Камень Трокентана. Книга 3 [Павел Ан] (fb2) читать онлайн

Павел Ан КАМЕНЬ ТРОКЕНТАНА Книга 3

Глава 1

Беспечность даже одного может стать причиной гибели многих, но твоё терпение, труд и пот спасут только тебя одного

(Пословица королевства Альдрон)

Миновало чуть больше часа после того как Антелин и Линма покинули убежище, когда их примеру последовали все остальные, кроме Фетисоты. Она наотрез отказалась от предложения прорываться в безопасное место с сомнительными на её взгляд личностями, к которым она не испытывала никакого доверия. Сильно уговаривать её никто и не стал, так как шли они на дело крайне опасное. Однако у них не угасала надежда выбраться целыми из этой непростой ситуации, так что с собой они взяли максимально возможное количество еды, воды и немного вина.

Столь стремительный уход из убежища стал неожиданным для всех. Гномы рассчитывали провести здесь ещё, по крайней мере, один день, но Винилин не считалась ни с чьи мнением, решив в сложившейся ситуации взять командование на себя. И так как она была весьма решительна и не боялась брать ответственность, даже запредельно большую, все начали её слушаться. Теперь же, она дала всем на сборы не более двадцати минут. При этом путники так и не успели договориться, куда и каким образом пойдут дальше. Опытная Винилин специально так поступила, чтобы избежать нового витка разговоров на тему «что же делать дальше».

Она уже приняла для себя кое-какое решение, которое казалось ей верным, и в сложившейся ситуации не считала нужным его с кем-то обсуждать. Это когда идёт размеренная мирная жизнь, принимать решения через дискуссии и голосования было бы более верно, но в ситуации, когда повсюду враг, и жизнь висит на волоске, спасительным будет единоначалие принимаемых решений самым опытным и жёсткая дисциплина в подчинение ему, как это и было заведено в отрядах амас.

Гномы, было попытались спорить, однако Винилин поставила их перед фактом того, что они могут идти сами, куда хотят, если не будут ей подчиняться, а она уходит немедленно. Учитывая то, что с ориентированием на местности у гномов дела обстояли весьма плохи, угроза оказалась для них действенной.

Алорон, оставшись без Антелин и Линмы, к которым она относилась с наибольшим доверием, теперь прилепилась к Винилин, стараясь держаться её и ни в чём ей не перечить, тем более, что своего мнения о том, как поступать дальше и куда идти у неё, как такового и не было. У Алорон возник страх того, что её бросят одну на произвол судьбы, как самого бесполезного члена отряда, которым она объективно являлась, и поэтому она старалась максимально хорошо себя вести, не ныть, не канючить, не жаловаться ни на что. Она привыкла, что ответственные решения вместо неё принимает кто-то другой, и кому-то безоговорочно подчиняться в данной ситуации её вполне устраивало.

Покинув окрестности деревни, они углубились в лес и довольно быстро пошли в неизвестном никому направлении. Это очень волновало гномов и Алорон, так как никто из них так до сих пор и не научился ориентироваться на местности настолько, чтобы сказать идут ли они в сторону реки или наоборот. Уверенность и скорость, с которой их вела Винилин, пугала её спутников, которые теперь не были уверены решительно ни в чём.

Рони всё же был склонен предполагать, что Винилин идёт в сторону болот, так как она раньше высказывалась за этот путь, однако, к его великому изумлению, спустя какое-то время он увидел, что лес, по которому они идут, выходит к берегу реки.

— «Ты же хотела идти болотами!?» — сказал он Винилин, не скрывая своего изумления.

— Я хотела, чтобы так думали Антелин и Фитисота. В такой ситуации как наша, чем меньше людей знает о том, куда мы пойдём, тем лучше.

— Но почему же к реке? Тут ведь много орков, а теперь день!

— Ты очень невнимателен, Рони. Антелин говорила, что вблизи от воды её способности теряются. Каулен знает об этом, естественно Антелин пойдёт куда угодно только не к реке, так как тут она уязвима. Каулен нужна только Антелин, её-то орки и ищут, следовательно, проход к реке будет охраняться хуже всего. Но это не значит, что нам надо расслабляться.

Они подошли к прибрежным зарослям, аккуратно осматриваясь кругом. Вокруг было тихо, никаких следов присутствия поблизости орков не было заметно, хотя в том, что за рекой следят, никто не сомневался.

И тем ни менее, оказалось, что Винилин решила воплотить в жизнь свой давешний авантюрный план, заключавшийся в сплаве по реке на плоту. Это во многом и объясняло то, почему она не стала советоваться со своими спутниками перед уходом, да и теперь она не сказала им об этом. Вместо того, она объявила всем, что они будут переправляться на тот берег в пустоши, но, конечно же, не сейчас, когда светло, а скрытно в ночное время, против чего сильно никто не возражал. Единственно гномы были недовольны тем, что они так рано покинули безопасное убежище, когда лучше было бы задержаться и выйти ближе к вечеру, так чтобы переправиться без промедления и не сидеть весь день на открытой местности, рискуя быть обнаруженными орками.

Но Винилин было не до препирательств, она заставила их быстро соорудить какой-никакой плот для переправы, так как с тем количеством вещей, которое было у них, да и с их неважным умением плавать, иначе реку им было никак не пересечь. Тем более вода теперь была довольно холодна для плавания. При этом она приказала им замаскировать плот ветками деревьев, но без листьев, так чтобы он со стороны был похож на какую-нибудь плывущую корягу или дерево. Гномы хоть и ворчали на глупую женщину, но принялись за строительство плота, Винилин и Алорон засели на страже одна выше по течению реки другая ниже.

Строительство плота весьма выдавало присутствие отряда, поэтому выполнялось в большой спешке, гномы, наверное, никогда не работали столь быстро. Уже, спустя чуть больше часа, в прибрежных зарослях тростника, на мелководье, был готов вполне добротный плот, способный выдержать всех путников с их поклажей. Правда, при этом он почти полностью проседал в воду.

Об окончание строительства Винилин доложил Коли. Та велела ему пойти найти Алорон и привести её к плоту, сама же она, по её словам, вроде как заметила что-то подозрительное, возможно, рядом появились орки.

Коли немедленно побежал и сообщил обо всём гномам, те все вместе нашли Алорон и привели её к плоту. Они хотели было пойти за Винилин, но та вскоре сама появилась, выбежав из лесной чащи. Вид её был крайне взволнованный.

— Живо на плот, там орки, они идут сюда.

Повторять дважды не пришлось, все тут же бросились в заросли камыша к плоту.

— «Может, опять пересидим под водой на мелководье?» — спросил Коли Винилин. На реке то они нас уж точно заметят.

— «Похоже, они нас уже заметили» — ответила сухо Винилин. Живо на плот, отталкивайте его от берега, будем переправляться сейчас, кто не толкает плот залечь среди веток.

— «Сейчас!?» — воскликнул Рони.

— Да, сейчас! Чего тебе не ясно!? За нами погоня!

Гномы вывели плот на глубину и, взобравшись на него, принялись быстро отталкивать шестами, прочь от берега. Вскоре, они вытолкали плот на середину реки, при этом с ужасом смотря на прибрежные заросли камыша, ожидая увидеть погоню, но там так никто и не появился.

— «Там никого нет» — сказал Рони, глядя на берег.

— Как же нет! Или по-твоему, если они сразу не бросились вплавь за тобой на плот, то уже значит, что там никого нет!? Давайте не стойте, всем лечь и спрятаться среди ветвей, смотрим за обоими берегами, если повезёт, нас примут за плывущую корягу.

— «Но мы же переправляемся?» — спросил Коли.

— Здесь нас уже заметили, переправляться сейчас нет смысла, нет гарантии, что на том берегу нас уже не ждут, проплывём немного дальше, может, оторвёмся от погони.

— Но течение не настолько сильное, чтобы оторваться от погони.

— Не спорь со мной, я лучше знаю, переправимся позже, а теперь мы просто большая коряга, так что лежим и смотрим в оба.

Плот довольно медленно плыл по реке, носимый течением. Все лежащие на плоту в ветвях несколько подмокли из-за его низкой осадки. По берегам реки не было заметно орков или какого-то признака их присутствия, однако при этом было как-то подозрительно тихо. Не было заметно ни птиц или каких-нибудь мелких прибрежных животных. Казалось, что окружающая их земля уже стала превращаться в пустошь.

Спокойное плавание продолжалось чуть больше часа, пока на правом берегу реки гномы не заметили орков. Те расположились на прибрежном обрыве под тенью деревьев и сидели, наблюдая за рекой, при этом, вовсе не пытаясь от кого-то прятаться. Появление орков вызвало панику, и гномы хотели было начать срочно грести к противоположному берегу, но Винилин удалось удержать их от этого опрометчивого поступка, хоть и с трудом.

Плывущий по реке плот тут же привлёк к себе внимание орков, которые, видимо, для того и сидели, чтобы вести наблюдение за такого рода вещами. При этом кроме плота на реке не плыло никаких других крупных предметов. Плот проплывал примерно на расстоянии трёх четвертей лин от берега, где сидели орки, при этом день был довольно ясный, а солнце поднялось уже высоко. Орки были не очень привычны к яркому свету, и поэтому была надежда, что они не смогут разглядеть скрывающихся среди ветвей путников.

Они внимательно всматривались в плывущий плот, те из них, которые сидели, даже встали на ноги. На берегу возле орков был полу вытащен орочий плот, на котором они могли легко подойти и проверить подозрительную корягу. Но видимо в самый последний момент, они решили этого не делать. Вероятно, им было просто лень, и они решили оставить это дело для своих сидящих ниже по течению реки товарищей. Тем более, что они выслеживали каулен, а уж оно не стало бы плыть на почти погружённой в воду коряге.

«Ну вот, гномы, а вы хотели уже выдать нас с головой, лежите себе тихо и слушайте меня, тогда будет шанс, что всё кончится хорошо» — сказала Винилин, когда плот удалился от орков-наблюдателей.

Следующее значимое событие случилось с путниками примерно через несколько часов, когда плот, носимый рекой, достиг деревни Анат, находящейся ниже по течению реки. Эта деревня была примечательна тем, что возле неё располагались паромная переправа и дорога, ведущая к крепости Вириг. Переправа вместе с деревней уже были захвачены орками, однако при этом ни деревню, ни переправу ни пока не сожгли. Более того, в деревне расположился орочий лагерь, видимо, для охраны переправы. Орки располагались прямо на берегу возле выходящих к самой кромке воды построек. Некоторые из них просто сидели и отдыхали в тени, другие пытались поймать рыбу. В общей сложности, на ближнем к плоту правом берегу реки, сидело не менее двух десятков орков.

Но это было ещё не самое страшное. Прямо напротив переправы, ниже по течению реки, стояли два орочьих плота, каждый на одинаковом расстоянии от ближайшего к нему берега. На них сидели орки и следили за всем, что плыло по реке.

Тут по-настоящему занервничала и сама Винилин. Она явно недооценила орков, которые действовали уж слишком хитро, чего сложно было ожидать от этих не отличавшихся умом существ. Видно было, что каулен приложило к этому руку, продумав не уничтожать переправу, а охранять её и следить в её месте за рекой, да ещё не только с берегов, но и с плавающих на поверхности воды плотов.

Теперь же они оказались в ловушке, так как плыть к берегу было уже поздно, да и по обоим берегам реки было полно орков. Теперь же предстояло медленно проплыть локтях в трехстах от одного из плотов, и это при том, что на реке кроме них других крупных предметов нет.

Винилин судорожно пыталась придумать план спасения. Ей пришло в голову, слезть всем вместе с плота в воду и, как-то держась за него под водой, попытаться проплыть. Но к этому они не были готовы, да и оставшиеся на плоту вещи, орки наверняка заметят и тогда уж и плот осмотрят со всех сторон. Да и не смогут гномы незаметно спрятаться под плотом.

Винилин перебрала в голове ещё несколько фантастических вариантов, но все они никуда не годились. Наконец Винилин решила просто оставить всё как есть и действовать по обстоятельствам, тем более, что плот уже поднесло к переправе. Орки на ближайшем берегу смотрели на плот, но не все и не внимательно, так как рассчитывали на своих собратьев, сидящих на плотах посреди реки, ведь им определенно было лучше видно.

Орки на ближайшем плоту пристально смотрели на проплывающую невдалеке от них корягу. Старший из сидевших на плоту орков что-то скомандовал. Один из его подчиненных вытащил за верёвку большой камень, который служил им якорем, и остальные орки принялись грести в их сторону.

— «Готовьтесь к бою» — тихо сказала Винилин. По моей команде нападаем.

Плот медленно приближался к ним, сидящие на нём орки гребли без особого энтузиазма, видно было, что путников пока не заметили. Оставалось надеяться только на чудо, но чуда не случилось. Когда плот подплыл к ним примерно на сорок локтей, один из сидящих на нём орков заметил нечто подозрительное на плывущем возле них предмете. Он, что-то сказал остальным, и все бывшие на плоту вперились взглядом в подозрительную корягу. Один из орков достал сигнальный рог, видимо готовясь трубить тревогу, но несколько помедлил, покосившись на старшего орка. Тот пока молчал, пристально всматриваясь в подозрительный предмет. Орки подплыли ещё немного ближе.

Винилин не стала больше медлить, она встала в полный рост. В руках у неё уже был приготовлен лук. Расстояние было около тридцати локтей, и Винилин не промахнулась. Первая стрела пронзила грудь орка с рогом, до того как он успел подать сигнал тревоги. Увидев её, орки тут же загоготали и засуетились. Один из них полез за луком, другие принялись быстрее грести. Вожак орков, тут же юркнул за подстреленного Винилин сотоварища, подхватив его руками и закрывшись им как щитом от следующей стрелы, которая явно предназначалась ему.

Вторая стрела подстрелила лучника, но не насмерть, а только ранив его.

«Алорон, давай стреляй!» — крикнула Винилин.

Но Алорон замешкалась. Как оказалось, она вовсе не была готова быстро использовать свой лук. Плот стремительно приближался, но Винилин успела выстрелить в третий раз, ранив одного из орков-гребцов.

Орочий плот с разгону врезался в них, и сидящие на нём орки тут же бросились в атаку, но гномы и Винилин уже были готовы к этому. Орочий вожак бросился на Винилин, толкнув на неё тело убитого подчиненного, тем самым прикрывшись от удара её меча. Он схватил её руками за край одежды и упал вместе с ней в воду.

Винилин стремительно погружалась на дно, её крепко сжал руками орк, ещё немного и он просто переломал бы ей все рёбра, заключив в свои стальные объятия, или загрыз, так как также пытался вцепиться в неё своими зубами. Меч хоть и выпал из рук Винилин, но так как был привязан к запястью, никуда от неё не делся. Винилин практически инстинктивно перехватила рукоять и, вывернув руку, полоснула орка лезвием по спине сбоку, нанеся ему весьма серьёзную рану. Орк почувствовал острую боль и, к удивлению Винилин, сильно растерялся, так что на короткое мгновение немного ослабил хватку. Но этого хватило, чтобы Винилин высвободив руку, дотянулась до кинжала, висевшего за спиной и вонзила его орку в другой бок. Тот, запаниковав, сильно оттолкнул её в сторону, так что Винилин ударилась об илистое дно, а сам, истекая кровью, поплыл на поверхность. Винилин оттолкнулась от дна и тоже поплыла наверх.

Она вынырнула и, вдохнув воздух, посмотрела на плот. Потасовка на плоту уже практически закончилась, орки или убили или скрутили всех, но было только понятно, что сопротивление практически подавленно. Раненый орк пытался плыть к плоту, оставляя за собой кровавый след в воде. Винилин в ярости метнула ему в спину кинжал, который угодил точно в цель и убитый орк осел, погрузившись в воду. Винилин, сделав глубокий вдох, нырнула и поплыла под водой прочь от плота.

Она отцепила от пояса висевшую там полую камышинку, заготовленную для подобного случая. Отплыв как можно дальше, насколько хватило воздуха, она вытащила трубочку на поверхность и выдохом вытолкнула из неё воду, и начав дышать поплыла дальше к берегу.

Так она плыла долго в мутной воде, удаляясь прочь от места потасовки. Ей было очень тяжело на душе, все её спутники мертвы или взяты в плен и всё по её вине. Да и ей-то, куда теперь плыть, наверху орки уже подняли настоящий переполох и теперь осмотрят всю реку в округе. Хотя, она могла просто утонуть, орки на плоту вроде не заметили её, когда она всплывала, так как были заняты её спутниками, а раненого орка она добила. Хотя, что теперь от всего этого толку, если она осталась совсем одна в далёких, неизвестных землях, наполненных врагами.

Глава 2

Выбор оказаться во власти злодея или во власти смерти для многих не очевиден, хотя последнее и неизбежно, первое же необходимо всячески избегать, особенно находясь на войне

(Из книги «Войны былых времён»)

Борьба на плоту продолжалась недолго. Орков было втрое больше чем гномов и женщин, и все они были как на подбор рослыми и сильными. Алорон даже не успела ничего сделать, достать лук или меч. Её быстро схватили, скрутили и повалили на плот. Она уже готовилась к самому худшему, обезумев от страха, но убивать её сразу почему-то не стали.

Коли успел легко ранить одного из орков, но его тоже скрутили, как и остальных гномов, которые практически не оказали сопротивления. Коли, как попытавшемуся дать отпор врагу, очень сильно досталось. Орки жестоко избили его и, наверное, забили до смерти, если бы один из них, рявкнув на остальных, не остановил их.

— Хватит вам! Каулен с нас за это шкуру спустит, итак одну соплячку утопили!

— И поделом утопили, эта тварь убила Грука, да и Мерканд, где он?

Орки принялись искать вожака, но не могли его найти, так как его тело опустилось на дно. Наконец, они заметили кровавый след в воде, и несколько орков, нырнув и обыскав дно, нашли тело своего убитого предводителя.

А где эта мерзавка?! Неужели смогла уйти! Каулен с нас головы за это снимет, такой оравой, и не смогли всех поймать!

Орки засуетились, принявшись внимательно осматривать реку кругом, но ничего подозрительного не увидели. Тогда, некоторые из них, вновь нырнули под воду, чтобы найти на дне тело Винилин. Им было важно доказать своему начальству, что она не убежала от них. Так они провозились около получаса и, видимо искали бы её ещё дольше, но тут со стороны деревни раздался сигнал рога, велевший им пристать к берегу.

— Да ладно, она тоже утопла, не могла же она вот так вот уплыть от Мерканда целёхонькой.

— Если что, все говорим, что это Мерканд её убил, а мы хотели живой её взять, как и велело каулен, пусть с него и спрашивает в случае чего.

— Да за этих мерзавцев, нам теперь полагается славная награда, ребята, не зря же мы тут на реке столько сидели.

Орки дружно загоготали, наперебой обсуждая предстоящее вознаграждение.

Они перегрузили крепко связанных верёвками пленников на свой плот и поплыли к правому берегу реки в деревню. Орки, бывшие на берегу, уже заметили потасовку и теперь, с нетерпением ожидая прибытие плота, столпились огромной кучей. Как теперь оказалось, в деревне их было несколько сотен.

Старшим из бывших на берегу орков был громила весьма свирепого вида. Он встретил прибывших на плоту, с нетерпением ожидая доклад о случившимся. Но теперь оказалось, что их предводитель мертв, а из рядовых бойцов никто не решался доложить ему о том, что произошло на реке, так как каждый из них опасался оказаться крайним. Тогда вожак пришел в ярость и указав на одного из орков, потребовал от него доложить о произошедшем. Узнав, что Мерканд и ещё один орк убиты, трое ранены и одна пленница утопла, он пришел в ещё большую ярость.

— А если бы это было каулен!? Вы бы и его упустили?!

— Да нет же, каулен не было среди них, мы его не видели, там была мелкая соплячка, по описанию из тех, кого мы искали. Мерканд бросился на нее, и они вместе утопли. Он придушил ее, но она успела всадить ему в спину нож, от чего он и помер, мы тут не причём.

— А где же тогда её тело, если она утонула?!

— Ну, наверное, река унесла, пока мы возились с остальными. Они, между прочим, тоже сопротивлялись, но мы всё равно взяли их живыми.

— А может она сбежала от вас?!

— Нет, это невозможно.

— Ты не понимаешь, что каулен потребует от меня её тело в доказательство её смерти?!

— Мы тщательно искали его на дне, но не смогли найти.

— Ух, головотяпы! «А с этим что?» — орк указал на Коли, который был весь в синяках и кровоподтёках.

— Ранил одного из наших. Да не будет с ним ничего, живой, не помрёт, а то уж прям и не тронь их вовсе.

Говоривший это орк, пнул Коли ногой в живот.

— Эй, ну хватит с него! Ладно, давайте их под замок в деревню, глаз с них не спускать, пошлём гонцов к каулен за инструкциями, что с ними делать дальше, а пока и пальцем не трогать их. Мурдур! Возьми два десятка парней и стереги их, головой отвечаешь! И продолжаем стеречь реку! Разошлись!

Орки поволокли пленников в деревню и заперли их в каком-то пустом хлеву возле одного из отдельно стоявших домов. Внутри хлева их охраняло пять орков, остальные расположились снаружи.

Убежать от орков не было никакой возможности, оставалось только лежать и ждать своей участи. Если гномы пребывали в полном неведении о причине того, почему их до сих пор не убили, то Алорон понимала весь ранее бывший разговор. Встречаться с таинственным каулен, которое было самым злобным существом среди этой огромной армии, ей очень не хотелось, да и эта встреча могла не состояться. Каулен ведь нужна Антелин, а Антелин среди них нет. Единственное, что они могут ценного сказать, это где Антелин можно найти, а эту информацию у них, естественно, будут выбивать, причём при помощи самых изощрённых пыток. Алорон вдруг поняла, что она быстро сломается. Даже теперь, когда её скрутили и разок ударили, она была до смерти перепугана, а уж пыток точно не вынесет. Хорошо, что она не знает, куда ушла Антелин, хотя она знает место встречи с ней, но поймать Антелин в ловушку, таким образом, будет довольно сложно. Верно, она не случайно назвала это место. Хотя зачем его называть, можно назвать просто немного другое место, но они должны сделать это все вместе, не противореча друг другу. Но сговориться было нельзя, так как рот у всех был заткнут кляпом и, видимо, неслучайно. Надо было сговориться заранее, но они так спешили покинуть убежище, что не успели подумать об этом.

Лежать пришлось долго, у Алорон полностью затекли руки и ноги, ей было очень страшно особенно от того, что им предстояло вскоре пережить. Наконец Алорон укорила себя в трусости. Вот госпожа Антелин на её месте уже верно придумывала бы какой-то хитрый план, как выбраться из этой ситуации, хотя чего уж тут придумывать.

На улице уже стемнело, сидящие внутри орки сменились. Новая смена затянула разговор о войне и военных слухах. Оказывается, орки уже взяли в осаду два из трёх городов провинции и несколько опорных крепостей, не в осаде осталась только Гастера. При этом орки были недовольны тем, как развивается наступление. Как оказалось, жители городов и многих деревень орков уже ждали, кто-то предупредил их заранее, и почти все селяне успели уйти в укрепления, а города уже были с закрытыми воротами и готовые к осаде. Это оркам не нравилось. Не нравилось и промедление каулен, про которое они всё же говорили осторожно, избегая открыто ругать его, видимо, опасаясь доноса со стороны сослуживцев. Но всё же орки были весьма недовольны тем, что они до сих пор топчутся на одном месте и вместо того, чтобы наступать на Гастеру и дальше, вся их армия осаждает два жалких людских города, даже не пытаясь их штурмовать, и чего-то ждёт. Да ещё при этом большие силы брошены на патрулирование уже захваченной и опустошенной территории. Кругом засады, караулы, река вон и та охраняется, а толку то. Вот они поймали каких-то заморенных гномов и девчонку, которых даже нельзя тронуть. И вместо того чтобы вести решительные действия, они теперь ловят какое-то другое низкое каулен.

Прошла примерно половина ночи, как в хлев вошёл огромный страшного вида орк в сопровождении высокорослой крепко сложенной охраны. Алорон даже не могла себе представить, что орки могут быть такими огромными. Один из пришедших подхватил её подмышку, как какое-то полено, и понёс неизвестно куда. Другие громилы похватали гномов, как будто те были маленькими детьми. Их вынесли на улицу и покидали на землю, после чего развязали ноги и велели вставать. Алорон с трудом смогла подняться, ноги у неё совсем затекли.

— «А ну вставай, падаль!» — рявкнул на неё один из рослых орков, да так, что у Алорон душа ушла в пятки. От страха у неё сами собой начали наворачиваться слёзы. Однако, Алорон, по крайней мере, не стали бить, а вот гномам досталось, хотя и не очень сильно.

Они отправились по дороге прочь от деревни в сопровождение отряда рослой охраны. Орки молча шли по сторонам от пленников, освещая себе дорогу факелами. Алорон старалась не смотреть на них, хотя чувствовала, что те недобро на неё косятся. Ей ужасно хотелось пить, но во рту у неё так и оставался кляп из грязной тряпки.

Шли они долго и неизвестно куда, причём довольно быстро, и Алорон едва могла держать задаваемый конвоем темп. Наконец, старший орк скомандовал привал, и они остановились возле дороги. Алорон села прямо на дорогу, один из сопровождавших вытащил у неё изо рта кляп и напоил из бурдюка водой. Вода была явно из реки, хоть и не такая противная, как можно было бы ожидать. Напоивший её орк злобно оскалился и страшно зарычал, ехидно глядя на Алорон, которая вся сжалась в комочек от страха. Гномов тоже напоили, однако при этом им опять досталось пару увесистых ударов.

Короткий отдых закончился, рты им опять заткнули кляпами и они, встав, вновь пошли дальше по дороге. Идти пришлось долго, сопровождавшие их орки казались неутомимыми, так что больше не было ни одного привала. Уже после полудня их отряд приблизился к какому-то селению или крупному орочьему лагерю. На подходе к нему им встретилось несколько застав, было видно, что это место очень хорошо охраняется. Деревня, переоборудованная в лагерь, располагалась на вершине холма и, судя по описанию местности данному им Фетисотой, она так и называлась Холм. Вся деревня внутри была битком набита орками, множество из них сидели вокруг больших, сильно дымящих костров, о чём-то переругиваясь между собой. Все они злобно косились на ведомых мимо них пленников.

Наконец их привели к большому трёхэтажному деревянному дому, ранее принадлежащему кому-то из зажиточных жителей деревни. У ворот, ведущих во двор дома, стояла стража из таких же высокорослых орков, как и те, которые сопровождал их. Пленников ввели во двор и оставили сидеть на лужайке перед домом.

Сердце Алорон бешено колотилось, она чувствовала, что скоро им предстоит встреча с каулен, которое тут и находится, возможно, оно будет лично их ытать. У Алорон уже не было слёз, чтобы плакать, ей было очень страшно.

Наконец из дома вышел один из высоких орков и, подойдя к Алорон, вытащил у неё изо рта кляп, схватил её одной рукой за пояс и понёс в дом. Он поднялся по лестнице на второй этаж, подойдя к комнате с запертой дверью, открыл её и зашвырнул пленницу в комнату. После чего он сразу закрыл дверь и ушёл.

Алорон лежала на полу, боясь осматриваться кругом. Она отчётливо чувствовала чьё-то присутствие в комнате. Наконец кто-то бесшумно подошёл к ней.

«Встань» — сказал ей чей-то низкий, тихий голос на ортовир.

Алорон послушно встала и подняла глаза. Перед ней стояла очень высокая женщина, не ниже шести локтей росту. Лицо её было бледное, однако, не такое мраморное, как у Антелин. Смотрела она прямо в глаза, и взгляд её был жгучим, жестоким и невыносимо тяжёлым. Большие светло-синие глаза как будто подсвечивались изнутри. Одета она была в странную одежду на подобии мантии, закрывавшей всё её тело. Одеяние тёмного цвета было вышито металлическими нитями различных цветов, образующими собой весьма причудливые угловатые узоры. Женщину можно было даже назвать вполне красивой, по крайней мере, она не походила на живого мертвеца как Антелин, хоть и тускло светилась в полумраке комнаты.

Каулен внимательно разглядывало Алорон, однако при этом не жгло её.

— «Как твоё имя?» — спросила её каулен, прервав затянувшуюся паузу.

— «А-ллл-арон» — ответила Алорон дрожащим голосом. Её всю трясло от страха.

— Женщина, которую вы называете Антелин, где она?

Алорон весьма удивилась тому, что каулен знает Антелин по имени.

— Не знаю.

— Когда и где вы разделились?

— Вчера возле деревни Лесок.

— Куда она пошла?

— Я не знаю, она не сказала нам, чтобы мы не выдали, если нас поймают.

— Та высокая и светловолосая, она тоже ушла с ней?

— Да.

— Куда вы направлялись?

— Мы шли в ближайший город, чтобы спрятаться там.

— Почему вы разделились?

— Госпожа Антелин была очень приметна, и мы не могли вместе с ней притвориться местными, она оставила нас, чтобы мы могли спрятаться.

— От кого спрятаться?

— От вас.

— Не надо лгать!

Вдруг Алорон остро полоснуло внутренне жжение, настолько сильно, что в глазах у неё потемнело, она потеряла сознание и рухнула на пол. Алорон почти сразу очнулась, жжения уже не было. Каулен возвышалось над ней, смотря на неё холодным, жестоким взглядом.

«Встань» — сказало оно спокойно.

Алорон поднялась на ноги.

— Куда и зачем вы направлялись?

— Мы должны были найти эльфов и посоветоваться с ними, как уничтожить вас, госпожа каулен, госпожа Антелин не могла придумать, как ей это сделать, она хотела получить от них совет, но сама не могла дойти до них, её принимали за врага.

Глаза каулен вспыхнули. Оно резко развернулось и начало прохаживаться по комнате.

Где и когда вы должны встретиться?

Алорон вдруг поняла, что уже сказала много лишнего, и теперь ей нельзя отвечать, но её всю трусило от страха, и она уже не понимала, что говорит.

— Где-то в пустоши на левом берегу реки, мы должны были увидеть некий знак, по которому должны понять, куда нам идти, но какой именно госпожа Антелин не сказала нам.

Каулен остановилось и вновь вперилось в неё взглядом.

— Как вы смогли пройти к Трокентану?

— Мы вошли в пещеру в горе, шли по ней, а потом случайно упали в подземное озеро. Мы долго плутали, вышли в какой-то подземный зал. Там стоял какой-то камень, а госпожа Антелин умела читать, что на нём написано. Она прочла что-то непонятное про Трокентан, а потом мы пошли дальше. Там был плохой тоннель, мы чуть не погибли в нём, но мы выпили фру-фру, такой напиток из трав очень противный, и я не помню, как мы туда пришли. Я очнулась возле какого-то источника с вкусной водой, который испортился.

Алорон замолчала, сама удивляясь собственной откровенности. Она разболтала каулен всё, все секреты и даже без пыток. Единственно, что она не сказала о тайном убежище под Леском, она сказала бы и об этом, если бы Каулен её спросило, но каулен не спросило.

— Как вы смогли пройти мимо дракона?

— Линма, высокая светловолосая, она выстрелила ему в глаз из лука. Дракон махнул головой, зацепил потолок пещеры. Он обрушился и завалил его насмерть.

— Что ты сказала!? Вы убили дракона!

— Да, госпожа каулен, это вышло совсем случайно.

— Случайно! Дракона нельзя убить случайно, он один может расправиться с целой армией! У тебя хватает наглости так явно лгать мне!

— Но госпожа, это правда, у меня в вещах есть чешуйка дракона, мы отколупали её от хвоста, и госпожа Антелин передала её мне, чтобы я показала её эльфам, в знак правдивости наших слов.

Каулен вызвало находящегося за дверью орка, и на тёмном наречии повелело ему немедленно принести вещи Алорон. Вскоре все её вещи принесли, они оказались нетронуты и также лежали сложенными в походном рюкзаке, видимо, был строжайший приказ сохранить вещи пленников в целости.

Орк вышел за дверь, и каулен немедленно стало разбирать вещи Алорон, пока наконец не нашло чешуйку дракона.

Изумлению каулен не было придела. Оно просто вошло в ступор, напряжённо глядя на драконью чешуйку. Наконец каулен как бы вышло из забытья, и недобро посмотрело жгучим взглядом на Алорон, которая теперь была едва жива от страха.

После небольшой паузы каулен позвало стоявшего за дверью орка и на тёмном наречии приказало ему отвести Алорон под замок в комнату внизу. Тот не церемонясь, схватил её за руку и поволок за собой вниз.

Уже совсем скоро Алорон сидела в абсолютно тёмной маленькой комнатушке, где кроме неё никого не было. Она продолжала плакать от страха, потом начала плакать с новой силой осознав, что она предала Антелин, всё рассказав о ней каулен, и теперь, верно, оно поймает её.

Спустя небольшое время по всему дому послышался шум. Слышен был топот большого количества ног, ходящих вверх и вниз по располагавшейся невдалеке от комнаты лестнице. Так продолжалось около получаса, пока всё не стихло. За окном совсем стемнело, наступила весьма тёмная, не предвещавшая ничего хорошего ночь.

Глава 3

Тяжело постоянно носить с собой большой груз, но иногда наступает время проверить, что есть у тебя за плечами.

(пословица королевства Альдрон)

Уставшая Алорон уснула, лёжа на полу, и ей даже успел присниться непонятный, но нестрашный сон, как дверь в комнату открылась, и в неё вошёл рослый орк, тот самый, который командовал отрядом, сопровождавшим их в деревню. Вместе с ним в комнату вошёл маленький орк и принёс в ведре плохо пахнущую овощную похлёбку.

«У тебя пять минут не еду, падаль!» — рявкнул на неё первый орк. После чего он перерезал верёвки на уже совсем затёкших руках.

Алорон была очень голодна, и тут же принялась есть это жуткое варево, хотя кисти рук её практически не слушались, и ей пришлось есть из ведра одним ртом, как будто бы она была собакой.

Рослый орк стоял поблизости и, ухмыляясь, смотрел на это. Наконец он со всего маху ударил ногой ведро с похлёбкой так, что оно отлетело в сторону, и остатки его содержимого растеклись по полу комнаты.

— Хватит! Пора идти, вставай живо!

Алорон с трудом поднялась и пошла вслед за орком. Они вышли во двор дома. Уже было утро, на улице была очень хорошая погода, солнечно и не жарко, поблизости в листве деревьев даже щебетали птицы.

Во дворе их уже ждали гномы и ещё дюжина рослых орков, видимо тоже из личной охраны каулен. Вид у гномов был очень потрёпан, хотя их тоже развязали. Они были все в синяках и кровоподтёках, особенно Коли, но, по крайней мере, все были живы и даже сами могли идти. Алорон стала рядом с гномами, боясь заговорить с ними.

Ещё несколько орков приволокли из дома их вещи, которые всё также были сложены в заплечных рюкзаках, после чего орк приказал к общему удавлению пленников одеть их. После этого они покинули двор и в сопровождение орков пошли прочь из деревни.

За прошедшую ночь количество орков, бывших внутри деревни и вокруг неё, значительно убавилось, по виду их осталось не более двух сотен, хотя следы бывшего тут ещё недавно полчища, виднелись повсюду.

Шли они по дороге долго и молча, орки не разговаривали с ними, да и сами путники опасались говорить, так как это было чревато избиением. Куда они идут было непонятно.

Вскоре Алорон сильно захотелось пить, но сказать об этом она никому не решалась. Наконец, она подумала о том, что если ей вернули её вещи, то возможно в небольшом трофейном орочьем бурдюке, висевшем сбоку её рюкзака, осталось хоть немного воды. Она аккуратно потянула руку и нащупала бурдюк на своём месте. Он также был полон водой, как и перед их пленением на реке. Алорон аккуратно вытащила бурдюк и сделала на ходу несколько быстрых глотков. Орки недобро покосились на неё, но ничего ей не сказали и не сделали. Алорон закрыла бурдюк и также на ходу повесила его на место.

При размышлениях о странностях связанных с событиями этого утра к Алорон вдруг пришла в голову мысль проверить, а не положили ли ей в вещи и драконью чешуйку, если уж им почему-то вернули всё, как было. Но чешуйка если и была, то лежала где-то в глубине рюкзака, и вот так на ходу достать её было нельзя, поэтому Алорон решила подождать до ближайшего привала. Но привала долго не было. В выносливости шедших с ними рослых орков сомневаться не приходилось, видимо, те могли не только идти, но если понадобиться и бежать весь день. Алорон уже совсем было потеряла надежду на отдых, хоть и весьма устала, когда, наконец, орки остановились, чтобы поесть самим и дать передохнуть пленникам. Воспользовавшись заминкой, Алорон сняла рюкзак и, засунув в него руку, к своему изумлению нащупала внутри драконью чешуйку. Удивительно, но каулен почему-то не забрало даже её и это после того, как оно проявило к ней такой сильный интерес.

Всё это было явно не к добру, хотя Алорон не отличалась такой остротой ума и опытностью как Антелин или Винилин, и никаких особых соображений о возможном замысле каулен у неё не было. Эта неизвестность пугала её, хотя то, что их до сих пор не съели, несколько обнадеживало.

Орки быстро поели из своих запасов, при этом не покормив пленников, хотя есть им уже хотелось весьма сильно.

После они продолжили свой пеший путь по дорогое. Вскоре им попалась небольшая наспех сооружённая орочья застава. Около полусотни орков расположились в примыкающем к дороге лесу. Часть из них охраняла непосредственно саму дорогу, не от кого ни прячась. Они свободно миновали заставу, при этом сопровождавшие их орки даже не стали ни о чём разговаривать со своими более мелкими собратьями, бывшими на заставе. Те в свою очередь тоже не решились ни о чём спрашивать проходящих и лишь проводили их недобрыми взглядами.

Идти пришлось очень долго, практически до самого вечера, пока, наконец, они не пришли в очередное поселение. Это была огромная деревня, также захваченная орками. Она была практически цела, и орков в ней было, по-видимому, немного. Пленников завели вовнутрь деревни, после чего они отравились к одному из больших деревенских дворов. Там сопровождающий их орк нашел, по-видимому, вожака находившегося в деревне отряда. Поговорив с ним, он расположил пленников на ночлег в одной из хозяйственных построек, не связав их и поставив на стражу снаружи четырёх громил, бывших их конвоирами. Вскоре пленникам принесли ведро воды и ведро плохо пахнущей похлёбки, после чего оставили в покое, заперев в сарае.

На улице уже стемнело. Рони аккуратно вытащил небольшой кусочек светящегося кристалла, который осветил тусклым светом всю постройку. Они немного поели, и после того как снаружи всё утихло, стали негромко переговариваться друг с другом.

— «Ничего не понимаю» — сказал Грума. Что-то совсем тут неладное творится, нам вернули все вещи и теперь куда-то ведут, чего угодно ожидал, но не такого.

— «Это верно происки каулен» — ответил ему Рони. Оно что-то затеяло, орки-то нас верно уже давно бы съели. Что же, по крайней мере, мы до сих пор живы.

— «Да, удивительно» — сказал Коли. И ты, Алорон, цела, мы очень волновались о тебе, уж думали, что тебя съели, как самую вкусную. Где ты была прошлой ночью?

— Они держали меня в доме, и я видела то самое каулен, которое руководит ими. Оно говорило со мной, расспрашивало о госпоже Антелин, о том как мы смогли прийти в Трокентан и как смогли попасть сюда.

— И каково оно, это каулен? Честно говоря, я всё же сомневался, что оно действительно существует?

— Очень высокое, локтей шести ростом, не ниже, похоже на женщину. Оно также светилось как госпожа Антелин и жгло меня, когда допрашивало.

— «Как бы там ни было, а ничего хорошего нам не светит» — сказал Грума. Вероятно, они ведут нас просто для того чтобы съесть в другом месте, как вели тех бедных людей по дороге возле Леска.

— «Очень даже может быть» — согласился с ним Рони.

— «Лучше чем сейчас, не будет случая, чтобы попытаться сбежать» — сказал Коли. Орков на страже всего четверо, а мы даже не связанны и сидим сарае. Надо попробовать бежать отсюда.

— «Легко сказать» — ответил Рони. Мы безоружны и устали, да даже если бы мы были вооружены до зубов и бодры, то не справились бы с этими огромными громилами, к тому же тут кругом другие орки, малейший шум, и они сбегутся сюда десятками, если не сотнями.

— А что же теперь просто ждать пока нас съедят?

— Я не знаю что делать. Ситуация ещё хуже чем с оборотнем в Батионе, хоть и не думал, что когда-нибудь скажу подобное.

— «Все-то мы, вероятно, и не спасёмся, но возможно сможем спасти хоть Алорон» — сказал Грума.

— Что ты имеешь ввиду?

— Может быть, мы сможем как-нибудь отвлечь внимание орков, а она попробует прошмыгнуть и тихонько сбежать. Хоть и риск огромный, но ведь терять и вправду нечего.

Алорон испуганно посмотрела на гномов. Те её явно переоценивали. Она была вовсе не тот человек, который мог бы отважиться на такое дело. Она до смерти боялась орков, у неё не было той остроты ума, опыта и хладнокровия как у Антелин и Винилин. Да и гномы всерьёз относились к подобной идее, видимо, под впечатлением от длительного общения с пропавшими госпожами, которые имели по-своему уникальные для женщин крепкую волю и характер. Алорон же была маленькая серенькая мышка. На их фоне она была обычной посредственностью, слабой девушкой, которая ныла при каждом удобном случае, первая опускала руки, не могла сама ничего решить, и ей даже близко не приходили в голову мысли, как бы выкрутиться из очередной передряги хоть сколь-нибудь подобные тому, о чём думали и говорили Антелин и Винилин. Если она и говорила что-то, так это оказывалось всего лишь очередную глупость. Все её размышления, в большую часть их непростого путешествия, сводились к саможалению, желанию поесть, согреться и, наконец, выспаться.

Ей очень хотелось домой, а часто, в особо трудные минуты, просто упасть на землю и умереть, чтобы этот кошмар, в который превратилась её жизнь, поскорее бы закончился. Но её поддерживала забота Антелин, а в большей степени суровое отношение Винилин. Она жёстко пресекала любые попытки нытья с её стороны, вместо того чтобы подбодрить ругала. Или по утрам, когда Алорон, просыпаясь, искренне жалела, что она до сих пор жива, осознавая что её ждёт день очередного кошмара, Винилин вместо того, чтобы проявить заботу, безжалостно пинала её ногами.

Алорон не могла вспомнить ни одного случая, когда Винилин была бы к ней ласкова в трудную минуту или говорила бы ей по-доброму слова поддержки. Вместо этого она была к ней жестока, какбудто она была для неё вьючным животным, не желавшим нести её ношу. Винилин была суровой и строгой, и чем тяжелее бывало Алорон, тем суровее она с ней поступала. Алорон часто ругала про себя злую и бессердечную амас, которая, по-видимому, только и старалась, чтобы не дать ей помереть спокойно.

Но теперь, когда её не было рядом, Алорон вдруг поняла, что это была поддержка, вся эта мнимая жестокость и бессердечность были лишь клевета её саможаления. И все эти пинки, били по саможалению, а строгие слова обидны для него. Оно же, саможаление, и хотело её смерти, повергало её в бездну отчаяния, покушаясь и на жизни её спутников, желая через неё опустить и их руки. Винилин лишь спасала её и всех остальных от этой бездны, и не боялась при этом казаться жестокой, несмотря на то, как о ней подумают окружающие, а всё делала лишь для их пользы.

Это гномы сейчас смотрят на неё с жалостью, или вот теперь мягко подбадривают её, когда она сидит на земле и, прижав лицо к коленям, ревёт от страха и безысходности, не ведая того сами подпитывают её саможаление, которому теперь недолго осталось, чтобы загнать её в могилу. Гномы теперь говорят, что всё будет хорошо, убеждают её не бояться, все эти пустые дежурные фразочки. А вот была бы рядом госпожа Винилин, она бы, верно, уже избила бы Алорон до крови, наорала бы на гномов, обозвала бы их тюфяками и бородатыми бочонками, уж она бы не сюсюкалась с ней, но вытащила бы её из этой передряги, хоть та её бы и ненавидела. А теперь ещё немного и отчаяние сожрёт её раньше орков, и она умрёт вдвойне жалкой смертью.

Но теперь Винилин мертва, и Антелин нет рядом, а она осталась тем, кем и была, обычной тряпкой, серой мышкой трусливой и глупой. Алорон схватила себя за волосы и зарычала. Потом она вдруг перестала реветь и успокоилась. Она подняла лицо, её заплаканные глаза стали спокойнее, она молчала. Гномы тоже молчали, рассевшись на полу сарая.

«Я, я попробую убежать, хоть и не знаю куда теперь бежать, но госпожа Винилин, она всегда боролась до конца и хоть мне далеко до неё, но я тоже хочу бороться как она, я не хочу быть просто съеденной как какая-то овца, хоть мне и очень страшно» — сказала Алорон тихо.

Гномы замолчали и теперь все вместе смотрели на неё с сочувствием и усталостью. И тут они услышали низкий звук орочьего рога со стороны дороги, по которой они пришли. Спустя небольшое время звук повторился. В ответ ему, из деревни, раздался гул другого рога, но уже более маленького с высоким звуком. Снаружи сарая послышалось движение, и Рони спрятал светящийся кристалл за пазуху. Вскоре двери открылись, и в них вошли рослые орки с факелами в руках. Они похватали гномов, как будто те были маленькими детьми и куда-то их понесли. Спустя какое-то время пришёл рослый орк и, схватив Алорон, понес её на проходящую сквозь деревни дорогу где бросили на обочине, сам встав рядом.

Совсем близко раздался мощный низкий звук рога. Алорон посмотрела на дорогу и увидела приближающихся к ним орков. Те шли шеренгой впереди, и каждый из них нёс по огромному факелу. У одного из них был огромных размеров рог, в который орк и трубил. Первая шеренга орков несущих факелы прошла, и за ними следовали бесчисленные колонны свирепых чудовищ, готовых бескомпромиссно истребить всё живое вокруг себя. Они проходили мимо пленников, не останавливаясь, по дороге сквозь деревню, сплочённые воедино волей своего предводителя, полные решимости уничтожить любого противника. Орки были самого разного вида, были среди них маленькие и почти согнутые, были высокие и тощие, были толстые и приземистые, но все они были уродливы, и все они распространяли вокруг себя чувство животного страха.

Вдруг среди проходящих сквозь деревню колонн показались вновь орки с факелами. За ними особняком шли огромные орки подобные тем, что сопровождали пленников. Они шли, образуя квадрат, в центре которого могучие громилы несли больших размеров носилки, покрытые шкурами. Как только носилки поравнялись с пленниками, раздался пронзительный звук рога, и всё орочье войско оглушительно вскрикнув, как одно немыслимое чудовище, разом остановилось.

Алорон с ужасом смотрела на стоявшие напротив неё носилки. Бледная большая рука отдёрнула изнутри сделанные из шкур шторы, и она увидела каулен. То пронзительно посмотрело прямо на неё, холодным и чрезвычайно жестоким взглядом. После оно сделало рукой знак кому-то из окружавших её орков. Вновь раздался пронзительный звук рога, и всё орочье войско, разом громко вскрикнув, тронулось дальше в путь.

Орки тянулись по дороге ещё довольно долго, но обессилившая и испуганная Алорон даже не пыталась примерно сосчитать их количество. Наконец, прошёл замыкающий отряд, нёсших факелы орков, после чего Алорон и гномов, которые, как оказалось, сидели несколько в стороне, подняли и принудили идти вслед замыкающему отряду орочьей армии в компании рослых сопровождающих. Они были чрезвычайно потрясены всем увиденным. Они увидели могущество тёмной силы, которую немыслимо было и пытаться противостоять.

Глава 4

У любого человека есть запас сил на экстренный случай, но воспользоваться им грамотно надо уметь…

(Из записок Варнена)

Винилин плыла под водой до тех пор, пока не промерзла до костей. Она аккуратно всплыла на поверхность и осмотрелась кругом. Берег находился невдалеке, шагах в двухстах. Орков на плотах уже не было видно, те не заметили, куда она уплыла, и не гнались за ней.

Винилин вновь нырнула под воду и поплыла в сторону прибрежных зарослей камыша. Она выбралась на берег и, не тратя время зря, пошла прочь в прибрежный лес, оставаться на открытом месте было крайне опасно. Она отошла от берега и, найдя заросли кустарника, затаилась в них. Она разделась, выжала бывшую на ней одежду и снова оделась, так как прекрасно понимала, что для неё ещё ничего не кончилось. Она покинула своё убежище, и чтобы совсем не замёрзнуть, перешла на бег. Бежала она по лесу вдоль реки вниз по её течению. Согревшись и устав, Винилин затаилась в прибрежных зарослях, прислушиваясь к окружающему её лесу. Кругом было тихо.

Она уселась на ворох листьев и крепко задумалась.

Итак, у неё есть меч, огниво, небольшая фляжка с водой, немного соли, мокрая одежда, куча золота и драгоценных камней. Её спутники вероятно мертвы, а хитрый план сплава по реке с треском провалился.

Винилин стиснула зубы и, закрыв глаза, упёрлась лбом в сложенные в замок ладони. Ей было до невозможного обидно. О её хитрый и отчаянный план, разве удача не любит смелых? Всё было дерзко, но в принципе и верно. Если орки так охраняли реку, сплавиться по которой вот так вот запросто, среди бела дня мало бы кто отважился, то что же творится на дорогах и в лесах, где они, скорее всего, и попытались бы проскочить. И тем ни менее каулен всё предусмотрело, недооценила она совета Антелин, а ведь очень зря. Хотя, если подумать, каулен и вправду нужна лишь Антелин, от них-то какой ей толк. Возможно, её спутников орки и не убили, а лишь захватили в плен, чтобы допросить об Антелин. Хотя, если это каулен такой жуткий параноик, что перекрывает и саму реку, вероятно, оно захочет и лично допросить их. Винилин открыла глаза.

Да нет же, это авантюра даже для неё. Если это и так, то пленников будут охранять как надо, и она, даже если бы и выследила их, уж никак в одиночку не отобьет своих спутников. Это притом, что она уже довольно далеко ушла от того места. Да и нет гарантии, что они вообще останутся живы.

У Винилин было очень паршиво на душе, больше всего в жизни её раздражала своя собственная беспомощность. Её друзья в беде, люди живущие кругом в беде, а она никак ни кому не может помочь, да что там помочь, тут самой бы выбраться хоть куда живьём.

А с другой стороны стоит ли. У неё же полно золота и уж с ним она не пропадёт. Для всех она теперь мертва, сгинула где-то в горах или здесь на реке. Она может пробраться вглубь этого королевства, уйти в какую-нибудь отдалённую провинцию и жить там припеваючи в своё удовольствие. Можно начать новую жизнь и плюнуть на всё это прошлое, на все эти проблемы, войны, орков, других людей, зачем ей всё это? Да и кто ей скажет спасибо или сказал уже за все перенесённые тяготы.

Хотя, по большому счёту она лишь всё это время спасала свою шкуру и шкуру своих друзей. Свою-то шкуру можно ещё спасти, хотя. А стоит ли это делать, она ведь итак была далеко не бедна, у неё были власть и признание, да и вообще она воин? Да, она маленькая и слабая, но всю жизнь она пыталась стать тем, кем ей не положено было быть от природы, вложила в это столько сил и что же теперь всё перечеркнуть ради жизни на чужбине, среди непонятно кого? Да и её друзья, она ведь искренне сдружилась с ними, да и принципы её жизни она в них и вправду верила.

Винилин усмехнулась.

Проклятое золото, вон уже какие мыслишки в голову лезут, вытряхнуть бы его в реку, чтобы не было задних мыслей, тела её друзей возможно ещё не успели остыть, а она думает о том, как бы драпануть, да что там уже драпанула. Винилин вытащила всё оставшееся у неё золото и драгоценные камни и собрала их в кучку. Она взяла из неё один изумруд и три золотые монеты, немного подумав, взяло одно из золотых колец и надела его на палец, после чего собрала всё оставшееся и пошла к реке. Она подошла к воде и силой швырнула все свои сокровища в реку. Богатство, на которое она могла безбедно жить до конца своих дней, скрылось в мутной речной воде.

Винилин вздохнула глядя на реку, потом резко повернулась и пошла обратно в лес. Рано пока умирать, быв замеченной орками на открытом месте. Она им ещё задаст трёпку, не зря же она столько лет пахала, как лошадь, чтобы научить своё хрупкое женское тело искусству войны. Они надолго запомнят её мерзавцы. Хоть про подвиг её никто и не узнает, ну и ладно.

Уже темнело.

Надо бежать обратно к орочьей переправе, хотя уже скоро ночь, нет, я не Антелин с её чувствами и ночью ничего не увижу. Надо пройти в ту сторону пока что-то видно, а потом заночевать где-нибудь на дереве, а утром можно будет глянуть, где там её друзья. Вот только ещё плохо, что нет еды, а есть надо, хотя у меня есть уда, можно и порыбачить когда стемнеет.

Винилин бежала до наступления темноты, после чего остановилась на ночлег. Она засела рыбачить в прибрежных зарослях и, просидев там около часа и хорошо промёрзнув, поймала на уду несколько небольших рыбин. Было бы весьма благоразумно съесть рыбу сырой, тихонько затаившись где-нибудь в зарослях, но Винилин, подумав, не стала этого делать. Всё равно ей нечего терять, она уже как приговорённая к смерти, если орки не убьют её сегодня, наверняка убьют завтра, к чему питаться напоследок всякой мерзостью.

Она ушла недалеко в лес и развела небольшой огонь. Никакой посуды для приготовления не осталось, и она запекла рыбу, посолив и завернув в глину. Подобный ужин в таком месте был уже сам по себе авантюрой, но Винилин теперь было всё равно. Она даже не стала садиться в стороне от костра в тени, ей просто захотелось погреться, так что она сидела как на ладони, подходи и нападай.

Но всё кругом было тихо. Поев рыбы, она затушила огонь.

«Ладно, что-то я расслабилась, надо собраться, на том свете согреюсь, если там конечно будет тепло» — подумала она. Орки то этот костерок найдут, жаль не поставить ловушки или написать чего-нибудь этакого обидного, ведь на кинритил они точно не поймут, да и умеют ли они вообще читать это ещё вопрос.

Винилин пошла дальше по лесу, кругом была кромешная тьма. Сейчас бы очень пригодился хоть небольшой кусочек светящегося кристалла, которого, увы, не было. И тем ни менее Винилин, пройдя какое-то расстояние, смогла забраться на одно из деревьев. Соорудив из ремня и части одежды подобие верёвки, она, сидя на большой ветке, привязала себя к стволу дерева в наиболее удобном для этого месте. Посидев немного, она уснула.

Проснулась Винилин, когда уже было светло. Всё тело затекло от неподвижного сидения, однако то, что удалось поспать, уже было большим плюсом. Она какое-то время осматривалась кругом. Убедившись, что вокруг тихо, она развязалась, слезла с дерева и, одевшись, пошла дальше вдоль реки. Ей опять захотелось есть, но теперь время было дорого, и она решила потерпеть.

Винилин пошла вдоль кромки воды, выглядывая из прибрежных зарослей на реку. Орков, охраняющих на плотах переправу, она, вероятно, заметит раньше, чем саму деревню. Так и вышло. Орки, как оказалось, всё также дежурили на плотах, продолжая охранять реку на переправе.

«Таки они ещё не поймали Антелин, это хорошо» — подумала она.

Винилин углубилась в лес и, превратившись вся в зрение и слух, стала красться в сторону деревни. Почти ползком она добралась до опушки леса, откуда деревня была видна как на ладони. Орки явно были в ней, да они особо и не таились. По военной науке было бы правильно расставить вокруг их лагеря в деревне часовых, однако Винилин сомневалась в том, что они тут есть или очень уж бдительны. Нападать на них тут просто некому, да и задача орков ловить беглецов, хотя это говорит о том, что где-то недалеко могут быть секреты, на случай если они пошли бы пешком, огибая деревню через лес.

Однако теперь надо было разузнать судьбу её спутников. Зря Винилин вчера убежала так далеко, время уже вероятно было упущено. Хотя, они теперь либо в дерене, либо нет. Если в деревне, их, вероятно, убили и съели или держат взаперти, если их увели в другое место, то только по дороге. Винилин задумалась. Лезть в деревню среди бела дня и смотреть что в ней, при том, что вокруг неё открытая местность — верная смерть, если там кто-то и сидит из её спутников, их оттуда не вытащить. Ждать ночи и лезть в деревню тоже безрассудно. Можно пойти вдоль дороги и устроить наблюдение за ней, на случай если пленников поведут куда-то. А если их уже увели?

Если вспомнить составленное ими описание местности, то это точно деревенька Анат, единственная дорога из нее ведёт в деревеньку Холм. Дорога туда не прямая, а несколько изгибается. Если она побежит через лес напрямик, возможно, она пребудет к Холму раньше, чем пленники, если конечно не заблудится, а в незнакомой местности это немудрено. Винилин посмотрела на положение солнца. Куда ей примерно идти она теперь видит, но вот дальше точно собьется, ну да ладно, будь что будет.

Винилин вновь ушла в лес и, обогнув деревню на приличном расстоянии, отправилась в сторону Холма. Ей пришлось перебежать через дорогу. Прежде чем это сделать, она наблюдала за ней около десяти минут. Убедившись, что всё тихо, она быстро перебежала на ту сторону и, не сбавляя скорость, побежала по лесу. Бегание по лесу было чревато тем, что можно было вовремя не заметить затаившихся орков, но иначе вся затея не имела смысла.

Винилин бежала около часа, после чего остановилась перевести дух. Она глотнула из фляги, съела кусок запечённой рыбы. Сквозь кроны деревьев она увидела где находилось солнце, и примерно прикинув куда дальше бежать продолжила путь. Бегать без вещей было конечно куда проще, но всё же Винилин начала переживать, что она заблудится. Местность кругом пошла сильно пересечённая, она изобиловала всякими возвышенностями и оврагами, лес рос островками. Понятно теперь было, почему дорогу проложили не напрямик. Через какое-то время, Винилин поднявшись на склон небольшого утёса и осмотревшись кругом, заметила вдалеке на востоке полоску дороги.

Я отклонилась сильнее, чем думала, этак я выйду неизвестно куда, надо вернуться к дороге.

Винилин хотела было продолжить путь, как вдруг заметила внизу под утёсом маленькие серые фигурки. С десяток орков бежали несколько ниже, смотря прямо на неё. Винилин как ветром сдуло, она побежала прочь в чащу леса. Это наверняка были не все орки, которые теперь бежали, чтобы её схватить. Проклятое каулен, этак они меня и поймают, чего доброго. Хорошо, что я вовремя заметила этих недотёп.

Винилин петляла по лесу, а потом вдруг резко остановилась. Нехорошее предчувствие овладело ей. Нет, они меня точно поймают, надо куда-то спрятаться. Винилин бросилась лезть на ближайшую высокую сосну. Она очень быстро забралась по стволу, на котором практически не было веток. Её подгоняло непонятное чувство животного страха, которое вдруг овладело её. Она забралась вверх на самую верхушку, где были ветки, и замерла. Вдруг, внизу послышался треск, и вскоре она заметила орков. Они были какие-то низкорослые и передвигались согнувшись, практически на четвереньках, но при этом невероятно быстро. Они бежали по лесу цепью, внимательно смотря по сторонам вокруг себя. Один из них, который был очень близко к сосне, на которой она сидела, вдруг приостановился и начал как бы обнюхивать землю кругом. У Винилин похолодела спина, но орк несколько замешкавшись, побежал дальше догонять своих ушедших вперёд товарищей.

Хорошо, что тут сухая, каменистая почва и следов практически нет, а то меня бы нашли. Какие-то странные орки, если это вообще орки, похоже, если что, от таких не убежишь, хорошо хоть у них нет всяких там собак, а то бы взяли мой след.

И всё-таки радоваться было ещё рано.

Прошло немного времени, и Винилин услышала низкий звук орочьего рога раздавшийся невдалеке, ему ответил рог с другой сторон, потом ещё один с другой, и ещё один, и ещё. Звук шел со всех сторон леса и повторялся. Видимо, отряд, который шёл по пятам Винилин, потерял её и теперь оповестил об этом остальных.

«Да тут полный лес орков»- подумала она с ужасом. Естественно это были секреты, расставленные каулен, тут вроде как неплохая местность, чтобы попробовать по ней проскочить. Ох и дура же я, вот вляпалась. Уж лучше бы я пробиралась на восток к людям.

В былые времена, когда Винилин участвовала в войне в Северном Ферроне, она с небольшим отрядам амас устраивала налёты на проезжающие по дороге одинокие повозки или выжигала фермы. Бывало, мятежники гонялись за ними в горах, так что Винилин уже что называется «собаку съела» на том, как спастись от погони в лесу и на пересечённой местности. Но теперь она поняла, что бегство от разъяренных мятежников было просто детской забавой, каулен же теперь организовало настоящую охоту, и теперь весь опыт Винилин просто пустой звук. Даже если сейчас всё утихнет, и она спустится вниз, наверняка для такого случая у каулен есть для неё ещё какой-то сюрприз и не один.

Она сидела, держась за ствол дерева, и напряжённо думала. Если орки пойдут просматривать деревья, то наверняка её заметят, не такая густая уж тут крона, надо забраться на самый вверх, но там совсем не будет видно, что твориться внизу. Итак, у меня ещё пол фляжки воды и небольшая рыбина. Ну допустим просижу я тут до вечера и что, орки не глупые и если сейчас увидят, что я исчезла примерно в этом месте, поймут, что я затаилась, и каждый камешек тут осмотрят пока не найдут меня.

Винилин прислушалась к звукам рогов. Вроде в одном из направлений между отрядами орков есть прореха, нужно пробовать воспользоваться этим, сидеть тут нет смысла, всё равно найдут в течение нескольких часов. Винилин принялась быстро спускаться вниз, хотя это было и тяжело, но опыт лазания по таким вот деревьям у неё был ещё со времён войны. Она даже специально тренировалась залазить и слазить на такие вот деревья при помощи подручных средств и учила этому других. Теперь она ещё не растеряла сноровку с тех времён и, довольно быстро спустившись на землю, побежала в сторону прорехи.

Орки постоянно координировали свои действия при помощи рогов. Прореха, которую заметила Винилин начала сужаться, видимо, орки тоже увидели свою оплошность и теперь старались её исправить. Винилин бежала со всех ног уже в обратном направлении. Вот звук рога раздался совсем рядом, шагах в пятистах от неё. Винилин побежала ещё быстрее, сердце бешено колотилось у неё в груди. Спустя какое-то время звук рога раздался уже несколько позади, потом другой соседний тоже позади. Так, вроде она вырвалась из кольца, хотя радоваться было рано. Она продолжала бежать, решив всё-таки свернуть в сторону дороги, чтобы выйти к ней уже хоть где-нибудь. Орки продолжали гудет рогами, что теперь было только на руку Винилин. Видимо, хоть оркам и объяснили, как правильно загонять жертву, но из-за отсутствия опыта у них это получилось довольно неуклюже, птичка выпорхнула из клетки, хотя тех же гномов они, таким образом, поймали бы без особых проблем.

Спустя какое-то время звуки рогов, доносившиеся издалека, стихли, видимо орки совсем потеряли свою жертву и сообразили, что теперь они только выдают своё положение. Винилин бежала ещё около часу, пока совсем не выбилась из сил. Пить хотелось ужасно, она сделала три глотка из фляжки, осталось примерно столько же. Нужно было найти источник воды.

Пока взбаламученные по всей окрестности секреты орков ищут её в другом месте, можно вполне безопасно проскочить к дороге в тех местах, где они раньше находились. Время было дорого, и хоть Винилин очень устала, но она продолжила бежать, огибая место, где её раньше искали.

Спустя около получаса Винилин оказалась в молодом лиственном лесу с большим количеством зелёного кустарника, низких деревьев и зарослей высокой травы. Она сбавила темп, так как здесь была очень высокая вероятность наскочить на засевших в кустах врагов. Осторожно пробираясь сквозь заросли и прислушиваясь, Винилин вдруг услышала где-то поблизости шум падающей воды. Она прошла в сторону шума, местность начала спускаться в овраг. Заросли немного расступились, и Винилин увидела внизу большой ручей, текущий среди камней.

«Ну вот и вода, хорошо что удача снова на моей стороне» — подумала уставшая Винилин, и тут же замерла. На камнях внизу, возле ручья, она заметила двух орков. Те сидели у самой кромки воды и о чём-то разговаривали друг с другом.

Винилин медленно присела в заросли кустарника и замерла. Сидя в кустах ей было ничего не видно, и надо было прислушиваться, как следует. Вдруг несколько в стороне за спиной, совсем недалеко от неё, хрустнула ветка. У Винилин ёкнуло сердце, рука опустилась на рукоять меча. Она аккуратно повернулась в сторону треска и замерла. Кругом было тихо, только продолжал журчать ручей, где-то далеко запела лесная птица, как будто и не было никакой войны. Винилин напряжённо вслушивалась, глядя в сторону шума, но ничего не происходило. Так прошло довольно много времени, слишком много чтобы заметивший её противник не набросился бы на неё из зарослей. Да и чего-то ему противнику было бы таиться. Вероятно, тут кругом целый отряд орков, заметивший её, просто подал бы сигнал остальным, и они тут же кинулись бы на неё всей гурьбой. Тогда бы Винилин было бы несдобровать, особенно если здесь есть те странные, маленькие, сгорбленные орки, которые очень быстро бегают, уж от них-то не удрать. Но вероятно Винилин пока не заметили, хотя не было сомнений, что враг кругом.

Винилин принялась размышлять, что бы ей теперь сделать. Попробовать тихонько улизнуть через заросли прочь куда-нибудь, но теперь было совсем непонятно куда идти, так как Винилин уже потеряла ориентир, блуждая по этим зарослям, да и весьма вероятно её заметят. К тому же ей очень нужна вода, которая буквально в нескольких шагах от неё, а найдёт ли она где-нибудь поблизости ещё источник воды большой вопрос, да и вероятно, он тоже охраняется, и там может не быть таких вот зарослей.

Вообще надо замереть и ждать, не будут же орки вечно сидеть здесь. Хотя, с другой стороны, если подождать темноты, это будет ей вовсе не на руку.

Размышляя таким образом, Винилин просидела в зарослях довольно долго. Ей очень хотелось пить, и вода была совсем рядом, но попить было нельзя. Допить воду из фляжки она тоже не решалась, так как было неизвестно, получится ли всё же подобраться к воде или нет, так что пока была возможность, лучше было потерпеть.

Наконец, Винилин решила несколько спуститься по склону, так чтобы можно было следить за сидящими внизу орками. Она аккуратно прошла в сторону оврага и через какое-то время смогла найти место, откуда ей было видно сквозь листву, что происходит внизу. Внизу на другом берегу ручья была небольшая лесная поляна, которую она раньше не заметила. На поляне седели около двух десятков орков, половина из которых были те самые низкорослые, сгорбленные орки. Некоторые из них спали или просто отдыхали, сидя возле деревьев, другие сидели на берегу ручья и о чём-то переговаривались друг с другом.

Винилин наблюдала за этой картиной ещё около получаса, как вдруг где-то вдали раздался гул очень мощного орочьего рока, с очень низким раскатистым голосом. Все бывшие на поляне орки тут же вскочили на ноги, глядя в сторону, откуда раздался гул. Спустя небольшое время гул рога повторился. Потом с разных сторон стали доноситься звуки уже маленьких рогов других орочьих отрядов. Судя по количеству сигналов, их было много, Винилин услышала, по меньшей мере, семь малых рогов от чего ей вдруг очень захотелось оказаться у себя дома, в дождливый холодный день, сидящей у камина закутанной в тёплый плед, и чтобы кругом были тишина, покой и мерное потрескивание поленьев.

Сидящий внизу орочий отряд тоже ответил своим соседям, затрубив в рог, после чего Винилин увидела, как из бывших кругом зарослей, на поляну стали выходить другие орки, которые, как оказалось, сидели поблизости в кустах. За спиной у Винилин послышался приближающийся треск. Кто-то шел сзади. Винилин вся напряглась, смотря в кусты. Треск приближался, и вскоре возле неё прошли и спустились прямо в ручей несколько орков, которые сидели совсем невдалеке в зарослях.

Орки внизу построились неровной шеренгой, что весьма удивило Винилин. Оказывается, они не просто беснующееся стадо, а у них есть даже своя какая ни какая дисциплина, тактика и система сигналов. Один из орков, который был самым крупным и, по-видимому, являлся вожаком, стоял напротив шеренги и ждал, пока все его подчинённые соберутся. Он обошел неровный строй и, убедившись, что все на месте, что-то громко рявкнул, после чего весь отряд повернулся и побрёл в сторону откуда доносился звук низкого рога, протрубив на прощание особым образом, так как Винилин раньше слышать не приходилось. Похожим образом стали трубить вокруг. Вскоре отряд исчез из поля зрения Винилин.

Она сидела ещё какое-то время, боясь пошевелиться, пока периодически слышанный ей шум рогов не удалился настолько, что почти полностью стих. Ей было непонятно, что произошло, но теперь Винилин вполне свободно могла спуститься к ручью и, наконец, попить воды, что она и сделала. Она напилась прямо из ручья, набрала полную фляжку свежей воды, умылась. Потом она внимательно осмотрела опустевшую поляну. Ей повезло, и на камнях недалеко от ручья она заметила большой орочий бурдюк с водой, видимо забытый кем-то из орков. Она вылила из него всю воду, хорошенько промыла его в ручье снаружи и внутри и налила свежей ключевой воды. По крайней мере, проблема с водой была решена.

День уже клонился к вечеру, начинало смеркаться. Винилин ушла в заросли и, найдя подходящее дерево, забралась на его верхушку. Там она привязала себя, а потом, подумав, доела остатки рыбы. Кругом совсем стемнело, и она уснула.

Глава 5

Есть в Альдроне люди про которых я бы никогда не хотел вспоминать, но увы, надо просто знать, что они есть. Лучше бы их никогда и не было…

(Из записок Варнена)

Ночной переход оказался невероятно тяжёлым. Идти приходилось быстро, так как войско орков держало весьма высокий темп ходьбы, не останавливаясь на привал и не сбавляя шаг. Очень хотелось пить, есть и спать, всё происходящее кругом было похоже на непрекращающийся ночной кошмар, бред агонии больного человека. Однако как у больного после агонии бывает облегчение, если его дела идут на поправку, так случилось и теперь.

Наступило долгожданное утро. Было пасмурно и сыро, кругом опустился густой туман. Раздался громогласный сигнал мощного рога, которому затрубили в ответ из середины идущего впереди воска орков. Всё орочье войско немедленно прекратило идти по дороге и, потеряв форму строя, гурьбой свернуло в придорожную рощу, откуда был слышен сигнал первого рога. Пройдя вглубь рощи, орки стали быстро располагаться большим лагерем. Всё это было сперва довольно хаотично, но вскоре орочьи вожди установили хрупкий порядок. Они расставили по периметру лагеря караулы, а также назначили работников, одни из которых начали сооружать подобие палаток из кожи, а другие отправились на строительство частокола по периметру лагеря.

Благодаря возникшей заминке измученным пленникам удалось какое-то время спокойно полежать под одним из деревьев, однако отдых был недолгим. Вскоре высокорослые орки, опять подняли на ноги своих измученных пленников и повели куда-то прочь от лагеря. Очень скоро они вновь вышли на дорогу. Кругом был густой туман, так что ничего не было видно. Пройдя несколько дальше по дороге, орки внезапно остановились, что не предвещало ничего хорошего.

«Вот он и бесславный конец» — подумал грустно Коли.

Предводитель орков смерил всех пленников пристальным взглядом, затем указал им рукой направление вперёд по дороге, после чего орки развернулись и пошли обратно, исчезнув в тумане. Измученные путники растерянно стояли, замерев в ожидании своей дальнейшей судьбы, но ничего не происходило, видимо, орки действительно ушли, оставив их одних.

«Пойдёмте» — сказал Коли хриплым голосом. Куда угодно только бы подальше от орков. Никто не стал с ним спорить, и все поплелись дальше по дороге в указанную им сторону. Вскоре, впереди среди тумана, начало сереть какое-то возвышенное строение, пройдя ещё немного, они заметили городские стены.

Они стояли перед массивными городскими воротам, со стены которых были видны закутанные в серые плащи фигуры людей, пристально всматривающихся в пришедших из тумана чужаков.

— «Эй, кто вы такие!?» — окрикнули их со стены.

— «Мы..» — крикнул было Рони в ответ, но его голос сорвался. Он собрался с силами и крикнул снова. Мы бежим из западных земель, спасаемся от орков! Помогите нам! Мы едва живы!

Со стены им никто не ответил, наступила пауза.

«Пристрелят они нас» — пробурчал себе под нос Грума.

Наконец со стены им снова закричали: «Подойдите к самым воротам, посмотрим кто вы такие!»

Путники послушно приблизились вплотную к самым воротам. Сверху, со стены, спустилась веревка и по ней слез молодой человек в сером плаще. Он внимательно осмотрел лица путников.

— Орки, верно, заразили вас лютой болезнью, чтобы вы принесли её к нам в город и теперь отпустили, так ведь, чужестранцы?

— «Не знаю, господин, я уже ничему не удивлюсь, после всего, что повидал в последнее время» — сказал Рони и устало сел прямо на дорогу. Другие путники, которые тоже уже едва стояли на ногах, последовали его примеру.

«Нас гнали всю ночь и весь прошлый день, мы так измучены, что будем теперь рады и смерти как облегчению» — сказал Коли.

Молодой человек внимательно посмотрел на них, его взгляд остановилось на Алорон, которая была весьма необычным спутником для компании гномов. Но та сидела сильно измученная с отчужденным взглядом, устало смотря куда-то в пустоту перед собой, видно ей уже было всё равно, убьют их теперь или нет.

Постояв немного, солдат полез обратно по верёвке на стену, вновь последовала пауза. После со стены слезли уже двое, один из которых, судя по знакам отличия, был офицер, второй был ранее спускавшийся к ним солдат. Офицер пристально осмотрел сидящих возле ворот чужестранцев.

— «Ладно уж, давай вовнутрь, посмотрим, кто вы такие» — сказал он, наконец. Цепляйтесь по одному за верёвку, вас поднимут.

Всех по очереди подняли на стену, начиная с Алорон. Как только она оказалась на стене, ей тут же велели снять и бросить все бывшие у неё вещи. Алорон послушно бросила всё, в том числе меч с кинжалом и лук со стрелами, которые всё это время были при ней. Это, видимо, весьма удивило стоявших на стене солдат, которые, впрочем, стояли несколько в стороне от неё и вещи не трогали. После Алорон велели снять верхнюю одежду и сапоги, в результате чего она осталась в одной длинной шерстяной тунике. Она очень боялась, что и её заставят снять, но этого не потребовалось.

Гномов тоже заставили раздеться до нижней одежды. Было очень холодно стоять так, тем более, что здесь, наверху стены, дул сильный ветер.

Наконец раздетым пленникам скомандовали идти вперёд по стене и вскоре их привели на верхний этаж одной из башен крепостной стены, где располагалась отдельная небольшая комнатка, пол которой был засыпан соломой.

Когда они шли в эту башню, находящиеся кругом люди сторонились их, видимо и в правду опасаясь того, о чём сказал им ранее солдат, то есть что странного вида гномы и женщина больны какой-то опасной болезнью. Хотя теперь Алорон понимала, что эти страхи могут быть очень даже не беспочвенны, так что ей самой стало страшно, может это действительно так.

Спустя небольшое время, пленникам принесли тёплые плащи, немного хлеба и воды, после чего заперли одних в комнатке.

Поев, обессилившие пленники просто уснули лёжа прямо на полу. Проспали они довольно долго, так что можно было даже сказать, что покинувшие их, как казалось уже окончательно силы теперь вернулись вновь.

Наконец к ним пришли несколько человек. Это были солдаты, офицер и старик, одетый в серую робу, который, как оказалось, был врачом. Он вошёл вовнутрь комнаты и принялся осматривать пришедших. Он осмотрел глаза, язык, послушал дыхание, осмотрел кожу. Убедившись, что нет никаких следов скрытой болезни, он сообщил об этом пришедшему с ними офицеру.

Вопреки надеждам путников, им тут же связали руки, и под стражей увели в подземелья крепости, рассадив по одиночным камерам.

Алорон было очень обидно и страшно. Она никак не ожидала такого поворота событий, они каким-то чудом спаслись от плена орков, пережили столько тягот, лишений и вот теперь, когда кругом союзники, их, вместо долгожданной свободы, заточили в какой-то каземат совершенно без суда и следствия, и ещё неизвестно, что с ними теперь будет.

Надо было бежать прочь из этих земель, обратно в пустоши, а оттуда в горы. Лучше было им голодать и мёрзнуть до полусмерти в горах, но прийти обмороженным и усталым к себе домой, где ждут родные и друзья, чем надеяться на сомнительную помощь у мнимых союзников. Теперь Алорон хорошо понимала, насколько трудная свобода последних недель была лучше нынешнего плена. Да, было тяжело, но рядом были друзья, и можно было бороться. А теперь и сделать ничего нельзя, ничего нельзя изменить. О! Алорон бы отдала всё, чтобы вернуться к себе домой или хотя бы на несколько дней назад, когда Винилин была ещё жива, и они ещё не решили идти в эти проклятые земли, и не нужны ей никакие сокровища и приключения, совсем ничего не нужно.

Так Алорон просидела очень долго в кромешной тьме и сырости, порядком замёрзнув на земляном полу, пока, наконец, она не услышала скрип дверного замка. Кто-то повозился какое-то время с ключами и, наконец, дверь в камеру со скрежетом открылась. Алорон зажмурила, успевшие отвыкнуть от света глаза. Когда они немного привыкли к свету факела, она разглядела в полумраке перед собой среднего роста мужчину с густой тёмной бородой и длинными чёрными волосами. Мужчина этот был одет в серый плащ, но, по-видимому, это был не солдат, так как из под плаща, у него виднелось весьма неплохая и очевидно дорогая одежда.

Он внимательно смотрел на сидевшую на земляном полу Алорон.

— «Как тебя зовут, девочка?» — спросил он, наконец, вкрадчивым голосом.

— Я Алорон.

— Откуда ты, Алорон?

Алорон задумалась, прежде чем ответить. Эти люди бросили её в темницу, и ей ни светит ничего хорошего и не стоит им теперь рассказывать про Варнен. Нужно как-то отвлечь их внимание от этого вопроса, неважно откуда она, важно что она знает кое-что интересное, ведь она действительно это знает, и пусть пропадёт пропадом всё золото в пещере дракона, ей не надо ни единой монетки оттуда, она просто хочет вернуться к себе домой.

Я пришла из северных земель через великие горы. Алорон немного помолчала и добавила. Там, в великих горах, я и мои спутники нашли пещеру полную золота, мы взяли столько, сколько смогли унести, часть мы растеряли в нелёгком пути, другую часть у нас забрали стражники, но дорогу я туда помню, и провести смогу. Вы верно про это хотите знать?

Она подняла голову и посмотрела на черноволосого человека. Тот улыбнулся в ответ.

— А ты неглупа, девочка, как я погляжу. Что же, посиди пока здесь, я постараюсь скоро вернуться. Он вытащил из кармана кусок хлеба. Вот тут не много, но пока всё что могу тебе предложить.

— «Я очень хочу пить,» — сказала ему в ответ Алорон, беря хлеб.

— Воды у меня нет с собой, но вот глотни из моей фляги, тут хорошее вино из наших южных земель, тут немного осталось, допей всё, что есть.

Он вытащил из-за пазухи серебренную, украшенную драгоценными камнями флягу и протянул её Алорон. Та сделала несколько глотков очень крепкого и терпкого на вкус вина, допив содержимое фляги, и отдала её обратно владельцу.

Хорошо, девочка, не падай духом, скоро мы с тобой снова встретимся.

Человек покинул камеру, закрыв за собой дверь на ключ. Алорон съела кусок хлеба и улеглась на земляной пол, где, пролежав какое-то время, уснула.

Ей приснилась её школа. Шёл какой-то урок, в окна класса ярко светило солнце, было лето и тепло. Кругом за столами сидел её однокурсники, внимательно смотря на преподавателя. Антелин стояла за кафедрой и говорила ученикам. Через леса и пустоши по реке и вокруг болот, а дальше высоко-высоко вверх, нужно взлететь на самый верх. Ведь так Аларо?

Вдруг Алорон увидела, что класс пустой и в нём никого нет. Подул холодный ветер, она почувствовала, что кто-то стоит сзади. Она обернулась и увидела полную сокровищ пещеру. Там, посреди золота, стояло высокое каулен и смотрело на неё пронзительным взглядом. Аларон стало очень жутко, и тут она проснулась.

Раздался скрежет двери, и камеру вновь осветил тусклый свет факела. Алорон зажмурилась. Её схватили за руку и куда-то потащили. Она открыла глаза и увидела того самого чернобородого мужчину в плаще, который вывел её из камеры и оставил в тюремном коридоре.

Отойди немного в сторону, девочка, давай же.

Он оттащил Алорон в сторону. Из коридора появились силуэты двоих людей, которые, что-то несли. Это был большой свёрток, что-то завёрнутое в серое полотно. Тут один из нёсших его людей споткнулся, и из свёртка свесилась бледная женская рука. Алорон сильно испугалось, ей стало очень жутко.

«Аккуратнее» — зашипел на нёсших черноволосый мужчина. Живо делайте своё дело, время не терпит. А ты, девочка, иди сюда. Он оттащил Алорон вглубь тоннеля. Вот. Он достал из-под плаща свёрток одежды. Живо снимай с себя всё и одевай это, время не терпит. «Да не буду я смотреть, не стесняйся, я толстушек люблю, а ты худая как скелет» — сказал он ухмыльнувшись. Ладно, давай живо.

Алорон казалось, что всё происходящее это какой-то дурной странный сон, она тут же разделась и быстро одела на себя одежду, которую ей дали. Одежда оказалась почти её размера, из хорошей ткани, мягкая, удобная и довольно тёплая. Видимо, мастера этой земли знали толк в шитье одежды, так как Алорон не могла припомнить, чтобы она раньше носила столь удобный наряд.

Чернобородый мужчина собрал её старую одежду и отдал её двум другим людям, после чего схватил Алорон и поволок её по тоннелю. Они пришли к входу в тюрьму, возле которого никого не было. Выглянув наружу и убедившись, что поблизости никого нет, мужчина вывел её в коридор и спешно поволок за собой. Они вышли на улицу, была ночь, и шёл дождь.

«Тихо тут, девочка, не надо шуметь» — прошептал он и потащил Алорон за руку куда-то в темноту. Они петляли по тёмным, городским улицам, пока, наконец, не подошли к воротам в массивном каменном заборе. Сопровождавший её человек три раза стукнул в ворота, и ему тут же открыли, впустив их вовнутрь.

Они оказались в небольшом тёмном дворе. У входа в ворота их встретили трое дюжих мужчин, все высотой не менее четырёх локтей, очень широких в плечах и грозного вида. Они склонились в знак почтения к спутнику Алорон, который сделал им лишь небрежный жест рукой, отмахнувшись как бы от назойливой мухи, и стремительно пошёл к большому деревянному строению по выложенной плиткой дорожке.

Алорон, которой эти бравые парни напомнили недавно сопровождавших её рослых орков, быстро пошла за ведшим её человеком, не желая оставаться в компании этих громил. Они вошли вовнутрь здания, где их встретил ещё один громила, ростом и комплекцией ещё больше других и весьма свирепого вида. Через всю щёку от глаза и до шеи у него был большой явно заметный шрам, а также он носил короткую чёрную бородку.

Кроме него здесь был ещё невысокий юноша лет семнадцати, одетый в довольно пёстрый наряд, при этом на голове него была пышная, коротко стриженая копна белых волос, бледное, видимо припудренное, лицо, и на его одежде были бубенчики, позванивавшие при любом его движение. Юноша тут же подхватил сброшенный чернобородым мужчиной плащ, почтенно склонившись перед ним. Громила не стал кланяться, он лишь недобро смерил взглядом Алорон, после чего вопросительно посмотрел на приведшего её человека.

Что, что вы все так уставились? Джарг, запомни эту девочку и слушай внимательно, что я тебе сейчас скажу, с ней никто не должен разговаривать, слышишь, никто. Кроме меня, конечно.

Он повернулся к юноше и уже совсем другим тоном недовольно прикрикнул на него.

— Как там мой ужин, готов?!

— Да, господин, ваш ужин готов, он ожидает вас в верхней зале.

— Не беспокоить меня до утра!

Сказав это, он посмотрел на Алорон и усмехнулся.

Пойдём со мной девочка, я обещал тебе немного больше еды, пойдём сиротка.

Он криво ухмыльнулся и пошёл по лестнице наверх. Алорон послушно пошла за ним.

Они поднялись по лестнице и оказались в просторной, богато украшенной комнате. Стены комнаты были завешены весьма красивыми картинами, изображающими различные празднества, соревнования борцов и эпизоды битв. Отдельно на стене в полный рост висел огромный, весьма искусно написанный портрет её спутника. Он был изображён стоящим в очень дорогом, весьма пышном и расшитым золотом наряде, рядом с большой белой необычно выстриженной собакой неизвестной Алорон породы.

— «Это Жали, моя любимая охотничья собака» — сказал её спутник, проследив взгляд Алорон. Ждёт меня дома бедняга, стосковалась уже совсем без хорошей охоты.

— А разве это не ваш дом? — спросила растерянно Алорон.

— «И это тоже» — ответил её спутник, и его лицо расплылось в улыбке. Ба, какая прелесть, какая милая наивность, неужели ты совсем не знаешь, кто я такой, совсем не слышалапро меня?

— Нет.

— Ну ничего, скоро узнаешь об этом, садись за стол.

Стол был весьма большой и ломился от всевозможных яств, причём настолько изысканных, что Алорон не могла понять из чего сделаны большинство из низ, хотя выглядело и пахло всё это весьма приятно. Стол был очень низенький на коротеньких ножках, а стульев не было вовсе. Вместо них пол был завален сделанными из пёстрой мягкой ткани подушками, вышитыми золотыми узорами. Хозяин дома полу лёг на эти подушки, перед столом, и уставился на неё. Алорон последовала его примеру и тоже прилегла с противоположной стороны стола, хотя она раньше никогда ни ела таким образом.

Со стороны лестницы послышался звук бубенцов, и в комнату вошёл юноша, встретивший их у входа. Он установился у стола и, склонив голову перед её спутником, замер.

— А, не заставляешь себя долго ждать, это хорошо, господин ведь голоден. Девочка, помолчи пока я поем, хотя конечно можно оглушить этого олуха, чтобы он не слышал нашей беседы, как думаешь?

— «Я лучше помолчу» — сказала растерянно Алорон.

— Какая жертвенность, женщина даже готова ненадолго замолчать ради болванчика. Не видела такого раньше? Не знаешь, зачем нужен этот болванчик?

— Нет.

— Эй, болванчик, я хочу вот этот вот чудесный салат.

Юноша протянул руку и взял указанное блюдо, достал отдельно бывшую при нём серебряную ложку, перемешал салат, зачерпнул полную ложку, и стал его есть. Он быстро проживал и проглотил его, поставив салатницу на стол.

«Ну, теперь подождём немного» — сказал чернобородый мужчина. Ты это, болванчик, если что, не смей вырыгивать всё на стол, как твой незадачливый предшественник, фу как это было мерзко. «Уже пятый у меня за этот год, двоих отравили враги, двоих я сам отравил, так, для забавы» — сказал он, обращаясь к Алорон, которой от этих слов стало сильно ни по себе.

Ну ладно, вроде нет ничего, наложи девочке этот салатик, пусть поест, и мне тоже.

Юноша послушно наложил Алорон в тарелку салат, при этом на его бледном лице не дрогнул ни один мускул, он положил также салат своему господину.

Так что смотри, сиротка, если что-то хочешь, указывай пальцем, болванчик попробует это, а потом, ты можешь есть, ты ведь у меня дорогая гостя.

Алорон была очень голодна, но после всего этого ей кусок в горло не лез, и она так и не осмелилась притронуться к салату.

— Что же, вижу, это отбивает аппетит, а представь, какого мне, девочка. У меня очень много врагов, завистников, недоброжелателей. Враги пытаются меня убить, слуги обмануть, женщины представь себе, манипулировать мной. Жизнь моя крайне печальна, и это притом, что я старший сын и наследник самого богатого человек в этом жалком королевстве. Я Данур Чернобород! Ну а ты, как бы ты хотела называть меня?

Он уставился на Алорон с улыбкой, от которой ей стало совершенно ни по себе. Она вдруг поняла, что этот богатый человек играет с ней как кошка с мышкой, и теперь, пнув её лапой, с пока ещё втянутыми когтями, он ждал, куда она дальше побежит. Ей, наверное, надо раболепствовать или ласкаться, кто знает, что там на уме у этого ненормального, и чего он там может захотеть. Ну уж нет, в конце то концов, она столько раз была на волоске от смерти, столько перенесла, и теперь играть в эти ужасные игры, нет уж пусть уж лучше её сразу убьют.

— Компаньон.

— Ох! Чернобород искренне удивился. Правда, возьмёшь в меня в компаньоны?

— Да, у нас будет сделка, обговорим, когда твой слуга уйдёт.

Чернобород улыбнулся, он указал слуге на утку запеченную с яблоками. Тот послушно взял блюдо с ней и, отломив кусок, съел его.

Вдруг он его глаза расширились от ужаса, он выронил на пол блюдо, схватился за горло. Его лицо посинело, сам он начал задыхаться, Затем он упал на пол и вырыгал всю еду и, оставшись лежать в этой луже, какое-то время бился в конвульсиях, после чего застыл с посиневшим лицом и выпученными от страха глазами.

Чернобород уже не улыбалась, теперь он пристально смотрел на Алорон жестоким, тяжёлым взглядом. Потом он взял стоявший поблизости золотой колокольчик и позвонил в него. По лестнице поднялся давешний громила, он взял тело юноши, и вынес его прочь из комнаты, закрыв за собой дверь.

— «Итак, компаньон» — сказал чернобород серьёзно. У тебя должно быть что-то очень важное, чтобы предложить мне это, важное чтобы заинтересовать меня. Итак, я слушаю, какого твоё предложение?

— Бессмертие и сверхъестественная сила.

Чернобород даже перестал жевать, на какое-то мгновение он, как будто погрузился в свои мысли, после чего закивал, как будто бы с кем-то соглашаясь.

— Каковы твои гарантии, что ты сможешь мне дать это?

— Я сопровождала каулен и знаю, где находится их страна, при мне были вещи доказывающие это.

Выстрел был на удачу, так как вероятно этот чернобород ничего про каулен и не знал, но как оказалось, Алорон попала точно в цель.

Он встал из-за стола и стал прохаживаться по комнате взад и вперёд, о чём-то напряжённо размышляя. Наконец, он остановился и посмотрел на Алорон.

— Что ты хочешь взамен, компаньон?

— Ты дашь мне уйти, без еды, воды и оружия, только в тёплой одежде, когда мы дойдём до места.

— Даю слово, что так и будет, компаньон, моё слово, слово Данура.

— Прими и моё слово, слово Алорон, компаньон. «Гроша ломаного не стоит твоё слово» — подумала она про себя.

Глава 6

Храбрость питается неведением, для того чтобы знать и оставаться храбрецом требуется великая душа.

(Пословица королевства Альдрон)

— «Итак, обговорим детали» — сказал чернобород, начав есть другой салат.

— «Но он ведь может быть отравлен?!» — воскликнула Алорон удивлённо.

— Нет ну что ты, тут отравлено всего одно блюдо. Таков обычай нашей семьи, нашего древнего рода. У нас на столе всегда есть одно отравленное блюдо, это полезно, чтобы не расслабляться во всех отношениях, ну и если болванчик надоел.

— Так ты знал, что эта утка отравлена?

— Конечно знал, или ты думаешь, я рискую жизнью каждый день?

— Но зачем тогда этот юноша?

— Раз уж ты поднялась до уровня моего компаньона, то я скажу тебе об этом. Не знаю, из какого леса ты пришла сюда, но здесь у нас цивилизованное общество, а ты знаешь, что отличает цивилизованное общество?

— Наличие искусств.

— Нет, ну что ты, хотя искусства очень полезны, но это лишь средства, а цель это я. Я и другие подобные мне люди. А это просто болванчик. Жалкий бедняк, это всего лишь скотина, смысл существования которой только работать на нас, на настоящих людей. Вот этот болванчик, ты думаешь, его кто-то принуждал к этому? Нет, он был вольнонаёмный, сын какой-то крестьянки. Он был одним из нижних слуг, а потом сам пробился на это место. А почему? Потому что такой слуга получает очень хорошее жалование. Этот юноша, представь себе, очень хлопотал, чтобы попасть на это место, он считал это честью, быть одетым в одежду дурака, носить причёску дурака, терпеть всевозможные унижения. А ради чего всё это? Ради жалкой золотой монеты. Ну разве они не скоты, эти бедняки, если они готовы на всё это, ради таких ничтожных вещей.

— В земле, из которой я пришла, есть свои законы и один из них на языке наших земель звучит так. Аст, му Кирена эс му сарва. Аларон замялась в нерешительности. У нас не принято убивать людей просто так.

— Людей, людей, где ты тут увидела человека? Это обман, иллюзия. И этот болванчик всегда присутствующий за едой постоянное тому напоминание. Мой отец хорошо научил меня этому. Когда я был совсем маленьким, вышло так, что я стал хорошо относиться к одному мальчику конюху. Он был такой весёлый, приветливый парень. Мой отец заметил это, и скоро я увидел этого парня у нас на трапезе в виде болванчика. Он был очень рад, что ему оказали честь, следить за безопасностью своих господ. Но отец приказал ему съесть блюдо с ядом. А потом, когда я разрыдался, жёстко объяснил мне эту правду, правду жизни, правду этого мира, в котором мы все живём.

— Мы сидим сейчас в городе, осаждённом орками, которыми предводительствует каулен, и им всем плевать на твои деньги и знатность твоего рода, если они возьмут город, они нас всех убьют.

— А ведь ты права. И знаешь это ведь очень несправедливо. Вот почему я здесь. Я хочу исправить эту несправедливость. Для этого я сижу в осаждённом городе, рискую своей драгоценной жизнью, которая дороже жизни этой черни всей вместе взятой. Я даже с тобой сейчас нахожусь без присутствия охраны, потому что не могу доверять даже самым преданным мне людям эту тайну, тайну бессмертия, тайну власти, настоящей власти и могущества.

— Как ты узнал об этом?

— О, наш род давно знает об этом, это эти скоты знают только то, что им положено знать, а я знаю правду, правда это то, что есть на самом деле, представляешь, я действительно знаю это. Это знали ещё мои прадеды, они знали, что есть такая возможность, есть место, это таинственное место, где можно получить всё, всё настоящее, настоящую бесконечную жизнь, настоящую власть и силу. Но они не могли найти это место, хотя они прикладывали неимоверные усилия. Сколько их, этой скотины, сгинуло в пустошах, горах, морях, в поисках этого места для нас, и вот теперь, оно, наконец, найдено. Я имею полный доступ к любой самой закрытой информации, и я знал о том, что среди орков началось движение, небывалое движение, смятение, то, что они называют Граджонован. Великое пришествие их предводителя, их короля. Тогда я понял, что это шанс, я собрал кое-какие пожитки, хорошую охрану и вот я здесь, в самом жерле вулкана, да, я очень рискую сидя здесь, но я понял, что это единственный шанс, добиться того чего так хотел весь мой род. Итак, компаньон, расскажи мне об этом месте, мне не терпится услышать.

— Это место в далёких горах на западе, за пустошами орков. Там, в горах, есть пещера, которую невозможно найти, если не знать про неё точно, там, внутри этой пещеры, есть путь в место, которое называется Трокентан.

Глаза черноборода расширились от необычайного волнения, он даже пристал с приоткрытом ртом.

— «Трокентан» — прошептал он. И тут он заплакал. Ох, не может быть, это правда, то самое место, ты знаешь это слово! Знаешь, что это за место! Никто, слышишь, никто не знает этого слова, это очень, очень страшная тайна. Никому, никому не говори об этом, слышишь, никогда не рассказывая, что ты знаешь это слово, знаешь это место. Это очень страшная тайна.

— Из-за бессмертия?

— И из-за него тоже. Ты, не совсем понимаешь, как устроен этот мир, ну раз уж ты знаешь это слово (он перешел на шепот), я скажу тебе, но ты молчи, судьба, сама судьба привела тебя за руку. Далеко на севере, в тёмных землях, живут девять великих тёмных народов, в горах и холмах среди снегов и лесов. Ими управляют, ОНИ. Девять могучих существ, о которых никто не знает, что они есть кроме очень немногих, так как они управляют тайно, через посвящённых. Каждому из них служит великий дракон. Эти существа управляют как рабами всеми тёмными землями. В глубокой древности (он заговорил едва слышно) одно из этих существ пришло в эти места. Не прямо в эти, а лежащие поблизости, там жили люди, и это существо сделало их бессмертными, оно дало им великую силу, чтобы через них уничтожить эльфов и гномов, живущих здесь. Но оно обмануло этих людей, они там в этом Трокентане, как бы в ловушке, не могут выйти из него, не знаю почему. Точнее часть вышла, а часть осталась в ловушке. Та часть что вышла, исполнила его замысел, но потом, что-то пошло не так и этих людей, их не стало. Возможно, это дело рук эльфов, они как-то схитрили, и что-то сделали, я не знаю что. А это существо, оно пропало, исчезло непонятно куда, и дракон его тоже исчез. А теперь, ты понимаешь, что происходит?

Аларон пристально смотрела на черноборода, ей стало жутко от услышанного.

— Оно, это существо пытается вернуться и вернуть свою власть над этими землями, и мы, люди, и тем более эти скоты чернь, мы ему живыми не нужны.

— Но тогда мы должны бороться, чтобы сохранить жизнь.

— Нет, ты говоришь как эта чернь, нет, нельзя с ним бороться, ты не знаешь о чём говоришь, это существо, его нельзя победить, это могли сделать только эльфы, но их давно нет, кроме двоих живущих в южном лесу, но от них мало толку.

— И что же тогда, надо умереть?

— Да, именно надо умереть, эти каулен, ты не знаешь кто они такие?

— Люди.

— Люди, только мёртвые люди, они все мертвецы, только их тело, оно не разлагается из-за этой силы, которая поддерживает их жизнь, а душа не разлучается от тела, так как держится за какую-то его часть. Это могучее создание, оно знало какой-то секрет природы и смогло сделать эту хитрость. Но другим тёмным повелителям это не понравилось, не знаю почему, но это тёмное существо оно как будто поссорилось с ними, наверное, это было так, ну, в общем, они ему не помогли.

— То есть единственный выход стать каулен?

— Да, это единственный шанс, поэтому я здесь, и я ничего не пожалею чтобы воспользоваться им, скоро мир изменится, и я изменюсь вместе с ним.

— Но мы в осаждённом городе и вся земля на западе и все пустоши, они кишмя кишат орками, как же мы дойдём туда? И даже если бы дошли, сейчас уже зима, мы просто замёрзнем в тех горах.

Чернобород помрачнел. Он встал из-за стола и начал прохаживаться по комнате, продолжая говорить.

Я всё это прекрасно понимаю, я думал об этом, но надо рискнуть. У меня есть отряд, небольшой отряд, преданных мне людей, отборных головорезов, они сделают всё что надо. Очень жаль, что это бессмертие нельзя принести с собой, к нему можно только прийти самому, и я отправлюсь к нему. Теперь у меня для этого есть всё, мне не хватало только проводника в то место, и теперь, мой компаньон, мы отправимся в путь.

Алорон тяжело вздохнула, это ужасное слово путь, хотя теперь путь будет вести её домой, кто знает, может она и доберётся до своего маленького домика.

— Но как же мои спутники, гномы?

— О них не переживай, я позаботился об этом.

— Как это?

— Они никому не расскажут о том, что знают. Их больше нет.

Алорон остолбенела от ужаса. Этот мерзавец, конечно если он смог вытащить из темницы её, верно он смог и подстроить гибель гномов, ох Коли, Рони, Грума они столько прошли столько пережили и этот жалкий поддонок, теперь подстроил их гибель самым подлым образом. Сделал то, что не смогли сделать ни дракон, ни холод, ни голод, ни орки. Вот мерзавец, сколько же он загубил людей, и ведь он даже не считает, что делает что-то плохое, как он искренне это ей рассказывает. И он ещё хочет стать бессмертным, хотя да, судя по тому, что делает каулен, ему как раз к ним, они верно споются. Но сколько же ещё тогда погибнет людей.

Аст, мус Кирена эс мус сарва крутилось в голове у Алорон. Это фразу любила повторять Винилин, и в переводе с амасан она означала, «закон моей госпожи в моём сердце». Смысл этого изречения был таков. Амас где бы они не находились всегда жили по законам своей земли, и никогда не считались с законами того места где они находятся. Для них они не имели внутреннего авторитета, и следовать им нужно было лишь в той мере, в которой они совпадают с законом амас. Если же закон местной земли требовал нарушить закон амас, то амас должна была скорее умереть, чем исполнить его, так как его исполнение в такой ситуации считалось самым величайшим позором, который только был среди этой общности.

Алорон не была амас, хотя о такой норме слышала. Среди мирсу был спор, стоит ли руководствоваться этим правилом, так как оно собственно пошло не от самих амас, а ещё с самого начала из крепости Аллиодон. Как-то на уроке красноречия учительница задала эту тему для дискуссии среди учеников, и они должны были спорить между собой, правильно ли руководствоваться этим законом, так как его понимают амас. Алорон тогда была несколько простывшая, она кашляла, и у неё болело горло, так что её освободили от дискуссии, и тогда она просто слушала, о чём был разговор.

Вышло так, что почти все ученики, кроме одной, считали, что это норму не надо исполнять так, как её понимают амас, тем более, что думать так было политически правильно, так как в противном случае могли заподозрить в симпатиях к амас. Ученики наперебой стали выступать, говоря о недостатках и неверности такого понимания этой нормы. Ведь, к примеру, по этой норме, если любой житель чужой земли совершил в глазах амас некое преступление, за которое по закону амас полагалась смерть, амас должна была убить этого человека, даже если по закону его земли он ни сделал ничего плохого.

Это звучало дико, но от своей тёти Антелин, Алорон знала, то чего не договаривали другим ученикам, а именно, что по закону амас в подобной ситуации, смерть полагалась только за умышленное убийство, причём доказанное. И даже, руководствуясь этими нормами, амас не могла убить человека, если только своими глазами не видела, как он не совершил беззаконное убийство, и при этом не было никого, кто бы мог за это убийство воздать убийце законную кару. В противном случае должен был быть суд, который провести в чужой земле по нормам амас было просто невозможно. Так что случай применить казнь в чужой стране, по законам амас был практически нереален. Хотя, если амас имела полномочия судьи в земле амас, она могла произвести следствие и приговорить виновного к смерти. Но властью судей обладали только наместницы городов. Именно на этом основании Винилин и убила старшину и офицера в башне крепости Нинша, как явно изобличенных ей беззаконных убийц.

Но в школе ученикам этого не говорили, и Антелин запретила рассказывать об этом другим, так как таким образом амас сознательно очерняли, чтобы кто-нибудь из учениц не проникся симпатией к их образу жизни и не перебежал бы к ним. Таким образом их спасали от большей беды.

Но тогда одна из девушек выступила против остальных. Она заявляла, что эта норма верна для амас, так как все они войны и могут действовать от имени государства в подобных ситуациях установленных его законами, в том числе и отнимать жизнь у злодеев.

«Если амас захватят деревню горцев, и в то время как они будут там располагаться, один из горцев убьёт беззаконно другого, не справедлив ли будет амас наказать злодея, хотя горцы и не признают закона амас?» — говорила она.

Тогда на девушку все стали наседать, особенно ученицы отличницы. Алорон тогда была чрезвычайно рада, что у неё заболело горло и ей не пришлось участвовать в разносе этой девушки, которая была одна из её подруг, правда несколько чудаковатая, и отличницы не дружили с ней и не впускали в свой круг общения. Тогда ей много чего наговорили, в том числе и обидного, так что девушка, выступившая было в защиту законов амас, едва сдерживала слёзы. Когда ученицы уже совсем стали наседать на девушку, их вдруг прервали. Оказывается, в это время, услышав шум спора, в учебную комнату вошла Антелин, и никем не замеченная тихонько стояла возле двери, слушая дискуссию. Она прервала обсуждение, повелела прекратить урок, девушке велела пойти умыться и идти на сегодня домой, остальным немедленно отправиться в другую комнату для следующего занятия.

Алорон тогда отнеслась ко всему этому легкомысленно, для дискуссии, конечно, тема была интересная и острая, но они не амас, да собственно войнами мирсу они уже никогда не будут, так что к чему им эти военные вещи. Алорон понимала, как правильно надо считать, но тогда она для себя не решила, правы ли амас или нет, да она об этом сильно и не думала.

Теперь же, это давно забытая тема стала ребром. Перед ней стоял человек, который на её глазах подло убил ни в чём неповинного юношу, да и там, в темнице в её камеру принесли мёртвую женщину, очень может быть, её специально убили, чтобы подложить вместо неё, и этот чернобородый богач явно имеет к этому отношение. И вот теперь он говорит, что и гномов убил, её друзей и братьев по оружию, а отравленные юноши, которых, по его словам, было ещё четыре в этом году, да и сколько он уже людей то погубил, этот чернобород. Да он их и за людей то не считает.

Но теперь она может применить к нему норму амас, то есть казнить этого мерзавца. Но она не амас, по нормам мирсу убивать его недопустимо без приговора суда, кроме как в случае самозащиты или если это враг на войне. Если она сейчас решит попробовать убить его и об этом узнают в Миррине, её ждёт наказание и весьма тяжёлое. Хотя, кто об этом узнает в Миррине?

Это было верно, но её совесть всё равно узнает об этом и как она дальше будет со всем этим жить? Итак, ей надо признать правоту амас в данном вопросе применить их норму к этому мерзавцу, отомстив за невинно убитых им людей и гномов и спасти ещё много жизней или ждать пока её попытаются убить. Да и что там, глупо надеяться, что её компаньон даст ей уйти живой, даже если они каким-то чудом доберутся до места. Для него она даже не человек, хоть он тут и разоткровенничался с ней.

«А кстати, вот и оно, узнаёшь?» — сказал тем временем чернобород. Он вытащил из кармана большую золотую монету, в которой Алорон узнала одну из монет найденной в пещере дракона.

Представляешь, а ведь есть предание, что золото в пещере дракона проклято, и каждый, кто получает его, обязательно погибает. Вот ведь как получилось, а я ведь только сегодня выдал этому болванчику жалование золотой монетой, одной из тех которую забрали у вас стражники, вот ведь как вышло, а ведь как радовался-то этот дурень, и теперь одна из этих монет у меня в руках. Знаешь даже как-то ни по себе, что-то есть в этом золоте, какая-то непонятная сила, что-то зловещее.

«Значит это знак» — подумала Алорон. Она пристально посмотрела на черноборода и вдруг произнесла: им эс амас лон мус екта мус лонд маур ирв мус ам Аст, мус Кирена эс мус сарва. Сказав это, она схватила лежащий на столе серебряный нож для резки мяса и метнула его в черноборода. Ножи Алорон умела метать хорошо, она была отличница по этому предмету, и брошенный ей нож вонзился ему прямо в сердце.

Чернобород вздрогнул, на его лице изобразилось чрезвычайное изумление.

«Я амас, мои сёстры держат мои руки, мои слёзы кормят мою землю, закон моей госпожи в моём сердце» — повторила Алорон фразу на кинритил. Именем великой госпожи Онувин по законам степной земли ты Данур приговорён к смерти за убийство этого юноши, женщины, тело которой ты подложил в мою камеру, троих гномов и четырёх юношей, о которых ты говорил, что убил их. Элиме Аст амас, Аст мус Кирена эс мус сарва. (да восторжествует закон амас, закон моей госпожи в моём сердце.)

Чернобородый упал навзничь и замер.

Ну вот, я и амас, теперь я изгой. Я взяла на себя власть судьи, осудила человека и привела приговор в исполнение. Аларон всю затрясло. Какой ужас, зачем же мне этот страшный выбор, это проклятое путешествие, это проклятое золото дракона. Золото дракона, точно ведь. Это из-за него все гибнут, все кому мы давали это золото, они все мертвы, абсолютно все. Госпожа Винилин, гномы, госпожа Антелин, она ведь тоже умерла правда раньше, только Линма ничего не взяла из пещеры, а мы так потешались над ней. И я ведь брала это золото, значит, теперь умру и я. Хотя сейчас у меня его нет, нет уж, оставь своё золото себе, чернобород, надо бежать отсюда. Охрана где-то рядом, они могут прийти сюда в любой момент, и проклятие золота поглотит и меня.

Алорон замерла, внимательно прислушиваясь, не идёт ли кто по лестнице наверх из охранников черноборода, ведь они вполне слышать звук упавшего на пол тела. Но время шло, а кругом царила всё такая же тишина.

Так, вроде пока мне везёт, но времени мало, надо бежать отсюда, куда глаза глядят. Алорон внимательно осмотрела комнату и заметила сбоку ещё одни вход. Если оттуда до сих пор ещё никто не выбежал, то там вероятно нет следящей за их разговором охраны, стоит посмотреть что там.

Алорон аккуратно открыла дверь. Перед ней была совсем тёмная небольшая комната, которая, судя по очертанию большой кровати, бала спальней черноборода. В комнате было довольно темно, лишь тусклый свет луны слабо освещал её через единственное выходящее на торец дома небольшое закрытое по зимнему времени окно.

Алорон подошла к нему и осторожно посмотрела наружу. В царящем полумраке она рассмотрела очертание высокого забора внизу и соседнего дома, располагавшегося через улицу. До забора было локтей шесть.

Так, вот отсюда можно будет попробовать выбраться, окно не освещено, и на улице довольно темно. Если она аккуратно вылезет из него, её вероятно не заметят.

Алорон вернулась вновь в обеденную комнату. Немного подумав, она тихонько подошла к двери, ведущей на лестницу, и аккуратно закрыла её на небольшую щеколду. Хотя конечно для таких громил эта щеколда и на один удар, но, по крайней мере, она хотя бы услышит, если кто-то попытается войти. Взяв один из масляных светильников, она аккуратно прошла в спальню. Нахлынувший поток эмоций требовал от неё немедленно бежать, но откуда-то проснувшаяся в ней рассудительность так свойственная её тёте Антелин, призывала излишне не торопиться и прежде чем бежать, попробовать найти хоть какую-то тёплую одежду и оружие.

Она порылась в стоящем в спальне комоде и платяном шкафу, и ей скоро удалось найти меч в богато украшенных ножнах. Правда, для Алорон он был слишком большой и тяжёлы, так что управиться с ним она могла бы, разве что двумя руками и то с трудом, но рассудительность убедила её, что лучше всё же взять хоть этот клинок, чем остаться совсем безоружной. Также она нашла небольшой мешочек с золотыми монетами, но прежде чем взять их, она пристально осмотрела их на предмет наличия чего-нибудь из драконьих сокровищ. Верхняя одежда тоже нашлась, но вся она была для Алорон очень большая. Это были огромные роскошные шубы, очень тяжёлые и неудобные. Подумав, Алорон решила лучше надеть себе под низ ещё несколько слоёв обычной одежды, бывшей в обилии в платяном шкафу, чем брать одну из этих шуб. Она быстро осуществила задуманное и посмотрела на себя в стоящее тут зеркало. Виду неё был ужасный, одежда пёстрая, большая и нелепая, на неё и слепые будут обращать внимание, а ей этого ой как не нужно. Но пока ничего лучше с этим нельзя было поделать.

Алорон вернулась в обеденную комнату, так как теперь ей не хватало только еды. Она была очень голодна, а ей предстояло бегство и долгое скитание, так что без запаса еды она бы далеко не ушла. Подумав, она взяла тарелку, из которой ел чернобород, и быстро доела её содержимое. После она взяла большой горшок, с одним из блюд, которое успел поесть её собеседник, и сложила в него еду из других блюд, из которых он также ел. После, она отрезала кусок занавески, и часть висевшего тут декоративного шнура. Она завязала горшок в занавеску, и перевязала всё шнуром, сделав заплечный мешок.

Окончив сборы, она пошла в спальню уже в полной темноте. Она медленно открыла окно и прислушалась к тому, что происходило снаружи. Кругом всё было тихо. Слезать во двор Алорон справедливо опасалась, и поэтому она решила попытаться залезть на крышу. Она встала на подоконник, пытаясь нащупать что-нибудь, за что можно было бы зацепиться. Наконец, она нащупала одну из балок, на которой держался скат крыши. Подумав, она вновь вернулась в комнату, взяла остатки занавеса. Вернувшись к окну, она набросила занавес на балку, так как не могла обхватить её руками. Теперь ей оставалось как-то подтянуться на занавесе и, упираясь в оконную раму ногами, попытаться залезть на крышу. Сделать это со всем тем, что на ней было навешено, было весьма сложно, но последние месяцы постоянных изнурительных физических нагрузок сделали Алорон довольно сильной.

Пошумев больше чем надо, с трудом, Алорон удалось залезть на крышу. Крыша была двускатная, покрытая черепицей, но при этом довольно пологая. Алорон аккуратно поднялась на самый верх и осмотрелась кругом. Было темно и ничего не видно, однако с противоположной стороны дома был отчётливо слышен разговор нескольких грубых мужских голосов. Охрана, видимо, не дремала. Да вполне вероятно у них могли быть и собаки, хотя Алорон и не слышала их до сих пор.

Другой торец дома выходил на просторный двор, и лучшее что теперь оставалось, это был ближайший торец дома. Теперь всё что остаётся это разбежаться и со всей силы прыгнуть вниз. Если Алорон повезёт, она перелетит забор и окажется на улице, ну а дальше дело её прыти. Хотя куда бежать в таком нелепом наряде, в неизвестном городе, который вдобавок на осадном положении. Вероятно, лучше всего пробовать покинуть город, залезть на стену ну, а там уж как-нибудь действовать дальше.

Алорон знала про то, как правильно прыгать с большой высоты, чтобы себе ничего при этом не сломать, да и ей уже приходилось прыгать с верёвки в пещере. Хорошо, что была ночь и ничего не видно, высоты то она боялась. «Ладно, чай тут не выше чем в той пещере» — подумала Алорон. Она глубоко вдохнула, разбежалась по скату крыши и, оттолкнувшись от края, прыгнула в темноту.

Глава 7

Власть — осколок стекла, острый, но хрупкий, в любой момент может разбиться или порезать того, кто им владеет.

(Эльфийская пословица)

Сидящие в заточении гномы, хоть и находились в весьма жалком положении, но всё ещё не представляли себе, всей нависшей над ними опасности. Они были лишними носителями очень важной тайны, и стали на пути у очень влиятельных, могучих сил, и пришел бы тут им ужасный конец, если бы судьба вновь не оказалась на их стороне.

Чернобород подкупил тюремную стражу при помощи своих людей в руководстве города, которые были фактически у него на содержание и готовы были выполнить любой его приказ. Однако, это не относилось ко всем руководящим городом людям. Арикия и сам город Милпа были местом крайне неспокойными, так что расположенный в столь опасной и стратегически важной местности город не мог бы удержаться исключительно на людях, поставленных по принципу лояльности и родства. Это объясняло то, что среди городского начальства были люди, которые действительно были хорошими управленцами, и при этом не были на прямом жаловании у черноборода.

К ним относился и начальник гарнизона города Белг. Он был дворянином, хоть и не из очень богатого и знатного рода, но при этом был хорошим воином, и неплохо умел управляться с военным хозяйством. Сам же градоначальник был в полном подчинении у черноборода, поэтому он немедленно передал ему все изъятые у пленников вещи, и всю подробную информацию о них, поэтому чернобород и мог беспрепятственно хозяйничать в городской темнице.

Гномов могли бы просто заколоть в камерах, в тот момент, когда похищали Алорон, но у черноборода была определённая склонность к театрализованным эффектам. Для него всё это было, как бы кровавая драма, участником которой он был сам, и поэтому ему хотелось сделать всё это, как он выражался «более изящно». Хотя в городе у него всё было схвачено, но он всё равно захотел придать всему вид того, что будто бы гномы умерли сами и случайно, поэтому повелел гномов отравить.

Причём, принял это решение практически в последний момент, под влиянием скрытости в ночи и света факела, так что на приготовление отравленного кушанья (а он хотел отравить гномов особым ядом, таким, чтобы яд сложно было заподозрить) требовалось время. Один из стражников случайно заметил непонятное движение возле темницы и доложил об этом начальнику караула, а тот, зная, что в городе чернобород и возможно это его какие-то тёмные делишки, не решился влезать в это дело и брать ответственность на себя. Хотя, впрочем, не решился и совсем утаить это и доложил начальнику гарнизона.

Белг не был посвящён именно в это дело, но про то, что это тёмные делишки черноборода, он тоже подумал. Дела у осаждённых обстояли крайне тяжело, по оценке Белга орков, окружавших город было раз в двадцать больше, чем защитников, кроме того орки в обилии строили весьма добротные осадные башни и тараны, так что перспектив отбить даже первый штурм практически не было. А тут ещё чернобород, в такой отчаянной ситуации, как ни в чём не бывало, проворачивает свои делишки, не считаясь ни с нависшей опасностью, ни с военной властью.

«Видно мир совсем сошел с ума» — подумал Белг. Не сегодня завтра орки возьмут город, всех вырежут, а тут как будто бы ничего этого и нет, деньги льются рекой, взятки и подарки, перед чернобородом все также раболепствуют! И вот он, начальник гарнизона, стоя на самом пороге мира теней, должен молчать в тряпочку и закрывать глаза на его тёмные дела! «Да будь он проклят!» — подумал Белг.

Он немедленно послал за верными ему людьми, нагрянул в темницу, где застал несколько человек готовящих отравленное кушанье, и это происходило при полном пособничестве начальника тюрьмы. Но пойманные в такой ситуации неизвестные, даже возмутились тем, что их посмели задержать, ведь они тут по приказу самого черноборода, и не его ума дело вмешиваться в это, и он, Белг, должен убраться отсюда немедленно, забиться в угол и молиться о том, чтобы орки добрались до него раньше, чем чернобород.

Всё это переполнило чашу терпения Белга, он приказал вывести пойманных в тюрьме людей во двор вместе с начальником тюрьмы. После он приказал построить во дворе всех бывших в крепости солдат и офицеров. Туда же в том числе на шум прибыл и бывший в крепости начальник города. Задержанные стали кричать к нему, не стесняясь собрания, требуя их немедленного освобождения. Тогда градоначальник подошёл к Белгу с претензиями и начал его публично распекать, бранить и угрожать ему весьма тяжкими последствиями.

«Я сыт по горло уже твоими выходками, Белг!» — кричал он. Немедленно прекрати это беззаконие! Эй, войны, отпустите немедленно этих честных людей, они не делали ничего плохого! Ну а ты сам отправишься в темницу, за свои беззаконные дела! Белг, который уже и раньше был сыт всем этим по горло, не смог такого стерпеть, он вытащил меч и пронзил градоначальника. Затем он приказал войнам, которые были ему особенно верны, арестовать тех офицеров, про которых он знал, что они были на службе у черноборода. Про связь с чернобородом тех офицеров знали все, и их никто не любил кроме их прихлебателей, поэтому солдаты охотно готовы были исполнить такой приказ. Те в свою очередь оказали сопротивление, завязался бой, в котором, впрочем, участвовали только часть солдат. В потасовке победил Белг и его люди, все офицеры преданные чернобороду были убиты.

Таким образом, Белг полностью установил в городе свою власть. Он раздал необходимые указания, отменив некоторые глупые постановления градоначальника, принятые в интересах некоторых богатых людей и мешавших обороне города. После чего Белг решил идти до конца и разобраться с самим чернобородом. Он отправился сам с отрядом к дому, в котором, как ему было известно, скрывался этот весьма знатный и богатый человек. Стража черноборода грубо встретила солдат, завязался бой, в результате которого все охранники черноборода были убиты.

Белг поднялся в комнату, в которой должен быть чернобород. Комната была закрыта изнутри, и он, не долго думая, выбил дверь одним ударом ноги и с мечом в руке зашел вовнутрь. Он решил сам покончить со всем этим, опасаясь, измены в самый последний момент со стороны своих подчинённых. Но к его великому изумлению чернобород лежал мёртвый, возле стола с обильной трапезой с серебряным ножом в сердце.

Тело уже успело окоченеть, что говорило о том, что черноборода убили, по крайней мере, несколько часов назад. Всё это Белга очень смутило. Он вернулся в крепость, приказав произвести обыск в доме черноборода, и доставить ему все примечательные вещи, которые будут найдены.

Оставалось ещё решить судьбу задержанных в тюрьме людей. По приказу Белга их жестоко допросили, и под страхом смерти они рассказали обо всём. О похищении одной из пленниц и о том, что им было приказано отравить гномов, заточённых в одиночных камерах.

Кроме этого прибыли солдаты производившие обыск дома черноборода, принеся Белгу примечательные вещи найденные там. Как оказалось, у всей охраны Белга были найдены странные золотые монеты, те самые, которые были конфискованы у подозрительных чужестранцев при обыске.

Часть этих монет также была найдена у мёртвого градоначальника, и убитых верных чернобороду офицеров, а также сам чернобород сжимал в руке одну из таких монет.

Белг не был человеком суеверным, но от этого даже ему стало ни по себе.

«Что тут удивляться» — сказал один из присутствовавших здесь старшин. Это проклятое драконье золото, оно приносит смерть всем его обладателям. Его надо собрать и выбросить в реку пока мы все не погибли от него!

«Драконье золото, откуда оно у гномов и странной женщины» — подумал Белг.

Уже наступило утро, и участники ночных событий были отпущены отдыхать. Самого же Белга продолжали будоражить мысли о произошедшем и о найденном таинственном золоте. Наконец, он приказал привести ему для допроса гномов.

Те были грязными и измученными, они стояли перед ним, понурив головы, и угрюмо молчали.

— «Кто вы такие и откуда прибыли в эти земли!?» — спросил Белг грозно.

— «Мы гномы из северного королевства Карандор, пришли в эти земли путешествуя, и не имея плохих намерений, мы ничего не украли, никого не убили и хотим знать, за что нас держат в заточении без суда и следствия» — ответил ему Рони.

— Этот город находится на осадном положении, вы пришли со стороны врагов да ещё принесли с собой драконье золото, от которого в городе погибло уже немало людей, и не известно, сколько ещё погибнет. Вот оно лежит в кучке на полу, или скажешь что это не ваше?

— Это наше золото.

— Откуда оно у вас?

Рони молчал.

— Откуда оно у вас?! Или вы думаете, я не найду способа заставить тебя заговорить по-плохому?

— «Из пещеры дракона, господин» — ответил ему Грума.

— Пещера дракона! Я не верю во весь этот бред, драконов не бывает, также как и всяких там проклятий, это всё бабьи россказни, но за последний день в городе были убиты несколько десятков человек, и у всех у них были ваши монеты.

— Драконы существуют, господин. Ты, верно, думал, что и каулен не существует, а они теперь здесь.

— Я не верю в историю про каулен, я не видел их.

— Но мы видели, о чём готовы свидетельствовать под присягой. Другие гномы согласно кивнули.

— Ваше свидетельство не стоит ломаной медной монеты, чужестранцы. Что это за золото и откуда оно у вас?

— Из пещеры дракона в горах на западе за пустошами орков, господин.

— Хочешь сказать вы прошли через все пустоши орков?

— Да, господин, это так.

— Зачем орки отпустили вас в город?

— «Мы сами этого не знаем» — ответил Рони.

— Как же не знаете? Вы ведь с ними заодно, а не знаете, зачем всё это подстроено!

— «Какой смысл оркам предпринимать какую-то хитрость с нами, тем более, если мы с ними за одно, когда они могут итак без труда захватить этот город?» — спросил Коли.

Белг замолчал, для него как руководящего обороной города и знавшего все положение дел в деталях, этот аргумент был весьма резонным. Да и чернобород проявил такой интерес к пленникам, и это было очень даже неспроста. Неужели они говорят правду?

— Вы говорите, что видели каулен, где и когда это было?

— «Нас взяли в плен, когда мы пытались сплавиться на плоту по реке» — ответил Коли. После нас отвели в одно из местных поселений, там было каулен. Мы не видели его лично, но бывшую с нами спутницу водили к нему, она нам рассказала об этом существе, ты можешь допросить её и узнать лучше.

Белг задумался. Вся эта история ему очень не нравилась. Окружающий его мир, который раньше казался ему простым и понятным, оказался теперь куда более сложным и глубоким. Существуют и драконы и каулен, и вот это проклятое золото в кучке на полу перед ним привело к гибели всех своих обладателей буквально за один день, и никого-то там, но самого черноборода.

— «Вы видели дракона?» — спросил он, наконец, у гномов.

— «Да, господин, и он мёртв» — ответил Грума.

— Вы что же убили его?

— «Нет ну что ты» — быстро ответил Рони, не дав Груме ответить утвердительно. Мы нашли эту пещеру в горах, но дракон был в ней уже мёртвый. Дело в том, что на него упал свод пещеры и завалил его намертво.

— И что же там были сокровища?

— Да, в другой части пещеры, которая не была завалена, было много золота и драгоценностей. Мы взяли столько, сколько смогли унести с собой.

Белг задумчиво смотрел на кучку золота лежащую перед ним. Сейчас, после нескольких бессонных ночей соображал он туго. Хотя теперь он понял замысел черноборода. Вот что его интересовало, верно, он верил во все эти байки с полными золотом пещерами драконов. Хотя чернобород был человеком деловым, не стал бы он возиться со всем этим, если бы дело не было верное, тем более приезжать в опасное место, оставаться в осаждённом городе. Видимо, так оно всё и есть, и эти гномы знают, где можно найти огромный золотой клад.

— «И много там этого золота в пещере?» — спросил Белг.

— «Очень много, господин, во всём вашем королевстве не будет столько, хотя я и не знаю о нём почти ничего, но готов с полной уверенностью утверждать это» — сказал Грума.

Белг приказал увести пленников. Теперь ему нужно было всё обдумать и переварить услышанное. Эта спутница гномов, а ведь её или её тела так и не нашли. Кто же мог убить черноборода? Это была не охрана, они не знали об этом, врятли бы кто-то смог пробраться мимо них незамеченным. Остаётся только одно, чернобород украл эту пленницу, а она убила его и сбежала. Как она смогла убить черноборода ножом, да ещё и так, что этого не услышала охрана, а потом ещё сбежать оттуда? Ох, и не проста вся эта история, однако, некогда этим заниматься, орки вот-вот пойдут на штурм, и тогда всё будет кончено. Надо поспать хоть пару часов, да и продолжить заниматься обороной города.

Белг отправился в спальные покой, где лёг кровать и тут же заснул. Проспал он недолго, так как его почти тут же разбудили. Это был один из верных ему офицеров, он был чрезвычайно взбудоражен и тяжело дышал, видимо ему пришлось быстро и долго бежать.

— «Что такое? Орки пошли на штурм?» — спросил Белг.

— Нет, нет, они оставили позиции у города, сняли осаду и ушли на запад.

— Как! Этого не может быть!

Он вскочил с кровати и бросился на улицу. Сев на лошадь, он поскакал к западной стене города, где царил переполох и оживление. Был ясный солнечный день, и со стены, расположенного на вершине холма города, открывался чудесный вид на лежащую внизу на западе покрытую перелеском равнину. Орки располагались большим лагерем вблизи города, ничуть не прячась от его жителей. Теперь же было видно, что этот лагерь оставлен, самих орков тоже было видно. Их огромное полчище двигалось вдалеке тёмной полоской на запад прочь от города. С других городских стен и башен наперебой поступали доклады, что позиции орков оставлены.

Всёэто не укладывалось у него в голове, он хорошо видел, что внизу в оставленном орочьем лагере были уже почти достроенные осадные башни и тараны, можно было даже различить уже заготовленные штурмовые лестницы. Орки были уже практически готовы к штурму, но теперь они всё бросили и срочно уходили, хотя Белг прекрасно знал о том, что поблизости нет никакой союзной ему армии, которая могла бы представлять хоть сколь-нибудь значимую опасность для столь большого полчища.

Выждав немного, он выслал конных разведчиков, которые осмотрели городские окрестности и подтвердили, что орки действительно оставили их и ушли прочь.

Жители города, которые уже отчаялись в своём спасении, теперь были взбудоражены этой новостью. Сам же новый градоначальник вернулся в крепость, где он теперь не знал, что ему делать. Он думал, что осталось немного, и скоро орки покончат со всем этим и поэтому восстал и против градоначальника, офицеров из знатных дворянских родов, да и что там против самого черноборода. Хоть он и не убивал его, но кто же теперь в это поверит? Если орки и вправду уйдут совсем, ему, Белгу, светит только бесславная и ужасная смерть, как мятежнику, и никому он не сможет ничего теперь доказать.

Выход был для него теперь очевиден. Брать лошадь, запасы еды и верных людей, которые теперь повязаны с ним кровью и бежать куда глаза глядят, пока ещё есть такая возможность. Однако, поразмыслив, он решил не торопиться. Орки могли не уйти совсем, а просто предпринять какой-то хитрый манёвр, стараясь выманить их из города, поэтому необходимо было выждать хотя бы несколько дней, проводя разведку местности. Самому же ему необходимо было хорошо выспаться и подумать куда он будет бежать и с кем. Он теперь бросил вызов всей политической элите государства, так что бежать необходимо куда-то в другие земли, надо было поразмыслить куда.

Белг проспал почти весь день до вечера. Вечером он выслушал доклад разведчиков, которые подтверждали, что орки отошли от города не менее чем на сорок лин на запад, а на востоке их вовсе нет, так как они доехали до ближайшего селения на востоке, и орков там не было, соответственно путь на восток открыт.

Выслушав доклад разведчиков, Белг приказал осадное положение не снимать хотя бы до следующего утра, чтобы лучше посмотреть, как будет развиваться ситуация. Сам же он остался один, подумать, что ему теперь делать дальше. У него были кое-какие не очень большие сбережения. Да и теперь на полу перед ним всё ещё лежала кучка золотых монет, конфискованных у странных чужестранцев, которые никто не смел трогать. Хорошо подумав, он решил, что лучшее для него как для человека, находящегося в столь безнадёжной ситуации будет попытать удачу там, где она отвернулась от черноборода. Ведь деньги — это власть, и если гномы действительно говорят правду, он сможет заполучить огромное количество золота, вернуться с ним, найти себе сторонников, да и покончить со всей этой знатной гнилью не только в этом городе, но и во всём королевстве. Эта идея очень захватила его, так что он решил действовать незамедлительно.

Он вновь призвал томившихся в темнице гномов, которые уже были весьма изнурены. Он стал допытываться от них о пути в то место, где должна находиться драконья пещера, но они смогли убедить его в том, что не смогут описать это место так, чтобы он Белг, смог найти его только по описанию, да это и действительно было правдой. Даже сами гномы, прошедшие весь этот путь, теперь не были до конца уверенными в том, что смогут отыскать дорогу в эту пещеру.

Но Белгу они обещали показать дорогу с условием, что он отпустит их на свободу живыми, а себе может забрать хоть всё бывшее в пещере золото. Говорили гномы так, потому что проклятие драконьего золота было теперь очевидно и для них самих, да и дела их были прескверны и безнадёжны. Однако Белг был действительно человек слова, и он подумал, что ни будет ничего плохого в том, что он и в правду отпустит гномов, если они укажут ему место с сокровищами. Он вывезет золото из пещеры если не всё сразу, то постепенно, а если будет нужно, поставит туда охрану. Ну а пока гномы кому-то о золоте расскажут, в пещере уже будет пусто, так что если кто-то захочет прийти туда и посмотреть где лежало это золото, то пусть приходит, ему от этого не будет хуже. Руководствуясь данными соображениями, он честно пообещал гномам свободу и даже некое вознаграждение золотом, если клад окажется и в правду столь велик, как они говорят об этом.

Гномов он не отправил больше в темницу, а закрыл в одной из комнат крепости, где их хорошо покормили и дали привести себя в порядок. Он вернул им их походную одежду и даже бывшие при них светящиеся кристаллы, из тех, что ещё не успели растащить. Он предложил было гномам взять их золото, желая видеть их реакцию, но те наотрез отказались брать что-либо из золотой кучки, что Белга весьма смутило. Однако, он всё ещё не верил до конца во всю эту историю с проклятием золота дракона, хотя события и потрясли его, но теперь это потрясение несколько сгладилось, и он снова обратился к своему прагматичному ходу мыслей. В дракона и каулен он по-прежнему не верил. Про дракона гномы могли придумать, тем более, что они сами говорили о том, что не видели его живым, хотя может быть они и действительно верили в то, что видели дракона, приняв за него какую-то скалу. Ну а каулен видела их исчезнувшая спутница, которая хоть и оказалась неожиданно весьма проворной, но всё же была женщиной, и ей тоже много чего там могло показаться.

Тогда же ночью он собрал верных ему людей, среди которых были его старые друзья и некоторые доблестные солдаты. Им Белг рассказал о своих планах и об истории гномов, показав им драконье золото. Об этом золоте многие из них уже были наслышаны, так как слухи о нём ходили по всей крепости и теперь многие с опаской косились на эту кучку. Однако, после обстоятельной дискуссии и обмена мнениями никто из пришедших не отказался оттого чтобы принять участие в опасном походе, так как месть за черноборода весьма вероятно коснулась бы и их, и никакой надежды на положительный исход дела тут не было. Да и кто бы отказался от такого верного куша, который нужно просто взять и забрать. Также Белг принудил всех участников собрания взять себе по монете из кучки драконьего золота, как залог верности общему делу. Обговорив детали, собрание разошлось.

Наутро разведчики вновь доложили, что в окрестностях города нет врагов. Тем временем жители города послали делегатов с требованием к Белгу снять осадное положение и разрешить свободный выход из города и вход в него. Многие из жителей хотели просто убраться из города куда-нибудь на восток, пока орки не вернулись снова, и промедление в их глазах было смертельно опасно. Он позволил сделать это, так как теперь ему было не до того. Он намеревался уже на следующий день отправиться в опасное путешествие. Весь день он и верные ему люди провели в подготовке к нему, запасаясь всем необходимым для трудного пути. Однако к вечеру случилось неожиданное событие, непосредственно относящееся к планам Белга.

Глава 8

Разделение на пол допустимо применять далеко не ко всем существам, есть некоторые существа которых приемлемо называть только словом «Оно», хотя бы они по внешнему виду и походили бы на мужчину или женщину. Бывает, что имеющие пол существа попадают под воздействие некоторых сил, и фактически теряют свойства пола, превращаясь в «Оно». Ну большего про это лучше и не знать…

(Из записок Варнена)

За несколько часов до наступления темноты к Белгу внезапно пришёл с докладом один из офицеров. Он сообщил, что в крепости появились две странного вида женщины, которые утверждают, что они эльфы и требуют встречи с ним по одному очень важному делу.

Белг не верил в существование эльфов и конечно бы приказал прогнать прочь этих женщин, если бы не череда странных событий происходивших в последнее время. Несколько подумав, он велел пригласить их в зал для приёма посетителей.

Вскоре в него вошли две необычайно высокие женщины, каждая из которых была ростом не ниже четырёх локтей. У них были длинные волосы, и совершенно чистая, ровная и гладкая кожа на лице, шее и руках, большие глубокие глаза и странной формы уши. Говоря с собеседником, они смотрели прямо, не отводя в сторону взгляда, и вели себя с достоинством.

Белг, если бы не знал кем они представились, посчитал бы их за дочерей каких-то очень благородных дворян, воспитывавшихся во внутренних комнатах дворца в неге и роскоши, откуда они теперь и вошли в его зал для приёмов.

Одеты незнакомки были весьма необычно для женщин этих мест. Из-под серо-зелённых плащей виднелась дорожная одежда, представляющая собой длинные, практически до щиколоток туники, украшенные угловатыми узорами необычной формы и цвета. На ногах у них были искусно сделанные кожаные сапоги, прошитые золотыми нитями. Если это и были какие-то шарлатанки, то они весьма хорошо подготовились к тому, чтобы пудрить ему мозги.

— «Приветствую тебя, градоправитель» — сказала ему светловолосая женщина, сделав шаг вперёд, однако при этом она ему ни коем образом не поклонилась даже кивком головы. Говорила она на ортовир не чисто, а с неким весьма заметным акцентом, который, впрочем, звучал весьма очаровательно.

— «Кто вы такие и что вам нужно?» — ответил Белг грубо.

— Мы уже представились твоей страже, а знать наши имена, думаю, тебе не интересно.

— Да, так как вы шарлатанки и выдаёте себя за несуществующих существ.

— Вот как, и каких же существ, по-твоему ещё не существует?

— Дня не достанет перечислять весь этот перечень бабьих сплетен, и мне недосуг заниматься этим.

Тут, говорившая с ним эльфийка, заметила лежащую на полу кучу золотых монет. Это зрелище потрясло её до глубины души. Она замерла, смотря вытаращенными глазами на драконье золото. Потом она медленно склонилась, чтобы рассмотреть его вблизи. Её спутница тоже заметила эту кучку и была потрясена не меньше, и также присела рядом, рассматривая странные монеты. Они обе принялись тревожно переговариваться на каком-то неизвестном для Белга языке. Тот с интересом смотрел на довольно выразительную реакцию этих странных женщин, ему было интересно, что они скажут об этом таинственном сокровище.

— «Откуда здесь это золото!» — воскликнула говорившая с ним вначале эльфийка, говоря при этом властно и серьёзно.

— «Видно кто-то уронил» — ответил Белг с усмешкой.

— Тебе ещё смешно после стольких смертей и несчастий, или для тебя это всё игра?

— Для меня это вовсе не игра, но кто вы, что врываться в мои покои и требовать от меня каких-то там объяснений!?

— «Мы представились твоей страже» — повторила эльф, несколько успокоившись. А знаешь ли ты, градоправитель, что полчища орков пришли сюда из-за этого самого золота?

— Тебе-то откуда это знать, женщина? Что, ты, смыслишь в этом?

Глаза эльфийки вспыхнули огнём негодования, но она ответила всё же более спокойным тоном.

— От чего же ты не берёшь это золото, если считаешь это просто золотом?

— Я просто положил его там, где оно лежит, потому что мне так захотелось.

— Тогда возьми в руки хоть одну монету из этой кучи, если ты не трус!

Белг усмехнулся. Такой выразительный гнев этой прекрасной женщины его весьма забавлял, да что там она ему даже начала нравиться. Он неспешно встал с трона градоправителя и, медленно подойдя к кучке золота, поднял из неё одну из монет, с ухмылкой глядя на эльфийку.

По её глазам было видно, что внутри у неё бушевали эмоции, но она какое-то время молчала, видимо подыскивая правильные слова. Белг же любовался этим красивым зрелищем.

— Итак, ты не боишься проклятия?

— Я не верю в проклятия, я сильный, мужественный, благородный человек, который делает своё счастье своими руками, а не глупая, бестолковая женщина, которая верит во всякие там проклятия.

— «Скажи мне, прошу тебя, откуда здесь появилось это золото» — заговорила эльфийка спокойным и вкрадчивым голосом.

Она так очаровательно смотрела на него своими большими глазами, и её голос, он был таким чудесным, да что там говорить, он уже полюбил эту женщину, хотя у него и не укладывалось в голове, как она смогла так быстро очаровать его, былого вояку.

— Что же, скажу, его принесли путники из дальней страны.

— Четыре женщины и три гнома?

— Нет, одна женщина и три гнома. Но откуда тебе известно про них?

— Мне многое известно.

Белг просто не мог оторвать взгляда от неё, от того как она хлопала своими выразительными живыми глазами.

— Где же эти чужестранцы?

— Но зачем они вам?

— Они очень опасны, служат оркам и тем силам, которые стоят за ними. Ты бы очень хорошо поступил, если бы сразу казнил их.

— За что же мне казнить их? Неужели просто за то, что они чужестранцы?

— Разве тебе мало, того что они пришли из пустошей? Остерегайся их ведь ты градоначальник.

Белг ухмыльнулся, он вернулся на свой престол и уселся, снова с улыбкой глядя на эльфийку.

— С чего бы такая забота обо мне?

— Эта забота о всех нас.

Разговор как видно заходил в тупик, но под влиянием стремительно развивающихся событий последних дней и внезапной влюбленности Белга вдруг понесло. Он вдруг захотел всё рассказать этой женщине и взять её собой как свою спутницу в этом опасном приключении, ведь терять то ему было нечего, и его теперь понесло во все тяжкие.

— Хорошо, я расскажу тебе обо всём, прекрасная незнакомка. Я не градоправитель этого города, а только начальник гарнизона. Градоправителя, а также некоторых других офицеров, я убил за предательство, они все работали, на некого черноборода. Этот очень богатый и знатный человек прибыл сюда недавно по некоему делу и окутал своими сетями весь этот город, учиняя беззаконные дела. Я решил положить этому конец и казнил злодеев, в том числе и черноборода.

Эльфийка посмотрела на него с нескрываемым изумлением.

— «А эти деньги, они были у черноборода и других убитых злодеев?» — спросила она вдруг.

— «Да» — ответил Белг, несколько смутившись.

— И что же было дальше?

— Я допросил заключённых гномов и по многим признаком понял, что они знают место, где спрятано великое сокровище. Они готовы показать мне его, если я отпущу их, и я дал им слово что так и поступлю, если они не солгут мне. И вот теперь, завтра утром, я и отряд верных мне людей отправимся за этим кладом.

Прекрасная эльфийка оторопела от этих слов. Она даже видимо не знала, что и сказать.

— Но как же дракон, ты не боишься его?

— Я не верю в драконов, но даже если бы он и был, гномы сказали, что он мёртв. Его завалило в пещере, где он находился во время обвала, так что он погиб, и они видели его труп.

Эльфийка пристально смотрела на него. Потом она стала о чём-то переговариваться со своей спутницей.

— «Могу ли я допросить этих гномов?» — спросила она, наконец.

— Допросить?! Ну что же так сразу допросить, они теперь мои компаньоны, но если хочешь поговорить с ними, то это можно устроить.

Он распорядился пригласить гномов в зал. Вскоре те пришли сами без какого-то ни было принуждения несвязанные. Гномы с изумлением смотрели на эльфов, а те пристально разглядывали их.

— «Вы, наверное, эльфы» — сказал Коли. Мы много слышали о вас от нашей спутницы.

— Да, мы эльфы, ответила ему говорившая прежде светловолосая эльф, хотя в голосе её чувствовалась нота враждебности. И что же вам говорила ваша спутница о нас?

— Что вы очень древний и мудрый народ, она очень хотела встретиться с вами, чтобы спросить совета.

— Каулен хочет спросить у нас совет! Хотя да, я могу дать ей совет, ей надо бежать в горы, спрятаться в одной из пещер и, трясясь от страха, надеяться, что великие драконы не найдут её, когда вскоре в великой ярости будут мстить за убийство их сородича, которое она учинила.

— Но она не убивала его.

Эльфийка пристально смотрела на гнома.

— Я вижу, что ты мне не лжешь, но такое существо как великий дракон не может погибнуть случайно.

— «Его завалил потолок пещеры, в нём были грозди очень редких камней, которые мы называем светящиеся кристаллы, а их месторождение всегда находиться в очень хрупкой горной породе, но сами очень прочны и остры» — сказал Рони.

— Я знаю какой потолок в той пещере как никто другой, и дракон тоже это знал. Потолок бы никогда не упал на дракона, если бы он не зацепил его, а дракон был очень осторожен.

— «Твоя правда, госпожа эльф, мы ему несколько помогли в этом, точнее одна из наших спутниц» — сказал Коли.

— Лучше бы вас завалило в той пещере вместе с ним. Посмотрите, сколько зла и смерти вы принесли с собой!

— «Возможно, ты и права» — тяжело вздохнул Рони. Но мы всё ещё надеемся это исправить.

— Исправить! О да, очень видно, что вы хотите это исправить, вы усугубляете ситуацию всё больше и больше!

— Поэтому мы и хотели встретиться с вами, чтобы спросить о том, что нам для этого делать. Мы и сами это видим. Всё то, что мы делаем, от этого выходит только хуже, но вы ведь должны знать, что надо делать теперь.

— Хочешь, чтобы я сказала, что необходимо делать! Исправить ситуацию можно, если убить вас всех и чем скорее, тем лучше, вот тебе мой совет!

Гномы оторопели от сказанного. Уж от кого, а от эльфов они надеялись услышать что-то толковое и доброе, а тут теперь такой вот совет. Теперь им бы следовать промолчали на это, но тут не выдержал Грума.

— Да будьте вы прокляты, эльфы, из-за вас мы проделали такой опасный путь, и что за совет нашли, умереть нам всем, может вам самим лучше умереть, или для вас бессмертных это недопустимо!

— Важно не сколько ты живёшь, а для чего, гном. Нам очень важно жить, вот мы и живём, а вы только вредите всем.

— Кому мы вредим!? Этой стране, где кругом царит несправедливость, подлость, всё продаётся и покупается, да, мы считали жителей этой страны своими союзниками, а теперь мне даже кажется справедливым, что сюда пришли орки.

— Тебе ли судить об этом! — вспыхнула эльфийка.

— Так, тихо, тихо! Вмешался в разговор Белг. Вы обвиняете друг друга в каких-то страшных вещах, если вы хотите поговорить только ради перебранки, я не желаю слушать ваши пустые разговоры, завтра нам выдвигаться в долгий и опасный путь и не стоит нам теперь затевать вражду и тратить время на пустые склоки.

— Слушай меня, градоправитель, оставь эту затею. Если эта кучка золота на полу принесла столько бед, то подумай, сколько бед принесёт всё золото той пещеры! Одумайся, немедленно казни этих гномов, найди их спутниц и тоже казни, пока не поздно!

— Я не буду так поступать, грозная незнакомка, даже если бы я был судья, то и тут скажу тебе, что ты не представила никаких доказательств достаточных для того, чтобы предать смерти этих гномов, так что завтра же мы выдвигаемся.

Глаза эльфийки вспыхнули гневом и обидой, но при этом она была так прекрасна, что Белг просто не мог оторвать от неё взгляд. Эльфийка несколько помолчала, потом добавила, но уже мягким умоляющим голосом.

Я прошу тебя, исполни мою просьбу, я забочусь о твоём благе и благе твоих людей, доверься мне, я тебя очень прошу, я не хочу вашей гибели.

Белг уже, казалось, был готов на всё ради этой женщины. Её чары полностью опутали его, он уже готов был вопреки всему согласиться исполнить её просьбу, но тут его руку как бы кольнуло. Он всё ещё сжимал в ней монету из драконьего клада. Он внимательно посмотрел на неё, потом сжал её в кулаке и ответил.

Нет, я не исполню твоей просьбы.

Эльфийка закрыла глаза и понурила голову.

— «Пусть будет так, видит небо, я не хотела этого» — сказала она, наконец. Тогда я попрошу тебя ещё об одной вещи, сделай это для меня.

— Чего ты хочешь?

— Я прошу тебя, взять меня с собой в это путешествие, возможно, я смогу предотвратить зло связанное с этим проклятием.

Белг по-прежнему не верил ни в какое проклятие, но как он мог отказать столь прекрасной и так желанной для него женщине, тем более, когда она просила того, чего он и сам теперь страстно желал. Однако он вдруг подумал, что она просится с ними со злым умыслом, возможно, она попытается сама убить гномов в дороге и тогда клада ему не видать.

«Я возьму тебя с условием, что ты поклянешься мне, что не попытаешься убить этих гномов» — сказала он в ответ.

Эльфийка напряжённо молчала, она гневно смотрела на гномов, не скрывая своей ненависти к ним. Наконец, она тяжело вдохнула и ответила.

— Хорошо, я даю клятву, что не попытаюсь убить этих гномов.

— Этого довольно для меня, мы выдвигаемся уже завтра утром, и тебе необходимо хорошо подготовиться, так как путешествие предстоит опасное и трудное, мы идём в земли орков и теперь зима.

Он пригласил эльфов остановиться на ночлег в его замке и вообще присоединиться к нему за ужином.

— «Нас ждут много трудных дней совместного пути, и в каждый из них ты сможешь ужинать со мной, если пожелаешь» — ответила ему эльфийка. Теперь же я бы хотела отдохнуть перед трудной дорогой, так как я и моя сестра провели уже много дней в пути. Что же касается моей сестры, она не сможет воспользоваться твоим гостеприимством, её ждут важные и неотложные дела.

«Ну что же, пусть будет по-твоему» — сказал Белг. Тебя проводят в твои покои, если тебе будет что-то нужно, только скажи.

Первоначально планировалось, что отряд выдвинется с рассветом, но Белг всё же решил помедлить и в последний раз выслушать доклад разведчиков. Те вновь подтвердили, что орков нигде в окрестностях города нет. Тогда Белг взял лучших лошадей, в том числе и по запасной лошади для перевозки запасов продовольствия, стрел и различного снаряжения, которых набрали с собою вдоволь. Всего в поход выступили двадцать четыре участника. Гномы добились возвращения им всего изъятого ранее снаряжения, где всё ещё оставалось немало полезных для путешествия мелочей. Белг же и его спутники отнеслись слишком легкомысленно к сборам с точки зрения гномов, заботясь больше о собственном комфорте, чем о разумной безопасности.

Во-первых, как было видно, они взяли лошадей с мыслью поездки на них вплоть до самой пещеры дракона, что было опасно да и просто невозможно. Где бы они нашли для них воду в орочьих пустошах, после того как им придётся оставить реку? И даже миновав их, уж точно бы не смогли пройти верхом через заснеженные горы. Кроме того, они взяли кучу стрел и различного оружия, как будто бы собирались пробиваться через все пустоши с боем. Также было слишком много одежды, да и взятая еда не очень подходила для такого рода путешествий, да и много ещё чего выдавало в спутниках гномов людей неопытных в том мероприятии, которое они намеревались осуществить.

Эльфийка, о которой несмотря на оставшийся неприятный осадок после вчерашнего разговора, гномы всё же думали как о более опытном и рассудительном путешественнике, удивила их больше всех, так как она ни взяла с собой в дорогу вообще ничего кроме тёплой зимней одежды. При ней не было никакого оружия, никаких полезных для похода мелочей, она даже отказалась от второй лошади для поклажи. Видно, она полностью полагалась на помощь своих могучих спутников. Хотя, вероятно, она поступила так легкомысленно, как и должна была поступить женщина, находящаяся под покровительством у сильных мужчин, и гномы несправедливо придирались к ней на фоне своих предыдущих спутниц.

Гномам было несподручно путешествовать верхом на лошадях, но они решили не жаловаться и не просится ехать с кем-то в паре или брать с собой телегу, которая уж вовсе была ни к месту, да и кое какой навык верховой езды у них уже был.

Вся процессия не торопясь покинула и без того уже опустевший город, и растянулась цепочкой по дороге на запад. Гномы были мрачными, памятуя тяготы прошедшего пути и думая о предстоящих, но в их сердцах была слабая надежда на то, что это всё-таки начало, хоть и очень трудного, но пути домой.

Опасное и долгое путешествие начиналось очень хорошо. Ярко светило солнце, почти не было ветра, в пролесках щебетали птицы. Не было необходимости идти пешком и нести на себе непомерно тяжёлый груз, вслушиваться в окружающий лес, ожидая в любой момент возможной стычки с врагом. Гномам так не хватало всего этого уже весьма долгое время. Однако, они грустили о пропаже Алорон, о судьбе которой не было доподлинно ничего известно.

На вопрос о том, куда она исчезла, Белг честно ответил гномам, что не знает, где она находится, и что с ней случилось. Он рассказал им о том, что её похитили из темницы люди, связанные со столичными богачами и древними могучими дворянскими родами, но обыски в местах, где можно было бы ожидать обнаружить Алорон, ни к чему не привели, и никаких следов её пребывания обнаружить не удалось. Он дал указание солдатам в городе обращать внимание на женщин подозрительного вида, задерживать их и докладывать ему об этом, но никаких сведений о ней он так и не получил. Возможно, Алорон сумели как-то вывезти за пределы города или где-то очень хорошо спрятать, а может и вовсе случилось то, о чём он не хочет говорить, чтобы не огорчать их. Но гномы теперь ничего не могли поделать. Они были вроде как компаньонами, но при этом и пленниками, почётными пленниками. Они не были связанны, при них были необходимые вещи, но у них не было оружия и права решать, куда им идти. Хотя, конечно, они могли своими указаниями завести отряд куда угодно, однако они чувствовали, что если они не отыщут заветной пещеры, то им не жить.

Теперь же всё походило на выезд на охоту, в которой дворяне, а их было большинство в отряде, были большие любители. Белг ехал впереди, вместе с эльфийкой, которая всё же представилась всем своим спутникам, с которыми ей предстоял долгий путь. Её звали Истриэль. Антелин как-то рассказывала гномам, что у всех древних существ, в том числе и у эльфов, имена даются не просто как случится, а имеют некое определённое значение. Но гномы не знали амилит, и значение этого имени для них было сокрыто. Гномы всё ещё были обиженные на Истриэль и ехав чуть позади от них с Белгом, коротали время в дороге, пытаясь угадать значение её имени, подбирая при этом самые нелестные определения.

— «Вероятно, это значит, ночной опустошитель кладовых» — предположил Грума.

— «Да нет же, это значит пожиратель пончиков» — сказал Рони.

— «Всё же скорее, это та кто любит поспать» — предложил Коли.

— «Или может королева мыльных пузырей» — предложил Рони.

— «Наверное, всё же, та кто считает ворон» — сказал Грума.

И далее в том же духе. Всё это они говорили специально достаточно громко, чтобы их слышала ехавшая впереди Истриэль. Та постоянно беседовала с Белгом, который по уши влюбился в неё, и теперь, казалось, забыл обо всём на свете. Забыл об орках, о кладе и трудном пути. Он совсем не слушал разговор гномов ехавших сзади, они беседовали с Истриэль, и он не мог оторвать взгляд от её красивого, нежного лица, от её больших, глубоких и выразительных глаз, в которых так ярко переливались даже самые тонкие оттенки эмоций.

Они проезжали мимо луга, на котором росли цветы, и Истриэль попросила Белга сорвать их. Тот немедленно поскакал, чтобы исполнить её просьбу. Сама же Истриэль тут же обернулась к ехавшим сзади гномам-насмешникам и сердито посмотрела на них. «Моё имя означает пламенеющий камень» — сказала она не очень громко, так чтобы её услышали по возможности только гномы. Подумайте, почему меня так зовут вместо вашей глупой болтовни, если вам нечем занять свой досуг. Сказав это, она отвернулась от них и в следующую секунду уже восхитительно улыбалась Белгу, возвращавшемуся к ней с букетом полевых цветов.

Глава 9

Меч рассекает плоть, слово рассекает душу.

(Эльфийская пословица)

Так они ехали весь день, сделав один большой привал, чтобы пообедать. Это было похоже на большой пикник, они расстелили на траве полотно и достали много разной еды. Оказалось, что при них было и вино, которое тут же немного выпили.

Гномы, которые привыкли к тому, что привал это десять минут за которые можно рухнуть на землю и, едва отдышавшись, быстро съесть небольшой кусок подвяленного на солнце мяса с солью и запить всё это двумя глотками речной, слегка протухшей воды, были поражены таким подходом к путешествию своих спутников.

— «Этак они и до пустошей не дойдут, и никакое проклятие драконьего золота не нужно» — проворчал недовольно Грума, выразив тем общее мнение гномов.

— «Ладно, подожди, дорога их ещё потреплет, думаю, они скоро образумятся» — сказал Рони.

Пикник продолжался около двух часов, в продолжение которых все наелись до отвала и даже немного поспали в тени деревьев, после чего, всадники, насилу оторвавшись от отдыха, неторопливо поехали дальше по дороге на запад. За несколько часов до темноты впереди них показалась придорожное селение.

Тогда один из всадников подскакал к Белгу, который всецело был занят разговором со своей возлюбленной, и как было видно, совсем не собирался что-либо предпринимать по случаю появлению впереди них деревни.

— Белг! Эй, оторвись на минуту! Вон там деревня, она уже за пределами, в которых осматривали округу наши разведчики из города, там могут быть орки, и нам надо бы послать туда пару ребят посмотреть, что там внутри.

— А, что, да, конечно пошли кого-нибудь.

— Сам пошли! Ты предводитель или кто?

— Ах да, ребята, вы вдвоём, посмотрите, что там впереди, мы вас пока подождём здесь, если что-то заметите, сразу трубите в рог и возвращайтесь к нам.

Двое всадников, которые были молодыми дворянами, отделились от отряда и быстро поскакали на холм, на котором располагалось селение.

«Раньше надо было посылать разведку» — сказал Коли своим спутникам. Нас из деревни уже давно всех видно как на ладони.

Всадники заехали в деревню, которая казалась совсем пустой и заброшенной. Дома в ней были совсем целыми, и видимо в одном из них можно было бы остановиться на ночлег с достаточным комфортом, что было конечно лучше, чем просто ночевать на улице. Молодым дворянам, которые были совсем неопытными войнами, страшновато было находиться вдвоём в опустевшем селение, поэтому они не стали его сильно осматривать и постарались поскорее вернуться к своим спутникам, бросив лишь беглый взгляд на пустые дома.

Вернувшись к отряду, они отрапортовали, что деревня оставлена орками, но в ней почти целые строения и, вероятно, они смогут переночевать в одном из них. Такое предложение сильно не понравилось гномам, недовольство которых уже открыто высказал Коли.

— Мы не будем ночевать в этой деревне! А если тут рядом орки? Они окружат нас ночью, и куда мы от них тогда денемся?

— «Оставь свои советы, гном!» — ответил ему Белг грубо. Твоё дело показывать нам дорогу, а не думать о вещах военных, и без тебя решим, что нам делать дальше.

«Значит так» — обратился он к своему отряду. Пятнадцать человек со мной, едем в деревню, вы четверо немного позади нас с гномами и Истриэль, ночуем внутри.

Белг и ещё пятнадцать всадников поскакали несколько вперёд по дороге, удалившись от них примерно на двести локтей. Гномы были мрачны и весьма недовольны предводителем их отряда, хотя и не только они. Один из оставшихся с ними старшин по имени Брит, бывший уже в возрасте, тоже явно был недоволен Белгом. Недоволен тем, что он всю дорогу болтает с эльфийкой, вместо того чтобы внимательно следить за ситуацией, да и с Коли теперь он был полностью согласен.

«Он так рвётся в деревню, чтобы найти кровать и уединиться с этой вертихвосткой» — сказал он Коли, поравнявшись с ним. При этом он ничуть не стеснялся Истриэль, к которой он относился подчёркнуто пренебрежительно.

Взял её нам на погибель в такой-то поход, бабу, совсем из ума выжил, вот теперь потеряет свою глупую голову из-за этого.

Истриэль слыша всё это, но даже не повернулась в их сторону, она напряжённо смотрела вперёд на скачущих к деревне всадников.

Те вскоре вошли в деревню, проехали по главной улице почти в её самую середину и остановились перед большим, двухэтажным домом.

«Ну, думаю, здесь и остановимся» — сказал Белг. Расседлать лошадей!

Вдруг один из бывших в отряде людей затрубил в рог. «Орки они здесь, все назад!» — крикнул он.

— «Какие орки!» — закричал Белг. А ну стоять!

Но тут со всех сторон в них полетели стрелы. Орки показались в окнах бывшего перед ними дома, а также из-за заборов соседних домов. Примерно половина всадников из отряда Белга, та его часть которая была наиболее опытна, услышав рог, тут же развернули лошадей и поскакали галопом прочь из деревни, другие же замешкались, в том числе и сам Белг. Одна из стрел ударилась ему прямо в нагрудный панцирь в область сердца и отскочила от него. Ещё одна стрела пролетела совсем рядом от его шеи. Белг был опытным воином, и теперь, когда начался бой, оцепенение от чар эльфийки спало с него, он пришёл в себя и понял, что это ловушка и надо бежать. Он вжался в седло, повернул лошадь и сам поскакал прочь из деревни.

Стрелы орков свистели совсем близко, но к большому счастью все летели мимо него и его лошади. Он проскакал уже почти к самой окраине и тогда, несколько притормозив коня, он обернулся назад и увидел, что орки вывалились гурьбой на дорогу, и, окружив замешкавшихся всадников, стаскивают их с коней и добивают на земле. Кроме Белга из замешкавшейся группы, прорвались ещё двое. Оставшимся же уже ничем нельзя было помочь.

Вся группа уцелевших всадников вернулась к своему обозу. Они быстро развернули его и почти галопом поскакали прочь от деревни. Так они скакали почти час, после чего Белг скомандовал остановиться, уже начинало темнеть, и необходимо было найти место для лагеря.

Как оказалось, их отряд потерял пятерых человек. В основном это были молодые дворяне совсем неопытные в военном искусстве, замешательство которых и привело их к столь ужасной гибели. Все остальные были крайне недовольны Белгом, и он это чувствовал. Да что там, он сам был собой весьма недоволен. Он прекрасно понимал, что вина в гибели его людей полностью лежит на нём. Не успели они и дня провести в пути, как уже потеряли четверть боеспособной части отряда. Многие из членов отряда неохотно взяли драконье золото, а после этого происшествия и вовсе его выкинули.

Отряд расположился в лесу и развёл два костра. Возле одного из них усадили Истриэль и гномов, возле другого же собрался для совещания весь остальной отряд. Белгом были недовольны абсолютно все, и никто не стеснялся прямо высказать своё мнение по поводу присутствия в отряде Истриэль.

Белг так легкомысленно отнёсся к столь опасному мероприятию, как будто это была какая-то прогулка, и для развлечения с собой ещё и девку прихватил. Девок он может тискать сколько пожелает, когда вернётся с золотом, а здесь они фактически на войне, одни против всех и своих и чужих, и надо быть всегда собранным и думать не о развлечениях, этому не должно быть места. В итоге большинство отряда потребовало от Белга прогнать Истриэль прочь, или самому убираться с ней, а они вместе с гномами сами отыщут клад.

Белг очень полюбил Истриэль и не мог теперь расстаться с ней, но и уйти с ней он тоже не мог, так как теперь на нём висело убийство всей городской знати, вместе с чернобородом. И теперь за его голову не пожалеют никаких денег, и если он в самое ближайшее время не уберётся прочь за пределы королевства, то его очень скоро найдут, и конец его будет ужасен.

Выслушав всех, Белг взял слово. Он сказал, что понимает всеобщее негодование и признаёт свою вину, да, он потерял голову, и из-за его ветрености погибли его боевые товарищи, но они ведь хорошо знают его как опытного война и хоть его преступление крайне тяжелое, но он просит дать ему последний шанс. Он просит понять его, ведь Истриэль он взял не для развлечения, а потому, что ему просто негде оставить её, так как теперь всё его имущество будет конфисковано, как и имущество отправившихся с ним. Но она ему очень дорога, и он не может отпустить её. Он просит всех потерпеть ещё немного её присутствие. Он даёт слово, что и не подойдёт к ней, не будет разговаривать без крайней необходимости, а сам полностью сосредоточится на управлении походом, за Истриэль же пусть присмотрят гномы, и ехать они будут теперь подальше от него. Поспорив ещё, собрание решило дать Белгу последний шанс, согласившись потерпеть среди себя присутствие женщины, но только до следующего промаха Белга, дальше ему будет уже несдобровать. На том они и порешили.

Белг подошёл к костру с гномами и Истриэль и объявил им волю собрания.

— Я прошу вас, уважаемые гномы, присмотреть во время пути за нашей спутницей. Оберегайте её как зеницу ока, и я щедро вознагражу вас частью драконьего клада.

— «У нас даже нет никакого оружия, чтобы оберегать её» — ответил ему Коли.

— Вы можете выбрать из того, что есть у нас в запасе на грузовых лошадях, какое пожелаете.

Гномы осмотрели имевшееся оружие, но там не было ничего для них сподручного. В итоге Рони и Грума взяли себе по большому кинжалу, и то больше для того чтобы использовать как ножи в хозяйственных целях, и по небольшому топорику для колки дров. Коли искал себе секиру, но ничего подобного не нашлось, и он ограничился тем, что взял себе один топор, который был хоть и побольше, чем те которые взяли Рони и Грума, но всё же под одну руку. Щита для Коли так и не нашлось. Вооружившись, гномы вновь вернулись к костру, возле которого всё также сидела и глядела на огонь Истриэль.

— «Не опасаешься, что мы теперь будем оберегать тебя?» — спросил её Грума.

— Как от охраны толку от вас не будет, а убить меня, вы врятли попытаетесь, я полагаюсь на Белга и его людей, многие из которых также неравнодушно смотрят на меня.

— «И тебе не стыдно?» — спросил Рони. Опутала своими чарами почти всех мужчин, им ведь не об этом нужно теперь думать.

— Они сами виноваты. Но если ты, Рони, думаешь, что я очаровала их, чтобы погубить, то ты заблуждаешься.

— Не ты ли требовала от Белга немедленно казнить нас и отказаться от этого похода!?

— Это спасло бы жизнь ему и его людям, но видимо то, что случилось, должно было случиться, вероятно, так будет лучше для всех нас, и вас провидение всё ещё хранит, хоть вы и несли с собой драконье золото. Вероятно, что с нами случится дальше и будет лучшим вариантом, впрочем, увидим. Теперь же мне необходимо добраться до той пещеры, и эти люди мне помогут в этом, хоть на какой-то части этого трудного пути.

— «И что же тебе там нужно, не золото же и не светящиеся кристаллы?» — спросил её Грума.

— Нет, люди получат золото, вы светящиеся кристаллы, ну а я нечто иное, и все мы будем довольны, если получим своё.

— «Ты так и не сказала, что тебе нужно в пещере» — не унимался Грума.

— Об этом говорить рано и бесполезно, мы едва-едва двинулись в путь, а ты уже как будто сидишь и делишь добычу, Грума. Ты ведь как никто другой должен знать, насколько труден путь к драконьей пещере.

— «Ну а если всех идущих с нами людей перебьют, что ты тогда будешь делать?» — спросил Коли. У тебя ведь нет ни оружия, ни припасов, ни снаряжения, как же ты доберешься сама в пещеру?

— Вы сопроводите меня.

— «Ох, откуда такая уверенность!» — воскликнул Рони.

— Я женщина слабая и беззащитная, я не могу нести тяжестей, долго идти, я совершено не умею сражаться. Если вы оставите меня, то это будет верная смерть, неужели вы бросите беззащитного человека умирать? Хотя вы уже и бросили вашу спутницу на произвол судьбы и не только её, а всех бывших с вами в пути женщин, но я надеюсь, у вас достанет благородства хоть на этот раз.

— «Мы не бросали их!» — сердито крикнул Грума. Так вышло, нас взяли в плен, и мы ничего не могли поделать, мы и сейчас пленники. Или ты думаешь, нам так нужна эта пещера? Мы просто хотим вернуться домой хоть в исподнем белье, и нам не нужно ни золото, ни кристаллы, вообще ничего.

— То, что вы думаете только о спасении своей шкуры, хорошо видно потому, что все ваши спутницы потерялись.

— Знаешь что!

— Что?

— «Ладно, Грума перестань» — сказал Рони. Этот разговор не имеет смысла. Ты права, Истриэль, мы не бросим тебя, хотя лично мне ты неприятна. Да, ты очень красивая, но личным качествам любая из наших спутниц была лучше, чем ты.

— Ты очень мало знаешь обо мне, Рони.

— Думаю, уже достаточно знаю.

— Послушайте меня, господа гномы. Я желала вашей гибели и гибели ваших спутниц не из кровожадности или ненависти к гномам или людям. Вы оказались обманутыми и вовлечёнными в хитрый план могучих тёмных существ, и сами того не ведая, вы приносите огромный вред, казалось бы, невинными поступками. Я просто хотела спасти большинство, пожертвовав меньшинством.

— Ну, так скажи нам этот замысел и что это за существа, если ты понимаешь, что происходит.

— Что же. В глубокой древности далеко на севере жили девять могучих тёмных существ, мы называли их низвергнутыми, так как они были изгнаны за некий проступок из общества им подобных. Там, в северных землях, они обольстили живущих в тех местах людей и гномов, покорили себе орков, и каждое из этих существ захватило себе по народу, которым оно управляло и высасывало из него силу. Девять братьев, девять великих драконов служили им, помогая утверждать их зримую власть среди покорённых народов. Но одно из девяти существ не довольствовалось изгнанием. Оно хотело отомстить, но так как не могло отомстить подобным себе, то решило отомстить хотя бы существам более слабым, эльфам, гномам и людям, которые не были порабощены злом.

Существо приняло облик странника и пришло в эти земли. Однако, оно не могло действовать лестью, так как его легко узнавали и эльфы, и люди, и гномы. Так оно скиталось не находя возможности для реализации своих тёмных планов, пока не повстречало одного эльфа-изгнанника.

— «За что же вы его изгнали?» — спросил Коли.

— «Это не имеет отношения к делу» — ответила Истриэль.

Существо увидело обиду в сердце изгнанника и лестью расположило его к себе и возожгло в нём желание несправедливой мести своим сородичам. Оно научило изгнанника как ему необходимо поступить. Изгнанник пошёл в людской город, где жили древние люди. В те времена, люди были гораздо выше и сильнее, чем их нынешние потомки. Ростом они были до десяти локтей и могли тягать весьма тяжёлые камни и брёвна.

Эльф не вызвал у них подозрения, и он смог войти в доверие к ним, так что ему удалось убедить их в том, что они могут получить для себя бессмертие. Он рассказал им о том, что якобы эльфы тоже когда-то были смертными, но заполучили бессмертие таким же образом, но из зависти к людям не желали рассказать им способ. Но он по жалости к ним решился рассказать, как можно это сделать, если они конечно готовы довериться ему. Жители городавоодушевились словами изгнанника, и по его совету, оставив город, ушли в горы, чтобы получить бессмертие. Изгнанник завёл их в самое сердце гор, туда где находился один из источников невидимой силы, пронизывающего землю огня, в горне которого рождаются светящиеся кристаллы. Там их уже ждало тёмное создание, в образе того кем им предстояло стать.

Оно разделило всех людей на две части, дав одним бессмертие сразу особым образом, а другим велело ждать и готовиться. Оно также приобщило и эльфа-изгнаника к этой силе и поставило его предводителем первой части каулен, оставив их в месте источника силы. Спустя время оно привело другую часть людей, и они тоже получили бессмертие, но иным способом через соединение с первыми людьми, уже ставшими бессмертными. Каждый из бессмертных соединил с собой другого. После чего существо, взяв последних, покинуло это место, которое оно назвало Трокентан. Кроме них значение этого слова знаю я и моя сестра, но раз уж нам предстоит идти в то место, скажу и вам это значение. Это означает темница, или узилище. Те, кто остались в Трокентане, не могли покинуть его, так как из-за преизбытка питающей их силы, силы человеческие в них вскоре были практически полностью вытеснены, и чтобы оставаться в живых, они должны были всё время находиться возле её источника. Если же они отходили несколько далеко от него, то начинали ослабевать и превращаться в камень.

Другие каулен, которые ушли, при соединении с ними взяли от них большую часть человеческой силы и оставили при себе свою, так что они хоть и были слабее, но могли путешествовать по всей земле. Эльф изгнанник не имел пары, с которой он мог бы соединиться, но из-за своей природы оказался в большой нужде в поддерживающей его силе, поэтому он сидит в самом сердце Трокентана, в самой жаркой части невидимого пламени.

Когда всё это свершилось, существо при помощи дракона пригнало с севера полчища орков, которые достались ему как народ в управление и, используя силу дракона и каулен, уничтожило всех живущих по близости эльфов и большую часть гномов.

Из эльфов осталась только я и моя сестра. Нас взяли в плен вмести с другими эльфами и привели туда, в горы в которые мы теперь идём, где в самом их сердце находится дворец этого тёмного существа. Там, окружённое своими слугами, оно лично издевалось над пленными эльфами и гномами, уродуя их.

В то время когда существо практически добилось своей цели, оно возненавидело и каулен и стало замышлять против них, чтобы погубить и их, оставив в своём подчинении только дракона и орков. Но каулен были рассеяны по всей окрестной земле, а существо хотело истребить их всех сразу. Оно призвало их в свой тёмный дворец, желая якобы наградить. Но каулен поняли его замысел и были в крайнем затруднении, размышляя о том, что им теперь делать. Я была пленницей и услышала их разговор между собой об этом. Тогда я сказала им, что знаю чары при помощи которых смогу заточить это существо в его дворце, который располагался в подземных садах великого хребта и имел только один вход. Они же, каулен, должны собраться все вместе и там же дать существу бой внутри, где они были очень сильны по причине близости к источнику своей силы, так как иначе бы великий дракон жестоко отомстил им, да и во внутренность дворца дракон не мог бы проникнуть и помочь своему повелителю. Положение каулен было отчаянным, и они согласились на то, что я зачарую вход во дворец, на время их битвы с существом, на случай если оно победит, чтобы оно не могло покинуть своего дворца.

И вот всё было устроено. Я тайно нанесла на стенах дворца необходимые символы в нужных местах, так чтобы оставалось запечатать ход. Сестра помогла мне в этом. Но я схитрила и также нанесла символы, которые удерживали бы внутри и каулен, чтобы они тоже не могли покинуть подземного дворца. И вот большинство каулен собралось в подземный дворец, как бы за наградой. Мы же с сестрой и одним из каулен, которое следило, чтобы мы сделали всё положенное, запечатали ворота, и внутри дворца началась битва между каулен и существом.

— «И кто же в ней победил?» — перебил её Коли.

— Откуда же я могу это знать, Коли. Мы обманули бывшее с нами каулен, сказав, что ему также необходимо прикоснуться к воротам, как бы для заклинания. Оно коснулось, и заклятие на время лишило его бывших у него сил, так что оно потеряло сознание, и пока оно было без сознания, мы убили его. После чего мы вышли в пещеру, в ту, которую мы теперь идём и хотели навсегда завалить ход в подземный дворец, хоть и ценой своей жизни, но нам помешал это сделать великий дракон, который сторожил пещеру. Однако, мы смогли уйти от него и спрятаться. Дракон, поняв наш замысел, стал стеречь пещеру, чтобы мы не смогли обрушить её, в надежде на то, что кто-то сможет прийти и, сняв заклятие выпустить на поверхность его повелителя. Он охранял пещеру две тысячи лет, и вот теперь он мёртв.

— То есть, ты хочешь теперь обрушить эту пещеру? — спросил Рони.

— Да, я должна закончить то, что начала, и навсегда обезопасить мир от скрытого в недрах земли зла.

— И что же, ты позволишь людям забрать из неё золото?

— Не думаю, что кто-то из них дойдёт до пещеры, ведь у них у всех проклятое золото.

— «Ну так бы сразу и сказала» — ответил ей Коли. В этом мы готовы тебе помочь, мы ведь подгорные жители и знаем толк в том, как обрушить подземный тоннель.

— Что же, я буду благодарна вам за это. Хотя, я ещё не рассказала вам, как вы связанны со всем этим.

— И как же? — спросил Грума.

— Не знаю как, вам это лучше знать, но каулен смогли, вероятно обманом, заманить одну из ваших спутниц в Трокентан. Одно из каулен соединилось с ней, вероятно, его предыдущая пара погибла. Оно разделило с вашей спутницей часть бывших у неё человеческих сил, дав взамен часть своих сил. Это позволило каулен покинуть Трокентан и не превратиться в камень.

— «Так вот откуда оно появилось, теперь я понимаю» — сказал Рони.

— Ты ещё не понимаешь самого главного, Рони, а именно с какой целью каулен вышло из Трокентана.

— Ну, думаю, оно просто вырвалось на свободу.

— Непросто вырвалось, его отпустили другие каулен, а хочет оно снять наложенные мной чары и освободить тех других каулен, которые остались заперты в подземном дворце. Представляешь, гном, что будет, если они все выйдут наружу?

— «Но если то существо победило каулен?» — спросил Коли.

— Каулен уже нечего терять, тем боле теперь, когда вы убили одного из великих драконов. Никто не поверит в историю про то, что вы как-то там подстроили, чтобы он ударился головой об потолок и обрушил его на себя. Все подумают на каулен, и другие драконы обязательно узнают об этом и жестоко отомстят каулен. Объединив свои силы, каулен могут попытаться что-то сделать, чтобы спасти себя.

— «И как же оно может снять эти чары?» — спросил Коли.

— Оно никак не может этого сделать, но ему нужен кто-то кто сможет это сделать.

— И кто же это?

— Или я, или то каулен, с которой оно связало себя.

— Не понимаю, объясни.

— У двух каулен на двоих есть силы, сила одного каулен и сила одного человека, они могут меняться между собой этими силами. Однако если сила человека полностью перейдёт к одному из них, то оно станет человеком, а второе каулен превратится в камень, если оно только при этом не окажется в Трокентане. Так вот, если каулен и ваша спутница, которая теперь тоже каулен, будут действовать сообща, или может даже не сообща. Неважно, в общем, то древнее каулен из Трокентана заберёт у неё почти все человеческие силы, отдав ей почти все силы каулен, затем оно заставит вашу спутницу прикоснутся к преграде, заклятие сработает, и ваша спутница потеряет силу, она или окаменеет, или умрёт, но для неё это будет конец. Каулен воспользуется этим, и пока сила заклятия не восстановится, оно сможет коснуться преграды и снять чары.

— «Теперь ясно, почему оно охотилось за Антелин!» — воскликнул Коли.

— «Но мы не знаем, возможно, оно уже поймало Антелин» — сказал Рони. Но тогда уже всё потерянно. Ведь оно поэтому приказало и оркам теперь отступить от города.

— «А для чего оно тогда, по-твоему, отпустило вас?» — спросила Истриэль.

Гномы не нашлись что ответить.

Я не могу тебе сказать, Рони, что я полностью разгадала замысел каулен, но он ещё сложнее чем я его понимаю, возможно, эльф-изгнанник, который всё ещё сидит в сердце Трокентана придумал какой-то иной способ снять эти чары, о котором мы с вами не знаем. Мне почему-то кажется, что каулен до сих пор не смогло поймать вашу спутницу, хотя меня это весьма удивляет. Но верно оно теперь и перестало её ловить, узнав о гибели великого дракона, хотя может быть случилось и что-то ещё, о чём мы не знаем, что заставило его поменять свои планы, и в этот новый план и входит то, чтобы привести всех вас к драконьей горе. Оно не могло знать, что я тоже пойду с вами. И теперь я наблюдаю за тем, что происходит и пытаюсь понять его замысел, но пока не могу. Я понимаю только то, что вы идёте к горе, и это согласуется с планом каулен, поэтому я и хотела сорвать этот план. Но потом я увидела, что мои попытки помешать вам напрасны и решила, что будет лучше не противиться провидению, а воспользоваться случаем и как можно скорее достичь драконьей пещеры, теперь, когда вход в подземный дворец не охраняется. Я боюсь, что каулен могут найти какой-то другой способ снять чары, поэтому мы должны как можно скорее пребыть туда, чтобы иметь возможность помешать им.

Тут от костра, за которым сидели люди, пришёл один из них и грубо приказал всем ложиться спать, так как завтра предстоял ранний подъём и долгий путь. Гномов не пришлось упрашивать, и они охотно расположились на ночлег, Истриэль же вызвалась последить за огнём, и хоть этим быть полезной для общего дела.

Глава 10

Военная удача ни в коем случае не должна помрачать разум, при всей её верности достаточно всего одной измены, чтобы потерять всё.

(поговорка королевства Альдрон)

Неприятности отряда Белга не ограничились только потерями в результате вечернего происшествия в деревне.

Необходимо также сказать, что орки не убили сразу всех спешенных ими всадников. Среди орков были некоторые знающие ортовир, так что у них были указания от каулен, при возможности брать пленных и допрашивать их о текущем положении дел противника. Допросив с жестокостью плененных дворян, они смогли выяснить о цели похода отряда, а именно то, что отряд направлялся за неким кладом золота, куда-то в горы. Золото не было интересно оркам, но они поняли, что раз так, то люди, вероятно, не вернутся ночью в город, а останутся где-то поблизости, и на них можно будет напасть. Хотя не только ради отряда, но и по распоряжению каулен орки должны были каждую ночь посылать разведчиков в округу, чтобы те рыскали, выискивая лагеря врагов, высматривая их возможное передвижение. К утру же разведчики должны были возвращаться в деревню и скрываться в ней, чтобы посылаемые на разведку из города люди полагали, что орков в округе совсем нет.

И вот с наступлением темноты орки вновь выслали на разведку во все стороны множество отрядов, по десять бойцов в каждом.

Если бы они предположили, что люди окажутся столь беспечны, как это вышло на самом деле, они бы послали большой отряд сразу вдоль дороги и, окружив ночью искателей сокровищ, перебили бы их всех. Но орки подумали, что вероятно люди проскачут часть ночи и только потом разобьют лагерь где-то вдалеке от дороги, в глуши леса. Но вот, теперь, шедший вдоль дороги маленький отряд орков, уже ближе к утру (задержка была вызвана допросом пленников и ожиданием информации от них), заметил невдалеке в подлеске пламя двух горящих костров.

Орков было меньше чем людей, и они справедливо опасались вступить с ними в бой. Также они опасались трубить в рог, услышав который, люди бы тут же сели на коней и ускакали прочь. Времени отправиться за подмогой, тоже уже не доставало, так как с первыми лучами солнца люди проснутся и отправятся дальше в путь. Тогда орки решили скрытно подобраться к лагерю и, тихо убив часовых, попробовать перебить остальных людей спящими. Белг выставил нескольких часовых по периметру лагеря по правилам военной науки тех мест, и они, особенно после неприятности прошедшего дня, были бдительны. Однако, один из них, всё же проявил некую небрежность, так как небо на востоке уже начинало светлеть и казалось, что опасность нападения врага миновала.

Наблюдавшие за ним орки заметили его беспечность и, подобравшись к нему во тьме, напали на него и смогли убить. Другая часть орков попыталась напасть на другого часового, который был тот самый старшина по имени Брит. Но он был весьма опытным солдатом, дослужившимся до своего чина от рядового копьеносца. Орки не смогли застать его врасплох, и он вовремя заметив опасность, криком подал сигнал тревоги. Спавшие люди тотчас повыскакивали и схватились за оружие. Напавшие было на лагерь враги немедленно отступили, хотя они всё же попытались убить хотя бы Брита, который был один и несколько в стороне от других. Но тот храбро сражался с четырьмя противниками и даже убил одного из них. Вскоре к нему пришла подмога, и остальные орки убежали в лес.

Убитого часового осмотрели и нашли у него монету из драконьего клада. Всё это происшествие ещё больше подорвало и без того низкий дух отряда. Все у кого ещё осталось золото из драконьих сокровищ полностью выбросили его и потребовали того же от Белга, который проявлял наибольшее упрямство в этом вопросе, и даже теперь не верил в связь золота с произошедшими смертями. Но хоть он и не верил во всё это, но чтобы успокоить своих взбудораженных людей, тоже выбросил всё бывшее у него драконье золото. Он размыслил, что теперь там, куда они направляются, это золото ему будет ни к чему, а в случае успеха он с лихвой покроет всё потерянное.

Избавившись от проклятых сокровищ, люди несколько успокоились, однако в свете последних событий, от Белга требовались весьма решительные действия. Орки их обнаружили, и не было никаких сомнений, что они очень скоро вернутся за ними уже в большем количестве.

«Мы, когда шли сюда, то с самого начала пустошей забыли о том, что такое огонь и смогли пройти их насквозь невредимыми, а вы на что-то надеетесь, разводя костры на открытых местах!» — сказал Коли. Идея с кострами ему не понравилась с самого начала, но он до сих пор молчал, памятуя прежний жесткий ответ Белга на его прошлое замечание.

Но Белг воспринял этот упрёк более сдержано, он и сам теперь понимал правоту гнома и согласился с ним, объявив, что теперь огонь будут разводить не всегда, а только смотря по обстоятельствам.

Весь отряд оседлал коней и рысью отправился на северо-запад, с тем, чтобы поскорее обогнуть злосчастную деревню со стороны реки и продолжить дальнейший путь по лесистой, пересечённой местности на запад.

Тем времени орки-разведчики обнаружившие отряд искателей сокровищ, вернулись в деревню самыми последними из всех, так как они ещё задержались, наблюдая из зарослей кустарника в какую сторону поскачут люди, чтобы в деталях доложить о случившемся. Так как добыча казалась оркам верной, они решили нарушить данное им приказание каулен, о том, чтобы не появляться днём в округе и объявили охоту. Они снарядили для погони две сотни орков-бегунов, которые могли настигнуть конных, а также отрядили ещё три сотни вооружённой щитами и копьями орочей пехоты, которая весьма успешно могла действовать против конницы.

Орки-бегуны, разбившись на группы по двадцать, побежали на север от деревни рыскать в окрестностях в поисках врагов. Пехота орков пошла вся вместе одним отрядом им в след.

Замысел орков был следующий.

Орки-бегуны должны были обнаружить всадников, после чего дать знать об их месте нахождения пехоте, и затем, собравшись в один большой отряд гонять всадников кругами, загнав их желательно в лес, где пехота должна была без проблем разобраться с ними.

Вскоре орки-бегуны обнаружили врага и тут же затрубили в рог, давая знать остальным о его местоположение. Услышав этот сигнал, всадники ещё больше пришпорили лошадей, однако не изменили направление своего движения. Орки-бегуны ждали подхода своих и пока старались не показываться всадникам на глаза, сопровождая их на расстояние, скрываясь поблизости в лесу. Но вскоре их собралось около двух сотен и тогда они всей гурьбой выбежали из леса, побежав наперерез всадникам, с тем, чтобы заставить их свернуть в нужную сторону и постепенно загнать в лес, куда уже подходила пехота.

Белг и его люди поразились тем, насколько быстро могут бегать эти низкие передвигавшиеся почти на четвереньках орки. Те бежали с такой же скоростью, с какой скакали галопом их лошади.

От численности врага и внезапности его появления большая часть отряда уже склонялась к тому, чтобы свернуть от них в сторону. Но Белг, оценив врага опытным взглядом, увидел, что эти орки вовсе без доспехов и щитов, и если имеют вооружение, то весьма незначительное. Вместо того, чтобы повернуть весь отряд в сторону от них, он приказал повернуть к реке только гномам и Истриэль, сам же с оставшейся частью повернулся и поскакал навстречу оркам. Те действительно были вооружены лишь короткими дротиками и небольшими ножами, но они полагались на свою численность и свой пугающий гогот, который они дружно подняли, выбежав все вместе наперерез врагу.

Но теперь люди не испугались их, а бросились им на встречу вместо того, чтобы убегать. Белг и бывшие с ним, обнажив мечи, на всём ходу врезались в бегущих на них орков, топча и сбивая их лошадьми, рубя направо и налево. Орки-бегуны пытались метать в них дротики, от которых, впрочем, было мало толку против закованных в хорошие доспехи всадников. Бой продолжался недолго, и очень скоро орки-бегуны рассеялись и, прекратив сражаться, бросились беспорядочно бежать врассыпную кто куда, так быстро, как только могли. Лишь быстрые ноги спасли их от полного разгрома, но при этом они потеряли около пяти десятков убитыми и это притом, что среди людей Белга никто не был даже ранен.

Белг приказал не преследовать бежавшего врага, а вместо этого вернуться на прежний курс и продолжить скакать на запад, огибая злосчастную деревню. Гномы и Истриэль вскоре присоединились к отряду. Проскакав ещё немного галопом и потеряв орков из виду, Белг приказал несколько сбавить темп, чтобы дать лошадям немного отдохнуть, так как прекрасно понимал, что всё ещё не закончилось, и силы будут им ещё нужны.

— «Ну как вам, господа гномы, наша конница?» — улыбаясь, обратился Белг к гномам, хотя вероятно, он говорил это не столько для них, сколько для Истриэль.

— «Очень впечатляет» — ответил Коли.

— Это для того чтобы вы не думали про нас, что мы просто сборище неудачников и трусов, которые ничего не смыслят в военном деле.

Истриэль ответила на это восхищённым взглядом в адрес Белга, который был для него теперь лучше любых наград и вдохновлял его на новые подвиги.

Эта победа над орками весьма сильно вдохновила и всех остальных, особенно теперь, когда они избавились от драконьего золота, и всё обошлось без потерь. В сердцах людей вновь появилась надежда, что теперь проклятие спало с отряда, и их мероприятие всё ещё может иметь для них успешный конец.

Замысел окров таким образом был разрушен, они даже потеряли на какое-то время из виду отряд врагов, но весьма скоро они снова собрались и, оправившись от поражения, стали вновь преследовать их. Вскоре они опять обнаружили искателей сокровищ, но на этот раз орки-бегуны уже боялись показаться им на глаза или выдать своё присутствие сигналом рога. С пехотой они решили поддерживать связь через посыльных, которых периодически посылали к ней, докладывая о положении отряда врага. Но так как теперь пехота всё равно не успевала бы догнать всадников, орки послали гонцов к другому отряду, который располагался в лесу северо-восточнее деревни Холм, с тем, чтобы те вышли на перехват.

Отряд всё ближе приближался к реке, и местность становилась всё более лесистой. Белг понимал, что скоро они будут вынуждены двигаться только по лесу, где он уже не сможет использовать в полную силу преимущество конницы. Более того, он не сомневался, что орки следят за ними и попытаются их перехватить, так что в лесу они могут попасть в очень опасную засаду. Вся надежда теперь была на скорость. Лошади у них были хорошими, и гнали их теперь не жалея, с тем расчётом чтобы потом пересесть на запасных лошадей и также быстро продолжить дальнейший путь.

Вскоре отряд оказался в лесу и поехал по узкой лесной тропе, тянущейся на северо-запад. Отряд ехал без привала, если и пили на скаку. Около времени полудня все пересели на запасных лошадей и всё также быстро продолжили свой путь.

Благодаря проворности отряда и несогласованности действий между орками из деревни и орками из лесного лагеря (они были из разных племён), последние тоже не успели перехватить всадников. Однако, известие об отряде послали в Холм и приречную деревню Анат, откуда орки вышли на перехват в лес в надежде ночью застигнуть отряд врасплох.

Но кроме того за отрядом из разных мест следовало около трёх сотен орков-бегунов, которые обложили его со всех сторон и сопровождали его на расстоянии, впрочем, теперь опасаясь даже при таком своём количестве вступить с ним в бой. Они ожидали наступления темноты.

Белг заметил, что его отряд сопровождает большое количество орков, некоторых он даже видел на не очень большом расстояние в лесной чащи, и видел их не только он. Зрелище, бывшего в постоянной близости врага, вынуждало всех быть в большом напряжении. Уже незадолго до наступления темноты, несмотря на все попытки оторваться, Белг понял, что если он срочно что-то не предпримет, эта ночь будет для его отряда последней, так как орков-бегунов он видел уже десятками, перебегающими между деревьями невдалеке, причём со всех сторон от тропы, по которой следовал отряд. Искатели сокровищ не могли даже ненадолго остановиться, чтобы напоить лошадей или дать им поесть, так как орки в любой момент могли напасть на них и уже верно бы напали, если бы не учинённый им утром разгром.

Теперь оставалось только одно средство, свернуть к самой реке и попробовать переправиться через неё на лошадях, которые и без того теперь устали. Отряд свернул на север в лес, потеряв тропу и пробираясь прямо через лесную чащу. Проезжая между деревьями, они увидели, что с этой стороны от них было около сотни орков-бегунов, которые всё же не решились и теперь напасть на них, но лишь обстреляли с расстояния дротиками. Белг очень опасался за Истриэль, которая была без щита и совсем без доспехов, так что любой пущенный дротик мог серьёзно ранить её или даже убить, хоть он и поместил её в самую середину отряда вместе с гномами. Но с Истриэль ничего не случилось, и у него несколько отлегло от сердца.

Вскоре отряд вышел к берегу реки, который в этом месте был обрывистым. Белг повернул на запад и повёл отряд вдоль реки, в поисках его более пологой части для спуска в реку, так как справедливо полагал, что если они теперь спустятся в реку, то орки-бегуны закидают их сверху дротиками, что будет весьма опасно. Да и лошадям необходимо было дать хоть немного передохнуть перед трудной переправой.

И вот скоро удача улыбнулась ему, и они вышли к участку полого берега. Белг приказал завести лошадей в воду недалеко от берега, спешиться и части людей занять оборону, другим же избавить лошадей от излишнего груза и подготовить их к переправе.

Орки тут же всей гурьбой скопились напротив них со стороны берега. Их было около трёх сотен орков-бегунов и уже на подходе были несколько крупных отрядов пехоты. Теперь, когда их враг спешился, орки-бегуны могли и сами бы атаковать его, пользуясь своим численным преимуществом. Но так как до подхода ближайшего отряда пехоты оставалось примерно полчаса, они решили не торопиться и подождать, а если потребуется, то и дать бой врагу, но только если тот попытается прорваться сквозь них снова в лес.

Река в месте предстоящей переправы была весьма широка и разливалась не менее чем на полторы лин, быв при этом также достаточно глубокой, чтобы можно было утонуть на большей её части, хотя при этом течение в этом месте было слабым. Все бывшие в отряде люди поснимали с себя доспехи, в надежде, что если лошади и не смогут переправить их на тот берег они, по крайней мере, смогут переплыть реку сами. Однако у всех было ясное понимание того, что когда переправа начнётся, сидящие на берегу орки, верно попробуют догнать их и напасть в воде, начнут метать в них дротики, и вполне могут всех перебить.

Белг приказал переправляться сперва гномам и Истриэль. У гномов вещей итак было крайне мало, только самое необходимое, у Истриэль их вовсе не было, так что и сбрасывать в воду им ничего не пришлось. Они пустили лошадей вплавь к противоположному берегу, стараясь подгонять их, чтобы те плыли как можно быстрее.

Орки на берегу увидели, что часть врагов начала переправу и поняли замысел противника. Опасаясь, что верная добыча может уйти из их рук, они зашли неглубоко в воду и принялись метать дротики в стоявших перед ними людей. Сами орки были пловцами весьма плохими и конечно не отважились бы переплывать столь широкую реку, даже в пылу погони. Люди Белга поняли, что ещё немного и их всех закидают дротиками, да и никто из них не хотел умирать за гномов и эльфийку, так что они, вопреки полученному приказу, сами бросились в реку вплавь, некоторые даже без лошадей, нырнув в воду и спасаясь только с одними мечами в руках. Белг было принялся кричать на них, но в него самого чуть не попали дротиком. Тогда он развернулся и, нырнув воду, поплыл прочь от берега.

Он проплыл как можно больше под водой, чтобы не стать случайной жертвой одного из брошенных дротиков и, всплыв несколько в стороне, осмотрелся кругом. Орки-бегуны уже не могли добросить дротик до него, но они принялись бросать дротики в оставленных лошадей, многих из них ранив. Лошади метались от боли и страха в разные стороны, некоторые из них тоже бросились плыть прочь от орков в реку, другие же были убиты дротиками. На всём берегу царил страшный гогот, орки вовсю вопили, грозя плывущим в реке людям.

Начало темнеть. Белг поплыл прочь, ища Истриэль. Вскоре он увидел её плывущую на лошади несколько ниже по течению реки и, поплыв как можно быстрее, он вскоре догнал её и поравнялся с ней.

«Я буду рядом, чтобы не случилось» — сказал он.

Истриэль посмотрела на него благодарным, ободряющим взглядом, и они продолжили переправляться через реку.

Но на этом несчастия этого дня не закончились. Вскоре к оркам-бегунам подошла на помощь долгожданная пехота, которая совсем немного не успела, чтобы перехватить врага. Орки не собирались сдаваться и тут же принялись валить прибрежный лес и наспех строить из него плоты, чтобы догнать и перебить бежавших людей. Орков было много и работали они быстро, так что вскоре они сделали несколько грубых больших плотов и, спустив их на воду, стали тоже переправляться на другой берег реки. Однако к этому времени искатели сокровищ уже практически переправились.

Гномы старались держаться все вместе, чтобы не потеряться в наступившей темноте. Эльфийку они потеряли из виду в суматохе, да может она и сама захотела потеряться. Теперь же лошади уже почти переправили их на противоположный берег. Гномы были значительно легче людей, и вещей у них было поменьше, так что их лошади не так сильно устали как те, что везли других их спутников. И вот лошади коснулись дна и, дрожа стали выбираться на берег. Благо со стороны этого берега оказалась большая отмель и лошади стали на ноги локтях в трехстах от него.

Гномы выбрались на берег уже в полной темноте, однако они видели, что сзади них уже переплавляются через реку орки, которые развели прямо на плотах большие костры и страшно кричали на всю округу. Гномы намеривались выбраться на берег, пришпорить своих едва живых лошадей и ускакать, как можно дальше, прочь в пустоши. Но уже возле самого берега к ним подошел человек, который был без лошади. Вглядевшись в него, они узнали Брита.

«Постойте» — сказал он. Ваши лошади теперь едва живы, далеко вы на них не ускачите, и эти быстрые орки скоро будут здесь и догонят вас.

Коли остановился, но другие его сородичи не хотели этого делать.

— «Давай, Коли, надо спасаться!» — крикнул Грума.

— «Не бросим же мы тут теперь нашего спутника на съедение оркам» — сказал Коли. Он спешился в воду, оказавшись по пояс в ней. Брит подошел к нему, тяжело дыша.

— «Вот так поплавали» — сказал он. Ух, благодарю, что подождали меня. Треклятые орки, мало они нас погоняли сегодня днём, так и ночью не отстают.

— «Что же нам теперь дальше делать?» — спросил у него Коли, справедливо полагаясь на ценность совета опытного старшины.

— Орки догонят нас ещё до утра на уставших лошадях, предлагаю вам отпустить их, пусть скачут в пустошь. Нам же с вами теперь будет лучше укрыться в реке, пойдёмте вдоль берега выше по течению, хоть и холодно теперь, но лучше нам потерпеть. В такой темноте они нас в реке до утра не сыщут.

Весьма замёрзшие в холодной воде гномы отпустили едва живых лошадей и, одев свои заплечные мешки, отправились вверх по течению. Вскоре они встретили ещё пару солдат без лошадей, которые прибились к ним, после они встретили и Белга с Истриэлью, которые также присоединились к их небольшому отряду.

Орки со страшным шумом прыгали с плотов на отмель и, рыча, рыскали в окрестной воде. Часть из них бросилась на берег, принявшись осматривать его. Вместе с пехотой орков переправились и некоторые орки-бегуны, которые хоть и весьма устали за прошедший день, но всё равно довольно резво пустились в разные стороны от берега в поисках бежавших врагов. Но всё это происходило ниже по течению от сбившегося вместе остатка отряда Белга. Все страшно замёрзли, продолжая пробираться по пояс в холодной воде вверх по течению реки. Наконец, они отошли достаточно далеко от орков, да и терпеть холод уже не было мочи, и отряд вышел на берег из воды, точнее, чтобы не оставлять следов на берегу, приходилось идти по щиколотку в воде. Дул ветер было очень холодно, все промокли до нитки.

«Вот теперь-то это становится похожим на нормальный поход» — пошутил дрожащим голосом Коли. Однако на это никто не ответил, Коли вдруг вспомнил Винилин, и ему стало очень грустно.

Глава 11

Любящий женщину может умереть ради неё, хотя это парадокс…. Для людей подобные рассуждения циничны…

(Из записок неизвестного автора)

Начало светать. Было очень холодно и ветрено, весь берег реки был окутан густым туманом. Оставшиеся в живых путники вышли на пустынный берег и, поднявшись по невысокому обрыву, пошли вдоль берега вверх по течению. Здесь туман был уже не такой густой, и местность было видно примерно на двести локтей. Вокруг не было ни леса, ни даже отдельно стоящих деревьев, лишь короткая редкая трава местами вылезала из каменистой почвы. Такой пейзаж был однообразен на протяжении всего пути по всей местности в округе на этом берегу.

Все были очень замёрзшими и весьма усталыми, и наконец, был объявлен небольшой привал. Через два дня пути от отряда из двадцати четырёх всадников, сытых, хорошо одетых, полных надежд, с большими запасами оружия и провианта, осталось восемь голодных, замёрзших, грязных, измученных скитальцев. Запасы еды оказались только у гномов, которые без разговоров поделились с остальными, не из страха, а потому что у гномов было так принято, делить еду с теми, кому трудно. При гномах осталось также всё их оружие, чего нельзя было сказать об остальных. Только у Белга остался его меч, который был без ножен. Остальные трое солдат остались вообще только в одной одежде и в не очень тёплых плащах. Зимние вещи также остались только у гномов и у Истриэль, которая более всего следила за тем, чтобы не потерять свою единственную поклажу.

— «Что будем делать дальше, Белг?» — заговорил Брит. Вот эти бородатые парни, над которыми мы потешались, оказались самыми смазливыми, и удача верно с ними, этак они и до драконьей пещеры доберутся.

— «Мы тоже доберёмся» — ответил Белг. Нам теперь другого пути нет.

— «Но у нас нет даже тёплой одежды и еды, куда же мы теперь-то пойдём? Может лучше повернуть да попробовать добраться до города или ещё куда?» — сказал один из бывших с ними солдат.

— Кто хочет, может возвращаться, я никого не неволил в этот не лёгкий путь, мне же теперь идти больше некуда.

Солдаты сидели хмурые, положение их теперь было катастрофическим, впрочем, для гномов такая трудная ситуация была уже обычным делом, поэтому они держались бодрячком. Да и Истриэль, хотя и была явно не выспавшейся, замёрзшей и усталой, но тоже оставалась полна решимости идти дальше. В итоге двое солдат решили прорываться обратно в город, с гномами остались только Белг, Брит и Истриэль.

Они дали решившим уйти войнам по бывшему у гномов кинжалу и немного еды. После чего те ни мешкая ушли прочь от берега в пустошь, в надежде обогнуть место переправы, где всё ещё могли находиться орки.

— «Ну вот, нас уже шестеро» — грустно сказал Белг.

— «Ладно вам, не падайте духом, мы и из более сложной ситуации выбирались целыми» — сказал Коли.

— «Может теперь тебе лучше и вести нас?» — сказал ему Белг. У меня большой опыт командования войском, и я не боюсь врага в открытом бою, действуя явно, теперь же мы просто кучка скитальцев без самых необходимых вещей, и мне совершенно не приходит в голову, что нам делать дальше.

— «Да, давай ты будешь предводителем» — поддержал предложение Брит. Ты вроде неглупый малый, да и удача крепко сидит у тебя на плечах.

Коли несколько смутился от такого внезапного предложения возглавить отряд, но теперь его просили об этом все, и он, несколько подумав, согласился.

Раз уж теперь я тут главный, предлагаю всем отправиться дальше вдоль берега реки. Более разумного мне на ум теперь ничего не приходит, а река это питьевая вода, да и уды для ловли рыбы у нас при себе есть.

Никто не стал спорить с новым предводителем, и все послушно отправились дальше вдоль берега реки в некотором отдалении от кромки воды. Путники справедливо опасались, что на них мог наткнуться кто-то из рыскающих по берегу орков-бегунов, но кругом было тихо. Так они устало брели по каменистой пустоши, пока не дошли до переправы возле деревни Анат, где гномов и их спутницу раньше поймали орки. Они аккуратно приблизились к месту переправы и, залегши на вершине холма, принялись наблюдать за ней. Орков на реке совсем не было видно, да и сама деревня исчезала в дымке вдалеке. Понаблюдав за округой, они убедились, что поблизости нет противника и отправились дальше, пересекши дорогу, ведущую в дальнюю опорную крепость Вириг.

После полудня они снова залегли на отдых в ложбине среди холмов, при этом Рони и Брит отправились на реку порыбачить. Белг остался на страже наблюдать за окрестностью, сидя на вершине холма. В низине остались только Истриэль, Коли и Грума.

— «Послушайте меня, гномы» — сказала вдруг Истриэль. Для блага нашего общего дела нам надо избавиться от этих людей, так как ничего хорошего нам их общество не принесёт.

— «Боишься, что теперь твой возлюбленный будет более настойчив» — усмехнулся Грума. А вот так тебе и надо будешь знать, как очаровывать мужчин.

— Я никогда не скрывала от вас, что использовала этих людей лишь как средство для того, чтобы проделать часть пути и не более.

— «А нас ты тоже используешь как средство?» — спросил Коли.

— Вы другое дело, вас ведёт за руку проведение, которое действует всем нам во благо, с вами я действительно смогу добиться успеха в своих делах.

— «Какая же ты меркантильная» — сказал Грума. А как же любовь Белга?

— Белгу правильно сказали его спутники, что теперь не время и не место для этого, ему надо было заниматься этим где-то там, во время мирной жизни в городе, а не здесь в кишащих орками землях.

— «Зря ты так, Истриэль, а что до нас, то мы, гномы, не бросаем своих товарищей по оружию на произвол судьбы, так что решай свои любовные дела с Белгом сама, а нам он добрый попутчик до самой драконьей пещеры» — ответил ей Коли.

— Ты совсем не понимаешь меня, гном.

Тут их разговор оборвался, сверху к ним прибежал Белг.

«Там орки на дороге, идут к переправе» — сказал он.

Коли тут же вскочил на ноги и побежал на вершину холма, где залёг, наблюдая за врагом. Белг присоединился к нему. Действительно, по дороге со стороны Вирига шёл небольшой отряд, порядка пятисот орков. Среди них были и орки-бегуны, шедшие несколько впереди остальных. Дойдя до берега, орки затрубили в рог, видимо, давая знать своим сородичам на противоположном берегу, что они пришли, и их необходимо переправить.

Коли волновался об отправившихся на рыбалку Брите и Рони и, так как противник его явно не обнаружил, он аккуратно спустился с холма обратно в лагерь. Но Брит и Рони уже вернулись туда сами, заметив прибытие орков. Им удалось вдвоём поймать пять небольших рыбёшек, которые Брит предложил тут же и съесть. Они разделали рыбу, посолили её и, разделив на всех эту скудную трапезу, оставив часть Белгу, пообедали. Особенно интересно было наблюдать за тем, как будет есть столь неприятное кушанье Истриэль. Но, вопреки всеобщим ожиданиям, та ела сырую рыбу совершенно спокойно, не проявляя при этом никакой брезгливости. Поев, Брит пошёл на вершину холма, чтобы сменить Белга. Тот вернувшись, рассказал о том, что к оркам с того берега реки уже пришёл паром и они начали понемногу переправляться, но видимо едва успеют все переправиться до наступления темноты. Коли решил не ждать пока орки закончат переправу и продолжить продвигаться вдоль реки, скрываясь среди холмов. Вскоре они продолжили свой путь между пустынными холмами, несколько удалившись вглубь пустошей.

День прошёл без происшествий, наступила ночь. Лагерь разбили в лощине поблизости от берега. Вечером удалось порыбачить в спокойной обстановке, так что выловили двенадцать рыбин, две из которых были довольно большими. Гномам очень не хватало Линмы, которая раньше полностью заведовала всеми делами, связанными с заготовкой припасов. Но к их удивлению, тут её с успехом заменила Истриэль. Она оказалось аккуратной и проворной хозяйкой. Хотя гномы и не думали, что столь нежная и красивая эльфийка, которой уже, по крайней мере, три тысячи лет, займётся столь низким делом, как разделка и заготовка рыбы.

Прежде чем улечься спать, Брит поднял вопрос о том, какие у Коли планы на дальнейшие дни, или он собирается просто идти и идти вдоль реки?

— «Есть у меня одна идея» — сказал Коли. Если всё пойдёт хорошо, то думаю, уже послезавтра мы сможем осуществить её. Если дело выгорит, мы сможем получить и запас провианта и тёплую одежду, а также немного передохнуть в безопасном месте.

— «И что же это за замысел?» — спросил с удивление Брит, который, размышляя о трудном положении их дел почти весь день, так и не смог придумать чего-нибудь такого, чтобы хоть отчасти добиться того, о чём теперь говорил Коли.

— На том берегу реки есть деревня Лесок, вероятно, слышали о ней.

— Да, я даже бывал там пару раз проездом.

— Ну так вот, орки сожгли эту деревню ещё в самом начале своего нашествия, но там, среди разрушенных домов, есть потайное убежище, которое давно обустроили местные жители. Мы отсиживались в этом убежище по пути на восток, и скажу я вам, там большие запасы самой разной провизии, тканей, звериных шкур. Так что если мы доберёмся туда, наше положение заметно улучшится.

— Что же ты раньше не сказал об этом? Это бы здорово взбодрило нас, да и те двое парней, вероятно бы тоже остались с нами, а не пытались бы прорваться назад.

— Я не был уверен, что мы полностью оторвались от гнавшимися за нами орков, так что тогда мы просто убегали, куда глаза глядят. Теперь же, когда всё вроде бы обошлось, можно подумать и об этом.

Но я всё ещё не рассказал вам детали нашего замысла. Я предлагаю следующее. Мы будем идти вдоль берега реки вверх по течению, пока не увидим на противоположном берегу деревню Ильи. От этой деревни мы пройдём ещё немного вверх по течению, после чего вы, Белг и Брит, переплывёте реку на ту сторону, так как из нас только вы сможете сделать это. Мы дадим вам по топору, и вы должны будете аккуратно соорудить небольшой плот. После чего, в ночное время, вы на этом плоте переправитесь на этот берег, возьмёте нас, и мы все вместе переправимся ночью обратно. Затем подождём в лесу наступления утра и пойдём в Лесок. Если всё будет хорошо, уже до конца того дня мы будем находиться в убежище, где вдоволь поедим и будем отдыхать в безопасности.

С планом Коли никто не стал спорить, и вскоре все уже спали в ложбине среди каменистых холмов. Коли остался на страже, сидя на вершине холма и всматриваясь в округу. Дул холодный ветер, грозивший наступлением настоящих зимних холодов, однако, как рассказали ему его новые спутники, снег никогда не выпадал в здешних краях, также как и не бывало такого, чтобы здесь замерзала вода. Теперь же кругом было совершенно ничего не видно. Было пасмурно и темно, и лишь ветер свистел в камнях, простиравшейся далеко на север великой пустоши, так что Коли сомневался в целесообразности своего стояния на часах. Он не спал уже двое суток, да и ту ночь, в которую удалось поспать, он поспал лишь несколько часов. Сидя и думая о событиях прошедших дней, Коли не заметил, как заснул. Проснулся он рано утром от того что его разбудил Брит.

Ну, зря ты спал здесь на ветру, пошёл бы уже в ложбину.

Коли стало ужасно стыдно, что он, предводитель отряда, уснул на посту, проспал всю ночь, не разбудил часовых, которые должны были сменить его. Но ни Брит, ни Белг ничего не высказали ему по этому поводу. Коли спустился в ложбину, где все поели посыпанной солью рыбы (которая многим уже едва лезла в горло), разнообразив завтрак небольшим количеством заготовленных у гномов про запас сухарей. Весь следующий день они брели по каменистой пустоши, периодически посматривая на противоположный берег, но ничего примечательного на нём не замечали. Орков на реке они тоже не видели, кругом была тишина и однообразный пейзаж пустынных земель.

Прошла ещё одна холодная, тёмная ночь и на следующий день, к времени полудня, они, наконец, заметили на противоположном берегу реки Ильи.

Бедная рыбацкая деревенька стояла целой, как ни в чём не бывало, но при этом она была совершенно пустынной. Они остановились напротив деревни в холмах, чтобы немного передохнуть и понаблюдать за ней. Наблюдать за деревней захотели все, кроме Истриэль, которая совершенно ни каким образом не лезла в планымужчин касательно их дальнейшего путешествия, куда и когда они пойдут, как будто ей вовсе не было до этого никакого дела.

Рони попросили остаться присмотреть за ней, другие же, залегли на берегу в низкой траве, наблюдали за деревней.

— «Ух, до смерти надоела эта проклятая рыба» — сказал Брит. Там-то у селян наверняка остался запас зерна или какие-то овощи, да возможно мы и какие-нибудь тёплые вещи там отыщем.

— «Не будем мы там ничего искать, там орки» — ответил Коли. По крайней мере, были ещё совсем недавно, сидят, прячутся в домах, у них там кругом дозорные, а сама деревня — ловушка для дурочка.

— Да ну, с чего ты взял?

— Сам ни так давно на разведку туда ходил, своими глазами видел орков, прячущихся в этой деревне.

— «Ну, они с тех пор вполне могли уйти» — заметил Грума.

— Оставьте вы мысли об этой деревне, в Леске есть всё необходимое, и получим мы это с полной безопасностью, но надо немного потерпеть. Сюда же чтобы никто не ходил, да и хватит уже глазеть на эту деревню. Давайте перенесём лагерь выше по течению, с таким расчётом, чтобы вас случайно не снесла в деревню река при переправе, да и отдохнёте немного.

Лагерь был перенесён, и Белг с Бритом легли немного поспать перед трудной ночью, гномы же наблюдали за округой. Солнце начало заходить за горизонт. Белга и Брита разбудили. Им предложили было сырой рыбы с солью, но те оба отказались, так как не могли уже видеть это кушанье и поели лишь немного сухарей. Им дали по топору и по кусочку светящегося кристалла, которые необходимо было держать завёрнутым в полотно и использовать только при крайней необходимости. Если Белг и Брит по какой-то причине не смогли бы управиться с плотом за эту ночь, им необходимо было спрятаться в лесу и, подождав следующей ночи, закончить плот и переправиться на нём.

Как только стало достаточно темно, они тихо спустились к реке и, войдя в холодную воду, поплыли на противоположный берег. Ширина реки в этом месте была уже чуть менее лин, но течение здесь было уже более сильным и, несмотря на то, что они прошли довольно далеко от места своей предыдущей стоянки, пловцов снесло почти к самой деревне.

Они с трудом забрались на обрывистый берег и засели в кустах. Там они выжали бывшую на них одежду и, пройдя вверх по течению реки, принялись аккуратно рубить деревья. Точнее рубил один из них, в то время как второй сидел на страже. Топорики, бывшие у них, плохо годились для рубки толстых древесных стволов, да и чтобы не шуметь, ими старались сильно не стучать. Промучившись около часа с древесным стволом, подходящим по размерам для плота, они, так и не добившись существенных успехов, бросили это занятие.

— «Этак мы за неделю на плот не нарубим, да и слышно нас на три лин в округе» — сказал Белг.

— Вот и я тебе о том же говорю, что мы как дурни рубим это дерево, когда там, в деревне, уже куча нарубленных стволов, а может есть и лодки и плоты.

— Гном же говорил, что видел там орков.

— Он видел, а я не видел, да и ты тоже. Давай, Белг, подождём утра, и когда немного расцветёт, тихонько посмотрим чего там, в деревне, я и есть ужас как хочу, верно, там есть нормальная еда.

Белг тоже был весьма голоден, да и затея с рубкой леса ночью такими маленькими топориками казалась ему крайне безнадёжной, так что подумав, он согласился на это. Они аккуратно подкрались к самой деревне и залегли в зарослях на опушке леса, принялись наблюдать за ней. Так они пролежали до самого утра, всматриваясь и вслушиваясь в темноту, но не заметили ничего примечательного, хотя так и не решились войти в неё ночью. Как только начало светать, и стало видно достаточно хорошо, они решились на вылазку. Брит остался в зарослях наблюдать за всей деревней, а Белг (у него был его меч) должен был пробраться к ближайшему дому и тихонько посмотреть, что там внутри.

Белг бесшумно подкрался к плетёному поросшему диким виноградом забору и, подойдя к входу во двор, аккуратно заглянул вовнутрь. Во дворе было совершенно пусто, дверь в дом была заперта. Белг вошёл во двор и подошел к двери в дом. Он решил сначала осмотреть сам дом, в котором вполне могли затаиться враги, чтобы потом те внезапно не напали на него, и аккуратно потянул за дверную ручку. Дверь поддалась, но казалось, её что-то держало изнутри. Белг потянул за ручку сильнее и вдруг как будто что-то оборвалось. Дверь вдруг перестало что-то удерживать, и она легко поддалась, а внутри дома раздался сильный грохот и лязг. Это сработала ловушка орков, механизм которой был приделан к входной двери в дом, и теперь гул был слышен на всю округу.

Белг никогда не сталкивался с подобным, он даже не слышал о таких вот ловушках, но он сразу понял, что теперь спасение было только в скорости, и со всех ног бросился бежать прочь, обратно в лес. Как только он оказался среди деревьев, то остановился и обернулся, ожидая Брита. Тот вскоре догнал его, и они оба бросились в чащу леса.

«Орки, они в деревне, гном был прав, сразу повыскакивали из домов в верхней части и бросились бежать сюда» — сказал, задыхаясь Брит.

Вероятно, голод и усталость так подействовали на Белга и Брита, и они не сразу смекнули, что за ними теперь гонятся не просто орки, а быстрые орки-бегуны. Не прошло и нескольких минут, как они услышали на лесной тропе позади себя знакомый гогот. Они обернулись и увидели орка-бегуна, который был пока только один, и скалился на них на некотором расстоянии позади. Он тут же выхватил маленький рог и с силой дунул в него, давая сигнал своим сородичам. После, орк очень быстро разогнавшись и почти догнав их, силой метнул дротик, от которого Белг едва смог увернуться отскочив за дерево. Он было бросился на орка с мечом, но тот невероятно проворно отскочил от него в сторону и скоро, оказавшись уже на почтительном расстоянии, достал следующий дротик чтобы метнуть его в Белга. Со стороны деревни вновь послышался знакомый гогот других орков-бегунов уже приближающихся к месту потасовки.

— «В реку, Белг, скорее!» — закричал Брит.

— Нет, они переправятся за нами на тот берег, а там гном и Истриэль они убьют и нас и их.

— Они закидают нас дротиками, Белг!

Но Белг остался стоять возле дерева с мечём в руке. К ним подбежало ещё несколько орков-бегунов также готовых метать дротики.

— «Беги, я их задержу, только не прыгай в реку!» — крикнул Белг.

— «Да уж, куда от них убежишь» — недовольно сказал Брит и стал возле другого дерева, держа в руке топорик для рубки дров.

Орки-бегуны увидели, что люди не убегают и не стали метать в них дротики, а просто отошли несколько в сторону на безопасное расстояние, скалясь и гогоча. Вскоре им на помощи пришли орки-пехотинцы, около двух десятков. Увидев происходящее, они тут же окружили Белга и Брита, отрезав им путь к отступлению. У некоторых из орков были с собой луки, так что им не составило бы никакого труда пристрелить бывших без щитов и доспехов людей.

Ловушка была захлопнута, но орки не торопились убивать свою добычу. Вперёд вышел худой высокий орк. Было слышно, как он тяжело и с хрипом дышал. Этот орк заговорил с ними скрипящим голосом, сильно коверкая слова ортовир.

— Сдавайтесь, люди, вы обречены.

— «Мы войны и умрём с оружием в руках» — ответил Белг. Если вы не трусы, подходите и сражайтесь с нами.

— Несколько дротиков и стрел и для тебя всё закончится, человечишка.

— «Пусть всё закончится и для тебя» — ответил ему Белг и метнул в орка меч.

Это было последнее деяние Белга, орк был убит, но другие орки, бывшие вокруг, тут же принялись метать в него и в Брита дротики и стрелять из луков. Так заканчивается повествование об отряде Белга, погубленного проклятием драконьего золота.

Орки осмотрели тела убитых ими людей и нашли при них светящиеся кристаллы. Это, безусловно, было бы интересно для каулен, но орки знали, что каулен теперь поблизости нет. Оно оставило их войско и отправилось на запад к высоким горам, чтобы встретиться и поговорить с великим драконом. Однако орки взяли кристаллы себе, так как те могли бы быть им весьма полезны и, забрав с собой добычу и тела убитых людей, вновь вернулись в Ильи, где починив сработавшую ловушку, вновь расселись по пустым домам, поджидая новую добычу.

Гномы не спали всю ночь. Они рассредоточились по берегу и всматривались в темноту, ожидая сигнала от своих спутников, которые должны были аккуратно подать его, переправившись обратно на плоте. Но наступило утро, а Белга и Брита так и не было видно. Это очень беспокоило Коли, но он подумал, что верно, те просто не успели за ночь закончить плот, или может где-то поблизости проходили орки, и они затаились. Он отправил гномов спать, а сам остался наблюдать за деревней, которую, впрочем, было достаточно плохо видно с этого места.

К нему подошла Истриэль, которая, как оказалось, всю ночь спокойно себе спала, как будто бы она и вовсе не ожидала прибытия плота.

— «Они не вернутся» — сказал она Коли спокойным голосом.

— Ну вот, опять ты за своё!

— Ты не понимаешь меня, Коли. Это всё проклятие драконьего золота, то что они выбросили его прочь, им уже не могло помочь, так как, выбросив драконье золото из своих карманов, они не выбросили его прочь из своих мыслей и сердец, им следовало бы бросить свою затею, и тогда они могли бы спастись, но они оказались упорны, и проклятие обязательно подействует, орки убьют их.

— Если бы это проклятие действовало, то мы бы давным-давно бы уже первыми погибли.

— А вот и заблуждаешься, Коли. Особенность этого проклятия в том, что оно не действует на того кто взял это золото из самой пещеры, но действует на тех кому он это золото потом передаст. В этом есть коварный замысел тёмных сил. Иначе любой нашедший драконий клад погибали бы, не отойдя далеко от пещеры и не смог бы донести золото тем, кому можно при помощи него повредить, и оно бы не смогло вредить так сильно и столь многим, как это произошло теперь, когда на вас, несших его, оно не подействовало.

— Почему ты раньше молчала об этом?

— С нами были люди, одержимые идеей завладеть этим золотом, и не было бы ничего хорошего, если бы я сказала им, что они все обречены, а виноваты в этом вы, гномы, на которых вдобавок это проклятие и не действует. Или мне надо было им об этом объявить?

— Пожалуй, что нет. Но это просто ужасно, насколько сильно действует эта тёмная сила.

— Просто не надо трогать драконьих кладов и тогда от них не будет никакого вреда. Представь себе, что было бы, если бы эти люди дошли до горы, взяли бы оттуда всё золото и привезли бы его в эту землю. И вообще есть простое правило, Коли. Не связываться с явным злом, не брать никаких вещей связанных с ним, даже если они кажутся безобидными или полезными.

— Теперь уж я крепко запомню это правило.

— Думаю, ещё будет возможность проверить, действительно ли ты усвоил, как следует этот урок. А теперь не трать времени напрасно и ложись спать, я посмотрю за округой, раз уж нас теперь осталось всего четверо.

Глава 12

Война опустошает землю, усталость опустошает душу.

(поговорка королевства Альдрон)

Винилин продолжала медленно, но верно пробираться через лес на восток. Теперь, когда из-за погони орков время было упущено, и без того сумасбродная идея перехватить и отбить на дороге её пленных товарищей была совершенно безнадёжна. Из-за этого у Винилин опять опустились руки, так как теперь было совершенно непонятно, что же ей делать дальше. Посидев и подумав, Винилин решила, что лучшее для неё теперь будет попробовать пробраться как-нибудь в Варнен, хоть и одной. Смог ведь Варнен в одиночку добраться отсюда в их края, значит и она сможет, чай она теперь путешественница не хуже его.

Но сейчас она совершенно не была готова к такому трудному и опасному походу. У неё не было необходимого снаряжения, оружия и запасов провианта. Да какие там запаса, она и теперь находилась на грани голодной смерти, что там думать идти в пустоши, а дальше в горы. Да и самое главное, теперь была зима, не очень подходящее время для таких вот путешествий. Надо было подождать хотя бы весны, добыть всё необходимое, отдохнуть, ну а там уже можно пробовать куда-то идти.

Орки, как видно, будут двигаться на восток стремительно, но есть надежда, что она рано или поздно опередит продвижения их войска и выберется в место, где нет войны. На остатки золота она сможет перезимовать в какой-нибудь гостинице, купить необходимые вещи, да и глядишь, война уляжется, ну а там можно и в путь.

Следующие несколько дней были очень тяжёлые. Винилин едва могла найти себе немного пищи, чтобы не умереть с голоду, она шла осторожно, постоянно опасаясь наткнуться на орков, но ни их самих, ни следов их присутствия она к своему удивлению не встречала. Казалось, что орки совсем ушли из окружающих лесов, перестали устраивать засады, выставлять секреты. Самой Винилин это было на руку, но всё же эта неопределённость её не радовала. Причина всей этой перемены, вероятно, заключалась в том, что каулен таки поймало Антелин, и теперь ему уже нет дела до остальных.

Всё это было очень скверно, и усталая Винилин была морально очень подавлена от всего произошедшего с её с путниками. После нескольких дней скитания по лесу, она решила взять несколько южнее и таки выйти к дороге, чтобы осмотреться и лучше понять, что происходит вокруг. К дороге она вышла рано утром одного из дней. Она решила немного понаблюдать за ней на предмет передвижения орков и устроилась в ветвях большого дуба, который рос на вершине холма, в некотором отдалении от дороги. Отсюда было хорошо видно дорогу на несколько лин.

Там она позавтракала найденными ей съедобными кореньями и щавелем. Несколько часов на дороге ничего не происходило, и Винилин уже было собралась покинуть своё убежище, чтобы продолжить путь по лесу, но тут она увидела вдалеке на восточной части дороги, тёмную полоску. Это была армия орков, которая довольно быстро маршировала не очень стройной колонной на запад. Сначала Винилин решила, что это какой-то небольшой отряд, который мог, скажем, вести пленников или доставлять иной провиант, или снаряжение, но потом Винилин поняла, что это была целая армия, а ещё больше понаблюдав, она поняла, что это были основные силы орков. За несколько часов невдалеке от неё стремительно прошли десятки тысяч врагов, целое полчище. Они были самого разного вида, одни маленькие и плотные, другие высокие и худые. Были там и могучие громилы, и те низкие, почти согнутые орки, которые несколько дней назад гонялись за ней по лесу. Уже после полудня арьергард армии орков, наконец, скрылся из виду Винилин за поворотом дороги, уходящим в пролесок. Она всё это время сидела и размышляла о том, что могло бы подвигнуть орков вдруг всё бросить и уходить на уже опустошенный ими запад.

Врятли правители местных земель успели собрать столь значимые силы, чтобы орки отступали, опасаясь вступить с ними в битву. Вероятно, это всё также было связанно с тем, что каулен поймало Антелин. Но не ради же её одной оно затевало весь этот поход?

В итоге Винилин не смогла найти толкового объяснения происходящему, так как всё это противоречило логике всего военного искусства, да и она была весьма изнурена и очень голодна. Спустившись с дерева, она продолжила свой путь, держась пролеска возле дороги с тем, чтобы время от времени наблюдать за ней. Это было бы довольно опасно прежде, но теперь, когда основные силы орков ушли, шанс нарваться на орочий секрет, по её рассуждению был крайне мал.

До вечера оставалось уже совсем немного времени, когда Винилин заметила на дороге, невдалеке от себя, пятёрку всадников, скачущих на запад, верно, это были разведчики из ближайшего уцелевшего гарнизона.

«Пытаются следить за орками хоть издалека» — подумала она. Это хороший знак, верно орки не успели опустошить земли далеко на восток, значит, где-то поблизости есть уцелевший город или крепость.

Подумав ещё немного, Винилин спрятала в кустах своё оружие и дорожный мешок, приметив место клада, и затем вышла на дорогу, так чтобы всадники её увидели. Кроме того, она стала махать им рукой, привлекая к себе внимание. Те заметили её, но вместо того чтобы поехать навстречу, осадили своих лошадей и поскакали прочь от дороги. Они остановились лишь тогда когда оказались на вершине придорожного холма, примерно в лин от Винилин.

«Что же мне бегать за вами, трусами!?» — сердито подумала Винилин.

Она медленно побрела на вершину холма, где находились всадники. Те какое-то время постояли там, после чего один из них, верно посмелее прочих, отделился от группы и поскакал ней навстречу. Винилин едва держалась на ногах, вид у неё был очень изнурённый, она была грязная и уставшая в порванной дорожной одежде. Окажись она теперь где-нибудь посреди город, а то её можно было бы принять за нищенку.

Наконец, всадник подъехал к ней примерно на пятьдесят шагов и остановился, внимательно всматриваясь в неизвестного человека. Увидев, что перед ним просто оборванная женщина, он подъехал к ней вплотную.

«Помогите, прошу вас, я уже несколько дней ничего не ела, я пряталась в лесу от орков, они убили всю мою семью» — сказала Винилин жалобным, дрожащим голосом.

По внешнему виду Винилин в эту историю было легко поверить, и ей поверили.

Всадник слез с коня, дал ей немного воды и сухарей из бывших у него запасов, которые она тут же жадно съела. После он помог забраться ей на его лошадь и сел сам. Его спутники присоединились к ним, также отнесясь с участием к бедной женщине, чудом спасшейся от нашествия столь опасных и беспощадных врагов.

Они спросили у Винилин, не видала ли она орков в последнее время. Та благоразумно ответила что нет, ведь она же всё это время скрывалась в лесу. Разведчики проехали ещё несколько на восток уже вместе со своей новой попутчицей, но вскоре развернулись и поскакали обратно по дороге в город.

Прибыли они туда перед самым наступлением темноты. Так как город был переполнен беженцами, и возиться со всеми ими не было времени, то Винилин не стали задерживать или допрашивать, вместо этого ей дали немного сухарей, и посоветовали отправиться в городские казармы, где понемногу кормили беженцев, которых в городе было весьма много. Винилин поблагодарила всадников, но вместо того чтобы идти в казармы, она пошла искать какой-нибудь постоялый двор. Всё же при ней были деньги, гляди, она могла найти отдых и более лучшую еду.

Она немного побродила по городским улицам, пока не набрела на постоялый двор. Подойдя к двери, она одела на палец ранее хорошо спрятанное золотое кольцо с драгоценным камнем, после чего дёрнула за дверную ручку, но дверь оказалась закрытой. Винилин пнула ногой в дверь, у неё уже не было никаких сил идти дальше. Неожиданно дверь отворилась, и в неё выглянул невысокий мужчина с пухлым раскрасневшимся лицом.

— Чего тебе, нищенка? — спросил он.

— Я не нищенка, я беженка, хотя пожалуй, ты теперь и прав.

— Что же делать, многие нынче обнищали.

— Послушай, если ты хозяин, то у меня ещё есть кое-что из моих драгоценностей, чтобы заплатить за постой, вот кольцо у меня на пальце, всё что у меня осталось, оно золотое и с драгоценным камнем.

— Город только недавно был на осадном положение, да и орки, они могут вернуться в любой момент. Постоялый двор закрыт, и все кто тут жил давно уехали, да и еды теперь много не достать.

Винилин смотрела на хозяина измученным взглядом.

Ну ладно, проходи, придумаем что-нибудь.

Винилин прошла в тёмный общий зал, совершенно пустой и освящённый только тускло горящим масляным светильником, и устало усевшись на лавку, опустила голову на стол. Хозяин тут же закрыл за ней дверь.

— Я тут приготовил себе на ужин супа, с кое каких запасов салонины, если хочешь, и на тебя хватит.

— Да, благодарю. Винилин сняла с пальца кольцо и протянула его хозяину постоялого двора.

— Ну, это будет много за тарелку супа и за ночлег, а сдачи у меня нет, так что оставь себе, глядишь, пригодится ещё.

— Орки убили всю мою родню в этих краях, но у меня есть сестра там, на востоке, я отправлюсь к ней, но мне надо будет пожить у тебя несколько дней, собраться с силами, найти себе одежду и возможность уехать туда, ну а там может и постояльцы появятся, и сдача найдётся.

— Насчёт постояльцев теперь не знаю. Все кто могут, бегут из города, опасаются орков. Вся моя семья тоже убежала, я вот только остался, чтобы мародеры не разграбили харчевню, она всё что у меня есть. Ну да ладно, живи пока, (он взял кольцо) буду кормить три раза в день, хотя и не очень сытно. Но с едой, сама знаешь, туго теперь, ну а комнату выбирай любую, там вверх по лестнице, постояльцев нет, все комнаты теперь пустые.

Он принёс Винилин тарелку горячей похлёбки. Похлёбка была простая, но она уже очень давно ни ела подобной еды и быстро опустошила всю тарелку. Затем Винилин, которая еле держалась на ногах, поблагодарила хозяина и устало поплелась по лестнице наверх, туда, где были комнаты. Она оказалась в коридорчике, где друг напротив друга справа и с лева были по четыре деревянные двери, очертания которых она видела в тусклом свете масляного светильника. Винилин несколько прошла вперёд, лучше осветив коридор и раздумывая, в какой комнате наиболее безопасно будет расположиться на ночлег, как тут она заметила, что семь из восьми дверей были приоткрыты, а восьмая вроде как заперта. Она подошла к закрытой двери и дёрнула её за ручку, но та и вправду оказалась закрытой изнутри.

«Так, так, а хозяин говорил, что постояльцев нет, кто же там закрылся такой внутри?» — подумала она. Но предпринимать что-либо у неё уже не было никаких сил, и она решила отложить это всё до завтрашнего утра. Она зашла в комнату напротив и, закрывшись изнутри, сняла с себя верхнюю одежду и, тут же рухнув на стоявшую там кровать, заснула. Из-за сильной усталости она проснулась только около времени полудня, оделась и пошла в общий зал. Выйдя в коридор, она бросила взгляд на дверь противоположной комнаты, но та всё также была закрыта. Она спустилась вниз, где в общем зале хозяин мыл полы.

«Не думал, что ты так рано проснёшься с твоим усталым видом» — сказал он. Ну, тогда подожди немного я согрею тебе воды, чтобы искупаться, обед уже готовится, но тоже придётся немного подождать.

Винилин поблагодарила хозяина за заботу и, усевшись за стол возле окна, стала смотреть на пустую улицу, но прохожих всё не было видно, ни одного человека, хотя день уже был в самом разгаре.

— «И не смотри» — сказал хозяин, вернувшийся с кухни, где поставил греть воду для Винилин. Все кто мог бежали из города, тут теперь мало кто остался.

— Но почему орки отступили, неужели король с войском рядом?

— Да где уж там рядом, да и что за войско нужно против этих полчищ. Я вот давеча на стену ходил смотреть, вся долина внизу была в кострах со всех сторон, ужас сколько было этих орков, а теперь вот, ни одного не осталось.

— Хорошо если они больше никогда не вернутся.

— Насчёт никогда это врятли, но хотя бы теперь и вправду лучше бы не возвращались. Властей то в городе нет теперь никаких, кто будет руководить обороной непонятно.

— Что же власти убежали тоже?

— Те что остались в живых убежали все.

— А других что орки перебили?

— Да нет, друг друга они перебили, дворяне эти, а всё из-за этого проклятого золота.

— Какого золота?

— А вот самого что ни наесть драконьего. Вот совсем недавно это было, пришли от орков какие-то странные путники, говорят, что вроде как трое гномов и одна странная женщина.

Винилин повернулась к хозяину и внимательно посмотрела на него.

— Так эти чужаки принесли с собой драконье золото. Ну их обыскали, забрали у них всё золото, да и разошлось оно по рукам дворян и богачей. Так и трёх дней не прошло, как началась междоусобица, десятки убитых по всему городу, и говорят, что у всех убитых нашли странные золотые монеты, и верно говорят, что они из драконьего клада.

— И что же стало с этими монетами странными?

— Да что стало. Градоначальник наш новый, который старого убил, так он человек такой, как теперь говорят просвещенный. Он в такие вещи совершенно не верит, считает выдумками всё это, и драконов и проклятия любые, и вот утром слышал я сегодня от двоюродного брата на складах, что ему де те чужестранцы обещали место показать, где клад этот лежит. Ну, он собрал отряд человек двадцать или больше, взял лучших лошадей, да и вот уехал сегодня утром-то, да и те монеты, что от убитых остались с собой забрал. И гномы те, все вместе с ними. Вот уж упрямый какой, на его глазах всё случилось, а он ни в какую, глупости всё это говорит, и слушать никого не хочет.

Винилин крепко задумалась. Что же, выходит её спутников орки не убили, а только взяли в плен, да ещё потом и отпустили, более того отошли от города, чтобы они могли из него выйти и направиться на поиски заветного клада. Где же логика во всём этом, где же Антелин с её большой умной головой, которая гляди и расколола бы этот орешек? Но хоть этот быстрый ход событий теперь был ей вовсе непонятен, на ум приходило только одно, надо было всё бросать и срочно бежать вдогонку за этим отрядом, да спасать Алорон и гномов. Но у Винилин не было никаких сил для такой погони, тем более гнаться за всадниками, да и она так и не подготовилась к походу.

Вскоре был готов обед из ухи и яичницы. Винилин с удовольствие съела этот, казалось вкуснейший за всю свою жизнь обед, после чего приняла ванну, хорошенько отмывшись от дорожной пыли. Затем она пошла наверх к себе в комнату, и уже заходя в неё, опять бросила взгляд на находящуюся напротив комнаты дверь, которой была всё также закрыта. Она хотела спросить об этом хозяина, но забыла, так как была занята мыслями об её внезапно объявившихся спутниках.

Винилин ещё раз попыталась открыть дверь, но та была так и закрыта изнутри. Либо хозяин не знает, что тут у него кто-то сидит, либо… А что либо? Хотя да, кто-то вполне мог пробраться в постоялый двор, тут ведь нет никого кроме хозяина, и он мог не уследить, может кто-то из беженцев. А может этот кто-то там и помер уже внутри. Винилин вновь спустилась в общий зал, где ещё был хозяин.

— А где тут у вас в городе можно купить себе одежды? Моя, как видишь, вся порванная и грязная.

— Ох, а ты не так стара, как я подумал, да и красива, я смотрю. Винилин улыбнулась, подавляю ухмылку. Не думаю, что купишь одежду теперь где-то, поди разбежались все. Но я сейчас пойду к двоюродному брату на склады, да заодно поговорю с ним и об одежде для тебя.

— Мне бы достать по-настоящему тёплых вещей, уже зима всё-таки, а я жуткая мерзлячка.

— Хорошо, и про них узнаю, может в городе ещё кто-то остался, у кого можно будет купить.

Винилин посидела немного и подождала когда хозяин ушел. Тот закрыл её внутри постоялого двора, больше для её собственной безопасности, чем из опасения, что она что-то украдёт. Ведь от двоюродного брата он слышал, что в оставшемся без властей городе, уже вовсю орудуют мародеры. Уходя, он обещал вернуться примерно через полтора часа. Винилин вновь поднялась наверх и вновь её внимание привлекла закрытая дверь.

«Ну нет, надо всё-таки посмотреть что там такое» — подумала она. Если там щеколда внутри как в моей комнате, я вполне смогу выбить эту дверь плечом с разбега. Только у меня нет оружия, надо вооружиться, а то мало ли кто там сидит.

Винилин спустилась вниз, прошла на кухню, где нашла большой разделочный нож. Взяв его, она вновь вернулась к запертой двери. Она постояла тихонько прислушиваясь, но так ничего не услышала. Тогда она пошире открыла дверь в свою комнату, зашла вовнутрь, разбежалась и со всего маху врезалась в дверь плечом. Хлипкая щеколда сорвалась со своего места и дверь отворилась.

Внутри комнаты царил полумрак, в котором угадывались очертания мебели. Винилин аккуратно шагнула вперёд, держа в руке разделочный нож. Вдруг слева что-то блеснуло, но Винилин успела среагировать, и парировать удар ножом. Дальше она не медлила, схватила за шиворот нападавшего, с силой дёрнула его на свет и приставила лезвие ножа к горлу. Перед ней было перепуганное лицо Алорон.

Винилин потеряла дар речи, ошарашено смотря на Алорон, та потрясённо смотрела на неё.

— Алорон, это ты!

— «Да» — ответила та растеряно. Госпожа Винилин, ты жива! Но как же так, я думала, что тебя орки убили!

— Ага, как бы не так, убили орки, вот вас-то, почему они не убили?

— Я не знаю, госпожа, почему.

— Вижу, нам есть с тобой о чём поговорить. Но может и гномы здесь?

— «Нет» — сказала Алорон грустно. Их убил один злой богатый человек, но я отомстила за их гибель.

— Отомстила за гибель?! Это как, убила что ли?

Казнила, госпожа, по закону амас.

— Ого, ну и дела вы тут без меня проворачиваете. Всего-то оставила вас на несколько дней и тут такое творится. Что же, давай ко мне в комнату, там и поговорим, пошли же.

Глава 13

Вежливость полезна для ведения дел, если же она не приносит пользы, с таким не стоит и связываться.

(Пословица королевства Альдрон)

Алорон перебралась в комнату к Винилин, где та немедленно принудила её рассказать, каким образом она здесь оказалась и почему столь нелепо выглядит.

Алорон в подробностях пересказала ей всё с момента их пленения на реке. Рассказала про высоких орков, про встречу с каулен, про допрос, про заточение в темницу и про черноборода, а также о свершенном ей правосудие. До этого момента Винилин молча слушала, не перебивая её несколько сбивчивого рассказа.

Мнение Винилин относительно поступка, связанного со смертью черноборода, было весьма важно для Алорон, которая, говоря об этом, всячески старалась оправдать свершенное ей, приводя в свою защиту гибель гномов и юноши, прислуживавшего им во время того злополучного ужина.

— «Чтобы ты знала, твоих погибших гномов видели сегодня живыми и здоровыми, отправляющимися с отрядом всадников на поиски драконьего клада» — перебила её Винилин.

— «Как!? Этого не может быть!» — изумилась Алорон.

— Информация из надежного источника, хотя я и не видела этого сама. Так что уже как минимум часть так торжественно произнесенного тобой приговора чернобороду несправедлива.

— Ох, ну как же это! Я конечно очень рада, если гномы действительно живы, но он ведь сам сказал мне, что убил их.

— А если я скажу тебе, что зарезала двадцать человек в Вадалиене, просто так, ты тоже метнешь в меня нож?

— И тех прислуживающих ему «болванчиков», он ведь тоже убил их.

— Как же, двоих же вроде отравили враги? Или я что-то путаю?

— Это, наверное, я уже запуталась.

— Ты видела убийство только одного человека, ведь видела?

— Да, видела.

— А если бы не видела и метнула бы нож, то что тогда бы всё это было?

— Выходит, я была бы просто убийцей… Но как же так?

— Послушай меня, Алорон. Я не сомневаюсь в том, что ты отправила на тот свет редкостного мерзавца, хоть мне известно об этом деле только с твоих слов, но так как ты поступила, нельзя было делать ни в коем случае. Я, конечно, понимаю, что ты молоденькая, глупенькая девушка с соломой вместо мозгов, но это всё едва-едва смягчает ответственность в столь важном деле, за которое ты решила теперь взяться. Кто уполномочивал тебя быть судьёй в этой ситуации? Ты решила стать амас, хорошо, это твоё право, но разве Инервин назначила тебя судьёй? Или по-твоему любой ставший амас может резать всех направо и налево, объявляя себя вершителем чужих судеб?!

— Я плохо поступила?

— Плохо поступают, когда воруют пару медных монет, а когда самовольно присваивают судебную власть, произносят приговор и приводят в его исполнение это очень, очень, очень плохо, Алорон.

Алорон вся побагровела и замолчала.

— Вот давай разберём теперь ситуацию. Чернобород убит, это факт, его тело нашли. Ты не отрицаешь, что сделала это. Юноша, который вам прислуживал, убит, это факт, его тело допустим, тоже нашли. С твоих слов его убил чернобород, с твоих слов ты убила черноборода, вопрос, можно ли доверять тебе в первом утверждение, если учесть, что ты валишь вину на убитого тобой человека, в поступке, который кроме тебя никто не видел? Может быть ты их обоих убила, а потом свалила всё на черноборода, который никого и не убивал? А может он просто честный человек, любящий придумывать про себя глупые истории, неудачно пошутил, а ты просто не поняла юмора?

— Ты, что не веришь моим словам?

— Я как судья, не должна верить твоим словам, так как ты заинтересованное лицо, Алорон. Я должна верить фактам, доказательствам, Да за одно только незаконное присвоение судебной власти, по закону амас, тебе полагается, в твоём случае смерть, тем более, что ты не можешь доказать справедливость вынесенного тобой приговора.

— И ты теперь убьешь меня?

— Нет, так как ты моя хорошая знакомая, я выверну закон в твою пользу. Вся твоя история, про то что ты судила его и вынесла приговор, просто глупый вздор, порождённый больным воображением. Ну а касательно убийства, это была просто самозащита, этот явно ненормальный человек пытался убить тебя, ты защищалась, и у тебя не было выбора. Это я тебе говорю как имеющая власть судьи над амас, которой ты теперь стала.

А теперь добавлю тебе от себя лично, как простой человек. Ну и дура же ты! Вот из таких как ты тихонь и вырастают всякие вершители судеб! Тряпка и недотепа, а потом произносишь приговор и ножичек в сердце. Ты даже не понимаешь, на что ты дерзнула дурёха. Хоть для тебя и не будет юридических последствий всего этого, но ты накликала на свою пустую голову злой рок. Попомни моё слово, слово человека повидавшего эту жизнь, тебе выйдет боком твой приговор, будет момент, когда ты сама получишь внезапный удар, и не знаю, останешься ли ты жива после этого, дурёха.

— Но как же мне надо было поступить? Неужели мне нельзя было трогать его?

— Дура, надо было спровоцировать его на нападение и убить из самозащиты, и всё, никто бы тебе слова не сказал. Тем более, что он и без провокации рано или поздно попытался бы тебя убить, просто сделал бы это в неудобный для тебя момент. Ладно, хватит об этом, просто запомни, что я тебе сказала. Теперь же расскажи мне, наконец, как ты оказалась на этом постоялом дворе?

— Я оделась в эту одежду, вооружилась его мечом, взяла у него денег.

— Да, что-то я упустила в твоём приговоре момент конфискации имущества обвиняемого в твою пользу?

— Я, я не подумала об этом, я просто торопилась и…

— Ладно, что было дальше.

— Я выбралась через окно на крышу, осмотрелась кругом и решила, что лучше всего будет спрыгнуть с крыши на ближайшую улицу.

— Неужели ты спрыгнула?

— Да, я разбежалась, спрыгнула и перелетела забор. Но я очень сильно ушиблась при приземлении, было очень высоко. Моя нога, которую я повредила ещё в пещере, она вроде как постепенно перестала болеть от мазей госпожи Антелин, а теперь она вновь заболела, после этого. Я едва могла ходить. Тогда я встала и, хромая, пошла по улице. Я очень сильно испугалась, ведь меня мог поймать первый же встреченный мной патруль. Я искала место, где могла бы спрятаться, но не находила. Пройдя несколько улиц, я заметила этот постоялый двор. Кругом была кромешная тьма, а здесь в окошке, горел тусклый светильник. Я подошла к двери и аккуратно дернула за ручку. И дверь оказалась открытой. Я осторожно вошла в неё и тихонько заглянула в общий зал. Там было пусто и довольно темно. Тогда я аккуратна прошла в него и затаилась, не зная, что делать дальше. И тут с улицы зашел мужчина, он закрыл на засов дверь изнутри и, пройдя через общий зал, ушел в комнату располагавшуюся за стойкой.

Я очень перепугалась, но он не заметил меня. Мне ничего не оставалось, как аккуратно подняться наверх по лестнице. Я крадучись прошла наверх в этот коридор. Тут была кромешная темень, и я на ощупь нашла открытую дверь, зашла в комнату и закрылась в ней. Ну а дальше ты всё знаешь, госпожа Винилин.

— Ох дурёха, расстроила же ты меня. Хотя, я конечно рада тебя видеть. Видишь, стоило тебя ненадолго оставить без присмотра, как ты уже натворила дел. Ну что сделано, то сделано, сама будешь теперь расхлебывать свои деяния, ну а пока поступаешь в моё полное подчинение, чтобы не натворить ещё чего-нибудь похлеще этого.

— Да, госпожа Винилин. Но как же ты смогла оказаться тут?

— В отличие от тебя я никого не убивала, ничего не крала и живу в этой гостинице на законных основаниях как постоялец, заплатив за постой. Чувствуешь тонкую разницу между нами? Поэтому я и госпожа, поэтому ты и будешь мне подчиняться.

— Да, госпожа Винилин.

— Ладно, в двух словах скажу. Я все эти дни бегала по здешним лесам от орков, пока не вышла в окрестности этого города, где под видом беженки сдалась местным солдатам. Они доставили меня в город и отпустили. Я пришла сюда и сняла себе комнату за золото из драконьего клада.

— Постой, госпожа, но разве город не в осаде?

— Уже нет, орки организованно ушли всем своим войском обратно на запад. Сама видела.

— Но почему же они так поступили?

— А почему вас отпустило каулен?

— Я не знаю, госпожа.

— А может, ты мне чего-то не договариваешь.

— Нет, я всё честно рассказала, даже про суд…

— Я не подозреваю тебя в сознательной лжи, но может быть, ты упустила что-то существенное, просто забыла об этом?

— Вроде бы нет.

— Ладно. Как бы там ни было, нам теперь остается только два пути. Либо мы продолжаем искать этих треклятых эльфов, либо отправляемся домой, естественно отдохнув и подготовившись к этому. Вариант остаться здесь навсегда отпадает, так как почти всё драконье золото, я выкинула в реку.

— В реку?

— Что-то нехорошее есть в нём, у меня чутьё, а оно меня никогда не подводит. Но купить необходимые пожитки у нас ещё денег хватит.

— Я не знаю, что нам делать дальше.

— Ладно, будем действовать по обстоятельствам. Теперь, надо легализовать тут твоё присутствие, но этот твой нелепый наряд.

— Тут было холодно, и я не раздевалась, но у меня под низом есть женское платье моего размера.

— Ну, у меня в комнате тепло. Так что снимай с себя весь этот ужас и покажи, что там у тебя за платье.

Алорон послушно разделась.

«Ого, вот это платьице» — сказала Винилин, осматривая одежду своей подруги. И на ощупь какое мягкое, из чего же оно сделано, не похоже на шерсть? Жаль, что у тебя нет верхней одежды. Ну да ладно, возьмешь пока что мою.

Поступим следующим образом. Скоро сюда вернется хозяин этой таверны. Ты сейчас оденешь мой плащ, и я помогу тебе спуститься через окно в коридоре в проулок. Спрячься там и не выходи, только смотри не попадись никому. Когда придёт хозяин, я подам тебе сигнал из этого окна, немного помедли, а потом, иди стучись во входную дверь, просись на постой, ну а я тебя изнутри помогу. Ну и если что, деньги у тебя есть.

Алорон не стала спорить, и очень скоро они осуществили задуманное. Алорон, вылезла из окна второго этажа и спрыгнула в бывший за ним проулок, где затаилась в ожидание возвращения хозяина постоялого двора. Проулок и улица кругом него были абсолютно пустынны, так что за пол часа ожидания по ним так никто и не прошел. Наконец, Винилин высунулась в открытое окно на втором этаже и подала сигнал Алорон. Та немного помедлила, собираясь с духом, после чего вышла на улицу, и подошла к двери постоялого двора, которая была зарыта. Она тихонько постучала в нее и стала ждать. Прошло довольно много времени, но ничего так и не произошло. Алорон постучала ещё раз, но уже громче. Тогда дверь немного приотворилась, и в узкую щель выглянул хозяин таверны.

— «Ты кто такая, и чего тебе здесь нужно?» — спросил он увидев перед собой богато одетую женщину.

— Мне надо остановиться на постой, хочу снять комнату.

— Какой ещё постой, город весь опустел, кругом мародёры орудуют! Ты не боишься в такой богатой одежде, ходить по улице? Тут же и стражи теперь нет, оберут тебя до нитки, изнасилуют и убьют.

Алорон искренне перепугалась, услышав сказанное.

Ладно, проходи скорее, пока никого нет.

Хозяин открыл дверь и быстро впустил её вовнутрь. Не успела Алорон и рта раскрыть, как из общего зала послышался голос Винилин.

Кто там к нам пожаловал? Всё в порядке?

Она подошла к входной двери увидела Алорон.

— Ба, не может быть, Алорон, это ты! Глазам своим не верю. Она радостно бросилась к ней на шею и заключила в свои объятья. Ох надо же какая встреча, это дочь моих хороших знакомых. Вот уж не ожидала её тут увидеть. А где твои родители, где Коли и Антелин, с ними всё в порядке?

— «Не знаю» — честно ответила Алорон. Они пропали куда-то из-за этого нашествия, я потеряла их.

— «Ох непутёвое дитя, она такая не очень далёкая девушка, но добрая» — сказала Винилин, обращаясь к хозяину таверны. Я очень благодарна, что ты впустил её, и очень прошу тебя оставить её здесь, пропадёт ведь она.

— «Ладно» — ответил хозяин таверны растерявшись.

Он был вполне себе добрым человеком. Было конечно удивительно, что две незнакомки так нежданно встретились в его таверне, но в свете последних событий, он не придал этому особого значения, так как его мысли теперь были всецело заняты опасностью мародёров и орков.

Винилин, для верности, продолжила заговаривать хозяину таверны зубы, а в этом она была большая мастерица, когда это было необходимо. Кроме того она расспросила хозяина о том, что ему удалось узнать в городе.

Вести были весьма тревожные. Оказывается, в городе орудуют несколько банд мародеров, как говорят, некоторые из них были из числа оставшихся в городе солдат. В цитадели города и на складах царил хрупкий порядок, так как оставшиеся там солдаты, организовались под начальством некоторых оставшихся в городе офицеров и ждали прибытия новой власти из Гастеры. Город же остался полностью без вооруженных патрулей, так что теперь любым оставшимся в нем бандитам, было полное раздолье. Двоюродный брат хозяина постоялого двора рассказал ему о том, что в городе уже совершенно несколько ограблений и даже убийств, а также поджог нескольких домов неизвестными. Его брат настойчиво советовал ему не возвращаться обратно и остаться вместе с ним на складах, по крайней мере до прибытия в город новых властей, которые должны были навести в нем порядок. Но хозяин постоялого двора побоялся оставлять Винилин одну, поэтому и вернулся обратно.

Такая неожиданная забота весьма тронула Винилин, которая уже давно приметила, что хозяин таверны был человек весьма простой, но при этом и весьма порядочный. За заботу она решила отплатить ему тем, чтобы позаботиться об его имуществе, ведь она была профессиональным воином. Правда теперь, никакого оружия кроме кухонного ножа и большого меча принесённого Алорон из дома черноборода у нее не было.

Однако, поговорив ещё немного с хозяином постоялого двора,она узнала, что его двоюродный брат раздобыл для него на складах меч для самозащиты, хотя он вовсе и не умел им пользоваться. Винилин попросила показать ей меч, который вполне годился ей по размеру.

Поразмыслив о том, как бы его заполучить, она посоветовала хозяину пойти и лечь поспать, ведь впереди их ожидала опасная бессонная ночь, в которую наверняка могли бы и напасть мародеры, и ему лучше было бы выспаться, чтобы со свежими силами дать отпор непрошеным гостям. Совет показался разумным, и хозяин таверны воспользовавшись ним, ушел спать в свою комнату, располагающуюся за стойкой на первом этаже. Перед его уходом Винилин попросила его оставить меч на столе, просто так, для их спокойствия, а сами они пока посидят в общем зале, и если что-то случится немедленно разбудят его.

Хозяин постоялого двора согласился и на это, и уже вскоре из его небольшой комнатки доносился весьма громкий храп. Винилин и Алорон уселись за столом на котором лежал меч.

«Этак мародеры и вправду могут сюда нагрянуть»- сказала взволнованно Алорон.

— Ну и пусть приходят, у меня же есть меч.

— А как же я?

— А ты… Ну может быть и ты на что-то сгодишься, будем действовать по обстоятельствам. Может ещё и всё обойдется.

Но не обошлось. Прошло около полу часа, и вдруг раздался звук тяжелых ударов в входную дверь. Алорон вздрогнула и испуганно посмотрела на Винилин. Та спокойно взяла со стола лежавший на нем меч, за поясом у нее уже был заткнут кухонный нож.

— «Сиди здесь, я пойду открою» — сказала Винилин.

— Нет, ты что не открывай!

— Они всё равно выбьют дверь, и что же мы тогда будем делать, на улице ведь холодно?

Сказав это, Винилин отправилась к входной двери, в которую не переставали сильно стучать. Винлин прижала меч к ноге, так чтобы он не сразу бросался в глаза и, подойдя к двери открыла засов, после чего отошла на два шага и стала в дверном проёме перед входом в общий зал. Дверь тут же открыли, и вовнутрь вломились несколько огромных бородатых мужчин, первый из которых был одет в доспехи солдата, но без шлема. Увидев преградившую им путь маленькую женщину, они несколько замешкались, тем более, что она совершенно спокойно смотрела на них.

— «Мы сейчас закрыты и комнат не сдаем» — сказала им Винилин спокойным тоном.

— «Нам не нужна комната» — с усмешкой ответил мародер одетый в доспехи солдата.

— А что же вам нужно?

— Деньги, барахло, ну и ты нам сгодишься на сегодня.

— «Зря приравниваешь меня к барахлу» — ответила Винилин, взгляд которой теперь стал серьёзный и холодный.

Мужчина ухмыльнулся и пошел было на неё с тем, чтобы схватить, в руках у него был меч, но вот то, что меч был и в руках Винилин, он не заметил. Не стоит и говорить о том, что Винилин, одним ударом снесла ему голову с плеч, так что кровь брызнула прямо на лица, пришедших с ним мародёров, а его голова упала и покатилась им под ноги. Те весьма растерялись от произошедшего и в страхе стали пятиться назад.

«А ну прочь отсюда!» — прикрикнула на них Винилин грозно, как будто бы она прогоняла стаю бродячих собак. И всё это возымело действие. И хотя мародерам противостояла маленькая женщина, а их было ещё, по крайней мере, трое, и все они были довольно крепкого телосложения и с оружием, но тем ни менее, они попятились назад и вышли из постоялого двора на улицу.

Винлин захлопнула перед ними дверь и закрыла ее на засов изнутри, после чего сделала два шага назад и замерла, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. Но кругом царила тишина, в дверь больше никто не стучал.

— «Госпожа, Винилин, они ушли» — прошептала Алорон, которая тихонько наблюдала в окно за происходящим на улице.

— Совсем ушли?

— Вроде да.

— Ну будим надеяться. А что там хозяин, спит?

— Да, спит и храпит.

— Хорошо, пока никого нет, давай уберемся здесь. Помоги мне, возьмём за ноги этого негодяя и оттащим его в подвал, и голову прихвати не забудь.

— Голову, о нет, фу, я не могу!

— Ладно, я сама отнесу. Бери его за ногу живо!

Они схватили за ногу тело убитого мародера и, протащив его через весь общий зал, затащили его за стойку на кухню, где открыли, расположенный в полу вход в подвал и скинули его вовнутрь. Потом Винлин скинула туда и его голову. Они закрыли вход, после чего Винилин приказала Алорон начисто вытереть полы, а сама уселась на прежнее место за столом и принялась руководить процессом уборки. Меч она положила на старое место, как будто бы он и вовсе не пропадал оттуда. Алорон удалось полностью отмыть от крови пол, и теперь ничто не напоминало о произошедшем. Через какое-то время хозяин таверны проснулся и осведомился у женщин, не произошло ли чего пока он спал. Те ответили, что всё было тихо.

Тогда он пошел готовить им ужин. Всё необходимое для этого у него было в кладовой наверху, и в подвал он так и не полез. Поев, женщины поблагодарили хозяина и отправились наверх спать, оставив его на страже в общем зале.

Впрочем, спали они по очереди. Сначала дежурила Алорон, которая должна была тихонько сидеть в коридоре перед выходом в общий зал и наблюдать за всем, что там происходит, в случае чего, она должна была разбудить Винилин. Алорон просидела так несколько часов, пока не заметила, что сидевший возле тусклого масляного светильника, хозяин таверны заснул за столом. Тогда она пошла и разбудила Винлин, рассказав ей об этом.

Винилин велела ей ложиться спать, заняв вахту на всю оставшуюся часть ночи. Она сидела в тени на лестнице, ведущей вниз, в общий зал и смотрела на храпящего за столом хозяина. Масляный светильник светил всё слабее и слабее, превратившись в маленькую искорку света, а потом и вовсе погас. Время тянулось очень медленно. Винлин не спала, внимательно прислушиваясь к малейшему шороху и размышляя о своих делах. Но эта ночь прошла спокойно.

Глава 14

Для опытного военачальника не стоит жалеть ни золота, ни почестей, от него зависит жизнь множества людей….

(Из книги «Войны былых времён»)

Уже на следующий день после отбытия отряда Белга в городе объявилась новая власть в лице очень высокопоставленного чиновника, прибывшего из самой столицы. В подкрепление этой власти с ним прибыли около трёх тысяч пеших и пятьсот конных солдат с большим обозом продовольствия. Этих вновь прибывших солдат расквартировали по всему городу в брошенных домах сбежавших жителей. Офицеры же стали на постой в гостинице, где жили Алорон и Винилин.

Чтобы для Винилин и Алорон не было притеснения со стороны офицеров, хозяин гостиницы, питавший расположения к ним, предложил им переселиться в маленькую комнатку на первом этаже, где раньше жила его жена, а для большей безопасности посоветовал Винилин выдать себя за его жену. Она на это согласилась, и более того, чтобы не вызвать ненужных подозрений, она помогала на кухне, готовя еду для офицеров, благоразумно стараясь лишний раз не попадаться им на глаза. Алорон же вовсе скрывалась внутри комнаты хозяина, бывшей вдали от зала за кухней, так что про неё из числа солдат и офицеров не было никому известно.

Из разговора офицеров, который часто хорошо было слышно из располагавшейся возле общего зала кухни, а также от хозяина таверны, Винилин узнавала все последние новости о событиях, происходящих в городе и его округе.

Прибывший в город чиновник, которого звали Валент, первым делом направился в дом, где должен был находиться чернобород, и, найдя его пустым и разграбленным мародёрами, тут же принялся наводить справки о чернобороде. От некоторых оставшихся в крепости младших офицеров, он узнал, что чернобород, старый градоначальник и часть городской знати были убиты Белгом, который, совсем недавно собрав отряд из верных ему людей и, взяв с собой подозрительных чужестранцев, отправился в неизвестном направление на запад от города.

Эти известия весьма сильно поразили чиновника, который тут же приказал произвести расследование и выяснить всё о деле, связанном с гибелью черноборода. Все оставшиеся офицеры и часть солдат были арестованы, некоторые из них были допрошены с пытками, но при этом все они дали одни и те же показания, подтверждающие то, что раньше было известно. Единственное, что узнал чиновник нового, было то, что якобы чернобород выкрал из темницы странную женщину, пришедшую от орков, из-за которой собственно и началась междоусобица. Но куда делась эта женщина, было не известно. Знали же солдаты об этом потому, что Белг давал указание найти её в городе по очень общему описанию, под которое можно много кого подобрать, но тем ни менее эту женщину так и не нашли.

Следствие по поводу гибели черноборода представлялось чиновнику столь важным, что он на целый день совсем забыл про орков, не давая совершенно никаких указаний на их счёт, даже не высылая разведчиков вокруг города.

При чиновнике был известный предводитель Борак, который проведя весь день без каких бы то ни было указаний для своих дальнейших действий, наблюдая лишь аресты и допросы бывших в городе солдат. На следующее утро он сам пришёл к чиновнику и напомнил ему о том, что всё же идёт война, и орки, вероятно, где-то поблизости, так что было бы неплохо уделить внимание и им.

«Что же, у меня есть для тебя указания, которое захватит и заботу об орках» — сказал Валент. Необходимо найти отряд этого мятежника и убийцы Белга, он отправился, как мне стало известно, на запад, поэтому бери всю имеющуюся у нас конницу, немедленно отправляйся и найди его живым или мёртвым.

Бораку не нравилась такая постановка задачи, так как и теперь вместо войны с орками, которая была наиболее насущной, он должен был тратить все свои силы на то, чтобы отомстить за гибель черноборода и ещё кое каких знатных ублюдков. В глубине души он был солидарен с Белгом и даже где-то одобрял его поступок, но он решил не спорить с чиновником, и теперь, когда у него были соответствующее указание искать беглеца, он получил хороший повод делать все как считал нужным для ведения войны, прикрывая все свои действия поставленной ему задачей.

Выйдя от Валента, он собрал старших офицеров и раздал им необходимые указания. Всю пехоту он оставил в городе. Часть из неё была отряжена на поиск таинственной женщины и возможных сообщников Белга, затаившихся в городе. Вторая часть заблокировала все ворота в город, получив строжайшее приказание не выпускать из него никого из гражданских лиц. Третья часть принялась ремонтировать существующие городские укрепления, которые были весьма ветхими, а также строить новые.

Сам же Борак, разделив конницу на пятнадцать мелких отрядов по двадцать всадников, отправил её в основном на западное направление от города с тем, чтобы осмотреть всю округу в радиусе половины дня конного пути. Сам же он, взяв оставшихся двести всадников, отправился с ними по дороге на Фахту, так как полагал, что если орки и остались в округе то их лагерь будет в ближайшей деревне, да и Белг, вероятно, направился на запад тем же путём. Однако Валент послал с ним одного из бывших при нём мелких чиновников, Гнилуса, чтобы тот следил за всеми действиями Борака и докладывал ему о них.

За несколько часов до захода солнца конный отряд достиг окрестностей Фахту. Борак выслал вперёд основных сил двадцать разведчиков из опытных солдат. Те, подойдя вплотную к деревне, заметили, что в ней находятся орки и, не встав въезжать во внутрь, вернулись с донесением к Бораку.

Так как время было позднее, а ехавшие с Бораком люди были налегке, без пехоты и обоза, он принял весьма разумное решение вернуться обратно в город, где выслушав доклады остальных отрядов, мог с большей осознанностью предпринимать дальнейшие действия. Но бывший при нём Гнилус стал требовать от Борака, чтобы он не прекращал поиски Белга, так как они находятся тут с большим отрядом, и орков как таковых явно не видно. Может их и остался с десяток мародёров, и что же им из-за этого возвращаться к Валенту ни с чем? Он угрожал Бораку возможным гневом Валента, сулившим большие неприятности, так что Бораку, желавшему избежать негативных последствий, пришлось провести разведку боем находившейся возле них деревни, чтобы большая численность бывших в ней орков стала очевидна и для Гнилуса.

Борак выделил пятьдесят человек, (все они были вооружены луками) и приказал им, зайдя на окраину селения верхом, обстрелять находящихся там орков и вынудить их выйти из деревни, чтобы увидеть их количество. Сам же с оставшимися всадниками и Гнилусом, он расположился поблизости, с тем, чтобы хорошо видеть происходящее и показать чиновнику реальные силы противника. Делалось всё в крайней спешке, так как до темноты оставалось немного времени.

Рассредоточившийся отряд приблизился к окраине деревни, где всадники стали трубить в рога и всячески привлекать внимание орков, показывая, что им известно об их присутствие, и они вызывают их выйти и сразиться с ними.

Орки, которых в самой деревне было не более трёхсот, заметив ещё первый отряд разведчиков, немедленно послали за сидящей поблизости в лесу орочьей пехотой и орками-бегунами, а также выслали вслед за разведчиками некоторых орков-бегунов, которые и обнаружили весь конный отряд врага.

Теперь же, когда люди провоцировали их выйти из деревни, орки, зная их численность, не делали этого, ожидая приближения подмоги. Тогда всадники въехали на окраину селения попытавшись зачистить несколько стоявших здесь домов, в которых находились орки. Орки начали обстреливать их из окон стрелами и дротиками, при этом получая в ответ свою порцию стрел. Однако такая перестрелка не закончилась большими потерями ни для тех, ни для других.

Борак начал нервничать, ведь орки так и не появились из деревни всей своей численностью и теперь явно тянули время, ожидая или темноты или подкрепления. Он уже было хотел трубить коннице отход, но бывший при нём Гнилус наседал на него. Не стесняясь в выражениях, он говорил, что теперь убедился в трусости Борака, и что тот напрасно хотел свернуть поиски злодеев, испугавшись небольшого отряда орков-мародеров, да и теперь непонятно почему медлит, боясь решительно зачистить деревню и расположиться в ней на ночлег. И это при всём притом, что Борак мог бы вернуть королю часть его владений, что было бы началом наступления и освобождения от испугавшихся мощи королевских войск орков всего западного края.

Борак едва сдерживался от жёсткого ответа Гнилусу, но он понимал, что в данной ситуации, когда погиб чернобород, и его голова может запросто слететь с плеч под горячую руку, так что следует проявлять осторожность. Он отделил два отряда по двадцать всадников и послал их осматривать свой тыл, так как опасался от орков возможной хитрости.

Чутьё не обмануло Борака. Подступившая к деревне орочья пехота обошла её через лес и вскоре стала заходить к нему в тыл со стороны его правого фланга через подступающий вплотную к его позициям пролесок. Но враг был вовремя обнаружен, и Борак немедленно скомандовал своим людям отойти от деревни и сам, развернув войска, вывел конницу на открытую местность, выстроив её против наступающих орков фронтом.

Из леса навстречу ему появились около пятисот орков-пехотинцев, вооружённых щитами и копьями, при которых было две сотни вооружённых дротиками орков-бегунов. Орки вышли из леса и, построившись линией, расположились напротив людей, ожидая их действий, так как теперь всё зависело от них. Люди на своих быстрых лошадях могли легко уклониться от битвы и отступить прочь.

— Ну что, теперь уважаемый Гнилус видит численность врага в этой деревне?

— Теперь да, хотя мне кажется, что всадники короля могли бы без особого труда разгромить весь этот сброд.

— Напомню тебе, Гнилус, что мы здесь не для того, чтобы громить этот сброд, а искать Белга и его людей, и врятли он смог бы пробраться здесь со своими ничтожными силами при таком количестве врагов. Нам теперь будет лучше, не тратя времени зря, вернуться в город и, выслушав доклады разведчиков, предпринять уже более решительные действия на усмотрения господина Валента.

Гнилус согласился с этим, и люди получив соответствующий сигнал, отвернули от выстроившегося перед ним врага и стремительно понеслись прочь на восток. Орки не стали преследовать противника основными силами, выслав за ним разведчиков, которые сопровождали людей примерно до середины ночи. Убедившись в том, что люди решили не разбивать на ночь лагерь, а сегодня же вернуться в город, они прекратили преследование и вернулись обратно в деревню.

Отряд Борака вернулся в город к утру, где Борак и Гнилус немедленно были вызваны к Валенту, который тряс весь город в поисках сведений об убийстве черноборода и исчезнувшей странной женщине.

Все посланные Бораком отряды разведчиков вернулись, однако они не видели ни орков, ни следов отряда Белга. Борак также не получил никаких сведений про отряд Белга кроме того, что орки удерживают деревню Фахта силами до тысячи копий.

— Какое мне дело до этой жалкой деревни! Мне нужен этот мерзавец Белг! Мы должны достать его хоть из-под земли живым или мёртвым, именно к этому должны устремляться все усилия! Представляешь, что будет в глазах черни значить убийство столь могущественного и уважаемого человека, она может начать думать, о том, что-то подобное позволительно и для неё! Никто не должен поднимать руку на людей столь высокого сословия и положения, убийца и предатель должен быть жестоко наказан! Я уже отобрал солдат и офицеров, бывших в городе, для завтрашней публичной казни, сто человек.

— «Казни!?» — воскликнул Борак. За что их казнить?

— Они не противодействовали мятежнику и допустили этим убийство благородного человека.

— Это безумие, там, на западе, сотни тысяч орков, и у нас на счету каждый солдат и при этом мы должны просто так казнит сотню ни в чём не виноватых воинов!?

— Не забывайся, Борак, или ты хочешь оказаться вместе с ними?

Борак замолчал. Выдержав небольшую паузу, он продолжил.

— Я просто говорю о том, что казнить этих людей будет нерационально. Отряд Белга ушёл в опасные орочьи земли на западе, и чтобы найти его следы, теперь потребуется сражаться с орками, чтобы несколько продвинуться в их земли и собрать какую-то информацию о нём. И эти люди, раз уж они так виноваты, могли бы с большей пользой послужить нам, отправившись на передовую и сражаясь с орками, где они, вероятно, все и погибнут принеся нам большую пользу.

— Что же, раз уж ты осмелился просить меня об этом, пусть будет так. Бери с собой этих людей и ещё часть пехоты и конницы, и уже завтра ты должен отбить у орков эту несчастную деревню и её окрестности, осмотреть их и найти следы Белга. И ни медли, мы итак упустили много драгоценного времени!

Борак вышел от Валента чрезвычайно раздражённым. Захватывать деревню теперь было безумием, орки явно не ушли в пустоши и все их орды расположены где-то совсем недалеко, так что теперь они легко смогут прислать большое подкрепление сидящим в деревне. Это была совершенно бессмысленная авантюра, которая могла закончиться весьма плохо. Однако возразить теперь было нельзя, разве что поступить так, как поступил Белг, но Борак не был готов пойти так далеко.

Он отрядил две тысячи пехоты и триста конников, и, собрав обоз с запасами провианта и оружия, готовился выступить из города в направлении Фахту, однако подготовка такого похода заняла у него весь этот день, так что выступать было решено следующим утром.

В то время как происходили все эти события, по всему городу рыскали солдаты. Они врывались абсолютно во все дома, переворачивали всё вверх дном в поисках таинственной женщины. Днём такой отряд зашёл и на постоялый двор, где скрывались Винилин и Алорон. В общем зале сидели несколько офицеров, с которыми и заговорили пришедшие. Они узнали, что весь постоялый двор занят военными и кроме них здесь только хозяин и его жена. Тогда они потребовали показать им жену хозяина. Винилин, одетая как кухарка, послушно вышла в общий зал и стала перед ним. Описание, данное солдатам было довольно общим, так что они хватали практически всех женщин, которых находили, но Винилин из-за своего маленького роста явно не подходила под это описание, да и бывшие тут офицеры, которым нравилась её стряпня, отстояли её, не желая остаться без вкусной еда. После этого солдаты ушли и больше на постоялый двор не возвращались.

Между тем по городу солдатам удалось найти несколько десятков подходящих под весьма общее описание женщин, которых они привели в крепость. Там их показали врачу крепости, который остался единственным из тех, о ком было достоверно известно, что он видел лицо Алорон, когда осматривал её при поступлении. Врач сначала не признал в женщинах той самой, которую искали, однако, Валент весьма сильно угрожал ему пытками и страшной смертью за отпирательство, так что в итоге, запуганный угрозами врач, чтобы избежать страшных для себя последствий, показал на одну из девушек, что это и есть та самая таинственная незнакомка. Девушку немедленно увели и больше о её судьбе никто ничего не знал. Остальных женщин отпустили, и обыски в городе утихли, хотя, по-прежнему действовал строжайший приказ никого из города не выпускать.

Офицеры готовились отправиться в поход на орков и, как оказалось, у них была проблема с нехваткой обслуживающих обоз людей. Дело в том, что это были вольнонаёмные люди и, узнав куда именно надо будет направляться обозу, они в большинстве оставили его ещё перед отправлением войск в город. Теперь же офицеры, не желая терпеть недостаток в готовой еде, решили взять с собой в качестве обозных хозяина постоялого двора и его жену, причём не спрашивая их добровольного согласия на это. Хозяин хотел было отпираться, но на него жёстко надавили, и он замолчал. Тогда Винилин сказала офицерам, что у неё в городе есть ещё одна знакомая женщина, которая хорошо готовит, и они могут взять с собой и её, но при этом офицеры должны были им обещать за всё некую плату, и уж тогда-то они расстараются на славу. Офицеры согласились на это условие.

Ближе к вечеру они покинули постоялый двор, отправившись в расположение своих отрядов, оставив хозяина и его жену переночевать на месте, так как убежать из города теперь было нельзя. Утром они послали за ними солдат, которые забрали их всех троих, в том числе и Алорон, которая, якобы пришла сюда переночевала вечером в их отсутствие.

Теперь Алорон как и Винилин была одета в одежду местных женщин, при ней не было никаких странных вещей и подозрений она не вызывала, тем более теперь, когда таинственную чужестранку вроде как уже нашли. Солдаты привели их к зданию городских складов, перед которыми уже построились два десятка обозных телег, гружёными мешками с зерном, овощами и оружием. Женщин и хозяина таверны усадили на одну из крытых обозных телег, после чего наступила пауза. Пришлось просидеть около часа на телеге, наблюдая за тем, как кругом заканчивались приготовления. Наконец раздался сигнал рога, и сопровождавшие обоз конные солдаты, оседлав своих лошадей, заняли места возле телег.

Обоз должен был идти в центре войска, так как Борак, зная подлую натуру орков, справедливо опасался оставлять его в арьергарде, из-за возможных дерзких вылазок врага.

Винилин и Алорон сидели на мешках с зерном внутри крытой повозки, аккуратно выглядывая наружу. Обозные телеги тронулись в путь по городской улице. Вскоре они миновали городские ворота и, выехав на дорогу, потянулись, вслед за цепочкой пехоты на запад.

— «Вот так везёт нам, Алорон, не стали даже осматривать телегу» — сказал Винилин. Как бы мы с тобой ещё по-другому бы выбрались теперь из города.

— Да, госпожа, ты права, нам везёт, хотя не знаю так уж и сильно. Я боюсь этих мужчин, у нас совершенно нет никакого оружия, и теперь и они могут с нами сделать что угодно.

— Ничего, мы скоро сбежим от них при первой же возможности, но теперь необходимо подождать, пока мы доберёмся до места назначения, говорят, это не далеко. А там, когда им будет не до нас, мы с тобой дадим дёру. Как там, кстати, твоя нога?

— Уже лучше, госпожа, но не знаю смогу ли я далеко уйти.

— Придётся, иначе сама понимаешь, что нам с тобой несдобровать.

— Понимаю. Я буду стараться.

Обоз шёл весь день без остановки вместе с сопровождавшим его войском. За несколько часов до темноты войско остановилось на вершине придорожного холма, где росла небольшая роща с источником воды, со всех сторон от которого было открытое пространство. Там и разбили ночной лагерь. Алорон и Винилин тут же отправили готовить еду. Солдаты нарубили и натаскали им дров и воды. Женщины развели несколько больших костров, на которые поставили бывшие при обозе большие котлы. В них они сварили некое подобие похлёбки из овощей, зерна и соли для солдат. Хозяин таверны намолотил им небольшой ручной мельницей муки, из которых они тут же замесили тесто и сделали вкусных лепёшек с бывшим в обозе мёдом. Кормили они, конечно, не всё войско, а только третью роту, но и теперь им пришлось славно постараться, чтобы быстро приготовить еду на такое количество людей.

Они закончили все свои хлопоты уже после того как стемнело, после чего спрятались под одну из обозных телег. Эта мера предосторожности оказалась весьма ненапрасной, так как позже оказалось их искали кое-кто из приметивших их днём солдат. Однако их так и не нашли, хотя многие из взятых в городе в обоз женщин подверглись этой ночью насилию.

У Винилин и Алорон было с собой по кухонному ножу и Винилин, не задумываясь, прирезала бы любого, кто полез бы к ним под телегу, но всё обошлось, хотя женщины и не спали всю эту ночь.

Наутро был ранний подъём, так как Борак всё ещё надеялся застать орков врасплох, и всё войско вновь выстроившись на марш, продолжило свой путь по дороге на запад. За несколько часов до полудня обоз и часть войска расположились в лесу невдалеке от деревни. Был короткий привал, в ходе которого солдаты готовились к предстоящей в этот день битве.

План Борака был довольно прост. Он хотел стремительным натиском захватить деревню, используя численное преимущество, после чего построить вокруг неё укреплённый лагерь, из которого он мог бы производить разведку окрестных территорий.

Однако разведчики орков заметили приближение противника ещё ночью. На случай такого рода действий врага, каулен оставило оркам кое-какие указания, которыми теперь они и воспользовались. Орки оставили деревню и, уйдя в окружающие её леса, послали гонцов по всем окрестным лагерям с известием о приближении противника.

Борак, опасавшийся того, что орки вновь попытаются как-то обойти его и ударить в тыл, пока он будет возиться с деревней (при том что у него не было укреплённого лагеря) и отправил на штурм лишь пятьсот человек пехоты, оставив остальные свои силы в резерве и готовыми к бою в ближайшем от деревни лесу. Пехота зашла в деревню и, не обнаружив присутствия противника, без боя заняла её, о чем немедленно известила своего предводителя. Производящая поблизости разведку конница также доложила ему о том, что орков в округе нет.

Всё это очень не понравилось Бораку. Он понял, что орки обнаружили его приближение ещё ночью и теперь оставили деревню только лишь с целью какого-то коварного замысла. Хотя бывший при нём Гнилус наоборот ликовал, говоря о том, что орки бегут в страхе, лишь узнав о появлении могучих войск короля, и зря он, Борак, не послушался его тогда и не дал бой этом жалкому отрепью. Борак стерпел всё это, ничего не отвечая Гнилусу, а сам немедленно приказала перенести лагерь в деревню, стратегическое положение которой было благоприятно для её обороны. Вся бывшая в его распоряжении пехота немедленно начала сооружать укреплённый лагерь. Женщин вновь отправили готовить еду, хотя при этом за ними уже не надзирали, так как вчера, ведь на работе по строительству укреплений были заняты практически все солдаты.

«Сейчас или никогда» — сказала Винилин.

Они развели под котлами огонь, несколько бывших при обозе мужчин стали носить им из бывшего в деревне колодца (который не был отравлен) воду. Тогда Винилин и Алорон отошли от котлов, выдумав историю про то, что к ним подходили некоторые солдаты и говорили о том, что им удалось найти чудесным образом оставшихся в живых баранов. И они хотят, чтобы в том числе из них сварили похлёбку, но теперь прежде чем бросать в котлы остальное, необходимое для похлёбки, надо было сходить и точно узнать насчет этой баранины как с ней поступать. Отойдя от котлов, они направились к обозным телегам, сказав их страже, что пришли взять ещё зерна, которого якобы немного не хватило для обеда, и их пропустили. Там они взяли несколько пустых мешков и, подойдя к телеге в которой хранился запас стрел и кое-какое оружие, тихонько вытащили себе по луку и по колчану стрел, сложив их себе в мешок, засыпали всё зерном и вдвоём понесли его в сторону котлов. Уйдя из поля зрения караула, охраняющего телеги, они повернули и пошли в лес на окраине деревни.

Их остановили часовые, стоявшие по периметру лагеря, и спросили о том, куда они идут с мешком. Женщины ответили, что внутри мешка завёрнутые в шкуру внутренности от баранов, которых поймали в округе и теперь готовят на обед и, выкинув внутренности, они наберут в мешок немного дров, которых им теперь якобы не хватает для приготовления жаркого из баранины. Часовым история с бараниной показалось глупой и подозрительной, но так атмосфера кругом была нервозная, ведь они вторглись во владения очень опасного и жестокого врага, им было не до женщин и их глупостей. Да и не убегут же женщины от них, ведь кругом орки, и они их верно сильно бояться. Они пропустили их, не проверяя, что находится в мешке.

Алорон и Винилин углубились в лес, где приостановились уже на большом отдалении, хотя всё ещё находясь на виду у часовых. Они аккуратно вытащили луки и стрелы, после чего пересыпали в другой пустой мешок часть зерна, разделив ношу поровну. Завязав мешки на спине друг у друга при помощи бывших у них с собой верёвок, они пошли дальше в лес. Часовые же со своего места видел, что женщины копошатся в лесу среди деревьев, вероятно, действительно собирая ветки для костра.

Алорон и Винилин шли по лесу так быстро, насколько это могла делать слегка прихрамывавшая при ходьбе Алорон. Пройдя около получаса, они остановились и, найдя подходящее дерево, забрались на самую его верхушку, так как с больной ногой Алорон это был единственный способ спастись от возможной бывшей за ними погони.

Тем временем орки набрали из окрестных лагерей около четырёх тысяч различной пехоты и около пяти сотен орков-бегунов. В вечернее время их разведка подошла к деревне и обнаружила, что люди уже успели весьма неплохо укрепиться внутри. Такая стремительность людей привела орков в некоторое замешательство, однако, они решили попробовать выбить людей из лагеря в первую же ночь. Но теперь для этого им было необходимо подготовить лестницы, доставить к своим позициям дополнительное количество стрел и дротиков, а также ещё кое-какое снаряжение. Снабжение у орков было плохо налажено, и они так и не смогли атаковать лагерь в эту ночь, однако их отряды расположились в окружающих его лесах.

Утром из лагеря отправили конных разведчиков, чтобы осмотреть округу, которые, отойдя от него совсем недалеко, обнаружили сидящих в ближайшем лесу орков, о чём немедленно дали знать сигналом рогов. Тогда разведчиков атаковали несколько сотен орков-бегунов, которые гнались за ними почти до самых ворот лагеря, осыпая вдогонку дротиками.

Таким образом, отряд Борака оказалось в окружение войска орков о численности и составе которого, ему ничего не было известно. Борак справедливо полагал, что орков ещё недостаточно много и, вероятно, они именно поэтому не решаются атаковать его лагерь, ожидая подкрепления. Поэтому он не стал давать противнику возможности собраться с силами и решил спровоцировать его на бой на открытой местности, выведя из лагеря пехоту с тем, чтобы дать бой оркам недалеко от его ворот. Таким образом, в случае неудачи его люди имели возможность отступить в укрепления. Он вывел с восточной стороны лагеря (с этой стороны была большая открытая местность) тысячу человек пехоты и выстроил её в линию против леса. Орки, которых было больше, и которые на самом деле и не очень хотели штурмовать укрепления, обрадовались такой возможности для боя.

Они вывели из леса две тысячи своей пехоты, а также двести орков бегунов, расположив их по флангам. Выйдя из леса, они неровным строем пошли на находящегося наверху врага и завязали с ним бой. Люди были лучше вооружены, более опытны в военном искусстве и дисциплинированны, а также находились на выгодной позиции, так что, весьма скоро, орки, несмотря на свой первоначальный стремительный натиск, неся большие потери стали отходить к лесу. Тогда им на помощь пришла ещё тысяча орков-пехотинцев, которые попытались, было обойти людей с фланга, но так и не смогли это сделать.

В разгар сражения Борак вывел из лагеря конницу, которая, обойдя орков, ударила в тыл их левому флангу. Конницу попытались остановить орки-бегуны, но они были смяты и рассеяны. Тогда орки ввели в бой всех, кто был у них в резерве уже для прикрытия отступление основных сил, чтобы их совсем не перебила конница. Это действие дало возможность оставшимся убежать в ближайший лес, хотя это удалось сделать и с величайшим трудом.

В ходе боя орки потеряли до двух тысяч убитыми, и множество из спасшихся были ранеными, часть их отрядов была рассеяна и разбежалась прочь по лесам в округе. Люди потеряли всего лишь около сотни убитыми и около двух сотен ранеными, весь бой занял около трёх часов.

Победа над орками весьма воодушевила людей, однако опытный Борак понимал, что теперь он лишь выиграл немного времени для поисков следов злосчастного отряда Белга, так как не было никаких сомнений, что орки вновь вернутся сюда уже с куда более значительными силами.

Глава 15

Если твои глаза видят проявление доблести, значит ещё не всё потеряно.

(Пословица королевства Альдрон)

Теперь, когда с бывшими в округе орками было покончено, Борак занялся поисками следов отряда Белга, понимая, что чем скорее он их найдёт, тем скорее он сможет увести своих людей из этого опасного места. Он едва начал это, казалось безнадежное дело, как удача вновь улыбнулась ему. Когда его люди заняли деревню и кончили обустройство лагеря, при обыске домов они нашли часть одежды и доспехов, бывших с Белгом офицеров. Также они нашли то самое злосчастное драконье золото, бывшее при них. Из золота этого орки не взяли себе ни одной монетки, так как золото им было чуждо, да никто из них не посмел бы взять хоть что-то из того, что принадлежит великому дракону.

Всё это доставили Бораку через несколько часов после окончания битвы, когда у него появилось немного свободного времени. Находившийся при нём Гнилус, который ликовал по поводу бывшей победы, предполагая для себя в этом повод к получению почестей, увидев драконье золото и вещи офицеров из отряда Белга, пришёл в ещё большую радость.

«Я немедленно должен доставить новость о победе и этой знаменательной находке господину Валенту» — объявил он. Он жаждет хороших вестей и будет благосклонен к нам всем после событий этого чудесного дня.

Борак был только рад хоть ненадолго избавиться от Гнилуса, который лично ему был крайне неприятен. Кроме того, это был повод отправить обоз с ранеными в город, где те могли бы получить лучший уход и безопасность, а также попросить себе ещё запасы снаряжения и пищи. Все эти соображения Борак пересказал Гнилусу, назначив время отправки обоза на следующее утро. Но Гнилус чрезвычайно торопился, видя в сложившихся обстоятельствах для себя крайнюю выгоду, которую ему не терпелось извлечь, поэтому он настаивал на своём немедленном отбытии с отрядом конницы без обоза, до которого ему, Гнилусу, дела не было. Но Борак не согласился на это, так как понимал, что его требования, принесённые с очень хорошими вестями, имели больше шансов быть удовлетворёнными. В итоге было решено отправить обоз вечером, с тем, чтобы он, идя всю ночь, достиг города к времени обеда следующего дня. Борак отрядил для сопровождения обоза сто человек конницы и двести пехоты. За несколько часов до захода солнца обоз покинул лагерь и отправился по дороге на восток.

Теперь Борак мог спокойно отдохнуть до завтрашнего утра, в которое предстояло сделать много дел. Борак отправился в дом, который занимал его штаб. Придя туда, он узнал от денщика, что к нему пришли с жалобой представители третьей роты. Как оказалось, от них сбежали бывшие при них женщины-кухарки, в результате чего солдаты после боя остались без готовой еды, и теперь они просят назначить им кого-то для приготовления пищи, ведь они сегодня славно сражались, получив трудную победу над опасным врагом. Борак удовлетворил просьбу солдат, приказав перевести им нескольких человек из других подразделений. Про сбежавших женщин он тут же забыл, так как это дело казалось ему крайне незначительным.

Наутро Борак разослал в разведку всю бывшую у него в распоряжении конницу, послав своих людей вплоть до самой реки на север, а также вдоль неё до кромки сплошных лесов для поиска следов злосчастного отряда Белга. На южный участок Борак не отправил почти никого, так как там была полностью лесистая, труднопроходимая местность. Да и, поставив себя на место Белга, он конечно бы лучше держался ближе к реке, так как если бы орки смогли окружить его, у него всегда была бы возможность, пробившись к ней переправиться в пустоши.

Почти вся бывшая в его распоряжение пехота продолжила работу над укреплением лагеря в деревне, часть людей Борак посадил в секретах в лесу, чтобы избежать внезапного подхода крупных сил орков. Спустя несколько часов, в лесу южнее лагеря произошла мелкая стычка с отрядом орков-бегунов, которые продолжали наблюдать за лагерем, периодически посылая гонцов к своим.

Поражение не сломило духа орков, но их сильно подводило то, что они не могли наладить нормального взаимодействия между собой. Когда каулен руководило ими, ему удавалось добиваться быстрого и эффективного действия всей этой разношерстной орочьей орды. Теперь же без каулен у орков тут же обострились старые противоречия и вражда. Хотя их было в окрестностях на несколько дней пути от лагеря людей несколько десятков тысяч, они не могли договориться между собой, чтобы быстро собраться всем вместе, доставить из необходимых мест запасы стрел, дротиков, продовольствия и других необходимых вещей для уничтожения, бросившего им дерзкий вызов врага. Более того, на западных границах оккупированных орками земель, между отдельными отрядами уже началась междоусобица.

Борак с нетерпением ожидал возвращения посланных им разведчиков. Те стали постепенно возвращаться в послеполуденное время, давая своими докладами ему необходимую информацию о численности и расположении врага. Многие отряды видели орков, то тут, то там, некоторые даже участвовали в мелких стычках с ними или подверглись преследованию со стороны крупных групп орков-бегунов. Однако разведчики не заметили ни одного достаточно крупного организованного отряда врага в округе, что говорило о том, что орков хоть и много в окрестных лесах, но они рассеяны и пока не представляют для лагеря серьёзной опасности.

Вскоре, удача, сопутствовавшая Бораку, сделала ему очередной подарок. Один из отрядов разведчиков, который осматривали участок возле самого берега реки, обнаружил грязного оборванного человека, который оказался одним из бывших в отряде Белга людей.

Борак приказал немедленно привести его для допроса. Перед ним был один из офицеров-дворян, бывших с Белгом. На нём не было никаких доспехов, также как при нём не было оружия и даже плаща. Он был весь грязный заросший и усталый и, как видно, с сильно расшатанными нервами.

Борак стал допрашивать этого человека о Белге и его отряде, где они и куда направлялись и что с ними случилось. Тот рассказал Бораку всё, как было дело вплоть до момента разгрома отряда на переправе. Этот человек чудом не утонул в холодных водах реки, и после чудом спасся от рыскавших по берегу орков. Он пробирался какое-то время на восток по противоположному пустынному берегу, но там не было никакой еды, да и он опасался, что орки всё ещё рыщут по пустошам, где негде было и спрятаться. Тогда он, рискуя жизнью, вновь переплыл реку на этот берег, где его вскоре и нашли разведчики, посланные Бораком. Что стало с самим Белгом и бывшими при нём гномами и эльфийкой он не знает, после переправы он никого не видел и считал, что он, вероятно, единственный и остался в живых.

Выслушав это, Борак отправил этого человека под стражу в один из домов, дожидаться возвращения Гнилуса, который, вероятно, должен был прибыть уже завтра, и Борак очень надеялся, что с ним будет и обоз, в котором он так сильно нуждался. Обдумав рассказ офицера, Борак стал планировать свои дальнейшие действия. Если Белг и смог выжить, то теперь искать его надо не в округе занятой им деревни, а на противоположном берегу реки в пустошах, где-то в районе переправы у деревни Анат. Он понимал, что теперь чиновники врятли остановятся на поисках Белга и потребуют от него отправиться туда. Пробиться в те места с войском и вернуться обратно не было никакой возможности, леса в округе кишмя-кишили орками. Но Борак понимал, что эти столичные чиновники, которым плевать на него и его солдат, готовы положить их хоть всех, лишь бы выслужиться перед нужными людьми, и теперь необходимо было предложить им какой-то план действий для дальнейшего поиска Белга.

Поразмыслив об этом, Борак придумал хоть и очень опасный, но наиболее реальный с его точки зрения план. Во-первых, он хотел использовать эту возможность, чтобы оставить занимаемый ими в деревне лагерь и, уведя основную часть войск обратно в город, уберечь его от скорого и неминуемого разгрома. Вместе с этим он хотел собрать отряд конницы порядка двухсот всадников и стремительным натиском прорваться с этим отрядом к деревне Анат, захватить переправу и переправиться в пустоши. Там, на открытой местности, он мог наиболее эффективно использовать конницу и обследовать берег кругом. Двести конников должно было вполне хватить, чтобы пробиться сквозь множество разрозненных групп орков в окрестных лесах, однако слабым местом плана было то, что Борак совершенно не имел никаких сведений о том, сколько орков охраняет переправу. Их могло быть и несколько тысяч и, в этом случае, он врятли сможет отбить её, тем более, что всё это необходимо было сделать в течение одного дня, до наступления темноты.

Уже на следующее утро влагерь прибыл долгожданный обоз со всем, что требовал для войск Борак. Более того, с обозом прибыл лично сам Валент, оставивший Гнилуса вместо себя в городе на время своего отсутствия. Появление Валента крайне удивило Борака. Это не сулило ничего хорошего. Гнилус зачастую не был до конца уверен в своих указаниях, которые он пытался отдавать в походе, так как у него всегда была задняя мысль, а как на это посмотрит Валент, не выйдет ли это ему как-нибудь боком. Благодаря этому Борак мог легко манипулировать трусливым чиновником, упирая на его боязнь ответственности, так что Гнилус хоть и раздражал его своими глупыми и неуместными высказываниями, но, по крайней мере, не сковывал его в действиях. Валент же теперь вероятно прибыл чтобы лично руководить всем процессом, что ни сулило ничего хорошего, так как Валент не имел никакого отношения к воинскому делу, и если теперь он бы решил начать командовать войсками, это могло бы весьма плохо кончиться.

Но как оказалось, Валента интересовал только отряд Белга. Он сдержано поблагодарил Борака за одержанную им блестящую победу над врагом, но тут же сменил тему разговора, интересуясь тем, нет ли дополнительных известий о Белге и его людях. Захваченный человек из отряда Белга оказался весьма кстати. Валент крайне обрадовался этому известию, настроение у него было на редкость хорошее, да и собой в обозе он привёз даже больше, чем у него просил Борак.

Валент немедленно уединился для допроса пленника. Он допрашивал его несколько часов и, вероятно, подверг пыткам. Борак напряжённо ожидал, когда Валент освободится и подбирал необходимые слова, чтобы быть наиболее убедительным в изъяснении своего замысла. Наконец, Валент вызвал Борака к себе. Теперь он был весьма задумчив и серьёзен. Он поинтересовался у Борака о том, не допрашивал ли он пленника. Борак не стал этого отрицать, однако сказал, что интересовался лишь перемещением отряда Белга, так что он был в курсе, что орки загнали отряд к реке, где он был разбит при переправе.

«И какие дальнейшие действия тебе представляются необходимыми для его поиска?» — спросил его Валент.

Такой ход беседы уже был благоприятным. Весьма хорошо было то, что Валент не стал выдумывать сам никакого абсурдного плана действий, а теперь спрашивает, что делать дальше у него, опытного солдата. Тогда Борак изложил ему свой заготовленный план.

— «Ты уверен, что двести человек конницы будет достаточно?» — спросил его Валент.

— Да, уверен, более того, я готов лично повести этот отряд.

— Похвальное рвение. Знай, что если нам удастся изловить Белга, ты лично получишь большие почести от короля. Дело это крайне важное, и я также приму личное участи в этом весьма опасном мероприятии.

— Это действительно крайне опасное мероприятие, стоит ли подвергать риску персону столь высокого уровня, как ваша?

— Стоит, Белг. Не считай меня трусом, отсиживающимся за спинами других и делающим всё чужими руками. Конечно, я не рискую без лишней необходимости, но в ситуации, когда мерзавец посягнул на власть короля и лишил жизни благородных граждан, дело мести священно, и для меня честь принять в этом участие лично. Я не военный человек и руководство действиями отряда будет полностью на тебе.

— Благодарю за оказанное доверие.

— Всё ради успеха нашего общего дела.

Сказав это, Валент встал со своего седалища и, пройдя в угол шатра, взял несколько лежащих там мешков, из которых он извлёк дорогие, хорошо украшенные доспехи, а также меч в очень красивых ножнах.

— Хотя я никогда и не был военным, но мне всегда нравилась красота оружия, поэтому я заказал себе всё это. Честно скажу тебе, Борак, я иногда одевался в эти доспехи, вешал себе на пояс меч и, стоя перед зеркалом, разглядывал себя. Я с самого детства мечтал стать воином, но мое слабое здоровье, увы, не позволило мне заняться военным ремеслом. Теперь же, наконец, пришёл черёд облачиться во всё это уже для настоящего мужского дела.

— Я советую вам лечь отдыхать, так как чтобы успеть выполнить наш замысел до конца следующего дня, нам придётся выехать засветло.

— Хорошо, иди, готовься, я и в правду должен немного отдохнуть.

Борак покинул шатёр Валента и отправился отдавать необходимые указанная. Командовать войсками он назначил одного из бывших при нём офицеров, которого давно знал и лично ему доверял. Тот должен был с наступлением утра вывести все бывшие в лагере войска и обоз и основными силами продвигаясь как можно быстрее, не останавливаться до тех пор, пока не достигнет города. При этом конный арьергард должен был поджечь лагерь и проследить, чтобы он был полностью уничтожен огнём, для того чтобы укрепление не досталось врагу.

В вечернее время вокруг лагеря были выпущены на разведку отряды конницы, которые должны были найти и перебить мелкие отряды орков в округе, или, по крайней мере, отвлечь их внимание от отряда Борака, которому предстояло скоро выдвигаться в путь.

Около полуночи отряд Борака вместе с Валентом покинул укреплённый лагерь. Кроме него выступили ещё два отряда по сто конных в каждом, которые должны были идти в близком направлении с тем, чтобы орки подумали, что это была лишь очередная разведывательная вылазка. Отряд скакал всю оставшуюся часть ночи через пролески, стараясь держаться открытой местности. Когда начало светать они достигли кромки сплошного леса и начал двигаться вдоль реки по той самой тропе, по которой недавно продвигался отряд Белга, направляясь к деревне Анат.

Орки, которые уже привыкли к тому, что конная разведка людей постоянно снуёт в этой местности, сначала не придали большого значения ночной вылазке, хотя, несмотря на все усилия со стороны людей, их отряд всё равно сопровождали издалека орки-бегуны.

Отряд спешно пробирался через лес, наткнувшись на орков лишь один раз. Небольшая группа, примерно из тридцати орков, патрулировала эту тропу или просто куда-то по ней шла. Она была весьма быстро разгромлена и её остатки разбежались прочь в разные стороны. Валент даже попытался самолично догнать и зарубить одного из убегавших орков, но так как в видах орков он вовсе не разбирался, то выбрал в качестве мишени одного из орков-бегунов, которого в итоге так и не смог догнать, удалившись довольно далеко в лес в сторону от отряда.

Солдаты догнали опасно удалившегося в лес чиновника и вернули его обратно в отряд. Валент был несколько сконфужен тем, что не смог догнать и зарубить орка, видимо, он хотел показать себя настоящим мужчиной перед другими настоящими мужчинами, которые были кругом него, но вышло это крайне неуклюже.

Они продолжили стремительно движение по лесной тропе, не останавливаясь ни на один привал, перекусывая прямо на ходу. После полудня, не встречая серьёзного сопротивления, они достигли деревни Анат.

Отряд выехал из леса на участок большого луга и, построившись в боевом порядке, немедленно отправился на штурм находившейся у берега реки деревни. Несмотря на то, что за отрядом следили орки-бегуны, они так и не смогли (или не захотели) предупредить орков, сидящих внутри деревни. Для них появление врага было совершенной неожиданностью.

Каулен, понимая стратегическую важность этой переправы, расположило в деревне Анат и её окрестностях до двух тысяч орков и ещё велело укрепить им деревню и переправу. Орки принялись было за дело, начав рыть траншеи, и даже возвели часть укреплений, но потом, когда каулен покинуло их, они забросили порученную им работу, и большая их часть просто разбрелась по окрестностям, вылавливать людей, зверей или заниматься чем-то ещё. Так что теперь в деревне осталось не более четырёхсот орков.

Бывшие в деревне орки в основном спали, ловили рыбу или просто переговаривались между собой сидя в тени. Появление всадников оказалось для них шоком, так что они толком даже не оказали сопротивления и практически сразу разбежались кто куда.

Догонять и вылавливать орков не было времени, и Борак приказал немедленно готовиться к переправе войск на противоположный берег. Паром находился на этом берегу и был полностью исправлен, но на нём никак нельзя было переправить более чем шестьдесят всадников за один раз. Борак разделил всех своих людей на четыре части и настойчиво посоветовал Валенту переправиться на тот берег вместе со второй группой.

У Борака был богатый опыт войны с орками, и он знал их подлую натуру. Орки всегда старались нападать, имея численное преимущество, и брать, что называется нахрапом, на испуг. Поэтому они, идя в атаку, всегда страшно орали, ревели и гоготали. Они также любили запугивать врага, выставляя на вид отрезанные головы или изуродованные тела. Но по личному опыту Борак знал, что нутро у них гнилое. Если орки встречали достойный отпор или сами подвергались стремительному натиску, они очень легко терялись, среди них начинался беспорядок и неразбериха, которая очень скоро переходила в панику и массовое бегство с поля боя. Это же случилось и сейчас, но Борак был уверен, что орки не ушли далеко, и теперь, вероятно, следят за ними и ждут, когда часть всадников переправится на противоположный берег, чтобы атаковать немногих оставшихся.

Но Валент, который по-прежнему стремился показать себя не трусом, наотрез отказался идти во второй группе и заявил, что переправиться только вместе с самим Бораком. Борак объявил ему о том, что он будет переправляться только с самой последней группой, так как он не привык бросать своих людей на произвол судьбы, за что собственно и пользовался уважением и доверием со стороны своих солдат.

«В таком случае и я переправлюсь с последней группой» — ответил ему Валент.

Борак не стал с ним спорить, он подумал, что это будет хорошим уроком для чиновника. Если уж он хочет посмотреть на натиск и свирепость орков, то пусть посмотрит.

Первая группа начала переправляться, остальные пока отдыхали на берегу, наблюдая за лесом и бывшей рядом деревней. Тогда Валент предложил, пока есть время, осмотреть деревню, вдруг тут могут быть следы отряда Белга. Борак согласился на это с условием, что осмотр будет очень быстрым, им надо успеть до того как начнёт переправляться вторая группа, так как их положение уже станет весьма опасным. Находящихся поблизости орков вполне достаточно, чтобы атаковать их, когда половина его людей уже переправится.

Они взяли с собой двадцать солдат и пошли осматривать находящиеся в деревне постройки. Дома были в основном пусты. Внутри них была перевёрнутая мебель и разбросанные кругом вещи селян, в разных местах валялись обглоданные кости людей или животных. Наконец, они подошли к запертому сараю, открыв который, увидели несколько сидящих в нём живых людей. Они вывели их наружу, и оказалось, что это были селяне, не имевшие никакого отношения к отряду Белга. Они сидели здесь уже довольно давно, так как местные орки решили не съедать всех сразу, а оставив пленников в заточении и есть их постепенно. Спасённых было двенадцать человек, все они были молодые юноши и девушки, которых орки оставили как наиболее выносливых. Родом они были из окрестных деревень и поселений. Они уже отчаялись в своей жизни, не надеясь на спасение, и теперь встретили освободивших их солдат с огромной радостью как героев.

Борак опасался, что чиновник не захочет возиться с этими людьми, да на них и не было лошадей, чтобы они могли следовать с ними. Но Валент, вероятно тронутый всем виденным им ужасным зрелищем, распорядился также переправить этих селян на тот берег вместе с последующими двумя группами солдат, а там, на другом берегу, уже будет видно, что с ними делать дальше.

Закончив обыск деревни и не найдя больше ничего примечательного, они вернулись к переправе куда уже причалил пустой паром, и в него начала грузиться вторая группа солдат. Вскоре вторая группа вместе с частью освобождённых селян отправились на пароме на противоположный берег. Борак приказал оставшимся солдатам оседлать лошадей и построиться боевым порядком фронтом к лесу, давая понять наблюдавшим за ними оркам, что они готовы к решительной битве.

Такое поведение людей подействовала на орков, и те так и не решились напасть на них в момент переправы второй группы. Паром снова вернулся с противоположного берега за третьей группой солдат. До темноты оставалось не более полутора часов. Борак ещё раз настойчиво посоветовал Валенту переправиться на противоположный берег с третьей группой, но тот опять не захотел сделать это. Тогда Борак назначил вместо себя командующим одного из опытных офицеров, дав ему указания на случай собственной гибели, и отправил его с третьей группой на противоположный берег. Оставшиеся солдаты, построенные боевым порядком, продолжали стоять возле паромной переправы.

— «Вы хорошо умеете плавать?» — спросил вдруг Борак, находившегося возле него Валента.

— «Плохо, а почему вы спрашиваете?» — ответил он с недоумением.

— Если всё будет совсем плохо, нам придется переплавляться на тот берег вплавь. Если вы плохо плаваете, я советую вам переплавляться прицепившись к лошади, сняв с себя все ваши доспехи и меч и выбросив поклажу.

— «Я надеюсь, до этого дело не дойдёт» — ответил Валент, нервно улыбнувшись.

Третья группа практически достигла противоположного берега, как тут внезапно со стороны леса раздался гул орочьих рогов. Орки вывалили гурьбой из леса и беспорядочной толпой пошли в атаку на оставшихся всадников. Орки жутко ревели, скалились, гоготали, так что даже опытным войнам, оставшимся в последней группе, было ни по себе. Лошади, на которых они сидели, были весьма напуганы и уже готовы броситься бежать прочь. Борак посмотрел на Валента, тот побледнел как лист бумаги, с ужасом глядя на приближающихся орков.

«Не стоит переживать, у этого стада нет хорошего вожака, порядка и оружия, настало время для доблести и великих дел» — ободрил он Валента.

Борак взял рог и, протрубив им сигнал в атаку, пришпорил свою лошадь и пошёл прямо на бегущих на него орков. Валент тоже пришпорил лошадь и с полным ужаса лицом поскакал вместе с лавиной всадников. Орки видно не ожидали, того что люди будут атаковать их, и в последний момент они даже несколько растерялись. Всадники врезались в толпу орков, которые были именно большой беснующейся толпой, а не войском, и без труда рассекли их линию. Пройдя сквозь орков, они зашли им за спину и, развернувшись, устремились на них вновь. Бой продолжался недолго, так как среди орков почти сразу началась паника. Они рассеялись кто куда, бросившись в разные стороны, перестав оказывать сопротивление. Всадники перебили около трёх сотен орков, даже Валент смог убить нескольких из них. Остальные орки, убежав в лес, скрылись в нём и больше не появлялись.

Паром вернулся и, забрав четвёртую группу, отправился в путь по реке. Борак смотрел на оставленный им берег, но орки так и не появились на нём.

Переправившись на противоположный берег, они разрушили переправу и подожгли паром. После чего устремились прочь от реки вглубь пустошей. Бывших при них селян они рассадили на наиболее выносливых лошадей. Так они проскакали несколько часов, и около времени полуночи, наконец, разбили лагерь среди холмов. Так закончился этот трудный полный волнений день.

Глава 16

…Иногда необходимо действовать проще, слишком заумный стратег может перемудрить на ровном месте…

(Из книги «Войны былых времён»)

Назначив часовых и скомандовав отбой остальным солдатам, Борак подошел к Валенту, который сам уже было расположился на ночлег возле одного из костров. Учитывая то, что все происходящее было дерзкой вылазкой, у Валента не было даже привычных чиновнику столь высокого уровня шатра и прислуги, которая сама готовила ему вкусную еду, раздевала и даже отгоняла назойливых насекомых. Теперь же он был один, и при нём были лишь большая меховая подстилка и тёплое одеяло. Валент конечно мог бы попросить, да что там, даже приказать Бораку, чтобы тот отрядил ему в услужение кого-то из бывших в отряде солдат, но Валент не стал этого делать, хотя ему было явно некомфортно и непривычно делать всё самому. Но, видимо, он и вправду решил поиграть в воина на старости лет.

— «Спасённые вами сегодня селяне вполне могут помочь вам в качестве прислуги» — обратился Борак, к ворочавшемуся на меховой подстилке чиновнику.

— Ну почему же спасённые мною, я скорее свидетель всего происходящего, а не участник, их спасли твои люди.

— Если бы вы не настояли на обыске деревни, то я не стал бы тратить на это время, и этих людей бы не спасли, так что своей жизнью они обязаны прежде всего вам.

Такой оборот разговора был неслучайным. Сам Борак ни за что не бросил бы спасённых в такой ситуации людей, но другое дело чиновник. Тогда в порыве затаившейся где-то глубоко в его душе человечности, он велел взять их собой, но теперь вполне мог и раздумать о своём решение и просто бросить этих людей в пустоши, как ненужных. А так эти люди могли рассчитывать выбраться к своим, хотя бы в качестве его временной прислуги. Да и приписать их спасение великодушию Валента, было бы весьма кстати для пользы дела.

— Ну что ты, какие теперь тут могут быть слуги. Все мы равно смотрим в лицо смерти, я тут как простой воин или даже как обычный человек. Все эти должности, связи, они остались где-то там за рекой, в далёких краях. Но если желаешь прислугу, бери этих людей себе хоть всех или кого-нибудь из них. Это тебе поощрение за сегодняшний непростой день.

— Я раздам этих людей своим отличившимся войнам, если ты не возражаешь, сам же я привык обходиться в походах без прислуги.

— Поступай, как считаешь нужным.

— С этим делом покончено, но я хотел бы узнать насчёт наступающего дня, может у тебя есть какие-то идеи, раз ты не спрашиваешь у меня о моих планах?

— Да, ты прав, нам надо обсудить завтрашний день. Просто я ещё не оправился от всего бывшего сегодня волнения, первый раз удалось поучаствовать в настоящем сражение, и я до сих пор под сильным впечатлением от пережитого. Итак, расскажи мне о твоих планах на завтрашний день.

— Я изложу тебе ход моих мыслей, а ты уж сам рассуди прав он или нет. Итак, если Белг и часть его людей смогли выжить после переправы, то для них оставалось лишь два пути. Первый путь — вернуться в наши земли, чтобы не быть съеденными орками. И второй путь, достойный безумия Белга, это продолжить своё путешествие к намеченной цели.

— Не торопись с оценкой, Борак, какой из двух путей более безумный не стал бы даже я судить, и более того скажу тебе, как высокопоставленный чиновник, я бы на его месте выбрал второй путь.

— Что же, не будем тогда исключать и его. В любом случае он не стал бы далеко удаляться от реки, значит если он и остался жив, то теперь следует двигаться вдоль реки или вверх или вниз по её течению.

— Твой ход мыслей весьма разумен.

— Раз так, мне видится разумным разделить отряд на две части, с тем чтобы отправиться вверх и вниз по течению реки.

— По сто человек в каждую сторону?

— Нет, двадцать тех, чья храбрость граничит с безумием вверх по течению реки и всех остальных вниз, включая нас с вами.

— Что же, я готов быть в числе тех двадцати безумцев.

Борак с нескрываемым удивлением посмотрел на чиновника. Верно, тот не до конца понимал, что он говорит. Он, который и лежать спокойно не может на меховой подстилке посреди пустоши, уже хочет идти на дело глупое и крайне опасное, на которое он, Борак, не стал бы отправлять по своей воле и одного человека, даже того кто ему был бы неприятен, ну разве что Гнилуса. Да и теперь Борак хорошо понимал, что после всех событий, связанных с мятежом и убийством людей из правящих знатных родов, ему назад пути без Валента нет. Никто не поверит, что он не погубил Валента коварством в пустошах.

Борак принялся было отговаривать Валента, но тот вдруг решительно упёрся, точнее, просто пресек разговор в этом направлении на корню.

Пусть он де Борак назначает девятнадцать храбрецов на своё усмотрение, а он, Валент, будет двадцатым и разговор окончен. Утром Борак пусть сообщит ему о том, кто идёт с ним вверх по течению реки, теперь же время сна.

Бораку ничего не оставалось, как только уйти к костру, возле которого он решил расположиться на ночлег. Валент конечно не сказал ему прямо, чтобы он шел вместе с ним, но он не дурак и прекрасно понимает, что ему, Бораку, деваться некуда. И зачем ему всё это нужно? Придётся теперь страдать из-за чужой глупости, а ещё и подставлять людей. Борак думал над тем, кого бы ему взять с собой. В саму эту вылазку пошли неслучайные люди, и теперь ему было из кого выбрать. Можно было бы выбрать лучших из лучших, но не стоит же их теперь губить так глупо. Взять с собой старых друзей? Но их жалко. Просто хороших вояк? Их тоже жалко. Что же они ему, Бораку, сделали плохого тем, что долгие годы исправно служили под его началом, чтобы он теперь вёл их на верную смерть, да к тому же ради глупости?

Борак долго и напряжённо думал и, в конце концов, он понял, что в этом деле двое будут ничем не хуже двадцати. Если уж так, пусть едет со мной одним, если не трус. Только надо сказать ему об этом при всех, если хочет вести людей на убой, пусть сам выбирает кого, они, по крайней мере, будут знать, кому обязаны всем последующим, что с ними произойдёт. Приняв это решение, Борак устроился на ночлег и заснул.

Настало утро. Отряд, спешно позавтракав, собрал лагерь и, оседлав лошадей, выстроился в ожидание дальнейших указаний. Валент все это время молчал. По его сонному лицу было видно, что ему практически не удалось поспать, да и верно, он отлежал себе все бока и славно замёрз в эту ночь. Борак повернулся к солдатам и объявил им, что они должны направиться вниз по течению реки, вплоть до следующей переправы, где должны переправиться на противоположный берег. При этом они должны внимательно осматривать округу, ища следы отряда Белга. Помолчав немного, Борак добавил, что командовать отрядом теперь будет Имрак. Он же, Борак, отправится вверх по течению реки, где продолжит поиски отряда Белга, и если у кого-то есть желание, тот может составить ему в этом компанию.

Воцарилась тишина. Отряд состоял из опытных воинов, хорошо понимавших, что означает идти вверх по течению реки теперь, и чем это чревато, поэтому ни одного добровольца не нашлось, хотя большинство солдат к Бораку относились хорошо. Они бы не бросили его одного на верную смерть, но теперь каждый из них понял, что добровольцев принудительно назначат, Борак не останется один, а его самого на этот раз возможно пронесёт.

Валент посмотрел на Борака недобрым взглядом, но потом устало, тяжело вздохнул. Ситуация, в которой он теперь оказался, была непростой. Он слишком легкомысленно отнёсся к разговору с Бораком. Не стоило быть столь категоричным, это ведь не столица, где каждый без промедления готов исполнить любое его слово. Он ведь сам сказал Бораку, что тут, в глубине занятых орками земель, перед лицом смерти они все равны несмотря на различия. И теперь, если он назначит солдат в отряд против их воли на столь опасное и трудное дело, нет гарантии, что это всё не выйдет ему боком, но и медлить было нельзя. Естественно месть Белгу была лишь предлогом, а истинная цель была куда важнее и глубже для посвященного в кое-какие тайны Валента. Но теперь оказалось, что идти вперёд и не с кем, а идти назад нельзя, точнее можно, но это значит навсегда упустить тот самый единственный шанс, который выпадает в жизни только раз, похоронить вековую мечту знатных родов.

Наконец молчание было нарушено, и Валент заговорил.

Вижу, Борак, никто не хочет составить тебе компанию в твоём доблестном порыве. Ну что же, раз так, это сделаю я, а остальные пусть смотрят сами. Я-то хоть не прослыву трусом на старости лет.

Такой оборот речи был рассчитан на то, что кто-то из храбрецов в порыве эмоций вдруг выйдет и скажет: «Ну не трусливей же я слизняка-чиновника». И такие храбрецы были, но пока Валент смотрел в сторону отряда и не видел, Борак сделал отмашку рукой, желая уберечь людей от неуместного порыва, и этот знак удержал желающих.

Пауза затянулась. Валент напряжённо смотрел на застывший перед ним в молчание отряд. Наконец он повернулся с недовольным лицом к Бораку.

— Помнится, вчера ты говорил мне о судьбе спасённых селян, чьё спасение ты приписывал моим скромным заслугам. Тогда ты предлагал их мне в качестве прислуги.

— Да, но ты же сам отдал этих людей в подарок солдатам.

— Разве? Нет, ты верно ослышался. Я сказал, что они обязаны солдатом жизнью и спасение от неминуемой смерти подарок от солдат для них, верно, ты невнимательно меня слушал.

«Вот мерзавец!» — подумал Борак, понимая, к чему идёт разговор.

— Прошу простить мне мою оплошность, но как же ты желаешь поступить с этими изнеможенными, измученными людьми на которых у нас нет свободных лошадей и для которых нет тёплой одежды, да и воевать они не способны?

— Ну что ты, Борак, к чему вооружать измученных селян, когда у нас столько настоящих воинов? Мне нужна лишь прислуга, которая бы готовила мне еду и несла бы поклажу. Всё-таки я оказался недостаточно готов вершить в одиночку столь славные дела. Я возьму себе лишь одну девушку, ну а другие селяне могут быть свободны.

«Он даже боится взять с собой юношу, жалкий слизняк, ну да, а вдруг они поменяются местами и господином станет не он» — подумал Борак.

— Как пожелаешь, почтенный Валент.

— А ты не желаешь взять себе прислугу, Борак?

— Не привык к прислуге в походе.

Валент криво ухмыльнулся, но делать было больше нечего. Отряд, получив письменный приказ Валента, который был гарантией того, что с ним не сделал ничего плохого, отправился вниз по течению реки. Их же теперь осталось только трое, да и у выбранной Валентом себе в прислугу девушки не было своей лошади, и она теперь стояла, держа в руках несколько мешков, с испугом и растерянностью смотря на двух стоящих перед ней всадников. Валент недовольно смотрел на девушку, теперь, когда всё пошло совсем не так как нужно, он был весьма раздражён. Да и не брать же ему к себе в седло обычную простолюдинку, слишком много чести для неё. Наконец, он раздражённо повернул лошадь и поскакал в сторону переправы у деревни Анат, чтобы оттуда продолжить путь вдоль берега вверх по течению реки. Девушка испуганно провожала его взглядом.

Борак тяжело вздохнул. Он подъехал к ней и, посадив к себе за спину, приказал крепко держаться, не бросать же теперь её одну в пустошах.

Борак догнал Валента, но не стал ехать с ним вровень, так как сам был чрезвычайно зол на него, из-за произошедшего, да и куда он, чиновник, без него-то теперь денется? Будет нужно, сам к нему прискачет, да что там прискачет, приползёт.

— «Как тебя зовут?» — обратился он к сидевшей у него за спиной девушке.

— Амелия, господин.

— Борак, просто Борак. Не бойся, мы выберемся из этих пустошей, вернёмся в город, где всё спокойно и безопасно, ты сможешь уехать на восток в тихую провинцию и жить там себе свободным человеком.

— «Но у меня же ничего и никого нет» — сказала девушка и заплакала.

— Везёт же тебе.

— Как же это везёт?

Но Борак не ответил. Был бы он один как перст и не согласился бы на эту глупую авантюру, а теперь лишь глупая смерть. Впрочем, Борак справедливо полагал, что упрямства чиновника не хватит надолго, и вскоре он сам прикажет повернуть обратно. Но Борак не знал истинной цели похода, и того что двигало Валентом, иначе он не был бы столь опрометчив.

Валент же теперь оставил все мысли о возвращении, он только пришпорил, как следует лошадь, чтобы скорее догнать тех, кого они искали, так как это была для него теперь единственная надежда. Всё или ничего!

Девушка, сидевшая за спиной у Борака, продолжала плакать, и тот подумал, что был слишком жесток к ней, говоря такие слова. Она была совсем молодой, ей было около четырнадцати лет, у Борака самого была дочь примерно её возраста.

«Не плач» — сказал он, обращаясь к девушке. Если выберемся живыми из этой передряги, даю слово, я тебя не оставлю на произвол судьбы. Мы теперь с тобой вроде как товарищи по походу, у нас с тобой одно седло и общий стол, не думаю, что твой новый хозяин даст тебе хоть корку хлеба. Так что не переживай обо всём этом, лучше смотри в сторону пустошей, если что увидишь, сразу говори об этом. Я же буду смотреть в направлении берега.

Вскоре они приблизились к реке. Часть остова парома ещё дымилась на берегу возле переправы и о зоркий и внимательный глаз! Орки! Они переправились ночью на плотах, и теперь отрядом не менее сотни расположились на этом берегу, окружив сгоревший остов парома.

Уничтожение переправы людьми переполошило и отрезвило орочьих вождей. Они поняли, что каулен не простит им такую оплошность, когда вернётся, и теперь они лихорадочно пытались как-то исправить ситуацию и восстановить переправу.

Они забыли свои старые разногласия и склоки, и теперь к утру согнали в район переправы уже около пяти тысяч бойцов, переправив часть из них на другой берег, для охраны и наблюдением за округой. Сами же они принялись сооружать большие плоты, в лесу, невдалеке от деревни Анат, чтобы заменить ими сожженный паром.

Борак хоть скакал позади и в некотором удалении, но заметил орков первым, будь бы Валент один, он верно бы прискакал бы к ним прямо в руки. Борак пришпорил коня и, быстро догнал чиновника и, схватил его за руку. Тот не на шутку перепугался, подумав, что с ним решили расправиться.

«Орки на переправе, быстрее прячемся в холмах!» — крикнул ему Борак и, повернув коня, понёсся прочь в каменные холмы.

Чиновник растерялся, он не поскакал тут же за Бораком, а просто остановился и стал вглядываться в место где находилась переправ. Наконец и он заметил копошащихся у берега орков и, пришпорив коня, галопом поскакал вслед за Бораком, которому пришлось несколько притормозить, чтобы подождать его.

Они скакали среди каменных холмов на запад параллельно реке, всё же не приближаясь к её берегу. При этом они как никогда рисковали. Борак не сомневался, что орки патрулируют округу, и днём на открытой местности их непременно заметят, если уже заметили.

Наконец, он резко осадил коня и остановился.

«Слезаем»- сказал он своей спутнице и, быстро спрыгнув с коня, стащил её вниз. Он принялся спешно скидывать все бывшие привязанными к коню сумки с вещами. К ним подскакал Валент и, остановившись, с недоумением смотрел на Борака, не понимая, что он делает.

— «Почтенный Валент, не трать время зря и делай как я, если не хочешь на обед к оркам!» — крикнул на него Борак. Его очень раздражало то, что Валент делает всё медленно и не беспрекословно как надо бы.

— Ты спятил? Зачем же нам расседлывать лошадей, орки ведь поймают нас без них.

— «Снимай вещи!» — крикнул Борак девушке, которая сама была не на шутку перепугана, но она, по крайней мере, его беспрекословно слушалась.

Борак же подбежал к сидящему на лошади Валенту и стащил его из седла на землю, после чего спешно стал снимать поклажу с его лошади. Выбрав из его вещей только самое необходимое (оставив при этом мешок с доспехами пристёгнутым к лошади), он кинул эти мешки, в лежащего на земле и ошарашено смотревшего на него Валента.

Чего на меня уставился!? Живо вставай и бери мешки!

Неожиданно это подействовало на Валента, и он, взяв мешки, быстро встал, смотря, что будет дальше. А дальше Борак напугал расседланных лошадей, и те ускакали прочь в сторону пустошей.

«За мной живо!» — скомандовал Борак, и они побежали что было силы в сторону ближайшей россыпи камней. Бежать было недалеко, но Валента надолго не хватило, он почти сразу задохнулся от бега и, споткнувшись, упал растянувшись на земле.

Борак выругался, он крикнул девушке чтобы она продолжала бежать к камням, а сам вернулся к Валенту, поднял его за ворот одежды на ноги и, дав под зад пинка, рявкнул на него. Тот страшно перепугался, но припустил бежать, куда ему было сказано. Они достигли россыпи камней и залегли среди них.

Борак приказал всем смотреть внимательно за округой, каждому в свою сторону. Валент всё не мог отдышаться после такого бега, и ничего ему, Бораку, не говорил по поводу случившегося, испугано глядя в указанном ему направлении. Да и все вопросы у него отпали сами собой, когда вскоре он увидел небольшую группу орков-бегунов, быстро идущую мимо них на северо-запад. Он не на шутку перепугался, но орки шли не за ними. Вскоре, они все услышали звук орочьего рожка, потом ещё один и ещё.

Это было ужасное мгновение, даже видавший виды Борак не на шутку испугался. Он был уверен, что их заметили и теперь им конец. Но оказалось, что орки заметили не их, а оставленных ими лошадей, которые хоть и были напуганы Боракам, но не ускакали далеко, а вернулись в поисках своих хозяев и теперь остановились неподалёку от того места где их расседлали. Борак видел как их окружили, набежавшие с округи орки-бегуны, и убили, закидав дротиками. Затем они разделали туши лошадей и разобрали оставшиеся в бывших при них мешках вещи.

После этого, орки переговорив о чём-то между собой, разошлись в разные стороны по округе.

— «Вот нам везёт, ещё немного и мы напоролись бы на их патруль» — сказал Борак своим насмерть перепуганным спутникам. Надеюсь, теперь ты, многоуважаемый Валент, осознал на сколь сложный и опасный путь ты решил встать? И не держи на меня обиды за грубость, я не со зла, а для пользы дела.

— Ну что ты, Борак, я не в обиде на тебя, но неужели мы бы не смогли ускакать от пеших орков на лошадях?

— Разве почтенный Валент забыл о том, как он ещё вчера гнался в лесу за таким же маленьким орком и не смог догнать его на лошади? Да я и сам бы наврятли смог бы догнать такого орка. Эти маленькие орки-бегуны бегут как лошади и крайне выносливы, они бы гнались за нами, пока не загнали бы лошадей, да ещё бы дали сигнал всей округе, и живыми мы бы точно не ушли.

Валент тяжело вздохнул и крепко задумался. Не успели они приодолеть и малую часть пути, как осталисьодни без лошадей, посредикаменной пустоши, кишмя-кишашей орками… Он, Борак и сопливая девчонка прячутся между камней, дрожа от страха. И как же он, Валент, сможет теперь догнать Белга и как-то принудить его рассказать о том, где находится то самое место, куда он мечтает попасть? Ведь теперь весь путь надо будет проделать пешком, и это ему, человеку, который вообще пешком ходить и отвык.

Всё говорило, даже кричало в пользу того, что его единственный шанс, тот самый, который бывает только раз в жизни упущен, и теперь ему осталось лишь пробираться к своим, что будет теперь очень нелегко, так чтонет совершенно никаких гарантий на спасение. Валенту было до слёз обидно, что всё вышло именно так, но делать теперь было нечего, он вполне может разделить участь своей лошади. Хотя, что теперь толку? Он уже немолод, ещё двадцать, может тридцать лет и он итак разделит её участь, а так, так есть шанс, и не надо сдаваться, надо идти дальше и будь, что будет.

Мы продолжим наш путь на запад вдоль реки, несмотря на эту неприятность, только подождем ночи.

Борак был ошарашен этим, уж от кого, а от Валента он не ожидал таких слов. Нет, тут не в Белге дело, что-то там другое, да и Белг тоже верно не зря пустился в эту авантюру, что-то есть во всём этом, но что? Хотя, пока Валент упрямится, выхода у него нет. Ну что же, подождём ночи.

Глава 17

…Воюя с орками, необходимо иметь при войске медика сведущего в различных ядах, так как этот беспринципный противник не упускает случая применить их…

(Из книги «Войны былых времён»)

Итак, свобода была достигнута, но она принесла с собой только новые опасности. Алорон и Винилин были теперь полностью свободны в своих действиях, оказавшись при этом среди переполненного орками леса. Если большой отряд всадников мог с успехом перемещаться по этой местности, не опасаясь мелких групп снующего по округе врага, то для двух одиноких путников, даже если бы они бы были могучими и опытными воителями сложно было бы придумать что-то худшее, так что спасти могли только смекалка и удача.

Они поставили перед собой амбициозную цель — настигнуть отряд, который увёз с собой гномов. Именно так, они вдвоём пешие должны были догнать большой конный отряд и как-то отбить у этого отряда своих друзей. Задача недостижимая и совершенно несоизмеримая с их силами.

Но была и другая цель. Пробраться до назначенного места встречи с Антелин и если они действительно смогут её найти тогда уже, объединив силы, отправиться на поиски гномов.

Поразмыслив, они решили, что добиться последнего у них куда больше шансов. Однако теперь было необходимо придумать безопасный способ перемещения по лесу. Летать они не умели, плыть по реке, даже если бы им удалось к ней выйти, они не могли. От орков-бегунов, если те вдруг наткнуться на них, им не сбежать и не отбиться. Да и Алорон с её больной ногой, не смогла бы теперь проделать длинный путь. Оставалось лишь выбираться отсюда вновь в земли людей, только на этот раз быть крайне осторожными и больше не попадаться в заключение.

Всю ночь они просидели на дереве, не сомкнув глаз, так как в лесу под собой, постоянно были слышны звуки издаваемые снующими возле лагеря людей орками, которые готовились предпринять нападение на близ лежащий лагерь людей. Орки весьма торопились, но действия их были беспорядочны, в них было много шума и суеты, но весьма мало толку.

Наступило утро, но женщины так и остались сидеть на дереве, так как увидели, что крупный отряд орков расположился поблизости от них. Таким образом они сидели на дереве, пока по звуку боевых рогов поняли что началось сражение.

Тогда, пользуясь случаем, они быстро слезли с дерева и, стараясь перемещаться среди зарослей кустарника и молодых деревьев, устремились прочь от лагеря, держа путь на восток. Так они бежали довольно долго, насколько это позволяла больная нога Алорон. Наконец, достаточно удалившись прочь, они залегли в кустах в пролеске, в месте из которого была видна идущая в город дорога.

Там они устроили наблюдательный пункт. Нога Алорон вновь сильно разболелась от вынужденного продолжительного бега, и ей нужен был отдых. Было решено подождать наступления темноты и продолжить свой путь на восток уже в более спокойном темпе. Пролежали они в своём укрытие до самого вечера, пока неожиданно не заметили идущий по дороге людской обоз.

При виде обоза у Винилин спонтанно родилась идея, как воспользоваться этим случаем в своих интересах. Они стали сопровождать обоз, идя по лесу вдоль дороги, пока не наступила полная темнота. Когда это случилось, они вышли из леса и аккуратно подошли к обозу сбоку, там, где было меньше всадников сопровождения. Пользуясь темнотой, они незаметно прокрались к одной из крытых повозок и, зайдя сзади, залезли вовнутрь.

В повозке оказались раненные солдаты, многие из которых были в весьма тяжёлом состояние. Женщины тихонько уселись в свободной части повозки и замерли, опасаясь разговаривать друг с другом. Но вокруг них был слышен лишь скрип оси телеги и стоны кого-то из раненых.

Так они просидели какое-то время, пока Винилин не достала из-за пазухи маленький кусочек светящегося кристалла и не осветила тусклым светом внутренности телеги.

— «Ты что делаешь?» — зашептала ей перепугавшаяся не на шутку Алорон.

— Да успокойся ты, эти все тяжёлые. Хочу посмотреть, как их тут перевязали местные врачи.

Винилин принялась осматривать раны ближайшего к ней солдата, который лежал совсем без движения, так что не было понятно, был ли он ещё жив или уже помер. Потом Винилн осмотрела ещё нескольких солдат.

Да уж, относятся как к скоту, раны то и не обработаны толком и перевязаны кое-как, у них тут, похоже, вообще нет медиков. Тебя же Алорон учили в твоей школе, как надо делать перевязку?

— Да. Тётя уделяла этому слишком много внимания. Заставляла меня ходить в больницу, показывала примеры разных болезней и ран, заставляла делать перевязки, хоть это всё было и очень неприятно.

— Так ты должна этому быть только рада, дурёха. Антелин, вот кто хорошо умеет перевязывать и обрабатывать раны, её бы сюда, ей бы тут цены не было в этом войске. Я была бы весьма рада, если бы она меня вот так вот по-родственному научила чему-то из врачебного искусства.

— Научила, но что теперь от этого проку, у меня ведь ничего с собой нет. Ни воды, ни трав, ни прижиганий, ни мазей.

— В таком-то походе, и ничего до сих пор у тебя с собой нет, раззява. А если бы меня ранили, чего бы ты делала? Сказала бы, что ничего не взяла с собой, очень бы мне это помогло.

— Я что-нибудь сделала бы, наверное.

— Ну так покажи, что ты можешь. Я в отличие от тебя всегда ношу мази, травы нужные при ранах, меня девятнадцать раз ранили различным образом за мою жизнь, и видишь, до сих пор жива и даже бегаю. Потому что есть лекарства и хорошая перевязка. На вот мешочек, посмотри, что там и что можно сделать для этого бедняги.

Алорон развязала мешочек, в котором были маленькие пучки различных трав, флакончики с мазями и жидкостями. Несмотря на полумрак, она узнала эти травы и мази без подсказки. Антелин действительно хорошо научила её врачебному искусству.

Алорон сняла старые повязки с лежащего рядом солдата, которые представляли собой просто грязные тряпки из грубой ткани, и было не удивительно, что необработанные раны под ними уже воспалились и начали гнить.

— «Тут вода нужна, рану не промыли даже» — сказала Алорон.

— «Вода тут в кувшине» — вдруг сказал чей-то хриплый голос пожилого человека из тёмного угла телеги.

Винилин тут же направила в ту сторону кристалл и осветила им уже бывшего в летах солдата, который всё это время тихо сидел в углу телеги возле кувшина. Винилин присмотрелась к нему и увидела, что он вовсе не был ранен.

— «А ты что же местный врач?» — спросила она его недовольным голосом.

— Да какой уж там врач. Врачи у нас вольнонаёмные все были, да с нами не пошли, как про нашествие орков прознали. Вот меня и поставили смотреть за ранеными, а я уж как смог перевязал.

— «Плохо перевязал» — сказала Алорон, которая хоть и не на шутку перепугалась, что их обнаружили, но пережитые за последние месяцы события сильно изменили её, так что теперь она не стала молчать от страха.

— А я-то вас узнал, вы кухарки из третьей роты. Все уж думали, что орки вас утащили.

— Кухарка я, а она врач, только вот вам врач не нужен был, вот и записали её тоже в кухарку.

— Как же, врач-то нам позарез нужен, но такая молодая девушка может ли быть хорошими врачом? Что-то с трудом верится.

— Да, ну так смотри, как она обработает рану. Алорон покажи ему.

— «Пододвиньте сюда кувшин с водой, дайте чем зачерпнуть и посвети мне» — сказала Алоронстарому солдату.

Она промыла рану, как её учила это делать Антелин. Раненый заворочался и застонал от прикосновения к ране. После этого Алорон открыла один из флакончиков с мазью и обмазала им кожу вокруг. После она открыла другой флакончик и аккуратно капнула из него на саму рану отваром тёмного цвета. Солдат вскрикнул от боли.

— «Мне нужна чистая ткань для перевязки» — вновь обратилась Алорон к старому солдату.

— Для перевязки есть ткань, вот тут в мешке.

— Такая грязная ткань для перевязки не годится.

— Ну, какая была ту и взяли, врачи то всё с собой носят. А я что было, то и взял.

Алорон отрезала от ткани небольшой кусочек, смочила его из флакона и накрыла им рану. После этого она перевязала её.

Ух, как хорошо ты завязала, прямо приятно смотреть, точно вижу теперь что ты врач. Хорошо же, что ты здесь, столько раненых теперь и в обозе, и в городе, да там не только от ран от простуды лечить некому, сбежали-то из города все врачи. Я доложу о тебе начальнику конвоя, пусть посмотрит, врач нам ой как позарез нужен.

«Докладывай» — сказала Винилин.

Солдат покинул повозку и побежал вперёд вдоль обоза.

— «Они нас теперь, наверное, схватят» — сказала взволнованно Алорон.

— Хотели бы, давно схватили, ладно, давай посмотрим, может что-то из этого да и получится.

Они проехали ещё какое-то время, потом повозка вдруг остановилась. В неё залез старый солдат, а вслед за ним человек средних лет в богатых доспехах офицера. У него в руках был факел, которым он осветил внутренности повозки, вглядываясь в лица сидящих здесь женщин.

— Вот всё как я вам и говорил, смотрите, как рану то перевязала, видно опытная доктор и флакончики у неё с мазями есть и травы какие-то, всё как у врача.

Офицер внимательно посмотрел на рану, на пузырьки, на травы и на самих женщин.

— «Вы ведь к нам кухарками нанимались?» — сказал он громким, звонким голосом. Врач, удивительное дело, такая молодая и врач. Где же тебя научили этому ремеслу?

— Моя тётя практикующий доктор, и она обучала меня врачебному искусству. Она говорила, что женщина при помощи врачебного дела может принести наибольшую пользу обществу.

— Вот как, ну тогда выходите, чего вам тут сидеть.

Они вылезли из повозки, которая была теперь полностью окружена солдатами. При этом женщины благоразумно оставили в тени телеги, бывшие при них луки и стрелы.

— Пойдёмте, пересядете пока в повозку в передней части обоза, у меня приказ не останавливаться, да и тут со мной чиновник, который торопится в город и уже рвёт и мечет, идёмте. Они прошли вдоль обоза вперёд. Навстречу им подскакал небольшой человек в чёрной одежде и с чёрными кучерявыми волосами.

— Почему вы медлите! — крикнул он сопровождавшему женщин офицеру.

— Уже отправляемся, господин Гнилус, ответил ему офицер. Дамы, прошу вас в эту повозку.

Он помог женщинам забраться вовнутрь, сам же оседлал стоящего поблизости коня и скомандовал обозу продолжать движение. Обоз тут же тронулся, продолжив медленно двигаться по дороге.

Внутри повозки, среди нескольких висевших под брезентовым навесом светильников, женщины увидели сидящих офицера и несколько солдат.

— «Я Дугрим» — представился офицер. Работал с врачами, сопровождавшими нашу часть. Ну, знаете, иногда бывает там необходима мужская сила, что-то отрезать или кого-то подержать, когда режут.

Он улыбнулся.

— «Это доктор Алорон, а я её ассистентка» — приставила было растерявшуюся Алорон Винилин.

— Очень приятно, столь юный доктор, ну что же посмотрим, что вы можете, я-то кое-чего насмотрелся за это время и в докторах толк знаю. Продемонстрируете мне вашу работу.

— «Мне нужна горяча вода, чистая ткань и кое какие травы» — ответила Алорон.

Всё есть, только вот воду не смогу вам согреть, приказ не останавливаться. Вот тут в мешках кое-какие травы припасены. Нам врачи как-то поручали их собирать, ну я и запомнил какие надо. Набрали тут на всякий случай всего, посмотрите сами.

Винилин взяла один из мешков и развязав отдала его Алорон. Та достала из мешка засохшие, пахучие, вытянутые листья растения.

«Это моховик» — сказал она почти тут же. Его используют при простуде, хотя при астме тоже иногда применяют, для обработки ран он не годится.

Винилин подола ей следующий мешок.

— Цветы синилистника. Вы их уже очень давно собрали, и надо будет очень много кинуть их в отвар, чтобы от них был какой-то толк, как от слабительного.

— Ух, лихо. Сказал Офицер. Удивлён и восхищён. Вижу, вы действительно доктор. Тогда сомнения в сторону, и я к вашим услугам, как и мои ребята, только говорите нам что нужно, и мы всё сделаем. Вот тут у нас есть список раненых, я составил для порядка, кто как ранен. Мы, конечно, перевязали всех, но не очень хорошо.

— Как же я помогу раненым, если мы в движении?

— Раненых мы к вам доставим, кого пожелаете, обоз медленно тащится, так что принесём прямо на ходу.

— Хорошо, но я ещё не нашла у вас нужных лекарств.

Алорон принялась осматривать мешки с травами. Она смогла найти несколько полезных в таком случае растений.

— Мне нужен огонь. Сказала Алорон, закончив разбирать травы.

— Нам нельзя останавливаться.

— «Тогда снимите навес, хорошо посыпьте землёю дно телеги и разводите прямо здесь» — сказала им Винилин.

Солдаты переглянулись между собой.

— «Делайте, как говорит моя ассистентка, у неё есть определённый опыт в таких вещах» — сказала им Алорон.

— «Ну что же, давайте попробуем» — сказал неуверенно офицер. Он отдал необходимые распоряжения, и солдаты сняли с телеги навес, после чего накидали на дно земли, обложили камнями место для костра и развели небольшой огонь.

Они согрели на огне воды, из которой сделали крепкий отвар сразу из нескольких видов трав.

Алорон тем временем изучила список раненых.

— Я сама пойду к раненым по повозкам, вы сопроводите меня, но для этого поставьте ещё воды, мне надо прокипятить вашу ткань для перевязки, в таком виде она никуда не годится.

Прокипятив часть ткани, Алорон оставила Винилин обработать оставшуюся часть, а сама с офицером и одним из солдат пошла по обозу, осматривать раненых.

— «Полагаю, мы начнём с дворян и офицеров?» — спросил её Дугрим.

— Начнём с тех, у кого было обильное кровотечение при ранение, вы не указали об этом в вашем списке, а зря, на будущее делайте пометки.

— Ух, ну хорошо, как скажите, тогда вот телега, тут помню из одного парня много крови вытекло, ему орк руку отрубил, почти по локоть, если что, мы руку не нашли.

Алорон на это только лишь тяжело вздохнула. Они залезли на ходу в медленно едущую телегу, бывший с ними солдат, осветил её факелом. В телеге лежали и полусидели около десятка человек, большинство из них спали или были без сознания.

Офицер указал Алорон на того самого солдата который лежал бледный как лист бумаги на дне телеги. Алорон убедилась, что бедняга был ещё жив. Она осмотрела его рану, которая ещё немного кровоточила, промыла её, применила необходимые лекарства из тех, что у неё были.

— Мне нужно красное вино у вас есть тут в обозе.

— Как же без этого, понимаю, на такое насмотришься, и хочется выпить, хотя вам в таком раннем возрасте может всё же не стоит.

— Не мне, а солдату, дайте ему немного и поторопимся, а то там ваши дворяне ждут, пока вы тут меня задерживаете своей болтовнёй.

Бывший с ними солдат ушел и вскоре принёс закупоренную бутылку с вином. Алорон сама напоила солдата.

Так она провозилась с ранеными всю ночь и очень сильно устала. Когда уже расцвело, Дугрим пригласил её и Винилин в обозную повозку в которой они поначалу располагались.

— «Первый раз вижу такого врача, который бы столько возился с обычными солдатами» — сказал Дугрим. Обычно врачи жалеют на них лекарств и времени, занимаясь только офицерами, а тут такое внимание ко всем.

— «В наших краях так принято» — устало ответила Алорон.

— Это же в каких таких краях?

— У моей тёти, то есть я хотела сказать, что принято молодым, начинающим врачам работать со всеми подряд, чтобы набраться побольше опыта, для успешного лечения благородных господ.

— А, ну тогда парням с вами вдвойне повезло. Вижу, вы очень устали, отдохните пока тут на подстилке, мы уже скоро приедем в город, и там на вашу работу посмотрит начальник обоза, думаю, он будет очень доволен и щедро отблагодарит вас.

Алорон и Винилин не стали спорить и улеглись спать на подстилке в телеге. Бывшие с ними солдаты, теперь стали относиться к ним явно доброжелательно и даже с уважением, так что теперь даже Винилин не опасалась, какого бы то ни было насилия с их стороны. Они проспали несколько часов, пока их не разбудил Дугрим.

Обоз уже приближался к городу, и им предложили поесть. Еда, которую им предложили, оказалась очень даже хорошей и свежей. «Это вам от начальника обоза, за славную работу» — сказал Дугрим. Не переживайте, этим его благодарность не ограничится. Алорон и Винилин с удовольствием поели предложенную им трапезу. Едва они успели доесть, как вдали показались городские стены. Спустя полчаса обоз уже вошел в город, и без остановки пройдя через него, направился в цитадель.

Въехав во двор цитадели, обоз остановился. Дугрим и его солдаты принялись перекладывать на носилки раненых и относить в бывшее поблизости серое здание казарм. Алорон и Винилин следили какое-то время за этим, пока к ним не подошёл неизвестный им офицер в богато украшенных доспехах.

— Разрешите представиться, я Румио, временно исполняю обязанности начальника гарнизона.

— «О, а мы наслышаны о вас» — сказала Винилин. Вы тот самый Румио из Гастеры.

— «Да, тот самый» — смутился офицер. Про вас я, правда, ничего не слышал, но мне говорили много лестного о вашей работе как врачей, да я и сам осмотрел некоторых раненых и поговорил с ними, все они хорошо отзываются о вас. Итак, я хочу, невзирая на ваш юный возраст, предложить вам должность главного врача крепости, так как занимавший её ранее человек недавно покинул город и исчез в неизвестном направление, а больше у меня никого на эту должность нет. Я предлагаю вам жалование 100 диен в месяц, в вашем распоряжении будут двадцать солдат во главе с Дугримом. Также полное содержание в плане еды, одежды ну и лекарств.

— Я согласна, господин Румио. Но я вижу, раненых относят в здание казарм, где живут простые солдаты, неужели у вас нет специального здания под больницу, на случай войны?

— «Такое здание было, но вы сами понимаете, как это бывает» — Румио вздохнул. Его прибрал к рукам один из местных дворян и переоборудовал под свои нужды, переделал в общественные конюшни.

Винилин недобро ухмыльнулась.

— Я требую от вас, как от начальника гарнизона, предоставить для раненых нормальное помещение. Я слышала, что о вас отзываются, как о человеке, который заботится о солдатах.

— Я, конечно, хотел бы помочь вам, да и многие теперь покинули город, оставив много пустых зданий. Есть у меня на примете одна таверна недалеко от цитадели, она бы идеально подошла для этого, хотя её хозяин может и отказать нам.

— «Простите, но что значит отказать?» — не выдержала Винилин.

— Ну как же, это ведь частная собственность, она охраняется законом, её нельзя использовать без разрешения хозяина.

— То есть, эти раненые солдаты, рисковавшие жизнью в борьбе с превосходящими силами беспощадного врага, должны теперь помирать только потому, что какой-то там вшивый торгаш не даст своего разрешения на использование его пустующего помещения?

— Не говорите так, как будто я виноват во всём этом. Эти нормы действуют уже давно, и на них покоится благополучие общества.

— Что-то не заметила благополучия в вашем обществе.

— Вы женщина и говорите на эмоциях и, помня об оказанной вами этой ночью услуге моим людям, я сделаю вид, что не слышал ваших слов, но вообще за покушение на общественные уставы полагается суровое наказание, вплоть до смертной казни, это на случай если вы безграмотная и не знаете об этом. Закон одинаково суров ко всем, и мужчинам, и женщинам, так что следите за своим языком, тем более я представитель власти!

Винилин хотела что-то на это ответить, но в последний момент она взяла себя в руки и промолчала. Она смотрела на Румио, прищурив глаза, и Алорон поняла, что она задумала против него что-то недоброе.

— «Ладно, мы тратим время зря» — сказала Алорон. Между тем, как раненым нужна помощь. Позвольте нам приступить к выполнению своей работы.

— Да, конечно. Все имеющиеся запасы лекарств вам принесут в здание казарм, под нужды раненых отделили восточное крыло. Если вам что-то будет нужно, обращайтесь, я бываю внутри цитадели, когда не выезжаю по долгу службы в город. Доступ ко мне для вас в любое время дня и ночи.

Алорон и Винилин пошли в здание казарм.

— «Ну и дрянное же здесь общество» — сказала Винилин на амасан.

— Мне тоже это не нравиться, но, госпожа Винилин, нам надо быть осторожнее.

— За это не переживай, Алорон, я недаром госпожа. Ну а ты молодец, пока всё очень удачно для нас складывается. Разберёмся с ранеными и подумаем о том, что нам теперь делать дальше.

Глава 18

Как правило, признаки того, что имеющее пол существо превратилось в «Оно» вполне очевидны, но куда более опасны случаи, когда это невозможно определить. Помимо скрытности угрозы, это является верным признаком прямого воздействия очень могущественных созданий….

(Из записок Варнена)

После разговора с Румио, Алорон и Винилин отправились в здание казарм, где их уже ожидало большое количество работы — множество раненых которым требовались уход и внимание. Также было необходимо произвести полную ревизию имеющихся в наличие лекарств, трав, средств для перевязки и всего остального. Алорон отнеслась чрезвычайно добросовестно к выполнению своих обязанностей и, несмотря на сильную усталость, непрерывно работала практически до наступления темноты.

Наконец, на улице стемнело, и Алорон просто заснула сидя за письменным столом, где она разбирала записи об имевшихся в наличие запасах. Винилин поначалу помогала ей, а потом среди суеты просто куда-то исчезла, так что Алорон не знала, куда она делась и чем занималась, да ей было и ни до того.

Так Алорон проспала всю ночь и проснулась только с наступлением утра. Она огляделась кругом, с трудом вспоминая, где она находится и что делает в этом месте. Потом она вспомнила про Винилин и увидела, что её всё ещё нет. «Верно, с ней уже приключилось что-то неладное, этого ещё не хватало» — подумала Алорон. Но где же её теперь-то, спустя столько времени сыщешь?

Потом Алорон вспомнила про некоторых раненых, за которыми необходимо было следить ещё ночью. Она отправилась на поиски Дугрима и нашла его завтракающим в помещение для приписанных к госпиталю солдат вместе с некоторыми из своих подчиненных.

— Я же говорила вам позвать меня ночью, почему вы не разбудили меня?

— «Ох уж как начинается ваше доброе утро» — ответил, улыбнувшись Дугрим. Вы-то конечно доктор, но тоже не из железа, отдых и вам нужен, вот и не стал вас будить. Вы не волнуйтесь, мы за всеми следили, всех перевязали, раны обработали по назначенному вами лечению, можете обойти и проверить.

— Хорошо если это так, я обязательно сделаю обход и всё проверю.

— Зря вы не доверяете нам, мы с ребятами опытные в этом деле, да и ваше трудолюбие и отвага вдохновили моих людей на работу, так что всё сделано на совесть.

— Но причём же тут отвага?

— Как причём? Орки ведь могут вернуться в любой момент, а их ведь как говорят наши до сотни тысяч, орда. Уж не думаю, что мы отобьемся от них.

— Всё-таки это война, без риска она не бывает.

— Всё-таки вы женщина и война место не для вас.

Алорон ничего не ответила на это. Ей пришло на память всё пережитое в последние месяцы. Ей действительно было не место ни здесь, ни в пройденном ей пути. Она участвовала в этой экспедиции из-за своей карьеры. Это был верный способ начать стремительное восхождение наверх общества. Да и сама Антелин не скрывала от неё, что хочет того, чтобы она, Алорон, заняла её место со временем. «Пока молодая, придётся потрудиться, зато потом у тебя будет вполне спокойная и счастливая жизнь» — говорила ей на этот счёт Антелин. Антелин хотела, чтобы Алорон могла сама обеспечивать себя и безбедно жить, создав при этом семью, купив хорошее поместье где-то недалеко от Кинила. Как же это всё стало далеко и призрачно теперь, когда всё это казалось какой-то пустышкой, как бы детской игрой.

Они отправились на обход и осмотрели раненых солдат. К большой радости Алорон никто из тяжёлых не умер, состояние многих улучшилось. За ними действительно следили на совесть, делая вовремя перевязки, давая необходимые лекарства. Всё увиденное весьма успокоило Алорон, и она вернулась в свой кабинет.

Тут она почувствовала, что весьма сильно проголодалась, но ей почти сразу принесли очень неплохой завтрака, который по обилию пищи был скорее обедом. Он состоял из большой миски весьма вкусной мясной похлёбки и хорошо запечённой с овощами цельной тушки кролика.

Алорон почти доела принесённый ей завтрак, как в комнату к ней вошла Винилин.

— Ну, наконец-то, госпожа Винилин, я уже хотела идти искать вас.

— Ну сколько можно уже, Алорон, мы не в Варнене и я для тебя просто Винилин и на ты. Ты ведь сейчас моя начальница, всё-таки ты врач, а я у тебя на побегушках.

— Да уж врач, хорошо, что никому не пришлось ампутировать руку или ногу, не знаю, как бы я вынесла весь этот ужас.

— Ну, ещё не вечер.

— Где ты была всё это время?

— Вот это обращение мне нравится, молодец, всё больше становишься похожа на свою тётю. Я покинула вас, так как увидела, что приставленные к нам для помощи солдаты и сами неплохо справляются. Тогда я решила разведать, как обстоят дела в городе, немного понаблюдать, поговорить кое с кем. В общем, из города, буквально только что, отправился большой обоз в лагерь, который мы давеча оставили. С обозом уехал местный градоправитель. Он оставил вместо себя какого-то мелкого столичного чиновника, от которого, похоже, теперь немного будет проку. В общем, реальным хозяином города остался наш новый знакомый Румио.

— Ну и что с того?

— Как что! Мы же отправляли ему гонца. Ах, ну да, ты тогда не ходила с нами. Помнишь этого парня, у матери которого мы жили в Ильи, Антелин дала ему кусок светящегося кристалла и отправила в Гастеру, с посланием для Румио по поводу нашествия орков.

— Но про нашествие теперь итак понятно.

— Да, но этот Румио, он ездил к эльфам и верно знает, где они и что из себя представляют. Антелин ведь просила нас задать им пару вопросов.

— Но эльфы, вероятно, находятся где-то очень далеко.

— Ну, так и узнаем где именно. Гномов нам теперь не догнать, да они всё-таки взрослые мужчины, а не маленькие дети, чтобы мы, женщины, вытаскивали их из передряг. Если что пусть сами выбираются как знают. А вот поговорить с эльфами очень важно, и мы с тобой этим и займёмся.

— Хорошо, но как же мы узнаем, где их найти?

— Пойдём к Румио и спросим его. Ты ведь вхожа к нему в любое время. Мы пойдём, расскажешь ему о раненых, а там, по ходу разговора, я сама подведу как надо к этому вопросу, и что нас интересует, мы выведаем.

— Ну хорошо, а когда мы пойдём?

— Сейчас, конечно. Ты, верно забыла, что ещё несколько дней назад нас с тобой искали по всему городу. Тут нам не безопасно долго оставаться, даже несмотря на твой нежданный карьерный рост.

— Ну, может быть, он теперь занят.

— Этого мы не узнаем пока не сходим.

— Хорошо, давай попробуем.

Они отправились к Дугриму и спросили у него, где теперь можно найти Румио. Тот ответил им, что в это время Румио обычно не бывает в цитадели и, вероятно, он находится теперь где-то в городе, инспектируя возведение новых городских укреплений, так что им необходимо подождать времени полудня.

Таким образом, они вновь вернулись в комнату врача, где Алорон уже ждал один из солдат, с докладом о том, что к ней на приём пришли некоторые солдаты и офицеры, расквартированные в городе. Они не были ранеными, а пришли по поводу других различных заболеваний. Алорон не ожидала этого, но распорядилась приглашать их по одному. Пришедшие жаловались ей на самые разные болезни, начиная от больных зубов, вывихов, простуды и кончая хроническим ревматизмом. Однако Алорон, хоть и сильно растерялась, но всё же смогла назначить определенное лечение каждому пришедшему. Она вспомнила кое-что из прочитанного ей, а также из рассказов Антелин. Однако, пока она приняла всех желающих, время уже приближалось к вечеру.

В процессе приёма посетителей Алорон принесли довольно сытный обед, к которому она так и не притронулась, пока не окончила приём. Винилин же съела часть из принесённого, так как была очень голодна. Когда приём закончился, и Алорон хотела было поесть, к ней пришёл солдат посланный от Румио. Он передал ей, что Румио вызывает её к себе в цитадель, и пришедший солдат должен проводить их.

Так и не поевшая Алорон, вместе с Винилин отправились вслед за посланным за ними солдатом и, миновав множество караулов, зашли вглубь цитадели. Их проводили в небольшую комнату, внутри которой стоял тускло освещённый свечами обеденный стол, за которым друг напротив друга сидели двое. Один из них был Румио, а сидящей напротив была женщина, одетая в мантию, полностью покрывавшую её руки и ног, а также в плащ, капюшон которого был накинут на её голову.

Солдат, проводивший их до входной двери в комнату, ушёл, и Алорон осталась перед входом, замерев в нерешительности.

«Проходите, прошу вас» — сказал ей Румио. О, вижу, вы взяли с собой и свою ассистентку, ну что же если вы так расположены к ней, пусть тоже присаживается к нашему столу, ей тоже подадут ужин.

Алорон прошла к заранее подготовленному для неё стулу, который оказался единственным бывшим за столом. Но садиться она не стала, так как её «ассистентка» была куда более почтеннее её, и Алорон просто не могла помыслить сесть, в то время как её спутница оставалась бы стоять.

— «Что же вы садитесь?» — спросил Румио, приветливо улыбаясь.

— Я не могу сидеть в то время, как моя тётушка будет стоять возле стола и смотреть на нас.

— О, это ваша родственница. Извините, я просто не понял, вы так непохожи. Сейчас я пойду, распоряжусь насчёт стула.

— Румио встал из-за стола и вышел из комнаты. Наступила пауза. Алорон покосилась на сидящую за столом женщину. Из-за стоявшего в комнате полумрака её лицо было плохо видно, однако было заметно, что она имела весьма высокий рост.

— Тут Алорон вспомнила о правилах приличия. Если эта особа сидит и ужинает с Румио, вероятно, она из знатных, а быть может и его жена. Хотя Алорон не знала, была ли у Румио жена или нет. Но она слегка кивнула головой женщине в знак приветствия. Та не шевелилась, внимательно осматривая вошедших, но потом она тоже едва заметно кивнула в ответ Алорон.

Вернулся Румио с солдатом, который принёс ещё один большой, резной, деревянный стул. Его установили в середине стола, напротив места где должна была сидеть Алорон. Они уселись все вместе за стол и вскоре гостям принесли тарелки, столовые приборы и угощения. Когда прислуга вышла из комнаты, Румио нарушил царившее молчание, обратившись к Алорон.

— Я уже получил отчёт о проделанной вами за последние два дня работе, и приятно удивлён результатом, а также вашей самоотверженностью.

— Мне всё время говорят про самоотверженность, но я не вижу ничего особенного в том, чтобы исполнять свой долг, в оказание помощи тем, кто в ней остро нуждается.

— Удивительно слышать от врача, что он воспринимает свою работу как долг помощи и это в наши-то времена. Скажите мне, откуда вы родом? Где же ещё в нашем королевстве остались такие доблестные и самоотверженные люди.

— «К чему вам это знать?» — вмешалась в разговор Винилин. Или вы хотите испортить и это место тоже?

— Я уже заметил особенности вашего характера, вы эмоциональны и не лезете за словом в карман. Но надо быть знатной и влиятельной особой, чтобы разговаривать со мной, дворянином, в таком тоне.

— Поверьте мне, я знатная особа, как и моя племянница.

— Хоть вам и нечем доказать ваши слова, но из-за мастерства вашей племянницы, я поверю вам и прощу вам вашу дерзость.

— Моя дерзость вызвана болью за общее дело.

— Я так понимаю, вас не устраивают некоторые вещи происходящие в нашем обществе. Вы разве не знаете, что на это тему нельзя разговаривать открыто, тем более с представителем власти. Это может стоить вам вашего длинного языка, а то и головы.

— Бросьте, мы сидим в городе, округа которого кишмя кишит орками и делаем общее дело, а вы обращаетесь ко мне со своими угрозами. К тому же я говорю вам это в приватной беседе, лицом к лицу, а не кричу об этом на площадях или на каких-то тайных собраниях мятежников.

— Но мне-то вы зачем говорите об этом?

— А разве вас устраивает текущее положение вещей?

— Конечно устраивает.

— А вашу таинственную гостью, которая так усиленно прячет от нас свою лицо и молчит, её тоже это устраивает?

— Ну, это вам лучше спросить у неё.

Все посмотрели на сидящую за столом незнакомку. Та скинула с головы капюшон, под которыми оказалось очень красивое, почти детское лицо, густые пряди завитых чёрных волос и чрезвычайно выразительные небесно-голубые глаза с длинными тёмными ресницами.

— «К чему вам вызывать незнакомку на откровенный разговор?» — произнесла негромко женщина, весьма приятным голосом.

Винилин внимательно смотрела на неё, ничего не отвечая. Наконец она заговорила.

— В пору мне вас спросить кто вы и откуда?

— Этого я вам не скажу, также как и о том, как отношусь к тому, что происходит вокруг нас, чужестранки.

— С чего вы взяли?

— Это очевидно, в этих местах не живут такие люди как вы, ни по вашей внешности, ни по мыслям.

— Вы знаете всех местных людей?

— Весьма хорошо.

— Даже если мы и чужестранки, разве это преступление в ваших землях?

— Преступление мыслить и говорить, так как мыслите вы, по поводу действия местных властей.

— Мы выполняем только законы наших земель, а на ваши законы нам наплевать, так как они гнусны и мерзки, насколько я успела узнать их.

— А ваши законы идеальны и чисты? Хотя да, жители тёмных земель так и считают.

— Я знаю обычаи жителей тёмных земель, и поверьте мне, вы чрезвычайно близки им по духу.

— Это мир людей, что вас удивляет? Люди все склонны скатываться к тьме, такова уж их воля.

— А вы, наверное, и не человек вовсе. Вы верно эльф?

— Откуда вы знаете? Хотя да, я эльф и не скрываю это. Раз уж вы спровоцировали меня на откровенный разговор. Что же поговорим откровенно. Вы и есть те самые спутницы каулен. Вас опознал некто по имени Ренг. Это имя говорит вам о чём-то?

— «Да» — ответила Винилин, нисколько не смутившись. Мы послали этого парня с вестями для вас, но, увы, его вести запоздали.

— И где же теперь ваша спутница?

— Это всё что вас интересует?

— Я думаю, с этого надо начать.

— А чем же закончить, дыбой?

— Это уже как решат правители этих земель, я здесь не владыка.

Винилин усмехнулась.

— Давайте начнём наш разговор немного с другого. Я думаю, для вас это будет ни менее интересно.

— Давайте. Мы можем беседовать хоть всю ночь.

— А сидящие под дверью солдаты, ждущие приказ схватить нас, не устанут столько ждать?

— Добродетель солдата в том, чтобы уметь терпеть различные лишения, если наша беседа будет интересна, они станут более добродетельны.

— Ладно. Мы искали кого-то из вашего народа, чтобы задать кое-какие вопросы. Очень жаль что вы, эльфы, пропитались гнилью, за все те тысячи лет которые вы живёте, и так как я уже успела поесть…

Винилин резко стала из-за стола и, схватив лежащий на столе кухонный нож, бросилась к эльфийке. Не успела та опомниться, как Винилин уже схватила её сзади за волосы и приставила к горлу нож. Румио было вскочил, чтобы защитить ее, но Винилин крикнула.

А ну сиди, где сидишь, или я прирежу её! Алорон, живо ко мне!

Алорон быстро встала из-за стола и подошла к Винилин. Румио замер, стоя за столом возле места, на которым сидел.

— «Оставьте всё это!» — крикнул он.

— А то что, ослабите пытки? Вставай из-за стола эльфийка!

— «Я слишком высокая, а ты маленькая, ты не сможешь вот так вот держать представленный мне к горлу нож, если я встану» — сказала эльфийка Винилин шепотом на амасан.

— И что же мне помешает убить тебя ударом в сердце? Тут Винилин поняла, что с ней говорят на амасан. Ты откуда знаешь наш язык?

— Нашла время поговорить об этом. Пусть нож у горла держит твоя спутница, я не буду вырываться, а она повыше.

Алорон с изумлением смотрела на эльфийку, слыша её разговор на амасан.

Давай же Алорон, приставь мне нож к горлу.

Оцепенение спало с Алорон, и она, схватив эльфийку вместо Винлин, приставила ей к горлу переданный ей кухонный нож. Таким образом, вся эта попытка захвата заложника вышла весьма неуклюжей, тем боле, что у Алорон не было опыта в этом, и руки у неё тряслись. Благо, что Эльфийка не пыталась сопротивляться и спокойно встала из-за стола.

— «Ну и на что же вы надеетесь? Неужели вы думаете, что вот так вот сможете покинуть город?» — спросил Румио.

— По крайней мере, заберём с собой на тот свет пару мерзавцев вроде тебя.

— «Послушайте меня все, пока это не зашло слишком далеко!» — сказала громко эльфийка, прерывая разгоравшийся спор. Румио, дорогой успокойся и сядь!

— Успокойся?! Они хотят убить тебя.

— Это всё недоразумение. Там нет никаких солдат, никто не собирался заключать вас в каземат или тем более пытать.

— «Ага, ещё три бутылки вина, и я поверю в это» — сказала Винилин.

— Послушайте, первое впечатление о нас вышло неважным, но мы более всех живущих в этой земле можем быть названы вашими друзьями, и не хотим вам ничего плохого, просто всё очень скверно получилось. Я не думала, что вы настолько темпераментны, и вот так вот отчаянно кинетесь на меня. Румио, дорогой, дай слово, что ты не тронешь этих незнакомок, чтобы мы могли продолжить спокойно наш ужин.

— Дать им слово!? Как им верить после всего этого.

— Ты забыл, скольким солдатам они помогли? И ты считаешь их врагами после этого?

— Ну хорошо, я даю слово, что вам никто не причинит вреда, отпустите Асоле.

— «Насколько я успела узнать живущих в ваших землях людей, их слово не стоит и ломаной медной монеты» — сказала в ответ Винилин.

— «И всё же поверь нам. Ты можешь остаться сидеть рядом со мной за столом и, если что, ты успеешь меня убить» — сказала эльф. А пока просто уберите ваше оружие и успокойтесь.

— Ну что же посмотрим, что из этого получится, Алорон, убери нож и сядь тут рядом возле неё, и я сяду. Посидим женским коллективом все вместе, а Румио пусть сидит там, поодаль.

Алорон с облегчением отпустила Асоле. Ей вовсе не хотелось, чтобы всё заканчивалось кровопролитием. Они вновь уселись за стол, и на какое-то время вновь наступила тишина.

— «Я прошу прошение у всех собравшихся за то, что случилось,» — сказала Асоле. Это я решила так построить нашу беседу, чтобы запугать вас и проверить, как на самом деле лежит ход ваших мыслей. Вы чужестранки здесь, и не знаете обычаев этих земель и того о чём тут вовсе не следует говорить. Власть здесь уже давно находится в руках нескольких очень знатных и богатых родов. Они крепко держатся за неё, и в этих землях очень распространено доносить на нелояльных. Также здесь часто подсылают шпионов или провокаторов чтобы проверить тех людей, которые, по мнению власти, неблагонадёжны.

— «Почему вы считали нас провокаторами, если вы знаете что мы чужестранцы и спутники каулен?» — спросила Винилин.

— Мы не знали этого наверняка и хотели убедиться в этом окончательно. Солдат, который опознал вас, проявил себя как человек не очень благонадёжный. Хоть у него и были определённые задатки, и Румио приблизил его к себе, но потом оказалось, что он постоянно информировал своё начальство в крепости обо всём, что делал Румио. Поэтому верить теперь ему, нам было затруднительно. Если бы не вот этот светящийся кристалл, мы бы вообще не поверили бы ему.

Асоле вытащила из-за пазухи тот самый кусочек светящегося кристалла, который Антелин передала в свое время Ренгу и положила его на стол. Тогда Винили тоже полезла за пазуху и, вытащив небольшой кусочек светящегося кристалла, также положила его на стол.

— «Что же, отлично» — сказала Асоле, глядя на светящиеся кристаллы. Итак, каулен уполномочило вас передать нам что-то на словах. Мы слушаем вас.

— Нам точно известно, что кроме нашей спутницы, которая стала каулен по недоразумению, есть ещё одно каулен, которое орки называют древним, Алорон, кстати, видела его. Оно руководит этой ордой орков. Мы не знаем откуда оно взялась, и почему это совпало с нашим приходом в эти земли, но Антелин хотела найти у вас совет, о том, как извести это каулен и остановить нашествие орков.

— Древнее каулен может взяться только из одного места. Скажите мне, как оно называется, и я подробно отвечу на ваш вопрос.

— Трокентан, я полагаю.

— Да, верно. Оно пришло оттуда из-за вашей спутницы Антелин. Дело в том, что древние каулен, находятся в Трокентане в узах как пленники. Они мечтают вырваться оттуда, но не могут этого сделать. Они сделали вашу спутницу каулен и отпустили её на свободу для того чтобы древнее каулен, которое связало себя с ней могло покинуть Трокентан. Если бы они убили или задержали вашу спутницу, в первом случае каулен бы погибло, во втором случае превратилось бы в каменную глыбу.

— То есть, ты хочешь сказать, что если убить каулен, то Антелин тоже погибнет?

— Да, это так. Древнее каулен покинуло Трокентан, пришло в пещеру с драконом, где вступило в с ним в договор.

— Договор с драконом?

— Да. Если бы вы не торопились так с его убийством, то вполне могли поговорить с ним. По крайней мере, если бы вы знали эльфийский язык. Хотя то, что вы не стали делать этого для вас хорошо. Оно договорилось с драконом, который и принёс её на себе в пустоши в священное место орков. В этом месте постоянно собираются орки из всех семейств и племён для поклонения своим тёмным божествам. Естественно, что одно каулен не смогло бы подчинить себе всех орков, а вот дракона они страшно боятся. Поэтому вся власть каулен опиралась на страх дракона. Орки просто ещё не знают, что дракона нет, и поэтому слушают каулен. Хотя теперь, как я понимаю, каулен знает, что дракон мёртв.

Асоле посмотрела на Алорон.

— «Да, я сказала ему об этом» — ответила Алорон смущённо.

— Узнав это, каулен поняло, что ему пора делать ноги, что оно собственно и сделало. В результате чего орки никуда не наступают, а просто сидят и чего-то ждут. Так что, убив дракона, вы оказали большую услугу местным жителям, ну а наступление орков теперь уже выдохлось. Без каулен они не смогут ни то что наступать дальше вглубь королевства, но и взять этот небольшой город.

— «Вот оно как» — сказала Винилин. Но, а как же объяснить то, что каулен отпустило Алорон и гномов из плена?

— Как приманку для правящих кланов. Они уже давно ищут Трокентан, и каулен хочет им помочь его найти.

— Но зачем?

— Заманить их в ловушку и вырваться самим на свободу, по-моему, это очевидно.

Винилин задумалась.

— «И что же нам теперь делать?» — спросила эльфийку Алорон.

— Это зависит от того чего вы хотите теперь добиться.

— Мы хотим вернуться к себе домой, но сначала помочь Антелин вновь стать нормальным человеком, пока она окончательно не превратилась в чудовище. Это возможно?

— А разве она этого хочет?

— Да, хочет. По крайней мере, хотела в момент, когда мы с ней расстались.

— На этот вопрос могу ответить только так. Не знаю, как это сделать, не слышало о том, чтобы хоть одно каулен хотело стать человеком вновь, и стало им. Хотя, я тесно и не общалась с ними. Ну а если вы хотите вернуться домой, то вы можете идти, но при одном условие.

— И что же это за условие? — спросила Винилин.

— Моя сестра отправилась с отрядом людей и с гномами, чтобы завершить одно очень важное дело. И по тем вестям, которые у нас есть, она находится в очень серьезной опасности. Мы должны помочь ей завершить начатое дело и спасти её. Если вы поможете нам в этом, мы поможем вам вернуться домой. И я постараюсь также помочь вашей спутнице, если она действительно хочет снова стать человеком.

— Хорошо, но ты будешь гарантом нашей безопасности, эльфийка, и мы теперь будем неразлучны с тобой. Любое вероломство с вашей стороны и ты умрешь.

— Пусть будет так. Завтра, рано утром, мы с вами оставим этот город и отправимся в путь, дело не терпит отлагательств.

— Почему бы нам не отправиться ночью?

— «Чтобы не вызвать лишних подозрений» — сказал Румио. Завтра утром мы поедим инспектировать заставу за пределами города, обыденное дело, только вот в город мы уже не вернемся.

— И сколько же нас будет, если не секрет?

— Вы вдвоём, Асоле, я и Ренг.

— Вы же считаете его не благонадёжным?

— В пустошах некому будет доносить на нас, а так он парень не безнадёжный и невольно посвящен в наши дела, оставлять его тут будет опасно, также как и говорить о нашем деле ещё кому-нибудь, так что нас будет пятеро.

Винилин ухмыльнулась.

«Ладно, по крайней мере, у нас будут лошади» — сказала она.

Глава 19

…При всей возможной незаметности, «Оно» всегда можно отличить по косвенным признакам, однако очень часто на это просто не хватает времени, может спасти лишь то, что вы уже знаете нечто об этом существе заранее. В любом случае любая аномалия, связанная с существом, не должна быть оставлена без внимания, и вообще лучше перестраховаться и обезопасить себя, так как при неосторожности последствия могут быть непоправимы…

(Из записок Варнена)

Ужин закончился, после чего Румио проводил женщин в помещение складов цитадели, где они могли бы выбрать себе всё необходимое для столь длинного и опасного путешествия. Асоле уже была собрана в дорогу, но следовала по пятам за Винилин как гарантия её безопасности. Следовала она совершенно добровольно, делая это без какого-либо принуждения или напоминания.

Склады цитадели были весьма обширны, и там было из чего выбрать. Хоть путешествовать планировалось на лошадях, Винилин не верила в то, что так сможет продлиться длительное время. Поэтому, несмотря на обилие всего предложенного, приходилось рассчитывать только на то, что сможешь унести на себе.

В итоге они взяли с собой лишь самое необходимое: весьма тёплую зимнюю одежду и обувь, тёплые палатки, одеяла, очень много сухарей и, конечно же, побольше соли. Немного трав, вместительные бурдюки для воды. Также они вооружились, взяв себе по большому кинжалу, походившему скорее на короткий меч. Все бывшие здесь мечи оказались слишком тяжелы для женщин. Взяли они и по луку со стрелами.

Алорон тяжело вздохнула. Их вновь ждал изнурительный, тяжелейший путь, полный различных опасностей. Радовало только то, что на этот раз они направлялись на запад, в Варнен, к уютному маленькому домику. Хотя, после совершенного Алорон поступка ей уже не светило увидеть этот домик, в лучшем случае Винилин могла бы выделить ей кровать в казармах в Брадасе, среди подчиненных ей амас, или она могла бы уйти жить в Северный Ферон и прибиться к Линме, если, конечно, она ещё жива.

Обо всём этом Алорон размышляла уже лёжа на одной большой кровати с Винилин и Асоле, которые обе отсыпались перед долгой дорогой. А она, Алорон, должна была дежурить первую часть ночи на случай вероломства со стороны Румио. Но этого Алорон уже не боялась и даже не думала об этом. Ей было очень грустно, ведь вся её жизнь ушла под откос. Всё было хорошо и понятно, она уже как бы видела своё будущее, а теперь его просто нет, а каждый новый день приводит её туда, куда она не ожидала. Вся её жизнь утонула в мареве неопределённости и она решительно не могла сказать, что произойдёт через день или два.

Прошла ночь. Винилин разбудила её, легонько толкнув в плечо. Она была бодра и уже полностью одета. Асоле уже одевалась, но делала это не торопясь, стоя и прихорашиваясь перед большим зеркалом. Из вещей она взяла с собой лишь тёплую одежду, кое-что из трав и снадобий, кое-какие небольшие свитки, написанные на очень тонкой бумаге, так что несмотря на свой небольшой размер, они были весьма вместительны. Также она взяла небольшой кухонный нож, который совершенно не собиралась использовать в качестве оружия. Ещё при ней была небольшая книга. Собирая вещи, Асоле открыла её, и Алорон увидела, что в книге этой ничего не написано, а только хранятся засохшие листья каких-то неведомых ей деревьев. Листья эти были большие и красивые.

— Это лечебные травы? — спросила Винилин, также заметив книгу. В голосе звучала нотка сомнения, но ей просто было интересно, для чего было брать с собой столь бесполезный груз.

— Это листья с деревьев из различных лесов, где мне приходилось жить, начиная со времён глубокой древности и кончая недавним временем. Некоторым из них уже несколько тысяч лет. Я храню их как память, и иногда по вечерам достаю эту книгу и смотрю на них, вспоминая моих исчезнувших родичей и былые времена, когда мир был молодой, и всё было совсем иначе.

Сказав это, Асоле тяжело вздохнула и, закрыв книгу, положила её в карман заплечного рюкзака. Взгляд её стал грустным и задумчивым, и больше она ничего не говорила.

Собрав вещи, женщины вышли во двор цитадели, где их уже ожидали Румио и с ним ещё около десятка солдат, среди которых также был Ренг. Ренг никак не отреагировал на появление знакомых ему чужестранок, продолжая отчужденно смотреть куда-то в сторону. Алорон и Винилин предоставили действительно неплохих коней, молодых, сильных и довольно резвых. Навьючив лошадей, они все вместе покинули цитадель. Отряд без промедления миновал город и, покинув его, отправились по ведущей на восток дороге.

Ехали они весьма быстро, совершенно ни о чем не разговаривая между собой. Винилин внимательно смотрела в придорожный лес, стараясь опознать то место, в котором она спрятала своё оружие и часть своих вещей. Спустя полтора часа езды, Винилин поняла, что они оказались на том самом месте. Тогда она догнала едущего впереди Румио и попросила сего сделать небольшой привал. Румио настороженно посмотрел на нее, но несколько подумав, согласился, дав на привал не более десяти минут. Винилин тут же шмыгнула в лес, оставив Алорон присматривать за эльфийкой. Та спокойно уселась на траве в стороне от солдат вместе с Алорон и принялась завтракать захваченнойими для этого готовой едой.

Алорон тоже немного успела поесть, как из леса вернулась Винилин с довольным выражением лица. Она отыскала свой тайник, взяв из него бывший при ней меч и несколько небольших кинжалов, а также лук и стрелы.

Они продолжили путь и вскоре добрались до заставы, которая представляла собой небольшой наблюдательный пункт, организованный примерно в десяти лин от города. Основное назначение её заключалось в том, чтобы заметить и своевременно предупредить о приближении орочьего войска, в случае если оно вновь решится наступать дальше на восток.

На ней находились двадцать человек, скрывавшихся в лесу среди зарослей кустарника. Ещё несколько дозорных скрытно следили за дорогой и округой западнее и севернее. Румио осмотрел заставу, расспросил солдат о прошедшем вчера обозе, об их быте. После этого он приказал бывшим при нём солдатам из сопровождения остановиться на отдых и, взяв с собой Ренга и женщин, а также ещё одного из бывших на заставе солдат провожатым, отправился для осмотра мест наблюдения за округой. Как только они проехали примерно две лин, Асоле начала просить Румио остановиться.

— Румио, дорогой, это очень безрассудно разъезжать таким малым количеством по столь опасным местам, может нам взять с собой больше солдат для сопровождения, а то я очень переживаю за всех нас?!

— Что же ты молчала, когда мы были на заставе?

— Я волновалась и просто не решалась сказать тебе об этом.

— «Ох уж эти женщины!» — воскликнул Румио. Ладно, так и быть.

Он обратился к сопровождавшему их из заставы солдату.

Ты лучше всех нас знаешь эти места. Скачи на заставу и приведи сюда ещё троих из бывших с нами солдат, а мы пока подождём тебя на этом месте. Скачи, не медли!

Солдату, видимо, очень не понравилось всё это, но он не стал спорить и с недовольным видом поскакал обратно в сторону заставы.

Как только он удалился достаточно далеко, вся процессия, сильно прибавив ходу, немедленно поскакала прочь. Ехали они быстро, обходя пункты наблюдения за местностью, о положении которых Румио было известно. Они скакали через пролесок около двух часов, после чего немного сбавили темп, давая лошадям возможность несколько отдохнуть.

— «Ловко вы это провернули» — сказала Винилин, обращаясь к Румио. Посмотрим, хватит ли у вас смекалки уйти от рыскающих в округе орков.

— «Тут нам может помочь лишь удача» — ответила вместо Румио Асоле.

— Это, конечно, весьма трезвая оценка наших сил, но мне удивительно, что вы осознано идете на такой риск, путешествовать здесь такой маленькой группой.

— «У нас просто нет выбора» — ответил Румио. Я делаю всё это для Асоле, если тебе интересно. Я люблю её и готов ради неё на всё.

— «Ох, хорошо же что я амас» — ответила ему Винилин, усмехнувшись.

— Что?

— Нет, ничего. Желаю вам счастливой долгой жизни и много чудесных детей.

— «Очень бы хотелось, чтобы так и было» — ответил Румио. Слыша этот разговор, Асоле покраснела и потупила взгляд.

— Ну а ты, Ренг, почему с нами? Чего там наобещали тебе эти двое?

— «У меня просто больше ничего в жизни нет» — отвели Ренг, не глядя на неё. Моя семья, как я понимаю, погибла?

— Уж не вини нас в этом, мы сделали, что смогли.

Ренг ничего не ответил.

Но кстати, если тебе это интересно, то Линма вероятно ещё жива, по крайней мере, была жива, когда мы расстались с ней, быть может мы ещё с ней встретимся.

Ренг повернул голову и внимательно посмотрел на Винилин, но ничего ей не сказал.

Так путь их продолжался примерно до полудня. Темп их езды менялся, но они не останавливались, так как это было теперь крайне опасно. Румио вел отряд за собой, уходя к реке. Он видел лишь одну возможность пробиться сквозь занятые орками земли, переправившись в пустоши, так как пройти через кишмя-кишащий орками лес, у них явно не было никаких шансов.

И вот, около времени полудня, они достигли берега реки. Спешившись, они пошли сквозь росшие в этом месте заросли камыша по болотистой почве, ведя коней за узду. Углубившись в камыш, они расчистили небольшую поляну и сделали короткий привал для отдыха, перед непростой переправой на противоположный берег.

«Я отобрал для нас лучших коней, они должны без труда переплыть эту реку» — сказал Румио. В любом случае, нам необходимо держаться всем вместе, чтобы мы могли помочь вам в случае опасности.

Поев и передохнув около получаса, они провели лошадей дальше сквозь заросли камыша и вышли к самой кромке воды. Берег реки в этом месте оказался очень илистым, так что ноги проваливались больше чем по щиколотку. Поэтому им пришлось отвести лошадей до того места, где они уже могли плыть и только потом, прицепившись к ним переправляться. Держались они все вместе поблизости друг от друга.

Время тянулось медленно, казалось, что прошла целая вечность. Все очень сильно замёрзли в весьма холодной речной воде, пока лошади, наконец, пересекли весьма широкую реку и встали на ноги уже на другом, каменистом брегу. Закончив переправу, они без промедления оседлали лошадей и, отъехав несколько в сторону от берега, затаились среди небольшой груды камней бывшей поблизости. Там они остались до самого вечера. Стемнело, и огня они разводить не стали, поев из бывших при них запасов сухарей.

— «Ну что же, мы на другом берегу реки, обошлось без приключений, уже можно сказать пол дела сделано» — сказал Румио, который был в весьма хорошем настроении, несмотря на то, что он буквально только что пустил всю свою жизнь и карьеру под откос, оставив всё и бежав без оглядки за прекрасной эльфийкой. Но верно он и в небольшой доле не представлял себе, в какую стремнину так опрометчиво кинулся влекомый сильным чувством.

— «Очень плохая шутка, Румио» — сказала ему недовольно Винилин. Ты и не представляешь себе, сколько нам ещё придется преодолеть до цели, мне даже думать об этом не хочется.

— Не бойся, преодолеем, с нами лошади.

— Уж лучше бы с нами были гномы.

— Чем же они лучше?

— Они хоть и недотёпы, но преданные и надёжные друзья, с такими друзьями и помирать не страшно.

— Ну, может, и мы с вами подружимся?

— Нет, не думаю. Вы мужчины и думаете лишь об одном.

— Не об одном, а об одной.

— Жалко мне тебя, Румио, ты вроде неплохой человек.

— И чего же меня жалеть, порадуйся лучше за меня.

Винилин промолчала, а потом вновь заговорила.

— Я хочу пошушукаться по-женски с Асоле, мы отойдём немного в сторонку.

— Да, конечно, только смотри, я буду зорко следить за вами.

Они отошли немного в сторону и сели за камнем, так чтобы их не было слышно остальным.

— Меня давно распирает любопытство спросить у тебя об одной вещи.

— Какой же?

— Это, конечно, не мое дело, но ты что, действительно собралась, будучи эльфом, выстраивать какие-то там отношения с этим парнем Румио?

— Мне пришлось дать ему слово, что если он поможет мне спасти сестру и завершить начатое ей дело, я буду его женой. Не думай, что я когда-нибудь давала такое обещание кому-нибудь за всю мою жизнь, тем более смертному. Это величайший позор, и мне пришлось пойти на это, только ради великой нужды. Надеюсь, я умру раньше, чем это случится, но всё же надо завершить начатое.

— А что начатое?

— Это дело было начато две тысячи лет назад и именно из-за него, мы столь долгоне покидали эти земли. Великий дракон был препятствием для его завершения, и теперь он, наконец, мертв. Поэтому нам надо спешить.

— Куда спешить?

— Во дворец Апоса, вход в него и охранял дракон Стерг.

Винилин пристально посмотрела на неё.

— Так значит та самая дверь, из пещеры дракона, она что, вела во дворец, какого-то там Апоса?

— Вы не заходили туда?

— Нет, там какой-то колдовской морок.

— Этот дворец расположен среди природных подземных лесов, там каулен были заточены, чтобы сразиться с Апосом и там же оставались наши пленные родичи. Мы не знаем, чем всё кончилось, может быть, кто-то из нашего рода до сих пор жив и мы сможем помочь.

— Спустя столько тысяч лет?

— Там, внутри, есть и вода и пища, но только дверь заклята моей сестрой, и её никак нельзя открыть изнутри, только снаружи. Мы должны сделать это и посмотреть, что там внутри.

— Постой, каулен, Апос, это же не Трокентан или Трокентан?

— Нет, это не Трокентан, я не буду говорить об этом подробно, это не ваше дело. Мы сами пойдём туда, а вы идите в свою землю, для вас это лучший путь, искренне говорю тебе об этом.

— Ага, только нам ещё нужно будет взобраться на драконью гору, да ещё и зимой. Вы уже, наверное, забыли какие там склоны?

— Склоны? Вы что спускались по склону?

— А надо было прыгать в пропасть?

— Нет, просто туда наверх есть потайной проход. Он начинается невдалеке от входа в Трокентан и ведёт в пустоши. Странно, я была уверена, что вы его нашли.

— Уж лучше бы нашли.

— Так как же вы смогли спуститься?

— Съехали на санях.

— Ого. Теперь я уверена в том, что нам суждено попасть туда. А теперь давай уже отдыхать.

— Ладно, но не забывай, ты нам обещала помочь с Антелин. Как ты думаешь это сделать?

— Я уже честно сказала тебе, что пока не знаю как, мне надо встретиться и поговорить с ней. Тогда, возможно, я смогу найти выход.

На этом их разговор был закончен.

На следующее утро они продолжили свой путь.

Ехали они на некотором расстоянии от берега реки вверх по течению. Это было весьма рискованно, так как видно их было очень далеко в округе, и тут всё зависело от удачи, которая в этот день благоволила им.

Уже около вечернего времени, они достигли переправы возле деревни Анат, которая в этот день была разгромлена отрядам Борака. Отряд Борака в то время уже полностью переправился и ушел вдаль от берега.

Румио заметил, что паром на этом берегу и он подожжен. Всё это очень взволновало его, вероятно, совсем близко был отряд тех, кому им теперь попадаться вовсе не следовало. По этой причине Румио решил удалиться несколько в пустоши и затаиться там, в подходящем месте, что они и сделали.

Они удалились на расстояние около пяти лин на северо-восток и укрылись в небольшом овраге, выставив наблюдателя. Там они провели всю ночь и весь следующий день, давая возможность союзному отряду уйти из этих мест и избежать возможной встречи с ними.

В дозоре в основном был Ренг, Румио же не переставал любезничать со своей возлюбленной. Были ли это особые чары или просто естественный порыв чувств, но он совсем потерял рассудок. Подвергаясь смертельной опасности сидя среди каменных пустошей, терпя голод и недосыпание, он только и думал о вскружившей ему голову прекрасной Асоле.

— «А помнишь, мать этого парня, Ренга, говорила нам с тобой, что эти эльфы — колдуньи и наводят какой-то морок на мужчин?» — обратилась Винилин к Алорон, наблюдая со стороны за ухаживаниями Румио.

— Я вроде не замечала, что она как-то колдует.

— Я тоже, но теперь начинаю в это верить. Представь себе, если бы эта вертихвостка попала куда-нибудь к вам в миррин, не прошел бы и месяц как её отравили ревнивые жены, чьи мужья оставили их и бегали бы за ней. Нет, я серьезно, даже этот парень, Ренг, он хоть и молчун, но тоже как-то посматривает на неё со стороны. Он, похоже, тоже строит на неё какие-то там виды.

— Хорошо хоть на нас никто не обращает внимания, как на женщин. Да и куда нам до этой Асоле.

— Это да. Но в нашу-то землю она, надеюсь, не пойдёт?

— Тебе то что? Ты ведь теперь амас.

Алорон тяжело вздохнула.

— Да, я всё не могу привыкнуть к этому.

— Ладно, не переживай. Никто не знает об этом кроме меня, а я умею хранить чужие секреты. Да и тебе лучше не болтать о содеянном. Всё-таки это был довольно влиятельный человек, и кто его знает, насколько длинные руки у этих самых кланов. Так что, чтобы не происходило дальше от тебя никаких откровений про это, никогда и никому. Ну а что касается амас, это оставляю на твоё усмотрение, хочешь, иди ко мне в Брадас, обеспечу тебе безбедную жизнь, хочешь, возвращайся в миррин.

— Я подумаю об этом.

— Подумай, благо есть ещё время.

С наступлением темноты они продолжили свой путь, отправившись на восток. Они проехали несколько часов, пока едва не натолкнулись на перемещающийся в этой местности по направлению к переправе отряд орков. Это был отряд из нескольких сотен орков-пехотинцев, которые направлялись по дороге к переправе, идя строем и с зажженными факелами. Эта встреча отрезвила Румио, который так увлёкся своей возлюбленной, что уже потерял всякую бдительность. Он отдал приказ отряду вновь затаиться в укрытие, чтобы переждать ночь. Наутро они продолжили путь, двигаясь на запад и постепенно смещаясь к берегу реки, чтобы иметь её как ориентир. Кроме того, они уже практически полностью истощили бывшие при них запасы пресной воды, и теперь была острая нужда её пополнение.

Начиная с этого дня в пустошах сильно похолодало, и этот холод сохранялся во все последующие дни путешествия. И в эти тёплые края пришла зима, которая в этом году оказалась на редкость суровой для этих мест.

Глава 20

… Может кто-то после моих слов отнесётся небрежно к угрозе скрытых «Оно», для таких приведу наглядное сравнение. Представьте себе, что вас закрыли в клетке с медведем, ядовитой змеёй и, привязав к столбу, посадили на муравейник. Опасность, проистекающая от этих существ очень многообразна…

(Из записок Варнена)

Затаившиеся в камнях Борак и его спутники ещё несколько раз наблюдалирыщущих по округе орков-бегунов. Но это было в первой половине дня. После, они не видели их уже длительное время, но так и не решились выйти из своего укрытия до наступления темноты.

Как только стемнело, скитальцы оставили груду камней и, навьючив себя, пошли на восток.

Они прошли всего около часа по пустоши, как спутники Борака оба выбились из сил до того, что уже не могли идти дальше. Всё это ещё больше удручало Борака, у которого настроение и без того было весьма скверным. Остаться среди каменных пустошей без лошади, да ещё в компании девушки-подростка и чиновника, который ещё беспомощнее, такого не пожелаешь и врагу.

Они уселись на камнях в небольшой ложбине посреди каменной равнины. Было ощутимо холодно, могучий ветер гулял по пустынным холмам и его порывы были такой силы, что чуть не сбивали с ног.

Да, вот она и зима. Самое время идти на запад к горам, где, как говорят, и летом снег. И его попутчики, лучше бы он был бы совсем один в этих пустошах, они ему только обуза. Надо серьёзно подумать над тем, стоит ли тянуть теперь и ждать пока сломается упрямство чиновника или принудить его возвращаться силой. Хотя, теперь уже поздно делать и это. Такими темпами они и за месяц не выберутся из пустоши, аеды у них от силы на три дня.

Валент сидел молча на камне, его лица не было видно, но вероятно, оно было таким же как и в течение всего дня, полно невыносимой тоски. Девушка же тихонько плакала от усталости, холода и страха.

«Нет, это пора прекращать» — подумал Борак.

— «Всё, хватит, мы поворачиваем на восток и выбираемся в наши земли» — сказал он своим спутникам.

— «Нет» — ответил Валент неожиданно решительным тоном.

— Нет!? Как это нет, ты едва прошел час пешком по этой пустоши, а хочешь идти неведомо куда, и говоришь мне, нет! Я не буду больше церемониться с тобой и заставлю тебя идти силой!

— Нет, Борка, не горячись. Валент помолчал немного, а потом продолжил. Мне придется рассказать тебе, выбора нет. Мы с тобой не Белга ищем, а нечто совсем другое.

— И что же это такое? Ради чего надо идти на верную смерть вглубь пустоши?

— Чтобы жить.

— Что?

— Там, за пустошами, есть источник бессмертия. Эти гномы, которые с Белгом, они знают туда дорогу и ведут его к нему.

— Что за чушь ты несешь?

— Это никакая не чушь.

— Это полный бред, бабские сплетни! Бессмертие среди пустоши, ты совсем спятил!

— «Да не спятил я!» — закричал на него Валент неожиданно окрепшим голосом. Он поднялся с камня. То-то я бы выбирался в эту глушь, в эту никчёмную Арикию. Жалкую провинцию, от которой нет никакого толку. Да и ещё бы отправился с тобой в эти проклятые пустоши. Не зря ты не знал этой тайны Борак, она не для твоей пустой, деревянной головы. Проклята судьба, которая принудила меня открыть тебе эту тайну! Ладно, привал окончен, берём вещи и идём дальше, на запад и только на запад! Мы должны догнать Белга любой ценой, слышишь, любой ценой!

Борак замолчал, переваривая услышанное. В вихре повседневной суеты ему как-то и в голову не приходила мысль, что можно каким-то там образом обрести бессмертие. Глупость всё это. Но вот ему прямо говорят, что это возможно, вроде как надо лишь протянуть руку и взять.

Тем временем Валент поднял бывшие при нем вещи и побрёл, правда, совершенно не в ту сторону. Чиновник совсем не умел ориентироваться на местности и теперь пошел на северо-восток.

«Может пусть и идёт куда пошел?» — подумал Борак. Хотя нет, надо всё хорошо обдумать, пусть он пока идёт к реке. Всё равно надо выбираться к ней.

«Ты идёшь не в ту сторону, почтенный Валент» — окликнул его Борак. Давай выберемся к реке, там есть вода, и мы не собьёмся с пути, имея её ориентиром. Следуй за мной.

Они вновь продолжили путь. Шли они очень медленно, его спутники едва плелись по каменистой равнине. Они прошли ещё около получаса, как Валент споткнулся о камень и упал. У него больше не было сил идти дальше.

— «Ну вот, совсем немного не дошли до реки» — сказал Борак, остановившись.

— «Проклятое больное тело, ну почему так, за что мне это?!» — причитал, чуть ли не плача Валент.

— Ладно, не кори себя, почтенный Валент. Теперь весьма темно и сильный ветер, будет благоразумно дождаться утра. Нам будет легче идти. Теперь же давай устроимся на ночлег.

Они кое-как обустроились в небольшом овраге, куда хоть не так сильно задувал ветер, но при этом всё равно было весьма холодно. Несмотря на сильную усталость, ночью они почти не спали.

Наступило утро. Взошедшее над горизонтом солнце осветило безжизненные пустоши. Борак выбрался из их ночного укрытия, оставив своих спутников отдыхать, и поднялся на вершину холма, чтобы осмотреться. Поднявшись по каменистому склону, он увидел реку, до которой теперь было всего около двух лин. Было всё также ветрено и холодно, на небе не было ни одного облака. Борак стал осматривать пустоши в округе, пытаясь понять нет ли в округе орков. Хотя, если тут где-то поблизости и рыскали орки-бегуны, их было бы сложно увидеть издалека среди этих серых камней.

И тут Борак заметил небольшую группу всадников. Их было пятеро, и все они скакали по направлению к реке, огибая с запада холм на котором он теперь находился.

«Быть того не может» — подумал Борак. Его старый друг Имрак, он не бросил его помирать в этой пустоши и отправил на его поиски всадников. Надо привлечь их внимание, а то они ускачут прочь и не заметят его. Борак встал в полный рост на вершине холма и, достав бывший при нем рог, затрубил в него. Это было очень опасно, так как и орки, если они были поблизости, теперь могли легко заметить его, но выбора не было.

Услышав звук рога, всадники остановились, пытаясь понять откуда он доносится. Борак стал размахивать руками, чтобы те наверняка его заметили, справедливо опасаясь затрубить ещё раз. Теперьего определённо увидели, но, как ни странно, совершенно не спешили подниматься на холм.

«Чего они медлят?» — подумал Борак. Может быть, это не люди Имрака? Но кто же тогда они?

У Борака похолодела спина.

Тут трое из пяти всадников продолжили движение к реке, а остальные двоя повернули к нему и поскакали к вершине холма.

«Глупо теперь будет убегать от них, раз я привлек к себе внимание» — подумал Борак и остался стоять на месте, напряженно глядя на приближающихся всадников.

Те вскоре подскакали к нему. По их одежде Борак понял, что это были вовсе не солдаты, а кто-то другой.

Один из всадниковостановились примерно в тридцати шагах от него, и достал бывший у него лук. Второй, неспешноподскакал непосредственно к нему и, остановившись в пяти шагах скинул с головы капюшон. Итут Борак увидел, что перед ним была женщина.

— «Ты кто такой, и что здесь делаешь?» — спросила она его.

— Я… От неожиданности Борак даже растерялся и не знал, что и сказать на это.

— Да, ты. Ты что был в плену у орков и сбежал?

— Нет, я Борак, тот самый Борак.

— Какой ещё тот самый Борак? Ты, наверное, умалишенный?

— Нет, я известный предводитель войск короля.

— Точно умалишенный. Ладно, если тебе нравится скитаться по пустошам, то не буду тебе мешать, дай мне только свой рог, а то шумишь тут, привлекаешь орков. Такие вещи тебе ни к чему.

— Нет, постой, я не умалишенный. Я, со мной Валент, чиновник и ещё девчонка, забыл, как её там зовут.

— О, ты и вправду их видишь? Мда, чего только не встретишь в пустошах. Ладно, я тороплюсь, кинь живо мне рог, и мы поехали, у нас мало времени, а то моя спутница пристрелит тебя из лука.

— Нет, их тут нет, они там остались в овраге, ждут моего возвращения.

— Да? А может там нас орки ждут, и ты с ними заодно?

— Да нет же. Я, помогите нам. У нас нет лошадей, совсем мало еды и эти двое, они едва проходят две лин за ночь. Не знаю кто вы, но вы наша единственная надежда в этих пустошах. Помогите нам!

— Могу пристрелить тебя из лука, если тебе это поможет.

— Нет, не надо, я очень тебя прошу. У меня жена и трое детей, я хочу вернуться в Альдрон, я щедро вознагражу вас, кто бы вы не были.

— О нет, боюсь нам не по пути с вами. Мы теперь едем на запад, вглубь пустоши.

— Как, и вы на запад?

— Да. А что ещё кто-то ехал туда?

— Ну да, Белг и с ним гномы, и мы туда ехали с Валентом, он что-то плёл про то, что там источник бессмертия.

— Что?! Ты сказал гномы. Ты видел их?

— Нет, мы сами их ищем, мы не знаем дороги в то место, а им она известна.

— Эти недотёпы заблудятся и в небольшой рощице в двух лин от Карандора, куда уж им найти дорогу к драконьей горе. Ладно, мы тут стоим на видном месте. Говоришь с тобой ещё спутники?

— Да, там в овраге, внизу.

— Хорошо, мы поскачем вперед, а ты догоняй нас, там в ложбине и поговорим.

Сказав это, женщина развернула лошадь и поскакала вниз по склону холма, сделав знак своей спутнице следовать за собой. Борак также поспешил вниз вдогонку за стремительно удаляющимися всадницами, быстро спустившись вниз к их ночному укрытию. Там он увидел тех самых незнакомых женщин, которые теперь спешились и спрятали лошадей среди груды камней, что было весьма благоразумно после того, как Борак поднял шум по всей округе.

Завидев его, одна из них достала лук и наложила на тетиву стрелу.

«Не подходи близко, а то пристрелим тебя» — сказала ему вторая, которая была пониже ростом.

Борак остановился примерно в пятнадцати шагах от них.

— И где же твои спутники?

— Сейчас вам покажу, они тут, в овраге.

Борак пошел к оврагу и позвал Валента. Тот вскоре появился, осторожно выглядывая наружу.

— «О, а его я помню» — сказала низкая женщина. Это и вправду тот самый чиновник из города. Каким ветром вас сюда занесло, да ещё и в такой компании?

— Кто вы такие? — спросил удивлённо Валент, который ожидал увидеть кого угодно, только не женщин-всадниц.

— Мы тут путешествуем на запад с парочкой ваших солдат и этой вертихвосткой Асоле.

— Что!? Асоле, она рядом?

— Да ещё не очень далеко ускакала.

— А вы, я понял кто вы. Вы спутники каулен.

— Мы… Винилин замолчала. Допустим да, а откуда тебе про нас известно?

— Ох, Асоле, у вас есть шанс уйти от неё, только возьмите нас с собой!

— Уйти от неё?

— Вы не понимаете, она обманула вас, вам надо бежать от неё сломя голову, она хуже орков, хуже каулен.

— Ты-то сам больно хорош. Я так понимаю, ты из этих самых могучих кланов.

— Да из них, и я плохой человек, признаю это, но Асоле. Вы не знаете с кем связались. Она чаровница. Она и её сестра. Они чарами обвораживают глупых мужчин, которые покупаются на их красоту, и делают их своими рабами. При их помощи они проворачивают свои дела, всё, что считают нужным.

— Ну, тут я с тобой спорить не буду, мы это сами наблюдали.

— Вас она не может обворожить. Она убьёт вас, сразу как вы перестанете быть ей нужны, точнее прикажет это сделать тем мужчинам, которые с ней. Они всё сделают, что она скажет.

— То, что у них помутился рассудок, я уже заметила. Но с чего ты взял, что она прикажет им убить нас? Ты-то что знаешь о наших с ней делах?

— Я не знаю о них ничего, но я знаю, что они с сестрой губят людей и гномов и всех смертных. Понимаешь, они сами бессмертны, и они не видят ценности в жизни смертных. Они рассуждают, что, мол, смертный итак умрёт, если не сегодня так завтра, они не воспринимают смертных как равных себе, они воспринимают их как животных. Если, к примеру, убить крицу и съесть её, ты ведь не видишь в этом плохого, так и она не видит плохого в том, чтобы губить нас.

— «Винилин, там на холме, смотри, Асоле и мужчины, они ищут нас» — прервала их разговор Алорон.

— «Нет, спрячьтесь и не показываетесь, умоляю вас!» — завопил Валент.

Он весь затрясся от страха и бухнулся на колени перед Винилин. Если раньше у неё и были сомнения, а не обман ли всё это, то теперь по столь искреннему порыву чувств, было очевидно, что чиновник вовсе не лжёт. По крайней мере, он сам верит в то, что говорит. Да и по правде говоря, у Винилин самой было неспокойно на душе всё это время. У неё постоянно было какое-то нехорошее предчувствие, а чутью своему она доверяла, так как оно не раз выручало её.

— «Я выйду и подам им сигнал» — сказал Алорон.

— «Нет, постой!» — остановила её Винилин. Сдались они нам сто лет, дорогу мы и сами знаем. Сами дошли сюда, дойдём сами и обратно.

— Но Винилин.

— Не спорь со мной!

Алорон осталась сидеть за камнем, наблюдая за фигурками всадников на вершине холма. Вдруг они резко повернулись и галопом поскакали прочь по направлению к реке.

— «Они что-то заметили» — сказал видевший это из-за камня Борак.

— «Орки, я полагаю» — сказала Винилин. Ладно, сидим здесь и ждём, место тут неплохое для укрытия, в округе врятли сыщем лучше.

Они затаились в овраге, продолжая наблюдать за холмом. И действительно, очень скоро, они заметили на нём движение маленьких серых фигурок. Их было около двух десятков. Они остановились на вершине холма и, простояв там какое-то время, быстро покинули её направляясь в сторону реки.

— «Похоже, они заметили наших незадачливых попутчиков» — сказала Винилин, наблюдая из укрытия за происходящим.

— «Надеюсь, они поймают Асоле, это будет ей расплата за всё» — сказал Валент.

— Ладно, хватит. Мы тут, конечно, многого не знаем о ваших делах, но собственно и лезть в них не хотим. Сам-то ты чего стоишь, да ещё и среди пустоши с тем что у тебя есть?

— Я болезненен и слаб, но я бы лучше согласился попасться бы оркам, чем Асоле. Это ужасное создание, вы просто многого не знаете.

— Ну что же, вы как хотите, а нам надо продолжать наш путь.

— Постойте, не бросайте нас! Борак, забери у них лошадей!

— Ага, а ты мне ещё говоришь про то, что Асоле чудовище!

— Нет, я просто не хочу, чтобы вы бросали нас на произвол судьбы, мы ведь тут погибнем.

— А ваши-то лошади где? Не верится, что вы пришли сюда пешком.

— Их съели орки прямо на наших глазах, но это не имеет значение. Останьтесь пока здесь, ведь рядом могут быть ещё орки и сейчас небезопасно выбираться отсюда.

— Ну что же, тут ты прав, но наши лошади они наши лошади.

— Хорошо, пусть так. Мне надо поговорить с вами, как с посвящёнными.

— Посвященными во что?

— Как во что, в тайну бессмертия.

— А, ну да, самое время думать об этом. Ты даже не представляешь насколько трудно добраться до того места, о котором ты говоришь, да вдобавок там живут каулен, которые не пускают кого попало.

— Но ваша спутница.

— Они просто воспользовались ей для своих целей.

Услышав это, Валент замолчал. Помолчав немного, он продолжил говорить.

— Но где же она теперь и что с ней?

— Понятия не имею, хотя, хорошо, что ты напомнил. Она заговорила на амасан, обращаясь к Алорон. Помнишь, она нам говорила про знак, который обещала оставить на этом берегу реки. Мы ведь теперь где-то не очень далеко от этого места.

— Да, но ведь она не сказала, что это за знак.

— Будем искать его. Ну а вы (она перешла на ортовир) уж извините, но мы вам ничем не можем помочь. У нас самих небольшие запасы провизии и лошади нам нужны.

— Возьмите нас с собой.

— Вас, с собой? Твой спутник тут жаловался на тебя и на ту девчонку, которая с вами, что вы идёте не более двух лин за ночь, как же вы пойдёте за нами конными?

Валент ничего не ответил. Он сидел на камне, закрыв лицо руками. Он ненавидел себя за своё бессилие. Идти он и вправду не мог. Эти женщины знают дорогу, но если у них просто отобрать лошадей, как они ему её покажут, их ведь тоже надо взять с собой? Да и лошадей он, Валент, не сможет у них отобрать, а Борак явно не собирается этого делать, несмотря на всю тяжесть их положения. Он видно так и не поверил в то, что сказал ему Валент, и просто упрямо не хочет идти теперь в пустоши.

Получалось, что сделать ничего нельзя. Либо умереть, либо идти обратно. Но и самое главное, теперь он знал, что и эльфы тоже отправились в то место. Хотя уж им-то зачем это делать? Они ведь итак бессмертные. Но видно у них есть ещё какой-то иной интерес. Но встреча с ними хуже встречи с орками, хуже самой смерти. Нет, уж лучше умереть спокойно. Теперь шансов никаких нет, совсем нет.

Валент убрал руки от лица и твёрдым взглядом посмотрел на Борака.

— Мы возвращаема в Арикию, Борак, нам надо позаботиться об этом.

— Ох, не может быть, что же наконец таки сломало твоё упрямство, почтенный Валент?

— Если в деле эти чародейки, нам там делать нечего. И вам дам добрый совет (он обратился к Винилин). Запомните крепко, никакие они людям не друзья. Если у вас будет возможность, убейте их, если нет, держитесь от них подальше.

Винилин ухмыльнулась, но ничего не ответила на это.

«Я конечно рад, что ты, почтенный Валент, образумился, но без лошадей нам теперь не добраться до Арикии» — сказал ему Борак.

Валент опять опустил голову, он схватил себя за волосы и закрыл руками глаза. Сидевшая поблизости девушка, хоть и молчала всё это время, но тоже взволнованно смотрела на них.

«Да, эти точно не дойдут пешком» — подумала Винилин, глядя на них. А вот доедим ли мы на лошадях? Конечно нет, тут возле реки ещё куда не шло, есть хоть вода их напоить, а травы для еды уже мало, да и зима теперь. Ещё пару дней конного пути и еды лошадям они вовсе не найдут. Останется или забить их и съесть, или отпустить в пустоши, где им тоже не светит выжить. А жаль ведь очень хорошие лошадки.

Винилин любила коней, особенно своего бесстрашного жеребца, которому она дала кличку «Сверчок». Он выбрала его себе, когда тотбыл ещё жеребёнком. Сама следила за ним, ухаживала, объезжала его, когда он уже подрос. Он участвовал с ней в стычках с мастакен и горцами, и во многом благодаря ему, она всё ещё была жива. Действительно преданное животное, надёжный друг на которого можно было положиться в отличие от многих людей. Хорошо, что он сейчас ни с ней в этой передряге. Бывают случаи, когда лучше попасть в передрягу одной и это тот случай.

«Ладно» — сказала наконец Винилин. Отдадим вам наших лошадей, но с условием, что когда вы вернётесь в свои земли, они будут жить по-королевски до конца своих дней. Славные лошадки. Жаль мне их, сгинут зазря в пустошах, да и вы без нихпропадёте.

Благодарности Валента не было придела. Он торжественно поклялся заботиться о лошадях всю оставшуюся жизнь. Он поставит их в свои лучшие конюшни, и его конюхи будут постоянно следить за ними, холить и лелеять. Обещал он это вполне искренни и после исполнил своё слово. Хотя про это Винилин уже не узнала. Больше они никогда не виделись ни с Валентом, ни с Бораком, ни с их спутницей.

Винилин и Алорон расседлали своих лошадей, взяв лишь часть груза, который был им наиболее необходим, оставив часть запасов Валенту и Бораку. Незадолго до захода солнца они тепло попрощавшись с женщинами и, покинув укрытие, отправились вдоль реки на восток.

Женщины выждали ещё около часа и, убедившись что кругом всё тихо, отправились дальше на запад. Они прошли ещё около двух часов до наступления темноты и укрылись среди камней на ночлег. Было очень холодно, но дувший в пустоши ветер уже несколько стих. Так закончился этот непростой, полный событий день.

Глава 21

…Мало кто ищет на свою голову трудных испытаний, наоборот стараясь не быть найденным ими. Те же кто ищут их поняли, что без этого их жизнь пуста и бессмысленна…

(Из записок Варнена)

Наступило очередное холодное утро. Небо полностью заволокло свинцовыми тучами, грозившими уставшим путницам обильными осадками.

Женщины продолжали свой нелегкий путь по бескрайним, продуваемым ветром пустошам, ради предосторожности несколько удалившись в сторону от берега реки. Винилин опасалась, что если Асоле и её спутникам удалось уйти от погони орков, они вполне могут попытаться их найти. И если Валент был прав, а в этом она почти не сомневалась, то дела их были бы весьма плохи.

День был особенно трудным. На них разом навалились всевозможные беды. Они остались без лошадей, похолодало, и в довершение всего им теперь надо опасаться не только орков, но и их бывших попутчиков. Неисчерпаемые запасы сухарей, какими они казались в начале, уже начинали подходить к концу, из возможной еды оставалась только сырая рыба, которую ещё нужно было поймать, а до драконьей горы надо было ещё топать и топать, по бескрайним, лишенным жизни каменистым пустошам.

Положение было уже весьма затруднительным, и теперь улучшиться только если они смогут найти метку, которую должна была оставить для них Антелин. Но и с ней могло произойти всё что угодно: поймать каулен, убить орки или сама она, превратившись в исчадие ада и расправившись с бедной Линмой, могла уйти скитаться в пустоши или ещё куда-нибудь. Но даже если ничего из этого не случилось, что за метку она может им оставить? Наверняка нацарапает на каком-нибудь камушке какую-то закорючку. Сыщи теперь его тут в этой каменной пустыне. И облака какие нагнало, этак гляди и снег пойдёт. Хотя, местные говорили, что тут не бывает снега, но стало так холодно, что уже с трудом в это верится. Да, и это второе каулен. Оно вроде тоже куда-то делось. Если оно действительно убежало от орков, то теперь, наверняка ушло в пустоши, а может и обратно в Трокентан.

«Ладно, слишком много мыслей в моей глупой голове» — подумала, наконец, Винилин. Надо просто перестать думать, продолжать идти вдоль реки и смотреть в оба. Ну а там уж будь что будет.

Весь этот день прошел весьма однообразно, наступила холодная и ветряная ночь. Винилин и Алорон забились в каменную расщелину и, укрывшись бывшими при них одеялами, кое-как заснули.

Винилин проснулась от странного ощущения. Она открыла глаза. Кругом была кромешная тьма, а на лицо ей падали и тут же таяли невидимые снежинки.

«Вот тебе и погодка и это мы ещё толком не ушли в пустоши» — подумала Винилин.

Она повернулась набок, зарылась с головой под одеяла и вновь уснула. Когда наступило утро, было также ветряно, и по-прежнему шёл снег. Над спящими Алорон и Винилин уже намело небольшой сугроб.

«Погода не самая подходящая для прогулок, но медлить нам не стоит» — сказала Винилин, обращаясь к Алорон. Выйдем с тобой к самому берегу и пойдём вдоль кромки воды. Пройдём сколько сможем пройти.

Так они и сделали, продолжая свое непростое путешествие. Из-за наступившего ненастья, они забыли обо всех возможных опасностях и шли, совершенно ни от кого не таясь, да и видно кругом было не более чем на сто локтей. Этот день был очень трудный, настолько трудный, что силы путниц весьма сильно подорвались, требовался отдых.

«Ну их этих орков» — сказала Винилин. Смотри кругом, Алорон, и если увидишь какие-нибудь ветки, собирай их, а то мы тут с тобой совсем закоченеем.

К вечеру они набрали немного дров и, устроившись на ночлег в овраге, развели там небольшой костёр. Ветер немного утих, и снег перестал идти, но стало ещё холоднее. Винилин и Алорон грелись сидя у костра. Из еды у них по-прежнему были только сухари и тех, при условии экономии, им хватило бы от силы на два дня.

— «Нет с нами Линмы» — сказала грустно Алорон. Она бы наловила нам сейчас рыбки, да зажарили бы её.

— Завтра сами будем ловить, я в отличие от тебя позаботилась об уде и наживке, но сегодня я так вымоталась, что уже ничего не хочу. Завтра, наверное, не пойдём с самого утра. Посидим до полудня, утром рыбы наловлю, поедим.

Наступило утро. Винилин спустилась к берегу ловить рыбу, оставив Алорон спать в овраге. После бывшего ненастья несколько потеплело, так что уже было покрывший всю пустошь снег, начал понемногу таять. Винилин уже поймала пару небольших рыбин, как заметила на реке плывущую вниз по течению черную точку. Без сомнения, это были орки.

Увидев их, Винилин оставила рыбалку и залегла в камнях поблизости. Точка приближалась к берегу, и вскоре стало видно, что это была небольшая рыбацкая лодка, битком набитая орками.

«Ага, переправляются сюда» — подумала Винилин. Надо уходить, хотя куда уходить, снег ведь выпал, они нас по следам в два счёта найдут, если хоть немного осмотрят округу.

Надо было срочно что-то придумать, и Винилин придумала. Она побежала в их импровизированное убежище к Алорон и разбудила её. Толком не объяснив в чём дело, она заставила её взять вещи и отправиться к берегу реки. Там они залегли в прибрежных камнях и весьма скоро заметили лодку, которая уже приставал к берегу.

В ней находились не более десятка орков, большинство из которых были маленькие орки-бегуны. Выбравшись на берег, они тут же разделились на три небольшие группы и разошлись в разные стороны, удаляясь вглубь пустошей. Одна из групп пошла как раз в том направление, где находилось место, в котором ночевали Винилин и Алорон. Без сомнения они теперь их найдут по свежим следам, причём очень скоро, а там поднимут шум на всю округу, и отбиться от них будет ой как непросто.

Возле лодки остались лишь двое орков-пехотинцев, которые, несколько вытащив ее на берег, уселись на прибрежных камнях.

Оркам тоже было холодно, а никакой тёплой одежды в поход они, видимо, и не брали. Теперь же они были одеты в нелепого вида наряды, сделанные из подручных средств. Эти двое были закутаны в какое-то тряпьё, непонятно откуда ими взятое, а одного из орков на голове была шапка, сделанная им из мотка рыбацкой сети. Орки сидели, о чём-то разговаривая друг с другом.

— «Ты стреляешь в левого, а я в правого, поняла?» — сказала Винилин.

— А как же остальные маленькие орки, нас же заметят?

— Нас итак теперь заметят, стреляем этих, садимся в лодку и плывём, лодка маленькая и у них вроде есть весла, так что нас хватит на какое-то время, чтобы плыть вверх по течению.

— Ох и устанем же мы грести, текла бы теперь река в другую сторону.

— Проплывём столько, чтобы потеряли наш след, потом опять пойдём пешком.

— Хорошо, как скажешь.

— Тогда немного подожди, я поднимусь на тот пригорок, зайду несколько со стороны, отсюда мне неудобно будет подстрелить моего орка, как только заметишь, что я нахожусь вон там, начинай осторожно подбираться к ним, и ближе чем с сорока шагов не вздумай стрелять.

— Не переживай, я очень хорошо стреляю из лука.

— Тут тебе не учебный класс, просто делай, что я тебе говорю и точка.

— Хорошо.

Винилин пошла в сторону от берега и, оказавшись в условленном месте, подала знак Алорон, чтобы та начинала приближаться к оркам для выстрела.

Замысел был хорош, однако все пошло не так, как они планировали. Алорон была весьма неосторожна, и не было удивительным, что один из орков заметил её и тут же вскочил на ноги. Винилин выругалась, до орков было еще около шестидесяти шагов, да и теперь они уже не будут неподвижными мишенями. Хотя, есть ещё немного времени, пока они находятся в замешательстве от столь неожиданной встречи, и им надо воспользоваться с умом.

Но Алорон опять всё испортила. Увидев, что ее заметили, она, вопреки строжайшему запрету Винлин, немедленно выстрелила и ожидаемо промахнулась.

Винилин выругалась вновь. Её теперь тоже заметили, что было немудрено, так как она находилась почти на открытом месте среди белого снега.

После выпущенной стрелы орки тут же опомнились от возникшего замешательства и, кинувшись в рассыпную, стали сближаться, один с Винилин, другой с Алорон, при этом петляя, чтобы по ним было сложнее попасть.

«Держись сестра!» — крикнула Винилин.

Амас таким образом поддерживали друг друга во время боя, но Алорон её уже вовсе не слушала. Она очень сильно перепугалась, от того что на неё бежит разъяренный орк и принялась лихорадочно стрелять в него из лука. Почти не целясь, она пуская в него стрелу за стрелой, но не могла попасть, так как тот был внимателен и вовремя уходил в сторону от неточно летящих в него стрел.

Винилин же не стала стрелять вовсе, теперь это было уже бесполезно. Она убрала за спину лук и, выхватив меч, побежала навстречу подбирающемуся к ней врагу. Тот, видимо, не ожидал этого и даже пришел в замешательство, однако, вид его маленькой противницы вселял в него уверенность в своих силах, и он вновь решительно побежал ей навстречу.

Винилин бросила взгляд на Алорон и, увидев, что та по-прежнему продолжает стрелять, крикнула ей: «Бросай лук, дура, доставай меч!»

Но Алорон все надеялась попасть по орку. Видно, она хотела любой ценой избежать схватки врукопашную. Хотя, в самый последний момент, она все же отбросила в сторону лук, но меч выхватить уже не успевала. Как только расстояние между ними сократилось, орк ускорился и, сделав стремительный рывок, сшиб Алорон с ног.

Между Винилин и орком, стремительно приближавшимся к ней, оставалось не более пятнадцати шагов, и быстро помочь Алорон было теперь практически невозможно. Но Винилин не зря считалась одной из лучших воительниц амас, так что её весьма часто ставили в пример для подражания. Несмотря на стремительно надвигающегося противника, она, бросив свой меч, который, впрочем, повис, привязанный к запястью, вытащила из-за спины лук.

До Алорон и свалившего ее орка было не менее восьмидесяти шагов. Орк, к тому времени уже придавил Алорон ногами и поднялся, чтобы нанести роковой удар клинком.

Винилин была женщиной очень темпераментной, но теперь, в столь сложной ситуации, она проявила невероятное хладнокровие. «Пожалуйста, пусть я попаду» — думала она, задержав дыхание и прицеливаясь для выстрела. Ее противник уже с ревом бежал нанее со спины, но Винилин не стреляла, продолжая целиться. Наконец, когда казалось, что всё уже потерянно, она отпустила тетиву. На таком расстояние стрела не могла попасть в цель по прямой траектории, да и сильные порывы ветра периодически усиливались вокруг, производя свист в чернеющих среди снега россыпях камней.

Выпустив стрелу, Винилин тут же отбросила лук и перехватила висевший на запястье меч. Она пригнулась, поворачиваясь при этом к нападавшему орку и отклоняясь в сторону. Тот рубанул ее, но промахнулся. Винилин же, прошмыгнув сбоку от налетавшего на нее противника, одним ударом распорола ему бок. Он повернулся было к Винилин, но та уже перекрутившись, одним махом снесла ему голову с плеч.

Она немедленно повернулась и со всех ног побежала к Алорон. Сердце ее бешено колотилось, кровь стучала в висках. Орк и Алорон лежали вместе на всё том же самом месте. Стрела угодила орку между лопаток, и теперь он лежал мертвый, придавив своим телом до смерти перепуганную Алорон.

Проклятая мирсу! Жирная корова!

Винилин со всей силы пнула Алорон ногой. Она отбросила в сторону тело орка и, схватив за волосы, принялась её всячески ругать и бить. В конце концов, она отвесила Алорон хорошую пощечину.

Ну всё, хватит с меня, я сыта по горло тобой, недотёпа! Чего смотришь на меня!? Живо в лодку!

Алорон послушно побежала к лодке, Винилин же замедлила, сняв с головы убитого орка шляпу из мотка рыбацкой сети. Сеть была вполне целая и могла сгодиться для ловли рыбы, которая должна была стать их основной пищей на долгие дни вперед.

Они забрались в лодку и, оттолкнув её, как можно быстрее стали грести вдвоём прочь от берега. Винилин была по-прежнему очень сильно раздражена, и Алорон боялась о чем-то говорить с ней. Наконец, прошло немного времени и Винилин, успокоившись, заговорила сама.

— Вот видишь, как я вспылила. Повезло тебе, что ты не в отряде амас, и это случилось не в былые годы. Ладно, ты всего лишь маленькая, глупая девчонка и я слишком много требую от тебя. Хотя, скажу тебе честно, из большинства женщин выходят плохие войны. Нужно очень много времени и сил, чтобы нормально подготовить женский отряд. Когда я была молода, у меня были эти силы, мне казалось, что они вообще были неисчерпаемы. Я тогда с большим трудом смогла создать весьма боеспособное подразделение, за заслуги которого я и стала госпожой, а также наместнице крепости. Но это был очень большой труд, и я устала. Не обижайся на меня, но знаешь, как тяжело, когда тебя подводят в трудную минуту. Скажу тебе из личного опыта, что многие храбрые и достойные войны гибли больше из-за оплошности своих товарищей, чем из-за своих собственных ошибок.

— Прости меня.

— Ладно, забудь. Но знай, что тебя спасло только чудо. Я попадала таким образом точно в цель не чаще одного раза из ста. Видишь, как вышло, а ты мне ещё что-то там рассказывала, что была отличницей по стрельбе из лука и по владению мечем. А теперь, после случившегося, скажи мне, где твоя хваленая учеба? У тебя ни опыта, ни характера, ни воли, твоя тетушка разбаловала тебя. Готовила тебя к семейной спокойной жизни в неге и роскоши, в домашних хлопотах. Сама-то она — карьеристка, пустила свою личную жизнь под откос, а в тебе хотела исправить свои собственные ошибки.

— Знаешь, Винилин, всё это неправильно. Мы не должны быть с тобой здесь в этих пустошах и этой лодке, сидеть тут усталыми, голодными, замерзшими и грести. Сейчас в Миррине, мои подруги собрались вместе, чтобы повеселиться во время зимнего праздника. Они одеты в красивые одежды, едят вкусную еду. Они не носят тяжестей, не терпят лишений, не за горами у них счастливое будущее жен знатных людей города, ведь они все красивы, образованны, приметны и модны.

Винилин засмеялась.

— Ну и дурочка же ты, Алорон. Разве то, что ты описала мне можно назвать жизнью? Это всё унылая тягомотина, а настоящая жизнь вот она. Дикие места, ледяная вода, старая лодка, лохмотья в которые мы с тобой одеты. А этот соленый пот, который застилает нам глаза, твоя ужасная причёска, а ещё от нас наверняка дурно пахнет.

— Вот-вот, что же тут хорошего в этой жизни?

— Дурёха, мы с тобой две личности, а кто они такие? Мы с тобой уже смогли столько вытерпеть и не сломаться, и дальше терпим, хоть мы и женщины, а они что? Сломает такая твоя подружка себе ноготь и это для нее трагедия. Увидит её кто-то непричесанной, это великое горе. Тебя вот чуть не зарезали полчаса назад, а тебе хоть бы что.

— Я за это время уже сто раз сломалась, очень уж дорогой ценой дается это твоё стать личностью.

— А как ты думала. Послушай меня. Мы попали во всю эту передрягу не по своей воле, а вынужденно, так сложились обстоятельства. Никто не помешает нам вернуться домой, вымыться, переодеться, причесаться и также веселиться во время зимних праздников. А пока этого ничего нет, не думай об этом. Лучше подумай о твоих промахах, которые нас с тобой чуть не угробили.

— Я всё сделала не так.

— Это точно, ещё раз так сделаешь, я тебя так изобью, что тебя мать родная не узнает, уж извини, такая я вредная амас.

Они проплыли на лодке весь оставшийся день. Река была весьма широкой, и течение было несильным. Периодически они останавливались отдохнуть, и чтобы их не снесло вниз, Винилин бросала в воду бывший в лодке камень, привязанный к ней веревкой и служивший вместо якоря. В промежутки отдыха она успевала рыбачить, требовав от Алорон зорко наблюдать за ближайшим к ним пустынным берегом.

Начало темнеть, силы были на исходе. Тогда они решили причалить к берегу и поискать себе какое-нибудь убежище на суше, так как в лодке было весьма холодно. Они причалили к берегу уже в сумерках и, поискав на берегу ночное укрытие, не придумали ничего лучше, как вытащить лодку из воды и, перевернув её, улечься под ней и заснуть.

Наступило утро. Женщины доели последние бывшие при них сухари, так что теперь осталась только пойманная Винилин и уже несколько подмерзшая рыба.

— Ну что, Алорон, теперь у нас только два пути. Или мы садимся в лодку и гребем вновь весь день, едя при этом сырую рыбу, или рубим лодку на дрова, берем их с собой и идем пешком. На несколько дней у нас будет с тобой приготовленная на огне вполне сносная еда. Что выбираешь?

— Второе.

Разрубив на части лодку бывшими при них топориками, они сделали две связки дров, не очень большие, чтобы их ноша не стала им непосильным бременем. Из древков весел они сделали себе два посоха для ходьбы, а из остатков дров, которые не могли унести на себе, они развели огонь, и зажарили на нем всю бывшую при них рыбу. Впервые за последние дни им удалось вдоволь поесть хорошей еды и согреться как следует. Примерно за два часа до полудня, они, взвалив на себя бывшие при них вещи, продолжили свой нелегкий путь вглубь пустошей.

Погода весьма улучшилась. Небо прояснилось и стало заметно теплее. Покрывший было бескрайние пустоши снег практически растаял, обнажив серую каменистую почву.

Они уже покинули земли населенные людьми, так что теперь открывающийся перед ними пейзаж был еще более безжизненным, чем в последние дни их путешествия. Шли они по-прежнему вдоль реки, берега которой начинали уже становиться более крутыми и высокими. Они шли непрерывно на протяжении нескольких часов. Все это время они молчали. Алорон углубилась в свои размышления и, казалось, что вовсе не смотрела по сторонам. У Винилин мыслей почти не было. Точнее просто крутилась по кругу какая-то глупость. Наконец, они поднялись на вершину пологого холма и остановились немного передохнуть.

— «Ох и устала же я» — сказала Алорон. А этих гор их еще даже не видно отсюда. Сколько же нам ещё до них топать!

— Не видно, но ты не думай об этом.

Винилин развернула Алорон в противоположную сторону.

— Ну что, видишь какие-нибудь леса, луга, поля, деревни?

— Нет уже ничего не видно, только пустоши и река.

— Видишь, какой большой путь мы уже проделали, так что осталось не так уж и много как кажется. Учись пока я с тобой. Хорошо запомни одно важное правило, в сложной ситуации надо уметь подбадривать себя и окружающих, а то руки опустятся посреди пустоши и тогда смерть. А все эти мысли гони из головы хоть и трудно это, но не надо пускать в свою глупую голову любой ветер. Следи за этим, а то буду бить посохом за каждый такой раз. Смотри, я тебя предупредила.

— Хорошо, я буду стараться.

Они вновь повернулись и посмотрели на северо-восток, где на сером каменистом пейзаже особенно выделялся высокий, отдельно стоящий холм с довольно крутыми склонами.

— Посмотри-ка, Алорон, какое приметное место. Думаю, нам стоит пойти туда.

— Зачем? Это же нам придется сильно удалиться от реки.

— Там у нас есть шанс повстречать твою тетушку, или считаешь, что это теперь плохая идея?

— Было бы хорошо встретиться с ней, но не насыпала же она здесь этот холм на пару с Линмой, чтобы сделать для нас знак, который мы поймем.

— А что по-твоему она могла такого сделать, чтобы это было видно на многие лин вокруг и понятно только нам? Она просто выбрала выделяющееся место, видное далеко вокруг, а примечательнее этого холма мне еще ничего не попадалось в округе уже несколько дней кряду.

— Глупость все это, но впрочем, как скажешь.

— Тебе ли говорить о глупости, недотепа? Пойдем, прибавим хода, чтобы успеть до темноты.

Они свернули на северо-восток и вскоре, потеряв из виду реку, продолжили свое путешествие по продуваемой ветром каменистой равнине, теперь ускорив шаг. Холм медленно приближался к ним, и в мыслях Винилин вновь завертелась по кругу какая-то очередная глупость.

Солнце уже клонилось к закату, когда они, наконец, достигли подножия холма. Они так устали, что сил подняться на вершину уже не было, и они решили отложить ее осмотр до завтра, расположившись между камнями у самой подошвы холма. Алорон тут же улеглась отдыхать, закутавшись в теплое одеяло.

Винилин хоть и тоже очень устала, но не стала ложиться, а уселась на камнях, наблюдая за тем, как солнечный диск близится к закату. Она решила подождать с отдыхом, пока не станет совсем темно и теперь посматривала за округой.

Вот солнце уже село за горизонт, наступили сумерки. Измотанная Алорон уже давно спала между камнями, теперь и самой Винилин уже надо было бы устраиваться на ночлег.

Она уже совсем собралась это сделать, как почувствовала что-то неладное. Винилин внимательно осмотрела местность, насколько ее можно было теперь увидеть в сумерках, но ничего примечательного не было видно.

Силы полностью покинули её и, несмотря на тревожное чувство, она решила отправиться спать. Винилин встала с камня, чтобы пойти к спавшей Алорон. Но тут она ощутила острое чувство сильного внутреннего жжения, подобно тому, которое она некогда ощущала, находясь вблизи входа в Трокентан. Её тело сковало так, что она не могла теперь даже пошевелиться. Она изо всех сил, пыталась совладать с собой, и вдруг невидимый огонь отпустил её.

Винилин резко обернулась, перед ней, на камне стояла закутанная в плащ фигура человека, у которого из под накинутого на голову капюшона, исходило слабое белесое свечение. Это было каулен.

Глава 22

Совокупность случайностей превосходит любую логику.

(Эльфийская поговорка)

Каулен откинуло закрывавший лицо капюшон плаща, и она поняла, что это Антелин. Это было конечно лучше, чем повстречаться с высоким каулен, но еще не означало, что всё обошлось. Друг ли им по-прежнему Антелин, было еще непонятно.

— Прости, что пришлось схватить тебя невидимым огнем. Я опасалась, как бы ты от неожиданности случайно не наделала глупостей.

— Ничего страшного, буду теперь на опыте знать, какого это когда тебя схватит огнем каулен. Смотрю ты здесь одна, без Линмы…

— Линма жива и здорова, я велела ей оставаться чуть выше по склону холма, до тех пор пока не подам ей сигнал.

Сказав это, Антелин достала из кармана кусочек светящегося кристалла и, подняв его над головой, несколько раз махнула рукой. Затем она вновь убрала кристалл в карман, так что кругом стало практически темно.

Наступила небольшая пауза. Винилин напряженно ожидала, что же теперь произойдёт дальше. Вскоре, она услышала поблизости шум упавшего камня, после чего со стороны холма показался слабый, приглушенный свет кристалла, в котором были различимы силуэты и приближающиеся к ним фигур. Винилин внимательно всмотрелась в них и, к своему великому облегчению и изумлению узнала Линму, а также гномов, которых уж вовсе никак не ожидала здесь встретить.

— И вы здесь! Не могу в это поверить! Ох я конечно вспомнила о вас, неуклюжих коротышках, когда услышала шум падения камня, но вот уж не ожидала увидеть вас!

— «А мы уже не надеялись увидеть вас, и даже оплакивали, как погибших» — сказал Коли.

— Но как же вы теперь оказались все вместе?

— «Давай поговорим об этом не здесь, уже темно, да и ветер сильный. Пойдем в наше убежище, там обстоятельно обсудим все произошедшее с нами»- сказала Антелин.

Они разбудили спящую Алорон, которая, увидав Антелин и гномов, просто не могла поверить, что это не сон. Когда же она поняла, что это все было явью, очень сильно обрадовалась. Она обняла свою тетю, но та всё также была неестественно холодна, и никаких эмоций по поводу их столь нежданной встречи не проявляла, так что порыв, возникших к ней у Алорон чувств, весьма быстро прошел.

Собрав бывшие при женщинах вещи, они отправились вверх по довольно крутому склону холма. Подъем был довольно трудным и занял ни менее получаса времени, притом, что из предосторожности поднимались они практически в полной темноте, так как если бы теперь они воспользовались светящимися кристаллами, то их было бы видно весьма далеко в округе.

Наконец, они оказались практически на самой вершине. Пройдя по склону на другую его сторону и несколько спустившись вниз, они подошли к неприметному небольшому лазу, который переходил в пещеру, идущую вглубь холма.

Они пролезли вовнутрь и, несколько спустившись вниз по невысокому, но облагороженному проходу, вышли в просторный зал, ярко освещенный светящимися кристаллами. Стены зала были каменными и имели в себе всюду ниши, в которых были видны остатки человеческих костей, замотанные в истлевшую от времени ткань.

«Ох и местечко же вы себе выбрали!» — воскликнула Винилин, увидев устройство зала. То-то этот холм так выделяется среди пустоши, это ведь самый настоящий курган.

— «Да, местечко не из приятных» — согласился Коли. Но тут все же лучше чем ночевать среди этих пустошей, тем более теперь, когда наступила зима.

— Тут я с тобой спорить не буду. Однако, я думаю, нам с вами есть что обсудить, помимо этого кургана. Мне просто не терпится услышать о том, как вы, гномы, смогли попасть сюда и куда делись все ваши спутники?

Коли тяжело вздохнул, а потом заговорил.

— Наши спутники все сгинули по пути сюда, а виной всему было проклятие драконьего золота, которое мы принесли собой из той злополучной пещеры.

— Проклятие говоришь? А вы тогда почему живы? Вы же набрали с собой немало этого золота?

— Как нам объяснила бывшая с нами эльфийка Истриэль, оно действует не на тех, кто взял золото из пещеры дракона, а на тех, кому его потом передают. Вот и получилось, что в живых остались только мы.

— Ты сказал Истриэль, она тоже сгинула?

— «С Истриэль все вообще очень нехорошо» — вмешался в разговор Рони. Я слышал об эльфах, что они добрые, благородные существа, но по Истриэль этого нельзя сказать. В ней есть какая-то сильная внутренняя гниль, это было видно, как по ее словам, так и поступкам. Она использовала нас и наших спутников, чтобы любой ценой добраться до драконьей горы, при этом она морочила голову этим мужчинам, а после, зная что они идут на верную смерть, совершенно не захотела предотвращать это.

— То что эльфы с гнильцой, я уже заметила. Ее сестра путешествовала с нами какое-то время, кстати, вместе с тем самым Румио и нашим старым знакомым Ренгом.

Услышав имя Ренга, Линма внимательно посмотрела на нее.

— Но ты, Линма, ни на что не надейся, эта вертихвостка Асоле так одурманила их своими чарами, что теперь они полностью рабы ее воли. Вообще для нас все бы это весьма плохо кончилось, если бы мы вовремя не улизнули от них.

— «А вот Истриэль, пользуясь случаем, улизнула от нас» — сказал Коли. Она, конечно нехорошее существо, но я всё равно не хотел бросать ее одну среди пустошей, так как сама по себе она весьма беспомощна. Мы несколько дней шли с ней вдоль реки, пока вечером одного из дней не заметили этот приметный холм. Мы тогда вспомнили, что нам говорила Антелин о том, как найти возможное место встречи с ней. Мы тогда все вместе твердо решили рано утром пойти к этому холму и осмотреть его в поисках возможных знаков. Но Истриэль неожиданно очень не понравилась эта идея, и она долго уговаривала нас не идти сюда.

— «Уговаривала!? Да она угрожала нам!» — воскликнул Грума. В тот вечер мы очень сильно разругались с ней. Она итак уже сидела у нас в печенках, мы уже давно мечтали избавиться от ее общества. Честно скажу, она вызывала у меня отвращение уже вплоть до тошноты. Мы с Рони тогда высказали ей всё, что про нее думаем, всё, что у нас накопилось за эти дни. Она очень сильно разозлилась на нас, её красивое лицо прямо преобразилось и стало каким-то злым. А на утро ее не стало, а вместе с ней и наших дорожных припасов, а еще она украла у нас все приспособления для рыбной ловли, мерзавка. Мы пришли тогда в отчаяние, ведь нам грозила голодная смерть. Тогда мы пошли к этому холму, забрались на его вершину и заметили на ней палку, к которой были привязаны ленточки, которые носила в волосах Антелин. Мы остались на вершине холма и уже вечером повстречали её и Линму.

— Да уж, повезло вам. Ну а вы, Линма, как тут оказались;

— В тот день, когда вы с нами расстались, мы отошли недалеко от лаза в лес, но там были вынуждены остановиться и просидеть весь день в кустах, вы же за это время ушли. Госпожа Антелин чувствовала орков поблизости, и мы, как не старались, не могли безопасно обойти их. Тогда мы решили вернуться обратно в убежище, полагая, что вы, возможно, поступите также, и мы снова с вами встретимся. Там мы провели несколько дней, каждый день, выходя наружу и пытаясь пройти куда-нибудь, но кругом нас по-прежнему было много снующих по лесу орков. Наконец, в один из дней, когда мы вновь выбрались наружу, окрестность кругом как бы внезапно опустела. Тогда мы пошли по направлении к Ильи и ночью, зайдя со стороны воды, смогли увести из под носа у орков бывшую на берегу лодку. Этой же ночью мы переправились на другой берег и ушли сюда в пустоши.

— «Я много думала о том, куда нам дальше идти и пришла к выводу, что нам не имеет смысла пытаться пробираться вглубь людских земель» — сказала Антелин. Поэтому, мы сразу отправились к назначенному месту встречи. Мы долго шли вдоль берега вверх по течению реки, пока не набрели на этот курган. Он был весьма приметным местом, и я поняла, что лучше для нашей возможной встречи нам ничего не найти. Но нам повезло больше, чем мы могли надеяться. Осмотрев склон недалеко от вершины, мы нашли вход в этот зал и остались здесь, ожидая кого-нибудь из вас. Мы постоянно наблюдали за округой и за рекой, а также заготавливали припасы для путешествия к драконьей горе. Вот вкратце и все, что с нами случилось. Теперь же ваша очередь рассказать о том, как вы здесь оказались.

— Расскажи им, Алорон, о наших приключениях, только кратко. Ну а я потом уже скажу о деле.

Алорон кратко рассказала обо всем произошедшим с ними за последнее время, умолчав только о своей причастности к истории с чернобородом.

— «Ладно, хватит об этом, теперь поговорим о деле» — прервала ее Винилин, когда Алорон уже довольно рассказала остальным. Мы теперь все снова вместе, вопреки всему. Твоя надежда на эльфов, Антелин, явно не оправдалась. Теперь нам вновь нужно всем вместе решить, что мы будем делать дальше.

— «Что тут теперь думать, я сыт по горло этими землями и вообще всем этим путешествием, отправимся домой и все» — сказал Грума.

— То, что домой это понятно, но каким путем?

— «Вы пойдете, а я не могу вернуться, мне в таком виде назад пути нет» — сказала Антелин.

— Да уж, тут ты права. Мы все пытались помочь тебе как могли. Но видишь, даже эльфы не знают, как сделать тебя снова человеком. Это теперь уже, наверное, никто не знает, если это вообще возможно сделать хоть каким-нибудь образом.

Антелин тяжело вздохнула.

— Да, ты права, теперь у меня больше нет дома, теперь моя доля скитаться столетиями по пустошам. Но все же я хочу помочь вам попасть обратно в наши земли. И меня еще кое-что очень тревожит. Рассказы эльфов о цели вашего похода в драконью пещеру различны, значит, как минимум одна из них обманывала вас, если не обе. И по тому, как вы их охарактеризовали, мне всё это очень не нравится. Я тоже считала их добрыми существами, но по всему видно, что они связаны каким-то образом с тьмой. Видимо, не случайно только они остались живыми из всех эльфов и смогли выбраться из заточения в подземном дворце этого злого существа.

— Думаешь, они в свое время пошли на сделку с каулен?

— Если не с ними, то, возможно, с тем могущественным существом, которое было заточено в этом дворце.

— «Ну откуда мы можем знать, что им там на самом деле нужно?» — спросил Рони. Хотя, я не удивлюсь, если это какое-то темное дело.

— «Вы все еще забываете о втором каулен, которое исчезло» — сказала Алорон.

— «Вероятно, оно тоже отправилось в ту пещеру» — сказала Антелин. Кто знает, какими последствиями может грозить то, что они все вместе могут там натворить, выпустив каулен или то злое существо наружу. И хоть мы теперь все вместе и можем идти на все четыре стороны, но ради безопасности наших земель, я собираюсь отправиться к драконьей горе и сделать то, что собирались сделать вы, уважаемые гномы. Завалить эту пещеру вместе с той дверью, за которой, безусловно, нет ничего хорошего.

— «Это теперь опасно как никогда, Антелин» — сказал Рони. Тем более идти туда одной.

— И тем ни менее я рискну. Но я не уверенна, что вам следует идти вместе со мной. Лучше попытайте удачи, отправившись на север. Возможно, вы как-то сможете обойти великие горы и выбраться в наши земли. Или оставайтесь здесь, переждите зиму и весной пробуйте как-нибудь выбраться отсюда.

— «Мне даже думать страшно о том, сколь трудно будет обойти великие горы» — сказала Винилин. Ты как хочешь, а я пойду с тобой к драконьей горе, дело это весьма важное и неизвестно каким боком нам выйдет то, что наделают там эти эльфы с каулен. Надо убедиться, что опасности для наших земель нет.

— «Ну, тогда уж пойдемте все вместе» — сказал Коли. Мы уже разделились однажды и ничего хорошего из этого не вышло. А там уж, будь что будет.

— «Хорошо, не буду с вами спорить» — сказала Антелин. Но для успешного путешествия нам необходимо хорошо подготовиться. Мы с Линмой, пока ждали вас здесь, уже заготовили весьма много мякоти сушенной рыбы, которую мы отделили от костей и всего остального. Этих запасов нам должно хватить, хотя бы для того, чтобы дойти до гор, где уже можно будет добыть какой-нибудь дичи. Завтра весь день отдыхаем, а послезавтра отправляемся в путь. Пойдем не вдоль реки, тем более, что берега уже поднимаются и скоро там будет каньон, по которому опасно будет идти. Да и внутри каньона мы не сможем осматривать округу, и нам очень трудно будет понять, где место, в котором нам надо будет свернуть.

— «Но как же быть с водой?» — спросил Грума.

— У нас достаточно много бурдюков и есть большая вероятность, что снова похолодает и пойдет снег, так что вода у нас должна быть. Будем идти на восток, несколько уклоняясь к северу, постараемся выложиться полностью, чтобы как можно скорее добраться до гор.

Все были согласны с таким планом действий, и так как уже было поздно, стали укладываться спать. Огня в кургане ни разводить не стали, так как дров, кроме принесенных Винилин и Алорон больше не было, а эти скудные запасы решили приберечь на будущее.

— «Однако, выбрали вы местечко для сна» — сказала Винилин, устраиваясь на полу недалеко от стены с нишами заполненными костями.

— «Да уж» — согласился Коли. Неприятно тут конечно, но надо сказать, что мы уже привыкли к этой мрачной обстановке.

— А что это за люди, Антелин, знаешь что-нибудь об этом?

— Нет, про них ничего не знаю. Но если тебе интересно, то этот курган довольно большой. Вон там есть проход, по которому можно спуститься дальше в глубины этого могильника.

— Не могу поверить, что ты не обошла его за столько-то времени.

— Мы спускались немного вниз, чтобы убедиться, что там нет ничего опасного для нас, но там похожие залы и узкие тоннели, которые местами обвалились и осыпались. Да мне сейчас и не до того, не забывай, я ведь теперь бесчувственная мраморная статуя, и любопытства у меня тоже нет. Ну а Линма просто боится туда ходить.

— «Там ведь тоже могут быть какие-нибудь клады, особенно если тут захоронены какие-то богачи» — заметил Грума.

— «О, да ты у нас расхититель гробниц» — сказала, усмехнувшись Винилин.

— Я еще ничего не расхищал, а говорю это так, для подержания разговора. Да и если бы мы нашли сокровище, какой толк от него, если мы не сможем его унести, да и кому здесь в пустошах оно теперь нужно.

Прошла ночь. Утром они все вместе позавтракали остатками жареной рыбы, после чего было решено отправиться на реку, чтобы последний раз пополнить запасы пресной воды. Алорон и Винилин остались отдыхать, так как в последние дни им пришлось изрядно походить. Погода снаружи опять ухудшилась, и выбираться из кургана они не стали, оставшись сидеть в первом зале могильника.

— «Ну и места здесь» — сказала Винилин. Вот этот вот курган, такие ведь обычно делают кочевники. Те же малкон насыпают такие курганы, даже у нас в Батионе есть несколько штук. Мне вот только удивительно, неужели малкон бывали в этих гиблых местах?

— Я тут посмотрела эти кости, вроде эти люди были повыше Малкон.

Винилин подошла к проходу, ведущему вниз.

— Может быть Антелин больше ничего и не любопытно в этом интересном мире, но мне хочется глянуть что там.

— Зачем тебе это?

— Это вполне могут быть мои дальние предки и мне интересно, что они были за люди. Пойдем, посмотрим, может быть, найдем что-то на память, какую-нибудь безделушку.

— Лучше бы мы еще поспали перед дальней дорогой, но раз уж ты так хочешь, то пойдем.

Они взяли с собой несколько больших светящихся кристаллов и отправились вниз по узкой лестнице, сделанной из необработанных валунов. Пройдя по ней вниз, они вышли на площадку, с которой проход поворачивал, продолжая идти вниз. Они шли дальше, выходя в новые небольшие комнаты, в которых также, в расположенных в стенах нишах, лежали останки людей. Комнаты и тоннели были полу засыпаны землей и камнями, так что местами приходилось пробираться через завалы.

— Зря мы сюда зашли, тут ничего нет кроме костей и всякого мусора.

— Ты хоть что-то знаешь об устройстве таких курганов, чтобы так рассуждать?

— Нет, я просто знаю, что они существуют.

— Так вот, в таких курганах хоронят самых разных людей. Простых людей ближе к поверхности, а знатных в глубине кургана. Я, как ты знаешь, происхожу из рода знати Малкон, поэтому мои предки, если они тут есть, будут находиться ближе к концу кургана. Да и не такой уж он и большой как кажется.

— А как же мы узнаем, что нашли твоих предков?

— У них будут особо богатые гробницы.

Оказавшись в очередной комнате с костями, они подошли к одной из бывших в стене ниш и осветили лежащее тем тело.

— Смотри-ка, Алорон, у вот этого вот скелета и оружие вместе с ним лежит. Посмотри, какой интересный, проржавевший насквозь меч.

— Наверное, он был воином.

— Вот увидишь, скоро пойдут знатные покойники. Пойдем дальше.

Они пошли вниз по очередной полу заваленной глиной лестнице.

— «Не понимаю я этих кочевников, зачем было выкапывать такое большое подземелье, закопали бы просто тела в землю и всё» — сказала Алорон.

— Тут никто ничего не выкапывал, этот холм насыпали специально, но прежде построили всё, что внутри, как здание. Ты ведь видела, что холм весьма сильно выделяется в округе.

— Тем более не понимаю, зачем производить такую большую работу.

— Дань уважения умершим. Хотя, что вам мирринцам объяснять это.

Они окончили спуск по лестнице и вышли в ещё один зал, выход из которого был полностью завален камнями и глиной.

— «Вот мы и пришли на то место, дальше которого Антелин и Линма не ходили» — сказала Винилин, глядя на завалы.

— Ну может быть и нам не стоит этого делать? Пойдём уже обратно.

— Ну уж нет. Дальше ведь начинается самое интересное. Давай, помоги мне. Вместе мы сможем отвалить эти камни.

Алорон нехотя принялась помогать Винилин, и вскоре они смогли расчистить заваленный проход настолько, чтобы можно было пройти дальше вглубь могильника.

Очередная полузасыпанная глиной лестница вела их ещё глубже вниз. Наконец, спуск закончился и, повернув вбок, они вышли в галерею с деревянным помостом на полу. Шедшая впереди Винилин ступила на помост, и древние доски тут же сильно заскрипели под её ногой.

«Стой, Винилин, тут явно опасно идти» — сказала Алорон.

— И что теперь вернуться ни с чем? Зачем мы тогда вообще сюда ходили?

— А будет лучше, если мы свернем себе шею?

— Пойдем аккуратно, нам ведь совсем уже немного осталось до конца. Кроме того, мы с тобой довольно лёгкие, и уж нас эти доски должны уж точно выдержать.

Сказав это, Винилин осторожно пошла по помосту. Доски хоть и скрипели под ней, но при этом выдерживали её вес, и она не проваливалась. Алорон подождала пока Винилин отошла достаточно далеко и, увидев, что с ней ничего плохого не случилось, осторожно ступила на старый скрипучие доски и аккуратно пошла следом за Винилин.

Так, на расстояние друг от друга, они прошли около десяти локтей по древнему деревянному помосту, как вдруг что-то внизу под ними громко хрустнуло, и вся конструкция, на которой они стояли, с треском обрушилась вниз.

Глава 23

Храбрость прокладывает путь в непроходимых местах, она же и прекращает его навсегда.

(Эльфийская поговорка)

Тем временем остальная часть отряда совершала небольшое путешествие к реке и обратно. До появления гномов Линма и Антелин каждый день ходили по этому маршруту, возвращаясь в курган только лишь на ночлег. Делали они это для того, чтобы запасти достаточное количество рыбы, и чтобы не пропустить кого-нибудь путешествующего вверх по течению реки. После встречи с гномами Антелин и Линма не изменили своего обычая и также продолжали ходить на реку вдвоем, а гномы, выходя наружу, располагались на вершине холма и наблюдали с нее за окрестностью, так как им было крайне неприятно долго находиться внутри кургана.

Теперь же погода была весьма хорошая, было солнечно и уже довольно тепло. И хоть окружающий их безжизненный пейзаж обычно наводил на всех уныние, сегодня даже он казался каким-то, как бы по-весеннему оживающим. Прейдя к реке, они набрали достаточное количество воды и, не тратя времени зря, поспешили обратно в курган, настраиваясь по возвращению, как следует перевести дух, последний раз перед долгой и весьма трудной дорогой.

Миновав подъем по крутому склону холма, они пробрались в мрачный могильный зал кургана, беседуя друг с другом о подготовке к предстоящему трудному пути. Разговор так увлек их, что они даже не сразу заметили отсутствие оставшихся в кургане Винилин и Алорон, а когда заметили, то были весьма раздражены этим.

— «Куда уже делись эти неугомонные женщины?» — недовольно пробурчал Грума.

— «Наверное, пошли подышать свежим воздухом или еще куда-нибудь» — сказал Коли. Да и понятное дело, нам ведь тоже не по нраву было всё время сидеть в этом мрачном склепе.

— «Находиться тут конечно весьма неприятно, но они могли бы и потерпеть денек, спали бы да накапливали силы, которые им вскоре ой как понадобятся» — сказал Рони. Тем более, они пришли сюда только вчера, будучи при этом сильно измотаны.

— «Если они куда-то и ушли, то далеко отсюда, так как я сейчас их совсем не чувствую, как не чувствовала и снаружи» — сказала Антелин.

— «А вдруг с ними что-то случилось?» — сказала Линма, которой этот курган не нравился с самого начала, и она только и думала о том, чтобы как можно скорее покинуть это мрачное место.

— Проверим и это, осмотрим внимательно комнату и проход, поищем их следы. Все-таки, место и вправду здесь нехорошее, всякое может случиться.

— «Вот теперь в довершение ко всему не хватало еще заниматься их поиском» — недовольно пробурчал Грума, который последние несколько часов только и мечтал о том, как он поест и заляжет спать вплоть до самого утра.

Однако, несмотря на недовольство гномов, все они принялись осматривать зал, пытаясь понять, куда делись их спутницы. Поиски несколько затянулись, пока, наконец, Линма не позвала к себе остальных.

— Идите все сюда! Смотрите, тут в проходе вниз, на глине, след маленького сапога, похоже его оставила госпожа Винилин.

— «Ох, неужели они полезли в этот могильник!» — недовольно воскликнул Грума.

— «Похоже на то» — сказала Антелин, подходя поближе, чтобы лучше осмотреть след. Да, это точно след Винилин. Не могу понять, зачем они полезли туда, плохо, когда нет никаких эмоций, не могу поставить себя на место Винилин.

— «Да что тут понимать, им просто стало любопытно и все тут» — сказал Рони. Может быть, они пошли туда совсем недавно и скоро сами вернутся. Что там дальше, Антелин, ты же вроде спускалась туда?

— Не далее двух следующих залов. Линма все боялась, что оттуда кто-то вылезет, и для её спокойствия, мы несколько завалили проход, ведущий вглубь могильника после второго, если не считать этот, зала. Потом, в течение нескольких дней, мы периодически проверяли, целы ли наши завалы. Естественно, они были всё также целы, и мы перестали это делать.

— «Но теперь самое время пойти и проверить их ещё раз» — сказал Коли.

— Да, исключим и этот вариант. Пойдем вдвоем и посмотрим, что там теперь происходит. Они бы не смогли пройти дальше, не оставив при этом заметных следов. Если там все как было раньше, значит, они пошли куда-то в другое место.

Коли согласился, хотя, по правде говоря, сам несколько побаивался могильника. Не тратя времени зря, они вместе с Антелин принялись спускаться по проходу вниз. Они шли по грубо сделанным ступенькам полузасыпанных обвалившейся со стен и потолка глиной. Время от времени на глине были видны маленькие следы, оставленные Винилин, и другие от сапог большего размера.

Они пришли в следующий зал. На всякий случай осмотрев его, они не нашли ничего примечательного, кроме отдельных следов их пропавших спутниц. Оставив этот зал позади, они спустились еще ниже и пришли в следующий зал. Оказавшись в нем, они первым делом отправились к выходу, ведущему дальше вглубь могильника, проверять в каком состояние находятся сделанные Антелин и Линмой завалы. Подойдя к месту завала, они увидели, что часть закрывавших проход камней были отодвинуты в сторону, и кругом на глине было сильно натоптано.

— «Они точно пошли дальше» — сказал Коли.

— Ох и зря они это сделали. В такого рода гробницах могут быть различные хитрости и ловушки, особенно там, дальше, где в глубине лежат знатные мертвецы с их имуществом. Хотя это моё упущение, я не рассказывала Алорон о подобных курганах, а ведь давно знала об особенностях их устройства. Просто не думала, что это знание когда-то может ей пригодиться.

— Думаешь, с ними могла приключиться беда?

— Если они до сих пор где-то там внутри, то очень даже может быть. Этот курган не должен быть очень большим, и будь бы всё хорошо, они бы уже сто раз вернулись обратно.

— Пойдем тогда скорее дальше, может быть, мы еще сможем им как-то помочь.

— Торопиться сейчас нам совсем ни к чему. Тут нужна будет Линма, лучше нее никто и нас не сможет заметить возможную ловушку. Да и Рони с его знаниями о земных породах тоже очень даже может нам при случае помочь. В общем, иди обратно и зови всех, и пусть берут с собой все наши вещи, в том числе и те, которые должны были нести Алорон и Винилин, мало ли в какую передрягу мы можем попасть там, внизу.

— Все настолько серьезно, ну что же я мигом, только никуда не уходи.

— Не переживай, Коли, я никуда не денусь, мне теперь вообще безразлично, что случилось с ними, а также то, что может случиться с вами.

— Как же это может быть безразлично!? Не понимаю тебя.

— И хорошо, что не понимаешь. Я тебе это говорю специально, чтобы ты тоже почувствовал, какого мне приходится сейчас. Это всё плата за полученное мной бессмертие, которое мной теперь владеет. Смотри на меня и десять раз подумай, нужно ли оно тебе или нет, если вдруг случай устроит всё так, что и у тебя появится возможность приобрести его.

— Давно уже наблюдаю за тобой и что-то уже совсем расхотелось, быть бессмертным вот так вот как ты. Ну да ладно, время не терпит, я мигом.

Гном быстро ушел вверх по проходу, а Антелин осталась ожидать его возвращения в могильном зале. Она прислушалась к своим чувствам, но кроме Коли ничего живого поблизости не было. Постояв возле прохода, она немного прошлась по залу и заметила следы женщин возле одной из ниш с мертвецом. Подойдя к ней, она заметила отдельно лежащую возле бывшего в нише скелета длинную кость, которую явно кто-то недавно трогал.

Ох уж это любопытство, хотя уж кто-кто, а Винилин должна была кое-что про курганы знать. Она ведь происходит из знати Малкон, а Малкон строят подобные курганы. Теперь остается только надеяться на лучшее. Им всем столько везло, что теперь, пройдя столько передряг, было бы весьма нелепо сгинуть в этом кургане.

Вскоре, все спустились сверху, нагруженные большим количеством вещей. Гномы были недовольны и взволнованны как произошедшим, так и тем, что им пришлось спускаться в эти зловещие и, как оказалось, опасные глубины, а Линме было просто очень страшно и крайне неприятно находиться здесь.

— «Итак, не будем тратить времени зря» — сказала Антелин. Линма, ты пойдешь впереди, там дальше могут быть ловушки, иди очень осторожно, не торопись. Хорошо освещай себе путь и внимательно осматривай все кругом, при малейшем подозрение давай команду остановиться.

— «Почему именно Линма должна рисковать собой, давайте я пойду впереди» — сказал Коли.

— Не надо, ты невнимателен и ловушку не заметишь, а тут могут быть такие ловушки, что любая из них может погубить нас всех вместе и сразу. Иди вперед, Линма.

Линма тяжело вздохнула, но спорить не стала. Ей дали самый большой и яркий из бывших у них светящихся кристаллов, который освещал проход настолько хорошо, как бы его могло осветить полуденное солнце. Они стали все вместе медленно спускаться вниз, идя по грубо сделанной каменной лестнице, которая, петляя, вела их всё глубже и глубже. Подойдя к концу лестницы, Линма остановилась, внимательно смотря на освещенное ей пространство пола.

— «Тут дальше провал, пола нет» — сказала она, наконец.

— «Вот они куда подевались» — сказал взволнованно Рони. Антелин, ты не чувствуешь их?

— Нет, не чувствую.

— Неужели они погибли?

— «Как бы там ни было, но нам нужно проверить это» — сказал Коли. Доставайте нашу веревку, я спущусь по ней в этот провал и посмотрю, что там внизу.

Антелин, ничего не говоря, бросила бывший у нее в руках кристалл вперед, в провал. Тот упал на дно, осветив собой бывшее внизу. Провал был никак не глубже десяти локтей и узкий на дне. Упавший вниз кристалл осветил деревянный настил, лежащий сверху на груде досок, тел Алорон и Винилин видно не было.

Гномы достали моток бывшей при них веревки и, спустив один конец вниз, держали другой руками. Коли не мешкая полез по веревке вниз.

— Тут внизу тоже тоннель в обе стороны, ни Винилин, ни Алорон не видно! — крикнул снизу Коли, несколько осмотревшись кругом.

— «Ну что же, уже хорошо» — вздохнул с облегчением Рони. Видимо, они остались в живых после этого падения и просто пошли дальше в поисках выхода.

— «Могильник должен быть не очень большой внутри» — сказала Антелин. Далеко они не могли уйти, но не стоит забывать про ловушки. Предлагаю продолжить наш путь всем вместе.

— «Да, давайте не будем медлить, возможно, они в беде и ждут нашей помощи» — сказал Рони.

Они по очереди спустились вниз, забив специальное крепление между каменных ступеней и привязав к нему конец веревки. Как только они все вместе со своими вещами оказались внизу, перед ними возникла делема, в какую именно сторону теперь продолжать свой дальнейший путь. Делема тем более стала неразрешимой, когда они, осмотрев вблизи проход в оба направления, увидели, что он одинаково опускается в обе стороны.

— «Поставьте себя на место Винилин, чтобы понять, куда бы она пошла дальше» — сказала Антелин в ответ на молчаливое недоумение своих спутников.

— «Вероятно, они пошли просто наудачу» — сказал Коли.

— «Согласен, тут нет никаких признаков, по которым можно было бы понять куда лучше пойти дальше» — сказал Грума.

— Хорошо, тогда давайте пойдем, ну скажем в том направление, просто наудачу. Иди вперед, Линма, и будь внимательна, господа гномы, ставьте на стенах метки, чтобы мы случайно не заблудились.

Они пошли в указанном направлении. Проход был всё таким же как и раньше и спускался вниз до тех пор пока не заканчивался поворотом, за которым начиналась каменная галерея. Вид её был весьма необычен и резко контрастировал со всем внутренним устройством кургана. Стены, пол и потолок галереи были сделаны из одинаковых по размеру, хорошо обтесанных камней квадратной формы. Такое хорошее качество обработки камней и кладки поразило даже гномов, и уж тем более было весьма удивительно, что сделать всё это могли какие-то там древние полудикие кочевники.

«Они пошли сюда, вот тут на камнях, свежие остатки влажной глины от их сапог» — сказала Линма своим спутникам.

Они медленно прошли до конца галереи, внимательно осматривая её, и уперлись в массивную, весьма добротную, каменную дверь.

— «Похоже, тут закрыто» — сказал Коли, который был весьма удивлен увиденным.

— «Значит, они повернулись и пошли обратно, наверное, отправились в другую часть прохода» — сказал Грума.

— «Но, может быть, они как-то смогли открыть эту дверь и пройти дальше» — сказал Рони. Давайте не будем чрезмерно торопиться и попробуем, не найдем ли и мы способ пройти сквозь эту дверь.

— «Попробуем, может быть её надо просто хорошенько толкнуть» — сказал Коли.

Он тут же, чтобыло силы, навалился на дверь, пытаясь ее как-то сдвинуть вперед или вбок, но дверь осталась совершенно неподвижной.

«Силой не получилось, но, может быть, тут есть какая-то скважина или тайная кнопка» — сказал Рони.

Они принялись внимательно осматривать саму дверь, но в ней не было ни малейшей щелочки, выпуклости или впадины. Пока гномы возились с дверью, Линма отошла несколько в сторону от них и, бросив взгляд на стену, заметила нечто интересное.

«Тут, сбоку на стене, какая-то табличка» — сказала Линма.

Антелин, наблюдавшая со стороны за попытками гномов открыть дверь, оставила их возиться дальше и подошла к табличке. Она осветила ее светом кристалла и принялась вглядываться в написанные на ней мелким, трудно различимым подчерком слова.

«Тут надпись на амилит» — сказала она наконец. Не понимаю, как всё это могло оказаться в древнем кургане, посреди бескрайних пустошей. Ну так слушайте, тут написано следующее «здесь начинается пятая из великих каверн, пронизывающих землю». Эта каверна ведет в место Трокентан.

— «Куда ведет!» — воскликнул подошедший к ней Рони.

— В Трокентан, в амилит нет этого слова, но если просто прочитать это как отдельные буквы по звучанию получается Трокентан.

— Да ну, это просто какое-то нелепое совпадение, не может такого быть, чтобы тут, в кургане, за столько сотен лин от гор, могла быть дорога которая могла бы привести в Трокентан! В природе не может быть столь длинного подземного пути и выкопать его просто немыслимо!

— Я прочитала то, что написано. Сама не знаю, как это может быть, но…

Антелин осеклась на полуслове и замолчала. Она вдруг закрыла глаза и сосредоточилась.

— «Ты чего, Антелин?» — спросил её взволнованно Грума.

— Тихо, я что-то чувствую, что-то непонятное, там, позади нас.

Все повернулись обратно и насторожились. Наступила пауза.

— Там, позади нас, кто-то есть, не могу понять, кто.

— «Ух, какая-то нечисть, я так и знала, что кто-то живёт в этом проклятом могильнике!» — сказала испуганно Линма. И бедные госпожа Винилин и Алорон, они, верно, встретились с этим злым существом!

— Стойте, кажется, да я уверена, это, это каулен.

— «Что ты такое говоришь, какое еще каулен!» — воскликнул испуганно Грума.

— Тут кроме меня есть только одно каулен. Винилин нет с нами, но будем действовать так, как планировали это раньше. Помните? Я принимаю сонную траву, мы вместе с каулен засыпаем, а ты, Коли, доставай свой топор, беги навстречу каулен в проход, и, пока каулен спит, ты должен не мешкая убить его.

— «Постой, не торопись, а если это какое-то другое каулен, ты уснешь, а оно ведь будет всё также бодрствовать, и тогда мы будем все беззащитны перед ним!» — воскликнул Рони.

— «Верно говоришь, не надо так необдуманно рисковать» — поддержал его Грума.

— «Вы говорите глупости, впрочем, если уж так настаиваете, тогда ты, Грума, иди и проверяй то ли это самое каулен или нет, и живо!» — сказала Антелин.

— Я!?

— Больше некому, все остальные нужны мне здесь, быстро решай, либо идешь навстречу каулен проверять, либо я немедленно принимаю порошок сонной травы.

— «Ладно, время теперь дорого, я пойду посмотреть» — сказал Рони. Не дожидаясь ответа, он решительно направился вперед по галерее навстречу невидимой опасности.

— «Если увидишь, что это то самое каулен, обязательно подай мне знак, крикни или посвети кристаллом, если это какое-то другое каулен тогда просто молчи!» — крикнула ему вслед Антелин.

Рони быстрым шагом дошел до конца галереи и в нерешительности остановился перед поворотом. Он подумал о том, что если сейчас повернет за угол, его сигнала не увидят остальные и лучше будет подождать пока каулен само придет сюда. Но потом он подумал, что верно каулен его учует издалека и если уж не схватит его невидимым огнем сразу, то вдруг внезапно появится перед ним из-за поворота, что было ещё хуже. Тогда он, собравшись с духом и пройдя немного вперед, с опаской заглянул за поворот.

Он всматривался в темноту, пытаясь различить что-нибудь на лестнице, ведущей по проходу наверх, но совершенно ничего не мог увидеть далее пяти шагов от себя. Рони напряженно вглядывался в темноту, от того, что он не видел находящееся перед ним, ему становилось всё страшнее и страшнее.

Наконец, решив, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца, он взял один из бывших при нем светящихся кристаллов и кинул его на лестницу в проход, так далеко, как только смог это сделать. Кристалл пролетел шагов двадцать и, упав на пол, осветил высокую закутанную в плащ фигуру.

«Оно здесь!» — в ужасе воскликнул Рони.

Больше он ничего не успел сказать, так как его тут же схватил невидимый огонь, да так сильно, что он не мог уже стоять на ногах и, потеряв равновесие, упал на пол.

Антелин немедленно поднесла к носу уже бывший наготове флакончик с сонной травой и полной грудью вдохнула мелкий как пыль серо-зеленый порошок. Чтобы помочь себе быстро уснуть, она закрыла глаза, и уже казалось начала проваливаться в сон, но тут как бы какая-то неведомая сила, сопротивляясь её желанию уснуть, вытолкала ее обратно в сознание. Каулен уже вышло из-за угла и медленно приближалось к ним по каменному полу галереи, впрочем, не хватая огнем никого кроме Рони.

Медлить было нельзя, и Антелин быстро вдохнула еще порошок. Она опять начала проваливаться в сон, но та же самая сила продолжала отчаянно бороться с ней, не давая ей уснуть. Каулен уже подошло довольно близко. Антелин вдохнула еще раз. Вдыхать такое большое количество сонной травы было уже просто опасно для жизни. Но на этот раз Антелин всё же смогла превозмочь боровшую ее силу и провалиться в сон. Она потеряла равновесие и упала на каменный пол.

— «Коли, беги скорее!» — крикнула до смерти перепуганная Линма, замешкавшемуся было гному.

Тот крепко сжал свой топор и быстро побежал навстречу надвигающемуся каулен. К своему ужасу он видел, что каулен вовсе не заснуло вместе с Антелин и всё также продолжало бодрствовать. Оно продолжало неумолимо идти вперед по галерее, смотря на него из-под капюшона, острым, нестерпимым взглядом. Коли замедлил шаг и в нерешительности остановился, продолжая сжимать в руках бывший у него топор.

И тут его, как раньше Рони, сильно схватил невидимый огонь, так что Коли потерял равновесие и выронив свое оружие, рухнул на каменный пол, где и остался беспомощно лежать. Каулен все также продолжало медленно идти вперед по галерее, пройдя мимо лежащего на полу гнома, казалось не обратив на него никакого внимания.

Линма страшно перепугалась. Она принялась пытаться разбудить Антелин, тормоша за воротник одежды. Когда это ни к чему не привело, Линма принялась бить ее по щекам и дергать за волосы, но всё было бесполезно. Грума оцепенел от страха, вжавшись спиной в каменную дверь, его всего трясло.

Каулен медленно подошло к лежащей на полу Антелин и нависло над ней. Линма оцепенела от ужаса и, перестав трясти Антелин, отпустила её. Отползши в сторону, она забилась в угол галереи. Каулен наклонилось и подняло лежащий на полу возле Антелин, пузырек с сонной травой. Оно внимательно осмотрело его, после чего положило его в карман плаща и перевело взгляд на Линму, затем на Груму.

Но тут, лежавшая на полу, Антелин зашевелилась и, открыв глаза, села. Она какое-то время сидела с затуманенным взглядом, а потом, придя в себя, заметила стоявшее возле нее каулен.

— «Кто ты?» — спросило каулен низким, но при этом громогласным голосом, обращаясь к Антелин.

— Меня зовут Домиликси, а кто ты?

— А, Домиликси, так вот ты какая. Что же, я Антермин, хранитель пути пятой из великих каверн.

— Откуда ты меня знаешь?

— Древалар рассказала мне, когда проходила по каверне небольшое время назад.

— Что?! Древалар была здесь?

— Да, конечно, живущие в Трокентане знают об этом пути, недаром я стерегу его. Я наблюдаю за этой дорогой, чтобы ей не прошли недостойные того. Я заметил, что вы хотите пройти по каверне, но знай, что сделать это можно только с позволения сидящего в огне, и только сопричастникам огня пылающего в сердце гор.

— Мы пришли сюда в поисках двух женщин, путешествующих со мной, они были здесь.

— Я отвел их в темницу и заключил там, чтобы допросить о том, кто они и как сюда пришли. Они сказали мне про тебя. Тогда я решил пока не убивать их и дождаться вашего появления. Теперь раз ты пришла сюда, вставай, и пойдем со мной к темнице, там и поговорим, вы тоже следуйте за мной и не делайте глупостей, я многие века хозяйничаю в этом месте и решаю судьбу всех пришедших сюда!

Глава 24

… Я сам имел опыт встречи с тайными «Оно» и надо сказать, что едва спасся от незавидной участи. Конечно это во многом благодаря хранящему меня случаю. Хотя мне кажется, что они меня так просто не оставят, поэтому я ушёл очень далеко из тех мест…

(Из записок Варнена)

Антелин встала с каменного пола и посмотрела на Линму и Груму. Каулен разговаривало с ней на амилит и ее спутники, не зная этого языка, не понимали, что теперь происходит.

— Успокойтесь, всё в порядке. Собирайте наши вещи, мы пойдем вслед за этим каулен. Я должна кое-что обсудить с ним, и вас, я надеюсь, оно не тронет.

— «Ох, о чем же разговаривать с каулен, после того как оно истребило стольких людей?» — спросила Линма.

— Это другое каулен, возьми себя в руки и доверься мне. Сейчас мы в его власти, и надо радоваться, что мы просто разговариваем, а не сражаемся со столь опасным противником. Не медлите, берите ваши вещи и пойдем.

Тем временем каулен перестало жечь Коли и Рони, дав им свободу двигаться. Рони, видимо не понял, что произошло, и как только получил свободу от невидимого огня, тут же на четвереньках уполз на лестницу и начал пытаться подниматься по ней, еще надеясь спастись, как ему казалось от неминуемой гибели. Коли же просто сел на каменный пол, приходя в себя после пережитого. Вскоре, к нему подошли его спутники вместе со зловещим каулен, которое буквально только что чуть не сожгло его до смерти невидимым огнем.

Антелин положила перед ошарашенным гномом его вещи и велела вставать и следовать за ними. Его не удерживала никакая сила, топор был при нем, и каулен находилось рядом, но видя, что никто не пытается сражаться, он просто повесил его себе на пояс, и поспешил догнать остальных.

Они пошли дальше по каменной галерее. Каулен шло впереди них, не разговаривая и не оборачиваясь. Несколько поднявшись вверх по лестнице, они нашли Рони, который лежал прямо на ступеньках на середине подъема. Поняв, что гном задумал убежать, каулен вновь слабо схватило его огнем, от которого он оцепенел. Теперь же огонь вновь исчез, и старый гном кряхтя сел на ступеньку, пытаясь прейти в себя.

Каулен прошло мимо него, казалось, не обратив на Рони никакого внимания. Шедшие следом гномы помогли Рони подняться, и они все вместе пошли дальше по проходу. Вскоре, они пришли на то место, где свисал конец оставленной ими верёвки, который тут же привлёк к себе внимание каулен.

К большой беде ваши спутницы обрушили эту конструкцию, а вы еще добавили к этом то, что оставили этот путь наверх. Раньше желающему попасть в это место надо было миновать лабиринт, а это практически невозможно. Теперь же, свободный вход в каверну открыт для всех наших врагов.

Сказав это, каулен взяло рукой конец веревки, от которого вскоре начал идти дым, после чего веревка вспыхнула сразу по всей длине и загорелась ярким белым пламенем. Прогорев так немного времени, веревка исчезла, лишь только хлопья белого пепла летали теперь в воздухе вокруг них.

Увиденное потрясло спутников Антелин, но каулен вновь двинулось дальше, и они послушно продолжили идти вслед за ним. Свернув за поворот и спустившись по лестнице, они попали в самый настоящий лабиринт, в котором им то и дело попадались выдолбленные в стенах отдельные ниши с мертвецами. Они были в полных дорогих доспехах, и возле каждого из них лежало дорогое, украшенное золотом и драгоценными камнями оружие.

Каулен уверено вело их по огромному и весьма запутанному лабиринту, и Антелин внимательно следила за тем, куда они поворачивают. Они петляли довольно долго и Антелин заметила, что они периодически возвращаются на одни и те же места. Вскоре, она поняла, что каулен специально водит их кругами, чтобы запутать и, в итоге, ему это удалось. Антелин сбилась со счета большого количества поворотов и поняла, что совершенно не знает, куда надо идти, чтобы выбраться отсюда.

Наконец, их скитания по лабиринту закончилось, и они подошли к массивной каменной двери. Каулен замерло перед дверью, и вдруг она сама собой открылась. Антелин почувствовала запах горелого, видимо, каулен подожгло что-то, чтобы открыть дверь. Они зашли вовнутрь. Каулен опять остановилось на какое-то время возле двери, и она сама собой закрылась вслед за ним. Антелин вновь почувствовала слабый запах гари.

Они оказались в огромном зале, освещенном большим количеством розовых светящихся кристаллов, вставленных в специальные держатели на стенах зала. В центре зала было возвышение, на котором стояла огромная, богато украшенная золотом гробница, вокруг которой вдоль стен зала располагались еще несколько гробниц поменьше. В стенах зала также располагалось множество ниш, наполненных костями людей. На ступенях, ведущих к возвышающейся к центру зала гробнице, сидели Винилин и Алорон.

— «О, и вы здесь!» — воскликнула Винилин грустно усмехнувшись. По крайней мере, вы все еще живы и это уже хорошо.

— Вы, я смотрю, тоже живы, но это лишь только потому, что Алорон знает амилит и рассказала про меня, будь благодарна ей за это, ведь таким образом она спасла тебе жизнь.

— Я благодарна, хотя, она всего лишь вернула часть долга.

Сопровождавшее их каулен подошло к ступеням перед гробницею и знаком пригласило пришедших сесть. Когда они уселись, оно окинуло их взглядом и, подойдя к Антелин, заговорило с ней на амилит.

Теперь мы можем спокойно поговорить, Домиликси. Не думал, что ты придешь сюда, но на случай если бы это случилось, у меня есть указание от Древалар. Она повелела мне задержать тебя и после сопроводить в Трокентан на постоянное жительство за городскими стенами, так как ты показала себя недостойной жить в городе.

Вновь услышав имя Древалар, Антелин впилась взглядом в каулен. Вся произошедшая с ними в кургане история до этого момента казалась ей нелепой случайностью, которая только привела к потере драгоценного времени. Но оказывается, что пришли они как раз туда, куда было необходимо.

— Ты говоришь о Древалар? Как давно ты её видел?

— Совсем недавно, тут внизу нет меры времени, я многие века не видел солнце и не веду счет дней.

— Почему Древалар дает тебе указания?

— Ты так и не знаешь ничего о ней? Она происходит из правящего рода народа населяющего Трокентан, и ты не представляешь, какую она оказала тебе честь, соединив тебя с собой.

— Я не просила ее об этой чести, пусть забирает ее себе обратно.

— Ты говоришь дерзко и безрассудно. Ты не представляешь какой дар и кому ты бросаешь так неблагодарно в лицо.

Антелин посмотрела в глаза своему собеседнику, ее взгляд вспыхнул огнем.

Вижу, тебе передалась часть характера Древалар, ты стала похожа на нее. Впрочем, у нас есть более важная тема для разговора. Расскажи мне о том, о чём я тебя спрошу, это очень важно для всех нас.

Но глаза Антелин все также продолжали пылать огнем, и сама она начала сильно светиться.

— Ты что не хочешь идти в Трокентан?

— Не хочу! И пусть сгорит в огне ваш проклятый Трокентан со всеми его жителями!

— Не говори так! Ты ничего не знаешь ни о нас, ни о Трокентане.

— Того, что уже знаю более чем достаточно.

— Ладно, я надеюсь, что ты переменишь свои мысли со временем. Но теперь расскажи мне о так называемых эльфах. Твоя спутница уже успела кое-что сказать о них.

— Я сама их не видела и знаю о них только понаслышке. Почему эльфы так интересуют тебя?

— Потому что они не эльфы. Ни один эльф не остался в живых, их просто не может быть. Апос истребил их всех до единого.

— Апос?

— Так мы называем огненного изгнанника, это он создал каулен, сопричастников невидимого огня. Пока мы горим в этом пронизывающем землю огне, то не можем умереть. Апос — огненное существо, это именно он создал великие каверны. Он прошел под землей в разные стороны и выжег в глубинах тоннели, ведущие в самые разные места. Он же и повелел каулен стеречь все дороги, ведущие в Трокентан.

— Он и есть сидящий в огне?

— Нет, Апос это Апос, а сидящий в огне, он не каулен. Он служил Апосу, а когда тот исчез, стал править Трокентаном.

— А что стало с Апосом?

— Никто не знает. Апос в своем высокомерие перешел назначенный ему предел. Он создал каулен, переселил орков, истребил эльфов. За все это ему была назначена кара, от того кто управляет всем. Никто из нас не знает, что тогда случилось в его подземном дворце. С Апосом что-то произошло, но мы не знаем, что.

— Вход в этот подземный дворец действительно начинается в пещере с драконом?

— Да, там был дракон, но зачем вы поступили так безрассудно и убили его?

— Из самозащиты.

— Самозащиты! Ты не понимаешь, что великие драконы не успокоятся, пока не отомстят за смерть своего собрата? Трокентан им недоступен, но они могут начать охоту на всех каулен находящихся за его приделами.

— А разве за приделами Трокентана много каулен?

— Это не твое дело. А что касательно твоего безрассудства, то знай, что именно убийством дракона ты навлекла на себя гнев Древалар и сидящего в огне.

— Сидящий в огне сам велел мне сделать это, когда я спала. Это было просто исполнение его воли.

— Что ты сказала?!

Антермин посмотрел на нее пронизывающим взглядом, но Антелин говорила правду, и в этом не было сомнений.

— Что же ты теперь замолчал, когда узнал, что сидящий в огне велел убить великого дракона? Ты, верно, уже одобряешь этот поступок?

— Не будем больше говорить об этом, что случилось, то случилось. Вернемся к так называемым эльфам.

— Ну что же, эльфы так эльфы, откуда ты знаешь, что они все исчезли?

— Я сам видел, как Апос истребил их, он устроил им публичную казнь, испепеляя каждого из них перед нашими глазами, под радостные крики нашего огненного народа.

— Они говорят о себе, что смогли сбежать оттуда заключив договор с каулен, после чего заколдовали вход в подземный дворец и заточили в нем Апоса.

— Эльфы не способны наложить такое заклятие, которое могло бы удержать Апоса. Они солгали вам. Более того, скажу тебе, что рассказанное мне твоей спутницей о том, что они привораживают к себе мужчин, тоже указывает на то, что с ними что-то нечисто. Эльфы не имеют такой силы, которая позволяла бы им делать всё это.

— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать?

— Эти существа, они как-то связанны с Апосом, и мы не знаем как.

— Они направляются в подземный дворец и, похоже, хотят проникнуть вовнутрь. Я пытаюсь понять, зачем им это нужно, но мне ничего не известно о том, что находится за теми дверьми. Что там?

— Там находится природный подземный лес, который был облагорожен и украшен нами по желанию Апоса. Он превратился в чудесный сад с мощенными мрамором дорожками, золотыми скамьями, огромными каменными клумбами с изумительными цветами. Таких цветов не бывает в надземном мире. В дальнем конце этого сада есть водопад. Он образует поток, который течет через всю огромную природную пещеру и питает подземный лес. Недалеко от водопада и располагается вход во дворец Апоса. У этого дворца величественный каменный фасад, уходящий в скалу. Сам дворец находится в толще скалы, он невероятно огромен внутри и только один Апос знает все находящиеся в нем ходы и комнаты. В этом дворце, в потаенных сокровищницах, Апос хранил захваченные реликвии покоренных им народов. Там же у него находились темницы, в которых он держал пленников. Весь дворец сильно заколдован его чарами, он его любимое детище и его главная твердыня. Из потаенных комнат дворца, в разные места земли, ведут созданные Апосом великие каверны.

— Скажи, а ты знаешь, есть ли каверна, ведущая на север от великих гор к городу темных людей?

— Такая каверна есть, есть и каверны, которые выходят еще дальше, гораздо дальше на север и на северо-запад, на полуостров.

— На полуостров! Ты не знаешь где находится начало этой каверны?

— Где-то во дворце Апоса, но где точно мне не известно. Но все каверны подписаны, как и эта. Должна быть табличка с номером каверны и указанием места, куда она ведет. Каверна, ведущая на полуостров, имеет двадцать второй номер, а ведущая в город темных людей тринадцатый.

— Одна из эльфов рассказывала моей спутнице, что они надеются спасти своих заточенных во дворце сородичей, это может быть правдой? Ведь ты говоришь, что всех ходов и комнат никто кроме Апоса не знает, может быть, в них действительно заточены пленники?

— Там может быть все что угодно, но одно знаю точно, Апос никогда бы не отпустил на волю ни одного эльфа, он их люто ненавидит, а вырваться из дворца без его воли невозможно. Как бы там ни было, но этих существ надо уничтожить.

— Почему вам это так важно, какое вам вообще до них дело?

— Апос стал нашим врагом, он обманом сделал нас каулен, а потом хотел истребить нас, он обещал нам вечную жизнь, а сам сделал нас рабами невидимого огня. Я потерял весь вкус жизни, и многие годы живу в этом склепе, как тень, как одни из мертвецов.

— Что же тут ешь и пьешь, столь длительное время?

— Ничего ни ем, раз в несколько месяцев я иду по каверне в Трокентан, там, перед преградой, мне оставляют воду из источника Лотсо, я пью ее и возвращаюсь обратно.

— Но почему ты не возвращаешься обратно в Трокентан;

— Потому что если войти в Трокентан будучи каулен, уже нельзя будет вновь покинуть его. Все человеческое уйдет к твоей паре и чтобы оставаться в живых, нужно будет постоянно находиться в Трокентане, если покинуть его, то превратишься в камень.

— Так ты хочешь меня обречь на рабство жизни в Трокентане;

— Я сам раб этой силы поддерживающей в нас жизнь, чем ты лучше меня? К тому же это не мое желание, а воля Древалар.

— Тогда знай, исполнитель воли Древалар, что я скорее умру, чем пойду в Трокентан;

— В тебе еще осталось человеческое, но скоро все оно покинет тебя и достанется Древалар.

Вдруг среди царящей в зале тишины раздался слабый звон колокольчика. Каулен резко повернулось в сторону и стремительно подошло к стене. Там, в полумраке, висели множество колокольчиков, каждый из которых был привязан тонкой золотой струной. Один из колокольчиков, который находился левее всех остальных, слабо дергался, издавая мелодичный звон.

— «С вами еще кто-то был?» — обратилось оно к Антелин.

— Нет, больше никого не было.

— Кто-то спускается вниз, в курган.

— Это могут быть орки, их теперь много рыщет в округе.

— Орки? Нет, не думаю.

Тихонько зазвенел другой колокольчик, потом еще один.

— Мне надо пойти встретить наших гостей. Что же касается тебя, Домиликси, с тобой все будет так, как я тебе сказал. Да, и пока еще есть время. Он достал флакончик с порошком сонной травы. Не занимайся больше этим, для сопричастных невидимому пламени очень опасно спать. Когда ты спишь, то даешь над собой власть сидящему в огне, а он другой с нами природы. Это не то существо, к которому можно поворачиваться спиной, остерегайся его.

— К чему ты мне говоришь это, ведь ты хочешь навсегда заточить меня в Трокентане?

— У меня очень плохое предчувствие.

— У тебя предчувствие?!

— Во мне еще есть человеческое, иначе, я не смог бы жить вне Трокентана. Теперь все человеческое во мне ощущает сильное волнение и страх, как будто рядом моя смерть. Ты верно не знаешь, но всякому бессмертному оставшемуся в этом мире и облеченному плотью назначена одна участь со смертными. Теперь я остро чувствую, что мой час уже близок. Послушай, что я тебе скажу. Мне кажется, что там, в кургане, это те самые эльфы, я чувствую это, эти создания, не те за кого себя выдают. Остерегайся их и всячески избегай встречи с ними. Сейчас я уйду и запечатаю за собой дверь. Вы же ждите моего возвращения, и если я вдруг не вернусь, сидите тут три дня. Я определю воротам этот срок, в течение которого они будут закрыты. Потом они откроются, и вы сможете идти. Если со мной что-то случится, иди по каверне в Трокентан и передай эту весть любому со причастнику пламени.

Зазвенел еще один колокольчик.

Мне надо идти, запомни, что я сказал тебе.

Антелин подошла к нему и вырвала из руки флакон с сонной травой.

— Почему ты так упряма? Я сказал тебе, чтобы ты больше не спала;

— Ты мне не указ, не ты, не сидящий в огне и не Древалар, знай, что если она не вернется в Трокентан, я убью ее, за все то зло которая она причинила живущим на востоке людям!

— «Ладно, поступай как знаешь» — сказал ей Артемин. И еще прошу тебя, не забывай меня. В тебе еще осталась человечность, и я по человечески тебя прошу, помни меня.

Сказав это, Артемин повернулся и направился к выходу из зала. Он замер перед дверью, которая вскоре сама собой открылась. Он обернулся и бросил последний взгляд на смотревшую ему вслед Антелин.

— Ты можешь не ходить! — крикнула ему Антелин. Останься здесь с нами!

— Никто из нас не минует своего конца, Домиликси.

Сказав это, каулен вышло из зала, дверь за ним затворилась сама собой. Зазвенел еще один колокольчик. Винилин встала со ступеньки и подошла к Антелин.

— «Что-то не заметила я раньше этих колокольчиков, но теперь я понимаю, как оно узнало, что мы спустились в курган» — сказала она. О чем вы тут с ним разговаривали, да еще так эмоционально, и куда оно ушло?

— Посмотреть, кто пришел в курган. Ладно, вы вероятно уже очень голодны, поешьте рыбы.

— Уже поели. И пока каулен ушло, нам надо подумать, как поскорее выбраться отсюда.

— Вы сидите тут уже много времени, есть ли здесь еще какой-то выход?

— Нет, и я не могу понять, как оно открывает эту дверь.

— Располагайтесь и отдыхайте, если с каулен что-то случится, дверь сама откроется через три дня, надеюсь, у нас хватит запасов воды.

— Хватит, тут есть небольшой подземный источник. Но постой, это оно тебе сказало про три дня?

— Да.

— И ты ему веришь?

— Оно еще может вернуться.

— Тогда давай подготовимся к этому, оно войдет, а мы нападем на его.

— Оно схватит вас огнем и убьет, и останемся только мы вдвоем при любом нашем замысле. А теперь не мешай мне, надо обдумать кое-что важное.

Винилин ухмыльнулась, но ничего не сказала. Она вернулась к остальным и уселась на ступень перед гробницей. Периодически звенели колокольчики, при этом они срабатывали по очереди.

Наконец, когда осталось всего три колокольчика, наступила тишина. Антелин внимательно смотрела на колокольчики, но ничего не происходило. Она прислушивалась к своим чувствам, но ничего не ощущала.

Так продолжалось около получаса, потом звякнул третий с конца колокольчик, потом второй. Опять наступила пауза. Прошло около десяти минут, зазвенел последний колокольчик, все стихло.

Винилин снова встала и подошла к Антелин.

— Я так смотрю, те кто шли по могильнику прошли куда хотели. Неужели каулен пропустило их?

— Оно пропускает только других каулен и только с разрешения владыки Трокентана.

— Может это то, другое каулен?

— Оно уже прошло этой дорогой, это эльфы.

— С чего ты это взяла?

— Просто предположила. Ладно, похоже каулен уже не вернется, и нам следует посидеть здесь тихо какое-то время, ради нашей безопасности, иди поспи.

— Ты думаешь эти две изнеженные вертихвостки в компании двух своих порабощенных спутников смогли расправиться с каулен? Да и откуда они могли вообще знать про эту дорогу?

— Вопрос про дорогу в самую точку. Это каулен предполагало, что они совсем не эльфы, а кто-то другой, некто выдает себя за них.

— Как интересно, эх жаль я не прирезала тогда эту Асоле, хоть какой-то дряни было бы меньше на земле.

— Я подозреваю, что тебе это бы и не удалось. Ладно, ложитесь спать, подождем хотя бы сутки, и тогда я попробую открыть эту дверь.

Глава 25

… В записках Варнена есть интересная деталь. Он употребляет эльфийское слово «Изнурение» в очень странной форме, как будто говорит о каком-то месте…

(Из дневника Антелин)

Каулен долго не возвращалось, и царившее среди спутников Антелин напряжение несколько спало. Какое-то время они все вместе сидели на ступенях перед гробницей, но, когда ожидание достаточно затянулось, разбрелись по всему залу кто куда.

Алорон и Линма пошли к небольшому ручью, утекавшему куда-то в природную пещерку в дальнем правом от входа углу зала. Гномы было пошли к двери в надежде найти способ ее открыть, но Антелин прогнала их, велев идти и ложиться спать. Спать они так и не легли, а просто расположились сидя на подстилках, на площадке возле центральной гробницы. Винилин бродила по залу в разные стороны: то подходя к воде, то к двери, то к гробницам, то к самой Антелин, которая сидела на подстилке и смотрела на висевшие на стене колокольчики, но заговорить с ней так и не решилась. Колокольчики молчали, никто больше не тревожил глубины древнего кургана.

Так прошло очень много времени, пока спутники Антелин устали и, наконец, послушавшись ее совета, улеглись спать.

Время опять тянулось очень медленно. Ночь, когда все члены отряда спят, всегда была самой настоящей пыткой для Антелин. Вот они счастливые забылись хоть ненадолго сном, а у нее теперь только один бесконечный день, да ещё какой день. Был бы он солнечным, радостным, полным положительных переживаний или хотя бы простых житейских радостей. Но нет, ужасная реальность, окружавшая ее, представляла собой один сплошной, бесконечный кошмар, из которого нельзя выбраться не на миг. И понимание того, что этому кошмару не видно ни конца, ни края, очень сильно психологически давило на Антелин. Хотя, надо сказать, что, несмотря на весь этот гнет, она ещё сохраняла твердое состояние духа, но надолго ли?

Антелин встала со своего места и прошлась кругом по залу. Она осмотрела гробницы, которые все были запечатаны. За столько столетий нахождения здесь каулен не потревожило покой погребенных в них людей, ему просто не было до них никакого дела. Антелин подошла к текшему сквозь часть зала небольшому ручью, постояла и послушала, как в полной звенящей тишине этого уединенного подземелья приятно журчала вода. Наконец, она подошла к массивной каменной двери. Каулен что-то поджигало, чтобы открыть ее, но Антелин ни только не понимала, что нужно было поджечь, но даже и не знала, как при помощи ее сил вообще можно поджигать предметы. Она пробовала сосредотачиваться на двери или части стены, бывшей возле нее, но все было бесполезно. Наконец, она сдалась, и вновь вернувшись к колокольчикам, уселась на пол и погрузилась в свои мысли.

Наконец проснулись ее спутники. Они поели рыбы, попили воды из ручья и тут же отправились все вместе заниматься открытием входной двери. Гномы начали простукивать дверь и окружающие ее стены в поисках возможных скрытых под камнем механизмов, и их казалось безнадежный труд, неожиданно принес результат. Гномы обнаружили находящуюся в стене пустоту. Тогда они принялись ломать стену при помощи бывшего при них инструмента, пока не сняли каменную плиту размером локоть на локоть и толщиной в четверть ладони. Плита была так искусно подогнана к остальной части стены, что никто из женщин, да и сама Антелин никогда и не подумали бы, что она вообще здесь есть.

Гномы осмотрели скрытый под плитой механизм, и несколько повозившись с ним, открыли входную дверь. Они намертво заклинили механизм при помощи найденного в зале ножа, лежавшего на постаменте возле одной из гробниц. Путь наружу был открыт.

— А вы, гномы, молодцы, — сказала Винилин. — На этот раз вы точно заслужили похвалу, даже больше скажу, что меня впечатлило, как вы ловко разделались с этой дверью. Однако, теперь перед нами еще этот проклятый лабиринт. Может быть, вы нас и по нему проведете? Если так, с меня неделя готовки вам вкусной еды, сразу как только мы найдем то, из чего ее можно будет приготовить.

— «Про вкусную еду звучит очень заманчиво, но вот неделя это маловато» — сказал Рони. Неделю ты нам должна за открытую дверь, ну а пройти по этому лабиринту будет стоить еще две недели.

— Этак мы договоримся до того, что я навсегда стану вашим личным поваром. Но не следует вас так баловать, да и не мне одной вы помогаете. Давай так, две недели готовки с меня за дверь и лабиринт и две недели с Алорон.

Рони подошел к ближайшей стене и, при свете бывшего у него в руках кристалла, внимательно осмотрел ее.

— «Ну что же, мы согласны и на такие условия» — сказал он, улыбнувшись. А теперь, когда мы договорились, пойдемте за мной, испытаем нашу удачу. Пойдем, ну скажем пока что прямо.

— «Боязно выбирать тебя нашим провожатым, как бы опять куда-нибудь не свалились» — сказала с сомнением Винилин.

— Не переживай, я везучий гном.

— Кому ты это говоришь! Как будто я не знаю, чем заканчивалось твое везение!

Рони медленно шел впереди по коридорам лабиринта, внимательно освещая стены кристаллом. Он несколько приостанавливался на развилках как бы в раздумье, но потом довольно уверено поворачивал, в одном из направлений и вел за собой остальных. Не прошло и пятнадцати минут, как они миновали лабиринт добравшись до лестнице по которой ранее спустились из прохода, ведущего далее ко входу в каверну.

— «Удивительно, как ты смог запомнить эту дорогу!» — воскликнула изумленная Линма. Я уж как старалась, но не смогла.

— «Память не всегда надежна» — сказал, улыбнувшись Рони. А вот наши гномьи метки — проверенный способ не заблудиться в подземелье. Вот, смотри, видишь этот символ. Пока вы шли впереди возле каулен, мы тихонько шли позади и быстро рисовали наши метки. Тут они довольно маленькие, мы боялись, что каулен заметит их, и тогда будет беда, ну а так вообще они побольше размером.

Рони осветил кристаллом часть стены, и, приглядевшись, все увидели едва заметную нарисованную на ней закорючку.

— «Смотрю я на вашу метку и, глядя на неё, все равно не понимаю куда нужно идти» — сказала Винилин.

— «И не удивительно» — ответил ей Грума. Ориентироваться по ним это целая наука, наши предки столько сил положили на то, чтобы разработать надежную систему этих меток. Возможно, мы и вас как-нибудь научим пользоваться ними, но сейчас нет времени объяснять, главное, что мы понимаем.

— «Тоже скажу, что вы молодцы, но теперь впереди пойду я, мало ли что там дальше» — сказала Антелин. А вы идите позади меня на удаление, если что-то пойдет не так, бегите немедленно в лабиринт, идите по вашим меткам и запирайтесь вновь в зале.

— «А как же ты?» — спросил Коли.

— Если то каулен не справилось с ними, тем более не справимся мы. Не заботьтесь обо мне, просто спасайтесь в случае чего бегством.

— «Ну уж нет, я иду вместе с тобой впереди» — решительно сказал Коли. И не вздумай меня отговаривать!

— Ладно, как хочешь, но все остальные идите за нами сзади на отдаление. И хватит разговоров, не будем терять драгоценное время, пойдем.

Они медленно поднялись вверх по лестнице и повернули в тоннель.

«Смотри, Антелин, вот оно каулен» — прошептал Коли, как только они прошли совсем немного по тоннелю вперед.

Каулен лежало на полу скрючившимся и присыпанным глиной. Не было никаких сомнений, что оно теперь мертво.

«Возможно, это была какая-то ловушка» — сказала Антелин. Замри на месте и ничего не трогай, я позову Линму, тут могут быть еще ловушки.

Она вернулась назад и позвала Линму, вместе с которой также пошла и Винилин. Линма внимательно осмотрела место вкруг мертвого каулен.

— Да, вот здесь, видите, кусок тонкой веревки, это была ловушка. А вот еще одна веревка под углом, это тоже ловушка, и она не сработала.

— «Сможешь обезвредить ее?» — спросила Винилин.

— Я попробую, но только вернитесь все обратно на лестницу, мало ли что.

Все послушно вернулись на лестницу и принялись напряженно ожидать. Вскоре из тоннеля раздался скрежет, и какой-то металлический предмет со свистом пролетел через весь проход, ударившись о стену перед лестницей.

«Сидите там и не ходите сюда!» — крикнула Линма из прохода.

Прошло еще какое-то время, вновь раздался свист летящего снаряда и лязг металла о камень, но уже внутри прохода.

«Со мной все хорошо, сидите там!» — крикнула Линма вновь.

Наступила долгая пауза. Наконец Линма появилась перед ними, стоя в проходе.

Вроде всё, ловушек больше нет, но поставлены они были столь хитроумно, и я вполне могла что-то не заметить. Очень прошу вас, на всякий случай, передвигайтесь по проходу ползком, это может спасти вам жизнь.

Винилин подошла к стене и подняла с пола заточенный стальной кол.

«Кто бы это ни был, но расправились с каулен они весьма лихо» — сказала Винилин, осмотрев его. Против такого никакие доспехи не спасут. Мыслят прямо как ты, Линма, мол, зачем идти с рожном на медведя, когда можно без риска добыть его шкуру, просто поставив ловушку.

«Продвигайся вперед, Линма, и ещё раз внимательно осмотри проход, а мы ползком за тобой» — сказала Антелин.

Они аккуратно поползли один за другим по доскам и глине, засыпавшим собой пол тоннеля. Линма уже миновала проход и стала осторожно спускаться по лестнице вниз, как тут раздался щелчок и свист летящего штыря. Очень быстро свист закончился звуком глухого удара металла о камень.

«Замрите!» — крикнула Линма обратно в проход. «Вы все живы?!»

«Всем отозваться по очереди, я называю имя, а вы отвечаете!» — крикнула Винилин.

Она провела перекличку и, к большому ее облегчению, все по очереди отозвались. Наконец, они миновали проход и, спустившись вниз по лестнице, собрались все вместе в начале каменной галереи.

«И кто зацепил ловушку?» — спросила недовольно Винилин. Точно кто-то из вас, гномов, признавайтесь кто!

Но все отнекивались.

Линма, тем временем, аккуратно прошла по каменной галерее, осмотрев ее, но в ней уже не было никаких ловушек. Она подошла к двери в каверну, которая теперь была настежь открыта и заклинена камнем. Она подола знак остальным, и её спутники подошли к двери и внимательно осмотрели начинавшиеся за ней стены и пол каверны, которые имели весьма необычный вид. Казалось, что они были сделаны из мутного стекла с большим количеством пузырьков.

— «Невероятно!» — воскликнул Рони. Тут порода действительно расплавлена, это какая же мощная сила была нужна, чтобы сделать все это, да еще до самого Трокентана.

— Это сделало древнее существо, которое каулен называют Апос, это оно заточено за той дверью в пещере дракона.

— «Хорошо, что мы не встречались с этим существом» — сказала Алорон.

— «Ага, погоди, еще встретимся» — сказала Винилин. Вот увидите, эти вертихвостки выпустят его наружу. Хотя, мы еще можем попробовать догнать их и помешать выполнить их гнусный замысел.

— «Это плохая идея» — сказала Антелин. Не думаю, что мы сможем остановить их, а скорее и сами сгинем.

— А по-твоему будет лучше, если они выпустят этого Апоса, которое, прогуливаясь на многие лин под землей, без труда прожёг этот проход?

— Ну и пусть выпускают, нам все равно нет другого пути кроме как за те врата. Да и не думаю, что они столь глупы, чтобы просто так выпустить его, им ведь тогда самим в этом случае не жить. Тут их замысел гораздо глубже, но я не могу понять его.

— Что ты имеешь ввиду?

— Там, за той дверью в пещере дракона растет подземный сад, это единственное ближайшее место, где мы сможем найти себе еду. Кроме того, там ещё находится дворец Апоса, из которого есть ходы в наши земли. Точнее такие же каверны, прожженные в толще земли в древние времена. Если со мной вдруг что-то случиться, запомните, нам нужна тринадцатая или двадцать вторая каверна. Чтобы вы узнали их наверняка, я напишу вам обозначение цифр тринадцать и двадцать два на амилит, просто запомните эти знаки. У каждой каверны есть табличка, точно такая же как и у этой.

— Так вот, о чем вы говорили с каулен, что же ты сразу не сказала?

— Зачем говорить об этом сразу, когда нам ещё предстоит идти и идти, к тому же я хотела убедиться, что с каулен покончено и опасности от эльфов их спутников для нас пока нет, это было более важно.

— «Постой, но как же, ты всерьез предлагаешь нам пойти в самое логово этого ужасного, древнего существа!?» — воскликнул Грума. Оно же сожжет нас раньше, чем мы успеем сказать «эш» (огонь).

— У нас нет другого пути. Очень сильно повезет, если нам хватит еды и воды миновать эту каверну, впрочем, мы зря тратим время, пойдемте скорее вперед.

Они двинулись вперед по каверне, пустив вперед Линму, которая задавала всем быстрый темп ходьбы и заодно осматривала проход на предмет возможных ловушек. Но в каверне ничего такого не оказалось, и вскоре Линма ещё больше увеличила темп, перестав искать возможные ловушки. Стены каверны были всё такими же, как и при входе, а сама она уходила всё глубже и глубже вниз.

Так они шли довольно долго. Долго. Даже очень долго, пока, наконец, каверна не перестала опускаться вниз, так что они теперь шли по прямому пути. Наконец, они весьма устали от быстрой ходьбы и устроили небольшой привал. В каверне итак было довольно тепло, а если ещё быстро идти будучи нагруженным вещами, то становилось и вовсе жарко.

— «Всё-таки я поражаюсь мощи этого существа» — с удивлением сказал Рони.

— «Ты бы лучше придумал, как мы одолеем этого Апоса, когда вскоре повстречаемся с ним» — сказала Винилин. Я вот думаю, надо бы нам смастерить какую-то ловушку. Что на это скажешь, Линма?

Но Линма не сказала ничего, очень уж нелепой была идея поставить ловушку на Апоса.

— Ну а ты, Антелин, у тебя есть идеи по этому поводу?

— Я сейчас думаю о другом.

— И о чем же?

— Эльфы и их спутники поставили ловушки на каулен, они знали, что оно там и придет этой дорогой.

— Может быть, поставили на всякий случай, и им повезло.

— «Госпожа Антелин права, ловушки стояли так, чтобы убить того, кто мог бы прийти со стороны лабиринта» — сказала Линма.

— «И про курган этот они в курсе, и про то как открыть дверь в каверну, и про то, что ее стережет каулен» — задумчиво проговорила Антелин.

— Ну понятно, знают они это откуда-то, может каулен им это рассказали когда то давно.

— Не знаю, но меня все это весьма беспокоит.

Короткий привал закончился, и они продолжили свой путь по каверне. И вновь они очень долго шли, сделав еще три небольших привала, но каверне не было видно конца. Её стены и потолокоставались все такими же оплавленными. Наконец, они остановились на ночлег, и поев немного рыбы, запили ее небольшим количеством воды. Все уснули, а Антелин осталась охранять лагерь.

Отдых окончился, и путники вновь немного поели рыбы и продолжили свой долгий путь. Каверна казалась бесконечной. Они всё шли и шли по ней, но та была все такой же, однако со временем, начала несколько подниматься вверх. Еще один день подошел к концу, потом еще один и еще один.

Все очень сильно устали, запасы рыбы подходили к концу, и воды осталось совсем немного.

— «Ох, мы умрем тут, в этой проклятой каверне» — сказал недовольно Грума. Ноги жуть как ноют, и воды осталось на два глотка, и еще эта проклятая рыба, от которой все время хочется пить.

— «Обратно мы уже не сможем вернуться» — сказала Антелин. Вперед и только вперед и будь, что будет.

— «Впрочем, уже как обычно» — сказала устало Винилин. Жуть как хочется теперь пить, все бы отдала за чашку воды, никогда еще не чувствовала такой сильной жажды.

— Да, воды у нас, наверное, не хватит, мы ведь планировали пополнять воду за счет снега, а тут его не было, нет и не будет.

— А сколько вообще идти по этой каверне? Каулен не говорило об этом?

— Нет, а сама я не спросила, было не до того, но оно раз в несколько месяцев ходило по ней в Трокентан и обратно.

— «Я предлагаю больше не ложиться спать, а непрерывно идти дальше, а то мы точно не дойдем» — сказал Рони.

— «Мы ведь не железные, гном, ноги гудят уже от постоянной ходьбы» — сказала Винилин.

— Будем сидеть на месте, точно помрем, а так хоть будет какой-то шанс. У меня самого такая жуткая жажда, которой не бывало никогда, страшно подумать, что будет когда мы проснемся после того, как остановимся на ночлег.

— Ладно, уговорил, поднимаемся и в путь.

Все взяли свои походные мешки и, навьючив друг друга, устало побрели дальше по бесконечной каверне. Шли они довольно медленно и без остановок. Наконец, жажда стала столь невыносима, что они допили все бывшие у них запасы воды. Впрочем, жажду это ничуть не утолило.

Они устало плелись вперед, ни у кого из них уже не было никаких надежд на успех, когда вдруг каверна перешла в небольшой зал природной пещеры, в непроглядной тьме которого где-то рядом бушевал огромный водопад. Путники осветили зал и увидели слева от себя стремительно текущий сверху и уходящий куда-то вниз поток воды. Никакого спуска вниз видно не было, а до текущей водопадом воды было не менее шести локтей. Проход по залу тянулся локтей на пятнадцать, после чего вновь переходил в каверну.

— «Это уже просто издевательство!» — воскликнула в отчаяние Винилин.

— «Не забывай, что этот проход проделало злое существо» — сказала спокойно Антелин.

— И что с того! Меня испепеляет жажда, а чтобы напиться, надо нырять в этот проклятый водопад!

— «Нам нужна какая-то длинная палка» — сказал Рони.

— «Давайте свяжем вместе посохи Алорон и Винилин, а к концу прикрепим миску, должно хватить, чтобы набрать воду» — сказал Грума.

Не тратя времени даром, гномы живо принялись за дело и вскоре смогли намертво соединить посохи и миску. Однако, до воды достать всё равно не получалось, и лишь только водяные брызги очень медленно наполняли её. Прошло довольно много времени, прежде чем все смогли вдоволь напиться и пополнить запасы воды.

— «Пейте воду, пока из ушей не польется, неизвестно будет ли тут еще источник до конца пути» — сказала Винилин остальным.

— «Давайте теперь хорошо отоспимся, раз уж мы у воды» — предложил Грума.

— Короткий сон и дальше в путь, еда у нас тоже скоро кончится, и уж ее то мы тут врядли найдем.

Никто не спорил с этим и, немного отдохнув, они продолжили путь. Сложно сказать насколько долго они шли, но теперь каверна начала ещё более заметно подниматься вверх.

Рыбы оставалось на один раз поесть, воды было тоже не очень много. Сил уже практически не было ни у кого. Каверна пошла еще круче вверх и идти по ней было еще тяжелее. Стало заметно холоднее.

— «Мне кажется, что мы уже где-то под горами» — сказал Рони на очередном коротком привале.

— «Очень может быть» — согласился Грума. Мы ведь верно шли по прямой, как если бы летела птица, поэтому могли прийти гораздо быстрее, чем если бы шли по поверхности. Нам надо еще немного потерпеть, мы уже где-то совсем близко.

Путники доели последний запас рыбы. Каверна шла еще круче вверх, стало еще холоднее. Ноги у всех отекли от постоянной длительной ходьбы, а запасы воды стали опять подходить к концу.

Наконец, они подошли к месту в котором каверна пошла настолько круто вверх, что по ней уже нужно было с трудом карабкаться.

— «Теперь уж мы точно у подножия драконьей горы» — сказал Рони. Так что нам остался последний рывок.

— «Я не смогу» — сказала Алорон тихим голосом. Эта гора невероятно высока, даже со свежими силами подняться на нее крайне тяжело, а теперь, это просто невозможно.

— «Тогда голодная смерть здесь» — сказала Винилин, которая сама была изрядно изнурена.

— Значит смерть.

Все угрюмо молчали.

— «Сделаем так»- заговорила Антелин. Перельем всю нашу воду в одно место и оставим это здесь вместе с вещами и теми кто не может идти. Невидимый огонь поддерживает во мне силы и, думаю, я еще смогу подняться наверх. Если из вас еще кто-то сможет, идите со мной, попробуем раздобыть что-нибудь из еды и воды и принесем это обратно. Оставшиеся, старайтесь хоть понемногу, но продвигаться вверх, все вещи или часть бросьте здесь, если что, мы вернемся за ними.

— «Я пойду с тобой» — сказал Коли. Думаю, у меня еще хватит сил одолеть этот подъем.

Больше желающих не нашлось. Они с Коли сняли все бывшие при них вещи, взяв только пару пустых вещевых мешков, наполненных пустыми бурдюками для воды. Они встали и медленно принялись карабкаться по каверне вверх.

Глава 26

Мотивы поступков растворяться в бездне неведения.

(Эльфийская поговорка)

Это был весьма трудный и долгий подъем наверх. Множество небольших переходов чередовались частыми привалами, которые были весьма необходимы для восполнения уже практически исчерпанных, как душевных, так и физических сил. Существо, прожигая в толще скалы каверну, вовсе не позаботилось об удобстве тех, кто в последствие мог бы ходить по ней. Более того, Антелин казалось, что оно нарочно старалось сделать этот путь как можно более сложным. Расплавленная порода на полу была влажная и скользкая, так что местами подъем наверх становился равносильным подъему по ледяной горке. Все эти обстоятельства делали путешествие по каверне невыносимым, на самой грани человеческих возможностей. И это было в том месте, откуда уже никак нельзя было вернуться обратно, оставалось или покорить этот немыслимый подъем или умереть.

— «Ох и труден же путь в Трокентан» — сказал Коли на одном из привалов.

— Думаю, это один из тех путей, по которому проходят только однажды в жизни, поэтому он столь труден, раз в жизни и такое можно вытерпеть, да и цель пути заветная.

— Какая же она заветная? Там ведь дальше нет ничего хорошего.

— Ну, это мы с тобой знаем об этом, а другие идут в Трокентан, грезя мечтами о бессмертие, могуществе и богатстве.

— Ох, как же горько порой бывает знать правду, грезили бы сейчас мечтами в своем счастливом неведение, глядишь, и силы бы были.

— Как будто у тебя нет другой мотивации кроме самообмана, из которой ты бы мог черпать силы.

— Да, ты права, прости. Силы есть, хоть и совсем немного но есть, идем скорее дальше, нас ведь так ждут остальные.

Они продолжили свое трудное восхождение наверх. Один только этот подъем на драконью гору без учета всего предыдущего пути по каверне, уже можно было назвать подвигом. Коли понимал это и отдавал себе отчет, что он теперь вершит великое дело. Дело великое, как и по усилиям на него затраченным, так и по важности этого места и событий, разворачивающихся вокруг них. Он старался изо всех сил не ударить в грязь лицом в столь важный и ответственный момент, и как мог крепился и бодрился. Однако, завершить подвиг красиво, так чтобы он вошел в эпическое сказание, в том виде в котором он был совершен в реальности, у него не получилось, просто не хватило на это сил.

Он сорвался на одном скользком подъеме и, скатившись несколько вниз, замер в полном изнеможении. Антелин спустилась к нему, убедиться, что он не расшибся.

— Все хватит, останься здесь и отдыхай. Дальше я продолжу путь сама.

— Ох, как же так, я столь выносливый и сильный гном уже не могу и сдвинуться с места, а у тебя все еще есть какие-то силы.

— Я близка к рабству этих сил, так что толку в этом нет. Видимо, мне суждено закончить этот путь совсем одной. Я вернусь, как раздобуду еды или воды, обещаю.

Она продолжила путь наверх, туда, в обиталище могущественных древних существ, которые в своем высокомерие считали людей за ничто, как каулен, так и эльфы, ну а про Апоса стоит ли вообще говорить. Она чувствовала, что близится развязка всех этих событий, то ради чего провидение так упорно сохраняло жизнь ей и ее спутникам. Теперь она рисковала как никогда раньше, где-то здесь совсем рядом Древалар — хитрая и жестокая, от которой нельзя и надеяться ожидать пощады, а также эльфы с их зачарованными и безгранично преданными им спутниками. И это не считая того, что рядом Трокентан, это безжизненное, гнилое место и кто знает, сколько может быть поблизости каулен, скитающихся вне его.

Мыслимо ли по доброй воле прыгать в самое жерло извергающегося вулкана и надеяться остаться в живых? Но обстоятельства сложились так, хотя как так? Зачем ей прыгать в это жерло? Кто для нее гномы и женщины, оставшиеся там, в каверне? Совсем никто, ей нет до них никакого дела. Даже если они каким-то чудом выберутся из этой передряги, она-то все равно обречена на вечные скитания по безжизненным местам. А так можно еще помириться с каулен, они теперь ее народ, собратья по рабству. Ох, как же это все тяжело. Все это немыслимый невыносимый кошмар. Надо еще раз повторить свои принципы, я знаю, я помню, как надо сделать правильно. Каулен враги, а ей срочно надо добыть какой-нибудь еды и воды для своих спутников. Но она не знала, в какое место теперь ведет эта каверна, может быть и непосредственно в сам Трокентан, хотя, в этом случае эльфы бы не воспользовались этим путем.

Антелин поднималась долго, уже очень долго, пока, наконец, каверна не перестала идти вверх. Она сделала небольшой привал, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. Не было сомнения, что она уже в самом конце этого долгого утомительного пути.

Собравшись с силами, она медленно пошла вперед по каверне, тщательно смотря перед собой, так как был риск попасть в ловушку. Так она прошла около пятисот шагов, как каверна внезапно закончилась, и она вышла в зал природной пещеры. Это был тот самый зал перед преградой, в который они когда-то пришли от источника со сладкой водой. Антелин вышла из прохода ведущего направо.

Она замерла, глядя на пещерный зал. Вдруг, совсем неожиданно, к ней начали возвращаться чувства, ощущение которых она уже успела совсем забыть. Но эти чувства, они были такими, что лучше бы их не было. Ощущение какого-то жуткого одиночества, какой-то неимоверной пустоты и страх. Непонятный страх. Ей даже показалось, что она видит и слышит иначе, что-то жуткое было во всем этом. Воля Антелин дрогнула, кругом была абсолютная звенящая тишина. Она вдруг вспомнила Артемина, тогда в кургане, к нему тоже стали возвращаться давно забытые им чувства, а предвещало это ему только скорую смерть.

Она напряженно замерла, прислушиваясь к своим ощущениям свойственным ей как каулен, но теперь она ощущала только бывшую перед ней невидимую преграду. Это был настоящий кошмар, ставший явью, теперь она в самом его центре, и время, оно остановилось, исчезло. Ей стоило больших внутренних усилий пройти дальше в сам зал. Осветив его кристаллом, она заметила на полу, посиневшее изуродованное тело человека.

Антелин осторожно подошла к нему. Возле тела лежал лук и были рассыпаны стрелы, видимо человек пытался с кем-то сражаться. Безусловно, это был кто-то из спутников эльфов, но кто именно Антелин не могла понять, так как тело было слишком изуродовано невидимым огнем, пылающим вокруг него. Она склонилась над телом и, обрезав лямки рюкзака, сняла его. Затем открыла его и порывшись, нашла мешок с сухарями, а также немного сушеных грибов. Она переложила все это к себе в мешок. Теперь ее спутникам хватит еды на один раз, уже неплохо, учитывая, где они теперь оказались. Теперь нужна вода. Ее можно взять в двух местах. Пойти к сладкому источнику, который теперь может вовсе и не сладкий, либо пойти к отверстию, через которое она попала в Трокентан и набрать там снегу.

Но идти в сторону Трокентана для Антелин было просто жутко, она остро чувствовала, что там её ждет что-то ужасное. Она решила не медлить здесь, и быстро направилась в проход, ведущий к сладкому источнику. Она покинула зал с преградой, но лучше от этого не стало, было всё также жутко, пусто и одиноко.

Она аккуратно пробиралась по тоннелю, как вдруг отчетливо почувствовала впереди чье-то присутствие. Кто-то живой находился возле источника, и этот кто-то был один. Может это был кто-то из эльфов, но уж точно не каулен. Антелин пошла совсем медленно и стала вдвое внимательней осматривать свой путь. И тут она заметила перед собой, очень тонкую, натянутую веревку, еще чуть-чуть и она бы зацепила ее. Антелин аккуратно переступила ловушку, прошла еще немного и заметила веревку, которая уже была натянута на уровне груди. Она пригнулась и прошла дальше. Подойдя уже к самому повороту в комнатку с источником, она заметила третью веревку, которая перекрывала собой проход по диагонали снизу-вверх. Обойти эту ловушку было непросто, но Антелин смогла. Она бесшумно подошла к повороту, нехорошее чувство нарастало всё сильнее и сильнее.

Она не стала рисковать и схватила огнем сидящего у источника, после чего аккуратно вошла в комнатку. На полу возле тихо журчащего потока воды лежал и не мог пошевелиться, одетый в теплую походную одежду заросший мужчина. Антелин подошла к нему вплотную и, осветив его лицо, узнала Ренга. Казалось бы, это было неплохо, она нашла ни каулен и ни эльфа, а просто человека, вроде бы она должна успокоиться от этого, но нет ей было всё также жутко. Но не смотря на это надо было действовать.

Она склонилась над ним и, обыскав, разоружила его, после чего отойдя несколько в сторону, прекратила жечь невидимым огнем и замерла в напряжение, ожидая, что произойдет дальше. Тот продолжал лежать на полу. Тяжело дыша, он повернул голову и посмотрел на Антелин. Она едва узнало его, очень уж он изменился со времени их последний встречи, он был весь мертвецки бледный и сильно похудел, у него были огромные синяки под глазами и в его взгляде был какой-то зловещий безумный огонек.

Антелин ждала, что он ей скажет, но тот только напряженно молчал, глядя на нее. Наконец, она не выдержала и заговорила первой.

Не узнал меня, Ренг? Это я та самая странная спутница, которую ты видел в Ильях, в своем доме.

Но он молчал, и от этого Антелин было очень жутко.

— «А, это ты» — заговорил он, наконец, его голос был каким-то сиплым и как бы не его. Ты добралась сюда, я удивлен нашей встрече. Ну что же, теперь убей меня.

Сказав это, он улыбнулся, как-то неестественно злобно. Антелин смотрела ему в глаза, что-то было ни то в его взгляде, а Ренг ли это?

— Если не убила тебя сразу, почему бы убивать теперь? Я смотрю, ты уже совсем отчаялся в жизни.

— Я пришел в ваше место, запретное для смертных, разве этого не достаточно, чтобы умереть?

— Да, а чем же ты думал раньше, когда шел сюда?

Антелин говорила это, но ей было невыносимо жутко, она вдруг поняла, что это всё из-за Ренга именно он причина этого непонятного страха. Тот теперь молчал, не отвечая на ее вопрос.

— Давно они оставили тебя?

— День назад.

— Скажи, а вода в источнике сладкая?

— Вода? Я не пью воду.

— Почему?

Ответа не последовало.

— Расскажи мне, что случилось с Румио?

— Я убил его.

— Почему?

Ответа не было.

Кто ты такой?

Ответа не было.

Апос?

Антелин вдруг стало невыносимо жутко, она испугалась своих собственных слов. Ренг поднялся с пола и стал напротив нее, смотря на неё всё тем же зловещим нечеловеческим взглядом. Он начал идти прямо на Антелин всё так же не отводя своего безумного взгляда, так что она оцепенела от ужаса, её всю парализовало, не было никакой возможности пошевелиться и хоть что-то предпринять чтобы спасти свою жизнь.

Но тут, неожиданно, лицо Ренга исказилось от боли, и он корчась упал на пол. Антелин оттолкнули в сторону из проёма в котором она находилась, и тут она увидела Древалар. Та схватила за рукоятку бывший у Антелин на бедре меч и, вытащив его из ножен, вонзила в лежащего на полу Ренга. Он издал невероятно сильный и жуткий рев, от которого задрожали стены пещеры и, замерев, стих. Тело Ренга тут же скрючилось немыслимым образом и, казалось, остекленело. Чувство страха вдруг резко пропало, зрение и слух вернулись в свое обычное состояние.

Высокая Древалар смотрела на нее, держа в руке обнажены клинок. Она поднесла его острие к шее Антелин.

— «Убить бы тебя за все то, что ты наделала, Домиликси» — сказала она на амилит. Её взгляд был необычайно холодным и жестоким.

— «Что же я такого наделала?» — сказала, растерявшись Антелин.

— Помогла Апосу добраться сюда.

— Что! Что ты такое говоришь?!

— Один из эльфов это Апос.

— Что?! Я не понимаю, я ничего не понимаю!

— Хорошо я объясню тебе.

Древалар отбросила клинок в сторону на пол пещеры.

— Ты вероломно зашла в Трокентан и за это тебе полагалась смерть. Но ты заговорила на этом языке, а ещё рассказала, что где-то поблизости живут эльфы. Этого не могло быть. Я сразу поняла, что это как-то связано с Апосом. Тогда я, будучи членом правящего рода каулен, пошла на то, чтобы соединить тебя с собой, жалкое ничтожество. Это было крайне унизительно для меня, но необходимо, чтобы я могла покинуть Трокентана и разобраться с этим делом лично. Я даже сохранила жизнь твоим смертным спутникам, которые находились в моей полной власти. Я пошла в пещеру к Стергу и рассказала ему о том, что объявились связанные с Апосом существа, они живут где-то в королевстве людей, и их надо найти и уничтожить. Стерг конечно же был готов помочь мне, но тут нельзя было действовать открыто. Если бы он объявился сам в землях людей, эти существа могли бы затаиться, и мы бы вновь потеряли их след. Поэтому, посовещавшись, мы с ним решили устроить нашествие орков на те земли. Он перенес меня в их священное место и объявил, что я прислана им наместницей от имени восьми изгнанников. Орки были полностью покорны мне. Я организовала этот поход, чтобы заставить этих существ проявить себя, найти их и уничтожить, пока это не привело к большой беде. Ещё немного и я бы добралась до них, но вы, вы убили Стерга!

Вход во дворец Апоса, тот самый в котором, и только в котором можно снять наложенные на него чары остался без охраны! Тогда я бросила все дела и спешно направилась сюда, чтобы опередить этих существ, я знала, что как только они узнают об этом, немедленно отправятся сюда. Я надеялась остановить их, но не смогла. Я думала, что они просто связанные с Апосом слабые существа, но потом я поняла, что один из них и есть сам Апос. Я едва не погибла, меня спасло только то, что Апос связанный с телом, не смог пройти через преграду. Но не смог теперь, пока он слаб и не восстановил свои силы. Однако, он остался тут в этом порабощенном им человеке подстерегать меня. Я заметила, что ты пришла и увидела, что ты, глупое ничтожество, отправилась ему прямиком в руки.

— Как это мог быть Апос, он же заключен в подземном дворце?

— Все так думали. Апос очень давно нажил себе много врагов, перейдя границы дозволенного, самое главное, что он навлек на себя этим гнев того, кто управляет всем. С Апосом что-то случилось, он лишился своих сил, и, узнав об этом, мы хотели уничтожить его как бессильного. Но он всех нас перехитрил. Он как-то связан с одним из этих эльфов в единое целое, не знаю как, он фактически и есть один из них.

— Но зачем ему выдавать себя и идти в свой дворец?

— Восстановить свою силу, хоть отчасти, насколько это возможно. Там, внутри, его реликвии и источник его магии.

— Но как же Ренг, этот человек?

— Апос поработил его, безмерно раздув в нем страсть. И второго эльфа он тоже нашел способ поработить своей воле. Так, что ты сейчас фактически говорила с ним самим и осталась при этом в теле. Это мало кому удавалось.

— Ты спасла мне жизнь, но почему?

— Мне пришлось это сделать. Тут поблизости нет никого кроме тебя, кто бы мог помочь мне бороться с ним. Теперь же ты пойдешь со мной. Мы отправимся в его подземный дворец и попробуем остановить его, пока не поздно, кроме нас это больше некому сделать.

— Остановить его, но как? Он же только что чуть не убил меня, связав себя с Ренгом, да и ты сама спаслась от него, только спрятавшись за преградой.

— Я спасалась не только от него, но ещё и от троих порабощенных им существ. Я смогла убить одного из них, до того, как отступила за преграду. Что же касается Апоса, то он теперь имеет тело, значит, у нас есть шанс уничтожить его. Мы можем сжечь его в невидимом огне. Хотя, сделать это в его дворце очень сложно, практически невозможно.

— Ты бывала там?

— Я никогда не покидала пределов Трокентана с того момента как стала каулен, моя пара ушла и сгинула, это был мой родной брат, Апос уничтожил его.

— Постой, там, в каверне, мои спутники, они тоже могут помочь нам.

— Смертные? Если мы с тобой для Апоса как две пылинки, притом, что он весьма ослаб, они вообще ничто.

— Но их можно пустить в Трокентан, каждый из них свяжет себя с каулен, и все вместе со своими парами, они покинут его и помогут нам.

— Нет, преграда никого не пропустит в Трокентан.

— Но я знаю, как туда пройти.

— Тебе помог тот кто управляет всем, только он мог провести тебя через преграду. Раньше через преграду могли проходить смертные, но со временем сила невидимого пламени только увеличивалась, лишив нас надежды, на то, что кто-то из смертных сможет попасть в Трокентан. И теперь смотри сама, даже Апос не смог миновать ее, тем более не смогут твои смертные спутники.

— Но всё равно, они могут помочь нам. Глупо отказываться от этого.

— Если они пойдут с нами, нет гарантии того, что Апос не сможет овладеть ими, также как овладел этим смертным. Да я и не знаю, кто из эльфов сам Апос, а кто просто порабощен его воли.

— Хочешь сказать, что одна из них настоящий живой эльф.

— Этот эльф полностью порабощен Апосу, он сломлен и ничего не сможет сделать вопреки ему.

Антелин подошла к источнику и стала набирать из него воду в бурдюки. Вода отражала ее как мраморную статую, с горящими огнем глазами, точно такую же какой она видела себя, тогда в пещере, сразу после того как она покинула Трокентан. Древалар тем временем подняла с пола её клинок и, подойдя к Ателин, засунула его в висевшие у нее на поясе ножны.

— Вообще-то, я хотела убить тебя этим самым мечем, за все то зло, которое ты причинила людям в Арикии.

— Какое тебе до них дело?

— Я ничего к ним не чувствую, но я помню о том, что было бы правильно так поступить, таковыми были мои принципы тогда, когда я была человеком, и мне не хотелось бы их потерять.

— Как человек ты умерла в момент, когда выпила от вод Лотсо, это была настоящая смерть не образная, ты теперь мертва также как и я.

— И что от этого меняется?

— Ты пытаешься мерить меня человеческой меркой, но я не человек.

— Разве идеи справедливости, любви, дружбы идут от людей? Ты уже поднялась над ними, когда умерла?

Древалар молчала.

— Что же ты не отвечаешь, или скажи, что ты считаешь себя правой или оправдывайся.

— Я давным-давно стала злым существом, что ты хочешь услышать от меня, заводя эти пустые разговоры? Да, я исчадие ада, по справедливости со мной надо поступить так, как ты об этом говоришь, и остановить Апоса, я хочу только для того, чтобы спасти жителей Трокентана, а на весь остальной мир мне наплевать.

— Мне наплевать на жителей Трокентана, я пойду на это только для того чтобы спасти жизни моих спутников и без них я никуда не пойду, если тебя это не устраивает, можешь убить меня прямо здесь и сейчас.

— Пройдут годы, и ты поймешь, что всё это было пустое. Ну что же, как знаешь. Я не трону их, даю слово.

— Тогда мне надо вернуться назад в каверну и отнести им еду и воду.

— Нам лучше держаться вместе. Апос уже добрался до своего подземного дворца, он без сомнения сделал это, и я не знаю, как он теперь может проявить себя.

Антелин осмотрела лежащий рядом с источником рюкзак Ренга, в котором тоже нашелся довольно большой запас сухарей.

— «Удивительно, что они прошли такой большой и трудный путь и при этом почти ничего ни ели» — сказала она, обращаясь к Древалар.

— Апос раздувал в них страсть, и раздул до того, что она стала смыслом их жизни, важнее пищи и воды, сильнее любого страха.

— Как это всё ужасно, и почему же я оказалась замешена во всё это?

— Хватит пустых разговоров, пойдем, найдем твоих спутников, время теперь дорого.

Глава 27

…Случай может устроить так, что только вызвавшиеся на опасное дело и остаются в живых…

(Из книги «Войны былых времён»)

Бурдюки были наполнены питьевой водой, и терять больше времени было нельзя. Антелин вышла первая в проход и чуть не налетела на ближайшую ко входу в комнатку с источником ловушку. От внезапной и столь глупой гибели её спасла, шедшая позади Древалар, вовремя схватив ее за плащ.

— «Удивляюсь, что ты смогла проделать столь долгий и сложный путь, будучи такой недотепой» — сказала она сердито.

— Но я думала, что ты обезвредила эти ловушки, как же ты через них прошла?

— Мне 3295 лет и ты считаешь меня столь глупой, что я не могу заметить и обойти три простых ловушки! Впрочем, зайди вовнутрь.

Она затащила Антелин обратно в комнатку с источником и замерла, ее лицо начало светлеть. Вдруг в проходе, один за другим раздались три щелчка и глухие удары железа о камень.

«Теперь можно идти» — сказала холодно Древалар и, выйдя в проход, стремительно направилась в сторону преграды.

Антелин поспешила в след за ней, тут же ощутив стоявший кругом запах гари. Высоченная Древалар шла очень быстро, при этом казалось, что она движется как бы рывками, то исчезая, то появляясь вновь, чуть впереди. Антелин пришлось буквально бежать, чтобы не отстать от нее.

Они вышли в зал с преградой и ненадолго остановились в нем. Древалар уставилась на центральный ход, ведущий в драконью пещеру и о чем-то задумалась.

— «А почему ты сразу не обезвредила те ловушки?» — прервала ее размышления подоспевшая сзади Антелин.

— Ловушки? Ты еще думаешь об этом пустяке! К источнику прямой проход, если бы я подожгла эти веревки, меня бы все равно убило. Безопасно их можно было поджечь только из этого зала, но тут слишком далеко, и Апос бы заметил мое приближение и не оставил тебе шансов. Я достаточно тебе сказала, чтобы ты выбросила из головы эту глупость?

— Да, прости, что спросила.

— Хорошо. Теперь мы поступим так. Иди к своим спутникам и помогай им выбраться из каверны. Я отправлюсь в пещеру дракона и буду ожидать вас там. Не медлите.

— Но как же Апос?

— В отличие от тебя я постоянно помню о нем, а теперь иди.

Сказав это, Древалар стремительно направилась в центральный проход и вскоре исчезла в нем.

Антелин еще немного помедлила в зале с преградой, но после поспешила в каверну помочь своим спутникам, уже потерявшим надежду на ее возвращение. Она шла так быстро, как только могла, хотя, спускаться по каверне было весьма и весьма непросто. Антелин несколько раз чуть сильно не расшиблась, поскользнувшись на скользком от влаги склоне. Наконец, спустя около двух часов опасного спуска, она заметила Коли.

Тот, несмотря на голод и сильную усталость, продолжал мужественно штурмовать подъем, карабкаясь вверх по каверне. Он очень обрадовался, когда увидел, спускавшуюся внизу Антелин.

— «Ох, вот и ты! Честно скажу, и не надеялся уже тебя увидеть» — сказал гном устало.

— Ты как никогда наверняка мог больше не увидеть меня, я дважды чуть не погибла там, наверху.

— И что же там за столь ужасные опасности? А самое главное, когда уже закончится эта проклятая каверна?

— Я сюда спускалась около двух часов, как мне показалось по ощущениям. Сейчас наверху уже не так опасно, но все равно, прекрати пока подъем, останься здесь и подожди остальных. Вот тебе бурдюк с водой и сухари, твоя доля, больше пока достать будет негде.

— Ого, ты нашла сухари, здесь!?

— Долго рассказывать, а время не терпит. Я пошла вниз к остальным, отнесу им еду и воду. Еще раз повторю, так как это очень важно, оставайся на этом месте и жди нас здесь. Ни в коем случае не поднимайся наверх сам. Хоть и тут теперь не безопасно, но слишком жестоко спускаться по каверне вниз, чтобы подняться вновь наверх.

— Хорошо я подожду, но что там за опасности?

— Об этом после, а сейчас если вдруг увидишь, что кто-то спускается вниз по каверне или почувствуешь внезапно сильный страх, немедленно спускайся к нам вниз, что бы там не происходило. Пока это всё, что могу тебе сказать, а теперь я пошла, времени мало. Да, и воду можешь не экономить, там наверху есть источник, так что напейся вдоволь.

— Источник, ну хоть это хорошо.

Антелин продолжила спускаться вниз. Прошло еще около трех часов, пока она нашла в каверне остальных своих спутников. Они продолжали держаться все вместе, и хоть и были чрезвычайно измождены, как физически, так и морально, но при этом не переставали всячески помогать друг другу. К тому времени они уже потеряли всякую надежду выбраться живыми из этой каверны, и теперь у них опустились руки, так что они уже были готовы просто сесть и ждать конца.

Столь внезапное появление Антелин чрезвычайно обрадовало их, тем более, когда они узнали, что она принесла еду и воду. Известие о том, что им осталось подниматься не более чем пол дня взбодрило их, так как на проделанный в каверне путь, они потратили значительно больше времени, и теперь им это казалось малостью.

Узнав о том, что Коли остался выше, и ему угрожает некая таинственная опасность, гномы начали торопиться подниматься вверх, подгоняя и всех остальных. Но прежде, все они поели и вдоволь напились воды. Они настырно расспрашивали Антелин о том, что она видела наверху, но она рассказала им лишь то, что каверна выводит их в зал с преградой перед Трокентаном, так что воду они могут не экономить, ее там вдоволь. Откуда она смогла достать сухари, Антелин так и не рассказала. Её спутники итак были едва живы после столь трудного пути, и известие о всех скрывающихся впереди ужасах явно не прибавило бы им сил, так что Антелин отложила рассказ о произошедших с ней событиях на потом.

Они вновь продолжили подниматься вверх, и этот изнурительный подъем на приделе их сил продолжался около четырех часов, пока они не добрались до Коли, который послушно сидел и ждал остальных в месте, где ему велела оставаться Антелин. За время ожидания он не видел и не слышал ничего подозрительного и, более того, вообще спал, так как весьма сильно устал.

В этом месте они устроили последний большой привал перед завершающим рывком наверх, который должен был наконец привести их к сладкому источнику, где они планировали как минимум переночевать. Но даже для того, чтобы решиться на этот рывок, Антелин пришлось их уговаривать ещё немного потерпеть. Они задержались в этом месте примерно на час времени, после чего, переведя дух, начали последнюю и самую сложную часть подъема наверх.

Антелин шла впереди на некотором отдалении от остальных. Каверна уже заканчивалась, и теперь им могло повстречаться всякое. Спутникам Антелин эти три часа, которые длилась последняя часть подъёма, запомнились как самая тяжелая и трудная часть пути за всё их столь непростое путешествие. Но и этот непомерно тяжелый этап их нелегкого пути наконец закончился. Подъём прекратился и пол каверны стал ровный, до зала с невидимым огнем оставалось не более пятисот шагов.

Антелин велела всем передохнуть, а сама аккуратно пошла в сторону зала на разведку. Она аккуратно выглянула в зал, но всё было спокойно, никаких ощущений страха не было. По крайней мере, Апоса тут поблизости нигде нет, что уже хорошо. Да и встретить других каулен вероятность также была крайне мала, иначе бы Древалар не стала бы искать её помощи и помощи ее спутников.

Немного понаблюдав за преградой, Антелин вернулась к своим изможденным спутникам, которые были едва живы от непомерной усталости. Ей едва удалось их вновь подняться на ноги и повести за собой к источнику. Они вошли в зал с преградой, где им было очень тяжело находиться, и, спешно миновав его, прошли по проходу к источнику. Тело Румио, лежащее в зале с преградой, они либо от усталости не заметили, либо ни у кого из них просто не было сил говорить об этом. Но труп Ренга, лежащий в комнатке с источником не заметить уже было невозможно.

— «Ох, что это?!» — устало спросил Рони, увидев лежащего на полу мертвеца.

— «Это Ренг» — сказала Антелин.

Она посмотрела на Линму, которая ошарашено глядела на лежащее на полу тело. Так и ничего не вышло из внезапной встречи и зародившейся взаимной влюбленности, потому что ее возлюбленный попал в водоворот бушевавшего кругом них потока зла, и тот просто разорвал его на части, ни пощадив ничего, ни его семьи, ни чувств, ни надежд.

— «О, да его зарезали» — сказала устало Винилин. Кто же это мог сделать, неужели кто-то из этих вертихвосток?

— «Я предлагаю вам хорошо отдохнуть, вдоволь выспаться и напиться воды, после чего я все обстоятельно и подробно расскажу» — пообещала им Антелин.

Никто не стал спорить с этим, однако тело Ренга они всё же вынесли из комнатки и отнесли его локтей на двести вниз, в сторону проклятого тоннеля, после чего все спутники Антелин улеглись спать.

Опять наступили томительные минуты ожидания. Но подъем и спуск по каверне, потребовал так много сил, что даже Антелин устала, и ей тоже необходимо было отдохнуть. Она хоть и не спала, но находилась в какой-то полудремоте. Поток мыслей в ее голове стал каким-то медленным и вялым, ноги гудели от ходьбы, хоть и по-прежнему оставались холодными.

И вот время сна минуло, её спутники стали просыпаться один за другим. Сначала проснулась Линма, которая напившись воды, продолжала грустно сидеть в углу комнатки перед источником, не о чем не разговаривая с Антелин. Потом проснулся Рони. Он тоже напился вдоволь сладкой воды и, подойдя к Антелин уселся возле нее.

— «Так, что же тут всё-таки случилось?» — спросил он у нее.

— Если я тебе сейчас это расскажу, мне придется повторять эту историю и не раз для каждого вновь проснувшегося.

— Если тебе сложно историю могу повторить я, ну а так бы мы с тобой вместе подумали, что нам делать дальше. Или ты уже стала так умна, что тебе вовсе не нужны никакие советы?

— Конечно мне нужны советы, и от твоего совета, Рони, я не откажусь. Ладно, вот вкратце что случилось. Я поднялась сюда, и тут меня ждал ни кто-нибудь, а сам Апос, тот самый который выжег каверну по которой мы шли сюда.

— Ого! Как же ты жива то осталась?!

— Меня спасло Древалар, причем дважды.

— Древалар, это то самое каулен, которое мы хотели убить.

— Да, оно самое.

— Говоришь, оно спасло тебя, не понимаю почему?

— Оно хочет попробовать уничтожить Апоса. Понимаешь, это всё очень долгая и запутанная история. В общем, я обещала помочь ей в этом деле. Мы ещё немного отдохнём, после чего отправимся в пещеру дракона, там нас будет ждать Древалар, конечно если с ней до тех пор ничего не случится.

— Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать, мы пойдем убивать эту Древалар?

— Нет же, мы пойдем убивать Апоса. Я сама не знаю как мы это сделаем, может у Древалар есть какие-то мысли по этому поводу, но у нас нет другого выбора.

— Я ничего не понимаю из твоего рассказа. Мы ведь хотели отомстить этому жестокому каулен, за всё то зло которое оно причинило людям Арикии, а теперь ты вдруг собралась ему помогать.

— Да, потому что Апос гораздо хуже и опаснее для нас, а также для Варнена и Карандора.

— И чем он так опасен?

— Он, ты не понимаешь, Рони, Апос это один из эльфов, он просто принял облик, ну в общем я не знаю как, но он один из них. Он узнал, что вход в его подземный дворец больше не охраняется, и теперь спешит туда. Там, внутри, источник его магической силы. Он может вновь сделать его могучим.

— Что ты сказала, один из эльфов — Апос?

Это заставило Рони весьма крепко задуматься.

— Я мало понял из того, что ты мне сейчас рассказала, но в последнее я не то что верю, ты просто мне глаза открыла. Я сам чувствовал что-то очень гнилое в этой самой Истриэль и просто не мог объяснить это словами, а теперь я понял. О нет, мы шли с самим Апосом столько времени вместе, помогали ему, делили с ним последние сухари, оберегали его от опасности. Ох-ох-ох.

— «Надейся, что он оценит это» — сказала ехидно Винилин, которая, оказывается, тоже уже не спала, а просто тихонько сидела и слушала разговор гнома и Антелин.

— «Апос может быть и Асоле» — возразила Антелин гному.

— Нет, тут скорее гном прав. Я хоть и не видела эту Истриэль, но Асоле точно не Апос, уж поверь моему многолетнему опыту.

— Как бы там ни было, главное я вам рассказала.

— Ну да, теперь мы заодно с каулен истребившим руками орков тысячи людей самым жестоким образом.

— Да, кому не нравится, вон там проклятый тоннель, можете идти по нему обратно в Варнен.

— Даже так, ну ладно.

— Что ладно?

— Ладно значит понятно, идем в пещеру дракона к этой самой Древалар, я надеюсь, она нас не убьет и не съест, хотя Ренга она вроде не заготовила себе на припасы.

— Хватит уже пустых разговоров, буди всех, пьем воду и идем, времени у нас мало.

Вскоре они собрали свои вещи и, оставив сладкий источник позади, отправились в центральный проход ведущий их к драконьей пещере. Никто из спутников Антелин не понимал до конца, что толком произошло и происходит, да и сама она не хотела никому ничего объяснять. Вновь проходя через зал с преградой, все заметили изуродованное тело лежащего там Румио.

— «Скажи, это ты их убила, или это секрет?» — обратилась Винилин к Антелин.

— Их убила Древалар.

— Да, а нас она случайно не убьет? Ты так доверчиво относишься к ее словам. Уж кому-кому, а ей точно не стоит доверять в чем либо.

— Я не верю слепо в то, что она мне говорит, просто она подтвердила своими словами то, о чем я и сама уже начинала догадываться. Тем более, она дважды спасла мне жизнь, и идти нам больше некуда, еды у нас опять нет.

— Ладно, но если она попытается нас убить, ты будешь мешать ей, это сделать?

— Если она попытается вас убить, мы поступим так, как договаривались, я приму порошок сонной травы, а вы убьете ее.

— А ты не передумаешь в самый последний момент, для нас это будет весьма некстати?

— Нет, даю слово.

Так они продолжали свой долгий путь по проходу, ведущему в драконью пещеру, хотя, после подъёма по каверне это была просто легкая неспешная прогулка. Продолжая свое путешествие по проходу, все вспоминали о том, как они шли здесь ещё совсем недавно, находясь в счастливом неведении о драконе, орках и каулен, а также об этом ужасном огненном создание, Апосе, с которым им теперь предстояло как-то бороться. Что там говорить, всем очень хотелось вернуться домой, но теперь дорогу к дому отсекает проклятый тоннель и фру-фру у них с собой больше не было, да и за этим тоннелем не было выхода наверх.

Сделав несколько небольших привалов, спустя примерно пять часов довольно быстрой ходьбы, они наконец добрались до входа в драконью пещеру.

Антелин велела своим спутникам остаться в проходе и быть готовыми ко всему. Сама же она аккуратно вышла на площадку и внимательно осмотрела зал. С тех пор как они покинули его, казалось совсем ничего не изменилось, кроме того, что теперь кругом было гораздо холоднее, чем раньше. По замерзшему залу гулял сильный холодный ветер, завывая выше к выходу из драконьей пещеры. Запаха тления в пещере не было, а порода над драконом смерзлась. Куски розовых кристаллов, торчащих из темной породы, всё также тускло освещали зал.

Древалар нигде не было видно, и Антелин совсем не ощущало ее присутствие где-то поблизости, как не ощущала она и признаков близости присутствия Апоса. Так она стаяла какое-то время напряженно прислушиваясь к своим чувствам, но ничего не происходило, и уже надо было что-то предпринимать. Подумав, она решила, что для ее спутников безопаснее всего будет теперь переместиться к выходу из драконьей пещеры, хоть там теперь и весьма холодно, ведь зима была в самом разгаре, тем более тут в высокогорье. Но в такой опасной и непонятной ситуации холод можно было и потерпеть, тем более, у всех у них была с собой весьма теплая зимняя одежда.

Вернувшись к своим спутникам, она пересказала им все свои соображения по поводу их дальнейших действий, и никто не стал с ней спорить. Все они устали от этих бесконечных мрачных и весьма опасных подземелий, и были рады, наконец, выбраться наружу.

Не тратя времени зря, они спустились с площадки и быстро направились к выходу из пещеры дракона. Они прошли совсем немного по направлению к нему, как вдруг Антелин начала чувствовать что-то непонятное впереди. Она велела своим спутникам остановиться.

Кто-то идет нам навстречу, готовьте оружие к бою и спрячьтесь там, за камнями, если что будем сражаться.

Её спутники тут же попрятались за камнями, а сама Антелин осталась на открытом месте, напряженно всматриваясь в темноту. Вдруг, по направлению к ней из темноты, вылетел кусок розового кристалла.

— «Домиликси, вели своим людям убрать оружие и выйти, так чтобы я их видела, иначе я их всех убью!» — послышался сверху голос Древалар.

— «Уберите оружие и подойдите ко мне» — сказала Антелин, обращаясь к своим спутникам.

— «Как же, нашла дураков» — ответил ей из темноты Грума.

— Я прошу вас, не спорьте, если что я вас в обиду не дам, обещаю. Доверьтесь мне.

Благоразумие возобладало, и её спутники вскоре вышли на открытое место и подошли к Антелин, убрав бывшее при них оружие. Древалар медленно спустилась вниз и подошла к ним. Она была одета в зимнюю, теплую одежду, которая, как оказалось, была у нее с собой.

— «Вы сильно замедли» — сказала она, обращаясь к Антелин.

— Мы торопились так, как толькомогли, но это смертные, они слабы, ты сама должна понимать это.

— Я понимаю.

— Апос не проявлял себя?

— Нет, тут было тихо всё это время, ко входу в подземный дворец я не ходила, это было слишком опасно делать в одиночку. Но раз вы здесь, не будем медлить. Отправь несколько своих смертных спутников на разведку, пусть посмотрят, что в той части зала.

— Это очень опасно.

— Кроме как для разведки опасных мест твои спутники ни на что больше не сгодятся, да и если мы с тобой угодим в ловушку Апоса, им тоже не жить, так что выбирай разведчиков и отправляй их в ту часть пещеры.

Весь их разговор был на амилит, и кроме Алорон никто не понимал, о чем говорят друг с другом двое каулен. Алорон же было страшно от услышанного, она очень боялась, что разведывать чудище, перед которым трепещет само ужасное, древнее каулен, пошлют её. Но Антелин не стала никому приказывать. Вместо того она попыталась найти добровольцев на это дело, довольно честно пересказав остальным слова Древалар.

— «А в ее словах есть смысл» — сказала Винилин. Помнится, у нас тут был гном, который постоянно вызывался участвовать в такого рода передрягах.

— «Я и сейчас готов» — ответил Коли. Но только я не совсем понял, что надо делать.

— Надо смотреть в оба, вовремя заметить опасность и сделать ноги, так, чтобы остаться в живых и рассказать об этом остальным.

— Ох, опять эти способы неправильной войны.

— Гном, гном, когда ты уже повзрослеешь. Ладно, оставайся пока здесь. Ты кроме меня тут единственный кого можно назвать воином, и если мы сгинем с тобой сразу вместе, это будет весьма некстати. Ладно, Алорон пойдем со мной, у нас с тобой вроде как сложилась неплохая команда.

— «Честно тебе скажу, мне очень страшно идти туда» — ответила Алорон.

— Мне тоже, но бояться сильно не стоит, там всего две наши давешние знакомые вертихвостки. Я, честно говоря, даже рада, что так вышло, всё не было повода свести с ними счёты. Ладно, мы пошли, я так понимаю наша задача просто понаблюдать за той частью зала и в проход не заходить?

— «Да, пока так» — ответила Антелин.

— Ладно, мы пошли.

— Если что, подай сигнал, и я приду к вам на помощь.

— Я посмотрю по обстоятельствам. Если ты действительно сможешь нам помочь, подам сигнал, если нет, то нет. В любом случае, идите туда, к выходу, мало ли что. Если уж все совсем будет плохо, вы знаете где тут поблизости есть место с которого можно очень неплохо съехать с горки на санях.

— Удачи вам.

— «Да, удачи нам» — ответила Винилин и, тяжело вздохнув, отправилась в сторону груды породы возвышавшейся над мертвым драконом.

Глава 28

…Вода очень мягко и бесшумно перетекает из чаши в чашу. Её движение так грациозно и отчужденно. Истина и ложь, ваши чаши наполняются моей мыслью, переходящей в слова. И где тот ум, который сможет отделить их?

(Из рукописи неизвестного автора)

Винили и Алорон медленно взбирались наверх по груде осыпавшейся на дракона породы. Усталость стала верной спутницей их маленького отряда, и теперь даже такой небольшой подъем дался им с трудом. Добравшись до вершины насыпи, они немного спустились по склону вниз и присели между камней перевести дух, а заодно понаблюдать за входом в нижнюю часть зала.

— «Ох и угораздило же нас попасть между молотом и наковальней» — сказала Алорон. Впереди чудище, позади чудище.

— Не торопись. Вот увидишь, мы еще разберемся с ними обоими.

— Ага, как же разберемся. Хотя, с каулен мы бы еще как-то и могли бы справиться, но вот Апос.

— А про Апоса ты вообще ничего не знаешь, так что не надо пустых разговоров, может быть он теперь слабый как тень.

— То-то древнее каулен забилось от него в самый дальний угол и дрожит там как мышь в норе. И нас еще посылает на верную смерть, и тетушка моя опять меня предала.

— То что мы теперь нужны этому каулен только для того, чтобы использовать нас как пушечное мясо, это верно. Не сомневайся, что как только необходимость в этом пропадет, а мы к тому времени как-нибудь не помрем, оно немедленно расправится с нами, и твоя недалекая тетушка нам не поможет.

— И что нам теперь делать?

— Перехватим инициативу в свои руки, сделаем то, чего от нас никто не ожидает.

— Но что именно?

— Об этом не беспокойся, просто следуй за мной.

Женщины спустились по насыпи вниз и аккуратно вышли по проходу в нижний зал с сокровищами дракона. Они затаились в полумраке прохода, внимательно осматривая бывший перед ними зал, но не заметили ничего необычного. Казалось, что он был точно таким же, каким они оставили его в прошлый раз, спешно уходя прочь от заколдованной двери.

— «Вроде тут никого нет» — сказала тихонько Алорон. Мы все разведали, так что давай вернемся обратно к нашим.

— К каким нашим? К этому высокому чудовищу? Нет у нас теперь наших кроме нас самих и гномов, и если мы сейчас вернемся назад, вновь окажемся во власти этого древнего каулен. Сами пропадем и гномам не поможем.

— Не понимаю, на что ты намекаешь?

— Я не намекаю, а прямо говорю. Идем дальше вниз.

— Что! Ты совсем с ума сошла.

Но Винилин не ответила, она вышла из тени и принялась спускаться вниз к грудам лежащего на полу золота. Она подошла к зияющему черному проходу и приостановилась возле него, вглядываясь в темноту. Постояв немного и убедившись, что все тихо, она подала знак Алорон, чтобы та шла к ней. Та несколько помедлила, но потом все же спустилась вниз и подошла к Винилин.

Как только она стала возле нее, Винилин схватила ее за руку и потащила вслед за собой в дверной проем. Этот поступок в глазах Винилин казался наиболее правильным, так как она прекрасно понимала, что Алорон, по доброй воле низа что не пошла бы туда, а идти было необходимо. Да и теперь, когда ее волокли силой, она начала упираться, от чего поднялось много шума от лязга бывших у них под ногами монет.

«Прекрати немедленно, трусиха, всё равно я затащу тебя в эту дверь живой или мёртвой, а ты упираясь поднимаешь столько шума, во всю стараешься, чтобы нас точно заметили» — прошипела на нее Винилин.

Алорон перестала упираться и Винилин, затащив ее во внутрь, повела за руку вниз по лестнице. Таким образом, они прошли еще два пролета вниз, после чего Винилин отпустила свою перепуганную спутницу и сделала знак идти тише.

Получив свободу, Алорон вновь хотела начать припираться с ней, но Винилин уже отвернулась от нее и стремительно пошла дальше вниз. Алорон было очень страшно, особенно страшно оставаться одной в столь опасном месте, и она, сжавшись в комочек, поплелась вслед, стараясь не отстать.

Так они спустились в самый низ и остановились на самой нижней площадке, в месте где находилась таинственная дверь. Они осветили сумрак зала и увидели, что теперь дверь была настежь распахнута, а за ней находилась кромешная тьма.

— Да, Апос тут точно побывал. Ну что, трусиха Алорон, готова посмотреть что там?

— Не готова и никогда не буду готова! И зачем я вообще связалась с тобой! Ты, во все время нашего путешествия, только и ищешь как бы поскорее и пострашнее умереть!

— А ты как была дурехой так ей и осталась. Да во многом благодаря моей решительности, мы до сих пор еще живы! Да где бы ты теперь без меня была! Сгнила бы уже в какой-нибудь пещере и костей бы никто не нашел!

Сказав это, Винилин решительно вошла в дверь и оказалась в узком коридоре, который вскоре закончился ведущей вниз широкой, каменной лестницей. Лестница была весьма длинной и тянулась далеко вниз не прерываясь никакими площадками. Сверху было видно, что ее нижняя часть была освещена ярким, практически дневным светом, исходящим откуда-то снизу.

Винилин аккуратно спускалась по лестнице навстречу свету. По мере того как она опускалась вниз, ей стал виден свод зала, под которым располагалась огромная освещённая светом многочисленных кристаллов площадка, ей и кончалась эта весьма длинная лестница. Справа от лестницы располагалась стена с арочными проемами, и через эти проемы виднелась невероятно огромный по размерам пещерный зал. Он был полностью залит ярким светом от кристаллов, висящих на его высоком потолке. Внизу зала располагался огромный переполненный жизнью зеленый сад. Деревья в нем были низкорослыми, по виду не выше восьми локтей, но с очень широкими густыми кронами и насыщенно зеленного цвета огромными листьями. Росли они ровными рядами вдоль выложенных мрамором дорожек, и сверху было видно, что все это великолепие образует весьма причудливый и красивый узор. Во всем зале стояла приятная тишина, никакого ветра не было, лишь только откуда-то издалека доносился гул падающей воды.

Алорон и Винилин подошли к краю лестницы и вместе рассматривали сквозь арочный проем это великолепие. Они ожидали увидеть что угодно за этой мрачной дверью в этом ужасном подземелье, но только не то, что они теперь увидели.

— Знаешь, Алорон, надо бы вычистить от нечисти это место и населить его теми, кто этого действительно достоин. Тут всего лишь надо разобраться с Апосом и Древалар.

— Ага, всего лишь. Хотя это было бы чудесно. Тут такое изумительно приятное место, никогда бы не могла подумать, что такое вообще может быть. Смотри, вон там вдоль дальней стены зала, течет целая река, а вон там, дальше, отсюда плохо видно, там водопад.

— Да, я заметила, а вон рядом с водопадом, похоже там какое-то большое строение. Это, наверное, и есть тот самый дворец Апоса.

— Не понимаю, Винилин. Апос ведь злодей, а злодеи уничтожают все вокруг себя, в том числе и прекрасную природу, а тут такое великолепие возле самого его дворца.

— С этим вопросом мы тоже разберемся, а теперь не будем тратить времени зря и спустимся вниз, пока наши спутники не набрались смелости и не догнали нас.

Они поспешили, и вскоре, окончив спуск по длинной лестнице, оказались на большой площадке выложенной мрамором, гранитом и другими неизвестными им породами полированного камня. Площадка была весьма широкой, во всю ширину пещерного зала, в котором они теперь оказались. Справа площадка заканчивалась весьма красивыми каменными перилами, а ближе к ее центру располагалась довольно широкая, но при этом невысокая лестница, ведущая в центральную аллею сада.

Красота и умиротворенность места произвела на женщин такое впечатление, что они совсем потеряли бдительность. Почти не смотря по сторонам, они спустились по второй лестнице и вышли на центральную аллею сада, глядя во все глаза на растущие вокруг них деревья. Они подошли к ближайшему дереву, кора которого была смоляно-чёрного цвета. Оно было усыпано большим количеством маленьких желто-зеленных плодов, похожих по виду на яблоки. Женщины были очень и очень голодны, и готовы съесть уже что угодно, но плоды могли быть и ядовиты. Алорон не знала, что это за дерево, да она и не была сильна в садоводстве. Наконец, Винилин сорвала с ветки один из плодов и, откусив небольшой кусочек, принялась осторожно пережёвывать его.

«Всё-таки надо было прихватить с собой кого-то из недотёп гномов, подземные сады по их части» — сказала она, медленно пережевывая откушенный ей кусочек. Хотя знаешь, сладковатый плод, но несколько вяжет горло и вкус какой-то маслянистый. Даже очень маслянистый, пожалуй, что из этих плодов и масло можно делать.

Алорон не выдержала и, сорвав с дерева плод, тоже принялась его есть. В итоге они обе вдоволь наелись этих неизвестных плодов. Впрочем, они оказались весьма сытными и, несмотря на сильный голод, мучавший их, они весьма быстро наелись. Тогда они решили нарвать плодов про запас и наполнили ими все свободное место бывшее в их рюкзаках и карманах одежды.

После этого они направились дальше по главной аллее, продолжая осматривать подземный сад. Пройдя немного вперед, они вспомнили про виденную ими сверху реку и, свернув налево на ближайшем развилке дорожек сада, вскоре вышли к самому берегу подземного потока. Вода в реке была холодной и весьма прозрачной. Дно реки было каменистым, и как бы покрыто тонким слоем ржавчины, а вкус у воды был каким-то своеобразным. Такой воды было сложно сразу много выпить, но она очень хорошо утоляла жажду. Уставшие женщины не выдержали и раздевшись искупались в холодной речной воде. Они привели себя в порядок, насколько это позволяли сделать время и сложившиеся обстоятельства, и уселись на берегу реки.

— «Ох мы как буд-то попали в рай» — сказала Алорон. Вот бы теперь поспать где-нибудь на травке под деревом.

— Я бы тоже не отказалась, но нам надо торопиться.

— Куда торопиться?

— Во дворец Апоса, конечно.

— Но он же точно там, внутри.

— Дверь в этот зал была открыта, он мог куда-нибудь уйти.

— Нет, Винилин, он точно там, и ты прекрасно это понимаешь. Если мы встретим его, то не сможем защититься сами, без каулен.

— У тебя мало опыта, Алорон, и от этого твоя голова туго соображает. От каулен помощи нам никакой не будет, вообще не понятно, что здесь нужно этой Древалар на самом деле. Если она запросто истребила тысячи людей, не сделавших ей ничего плохого, тем более разделается с нами, после стольких неприятностей, которые мы, сами не зная того, ей доставили. А во дворце Апоса у нас есть шанс найти что-то, что позволит нам расправиться с ней, и самим не погибнуть при этом. Этот Апос, верно понатаскал в свой дворец всяких интересных вещей из разных частей света. Может быть, нам посчастливиться, и мы найдем среди них что-то подходящее для нас.

— Ох ладно. Не буду спорить с тобой.

Они посидели еще немного, наблюдая за течением кристально чистой воды, после чего оставили берег реки и вновь вернулись по дорожке на главную аллею. Дорожка шла через весь сад к самому входу в располагавшийся в скале дворец. Они медленно шли по аллее, рассматривая росшие вокруг них причудливые деревья и кусты. На некоторых из них они видели плоды или ягоды, но пробовать их не решались. Это было опасно, а они теперь были достаточно сытыми, так что и риск был не оправдан. Они все пытались увидеть в саду каких-нибудь животных, птиц, или хотя бы насекомых. Но кругом них, за исключением нарастающего гула водопада, стояла абсолютная тишина. В воздухе было полное безветрие, так, что ни один листик на деревьях не колыхался. Весь подземный сад замер в своем великолепие, словно был высечен и камня.

Их неспешная прогулка по подземному саду заняла около часа, пока, наконец, они не подошли к огромному каменному фасаду дворца. Во дворец был только один вход, который преграждали собой огромные, обитые металлом ворота, одна из створок которых была несколько приоткрыта. Никаких окон на фасаде не было, зато был весьма широкий балкон, на высоте не менее десяти локтей от пола. Балкон был каменным и имел роскошные резные перила. Прохода, выводящего из дворца на балкон, снизу не было заметно, но его не могло не быть, тем более, что наблюдать за всем происходящим в саду с этого балкона было бы весьма удобно. И вполне вероятно, что эту возможность уже использовал тот, кого они так опасались.

Аллея заканчивалась локтях в двухстах от входа, невысокой но довольно широкой лестницей, поднявшись по которой, они оказались на выложенной полированным камнем площадке, похожей на ту которой заканчивалась ведущая в пещерный зал лестница. Посреди площадки, как бы в больших каменных вазах, росли невысокие деревья с очень пышной сине-фиолетовой листвой, которая так плотно покрывала каждое дерево, что нигде не было видно его ствола или голой ветки.

Они аккуратно шли мимо каменных ваз, напряженно наблюдая за фасадом дворца.

«Винилин, смотри, вон там возле вазы» — тихо сказала Алорон.

Винилин посмотрела в указанную сторону и увидела на полу, возле одной из ваз, лежащую на земле книгу в красивой кожаной обложке. Она была открыта и лежала страницами вниз, а возле нее на мраморном полу были беспорядочно рассыпаны желтоватые листы пергамента, а также засохшие листья причудливой формы и цвета.

— О, да это же альбом с листьями этой треклятой Асоле, чтоб она подавилась.

— Теперь мы знаем, что они точно были здесь и точно вошли во дворец.

— Погоди, я хочу посмотреть эти листья, мне всегда было это интересно.

Винилин подошла и подняла альбом. Некоторые бывшие в нем листья сломались при падении, так как были сухими и весьма ветхими. Винилин принялась листать альбом, рассматривая его содержимое. Оказалось, что помимо сухих листьев в нем также было множество весьма неплохих зарисовок различных деревьев. Зарисовки сопровождались краткими фразами, написанными ровным, красивым подчерком.

— О смотри ка, она тут что-то написала на пергаменте. Какие-то непонятные закорючки, можешь прочесть?

— Это на амилит. Какой у нее ровный и хороший подчерк, мне бы так писать. Тут вообще-то написаны названия деревьев. Вот это «Северный желтолист», а это «Синий дуб» А тут, как я понимаю его лист. Какой-то он не синий, но если только немного синеватый.

— Ботаника, это конечно очень интересно, но несколько не своевременно. Посмотри, может там написано что-нибудь полезное для нас сейчас.

Алорон принялась листать альбом, но ничего кроме описания деревьев в нем не было. Винилин подняла выпавшие из альбома листы пергамента и принялась рассматривать их.

А ну-ка, Алорон, посмотри вот этот лист, тут на нем много написано и нет никаких рисунков.

Алорон быстро пробежалась глазами по тексту.

Да, это не про ботанику. Похоже это что-то типа дневника, правда пишет она короткими фразами, ну да ладно, читаю.

Давно не вела дневник, но теперь обстоятельства складываются так, что мне необходимо с кем-то поделиться.

Мы переправились через реку, впереди пустоши. Нам должно очень повезти. Каждый клинок на счету, и даже женщины нам пока пригодятся.

Все пошло не так, они сбежали от нас. Нас заметили орки, стоило большого труда оторваться от них. Надеюсь, они убили женщин. В любом случае, Истри будет вне себя от ярости.

Я нашла Истри, она очень устала и проголодалась, я спасла ей жизнь, но она все равно очень разозлилась, что я пошла за ней, а также упустила женщин. Ох уж эта Истри, иногда она бывает просто невыносима.

Каулен, охранявшее вход в каверну, мертво. Дверь была закрыта, никаких следов не видно. Вероятно, мы с ними больше никогда не встретимся вновь. Нам надо бы передохнуть перед этой трудной дорогой, но Истри очень торопится.

Как я устала идти по этой каверне. Люди сами не едят, но мы себе ни в чем не отказываем. Эти глупые чувства, которые они ко мне испытывают, они питают их силы, но съедают их самих, так они долго не протянут.

Каулен устроило нам засаду на выходе из каверны, оно убило Румио. Это было ужасно, мы едва спаслись. Истри применила какую-то магию, чтобы прогнать его. Не знала, что она так умеет. Мы оставили Ренга задержать каулен, все равно он теперь не жилец. Все очень скверно.

Истри, я не узнаю ее, она как-то сильно изменилась. Она почти не разговаривает со мной, ее взгляд стал какой-то странный. Что с тобой Истри?

Дракон действительно мертв, надежда жива, мы поможем вам, держитесь!

Истри ушла вглубь и оставила меня ждать наверху, откуда тут взялось все это золото? Раньше тут его не было… Боюсь Ренг не сможет задержать каулен надолго, надо торопиться, а Истри медлит. Может мне спуститься вниз самой?

Наконец Истри вернулась, она открыла дверь. Что с ней? Она очень бледна и резка со мной эта магия что-то сделала с ней.

Какой чудесный сад, тут ничего не изменилось за столько лет. Похоже, здесь никого нет кроме нас. Апос сгинул, теперь мы сможем вернуть себе все похищенное им!

Истри ушла во дворец и велела мне подождать, так как там может быть опасно, я очень боюсь за нее, мне очень страшно. Моя храбрая сестренка, ты всегда была примером для меня.

— «Тут дальше подчерк неровный, еле разборчивый» — сказала Алорон, приостановив чтение.

— Писал кто-то другой?

— Нет, она. Похоже, у нее просто дрожали руки. Продолжаю читать, тут осталось совсем немного.

Раздался какой-то оглушительный визг, стены зала задрожали, мне очень страшно. С Истри что-то случилось. Мне очень страшно. Неужели Апос еще здесь?

Мне очень одиноко и страшно. Где ты сестренка? Пожалуйста вернись целой и невредимой!

Зря мы сюда пришли, каулен скоро будет здесь, а там во дворце что-то есть. Истри пропала. Все очень, очень скверно!

Меня кто-то зовет, по-моему этот голос Истр…

— «Ну вот и все записи» — закончила чтение Алорон и, положив лист пергамента в альбом, отдала его Винилин.

— Я же говорила, что Апос это Истриэль. Глупые недотепы гномы, чуть ли не за руку провели его через пустоши. Кормили, поили и охраняли, простофили. Ладно, альбом я сохраню себе на память, да и листья тоже, надо же взять себе хоть какой-то сувенир из этих мест.

— Слушай, Винилин, я теперь ни за что не пойду туда вовнутрь, давай вернемся к остальным, пока еще не поздно. Каулен, конечно, чудовище, но эти записи, за ними скрывается то, что хуже всего. То, что я даже могла бы себе приставить.

— Не тараторь, мне надо собраться с мыслями.

Винилин крепко задумалась, а Алорон, вспомнив об опасном балконе нависавшем над ними, посмотрела на него.

«Винилин!» — Воскликнула она и побледнела. Там на балконе!

Винилин повернулась и посмотрела наверх, но на балконе никого не было видно.

— Там кто-то стоял, какая-то высокая фигура, она смотрела на нас только что!

— Уверена в этом?

— Я видела ее своими глазами!

— Ну что же, значит нас с тобой уже заметили, тогда нет смысла поворачивать назад. Пойдем во внутрь, и будь что будет.

Глава 29

Песчинка за песчинкой,

пылинка за пылинкой,

растаял день, и год прошёл как миг,

а для меня всего одно мгновенье,

ну а для вас исчезнет целый мир.

(Из рукописи неизвестного автора)

Винилин подошла к приоткрытой створке и осторожно заглянула вовнутрь. Сразу за дверью начинался огромнейший зал, дальняя часть которого была едва видна где-то вдали. Зал был ярко освещен закрепленными на стенах и потолке светящимися кристаллами. В центральной части зала, вдоль всей его длины, было огороженное каменным бордюром пространство, внутри которого росли деревья со смоляно-черной корой и огромными темно-зелеными листьями. Где-то среди них едва слышно журчал небольшой поток воды, орошавший собой деревья. Справа и слева в стенах зала, примерно через каждые десять локтей, располагались закрытые двери. Все они были совершенно одинаковые, выполненные из смоляно-черной древесины и оббитые медными полосами.

Вдоль стен зала, выше дверей, располагался один огромнейший балкон, который занимал собой весь периметр зала, в том числе и над входом. Подняться на балкон можно было по лестницам, которые начинались недалеко от входа слева и справа. На балконе также располагались двери на примерно таком же расстояние. Зал был совершенно пустынным.

Винилин аккуратно зашла вовнутрь, сделав знак Алорон следовать за собой. Алорон аккуратно заглянула за створку и изумилась увиденному. Она ожидала, что за этой дверью будет нечто темное и мрачное, что-то вроде повещенных на стенах скелетов, под которыми снуют огромные серые крысы. Именно так в ее представление должно было выглядеть логово одного из величайших злых существ, живущих в этом мире.

Винилин также стояла в некоторой растерянности, внимательно осматривая зал. Такое обилие дверей ее весьма озадачило.

— «Сколько же тут дверей» — сказала тихо Алорон.

— Да ладно. Они наверняка все закрыты, ну или почти все. Вот смотри, сейчас я тебе это докажу.

Винилин подошла к ближайшей двери слева. Она посмотрела наверх и убедилась, что на балконе над входом никого не. Затем она взялась за ручку и аккуратно толкнула дверь. Дверь со скрипом отворилась. За дверью начинался освещенный светящимися кристаллами коридор, по бокам которого располагались точно такие же двери, но уже на большем расстояние друг от друга.

Алорон подошла сзади и тоже с любопытством заглянула вовнутрь открывшегося перед ними коридора.

Винилин подошла к следующей двери, бывшей в зале, и тоже толкнула ее. За дверью был небольшой коридор, оканчивающийся лестницей вниз. Винилин прошла вдоль стены и толкнула еще пять дверей и все они оказались открытыми.

За дверьми располагались либо коридоры в которых находились точно такие же двери, либо лестницы ведущие то вниз, то вверх.

— «Да уж» — произнесла задумчиво Винилин. Надо было брать с собой хоть одного бородатого недотепу, умеющего рисовать метки. Я смотрю тут можно идти куда угодно, всё открыто и всё одинаково.

— А может на противоположной стене зала есть какая-нибудь большая дверь, ведущая скажем в тронный зал, или может там есть план дворца, или указатели.

— Пойдем посмотрим, что нам еще теперь остается, но только по балкону. Там лучше обзор.

— Может, нам стоит достать оружие?

— Кроме Апоса и Асоле тут больше никого нет, да и насчет последней, я не уверена, что она все еще жива.

Они поднялись наверх по лестнице на балкон, который располагался на высоте ни менее десяти локтей от пола и пошли вдоль левой стены в противоположную часть зала. Винилин толкнула одну из дверей на втором ярусе, и она открылась. За ней также был коридор с похожими дверями. Больше открывать дверей они не стали и просто медленно продвигались вперед. Винилин внимательно смотрела на двери, не приоткрыта ли кем-то одна из них, но все двери были абсолютно одинаковыми и закрытыми. Так они шли довольно долго, пока не добрались до противоположной стены зала. Оказалось, что в торцевой стене не было никаких дверей ни на одном из ярусов. Алорон считала двери и насчитала пятьсот дверей на верхнем ярусе.

«В этом зале две тысячи дверей» — сказала Алорон, когда они дошли до противоположной стены и остановились.

Винилин толкнула самую последнюю дверь, и она открылась. За ней был коридор всё с теми же самыми дверями, располагавшимися по его стенам.

— Так, теперь давай подумаем. Две тысячи дверей, все они одинаковы и закрыты, но легко открываются. Никаких надписей, меток, указателей. Понятно, почему Апос сразу не набросился на нас, ему просто интересно, куда мы пройдем.

— Тут тоже лестницы вниз, давай пройдемся по нижнему ярусу, посмотрим клумбы и другие двери, которые внизу, поближе.

Винилин согласилась. Следующие два часа они потратили на осмотр зала и всего, что в нем было, но так и не нашли ничего, что могло хоть как-то подсказать куда им дальше идти.

— Слушай, Винилин, а ведь там наверняка ловушки за этими дверями.

— Очень может быть. Апос небось наблюдает откуда-то за нами и гадает какой именно смертью мы тут умрем.

— Пойдем обратно, нам нужен кто-то из гномов и Линма, да и каулен нам не помешают.

Они вернулись к входу в зал. Но теперь оказалось, что входная дверь была полностью закрыта, также как и боковые двери ранее оставленные Винилин открытыми. Возле входной двери они заметили золотую табличку, на которой черным ровным подчерком была надпись на амилит.

«Ну что же, читай что там написано» — сказала тихо Винилин своей спутнице, которая теперь вся тряслась от страха.

Алорон помедлила и, несколько дрожащим голосом, прочитала написанное.

Бушующий пламень, повелитель глубин и мастер загадок — Апос великолепный, приветствует своих гостей Винилин и Алорон в своем скромном жилище. Я наслышан о редкой благосклонности, которую к вам проявляет судьба, и предлагаю вам, всецело доверившись ей, обрести свою участь. Свободу или рабство, жизнь или смерть, богатство или нищету. Пусть ваша судьба сама ведет вас за руку, я же даю слово не вмешиваться и не причинять вам никакого вреда. Надеюсь, вы получите удовольствие от этого времяпрепровождения.

Как только Алорон закончила читать написанное на табличке, буквы вдруг вспыхнули огнем и вскоре полностью исчезли, так, что от них не осталось и следа. Не стоит и говорить, что после этого женщинам стало очень жутко. Все-таки они надеялись, что Апос где-то там далеко, в недрах своего дворца, сидит и не знает об их присутствие здесь. Но теперь не оставалось сомнений, что он совсем рядом и следит за ними.

Алорон было хотела броситься к входной двери, чтобы попытаться открыть ее и убежать, но Винилин удержала ее от этого.

— Не делай глупостей, дуреха. Апос знает, что мы здесь, и живы мы только потому, что он хочет сыграть с нами в игру, он не позволит нам вернуться обратно, и раз уж он придумал правила игры, будем им следовать, тогда у нас может быть какой-то шанс.

— Мне просто жуть как страшно. Но если так, то нам надо решить, куда мы пойдем.

— Успокойся, вон ручей, попей водички и тут на деревьях те самые плоды, которых мы с собой набрали. Напивайся воды и наедайся плодов, у меня предчувствие, что в этот зал мы больше не вернемся. Ну а потом подумаем, куда идти дальше.

Они так и поступили. Наелись до отвала плодов и вдоволь напились воды. После этого они уселись под одним из деревьев, и принялись рассуждать, куда им теперь идти дальше.

— «Тут, наверное, какая-то математическая загадка» — начала рассуждать Алорон. Ты заметила, что здесь ровно 2000 дверей, а не другое их количество, вероятно, это не случайно.

— Может и так, но знаешь, я, честно говоря, не сильна в математике.

— Я тоже не очень в ней понимаю, всегда не любила этот скучный предмет. Ну так вот, здесь еще 2 этажа, 50 деревьев, растущих посреди зала, 50 кристаллов на потолке и две тысячи по стенам над каждой дверью по одному. А еще дверей 2 яруса. Таким образом, у нас уже есть три цифры 2,50 и 2000. Если поделить 2000 на 50 и еще на 2 будет 20. Вот видишь 20!

— А если поделить на 50 и умножить на 2?

— Тогда будет 80.

— А если все это сложить, то будет 100. Нам нужен только один единственно верный вариант, а не множество возможных. Да и как ты узнаешь, где первая дверь, номеров-то на них нет. Может первая дверь справа, а может и слева или на втором ярусе, или вообще с того конца зала.

— Я пытаюсь хоть как-то найти отсюда верный выход, а ты меня только ругаешь, сама тогда придумай что-нибудь получше!

Винилин крепко задумалась, но ничего не приходило ей в голову. Наконец, она сунула руку за пазуху и вытащила оттуда мелкую медную монетку.

— Вессенская мелкая монетка, как-то завалялась у меня в кармане. Я обнаружила, что она у меня есть в пещере дракона, хотела выбросить, а потом решила оставить на память о наших землях. Теперь она нам может сослужить добрую службу. Итак, кинем жребий, куда покажет туда и пойдем.

— Кинуть монеткой жребий на 2000 дверей?

— Да, а почему бы нет. Сначала посмотрим, в какую сторону нам идти направо или налево от входа в зал. Надпись направо, волк налево.

Сказав это, Винилин положила монетку на палец и щелчком подбросила ее в воздух. Монетка подлетела к верху, сильно вращаясь, и приземлилась к ней на ладонь. Передними была надпись на кинритил.

Вот видишь, нам нужно идти направо. Теперь определим ярус. Надпись нижний ярус, волк верхний.

Монетка вновь закружилась в воздухе и приземлилась на ладонь Винилин. На этот раз на них смотрел изображенный на монете в профиль волк.

Ага, нам наверх. Вот у нас уже осталось всего пятьсот дверей. Теперь давай узнаем, где именно нужная нам дверь. Находится ли она среди первых 250 ко входу в зал, или среди других 250. Надпись первые, волк вторые.

Изображение волка вновь смотрело на них с ладони Винилин.

Ну а теперь пойдем в ту часть зала, поднимемся на второй ярус. Там, на месте, и определим конкретную дверь.

Алорон была поражена всем этим, ведь они смогли найти способ, при помощи которого можно было действительно выбрать однозначно одну из 2000 одинаковых дверей. Они прошли по нижней части зала в его конец и, поднявшись по лестнице, остановились, чтобы вновь кинуть жребий. Шесть раз монетка подпрыгивала, крутясь в воздухе и оказываясь на ладони Винилин, пока не осталось всего две двери 256 и 257 двери от входа в зал. Они нашли эти двери и встали напротив них.

— Ну что, Алорон, 256 надпись, 257 волк, куда покажет туда и идем, что бы там ни было.

— Согласна, кидай.

Выпал волк.

— Ага, волк. Ну что же не будем заставлять Апоса ждать, он уже, верно, тут заскучал совсем.

— Постой, может нам сделать метку на двери, что мы пошли именно сюда, для наших спутников, если они тоже окажутся здесь.

Когда Алорон произнесла это, в зале вдруг прошел и тут же стих сильный порыв теплого ветра.

И не вздумай делать этого, мы будем играть по правилам.

Сказав это, Винилин отворила выбранную ими дверь. За ней был совершенно темный проход, не освещенный вообще ничем. Из прохода веяло холодом, и теперь их начало охватывать ощущение какой-то опустошенности.

— «Ох, это хуже всего, что мы с тобой открывали, может быть, пойдем другим путем» — сказала Алорон.

— Идем и все тут, давай живо вперед!

Винилин втолкнула Алорон вперед в темный коридор и зашла в него сама. Она хотела было закрыть дверь за собой, но дверь сама собой захлопнулась за ними, щелкнул дверной замок.

Они стояли в кромешной тьме, было холодно и как-то очень одиноко. Винилин достала из кармана светящийся кристалл и осветила им коридор. Алорон попробовала открыть дверь через которую они вошли, но та была закрыта, назад дороги не было.

— «Ну и жутко же тут» — сказала шепотом Алорон.

— Пойдем, смотри внимательно, чтобы мы с тобой не попали в ловушку.

Они прошли по темному коридору около тридцати локтей, пока не увидели справа от себя дверь. Дверь эта была точно такая же, как и те, что попадались им раньше, но вся ветхая, прогнившая и покрытая плесенью.

«Не пойдем туда» — сказала Алорон.

— «Посмотрим, что тут еще за двери» — сказала Винилин, которой тоже очень не захотелось идти в эту дверь.

Они прошли дальше по коридору, но уперлись в тупик, больше дверей не было.

— «Так, так. Везде были еще разные двери, а тут только одна, и монетку бросать не надо» — сказала Винилин.

— Ох, зря мы сюда пошли.

— Ладно, достань на всякий случай меч и посмотрим, что там за этой дверкой.

Они достали бывшее при них оружие, больше для того, чтобы успокоиться самим, чем с намерением с кем-то сражаться. Винилин толкнула прогнившую дверь. Та отворилась со страшным скрежетом, и они увидели перед собой большую комнату. Она была слабо освещенная зеленными светящими кристаллами. В их тусклом свете было различимо, что в комнате было полным полно всяких предметов, которые, впрочем, виднелись лишь как едва различимые силуэты.

Женщины вошли в комнату, и бывшая за ними дверь тут же закрылась сама собой. Щелкнул замок, пути назад больше не было. Они осветили комнату бывшими у них кристаллами и осмотрели ее убранство. Теперь было видно, что эта комната шикарно обставлена. Дорогая резная мебель, большие шкафы с открытыми настежь дверцами, внутри которых висело множество одежды. Стол и стулья, на столе позеленевшая серебряная посуда с большим количеством сгнившей еды. Все это было покрыто плесенью, гнилью и какой-то желто-зеленной слизью и от всего этого исходило невообразимое зловоние. Присмотревшись, они увидели множество мелких червей копошащихся во всем этом.

— Какой ужас! — воскликнула Алорон. Её едва не стошнило от всего увиденного.

Винилин тоже крайне неприятно было здесь находиться и она, схватив за руку Алорон, повела ее сквозь комнату. Длиной комната оказалась около двадцати локтей и на противоположной ее стороне была дверь.

Винилин, не раздумывая, толкнула ее, но дверь оказалась закрытой. Тогда они принялись искать другой выход из комнаты, но это была единственная дверь. Они вернулись в начало комнаты и увидели, что на месте двери, через которую они вошли, была сплошная каменная стена покрытая плесенью и слизью.

— Ох, мы пропали! — воскликнула Алорон.

Винилин молча потащила Алорон в противоположную часть комнаты. Находившаяся там дверь была на месте и по-прежнему закрыта.

— Глянь, Алорон, тут возле двери есть такая же золотая табличка, как возле входа во дворец.

Вдруг табличка вспыхнула, и на ней загорелись огненные буквы. Огонь исчез, и на его месте осталась черная надпись на амилит. Алорон принялась читать написанное вслух.

«Здоровое, средь гноя и тлена, спасёт вас от незавидного плена».

Как только Алорон прочла это вслух, надпись внезапно вспыхнула и исчезла.

— Ага, нам надо найти что-то здоровое в этом гнилом месте, и тогда дверь откроется, — сказала Винилин.

— Здоровое, да тут же кругом гниль и копошатся черви, я ни за что не притронусь ни к чему из этого.

— Еще как притронешься! Совсем, смотрю, распустилась! Мы иначе не выберемся отсюда. Давай, я осматриваю левую часть комнаты ты правую, можешь ковырять всю эту дрянь своим мечем, если что-то найдешь, дай мне знать.

Алорон нехотя согласилась. В ее части комнаты были несколько шкафов с одеждой и огромная кровать, накрытая позеленевшим от плесени занавесом. Что там было за этим занавесом, Алорон было страшно себе приставить, поэтому, она оставила кровать напоследок и пока начать со шкафов. Она подошла к одному из них и, закрыв рукавом нос, принялась брезгливо ковырять мечом, висевшие в шкафу вещи. Те распадались от малейшего его прикосновения. И вот одно из платьев совсем развалилось и из него на пол, к ногам Алорон вывалился клубок копошащихся червей. Алорон вскрикнула от ужаса и выронила, бывший у нее в руках меч. Тот, упав на пол, тут же начал стремительно ржаветь и покрываться плесенью и слизью, под слоем которой он вскоре и вовсе исчез.

С Алорон же случилась самая настоящая истерика, и Винилин стоило очень большого труда, чтобы хоть как-то успокоить ее. И хотя это и удалось сделать, но Алорон больше не могла искать что-либо в этой комнате. Винилин отвела ее к двери и велела, повернувшись к ней лицом, оставаться там.

Она подошла к шкафу, в котором ковырялась Алорон. Возле него в желто-зеленой слизи копошилось множество червей. Винилин привязала бывший у нее клинок к запястью, чтобы тоже каким бы то ни было образом не потерять его. Не долго думая, она рубанула поперечным ударом сразу все висевшие в шкафу платья и рассекла их. Она едва успела отскочить в сторону от немыслимого количества червей, гноя и слизи, которые вывалились из шкафа ей под ноги. Вонь стояла невыносимая. Уж насколько Винилин была не брезгливая, да нервы у нее были крепкие, но тут она едва сохранила самообладание от всего увиденного ужаса.

Она быстро отвернулась и ушла в другую часть комнаты к столу с яствами. От них исходил страшный смрад и в них также копошились черви. Винилин стала рубить мечом, переворачивая кубки и тарелки, которые сами были столь прогнившие, что распадались на части от ее ударов. Зловоние стало еще более невыносимым, от него уже начало темнеть в глазах. Винилин отошла в сторону к кровати. Ей ничего не оставалось, как рубануть скрывавший ее покров. Зрелище, которое она увидела, трудно передать описанию по всей его мерзости и гнусности. Но Винилин была готова к чему-то подобному и почти сразу отвернувшись, отошла к двери, возле которой стояла спиной к комнате Алорон. Она схватилась рукой за край одежды Алорон, чтобы не упасть. От невыносимой вони, у нее темнело в глазах, еще немного и она, потеряв сознание, сама будет поглощена гноем и червями, которые теперь всей своей огромной, зловонной массой, неумолимо подступали к ним.

Алорон тоже ощущала немыслимое зловоние, от которого у нее тоже нал мутиться рассудок. Чтобы хоть как-то сохранять самообладание, она смотрела на бывшую возле двери золотую табличку, которая единственная не содержала на себе никаких признаков гнили и тлена, царивших кругом. В глазах у нее начало темнеть, она едва держалась на ногах, глядя на табличку.

— «Табличка» — мелькнула у нее в голове. «Это табличка» — попробовала было крикнуть она, но ее голос теперь был слабым и сиплым. Она ударила по табличке рукой, и вдруг, бывшая перед ней дверь открылась. Они буквально вывалились из двери в коридор, и дверь тут же закрылась за ними, щелкнул замок.

Они вновь оказались в темном коридоре, было довольно холодно, настолько, что у них изо рта пошел пар. Воздух здесь был свежий и чистый, так что они весьма скоро пришли в себя. Вскоре, они замерзли настолько, что одели на себя зимнюю одежду, которую до сих пор носили с собой, так и не решаясь ее выбросить.

Они пошли дальше по длинному темному коридору, стены которого покрылись инеем. Коридор перешел в длинную, узкую лестницу, ведущую наверх. Наконец, они уперлись в дверь. Дверь была покрытая инеем и промерзлая насквозь. Винилин толкнула ее и за ней оказалась следующая комната. Комната также была заставлена различной мебелью и ярко освещена белыми кристаллами. Пол комнаты был завален снегом, вся находившаяся в ней мебель обледенела, и кругом был такой лютый мороз, что женщинам было трудно дышать столь холодным воздухом. Они закрыли носы меховыми рукавами, чтобы вдыхаемый ими воздух успевал хоть как-то согреваться. Они вошли в комнату, дверь за ними закрылась, и щелкнул замок. Они посмотрели назад и увидели, что дверь, прямо у них на глазах, начала стремительно зарастать льдом пока полностью не исчезла.

Не тратя времени зря, они быстро миновали комнату и подошли к двери бывшей на ее противоположной стороне, которая ожидаемо оказалась закрытой. Они обе уставились на золотую табличку, которая единственная не была покрытой слоем льда. На табличке вспыхнули огненные буквы, которые вскоре погасли, и осталась черная надпись на амилит.

«Было здесь холодно стало холодней, то что здесь не замерзло попей».

Буквы вспыхнули и исчезли. Винилин немедленно достала бурдюк с водой, но оказалось, что вода в нём полностью замерзла.

«Может быть, получится выжать сок или масло из этих фруктов» — сказала Алорон.

Она достала фрукт, но тот был совершенно окаменевшим. Они принялись ходить по комнате в поисках чего-нибудь, что не замерзло. Они открывали шкафы тумбочки, бывшие здесь замерзшие сундуки, коробочки, флакончики. Но все, совершенно всё, что находилось в комнате, было замерзшим.

Становилось все холоднее и холоднее, было тяжело дышать даже сквозь меховой рукав. Руки и ноги промерзли насквозь, несмотря на очень теплую зимнюю одежду. Холод вырывался из открытых ими шкафов, сундучков и ящиков.

Наконец, дошло до того, что они едва могли двигаться по комнате, от сильного холода их начало клонить в сон. Когда им оставалось уже совсем немного, чтобы закоченеть, они бросили искать и, доковыляв до двери, остановились возле нее.

«Тут все замерзло, и мы замерзнем» — сказала шепотом Алорон.

Они едва держались на закоченевших ногах, наконец, Алорон поскользнулась и упала ударившись, об обледеневшую дверь. Упала она так неудачно, чторассекла себе бровь, из нее потекла и вскоре замерзла кровь. Винилин с трудом подняла Алорон на ноги и уставилась на ее замерзшее лицо.

У тебя кровь течет. Кровь. Кровь!

Винилин вытащила окоченевшей рукой кинжал и, сняв с руки перчатку, порезала себе палец и выпила своей крови. Потом она отодвинула от ее лица приложенный к носу меховой рукав и аккуратно порезала ей кончик губы, из которой тонкой струйкой потекла кровь.

Оближи губу, живо!

Алорон послушно облизала губу.

Раздался щелчок, дверь открылась, и они едва смогли выйти из нее. Дверь закрылась, раздался щелчок. Они устало рухнули на пол. Вокруг было тепло, и они довольно долго пролежали на полу, прежде чем пришли в себя и согрелись.

— «Это какой-то кошмар» — сказала Алорон. Я не вынесу больше всего этого.

— Ладно, соберись когда-нибудь все это закончится.

Они еще немного перевели дух и, поднявшись на ноги, пошли дальше по коридору, который вскоре перешел в лестницу, ведущую вверх.

Следующая дверь, перед которой они оказались, хоть и была точно такой же, как и остальные на вид, но не была ничем примечательной. От нее не веяло ни холодом, ни зноем, ни гнилью. Винилин глубоко вдохнула и толкнула дверь. Дверь открылась. Перед ними была большая удивительно украшенная комната. Огромный зал, освещенный множеством белых светящихся кристаллов. Отделанные мрамором и дорогими породами дерева стены, потолок с барельефами. В зале была невероятно пышная отделанная золотом мебель, шкафы с невероятно дорогой и роскошной одеждой. По стенам зала располагались изумительно искусно выполненные портреты мужественных воителей и прекрасных дам. На постаментах посреди комнаты, стояли шесть огромных мраморных статуй, имевший вид существ похожих на Древалар. Они были сделаны столь искусно, что казались будто бы живыми. В каждой руке у них было по стальному чрезвычайно острому клинку искусной работы. Пол комнаты был устелен дорогими коврами. На столах и тумбочках стояли сундучки с различными драгоценностями золотом и украшениями.

От всего этого великолепия просто захватывало дух.

«Ты это, не вздумай тут что-то трогать» — сказала Винилин Алорон.

Та кивнула в ответ, и они обе вошли в комнату. Дверь за ними закрылась, щелкнул замок. Они прошли сквозь комнату к выходу, стараясь не смотреть на окружавшее их великолепие. Винилин на всякий случай толкнула дверь и вдруг, совершенно неожиданно, она открылась.

— «Дверь открылась, уходим скорее!» — воскликнула Алорон.

— Нет, постой, тут что-то не так. Он нас так просто пропускает, без загадки?

— Может это нам награда, за то, что мы смогли добраться до этой комнаты.

— Ага, как же, награда.

Винилин закрыла дверь и уставилась на золотую табличку, но на ней не появлялось никаких надписей.

— Пойдем, Винилин, путь открыт.

— Нет, подожди, пока не появится надпись, никуда не уйдем.

— «Ну и ладно» — сказала раздраженно Алорон.

Она повернулась в сторону комнаты и стала рассматривать её изумительное убранство. Ожидание затянулось, даже слишком затянулось. Прошло полчаса, час. Они уже не стояли, а сидели на полу. Винилин смотрела на табличку, а Алорон на комнату.

Наконец Алорон не выдержала и сказала: «слушай, Винилин, уже прошло так много времени, а ничего не произошло, пошли дальше».

— Подожди, тут что-то не так, какой-то подвох, нутром чую.

— Ну, можно, я хоть похожу по комнате и посмотрю картины?

— Забыла, где ты находишься?! Сиди возле меня и ничего не трогай!

Алорон вздохнула, но осталась послушно сидеть возле двери.

Прошло еще какое-то время, Алорон уже начало клонить в сон, когда Винилин вдруг толкнула ее локтем.

Надпись появляется, давай читай!

Дремота спала с Алорон, она вскочила на ноги и повернулась к табличке, на которой уже появились черные буквы амилит.

«Взять чужое берегись, чтобы не сгореть, и идти не торопись, чтоб не умереть».

Буквы вспыхнули и исчезли.

Вдруг, бывшие в помещение вещи разом вспыхнули и загорелись, раздался оглушительный свист. Стоящие на пьедесталах статуи вдруг ожили и направились к двери, держа в руках грозное оружие и готовые к бою.

Винилин оттолкнула Алорон в сторону от двери, в место, где не было вещей и ничего не горело. Она выхватила меч, готовая дать последний бой ожившим статуям, но те неожиданно прошли мимо них. Дверь перед ними открылась сама собой, и они отправились в коридор. Войдя в него, они стали издавать страшный оглушительный визг, от которого стыла кровь в жилах. Входя в коридор, они начинали размахивать перед собой, бывшими у них в руках клинками. Винилин и Алорон вжались в стену, в месте, где висела золотая табличка, едва живые от страха. Статуи визжали, продвигаясь дальше по коридору. Вся комната была объята сильнейшим пламенем, потом вдруг все стихло. Все бывшие в комнате вещи сгорели, превратившись в белый пепел.

Статуи бесшумно вернулись обратно в комнату, они вновь поднялись на свои постаменты и замерли, после чего вдруг рассыпались вместе с постаментами, превратившись в пыль.

К Винилин вернулось самообладание и она, потянув за собой Алорон, вытащила ее из комнаты в коридор. Дверь за ними захлопнулась, раздался щелчок.

Они, продолжая трястись от страха, шли по прямому неосвещенному коридору. Шагов через пятьдесят, они уперлись в дверь, которая отличалась по виду от тех, что были раньше.

Глава 30

… К чему оружие и сила пламени, когда выбор может сокрушить любого….

(Из рукописи неизвестного автора)

— Ох, когда же это закончится, сказала Алорон, глядя на закрытую оббитую железом дверь.

— Дверь другая и за ней нас ждет нечто иное. Собирайся с духом, глубокий вдох, открываем.

Винилин толкнула тяжелую дверь, которая со скрежетом отворилась. Перед ними был освещенный ярким светом бесчисленных кристаллов зал, невероятно огромного размера.

Женщины вошли в него, и дверь за ними тут же закрылась, щелкнул замок.

Зал был невероятно большой и высокий. В нем было четыре яруса и на всех были бесчисленные двери, ведущие неизвестно куда. Сам зал был абсолютно пуст и только в дальней его части располагался высокий помост, возвышавшийся к верху до высоты четвертого яруса. Возвышение было устроено по подобию помоста в городе гномов. Здесь тоже, как и там лестница прерывалась несколькими площадками. На самой вершине помоста был престол, который отсюда было сложно рассмотреть. На престоле, в центре пылающего пламени сидела высокая фигура, как бы человека.

— «Винилин, смотри там Апос» — в ужасе прошептала Алорон.

— Он самый. Так, у нас с тобой очень мало времени, чтобы придумать план действий.

— Каких еще действий, он сожжет нас и всё, и дверь назад закрыта, не убежать.

Винилин подошла к другой бывшей в зале двери и толкнула ее, затем еще одну. Обе двери были заперты.

Похоже, нам придется подойти к нему. Ладно, ничего не предпринимай, если что, я сама сделаю, что надо, а теперь пойдем.

Она взяла Алорон за руку, и они вместе с ней направились через зал к высокому помосту. Винилин не сводила глаз с восседающей на престоле фигуры. Она судорожно пыталась придумать план действий. Апос врятли отпустит их живыми, в лучшем случае они станут его пленниками, хотя, не факт, что это будет лучший случай, очень может быть лучше просто умереть. Но, несмотря на все отчаянные попытки, ничего толкового она так придумать и не смогла. Наконец, они приблизились к подножию помоста. Даже здесь, на довольно большом расстоянии, ощущалось веяние теплого воздуха идущего сверху от огненного существа.

Апос молча восседал на престоле и смотрел на вошедших в зал путниц, его по-прежнему было трудно рассмотреть. Женщины в нерешительности остановились у подножия помоста, ожидая, что будет дальше.

— «Не стесняйтесь, поднимайтесь выше» — сказал Апос громогласным, однако женским голосом.

Голос его был куда более мощным и сильным, чем у каулен, и когда он говорил, от него вниз веяло горячим ветром, который расходился по всему огромному залу.

«Куда там с ним сражаться» — мелькнуло в голове у Винилин. Это была большая глупость, прийти сюда, надо было слушать Алорон. Ох, ну и дура же я.

Они стали медленно подниматься по лестнице и остановились на первой площадке помоста.

«Приблизитесь ко мне настолько, насколько сможете» — прогремел Апос на весь зал.

Женщины, трясясь от страха, послушно стали подниматься вверх по лестнице. Они поднялись еще на одну площадку, где было уже ощутимо жарко. Они поднялись еще выше на следующую площадку, где едва могли находиться от идущего непрерывной волной от Апоса жара.

Отсюда Винилин уже смогла лучше рассмотреть его. Это была высокая эльфийка, внешне похожая на Асоле. В глазах ее тек жидкий огонь, а вся кожа светилась ярким светом. Одежда ее состояла как бы из непрерывно текущей, раскаленной лавы. Сплошной огонь, но менее тусклый, чем тело, разливался от него на три локтя во все стороны. На голове у Апоса была металлическая блестящая корона. Удивительное дело, но казалось, что она была совсем холодной, хотя, судя по силе исходившего от Апоса жара, она должна была уже давно раскалиться настолько, чтобы начать светиться.

— «Рад видеть гостей в моем столь просторном и чудном доме» — заговорил громогласно Апос. Вам понравилось здесь?

— «Да, конечно понравилось» — едва выдавила из себя Винилин, сглотнув ставший у нее в горле ком. Алорон была настолько перепугана, что не смогла бы вымолвить ни слова.

— Винилин и Алорон. Я много наслышан о вас. Вы сбежали от этого жалкого создания, которое считало меня своей сестрой, выжили среди безжизненных пустошей, прошли по великой каверне. И теперь, даже не смотря на многочисленность дверей и загадок моего дворца, вы все-таки смогли найти путь сюда. Поэтому я удостоил вас чести говорить со мной лицом к лицу. Полагаю, вы знаете кто я такой?

— Ты Истриэль.

— «Не называй меня так никогда!» — прогремел Апос так, что содрогнулись стены зала, а женщин обдала волна столь горячего воздуха, так что у них едва не загорелись волосы.

Я Апос, а это, это мое наказание от того кто управляет всем. Я был дерзок и своеволен. Я истребил бессмертный народ, создал каулен. Я пренебрегал им, и он сделал так, что я обрел плоть эльфа, одного из тех существ, которых я так люто ненавидел. Теперь же я могу существовать только в соединение с этим жалким созданием. Но ему показалось этого мало. Мне пришлось бросить все и бежать из собственного дома, чтобы спастись от неминуемой и жестокой расправы. Я две тысячи лет претворялся эльфом, живя среди земель жалких людей. Я вынужден был скрываться день и ночь, дрожа от страха в ожидании расправы или случайной смерти, даже при виде диких зверей, любой из которых мог убить меня. И это унижение, этот неизмеримый никакой мерой позор продолжался две тысячи лет, две тысячи лет я жил в страхе! Но и этого ему показалось мало и теперь, даже вернувшись в свою твердыню, когда я, употребив все усилия, смог восстановить только малую часть своей былой силы, он тут же прислал ко мне вас, жалких смертных созданий! Провёл вас через тайные комнаты моего дворца и поставил вас говорить со мной лицом к лицу!

Женщины молчали, не зная, что отвечать на всё это.

Ну, что же, повелитель всего, ты теперь хочешь посмотреть усвоил ли я этот урок. Я был дерзок от горячности моего характера. Но теперь я буду более осторожен. И я удивлен, что тебе есть дело до этих копошащихся в грязи червей.

Но я уверен, что это не ради вас самих, он бережет вас, чтобы завершить начатые давным-давно наши с ним дела. Верно, ему очень не понравится, если я убью вас или заточу в моем дворце. Я не хочу портить отношение с ним из-за таких жалких ничтожеств, как вы. Поэтому и только поэтому, я отпущу вас.

— Из моего дворца проложено множество дорог. По какой из них вы хотели бы пойти?

— «Нам нужна двадцать вторая каверна» — ответила дрожащим голосом Винилин.

— Двадцать вторая каверна… Хорошо, пусть будет так. Но! — внезапно воскликнул он.

Никто не уходит из моего дворца просто так. Вы получили право войти во дворец, прийти сюда и говорить со мной, но право выйти отсюда ещё нужно заработать!

Итак, я подвергну вас ещё одному испытанию, самому последнему. Обернитесь и посмотрите на этот зал!

Женщины послушно обернулись. Вдруг, посреди зала, поднялся огромный огненный вихрь, который всё рос и рос, наполняя собой всё бывшее перед ними пространство. От вихря шел невыносимый жар, который, казалось, вот-вот сожжет их. И вдруг внезапно вихрь утих и рассеялся. Теперь весь бывший перед ними пол зала было наполнен невообразимым количеством различных изумительных вещей. Их было столь много, и они были столь разнообразны, что человеческий ум просто не мог охватить сразу всего их количества и удержать в памяти всё их многообразие. Память сохранила лишь слабые искры того, что они видели тогда перед собой: различные немыслимые по пышности украшения, одежды, драгоценности, невероятно красивое и пышное оружие, различные изумительной работы картины, всевозможные мелкие безделушки и ещё много-много всего.

«Перед вами скрытые сокровища, находящиеся в моем дворце» — продолжил говорить Апос. Многие из этих предметов обладают магической силой, многие являются реликвиями древнейших эльфийских и гномьих родов, за которые кое-кто не пожалеет никаких богатств и жизней подчиненных. Здесь заключена слава и власть, всё желанное для этого мира, всё это принадлежит мне, так как я взял это своей силой и хитростью. Теперь же суть моего испытания. Вы должны взять с собой нечто одно, из того что находится в моем дворце, и только при этом условие, я отпущу вас живыми по тому пути, который вы выбрали. Выбрать можно будет только нечто одно, выбор нельзя будет изменить и последствия его невозможно будет исправить, никогда. Мои дары достаются очень дорогой ценно, ощутите это. Теперь же идите и смотрите внимательно, когда выберете, возвращайтесь сюда и объявите мне свое решение.

Женщины, послушно стали спускаться вниз в зал. Подойдя к низу помоста, они пошли среди рядов различных изумительных вещей, разложенных кругом них.

— «Только не прикасайся ни к чему, а то он подумает, что мы таким образом выбрали» — сказала Винилин.

— Хорошо. Но тут столько всего. Что же нам с собой взять?

— Что-то небольшое, может какую-то мелкую безделушку, а то нам ещё тащить это на себе неизвестно сколько.

Пройдя немного, они остановились перед небольшим нефритовым пьедесталом, на котором лежало тоненькое колечко с небольшим одиноким камушком, похожим с виду на рубин. И хоть это кольцо выглядело весьма невзрачным среди всего окружающего их великолепия, но от него ощутимо исходила какая-то неведомая сила.

— «Может, это возьмем?» — спросила Алорон.

— Нет, не торопись, тут ведь столько всего, давай ещё осмотримся.

Они пошли дальше, внимательно рассматривая бывшие кругом предметы.

«Ого, смотри какой клинок» — сказала Винилин, указывая на лежащий возле них на полу меч.

Он был из какой-то синеватой, казалось полупрозрачной стали. Размера он был небольшого и вполне бы сгодился под женскую руку. Рукоятка и лезвие его были выполнены изумительно искусно.

— «Да уж, я такого никогда не видела» — сказала Алорон. Но давай не будем торопиться, как ты сама мне сказала, тем более смотри, вон какое великолепное платье.

— Да уж чудесное платье, только размер явно не мой.

Так они ходили среди множества изумительных предметов, рассматривая их. Все они были столь прекрасны и желанны, что женщины никак не могли выбрать из них ничего одного, что они хотели бы взять с собой. Они то и дело косились на Апоса, который продолжал молча восседать на своем престоле, на вершине помоста, никоим образом не высказывая какого бы то ни было нетерпения, по поводу столь длительной задержки.

— «Так, ладно, хватит» — сказала, наконец, Винилин. Так можно и всю жизнь глазеть на всё это, я уже готова всё отсюда унести.

— Я тоже, но нам надо выбрать что-то одно, а мы с тобой так и не можем решить что именно. Ты хочешь одного, а я другого, ты не хочешь уступать мне, а я тебе.

— Этак мы с тобой друг другу глотки перережем на радость этой твари, да и все эти вещи их ведь не было здесь. По-моему это всего лишь призрак.

— Но выглядит всё так по-настоящему. Пойдём ещё посмотрим вон там.

— Ну уж нет, хватит уже смотреть. Давай так поступим, выбери одну вещь, которая больше всего понравилась тебе, а я выберу вещь, которая больше всего понравилась мне, и мы кинем жребий, кому выпадет то и возьмём.

— Хорошо. Но ты говори первая. Что бы ты хотела взять с собой больше всего?

— Я ещё не решила.

— Я тоже не решила.

— Ну так реши!

— И ты реши, наконец!

Они обе задумались, перебирая в памяти всё виденное ими. Так они размышляли довольно долго, но ни одна из них так и не смогла выбрать единственного предмета.

— «Послушай, Винилин» — сказала, наконец, Алорон. Я вот, о чём подумала. Кроме этого всего великолепия у него во дворце мы много чего ещё видели, а из того, что мы не видели. Ведь тут у него наверняка есть ещё какие-то пленники.

— Его не было здесь две тысячи лет, врятли за это время тут остались пленники кроме, разве что Асоле, которая, может быть, уже и мертва.

— Винилин, я знаю, что Асоле сделала много гадостей. Она пыталась погубить нас, и вероятно до этого погубила множество людей своими чарами. Но мы ведь читали ее записки. Она до конца верила в то, что Истриэль это ее сестра, и они идут спасать своих заточенных в плену родственников, как она нам это и говорила. Она сама была обманута Апосом и теперь, если она находится здесь в заточении, ведь никто и никогда не освободит её отсюда. Представить даже страшно, каким мучениям он может здесь подвергнуть её, и при этом не будет никакой даже малейшей надежды на спасение. Может быть, мы сможем помочь ей, скажем Апосу, что хотим взять её, он ведь нам разрешил взять, что угодно.

— Асоле?! Брось, Алорон, эта вертихвостка теперь получила по заслугам.

— Но, Винилин. Когда меня схватили орки, а после я попала в город к людям, те бросили меня в темницу, и там было просто ужасно. Мне было очень тяжело, у меня уже не было никакой надежды выбраться оттуда, никакой надежды на то, что удастся всё исправить. Давай поможем Асоле, не ради неё, а ради нас самих, ведь добро оно возвращается, может быть, оно вернется к нам в трудную минуту.

Винилин задумалась.

— Уж кому-кому, а ей бы мне не хотелось помогать. Впрочем, в твоих словах есть смысл. Хорошо, поступим так, как ты говоришь, мы всё равно в такой ситуации, что нам осталось только пропадать. Пойдём обратно к Апосу. Только ты молчи, я сама поговорю с ним.

Они вновь вернулись к помосту и, поднявшись на две площадки вверх, остановились на том же самом месте.

— «Прежде, чем мы сделаем свой выбор, можно ли нам задать тебе вопрос?» — спросила Винилин, стараясь говорить как можно тверже.

— Ты хочешь что-то спросить у меня? Ну что же спрашивай.

— Наши спутники, что теперь будет с ними?

— Интересуешься их судьбой. Я поступлю с ними в зависимости от того, как к ним относится повелитель всего. Я испытаю их в своем дворце, когда они придут сюда. Они получат ту участь, которую заслуживают.

— Можно еще спросить?

— Спрашивай.

— Что случилось с Асоле?

— Не понимаю, почему ты интересуешься ее судьбой. Но тут нет тайны. Тот, кто управляет всем, отвернулся от нее, и она оказалась полностью в моей власти. Она последний живой эльф в этом мире, и я решил оставить ее как часть своей коллекции, так как люблю собирать различные редкости. Она будет навеки заточена в моем дворце.

— Тогда, мы сделали выбор и готовы объявить его тебе.

— Ну что же, говори. Что это?

— Асоле, мы хотим взять с собой Асоле.

Услышав это, Апос встал со своего престола.

— Что?! Ты понимаешь, чего ты просишь?!

— Ты же сам сказал, что мы можем взять из всего, что есть у тебя во дворце, вот мы и выбрали.

— Выбрали! Ну что же. Тогда отправляйся и посмотри то, что ты выбрала!

Винилин буквально ослепила яркая вспышка света, у нее загудело в ушах, потом стало темно. Она открыла глаза. Кругом было сыро и холодно, пахло плесенью. Она сидела, опершись спиной об стену на широкой ступеньке каменной лестницы. Возле нее сидела Алорон, которая держала в руке кусочек светящегося кристалла, лицо у нее было бледным и перепуганным.

— «Ну и где мы?» — спросила её Винилин.

— Не знаю, я сама недавно очнулась.

— Нажили мы себе неприятностей из-за твоей Асоле. Ну да ладно, вещи при нас, дорога есть, вставай, пойдём.

— Там, наверху, чуть выше нас, дверь, но она закрыта, а вниз я побоялась ходить, у меня такое предчувствие, что там нечто ужасное.

— Предлагаешь мне пойти туда одной?

— Нет, я пойду тоже. Я очень боюсь оставаться здесь одной, если бы тебя не было рядом, я бы уже, наверное, сошла с ума.

— Ладно, не раскисай, у меня ещё есть меч и немного отваги.

Винилин достала один из бывших у нее при себе кристаллов.

Она пошла по каменной лестнице, которая спускалась куда-то вниз, заворачивая по спирали. Наконец они подошли к закрытой двери, точно такого же вида, как и раньше, когда они попадали в комнаты с различными испытаниями. Винилин толкнула дверь, и та оказалась открытой.

Ага, опять какая-то загадка, соберись с духом, Алорон, надеюсь это последнее испытание.

Они отворили дверь и вошли в зал. Это было большое помещение с довольно низкими потолками и большим количеством поддерживающих свод весьма толстых прямоугольных колонн, выложенных из серого валуна. Зал был тускло освещен светящимися кристаллами белого цвета. Никакого неприятного ощущения не было, но общий вид зала произвел на женщин весьма неприятное впечатление. Возле колон, по каждой ее стороне, они увидели большие прямоугольные столы или что-то в этом роде.

Они аккуратно вошли в зал, внимательно прислушиваясь и пристально смотря по сторонам.

— «Винилин, дверь за нами не закрылась» — тихонько прошептала Алорон.

— Хорошо, ищи выход.

Они прошли прямо между колон справедливо пологая, что выход, если он тут и есть, должен находиться на противоположной стороне комнаты, как это и было раньше, но дойдя до противоположной стены зала, они ничего не нашли. Также они не нашли никакой двери, осмотрев все остальные стены зала.

— Винилин, тут надписи на этих столах, написано на амилит.

— И чего там написано?

— Маргус Фаль третий сын короля Менергея повелителя приморской страны бессмертного народа.

— Чего?

— Слушай, это не столы. Это гробницы. Тут, похоже, захоронены какие-то знатные эльфы.

— Замечательно, Асоле он, похоже, тоже уже захоронил.

— Давай поищем, может быть, найдем её гробницу.

— Только быстро, ищи именно её, остальных бегло просматривай, мне нет дела до того, чьи тут сыновья захоронены.

Они принялись ходить и осматривать располагавшиеся возле столбов каменные гробницы. Алорон бегло читала написанное на них.

Оказалось, что тут действительно была захоронена только эльфийская знать, причём все они были родственниками короля. Так они осмотрели около двадцати гробниц.

— Винилин, смотри, это гробница Истриэль. Тут надпись «Истриэль Фаль, первая дочь Амелии сестры короля Менергея».

— Так они ещё и королевских кровей. Хотя постой, гробница вроде запечатана. Если Истриэль действительно здесь, то чей же облик принял Апос.

— А может быть там пусто.

— Ну так давай посмотрим.

— Что!? Будем вскрывать гробницу?!

— Ну мы же не мародеры, просто попробуем докопаться до правды.

— Но тут такая тяжелая плита.

— Поэтому надо толкать ее воем, Давай навалимся, обопрись ногами в соседнюю гробницу у нас должно получиться.

Они уперлись руками в край надгробной плиты и ногами в стоящую позади них гробницу. Плита с большим трудом поддалась, и они смогли несколько сдвинуть ее.

— «Ладно, посмотреть нам хватит» — сказала Винилин. Она подошла к образовавшейся щели и посветила туда. Знаешь, Алорон, а тут пусто, совсем ничего нет.

— Ну и замечательно, я вообще боюсь мертвецов.

— А чего их бояться, живые куда страшнее. Ну да ладно, давай ищи Асоле.

Вдруг они услышали в царившей в комнате тишине глухой удар, где-то со стороны входа.

— «Кто-то открыл ту, вторую дверь, и идет сюда» — в ужасе прошептала Алорон.

— Так, прячемся тут, за гробницей, живо.

Они спрятались за ближайшей гробницей, откуда была видна входная дверь. Винилин обнажила бывший у нее меч и привязала его к запястью. Они затаились, спрятавши бывшие при них светящиеся кристаллы. В царившей тишине они услышали негромкие шаги, потом скрипнула дверь. Винилин увидела стоявшую в дверном проеме высокую фигуру, освещавшую всё кругом небольшим кусочком розового светящегося кристалла. Это была Асоле.

Выглядела она весьма бледной и сильно взволнованной, зайдя в зал, она осмотрелась кругом. На её весьма выразительном лице изобразились весьма красноречиво горечь, перемешенная со страхом.

Она вошла в зал. Дверь за ней сама собой закрылась, щелкнул замок. После чего дверь и вовсе исчезла. Асоле подошла к ближайшей ко входу гробнице и осветила ее. Она быстро прочла написанное на ней, на ее глазах появились слезы, она зарыдала.

Продолжая плакать, она пошла дальше по залу, освещая всё новые гробницы. В ее глазах были невыносимая боль и страх. Она начала бегать по залу, быв как бы не в себе, бросаясь от одной гробницы к другой, читая написанное на надгробных плитах. Наконец, она подошла к очередной гробнице и замерла. Винилин сидела не далее чем в десяти шагах от нее, и ей было видно, что Асоле начало сильно трясти, она стала мертвецки бледная.

Сидевшая за спиной у Винилин Алорон, вдруг встала и направилась к Асоле. Это было столь внезапно, что Винилин просто не успела помешать ей, сделать это. Алорон подошла вплотную и стала у нее за спиной, но Асоле была столь потрясена прочитанным, что не заметила ее.

Тогда Алорон прочла громко вслух надпись на гробнице.

«Асоле Фаль, вторая дочь Амелии сестры короля Менергея».

Асоле резко обернулась и в ужасе отпрянула от Алорон.

— «Ты, ты Апос!» — прошептала она сдавленным голосом

— «Нет, это я Апос, а это всего лишь моя прислужница» — сказала подошедшая к ним Винилин. Вижу, ты не видела ещё Апоса, уж его бы ты с нами не спутала. Впрочем, ты видела его каждый день он ведь твоя сестренка Истриэль.

— Нет, вы живы и вы здесь, я не верю, что это вы, этого не может быть! Вы призраки, Апос издевается надомной!

— А на что ты рассчитывала, придя одна в его дворец, даже без оружия?

— Я думала, что его уничтожили, я была уверена в этом. Но когда я вошла во дворец я поняла, что это не так, он всё ещё здесь.

— Ты совсем не слышишь, что я тебе говорю. Твоя сестра Истриэль она и есть Апос.

— Что?! Ты издеваешься надо мной, но я никогда не поверю в это, слышишь, уйди прочь призрак!

— Я тебе уйду прочь! Мы тут заступились за тебя перед Апосом, чтобы вытащить тебя отсюда живой, думали, что ты сидишь где-нибудь в темнице и страдаешь, а ты тут на свободе ходишь везде и нам ещё не веришь. Лучше бы мы взяли какое-нибудь кольцо или тот самый чудесный меч!

— Что, что ты такое говоришь?! Вы видели Апоса?

— Как же я хочу тебе врезать, но ты такая высокая, а я такая маленькая!

Вдруг кругом них в зале раздался низкий гул. Они прекратили разговаривать и замерли.

Затем раздался сильный треск, все плиты бывшие на гробницах начали идти трещинами и раскалываться на кусочки. В зале подул сильный теплый ветер. Вдруг из каменных гробниц, стали вылезать светящиеся белесым, существам. Это были эльфы, точнее похожие на эльфов существа, только чрезвычайно бледные и с черными пылающими огонём глазами. Винилин в ужасе смотрела на них и в каждом взгляде она узнала взгляд Апоса.

Мертвецы встали, и выбравшись из гробниц, начали их обступать. То, что случилось с Алорон и Асоле нельзя было описать, они были едва живы от ужаса. Только лишь Винилин всё ещё сохраняла некоторое самообладание. Ей даже почему-то казалось, что всё это был просто весьма дурной сон и не более того.

«Эй Апос!» — крикнула она, собравшись с духом. Ты же любишь загадки. И в чем же теперь твоя загадка? Или твоя мудрость кончилась, и ты решил нас просто растерзать руками этих мертвецов?!

Мертвецы остановились став кругом возле них на расстояние около пяти шагов.

«Тебе нужна моя загадка?» — вдруг заговорили все мертвецы хором на ортовир.

«Какой же бред, это не может происходить на самом деле» — подумала Винилин.

— Да, у тебя очень интересные загадки.

— «Один живой, твой слышит выдох, один не спит, лишь на меня глядит, один лишь заграждает выход» — проговорили хором мертвецы.

Винилин бросила взгляд на своих спутниц, но на их помощь теперь не было никакой надежды. Десятки огромных мертвецов готовы вот-вот разорвать их в клочья, спастись можно только ответив на загадку. Но она не мастер загадок и ситуация была такая, что думать было очень сложно. Мертвецы продолжали молча стоять, глядя на нее.

Выход лишь один заграждает. Кто он один, Апос что ли. Выход, а где здесь выход? Ведь выхода нет. Дверь исчезла, как только в нее вошла Асоле. Выход, где тут выход. Не понимаю.

Винилин закрыла глаза, чтобы сосредоточится. Если что, от мертвецов она итак не отобьется.

Выход, выход, как мы попали сюда. Вспышка света потом она очнулась на лестнице. Они ведь не пришли сюда, это всё призрак, иллюзия. А где выход из иллюзии и кто его заграждает…

Винилин открыла глаза, но ничего не изменилось, бледные мертвецы также стояли, глядя на нее, будучи вполне себе реальными, это всё на самом деле происходит с ней.

Ух, выход, выход слышит выдох, кто его слышит. Один живой, живой который слышит, иллюзия, мертвецы. Асоле, Алорон, их как будто нет. Остается, только я. «Это я» — сказала Винилин твердо.

Вдруг всё кругом ярко вспыхнуло. Винилин зажмурилась, но вскоре вновь открыла глаза. Теперь она стояла всё на той же самой площадке перед престолом Апоса, возле неё также как и раньше стояла Алорон.

Апос сел на свой престол, продолжая напряженно смотреть на них.

— «Что же, испытание пройдено, вы можете покинуть мой дворец» — сказал он с явным раздражением.

— «Испытание, какое испытание?» — спросила изумленно Алорон. Ничего ведь не происходило.

— «Постой, а как же Асоле?» — сказала Винилин.

— За Асоле сходите сами, двери приведут вас к ней, а после ко входу в каверну. И хватит разговоров!

Немедленно уходите отсюда, у меня нет времени возиться с вами! Идите в те двери, которые будут открыты, и не медлите, чем быстрее вы покинете мой подземный дворец, тем лучше будет для вас. Идите!

Волна раскаленного воздуха вновь обдала их. Повторять не пришлось, так как женщины, не помня себя от страха, развернулись и поспешно стали спускаться вниз по лестнице. Их обоих жутко трясло, и они боялись обернуться и посмотреть на Апоса. Весьма быстро женщины спустились вниз, к подножию помоста. Зал теперь был точно так же пуст как и тогда, когда они пришли в него. Женщины осмотрелись кругом и заметили, что одна из бывших от них справа дверей была открыта настежь. Они чуть ли не бегом бросились к двери и спешно покинули зал. Дверь с грохотом захлопнулась за ними, щелкнул замок.

Винилин и Алорон рухнули на пол, не помня себя от страха. Так они просидели ни менее пятнадцати минут, приходя в себя после всего случившегося, после чего достали бывшие у них светящиеся кристаллы и осмотрелись. Они находились в узком, сыром коридоре с каменным полом стенами и невысоким потолком.

— Вставай, Алорон, нам надо поскорее убраться отсюда, потом передохнем, если конечно Апос не обманул нас.

— О Винилин, какую же мы сделали глупость, когда пошли сюда! Высокое каулен и близко не может сравниться с ним.

— Да, я сделала глупость, признаю. Но, может быть, из этой глупости еще получится что-то путное.

Она помогла Алорон подняться, и они на дрожащих ногах пошли по коридору, пытаясь открывать бывшие в нем двери. Но они все были закрыты. Наконец им поддалась предпоследняя из бывших в коридоре дверей, в которую они и пошли. За дверью сразу началась узкая, длинная лестница, которая увела их куда-то очень глубоко вниз. Закончив спуск, они вышли в узкий тоннель, в котором было очень душно. Таким образом, они шли довольно долго, по различны тоннелям и лестницам, которым не было числа. Только одна из дверей была открыта, когда им предстояло выбирать себе путь, и как только они заходили в нее, дверь немедленно закрывалась, и за ними щелкал замок. Сложно было сказать, сколько времени они шли по этому трудному пути, пока, наконец, не открыв очередную дверь, они оказались в довольно широком и прямом галерее. Своим видом она была очень похоже на галерею перед входом в каверну внутри древнего кургана.

— Так, это что же такое получается, — сказала недовольно Винилин. — Похоже, это выход из дворца в каверну, но где же Асоле?

— «Может быть, она ждёт нас у самой двери, за которой начинается каверна» — сказала с надеждой Алорон.

Они вошли вовнутрь галерее и, быстро миновав её, оказались перед дверьми, ведущими в каверну. Вполне ожидаемо никого перед ними не оказалось.

«Проклятый лжец!» — раздраженно воскликнула Винилин. Ладно, посмотри, тут должна быть табличка с номером каверны и местом, куда она ведет, может это и не та каверна, которая нам нужна.

Алорон осмотрела стену сбоку от входа в каверну и нашла золотую табличку с надписью на амилит.

«Здесь начинается двадцать вторая из великих каверн и ведет она в Вессано» — прочитала написанное Алорон.

— Вессано. Это что за место такое?

— Понятия не имею.

— Ага, сейчас мы выберемся неизвестно куда. Ну ладно, везде лучше, чем здесь.

Они подошли ко входу в каверну, но дверь была закрыта.

«Ага, я же говорила, что мы еще не выбрались отсюда» — сказала раздраженно Винилин. «Эй, Апос, ты слышишь меня!» — крикнула она в галерею. Не забывай, ты обманываешь не нас, а того кто управляет всем! Решил поиграть с ним в игру?! Не боишься, что он сделает с тобой нечто худшее!? Отдай нам Асоле как обещал и открой эту дверь!

Ответом ей была зловещая тишина. Вдруг, дверь в каверну со скрежетом открылась.

«Отдай нам Асоле!» — крикнула Винилин.

Но тут в дальнем конце галереи поднялся огненный смерч, который стремительно стал приближаться к ним.

«Скорее в каверну!» — крикнула Винилин. Она схватила Алорон за руку, и они спешно вошли во внутрь. Они едва успели проскочить в дверь, как ее створки со страшной силой захлопнулись. Женщины оказались среди оплавленных стен и пола каверны, которые плавно вели куда-то вниз.

— Ох, Алорон, он едва отпустил нас. Всё-таки хотел нам сделать какую-то гадость. Хорошо, что он боится этого, кто управляет всем.

— Но Асоле, что же теперь с ней будет?

— Мы сделали, что могли. Он там говорил что-то про то, что наш выбор будет невозможно изменить, а последствия от него невозможно исправить. Он, верно, думал, что мы с тобой возьмем одну из его призрачных безделушек, а мы захотели спасти пленницу. Пусть же теперь последствия нашего выбора падут на его голову. А теперь вставай, пойдем скорее отсюда, время работает против нас.

Глава 31

Большая боль — напрасный труд.

(Эльфийская поговорка)

Они продолжали свой путь молча, стараясь продвигаться как можно быстрее по прожженной в толще породы каверне. Их переполняли смешанные чувства. С одной стороны эта была безусловная радость, что им удалось выбраться живыми из дворца Апоса, и это без сомнения мало кому удавалось. Однако, их тревожила судьба их спутников. Смогут ли они также успешно покинуть это место, тем более, если они твердо решилиизвести Апоса. Задача эта была им явно не по силам, но осознают ли это их спутники? Вероятно, в определённый момент они поймут это, но не будет ли уже слишком поздно?

Но постепенно все эти мысли уходили на задний план, так как касались теперь обстоятельств от них никак не зависящих. Им оставалось только идти и идти дальше по узкому тоннелю каверны неизвестно сколько и неизвестно куда.

Наклон тоннеля всё более и более увеличивался вниз, грозя перейти почти в отвесный спуск. Пройдя несколько часов, они остановились на более-менее ровном участке пола, немного поели и попили из бывших у них запасов. Уже весьма хотелось спать, но они решили потерпеть и пойти до упора, пока будут силы. Промедление в каверне было весьма опасным.

— «Что же у нас за жизнь то такая, одна сплошная дорога» — посетовала Алорон.

— Жизнь это путь, а путь это жизнь. Мы живы потому что всё время идём, и живём чтобы всё время куда-то идти.

— Надоела мне такая жизнь, я хочу домой, закрыться там и никуда не выходить, ну только что-нибудь купить поесть.

— Мечты, мечты. Ладно, у любой дороги есть конец, куда-нибудь да выберемся.

И вновь длительный путь по однообразной каверне. Ещё около четырех часов они спускались вниз по довольно крутому склону. Прошли они немало, но конца спуску не было и видно. Они остановились передохнуть. Очень сильно хотелось спать, но поспать теперь было просто негде.

Пришлось набраться терпения. Они привязали друг друга веревкой к поясам, на случай если одна из них оступится и сорвется со склона, после чего продолжили спускаться вниз. Постепенно становилось теплее. Прошло ещё несколько часов. Уже не было никаких сил идти. Теперь они только и делали, что высматривали более-менее ровную площадку, на которой можно было бы уснуть. Наконец им посчастливилось, и они нашли небольшой пятачок ровного пола, на котором тут же и заснули.

Сложно было определять время, находясь под землей, но на этот раз они, видимо, проспали довольно долго. Вновь скудная еда с небольшим количеством воды и дальнейший спуск вниз. Счёт времени совсем был потерян, но спускались они очень и очень долго. Кругом стало настолько жарко, что они поснимали себя почти всю одежду, было очень душно, сильно хотелось пить. Однако всё это приходилось терпеть, спуск продолжал вести дальше и дальше в неведомые глубины земли. Пол и стены каверны теперь сами были тёплыми, даже горячими. Настолько горячими, что ещё немного и до них уже сложно будет дотронуться голой рукой.

За прошедший дневной переход, спуск, по которому они шли, так и не закончился. Они нашли площадку и, устроившись на ней, обессилевшие заснули. Проспать долго в царившей кругом духоте, у них не получилось, и спалось им весьма плохо. Они вновь продолжили спуск, не ожидая впереди уже ничего хорошего.

Прошло ещё несколько долгих часов, пока вокруг них не стало появляться облако пара. Они спустились в него и вскоре достигли нижней точки каверны.

Спуск внезапно оборвался, перейдя в плавный подъём. В этом месте по дну каверны тёк довольно бурный поток, вода в котором была горячей, но терпимой для человека. Поток тёк откуда-то из верхней части каверны и уходил куда-то дальше места, в котором оканчивался спуск сверху. Он полностью заполнял бывшую дальше часть прохода и исчезал где-то в земных глубинах.

Женщины несколько помедлили в нерешительности, но так как никакого другого пути у них не было, они спустились в воду, которая была по плечи Винилин. Было душно и жарко и ощущалось движение воды, грозящей навсегда увлечь их за собой вглубь земных недр. Идти было очень непросто, все бывшие при них вещи промокли насквозь. Единственным положительным моментом, было то, что теперь у них не было недостатка в воде, которая оказалось пресной и вполне пригодной для питья.

Они продолжали идти сквозь поток. Потолок каверны в этой части был чуть ли не вдвое выше, видимо это было связанно с тем, что за весьма длительное время, пол каверны был размыт текущей по нему водой. Они медленно продвигались в горячей воде, иногда проваливаясь с головой в бывшие в полу промоины. Так продолжалось несколько трудных часов, пока им не удалось выбраться в место, где воды было уже по пояс, однако текла она теперь более стремительно, чем раньше. Наклон ведущего вверх подъёма несколько увеличился, однако теперь пол был весьма шершавым, и идти по нему было проще.

Так они прошли ещё несколько часов. Постепенно уровень воды ещё несколько уменьшился, пока не стал женщинам по колено. Далее, в течение длительного участка их пути, высота воды в текущем под их ногами потоке оставалось такой же. Стоит ли говорить о том, что уже спустя несколько часов ходьбы в горячей воде ноги спутниц стали пухнуть. Но сделать с этим было ничего нельзя, и они просто продолжали идти и идти, всё дальше и дальше по каверне. Их мысли уже давно превратились в одно сплошное марево, как и окружающее их душное пространство.

И вот, когда они уже совсем были готовы рухнуть без сил прямо в текущий у них под ногами бурный поток, они набрели на выступ более прочной породы, который несколько возвышался над уровнем воды. Забравшись на него, они сняли с себя обувь, чтобы дать ногам высохнуть, и устроившись на ночлег, вскоре уснули.

Проспали они, видимо, не очень долго, и спали очень плохо в этой душной и очень влажной пещере. Ситуация, в которой они теперь оказались, была весьма и весьма неприятной, и их сила воли уже начала надламываться окончательно, от всего пережитого им за последнее время. Однако, Винилин всё ещё нашла в себе силы подбодрить свою спутницу и саму себя. Ведь были и положительные моменты. Во-первых, они всё ещё живы после встречи с ужасным жестоким чудовищем, от которого мало кто уходил целым. Во-вторых, здесь довольно таки тепло, даже слишком тепло, а ведь в последнее время им приходилось сильно померзнуть на стуже, спать на открытом воздухе среди бушующей стихии и снега, и всё это было ой как несладко. А тут хорошо и тепло как в бане. И самое главное, тут полно воды и что-что, а смерть от жажды им вовсе не грозит. Каверна медленно поднимается вверх и это значит, они приближаются к выходу, хотя где он там этот выход было непонятно. Ну и от сильной жары им не так сильно хотелось есть, и еды им на дольше хватит. Хватило бы теперь только сил.

Они продолжили свой дальнейший, казалось бесконечный и лишенный всякого смысла и надежды путь, путь по колено в горячей воде. Опять шли многие и многие минуты однообразного путешествия, перерастающие в часы, а может и дни. Долгий путь в тишине и духоте. Привалы на отдых приходилось делать, садясь в поток, который постепенно становился более холодным.

Прошел ещё один день пути, им опять сильно хотелось спать, ноги распухли от воды и долгой ходьбы, но никакого уступа подходящего для ночлега не было. Всё что они смогли сделать, это найти небольшую отмель, где воды им было чуть выше щиколотки. Устроившись там так, чтобы не захлебнуться, онизабылись коротким беспокойным сном.

Снова подъём и снова долгий однообразный путь. Вокруг всё также ничего не менялось, только вода у них под ногами стала ощутимо холоднее. Опять долгие часы утомительной ходьбы, в тоннеле стало ощутимо холодать.

Постепенно, идя по каверне, они стали замечать, что на них сверху с потолка стала капать вода. Осветив потолок светом кристалла, они увидели, что свод каверны был весь влажный и местами покрыт сталактитами. Зрелище это было весьма красивым среди всего унылого однообразия, царившего возле них.

Немного отдохнув, они продолжили свой путь. Вода не переставала капать с потолка, на протяжении весьма продолжительной части проделанного ими пути. Теперь вода в потоке была уже едва-едва теплой, и чем дальше они шли, тем больше мельчал поток. Однако, теперь сверху на них как бы моросил мелкий дождь. Вскоре они промокли полностью. Ещё один день подошел к концу. Сил уже не было. Они нашли небольшую отмель в потоке и, сделав себе навес от капающей с потолка пещеры воды, кое-как устроились на ночлег.

На этот раз отдых весьма и весьма затянулся. Сил встать и идти дальше, у них уже не было. Они долго пролежали, периодически забываясь беспокойным сном во влажном, душном тоннеле. Наконец они сели и принялись есть очередную порцию бывших у них в запасах маслянистых фруктов, которые им уже до смерти приелись.

— «Над нами большое озеро или даже море» — сказала Алорон тихим голосом, смотря на капающую сверху воду.

— Точно море. Мы уже сколько времени всё идем и идем, а этой воде невидно и конца.

— Знаешь, Винилин. У меня уже внутри полное опустошение. Вот мы теперь с тобой сидим под дном моря, и на нас сверху капает вода. Раньше я бы умерла от страха, только подумав об этом, а теперь у меня даже нетсил, чтобы бояться. Я словно выжатая тряпка, я очень-очень устала.

— У меня уже самой внутри всё опустошенно. И не припомню, когда так бывало туго в последний раз. Но давай, не падай духом, если мы вберемся из этой передряги, то будем героями.

— Героями? Перед кем же? Неужели, мы всем расскажем о нашем путешествие?

— Конечно, не расскажем. Те тайны, которые нам теперь известны, их весьма безрассудно и опасно кому-то разглашать. И скажу тебе больше. Если нам и посчастливиться вдвоем выйти в наши земли, для нас с тобой будет лучше и вовсе не объявляться под нашими настоящими именами. Все считают нас погибшими, ну и пусть себе считаю, нам это только на руку.

— Не понимаю тебя.

— Если мы с тобой объявимся в Варнене, к нам сразу будет много вопросов от Онувин, от Инервин и от гномов. И нам неизбежно придется рассказать им всё. А представь себе, они после этого пошлют экспедицию или во дворец Апоса за древними реликвиями, или в Трокентан за бессмертием или ещё зачем. И наших доводов о том, что это опасно и безрассудно никто и слушать не будет. Вот поэтому для блага других, нам с тобой лучше умереть, будем себе тихо жить под другими именами, по крайней мере, пока не объявятся наши остальные спутники, если они окажутся столь же везучими как и мы.

— Ох, час от часу не легче. Но Винилин, у нас же с тобой теперь не гроша в кармане, и жить нам негде. Куда же мы теперь пойдём?

— Ну, на этот счёт не переживай. Есть у меня одно местечко. Ладно, мы после всего пережитого с тобой как две сестры, расскажу тебе мою маленькую тайну. Власть, которую я имела, как наместница крепости досталась мне весьма нелегко, и ещё сложнее было удержать ее. Всегда было много желающих на моё место всевозможных родственничков и друзей кое-каких людей. Всё это конечно из-за денег, почестей и власти.

Во время войны в Северном Ферроне я и обученный мной отряд амас весьма отличились. Можно так сказать, мы во многом и вытянули на себе эту войну, как это не высокопарно бы звучало. Вытянули тем, что были примером для подражания. На нас ровнялись все остальные, хотели быть не хуже нас, соревновались с нами. Ну и тогда из всей этой поначалу казалось безнадежной войны, и вышел какой-то прок. Мы были у всех на виду, и Инервин не могла не отметить нас почестями. Но правящие круги амас, это просто банка с пауками, клубок змей, если хочешь более точное сравнение.

— Против меня постоянно плели интриги, мне завидовали, меня ненавидели, моё имя постоянно старались очернить. Пока активно шла война, шансов у моих недоброжелателей было немного. Но когда всё стихло, их действие со временем стало иметь успех, и трон наместницы подомною весьма зашатался. Тебя кстати не смутило, что я, будучи наместницей города, пошла с вами ходить по горам?

— Смутило, конечно.

— Это потому, что мои недоброжелатели уже добились успеха. Я теперь только называюсь наместницей Брадоса, но в реальности там уже сидит и управляет другой человек. Формальное лишение меня статуса наместницы это тоже вопрос времени, причём весьма скорого. Ну а дальше, когда бы я ушла в тень, тогда бы мне всё и припомнили. В Батионе мне было бы весьма опасно оставаться, со мной могли бы и просто напросто расправиться. Ну там несчастный случай, нападение неизвестных, или я бы поехала покататься на лошади, и меня разорвали дикие звери. Ну, в общем, ты понимаешь, к чему это я клоню.

Я, конечно, всё это предвидела и подготовила себе, так сказать, отступление. Помнишь, я ждала вас в Доллене. Я не просто сидела тамв тавернеи попивала пиво, а присмотрела себе неплохой уютный домик в тихом месте. Там же я отдала на сохранение надёжным людям весьма немаленькую сумму из бывших у меня сбережений. Всё это я, естественно, сделала под чужим именем. Нам же теперь остается с тобой как-нибудь добраться до Доллена и тогда, будут у нас с тобой и жильё в уютном тихом местечке и внушительная сумма денег на безбедную жизнь.

— Звучит неплохо, только добраться бы ещё до Доллена. Вот выйдем мы сейчас с тобой неизвестно где, и пойми в какую сторону оттуда идти, чтобы прейти в Доллен.

— Опять ты сгущаешь краски. Оставь эти мысли. Надежда по-прежнему есть. Я собственно рассказала тебе всё это чтобы подбодрить нас. Прибавилось бодрости?

— Не знаю, если только самую малость. Хотя да, жить в Доллене очень здорово, там и город гномов рядом.

— Вот-вот. Ладно, засиделись мы с тобой. Пойдём дальше, домик в Доллене уже ждёт нас.

Алорон лишь тяжело вздохнула. Они встали, свернули навес и опять побрели дальше по сырому, однообразному тоннелю.

«Жить, чтобы идти, идти, чтобы жить» — крутилось в голове у Алорон. Если море нельзя переплыть, можно пройти под его дном, ведь надо идти, чтобы жить и жить, чтобы идти.

Казалось, что время остановилось. Они всё продолжали и продолжали свой долгий непростой путь. Поток у них под ногами теперь был им лишь по щиколотку, было холодно, сверху продолжала капать вода. Привал, привал, привал, ещё привал. Всё, сил нет. Они нашли место на полу, где не было потока, расстелили навес и тут же заснули. На этот раз выспаться им удалось гораздо лучше, так что даже откуда-то взялись свежие силы. Опять опостылевшая еда, которая едва лезла им в горло и снова путь по тёмному тоннелю, бесчисленное количество шагов, вязкая каша в голове, усталость, усталость, усталость.

Ещё один день подошел к концу, поток у них под ногами превратился в небольшой ручеёк бесшумно текший в невиданные глубины земли, вода с потолка сочилась уже гораздо слабее. Опять сон, пробуждение, холод темнота и сырость.

Винилин велела доверху набрать все емкости водой, и что было мочи напиться из ручья, так как тот весьма вероятно и вовсе вскоре иссякнет. Алорон не стала с ней спорить, у нее просто не было сил, она выполняла всё послушно и без каких бы то ни было рассуждений. Алорон уже не строила никаких планов, у нее не было своих соображений, мыслей, желаний. Вся ее жизнь свелась теперь к этому бесконечному пути в тёмном тоннеле, для нее есть только одно, по очереди двигать ногами, и так постоянно.

Много, много шагов и вот она и не заметила, как ручей и вовсе иссяк, как и вода, капающая с потолка. Осталась только сырость. Но вот и она исчезла, стены тоннеля стали сухими. Очередной день их нелегкого пути подошел к концу и уже, когда они готовы были в очередной раз устроиться на ночлег, путь их изменился, перейдя в весьма резкий подъём наверх.

— «Ага!» — воскликнула Винилин. Насколько я поняла устройство этих каверн, тут уже недалеко выход, как только поднимись наверх, так и выберемся наружу.

— Да, похоже на то. Но где же взять теперь силы на подъём?

— Хорошенько отдохнём, поспим, досушим наши вещи и полезем наверх. Выход уже совсем рядом. Скоро мы снова увидим солнце. Уверена, там на верху, чудесная погода.

— Ох, как это было бы неплохо.

— Да. Ладно, ложись спать и я тоже, только вот ещё подумаю кое о чём.

— О чём же?

— Спи, завтра расскажу.

Алорон устроилась на ночлег и вскоре забылась беспокойным сном. Трудно сказать, сколько она проспала, пока, наконец, ее не разбудила Винилин.

— Вставай лежебока, свежий воздух и солнечный день уже ждут нас с нетерпением. Быстро едим наш наивкуснейший завтрак и вперед, навстречу свободе.

— Ага, и почему мы не умеем летать. Кстати, ты там хотела кое о чём поразмыслить. Поразмыслила?

— Немного, продолжу размышлять во время подъёма наверх.

— И о чём же?

— Каждую каверну охраняет каулен, ты, верно, забыла об этом?

— Да, а ведь ты права. То есть там, в конце каверны нас будет ждать…

— Может и не будет. Никто ведь не ходит по этой каверне, какой смысл ее охранять и от кого.

— Но вероятность есть.

— Да, и нам надо быть готовыми к этому.

— И как мы будем готовы?

— Будем начеку и всё, а что мы ещё можем с тобой сделать?

Начался весьма трудный и утомительный подъём наверх. Поднимались они весьма медленно, так как приходилось часто прерываться на короткий отдых. Тянувшийся кругом них, поток времени не поддавался теперь никакому определению. Женщины были психологически готовы к тому, что этот подъём будет весьма долгим и трудным, ведь спускались они в начале каверны тоже весьма и весьма долго. Однако, какого же их было изумление, когда спустя относительно непродолжительное время, они достигли вершины подъёма и вышли в прямой тоннель, который завершал собой каверну.

— «Ухты, не может быть» — сказала устало Винилин. Я уж думала, будем неделю наверх карабкаться, а мы оказывается уже пришли.

— Как бы там ни было, у меня больше нет сил, я ложусь на пол и сплю, а ты как хочешь.

— А как же каулен?

— Мне всё равно.

Сказав это, Алорон постелила на пол одеяло и легшее на него тут же заснула. Винилин тоже очень хотелось присоединиться к ней, но каулен, оно если и охраняло вход в каверну, то было где-то поблизости от них, так что теперь особенно необходимо быть начеку.

Никакого хитрого плана как извести это создание Винилин так и не придумала. Поставить ловушку. Но у нее с собой не было ловушки, и сделать ее было не из чего. Но пока Винилин решила передохнуть, подъём и ее весьма сильно измотал. Она расстелила подстилку и села на нее, облокотившись на стену тоннеля. Она планировала просидеть так с час времени, после чего пойти дальше и разведать проход. Однако, очень скоро, она не заметила, как заснула.

Проснулась она уже лёжа на полу. Алорон всё также продолжала сопеть рядом. Кругом ничего не изменилось. Винилин встала с пола. Вроде теперь она выспалась. Она разбудила Алорон, и они вместе поели фруктов, запасы которых уже начали подходить к концу. После того они решили идти дальше.

Женщины продолжили свой путь и, пройдя около пятисот шагов по прямому тоннелю, подошли к большой массивной двери, которая оказалась закрыта на засов изнутри.

— «Если засов изнутри, то сюда никто никогда не заходил с той стороны» — сказала Винилин.

— Кроме того, кто поставил тут этот засов.

— Этот кто-то ушел во дворец Апоса. Ну да это не важно. Если в проход нельзя зайти с той стороны, то и охранять егосмысла нет.

— Это было бы неплохо.

Они вдвоем налегли на засов и едва смогли сдвинуть его с места. Дверь открылась, и они вышли в длинную обложенную камнем галерею, наподобие галерей, которые они видели раньше. Там было очень пыльно, грязно, много различной паутины, земли и всякого мусора. Было видно, что здесь никто не ходил многие и многие годы.

Они попробовали найти золотую табличку, на которой был номер каверны и место, куда она ведёт, но таблички на ее месте не оказалось, она была давным-давно кем-то сорвана и пропала неизвестно куда.

Тогда они стали аккуратно пробираться через паутину и кучи мусора. Выйдя из галереи, они увидели солнечный свет. Посмотрев наверх, они увидели небо, но оно было там, где-то очень высоко. Они находились в очень глубокой расщелине, на самом её дне. Над ними же были полуразрушенные от времени перекрытия некого сооружения, которое в древности располагалось над входом в каверну.

Они прошли прямо и вышли на полу заваленную землёй и камнями лестницу, через которую смогли с трудом пробраться, после чего оказались на первом перекрытие. Основание его было деревянным, а сверху оно было обложено керамической плиткой. Теперь же оно местам прогнило и осыпалось, но пройти по нему на другой конец ещё было возможно, хоть и очень опасно. Женщинам пришлось натерпеться много страху, прежде чем они смогли миновать его и выйти вновь к полу заваленной землей лестнице. Пробравшись по ней, они вышли на следующий ярус устроенного таким же образом перекрытия, который находился ещё в более плачевном состоянии. Здесь им уже пришлось разбегаться и перепрыгивать зияющие в полу провалы. Это было весьма опасно, но перенесённые ими лишения и накопившаяся усталость притупили в них чувство страха, так что они весьма храбро прыгали чрез эти провалы. Вновь полу засыпанная лестница. Они вышли на третий ярус, который был предпоследним. Его они смогли миновать без особых приключений, здесь прыгать не пришлось. Они вышли к последнему четвертому ярусу, и увидели, что недалеко от них был сплошной провал пола, длиной не менее десяти локтей. Перепрыгнуть такое большое расстояние было крайне сложно.

— «Проклятие!» — выругалась Винилин. Нам осталось всего ничего, чтобы выбраться наружу и тут всё, провал!

— Давай не будем падать духом, мы наверняка сможем что-нибудь придумать.

— Ого, теперь ты меня подбадриваешь. И что же нам теперь придумать?

— У нас есть немного верёвки и твой меч. Можно привязать веревку к мечу и докинуть его до того края.

— И?

— Не знаю.

— Ладно, у меня есть план получше. Я привязываю веревку к своему поясу за один конец, ты за другой конец к своему. Ты упираешься вон в тот камень ногой, я разбегаюсь и прыгаю, так сильно, как только смогу. Если повезёт, я зацеплюсь руками за край площадки, если нет, ты меня вытащишь. Ведь вытащишь?

— Не знаю. Я теперь очень устала. Это очень опасный план.

— Но единственно осуществимый.

Ничего не оставалось, как согласиться на это. Винилин сняла с себя все бывшие при ней вещи, размялась, попрыгала на одном месте. Потом успокоилась, сделав глубокий вдох.

— «Я готова» — сказала она.

— «Я тоже» — сказала Алорон нерешительным голосом и изо всех сил уперлась ногами в выступавший из лестничной площадки камень, схватив верёвку руками в перчатках.

Винилин сильно разбежалась и прыгнула. Прыжок был весьма отчаянный и не многие бы решились на него, но везение имеет смысл только когда сопутствует до конца. Здесь оно тоже не лишило смысла всего бывшего ранее. Винилин допрыгнулас первого раза, она смогла уцепиться за край помоста руками. Ну а дальше всё было уже проще. Она подтянулась и выбралась на край площадки. Дальше Алорон привязала к концу веревки, бывшие при них вещи, и Винилин затащила их на ту сторону.

Теперь Винилин с их вещами была на противоположной стороне, а Алорон на этой.

— Ну что, я кидаю тебе меч на конец веревки, тогда я смогу докинуть её до тебя. Ты привязывай её к своему поясу и, наверное, не прыгай, а просто свесься вниз я удержу тебя, а ты ползи по веревке наверх.

Так они и поступили. Винилин привязала свой меч и бросила его Алорон. Та поймала его, пока он не успел скатиться вниз и упасть. Она уже начала было отвязывать веревку, как вдруг, она внезапно вскрикнула и упала на пол.

Меч выпал из ее рук и, влекомый веревкой, упал вниз. Веревка натянулась, и меч повис в воздухе.

Винилин не могла понять, что происходит, она напряженно замерла, и тут она увидела белесое свечение, появившееся со стороны лестницы. Это было каулен, оно подходило сзади к Алорон. У Винилин не было с собой ни лука, ни одного кинжала. Всё это было оставлено ей ранее, во время трудного пути, чтобы хоть как-то облегчить ношу. Остался теперь только меч, который весел на веревке где-то там внизу. И что она могла сделать теперь, в столь трудной ситуации? Выход был только один, надо было повернуться и что есть мочи бежать прочь по тоннелю, пока каулен не схватило ее, оно не сможет последовать за ней. И этот пролом в полу, видимо, и был сделан тут специально, чтобы каулен не могло покинуть глубин земли и выйти наружу.

Все эти мысли стремительно пронеслись в голове у Винилин, но убежать значило оставить Алорон на верную гибель, а не убежать, вдобавок к этому погибнуть самой. Винилин развернулась и стремительно бросилась бежать по проходу. Каулен злобно засвистело, и Винилин почувствовала, что ее пытаются схватить огнём, но она уже была достаточно далеко, чтобы невидимый огонь мог парализовать ее. Меч, привязанный к веревке, поднялся наверх, и теперь волочился за ней по полу. Винилин забежала за поворот, за которым начиналась новая лестница, и остановилась. Она быстро подтянула по веревке к себе свой меч и взяла его в руку. Сделав глубокий вдох, она вновь вышла в тоннель навстречу каулен.

«Эй ты проклятое существо, иди и сразись со мной!» — крикнула она ему.

Это было нелепое предложение к тому же высказанное на ортовир. Просто Винилин не понимала, что она теперь говорит, ситуация была катастрофическая и сделать уже было ничего нельзя.

Каулен стояло на краю пролома и пристально смотрело на нее. Высокое, древнее, с полным жестокости взглядом. Алорон лежала несколько позади него, корчась на полу. Каулен, вероятно, не понимало, что ей кричит Винилин, но видимо оно догадалось. Оно посмотрело с усмешкой на маленькую женщину с мечем в руках, потом отошло назад и, схватив Алорон за пояс, развернулось и пошло вниз по лестнице.

Сердце Винилин бешено стучало, из глаз сами собой текли слёзы. Она отошла за поворот тоннеля и бессильно рухнула на ступеньки лестницы. Всё было кончено, сделать уже ничего нельзя.

Глава 32

…Огромное счастье вернуться домой из долгого путешествия, для кого-то это несбыточная мечта…

(Из записок Варнена)

Винилин сидела и не переставала рыдать. Произошедшее было для нее полнейшей неожиданностью, шоком. Ведь всё это произошло, когда они уже совсем выбрались, и оставалось чуть-чуть. И случилось это не просто на ровном месте, а после всех пережитого ими стольких трудностей, бед и приключений. И спрашивается теперь, зачем Алорон было столь долго страдать, терпя всё это? Для того ли чтобы теперь в самый последний момент умереть страшной смертью, которую не пожелаешь и самому последнему мерзавцу?!

Но теперь всему существу Винилин, до самых его корнейхотелось только одного, чтобы Алорон была жива, чтобы всё исправить. Она вспомнила про того кто управляет всем, о котором постоянно упоминал Апос, о том, что он всё это время вёл их сквозь все опасности и передряги, избавляя их от неизбежной гибели. И вот, теперь, в самом конце пути, он не помог. Не помог Алорон, не захотел ей помогать. Хотя, Алорон, конечно, была гораздо лучше её. Но вот теперь я спаслась и жива, а Алорон ждёт лютая бесславная смерть.

Почему же ты так поступаешь! Почему теперь в самый последний момент забираешь самое дорогое, что у меня осталось в жизни. Лучше бы умерла я, я более чем заслужила это, и я уже прожила свою жизнь. Я мертва, никому не нужна, выброшена как мусор прочь, мне ли теперь жить! А Алорон, у нее ещё впереди была вся жизнь, которая ещё не была безнадежно под корень испорчена как моя. Лучше бы ты забрал у меня всё, но спас Алорон!

Вдруг Винилин почувствовала, что она очень замёрзла. На ней не было зимней одежды, а лестница, внизу которой она сидела, заканчивалась выходом на улицу, где было морозно и снежно.

Винилин взяла себя в руки. Она выглянула обратно в проход. Оставленные ей вещи также лежали невдалеке от края провала, каулен не было видно.

«Ловушка» — вдруг мелькнуло у нее в голове. Оно увидело, что я без верхней одежды, и у меня не будет иного выбора кроме как вернуться за вещами или замёрзнуть насмерть. И когда я подойду к вещам, оно схватит огнём. Так, это шанс. Плохо подготовленная засада оборачивается бедой для того, кто ее устроил. Но как же это сделать. Только ловушка.

Так, надо посмотреть, что у меня осталось при себе. Бурдюк с водой, уда для ловли рыбы, пару крючков, поплавок из лёгкого дерева, иголка, флакончики с мазями и травами. Стоп. Мази. Они лечебные, но если смешать между собой содержимое этих трёх флаконов получится сильный яд. Если на эту тварь ещё действуют яды, оно обязательно сдохнет, даже от небольшой царапины. Так, что ещё есть, монетка, мешочек соли. Так, вот запасная тетива от лука, а это что, камышинка для дыхания под водой. Если попробовать соорудить что-то типа самострела. Найти бы, что ли каких-нибудь палок. Но, только вот, что использовать для наконечника? Монетка, конечно же её. Её можно будет разрубить мечём и заточить о камень.

Но даже если она всё это сможет смастерить, то будет только один выстрел, но и его она не сможет сделать, если пойдёт с луком навстречу каулен. Надо смастерить самострел, закрепить лук с натянутой тетивой в начале прохода, и чтобы стрела ушла точно в цель, до каулен будет шагов сто. Нет, это нереально. Что же ещё придумать, что у меня есть. Трубочка из камыша, да, точно. Я могу плюнуть чем-то острым и отравленным из этой трубочки, с ней можно скрытно подойти и расстояние будет небольшое, тогда мне нужна игла.

Винилин быстро вырезала из поплавка подходящий по диаметру трубочки снаряд и вставила в него иглу. Затем она испытала своё самодельное оружие. Получилось весьма недурно, с десяти локтей она точно не промахнется. Хотя каулен в одежде, но игла должна будет пробить ее, однако надо бы немного потренироваться. Винилин потренировалась плеваться самодельным снарядом. Получалось вполне сносно. Она открыла флакончики, и аккуратно смешав их содержимое, получила яд. Проблема была в том, что яд был не мгновенного действия, хоть и довольно мощный. Пока он подействует, каулен верно успеет её десять раз убить, но она, по крайней мере, отомстит ему за подругу.

Всё было готово. Винилин спрятала в рукаве одежды своё самодельное оружие и, собравшись с духом, направилась к оставленным на краю провала вещам. Теперь шла она не за победой, а на верную смерть. Да, она была полна решимости умереть. Это был вызов, вызов тому кто управляет всем. Если он решил пощадить её и забрать жизнь у Алорон, то и она не хочет жить, а так как она воин, то умрёт в бою, хоть и неравном.

Винилин шла, напряженно глядя на лестницу, где вероятно затаилось поджидавшее её существо, но ничего подозрительного не замечала. Винилин приблизилась к самим вещам и остановилась. Она была собрана как никогда ранее и готовая в любой момент использовать свой единственный шанс. Но лишь бы каулен не схватилоее раньше, лишив возможности этот последний шанс использовать.

Но теперь ничего не происходило. Винилин нагнулась к вещевому мешку Алорон и, развязав его, сделала вид, что начала капаться в нём.

И тут ловушка захлопнулась. Каулен стремительно вышло из своего укрытия и остановилось напротив нее у края провала. Винилин казалась безоружной, но каулен, всё равно, сильно схватило ее невидимым огнём, так что она не могла пошевелиться. Оно стояло теперь на краю провала и смотрело на нее тяжелым, злобным взглядом.

«Трокентан» — выдавила из себя Винилин хриплым голосом. «Трокентан» — повторила она ещё раз. Каулен услышав это слово, насторожилось и вдруг, Винилин почувствовала, что каулен уже держит ее не столь сильно как раньше, видимо, оно хотело лучше расслышать, действительно ли Винилин произносит столь знакомое для него слово. Это был единственный шанс. Винилин распрямилась и, быстро поднеся ко рту спрятанную в рукаве трубочку, что было силы дунула в нее. Снаряд вылетел и угодил точно в цель, вонзившись в тело каулен.

Оно видимо почувствовало внезапную боль и немного растерялось. Каулен быстро схватило рукой вонзившийся в него снаряд и вытащило его наружу. Даже с расстояния, на котором находилась Винилин, было видно, что кончик иглы светился чем-то белесым.

«Это смерть, твоя смерть!» — закричала Винилин что было мочи на ортовир. Каулен пристально смотрело на бывший у него в руках снаряд, пытаясь понять, что это такое, и тут оно догадалось. Его выражение лица резко изменилось. Это был дикий не поддающийся никакому описанию ужас.

Теперь каулен, казалось, и вовсе забыло про Винилин. Оно выронило из рук снаряд и, развернувшись, стремительно побежало прочь, вниз по лестнице. Винилин видела, как оно выбежало на третий ярус и, двигаясь весьма стремительно, вскоре миновало его, после чего исчезло из виду.

— «Алорон!» — завопила Винилин, у неё из глаз вновь сами собой хлынули слёзы. Ты ещё жива или уже всё кончено!?

Ответом ей была полная тишина. Сердце Винилин бешено котилось. Вдруг она увидела Алорон, та, пошатываясь, поднялась вверх по лестнице. Она была бледной и совсем обессилевшей, так что едва могла передвигаться.

— «Винилин» — сдавленно прохрипела она.

— «Алорон, ты жива проидоха!» Сейчас, стой там, я сейчас.

Винилин быстро вытащила из ножен свой меч и привязала к его рукояти край веревки. Она бросила его на ту сторону, и Алорон едва успела схватить его до того, как он упал в пролом.

Она дрожащими руками отцепила веревку и привязала её себе к поясу. Как только она это сделала, Винилин дернула за верёвку, и Алорон, пошатнувшись, упала в пролом и повисла на ней. Пока Алорон возилась с веревкой, Винилин успела не только прицепить другой ее конец к своему поясу, но и надеть на себя свой вещевой мешок, чтобы быть потяжелее, ведь она была легче Алорон, и та вполне могла перевесить и утащить её за собой в провал.

Верёвка натянулась, и Винилин едва смогла удержать свою подругу, упершись ногами в бывшую здесь кучу мусора. Она вероятно никогда не смогла бы поднять вот так вот Алорон на руках, если бы не бушевавшие через край эмоции. Она была в столь сильном нервном возбуждение, что уже плохо отдавала отчёт в своих действиях, но, тем не менее, смогла вытянуть по веревке Алоррон, опереть ее на плечо, схватить ее вещевой мешок и добраться со всем этим до поворота лестницы ведущей наружу.

Они рухнули на ступеньки лестницы, приходя в себя после всего произошедшего. Алорон была мертвецки бледна и полностью обессилившая, взгляд ее помутился, а губы посинели, она была едва жива, так что не могла не то что куда-то идти, но и говорить. Винилин несколько успокоилась, к ней вернулось самообладание и трезвый расчёт. Она достала теплые вещи Алорон и одела ее, после чего оделась сама под стать зимней погоде, бывшей на поверхности. После этого, она вытащила Алорон на улицу.

Вокруг них был пасмурный зимний день, не очень холодный. Шел небольшой снег, кругом них был лес, оставшийся теперь без листьев, и горы. Винилин расстелила на снегу единственно оставшееся у них покрывало и пожила на него Алорон, которая уже окончательно лишилась сознания. Затем она быстро пересмотрела вещевой мешок Алорон и, взяв из него всё, что показалось ей необходимым, переложила это себе в поклажу. После этого, она схватила покрывало за край и потащила Алорон по снегу, прочь от зияющего прохода, куда-то в лес.

Тащить Алорон было весьма непросто и, конечно, благоразумно было бы попробовать развести огонь и устроить небольшой привал. Но Винилин сильно не нравилось соседство с местом обитания каулен. Кто его знает, может быть, из подземного сооружения есть ещё какой-то неизвестный ей выход, и яд мог на каулен не подействовать или подействовать слабо. Тогда оно вполне может внезапно нагрянуть сюда и дела их будут по-настоящему плохи. Хотя, конечно, волоча Алорон по нехоженому никем снегу, Винилин оставляла явный след, по которому их можно будет легко найти, но она твёрдо решила отойти как можно дальше в лес.

Сжав зубы от напряжения, она проволокла Алорон около двухсот шагов через лесную чащу и вышла на небольшую поляну. Там Винилин остановилась немного отдышаться и осмотрелась кругом. Совсем невдалеке от нее располагался небольшой, засыпанный снегом холм, на вершине которого, виднелись какие-то непонятные развалины. Но Винилин не обратила на них никакого внимания, а принялась проверять как себя чувствует Алорон. Та пришла в себя и, открыв глаза, смотрела на нее тусклым взглядом.

«Не переживай теперь уж мы точно выберемся» — сказала ей Винилин. Сейчас ещё немного оттащу тебя в сторону, и разведём огонь, согреемся, как следует.

Алорон ничего не ответила, она повернула голову и посмотрела на бывший поблизости от них холм. Вдруг глаза ее несколько расширились от удивления, и она даже попыталась привстать, но не смогла. Винилин проследила ее взгляд, опасаясь, что она увидела каулен или иную опасность, но ничего особенного не заметила.

— «Этот холм» — прохрипела едва слышно Алорон. Посмотри что там наверху, посмотри это важно.

— На верху холма? Ладно, успокойся, ты ещё очень слаба. Сейчас схожу быстренько гляну, не переживай только.

Винилин укрыла Алорон куском покрывала, на котором она лежала, и быстро пошла вверх по холму, чтобы посмотреть что там. Она увидела странное сооружение, состоящее из четырех полу обвалившихся арочных проемов, в центре которого располагался каменный стол или гробница. Всё это было присыпано снегом.

«Ерунда какая-то» — подумала про себя Винилин, и быстро спустившись вниз, вернулась к Алорон.

Та уже с нетерпением ожидала ее, находясь в сильном волнение.

— «Что ты там видела?» — прохрипела она едва слышно.

— Четыре арки, а в центре каменный стол или гробница, не знаю точно.

— Винилин, мы в Вессене, это низменная пустошь, я здесь уже раньше бывала.

— Что ты там такое бормочешь?

— Нам надо идти в ту сторону около двухсот шагов или немного больше, затем поверни направо и иди тысячу шагов. Тут рядом старая гномья дорога в Карандор.

— Что, какой ещё Карандор? Ты бредишь?

Но Алорон так ослабла, что уже закрыла глаза и провалилась в сон.

«Что она там несла, глупость какую-то про Карандор» — подумала Винилин. Ладно, пойду в ту сторону, куда она мне показала, всё равно не знаю куда идти.

Винилин волоком потащила свою спутницу в указанную ей сторону, считая про себя шаги. Она отсчитала ровно двести шагов, потом, несколько подумав, отсчитала ещё тридцать, после чего повернула направо и потащила ее по склону верх, продолжая считать шаги.

Шла она довольно долго и весьма устала, пока не насчитав девятьсот пятьдесят три шага, она, наконец, не вышла на ещё одну поляну. С поляны было видно, что дальше лес обрывался, а впереди нее был не очень большой подъем куда-то по склону горы.

Винилин остановилась отдохнуть и, усевшись в сугроб, стала осматривать склон.

«Может развести огонь здесь?» — подумала она. Хотя нет, безопаснее будет повыше забраться. Надо быстро сбегать туда наверх одной и посмотреть есть ли смысл туда волочить Алорон.

Винилин встала и быстро направилась вверх по примеченному ей склону. Она теперь очень сильно опасалась оставлять Алорон надолго одну, бояласьвновь её потерять. Она быстро забралась наверх и тут, к своему величайшему изумлению, она действительно увидела мощенную камнем узкую дорогу, которая вдобавок ещё была кем-то расчищена от снега.

«Быть того не может» — подумала она, глядя на мощенную камнем дорогу. Неужели это и вправду Вессен и рядом Карандор. Ох, как же нам повезло, если это правда. Надо срочно возвращаться назад и затаскивать сюда Алорон, а потом волочить ее в Доллен. Это, наверное, очень далеконо надо постараться, мы уже столь близки к цели.

И тут Винилин услышала сзади мужской голос.

«О, смотри Тимли, а вот и кто-то из салмин»- сказал низкий голос. Винилин резко обернулась и увидела невдалеке от себя трёх гномов, одетых в тёплые меховые одежды и с походными рюкзаками за спиной.

«Гномы» — прошептала она, изумлённо глядя на них.

Те несколько смутились, увидев такую реакцию встреченной ими незнакомой женщины.

— «Да, мы гномы» — ответил ей тот же самый гном, который говорил раньше. А ты кто и что тут делаешь? Ты так худа и у тебя какой-то нездоровый вид.

У Винилин просто подкосились ноги, она устало села прямо на дорогу и, закрыв лицо руками, заплакала. Гномы смутились ещё больше. Они обступили незнакомку, которая имела весьма потрепанный вид, и стали допытываться кто она и откуда.

Вскоре Винилин смогла взять себя в руки. Она сказала гномам, что попала в беду вместе со своей подругой, которая теперь лежит едва живая чуть ниже по склону. У гномов сразу возникло к ней много вопросов, но Винилин торопила их и сама, вскочив, пошла вниз, ведя их за собой. Но гномы не хотели за ней идти, так как видимо, опасались того места куда она их хотела отвести, и лишь едва уступили её многочисленным мольбам, хоть немного спуститься вниз по склону.

Алорон лежала всё на том же самом месте без сознания. Увидев ее, гномы тут же оживились и быстро подойдя к Алорон, без промедления схватили за края покрывала, на котором она лежала и, подняв его вместе с ней, быстро вынесли ее по склону наверх на дорогу, где бережно положили и принялись осматривать.

— «Ух, разрази вас гром, глупых женщин!» — сказал один из них. Как я и полагал, вы стали жертвами этого ужасного существа, обитающего в тех проклятых руинах внизу. И чего же это вас угораздило забраться туда?

— Мы просто хотели посмотреть, там всякие надписи на древних языках, а мы интересовались.

— Интересовались, и надо же не побоялись полезть в тот подземный проход!

— Ты знаешь про тот подземный проход?

— А ты разве не знаешь? Вся округа знает, что салмин еще два месяца назад устроили облаву в этой низине. Они как-то узнали об этом существе и хотели извести его. Они нашли его и дали ему бой, но оно, испугавшись их количества и напора, отошло в подземный проход и спряталось там. Салмин не могли пробраться туда, так как оно сидело и жгло их невидимым огнем, если они пытались проникнуть вовнутрь. Тогда салмин смогли несколько продвинуться вперед и разрушить часть бывших там строений, чтобы запереть там существо и заморить голодом. Два месяца прошло уже, как оно сидит там, насколько же оно теперь было голодно!

Винилин молчала, ничего не говоря на это. Теперь-то она понимала, как сильно они рисковали. Каулен просто хотело съесть Алорон, так как не могло выбраться оттуда, чтобы добыть себе другой пищи. Возможно, у него и были какие-то запасы еды, раз оно протянуло в заточение столько времени. Ух, и страшно подумать, остаться в заключенным в одном месте с голодным, злым каулен.

Двое гномов продолжали её нещадно ругать и бранить, а, тем временем, их третий товарищ привел в чувства Алорон. Он дал ей выпить какого-то бывшего при нём травяного зелья. Как оказалось, это было специальное зелье, которое помогало при ранах, полученных от невидимого огня. Рецепт его хранился старейшинами города гномов и, узнав о том, что многие салмин были повреждены от него во время битвы с неизвестным созданием, гномы приготовили это зелье, которым им не приходилось пользоваться многие годы и отдали салмин для излечения. И действительно, напиток оказался весьма действенным и спас многим пострадавшим жизнь. Сами же гномы, отправляясь по старой дороге в скалистую бухту, теперь брали его с собой, на случай если заточенное в подземелье чудовище каким-то образом выберется наружу и нападет на них. Теперь же этот напиток, бывший у них с собой, оказался весьма кстати для помощи Алорон, состояние которой было теперь весьма тяжелым.

Покончив с нравоучениями, гномы стали допытываться у Винилин кто она такая и где живёт. Винилин сказала, что живет в Доллене и назвала свой настоящий адрес недавно приобретенного ей дома, а также придуманное ей для себя новое имя. Теперь, когда старая полная взлётов и падений жизнь осталась позади, она была просто Ирва. Для Алорон они имя так и не успели придумать, и Винилин назвала ее именем одной из своих прежних подчиненных, которая погибла ещё давным-давно во время войны в Ферроне. Алорон теперь была Мавра.

Гномы были народом весьма порядочным и отзывчивым к чужому горю. Их и не пришлось просить о помощи. Они тут же бросили все свои дела, и сами предложили доставить женщин домой. Двое из них несли Алорон за край одеяла, а третий гном, который был постарше остальных, шел возле Винилин. Винилин явно была весьма измотанной, и гном был готов понести её, если бы она об этом его попросила, не решаясь сам предложить помощь. Но Винилин крепилась. Ей хотелось во что бы то ни стало добраться до своего нового дома на своих ногах.

Она была по-прежнему весьма потрясена происшедшим и почти не слушала гнома, который продолжил теперь свои нравоучения. Впрочем, говорил он это по-доброму, и хоть это было и в несколько ворчливой форме, Винилин ни капельки не обижалась на него. Наоборот, она была так рада видеть гномов, что готова была просто расцеловать их всех троих. Так прошло несколько часов пути, которые по сравнению с путешествием по каверне были просто лёгкой приятной прогулкой на свежем воздухе.

Они приблизились к повороту в сторону древнего входа в Карандор. Тут гномы положили Алорон на землю и отправились ко входу, чтобы попросить у стражи носилки, так как на одеяле им было очень неудобно ее нести. Также они попросили зелья, для лечения Алорон, которого у них с собой было не очень много. Вскоре они вернулись, но не вдвоём а вчетвером. Начальник стражи древнего входа в город гномов послал двоих своих подчиненных, помочь своим сородичам донести Алорон до дома. Они вновь напоили раненую и, переложив ее на добротные носилки гномьей работы, быстро понесли ее дальше по обходной тропе вокруг горы в Доллен. Алорон проспала почти всю дорогу, и сама проснулась уже невдалеке от ворот города. Было видно, что к ней стали теперь возвращаться силы, и она с удивлением смотрела на несущих ее гномов. Гномы донесли носилки до самой входной двери в дом, но у Винилин не было при себе ключей от нее.

Она быстро пошла к своему соседу, которого наняла присматривать за домом и оставила у него на сохранения ключи. Тот весьма кстати оказался дома, и весьма удивился приходу Винилин, которую он также знал под именем Ирва. Также он весьма удивился ее внешнему виду и одежде. Он вежливо осведомился о состояние ее здоровья, на что Винилин ответила, что совсем недавно перенесла тяжелую болезнь и теперь, оставив дела в Вадалиене, где она якобы проживала, решила приехать на зиму сюда, чтобы восстановить свои силы.

Сосед отдал ей ключи от дома, а также часть денег, которые он должен был получил вперед за присмотр за домом в течение всей зимы. Винилин оставила из этого часть себе, ровно столько, чтобы хватило купить немного еды, а остальное уговорила соседа взять обратно. Все-таки им теперь рядом жить и лучше поддерживать хорошие отношения. Наконец, она вернулась к двери своего дома и открыла её. Гномы, терпеливо ожидавшие возвращение хозяйки, занесли Алорон на носилках в дом. Винилин попросила их отнести ее в каминную комнату и переложить на стоящую там кушетку.

Дом не топился, и внутри было очень холодно, однако при этом и довольно чисто. Сосед Винилин не зря получал свои деньги, и внутри дома поддерживали порядок и чистоту. Винилин очень жалела, что ей нечем было отблагодарить столь помогшим им гномов, но те и не думали о награде. Они наоборот торопились как можно скорее уйти, чтобы успеть вернуться в гору до наступления темноты, и ещё немного пожурив незадачливых женщин, оставили запасы зелья для лечения Алорон и ушли.

Винилин подошла к камину и увидела возле него стопку заготовленных дров. Она быстро развела огонь и подвинула кушетку с Алорон поближе к камину. Алорон вновь уснула.

Винилин быстро вышла из дома, закрыв дверь на ключ. Она отправилась на ближайший постоялый двор, которых было множество в округе. Там Винилин купила готовой еды для себя и для своей спутницы, если вдруг она найдет в себе силы поесть.

Вскоре она вернулась домой. Зайдя в каминную комнату, она увидела, что Алорон уже встала и, придвинув к огню кресло, сидела в нем и ожидала её возвращения.

Винилин подвинула к огню ещё одно кресло, поставила небольшой столик, и они вместе немного поели из принесенного ей из таверны, после чего Алорон вновь выпила лечебного травяного настоя и уснула прямо в кресле.

Винилин сидела и не отрываясь смотрела на огонь, приятное тепло от камина согревало ее. Всё это казалось чем-то невероятным, просто немыслимым. Возможно, она теперь спит где-то в каверне и ей всё это снится и вот, вскоре, она проснется, и какое же тогда будет разочарование. Тогда Винилин сильно ущипнула себя за руку, потом ещё раз и ещё раз. Но ничего не исчезало, она действительно сидела дома в кресле у камина. Во время своего долгого изнурительного пути она иногда представляла себе нечто подобное, и ей казалось, что это будет самым особенным и счастливым днем в ее жизни. Но теперь, когда этот день настал, она не ощущала ничего особенного, кроме сильной усталости. Вскоре усталость взяла своё и она заснула.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32