была не совсем уверена, стоит ли заводить с Дашей этот разговор. А сейчас, когда на меня смотрят 42 бога всех Септов моей родины, да еще с сотню храмовых и городских покровителей, мне и вовсе затея показалась безобразной. Но все ждали от меня откровений. Даже Сашка перестал пялиться на Осара и перевел на меня свой ошалелый взгляд. Понимал ли он, что я собираюсь его убить?

– Не надо ничего говорить, – вдруг громко заявил Ахмес, – Этот воин упал в реку по моей вине. Значит, мне и исправлять. Я снова готов пройти суд, чтобы вернуть его в мир живых.

– Э?! – похоже Романову никто не объяснил, в чем суть происходящего. Он хлопал глазами, открывал и закрывал рот. И походил сейчас на рыбину, вытащенную рыбаками из сетей.

Осар же отрицательно покачал головой, а потом пояснил:

– Ты уже прошел суд и оправдан. Какой смысл проходить его еще раз.

– Тогда это могу сделать я, – у меня были на то свои причины.

– Увы, но и это невозможно, – ответил Джахути, – Формально вы с Ахмесом только что оправданы на суде Осара.

– Перестаньте! – хрипло выкрикнул Саша, – Не надо меня спасать. Дашка, даже не думай ради меня рисковать своей жизнью. Что случилось, уже не вернешь. Значит так тому и быть!

– Я бы не стал заявлять столь категорично, – Джахути склонил голову на бок, – Спасти тебя, воин, еще можно. Не стоит отчаиваться.

Кажется, ему понравился суд над Ахмесом. У него на лице написано, как ему хочется продолжения. Понять его можно, это же первое заседание в полном составе богов за последние несколько тысяч лет. В этот момент Амат подняла голову, утробно рыкнула и сладко зевнула, продемонстрировав собравшимся ужасающее безобразие своих клыков. Сашка, видимо, только что обративший на демоницу внимание, побледнел еще больше и невольно попятился. Инпу что-то зашептал ему на ухо. Наверное, взял на себя труд пояснить парню куда он попал и зачем. И Романова его объяснение совсем не успокоило. Он пробубнил что-то типа «нафиг» и попытался развернуться на пятках, чтобы решительно уйти. Но Инпу и навалившийся с другой стороны Хонсу его удержали. И теперь принялись вдвоем ему что-то доказывать эмоциональным шепотом.

– Хотелось бы все-таки услышать, Танеферт, что ты собиралась поведать Даше про Романова, прежде чем она решится поместить свое сердце на весы Маат.

– Я… – говорить не хотелось. Она хлопнула большими, доверчивыми глазами и ободряюще улыбнулась. А я почувствовала горечь на языке.

– Ты ведь про Романова собиралась рассказать, – подбодрил коварный Осар.

Разумеется, и он, и Джахути все знают. Скрывать от них бесполезно. А от Даши? В конце концов…

– Я думаю… ты должна знать все, прежде чем рискнешь собой ради него. Вряд ли это повлияет на твое решение. И все же… Он решил встречаться с тобой только чтобы выставить в глупом свете.

– Он со мной? Встречался?!

Н-да… с этого момента начались сложности. Я ведь совершенно выпустила из виду, что встречался Романов не с Дашей. И обманывал, собственно, не ее.

– Он думал, что я это ты, предложил отношения. А сам… снимал фильм и хотел выставить тебя, то есть меня, дурой.

– Пфф, – она усмехнулась, – То же мне новость. Выставить меня дурой – это и есть суть наших с ним отношений.

– Нет! Даша! – так же хрипло крикнул Сашка и в голосе его было что-то такое, от чего у меня мурашки по спине пробежали. Сила отчаяния, заставляющая прислушаться даже глухого. Чтобы по губам считывал вместе с эмоциями на лице, – Тогда первого сентября ты была в джинсах и голубой блузке. Дурацкой такой шелковой блузке с бантом. В такой нормальные люди не ходят. А я залип на тебе, я даже время точное помню: десять двенадцать. Тогда начался мой личный ад. Ведь ты меня даже не замечала.

– Саш, ты бредишь? Тебя же все первокурсницы готовы были разорвать на сувениры. Я даже подумать не могла, чтобы встать в очередь. Какие у меня были шансы?

– Все сто, Даша. Ты смотрела на меня как на слизняка. А меня крыло от тебя все сильнее. Два долбанных года я с ума сходил. Чего только не делал, чтобы доказать тебе… чтобы ты поняла…

– Но… это так глупо! – она усмехнулась.

И он. Быстро, резко растянул губы в болезненном оскале. Удивительно. Как будто между ними не было двадцати локтей и дыхания сотен богов, и людей, и демоницы.

– Да, ты права. Я понял это только когда шутка зашла слишком далеко. Когда ты упала на сцене, я так за тебя испугался. А потом вдруг чудо, я смог подойти, смог быть рядом, как хотел уже два года. Я же не знал, что тебя в твоем теле уже нет. Для меня ты осталась все той же Дашей. И меня сорвало. Ты не помнишь… не можешь помнить, но эти наши несколько недель лучшие в моей жизни. Только… ну, ты же знаешь, мои привыкли что мы над тобой издеваемся. А я не хотел, чтобы они нам мешали. Только не тогда, когда у нас все так хорошо началось. Я стал врать и изворачиваться, старался держать их подальше любыми способами. Знаю, дурак, но я сказал и парням, и главное, Олесе, что я затеваю новый розыгрыш. Хотел потом все объяснить. А Олеся подкараулила, схватила телефон, нашла наши видео. Мне пришлось выкручиваться, говорить, что все это у нас с тобой несерьезно. Потому что я ее знаю. Она же может психануть, натворить глупостей. В общем, Танеферт услышала, как я врал ей. Говорил, что играю с тобой, что хочу снять кино. Я понимаю, это плохо сейчас звучит, но я испугался за тебя. Подумал, что Олеся может навредить тебе. У нее в руках был мой телефон с нашими видео и отослать их в общий чат института можно одним кликом. Так что… ты должна знать. Танеферт права. А еще… – он сглотнул и выпалил, - Я тебя люблю. Сильно. До белых точек перед глазами. И умоляю, не рискуй ради меня. Пожалуйста, оставь меня здесь. Обещаю, я тебя дождусь. Буду сидеть тут как пес, тем более, компания у нас хорошая.

Он панибратски хлопнул Инпу по плечу. Тот оскалился вполне добродушно.

Повисла мучительная пауза. Я знала, Романов не соврал. Он действительно любил Дашу. Дашу, а не меня. Странное крутилось внутри чувство. Разочарование? Обида? Облегчение? Все вместе?

– Романов, ты дебил? – проговорила Даша, когда все уже подумали, что мы так и утонем в этой мертвой тишине, – Что тебе стоило подойти и пригласить в кино, а? Парню с твоей-то внешностью, с твоим талантом, да еще на крутой тачке. Это ведь куда проще, чем надевать девушке ведро со снегом на голову! Ты заставил меня себя ненавидеть. А ведь ты мне тогда тоже сразу понравился.

– Вот черт! – Романов вздохнул, – Прости!

– Проехали, – она тоже вздохнула, а потом улыбнулась ему, – Я вытащу тебя отсюда, чтобы ты вернулся и удалил все эти кошмарные видео. Понял?

– Даша, нет!

– Не собираюсь я оправдываться перед твоими скорбящими родителями и друзьями, когда они вскроют твой телефон, – она глянула на меня, и я прочла в ее глазах хмельную решимость. С такой воины идут в атаку и останавливать их бесполезно, – Там ведь есть за что краснеть, да?

Я невольно покраснела, вспомнив наше последние свидание с Романовым у него дома. Даша справедливо сочла это ответом. Она кивнула мне, быстро сжала мою руку, а потом повернулась к Джахути:

– Начнем!

– Даша! – Сашку с трудом удержали Инпу с Хонсу. Ахмес присоединился к этой группе молодежи. Отчасти потому, что от них до Амат было куда дальше. А вот Даша подошла к весам и к лежащей под ними демонице на расстоянии двух локтей. От такой наглости страшилище воззрилась на нее широко распахнутыми круглыми глазенками.

– Все равно ты меня не сожрешь без приказа, – дерзко поприветствовала ее девчонка и показала язык.

Демоница рыкнула. А Даша развела руками и хихикнула:

– Ну, что я сказала! Мне не страшно. Ну… почти. Лапу дашь?

Чудовище открыло пасть и выдала рык с плевками. У меня коленки подкосились. А Даша пожала плечами:

– Ну нет, так нет.

После чего повернулась к удивленным Осару и Джахути:

– Мы уже начали процесс?

Бог мудрости и права озадаченно хмыкнул. Но тут же вернул управление процессом в свои руки, громко провозгласив:

– Слушается дело Дарьи. Дочери Валерия, ремесленника из северного города Москва.

Боги Септов на балконах зашушукались, выясняя, что за новый город, о котором они не слышали. Джахути не стал дожидаться пока они наговорятся и продолжил:

– Ты поставила свое Ба на суд Маат, в надежде на оправдание и возможность спасения Ка Александра, сына, хм… писца и строителя Бориса из северного города Москва?

– Даша, пожалуйста, скажи нет! – в отчаянии заорал Романов.

– Все так, – ответила она Джахути.

– Хорошо, – в его руках опять возник свиток, и он уткнулся в него, жадно читая, а когда поднял взгляд, проговорил, – Пройдемся по главному списку клятв.

– Ты грешна?

Удивительно, но эта дуреха вместо напрашивающегося отрицательного ответа замерла, вдумчиво посмотрела на бога. У меня сердце сжалось от предчувствия беды.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовалась с невинным личиком.

И бог мудрости впервые за много тысяч лет растерялся. Он хлопнул глазами, сверился со свитком и снова недоуменно воззрился на юную девицу. Как бы спрашивая, не свихнулась ли та вступать в полемику с богом.

– Видите ли… В моем мире мне с детства рассказывали о первородном грехе. Не углубляясь в религию, лишь скажу, что у нас считается, что все люди от рождения грешны. И я не могу дать точный ответ на ваш вопрос. Формально да, я грешна, как и все. Но по факту… кто это может определить? Точно ведь не я.

Джахути кивнул, но с таким озадаченным видом, что скорее выразил непонимание, чем согласие.

– Ну хорошо, давай пойдем дальше, ты крала зерно?

– В моем мире горсть зерна не является большим богатством. Однажды папа привез меня на экоферму. Мне было лет одиннадцать. Там повсюду ходили утки, и мне очень хотелось их покормить. Так что я взяла горсть зерна из кормушки ослика и подарила одной рыжей уточке несколько незабываемых мгновений. Надо сказать я не горжусь этим поступком. Потому что я обделила осла на целую горсть зерна. И, по сути, это ведь было кражей.

– Не то, чтобы этот поступок заслуживал нашего внимания, – несколько раздраженно заметил Джахути, – Ты произносила проклятия?

Даша вздохнула и, покосившись на Романова, призналась:

– Видите того парня? Вам бы не хотелось произнести парочку проклятий в его честь? Я знаю его два года. И он делал мне всякие пакости. Вот если бы вам на голову надели ведро со снегом, разве вы не произнесли бы что-то типа «гори в аду»?

Джахути раздул ноздри, но вынужден был с ней согласиться. Черкнул что-то в своем свитке и снова спросил:

– Ты сердилась без причин?

– Слушайте, – он поглядела на него снисходительно. Снисходительно на бога! – Вы хоть знаете, что такое ПМС? Не мы это придумали, между прочим. Женщинам эту радость организовал как раз бог. Так что с него и спрашивайте. Тут даже мужчины признали, что мы имеем полное право сердиться и даже истерить без всякой причины в эти дни.

– Я так больше не могу! – Джахути раздраженно отбросил свиток и тот, не долетев до пола, воспламенился и опал на мрамор легким пеплом, – Это не суд, в комические куплеты!

Даша пожала плечами и кивнула на большие весы с огромным белоснежным пером в правой чаше. Весы находились в равновесии.

– Она слишком невинна, – заявил Осар, на этот раз не раздуваясь в размерах.

– А можете справку выдать? – Даша улыбалась, – Я буду всем показывать. Особенно нашему декану. Он-то считает, что я просочилась из щели ада.

– Я вот тоже так считаю! Ты хитра как лисица! И нахальна как обезьяна! – Джахути в раздражении раздул ноздри, – Ты умудрилась запутать даже весы Маат.

Он кивнул на обсуждаемый инструмент, и все увидели, что они не просто находятся в равновесии, они вибрируют, словно их подключили к источнику тока.

По залу прокатилась волна шепотков. Мы с Дашей переглянулись. Она все еще лучезарно улыбалась, а вот я уже поняла, радоваться нечему.

– И это значит, что мы не можем завершить суд, оправдав Дашу, – заявил Осар с нескрываемой грустью в голосе. Дашу ему было жаль.

Вот же дуреха! Почему бы ей не проскочить формальную часть разбирательств?! Что ей стоило отвечать «нет» на все вопросы!

Почувствовав повисшую в воздухе неопределенность, чудовище Амат проснулось, подняло голову и заинтересованно оглядело собравшихся.

Даша

Как только эта страшилище зашевелилось, я сразу же почувствовала, что дальше все будет только хуже. Может, у меня и нет других ярких талантов, но предвидеть проблемы на свою пятую точку я умею виртуозно. К примеру, я с утра знаю, что совершенно точно меня спросят по нелюбимому теоретическому предмету. И я схвачу неуд. Я даже честно пытаюсь что-то выучить по дороге в институт. Только вот от неуда это все равно ни разу не спасло. Ибо предсказание должно сбыться. Или спрашивали не то, что учила, или не по тому предмету. Невозможно же охватить весь объем пролетевших мимо ушей знаний за несчастные сорок минут в транспорте. Или вот прошлым летом: я еще в июне уверилась, что к августу непременно обрасту гипсом. И вуаля, 21 июля навернулась с качелей и сломала руку. Так что я сама себе предсказатель. А теперь, когда мое сердце сжавшись в горошинку, ухнуло вниз живота, желая затеряться в складках кишечника, я сразу поняла, грядет жопа. Нет, я, конечно, могла бы выразиться и более возвышенно, мол, ожидаются времена интенсивных испытаний или прогнозируется период повышенной сложности, но сути это не меняет. Жопа, она жопа и есть. И то, что она грядет неминуемо и прямо сейчас, я поняла, столкнувшись взглядами с динозаврихой по имени Амат. Мне даже показалась, как эта тварь проартикулировала на чистом русском «Капец тебе, Даша!»

Бог с птичьей тенью Джахути почесал нос палочкой для письма и протянул многозначительно

– Н-да…

И это тоже моему сердцу не понравилось. Да что там сердцу, и желудку не понравилось, и вообще всему ливеру. У меня внутри закрутились такие тугие узлы, что едва дышать получалось.

– И раз весы Маат не могут дать ответ виновна ли Даша, пусть ее судьбу решит Амат.

Что?! Серьезно?! На божьем суде правосудие вершит динозавр? Это даже не регресс! Это вообще черт знает что! Где же этот хваленый их миропорядок?!

Все эти умные и значительные фразы, вырвались из горла слившись в совершенно неконструктивный визг. А потому что еще секунду назад мраморный пол вдруг превратился в темный воздух, и я понеслась вниз, оглашая незнакомое пространство.

Сверху до меня донеслись протестующие вопли моих друзей. Но они слишком быстро растворились над головой. Падала я недолго. Приземлилась на шершавый пол очень узкой пещеры. Тускло, но хвала богам все-таки освещенной. Хотя нет, не буду я хвалить этих… язык не поворачивается назвать их чем-то приличным. Гады они, вот кто! Переложить ответственность за свое решение на животное. И на какое! Ладно бы хоть на кошку или собаку. А то на свирепого и голодного динозавра. Да они же попросту меня убили. Я потрогала стены пещеры. На ощупь они оказались такими же, как и пол – сухими и шершавыми. По сути, я стояла в длинном коридоре, который загибался с обоих концов и черт разберет куда вел. Я понимала, что коридор вел к выходу. И я должна его найти прежде чем… Впереди меня раздался уже знакомый утробный рык. Значит, из двух вариантов мне остался только один. Отступать и быстро. Я видела, у Амат длинные и мощные лапы. Так что несмотря на свой огромный живот, наверняка эта гадина передвигается раза в три быстрее меня. Я развернулась и побежала. Позади меня раздался тяжелый топот. И он приближался. Я лавировала между тенями. Тусклые масляные лампы, вставленные в ниши стен коридора, лишь выхватывали из темноты куски желтого дрожащего света. Коридор завернул налево, потом направо, потом я увидала черный проем в стене. И тут до меня дошло – я в лабиринте. Запертая с чудовищем, как древнегреческий Тесей с Минотавром. С одной лишь разницей, что Тесей тот был героем и мужиком. Хреновым, как потом выяснилось, с поганым характером, но все-таки мужиком. А я хоть и хорошая, но всего лишь девочка. Даже без суперспособностей. Даже без волшебной нити Ариадны. Ну боги! Ну, поплачете вы у меня, если я отсюда выберусь! Хотя кого я обманываю! Ясен пень, у меня отсюда одна дорога – в предвечный океан Нун. Буду там болтаться маленькой пылинкой Ах до конца времен. Потому что остальные мои сущности сожрет эта ненасытная утроба Амат.

Наверное, от отчаяния я и нырнула в черный проем. И ожидаемо попала в другой коридор, как брат-близнец похожий на предыдущий. Прижалась спиной к стене, давя в себе рваное истерическое дыхание. Горло саднило, легкие горели, а перед глазами плыли масляные лампы. Ну да, самое время хлопнуться в обморок. Чтобы не напрягать хищника. Пусть сожрет меня без сопротивления! Вот черта с два! По соседнем коридору прогромыхала лапами демоница. Похоже она здорово разогналась и пролетела мою лазейку по инерции. В сердце затеплилась надежда. Ну да, я ведь не из тех, кто унывает. Так что, приободрившись я пустилась бегом в другую сторону по новому проходу. И углубилась куда-то… Тут было тихо и лампы встречались реже. Я бы даже сказала, что тут спокойнее, чем там, позади… Ну, как в утробе кита. Когда тебя уже проглотили, и бежать некуда. Я понимала, что иду не туда. Потому что дорога к выходу такой не бывает. Только вот двигаться назад хотелось еще меньше, потому что там за моей спиной где-то бегала голодная динозавриха. Так что я топала и топала пока не уперлась в стену. Тупик. Чудненько! Или? В стене чернел пролом. Словно тут кем-то стену с размаху пробили. Щупленькая девушка, хоть с трудом, но пролезет. А вот огромное чудовище точно нет. И это меня вдохновило. Я снова попала в освещенный коридор. Замерла, прислушиваясь. Характерное буханье лам и рык доносился слева. Я, разумеется, побежала направо. И бежала я очень быстро. На всякий случай, чтобы увеличить расстояние с Амат. Вроде получилось. Коридор слегка расширился. Я на пути к выходу! Я еще ускорилась. Ноги уже подкашивались от усталости, голова кружилась, о внутренностях лучше и не думать. По ощущениям они там в кровь между собой перетерлись. И тут позади я услыхала демоницу. Наверное, она меня почувствовала. И тоже ускорившись, стремительно нагоняла. До широкого арочного проема, который точно был выходом из этого ужасного лабиринта, осталось метров пятьдесят. Слегка в горку. Я еще поднажала. Уверенность, что испытание закончится, едва я достигну арки, крепла с каждым шагом. Еще чуть-чуть! Совсем чуть-чуть. Позади плевалась слюнями Амат. От ее рыка вокруг меня вибрировал воздух. Но я все-таки влетела в арку. Все! Финиш!

Я огляделась. Вокруг заляпанные бурыми пятнами стены небольшой пещеры, заваленной всяким хламом. Вонь такая, что глаза слезятся. Интересно, древнегреческий Тесей умел ругаться? Вот чтобы он сказал, если бы вместо выхода из лабиринта нашел логово монстра? Прямо как я сейчас. Шит! Ну да, по- древнегречески я не умею. Зато умею по- древнеегипетски: грязное дерьмо самого грязного демона. Ах да, тут это не ругательство, а констатация факта. Тут этим дерьмом все углы завалены. Иначе чего так воняет? Я развернулась, в надежде успеть выскочить из ловушки. Только вот поздно. Проем уже закрыла огромная зубастая зверюга. Чтобы усилить эффект тварь поднялась на задние лапы, изогнулась и огласила пещеру победным рыком. В меня прилетели желтые вонючие слюни. Я попятилась. И пятилась, и пятилась, пока не уперлась спиной в стену. А динозавриха все еще стояла в проеме арки и сверлила меня злобными глазенками. А может и не злобными, а просто голодными. Может быть зеленолицый изверг Осар ее не кормит перед судом. А если учесть, что суда тут нормального тысячи лет не проводили, так бедняжке Амат стоит посочувствовать. Только вот меня на сочувствие к ней совсем не пробивало. Хотелось бороться за жизнь. Не даться гадине мягкой игрушкой на растерзание. Я сжала кулаки. И тут почувствовала ногой палку. Длинную, прямую, похожую на древко оружия. Ну, хотя бы не голыми руками отбиваться. С палкой-то веселее сражаться. Демоница, видимо, решив, что уже достаточно запугала жертву, закончила концерт и, присев на все лапы сразу, осторожно двинулась в мою сторону по стеночке. Как кошка, задумавшая поиграть с мышкой. Все равно ведь по ее разумению я отсюда никуда не денусь. Не сводя с нее глаз, я медленно присела и нащупала на полу палку. Тонкая, длинная. Я сжала пальцы вокруг нее, приподняла. Бинго! У палки нашелся наконечник. И не простой, а из белого металла. Серебро! То, чего боятся демоны. Не просто же так в Древнем Египте этот волшебный металл ценился дороже золота. Ситуация поменялась! Я могу убить этого демона! У меня появился шанс выжить! Только вот… Я огляделась. Если так посудить, в собственном доме не совершают убийств. А если припомнить, то это ведь не я сама сюда прибежала, это Амат умело загнала меня к себе домой. Зачем? Я покосилась на подбирающуюся ко мне динозавриху. Страшную, мерзкую, зубастую, плюющуюся вонючими соплями. Смогу ли я ее убить? Я опасливо покосилась на оружие в своей руке. Наверное, я жалкая жертва. Та несчастная, которая погибает в первые пять минут ужастика. Но я не могу проткнуть живое, дышащие, пусть и гадкое существо. И все мои мучения в лабиринте оказались напрасны. Надо было сожрать меня прямо в зале суда, у весов. Я посмотрела в глаза чудовищу, которое застыло в пяти метрах от меня в напряженной позе. Еще миг и прыгнет. Вздохнув, я уронила на пол ненужное оружие. И закрыла лицо руками. Пусть жрет, только быстро. Она коротко рыкнула, воздух вокруг меня качнулся. Огромная туша приземлилась рядом. Я замерла, ожидая боль. И не понимая, чего она медлит. Сколько можно меня мучить? Когда терпение лопнуло, я открыла глаза и огляделась. Ужас! Демоница растянулась у моих ног в вальяжной позе домашней кошки. Тоже мне питомец! Своей огромной башкой, покрытой крупными, конусными серо-зелеными чешуйками, она придавила к полу мою левую ступню. Один глаз прикрыла, а вторым сверлила меня и что? Улыбалась? Скорее скалилась как-то по-доброму. Как будто кусать вовсе и не собиралась.

– Ты еще погладить попроси, – меня передернуло.

А она потерлась огромным лбом о мое колено.

– Возмутительно! – на повышенных тонах сотрясала воздух уверенного вида дама с двумя огромными страусиными перьями в высокой прическе. Золотым взглядом она сверлила потупившегося Джахути, – Ты же бог правопорядка! Ты бог мудрости! Ты мой муж, в конце концов! А ведешь себя как напившейся шедеха подросток! Мне стыдно за тебя!

Это она уже так добрых полчаса разорялась. Хотя сама непонятно, где болталась, пока эти двое с позволения сказать судей, в компании еще сотни последователей, разыгрывали из себя представителей миропорядка. Собственно, она этим миропорядком и была. Звали женщину Маат и по ее красному от гнева лицу, по тому как она многозначительно размахивала большим таким золотым амулетом Анх, зажатым в руке было понятно, что миропорядок сейчас как никогда не в порядке. Осар стоял рядом с подельником Джахути, изучал интересные узоры на полу. С баклажановым цветом лица. Наверное, зеленые так краснеют.

Поначалу они еще бубнили какие-то оправдания, тапа «Ну все же так хорошо получилось» и «Девочка сделала правильный выбор».

– А если бы не получилось?! – осекла их Маат, – А если бы она покалечила Амат?

Серьезно? А если бы Амат покалечила девочку, никто бы и бровью не повел? Если уж они так пекутся о динозаврах, то почему допустили их вымирание?

Впрочем, мы с Романовым, Танферт, Ахмесом и примкнувшим к нам Инпу и Хонсу вскоре перестали обращать на их разборки внимание. Мы просто радовались, потому что выжили. Все. После нашего с Амат триумфального возвращения меня и Сашку тут же сочли оправданными. Вот на этом интересном месте в центре зала с торжественным хлопком и появилась Маат. Дама со строгим лицом, тяжелым взглядом и очень звучным голосом. И к нам собрание тут же потеряло интерес. У них начались свои разборки. А мы обнимались, смеялись и учили Амат команде апорт. Она, кстати, способная. И очень любит играть.

Глава 39. Танеферт

Мы снова оказались в ладье, на носу которой замер бог Гор, будто и не заметивший нашего отсутствия. Странно, вроде бы мы только что смеемся с Инпу и Хонсу, Даша кидает палку для Амат и та, заскребя от усердия когтями по мрамору, бросается вдогонку, вывалив язык как какой-нибудь не очень умный пес. Слева доносится ругань Маат, Сашка хлопает по плечу Ахмеса, а тот, бросив на меня недовольный взгляд, отшатывается от него… А спустя мгновение и зал суда, и все в нем развеиваются как наваждение, и мы уже плывем по темной реке. Позади полыхает стена огня. Значит, пока мы судились, Гору удалось миновать страшное пылающее озеро. Ба ушедших за горизонт в воде больше нет. Мы довели их до зала суда, и теперь Осару, Джахути, многочисленным богам моей земли и даже, увы, Амат, предстоит долгая работа. На много сотен лет вперед. Можно сказать мы заново запустили застывший было механизм загробного правосудия. Мы его оживили, наводнив мертвыми, как бы парадоксально это ни звучало.

Я огляделась. Даша растерянно озиралась в поисках Амат, а парни замерли друг напротив друга. Ахмес играл желваками и бицепсами, а глазами сверкал почти как Осар. Романов только удивлялся такой реакции. Что опять? Этот Ахмес, честное слово, доставляет столько проблем!

Я решительно втиснулась между ними. Сдвинула брови, повернулась к Ахмесу.

– В чем дело?

Он зло усмехнулся, передернул плечами:

- Дружка защищаешь?

Ох, да! Мужчина изволит ревновать. Ну, еще бы! Ему можно усмирять Тамит разными приятными способами, а я даже в чужом теле обязана хранить верность. И это при том, что ни в какой верности я ему не клялась. Я его вообще-то целыйгод планировала уничтожить. Да и сейчас еще не совсем отказалась от своего намерения.

– И что с того! Ты и так причинил ему много зла. Я не хочу, чтобы ты совершил еще что-то непоправимое!

– А я может быть хочу! Ярость рвет меня изнутри!

Его пальцы больно впились мне в плечо.

- Эй! – Сашка, разумеется, тут же схватил меня за свободную руку и потянул на себя, – Отпусти девушку и давай поговорим по-мужски!

– Отлично! – Ахмес злобно сверкнул глазами. Похоже он ждал именно такой реакции от Романова. Опять все подстроил, интриган.

Он резко оттолкнул меня, но Сашка удержал, прижав к груди. От этого Ахмес взвыл раненым волком. А потом в его руках появились сразу два огненных меча. Мой защитник за моей спиной нервно сглотнул.

– Будешь девчонкой прикрываться, или сразимся в честном бою!

– В честном?! У тебя два меча, а у него только золотая болванка! – я топнула ногой от досады. Ну он же мне, в конце концов, нравился! Почему же он ведет себя как демон?!

Демон?! Забыв о Сашке, я подскочила к Ахмесу, заглянула в его глаза. Я очень хотела увидеть там чужой космос с завихрениями далеких галактик. Но увы. На меня смотрели самые обыкновенные глаза человека. Покрасневшие и сухие от злости.

– Хватит размахивать мечами, – я постаралась приказать мягко.

И он неожиданно поддался. Опустил руки с дрожащим в нетерпении огненным оружием, моргнул, вздохнул:

– Когда я представляю тебя с ним… я не могу себя контролировать. Сердце горит огнем и отказывается думать.

– Он не знал, кто с ним, – я тоже вздохнула.

– Но ты… ты же знала, – в голосе его было столько горечи, что на мгновение даже стало стыдно.

Но, в конце концов, в чем я виновата?

– Я искала союзника, чтобы вернуться домой, – неприятно перед ним оправдываться. И с чего бы! Но остановиться не получается, – И, если бы мы не выкрали мою косметическую ложку из сокровищницы, нас бы всех здесь не было!

– Мы!

И это все, что он услышал?!

– Хватит уже! – вот только Даши в нашем споре не хватало.

Проигнорировав мой предостерегающий взгляд, она подошла с другой стороны к Ахмесу и протянула руку:

– Сдай оружие!

Разумеется, он покосился на нее очень недовольно. Я еще раз попыталась посмотреть на нее со значением, но девчонка лишь мотнула остатками растрепавшейся прически. После забега по лабиринту с Амат она выглядела так, будто попала под колесницу. Два раза.

– И нечего изображать тут из себя добродетель. Ты тоже прекрасно понимал, что я не Танеферт, когда пытался взять меня обманом!

– Чего?! – тут же в обсуждение живо включился и Романов. Я понимала, что Даша хочет как лучше, но Дуат не то место, где стоит выяснять отношения. Это все может плохо закончиться. Я оглянулась, ища поддержки у Гора, но бог был занят движением лодки, а может быть ушел в свои мысли настолько глубоко, что перестал слышать мир вокруг себя.

– Это неправда! – взревел Ахмес, хотя по его чрезмерно разгневанному виду мы поняли, еще какая правда! А мне расхотелось с ним говорить. И успокаивать расхотелось. Да пусть хоть сам себе голову отрубит с досады этим вот огненным мечом.

– Фриш! Послушай!

Я выдернула руку, понимая, что сейчас начнется. И отойдя в сторону, опустилась на маленькую скамеечку, на которой должен был сидеть один из гребцов. Но все места за веслами пустовали.

Не хочу я это обсуждать. Парень, который клялся мне в любви меня предал. Да, со мной же. Но разве это что-то меняет?

– Я не был уверен!

– Да ладно тебе! – возмутилась Даша, – Я бы еще Джи-Джи поверила. Но ты! Ты прекрасно знал Танеферт и сразу же понял, что в нее кто-то вселился. Я ведь даже говорила на другом языке!

– И что?! Я думал это временное помешательство. Такое случается со жрецами, если их Ба отлетает слишком далеко от тела.

– Он что, тебя целовал?! – совершенно не кстати решил уточнить Романов. И сжал золотую фигурку в руке с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

Забавно было наблюдать за ними со стороны. Только ответа Ахмеса слышать не хотелось. И я зажала уши руками. И зажмурилась.

– Танеферт! – мелодичный женский голос заполнил меня изнутри, – Вы на озере Хаоса. И его ядовитые испарения разжигают ссору между вами. Ты должна ее остановить. Иначе вы проиграете…

– Он меня предал! – я всхлипнула, – Я не могу… я не могу так больше. Я едва простила его, едва подумала, что, может быть, между нами все не так уж и плохо. А он…

– Тебя разрывает хаос, Танеферт. Он проник в каждого из вас. Ты должна бороться. Сожаление - неправильное чувство. Что сделано, то сделано. Надо двигаться дальше. Или вы все останетесь в Дуате. Навсегда.

– Я отрублю твои поганые руки! – прорвался в меня голос Сашки, – Отойди, Даша! Я сказал отойди. Или я и по тебе попаду!

– Романов, прекрати! – она взвизгнула.

Я открыла глаза. Ахмес и Романов замерли перед поединком. Теперь у обоих было по огненному мечу. Ну что за дураки! Им же оружие было дано вовсе не для того, чтобы калечить друг друга. Очевидно же, что оно в лодке совсем для другой цели! Даша замерла в трех локтях от них, зажав рот руками. Хорошо хоть додумалась отскочить.

– Стойте! – пришлось подняться на ноги, – Нам нельзя ссориться! Только не здесь! Это озеро Хаоса.

– Плевать мне, где мы! – резким, не своим голосом гаркнул Сашка, – Этот гад мне заплатит за все!

– Я тебе ничего не должен! А вот ты лапал мою невесту!

– Вы оба дебилы! – Даша тоже топнула ногой, как и я недавно, – Я не твоя девушка, Романов! Ахмес, Танеферт тебе не невеста! И если у вас осталось хоть немного совести, вам следует перед нами извиниться!

– Чего?! – одновременно удивились такому пассажу парни, и недоуменно покосились на нее.

– Извиниться! – повторила девушка.

– Знал я или нет – под вопросом, – Ахмес усмехнулся, и, склонив голову на бок, смерил Дашу таким алчным взглядом, что Сашка замахнулся на него мечом, – Но ты-то знала точно, что я не твой парень. И позволяла делать мне все, что я хотел.

– Неправда! – она задохнулась от возмущения.

А Романов вдруг развернулся и наставил меч на нее:

– Правда! – крикнул, – Ты сама с ним целовалась!

– Да я пыталась выжить, кретин! – на глаза ее навернулись злые слезы.

– Стой, Романов! Ахмес! Опустите мечи! – я снова попыталась, и снова безрезультатно.

Все замерли. Это была очень плохая пауза. После такой начинается бой. И в этой страшной тишине как пощечины прозвучали звонкие хлопки. Мы разом вздрогнули и повернул головы к корме. Там, на шатком золотом стуле, который когда-то служил троном Ра, закинув ногу на ногу восседал очень довольный Джахутимесу. Мой одержимый демоном братец. Не родной. Двоюродный.

– Ты?! – разом воскликнули Даша и Ахмес.

Последнему сразу расхотелось драться с Сашкой. Понял, наконец, что не он тут враг.

– А вы кого ждали? – кузен широко и добродушно улыбнулся, – Так приятно, наконец, увидеть вас всех вместе, – Вы такие милые, когда грызетесь! Моя коллекция. Последняя на этой Земле.

– Ты бредишь, Джи-Джи! – я было удивилась, но потом вспомнила, что Даша знает его. Может даже лучше, чем я. Успела познакомиться, пока жила в моем мире.

Она шагнула к нему, но Ахмес перехватил ее и, резко дернув, затащил за себя. На это Романов лишь сдавленно булькнул. Однако спорить не стал. Он тоже отлично понимал, что этот странный тип, возникший ниоткуда, имеет отношение и к нему.

– Он не Джи-Джи, – Ахмес вспомнил об огненном мече в своей руке, и теперь наставил его на Джахутимесу, – Он демон.

Демон закатил глаза, точь-точь как мой братец – избалованный сынок Главного визиря царя. Потом потупил взгляд, внимательно изучил отполированные ногти на правой руке, вздохнул. Мы терпеливо ждали, затаив дыхание. Наконец, Джи-Джи глянул на Ахмеса и проговорил:

– Ты прав, мальчик, я не слюнтяй Джахутимесу. Но я и не демон. Ты оскорбляешь меня, называя таким ничтожеством. Я устал гнить на самом нижнем слое Дуата, закованный заклятиями девяти богов. Порой мне казалось, что я тут навечно. Но люди восстали против богов. Золотой век закончился. И тогда в Дуате появились демоны. Именно они принялись прорывать дыры между Дуатом и миром людей. И именно они дали мне надежду на освобождение.

– Чо это ваще за хрень! – сбил пафос рассказчика Сашка, – Лекцию я не заказывал. Просто скажи, кто ты и как тебя убить.

Глаза Джи-Джи сверкнули красным. Казалось, еще мгновение, и он испепелит Романова, но он сдержался. Ухмыльнулся, покачал головой, процедил глумливо:

– Я тот, кто придал тебе смелости. Без меня разве решился бы ты овладеть такой желанной, такой сладкой девочкой?

– Что?! – это мы все втроем возмутились: я, Ахмес и Даша. Потому что наглая ложь!

А Романов только рот открыл, а потом закрыл.

– Ты уже дважды изгонял его из себя, – громко напомнила я ему, чтобы не терялся, – Ты его победил.

– Точно! – он усмехнулся, – Спасибо, Даш… вернее, спасибо, Танеферт.

– Как все сложно, – посетовал за нас тот, кто очень походил на моего кузена, – Но мне нравится, как я вас запутал. Перемешал как овощи в супе. Ты, Танеферт, доверилась своей подружке Тамит, даже не подозревая, как мы с ней дружны. Бедняжка мучилась страхом, что ее лишат привычной дворцовой жизни, привилегий, любви и отправят стариться на краю пустыни. Мне было легко ее подчинить. И она послушно пустила меня в свое сердце. Вместе мы испортили твое зелье, и ты перенеслась вовсе не в тело матери царской, как хотела, а в далекое будущее.

Тут он глянул на Романова.

– С тобой было сложнее. Ты влюблен в девчонку, которая не обращает на тебя внимания. При всех твоих очевидных достоинствах. Тебя разъедала горечь и гордыня. И я смог ненадолго подчинить тебя своей воле. Мелкие шалости, грязные мыслишки… поначалу ты не замечал моего присутствия. Даже когда придумал нацепить ведро со снегом на голову любимой девушке. Я развлекался с вами, если честно. Но потом ты испугался. Когда Даша упала и потеряла память. И ты вытолкнул меня из себя. А потом и вовсе научился бороться. С тобой стало скучно. И я нашел Дашиного дядю. Геннадий отличный экземпляр. Неуверенный, закомплексованный, неприкаянный. Словно создан для меня.

– Дядя Гена хороший человек, – не выдержала Даша.

На что Джи-Джи пожал плечами:

– Может и хороший, но слабый. Я его подчинил без проблем.

– Но зачем все это? Что за дурацкая игра? Ты ведь убил маленькую девочку! Тию! – Даша всхлипнула. Романов обнял ее и притянул к себе.

– Да подумаешь! – похожий на моего кузена фыркнул, – Одной больше, одно меньше. Она всего лишь человек. Ею не сложно пожертвовать ради достижения моей великой цели.

– Завоевать мир?

– Точно, – он широко мне улыбнулся, – И обрести свободу. Я много раз пытался, но терпел неудачи. Сколько войн развязал, сколько эпидемий, сумятицы, катаклизмов – и все в пустую. Но ваше время, это что-то, – тут он обернулся к Даше, – Вы как никогда близки к развязке. Человечество отдалилось от Золотого века на критическое расстояние. Еще один шаг и… – тут он театрально изобразил большой взрыв и озвучил, – Пуфф!

– Люди много чего уже пережили, если что. Крестовые походы, столетнюю войну, французскую революцию, испанку, нацизм и даже карибский кризис! – Романов все-таки вспомнил какую-то из лекций, – И вообще, не говори гоп пока не перепрыгнешь. Хотел нас победить? И где мы все? На твоей территории. Это судьба любого агрессора. Рано или поздно, развязанная война придет в его дом.

– Да кто ты, блин, такой?! – Даша вдруг вывернулась из объятий Романова и, оттолкнув Ахмеса, понеслась к моему яко бы кузену.

Но сильные руки схватили ее и кинули назад, за спины парней.

– Это пока не твой бой, девочка!

Бог Гор возник так неожиданно, что мы надолго замерли в немом изумлении. Вместе с тем, кто выдавал себя за Джи-Джи. Гор пребывал в боевой ипостаси: сильное тело воина, голова сокола и огромные, отливающие золотом крылья. Неописуемая красота и величие. Триумф силы и воли.

– Час великой битвы, – прошептал Ахмес и отступил от бога, увлекая за собой Дашу с Романовым.

– Ты же не хочешь сказать, что он… – мне страшно было произнести это имя.

– Да, девочка, я сам Хаос, – Джи-Джи поднялся и расправил плечи, – В твоем мире меня называют Апоп.

С этим он превратился в огромного огнедышащего змея, величиной… с Реку, что орошает нашу землю.

Битва сверхмощных существ: бог и хаос взмыли в небо Дуата. Там в вышине послышались звуки борьбы: крики, шипение, проклятия. А потом мимо нас стремительно пронеслось и упало в воду крылатое тело.

Мы долго молчали, надеясь, что оно вынырнет и ринется в атаку. Но оно все никак не выныривало.

– Это ведь был Гор? – проговорила за всех самый насущный вопрос Даша.

Ахмес закашлялся. Ответил Сашка:

– Да вроде того.

– То есть не наш бой теперь стал нашим? – уточнила она.

Мы с Ахмесом переглянулись и разом вздохнули.

Глава 40. Даша

тТакой подставы никто не ожидал. Сверху над нами кружила крылатая змеюка размером с олимпийский стадион. А мы… четверо самых обычных людей, на которых всего два огненных меча и Сашкин позолоченный Оскар. Но это оружие совершенно не впечатляло рядом с такой махиной как Апоп. Это все равно, что иголками в слона тыкать. Он даже не почувствует. А в то, что Хаос покружит над ладьей и отпустит нас восвояси, как-то не верилось. Он как раз наоборот пошел на снижение.

– Он достаточно просто на нас упасть, – философски заметил Романов, наблюдая за маневрами змея в воздухе, – Поверить не могу, что это было во мне.

– Нашел, о чем переживать! – усмехнулся Ахмес, – Он нашу ладью кончиком хвоста придавить может. Что делать будем?

– Может прыгнем в воду и доплывем до берега?

Все посмотрели на меня. Ну да, так себе предложение, согласна.

– Будем сражаться, – заявил Ахмес.

По мне так плыть до берега куда интереснее вариант. Потому что сражение бога Гора, который вообще-то этим с начала времен занимался, выглядело не очень впечатляющим. И совсем не долгим. А у Ахмеса оно так и вовсе закончится ровно в тот момент, когда он его начнет. И все же воин и жрец махнул огненным мечом и залихватски свистнул.

– Тише ты! – мы втроем зашикали, – Может он про нас забыл!

– Но мы должны вступить в схватку! – в запале выдохнул Ахмес.

– На фига?!

Вот тут я с Романовым согласилась.

– Ради спасения миропорядка.

– Может Маат закончит уже лаяться с мужем придет и сама себя спасет. Она же богиня! У нее тоже есть крылья и вообще, она знает, как это делать? А я лично ни разу с летающими змеями не сражался.

Сашка посмотрел на огненный меч в руке так внимательно, как будто надеялся найти на нем инструкцию по применению.

– Вообще-то у Апопа есть глаза, – глубокомысленно заметила молчавшая до этот Танеферт.

– У него много чего еще есть! – буркнул Сашка, – Пасть, например, огнедышащая. И тело с километр. И крылья… А зубы какие!

– Да, но уязвимы у него только глаза. А без глаз он не может творить хаос.

– Ты умница, милая, – Ахмес собрался было притянуть ее к себе свободной рукой, но она отступила на шаг.

– Если вам удастся забраться ему на морду и воткнуть мечи в глаза, мы сможем победить, – она тоже подняла голову, разглядывая переливающееся тело змея, которое к нам приближалось. Медленно, но неумолимо. Апоп растягивал удовольствие, словно суля жертвам надежду на спасение.

– Интересно, как мы это провернем? – Романов совсем не воодушевился.

Но Танеферт не стала его жалеть, сообщив:

– Понятия не имею. Вы же воины, вот вы и придумайте. А мы с Дашей его отвлечем.

– Чего?! – у меня ноги подкосились, и Сашка тут же подхватил меня за талию. В бок уперся его дурацкий Оскар, но я устояла.

– Даша в этом не участвует, – отсеканил, – Хватит с нее на сегодня жизнью рисковать. Пусть посидит… тут трюм есть?

– Если Даша не рискнет еще раз, мы все умрем. Так что выбор невелик, – ответил ему Ахмес.

– Это правда, – мне пришлось с ним согласиться. Хотя идея с трюмом мне нравилась куда больше, чем предложение Танеферт.

– Все, расходимся, – велела жрица, потому что змей уже наворачивал круги вокруг нашей ладьи на бреющим полете.

Кажется, он слегка уменьшился в размерах. Во всяком случае, голова его теперь вполне могла поместиться на палубе.

Парни исчезли, похоже нашли все-таки трюм. А мы торчали на виду, изображая донельзя вкусную приманку.

– Что нам делать? – я малодушно вцепилась в локоть Танеферт.

Змей пролетел над нами так близко, что вихревой след закрутил мои волосы спиралями. Тот еще Дайсон. Мечта любой модницы, если бы не был смертельно опасен.

– Надо заинтересовать его, – жрица перешла на крик, потому что летал Апоп очень шумно.

– Как?!

– Поддержи меня.

Отличный ответ. Главное информативный. А потом нас окатило волной. Змеюка решил искупаться и плюхнулся бомбочкой в родное озеро. Мог ведь войти в воду аккуратно, он же змей, но нет, нарочно свернулся кольцами и бахнул, пустив такую волну, что ладью полностью накрыло. Пока мы обтекали, Апоп возложил огромную башку на палубу. Выглядел он очень довольным.

– Где воины, готовые сразиться со мной? – прогромыхал он хриплым басом и повел глазами туда-сюда. Не найдя означенных воинов, остановился на нас, стоящих на возвышении, где должен бы быть золотой трон. Но его остатки смыло волной.

У меня уши заложило. Поэтому я не сразу поняла, что Танеферт вступила с ним в диалог.

– … так скажи, кто из нас лучше?

Чего? Что за вопрос к Хаосу? Хотя Апопу направление разговора точно пришлось по вкусу. Он растянул пасть в довольной улыбке.

– Подружки-соперницы, это я люблю, – подтвердил он мою мысль, и у меня опять уши заложило. Какой же громкий и противный бас!

– Не мог бы ты говорить нормальным голосом, – я старалась выглядеть спокойной, хотя меня знатно колотило. Вот в лабиринте я боялась конечно, но там я могла хотя бы бежать. Мой страх превратился в действие. А тут страх так и остался чистым страхом жертвы, которая стоит перед огромной мордой мифического чудовища, умеющего плеваться огнем. Да ему достаточно просто выдохнуть чуть сильнее, и нас с Танеферт распылит на молекулы. Интересно она тоже это понимает или такая смелая? Я покосилась на нее. Выглядит уверенной, даже кокетничать пытается. Вот чего ей взбрело в голову затевать с ним выяснение отношений? Кто ему, видите ли, больше понравился. Да он сейчас все сделает, чтобы нас поссорить! Он же хаос! Тут я хлопнула глазами, признав гениальность подруги. Ну, конечно, единственное, что может его сейчас отвлечь от поиска парней и нашего уничтожения – это возможность что-то сломать. Дружбу, например. Я вскинула голову и заявила:

– Да скажи нам, кто тебе больше понравился? Ты был в теле Романова и в теле Джи-Джи. И можешь судить объективно.

Я повела плечом и посмотрела, как учили в тик-токе «В угол, на нос, на предмет». Там девчонка клялась, что такой взгляд заинтригует любого парня. И хотя Апопа парнем можно назвать с доброй долей условности, но девчонкой он ведь точно не был. А значит могло сработать. И вуаля, змей прищурился, оценивая нас. Хотя скорее всего прикидывал, как бы нас поинтереснее столкнуть лбами.

Мы сделали вид, что замерли в ожидании.

– Даша симпатичнее, – наконец, изрек Апоп, и я самодовольно улыбнулась, – Но менее сексуальна, чем Танеферт.

А вот это обидно! Я, конечно, понимала, что хаос как раз и пытается разжечь в каждой из нас эту самую обиду, но все-равно противостоять ему не могла. Как так-то?!

– Это почему? – крикнула.

А он хмыкнул, легонько пыхнул огнем и заявил:

– Наивная очень. Даже глупая.

– Это, между прочим, многим парням как раз нравится! У меня легкий нрав! Не утяжеленный интеллектом!

– Молодым и таким же безмозглым нравится, – припечатал Апоп, – Как эти двое ваших воинов.

– Значит мой удел многоопытные старцы? – в голосе Танеферт тоже сквозила обида. И я ее прекрасно понимала.

– Опытным мужчинам ты понравишься больше, чем твоя подружка.

– А молодому и умному? Разве такое сочетание, невозможно?

– Как Ахмес? – змей довольно хохотнул, – Но ведь ему нравится Даша.

– Что?! – я возмутилась.

– Разве вы обе не заметили, как он на нее смотрит? Девочки такое должны видеть!

– Это неправда! – я повернулась к Танеферт. И хотя оправдываться за поступки другого глупая затея, я все равно почему-то чувствовала свою вину.

Но жрица уже насупилась, отодвинулась от меня. Стало холодно и неуютно. Ну вот, лишилась последней союзницы перед этим монстром.

– Правда, – сладким шепотом подливал масло в огонь Апоп, – И Ахмес, и Романов влюблены в Дашу. Она же без сложностей. Простая и доступная.

– Вот уж нет! – это в конце концов возмутительно, – На счет простой спорить не буду. Но почему доступная-то?

– Да-да, – покивала предательница Танеферт, – Ахмесу легко было ее завоевать!

– Неправда! – на глаза навернулись слезы. Да что же это такое, люди добрые! И змеи тоже! Боги свидетели, я изо всех сил противостояла как раз развратнику Ахмесу. А уж Джи-Джи, в котором пребывал этот самый хаос, я вообще в бассейне заперла! Вот как им не стыдно на меня наговаривать?!

Но парочка спелась.

– Я вот сейчас думаю, что Даша эта не прочь была остаться в моем мире, – заявила Танеферт, – Невеста царя или жена Ахмеса и правительница в Инбу-Хенж – это ведь лучше, чем какая-то там актриса.

– Так себе актриса, – хохотнул змей.

Уроды! В груди жгло. Обида может быть очень горячей. Я повернулась к той, которую еще минуту назад считала своей подругой:

– Я ничего плохого о тебе не говорила!

– Так скажи! – вместо Танеферт подначивал меня Хаос, – Давай! Тебя-то она не щадит!

Но я не могла. Проблема в том, что Танеферт мне очень нравилась! Она умная, она властная, она так много знает, как будто ей лет сто! А ведь мы с ней ровесницы. Она умеет принимать решения и нести за них ответственность. У нее вообще нет недостатков. К сожалению…

– Зато ты лысая! – мне тут же стало стыдно. Но, что вылетело, то вылетело. Не я начала эту ссору.

– Удар в самое сердце! – прокомментировал Апоп и радостно пыхнул огоньком.

Я и без него это поняла. По тому, как побледнела Танеферт. Захотелось обнять ее и прошептать, что это все понарошку.

– А ты дура! – прошипела она.

Обнимать ее расхотелось. Зато глаза Апопа полыхнули. Радостью? Хаос это умеет?

– Она хотела отнять у тебя парня, – напомнил змей.

Вот это было лишнее. Мы обе уставились на него с удивлением. Как бы и ладно. Разве нам обеим не параллельно на этих яко бы наших парней? Первой нашлась Танеферт. Она взвизгнула совсем как базарная торгашка (где только подглядела) и, вцепившись в мои и так встрепанные волосы, заорала:

– Гадина!

– О! – я успела заметить, как огромная змеюка закатила глаза в экстазе, прежде чем соперница увлекла меня в угар женских разборок.

Тут она удерживала инициативу, потому что я никак не могла решиться вцепиться в ее парик. Я ведь отлично помнила, что искусственные волосы здорово промаслены, и касаться из неприятно. Да и бесполезно. Ну стяну я с ее головы эту штуку. Ей ведь ни жарко, ни холодно. Это мне больно, потому что она будто бы решительно настроилась и меня лишить волос.

Не знаю, куда бы нас завела потасовка, только в этот момент на голову змея с двух сторон спрыгнули те самые наши парни, из-за которых мы подрались с Танеферт.

Первая часть плана им удалась. Они синхронно опустились прямо на морду чудовищу. Мы с египтянкой замерли, забыв, как дышать. Вторая часть плана тоже прошла как по маслу. Апоп и охнуть не успел как два огненных меча одновременно вонзились ему в оба глаза. А вот дальше все пошло не по плану. Вместо того, чтобы рассыпаться в прах, или исчезнуть каким-то еще безопасным для окружающих способом, Апоп, страшно заревев, взмыл ввысь, унося на морде своих врагов. Пара секунд, и мы с Танеферт остались вдвоем на палубе. А там, в вышине битва продолжилась. Хаос неистово ревел, ухал и плевался огнем. До нас долетали отголоски и обильно сыпался пепел. Надеюсь, это не Ахмес с Романовым в переработанном виде. У них полно недостатков, но все-таки не настолько, чтобы желать им лютой смерти.

– Э… прости, – Танеферт, наконец, отпустила мои волосы и отряхнула ладошки, – Ты ведь не обиделась?

– Я… – я обиделась, но что толку сейчас об этом.

Жрица вздохнула. Потом не сводя глаз с далекой битвы над нами пробормотала:

– Я не считаю тебя глупой. И уж тем более бездарной.

– А я тебя лысой… Ну, ты понимаешь, о чем я.

Она похлопала меня по плечу. И мы обязательно обнялись бы, но не успели…

Глава 41

Танеферт

Кажется, играя перед Апопом, я перестаралась. И надеюсь, Даша меня простит. Ведь я не со зла ее обижала. Я хотела объяснить ей, но тут в локте от меня грохнулось что-то огромное. И прежде, чем я успела увидеть, что это, я услыхала пронзительный визг своей подруги.

Только бы ни один из наших воинов!

За мгновение я успела так испугаться, что в глазах потемнело. Даша все кричала, а я с трудом понимала, что творится вокруг. Потому что с другой стороны тоже плюхнулось что-то тяжелое. Еще одно тело? Стало жарко.

– Лодка горит!

Когда я проморгалась, то поняла, что вовсе не страх туманил мне взор, а густой черный дым, которого становилось все больше и больше. Он нес запах гари и смерти. Рядом, прожигая палубу, тлел огромный кусок… плоти?

– Надо скинуть эту дрянь за борт! – кричала Даша.

Но у нас не хватит на это сил. Кусок змея с переливающейся серо-бордовой чешуей размером с меня. А дальше на палубе, насколько позволял дым, я разглядела еще с пяток таких же крупных очертаний. И вода словно вскипела. В воду падали части Апопа. Лодку шатало.

– Но ведь это же хорошо! Змей рассыпается! Мы победили!

– Он спалит нас вместе с лодкой! – Даша с чувством пнула горящую плоть. И, взвизгнув, принялась тушить подол легкого розового платья.

– Эта тварь восстанавливается! – отчаянно завопил сверху Романов и тут же грохнулся на палубу. А за ним свалился еще один кусок плоти, едва его не пришибив, – Мы рубим его, а он как новый! И ржет еще! Как будто мы его не бьем, а щекочем!

– Ахмес?

Я посмотрела наверх, но ничего кроме клубящегося дыма не увидела.

– Жив! – ответил Сашка, и подбежав к нам, обнял Дашу.

Та не сопротивлялась. Уткнулась ему в плечо, даже всхлипнула. Спросила зачем-то:

– Мы все умрем?

– Это же Дуат, дуреха! Тут никто не умирает взаправду, – подбодрил ее Романов, – Мы ведь уже за горизонтом. Разве нет?

Мы втроем понимали, что он пытается упокоить. Ее, себя, всех нас. На самом деле, высокие задачи требуют больших жертв. Этот закон и для мира людей, и для Дуата. Хочешь победить Апопа рискни собственной жизнью. Нельзя победить великое, оставаясь ничтожеством. Нельзя возвыситься, оставшись в очертаниях собственной тени. Вот почему боги обретают могущество. Они каждую ночь рискуют собой ради общего блага. Ради победы порядка над хаосом.

– Ну что, детки! Пришло время моего триумфа! – сухой, скрежещущий голос раздался сразу отовсюду. От его силы, от того, как вибрировал вокруг нас воздух, кровь замерла в теле. Сердце, дернувшись, остановилось. Я подавилась вдохом и закашлялась. Перед глазами плыл черный дым. Нет, хаос не был злой силой. Он такая же часть мироздания, как и порядок. Он противовес всему, что делает нашу жизнь прекрасной. Потому что боль, печаль ужас и разрушение – такие же неотъемлемые ее части, как радость, любовь и созидание. Без одного другое невозможно. Но если сломать этот порядок, мир погрузится в хаос. Сейчас в черном дыму я видела победу боли над удовольствием, забвения над любовью и смерти над жизнью.

Нет! Это не может закончиться так!

– Не может, Танеферт, – мелодичный голос перебирал меня по мелким частичкам. Играл на натянутых внутри струнах, – Ты должна бороться.

– Как?! Я всего лишь человек.

– Нет, Танеферт. Ты моя жрица. Ты жрица Исет. (Нам эта богиня больше известна под древнегреческим именем Изида).

– И что это меняет?

– Ты жрица богини магии! Разгони дым! Убери с палубы горящие куски плоти. Спаси ладью Ра. Спаси всех. Спаси себя.

– Убери? Разгони? Что это значит?

Над желто-красным маревом разлилось золотое сияние. Мираж? Или я на самом деле это вижу?

– Круто! – взвизгнула Даша, и принялась размахивать руками. От них исходили пульсирующие волны. Они разгоняли дым не хуже ветра.

– Но! – сердце обожгло обидой, – Я ведь твоя жрица! Разве она тоже так может?

– Вы обе мои! – разлилось по телу успокоительным сиропом, – Теперь обе! Хватит ворчать! Действуй!

Мы обе. Мы на одной стороне! Мы едины в том, что принадлежим одной богине. Почему-то именно это было особенно важным. Как будто из двух чужих людей мы превратились в сестер. И не было ближе этой связи. Потому что мы породнились не по крови, а по божеству.

– Блин, как?! – восхитился Дашой Романов, – У тебя ветер прямо из пальцев!

– С ума сойти, да? – она помахала руками, разгоняя остатки дыма. А потом, движением руки с легкостью смахнула за борт куски тлеющей плоти.

– Можешь меня наверх закинуть? – Сашка принял боевую стойку, – Ахмес там запарился в одиночку.

– Не вопрос!

Даша махнула рукой, и Романов унесся ввысь, оглашая нас напоследок воплями:

– Я, блин, сальто не заказывал! Меня сейчас на тебя стошнит!

– Это так… волшебно! – глаза Даши сияли, – Смотри!

Она аккуратно повела рукой снизу вверх, ладонью вперед. И лодка послушно двинулась в указанном направлении.

– Это магия Исет, Даша. Она передала тебе часть своей силы.

– Чтобы мы победили змея?

Я кивнула. А потом вытянула руку вверх, откуда доносились звуки битвы и послала сигнал «Свет! Жизнь! Порядок!»

Черное мрачное небо мгновенно посветлело, и мы с Дашей увидели, как высоко над нами извивается в воздухе черный силуэт змея хаоса. В некоторых местах он сиял золотом. Видимо это были раны, нанесенные нашими воинами. Две маленькие фигурки на нем, размахивали огненными мечами, выбивая из его шкуры яркие искры.

– Давай вместе! – почему-то мы обе сразу поняли, как надо действовать. Мы разом вскинули руки, осветив пространство золотыми лучами. Два слились в один: мощный, вибрирующий на низкой частоте, мощный.

Когда он врезался в чудовище, оно дрогнуло, издало хрип и начало падать, извиваясь в воздухе,

– Держи его!

Я выставила обе руки вверх. Даша повторила. И нам удалось поймать в силовые путы огромное тело змея. Очень, очень медленно мы опустили его в воду. Ахмес с Романовым спрыгнули с его головы на палубу ладьи.

– Он вернется, – предупредил мой воин, и тут же за его спиной вырвалась огромная страшная голова. В выжженных черных глазницах догорали красные угли. Апоп злился. Тело его вибрировало и источало молнии. От одной мне удалось уклониться, отпрыгнув в сторону.

– Смотрю, Исет пробудилась? – заметил он вовсе не светски, а многообещающе. Как будто только и ждал, что богиня себя проявит, чтобы ее уничтожить.

– Ты проиграл! – Даша поторопилась.

Апоп не выглядел побежденным. Он разинул огромную пасть, в которой уместились бы три таких ладьи как наша, и там, в его черном горле вспыхнуло бордовое пламя.

– Даша, туши его!

Но она и сама уже поняла, что нужно делать. Вытянула вперед руки, и с ее пальцев сорвались прохладные вихри. Мощными струями они врезались в чудовище, из пасти и из ноздрей его повалил густой серый дым. В выжженных глазницах вспыхнули угли. На них направила ветры я. И потушила. Но ненадолго. Он втянул воздух, даже раздулся в груди и, снова открыв пасть, полыхнул огнем. Нам с Дашей едва удалось сдержать его потоками воздуха. Сил у меня заметно поубавилось. По тому, как тяжело дышала моя сестра, ей тоже пришлось нелегко. Магия не черпается из воздуха. Она – это энергия тела. А если магия божественная, она требует и божественной силы. Наши же с Дашей тела обычные, человеческие. Мы быстро израсходуем себя то полного изнеможения, если будем только тушить атаки Апопа. Нам нужно его победить. И как можно скорее.

– Надо его сжечь! – крикнула я Даше.

– Он же сам огонь!

– Он другой.

Она дернула плечом, но кивнула. Она мне доверяет. Мы разом вытянули руки перед собой. И в тот момент, когда змей снова открыл пасть, чтобы испепелить нас, я крикнула:

– Мир и порядок!

– Мир и порядок! – как эхо повторила Даша. Из наших пальцев вырвались струи золотого огня. Мощного, божественного, чистого. Воздух загудел, поглотив остальные звуки. Я видела, как извивается в предсмертных судорогах Апоп. Как из пасти его вырывается пламя, но голова его закидывается и столб огня уходит в темную мглу ночи. Я видела, как разрывается на куски его огромное тело и сгорает по частям, опадая в воду легким пеплом. Но звуков я не слышала.

А потом все кончилось и наступила тишина. Пустая, непереданная.

– Все? – Даша обессиленно рухнула в объятия Романова.

Меня тоже качало. Сильные руки обхватили меня за талию и прижали к широкой груди. Я знала, что это Ахмес. От него пахло гарью.

Сашка обернулся ко мне. Забавно они смотрелись с Дашей: потрепанные, в черных разводах, в обгорелой одежде, но такие счастливые. Наверное, и мы с Ахмесом со стороны выглядели так же. Я улыбнулась.

– Мы же победили? – спросил Романов.

И словно ответом на его вопрос над горизонтом разлилось золотое свечение. Мы встретили рассвет.

Глава 42. Даша

Чувство было такое как будто внутри меня запустили салют: празднично, торжественно, немного волнительно и очень горячо.

– У тебя пальцы искрят, – прошептал Сашка.

Я покрутила руками. Он был прав. Фейерверк оказался вовсе не вымышленный, а вполне настоящий.

А почему бы и нет! Не вижу причины скрывать радость, распирающую меня изнутри. Я вскинула руки, и вверх полетели настоящие залпы. Праздничные ракеты взрывались высоко над нами и рассыпались сотнями разноцветных искр. Я посмотрела на Танеферт. Она тоже улыбалась. А потом подняла руки кверху ладонями, и небо засияло многоцветными переливами.

– Нефига себе! – в голосе Романова сквозила обида, – Почему девчонкам все самое лучшее? А нам только огненные мечи.

Потому что мы украшение жизни, а вы… а вы зачастую этого не понимаете. Но я не успела ему объяснить суть вещей. Под ногами вспыхнуло. И с со всех сторон, и сверху. Мы потонули в золотом свечении. А вместе с ним пришло тепло и спокойствие. И ощущение, что все правильно. Ногам стало уютно. Я опустила глаза и увидела, что стою босыми израненными ступнями на мягком ковре с шелковистым белым ворсом. Откуда он тут взялся? Как и… Как и все! Наша лодка из утлого суденышка превратилась в огромный корабль. По виду тоже золотой, хотя лично я сомневаюсь, чтобы кусок золота демонстрировал чудеса плавучести. Мы вчетвером стояли на огромной сверкающей палубе. Далеко, метрах в пятидесяти от нас возвышался постамент, а на нем шатер из переливающейся оттенками желтого и розового материи. Шатер был закрыт. На носу как ни в чем не бывало торчал бог Гор. Рядом с ним какой-то мужик с бордовым лицом ни то законченного пьяницы, ни то любителя сауны.

– Это Сет, – шепотом пояснила нам с Романовым Танеферт, – Бог хаоса и войны.

– Типа Марс! И где он раньше был? – возмутился Сашка, – Когда мы сражались с его кумиром?

(Марс бог войны в пантеоне Древнего Рима).

– Где все они были? – озадаченно выдохнул Ахмес и огляделся. И мы за ним.

Вокруг нас по палубе прохаживались как на фуршете красивые мужчины и женщины. Одеты они были в духе мифов Древнего Египта: белый тонкий лен, золото, серебро, высокие короны, сверкающие разноцветные камни и все такое. Многие с бокалами в руках. Все они поглядывали на нас с одобрением. Но вот выпить никто не предложил.

– То, что мы снова на солнечной ладье Ра – это ваша заслуга, – разлился над нами мелодичный голос. И из толпы выступила очень красивая женщина. За спиной у нее переливались огромные крылья. А над пышным париком…

– Ты видишь то же что и я? – шепнул Романов, – У нее же толчок на голове!

– Это золотой трон! – шепотом возмутилась Танеферт, – Нельзя же быть настолько необразованным!

– Исет добилась власти для своего сына Гора, – я чувствовала, что Романов нуждается в разъяснении. Потому что корона богини и правда здорово смахивала на детский стульчик. Ну или на то, что он подумал.

– Да ладно, проехали, – отмахнулся Сашка, – Меня больше занимает, где они были, когда мы сражались. Особенно Гор. Он же типа нырнул и не вынырнул. Свалил по-английски с поля боя.

– Не вини нас, – богиня подошла ближе, и воздух вокруг нас заметно потеплел, – В вашем мире нас уже нет, это вы нас вернули.

А это хорошо или плохо? В нашем мире мы со своими-то богами никак не можем разобраться. Вернее, с их последователями. Религиозные войны никто не отменял.

– Не волнуйся, Даша, – Исет посмотрела прямо в меня, и как будто взглядом до самой дальней клеточки дотянулась. Ох, ну, конечно, она может читать мысли! Она же богиня, – Мир уже изменился. Это вы его изменили. Вернее… вот-вот измените. Нужно лишь встретить рассвет!

Она взмахнула руками и крыльями. Получилось у нее очень эпично. А я подумала, что мы вчетвером невольно натворили что-то такое, чего вряд ли стоит допускать. Мир изменился! Ни фига себе! Как изменился? В какой рассвет мы выедем на божественной ладье? И хочу ли я туда выезжать?

Позади нас что-то хлопнуло. Мы разом оглянулись. Ну да, это с пафосом распахнулся розово-золотой шатер. И все мы узрели великого Ра, восседающего на золотом троне.

– Он же… – я прикрыла ладонью Романову рот. Он последние десять минут занял место «капитана очевидность». Ляпнет еще что-нибудь обидное, в стиле «У вас толчок на голове. Вам норм?»

– Привет! – с трона, который был ему на десять размеров больше, спрыгнул мальчик лет пяти. У меня засосало под ложечкой в предчувствии очередного захода на дискотеку из турецкого отеля. Знаем коронованных детей, проходили уже.

(В древнеегипетской мифологии Солнечный бог Ра триедин: утром он младенец, в середине дня уверенный муж, к вечеру мудрый старец).

Ребенок в белой длинной рубашке, расшитой золотыми узорами, подбежал к нам вприпрыжку. На его лысой голове залихватски болтался вьющийся жгутик золотых волос. Но глаза у малыша казались совсем не детскими. Густо подведенные черным, они были огромными и умными. Я бы сказала даже мудрыми. Во взгляде сквозила уверенность, понимание и… немножко хитрецы.

– Вы так здорово бились! – он хлопнул по руке Ахмеса и Романова.

Парни заулыбались. Сашка немного растерянно. Не знал, как принимать похвалу от бога-ребенка.

– А вы, красавицы, творили настоящие чудеса. Даже я восхищен. А я, поверьте, видел немало.

Я набрала в грудь побольше воздуха и замерла. Ра тут же повернулся ко мне, склонил голову на бок и улыбнулся:

– Спрашивай, Даша.

– Э… а если бы мы проиграли? Если бы Апоп нас всех уничтожил?

Ну вот, я выпалила то, что меня волновало. Не игра ли все это? Да, это совсем не походило на представление. Страшно и больно было по-настоящему. И все же… Это ведь Дуат.

– Дуат лишь вторая половина мира, – У мальчишки действительно были удивительные глаза. Темно-карие, почти черные радужки с золотыми прожилками. Жутко и красиво одновременно. А еще такое впечатление, что смотришь в душу суперкомпьютеру. Ну, если у компьютера была бы душа, – Победа Хаоса означало бы конец всему.

– Тогда почему никто из богов нам не помог? Ну, раз это было так важно!

– Даже боги иногда бессильны, – Он коснулся моего пальца, и я вдруг поняла, что он имел в виду. Как будто его знания, все что он мог бы рассказать мне за многие часы лекций, достигло моего сознания за секунду. Вот это чудо! А нельзя так с философией? Или с английским? Раз, и знаешь предмет на отлично.

Ребенок посмотрел на меня и расплылся в искренней улыбке:

– Это тебе подарок. И моя благодарность

Он еще раз коснулся моегопальца. Мимолетно!

Божечки! Как в моей маленькой голове поместились шесть языков? Акацкий? Зачем мне акацкий?

(Аккадский язык (или ассиро-вавилонский язык) — один из древнейших семитских языков, во времена царей Небмаатра и Эхнатона считался международным. Как у нас сейчас английский).

– Сама не знаешь, где пригодится, да? – мальчуган мне хитро подмигнул и потопал на нос ладьи, принимая поклоны и приветствия от других божеств.

Я ошарашенно посмотрела на Романова. У меня в голове теперь Ленинская библиотека. Да я могу хоть завтра диссертацию писать. Только надо выбрать по какому предмету. По истории, философии или филологии…

– Так ты поняла, почему нас Гор продинамил? – не унимался Романов и злобно пыхтел, косясь на вышеозначенного предателя.

Я на него сначала шикнула, потом опасливо глянула на Исет. Фух, вроде не заметила. Или сделала вид.

– Тише. Исет могущественная богиня магии, а ты при ней на ее единственного и нежно-любимого сына наезжаешь. Она может и обидеться. Не мог он вернуться в бой, понятно? Его Апоп сразу в Нун выкинул. Там все боги пребывали, пока мы их оттуда не вытащили. И если бы мы не победили Хаос, то и сами там сейчас находились. В виде мелких частиц.

– Жесть! А скажи что-нибудь на акацком.

– Да иди ты!

Он не надулся. Вместо этого притянул к себе, и я почувствовала его горячее дыхание на макушке. Ну надо же! Я и подумать не могла что мажор Романов в меня влюблен. Рассказать Вике, она же не поверит!

– Слушай, а как быть с богами? У нас ведь уже есть свои.

– Религия лишь иллюзия, – ну как ему объяснить – От того, как мы верим в Дуат суть вещей не меняется. Только в Дуате появляются новые слои. Наверное, где-то есть и те, куда попадают люди других религий. Но если попытаться сравнить, то ведь все религии призывают людей вести жизнь согласно правилам Маат. Они все об одном и том же. И если это так, то разницы в них особенно и нет. Просто кому-то ближе одна религия, кому-то другая. Различие в людях, а не в том, во что они верят. И к чему стремятся. Задача у нас не меняется – сохранить свой мир из всех человеческих возможностей. А боги будут хранить его по-своему. В наше время боги уже не плывут на небесной ладье по реке Дуата, не борются каждую ночь с Апопом, правила поменялись. Но не исчезли. Ты ведь помнишь, каждое нарушение правил Маат, прорубает щель между мирами. И к нам просачивается зло. Это надо знать. Ни убей, ни воруй, ни лжесвидетельствуй, – и все такое.

– Но если в нашем мире уже нет египетских богов, то почему мы тогда здесь? А не в Раю, к примеру. Или не в Чистилище?

Вот на это я ему ответить на могла. Ну, почем я знаю! Хорошо, что диалог наш прервался. У меня голова разболелась от того, какая я теперь умная.

– Пребываем! – возвестил Гор и, упершись одной своей полу-птичьей ногой о борт ладьи, выпятил грудь.

Исет взмахнула крыльями и вздернула подбородок. Гордилась сыном. Еще бы, стоит на носу главной божественной ладьи, командует даже.

А потом золотой горизонт величаво поехал в стороны, как занавес, открывая нам черное звездное небо. Небо моего мира. Сердце бешено заколотилось о ребра, пальцы Романова непроизвольно стиснули мою талию до боли. Наверное, и его било дикое волнение. Мы что-то сделали, мы изменили что-то… и теперь мы туда упадем.

– Золотые врата, – благоговейно прошептал Ахмес.

Я услыхала всплеск воды и, глянув за борт, не смогла сдержать крик.

– Там змей! Там Апоп! Опять!

– Вот же блин! – Сашка проследил за моим взглядом. Он тоже успел заметить в воде огромное чешуйчатое тело.

– Нет, это не он, – я почувствовала, как Танеферт взяла меня за руку, – Это змей Мехен. Он защитник и отвечает за время. Пришел его черед.

И мы это увидели. Огромное змеиное тело толщиной с грузовик Камаз изогнулось кольцом между ладьей и золотыми вратами горизонта.

– Он делает петлю в три тысячи четыреста пятьдесят девять лет. Чтобы мы могли вернуться каждый в свое время, – пояснила Танеферт, так же как и я зачарованно глядя на увеличивающееся над водой кольцо змея. Теперь через него могла пройти и наша огромная золотая ладья.

– Это значит, мы больше никогда не увидимся? – я сжала ее руки.

А потом мы порывисто обнялись.

– Кто знает, Даша, – прошептала она прежде, чем нас всех поглотил нестерпимо-яркий желтый свет.

– Смотри, как я умею!

Наверное, я бредила. Не мог же ребенок превратиться в огромного жука-скарабея и покатить перед собой солнце.

(Утренняя ипостась бога Ра Хепри – жук-скарабей, толкающий по небу солнце).

Глава 43. Даша

Голова гудела жуть. А еще надо мной летали и переговаривались какие-то огромные пчелы.

– Что с ней!

– Вот же ненормальная! Упасть как человек не может!

– Свалилась как мешок с картошкой!

Я поняла, что лежу щекой на полу. И животом на нем же, да и вообще всем телом. Вот же демон! То есть черт! Черт?! Это работает? Значит…

Я попыталось упереться ладонями в пол, чтобы подняться. Но сил катастрофически не хватало даже на то, чтобы согнуть руку в локте.

– Разошлись нафиг отсюда! – знакомый голос приблизился, теплые руки подхватили мое тело, подняли над землей, развернули лицом к свету.

Ну ок, волосы упали на плечи, стало легче дышать.

– Ты как? – прошептал мне в лицо Романов.

Я дернулась. Нет, ну каково! Мы же враги!

– Отпусти меня!

Но он лишь крепче прижал к себе и прошептал на ухо:

– Никогда не отпущу! Даже не надейся.

Глава 44. Эпилог

Танеферт

Долгий прием наконец-то шел к концу. Послы, послы, еще послы. Великая страна Хемит – центр современного мира. Правитель каждой страны, близкой и далекой, большой и малой стремится заручиться поддержкой великого царя Небмаатра. Моего любимого мальчика, которому теперь уже девятнадцать. Из юного и большеглазого мечтателя он превратился в статного молодого правителя, держащего народ в повиновении, а врагов государства в страхе. Страна процветает. Строятся норвые храмы и дороги, недавно на юге открыли каменоломни мрамора, а в Пунт и густые леса Куша каждый год отправляются экспедиции и торговые миссии. О голоде и эпидемиях уже давно не слышали. Боги хранят мою родину!

– Псс!

Я и не заметила, как зал опустел. Оказывается, я осталась почти одна, если не считать нескольких вельмож. Мой раздавшийся вширь кузен Джи-Джи снова шепчется о чем-то с приятелями за колонной. Интриган! Наверняка строят хитроумный план, чтобы залезть в казну и поживиться. Кто же им позволит! Уж что-что, а пресекать воровство в собственном дворце Хеви научился еще в детстве. Ни за что не позволит какому-нибудь обнаглевшему царедворцу воспользоваться служебным положением. Если, конечно, не сочтет это выгодным для себя.

– Псс! Танеферт! – потерявшая терпение юная супруга царская выскочила из-за колонны и, подлетев ко мне, потянула за руку, – Я тебя зову, зову! А ты как будто не слышишь! А я между прочим сказать тебе хочу кое-что важное! Очень важное!

Я улыбнулась и позволила вытащить себя из зала. Почти бегом мы миновали несколько комнат, уставленных огромными горшками с цветущими растениями, несколько коридоров, пока не очутились в небольшом кабинете.

– Фух, – выдохнула супруга царская.

И я с ней согласилась:

– Стоило так бежать?

Она округлила и без того огромные глаза маслины:

– Еще бы! Вот, приложи.

Она схватила мою ладонь и прижала к своему животу. А потом замерла, хлопнула глазами. На щеках зарозовел взволнованный румянец.

– Ну? Что слышишь?

Я обняла ее и прижала покрепче. Маленькая, хрупкая, смелая девочка. Ей ведь всего восемнадцать. А она уже так много делает и так много может. Начинали мы вместе, я ее учила, а теперь она сама ведет переписку с большинством зарубежных правителей. Держит в железном кулачке наместников Септов и женский дом царя. Куда царя, разумеется, вообще не пускает. Нечего ему на других жен смотреть.

И вот результат.

– Там сердечко бьется. Совсем крошеное, – я поцеловала ее в макушку.

– Правда?! – она восторженно хлопнула глазами, – А я думала повитуха врет. Из лести. Она уже два года все твердит, что я беременна.

– Нет, на этот раз правда. У тебя родится прекрасный здоровый мальчик.

Ее тонкие руки сомкнулись у меня на талии, а лоб уперся в шею:

– Тебе я верю, Танеферт. Ты ведь маг. И моя добрая подруга-хранительница.

– У меня к тебе тоже новость, – я взяла ее правую руку и, протиснув между нами, приложила к своему животу, – Ну, что слышишь?

– Булькает. Есть хочешь?

– И это тоже. Я теперь очень часто хочу есть. За двоих.

– Нет! – она отстранилась и, склонив голову на бок, пытливо вгляделась, пытаясь достать до самого моего дна. Но увидев внутри лишь свет, улыбнулась, – Ты же такая…

– Тия! Я не старая! Не пройдет и десяти лет…

– Ой, ладно! И все-таки жаль, что ты не сможешь помогать мне при родах. Я надеялась.

– Не будь жадной! – я легонько щелкнула ее по носу, – У тебя и без меня все будет хорошо.

– Подплывают! Подплывают!

Во дворе женского дома супруги царской кричали мальчишки. Дети знатных аристократов, которые учились в местной школе. Я услыхала голосок собственного сына Хоремхеба. Ему недавно исполнилось шесть.

– Мама! Папа подплывает!

В груди разлилось приятное тепло. Как всегда, когда я предчувствовала нашу встречу после долгой разлуки. Я гостила во дворце царя третью декаду и ожидание супруга, который должен меня забрать, уже начали физически истязать.

(Неделя древних египтян длилась 10 дней)

Чувство словно под кожу запустили тысячу муравьев, и они не замирают ни на секунду. И чем ближе день встречи, тем быстрее они ползают. Сегодня итвовсе метались как ошалелые. Хочу его видеть! Хочу почувствовать запах его кожи – солнце, Река и немного мандрагоры, смешанной с мятой. Так пахнет в его мастерской, где он проводит почти все время.

– Он знает? – Тия хихикнула, предчувствуя волнительную сцену.

– Нет пока. Пойду скажу ему. Отпустишь?

– Конечно, Танеферт. А мне сказать Хеви? Или стоит подождать.

(Великий царь Хемит АменхотепIIIпо правилам имел несколько имен. Небмаатра – его тронное имя. А вот домашние звали его просто Хеви).

– Говори, уже ничего не изменится.

Она быстро притянула меня и чмокнула в щеку. А потом резко оттолкнула, отпуская. Такая она супруга царская Тия. Порывистая и решительная, как северный ветер.

И я побежала через длинные благоухающие цветами залы и расписанные узорами коридоры, через пышно цветущий сад и дорожку, усаженную кустами тамарисков с воздушно-розовыми шапками. Я бежала к нему, к моему мужчине, к правителю Септа Инбу-Хедж, к жрецу Птаха, к верховному магу страны. К тому, кто дарит мне тепло, любовь и заботу. К моему Ахмесу.

Даша

Каждый раз подхожу к этим статуэткам, и сердце замирает. Не знаю почему. Он – высокий, красивый, важный держит за руку ее – хрупкую и нежную. Вот так вместе они ушли в вечность. Ахмес и Танеферт. Древние люди, подарившие нам новую жизнь. Если бы не они…

– Как думаешь, у них действительно все было хорошо?

Романов обнял меня, легонько потрепал по плечу:

– Даш, их похоронили в общей гробнице. Если бы у меня с женой все было плохо я бы из кожи вон вылез, но не позволил бы ее со мной на долгую вечность оставлять.

– Ну это же правила такие…

– К чертям правила!

– Не говори так! Правила важны!

– Не настолько, чтобы ими не пренебрегать! – он ухмыльнулся, – Но нас обязательно вместе похоронят. Не отвертишься. Не сейчас. Лет через сто.

– Говорят, что срок жизни смогут увеличить вдвое.

– Двести, – быстро согласился Романов.

– Реформы фараона отступника Эхнатона привели к тому, что почти на три тысячи лет магия была забыта. И возможно, мы утратили бы ее навсегда. Но открытая в 1898 году гробница правителей, как сейчас принято называть города Мемфиса, знаменитых теперь на весь мир супругов Ахмеса и Танеферт раскрыли ученым удивительные секреты. В трактатах Ахмеса, которые он скрыл в своей гробнице и которые стали доступны археологам, он подробно объяснил принципы действия магии и способы ее обретения. И уже спустя десять лет после открытия гробницы ученые пришли к потрясающим результатам, – краем уха я слышала вдохновенный рассказ экскурсовода. Вокруг него собрались третьеклассники, внимающие с удивлением и даже трепетом. Еще бы! – Да, пока люди научились правильно управлять новой способностью, они прошли долгий и сложный путь. Первая и вторая мировые войны с демонами тому доказательство. И по сей день нет-нет, да и вспыхивают очаги прорыва демонов в наш мир. К сожалению, не все люди с доброй волей. И все же, магия дала нам много больше! Мы сами можем вылечить почти все болезни, наши ученые проникли в тайны мироздания и вот-вот откроют дверь и в иные миры. Разве это не чудо?

Еще какое! Я согласилась с экскурсоводом.

– Пойдем в наше кафе, а? Тут рядом?

Я уставилась на Романова.

– Наше кафе? Саш, мы ни разу не были тут вместе.

– Э… – он казался удивленным, – Слушай, не знаю, но почему-то мне кажется, что мы с тобой уже были тут когда-то.

– Во сне может?

– Точно! Во сне! Пойдем покажу где!

– Эй! Ну ка прекрати!

Сашка быстро сунул руку в карман, пряча снопы искр. Ведь вдарил мне разрядом по мягкой точке очень даже чувствительно.

– Молодые люди! – тут же проснулась старушка-смотрительница, – В музее магия запрещена!

Мы с Романовым разом закатили глаза. Да тут столько антимагических щитов понатыкано, что воздух вибрирует! Подумаешь, один точечный разряд.

– Идем, идем на улицу, Романов. Сейчас ты у меня попляшешь!

Я многозначительно подергала бровью. И он заметно скис. Еще бы! Мой уровень силы 10 против его пяти.

– Не убивай меня, мастер Йода, – он тут же изобразил отчаяние, – Я тебе еще пригожусь. У нас свадьба через месяц.

Вот умеет же выдвинуть правильный аргумент.

– Ладно. Идем в это наше ненаше кафе. Посмотрим, что тебе приснилось на этот раз.

Глава 45. Постскриптум

Даша

Конечно, ни Даша, ни Романов ничего не помнят. Так и должно быть. Петля времени, которую создал змей Мехен лишила их возможности унести с собой воспоминания о том, что мы пережили внутри нее. Остались легкие намеки, которые всплывают неожиданно словно дежавю.

Да, случайно или нет, но хаос Апоп попытался подчинить себе двух девушек, которых разделяли почти три с половиной тысячи лет. Перемешал их, запутал. Но все равно, ничего у него не вышло. Как говорится, не на тех напал. А для чего пишу я этот свиток? Я Ка живого, но необыкновенного человека. Я Ка Даши. Та самая копия, в красивом платье сценической Джульетты. Кстати, вы знаете, Ка Романова изменился. Теперь он не таскается с золотым Оскаром в руке. А на стенах его комнаты фотографии семейного счастья. С Дашей и их общими детьми. Сейчас он планирует троих. Посмотрим, как пойдет.

Я же обязана записать все, что случилось с Дашей и ее подругой Танеферт, чтобы потом, когда она переступит за горизонт, она смога вспомнить.

Я видела, Ка Танеферт делала так же. И если соединить оба наших повествования получиться один неплохой роман…

И вот еще что: я тут размышляю время от времени. Петля Мехена соединила два мира и четырех людей. Она изменила кое-что в обоих временах. Но если Танеферт и Ахмес уже выполнили свое предназначение, они сохранили магию для потомков, то Даша и Романов пока не сделали ничего. Наверное, это означает, что у них еще все впереди. И будущее в их руках…

Конец