Телепаты: глубинная связь (СИ) [Сумеречная грёза] (fb2) читать онлайн

Сумеречная греза Телепаты: глубинная связь

Глава 1. Алисия. Назначение

Если честно, думала, что злобный Вертиго снова вызывает меня на ковер, чтобы отчитать за малый объем выполненной работы. Он всегда кого-то за что-то отчитывает, даже если ты впахиваешь по 24 часа в космические сутки. К счастью, мои опасения не оправдались. Или, наоборот, к несчастью…

— Вы идеальный кандидат, — сказал Вертиго Хельги, начальник северного крыла дальней орбитальной обороны, — Хороший послужной список, феноменальная работоспособность, отличные телепатические и эмпатические данные, идеальная репутация… высочайшая дисциплина. А что самое главное — преданность Конфедерации и осознание собственного долга.

— Полагаю, все эти качества пригодятся на этой планете? — внутренним чутьем я всё-таки ощущала, что ничего хорошего там меня не ждёт. Всё-таки у телепатов хорошо развито чутье. Особенно у телепатов с эмпатическим уклоном.

— Ещё как! — радостно согласился Вертиго, грузный, жирный мужчина неопределенного возраста. Но, несмотря на его отвратительный характер и явное ожирение, я все-таки не относилась плохо к нему. Как и всякое начальство, он просто делал свою работу, как и все мы. Вертиго помялся в кресле, заставляя скрипеть швы на голубой форме, — Я согласовал вашу кандидатуру с советом, и она была принята практически единогласно.

— Хорошо, — смирилась я с долгой и, вполне возможно, не очень приятной командировкой, — Но что нам известно об этой планете? Насколько я знаю, Омега-167-дельта долгое время считалась проходной, и Конфедерацию не особо интересовало ее существование.

— Все документы я отправил вам на почту, потрудитесь изучить их в ближайшее время. Осведомлен, значит вооружен, — Вертиго расплылся в счастливой и немного жирной улыбке, — На Омеге обитают туземцы. Очень странные существа, скажу я вам. У них нет речевого аппарата, поэтому они общаются с помощью телепатии. Не удивительно, что у нас не так много способов взаимодействия с ними и, к сожалению, телепатов у нас тоже не так много, поэтому мы не можем послать туда больше одного. Такие как вы требуются и в других местах.

— Понимаю, — кивнула я, жадно впитывая информацию.

— А теперь только между нами, — Вертиго отключил протокольную запись для архива, — Раз уж мы выбрали вашу кандидатуру… Есть некоторые данные, что планета погибает и осталось ей не так много.

— Что? — мои брови взлетели вверх.

— Именно. Ужасные новости, правда?

— Ужасные… просто ужасные. Но ведь там богатая флора и фауна, довольно развитое местное население…

— Именно. Поэтому Конфедерация и посылает вас туда. Вы должны помочь мистеру Моргану Ортейлу уговорить их покинуть дом, иначе всем им крышка, — Вертиго хлопнул по столу, показав что будет коренным населением, если они не покинут Омегу, — Чем раньше, тем лучше.

— А что говорят учёные? От чего она умирает? Сколько осталось времени?

— Ну, планетарные часы не такие, как у нас с вами, — пожал плечами Вертиго, — Это и так понятно. Дают около сотни лет… но это в лучшем случае. При худшем раскладе около десяти. Не больше. А вот от чего умирает… учёные ещё только выясняют эту причину. И вам предстоит им помочь. Но ясно одно — тектоническая активность с каждым годом растет и не собирается сбавлять обороты. Активизируются вулканы, гибнут поселения.

Какой кошмар… тысячи туземцев должны погибнуть из-за того, что их родная планета оказалась не так дружелюбна, как наша Земля… И дело было даже не в эволюции, которую они проходили вполне естественно, точно так же, как люди. Им просто не повезло, и от этого становилось ещё обидней.

— Я осознаю всю важность миссии, — побледнев, ответила я Вертиго, — Я не подведу ни вас, ни Конфедерацию. Вот только… Кто такой этот Морган Ортейл? Я о нем ничего не слышала.

— Он телепат. Ваш коллега.

— При всем уважении… На все человечество, а его около двадцати миллиардов людей, приходится около полутора тысяч телепатов. И я знаю всех поименно. Каждый телепат знает своих коллег, даже если не встречался лично. Я не припоминаю никакого Моргана Ортейла.

— Он обрёл дар около четырех лет назад. До этого служил в центральном подразделении элитной штурмовой бригады.

— Что?! — я не сдержала своего удивления. Крайне непрофессионально. Я откашлялась, будто прося прощения за свою несдержанность. Поправила карманы и без того идеально сидящего на мне белого комбинезона космического флота, — Четыре года для телепата — это очень мало. Мы развиваем свой дар с самого младенчества. При всем уважении… Морган Ортейл компетентен в своей квалификации?

— Компетентен. Скажем так, он достаточно усидчив и дотошен, чтобы освоить новую профессию в кратчайшие сроки. Даже слишком… кхм… впрочем, вам доведётся самой в этом убедиться. Вы вылетаете через пару недель, квота уже выделена.

— Хорошо… четыре года… и все же, может, для освоения телепатии это и не большой срок, но он мог бы познакомиться с коллегами, — в этом плане меня посетила какая-то обида. Будто этот Морган отрывался от коллектива, избегал его. В чем-то я оказалась права.

— Раньше он был капитаном, а сейчас штатный телепат. Конфедерация сняла его с предыдущей должности, по понятным причинам… Капитанов тысячи, если не миллионы, их всегда можно заменить, а телепатов единицы, их заменить нельзя. Морган Ортейл был несколько не согласен с этой позицией, потому что привык совсем к другому кругу общения… и задачам, конечно же. Скажем так, это довольно специфический человек. Он сам вызвался на миссию к Омеге, и находится там уже более трёх лет. И прекрасно справляется со своими задачами.

— Если он справляется, зачем там я?

— Один телепат на всю планету. Это, скажем так, совсем не густо. Морган иногда переоценивает свои возможности. К тому же, задачи бывают довольно сложные, и одному телепату там тяжело, как бы он не был талантлив и хорош. К тому же, господин Ортейл читает мысли, но лишён эмпатической связи.

— Он мужчина. Это нормально. Далеко не всем мужчинам доступны чувства.

Вертиго немного усмехнулся, явно понимая, о чем я. Мужчины-телепаты сильно отличаются от женщин-телепатов. Первые очень хорошо считывают мысли и гораздо хуже чувства, вторые отлично чувствуют каждое движение души, но гораздо хуже улавливают мысли. Бывает, мужчины и женщины работают в паре, но в этом всегда заключался определенный риск. Если между ними установится связь, разорвать ее будет практически невозможно. Из-за этого случалось много нежелательных последствий…. Поэтому начальство крайне отрицательно относилось к связям между телепатами. Вплоть до увольнения и лишения звания. Практически всегда телепаты работали в одиночку, или брались двое одинакового пола.

— Его личное дело я тоже вышлю вам по почте. Правда, там довольно старые фотографии… Господин Ортейл не из тех, кто любит строчить отчёты. Он человек дела. Кстати, с вами полетит Шейл, вы с ней знакомы. Она будет вести протоколы и освободит вас от всей отчётности.

Я с облегчением выдохнула. И на том спасибо. Иногда штаб так изводил своими бумажками, что времени на работу совершенно не оставалось. А ведь приходилось записывать каждый день. Шейли разгрузит меня, и в этом я была благодарна Конфедерации.

Эта девушка была серой мышкой, когда мы встречались в последний раз. Интересно, она изменилась?

— У вас есть какие-то вопросы? — выдернул меня из задумчивости начальник.

— Нет… нет, господин Вертиго. Я все поняла и начну работу сегодня же.

— Рад, что вы с таким энтузиазмом восприняли наше задание. Поверьте, это будет увлекательное сотрудничество и богатый опыт. Это путешествие вы не забудете никогда.

Глава 2. Алисия. Досье

Я готова была уделить все свободное время отчётности, но, к сожалению, информации оказалось не так много.

Омега. Планета-новичок, открыта космическими исследователями около века назад, но до сих пор основательно не изучалась. Находится в дальней галактике Крузадо, три скачка через гиперпространство. Очень похожа на Землю по гравитации и содержанию атмосферы. Воздух, пригодный для дыхания. Надо же… наши планеты практически идентичны, кроме растительности и фауны. Даже болезни одинаковые. Я потерла плечо, укол иммуномодуляции всё ещё побаливал.

В отчёте указывалось, что Омега стояла в списке на заселение, но теперь это отложено в дальний ящик. Меня смутила пометка «некоторые трудности» и «недружелюбные эксцессы». Более туманных формулировок я ещё не встречала. На конфедерацию это не было похоже. Обычно штабная отчётность велась совсем иначе. Четко и максимально конкретно.

Создалось ощущение, что вокруг Омеги нависло какое-то серое облако, скрывающее самое главное. Таинственное место… загадочная планета. Во мне вскипал азарт. Я хотела разгадать ее тайны. Но для этого требовалась адекватная помощь. Надеюсь, группа, которая там живёт уже больше трёх лет окажет нам всяческое содействие.

— В первый раз улетаю из дома так далеко, — Шейла опустила голову практически в тарелку, уткнувшись в гору брокколи. Уже неделю мы обсуждали нашу командировку, сразу после того, как она прилетела на орбиту.

Это была симпатичная худенькая брюнетка с огромными очками в пол-лица. Не знаю, почему она отказывалась от генетической коррекции зрения. У меня закрадывалась подозрения, что она сама не хотела быть привлекательной. Невооружённым глазом была заметна ее неуверенность в себе. Будто Шейла не хотела привлекать ничье внимание. Впрочем, ей это хорошо получалось — никто из мужчин так и не заинтересовался ею.

Мы обедали в кофейне космодрома и обсуждали будущую командировку. В этом месте собирались все штабные сотрудники, по большому счету протирающие штаны в кабинетах, а ещё мои коллеги-телепаты. Мне приходилось отгораживаться от них, ведь некоторые норовили залезть в тебе мозг, не поздоровавшись. Хотя негласный этикет требовал полную тишину, некоторые считали, что настолько хороши, что другой телепат их даже не заметит.

— Если честно, я тоже улетаю из дома так далеко в первый раз. Даже как-то не по себе, — поделилась я своими переживаниями. С Шейлой мы были знакомы уже давно, ещё со штабных будней на Земле, когда мне только исполнилось двадцать. Сейчас ей было столько же, сколько и мне — двадцать шесть, и мы снова работаем вместе. Наверное, теперь-то нам удастся подружиться. Она хорошая девушка. Просто раньше выдавалось не так много времени, чтобы узнать друг друга лучше.

— Об Омеге почти ничего не известно, — сказала Шейла, уминая пончик с кремом сразу после брокколи, — Так интересно. Так волнительно. Там очень богатая флора и фауна. Не терпится изучить ее.

— Это удел биологов, — Шейла была биологом, по совместительству она должна была заполнять альманах по растительности Омеги, — Мое дело общаться с местными аборигенами.

— Как ты думаешь, почему выбрали именно нас?

— Потому что мы хорошие специалисты.

— Ты, может быть, и да. А меня выбрали, потому что я совсем не сексуальная.

Я рассмеялась от такого неожиданного признания.

— Почему ты так решила? Это же очень странно. Не думаю, что штаб руководствуется такими… кхм… неконкретными личными качествами.

— Совсем не странно. Группа, в которую нас посылают состоит только из мужчин. Женщины там не частые гости. Поэтому выбирали не самых привлекательных, чтобы не вносить смуту. Я про себя, ты-то у нас красавица…

— Ты слишком строга к себе. Ты очень симпатичная девушка, Шейла. Просто нужно быть смелее.

Шейла махнула рукой.

— Мне это не нужно. Я хочу попасть туда только потому, что мне интересна ее растительность. Очень. Говорю же, Омега загадочная планета. Значит, не совсем дружелюбная. Там нужно выживать. На этой планете нет ни одной колонии-поселения, только военные. Это страсть как интересно.

— Просто для колоний еще не настало время. Это стандартный протокол для заселения. Сначала военные. Через пару десятков лет первые пилигримы.

Я взглянула в окно: космические корабли приземлялись и взлетали, жизнь текла своим чередом. А где-то там, в дальнем космосе, разворачивалась грандиозная трагедия. И жители Омеги никогда не смогут пересечь космос, как мы сейчас. Они обречены сгинуть вместе со своим домом. Жизнь несправедива.

— Вот только пилигримов Омеге не видать.

— Это да, — вздохнула я, — Она умирает. Я собираюсь выяснить, из-за чего.

— Если до нас не выяснили, куда нам-то.

— Ты слишком пессимистична.

— Я реалист. Меня посылают, чтобы четко выполнять свое задание, не привлекая внимания солдатов. А тебя, потому что ты хороший специалист. Надеюсь, тебе удастся найти общий язык с Морганом. Его же так зовут?

— Так.

Морган Ортейл… как и сказал Вертиго, был капитаном штурмовой бригады почти пять лет. До этого служил обычным штурмовиком, начиная с шестнадцати лет. Я хорошо изучила досье Моргана, и там не было ничего необычного. Заслуги, места, где он побывал. Войны… сплошные колониальные войны. Скукотища. Ему повезло, что у него открылся дар, иначе лег бы где-нибудь на Перисе в красно-черных песках, сражаясь с панцирными червями.

Во главе досье висела маленькая фотография в фас, Моргану тогда исполнилось шестнадцать. Да уж… этот человек действительно не любил отчётность. За шестнадцать лет своей службы он так и не удосужился прислать в штаб новую. Хотя, скорее всего, это могло быть вызвано секретностью его миссий. Иногда конфедерация скрывала внешность своих сотрудников. Вертиго мог это опустить в разговоре — оно и понятно, он говорит только то, что положено.

Единственное, что меня смущало — это маленькая приписка «генсолдат», доминантная линия по У-хромосоме, десятое поколение от исходника. Исходник — Курт Ортейл, один из первых генсолдатов еще не существующий тогда конфедерации. Его пра-пра-пра… и так далее прадед. Хм… десятое поколение… значит, уже в генетике отпечатались определенные установки и задачи. Такие люди выводились для войны. И мышление у них было соответствующее. Странно это все. Откуда у Моргана тогда дар? Я решила выяснить и это. В конце концов, я окунаюсь в сплошные головоломки. А это я очень любила.

«Алисия, любая загадка тебе по плечу», — любила говорить мне преподавательница эмпатического чтения.

Что и говорить, она была права — в головоломках я была лучшая.

А что до Моргана…

На меня смотрел милый ушастый подросток с ясными добрыми глазами. Морган вполне к себе располагал. Не зря же у него открылся дар. Телепаты — люди утонченные, возвышенного характера и изящных манер. Им доступны чувства и мысли людей, и не только. Со временем это оттачивает внутренний мир, и ты начинаешь сопереживать. Конечно, не все были такими, многие отгораживались и становились законченными эгоистами, но по большому счету… Если у Моргана открылся дар, значит, он тоже довольно деликатный, интеллигентный мужчина, несмотря на все передряги, в которых побывал. Слова «штурмовик» и «ветеран трёх войн» меня не смущали — часто снаружи бывает не то, что внутри.

Мои мысли подтверждал взгляд молодого шестнадцатилетнего Моргана, который улыбался на второй странице, отдавая честь в белой перчатке. Худенький, полный надежд и мечтаний мальчишка. Конечно, мы найдем общий язык!

Глава 3. Морган. Интеллигентный мужчина

— Куда поворачиваешь, идиот, у тебя что, вместо головы задница?! — кричал я что есть мочи, пока мне в лицо хлестал резкий ветер с каплями влаги. Через мгновение в воздух поднялась уже целая волна, меня окатило с головы до ног.

Ерунда. Главное, чтобы эти тупоголовые толстозады научились слушать ушами, а не жопой. Хотя я сомневался, что уши у них растут не из мягкого места. Никогда больше не буду брать на водяную охоту учёных с материка — это больше туристы, чем колонисты. Пилигримами их язык не поворачивался назвать, как и водяную охоту — рыбалкой. Здесь водились твари, которые могли сожрать тебя вместе с кишками и выплюнуть с другой стороны. Конечно, хорошенько переварив при этом.

— Морган, куда она поплыла?! — провизжал испуганный наблюдатель бабочек, который путал право и лево.

— Надо было свернуть, куда сказал, тогда бы ты точно узнал, — проворочал я мрачно, а слева от меня усмехнулся Артем — он всегда смеётся, когда толстозадый тупит. А тупит он почти всегда.

«Морган, ублажи его», — сказал мне босс, намекая, что я должен развлечь этого идиота, который две недели как прилетел с большой земли и уже думает, что знает все.

Раньше боссом был я, и не допускал на борт таких, как он. А теперь превратился в шута вместо того, чтобы выполнять нормальные задачи.

— Морган, эта рыбина больше, чем наш катер, — Артем любил озвучивать очевидное, — Один удар о дно и мы перевернемся.

— Не бойся, твердокрыл не таранит катера, — успокоил я бравого солдата, который был единственным, кто имел мозги на этом катере, не считая меня, — Скорее всего, он просто обхватит его щупальцами и потянет на дно.

— На дно?! — запаниковал жирный учёный, которому представилась исключительная возможность столкнуться с фауной, которую он изучал, — Вы же сделаете что-нибудь, господин Морган?

— Господин Морган… — начал было его коллега, к счастью, не такой тучный, иначе катер бы пошел бы на дно и без щупалец твердокрыла.

— Тссс, — прервал я его, подняв палец вверх.

— Работает, — прошептал загадочно жирный учёный, преисполнившись ко мне уважением.

На самом деле я просто хотел, чтобы они заткнулись. Болтовня работе бы не помешала — твердокрыл имел резкие, хищные мысли, которые перебивали любой гвалт.

Солнце нещадно пекло, полдень превращался в ад. В это время на Омеге становилось жарче всего, в тени достигало сорока градусов. На море чувствовалась прохлада, но в такие напряжённые моменты выворачивались кишки.

— Арт, оружие с предохранителя, — предупредил я бойца, и он кивнул, тут же все поняв. Вот что значит дисциплина — не нужно быть телепатом с семью пядей во лбу, чтобы тебя понял профессионал с настоящими мозгами в черепной коробке. Вместо соплей в голове, как у этих учёных.

В полной тишине я прильнул к поверхности воды, перевалившись за борт. Коснулся ее пальцами.

Примерно тридцать метров от поверхности — твердокрыл набирал скорость. Он готовился к решающему прыжку, сбросив с воздуха щупальцы и обвив лодку сверху донизу. А потом, войдя снова в воду, переломить эту чёртову посудину надвое силой импульса.

Странная система, но на этой планете все было странным — я уже окончательно с этим смирился.

Я снял курок с предохранителя. В висках стучало:

«Убить, убить, жрать!» — впрочем, мои мысли сейчас были точно такими же. На этой рыбалке мы торчали с самого утра и я бы не отказался от сочного стейка или хвоста этого самого твердокрыла.

— Сейчас! — закричал я и мы одновременно подняли дула орудий в воздух, начав стрелять ещё до того, как морда этой рыбины показалась над водой.

Учёный завизжал, когда огромная туша заслонила солнце. Нас окатило ещё раз — на этот раз водой, стекающей со склизкого туловища. Вода смешалась с синей кровью.

Когда дохлый твердокрыл плюхнулся в воду с другой стороны борта, Арт быстро загарпунил тушу, чтобы она не пошла на дно.

Эта тварь поранила мне плечо щупальцем — кожа на руке порвалась, словно пергаментная бумага. Небольшая плата за то, чтобы свернуть этот показательный бред и, наконец, набить желудок.

— Что, господа учёные, — подвёл я итог, — Экскурсия закрывается. Добыча наша. Надеюсь, вы не будете на нее претендовать.

— Нет, что вы, господин М… Морган, — толстяк еле отмер, пытаясь отойти от шока.

— Вот и ладненько.

Уже в транспортнике я обработал повреждения, запенив все регенерирующей смесью. Вместо кровоточащей раны теперь красовалась толстая взбугренная плоть, которой ещё предстояло окончательно зажить. Останется шрам — очередной из тех бесчисленных на моем теле, которые я перестал считать ещё после второй колониальной.

Омега сверху казалась прекрасной и процветающей, я бы сказал даже, дружелюбной. Внизу распростерлась плотная зелёная шапка джунглей, неотличимая от Земной. Но это на первый взгляд. Две такие похожие планеты и одновременно абсолютно разные… Человеку здесь делать нечего. И мне здесь делать нечего. Иногда я ловил себя на мысли, что скучаю по дому. Всю жизнь мотался туда, куда посылала Конфедерация. Привык исполнять свой долг до конца, положив за цивилизацию голову. А о себе никогда не думал.

Впрочем, цивилизация тоже обо мне никогда не думала — кому какое дело, что погиб очередной генсолдат, который был рождён именно для того, чтобы умереть за нее?

После того, как приземлились на базе, отдали твердокрыла на кухню, а я решил посетить лазарет — мало ли, закрался очередной паразит в рану, и завтра я проснусь без своих кишок? Правда, радовало, что сегодня ребята отведают хорошего, свежего мясца, ато от армейских пайков скоро нутро завяжется в узел.

По пути я обратил внимание на странную штуку: около маленького пассажирского звездолёта стоял местный абориген и тыкал в него пальцем, подняв одну из четырех своих рук. Вытаращил глаза на Дугласа, будто тот умел читать его хаотичные мысли и указывал на эту огромную по сравнению с ним железяку.

Кто пропустил его на базу? Что он вообще здесь делает?

— О, Морган! Выручай, это к тебе, — с облегчением прокричал Дуглас, заприметив меня издали, — Босс сказал пропустить, видимо, не теряет надежды.

— Я же сказал ему, что их мысли слишком сумбурны, чтобы их прочитать. Зачем он тычет в эту штуку?

— Я откуда знаю? Ты у нас телепат — вот и скажи.

Я напряг мозг, чтобы в очередной раз убедиться, что у существа, раза в два ниже меня сплошная каша в голове. В чем-то местные аборигены походили на человека, или даже обезьяну, но только отдаленно. Длинная шея, большая, почти всегда лысая голова, два огромных глаза и четыре руки — две длинные ведущие и ещё две вспомогательные, поменьше и покороче. Причем женщины мало чем отличались от мужчин. Понятия не имею, как они размножаются. Но зато хоть одевались по возможности прилично — умели делать ткань, на этого как раз была накинута длинная тога с вышивкой под ядовитый плющ. Видимо, это был кто-то из старейшин.

За три года пребывания на Омеге я так и не продвинулся в общении с ними. Мне было по плечу почти все, кроме этих странных существ.

Абориген вытаращился теперь на меня, атакуя вихрем своих хаотичных мыслей.

Я послал ему однозначный импульс, мягко говоря, означающий «я тебя не понимаю».

Огромные глаза с зелёными, как блюдца зрачками пару раз хлопнули — абориген оскорбился. Вытянул шею, поджал маленький ротик и гордо удалился. Что ж, наверное, нужно было быть немного помягче — некоторые телепатические волны они понимают как аналог земного мата.

Хотя, признаюсь, на самом деле это я и имел ввиду. Ха-ха. Как же они меня достали. Будет нужно — наша группа посадит их в звездолет насильно, и не нужно будет чесать языком, которого у них нет. В первый раз вижу существ, которые не хотят жить.

Им нужно покинуть планету, а они упёрлись. Хотя я тысячу раз объяснял, что Омеге скоро крышка. И точно знаю, что они меня поняли.

Сегодня на базе было необычайно живо. Все куда-то сновали, ездили грузовики, приземлялись и взлетали транспортники. Неужели внеочередной груз с Земли?

Меня отвлек входящий от босса:

— Морган, ты куда пропал?

— Сами же сказали — ублажи, я и ублажал.

— Я имел ввиду в свободное от работы время.

— А когда отдыхать, если не секрет?

— Ночью, Морган, ночью. Когда глаза закрыты и спишь. Не я виноват, что ты единственный телепат на базе.

— Мы же, вроде как, закрыли этот вопрос.

— Отнюдь. Зайди ко мне. Скоро у тебя появится время для отдыха.

— Но…

— Перечишь начальству?

— Никак нет.

— Хорошо. Жду.

Коршунов Константин Викторович отключился. Никак не привыкну к таким длинным именам. У русских так принято, но между собой мы всегда называли его Коршуном. Кстати, вполне оправдывало его характер. Когда-то и я таким был, требовательным и твердым, целую вечность назад, когда командовал своим отрядом. Но потом Конфедерация отобрала у меня все: жизнь, личную историю, цель. И засунуло в телепаты. Теперь Коршун клюет мне печень каждый раз, когда Конфедерация пытается послать мне в подмогу очередного «коллегу».

— Присаживайся, — Коршун улыбнулся, указав мне на стул напротив его рабочего стола. Какой вежливый. Он всегда так делает перед тем, как придушить свою жертву. А жертва я была самая настоящая — кто на этот раз? Высокий тощий нытик? Или малохольная брюнетка, боящаяся собственной тени?

Все телепаты были на одно лицо, хоть встречал я пока что только двоих: сверхчувствительные неженки, готовые расплакаться каждый раз, когда я им говорю, что они делают не так. Вежливо, между прочим. Даже без мата. Ну, почти…

Наверняка, и остальные такие же. Да уж, это были последние люди, с которыми я бы хотел взаимодействовать.

— У меня для тебя хорошие новости, Морган, — Коршун растянулся в улыбке, на его лоб упала прядь длинных русых волос. Ему бы постричься, да парикмахера квартал назад съел фагозавр, прорвавшийся на базу. Жаль Торва. Хороший был парень. Следовало бы вместо телепата прислать хорошего брадобрея. Ато сорокалетний Коршун превратится в обезьяну. Да и я тоже.

— Слушаю ваши хорошие новости.

Мне на стол полетела папка с личным делом моего «долгожданного» коллеги. Я взял документы, уже прикидывая в голове варианты. Даже сделал пару ставок.

— Ну, не тяни, раскрой и посмотри, — Коршун сделал пригласительный жест рукой.

— Кто бы здесь ни был, вы же знаете, что у меня найдется тысяча причин, чтобы он или она отправились обратно на Землю первым же рейсом.

— Знаю. И у меня найдется тысяча ответов на это.

Вздохнув, я открыл папку. Тут же сработал электронный счётчик типовых чипов. В воздух спроектировалась голограмма миловидной блондинки с чопорным хвостом на голове. Так туго стянутом на затылке, без единого торчащего волоска, что я думал, у нее разойдутся глаза. Но они не разошлись. На меня смотрели два прозрачных, словно талый лёд, голубых глаза. А на губах играла едва заметная улыбка, только слегка приподнявшая уголки губ.

— Ну как тебе? — спросил Коршун.

— Никак, — холодно ответил я, глядя в бездонные глаза молчаливой голограммы. Хмм…

Глава 4. Алисия. К Омеге

До отправки оставалось всего полчаса, я то и дело поглядывала на часы, хотя это ничего бы не изменило. За спиной раскинулся огромный космодром, мы с Шейлой и Даной уже минули посадочный блок и находились рядом с огромным транспортником, в который всё ещё грузили огромные ящики.

Дана — жилистая поджарая девчонка с выкрашенными в сочный вишневый волосами и модной прической, инженер по электронике. Ее послали с нами в последний момент, так как пришла неприятная новость: предыдущего инженера съел какой-то ящер. Уж не знаю при каких обстоятельствах, но уверенности нам это не добавляло. Как и то, что нас отправят на грузовом судне, будто в довесок к провизии, а не с важной миссией по спасению аборигенов.

— Конфедерации плевать на аборигенов, — усмехнулась Дана, поправляя вишневую челку, спадающую на лоб, — Это все экологическая организация по защите памятников природы. Эти ребята просто сумасшедшие. Могут поднять такую бучу, что вся Конфедерация загудит. Поэтому и отправляют нас на этой развалюхе. Что-то поприличней выделить не удосужились.

В чем-то Дана была права. Какое человечеству дело до каких-то существ, что гибнут на краю вселенной? Конфедерация никогда не отличалась сентиментальностью, кроме отдельных ее членов, оголтело защищавших все живое. Я ловила себя на мысли, что совершенно согласна с экологами.

— Но Алисия телепат, могли бы хотя бы ради нее выделить индивидуальный космолёт, — обречённо вздохнула Шейла, так же обречённо жующая сушеное манго из пакетика. Хотя перед гиперпрыжком лучше было вовсе не принимать пищу — может стошнить.

— Пфф, — закатила глаза Дана, — Слушай, Алисия, а ты совсем не похожа на тех телепатов, что я встречала. Им что не скажи — сразу обижаются, а ты вроде как нормальная.

— Это побочный эффект чтения мыслей, — пояснила я, — Мы становимся очень чувствительны. Некоторым трудно этим управлять. В основном женщинам. Мужчины более стойкие. Мне удалось обуздать мысли и чувства. Стараюсь быть нормальным человеком, как и все, — улыбнулась я.

На самом деле постоянно приходилось тренировать силу воли, чтобы не стать эгоисткой или не плакать по каждому поводу, ловя ощущения других людей.

Дана загадочно помялась на месте, я уловила от нее крайнее любопытство и игривость:

— А расскажи об этом… ну… о связи между телепатами.

Ну вот, началось. Каждый норовит об этом расспросить, как будто и нет других интересных тем. Как только на горизонте у обычных людей появляется телепат, они сразу начинают расспрашивать об этом. Но надо было отдать должное Дане — она держалась почти неделю.

— Данаааа, ну не хочу я. Сложная тема для нас.

— Расскажи. Не отстану.

Все ту неделю, что мы знакомы, я сканировала девочку, насколько это возможно и знала, что эта ещё та упрямица. Не добьется своего сейчас — будет изводить меня потом.

— Отношения для телепатов всегда были сложной темой, — вздохнув, ответила я, — Если мы вступаем в связь с обычным человеком, это не имеет таких последствий, как если бы мы вступали в связь с себе подобным.

— Правда? Страсть как интересно! — у Даны загорелись глаза, — Продолжай, я вся внимание.

— Причем между связью у телепатов тоже есть различия. Есть обычная, так сказать, если мужчина и женщина вступили в нее физически — она имеет меньше последствий и может разорваться. И они будут жить, как раньше. Но есть ещё другая…

— Глубинная! — воскликнула Дана, и я почувствовала от Шейлы сбоку такую же волну любопытства.

Ох уж эти девочки! Им так интересны пикантные подробности, особенно если они сами ещё не познали мужской любви. Шейла и Дана были девственницами — я считывала это без особого труда. Почему бойкая Дана никогда не имела связь с мужчиной я так и не поняла, а лезть дальше в мозг ей не решилась. Всё-таки это было не совсем прилично… а вот Шейла из-за неуверенности в себе просто была убеждена, что ее никто не захочет. И ее действительно никто не хотел. Удивительно, как наше восприятие собственного тела может действовать на остальных.

— Да, есть ещё глубинная, — кивнула я. К тому времени мы уже заняли места, зафиксировав себя ремнями безопасности, — Это очень специфическая связь, слава богу, встречается она не так часто. Очень, очень редко. На моей памяти было такое всего один раз, и за всю историю телепатии ещё около пяти-шести случаев. Может быть потому, что телепатов всего полторы тысячи, и редко когда бывало больше, а настоящую любовь иногда ищешь среди миллионов.

— А глубинная связь — это настоящая любовь? — томно вздохнула Шейла. Из-за очков её глаза казались ещё больше.

— Это особая связь. Как если бы в реальности мужчина и женщина по-настоящему подходили друг другу и у них появилась любовь, но она будет усилена телепатическими способностями — вихрями. Связь такой силы, что при попытке разорвать ее объекты могут погибнуть.

— Объекты? — спросила Дана.

— Влюбленные! — пояснила Шейла Дане, как ребенку.

— Аааа… Просто Алисия так сухо об этом говорит, будто не мечтает о такой любви!

У меня прошлись мурашки по телу. Если честно, это был страх. Я тут же стала серьезной, хоть до этого и улыбалась.

Нет, я не мечтала о такой любви, никто из телепатов не мечтал. Проходить через такое… мы изучали материалы подобных влюбленных. При попытке разорвать связь начинались кровотечения из носа, аритмии, тошнота, рвота, депрессия, спонтанные боли, бессонница… и смерть. Для телепата глубинная связь означала конец карьеры, конец спокойной жизни. Нам показывали все нелицеприятные стороны такой любви — мужчина и женщина испытывали невыносимые мучения, когда расставались друг с другом, душевные, и физические мучения.

Это две нерабочие друг без друга единицы, а если учесть, что телепатов всего полторы тысячи, и все будут устраивать друг с другом глубинные союзы, то у Конфедерации останется примерна половина — потому как неразлучные телепаты теперь могли работать только в паре. Иначе им не выжить. Не удивительно, что правительство крайне не одобряло такую связь и всячески ее избегало. Поэтому и не давало нам спуску, не делая исключений — все телепаты с глубинной связью подвергались увольнению и лишению звания.

Нет, определенно, я не желала себе такой участи. Всю жизнь я оттачивала свои навыки, и потерять все в один момент просто не была готова.

— Мечтаю я или не мечтаю — не имеет значения. Каждый телепат осведомлен об этом феномене и избегает физических контактов между коллегами. Да и потом, это очень редкая штука, так что бояться нечего, — отмахнулась я.

— Бояться! — прыснула Шейла, — А я вот потеряла бы девственность со своей исключительной любовью! Ой! — она задала рот, покраснев, что проговорилась.

— Брось, Шейла, да по тебе видно, что ты ещё девочка! — рассмеялась Дана.

— А вот по тебе нет, — наказала я Дану за излишнюю бойкость.

— Правда?! — крайне удивилась Шейла, — Дана, ты ещё девственница? Да ну! Не может быть!

— А вот использовать свои навыки вне рабочего времени телепатам вообще-то запрещено, я читала! — надулась Дана, важно скрестив руки на груди.

Я рассмеялась.

— Ладно тебе, Дана, если тебе будет легче, я тоже девственница, — я оглянулась, не слышит ли кто-нибудь этого признания ещё кроме нас троих — говорливых сплетниц.

И всё-таки женщины неисправимы, даже если они находятся на службе у Конфедерации, и даже если они телепат, инженер и биолог.

— Не может быть! — на этот раз я услышала уже два одновременных удивлённых возгласа.

— Увы и ах, среди нас это тоже не редкость, — пожала я плечами, — Слышали бы вы, какие иногда мужчины думают мысли…

— А какие? — с любопытством уставились на меня две пары глаз.

Ужасно пошлые, девчата, ужасно пошлые и непотребные. Конечно, все люди разные, и головы их заняты собственными проблемами, целями и достижениями, различными жизненными задачами, но у мужчин, даже самых уставших, нет-нет, да при взгляде на тебя скользнет непотребная мыслишка о твоей груди или о других частях тела. Каждый мужчина, без исключения, хотя бы раз прикидывал для себя, хочет ли уложить свою коллегу в кровать. От меня не ускользнула ни одна такая мыслишка.

Кстати, в глаза они почти никогда не смотрят, если у тебя на груди открыта хотя бы маленькая ложбинка. Наверное, это все их природа. Меня всегда это отвращало. Наверное, я просто идеалистка и требовала от мужчин слишком многого. В конце концов, они просто люди. Но мне хотелось чего-то чистого, чего-то более совершенного. Я не готова была отдать свою девственность человеку, который в первую очередь думает, что сделает с тобой в постели, а потом спрашивает, как тебя зовут. Не удивительно, что такого совершенного мужчину я так до сих пор и не встретила.

— Разные у них мысли, — ушла я от ответа, не желая разочаровывать девочек в сильной половине нашего общества, — Им лишь бы побеждать, чувствовать себя на коне.

— Это точно, — закивал Дана, — Я с одним таким на базе подралась, когда он хотел ерунду в схемы впаять. Дурак, да и только. Я ему объясняю, а он стоит на своем. Пришлось надавать тумаков.

— Дана, ну ты боевая! — рассмеялась я, — Да ты же маленькая совсем! Чем закончилось-то?

— Дурой меня обозвал. И начальству пожаловался. Ладно хоть сдачи не дал, ато у меня сотрясение недавно уже было.

Мы с Шейлой рассмеялись: всё-таки какая Дана шебутная нам досталась.

— Не вздумай так делать на базе, — предостерегла Шейла, — Там солдаты, могут и ответить. Слышала, есть и генномодифицированные. Эти вообще деликатничать не станут.

— А я как раз для них везу какой-то секретный ящик и одну в энергобатарейку, — сказала Дана.

— Зачем? — спросила я.

— Понятия не имею, — пожала плечами Дана, — Ящик не разрешили вскрывать. Но судя по марке и типу батареи, она предназначается для какого-то робота.

— Как интересно, — прошептала я.

— Три девственницы едут на базу, полную мужчин, — задумчиво произнесла Дана, — Видимо, просто судьба нам ее потерять!

— Ну конечно, — возразила я, — Будь там хоть тысяча мужчин, это ничего не изменит. Количество ещё не гарант качества. Если уж на Земле не нашлось такого… Поверь, среди солдат нет никого, кто бы оказался мне по вкусу. Они слишком грубые.

— Это точно, — разочарованно вздохнула Шейла, — Где они, достойные, внимательные мужчины?

— Уж точно не среди солдат! — уверенно сказала я.

Транспортник тряхнуло. Мы вцепились в ремни безопасности, готовясь к гиперпространственному прыжку. Когда в глазах поплыло, я почему-то испытала радость. Омега. Далёкая, цветущая планета, которая откроет мне горизонт неизведанного. Я — путешественница по далёким мирам. Это было так захватывающе и необычно, что в душе поселился неописуемый восторг. Омега, жди меня! Я уже лечу!

Глава 5. Морган. Полезные черви

— Сто шестьдесят пять сантиметров роста, вы серьезно? Как вы мне прикажете с ней общаться? Лестницу ставить, чтобы она смогла до меня докричаться?

— Вы же телепаты, общайтесь мыслями, — невозмутимо ответил Коршун, привыкший, что я всем недоволен в последнее время. Так и не смог смириться, что Конфедерация выкинула меня на обочину жизни. Работая штурмовиком, я чувствовал себя нужным. Чувствовал, что защищал что-то великое. Идею. Людей. А сейчас я никому не нужен. Даже самому себе.

Плевать, что для человечества я был и остался расходным материалом, как большинство ребят на этой базе. Дело же не в этом. Ребенок, идущий в школу солнечным осенним утром не задумывается о таких вещах как войны на других планетах, или атаки пришельцами его родной Земли. Он просто живёт. А мы умираем ради того, чтобы он рос счастливым.

— Общаться мыслями? Очень смешно, — естественно, предложение босса не привело меня в восторг.

— Так посмейся, если тебе смешно, — безразлично ответил Коршун, сцепив руки на животе, отдать ему должное, весьма подтянутом.

— В свою башку я никого не пущу. Особенно малахольную блондинку, которую я могу переломить одним пальцем правой руки.

— Не советую этого делать.

— Я и не собирался.

Эта девчонка действительно выглядела не важно. Никакой солидности. Где мышцы? Где сила? Таким место на гражданке, а они суют голову прямо в пасть опасному льву под названием Омега. Я слышал, что некоторые телепаты работают в горячих точках, но не мог себе это представить. Шумят взрывы, свистят пули, а они забились в дальний угол кузова и визжат… было у меня разок такое, когда я ещё не обрёл дар — так себе зрелище. Помню, тот читатель мыслей ещё описался тогда. Их мало, всего полторы тысячи, вот и пусть сидят по штабам и перекладывают бумажки, а серьезные дела пусть оставят таким, как я.

— Слушай, Морган, чего ты на них так взъелся?

— Я просто не люблю, когда из меня делают идиота.

— Да, у тебя не такой большой опыт, к примеру, как у той брюнетки… как ее зовут, напомни…

— Это не ко мне. Я не запоминал имён.

Коршун порылся в досье, найдя имя второго телепата, присланного мне на подмогу. Все они задерживались на крайне непродолжительное время, не без моей помощи. Меня выводили из себя их манеры, привычка все время совать нос не в свои дела, а так же крайне плаксивые характеры. Они могли расплакаться при виде «прекрасной» бабочки или наблюдая за закатами и рассветами на Омеге. Что и говорить, тут они действительно были что надо и ничем не уступали Земным. А, если честно, даже в чем-то превосходили. Но это не повод пускать слезу каждый раз, когда видишь алое зарево на горизонте. Я человек простой и прямой, и уважаю силу духа. Силы же духа в приезжих телепатах я не нашел. А жаль. Не все было в них отвратительно. Могло бы что-нибудь и получиться, если бы они себя вели более дисциплинированно.

— Дороти Кастор, — прочитал Коршун, — Пробыла тут всего пару недель… Может, они относились к тебе слишком свысока… а ты отнесись к этому с пониманием. Они думают, что умеют больше тебя.

— Может, и умеют, но далеко не все. Их мозги слишком мягкие. Я могу проломить их мысленный барьер в два счета. Просто не хочу. Поэтому не делаю.

— Ты всю жизнь служил в штурмовиках. У тебя другой опыт. Закалка. Ты видел то, что не видели они. Телепаты не привыкли к таким жизненным испытаниям. Твой характер может проломить их барьеры, но знать им об этом не нужно. Будь как все — я прошу только об этом.

— А я прошу работать в одиночку — только и всего. Чтобы никого под боком, кто указывает, как мне лучше выполнять свою работу.

Коршун тяжело вздохнул. Начинается… сейчас будет заливать, что я уже давно не капитан, и нужно менять свои привычки. Перестать быть лидером во всем.

— Морган, ты давно уже не капитан, — сказал ожидаемо Коршун, — Пора что-то менять в этой жизни. У тебя редкие ресурсы, которые нужны всем нам. И этом чертовым аборигенам тоже, чего бы они от нас не хотели. Но посмотри правде в глаза — как бы ты не справлялся на базе и сколько бы не спасал жизни моим ребятам, аборигенов ты спасти не можешь. Потому что просто не понимаешь их. Тебе необходим помощник.

— Как та брюнетка, или рыжая? Или этот тощий, с лицом, как у маньяка?

— Вердан Войлок, — напомнил мне Коршун, — Этот был странный тип, с этим я с тобой согласен.

— Причем он больше пытался лезть в мою голову, чем изучать планету. Он даже у аборигенов был всего раз, и сказал, что ему здесь делать нечего. И свалил. Чего он вообще от меня хотел?

Загадочный Вердан Войлок порядком вымотал мне тогда нервы. В основном потому, что был молчалив, причем во всех отношениях — его большая голова скрывала от меня свои мысли, насколько бы мощной не была моя мозговая атака. Он лишь ухмылялся тогда и говорил, что мои грубые методы на него не действуют. Я же чувствовал, как его сканирование тонкой ниточкой проникало в мой мозг и черт его знает, сколько он успел выведать. А главное зачем? Какое ему дело до телепата, обретшего дар всего четыре года назад? Тот еще типок.

— Прости уж, Конфедерация мне об этом не сказала. Свои секреты она держит при себе, а мы люди простые — выполняем за нее грязную работу. Хоть и в своем роде благородную, — босс поправил ладно сидящий китель, пору раз почесал подбородок и взглянул на меня своим фирменным взглядом. Я прикрыл печень ладонью, которую он сейчас начнетмне клевать, — Рыжая свалилась в яму с червями, совпадение?

— Абсолютно безопасные черви, даже полезные. Понятия не имею, чего она так визжала.

— Бедная девочка улетела через два дня вся заплаканная.

— Это зря. Черви-то полезные…

— Напомнить тебе, что стало с брюнеткой? И ещё там одной… никогда не запоминаю их имён…

— Если вы не можете запомнить, куда уж мне? — попытался спустить все на тормоза, — Не нужно напоминать, все прекрасно помню.

— Ты делал это специально, Морган. Я же знаю. Зачем ты выживаешь их с планеты?

— Я ничего такого не делал. Но если и делал, то уже сказал, почему — не люблю, когда из меня делают идиота. Никто же не пострадал, кроме их собственного самолюбия.

— Чтобы с Алисией Годивой такого не было! — Коршун ударил кулаком по столу и я понял, вот он — кусочек моей плоти у него в клюве.

— Если они боятся полезный червей, то что будет, если наткнутся на менее полезного колкозуба? Это для их же блага — закалка, так сказать.

— В твою компетенцию входит оберегать телепатку, а не подвергать ее всяким понятным только тебе тестам. ЭТО ПРИКАЗ, — твердым тоном Коршун вбил эти слова мне в мозг, — Ты меня понял?

— Понял, — обреченно кивнул я, — Но прошу всё-таки позволить мне испытание червями. Это моя принципиальная позиция. Я должен знать, на что годится эта малявка.

Коршун почесал нос. Клюв чистит… думает.

— Хмм… на что годится, говоришь? Ладно, твоя правда, — ответил он, а я испытал облегчение, — Черви так черви. Полезные?

— Очень полезные, — улыбнулся я во все тридцать один, потому что один зуб мне недавно выбил твердокрыл.

— Хорошо. В остальном приказ.

— Так точно, — кивнул я с охотой, — Что, когда прилетает эта малахольная?

Коршун вытянул руку, а потом согнул, посмотрев на часы.

— Да примерно полчаса назад, приземлиться уже должны…

— Чего?! — вылупился я, — Телепатка прилетает сегодня?!

— Если быть точнее, уже прилетела. А что, ты думал, что я тебя заранее предупрежу? Чтобы ты обороняться начал и все мозги мне выел? Иди, встречай! Это приказ.

Вздохнув, я обречённо встал со стула.

И тут завыла сирена безопасности.

«Внимание, прорыв внешней защиты», — возвестила система, — «Опасность 320, синяя метка».

— Опять чёртовы ящеры! — воскликнул Коршун, — Морган, на периметр! Подсоби парням.

— А как же знакомство?

Босс взглянул на меня такими глазами, будто сам был ящером и готов был меня сожрать.

— Понял, сразу как разберемся с этой штукой, — хохотнул я, уже отправляясь в оружейную за добротным пулеметом и патронами.

Глава 6. Алисия. "Приятная" встреча

Как только наш транспортник приземлился на космодром, тут же завыла сирена.

Хотя, космодромом это можно было назвать с большой натяжкой — огромный залитый бетоном плац с приемной электроникой. И всё. В лицо пахнул теплый воздух новый планеты. Девочки прильнули к иллюминаторам ещё на подлёте. Впрочем, и я тоже — не подозревала, что Омега может быть настолько красива. С высоты птичьего полета она казалась цветущим раем. Я просматривала видеоматериалы о ней, но увидеть Омегу собственными глазами — неописуемый восторг.

— Чувствуете, какой тут воздух? — вдохнула я полной грудью.

Мне показалось, пахнет цветами и ещё какой-то хвоей. Всё-таки застойный воздух грузового транспортника не сравнить с живыми ароматами природы.

— А по-моему пахнет какой-то соляркой и топливными элементами, — скривилась Шейла, подтягивая к себе тяжеловесный багаж.

— Меня больше интересует, почему воет сирена и почему нас никто не встречает, — фыркнула Дана, пытаясь рассмотреть в снующей толпе военных хоть кого-нибудь, кто скажет, что нам делать дальше.

Все куда-то спешили, никто не обращал на прибывшую делегацию никакого внимания. Мы так и стояли, три обескураженные девушки посреди бетонного поля, потому что транспортник улетел почти сразу — на свою конечную точку пребывания. Неужели мы никому не нужны?

— Прошу прощения, дамы, — услышали мы за спиной и обернулись — сразу все трое, — У нас тут небольшое происшествие, — хохотнул плотный мужчина в сером кителе, — Я так понимаю, Алисия Годива, Шейла Ортега и Дана Полицкая?

— Да, это мы, — кивнула я.

— Ну конечно, кто же ещё? Никто больше не вызывался сюда пощекотать себе нервы, — мужчина расплылся в приятной, немного смешной улыбке, — Прапорщик Карлос Борман, — представился он, пожав нам всем руки, — Прошу пройти за мной. Воон в тот ангар, — указал он на строение вдалеке.

— В ангар? — переспросила я, будто не услышала с первого раза, — Разве вы не дадите нам разместить свои вещи и не отведете к начальству? Мне сказали, Коршунов Константин Викторович уже ждёт меня, вместе с моим коллегой, Морганом Ортейлом.

— Это, конечно, оно бы можно, но у нас там происшествие… до кают вы можете дойти не в полном составе, — хохотнул он, — Ну, или по частям, — И тут он рассмеялся, — А у нас медику самому нужна медицинская помощь. Нет, что вы, с его конечностями все в порядке. Выпивает, зараза. Чтоб его ящер съел. Туземцы притащили свою бормотуху, третий день не отойдет.

Я туго сглотнула слюну, которая застряла в горле. Переглянулась с девчатами. У них тоже был испуганный взгляд. Я подозревала, что планета может быть не настолько дружелюбной, как хотелось бы, но вот так сразу…

И тут мы услышали рев. Пронзительный, оглушительный, до ужаса страшный. Шейла зажала уши и вскрикнула.

— Кажется, тиранотроф, — задумчиво сказал Карлос, а мы посеменили за ним быстрым шагом, — Не беспокойтесь, в ангаре вы будете в безопасности. Пока что никто его не одолел. Ну, разве что разок, но это дело давнее. Да и ген солдатам нравятся их новые руки. В конце концов, где ещё этим ящеркам человеченки отведать?

Отвратительные шутки. Отвратительный, совсем неуместный юмор. Мурашки шли от этого Карлоса, но он вел нас в безопасное место, и я молчала. А девочки, казалось, вовсе потеряли дар речи, ведь по пути мы слышали оглушительный рев еще два раза.

— Морган Ортейл будет ожидать вас внутри, — предупредил меня Карлос.

— Правда? — с облегчением спросила я, — Как я его узнаю? Фото в его личном деле очень давние.

— О, вы сразу его узнаете, — засмеялся неугомонный Карлос, буквально впихнул нас в ангар и захлопнул стальную дверь. А сам ушел.

Снова рев, протяжный, долгий… и вдруг он обрывается. Резко, будто захлебнулся и потонул.

— Они что, убили его? — пропищала Шейла, бледная от страха, сама не своя, — Лишь бы убили…

— Добро пожаловать на новую планету, — холодно констатировала Дана, — Ну, Алисия, кто у нас там защитник природы? Жалко тебе местную фауну?

— Это сложный вопрос, — ушла я от ответа, стараясь высмотреть за кучей бронемашин хоть кого-нибудь похожего на Моргана Ортейла, — Пойдёмте, девочки. Нечего стоять у двери. Карлос, думаю, уже не вернётся. Неизвестно, сколько нам ещё тут торчать.

Мы потащили за собой чемоданы, углубляясь в ангар. Встретили по пути пару человек, как ни в чем не бывало ремонтирующих технику, и не обративших поначалу на нас никакого внимания.

«Не он», — каждый раз думала я, встречаясь взглядом с солдатами, которые бросали нам вслед заинтересованные взгляды после того, как, наконец соизволили заметить нас.

— О, Алисия Годива! — услышала я неподалеку.

На переднем сидении броневика без крыши сидел улыбчивый молодой человек, стройный и не лишенный привлекательности. Его лучезарная улыбка будто не придавала значения ничему, что происходило вокруг.

Я улыбнулась ему в ответ. Дружелюбие этого мужчины сразу меня подкупило. Он спрыгнул с сидения, кинув на него кипу бумаг и две флеш-гало.

«Это он, Морган Ортейл», — с восторгом подумала я, когда стройный красавчик-шатен одернул чистую, идеально выглаженную форму полевых войск Конфедерации. Лейтенант. Он был ненамного выше меня, но эта чарующая улыбка…

— Здравствуйте, — я честно не хотела улыбаться в ответ, сохраняя всю серьезность, соответствующую моменту, но очарование нового знакомого просто не оставило мне шансов, — Да, это я. А это Дана и Шейла. Но вы, наверное, уже знаете, — выдохнула я и почему-то хохотнула, как кокетливая дамочка.

Алисия, ну какая же ты дурочка! Стоило смазливому красавчику тебе улыбнуться, как ты уже поплыла. Он Морган Ортейл, коллега, телепат, даже не думай ничего такого!

"Но ведь тебе ничего не мешает просто наслаждаться его обществом", — я почему-то была уверена, что Морган очень обходительный и приятный в общении человек. Я знала, что мы придем к взаимопониманию!

— Очень приятно, — Морган чуть склонил голову, не стирая с лица улыбку, — Простите, что приходится пережидать в таком месте. Эти солдаты любят стрелять. Иногда мне кажется, они бы ели патроны на завтрак, обед и ужин.

«Разве он сам не был солдатом?» — закралась у меня тревожная мысль.

— Я так рада встретить коллегу, — я почему то схватила руку красавчика, хотя он ее мне не давал и начала трясти в приветственном жесте, а он удивлённо вытаращился на меня, — Телепатов так мало, что их можно встретить разве что только в кафе космодрома. Больше мы почти нигде не пересекаемся.

— Простите… телепатов? — непонимающе спросил меня Морган.

Лязг. Скрежет металла о металл. Что-то позади так стукнуло, что я буквально подпрыгнула на месте.

— Эй, дюймовочка, что тебе надо от этого задохлика?

Я вздрогнула. И обернулась. Мой взгляд сразу упёрся во что-то очень твёрдое и обширное. Кажется, это была мужская грудь, стянутая грязной футболкой, полностью испачканной в крови, пыли и оружейном масле. Меня обдало сногсшибающим «ароматом» потного мужского тела, палёной плоти и смазочных материалов.

Подняв медленно голову, а это продолжилось довольно долго, потому что незнакомец был весьма высок, я встретилась с удивлённым и сосредоточенным взглядом обладателя грубого, скрипучего баса. На меня смотрел какой-то неотёсанный бородатый вояка с таким лбом, что им можно было забивать гвозди. Наверняка, у него даже бы не закружилась голова.

Он смотрел на меня сверху вниз, а я хлопала глазами от непонимания. Сделала рефлекторный шаг назад, демонстративно одернув полы и без того ладно сидящей формы.

— Кхм… — прочистила я горло, застигнутая врасплох, — А вы, собственно, кто?

Да, кто он вообще такой, чтобы разбрасываться всякими прозвищами в отношении совершенно незнакомого ему человека?

Я увидела, что так лязгнуло металлом, напугав меня до полусмерти: огромный, раскалённый докрасна пулемет, который ещё до конца не остыл. Он притащил его сюда? Что он с ним делал? И чья кровь у него на одежде? Что вообще происходит?!

— Кто я такой? — вскинул брови грубый, неотёсанный мужлан, который, видимо, даже не слышал слово «манеры», — Мне говорили, ты телепатка. К тому же, имеющая эмпатические способности. Отгадай с трёх раз. Если не получится, дам ещё один шанс. Но не больше. Ха-ха. Но я б догадался уже и без телепатии.

Ужасное предчувствие подкралось ко мне. Я не собиралась гадать, пойдя на поводу этого ужасного человека. Не прошло и минуты, а он меня уже так разозлил, что я без спроса начала лезть ему в голову. Куда смотрит Коршунов? Его подчиненные расхаживают где ни попадя, нарушая все правила и приставая к людям!

Телепатический удар. Я схватилась за голову. При попытке залезть в голову этому мужчине я встретила непробиваемую стену, а потом сопротивление такой силы, что я буквально почувствовала, как в голове что-то лопнуло. Он дал отпор, не пропустив меня внутрь. Отпор такой силы, что закружилась голова.

— Эй, Морган! — закричал кто-то вдали, — Ты убил его! Я сказал подсобить, а не умертвить эту чёртову ящерицу!

— Ну извините, — развел в стороны мускулистые руки грубый мужлан, — Переговоров как-то не получилось. Этот завр пришел откусить мне руки, от печеньев и чая отказался. Пришлось действовать по-старинке.

— О, Алисия Годива, — улыбнулся Коршунов Константин Викторович, схватив мою руку, пожав ее сильно, — Ох уж эти заграждения… Кожа ящеров такая плотная, да еще и поглащает все заградительные импульсы. А Земля не выделяет достаточно средств для полного укрепления периметра. Говорит, мол, дополнительные исследования — слишком дорого. Приходится тратить патроны, — будто оправдывался капитан, а я пребывала в шоке, — Вижу, вы уже познакомились? Морган Ортейл, ваш коллега.

Как он его назвал? Морган? Кажется, у меня ослабели ноги. Это — Морган Ортейл? Конечно, после мысленной атаки и сомневаться не приходилось. Просто… нет, я не могла поверить. Это не мог быть Морган, тот жизнерадостный, полный мечтаний и надежд мальчик, который смотрел на меня с фото досье! Он должен был вырасти в галантного, чувственного парня, как тот шатен у меня за спиной. Пожалуйста, пусть это будет ошибкой!

Но это была не ошибка. На меня смотрела полностью лишённая изящества и такта скала, грубая и неотесанная, неизвестно по каким тайным причинам получившая свой дар.

— Да, мы уже познакомились… — не слыша себя, обречённо промямлила я.

Виктор начал приветствовать Шейлу и Дану, те уже отошли от первого шока и начали улыбаться. Все друг друга приветствовали, кажется, у них было прекрасное настроение. А вот мне было не до улыбок. Морган смотрел на меня исподлобья и чем-то думал. Что-то мне не нравился этот мрачный, тяжёлый взгляд. Не такой взгляд я ожидала увидеть… и его молчания не ожидала.

А он просто молчал и смотрел. С любопытством. Изучал. А я даже не могла открыть рот, потому что совершенно не знала, что сказать такому человеку. И вообще, как к нему подступиться. Что-то я начала сомневаться, что мы найдем общий язык…

Глава 7. Алисия. Поспешные выводы

Последнее, что мне хотелось делать — выходить из собственной комнаты. Ведь тогда придется идти к Коршунову, встреча у которого назначена на три часа дня, а там меня будет ждать этот ужасный человек, который даже не называет меня по имени. И ещё неизвестно, какой формат совместной работы мне уготовила Конфедерация — все нюансы должны были стать известны на месте.

Омега только начинала изучаться, методы формировались медленно из-за особенностей планеты, и старые протоколы по колонизации часто здесь не работали. Я читала об этом, когда занималась изучением документов. Как жаль, что информации оказалось так мало… я вдруг осознала, что отправилась на задание практически вслепую, даже не подозревая, что ожидает меня. Сначала был страх, но потом его вытеснил восторг и желание повидать мир, космос, новые места… помочь спасти местное население, в конце концов. Надо было отнестись ко всему более критично.

Эх, Алисия, романтика — твое слабое место. Иногда мечтательность сильно подводит, представляя вещи не такими, какие они есть на самом деле. Нужно взять себя в руки. Научиться жить в новой реальности. Изучить ее. В конце концов, мои рекомендации на высоком уровне, нельзя подводить штаб.

Нас разместили в разных комнатах — Дану и Шейлу вместе, в одной, а меня в дальнем крыле, где находилось меньше всего народа. Это было сделано из соображений безопасности — большое количество людей создавали ментальный шум, и телепату трудно было отдыхать в таких условиях. Это сказывалось на работе. На Земле в комнатах стояло экранирование, но здесь все было просто и сурово, и о таких вещах даже не слышали. Интересно, как Морган с этим справляется? Он тоже живёт где-то поблизости…

Мои плечи дернулись от одной мысли о соседстве с этим мужчиной.

Фух… перепутала его с другим человеком… надеюсь, он не будет мне этого припоминать. В конце концов, у меня нет привычки лезть к каждому встречному в голову и душу, даже для того, чтобы узнать, кто он такой. Корпоративная этика — не соблюдение правил иногда может иметь неприятные последствия. Как с Морганом. Надеюсь, мужчина не обиделся, что я лезла к нему в голову без спроса… он-то точно это заметил. Я вспомнила телепатический удар, который он устроил прямо после моего несдержанного выпада. Ох… а вдруг он решит, что я совсем не профессионал?

Хм… а почему меня это заботит?

— Ужас какой, — в удивлении ахнула я, разбирая вещи из чемодана, — Да я же его боюсь! Этого неотесанного мужлана, который даже не поздоровался.

Все. Хватит. Обойдется! Слишком много мыслей об этом грубияне. Он не заслуживает моего внимания. И тем более страха перед ним. Хватит и того, что нам придется пересекаться и даже как-то взаимодействовать в совместной работе.

Но меня беспокоило не только это. А то, какой силы отпор дал мне Морган. Прошли уже почти сутки, а у меня до сих пор побаливала голова. Подобную мысленную концентрацию имеют только очень волевые люди, которые не распыляют свои мысли на хаотичные размышления. Направляют всю силу импульса в одну точку.

Я подозревала, что это из-за того, что он военный. Его тип мышления, скорее всего, был стандартен для всех солдат, и это приводило меня в замешательство. Открывался огромный пласт, доселе мне незнакомый. Эти военные… придется нарушить кое-какие правила, чтобы изучить их психологию. Которая, наверняка, отличается от обычных людей.

До командировки я работала в штабе, занималась реабилитацией беженцев после колониальных войн, травмированных личностей после насилия, разбирала детские страхи. Работала вместе с психологами, и мы давали просто феноменальные результаты.

Сколько боли остаётся в детских душах только потому, что они не могут сказать о своих страхах вслух…

Мне запомнилась одна девочка, Люция. Ей было девять лет, она страдала острой формой социофобии. Просыпалась по ночам от кошмаров, в мокрой кровати. И молчала все время, ни один психолог не мог понять, что с ней. Потому что она не шла на контакт.

Я плакала, когда считывала ее эмоции и мысли, когда ей задавали вопросы. И сама просыпалась от кошмаров, когда засыпала в кресле рядом с ней. От ее кошмаров, передавшихся мне во сне… Держала Люцию за руку и слезы текли по моим щекам.

Родители иногда бывают жестоки, даже самые близкие люди могут причинить столько боли… Ее мать с самого детства внушала Люции, что дочь мешает ей жить, и никто не полюбит ее. Ведь она не хотела этого ребенка, а, значит, никому она не нужна. А ведь эта горе-родительница искренне делала вид, что не понимает, почему ее ребенок медленно чахнет.

«Надо было оставить тебя на пороге больницы», — звенело у меня в голове в тот момент, когда Люция впервые протянула мне руку, а потом расплакалась в моих объятьях.

Мать лишили родительских прав. Люцию забрала бабушка — мать родного отца, который её очень любил, по воспоминаниям самой девочки. К сожалению, отец погиб в аварии. Она так по нему скучала…. Счастье, что всю его любовь к дочери забрала себе бабушка и отдала этой несчастной девочке. Ведь это продолжение ее сына. Я навещала Люцию через пару лет — это был совсем другой человек. Жизнерадостный, улыбчивый подросток.

Вот только все эти солдаты — не подростки, не женщины и дети. Это были совершенно другие люди, с которыми мне никогда не приходилось сталкиваться вплотную. И от этого было не по себе. О чем думала Конфедерация? О чем, в конце концов, думала я?

Впервые меня посетила мысль, что тут что-то не так. Сколько телепатов работает на армию? Огромное количество. Большая часть от всего числа. А послали меня. Почему?

Отличные характеристики? Безусловно. Но это были гражданские характеристики, здесь же, на базе, требовались совсем другие навыки и умения.

Хмм…

Переодевшись, я поспешила покинуть простую, можно сказать, даже суровую комнату-каюту: здесь находилось только самое необходимое и ничего лишнего. Комната была будто голая: кровать, стул, тумба, стол и зеркало. Ванная комната, совмещённая с санузлом. Минимальная электроника для связи и работы. Все. Эх, все-таки мне придется труднее, чем я ожидала. Эти вояки, вообще, позволяют себе какие-нибудь слабости? Простые человеческие радости? Так же можно умереть с тоски…

Казённые коридоры, выкрашенные в одну темно-зеленую краску, высокие, тренированные военные, чем-то похожие друг на друга… Наверное, напряжённым выражением лица. Прямо как у Моргана.

Бррр….

— О, Алисия, а мы уже вас ждём, — улыбнулся Коршунов Константин Викторович, указав мне на кресло напротив стола, — Присаживайтесь. Обожаю пунктуальность. Не то, что некоторые — приходят раньше и приходится смотреть на их кислые лица.

Я увидела того, кто был настолько не пунктуален, что пришел раньше — ну конечно же, это был Морган Ортейл, приходилось ли сомневаться? Мужчина развалился в кресле, будто был хозяином жизни с таким выражением лица, словно в одиночку спасает планету, а мы ему только мешаем. Надменный хам. Я чувствовала, что все больше и больше испытываю к нему неприязнь.

Как хорошо, что он не эмпат! А то уже давно бы почувствовал флюиды моего раздражения при встрече с ним. Мысли-то свои я защитить смогу. А вот с чувствами всегда сложнее.

Надеюсь, мне удастся отстоять свое личное пространство и ограничить взаимодействие с ним. В конце концов, я привыкла работать в одиночку. Не думаю, что этот ограниченный мужлан имеет достаточные умственные способности и навыки, чтобы решить поставленные задачи. Иначе меня бы здесь не было.

Морган взглянул на меня, окинув медленным непроницаемым взглядом с головы до ног. По телу прошлись мурашки. От дискомфорта дернулись плечи. Надеюсь, они не заметили этого. Не заметили же, правда?

По взгляду Коршунова стало понятно, что всё-таки заметили…

На Моргана я даже не стала смотреть — просто непроницаемая стена. Бесполезно.

— Ну, как разместились на новом месте? — дружелюбно спросил Коршунов. Всё-таки как мне нравится этот мужчина. Вроде начальник, капитан, и подчинённые у него требуют стальной хватки, а он смог сохранить в себе столько мягкости и дружелюбия!

И почему его только называют Коршуном? Я слышала это от солдат. Наверное, из-за фамилии.

— Спасибо, прекрасно, — улыбнулась я ему в ответ, — Правда, тут не так много удобств, но есть все самое необходимое.

— Ну, раз есть, вот и хорошо, — отстраненно ответил мне Коршунов, сразу открыв голограмму каких-то документов, — Давайте сразу к делу. Вас прислали с определенной целью — разобраться с местными, чтобы убедить их переселиться на другую планету. Планета уже подобрана. Это, конечно, не Земля, но жить можно. Кстати, в этой же солнечной системе. Тут две похожие, на разной степени эволюции. Уникальный случай, один на триллион, а то и больше. Иммуномодуляция… переселение… кхм… это уже не ваш вопрос… А, вот, — Коршунов отправил мне файл для ознакомления, — Этих аборигенов несколько сотен тысяч, очень сильно упираются. Все телепаты — то есть, силовое воздействие на них крайне неэффективно. Наших солдат косят головные боли и, простите, понос. По нервам бьют, собаки. Не хотят уходить. Вам нужно их уговорить.

Морган молчал. Но от этого было только ещё больше не по себе. Его спокойное присутствие только накаляло обстановку. Он действительно походил на скалу — невозмутимую, твердую, которую невозможно было сдвинуть, но и игнорировать не получалось. Он просто был. Повернул голову, смотрит на меня. Взгляд хищный, как у зверя. Спокойного зверя, который осознает свою силу. Боже, за что мне такие испытания…

— Кхм… — прочистила я горло, — Я понимаю, что от меня требуется. Для этого нужно посетить их поселения и пообщаться со старейшинами. Думаю, старейшины — индикаторы их общества и имеют более яркие мыслительные визуалы. Так будет легче начать.

— Разумное решение, — кивнул Коршунов, — Вот видишь, Морган, как поступают заинтересованные личности. Не то, что некоторые, которые только и могут указывать местным, где находится выход с базы.

— Да хоть тысячу, и десять тысяч раз заинтересованные — их мысли слишком сложные и сумбурные, я уже говорил об этом. Думаете, я совсем не старался? Да я лоб чуть не расшиб, пока пытался понять этих чудиков. Чуть ума не лишился. Вот и бросил это гиблое дело, — Морган нахмурился, буравя меня взглядом, — И тебе советую. Что ты вообще здесь забыла, дюймовочка?

— Меня зовут Алисия, попрошу соблюдать субординацию.

— Здесь Омега. Ты будешь визжать от страха, и тогда будет плевать на субординацию. Но, надеюсь, к этому времени ты уже уберешься отсюда.

— Это мы ещё посмотрим, — процедила я сквозь зубы. КАК ЖЕ ОН МЕНЯ ВЫБЕШИВАЛ. Никакого уважения, элементарных манер. Я честно старалась держать дистанцию и сохранять дружеско-официальный тон, но Морган своим отношением просто не оставлял мне шансов. Он сразу превратился в колкого, злого ежа, который агрессивно реагировал на все. Мои попытки пойти на контакт сразу же встречали жесткий отпор. Я повернулась к Коршунову Константину и спросила твердо: — Каков наш график взаимодействия?

— Взаимодействия с кем или чем? — невозмутимо спросил меня Коршунов, сплетя пальцы под подбородком, а до этого невозмутимо наблюдая за нашей сдержанной перепалкой.

— С господином Морганом Ортейлом. Должен быть график работы, когда мы выполняем задания вместе, а когда врозь.

— Вы поступили на базу в качестве специалиста и будете работать с Морганом Ортейлом постоянно. Под его командованием.

— Что? — вскинула я брови. Если честно, эти слова повергли меня в шок. Ну уж нет! — Под командованием? При всем уважении… я привыкла работать одна. И числюсь как достаточно эффективная единица. Не думаю, что квалификация Моргана Ортейла, его… кхм… способности могут чем-то мне помочь в исследованиях.

— Вы считаете его умственные способности недостаточными? — какой же Коршунов невозмутимый… поразительно.

— Ты что, считаешь, что я тупой? — спросил меня Морган с такой претензией в голосе, что я повернулась и взглянула ему в глаза. В эту секунду во мне не было ни капли страха.

— Да, — спокойно сказала я ему прямо в лицо, не испытывая угрызений совести.

Я наблюдала, как у этого человека наливаются кровью глаза, и была храбра, как никогда. От Моргана пошла мощная волна ярости. Очень сильная, напряженная, она чуть не впечатала меня в кресло. Мое эмпатическое восприятие сейчас находилось в спокойствии, я даже не прилагала усилия, а меня все равно сносило. Насколько мощное сознание было у этого человека… Насколько огромная сила воли… Просто кошмар.

Ну и что? Пусть хоть свернёт мне шею, но работать я с ним не буду!

— Морган, остынь, — твердо осадил капитан своего пса, раскрыв мое бумажное досье и взглянув в него с таким спокойствием, что у меня закрались подозрения в его дружелюбии. На этой базе все не так, как кажется, — Алисия Годива, 26 лет. Раньше вы работали на гражданке, но Конфедерация перевела вас в военное ведомство. А тут, так сказать, действуют совсем другие правила, — Коршунов мягко улыбнулся, и его глаза блеснули, как у хищной птицы, — Здесь нет профсоюзов, обществ анонимных нытиков, лишних «жилеток», чтобы выслушать, как жизнь к вам несправедлива. Здесь Омега, людей едят ящеры, и от них редко бывает защита. И ещё полно всякой всячины, которая мечтает вами полакомиться. Нам не до ваших пожеланий и претензий. Вы получили четкий приказ — извольте его выполнять. Иначе я подам на вас рапорт. Надеюсь, вы понимаете, что это означает для вашей карьеры и жизни в целом?

— Понимаю… — еле сглотнула я слюну в пересохшем горле.

— Вот и отлично. Я сказал — переходите в полное подчинение Моргана Ортейла, потому что он имеет колоссальный опыт по сравнению с вашим и выше вас по званию. Это приказ. Работаете плотно, мне нужны результаты! — Коршунов ударил когтистой лапой хищника по столу, — И потрудитесь поискать общий язык с тем, с кем работаете. Морган, это тебя тоже касается.

Теперь до меня дошло, почему этого человека прозвали Коршуном. Натуральная хищная птица, держащая тебя в цепких когтистых лапах.

Впредь я решила не делать поспешных выводов и держать свое мнение при себе. Ужасно… мне придется мириться с отношением Моргана к себе и я ничего не могу с этим поделать.

Это приказ… я поняла, что придется мне совсем непросто.

Глава 8. Алисия. Идеальная женщина

«Пункт 1.1. Чтение мыслей на военных объектах запрещено».

Я обхватила голову руками. Коршунов дал папку с правилами для телепатов, работающих на военное ведомство. И правда — здесь все по-другому. Работая на армию, телепаты носят блокираторы чтения мыслей, и снимают их только во время работы. Это делалось, чтобы избежать утечки секретной информации. Телепатов часто похищали, ведь они были ценным ресурсом, да и все они могли как-то разгласить секретные данные.

На Омеге блокираторы чтения не работали. Еще одна загадка планеты.

Так что мы с Морганом ходили со свободной головой, но правила на нас все же распространялись.

«Нужно читать мысли так, чтобы никто не узнал об этом», — сразу смекнула я.

Мне нужно было разобраться в новом обществе. Эти солдафоны не маленькие детки со страхами — они могли сами запугать кого угодно.

— Эх, девчата! От работы кони дохнут, пойдёмте в бар! — весело выпалила Дана, чуть не выломив нам дверь. Мы же сидели с Шейлой у меня и изучали документы, — Тут есть и прикольные места, не только те, где можно испортить себе настроение!

— А где ты уже успела его себе испортить? — спросила я, воодушевившись ее предложением. Ужасно устала.

— Тот ящер закусил проводами. Сегодня ремонтировали. Вот! — Дана протянула руку, — Все ещё изоляция шкварчит, так долбануло!

Я рассмеялась. По Дане не было видно, что она имела плохое настроение. Видимо, это электричество — волшебное. С позитивным эффектом.

По дороге в бар девочки болтали, а я осторожно, мельком прощупывала мысли солдат.

Никто не замечал этого воздействия — я работала очень деликатно. Даже щекотки не вызывало.

«Опять плац драить, будто других дел нет», — прошел один мимо.

«Достали эти пайки», — думал другой.

У третьего — тишина. Просто идёт… у четвертого — тоже.

«Пятый на очереди. Вроде, неплохо. Эх, Грета!» — я нахмурились. Что за Грета?

Мысли о еде, о том, как выполнить предстоящее задание, об охоте на выходных… вроде, ничего особенного… вот только я заметила, что некоторые солдаты не имеют мыслей вообще. Будто и не думали вовсе.

Самое удивительное — по всей видимости, они являлись генсолдатами. То есть генсолдаты отличались от простых солдат даже типом мышления. Не распылялись на хаос в голове и думали только по делу.

Что, и Морган такой же? Ужас! Его мысленная концентрация тогда должна достигать такой силы, что пробьет мой защитный барьер, если он этого захочет! Этот человек может выпотрошить мою голову, вывернуть наизнанку. Вот почему я чувствовала от него волю колоссальной силы. Это все мутация по У-хромосоме… У меня аж пальчики на руках похолодели.

«Интересно, появились у нее мозги? Грета…», — я чуть не запнулась.

Ещё один…

«Долго Греты не было», — да кто она такая?!

Несколько солдат думали об этой загадочной женщине, и это только по пути в бар. Кроме генсолдат — у тех как всегда было глухо в голове.

О нас почему-то никто не думал, хотя я была уверена, что голодные до женщин солдаты а первую очередь начнут думать о сексе при виде новых девушек. Если честно, это меня удивило. Все думали только о какой-то Грете.

Бар был почти забит. Когда мы вошли, на нас обратили внимание почти все.

«Ну наконец-то», — подумала я, поразившись собственной реакции. С каких пор мне приятно повышенное внимание мужчин?

Через секунду все уже занимались своими делами. Да что же это такое?

Пока девочки выбирали, куда сесть, я делала вид, что такая, как все.

«А эта, вишнёвая, ниче так», — услышала я мысли слева.

О, так значит, они всё-таки не холодные глыбы льда!

«Очкастая девка огонь. Вот это жопа», — кому-то понравилась Шейла.

Наконец, общество начало оттаивать. Странное ощущение. Даже немного облегчение, что-ли.

«Сегодня Грета не свободна», — какая загадочная женщина, которая начинала меня злить. Может, я даже немного к ней ревновала.

«Эта телепатка себе на уме. Надо с ней поосторожней, — поймала я мысли в отношении себя, — Надеюсь, Морган будет ее держать в стальном кулаке».

Эти мысли возмутили меня до глубины души. Никто даже и не подумал обо мне в интимном ключе, все опасались меня и надеялись на этого мужлана, чтобы он поставил меня на место.

Какой ужас… я опять пожалела, что не обычный человек.

Телепатия — одиночество, как бы парадоксально это не звучало. Оно всегда тебя преследует. Тебе доступны все мысли и чувства, но при этом ты всегда один…

— Берите пиво, пока оно ещё осталось! — предложила Дана, — Через пару дней они все вылакают, а груза с Земли ждать ещё целый квартал.

— А я бы попробовала местную настойку, — покраснев, сказала Шейла.

— Да ты авантюристка, — рассмеялась я, — Но я пить не буду. Телепатам запрещено.

— Это почему?! — возмутилась Дана.

— Некоторые теряют контроль над мыслями. А я ещё и над чувствами. Могу внушать людям то, чего нет. Иногда бывает неприятно.

— Эх, понятно, — разочарованно ответила Дана.

Шейла в этот момент уже тащила с бара две порции пива и какую-то настойку. Я поражалась тому, как резко она стала смелеть. Видимо, на Омеге особенный воздух.

— Что делают такие прекрасные дамы в таком злачном месте? Услышала я и обернулась.

Передо мной стоял прекрасный принц, с которым мы виделись в ангаре. Его очаровательная улыбка сияла, заставляя плавиться мою душу.

— Кажется, мы не успели познакомиться, — он протянул мне руку, я подала свою, а этот красавчик вместо того, чтобы пожать ее — поцеловал. Что этот великолепный человек делает среди военных? — Алекс Торленд. Младший лейтенант военной эко-инспекции. Проверяю, насколько эти вояки вредят местной экосистеме.

Благородное занятие. Он мне нравился все больше и больше.

Я включила эмпатические восприятие. Немножко. Совсем чуть-чуть. От Алекса шла теплая волна дружелюбия и лёгкой сексуальности. Таков был его характер. Эх, нарушу я на этой базе много правил!

«Эту сучку я бы трахнул», — прилетело мне прямо в лоб сразу же, как только Алекс оторвался от моей руки.

Я продолжала улыбаться, не подавая виду. Профессиональная привычка. На автомате.

А сама пребывала в шоке.

Мысль повторилась.

— Присядешь? — любезно предложила я Алексу, чтобы он не подумал, что я прочитала его мысли.

Сразу поняла, что он меня так проверяет. Читаю я его мысли или нет. Если бы я проявила негатив, он бы догадался. Уж не с проверкой ли меня он прилетел на Омегу? Пусть думает, что я придерживаюсь протокола и не читаю мысли вне рабочего графика.

— Я бы не отказался, общество выглядит очень заманчивым, — улыбнулся он.

— Э, нет! Это женская обитель, поди прочь! — смеясь, осадила его бесцеремонная Дана, но таким тоном, что все поняли сразу — шутка.

— Хорошо, — рассмеялся Алекс, — Но я надеюсь на приятное общение. Всё-таки это лучше, чем местные жильцы.

Видимо, он намекал на солдат. Наверное, не сложилось у них.

«А тебя я бы тоже уложил на простыни», — подумал про Дану Алекс, решив, что я не читаю мысли, — «Сколько времени уже не трахался».

Нет, он не прилетел с проверкой. Он просто прощупывал, может ли думать свои мерзкие мысли при мне. Интересно, свёл бы он все в шутку, если бы я влепила ему пощечину?

Да, если бы можно было дать затрещину — дала бы. Этот человек думал одни непотребства, солдаты по сравнению с ним — чистые, непорочные дети! Дружелюбие и лёгкая сексуальность трансформировались в острое желание соития. С Даной, с Шейлой. Со мной. Меня замутило.

Как обманчиво первое впечатление. Интересно, сколько женщин пало ему в кровать под его непреодолимым обаянием? Волк в овечьей шкуре.

Когда Алекс откланялся, я смотрела ему в спину и думала:

«Уходи, и больше никогда не возвращайся!»

— Какой приятный молодой человек, — смутилась Шейла, очарованная его природным обаянием, — И красивый, правда?

— Совсем неприятный. И совсем некрасивый, — я пригнулась к ним и сказала шепотом, чтобы никто не слышал, — Только между нами, хорошо? Никому не скажете?

— Нет, мы — могила, — серьезно сказала Дана, — Не выдадим тебя, даже если пытать будут. Ну, если сильно будут, конечно сдадим.

И засмеялась. Ох уж эта Дана.

— Он думал, как бы всех нас поиметь, — сдвинув брови, сказала я девчатам.

Наступила тягучая тишина. Дана отпила из бутылки, Шейла крутила в руках стакан.

— А по-моему это прекрасно, когда мужчина тебя хочет, — вдруг прервала она напряжённое молчание.

— В смысле? — не поняла я.

— Ну… — Шейла замялась, покраснев, — Гораздо хуже, когда мужчина равнодушен. Желание означает симпатию. Хоть какую-нибудь, да означает… А если любимый мужчина тебя не хочет, это вообще катастрофа. Желание близости это одна из граней любви.

Хм… странное заявление. Оно меня немного озадачило. Была в этом доля правды, не поэтому ли я обижалась, что солдаты не думали о нас вообще? Сама себе удивлялась. Наверное, потому что столкнулась с этим впервые в жизни, и в самом неожиданном месте. Там, где должно быть совсем по-другому.

— Если мужчина желает всех подряд — это не любовь, а разврат, — возмутилась я, правда, так же шепотом, — Тут, вон, вообще думают о какой-то Грете. Кто она вообще такая?

— Самая желанная женщина на базе! — я подпрыгнула на месте от громкого баса, раздавшегося за спиной. Это был Морган Ортейл — мой кошмар во плоти. Меня обдало волной воли и грубости. Я тут же выключила эмпатическое восприятие. Какой неприятный тип! Как он вообще меня услышал? — У этой женщины огромные буфера, идеальный подогрев, долгий заряд батареи и набор фраз, который хочет услышать каждый мужик. И ничего лишнего. Идеальная женщина. Потому и ненастоящая.

— В смысле — ненастоящая? — обескураженно спросила я.

— Грета W-125 G, робот, в который солдаты суют свой хрен, — какой же он грубиян! Говорит об этом открыто и с такой простотой! — Регулярно и с большой охотой. А ты думала, что за батареи вы привезли? Для Греты! Конфедерация выделяет отличные экземпляры. А то что, куковать нам тут в сухую, дюймовочка?

Идеальная женщина — робот. Говорит и делает только то, что хочет мужчина. Основная функция — физическое ублажение. Отлично. Он ещё и сексист! Как жаль, что я "дюймовочка". Была бы покрупнее — удушила.

— Кхм… — прочистила я горло и встала, трусливо решив не идти на конфликт. Ведь теперь моя судьба полностью в его руках, — Надеюсь, когда-нибудь вы научитесь называть меня по имени. Но на «дюймовочку» не обижаюсь, не подумайте ничего такого. Всё-таки, я действительно не самой крупной комплекции.

Улыбнулась. Вымученно, будто меня пытали.

Морган растянулся в кривой улыбке без одного зуба, довольный моей покладистостью, а в этот момент я почувствовала себя той Гретой. НЕНАВИЖУ.

— Вообще никакой комплекции, дюймовочка. Как тебя только ветром не сдувает. Ладно, бери что есть и иди за мной.

— Куда? — пропищала я.

— У нас задание.

— Мы едем к аборигенам? — оживилась я.

— Нет, не к ним. Не мой уровень, забыла?

— Что вы имеете ввиду?

— Я — тупой. Сама сказала.

— Прошу прощения за эту несдержанность. Я поступила глупо и непрофессионально. Надеюсь, нам удастся забыть об этом… кхм… инциденте.

— Может быть.

— Так мы поедем к туземцам?

— Ага, щас. До них ты должна посмотреть местные красоты, — Морган глянул мне прямо в лицо, — Примериться, так сказать. Понять природу. Покажу тебе прекрасных бабочек. Правда, пока только будущих.

Глава 9. Морган. В путь

Я — тупой. Я тупой… Я тупой?!

Последние пару суток я повторял слова как мантру и даже показалось, что сам поверил в это заявление.

Ни один из малахольных телепатов, прибывших на Омегу мне в «помощь» не смел сказать мне это в лицо, хотя каждый из них так думал. Конечно, думал, даже не сомневался.

Ну, естественно, генсолдат, штурмовик, привыкший жать на курок и работать мышцами, а не головой. Вот только они не учитывали, что Y-хромосома дает мне великолепные умственные и аналитические способности. Ни один не смог пробраться в мою голову, чтобы выяснить это наверняка. Кроме Вердана Войлока, этот вообще странный тип.

Каждому из телепатов я давал хорошую отставку, никто так и не прорвал мою защиту. И эта дюймовочка не сможет.

Но нужно отдать должное — девчонка с характером. Не малахольная — тут беру свои слова назад, но об этом ей знать не обязательно. Необычно для телепатов.

Я — тупой, сказала, не побоялась. Кто-то мог воспринять это как дерзость, я же — как открытость и честность. Прошла-таки первую проверочку. После такой «теплой» встречи при первом знакомстве только самая большая размазня стала бы улыбаться мне и вылизывать зад. А они все это делали, как только прибывали на Омегу. Кроме Вердана Войлока, этот вообще странный тип…

Сейчас Алисия ведёт себя прямо как сексуальная Грета — улыбается и говорит только то, что хочу услышать. Молодчинка, хотя хочет перегрызть мне горло. Хорош Коршун, подсобил. Иначе долго пришлось бы возиться, а теперь я получаю удовольствие прямо сейчас. Вот только думаю, останься мы один на один — не станет расшаркиваться.

Такой контраст даже заставлял выделяться адреналин. Заинтересовала меня эта телепатка. Ууух, даже не по себе от собственной реакции. Никогда не получал от такого кайф, а тут… Наверное, потому что знал-то в основном только проституток в портах и на транзитах к очередной войне. Куда уж там к бабам присматриваться. А тут вон, оказывается, как… Походу, нужно тормознуть.

Но в любом случае, делать ей здесь нечего.

Сегодня выдался не очень жаркий день, хотя солнце стояло в зените. Как оно походило на Земное, уму не постижимо. Джунгли за заграждениями, вроде, тоже были спокойные. Приборы молчали. Мы грузили снаряжение в машину.

— Куда собираешься их отвезти? — спросил меня Артем, который уже десять лет неотступно следовал за мной. В огонь и в воду — преданный товарищ. Всегда его с собой брал — моя принципиальная позиция. Мы уже как братья стали, — В третий, в четвертый сектор?

— С ума сошел? Не дальше нулевого. Свожу их в песочницу для младенцев, чтобы прически себе не попортили.

— Придет время, нужно будет их вывести на серьезную тропу, ты же знаешь.

Арт тоже был генсолдат, высокий и крепкий. Узнаю этот напряжённый взгляд — щас будет пихать нравоучения.

— До серьезного не дойдет. Покажу ей бабочек и обратно.

— Надеешься, что сама свалит?

— Не надеюсь — знаю. После такого ещё никто не оставался. Женщинам здесь не место.

— Эх, Морган, — покачал головой Артем. Он поднял с бетона большой рюкзак, закинув тот на заднее сидение джипа, — Сколько времени прошло, пора бы уже забыть.

— Разве это имеет срок давности? Ты-то сам как быпоступил на моем месте?

— Мне не давали приказ их опекать. Но я тебе помогу. Девчонок прислали на Омегу, значит, так нужно, — он положил мне руку на плечо, — А прошлое нужно оставить в прошлом. Позволь им делать свою работу.

— Эту работу должен делать тот, кто может, и кого не жалко пустить в расход. Пусть пришлют какого-нибудь мужика. Вон, Вердана Войлока, к примеру. Этого типа не совестно и на фагозавра натравить. А бабы пусть на Земле сидят и рожают. Иначе передохнем все в этих колониальных войнах.

Артем укоризненно покачал головой.

Девушек привез на плац Алекс — склизкий тип из эко-экспедиции. Прилип к ним, как мокрый лист. С Алисией поехала ещё и Шейла — биолог, который будет записывать каждый шаг телепатки и каждый листик, встреченный по пути. Когда девушки спрыгнули с джипа, Алисия начала проверять свой рюкзак, а Шейла ворковала с Алексом. Встали они примерно метрах в тридцати от нас — за заградительной линией.

— С таким смазливым личиком не по тропикам шататься, — сказал я.

— Да, ничего так, — улыбнулся Алекс, проверяя электронику перед отъездом, — Ещё бы очки снять, огонь девка была бы.

— Ты это про кого? — спросил я.

— Про Шейлу.

— Я так-то дюймовочку имел ввиду.

— Алисию? Ну… симпатичная, не более. Я бы даже сказал обычная.

— Да нет, именно смазливая, — причмокнул я, глядя на то, как телепатка мнется, не желая идти в мою сторону и делает вид, что ожидает Шейлу, которая всё ещё кокетничала с Алексом, — На базе к таким приставать могут. Ладно, так уж и быть. Если кто фигнёй страдать будет, морду ему начищу.

— Смотри, чтобы Коршун тебе глаза за это не выклевал, он такого не любит. Помнишь, чем в прошлый раз закончился твой поиск справедливости? Повару морду начистил ты, а отдуваться пришлось обоим.

— Так ты же сам вызвался, я тебя не заставлял.

— Это да, — хохотнул Арт, — Знаешь же, куда ты, туда и я. Так уж повелось. Собираешься сказать Алисии, куда она попала, или надеешься, что сама догадается?

— Всегда надеюсь, что сами догадаются. Но пока никто дальше червей не прошел. А там мозг надо, а не сопли в голове. Эту планету понять не так просто, для этого талант нужен.

Артем засмеялся.

— А ты прямо у нас весь такой расталантливый.

— По крайней мере я с первого раза понял, что тут не только аборигены телепатией обладают, но даже растения. А эти приезжие только и знают, что в человеческие бошки лезть, а остальное не их уровня дело. Зазнайки.

— Ты не прав. Просто они привыкли к одному профилю, откуда им знать, что дерево тоже может думать?

— Ну я же тупой, они умнее должны быть.

— Смотри-ка как она тебя задела, — ох, не нравится мне его улыбка. Поговорим о ней после приезда.

У меня слегка зачесался кулак, требуя дружественного мордобоя.

Алекс к этому времени оторвался от Шейлы и начал тянуть лыбу для Алисии. Мерзкий, скользкий тип. Пытался обмануть меня, применяя всякие мысленные штучки для шифровки своих намерений. Делал вид, что ничего не замечаю.

Пусть тоже думает, что я тупой.

Я долго ждал, пока они наговорятся с этим пронырой. Секунду, может, даже две. Ну, все, это надо прекращать.

— Не понял, — вдруг я услышал возмущенный голос Арта, который оторвался от панели и увидел, что к «огонь бабе» подкатывает свои причиндалы эко-активист, — Это что, Алекс?

— А ты как думал? Он же всех баб трахнул, какая на базу не приезжала. Даже ни одна телепатка от него не ушла. А они мысли читают, могли уж понять, что он ещё тот охотник пристроить свой хрен. Всех поимел, никого не пропустил, — мотивировал я Арта к действиям.

— Пусть только попробует этих оприходовать, я ему хрен узлом завяжу, — громко сказал Артем, спрыгивая на бетон.

— Вставай в очередь, — осадил я его.

К этому времени, к счастью, девушки двинулись по направлению к нам, ибо Арт уже закатывал рукава. И чего он так взъелся? А я чего? Хмм…

— Вы предупредили нас слишком поздно, мы не успели подготовиться как следует, — скуксила смазливую мордашку дюймовочка, — Куда мы едем?

Точно кто-нибудь к такой пристанет, как пить дать. Придется ещё и охранять ее попку, на которые она ищет неприятности. Но к тому времени, как она их найдет, надеюсь, дюймовочка уже уберется отсюда.

— Не волнуйся, мы едем не туда, где от вас могут откусить несколько кусков мяса. Парочка цветочков, парочка пальм. Красивый вид на море, и, может быть, страусов увидим.

— Страусов? — непонимающе спросила Шейла.

— Мне откуда знать, кто это такие? Этих тварей ещё не назвали, похожи на страусов, значит, они и есть.

— Как интересно! — активизировалась заучка-ботаник.

— Нулевой сектор, — Арт растянулся в такой улыбке, гляди, рот порвет, — Красивое место и вполне безопасное. Для первой экскурсии самое то.

А, понял.

«Морган, сколько лет живу, кроме армии ничего не видел. Войны, куча планет, задания, всю жизнь в дороге. Бляди, проститутки. Хочется чего-то другого. Хорошую девочку», — сказал мне как-то Арт, года три назад, когда мы осели на базе, где баб вообще нет. В принципе, его я хорошо понимал — у нас была одна жизнь на двоих. Но насчет тихонь, конечно, был не согласен.

А эта Шейла была большая тихоня, тут и без глаз все видно. Мужиков боится, не лез в ее голову, почему. Походу, попала в поле зрения Арта. Он, конечно, дурак. Потом ему об этом скажу. Его Шейла тоже боится, причем до колик в печенке. А Алекса почему-то нет. Обаятельная сволочь. Его морда все ближе к моему кулаку.

— Эй, дюймовочка, на переднее сидение, — указал я Алисии место, которая порывалась уместиться на заднем — подальше от меня. Неприятен я ей, видите ли. Ничего, пусть терпит. Ее ждут ещё более неприятные бабочки. Ха-ха.

Алисия скуксила личико, но послушно села на переднее сидение. Умница какая. Ммм… а есть в этом что-то. Всё-таки неспроста Арта вставляют покладистые. Только я знал, что она хочет вцепиться мне в глотку. В этом-то и был кайф, а не в том, что реально послушная.

— Ну что, в путь? — улыбнувшись, я показал отсутствующий зуб дюймовочке, чтобы она оценила все мое великолепие.

А мне начинает нравиться, как она улыбается. Натужно так, скрипуче, прям искры от нее идут.

Интересно, сколько мозгов в ее голове? Догадается с первого раза раскусить Омегу или умотает так же, как и остальные?

С первого раза ещё ни у кого не получалось. Ха-ха, учитывая, что это сделал только я и поделился размышлениями с Артом. А он мне верит — это многого стоит. Самому около года понадобилось чтобы окончательно понять, что за чертовщина тут происходит. Куда уж этой дюймовочке справиться. Но надеюсь, что она хотя бы в обморок не хлопнется, как третья, шатенка. Не помню ее имя.

Но то, что Алисия повизжит, это точно. Это уж я гарантирую.

Глава 10. Морган. Будущие бабочки

По дороге Алисия не сказала почти ни слова. Только пялилась по сторонам и следила за своим мысленным барьером, чтобы я его не пробил. Поняла, что могу. Смотри-ка. Действительно умная. Молодец.

Пытался вызвать у нее эту очаровательно-скрипучую улыбку, подмигнул пару раз, но она почему-то не сдавалась. Ну ничего, у нас вся жизнь впереди. А, вернее, две недели. Если с бабочками повезет — пару дней. Хотя улыбок, скорее всего, мне будет тогда не видать. Ну и что, целее будет. Ха-ха.

Мы прибыли примерно через сорок минут, на приборах отметилась граница сектора. Дроны работали — следили за периметром.

Периметр представлял собой большой участок леса с восходящим склоном, а дальше — обрыв и бескрайнее море.

Мы провели девчонок по краю склона, чтобы на обратном пути спуститься в лес, который больше походил на джунгли. Там деревья-то росли такие, что я даже не знал, как описать. Какие-то прямые, похожие на штыри, воткнутые в землю, некоторые словно резиновые, гнущиеся, с пушком по стволу, смахивающие на шерстяные. Таких я обзывать не нанимался. Пусть этим Шейла занимается. Вон, как Арт вокруг нее вьется, гляди, с ложки начнет кормить. А она шарахается от него, или от цветка к цветку, фиг ее пойми. Только тормозит всех.

— Какая красотища! — ахнула дюймовочка, впереди распростерлась бескрайнее сине-бирюзовое море, — Оно такое необычное. На Земле совсем другое. Нет такого яркого бирюзового цвета. Это из-за чего?

Столько восторга в глазах… даже забыла, что я ей неприятен.

— Из-за водорослей.

— Надо посмотреть! — воскликнула Шейла, сделав неосторожный шаг вперёд. Я еле поймал ее за шкирку.

— Эй, ты куда? Обрыв же, чем смотришь? — офигел я.

— Ой, — испугалась Шейла, повинуясь моей стальной хватке.

— Вот тебе и нулевой сектор, — посетовал я, — Арт, принимай эту бедовую, не хватало нам тут ещё несчастных случаев.

— Рядом, — рявкнул Арт Шейле как собачонке. Разозлился, — Чтоб не отходила от меня дальше полутора метров. И к обрыву не подходи.

Артем отлично умеет ухаживать за девушками. Прямо как я — никак. Надо будет, конечно, поучиться этому, — так я думал года три назад после череды шлюх, но на базе оказалась только Грета, а ей, собственно, все равно на ухаживания. Она всегда всем довольна. Мозгов-то нет, только базовые схемы.

Эх, Арт, бедная девчонка сейчас в обморок хлопнется от твоих наездов. С такими подкатами ты ее заикой сделаешь, а не симпатии добьешься.

С этих пор я следил за обеими — пристально.

— Это страусы? — тихо спросила меня дюймовочка, когда мы углубились в лес, — Они, вроде, нас совсем не боятся.

— Они самые, — подтвердил я, — Можешь не шептать. Они глухие.

— Правда? — удивилась Алисия.

— Нет, вру.

— Вы очень грубый человек.

— Спасибо за прямоту.

И тут страус обернулся и взглянул на нас — стоял он через десяток метров.

В густой траве, наполовину покрытый каким-то папоротником с огромным светящимся цветком. Вокруг росли невообразимые растения. Настолько же красивые, насколько и странные. Это размашистое, с початком посреди листьев, по форме похожим на задницу я уже знал наизусть. Оно каждый раз росло в другом месте, шастало примерно в этом периметре. Предполагал, что у него есть ноги.

— Он заметил нас, — выдохнула дюймовочка, — Но как? Он же глухой, вы не соврали. Я прощупала вас.

— Не имей такой привычки.

— Какой?

— Щупать меня. Я мужчина скромный. Ха-ха.

— Очень смешно. Вы прекрасно понимаете, о чем я.

— Ладно, на этот раз прощаю. Пощупала и пощупала — будем считать, что сейчас твоя эмпатия — часть работы.

— Бывают ситуации, когда лучше сказать прямо, чем лукавить и юлить. Сейчас именно такой момент.

— Одобряю.

Алисию снова взглянула на страуса, который внимательно на нас смотрел и, казалось, совсем не хотел убегать. Чувствовал, что мы безопасны для него.

— Он глухой, но совсем не боится нас, — сказала она с подозрением, — Я думала, животные с такими эволюционными дефектами должны быть более внимательны к чужакам. А я для него чужак.

— Твоя правда. Но ведь ты не хочешь сделать из него пару стейков?

— Нет, конечно, что вы.

— А я вот бы не отказался, — хохотнул я, — Безопасная птичка и, кстати, на вкус ничего так. Парочку сочненьких бы проглотил. Обожаю мясо. Из этих получаются что надо.

«Страус» подпрыгнул на месте и припустил в джунгли. Ну вот, испугали.

— Погодите… — насторожились дюймовочка, — Он убежал, когда вы сказали, что хотите съесть его. Значит, испугался ваших намерений. Но он не может понимать человеческий язык, даже если бы умел слышать. А он глухой. Если только вы не учили их как-то понимать вас по губам. Но для этого нужно приручить животное…

— Делать мне больше нехрен. Зачем приручать то, что можно съесть?

— Вы очень грубый человек.

— Зато живучий.

Алисия посмотрела на меня большими глазами:

— Да ведь этот страус телепат.

О как. Офигеть. И где таких смышленых телепатов выдают? Дайте две. А потом отправьте их обратно. Поражен, воистину поражен.

Не щупаньем, так логикой. С первого раза. Сходу, на лету. Вот девка даёт.

Вся надежда была на бабочек — не свалит, будет у меня занозой в заднице торчать и рыть куда не попадя на планете, которая взорвется с года на год. Вместе с ней. А этого мне нафиг не нужно — женщины должны жить в безопасности, помереть вместо них мы прекрасно сможем и сами.

— Невероятно! — продолжала парад осознаний Алисия, — Да ведь если он телепат, то, скорее всего, не единственный на этой планете! Если такие мало развитые животные могут такое, что говорить а более развитых?!

— Не ори так, всю фауну распугаешь, — рассмеялся я, — Хорошо, что нулевой сектор. Научись вести себя потише.

— Простите… просто… просто я поражена!

— Да, дюймовочка, на этой планете не только аборигены башкой общаются.

Сколько же в ее глазах огня! Ну девка… Классная такая заноза в моей заднице, такой ещё никогда не было. Мне даже нравится. Пора вести ее к бабочкам.

— Страусы эти не единственные, но тут далеко не все умеют считывать мысли. Этот только на начальном уровне. Но ему вполне хватает, чтобы выжить — ноги-то быстрые, — сказал я, сощурившись.

— Я хочу увидеть всех! И везде! — Алисия прямо вспыхивала на глазах, превратилась в хищную кошку, жадную до знаний.

— Есть ещё кое-кто, — улыбнулся я во все тридцать один, — Там, ближе к краю сектора.

— Пойдёмте же туда скорей!

— Пойдем, только от меня дальше полутора метров не отходить.

— Но это же относится только к Шейле, а не ко мне, разве не так? — округлила хорошенькие глазки дюймовочка.

— К ней, да. Просто я тут подумал, что и тебе не помешает, — на самом деле мне хотелось, чтобы она помаячила рядом со мной, не знаю, почему.

— Но ведь этот сектор безопасен, я правильно поняла?

— Вроде как да.

— Только вы хотите, чтобы я не отходила от вас, хотя это не будет опасно, так?

— Угу…

— Почему?

— Потому что я так сказал, а я тут главный, — отрезал я, уже понимая, что вырвал у дюймовочки чеку.

Она начала пыхтеть, как ежовик, которого ещё не видела.

— Ну, знаете ли! — выпалила дюймовочка, — Показывайте, где находятся животные-телепаты, — нахмурила она бровки, — Мы собрались тут работать, а не ходить друг за другом гуськом. Вы профессионал, или просто турист?

Я — турист? Отлично, я тупой, да еще и турист. Тупой турист. Три года на Омеге, и вот те на. Ну, хорошо, дюймовочка. Сама напросилась. Хотел сам контролировать знаменательную встречу, чтобы комбинезончик не сильно замочила, но теперь держись.

— Прямо и налево, вон прямо у того полосатого дерева, — сказал я ей, отдавая в руки карту с красными точками-объектами.

Она вырвала ее у меня и отправилась по указанному направлению твердым шагом.

Какая ярость, какая решительность. Ух… Я ухмыльнулся, оставшись стоять на месте. Наблюдал, как она удаляется, теряясь в листве джунглей. Сама хотела — вот за ней и не пошел. Итак, ждём.

Три, два, один… хм… ну где же? Не слышу. Три… два… один…

— Ааааа! — услышал я истошный вопль дюймовочки, такой пронзительный, что она переплюнула всех предыдущих своих коллег. Так у меня телепатки ещё не визжали.

Музыка для моих ушей.

Покричит примерно минуту, потом похрипит ещё с две-три. Потом пойду спасать бояку. Встал, засекая время. Вот только крик прекратился уже через секунд десять, а потом настала тишина.

— Что случилось?! — подбежала Шейла.

— Что-то она рано замолкла, — нахмурился Арт. Шейла посмотрела на него удивлённо.

— Твоя правда, — встревожился я.

— Сломала себе чего? — предположил Арт, — Может, шею?

— Не знаю, — ответил я, — Черт!

И припустил в джунгли.

— Алисия! — закричал я, кинувшись к ближайшей яме с гусеницами бабочек без названия, но ее там не было. Странно, но ее мыслеобраз значился тут.

Она меня запутала! Оставила ложный след, чтобы не смог докучать ей!

Вот… вот… слов не находил, как ее назвать!

Бросился проверять каждую яму, их насчитывалось ровно восемь. Пока проверил все, прошло много времени. Даже не засекал, сколько. Наверное, минуты две, или пять, прежде чем я всё-таки отыскал Алисию.

То, что я увидел, повергло меня в шок. Девушка сидела посреди ямы, полностью облепленная жирными гусеницами-червяками, которые ползали по ней, как по собственному дому. Они прогуливались по гладкому комбинезону, зацепившись липкими присосками, свисали с ее рук и даже приклеились к щеке.

Вот только никакой паники у Алисии я не заметил. В ладошках она держала одну из гусениц-червяков, большую и толстую, с пушком на спине и такую яркую, разноцветную, что она была похожа на клоуна. Гусеница эта была совсем неподвижна. Она немного вздулась и распухла, став чуть больше, чем остальные.

По щекам Алисии текли крупные слезы.

«Точно не от испуга рыдает», — понял я.

— Я раздавила ее! — захлебывалась слезами дюймовочка. Она посмотрела на меня заплаканным, полным отчаянья взглядом, — Я нечаянно упала на нее, когда свалилась в яму и раздавила! Ей больно! Сделай что-нибудь! Спаси ее, Морган!

Глава 11. Алисия. Одиночество

Черви! Огромные, жирные черви! Они везде! Подо мной, на стенах ямы, на лианах и растениях, которыми она заросла, даже на одежде!

— Ааааа! — кричала я, паника набатом стучала в висках. А черви все подползали, будто хотели наброситься и пожрать меня живьём.

От невообразимого страха с меня слетели все мысленные и эмпатические барьеры, ощущения обострились до предела.

«Какое приятное существо», — вонзилось в мое чувственное восприятие.

— Она боится, — донеслось отовсюду на эмпатическом уровне, — Не бойся, не бойся, не бойся!

От червей, от всех одновременно, пошла настолько мощная волна дружелюбия и жалости, что я тут же перестала кричать.

«Бабочки», — вдруг вспомнила я слова Моргана.

Он привел меня в яму с «будущими бабочками»! Это не черви, это гусеницы!

Они не думали, потому что были слишком примитивны для мыслей, но они чувствовали! И не желали мне зла. Напротив, хотели успокоить.

Я присмотрелась: разноцветные, со слегка заметным пушком на спинках и необычайно красивые. Страх как рукой сняло. Я стабилизировала эмпатическое восприятие.

Вся яма представляла собой большое гнездо, где гусеницы, видимо, дозревали до бабочек. Им я была не просто интересна, я им понравилась! Как же они были прекрасны… Сплочённые, милые и очень любопытные.

Кто ты? Кто ты? Кто ты? — доносилось отовсюду. Гусеницы подняли любопытные мордочки, будто обнюхивали воздух. На самом деле они прощупывали пространство пушком на спине — антеннами для восприятия эмпатии.

«Меня зовут Алисия. Друг. Друг», — послала я им привет и гусеницы приподнялись над землей и радостно задрожали. Кроме одной… Та безжизненно лежала посреди ямы, вспухла и кричала от боли. Отчаянный эмпатический крик резанул по груди, заставляя почувствовать резкую боль. Слезы брызнули из глаз… Я раздавила ее! Упала на бедное существо и теперь оно мучается, рискуя умереть!

Осторожно взяла в ладони это маленькое, нежное существо и, плача, начала озираться по сторонам.

Задрав голову, вдруг увидела удивлённое лицо Моргана. Не помню, что кричала ему, но он смотрел на меня так, будто я в одиночку пошла на фагозавра. С голыми руками.

— Дюймовочка, это всего лишь червяк, чего так убиваешься? — спросил он меня, не меняя удивлённого выражения лица.

— Скажи ещё, что они тоже съедобные! — всхлипнула я, разозленная его бессердечием, — Может, ты их тоже съесть не против?

— Так-то я не пробовал, — почесал затылок Морган, — Это всё-таки больше к экстриму относится, а я мужчина осторожный. Ха… кхм…

— Хочу ее спасти, — не унималась, — Не могу оставить ее здесь умирать. Гусеничке хорошо в моих ладонях, я чувствую это! А как только кладу на землю, она сразу начинает кричать. Ты понимаешь, Морган?

— Ни капли, — честно признался мужчина, — Вы, эмпаты, еще страннее, чем обычные телепаты. Свалилась на мою голову… Но в этой ситуации есть и плюс, — Морган улыбнулся, и снизу особенно хорошо было видать его отсутствующий зуб, — Дюймовочка начала обращаться ко мне на «ты». Продолжай в том же духе. Эй, Арт! Приволоки-ка сюда какую-нибудь бесхозную банку, посадим туда эту штуку. Можно из-под бычков.

— Спасибо, — поблагодарила я, прижимая к себе нежное существо.

— Эх! Делать тебе нехрен, дюймовочка, — Морган помог мне выбраться из ямы, — Рушишь все мои светлые идеалы. Если так дело пойдет, решу, что телепаты не такие уж и никчемные зазнайки.

По дороге на базу я прижимала к себе прозрачную банку, в которой лежала гусеница. Она чувствовала меня, и поэтому ей было не сильно больно. Я увезла ее от сородичей, и теперь она одна… У нее есть только я.

Мой взгляд прошёлся по прекрасному морскому горизонту, и я вдруг поняла, что и сама как эта гусеница в банке. Одинокая, и в какой-то мере мирюсь с постоянной душевной болью.

Отца своего я не знала, а мама умерла при родах. Бабушки, которая меня воспитывала, не стало больше десяти лет назад. Родственникам я не нужна — они шарахались от меня так же, как и остальные.

Телепат, читаешь все их мысли. Тебя боятся. Обходят стороной. В какой-то момент ты начинаешь понимать, что вокруг становится пусто. Люди подходят к тебе и улыбаются, но не возвращаются никогда.

— Дюймовочка, чего грустишь? — Морган выдернул меня из задумчивости.

Мы сидели на заднем сидении джипа, Артем управлял машиной. Шейлу сморило по пути назад — она заснула на переднем сидении, отчего Арт ехал очень медленно и старался объезжать все кочки.

Я прижала к себе банку сильнее, убрала растрёпанные ветром волосы с лица:

— Тебе никогда не бывает одиноко? — вдруг спросила я Моргана задумчивым голосом.

— В смысле?

— Не так, как обычным людям. Хотя я не знаю, что такое одиночество обычного человека. Я имею ввиду как телепату. Люди боятся нас.

— Конечно боятся. Кому понравится, что их башка для нас как на ладони? — Морган нахмурился.

Видимо, ему не очень понравился этот разговор.

— Тебя сторонятся?

— Бывает, — коротко бросил Морган.

Я почувствовала, как он закрывается от меня. Наверное, есть вещи, которыми этот мужчина ни с кем не захочет делиться. Тем более с почти незнакомым человеком.

— Иногда мне хочется не иметь дара, — пространно произнесла я, вглядываясь в солнечную даль, — Чтобы люди не боялись… и не уходили.

Замолкла. Боль этого маленького существа совсем выбила меня из колеи. Как непрофессионально… эмпатия оголила все нервы. Омега оказалась коварней, чем я ожидала. И вовсе не из-за своих опасностей, а наоборот — из-за дружелюбия, обнажавшего всю защиту, которую ты строила годами.

— Знаешь, дюймовочка, — вдруг прервал тишину Морган, — Если по-честному, то меня боялись всегда. Когда ты капитан, ответственен за жизни мирняка и своих ребят, и мотаешься от войны к войне… Просто не имеешь право иметь тех, кто от тебя никогда не уходит. Сейчас я телепат и скажу, что с тех пор мало чего поменялось.

Морган лишь на мгновение сдвинул брови, и по его лицу проплыла легкая дымка печали. А потом… ничего. Он снова стал скалой. Я смотрела на него, такого спокойного и непроницаемого и даже не могла предположить, что творится в его голове. Так хорошо… Передо мной была стена, которую я не смогла бы пробить, даже если бы очень захотела. И Морган это знал.

Я улыбнулась. Наверняка, он понял, почему. Не нужно быть телепатом, чтобы догадаться — я рада, что есть человек, который недоступен для моего дара. Будто он обычный, и я тоже обычная.

Вот только Морган остался таким же непроницаемым, задумчиво потёр пальцами губы и отвернулся к горизонту на другой стороне трассы. До конца дороги он не сказал ни слова.

* * *

— Ну же, пошевелись немного… — я поставила банку на стол — там росли цветы и была необходимая гусенице темнота, — Как мне помочь тебе?

— Эх, жаль, что мы о них почти ничего не знаем, — вздохнула Шейла, которая проснулась, как только мы доехали и отправилась за мной в комнату. Теперь она делала спешные пометки в своих бумагах. — Но она удивительно интересный экземпляр. Я установлю датчики и прослежу жизнедеятельность. Ты не против?

— Устанавливай, — кивнула, — Только я не могу отдать ее тебе, без меня она сразу умрет. Почему-то ей очень больно, когда я отдаляюсь.

— Хочешь таскать ее с собой? — удивилась Шейла.

— Пока не знаю.

— Не боишься, что она ядовитая? Ну, или отложит какие-нибудь личинки тебе на кожу?

— Нет, — рассмеялась я, — У паразитов и хищников очень четкие маркеры опасности. Будь то человек, инопланетянин или какое-нибудь животное. Телепаты специализируются только на людях, читая исключительно мысли, но я еще и эмпат, а они чувствуют всех. Потому что чувства у всех одинаковые.

— Как знаешь, — пожала плечами Шейла, а потом посмотрела на часы, — Ой, а мне ведь пора, — она покраснела, застенчиво убрав локон за ухо, — У меня свидание с Алексом.

— Шейла, ты серьезно? — поразилась я.

— Да, а что тут такого? Он очень приятный молодой человек.

— Так ведь он хочет уложить в постель.

— Ну и что? Мужчинам свойственно хотеть женщину. Я это и без тебя знаю.

Шейла недовольно задрала подбородок, будто начала обороняться.

— Но ведь он и меня хочет, и Дану. Если честно, мне кажется, что он ужасный бабник.

— А я так не думаю. Алекс очень обаятельный. Может, я просто ему понравилась?

— Не хочу тебя расстраивать, но ему нравится все, что имеет две груди. Он просто поиграет и бросит тебя, Шейла. Будь осторожна.

— В кое-то веки я кому-то понравилась, — Шейла сделала злое личико, — Ты не понимаешь, насколько это для меня важно, Алисия. Я верю Алексу. Не знаю, что ты там прочитала в его голове… просто не имей привычки брать работу на дом. И, пожалуйста, не читай мои мысли.

— Я не читаю… Шейла, ты что…

— Мне пора. У меня свидание, — Шейла установила датчики и поспешила удалиться.

А я осталась с гусеницей наедине.

Одиночество. Только начала сближаться с Шейлой, и снова пропасть. Неприятно, но не в первый раз. Привыкаешь.

— Зато тебе приятно, когда я читаю тебя, — улыбнулась я маленькому существу в банке, — Жаль, что ты не умеешь думать.

В дверь постучали.

— Морган? — удивилась я.

— Ты, вроде как, из-за этой твари переживаешь… — замялся Морган в проеме двери.

— Переживаю… — обескураженно ответила я.

— На вот, держи, — мужчина протянул мне небольшое деревце в горшке, со светящейся сеткой на ветвях и на листьях.

— Что это?

— Понятия не имею. Потом назовёте как-нибудь. Но эти твари хорошо жрут эту штуку… Кстати, гусеницы эти полезные — их слизь отлично заживляет раны. Подозреваю, и сами они очень живучие. Так что должна оклематься. Посади ее на это дерево — авось очухается.

Я приняла неожиданный подарок, откупорила банку, аккуратно достала гусеничку и положила опухшее существо на светящуюся сеть. Какое-то время гусеница лежала всё так же неподвижно, но потом вдруг дернулась, задрожала… а затем начала ползти по сетке, примериваясь, где можно получше ее откусить.

— Сработало! — на мои глаза навернулись слезы. — Сработало, Морган! Спасибо!

Я кинулась к нему и крепко обняла. Мужчина поначалу отшатнулся, но потом неловко похлопал меня по спине.

— Прости, — смахнула я слезу со щеки, — Просто я так рада…

— Ты это, завязывай с соплями, а то я решу, что ты всё-таки малахольная, — Морган не хотел этого, но все же растянулся в улыбке.

— Какой же вы всё-таки грубый человек!

— Мы ж вроде на ты.

— Это была слабость, — вздернула я подбородок, — Сами же сказали не быть малахольной. Так что соблюдаем субординацию.

— Думаю, это не лишено смысла, — деловито кивнул Морган. — Заводить друзей из телепатов я уж точно не собираюсь.

— Вот и хорошо, — согласилась я.

Мы стояли и смотрели, как гусеница пожирает светящееся дерево, и сама начинает светиться изнутри. Она стала похожа на маленькую звездочку, бледно мерцающую на небе.

В этот момент я была счастлива. И почему-то впервые за много лет почувствовала себя не одинокой.

Глава 12. Алисия. Не та дверь

— Я не просто так вас позвал, Алисия, — Коршунов лениво перебирал документы на столе, но я знала, что это спокойствие обманчиво. Хищные птицы всегда предельно спокойны, прежде чем упасть камнем вниз на жертву… — Надеюсь, вы понимаете это?

Я подчинилась общим настроениям и тоже начала называть его Коршуном. Конечно же, не в непосредственном общении с начальником. За его спиной, как и все. Я ужасная женщина.

— Конечно, Константин Викторович. Люди вашего ранга никогда не зовут к себе в кабинет просто так.

— Вы очень понятливая. Мне нравится это в подчинённых, — Коршун деловито сцепил пальцы под подбородком, — Дело в Моргане. Вы же в курсе, что он был капитаном до обретения дара?

— Конечно.

— Так вот… Морган не совсем смирился со сменой рода своей деятельности… и иногда поступает так, как бы поступил, всё ещё будучи капитаном.

— Что вы имеете ввиду?

— Жёстко. Он привык решать проблемы быстро и под корень. У нас, на Омеге, так сказать, гражданка для военных. А Морган заведовал штурмовой бригадой почти десять лет. Вы же понимаете, что это такое?

— Это определенно отложило отпечаток на нем…

— Вот именно. Некоторым людям не так-то просто перестроиться. Штурмовики — люди, которых бросают в самое пекло, и решения они привыкли принимать мгновенно, по возможности — один раз. Иначе не выжить.

— Если честно, я заметила, что он… как бы сказать… несколько жестковат в общении. И очень закрыт.

— Так и есть. От вас я хочу, чтобы вы сглаживали все конфликты и не провоцировали их.

— В каком смысле?

— Если вы видите, что Моргана может что-то вывести из себя — притормозите. Потом доложите мне о всех деталях, и мы по возможности решим проблему. Морган очень ценный кадр, и не потому, что телепат. Потому что профессионал. Хотелось бы меньше шероховатостей.

— Хорошо, я поняла, Константин Викторович.

— Вот и хорошо. А у меня для вас есть сюрприз. У нас тут один абориген нарисовался, хотел бы, чтобы вы его «прощупали» в моём присутствии.

— Абориген? — во мне будто открылось второе дыхание, — Он будет прямо здесь?!

— Именно. Приведут с минуты на минуту. Их старейшины часто шатаются по базе. Рассматривают всякое, пытаются с нами общаться, но никто их не понимает. Мне вообще кажется, что они заходят сюда только ради шоколада. И тыквы, — Коршунов рассмеялся, — Вы знали, что тыква для них наркотик? Шаманы используют ее для общения с так называемым духами. Ненавижу тыкву. Редкостная гадость…

— Но мне так хотечется посетить и их поселения… — посетовала я, нетерпеливо ерзая в кресле.

— Морган сказал, что еще рано. Большое количество туземцев может вас дезориентировать. Без обид, Алисия, но Морган в разы сильнее вас ментально, да и любого телепата. Я доверяю его выводам и советам.

Тут открылась дверь, и в кабинет вошло, любопытно озираясь, невысокое зелёное существо с большими ушами, вытянутым лицом и совсем тощим телом. Его взгляд прошёлся по кабинету. При виде меня туземец улыбнулся, звякнув бусами на длинной шее.

Вихрь. Удар. Я схватилась за голову, будто мне в лоб вонзилось несколько острых иголок. Я согнулась прямо в кресле.

— Ох… — простонала я, — У них очень сильные вихревые мысли. У людей они более смазанные…

— Морган это и имел ввиду, — вздохнул Коршунов, — Причем они прорываются вне зависимости от настройки на принятие мыслей. Так он сказал. Поэтому и был против того, чтобы вы ехали в поселение.

— Ох, моя голова… — стонала я, потоком принимая сигналы от старейшины, — Я не могу отгородиться… Нет, для поселения я не готова, — посмотрела на существо, пытаясь настроиться, раз уж мне не удалось заблокировать поток его мыслей, — Что ты хочешь сказать мне?

Старейшина подошёл вплотную, пристально посмотрел на меня, а потом поднял руки вверх. Открыл небольшой ротик и послал мощный мыслительный импульс. А затем — эмпатический.

Он воспринимался так сумбурно и имел настолько сложный смысловой посыл, что моя голова готова была взорваться. Одной мыслью он мог рассказать целую историю, и перед глазами пролетали вихри картинок из его рассказов, я утопала в нескончаемом потоке смыслов.

«Они не примитивные аборигены», — пронеслось в моей голове, — «Эти существа удивительно развиты. Необычайно сложны».

Это осознание настолько поразило меня, что я замерла, неподвижно уставившись на гостя.

«Молодец, Алисия» — прилетело мне прямо в лоб от старейшины и я снова схватилась за голову.

— Ну, для начала, думаю, хватит, — удручённо улыбнулся Коршунов и дал знак увести туземца.

Перед уходом он легонько коснулся моего плеча и сквозь сложность и сумбурность его мыслей ко мне прилетело:

«Мы ждали тебя. Долго ждали. Вас обоих. Два — один. Один — целое. Целое — спасение».

Он ушел, оставив меня, обескураженную, думать что же он имел ввиду.

После приема у Коршуна голова готова была расколоться на мелкие кусочки. Я выпила обезболивающее и пошла искать кухню. Мне просто жизненно необходимо было съесть что-то огромное и сладкое. Сахар сглаживал ментальные трещины и притуплял головную боль. Кухня, кажется, должна была быть где-то рядом со столовой…

«Сладкое, мне нужно что-то сладкое», — пульсировало у меня в висках.

— Алисия! — услышала я за спиной, — Вот ты где, а я везде тебя ищу.

Меня догнал Алекс, сияя своей фирменной улыбкой, которая плавила даже самые холодные сердца. Вот как у него это получается? Это что, особый дар какой-то? Даже мне на мгновение показалось, что он приличный человек. Но потом от него пошла сильная волна вожделения и я снова убедилась, что он тот ещё бабник.

Выключила эмпатическое восприятие, которое было активно ещё со встречи с аборигеном. Алекс, видимо, воздерживался так долго, что готов был пойти на все, чтобы добраться до теплого женского тела.

Я задумалась: сколько же солдаты здесь живут без женщин? И хватает ли на всех Греты? Она была роботом, предметом, но мне почему-то стало жалко бедняжку.

— Что тебе, Алекс? — простонала я, держась за виски.

— Поговорить хотел, — Алекс оглядел меня с ног до головы липким взглядом, — О нас. О дружбе.

— Давай лучше поговорим о Шейле, — недовольно ответила я.

Алекс засмеялся.

— Так вот почему ты меня избегаешь, — прыснул он, — Из-за Шейлы? Брось. Она слишком невзрачна, чтобы увлечь кого-то. В женщине должен быть огонь, она же тихоня.

— Шейла очень красивая девушка, — возразила я Алексу.

— Своей красотой нужно уметь пользоваться. Она не умеет — значит, ее проблемы.

Я вдруг неподвижно замерла и удивлённо посмотрела на Алекса:

— Она что, отказала тебе? — спросила я обескураженно.

Алекс скривил лицо, и его взгляд вдруг на мгновение сделался злым. В его голове не было ни одной мысли. Он тренировался — это было ясно. Этот пронырливый обольститель освоил начальные навыки по запутыванию телепатов — от проверок на чтение мыслей до слов без долгих раздумий.

— Знаешь, чтение мыслей вне рабочего времени запрещено, — сказал он недовольно, — Это же ты забила ее голову всякой ерундой, да? Может, ты сказала, что я тот ещё любитель заглянуть под юбки?

— А разве это не так? — с претензией спросила я.

— Понятно, — недовольным, упавшим голосом ответил Алекс, — Вся эта романтичная чушь от Шейлы — твоих рук дело.

У меня так болела голова, что я не могла сделать даже малейшее усилие, чтобы пробраться глубже в голову Алекса, да и не хотела. Иногда чтение чьих-то пошлых мыслей — сплошное валяние в грязи. С Алексом было немного по-другому. Создавалось полное ощущение потной постели, в которой только что было неистовое соитие. Брр…

— Какую такую романтическую чушь?

— Она захотела проверить чувства и решила не спешить.

— Умница какая, — рассмеялась я, — Знала, что Шейла не из тех, кто полностью теряют голову.

— А вот тут ты не права, — усмехнулся Алекс. — Временные трудности не препятствие для влюбленного сердца.

— Только что ты говорил, что она серая мышка.

— Одно другому не мешает, — пожал плечами Алекс.

Голова… как же болит голова… сахар, мне нужен сахар…

Этот разговор начал меня тяготить.

— Полно, Алекс. Не стоит препираться по пустяковому поводу. Если Шейла решила немного повременить, она имеет на это право.

— То есть ты хочешь сказать, что не читала мои мысли?

— Не читала, — соврала я, — Мне нужно идти. Ты лучше скажи, где здесь кухня. Ужасно хочу сладкого. Это прямо вопрос жизни и смерти…

— Вопрос жизни и смерти, говоришь?…

Алекс оглянул меня с ног до головы и о чем-то крепко задумался. В его голове я уловила только отдельные обрывки фраз, которые моему болезненному мозгу ровным счетом ничего не говорили.

— Голова болит? — с внезапным сочувствием спросил Алекс.

— Немного…

Мужчина улыбнулся:

— Так уж и быть, помогу. Идёшь прямо по коридору и налево. Комната 5с — там найдешь то, что ищешь… только возьми этот пропуск, вот… Иначе не откроешь замок.

Алекс протянул мне электронный ключ с индивидуальным кодом и я считала его на свой носитель.

— А зачем закрывать кухню от солдат? — спросила я его.

— Ещё спрашиваешь, — рассмеялся он, — Не все удовлетворяются сухпайками.

— Спасибо…

Вроде, мы распрощались на позитивной волне и я облегчённо выдохнула: не хотелось заводить врагов на базе, где ты должна работать довольно долгое время. У каждого телепата есть целый список тех, кто точит на них зуб. До сего времени мне удавалось избегать большого количества недовольных.

1с… 2с… Вот, дверь 5с. Надеюсь, повар сжалится надо мной, если я украду пару ложек сахара у него из закромов? Думаю, Коршунов тоже поймет такое вторжение. Спасибо Алексу… И всё-таки этот парень не такой уж и плохой. У него доброе сердце. Надо будет пересмотреть свое отношение к нему.

Щёлкнул электронный замок, я вошла.

Внутри стоял полумрак, бледное свечение из дальнего окна очерчивало огромную мужскую фигуру в нескольких метрах от меня. До слуха донеслись странные звуки, будто повар отбивал куриную грудку мокрыми руками. Мокрые шлепки — да, вот на что это было похоже.

Огромная мужская фигура зарычала. Я перепугались не на шутку, начав шарить рукой выключатель. Зажёгся свет.

То, что предстало передо мной повергло меня в полнейший шок. Я просто стояла и смотрела, неподвижно, беззвучно, будто у меня онемели сразу и язык, и тело.

В нескольких метрах от меня покорную и всегда согласную Грету неистово сношал Морган. Он стоял сзади, нагнув робота и оттопырив ее заднюю часть, обхватил бедра руками и входил в бедную железяку с такой остервенелой силой и вожделением, что у нее фонили речевые динамики. Протяжный стон, слетевший в следующую секунду с уст светловолосой Греты походил на сплошные шумовые помехи.

Морган даже не заметил меня, ведь в этот самый момент он испытывал пик высшего наслаждения — я поняла, что у него оргазм.

Что происходит?… Зачем я здесь?… Как это прекратить?… только не это…

По твердым мышцам груди и каменного пресса стекали струйки пота — Морган настолько увлекся процессом и вложил в него столько сил, что его акт походил на физическую тренировку.

Это была не кухня — позади пары стояла кровать, и вся комната была обставлена так, будто здесь и проходили регулярные интимные встречи. Мягкое кресло, оборчатые подушки, бордовое одеяло в сердечках…

Вдруг Морган открыл глаза. Его обескураженный, беззащитный взгляд буквально врезался в мозг.

Немая сцена — я стою перед ним, раскрыв рот, пытаясь сказать что-то, но слова застревали в горле. Морган резко отстраняется от Греты и делает шаг в сторону, полностью себя обнажая. Взгляд невольно скользит вниз — и теперь перед глазами его огромное, просто огромное возбужденное достоинство, с которого стекает мужское семя. Его член еще не успел принять свою спокойную форму…

«Я думала, что его лбом можно забивать гвозди. Это не так! Если чем и можно забить гвозди, то только этой огромной штукой!» — пролетела мысль у меня в голове при виде торчащего вверх достоинства Моргана.

— Дюймовочка! — удивлённо закричал Морган, который, будучи штурмовиком, умел быстро решать любые задачи… кромки таких, как эта.

«Бежать!» — накатила на меня волна паники, — «Бежать, бежать, бежать!»

Развернувшись, я бросилась к двери.

Глава 13. Морган. Одиночество

За час до предыдущих событий…

Сижу, курю. Осталось примерно полчаса до моего похода к Грете, скоро должно прийти оповещение. В графике я стою седьмым, а, значит, это примерно пять часов вечера. За час до сеанса и час после даётся небольшая увольнительная, чтобы подготовиться, а потом отдохнуть и снова встать в строй. Я посмотрел на часы — у меня будет ровно час, столько, сколько даётся всем остальным, чтобы спустить естественную мужскую нужду. Жаль. Что можно сделать за час? Даже не разогнаться. Разве что только разогреться, а выложиться как следует, как хотелось бы — не получится.

За мной шел проныра Алекс, дальше — Миха. Эти не будут ждать даже лишних пяти минут, могут заявиться посреди сеанса. У каждого индивидуальный код на вход, который отпирает дверь вне зависимости от того, находится ли все ещё твой член в Грете или нет.

Это стимулирует солдат укладываться в отведенное время — такова политика штаба. Конечно, никто ещё не заявлялся раньше отведённого на трах часа, все мы были в одной лодке. Понимали, что нужно снять напряжение, но вот по окончании никто ждать не собирался — могли войти и без спроса. Так что в голове все время щелкало — нужно быстрей.

Быстрей… если честно, гадал, как будет в этот раз. С тех пор как батарейка Греты приказала долго жить все солдаты с сухого пайка перешли на голодовку. В том числе и я. Какие там живые женщины… жили даже без робота. Если честно, меня это не особо заботило.

Права была дюймовочка — это все одиночество. Капитан штурмового отряда всегда один. Ему подчиняются, его боятся, к его мнению прислушиваются — но никто не подходит близко. А те, кто подошёл, уже давно в могиле. Такова цена нашей работы — рано или поздно теряешь всех. Остался только Арт — всегда преданный друг.

Наверное, без него я бы сошел с ума. Наверное, и он бы сошел с ума без меня. После всего, через что мы прошли… не могут не сниться кошмары.

Арт преданный друг, но он не греет твою постель вечерами и улыбка у него корявая. Все равно, скучаешь по чему-то женскому. Если честно, гипотетическое женское преследовало меня всегда, но я так и не встретил то, что все время искал в шлюхах. Другого-то у меня и не было. Между войнами успеваешь мокнуть хер в какую-нибудь проходную проститутку и радуешься, что не подцепил на конец какую-нибудь «радость».

Но разок мне все же не повезло подцепить. Ха-ха. Потом хернеделю чесался.

Все усложнилось, когда я стал телепатом. Волей-неволей начинаешь читать мысли людей, и в головы проституток тоже залезаешь. Мрак. Особенно в космопортах.

Кто-то тебя ненавидит, кто-то хочет быстрей прекратить сеанс, потому что все уже болит от количества членов, побывавших внутри, или кто нимфоманка, которая думает только о трахе… такой образ жизни накладывает отпечаток, и ты для них просто кусок мяса, который платит деньги. А они для клиентов куски мяса, которые деньги забирают.

С тех пор, как я стал телепатом, перестал ходить к проституткам. Переключился на роботов. Не самое лучшее решение. Отчаянно тоскуешь по мягкому, живому женскому телу. Начинаешь думать, что плевать уже, что творится в бабских головах, не важно это все. Важно то, что живая. Из плоти и крови… и все чувствует. Никакая Грета не идеальная женщина. Все тлен. Идеальная та, которая живая и дышит.

— Предыдущий сеанс окончен, прибыть на место проведения следующего. Отведенное время — 60 минут. Отсчёт начался, — прибыло мне оповещение на браслет.

Усмехнулся: Нолан уложился в пятнадцать минут, и теперь график сдвинулся. Значит, кому-то повезет, и его впихнут в конец дня. Эх, Нолан, теряешь хватку!

На вид Грета была как всегда прекрасна, особенно после самоочищения и стерилизации: пышногрудая брюнетка с идеальной фигурой и в соблазнительном наряде. Базовая комплекция. Никогда не играл с настройками — меня устраивал ее внешний вид.

— О, дорогой, ты уже пришел? — сказала она стандартную фразу, — Я так ждала тебя. Очень, очень скучала. Сядь, отдохни. Ты так напряжен…

Каждый раз одно и то же. Ну, на безрыбье, как говорится…

Разделся, уложил одежду на стул, аккуратно сложив в стопочку. Армейская привычка. Носки не снял — Грете пофигу, а живые проститутки почему-то все время загонялись по этому поводу.

Сел в кресло, приготовился отдыхать. Грета станцевала грациозный стриптиз, побросав куцие остатки одежды на пол. Подплыла, посмотрела стеклянными глазами:

— Чего хочет мой дорогой?

А дорогой, видимо, вообще ничего не хотел. Настроение как-то совсем не шло. Мой дружок был похож на сморщенного червячка и, видимо, оживать не собирался.

— Помоги немного, — сказал я, сделав пригласительный жест.

Грета встала на колени и начала стараться ртом над моим членом. Две минуты, пять… дело совсем не шло. Что-то я сильно загрузился.

Размышлял, когда же Омега начнет изрыгать лаву даже из давно уснувших вулканов, и всем нам придется спешно покидать тонущий корабль. Черт, местное население… Сотни тысяч аборигенов, конечно, не миллионы, но мы присягали служить всему живому… и это если не учитывать фауну…

Вспомнилась гусеница, которую Алисия посадила в банку. Красивая должна вырасти бабочка. Красивая… как и ее хозяйка… тот ещё геморрой на мою задницу. Ужасно бесячая, порой, но меня не напрягает. Напротив, интригует. И умная, и взгляд у нее такой ласковый… и улыбка «дружелюбная», особенно когда я ее подначиваю, ха-ха.

— Ох… — простонал я от удовольствия, когда мой член внезапно напрягся.

Я с удивлением опустил голову, взглянув на Грету: мой вялый член встал колом у нее во рту спустя пять минут безуспешного первоклассного минета… и это после одной мысли о своенравной блондинке.

В голову вдруг пришла сумасшедшая мысль. Хм… неправильно, ох неправильно я поступаю. Чую, жалеть буду очень крепко.

— Грета, смена окраски волос на блонд.

— Запрос принят, смена произведена.

Она не перестала делать то, что делала, но ее иссиня-черные волосы вдруг стали практически похожими на волосы Алисии.

По телу прошлась волна возбуждения и удовольствия. Пресс напрягся. Член — каменный.

— Грета, смена имени на время сеанса. Теперь тебя зовут Алисия.

— Настройки приняты.

Чувствовал, как с каждой секундой разгоняется желание. Нет, минета мне стало мало. Я отстранил Грету-Алисию и встал.

Но передо мной предстала та же Грета. Я порылся в записях-отчетностях за последние трое суток:

— Алисия, на время сеанса смена речевого тембра по следующему лекалу, — я дал послушать Грете речь Алисии в нашем разговоре с Коршуном и робот сменила стандартный речевой тон на ее голос, — Сделай хвост на голове.

Грета сменила прическу.

Но впереди она все равно была не Алисией, да и фигура отличалась… Хоть я и постарался задать максимальные параметры, трансформация у робота была ограничена. Поэтому я развернул ее спиной и нагнул, чтобы не видеть лицо.

Нетерпеливо вошёл сзади, сгорая от желания. Намотал этот бесячий конский хвост на кулак и легонько потянул к себе, Грета простонала голосом Алисии.

— Ууух! — выдохнул я, — Ох и пожалею я об этом, дюймовочка!

Я входил и входил, вспоминая все моменты, когда она выводила меня из себя и, когда, наоборот, обескураживала своей непредсказуемостью. Перед глазами стояли ее взгляд и улыбка. А я все двигался и двигался, словно заворожённый, не в силах остановиться от накатившего на меня возбуждения.

И вдруг я вспомнил то, что раньше возмутило меня до глубины души. Я не забыл, нет. Я же тупой.

— Алисия, — приказал я Грете, — Скажи, что я тупой.

— Данный формат оскорблений не предусмотрен протокольными значениями, — выдал робот, разрушая волшебную иллюзию.

Я крепко проматерился.

— На время сеанса отключен протокол цензуры. Пропустить.

— Ты — тупой! — сказала Грета голосом Алисии и я с силой вошёл на всю длину своего ствола.

Я стал входит остервенело, с таким острым желанием, что сам испугался своей реакции. Будь на месте Греты живой человек, ничем хорошим бы это не закончилось. Но Грета — робот, и при прикосновении к ней под пальцами чувствовалась твердость железа, хоть и глубоко внутри.

— Скажи это ещё раз! — закричал я, утопая в наслаждении.

Я выкладывался по полной, весь вспотел.

Грета сказала это ещё раз и мой мозг был готов взорваться от удовольствия.

— Да, детка, я тупой!

Кажется, от моих безумных движений у Греты полетели динамики, и теперь стоны Алисии не походили на ее стоны, а были всего лишь набором звуков. Пофигу, я уже подходил к концу.

Оргазм.

Я изливался по полной, такого яркого пика я не помнил уже очень, очень давно — с пубертатной юности.

Поднял веки, выдыхая опустошение и удовольствие — в глаза ударил яркий свет. Что за херня?

В паре-тройке метров от меня стояла дюймовочка. НИХРЕНА СЕБЕ. Я замер в полном шоке, глядя на не менее шокированную девушку, которая открыла рот и смотрела на меня таким взглядом, будто на ее глазах развернулась третья космическая бойня.

Она пару раз хлопнула глазами и икнула. Я резко отстранился от Греты, она опустила взгляд. От полнейшего шока все ее ментальные барьеры просто растаяли.

«Я думала, его лбом можно забивать гвозди. Нет! Если чем и забивать гвозди, то только этой огромной штукой!» — в отчаянии подумала Алисия, глядя на мой внушительных размеров член генсолдата. У всех генно-модифицированных были приличные размеры — побочка вмешательства в генетику.

Я прочитал ее мысли без особого труда и она взглянула на меня, поняв это.

«Бежать!», — донеслось в следующую секунду и Алисия резко развернулась. Сиганула к двери, запуталась ногами в скинутой во время стриптиза одежде Греты и полетела вниз. Все случилось буквально за мгновение.

Девчонка ударилась головой о косяк двери и упала без чувств.

— Черт! — в сердцах вскричал я, — Да что это за хрень происходит?!

Подскочил к ней, закрыл движением руки дверь, чтобы никто не заглянул внутрь, навис над бесчувственной девушкой и осмотрел ее лоб. Будет шишка.

Потом вдруг осознал, как все выглядит: девушка лежит на полу, а над ней навис потный мужик со всё ещё стоящим колом членом. Некрасиво. Неловко — если сказать очень, очень мягко. Ситуация — полное блядство, если быть совсем точным.

Я вскочил, влетел в одежду, попутно дав Грете приказ:

— Сброс всех настроек, самоочищение. Подготовка к следующему сеансу.

— Настройки приняты, — Грета тряхнула головой уже без конского хвоста, потому что я растрепал его, когда впивался пальцами в блондинистую шевелюру.

Грета прошла в индивидуальную ячейку, на нее накатило стекло стерилизационный камеры. Она загудела, начав самоочищение. В воздухе запахло озоном и ещё какой-то химией.

Но мне было плевать. Я поднял лёгкую, словно пушинка Алисию, все ещё находящуюся без чувств, и понес ее в лазарет.

Глава 14. Алисия. Ошибка новичка

Ох… свет… он бьёт в глаза с такой силой, что боль сразу пронзает мозг. Голова кружится и трещит по швам, а вокруг ничего, кроме этого слепящего света…

— Не двигайся, дюймовочка, иначе будет шрамик, — услышала я до боли знакомый бас и вздрогнула. — Ну вот… я же предупреждал… ну ничего, ты и так у нас красивая, даже если на тебе будет тысяча маленьких шрамиков.

Ко лбу прикоснулось что-то мокрое и холодное, потом послышалось шипение, затем я почувствовала запах регенерирующей пены. У меня на голове рана?

— Болит… — прошептала я пересохшими губами. — Свет… убери.

— Не должно болеть, — задумчиво ответил Морган. Свет исчез, даруя облегчение взгляду.

Повернула шею, изучая окружающее. Морган принес меня в лазарет, положив на медицинское кресло. На кушетке у дальней стены спиной к нам лежал врач. Видимо, спал.

Вздохнула, села. Прикоснулась ко лбу — на пальцах осталась пена.

— Сильно я ударилась? — еле промямлила.

— Не так, чтобы сильно… скорее, больше перепугалась, — мне показалось, или Моргану неловко?

Он стоял рядом, всё ещё вспотевший, футболка прилипла к телу и пропиталась потом, взгляд его был хмурый. Злится. На меня? На ситуацию? Или на того, кто это все устроил? Ох, лишь бы не на меня… если и есть жертва во всей этой ситуации, то это прежде всего я.

Страх — вот что от меня шло. Как хорошо, что Морган не эмпат.

Проверила свои мыслительные барьеры. Держатся не очень. Но Морган и не делал попыток проникнуть внутрь моей головы, он старался залечить мою рану.

— Будто лоб распиливают пополам, — снова пожаловалась.

— Я всадил в тебя лошадиную дозу обезбола, — Морган взглянул мне в глаза и показал два пальца, — Говорю же, не должно болеть. Сколько пальцев?

— Два…

— Правильно, — удовлетворенно кивнул он, — Проверил тебя по приборам: сотрясения нет, переломов тоже, сосуды в порядке. Не сильно приложилась. В рубашке родилась.

— Это не из-за удара… — каждое движение мышц челюсти отдавало в голову болью, — Это из-за аборигена… я пыталась прочитать его мысли. Он…

— Понял. Молчи, — приказным тоном ответил Морган, — Сиди здесь и не уходи никуда. Хотя в таком состоянии ты даже не покинешь этого чертового кресла. Любая тряска будет восприниматься как удар битой по голове.

— А медик?

— Борис? Он опять в отключке. Туземцы его совсем споили. Растормошу его позже, сейчас я за него. Жди.

С этими словами Морган вышел из кабинета, а я осталась один на один со своей болью. Хотелось бы разозлиться, но просто не находилось сил. Вдох, выдох… куда он ушел? А вдруг бросил меня? Ох… и что же тогда делать?

Вдруг меня накрыла паника. Настолько остро почувствовалась собственная беспомощность, что на глаза навернулись слезы. Может, где-то здесь есть таблетки глюкозы? Но как их найти? Не могу двинуться… Испуг. Что будет дальше? Ситуация серьезная, а я неспособна ни на что, словно новорожденный младенец!

Попробовала позвать спящего врача, но тот спал крепко и на мои молящие стоны не реагировал. Попыталась покинуть кресло, но Морган оказался прав — каждое движение отдавало острой болью в мозг.

Я закрыла ладошками лицо и заплакала. Легче не стало — от рыданий голова стала болеть сильнее.

— Ты чего потоп устроила, дюймовочка? — вдруг услышала я удивленный голос Моргана.

— Ты… ты пришел, — рыдала, — Я думала, ты меня брооосил…

— Сказал же жди, а это подразумевает мое возвращение, — покачал головой Морган, — Хорошо же по тебе этот туземец прошёлся. Совсем с логикой стала беда.

— Глюкоза… — простонала я, — Может, где-то здесь… ой.

В поле моего зрения попало огромное заварное пирожное с кремом и несколько сладких батончиков, завёрнутых в соблазнительную блестящую обёртку. Это означало, что там внутри очень, очень много нуги и шоколада.

— Глюкоза здесь не поможет, — Морган подошёл, освободил от обертки сладкий шоколадный батончик и поднес к моим губам, — Нужен старый добрый сахар. В огромных количествах. От пачки таблеточек погоды не сделается. Кусай.

Я попыталась взять батончик руками, но Морган не дал. Отстранил его, словно играя, и потом снова коснулся им моих губ. Знал, нехороший человек, что я не в силах сопротивляться. Я раскрыла рот и позволила ему протолкнуть шоколад внутрь, обхватила губами и откусила.

— Молодец… кхм… — Морган шумно выдохнул, прочистил горло, а потом отдал мне сладость.

Я с жадностью начала поглощать шоколад, а потом принялась за пирожное.

Хорошо… как же хорошо! Мало того, что вкусно, так ещё и боль начала таять, словно весенний снег. Наверное, Морган опустошил значительные запасы сухпайков. Но где он достал пирожное?

Это я и спросила у него, как только откусила огромный кремовый кусок сладкого теста:

— Пирожное такое свежее. Точно не из заморозки, — сказала я, чувствуя, как от благодарности у меня катятся слезы по щекам. — Где ты его достал?

— Сегодня у Торва Клауфельда день рождения. Коршун не обделяет своего зама угощениями… — Морган не отходил от меня, словно приклеенный. Поэтому ему не стоило большого труда прикоснуться ладонью к моей щеке, стерев слезу большим пальцем. — Чего же ты плачешь, дюймовочка? Неужели всё ещё болит?

Я посмотрела в его глаза, встретившись с хмурым, сосредоточенным взглядом. Наверное, Морган хотел выглядеть серьезным, но от него шла такая мощная волна нежности и заботы, что меня накрыло с головой. Не передать словами, насколько меня это поразило.

В это самое мгновение мужчина вдруг осознал, что мне удалось считать его сиюминутное чувство, поэтому, сохраняя предельное спокойствие, отнял руку от моей щеки и отстранился.

— Плачу от счастья, потому что боль почти прошла. Так плохо было, — всхлипнула, — Спасибо тебе, Морган.

От былых ощущений нежности и заботы не осталось и следа. Мужчина закрылся с такой скоростью, схлопнув все свои чувства, что стал не просто глухой, а абсолютно непробиваемой стеной для моего эмпатического восприятия. Мысли можно скрыть… но чувства? Обычным людям это не под силу. Неужели генсолдаты настолько виртуозно владеют собой, что за мгновение меняют свое состояние?

Нет, я не могла в это поверить. Они же не роботы, и все же тоже люди. Объяснение было только одно — он пожалел меня. Так проявлялось его сочувствие к бедной девушке, к коллеге, которая подверглась мощному мысленному воздействию. Болезненному, опасному, и непонятному почти никому, кроме телепатов. Просто мы с Морганом находились по одну сторону стены, и он проявил сострадание. А когда понял, что со мной все в порядке — успокоился, и я перестала чувстовать его тревогу за меня.

Наверное, после того, что я увидела, должна была испытывать к Моргану отвращение. К его животной натуре, бездумному желанию к женщине, хоть и не живой, и к тому, с каким хищным напором он сексуально истязал бедную Грету… надо же, я жалела робота…

Но к Моргану отвращение почему-то не испытывала. Хотя в любой другой ситуации, наверное, начала бы обходить такого «коллегу» стороной. Впрочем, так неоднократно и делала.

Но Морган… несмотря на все эти ужасно развратные картины, которые мне, наверняка, теперь будут сниться в ночных кошмарах, к этому мужчине я не испытывала отвращение. Он помог мне. Оказался таким внимательным и добрым, что компенсировал мой шок от увиденного.

— Я говорил Коршунову, что ты ещё не готова к походу к туземцам, — сказал Морган, приводя в порядок медицинский столик. Он упаковывал остатки регенерирующей пены и стерилизовал инструменты.

— Если один может так дизориентировать, то на что способна целая деревня? — спросила я с удивлением.

— На многое. Но это дело практики. Привыкаешь. Но проку все равно не особо много — мысли их не прочесть. Так что толку пытаться?

— Каждый должен убедиться сам. У вас… прости, наверное, после всего можно уже и на «ты», — неловко хохотнула я.

— После всего я просто обязан на тебе жениться, — неловко пошутил Морган.

— Скорее, на Грете, — неловкость между нами достигла апогея.

— Тогда мне придется встать в очередь, — хохотнул Морган, — В очень, очень длинную очередь. Все бы ничего, но, боюсь, Грете абсолютно все равно.

— Так вот, — я поспешно вернулась к предыдущей теме, — У вас была возможность самому убедиться в том, что вы ничего не можете поделать с их мыслями. Может, мне нужно тоже предоставить такую возможность?

— Ты права, дюймовочка, — вздохнул мужчина, — Каждому нужно пройти свой путь. Так что, наверное, мешать тебе не стоит.

— Спасибо, — с облегчением вздохнула я, — Ой…

— Что такое?

— В голове стрельнуло.

— Значит, сахар не до конца помог. Погоди-ка…

Морган подошёл, обхватил мою голову руками и взглянул в глаза:

— Не думай ни о чем.

— Совсем?

— Совсем. Что, для женщин это такая непосильная задача?

— Какой же вы всё-таки грубый человек, — возмутилась я его шутке.

— Понял. Решила переходить на «ты» каждый раз, когда я буду тебя раздражать?

— Наверное, мне так будет очень удобно. Необычно, конечно… просто ещё никто меня так часто не раздражал.

Морган хотел было рассмеяться, но удержался. Он сосредоточил взгляд на моем лбу и внезапно застыл.

Как хорошо, что Морган не умел считывать ощущения… меня обдало его мужским запахом пота и ещё свежим запахом секса. Отвращение — вот что я должна была испытать в этот момент. Но у меня внезапно скрутило живот. Там, внизу, где находилось именно то, во что мужчины так любят входить своим достоинством. И именно туда входил Морган с таким неистоством, когда брал Грету сзади.

Я испугалась этого ощущения. Поджала коленки, чтобы никак не выдать своей реакции. Хотя Морган ничего и не заметил — он закрыл глаза и о чем-то сосредоточенно размышлял. Или, напротив, не размышлял…

Внезапно головная боль исчезла. В одно мгновение — без следа.

— Что ты сделал? — удивлённо выдохнула я.

— Настроил твои ментальные вибрации на свои. Не пытайся это повторять — все равно не получится.

— То есть ты хочешь сказать, что я не смогу убрать боль у другого человека?

— Именно.

— Но почему?

— Потому что я стабилен, а ты нет. Генсолдаты имеют очень твердую ментальность и мыслительный процесс. Четкий и в какой-то степени статичный. Большинство времени я предельно спокоен. Поэтому настроил тебя на свое спокойствие и твоя головная боль прошла.

— Я всё-таки требую хотя бы несколько уроков по этому приему, — упёрлась я, — Чтобы самой убедиться, что не могу сделать то, что сделал ты.

Я улыбнулась невинной улыбкой, прилагая максимум усилий, чтобы убедить его, что со мной ничего странного не происходит. Ох… кого я обманываю? Я хотела убедить себя что ничего, ровным счётом ничего не происходит. Но живот крутило все сильнее… настолько, что я почувствовала влагу между ног, промочившую насквозь еще минуту назад сухое белье.

— Хорошо, — улыбнулся Морган, упер обе ладони по правую и левую сторону от моей головы, заключив тем самым меня в ловушку, — Я научу тебя. Только скажи, кто дал тебе ключ от комнаты. Хочу знать имя. Сегодня в графике десять сеансов, ключ имеется у десяти человек. Каждый может отпереть дверь в любое время — такова система. Вот только пока не нашлось идиота, кто сделал бы это не вовремя. Скажи мне, и я научу тебя своему трюку.

Я закусила губу. Морган требовал от меня сдать Алекса. И я бы с удовольствием сделала это… вот только не была уверена, что Алекс останется жить после такого. Да и Коршунов… он четко дал понять, что не стоит провоцировать Моргана на конфликты. Нужно сначала доложил ему.

— Я же все равно узнаю, — напирал Морган. — Восемь человек — это не так много. К концу дня имя уже будет на моём дисплее.

Да, Морган. Ты узнаешь имя к концу дня, но за это время я успею доложить обо всем Коршунову… так бы поступила законопослушная девушка. Но я оказалась той, которая желала возмездия. Или, быть может, чтобы этот дурманящий, совершенно невозможный мужской запах перестал сводить меня с ума…

— Алекс, — твердым голосом произнесла я в надежде, что Морган снова отстранится.

К сожалению, надежды мои оправдались. Морган резко отпрянул и направился к двери. Я кинулась за ним.

Уже в коридоре услышала:

— Берт, подкинь-ка мне координаты Алекса… что? Нет, ничего особенного. Просто соскучился.

— Что ты хочешь сделать? — я с трудом поравнялись с Морганом, но все равно не успевала за ним. Мужчина так ничего и не ответил.

Он свернул вправо по коридору, открыл дверь, ведущую на плац. Алекс стоял у цветущего забора, обтянутого колючей проволокой. Как только он увидел Моргана, со скоростью бегущего к нему, то сразу все понял.

Я вдруг осознала, какую ошибку я совершила.

— Там должен был быть Нолан! — неистово завопил Алекс, припустив от Моргана.

— Какая нахрен разница?! — взревел Морган, настигнув неудачливого шутника.

Вот только тот сдаваться не собирался. Алекс схватил толстую железную трубу, лежавшую в тачке под забором и замахнулся до того, как Морган успел к нему подлететь.

Удар. Я закричала, закрыв глаза. Скрежет металла. Распахнув веки, я наблюдала, как Морган выставил вперёд руку, заблокировав удар. Труба погнулась пополам. Металл не выдержал и согнулся, встретившись с рукой Моргана! Не может быть! Для меня это был полнейший шок.

А дальше… у Алекса просто не было шансов. Первый же удар в живот повалил его на землю, а следующие просто превращали в кровавый кусок мяса. Какой-то сплошной ужас, который я никак не могла прекратить.

— Это была просто шутка! — отчаянно вопил Алекс, безуспешно пытаясь противостоять стальной машине Моргана.

— Тогда я, блядь, тоже шучу! — прорычал Морган, следующим ударом сломав Алексу его красивый нос, — Дисциплина! Ты слышал это слово?! — удар. — Я вобью тебе его с кулаками! Слышишь меня или ещё по уху заехать?!

— Слышу! — голос Алекса стал тонким и визжащим.

— Хватит, Морган! — закричала я, впадая отчаянье, — Ты убьешь его!

— Отошла! — повернулся ко мне Морган — злой, жёсткий, стальной, он вскинул в сторону меня окровавленный кулак, давая понять, что должна держаться от него подальше и я в панике отскочила.

А он бил и бил, пока Алекс не перестал кричать… кровь… везде была кровь…

Я задрожала, поняв, чего мне будет стоить эта ошибка.

Глава 15. Алисия. Расплата

Тук… тук… Коршунов методично отчеканивал удары по столу концом металлической ручки. Взгляд исподлобья не сулил ничего, что могло бы хоть как-то обрадовать. Прямо с порога он показался мне хищником, заранее выпустившим когти.

— Давай сделаем так, дюймовочка, — сказал мне накануне Морган. — Во время нашего расчленения на ковре начальства открываем друг для друга мысли.

— Боишься, что я скажу что-то не то?

— Нет, совсем не боюсь. Уверен.

Что ж, это был не тот случай, когда я считала своим долгом возражать Моргану. Опыт взаимодействия с Коршуновым у него явно был больше, нежели мой. Пришлось уступить. Если честно, я немного побаивалась. Ох, если быть предельно честной — тряслась до самых поджилок. Но старалась изо всех сил держаться, не выказывая своего заячьего испуга.

— Не бойся, если что, вали все на меня, — подмигнул мне Морган.

С недавних пор его поведение меня совсем обескураживало. Он стал менее строгим и стал каким-то… игривым, что-ли. Нарочито внимательным, даже навязчивым, настолько, что больше мешал текущим делам, чем оказывал содействие.

Я бы решила, что он заигрывает, если бы не знала, как обычно мужчины ухаживают за девушками. Поведение Моргана явно не походило на ухаживания, скорее, на неуклюжие попытки какого-то подростка произвести впечатление на лучшую девочку класса.

Но такой мужчина как он явно должен знать, как обращаться с женщинами — я в этом была просто уверена. Слишком он был… по-суровому, по-мужски привлекателен, что-ли. Притягателен. Подкупал уверенностью в себе, силой, чувством справедливости. Отсутствующий зуб я тоже относила к мужской красоте. Шейла сказала, что Морган ей совсем не нравится и что у меня странное представление о мужской красоте. Что и говорить, пришлось согласиться с ней — совсем не понимала, почему так воспринимаю Моргана и удивлялась сама себе.

В любом случае, я не могла поверить, что Морган никогда не ухаживал за женщинами. Хотя, может, и не ухаживал. Наверняка, до Омеги женщины вешались на него гроздьями и просто не было необходимости в предварительных «ласках».

При этих мыслях почему-то становилось грустно, но я одергивала себя: у меня не должно быть никакого повода для грусти. Напротив, появился повод для радости. Морган, скорее всего, наконец принял меня как коллегу и таким поведением показывал свое профессиональное расположение. Своеобразно, но для начала совсем неплохо.

Надо позже поговорить с ним об этом — поблагодарить за помощь и навести профессиональные мосты.

Но это после того, как мы оба переживём экзекуцию у Коршунова.

— Ну и чем вы думали? — спросил Константин Викторович, встав из-за стола. Он уперся кулаками о его поверхность и глядел исподлобья. Навис над документами, а я чувствовала, будто склонился надо мной, заранее обездвижив когтистыми лапами. Какая же у него давящая натура…

Мамочки, как же страшненько.

— Случилась неудачная шутка, пришлось немного поучить парня дисциплине, — ответил Морган таким спокойным тоном, что мурашки прошлись по коже.

Как он может сохранять спокойствие в такой ситуации? Тем более с такой огромной гематомой на правой руке, начинавшейся от локтя и заканчивающейся у самого запястья. Почти вся рука вспухла и стала лиловой, а Морган, казалось, даже наплевал на свою травму. Он стоял, расставив ноги на ширине плеч, сцепил руки за спиной и отвечал на вопросы четко. Без всяких запинок, дрожи в голосе и какой-либо неуверенности. Его твердость меня успокаивала. Наверное, Морган понимал это. Но я на всякий случай послала ему искреннее мысленное «спасибо». На это он только выпятил вперёд грудь, будто готов был принять вместо меня любой удар.

— Проучить до реанимации? — Коршунов спросил это натянутым тоном, будто струна его голоса готова была вот-вот лопнуть.

Почему я так боялась? Да потому что эмпатически почувствовала, насколько он зол. И эта злость давила, ломала волю, заставляла дрожать внутренности. Поэтому я отключила эмпатию, чтобы сохранить и без того пошатнувшиеся нервы.

Всё-таки военные — это отдельный класс людей. С ними сложнее. С ними очень сложно. Иногда — просто невозможно. Почти у всех такие жёсткие натуры, что хочешь не хочешь, но приходится прогибаться. Даже если некоторые ведут себя дружелюбно, придет время, все равно наткнёшься на твердую, непреодолимую стену их воли…

— Я мог бы и убить, но решил, что этот ублюдок всё-таки не заслужил смерти, — все так же спокойно ответил Морган. — Вы же знаете, у меня каждый удар под контролем. Хотел до реанимации — сделал. Но не больше. В штурмовой по-другому нельзя, и мои всегда это знали, поэтому дисциплина всего была железная.

— Но здесь не штурмовая! — повысил голос Коршун, хлопнув ладонью о стол, а я подпрыгнула на месте. — Сейчас в твоих подчинённых только одна девка — Алисия. Все! Больше никто! Какого хрена ты ведёшь себя так, будто всё ещё воюешь в третьей колониальной на Венере?!

— Виноват, — коротко ответил Морган.

Этот несгибаемый мужчина так легко согласился… я просто не могла в это поверить. А как же защитить справедливость? Ведь Алекс получил наказание за ужасный поступок!

— Прошу прощения, Константин Викторович, но… — начала я, захотев отдать долг Моргану и на этот раз защитить его.

«Молчи, Алисия, — прилетело ко мне от Моргана, — Если Коршун повысил голос, значит, все действительно очень плохо».

Я так и застыла, раскрыв рот, а в горле застряли слова защиты, которые глухим хрипом царапали воздух.

— Что — но? — строгим голосом спросил Коршун и его глаза сверкнули.

— Ничего, — ответила я, — Вы правы во всем, Константин Викторович.

Готовый пикировать вниз, Коршун медленно повернул голову в сторону Моргана.

— Вопиющее нарушение субординации. Надеюсь, вы это понимаете? Под моим началом я такого не потерплю. Отправлен запрос в экологическую организацию, где работает Алекс — они крайне недовольны. Это я ещё сильно смягчаю. Ты понимаешь меня, Морган?

— Понимаю.

— Я послал запрос вместе с рапортом о его поведении, так что пусть сами разбираются со своим геморроем. Мне, собственно, насрать, что они там думают и чего хотят — их проблемы. Меня волнует, что у меня под носом творится полное разгильдяйство!

— Исправимся, — невозмутимо кивнул Морган.

— Да, вы исправитесь, — поджал и без того тонкие губы Коршун, — Вы, блядь, так исправитесь! Завтра отправляетесь в пятнадцатый сектор — оба!

— Пятнадцатый? — вскинул брови Морган, — Это там, где пропала наша группа?

— Именно. У тебя появились мозги, Морган. Рад.

— Но Константин Викторович… — голос Моргана дрогнул, а я поразилась этому, — Пятнадцатый сектор… очень опасен. Отправьте меня одного. Девчонке делать там нечего.

— Правда нечего? — Коршун перевел на меня яростный взгляд, — А кто наплевал на приказ начальства, и не доложил обо всем заранее?

Опустила голову, спрятав взгляд в пол. Да, Коршун был прав — я во всём виновата. Скрой я от Моргана имя Алекса и доложи обо всем начальнику — ничего этого бы не было.

«Не виновата ты не в чем, — прилетело мне от Моргана, а у меня загорели щеки от смущения, — Алекс получил по заслугам. Давно нарывался, падла».

— Я прошу рассмотреть запрос о том, чтобы Алисия Годива осталась на базе, — твердым голосом сказал Морган.

— Военный трибунал! — рявкнул Коршун, а у меня похолодели кончики пальцев, — Вот что для вас обоих я могу устроить. Слышали?! Тебе-то, Морган, в тюрьме может и будет весело, а вот этой девчонке совсем нет. Что, думала прилетела на другую планету и можно делать, что вздумается?! Получила приказ — выполняй. Не выполняешь — отвечай. Пятнадцатый сектор! Без возражений!

— Какова наша задача? — стальным тоном спросил Морган.

— Содействие в поиске пропавшей группы. Телепаты им сейчас не помешают. Еще вопросы?

— Никак нет, — отчеканил Морган.

— Никак нет… — неуверенно повторила я.

— Хорошо. Я все сказал. Вольно. Выметайтесь отсюда.

После этих слов Морган буквально подхватил оцепеневшую меня под руки и выволок из кабинета. Меня всю трясло. Военный трибунал… как же тяжело с этими солдафонами. Я понимала, что будет непросто, но чтобы настолько…

Словно в тумане, мы шли по коридору, Морган молчал, понимая, в каком состоянии я нахожусь. Когда он довел меня до комнаты и дверь захлопнулась, отделяя нас от любопытных глаз солдат, я закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Слезы градом катились по моим щекам и я не могла их остановить.

— Любишь ты потоп устраивать, дюймовочка, — Морган положил ладонь на мое плечо, стараясь успокоить, — Ну… хватит плакать, малышка. Все будет хорошо. Ты ведь со мной. Тресну — в обиду не дам.

Не понимаю, что произошло. Все само как-то получилось… мужчина притянул меня к своей груди и крепко обнял. Вдруг стало так тепло и хорошо… Я начала меньше всхлипывать и подняла лицо, благодарно взглянув на этого благородного человека. Он прикоснулся пальцами к моим щекам, знакомым движением стерев слезы. А потом вдруг склонился, прикоснувшись своими губами к моим. По мне будто прошёлся электрический ток. Жаркие губы Моргана обожгли кожу, оставляя пылающий отпечаток.

Шумный выдох, и я, словно пружина, отскочила от него, прерывая намагниченный нежностью поцелуй. Щеки горят, сердце бешено бьется. Отстраняясь, я разрываю плотную, мощную волну нежности, что окутала меня, когда Морган обнял мои плечи сильными руками. Отключить… эмпатию… нет… совершенно невозможно. Она включилась самопроизвольно и не поддается контролю. Не получается… просто не выходит. Почему?!

Вдруг я поняла, что повышенное внимание со стороны этого мужчины вовсе не солидарность с коллегой. Я ему нравлюсь. Теперь я совершенно четко это ощущала. От кончиков волос до кончиков пальцев. Морган закрыл от меня свои мысли, но чувства… даже если бы очень постарался — не смог. Такую теплую, плотную, мощную волну симпатии просто невозможно было спрятать, заключив ее в грудь и выбросив замок.

— Морган, нет, — отрезала я, сжавшись, словно это могло меня защитить.

Мужчина поджал губы.

— У нас, походу, проблема, дюймовочка, — мрачным голосом ответил Морган, — Нравишься ты мне. Чего скрывать? Сама все понимаешь — вон, как всего облизала своим щупалом, с ног до головы.

— Я не специально… — запинаясь, сказала, — Не получается закрыть свое восприятие, отгородиться… Очень мощная волна.

— Оно понятно, — грустно улыбнулся Морган, — Мощно просто мне нравишься.

— Ты знаешь правила — никаких близких отношений между телепатами. Это важно, Морган, — сказала я, молясь, чтобы он понял меня.

— Мне-то пофигу, я не боюсь потерять работу и звание. У меня однажды уже все отобрали, второй раз этого не сделают. Не пропаду. А вот ты…

— Вся моя жизнь — телепатия, — затравленно ответила, — С самого детства я оттачивала свои навыки не для того, чтобы потерять все в одно мгновение.

Морган удручённо кивнул, развернулся и направился к двери. Уже в проеме он вдруг обернулся и спросил:

— Я тебе хоть немного симпатичен? — спросил он меня, посмотрев по-странному уязвимым взглядом, полным надежды.

— Ты хороший мужчина, — ответила, — Но я не испытываю ничего, кроме благодарности. Извини.

Грустно опустив голову, мужчина понимающе кивнул и скрылся за дверью.

А я осталась один на один со своей ложью, слезами прожигавшей грудь. Ведь мне отчаянно хотелось снова почувствовать эти сильные объятья и прикосновение жарких губ. И я совершенно не знала, что мне делать, если мое белье каждый раз будет промокать насквозь только от одного прикосновения этого несносного, нежного, совершенно великолепного мужчины. Прямо так, как сейчас.

Глава 16. Алисия и Морган. "SOS"

Алисия

Я смотрела на большую куколку, в которую превратилась моя жирная гусеничка и понимала, что не могу взять ее с собой. Морган сказал, что в таком состоянии она может находиться долгие месяцы и превратится в бабочку не раньше, чем в этой широте наступит осень. Это оказались зимние бабочки, росли и крепли только при низких температурах. Действительно, удивительная планета.

— Прости, Звёздочка, мне придется ненадолго уехать, — вздохнув, попрощалась я с моим маленьким питомцем.

Почему Звёздочка? Просто гусеничка так ярко светилась, пожирая сетчатое древо, что походила на маленькую звезду. Я успела привязаться к ней. Подвинула деревце поближе к куколке, прицепившейся к гладкой стене. Может, Звездочке так будет не сильно одиноко… Она покусала деревце по краям, но от этого оно только сильнее разрослось. Не знаю, как это работает, но Морган сказал, что у дерева с гусеницами своя дружба.

— Я скоро вернусь, не скучай тут без меня, — тихо прошептала я ей, легонько притронулись к поверхности куколки на прощание, взяла походный рюкзак и отправилась на посадку.

Шейла не разговаривала со мной уже несколько дней. И сейчас сидела в кресле, отвернувшись, демонстративно делая вид, что в космолёте меня нет. Хотя, тут было не так много места, чтобы заниматься такой ерундой. Алекс совсем вскружил голову девчонке, она даже не хотела знать при каких обстоятельствах случилась драка с Морганом.

— Он грубый, неуправляемый и опасный! — так она охарактеризовала Моргана накануне, когда у нас состоялся напряженный разговор у меня в комнате. — Избил ни в чем не повинного человека!

— Ни в чем не повинного? Открой глаза, Шейла! А если бы это случилось на Земле? Начальство могло бы решить, что у нас с Морганом было нежелательное взаимодействие и меня бы уволили!

— Ты вечер сгущаешь краски, Алисия.

— А ты совсем потеряла разум от своей влюбленности!

На это она только фыркнула. Ходила недовольная, что приходится расстаться с возлюбленным. Просиживала у его кровати ночи напролет, до огромных мешков под глазами.

Однако, Шейла должна была вести протоколы и изучать фауну, поэтому вынуждена была отправиться вместе со мной. Так же с нами полетела Дана, но всего лишь на сутки — заменить в наблюдательном пункте питающий блок. Потом она сразу должна была вернуться на базу.

Вместе с Морганом увязался Артем, но он всегда за ним таскается, почему-то его присутствие даже никого не удивило, как воздух вокруг.

Если честно, было немного волнительно. Нет, страха я не испытывала, потому что рядом находился Морган, а с ним можно быть уверенной, что ты в полной безопасности.

Доказывать свою надёжность Морган начал с самого начала подготовки к отлету. Мы уже сидели в креслах, а он подходил к нам уже несколько раз, чтобы проверить ремни безопасности. Застегнул меня два раза, потом нашел где-то запасной ремень, и застегнул ещё.

— Хватит, Морган, я же так задохнусь, — остановила я его, когда он начал налаживать четвертое отверстие для более верной фиксации.

— Лучше тяжелее дышать, чем сломать шею о пол, если будет тряска. Там, куда мы летим, может быть все, что угодно. А ты совсем невесомая, дюймовочка. Проскользнешь между ремнями и не заметишь. Как я буду отчитываться о твоих травмах?

Но я подозревала, что его гиперопека вызвана вовсе не боязнью плохих отчётов. Мощная волна симпатии никуда не делась, с каждым днём становясь все плотнее и горячее. Несколько дней я тренировалась, чтобы отключать эмпатическое восприятие по отношению к Моргану, потому тренировалась, чтобы отгораживаться. Думала, что добилась в этом хороших успехов, но… Как только он приближался, тут же начинали краснеть щеки, волна становилась плотнее, мои эмпатические барьеры тут же давали трещину, а потом… я чувствовала, как Морган испытывает возбуждение по отношению к мне. И это все происходило без слов и каких-либо прикосновений, что было ещё более странно и непривычно.

Нет, я не испытывала отвращение. Ведь в этом всем не было пошлости, скрытого вожделения, исподтишка, как обычно делали остальные «коллеги», когда я работала в центре психологической помощи. Морган был честен и открыт, и всеми силами старался вести себя достойно по отношению ко мне даже после твердого отказа. Старался контролировать свои слова, мысли и чувства. Этот человек уважал мое мнение и за это мне неистово хотелось его поцеловать.

В маленькую благодарность… только и всего. А пока я гипнотизировала его спину хищным взглядом.

Он отправился к приборной панели, где уже сидел Артем в качестве второго пилота, а я расстроилась, что меня оставляет его дурманящая теплая нежность, ведь все внимание Моргана теперь сосредоточилось на полете.

«Ох, по-моему, я взяла слишком мало запасного белья», — с досадой подумала, ведь снова промокла насквозь.

— Я тоже хочу запасные ремни! — смеясь, начала жаловаться Дана. В руках она держала местный фрукт, похожий на земной лимон, но на вкус необычайно сладкий. Она так к нему пристрастилась, что за неделю прибавила несколько килограмм.

— Не обижайся, Дана, но если продолжить есть эти фрукты, ремни совсем не понадобятся, — подмигнула я ей, — Ты просто не оторвёшься от кресла под тяжестью собственного веса.

Дана звонко расхохоталась. Эта девушка была настолько веселой, что у нее вызывало улыбку буквально все.

— Алекс сказал, что любит пышных девушек, — пожала Дана плечами, — Это он познакомил меня с этими фруктами. Так что неплохо, если я наберу парочку лишних, — Дана склонилась надо мной, перейдя на шепот, но я заметила мощную волну интереса со стороны Шейлы, — Как только Алекс выйдет из палаты, мы пойдем с ним на свидание.

Вот ничуть не была удивлена. Мерзкий обольститель.

— Дана, скажи, пожалуйста, что это шутка, — упавшим голосом сказала я.

— А что? По-моему он забавный.

— Ты не считаешь, что это некрасиво по отношению ко мне? — спросила я ее с претензией.

— Алисия, ну он же извинился, — расстроенно ответила Дана, — Нужно уметь прощать. Он ведь не со зла, у меня тоже бывают неудачные шутки.

— Именно со зла, Дана, — покачала я головой, — И перестань есть эти фрукты. Он не любит пышных девушек, он просто издевается над тобой. Подозреваю, опять чтобы отыграться на мне.

— Пфф… если видеть везде врагов, можно потерять вкус к жизни! — засмеялась Дана, — Алекс шикарный мужчина, он сказал, что я ему нравлюсь и у меня нет причин ему не верить.

Она продолжила весело жевать фрукт, послышался рев моторов. Мы начали взлетать.

А я чувствовала, как в углу, отвернувшись ото всех, тихонечко плачет Шейла.

* * *

Морган

Фух, вроде, взлетели. Думал, спалюсь, но вроде дюймовочка не заметила ничего такого. Щупалом своим не сильно в меня тыкала. Вообще не знаю, что происходит. Передо мной раздевались проститутки, тряся огромными буферами, вытанцовывали причудливые кульбиты стриптизерши, но я все равно себя контролировал. Хотел, чтобы мой дружок встал — он вставал, не хотел — лежал и отдыхал, как дохлый червячок, даже если на мне скакала голая текущая самка.

А тут… сидит себе спокойно дюймовочка в глаженом аккуратном комбинезончике, молчит, я прохожу мимо, а мой член торчит в ее сторону, как точный радар на самом высоком активе. Все делал, и отвлекался, и думал о мерзком, применял все известные мне методы, что освоил за четыре года по контролю собственного мозга, кинул весь штурмовой опыт самоконтроля, а эта падла в штанах стоит колом и тянется к худенький блондинке с бесячим конским хвостом на голове.

Вот бы взять его, намотать на кулак и… так, стоп! Сказали — иду нафиг, значит, иду нафиг, остальное отставить. Я привык четко выполнять приказы. А если дюймовочка приказала… о да, я бы с удовольствием выполнял все ее приказы, до самых мелочей… Ух…

Одернул себя. Ничего себе… как меня штормит… эта поездочка будет тем ещё испытанием. Как мне работать, если все мозги перетекли в яйца? Он же не опускается! Стоит только Алисии появиться в поле моего зрения, член берет верх над мозгом и логикой. Так не пойдет, с этим надо завязывать.

То, что утягивающее белье, максимально прижимающее мой член кноге не поможет, я уже давно понял. Но, хотя бы, он не смущает окружающих. Алисия, вроде как, ничего не заметила. Конечно, пришлось поискать ещё и штаны на размер побольше…

— А почему этот сектор считается таким опасным? — выдернул меня из задумчивости весёлый голос инженерихи.

Я поставил машину на автопилот, Артем проверял единичные данные, чтобы контролировать процесс. Обернулся.

— Посмотрите вниз, — сказал я любопытным пассажиркам, потому что на меня уставились несколько любопытных женских глаз.

Космолёт был небольшим, исключительно перелететь из точки А в точку Б, и с максимальным визуальным обзором в виде обширных иллюминаторов, так что красоты внизу разворачивались как на ладони.

— Джунгли, море, острова. Вдали скалы торчат из моря, больше ничего, — пожала плечами Дана.

— Так вот — среди всего этого великолепия внезапно может появиться дырка.

— Как это дырка? — подала голос дюймовочка и от ее тембра мой орган сразу напомнил о том, что снова в строю. Вот за что мне такое испытание?

— Кхм… — прочистил я горло, — Разлом. Будто воздух разрезали и в нем появилась рана. Что-то похожее на портал, откуда может выйти все что угодно. Это типа туннеля из одной точки планеты в другую. Но всегда непредсказуемо откуда и куда.

— Искажение пространства? — вскинула брови моя красотка.

— Угу… и не только. Всякое может быть.

— Если честно, звучит очень неправдоподобно, — с недоверием посмотрела на меня Алисия своими милыми глазками. Какая она сексуальная когда удивляется… — Если это нечто похожее на гиперпространство, используемое кораблями в космосе, то здесь должны быть совсем другие масштабы. Учёные уже доказали, что в планетарных условиях гипердвигатели могут разнести планету в клочья. Поэтому старт идёт исключительно в космосе.

— А я и не надеялся, что ты мне поверишь, дюймовочка, — вздохнул я, но не из-за расстройства, что меня могут принять за выдумщика. Сидеть стало неудобно, слишком тесное белье. — Нужно увидеть своими глазами и самим во всем убедиться. Но, надеюсь, этого не произойдет. Будете сидеть на контрольной точке и никуда не выходить. Сам буду делать всю работу.

— Но…

— Вижу в твоих глазах возмущение. Отставить. Я тут главный. Ты понятия не имеешь, дюймовочка, что хочешь от меня потребовать. Это пятнадцатый сектор. С ним шутки плохи.

— Ты прав, Морган, — услышал я тревожный голос Артема, — С ним штуки плохи. Посмотри, что я засек.

— Чего там?

— Сигнал «SOS». Идёт со стороны наблюдательного пункта, где пропала наша группа.

— Не может быть! — поразился я, — Мы там искали в первую очередь. Сигнала никакого не было. Почему сейчас появился?

— Понятия не имею. Что-то не нравится мне это, Морган…

— Свяжись с контрольной точкой. Доложи обо всем.

Уже три часа в полете и осталось ещё столько же. Я знал, чем это пахнет. Ничем хорошим. Отреагировать на просьбу о спасении мы должны были незамедлительно — таков протокол, да и совесть не молчала. Но на нашем борту находились женщины… и это разрывало меня изнутри. Потому что чувствовал, просто нутром ощущал — не к добру это все. Здесь творится какая-то чертовщина. Омега в этом деле просто мастерица.

Откликнуться на сигнал «SOS» сейчас означало подвергнуть девушек опасности, не откликнуться — бросить товарищей в беде и нарушить закон.

— Морган! — позвал меня Бертон с контрольной точки, на которую мы летели. — «SOS» поймали?

— Точно, поймали, — мрачно подтвердил я.

— Группа не выходила на связь уже неделю. Это удача. Вы же поблизости?

— В пяти минутах лету. Когда вы сможете подгрести?

— Не раньше четырех-пяти часов, у нас тут немного море штормит. Каждая секунда на счету, Морган. Вы должны высадиться и помочь им. Если есть раненые, придется везти их на базу, у нас тут нет хирургического отсека.

— Это я понял, — удручённо ответил я, — Запрос принят. Высаживаемся в назначенных координатах, подлетели уже вплотную к джунглям.

— Держитесь на связи, — сказал Бертон, — Отчёт каждые полчаса.

— Все как всегда, — ответил я и отключился.

Повернулся к пассажиркам, которые, конечно же, все слышали.

— Мы принимаем участие в спасательной операции? — с энтузиазмом проверещала Дана. Больно уж она радовалась, видимо, не понимала до конца, что происходит. Вон какой у дюймовочки встревоженный взгляд. Моя девочка сразу смекнула, что пахнет жареным.

Не зря я на нее повелся, все при ней. И красота, и ум. Только чувства самосохранения не хватает. Но тут уж я за нее, если в пекло полезет, вытащу, даже ценой своей жизни. Вот только она не полезет — не пущу.

— Мы с Артёмом принимаем участие в спасательной операции, — поправил я слишком инициативную дамочку, — А вы сидите здесь и никуда не выходите. Мы настроили приборы на определенные координаты. Если вдруг поступит приказ улетать — улетаете. Нужно будет только нажать кнопку, остальное сделает автопилот. Поняли все?

— Морган, ты думаешь, что случится что-то плохое? — с тревогой в голосе спросила Алисия.

— Я не склонен делать выводы заранее. Просто просчитываю варианты, — не знаю, успокоил ли я Алисию, но она облегченно выдохнула. Впервые в жизни пожалел, что не эмпат. Хотелось бы знать, что дюймовочка не тревожится, — Артем, заходи на посадку. Но не вплотную к сигналу, паркуйся в получасе ходьбы. Пройдемся.

Глава 17. Алисия. Не смотри назад

Прошло уже больше часа, а вестей от Моргана и Артема до сих пор не было. Мы с девочками сидели в креслах, нервно дрожа от неизвестности. С каждым мгновением во мне нарастало беспокойство, нутром чувствовала, что что-то случилось. Почему Морган такой жестокий? Мог бы уделить хотя бы секундочку за целый час и сказать, что у них все хорошо. Вот только когда он вышел на связь, мы услышали совсем другое…

— Алисия, прием! — прозвучал запыхавшийся, взволнованный голос Моргана по внутренней связи.

— Морган, где вы?! Что происходит?! — выпалила я сразу же, как только Морган сделал паузу, чтобы перевести дыхание.

— Это не важно, улетайте немедленно! — от этих слов сердце опустилось в пятки, — Слышала? Это приказ! Запускайте автопилот и покидайте джунгли!

Дальше пошли помехи и связь оборвалась. В одно мгновение я покрылась мелкими мурашками, одежда промокла он пота.

— Случилось что-то серьезное, — с испугом выдохнула Шейла, — Морган не отдал бы приказ, если бы нам не угрожала смертельная опасность…

— Я не оставлю их здесь! — решительно выпалила я.

— Но что мы можем сделать? Никто из нас не умеет управлять космолетом, нам не подлететь ближе.

— Вы улетайте, а я отправлюсь за ними, пешком, — я все уже для себя решила, пусть даже не пробуют меня переубеждать, — Здесь полно оружия. Возможно, им не хватает зарядов. Возможно, что-то другое. Я могу помочь как телепат и принести им полностью заряженный бластер.

— Алисия, ты в своем уме?! — поразилась Шейла, — А вдруг там огромные ящерицы?!

— Они могут умереть! — повысила я голос, не совладав с собой. На глаза наворачивались слезы. Я не могла, просто не могла бросить Моргана в беде! — Улетайте. А я возьму оружие и пойду одна.

— Одна?! — поразилась Дана, — Ну уж нет! Если и приключения, то по полной программе! Я с тобой!

— Нет, вы никуда не пойдете. Это опасно.

— Попасть на Омегу и ни разу не побывать в приключениях? — скуксилась Дана, — Я могу понести заряды и оружие, сколько ты можешь поднять? Со мной шансов больше!

А ведь Дана была права… сколько я могу унести на себе? Совсем не много… но вместе с ней — гораздо больше.

— Хорошо, — согласилась, процедив сквозь зубы, — Только держимся вместе, далеко друг от друга не уходим.

— Я не останусь тут одна, — вытирая слезы, храбрилась Шейла, — И сбегать тоже не буду. Если с вами что-то случится, а я улечу — не прощу себе этого.

Мы взяли как можно больше бластеров, заткнули оружие за пояса, накинули на плечи рюкзаки с зарядами и выдвинулись в путь.

Шли мы быстро, глядя на светящиеся точки Моргана и Артема на панели геолокации. Они замерли в одном месте, значит, мы настигнем их очень скоро. Через двадцать минут бега остановились, чтобы отдышаться.

— Я больше не могу, — Шейла раскраснелась и вспотела, дышала тяжело, — Давайте немного отдохнем.

— Нельзя отдыхать, — я тоже очень устала, но волнение и адреналин заставляли переставлять ноги, несмотря на то, что мышцы уже все болели, — Каждая секунда может быть решающей. Вдруг мы опоздаем, и из-за этого случится что-то плохое?

Побоялась сказать — Морган и Артем умрут, но ещё больше боялась того, что их уже не осталось в живых…

Сначала мы минули пальмовую рощу, теперь пересекали папоротниковое поле, растения доставали до пояса, некоторые из них цеплялись за одежду, мешая передвигаться.

Там, вдалеке, виднелась огромная скала, на которой должен был располагаться наблюдательный пункт. Мне показалось, что под скалой я заметила какое-то свечение.

Внезапно на панели геолокации исчезли красные точки, отмечающие расположение мужчин, а затем появились вновь.

— Что-то не так, — выдохнула я, — Осталось совсем немного, побежали!

Я кинулась вперёд, девочки за мной. Тяжёлые рюкзаки тянули вниз, но я будто обрела крылья. Вперёд… вперёд… им нужна наша помощь — твердила я себе. Лишь бы успеть…

Вдруг вдали послышался рев. Сначала он показался мне глухим, скрипучим, но в следующую секунду сделался оглушительным, настолько резким, что у меня задрожали внутренности.

Вперёд! Я не боялась. Вперёд…

Оставалось пара сотня метров, как все стало ясно: огромное насекомое в три человеческих роста, напоминающее сколопендру, извивалась вокруг Моргана и Артема, пытаясь их сожрать. У Моргана в одной руке был зажат бластер, в другой — длинный острый мачете. Он отстреливал твари бесчисленные конечности, а когда она приближалась вплотную — отрубал.

Артем перезарядил оружие, ушел от острого хитинового отростка и точным выстрелом снёс насекомому голову. То колыхнулось в воздухе пару раз и упало вниз.

— Морган! — закричала я, как только приблизилась вплотную.

Он обернулся. На его перепачканном животной слизью лице я прочитала удивление, а потом — мгновенную злость…

— Какого хрена вы ослушались приказа и не улетели отсюда?! — взревел он.

— Я подумала тебе нужна помощь… — простонала я и осмотрелась.

Рядом со сколопендрой валялся среднего размера фагозавр, чуть дальше — непонятное существо с огромным количеством щупалец.

— Что происходит? — обескураженно спросила я.

В глазах Моргана я прочитала неизбывную боль.

— Обернись.

Я обернулась.

За нашими спинами разверзлась огромная рана на теле планеты, величиной с двухэтажный дом. Она переливалась по краям синими, зелёными, красными неоновыми цветами, но внутри была белой, словно молоко.

— Откуда это?! — пораженно выдохнула я, — Когда мы шли сюда, этого всего не было!

— Потому что можно войти, но выйти уже нельзя, — эти слова Морган сказал надломленным, треснувшим голосом, а я взглянула в глаза девочек: в них читался только страх.

Вдруг за спиной Моргана выросла ещё одна сколопендра, ещё огромней той, что они только что убили.

Шейла затряслась, словно зайчик, присела на корточки и закрыла ладошками уши.

— Этого нет, ничего не происходит, все просто сон, — тараторила она так громко, что я слышала ее даже сквозь вой хитиновой твари.

Дана закричала, полная ужаса, развернулась и принялась бежать в сторону огромной энергетической раны.

— Куда?! — взревел Морган, — Назад! Туда нельзя!

Но Дана его не слушала. Она рванула так быстро, что я не успела ее поймать. В тот момент, когда ей оставалась всего пара метров до разрыва, она вдруг встала как вкопанная, резко развернулась и посмотрела на меня:

— Алисия, мне кажется, я умираю, — сказала она бесцветным голосом и рассыпалась в прах.

Я раскрыла рот, не в силах выдавить из себя ни звука: кожа Даны превратилась в сухой пергамент, волосы цвета ранней черешни побелели, начав сыпаться с гладкого черепа, покрывшегося пятнами. Они спали с нее вместе с молодостью. Девушка состарилась в считанные секунды, сгорбилась, одряхлела, но вместо того, чтобы умереть от старости, превратилась в пепел. Ее унес ветер.

— Что… что это… — хрипела я, чувствуя, как коченею от страха.

Шейла сидела в траве с огромными распахнутыми глазами и дрожала, она больше не находила в себе сил убеждать себя в том, что это только сон…

— Арт, хватай Шейлу, курс на наблюдательный пункт! — скомандовал Морган и вдруг резко оказался рядом.

Все было как в тумане…

— Алисия, детка, вставай, нужно идти! — уговаривал Морган, обхватив ладонями мое лицо, — Ты сможешь, только не смотри назад.

— Ноги… не двигаются… — еле выдавила я, чувствуя, что не чувствую ни стоп, ни рук, — Дана… она… исчезла… ее больше нет!

Это было тотальное, всепоглощающее оцепенение, я сейчас походила на куклу, которая не могла согнуть конечности без посторонней помощи.

— Черт! — выругался Морган и поднял меня в воздух.

Почувствовав стальную хватку, я вцепилась окоченевшими пальцами в его футболку, настолько сильно, что сделала в ней дырку. Артем оторвал Шейлу от земли, она не хотела идти, ведь ей казалось, что в высокой траве безопасно… она была в таком же шоке, как и я.

Мы пробежали мимо огромной полудохлой сколопендры, с которой сражались Морган и Артем. Я даже не заметила, как они повалили ее на землю. Смотрела, как умирала Дана…

Вдруг эта тварь подняла голову, Морган одним движением поставил меня на землю, и я чуть не упала — ноги не слушались. В следующую секунду точный выстрел снес ей половину головы, вокруг разлетелось то, что, наверное, было ее мозгом. Морган снова подхватил меня на руки.

— Не смотри назад, — шептала пересохшими губами, но этого никто не слышал, кроме меня самой, — Только не смотри назад…

Артем довершил начатое огромным ножом — всадил лезвие между хитиновым пластинами, и насекомое издохло, содрогнувшись пару раз в предсмертных конвульсиях.

Не знаю, сколько прошло времени. Меня то трясло, то бросало в жар и в холод, я слышала неистовый рев у себя за спиной… потом клекот и вой… слезы застилали мои глаза, мне казалось, я не могу дышать.

Очнулась, когда услышала звук открываемой автоматической двери, а потом будто вошла в другой мир, оставив позади весь кошмар и ужас.

Заработала система жизнеобеспечения. Зажёгся свет. Мы оказались в просторной белой комнате с уютным диваном и столом у овального окна. Здесь же стоял чайник, корзинка с печеньем и чашка с чаем. Я притронулись к ней. Горячая… чай ещё не остыл… вот только вокруг никого не было.

— Арт, проверь пушки в дзотах, приготовься отстреливаться. Я включу блокиратор, — отдал приказ Морган.

— Так точно, — отчеканил Артем и кинулся на второй этаж наблюдательного пункта.

Мы с Шейлой забрались на диван, вжались в спинку и вцепились друг в друга. Казалось, если мы будем ближе, вместе, это спасет нас…

Морган набрал что-то на приборной панели у самого входа, послышался натужный скрип, за окнами засветилось что-то очень яркое. Я узнала это свечение — точно такая же сеть была на деревце, которое подарил мне Морган!

Выстрел. Ещё один, а потом — пулемётная очередь.

Отцепив слабые пальчики от моих закоченевших, скрюченных пальцев, Шейла зажала уши ладошками и закричала. Я раскрыла рот, тоже хотелось кричать, но из горла вырвался только хрип.

Артем управлял дзотом, Морган отстреливался из окна, время от времени меняя заряды в оружии запасными из наших рюкзаков. Через какое-то время рюкзаки опустели наполовину, мужчины боролись с монстрами, которые пытались выскрести свою добычу из убежища. И этой добычей были мы…

Из моего горла всё-таки вырвался крик, когда какое-то щупальце выбило окно, и Морган обрубил его своим мачете. Потом убил несколькими выстрелами то, что находится снаружи. Поднял голыми руками склизкий обрубок и выбросил из окна.

Я думала, это конец. Я думала, мы все умрем. Что кончатся заряды в оружии, что с Морганом и Артемом случится непоправимое, и мы станем совсем беспомощны. Ведь без мужчин мы с Шейлой не смогли бы противостоять тому ужасу, что творится вокруг. Любая тварь проломит стены и доберется до нас… и с этим ничего нельзя будет поделать.

— Не смотри назад, — повторяла я совершенно бесполезные слова, будто они могли меня защитить.

Не заметила, как внезапно все вокруг стихло. Вой и скрежет оборвались, заглохли вместе с последним убитым монстром, получивший очередь выстрелов от Моргана. Вокруг наступила убийственная, непроницаемая тишина.

Вскоре сверху спустился уставший Артем, по его щеке текла кровь. Я не знала, его ли она или чья-то ещё… У Моргана алела рана от запястья и до локтя, он отер лоб плечом, и на его футболке остались жирные полосы грязи, слизи и крови.

— Все, — выдохнул он, — Портал трансформировался окончательно. Тварей больше не будет.

— Что… что это значит? — тихо прошептала я, — Мы в безопасности?

Мужчина взглянул на меня непроницаемым, жестким взглядом и ответил голосом твердым и холодным, словно мерзлая сталь:

— Нет, не в безопасности. Это значит, что мы в ловушке.

Глава 18. Морган. Предатель

Заделали дыру в окне, оставили девчонок ещё немного посидеть на диване. Пусть оттают. Пошли с Артёмом в душ. Не вместе, конечно, друг за другом. Нужно было смыть с себя всю грязь и слизь, выглядели мы паршиво, да и девушек это вряд-ли особо вдохновляло.

Внутри наблюдательного пункта было все до отвратительности благополучно: чистенько, уютненько, система жизнеобеспечения работала на пятерку. Проверили — запасов провизии хватало на добрую половину месяца, если особо не наглеть, на весь месяц. Энергобатареи заряжали недавно, система водоочистки и циркуляции сбоев не давала. Три личные комнаты были убраны, общая тоже вычищена с иголочки. Создавалось ощущение, что прошлая группа все ещё находилась здесь, или вышла наружу пособирать ягоды и должны была вот-вот вернуться. Вот только это все — обман. Они находились в такой же ловушке, как и все мы.

После душа захотелось жить. Дюймовочка немного оттаяла, в Шейле проснулся биолог, она начала нас латать. Почему-то первым Артема, хотя я был ранен посерьезней. Отдал себя в теплые ручки Алисии. Делал вид что не болит ничего, храбрился, хотя болело адски. Не хотел, чтобы она волновалась. День-два, подзаживёт, со временем останется только шрам.

Заштопанные, сидели, курили. Девушки не возражали. Наверное, из вежливости. Но мне больше кажется, что от шока — не самая большая проблема сейчас.

— Временная петля, — начал я, задумчиво выдыхая белесый дым вместе с теплом лёгких, — Эти порталы что-то типа туннеля, ведущего куда-то в другое место на планете. Иногда не везёт — лезет всякая хрень. Какая — сами видели. Мы на Омеге слишком мало, чтобы сказать наверняка, откуда берутся эти твари. Но они не самая большая беда.

— Ты про то, что случилось с Даной? — голос Алисии дрогнул. Чувствовал, доведет себя. Уже несколько раз рыдала — думает, что виновата в ее смерти.

— Да, я именно про это, — вздохнув, ответил, — Сначала из порталов идёт всякая хрень, а потом он трансформируется — из пространственного во временной. Крайне странная штука, но что имеем, то имеем. Стоит приблизиться к этой ране на теле планеты, человек стареет за секунды, но кое-кто и молодеет. Превращается в младенца, а потом… короче, итог у всех один. К ним лучше не приближаться.

— Ты сказал, что мы в ловушке, — Алисия робко подошла ко мне и села рядом на стул, я сидел за столом и пытался впихнуть в себя чай с корзинкой печеньев, что оставили от себя предыдущие хозяева, — Что ты имел ввиду?

— Именно то и имел, что мы в ловушке, — коротко бросил я. Прости, Алисия. Настроение паршивое… — Радиус действия портала до пятисот метров, этот сектор нестабильный.

— Но с нами же все в порядке, — непонимающе заморгала дюймовочка.

— Нет, не в порядке. Оглянись. Что ты видишь?

— Мы в наблюдательном пункте…

— А где наблюдающие? Сама сказала — чайник горячий.

— Я… я не знаю…

— А я тебе отвечу — они заблудились во временной петле. Подозреваю, что и мы тоже.

— Что?! — охнули сразу и Шейла, и Алисия.

— Да, девчата мы в полной заднице, — вздохнул я. — Вероятность что пройдет сигнал "SOS" есть, но крайне мал. Да и что ребята смогут сделать? Только подвергнут себя опасности… Видишь ту светящуюся сетку?

— Она точно такая же, что и на том деревце, которое ты мне подарил на базе, — ответила Алисия.

— Именно. Не знаю, что это за растение. Его мне дали аборигены. Только оно экранирует действие портала. Поэтому покрывает весь наблюдательный пункт сверху донизу.

— Тогда почему ты сказал, что мы во временной петле?

— Потому что такого сильного портала ещё в этом секторе не было. Сетка экранирует его действие, мы не рассыпаемся в прах, но все равно происходит какая-то чертовщина. Мы приняли сигнал «SOS», видимо, он прорвался сквозь действие портала. Группа находится здесь же, но неизвестно в каком времени и тоже не может выйти наружу. Если покинуть сетку, растение больше не будет защищать и ребята просто умрут…

— И мы тоже не можем выйти? — почти заплакала Алисия.

— Тоже.

— А если срезать сеть и накинуть на себя? — оживилась Шейла, — Можно пройти мимо портала?

— Если срезать сеть, растение тут же погибнет. Проверено не раз — оно имеет свойства экранирования только когда его корни в земле…

Да, вот такой вот паршивый расклад. Взгрустнулось. Затянулся. Алисия молчала, понурив свой хороший носик. Даже в такой отвратный ситуации нахожу, что она очаровательна. Совсем крыша едет.

Шейла заплакала, совсем перестав все видеть. Ее очки разбились, дужка треснула и испачкалась в грязи. Впору было их снять, что, в принципе, Артем и сделал.

— Давай-ка… — тихо сказал он Шейле, отнимая запачканную дужку от сопливого носика, — Насколько ты плохо видишь? Если что, держись за меня — скажу, куда идти. Хорошо?

В этот момент Шейла была так податлива и послушна, что скромно кивнула и почему-то опустила голову.

— Да ведь это же простое стекло! — удивлённо сказал Артем, — Шейла, это не увеличительные линзы. У тебя что, нет плохого зрения?

— Нет…

— Так почему ты их носишь?

Девочка совсем сжалась, не желая отвечать. Казалось, она вот-вот упадет в обморок. И Артема она боялась до дрожи, он стоит рядом, а Шейла готова провалиться сквозь землю.

Отличный дуэт — грубый солдафон, не умеющий обращаться с женщинами от слова совсем, и скромная до скрипа в зубах девчонка, которая шарахается от всего, у чего есть член. Замечательный расклад.

— Арт, на пару слов, — кивнул я товарищу, буквально отрывая с мясом от предмета его воздыханий. Пора вправить кое-кому мозги.

— Чего тебе? — недовольно спросил он меня, когда мы отдалились в соседнюю каюту, — Не видишь, у меня там все клеится.

— С какого такого хрена у тебя там все клеится? У девчонки шок, а ты подкатываешь свои яйца, когда мы все на волосок от смерти?

— Ну, блин… а когда ещё подкатывать? Времени-то не особо много осталось.

А ведь он был чертовски прав — запасов у нас на пару недель, если экономить — месяц, а дальше что? Голодная смерть, и никакая система жизнеобеспечения не поможет.

— Она тебя боится, — сказал я Арту, желая оградить Шейлу от потрясений хотя бы на остаток ее жизни.

— Почему?

— Хрен его знает. Она всех мужиков боится. Но сейчас в таком шоке, что с ней можно сделать все, что угодно, и она не будет сопротивляться. Хочешь воспользоваться ситуацией и раздвинуть ей ноги?

— Морган, не гони. Я никогда не сделаю того, чего она сама не захочет. Я, между прочим, ухаживаю.

— Как тогда, когда ты ей плотоядный букет хотел подарить? Если бы не я, Шейла, не сомневаюсь, подала бы на тебя в суд.

Помню этот случай. Этот Ромео нарвал хищных огневок и составил букет, который уже тащил Шейле. Хорошо, что я его перехватил. С тех пор запретил ему даже мысли о каких-то подарках.

— Шейла биолог. Я подумал, ей будет интересно изучить такие редкие экземпляры. Надо проявлять оригинальность в ухаживаниях, иначе тебя обойдет кто-то другой.

— С чего ты взял?

— Что?

— Что надо проявлять оригинальность.

— Ну… просто.

— Арт, у тебя с бабами так же хреново, как и у меня, неужели ты думаешь, что после хищных цветов стало бы лучше? Девкам нужна банальщина, в романтике конструктив не катит.

— А ты это с чего решил?

— Логикой, Арт, логикой. Что лучше — букет, который может тебя сожрать или букет, который просто вкусно пахнет?

— Шейла — биолог.

— Вот иди и спроси у нее сам.

— Вот пойду и спрошу, — нахмурился Артем, — В кое-то веки мне понравилась девушка, а лучший друг мне вставляет палки в колеса. Может, еще и виды на нее имеешь?!

В его тоне я уловил возмущение. Смотри, как ощерился. Приехали. Артем решил, что я бортую его из-за того, что запал на Шейлу. У него, походу, мозги так же отшибло, как и у меня. Все, сейчас начнет за свое рвать.

— Остынь, дай заднюю, — поспешил я успокоить Артема, — Мне Алисия нравится.

— Да ладно. Что, реально?

— Да, вот только это дохлый номер.

— Но ты же знал, что там изначально все глухо.

— Арт, свали. Иди кадри свою Шейлу.

— Ты меня благословляешь? — ну как ребенок, ей-богу.

Прошёл как и я пекло, режет наживую монстров, а как о девке речь зашла превращается в школьника, который даже пороху не нюхал.

— Только знай — чтоб сама пошла.

— Само собой, Морган, — Артем убежал пристраивать свои яйца, а я так и остался сидеть на кровати в теплой, уютной, до скрипа в зубах комфортной комнате, а в воздухе витало какое-то темное напряжение. На тумбочке у кровати стоял горшочек с уже знакомым деревцем, живая сеть пульсировала на ветвях.

— Можно? — выдернул меня из задумчивости знакомый нежный голос.

— Посмотри на него, — сказал я Алисии.

Девушка вошла, закрыв за собой дверь. Она встала рядом, наблюдая, как пульсирует сеть на маленьком деревце.

— Есть шанс, что портал исчезнет? — спросила она меня грустным голосом.

— Эти порталы рассасываются очень редко. Если появились… могут висеть годами. Шанс на то, что этот исчезнет сам собой очень мал.

— Что же делать, Морган? Мне очень страшно.

— Если бы я мог… если бы умел делать то, что могут аборигены… — вздохнул я с горечью. — Помнишь ту гусеницу, которую ты забрала к себе?

— Звёздочку? Конечно… как ее не помнить?

— У нее особая дружба с этим растением. Она его ест, а оно растет. Потому что гусеница имеет начальные телепатические способности. Дерево реагирует на телепатию, и может расти по приказу. Аборигены умеют выращивать это дерево до сотни метров в день. Но где они — и где мы?

— Хочешь сказать, мы можем вырастить дерево и выйти из зоны действия портала? — у Алисии загорелись глаза, а я не хотел ее разочаровывать, но пришлось.

— Не можем. Я пытался удлинить сеть на ветвях, но больше полуметра в день у меня никогда не получалось. А портал почти полкилометра. Даже если мы рассчитаем траекторию, у нас не хватит провизии, чтобы успеть вырастить сеть и выйти из зоны поражения временной аномалии. Я слишком слаб… прости меня, Алисия.

— Не правда, — сморгнула слезу с ресниц моя малышка, — Я никогда не видела человека сильнее тебя. Если бы не вы с Артёмом, нас с Шейлой бы уже не было.

Алисия села на кровать рядом со мной, взглянула заплаканными глазами, и мне безумно захотелось ее утешить… придвинулся, притянул к себе… обнял. Девочка была такой доверчивой, податливой, что я набрался смелости обнять ее крепче. Поцеловал в светлую макушку. Запах ее волос просто сводил с ума.

Алисия прижалась ко мне, как доверчивый бельчонок. В этот момент она была подавлена, сломлена, и искала во мне утешения.

А я… оказался той ещё сволочью. Ведь это тот самый момент, когда можно поцеловать, и очень малая вероятность, что дюймовочка будет сопротивляться. Можно пойти и дальше, гладя по волосам… вдыхая ее запах, положить руку на талию…

Моя ладонь скользнула по спине Алисии, и та никак на это не отреагировала — пока что не замечала никаких левых намерений.

Отчитывал Атра за желание воспользоваться ситуацией, а сам хочу уложить в постель девочку, которая при обычных обстоятельствах послала меня куда подальше. Но ее близость просто отключала мозг, он сейчас всецело поселился в штанах, член рвал ткань, твердый, как камень. Правильно Алисия тогда подумала — им сейчас можно было забить гвозди. Нехороший, нехороший Морган…

Сердце стучало в висках. Тук… тук… какая мягкая, какая теплая. ЖИВАЯ. Прощайте, мозги…

— Д-дана… — плакала Алисия, — Погибла из-за меня. Это я виновата!

— Ты заставила пойти ее с вами? — спросил я сквозь пелену возбуждения.

— Н-нет… просто… она так хотела приключений, а я не сделала ничего, чтобы ее остановить, — всхлипнула моя малышка.

— Знаешь, бывают люди, которых бесполезно оберегать. Приходит время и они все равно находят свою судьбу. На Омеге сделать это гораздо проще…

— Спасибо, Морган. Знаю, что ты пытаешься меня утешить, но ее нет, и в этом виновата я. Это никак не исправить…

Не слышу, что она там дальше щебечет. Держусь из последних сил. Вернее, не держусь, а раздумываю, с какой стороны зайти, чтобы не спугнуть. То, что хочу взять эту девчонку, я уже понял. Воспользоваться ситуацией. «Утешить» по-своему. Вопрос морали пошел нахрен. Безумно ее хочу, ощутить женский запах, сжать в ладонях ее грудки, войти внутрь и двигаться, двигаться…

— Ты такой хороший, Морган, — всхлипнула Алисия, прижимаясь ко мне всем телом.

Вот черт…

— Ой, а что это? — вдруг заёрзала она. Не надо так, девочка, иначе последние предохранители сгорят и я сделаю непоправимое… — Морган, ты с собой оружие, что-ли, взял? Внутри тоже опасно?

— Какое оружие? — что-то не понял я.

— Бластер… — она опустила глаза на то твердое, что упиралось ей в бедро. Настолько твердое, прямо стальное, что она приняла его за оружие… — У тебя в кармане, — пощупала ткань руками, взрывая мне мозг, — Ай!

До Алисии быстро дошло, что щупает она не оружие, а мой член. В этот момент она посмотрела на меня с каким-то недоверием, что-ли…

Но это продолжалось лишь мгновение. Потом она вдруг одернула руку. Покраснела, нахмурилась, засмущалась, опустила голову…

— Спасибо, Морган, за поддержку, — быстро выпалила она… — уже поздно… устали все. Наверное, пора спать. Завтра будет новый день. Надо набраться сил, чтобы подумать, как действовать дальше.

— Угу… — только и выдавил я, понимая, что пташка испугалась, и весь мой план соблазнения провален.

Пусть даже мой член взорвется и мозг вытечет из головы — силой Алисию брать не буду.

Обрадовался, что не такой ублюдок, как думал о себе ещё минуту назад.

Когда девочка ушла, тяжело вздохнул. Посмотрел на штаны, сквозь ткань торчало то, чем я никак не мог управлять. Если бы он подчинялся, то встал бы только в процессе, по приказу, и не спугнул бы девчонку раньше времени. Но теперь он жил своей жизнью, наплевав на все приказы.

— Предатель, — удручённо обратился я к члену, который, видимо, больше не собирался никогда успокаиваться.

Глава 19. Алисия. Выбор

В голове роились тревожные мысли. Они накрывали стихийной волной, не позволяя отвлечься, расслабиться, отойти от всей этой ситуации. Приняла душ, чтобы успокоиться. Пришлось уложиться в десять минут, система жизнеобеспечения выставила таймер. Не страшно, главное, смыла ужас и усталость этого дня.

Проснулась среди ночи от кошмара. Перед глазами стоял испуганный взгляд Даны, грудь сжимала тоска.

«Это я виновата», — с этими словами вскочила с кровати. Сон больше не шел. Ворочалась, пока не надоело. Решила пройтись до чайника, хорошо, что в этом отношении воду мы не экономили.

Нужно быть тихой, в общей комнате на диване уместился Артем, увы, личного пространства ему не досталось.

На цыпочках я покинула свою комнату, прошла вдоль дальней стены, размышляя, осталось ли в корзинках печенье. Вдруг до моего слуха донеслись странные звуки, похожие на мышиный писк. А потом послышалась какая-то возня. В момент, когда писк превратился в стон, я встала как выкопанная, наблюдая, как на диване Артем занимается любовью с Шейлой.

Окутанная тьмой, я не могла пошевелиться, а мягкий свет от светильника на столике около дивана позволял видеть больше, чем я того хотела.

Надеюсь, они не замечают меня…

Они оба были голыми, Шейла широко развела ноги, обхватив ими бедра Артема, вцепилась коготками в крепкую мускулистую спину, а мужчина толкался вперёд и целовал девушку, не забыв при этом сжать правой рукой ее грудь.

Вдруг он оторвался от Шейлы и спросил:

— Больно?

— Уже нет, — тихо ответила она. В ее голосе я не уловила страха.

Что же происходит? Почему? Шейла, ты же его так боялась!

Нужно уходить, срочно! Я резко развернулась, обескураженная, смущенная, нечаянно напоровшись на стол, с которого слетела пустая корзина с печеньем.

Шейла вздрогнула, начав вырываться из объятий мужчины.

— Тсс… стой, — пытался удержать он ее, — Кто бы там ни был, он сейчас уйдет. Все хорошо, ты чего…

— Я ничего не видела, — растерянно пропищала я и юркнула к себе в комнату.

Щеки горели. Ну что за дурочка? Ох, как неудобно получилось.

Сидела на кровати примерно полчаса, слушая тишину. Вся жизнь кувырком, и непонятно что творится.

— Алисия, ты спишь? — услышала я робкий голос Шейлы за дверью.

— Нет, — ответила и открыла.

— Можно?

— Конечно, Шейла, заходи.

Девушка укуталась в плотный плед на голое тело. Она даже не посчитала нужным одеться, что же с ней сейчас происходит?

Мы сели на кровать, я обняла ее за плечи. Молчали какое-то время, ведь слова были не нужны. Наверняка, Шейла желала, чтобы я прочитала ее мысли или считала эмоции, но я не стала этого делать. Больше никогда. Только если она сама захочет открыться, но девушке всегда трудно давалась откровенность.

— Я уже несколько лет ношу очки с простыми стеклами, — нарушила тяжёлую тишину Шейла, — Хотя операцию по генетической коррекции зрения мне сделали ещё в семнадцать.

— Почему ты их не снимала? — девушка хотела разговора, и я пошла ей навстречу.

Неужели она решится открыться мне?

— После операции очки ещё нужно было носить какое-то время, пока глаза пройдут трансформацию и адаптируются. Я носила… — Шейла вздохнула, — В это самое время на меня обратил внимание самый популярный мальчик в классе. Для меня это было невероятным событием, понимаешь?

— Не понимаю. Почему?

— Я всегда была отличницей, и не умела общаться с парнями. Да и с книгами больше проводила время, чем с людьми… а ещё я была тогда совсем нескладной и худой, на лице было так много прыщей — переходный возраст. А тут он, такой красивый и обходительный. Я влюбилась, Алисия. Очень-очень сильно.

Сердце почему-то сжалось. Предчувствие подсказывало, что за всем этим скрывается какая-то печаль.

— Мы встречались два месяца, но он целовал меня только один раз. Но я не задавала вопросов, почему такой парень не хочет переспать со мной, ведь столько девчонок вились вокруг него. Я просто была счастлива.

Шейла замолкла, проглотив слезы.

— Расскажи мне, — попросила я, зная, что девушке это нужно.

— Это случилось на выпускном. После официальной части все отправились в бассейн, и мы остались с Бренданом наедине… я решила, что отдамся ему в эту ночь. Но… но оказалось, что он просто посмеялся надо мной. Это был даже не спор, потому что все были уверены, что я точно поведусь на самого лучшего мальчика в классе. Они просто хотели поиздеваться надо мной. Брендан оставил меня совсем голой, а потом зашло очень много людей. Мужчин… они стояли и глазели на меня, и смеялись, смеялись… я думала, они сделают что-то плохое со мной, но Брендан сказал, что никто не будет меня трахать, потому что я уродина и всем противно. Парни взяли большой шланг и окатили меня водой. На мне были только эти очки. Я схватилась за них, ведь это единственное, что было на мне из одежды. Будто они могли меня защитить… я не снимаю их с тех самых пор. Кажется, что они меня защищают.

— От кого, Шейла?

— От мужчин. От их жестокости. Я просто не понимаю, почему так получилось. Я была тихой отличницей, и не сделала ничего плохого. Прошло столько лет, но я так и не набралась смелости встретиться с Бренданом и спросить, за что.

Я крепко-крепко обняла малышку. Она уткнулась мне в плечо.

— Но ведь не все такие.

— Я понимаю, но ничего не могу с собой поделать, а после Алекса… его предательства… все стало только хуже.

— Но Артем… вы же только что…

Я вдруг остановилась, не в силах произнести очевидное: ты только что отдалась ему, Шейла. И прежде чем пришла ко мне, прошло целых полчаса.

Шейла отняла заплаканное лицо от моего плеча и взглянула мне в глаза:

— Дана умерла, Алисия. Она была девственницей. Я поняла, что могу умереть, так и не почувствовав, что такое близость. Это случится, я знаю. А я так и умру в страхе, не узнав, как это — стать женщиной.

По моей спине прошлись мурашки. Отчаянье. Шейла сделала это от безумного отчаянья, ведь была уверена, что мы все умрем.

В проеме двери выросла высокая фигура Артема.

— Шейла, ты идёшь, или… — он вдруг остановился, ожидая, что ответит девушка.

В его голосе читалось столько надежды… я отпрянула от Шейлы, зная, что она пойдет с ним.

Девушка встала и направилась к мужчине. Артем обнял ее за плечи, поцеловал в лоб. Они ушли вместе, обнявшись. И я позволила им сделать это, потому что знала, что Артем не обидит Шейлу.

Скажи, кто твой друг и я скажу, кто ты. Артем был другом Моргана, а Морган никогда бы не дал в обиду ни одну из нас.

Мысли… опять мысли.

Но на этот раз с примесью горечи и грусти. Я виновата не только в смерти Даны, но и в отчаянии Шейлы. Одна загубленная и одна сломанная жизнь. Я просто обязана была сделать что-то, чтобы исправить то немногое, что еще осталось.

Встав с кровати, я вышла в общую комнату. Артем и Шейла удалились в ее комнату, предусмотрительно убрав с дивана следы их близости. Сложили одеяло, собрали одежду и подняли подушки, разбросанные по полу.

Тук-тук. Я постучала в комнату Моргану. Открыл он быстро — тоже не спал.

— Спишь? — глупо спросила я.

— Нет. Пытаюсь вырастить сеть.

— Получается?

— Примерно сантиметр. Ошеломляющие успехи, правда?

— Может быть, ты просто устал?

— Может быть, но я задал телепатическую установку, теперь запрос идёт в фоновом режиме. Я не делаю усилий. Так что дело совсем не в усталости. Я бы научил тебя, но у нас не так много времени.

— Тебе не хватает сил? — бесцветным голосом спросила я.

— Не хватает. Столько сил есть только у аборигенов. Сто метров в день…

— Но ведь нам не нужно столько. Хватит и меньше.

— Хватит, но откуда все это взять?

— А если стать сильнее?

— Как?

— Ты знаешь, как…

Я взялась за пояс халата, под которым у меня, как и у Шейлы, совсем ничего не было. Морган взглянул на меня пристально.

— Алисия, ты же знаешь, какие могут быть последствия.

— Знаю.

— Тогда зачем делаешь это?

— Я виновата, Морган. Шейла осталась в живых, но теперь в ловушке. Я просто обязана сделать все, что в моих силах. Если есть хоть один-единственный шанс… он же есть, правда?

— Честно скажу — не знаю. Близость даст силу, союз телепатов всегда был сильнее, чем ходить поодиночке, но как это отразится на дереве, я не знаю.

— Я должна попробовать, пусть даже это будет призрачная надежда, но должна.

Морган встал, приблизился ко мне медленным шагом. Положил ладонь на мою голову, погладил по волосам…

— Сегодня на тебе нет хвоста, дюймовочка. В первый раз вижу тебя такой.

— Тебе не нравится?

— Мне все нравится. Кроме того, что ты затеяла опасную игру. Если получится с сетью, нужно будет выходить наружу, а там ты можешь рассыпаться в пепел. Проще дать сигнал «SOS» и ждать, что портал закроется сам. Не поверишь, но так выжить гораздо больше шансов, чем выходишь наружу сейчас.

— Я пойму, если ты не захочешь подвергать себя опасности. Не имею права просить тебя об этом.

— Нет, дюймовочка, на себя мне все равно. Я за тебя боюсь.

— Не бойся, нужно спасать остальных. Иначе я до конца жизни себе этого не прощу, — я взглянула в глаза Моргану, но он был каким-то невидящим, отстраненным, — Морган, ты слышишь меня?

— Угу… спасать надо остальных… прямо сейчас… — задумчиво бормотал мужчина, пялясь в ложбинку груди у меня под халатом, — … срочно надо спасать… куда они без нас…

Кажется, он меня совсем не слушал.

— Я девственница.

— Что?!

— Хорошо, значит, ты всё ещё со мной.

— Ты пошутила, что-ли?

— Нет, Морган, я правду сказала.

— Если честно, я подозревал, но не так чтобы очень сильно… — Морган тяжело вздохнул, начав искать мои губы. Кажется, он был настроен начинать всех спасать прямо в этот момент, — Девственница… чистая, сладкая… не было у меня никогда девственниц. Таких как ты нет больше.

— Морган, я могу сильно привязаться, — я мягко положила ладонь на его грудь, слегка отстранив, — Даже если я лишу девственности себя сама, ты все равно будешь моим первым мужчиной.

— Ничего себя не надо лишать, я сам, что-ли, не справлюсь? — нахмурился Морган, — Смотри, чего удумала.

— Но получается, что я использую тебя. Ведь не хочу заводить отношения. Морган, если мы выберемся, никто не должен узнать, что между нами произошло. Поэтому я спрашиваю у тебя — ты согласен?

Он всё-таки нашел мои губы, и прикоснулся к ним легко, без напора, словно ветерок коснулся кожи. Потом отстранился и посмотрел нежным, теплым взглядом:

— Все будет так, как ты захочешь, Лиса, — Морган не назвал меня дюймовочкой, теперь Алисия превратилась в нежное, лёгкое, романтичное Лиса, — Я буду счастлив быть с тобой этой ночью. И пошло к черту завтра, что бы в нем не было.

Распахнув халат, я сбросила его со своих плеч, сделала шаг вперёд, перешагнув через мягкую махровую ткань. Откинув мягкие светлые локоны с груди, я предстала перед Морганом полностью обнаженной.

Глава 20. Алисия. Взгляд желания

У Моргана блеснул взгляд. Остался ещё один вопрос, о котором я совсем забыла и который очень меня волновал, но в глазах мужчины я не нашла потенциала для мышления. Интересно, он услышит меня, если я хоть что-то ему скажу? Наверное, с тем же успехом можно издавать нечленораздельные звуки, Морган со всем согласится.

Под хищным взглядом вожделения захотелось превратиться в маленькую лисичку, свернуться клубочком и сделать вид, чтоничего не происходит…

Но Морган уже был рядом, настолько близко, что я чувствовала жар его тела, горячее дыхание, уже через мгновение — первое прикосновение. По телу прошёлся электрический ток, когда подушечки пальцев коснулись моей талии, мышцы дрогнули, тело резко отстранилась, буквально на пару сантиметров. Рефлекс…

— Тшш… — прошептал Морган, — Не бойся, лисенок… я не причиню тебе вреда. Все будет нежно, обещаю.

Лисенок?! Я только что подумала о лисичке, в которую хотела превратиться. Нет, этот вопрос нужно было определенно обговорить.

— Морган… — хриплым от волнения голосом промямлила я, — Д-давай договоримся не читать мысли друг друга во время… ну… нашей близости, — Ай-яй!

Морган резко поднял меня на руки, рывком, словно хищник, воздух в моих лёгких сперло, все вокруг закружилось. Он отнес меня на кровать, уложив, тем не менее, с бережностью.

Поцеловал в губы… Его жаркие поцелуи начали спускаться по шее, плечам, груди… Когда Морган взял сосок в рот, я до скрипа сжала кровать дрожащими пальцами.

Нет, я этого не ощущаю, это не мои чувства… ох… кого я обманываю? Если я заливала все белье от одного присутствия этого невозможного мужчины рядом, что говорить о его поцелуях на своем теле… какое-то сумасшествие. Незнакомые, порочные, прекрасные ощущения… разве так может быть?

Каждое прикосновение губ — желание, каждый след горячего дыхания — сладость, разливающаяся от метки на коже и в самое сердце. Сердце? Я подумала о сердце? Разве сердце там, внизу? Сладость мгновенно отдавалась ноющей пульсацией внизу живота, страстной, нетерпеливой, от этих ощущений внизу все скрутило. Нежные, нетерпеливые прикосновения губ превратили мелкие капельки влаги между ног в целый водопад.

Я хотела Моргана. Хотела до скрипа в зубах, до неистового пожара между ног… но он этого не должен был узнать.

— Морган… пожалуйста… — я приложила нечеловеческие усилия, чтобы не простонать от удовольствия. Пришлось закусить губу до боли. Ох, где же найти сил на эту ночь, чтобы не выдать себя? — Скажи, что не будем читать мысли друг друга!

Для того, чтобы образовался общий телепатический кокон необходим физический контакт, если быть точнее — секс… это просто механизм, он делал телепатов сильнее. Но разрывать его потом задача не из легких… надо быть готовой к этому. Как же мне подготовиться, если Морган будет знать мои мысли? Как? Если он узнает, что я хочу его как самая последняя развратная женщина, остановится ли перед моими просьбами? Проявит ли понимание? Что-то мне подсказывало, что Морган будет идти к своей цели, словно танк и уже не будет соглашаться с моими ультиматумами…

К этому времени горячие губы Моргана уже оказались у самого сокровенного места, я вздрогнула, когда его упругий язык прикоснулся к моему клитору.

— Сладкая какая… — прохрипел Морган, — Не волнуйся, пироженка, сегодня я думать вообще не собираюсь. В моей башке ты не найдешь ни одной мысли, даже если очень захочешь. Ха-ха.

Он был словно открытая книга. Морган меня не обманул — в его голове я действительно не нашла ни одной мысли… кроме желания.

Мужчина развел мои ноги, чтобы я открылась перед ним. Наверное, нужно было проявить стеснение, наверное, для первого раза это не достаточно приемлемо, наверное… но Морган не встретил никакого сопротивления, я тут же развела ноги, слишком охотно, чтобы оставаться беспристрастной. Сама от себя не ожидала. Развратная, порочная женщина! Ох, спалюсь я, как пить дать, спалюсь… нет… держаться, нужно держаться!

— Красавица, — сказал на выдохе Морган, — Как розовый цветочек…

Ааааах! Морган впился в мое лоно губами, а я выгнулась, сжав зубы до скрипа.

Я застонала вслух? Нет же, пожалуйста, пусть он этого не слышал! Ааахх…. Как же хорошо! Как сладко и как порочно…

Упругий, влажный, горячий язык Моргана перебирал мои складки, ласкал клитор, а потом скользнул внутрь. Из меня лилось столько влаги, что я боялась он захлебнется.

— Сладкая, тут у тебя целое море, — с хитрой хрипотцой сказал Морган, — Ты же делаешь это не только ради нашего спасения?

Я закусила губу второй раз, подозревала, что на этот раз до крови. Как бы соврать, чтобы показалось правдоподобно?

— У меня всегда так… физиология.

— Так белья не напасешься, — усмехнулся Морган.

Ох, как же ты прав, Морган, как же ты прав!

Думала, что он оторвётся от меня, но мужчина продолжил ласки… ему это нравилось! Он будто пил и пил пряный нектар, поглаживая мои бедра сильными руками.

Кажется, эта сладкая пытка продолжалась вечность, потом Морган оторвался от меня, отерся одеялом и вдруг резко подался вверх, оказавшись ко мне лицом к лицу.

— Хотел подготовить тебя, сладкая, но сдается мне, ты уже давно готова, — победно блеснули глаза Моргана.

Что это за хитрая улыбочка у него на лице?!

— Я всегда такая! — недовольно фыркнула я.

— Угу… русалки воспитали?

Он ещё и шутит!

— Хочу, чтобы и ты получила удовольствие, — сказал он мне, — Постараюсь нежно… пусть первый раз, но в лепешку расшибусь — будет хорошо. Просто отлично будет, обещаю.

Поцелуй. Долгий, страстный, я почувствовала свой вкус на его губах. Это был вкус желания, такого сильного, притягательного, в какой-то мере животного, что у меня включилось эмпатическое восприятие. Уже второй раз я не смогла им управлять, хотя всегда делала это на высшем уровне.

Волна. Стихия. Мощная. Горячая. Я почувствовала ощущения Моргана настолько сильно, что на какое-то время перестала чувствовать свои собственные. Ох… я так сойду с ума. Двойное желание разрывало изнутри. Если у меня оно было мягким, тягучим, нежным… то желание Моргана воспринималось как сильное, стихийное, неуправляемое… как он с этим справляется?!

Прикосновение — волна удовольствия, прикосновение — желание… я чувствовала пульсацию его органа и то, насколько грубое по сравнению с женским мужское вожделение…

В этот момент я почему-то испугалась. Вспомнила Грету, тот самый момент, когда у нее полетели речевые динамики. Ведь Морган делал с ней такие вещи, какие не выдержит и самая крепкая, натренированная женщина… а орган у него просто огромный!

— Не бойся, девочка моя, — прошептал Морган, — Все будет хорошо.

Волна нежности. Она буквально пригвоздила меня к подушке, Морган осторожно навалился на меня телом, разведя мои ноги в стороны сильными бедрами. Уместился между. У этого мужчины все чувства были сильными, стихийными, словно высокая волна цунами.

— Морган… — еле выдохнула я, — Моя эмпатия… она включилась непроизвольно…

— И передалась мне, — нежно поцеловал меня в носик, — Я чувствую тебя, Лиса. Не бойся ничего. Не будет так, как с Гретой. Ты особенная. Какая ты нежненькая… и врушка. Хочешь меня, сильно ведь хочешь.

— Это преступление — хотеть мужчину? — наморщила я носик.

— Нет. Преступление — скрывать это, — поцеловал он меня, — Приготовься…

Только Морган успел это сказать, как сразу скользнул внутрь. Именно скользнул, а не толкнулся. Я удивилась, что с такой лёгкостью приняла его. Такого огромного, твердого, горячего… чувство наполненности пришло вместе с волной жгучего удовольствия. Спазм блаженства… ох… что это такое? Никогда не ощущала подобного…

— Да, Лиса, это необыкновенные ощущения, — прошептал мне Морган на ушко, — С тобой особенные. Никогда такого не было.

Толчок. Спазм удовольствия, толчок… Я чувствовала удовольствие Моргана, а он мое. В какой-то момент все смешалось, я и уже не разбирала, чьи это ощущения, женские или мужские. Все сливалось в единый сгусток блаженства.

Толчок… мои бедра задрожали, изнутри поднималось нечто волшебное, обещавшее острое, всепоглощающее удовольствие, что я не выдержала, и толкнулась ему навстречу. Вперёд, к блаженству, хочу… хочу!

Я с силой насадилась на член Моргана.

— Ааай! — закричал Мужчина, мышцы на его животе вдруг сократились, — Сцук, как больно! Ооох, пшш…

— Что такое? — вдруг встревожилась я, выныривая из пелены блаженного забытья.

— Больно, — выдохнул Морган, — Резануло будь здоров… да что ж это такое… такое ощущение, что член сейчас отвалится. Тебе разве не больно?

— Нет… — обескураженно ответила я, — Совсем-совсем не больно. Наоборот… хорошо…очень хорошо…

Я сделала ещё один толчок бедрами навстречу Моргану и меня накрыла новая волна удовольствия.

— Эй, эй, полегче! — Морган надул щеки, — Не части… дай отдышаться, — он хохотнул, — Я тут за тебя девственности лишаюсь, малышка! Ха-ха. Говорил же, в лепешку расшибусь, а тебе будет хорошо. Принимай работу — удар на себя принял!

— Морган, мы обменялись ощущениями… я уже не знаю, мои это чувства или твои…

— Я тоже, малышка, я тоже! — выдохнул Морган, глядя блестящим влажным взглядом, снося напрочь всю мою защиту волной своей нежности, — Но эта боль точно твоя.

— А мое удовольствие это, получается, твое?

— Наше! — выдохнул Морган, — В этот момент нет твоего или моего. Только наше. Какая разница чьи ощущения, если нам хорошо?

— Очень хорошо… — пропищала я, — Тебе всё ещё больно?

— Уже нет, малышка… — Морган поцеловал меня, а потом…

Все завертелось, закружилась, нахлынуло. Мы оба потонули в ощущениях, когда Морган снова начал двигаться, обнимать меня сильными руками.

Кожа к коже, дыхание к дыханию, мы вспотели, скользя друг на друге, когда минула вечность нашего слияния. Боль ушла, так и не вернувшись обратно, осталось только наслаждение, ощущение наполненности и ещё восторг.

Это был восторг Моргана.

«Теплая, мягкая, ЖИВАЯ», — шло от него и это сводило с ума. Он наслаждался тем, что чувствует каждую клеточку моего тела, теплоту кожи, мягкость и упругость груди, твердость и шершавость сосков, теплоту и мокроту внутри меня, он наслаждался тем, что я наслаждаюсь, что ощущаю его прикосновения. Что я живой человек, а не робот.

Я чувствовала, как изнутри поднимается нечто огромное, волшебное и непреодолимое. Я поняла, что это оргазм, когда Морган сделал серию толчков и я выгнулась, стенки моего лона сжались и я застонала.

— Ааааах, — поддержал меня Морган, напрягся, став каменным от макушки и до кончиков пальцев, схватил меня крепко и излился внутрь горячей струёй семени.

Пик… сладкий… стирающий прошлое, настоящее и будущее. Долгий, бесконечный пик, который и не думал прекращаться. Мы утопали в блаженстве, чувствуя спазмы внизу, мои ощущения рекошетили от Моргана, а его чувства летели ко мне, и, резонируя друг с другом, усиливались десятикратно.

Что-то происходило. Что-то непонятное, но очень прекрасное.

— Морган… — простонала я, не в силах больше выдержать непрекращающуюся волну блаженства и раскрыла глаза.

Вокруг нас сияли золотистые вихри телепатической связи. Она пульсировала, переливаясь и мерцая, блестела, словно звёзды на небе. Телепатические вихри были видны невооружённым глазом, они одевали в сплошную позолоту слияние наших тел. В этот момент я поняла, что между нами установилась глубинная связь.

Глава 21. Морган. Пульсация жизни

Обоих вырубило после умопомрачительного оргазма. Общего, одного на двоих. Вот это аттракцион, вот это ощущения. Просто взрыв мозга и того, что пониже. Все, прилепилась ко мне дюймовочка намертво. Понял это, когда увидел как покрылась золотом вместе со мной. Думаю, и сама это поняла. Вот только свою девочку знаю — до конца будет трепыхаться, и слова ей не скажи, будет носик куксить и ножками бить. Своенравная она у меня, взрывная. Ух, как заводит. На другую бы и не повелся. Ну ничего, я мужчина терпеливый, покараулю рядом, а когда падать будет, подхвачу и сразу… ммм… ха-ха.

Только проснулся, а член колом. Конечно, ведь обнимаю дюймовочку, голенькую такую и тепленькую. Надо бы разогреть ее по-быстрому, чтобы не успела ничего сообразить. Мне сегодня мозги нужны, а стояк рядом с моей малышкой — это надолго.

Потискал ее спящую и сладенькую, погладил по животу, слегка сжал грудь… толкнулся бедрами вперёд самопроизвольно, член уже искал вход.

— Мммм, — начала просыпаться моя куколка, заерзала, а я уже приготовился к прыжку, — Морган? Ты уже проснулся?

— Угу… — начал целовать ее, лаская ладонью мягкую попочку, — Надо бы с добрым утром устроить, закрепить, так сказать, эффект…

— Какой эффект? Морган, мы вчера светились… я опасаюсь, что между нами установилась глубинная связь.

— Предлагаю углубить ее еще сильнее, — я уже разворачивал дюймовочку на животик, развел ей ноги и приподнял попку.

— Морган, нет! Я же сказала, что между нами будет только один раз. И тем более мы не знаем, получилось у нас или нет. И сразу повторить?

— То есть ты против? — усмехнулся я, глядя, как упертая девочка тянет вверх попку, неосознанно, совершенно не стесняясь. Раскрыла передо мной свою дырочку, которая уже блестела влагой, нетерпеливо так, ожидая, что я начну углублять вчерашние достижения.

Что ж, я привык доверять обстоятельствам, которые вижу своими глазами, а не слушать то, что о них говорят. Мало ли что дюймовочка там верещала?

Подался вперёд, заполняя мою девочку до отказа, ее бедра задрожали, Алисия выгнулась, как кошка во время случки и простонала:

— Я не солааааснаааа….

Сделал несколько плавных толчков, чтобы она подумала над своим поведением. Алисия начала толкаться навстречу, «не согласно» насаживаясь на мой член. Ух, какая она горячая… Видимо, непреодолимое притяжение между нами не только мне отключает мозги.

— Ааа… — застонала моя малышка, — Не согласна… ах… ох… сильнее…

— Так не согласна или сильнее? — хитро спросил я, а потом укусил ее в плечо. Чувствовал, что это ее заведет, не знаю откуда. Не прогадал.

— Сначала сильнее, а потом не согласна! — нахохлилась Алисия, сжав до скрипа простыню.

Ха-ха! Вот что у этих женщин в голове? Меня бы замкнуло от такой потрясающей логики, если бы не знал, что в этой милой головке сейчас то же, что и у меня — ничего. Начал толкаться сильнее. Непередаваемое блаженство. В моих объятьях ещё сонная, мягкая дюймовочка, но уже такая теплая и мокренькая. Подумал, если сдохну здесь, в этих стенах, это того стоило, черт возьми.

— Давай же, малышка, — на мне ещё оставались остатки ее эмпатии и я примерно чувствовал, как нужно двигаться, чтобы ей было приятней всего. Потому что чуял, что долго продержаться не смогу…

— Ааааах, — Алисию накрыло, и меня тоже.

Ее мягкий, сладенький оргазм прошёлся по моим ощущениям, подстегнув свой собственный. Я начал кончать, когда стенки ее узкого лона схватили меня так крепко, что уже невозможно было сдержаться.

Ух, на такое легко подсесть. Смешение чувств, двойное удовольствие… это блюдо не подают в ресторанах. Не знаю, как сильно раскручивала наше желание глубинная связь, но мне определенно это нравилось.

Откинулся на спину, отдышался.

Взглянул на малышку, все еще лежащую на животике с оттопыренной попкой, растрепанную, как птенчик после дождя и почему-то недовольную.

— Не понравилось? — выдохнул я, удовлетворённо отмечая, как ко мне возвращаются мозги.

— Понравилось… но мы так не договаривались!

Притянул ее к себе, обнял. Поцеловал в висок, приласкал: такая нежная и домашняя. Сразу понял, что моя. Привык решать проблемы быстро и один раз, это правило распространялось на все в моей жизни. Решил что моя, значит, уже не поменяю своего мнения.

— Ну извини, оргазм я тебе вернуть не смогу, — хохотнул, а Алисия прижалась ко мне, прикрыв глаза. Ресницы ее дрожали, я увидел, как уголки ее губ приподнялись. Щёчки порозовели, — Могу отдать свой, чуть попозже. Даже два раза. Ха-ха.

— Нет, Морган, ты же знаешь, как для меня важно, чтобы никто не узнал… чтобы не продолжать… пожалуйста… а еще я понятия не имею, что делать с глубинной связью.

А сама прижимается ко мне, и глаза такие грустные…

Эх, дюймовочка, ну ты и обломщица. И себя мучаешь, и меня. На чувство долга давишь, а я ведь обещал.

— Ладно, — удручённо вздохнул, прижимая сильнее мою лисичку, ведь не знал, когда обниму ее в следующий раз, — Будь по твоему. Дал слово, значит, сдержу.

Поцеловал ее в макушку. Ну ничего, подожду. Я мужчина терпеливый.

— Морган! — аж вздрогнул от этого внезапного вскрика, — Смотри! — Лисенок перевалилась через край кровати, сверкая своей аккуратненькой попкой. — Дерево выросло, сеть заполонила всю комнату! Приглянись, внутри что-то пульсирует, как будто дерево дышит. Я не замечала такого раньше… ох… у нас получилось, Морган! Мы стали сильнее и это спровоцировало его рост!

Вот это да… весь пол нашей каюты был устлан светящейся сетью, которая кроме белого свечения приобрела ещё и золотистую пульсацию.

«Как свечение наших тел», — сразу подумал я.

— Надо измерить, сколько здесь метров и прикинуть траекторию выхода из зоны действия портала, — ох, как хорошо, когда мозги работают как надо!

Но когда твой член в любимой женщине тоже неплохо. Ха-ха.

Алисия осторожно спустилась на пол, пробуя пяточками холодность пола. Прошлась между нитями сети, стараясь не наступить на нее. Сеть мягко реагировала, то вспыхивая, то угасая, будто приветствовала своего нового друга.

— Ой, а горшочек совсем пустой, — внезапно расстроилась Алисия, — Смотри, Морган, дерево съело весь грунт. Тут одни корни торчат, нужно срочно его пересадить! Ох, где же Шейла?!

— Думаю, тебе сначала нужно одеться, пироженка, — уже натягивал я на себя штаны, — Думаю, и так все поняли, сколько книг мы с тобой прочитали этой ночью. Не будем посвящать их в содержание.

Алисия посмотрела на меня, как на инопланетянина. А что ты думала, пироженка, я только плоские шуточки шутить умею? Хотя, конечно, они у меня получаются смешнее всего. Ха-ха.

— Ох, что-то слабость такая, — Алисия тем не менее улыбнулась, — И голова кружится…

И с этой же улыбкой поползла вниз. Еле успел подскочить, чтобы поймать на руки. Наступил на сеть в парочке мест, она недовольно вспыхнула. Ну, малая, извини, у меня тут снегопад из дюймовочек.

— Шейла! — закричал я, вынося завернутую в плед Алисию в общую комнату, она всё ещё находилась без чувств, — Алисия упала в обморок. Диагност неси!

— Ох… — Алисия открыла глаза, — Все уже хорошо… просто слабость…

— Где вы были? — тревожно спросила Шейла, которая выглядела так, будто по ней прошёлся поезд. Я даже подозревал, как его зовут — Артем. Не раз, видимо, по ней проходился — вон какой довольный в углу сидит, — Целых два дня от вас никаких вестей, комната закрыта, а внутри что-то светится. Мы испугались, что это влияние портала и не стали вскрывать дверь.

— Два дня?! — поразился я и посмотрел на бледную Алисию, — Что-то мы с тобой увлеклись, дюймовочка. Видимо, не выдержала ты такого марафона. Есть хочешь?

— Очень хочу…

— Вот и ответ! Истощение у нее. Ну что ж, нужно отметить кое-что, — я подмигнул Шейле, — Сходи-ка в нашу каюту, глянь на нашу двухдневную работу. Если б все так получалось, работал бы не покладая рук.

— Ага, рук, — рассмеялся Арт, шутливо толкнув меня локтем в живот.

По прессу прошлась боль. Фух, блин. Ещё с утра внизу потягивало, а от толчка отдалось острой резью, отдав в яйца.

— Эй, полегче, Арт, — одернул я его.

«Теперь я не невинный», — подумал я про себя, но в слух ему, конечно же, не сказал. Ха-ха.

Подошёл по-тихому к дюймовочке.

— Эй, пироженка, — склонился я у нее над ухом, пока она уминала паштет и консервированное рагу с кроликом, — Как быстро у вас там все заживает?

Почувствовал, как урчит в животе. Еще бы — два дня марафона, а запах еды сводит с ума.

— Что заживает? — хлопнула глазами моя обжорка, ее щечки вздулись от еды.

— Ну… после первого раза.

— Ой, Морган, я совсем про это забыла. Мне-то не больно, только небольшой дискомфорт. Погоди, я сейчас поправлю эмпатический сдвиг. Все вернётся на свои места, тебе больше не будет больно.

Алисия уже протянула ко мне ладонь, но я схватил ее за запястье.

— Нет уж, пироженка, так не пойдет. Раз уж взялся за тебя отстрадать, то давай до конца. Не хочу, чтобы тебе было больно, ты и без того истощена. Ничего, потерплю пару дней, член не отвалится. Хотя, кто его знает, ха-ха!

— Ох, Морган, мне почему-то спокойней, когда ты шутишь плоские шуточки, — рассмеялась Алисия, которая, видимо, почувствовала прилив сил. — Так гораздо привычнее, а то ты уже начал меня пугать.

Как классно, когда она улыбается. Почувствовал непреодолимое желание обнять сладкую и поцеловать, хотя бы в щёчку. Но когда двинулся к ней, Алисия вздрогнула и посмотрела на меня с опаской.

Эх, дюймовочка, все и так знают, что мы два дня там любились. Но ничего, пока поиграю в твою игру. Я мужчина терпеливый.

— Ааааа! — услышал я радостный возглас Шейлы, видимо, она обнаружила сеть и вдруг осознала, что мы все спасены.

Через несколько минут они с Артёмом уже носились по наблюдательному пункту, высыпая питательный грунт из мешков, которые вытащили из кладовки.

— Но это всего лишь деревце в горшочке, основные корни за пределами помещения, ведь так? — спросила меня сладкая.

— Именно, пироженка, — кивнул я, — Те деревья росли в естественных условиях, поэтому и сеть у них более плотная. Нам придется выйти наружу и высадить деревце, чтобы удлинить общую сеть до выхода из зоны. Это опасно, но…

— …но это наш шанс, — сморгнула слезу счастья с ресниц Алисия. Она взяла мою ладонь в свою и сжала ее со всей своей птичьей силы, — Я готова, Морган. Нельзя останавливаться. Мы вырастим сеть и обязательно спасемся.

— Растить буду я, а тебе нужно всего лишь быть рядом, — погладил я бархатную ладошку, — Со временем и тебя научу.

— Понимаю, — кивнула Алисия, — В ответственный момент никакой самодеятельности. Но потом я от тебя не отстану, пока не научишь! — она лучезарно улыбнулась, и на душе стало тепло. — Готов принять ученицу, которая только и делает, что совершает ошибки?

— О, уверен, что ты очень способная, от меня будут требоваться только похвалы.

— Рада, что веришь в меня, — рассмеялась Алисия, — Но, думаю, ещё подействую тебе на нервы.

«Это уж точно, — усмехнулся я про себя. — Но только если будешь долго сопротивляться».

Шейла и Артем находились в другой комнате, поэтому я прикоснулся к бархатным губам своими, пока никто не видит.

Глава 22. Алисия. Спасение

— Ты уверена? — Шейла уже который час нервничала, морально готовясь к нашему выходу наружу. — А если с вами что-то случится?

Человек боится говорить о смерти, поэтому всегда заменяет ее упоминание на пространное слово «что-то». Но выходить наружу я почему-то совсем не боялась. Ведь со мной был Морган, рядом с ним я всегда чувствую себя спокойно и защищено.

Всё-таки мы решили оставить выросшее деревце внутри — на всякий случай экранировать комнату Артема и Шейлы, если вдруг все пойдет не по плану и портал начнет свое разрушительное воздействие при открытии двери. Когда этот момент настал, на мгновение внутри все сжалось, несмотря на абсолютное спокойствие, в котором я пребывала буквально минуту назад.

И вот, Морган набирает нужный код на панели управления, раздается короткий щелчок и дверь открывается… перед глазами предстают толстые светящиеся лианы, подросшие за время нашей близости с Морганом. Связь оказалась настолько мощной, что вышла за пределы помещения.

Это радовало… но все равно работы оставалось очень много. Нужно было вырастить сто пятьдесят метров в противоположную сторону от портала, маршрут слегка огибал скошенную скалу, на которой возвышался пункт.

— Все темное, красное и синее, — встревоженно сказала я Моргану, когда он шагнул через порог, — Этот портал загораживает даже солнце, не видно, какое сейчас время суток.

Казалось, за время нашего заточения он сильно подрос и уже казался высотой с пятиэтажный дом. От него до пункта насчитывалось около ста метров. В рваной ране тихо мерцали отражения неизведанного мира: тянулись ввысь растения, которых я не встречала на Омеге, пролетали птицы, совершенно не знакомые ни мне, и, уверена, никому из живших на этой планете… В каком времени это происходило? Прошлом или будущем? Или совсем в какой-нибудь иной реальности?

— Я задам установку расти вдоль этой скалы, — Морган показал примерную траекторию, по которой мы должны были выбраться из зоны поражения портала, — Это будет что-то вроде туннеля. Но ты сама все увидишь. Просто будь рядом, пироженка. Это важно. Как только ты отходишь на несколько метров, я чувствую, что телепатические вихри слабеют.

— Я тоже это чувствую, — ответила дрожащим голосом.

Всё-таки волнение дало о себе знать… Морган подошёл ко мне, обнял и поцеловал.

«Это нужно для работы, — убеждала я себя, — Как только мы вырастим туннель, все снова будет как прежде». Об этом я думала прямо во время нашего поцелуя. А Морган целовал и целовал, совсем не думая о работе. В голове у него было совсем пусто!

— Ошибаешься, дюймовочка, как раз работай я сейчас и занимаюсь, — рассмеялся Морган, отрываясь от меня. Мы открыли мысли друг для друга на время "аграрных мероприятий", — Посмотри наверх.

Я задрала голову. То, что я увидела, вызвало неописуемый восторг. Сеть светилась и пульсировала, выгнувшись над головами блестящей аркой. Она была прекрасна. Подойдя ближе, я легонько коснулась нежных влажных нитей, и от места касания прошлась золотистая волна.

— Осторожно, не просунь случайно пальчик между нитей, — Морган оттащил меня на середину «туннеля», — А то скукожится еще и сразу отвалится. Я, конечно, и без пальчиков тебя буду любить, но с ними тебе всё-таки удобней. Ха-ха.

После таких воодушевляющих предупреждений я предпочла не отходить далеко от середины туннеля, а Морган начал свою работу. Его сильный разум задавал установку, растение реагировало на каждое движение четких мыслей: сначала немного, сантиметр за сантиметром, а потом дерево вытянуло вперед несколько метров светящихся листьев-лиан, пульсируя, извиваясь и искрясь, превращая ночь в день.

«Когда буду выходить замуж, хочу, чтобы это чудо светилось над головой. Это так волшебно — произносить клятвы под такой красотой».

Не знаю, почему я так подумала. Наверное, совсем забыла, что мы открыли разум друг для друга, поэтому мысли вылетели из головы совершенно без опаски. К тому времени, как я спохватилась, было уже поздно.

— Обязательно, дюймовочка, обязательно, — Сказал Морган. Он стоял ко мне спиной, но я чувствовала, что он улыбается, — Если захочешь, всю базу этими деревьями засажу.

— Я это в общем подумала, не конкретно о тебе… — покраснела, — Мы же договорились только о работе…

— Ага, не обо мне, значит…

Какая же дурочка! Вот о чем я думала? Такой ответственный момент, а я веду себя совсем не профессионально, так еще и думаю о какой-то ерунде!

— Ага, и ерунда, значит…

В этот момент мне стало вдруг и стыдно, и сладко одновременно. Морган ответил так, будто уже сделал мне предложение… сердце почему-то забилось сильнее. А потом я вдруг осознала его интонацию: утвердительную, захватническую, будто он уже все решил за нас двоих. Нахмурилась.

— Хорошо, только о работе, — угрюмо подтвердил Морган и в этот момент сеть начала гаснуть.

По мне прошлась жаркая волна паники: дерево реагировало не только на наши мысли, но и эмоции. Стоило только нам отдалиться друг от друга, как рост прекращался, свечение сходило на нет — сколько бы Морган не старался следующие двадцать минут, кончики лиан не могли вытянуться дальше двух-трёх метров.

— А ну-ка, дюймовочка, подсоби, — повернулся он ко мне, сгреб в охапку и одарил жарким поцелуем.

У меня подкосились ноги, а он все целовал и целовал, пока удовлетворённо не оторвался от моих губ:

— Намокла? — хитро спросил он у меня.

— Угу… — не было смысла скрывать… ведь сейчас мы друг для друга — открытая книга.

— Вот и отлично, ха-ха, — Морган отвернулся от меня, — Продолжаем работу.

Сеть снова вспыхнула, а я осталась стоять, обескураженная и пристыженная. Хам. Поцелуй для него работа!

«Но ведь ты сама этого хотела», — раздался во мне голос разума.

Ужасное состояние! С одной стороны так хочется закрыть глаза и наплевать на все, отдавшись всецело чувствам, а с другой… я каждый раз вспоминала, чего мне будет это стоить и сердце с болью сжималось в груди.

— Ты не поверишь, сладкая, — день уже клонился к вечеру — это я узнала по часам, — Мы с тобой установили рекорд. Теперь аборигены глотают пыль — смотри! Сто пятьдесят метров, мы вышли из зоны поражения портала.

Я робко встала у черты, за которой простиралась свобода. Лианы обрывались, открывая вид на прекрасное озеро в лучах полуденного солнца. Значит ли это, в безвременье действительно была ночь? Теперь это было совсем не важно. Так хотелось сделать шаг… один маленький шаг… и оказаться на свободе.

— Эй, сахарная, ты погоди, — Морган ухватил меня за запястье, — Не гони так. Нас там друзья ждут, разве забыла? Если выйдем из зоны действия портала, можем их и не увидеть. Помрут ведь, нужно возвращаться.

Вздрогнув, я сделала шаг назад. Шейла и Артем — они остались там, в пункте наблюдения, с замиранием сердца надеясь на спасение.

— Тогда чего же мы ждём? — решительно сказала я, — Возвращаемся, собираем вещи и уходим из этого мертвого места.

— Обожаю, когда ты такая боевая, — Морган ещё раз меня поцеловал, — Это чисто для закрепления эффекта.

Не скажу, что для всех это было неожиданно, но застали мы друзей в постели. Шейла вскрикнула, когда Морган втиснулся в проем двери, свалилась с кровати и убежала одеваться.

— Блин, Морган, вы живы? — удивлённо спросил Артем, стыдливо прикрывая одеялом мускулистый торс передо мной.

— Елки-палки, Арт, у тебя что, мозги совсем в яйца перетекли? Чем ты тут занимаешься? — заворчал Морган.

— А чем нам ещё заниматься? — нахмурился Артем, — Вас не было больше недели. Естественно, мы решили, что все — вы того… а запасов осталось от силы на четыре дня. Мы спешили жить, будешь винить нас за это?

На этот аргумент Моргану ответить было нечего. Он только поджал губы, а потом отдал приказ собираться.

— Пора убираться из этой клоаки, — только и сказал он.

Больше недели… подумать только! Стоило нам удалиться дальше от пункта наблюдения и подойти к черте свободы, как время тут же сменило свою парадигму и начало течь медленнее. Но не для Артема и Шейлы — там пролетело несколько дней, в то время как в текущей реальности Морган растил сеть всего несколько часов!

Вымотанная долгим напряжением, я все-таки отправилась за Шейлой.

— Ты как? — спросила я ее. Выглядела девушка не очень — мешки под глазами, взъерошенная голова, помятый вид… видимо, она так спешила жить, что совсем не следила за своим состоянием. Но глаза у нее лихорадочно блестели, а на губах отметилась странная улыбка.

— Слушай, я тут не нашла ничего от цистита, — на какое-то время улыбка спала с ее лица.

— Шейла, ты ужасно выглядишь, — покачала я головой, — Почему у тебя цистит?

— Мы слишком часто с Артемом… ну… ты сама понимаешь.

— Сколько? — сдвинула брови я.

— Ну, раза три, четыре…

— За полторы недели? Не думаю, что от такого количества половых актов можно подхватить цистит.

— Это в день…

Я шумно выдохнула. Но имею ли я право ее винить? Как бы я проступила на ее месте? Вдруг поняла, что точно так же…

— Шейла, он хоть немного тебе симпатичен? — осторожно спросила я, посмотрев, не слышат ли нас мужчины. Они грузили снаряжение в другой комнате. У Шейлы блеснули глаза.

— Артем очень внимательный и нежный. Я и не думала, что мужчины могут быть такими… и он говорит, что я очень красивая. Это правда? — посмотрела она большими влажными глазами.

— Конечно правда, — я убрала локон ей за ухо, — Ты очень красивая девушка.

— Что же теперь будет, Алисия? После всего, что было… Я совершенно не знаю, что делать.

— И я не знаю, — ох, Шейла, я тоже задаю себе этот вопрос… — Совершенно не знаю, дорогая моя…

Мы вышли из временной петли, когда солнце уже окрасило горизонт в багровый. Морган послал сигнал «SOS» сразу, как только мы удалились от портала на приличное расстояние. Удалось даже отправить несколько сообщений с предупреждением, что не стоит подлетать слишком близко к зоне поражения.

В спасательной операции принимала участие пропавшая группа — оказывается, их закинуло на несколько месяцев в будущее. Когда мы соткали сеть, реальность изменилась, в будущем появился туннель, и они смогли покинуть петлю так же, как и мы.

В нормальном времени мы отсутствовали четыре месяца. И речи не было, чтобы отправить нас на контрольную точку, пришел приказ от Коршуна — доставить спасенных на базу. Когда мы взлетали, я думала о встрече с этим грозным мужчиной и у меня потели ладошки.

Глава 23. Морган. Соломоново решение

— Садись.

Я сел.

Тук-тук… тук-тук… стучало металлическое острие ручки о поверхность стола. Сегодня Коршун пребывал в задумчивости. Я удивился, когда увидел начальника на аэродроме — он встречал нас вместе с остальными. Тогда Коршун только порадовался нашему спасению, об остальном же не сказал ни слова. Дал несколько дней чтобы оклематься, и только потом вызвал на очную ставку.

Что ж, мне скрывать нечего — скажу всё, как есть. Если, конечно же, спросит. Ха-ха.

— Вышли из петли без потерь, говоришь? — задумчиво протянул Коршун, — Вырастили сеть? Это хорошо…

— Очень хорошо. Вот, подумываю податься в агрономы.

— Не йорничай, Морган. Сам понимаешь, насколько это серьезно.

— Не понимал бы, молчал и изображал скромняжку.

— Да уж, это не про тебя, — вздохнул Коршунов, нетерпеливо помявшись в кресле. — Я составил отчёт о проделанной вами работе и уже отослал в штаб. То же самое теперь требуется и от вас. Со всеми подробностями и деталями, — Коршунов смотрел на меня пристально, многозначительно… начальник не был телепатом, но умение видеть насквозь у него, видимо, было врождённым. — Ты же понимаешь, о чем я?

— Понимаю. Опишу как каждый сантиметр растили.

Коршун покачал головой.

— Брось, Морган, я что-ли не помню, как мы с тобой мучались, пытаясь понять аборигенов? Как ты с этим деревом носился, матерился через раз, когда у тебя его вырастить не получалось.

— А нечего бесполезные подарки дарить. Куда мне его? Оно даже обычный грунт не жрет. Перегной ему подавай.

— Допустим. Что изменилось с тех пор? Что такого случилось, что раз — и больше ста метров за день?

— Слаженная работа двух профессионалов, — лаконично ответил я, — Алисия Годива хороший специалист. Сработались…

— Нашли общий язык?

— Ага, общими языки у нас тоже были…

Да я особо и не скрывался. И так уверен был, что за эти несколько дней Коршун уже все обмозговал и вызвал меня с готовыми выводами. Слишком хорошо его знаю. Больше трёх лет бок о бок. Одно время вовсе ходил за ним, как привязанный, когда только прилетели на Омегу. За каждый листик заглядывали, а я считывал окружающую обстановку. Так что наш сегодняшний разговор, скорее, был обсуждением дальнейших действий, чем разбор полетов.

— Вы спасли группу Дарела, — сказал Коршун после некоторой паузы, когда спокойно проигнорировал мой пошлый сарказм. — Что бы ни случилась там, за порталом, жизни наших людей теперь в безопасности. Я говорю наших, а не моих, Морган. Потому что все мы товарищи и коллеги. Ты бы видел, как они радовались, когда выбрались из этой чертовой петли… Истощенные все, но счастливые. Думал, из штанов от радости выпрыгнут. Я подал прошение о вашем награждении. Не думай, что я умею только ругать.

— Никогда так не думал.

Вру, конечно же. Но это была ложь во благо. Коршун всегда дерет три шкуры, а четвертой, запасной, у меня не было. Его забота о личном составе начиналась с кнута, и если все шло по плану, иногда выдавался пряник. Никогда не винил его за это — в этом плане мы с ним были в какой-то мере близнецы. Когда я командовал штурмовым отрядом, пряники вовсе не раздавал. И не важно, что о тебе думают подчинённые. Важно то, что они сейчас живы. Как группа Дарела.

— Благодарен за награду, — сдержанно кивнул я, — Уверен, Алисия будет рада новости. Для нее это очень важно.

— С каких пор ты перестал раздавать клички? Помню, она была дюймовочкой.

Не собирался ходить вокруг до около, пока Коршун роет под меня подкоп.

— Да, мы переспали, — опередил я его, желая опустить долгую прелюдию по выяснению всех обстоятельств, — С тех пор дюймовочка обрела имя.

— Причина такого поведения? — голос Коршуна немного затвердел. Снова включил начальника, а я пряник только понюхать успел.

— Телепаты устанавливают телепатические связи после физического контакта, образуя вихри, тем самым становятся сильнее. Если бы мы не покувыркались в постели, сдохли бы там, за порталом, вместе с группой Дарела.

Помолчав немного, Коршун ещё пару раз стукнул ручкой о стол… тук-тук… вздохнул, бросил ее на кипу каких-то документов.

— Если честно, мне, собственно, все равно как и где вы кувыркались, — потер лоб Коршун. — Меня больше интересует, что со всем этим делать. Сам понимаешь — неуставные отношения между коллегами иногда происходят, и ситуация всегда неприятная. Я, может быть, и не завел этот разговор, закрыл на все глаза, но взаимодействие между телепатами — отдельный случай. У меня даже в протоколе написано что вам можно, а что нельзя. Так вот — то что вы сделали — нельзя, и мне предписано сообщить об этом в штаб.

— Понимаю.

— Понимаешь? — вскинул брови Коршун, — Это все, что ты можешь мне сказать?

— А что я ещё могу ответить? Умолять вас не делать этого?

— Не надо умолять, я и без того не буду ничего отсылать на Землю.

Настала моя очередь вскидывать брови:

— Правда? Почему?

— Они ведь посмотрят на все совсем под другой призмой, Морган. Им плевать на вас и на наших людей. Что из-за ваших действий спасены множество жизней. Им важно только, что они из двух единиц получили одну, и теперь их работа в какой-то мере встанет. Алисия ведь уже определена на другую точку. Через полгода она должна будет улететь, но как сейчас она сможет выполнить требования Конфедерации?

— Никак, — подтвердил я, — Она не сможет улететь от меня далеко без вреда для своего здоровья. Да и я…

— Да и ты будешь не в восторге от этого. И тоже не сможешь работать.

— Так точно…

Неприятная ситуация. Наверное, пора сделать её совсем плохой.

— У нас с Алисией Годивой образовалась глубинная связь. Думаю, речь идёт не о простом дискомфорте по части здоровья…

Коршун посмотрел на меня вопрошающим взглядом:

— Это ты о том маленьком пункте в протоколе, красными буквами с пометкой «редкие эксцессы»?

— Чрезвычайно редкие. Повезло, правда?

— Ох, Морган, ну и задал же ты мне задачку, — обречённо вздохнул Коршун, — Ну ладно, даже если все вскроется, я могу прикинуться дураком. Никто не обязан разбираться в телепатах и их отношениях, у нас и без того работы достаточно. Ты лучше скажи, что делать теперь собираешься.

А что я собираюсь делать? Караулить не согласную, пока она не поймет, что бежать куда-то бесполезно. Я всегда четко оцениваю ситуацию, это спасает от паники и неэффективных действий.

В дверь постучали.

— Можно? — раздался робкий голос Алисии, — В-вызывали?

Кажется, она заикалась. Нервничает, бедняга.

— Проходите.

Моя девочка неуверенно посеменила в центр кабинета, вытерев потные ладошки о ткань комбинезона. Стоит.

— Присаживайтесь.

— Я постою…

— Садитесь.

Алисия упала в кресло.

— Чего ж вы так нервничаете? — спокойно спросил Коршун. — Я вас не съем, мы просто поговорим.

И всё-таки удивительное у этого человека чутье. Надо будет протестить Коршуна на предмет телепатических способностей.

Моя девочка кивнула, сделав робкую попытку улыбнуться.

— А мы с Морганом тут обсуждаем, что делать с вашей глубинной связью, — невозмутимо сказал Коршун, так же невозмутимо откликнувшись на спинку кресла.

Казалось, мир Алисии в этот момент рухнул. И без того робкая улыбка слетела с лица, она посмотрела так жалобно, что захотелось тут же все прекратить.

— Константин Викторович… — начал было я, но меня тут же прервали.

— Не волнуйтесь, Алисия, я не буду подавать рапорт по поводу вашего поведения. Это в какой-то степени будет вопиющая неблагодарность по отношению к вам за спасение наших солдат. Я спрашиваю не потому, что возмущен чем-то. А потому, что рано или поздно все вскроется и с этим нужно будет что-то делать. Мне пришел запрос о переводе вас на Земную орбиту через полгода. И за эти полгода вы должны будете как-то уладить этот вопрос.

Какое-то время Алисия молчала, вжавшись в кресло, а Коршун терпеливо ждал, пока она соберётся. Все это время я посылал моей девочке успокаивающие фразу «Все хорошо», «Коршун не настроен клевать», «Не бойся ничего». Я был полностью открыт для нее, а вот она почему-то свои мысли закрыла.

— Мы обязательно его уладим, — сказала вдруг Алисия твердым голосом вздернув подбородок. — Мы даже обсудили схему выхода из этой ситуации.

Не понял. Это что мы обсуждали? Не помню такого, ни разговоров по этому поводу, ни разработку каких-либо схем. И вообще, что это за схемы такие?

Видимо, такой вопрос возник не только у меня, Коршун посмотрел вопросительно:

— Поясните, — сказал он.

— График ограниченных физических контактов для более плавного разрыва связи, — уверенно отчеканила Алисия.

О как. Вот это выкрутасы, смотри чего она удумала. Посмотрев на меня, Коршун по достоинству оценил мое офигевшее лицо.

А со мной посоветоваться нельзя было? Вот выйдем из кабинета, доберусь — накажу. А пока что…

— Кхм… да, — кивнул я, подтверждая слова Алисии, хоть подтверждать их совсем не хотел. Но знал, что так моей малышке будет спокойней. Пусть пребывает в иллюзии, — Мы составили график, начнем осуществление прямо с минуту на минуту.

— Ну вот и отлично, — прыснул облегчённо Коршун, — Будем считать, что вопрос временно закрыт. Отчётов я от вас не жду, конечно же. Просто держи меня в курсе, Морган.

— Так точно…

— Но это ещё не всё. Раз уж вы стали сильнее, думаю, нужно ещё раз пройтись по аборигенам. Авось, нароете чего. Понял, Морган?

— Это не лишено смысла, — кивнул я. Самому было интересно, что теперь из этого выйдет.

— Выход на территорию туземцев запланирован через пару дней. Подготовьте все для этого.

— Так точно, — ответили мы одновременно с Алисией, и она почему-то смутилась.

А что ты хотела, девочка моя? Теперь мы многие вещи будем делать одинаково и одновременно, даже мысли иногда будут об одном и том же.

— Хорошо, тогда на этом все. Алисия,можете быть свободны, — кивнул Коршун, а потом перевел взгляд на меня, — А ты, Морган, задержись-ка еще на парочку минут.

Вытерев ещё раз ладошки о комбинезон, моя пироженка вскочила с кресла и вылетела из кабинета, будто это был побег. Интересно, что Коршуну ещё от меня надо? На стол полетела папка личного досье с большой фиолетовой полосой, идущей вдоль всей обложки — такие досье заводят при отборе телепатов на какую-либо должность.

— Думал, тебе интересно будет взглянуть, — сказал мне Коршун, — Сам понимаешь, это секретная информация. Такие вещи я не имею право разглашать, и это только между нами.

— Само собой, — я взял со стола папку, пройдясь взглядом по обложке:

«Личное дело Моргана Ортейла, его профессиональные навыки и психологические аспекты поведения» — первое, что бросилось в глаза.

Такая же папка была заведена и на Алисию Годиву и на всех тех телепатов, что прибывали ко мне в качестве коллег.

— Не заметил ничего интересного? — спросил меня Коршунов.

— Здесь не хватает одного.

— Именно.

А не хватало Вердана Войлока — того самого странного типа, который меня выбесил с первого же дня знакомства. Вердан Войлок — телепат, который не проходил все эти бесконечные тесты по отбору на Омегу, чтобы получить желанную должность, а составлял эти тесты сам.

Глава 24. Алисия. Подопытные

— Ну же, давай, Звёздочка, я же вижу, что ты очень хочешь появиться на этот свет, — погладила я гладкий пушистый кокон.

Моя будущая бабочка была похожа на свернувшегося в клубок котенка, немножечко набухла, и по ее поверхности уже пошли маленькие сухие трещинки. Прошло много времени, я чувствовала, что ещё немножко, и на свет появится долгожданная бабочка. Почему-то была уверена, что она будет прекрасна. Но пока что она почему-то не спешила… все медлила, медлила, будто ожидала чего-то.

— Ох, — вздохнула я. — Ну и заставляешь ты поволноваться маму, милая.

Да, я уже чувствовала себя мамой. Ведь это был мой первый питомец, на космической орбите у меня не было даже кошки. Слишком много я работала, иногда не появляясь дома по нескольку дней… а через полгода мне надлежит вернуться обратно.

Я ещё раз вздохнула. Придется попрощаться со Звёздочкой. Вот бы успеть увидеть, как она станет бабочкой…

Оторвалась от созерцания прекрасного кокона. Нужно было идти к Моргану — обсудить наш график. Если честно, очень этого боялась. Не знаю, почему я ляпнула про этот график, и вообще, как мне пришло это в голову. Просто я увидела Коршуна и так испугалась, что как-то все сами придумалось.

А потом заметила взгляд Моргана… мне кажется, он немножко удивился. Но я так благодарна ему, что он проявил понимание и подыграл мне. Ох, как же мне нравится этот мужчина, чего уж скрывать? Но моя работа мне тоже нравится. И рано или поздно все равно пришлось бы выбирать.

Я постучала в дверь. Тишина… странно, ведь мы заранее договаривались о встрече. Постучала ещё раз. Автоматический кодовый замок тихо пискнул, открывая дверь в личную каюту Моргана. Я надавила на холодную металлическую поверхность ладонью и вошла.

Внутри стоял полумрак, но от непривычки глаза воспринимали его как полную темноту. В нос ударил резкий запах сигаретного дыма и крепкого алкоголя. К горлу подступила тошнота: ненавижу сигареты и алкоголь. От них только кружится голова, тошнит, а наутро такое состояние, будто тебя переехал поезд.

— Морган? — осторожно спросила я во тьму.

— Да, я Морган Ортейл, и не люблю, когда из меня делают идиота, — услышала откуда-то сбоку и повернула голову.

Взгляд уже немного привык к темноте: Морган сидел за рабочим столом, откинувшись на спинку кресла, во рту у него дымилась сигарета. На столе стояло несколько бутылок чего-то крепкого, пепельница, полная бычков и стопка каких-то бумаг и документов. Мужчина был пьян.

— Прости… — робко ответила я, почему-то очень испугавшись. Никогда не видела Моргана таким. — Насчёт графика… мне пришлось сказать об этом. Коршунов бы не оставил это просто так. Да и сама идея мне показалось неплохой… если честно, я сказала всё это из-за страха.

— Причем тут этот чертов график? — огрызнулся Морган, а у меня прошли мурашки по коже. — Но, если честно, ерундовая идея. Ни к чему это не приведет, нервы только себе измотаешь.

— Я так не думаю…

— Подойди.

Поборов неловкость и страх, я просеменила к столу. Комната, в которой жил Морган, просто поражала своим аскетизмом. Мебели тут было даже меньше, чем в моей. Казалось, здесь разместилось минимум удобств, и то только потому, чтобы человек просто не умер. Минимальный комфорт: кровать, уборная, душ и шкаф с личными вещами. Вот и все… остальное предназначалось для работы, от гало-панелей до рабочего стола — создавалось ощущение, что Морган живёт, чтобы работать, а не жить по-настоящему… Какой ужас… для чего тогда вообще жить, если не радоваться маленьким мелочам? В свою комнату я натащила много чего, что поднимало мне настроение: от набора брошек, которые выписала с Земли до набора шоколадных конфет, которые периодически таскала, радуясь новому дню.

А здесь… будто голая стальная пещера, неуютная, не вызывающая ничего, кроме опасений. Бррр…

Я подошла к столу, заняв место в кресле напротив Моргана, нас разделял только стол с алкоголем.

— Здесь… мило, — соврала я.

— У нас глубинная связь, — усмехнулся Морган, а меня обдало его скверным настроением, — Можешь оставить любезности для кого-то другого. Здесь паршиво. Я и сам это знаю.

— Если знаешь, если тебе здесь не комфортно, зачем не изменишь все? — спросила я его открыто.

— Потому что привык жить так, а поменять что-то не было повода. Будем обсуждать интерьеры?

— Нет, конечно… я пришла насчёт графика…

— К черту график.

Я туго сглотнула.

— Хочешь обсудить что-то другое?

— Да.

Мне под нос полетела черная папка с длинной фиолетовой полосой, поверх нее — ещё одна, а потом ещё, пока не набралось ровно пять.

— Что это?

— Открой, посмотри, и не задавай глупых вопросов.

— Это очень грубо, Морган.

— Прости, пироженка, настроение совсем отвратное.

Повертев в руках первую папку, я ее открыла. Внутри было личное дело некой Оливии Герот. Я знала эту девушку, все телепаты в той или иной степени знакомы друг с другом. Нам довелось однажды работать вместе, и у нас сложилось отличное взаимопонимание. Если не принимать во внимание ее излишнюю сентиментальность, мы с ней были в чем-то даже похожи.

Похожи… внутри закралось какое-то странное чувство настороженности.

Оливия Герот. 27 лет, шатенка, рост 163 сантиметра, профессиональные навыки высокие. А дальше шли параметры, которые вызвали у меня большие вопросы. Про профессионализм больше не было сказано ни слова. Дальше описывались психологические и ментальные нюансы личности. С такими тонкими особенностями, что бросало в дрожь. Здесь был даже такой пункт, как коэффициент Тароля: соотношение эмпатии к телепатическим способностям и его влияние на общий характер личности — у Оливии он был 76.

«Высокое эмпатическое влияние, несовместимое с необходимым результатом», — прочитала я вывод только по одному этому параметру. Это означало, что Оливия не имела должной твердости характера и была очень ведома. Дальше шло множество других параметров… что происходит?

— Ничего не понимаю, — обескураженно сказала я. — Это совсем не похоже на рабочее досье.

— Вот и я так думаю, — Морган втянул в себя дым, выдохнув густое белесое облачко, — Продолжай, а потом я у тебя кое-что спрошу.

Я посмотрела дела всех девушек, которые побывали у Моргана в коллегах. Все они были до странного похожи, только некоторые параметры скакали туда-сюда. Лишь самая первая отличалась от остальных — обычный телепат, без каких-либо изысков.

— Первая улетела через два дня, — усмехнулся Морган, — А вместо нее прилетел Вердан Войлок. Его папки здесь нет.

— А после той, первой телепатки, сразу когда Вердан улетел на орбиту, начали прилетать совсем другие, с иными параметрами? Но все чем-то похожие друг на друга…

— Думаю, мы идём правильным путем. Все так и есть, — пьяно кивнул Морган, — А теперь погляди на мелкие буквы внизу.

Я взглянула: тестировщик — Вердан Войлок, скан-специалист высшего разряда.

Вердан…

— Знаешь его? — спросил меня Морган, — По глазам вижу — знаешь.

— Знаю… — поджала губы, — Одно время мы очень хорошо дружили, пока жизнь и работа нас не развела. Он… как бы это сказать…

— Трахнутый на всю голову.

— Способный, — поправила я Моргана, — Если не сказать гений. Сумасшедший гений… работает в экологической инстанции «Мосакт» — слышал о такой?

— Ещё бы не слышать, — Морган затушил сигарету, — Все нервы выела со своей Омегой. Это она замутила эту канитель со спасением планеты.

— «Мосакт» очень влиятельная, и Вердан работает на нее. Но не потому, что там много платят…

— А потому что он упоротый ублюдок, — выплюнул Морган и выпил залпом стакан виски, — Взгляни последнюю папку. Она про тебя.

Алисия Годива, 26 лет. Профессиональные навыки на высшем уровне… и так далее, и так далее…

Внешность: цвет волос — блонд, рост: 165 сантиметров, вес…

Причем тут это? Зачем Конфедерации моя внешность?

А дальше я увидела вывод: внешность соответствует вкусовым предпочтениям исследуемого объекта… и пропись: объект — Морган Ортейл.

Что?!

Дальше шло бесчисленное количество психологический, ментальных и поведенческих параметров, от которых кровь стыла в жилах. В этой папке меня просто препарировали сверху донизу, ни оставив ничего, что могло бы скрыться от посторонних глаз. Я чувствовала себя буквально раздетой.

Схватив папку Моргана, я увидела то же самое. Вердан Войлок полностью расписал личность Моргана и сделал ее анализ, будто он был для него открытой книгой… а ведь Морган — стена, которую никому не проломить!

Но у Вердана Войлока получилось. Я знаю, что он способен на такое — этот человек действительно был гением от телепатов. И равных ему не было.

— Вывод уже прочитала? — спросил меня Морган.

Взгляд скользнул вниз — до строчки «терминальные выводы». А приговор был один — Алисия Годива и Морган Ортейл — совместимость 97 %, в то время как остальные кандидатки не набирали даже половины от этого…

Я шумно выдохнула, ошеломленно закрыв рот ладонью.

— Впечатляет, правда? — усмехнулся Морган, — Этот ублюдок сделал все, чтобы я тебя трахнул.

— Но я не понимаю… просто не понимаю… зачем?

— А ты это у него сама спроси.

— Не могу в это поверить…

— Паршивое настроение, паршивое состояние, — Морган размял шею, будто она у него затекла. — Весь день ломает. Ничего не замечаешь, пироженка?

Как же тут не заметить? Целый день у меня кружилась голова и ломило мышцы, какое-то время даже тошнило. Но как только я собралась к Моргану обсуждать график, все тут же прошло. Войдя в комнату, я уже чувствовала себя гораздо лучше. Потому что Морган был здесь — рядом со мной, и наши вихри соединялись, глубинная связь делала нас единым целым, и мы больше не страдали вдали друг от друга…

С каждым днём это чувствовалось все острее и я знала, что это только начало. Что же будет дальше? Холод шел по коже. Когда нагрянет пик, глубинная связь должна будет «взорваться», а потом пойдет притирка и все немного успокоится, когда мы привыкнем друг к другу.

Но я не хотела проходить все этапы трансформации связи, не хотела знать, что будет с нами происходить на пике, вообще не хотела, чтобы нас к чему-то принуждали помимо нашей воли…

Вердан Войлок… почему?

— Да, я немного страдаю, когда мы вдали друг от друга… — попыталась я смягчить катострофическую величину проблемы.

Морган встал, подошёл ко мне, взял в кулак мой хвост и сделал рывок на себя. Поцелуй был долгим, со вкусом хмеля и сигарет. У меня подкосились ноги.

— Ну как? Легче? — спросил он меня.

— Легче…

— Может, продолжим?

— Нет…

— Как хочешь, пироженка. Сегодня я с тобой соглашусь. Паршивое настроение — ненавижу, когда из меня делают идиота.

Глава 25. Алисия. Половинка меня

Еле дошла до собственной комнаты. С каждым метром, что я удалялась от Моргана, чувствовала, как становится хуже. Возвращалось головокружение, тошнота, меня немножко трясло. Хотелось развернуться и бежать к нему, чтобы он сомкнул свои объятья и я больше не чувствовала то, что чувствую, а ощущала только его бесконечную теплоту…

Открыв замок своей комнаты, я вошла внутрь — в одинокую пустоту, где не было никого. Даже Звёздочка не хотела появляться на этот свет, чтобы составить мне компанию…

Прав был Морган — паршивое состояние. Заметила, что начала принимать его манеру оценивать окружающее. И еще «жажда» по этому мужчине… это все глубинная связь. Если бы ее не было, справиться было бы гораздо легче. Держи себя в руках, Алисия… это все не по-настоящему. Не бывает у людей таких ощущений. Просто не должно быть…

Вдруг захотелось плакать. Залиться слезами, уткнув лицо в подушку. Рыдать, рыдать, пока не настанет утро… или пока ко мне не придет Морган и не утешит… нет! Нельзя раскисать!

Еле доковыляла до кровати и рухнула вниз. Лежала так, бесцельно глядя в одну точку, хотя нужно было начать готовиться к походу к аборигенам. Но мне было абсолютно все равно…

Вдруг я встала, подошла к столу, активировала список моих контактов. Глаза скользили по именам и цифрам, нужная фамилия оказалось на месте. Внутри жгла обида, выворачивала наизнанку несправедливость. Как он мог? Вердан… ты же был мне другом…

Нажала кнопку вызова, понятия не имея, примет ли мой сигнал Вердан, какое сейчас время суток на Земле, и открыта ли сейчас гиперпространственная связь на орбите Омеги. Сделала все на вскидку, особо ни на что не надеясь. Под длинные гудки и рябь голограммы плюхнулась в кресло.

Тело ломило, была ужасная слабость. Создавалось такое ощущение, что я не целый человек. Только часть его… половина. Ровно половина от Моргана, которая не сможет без него существовать. Интересно, он ощущает то же самое? Можно было бы вернуться и спросить его об этом, но я боялась, что уже не выйду из его комнаты — так и отдамся этому мужчине, навсегда похоронив тем самым свою карьеру. Первые недели глубинной связи самые тяжёлые. Нельзя допускать близких контактов, очень близкий контактов… нужно будет добыть ещё информации про эту глубинную связь, но без запросов в штаб, иначе они могут что-то заподозрить. Попрошу у Коршунова доступ к закрытым архивам Конфедерации. Уверена, он мне не откажет, в конце концов, это и в его интересах тоже.

Ох… как же плохо без Моргана… гудок.

— О, я вижу знакомые лица, — услышала я до боли знакомый голос, и от него прошлись мурашки по коже, — Удивлен, что ты так быстро смогла до меня дозвониться.

Я подняла голову, взглянув на человека, высветившегося в прозрачной голубизне контактной голограммы. А он ничуть не изменился: тот же длинный нос с горбинкой, короткая прическа, кожаная куртка и этот странный, всегда задумчивый взгляд, будто Вердан знает что-то, но молчит.

— Я сделала это навскидку. Просто набрала номер. Удача, что ты взял.

— Как я мог не ответить на звонок моей прекрасной леди? Мы же друзья.

— В этом я сильно сомневаюсь, — процедила я сквозь зубы, — Думаешь, я позвонила тебе ради того, чтобы поболтать о былых временах, когда мы с тобой спасали беженцев от психологических травм?

Вердан откинулся на спинку кресла — он был на рабочем месте. Видимо, я дозвонилась до него днём. Сигнал пошел рябью — задержка связи. Но мне было все равно, я жаждала ответов. Я просто имела на них право.

— Конечно же, нет, — рассмеялся Вердан, — Наверняка, ты не хочешь распивать со мною чаи. Но если ты мне все же позвонила, значит, я действительно такой умный, как обо мне говорят.

— Знаешь, я недавно услышала ещё одно мнение, — наверное, Вердан увидел мое перекошенное, готовое заплакать лицо, — Один не менее умный человек сказал мне, что ты — больной ублюдок.

На явное оскорбление Вердан отреагировал в своем репертуаре — победно ухмыльнулся. Всегда удивляла эта его способность, он настолько был уверен в себе, что все выпады в свою сторону воспринимал как похвалу.

«Если я кого-то раздражаю, значит, хорошо делаю свою работу. Даже слишком хорошо», — так он всегда говорил.

— Что ж, если меня кто-то так называл, значит, мои таланты не остались незамеченными, — удовлетворённо кивнул Вердан, — Дай угадаю. Этого человека зовут Морган Ортейл?

— Любишь играть с собеседником? — огрызнулась я.

— Ты меня слишком хорошо знаешь, — рассмеялся Вердан, — Но я не хотел тебя обидеть. Просто только Морган мог использовать такие выражения, ведь выводы о моей работе может сделать только телепат. А этот мужчина никогда не стеснялся в высказываниях.

— Просто он прямой человек, и ему нечего скрывать, в отличии от тебя!

Вердан поднял вверх ладони и шумно поаплодировал пару раз. Предполагала, что самому себе.

— Вот оно! — победно воскликнул он, — Экспрессия, характер! А я первое время подумал — вы такие разные, просто не может быть, чтобы ты ему понравилась… первое впечатление обманчиво, знаешь ли. Но при детальном изучении все предстало совсем в другом свете.

Я смотрела на человека, который так просто говорил о нас с Морганом, будто мы все лишь его подопытные, удачный эксперимент, его личная маленькая победа… но никак не два человека, которым он сломал жизнь. Я посмотрела на Вердана затравленным взглядом, на моих глазах уже навернулись слезы, и задала ему один-единственный вопрос:

— За что?

Вердан вдруг перестал улыбаться, став предельно серьезным:

— Алисия, ты должна понять, что я тебе не враг.

— Не враг?! — воскликнула я, не сумев удержать себя в руках. Нервы сдавали, я плохо контролировала ситуацию, — Теперь я связана по рукам и ногам! Думаешь, так просто разрывать глубинную связь?! Вообще, кому-нибудь удавалось это сделать?!

Наблюдала, как меняется выражение лица Вердана… из спокойно-серьёзного превращается в крайне удивлённое:

— Глубинная? — выдохнул он, — Надо же… не думал, что получится настолько… хорошо.

— Хорошо? Ты что, не рассчитывал, что между нами появится глубинная связь?

— А разве можно этого ожидать? — перешёл в наступление Вердан, — Глубинная связь — очень, очень редкая штука, если не сказать единичная! За две сотни лет существования телепатов она возникала только шесть раз! Конечно я не думал, что ваша совместимость получится настолько удачной, что перерастет в глубинную!

— Что ж, теперь ты знаешь, — развела я руками, а слезы уже без стеснения текли по моим щекам, — Поздравляю, ты уничтожил наши жизни, наши карьеры. Отобрал все, что у нас было. Доволен?

— Ты сгущаешь краски. Моргану Ортейлу и без того было нечего терять, — махнул на меня Вердан, а мне захотелось его придушить.

— Говори, — твердо сказала я Вердану, — Скажи мне все, иначе, клянусь, я сделаю все, чтобы испортить тебе жизнь. Сил не пожалею!

— Забыл, какая ты бываешь, если тебя разозлить, — покачал головой Врдан, — Морган же ещё не знает о такой твоей черте, правда? Но, боюсь, ваша совместимость такая крепкая, что его это только заведет. Я же прав?

— Вердан!

— Хорошо, хорошо, остынь, — Вердан поднял ладони, успокаивая меня, — Начнем с того, что я прилетел на Омегу с добрыми намерениями — помочь туземцам… вернее, такие намерения тоже были, в конце концов, мы экологическая организация, а не колониальная. Конфедерация попросила «Мосакт» послать меня, сама понимаешь, я лучший…

— Это я знаю, — процедила я сквозь зубы, приложив пальцы к виску, голова раскалывалась…

— Но планета погибает, а когда планеты погибают, можно сделать только одно — бежать. У Земли нет технологий, чтобы контролировать раскаленное ядро Омеги. Вот я и полетел туда по просьбе правительства, но наткнулся на очень любопытные вещи.

— Продолжай.

— Я выяснил, что на планете не только культурные ценности, но и удивительные ресурсы. «Оранжевое око» — слышала о таком?

— Об универсальном, эффективном источнике энергии? Конечно, слышала, — прыснула я, — Эту байку запустили года два назад.

— А это не байка, — покачал головой Вердан, — Это правда. Омега производит "оранжевое око" в огромных количествах, а это — триллионы и триллионы денег. Вот только Конфедерация не верит так же, как и ты, потому что не имеет технологий для стабилизации вещества. А «Мосакт» имеет.

— Но ты сам сказал — планета умирает, — обескураженно ответила я, — Какая разница, сколько здесь ископаемой энергии, если ее невозможно будет добыть?

— В точку! — обрадовался Вердан, — Ты всегда была умницей, Алисия. Это качество в тебе я ценю больше всего. Чтобы продолжать добывать ископаемые, нужно помочь планете справиться. Не зря же «Мосакт» патентовал технологии стабилизации, будет жаль, если пропадет столько трудов…

— Но причем тут мы с Морганом?

— Мне кажется, туземцы знают, как остановить сейсмическую активность, — Вердан казался возбуждённым, эта тема не давала ему покоя, — Вот только понять их я не смог. Черт побери, да никто не может! После пребывания в их поселении я несколько дней провалялся без сознания. Сьел тогда все сладкое, что было на базе.

Вот в это я охотно верила — даже один туземец вызвал у меня головную боль, что я говорить о целом поселении? Каким бы Вердан не был гением, границы его дара всё-таки были.

— Знаешь, так приятно слышать, что есть что-то, что тебе не по зубам, — усмехнулась я.

— А мне было совсем неприятно, — скривился Вердан, — Моя закалка оказалась не такой крепкой… в отличие от Моргана Ортейла.

— Что ты имеешь ввиду?

— Скажи мне — сколько телепатов ты знаешь с генно-модифицированным геномом, кроме Моргана?

— Эм… если честно… не помню…

— Правильно. Потому что их нет. Ноль! — Вердал сложил цифру указательными большим пальцем, — Он — уникален, понимаешь? Его ментальные конструкции феноменальной крепости, концентрация внимания, сосредоточенность. Сплошной восторг. Освоить профессию за четыре года, притом уметь вещи, которые неподвластны даже нам… к тому же, он находится в обществе туземцев без особого дискомфорта, хоть и не понимает их.

И тут я вспомнила, как Морган растил сеть, как снял мою головную боль, настроив на свои собственные вибрации… Вердан был прав, Морган — уникален.

— К чему ты ведёшь? — спросила я его.

— Но несмотря на всю его крепость, даже этого не хватает, чтобы понять Омегу. Я решил его немножко подтолкнуть. Укрепить ещё сильнее, чтобы найти ответы…

— …чужими руками, — прервала я Вердана, — Ты хочешь найти для себя ответы нашими руками! Использовать людей в своих целях!

— Благородный целях, прошу заметить!

— Благородны? А как же добыча ископаемых? Это все из-за денег.

— Одно другому не мешает. Но спасти планету — большая честь. Глубинная связь и кое-какие жертвы малая плата за тысячи, и даже миллионы жизней.

— Вот только цену платить не тебе.

— Прости, так уж получилось, — Вердан придвинулся ближе к голограмме, будто хотел пролезть ко мне в комнату, — Сделайте это, Алисия. Найдите, как вытащить планету из этой беды.

— Знаешь, Вердан, — процедила я, — Я сделаю все, чтобы спасти Омегу, но не потому, что ты попросил. Потому что это правильно. Не знаю, получится у нас с Морганом или нет, но потом я вернусь и отомщу тебе. Клянусь — это я так не оставлю.

— Хо-хо, — довольно хохотнул Вердан, — Понимаю, что он в тебе нашел. Ты та ещё штучка.

Глава 26 Морган. Убежденный трезвенник

Бухал два дня. Узнал об этом, когда пришли будить к аборигенам. Решил встать пораньше, проведать свою пироженку. У нее, вроде как, список какой-то имелся, хоть взгляну на него. С тех пор, как в запой ушел, так ее и не видел. Ломало сильно ещё тогда, а теперь стало почти невозможно — проснулся, и дышать не могу. Елки-палки, натуральным образом не могу дышать без Алисии! Сказал бы кто, что так будет, рассмеялся бы ему прямо в лицо. Но сейчас совсем не до смеха, нужно срочно подышать своей пироженкой, иначе задохнусь нафиг — чувствую ещё немного, и пойдет спазм лёгких. Хорошо, хоть похмелья нет. Странное это дело, в голове ясность, будто и не было ничего, а я — убежденный трезвенник с вегетарианским завтраком, обедом и ужином. Я — вегетарианец. Ха-ха! Надо будет поохотиться на страусов, давно курятины не ел.

Пока шел к Алисии, впервые думал за два дня, с непривычки мысли не хотели шевелиться в голове. Поставил себя перед фактом: бешусь от задетого самолюбия, проблему это никак не решает. А проблема сейчас — сойтись с Лисой, отказываться от нее я все равно не собираюсь. Набить морду Вердану я всегда успею. Хотя, в этом случае он заслуживает гораздо большего, чем просто переломанные ребра. Тут нужна более фундаментальная воспитательная беседа, я бы даже сказал, показательные выступления. Потом подумаю, с какой стороны его отмудохать. Не физически, конечно. Придумаю что-нибудь.

Где Лиса?

— Пироженка! — позвал я девушку, оглядываясь в пустой комнате. Точно знал, что она где-то здесь — печенкой чувствовал, — Ты где, Лиса? Во второй половине дня выдвигаемая, ты в помнишь?

— Конечно помню! — донеслось из ванной, — Я немножко занята, сейчас выйду.

— Может быть, помочь чем? — с надеждой спросил я, ведь в ванной масса вещей, которые нуждаются в содействии…

Член встал. Мы с ним уже давно выяснили, кто из нас двоих предатель.

— Нет, Морган, помощь не нужна… я тут… сама справляюсь…

Прошелся до стола, взял в руки злосчастный листок с идиотским графиком: утро — объятья 1–3 штуки, в зависимости от потребности… Деловая какая. Обед — поцелуй, вечер — поцелуй с объятьями и разговоры за чашкой чая. Разговоры за чашечкой чая! Подавил смех, неприлично потешаться над энтузиазмом пироженки.

Прошёлся взглядом до самого конца списка — сплошные обнимашки и поцелуйчики, и ни одного полового акта. Отстой. Решил закурить.

Стоило только услышать голос пироженки, как сразу полегчало, легкие стало отпускать. Прямо чувствовал, как телепатические связи расслабляются, напряжение уходит, становится легко и хорошо. Парочка вихрей даже засветилось золотым: обычный человек не увидит, а мой глаз наметан — вон, как указательный палец блестит.

Наполнил дымом лёгкие.

— Эх, хорошо!

— Кхе-кхе… — послышалось из ванной, а потом моя пироженка зашлась неистовым кашлем, показалось, что лёгкие свои совсем выплюнет.

Я тут же затушил сигарету и рванул к ней. Открыл дверь — ванна была не заперта. Пироженка сидела у унитаза, обняв его, как самого близкого друга. Вид у нее был такой, будто это она бухала два дня, а не я.

И тут до меня дошло.

— Вот так задачка, Алисия! — я сел на пол ванной вместе с ней и притянул к себе, — Совсем плохо, да?

— Мооорган, не знаю, что со мной… меня тошнит с самого утра… и ночь почти не спала, так плохо было. Наверное, я отравилась. Аборигены…

— Да погоди ты, — деловым тоном ответил я, — Успеем с аборигенами ещё. Эмпатию можешь выключить?

— Я ее не включала…

— Блин, надо будет поизучать, как эта глубинная связь действует. Значит, в обход эмпатии и чтения мыслей.

— Я уже сделала запрос в центральный архив через Коршуна…

— Это ты молодец, пироженка. Делом занимаешься, когда другие оболтусы алкоголь на базе переводят.

— В горле саднит… будто дым какой-то… кхе-кхе… и тошнит сильно. А голова…

— Да не отравилась ты, похмелье у тебя, — вздохнул я глубоко, — А я ещё думаю, чего это так хорошо с утра, будто и не бухал вовсе. Обменялись мы состояниями, Лиса, такие дела. Посмотри-ка на меня. Сейчас попробую забрать — это как тогда, с головной болью. Может, поможет.

Прижал Алисию к себе сильнее, настроился на телепатические вихри, насколько это было возможно. Поток пошел…

Как же от нее вкусно пахнет, даже несмотря на белого друга рядом. У волос был слабый медовый аромат, а кожа пахла чем-то цветочным.

— Морган… погоди… ты что, нюхаешь меня? — выдернула меня Лиса из сладкого забытья.

— Ага, лёгкие разгоняю, — ответил я, довольно отмечая, как меня накрывает похмелье со всеми его достоинствами, — Дышать без тебя не могу, лисичка моя.

— Ох, Морган, такие комплименты давно уже никто не делает. Это звучит очень… ну, наивно.

— А это не комплимент, это констатация факта. Как, полегчало?

— Ох… как хорошо, Морган… так хорошо, что даже глаза слипаются.

— Отлично, а то нам к аборигенам через пять часов. Как раз успеешь выспаться.

Отнес обмякшую в моих объятьях Алисию на кровать, дал новую одежду, чтобы она смогла переодеться. Отвернулся, как истинный джентльмен. Еще бы мой член был так же хорошо воспитан… Снял Алисии носочки, помял маленькие белые паличики, поделал массаж стоп. Урчала, как довольная лисичка. А она и есть лисичка — Лиса.

Похмелье нещадно разрывало голову, мутило — наконец-то я чувствовал заслуженное. Подошел, лег на кровать рядом.

— Ты опять меня нюхаешь? — уже сквозь сон пробормотал Алисия.

— Этого в списке нет, так и ведь и массажа не было, — ответил я, — Дал слово — сдержу. Не буду приставать. А насчёт остального… я могу и Артема понюхать, только он отвратительно воняет. Вон, пусть Шейла этим занимается. Ты, пироженка, другое дело, прошу разрешения внести в график нюхательную терапию.

— Хорошо, внесу, — улыбнулась Алисия, прижавшись ко мне вплотную.

Ох, то ещё будет испытание… Предатель-то союзником становиться не собирается — член стоял колом, а без разрядки это на постоянной основе.

Алисия мирно засопела, а я гладил ее по волосам и нюхал, нюхал…

Глава 27. Морган. У аборигенов

Прибыли мы в деревню вовремя: сияющая Алисия с выспавшимся, беспохмельным лицом и я — с этого момента убежденный трезвенник. Перед самым отлетом выбросил пачку сигарет, раздал пацанам все бутылки с алкоголем. Сразу "обрубил" по самое плечо, чтобы назад не оглядываться. Если быть честным, сердце кровью обливалось, но если выбирать между самочувствием пироженки и моими пьяными вечерами, я выбираю первое.

Совсем не парило то, что я сейчас в весьма помятом виде, все равно никто этих аборигенов не поймет, я даже и не пытался напрягаться. Пройдемся по деревне, поглазеем друг на друга, скинем парочку тыкв местным шаманам. Сдается мне, без этой наркоты было бы сложнее. И вообще, кто ловит приход от тыквы? Загадка природы. Ненавижу тыкву, хоть и полезно.

Вспомнил, как в первый раз повстречались с этими чудиками — полегло тогда их несколько штук, начали мы знакомство, мягко говоря, не с той ноты. Пришлось потом таскать им цивилизованные дары, чтобы умаслить верхушку. Понятия не имею, почему они повелись. На их месте я бы послал нас куда подальше, а они наоборот зазывали к себе.

Алисия взяла меня за руку — волнуется.

— У них довольно развитое строительство, обустройство быта, и их одежда… не просто листья. Они хорошо обрабатывают ткань, даже очень хорошо.

— Вот-вот, столько всего делают, а разговаривать не умеют, — проворочал я, пытаясь оградить свою больную головушку от ментальности деревни.

Уже знал, что местные нас почувствовали и обратили мысленное внимание в нашу сторону.

Мимо прошли две расфуфыренные женщины, увешанные бусами.

Эти никогда не реагировали на наш приезд, сейчас встанут где-нибудь поодаль и начнут ругаться. Одна зелёная, друга полностью синяя. Сколько раз сюда приезжали, они всегда собачатся, только вот никто этого не понимает, кроме меня. Нет ничего страшней, чем ругань двух немых женщин с мощной телепатией. Даже лезть не буду в их головы, думаю, если попытаюсь, сразу убьет. Зачем только вместе ходят?

Навстречу выбежала орава детишек, закружила вокруг солдат, которые из оружия взяли только шоколад и несколько кремовых пирожных. "Весь огнестрел оставить в космолёте" — приказ Коршуна, так что в поселении мы ходили практически «голышом».

Арт с другими солдатами остались позади, а мы с Алисией двинулись вглубь деревни, между соломенных хижин и вычурных клумб с полу хищными бутонами.

Ну, наконец-то. Навстречу к нам вышел старейшина поселения — низенький сморщенный абориген в шелковых одеждах и бусах из мелких зубов колкозуба. У него была синяя кожа, предполагал, что такая же, как и у меня сейчас. Ха-ха. Давайте не поймём друг друга по-быстрому и мы свалим. Отчаянно хотелось встретить лицом подушку.

— Морган, он же зовёт нас куда-то, правда? — спросила меня пироженка, которая великолепно себя чувствовала в обществе аборигенов.

А их здесь была просто куча… толпа окружила нас, любопытно глазея на нового человека, который совершенно отличался от тех вояк, которые приходили к ним раньше.

— Хм… пироженка, ты хорошо себя чувствуешь? — с подозрением спросил я у Алисии, — Их мысли не причиняют тебе боли?

— Совершенно не причиняют, — Алисия улыбалась, подставив ладони любопытным детишкам, которые норовили прикоснуться к ее бархатной коже, — Я воспринимаю из мысли как поток, который идёт сквозь меня, не оставляя никакого следа. Но… я все равно не понимаю, что они хотят сказать мне. Будто образы пролетают перед глазами, но не могут оформиться.

— У меня то же самое, — кивнул я, — И это прорыв, понимаешь? Раньше всё было по другому — не было даже намека на образы…

На этот раз шаман повел нас не в ритуальную хижину, а куда-то в пещеру, на сводах которой были начертаны странные символы.

— Не разбирался, что они могут значить? — спросила меня Лиса.

— Не поверишь, но в этой пещере я в первый раз…

Шаман отрыл где-то несколько каменных табличек, деловито оглянул каждую из них, несколько отложил. Потом уделил немного времени, чтобы дать несколько подзатыльников излишне активным детишкам и выгнал тех из пещеры.

Мы остались наедине.

«Возьми», — уловил я сквозь поток быстрых образов у него в голове.

— Ого, он сказал слово, — поразился я.

— Я тоже его слышала, — с трепетом ответила Алисия, принимая табличку.

— А вот эту штуку я уже видел, — сказал я Алисии, — Он ещё тыкал вот в этого человечка с антенной на голове.

И в этот самый момент шаман ещё раз ткнул сухим пальцем в человечка, а потом сразу — В Алисию.

«Ты — он», — сказал он коротко, — «Вместе. Понять. Спасти».

Алисия повертела в руках табличку, взгляд ее стал задумчивым, на лбу появились морщинки мыслительного процесса. Если честно, я тоже загрузился. Неслыханный прогресс выбивал из колеи, но больше, конечно, похмелье. Ха-ха.

— Это не антенна, Морган, — вдруг выдохнула Алисия, — Это хвост. Этот маленький человечек с ручками и ножками — я.

Шаман вдруг неистово закивал, начав возбуждённо показывать пальцем то на Алисию, то на табличку, то на меня.

«Понять. Понять. Целое. Спасти», — пошло от него потоком и я, если честно, офигел. Этот человечек на табличке действительно был Алисией, а черточка на голове не антенна, а ее бесячий конский хвост!

— Они показали мне эту табличку ещё года три назад, пироженка. Ты понимаешь, что это значит?

— Да. Что они знали о том, что я прилечу, и что мы придем вдвоем. Они говорили что-то о едином целом, обо мне и тебе. Что мы должны что-то понять и спасти.

— Предполагаю, что именно. Но — как? Разве можно спасти планету нам вдвоем? Понятия не имею, и таблички ещё какие-то…

— Кто-то изучал эти письмена?

— Ага. Один жирный учёный, который понятия не имеет, что такое рыбалка. Он ещё заливал что-то о развитой наскальной живописи и утверждал, что это типа их исторических книг. Коршунов сказал развлечь его за это, а его чуть не сожрал твердокрыл. В нем сала-то на несколько десятков килограмм, он бы точно наелся…

— Кто?

— Твердокрыл.

— Морган, мне не до твоих шуточек. Если они знали, что я прилечу, значит, у них есть предсказатели будущего. И дело даже не в самом феномене предсказаний, а то, что они работают! Нужно сделать снимки этих рисунков и попытаться их расшифровать.

— А толку?

Пироженка посмотрела на меня не как пироженка, а как хищная кошка.

Ну, хорошо, признаюсь, виноват. Просто сегодня я не работник, даже после трёх доз детоксиканта мутило будь здоров.

— Толку не будет, если мы откажемся использовать наш дар, но с глубинной связью и расшифровкой этих письмен можно узнать не только то, что они хотят сказать нам, но и их историю!

— Не ори так, голова раскалывается…

— Буду кричать, — Алисия уперла руки в бока.

О как, вот это выкрутасы. Не сталкивался ещё с подобной тиранией… а в этом что-то есть… надо будет взять на заметку. У Алисии так блестят глаза, когда она злится…

«Женщина права», — прилетело ко мне от шамана.

У Алисии победно блеснули глаза.

— Я же говорила! — улыбаясь, воскликнула она.

— Давно хотела это сказать? — нахмурился я.

— Ага, — засмеялась пироженка.

— Ну, права, значит, права, — обречённо вздохнул я, — Давай фотографировать. Заодно и панораму снимем, чтобы тому жирдяю было, где развернуться.

Глава 28. Алисия. Кричать

Остаток дня просидела, изучая документы. Приходил Морган, с недовольным лицом попил со мной чай, потом лез целоваться. Нет уж, такого в графике не было, значит, и не положено. Хоть он и просил перенести вечерний аванс на более раннее время.

Снимки отдали Шарлю Эроле, учёному-антропологу, он хоть и специалист по земным письменам, но сказал, что нечто общее есть у всех развивающихся народов. Инопланетян это тоже касается. А я сидела за картой, изучая количество поселений туземцев и их маршруты передвижения.

Ни одного поселения в опасных секторах — это, по крайней мере, было логично. Но то, что туземцев было так мало не объяснялось ничем, всего несколько сотен тысяч по всей планете. Почему-то мне казалось, что когда-то их было больше. Ведь Омега, несмотря на все свои опасности, достаточно цветущая планета, не скупившаяся ни на урожаи, ни хорошую погоду.

Ох… как же раскалывается голова… отложила в сторону карты, документы, отключила информационную голограмму. Яркий свет бил по сетчатке глаза, вызывая ещё больше головной боли.

Съела несколько конфет, надеясь, что невыносимая пульсация в висках немного пройдет. Бесполезно… боль только нарастала, и вскоре головой невозможно было повернуть.

Взглянула на руку — телепатические вихри потускнели, а ведь буквально несколько часов назад они ещё искрились золотым, когда мы с Морганом рассказывали друг другу случаи из жизни за чашкой чая. Теперь от меня словно оторвали огромный кусок, и из кровоточащей раны уходила жизнь.

Телепатические связи тянулись к Моргану, который находился далеко отсюда, и их края походили на оборванную бледную паутину, развивающуюся на ветру. Накатила усталость. Стало внезапно холодно, я встала, чтобы накинуть на плечи шерстяной палантин, хотя вечер на Омеге выдался очень теплый.

Я словно обесточена… и испытываю постоянное желание соединиться с этим мужчиной, стать с ним единым целым, получить заряд теплоты, нежности и любви и снова засветиться золотым…

— Ох, как же тяжело, — вздохнула я и вибрация от произнесенных слов ударила очередной волной головной боли. Настолько она была сильная…

Хотелось сдаться. Поддаться чувствам, просто любить и не оглядываться назад. Бросить все, плюнуть на свою работу, на прошлое, будущее, даже на то, что я скорее всего, без работы умру с голода. Ведь скопить я так и не успела — отдавала кредит за обучение в академии. Но такая участь казалось уже не такой ужасной, чем то, что я сейчас ощущаю.

Пошла в ванну, чтобы умыться холодной водой. Надо принять таблетки, иначе не усну сегодня. Включила воду, плеснула несколько раз в лицо. Прошлась ладонью по мокрой коже… вдруг защекотало в носу, смахнула капельки воды с верхней губы. Взглянула на пальцы… не вода… кровь…

Подняла голову, посмотрела на себя в зеркало — из носа, запачкав всю верхнюю губу, толстыми струйками текла кровь. Ее было так много, что на меня нахлынула паника. Дрожащими руками я схватила полотенце, плотно зажав ноздри тканью. Запрокинула голову и вдруг взвыла. Голова… как же болит голова!

Выходила из ванной на ватных ногах, пытаясь разглядеть, что находится впереди. Не видела ничего перед собой, кроме белесой пелены, похожей на густой белый дым.

Через мгновение почувствовала, что начинаю терять сознание. Когда я рухнула на пол, оперлась на руки и попыталась подползти к двери, будто это могло меня спасти. Раскрыла рот, чтобы закричать. Позвать на помощь, потому что все мое тело превратилось в огромный ком страданий, для которого невозможно было даже дышать без боли. Она острыми иглами впивалась в мозг, в спину, в суставы, в живот…

А я раскрыла рот и все пыталась кричать… но из горла вырвался только несвязный хрип, заставляя ныть даже голосовые связки. Иглы, везде иглы…

— Мор…ган… — еле прохрипела я, зная, что меня никто не услышит.

А дальше — темнота. Темнота, полная боли… я лежала в тишине, все чувствуя где-то на задворках своего сознания. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох…

— Алисия! — услышала я голос Моргана, далеко-далеко, будто в другой вселенной, — Алисия, открой!

Но я ничего не ответила, потому что находилась во тьме, и никак не могла из нее выбраться. Будто оказалась в сложном лабиринте, где есть вход, но нет выхода. «Держись левой стороны», — говорила мне бабушка, когда учила меня справляться с такими головоломками. Но я знала, что у этой головоломки разгадки нет, потому что она находится в моем собственном воображении. Но я все равно бежала вперед, словно завороженная, гонимая болью и страхом, по узким замкнутым коридорам, в полной тьме, а там, где-то далеко, звал меня Морган.

Я вдруг остановилась и горько заплакала.

— Прости, — прошептала я, спрятав лицо в ладони, — Прости меня, Морган. Я не могу вырваться, мне так плохо, мне кажется, я умираю.

«Мне кажется, я умираю…» — пришлось по тьме гулкое эхо голосом Даны.

Именно эти слова она сказала перед тем, как рассыпаться в прах. Я подняла руку и в ужасе раскрыла рот: телепатические вихри почернели, из паутины они превратились в сухую налипшую на кожу грязь, начав осыпаться вниз вместе с кожей. Пришла и мне пора рассыпаться в прах…

Крик. Нет, не крик, хрип…

Удар. Потом еще один, и еще.

Морган находился за стальной дверью, пытаясь ее выломать. Я чувствовала его присутствие собственной кожей, и мне удалось с трудом приоткрыть глаза. Веки дрожали, норовя опуститься вновь под свинцовой тяжестью.

Сердце — тук-тук… тук-тук… только бейся, пожалуйста, милое, не останавливайся… пожалуйста, только бейся.

Глава 29. Алисия. Дышать

Еще несколько ударов и вдруг насталатишина. В это тягучее мгновение меня посетило такое отчаяние, что я готова была выть, если бы только могла… но потом я вдруг услышала оглушительный хлопок, в воздухе запахло жжеными проводами и плавленым металлом. Дальше — мощный удар о дверь, она с грохотом вылетает и в проеме появляется Морган, держа в руках бластер. Он прострелил замок… почувствовал, что мне плохо и пришел, чтобы спасти.

Уже через мгновение я висну в его объятьях, запрокидывая голову назад, ведь она совсем не держится, как у новорожденного младенца… я словно тряпичная кукла, в которой никогда не было скелета.

— Вышли все отсюда! — рычит над головой Морган, я не вижу никого, но чувствую толпу, собравшуюся в проеме двери.

— Морган, может, врача позвать? Сегодня он трезвый. Давай ее в реанимацию.

— Арт, свалил отсюда! — продолжает кричать Морган, сжимая меня так сильно, что становится трудно дышать… а, может, это не мне трудно? Может, Моргану?

Подпимаю тяжелые веки, смотрю мужчине в лицо: у него огромные мешки под глазами, измученный вид и раскрытый рот, которым он обрывисто ловит воздух… это не мне трудно дышать — это задыхается Морган.

— Прости… — шепчу я, и по моей щеке скатывается слеза.

Теплая шершавая ладонь смахивает влагу с моих щек, и я чувствую, как мы остаёмся одни — все уходят, потому что их прогнал Морган. А я знаю, что врачи нам не помогут. Ни одному из нас, пока мы находимся врозь.

— Тебе не за что просить прощения, пироженка, — чувствую, как взмываю в воздух, мужчина поднимает меня на руки и несёт к кровати. — Ты же совсем не виновата, что женщиной родилась.

— Ч-что ты имеешь ввиду? — от такого удивительного заявления у меня даже прибавилось сил. Я приподняла голову.

— Вам лишь бы помучиться и других помучить, когда проблему сразу надо решать — нет, нужно довести все до самого хренового состояния, — проворчал мужчина.

Даже в таком ужасном положении Морган умудрялся выводить меня из себя… но у меня совершенно не было сил возражать, составлять сложные мысленные конструкции и облекать их в слова.

— Ук-к-ушу… — категорически не согласно выдавила я из себя.

— Обязательно укусишь, — проворочал Морган. — Я даже покажу тебе, куда. Но сначала нужно оклематься.

Мужчина захлопнул дверь, хорошенько подперев ее креслом, чтобы не вошёл кто-нибудь очень любопытный, а затем вернулся ко мне. Сел около кровати, оперевшись на нее спиной, положил руки на колени и задумчиво уставился в пол. Морган приводил в порядок дыхание — я слышала, как он хрипит. Не стала мешать ему, только подползла на руках поближе, ведь ноги совсем меня не слушались. Обняла мужчину за шею, прижавшись своей щекой к его — наверняка, он почувствовал мокроту моих слез. Мужчина потерся в ответ шершавой щетиной, и, всё ещё хрипя, протянул руку к моим волосам и начал медленно их гладить.

Так мы просидели некоторое время, приходя в себя, отходя от шока, смиряясь с происходящим. Знала, что он видит то же самое, что и я — бледные паутинки наших вихрей потянулись навстречу друг к другу, встретились — робко, будто два новорожденных птенчика. Потом они начали смешиваться, объединяться и, наконец, менять цвет… из моего бледного и тонкого, словно порванная паутина вихря и черного, словно уголь, вихря Моргана начало вырываться золотое свечение. Оно начало расти, скользя по нашим вихрям, укрепляя и уплотняя их, и делая их такими же золотыми. Вскоре золотистое, словно рассветное солнышко, единое поле накрыло нас обоих, принося облегчение и исцеление…

— Морган, — тихо пробормотала я в ухо любимому мужчине — не имела больше силы скрывать это от себя. — Я хотела давно тебя спросить… как ты получил свой дар?

Морган повернул голову, легонько прикоснувшись к моим губам своими. Я не сопротивлялась — пусть дышит… а я отдам свое дыхание ему.

— Это случилось в поясе Крузадо, на планете Доариан, — тихо сказал он, оторвавшись от моих губ, запрокинул голову на кровать, уставившись в потолок. Я всё ещё обнимала его шею. — Нас послали на очередное задание, нужно было вывести беженцев, попавших в ловушку местного, не очень дружелюбного населения. Это были полуящеры, примитивные аборигены, которые не особо заботились о моральной стороне бытия… Если честно, я их не виню, в конце концов, это мы пришли на их земли.

— Они угрожали пилигримам? — тихо спросила я.

— Да, убивали и съедали их. У них не было запрета на поедание высокоразвитых существ. Если честно, не удивлюсь, если они и друг другом не брезговали.

— Много людей вам нужно было спасти?

— Не много, около ста пятидесяти человек. Это поселение только оформилось и ещё не успело достаточно вырасти… но сама понимаешь, что такое вести сто пятьдесят человек через толпу разъяренных каннибалов и стараться, чтобы никто не умер…

— Понимаю.

— Мы высадились с воздуха и нас сразу же окружили. Двадцать штурмовиков против полутора тысяч… разведка ошиблась, за ночь ящеры привели подкрепление и мы оказались в ловушке. Пришлось спрятаться в местных пещерах, чтобы никто не пошел за нами.

— А почему они не пошли за вами?

— Потому что местные называли эти пещеры пещерами смерти и никто из полуящеров не захотел заблудиться в них. Можно войти, но выйти уже нельзя.

«Лабиринт, — вспомнила я вдруг свой недавний кошмар. — Можно войти, но выйти уже нельзя».

— И… что же произошло? — дрожащим голосом спросила я…

Глава 30. Алисия. История Моргана

— Эти пещеры — как паучья сеть, затягивали и затягивали в себя. Длинные, ветвистые, бесконечные — они петляли и путали нас, пока мы все не выбились из сил.

— Как же это ужасно…

— Полторы сотни человек… и ещё двадцать моих бойцов. Я знал куда мы отправляемся и принял правила игры. Можно сказать, выбрал медленную смерть вместо мгновенной.

— Но у вас было оружие, а аборигены, наверняка, не имели ничего, кроме копий и примитивных луков.

— Двадцать против полутора тысяч. Дохлый номер. Особенно если учесть, что кожа у них прочнее стали и не всегда простреливается с первого раза… пришлось платить дорогую цену.

Я затаила дыхание, а Морган продолжил:

— Мы бродили в полной темноте и сырости пока у нас не кончились припасы. Но и тогда мы все шли и шли, надеясь однажды увидеть свет в конце какого-нибудь из тоннелей. Толща породы глушила всякий сигнал, заряды в очках ночного видения закончились. Мы были слепые, словно котята. И настал момент, когда все поняли — это конец… — Морган вздохнул, тяжело, шумно, но полной грудью. — Тогда я обратился к себе, или к высшим силам, уж не знаю, к кому…. хоть уже и не верил тогда ни в одно, ни в другое… но я пообещал, что если у меня получится вывести людей, брошу эти чёртовы колониальные войны. Пойду служить на орбиту, или в горячие точки, но планеты нужно оставить местным, это их земля, и мы там чужие.

— Я чувствую, что после этого произошло что-то очень важное, — прошептала я Моргану на ухо.

— Ты как всегда права, моя маленькая пироженка. Именно в этот момент я уловил сигнал от крыс, которые кишели в этих чертовых пещерах. По крайней мере местные именно так называли этих странных существ… Мне потребовалось полчаса, чтобы понять, что это телепатический сигнал. Эти пронырливые твари прекрасно знали все входы и выходы. Тогда мы пошли за крысами, а они за нами, или наоборот… Я считывал их мысли, плохо, неумело. Мы продолжали петлять, я наделал тогда очень много ошибок… но все-таки добился своего. В конце концов, они были всего лишь крысами, и мысли у них были простые, а мне нужно было лишь знать, где находится выход. Со временем мы его нашли. С тех пор телепатия всегда со мной.

Я крепко-крепко обняла Моргана, чтобы он почувствовал, что я рядом — по-настоящему. Что он не один.

— Спасибо, что рассказал мне, Морган, — тихо прошептала я. — У тебя была сложная жизнь. Мне хотелось бы, чтобы она была более счастливой.

— Я счастлив, когда ты рядом.

Мужчина гладил мои волосы, а я — его. Нам не нужно было ничего говорить, мы чувствовали друг друга, наслаждались нашими чувствами — одними на двоих. Морган знал, что я сочувствую ему, глубоко, нежно, и был благодарен мне за это.

— Морган…

— Да?

— Ты сказал, что решил бросить колониальные войны. Но сейчас ты на Омеге…

— Это совсем другое.

— В чем же?

— Омега — исключение. Одно на миллион, если не миллиард. Черта возьми, это, скорее, вообще единственный случай, когда Конфедерация не разоряет планету, а хочет помочь местным.

— Но «Мосакт» положил глаз на ресурсы Омеги. «Оранжевое око»… я знаю, что в свое время Конфедерация тоже хотела добывать его.

— Да, и местные были от этого в восторге. Это не сарказм.

— Но почему? — удивилась я, — Кто будет рад, когда разоряют их планету?

— Потому что «око» нестабильно — и взрывается сразу, как только вступает в контакт с мыслями любого существа, развитого больше, чем, скажем, какая-нибудь кошка.

— Ты хочешь сказать… что для аборигенов око опасно?

— Ещё как. У них видела какие бошки? Чуть приблизятся — все, сразу на тот свет. Око бабахает будь здоров. И имеет свойство расти — это побочный продукт местной флоры, в смеси с органикой и какими-то минералами.

— Слушай, а не поэтому ли аборигенов так мало? Может, это око сокращает ареал их обитания и они вынуждены уходить с мест, где оно образуется?

— Не знаю, не думал об этом. Но они были очень рады, когда Конфедерация начала избавлять их от этой напасти, и приуныли, когда свернула лавочку.

Все это мне показалось очень, очень странным. Детали, которые представали передо мной, на первый взгляд не имели какой-то ни было связи, но я нутром чувствовала, что тут есть какой-то подвох. Что и «оранжевое око», и аборигены, и порталы как-то связаны между собой. Что одно вытекает из другого, и когда я пойму, чем именно они связаны, то перед глазами встанет целостная картина — это и будет разгадка!

— Пироженка, ты только что чуть не умерла, а все туда же — загадки свои разгадывать, — сказал Морган, с легкостью прочитав мои мысли — ведь я совсем не скрывалась. Зачем? Сейчас мы — единое целое.

— Морган, кто-то же должен это делать…

— Ручаюсь, ты была той самой отличницей в классе, которую всем хотелось придушить.

— А вот неправда.

— Скажи открыто — напоминала учителю о домашке, когда он забывал ее задать?

— Это было не каждый раз! — насупилась я.

— Угораздило же меня, — рассмеялся Морган. — Эх, пироженка, впервые мне выдался случай спасти кого-то на их собственной земле, а не защищать завоевателей от разозленных хозяев планеты, — Морган взял мою ладонь в свою и крепко-крепко сжал ее. Вздохнул, наслаждаясь тем, что может глубоко и свободно дышать. Впервые я заметила, как этот мужчина испугался — когда увидел меня на полу, всю в крови, — Я хочу, чтобы ты была рядом. Не отпускай меня, Лиса, хорошо? Только не отпускай…

Глава 31. Алисия. Плохая лисичка

Проснулась от того, что солнечные зайчики играли на моих щеках. Стало почему-то щекотно, будто бы лучи были осязаемы, и мягкая шерсть щекотала мне нос. Разлепила глаза, потянулась. Потом снова прильнула к Моргану, который всё ещё спал. Мужчина так устал, что, наверное, проснется еще очень не скоро — вчера Морган забирал не только мою боль, но ещё и онемение в ногах. Перед сном ему пришлось раздеться до белья, чтобы не было так жарко — телепатические вихри разогнали температуру, когда он устранял мои недомогания, а потом Моргана просто отключило от усталости. В итоге я нырнула под его теплый бочок и сладко проспала всю ночь. А потом проснулась… от жажды.

Встала, проковыляла до охладителя, залпом осушила стакан холодной воды.

Остановилась, прислушиваясь к собственным ощущениям. Что-то явно было не так. Через мгновение я уже поняла, что именно… Мигом оказалась около стола, отшвырнула в сторону обложку секретных документов из Центрального Архива Конфедерации, которые для меня достал Коршунов. Пока глаза жадно бегали по строчкам, мое тело уже начало сходить с ума. Оно поступало совершенно предательским образом, просто не оставляя мне шансов на сопротивление…

«Непреодолимое сексуальное влечение к объекту вожделения», — гласила надпись в одном из пунктов, характеризующих первые недели после установления глубинной связи…

Непреодолимое? Это мягко сказано! Я чувствовала, как у меня дрожат бедра. Чувствовала, как внутри все превратилось в один сплошной пульсирующий узел желания, как по ногам текла влага, замочив бедра, ведь белье уже не было преградой для нее… Ткань промокла насквозь, не способная задержать ни единой капли из того потока, что из меня лился…

Проковыляла на полусогнутых ногах до ванной, стараясь не смотреть на тот самый «объект вожделения», который сейчас сверкал голым торсом, мирно посапывая в кровати… ох… мне казалось, я чувствовала запах вспотевшего ещё со вчерашнего дня тела Моргана — этот мужской, стальной, густой запах, который притягивал, словно магнит, заставляя кружиться голову.

Может, поласкать себя, чтобы не поддаться искушению? Только было протянула пальчики вниз, но сразу одернула: знала, что этот «суррогат» удовлетворения только усложнит ситуацию, а не решит ее. Прямо так, как вчера… ведь я прикасаюсь к себе, а не к Моргану, и телепатические связи это не укрепит, не наполнит их и не насытит. Обмануть глубинную связь у меня не получится — я уже точно это знала. Я хотела близости до скрипа в зубах… но в то же время не хотела!

Села на унитаз, обхватив голову руками. Что же делать, когда хочешь и не хочешь?! Встала, покинула ванну, подошла к кровати, обошла ее по часовой стрелке, потом в обратную сторону.

Я кружила вокруг тела Моргана, словно хищная птица, которая готова была накинуться на свою добычу. Мужчина спал, ни о чем не подозревая, грудь его медленно вздымались… вверх-вниз, вверх-вниз… широкая, твердая, теплая грудь…

Ааа! Я так сойду с ума!

Поджала губы, бесшумно топнув босыми ногами о холодный пол. Хочу и не хочу! Хочу секса с ним, но не хочу, чтобы кто-то знал! Невероятно… в том числе и Морган! Стоит только ему почувствовать мое желание, что я могу вот-вот сдаться, он сам сделает шаг навстречу и все, последний оплот моего противостояния рухнет. А у меня еще теплилась маленькая надежда, что я могу найти выход из этой глубинной связи, стоит только изучить три тома исследований, что лежат у меня на столе…

И тут мне в голову пришла сумасшедшая мысль… хотя, что и говорить, все, что в последнее время приходит в мою голову — какое-то сумасшествие…

Вернулась к столу, осторожно, чтобы не шуметь, открыла нижний ящик и достала оттуда ножницы. Взяла их в руки и подошла к кровати. Я не смогу избавиться от белья Моргана, пока он спит — его тело слишком большое, чтобы я смогла его сдвинуть и при этом не разбудить. А вот аккуратненько разрезать боксеры, освободив его достоинство мне вполне по силам. Возьму Моргана во сне.

Была ли это хорошая идея? Определенно, какой-то частью здравого смысла я понимала: нет, нет и ещё раз нет. Вот только эта спасительная, разумная часть моего естества была загнана в угол непреодолимым, совершенно жгучим желанием. В моей фантазии самопроизвольно вспыхивали картинки совершенно развратные, такие, что могли нагнать на щеки румянец стыда совершенно любому человеку. Сама удивлялась собственному воображению, ведь всегда считала себя достаточно нравственной… но теперь фантазия подкидывала мне варианты, что бы я могла сделать с этим мускулистым соблазнительным телом на кровати… я поняла, насколько все серьезно, когда от предвкушения нетерпеливо облизнула губы. Все. Сдалась. Вместо мозгов у меня — космическая пустота, между ног — жгучее желание, мои намерения всецело развратные и в какой-то мере противозаконные. Ох, мои намерения совершенно преступные! Я решительно подняла в воздух ножницы. Чик-чик — послышалось около моего уха.

Резала я очень аккуратно — прямо с ювелирной точностью, эмпатически проверяя, не реагирует ли Морган. Морган не реагировал — так устал вчера, что погрузился в глубокий беспробудный сон.

Спи, мой спаситель и принц, и прости за то, что я хочу сейчас сделать… я очень, очень плохая лисичка…

Темно-синий клочок ткани полетел на белоснежные простыни, потом еще один, и еще… Когда дело было готово, я восторженно выдохнула — вот, наконец-то я добралась до желаемого… огромное достоинство Моргана отдыхало вместе со своим хозяином, что было вполне логично, но меня совсем не удовлетворяло. Как в прямом, так и в переносном смысле. Поэтому я прикоснулась к нему — член слегка дернулся.

Я снова притаилась, будто хищница, навострив свою эмпатию, словно чуткие ушки: тссс… спит? Спит…

— А ты, дружок, поработай немножко, — тихо прошептала я самой нужной в данный момент части Моргана.

Не знаю, что произошло, само как-то получилось — я вдруг склонилась и взяла достоинство Моргана в рот.

Думала, что сойду с ума от его солоноватого, густого вкуса. Нет. Сначала получу оргазм, а потом сойду с ума… член Моргана буквально взлетел во сне, почувствовав влажную теплоту моего рта. Стал твердым, словно камень и уже не помещался внутри полностью.

Мужчина поерезал во сне, почувствовав мои ласки в глубине забытья. Нужно действовать быстро, пока Морган не проснулся! Так не хотелось отрывать губ от его достоинства… эта была настолько развратная, запретная, постыдная ласка, что я готова была продолжать ее и продолжать, до победного конца… но было нельзя, потому что пойдет все не так, как задумано.

Алисия, ну ты и дура! Говоришь так, будто у тебя какой-то гениальный план! А между тем я уже скинула свои бесполезные трусики, которые не прибавляли мне ни мозгов, ни стойкости, развела ноги и, дрожа от предвкушения, села прямо на член Моргана. Когда большое, твёрдое достоинство одним махом заполнило меня до отказа, развело стенки лона и до сладкой боли ворвалось в мое желание, я не выдержала — кончила в первую же секунду.

Добротная порция влаги брызнула Моргану на живот вместе с моим умопомрачительным оргазмом. Я замерла, переводя дыхание. Вдох-выдох… как же… хорошо…. Думала, вот оно — счастье, и можно уже слезать, просто необходимо уходить прямо сейчас, убрав заодно все следы "преступления", но… все только начиналось. Бедра мои дрожали, буквально ходили ходуном от вновь мгновенно проснувшегося желания, а я будто приклеилась лоном к достоинству Моргана — так была возбуждена.

Что происходит? Разве так бывает? Это так ужасно и так прекарсно одновременно…. и я не хочу это прекращать… Лоно требовательно заныло в ожидании новой разрядки, и я стала двигаться как сумасшедшая. Уже не следила, спит ли Морган, не думала, что он может проснуться от таких неистовых движений в любую секунду… потому что в этот момент я превратилась в безмозглую, оголодавшую самку — падшую женщину, которая могла пойти на все, лишь бы получить свое удовольствие.

«Пункт 2.1. Глубинная связь. Непреодолимое желание».

Морган мирно засопел, а потом дернулся, спросонья протирая глаза. Его грудь уже тяжело вздымались, ведь организм его проснулся раньше, чем мозг. Я и не подумала, что это может быть вредно для физиологии — в этот момент думала только о себе. Эгоистичная лисичка!

На мгновение Морган замер, пока его мозг медленно возвращался в реальность и обрабатывал картинку, которая предстала перед ним: он лежит с разрезанными в клочья трусами, а на его вставшем члене оголтело прыгает его «невинная лисичка», которая от возбуждения потеряла не только стыд, но и совесть.

— Ч-что происходит? — сонно промямлил Морган.

— Ничего, ничего не происходит, спи! — закричала я.

— Эм… кхм… это… не понял… — обескураженно ответил он, — Пироженка, ты что, меня насилуешь что-ли?!

— Морган, прости, но это не то, что ты подумал!

— А что еще тут можно подумать?! Хотя… я щас вообще ни о чем не думаю… я тут немного офигеваю… вот честно, уверен был — уже ничем меня не удивишь!

— Прости меня! — отчаянно закричала я, совершенно не в силах остановиться, так и скакала вверх-вниз, до упора насаживаясь на вожделенный орган, — Ты, главное, не двигайся. Ещё немного полежи, а потом можешь подать на меня в суд! Все признаю, только сейчас ничего не делай.

— Просто лежать?! — возмущённо воскликнул Морган, — Ээ… так не пойдет. Кто из нас двоих новенькая? Это нужно поправить. Раз уж начала — давай делай все правильно!

— Что правильно? — обескураженно спросила я, от удивления даже перестав скакать, — Насиловать тебя правильно?

— Да! Давай покажу, как надо.

В этот момент Морган рывком потянул меня к себе, немножко отвёл попку в сторону и вошёл под другим углом.

— А теперь давай сама — будет гораздо приятней. И боли не почувствуешь.

Я начала двигаться именно так, как сказал мне Морган и вскоре поняла, что он прав — в такой позе совсем не было больно, и вскоре изнутри меня начал подниматься оргазм.

— Ты это чего, пироженка? — прохрипел Морган, только начинавший входить во вкус.

— Огх… агх… я… я сейчас…

— Лисичка, ты уже все что-ли?! Эй, нет-нет! Мы же только начали, не смей кончать!

Но было уже поздно. Мое лоно сократилось в неистовом оргазме, я отлипла от тела мужчины и выгнулась, взрываясь золотистым удовольствием.

— Вот же научил на свою голову! — с досадой проворочал Морган.

А я, даже не отдышавшись, соскочила с члена, словно ошпаренная.

— Куда?! — закричал Морган, — Это что, получается, невинности меня лишила, изнасиловала, а теперь сматываешься?!

— Да! — закричала я громко, спрыгивая с кровати на пол, а в голове была только одна мысль: «Бежать!»

Глава 32. Алисия. Сильная и независимая

Я припустила в сторону ванной, но Морган не собирался просто так меня отпускать. Все, я кинула псу добротный кусок мяса, теперь он точно не отстанет! А хотела ли я, чтобы отстал?

Внезапно остановилась, как вкопанная, поняв вдруг, что дело даже не в физическом влечении, а в том, что я люблю этого мужчину… даже если удастся как-то стабилизировать глубинную связь — что дальше? Чувства-то никуда не денутся, не исчезнут по мгновению палочки… Это все сложно, очень сложно. Ведь я желала почти невозможного — сохранить работу и поддаться чувством. Но совместить это было все равно невозможно, хоть я всеми силами и пыталась это сделать.

Пока я думала, Морган настиг меня, сгреб в охапку и буквально прижал к стене.

— Уииии! — взвизгнула я то ли от возмущения, то ли от восторга.

— Ну все, попалась! Теперь уже точно никуда не пущу! Ты чего это творишь, пироженка? Как тебе это вообще в голову пришло?

— Ой, не знаю, не знаю! — хихикала я, пока Морган тискал меня у стены. — Щекотно!

— Щекотки боишься? — смеялся он, — А это расплата! Ты о чем думала вообще?

— А я не думала! — выпалила я абсолютную правду. — Это все глубинная связь, она сама! Это не я, это она!

— Ну как же, конечно. Вали теперь все на нее, а сама белая и пушистая? После такого ты теперь мне должна.

— Что должна? — распахнула я в удивлении глаза.

— Ещё два оргазма. Один твой, другой мой. По справедливости.

— Морган, я не уверена, что смогу ещё раз… — сказала я ртом, а ноги уже разошлись сами, открывая перед Морганом сокровенное.

Мужчина поднял меня за ягодицы и усадил на стол, я обвила его торс ногами.

— Все ты можешь, — прохрипел Морган, когда вошёл в меня и сделал несколько плавных толчков. — Я же чувствую, что хочешь ещё раз.

— Если только немножко… хочу… просто… я… — с моему горлу подкатил колкий ком.

— Что такое, лисичка? — Морган вдруг остановился, но не вышел из меня. Он с тревогой посмотрел мне в глаза: — Что случилось? Скажи мне.

— Нас уволят.

— Да ну и хрен с ним.

— К-как ты можешь так просто об этом говорить? — стараясь не разрыдаться, сказала я. — Может, просто для тебя телепатия не так важна, ведь все самое дорогое ты оставил в прошлом…

— Нет, пироженка, дело не в этом. А в том, что я считаю тебя важнее. Посмотри на меня, — Морган не дал отвести мне взгляда, погладив ладонью на мою щеку, — Дело всей жизни — это дело всей жизни. А мы — это мы. Телепатия никуда не денется, можно будет что-нибудь придумать, а вот встретить своего человека удается далеко не всегда. Упустишь — все. Одиночество это дело такое… от него устаешь.

— Очень устаешь, — кивнула я, а потом уткнулась Моргану в плечо. Всхлипнула немного, а потом набралась смелости: — Морган…

— Да?

— Если честно, проблема не только в деле всей жизни…

— А в чем же, лисичка?

— Если я работу потеряю, мне есть будет нечего…

— Не понял, — обескураженно ответил мой мужчина, отрывая меня от своего плеча. — Это как — нечего?

— У меня родителей никогда не было, я с бабушкой росла. Поступила в академию в кредит, а там сумма не представляешь какая большая… — закусила я губу.

— Погоди, а Конфедерация разве не бесплатно обучает? Нас же так мало, она заинтересована должна быть…

— Именно поэтому и в кредит. Без образования шлют на самую черную работу в колонии, а с ним в безопасности на орбите… это что-то типа добровольно-экономического принуждения… выбирай — на войну или в финансовую кабалу… просто правительству нужно влиять на нас цивилизованными методами. Или хотя бы чтобы они так выглядели…

— Вот сволочи! Да это же рабство какое-то.

— Да… Поэтому я говорю — Конфедерация отомстит мне, уволит, а я без работы и с кредитом.

— Глупая ты совсем, лисичка, — покачал головой Морган, прижимая к себе сильнее. Он, видимо, даже и не думал из меня выходить, — Неужели считаешь, что рядом со мной тебе придется в чем-то нуждаться? Я свою девочку в беде не брошу. Теперь у нас все общее.

— Нет, Морган, не приму я такой помощи. Это очень неудобно. Я не хочу сидеть на твоей финансовой игле.

— В сильную и независимую поиграть хочешь? — рассмеялся мужчина, пару раз толкнувшись вперёд. — Пока что ты у меня сидишь на совсем другом месте…

— Морган! — ударила я его кулачком в сильное плечо.

Опять эти его шуточки! Ах… как хорошо… ох…

— Да брось, пироженка. Куда еще мне свои сбережения тратить? За пятнадцать лет колониальных я почти и не тратил ничего, все на госпайках да в разъездах, ну, если только на шлюх…

— Укушу.

— Ты у меня единственная. — Морган крепко поцеловал меня, — Ну вот и накопилось там штурмовых да премий, на всю жизнь хватит. Со мной не пропадешь, лисичка если, конечно, звездолёты просить не будешь…

— Ааа… эм… — я замялась, закусив губу. — А сколько накопилось, если не секрет?

Спросила я это чисто из любопытсва, можно сказать, для справки, а не из корысти.

— Да штук шестьдесят или семьдесят, я особо и не помню. Это года три назад было, с тех пор не проверял счёт.

— Семьдесят чего?

— Миллионов.

Пару раз хлопнув глазами, я в ступоре уставилась на Моргана. В этот момент он показался мне особенно привлекательным. И чего это я упираюсь, в самом деле? В конце концов, мы любим друг друга. Нас, между прочим, глубинная связь объединяет, мы умрем врозь!

— Вот, можно будет взять домик на берегу моря… люблю море. Слышал, телепатией нельзя заниматься, если только на Конфедерацию не работаешь. Значит, плевать на нее. Пиццерию откроем, поживем хоть спокойно, — начал разглагольствовать мой «объект вожделения», — Обожаю пиццу с ананасами.

— Морган.

— Что?

— Ты всё ещё во мне, — я буквально впечатала достоинство Моргана в себя, сильно сжав его бедра ногами, и нетерпеливо шлепнула по сильной ягодице ладонью. — Может, начнёшь уже двигаться?!

— А, прости, пироженка, — очнулся Морган, — Я тут уже будущее наше планирую. Так сказать, конструктивно подхожу…

Я заткнула рот Моргана поцелуем, а он, наконец, перешёл от «конструктива» к делу. Ох, и прав был этот невыносимый мужчина — я могла ещё раз. Теперь уже ничто меня не удерживало от удовольствия, рухнули последние преграды, ушли, растаяли все страхи, и я просто отдалась наслаждению, отправившись по искристым волнам нежности и любви. Морган обнимал меня, прижимая к себе вплотную, оттого его движения были глубокими и совсем не резкими, он практически не выходил из меня, будто боялся, что если покинет мое лоно, я не разрешу ему войти вновь.

Глупый какой. Я же уже поняла, что бояться мне нечего и полностью доверилась ему.

— Ох, пироженка, что-то я свои силы-то не рассчитал, — прохрипел Морган мне на ухо. — Перевозбудился я что-то… слишком ты у меня горячая…

Но я ничего не ответила, потому что уже подходила к концу. Всплеск. Моя эмпатия открылась и передалась Моргану. Золотистое свечение вспыхнуло, объяв наши тела, заплясало, заискрило и вдруг взорвалась. Всю комнату озарила солнечная вспышка такой силы, что ослеп бы любой, кто находился в этой комнате.

В самый пик нас обоих накрыло. Я помню, я точно знаю — мы оба кричали. Я — тонко, протяжно и Морган, грубо, его крик был похож на рык.

После того, как все закончилось, мы ещё долго не могли отстраниться друг от друга, наши вспотевшие тела дрожали, пальцы впивались в распаренную страстью кожу.

— Сдавайся, пироженка, — выдохнул Морган, потревожив мои растрепавшиеся локоны, — Сколько еще будешь сопротивляться?

— Сдаюсь. Не буду больше, — прижалась я к нему так сильно, что у меня сперло дыхание, — Значит, суждено нам быть вместе.

— Именно, лисичка, именно.

Облегчение, удовлетворение, любовь, счастье… изнутри меня поднялась волна, которую я не смогла удержать — разрыдалась. Я плакала и плакала у Моргана на плече, сдавшись окончательно нашей любви — счастливая, как никогда.

А Морган все понимал, чувствуя каждое движение моей души, теперь уже нашей души — одной на двоих. Ведь глубинная связь взорвалась, и мы перешли черту. Первый, нестабильный этап пройден, а дальше — только совместное будущее.

— Тсс… тихо, тихо, лисичка, — успокаивал меня Морган, — Я рядом, теперь уж никуда от меня не денешься.

— Д… дыаа, — рыдала я, давясь собственными слезами.

— Хочешь, подниму тебе настроение?

— К-куда уж выше? Я… я счааастлива, — протянула я и давай снова рыдать.

Морган осторожно вышел из меня, с любовью повернув мою голову в сторону стола.

— Принимай подарок от нашей глубинной связи, — улыбнулся он.

Как я могла не заметить этого раньше?! Так увлеклась нашей близостью, что пропустила рождение нашей Звёздочки.

Под натиском телепатических вихрей кокон бабочки пошел трещинами и раскололся, Звёздочка скидывала последние остатки своей прошлой, младенческой жизни — крылья ее были всё ещё сморщенными и мокрыми, но все равно искрились мягким теплым светом.

— Морган, неужели это наконец-то произошло?! — наверное, слезы радости сегодня совсем не покинут моих глаз…

За что мне одной столько счастья? Его так много, что я хотела поделиться им со всей вселенной.

А между тем Звёздочка поползла по столу, бодро переставляя сочные мясистые лапки, развернула пушистые антенны и вдруг остановилась, нежась в лучах рассветного солнца Омеги.

Мягкое тепло легло на всё ещё сморщенные крылышки, и в этот момент они стали расправляться, превращаясь в два прекрасных разноцветных полотна, на котором красовались «глазки». А моя Звёздочка оказывается не со звездочками, а с глазками! Как же она была великолепна!

Когда крылья полностью высохли и раскрылись, а случилось это в считанные минуты, бабочка вспорхнула со стола и уселась на край стеклянной банки, в которой я привезла ее сюда.

Удивительно, но цвет крыльев тут же поменялся из переливающегося зелёного в фиолетовый, только глазки остались на месте. Создавалось ощущение, что крылья бабочки живут какой-то особенной, сакральной жизнью, ведь их цвет менялся буквально каждое мгновение, стоило только лучам солнца поменять угол своего падения. Ничего прекрасней в жизни я не видела.

— А ведь это плод нашей любви, Морган, — меня переполняли чувства.

— Это типа вместо ребенка? Думаешь, настоящего заделать не сумеем? Ты это брось — я мужчина старательный, ты только план задай. Ха-ха. Но мы и без плана справимся, я метод тыка тоже уважаю.

— Ещё одна шуточка, и выйдешь за дверь.

— Молчу-молчу. Думаю, ребятам не стоит видеть мою голую задницу.

Звёздочка хлопнула пару раз крыльями и взлетела. Но не в окно — на волю, а ко мне, прямо в раскрытую ладонь. Я чувствовала ее эмпатически и знала, что она привязалось ко мне, как к своей маме. И никуда-никуда уже не улетит.

Глава 33. Алисия. Головоломка

— Вот этот знак означает «Блестящая цепь», и встречается он на таблицах практически через раз. Я изучил много наскальных символов, таблиц, орнаментов на одеждах, и везде одно и то же. Могу сделать вывод, что с этим деревом они взаимодействуют вплотную, и длится это уже очень, очень давно, — важно сказал Шарль Эроль, чинно переплетя толстые пальцы на животе.

Уже несколько дней кряду мы пытались разгадать загадки планеты, заперевшись в лаборатории, доверху набитой грунтом, органическими образцами местной флоры и фауны. От проекций голограмм уже пухла голова.

Все это время Морган сидел в кресле, периодически засыпая, откинув голову на спинку. Раскрыв рот он храпел так, что приходилось не раз делать ему замечание.

— Просто я использую время для более полезных занятий, — объяснил он свое поведение и полное отсутствие заинтересованности, — Вот скажи мне, Пироженка, как эти каракули могут спасти планету? Да как вообще что-то может спасти планету? Это полный бред. Даже у Конфедерации нет таких технологий, а ты — аборигены…

— На первый взгляд это кажется невозможным, — ответила я ему, — Но что-то мне подсказывает, что невероятное возможно. И я почему-то верю их шаманам. Аборигены гораздо умней, чем кажутся, ведь телепатия не возникает на пустом месте. Для этого нужны мощные интеллектуальные предпосылки. Значит, и их уверенность в будущем тоже имеет под собой основание.

— Звучит не очень убедительно, если честно.

— Просто я так чувствую. Интуиция.

— Отлично, — усмехнулся Морган, глядя на опять жующего что-то Шарля, — У тебя интуиция, а как насчёт логики? Я вот ей пользуюсь и понимаю, что это невозможно.

— Может быть поэтому ты и не продвинулся в общении с аборигенами? — спросила я Моргана, — Излишняя логичность мешает тебе увидеть ключевые детали.

— Логика — вещь очень нужная и полезная. Она здорово экономит силы, время и иногда спасает жизни. Черт возьми, да всегда спасает. А ты своей интуицией только тянешь время, когда нужно этих аборигенов вывозить с планеты.

Но я уже не слушала Моргана. Перед глазами сияла полупрозрачная голограмма местности и я погрузилась в свои мысли. Которые, впрочем, Моргану были открыты. От скуки он начал их читать. Ну и пусть посмотрит как я мыслю, может, научится чему полезному. Мое раздражение он тоже уловил, поэтому устроился в кресле поудобней, приготовившись к очередному сну.

«Так. Карта порталов. Маршруты аборигенов и их поселения. Ареал роста сетей нашего маленького деревца… как это все связано?»

Знала, что нужно копать именно в этом направлении.

«Ну копай, копай» — прилетело мне от Моргана.

«Ууу, точно укушу», — кинула я ему мысленно.

«А чего грозишься? Кусай. Только выставим этого Шарля, лишние свидетели нам ни к чему».

«Морган! Если ты отказываешься работать, это не значит, что все собрались отдыхать».

Морган ничего не ответил.

Там, где находились порталы, не росло ни одного дерева-сети. Блестящая цепь — что-то было в этом названии… "цепь" означает нечто сковывающее, удерживающее. Это и не удивительно, дерево спасло нас от разрушительного влияния времени, которое распространял портал. Логично было предположить, что аборигены пользовались им, чтобы избегать аномальных зон, не зря же они его выращивали.

Вот только была одна любопытная вещь: одно поселение располагалось на перекрестке миров — раньше на его месте находился портал, но сейчас его не было… Земли эти очень плодородны и прилегали прямо к морю, не удивительно, что местные не хотели уходить.

— Порталы имеют свойство закрываться сами, — сказал мне Морган.

— Но не часто.

— Очень редко, но все же бывает.

— Порталов все больше и больше, и судя по датам на карте, ни один из них не закрылся в последние полгода.

— Бывает и такое.

— И я оказалась права — «Оранжевое око» вытесняет аборигенов с их насиженных мест. Его стало так много, что население вынуждено идти на пустынные местности, там, где нет растений, которые выделяют эту напасть. А там где нет еды, нет и размножения…

— И что?

— А то, что в этом есть прямая связь, — я ткнула Моргана в карту, — Больше «ока» — меньше аборигенов — больше порталов. Чем меньше местного населения, тем больше становится разрывов на теле планеты.

— Ну, это притянуто за уши. Порталы могут выскочить вообще где угодно и сколько угодно. Это не зависит от количества аборигенов. И вообще, на что ты намекаешь?

— Госпожа Алисия хочет сказать, что аборигены как-то влияют на количество порталов на планете, — озвучил очевидную мысль Шарль, а Морган скривил лицо.

«Я и так это понял, — недовольно подумал Морган, — Он говорит так, будто я совсем идиот. Этот Шарль точно учёный? Хотя, ты тоже, помнится, считала что я тупой».

— Морган, не время для обид, — покачала я головой.

— До сих пор так считаешь? — спросил меня Морган вслух.

— Нет. Я считаю, что ты очень упертый. Это не глупость, это черта характера.

— У нас она очень похожа, — усмехнулся Морган, — Так упёрлась в своих поисках, что не можешь понять: что бы ни случилось, даже бошки аборигенов не уймут проснувшиеся вулканы.

— Но они считают иначе.

— Дураки потому что.

Ох, Морган, ну никак тебя не исправить. Но ничего, у нас есть ещё немного времени.

Время…

Перед глазами сияла большая голограмма портала, снятого со спутника у орбиты Омеги. Его рваные края переливались зелёным и золотистым, в зияющий провал валил белесый густой пар испаряющийся влаги.

— Морган… — выдохнула я.

— Хррр…

— Морган!

— А? Чего? — вздрогнул он в кресле, отряхнувшись ото сна.

— Вставай и готовься к отправке. Нужно подготовить звездолет. Мы летим в деревню.

— Нахрена?

— Проверить одну сумасшедшую теорию.

Глава 34. Морган. Долг

Что-то напрягала меня вся эта ситуация… Алисия закрыла свои мысли и ходит загадочная. То улыбается, то хмурится, то грузится. Жаль, что я не эмпат — имел бы хоть отдаленное представление, что в голове у нее творится. Глубинная связь сковала нас так, что я нутром чувствовал — все серьезно, хотя логика говорила — все ерунда. Странно не то слово. Настолько, что даже интересно. Принципиально не стал пользоваться нашей глубинной связью, чтобы полностью считать Алисию, ведь с ней это стало очень просто, можно сказать, на раз два.

«Морган, пожалуйста, дай мне все обдумать. Мне нужна тишина, а ты сбиваешь мои мысли своим неверием», — сказала мне пироженка и я подчинился. Чем бы дитя не тешилось… лишь бы аборигенов уговорило. Ха-ха.

— Морган, ну как, ты поговоришь с ней? — прозудел над ухом Артем, пока я смотрел на то, что творится внизу — мы уже подлетали к деревне, местные будто уже давно ждали нас, заранее собравшись у хижин.

— С кем поговорить? Ты о ком? — конечно же, Артема я не слушал. Какие у него там могут быть вселенские дела?

— С Алисией. А она пусть с Шейлой поговорит.

— Не понял, тебе нахрена? Вы же уже вроде как вместе…

— Нет… она избегает меня. Я подарил ей букет цветов, а она почему-то расплакалась и убежала. И не разговаривает со мной, уходит от ответа.

— Цветы хищными были?

— Шейла биолог.

— Ну ты и идиот, Арт, — покачал головой. С Алисией-то у меня все срослось, так что я мог поучать его с высоты собственного опыта, — Накосячил — иди и расхлёбывай сам. Вы больше недели кувыркались, могли бы уж обсудить все нюансы.

— Мы не особо разговаривали…

— Значит, настало время. Не будешь же всю жизнь через меня с ней общаться.

— Морган, ну пожалуйста.

— Ладно, посмотрю, что можно сделать. Только отстань.

— Ты лучший друг.

— Ага. Потому что единственный.

Как только высадились в деревне, нас тут же обступили. Ну как нас… Алисию. Трогают ее за руки, вон, ребятня даже пару раз за хвост ее этот блондинистый дернула. Видимо, наслышаны про ее антенну. На меня внимания вообще не обращают, я у них, видите ли, персона нон грата — не понял их, бросил на произвол судьбы, помогать отказываюсь… Если честно, даже ревность на секунду взяла. А потом… ну и пусть любят пироженку, я даже за нее счастлив. Где она ещё столько внимания получит от ребятни этой?

Хм… образы в голове аборигенов стали намного чётче, я даже понимаю мысли, которые они думают…

— Морган, дети считают, что у меня очень красивый цвет волос, — сказала Алисия, но я уже и так это прочитал в их головах.

А вот эти, которые ссорятся все время… опять стоят, на меня смотрят… теперь уж могу в их головы залезть так, чтобы не убило.

«Неумный мужчина, — подумала одна и сразу предоставила аргументы, почему я не умный, — Говоришь ему, не понимает. Показываешь — даже ухом не ведёт. Все так просто написано, что даже ребенок разберётся, а он ведёт себя будто разум не успевает за телом».

В смысле — разум не успевает за телом? Я нахмурился, напрягся.

«Да, туповат, — разочарованно ответила ей синяя собеседница, — Это потому что он очень большой и руки его как у огромной обезьяны».

Я тупая обезьяна! У меня аж лицо побагровело — так я был разозлен этим заявлением. Так вот что получается: они не ссорились между собой, а обсуждали насколько сильно я тупой. Да я чуть не задохнулся от возмущения!

— Морган, пожалуйста, успокойся, — всполошились Алисия, уловив мой настрой.

Я прилагал максимум усилий, чтобы не бросить все к чертям собачьим — столько трудов приглашаешь, чтобы их спасти, а они смешивают тебя с грязью.

— Это всего лишь сплетницы, — успокаивала меня пироженка, — Мы приехали сюда не за тем, чтобы ссориться из-за двух слишком болтливых дам.

— А зачем мы сюда приехали? — сдержанно, очень сдержанно спросил я.

«Добро пожаловать! — услышал до боли знакомый телепатический «тон» местного шамана, — Мы давно ждали вас, и все приготовили».

Я с удивлением посмотрел на Алисию:

— Ты тоже это слышишь? Его речь оформленная, четкая и воспринимается без труда. Я поражен… некоторые образы даже сами складываются в слова!

— Это все глубинная связь, — сияла Алисия, — Она адаптирует их манеру общения под наше восприятие. Я читала об этом в документах Конфедерации. Люди с глубинной связью понимают даже животных.

— Интересно, очень интересно… — задумчиво протянул я.

Перед нами стоял шаман вполной «боевой амуниции», весь увешанный ритуальными бусами, клыками, вениками и ещё черте чем. Знали, что мы прилетим и готовились? И вообще, куда это он так вырядился?

— Морган, наверное, пора немного открыть тебе мои размышления, — покраснев, сказала Алисия, — Мы должны отправиться к ближайшему порталу. Шаман сказал, что они готовы и давно ждали нас. Только не отказывай сразу — подумай… я просто уверена, что шаманы умеют закрывать аномальные разрывы, и в этом им помогает наше деревце.

— Лететь к порталу?! Ты с ума сошла?! — вот я офигел, так офигел. — Помнишь, что случилось в прошлый раз?! Пальчиком может не обойтись. Погибла Дана, или ты забыла?

У Алисии погрустнел взгляд:

— Я хочу отправиться туда именно потому, что все помню. Ее смерть подтолкнула меня к одному предположению… которое я не хочу озвучивать, пока точно не буду убеждена в этом… иначе ты мне не поверишь.

— Я и сейчас тебе не верю! Это чистой воды сумасшествие!

«Женщина права», — прилетело мне от шамана.

Да к черту эту глубинную связь! С ее приходом мы стали понимать аборигенов, и это все очень усложнило. Права она, видите ли.

— Около порталов очень опасно, — отрезал я, — Я не пущу туда ни тебя, ни себя, ни Артема, ни кого-либо из нашей команды. Если аборигены хотят самоубиться — это их право, но пусть не втягивают в это нас.

— Морган, туда, где находится портал, им не добраться. Это очень далеко, путь трудный — сам знаешь, что он проходит через опасные сектора. По дороге шаманов, скорее всего, съедят какие-нибудь ящеры или гигантские пауки.

— Или колкозуб.

— Именно, а аборигенов очень, очень мало. Да и откуда им знать, где находится портал? Подробная карта есть только у нас. Им нужна наша помощь, наши звездолёты, — Пироженка посмотрела на меня таким взглядом, что у меня сердце начало обливаться кровью.

— Звездолёты, говоришь?

И тут я вспомнил одну занимательную вещь. Изо дня в день к нам на базу приходили эти чудики и тыкали своими зелёными костлявыми пальцами в наши звездолёты, посылая какие-то сумбурные мысленные сигналы. Я тогда не мог разобрать, собственно, чего они от нас хотели. Что ж, теперь ясно — им нужно было такси. Чтобы мы доставили их к порталам, которые они… а что они хотели с ними сделать?

Я хорошенько почесал щетину, которая почти уже отросла в бороду:

— Сделаем так, пироженка. Мы летим к порталам, ориентируемся по приборам, ты держишься подальше от всей этой кутерьмы. Двести метров они могут пройти и без тебя. Отойдешь от меня хотя бы на полтора метра — хватаю и усаживаю в звездолет. Никакого нытья, никаких возражений. Делаешь только то, что я тебе скажу. Четко, быстро, без проволочек — иначе сворачиваю лавочку. Как понял меня, лейтенант?

Пару раз хлопнув своими прекрасными глазками, Алисия даже приоткрыла рот от удивления. А что ты хотела, пироженка моя? Что после того, как мы стали единым целым я перестану быть солдатом, позволю делать тебе все что вздумается и из-за этого лишусь самого ценного в своей жизни? Нет уж, как только мы выходим с базы, ты выполняет мои приказы. А иногда даже на базе. Ха-ха. Ммм…

Конечно же, Алисия прекрасно прочитала мои мысли — я демонстративно открыл их для нее. Сдвинула бровки:

— Так точно, — кивнув, отчеканила моя умница.

Ох, чую будет мне нагоняй после того, как мы вернёмся на базу. Ммм… Быстрей бы.

Когда мы погрузились в звездолет, начало уже вечереть. Понял, что доберёмся до отметки на карте только к ночи. Тревожно было что-то, но я решил рискнуть, поставив на карту все: если в этот раз не получится, подам рапорт на увольнение и свалю с этой планеты, хватит, достаточно я здесь протирал свои штаны. Алисии будет некуда деваться — поедет вместе со мной, а этими аборигенами пусть занимается кто-то другой.

На борт зашли три шамана и несколько местных — видимо, их ученики, по мордам гораздо моложе, да и глаза у них были не такие красные, видимо, тыквы съели ещё не так много.

Эти штуки они тоже с собой захватили — огромные оранжевые овощи, который я с детства выкладывал из каши.

— А мне нравится тыква, — улыбалась Алисия.

— Только не нужно распространять свою эмпатию на меня — полюбить ее ты меня не заставишь.

— Хочешь поспорить на это? — рассмеялась Алисия.

— А давай!

Мы пожали друг другу руки и закрепили спор поцелуем.

А тем временем шаманы прижались к иллюминаторам, смотря вниз с высоты птичьего полета и, казалось, глаза их стали ещё больше, чем прежде. А они всегда были просто огромными. Но держались ребята стойко, нужно отдать им должное.

Мысленная суета началась только когда мы подлетели к порталу — с высоты он выглядел как огромная водяная воронка, засасывающая в себя все окружающее. Жуткое зрелище — не для неподготовленных глаз.

— Арт, правила ты знаешь, — максимально сосредоточившись, напряжённо сказал я, — Подлетаем загодя, метров за пятьсот, хотя, нет, давай бери километр. Так дойдем. Ходить, говорят, полезно для здоровья.

Глава 35. Алисия. Сила связи

Мне казалось, что день превратился в ночь. Небо заволокли тучи, они плясали по кругу, подчиняясь движениям портала, продолжая и насыщая его, превращаясь в гигантскую серую воронку, изрыгающую молнии, штормовой ливень и шквальный ветер. Пройди мы ещё двести метров — подпали бы под его губительное воздействие и больше бы не вернулись.

— Стой здесь, пироженка, как и договаривались, — строго прокричал мне Морган сквозь ветер, а я так была испугана тем, что увидела, что даже не нашла в себе сил ответить что-то, просто молча кивнула.

Оцепенение и страх объяли меня от макушки до пальчиков ног, Морган чувствовал это, но даже не думал проявлять сарказм. Он был предельно сосредоточен — мой мужчина ощущал опасность и контролировал каждое движение. Не только свое, но и мое тоже, и аборигенов, и даже нашего космического корабля. Концентрация у Моргана была настолько мощной, что сковывала меня сильнее, чем страх.

Аборигены тихо переговаривались с Морганом, объясняя, что намерены сделать сейчас. Хорошо, что разговор происходил телепатически — раскаты грома глушили всякую речь, мы бы не поняли друг друга, даже если пришлось бы кричать.

Под порывами ветра легла трава, она клонилась к земле, словно приглаженная гигантской ладонью великана. Шаманы упали на колени, не в силах сопротивляться ветру — их тела были не настолько грузными и сильными, как человеческие.

«Я помогу им, — сказал мне Морган мысленно, — Без поддержки их просто унесет ветер. Стой здесь».

И я стояла. Молча смотрела под неистовый стук сердца, как Морган придерживает аборигенов, буквально тащит их на себе, подбираясь все ближе и ближе к эпицентру безумной стихии…

Команда осталась на корабле — Морган не позволил им даже выйти из звездолёта, а я пошла с ним: чем ближе мы друг к другу, тем сильнее глубинная связь. А понимать аборигенов нам сейчас было жизненно необходимо…

Морган тащил туземцев, а туземцы тащили тыкву, какие-то ритуальные артефакты и еще два горшка с деревом-сетью, которое посадили в землю сразу же, как только подошли вплотную к порталу.

Они выкопали две маленькие лунки, куда перекочевали ветвистые корни, и сеть вспыхнула белесым искристым светом, почувствовав соединение с планетой.

Ритуал начался. Морган отпустил шаманов, встав за их спинами, а те в свою очередь опустились на колени, рассыпав перед собой какие-то глиняные палочки, несколько табличек и большие шары из полудрагоценных камней, что добывали в местных озёрах.

Вдруг я согнулась, схватившись за голову: от шаманов накатила мощная телепатическая волна, настолько плотная и сильная, что меня затошнило. Я взглянула на Моргана: он оставался совершенно спокоен, легко выдерживая натиск сильных мыслей.

Впившись цепкими корнями в сочную землю Омеги, деревца запульсировали, заискрились и начали тянуть сети вверх — дальше, к бушующей стихии, которая вертелась и ревела, не обращая внимания на маленькие фигурки, спрятавшиеся в густой высокой траве.

Телепатическая волна — рост сети — пульсация. Телепатическая волна — рост — пульсация. И так по кругу, раз за разом, пока сеть не вытянулась и не расширилась, став угрожающе огромной. Тонкие белесые ниточки потолстели, уплотнились и стали прочными, настолько, что смогли переплестись в непроницаемую мощную стену, ползущую вдоль портала. Деревья окольцовывали его, заключая в непроницаемый круг. Я почувствовала, как шквал немного утих, стена преграждала путь ревущей стихии, сдерживая порывы ветра.

«Вот оно, — под трепещущее сердце подумала я, — Ещё немного. Ещё чуть-чуть… сейчас что-то случится».

Самый старый из шаманов оторвался от мысленных бормотаний совершено неизвестных мне слов, склонился над тыквой, вырезал кусочек и слопал.

Вспышка. Всплеск. Я вдохнула, пытаясь отгородиться от его волны — этот овощ вызвал просто телепатический взрыв, заставив аборигена выбросить просто массу мысленной энергии. От этого стена взметнулась вверх, достигнув почти половины высоты портала.

Но именно в этот самый момент она стала шататься и трепетать, отклоняясь в противоположную сторону под натиском ветра. Аборигены смогли стимулировать рост сети, но не способны были удержать ее…

«Сильно. Сильно, — услышала я отчаянный вопль аборигена, — Слишком сильно. Нам не выстоять».

Вдруг меня объяла паника: шквальный шторм, прорывающийся сквозь портал был слишком свиреп, шаманы не справлялись даже под силой тыквенного допинга. Стена может рухнуть в любую секунду и тогда все будет кончено!

«Морган! — в отчаянии закричала я, вложив в крик всю свою телепатическую силу, — Стена сейчас рухнет! Ветер слишком мощный, сделай что-нибудь!»

«И незачем так орать, — я поразилась, с каким спокойствием Морган это сказал, — Приготовься, пироженка. Сядь на траву — может немного тряхнуть».

И тут я почувствовала, как нити нашей глубинной связи натянулись до предела. Я взглянула на Моргана: он привстал на одно колено, раскинув в стороны сильные руки, а между пальцами его ладоней заискрились молнии. Еще мгновение, и молнии объяли его запястья, начав ползти дальше — до самых локтей.

— Что… что за… — в изумлении выдохнула я, от неожиданности даже упав в траву, но все равно продолжала смотреть.

Глубинная связь волнами поднималась изнутри, заставляя наши с Морганом тела светиться золотым, разгоняя жар в груди, обостряя чувства до предела. Пятьдесят метров — ровно столько я находилась от Моргана, понимая, что не могу отойти дальше: связь ослабнет и мой любимый тоже, и тогда стена рухнет.

Но как же было тяжело оставаться на месте… напряжение, дикое, неистовое напряжение под давлением стальной воли генсолдата — вот что я ощущала каждой клеточкой своего тела. Морган обращался со мной с вниманием и отзывчивостью, и я совсем не подозревала, каким он может быть. Теперь я в полной мере ощущала, на что он способен.

Вердан Войлок был прав — он другой. Не такой как все мы телепаты, не такой, как он или я.

Мощнейшая концентрация, она будто стальная прямая линия, по которой маршируют его мысленные приказы, не отклоняясь ни на малейшую долю, не распыляясь на страхи, сомнения и окружающий нас ад. Для Моргана была только цель, и он перед ней.

«Вперед. Задача — цель — выполнить», — накатывала от него волна за волной и у меня шли мурашки по телу.

Вслед за локтями уже все тело Моргана объяли крохотные золотистые молнии, которые все увеличивались и множились, вскоре превратившись в сплошной поток грозовой стихии — не менее устрашающей, что разворачивалась там, за пульсирующей стеной сети. Именно за стеной, потому что от мысленного посыла Моргана она уплотнилась и вытянулась, став похожей на каменную — такой прочности, что ее не могли сломить ни ветер, ни морские волны, вырывающиеся из портала.

Когда сеть почти захлестнула разрыв, начав стягивать его по окружности, я вдруг поняла, что не выдерживаю мощного силового напора Моргана. Я не была генсолдатом и не имела физических и моральных навыков, присущим им с рождения. Я была всего лишь обычным человеком…

В тот момент, когда сеть заскрипела, борясь со стихией, у меня внезапно закружилась голова, вокруг все потемнело и я провалилась в безмолвное забытье.

* * *

— Ох… — простонала я, еле-еле приходя в себя.

Только я успела это сделать, как тут же почувствовала жаркий поцелуй у себя на губах. Потом на щеках, и на шее… Это что, Морган? Чем он занимается?

— Ну как ты себя чувствуешь, пироженка? — передо мной замаячило счастливое улыбающееся лицо Моргана. Он выглядел таким довольным, что меня взяла оторопь: я тут валяюсь без сознания, а он веселится!

— Немного получше… что произошло?

— В обморок ты хлопнулась, — весело сказал Морган, — Не выдержала напора моей любви. Смотри, как сильно я тебя обожаю.

— Опять ты со своими шуточками… я не от любви в обморок упала, а потому что твоя сила чуть меня не раздавила. Не представляешь, что там творилось… я не знала, что генсолдаты настолько… настолько… целеустремленны.

Я лежала в кресле звездолёта и мы, видимо, уже возвращались на базу. Остальные находились чуть поодаль от нас, наверное, чтобы не беспокоить.

— Ну, какой есть такой есть, — Морган с гордостью выпятил грудь. Ох уж эти мужчины, им лишь бы похвастаться, — А тебя, пироженка, я бы не раздавил. У меня все под контролем. Всегда. Но считаю, что реабилитация тебе все же полагается, — и снова полез целоваться.

— Да погоди ты, — отбивалась я от жаждущего моего внимания мужчины, — Портал… а с порталом-то что?

— А ничего. Нет портала — нет проблем. Чего о нем вспоминать?

— Но… как? — к моему горлу подступил ком, а на глазах навернулись слезы счастья, — Чем все закончилось? Я не успела увидеть, потому что упала в обморок.

— Сеть покрыла портал, потом сжала его, а затем аборигены что-то нашептали там по своим табличкам, портал засветился под сетью и схлопнулся. Остался только огроменный мешок из органической паутины. Так и валяется там, не везти же его с собой.

— Как жаль, что я этого не увидела… но теперь-то ты мне веришь?

— Верю, пироженка. Но ещё не совсем понимаю, как это может спасти планету.

— А это мы узнаем только через пару месяцев.

— Почему?

— Не скажу, иначе ты мне не поверишь.

— Ох и загадочная ты у меня, — рассмеялся Морган, а я сама обвила его шею руками и поцеловала.

«Без него не справиться со стеной. Он удержать. Сильный. Очень сильный, — к нам подошёл самый старший шаман, закивав огромной головой на тонкой шее. Он указывал длинным пальцем на Моргана. — Мужчина сильный. Женщина умная».

Морган нахмурился, грозно сдвинув брови на массивном лбу, а я весело засмеялась, удерживая его в своих объятьях, чтобы он не пошел выяснять отношения с шаманами.

Глава 36. Алисия. Разгадки

— Как ты догадалась? — первое, о чем спросил меня Морган после того, как пришли отчёты по сейсмической активности Омеги после закрытия некоторых очень больших порталов вблизи действующих вулканов.

Элна — снижение сейсмической активности на два пункта, Ариадна — на три, готовый уже извергнуть тонны лавы дымящийся Мороу вдруг успокоился, его гнев начал медленно стихать, и сейсмологи отметили стабильный спад его активности без каких-либо видимых на то причин.

Тогда я ещё только надеялась, что моя теория воплотится в реальность, но результаты превзошли все мои ожидания.

— Это все из-за Даны, — грустно сказала, ведь если бы не эта трагедия, я, быть может, и никогда не разгадала эту загадку, — Я все время вспоминала ее взгляд и то, что она мне сказала, прежде чем рассыпаться в прах, — в этот момент слова застревали в горле, — Она сказала «мне кажется, я умираю»… Что, если ее слова касались не только ее самой? Что, если они относились и ко всей планете? Мы ведь не знаем, как порталы действуют на Омегу, но точно видим, как они действовали на все окружающее. Люди, животные, растения старели или молодели, пока не исчезали вовсе. Время — вот разгадка.

— Что вы имеете ввиду? — спросил важный Шарль Эрроль, который в последнее время перестал раздражать Моргана. Этот толстяк мог перепить любого солдата, даже не захмелев, что невольно снискало уважение всех окружающих.

— Что, если порталы заставляли течь время по-иному не только в том месте, где они образовались, но и в масштабе всей планеты? Представьте, что Омега была откинута назад, в самое начало своего формирования, когда ее кора ещё была объята пламенем и окольцована вулканами? А сейчас, через миллиарды лет, когда она уже стабильна, вдруг через порталы перенеслась в то время и начала стремительно менять свою активность, как это было тогда, в самом начале? Поэтому и проснулись все вулканы.

— Ахаха, — рассмеялся Морган, — Это что, получается, планета вспомнила свою лихую молодость?

— Не совсем так… но в общем, что-то похожее на это есть, — подтвердила я слова Моргана.

Два месяца без продыху мы мотались по планете, залетали на самые высокие горы, спускались в самые глубокие ущелья, зависали посреди бескрайнего океана, где впереди и позади, насколько хватало глаз, была только блестящая гладь воды.

И все это время с нами летали туземцы, вместе с которыми мы закрывали порталы — раны на теле планеты, сквозь которые из нее уходила жизнь. Мы с Морганом активно участвовали во всем этом, и со временем мой любимый научил меня своему ремеслу, но мне все равно было за ним не угнаться. Его концентрация и сила так и не стала мне доступна. Ни одному телепату, да и любому человеку недосягаемы возможности генсолдат.

— Осталось только изучить все их пророчества, — удивительно, но Морган зажегся выяснить происхождение этих порталов и периодичность их возникновения на планете. Согласно легенде, они появлялись каждые десять тысяч лет, и аборигены были хранителями Омеги. До сего дня — в этот раз легенды гласили, что планету поможет спасти «новый вид», и этот новый вид, видимо, был человеком.

— Надеюсь, мы действительно их спасём, а не отберем последнее, — с грустью сказала я, зная, насколько Конфедерация может быть жадина и коварна.

— Не бойся, малышка, Омега гораздо хитрее, чем все человечество вместе взятое. Чую, все у нее будет хорошо, — рассмеялся Морган.

— А у нас? — с надеждой спросила я, — У нас все будет хорошо?

— А вот об этом уже дай мне позаботиться самому, — Морган поцеловал меня, крепко-крепко обняв.

Сегодня настал тот самый день.

Наша связь с Морганом, конечно же, не осталась незамеченной… с Земли прилетела делегация, чтобы рассмотреть целесообразность нашего поведения. Ведь Морган не может покинуть Омегу из-за работы с порталами, а я не могу улететь на Землю, потому что умру без него… поэтому Конфедерация выслала проверку прямо сюда. В последние дни я была сама не своя. Сидела, как на иголках. Не могла ни есть, ни пить. Морган насилу пихал в меня еду и даже заставил приготовить повара клубничное морожение, чтобы я хоть как-то поела, знает, что я его обожаю.

Неужели Конфедерация накажет нас? Ведь я выслала в штаб полный отчёт, в котором ничегошеньки не утаила. Рассказала и о Вердане Войлоке, и о причине первого контакта с Морганом, и о влиянии глубинной связи на работу с порталами и общении с аборигенами… это был особенный случай. Очень надеялась, что Земля сделает исключение для нас с Морганом. В конце концов, мы спасли планету… но почему-то нутром ощущала, что не все так просто. Земля не любит делать исключений, считая, что один прецедент может потащить за собой вереницу похожих, а для нее это будет катастрофа…

— Волнуешься? — спросила меня Шейла, сортируя в лаборатории опытны образцы местных фруктов.

— Не представляешь, как, — попыталась улыбнуться я, но у меня не получилось.

Девушка улыбнулась мне в ответ — тоже грустно.

— Что такое, Шейла? — обеспокоенно спросила я, — Ты грустная все время. Опять плакала?

— Все в порядке…

— Нет, не в порядке. Расскажи мне, — не хватало, чтобы мы тут вдвоем убивались. Очень хотела, чтобы Шейла перестала грустить, — Дело в Артеме, да? Он опять что-то сделал не так?

— Я… я просто его совсем не понимаю.

— Что ты имеешь ввиду?

— Прошло два месяца, а он подходит ко мне и двух слов связать не может. Сначала мне показалось, что он волнуется, но потом он начинает рассказывать о каких-то байках из его боевой молодости, и ни слова — о нас. Он не разу не сказал, что я ему нравлюсь. И носит мне ядовитые цветы. Разве так делают мужчины, когда девушка им нравится? Мне кажется, он просто смеётся надо мной.

— Может, он просто не знает, как себя вести?

— Я не знаю, Алисия.

— А он тебе хоть нравится?

Шейла покраснела. Любит — поняла я. Точно любит.

— Очень, — тихо сказала она, — Но… после того, что между нами было, как я представлю что мы с ним делали там, в наблюдательном пункте… я не могу смотреть ему в глаза, особенно когда он не говорит об этом сам и… и я…

— Беременна от него?

— Глупо это скрывать от эмпата, — вздохнула Шейла.

В этот момент дверь в лабораторию шумно открывается и внутрь влетает Морган, ведущий Артема под ручку, словно маленького ребенка.

— Так, времени у нас мало, — провозглашает Морган, — Пироженка, нас заждалось правосудие, так что этих двоих я оставляю здесь.

Морган ставит Артема напротив Шейлы и коротко бросает:

— Так, — говорит он Шейле, — Ты ему капец как нравишься, — потом поворачивается к Артёму, — Ты ей тоже, — потом хлопает по столу с реактивами широкой ладонью, — Все. Разговариваем. Время пошло. Пироженка, нам пора, — Он берет меня под руку и тащит к двери, останавливается, вдруг вспомнив что-то, и мельком бросает удивлённому Артёму: — Кстати, твоя баба от тебя беременна, — и тащит меня за дверь.

Успеваю заметить, как Шейла, залившись краской, закрывает лицо ладонями, а Артем делает движение в ее сторону.

А дальше Морган вытаскивает меня в коридор.

— Морган, так ведь нельзя! — возмущаюсь я, — Такие вещи не делаются вот так, с наскоку!

— А как они делаются? — пожимает плечами Морган, — Артем четкий парень, только Бог мозгов не дал в обращении с девчонками. Ему нужен был пинок — я ему его дал. В чем проблема?

Возмущенная до глубины души, я вырываюсь из его хватки и возвращаюсь обратно, в лабораторию, убежденная, что может случится непоправимое… но как только оказываюсь в проеме двери замечаю, как Артем крепко обнимает Шейлу и они уже целуются.

— Вот, а ты говорила, что нельзя, — тихо смеётся над моим ухом Морган, — Значит не во всем ты права, Пироженка. Пошли. Нас уже заждались.

— Говоришь, будто это какой-то праздник, — грустно вздохнула я, когда мы отправились навстречу своему приговору, — Сколько их там? Десять? Двадцать? И почему мы должны встречать делегацию всей базой? Не такие они уж и важные.

— Важные, очень важные! — смеясь, проговорил Морган.

И чего он такой счастливый? Подозрительно это как-то…

Звездолет только приземлился, начальство встречал одетый в парадное Коршунов, практически половина базы и несколько местных аборигенов, которые пришли за порцией шоколада и заодно решили, что поглазеть на новеньких им будет очень интересно.

Прибыло семь человек в деловых костюмах — трое женщин и четверо мужчин, одного из которых я знала лично. Ох… очень строгий специалист. Бернард Стоун — этот не давал спуску никому. Я как-то пересекалась с ним, когда он производил оценку работы нашего психологического отдела… и вот… мы снова с ним встретились.

У меня вспотели ладошки. А Коршунов улыбался… и вдруг подмигнул Моргану. Да что происходит-то?

Внезапно мы услышали тарахтение трактора, который заглушил рев успокаивающихся двигателей звездолёта. Под всеобщие радостные возгласы военных трактор медленно подъехал к толпе и та расступилась, а потом к моим ногам из ковша повалилась целая гора экзотических цветов с разных уголков Омеги. Тут были и бархатистые омелы, и алые коровянки, и даже… даже… если честно, я понятия не имела, как называются эти прекрасные, переливающиеся золотым бутоны… Военные зааплодировали, а проверяющая делегация встала как выкопанная, не совсем понимая, что происходит.

— Не знал, какие тебе нравятся, поэтому решил взять все, — весело сказал Морган и встал передо мной на одно колено, прямо на ковер из пушистых пахучих цветов, — Вот, захотел кое-что у тебя спросить, пока уважаемые проверяющие гадают, насколько мы с тобой близки. Пироженка, ты выйдешь за меня замуж?

Эм… что это такое? Получается, Морган решил доходчиво объяснить всем присутствующим, насколько у нас с ним все серьезно? Опять эти его шуточки… и тут я начинаю смеяться. Весело, заливисто, в моей груди будто вспорхнула стая птиц, так мне стало хорошо!

Вот и случилось то, о чем я так давно мечтала. Нашелся мужчина, который не испугался моих способностей, не хотел воспользоваться мной и не хотел бросить, как только получил свое. Нет, и дело было даже не в глубинной связи. Мы сразу потянулись друг к другу, как растения к солнцу, даже несмотря на то, что первое время воспринимали друг друга врагами. Чувства не обманешь… не скажешь сердцу — это не твое, замолчи, хватить биться и трепетать, просто не люби. Нельзя заставить сердце не любить, если не можешь даже дышать без дорогого тебе человека. Я жалела только о том, что мы потеряли так много времени, когда я отчаянно сопротивлялась нашему влечению… Глупая девочка. Но в это время я поняла, насколько дорога для меня эта связь. Ради нее стоило пойти против всего мира, что и говорить, даже против всей вселенной. И я сделала это вместе с Морганом. Потому что не боялась бросить Конфедерации вызов — теперь мы вдвоем, а, значит, выстоим.

— Да! — выпаливаю я громко, счастливо, а Морган тянет к моему носу коробочку с бриллиантовым колечком, — Конечно выйду! Я уже от тебя никуда не денусь, и не хочу никуда деваться.

Сквозь восторженные возгласы улавливаю телепатическую радость пришлых аборигенов с вопросами, будет ли в честь праздника больше шоколада?

— Что происходит? — возмущенно спрашивает Бернад Стоун своим строгим, вечно недовольным голосом.

— Ужасно, просто ужасно. Понятия не имею, господи Стоун, — разводит руками Коршунов, делая нарочито злое лицо, — Вопиющее несоблюдение субординации. Обещаю, мои подчинённые будут наказаны по всей строгости устава. Мы обязательно со всем этим разберемся. Кстати, у нас приготовлено первоклассное шампанское на вечер. Наш повар неплохо постарался, не откажетесь попробовать его фирменные блюда? Кстати, он печет первоклассные тортики.

Глава 37. Морган. Равноценный обмен

— Привет! Сколько не виделись, не представляешь, как я соскучился… — Алекс сиганул от меня в противоположную сторону, но его комнатка была не такой большой, чтобы он смог от меня убежать. Разве только прыгнуть в окно, но он не настолько отбитый на голову, расставил приоритеты правильно. Лучше получить пару затрещин от меня, чем встретиться ребрами с бетоном.

Трясясь, как полевая мышь перед котом, Алекс уставился на меня огромными от страха глазами:

— Чего тебе ещё надо?! Не подкатывал я к твоим девчонкам, отстань!

— Конечно, не подкатывал, — спокойно сел на ближайший стул, всем своим видом показывая, что не намерен ломать ему ноги. По крайней мере, пока. Ха-ха. — Все девчонки уже заняты, там тебе от ворот поворот. Я по другому вопросу зашёл. Мы же друзья, так?

Алекс нервно сглотнул ком, застрявший в горле.

— Никакие мы не друзья, — ну что за собеседник? Нет, чтобы поддержать разговор… целее бы был, — Что тебе надо? Так уж и быть, выслушаю тебя, а потом убирайся.

— О, спасибо за снисхождение, — рассмеялся я, а потом сразу стал предельно серьезным. — Ты не последний человек в «Мосакте», раз ошиваешься здесь даже после того, как я пересчитал тебе ребра. Видимо, они решили, что твои шалости не достойны их внимания, и тем более наказания по справедливости.

— Просто они решили, что конфликт исчерпан. Зачем ты пришел?

— Получить причитающиеся за их безразличие.

Алекс сузил глаза, которые все девки считают умопомрачительно притягательными. А по мне дык обычные кобелиные глаза, в которых не было ни капли мозгов. Поди пойми этих баб…

— Я жду, — сказал Алекс таким тоном, будто сделал мне великое одолжение, а я взглянул на его ноги. В этот момент он вздрогнул и сделал шаг назад.

Что я, изверг что-ли, в конце концов? Собрался ему ноги ломать? Конечно же нет, по крайней мере, прямо сейчас и обе. Надо оставить ему одну, чтобы до космолета смог добраться, прежде чем убраться на Землю с моих глаз долой.

— Слышал я, ты разными делами тут занимаешься, — вальяжно спросил, откинувшись на спинку стула, — «Мосакт» так заботится об экологии Омеги, что прислал тебе стабилизационные контейнеры для «оранжевого Ока». Сколько образцов ты уже успел собрать?

— Откуда ты знаешь? — прошипел Алекс.

А что тут знать? Все данные по технике расписаны в журнале. Зачем ему ещё было брать с базы гео-роботов, собирающие образцы грунта и породы? У Алекса для этого есть руки, а в джунглях нет труднодоступных мест, где эти роботы бы понадобились. Не скажи мне Алисия про стабилизацию этой штуки, я бы даже и не подумал ничего такого. А тут прям сложилось дважды два — не на удачу Алекса.

— Откуда я знаю — это не важно. Но пришел я за маленьким подарком к нашей с Алисией свадьбе. Ты же не откажешь мне в одном незначительном экземпляре?

— С ума сошел?! — прошипел Алекс, — Все образцы собственность «Мосакта»! Они не для твоих грязных лап! Я… я…

— Будешь жаловаться?

— Буду.

Я встал. Медленно подошёл к Алексу, загоняя своей злостью его в угол, взял ладонью за шкирку, склонившись вплотную к его лицу, чтобы он почувствовал мое недовольное дыхание:

— Сам посуди, я же все равно достану образец, хочешь ты того или нет. Он где-то на базе, может даже, в твоей комнате. Один образец — всего-то… у тебя вон сколько ещё останется. Для тебя разницы никакой, кроме целых костей. Или поломанных — это уж как тебе будет удобней. Спроси себя — так ли «Мосакт» дорожит тобой, как ты им?

Вытаращив на меня огромные от страха глаза, Алекс пару раз дернулся в моей стальной хватке, поняв, что ему не вырваться. Наверное, он вспомнил наш предыдущий «разговор», поэтому прохрипел:

— Отпусти. Я отдам тебе образец.

Через полчаса я уже сидел в своей комнате, борясь с отчаянным желанием закурить. Бросил — значит, бросил. Пироженка не должна страдать от моих приятных, но совершенно бесполезных привычек. Передо мной стояла странная металлическо-стеклянная штука, в которой «плавало» это гребаное «око». Интересно, внутри нее жидкость или что-то типа геля? На самом деле это было не важно, потому что я уже набирал номер одного моего очень, очень хорошего знакомого, который меня исключительно ценил. Когда лезешь в самое пекло, невольно появляются люди, которые обязаны тебе жизнью. И иногда эти люди далеко не последнее звено в гиганской махине под названием Конфедерация. Пришло пора отдавать долги.

Сорокапятилетний Старис Олуакед уже успел обзавестись небольшой сединой на вхоленом лице, заведовал госотделением по одному из направлений в производстве космических двигателей. Я так рассудил, что знакомые в энергетическом блоке у него уж точно имелись.

— Доброй ночи, Морган, — ответил мне заспанный Старис, видимо, ждавший моего звонка до глубокой ночи. Гиперсвязь открылась совсем недавно, и наш звонок уже был запланирован, — Когда ты назначил мне встречу, я, быть честным, очень удивился. Столько лет не виделись… Подозреваю, дело очень важное.

— Очень, очень важное, — как же мне хотелось закурить… но нельзя, а то пироженка кашлять будет, — Предлагаю тебе заработать, и, может, продвинуться по служебной лестнице. Не знаю, куда уж выше, но, думаю головой в облака упереться сможешь.

Старис рассмеялся.

— А ты не растерял свое чувство юмора, — ответил он весело, — Говори, помогу чем смогу. Всё-таки жизнью тебе обязан, не знаю, смогу отдать ли свой долг, кажется что бы ни сделал — мало. Помню, когда тот червь меня проглотил, все, думал — конец. А потом увидел твое лицо и решил, что ещё поживу. Лихо ты тогда ему брюхо вспорол.

— Тебе повезло, что это была не самка. С ее ядом ты и минуты бы не продержался.

— Что есть то есть, — смеялся Старис, — Ну, что там у тебя?

Придвинув поближе прибор с «оком» к камере, я максимально улучшил разрешение, чтобы были видны все его «достоинства»

— Погоди… — опешил Старис, — Это же то, о чем я думаю, или ошибаюсь? Мерещится, что-ли?

— Нет, совсем не мерещится и ты не ошибаешься. Это то, о чем ты подумал — стабилизированное «оранжевое око», которое и не думает взрываться у меня в руках. Понятие не имею, в чем плавает, но эта штука спокойна, как приласканный котенок после вечернего ужина. Конфедерация получит свой уникальный источник энергии, и это разрешит энергетический кризис. Понимаешь, какие открываются возможности?

— Так. Стоп. Это я все понимаю, — с недоверием ответил Старис, — Но… откуда он у тебя? Единственная организация, которая не бросила исследования это…

— «Мосакт», — удовлетворённо кивнул я.

— Ты же понимаешь, какая грызня начнется после того, как Конфедерация получит технологию? — Старис воодушевился после того, как понял, какие перспективы сулит его «помощь» мне.

— Не подозреваю, а очень на это надеюсь. Конфедерация есть Конфедерация, а «Мосакт» всего лишь проходная конторка, которая сделала себе имя и деньги за счёт налогоплательщиков и разорения новых планет. У Конфедерации много недостатков, но именно ей я присягал и все-таки это — моя родина. Так что и ставку я буду делать на нее.

— Чего ты хочешь взамен?

Вот это я уважаю. Кто-кто, а Старис был человеком дела, особенно когда понимал, какие именно перспективы сулит ему это дело.

— У нас тут вышел один конфуз с проверяющей делегацией… В общем, случилась у меня глубинная связь с одной очаровательной кошечкой, — я хотел сказать пироженкой, но боялся, что Старис не поймет, — И вот, больно они недовольны этим фактом. Ругаются почём зря… званий нас хотят лишить, уволить, кое-кто грозился даже навесить на нас срок. И это если учитывать, что мы спасли их ненаглядную планету.

Старис глубоко вздохнул.

— Да… дела… — протянул он, — Но сам посуди, Омега одна, а колоний десятки. Что им до Омеги, если другие телепаты будут следовать вашему примеру и образовывать пары? На телепатии держатся многие успехи Конфедерации, она не за что не упустит свой кусок.

— Поэтому я и прошу уладить наше дело. Чтобы с нас сняли все обвинения и дали работать спокойно. Пусть придумают какую-нибудь легенду, раз уж не хотят прецедента.

— Ох, Морган, ну и задачку ты для меня задал… — Старис потёр щетину на лице, задумчиво отклонив голову в сторону, — Может, возьмёшь деньгами? Процент от дохода на «око». Ты же понимаешь, что это триллионы.

— Нет, мне не нужны триллионы. Я хочу, чтобы пироженка спокойно жила и занималась любимым делом, как и всегда.

— Так она же была кошечкой, разве нет?

— Она разная у меня, — не смог сдержать улыбку.

Старис снова рассмеялся.

— Теперь все понятно, — прыснул он, — Я хорошо тебя знаю, Морган. Раз уж ты оцениваешь свою любовь в триллионы, значит, оно того действительно стоит. Знаешь, я даже в какой-то мере тебе завидую.

— Я оцениваю ее гораздо дороже, но заплатить могу всего лишь триллионы, — совершенно честно ответил я, без единой доли сарказма.

— Значит, будь по твоему, — согласился со мной Старис, — Жду образец с ближайшим грузом до Земли. Принимать буду с конвоем.

— Уж постарайся, — довольно ответил я, — Чую, «Мосакт» уже в курсе наших намерений.

После того, как голограмма погасла, я остался один в темноте наступающей ночи. Было тихо, спокойно, но мысли не шли — в жизни все так круто менялось, что меня начинал одолевать страх. Страх… у меня? Что-то новенькое. Наверное, я просто боялся семейной жизни, а, вернее, однажды все потерять. Ведь когда рассеивается одиночество и ты привыкаешь любить, лишиться всего этого подобно смерти. Это теперь я уже точно понял.

— Морган? — услышал я сквозь тишину ночи.

Она стояла в искристом свете трёх небесных лун — хрупкая, с белоснежной фарфоровой кожей и распущенными по плечам блестящими волосами. Моя Лиса — любовь, которую, я надеюсь, всё-таки заслужил.

— Ты пришла…

— Я не могла не прийти, теперь мы всегда вместе.

— Много успела услышать?

— Не все, но достаточно.

Она подошла, робко прижавшись к моей груди, а я ее обнял, легко и трепетно, будто боялся разбить. В лунном свете она казалась чистым горным льдом, и мысли ее тонко звенели, как у прозрачного хрусталя — в этот момент мне показалось, что Лиса была идеальна. Глубинная связь — она сметала все преграды, но чувствовал я ее так вовсе не из-за нее. Просто любил, и в этом не было ничего постыдного, ложного, ненастоящего. Из года в год одиночество становилось таким привычным, что я и не думал, что может быть как-то по другому. Делал свою работу и ходил по шлюхам, ни к кому не привязываясь, только сбрасывая физическое напряжение. Но в один момент понял, что напряжение оно не в теле, а тут — в месте под названием сердце. Сколько будешь ещё мотаться по вселенной, Морган? Без прошлого, без будущего и без особой цели. Не будет меня — Конфедерация найдет кого-нибудь другого, а свою любовь к родине ты похоронишь под толстым слоем перегнивших листьев и не оставишь ничего после себя. Но мне захотелось оставить что-то после себя, очень захотелось. Не только продолжение, но и историю, нашу историю — вдвоем с Лисой.

И оставлять ее я был намерен прямо сейчас… Медленно отыскал жилку на белоснежной коже, тонкой и шелковистой, с едва уловимым цветочным ароматом. Теперь она полностью принадлежит мне, и за этот запах, за это прикосновение я готов был перепахать все вселенную. Лиса отозвалась легким движением мотылька, рвано втянув в легкие воздух, она пила лунные лучи вздохами, смачивая губы в искристом молочном свете.

— Я люблю тебя, — тихо прошептала она на выдохе, прямо перед тем, как я украл у нее следующий вдох — теперь он был один на двоих. Я ответил Лисе поцелуем, однозначно дав понять, что я тоже ее люблю и — больше. С таким заявлением она уже не стала спорить, тая в моих объятиях как клубничное мороженое, которое так сильно любила.

Я вошёл в нее плавно, сдерживая жгучую нетерпеливость, в этот вечер страсть должны была тлеть, а не полыхать, словно негасимый пожар. Золото наших тел смешивалось с лунным серебром, делая наше слияние похожим на литую мраморную статую. Но эта статуя была живой, несмотря на всю свою внешнюю идеальность, а стоны Лисы наполняли ее трепетом и пылкостью.

Я входил в Лису с новой и новой силой, с наслаждением наблюдая, как кожа ее щек становится все более и более золотой. Как она переливается нежно-желтого в искрящейся-лимонный и уже приноровился, чтобы блеск стал максимально ярким. Это означало, что Лисе было особенно приятно.

— Открой для меня свою эмпатию, — попросил я ее, — Чтобы я чувствовал, как тебе будет лучше.

— Ты и без этого прекрасно справляешься, — хихикнув, томно выдохнула моя хитрюга, и под прозрачным золотом телепатических вихрей ее щеки покрылись алым румянцем, — Может, сделаем исключение и я направлю тебя словами?

— Давай. Что дальше?

— У меня только одно пожелание, — простонала Лиса мне прямо в ухо, выгнувшись подо мной и сделав движение вперёд бедрами, прямо встречу своему удовольствию, — Глубже. Можешь делать все, что угодно, Морган, но делай это глубже.

Что ж, ее желание — закон, подумал я и устремился вперёд, до упора войдя в мокрое узкое лоно. Лиса впилась ноготками в мою вспотевшую спину, скользя пальцами по распаренной коже, а я вдыхал аромат ее стонов.

В эту ночь наш пик продолжался так долго, что мы потеряли счёт времени, и ночь устала ждать, уступив место пряному рассвету. В эти долгие, нескончаемые минуты, а может, и часы удовольствия в целой вселенной существовали только мы вдвоем.

Глава 38. Алисия. Счастье

Полгода спустя…

Солнце на Омеге всегда всходило медленно, я так и не успела к этому привыкнуть. Наверное, я буду отчаянно скучать по Земле, но теперь у меня новый дом, и у Моргана, и у нашего с ним будущего ребенка тоже. Все собиралась с духом, чтобы ему сказать, что уже два месяца во мне растет новая жизнь. Наверное, будет лучше, если он узнает это от меня, чем от штатного медика, который ударился в полную трезвость и теперь работает за троих, или из очередного отчёта или досье.

С любовью положила ладонь на низ живота:

— Ну что, малышка? Сегодня познакомимся с нашим папой? — спросила я у будущей дочки, хотя пол ребенка ещё не был достоверно известен, а от анализа днк я отказалась. Почему-то была уверена, что это девочка. Ох, надеюсь, Морган будет рад…

За семь месяцев усиленной работы более половины порталов на Омеге были закрыты. Общая сейсмическая активность планеты резко пошла на спад и учёные сделали вывод, что ей уже ничего не угрожает. Но мы продолжали работу, ведь я хотела, чтобы и аборигены, и наши будущие дети росли в новом, безопасном мире.

Но что будет ещё через десять тысяч лет? Я не хотела гадать, думаю, время все расставит на свои места и вселенная о нас обязательно позаботится.

Земля хорошенько подумала и сделала вывод, что интенсивная колонизация Омеге не нужна — это сократит население аборигенов и попортит джунгли, а без местной флоры не росло «оранжевое око», которое начало интенсивно добываться на планете. К счастью, в искусственных условиях его невозможно было воспроизвести, так что Омега подпала под охраняемую заповедную территорию, в которой все сохранялось в первозданном мире. Аборигены начали расселяться по планете, а мы пока что не ушли далеко от базы.

Пилигримов было мало, и мы с Морганом решили остаться в их числе. Он оказался прав — началась неистовая грызня «Мосакта» и Конфедерации, в которой победитель был заранее известен. Конечно, от «Мосакта» не осталось абсолютно ничего, несмотря на то, что экологи пытались устроить революцию на Земле. Но у них не получилось.

А Вердан Войлок… ох уж этот Вердан. Гением был, гением и остался. Ведь он не просто так «случайно» проговорился мне об «оранжевом оке» и его стабилизации… у него были свои счёты с «Мосактом», который уже давно превратил экологию в бизнес… Вердан был всегда верен своему делу, и считал, что экология важнее амбиций. Поэтому и сделал то, что сделал — не совсем честно, но он добился своего. После краха «Мосакта» он не пропал в тишине и безвестности, а перешёл обратно на службу в Конфедерацию.Следовало ожидать — такими специалистами как он не привыкли разбрасываться.

Более того, его сделали национальным героем, будто именно этот человек придумал уникальную схему глубинной связи, которая спасла Омегу. Шумихи тогда было много, Морган сказал, что так надо — за эту легенду он отдал очень многое, и именно благодаря ей нас оставили в покое, дав просто делать свою работу.

Да и во всем этом была своя доля правды, кроме того, что придумал это один человек, чтобы добиться своих целей. Конфедерация лишь приписала все его «заслуги» себе, объявив, что этот случай не прецедент, а тщательно спланированная операция, и в пример другим телепатам она ставиться не должна.

Когда-то я хотела ему отомстить и была очень зла, но теперь… все воспринимается по-другому. Подумала, пусть все останется на его совести, время все расставит на свое место. Ведь сейчас я безумно счастлива, хоть и в результате такого обмана. В конце концов неплохо, что именно так все получилось. Все, что ни делается — все к лучшему. Теперь мы хотя бы живём спокойно.

Вердан Войлок прилетал как-то на Омегу, заходил, чтобы извиниться и сделать нам подарок на свадьбу, но Морган поприветствовал его ударом в нос. И только потом пригласил на чай. Удивительно, но Вердан не отказался, сказав, что прекрасно знал, как Морган его «встретит». В тот вечер Вердан подарил нам дом и полностью оплатил проект по постройке собственной пиццерии. А пицца с ананасом действительно очень вкусная.

— Он меня совсем не любиииит, — Шейла заныла, распуская сопли, ее круглый живот буквально упирался мне в бедро.

— Шейла, милая, если он не нашел тебе бананы за ночь это не значит, что он тебя не любит, — глубоко вздохнула я.

В последнее время девушка совсем раскапризничалась, гормоны буквально не давали ей покоя, а ведь ей рожать со дня на день! Неужели и я буду такой же? Все к этому шло… в последнее время я питалась одной тыквой, дрожала над ней, как одержимая, и если в доме не было хотя бы кусочка, могла устроить скандал.

Надо будет сказать Моргану, что характер мой испортился совсем не на пустом месте…

— Я достал! — на пороге появился счастливый Артем со связкой переспелых бананов. Видимо, долго они добирались до Омеги.

Его обогнали несколько зелёных детишек с огромными глазами, а я взяла со стола пару яблок и всучила им прямо в руки. Аборигены часто прибегали, чтобы полакомиться земными «деликатесами» и стали почти что своими.

Шейла схватила бананы, детишки — яблоки, и все начали удовлетворённо жевать, сияя от счастья.

— Артем, ты не думай, что она всегда будет такой, просто беременность, сам понимаешь… — пыталась я объяснить мужчине очевидные вещи, которые он и так знал, но, видимо, легче от этого ему не становилось. Мешки под глазами были тому подтверждением.

— Все в порядке, Шейла уже несколько лекций по этому поводу прочитала, — улыбнулся он. Несмотря на усталость, всё-таки они были счастливы вместе, — Она же биолог…

— Угу, — кивнула Шейла с набитым бананами ртом.

— А что у нас на обед? — услышала я знакомый бас любимого, который тоже тащил что-то с груза, прилетевшего на Омегу. Сегодня у нас будет праздник.

Ого, целых три огромных тыквы и гигантский пакет груш!

— Твое любимое рагу, — поцеловала его в губы.

— Арт, останетесь? — спросил Морган друга, но тот вежливо отказался, боясь спугнуть довольный настрой своей жены.

— Звёздочка! — позвала любимую бабочку через окно, не прошло и пары минут, как она впорхнула на кухню нашего новенького дома в нулевом секторе, села на большой цветок с земным нектаром, распустила хоботок и начала жадно пить.

Вот так мы обедали все вместе, а Звёздочка имела повадки совсем не присущие насекомому. Она была моим верным ручным питомцем, ползала по руке, хлопала крыльями, сверкала глазками и всегда поднимала мне настроение. Почти весь день она порхала среди цветов, неизвестно где прогуливаясь на Омеге, но прилетала к вечеру и иногда в обед, чтобы потрапезничать с нами, как одна большая семья.

— Вот Арт зашивается, — хохотнул Морган, предвкушая вкусный обед, не предвещающий никаких потрясений, — Хорошо, что у нас не так. Ты у меня девочка умная, не ведешься на свое настроение как Шейла.

Я нервно икнула, закусив до боли губу. Ох, Морган, я буду умная ровно до тех пор, пока гормоны не скажут мне вести себя иначе. Эту ночь меня несколько раз тошнило, ведь начинался токсикоз. Я, как умная девочка, это прекрасно понимала и вовсе не стеснялась своего будущего поведения, но вот реакция любимого…

— Шейла беременна… — осторожно проговорила я, пристально наблюдая за реакцией мужа.

— Ну и что, что беременна? Подумаешь, ребенок внутри. Нужно уметь контролировать себя. В конце концов дисциплина — это основа человеческого существования, — Морган говорил таким тоном, будто это не он сейчас поедает печеную тыкву ложку за ложкой вместо его любимого рагу. Ту самую тыкву, которую он всегда ненавидел… Может, сказать ему об этом? Наверное, настала пора… только не так, в лоб, как-нибудь помягче. Морган хоть и был с закалённым, твердым характером, но некоторые вещи могли вызвать у него ступор… например, известие о том, что он станет отцом.

— Значит, я выиграла спор, — прочистила горло, проверещала я.

— Какой спор? — беспечно спросил Морган, отправляя очередной кусок тыквы в рот.

— Что я заставлю тебя полюбить тыкву, — рассмеялась я, но получилось как-то не очень искренне.

— Так, погоди! — оторвался Морган от трапезы, скосив взгляд на Звёздочку — та пила свой нектар и делала вид, что ничего не происходит. А ведь она уже почувствовала, что будет прибавление. А Морган нет! Ну что за непробиваемый вояка? — То есть ты хочешь сказать, что использовала свою эмпатию, чтобы я полюбил этот отвратительный овощ?! Но так не считается — мы сразу обговорили, что эмпатию нужно исключить!

— Я не использовала эмпатию, и ты это знаешь.

— Так это глубинная связь? — прыснул Морган, — Какая ты хитрюга.

— Но она ведь вкусная…

— Да это похоже на какую-то болезнь. При одном виде трясет. Ем и ем и наесться не могу. Если нет тыквы, кажется, что готов что-нибудь разгромить к чертовой матери. Ужасное состояние. Неужели у тебя всегда так?

— Не всегда… недавно началось… пару месяцев только…

— Да это просто кошмар какой-то. Нет, пироженка, давай обратно мне мое спокойствие. Достаточно и того, что член чуть не отвалился во время твоих месячных.

— Это было только один раз.

— Мне хватило, — деловито ответил Морган, отодвигая от себя тарелку, — Я стабилен, хочу и дальше так продолжать. А то веду себя как Шейла, если дело так дальше пойдет, меня на базе все засмеют…

Я притихла, настороженно зажав в руках ложку из-под рагу. Медленно наблюдала, как меняется лицо у Моргана. От недовольного до обескураженного, от обескураженного до удивлённого… потом он нахмурился, снова удивился и так несколько раз. Когда через полминуты Морган так и не сказал ни слова, мне почему-то стало смешно и я улыбнулась, стараясь прикрыть свою неуместную веселость ладонью.

— Пироженка, вот щас вообще не смешно, — Морган сдвинул брови, — Я же как Шейла себя веду не просто так, да? — пробасил он, — Честно скажи — я щас тоже ребенка вынашиваю?

И тут внутри меня будто прорвало плотину. Я отняла ото рта ладонь и звонко рассмеялась. Я хохотала так, что у меня заболел живот, и не могла остановиться до тех пор, пока не почувствовала объятья Моргана, который, отдать ему должное, быстро отошел от шока.

— Это не ты вынашиваешь, а я, — закричала я, когда он поднял меня в воздух и закружил.

— Так уж и быть, значит, вместе будем! Готов и на такое. Лишь бы здоровый родился. Мальчик?

— Не знаю, — честно ответила я, — Может, и девочка.

— Если девочка, у меня будет сразу две тебя, трудная предстоит работёнка, — деловито почесал затылок Морган.

— Работенка? — выпалила я, — Уже получил задачу и готов ее выполнять?

— А как же иначе? Все по списку, у меня не забалуешь!

— О стабильности придется забыть, — прижимаясь к нему, проверещала я.

— Эх, пироженка, разве в стабильности счастье? — сказал Морган, поставив меня на место и прикоснулся тыльной стороной ладони к моей щеке. Он смотрел мне в глаза, — Счастье оно ведь не в том, что все хорошо, а в том, когда есть человек, который пройдет с тобой даже через плохо.

— Что бы ни случилось, всегда-всегда? — спросила я, сглатывая ком в горле. И не боялась за ответ, потому что уже знала его.

— Всегда-всегда вместе, что бы ни случилось, — сказал мне Морган, нежно поцеловав.

От теплоты поцелуя слезы большими каплями скатились по щекам, в груди разлилось приятное тепло, и моя душа устремилась к Моргану, который заключил меня в крепкие объятья. Наверное, я становлюсь слишком сентиментальной… но, если честно, мне это безумно нравилось. Любимый оторвался от моих губ, прикоснувшись своими губами к капелькам влаги на моих ресницах. Он начал осушать мои слезы, делая свои губы мокрыми и солёными. В этом моменте заключалось столько трепета и нежности, что я поняла — вот счастье, к которому стремится каждый человек в этой вселенной. К сожалению, не каждому удается его обрести, но хочется верить, что у нас с Морганом это получилось. И пусть у нас нет триллионов, всемирной известности, почета и грамот, но у нас были мы, наш отдельный мир, в котором жили только вдвоем. Пока что… а скоро в этот мир войдёт ещё один человечек, и нас будет уже трое… а потом? Что будет потом? Разве нужно знать? Завтра нужно оставить в завтра, а жить сегодня — в этот самый момент. Здесь и сейчас.

— Пироженка… — прохрипел мне на ухо любимый, — А что там доктор говорит? Ну… это… можно тебе ещё?

Я не совсем поняла, что Морган имел ввиду, но через мгновение почувствовала его упариющееся в мое бедро достоинство… очень твёрдое достоинство.

— Ах вот как, значит, — с улыбкой ответила я, — Я тут утопаю в нежности, а ты уже сгораешь в страсти?

— Ну, считай, что у меня гормоны, — рассмеялся Морган и через мгновение стал снова серьезным.

В его глазах я уловила жажду, неутолимую жажду и лихорадочный блеск.

— Все мне можно, Морган, — сказала я тихо, — Срок маленький, так что никаких запретов нет. Я здорова.

— Ну раз так… — Морган сглотнул тугой ком желания, отчего голос его стал хриплым, — Изнасилуй меня, дюймовочка…

Глубинная связь вспыхнула в мгновение ока, осыпав наши тела золотистым светом.

Хищно улыбнувшись уголком рта, я властно толкнула Моргана к дивану, что стоял в нашей гостиной, а он побежал к нему, будто его притягивал магнит. По пути он растерял всю одежду, так быстро, что я и глазом моргнуть не успела. А моргала я часто — все ещё смахивала слезы с глаз. Но они высохли к тому моменту, как я нависла над большим, теплым и жаждущим телом генсолдата, уже пришедшего в полную боевую готовность.

— Готовы ли вы к насилию, господин Ортейл? — строгим голосом спросила я Моргана, игриво подмигнув ему при этом.

— Так точно! — совершенно серьезно отчеканил Морган, гипнотизируя меня взглядом.

Я полностью обнажилась, сбросив с плеч лёгкое летнее платье и подалась вперёд, падая в теплые объятья, которые меня тут же подхватили.

Эпилог

Кира

50 лет спустя…

Рассветный ветер Омеги легонько трепыхал подол моего платья, когда я поднималась на высокий, обдуваемый со всех сторон морским бризом травянистый холм. Среди серо-зеленых стеблей попадались нежные бутоны коровянок, и фиолетовых омел, и золотистые лепестки глубинных вихрей.

«Глубинный вихрь» — именно так назвала тетя Шейла эти прекрасные цветы, навсегда внеся их название в альманах флоры Омеги, ведь попросила ее об этом моя мама. Это были ее любимые цветы. И именно их я теперь крепко сжимаю в своих ладонях, поднимаясь на этот высокий ветреный холм. Ведь они оба любили ветер. И море, и солнце…

Рядом со мной поднимаются двое моих младших братьев со своими детьми, трое моих детей, их дети и четверо правнуков, которым все же посчастливилось застать моих родителей в живых. Эти прекрасные люди дали жизнь целой семье, продлив нашу историю ещё, надеюсь, на много-много лет. Мы всегда будем их помнить, я всегда буду их любить. Эту память не вырвать из сердца, она вросла в него намертво, текла по венам с каждым ударом, и будет жить внутри до самой моей смерти. Любимые мама и папа, я помню каждое мгновение, проведенное рядом с вами. Я помню, как отец носил меня на руках, баюкал в кровати по ночам и рассказывал забавные истории, чтобы развеселить, ведь я так боялась темноты… Помню, как мама пекла вкусные ароматные пирожки, а я забегала домой во время игр с другими детьми, чтобы схватить их и слопать на лету. Я помню наши путешествия по планете, когда мы все вместе приходили в гости к местным аборигенам. Помню наши семейные вечера и бег наперегонки во время моей подготовки к школьной олимпиаде. И многое, многое другое… я все это помню, и не хочу забывать. Вы вырастили меня счастливой, всех нас счастливыми — спасибо вам за это.

И вот, мы на самой вершине, откуда открывается вид на бескрайнее море, играющее бликами алого рассвета. Далекие солнечные зайчики скачут по глади воды, извещая всех о приходе нового дня. Рядом со мной стоит мой муж — Олег Коршунов, пристально следящий, как старенькие тетя Шейла и дядя Артём поднимаются на холм. Олег контролировал каждое их движение, чтобы помочь при случае. Шейла крепко держала за руку Артема, то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться. Артем тоже делал передышку, хотя это ему и не требовалось, он был крепким мужчиной, ведь у него гены модифицированного солдата.

— Что-то не вижу Звёздочки, — сказал Олег, как только мы оказались на месте, — В это время она обычно уже бывает здесь.

— Не волнуйся, она умная девочка, и обязательно объявится, — ответила я спокойно.

В том, что Звездочка прилетит вовремя, я почему-то совсем не сомневалась. Ей исполнилось уже пятьдесят два года, мы с ней были почти ровесницы. Бабочки этой породы жили до семидесяти лет, и все свое детство мы росли бок о бок, я привязалась к этому разноцветному насекомому.

Сегодня исполнился ровно год, как моих родителей не стало. Ровно год без моих любимых мамы и папы… Звёздочка прилетала каждый рассвет, навещая их могилу — одну на двоих. Каждый день, из месяца в месяц. Я наблюдала за ней — она не пропустила ни одного дня. Так сильно любила своих хозяев… хочется верить, что оставшиеся двадцать лет она проживет счастливо, и не будет так сильно скучать.

Олег крепко обнял меня, после того как я возложила цветы на могилу. Целый год мы все живем без них… Глубинные вихри тихо потряхивали лепестками под порывами ветра, будто через эти плавные нежные движения родители разговаривали со мной. Мне их так не хватает…

— Береги её, — сказал отец моему мужу, когда подвел меня к алтарю целых двадцать пять лет назад. Мне хотелось бы, чтобы папа тоже не переставал беречь меня, но все мы не вечны…

С Олегом мы были знакомы с самого детства, ведь он был сыном начальника моего отца, и рос на Омеге со своей семьёй точно так же, как и я. Но за это время мы не особо успели сблизиться, ведь он был задиристым мальчишкой и намного старше — на целых шесть лет. А когда я попала к нему в подчинение на практику по космическому пилотированию… брр… не хочу вспоминать это. Но время и случай все расставили на свои места.

Помню тот момент, когда назвала имя своего избранника родителям… мама тогда схватилась за сердце, а отец напился в тот же вечер, хотя я никогда даже не видела, чтобы он пил.

Странно, а отец Олега был очень счастлив этому событию. Константин Викторович ушел на пенсию через год после нашей с Олегом свадьбы и отец тогда очень сильно смягчился, или, можно сказать даже, расслабился. Он сказал однажды, что родство с Коршуновыми — это очень суровое испытание для его нервов. Но я не беспокоилась за нервы отца — он всегда был очень сильным и волевым.

— Мама, ты же так долго ждала, что я найду себе человека по сердцу, — успокаивала я маму, когда она обмахивалась веером, который я привезла из Японии после нашего с Олегом свадебного путешествия, — Вот, я и нашла.

— Кира, я очень, очень этого хотела. Да и внуков уже заждалась… Но Коршунов… ты знаешь, какой строгий у него отец?

— А причем тут его отец? Я же не за него замуж выхожу.

— Ох… — покачала головой мама, — Я так люблю тебя, доченька моя. Раз уж это твой выбор… я приму его. Любой приму. Только пожалуйста, роди внучек. А то Константин Викторович уже планирует записать внуков в академию и взять шефство по их воспитанию.

— Потому что Олег его единственный сын, чем ему еще заниматься? — ворчал тогда папа, — Считай, внуки под его пристальным вниманием. Борьба будет не на жизнь, а насмерть.

— Будете соревноваться, кто больше замуштрует бедных мальчишек? — химурилась мама, зная, как сильно отец помешан на дисциплине.

— Ага. У пацанов будет мое воспитание, пусть Коршунов клюет кого-нибудь другого!

Внуки действительно были под пристальным вниманием Константина Викторовича, отцу пришлось отступить… но они выросли достойными людьми, а это чего-то да стоит.

Вот только родители не знали, как я боролась сама с собой, чтобы довериться хоть кому-то… не понимали, что нам пришлось с Олегом пережить, чтобы найти дорогу друг к другу… но мы сделали это, и во многом это заслуга моих родителей. Ведь они доказали, что любовь существует. Они всю жизнь мне показывали пример, как можно дорожить друг другом, не изменяя верности и любви ни на мгновение.

И только благодаря этому я преодолела все свои страхи, сомнения, свою ненависть и злость… только благодаря им.

Последние несколько лет мама совсем не ходила, и отец возил ее на коляске. Иногда поднимал на руки, говоря, что обещал носить на руках до самой смерти и обязательно сдержит свое обещание. Он тоже был генсолдатом, и тоже был очень силен, даже несмотря на свою старость.

Всю свою жизнь родители почти не расставались. Максимум на несколько дней, когда маме или папе нужно было улететь по долгу службы, но отъезд всегда был очень недолог. Они просто не могли друг без друга. Так грустили, когда находились вдалеке.

Я помню тот день. Мы с Олегом находились на Омеге, когда это случилось. Настало утро, но мама так и не проснулась. Когда отец открыл глаза, из его горла вырвался стон. На кровати лежала мама, свернувшись калачиком, словно ребенок. Она была уже старенькой, тело ее осунулась и казалось таким маленьким… надо было что-то делать… но отец не пустил никого в спальню. Он защищал ее, словно раненый зверь свою единственную. Переодел маму в ее любимое голубое платье, причесал растрепавшиеся волосы, стянув хвост на затылке, а потом лег рядом.

Он гладил ее по голове, гладил и гладил, а потом крепко обнял, их руки переплелись, губы отца прикоснулись к ее лбу. Через час у него остановилось сердце.

Мы не стали их разлучать ни на мгновение. Они легли рядом — теперь уже навсегда.

Мама говорила мне, что после смерти нет конца, что там, в другой жизни родные души обязательно встречаются и идут дальше вместе. Наверное, она что-то знала, ведь обладала телепатией, а таким людям открыто больше, чем обычным.

Мне очень хочется верить в это, нет, я знаю, что действительно так и есть.

— Смотри, мама! — закричал мне Костя, мой самый младший сын — ему только исполнилось четыре, — Звёздочка прилетела!

И действительно — большая разноцветная бабочка вспорхнула на ярких крыльях, опустившись тонкими ножками на каменную плиту. За эти года она немного потолстела и стало грузной, узоры на ее крыльях немного поплыли, брюшко округлилось и зачерствело. Наверное, она постарела, но все равно оставалась прекрасной.

Она всё-таки прилетела, чтобы попрощаться. А мы собрались здесь все вместе, своей огромной семьёй, чтобы почтить их память. Ведь прошел год с их смерти, и почти пятьдесят лет, как они познакомились друг с другом. У Алисии и Моргана была долгая, счастливая жизнь. Потому что они ее заслужили.

Звёздочка медленно поползла по камню, спорхнула вниз, прямо на золотистые лепестки глубинных вихрей. Ее крылья оказались аккурат под надписью, которую мы с такой любовью выгравировали на мраморе:

«Здесь покоятся Алисия (3256–3334) и Морган (3250–3334) Ортейлы, спасители планеты Омеги, талантливые телепаты и просто хорошие люди. Лучшие мама и папа. Они ушли в вечность. Навсегда вместе».

Конец

Оглавление

Глава 1. Алисия. Назначение

Глава 2. Алисия. Досье

Глава 3. Морган. Интеллигентный мужчина

Глава 4. Алисия. К Омеге

Глава 5. Морган. Полезные черви

Глава 6. Алисия. "Приятная" встреча

Глава 7. Алисия. Поспешные выводы

Глава 8. Алисия. Идеальная женщина

Глава 9. Морган. В путь

Глава 10. Морган. Будущие бабочки

Глава 11. Алисия. Одиночество

Глава 12. Алисия. Не та дверь

Глава 13. Морган. Одиночество

Глава 14. Алисия. Ошибка новичка

Глава 15. Алисия. Расплата

Глава 16. Алисия и Морган. "SOS"

Глава 17. Алисия. Не смотри назад

Глава 18. Морган. Предатель

Глава 19. Алисия. Выбор

Глава 20. Алисия. Взгляд желания

Глава 21. Морган. Пульсация жизни

Глава 22. Алисия. Спасение

Глава 23. Морган. Соломоново решение

Глава 24. Алисия. Подопытные

Глава 25. Алисия. Половинка меня

Глава 26 Морган. Убежденный трезвенник

Глава 27. Морган. У аборигенов

Глава 28. Алисия. Кричать

Глава 29. Алисия. Дышать

Глава 30. Алисия. История Моргана

Глава 31. Алисия. Плохая лисичка

Глава 32. Алисия. Сильная и независимая

Глава 33. Алисия. Головоломка

Глава 34. Морган. Долг

Глава 35. Алисия. Сила связи

Глава 36. Алисия. Разгадки

Глава 37. Морган. Равноценный обмен

Глава 38. Алисия. Счастье

Эпилог