Грань человечности [Лев Бизелёв] (fb2) читать онлайн

Грань человечности

I

Кабинет Серафима находился на одном из верхних этажей центрального здания его промышленного комплекса. Он дремал в глубоком уютном кресле напротив окна, за которым начинала вспыхивать заря. Косые красные лучи падали на склоны больших холмов из голубого, как медный купорос, снега. А над ними быстро пролетали лохмотья бледно-розовых перистых облаков, уносимые вдаль порывами сильного, почти ураганного ветра. Его протяжные завывания были слышны даже через многослойную обшивку морозостойких стен. Новый день, тем временем, постепенно заливал уже оранжевым светом всю ледяную пустыню, забирался в самые темные уголки и глубокие лощины. Снег искрился, как будто повсюду разбросали миллионы стеклянных осколков, но его цвет уже не был таким интенсивным и ярким, а стал почти белым с голубоватым отливом. Сложно поверить, что такое ясное и солнечное утро оказалось чрезвычайно ветреным и холодным.

Ранее дремавший Серафим все также неподвижно сидел в кресле, но сейчас его глаза были широко открыты, и смотрели в какую-то неведомую даль, выдавая глубокую сосредоточенность на чем-то. На письменном столе синим светом замерцал аппарат внутренней голосовой связи. Серафим, вынужденный отложить свои мысли на потом, взял с этажерки рядом с креслом беспроводную гарнитуру, вставил ее в ухо и ответил.

— Слушаю.

— На связи диспетчерская внешнего ангара. Корабль Алиса-3–051 запрашивает посадку на дополнительной площадке. Дать им доступ?

— Интересно. Заявился без предупреждения. И этот номер. Маленький легкий космолет, который он почти не использует. А что-нибудь еще передавали?

— Нет, только это. Сейчас держат радиомолчание, идут на малом ходу, гасят остаточное излучение.

— Все это довольно странно. Впрочем, пусть садятся. Раз уж они пытаются быть незаметными, то проводите господина Карно сразу в мой кабинет как можно менее людным маршрутом.

— Хорошо, Вас понял.

Серафим был несколько взволнован после таких известий. Дмитрий Карно был его другом детства и надежным деловым партнер. Он являлся владельцем нескольких крупных предприятий, специализирующихся на изготовлении изделий из магниевых сплавов. Свои дела вел открыто и довольно честно, стараясь не наживать проблем ни с законом, ни с другими предпринимателями. «Неужели он влез в какую-нибудь авантюру, а теперь пытается скрыться от своих проблем», — думал Серафим в ожидании своего гостя. Через несколько минут дверь в кабинет была отворена резким и нервным движением и не менее стремительно захлопнута. На пороге стоял изрядно взволнованный Дмитрий и вытирал рукавом пот со лба, выступивший после долгого пути от ангара. Шел он в очень быстром темпе.

— Привет! Рад, что ты принял меня без лишних вопросов.

— Здравствуй, Дима, — сказал Серафим, придвигая стул ближе к вошедшему, — Ты лучше присядь, успокойся и расскажи мне, зачем нужна такая спешка и скрытность. Это на тебя совсем не похоже.

— Ой, да я и сам был бы рад встретиться при других обстоятельствах, но мне не оставили выбора.

Дмитрий плюхнулся на предложенный ему стул, тяжело вздохнул и продолжил.

— Ко мне недавно приходили люди из вооруженных сил и сказали, что нужно передать тебе сообщение. Я хотел отказаться, но они начали что-то говорить о неправомерности двух последних государственных контрактов моей компании. Хотя тендер мы выиграли абсолютно законно. В итоге, вот я здесь. Прости, пожалуйста, за то, что поддался на провокацию.

— Даже не бери в голову. Для достижения своей цели они могли бы зайти очень далеко. А теперь дай угадаю, это сообщение является просьбой о помощи?

— Да, тут ты прав. Хотя просьбой это было сложно назвать.

— Ха, а вот это весьма интересно. Они с такой готовностью приняли мою отставку восемь лет назад.Кое-кто даже сказал, что без меня им будет лучше. И с тех самых пор даже открытки на день рождения не прислали. А теперь я вдруг понадобился. И как они мотивировать то, что не отправили официального представителя от ведомства?

— Сказали, что неожиданно заявившийся военный может вызвать подозрения у разведки противника. Необходим был гражданский связной, способный провести с тобой частную встречу. То есть я. Ну а дальше ты уже понял

— Ладно, с этим разобрались. Может теперь перейдем к самому сообщению?

— А вот тут уже все не так просто. Мне сказали, что разговор должен обязательно состояться вне зданий и крупных технических объектов, чтобы исключить возможность прослушивания.

После этих слов лоб Серафима нахмурился, а его глаза как будто глубже впали в череп, из-за чего их белки казались неестественно яркими. Затем он медленно сделал пол оборота в своем огромном кресле и, немного приподняв левую руку в сторону окна, с явным раздражением произнес:

— Они забыли, где я живу? Ромео III — ледяная планета. Даже если мы сейчас утеплимся и выйдем наружу, то из-за ветра общение почти невозможно. А ведь имеется масса устройств для обеспечения безопасности подобных переговоров. Можно передать сообщение на бумаге. Разве нельзя было подумать и подготовить тебя нормально?

— Ну, тут уже ничего поделать. Я и сам был бы рад спокойно побеседовать в этом теплом и удобном кабинете. Но вдруг они следят за мной? Боюсь представить последствия за нарушение всех этих предписаний.

— Я понимаю. Ты тут вообще пострадавшая сторона. Просто меня убивает такой непоследовательный подход к делу. Дай мне подумать минутку. В крайнем случае придется ждать, пока ветер снаружи утихнет, если я не найду решения получше.

Серафим резким движение довернул свое кресло и подошел к окну. Несколько минут он с напряженным лицом смотрел вдаль, в какую-то ведомую только ему точку. Дмитрий тоже машинально направил свой рассеянный и уставший взгляд на бескрайнюю ледяную пустошь снаружи. Казалось, его заворожил беспорядочный и неистовый танец блестящих на дневном свету снежных вихрей. Но, наконец, Серафим оторвался от окна. Морщины на его лбу разгладились, а взгляд снова был направлен на собеседника, который, увидев это, также поднял голову и сделал более осмысленное выражение лица:

— Тебе сказали избегать крупных технических объектов? В принципе, это разумно, ведь там могут находиться ретрансляторы сигнала, способные постоянно находиться на связи с планетарным передатчиком. А через него, теоретически, можно перехватить разговор. Если относится к делу действительно серьезно, то для продолжения нашей беседы необходимо избегать близости любых средств коммуникации. С другой стороны, ждать, пока наладится погода, чтобы подальше уйти в пустоши, тоже неразумно. Метель может длиться и неделю, а выходить наружу до тех пор бессмысленно. Поговорить мы не сможем, а если что-то случиться, то запросить помощь тоже не получиться. Без этого найдут нас скорее всего уже замерзшими насмерть.

— Ох, мой мозг сейчас не в состоянии обработать такое количество информации. Надеюсь, ты все это рассказал, потому что придумал что-то дельное?

— Именно. Можно взять небольшую подводную лодку и удалится от поселения. Передатчик у нее слабый, так что мы точно выйдем из зоны покрытия. Путешествие по воде будет куда безопаснее, а на экстренный случай есть аварийный радиобуй. Конечно, придется потратить пару часов, чтобы отплыть достаточно далеко, но это все равно лучше, чем неизвестно сколько ждать улучшения погоды и потом ехать по снегу.

— Ты в подобных вопросах разбираешься лучше меня, — ответил Дмитрий, махнув рукой. — Может такая «прогулка» мне и расслабиться поможет.

— Тогда распоряжусь, чтобы нам подготовили корабль. Это не займет много времени.

Серафим не обманул ожидания своего гостя: уже менее чем через полчаса глубоководный аппарат на полном ходу двигался сквозь глубины океана. Его корпус, продолговатый и обтекаемый, без каких-либо трудностей рассекал толщу воды, и только лишь шпангоуты мерно потрескивали от нарастающего давления. Чем глубже опускался корабль, тем светлее, как не странно, становилось окружающее пространство. Сияние звёзд не могло проникнуть сквозь толстый слой льда, но зато подводные вулканы освещали все вокруг своим красноватым мигающим светом. Многочисленные потоки лавы казались издали огромной багряной паутиной, в узлах которой находились слепящие сгустки: жерла активных вулканов.

Достигнув глубины в восемь сотен метров, корабль прекратил погружение, но продолжил движение. Как бы красиво вокруг не было, но задерживаться здесь долго нельзя. Добыча полезных ископаемых компанией Серафима как раз происходила в этой зоне. Прямо сейчас множество различных специальных аппаратов, способных выдерживать и колоссальную температуру, и огромное давление, курсировали по всему дну. Ни о каком радиомолчании здесь не могло быть и речи. Поэтому маленький корабль всего с двумя пассажирами на борту взял курс на северо-восток. В той стороне находился огромный потухший вулкан. Серафим рассчитывал спрятаться за его склонами, чтобы уже наверняка обеспечить полную изоляцию от внешнего мира.

По мере удаления от лавового дна, его свет начинал тускнеть. В таких условиях иссиня-чёрный корпус корабля почти полностью сливался с окружающей массой воды. Выдавали его лишь три ярких прожектора, своим белым светом разрезающие темноту впереди. Наконец, где-то через двадцать минут путешествия через кромешную тьму, сонар на лодке сигнализировал об изменении рельефа. Сразу стала меняться и картина в иллюминаторе. Вдалеке появились угловатые очертания чего-то необъятного. Немного приоткрыв рот, Дмитрий тихо спросил:

— Это еще что за громадина?

— Древний потухший вулкан, прекративший свою деятельность задолго до появления тут людей. Последнее извержение здесь было настолько сильным, что раскололо эту гору на пять частей. Так что на самом деле перед нами только кусок вулкана.

— А тут вообще безопасно находится?

— Это давно просто подводная гора, хоть и большая. Уже перед отплытием я подумал, что можно скрыться в одной из расщелин на ее поверхности. Будем отрезаны от любой внешней связи.

Пристальней всмотревшись вперед, Серафим обратился с вопросом к своему пассажиру.

— Мы же в пути где-то минут сорок?

— Да, думаю, что так.

— Что ж, значит скоро подвернется подходящее местечко.

Серафим отвел взгляд от штурвала и через плечо посмотрел на своего явно напряженного друга.

— Ты чего раскис? Все будет в порядке.

— Я в норме. Не переживай за меня. Просто меня немного пугают эти огромные острые и черные скалы, торчащие впереди. Последний раз я видел нечто подобное в подземной пещере, когда осматривал один из купленных мной участков под строительство. Но тогда эти штуки висели на потолке. И, конечно же, они стали падать. Мы уцелели, но остались без транспорта. А потом были три дня скитаний по темным лабиринтам подземелий в поисках выхода.

Сказав это, Дмитрий немного склонил голову в бок и потупил взгляд. Серафим со вздохом повернулся назад к штурвалу и продолжил плавание. После минутного молчания он снова обратился к своему спутнику, но уже не отрываясь от управления:

— Согласен, воспоминания не самые приятные. Но взгляни на это с другой стороны. Сейчас мы плывем сверху, а эти скалы снизу и никак не могут нам навредить.

Сделав небольшую паузу, Серафим добавил:

— Я поищу расщелину для нас чуть дальше, там более гладкая порода.

— Спасибо тебе, — Дмитрий тепло улыбнулся. — До сих пор не могу понять, как такой мягкий человек стал военным.

— Ты уже не в первый раз это спрашиваешь.

— А ты мне никогда не давал ответа.

— Просто я не со всеми такой.

— Сомнительное объяснение.

Серафим на это лишь негромко засмеялся и, чуть сильнее наклонившись над штурвалом, продолжил управление лодкой. Отвесная скала была уже совсем рядом. Когда раздался предупреждающий сигнал о препятствии впереди, он направил судно правее, чтобы продолжать движение вдоль склона. Затем Серафим переключил пару тумблеров, и сразу за штурвалом появилась трехмерная голографическая проекция рельефа, обновляемая сонаром каждые две секунды. Это позволило искать подходящее для корабля углубление или трещину, при этом слишком сильно не приближаясь к ним. В условиях ограниченной видимости и большой глубины никто не захочет напороться на камни.

Так они продолжали двигаться еще около четверти часа. Именно столько понадобилось, чтобы преодолеть часть склона, сплошь усеянную большими угловатыми кусками смолисто-черной горной породы. Ее зазубренные края, попадая под свет прожекторов, отдавали бледным пурпурным сиянием. Создавалось жуткое ощущение, будто огромные призрачные лапы пытаются схватить корабль и разорвать своими когтями.

Но, наконец, местность стала меняться. Меж выступающих наружу острых граней начали появляться гладкие участки, сформированные пористой темно-серой породой. И, по мере продвижения, склон становился все более ровным и не таким отвесным. Вкрапления черных камней становились все реже, а их размер меньше. Они уже не пугали, а наоборот дополняли окружающий пейзаж. Вскоре же появилось и то, что Дмитрий никак не ожидал увидеть на этой планете: то ту, то там были скопления невысоких кустиков фиолетовых водорослей. Флуоресцентный пигмент в их стеблях и листьях испускал мягкий свет. Он не был похож на недавние отблески скал, ведь оставлял какое-то сказочное, таинственное впечатление.

— Просто поразительно! Никогда не видел ничего подобного. Но откуда здесь все это?

— До меня на планете занимались разведением рыбы. Чтобы создать подходящие условия сюда и завезли водоросли, модифицированные для выживания при минимальной освещенности. Ну и вся эта растительность хорошо прижилась и распространилась повсюду, причем весьма быстро. Когда я купил здесь участок, дно уже имело такой вид.

— А эти рыболовы не против твоих выработок?

— Нет, не против. Они нормальные люди, и я с ними быстро пришел к согласию. До их колонии пара тысяч километров, так что добыча руды никак не сказывается на морской фауне. Тем более, рыбу разводят ближе к поверхности, а моим людям нужно только дно. Плюс мы стараемся контролировать вредное влияние своего оборудования на океан.

— Да уж, но выглядит все просто невероятно. Как будто эта красота существует тут уже не одну тысячу лет, — подытожил Дмитрий, заворожено глядя в иллюминатор.

Довольно скоро после входа в «живую» зону вулкана, Серафим нашел подходящее место для остановки. Это была узкая и длинная расщелина с ровными краями, внизу которой виднелась темная глыба. Когда вулкан еще не «уснул», при извержении этот осколок вылетел из жерла с огромной скоростью. Она позволила ему, несмотря на сопротивление воды, оставить такой заметный рубец на склоне.

Серафим выбрал верхнюю часть расщелины, где ширина была наибольшей. Подплывая, он постепенно сбрасывал скорость, благодаря чему остановился в точке, расположенной ровно посередине между ее стенками. После этого осторожно направил нос перпендикулярно склону вулкана и медленно, чтобы не зацепить камни, завел корабль внутрь, ориентируясь главным образом с помощью сонара. Затем Серафим нажал на кнопку под штурвалом, и из каждого борта вылетело по два гарпуна. Их тросы натянулись, тем самым надежно зафиксировав корабль. Осталось погасить прожекторы, заглушить двигатели, да и вообще выключил все оборудование, оставив только внутреннее освещение и систему жизнеобеспечения. После этого Серафим встал со своего капитанского кресла и пересел на пассажирское сиденье напротив Дмитрия.

— Теперь мы, наконец, можем обсудить твою проблему. Радиосвязи нет, корабль вне зоны покрытия любых передатчиков на этой планете. Рассказывай, что понадобилось армии от меня?

— Ладно, думаю, я могу начать. Все буду рассказывать по памяти, ведь записать мне ничего не дали, — Дмитрий нервно потер руки, прежде чем продолжил. — Теперь по порядку. Возвращаться на службу не потребуется. Ты будешь нанят в роли частного военного специалиста для одной миссии.

— Или, говоря человеческим языком, в роли наемника. Это у них обычная практика. Особенно, когда дело доходит до незаконных операций или заказных убийств.

— Возможно. Тебе виднее. Так вот, цель этой миссии — доставка груза с одной из крупных военных баз в какую-то опасную точку, находящуюся в зоне боевых действий. Куда именно они, конечно же, не сказали. Так же, как и про состав груза, но мне кажется, что это его будет огромное количество.

— И почему же ты сделал такие выводы?

— Слушай дальше. Мне сказали, что успех миссии невероятно важен, так как это позволит существенно укрепить оборону некоего военного объекта, который сейчас находится на грани уничтожения. В случае же провала на снаряжение новой экспедиции уйдут месяцы. Именно поэтому я и решил, что перевозить будут либо оружие, либо какое-то защитное оборудование. Но обязательно очень много.

— И какова моя роль во всем этом?

— Предполагается, что груз будет перевозиться на военно-транспортном корабле. Ты же должен будешь возглавить его эскорт — большую группировку истребителей. Это, собственно, все, что я должен был передать. Кажется, ничего не забыл.

— Да уж. Одни секреты. По сути они мне через тебя ничего не передали. Ни слова о начальной или конечной локации, никаких подробностей о цели мисси. И все звучит, будто это так просто взять и провести целую кучу боевых космолетов незаметно через вражескую территорию. Любой здравомыслящий человек не стал бы браться за такую опасную работу, не зная всех подробностей.

— Но ты был бы не ты, Серафим, если бы не знал этих подробностей. Я прав?

— Ага. На самом деле твой рассказ нужен был лишь для того, чтобы понять, в какую из актуальных операций меня пытаются втянуть.

— Это даже обидно. Я думал, что тебе понадобиться хотя бы навести какие-нибудь справки.

— Просто мне нравится находиться в курсе событий даже после ухода в отставку. Честно говоря, было достаточно сказать: «Серафим, ты должен перевезти большой груз». Я бы даже так понял, о чем идет речь.

— А вот это еще хуже. Все мои страдания и переживания обесцениваются на глазах! — шутливо изобразил обиду Дмитрий. — Может, тогда ты мне расскажешь все подробности?

— Смотри, это весьма опасное знание. Точно этого хочешь?

— Да ладно, никто же все равно не узнает. Тем более, я же должен потешить твое самолюбие, дав возможность показать свои знания

— А вот это, между прочим, тоже было обидно. Тебе, небось, самому интересно, что же такого от тебя скрыли?

— Ладно, рассказывай уже давай, тебя все равно не переспоришь.

В ответ Серафим удовлетворенно фыркнул и начал рассказ.

— Что же, начнем с истоков всей этой проблемы. Последние полвека люди в ходе колонизации новых планет стали встречать некие артефакты. Все эти находки имеют явно искусственное происхождение, а используемые в них технологии до конца не понятны, хоть и во многом похожи на наши. Некоторые считают, что все это является остатками неудавшихся секретных экспериментов современных ученых и инженеров. Но, судя по всему, они были созданы раньше, чем переселенцы с Земли прибыли в эту часть космоса. Поэтому было принято предположение, что это следы некой исчезнувшей цивилизации, обитавшей здесь до нас. Естественно, что любые подобные артефакты вне зависимости от их происхождения и предназначения имеют большую ценность для исследователей, так как дают новые знания. Но для тебя, я думаю, все это не должно являться чем-то новым.

— Да, тут ты прав. Мои рабочие изредка находят разные непонятные устройства при проведении работ. Эти Древние немало оставили после себя.

— Только вот разбросанные небольшими группками артефакты — лишь маленькие осколки, не позволяющие в полной мере понять ни культуру, ни науку этих загадочных существ. Как ты и сказал, в обиходе их называют Древними. Но положение дел круто поменялось около двадцати лет назад. Один археолог в результате своих изысканий смог найти удивительную новую планету, которой впоследствии дали имя Прометей. Первое, что бросается там в глаза — это поверхность, покрытая лесами.

— Подожди. Прямо настоящими лесами из деревьев и травы? И это место действительно никто раньше не посещал?

— Именно так. Я понимаю твое удивление. Все планеты, которые только посещал человек и до, и после этого открытия были пустынными. Если где-то сейчас и есть жизнь, то она была искусственно культивирована людьми, как, например, здесь. Но с Прометеем дело обстоит совсем по-другому, ведь растительный покров на нем существует уже больше тысячи лет.

— Еще до появления здесь людей, — тихо пробормотал удивленный Дмитрий.

— И это не самое удивительное. На планете было найдено множество покинутых городов. Видимо, они принадлежали этим самым Древним. Причем большинство сохранилось в достаточно хорошем состоянии.

— Вот это да. Я, конечно, слышал, что есть некое место, из которого идет большой поток артефактов. Но чтобы это были целые города. И почему об этом неизвестно людям?

— Ну, ты должен понимать, насколько Прометей ценен. Естественно, что власти всех государств засекретили информацию, дабы никому больше не достался столь лакомый кусок. А потом они, конечно же, начали войну за раздел территории, которая не прекращается до сих пор.

— И почему я этому даже не удивлен.

— Знал бы то, что знаю я, так вообще бы перестал удивляться. Но все же давай перейдем к цели твоего визита. Положение нашей армии сейчас самое шаткое на Прометее, зато занимаемая территория очень насыщена разного рода технологиями и менее ценными для военных археологическими находками. Самое интересное — это внушительный комплекс огромных артиллерийских орудий неизвестного назначения. Возможно, использовались для устранения астероидов. При этом они, судя по результатам исследований, были тщательно законсервирован задолго до того, как Древние покинули свою планету. С трудом, но наши инженеры разобрались, как частично восстановить функционирование нескольких пушек. Это позволит серьезно укрепить оборону воздушного и части космического пространства. А чтобы все получилось, нужно привезти огромное количество оборудования и материалов. Как ты и сказал — очень дорогих и ценных. Именно для этого меня и хотят привлечь военные.

— С ума сойти! Но сколько же всего понадобится для такого сложного технического проекта? Как они хотят все это транспортировать?

— Ты сам ранее сказал: военный транспортный космолет. По крайней мере, так он зафиксирован во всех официальных документах. На самом же деле это нечто большее. Данная разработка может стать началом нового поколения боевых космических кораблей. И поверь мне, ничего хорошего они людям не принесут.

— Значит это все-таки не транспортный корабль?

— Ну как сказать. Просто он настолько огромный, что в нем удалось соединить и трюм размером с маленький город, и оружие на целую военную базу. Это изделие в два раза больше и по длине, и в сечении, чем самые крупные грузовые корабли, которые я когда-либо встречал. Но даже у подобного монстра имеются свои слабости, тем более — это экспериментальный образец. Вот почему пришлось собирать группу сопровождения. Ну а на роль ответственного, судя по всему, решили назначить меня.

— И ты согласишься, Серафим?

— Нет, сильно в этом сомневаюсь. Во-первых, я чуть не погиб во время своего последнего посещения Прометея. Все произошло двадцать лет назад, но воспоминания до сих пор яркие и болезненные.

— Неужели ты теперь боишься этого места?

— Скорее проявляю осторожность. За эти годы обстановка там не стала спокойнее. И это не единственная причина для отказа. Думаю, ты понял, что конвою предстоит принять бой либо в космосе, либо уже в атмосфере планеты. Поэтому для успешного выполнения задания необходимы пилоты-профессионалы, настоящие асы. Меня к таким отнести нельзя. Плюс возраст и прошлые ранения уже дают о себе знать. Так что с точки зрения подготовки я тоже не являюсь идеальным кандидатом.

— Тут, конечно, сложно что-то возразить. Но может у тебя есть какие-то уникальные качества, которые важны для выполнения конкретно этой задачи?

— Ага, еще скажи, что там все соскучились по мне.

Серафим отвел взгляд куда-то вниз и вправо. Ненадолго предавшись воспоминаниям, он спустя время продолжил:

— На самом деле есть еще и третья причина, пожалуй, самая важная. Когда мы только начали разговор, я сказал, что командование с большой охотой приняло мою отставку. Но для того, чтобы это произошло, пришлось потратить уйму времени и усилий. Поэтому сейчас я не имею ни малейшего желания возвращаться к прежней жизни. Действовать по чужим, весьма сомнительным, приказам для достижения непонятных целей. Эта война идет не ради победы или каких-то высоких идеалов, а ради самого процесса. И чем дольше она продолжается, тем больше выгоды определенные люди могут получить для себя.

— То есть теперь для тебя все в прошлом?

— В привычном понимании этого слова? Да. Я ведь стал военным с надеждой, что таким способом помогу людям. И так оно на самом деле и было. Но с течением времени я нашел способы более эффективного использования своих возможностей. В какой-то момент пришлось оставить службу в армии. Хотя я об этом сейчас уже не особо сожалею.

— Так вот какая была причина.

— Ты это о чем?

— То, из-за чего ты пошел в армию. Я всегда ожидал нечто подобное. Но разве твоих усилий за все эти годы было недостаточно, чтобы позволить себя хоть сейчас немного отдохнуть?

— Существуют люди, помочь которым может только кто-то вроде меня. И делать это приходится не совсем официально.

— Даже не хочу знать, что это значит.

Дмитрий сдержанно рассмеялся, но затем серьезно и внимательно посмотрел в глаза своему другу и продолжил:

— Ну а касаемо Прометея и всего прочего — лишь тебе решать. Я обещал военным только передать сообщение и ничего более. Если хотят уговаривать, то пусть сами приходят.

— А вдруг я все-таки соглашусь?

— Тогда прибудь через три дня в столицу. Они сказали, что сами тебя найдут и встретят.

— Ха, звучит прямо как вызов.

После этих слов Серафим еще пару минут неподвижно сидел, пытаясь уложить в голове всю полученную информацию. А затем резко встал и подошел к своему другу, который лишь медленно поднял явно утомленные глаза.

— Ладно, над эти надо еще подумать. Но это потом, сейчас пора возвращаться назад. Вижу, ты сильно устал из-за всего этого.

— Даже не представляешь, как сильно. Если ты не против, то я вздремну на обратной дороге, а то мой мозг буквально отключается.

Пока Дмитрий занимал удобную для сна позу, Серафим не торопясь вернулся за штурвал и включил все приборы. По корпусу сразу пробежала легкая дрожь от запуска двигателей. Корабль плавно выскользнул из расщелины и нацелился на желтоватое свечение вдалеке. Серафиму осталось лишь включить автопилот и погрузиться в бездну своих мыслей.

II

Так или иначе, война шла всегда, сколько себя помнил Серафим. Еще ребенком он постоянно слышал об этом, хоть и жил в весьма уединенном месте. О том, что нельзя дать врагу победить и угнетать простых мирных граждан. Но вот кто этот самый враг, и почему он так ужасен, никогда не уточняли. Также не было ясно, угнетает ли вообще неведомый противник кого-либо, или это всего лишь очередной предлог. Но было еще кое-что, вводившее в недоумение Серафима уже тогда, в детстве. Практически всегда конфликт вспыхивал из-за контроля над ресурсами или территорией. Но люди уже давно освоили эффективный способ космических путешествий и достаточно быстро перемещались между звездами и планетами. Любой мог посещать и исследовать бесчисленные миры. При этом по меркам вселенной человечество — лишь песчинка, а ее ресурсы для людей можно считать безграничными. Так зачем же уничтожать друг друга за обладание тем, чему нет конца? Маловероятно, что человек сможет когда-либо посетить все уголки космоса, освоить все его богатства, познать все тайны. Так откуда у кого-то столь маленького возникло желание присвоить себе нечто необъятное? Зачем пытаться лишить других того, что даже не имеет меры? Кому нужна столь пустая трата времени, сил и крови?

Положение в армии позволило Серафиму получить доступ к некоторым закрытым данным и узнать современную историю человечества без прикрас и идеологической бравады. В эту часть космоса люди прибыли со своей родины — далекой Земли, которая ко времени их отбытия пришла в упадок. Человечество в крайней степени истощило и ее, и все находящиеся неподалеку планеты. Поэтому естественным было решение снарядить экспедицию для исследования удаленных звездных систем с нетронутыми территориями. Удивительно большое количество людей решилось принять участие в этом рискованном предприятии. Кого-то гнала вперед жажда исследований и новые возможности, другие же просто искали лучшей жизни, но в итоге набралось почти два миллиона желающих шагнуть в неизведанное. Расходы полностью взяла на себя одна из крупнейших на тот момент корпораций — Доминанта Технолоджис — получив при этом монополию на использование открытых планет. Но даже такому промышленному гиганту пришлось использовать все свои ресурсы для снаряжения и запуска к звездам многих тысяч людей.

Чуть более пяти веков назад огромный космический корабль, имевший не менее внушительное название Грааль, после многих лет пути на субсветовой скорости, наконец, приближался к целевой локации. Но из-за непредвиденного сбоя оборудования процесс торможения начался раньше срока. Посадку пришлось совершать на ближайшей пригодной для этого планете. Она имела адаптируемую для дыхания атмосферу и неплохой климат, а местный грунт можно было приспособить для выращивания привезенных с Земли растений. Но вот полезных ископаемых там было мало.

Также при посадке получил повреждения сам корабль. Этот колоссальных размеров аппарат изначально строился в космосе и после полета должен был остаться на орбите целевой планеты в качестве космической станции. В сложившейся ситуации пришлось совершить спуск непосредственно на поверхность. Но для Грааля подобное стало билетом в один конец — преодолеть силу тяжести и подняться назад он уже не имел возможности. И это даже не принимая во внимание разрушений от достаточно жесткого приземления. Отсеки с находящимися в криостазисе людьми были защищены лучше и не пострадали, но вот другим частям повезло меньше. Оказалась повреждена или потеряна значительная часть груза: промышленного оборудования, транспорта и энергетических установок. Также вышли из строя некоторые сервера с данными и навигационная система, что исключило возможность обратного полет на Землю.

Людям ничего не осталось, кроме как начать освоение своего нового дома, которому дали имя Нью-Терра. И спустя всего лишь пару десятков лет, когда человечество уже смогло приспособиться к непривычным условиям и частично восстановить свою цивилизацию, начались столкновения за обладание ограниченными технологиями и ресурсами. Сильные подчиняли слабых, разные группы объединялись ради общей выгоды, пока, наконец, не осталось только три крупных структуры, ставших впоследствии государствами и существующих доныне. Доминион, Генерис и Синергиум — три силы, противоборствующие между собой уже почти пять сотен лет. Они объединяют под своим влиянием большую часть живущих сейчас людей.

Сначала это противостояние происходило лишь на Нью-Терре и ее ближайших космических окрестностях. Но, примерно в сто семьдесят восьмом году по новому календарю, отсчитываемому от дня посадки на Нью-Терру, случился невероятный технологический прорыв. Людям стала доступна технология перемещения путем искажения пространства и создания искусственного подобия червоточин, которая позволила невероятно сильно сократить время путешествий.

Конечно, она была не лишена недостатков. Любые две точки космического пространства движутся относительно друг друга. При попытке возврата в исходные координаты с параметрами первого скачка, путешественник попадет совершенно не туда, ведь место старта уже успело сместиться. Навигационные системы способны нивелировать эти явления, но лишь в течении нескольких дней: дальнейший расчет корректировок слишком сложен. Выходом стало применение маяков — устройств, создающих постоянно существующие червоточины. Для приемлемого расхода энергии они имеют микроскопические размеры, тем не менее, позволяющие передавать информацию, в том числе и для навигации. Лишь большая ресурсоемкость и сложность развертывания подобных систем в определенной мере ограничивает освоение космоса. Но пространственные скачки все равно позволили перемещаться между отдаленными звездами за приемлемое время, несравнимо меньшее, чем было затрачено на полет к Нью-Терре. Наступила новая эра — эра колонизации космоса, а война за природные ресурсы потеряла свой смысл. Люди больше не являлись заложниками одной планеты.

С тех времен было открыто множество миров, по которым распространилось существенно увеличившееся человечество. Но, как это ни парадоксально, новые возможности не изменили старых привычек. Вместо продолжения исследования космоса все три государства начали борьбу за контроль над уже разведанными планетами. Колесо истории провернулось, и стартовала новая война, с размахом столь же большим, как и ее бессмысленность.

Наконец яркий свет, бьющий прямо в глаза, привел Серафима в чувства. Корабль уже вплотную приблизился к подводной части города, приветствовавшей россыпью огней своих иллюминаторов. В них колебались темные пятна снующих взад и вперед людей, будто зрачки живого существа пытались сфокусироваться на маленьком металлическом объекте перед собой. Вот уже и герметичные створки входного шлюза начали открываться, а за ними ждали тепло и безопасность.

Корабль забрался внутрь и без каких-либо проблем в автоматическом режиме пристыковался к платформе несмотря на кромешную темноту вокруг. Уровень воды стал постепенно падать, а давление — нормализоваться, пока, наконец, не открылись вторые герметичные створки. Они освободили дорогу прямиком в сердце внутреннего ангара колонии. Когда Серафим выбрался из корабля и уже собрался прощаться со своим другом, Дмитрий вдруг резко хлопнул себя по бокам и воскликнул:

— Точно, чуть не забыл. После всех этих дел с тайным заданием ко мне прилетел еще один человек из армии. Он что-то говорил про новый контракт на поставки металла для военного производства. Его фамилия была, кажется, Ален. Вы же знакомы, насколько я помню?

— Вот это интересный поворот. А больше он тебе ничего не сказал?

— В том-то и дело. Он просил передать тебе при встрече что-то про деревья. Вроде бы, что твои сосны в заповеднике заинтересовали лесников, а личное присутствие могло бы помочь избежать проблем.

— Да уж. Значит, дело серьезней, чем я предполагал.

Серафим сделал полуминутную паузу, после которой добавил:

— Дима, а ты же не слишком сильно торопишься? Сможешь подбросить меня на своем космолете в одно место недалеко отсюда?

— Почему бы, собственно, и нет.

— Отлично. Спасибо тебе. Тогда я сделаю пару распоряжений и в путь. Встретимся через час во внешнем ангаре. А ты пока можешь перекусить где-нибудь. Местная рыба очень хороша.

— Хорошо, до встречи, — немного растеряно ответил Дмитрий.

Вскоре Серафим уже вернулся в свой кабинет. Одной рукой он стал энергично копаться во встроенном в стену шкафу с гладкими глянцевыми дверцами, а другой коснулся наушника-вкладыша в левом ухе и вслух произнес:

— Ромео, ты меня слышишь? Внутренний вызов. Симон Белл.

После небольшой задержки искусственный интеллект, управляющий функциями колонии и носящий тоже имя, что и планета, приятным неорганическим голосом ответил:

— Запрашиваемый абонент в данный момент находится вне зоны доступа. Отменить вызов или оставить сообщение?

— Сообщение, голосовое. Скажи, когда будешь готов начать запись.

— Готов. Начну запись со следующих ваших слов.

— Симон, привет. Опять ты забился в какой-то дальний угол ангара и копаешься в своем космолете? Впрочем, это сейчас неважно. Тут с моими соснами может случиться беда, за них хотят серьезно взяться. Поэтому я отлучусь на неопределенный срок. Следи тут за всем, в первую очередь за теми, кто на особом положении. Если что-то случиться, то только ты сможешь разобраться. Слишком сильно не переживай, я предусмотрел много предохранительных мер. Ну, надеюсь, мы скоро свидимся. Ты теперь за главного. Удачи.

После некоторой паузы Серафим снова услышал все тот же спокойный голос:

— Сообщение записано и будет передано, как только указанный абонент появится в сети. Нужно ли еще что-то?

— Да. Переводи все мои вызовы на Симона, а также предоставь ему высший уровень допуска к системе управления и документооборота. Никому не давай менять статус допуска к своим функциям. Ну и, надеюсь, они не сломают тебя, пока меня нет.

— Я тоже на это надеюсь. Удачи вам.

Слегка ухмыльнувшись, Серафим снял гарнитуру и положил ее поглубже в ящик стола. Ему нравился тот факт, что Ромео, являясь экспериментальным образцом нового поколения, случайно получил зачатки чувства юмора. Еще интересней было то, что этот нежелательный вроде бы эффект никто не хотел исправлять.

III

Серафим шел по давно знакомым улицам, лавируя среди людской массы. Ее бурные потоки беспрерывно сталкивались и смешивались друг с другом. Но он не обращал на окружающих особого внимания и неспешно двигался вперед. Внимание Серафима полностью занимали почти черные облака над головой. Они были похожи на огромные куски угля, отливавшего холодным серым блеском. Небо казалось очень низким и тяжелым, будто вот-вот должно обрушиться вниз. Но ветер, тем не менее, быстро уносил всю эту массу куда-то вдаль. Столица Республики Синергиум, Ника, была планетой со значительной вулканической активностью. Такой внешний вид облака имели из-за пепла, который в огромных количествах выбрасывался в атмосферу при извержениях, постоянно где-нибудь случавшихся. Тем не менее, люди свыклись с такими суровыми условиями и даже выбрали это место в качестве центра своей страны. Никто вокруг даже не задумывался, в каком сюрреалистичном окружении он живет. Длинные узкие цепи острых и угловатых, будто обглоданных кем-то гор царапали своими вершинами темное небо. С беспорядочностью их вида контрастировали разбросанные повсюду конусы больших и маленьких вулканов, издали кажущихся идеально ровными. А между ними тянулись реки расплавленной породы, навеки застывшей в самых удивительных формах.

Серый цвет всегда ассоциируется с чем-то скучным и унылым, но только не на этой планете. Здесь столь ограниченная палитра реализуется максимально, создавая картины, превосходящие творчество человеческого сознания. А когда происходит извержение, и яркие потоки лавы растекаются по округе, то из-за возникающей игры теней и отблесков кажется, что вся статичная каменная масса начинается двигаться как какое-то фантастическое свинцовое море.

Серафим начал свой путь из центра столицы, куда прибыл на скоростном поезде. Он связывал город и центральный космопорт, расположенные достаточно далеко друг от друга. Здесь в основном находились офисы многочисленных фирм и предприятий Синергиума. Огромные здания из стекла и бетона стояли плотной стеной, создавая монументальный, но весьма однообразный вид, даже несмотря на их архитектурное разнообразие. Понадобился час неспешной ходьбы, чтобы окружающие постройки начали терять в высоте. Серафим покидал наполненный небоскребами деловой район, его сменяла обширная жилая зона, расположенная на востоке. Но не она была конечной точкой маршрута, а продолговатый парк, разделявший эти две части города.

Как только Серафим попал в тень от крон деревьев, его легкие наполнил приятный воздух, насыщенный фитонцидами. Этот парк, в основном, состоял из сосен, специально модифицированных для жизни на вулканической планете. Они были ниже обычных и имели иголки несколько другой формы, но существенно не отличались от своих прародителей. Серафим уверенно шел через искусственный лес по узким извилистым дорожкам, причудливо переплетающимся между собой, пока между деревьями не появился просвет. Перед ним раскинулась просторная площадь, со всех сторон которую окружала стена деревьев. Ее поверхность была вымощена крупными квадратными плитами из белого камня. Для освещения служили многочисленные фонари в виде стоящих на земле метровых конусов из матового стекла. А центр площади украшала композиция из шести черных треугольных фонтанов, окружавших многометровую стелу. Издали казалось, что она сделана из настоящего обсидиана.

Повсюду в хаотичном порядке были расставлены низкие широкие скамейки, чем-то напоминавшие старые деревянные ящики. На одной из них сидел человек, хорошо заметный издали несмотря на достаточное количество прохожих вокруг. Он небрежно раскинул почти по всему сиденью полы своего длинного строгого пальто и держал в руках редкий для этого места и времени предмет — бумажный документ. Бледно-зеленые глаза неотрывно и с нескрываемым интересом бегали по страницам, не обращая внимания больше ни на что вокруг.

Серафим быстрыми шагами подошел к издали замеченной скамье, оказавшись за спиной сидящего на ней. Он бесшумно сел с краю и, слегка наклонив голову в сторону своего соседа, произнес:

— Все настолько плохо, командир Ален?

Тот, в свою очередь, резко отвел взгляд от документов. В его глазах загорелся огонек любопытства, который тут же потух, как только Ален рассмотрел собеседника.

— И тебе привет, Серафим. Я и не знал, что ты уже прибыл.

— Потому что я этого не хотел. А вот тебя найти было довольно легко.

— В такую погоду это чудесное место для чтения, — подняв лицо к небу, заметил Ален. — А ты бы меня все равно нашел. Так зачем усложнять? Тем более, в толпе будет легче разойтись после разговора.

После этих слов мужчины рассмеялись и пожали друг другу руки. Серафим, тепло улыбаясь, тихо произнес.

— Рад тебя видеть, Говард.

Говард Ален занимал весьма высокий пост главы Отдела особых операций, что в армии Синергиума приравнивалось к званию генерала. Несмотря на руководящую должность его среднего роста тело было в хорошей форме, почти как у оперативного сотрудника. Каштановые волосы Говарда стали немного отливать медью в лучах пробивающегося через облака света, когда он повернулся к Серафиму и продолжил разговор:

— Ты должен будешь прибыть на Нику завтра. Тогда официально и получишьинформацию об операции. Хотя, думается мне, что ты и так уже все знаешь.

— Если в целом, то да. Я уже даже в общих чертах подготовил план для своей группы.

— И почему я не удивлен? — закатил глаза Говард. — Кстати, ты ведь завтра сделаешь вид, что прилетел в космопорт? Или покажешь Отделу государственной безопасности, что обошел их?

— Думаю, что появлюсь на каком-нибудь небольшом частном рейсе. Незачем попусту хвастаться.

— Хорошо, тогда мои люди тебя встретят первыми и отвезут, куда скажешь. Я вот, наоборот, хочу оставить безопасников не у дел.

— Ого, неужели ты решил подразнить этих ребят?

Серафим едва смог сдержать вырвавшийся смешок, особенно увидев серьезное лицо собеседника. Говард редко затевал враждебные действия против других госструктур. В отличие от прошлого главы Отдела особых операций, который сидел напротив и явно веселился от всего происходящего.

— Поверь, то, что ты вытворял в свое время, мне с рук так просто не сойдет. Хотя сейчас вставлять им палки в колеса в наших общих интересах. Но давай сначала разберемся с транспортной операцией. Сейчас у тебя есть уникальный шанс задать все свои вопросы по теме, пусть и не официально.

— Ладно, если хочешь заняться сразу делом, то давай. В первую очередь хотел спросить про список участников. Он точно правильный и окончательный? Всего тридцать человек для охраны такого огромного транспортного корабля. И только четырнадцать из них профессиональные пилоты.

— Нет, ошибки здесь нет. С этой миссией вообще все не просто. Ты же знаешь про корабль, который вам предстоит сопровождать.

— Сверхтяжелый военно-транспортный космический корабль проекта L-0043. Кажется, его назвали «Армада».

— Да, именно так. Хотя, если идея себя оправдает, и подобные космолеты будут создавать в будущем, то их переведут в класс звездных крейсеров или что-то вроде того. Понимаешь, что это значит?

— Это много что может значить. Но, полагаю, ты хочешь сказать про боевую эффективность?

— В точку. Главное качество Армады — ее превосходная защищенность. Из всего того, чем располагают наши противники на Прометее, эту громадину можно пробить только двумя методами. Во-первых, это высокомощное кинетическое оружие, способное уничтожить среднестатистический транспортник еще на орбите планеты. Двадцать таких орудий есть на основной базе Доминиона, но они стационарные, а зона обстрела никак не пересекается с маршрутом нашей миссии.

— А мобильная артиллерия не сможет сбить Армаду?

— Теоретически? Может, когда корабль будет уже в атмосфере. Но для этого подойдет не любая позиция. Да и техники, способной достаточно быстро прибыть в нужное место и подготовиться к стрельбе, за последние пару месяцев наблюдений у противника обнаружено не было.

— Ладно. Тогда какая вторая опасность для нас?

— Массированная ракетная атака. Потребуется выпустить в Армаду просто колоссальное количество боеприпасов, чтобы перегрузить ее систему противодействия, а затем еще и пробить толстую броню. И опять-таки, рядом с нашим маршрутом ни у Доминиона, ни у Генериса нет достаточного количества оружия, а ракеты дальнего радиуса действия не обеспечат достаточную плотность огня. Теперь понимаешь, к чему я веду?

— Им придется совершить авианалет на Армаду, а нам принять бой, скорее всего уже в атмосфере планеты. И о какой численности противника идет речь?

— Давай сразу оговоримся, что войска Генериса скорее всего атаковать не будут. От их расположения добираться слишком далеко. Что касаемо Доминиона, то для достижения успеха им придется задействовать около половины всех своих атмосферных летательных аппаратов на планете.

— Это же пара сотен машин! — лицо Серафима сморщилось, будто он подавился лимоном

— По меньшей мере. Но учитывай, что им не известны возможности Армады. Поэтому неясно, сколько сил они захотят задействовать на самом деле.

— Понятно. А в худшем случае появятся еще и силы Генериса, и мы получим трехстороннюю заварушку.

— Но это маловероятно.

— Ага. Только обычно все почему-то идет именно по самому худшему из возможных сценариев. Так что буду дорабатывать план с оглядкой на воздушную баталию.

— Ну, это ты уже сам решай. Главное не переусердствуй. Армада сама по себе очень хорошо защищена, особенно от атак роя всякой мелочи. Поверь, самые большие атмосферные самолеты на ее фоне лишь мошки.

— Получается, что конвой в ходе этой операции не очень-то и нужен. При этом Доминион не сможет игнорировать пролет Армады мимо своей территории и точно атакует. Ты тоже так считаешь?

— Это наиболее логичный вывод.

— То есть вся группа сопровождения окажется под перекрестным огнем превосходящего числа противников и огромного корабля союзников, для которого главным является собственная безопасность.

— Я же говорил, что с этой миссией все не просто.

— Подвел ты к этому, конечно, издалека.

— Я лишь изложил факты, чтобы ты сам мог сделать выводы, — Говард слегка пожал плечами.

— Ладно, как скажешь. Но тогда напрашивается еще один вывод: собственное правительство хочет меня устранить.

— Армия, не правительство. А если совсем точно, то некоторые персоны из ее руководства. Видишь ли, у Отдела государственной безопасности есть список людей, обладающих крайне опасной для благополучия страны, по их мнению, информацией, но которых нельзя просто так устранить. Здесь же появляется прекрасный шанс подвергнуть всех их смертельной опасности. Вдруг кто-нибудь и не вернется назад? И предлог вполне убедительный: необходимы высококлассные специалисты, при этом уже напрямую не связанные с армией. С их слов, такие меры нужны для соблюдения секретности.

— Да уж, беспроигрышный вариант. Если погибнешь, то никто плакать не будет, а если провалишь задание, то обвинят в государственной измене, не меньше.

После этих слов оба мужчины ненадолго замолчали. Каждый отвернулся в сторону от собеседника и думал о чем-то своем. Наконец Серафим, растерев свои виски, продолжил:

— Хочешь сказать, что даже на пенсии я умудрился попасть в этот черный список безопасников?

— О, друг мой. Да ты возглавляешь этот список! И не делай невинный вид. При желании тебе хватит возможностей перевернуть все армейское руководство с ног на голову, может даже и некоторых государственных чиновников с поста скинуть. Конечно, доказать подобное никто не сможет. Но для того, чтобы опасаться, им хватит и подозрений, тем более не безосновательных.

— Сами виноваты. Двадцать лет назад, когда меня назначили главным координатором реорганизации армии и открыли столько возможностей. А не воспользоваться этим было бы слишком расточительно.

— А еще удивляешься, почему они хотят от тебя избавиться. Даже не соизволили послать официального представителя.

— О, так это не только из-за секретности? Нужно будет припомнить им, когда все закончится. Ты, кстати, тоже посылал весточку через моего друга Дмитрия. Я из-за этого и прилетел сюда.

— Значит, не зря подсуетился. Так и знал, что по-другому ты не согласишься принять участие.

— Так это была лишь уловка? А я ведь серьезно забеспокоился, — огорченно ответил Серафим.

— И да, и нет. Пока что «соснам» ничто не угрожает. Но под них уже серьезно копают. Ты же слышал, что Отдел государственной безопасности начал череду проверок на предмет утечек информации?

— Слышал, но пока это не выглядело слишком серьезно.

— До середины прошлой недели так и было. Но безопасники резко активизировались. Кто-то сверху оказался недоволен их результатами. Теперь начинают разбирательства по любому поводу.

— Поэтому решил оповестить меня?

— Да. Если бы ты отказался от предложения, то это точно стало бы поводом для расследования, а там и до обысков недалеко. Неизвестно, что могло обнаружиться, даже несмотря на все наши предосторожности.

— Тут ты прав. Они могут даже что-нибудь подкинуть, чтобы сфабриковать дело.

— Вдобавок, я хочу предпринять кое-какие контрмеры, но для этого нужно, чтобы у тебя было железное алиби. На всякий случай.

— А разве может быть лучше прикрытие, чем миссия вооруженных сил Синергиума? А ты хитрец, разыграл против них их же карту.

— Ты сам меня учил выжимать максимум из ситуации.

Серафим с уважением посмотрел на своего друга. Он всегда считал, что Говард является достойным приемником на пост руководителя Особых операций, а тот ни разу не заставил сомневаться в сделанном выборе. За прошедшие восемь лет Ален смог добиться практически такого же влияния, как и его предшественник.

Разговор после очередной недолгой паузы вновь начал Серафим. Он со слегка ехидной улыбкой спросил:

— А я вот еще слышал, что первым капитаном Армады будешь ты, Говард.

— Ох, и откуда ты берешь эти сведения, даже не представляю!

— Учись, пока я еще жив.

— Надо было тебя не звать и оставить наслаждаться пенсией.

— В компании агентов из нашего доблестного Отдела государственной безопасности? Тогда бы все равно встретились, только уже, наверное, в камере.

Спина Серафима начала слегка содрогаться от негромкого смеха. А потом нервный смешок вырвался и у его собеседника:

— Да уж, хороший анекдот, если бы только речь шла не про нас. А без шуток — да, меня назначили капитаном, хотя решение весьма спорное.

— Неужели ты сомневаешься в своих силах?

— Не особо. Просто есть с десяток людей, более опытных в подобных вопросах.

— Ты же до Особых операций служил капитаном на боевом космолете?

— И когда это было? Лет двенадцать или даже тринадцать назад. И командовал я не крупным боевым кораблем, а ударным звеном. Самой массивной космической техникой в моей карьере была противоракетная орбитальная платформа, но длилось это совсем не долго. Поэтому я и не понимаю такого назначения. Если они хотят поступить со мной также, как и с вами, то зачем помещать в самое сердце сверхзащищенной Армады? Да и зачем вообще рисковать безумно дорогим кораблем и грузом?

— По правде сказать, я не знаю. С другой стороны, с точки зрения моего выживания это просто прекрасно. Так что не забивай сильно голову, но будь готов к неожиданностям.

— Да у меня последнее время вся жизнь — одна сплошная неожиданность.

Говард замолчал, так как оказался несколько смущен тем, что поддался тревожности. Серафим же уже выяснил все, что считал нужным, и сейчас мысленно проверял, не забыл ли о чем-то еще.

— Ах да. Я же забыл спросить о самом главном. О моем графике.

Говард медленно поднял свой несколько вялый взгляд. Такой простой, но неожиданный вопрос после всех их рассуждений о тайных заговорах застал врасплох. Поэтому, чтобы выиграть себе время на четкий ответ, он почти машинально спросил:

— А какой сегодня день недели?

— По стандартному календарю? Среда, если не ошибаюсь.

После приземления на Нью-Терру старый земной календарь по большому счету стал бесполезен. У каждой новой планеты был свой цикл обращения вокруг светила, своя продолжительность года, своя длительность суток. Тем не менее, люди все еще использовали старые мерила времени. Возможно, это было сделано для удобства и унификации. Или же такая призрачная связь со своей родной планетой помогала лучше адаптироваться к новым условиям. А может просто люди являются рабами своих привычек больше, чем готовы признать.

Командир Ален, быстро вернувший свой спокойный и собранный вид, ответил на поставленный вопрос:

— Завтра, в четверг, ты должен будешь прибыть в столицу и получить всю информацию по операции. Уже в пятницу необходимо предоставить план действий в части своих задач руководству и откорректировать его если потребуется. В этот же день ты должен ознакомить команду с утвержденным планом и подготовиться. Ну а в субботу все и произойдет: Армада стартует, и транспортировка начнется.

— Как-то все это слишком быстро, не находишь? Мои и так средненькие шансы хотят еще больше уменьшить отсутствием нормальной подготовки?

— Это был вопрос? Тогда ты сам же на него и ответил. Общий план операции готов уже давно, и прорабатывался он в течении нескольких недель. А какое при этом было отношение к группе конвоирования ты уже понял.

— Как мне надоели их подковерные игры, — Серафим прикрыл ладонью лицо. — Ладно. Если что, придется импровизировать.

После он тяжело вздохнул и заглянул в глаза Говарду.

— В этом прекрасном месте хотелось бы поговорить с тобой о более приятных вещах. Ведь мы и так не часто видимся. Но пора закругляться, ведь объем моей работы ничуть не уменьшился несмотря на всю твою помощь. Очень рад был повидаться.

— И я, Серафим. Постараюсь сделать все возможное, чтобы для тебя эта операция прошла как легкая прогулка.

— Ха-ха, ловлю на слове, капитан первого звездного крейсера.

Мужчины крепко пожали друг другу руки и перекинулись последними прощальным словами, после чего разошлись в разные стороны. Говард быстро исчез на одной из тропинок, отходящих от площади. А Серафим немного задержался на границе леса, смотря на небо. Нависающие над землей смоляные тучи к концу дня сгустились так сильно, что заходящее солнце уже никак не могло через них пробиться. Лишь лиловые вспышки молний иногда освещали их изнутри.

IV

Пятница стала очень хлопотным днем для Серафима. В общих чертах информация по предстоящему делу была известна ему еще до появления Дмитрия с поручением от военных. Но до финального вида план операции все равно пришлось доводить уже на месте, причем за крайне ограниченное время. Не прошло и часа после того, как Серафим окончил подготовку доклада и сопутствующих документов, а уже представлял результаты своей работы руководству. Те ожидаемо утвердили все практически без замечаний. Пусть он изначально и не хотел участвовать в этом деле, но порученные обязанности все равно выполнял максимально ответственно и качественно. Сейчас же ему предстояла менее статусная, но гораздо более важная встреча. Пришло время обсудить план операции со своими невольными подчиненными.

Путь в назначенный кабинет лежал через длинный и очень просторный коридор, одна из стен которого была полностью сделана из стеклянных панелей. Через них открывался вид на внутренний двор здания, принадлежащего Вооруженным силам Синергиума. Стоящий там маленький старомодный фонтан разбрасывал далеко вокруг себя блестящие брызги. Погода в этот день оказалась хорошей, поэтому все вокруг освещалось естественным образом, а не лампами. Серафим шел достаточно медленно, желая собраться с мыслями и насладиться согревающими его кожу лучами солнца, которое в этой звездной системе имело красноватый цвет. Но вот уже рядом кабинет с нужным номером, и, как бы не хотелось отсрочить неизбежное, нужно заходить. С моральной точки зрения ему всегда трудно было намеренно отправлять людей в объятья смертельной опасности. Серафим, успокаиваясь, глубоко вдохнул и выдохнул, после чего потянул на себя дверь.

Внутри зала для собраний оказалось очень темно, особенно после залитого солнцем коридора. Единственным источником света служила длинная лампа на потолке, которая вырывала из мрака большого полупустого помещения только прямоугольный стол. За ним сидело три десятка мужчин, неотрывно следивших за вошедшим. На их лицах не было волнения, лишь инстинктивное напряжение, вызванное появлением вышестоящего руководителя. Серафим неторопливо подошел к своему месту и разложил документы, но не стал садиться. Он быстро просмотрел конспект доклада, который взял в левую руку, тогда как правой оперся о столешницу, и, оставаясь в такой позе, начал говорить.

— Приветствую всех собравшихся. Меня зовут Серафим Стрельцов. Я назначен командиром отряда, отвечающего за сопровождение военного корабля Армада во время транспортировки груза на Прометей. Все мы знакомы в той или иной степени, поэтому…

Серафим прервался на полуслове и несколько секунд рассеяно смотрел на свои документы, после чего продолжил, отложив их в сторону.

— Поэтому давайте сразу обсудим самую неприятную часть. Я думаю, все понимают свое положение. Мы с вами, господа, сумели нажить себе недоброжелателей с большими возможностями. Если каждый из сидящих здесь погибнет, то это будут не просто допустимые, а вполне желательные потери.

Серафим сделал небольшую паузу и убедился, что его слова дошли до слушателей. По их глазам и лицам это стало понятно без слов.

— Не могу ничего обещать, но постараюсь сделать все, чтобы каждый вернулся домой. Моей главной целью в предстоящей операции является сохранение ваших жизней. Если по ходу возникнут какие-то сомнительные вопросы, то старайтесь не распространять их за пределы нашего отряда. Считайте, что мы сами по себе. Против вас могут использовать любую информацию. И попытаются сделать это как враги, так и союзники. Я сам буду разбирать все поступающие донесения о возникших или возможных в будущем проблемах. Можете считать это моим первым приказом в роли командира.

После такого тревожного начала почти все слушавшие, кроме самых опытных, находились в некотором оцепенении. С другой стороны, слова командира придавали и уверенности. Заботу об их жизнях собирался взять на себя такой известный человек, как Серафим Стрельцов. Живая легенда армии Синергиума. Сам он уже более расслабленным тоном продолжал.

— Что же, теперь перейдем к сути дела. Всего в нашем отряде тридцать человек. Я разбил вас на три равные группы и присвоил им кодовые имена: Альфа, Эпсилон, Эта. С составами групп можете ознакомиться в документах, которые я вам раздам.

Серафим передал ближайшему к себе человеку стопку тонких папок, а тот уже начал раздавать их остальным. Когда перед каждым оказался собственный экземпляр, он продолжил.

— Обращаю внимание, что все предоставляемые данные находятся на бумажных носителях, которые будут уничтожены после собрания. Любое копирование, само собой, запрещено. Больше эту информацию вы нигде и никогда не получите, так что постарайтесь запомнить то, что считаете важным для себя. Все вопросы по составу групп обсудим после того, как я закончу доклад.

Серафим отошел в сторону и прикатил из какого-то темного угла стойку, к которой была прикреплена большая цветная карта и еще несколько схем поменьше. Все снова было отпечатано на бумаге, чтобы сократить присутствие секретной информации на электронных носителях.

— Мы начинаем самостоятельные действия с момента совершения последнего пространственного скачка на пути к Прометею. До этого двигаемся строго в соответствии с указаниями Армады. Как вы видите, расчетная точка выхода расположена достаточно далеко от планеты. Но из-за своих размеров мы создадим огромный всплеск излучения, который точно зафиксируют системы противника. Здесь начинает работать группа Альфа. Ваша задача заключается в зачистке пути до Прометея от автоматических средств наблюдения и защиты. Пользуйтесь маскировкой предоставленных нам истребителей для незаметного уничтожения. Так противник не сможет понять, с чем именно столкнулся. Тем не менее, они вышлют отряд для перехвата. Группа Альфа должна навязать им бой и увести подальше от пути следования Армады.

Тут Серафим увидел приподнятую ладонь одного из своих подчиненных и жестом указал, что тот может задать свой вопрос с места.

— Командир, стоит ли нам ожидать двухстороннего боя?

— Думаю, что вероятность этого достаточно мала. Доминион наверняка вступит в бой, ведь мы будем находится в формально их космическом пространстве. Причем стоит ожидать значительное сопротивление, так как группа Альфа нанесет существенный урон системе автоматической защиты, если зачистка пройдет по плану. Генерис же, скорее всего, не станет посылать войска на такое большое удаление от своей территории, тем более, если там уже будет Доминион. Но вопрос я возьму в проработку и распоряжусь, чтобы наземные станции слежения оперативно оповестили нас о возможном появлении третьей стороны.

Серафим поставил пару каких-то странных закорючек в своем блокноте, после чего повернулся обратно к карте и продолжил.

— После зачистки в дело вступает группа Эта. Вы следуете на большой дистанции за Альфой. Как только увидите, что у них завязался бой, то подключайтесь, желательно с использованием маскировки. Так вы сможете неожиданно загнать противника в котел. Что же касается группы Эпсилон, то тут все просто — следовать за Армадой и прикрывать ее. С деталями можете ознакомиться в предоставленных документах. Даю вам время. Если появятся вопросы, то задавайте.

После этих слов больше не было слышно ничего, кроме интенсивного шелеста бумаги. Все изучали подробности предстоящего им задания. И каждый, помня о предупреждении командира, запоминал наиболее важные для себя моменты. Но, как ни странно, прервал этот процесс сам Серафим.

— Да, забыл сказать. Вы, конечно, и так об этом знаете, но формальность соблюсти следует. Во время операции не использовать никаких имен, только позывные, состоящие из названия группы и порядкового номера в списке.

Тут же сидящий недалеко от Серафима боец в нерешительности спросил.

— А не могли бы вы на всякий случай проговорить всем вслух позывные командиров каждой группы?

— Конечно, почему нет. Альфа-3, Эпсилон-4 и Эта-7. Мой позывной Эпсилон-6. При необходимости можете обращаться напрямую. Но поддерживать постоянную связь я буду только с командирами групп.

Все снова вернулись к разбору документов, но через некоторое время появился новый вопрос. Задавший его очень давно и хорошо знал бывшего генерала Стрельцова, поэтому обратился по имени.

— Серафим, не могли бы вы подробнее рассказать про выделенные для нас истребители? В особенности про систему маскировки.

— Как все могли прочитать, называется эта машина HF-Z Зетар и позиционируется как полностью новое изделие, хотя по моим данным это глубокая модификация HF-155 Кобальт.

Еще один из участников, работавший пилотом-испытателем, поднял руку и, получив разрешение, вклинился в разговор.

— На самом деле не такая уж и глубокая. Кардинально другими стали только боковые секции. Состав оборудования несколько изменился, что обусловлено появлением высокоэффективной системы камуфляжа. Но из-за этого также пришлось урезать функционал по сравнению с исходной моделью.

— И какую тогда дашь оценку боевым качествам нашего истребителя?

— Тут все неоднозначно. С одной стороны, наступательной мощью Зетар обладает меньшей, чем Кобальт. Объем отсека под полезную нагрузку ощутимо сократился, а из шести лазерных пушек осталось только четыре. Также для нового оборудования пришлось увеличить систему охлаждения, из-за чего на корпусе появилось больше уязвимых зон. С другой стороны, особая система маскировки в большинстве случаев действительно позволяет подобраться к противнику незамеченным и неожиданно атаковать. Ситуативная машина, но для боевых задач, подобных нашим, Зетар может оказаться очень полезен.

— Хорошо, если так. К слову о системе маскировки. Она позволяет создать быстро обновляющиеся изображения на поверхности корпуса. Другими словами — оптический камуфляж. Высококонтрастные проекторы и передавая система обработки графики делают его наиболее совершенным из всех, которые устанавливались когда-либо на космолеты. К тому же в комплексе с камуфляжем работают системы рассеивания теплового и радиоволнового излучений, позволяющие скрыться практически от любых средств наблюдения.

— Но ведь за все необходимо платить, ведь так? — спросил человек, назначенный командиром группы Эта.

— Именно так. Маскировочное оборудование страшно греется, поэтому время беспрерывной работы ограничено. Рекомендуемый период работы составляет двадцать восемь секунд, далее необходимо не менее сорока секунд перерыва для охлаждения. Можно продержать систему активной и дольше, но тогда возрастет необходимое время прерывания и появится вероятность появления повреждений. А если пробыть под маскировкой больше минуты, то скорее всего произойдет полный отказ. Отдельно хочу отметить, что подавление излучений достаточно стабильно работает вне зависимости от режима оптического камуфляжа. Главное, чтобы функционировала система маскировки в целом.

— Получается, что даже во время охлаждения остается невидимость в инфракрасном диапазоне?

— По крайней мере малозаметность. Конечно, интенсивность теплового следа существенно увеличивается. Но Зетару все равно удается его размыть настолько, чтобы оружие с ИК системой наведения не могло нормально захватить цель. Поэтому я и обратил на данный факт ваше внимание. Если перегрузите оптический камуфляж, то рискуете угробить систему в целом, а значит потеряете и остальную маскировку.

Закончив отвечать, Серафим подошел к своему месту и взял стоящий там стакан с водой. Сделав пару глотков, он продолжил.

— Есть у меня и один бонус. Изначально нам хотели разрешить использовать только специально разработанные для Зетара стелс-ракеты. Но они, если честно, обладают совсем никудышной боевой частью, а в момент пуска все равно выдают присутствие истребителя. Поэтому мне удалось убедить руководство разрешить использовать произвольное вооружение. Доступно все, что входит в список, который вы можете найти на предпоследней странице. Ракеты, бомбы — берите то, что захотите, лишь бы на борт поместилось, — Серафим положил чистый лист бумаги в центр стола. — А сюда потом запишите свой выбор.

По залу прокатился одобрительный гул. Такая свобода выбора могла хоть как-то помочь приспособить непривычную технику под себя. Некоторые оживились еще больше после прочтения списка доступного вооружения. И все без исключения были крайне признательны командиру за проделанную работу.

— Ну что же, вижу, что глобальных вопросов больше не осталось. Если нужно обсудить что-то лично, то подходите по одному. Как только закончите с документами, то можете быть свободны. И не забудьте сдать их перед уходом!

Большой прямоугольный стол постепенно начал пустеть, пока за ним не остался только Серафим. Каждый из присутствующих подошел к командиру. У кого-то появились дополнительные вопросы, а остальные просто хотели попрощаться и пожать руку Стрельцову. Наконец, оставшись в одиночестве, Серафим взял в руки список отряда и еще раз перечитал. Его лицо стало крайне печальным, а губы едва слышно произнесли в темноту:

— Ох, ребята. Ладно я, но как вас угораздило попасть в такую передрягу. Будет очень грустно, если кто-то не вернется с этого проклятого задания.

V

Армада была поистине гигантской, даже когда находилась в космосе. Диск далекого Прометея терялся на фоне ее светло-зеленой обшивки. Из-за широкого корпуса корабль казался несколько короче, чем был в действительности. Кроме основной брони, снаружи его покрывали три огромных навесных защитных панели. Первая имел форму четверти эллипсоида, две других — половины цилиндра. Со многих ракурсов Армада больше походила на гипертрофированную бомбу, способную смести целую планету. Настоящее воплощение мощи и неприступности.

Совсем букашками казались следовавшие рядом три десятка истребителей. Все Зетары уже распределились по группам и двигались ровным строем впереди Армады. Осталось лишь дождаться команды начинать. Но генерал Ален не хотел торопиться. Только когда первые автоматические станции противника появились на радарах, он начал раздавать указания:

— Говорит Армада-Главный. Всем командирам отрядов перейти на канал тридцать три. Остальным бойцам — действовать по указаниям ваших командиров. Общий канал использовать только для передачи экстренных сообщений.

После этого наступило недолгое молчание: все стали настраивать связь. Говард следил за процессом через систему мониторинга информационных потоков, а когда убедился, что никто лишний не подключен, продолжил.

— Эпсилон-6, Армадой были обнаружены цели впереди. Действуйте согласно плану. Можете приступать к выполнению задач.

— Принял, выполняю. — Серафим переключился на связь со своим отрядом, после чего стал раздавать указания, — Альфа-3, начинайте зачистку согласно плану.

— Вас понял.

— Эпсилон-4, выстраивай бойцов у Армады, построение номер два.

— Так точно, выполняю.

— Эта-7, выдвигайтесь за Альфой на малом ходу, построение три.

— Принято, Эпсилон-6. Начинаю движение.

После получения приказов отряд Серафима начал работать как хорошо отложенный механизм, все части которого быстро заняли предназначенные им места. У них не было времени на нормальную подготовку и отработку маневров, но многолетний опыт это компенсировал. Тем более, как и говорил один из подчиненных Стрельцова во время собрания, Зетар оказался сильно похож на Кобальт — основной космический истребитель армии Синергиума. А он был хорошо знаком всем бойцам.

Вскоре один из кораблей группы Альфа незаметно подобрался к цели. Маскировка полностью оправдала ожидания. Для атаки крупных и неманевренных объектов в носовой части Зетара была установлена мощная электромагнитная пушка, имеющая, правда, достаточно долгий цикл зарядки и наведения на цель. Не такой существенный недостаток, ведь для поражения противника должно было хватить и одного попадания. А система маскировки позволяла спокойно провести все приготовления перед выстрелом.

Снаряд легко пробил обшивку автоматической станции наблюдения, оставив на ней крупную, как от метеорита, воронку, после чего распался на множество осколков. Они и нанесли основной урон, перемолов все оборудование внутри. Станция моментально была выведена из строя, хотя снаружи все еще казалась целой, если не принимать во внимание входное отверстие. Тем не менее, пилот решил перестраховаться и обратился к своему командиру:

— Альфа-3, говорит Альфа-1. Запрашиваю подтверждение уничтожения цели.

— Секунду Альфа-1, Армада как раз заканчивает передачу данных. Готово. Аппарат противника не функционирует, передача им каких-либо сигналов не зафиксирована.

— Маскировка сработала?

— Определенно. Альфа, это относится ко всем. Противнику не удается нас обнаружить. Разбирайте цели и действуйте согласно инструкции.

Для сопровождения Армады было задействовано всего четырнадцать профессиональных пилотов — меньше половины от общей численности отряда. Тем не менее, группа Альфа была полностью укомплектован из них. По задумке Серафима, они являлись ударным кулаком, который должен был пронзить оборону противника в космосе. И это решение командира оказалось верным. Истребители быстро продвигались вперед, планомерно уничтожая любую технику на своем пути и расчищая тем самым дорогу для Армады. Все шло четко по плану, и, как и предполагал Стрельцов, противник начал контратаку.

— На связи командир наземной станции слежения Спрут-3. Зафиксирована активность в воздушном пространстве Доминиона. Крупная группировка космолетов покидает пределы атмосферы и направляется в вашу сторону.

— Принято, Спрут-3. Продолжайте наблюдение, — ответил на сообщение капитан Армады.

— Спрут-3, на связи Эпсилон-6. Можете оказать поддержку группам Альфа и Эта?

— Можем, пока противник в нашей зоне покрытия.

— Хорошо, переходите на канал шестьдесят четыре и действуйте по запросу истребителей.

— Принято. Будем дальше вести цели для вас.

— Альфа-3, держите связь с поверхностью по шестьдесят четвертому каналу и приступайте ко второму этапу.

— Понял, выполняю.

— Эта-7, слышал?

— Четко и ясно, начинаем движение.

— Избегайте стычек, пока не оттянете всех противников за собой. И сохраняйте молчание.

— Принято, отбой.

Пока операция шла так, как того и хотел Серафим. Его людям удалось привлечь все внимание на себя, оставалось лишь захлопнуть ловушку. Но радоваться было еще рано. Это понимал и генерал Ален, который обратился к своим починенным.

— Предлагаю ускорится. Вокруг все еще космическое пространство противника, и задерживаться тут не стоит.

— Задавайте темп, Армада-главный, группа Эпсилон следует за вами.

— На связи База-1. Мы готовы вас принять в любое время. Чем быстрее закончим, тем лучше.

Удовлетворенный поддержкой своего решения, Говард прервал связь и громким голосом обратился ко всем находящимся в рубке.

— Пока что все складывается в нашу пользу. Рассчитайте максимально допустимую скорость начала торможения для запланированной траектории приземления и выводите на нее корабль. Не переставайте сканировать местность и взаимодействуйте с наземными станциями слежения. Гасить максимально возможное количество остаточного тепла и излучения, можете задействовать всю свободную мощность для охлаждения.

Раздав указания подчиненным, он снова включил гарнитуру и переключился на внутрикорабельную связь.

— Говорит капитан Ален. Ангар, вы меня слышите?

— Так точно. На связи лейтенант Мирто.

— Мы ускоряем наше продвижение. Начните подготовку двух разведывательных спутников и одного противоракетного. Будьте готовы их выпустить перед входом в атмосферу планеты.

— Принято, сейчас займемся.

Теперь капитану первого звездного крейсера Синергиума оставалось лишь ждать. Команда Серафима отлично справилась со своей работой, поэтому путь до Прометея был абсолютно свободен. Как и предполагалось, группа Альфа встретила отряд противника в стороне от главного корабля и, навязав бой, увела еще дальше, а Эта уже почти вплотную подошла к ним. Сейчас там происходило весьма напряженное сражение, десятки космических кораблей сближались и отдалялись в разрушительной вихре, искрящемся залпами пушек и пламенем ракет. Но для Алена это был лишь причудливый танец разноцветных точек на экране, где и сама Армада — только желтая пиктограмма.

При текущем расстоянии до планеты Доминион просто не мог не засечь такой крупный объект, как Армада. Но благодаря своим активным действиям истребители Стрельцова приковали все внимание противника к себе. Для вражеских командиров стало естественным решение бросить значительные силы на борьбу с явной угрозой, а не бегать за каким-то не идентифицированным сигналом от нереалистично большого объекта. Ведь был велик шанс, что система наблюдения оказалась обманута, и все это — лишь созданный Синергиумом мираж. То, что об истинной конструкции и возможностях Армады почти никто не знал, являлось большим преимуществом, которое Серафим постарался максимально использовать при планировании этой операции.

И, как мог видеть генерал Ален, все произошло согласно замыслу. За весь путь от точки входа в космическое пространство Прометея вплоть до его атмосферы на радарах не фиксировалось ни одного приближающегося к Армаде вражеского корабля. Хоть это и не означало, что засада не ждет их дальше, но такое гладкое начало вселяло уверенность и в успешное завершение. Когда же пришла пора спускаться к поверхности, Говард прервал царившую вокруг тишину и стал раздавать указания, попеременно говоря то через радиосвязь, то подчиненным рядом с собой, прикрывая при этом микрофон гарнитуры рукой.

— Запускайте посадочный протокол и постепенно включайте разгонные двигатели в режиме торможения. Нижние и фронтальные щиты на максимум.

— Запускаю процедуру снижения.

— Начинаю выравнивание корабля.

— Произвожу корректировку курса.

— Ангар, спутники готовы?

— Конечно. Инициировать запуск?

— Да, выводите их на орбиту. Позывной Кристалл и номера по порядку. Пусть Кристалл-3 остается над точкой входа в атмосферу и обеспечивает прикрытие от ракет в автоматическом режиме.

— Принято, выполняю.

— База-1, на связи Армада-Главный. Какова текущая обстановка внизу?

— Наши станции слежения зафиксировали значительную активность на одной из баз противника. Поднимают авиацию. Нанесем ракетный удар, когда просчитаем их маршрут.

— Принято, База-1.

Алену пришлось сделать небольшой перерыв, чтобы свериться с информацией на радарах. Картина и правда была неутешительной: на поверхности им готовили жаркую встречу.

— Пост противоракетной системы. Проверьте готовность всего оборудования и продолжайте мониторить пространство вокруг.

— Вас понял. Резервирую дополнительную энергию для противоракетной защиты.

— Третья палуба, на связи Армада-главный. Ожидается атака большого количества авиации противника. Организуйте контрмеры.

— Так точно. Сейчас подготовим для них подходящие ракеты.

— Армада-главный, говорит Спрут-2. Фиксируем активность на еще одном объекте противника.

— Принято, Спрут-2. Мы начинаем вход в атмосферу, скоро связь на время пропадет. Можете подключаться к разведывательным спутникам Кристалл-1 и Кристалл-2. Следите за противником, потом введете нас в курс дела.

— Понял, Армада-главный.

— Эпсилон-6, вы на позиции?

— Разумеется. Начнем снижение сразу после вас. Отбой.

VI

Огромный корпус Армады все еще обвивали разноцветные языки пламени. Свет от них был таким ярким, что затмевал звезды для всех находящихся рядом. Сейчас заканчивалась первая фаза торможения, в которой с максимально допустимым ускорением скорость сбрасывалась до приемлемого значения. Истребители сопровождения, напротив, только начинали спуск. Им приходилось держать приличную дистанцию, чтобы не попасть в зону возмущенного воздуха за Армадой. Фюзеляж Зетара Серафима уже начал раскаляться. Прослойка плазмы, возникающей из-за сильнейшего нагрева газов при трении об обшивку, скоро перекроет все сигналы. Поэтому он отдал последние указания до того, как связь оборвется.

— Всем приготовиться, скоро группа Эпсилон на время останется без связи. Внизу придется оперативно подстраиваться под ситуацию, нас уже там ждут. Армада может вступить в бой раньше, поэтому не попадите под дружественный огонь.

— Эпсилон, вы слышали командира? Не зевайте и не приближайтесь к нашему здоровяку.

— Да поняли мы, Эпсилон-4. Не нагоняй панику.

— Ладно вам, давайте сначала посадим Армаду. И не забивайте частоту, — прервал лишние разговоры Серафим. — Альфа-3, Эта-7, вы меня слышите?

— Эта-7 на связи.

— Немного занят, но Альфа-3 здесь. Они выслали пару сторожевых корветов, а мы стараемся их придержать.

— Как только там закончите, сразу возвращайтесь к Армаде. И лучше обойдите территорию Доминиона по дуге. Задача уничтожать все цели на текущей позиции не стоит, главное их ослабить и задержать. Особенно это относится к крупным кораблям.

— Принято, постараемся управиться поскорее.

— Удачного спуска, командир.

— Вам тоже. Не умрите там. И еще…

Помехи стали слишком сильными для нормального разговора. Система связи издала протяжный писк и разорвала соединение. Серафим хотел предупредить своих подчиненных, чтобы те слишком не увлекались и не позволили себя окружить. Оставалось только надеяться, что такие опытные военные будут в состоянии о себе позаботиться.

Спустя время в кабине снова раздался знакомый писк, который сейчас оповещал о возвращении сигнала. Серафим покрепче взял штурвал и приготовился к шквалу информации, который должен был пойти через общий канал. Но реальность оказалась намного суровее. Людские голоса с трудом различались на фоне непрекращающегося гула и рева двигателей, ракет и артиллерии. Казалось, что они попали на полномасштабную войну. Поэтому, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, Серафим подключился к «командирскому» каналу.

— Спрут-2, вы точно не ошиблись?

— Никак нет. Спрут-1 подтвердит.

— На связи Спрут-1. Мы фиксируем тоже самое. Ракетный удар нанесен не по вам. Они обстреливают базу. Повторяю, цель — это база! Огонь идет сразу с двух позиций.

— Армада-Главный, говорит База-1. Они как будто с цепи сорвались. Противоракетные системы на пределе. Авиация противника на подходе, а мы не можем толком свою поднять из-за этого обстрела. Попробуем как-то отбиться без нее.

— Армада-Главный, говорит Спрут-2. Подтверждаю, что целью авиации противника являетесь не вы. Также фиксируем много наземной техники. Скорее всего — переброска артиллерии и ракетных комплексов. Нам тоже необходимо на время прекратить наблюдение и сменить позицию. Противник пройдет слишком близко.

— Принято, Спрут–2, пока обойдемся без вас. Возвращайтесь к наблюдению, когда будете готовы.

— Армада-Главный, это Эпсилон-4. Мы снова в сети и скоро вас догоним.

— Принято, Эпсилон-4. Эпсилон-6, ты тоже на связи?

— Так точно.

— Что думаешь о нашей ситуации?

— Не скажу, что сильно удивлен. Армада наиболее уязвима во время входа в атмосферу и на последнем отрезке перед посадкой. Атака должна была случиться в одной из этих точек. Хотя отрицать не буду, я ожидал, что нас встретят высоко в небе.

— Есть мысли, почему противник сделал такой выбор?

— Кто знает. Может у них есть еще какие-то тактические заготовки?

— Надеюсь, что нет. В любом случае, повернуть назад мы уже не сможем.

Последние слова Алена прозвучали с некоторой горечью. Он никогда не считал оправданное отступление чем-то зазорным. Но сейчас такой возможности не было чисто технически. Разгонные двигатели Армады работали на одноразовых энергетических модулях, замена которых занимала довольно много времени. Большая часть «топлива» расходовалась на взлете, а остаток — при посадке. Энергии двигателям хватало лишь с небольшим запасом, который сводился к нулю из-за сравнительно сильного притяжения Прометея. Поэтому Армада уже не могла, начав спуск, вырваться из гравитационного поля планеты.

Все это прекрасно осознавала и команда корабля. Операторы пристально следили за мониторами, выжидая, не изменить ли какая-нибудь из запущенных ракет свой курс в их сторону. Повисло напряженное молчание. Лишь иногда его нарушал приглашенный гул наушников, когда кто-то связывался с базой. Но там обстановка оставалась такой же стабильно тяжелой. Противник не уменьшал плотность обстрела, а возможность для контратаки все никак не появлялась. Единственной их надеждой была Армада, способная обстрелять позиции Доминиона на земле.

Установившуюся тишину нарушили шесть последовательных удара такой силы, что сотрясся весь корпус, все его многочисленные отсеки, шлюзы и шпангоуты. Со столов и стеллажей попадали плохо закрепленные предметы, даже некоторые члены экипажа потеряли равновесие. Все мониторы вокруг Говарда засветились красным, а из расположенных на каждом углу динамиков раздался сигнал тревоги. Видя оцепенение подчиненных, капитан взревел на всю рубку.

— Откуда?

— Правый борт.

— Щиты отработали?

— Да, и пассивный, и активный.

— Повреждения?

— Есть, но поверхностные. Скорее всего зацепило осколками.

Люди начали быстро приходить в себя от шока первых секунд после удара, поэтому Ален начал раздавать указания.

— Активные щиты правого борта на максимум. Пассивные держать на том же уровне. Увеличить частоту сканирования второго и третьего секторов. И найдите, откуда по нам стреляют! Задействуйте спутники, если потребуется.

— Уже сделано. Прямой видимости из-за облачности нет, но Кристалл-1 обнаружил большое число тепловых сигналов на сорок градусов вправо от текущего курса.

— Значит, они там серьезно окопались. Необходимо идентифицировать, с кем мы столкнулись. И дайте залп ракетами, прощупаем их оборону. А еще разберитесь, как вообще там кто-то оказался. Все отмеченные разведкой позиции противника находятся левее нашего курса, так почему нас атаковали с другой стороны!

Капитан хотел произнести что-то еще, но его прервала новая серия ударов, на этот раз ощутимо менее сильных. Сейчас защита отработала как надо, но Ален все равно решил убедиться.

— Есть повреждения?

— Ничего существенного. Активный щит смог разрушить снаряд, а пассивный замедлил осколки.

— Задержка между залпами?

— Около минуты. В каждой серии по шесть выстрелов.

— Идентифицировали противника?

— Скорее всего Доминион, картинка еще не четкая.

— Армада-Главный, на связи Эпсилон-6. Как у вас обстановка?

— Держим оборону, пытаемся разобраться в ситуации.

— Чем они нас обстреляли?

— Не знаю, облачность мешает разглядеть.

— Облачность? Может, тогда мы сможем.

— О чем это ты?

— Я возьму с собой пару человек. Мы спустимся ниже и пройдем над ними под маскировкой. Вам останется только принять картинку.

— Хорошо, начинайте. Мы подготовим канал для передачи данных.

— Принял, Армада.

Серафим скомандовал своим людям, и три истребителя отделились от общего построения. Они ровным клином устремились вниз, быстро рассекли покрывало облаков, а там уже открылся вид на поверхность Прометея. За бортом проносилась каменистая равнина, на которой то тут, то там встречались островки низких раскидистых деревьев и серебристые ленточки небольших рек. Они брали начало на вершине пологого горного хребта, расположенного правее от курса Зетаров. А далеко впереди виднелось красноватое дрожащее зарево. Там, на границе густого леса начиналась территория Синергиума. Было страшно представить, насколько интенсивно противник обстреливает базу, раз вспышки видны с такого расстояния.

Вскоре за одним крупным холмом показалась их текущая цель. Шесть огромных черных стволов вздымались высоко в небо. Проходила минута, и из каждого вырывалась ослепительная вспышка. Она уносилась куда-то ввысь, испаряя тонны густых облаков на своем пути. А вокруг этих исполинов копошился целый муравейник машин поменьше. Здесь были ракетные установки, бронетехника, различные антенны и радары, мощный передвижной реактор, да и вообще все необходимое для защиты и обеспечения работоспособности основных орудий.

Один из спутников Стрельцова настолько удивился, что, забыв про скрытность, обратился к командиру.

— Это что, шутка? Тут же не должно быть ничего, кроме камней!

— Тише, Эпсилон-2. Враг достаточно близко, чтобы перехватить наши переговоры. Думай о своей задаче. Это и тебя касается, Эпсилон-5. Рассредоточьтесь для сканирования, скорость четыреста. Маскировка за пять тысяч до цели на двадцать пять секунд. Сохраняйте молчание, пока не вернемся назад.

Разведка с воздуха прошла как по учебнику. Вскоре все трое вернулись обратно на прежние позиции, лишь командир сместился ближе к корпусу Армады и включил автопилот. Хоть Серафим чуть ранее и оборвал своего бойца на полуслове, но был с ним согласен. Последние снимки местности разведывательные спутники Синергиума сделали за два дня до начала транспортировки. А теперь здесь незаметно и очень быстро каким-то образом появилась практически целая военная база. Следовало поделиться своими наблюдениями с Аленом, но тот уже сам вышел на связь.

— Эпсилон-6, видел снимки?

— Сейчас ими занимаюсь.

— Помнишь мою шифрованную частоту? — спросил Говард, особо выделяя слово «мою».

Это было одним из первых мероприятий Алена на должности главы Особых операций. Он создал отдельный зашифрованный канал, о существовании которого знало только несколько человек.

— Уже подключаюсь, — без промедления ответил Серафим.

Несколько нажатий по экрану, и в динамиках раздалось мягкое шипение, вызванное работой систем шифрования.

— Что это за идиотизм, Серафим? Мы же все видели снимки местности перед операцией! Там же не было никакого Доминиона, или я уже из ума выжил?

— Получается, разведка облажалась? — осторожно спросил Стрельцов.

Ален сделал небольшую паузу. В начале карьеры он сам был разведчиком и прекрасно помнил, насколько трудно бывает добывать, а потом еще и кропотливо анализировать информацию. Но сейчас факты говорили сами за себя. И выводы напрашивались неутешительные: либо это ошибка, либо сознательная дезинформация.

— Возможно. Или кто-то смог подменить данные, — огорченно заметил Ален.

Серафим ответил не сразу, так как оказался все еще занят анализом полученных данных. Но зато он вернулся к разговору, уже разобравшись в сложившейся ситуации.

— А это интересно, Говард. Я изучил свежие снимки и думаю, что пушки стоят здесь уже давно, но разведка их просто проглядела.

— Хочешь сказать, что у Доминиона есть настолько продвинутая система маскировки для целой военной базы?

— Нет, технологии здесь самые обычные и довольно доступные. Все дело в том, как их использовали. Я ведь тоже не сразу понял.

— У меня была мысль, что камни вокруг них слишком правильной формы. Или это не камни?

— Именно. Я сначала подумал, что они просто насыпали вокруг защитный вал из подручных материалов. Но на старых снимках такого сооружения нет. Значит, камни тоже замаскировали? А смысл? Они даже не бросаются в глаза на фоне местного ландшафта. Тогда я увеличил изображение. Вот, посмотри.

Серафим выделил фрагмент на мониторе своего корабля и отправил Алену. Тому не понадобилось много времени, чтобы все понять.

— Ведь это точно не камни! Какая-то выкрашенная пена.

— Верно. Доминион построил из нее искусственную гору, чтобы внутри спрятать свои пушки.

— Но когда они вообще здесь развернулись?

— Кто знает. В любое время до того, как мы начали наблюдение. Не нужно быть гением, чтобы понять — Синергиуму когда-нибудь придется доставлять критически важные припасы. А безопасно посадить крупный транспортник на нашу базу можно только с этого направления. Вот они и устроили засаду. Оставалось только дождаться цель, ради которой стоит раскрыть такую одноразовую маскировку.

— А попалась Армада. Нечто настолько большое они просто не могли не попытаться сбить.

Судя по дошедшим до Серафима звукам, Говард раздал какие-то указания подчиненным, прежде чем продолжил.

— А представь, если бы мы использовали обычные транспортные корабли? Сейчас лишились бы уже половины!

— Давай лучше подумаем, что делать дальше. Насколько сильный вы несете урон?

— Пока что никакой. Щиты расходуют почти всю свободную мощность, но держат удар. Проблемы будут дальше. Когда начнется последняя стадия снижения, нам придется в дополнение к разгонным включить на полную все маневровые двигатели. Я уже сейчас объявил режим жесткой экономии энергии, но мощность щитов тоже придется снижать.

— И вы не успеете выйти из-под обстрела до этого момента?

— Именно. Не хватит всего лишь две или три минуты, но и это критично. Доминион использует технику компании Оптилас, XR-07144 «Копье лорда». Самое мощное зенитное орудие среди серийных, которое можно относительно быстро транспортировать.

— Ладно, я понял. Копье может разобрать обычный транспортник несколькими попаданиями. Но Армада же несравнимо крепче?

— Ослабленные щиты погасят слишком мало энергии снаряда. Многие зоны корпуса выдержат четыре или пять попаданий, ограждение реактора и обитаемые отсеки — до десяти. Но доминионцы тоже не дураки. Они выцеливают нижние маневровые двигатели, что не особо сложно из-за их температуры. Вот здесь все гораздо печальней.

— Сколько?

— Двигатель разнесет со второго, максимум с третьего раза. И заменить их нечем. Боковые маневраторы не всегда будут эффективны, а верхние под запретом — так или иначе будут толкать корабль вниз.

— По меньшей мере они выстрелят двенадцать раз. Это приведет, если нам очень повезет, к уничтожению четырех целей.

— Да. И все они буду на одной стороне. У Армады пятнадцать маневраторов по низу корпуса: три фронтальных и по шесть по бокам. Сейчас под обстрелом правый борт. Если потеряем даже четыре двигателя, то сядем с большим трудом и, скорее всего, на бок. Но это будет лучший вариант. В худшем случае Армада лишится маневраторов правого борта и станет неуправляемой. Сам понимаешь, тут даже продолжение полета под угрозой, не говоря уже о посадке.

— Тогда будем искать выход. У тебя уже есть вариант?

— Есть, но он не идеален. Мы отклонимся от текущего курса, чтобы выйти из зоны обстрела раньше. Придется совершить посадку вне базы. Затем необходимо заменить энергомодули разгонных двигателей. Можно ограничиться четырьмя. Этого не хватит на выход в космос, но позволит сделать скачек до базы.

— Пока идет обслуживание двигателей, придется оборонять корабль, — озадаченно заметил Серафим.

— Это и есть главный недостаток. Теоретически, Армада должна выдержать. Но войска Доминиона заблокируют любое наше подкрепление. Придется очень тяжело.

— Ладно, а если атаковать их в ответ? Ракеты ты уже попробовал, я сам видел. Но что на счет главного орудия Армады?

— Ты про фронтальный лазер? Он, конечно, сможет повредить половину Копий за одно включение. Но придется сильно опустить нос корабля. По получившейся глиссаде не получиться безопасно приземлиться: в момент касания скорость будет слишком высока. И опять-таки, затраты энергии. Мы уже сейчас расходуем зарезервированный для этого лазера запас.

— И поддержки с воздуха тоже не будет, да?

— Уже пробовал. На базе дела идут еще хуже. Я даже отдал им наш противоракетный спутник. Поэтому придется садиться в поле, хоть это и опасно. Но продолжать придерживаться первоначального плана вообще нельзя.

— Пожди, а про нас ты не забыл? — с укором поинтересовался Стрельцов.

— Нет, не забыл. Я думал отправить вас уничтожить их мобильный реактор. Без него Доминион лишится возможности стрелять без остановки, что сбережет нам немного энергии. Но ударить в момент ослабления защиты Армады они все равно смогут.

— Только у Зетаров нет оружия, способного нормально пробить броню этого реактора. И вообще, ты думаешь не в том направлении.

— Объясни.

— Ствол Копья лорда — это здоровенный шпиль. Он удерживается и меняет свое положение системой туго натянутых тросов. Сами по себе они невероятно прочные. А вот управляющие приводы, хоть и окружены броней, не отличаются крепкой конструкцией. Если уничтожить хотя бы один, то нельзя будет менять положение ствола и наводиться на цель. В худшем для нас случае.

— А в лучшем? — спросил оживившийся Говард.

— Вся эта башня рухнет. Я сам такое проделывал с одной из прошлых моделей, а здесь использована аналогичная схема. Нанести критический урон не так сложно. Главное знать, куда бить. Поэтому Доминион организовал такую мощную оборону, что не подобраться. Разве что у тебя нет продвинутой системы маскировки.

— Я понял идею, и она мне нравится. Но ждать Альфу и Эту слишком долго. Через пятнадцать минут нам уже необходимо начинать менять курс, если не получиться устранить угрозу для корабля. Тебе хватит сил группы Эпсилон?

— Более чем. Тем более, атаковать смогут только я и еще двое.

— Перехват наведения?

— Именно. Пять станций по периметру и встроенные средства в некоторых противоракетных комплексах. Подойдут либо неуправляемые снаряды, либо с автономным интеллектуальным наведением.

— А вам точно хватит огневой мощи? — в тоне Алена звучало беспокойство. — Риск быть сбитым очень большой, ведь вблизи вас смогут обнаружить даже с маскировкой. Не стоит рисковать понапрасну.

— Спасибо за беспокойство. Правда. Но если дойдет до обороны Армады на земле, то риск для всех моих подчиненных будет еще больше. Поэтому стоит попробовать. Если не получится, то начинай действовать по своему плану, когда придет время.

— Хорошо, но будь предельно осторожен. Я возобновлю ракетный обстрел, чтобы немного отвлечь их.

— Принято. Если что, то дальше общаемся по стандартной связи.

Серафим отключил связь и тяжело выдохнул. Он сказал не всю правду Говарду. Единственный, кто действительно мог эффективно атаковать эти орудия, был он сам. Двое других лишь прикрывают. Но план был уже готов, а времени на сомнения не оставалось.

Когда первые ракеты Армады достигли позиций Доминиона, командир Стрельцов еще раз проверил состояние своего корабля и скомандовал.

— Эпсилон-1, Эпсилон-5, пора начинать. Армада дала добро и поддержит нас огнем. Повторим свои роли.

— Эпсилон-5 сбрасывает кассетный боеприпас. Заслон ложных целей загрузит противоракетные системы на пути остальных. Потом уходит к Армаде.

— Эпсилон-1 выпускает стелс-ракеты по станциям наблюдения, нанося максимально возможный урон. Затем уходит в сторону и возвращается на исходную.

— Эпсилон-6 запускает неуправляемые ракеты, по две на Копье, пролетает через позицию противника насквозь и уходит наименее опасным курсом назад к Армаде.

Про себя же Серафим подумал: «Всего десять ракет, пять целей, последнюю уничтожу по возможности». Команде он эти мысли не стал озвучивать.

— Отлично, бойцы. От инструкций не отклоняться. Проверить прицелы и маскировку.

— Так точно.

— Принято, Эпсилон-6.

Серафим и сам решил заняться системой наведения, пока еще оставалось время до цели. Он раскрыл упрощенную трехмерную модель базы Доминиона, построенную на основе их съемки с трех разных точек, и перевел бортовой компьютер в боевой режим с голосовым управлением.

— Зета-26, подсвети на схеме Копья и границы оптимальных зон захода на цель.

Сразу же на экране красным были выделены шесть огромных зенитных орудий, и из каждого выходил вытянутый конус, отмечающий наилучшую траекторию. Серафим мысленно провел через них линию и продолжил подготовку.

— Подготовь носовую пушку, тройной заряд.

— Предупреждаю о недопустимой перегрузке оружия, — отчеканил бесстрастный голос бортового компьютера.

— Принято, продолжай.

— Недопустимая команда.

Серафим устало вздохнул, но без раздражения. Сколько не злись, компьютер не мог пойти против заложенных протоколов безопасности. Поэтому пилоту пришлось включить прикрепленный к приборной панели личный КПК. После непродолжительных поисков он обнаружил необходимую информацию и заговорил вновь.

— Разблокировать испытательный режим. Код 1637706.

— Испытательный режим активирован.

— Выбрать протокол испытания систем вооружения. Код 225856.

— Начато испытание систем вооружения.

— А теперь, пожалуйста, подготовь тройной заряд носового орудия. Атака по шестой цели, автоматический расчет параметров выстрела. Завершить испытание после поражения цели.

— Параметры испытания приняты, — ответил бортовой компьютер после некоторой паузы.

Когда приготовления были завершены, а тонкие шпили Копий лорда высились впереди, Серафим сверился с навигационной системой и отдал свой последний приказ.

— Сорок секунд до цели. Разделяемся и выходим на позиции.

Первым, как и планировалось, был сброшен крупный кассетный боеприпас. Высоко в небе он разбросал целый рой небольших снарядов, которые имитировали массированную ракетную атаку. Конечно, для оборонительных систем Доминиона отражение подобного удара не было сложной задачей, но стало значительной нагрузкой, из-за огромного количества целей. Благодаря этому четыре ракеты с маскировкой, аналогичной Зетару, проскочили внешний периметр обороны и поразили свои цели. Их небольшой мощности хватало для уничтожения антенн, а большего, чтобы вывести из строя станции наблюдения, и не требовалось. На этом участие Эпсилон-1 и Эпсилон-5 заканчивалось.

Серафим уверенно держал штурвал и направлял свой Зетар по запланированной траектории. Прицел начинал мигать и издавать звуковой сигнал, когда корабль попадал в подходящее для выстрела положение, а пилот незамедлительно выпускал пару ракет. Первое Копье, второе, третье, и вот по штурвалу, а затем и рукам Серафима пробежала сильная вибрация. Зетар обладал продвинутой системой маскировки, но на такой малой высоте был уже визуально различим, хоть и с трудом. Огромное количество промахов компенсировалось ничуть не меньшим числом стрелявших, поэтому попадание неизбежно произошло.

Чем дальше продвигался Серафим, тем чаще корпус его корабля сотрясали удары, а в кабине раздавались сигналы тревоги, на которые он не обращал внимания. Наконец, из носа Зетара вырвалась яркая вспышка, прошившая корпус последней цели насквозь. Как подрубленные деревья друг за другом покосились огромные стволы зенитных орудий. Довольный проделанной работой командир Стрельцов поспешил обрадовать остальных

— Все Копья сломаны, можем придерживаться изначального плана.

— Хорошая работа, Эпсилон-6. Возвращайтесь назад, — поблагодарил его повеселевший Ален.

На несколько секунд на лице Серафима мелькнула улыбка, но затем оно снова стало серьезным. Было слишком много аварийных сигналов, поэтому требовалось оценить состояние корабля.

— Зета-26, дай сводку основных повреждений.

— Критический перегрев носового орудия. Утечка хладагента из нижнего радиатора. Нижний радиатор недоступен, эффективность системы охлаждения снижена до семидесяти процентов. Повреждение пятой и шестой секций магнитного контура реактора. Повреждение системы отвода тепла от реактора, эффективность отвода тепла снижена до восьмидесяти пяти процентов. Маневровый двигатель четыре недоступен. Повреждено управление вектором тяги левого маршевого двигателя. Накопитель прыжкового двигателя недоступен. Множественные повреждения обшивки и бронеплит. Повреждены шпангоуты четыре, одиннадцать и двенадцать, разрушен шпангоут четырнадцать. Остальные повреждения классифицированы как незначительные. Рекомендуется снизить энергопотребление.

— Неслабо нас потрепало. Снизь скорость охлаждения системы маскировки вдвое и отключи носовую пушку. Когда выйдем на прямую траекторию до Армады, то замедлись на четверть.

— Выполняю. Зафиксирован перегрев обшивки.

— Странно. Причина?

— Сбой контроллера системы охлаждения. Все тепло вместо радиаторов направляется в систему маскировки, которая нагревает обшивку.

— Что? Но она и тепло нормально не рассеивает, и сама разрушается. Немедленно восстанови нормальное направление теплопереноса.

— Было проведено семнадцать попыток. Контроллер не отвечает и блокирует любые действия над системой охлаждения. Инициирована процедура авторемонта.

— Ох, это может быть слишком долго, — сказал Серафим, глядя на динамику роста температуры, — Каков твой прогноз?

— Реактор перегревается, его разрушение неизбежно. Необходимо совершить посадку и отключить реактор.

— Да, я догадался. Ищи подходящую площадку и снижайся.

Пока автоматика занималась своей работой, Серафим решил связаться с остальными.

— Армада-главный, на связи Эпсилон-6. У меня перегрев, совершаю вынужденную посадку. Повторяю, совершаю…

Но закончить сообщение не получилось. Связь резко прервалась, как, впрочем, отключились и другие средства наблюдения. Серафим даже перестал понимать, куда направляется его корабль.

— Ну а теперь что?

— Пожар системы маскировки. Огонь перекинулся на другие части корабля.

Серафим вновь сверился с приборами.

— Да она пылает, как термит, и плавит обшивку! Кто вообще заложил в нее такой материал?

Уже более спокойной Стрельцов продолжил.

— Кабина должна выдержать, поэтому попытайся охлаждать главный компьютер смесью для пожаротушения. Ты не должна сгореть, Зета-26. И попытайся посадить нас.

— Принято, принимаю меры по самоспасению. Корпус стабилизирован параллельно горизонту. Определить местоположение не удалось, на момент потери связи корабль двигался в сторону территории Генериса. Начинается разрушение силового набора и магнитного контура реактора. Рекомендую катапультировать.

— Согласен. Это лучше, чем садиться вслепую. Спасибо за работу, Зета-26. Надеюсь, твой центральный блок уцелеет.

— Принято. Спасибо за беспокойство. Перевожу управление в ручной режим и перехожу в состояние повышенной выживаемости. Сохранены только базовые функции.

Буквально попрощавшись с кораблем, Серафим потянул за рычажок катапульты на тыльной стороне штурвала, но никакой реакции не последовало. Он потянул сильнее, затем попробовал активацию через терминал бортового компьютера, проверил состояние питания и наличие сигнала — все было в порядке. А катапультация так и не происходила. Ситуация складывалась хуже некуда. Автоматическое управление не восстановить, а времени оставалось всего ничего.

Через толстую обшивку кабины уже чувствовался жар полыхающего корабля. В скором времени магнитный контур термоядерного реактора прогорит достаточно сильно и не сможет сдерживать плазму внутри себя. Произойдет сильный взрыв, от которого на малом расстоянии не защитит даже внутренняя сверхпрочная капсула пилота. Но как отделиться от корабля, если катапультация не работает?

В голове у Серафима возник рискованный план. Его Зетар и так уже трещал по швам, так почему бы не спровоцировать разрушение? Гарантий не было, но кабина перед взрывом могла отлететь достаточно далеко, что ослабило бы воздействие от взрыва, особенно термическое. Оставалось лишь покрепче взять штурвал и прибавить ходу. Когда же появилось сообщение о дестабилизации реактора, Серафим резко потянул штурвал на себя и задрал нос корабля вверх. Быстро возросшая сила аэродинамического сопротивления как невидимая стена ударила по корпусу, разрывая тот на части. Одной из первых с гулким звоном отлетела кабина. Но не прошло и секунды, как взорвался разваливающийся остаток корабля.

Внешняя часть кабины сразу рассыпалась под напором атмосферы, обнажив бронированную капсулу. Ее внутреннее пространство уже заполнилось специальной пеной, необходимой для поглощения энергии удара. Она защитила пилота от взрыва, но предстояло еще выдержать столкновение с поверхностью. Тем не менее, остаток ударной волны ощутил на себе и Серафим. В его ушах дико звенело, а сдавленные легкие не могли нормально вздохнуть. Кожа жутко болела, так как через лопнувший компенсационный костюм просачивалась его вязкая прослойка.

За пару секунд падения в голове Стрельцова пронесся целый ворох мыслей, которые сводились к одному: лучше уж я, чем кто-то из ребят. Почти перед самым столкновением из глубин подсознания Серафима возникло: «Спасибо за двадцатилетнюю отсрочку. Я не умер здесь в прошлый раз и, надеюсь, успел сделать хоть что-то хорошее». А затем яйцевидная капсула со страшной скоростью врезалась в поверхность. Боль была настолько невыносимой, что сознание Серафима окончательно угасло.

VII

Одинокий путник взбирался по пологому, покрытому жесткой коричневой травой склону холма. Сильный ветер мотал из стороны в сторону полы его рваного плаща, периодически обнажая металлическую броню под ним. Под весом тела ступни глубоко уходили в красноватый каменистых грунт, оставляя угловатые следы. Чем выше он взбирался, тем сильнее одежду сдувало в сторону, а на самой вершине плащ окончательно слетел, оставшись висеть только на левой руке. Обнажившееся стальное тело не могло являться бронекостюмом: в него физически не получилось бы поместить целого человека. Но это был и не простой андроид, ведь где-то в нем еще жила частица достаточно известного доминионского ученого Фридриха Оссбергера.

Фридрих стоял на вершине холма и смотрел электронными, светящимися голубым светом глазами на новый для себя пейзаж. Перед ним раскинулся Грааль — огромный город, построенный на обломках одноименного космического корабля. В свое время не все люди покинули Нью-Терру. Кто-то не нашел себе место в новом мире, других не устраивали порядки ни в одном из образовавшихся государств, а некоторые просто скрывались от закона. Подобные места стали называть дикими территориями, но в отношении этой планеты такой термин был не совсем корректен.

На Нью-Терре не везде царило беззаконие. Власть была в руках у самых сильных: у различных банд и синдикатов. Но нельзя сказать, что это было однозначно плохо. Постоянное противостояние удерживало хрупкий баланс, ведь никто не хотел развязывать настоящую войну. Благодаря этому и могли существовать простые люди. Конечно, им приходилось платить сборы за «защиту», которые при этом никогда не становились непосильным бременем. Народ всегда мог уйти под опеку другой банды или даже самостоятельно разобраться с обидчиками, ведь на Нью-Терре оружие имелось в каждом доме. Повседневная жизнь здесь тоже была достаточно обычной: школы, больницы и даже своя промышленность. А сердцем «дикого» государства с бандитскими поборами вместо налогов стал Грааль.

Кто бы что ни говорил, но этот огромный и по-своему красивый город по масштабу не уступал трем столицам настоящих государств. В его центре в высь тянулось множество причудливых небоскребов, ведь каждый строил в том стиле, в котором хотел. Некоторые стояли отдельно, другие использовали в своей конструкции остов разобранного корабля первых колонистов. Вокруг плотно застроенного центра было разбросано огромное множество зданий поменьше. Здесь уже никто не экономил место, и дома перемежались с импровизированными парками. Дороги были широкими и достаточно удобными, хоть и переплетались без какой-либо системы. Весь город оставлял странное впечатление. Он казался лоскутным одеялом, сшитым из совершенно разных и несочетаемых частей, которые, тем не менее, при взгляде со стороны смотрелись очень гармонично.

Лишь через несколько минут завороженный увиденным Фридрих пришел в себя и натянул обратно плащ. Нужно было торопиться, а впереди еще предстоял спуск по-другому, гораздо более крутому склону. Он аккуратно соскальзывал вниз на своих испещренных царапинами ногах, иногда касаясь земли руками, чтобы сохранить равновесие и не упасть. Металлическое тело имело преимущества в плане прочности и выносливости, но даже у него были свои пределы.

Целью путника являлись останки разбитого космического корабля, лежащего у подножья холма. Конечно, можно было обойти преграду и не рисковать, но это заняло бы в три раза больше времени, которого у Фридриха почти не осталось. Требовалось попасть в оторванную кабину, лежащую под сильным наклоном немного выше по склону от места крушения. Проскользнув в одну из многочисленных брешей обшивки, он оказался внутри и звонкими из-за удара металла о металл шагами направился в оговоренное место. Это была небольшая комната рядом с единственной пассажирской каютой, предназначавшаяся когда-то для аварийной системы воздухообмена. Всю дорогу Фридрих что-то искал взглядом, но вокруг встречались лишь пустые отсеки: все сколько-нибудь ценное из них давно вынесли. Наконец он открыл дверь искомого помещения, но здесь стояли лишь помятые баллоны, выстроенные вдоль боковой стены. За третьим слева был прикреплен старомодный накопитель данных, считать информацию с которого искусственному телу не составило труда.

'Привет, Фрид! Рад, что ты добрался сюда. Извини, но встретить тебя не получится. У меня возникли некоторые проблемы. Но с тобой это никак не связано, поэтому план в силе. Главное — не унывай, мы же проработали и такой ход событий.

Теперь твой следующий шаг. Сейчас направишься в сторону города. Когда этот корабль упал, то оставил глубокую борозду. Используй ее в качестве указателя направления. Пройдя несколько километров, упрешься в стену. Вот тогда поворачивай влево и шагай вдоль нее, пока не дойдешь до ворот. Внутри, сразу после входа, будет двухэтажное здание. Там тебя должен встретить Зик — хозяин этого заведения. Скажешь, что пришел от Искателя. Он даст тебе корабль, а в нем найдешь дальнейшие инструкции.

Если вдруг увидишь погоню, то не стесняйся просить Зика о помощи, он их постарается задержать. Как избавиться от хвоста я тоже продумал, так что сильно по этому поводу не беспокойся, просто не мешкай. Мы тебя вытащим.

Надеюсь на скорую встречу. Серафим.'

В душе у Фридриха были противоречивые чувства. С одной стороны, его пугала перспектива остаться одному в столь ответственный момент. С другой стороны, до этого времени инструкции Серафима благополучно вели его мимо всех опасностей. Может быть то, что они никогда лично не встречались, заставляло сомневаться? «Но только он поддерживал меня все это время. По факту, Серафим Стрельцов — мой единственный друг», — решил, наконец, для себя Фридрих.

Стена, вдоль которой нужно было идти, оказалась весьма длинной. Зик занимался перепродажей космических кораблей, а это была стоянка. С той стороны постоянно слышались стуки, звуки двигателей и возгласы людей, а вот снаружи не оказалось ни души. Но Фридриху постоянно казалось, что за ним кто-то следит. И не зря, ведь вскоре над головой пролетел десантный корабль Доминиона. Стало ясно, что пора поторапливаться, и он зашагал быстрее. Через несколько минут ходьбы под ногами появилась твердая дорога, вокруг — другие здания и люди, а затем и вход на территорию Зика.

Ворота были полностью открыты, и никто не ограничивал проход. Разве что несколько автоматических турелей вокруг заставляли задуматься, прежде чем сделать что-то глупое. Фридрих яснее стал понимать, по каким законам живет этот город. Прямо впереди было здание, о котором говорил Серафим, а за ним располагались многочисленные хозяйственные постройки. Ярко освещенное и оформленное растениями крыльцо так и звало зайти внутрь, разве что напрягали новые турели на стенах.

Внутри вошедшего встречал просторный светлый холл. Прямо перед ним находилась широкая стойка из необычной древесины, за которой сидела девушка приятной наружности и беседовала с мужчиной. Оставалось надеяться, что это и есть Зик. Он был невысокого роста, но очень хорошо сложен. Густая и седая с боков борода свисала до середины груди, а слегка пузатый живот виднелся через темно зеленый рабочий комбинезон. Осмотрев гостя, Зик начал разговор первым.

— Приветствую, путник. Думается, что послан ты был Искателем?

— Здравствуйте. Да, именно от него. Хорошо, что удалось вас так быстро найти, Зик.

— Быстро найти? Неужели гонится за тобой неприятель сейчас?

— Не знаю точно, но я уже видел корабль Доминиона очень близко.

— Что же, друг мой, медлить тогда нам нельзя ни минуты, — Зик достал из кармана карту доступа и протянул Фридриху. — Корабль найдешь во дворе. Аллея два, ряд двадцать восемь — вот его место, указатели подскажут тебе путь. Он готов отправляться, а внутри наш общий друг оставил все необходимое.

— Ох, спасибо! Не знаю, как вас и благодарить.

— Не стоит, друг, не стоит. Это Искатель все устроил, а я лишь выполняю его поручение. Но, чтобы усилия не пропали впустую, поторопись. Мы преградим путь погоне, — закончил Зик, хитро подмигнув свой помощнице.

Фридрих еще раз выразил благодарность полупоклоном и, махнув на прощанье рукой, со всех механических ног побежал искать корабль. Благо, это не было трудно, ведь у Зика царил идеальный порядок: все пространство разделялось на прямоугольные площадки, между которыми проходили дорожки с хорошо видимой нумерацией на земле и расположенных повсюду указателях.

Уже через десять минут Фридрих поднимался на борт. Это был старый ракетный корабль Доминиона легкого класса с минимумом модификаций. Приемлемая броня, средняя маневренность и никакого грузового отсека. Только минимум свободного пространства в кабине. Из стрелкового вооружения имелась лишь мелкокалиберная пушка, которой разве что разгонять зевак перед посадкой. Но зато очень удобной оказалась пусковая установка в нижней части корабля, вне боя убирающаяся в корпус. Она имела возможность поворота вокруг оси, что позволяло не только атаковать, но и отстреливаться от преследователей. Правда Фридриху совсем не хотелось вступать в бой, тем более в космосе.

Взлет прошел без происшествий, погони также видно не было. Это дало время еще раз изучить второй фрагмент инструкции Серафима. Но, когда корабль поднялся за пределы атмосферы, спокойствие его пилота быстро улетучилось. На радарах, а затем и камерах появилось несколько истребителей Доминиона, и они были явно быстрее и современней ракетного корабля. Для подготовки прыжкового двигателя требовалось время, которого Фридриху не хватало. Успокаивало только то, что сбивать сразу его не станут, а аккуратно выведут из строя энергосистему с близкого расстояния. Ученый имеет ценность только пока жив.

Но возвращаться обратно Фридрих не собирался. Он подготовил автоматику согласно инструкции Серафима и открыл люк в полу, появившейся здесь явно не без участия Зика. Там располагалась узкая, но достаточно удобная капсула, дверца которой уже была открыта. Фридриху осталось только запустить подготовленную программу для автопилота и забраться внутрь.

Тем временем истребители уже достаточно близко подобрались к цели. Биосканер на борту одного из них фиксировал едва различимый сигнал живого существа. Как и ожидали пилоты, противник предпринял попытку сопротивления. Пусковая установка вышла из корпуса и повернулась в их направлении. Одна за другой стали вылетать мощные ракеты с инфракрасным наведением, от которых, тем не менее, истребители уклонялись без особого труда. Но, когда дело дошло до четвертой, случилось непредвиденное. Эта ракета застряла в пусковой установке, а через пару секунд взорвалась.

Первый удар уничтожил только саму ракетницу, но задел остальной боекомплект внутри корпуса, что привело к его детонации. В результате от корабля осталось лишь рассеянное по округе облако мусора, а сигнал биосканера, естественно, пропал. Подобный исход являлся нежелательным, но приемлемым. Знания Фридриха Оссбергера были потеряны, но потеряны они оказались для всего мира, что устраивало руководство Доминиона. Теперь он официально считался покойником.

Несмотря на такую эффектную смерть Фридрих сидел на уже знакомой красноватой земле и ремонтировал поврежденную при посадке ногу. За его спиной дымилась раскалившаяся от входа в атмосферу ракета, а точнее замаскированная под нее спасательная капсула. Бывший беглец еще не до конца осознавал все произошедшее и раз за разом перечитывал последнее сообщение Серафима.

«Что скажешь, понравилось тебе кататься на 'боевой» ракете?

Ну а если серьезно, то поздравляю, друг мой. Теперь ты почти наверняка свободен. После такого взрыва люди обычно не выживают, даже с металлическими телами. Поэтому тебя должны перестать искать, но лучше все же на время спрятаться и отсидеться. Сейчас пару дней пробудешь на месте посадки, необходимые припасы я оставил в капсуле. Когда Зик поймет, что за его конторой больше нет слежки, то пригонит сюда корабль.

В этот раз тебе дадут менее заметный гражданский аппарат. В бортовой компьютер уже будут загружены данные о предстоящем маршруте. Перелет будет долгим, чтобы запутать все следы, и должен пройти гладко. После ты окажешься на безопасной территории. Там будет нормальное убежище, где и дожидайся меня. Как закончу дела — сразу к тебе.

Еще раз поздравляю с началом новой жизни. Серафим.'

После ремонта Фридрих смог нормально встать и, расправив плечи, взглянул в сторону далекого Грааля. Хоть нынешнее тело и не было оборудовано тактильными сенсорами, но он будто бы чувствовал дуновения мощного теплого ветра Нью-Терры. В голове крутилась лишь одна мысль: «Свобода. Ведь это настоящая свобода. Старый я исчез из этого мира, а новый — растворился в нем, не оставив и следа. Даже не верится, что Серафиму удалось все это провернуть».

Примерно через неделю маленький космолет совершал посадку прямо в снегах планеты Ромео III. Одна из опор покосилась на неровной поверхности, из-за чего корпус накренился и сел на брюхо. Это могло бы стать большой проблемой в дальнейшем, но мало волновало Фридриха сейчас — он никуда не собирался улетать, пока не встретиться со своим спасителем. Металлическое тело глубоко проваливалось в снег, из-за чего приходилось ползти по поверхности. Хорошо, что Серафим оставил точные координаты, и до едва заметной в ледяном склоне гермодвери было рукой подать.

Убежище оказалось подземным. После небольшого тамбура на поверхности пришлось довольно долго спускаться по вертикальной лестнице. А вот внизу было просторно — вошедший попадал в большой круглый зал со сводчатым потолком, от которого в разные стороны отходили коридоры в комнаты поменьше. Прямо перед входом находился более широкий проход, ведущий в еще одно вместительное, но заставленное ящиками помещение.

Фридрих стал осматривать свой новый дом, пока не нашел передатчик в одной из комнат. Он уже устал находится в информационном вакууме и желал узнать, что же сейчас твориться в мире. Тело робота позволяло подключиться напрямую к компьютеру, а все получаемые данные выводились как будто висящими в воздухе перед глазами. Фридрих продолжал ходить по убежищу, быстро просматривая новости, пока в один момент не встал как вкопанный. По механическим конечностям пробегала сильнейшая вибрация, что являлось следствием критического нервного возбуждения. Кончилось это тем, что отремонтированная в полевых условиях нога не выдержала и сломалась вновь. Металлическое тело со звоном рухнуло на пол. Но Фридрих даже не пытался встать, а лишь обхватил голову руками и бормотал будто в бреду.

— Нет, нет, нет. Только не это. Только не с тобой. Это ведь не может быть правдой? Ты ведь не мог умереть, Серафим? Зачем ты вообще отправился на эту проклятую планету?

Его душа буквально разрывалась на части от горечи утраты. Фридрих лишь единожды ощущал подобное, когда узнал о смерти брата. А в данный момент Серафим был его единственным близким человеком. Сейчас хотелось рыдать, но все, на что было способно это тело — лишь непрекращающаяся вибрация, вызывающая непрерывный поток предупреждений о сбое. Так Фридрих Оссбергер узнал, что спасший его от преследования властей Доминиона Серафим Стрельцов героически погиб во время военной операции армии Синергиума на Прометее.

VIII

Когда Серафим снова пришел в себя, то был охвачен нестерпимой болью. Кроме нее он больше ничего не ощущал: органы чувств не желали работать. Вся кожа будто горела. Конечности налились свинцом и совершенно отказывались слушаться. Попытка вздоха сопровождалась острой колющей болью, а еще казалось, что спина переломлена надвое. Неизвестно, сколько продолжалась агония, но постепенно боль от разных источников начала стихать и сливаться воедино, пока, наконец, не превратилась в монотонное гудящее ощущение.

В обволакивающей Серафима темноте стали возникать туманные картины, лица и события из прошлого, но связать из них хотя бы одно цельное воспоминание никак не получалось. Тело давало странный отклик на любое действие. Будто реакция есть, но какая именно — понять невозможно. Очень пугающие ощущения, с которыми, тем не менее, Серафим оказался уже знаком. Он четко осознавал, что умирает. Это было единственным кусочком памяти, что не размылся в угасающем сознании.

Казалось, что вокруг не существует времени. Все видения пронеслись будто бы за секунду, а каждое в отдельности длилось целую вечность. Но и они постепенно соединялись вместе, смешивали свои краски и превращались в новый, совершенно фантастический образ. Увиденное тоже казалось Серафиму знакомым, правда сейчас эти воспоминания не были ясными.

Он на огромной скорости несся сквозь космос к яркому оранжевому диску какой-то неизвестной планеты. Очень скоро ее цвет перестал быть однородным. Стали различимы апельсиновый облака, вращающиеся в воронках огромных циклонов и сыплющие во все стороны молнии. В разрывах между ними виднелась более темная, иногда доходящая до цвета застарелой ржавчины, земля. Но, по мере приближения Серафима, движение ветров в направлении его полета стало неестественно искажаться, расчищая огромный коридор шириной во много десятков километров. Теперь еще отчетливее стала видна поверхность. Крупные горы, пространная сеть глубоких каньонов, необъятные пустоши — все было окрашено в одну и ту же гамму от темно-оранжевого до коричневого. Лишь самые высокие вершины имели более светлый цвет.

Сначала казалось, что планета полностью лишена жизни. На ее пустынных просторах просто не могли существовать ни вода, ни растения, ни животные. Однако, через некоторое время Серафим смог уловить движение внизу. Спустившись еще немного ниже — что оно там повсюду. Но увиденное казалось слишком нереалистичным: на поверхности сражались сотни тысяч воинов. Они использовали совершенно разное вооружение и броню. Большинство принадлежали Земле, намного предшествующей освоению космоса. Об этом Серафим знал из копий древних книг. Лишь одно объединяло всех бойцов: они будто бы состояли из ржавчины. Когда кто-то получал критическое ранение, то рассыпался на большие оранжевые хлопья, которые медленно оседали на поверхность. Но тут же на его место прямо из земли поднимался новый солдат и сразу же бросался в бой. Каждую секунду сотни погибали, и сотни возрождались. Это была война без смысла и цели, без начала и конца, без победителей и побежденных.

В определенный момент все воины резко остановились и подняли головы к небу. Под их шлемами и касками не были видны лица, там жила лишь черная непроглядная пустота, в которой, тем не менее, чувствовались тысячи пристальных, озлобленных взглядов. Будто из этой бездны кричали и рвались наружу сущности всех когда-либо убитых и покалеченных. Такое жуткое зрелище привело Серафима в чувства. Он наконец понял, откуда помнил это видение.

Много лет назад на Прометее проводилась военная операция, результаты которой позволили Синергиуму там закрепиться и создать постоянную базу. Серафим тогда чуть не погиб, а пока находился без сознания, видел тоже, что и сейчас. Цепочка несвязных воспоминаний, странные ощущения в теле, оранжевая планета — все повторялось. Но в тотраз, когда воины остановились и начали поднимать свои взоры, он услышал очень мягкий и теплый, но совершенно нечеловеческий голос, который сказал: «Время еще не пришло. Есть то, что никто не сделает лучше тебя. Нужно лишь найти это». Серафим зацепился за странный голос, как утопающий за соломинку, а затем очнулся. Раненых было много, и врач не мог терять больше времени, но последняя попытка реанимации, о которой попросил товарищ Стрельцова, оказалась успешной.

Сейчас же все происходило по-другому. Серафим продолжал движение и готовился на полной скорости столкнуться с поверхностью. Однако оранжевая земля на его пути стала оседать куда-то глубже, образуя огромную и идеально ровную воронку. По мере продвижения на ее дне стал виднеться теплый белый свет, который становился все интенсивнее, пока, наконец, полностью не окружил Серафима. В этот момент мир начал выворачиваться наизнанку: огромная планета из пыли и ржавчины свернулся в небольшой оранжевый шар и остался позади. А впереди был только лишь свет.

В этом новом месте уже не чувствовалось тяжести в теле, оно ощущалось свободно и легко, хоть увидеть его все еще не удавалось. А на душе царило полное умиротворение. Прошлые тревоги казались лишь миражом. Серафим не мог четко ощутить мир вокруг, но и покидать его совсем не хотел. Все годы после случая на Прометее он искал свое предназначение. Возможно, сделанное за это время и было целью поисков? Возможно, уже больше ничего не нужно, и в дальнейшей отсрочке нет смысла? Возможно, пора окончательно уйти на покой? Но, когда принятие мысли о собственной смерти уже произошло, неожиданно раздался тот самый голос.

— Рано. Еще слишком рано. Ты зашел так далеко, но придется вернуться. Им не справиться с грядущим.

Серафим не успевал понять происходящее. Какая-то странная сила сжала все его существо и потянула, как казалось, вверх. Увиденное ранее пронеслось перед глазами с невероятной скоростью в обратном порядке, сливаясь в одно пестрое полотно. А затем все исчезло.

Тьма все еще обволакивала тело, но теперь она не была абсолютной. Чувствовалось онемение в мышцах, как от действия обезболивающего. А затем раздался звон, чистый и монотонный. Звук резал слух своей интенсивностью. С течением времени он стал ослабевать и распадаться на отдельные тона, которые, в конце концов, сложились во вполне связные слова.

— Серафим! Вы меня слышите, Серафим?

Это был голос, но совсем не тот, что раньше. Сейчас говорил мужчина, достаточно молодой. В его слегка дрожащей речи чувствовалось волнение. Возможно, что это было предсмертной иллюзией, но попытаться ответить стоило.

— Я. Где. Не. Почему.

— Ох, вы действительно очнулись. Это же просто невероятно! Сейчас, подождите секундочку, я откалибрую оборудование, чтобы мы смогли продолжить разговор.

Серафим понял, что все-таки пока не умер. Но, как минимум, серьезно оказалось повреждено лицо или горло. К тому же неизвестно, кто его нашел первым — свои или враги, поэтому стоило быть очень сдержанным в ответах.

— Так, теперь все должно работать. Вы помните свое имя?

— Самое главное, что вы его знаете.

Серафим немного оторопел после первой фразы. Его голос был синтезированным. Впрочем, в замешательстве оказался и собеседник. Судя по растерянным возгласам, тот совершенно не умел вести допрос.

— Да, простите за резкое начало. Я лишь хотел проверить состояние памяти и мыслительные функции. Давайте начнем с начала, и теперь я отвечу на ваши вопросы.

А вот это было действительно неожиданно для Серафима: беспокойство о состоянии, разъяснение ситуации. Возможно, говорил врач. Вот только пока еще не было гарантий, что ему можно верить.

— Так все-таки где я и почему до сих пор жив?

— Мы спасли вас после крушения. Вы же помните о случившемся?

— Лучше, чем хотелось бы. Но давайте сразу проясним, кто такие «мы»?

— Вас подобрали войска Генериса, потом передали мне для реанимации и восстановления функций организма, — сказал собеседник с легким вздохом.

— Хорошо, и сейчас мы находимся?

— Мы находимся на борту исследовательской станции Кориандр-2.

— На орбите Валериана? В самом сердце Генериса?

— Именно так.

Собеседник не лгал Серафиму, ведь такую информацию лучше бы скрыть от военного вражеского государства. Либо это было частью очень ухищренного допроса.

— Ладно, тогда стоит познакомиться, а заодно и перейти на «ты». Мое имя мы оба знаем, хотелось бы узнать и твое.

— Айзек, — нерешительно ответил молодой человек.

Эта деталь стала ключевой для Стрельцова. Молодой медик Генериса, имеющий знания и допуск для реанимации важного военнопленного после чудовищной аварии, при этом имеющий смелость действовать в обход начальства. На ум приходил только один кандидат, а названное имя все подтверждало.

— Айзек Квад, я полагаю?

— Как вы, то есть ты узнал? Последнее время настоящую информацию обо мне держат в тайне.

— Я много чего знаю, парень. Но меня больше волнует, не будет ли для тебя последствий за такую светскую беседу с заключенным. Я ведь все-таки больше заключенный, чем больной.

Серафим знал, в каком положении находится Айзек. Его научные достижения в буквальном смысле могли бы изменить мир, но правительство Генериса пыталось использовать их в своих целях. Естественно, что на этой почве возник конфликт. Квад был хорошим человеком, который попал в скверные обстоятельства. И ухудшать его положение Серафиму совершенно не хотелось.

— Спасибо за беспокойство, но все в порядке. Протоколы безопасности этой лаборатории я какое-то время могу обходить. Конечно, в ежедневных отчетах фиксируется твоя мозговая активность, но я пока буду говорить, что пациент только начинает приходить в сознание. Из-за этого, правда, зрение пока лучше не подключать, — с горечью произнес последнюю фразу Айзек.

— Так, значит я еще и зрения лишился.

Повисло напряженное молчание. Было слышно, как тяжело вздыхает Айзек, будто укоряя себя за произошедшее со своим пациентом. Чувствуя настроение собеседника, Серафим решил успокоить его.

— Не за чем себя винить, Айзек. Уверен, ты сделал, что мог, и теперь я жив. Да, в плену. Да, с искалеченным телом. Но все еще живой.

— Тут нет моей заслуги. Конечно, я смог стабилизировать состояние организма, а затем поддерживать его основные функции. Но, несмотря на все усилия, тебя не удавалось вывести из комы. Спустя время мозговая активность вообще стала снижаться. Мне было приказано начать применять более агрессивные методы, но случилось невероятное.

— Я очнулся?

— Именно. И без внешнего вмешательства. Будто в мозгу кто-то нажал кнопку, и тот перезапустился.

— Действительно невероятно. И ведь я уже второй раз прихожу в себя, находясь на грани жизни и смерти.

— Правда? А когда был прошлый случай? Может здесь есть какая-то закономерность?

— Не меньше двадцати лет назад, так что это скорее везение. А кстати, сколько я пробыл без сознания?

— Около пяти месяцев. Могу найти точное количество дней.

— Спасибо, не обязательно, — ответил немного опешивший от новостей Серафим. — Но это сколько же всего интересного я мог пропустить?

— Именно об этом я и хотел поговорить.

— Проблемы у Генериса?

— Боюсь, в этот раз под удар попадут все.

— Что же, ты смог растормошить мое любопытство. Тогда перейдем к делу?

Но ответа не последовало. Было слышно, как Айзек несколько раз включил и отключил голографический экран, после чего начал ходить из одного угла лаборатории в другой. Парень явно хотел сказать что-то, но долго не решался этого сделать.

— Ты только очнулся. Не знаю, стоит ли сразу перегружать мозг информацией.

— Ничего, справится. Но если ты не готов задавать свои вопросы, то у меня остался еще один, последний. Что случилось с моим телом?

— Ох, Серафим, — пролепетал Айзек с явным страхом в голосе. — Вот это точно может сейчас нанести тебе вред.

— Да ладно, не может же быть все настолько плохо.

— Но я рекомендовал бы повременить.

— Понимаю твое беспокойство. Но еще понимаю, что мое возвращение в мир живых тоже не получится скрывать вечно. Поэтому хотелось бы узнать все вводные не во время допроса.

— Сложно с тобой поспорить. Но помни, что я предупреждал! — сдался наконец Айзек.

— Тогда сразу спрошу самое важное: я подключен к аппарату жизнеобеспечения?

— Да. Один из лучших прототипов. Он и помогает восстановить тело, насколько это возможно, и восполняет функции поврежденных органов.

— Что-то вроде биокапсулы?

— Именно. Биокапсула семейства Гамма, условный код опытного изделия 6–145.

— Значит, досталось мне действительно не слабо. Гамма же у вас для самых тяжелых? Еще и шестого поколения. Наверное, я один из первых обитателей подобного аквариума.

— Это лучшее, что было на тот момент на Прометее, а может и во всем мире. Биокапсула изготовлена с использованием технологий Древних, и ее способность подстраиваться под состояние раненого просто поражает. Учитывая разнообразие травм, тебе повезло оказаться внутри именно этого устройства.

— А кто-нибудь еще попал к вам?

— Нет, насколько я знаю. Из ваших мы вообще больше никого не захватили. Было еще два доминионских пилота, но те легко отделались. Даже удивительно, что ты так сильно пострадал.

— Просто моя спасательная капсула не отделилась вовремя и оказалась почти в эпицентре взрыва. И удар был потом совсем не слабый.

— Это многое объясняет. Как мне рассказывали, ее внешняя оболочка очень сильно деформировалась, а внутри было много незакрепленных предметов. Также амортизирующая пена заполнила только половину капсулы, из-за чего ты прямо вместе с креслом пилота несколько раз ударился о стенки. В результате произошло множество переломов, особенно сильно пострадали конечности. Внутренние органы также получили различные повреждения. А летающий повсюду мусор только усугубил ситуацию: крупный добавили сломанных костей, а мелкий нанес множество порезов. Это привело к кровопотере.

— На корабле перед крушением долго был пожар. Скорее всего, огонь успел перекинуться в кабину, и в некоторых баллонах из-за нагрева пена разложилась.

— Да, пожар прибавил много проблем. Состав внутри твоего летного костюма был достаточно едкий, но в нормальных условиях не вызвал бы ничего серьезнее раздражения кожи.

— Но боль была гораздо сильнее, чем от простого раздражения.

— Конечно, ведь сильный нагрев увеличил химическую активность, что привело к серьезным ожогам. А после разрушения капсулы до тебя добрался и открытый огонь, от которого пострадала левая половина тела.

— Так, ладно, а хоть какая-нибудь часть меня уцелела?

— Никак не пострадал только твой головной мозг. Шлем сильно помялся, повредил все лицо, но вот череп смог уберечь.

— И как тогда сейчас идет восстановление всего остального?

— Тяжело. Благодаря биокапсуле состояние стабильное, так как она взяла на себя все недостающие функции организма, но вот регенерация тканей очень медленная.

После этого Айзек тяжело вздохнул и взял паузу. Было слышно, как он опять начал ходить по лаборатории. Но Серафим скоро понял, что так встревожило его собеседника, поэтому продолжил задавать вопросы, не дожидаясь объяснений.

— Но твоим руководителям и не нужно восстанавливать мое тело, я прав? От военнопленного нужно лишь одно: информация. А для ее получения хватит и неповрежденного мозга.

— Мне не хотелось этого, правда. Я даже выпросил очень ценный артефакт для изучения. Хотел с его помощью доработать биокапсулу, чтобы ускорить процесс регенерации. А проводить пересадку синтезированных органов было бы слишком рискованно — ты мог просто не выдержать, учитывая большой объем работ и исходное состояние тела.

— Да не переживай так. Факт нашего разговора — уже большой риск для тебя, и я это ценю. О моем здоровье мы достаточно поговорили, поэтому давай обсудим твою проблему. Мне показалось, что это нечто важное.

— Так и есть, но дела могут и подождать. Все-таки в какой-то мере ты мой пациент, поэтому настоятельно рекомендую взять паузу и отдохнуть.

— Ладно, как скажешь, доктор Квад. Только тогда поставь меня на беззвучный режим, может удастся немного поспать.

— Хорошо, я вернусь к тебе через какое-то время.

Теперь у Серафима появилась возможность спокойно привести свои мысли в порядок. Главный вывод, который можно было сделать из полученной информации — сбежать из плена сейчас никак не получиться. Поэтому следует быть очень осторожным на предстоящих допросах. И самое главное — не вступать в конфронтацию с военными Генериса, можно даже в некоторых вопросах пойти им на встречу. При этом все сложилось не совсем плохо, ведь попасть в руки именно Айзека Квада — большая удача. Этот человек являлся одним из лучших специалистов в области полевой медицины и спасения раненых. К тому же, он был явно дружественно настроен и искренне хотел помочь.

Сейчас, когда память пришла в норму, Серафим вспомнил все, что знал об Айзеке. О происхождении этого человека не удалось найти какой-либо точной информации. Достоверно известно лишь то, что в возрасте шестнадцати лет он присоединился в качестве добровольца к армии Генериса на какой-то малонаселенной планете. Так иногда случалось: вольные колонисты, предки которых когда-то улетели с Нью-Терры в отдаленные миры для жизни вне системы, нанимались на службу в какое-нибудь из государств, чтобы получить гражданство или деньги в качестве награды.

В этом месте, правда, была нестыковка в истории Айзека: уже в таком раннем возрасте он обладал неплохими медицинскими знаниями и сразу был принят на службу в полевой госпиталь. Но кто мог дать подобное образование на захолустной планете? Правда, никто на это внимания не обратил или не захотел обратить, и парень спокойно пробыл в армии три года, дослужившись до командира отряда полевых медиков. Военные заслуги позволили без проблем поступить в медицинский университет, где он сумел быстро пройти программу обучения и в возрасте двадцати одного года получить законченное образование.

А дальше Айзек углубился в научную деятельность, работал в различных исследовательских учреждениях, где получил множество положительных отзывов от руководителей. Поэтому, уже через восемь лет после начала карьеры ученого, ему была предоставлена возможность заняться собственным проектом, для чего Квад вместе со своей командой исследователей был направлен на планету Скардам, которую многие называют «Пробиркой Генериса». В этом месте были искусственно воссозданы различные экосистемы и природные условия, поэтому все разрабатываемые образцы брони, оружия, а также генно-модифицированных растений и животных проходили здесь проверку в полевых условиях.

Айзек занимался разработкой препарата, который должен был увеличить процент выживаемости тяжелораненых на поле боя. Но отношения с руководством вскоре после начала работ стали ухудшаться. По косвенным упоминаниям можно было сделать вывод, что для разработки Квада нашли альтернативное и совсем не медицинское применение, с чем последний открыто не соглашался. За что в итоге и поплатился. В его полевой лаборатории случилось «непредвиденное» происшествие. Люди Айзека сильно пострадали, а его самого отделили от группы и отправили доделывать проект в одиночку. Ну а о дальнейших событиях Серафим не знал, так как пять месяцев провел в коме. Можно было лишь предположить, что прошлый инцидент — это показательный пример, а невыполнение работы грозит Кваду еще одним ударом по близким людям.

Окончательно решив, что Айзеку можно хотя бы немного доверять, Серафим почувствовал волну накатившей усталости. Видимо, пробуждение забрало очень много сил, и теперь искалеченному телу требовался отдых. Поэтому он плавно погрузился в глубокий сон.

IX

— Серафим! Серафим, ты меня слышишь? С тобой все хорошо?

— Да, да, конечно. Видимо, я просто уснул.

— Я так и подумал, но решил все-таки проверить. Мы прекратили разговор почти тринадцать часов назад.

— Неплохо я поспал, нечего сказать. Но можешь больше так не переживать. Почему-то я почти уверен, что просто так уже не умру.

— Предчувствие? Или приснилось что-нибудь странное?

— Да, видение было, но не сейчас, а когда я умирал.

— И ты помнишь, что там происходило?

— В общих чертах. Это было нечто похожее на гипертрофированное отражение моего восприятия мира. Визуальный подсознательный образ. А потом вокруг стало так светло и приятно. Я уже даже начал отпускать себя, решил остаться в этом месте. Но неведомая сила вытолкнула меня оттуда, перед этим сказав, как мне показалось, что время еще не пришло.

— Действительно удивительно, хотя в целом и совпадает с динамикой твоего состояния. Сначала постепенное ухудшение, а потом резкое восстановление. В любом случае, я не слишком подготовлен в подобных вопросах.

— А это, собственно, не так уж и важно. Давай лучше вернемся к тому, на чем остановились.

— Да, конечно. Возможно, ты посчитаешь меня параноиком, поэтому заранее извиняюсь. Так вот, мое внимание привлек один громкий инцидент, произошедший около месяца назад. Неизвестная группа совершила налет на территорию Доминиона, причем не на какую-то пограничную планету, а на их столицу.

— Атаковали Пастулон? И насколько успешно?

— Пробились к самой поверхности. Потом атаковали города неизвестным оружием и угнали несколько транспортных кораблей с ценными ресурсами, воспользовавшись общим замешательством.

— Удивительные вещи творятся в мое отсутствие. Это не просто громкое событие, а из ряда вон выходящее. И кто же решился на такой дерзкий выпад?

— В том и дело — нападавшие никак себя не назвали и почти не оставили следов. Это-то меня и тревожит больше всего. Целью могла быть не провокация или террор, а украденные ресурсы. Ради банального грабежа они атаковали сердце Доминиона. А значит, следующей может стать любая планета.

— Логичное предположение, хотя возможны и другие варианты. И ты говорил об этом со своим руководством? Получается, что Валериан тоже имеет большой шанс попасть под удар.

— Говорил, но мое беспокойство не посчитали обоснованным. Да я и сам не до конца уверен. Поэтому и нуждаюсь в помощи, чтобы во всем разобраться.

— Ладно, тогда давай поразмышляем вместе. Для начала нужно понять, кто совершил нападение. Они себя не назвали, но на чем-то же прилетели. У тебя есть данные о кораблях, атаковавших Пастулон?

— Есть. Нашей разведке удалось получить снимки оттуда. Но помогло это мало — они использовали технику разных государств и производителей, да еще и с модификациями неизвестного происхождения.

— И нет вообще ничего общего?

— Единственное — это сохранившиеся на некоторых кораблях бортовые номера. Судя по ним, все космолеты были украдены или без вести пропали от месяца до полугода назад.

— Значит, точно не пираты. Они бы не стали оставлять опознавательных знаков на ворованном. Вообще слабо вериться, что атаковать Пастулон решился кто-то кроме военных Генериса или Синергиума. А этим неизвестным еще и хватило сил потом покинуть планету.

— Я тоже удивился, но это так. Возможно, дело в модификациях кораблей? Нам так и не удалось определить, кто их сделал.

— Какие-то экспериментальные технологии?

— На паре фотографий в кадр попали военные прототипы Доминиона, но дело не в них.

— Ну, это хотя бы объясняет, как им удалось преодолеть оборону на подходе к планете.

— Думаешь, на украденных боевых кораблях были коды доступа?

— Не совсем. Если экспериментальная техника пропадает, то ее сразу, без разбирательств добавляют в «черный список» систем слежения. Но там, откуда они угнали эти прототипы, скорее всего был специальный защищенный терминал, через который можно получить доступ к глобальной системе обороны Доминиона. Он нужен для настроек распознавания «свой-чужой».

— Но разве так просто взломать подобный терминал?

— Почти невозможно. Если, конечно, тебе не помогли изнутри. Или ты не заставил кого-то помочь.

— И ты знаешь, кто мог такое сделать?

— Нет, к сожалению. Ниточка с кораблями привела нас в тупик. Давай тогда обратим внимание на их оружие. Хоть какая-нибудь информация о нем имеется?

— Не очень много. Это были одноразовые устройства, способные создать импульс неизвестного излучения. Рядом с эпицентром все живые существа моментально погибли. Те, кто был на удалении, получили различные повреждения нервной системы, у многих появились или обострились психические заболевания.

— Изучал истории болезни?

— Да, пришлось заняться и этим. Данных было мало, но сделать общие выводы о характере действия оружия удалось. Правда, я никогда не сталкивался с подобным. Такое чувство, что попавшим под излучение воздействовали на разум. Но ведь это же невозможно?

Ответа от Серафима не последовало: ни единого звука за несколько минут. Айзек уже начал беспокоится, но не решался сам нарушить тишину, поэтому вынужден был ждать.

— Слышал когда-нибудь о псионном излучении?

— Нет, впервые встречаю подобный термин.

— Хорошо. А что насчет Хрустальной луны?

— Кажется, это исследовательская станция. Там занимаются изучением какой-то постройки Древних в космосе. Слышал, они весьма независимы, и открыто предоставляют результаты своих исследований всем желающим.

— Да, внешне все выглядит так. Формально — это ученые Доминиона, но фактически они не подчиняются никому. И знаниями своими тоже ни с кем не делятся. Ты когда-нибудь видел отчеты по их работе?

— Нет, только слышал об этих людях.

— А я видел, причем много раз. Представляешь, каждому государству, каждому отдельному научному центру они давали разные данные. Знаешь, о чем это говорит?

— Что настоящую правду не знает никто.

— Именно. Единственное, чему я верю, так это результатам их исследований в самом начале, в первые месяцы после развертывания Хрустальной луны. Тогда это была вполне обычная научная станция Доминиона, работающая только на свою страну. Конечно, перехватывать удавалось не всю информацию, но в общих чертах происходящее понять я смог.

— Подожди, но разве ты тогда еще служил в армии?

— Конечно же нет. Но разве это мешает разузнать, что интересного в мире происходит?

— Да, как правило мешает. Видимо, мне пора перестать удивляться происходящим с тобой вещам.

— Доживешь до моих лет, вообще мало чему будешь удивляться. А, возвращаясь к теме разговора, сразу замечу, что твои сведения по поводу задач Хрустальной луны не совсем верны. В большей мере они изучали не космическую постройку, а некий найденный там объект. Ты же знаешь, что Древние широко использовали технологии на основе искусственных кристаллов?

— Да, один из них даже сейчас здесь. Лежит рядом с тобой в защищенном контейнере.

— Тогда ты должен знать, что основная масса найденных кристаллов ничем не отличается от обычных камней: они не функционируют без вспомогательного оборудования, которое со времен Древних не особо хорошо сохранилось. Но встречаются и исключения, одно из которых попало в руки ученых Хрустальной луны. Их кристалл, причем весьма крупный, непрерывно испускал излучение неизвестной природы, которое в отчете было названо псионным. В результате экспериментов над животными стало очевидным его пагубное влияние на поведение. Интересно, что у разных особей и проявления были различными: беспричинная агрессия, полная апатия, эйфория и отсутствие боли и страха.

— И что стало с этой находкой? Они выяснили, зачем Древние вообще сделали подобное устройство?

— Что стало? Да, собственно, ничего. Информация о псионном излучении содержалась только в нескольких первых отчетах. Потом появился короткий документ, информирующий о том, что кристалл перестал функционировать, и возбудить его снова невозможно. Для чего он предназначался изначально? Это тоже осталось загадкой. Но самое удивительное, что Хрустальную луну не перебазировали и исследования не свернули. Напротив, эта группа ученых стала независимой от Доминиона, не лишившись при этом снабжения.

— И ты думаешь, что они просто скрывают результаты своей работы?

— Не просто скрывают, а, возможно, используют. Иначе я не могу объяснить, как можно получать финансирование и полную свободу действий при отсутствии каких-либо значимых результатов, кроме пары отчетов в самом начале, да причудливых артефактов, которые они отправляют в качестве сувенира разным важным шишкам.

— Но это, — Айзек на пару секунд замялся, — действительно похоже не правду. Если научиться использовать такое излучение, то можно создать оружие, действие которого будет схоже с примененным на Пастулоне.

— Или устройство для контроля воли других людей. Это могло бы объяснить и государственную поддержку, и целый флот из пропавших кораблей, и, конечно же, взлом терминала системы безопасности Доминиона.

— Напавшие на Пастулон использовали серию пространственных скачков на пути к планете, запутывая след к своей базе. Но, предположив, что точкой старта была станция Хрустальная луна, можно попытаться восстановить маршрут, что подтвердит или опровергнет твою теорию.

— Так чего же ты ждешь?

— В каком смысле? — неуверенным голосом спросил Айзек.

— Ты должен немедленно рассказать нашу теорию кому-нибудь из руководства.

— Но это может быть опасно для тебя. Они же поймут, что все придумал не я!

— Сейчас важнее разобраться с ситуацией и избежать новых жертв. Не переживай за меня.

— Ох, ладно, — еще более неуверенно ответил Квад. — Тогда мне придется ненадолго отлучиться.

Было слышно, как Айзек еще некоторое время потоптался на месте, после чего, не говоря больше ни слова, вышел. В помещении стало совершенно тихо. Конечно, Серафим несколько лукавил, ведь с ним явно не будет все в порядке. Скорее всего, о пробуждении заключенного Стрельцова уже стало известно. Раньше еще можно было попытаться разыграть потерю памяти, но только не теперь.

Деятельность Хрустальной луны с самого начала казалась Серафиму подозрительной, но сейчас не осталось и тени сомнения в их намерениях. Он не знал больше никого, обладающего похожей технологией. Только оставалось непонятно, зачем раскрываться сейчас, ведь тайно манипулируя нужными людьми можно было бы добиться больших успехов. В конечном итоге Серафим начал размышлять о перспективах использования псионного излучения, да так этим увлекся, что перестал следить за ходом времени. Назад к реальности его вернул звук быстрых шагов и сильный скрип стула, на который кто-то плюхнулся со всего размаха. А затем раздался знакомый голос, интонация которого выдавала странную смесь страха и раздражения.

— Прости, Серафим. Они узнали о тебе, и, видимо, не дадут мне закончить даже базовую программу восстановления организма. Эти люди слишком упрямы.

— Тебя бы в любом случае скоро раскусили, так что сильно не расстраивайся. Лучше скажи, что все было не напрасно.

— Не напрасно? — рассеянно переспросил Айзек и тут же сам ответил на свой вопрос. — Думаю, что не напрасно. Сейчас будут проводить проверку маршрута напавших на Пастулон. Если наша теория подтвердится, то туда направят разведывательный корабль.

— Ну и отлично. Остается надеется, что я не ошибся, иначе придется продолжать поиски напавших в менее дружелюбной компании. Давай тогда немного поболтаем, пока мой аквариум не увезли из твоей лаборатории. Хоть расскажешь мне, что сейчас в мире происходит.

Но ответа от Айзека не последовало, лишь были слышны приглушенные ругательства в адрес армии Генериса да редкие писки какой-то аппаратуры неподалеку. Продолжил разговор он лишь после того, как закончил свои приготовления.

— Потерпи, сейчас может быть больно. Я уже не успею существенно помочь твоему телу, но хотя бы дам снова взглянуть на этот мир. Сейчас мы подключим зрение.

Серафим хотел было возразить, что сейчас не стоит идти наперекор начальству, но не успел. Тело пронзила сильная режущая боль, и все вокруг залило белым светом. Продолжалось это недолго: боль почти сразу спала, а среди белого постепенно начали появляться пятна других цветов, и уже через пару минут предметы вокруг обрели привычные цвета и очертания.

Перед глазами была достаточно просторная лаборатория, особенно учитывая, что в ней работал всего один человек. Вдоль стен стояли шкафы со склянками и контейнерами, а также различное оборудование. Аппарат, поддерживающий жизнь Серафима, располагался в углу, по диагонали от входной двери, и занимал довольно много места. Слева был приземистый ящик с крышкой из толстого стекла, под которой лежало несколько странных предметов: артефакты Древних. В центре же помещения располагался огромный многофункциональный стол с голографическим проектором, различными манипуляторами и инструментами. А рядом, облокотившись на столешницу, на простеньком стуле сидел Айзек.

Это был высокий худощавый парень, выглядевший несколько моложе своего возраста. Гладко выбритая голова отражала яркий свет потолочных ламп, а вот на лице уже появилась небольшая щетина. Бледно голубые глаза смотрели в сторону Серафима очень печальным взглядом. Айзека можно было бы назвать достаточно привлекательным молодым человеком, если бы не огромный шрам, протянувшийся от правого уха через нос и всю левую щеку. Больше в его облике не было ничего примечательного: стандартный лабораторный халат, рубашка и брюки. Разве что выделялся наруч-компьютер на левой руке. Такие сейчас были у многих военных медиков Генериса, и у Айзека он остался после армии.

— Ты уверен, что стоило это делать? — осторожно начал разговор Серафим.

— Уже все равно. Мне не дадут помочь тебе. И не дадут закончить мою работу. Перевернут саму ее суть с ног на голову. А тебя пустят в расход, когда посчитают нужным.

— Не раскисай. Расскажи мне лучше о своем проекте, о том каким его видел ты. Все равно услышанное я не унесу дальше этой комнаты.

— Да, моя работа. Я ведь действительно хотел помочь другим.

— Конечно хотел, раз стал военным врачом.

— Военным? Нет, так сложились обстоятельства. Но лечить других я хотел всегда. Мы смогли спасти немело людей, иногда работали прямо не земле, в грязи. Но я считал, что смогу сделать больше, стал собирать материал, исследовать. И, в конечном итоге, достиг цели. Тогда я работал на Скардаме первый раз. Мы занимали большую исследовательскую станцию, изучали различные микроорганизмы в местных озерах и реках. Но глава экспедиции разрешал заниматься и своими проектами в свободное время.

— Ты разрабатывал какой-то препарат?

— Нет, это было потом. Первым шагом стало создание генно-модифицированного животного. Это был средних размеров ящер с невероятной способностью к регенерации. Результат получился даже лучше ожиданий: он мог невероятно быстро на месте почти любого органа вырастить временную замену из особых клеток, способную выполнять основные функции оригинала.

— То есть мог вырваться из пасти более крупного зверя с оторванной конечностью или пережить смертельную для другого внутреннюю травму?

— Именно. И потом ему не приходилось адаптироваться к покалеченному телу. Далее в ход шла способность к регенерации. Вместо временного органа постепенно появлялся постоянный. Замена имела ограничения как по функционалу, так и по времени существования, которого, однако, почти всегда хватало для восстановления. А вот уже вторым шагом должно было стать создание сыворотки, способной временно наделить такими свойствами и человека.

— Интересно. Если верить твоему описанию, полевая медицина вообще перестала бы быть нужна.

— Ну, это не совсем так, — несколько смущенно ответил Айзек. — Подобный препарат применялся бы только в крайних случаях, так как его использование сильно истощает организм. К тому же удалось скопировать не все свойства оригинала. Я предпочел увеличить скорость роста временных органов, пожертвовав сроком их жизни и увеличением регенерации. По задумке, серьезно раненный боец вводил себе сыворотку и за считанные секунды возвращал боеспособность. У него в запасе было бы от шести до восьми часов, чтобы дождаться медицинской помощи.

— И заниматься вторым этапом проекта ты отправился снова на Скардам?

— Да, это была моя первая экспедиция в качестве руководителя. Сам подбирал людей и оборудование, сам выбирал место. Сначала все шло гладко, но потом произошла заминка. Сыворотка оказалась слишком сильной и нестабильной. Не только поврежденные органы, но и все тело перестраивалось из временных клеток. В результате получался модифицированный живой организм, значительно сильнее и выносливее оригинала, но живущий крайне мало.

— Неприятный результат. А ослабить сыворотку не получалось?

— Нет, она слишком резко теряла свои свойства. Единственный путь — стабилизация состава. Но проблема была даже не в этом. Кое-кого из военных заинтересовала моя разработка в незаконченном виде.

— Создавать одноразовых суперсолдат? Сомнительная перспектива.

— Я тоже не захотел мириться с таким положением дел. Решил устроить забастовку, еще и свою команду привлек.

После этих слов Айзек замолчал и закрыл лицо рукой. Голова же при этом немного потрясывалась, выдавая сильное эмоциональное возбуждения. Потратив некоторое время на то, чтобы успокоиться, он продолжил.

— Это была моя огромная ошибка, как руководителя. И в целом я поступил, как эгоист. Не надо было втягивать других людей, тем более своих коллег и друзей.

— Да, я слышал, что у вас случилось происшествие. И явно не без стороннего вмешательства.

— Они все так просто обыграли! На Скардаме четко поделены территории между исследовательскими группами, редко случается, что кто-то нарушает границы чужой зоны. Но тут случилось. Стадо огромных модифицированных зверей прошло прямо через наш лагерь. Кажется, основой для них послужили носороги. Но на деле это уже были настоящие биологические бульдозеры. Вся моя команда пострадала, некоторые очень серьезно, — сказав это, Айзек машинально коснулся своего лица.

— А шрам тоже оттуда?

— Я мог бы от него избавиться, но оставил в качестве напоминания.

— Полагаю, теперь тебя отправили сюда, а всех остальных используют как заложников.

— Откажусь работать или наложу на себя руки, и моих друзей ждет печальная судьба. Я пытаюсь затягивать работу, но этого недостаточно.

Опустив глаза в пол, Айзек, почти не двигая губами, произнес.

— Наверное, я слишком слабохарактерный?

— Ты это о чем сейчас?

— Я прекрасно понимаю, сколько вреда может принести моя разработка. Любой здравомыслящий человек сказал бы, что ради безопасности многих стоит пожертвовать и собой, и своими близкими.

— Так сказал бы только тот, кто не был в подобной ситуации. Все это легко только на словах. Но в действительности дорогие люди и составляют основу нашего мира. Поэтому в твоих действиях нет ничего зазорного или странного. Но я думал, ты хочешь скорее закончить сыворотку?

— Теперь у меня другая задача. Не стабилизация состава для помощи раненным, а увеличение срока жизни превращенных людей. Мою разработку окончательно решили сделать оружием. В твоем лице мне дали последний шанс. Или получается временно восстановить поврежденное тело и провести ряд операции по пересадке искусственных органов, или же ты превратишься в сверхчеловека, который должен будет просуществовать максимально долго. В конечном итоге, времени было слишком мало, и у меня не готовы оба варианта сыворотки: ни хороший, ни плохой. А провести нормальную программу восстановления тоже никто не позволит.

— Да уж, звучит не очень. И какие у меня перспективы?

— Придется ввести тебе лучший на данный момент образец, имеющий шанс нормального создания замены только для поврежденных органов около десяти процентов. Если не повезет, то ты мутируешь и полностью исцелишься, после чего с помощью разных вспомогательных средств я буду пытаться максимально продлить твою жизнь.

— О, так у меня еще и шанс есть! Посмотрим, что…

Но договорить Серафим не успел. Наручный компьютер Айзека стал издавать неприятный писк и засветился красным. Но тот еще не успел опустить глаза к устройству, как яркие огни зажглись и под потолком лаборатории, а из-за двери послышался сигнал тревоги.

— Может утечка химикатов в соседних отсеках? Здесь такое иногда случается.

— Или «это» началось.

— Под «это» ты же не имеешь в виду…

Теперь и Айзек не смог закончить свою мысль. По полу прошла сильная дрожь, как будто от удара, после чего толчки начали повторяться с возрастающей частотой. Где-то сверху стал слышен звук работы нескольких электромоторов, периодически дополняющийся сильным свистом.

— Ох, скорее всего ты прав, Серафим. Но я не думал, что враг нагрянет так скоро.

— Уже не считаешь, что это ЧП внутри станции?

— Точно нет. Ты же слышишь звуки, которые идут сверху?

— Да, как будто заработали какие-то моторы.

— Согласно официальной схеме моя лаборатория — это не лаборатория, а склад научных приборов, расположенный в дополнительной секции А21. Под нами большой двигатель для корректировки высоты орбиты, а сверху пусковая установка противоракетной системы.

— Понятно. Если она заработала, значит станцию атаковали.

— Меня только смущает количество ударов: слишком часто по нам попадают. Я отойду ненадолго, нужно поискать способ для твоей эвакуации.

— Как хочешь, но если станет совсем жарко, то забудь про меня и спасайся!

В ответ Айзек лишь слегка улыбнулся и переходящим на бег шагом направился к выходу. Автоматическая дверь бесшумно сдвинулась в сторону, но вернуться обратно уже не успела. Ударная волна огромной силы прошла через все помещение. Серафим видел, как из коридора обратно влетело беспомощное тело Айзека, как перевернулся стол, и начал рушиться потолок. А затем очень близко послышался скрежет металла и звук рвущейся полимерной пленки — это падала на бок его биокапсула.

X

Серафим, а точнее поддерживающий его жизнь аппарат лежал на полу. Слух пропал напрочь, но зрение, хоть и с сильными искажениями, еще работало. Было видно, как вокруг растекается лужа голубоватой вязкой жидкости — капсула дала течь при падении. Обзор на центр лаборатории закрывал контейнер с устройствами Древних. От удара он тоже опрокинулся, а упавшая с потолка балка разбила стеклянную крышку. Все содержимое выпало на пол, прямо в жижу из биокапсулы. Но очертания этих предметов инопланетной цивилизации быстро стали расплываться. И дело было не в них самих, и даже не в неполадках зрительной аппаратуры, просто Серафим начал чувствовать сильную слабость, как от нехватки кислорода. Напрашивался очевидный вывод: без внешней помощи он не может даже самостоятельно дышать. Ситуация складывалась хуже не куда. Айзек и сам сейчас почти наверняка ранен, а ждать кого-то еще в такой суматохе бессмысленно.

Но, как будто уже произошедшего было недостаточно, случилась новая беда. В одну секунду к головокружению добавились жгучая боль и сильный шум, отчетливо слышимый несмотря на отсутствие слуха. Казалось, что сотни людских голосов одновременно кричат от ярости, обиды, страха — у каждого была своя причина. И на фоне всего этого звучал монотонный низкий звук, гипнотизирующий и затягивающий, лишающий всех чувств и мыслей. Казалось, что он приносит некоторое облегчение, заставляет забыться и расслабиться. Но далее не ощущалось ничего, лишь какая-то неестественная пустота. Это не имело ничего общего с тем светом, который окутывал Серафима на пороге смерти, поэтому он изо всех сил оттолкнул от себя накатившую волну усталости и постарался еще раз осмотреть комнату вокруг. Может быть надежды на спасение и не было, но сейчас почему-то хотелось до конца бороться за жизнь. При этом убаюкивающий ранее звук вдруг резко стал неприятным и агрессивным, будто бы его источник чувствовал исходящее от человека желание сопротивляться. Серафим не заметил, когда все прекратилось. Удивительно, но пытавшаяся захватить его неведомая сила сама же и отторгла.

Уже сильно затуманенный от недостатка кислорода взгляд еще раз прошелся по разрушенной лаборатории и остановился на неярком синем свечении, возникшем на полу рядом с разбитым контейнером. Сначала Серафим принял это за галлюцинацию, но, присмотревшись, понял, что свет исходит от одного из артефактов Древних. Но как он смог активироваться? И почему сделал это именно сейчас? А еще произошедшее явление с голосами и звуками. Это и было разрушительное действие псионного излучения? Если так, то оно могло и запустить устройство, ведь оба являлись продуктом нечеловеческих технологий.

Серафим снова сфокусировался на полу. Лежащее там нечто не обладало какими-либо конкретными очертаниями. Его поверхность имела очень темный, почти черный, цвет и неоднородную текстуру. Какие-то участки казались шершавыми и матовыми, у других же был виден металлический блеск. Но неясным оставался не только внешний вид, но и функционал устройства. Оно светилось и дрожало, меняя свою форму, а также выпускало в разные стороны тонкие жгутики, которые причудливо изгибались под острыми углами в попытках ощупать местность вокруг.

В конце концов один из отростков на что-то наткнулся, а за ним в ту же точку потянулись и другие. С большим трудом Серафиму удалось разглядеть там крупный кристалл. Сложная и замысловатая форма, черный глянцевый материал, который казался почти непрозрачным. Сотни граней соединялись в удивительную геометрическую фигуру: удлиненную, с тремя утолщениями в середине и фантастическим узором на поверхности. Серафим лишь пару раз сталкивался с подобным, ведь основная масса кристаллов Древних не имела такого сложного строения. Но, как только «щупальца» достаточно плотно обвили это удивительное устройство, стало еще интереснее. Внутри непрозрачного на первый взгляд черного камня начали зажигаться маленькие зеленые огоньки. Испускаемый ими свет многократно отражался от угловатой поверхности, неожиданно заставляя ее сверкать всеми оттенками желтого цвета. Серафим так был поглощен увиденным, что не заметил, как отростки начали тянуться и к нему.

Один за другим черные жгуты погружались в разлившуюся вокруг биокапсулы жидкость. В месте контакта всегда загорался бледный свет, как будто то бесформенное устройство изучало ее состав, а значит изучало и Серафима. К его удивлению отростков вокруг возникало все больше. Стало очевидно, что они пытаются притянуть к своему центру и необычный кристалл, и умирающего человека. Вскоре появились и странные ощущения, будто что-то внедрялось прямо вовнутренние органы, шевелило и сдвигало их, при этом совсем не причиняя боли. «Нет, только не это!» — подумал сначала Серафим. Но последствия кислородного голодания отступили почти сразу, самочувствие стало улучшаться, поэтому вторая мысль уже была иной: «Ладно, хуже уже точно не станет!»

Загадочное устройство тем временем продолжало все плотнее и плотнее окутывать беспомощное тело. Необычный кристалл уже был надежно закреплен где-то в районе грудной клетки. Испускаемый им свет все еще пробивался через пелену из нескольких слоев тонких отростков. При этом получившийся кокон не останавливал свой рост, присоединяя различные детали сломанной биокапсулы и некоторые другие предметы, валяющиеся вокруг. Потребовалось время, чтобы бесформенное доселе образование начало принимать очертания гуманоида. Голова, торс, руки и ноги: появились все атрибуты привычного человеческого тела.

Но сам Серафим не видел происходящее превращение. Как только отростки добрались до его зрительного устройства, мир вокруг стал совершенно странным. Верх с низом постоянно менялись местами, а контуры предметов вокруг искривлялись и сливались друг с другом. Но самым интересным было восприятие цвета. Все становилось то почти черно-белым, то раскрашивалось необычайно яркими красками, а иногда возвращалось в норму, но лишь на пару секунд. Именно за эти краткие проблески и зацепился Серафим, стараясь запомнить цвет и форму нескольких предметов в лаборатории. Фокус на выбранных маркерах позволил зрению постепенно адаптировалось, и все вокруг вернуло привычный облик.

Пока Серафим пытался обуздать собственные глаза, устройство закончило слияние с телом. Он даже не сразу понял, что смог подняться с пола и уже стоит на своих двоих. Или, по крайней мере, ощущает что-то как собственные ноги. Конечности еще немного подрагивали, но откликались на команды мозга прекрасно, к тому же в них ощущалась такая сила и скорость, которой не было у прежнего человеческого тела. Пройдя несколько метров вокруг обломков биокапсулы и пару раз подпрыгнув, Серафим остановился, начав рассматривать свое отражение в лежащем на полу куске отполированного металла.

Его фигура стала немного выше и шире в плечах, но все равно оставалась вполне человеческой. Поверхность тела состояла из переплетенных матово-черных волокон, по которым изредка пробегали темно-зеленые огоньки от груди до кончиков пальцев. При этом руки и ноги, а также верхняя часть туловища были дополнительно прикрыты щитками из такого же материала. На локтях, коленях и плечах блестели металлические детали, которые, скорее всего, являлись частями обновленного скелета. Сильнее остального изменилась голова, которая теперь напоминала шлем. Ее поверхность была сформирована более тонкими и плотно уложенными нитями. Скулы в целом сохранили свою форму, но вместо рта и подбородка была ровная поверхность, которая переходила в вытянутую полусферу, замещающую нос, глаза и лоб и повторяющую форму старого черепа. На месте ушей находились небольшие округлые выступы. Несмотря на отсутствие четко очерченных органов чувств новое тело имело все необходимые сенсорные возможности. Что же теперь представлял из себя организм Серафима внутри оставалось только догадываться.

Но ему почти сразу пришлось отвлечься от осмотра. Новые уши позволили различить среди звуков бушующей канонады приглушенные хрипы где-то поблизости. Сомнений не было — их издавал Айзек. Серафим подбежал к груде обломков у входа и стал разбирать завал, одновременно пытаясь хоть как-то укрепить обрушившийся здесь потолок. Новое тело оказалось заметно сильнее человеческого, поэтому дело шло достаточно быстро. Наконец, резким движением откинув в сторону створку входной двери, он обнаружил лежащего на спине Квада. Тот был пока еще в сознании, но уже явно на грани. Хранилище боезапаса пусковой установки повредили, и часть ракет провалилась вниз в лабораторию, а одна из них придавила всю правую половину тела Айзека. Серафим хотел поскорее снять и ее, но не смог: длинный корпус пробил пол и частично ушел на нижний этаж, крепко там застряв. Зато эти движения привели в чувства раненного.

— Серафим? Это ты, Серафим? Но это не можешь быть ты. Или можешь? Я умер? Помню только взрыв.

— Нет, это правда я. С тобой и среди живых.

— Что произошло?

— Да я сам толком не понимаю. Но это подождет, нужно сначала как-то освободить тебя.

— Бесполезно. Сомневаюсь, что ты в одиночку сможешь поднять такую ракету. И она слишком сильно меня придавила. Я до сих пор жив только благодаря медикаментам, но их действие скоро кончится.

— И что, разве ничего уже нельзя сделать? Мы же в медицинской лаборатории!

— Повреждения критические. Нужна биокапсула, но раз ты стоишь здесь, то она уничтожена.

— А твоя сыворотка?

— Действительно, как я об этом не подумал, — ответил Айзек, издав при этом несколько отрывистых хрипов, отдаленно похожих на смех. — Давно надо было испытать ее на себе!

Собравшись с силами, он приподнял уцелевшую руку и указал на один из углов лаборатории.

— Где-то там должен быть металлический контейнер. У него на крышке две оранжевые полоски.

— Понял, сейчас найду. А ты не отключайся и дыши спокойно.

В нужном месте стоял огромный шкаф, перекошенный во все стороны от взрыва. С полок попадало почти все содержимое, образовав на полу целую кучу. Нужно было как можно быстрее найти что-нибудь с оранжевыми отметками. И, как только Серафим сконцентрировался на этой мысли, представил перед собой нужный цвет, его картина мира моментально изменилась. Все краски вокруг сделались тусклыми, только оранжевый стал аномально ярким. Видимо, это была еще одна особенность новых зрительных органов, которая проявилась очень вовремя. Благодаря такой цветовой сортировке нужный контейнер удалось быстро найти. Теперь оставалось его открыть.

— Я нашел, но здесь кодовый замок.

— Кода нет, — еле слышно ответил Айзек. — В четверке дактилоскопический датчик. Приложи туда указательный палец.

Серафим поставил контейнер на пол и аккуратно подтянул к нему руку Квада. После пары секунд ожидания замок звонко пискнул, и крышка с шипением сама откинулась в сторону. Внутри было несколько пробирок с веществом янтарного цвета, а также один шприц, уже заряженный специальной капсулой.

— Так, все готово. Куда вводить вещество? Айзек?

Но ответа не последовало. Повторив несколько раз вопрос и потормошив лежащего на полу, Серафим так ничего и не добился. Ждать дольше было уже нельзя, поэтому он решил рискнуть и воткнул шприц прямо в бедро. К счастью, реакция началась мгновенно. Сначала вся сеть кровеносных сосудов вспучилась так, словно вот-вот вырвется наружу. Затем начались судороги, сопровождающиеся неестественным разбуханием мышц. При этом были различимы даже их волокна, которые непрерывно сокращались и изгибались в разные стороны. Последней же начала меняться кожа, которая, кажется, уже должна была разорваться от таких воздействий. Ее цвет потемнел до коричневого и приобрел зеленоватый отлив, а текстура стала более грубой, кое-где даже сформировались крупные чешуйки.

Глаза Айзека широко раскрылись, а из груди вырвался сдавленный хрип.

— Помоги мне! Толкаем эту штуку!

Серафим не мог поверить, что лекарство так быстро смогло не только спасти человека от смерти, но и вернуть способность двигаться и поднимать тяжести. Спорить, конечно, он не стал и навалился на ракету. Объединенной силы двух измененных тел хватило, чтобы приподнять корпус и сдвинуть его в сторону. Серафим подал Айзеку руку и помог встать на ноги. Оба смотрели друг на друга, не веря в произошедшее.

— Я рад, что ты цел, Серафим, — первым нарушил молчание Айзек. — И что ты снова на ногах.

— Да, я тоже рад. Особенно, что удалось тебе помочь. Но если лекарство полностью изменило тело, то опасность еще не миновала? Наверное, нужно сделать что-то еще, чтобы замедлить его разрушение?

— Ах, ты об этом. Знаешь, тут все может быть несколько сложнее. Сейчас, подожди минутку.

Сказав это, Квад переключил внимание на наручный компьютер. Крепящие его ремешки были готовы порваться из-за сильно увеличившегося в диаметре предплечья. И без того немаленький Айзек сейчас стал настоящим гигантом.

— Кажется, все в порядке, что очень удивительно. Сыворотка подействовала не так, как ожидалось.

— Надеюсь, что ты не ошибся.

— Я тоже. Наверное, все из-за генных модификаций. Впервые в жизни я рад, что имею эту особенность.

— Ты уже раньше экспериментировал над собой?

— Нет, это сделал не я, но рассказывать, — Айзек замешкался на полуслове, — всю историю сейчас слишком долго. А тебе пора убираться отсюда, такими темпами станция скоро разрушится.

— Нам пора убираться, — возразил Серафим с особым упором на первое слово.

— Ты же не думаешь, что меня так просто не отпустят?

— Ох, Айзек. Ты просто еще не понял, какой получил шанс.

— Но за мной следят! Даже в руку вживили передатчик.

— И ты думаешь, что система наблюдения еще работает? А даже если и так, то кто-то в этом беспорядке обратит внимание на потерянную после взрыва часть станции?

— Я не знаю.

Квад заколебался. Его выдавали бегающие из стороны в сторону глаза.

— Зато я знаю, — напористо ответил Серафим. — Но для твоего спокойствия проверю, ведется ли запись до сих пор.

— А если система наблюдения все-таки уцелела?

— Неважно, сложившаяся ситуация выиграет нам достаточно времени. Главное — это разобраться со следящим устройством в твоем теле. Знаешь, где оно находится?

— В правой руке, немного ниже плеча.

— То есть в той лужице останков, — Серафим жестом указал на место, где лежал Айзек, — и, скорее всего, зафиксировало смерть.

— Думаю, да. Половину тела раздавило в лепешку, что система примет за фатальное повреждение. Либо устройство вышло из строя, даже не успев передать сигнал.

— А твой наручный компьютер, его можно отследить?

— Сомневаюсь. Это тестовый прототип, у которого нет антенны и беспроводной связи, все только через кабель. Серийную модель с расширенными функциями потом тоже выдали, но я ей пользовался для вида.

— Отлично, тогда никуда его не подключай и можешь считать себя официально мертвым. Если кто-то найдет это место, то тут везде твоя кровь. Но его никто не найдет. Я смогу заставить одну из упавших ракет взорваться. Вполне правдоподобно, учитывая пожар вокруг. Сам понимаешь, после такого здесь вообще ничего не останется.

— И я свободен? На самом деле?

— Именно это и пытаюсь тебе растолковать.

— Но как я выберусь отсюда? А с территории Генериса?

— Это уже моя забота. После отставки я частенько подобное проделывал. Так что собирай самое ценное и в путь. Я пока все подготовлю к отходу.

Айзек больше не спорил, а с его лица не сходила улыбка. Вместо разорванной одежды он кое-как натянул на себя запасной лабораторный халат, а вот превратившиеся в лохмотья штаны заменить оказалось нечем. Компьютер и так был на руке, осталось взять армейскую сумку, в которой хранились самые нужные инструменты и медикаменты, и контейнер с наиболее ценными образцами. А еще Кваду дико хотелось есть — ожидаемый побочный эффект действия сыворотки. Пока Айзек метался из угла в угол, пытаясь найти свои вещи среди груд мусора, Серафим уже закончил все дела и, прислонившись к стене, стоял у выхода.

— Ладно, пока ты еще собираешься, кратко расскажу наш план. Во-первых, я не смог найти рядом с лабораторией устройств, передающих сигналы. Если после взрыва что-то и продолжало запись, то в локальное хранилище, которое скоро тоже будет уничтожено. Во-вторых, я поработал над одной из ракет. Минут через десять она рванет, поэтому надо побыстрее убираться. Ты готов?

— Да, думаю, да, — ответил Айзек, прожевав кусок какого-то сладкого батончика.

— Решил подкрепиться перед дорогой?

— Прости, ничего не могу поделать. Такая обширная трансформация вытянула все калории из организма, поэтому пришлось подкрепиться. Я доем на ходу, так что можем выдвигаться. Ты, кстати, сам не голоден?

— Кажется, нет. Я еще не до конца понимаю, как работает это тело. В любом случае, нам пора уходить. Прихвати один из свертков у двери, а я возьму второй.

— А что в них?

— Боеголовки из других ракет. Я подумал, что нам может пригодиться взрывчатка.

Двигаться пришлось по пустым и мрачным коридорам. Проходы были завалены обломками, местами поврежденные взрывами стены завалились на бок. Часто приходилось замедляться, ведь авариное освещение не давало достаточно света, из-за чего Айзек не всегда сразу выбирал верный путь. Сейчас он был ведущим, потому что знал устройство станции. Несмотря на все опасения Квада, они так никого и не встретили, по крайней мере никого живого. Зато появилась другая проблема: путь преграждала толстая дверь.

— Нам нужно как-то попасть на ту сторону, другой дороги я не знаю.

— А далеко еще идти?

— Нет, мы почти на месте. Впереди большой зал, в котором пересекается несколько коридоров. Немного пройти по одному из них, затем спуститься на пару уровней ниже и перед нами будет площадка с кораблями для эвакуации. Мне показывали только это место.

— Ладно, открыть дверь — не проблема, — Серафим легонько похлопал сверток со взрывчаткой. — Мне гораздо интересней, что нас ждет за ней. Ведь закрылась она не просто так.

— Может быть, враг проник внутрь, поэтому перекрыли все основные проходы?

— Или там произошла разгерметизация. Не знаю на свой счет, но тебе-то точно нужен воздух?

— У меня с собой есть кислородный баллон. Главное, чтобы тело выдержало низкое давление и температуру.

Айзек был настроен решительно. Он достал из сумки маску дыхательного аппарата, надел на лицо и уже сквозь нее проговорил.

— Нам придется рискнуть, Серафим. Искать другой путь нет времени.

— Хорошо, устроим себе проверку на прочность. Тогда отойди в сторону, я заложу заряд.

Потратив на приготовления совсем немного времени, Серафим бегом вернулся к Айзеку, спрятавшемуся в небольшой подсобке неподалеку. Взрыв прогремел почти сразу после этого. А еще через пару секунд обоих обдало волной сильного жара. Осторожно покинув укрытие, они наконец поняли, почему проход был заблокирован. Помещение впереди пылало как громадная печь.

— Да уж, мы с тобой оба ошиблись. Все еще готов продолжать путь?

— Выбора нет, — ответил Айзек, пытаясь прикрыть глаза от яркого света.

— Тогда держись поближе к земле и не подставляй бомбы открытому огню, я иду следом.

Пересечь требовалось не больше тридцати метров, но и это оказалось непростой задачей. С потолка постоянно падали горящие хлопья обшивки, а под ногами был раскаленный почти до красна металл. Особенно неприятно это оказалось для Айзека, которого фактически защищала только кожа. Но в коридоре, до которого они вскоре добрались, стало значительно комфортнее. Оба удивились, что в зале позади сильное горение еще не выжгло весь кислород. Короткая пробежка, спуск по лестнице, и они оказались в вытянутой комнате с яркой разметкой и множеством круглых люков на стенах. Над большинством из них горели красные лампы: корабля для эвакуации там уже не было, но в нескольких местах свет еще оставался зеленым.

— Повезло, что на вашей станции для эвакуации используют нормальные корабли, а не капсулы. Иначе бы пришлось как-то выбираться с планеты, а так мы попробуем просто улететь.

— Думаешь, нас не отследят?

— Мы постараемся этого избежать. Видишь, как все ходит ходуном вокруг?

Айзек огляделся по сторонам. Длинное помещение на самом деле со скрипом скручивалось из стороны в сторону.

— Да, наверное.

— Значит эта эвакуационная площадка уже трещит по швам. Я заложу заряды здесь, а ты иди к самому дальнему кораблю. Думаю, получиться отколоть небольшой кусок станции. Тогда про местные корабли на время забудут. Их посчитают потерянными.

— А с нами все будет в порядке?

— Скорее всего. Потрясет конечно, это да. И потом придется немного повисеть в космосе, прежде чем стартовать. Надеюсь, на кораблях есть прыжковые двигатели?

— Должны быть. Некоторых сотрудников станции нельзя эвакуировать на Валериан. Например, меня.

— А мы туда и не полетим, — с легким смешком сказал Серафим, но продолжал уже серьезно. — Когда выждем достаточно, отправимся на Нью-Терру. Там и обсудим следующий шаг. Даже если этот корабль начнут отслеживать, то мы его продадим без лишнего внимания. Пираты иногда захватывают подобные трофеи после стычек правительственных войск.

— Можешь даже не рассказывать. Я уверен — ты знаешь, что делаешь.

— Тогда встретимся на корабле. Только не улети случайно без меня.

Все произошло, как и планировал Серафим. После сильного толчка эвакуационная платформа оторвалась от станции. Отсидевшись некоторое время в темном обесточенном корабле, беглецы запустили двигатели и взяли курс на Нью-Терру. Только сейчас, когда они вышли в открытый космос, стал понятен масштаб трагедии. Кориандр-2 развалился на три части, одна из которых уже начинала входить в атмосферу. Все космическое пространство вокруг было усеяно мусором и обломками. А над планетой битва еще продолжалась. Повсюду вспыхивали яркие разноцветные точки и линии, как будто кто-то устроил небывалый фейерверк. Ни звуки, ни вибрации через вакуум передаваться не могли, но в ушах все равно звенели фантомные хлопки взрывов.

— Убираемся отсюда, Айзек. Мы здесь ничем не поможем.

— Я знаю, просто… Это ужасно.

На Нью-Терре все прошло гладко. Во время перелета Айзек смог соорудить себе из подручных материалов подобие плаща с капюшоном, поэтому легко сливался с толпой. Говорил за них обоих Серафим, который чувствовал себя здесь как рыба в воде. Его новое тело вообще не нуждалось в маскировке, потому что было похоже на герметичный бронекостюм. Некоторые расхаживали в таких по Нью-Терре.

Все это время Квад, свободный от других занятий, размышлял над произошедшим со своим новым другом. Он провел несколько быстрых тестов, но так и не смог понять природу превращения Серафима. Одно из устройств Древних каким-то образом смогло буквально на полу соединить человека и технику, которых при этом раньше никогда не встречало, и получить жизнеспособный результат. Чистая импровизации и невероятная способность к адаптации.

После нескольких часов, проведенных на Нью-Терре, Серафим предложил разделиться. Он продал корабль каким-то перекупщикам и уже нашел для Айзека новый, но лететь с ним отказался.

— Тебе пора отправляться дальше, а у меня еще остались кое-какие дела. Я загрузил в навигационную систему подробный маршрут и коды доступа. Если будешь следовать всем инструкциям, то тебя не обнаружат. В конце концов окажешься в безопасном укрытии на планете Ромео III. Там отсидишься, пока я сам тебя не заберу.

— Нам точно обязательно разделяться? Я мог бы быть полезен.

— Не сомневаюсь, но не сейчас. Мне лучше пока что действовать одному. И, кстати, забыл предупредить. В этом убежище уже есть один постоялец, но я думаю, что вы найдете общий язык. Обязательно передай ему мое сообщение, — Серафим сунул в руку Айзеку маленькую карту памяти, — иначе он может не поверить в нашу историю.

— Надеюсь, с тобой все будет в порядке.

— Даже не сомневайся. До встречи, Айзек. Береги себя.

— До встречи, — ответил тот уже в пустоту, ведь Серафим моментально растворился в потоке прохожих.

Путь до Ромео III занял достаточное количество времени. Пару раз попадались патрули Синергиума, но они не обращали никакого внимания на корабль Айзека. Также беспрепятственно он преодолел систему обороны планеты и благополучно совершил посадку. Пришлось довольно долго идти по глубокому снегу до нужного места, где его встретила неприметная дверь, вмонтированная прямо в ледяной склон. Сразу после нее была длинная лестница вниз, оказавшаяся довольно узкой для крупного тела Айзека. После продолжительного спуска он оказался в просторном темном помещении. Но стоило сделать шаг, как освещение резко вспыхнуло, ослепив неподготовленные глаза. А в следующую секунду с оглушительным свистом в нескольких сантиметрах от головы пролетела длинная металлическая игла.

— Стой смирно и подними руки, или следующая пробьет тебе голову, — громко произнес синтетический голос. — А теперь отвечай, кто ты такой и как нашел это место.

— Пожалуйста, только не стреляй! Меня зовут Айзек Квад, и я прибыл сюда по указаниям, полученным от Серафима Стрельцова.

— Звучит не очень убедительно. Ты ведь в курсе, что он мертв?

— Да. Я и сам, скорее всего, нахожусь в списках погибших.

— И ты надеешься, что я так просто в это поверю?

— Нет, сейчас я тебе покажу, только не стреляй.

Айзек, чтобы не потерять карту памяти Серафима, положил ее в одну из коробочек с медикаментами. Немного порывшись в сумке, он поднял искомый предмет высоко над головой, чтобы собеседнику было лучше видно:

— Вот оно. Послание от Серафима.

— Это мы сейчас еще проверим. Положи свою безделушку на пол и толкни вперед. И без глупостей, я все еще с оружием в руках.

Но Квад даже и не думал перечить. Он максимально плавно нагнулся и легким движением отправил маленькую пластмассовую пластинку скользить по гладкому бетонному полу на другой конец комнаты, где все еще царил полумрак. Послышалось звонкое цоканье металлических ступней, после чего наступило долгое молчание. Айзек не видел своего собеседника и мог лишь догадываться, что тот сейчас просматривает сообщение.

Также неожиданно, как и в первый раз, свет включился во всех оставшихся помещениях. На встречу Айзеку шел андроид, одетый в утепленный рабочий комбинезон, но почему-то без обуви. Самодельное электромагнитное ружье он почти сразу отбросил в сторону и заговорил уже несколько другим, более мягким голосом.

— А я всегда верил, что он жив. Тело ведь не нашли! И все не без твоей помощи.

— Но я не так много сделал. И это он меня вытащил, — ответил смутившийся Айзек.

— Да ладно тебе, парень. Серафим мне все рассказал. Все записано на этой пластмасске.

Наконец, дойдя до своего все еще стоящего с поднятыми руками гостя, незнакомец решил представиться.

— Ну все, можешь расслабиться, стрелять я теперь точно не буду. Меня зовут Фридрих Оссбергер или просто — Фрид.

— Приятно познакомиться, — робко ответил Айзек и, наконец, скинул капюшон с головы.

— Ох, мужик. А ты точно человек? Твоя кожа, не знаю, как у какого-то ящера, — рассмеявшись, сказал Фридрих и пожал руку своему новому другу. — Хотя я и сам не лучше. Ты только не обижайся на мои дурацкие шуточки. Просто я уже очень давно ни с кем не общался в живую.

— Все нормально, я сам еще не разобрался до конца, почему выгляжу теперь именно так.

— Тогда проходи и располагайся. Как я понял, Серафим попросил ждать его здесь?

— Да, он сказал, что сам придет за мной.

— Надеюсь, он поторопится, а то ведь я тут сижу с момента его «смерти»!

XI

Симон Белл стоял на высоких подмостьях внутри внешнего ангара и следил за подготовкой двух транспортных космолетов к рейсу. Он непрерывно раздавал указания и голосом, и жестами, из-за чего из-под рукавов плотной защитной курки постоянно выглядывали его жилистые, исписанные непонятными числами и именами, руки. На Ромео III у Белла всегда было много работы, но после смерти Серафима времени вообще почти ни на что не оставалось. А тот раньше еще умудрялся заниматься своими подпольными операциями в перерывах между хозяйственными делами. Симона вообще застал врасплох тот факт, что согласно завещанию, право управлять всем производством досталось именно ему.

Когда погрузка уже подходила к концу, гарнитура в ухе Белла легонько завибрировала. В рабочее время ему часто поступали вызовы, но только не от того, кто звонил сейчас. Этому человеку вообще не следовало выходить на связь самому.

— Эй, Симон! У меня тут срочное дело. Давай в переходе тридцать один?

— Здравствуй, Эрик. Забыл, что не следует звонить на рабочий? И я занят, если ты не догадался.

— И я работаю, но отвлекся же на тебя! Так что жду через двадцать минут.

— Ладно, не отцепишься же. Но если это какой-нибудь пустяк, то я тебя отделаю!

— Ага, если бы еще смог.

— Ух, какой же ты упрямый. И я приду через сорок минут, не меньше.

— Ну сорок, так сорок. Тогда до встречи на месте.

«Когда-нибудь я его точно прибью», — подумал про себя Симон. Эрик Наталь входил в число обитателей Ромео III, живущих на особом положении. Официально этих людей здесь нет и никогда не было, а правда известна лишь узкому кругу доверенных лиц, как когда-то установил Серафим. Он немало времени посвятил спасению тех, кто оказался в трудных жизненных ситуациях. Многих пришлось спрятать, в том числе и у себя. Но они живут вполне обычной жизнью и плодотворно работают, просто имеют строго ограниченные контакты со внешним миром.

Эрик же был особенным даже среди этих особых граждан. Раньше он владел целым концерном, выпускающим высокотехнологичную продукцию. Вот только из-за резкого характера Наталь плохо уживался с конкурентами и в конце концов наломал дров. Серафим помог ему выпутаться, а также дал возможность направить свой талант изобретателя снова в дело. Многое на этой планете было разработано Эриком.

Симон быстрым шагом шел в назначенное место. Переход тридцать один раньше был единственным путем между реакторным залом и подстанцией. Из-за постоянного промерзания обшивки его не получалось нормально отапливать, поэтому вскоре построили более удобный и теплый путь, а здесь пропустили все силовые кабели. Сейчас эта зона считалась технической, и доступ к ней имели немногие. Идеальное место для встречи без лишних глаз.

Наличие окон было еще одной особенностью этого перехода, все-таки изначально он проектировался для людей. Эрик смотрел на бескрайнюю ледяную пустыню, пока ждал. Его черные механические предплечья мертвой хваткой вцепились в шаткое ограждение у стены. Они имели очень необычную конструкцию: множество отдельных пирамид, тетраэдров и призм, собранных в привычную форму пальцев и ладоней. При этом руки Эрика еще и постоянно перестраивались. Некоторые элементы просто отделялись и плыли в магнитном поле на новые места.

Удары правой металлической ноги Симона об пол гулко разносились по пустому пространству, выдавая его задолго до появления. Белл специально не носил обувь поверх протеза, чтобы напоминать подчиненным о себе ритмичным стуком. Поэтому, когда тот вышел из-за очередного поворота, Эрик уже повернул в его строну свои яркие светло-голубые глаза.

— Вот видишь, было не так уж и сложно прийти.

— Давай сразу к делу, у меня осталось еще много работы.

— Твоя вечная отговорка, нет бы придумать что-то новое. Например, сказал бы, что ногу заклинило.

— Эрик!

— Ладно, ладно. Я был бы не я, если бы не подтрунивал тебя. Но повод встретиться действительно серьезный. Появилась весьма надежная информация, что он жив.

Симон почти минуту смотрел на собеседника то ли радостным, то ли яростным взглядом, прежде чем продолжил разговор.

— Знаешь, если это очередная шутка, то очень несмешная.

— Я бы о таком не стал шутить.

Обычная саркастичная улыбка Эрика уступила место более серьезному выражению лица. Он опять отвернулся к окну и продолжил свой рассказ.

— Мне сказал об этом Фрид. Ему передал сообщение Серафим через очередного беглого ученого. Имя Айзек Квад тебе что-нибудь говорит?

— Не припомню, — ответил Симон, тоже подойдя к окну. Теперь оба смотрели куда-то вдаль, а не друг на друга. — А он из наших?

— Нет, из Генериса.

— Тогда точно не знаю. Там у меня мало знакомств.

— Я тоже о нем не слышал, поэтому пробил по базам. Раньше Квад был в приоритетных целях Серафима для эвакуации, сейчас же числится мертвым. Фрид сказал, что этот Айзек занимался лечением Серафима после катастрофы. А во время недавней атаки на Валериан они оба сбежали.

— Звучит правдоподобно. А Фрид что о нем думает?

— Кажется, доверяет. Говорит, что Айзек — парень неплохой.

После этого они замолчали. Просто стояли в тишине и смотрели на гладкую снежную равнину. Так прошла одна минута, две, затем и пять. Уже сквозь одежду начал пробираться холод, когда Эрик заговорил, но в несвойственном для себя ключе.

— Знаешь, я ведь обязан Серафиму очень многим. Можно даже сказать всем. И дело не в том, что он помог мне освободиться. Просто без него я бы так и не смог вытащить голову из задницы и снова бы во что-нибудь вляпался.

— Не часто услышишь от тебя подобное.

— Да, я и в самом деле не любитель откровенничать.

— Не любитель? Я ведь даже до сих пор не знаю, как ты здесь оказался!

— Раньше не было настроения рассказывать.

— Я готов выслушать. Конечно, если сам хочешь.

Вместо ответа Эрик сразу начал свой рассказ.

— Ты же знаешь, что раньше я владел собственной компанией? Чего мы только не выпускали! И постоянно отбирали у конкурентов контракты с государством.

— Ты был хорошим бизнесменом?

— Нет, дела я вел не особо умело. Но мои разработки были на уровень выше, чем у других! Вот даже взять твою ногу. Ведь она же лучше, чем та, которую тебе прикрутили в армии?

— Лучше, спорить не буду. Но это все-таки штучная работа. И вообще, хватит себя хвалить, лучше рассказывай дальше.

— Ну а что тут рассказывать? Мог бы и сам догадаться. Я напрочь испортил отношения со всеми, с кем только мог. Это, конечно, здорово вредило бизнесу.

— Но тебе, видимо, тогда было все равно.

— Ага, и это поняли мои оппоненты. Они решили устранить нахального несговорчивого мальчишку. А я ведь тогда действительно был мальчишкой: и по возрасту, и по характеру. Если бы не приличное наследство от отца, то так развернуть свое дело не получилось бы.

— Слишком быстро пришел к успеху, и он вскружил тебе голову?

— Возможно, кто же теперь знает. А тогда все это казалось игрой. Сначала против меня действовали в рамках закона: иски, суды, внеплановые проверки. Но компания, хоть и со скрипом, справлялась. Я просто нанял очень грамотных юристов и забыл о проблемах. Самое веселье началось потом. «Несчастные случаи» стали преследовать меня повсюду.

— Ты это весельем называешь?

— На тот момент? Да.

— И как, получилось тебя утихомирить?

— Нет, силовой подход тоже не сработал, поэтому вскоре они перешли к новому плану. В моей жизни появилась Мая.

— Подожди. Та Мая, которая Селестина Маркес? Твоя подруга-наемница?

— Ты только не болтай ее настоящее имя где не следует. У тех, кто ведет дела на Нью-Терре, это не принято. Да и вообще, она специалист широкого профиля. Торговля, контрабанда, поиск и исследование, даже археология. И во всем этом она разбирается на высшем уровне!

— Ладно, я всегда предполагал, что вы познакомились нестандартным образом. Получается, ее наняли, чтобы убить тебя?

— Не убить, а разорить. Однажды я решился нанять ассистента. Даже сам взялся за подбор кандидатов, среди которых была и она.

— И ты ничего не заподозрил?

— Конечно заподозрил. Но Селестина меня привлекла настолько сильно, что захотелось посмотреть, чем же все закончиться.

Эрик даже не заметил, как начал улыбаться. Белл очень редко видел его таким, но говорить по этому поводу ничего не стал.

— Видимо, ты ее тоже привлек.

— Думаю да, раз не стал нищим попрошайкой на улицах Ники. Или меня могли найти мертвым от передозировки в собственном кабинете. Я даже составил целый список способов себя уничтожить, мы потом с Селестиной над ним долго смеялись.

— Интересная вы парочка.

— Что уж тут поделать, не смог устоять. Да и дела пошли в гору. Сам я не умел так эффективно управлять бизнесом. Но ее нанимателей такой ход событий совсем не устраивал. И тогда они пошли на крайние меры. Когда я был в своем офисе, направили туда большой транспортный коптер, груженый топливом.

— Фактически прямо в городе сбросили на тебя бомбу?

— Официально это был несчастный случай. Сбой автопилота или что-то там еще, уже не помню. Но ты прав, рвануло не хуже боевой ракеты. Стекла повыбивало по всей округе. Повезло еще, что здание устояло, а эпицентр взрыва получился ниже моего этажа.

Симон вздрогнул от неожиданной вспышки боли в поврежденной ноге. Такого с ним давно не происходило.

— Так вот как ты потерял руки.

— Ладно с руками, я чуть не потерял Селестину!

Сжатые кулаки Эрика неприятно заскрежетали. Ему стоило немалых усилий, чтобы не впечатать их в стену.

— Когда очнулся после взрыва, то все вокруг пылало. Мне чем-то придавило левую руку, а вот Селестине обломки вонзились в живот. Никогда не забуду, как наблюдал за ее муками, а сам не мог сдвинуться с места и помочь.

— Да, это действительно страшно. Но ты же нашел выход?

— У меня всегда при себе имелось мощное обезболивающее. Но знаешь же, что я — конченный эгоист, — произнес Эрик с горькой ухмылкой. — Таблетка была только одна.

— И ты выбрал себя, — без осуждения заметил Симон.

— Под допингом получилось освободить руку, правда в процессе располосовал ее в клочья. Крепко засела под завалом. А потом попытался помочь Селестине. Нашел какую-то тряпку и перевязал рану прямо поверх осколков. Не знаю, правильно я сделал или нет, но ей хотя бы уже не было так больно.

— Главное, что ты их вытаскивать не стал.

— Тогда я вообще плохо соображал из-за дыма и травм. Одно только знал точно — помощи мы не дождемся.

— Решил сам выбираться?

— Да. Раненой рукой подхватил Селестину, а целой стал расчищать путь. Пожар охватил еще много этажей снизу, поэтому идти было трудно. Из-за обезболивающего я ничего не чувствовал, но обгорел сильно, особенно вторая рука. В итоге ее пришлось отрезать по локоть. Которую вырвал из-под завала, собственно, тоже.

— Зато вы остались живы.

— Многим мои работникам так не повезло. Хотя тогда я об этом не думал. А еще не осознавал, что сам подставил людей под удар. Безответственный идиот.

— Печальная история. Но это не объясняет, как ты оказался здесь.

— И не может. Любой нормальный человек извлек бы из случившегося урок. А мне захотелось расплаты, причем здесь и сейчас.

— Ты тоже устроил взрыв?

— Еще хуже, я вломился к ним лично! Представляешь, какое ребячество? Ради глупой мести даже собрал себе новые конечности.

Эрик вытянул перед собой левую руку и острой гранью пирамиды, оказавшейся сейчас кончиком пальца, нацарапал на заиндевелом стекле улыбающееся лицо. Сам он при этом радостным не выглядел.

— Но не те, что на мне сейчас. Эти — универсальный инструмент, способный перестраиваться и адаптироваться. А та пара рук была идеальным средством уничтожения.

— Боюсь представить, что в твоем понимании означает «идеальное средство уничтожения».

— Да чего тут бояться, я все равно пообещал Серафиму, что больше их никогда не надену.

— Но тогда-то ты пустил их в ход?

— Конечно. Я точно знал, что за всем стояла корпорация «Смарт-Транзит», поэтому напал на них. Поджег здание головного офиса, заразил базы данных вирусом и покалечил кучу народа. Только вот желаемого облегчения это мне не принесло.

— Предполагаю, потом еще и в тюрьму сел.

— Само собой. В самую далекую. Ну а как меня оттуда вытащил Серафим ты и так понимаешь.

— Да, Ален до сих пор пользуется его способом. Значит, тебя решили спрятать на Ромео?

— Не сразу. Сначала мне пришлось пару лет пожить на Нью-Терре. Я работал вместе с Селестиной, скрываясь под именем Обсидиан. Замечательное было время. Ну а потом уже перебрался сюда.

Так Наталь закончил свой рассказ. В голове у него крутились противоречивые мысли, но в целом чувствовалось умиротворение. Ошибки прошлого не забылись, просто перестали жечь душу каленым железом. Симону тоже имелось, что сказать, но он решил оставить свои комментарии при себе.

— Интересный ты человек, Эрик. В любом случае, спасибо, что рассказал свою историю.

— Только никому особо не распространяйся. Кто знает, сколько я врагов успел себе нажить.

— Тебя скорее за глупые шуточки убьют, так что не переживай.

— Я ведь серьезно!

— Я тебя услышал. А теперь пошли отсюда, пока к полу не примерзли. До конца дня нужно сделать еще много работы.

XII

До боли знакомый вид расстилался в иллюминаторе совершающего посадку космолета. Серафим до сих пор не верил, что добровольно вернулся на Прометей. Сейчас он находился в зоне тропиков, поэтому вокруг были густые заросли свойственных для такого климата растений. В подобном бескрайнем зеленом море неподготовленному пилоту очень сложно найти площадку, пригодную для техники весом в сотни тонн. Но у спутников Серафима проблем не возникло, ведь они посещали эту планету регулярно и имели несколько заготовленных мест. Одно из них сейчас было внизу: ровная каменная платформа времен Древних, окруженная со всех сторон стеной леса.

— Вот и все, Искатель, здесь наши пути расходятся, — произнес сидевший на месте второго пилота человек. — Корабль тут оставлять опасно, поэтому дальше мы пойдем пешком. Если же все-таки решишь лететь назад с нами, то возвращайся сюда через десять дней в это же время с окном плюс-минус час.

— Спасибо, что подвезли, но здесь наши пути и правда расходятся: возвращаться на Нью-Терру я не собираюсь.

— Твое право. Тогда через пять минут выгружаемся, всех остальных это тоже касается. Проверьте снаряжение, нам нужно побыстрее убраться с площадки. Не хочется тут отсвечивать дольше положенного.

В ответ не прозвучало ни одного слова, зато стал слышен звон замков, застежек и карабинов, а также шелест ткани. Эти люди были профессионалами и знали, что нужно делать. В военных рапортах они значились как незарегистрированные исследователи, в народе их называли копателями, но сами же предпочитали именовать себя сталкерами. А занятие их было простым по своей сути, но трудным на практике: поиск артефактов Древних для черного рынка. Естественно, что самым прибыльным, но в тоже время и опасным источником добычи являлся Прометей. Немногие отваживались работать на этой планете из-за постоянно воюющих правительственных войск и агрессивной природы.

Последовав примеру остальных, Серафим тоже решил подготовиться к выгрузке. Теперь он стал фактически ходячей броней, возможности которой, правда, до сих пор оставались загадкой. Тем не менее, после прощания с Айзеком Стрельцов сразу направился в один из своих тайников, обильно рассыпанных по Нью-Терре. Нужно было достать оружие и другие припасы, а также чем-то прикрыть себя. Хоть новое тело и смахивало на навороченный бронекостюм, но все равно сильно бросалось в глаза. Тем более, у одежды имелось и другое назначение.

Когда-то давно для своих дел на Нью-Терре Серафим создал определенный образ, вокруг которого постепенно выросла местная легенда об Искателе. Он всегда появлялся из ниоткуда и бесследно исчезал, знал любые тайны и был готов ко всему. Если ты не выполнишь его просьбу, то получишь массу проблем, которые для особо мерзких личностей часто оказывались не совместимы с жизнью. Одевался этот персонаж всегда в узкий темно-серый плащ, спускавшийся ниже колен. Открытые части рук и ног были плотно обмотаны в несколько слоев какими-то рваными лентами. Голову закрывал объемный капюшон, под которым ничего кроме темноты разглядеть невозможно. Некоторые говорили, что никто из увидевших лицо Искателя не выжил. Может быть, за этим жутковатым балахоном вообще скрывался не человек? Пожалуй, на этот вопрос теперь затруднялся ответить даже сам Серафим.

Но, распространившись по Нью-Терре, эта страшилка стала весьма полезной, так как позволяла Стрельцову без лишних усилий решать некоторые проблемы. Вот и сейчас он воспользовался своим образом, чтобы убедить отправляющуюся на Прометей группу сталкеров взять с собой попутчика. Заодно потратил часть денег, полученных от продажи угнанного с Кориандра корабля. Сомнительно, что пропажу стали искать, но осторожность еще никому не мешала.

Пока Искатель поправлял сумку под плащом, сидевший напротив молодой сталкер пытался всмотреться в темноту под его капюшоном, словно забыв об общеизвестной легенде. Заметив такой нездоровый интерес, Серафим решил проучить парня, а заодно и повеселить себя. Он незаметно поднял свободную руку и резким движением скинул капюшон. Человек напротив словно враз вспомнил все истории про Искателя, и на его оцепеневшем лице застыла немая гримаса ужаса. Похожие физиономии были и у остальных на борту, кроме занятого посадкой пилота. Многие инстинктивно покрепче сжали в руках оружие. От стресса они даже не сразу понял, что под капюшоном был странного вида шлем или маска. Окончательно же развеял гнетущую атмосферу сам Серафим, заговорив достаточно дружелюбным тоном.

— Нехорошо так на незнакомцев пялиться.

— Да. Я это. Нет, не хотел. Извините меня, — сильно запинаясь, ответил парень и зачем-то добавил. — Кстати, классный шлем.

Последняя фраза была явно лишней, из-за чего говоривший словил с десяток косых взглядов. Сам же Серафим остался весьма доволен своей странной шуткой и поддержал разговор.

— Спасибо, мне тоже нравится. Прихватил его на Валериане, в одной из лабораторий.

После этой фразы молодой сталкер окончательно выпал в осадок. Страх на его лице уступил место изумлению: глаза широко открылись, а рот уже собирался задать новый вопрос. К счастью для всех продолжения у этого диалога не было, ведь корабль с мягким толчком приземлился, и командир быстро привел своих людей в чувства.

— Так, господа. Важный жизненный урок от Искателя мы получили и усвоили. А теперь побыстрее на выход, к нам могут нагрянуть гости раньше срока: Доминион уже выслал дроны.

Сама выгрузка прошла быстро и без происшествий. Серафим был уверен, что такой четкой и слаженной работе позавидовали бы многие военные. Шестеро, сидевших ближе всего к выходу, сразу образовали кольцо вокруг корабля и следили за обстановкой через прицелы своих винтовок. Следовавшая за ними четверка направилась к уже открывающимся створкам грузового отсека. Внутри оказалось пять транспортных роботов, представляющих из себя прямоугольные металлические коробки с четырьмя тонкими длинными ногами и множеством антенн на крыше. В длину они были небольшими, меньше двух метров, что, скорее всего, обуславливалось необходимостью двигаться по узким тропам. Когда все люди и груз оказались на земле, корабль моментально начал взлет и уже через пару минут превратился в маленькую точку на небе. Сталкеры разбились на группы и хотели попрощаться с Искателем перед уходом, но его серая фигура уже растворилась в чаще леса.

Зачем нужно было возвращаться на Прометей? Дать внятный ответ Серафим не мог даже самому себе.Самый логичный шаг сейчас — это вернуться на Ромео и начать собирать информацию о случившихся катастрофах. Также можно было остаться на Нью-Терре или встретиться с Говардом где-нибудь на задворках территории Синергиума. Ничего не мешало Серафиму отправиться куда угодно, но он оказался именно здесь и шел сквозь заросли глубже и глубже в лес.

Все началось еще там, на станции. Почти сразу после обретения нового тела Серафим стал ощущать странную тяжесть в голове. Это во многом было похоже на усталость, поэтому сначала им игнорировалось. Но уже во время путешествия на угнанном корабле странное чувство стало заметно сильнее, а затем появились навязчивые видения. Все чаще прямо перед глазами возникали изображения двух планет. Первая Серафиму оказалась незнакома, но вот вторую он бы не спутал ни с чем: это был Прометей. Нормально работать в таком состоянии не представлялось возможным, потому и пришлось первым делом заняться данной проблемой. Хорошо еще, что ноги сами несли его в нужном направлении. С другой стороны, было ли это настолько хорошо?

Серафим еще раз проверил уровень заряда в своем оружии, вытащив его из-под полы плаща. Тяжелый лазерный пистолет, по существу являющийся короткоствольной винтовкой. Такое оружие не пользовалось большой популярностью у солдат из-за специфики использования. Обладая огромной точностью и бронебойностью, оно совсем не наносило разрывного урона: в месте попадания появлялось небольшое ровное отверстие с опаленными краями, а вокруг все оставалось неповрежденным. Приходилось целиться в те места, поражение которых сразу выводило противника из строя. Но рядовой боец не обладал достаточными навыками для подобного, из-за чего ручное лазерное оружие использовали только опытные стрелки. Стрельцова же в этом плане можно было считать настоящим профессором.

Вот уже полтора часа Серафим брел меж лиан и высоких деревьев, остановившись лишь пару раз, чтобы разминуться с группами каких-то крупных животных. Кажется, на древней Земле обитали подобные и назывались обезьянами. Конечно, они мало что могли противопоставить современному оружию, но в текущем состоянии Серафим рисковать не стал. Чем дольше он шел, тем сильнее болела голова, и навязчивей становились видения, иногда полностью закрывая обзор. Возможно, что это свидетельствовало о приближении к цели. Или же Серафим просто сходил с ума и сейчас скакал по лесу в поисках собственных иллюзий. Однозначного ответа у него не нашлось.

Еще через некоторое время среди деревьев стали появляться остатки строений, точно созданных не людьми. А в голове Серафима начало складываться понимание происходящего. Устройство, ставшее основой для его нового тела, почти наверняка было повреждено. Конечно, оно смогло восстановить свои функции, используя подручные средства, но для полного ремонта скорее всего нужны специфические материалы или оборудование, которое имелось только у Древних. Тогда видения — лишь попытка предупредить пользователя о неисправности и направить к месту ремонта. Почему только все происходило так странно? Стрельцов предположил, что просто не умел пользоваться полученными технологиями, либо они вообще были несовместимы с человеком.

Далее развивая мысль в этом направлении, Серафим решил попробовать взаимодействовать со своим телом, нащупать в нем подобие интерфейса. Во время следующего видения он стал концентрироваться на Прометее, одновременно представляя абстрактные изображения карт и указателей. И такой подход действительно сработал. Плоская картинка засветилась ярче, после чего свернулась в трехмерную модель планеты, которую можно было вращать и масштабировать движением взгляда. Но Серафима заинтересовал не сам рельефный шарик, а оранжевая точка на его поверхности. Стоило посмотреть на эту отметку, как висящая перед глазами информация растворилась в воздухе, но на земле появилась узкая светящаяся дорожка, показывающая путь дальше в глубь леса. Новое тело приятно удивило своего владельца.

Путеводная нить закончилась на небольшой прогалине с ровной твердой поверхностью. Это место сильно напоминало то, которое использовали сталкеры для высадки. Только здесь на самой границе леса было небольшое прямоугольное возвышение с выпуклой крышей. Серафим не мог вспомнить, имелось ли что-то подобное рядом с первой площадкой. Он предположил, что стоит на крыше подземного строения, а каменная будка — это спуск вниз. Правда она была совершенно монолитной: ни дверей, ни окон, ни даже щели для какого-нибудь ключа. Оставалось лишь воспользоваться недавно выученным фокусом и попробовать взаимодействовать мысленно.

Сначала ничего примечательного не происходило. Серафим ходил кругами, представляя, как одна из стенок раздвигается в стороны или отъезжает внутрь, но без результата. Тогда появилась новая идея: проход могли замаскировать. Подойдя к одной из стен, он аккуратно коснулся поверхности. Она была гладкой, холодной и совершенно непроницаемой. Ощупав всю постройку, Серафим так ничего и не нашел. Правда тут же в голове возникла странная, будто кем-то навязанная мысль, что нужно потратить часть энергии. Возможно дверь все-таки есть, но она обесточена? Проверить стоило, поэтому Стрельцов выразил внутри себя согласие и даже кивнул для убедительности. По лежащей на стене руке сразу пробежало несколько зеленых огоньков, которые исчезли в толще камня. После этого на его поверхности проявился причудливый светящийся узор. Он все разрастался в стороны, пока не уперся в невидимую границу. Вырисовывался широкий проем с аркой. Когда его контур был полностью очерчен, все строение слегка вздрогнуло, и подсвеченная область бесшумно скрылась под полом, открыв слабо освещенный спуск под землю.

Потраченной энергии хватило только на запуск систем здания в аварийном режиме, потому что внутри было такое же плохое освещение, как и на лестнице. Тем не менее продвинутое зрение позволило Серафиму осмотреть. Подземелье было весьма просторным и имело цилиндрическую форму. Его верх находился примерно на уровне земли, из-за чего там и образовалась прогалина. Растения просто не могли укорениться на толстой каменной плите, ведь толщина осевшей на нее почвы была слишком мала. А еще Стрельцов заметил крупный объект прямо в центре помещения, который сюда спустили точно не по лестнице.

Сначала Серафим прошелся вдоль стены, а уже потом сместился к центру. После осмотра оказалось, что это место существенно больше, чем выглядит на первый взгляд. Темнота искажала истинные размеры и самого помещения, и всех предметов в нем. А еще Серафим довольно быстро понял, что попал в ангар, ведь в центре находился космический корабль, силуэт которого угадывался несмотря на плохое освещение и непривычную конструкцию. В его корме зиял широкий и низкий проем грузового люка, так и приглашающий подняться на борт.

Внутри оказалось еще темнее, чем вокруг, но нечеловеческое восприятие позволило Серафиму уловить едва заметную электромагнитную активность, исходящую из глубины корабля. Кто или что бы это ни было, но идти стоило очень осторожно. Аккумулятор лазерного пистолета, переведенного в боевой режим, едва слышно загудел. Его ствол лег на согнутую в локте и выдвинутую вперед левую руку. Легко ступая на подогнутых ногах, Серафим не спеша продвигался по пустым пыльным коридорам и внимательно осматривал каждый поворот и закоулок. К его удивлению, все шлюзы и двери были открыты. Казалось, что кто-то специально оставил возможность обыскать корабль. Поэтому он добрался до носовой части, не встретив на своем пути никакого сопротивления.

Там располагалась просторная кабина каплевидной формы. Все стены были увешаны шестиугольными матовыми панелями разного размера. Там, где помещение сужалось, над полом возвышались пять опять-таки шестиугольных призм. Помня опыт с дверью, Серафим решил проделать тоже самое и здесь. Конечно, это была не самая лучшая идея, ведь после включения на корабле могла активироваться какая-нибудь система защиты. С другой стороны, бортовой компьютер наверняка содержит информацию о том, как избавиться от видений. А еще он может помочь разобраться в технологиях древних или даже узнать о природе псионного излучения. Стрельцову не нравилось, что его почти за руку привели сюда, но перспектива решить разом целый массив проблем перекрывала риски. Да и что уже было терять наполовину трупу в неисправном скафандре? Держа это в голове, он положил руку на центральный шестиугольник и дал мысленное согласие на возникший запрос о раздаче энергии.

Корабль забрал значительно больше, чем рассчитывал Серафим. Если во время подпитки двери ангара по руке пробежало лишь несколько огоньков, то сейчас они слились в непрерывный яркий поток. В какой-то момент его взгляд стало заволакивать темнотой, потом подкосились ноги, и тело с шумом осело на колени. Но рука все еще продолжала лежать на вершине шестиугольного постамента как приклеенная. Устройство подобно изголодавшемуся зверю не желало отпускать свою жертву, игнорируя многочисленные команды об отмене передачи. Серафим начал уже подумывать о том, как бы сломать себе руку и прервать процесс, когда потеря энергии прекратилась. Вокруг стало светлее, но не потому, что зрение пришло в норму, а из-за включившегося освещения. Полностью обессилев, он завалился на спину и широко раскинул руки в стороны. Постепенно загорались стеновые панели, оказавшиеся экранами. А вот процедура перезапуска главного компьютера корабля была весьма долгой, ведь его молодой и немного металлический голос зазвучал не меньше, чем через двадцать минут.

— Приветствую, командир, — произнес он, но сразу же запнулся. — Внимание. Энергетический след совпадает, но симбионт другой. Ошибка. Организм внутри не интегратор? Кто ты такой?

Последний вопрос прозвучала весьма угрожающим тоном, но лежащий на полу человек ответил на него непринужденно то ли от неожиданности, то ли просто от усталости.

— Серафим.

— Серафим? Нет совпадений. Что это такое? Подожди. Это имя?

— Да. Серафим Стрельцов. Поднялся бы познакомиться, но сил едва хватает чтобы говорить.

— Имя. Я запомню. Но вопрос был другим: кто ты такой?

— Я? Человек. По крайней мере, раньше им был.

— Человек? Очень странно. Мы давно не видели людей. Считали вас вымершими.

— Тоже самое могу сказать и о твоих создателях. Ведь ты же искусственный интеллект, созданный интеграторами? Правильно я их назвал?

— Да. Но ты не встречал интеграторов. И нашел это место. Не понимаю.

— Никто не встречал. Люди находили лишь брошенные останки их цивилизации.

— Остановись! Мне нужно проверить. Это слишком противоречит мои данным.

— Да уж куда я отсюда денусь, тело почти не двигается.

Корабль на это уже никак не ответил. Сейчас компьютер ушел в себя в поисках ответов. Мониторы, до этого момента показывающие графики и диаграммы, стали пестреть быстро меняющимися строчками неизвестных символов. Серафим не понимал их значения и лишь мог предположить, что его новый знакомый пытается найти следы этих интеграторов. Видимо Древние так называли свою расу. Удивительнее всего было то, что они вообще смогли поговорить. Раз Серафим не понимал текста, мелькавшего на экранах, то и не знал языка интеграторов. «Снова мысленное общение?», — сразу предположил он. Логично, что такой удобный способ коммуникации вытеснил у этих существ все другие, если они вообще были. Еще Серафим запомнил, как голос упомянул какого-то симбионта. Возможно, что это название устройства, ставшего основой для нового тела Стрельцова. Об этом он тоже решил спросить. Особенно важно было узнать, как насытить этого симбионта энергией, которой, судя по всему, осталось всего ничего.

Серафим пробовал привычную еду на Нью-Терре. Стоило взять кубик сахара в руку, как его покрыл кокон из тонких жгутиков, а потом все вместе втянулось в тело. Можно было даже ощутить привычный вкус, но вот оказало ли это пользу организму? Уже столько вопросов скопилось, а корабль все не отвечал. Но он, встревоженный новостью об исчезновении своих, просто перепроверял информацию по несколько раз. Серафим уже успел рассмотреть каждый изгиб шпангоута над своей головой, когда компьютер снова заговорил, причем весьма растерянным голосом

— Не могу поверить. В твоих словах нет ошибки, Серафим. Но я не могу поверить. Они все исчезли. Бесследно. Одновременно. Я не обнаружил ни одного активного сигнала интеграторов. Даже от других компьютеров.

— Ладно, раз вопрос с доверием исчерпан, мы можем продолжить разговор?

— Я не знаю. Возможно. Я теперь ничего не знаю.

— Так, успокойся. Ты же компьютер и должен следовать логике. Можно восстановить цепь событий, предшествующую исчезновению. Да и подумай сам, командир оставил тебя полностью открытым не просто так. Он надеялся, что кто-то из ваших найдется.

— Ты прав. Мое поведение нелогично и деструктивно. Меня не просто так оставили в удаленном запасном ангаре. Хотели от чего-то уберечь. Дали возможность во всем разобраться.

— Ну вот, это уже рабочий настрой. Давай теперь познакомимся, а то я даже не знаю, как к тебе можно обращаться.

— Мой бортовой номер ЕS-155–1. Можно просто компьютер, остальные автономные вычислительные системы на корабле не имеют собственного интеллекта.

— Подожди. Не верю я, что команда не дала тебе нормального имени.

— Это было неофициально. Личное имя не зарегистрировано в базе данных.

— Теперь все неофициально. Нет больше начальников и подчиненных, пока ты не нашел хотя бы одного интегратора. А нам еще работать вместе.

— Работать вместе?

— Я помогу тебе в поисках, а ты расскажешь мне об интеграторах. Над людьми нависла серьезная опасность, связанная с их технологиями.

— Но я не могу сам себе санкционировать поисковую миссию и дать тебе доступ ко многим базам данных.

— Допустим. Но должны же быть протоколы для автономной работы? Например, когда во время полета погиб весь экипаж.

— Есть. Необходимо самостоятельно вернуться на ближайшую безопасную посадочную площадку и сделать доклад. Я уже достиг цели. Делать доклад смысла не вижу.

— Хорошо, еще варианты? Может есть инструкция на случай наличия на борту незапланированного пассажира?

— Существует много таких инструкций. Но это сложно, долго и не принесет желаемого результата. У меня есть другая идея. Но присутствует значительный риск. Для меня.

— Все равно расскажи. Возможно, что найдется способ изменить план и обезопасить тебя.

— Ожидай. Нужно еще раз все проанализировать. Рассчитать вероятности.

ЕS-155–1 снова замолк и занялся вычислениями, даже не дав возможности Серафиму что-то ответить. Этот компьютер казался ему странным и слишком «задумчивым». Конечно, при принятии важных решений такие бортовые системы всегда проводят несколько проверок, но все равно не настолько долго. А поверить в то, что техника интеграторов обладала вычислительной мощностью меньше людской, было бы слишком самонадеянно. Да и сами ответы компьютера вызывали вопросы. Разве машина может руководствоваться принципом «не могу поверить», когда существуют четкие факты? Или эти исчезнувшие инопланетяне использовали совсем иной подход к алгоритмам и программированию, или Серафим решительно ничего не понимал.

Стрельцов опять стал рассматривать уже знакомый шпангоут. Как ни хотелось, но толком пошевелиться он все еще не мог. Сама собой энергия в теле не накапливалась, а как ее получить из вне Серафим не понимал. Нужно было поскорее разговорить компьютер и узнать больше о технологиях интеграторов. К счастью, на этот раз вычисления заняли не так много времени.

— Я закончил оценку рисков и готов озвучить свой план.

— Да, давай. Спасибо, что все-таки решил мне довериться.

— У тебя энергетический отпечаток моего капитана и есть симбионт. Глобальные системы воспримут тебя как интегратора. Ты можешь попробовать получить статус командира исследовательской группы и принять управление над кораблем.

— Теперь понятно, почему ты так долго думал. В свою очередь, я гарантирую, что не буду тебе как-либо вредить или подвергать риску против воли. Можно как-то подтвердить мои слова?

— После принятия полномочий создай задачу на поиск интеграторов с обязательным отчетом для ЕS-155–1. Сохрани только мне высший уровень допуска к системам корабля. Это меня убедит.

— Уместные требования. Только давай уточним на счет поиска: он начнется, когда мы разберемся с моими задачами. Тут все-таки дело более срочное.

— Принимаю. Так как статус интеграторов неизвестен, сначала следует оказать поддержку людям.

— Вот и хорошо. Тем более мне кажется, что все это связано друг с другом.

Не успел Серафим произнести последние слова, как у него перед глазами возникло объемное текстовое сообщение на неизвестном языке. Для подтверждения различных поручений и договоров у интеграторов имелась четко выраженная форма, которой не достает простым словам и мыслям. Но теперь появлялась новая проблема: как со всем этим ознакомиться. Хоть с ЕS-155–1 они и обговорили детали, Серафиму не хотелось подписываться под неизвестно чем. И, словно отвечая на невысказанную просьбу, буквы стали постепенно менять свои очертания, а слова — форму. Вскоре на фоне уже вдоль и поперек изученного потолка завис написанный на человеческом языке текст. Тщательно его изучив, Серафим согласился подтвердить виртуальный документ некой энергетической подписью. Оставалось надеяться, что это не заберет остатки сил.

Когда договор был заключен, к Серафиму выкатилась небольшая сфера. На каждом боку у нее находился манипулятор, на одном из которых крепилось что-то похожее на фонарь. Его бледно-желтый свет широким лучом ощупывал лежащего на полу.

— Опасности нет, нужно пройти идентификацию, — не дожидаясь вопроса, пояснил компьютер. — Просить тебя не двигаться не имеет смысла. Ожидай.

— Ладно, придется осмотреть потолок еще разок. Тогда расскажи мне, можно ли провалить процедуру идентификации.

— Риск есть, учитывая наличие чужеродного биоматериала.

— Так, а вот здесь поподробнее. Чем мне это грозит?

— Точно не могу прогнозировать. Дополнительной проверкой. Общением с Базисом, если он еще активен. Это единый сервер интеграторов, к которому у всех есть доступ.

— Это вообще реально, что он работает спустя столько лет?

— Более чем. Он должен был погрузиться в гибернацию. Но при перезапуске ЕS-155–1 мог тоже активироваться. С ограниченным функционалом и недоступными базами данных. Этого все равно достаточно для наших задач.

— И что нужно будет сказать?

— При подобных процедурах? Правду. Излагать факты максимально четко и емко.

Сделав секундную паузу, компьютер также добавил.

— Он своеобразный. Рассчитан на максимальную производительность и беспристрастность, но обладает минимальным функционалом для социального взаимодействия.

— Понятно, Базис шуток не понимает.

Серафим взял небольшую паузу, собираясь начать задавать вопросы об интеграторах из своего уже весьма внушительного списка, но его прервало возникшее перед глазами сообщение: «Идентификация завершена с ошибкой. Разрешить Базису ментальное вмешательство для дополнительной проверки?» В этот раз текст сразу написали на понятном языке. Единственное, что смущало, так это слово «вмешательство». Серафиму предстояло крайне необычное собеседование, но отступать было поздно. Поэтому он уже привычным образом выразил мысленное согласие.

— При сканировании обнаружен ряд ошибок. Симбионт не откалиброван под комплексный кристалл. Комплексный кристалл существенно поврежден, часть функций недоступна, пользовательская база данных уничтожена. Симбионт поврежден, уничтожен модуль трансформации. Внутри симбионта обнаружен неизвестный организм, предположительно человек. Для точной оценки необходимо восстановить подключение к базам данных. Внимание, человек считается исчезнувшим живым организмом с высокой степенью опасности. Внимание, состояние организма внутри симбионта оценивается как крайне тяжелое. Пользователь не может быть идентифицирован по энергетическому следу. Пользователь не может быть идентифицирован, как интегратор. Желаете пройти проверку для предоставления статуса?

Отрывистый и совершенно безучастный голос говорил прямо в голове у Серафима. Видимо, имея дело с технологиями интеграторов, стоит уже привыкнуть к подобному образу коммуникации. Единственным отличием было какое-то гнетущее чувство, вызванное этим самым ментальным вмешательством. Базис собирался очень тщательно изучить каждое слово и мысль своего собеседника. Также Стрельцова настораживала информация о степени опасности людей. Наверное, когда-то интеграторы встречали их, и встреча эта прошла не особо гладко. Поэтому Серафим решил говорить медленно, спокойно и тщательно подбирать слова.

— Приветствую, Базис. Я желаю пройти проверку.

— Какое имя я могу использовать для обращения? Позже оно будет добавлено в базу данных.

— Серафим.

— Принято, Серафим. К какому биологическому виду вы себя относите?

— Думаю, что человек. По крайней мере раньше точно им был.

— Что служит причиной для сомнений?

— Мое тело сильно пострадало. В результате ряда событий я был случайно спасен технологиями интеграторов. При этом могли произойти неизвестные мутации.

— Принято. Ваше предположение подтверждается данными сканирования. Как к вам попали технологии интеграторов?

— Я находился в плену, а рядом со мной хранились симбионт и комплексный кристалл, — Серафим решил воспользоваться только что полученной терминологией. — Рядом могли быть и другие вещи, созданные интеграторами, но о которых я не знал. Кто, где и когда сделал эти находки я также не знаю, при необходимости могу попытаться выяснить.

— Принято. Поиск потерянных устройств интеграторов не требуется, это вне моей компетенции. Что вам известно о статусе интеграторов?

— Они бесследно исчезли, судя по всему в спешке. Никто из людей никогда не встречал их, насколько мне известно. Те данные, которые я успел получить на этой планете, подтверждают мои догадки.

— Принято. Откуда вам удалось получить информацию об интеграторах?

— Осмотр руин на планете, многолетние исследования людей, собственные наблюдения и общение с искусственным интеллектом корабля ЕS-155–1.

— Вы его активировали?

— Получается, что так. Мое тело постоянно выдавало что-то типа сигнала тревоги, который очень мешал. Я направился к источнику сигнала и нашел этот корабль, а в попытке хоть в чем-то разобраться его активировал. Теперь вот лежу без сил.

— Принято. Как вы убедили ЕS-155–1 начать процедуру идентификации?

— Он сам мне предложил. Я обещал помочь с поиском исчезнувших интеграторов. Но для работы с кораблем мне нужно было принять над ним командование. Я не знаю, как у вас все устроено, поэтому оставалось только довериться кораблю.

— Какова Ваша выгода от сотрудничества?

После этих слов неприятные ощущения от влияния Базиса стали усиливаться, начав переходить в настоящую боль. Он взялся за проверку Стрельцова с удвоенным усердием, а тому оставалось только покрепче стиснуть воображаемые зубы и продолжить отвечать.

— Помимо шанса выйти на контакт с альтернативной разумной формой жизни?

— Да. Вероятность, что данная цель является приоритетной, мала.

Серафим хотел пошутить, что Базис недооценивает его тягу к открытиям, но вовремя сдержался, вспомнив предостережение корабля.

— Хорошо. Основная цель — избежать катастрофы, которая грозит человечеству. Некоторое время назад люди нашли неизвестное устройство на заброшенной космической станции интеграторов. Но оно оказалось слишком опасно.

— Какова в этом роль ЕS-155–1?

— Сначала он помогает мне, а потом я ему. Тем более, что это устройство может быть связано с исчезновением интеграторов.

— Почему?

— Из-за испускаемого им излучения. Оно каким-то образом воздействует на разум, по крайней мере у людей. Сводит с ума прямо на глазах или даже разрушает мозговые ткани. Возможно, интеграторы тоже подверглись подобному воздействию.

— Принято. Что вы намеренны делать с полученными технологиями?

— Постараюсь скрывать, что же еще остается. Я прекрасно понимаю, какую опасность они могут представлять. Слишком резкий технологический скачок без развития общества может привести к гибели человечества. Конечно, все держать втайне не удастся, но специально распространять полученные знания я не собираюсь.

— Принято. Все необходимые данные получены. Ожидайте определения статуса.

Видимо, компьютер на борту ЕS-155–1 действительно был каким-то особенным, ведь Базису понадобилось не больше минуты, чтобы принять решение. Серафим совсем немного волновался, вновь начиная слушать единый сервер, монотонный и холодный голос которого нисколько не выдал отношение к собеседнику.

— На основе полученной информации, а также учитывая состояние организма, субъекту Серафим разрешено оставить в бессрочном пользовании уже полученные технические средства интеграторов, а также дать доступ к автоматическим станциям обслуживания и ремонта. На основе полученной информации субъекту Серафим предоставляется статус исполняющего обязанности командира исследовательской группы, а также капитана исследовательского космического корабля ЕS-155–1 на установленных с ЕS-155–1 условиях. При появлении в зоне доступа любого интегратора с полномочиями, равными командиру исследовательской группы или выше, необходимо провести пересмотр решения с участием данного интегратора. ЕS-155–1 получает исключительное право на аннулирование статуса назначенного командира. Все соответствующие записи внесены в базу данных единого сервера. Процедура идентификации завершена.

И на этом все действительно закончилось. Больше никаких подтверждений, кроме слов Базиса, Серафим не получил. Зато теперь можно было завершить знакомство со своим кораблем.

— ЕS-155–1, все-таки какое имя тебе дала прежняя команда?

— Можешь звать меня Алтер, командир.

— Приятно познакомиться, Алтер. Нас с тобой ждет очень много работы.

XIII

Если бы у Серафима сохранилось нормальное лицо, то на нем сейчас красовалась бы довольная улыбка. Конечно, до решения загадки с псионным излучением было еще очень далеко, но теперь имелся Алтер, у которого можно получить массу новой информации. Это определенно должно ускорить процесс. А если ЕS-155–1 спустя сотни лет простоя способен к полетам, то отпадала необходимость беспокоиться о транспорте. К тому же такой корабль никому неизвестной конструкции будет очень трудно отследить. Серафим так увлекся планированием дальнейших действий и оценкой появившихся возможностей, что совсем забыл о насущных проблемах. Поэтому бурную мыслительную деятельность Стрельцова пришлось прервать его новому помощнику.

— Командир, должен отвлечь. Извини. Базис передал мне данные о твоем физическом состоянии. Имеется много проблем.

— О, спасибо Алтер. Я сам хотел это с тобой обсудить, но отвлекся. Базис упомянул какой-то комплексный кристалл. Можешь поподробнее рассказать о нем?

— Поподробнее? Рассказ может затянуться. Необходим краткий обзор использования искусственных кристаллов в технике интеграторов.

— Поваляюсь на полу еще несколько минут, ничего страшного.

— Хорошо, представлю только основную классификацию. Эти технологии очень сложны и имеют широкий спектр применения. Но можно выделить три основных группы. Носители информации. Элементы питания. Генерация энергии. По поводу последнего направления — это не самый эффективный вид энергоустановок, но зато компактный и надежный. Мое аварийное питание базируется на таком кристалле.

— Ясно. Получается, что комплексный кристалл объединяет в себе сразу все функции?

— Верно.

— Хорошо, а что тогда такое симбионт?

— Не знаю, как лучше объяснить. Симбионт — внешнее дополнение, расширяющее возможности организма внутри.

— То есть интеграторы существовали в механических телах?

— Да. Интеграторы могли обходиться без симбионтов, но предпочитали постоянно ими пользоваться.

— Ладно, тогда вернемся к комплексным кристаллам. Со слов Базиса я понял, что они предназначались для симбионтов.

— Подтверждаю. Для удовлетворения потребностей интегратора с симбионтом были созданы комплексные кристаллы. Менее эффективные, чем специализированные, но сочетающие сразу все функции: генерация и накопление энергии, а также хранение информации. Без такого кристалла симбионт сразу отключается. Питание за счет организма носителя возможно, но неэффективно и опасно.

— Понятно. Я не могу пошевелиться, потому что искусственное тело опасается истощить биологическое. И все это из-за повреждения комплексного кристалла?

— Подтверждаю. Проблема очень серьезная. Накопление энергии работает нормально, но генерация полностью недоступна. Хранилище данных также восстановлено после неизвестной ошибки, но его содержимое полностью отформатировано, а емкость снижена на треть.

— А починить можно?

— Нет. Не на этой планете.

— Значит, Прометей все-таки был не единственным домом интеграторов. Вполне ожидаемо.

— Прометей? — Алтер на несколько секунд задумался, после чего сам ответил на свой вопрос. — Наверное, так люди назвали планету. Но интеграторы дали ей имя Рубикон.

— Интересное совпадение.

— Совпадение?

— Я встречал нечто похожее в древней истории человечества. Потом объясню подробнее. Расскажи мне лучше про эту планету.

— Рубикон был изначально заселен интеграторами. Позже стал культурным центром и одной из двух точек концентрации населения. Второе такое место — планета Конструкт. Он был технологическим центром. Там возможно починить комплексный кристалл. Но гарантировать не могу: повреждения очень серьезные.

— Это не так важно. Главное, что я могу хранить энергию.

— Подтверждаю. Данный функционал в полном порядке. Просто ты потратил весь запас на мой перезапуск. Кстати, забыл поблагодарить за это.

— Всегда пожалуйста.

— Скоро работа энергосистемы стабилизируется. Я восполню твои потери.

— Это радует. Но скажи тогда, для подзарядки нужно какое-то специальное устройство?

— Нет, кристалл заряжается через симбионта, а его питание максимально унифицировано. Подойдет и электричество, и свет, и тепло.

— А твердое органическое топливо?

— Допустимо, но менее эффективно. А зачем тебе?

— Да так. Хотел уточнить, что поглощенная симбионтом пища не останется внутри навсегда. Но за информацию про подзарядку спасибо.

— Только придется подождать. Я пока не готов к передаче энергии.

— Может и не придется, есть у меня одна идея.

Серафим собрал остатки сил и сунул дрожащую руку в боковой карман сумки, где хранились запасные аккумуляторы для лазерного пистолета. Зажав в кулак одно из устройств, он представил, будто пьет воду из бутылки. Тело восприняло такую образную команду, и маленькие зеленые огоньки забегали по предплечью, исчезая где-то в районе локтя. Серафим сразу почувствовал облегчение и аккуратно сел, опираясь на вторую руку, после чего повторил процедуру. В итоге от взятого с собой боезапаса осталось только два аккумулятора, кроме уже вставленного в оружие. Также Серафим опустошил еще пару электромагнитных гранат, и только потом поднялся на ноги и расправил плечи.

— Хорошо придумано, командир. Если не использовать защитное поле, то энергии хватит надолго.

— А у меня есть защитное поле?

— Магнитное и гравитационное. Симбионт тоже прочный. Но сейчас многие функции недоступны, нужен ремонт. Твой симбионт частично восстановился, используя имеющиеся материалы, но этого недостаточно.

— Получается, что у него есть свой интеллект?

— Не совсем. Нечто иное. Сложный набор реакций, похожий на инстинкты у животных.

— Интересно. Базис еще упоминал про какой-то модуль трансформации.

— Подтверждаю. Их встраивали в симбионт каждого интегратора. Позволяет в определенных пределах менять конфигурацию тела для адаптации к окружающим условиям. Еще трансформировать верхние конечности в различные инструменты и приборы.

— Звучит многообещающе, но мне, наверное, не стоит рассчитывать получить такое устройство? Опять нужно на Конструкт?

— Нет. Станция для ремонта симбионтов есть на каждом исследовательском корабле интеграторов, запасные модули трансформации тоже. Я подсвечу дорогу.

Как и во время путешествия через джунгли, поверх пола возникла тонкая светящаяся дорожка. Пройдя вслед за указателем, Серафим оказался в небольшом помещении. Значительную часть в нем занимала наклонная цилиндрическая капсула, створки которой автоматически раскрылись при приближении. Одновременно с этим сверху донесся голос Алтера.

— Твою экипировку нужно снять. Внутри постарайся расслабиться, процесс будет долгим. Пока идет первичное сканирование, я проверю энергосистему корабля. Затем начнем.

Компьютер не соврал, и восстановление на самом деле заняло несколько часов. Но это время Серафим провел с пользой, изучая базу данных корабля и беседуя с Алтером. Он же помог разобраться с еще одной полезной функцией симбионта: персональным виртуальным пространством. Там можно было спокойно, не отвлекаясь на тело и происходящие с ним процессы, работать с информацией. В симуляции Серафим заранее изучил и настроил обещанный после ремонта модуль трансформации. Оружия в чистом виде в его функционале не оказалось, но зато имелось множество различных инструментов. В результате ряда манипуляций Серафиму удалось приспособить встроенное оборудование под электрошокер и гравитационный толкатель малой дальности, а также удлинить лезвие высокочастотного ножа.

Еще интереснее было изучать материалы об интеграторах. Выяснилось, что эти существа имели антропоморфный вид. Их тела оказались меньше человеческих: рост интегратора не превышал ста сорока сантиметров, а вот глаза, наоборот, были на треть больше, чем у людей. Вместо волос на голове находились длинные чешуйчатые выросты, издали похожие на дреды, причем с весьма широким разнообразием цветов. Верхних конечностей хоть и было две, но они существенно отличались от человеческих. Каждая представляла собой плотный пучок из восьми гладких и гибких щупалец, которые разделялись примерно на середине длины. Такие «руки» уступали в силе людским, но зато позволяли лучше работать с мелкими предметами. Еще Стрельцов отметил, что размножение у интеграторов было половым, но крайне затрудненным, правда причины последнего он так и не установил.

Далее Серафим приступил к довольно скудной информации по истории этих существ. На Прометей или, вернее, Рубикон они высадились около двух с половиной тысяч лет назад, покинув пострадавшую из-за природного катаклизма родную планету Ретар или Ратер. По какой-то причине база данных дала Серафиму два варианта перевода. Возможно, что так проявились сложности интерпретации незнакомых понятий. Каких-либо сведений кроме названия об этой планете найти не удалось. Практически сразу интеграторы начали осваивать вторую планету вдали от Рубикона, где сосредоточили промышленное производство. Это и был тот самый Конструкт. Несмотря на развитую инфраструктуру для жизни, он оказался почти не заселен. Конструкт стал резервной площадкой для переселения в случае потери Рубикона. Все-таки у интеграторов уже имелся опыт эвакуации с родной планеты.

К удивлению Серафима, в базе данных нашлись сведения и о людях. Интеграторы с ними пересекались в самом начале освоения Рубикона. Подробности того контакта отсутствуют, зато имеются рекомендации для членов исследовательских групп. Кратко их суть можно изложить так: из-за непредсказуемости и большой склонности к насилию избегать любого взаимодействия с человеком, кроме крайних случаев, когда существует опасность для самих интеграторов. К этим рекомендациям также обнаружилось и более позднее дополнение. В нем говориться о том, что люди признаны вымершими, но дается разрешение на помощь в случае обнаружения кого-то из них. Под действие этих правил и попал Стрельцов.

Кое-что ему удалось узнать и об исчезновении интеграторов. Они покинули Рубикон около шести с половиной веков назад. Серафим смог определить время благодаря неизвестным образом заработавшей конвертации единиц измерении. Тогда произошла экстренная эвакуация всего населения по причине нападения неустановленного противника. Точных сведений о жертвах в базе данных не было, но, если проанализировать глобальный журнал мониторинга полетов, то становилось ясно, что очень многие в тот день остались на планете навечно. Те же, кому посчастливилось спастись, отправились к некоему объекту «Прорыв»: космической станции, которая являлась прототипом транспортной системы для перемещения на очень большие расстояния. Это место Серафим отметил для себя, ведь вполне вероятно, что именно здесь ученые Хрустальной луны обнаружили источник псионного излучения. Но получить какие-либо подробности о судьбе Конструкта или Прорыва оказалось невозможно, ведь центр связи Рубикона уничтожили почти сразу, и информационная система планеты перешла в автономный режим.

Также за время ремонта Серафим успел просмотреть множество файлов о достижениях науки и техники интеграторов, их культуре и обществе. На первый взгляд они казались весьма миролюбивыми существами. А уровень технического развития интеграторов значительно превосходил людской. Стрельцову было даже страшно представить, что нашелся кто-то, способный уничтожить такую продвинутую и сплоченную цивилизацию. Но от этих мрачных мыслей его отвлек Алтер, сообщивший об окончании восстановительных процедур.

Серафим не спеша поднялся из ложа и стал осматривать себя. Защитные пластины, ранее располагавшиеся только в некоторых местах, теперь покрывали все тело, при этом никак не стесняя движений. Металлических вставок стало больше, особенно на голове. Изменился и их материал: теперь это был не серебристый, а золотисто-лимонный металл. Также существенно увеличились в толщине предплечья, ведь именно там располагалась основная часть модуля трансформации. А вот пробегающие по телу огоньки стали теперь почти не видны. Решив испытать новые возможности, Серафим представил, что берет в руки нож. Сейчас он уже начинал понимать, как правильно делать мысленные команды, поэтому рука поддалась и изменилась. Поверх кисти вытянулся клинок длиною в треть метра. Удовлетворенный этим Серафим вернул все обратно и обратился к Алтеру.

— Ну и как все прошло? Чувствую я себя гораздо лучше.

— Восстановление симбионта завершилось успешно. Новый модуль трансформации интегрирован без ошибок и полностью работоспособен. Сенсорная и защитная системы улучшены установкой оригинального оборудования. Хранилище энергии заряжено на сорок шесть процентов. Рекомендую продолжить зарядку и произвести медицинский осмотр биологического тела.

— Это пока подождет. Лучше скажи, работает ли у нас связь?

— Сообщение нужно отправить за пределы планеты?

— Скорее всего.

— Проблематично. Основной передатчик недоступен. Придется пробовать задействовать резервный. И надеяться, что сеть ретрансляторов работает.

— Ты справишься сам? Может, нам стоит попросить помощи у Базиса?

— Он не ответит. Базис — специфический искусственный интеллект, созданный для администрирования единого сервера. Он вмешивается в дела интеграторов только в определенных регламентом случаях.

— И вымирание всей планеты не входит в этот список?

— Нет, раз он не стал действовать сразу. Для Базиса существует только одна реальность — сервер. И мы, и все вокруг для него лишь объекты в базе данных.

— Ясно, значит придется действовать самостоятельно. И сколько это займет у тебя времени?

— Много. Нужно найти источник энергии для резервного узла связи. Активировать все его системы. Произвести подключение к глобальной сети ретрансляторов. Настроить канала для передачи.

— И правда долго. Тогда скажи, а в пределах планеты есть связь?

— Возможно. В этом ангаре установлен мощный передатчик.

— Отлично. Можешь подключить меня к нему? Пока ты восстанавливаешь сеть интеграторов, я попробую связаться с людьми.

— Это безопасно?

— Не бойся, я буду искать только тех, кому доверяю.

— Хорошо, командир. Просто представь, как ты отправляешь сообщение привычным для себя способом. Все должно заработать.

Совет оказался верным. Стоило только подумать, и перед глазами возникли виртуальные клавиатура и поле для набора текста, а также настройка частоты. Разобравшись с управлением, Серафим ввел параметры для передачи и запустил одно повторяющееся сообщение: «Армада-главный, говорит Эпсилон-6». Ждать пришлось довольно долго, но, в конце концов, на той стороне раздался голос.

— Откуда вы узнали про этот канал связи?

— Ты сам мне про него рассказал. Последний раз — в небе над Прометеем.

— Невозможно. Эпсилон-6 потерян в бою. Я сам видел.

— И что ты видел? Мой труп, например?

Ален сам себе много раз задавал похожие вопросы, но так и не нашел однозначных ответов, поэтому сейчас ему оказалось сложно поверить в услышанное.

— Это не может быть правдой. Не знаю, кто ты такой, но лучше назовись! Я уже устал гоняться за призраком.

— Гоняться за призраком? Значит, ты все-таки не поверил в мою смерть, Говард. Признаться, сам я наоборот не сразу принял тот факт, что выжил. Столько невероятных событий произошло.

— Это на самом деле ты, Серафим?

— Да. По крайне мере то, что от меня осталось.

— Но как мне тебе поверить?

— Могу рассказать одну глупую историю, о которой знаем только мы. Однажды некто Говард Ален решил навестить своего бывшего начальника, который пригласил его на рыбалку. Ален предложил самим подготовить подводный корабль к отплытию. Но один из закрепленных этим бесспорно опытным и умелым человеком шлангов для закачки кислорода в баллоны вдруг неожиданно сорвался и ударил его по лицу, выбив зуб. Говард, кстати, был очень раздосадован подобным недоразумением и показал всю глубину своего словарного запаса. Поэтому твой крайний правый резец в верхнем ряду — это имплант, дружище.

Ален ненадолго замолк, но когда снова заговорил, то уже не скрывал своей радости.

— Это просто невероятно! Я так рад. Даже не представляешь, насколько я рад. Нам непременно нужно встретиться.

— Именно поэтому я и вышел на связь.

— Здесь, правда, могут быть сложности. Я сейчас нахожусь на Прометее и не могу его пока покинуть. А тебе будеттрудно сюда добраться.

— О, какое удачное совпадение.

— Ты это о чем?

— Я уже на Прометее, Говард. Сейчас передам координаты места встречи. И еще список вещей, которые прошу с собой прихватить.

XIV

Вертолет Вооруженных сил Синергиума мчался по мрачному дождливому небу. Налетевшие тучи плотно окутали все вокруг, заслонив последние отблески закатного солнца. Ален лично сел на место первого пилота и управлял воздушным судном, настолько ему не терпелось встретиться с Серафимом. Даже если это окажется западня, то он не слишком расстроиться, ведь это окончательно разрушит все иллюзии о возвращении друга. Но Говард был настроен оптимистично, его убедила недавняя беседа.

Деревья внизу, колеблемые ветром и дождем, сливались в бушующее темно-зеленое море. Тем не менее, с высоты полета найти нужное место не составило труда. В такую погоду большая круглая поляна наоборот сильнее выделялась посреди среди. Посадив вертолет, Говард включил мощный прожектор и внимательно осмотрел местность вокруг, но Серафима нигде не было. Тот ждал за деревьями, когда Ален покажется лично.

— Ладно, ребята, выдвигаемся. Зная этого информатора, он не покажется, пока я не вылезу наружу.

Конечно, Ален почти не сомневался в возвращении Серафима, но вот от всех остальных решил пока скрыть правду. Поэтому и пришлось придумать легенду о встрече с информатором на нейтральной территории. Благо, по роду службы подобное случалось достаточно часто и не вызвало бы подозрений.

А людям на борту ничего больше знать и не требовалось, они привыкли выполнять приказы без лишних вопросов. Экипаж вертолета оставался на своих местах, готовый в любой момент взлететь или открыть огонь по противнику. Оператор пушки неотрывно следил в прицел за своим командиром, который не спеша продвигался все ближе к границе леса в окружении четверки хорошо вооруженных бойцов. Сам же Говард волочил по земле совсем не маленькую сумку, заполненную заказанными Серафимом вещами.

Когда до ближайших деревьев оставалось не более двадцати шагов, раздался шорох, и из кустов показался человек в сером плаще. Он держал в руке большой пистолет, нацеленный точно на Алена. Охранники сразу же взяли на мушку странного незнакомца, но пребывали в некотором смятении: очень уж сильно тот походил на героя одной легенды Нью-Терры. А вот сам Говард уже совсем не сомневался. И выбор оружия, и манера движений — все выдавало Серафима, который весьма кстати решил устроить маскарад. Это более чем вписывалось в план Алена.

— Я прибыл, куда ты и просил. Теперь поговорим?

— А вертолет и сопровождение?

— По-другому меня не отпустили бы с базы.

— Они не будут лишнего болтать?

— Это исключено.

— Тогда раскрывай купол и поговорим.

Ален приказал жестами своим людям отойти назад и занять оборону, а сам достал из сумки длинный цилиндрический предмет. После установки на землю тот сразу же сложился до размеров небольшого пенька, разбросав в разные стороны столбики, соединенные с центром проводами. Получился пятиметровый круг, накрытый акустическим заслоном, через который наружу выходил только шум. Серафим достал из принесенной сумки увесистый аккумулятор и уселся на него. Говарду же пришлось использовать в качестве сиденья центральную часть системы звукоподавления.

— Хорошо придумал прикинуться Искателем. Это вписывается в мою легенду о встрече с информатором.

— Прикинуться? Ну, допустим, — со смехом ответил Серафим.

— Только не говори…

— Ну надо же было как-то держать себя в форме на пенсии.

— Теперь мне действительно непонятно, как ты дожил до сего момента. Хотя это хорошо сочетается с твоей «гуманитарной» деятельностью.

— Ради нее я и создал Искателя.

— Ладно, проехали. Лучше скажи, зачем тебе все эти вещи: источник питания, боеприпасы, еда. Надолго собрался здесь задержаться? Я ведь могу помочь убраться с планеты.

— Учитывая, что твориться в мире, отсиживаться не получиться.

— Ты про эти непонятные атаки?

— Именно. Догадываешься, что Синергиум следующий? Об этом я и хотел бы поговорить, обменяться информацией.

— Да, было бы весьма кстати. Вот только я хочу провести последнюю проверку. Быстрый ДНК-тест, только и всего.

— Какой же ты все-таки параноик.

— От параноика слышу. Сам отвел меня на край леса, чтобы быстро смыться, случись что.

— Ладно, ладно, давай прибор. С этим, правда, могут быть проблемы, но мы как-нибудь выкрутимся.

Взяв в руки небольшую металлическую коробочку с выдвинутой из торца иглой, Серафим стал думать о своем биологическом теле и представлять, как он забирает образец шприцом. Симбионт понял, что от него хочет носитель и вывел изображение верхней половины тела с подсвеченной на правом плече областью.

— Мне нужно снять часть плаща. Только не задавай вопросов, пока не закончу, хорошо? — со вздохом произнес Стрельцов.

Удовлетворившись молчаливым кивком собеседника, Серафим расстегнул плащ и аккуратно, чтобы не скинуть капюшон, вынул руку из рукава, после чего воткнул в нужное место прибор. Симбионт что-то сделал с этой областью тела, и игла прошла броню без сопротивления. Получив нужный биоматериал, он вернул анализатор Алену и стал одеваться назад, пока тот изучал полученные результаты.

— Это действительно ты, Серафим. Немного мутировавший, но все еще ты.

— Конечно, я! Кто бы еще стал терпеть такие выходки с иголками.

— Но что стало с твоим телом?

— От него мало что осталось.

— Значит, это броня? Или искусственная плоть? Технологии Генериса? Я подозревал, что они могли тебя захватить после крушения.

— Их специалист спас мне жизнь, да. Но тело — это нечто другое. Технология интеграторов. Большая удача, что мне удалось его получить.

— Интеграторов? — с опаской в голосе переспросил Ален.

— Ох, я же еще не рассказал про них. Мое тело является устройством под названием симбионт, которое создали Древние. А себя они называли интеграторами.

— Ты ведь сейчас шутишь?

— Говард, ты просто даже не представляешь, где я был, и что там видел.

И Серафим кратко поведал все с ним произошедшее, начиная с пробуждения в капсуле и заканчивая их текущей встречей. Ален подпер голову кулаком и внимательно слушал рассказчика, стараясь не упустить ни одного слова. Он особенно помрачнел, когда тот дошел до момента атаки на Валериан и описал все там увиденное. Говарду была важна любая информация, ведь Синергиум вскоре мог пережить нечто похожее. Между нападениями на Доминион и Генерис прошло не больше месяца. Глупо было надеяться, что третьей атаки не будет или на подготовку к ней уйдет больше времени.

Закончив рассказ, Серафим распаковал один из привезенных ему армейских пайков и стал поглощать тот своим странным способом. Это вызвало такое недоумение у Говарда, что он забыл о всех насущных проблемах.

— Ты так ешь что ли?

— Ага. На самом деле я теперь могу поглотить почти любой вид энергии. Но проблема в том, что объяснить это старому телу никак не получается.

— Как фантомные боли?

— Я бы даже назвал это фантомным голодом. Пока не съем привычной пищи, настоящего насыщения не почувствую. А нормальной еды я не видел уже больше суток.

Поглотив большую галету, Серафим вновь продолжил разговор.

— Кажется, мы отошли от темы.

— Да, прости. Просто ты. Это пока за гранью моего понимания.

— Ничего, придется привыкнуть. У нас еще куча совместной работы, — со смехом в голосе сказал Стрельцов и вскрыл длинную банку с каким-то напитком.

Говард ненадолго прикрыл глаза. Его лицо стало выглядеть уставшим, но зато мысли вернулись в нужное русло.

— Ладно. Мне к твоему рассказу добавить почти нечего. Как и на Пастулоне, они с легкостью пробили оборону Валериана, быстро обчистили несколько складов и научных центров, после чего скрылись. Единственное, что изменилось — это доля погибших среди всех пострадавших. Их стало меньше. Но увеличилось число пропавших.

— Вот этого я еще не знал. У Доминиона также было?

— Да, определенный процент попавших в зону поражения бесследно исчез. А во второй раз их количество утроилось.

— Интересно. Сдается мне, что цель этого псионного оружия совсем не убийство людей. Иначе от атаки к атаке количество трупов увеличивалось бы.

— Думаешь, что они нас подчинить хотят?

— Вполне возможно, но пока не особо важно, — ответил Серафим, сминая пустую банку от своего напитка. — Лучше скажи, как командование думает Нику оборонять? Если они нападут, то точно на столицу.

— А какие тут варианты? Стянуть больше боевых космолетов и подготовить все защитные комплексы на планете. Есть еще прототип устройства для экранирования этого излучения, но неизвестна его эффективность.

— Ты же понимаешь, что так можно только оттянуть неизбежное. Я все больше уверен, что странные подарки от Хрустальной луны — это передатчики для промывки мозгов.

— Понимаю, — тихо произнес Говард, с силой сжимая кулаки. — Они узнают наши планы и просто нарастят свои силы перед атакой.

— Можешь, кстати, достать такую штуку? Мои люди бы исследовали.

— Отнять игрушку у какого-нибудь мелкого чинуши? Думаю, да.

— Тогда отправь посылку на Ромео. Сделай на коробке пометку «обсидиан», дальше ребята сами разберутся. Что же касается нашей проблемы, то есть один возможный вариант.

Серафим погрузил руку глубоко в сумку и, пошуршав немного, достал оттуда большое желтое яблоко.

— О, ты и свежие фрукты смог достать. Спасибо!

Его рука стала медленно поглощать несчастный плод, отламывая своими жгутиками небольшие кусочки.

— Как это все-таки дико смотрится, Серафим.

— Выбирать не приходится. Голод не тетка, как говориться. Ну так вот. Если не забыл, скоро в Синергиуме государственный праздник. Можно под это дело перебросить дополнительные войска. Для парада и обеспечения общественного порядка.

— Но до него почти полтора месяца!

— Укреплять оборону планеты без предлога будет еще подозрительней. А так есть шанс, что невольные информаторы ничего не заподозрят.

— Хорошо, я подумаю над этим.

— Ты же глава Особых операций, вот и используй свои возможности, чтобы скрыть правду. Хорошо было бы и эти новые звездные крейсеры подтянуть.

— Ты и про них успел пронюхать?

— Чисто случайно, когда изучал обстоятельства своей «смерти». Катапульту мне сломали, мерзавцы. Тогда и попалась информация, что Армаду разобрали для перестройки, а на ее основе пустили в серию проект L-0045 «Центурион». Меньше Армады из-за отсутствия огромного грузового отсека, но наступательный потенциал остался почти без изменений. Весьма достойный военный корабль, который может серьезно укрепить оборону Ники от Хрустальной луны.

— Самое главное, что он значительно дешевле Армады.

Серафим никак не отреагировал на последнее замечание и продолжил гнуть свою линию.

— Ну так что, раздобудешь Центурионов?

— Тут, конечно, все совсем не просто, но один крейсер задействовать получиться. Он еще не передан флоту, так как главное орудие не готово, но в остальном корабль полностью работоспособен.

— Лучше, чем ничего, — пожав плечами, ответил Серафим и принялся за второе яблоко, на этот раз красное.

Не выдержав, Говард тоже снял с пояса флягу и, отхлебнув пару глотков, продолжил разговор.

— А хочешь, расскажу то, что тебе очень не понравиться?

— Не хочу. Но ты же мне все равно расскажешь?

— Тебе говорит о чем-нибудь обозначение EL-0003?

— Нет, пока с таким не встречался. Рискну предположить, что это еще один крейсер.

— Это проект флагмана Синергиума. Тяжелый звездный крейсер EL-0003 «Легат». Из-за него на самом деле и разобрали Армаду. Решили часть оборудования переделать под новые задачи для сокращения сроков постройки. Думаю, ты понимаешь, что эта штука будет куда разрушительнее и самой Армады, и Центурионов.

— А скоро Легата построят? И что у остальных?

— Достаточно скоро. У Доминиона с Генерисом все аналогично. Будут и рядовые крейсеры, и более крупные в качестве флагманов. Тут мы выигрываем разве что по времени.

Серафим весьма выразительно выругался, прежде чем продолжить разговор.

— Понимаешь, насколько это плохо? Такое мощное оружие может снести небольшую колонию на какой-нибудь пограничной планете одним залпом! Теперь ни один частник не станет инвестировать в освоение космоса, ведь будет реальный риск потерять все в одну секунду. Начнется застой, за ним последует дефицит ресурсов, а затем и новая масштабная война.

— Да ладно, все не так ужасно. Государство же может обеспечить защиту. Теми же крейсерами, например.

— И будет у нас в каждой звездной системе по крейсеру, да не по одному. Человечество будет спускать все на наращивание военной мощи, пока пузырь не лопнет, и не начнется тотальная война на уничтожение!

Повисло неловкое молчание. Говард чувствовал беспокойство своего друга, хоть и не мог понять причин такой реакции. Серафим и сам не понимал, поэтому сменил тему. Правда ему все равно потребовалось время, чтобы успокоиться и собраться с мыслями.

— Знаешь, Говард, я ведь уже однажды чуть не умер на этой планете.

— Мне ничего подобного узнать не удалось, — замявшись, ответил тот, ведь косвенно признавал, что искал информацию о прошлом своего бывшего начальника.

— Это произошло еще до реорганизации вооруженных сил. Лихие были времена: у разных частей армии имелись свои отряды головорезов для выполнения грязной работы. И они часто сталкивались друг с другом. Доходило и до такого абсурда. Но сейчас не об этом. Был собственный отряд и у главнокомандующего.

— Кажется, Белый ветер? Кроме названия, о них сложно что-то найти. Вся информация о членах и операциях хранилась на бумажных носителях, а знали о существовании отряда очень немногие из верхушки командования. Если мои выводы верны, то именно они обеспечили возможность присутствия Синергиума на Прометее.

— Так и есть. В отряде числилось всего тридцать два человека, но это были лучшие из лучших военных Синергиума того времени. По специальной методике оценили боевую эффективность каждого и присвоили порядковый номер, соответствующий месту в рейтинге. Официально никто не знал сведений о своих сослуживцах, только эти номера.

— Не представляю, как тебе удалось раскопать эту информацию.

— Гораздо интереснее, как ты смог найти связь между Белым ветром и Прометеем. А откуда мне все известно? Потому что был там, Говард. Я носил четвертый номер.

— Это, — Ален выдержал паузу, — не так уж и невероятно, если честно. Учитывая, какие опасные вещи ты творил, руководя Особыми операциями, а также, как выяснилось, жизнь под маской Искателя. Тем более те события произошли двадцать лет назад. Ты тогда был в самом расцвете сил.

— В самом расцвете я был, когда Белый ветер сформировали. Амбициозный двадцатипятилетний парень, готовый горы свернуть. Мы делали невероятное, а порой и весьма ужасное. Три года успешно занимались тем, за что другие боялись браться. Одной из таких особых операций стала высадка на Прометей. Мы должны были устроить диверсию на объекте воздушной обороны Доминиона, чтобы обезопасить развертывание основных сил.

— Но что-то пошло не так?

— Всегда что-то идет не так. А нас подставили свои же. Сам по себе план операции был неплохой. Первая группа при поддержке четвертой устраивает диверсию на вспомогательном аэродроме и угоняет транспорт, отвлекая таким образом внимание на себя. Седьмая и восьмая группы занимаются двумя наблюдательными пунктами. Остальные выводят из строя комплекс воздушной обороны.

— И какая роль была у тебя?

— Я состоял во второй группе. Мы занимались подрывом трансформаторов, с чем успешно справились. По правде говоря, все, кого отправили на основной объект, выполнили свою задачу. Седьмая и восьмая тоже поразили намеченные цели. От плана отошла только первая группа, точнее их командир: Первый. Он со своими людьми после захвата техники должен был поддержать с воздуха остальных при отходе. Мы ведь пошли налегке, чтобы как можно больше взрывчатки взять, и с собой ничего не имели против тяжело вооруженного противника. Но Первый наплевал на план. Он захотел заработать себе побольше славы и остался громить аэродром. А нас в это время просто вбивала в землю бронетехника Доминиона. Систему воздушной обороны мы может и сломали, но охраняющий ее гарнизон остался вполне боеспособным и очень злым. Естественно, они отправились за нашими головами.

— А подкрепление? Вы же обезопасили спуск кораблей с орбиты.

— Им навязали бой в космосе. Может были и другие причины не торопиться. Точно не знаю, поэтому не хочу наговаривать. Нам же пришлось под огнем отходить к запасной точке эвакуации, при этом потеряв половину бойцов.

— Просто немыслимо.

— Первую группу признали дезертирами, позже удалось арестовать одного из них. Людям из седьмой и восьмой тоже пришлось пробиваться с боем и не без потерь. Четвертая же группа…

Серафим резко умолк. Из памяти всплыли лица его бывших сослуживцев. С тех пор прошло уже двадцать лет, но воспоминания оказались все такими же болезненно яркими. И зачем он только стал бередить старые раны? Впрочем, Стрельцов был не из тех, кто бросает начатое на полпути, и рассказ продолжился.

— Они были большими молодцами. Тоже попытались захватить транспорт, чтобы прийти нам на помощь, но все погибли. В итоге Белый ветер, хоть и успешно выполнил задачу, не досчитался тринадцать человек.

— Теперь понятно, почему ты не любишь это место, — тихо произнес Ален.

У Серафима мелко задрожали руки. Он даже удивился, как новое механическое тело точно повторяло прежнее.

— Именно тогда я чуть не умер. Наш командир — Третий — был тяжело ранен, и мне пришлось нести его на себе. Когда мы уже приближались к точке эвакуации, рядом прошла очередь из пулемета. Пуля сначала прошла через Третьего, мгновенно убив, а потом уже и сквозь меня, повредив правое легкое, ребра и несколько позвонков. Получилось, что командир прикрывал мою спину до последнего, ведь это его тело поглотило большую часть энергии выстрела. Очнулся я уже на борту медицинского транспорта.

— Жаль твоих товарищей, — единственное, что нашел уместным сказать Говард.

Серафим ничего не ответил. Он слишком глубоко погрузился в собственные мысли. Перед глазами снова появились лица погибших. Прошла почти минута, прежде чем Стрельцов снова заговорил.

— А потом была реорганизация армии. Белый ветер, как и многие другие подразделения, расформировали. Я стоял у истоков этого процесса, поэтому смог урвать кусочек от общего пирога.

— Особые операции?

— Да, и все с ними связанное.

— Удивительно, что в столь молодом возрасте твое мнение вообще стали учитывать.

— Скажем так, определенные связи появились у меня еще задолго до армии. Чтобы манипулировать людьми за счет их грязных секретов, ума много не надо, даже ребенок справится.

Последнюю фразу Серафим произнес с горькой усмешкой. У него тоже имелись скелеты в шкафу, заставляющие считать себя конченным мерзавцем. Но вот Говард смотрел на Стрельцова другими глазами. Зная многое о его прошлом, Ален видел в нем и все хорошее. Видел, как Серафим много лет пытается сделать мир хоть чуточку лучше. И видел, что именно сейчас стоит напомнить ему об этом.

— Да, порой ты идешь против правил, но и не выставляешь себя поборником справедливости. Особые операции тоже появились не просто так. Ты решил сам делать грязную работу, чтобы было меньше случайных жертв системы. И это понимаю не только я, уж поверь.

— Спасибо. Больше.

Серафим не знал, что еще сказать. В голове все смешалось, и сформулировать что-то кроме элементарных слов благодарности не получалось. Но он действительно был очень благодарен Говарду за поддержку.

— Может быть, тогда пора закругляться? — поинтересовался Ален, посмотрев на часы. — А то моя встреча с «информатором» уже порядком затянулась.

— Пожалуй, ты прав.

— Надеюсь, у нас еще будет возможность посидеть и поболтать не о работе.

— Сомневаюсь, Говард. Хотя встретимся мы достаточно скоро. Как только Алтер закончит проверку всех своих систем, то отправимся к Нике.

— А это не опасно? Твой новый друг ведь исследовательский корабль.

— Нет, в этом его преимущество. Я уже подвергался воздействию псионного излучения, а Алтеру удалось считать телеметрию с симбионта. Теоретически мы сможем найти источник. Если все получиться, то вы будете точно знать, какие корабли опаснее всего.

Говард сидел с удивленным лицом. Он мало что ожидал от этой встречи, а в итоге получил хоть какое-то решение своей проблемы. Реальный способ спасти множество жизней.

— Хорошо, что ты на самом деле не умер, Серафим.

Отряд Алена погрузился назад в вертолет, пожалуй, даже быстрее, чем высаживался. Уже спустя пару минут Серафим провожал взглядом точку над самыми кронами деревьев. Дождь мощным потоком обдавал искусственное тело, а мокрая одежда холодил бронированную «кожу». Но он не спешил укрыться, намеренно подставляясь под ненастье. Серафим относился к своему чудесному возвращению, как к подарку, ценному и недолговечному. Поэтому ему и хотелось еще раз прочувствовать жизнь, ощутить мир вокруг себя, пусть и через симбионта.

XV

Уже вторые стандартные сутки ЕS-155–1 болтался недалеко от Ники. Точные сроки набега на планету были неизвестны, поэтому Серафим поспешил сюда сразу, как только закончил подготовку корабля. А это заняло довольно много времени. Во-первых, ЕS-155–1 находился без движения несколько веков и несмотря на все чудеса технологий интеграторов нуждался в обслуживании. Во-вторых, Серафиму достался все-таки исследовательский корабль, который пришлось настраивать и дорабатывать, чтобы получить возможность пережить настоящий бой. К тому же Стрельцову пришлось многое делать самому. Алтеру было нечем взаимодействовать с физическими объектами, а находившиеся в ангаре роботы для обслуживания космолетов оказались не такими стойкими, как сам корабль, и от времени вышли из строя.

Тем не менее, сам процесс доставил Серафиму радость. С одной стороны, он отвлекся от насущных проблем, с другой — смог покопаться в инопланетных технологиях, а посмотреть тут было на что. Особенно ему понравилась система маскировки корабля, которая и позволила вот уже много часов находиться достаточно близко от готовой к нападению столицы Синергиума. ЕS-155–1 оставался совершенно невидим для человеческих радаров.

Только вот оружия на корабле почти не было, а то, что имелось, самостоятельно Алтер не мог эффективно использовать. Сначала Серафим перепрограммировал маломощные импульсные лазеры, чтобы они в автоматическом режиме работали не только по космическому мусору опасного размера, но и могли создать хотя бы подобие противоракетной защиты. По краям приплюснутого и похожего на наконечник стрелы фюзеляжа имелось по более внушительной трехствольной пушке, но добавили их в конструкцию, по словам самого Алтера, «на всякий случай». Поэтому Серафиму пришлось постараться, чтобы настроить их мощность и хоть как-то откалибровать прицельную систему.

Самым интересным стала работа с инженерным оборудованием корабля: носовым гравигенератором и мощным лазером под днищем. Первый позволял расчищать коридор перед полетом через плотные облака или скопления частичек льда, а второй нужен был для бурения астероидов и комет. В итоге гравигенератор существенно потерял в дальности, но стал мощнее. Теперь он мог сбивать с курса ракеты и небольшие корабли или экстренно затормозить сам ЕS-155–1. Лазер же вместо мощности получил увеличенную дальность. Из орудия геологоразведки получился инструмент для нанесения сверхточных ударов по врагу. Конечно, он находился на днище и смотрел вниз относительно горизонтальной плоскости корабля, но Стрельцов и так придумал для него пару способов применения.

Серафим уже собирался немного отдохнуть, когда раздался сигнал тревоги. На радаре стали появляться многочисленные отметки неопознанных кораблей. Они выходили после пространственного скачка близко к Нике и сразу шли напрямик к планете. Никакой маскировки или сложных маневров. Пришло время и для ЕS-155–1 начать действовать.

— Командир, выдвигаемся?

— На полной скорости, Алтер. Помни, что ты должен сконцентрироваться на поиске псионного оружия. Об остальном я позабочусь сам.

— Могу приступить прямо сейчас, но это нас демаскирует.

— Хорошо, начинай. Я предупрежу наших союзников. Кстати, постарайся еще перехватывать любые передачи данных между этими вторженцами.

Поглощенный работой Алтер не ответил, но на паре боковых мониторов стали с огромной скоростью проноситься строки чисел и символов. Серафим же покрепче взялся за штурвал и активировал канал связи с Аленом.

— Говард, ты меня слышишь?

— Да. Постарайся кратко. Тут много работы.

— Я догадался. Приближаюсь к вам с обратной стороны планеты против ее вращения.

— Подожди, посмотрю.

Ален пропал на полминуты, после чего снова вышел на связь.

— Да, вижу неопознанный корабль. Сейчас помечу, как союзный.

— Принято. Выйду на связь, как только обнаружим следы псионного излучения. Как у вас обстановка?

— Выстроили оборонительные порядки, вступаем в бой. Их вылезла целая тьма, но пока справляемся, спасибо крейсеру.

— Хорошо, больше не отвлекаю. Держи меня в курсе.

Говард не зря использовал слово тьма. К Нике уже приближались десятки кораблей противника и еще прибывали новые. Большие и маленькие, разного назначения и от разных производителей, причем все были модифицированы или перестроены, некоторые совсем до неузнаваемости. Как будто безумный конструктор пытался реализовать свое представление об идеальном космическом корабле, но мысли выражал не в виде чертежей, а сразу в металле. Сейчас же эти технические монстры проходили проверку на прочность, обрушившись сразу всем скопом на боевой флот Синергиума.

Тем не менее страшны были не сами корабли, ведь благодаря подготовке Ника вполне могла отбить напор даже такого большого количества неприятелей. Главной проблемой являлось псионное излучение, применение которого могло вывести из строя ключевой элемент системы обороны планеты: людей. К тому же Серафима беспокоила специфика этого оружия. Пораженный человек мог впасть в панику или потерять рассудок, внешне оставшись полностью здоровым. А напуганный и растерянный боец порой оказывается хуже врага.

Поэтому Стрельцов старался ближе подобраться к гуще сражения. Алтер уже определил пару опасных кораблей, но этого было недостаточно. Серафим планировал найти если не все, то хотя бы большую часть и нанести удар по ним разом. Иначе противник после первой же атаки поймет, что его чудо-оружие обнаружено, и предпримет ответные меры. Правда опасность для ЕS-155–1 при сканировании с малого расстояния тоже увеличивалась, хоть Серафим и не стремился вступать в бой. Сейчас для него главным было просто проверить все вражеские корабли. Маскировка и импровизированная противоракетная система пока успешно справлялись со своей задачей. Оставалось надеяться, что защитные системы смогут оберегать их с Алтером и дальше.

А битва уже разгоралась не на шутку. В безмолвии вакуума сверкали яркие росчерки лазеров и разогретых рельсовыми пушками снарядов. Повсюду на огромной скорости плясали мягкие огоньки ракет, чьи двигатели вырисовывали в пустоте чудные узоры. Но когда этот красочный вихрь натыкался на какой-нибудь корабль, то начинал рвать его на куски, как делает стая мелких хищников с более крупной добычей. Разогнанные до невероятных скоростей снаряды крошили армированную керамику, а концентрированный свет плавил металл, оставляя в нем глубокие борозды.

Над планетой золотистой стеной навис Центурион. Ален был уверен в прочности крейсера, поэтому развернул его бортом к врагу, перекрыв прямой путь к Нике. Он и вправду походил на Армаду, только сильно похудевшую. Вытянутый и заостренный корпус закрывала массивная броня, особенно толстая спереди.Десятки пушек и ракетных установок подавляли противника непрерывным огнем. Мощные магнитные дефлекторы создавали защитное поле, окутывающее весь корабль. На фоне огромного Центуриона все остальные корабли казались игрушечными, только две защитные орбитальные платформы имели сопоставимый размер.

Одна из них располагалась ближе к ЕS-155–1 и представляла собой внушительных размеров тор, в центре которого был тор поменьше, развернутый к первому под прямым углом. Причудливая конструкция являлась самой современной боевой станцией Синергиума. Вокруг Ники таких вращалось несколько для защиты планеты со всех направлений, но сейчас на пути налетчиков оказалась только одна. Другая станция имела форму толстой шестиугольной пластины и располагалась на противоположном конце от эпицентра сражения. Серафима не ожидал увидеть ее здесь, ведь это была устаревшая модель позапрошлого поколения, хоть и вполне боеспособная. Сейчас такие встречались или на задворках территории Синергиума, или на переработке. И мало того, к ней со всех сторон были пристыкованы транспортные корабли, большей частью гражданские. Стрельцов не мог понять, зачем здесь вообще развернули эту развалюху, поэтому вышел на связь с Аленом.

— Говард, прием.

— На связи. Что-то случилось? Данные по излучению приходят в штатном режиме.

— Дело не в этом. Над планетой висит станция проекта Гранит-23. Такие еще во времена моей молодости были в ходу. Уверен, что стоило именно ей усиливать оборону?

— А, ты об этом. Все идет по плану. Да, она старая, но зато работает нормально. А еще я могу пустить ее в расход. Если корабли Хрустальной луны прорвутся к планете, то уроним станцию на них.

Серафим ненадолго задумался, прежде чем ответил.

— Интересная идея, хоть и опасная. Но зачем там тогда какие-то транспортники пристыкованы?

— Все по плану, я же сказал. Просто не приближайся к ним, чтобы не зацепило случайно.

— Только не говори…

— По документам там пиротехника и запасные снаряды для защиты планеты во время праздника. На деле же из кораблей мои ребята сделали настоящие бомбы. Вся станция — это одна большая бомба! Неплохо, правда?

— Неплохо. Наверное. Надеюсь, что она не рванет раньше времени.

На самом деле Серафиму план понравился. Устаревшие военные станции часто использовали в качестве временных складов или отстойников для космического транспорта, который не был способен к посадке на твердую поверхность. Тем более, когда перед праздником ожидался повышенных трафик. Алену осталось только спрятать одно оружие под видом другого, с чем он успешно справился. Какие на самом деле хранились на станции «фейерверки» так никто и не узнал. Что же до пристыкованных кораблей, то даже гражданский транспортник можно было без серьезных затрат превратить в огромный фугас. Стрельцов сам однажды такое проделал.

Теперь оставалось не нарваться на один из этих «снарядов». Чтобы охватить радарами все поле боя, ES-155–1 неизбежно придется пролететь рядом с взрывоопасной станцией. Поэтому Серафим попросил Алтера следить за новой угрозой и быть готовым принять управление. Его самого все больше отвлекали участившиеся стычки с противником, который заметил, как кто-то ищет псионное излучение. Повезло, что пока их атаковали только небольшие истребители, броню которых оружие на корабле интеграторов легко пробивало.

Сконцентрировавшись на очередном преследователе, Серафим еле успел сбросить скорость. Помог Алтер, который заранее предупредил об опасности. Прямо перед ES-155–1 пронесся на запредельной скорости огромный космолет. Но это было только начало, ведь за ним последовал еще один, и еще, после чего началась настоящая лавина. Транспортные корабли не могли нормально маневрировать на такой скорости, поэтому двигались только по прямой. Зато эти снаряды-переростки разбрасывали по пути мины и выпускали в разные стороны ракеты. Ален решил сделать ставку не на точность, а на плотность огня.

Несмотря на кажущуюся беспорядочность, у этой атаки была четкая цель. В глубине построения Хрустальной луны двигались пять больших кораблей. Тяжелые космические грузовики Доминиона, усиленные и закованные в броню, готовы были унести с Ники все награбленное. Они не так и много уступали крейсеру по габаритам и могли бы самостоятельно прорваться к планете, а их еще окружала целая армада кораблей поменьше. Этот рейд ничем бы не отличался от двух предыдущих, если бы не смелый план Алена. Его «торпеды» решали сразу две задачи: выдавливали основные силы противника подальше от планеты и уничтожали их сопровождение.

Флот Хрустальной луны оказался непростым противником. Они грамотно оборонялись, из-за чего большинство атак Синергиума не достигало своей цели. Но высокая плотность ракетного обстрела, а также большой урон от взрыва даже одного заминированного корабля сделали свое дело. Два из пяти бронированных транспорта были серьезно повреждены и отступили. Количество остальных космолетов тоже заметно уменьшилось, в том числе и носителей псионного оружия. Но Хрустальная луна продолжала продвижение вперед несмотря на потери. Массированная бомбардировка закончилась, и единственным серьезным препятствием на пути захватчиков оставался крейсер. По крайней мере до того момента, пока Ален не перешел к последней части своего плана.

Не все корабли отправились со станции в свой самоубийственный полет. Несколько остались пристыкованными и сейчас разгоняли ее в сторону противника. В космосе нет сил сопротивления среды, поэтому их тяги вполне хватило, чтобы сдвинуть даже такой большой груз. А больше и не требовалось. Как только станция приблизилась к месту сражения, раздался мощный взрыв. Не настолько мощный, чтобы превратить огромную конструкцию в пыль, но достаточный для того, чтобы создать из нее плотное облако некрупных обломков, среди которых то тут, то там снова виднелись мины.

Это окончательно затормозило атаку. Продолжать прорыв было бессмысленно, потому что нельзя пройти такую заградительную полосу быстро. А задерживаться здесь корабли Хрустальной луны тоже не могли, ведь Синергиум уже стягивал подкрепление с ближайших планет. Поэтому налетчики без лишних промедлений стали готовиться к отступлению. Но последний ход они все равно сделали: к Нике устремилось сразу несколько истребителей с псионными бомбами на борту. Их маневренность и размер давали шанс пройти через обломки напрямую. Никто не смог бы пробиться дальше, мимо крейсера к планете, только он сам и был целью. Центурион от такой атаки не пострадает, а вот экипажу не поздоровится. Люди или погибнут, или, что еще хуже, перейдут под контроль Хрустальной луны вместе с кораблем.

— Вот же засада! — невольно вырвалось у Стрельцова.

— Все в порядке, командир? Последнее сканирование показывает, что враг отступает.

— Не все так просто, Алтер.

Серафим еще раз сверился с экраном радара, прежде чем снова обратиться к помощнику.

— Скажи, как ты оцениваешь свое состояние?

— Повреждения есть, но незначительные. Все системы работают нормально.

— Нет, а твое собственное состояние? Ты все-таки раньше в боях не участвовал.

— Спасибо за беспокойство, командир, но все в порядке. Я же просто компьютер. Если нужно, то готов продолжать.

— Хорошо, тогда двигайся на полной скорости в сторону наших союзников. Повезло, что мы оказались по нужную сторону заслона. Я пока свяжусь с Аленом.

— Принято, начинаю движение.

«Просто компьютер? Да ты лучше многих людей, Алтер», — подумал про себя Серафим, пока ждал ответа от Алена, который вышел на связь весьма скоро.

— Серафим, все в порядке? Вас не зацепило?

— Пришлось постараться, чтобы не попасть под взрывы. Но я не по этому поводу. Догадываешься, зачем Хрустальная луна отправила к вам корабли?

— Накрыть крейсер псионным излучением? Очевидный ход. Но отступать, пока мы не выкинули их из окрестностей планеты, нельзя. Плохо, что для перехвата у меня осталось не так много боеспособных кораблей, а подкрепление еще не прибыло. Придется положиться на оружие Центуриона.

— Я попробую навязать им бой и увести за собой хотя бы часть.

— Было бы кстати, только сильно не рискуйте. Вы и так нам очень помогли.

— У ES-155–1 каких-то действительно серьезных повреждений нет. Алтер говорит, что еще повоюем.

— Принял. Тогда будьте осторожны и не лезьте под перекрестный огонь.

Довольно скоро Алтер стал гасить скорость перед ожидаемым контактом с противником. А Серафим начал готовиться к проблемам. Только сейчас он смог увидеть, что им будут противостоять мощные и хорошо бронированные истребители. До этого ES-155–1 встречал на своем пути более скромные корабли, с которыми справлялся без особого труда. Что же ждать сейчас Стерльцов представлял лишь приблизительно.

Серафим решил взять инициативу в свои руки. Он атаковал ближайшего противника, пока тот еще не успел выбраться из облака обломков и имел ограниченный обзор. Истребитель попытался спрятаться за огромным куском какой-то балки, на что и рассчитывал Стрельцов. На обратной стороне этого укрытия были закреплены мины, видимые только с его позиции. Взрывчатка немедленно сдетонировала, среагировав на движение рядом. Плотный веер острых осколков разорвал корабль противника, а следовавшие за ним разделились на две группы. Как Серафим и рассчитывал, ему удалось привлечь внимание и увести часть неприятелей за собой.

Стрельцов оценил эффективность такого способа атаки, поэтому стал разрушать опасные обломки вокруг. Его противники вынуждены были или натыкаться на мины, или подставляться под яркие выстрелы лазерной пушки. Наиболее удачные попадания провоцировали целые волны взрывов и хаотичных отскоков обломков, в одной из которых сгинул еще один истребитель: его зажало между фрагментами ракетной установки разрушенной станции.

В это же время на другой стороне поля боя начал действовать крейсер Синергиума. Орудия Центуриона работали без перерыва, концентрируя шквал огня на единственном корабле, таким образом методично уничтожая один за другим. Не самый быстрый подход, но зато очень надежный. Фору по времени им обеспечил Серафим, у которого, правда, дела шли не так гладко. Наиболее умелый из противников успел уже весьма близко подобраться к ES-155–1, прикрываясь летающим повсюду мусором. Эффективная до этого тактика обернулась против Стрельцова. Но пилот Хрустальной луны не знал, что у его цели есть оружие под днищем. Мощный лазер пробил и обломок двигателя транспортного корабля, и скрытый за ним истребитель. Попадание получилось не слишком опасным, но зато оно привело к кратковременной потере управления. А вот это в условиях стесненного пространства оказалось смертельным. Последовала серия неконтролируемых столкновений, а затем удар на полной скорости о большой кластер мин, который мгновенно превратил бронированный корпус в решето.

Взрыв был такой силы, что разлетающиеся во все стороны осколки накрыли два оставшихся истребителя. Они могли достать и ES-155–1, если бы не Алтер. Бортовой компьютер вовремя дал импульс гравигенератором, который отклонил опасность в сторону. Но расслабляться было рано. Хоть последняя пара кораблей и пострадала, но явно собиралась любой ценой поджарить своего противника.

— Командир, фиксирую всплеск излучения. Предполагаю, что они готовят псионное оружие.

— Я, конечно, уже пережил это один раз, но рисковать еще совсем не хочется. Придется идти в лобовую атаку. Усиль фронтальные щиты и следи за флангами.

— Принял.

Противники разделились, пытаясь обойти Серафима с разных сторон. Решив, что гнаться за двумя зайцами глупо, тот сконцентрировал огонь обеих пушек на наиболее поврежденной цели, что позволило без лишних сложностей поразить ее. Остался последний истребитель, который уже почти обошел ES-155–1 сбоку. Предвидя это, Серафим заранее повернул днище в его сторону, а сейчас дал залп из бурового лазера. Он промазал, но заставил противника уклониться в нужном направлении, где встретил очередью из лазерных пушек. После настройки прицела эти древние орудия оказались действительно смертоносными. Истребитель попытался снова уйти в сторону, но Стрельцов намеренно атаковал его маневровые двигатели, поэтому корабль стал неуправляемым и налетел на очередную мину.

Все вокруг озарила яркая вспышка. Гораздо ярче, чем ожидал Серафим от взрыва одного космолета.

— Алтер, это мы его так?

— Нет. Эпицентр в другом месте. Где-то на пути первого выстрела.

— Твою же… — прошептал Серафим после короткого взгляда на мониторы. — Быстро поверни корпус, отрицательный тангаж.

Наблюдение Алтера было верным. Дальнобойный лазер, не попав по истребителю, подорвал нечто невероятно мощное вдалеке. Поэтому сейчас на ES-155–1 неслось целое цунами из космического мусора.

— Что делать дальше, командир?

— Палить из гравигенератора и надеяться на чудо!

XVI

План сработал лишь частично. Энергию первого, самого сильного удара удалось погасить, но корабль все равно отбросило в сторону, после чего он несколько раз столкнулся с обломками и перевернулся. Освещение на время погасло, потому что вся энергия уходила на систему защиты. Серафим не успел ухватиться за кресло, из-за чего отправился в увлекательный полет по просторной кабине ES-155–1 под аккомпанемент несмолкающих сигналов тревоги. Алтер же пытался стабилизировать корабль, но это удалось далеко не сразу. Он замедлял свое вращение со страшным треском, будто был под давлением десятков километров воды, а не в вакууме.

А потом все затихло. Ни шума от корабля, ни предупредительных сигналов, ничего. Лишь редкий стук, когда дрейфующий за бортом мусор задевал обшивку. Искусственной гравитации тоже не было, поэтому только пришедший в себя после встряски Серафим висел где-то под потолком.

— Алтер, у нас же все нормально? Как-то подозрительно корабль скрипел.

— Не совсем, — расплывчато ответил бортовой компьютер очень тихим голосом.

— Я и сам вижу, что не совсем. Больше половины приборов не работает. А если конкретнее? Какие повреждения? И что с Хрустальной луной?

— Мы ведь живы? — неуверенно спросил Алтер, напрочь проигнорировав слова командира.

Теперь Серафиму стало ясно: последние события нанесли урон не только физическому «телу» его помощника, но и психологическому состоянию. Если у компьютеров, конечно, бывает такое. Алтер оказался не готов пройти в шаге от гибели, особенно в первом же своем сражении. Как только он закончил приоритетные обязанности и обезопасил корабль, нахлынули отложенные переживания. Этомогло быть вполне нормальным для пилота-человека. Но для компьютера? Серафим недоумевал, как и зачем интеграторы сделали настолько близкий к живому существу искусственный интеллект.

На одном из мониторов снова начали вспыхивать предупредительные таблички, но Алтер на них не реагировал. Серафиму пришлось приводить в чувства своего неопытного в военных делах товарища.

— Мы определенно живы, Алтер. И ты очень хорошо поработал. Просто всегда что-то идет не по плану, понимаешь. Но это же не повод сидеть на месте и ничего не делать?

Алтер ответил не сразу. Говорил он медленно, делая паузы между фразами, будто сам до конца не верил в собственные слова.

— Ты прав, командир. Я почувствовал себя некомфортно и потерял контроль. Расчеты показали высокую вероятность гибели. И еще какая-то неизвестная реакция, не объяснить рационально. Теперь не могу заставить себя думать о повторение подобного, хотя раньше без проблем моделировал любую ситуацию для оценки рисков.

На одном из экранов стали мелькать строки символов. Компьютер снова безуспешно попытался провести симуляцию своей смерти, после чего неуверенно спросил.

— Может быть, я поврежден?

— Думаю, что нет. У людей это называется «страх». Нормально его испытывать в таких случаях. Непонятно только, зачем тебя им наделили.

— Он пройдет?

— Сейчас — да. Но в будущем ты не раз столкнешься с этим чувством.

— Нужно привыкнуть. Со временем смогу игнорировать.

— А вот так делать не надо. Если у тебя появляются какие-то серьезные опасения, которые нельзя проверить вычислениями, то говори мне. Возможно, это когда-нибудь спасет нам жизнь.

— Принято. Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, командир.

Алтер снова замолчал. На мониторах появлялись все новые и новые сообщения, но сейчас Серафим уже не спешил его тревожить. Требовалась пауза, чтобы осмыслить полученную информацию. А корабль… Ну а что с кораблем? Теперь ясно, что с бортовым компьютером все будет в порядке. Если фюзеляж сразу не развалился, а сигнал тревоги не воет, то несколько лишних минут ничего не решат.

В итоге Алтеру понадобилось не так много времени, чтобы прийти в себя и вернуться к работе.

— Противника в зоне охвата систем слежения нет. Зафиксированы остаточные энергетические следы после множественных пространственных скачков. Можно утверждать, что противник отступил.

— А псионное излучение?

— Зафиксировал единственный импульс.

— Одну бомбу всё-таки успели использовать. Потом свяжусь с Аленом и все узнаю. Лучше скажи, что с кораблем.

— Корабль в критическом состоянии. Множественные пробоины обшивки, герметичной удается удержать только кабину за счет защитного поля. Силовой набор существенно поврежден. У ES-155–1 есть дополнительная система магнитных дефлекторов для его защиты. Сейчас она работает на реверсивном режиме и соединяет вместе раздробленные части.

— Корабль держится за счет магнитного поля? Но это какой же расход энергии?

— Почти вся генерируемая реактором энергия уходит на поддержание целостности корпуса.

— А если с ним что-то случиться, то все развалится?

— Подтверждаю. Но вероятность выхода из строя энергосистемы при заданном режиме эксплуатации крайне низкая. Меня беспокоит, что сами дефлекторы долго не выдержат реверсивную работу. Точная оценка невозможна, система диагностики повреждена. Это также мешает начать процедуру авторемонта.

Алтер хотел еще что-то сказать, но вынужден был отвлечься на предупреждающий сигнал.

— Фиксирую внешнее облучение со стороны Синергиума.

— Плохо. Они сразу начали зачистку. Нас смогли обнаружить?

— С высокой вероятностью — нет. Я оставил систему маскировки ограниченно работоспособной, на таком расстоянии этого достаточно.

— Все равно нужно скорее убираться отсюда. Постепенно они просканируют поле обломков целиком.

— Это проблематично. У нас нет запаса энергии для пространственного скачка. Чтобы накопить достаточно, придется ждать больше десяти часов.

— Слишком долго. И Ален не сможет помочь. Он и так подставился, взаимодействуя с нами. Если сейчас выйдем на связь, для всех будет только хуже.

Серафим плюхнулся на командирское кресло и стал просматривать «внутри» себя информацию. Комплексный кристалл был замечательной штукой, позволяющей, кроме всего прочего, хранить огромные объемы данных. Стрельцов этим воспользовался и при первой же возможности перенес туда накопленный за многие годы архив.

— Ладно, есть и другие варианты. Мы можем приземлиться на Нику, я знаю пару подходящих укрытий. Вот только подойдет ли наше оборудование для ремонта?

— С высокой вероятностью — нет. У людей отсутствуют некоторые технологии. И корабль скорее всего не выдержит вход в атмосферу. Много энергии уйдет на двигатели, и защита поврежденных участков ослабнет. Даже если удастся приземлиться, назад уже не взлетим.

— Тогда будем думать дальше.

Серафим снова стал перебирать варианты, но ничего стоящего так и не вспомнил.

— А есть вообще место, где мы наверняка сможем тебя подлатать?

— Конструкт. На этой планете точно было все необходимое.

— Конструкт? А что, можно и туда слетать. Надеюсь, там хоть что-нибудь осталось.

— Вероятность высока. На Рубиконе, например, многие объекты инфраструктуры уцелели. Но проблема с нехваткой энергии остается.

— Соберем трофеи? — задумчиво произнес Серафим после некоторой паузы.

— Что?

— Определенно, это выход, — Стрельцов откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. — На подбитых кораблях должны быть батареи для оружия или аварийных систем.

Алтер сразу понял идею командира.

— Энергию для скачка возможно собрать таким образом. Но тебе придется в одиночку проникнуть на корабли Хрустальной луны. Я не смогу помочь внутри.

— Не страшно, но лучше ограничиться одним. Помнишь тот, который зажало между обломками?

— Подтверждаю. Будет не трудно найти.

— Отлично, тогда отправляемся туда. Его содержимое должно быть самым сохранным.

ES-155–1 неспешно плыл через море космического мусора, аккуратно обходя опасные места. Лишней энергии не было ни на защиту от сколько-нибудь сильного столкновения, ни на сложные маневры. Но и лететь оказалось совсем не далеко. Серафим почти сразу увидел остов большой ракетной установки и торчащую из него корму космолета. Подобравшись максимально близко, Алтер зафиксировал ES-155–1 с помощью тросов. Один из них располагался вплотную к двери воздушного шлюза. Серафим зацепился за этот трос, чтобы как-то добраться до истребителя.

— Командир, необходимо экономить энергию. Постарайся переправить груз с помощью троса. Это будет не сложно. Если возникнут проблемы, вытащу тебя гравитационным захватом.

— Принято. Будь на связи и следи за действиями Синергиума.

Серафим смог уклониться от всего мусора на своем пути и благополучно добрался до цели. Металлические ноги ударили по обшивке и тут же буквально приросли к ней. Модуль трансформации подстроился под ситуацию и изменил конструкцию стоп так, чтобы они цеплялись даже за незначительные неровности. Серафим сделал несколько пробных шагов, после чего осмотрелся вокруг.

Истребитель представлял собой жалкое зрелище. Продолговатый фюзеляж был сплющен и перекручен как пустая алюминиевая банка, а внешние надстройки летали рядом в измельченном виде. Приличный вид имела только носовая часть корабля, куда и отправился Серафим. Решив не тратить время на вскрытие люка воздушного шлюза, он пробрался внутрь через ближайшую пробоину. Длинный кусок толстостенной трубы вспорол обшивку, позволив спуститься по нему как по трапу. Внутри все выглядело не лучше: помятые переборки, разошедшиеся в разные стороны плиты настила и болтающиеся обрывки проводов. Кое-где блекло светили уцелевшие лампы. Хороший знак, который значил, что энергия на корабле была. Осторожно шагая по шаткому полу узкого технического коридора, Серафим добрался до закрытой сдвижной двери.

«Бег с препятствиями по полуразрушенному кораблю, что может быть лучше?» — неслышно пробурчал Стрельцов. Когда он взломает дверь, то создаст сильную утечку воздуха. Автоматика определит это и постарается отделить проблемный отсек, закрыв следующий контур дверей. Чтобы не разбираться с новыми преградами каждый раз, ему придется успеть добраться до ближайшего прохода, пока тот открыт.

Стрельцов закрепил один из запасенных еще на Нью-Терре вышибных зарядов и встал чуть в стороне. Беззвучный в вакууме взрыв загнул края створок двери, создав вполне достаточную для человека щель. Подождав пару секунд, чтобы поток выходящего воздуха выровнялся, Серафим рванул внутрь. Оказавшись по ту сторону, он изо всех сил оттолкнулся от пола и отправил себя в полет. К счастью, до ближайшего прохода оказалось совсем не далеко. Может новое тело и позволяло шагать даже в невесомости, быстрее все-таки было весь путь пролететь. Правда Серафиму пришлось изгибаться причудливым образом, чтобы уклониться от дрейфующих на пути ящиков, поэтому в конце пути он оказался головой вниз. И стоило только ногам коснуться пола, как дверь за спиной захлопнулась.

Стрельцов оказался в темном и очень тесном помещении. Но зато здесь был воздух, а значит и путь дальше к носу корабля. Немного помедлив, Серафим достал свой лазерный пистолет и приготовил его к стрельбе. Неизвестно, кто или что все еще могло здесь бродить.

Эта часть корабля оставляла еще более неприятное впечатление, несмотря на большую сохранность. В разрушенных отсеках звуки не могли распространяться. Здесь же каждый шорох эхом разносился по пустым коридорам. Казалось, что любой новый поворот или темный закоулок таит в себе угрозу, а разбежавшиеся по углам тени вот-вот сгустятся за спиной, обретут форму и ударят в спину.

Предчувствие никогда не обманывало Стрельцова. Вот и сейчас, когда оставалось совсем немного до кабины, воздух расчертила очередь из электромагнитной винтовки. У стрелка было плоховато с меткостью, поэтому Серафим без особого труда успел пригнуться и перекатом уйти в боковой коридор. Несмотря на динамику момента, он даже смог разглядеть нападавшего. К несчастью, смог.

Это, по-другому и не сказать, существо когда-то было человеком. Но сейчас оно больше походило на живую мумию. Светло-серая кожа плотно обтягивала иссохшие мышцы и кости. Тело настолько худое, что даже трудно определить пол и возраст несчастного до превращения. Движения резкие и прерывистые. На лишенной волос голове отчетливо выделялись острые скулы. Бесцветные потрескавшиеся губы были вытянуты в узкую и ничего не выражающую полоску. Весь лоб покрывали следы от ожогов, а в его центре выпирала овальная металлическая пластина. Глазницы — два темных провала, на дне которых поблескивали зрачки остекленевших глаз.

Серафим попробовал заговорить, но в ответ получил еще несколько выстрелов. Хоть существо и выглядело жертвой заключения в самой жуткой тюрьме на свете, но держало оружие крепко и уверенно. Да и точность с каждым разом только возрастала. Оставив попытки установить контакт, Стрельцов молниеносным рывком оказался на середине помещения и сделал упреждающий выстрел туда, где через мгновение оказалась голова противника. Из темной ниши в соседней стене выскочил его товарищ с занесенным над головой острым штырем. Но Серафим уже давно обнаружил вторую угрозу. Он все-таки хотел еще раз попытаться воззвать к разуму искаженного человека и не стал стрелять. Вместо этого ударом левой руки выбил у противника оружие, а правой крепко схватил за горло и поднял над полом. У механического тела было более чем достаточно сил.

Как ни странно, существо застыло и не пыталось атаковать, только лишь кончики тонких пальцев коснулись головы Серафима. Пустые глаза уставились прямо на него, а бледные губы стали скрипучим, как из старого громкоговорителя, голосом цедить слова.

— Стань частью Сознания. Присоединись к Сознанию. Будь причастен к большему. Отринь себя, и ты получишь истинное счастье. Истинное знание. Истинное бессмертие.

Говоривший ненадолго замолк. В его глазах появился безумный блеск, а ранее безэмоциональный голос стал громким и визгливым.

— Ты уже отказался от нашего дара! Ты отверг Сознание! Тогда Сознание отвергает тебя! Ты помеха! Ты опасен для нас! Ты должен умереть! Исчезнуть!

Дальше членораздельная речь превратилась в совсем какой-то звериный вой. До этого неподвижное тело стало беспорядочно размахивать руками в порыве слепой ярости. Электрошокер на него совсем не подействовал, будто пластина в голове как-то блокировала разряд. Ошарашенному Серафиму оставалось только сильнее сжать руку. Под хруст крошащихся шейных позвонков жизнь этого несчастного существа оборвалась.

Произошедшее сильно ударило по боевому духу Стрельцова. Он предполагал, что встретит на своем пути людей с замутненным сознанием, принужденных действовать против воли. Но эти существа… К такому он оказался не готов. В них не осталось ни следа былого человека. Их тела, их личности были жестоко переработаны этим неизвестным Сознанием в мясных марионетках. Чем оно являлось? Какие цели преследовало? Пока что все попытки Серафима найти ответы на вопросы рождали еще больше новых.

Стрельцов был так сильно занят мыслями о произошедшем, что сам не понял, как нашел люк в подпол кабины и извлек оттуда несколько энергоячеек. Не желая больше сюда никогда возвращаться, он связал обрывком провода всю добычу и потащил ее к точке входа, с трудом переставляя ноги по неровному полу. Серафим оставил пару источников питания, поэтому выйти наружу смог через штатный воздушный шлюз. Снова оказавшись среди холода и безмолвия космоса, он все еще продолжал слышать пронзительный визг того существа, бывшего когда-то человеком.

Стальной трос, как и говорил Алтер, позволил без особого труда переправить на борт ES-155–1 и весь груз, и самого Стрельцова. Он тяжелой гулкой поступью проследовал в кабину и рухнул на командирское кресло, к странной форме которого уже успел привыкнуть. Следовало связаться с Говардом, но сил на разговор совершенно не осталось, поэтому Алену было отправлено текстовое сообщение с кратким описанием всего произошедшего и координатами корабля. Хотелось бы больше не тревожить покойников, но их трупы требовалось изучить.

— А сам ты еще считаешься человеком? — тихо пробормотал Серафим, глядя на свое отражение в отключенном мониторе.

— Что-то не так, командир?

— Не бери в голову, Алтер. На том корабле я увидел нечто очень неприятное. Но не важно. Ты поврежден, и мы почти наверняка знаем, как это исправить. Поэтому подзаряжайся, и будем убираться отсюда.

— Принял, начинаю подготовку к пространственному скачку. И спасибо за заботу, — немного помедлив, добавил Алтер.

XVII

Фридрих спускался вниз, назад в свое убежище. Ему бы не следовало выходить на поверхность, но иногда наступал тот предел моральных сил, когда уже невозможно дольше находиться взаперти. Снаружи не было ничего, кроме бескрайней снежной пустыни, но даже такая смена обстановки позволяла привести в порядок мысли. Предыдущие месяцы лишь этот ослепительный белый свет и холодный ветер могли успокоить его.

Но все изменилось несколько недель назад. Вернулся тот, кто помог ему освободиться от старой жизни. Фридрих никогда не оставлял надежды, что Серафиму удастся выкарабкаться. И не зря. Сегодня пришла очередная весточка от Стрельцова. Теперь уже стало очевидно, что все происходит на самом деле, и Айзек его не обманул.

Айзек Квад. Человек, спасший Серафима, а потом и сам спасенный им. Они были знакомы не так долго, но Фрид уже привязался к Айзеку. Эти двое имели похожее прошлое, настоящее и, пожалуй, будущее. Оба хотели сделать мир лучше, но их желания вывернули наизнанку. Оба пытались пойти против системы, за что и поплатились, лишившись всего, даже привычного человеческого облика. И обоих вытащил из отчаянного положения Серафим Стрельцов. Если будет нужно, то Фридрих пойдет на многое, чтобы отплатить этому человеку. И он был убежден, что Айзек поступит также.

Сам Квад не только не стремился выбраться наружу, но даже из занятой им части убежища выходил не очень часто. Он все время проводил за работой, несмотря на скудный запас научного оборудования. Айзек изучал и старые образцы, которые успел забрать из лаборатории, и те, что совсем недавно взял у себя и Серафима. Раньше ему приходилось очень сдержанно записывать результаты исследований, чтобы лишнее на попало к следящим за ним правительственным агентам. Сейчас же Квад вновь почувствовал свободу научного творчества, фиксируя любую информацию после каждого нового теста. Порой ему казалось, что за эти несколько недель работа продвинулась дальше, чем за все время на Кориандре.

Фридрих, наоборот, проведенные здесь месяцы почти не занимался ничем, связанным с его прежней специализацией. Не сказать, что он потерял интерес или профессионально выгорел, просто сейчас не видел дальнейших путей для продолжения исследований. К тому же после побега от Доминиона у Фрида проснулась невероятная тяга к общению. Раньше он почти все свое время проводил в одиночестве, хотя его это и тяготило. Фридрих пытался оправдать такую жизнь засекреченной работой и испорченными отношениями с семьей, но все равно продолжал тянуться к другим людям. И все равно, в конце концов, оставался в одиночестве. Теперь же все мешающие обстоятельства исчезли, а внутренние барьеры пали. Будучи общительным по природе, проведенное в убежище время Фридрих наверстывал упущенное, благо связь с внешним миром на этом объекте имелась. Он говорил и слушал, писал и читал, узнавал новых людей, их привычки и характеры, хоть как-то пытаясь закрыть дыру в своем сердце.

Но действительно счастливым Фридрих стал, когда кто-то появился рядом. Личное общение было лучше всего прежнего, ведь это не только слова, но и мимика, и движения, и еще многое другое. Конечно, Фридрих сначала до конца не доверял Айзеку, но все равно не смог удержаться и много с ним беседовал. А тот и не был против. Квад вообще оказался хорошим собеседником: внешне не отвлекаясь от работы, он внимательно следил за нитью повествования и часто задавал уточняющие вопросы, особенно когда речь заходила о научных достижениях Оссбергера. Вот и сейчас Фридрих занял уже привычное место рядом с рабочим столом Айзека, где он любил прилечь на длинном пластиковом контейнере.

— Как продвигается работа?

— Нормально. А ты опять выходил наружу? У тебя все в хорошо, или вернулись старые проблемы?

К удивлению Фридриха, его друг даже оторвался от работы, чтобы ответить. Друг? Да, сейчас он уже мог так называть Айзека.

— Не, парень, все в порядке. Боли отступили, и сбои передачи сигналов не возникают. Просто мне нужно было подышать свежим воздухом.

— Тебе, конечно, все еще требуется иногда пополнять запас кислорода, но чтобы прямо свежий.

— Эх, не даешь честному киборгу иметь свои маленькие хотелки. Можешь считать, что у меня просто вошло в привычку время от времени пялиться на этот снег.

— Ты всегда отшучиваешься, но я ведь действительно переживаю. Вдруг моей помощи оказалось недостаточно?

— И вот опять проснулся Айзек-врач, который следит за каждым шагом своего пациента. Не переживай, он может не отвлекать Айзека-ученого от работы. Твои советы определенно помогли. Сейчас я чувствую эту железку также, как и свою прежнюю тушку.

Фридрих вытянул руку вверх, будто пытаясь схватить висящий на потолке светильник. Металлическая конечность и правда слушалась идеально. Специализацией Оссбергера было создание аппаратных и программных средств для сопряжения людей с искусственными имплантами. Актуальная область для Доминиона, где упор делался на кибернетику. Биологический орган и используемый вместо него механизм, даже выполняя одинаковые функции, могли работать и взаимодействовать с организмом по-разному. И чем более сложную структуру в теле приходилось заменять, тем больше возникало проблем. Мозг, окружающие ткани, а иногда и другие импланты не могли просто так понять, что же к ним присоединили и как с этим работать. Но Оссбергер добился больших успехов в части создания различных способов облегчить человеку работу с новыми искусственными органами.

При этом проблема чужеродности все равно оставалась. Даже если имплант был настроен абсолютно точно, организму все еще требовалось время, чтобы привыкнуть к новому состоянию. А случай Фридриха вообще стал уникальным, ведь только его мозг, головной и спинной, и часть нервной сети подверглись пересадке в механическое тело. Если при замене, например, руки или глаза люди обычно описывали свои ощущения как дискомфорт, то здесь все было намного хуже. Сбои передачи сигналов от мозга через интерфейс, нестерпимые боли и депрессивные состояния — вот с чем пришлось столкнуться Фридриху. Самое печальное, что своими силами он смог устранить только первую проблему, а с остальным мучился до появления Квада. Его свежий взгляд и профессиональные рекомендации позволили существенно улучшить состояние Фрида.

Но главное — это отношение Айзека. Он тоже имел болезненные воспоминания, из-за чего старался не мучить расспросами о прошлом. При этом об Оссбергере никто так не беспокоился и не заботился, пожалуй, со времен детства. И он чувствовал потребность проявлять внимание в ответ.

— Сам то как? Твое тело тоже не назовешь обычным.

— Я? — Айзек оказался удивлен таким вопросом. — В порядке, наверное. Пальцы теперь большие, а ногти толстые и твердые. Но я уже привык, сейчас почти ничего не ломаю. Зато память стала лучше, и устаю меньше. Можно почти не спать, главное есть почаще.

— Кто бы мог подумать, что для ученого будет так полезно стать здоровенным мутантом.

Фридрих негромко рассмеялся, пристально уставившись на собственные руки.

— Но я ведь не об этом. Как твое душевное состояние? Настроение?

— Ах, это, — Айзек окончательно отложил работу и задумчиво смотрел куда-то в сторону выхода из убежища. — Я даже не задумывался, если честно. Так увлекся работой.

— Да, я вижу, что тебе все это действительно в радость. Тем более больше нет давления и слежки. Только я болтовней отвлекаю, — вновь раздался синтетический смех.

Фридрих непроизвольно тоже стал смотреть в сторону выхода. Айзек ему казался действительно надежным и отзывчивым парнем. Оссбергер, сам до конца не понимая причин, давно хотел кому-нибудь рассказать свою историю. Но доверить что-то настолько личное кому попало не мог. Он думал, что таким человеком станет Серафим, но не сложилось в силу обстоятельств. Мог ли вместо него подойти Айзек? Сейчас, в эту конкретную минуту для Фрида ответ был очевиден. Поудобнее устроившись на своем ложе, он заговорил несвойственным для себя тихим и вкрадчивым голосом.

— Знаешь, я ведь никогда этого не хотел.

Айзек с недоумением посмотрел на собеседника, до конца не понимаю, о чем же тот пытается сказать.

— Я про свое текущее состояние. Или ты думал, что я специально старался получить тело андроида?

— Не думал. Точнее думал, но не был уверен. Ты слишком хорошо знаешь технические подробности своего превращения, значит принимал в нем участие. Но я не чувствовал особого энтузиазма, когда ты упоминал о произошедшем. Поэтому делать какие-то выводы не стал. Было бы нетактично с моей стороны, раз не знаю подробностей.

— Ох, парень, все правильно ты понял. Я сам сделал это с собой. Да и в целом внес большой вклад в проект. Но у меня, к сожалению, не было другого выбора: либо так, либо смерть. Или участь похуже смерти.

— Я, наверное, в какой-то мере понимаю тебя.

— Конечно понимаешь. В этом плане у нас много общего.

— Тебя заставили заниматься военными разработками?

— Нет, я оказался еще более наивным, чем ты, и сам подписал контракт. Это был масштабный проект по созданию модульного комплекса искусственных органов для солдат. В целях унификации. По крайней мере сначала все выглядело именно так. Я работал по прямой специализации. Налаживал взаимодействие между частями комплекса, а также комфортную и быструю замену модулей.

— Наверное, это было сложно. У каждого организма много индивидуальных особенностей.

— Невероятно сложно, но настолько же и интересно. Возникали такие проблемы, которые я даже не мог предвидеть. И тем приятнее было находить выход из сложных ситуаций. В результате я разработал надежный, но при этом гибкий интерфейс для взаимодействия биологической и механической частей человека. К сожалению, работа оказалась настолько увлекательной, что мне поздно удалось увидеть двойное дно.

— Цель проекта состояла в том, чтобы менять солдатам тела целиком? — не то вопросительно, не то утвердительно произнес Айзек.

К удивлению Фридриха, Квад снова оказался прав. Впрочем, пытаться раскрыть секрет такой прозорливости он не стал, решив, что если парень захочет, то сам все расскажет.

— Да, другая группа занималась способом извлечения мозга и поддержания потом его функций. Ну и, естественно, параллельно создавалось мощное искусственное тело.

— И нашлись добровольцы? — недоумевал Айзек. — Хотя, если подумать, есть настоящие фанаты модификации тела. Или можно предложить большое вознаграждение участникам.

— Ха-ха, мне нравится твой подход. Но на самом деле все гораздо проще. Кто-то очень умный решил, что в тюремной системе Доминиона скопилось слишком много опасных преступников. Так почему бы не использовать их на благо государства? Они назвали это переработкой социально-опасных субъектов. Самых опасных: убийц и маньяков.

— Переработка? А кто на это добровольно пойдет?

— Да кто угодно. Представь себя перед выбором: пожизненное заключение в четырех стенах или существование внутри робота.

— Но это такая же тюрьма. Ведь военные будут контролировать каждый шаг «переработанного» и могут обездвижить его нажатием кнопки.

— Ты абсолютно прав. И все-таки это тюрьма, которой иногда разрешают побегать на свободе. И пострелять в людей. Как думаешь, серийного убийцу может привлечь предложение заниматься любимым делом, пусть цели и будут выбирать его хозяева?

— Но это же бесчеловечно!

— Что именно? Позволить осужденному преступнику и дальше лить реки крови или использовать его как живое оружие?

Квад ничего не ответил, но его лицо исказилось от негодования. Фридрих сделал паузу, чтобы дать своему другу время успокоиться. Он и не подозревал, что Айзека так возмутит проект «переработки». Также сильно, как когда-то и его самого.

— В любом случае, я с тобой согласен. Это все уже за гранью. И мне стыдно, что я вляпался в такое дело, да еще и до последнего не замечал очевидного.

— Не вини себя. Я же тоже разрабатывал страшный мутаген.

— Но ты это дела под страхом расправы над близкими, так что хлебнул немало горя. Меня-то и шантажировать в случае чего было некем.

— Разве у тебя нет семьи?

— Есть, но родные от меня, можно сказать, отказались. Забавно, что все из-за решения стать ученым Доминиона.

Айзек уже почти спросил, как же так вышло, но в последний момент остановился, решив не развивать неприятную тему. Но Фридрих и сам хотел рассказать об этой странице своего прошлого. Прежде чем начать, он на время замолчал, разглядывая свою левую руку, по которой пробегала легкая дрожь. Давало о себе знать эмоциональное перенапряжение.

— У меня был старший брат.

Фридрих говорил медленно и старался не пересекаться взглядом с Айзеком.

— Его звали Маркус. Мать с отцом очень гордились братом, и было за что. Будучи самым старшим в семье, он стал опорой для всех остальных детей. Эдакий третий родитель.

— И для тебя тоже? — робко поинтересовался Квад.

— Естественно! Хоть у нас и были совершенно разные способности и интересы, но Маркус стал для меня примером. Примером того, как нужно работать над собой, чтобы раскрыть весь врожденный потенциал и добиться желаемого, как стоит держать себя по жизни и реагировать на успехи и неудачи.

Фридрих снова взял паузу. Из-за тяжелых воспоминаний теперь дрожали обе руки.

— Маркус был одним из лучших в стране операторов специальных инженерных машин.

— Какие-то строительные роботы?

— Ага, именно. У всей подобной доминионской техники есть общая особенность: управление идет напрямую от нервной системы человека, чтобы максимально точно и почти без задержек передавать движения оператора.

— Понимаю. А много таких машин было?

— Не очень. Их применяют только там, где нужна как огромная сила, так и аккуратность в движениях. Операторам управляться с этой техникой очень непросто. Представь, что твое тело стало размером с пятиэтажный дом, а вместо ног — колеса.

— Действительно поражает.

Айзек осекся и не сразу решился задать неудобный вопрос.

— Получается, с твоим братом случилось несчастье на работе?

Вместо ответа Фридрих только кивнул и продолжил свой рассказ.

— Военные предложили ему очень жирный контракт: участие в раскопках на Прометее.

— Опасное место.

— Да, но в самой работе не было чего-то необычного. Осторожно расчистить древние руины и установить укрепляющие конструкции. Рутинная задача для брата. А когда Маркус узнал, что армия предоставит свою экспериментальную технику, то вообще был в восторге.

— Он, наверное, любил эти машины.

— Это точно. Изучал их особенности, технические подробности. Хотел испытать как можно больше разных. А тут попался вообще уникальный агрегат. Обычно оператор находится отдельно от своей машины и управляет ей удаленно. Но эти руины сильно искажали сигналы, поэтому пришлось поместить человека внутрь.

Фридрих сжал свои кулаки до металлического скрипа.

— Две недели все шло нормально. Брат за это время успел отчистить много проходов и серьезно продвинулся вглубь. А потом произошел сбой в системе передачи сигналов. Слишком много ответных импульсов стало приходить от машины в мозг. Это страшно больно, отчего Маркус потерял сначала управление, а потом и сознание. Оставшийся без контроля робот обрушил потолок. Пока брата откопали, он уже погиб.

— Мне очень жаль, что так произошло, — опустив глаза, произнес Айзек. Он не знал, что еще можно сказать в такой ситуации.

— А, не бери в голову. Я точно знаю, что Маркус не хотел, чтобы родные унывали из-за его смерти. Поэтому твердо решил, что займусь изучением и разработкой средств передачи сигналов между мозгом человека и машинами. Чтобы никто не повторил судьбу брата.

— Но это же замечательное желание!

— Может и так, но родители его не оценили. Был грандиозный скандал. Они больше не хотели иметь дел с Доминионом или другим государством, поэтому, потратив средства с немаленького счета брата, отправились осваивать какую-то отдаленную планету вместе с младшими сестрами. А я остался один.

— И ты их больше не видел?

— Нет. Даже не представляю, где они сейчас. Я только с одной из сестер общаюсь через сообщения, очень редко. Видимо, она это делает тайком от остальных.

— Грустно это как-то. И неправильно, — с какой-то детской обидой сказал съежившийся на стуле Айзек.

— Да, парень, охренеть как грустно. Но выбранная профессия как раз подходила под мои способности, поэтому я быстро втянулся. Сначала учеба, а потом и работа помогали отвлечься от личных проблем. Но выходом это не стало. Когда я закончил с последним проектом, то и меня самого решили пустить в расход, «переработать».

— Подожди. Зачем? Ты же сам сказал, что для этого хотели использовать заключенных.

— Тут видишь какая штука, Айзек. Я выполнил свою работу хорошо. Даже слишком хорошо. Созданный мной интерфейс для работы с мозгом очень универсален и способен адаптироваться к новым условиям. Его можно никак не дорабатывать многие годы. Теперь я был больше не нужен, так еще и стал открыто выступать против проекта. Идеальный первый подопытный, не считаешь?

— Не считаю! Никто такого не заслуживает, особенно ты, — выпалил Квад.

— Парень, полегче. Это был риторический вопрос, — немного повеселевшим голосом ответил Фрид. — Но спасибо за твое искреннее мнение.

— И что же ты решил сделать? — вернулся к теме разговора несколько смущенный Айзек.

— В моих легких и мышцах спины были устройства для слежки, поэтому побег отпадал. Самоубиваться тоже не хотелось. К счастью, тогда я уже познакомился с Серафимом, мы какое-то время общались через пиратские каналы данных. Он и предложил другой выход.

— Самому извлечь собственный мозг и пересадить в робота?

— Ага. Пришлось пропустить себя через эту мясорубку. План, конечно, был рискованный, но, как ты можешь видеть, осуществимый. Избавившись от тела, я устроил диверсию, чем выиграл себе немного времени, а заодно и откинул назад уже фактически готовый проект по «переработке» людей. Обличье стандартного служебного андроида Доминиона и помощь Серафима позволили мне бежать на Нью-Терру. Ну а дальше ты уже знаешь.

— Удивительно, что ты смог один провести такую операцию над мозгом, а потом еще и столько всего сделать.

— По правде говоря, процесс был сильно автоматизирован, а необходимые анализы моего тела загружены в систему. Но ощущения все равно незабываемые. И боль, и радость, и тошнота в желудке, которого уже нет.

Фридрих резко вскочил на ноги, а его электронные глаза засветились необычайно ярко. Айзек тоже инстинктивно напряг все тело.

— Фрид, что-то случилось?

— Ох, мой чешуйчатый друг, случилось то, чего я так долго ждал. Скоро мы наконец вылезем из-под этого сугроба!

— Наружу, — откинувшись на спинку стула, почти пропел Айзек. — А когда мы уходим? И куда?

— Понятия не имею. Знаю только, что нас заберет Серафим собственной персоной!

XVIII

Открывавшийся перед Серафимом вид не вселял оптимизма. Возможно, Конструкт раньше и был промышленным центром, но сейчас больше походил на свалку. По его орбите вращалось широкое кольцо из обломков: от мелкого мусора до фрагментов огромных звездолетов. Нечто похожее, но диаметром в тысячи раз больше можно было рассмотреть и вокруг местного светила. Судя по всему, перед исчезновением интеграторы начали здесь строить сферу Дайсона или ее отдельную кольцевую часть, но не успели. Не меньше внимания привлекала и луна Конструкта, на поверхности которой зиял глубокий кратер с оплавленным на многие километры вокруг грунтом.

Сама планета оказалась весьма неказистой по сравнению с Рубиконом. Скромный размер, каменистая поверхность, отсутствие водоемов или выраженного рельефа. И даже ни намека на какую-нибудь растительность. Теперь Серафим понял, почему интеграторы не спешили заселять это место. Зато повсюду были следы колоссальных построек, видимые даже из космоса. При таком размахе производства планета могла перерабатывать гораздо больше ресурсов, чем имелось не только в ее недрах, но и во всей звездной системе. Вот только сохранилась ли хотя бы часть былых мощностей, учитывая, как плохо все выглядело из космоса? Серафим очень сомневался.

А еще он понятия не имел, где здесь можно отремонтировать корабль, поэтому предложил Алтеру самому найти подходящее место. Но тот тоже не сумел сразу сориентироваться среди царившей вокруг разрухи и начал сканирование. По экранам поплыл бесконечный поток монохромных графиков и схем. Если симбионт все правильно переводил для Стрельцова, то техническое состояние наследия интеграторов оказалось лучше, чем можно было подумать на первый взгляд.

Например, некоторые из вращающихся по орбите крупных обломков являлись на самом деле частично функционирующими космическими станциями. Благодаря им система связи все еще работала. Возможно, только в окрестностях планеты, но и так уже неплохо. На поверхности дела тоже обстояли не совсем безнадежно. Один из термоядерных реакторов смог дожить до этого момента под управлением автоматики, что было очень хорошо, учитывая нехватку энергии на ES-155–1.

Далее на центральном мониторе появилась огромная сводная таблица со списком уцелевших объектов, а также имеющимися там материалами и оборудованием. Когда от бесконечных строк и столбцов начало двоиться в глазах, Серафима посетила неожиданная мысль. А что, если на планете все это время кто-то пытался навести порядок? Это бы объясняло работающую связь и энергетику.

— Алтер, тебе не удалось найти кого-нибудь из своих? Или хотя бы следы присутствия? Больно хорошо тут все работает по сравнению с Рубиконом.

— Нет. Ни одного контакта с интеграторами с момента исчезновения. Ни одного контакта с любой другой формой жизни, — с нескрываемой досадой ответил Алтер. — Обе планеты были брошены одновременно. Все перешло под управление Базиса и других интеллектуальных систем интеграторов. Протоколы автономной работы до сих пор актуальны.

— Ладно, но хоть какая-то информация сохранилась? Если связь все еще работает, то могли уцелеть и какие-нибудь записи, сообщения?

— Сообщения? Да, они есть. Но я не понимаю, что с этим делать. Как извлечь пользу.

— Так, ты меня еще больше запутал. Ты считаешь последние записи интеграторов бесполезными?

— Я не знаю. Может быть, лучше ты их изучишь?

В последнем вопросе проскальзывала прямо-таки детская надежда на помощь. Хотя Серафим и без того понял, что пора брать все в свои руки.

— Хорошо, я этим займусь. Только сообщи, если найдешь что-нибудь необычное.

Стрельцов получил от помощника обширный архив текстовых и звуковых сообщений, но даже беглого просмотра хватило, чтобы понять, почему Алтер сомневался в ценности найденной информации. Все это были призывы к эвакуации и просьбы о помощи. Некоторые пытались организовать свой народ, но без особого успеха, ведь записей с криками и плачем оказалось гораздо больше, чем с распоряжениями и указаниями. Так продвинутую цивилизацию интеграторов погубила банальная паника. Наверняка можно было сказать только то, что на них напали свои же. Подобное неплохо укладывалось в теорию о подчинении воли.

— Командир, ты просил сообщать об аномалиях, — голос Алтера звучал уже совершенно спокойно.

— Да, что-то нашел?

— Активный комплексный кристалл. Но рядом нет никого живого. И он в космосе.

— Такое возможно?

— Теоретически. Кристалл настроен на обязательное наличие подключения к носителю. Но есть способ обойти правила. Или это просто ошибка.

— Есть еще подобные случаи?

— Нет. Больше вообще ничего необычного.

— Тогда стоит проверить, а потом уже вернемся к проблеме твоего ремонта.

Альтер начал двигаться в сторону мусорного кольца, огибая его по широкой дуге. Через некоторое время Серафиму стало понятно, что их целью являются останки большого космического корабля. Когда-то он был сравним по размеру с современным человеческим крейсером. Судя по всему, сейчас от него осталось не больше половины, да и та выглядела ужасно. Аккуратно маневрируя между обломками, они приблизились к тому, что раньше служило ходовым мостиком разрушенного корабля. Когда-то эта надстройка возвышалась над сигаровидным корпусом, но сейчас осела на него грудой расплавленного металла.

— Только не говори, что нам надо туда.

— Не стану. Ты сам догадался.

— Это будет непросто, — медленно произнес Серафим. — Все сплавилось, и входов не видно, придется делать дыру в обшивке.

— Слишком энергозатратно. Корабль покрыт прочной броней

— Он тебе знаком?

— Подтверждаю. Перед нами Эгида. Один из трех военных кораблей интеграторов. Самый крупный из них.

Серафим на минуту задумался, представив, что перенесли жители Конструкта. Здесь произошла, в отличие от Рубикона, настоящая бойня. И разрушенный флагман интеграторов был тому подтверждением.

— Знаешь, где мы можем пристыковаться?

— Внутренний ангар частично уцелел. Даже если шлюз закрыт, у нас есть коды доступа.

— Да уж, придется мне снова бродить по разрушенному космолету. Надеюсь, хотя бы тут обойдется без сюрпризов.

Ангар располагался в центре Эгиды, поэтому, как и предполагал Алтер, частично сохранился. Створки посадочного шлюза были выбиты изнутри, и ES-155–1 без проблем пролетел внутрь, где благополучно прикрепился к полу. Просторный и пустой ангар казался бесконечно большим из-за звезд, заглядывающих через прожженные в обшивке дыры. Противоположная же его часть отсутствовала напрочь. Там открывался потрясающий вид на Конструкт: темный каменный шар искрился светом, отраженным бесчисленными мертвыми городами из стекла и металла.

— Командир, дальше ты сам. На Эгиде работает резервное питание. Я открою все двери и составлю маршрут.

— Ты будешь тут ждать?

— Подтверждаю. Здесь функционирует оборудование для диагностики. Проверю свое состояние.

— Ну хоть что-то хорошее за последнее время. Тогда займись этим и будь на связи.

Оставив Алтера проводить техническое самообслуживание, Серафим поспешил вглубь Эгиды. Корабль был очень большим и запутанным, поэтому постоянно приходилось сверяться со схемой. И результаты сканирования, и собственные ощущения Стрельцова говорили, что корабль полностью вымер. Все, что могло неожиданно взорваться или упасть на голову, уже давно это сделало. Здесь не осталось опасностей, из-за чего путешествие Серафима стало похоже на прогулку по какому-нибудь музею или даже гробнице.

Примерно на середине маршрута на связь вышел Алтер, голос которого едва заметно дрожал.

— Командир, нужно разрешение на расширенную диагностику. Не могу начать самостоятельно.

Перед взглядом Серафима всплыл запрос в текстовой форме, который он быстро пробежал глазами и подтвердил.

— У тебя там все в порядке?

— Не совсем. Я не закончил. Еще смогу быть полезным. Не беспокойся об этом. Тебе сейчас лучше не отвлекаться.

Стрельцов от такого ответа только больше забеспокоился, но все-таки решил последовать совету помощника и продолжил идти дальше. Он беспрепятственно проходил отсек за отсеком, пока не наткнулся на закрытую дверь. И это не было ошибкой Алтера, просто оплавленные створки сварились между собой. В арсенале трансформаций Серафима имелось много полезного, в том числе и дисковая пила с твердосплавными зубьями. Дверь не выглядела слишком прочной, но было неизвестно, сколько таких препятствий окажется впереди. Стрельцов не хотел разом растратить всю ранее накопленную энергию, поэтому выбрал более экономичный инструмент. Взрывчатку он тоже пока приберег. Неизвестно, когда снова появиться возможность подзарядиться и пополнить запасы. В итоге за пару минут Серафим достаточно ослабил конструкцию и мощным ударом ноги вмиг расчистил проход.

В этой части корабля все оказалось поджарено, поэтому ему пришлось еще несколько раз прорезатьсебе путь. Дольше всего продержалась последняя и самая массивная дверь, ведущая на ходовой мостик Эгиды. Здесь Серафиму потребовалось устроить небольшой взрыв. За дверью находился бесформенный желоб, который раньше был лестницей наверх. Тем не менее хватило места, чтобы пробраться дальше. Внутри Стрельцов впервые встретил останки погибших интеграторов, для которых корабль на самом деле стал гробницей. Судя по всему, тут был эпицентр термического воздействия, расплавившего многие отсеки позади. В разбросанных повсюду металлических сталагмитах едва можно было узнать бывших членов экипажа. От их застывших фигур тянулись в разные стороны дорожки черной сажи.

Но среди всех особо выделялась крупная глыба посреди зала. Это был интегратор, заметно крупнее остальных, который спаялся со своим креслом. Если бы его глаза еще существовали, то смотрели бы на огромную дыру в передней части мостика. Вероятно, перед Серафимом оказался командир корабля. Что бы не поджарило Эгиду, он смог каким-то образом встать на пути и не испариться. Это не спасло ближайших к нему подчиненных, но, возможно, помогло тем, кто находился дальше.

Почти на вершине этого пугающего изваяния расположился причудливый камень, едва заметно пульсирующий зеленым светом. Если комплексный кристалл, когда-то ставший частью тела Серафима, был вытянутым, то этот оказался округлым с покрытой множеством пирамид поверхностью. Но стоило только коснуться вершины одной из них, как творение интеграторов пробудилось после веков бездействия и засияло словно маленькое зеленое солнце. Серафим даже не заметил, что энергия, потраченная на дорогу сюда, стала быстро восполняться. Все его внимание заняло сообщение, полученное после контакта с кристаллом.

"Калан Рей, командующий Сил обороны интеграторов.

Если вы получили это сообщение, я уже мертв, а Силы обороны пали. Мы оказались не готовы к тому, что один из нас решит пойти против всех остальных. Интегратор Лон Дейк нашел способ подавлять личность своих братьев и сестер. По его прихоти многие из нас потеряли себя и стали безвольными рабами, другие же были жестоко убиты.

Выжившие направились к объекту «Прорыв», но я не уверен, что им удастся спастись. Если вас еще не коснулось бедствие, устроенное Дейком, то скорее спасайтесь! Не приближайтесь к другим интеграторам и улетайте отсюда как можно дальше. Только прошу, распространите это сообщение между нашими уцелевшими собратьями.

Если же вам хватает решимости сражаться, то возьмите мой комплексный кристалл с собой. Он даст доступ к спрятанной на Конструкте разработке: модулю репликации. Это новое расширение для симбионта, позволяющее копировать и встраивать сторонние технологии. Прототип уникален, но даже один интегратор с его помощью будет иметь шанс остановить Дейка.

Мы исчерпали возможности нашего оружия, но у людей был гораздо более разнообразный арсенал. Хоть они и исчезли, но в их родной звездной системе могло сохраниться нечто, способное вам помочь. Придется нарушить запрет и отправиться на Землю. Координаты этой планеты есть в навигационной системе любого корабля интеграторов, а мой комплексный кристалл разблокирует их.

Что бы вы не выбрали, соблюдайте осторожность! Помните, что подчиненные интеграторы безвозвратно потеряли себя, и контакт с ними опасен. Не знаю, каким образом, но пораженные сами становятся источником пагубного влияния на разум.

На ваши плечи ложится ответственность за выживание нашего вида!"

Догадка Стрельцова про связь интеграторов и псионного излучения полностью подтвердилась. Логично теперь было бы больше узнать про этого Лон Дейка. Также из слов Рея вытекало, что проблемы с головой могли передаваться словно болезнь от одного интегратора к другому. У людей подобное пока не наблюдалось, но потенциальную опасность стоило иметь ввиду. А еще Серафим поспешил переслать сообщение погибшего военачальника Алтеру. Это, конечно, не самые приятные новости, но тот определенно должен был их узнать.

— Алтер, пересылаю тебе сообщение. Я получил его с тела погибшего интегратора, подписавшегося как Калан Рей. Ты должен это прочитать.

Послание было доставлено, но реакции никакой не последовало. Серафим решил, что Алтеру нужно время, чтобы понять и принять полученную информацию. Но когда тот не вышел на связь и спустя десять минут, Стрельцов забеспокоился. Бортовой компьютер всегда был очень ответственным и никогда не игнорировал своего командира. Поэтому, покрепче сжав в руке сияющий комплексный кристалл, Серафим поспешил назад в ангар.

Внешне все выглядело без изменений. ES-155–1 стоял на своем месте, а проход внутрь корабля оставался открыт. Вокруг правого маршевого двигателя летало устройство в виде плоской шестиугольной призмы из синеватого металла. Стоило полагать, что оно являлось частью системы диагностики, задействованной Алтером.

Не делая резких движений, Серафим поднялся на борт и отправился в сторону кабины экипажа. Он помнил, что Алтер хотел провести какую-то «расширенную диагностику», поэтому проявлял удвоенную осторожность. Раз компьютер оказался «вне зоны доступа», то была вероятность, что из-за этой самой диагностики возник сбой, и корабль превратился в смертельную ловушку. Но мрачные ожидания не оправдались, и внутри космолета оказалось также спокойно, как и снаружи. По пути Серафим встретил еще пару летающих шестиугольников, которые не обратили на него никакого внимания. И всю дорогу он пытался связаться с Алтером, но безрезультатно.

В кабине стояла давящая тишина. Этим ES-155–1 становился похож на Эгиду, на ее безмолвные и обветшалые коридоры. И лампы, и мониторы были отключены. Единственным источником света служил приоткрытый люк в полу, который раньше Серафим даже не замечал. На человеческих космолетах в подобных местах обычно располагали электронную начинку. Подойдя ближе, он понял, что так было и на этом корабле. Низкое подполье раскинулось почти под всей кабиной. Несколько тусклых фонарей едва освещали сам люк и приставную лестницу вниз, от которой лучами в разные стороны тянулись нестройные ряды золотистых ящичков. Между ними беззвучно скользили еще несколько шестиугольников, плохо различимых из-за недостатка света.

Зачем бы Алтер не решил покопаться в своих «мозгах», но спускаться в аппаратную Серафиму не было никакого смысла. Вместо этого он направился к панели аварийного управления, чтобы подключиться к бортовому компьютеру через физический порт. Стрельцову оставалось приложить руку в нужном месте, а все остальное симбионт сделал сам. Ощущения оказались странными, хотя ничего вроде бы и не изменилось. Будто кто-то стоит у тебя за спиной и не попадает в поле зрения, сколько не вертишь головой. Но контакт определенно установился.

— Алтер, ответь мне! Я чувствую, что ты активен.

— Серафим? Ты уже здесь? Но что? — последний вопрос так и остался незаконченным.

— Все в норме? Может, случился сбой?

— Извини, командир. Я пропустил столько сообщений. Игнорировал тебя, — с досадой ответил Алтер.

— Как-нибудь переживу. Скажи уже наконец, с тобой все хорошо? Именно с тобой, не с кораблем.

— Со мной? — его голос был тихим и каким-то отстраненным. — Трудно сказать. Я уже ничего не понимаю. Совсем.

После настройки связи Серафим уже мог не стоять у панели. Он стал расхаживать по кораблю, заложив руки за спину.

— Так, давай по порядку. Ты проводил диагностику и что-то обнаружил. Что-то странное, верно?

Алтер ненадолго замолк, собираясь с силами, а потом все выпалил разом.

— Я интегратор! Но не как остальные. Мое тело пострадало в аварии, а симбионт стал одним целым с компьютером. А еще я потерял личность. Меня пытались вернуть в норму, но не смогли, поэтому заставили считать себя искусственным интеллектом.

— Стоп, остановись. Ты говорил очень быстро и очень много, поэтому не совсем понятно. Давай лучше я попробую задавать вопросы?

— Хорошо.

— Допустим, что ты — интегратор. Я не ставлю это под сомнение. Просто объясни, как ты все узнал и почему только сейчас?

— Раньше углубленную диагностику проводил капитан корабля. Я не видел результатов. Но сейчас было по-другому. Ты открыл мне доступ не только к расширенной телеметрии, но и к спецификации бортового компьютера ES-155–1. Так я все узнал

Серафим получил файл с техническим описанием оборудования корабля. Он уже видел нечто похожее. На первый взгляд и здесь не было ничего интересного, но внимание привлекало одно из приложений с пометкой «только для руководителей исследовательских групп».

— Прочитай, пожалуйста. Помоги мне понять, что я такое. И почему со мной так поступили.

Алтер находился на грани нервного срыва. За последние недели его мир перевернулся с ног на голову, что было тяжелым испытанием после многовекового сна.

— Хорошо, только успокойся. Дай мне время изучить документы, и потом мы все обсудим. А ты пока прочитай мои сообщения. Там, конечно, тоже не самые приятные новости, но хотя бы отвлечешься от своих проблем.

Просмотрев основные разделы документации подробнее, Стрельцов убедился, что там не содержалось ничего относящегося к проблеме Алтера. Осталась только отмеченная грифом часть. «Сегодня прямо день печальных историй», — подумал Серафим, прежде чем приступил к чтению.

Полное имя этого интегратора было Алтер Нант. Он считался одним из лучших космических капитанов и в основном занимался испытаниями экспериментальной техники. Поэтому Нанта привлекли к работе в перспективном проекте «Прокол», для которого на орбите Конструкта построили специальную космическую станцию. Ее управлением он и занимался.

Интеграторы придумали действительно потрясающую технологию. «Прокол» позволял создать небольшую стабильную брешь в ткани пространства, которая соединяет две удаленные точки. Через этот «портал» можно было быстро перемещать материальные объекты на огромные расстояния. Затраты энергии для его работы оказались колоссальными, но непрерывная транспортировка большого количества грузов таким способом получалась экономически выгодней, чем на космолетах с помощью скачковых двигателей. Единственный недостаток новой системы — вероятность случайной рекомбинации положения атомов в веществе, что критично для живых существ и готовых изделий, но абсолютно безразлично для необработанного сырья.

В процессе одного из тестовых пусков произошел критический сбой оборудования. Экспериментальная установка перешла в реверсивный режим, а управляющий компьютер перестал принимать ввод внешних команд. Из-за этой ошибки в лабораторию на поверхности Конструкта должен был отправиться не заготовленный медный куб, а фрагмент космической станции или даже вся она целиком. Сложно представить, какими будут разрушения, если в приемной камере пять на пять метров в один момент окажется объект космического масштаба.

Алтер, нисколько не колебавшись, принял, вероятно, единственно правильное решение. Он подключился к системе управления переместителем и временно заменил собой неисправный компьютер. Этого хватило, чтобы принудительно изменить режим работы и провести транспортировку по изначальному плану. Симбионт пытался уменьшить нагрузку на носителя, для чего полностью перестроился и стал новым устройством, которое далее в документе получило название дата-симбионт. Но даже так мозг Алтера получил урон. В результате он утратил память и перестал осознавать себя как живое существо.

Поступок Нанта позволил избежать многих смертей и сберечь «Прокол», который позднее стал основой для других разработках. Но для него это стало фактически концом жизни, ведь надежда на возвращение прежнего «я» была слишком призрачной, хоть тело и функционировало нормально. Интеграторы встали перед трудным выбором: окончательно убить собрата и национального героя или продлить существование его «пустого» тела. Но решение дилеммы получилось весьма оригинальным: сделать Алтера бортовым компьютером исследовательского космического корабля. Заодно появилась возможность лучше изучить уникальный дата-симбионт и его взаимодействие со считающим себя искусственным интеллектом носителем. Тем более оставалась крошечная вероятность, что бывший капитан вернется в норму. А привычная для него работа, пусть и в роли компьютера, послужит своеобразной терапией. Если бы это случилось, то Алтера по специальной методике извлекли бы из ES-155–1 и отделили от дата-симбионта. Для того, чтобы он смог адаптироваться к старой жизни после многих лет существования в виде космического корабля, был разработан специальный симбионт. Скорее всего, он и сейчас ждет своего возможного носителя.

Серафим внутренне улыбнулся. Ситуация Алтера оказалась не такой и ужасной. Просто тому требовались время и поддержка, чтобы принять новую действительность.

— Алтер, ты меня слышишь?

— Получается, они все погибли? — ответил тот вопросом на вопрос.

— Ты про интеграторов? Этого нельзя сказать наверняка.

— Но даже Калан Рей не выжил! А он был самым опытным и сильным бойцом.

— Калан Рей не выжил, потому что пытался защитить свой народ. И я надеюсь, что его усилия не пропали даром. А мы продолжим поиски уцелевших интеграторов.

— Значит, мы отправимся к Прорыву?

— Обязательно отправимся, но не сейчас. Скорее всего он стал цитаделью нашего противника. Будет глупо явиться без подготовки.

Воспользовавшись возникшей паузой, Серафим решил прояснить еще один момент: не «вернулся» ли капитан Нант.

— Алтер, скажи, ты не вспомнил что-нибудь из своего прошлого до ES-155–1?

— Нет, совсем ничего, — с грустью ответил тот.

Тогда Серафим продолжил, медленно и уверенно проговаривая каждое слово.

— А знаешь, друг, это даже хорошо.

— Ты правда так думаешь?

— Конечно! Без сомнений, Алтер Нант был выдающимся интегратором. Но он погиб, и этого никак уже не изменить. Может ты и берешь начало от старого Алтера. Не знаю, я с ним не знаком. Зато я успел узнать нового Алтера, который жил и продолжает жить по-своему. И он — просто замечательный парень.

— Получается, что важен я сам по себе, а не только тот, кем был раньше, — неуверенно подытожил слова Серафима новоявленный интегратор.

— Именно! Наконец ты начинаешь понимать.

— Но ведь я какое-то непонятное существо. Странный гибрид компьютера, корабля и живого организма.

— Ты — это уникальная личность и живая душа. Да и физически почти обычный интегратор, просто в нестандартной оболочке. Вот я действительно странный гибрид, и ничего же, вполне неплохо себя чувствую.

Алтеру стало немного стыдно, когда Серафим упомянул про свое тело. Уже бывший бортовой компьютер вдруг понял, что даже в виде космического корабля имел вполне неплохую жизнь. И не стоит ни о чем сожалеть, он достойно прошел свой путь.

— Спасибо, что открыл мне глаза. Я рад, что все закончится в такой момент.

— Что это ты собрался заканчивать?

— Диагностика показала, что ES-155–1 слишком сильно поврежден. Ремонт будет очень сложным. Тебе нужно спасать свой народ и нельзя так долго ждать. Придется продолжать без меня.

Серафим негромко рассмеялся в ответ.

— Тоже мне, придумал повод устроить себе отпуск. Найти новый корабль совсем не проблема. Да и вытащить тебя из старого вполне реально.

— Но ты же читал документы. Потребуется хирургическое вмешательство и калибровка симбионта. Кто это будет делать?

— Не переживай, у меня на примете как раз есть пара подходящих кадров. Они способны такое провернуть. Поэтому готовься учиться снова пользоваться ногами.

XIX

Открывавшийся перед Серафимом вид не вселял оптимизма. Возможно, Конструкт раньше и был промышленным центром, но сейчас больше походил на свалку. По его орбите вращалось широкое кольцо из обломков: от мелкого мусора до фрагментов огромных звездолетов. Нечто похожее, но диаметром в тысячи раз больше можно было рассмотреть и вокруг местного светила. Судя по всему, перед исчезновением интеграторы начали здесь строить сферу Дайсона или ее отдельную кольцевую часть, но не успели. Не меньше внимания привлекала и луна Конструкта, на поверхности которой зиял глубокий кратер с оплавленным на многие километры вокруг грунтом.

Сама планета оказалась весьма неказистой по сравнению с Рубиконом. Скромный размер, каменистая поверхность, отсутствие водоемов или выраженного рельефа. И даже ни намека на какую-нибудь растительность. Теперь Серафим понял, почему интеграторы не спешили заселять это место. Зато повсюду были следы колоссальных построек, видимые даже из космоса. При таком размахе производства планета могла перерабатывать гораздо больше ресурсов, чем имелось не только в ее недрах, но и во всей звездной системе. Вот только сохранилась ли хотя бы часть былых мощностей, учитывая, как плохо все выглядело из космоса? Серафим очень сомневался.

А еще он понятия не имел, где здесь можно отремонтировать корабль, поэтому предложил Алтеру самому найти подходящее место. Но тот тоже не сумел сразу сориентироваться среди царившей вокруг разрухи и начал сканирование. По экранам поплыл бесконечный поток монохромных графиков и схем. Если симбионт все правильно переводил для Стрельцова, то техническое состояние наследия интеграторов оказалось лучше, чем можно было подумать на первый взгляд.

Например, некоторые из вращающихся по орбите крупных обломков являлись на самом деле частично функционирующими космическими станциями. Благодаря им система связи все еще работала. Возможно, только в окрестностях планеты, но и так уже неплохо. На поверхности дела тоже обстояли не совсем безнадежно. Один из термоядерных реакторов смог дожить до этого момента под управлением автоматики, что было очень хорошо, учитывая нехватку энергии на ES-155–1.

Далее на центральном мониторе появилась огромная сводная таблица со списком уцелевших объектов, а также имеющимися там материалами и оборудованием. Когда от бесконечных строк и столбцов начало двоиться в глазах, Серафима посетила неожиданная мысль. А что, если на планете все это время кто-то пытался навести порядок? Это бы объясняло работающую связь и энергетику.

— Алтер, тебе не удалось найти кого-нибудь из своих? Или хотя бы следы присутствия? Больно хорошо тут все работает по сравнению с Рубиконом.

— Нет. Ни одного контакта с интеграторами с момента исчезновения. Ни одного контакта с любой другой формой жизни, — с нескрываемой досадой ответил Алтер. — Обе планеты были брошены одновременно. Все перешло под управление Базиса и других интеллектуальных систем интеграторов. Протоколы автономной работы до сих пор актуальны.

— Ладно, но хоть какая-то информация сохранилась? Если связь все еще работает, то могли уцелеть и какие-нибудь записи, сообщения?

— Сообщения? Да, они есть. Но я не понимаю, что с этим делать. Как извлечь пользу.

— Так, ты меня еще больше запутал. Ты считаешь последние записи интеграторов бесполезными?

— Я не знаю. Может быть, лучше ты их изучишь?

В последнем вопросе проскальзывала прямо-таки детская надежда на помощь. Хотя Серафим и без того понял, что пора брать все в свои руки.

— Хорошо, я этим займусь. Только сообщи, если найдешь что-нибудь необычное.

Стрельцов получил от помощника обширный архив текстовых и звуковых сообщений, но даже беглого просмотра хватило, чтобы понять, почему Алтер сомневался в ценности найденной информации. Все это были призывы к эвакуации и просьбы о помощи. Некоторые пытались организовать свой народ, но без особого успеха, ведь записей с криками и плачем оказалось гораздо больше, чем с распоряжениями и указаниями. Так продвинутую цивилизацию интеграторов погубила банальная паника. Наверняка можно было сказать только то, что на них напали свои же. Подобное неплохо укладывалось в теорию о подчинении воли.

— Командир, ты просил сообщать об аномалиях, — голос Алтера звучал уже совершенно спокойно.

— Да, что-то нашел?

— Активный комплексный кристалл. Но рядом нет никого живого. И он в космосе.

— Такое возможно?

— Теоретически. Кристалл настроен на обязательное наличие подключения к носителю. Но есть способ обойти правила. Или это просто ошибка.

— Есть еще подобные случаи?

— Нет. Больше вообще ничего необычного.

— Тогда стоит проверить, а потом уже вернемся к проблеме твоего ремонта.

Альтер начал двигаться в сторону мусорного кольца, огибая его по широкой дуге. Через некоторое время Серафиму стало понятно, что их целью являются останки большого космического корабля. Когда-то он был сравним по размеру с современным человеческим крейсером. Судя по всему, сейчас от него осталось не больше половины, да и та выглядела ужасно. Аккуратно маневрируя между обломками, они приблизились к тому, что раньше служило ходовым мостиком разрушенного корабля. Когда-то эта надстройка возвышалась над сигаровидным корпусом, но сейчас осела на него грудой расплавленного металла.

— Только не говори, что нам надо туда.

— Не стану. Ты сам догадался.

— Это будет непросто, — медленно произнес Серафим. — Все сплавилось, и входов не видно, придется делать дыру в обшивке.

— Слишком энергозатратно. Корабль покрыт прочной броней

— Он тебе знаком?

— Подтверждаю. Перед нами Эгида. Один из трех военных кораблей интеграторов. Самый крупный из них.

Серафим на минуту задумался, представив, что перенесли жители Конструкта. Здесь произошла, в отличие от Рубикона, настоящая бойня. И разрушенный флагман интеграторов был тому подтверждением.

— Знаешь, где мы можем пристыковаться?

— Внутренний ангар частично уцелел. Даже если шлюз закрыт, у нас есть коды доступа.

— Да уж, придется мне снова бродить по разрушенному космолету. Надеюсь, хотя бы тут обойдется без сюрпризов.

Ангар располагался в центре Эгиды, поэтому, как и предполагал Алтер, частично сохранился. Створки посадочного шлюза были выбиты изнутри, и ES-155–1 без проблем пролетел внутрь, где благополучно прикрепился к полу. Просторный и пустой ангар казался бесконечно большим из-за звезд, заглядывающих через прожженные в обшивке дыры. Противоположная же его часть отсутствовала напрочь. Там открывался потрясающий вид на Конструкт: темный каменный шар искрился светом, отраженным бесчисленными мертвыми городами из стекла и металла.

— Командир, дальше ты сам. На Эгиде работает резервное питание. Я открою все двери и составлю маршрут.

— Ты будешь тут ждать?

— Подтверждаю. Здесь функционирует оборудование для диагностики. Проверю свое состояние.

— Ну хоть что-то хорошее за последнее время. Тогда займись этим и будь на связи.

Оставив Алтера проводить техническое самообслуживание, Серафим поспешил вглубь Эгиды. Корабль был очень большим и запутанным, поэтому постоянно приходилось сверяться со схемой. И результаты сканирования, и собственные ощущения Стрельцова говорили, что корабль полностью вымер. Все, что могло неожиданно взорваться или упасть на голову, уже давно это сделало. Здесь не осталось опасностей, из-за чего путешествие Серафима стало похоже на прогулку по какому-нибудь музею или даже гробнице.

Примерно на середине маршрута на связь вышел Алтер, голос которого едва заметно дрожал.

— Командир, нужно разрешение на расширенную диагностику. Не могу начать самостоятельно.

Перед взглядом Серафима всплыл запрос в текстовой форме, который он быстро пробежал глазами и подтвердил.

— У тебя там все в порядке?

— Не совсем. Я не закончил. Еще смогу быть полезным. Не беспокойся об этом. Тебе сейчас лучше не отвлекаться.

Стрельцов от такого ответа только больше забеспокоился, но все-таки решил последовать совету помощника и продолжил идти дальше. Он беспрепятственно проходил отсек за отсеком, пока не наткнулся на закрытую дверь. И это не было ошибкой Алтера, просто оплавленные створки сварились между собой. В арсенале трансформаций Серафима имелось много полезного, в том числе и дисковая пила с твердосплавными зубьями. Дверь не выглядела слишком прочной, но было неизвестно, сколько таких препятствий окажется впереди. Стрельцов не хотел разом растратить всю ранее накопленную энергию, поэтому выбрал более экономичный инструмент. Взрывчатку он тоже пока приберег. Неизвестно, когда снова появиться возможность подзарядиться и пополнить запасы. В итоге за пару минут Серафим достаточно ослабил конструкцию и мощным ударом ноги вмиг расчистил проход.

В этой части корабля все оказалось поджарено, поэтому ему пришлось еще несколько раз прорезать себе путь. Дольше всего продержалась последняя и самая массивная дверь, ведущая на ходовой мостик Эгиды. Здесь Серафиму потребовалось устроить небольшой взрыв. За дверью находился бесформенный желоб, который раньше был лестницей наверх. Тем не менее хватило места, чтобы пробраться дальше. Внутри Стрельцов впервые встретил останки погибших интеграторов, для которых корабль на самом деле стал гробницей. Судя по всему, тут был эпицентр термического воздействия, расплавившего многие отсеки позади. В разбросанных повсюду металлических сталагмитах едва можно было узнать бывших членов экипажа. От их застывших фигур тянулись в разные стороны дорожки черной сажи.

Но среди всех особо выделялась крупная глыба посреди зала. Это был интегратор, заметно крупнее остальных, который спаялся со своим креслом. Если бы его глаза еще существовали, то смотрели бы на огромную дыру в передней части мостика. Вероятно, перед Серафимом оказался командир корабля. Что бы не поджарило Эгиду, он смог каким-то образом встать на пути и не испариться. Это не спасло ближайших к нему подчиненных, но, возможно, помогло тем, кто находился дальше.

Почти на вершине этого пугающего изваяния расположился причудливый камень, едва заметно пульсирующий зеленым светом. Если комплексный кристалл, когда-то ставший частью тела Серафима, был вытянутым, то этот оказался округлым с покрытой множеством пирамид поверхностью. Но стоило только коснуться вершины одной из них, как творение интеграторов пробудилось после веков бездействия и засияло словно маленькое зеленое солнце. Серафим даже не заметил, что энергия, потраченная на дорогу сюда, стала быстро восполняться. Все его внимание заняло сообщение, полученное после контакта с кристаллом.

"Калан Рей, командующий Сил обороны интеграторов.

Если вы получили это сообщение, я уже мертв, а Силы обороны пали. Мы оказались не готовы к тому, что один из нас решит пойти против всех остальных. Интегратор Лон Дейк нашел способ подавлять личность своих братьев и сестер. По его прихоти многие из нас потеряли себя и стали безвольными рабами, другие же были жестоко убиты.

Выжившие направились к объекту «Прорыв», но я не уверен, что им удастся спастись. Если вас еще не коснулось бедствие, устроенное Дейком, то скорее спасайтесь! Не приближайтесь к другим интеграторам и улетайте отсюда как можно дальше. Только прошу, распространите это сообщение между нашими уцелевшими собратьями.

Если же вам хватает решимости сражаться, то возьмите мой комплексный кристалл с собой. Он даст доступ к спрятанной на Конструкте разработке: модулю репликации. Это новое расширение для симбионта, позволяющее копировать и встраивать сторонние технологии. Прототип уникален, но даже один интегратор с его помощью будет иметь шанс остановить Дейка.

Мы исчерпали возможности нашего оружия, но у людей был гораздо более разнообразный арсенал. Хоть они и исчезли, но в их родной звездной системе могло сохраниться нечто, способное вам помочь. Придется нарушить запрет и отправиться на Землю. Координаты этой планеты есть в навигационной системе любого корабля интеграторов, а мой комплексный кристалл разблокирует их.

Что бы вы не выбрали, соблюдайте осторожность! Помните, что подчиненные интеграторы безвозвратно потеряли себя, и контакт с ними опасен. Не знаю, каким образом, но пораженные сами становятся источником пагубного влияния на разум.

На ваши плечи ложится ответственность за выживание нашего вида!"

Догадка Стрельцова про связь интеграторов и псионного излучения полностью подтвердилась. Логично теперь было бы больше узнать про этого Лон Дейка. Также из слов Рея вытекало, что проблемы с головой могли передаваться словно болезнь от одного интегратора к другому. У людей подобное пока не наблюдалось, но потенциальную опасность стоило иметь ввиду. А еще Серафим поспешил переслать сообщение погибшего военачальника Алтеру. Это, конечно, не самые приятные новости, но тот определенно должен был их узнать.

— Алтер, пересылаю тебе сообщение. Я получил его с тела погибшего интегратора, подписавшегося как Калан Рей. Ты должен это прочитать.

Послание было доставлено, но реакции никакой не последовало. Серафим решил, что Алтеру нужно время, чтобы понять и принять полученную информацию. Но когда тот не вышел на связь и спустя десять минут, Стрельцов забеспокоился. Бортовой компьютер всегда был очень ответственным и никогда не игнорировал своего командира. Поэтому, покрепче сжав в руке сияющий комплексный кристалл, Серафим поспешил назад в ангар.

Внешне все выглядело без изменений. ES-155–1 стоял на своем месте, а проход внутрь корабля оставался открыт. Вокруг правого маршевого двигателя летало устройство в виде плоской шестиугольной призмы из синеватого металла. Стоило полагать, что оно являлось частью системы диагностики, задействованной Алтером.

Не делая резких движений, Серафим поднялся на борт и отправился в сторону кабины экипажа. Он помнил, что Алтер хотел провести какую-то «расширенную диагностику», поэтому проявлял удвоенную осторожность. Раз компьютер оказался «вне зоны доступа», то была вероятность, что из-за этой самой диагностики возник сбой, и корабль превратился в смертельную ловушку. Но мрачные ожидания не оправдались, и внутри космолета оказалось также спокойно, как и снаружи. По пути Серафим встретил еще пару летающих шестиугольников, которые не обратили на него никакого внимания. И всю дорогу он пытался связаться с Алтером, но безрезультатно.

В кабине стояла давящая тишина. Этим ES-155–1 становился похож на Эгиду, на ее безмолвные и обветшалые коридоры. И лампы, и мониторы были отключены. Единственным источником света служил приоткрытый люк в полу, который раньше Серафим даже не замечал. На человеческих космолетах в подобных местах обычно располагали электронную начинку. Подойдя ближе, он понял, что так было и на этом корабле. Низкое подполье раскинулось почти под всей кабиной. Несколько тусклых фонарей едва освещали сам люк и приставную лестницу вниз, от которой лучами в разные стороны тянулись нестройные ряды золотистых ящичков. Между ними беззвучно скользили еще несколько шестиугольников, плохо различимых из-за недостатка света.

Зачем бы Алтер не решил покопаться в своих «мозгах», но спускаться в аппаратную Серафиму не было никакого смысла. Вместо этого он направился к панели аварийного управления, чтобы подключиться к бортовому компьютеру через физический порт. Стрельцову оставалось приложить руку в нужном месте, а все остальное симбионт сделал сам. Ощущения оказались странными, хотя ничего вроде бы и не изменилось. Будто кто-то стоит у тебя за спиной и не попадает в поле зрения, сколько не вертишь головой. Но контакт определенно установился.

— Алтер, ответь мне! Я чувствую, что ты активен.

— Серафим? Ты уже здесь? Но что? — последний вопрос так и остался незаконченным.

— Все в норме? Может, случился сбой?

— Извини, командир. Я пропустил столько сообщений. Игнорировал тебя, — с досадой ответил Алтер.

— Как-нибудь переживу. Скажи уже наконец, с тобой все хорошо? Именно с тобой, не с кораблем.

— Со мной? — его голос был тихим и каким-то отстраненным. — Трудно сказать. Я уже ничего не понимаю. Совсем.

После настройки связи Серафим уже мог не стоять у панели. Он стал расхаживать по кораблю, заложив руки за спину.

— Так, давай по порядку. Ты проводил диагностику и что-то обнаружил. Что-то странное, верно?

Алтер ненадолго замолк, собираясь с силами, а потом все выпалил разом.

— Я интегратор! Но не как остальные. Мое тело пострадало в аварии, а симбионт стал одним целым с компьютером. А еще я потерял личность. Меня пытались вернуть в норму, но не смогли, поэтому заставили считать себя искусственным интеллектом.

— Стоп, остановись. Ты говорил очень быстро и очень много, поэтому не совсем понятно. Давай лучше я попробую задавать вопросы?

— Хорошо.

— Допустим, что ты — интегратор. Я не ставлю это под сомнение. Просто объясни, как ты все узнал и почему только сейчас?

— Раньше углубленную диагностику проводил капитан корабля. Я не видел результатов. Но сейчас было по-другому. Ты открыл мне доступ не только к расширенной телеметрии, но и к спецификации бортового компьютера ES-155–1. Так я все узнал

Серафим получил файл с техническим описанием оборудования корабля. Он уже видел нечто похожее. На первый взгляд и здесь не было ничего интересного, но внимание привлекало одно из приложений с пометкой «только для руководителей исследовательских групп».

— Прочитай, пожалуйста. Помоги мне понять, что я такое. И почему со мной так поступили.

Алтер находился на грани нервного срыва. За последние недели его мир перевернулся с ног на голову, что было тяжелым испытанием после многовекового сна.

— Хорошо, только успокойся. Дай мне время изучить документы, и потом мы все обсудим. А ты пока прочитай мои сообщения. Там, конечно, тоже не самые приятные новости, но хотя бы отвлечешься от своих проблем.

Просмотрев основные разделы документации подробнее, Стрельцов убедился, что там не содержалось ничего относящегося к проблеме Алтера. Осталась только отмеченная грифом часть. «Сегодня прямо день печальных историй», — подумал Серафим, прежде чем приступил к чтению.

Полное имя этого интегратора было Алтер Нант. Он считался одним из лучших космических капитанов и в основном занимался испытаниями экспериментальной техники. Поэтому Нанта привлекли к работе в перспективном проекте «Прокол», для которого на орбите Конструкта построили специальную космическую станцию. Ее управлением он и занимался.

Интеграторы придумали действительно потрясающую технологию. «Прокол» позволял создать небольшую стабильную брешь в ткани пространства, которая соединяет две удаленные точки. Через этот «портал» можно было быстро перемещать материальные объекты на огромные расстояния. Затраты энергии для его работы оказались колоссальными, но непрерывная транспортировка большого количества грузов таким способом получалась экономически выгодней, чем на космолетах с помощью скачковых двигателей. Единственный недостаток новой системы — вероятность случайной рекомбинации положения атомов в веществе, что критично для живых существ и готовых изделий, но абсолютно безразлично для необработанного сырья.

В процессе одного из тестовых пусков произошел критический сбой оборудования. Экспериментальная установка перешла в реверсивный режим, а управляющий компьютер перестал принимать ввод внешних команд. Из-за этой ошибки в лабораторию на поверхности Конструкта должен был отправиться не заготовленный медный куб, а фрагмент космической станции или даже вся она целиком. Сложно представить, какими будут разрушения, если в приемной камере пять на пять метров в один момент окажется объект космического масштаба.

Алтер, нисколько не колебавшись, принял, вероятно, единственно правильное решение. Он подключился к системе управления переместителем и временно заменил собой неисправный компьютер. Этого хватило, чтобы принудительно изменить режим работы и провести транспортировку по изначальному плану. Симбионт пытался уменьшить нагрузку на носителя, для чего полностью перестроился и стал новым устройством, которое далее в документе получило название дата-симбионт. Но даже так мозг Алтера получил урон. В результате он утратил память и перестал осознавать себя как живое существо.

Поступок Нанта позволил избежать многих смертей и сберечь «Прокол», который позднее стал основой для других разработках. Но для него это стало фактически концом жизни, ведь надежда на возвращение прежнего «я» была слишком призрачной, хоть тело и функционировало нормально. Интеграторы встали перед трудным выбором: окончательно убить собрата и национального героя или продлить существование его «пустого» тела. Но решение дилеммы получилось весьма оригинальным: сделать Алтера бортовым компьютером исследовательского космического корабля. Заодно появилась возможность лучше изучить уникальный дата-симбионт и его взаимодействие со считающим себя искусственным интеллектом носителем. Тем более оставалась крошечная вероятность, что бывший капитан вернется в норму. А привычная для него работа, пусть и в роли компьютера, послужит своеобразной терапией. Если бы это случилось, то Алтера по специальной методике извлекли бы из ES-155–1 и отделили от дата-симбионта. Для того, чтобы он смог адаптироваться к старой жизни после многих лет существования в виде космического корабля, был разработан специальный симбионт. Скорее всего, он и сейчас ждет своего возможного носителя.

Серафим внутренне улыбнулся. Ситуация Алтера оказалась не такой и ужасной. Просто тому требовались время и поддержка, чтобы принять новую действительность.

— Алтер, ты меня слышишь?

— Получается, они все погибли? — ответил тот вопросом на вопрос.

— Ты про интеграторов? Этого нельзя сказать наверняка.

— Но даже Калан Рей не выжил! А он был самым опытным и сильным бойцом.

— Калан Рей не выжил, потому что пытался защитить свой народ. И я надеюсь, что его усилия не пропали даром. А мы продолжим поиски уцелевших интеграторов.

— Значит, мы отправимся к Прорыву?

— Обязательно отправимся, но не сейчас. Скорее всего он стал цитаделью нашего противника. Будет глупо явиться без подготовки.

Воспользовавшись возникшей паузой, Серафим решил прояснить еще один момент: не «вернулся» ли капитан Нант.

— Алтер, скажи, ты не вспомнил что-нибудь из своего прошлого до ES-155–1?

— Нет, совсем ничего, — с грустью ответил тот.

Тогда Серафим продолжил, медленно и уверенно проговаривая каждое слово.

— А знаешь, друг, это даже хорошо.

— Ты правда так думаешь?

— Конечно! Без сомнений, Алтер Нант был выдающимся интегратором. Но он погиб, и этого никак уже не изменить. Может ты и берешь начало от старого Алтера. Не знаю, я с ним не знаком. Зато я успел узнать нового Алтера, который жил и продолжает жить по-своему. И он — просто замечательный парень.

— Получается, что важен я сам по себе, а не только тот, кем был раньше, — неуверенно подытожил слова Серафима новоявленный интегратор.

— Именно! Наконец ты начинаешь понимать.

— Но ведь я какое-то непонятное существо. Странный гибрид компьютера, корабля и живого организма.

— Ты — это уникальная личность и живая душа. Да и физически почти обычный интегратор, просто в нестандартной оболочке. Вот я действительно странный гибрид, и ничего же, вполне неплохо себя чувствую.

Алтеру стало немного стыдно, когда Серафим упомянул про свое тело. Уже бывший бортовой компьютер вдруг понял, что даже в виде космического корабля имел вполне неплохую жизнь. И не стоит ни о чем сожалеть, он достойно прошел свой путь.

— Спасибо, что открыл мне глаза. Я рад, что все закончится в такой момент.

— Что это ты собрался заканчивать?

— Диагностика показала, что ES-155–1 слишком сильно поврежден. Ремонт будет очень сложным. Тебе нужно спасать свой народ и нельзя так долго ждать. Придется продолжать без меня.

Серафим негромко рассмеялся в ответ.

— Тоже мне, придумал повод устроить себе отпуск. Найти новый корабль совсем не проблема. Да и вытащить тебя из старого вполне реально.

— Но ты же читал документы. Потребуется хирургическое вмешательство и калибровка симбионта. Кто это будет делать?

— Не переживай, у меня на примете как раз есть пара подходящих кадров. Они способны такое провернуть. Поэтому готовься учиться снова пользоваться ногами.

XX

Серафим торопился назад в лабораторию, на ходу трансформируя левую кисть в лазерную пушку и обратно. Модуль репликации оказался удивительной вещью. Он позволил симбионту изучить конструкцию пистолета и понять, как ее повторить. Затем тело самостоятельно разобрало оружие и поглотило те части, которых ему недоставало. Сам процесс выглядел странно и почти ничем не отличался от поедания пищи. Тем не менее Серафиму удалось пополнить свой арсенал перенастроенных инструментов и настоящим оружием.

Стрельцова ждало разочарование, когда он добрался до операционной. Над ее дверью горели две яркие красные лампы, а поверх ручек проецировалась надпись «не входить» на языке интеграторов. Немного потоптавшись на пороге и побродив по пустой лаборатории, Серафим отправился в сторону Люрика. Он и так был обвешан оружием и оборудованием, а на борту стоял еще целый контейнер добра, прихваченного из тайника вместе с космолетом. Пришла пора использовать репликатор по полной.

Серафим расширил возможности своей левой руки, интегрировав в нее мощную лазерную винтовку. В итоге получилось комбинированное оружие, способное испускать слабые и сильные импульсами. Для правой он выбрал многоствольную лазерную же пушку. Вместе с репликатором в его теле оказался мощный и исправный источник энергии: комплексный кристалл Калана Рея, поэтому можно было сделать упор на энергоемком оружии.

Конечно, Серафим не смог удержаться, чтобы не взять в руки огромную электромагнитную винтовку. Такие использовали или для вооружения стационарных позиций, или носили на себе бойцы в тяжелых экзоскелетах. Результат ее репликации оказался крайне громоздким, но внушающим трепет одним своим видом. Если и лазерная винтовка, и скорострельная пушка трансформировали только предплечье, то этот монстр превращал в оружие руку целиком, а из голеней сзади даже выдвигались упоры. Также пришлось ограничить число снарядов в запасе. Серафим остановился на пятнадцати, чтобы не перегружать себя дополнительной массой. Для симметрии он решил второй рукой скопировать тоже совсем не маленькую установку для постановки помех.

Затем дело дошло и до поглощения брони. Немного потеряв в подвижности, Стрельцов значительно улучшил свою защиту. Хоть симбионт и был в целом достаточно крепким, но не имел устойчивости к некоторым специфическим видам урона. Технические решения из человеческих бронекостюмов, созданных специально для боевых действий, заполнили эти пробелы. А изучение активного камуфляжногоплаща позволило получить способность менять цвет, подстраиваясь под окружение.

Затем он взял в руку гранаты. Серафим сомневался, как модуль репликации воспримет одноразовую амуницию, но все равно решил попробовать. И результат не подкачал. Одна из гранат оказалась электромагнитной, и именно ее принцип работы был скопирован. Теперь Стрельцов мог разрядить оба своих защитных поля, создавая вокруг себя гравитационный или электрический импульс, но потом на несколько секунд лишался соответствующего типа защиты. Такая нестандартная способность обещала быть весьма полезной.

Последнее улучшение Серафим сделал для своей спины, добавив туда детали от прыжкового ранца. Такое устройство позволяло два-три раза в минуту создать кратковременный импульс реактивной тяги. О полете, естественно, речи не шло, но этого хватало, чтобы в несколько раз увеличить длину и высоту прыжка или сбросить скорость при падении с большой высоты. Прыжковый ранец сам по себе был весьма компактным, а в составе симбионта оказался вообще почти незаметным.

Серафим так увлекся своими улучшениями, что не заметил, как на борт Люрика поднялись его товарищи. Впереди шли Фридрих с Айзеком, а за ними Алтер. Его тело-симбионт выглядело почти так же, как и у самого Серафима до установки репликатора. Единственное отличие — это голени, заметно большие в обхвате. Ну и голова была открыта, хотя тут Алтер просто убрал свой шлем. Его лицо имело вполне типичный для интегратора вид, а вот череп вместо растительности украшал геометрически правильный узор из тонких шрамов. Большие глаза с лимонного цвета радужкой смотрели на Серафима.

— Привет, командир, — широко улыбаясь, Алтер выдал свое стандартное приветствие.

— Здравствуй. Я рад, что не придется бросать тебя на этой пустой планете, — радостно ответил Серафим. — А вы, ребята, молодцы. Я же говорил, что все получится.

— Это было действительно трудно, Серафим. Одна из самых сложных операций в моей жизни. И столько вещей, которые для меня оказались в новинку. Но главное, что все, кажется, удалось.

Еще не закончив последнюю фразу, Айзек вопросительно посмотрел на Алтера.

— Определенно. Чувствую, что таким я и должен быть. Не часть космического корабля. Отдельное существо. Спасибо вам всем, — согнулся в полупоклоне интегратор, чем совершенно смутил Квада.

Фридрих же в это время стоял молча и неподвижно, что было для него редкостью. Лишь когда Алтер исполнил свой жест благодарности, глаза Оссбергера ярко мигнули и направились в сторону собеседников.

— Такого я еще никогда не видел. Теперь мне есть, с чем поработать. Мы тебя тоже должны поблагодарить, Алтер, за то, что подпустил к своему телу.

От этих слов уже интегратор впал в ступор, не понимая, как на них реагировать. Повисшее неловкое молчание нарушил Серафим.

— Хорошо, что все всем довольны, но давайте продолжим беседовать за работой.

— Мы разве не собирались лететь на Землю? — поинтересовался Оссбергер.

Серафим пристально посмотрел на Фридриха, но тот ничуть не смутился.

— А вы точно хотите присоединиться к моему походу против Сознания? Это может быть крайне опасно. Я даже не думал вас о таком просить.

— Кто же не захочет увидеть родину наших предков? — рассмеялся Фридрих, — Да и стать зомби с промытыми мозгами — такого никому не пожелаешь. Особенно мне: кроме мозга ведь ничегошеньки и не осталось.

— Мы поможем тебе всем, чем сможем. Тут даже просить не нужно, — сказал Айзек, крепко сжимая свои кулачищи.

Только до сих пор широко улыбающийся Алтер не проронил и слова. Это и не требовалось, потому что они со Стрельцовым уже давно договорились о взаимопомощи. Серафим направился к выходу из кабины корабля, но остановился в дверях.

— Спасибо, ребята! Ваши слова бесценны для меня. И на Землю мы все еще собираемся. Но сначала нужно увеличить наши шансы на успех. Алтер, скажи, ES-155–1 точно уже не полетит?

— Подтверждаю.

— Отлично, тогда мы переставим часть оборудования с него на Люрик, если ты не против.

Алтер молча кивнул в ответ.

— Вот и славно. Вы пока отдохните, а я оценю объем работ. В грузовом отсеке есть спальники.

Последнее Серафим сказал, глядя на безуспешно скрывающего зевоту Квада. Порывшись в закрепленной на бедре сумке, Стрельцов извлек оттуда небольшой ключик и метнул в сторону Фридриха. Тот уже вышел из своего задумчивого состояния и ловко его поймал.

— И да, я открыл хранилище со снаряжением. Можете взять там все, что захотите. А для тебя, Фрид, есть кое-что особое. Найдешь это в оранжевом контейнере рядом с аварийным выходом.

— О, сегодняшний день становится все лучше и лучше. Тогда я пойду открывать свой подарочек!

Оссбергер шутливо отсалютовал Серафиму и скрылся в глубине корабля. За ним последовал уже совсем вялый Айзек, который смог только промычать что-то невнятное про «немного полежать». Только Алтер не спешил удалиться.

— Командир, я пойду с тобой.

— Хочется испытать новые возможности? — у интегратора вновь расцвела улыбка. — Да у тебя на лице все написано. Пошли, буду рад компании.

Стрельцов получил возможность лучше рассмотреть новое тело Алтера. Его голени оказались не просто так увеличены. Сзади было видно, что стопа могла неестественно сильно подняться вверх и освободить место для плоского сопла. На спине тоже имелось два подвижных микродвигателя. Алтер, увидев интерес со стороны командира, опередил его вопрос.

— Мне подготовили нестандартный симбионт. В ногах тяговые двигатели, на спине — маневровые. В документации сказано, что так мне проще будет привыкнуть к новым условиям.

— Так ты теперь летать можешь?

Вместо ответа Альтер остановился и сосредоточенно опустил взгляд. Его ноги трансформировались так, как и предполагал Серафим. Они издали легкий свист, а интегратор завис в полуметре над поверхностью.

— Полноценный полет? Поразительно. И долго ты так можешь?

— Сколько угодно. На оптимальной скорости. Только энергия не будет запасаться.

— Это же вообще замечательно. Но почему другие интеграторы себе такое не сделали? Модификация ведь достаточно компактная.

— Трудно управлять. Я был космолетом, поэтому лучше справляюсь. Без таких навыков мало бы кто смог.

Получив исчерпывающее представление о возможностях Алтера, Серафим больше не грузил того серьезными вопросами, пока они не добрались до ES-155–1. Спонтанно возникшее решение взять интегратора с собой оказалось верным. Он многое знал о конструкции корабля и помог определить, какие узлы на Люрик получится переставить быстрее всего.

В первую очередь нужно было позаимствовать навигационную систему, чтобы иметь доступ к маякам интеграторов для пространственного скачка к Земле. Все двигатели, кроме маршевых, Серафим тоже решил заменить, это не должно было стать проблемой. Но вот основной реактор с ES-155–1 Алтер посоветовал не снимать: слишком долго и трудно, а для меньшего по размерам Люрика еще и избыточно. Зато резервную энергетическую установку на основе кристаллических технологий он сказал забирать обязательно. Используя специальный защитный контейнер, ее можно было установить прямо в грузовом отсеке. Также Серафим захотел позаимствовать систему автоматического ремонта и некоторые устройства для маскировки и радиоэлектронного противодействия. Ну и, само собой, дополнительные дефлекторы для ответственных узлов корабля. Он хорошо помнил, как ES-155–1 не развалился только благодаря энергии магнитного поля. Интегратор возражать не стал, а только предупредил, что с настройкой этих компонентов могут возникнуть проблемы. А еще он предложил снять уцелевшие внутренние бронеплиты, о которых Стрельцов даже не подозревал, и укрепить Люрик. По расчетам Алтера, их должно было хватить на весь корабль за исключением некоторой части грузового отсека.

На оценку работ ушло много времени. Серафим решил, что его друзья уже успели достаточно отдохнуть, и можно обсудить дальнейшие планы. Айзека они с Алтером нашли в кабине Люрика, сидящим в кресле наводчика и уплетающим уже третью банку консервированного мяса с кашей. Хоть тот и говорил, что тяга к еде является следствием мутации, но Серафим полагал, что наедаться до отвала он привык еще в армии. На продовольствии для солдат в Генерисе никогда не экономили.

Квад последовал совету и подобрал себе в хранилище подходящую по размеру одежду и обувь. В этой части Конструкта не было холодно, поэтому самодельный утепленный плащ уступил место удобной защитной куртке из арамидного волокна, широким штанам с множеством карманов и ботинкам от механизированного бронекостюма. Судя по всему, другие просто не налезли. На левом бедре разместилась кобура с пороховым револьвером крупного калибра. Устаревшее оружие имело только одно преимущество перед более современными аналогами: очень высокую безотказность. Такой револьвер не боялся ни электромагнитных импульсов, ни ударов, ни грязи и пыли. А тяжелая бронебойная пуля на небольшом расстоянии сможет пробить даже мощную и технологичную броню. Подобное оружие было стандартом для военных медиков Генериса, поэтому Серафим понимал выбор своего друга. От старых привычек непросто избавиться.

— Приятного аппетита, Айзек.

— Спасибо, Серафим. Я тут воспользовался твоими запасами. Давно не ел именно таких, в бункере на Ромео были другие консервы. Прости, что без спроса.

— Не бери в голову, мне банки тушенки для друга не жалко, — рассмеялся Стрельцов. — Отдохнул нормально?

— Конечно! Я теперь, после мутации, могу совсем мало спать, главное не забывать про питание.

— Да, я так и понял, Айзек.

Серафим уже хотел задать вопрос про выбор оружия, как со стороны грузового отсека послышались тяжелые лязгающие шаги.

— Он был легче. И тише, — первым отреагировал Алтер.

— Просто вы еще не видели, что я для него приготовил.

Но вид появившегося в кабине через полминуты Фридриха удивил даже Серафима. Стрельцов привез для своего друга двухметрового антропоморфного боевого робота, закованного в мощную броню и вооруженного до зубов. Эти изделия до сих пор производили в Доминионе, но использовали редко из-за дорогого и долгого процесса изготовления. В основном они служили огневой поддержкой для спецназа в городских условиях или при захвате космолетов. Что же удивило Серафима, так это часть щитков, выкрашенных в яркий фиолетовый цвет, да пара рук от старого тела Оссбергера, которые располагались немного ниже основных. Стрельцов подумал про себя: «И где он только такую краску нашел?»

— Серафим, это просто бомба, — обратился к нему Фридрих, разведя в стороны все четыре своих верхних конечности.

— Рад, что тебе понравилось. Я, правда, не ожидал, что ты сразу возьмешься за кастомизацию.

— А, ты про это, — Фридрих приподнял свои дополнительные руки, кажущиеся игрушечными на фоне основного тела. — Они очень хорошо откалиброваны, решил оставить для тонкой работы. Надо только придумать, как их убирать под броню. Четыре сразу слишком сложно контролировать.

— Я вообще-то говорил про твой демаскирующий окрас.

— Ой, да ладно. Я теперь здоровый оружейный шкаф на ножках, о какой маскировке может идти речь? Зато смотрится круто.

— Ну, тебе виднее, — рассмеялся Серафим. — Сам разберешься, что со своим телом делать. Только прошу, не ставь подсветку. Хотя бы пока.

Все вместе посмеялись над наклонностями Фридриха, после чего Стрельцов объяснил план по модернизации Люрика. Потратив на отдых еще около десяти часов, они приступили к упорному труду.

Благодаря восстановленному Алтером электроснабжению, можно было воспользоваться оборудованием интеграторов из ангара лаборатории. Несмотря на века простоя, оно оказалось в сносном состоянии и сильно облегчало работу. Серафим вместе со своей командой смог осуществить все задуманные модификации Люрика за неполных девять стандартных суток. Внешне корабль почти не изменился: только сопла новых маневровых двигателей и небольшой люк в днище отличали его от первоначального варианта. Фридрих проявил инициативу и смог переставить с ES-155–1 геологический лазер, так его впечатлил рассказ Серафима об использовании этого устройства в качестве оружия.

Решив отдохнуть в дороге, все четверо разместились в кабине Люрика, где места хватило даже с запасом.

— Командир, начинать взлет? — скорее для проформы спросил Алтер

— Так точно, бери курс на Землю.

XXI

Земля выглядела даже лучше, чем описывалась в воспоминаниях покинувших ее людей. Под причудливым узором облаков раскинулись темно-синие океаны. Они омывали покрытые горами, пустынями и изумрудными лесами континенты. Как оправа для драгоценного камня, с полюсов планету обрамляли белоснежные шапки ледников. Было даже удивительно, что человечество добровольно покинуло эту такую прекрасную планету.

— Красивая, — певуче произнес Айзек, подошедший вплотную к лобовому остеклению. Его широкая спина теперь закрывала товарищам половину обзора.

— Похожа на Рубикон, — заметил Алтер.

— И такая же заброшенная, — добавил Фридрих, сидевший за панелью управления радаром. — И не только Земля, а вся система. Сколько мы здесь находимся, я не засек никого живого.

— Если кто-то здесь и есть, то он не в космосе. Придется думать, как просканировать планету, — подвел итог спонтанного брифинга Серафим.

Алтер верно подметил, что Земля внешне напоминала Рубикон. Но если последний получил свой современный облик благодаря труду интеграторов, то колыбель человечества была такой сама по себе. С другой стороны, инфраструктура здесь находилась в худшем состоянии, чем даже на Конструкте. И это являлось не только естественной деградацией от времени, кто-то уничтожал все на планете умышленно. Подобная картина наблюдалась и по всей остальной Солнечной системе.

Тонны обломков и остовы сожженных космолетов кружились по орбите Земли. Хоть после пространственного скачка Люрик и оказался достаточно близко к своей цели, но взглянуть на ближайшие соседние планеты его экипаж смог через приборы. Там дела обстояли не лучше: разорванные в клочья космические станции и лежащие в руинах города. И, конечно же, ни одного следа чей-нибудь активности.

Серафиму печально было видеть, что стало с родиной его далеких предков, но кого-то здесь встретить он особо и не надеялся. Калан Рей ясно дал понять, что на Земле можно найти не помощь, а оружие. Вот только откуда начать? Вокруг разруха, все заброшено и обесточено. Пытаясь придумать план, Серафим не заметил, как его товарищи столпились у одного из мониторов.

— Эм, Серафим, если я ничего не путаю, то в нашу сторону движется корабль, — не отлипая от экрана, сказал Фридрих.

— Не просто корабль, командир, — и без того большие глаза Алтера расширились до предела. — Это судно интеграторов.

— Ты точно уверен?

— Подтверждаю. Он определился системой навигации. Перед нами ES-01–1. Первый исследовательский корабль интеграторов.

Фридрих одобрительно присвистнул. Или, учитывая его положение, включил запись соответствующего звука.

— Может быть, ты знаешь, кто его пилотирует?

— Нет, командир. Этот корабль пропал без вести задолго до рождения Алтера Нанта.

— Ну что же, ладно. Кто-нибудь верит, что он идет на автопилоте?

Не дав остальным членам команды даже подумать, Серафим сам и ответил на свой вопрос.

— Тогда мы просто обязаны пообщаться с пилотом ES-01–1.

Стрельцов попросил своего пилота-инопланетянина отправить таинственному кораблю запрос на стыковку, зашифрованный только интеграторам известными методами. Ответ с согласием пришел быстро и был закодирован аналогичным образом. А это означало, что на борту ES-01–1 почти наверняка есть интеграторы. С трудом скрывая возбуждение, Алтер объяснил, что данный корабль слишком древний, чтобы у его бортового компьютера имелся продвинутый искусственный интеллект, способный самостоятельно выйти на контакт. Но Серафим, хоть и разделял надежду товарища, все равно попросил всех быть особенно осторожными.

ES-01–1 медленно приближался. Он оказался даже больше, чем старое вместилище Алтера. Люрику пришлось маневрировать вокруг него, чтобы пристыковываться к шлюзу в верхней части корпуса. Серафим предпочел встретить экипаж древнего корабля на своем поле, поэтому все вместе они отправился ждать гостей в пассажирский отсек. К облегчению Стрельцова, пообщаться с ними вышел только один из команды. Или он вообще путешествовал в одиночку?

Все четверо стояли напряженные и сосредоточенные, а Серафим для большей уверенности трансформировал левую руку в винтовку. Судя по звуку, их гость должен был вскоре появиться. Только шаги его казались странными: вместо гулких ударов множество резких и звонких стуков. Но когда тот ступил из темноты стыковочного узла на хорошо освещенный борт Люрика, сомнений не осталось, что это был интегратор. Причем интегратор, многое повидавший на своем веку. Вместо ног он имел шесть механических «паучьих» лап. Незнакомец, чуть пройдя вглубь корабля, остановился и не спеша осмотрелся. Его искусственный левый глаз бледно светился оранжевым, а лицо не выражало никаких эмоций. Увидев то, что хотел, странный гость сам себе слегка кивнул и по-хозяйски уселся на ближайшее сиденье, свесив лапы по обе стороны от него. Тут же в голове Серафима раздался твердый, но какой-то тусклый голос.

— Приветствую тебя, необычный молодой собрат. И тебя тоже, человек, волей случая ставший похожим на нас. А также ваших спутников, которые, полагаю, нас не слышат. Меня зовут Мао И. Хоть я здесь и на правах гостя, но настоятельно прошу, уберите оружие и присядьте. Думаю, нам предстоит долгий разговор.

— Но ведь вы должны быть мертвы, — Алтер осекся, поняв грубость своего высказывания. — Простите. В летописях вы считались погибшим.

— Да, уважаемый Мао И, мы рады вас приветствовать на борту и гарантируем полную безопасность. Меня зовут Серафим, а моего друга — Алтер.

К началу разговора Стрельцов уже успел вернуть руку в нормальное состояние.

— Также хотел бы представить остальных членов команды, — он поочередно указал на каждого из товарищей, называя их имена. — Если вы не против, то я буду вербально дублировать им содержание нашей беседы.

Серафим решил быть в отношении Мао И очень осторожным, ведь тот смог определить их с Алтером состояние лишь после недолгого осмотра. Поэтому он заранее спросил разрешения побыть переводчиком. Фридрих же с Айзеком были ошарашены происходящим. Они понимали, что товарищи сейчас общаются с незнакомцем, но не знали, как именно. Оссбергер уже хотел уточнить это у Серафима, но тот остановил его жестом руки, а после короткой паузы сам начал отвечать на незаданный вопрос.

— Давайте присядем, ребята. Перед нами интегратор Мао И. Видимо, он очень древний и много знает. Поэтому постарайтесь вести себя уважительно, хотелось бы подольше пообщаться.

— Как ты с ним говоришь? — в этот раз первым не выдержал Айзек.

— Передача мыслей или что-то подобное. Помнишь, я рассказывал? Но вы тоже не расслабляйтесь, буду переводить все самое важное.

Мао терпеливо ждал, пока остальные рассядутся и будут готовы слушать. Когда те заняли свои места, он вновь заговорил с помощью мыслесвязи. Интегратор пока предпочел умолчать, что тоже знает язык, на котором говорят остальные.

— Юный Алтер, полученные тобой из летописей знания умышленно искажены. Я никогда не умирал, меня изгнал Совет первых без права вернуться назад.

— Как такое возможно? Вы же один из старейших интеграторов.

— Не просто старейший, я был самым первым.

— В каком смысле «самым первым»? — раньше всех задал вопрос Серафим, при этом не забывая вести пересказ для своих товарищей.

Последняя фраза старого интегратора удивила всю четверку. Не мог же он быть настолько древним, что застал появление своего вида? Но Мао лишь слегка улыбнулся, явно довольный реакцией собеседников.

— Серафим, не против, если я начну рассказ издалека? Так вам будет понятнее.

Тот кивнул, не имея никаких причин отказать. Если Мао хочет поговорить, то пусть говорит. Стрельцову стало крайне любопытно, что он вообще может знать.

— Хорошо. Я рад, что вы не лишаете меня радости общения, — интегратор прошелся по всем сидящим рядом теплым взглядом. — Ну так вот, Серафим, ты знаешь что-нибудь о переселенцах с Земли, потомком которых являешься? О том, как они покинули планету?

Хитрец Мао явно знал ответ на поставленный вопрос, но зачем-то проверял Серафима, поэтому тот не стал скрывать свои, как ему казалось, полные знания о полете Грааля.

— В двадцать втором по местному летоисчислению веке люди истощили ресурсы и Земли, и Солнечной системы. Противоречия становились все острее, и дело начало идти к войне. Одна из крупнейших корпораций Земли, Доминанта Технолоджис, начала снаряжать экспедицию в дальний космос. В результате их усилий в две тысячи сто пятьдесят первом году из Солнечной системы стартовал гигантский космолет Грааль.

— И, раз я могу лицезреть всех вас здесь, его полет закончился удачно. Хотя проект был весьма рискованным.

— Удачно, уважаемый Мао, но не совсем. Корабль двигался на околосветовой скорости примерно двадцать веков, как и планировалось. Но недалеко от целевой точки маршрута ему пришлось совершить аварийную посадку. На пути подвернулась вполне пригодная для жизни планета, но бедная ресурсами.

— Хм, и как люди справились с этой проблемой? — с неподдельным интересом спросил Мао. — Может быть, вам помогли мои собратья?

— Нет, — Серафим отрицательно покачал головой. — Ни мои современники, ни мои предки не пересекались с интеграторами. Алтер оказался первым. Да и то, наша встреча была случайной.

— Интересно, — лицо Мао И начало хмуриться. — Мои сородичи знали, где и когда встретить людей. Даже если они и закончили путешествие раньше срока, то найти их не было бы проблемой. Но ты утверждаешь, что этого не произошло?

Серафим начал думать, как сообщить собеседнику плохие новости. А тот, видя нерешительность со стороны человека, продолжил развивать свои мысли.

— Теперь далее. У интеграторов был запрет на посещение Земли, который бы никто и никогда не стал нарушать, я уверен. Тогда объясни мне, Серафим, как вы убедили Алтера сюда отправиться? Или заставили? Может вы законы и своего общества нарушили? За прошедшие века меня никто тут не посещал, люди в том числе.

Стрельцов понял сомнения Мао. Интегратор просто не мог состыковать собственные знания с неожиданным появлением гостей и их историей.

— Я последовал за ними по своей воле. Пришлось нарушить запрет. Не было выбора, — Алтер старался говорить максимально убедительно.

— К тому же, уважаемый Мао И, формально мы получили разрешение посетить Землю.

— Продолжай, — первый интегратор смотрел на Серафима острым взглядом.

— Это будет довольно трудно объяснить, и, боюсь, вы мне все равно можете не поверить. Давайте я лучше поделюсь одним посланием? Именно из-за него мы все оказались здесь. А вы прочитаете и сами сделаете вывод.

Мао на это ничего не ответил, только лишь устало вздохнул и слегка кивнул. Как только Серафим переслал нужный файл, глаза интегратора забегали из стороны в сторону. Он читал спроецированный перед лицом и видимый только себе текст. Мао сидел без движения одну минуту, другую, третью. Перечитывал и проверял подлинность сообщения раз за разом. И чем больше времени проходило, тем мрачнее становился интегратор. Наконец, когда молчание уже сильно затянулось, он повернул к Серафиму свое опечаленное лицо. Искусственный глаз Мао при этом светился необычайно ярко.

— Ты же не пытаешься меня одурачить, Серафим? — очень твердо, но совсем беззлобно спросил интегратор. Судя по голосу, он уже был готов принять неизбежное.

— Нет. Даже и в мыслях не было. Да и не думаю, что это возможно сделать.

— Правильно думаешь, — уголки рта Мао чуть поднялись вверх.

Долгие годы одиночества закалили его характер. Это позволило не унывать, даже находясь перед фактом вероятного истребления всего своего вида.

— Но позволь узнать, какой интерес у людей вызвало исчезновение моего народа, еще ипроизошедшее настолько давно?

— Мы нашли некий артефакт там, где располагался ваш Прорыв. И началось нечто похожее. Пока, правда, не в таких масштабах.

— Теперь ясно, — Мао как-то даже по-отечески улыбнулся. — Я ведь предупреждал, что созданное ими общество плохо закончит. А в итоге мы можем прихватить с собой в небытие еще и людей.

— За это Вас сослали? Вы знали, что кто-то создаст эту чуму?

— Нет, конечно. Я не мог знать, какое именно бедствие постигнет интеграторов. Но понимал — что-то плохое неизбежно произойдет. И предупреждал остальных из Совета Первых. А они оказались слишком упрямы и вынудили меня отправиться в ссылку, чтобы я «не отравлял общество своими идеями».

— Вы простите, но я совсем ничего не понимаю. Что было не так с интеграторами? И зачем отправлять Вас именно на Землю?

— Не на Землю, а подальше от остальных. Я мог полететь куда угодно, но выбрал это место, повредил здесь корабль и застрял. А твое замешательство мне понятно. Но это можно исправить. Вы же готовы дальше выслушать мою историю? — последнее Мао сказал обычными словами на знакомом всем четверым, даже Алтеру после общения с Серафимом, языке, после чего разразился сильным кашлем.

Первым подсуетился Айзек, который достал из своей сумки небольшую фляжку и передал ее Мао. Старый интегратор за несколько глотков опустошил полученный сосуд и облегченно выдохнул.

— Спасибо тебе, Айзек Квад. Видимо, я слишком долго не пользовался речевым аппаратом.

Голос Мао И остался все еще хриплым, но он продолжал говорить.

— Я хотел бы вернуться к тому моменту, когда Грааль отправился в путь. Вы же не знаете, что потом происходило на Земле?

— Никто из людей не знает, — Фридрих поспешил поучаствовать в разговоре, как только для этого представился шанс.

— При аварийной посадке повредилась навигация Грааля, и привязки координатной системы сбились. Мы потеряли путь назад, а готовых искать Землю энтузиастов было слишком мало, — пояснил Серафим.

— А я ведь думал, что та экспедиция погибла, поэтому никто и не пытается вернуться назад, — Мао задумчиво поглаживал подбородок. — Запуск Грааля был действительно опасной затеей. Даже удивительно, что так много людей откликнулось.

— Вы столько всего знаете о старой Земле, — заметил Айзек. Он стеснялся спрашивать, хотя уже давно подумал об этом.

— Полагаю, что побольше вас всех.

Старый интегратор о чем-то вновь задумался, но никто не решался нарушить молчание. Наконец, он обвел всех глазами и заговорил.

— Да, мой рассказ должен быть убедительным. Давайте, я все вам изложу, пока еще держу мысли в голове, а потом уже выслушаю вопросы?

Мао собирался так поступить в любом случае, но решил спросить из вежливости. Дождавшись кивков со стороны собеседников, он начал повествование.

После отлета Грааля осталось еще много желающих покинуть Солнечную систему, которая становилась все более опасным местом. Постоянные войны между Землей и другими заселенными планетами, а также локальные конфликты и столкновения. Разрушение пригодных для жизни экосистем, в том числе и искусственно созданных. Рост числа новых видов заболеваний на фоне использования биологического оружия. И непрекращающийся застой экономического и технологического развития. Доминанта стала единственной за долгое время корпорацией, реализовавшей проект действительно космического масштаба. Но львиную долю своих наработок они, естественно, забрали с собой.

Для подавляющего большинства людей, не решившихся подняться на борт Грааля, мечта о лучшей жизни на новом месте так и должна была остаться мечтой. Но один очень богатый инвестор по имени Натан Воллфиш, который в силу проблем со здоровьем не мог воспользоваться ни одной из существующих технологий криостазиса для многовекового полета к далеким звездам, не оставил надежды провести остаток жизни в более безопасных условиях. Он пострадал от одной из искусственно созданных эпидемией, поэтому оказался одержим идеей изолироваться от людей. Конечно, Воллфиш все равно был вынужден набрать не малую команду для осуществления перелета на другой край галактики, но старался ограничиться минимально возможным количеством людей.

О том, что для Натана еще не все потеряно, ему рассказал один знакомый ученый: талантливый физик-новатор с весьма сложным характером. Он заявил, что вместе со своей командой при должном финансировании и техническом обеспечении за два или три десятка лет сможет разработать двигатель на новых физических принципах. Это бы позволило создать космический корабль значительно меньших по сравнению с Граалем размеров, но способный за короткое время преодолеть такое же расстояние. Натан, будучи еще достаточно молодым человеком, согласился подождать. Свободных денег у него тоже хватало, чтобы рискнуть и вложить состояние в весьма сомнительное предприятие. Единственным недостатком стала плата, которую просили ученые за свою работу: место на борту в предстоящем путешествии.

Тем не менее Воллфиш согласился на все условия, выделил солидное финансирование и свою лучшую исследовательскую лабораторию, расположенную на Луне. Он хотел максимально долго скрывать этот проект от широкой общественности, поэтому поддерживал секретность, а нанятых ученых перевез на спутник Земли.

Исследователи были заинтересованы в успехе работы не меньше своего нанимателя, поэтому вкладывали в нее максимум сил и времени. Первых результатов удалось достичь достаточно быстро, но вот путь от маломощной лабораторной установки до полноценного космического аппарата оказался долгим и тернистым. Потребовалось даже нанять некоторое количество дополнительных специалистов, хоть Воллфиш и был от этого не в восторге. В их числе оказался и Мао И: единственный из команды разработчиков, кто специализировался на оружейных системах.

Приложив титанические усилия, проект удалось закончить в установленный срок. Весь путь от составления внятного технического задания до готового к полету космолета занял двадцать девять лет. Люди, задействованные в его разработке и постройке, за это время порядком устали и постарели, но остались довольны результатом и жаждали отправиться в путь. Им удалось создать нечто фантастическое: аппарат, способный совершать то, что сейчас называют пространственными скачками. Теперь расстояния не были помехой для человечества, по крайней мере для его очень маленькой части.

Так случилось, что за пару недель до старта Натан скончался. Новоявленные партнеры, сомнительные родственники и многие другие заинтересованные лица захотели урвать свой кусочек от наследия Воллфиша. Информация о готовившейся им космической экспедиции просачивалась и раньше, но сейчас грозила обернуться конкретными действиями со стороны любого, кто хотел бы получить технологию быстрых межзвездных перелетов и был способен добраться до Луны. Поэтому совет, состоящий из ведущих специалистов проекта и позже ставший Советом первых, единогласно решил немедленно улетать, благо все к этому уже оказалось готово. Эти люди разделяли взгляды Воллфиша и не планировали брать с собой кого-то кроме своих коллег, которым могли хоть сколько-нибудь доверять после тридцати лет, проведенных вместе.

Лететь было решено туда же, куда и направлялся Грааль. Место оказалось подобрано очень удачно, а на поиски альтернативы времени не осталось. Способный к искажению пространства корабль позволял прибыть туда почти на двадцать веков раньше своего движущегося с околосветовой скоростью конкурента. Достаточно времени, чтобы построить новый мир и придумать, что делать с «опоздавшим» Граалем.

Большинство разработанных в ходе проекта технологий полностью вывезли из пределов Солнечной системы. Среди них было и кое-что специфическое, но так и не пригодившееся при постройке космического корабля: программа Рестарт. Она представляла собой совокупность большого числа направленных мутаций, позволяющих быстро перестроить организм человека. Имелось предположение, позже не подтвердившееся, что без серьезной генной модификации человек не перенесет путешествие через искаженное пространство.

Однако люди, оказавшись далеко за пределами влияния привычных законов и норм морали, увидели в ранее бесполезной разработке новые возможности. Никто теперь не смел запретить не только изменить человеческий организм, но и полностью его перестроить. Члены Совета первых, верховенство которого над формирующимся обществом уже было всеми признано, понимали, что их главное преимущество над землянами — это передовые технологии. И нужно сделать все, чтобы научиться эти технологии эффективнее использовать.

Быстро и без происшествий прибыв на новую планету, которую они назвали Рубикон, исследователи приступили к конфигурации будущего человека. Конечный вариант программы Рестарт позволил улучшить интеллектуальные способности и восприятие, сделать организм более выносливым и очень стойким к болезням, а также в десятки раз замедлить старение. Внешний вид, за исключением верхних конечностей, кардинально не менялся, но и модифицированные руки взамен получали невероятно развитую моторику. Правда тело после превращения становилось меньше и физически слабее, но это было допустимым недостатком. В конце концов, нельзя улучшить все и сразу.

Члены Совета ради укрепления своего авторитета и примера остальному народу решили первыми пройти через Рестарт. Но даже среди них оказался тот, кто пошел на это раньше других. Мао И не имел ни семьи, ни перспектив для ее создания — никто бы не стал по нему горевать. Он и до Рубикона считал свою жизнь интересной и, в целом, удавшейся. Поэтому главный оружейник был готов рискнуть и стал единственным представителем нулевого поколения интеграторов. Так назвали новую расу антропоморфных существ.

Процедуру раньше еще не испытывали в полной мере на практике, что привело к ряду случайных нежелательных мутаций. Именно из-за них Мао лишился глаза и потерял нижнюю половину тела, вместо которой пользовался кибернетическим протезов. Но результат не остановил остальных членов Совета, и они тоже прошли через Рестарт, став первым поколением интеграторов. Учитывая предыдущий негативный опыт, во второй раз удалось получить меньше ошибок, а поколение номер два и вовсе не имело заметных отклонений. Третье поколение или естественно рожденные интеграторы должны были полностью освободиться от последствия Рестарта.

Благодаря труду новых обитателей, Рубикон быстро обзавелся растениями, а потом и различными животными. Планета все больше напоминала старую Земли, когда та еще не слишком пострадала от человека. Интеграторы развивали свою молодую цивилизацию, накапливали новые знания и исследовали космос вокруг себя. Созданный ими способ перемещения позволял часто отправлять экспедиции и изучать несколько миров за один заход. Но не прошло и двух десятков лет спокойствия, как установившийся уклад жизни был нарушен появлением нежданных гостей.

Земляне по крупицам информации, оставшейся в покинутой лаборатории Воллфиша, смогли воспроизвести систему для пространственных скачков. Их вариант не дотягивал до прототипа по эффективности и надежности, но все равно работал. Имея возможность оправиться куда угодно, люди почему-то решили посетить своих бывших сородичей и силой отнять у них Рубикон. Эта идея оказалась такой навязчивой, что ради нее объединились жители всей Солнечной системы, несмотря на недавно бушевавшую вражду.

С трудом отогнав первый разведывательный отряд людей, интеграторы поняли три вещи: им нужна защита для планеты, броня для своих тел и место для эвакуации на случай потери Рубикона. Уже в первой вылазке представители человечества продемонстрировали недюжинное рвение в истреблении и достигли на этом пути определенных успехов. Никто из интеграторов даже не допускал мысли, что они просто возьмут и отступят.

Создать оружие, способное отразить атаку непрошеных гостей еще на подступах к Рубикону, было первоочередной задачей, которую взял на себя Мао И. Он и до этого начал прорабатывать кое-какие варианты артиллерийских систем, правда использовать их планировал для защиты автоматических станций на безатмосферных планетах от астероидов. Теперь же оставалось только увеличить мощность и довести до ума систему наведения.

Запасная планета тоже нашлась достаточно быстро. Широкий охват программы исследования космоса позволил иметь объемную базу данных с описанием различных звездных систем. Из этого многообразия и был выбран будущий Конструкт. Он не позволял создать из себя подобие Земли, как Рубикон, но компенсировал это большими запасами полезных ископаемых, что оказалось бы более полезным в случае крупномасштабной войны с людьми.

Последняя часть плана потребовала больше всего времени. Построенное Мао оружие исправно защищало интеграторов от угроз, а запасная планета уже осваивалась. Возможность для относительно спокойной работы позволила создать не просто бронекостюм. В результате появились первые симбионты, которые в дальнейшем изменили всю жизнь интеграторов. Они не просто защитили своих носителей, но и компенсировали недостатки физического развития их тел.

Когда достаточное количество интеграторов было обеспечено симбионтами, и они уже собирались дать людям решительный отпор, атаки на Рубикон прекратились. После того, как гости с Земли не появлялись уже больше года, стало очевидно, что у них появились более насущные проблемы. Была ли это какая-то катастрофа, очередной виток внутрисистемной войны или нечто другое? Совет первых не имел ни малейшего желания выяснять и, тем более, помогать. А для остальных интеграторов просто было установлено строгое табу на посещение Земли. Даже в навигационные системы космических кораблей добавили блокировку, не позволяющую пространственным скачком приблизиться к пределам Солнечной системы. Естественно, исключением из этого правила стали сами члены Совета.

Затишье продолжалось, поэтому вожди интеграторов решили не просто забыть об угрозе с Земли, но и искоренить память о людях и связи с ними из умов своих потомков. Была придумана история о переселении с другой планеты и все к ней прилагающееся. Человечество же встречалось в нескольких скупых записях в базе данных исследования космоса как вид, с которым интеграторы случайно столкнулись во время своих путешествий, но посчитали слишком непредсказуемым для взаимодействия. В дальнейшем больше не возникало никаких серьезных проблем. По крайней мере, пока Мао И не изгнали. А произошло это довольно скоро после того, как люди перестали являться на Рубикон.

Совет первых мог бы представить судьбу человечества как хороший наглядный пример для интеграторов, чтобы те не повторяли ошибок своих прародителей и создали более совершенное общество, где никто не ставил бы свои интересы и желания выше благополучия окружающих. Но никто кроме Мао И не захотел идти по такому пути. Вместо этого члены Совета решили взять под жесткий контроль свой народ, лишив его свободы выбора во всем, что касалось устройства социума. С помощью системы бескомпромиссных запретов и неотвратимой кары за их нарушение они выбили из интеграторов всякое сомнение в правильности установившегося общественного строя и неоспоримости власти Совета.

Каждый обычный интегратор мог заниматься всем, чем пожелает: творить, изобретать, исследовать или просто жить в свое удовольствие. Но вот управлять народом мог только Совет. Если нужно было начать хоть сколько-нибудь серьезный проект — получи разрешение у Совета. Случился конфликт между интеграторами, и стороны не идут на мировую? Да, за решением проблемы обратись к Совету. Численность интеграторов росла постоянно, но очень медленно, поэтому даже небольшая группа могла справиться с управлением. Совет считал, что только так общество можно сохранить единым, избежав войн и распрей в будущем.

Мао же был уверен, что, сконцентрировав абсолютно всю власть в своих руках, Совет первых создаст общество инфантилов. Они, как дети, не смогут самостоятельно принимать серьезные решения и, случись что с руководителями, вскоре погибнут. Но другие члены Совета так не считали и продолжали развивать свою цивилизацию по выбранному пути. Мао, как создатель защитной системы и первый из первых интеграторов, имел огромный авторитет среди сородичей, и многие бы могли прислушаться к его словам. Поэтому бывшие коллеги предложили своему главному оружейнику два варианта: смерть или изгнание. Мао на тот свет не торопился и выбрал второй.

Иронично, что первому интегратору дали в пользование первый исследовательский космолет, построенный на Рубиконе. Имея почти полную свободу передвижений, Мао И решил все-таки отправиться на Землю. Запрет на полеты туда на него не распространялся, да и какое уже кому было дело.

Оказавшись в пределах Солнечной системы, изгнанник обнаружил там только разруху и запустение. Все обитаемые планеты были так или иначе повреждены и отравлены, а в их самых укромных убежищах доживали свой век жалкие крохи некогда многочисленного человечества. В космосе, оставшись без руководства, вели бессмысленную войну автоматические боевые машины, попутно уничтожая остатки развивавшейся долгие годы цивилизации. Мао не повезло попасть в одно из таких сражений и повредить корабль. Он смог восстановить почти все, знаний и материалов хватало, но только не базу данных навигационной системы. Корабль потерял возможность рассчитывать параметры пространственного скачка, поэтому после перемещения мог оказаться где угодно и уже не вернуться назад. Мао не хотел бесцельно слоняться среди безымянных звезд, поэтому решил стать узником Солнечной системы. На этом рассказ старого интегратора завершился: в опустевших владениях людей с ним не случилось больше ничего, что сейчас заслуживало бы внимания.

XXII

Пара тысяч лет — лишь миг в космических масштабах. В этих категориях люди и интеграторы были одним биологическим видом совсем недавно. Пока первая волна переселенцев двигалась к выбранной планете, на ней успела появиться и исчезнуть целая цивилизация, но совсем не инопланетян. Принять мысль, что никакого внеземного разума нет, и человечество ухватилось за свой собственный хвост, оказалось непросто для всех четверых, включая Алтера. Возможно, что ему, безоговорочно верившему в непогрешимость Совета первых, было даже тяжелее остальных. Но Мао не спешилпомочь своим слушателям осознать свалившуюся на них правду. Вместо этого первый интегратор завел новый рассказ совсем на другую тему.

— Знаете, друзья, когда я понял, что потерял возможность безопасно выбраться из Солнечной системы, то занялся изучением всего оставленного после себя человеческой цивилизацией. Здесь еще были живые люди, но они наотрез отказались идти на контакт и спустя некоторое время умерли. Я же собирал любые знания, до которых мог добраться. Чертежи и исследования, книги и статьи, фотографии, фильмы, музыка — все, что несло в себе хоть какую-то информацию, — Мао многозначительно обвел всех глазами. — Калан Рей отправил вас в этот запретный мир точно не за историей происхождения интеграторов. И мне есть, что предложить кроме нее.

— Оружие? — первым, как и ожидал Мао И, в себя пришел Серафим.

— Именно. Люди довольно быстро осознали, что созданную мной защиту так просто не преодолеть. Поэтому они начали строить мощнейший в своей истории боевой космический корабль, но вот воспользоваться им так и не успели.

— Не успели воспользоваться? Значит, им уже было, чем воспользоваться, и корабль закончен?

— Ты внимателен к деталям, Серафим. Действительно, это оружие собрано и ожидает только финальной настройки. Давайте посетим спутник Земли, и я все покажу.

Паучьи ноги Мао снова застучали по полу и плавно понесли его в сторону кабины. Остальным же осталось только пожать плечами и последовать за ним. Алтер, не дожидаясь команды командира, сел за штурвал и начал отстыковываться от ES-01–1. Освободившись от лишнего груза, Люрик отправился в сторону Луны.

— А он еще функционирует? — поинтересовался Фридрих, последним занявший свое место.

— Конечно, друг мой. Земляне его очень хорошо законсервировали, когда поняли, что не успеют подготовить для использования.

— Земляне? По рассказу я понял, что люди все вместе пошли войной на интеграторов, — Серафим сразу заметил неувязку.

— Да, так и было. Люди объединились ради общей цели. Но этот союз изначально оказался обречен. Земляне, прибравшие к рукам технологию пространственного перемещения, не собирались ей делиться. Сначала остальных это мало волновало, но постепенно стали возникать противоречия. Также произошло и с новым боевым кораблем. Ресурсы в него вкладывали все, а присвоить себе попытались земляне. Это стало триггером, который опять запустил войну внутри Солнечной системы. Успей хоть кто-то из противоборствующих сторон воспользоваться новым оружием, и остальные были бы в момент подавлены. Но этого не случилось.

— Они уничтожили друг друга. На этот раз уже без остатка, — холодно заключил Стрельцов.

— Верно подмечено, Серафим. Возможно, кто-то и успел вырваться отсюда, доподлинно мне неизвестно. Те же, кто выжил, постепенно вымерли. Никому из них не хватило ресурсов, чтобы пережить последствия тотальной войны.

Последние слова Мао о судьбе жителей Солнечной системы сделали атмосферу в кабине совершенно мрачной, и разговоров больше не было до самой Луны. Всех троих представителей человечества занимали мысли о том, что и их народ может ожидать подобная участь. Сознание бесспорно является сейчас важнейшей угрозой, но и сами для себя люди представляют немалую опасность. Алтер же все еще переваривал предыдущий рассказ об интеграторах. А Мао просто физически устал говорить. Слишком давно этого не делал, и голосовые связки находились не в лучшей форме. Лишь когда Люрик приблизился к цели, он стал объяснять, где им стоит приземлиться.

Луна, естественный рельеф которой изначально не был ровным, сейчас больше походила на скомканный лист бумаги. Когда-то здесь располагалось множество предприятий и научных центров землян. Но ничего из этого не сохранилось, только угловатые горы обломков возвышались над пыльной поверхностью спутника. Тем не менее Мао удалось быстро найти им же и восстановленную посадочную площадку. Оттуда, немного поплутав среди руин, они пришли к провалу вглубь Луны, который сверху казался бесконечным. Но далеко внизу дно у него все же имелось. Это сооружение оказалось просто абсурдно большим подземным ангаром, только крыша которого выходила наружу. А еще в нем покоилось нечто огромное.

— Итак, друзья. Мы с вами попали в действительно знаковое место. Много сотен лет назад именно на этой космоверфи был построен легендарный Грааль. А сейчас здесь находится не менее значимый корабль, последнее великое творение человечества. Не знаю, какое имя хотели дать ему создатели, но я называю этого гиганта Омегой.

Все рассыпались в разные стороны, пытаясь осмотреться. Из-за плохого освещения границы подземной верфи терялись где-то во тьме, а она казалась вовсе безразмерной. Можно было подумать, что сюда поместится небольшая планета. В этой непроглядной темноте оказались различимы только монолитная бетонная стена, вся расчерченная зигзагами толстых кабелей, и днище космического корабля.

Матовая темно-синяя обшивка Омеги поглощала весь падающий свет, не создавая ни одного отблеска. Она состояла из плотно друг к другу подогнанных шестиугольных и ромбовидных панелей. Изредка их причудливый узор нарушался каким-нибудь выступом, торчащей антенной или, наоборот, впадиной. Также с большим интервалом между собой сверху свешивались цилиндрические гондолы двигателей, имевших не меньше десяти метров в диаметре. Это были стартовые одноразовые блоки, необходимые для вывода корабля в открытый космос.

— Какой он огромный. Прямо как крейсер! — Фридрих широко развел руки в стороны, будто пытался обхватить Омегу.

— Нет, Фрид, он куда больше крейсера, — ответил Серафим, стараясь разглядеть скрытый во тьме нос гигантского космолета.

— Но не так велик, как Грааль, — уточнил Мао. — Я обследовал этот подземный комплекс, и здесь еще очень много свободного места. Думаю, что можно было бы уместить три Омеги.

— Невероятно, — Айзек задрал голову так сильно, что вот-вот уже заглянул бы себе за спину.

— Да, друг мой, действительно невероятно. Но отсюда мы ничего существенного не увидим, поэтому стоит подняться выше, — старый интегратор одной из своих механических лап указал в сторону кормы корабля, на с трудом различимую вышку.

Это оказался лифт, который совсем не выглядел надежным, да и запитать его пришлось от кристалла Серафима. Тем не менее скрипучая платформа благополучно доставила пассажиров наверх, позволив по пути через лучше разглядеть Омегу. В сечении корабль имел форму сильно приплюснутого пятиугольника с горизонтальной гранью снизу. Фюзеляж был сильно удлиненным и постепенно расширялся от носа к корме. По бокам от нее в такой темноте были едва различимы угловатые и массивные двигатели. Верхнее ребро корпуса примерно на середине своей длины переходило в приземистый гребень, идущий до задней части корабля. Больше на поверхности Омеги никаких существенных надстроек не оказалось. Обшивка, как и на днище, имела матовое синее покрытие и состояла из набора многоугольных пластин.

Добравшись до верхнего этажа вышки, вся группа перешла оттуда по обветшавшим помостьям к большому круглому люку, расположенному в передней части гребня корабля. Мао здесь уже не раз бывал, поэтому парой ловких движений открыл проход. Внутри был настоящий лабиринт из коридоров, но большинство помещений оказались опечатанными. Интегратор соблюдал осторожность при осмотре корабля и не стал ломиться куда попало. Следуя за ним, группа достаточно быстро добралась до капитанского мостика.

Просторный вытянутый зал заканчивался полусферическим куполом лобового остекления, которое сейчас оказалось чем-то закрыто снаружи. Вдоль боковых стен стояли стройные ряды рабочих станций, отделенные друг от друга прозрачными перегородками. Их общее число составляло никак не меньше тридцати. Они образовали своеобразный коридор, который заканчивался небольшим постаментом с тремя креслами. Мао, в отличие от своих спутников, не сбавлял шага и не смотрел по сторонам, а подошел и уселся на одно из них. Через пару секунд прямо перед выгнутыми панелями остекления возникла большая голографическая схема Омеги.

— Я не понимал, почему вы не улетели. Теперь стало ясно, — стоявший позади всех Алтер указывал на множество рабочих мест за своей спиной.

Мао грустно улыбнулся и кивнул.

— Не знаю причин, но у этого корабля заложен очень высокий уровень контроля со стороны оператора. Соответственно, нужна большая команда. В одиночку я бы не смог поднять Омегу даже над поверхностью Луны.

— Да здесь полсотни человек понадобится! — левая рука Фридриха лежала на одном из мониторов, хорошо запакованном в плотную пленку, а над предплечьем правой зависла уменьшенная копия схемы корабля. — Но в остальном — это просто бомба: оружие, броня, встроенный ангар!

— Я вижу, Фрид, — холодно ответил Серафим, чтобы остудить пыл друга.

После этого он не менее серьезным тоном обратился к старому интегратору.

— Уважаемый Мао И. Вы хотите сказать, что передадите столь мощное оружие нам? Просто так?

— Я хочу сказать, что причиной сложившейся ситуации являются мои сородичи. Ответственность за них тоже лежит на мне. Это единственное, чем я могу помочь людям. К тому же одно условие будет. Помогите мне убраться отсюда.

— И это все? Без обмана?

— А какой здесь может быть обман, Серафим? Мне уже ничего не нужно, да и терять особо нечего. Я, откровенно говоря, уже очень стар. Интеграторы могут жить долго. Просто неприлично долго. Но даже у нас есть свой предел, и я скоро его преодолею. Хотелось бы перед смертью взглянуть на Рубикон.

Сжатые в кулаки ладони Серафима расслабились. Одну из них он протянул Мао, а тот в ответ пожал руку.

— Мы обязательно вам поможем. Доставим, куда нужно. Только прошу, подумайте на счет Рубикона. Там сейчас люди, и они не слишком дружелюбно настроены.

— Осваивают то, что от нас осталось? Я не удивлен, — Мао тихо засмеялся. — Ладно, тогда сначала отправлюсь на Конструкт. Везти меня не придется, просто дайте подключиться к своему кораблю, чтобы перенастроить систему навигации.

Первый интегратор напоследок взглянул на яркое изображение последнего космолета землян, после чего не спеша двинулся в сторону выхода. Остальные, немного помедлив, последовали за ним. Только Серафим значительно задержался, так как загружал себе файлы о корабле. Позже ему придется разобраться, сколько точно человек в команду Омеги потребуется. Но путешествие в Солнечную систему Стрельцов в любом случае считал очень удачным.

На обратном пути до Люрика все довольно оживленно общались друг с другом, но на отвлеченные темы. Мао спрашивал у Алтера, как жили интеграторы после его ухода, а тот пытался побольше узнать о прошлом своего народа. Фридрих же с Айзеком просто интересовались у старого интегратора всем, что приходило в голову. В основном вопросы касались Земли до того, как он ее покинул. Только Серафим держался всю дорогу в стороне и молчал, полностью погруженный в свои мысли. Когда они выбрались на поверхность Луны, он подошел к Мао и отвел того чуть в сторону.

— Скажите пожалуйста, а систему защиты Конструкта тоже вы создали?

— Разумеется. Она абсолютна идентична той, что была развернута на Рубиконе.

— Тогда не могли бы вы ее подлатать и перезапустить? С людей хватит и одной планеты интеграторов, а от Конструкта их лучше держать подальше

— Не веришь в добрые намерения своих сородичей?

— Я чуть не помер, когда была грызня за влияние на Рубиконе.

Мао понимающе кивнул и жестом пригласил Серафима подниматься на борт.

— Не знаю, как хорошо там все сохранилось, но сделаю, что смогу.

Ремонт ES-01–1 прошел без каких-либо проблем. Мао просто протянул толстый кабель от одного корабля к другому через стыковочный шлюз, ввел несколько команд в бортовой компьютер Люрика, и все было готово. Как бы интегратор не пытался это скрыть, но его лицо светилось от счастья. Распрощавшись со своими освободителями, он поспешил покинуть место затянувшейся ссылки. Серафим же был уверен, что Мао И надолго на Конструкте не задержится, и скоро следы присутствия ES-01–1 появятся по всей галактике.

Люрик тоже начал готовиться к пространственному скачку к Нью-Терре. Серафиму нужно было подумать, как лучше использовать Омегу, и где взять для этого корабля команду. Он оказался слишком специфичным в управлении, что осложняло подбор людей. Остальным же, по большому счету, было без разницы, куда лететь. Чтобы не привлекать лишнего внимания, Люрик завершил перемещение вдали от планеты, поэтому у Стрельцова появилось время для просмотра накопившихся новостей и сообщений. Отправившись на Землю, они оказались вне зоны доступа любых людских информационных сетей. Именно одно из этих сообщений в корне поменяло планы.

К сожалению, догадки Серафима оправдались. Щедро раздаваемые Хрустальной луной артефакты действительно оказались не просто красивыми сувенирами, а передатчиками псионного излучения, пусть и ослабленного. Это позволило их создателям оказывать влияние на действия многих чиновников в государственных аппаратах всех трех стран. Можно сказать, что последнее удалось узнать «экспериментальным» путем. Вскоре после того, как Ален докопался до правды, его обвинили в шпионаже по состряпанному на скорую руку предлогу. Несостоятельность этого дела можно было легко доказать, поэтому Говарда побыстрее отправили в самую далекую тюрьму для политических заключенных, откуда еще никто не возвращался обратно. По крайней мере, так думало правительство Синергиума.

Серафим развернулся на своем капитанском кресле к уже порядком заскучавшим товарищам.

— Планы меняются, господа. Посещение Нью-Терры нам придется отложить.

— Что-то случилось? — Айзек порядком напрягся.

— Лучше скажи, куда мы теперь двинемся, — а вот Фридрих, напротив, был предельно расслаблен.

Алтер же молчал, хоть и внимательно слушал окружающих. После встречи с Мао он стал особенно задумчивым.

— Кто-нибудь слышал про Железный бор?

Квад и Алтер только отрицательно помотали головой, а вот Фридрих хитро, насколько позволяло стальное лицо, улыбнулся.

— Судя по всему, это тюрьма. Хорошо иметь компьютер прямо в мозгу.

Не сразу осознав сказанное, Фридрих переглянулся с Айзеком, после чего оба одновременно выдали один и тот же вопрос.

— Так мы будем штурмовать тюрьму?

Но если андроид говорил это с надеждой, то его друг с неприкрытой тревогой. Внутренне усмехнувшись, Серафим им ответил.

— Не совсем. Мы отправимся туда, но штурмовать ничего не придется.

— Командир, что такое тюрьма? — огорошил остальных своим вопросом Алтер.

У интеграторов их не было, вот он и не понимал, о чем идет речь. После краткого рассказа о системе исполнения наказаний у людей, Алтер понимающе покивал и задал очередной интересный вопрос.

— Значит, у тебя есть ключ к этой тюрьме?

Оссбергер начал было объяснять, что это невозможно, но его сразу прервал Серафим.

— Можно и так сказать.

— Подожди, — Фридрих даже встал с места от переизбытка чувств. — Мы что, просто возьмем и войдем туда?

— Да, вроде того. В некотором смысле это моя тюрьма.

Все впали в ступор после этих слов. Но вскоре нахмуренный лоб Айзека разгладился: он первым понял, что имел ввиду Серафим.

— Железный бор контролирует Отдел особых операций. И сначала ты, а потом и Ален отправляли в эту тюрьму тех, кого хотели укрыть от властей.

— Именно, — Стрельцов даже слегка поаплодировал догадливости товарища. — Только не всю тюрьму, а ее отдельный блок для политических заключенных. Для тех, кого хотелось бы устранить, но тихо совершить убийство не получилось. Мы таких не только укрывали, но и многих тайно освобождали.

— Ален и есть наш ключ? — продолжил свою мысль Алтер.

— А вот тут небольшая загвоздка: именно Говарда мы и отправляемся вызволять.

XXIII

Железный бор находился в весьма мрачном месте. Внушительных размеров космическая станция зависла прямо среди колец безымянного газового гиганта. Лучи местного светила, и без того преодолевшие огромное расстояние до планеты, с трудом пробивались через плотный заслон вещества. Тёмно-серая обшивка, окруженная тускло светящейся аурой из мелких частичек льда и углерода, будто говорила: «Держись отсюда подальше!».

Сама станция представляла собой три вставленных друг в друга тора, диаметр сечения которых уменьшался при приближении к центру. Люрик медленно летел вдоль ее оси вращения, оставаясь незамеченным. Все благодаря специфическому сигналу, который транслировал Серафим с тех пор, как тюрьма оказалась в поле видимости.

— Как-то она ветхо выглядит. Больше на корабль-призрак похожа, — с сомнением заметил Фридрих.

— Железный бор — очень старая станция, — не отрываясь от монитора, начал отвечать Серафим. — Но она является основным местом заключения осужденных пожизненно или на большой срок. Нас же интересуют Красные сосны — самый новый блок. Это тот, что ближе к центру. Внутри проблем быть не должно, но все равно оставайтесь внимательными.

— Что от нас требуется, командир?

Алтер говорил спокойно и уверенно. То ли он еще до конца не понял, куда направляется, то ли после случившегося за последнее время теперь был готов ко всему.

— Просто прикрыть отход наших людей в случае чего. Говард уже о всем знает и должен быть готов. Так что я бы на твоем месте все-таки взял себе оружие.

— Спасибо, но пока откажусь. Сначала нужно понять все особенности нового симбионта.

— Как хочешь, — Серафим пожал плечами и обратился уже ко всей команде. — И самое главное. Как только Люрик состыкуется с тюрьмой, его присутствие сразу обнаружат. У меня есть пара отвлекающих маневров, но надолго их не хватит. Поэтому действуем быстро.

Получив от всех утвердительный ответ, Стрельцов проверил свое «снаряжение». Он несколько раз трансформировал руки в оружие и менял его конфигурацию, пока не убедился, что все работает без заминок и четко в соответствии с его командами. Вскоре Люрик подал сигнал о приближении к станции и пристыковался к неприметному шлюзу. Алтер решил остаться охранять корабль, а не идти со всеми. Серафим не стал спорить, тем более интегратор был единственным, кто мог выйти в открытый космос и свободно там передвигаться.

Отряд оказался в неосвещенном и захламленном коридоре. Он использовался строителями при возведении Красных сосен, после чего был замурован. По документам. Фактически же его использовали, чтобы переправлять из тюрьмы заключенных. Тех, кто по официальной версии умер и был кремирован.

Достаточно быстро отряд дошел до большого круглого люка, измазанного сажей. Серафим подошел к нему, несколько раз постучал и, убедившись в отсутствии реакции с обратной стороны, ухватился за широкую ручку. За крышкой люка находилось квадратное помещение с несколькими большими отверстиями в потолке. Сейчас здесь было почти пусто, только по углам лежали кучи слежавшейся пыли.

— Это мусорный накопитель. Сюда его сваливают со всего блока тюрьмы, а потом сжигают. Впереди есть проход в подсобные помещения станции. Там идите только туда, куда иду я. Тюремщики редко сюда заходят, но осторожность не повредит.

— А камеры? Я не смогу, как вы, укрываться в тенях.

Броня Фридриха действительно слишком сильно бликовала даже при минимуме света.

— Обижаешь, Фрид. Схема отработана годами, никто нас не заметит. Если только лично сюда не придет.

Дальше они двигались в полной тишине. Серафим хорошо знал дорогу в этом темном грязном лабиринте, поэтому за несколько минут привел их ко входу в медицинский отсек. За широкой дверью, украшенной выцветшим красным крестом, можно было услышать негромкие голоса.

— Там кто-то есть, — шепотом произнес Айзек.

— Это условленное место встречи с Говардом, — кивнул Серафим. — Думаю, он там со своими товарищами. Но на всякий случай подготовьте оружие.

Без лишних вопросов Квад достал из кобуры револьвер, а Фридрих откинул левую ладонь, в которой было скрыто дуло электромагнитной картечницы. Сам Стрельцов трансформировал руку в многоствольную лазерную пушку, после чего дернул дверь и ворвался в помещение, а остальные последовали за ним. Находящиеся внутри люди были вооружены не пойми чем, но все равно мгновенно заняли боевые стойки. Лишь один из них так и продолжил спокойно сидеть на стуле. Когда он рассмотрел вошедших, жестом показал своим, что можно расслабиться.

— Долго же ты, Серафим. Я уже подумал, что решил бросить нас здесь.

Говард был в хорошем настроении, но выглядел, мягко говоря, потрепанным. Кроме того, его левый глаз закрывал квадратный тампон из нетканого материала, а из-под рукава с этой же стороны тела блестел металл.

— Я тоже рад тебя видеть, Говард, — Серафим покосился на руку своего друга. — Ты же говорил, что вас захватили без приключений?

— Я говорил про нас в целом, — он обвел здоровой рукой окружающих людей и выдавил из себя улыбку.

Как бы Ален не храбрился, было видно, что случившееся для него стало тяжелым испытанием. Но ни один из его бывших подчиненных действительно не имел серьезных повреждений. Они сейчас столпились вокруг Говарда, готовые защитить своего спасителя.

— Ты собрал всех, кого планировал?

— Да. Мои люди здесь, остальные ждут в операционной.

— Отлично. Нам обоим нужно с ними поговорить, прежде чем брать с собой. А вот твоих можно сразу вести на корабль.

Шушукавшиеся до этого бойцы Алена замолчали. Каждый из них знал истории про Искателя. Правда, никто не предполагал, что кто-то на него похожий придет на выручку. Но видя, что командир согласен с предложением, все стали собираться в дорогу.

— Фрид, ты же составлял карту по пути сюда?

Бронированный гигант только комично показал на себя пальцем и отрицательно помотал головой. Но Серафим не стал его винить, все-таки тот не был знатоком в подобных вещах. К счастью, на выручку им пришел Айзек.

— Мне кажется, что я помню, как идти назад.

— Хорошо, тогда ты поведешь, а Фрид будет замыкающим. Если почувствуешь, что вы заблудились, то оставайтесь на месте. Дай ребятам Говарда еды и воды, если захотят. И предупреди Алтера, а то зашибет вас ненароком.

— Надеюсь, у меня получиться.

— Даже не сомневайся, — похлопал его по плечу рассмеявшийся Фридрих.

Вид спутников Искателя ввел людей Алена в еще большее замешательство. Говарду даже пришлось их поторопить, чтобы те, наконец, перестали пялиться и отправились к Люрику. Но стоило металлической спине Оссбергера скрыться за порогом, как на связь вышел Алтер.

— Командир, у нас проблемы.

— Я тебя слушаю.

— По обшивке станции движется робот. Массивный круглый корпус, четыре конечности.

— Это часть системы ремонта. Он ходит с места на место, ищет повреждения и старается их самостоятельно починить.

— Робот идет в сторону Люрика. Он опасен?

— Наш космолет для него — это повреждение. Он попытается разрушить стыковочный узел, чтобы отделить корабль от станции. Или позовет на помощь, если сам не справится.

— Что я могу сделать?

— Дай подумать. Если подойдет близко, то его придется без лишнего шума уничтожить.

Серафим замолк на несколько секунд. Безусловно, робот был угрозой, но если его просто подорвать, то об этом точно узнает вся тюрьма

— Сходи в грузовой отсек, где-то ближе к корме стоит серый контейнер с надписью «2201». Там возьмешь гранатомет.

Серафим вдруг подумал, что Алтер может первый раз в жизни слышать слово гранатомет, поэтому решил пояснить.

— Это такая труба, не очень длинная. Тебе нужна та, что с синей полосой. Внутри снаряд с электромагнитной боевой частью. У ремонтного робота не должно быть серьезной защиты, поэтому хватит одного попадания, чтобы его тихо поджарить. Просто наведешь прицел, а когда лампочка загорится, нажмешь на спуск.

— Понял, буду разбираться.

— И еще, там к тебе группа людей идет во главе с Айзеком. Я появлюсь чуть позже.

— Принято, командир.

Как обычно немногословный Алтер закончил передачу. Серафим до сих пор так и не решил: это было последствием жизни с дата-симбионтом или же просто чертой характера.

— Ты уже и из гранатомета стрелять учишь по телефону? У нас же все в порядке? — Говард вопросительно поднял бровь.

— Да, ребята справятся. Но нам лучше все-таки поторопиться.

В соседнем помещении операционной их ждала еще одна группа заключенных. Это были те, кого Ален планировал вытащить из тюрьмы в будущем. Все они могли бы пригодиться в борьбе с Сознанием, поэтому Серафим кратко описал ситуацию и предложил подумать. Тем же, кто не захочет рисковать, предложили остаться на Ромео и пуститься в бега уже оттуда. Не все приняли на веру рассказ Стрельцова, но он их ни к чему и не обязывал, поэтому никто не отказался, как минимум, покинуть Красные сосны.

Назад на корабль они вернулись без происшествий, да и первая группа уже была там. Почти сразу к ним присоединился Алтер, которому так и не пришлось стрелять: робот изменил направление движения. Когда все заняли свои места, Люрик поспешно покинул Железный бор.

В кабине присутствовали только Стрельцов со своей командой и Ален с одним из помощников. Остальным пришлось потесниться в грузовом отсеке. Конструкция Люрика позволяла при необходимости использовать его для перевозки пассажиров даже во время длительного перелета на Ромео. Алтер сам прекрасно справлялся с управлением, поэтому Серафим мог спокойно пообщаться с Говардом.

— Прости, что тебе пришлось пройти через это. Но мне действительно нужно было отправиться в одно далекое место.

— Не бери в голову, оно того стоило, — Ален поднял большой палец левой руки вверх, впервые показав другу свой протез. — Сесть в свою собственную тюрьму даже забавно.

— Зато теперь мы знаем, что Сознание не может просто так распространять свое влияние среди людей.

— Только вот они уже внедрились в ключевых местах. Может это и не прямой контроль всех и каждого, но Сознание пока и так справляется, — приводы сжатой в кулак механической руки жалобно завыли от нагрузки.

— Не горячись, Говард. Мы живы, значит продолжим бороться. Просто теперь можно рассчитывать только на свои силы и на помощь проверенных людей. Согласись, это было лучше понять сейчас, пока мы еще толком и не начали действовать?

— Возможно. Только я не представляю, как остановить Сознание без ресурсов армии Синергиума. Теперь нам нужно свое карманное войско. Но это люди, экипировка, техника и прорва денег. А где их взять?

— У тебя уже подобрана команда. И у меня есть люди на Ромео. Те, кто на особом положении в колонии, они точно не откажут. Может быть, сможем еще кого-то подтянуть. Оружия у меня тоже предостаточно. И деньги будут, нужно только продать артефакты интеграторов через Нью-Терру.

— Ты что, нашел еще одну их планету?

— Да, планету я действительно нашел. Помнишь моего друга Алтера?

— Который был компьютером космолета?

— Ага. Только он оказался интегратором. Сам корабль сильно пострадал после Ники, поэтому пришлось его оттуда вытаскивать. Так мы и оказались на Конструкте. Как видишь, теперь Алтер незаменимый пилот в моей скромной команде.

Интегратор поднял большой палец вверх, повторяя недавно подсмотренный у Говарда жест. Сам Ален переводил широко открытый уцелевший глаз то на Стрельцова, то на его товарищей. Но он все-таки смог усмирить на время свое любопытство, хоть и имел очень много вопросов.

— Вижу, ты удивлен, друг, — рассмеялся Серафим. — Тогда расскажу нечто еще более невероятное. Я пропал с радаров, потому что отправился на Землю. На ту самую Землю.

На последней фразе был сделан особый акцент. Услышав это, бледный как мел помощник Алена совсем расплылся в своем кресле. А сам Говард уже не смог удержаться от расспросов.

— Но как? Как ты ее нашел? Что там увидел?

— Подожди немного. Я отвечу на твои вопросы, но только когда мы прибудем на Ромео, чтобы собрались сразу все главные участники нашего будущего сопротивления. Одно только могу сказать сразу: там нет людей, они все вымерли. Но оставили после себя кое-что очень интересное.

— Это кое-что нам поможет?

— Определенно.

Говард задумался и начал ходить из угла в угол.

— Ты правда веришь, что у нас получится? — теперь в его голосе звучало больше уверенности, чем скепсиса.

— Получится. Выбора нет. Ты сам видел, что может псионное излучение сделать с человеком. Если мы провалимся, то это будет конец всего.

— Звучит не очень воодушевляюще, — Говард слабо улыбнулся.

— Послушай меня, — Серафим подошел и заглянул ему прямо в глаза. Алену даже почудилось, что через гладкую поверхность бронированной головы можно разглядеть лицо старого товарища. На самом же деле это было его собственное отражение. — Я правда верю, что все получится. У нас в команде настоящие профессионалы. На Ромео я создал большие запасы как раз на случай войны. Сам не знаю, к чему готовился, но уж точно не к такому. Если чего-то не хватит, то докупим. Я смогу обеспечить тебе пусть и не большую, но очень хорошую армию.

— О, так значит я приму роль спасителя человечества?

— Ну точно не я, — Серафим снова рассмеялся, полностью освободив от капюшона свою нечеловеческую голову. — Ты прекрасно с этим справишься. Точно так же, как и с руководством Особыми операциями. Только руку тебе нужно подобрать более презентабельную.

Тут уже и сам Ален не удержался от смешка.

— Лучше этого в медотсеке Красных сосен не нашлось.

Он полностью задрал рукав тюремной робы, чтобы рассмотреть свою искусственную ниже локтя конечность.

— Ничего, сам виноват. Решил покрасоваться командир Особых операций, вспомнил молодость.

— Оказал сопротивление при аресте?

— Да, но силенок не хватило, — металлический палец прошелся по повязке на глазу. — Тогда мне и новый глаз понадобится. Сам же знаешь порядки в Железном бору: заключенные сами о себе заботятся, а охрана им только припасы подкидывает. Что ребята смогли, то ко мне и прикрутили.

— Это не правда, командир, — Серафим было повернул голову к Алтеру, услышав знакомое обращение, но говорил не он, а ранее совсем незаметный спутник Алена. — Если бы ты не отвлек на себя внимание, то часть ребят не смогла бы сбежать. А они укрыли все наши семьи. Зная, что близкие в безопасности, мы пойдем за тобой хоть на тот свет.

Говард замялся, не зная, что ответить на такое эмоциональное выступление своего, как правило, очень сдержанного помощника. Серафим же тем временем осматривал этого человека. Он был невысоким, но очень мускулистым, что обнаруживалось даже через просторную тюремную робу. Бледная кожа, судя по всему, являлась не следствием заключения, а естественной особенностью. Лицо же казалось совсем непримечательным, выделялись только темные, пронзительно смотрящие глаза. Серафим знал кое-что об этом бойце и понимал, почему он смог заслужить уважение Говарда.

— Приветствую, Бланк. Рад, что ты, наконец, решился познакомиться. Или лучше называть тебя Стивен Банжеров?

Такое странное прозвище-позывной он получил за скрупулезность в заполнении различных отчетных документов. Стивен спокойно отреагировал на то, что его личность была так быстро раскрыта, ведь понимал, кто с ним говорит на самом деле.

— Серафим Стрельцов, я полагаю? Это честь с вами познакомиться.

Серафим не стал ничего отвечать, а молча подошел и пожал протянутую руку, после чего обратился уже к Говарду.

— Тебя бы осмотреть не помешало. Давай, Айзек тобой займется, а мы со Стивеном пока сходим вниз и выдадим людям кое-какое снаряжение и припасы?

Говард не стал возражать. Он пытался скрыть, но Серафим все равно заметил, что поврежденный глаз его сильно беспокоит. Квад тоже это прекрасно видел и уже начал аккуратно снимать повязку. Похлопав его по плечу, Стрельцов покинул кабину, а за ним последовал и Банжеров. Когда они остались наедине, Серафим демонстративно трансформировал руку в клинок и, не оборачиваясь, заговорил.

— Зачем ты здесь на самом деле, Стивен?

Нельзя сказать, что Банжерова этот вопрос застал врасплох, но он все равно замешкался с ответом.

— Я ведь знаю, на кого ты работаешь.

— Работал. Я давно не связан с разведкой Доминиона.

— Об этом я в курсе. Иначе бы ты вообще не смог попасть в Особые операции. Я про твоих кураторов из госбезопасности. Они же тебя внедрили? Отрабатываешь за освобождение от обвинений в шпионаже?

— Вы и так все знаете. Зачем спрашивать, если уже повесили на меня ярлык предателя? — лицо Стивена стало каким-то серым, будто каменным.

— Ох, Бланк, не начинай. Я понимаю, что Говард не дурак и досконально проверил твою лояльность. Но я все равно должен сам услышать ответ на этот вопрос. Из твоих уст.

До этого стоявший как вкопанный Стивен быстро подошел к Серафиму и заглянул тому прямо под капюшон.

— Да, я поступил на службу в Особые операции, чтобы копать под Алена. Но, познакомившись с Говардом ближе, перестал это делать и все рассказал. И он помог мне, хотя не был обязан. Я правда готов отдать жизнь за командира.

Его взгляд пылал. Чего в этом огне было больше: решимости или обиды за недоверие, Серафим не мог сказать, но вот предательства он там точно не увидел. Поэтому, чтобы разрядить обстановку, подхватил Стивена под локоть и потащил дальше по коридору. Только Серафим забыл убрать лезвие, а его спутник начал сопротивляться, подумав, что все-таки сейчас будет убит. В итоге оба скатились по лестнице и чуть не ввалились в грузовой отсек. Распластавшись на полу, они рассмеялись. Первым встал Банжеров и попытался помочь подняться своему новому товарищу, но тот оказался слишком тяжелым.

— Не стоит спрашивать, что с Вами случилось, генерал Стрельцов?

— Скоро сам все узнаешь. А сейчас лучше пойдем и выдадим твоим ребятам нормальную одежду. И последнее — называй меня на людях Искателем. Серафим Стрельцов, к сожалению, мертв.

XXIV

Люрик выдавал себя за другой корабль все время, что находился вблизи Железного бора. И теперь он направлялся к Ромео III не напрямик, а через несколько промежуточных точек, где Серафим запускал в «путешествие» виртуальные копии космолета. Засветившийся в тюрьме информационный образ всплывал в самых разных местах и запутывал преследователей. Настоящий же Люрик остался не обнаруженным и готовился нырнуть в ледяные объятья атмосферы Ромео.

Во время одной из остановок Серафим послал своим людям сообщение, чтобы они собирали вещи и ждали его в условленном месте. Там, где было больше всего оружия, если не брать в расчет саму колонию. Нужный им снежный курган оказался значительно больше укрытия, в котором скрывались Фридрих и Айзек. В отличие от той естественной ледяной скалы надземная часть этого места имела форму правильного конуса с отсеченной вершиной. Просто со временем все здесь покрылось толстым слоем снега и слилось с окружающей местностью.

Створки огромного люка на вершине горы открылись заранее, поэтому Люрик сходу спустился в ее недра. Внутри места оказалось немного меньше, чем можно было предположить, находясь снаружи. Все из-за очень толстых бетонных стен. Однако этот замаскированный ангар с легкостью вмещал в себя три транспортных корабля, оборудование для их обслуживания и герметичный отапливаемый модуль, в котором можно разместить с полсотни человек. И даже так оставалось место, чтобы безопасно посадить здесь еще несколько обычных космолетов.

Судя по горящему наружному освещению и шумящим насосам отопителей, остальные уже собрались и дожидались внутри жилого модуля. Люрик также покинули некоторые из освобожденных заключенных, решивших присоединиться к борьбе с Сознанием. Остальные же остались ждать на борту, ведь на обратном пути их пообещали подбросить до цивилизации.

После двойных герметичных дверей Серафима встречали знакомые лица: Симон и Эрик. Он предупредил их о своем состоянии, поэтому слишком сильно не скрывал тело. И если первый был рад увидеть живым своего прежнего начальника, то второго, как могло показаться, больше заинтересовал симбионт. Сначала подошел Белл, и они с Серафимом крепко пожали друг другу руки, а потом очередь дошла и до Эрик. Ради шутки Стрельцов трансформировал свободную кисть в плазменный резак.

— Смотри, как я теперь могу делать.

— Невероятно, — не отводя глаз от руки друга, произнес Наталь.

— Меня то ты хоть рад видеть или только эту технологичную тушку?

Но до того, как замешкавшийся Эрик успел ответить, из-за их с Симоном спин протиснулся еще один человек, заключивший Серафима в крепкие объятья. Это была невысокая девушка с веселыми глазами. Ее черные волосы спускались до плеч и немного завивались на концах, а широкая белозубая улыбка приковывала к себе внимание. На смуглом лице виднелись несколько старых шрамов, самый большой из которых тянулся от кончика правой брови через висок. Прямо в его середине расположился небольшой серебристый диск, который был элементом нейроинтерфейса передовой модели с уникальными модификациями, сделанными лично Наталем.

— Как хорошо, что я оказалась на Ромео и смогла встретится с тобой одной из первых! Знаешь, не обижайся на реакцию Эрика, он действительно рад. Просто мы никогда до конца и не верили, что ты мог погибнуть.

— Я тоже рад тебя видеть, Селестина. Всех вас.

Селестина Маркес была веселым и открытым человеком, который умел располагать к себе других. Это Серафим понял еще после первого знакомства, когда навещал девушку в больнице по просьбе уже находящегося под стражей Эрика. Ее личность была очень многогранна и не поддавалась однозначной оценке. За свою жизнь Селестина успела побывать охотником за головами, археологом, занималась промышленным шпионажем, отловом редких животных-мутантов, оптовой торговлей и даже написала небольшую книгу по географии Нью-Терры, на которой и родилась.

С учетом прибывших на Люрике, в жилом модуле стало тесно. Все собрались в общем зале и расположились кто где смог: стульев оказалось недостаточно. Но Серафим и не собирался здесь надолго задерживаться, ведь хотел только рассказать все на данный момент известное о Сознании и обозначить план дальнейших действий. После этого он собирался направиться обратно к Земле и забрать оттуда Омегу. Древний боевой гигант был их главным козырем.

Но короткий брифинг остался в мечтах Стрельцова, на деле разговор затянулся на несколько часов. Как только он говорил о чем-то новом, со всех сторон начинали сыпаться вопросы. Пришлось рассказать и про интеграторов, и про Алтера, и про Конструкт, и еще про целую кучу вещей. В итоге даже потребовался перерыв на перекус перед тем, как перейти к разбору плана их дальнейших действий. Когда все снова собрались и были готовы слушать, Серафим вышел на середину зала.

— Итак, друзья, теперь вы должны понимать, что нам противостоит. Противник, которым уже не руководят человеческие мотивы и стремления. Нечто непонятное, и потому максимально опасное. Но один из возможных шагов Сознания предупредить возможно уже сейчас. Я, если честно, даже удивлен, что оно еще не атаковало Нью-Терру.

— Там же нет ресурсов. По крайней мере их централизованных хранилищ, — первым к разговору подключился Фридрих.

— Зато там много людей. Даже больше, чем на Нике и Валериане.

— Селестина права, — поддержал девушку Говард. — У нас есть все основания полагать, что зомбированные марионетки им тоже нужны.

— Они вообще могли бы превратить эту планету в свой плацдарм.

Все удивленно посмотрели на Стивена. Все, кроме Стрельцова и Алена. Оба помрачнели, потому что их тоже посещали подобные мысли.

— Я имею ввиду, что Нью-Терра — независимая планета. Если подавить сопротивление внутри, то из вне вряд ли кто-то придет на помощь. Раньше Сознание использовало тактику быстрых налетов, чтобы не связываться с регулярной армией. Здесь же можно устроить полный захват планеты.

— Нью-Терра в состоянии себя самостоятельно защитить. Многие о нее уже обломали зубы, — пробурчал сидящий в дальнем углу Эрик.

— И они могут из принципа не принять чужую помощь, — поддержала его Селестина.

— А нам и не надо их защищать. Он ведь прав, — Серафим указал в сторону Эрика. — Нью-Терра может быть очень опасной. Нужно только предупредить местные «власти». Это и есть первая задача: организовать с ними встречу и объяснить ситуацию с Сознанием.

Будто сговорившись, многие присутствующие покосились на Селестину.

— Ладно, ладно, я поняла. Сделаю все, на что хватит моего обаяния.

Серафим был очень рад, что Селестина оказалась рядом, и ему не придется этим заниматься самостоятельно.

— Спасибо тебе. Достаточно будет собрать нескольких авторитетных лидеров. Дальше новости уже сами распространяться.

— Если переговоры — это первая задача, то должна быть и вторая? — Фридрих хотел узнать, где может пригодиться его помощь.

— Как я уже говорил, нам сложно предсказать действия Сознания. Поэтому нужно готовиться к худшему: войне с Сознанием.

— Нам нужна армия? — тихо спросил Айзек.

— Нет, в этом нет смысла, — возразил Говард. — Их в любом случае будет больше, и на открытое противостояние мы не пойдем. А для альтернативных способов ведения войны нас уже сейчас достаточно.

— Оружие. Он говорит о том, что нам нужно оружие.

В голосе Эрика проскальзывало раздражение. Ему не нравилась предстоящая работа и связанные с ней риски. Но Наталь также понимал, что оставить все на самотек нельзя, от чего еще больше злился. Он ненавидел, когда обстоятельства лишали его свободы действий.

— Поэтому мы и собрались на этом складе. Каждый транспортник снаружи заполнен оружием и припасами, — Серафим указал на дверь за своей спиной. — Даже одного из них нам будет достаточно.

— Нет, не будет. Этим Сознание не удивить, — скептически заметил Эрик.

— Я знаю, — совершенно спокойно согласился Серафим.

Он внимательно посмотрел на своих соратников и на то, как начали хмуриться их лица.

— Кроме оружия здесь, у нас есть еще и это.

Голографический проектор у ног Стрельцова создал посреди зала огромное изображение Омеги. Теперь лица всех вокруг начали растягиваться от удивления.

— Это что, звездный крейсер? — даже у Эрика увиденное возбудило интерес.

— Это больше, чем крейсер, — заворожено произнес Говард.

— Да, я тоже самое сказал, когда его увидел, — ответил Серафим, рассмеявшись. — Самое главное, что мы можем им воспользоваться. Эрик, ты же взял Гедеона с собой? Можешь подключить его к обсуждению?

— Он еще не заслужил, чтобы на такие серьезные темы разговаривать.

— У нас нет выбора, нужна техническая оценка корабля, — развел руками Стрельцов.

Эрик неразборчиво что-то пробурчал, новсе же направился к центру зала, прихватив из лежащей под стулом сумки увесистый квадратный ящик. Когда устройство было подключено к проектору, рядом со схемой Омеги возникло еще одно изображение. Прозрачный вращающийся тетраэдр, в центре которого колыхался небольшой красный огонек.

— Гедеон, ты меня слышишь?

— Ты очень много разговариваешь для мертвеца, — раздался из ящика голос, очень похожий на молодого Эрика. Гедеон узнал Серафима несмотря на внешний вид.

— А ты очень много себе позволяешь для искусственного интеллекта, — парировал Стрельцов.

Эрик Наталь за свою жизнь сделал множество выдающихся разработок. Многие думали, что лучшая из них — это его кибернетические руки. Адаптивные импланты, способные менять форму и функционал по воле носителя. Но сам Эрик считал своим magnum opus Гедеона: высокоактивный искусственный интеллект нового поколения. Изначально спроектированный для автономной радиоэлектронной борьбы с космолетами, он перерос в нечто большее. По мнению Эрика, Гедеон уже обладал собственной личностью.

— Прости, босс, мне еще нужно тренировать чувство юмора. Я рад тебя видеть. И всех остальных, кстати, тоже. С кем еще не знаком — меня зовут Гедеон.

— Не бери в голову, — характер этого ИИ был не лучше, чем у самого Наталя, поэтому Стрельцов не реагировал на подобные выпады. — Ты же слышал мой рассказ?

— Насколько это можно было сделать из-под стула.

— Не начинай, — закатил глаза Эрик.

— Тогда что скажешь на счет Омеги?

— Если корабль сохранился хотя бы в половину также хорошо, как написано в этих файлах, я подниму его в космос.

— И сколько понадобится времени?

— Трудно сказать, нужно увидеть реальное состояние. Но точно не меньше пары недель.

— Мы просто так возьмем и заберем его? — Серафим давно не видел Говарда таким удивленным.

— Ага. Все коды доступа у меня есть.

— И где же мы это заберем? — чуть дрожащим голосом спросил помощник Алена.

— На Земле, — подняв указательный палец вверх, гордо ответил Фридрих. — На той самой Земле, которая колыбель человечества.

Все уже устали удивляться. Кто-то протяжно выдохнул и откинулся на спинку сиденья, другие же просто сидели с блаженными лицами.

— Серафим, скажи, что это шутка? — у Говарда начинал дергаться единственный оставшийся глаз.

— Нет, мы на самом деле туда отправимся. Люди создали Омегу, чтобы напасть на интеграторов, но истребили сами себя раньше. Теперь мы сможем воспользоваться их кораблем. Это и есть наша вторая задача: ввести в строй Омегу.

Повисло неловкое молчание, нарушил которое один из бывших заключенных.

— И мы что, прямо сейчас туда полетим?

— Почему бы и нет. Собирайте вещи и грузитесь на корабли. Симон, а ты займись оружием. Лучше всего нам сейчас подойдет транспортник с желтой полосой поперек борта.

— Понял. Сейчас только найду, кто мой корабль перегонит на Землю.

Через поток начавших выходить людей к ним пытался подойти Говард, но путь ему преградили.

— Ален, посмотри на меня.

Эрик подошел так близко, что они почти соприкоснулись носами. Гляделки продолжались долго, но Говард так и не показал намека на страх или злость. Наталь также неожиданно, как и появился, развернулся и ушел, бросив через плечо.

— Да, ты подходишь. Рост у нас почти одинаковый. Жди меня здесь.

К так и застывшему на месте Алену подошел Серафим и похлопал его по плечу.

— С Эриком бывает тяжело, но он хороший человек.

Говард лишь махнул рукой.

— Ничего страшного. Сам понимаю, я для него новое лицо.

— Ты же что-то хотел спросить у меня?

— Можешь показать список оружия, которое мы возьмем с собой?

Серафим без лишних слов подвел Говарда к еще работающему проектору. Вместо изображения Омеги в воздухе появилась длинная таблица. Первыми шли стрелковое оружие, защитная экипировка, взрывчатка, средства связи и бронированный транспорт. В целом все то, что Ален и ожидал здесь увидеть. Но чем дольше он читал, тем шире становились его глаза, а Серафим, видя это, стал тихо посмеиваться. Дальше в списке была самоходная артиллерия, шагающие танки, крылатые ракеты, ударные летающие и наземные дроны, пара боевых спутников и даже электромагнитная пушка с активно-реактивными снарядами, способная поражать слабозащищенные космолеты.

— Скажи честно, ты к войне готовился? И рядом стоят еще два таких!

— Понравилась моя коллекция? Когда входишь во вкус, потом трудно остановиться. И ведь все оказалось не зря.

Серафим снова похлопал Говарда по плечу и рассмеялся. Тот же так и продолжал ошалелыми глазами бегать по таблице.

— Даже боюсь представить, где ты все это достал.

— Я мог бы рассказать, но выйдет очень долго.

— По дороге расскажешь. Или мы уже не торопимся спасти мир? — прервал их невесть откуда появившийся Эрик.

В руках у него был вытянутый кейс с массивным замком. Свой груз Наталь сразу же всучил Алену.

— Пользуйся, но аккуратно. Возможно, я ее когда-нибудь заберу назад. А то носишь какую-то срамоту.

— Я думал, что ты их разобрал, — сказал Серафим, рассматривая знакомый контейнер

— О таком уговора не было. Я пообещал, что больше их никогда не использую. Но вот на других это не распространяется.

— Может вы уже объясните, что это такое! — Ален потряс перед собой кейсом.

— Кибернетическое предплечье, — сухо ответил ему Наталь.

— Это одна из двух первых рук Эрика. Правая была для нападения, а вторая, которая теперь у тебя, для защиты. В нее встроен мощный гравигенератор.

— О, это действительно будет к месту. Спасибо.

Говард быстро оценил подарок своего нового товарища и еще раз поблагодарил его. В ответ Эрик только махнул рукой и пообещал передать инструкцию. После этого они покинули жилой модуль, оказавшись самыми последними, и отправились к кораблям. Серафим вскоре незаметно улизнул от остальных и разыскал Селестину.

— У меня есть к тебе еще одна просьба.

Он поставил у ее ног небольшую, но плотно набитую сумку. Заглянув внутрь, девушка невольно отшатнулась. Там все было заполнено кристаллами интеграторов и наиболее ценными для людей частями их техники. Серафим набрал это добро на Конструкте, зная, что для борьбы с Сознанием потребуется много денег.

— Хочешь, чтобы я это сбыла на Нью-Терре? — Селестина уже поняла, что от нее требуется.

— Или обменяла. Когда осмотрим Омегу, я отправлю тебе список всего необходимого для ремонта. Остальное переведем в деньги, они нам тоже понадобятся.

— Может не получиться продать все сразу, но я очень постараюсь. Я возьму с собой Эрика? Не хочу одна ходить с такой кучей денег.

— Конечно, я сам хотел это предложить. Эрик ходит мрачнее тучи, а там может и развеется. Сходите куда-нибудь, когда с работой разберетесь.

— Он просто переживает из-за происходящего.

— Нет уж. Переживает он только за тебя.

Щеки Селестины покрыл легкий румянец. Ничего не ответив, она подхватила сумку и удалилась. Только быстро обняла Серафима на прощание.

XXV

По извилистым улицам Грааля не спеша ехал броневик, замаскированный под обычный трехосный фургон. В кабине сидел Стивен и еще один из бойцов Алена, а остальные, включая самого Говарда, расположились за перегородкой позади их спин. Серафим дал в помощь другу всю свою команду, но сам с ними не поехал, сказав, что появится уже в процессе переговоров.

Селестина поработала на славу, ведь ей удалось в сжатые сроки организовать встречу с действительно значимыми местными авторитетами. Выслушать их согласились командир самого большого на Нью-Терре отряда сталкеров, главарь криминальной группировки, контролирующей треть Грааля и хозяин крупнейшего черного рынка на планете, в задании которого и пройдет встреча. Было условлено, что каждый из основных участников может привести с собой троих людей. Говард без лишних раздумий выбрал Селестину и Эрика, как наиболее разбирающихся в местной специфике. Эта парочка должна была встретить их уже на месте. Третьим же Ален захотел увидеть рядом с собой Айзека, чем вызвал у того небольшую панику. Но Серафим не возражал и смог уговорить Квада согласиться.

Айзек имел крепкое тело, устрашающий вид, военную подготовку и, что самое главное, медицинские навыки. Очень хорошее сочетания качеств, учитывая, что во время встречи почти наверняка будут сюрпризы. Такие слова говорили ему все вокруг, чтобы подбодрить и настроить на предстоящее дело. Но Айзек все равно нервничал, и чем они ближе подъезжали к нужному зданию, тем сильнее это становилось заметно.

Алтер и Фридрих были заняты разговором и не обращали на товарища внимания. Им предстояло отделиться от остальных раньше и заняться контролем обстановки снаружи. Фридриха в теле боевого робота попросту никто бы не пустил в здание, а Алтер сам вызвался остаться с ним, мотивируя решение наличием способности к полету. Поэтому Говард ближе придвинулся к Айзеку, оставленному наедине со своими мыслями.

— Все будет в порядке, я в тебе уверен.

— Зато я в себе — нет. Никогда ничем подобным не занимался. А цена ошибки слишком высока.

— Не накручивай себя, — Говард похлопал собеседника по спине. — Тебе нужно только внимательно следить за обстановкой и быть наготове. Я искренне надеюсь, что мы просто поговорим. Веди себя, как мой телохранитель, и даже говорить ни с кем не придется.

— Зачем я тебе, может возьмешь Стивена? — страдальческим голосом спросил Айзек.

— Нет, так не пойдет. Он должен остаться в машине и обеспечить нам эвакуацию в случае опасности.

Ален сделал паузу и ненадолго отвернулся, после чего продолжил совершенно серьезным тоном.

— Давай на чистоту, Квад. Эти люди понимают язык силы, и мне тоже нужно ее показать. Например, с помощью здоровенного мускулистого мутанта рядом с собой. Они ничего о тебе не знают, что играет нам на руку. Поэтому надень маску мордоворота и держи от всех дистанцию. Надеюсь, что никого бить, а уж тем более лечить не придется.

— Эх, ладно, — грустно выдохнул Квад.

— И помни, что в их среде не принято раскрывать настоящие имена. Когда будешь обращаться к нам, используй прозвища. Меня они теперь стали называть Генерал, Селестина — Мая, Эрик — Обсидиан.

— Хорошо, я помню.

— Тебя самого как называть?

— Меня? — к такому вопросу Айзек был не готов.

— Ладно, в армии у тебя был позывной?

— Ну, я был самый крепкий и всегда носил дефибриллятор, — Квад замялся, после чего смущенно продолжил, — поэтому ребята звали меня Шок.

Айзек боялся реакции окружающих, но Ален просто кивнул, а Фридрих, услышавший конец их заговора, показал поднятый большой палец.

Не доезжая до конца маршрута пары кварталов, они сделали остановку и высадили Фридриха с Айзеком. Как они заранее и договорились, интегратор разогнал свои двигатели по полной и резким рывком взлетел вместе с бронированным товарищем на крышу ближайшего здания. Через минуту его голос раздался в гарнитуре Стивена.

— Фрид на позиции, веду наблюдение. Алтер тоже мониторит воздух.

— Принял, продолжайте.

Вскоре фургон доехал до места. Не слишком высокое здание с квадратным основанием и маленьким парком вокруг всем своим видом говорило, что ее хозяин имеет достаточно денег и власти, чтобы застолбить себе крупный участок в центре города и не городить на нем сотню этажей. Покрытые панелями из черного стекла стены заканчивались сверху приземистой усеченной пирамидой из такого же, но более прозрачного материала. Выгрузившись из машины, Ален дал последние указания своему помощнику, а тот в ответ показал целый ворох печатных схем с маршрутами возможного отхода. Стивен был в своем репертуаре и досконально проработал карту доброй половины Грааля.

Перед входом их уже ждали Селестина с Эриком. Оба были одеты в деловые костюмы, веселы и довольно. Они воспользовались советом Серафима и отдохнули перед встречей, что, впрочем, было вполне заслуженно. А опытный взгляд Говарда сразу определил, что эти двое не забыли про подготовку, и под обычной одеждой у них есть и какая-то броня. Скорее всего, личная разработка Наталя. Как и искусственный глаз, которым сейчас пользовался и сам Ален. Еще Серафим смог достать для него комплект парадной формы Синергиума, но без знаков различия. Айзек же был в том же полувоенном защитном комплекте, который подобрал себе на Люрике, только с дополнительной броней.

Внутри заместитель начальника службы безопасности лично их встретил и вежливо попросил сдать оружие. Конечно, это было сделано ради соблюдения регламента. Местные охранники понимали, что искусственные руки обоих мужчин имеют скрытые возможности, а возвышающийся за их спинами мутант сам по себе выглядел опасно. Но установленные процедуры как бы говорили, что гостям не следует чувствовать себя слишком свободно.

После «приветствия» их сопроводили в конференц-зал, расположившийся на одном из верхних этажей. Массивная двухстворчатая дверь из настоящего дерева вела в довольно небольшое помещение без окон, дальняя часть которого была отделена перегородкой. Из мебели здесь имелись только большой овальный стол со стульями, да несколько высоких напольных светильников, мягко освещавших все вокруг.

Остальные действующие лица уже собрались. Во главе стола сидел хозяин этого места: сухощавый и лишенный волос старик с большим орлиным носом и хищным взглядом. Этого воротилу местного контрабандного бизнеса все знали под именем Граб. Его окружали три помощника, одна женщина и два мужчины, одетые в строгие черные костюмы, как, собственно, и их начальник.

Правее сидел мужчина примерно одного с Аленом возраста. В терминах, перешедших с Земли, его внешность можно было описать, как азиатскую. Он вместе со спутниками также надел костюмы, но более свободного покроя и дополненные яркими галстуками. Единственным отличием подчиненных было то, что нижнюю часть их лиц закрывали полумаски из черной керамики с нарисованными клыками неизвестных существ. Этого человека звали Ямато, и он занимал место главы группировки Кэмоно, одной из самых влиятельных на Нью-Терре.

Последним присутствующим был давний деловой партнер Граба и командир отряда сталкеров по имени Элжи. Он обладал весьма колоритной внешностью: искусственная нижняя челюсть из белого полимера, длинные частично седые волосы и светящиеся голубым светом глаза. И Элжи, и его бойцы, суровые бородатые парни, были одеты уже совсем свободно и не скрывали наличие на себе брони.

Каждый из присутствующих встретил Алена внимательным оценивающим взглядом. Всем бывший генерал Синергиума был знаком в той или иной мере, но лично они пересекались впервые. Когда вошла Селестина, Граб дал своим помощникам едва заметный знак. Он больше других работал с ней и предпочитал быть на стороже. Появление Эрика тоже заставило многих напрячься. Находясь на этой планете в качестве охотника за головами, он запомнился неотступностью и крайне взрывным характером. Последним заходил Айзек, старавшийся поддерживать образ. И, надо признать, ему это удалось. Для всех Квад оказался неизвестной переменной в команде Алена: угрюмый, полностью мутировавший человек, способный на что угодно.

Пока авторитеты Грааля смотрели на Говарда, он смотрел на них. Смотрел и понял, что не ошибся с выбором сопровождающих и произвел достойное первое впечатление. Теперь его должны по крайней мере выслушать. Ален говорил уверенно и не спеша. Он не вдавался в подробности, но и не упускал ничего важного. Собеседники слушали молча, внешне никак не показывая свою реакцию. Когда Говард закончил, они еще пару минут сидели в раздумьях. Первым заговорил Элжи

— Интересная история, Генерал, — его голос звучал молодо несмотря на реальный возраст.

— И она совпадает с тем, что мы выяснили сами, — Граб посмотрел на Ямато, а тот выразил согласие сдержанным кивком, — Но что ты хочешь от нас? Запугать? Или просить помощи?

— А может ты пытаешься продать свои услуги? — предположил Элжи и, рассмеявшись, добавил. — Но я слышал, что в Синергиуме у ветеранов хорошая пенсия.

— Мне все выплатили авансом, — Ален оценил подколку и постучал пальцем искусственной руки по искусственному же глазу.

Командир сталкеров на это еще раз улыбнулся и понимающе кивнул.

— Мы сами в состоянии решить свои проблемы. Или ты считаешь иначе? — Ямато неявно указывал Говарду, что тот так и не ответил на вопрос о цели их встречи.

— Я это знаю и не подвергаю сомнению. Просто хотел вас предупредить как представителей Нью-Терры.

— Предупредить, а дальше? — Граб явно ждал какого-нибудь подвоха.

— Никакого дальше. А верить мне или нет, выбирайте сами. Только ответственность за принятое решение лежит полностью на вас. Я не собираюсь никому помогать, а уж тем более заставлять что-то делать. Просто помните, что на Нике от действий Сознания пострадало гораздо меньше людей, чем на Пастулоне или Валериане, потому что они были готовы.

Ален закончил и откинулся на спинку стула, предоставляя собеседникам время подумать. Но те лишь кратко переглянулись, после чего от лица всех заговорил Граб.

— Ты в курсе, что с нами связался Красный?

Красный был лидером самой жестокой во всем обитаемом космосе банды космических пиратов. Сейчас уже трудно сказать, получил он свое прозвище из-за огненно-рыжих волос или пролитых рек крови. Недавно Ален узнал через свои источники, что этот человек назначил награду и за его голову, и за некоторых сбежавших вместе с ним. Но Красный был слишком расчетливым, чтобы вдруг заплатить за убийство Говарда, с которым они раньше особо и не пересекались. Здесь четко прослеживалось влияние Сознания.

— Да, я догадывался об этом. Он предлагал заплатить за мою смерть? Там, кажется, весьма неплохое вознаграждение. Но видите, какая штука. Я с ним дел раньше не вел, так с какой стати объявлять охоту?

— Думаешь, за ним стоит твое это Сознание? — Элжи скептически пожал плечами. — Не знаю, выглядел и говорил он вполне обычно для себя: как жадный ублюдок.

— Еще он сказал не верить тебе, — голос Ямато звучал равнодушно, будто он спрашивал у Говарда о погоде.

А сам Ален в этот момент напряженно думал. Возможно ли, что Сознание по каким-то причинам не поглотило Красного, а просто-напросто наняло. Он дал знак своим людям и поспешил ответить Ямато.

— Повторю, верить мне или нет, решать уже вам. Больше тут нечего сказать. Вопрос теперь в другом. Я могу надеяться, что наши договоренности о безопасных переговорах в силе?

— А у тебя кишка не тонка, — скрипуче засмеялся Граб. — Если я сказал, что в моем доме вам ничего не угрожает, то так оно и будет. Репутацию за деньги потом уже не купишь. Думаю, что коллеги меня поддержат.

И Ямато, и Элжи кивнули, а последний еще и добавил.

— Пусть эта сволочь сам побегает, если ему так нужно.

— Смотри, чтобы мне и твоя голова не понадобилась, — незнакомый голос звучал из динамиков голографического проектора в центре стола.

Все, кроме ожидавшего подобное Алена, уставились на прибор, который должен был быть выключен. Кулак Граба с неимоверной скоростью ударил по столу.

— Ты уже получил мой ответ, Красный!

— И он меня не устроил. Сейчас лучшая возможность убить Алена.

— Думаешь, я нарушу слово ради шавки вроде тебя?

— Твое слово? Плевал я на него! Я сам приду и заберу его голову, если вам не нужна награда.

— Не смеши! Ты собрался штурмовать мою крепость?

— Знаешь поговорку про неприступную крепость и груженого золотом осла? — Граб начал багроветь после этих слов. — Мои люди уже здесь. Отдайте Алена и останетесь целы. Может быть.

— Господа, и у вас еще остались сомнения, кому стоит верить?

Из-за перегородки вышел человек в сером плаще.

— Вы правда думаете, что он и вас не попытается убить?

— О, Искатель, привет! — как ни в чем не бывало произнес Элжи.

— Как давно ты здесь? — казалось, что взгляд Граба сейчас может плавить сталь не хуже лазера.

— Я пришел раньше вас всех. И не переживай, мне не понадобилась чужая помощь.

— Что тебе нужно? Искатель никогда не приходит просто так, — голос Ямато был все еще спокоен.

— Что мне нужно? Ну не знаю, чтобы он не помер, — Серафим указал на Алена. — Да и ваша скоропостижная кончина сейчас была бы не к месту.

— Искатель? Я не ослышался? Может, мне удастся сегодня получить и твою голову, — раздался смеющийся голос из динамиков.

— А не надорвешься, Красный? В прошлый раз я забрал у тебя один глаз, теперь приду за вторым.

Не дожидаясь ответа, Серафим превратил руку в лазерную винтовку и расплавил проектор.

— А тебе почему мы должны верить? Ты тоже влез сюда без приглашения, — Граб уже укротил свой гнев и говорил спокойно.

— Потому что я не хочу допустить гибель Нью-Терры. И вы тоже — необходимость для этой планеты. Спроси у своего партнера Элжи, разве я не спасал его от спецназа Доминиона?

— Да, веселая была заварушка на Прометее, — ответил сталкер. — Но ты свое слово сдержал.

— Или Ямато может вспомнить, кто помог ему пережить покушение двоюродного брата, снюхавшегося с тем же Красным?

— Искатель держит свое слово, — произнес тот, глядя на Граба.

— К тому же, уважаемые, передовая группа Красного уже на подходе, и я в любом случае собираюсь их остановить.

— Тебе помочь? — решил не оставаться в стороне Говард.

— С черного хода идет пара человек в тяжелой броне. Буду благодарен, если вы их встретите.

Ален кивнул, и увел своих людей за перегородку. Остальные же до сих пор не могли поверить, что Красный решился на такое дерзкое нападение, поэтому еще оставались на местах. Стоило Серафиму подойти к дверям, как основное освещение выключилось, а снаружи послышались выстрелы — охрана Граба пыталась дать отпор. Когда все стихло, Серафим увидел своим продвинутым зрением, что три бойца и штурмовой андроид готовятся ворваться к ним.

Мощным ударом ноги он распахнул дверь и тут же разрядил гравитационное защитное поле, которое раскидало стоящих снаружи. Первым в себя должен был прийти робот, но не успел, так как получил залп из многоствольной пушки. Второе оружие — лазерная винтовка — в этот момент поразила точным попаданием в голову самого дальнего от Серафима бойца. Оставшиеся двое тоже были без проблем ликвидированы в контактном бою. Из-за последствий первого удара они совсем не успевали за резкими движениями Стрельцова.

На втором направлении не менее эффективно действовал Говард с командой. Биологические особенности или технологические расширения позволили им всем нормально видеть даже при плохом освещении. Они также не стали дожидаться и первыми выскочили в коридор. За перегородкой стоял отключенный робот для разноса еды. Айзек сначала использовал его в качестве щита, а потом метнул в противника, впечатав того в стену. Помятый боец еще пытался подняться, но Говард вырубил его сокрушительным ударом своей новой руки. Другим штурмовиком занялись Эрик с Селестиной. Наталь изменил конфигурацию своих протезов и выстрелил одновременно из обоих, разрушив оружие нападающего. Далее он успел сделать выстрел в голову. Прочная броня выдержала, но визор стал сильно сбоить, и боец не успел отреагировать на появившуюся рядом Селестину. Она на ходу непонятно откуда достала два стилета и вогнала их между щитками в районе подбородка.

Серафим не остановился на отражении первой атаки и направился зачищать путь отхода. Тут ему пригодилось и тяжелое оружие. Электромагнитная пушка позволила быстро разбираться с бронированными врагами, а постановщик помех дистанционно отключил пару боевых роботов. Здорово помог и Фридрих, сумевший получить доступ к системе видеонаблюдения здания. Он корректировал маршрут Серафима и предупреждал об опасностях, при этом сам вел стрельбу снаружи. Еще их должна была бы нагнать вторая волна людей Красного, которые собирались высадиться на крыше. Но Алтер достаточно долго им мешал, а там уже появились охранники Граба и сбили транспорт.

Ален с товарищами шел по следам Серафима, поэтому на улицу они выходили вместе. Под заградительным огнем Фридриха и Алтера Стивен оперативно подогнал грузовик, в который все загрузились и поспешили убраться.

— Никто не ранен? — Айзек начал осматривать каждого из присутствующих.

— Все в порядке, — Говард сначала ответил Кваду, а потом обратился уже ко всем. — Можно считать, что переговоры прошли успешно. Нас выслушали и, что самое главное, не прикончили.

— Думаешь, они тебе поверили? — судя по голосу, Эрик был настроен скептически.

— Если они так же умны, насколько себя таковыми считают, то поверят.

— По крайней мере, Красному теперь будет сложнее на нас охотится, — рассмеялся Серафим, но резко прервался, увидев лицо Алена.

До этого спокойный и расслабленный Говард нахмурился и начал на повышенных тонах с кем-то говорить через гарнитуру. В конце концов он вскочил с места и подбежал к водителю грузовика.

— Останови машину!

— Командир, зачем?

— Тормози!

Ошарашенный Стивен, больше не задавая вопрос, подъехал к обочине, и Говард выскочил из транспорта. За ним последовал Серафим, перед уходом успокоив товарищей.

— Не знаю, что случилось, но я пригляжу за ним. А вы продолжайте движение к точке сбора и там нас дожидайтесь. Бланк, ты за главного.

— Понял, удачи вам обоим.

Благодаря прыжковому ранцу Серафим быстро догнал Говарда, который несся напролом через полные народа улицы.

— Объясни, наконец, что случилось, а я постараюсь забросить нас на крыши. Там будет быстрее.

Не сбавляя темпа, Ален выплевывал по фразе с каждым новым выдохом.

— Еще наемник. Я с ним работал. Уже давно.

— Через армию?

— Нет. Никто не знает. Это личное. Но он дурак. Безбашенный. Пытается прыгнуть. Выше головы. И может без нее остаться.

— Он настолько важен, чтобы сейчас рисковать собой?

— Его. Нужно. Спасти.

Ален говорил так, будто от этого наемника зависела его жизнь, поэтому Серафим подхватил Говарда за плечи и закинул их обоих на ближайшую крышу, перегрев ранец.

— Но потом ты мне все расскажешь!

XXVI

Марку нельзя было выходить на связь по открытым каналам. Он мог подставить под удар Говарда, за которым сейчас охотилась добрая половина головорезов Грааля. С другой стороны, реальную опасность представлял именно тот, кто сейчас шел по следу Алена.

— Генерал, это Юнит. Ты в серьезной опасности.

— Что? Зачем? Мы же говорили, что это не безопасно. И да, привет.

— За тобой идет убийца, и мне кажется, что он близко.

— Спасибо, но мы уже разминулись. И улетим отсюда раньше, чем Красный нас снова найдет.

— Ты не понимаешь! Плевать на этих любителей, за тобой идет профи. Пика.

Алену было известно это имя. Один из лучших убийц на Нью-Терре, любимым делом которого является «охота»: уничтожение одиночных, но хорошо подготовленных целей.

— Я понял тебя, буду предельно осторожен. Пика любит выходить один на один, а я сейчас с командой.

— Думаю, что он в курсе и попытается вас разделить. Пика слишком опытный и должен был подготовиться к такому. Я отвлеку его, выиграю вам время.

— Нет, ты с ума сошел! Спасибо, что предупредил, но на этом все, сворачивай наблюдение.

— Не указывай мне! Я в состоянии о себе позаботиться.

— Ты не понимаешь. Пика лучший, когда дело касается дуэлей. Это просто самоубийство!

— Знаешь же, что я не один.

— Но это совсем друго…

Марк не дослушал собеседника и оборвал связь на полуслове. Он даже не надеялся, что Говард одобрит эту затею, и не стал тратить время на споры. Нужно было подготовиться к сложному противнику и встретить его в выгодном для себя месте.

Марку кое-что удалось узнать об этом убийце. Пика являлся выходцем из Генериса. На Нью-Терру он попал в составе отряда спецназа, который должен был забрать груз с угнанного пиратами космолета. Вопреки ожиданиям, сопротивление им оказывала вся банда, из-за чего группе пришлось разделиться. Пика был в числе тех, кто прикрывал транспортировку отбитого груза. После ожесточенного боя он остался один, окруженный врагами и без правой руки, но все еще боеспособный благодаря разработкам Генериса. А дальше Пика сделал то, за что и получил потом свое прозвище.

Он примотал к остатку поврежденной руки устройство для вскрытия дверей, которое снял с одного из убитых товарищей. Его рабочая часть представляла собой заостренный стержень, который под действием мощного магнитного поля раскрывался на две части. Создавалось усилие, способное сминать створки бронированных дверей и, как показала практика, разрывать людей напополам. Пика так хорошо приспособился к импровизированному оружию, что смог спастись от пиратов. Потом он понял, что никакой эвакуации уже не будет, и остался на Нью-Терре, решив заняться «охотой».

Пика двигался по крышам, поэтому Марк подготовил западню на самой большой из тех, которые находились на пути у головореза. Он не был дураком и собирался держать дистанцию, чтобы не вступить с убийцей в рукопашный бой. Когда Пика добрался до выбранного места, его уже встречала целая орда боевых андроидов, в одном из которых находился Марк. Он постоянно модернизировал свою броню, но старые версии не разбирал, и не выкидывал, а автоматизировал. Так за пару лет накопился целый отряд роботов, который сейчас в полном составе атаковал одного человека.

Хотя обычным человеком назвать Пику можно было с большой натяжкой. Первой привлекала внимание его кожа, имевшая бледно-голубой цвет и грубую текстуру. Это результат нескольких модификаций, сделавших ее прочнее и устойчивее к агрессивным воздействиям. Из глазниц лысого черепа с несколькими стальными пластинами на затылке смотрели два искусственных ярко-красных глаза. Вместо носа их разделял имплант из углеволокна странной цилиндрической формы, совсем не похожий на исходный орган. И самое важное — полностью металлическая правая рука, на месте кисти у которой торчал длинный и острый стержень, переделка того самого инструмента.

Только увидев противника, двое из роботов Марка кинули в него гранаты, но тот с легкостью уклонился.

— Не стой у меня на пути. Я сегодня охочусь не на тебя.

— Мы знаем. Твоя цель — Генерал. Говард Ален. Но дальше пути нет. Сначала победи нас.

Каждую фразу говорил разный андроид. Марк уже давно пускал пыль в глаза, внушая окружающим, что Юнит — это не один человек, а группа наемников или даже некая общность автономных роботов.

— Тогда иди сюда и останови! Или ты всего лишь размазня с кучей дорогих игрушек?

— Оставь провокации. Мы знаем, на что ты способен. Поэтому будем соблюдать осторожность. Шансы убить тебя слишком низкие. Но это и не нужно, главное выиграть время для Алена.

В их разговоре не было никакого практического смысла. Но Марк не знал, сколько продержится против Пики, поэтому всеми силами откладывал начало боя. Тот это быстро понял и, рассмеявшись, достал из-за спины легкий электромагнитный автомат.

— Что же, интересно будет размяться перед главной добычей. Юнит, я правильно помню твое имя?

Все андроиды друг за другом кивнули.

— Любопытно, есть ли хотя бы в одной из этих жестянок начинка? Сейчас узнаем!

Пика моментально рванул к ближайшему противнику. Доведенным до автоматизма движениями его рука пробила сочленение между торсом и грудью робота. Еще мгновение, и металлическое тело с треском разделилось на две части.

— Тут пусто. Ну и ладно, я не против вскрыть вас всех.

Теперь Марк понял, что шутки кончились. Одна ошибка, и не спасет уже никакая броня. Рука Пики работала на одноразовых батареях. Первоначальный план был в том, чтобы измотать его и заставить потратить весь запас энергии, но сейчас Марк не был уверен, что на это хватит роботов. Тем не мене, он раз за разом посылал в атаку небольшие группы андроидов, и каждый раз среди них имелись потери.

Пика был настоящим профи. Четкие выверенные движения и умение читать картину боя позволяли ему уклоняться от выстрелов со всех сторон. А когда избежать попадания было нельзя, в ход шла вторая особенность искусственной руки: встроенный в нее гравитационный дефлектор. Не прекращал он также и огонь из своего автомата, целясь по визорам и уязвимым местам роботов, что здорово мешало им двигаться. Образовывались секундные заминки, во время которых Пика делал молниеносные рывки и переходил в ближний бой, обязательно располовинивая хотя бы одного противника.

Но и Марк, сражающийся на пределе возможностей, постепенно начал адаптироваться к скорости и движениям противника. Ему начало удаваться в последний момент брать контроль над каким-нибудь замешкавшимся андроидом и уводить того из-под атаки. Такие удары проходили вскользь и не были слишком разрушительным. К тому же некоторые роботы имели несколько источников питания в теле и могли двигаться, даже будучи разделенными на части. Марк это заметил не сразу, но когда понял, то стал с их помощью затруднять передвижение Пики, хватая того за ноги.

В какой-то момент он поверил в свои силы и перешел в ближний бой. Когда Пика заряжал в руку очередной блок с энергоячейками, лежащая рядом верхняя половина робота неожиданно подскочила и повисла на нем. В этот момент Марк резко сократил дистанцию и выбил у противника из рук запасную батарею, после чего попытался в упор выстрелить тому в грудь, но чуть не поплатился за это. Пика все прекрасно видел и открыл огонь по Юниту в такой момент, что он уже не мог уклониться. Броня была измочалена, а сам Марк получил ранение в руку, которой успел прикрыть голову.

— Ха, теперь я знаю, где ты сидишь! Остальные жестянки себя так не берегли.

Марк переоценил собственные силы и теперь лишился одного из главных преимуществ. Пика сразу заметил робота, который, в отличие от остальных, стал защищать себя от смертельной атаки.

— Почему ты решил, что я один? — Марк попытался сбить противника с толку.

— Ничего я не решал. Просто следующим вскрою тебя!

Картина боя поменялась, ведь убийца, наконец, нашел для себя цель. Если раньше Пика скорее выжидал, планомерно уничтожая волны атакующих, то теперь сам пошел в наступление. Марк же не успел так быстро адаптироваться и за считанные секунды потерял половину из оставшихся роботов. А их и так уже было немного. Победить защищаясь шансов не осталось, поэтому он пошел в отчаянную атаку.

Клин из восьми андроидов попытался оттеснить Пику, но тот воспользовался их скученностью. Взрыв гранаты разрушил построение и позволил подобраться к главному телу, которое в тот момент оказалось оттесненным к самому краю крыши. Не отвлекаясь на уцелевших роботов позади, Пика сходу нанес по Юниту восходящий удар в район груди. Тот попытался отклонить атаку, но приложил недостаточно усилий, и стальное жало вместо тела пронзило голову, которая через мгновение разлетелась как скорлупка от ореха. Юнит все еще продолжал держаться за забрызганную кровью руку своего убийцы. Довольно ухмыльнувшись, Пика освободился и пинком скинул с бортика крыши обезглавленный труп.

Только в этот момент он заметил инородный предмет, торчащий из-под щитка локтевого сустава правой руки. Ни секунды не сомневаясь, Пика реверсировал защитное поле, чтобы оно замкнулось на искусственной конечности, и напитал его максимумом возможной энергии. Последующий взрыв, несмотря на сдерживающий барьер, оглушил головореза и откинул в сторону. Естественно, рука была полностью уничтожена. Но на этом сюрпризы, оставленные Юнитом, не закончились. Несколько его роботов продолжали функционировать и атаковали свою цель. Конечно, для Пики, даже израненного и однорукого, справиться с ними было не так уж сложно, но это окончательно лишило его всякого желания продолжать охоту на Алена. Оглядев напоследок заваленную частями механических тел крышу, он отправился залечивать свои раны.

— Ладно, Юнит. Я запомню этот бой надолго. И тебя тоже буду помнить, — уходя, едва слышно произнес Пика.

Серафим издалека увидел, что происходит на крыше, поэтому в принудительном порядке спустил Говарда на землю, чтобы того случайно не заметил убийца. Финальная фаза боя проходила на самом краю крыши, а они уже добежали до нужного здания, поэтому все рассмотрели в деталях. Как острый кол пробивает голову Юнита, как она потом разлетается на кусочки, и как неподвижное тело падает вниз.

Лицо Говарда в этот момент не просто побледнело, оно стало серым и неподвижным, будто из бетона. Когда Юнит с грохотом ударился о землю, Алена всего как-то перекосило. Он сделал неуверенный шаг в ту сторону, еще один, а затем побежал со всех ног. Серафим не стал его останавливать, вместо этого внимательно наблюдая за крышей. Если бы там кто-то появился, то сразу же получил бы выстрел промеж глаз. Но Говард игнорировал все вокруг и упорно рылся в куче мусора, в которую упал Юнит. Убедившись в отсутствии опасности, Серафим подошел и хотел помочь ему, но тут безголовое тело само выползло из-под обломков и, откинувшись на спину, сорвало с себя нагрудник.

Спотыкаясь о все вокруг, Говард подбежал к искореженному бронекостюму и крепко обнял парня, находившегося внутри. Его голова была сильно рассечена, а все лицо залито кровью.

— Ну зачем? Зачем ты туда полез?

Юнит еще не пришел в себя, поэтому в ответ выдавил только болезненный стон, но Ален продолжал его также крепко сжимать.

— Почему ты меня не послушал? Почему ты никогда меня не слушаешь? Я ведь думал, что это конец, Марк.

Марк явно пока не был настроен на разговор.

— Отпусти. Тяжело дышать. Сначала нужно снять броню.

Тут уже Говард уступил и отошел к Серафиму, который стоял в стороне и пытался понять происходящее. Тем временем Марк, кряхтя и ругаясь, снимал с себя остатки защиты. Особенно тяжело ему далась левая нога, которая, судя по всему, была вывихнута или сломана. Несмотря на это парень, которому Серафим не дал бы больше восемнадцати, выглядел довольным. Говард снова подошел к нему и аккуратно приобнял за плечи, при этом выставляя немного перед собой.

— Серафим, познакомься. Это Марк Ален. Мой сын.

На лице Говарда была странная смесь гордости, смущения и еще до конца не прошедшего испуга. Серафим же пытался осознать услышанное. Наверное, он бы сейчас стоял с глупым лицом, если бы его еще имел. Не беря в расчет возраст, Марк имел более темные волосы и плавные черты лица, чем отец. Но светло-зеленые глаза не оставляли сомнений, чей он был ребенок. Закончив рассматривать парня, Стрельцов протянул ему руку.

— Привет, пацан. Ты действительно молодец, раз смог пережить встречу с Пикой один на один.

Марк тоже не ожидал, что столкнется лицом к лицу с легендарным Искателем, поэтому какое-то время с интересом разглядывал Серафима, прежде чем ответить.

— Здравствуйте. Вы же Искатель?

Парень получил подтверждающий кивок.

— Можешь перейти на «ты», не стесняйся.

— Отец назвал тебя Серафимом. Серафим Стрельцов? Но как это может быть?

— Вижу, голова у тебя работает даже после падения с крыши, — рассмеялся Серафим. — Чудеса случаются, пацан, вот и мне повезло. Но, раз ты уже пришел в себя, может расскажешь, что там с Пикой?

— Я разрушил его правую руку, и он, скорее всего, отступил. Не могу сказать точнее, у меня больше не осталось роботов для наблюдения.

— Хорошо. Это очень хорошо. Ты молодец.

— Только сам чуть не погиб, — не смог удержаться от замечания Говард.

— У меня был план. И он сработал. Никто не знал, что я ростом ниже своих бронекостюмов, поэтому риск был минимальный.

— Вижу я, какой он минимальный. Вон, вся голова в крови. Помочь? — Стрельцов протянул парню небольшую аптечку.

— Спасибо, но я сам справлюсь. Только дайте мне время.

— Хорошо, Марк. Нам с твоим отцом как раз есть, что обсудить.

Кроме травмированной ноги, у младшего Алена также снова открылось пулевое ранение и кровоточили несколько более мелких порезов. Он сразу ввел себе какое-то обезболивающее и занялся самолечением. Серафим тем временем отвел в сторону Говарда, который с ужасом наблюдал за манипуляциями сына.

— Не переживай, все с ним будет в порядке. Наши уже едут сюда, и Айзек его нормально осмотрит. А пока пускай парень займется делом и немного отвлечется.

— Прости, что не говорил раньше. Но по-другому я не мог его никак защитить.

— А я ведь думал, что ничему в этой жизни уже не удивлюсь. Но скажи, почему он должен жить именно здесь?

— Ох, Серафим, тут все сложно.

— Просто никогда не бывает, друг мой.

Говард вздохнул, поняв, что отвертеться от расспросов будет невозможно.

— Ты же знаешь, что я был агентом разведки. Меня в двадцать лет внедрили в качестве курсанта в академию военного транспорта. Не представляю, кто вообще одобрил такого молодого кандидата.

— Да ладно, ты же справился. Два года переправлял сведения в штаб от других агентов в Генерисе. Потом выкрал информацию из своей академии и был эвакуирован на родину.

— Но я скрывал кое-что и от своего руководства.

— Влюбился?

— Почти сразу, как оказался на месте. Мари. Тоже студентка, будущий криптограф. Я был без ума от нее, меня она тоже любила. Впоследствии я узнал, что из-за долга отца Мари как-то связалась с контрабандистами.

— Она поняла, кто ты на самом деле?

— Догадывалась. Я даже предлагал свою помощь, но она сказала, что все в порядке, а потом бесследно исчезла. Через полтора месяца и меня забрали из Генериса.

— А ребенок?

— Когда Мари ушла, я даже ничего не подозревал. Только спустя двенадцать лет узнал, что стал отцом. Было перехвачено сообщение с устаревшей электронной подписью военных об эвакуации гражданского по имени Марк Ален. Кто-то посчитал странным, что есть совпадение по фамилии с командующим Особых операций, и информация поступила ко мне.

— Но как ты понял, что есть связь с твоей возлюбленной?

Говард посмотрел на небо и тяжело вздохнул.

— Мари научила меня своему особому шифру. В перехваченном сообщении было спрятано еще одно. О том, что она меня всегда любила, и у нас есть сын Марк, который сейчас в опасности. И в конце была приписка: «Если ты читаешь это сообщение, то я мертва».

Ален так и застыл с задранной головой и больше не сказал ни слова. К удивлению Серафима, он улыбался.

— Прости, что потревожил неприятные воспоминания.

— Нет, напротив. Это все-таки лучшее время в моей жизни. Как бы ни было тяжело, я всегда буду помнить о Мари.

Говард, наконец, опустил глаза и с теплотой посмотрел на сына. Тот уже разобрался с кровотечением и занялся фиксацией поврежденной ноги.

— Мари смогла отправить его на Нью-Терру, но до конца замести следы не получилось. Я избавил Марка от преследователей и хотел забрать с собой, но сын сбежал и спрятался. Благодаря матери уже в таком юном возрасте он очень многое умел и успешно скрывался от меня, пока сам полтора года назадне вышел на связь. Марк предложил стать здесь моим информатором на условиях полной анонимности.

— И ты согласился?

— Естественно! Надеялся, что постепенно смогу наладить с сыном отношения. Я просто не знал, что еще с ним можно сделать.

— Да, в будущем Марк может переплюнуть нас обоих.

Серафим в очередной раз рассмеялся. Ему определенно захотелось поближе познакомиться с Марком Аленом. Тот уже закончил оказывать себе первую помощь и подошел к ним с Говардом.

— Возьмете меня с собой?

Вопрос младшего Алена оказался неожиданным и для его отца, и для Стрельцова. Оба, каждый по своим причинам, хотели увезти Марка и уже настроились на долгие уговоры. А тут он сам решил оставить место, которое не покидал уже много лет.

— Вся моя броня уничтожена и сам я травмирован. Плюс, с вами должно быть интересно. Бой с Пикой многое показал. Мне есть, куда еще расти, но для этого нужен кто-то, у кого можно поучиться.

— А парень не дурак! — Серафим еще раз пожал Марку руку. — Добро пожаловать в команду.

Сбоку от них раздался шум, и, проломив забор из стальной сетки, в подворотню протиснулся фургон-броневик. Серафим предупредил своих людей, что все в порядке, поэтому наружу вышел только Айзек.

— Вы целы?

— С нами все хорошо, а вот этого молодого человека стоит осмотреть. Грузи его, и будем выбираться из города.

— Он поедет с нами?

— Он теперь всегда будет с нами, — ответил Говард, помогая сыну дойти до транспорта.

XXVII

В этот раз Серафим прибыл на Нью-Терру не на Люрике. Ему пришлось одолжить корабль у Белла и отправиться раньше остальных. Это был легкий малозаметный истребитель, собранный им собственноручно из деталей разных космолетов. Симон не любил отдавать свое детище другим людям, но Серафиму отказать не мог. Поэтому Стрельцов не был стеснен в передвижениях и направился на встречу с одним человеком. Остальные в это время грузили на транспортный корабль остатки закупленных Селестиной припасов. Она смогла заработать неплохие деньги на продаже приборов интеграторов.

— Серафим, почему ты взял с собой именно меня? — задал вопрос сидящий за штурвалом Марк.

Парень уже немного оправился после тяжелой битвы и падения с крыши и в целом выглядел неплохо. Айзек нормально подлатал его и позаботился о ноге, которая оказалась вывихнута. Сам Квад, к своему удивлению, был вторым человеком, кого Серафим взял с собой.

— Хочу посмотреть на тебя, пообщаться. Лететь нам совсем недалеко, поэтому ничего опасного произойти не должно. Да и должен же кто-то управлять кораблем, пока мы будем беседовать с Айзеком.

Марк лишь ухмыльнулся в ответ и покрепче взялся за штурвал.

— Со мной побеседовать? — Айзек бегал глазами по кабине корабля, будто пытался найти здесь кого-нибудь еще, к кому мог обратиться Серафим.

— Конечно. Наше маленькое путешествие должно стать очень интересным для тебя. Помнишь, когда-то давно ты обещал мне рассказать о своем происхождении?

— Помню, — Квад сразу погрустнел. Он раньше ни с кем не говорил о своем прошлом, но и отказывать Серафиму не хотел.

— Вижу, для тебя это больная тема. Ладно, тогда начну я. Ты родом с планеты Аркадия IV или, как ее называют сами местные жители, просто Арк.

Глаза Айзека непроизвольно расширились, когда он услышал знакомое название. Серафим же, не обращая внимания на реакцию товарища, продолжал.

— Это очень интересное место. Формально находясь на территории Генериса, Арк является полностью автономным. Местный лидер, бывший генерал Киллиан Бонн, провозгласил планету независимой около восьмидесяти лет назад. Ему сейчас должно быть больше ста двадцати лет, представляешь. Такие вот чудеса биотехнологий.

— А почему Генерис не восстановил контроль над Аркадией? — не отрываясь от управления, спросил младший Ален.

Марк не мог не знать о существовании Арка, так как наемники с этой планеты часто предлагали свои услуги на Нью-Терре. Но подробной информацией он не обладал и заинтересовался рассказом Серафима.

— Они, конечно, пытались. Потратили кучу ресурсов и времени, но, так и не добившись значительных результатов, оставили эту идею. Да, на Арке имелось несколько крупных исследовательских комплексов, но расположен он был на периферии территории Генериса. Для центральных областей угрозы от мятежников никакой.

— Почти как Нью-Терра?

— Ну если бы только на Нью-Терре существовала суровая полувоенная иерархия с бескомпромиссным диктатором во главе, — пояснил Серафим.

— Ты бы не захотел там оказаться, Марк, — Айзек сам не заметил, как вступил в разговор.

— Да, парень, тут он прав. Изоляция от остального мира, жесткое пресечение инакомыслия и оправдание бесчеловечных поступков, если только они идут на пользу обществу.

— Но как ты все узнал? — недоумевал Квад.

— Про что? Про Аркадию? Это не такая великая тайна.

— Про мое происхождение.

— Проанализировал информацию и сопоставил факты. Это обычная для меня работа.

Айзек вздохнул и, расправив плечи, заговорил. Он попеременно поворачивался то к Серафиму, то к Марку.

— Основной целью Арка всегда было создание совершенной расы людей. Я являюсь представителем экспериментального поколения четвертой генерации арканианцев. Нас создали в искусственной утробе из генетического материала лучших представителей планеты. Правда своих биологических родителей я никогда не видел и даже не знал.

Айзек закатал рукав и внимательно посмотрел на свое предплечье. Только сейчас Серафим заметил, что с внутренней стороны от кисти до самого локтя идет ровный ряд из шести маленьких шрамов-точек.

— В лаборатории всегда говорили, что мы — новый шаг эволюции. Все предыдущие генерации имели строго заданные направления улучшений и заранее определенные социальные роли. Интеллект — для ученых, сила и скорость реакции — для солдат, выносливость — для рабочих.

— Проблема в том, что потребности общества меняются, — заметил Серафим.

— Да, и порой непредсказуемо. Но модифицированных переквалифицировать даже труднее, чем обычных людей, — подтвердил его слова Айзек.

— Значит, вы должны были стать другими? Способными изменяться? — Марк быстро понял, к чему идет разговор.

— Верно. Четвертая генерация стала теми, кто смог в некоторой степени перестраивать свои тела под действием специальных веществ. По крайней мере, так должно было быть. Куда зашли исследования на самом деле, я не знаю.

— И ты тоже так можешь? — младший Ален задал свой вопрос с каким-то детским любопытством.

— Сейчас уже нет. Без постоянного приема препаратов организм фиксирует текущее состояние. Я улучшил свою память перед тем, как сбежал с Арка.

— Подопытным быть не весело, — понимающе покачал головой Серафим.

— Там было даже хуже, чем в Генерисе, когда мы с тобой встретились. Никаких перспектив. А я хотел свободно работать и общаться с людьми.

— Но как тебе удалось выбраться?

— Не мне, а нам. Вся группа подопытных из двадцати человек устроила побег. Не знаю, получилось ли у кого-то еще, мы разделились. Я пробрался на небольшой космолет внешней армии, включил автопилот и отправился в последнее место посадки.

— А что такое внешняя армия? — Марк не стеснялся спрашивать про все, что не понимал.

— Ты же встречал наемников с Арка на Нью-Терре? Вот это и есть внешняя армия. Способ заработать деньги и военный опыт для изолированной планеты, — Серафиму, в отличие от молодого товарища, было очень много известно про Аркадию.

Разобравшись с Марком, Стрельцов снова вернулся к Айзеку.

— Значит, так ты и попал в армию Генериса? Даже не успел насладиться свободой.

— Меня сразу сбили и взяли в плен. Повезло с командиром, которому попал в руки. Им не хватало врачей после последнего обстрела, а я очень интересовался медициной и многое смог узнать на Арке. Мои способности пригодились. Командир сделал документы, как для добровольца из вольной колонии. Тогда же я получил фамилию Квад.

— То есть имя тебе дали в лаборатории?

— Нет, там были только порядковые номера, — Айзек горько усмехнулся, вспомнив об этом. — Но однажды нам удалось взломать компьютер и найти информацию о родителях. Очень мало, всего лишь список, где каждому номеру соответствовала пара имен — мужское и женское. Но даже это было очень важно для нас.

— Понятно. Стали называть себя также, как и родители.

— Нам хотелось быть похожими на людей, а не на лабораторных зверьков. Правда я теперь все равно частично зверь, — Квад улыбнулся впервые за долгое время.

— Так вот почему твоя сыворотка имела неожиданный эффект.

— Судя по всему. Может я и не принимал положенные препараты много лет, но тело все равно сохранило некоторую гибкость для изменений и сгладило негативный эффект сыворотки для регенерации.

На этом Айзек закончил рассказ. Он выглядел уставшим, но при этом и более умиротворенным. Теперь груз тяжелого прошлого ему не нужно было нести в одиночку. Серафим же хотел кое-что еще поведать своему другу.

— Спасибо, что рассказал о своем прошлом. Скоро тебе придется с ним еще раз столкнуться

— Как это? Мы же не полетим на Арк? — от этой мысли у Айзека начал подергиваться глаз.

— Нет, конечно нет. Но мы направляемся к человеку, который тоже сбежал с этой планеты.

— Поэтому ты взял меня с собой?

— Именно. Он пробыл там значительно дольше тебя. Я подумал, что ты захочешь что-нибудь у него спросить.

— Спасибо, — Айзек пока не знал, о чем можно поговорить с тем человеком, но приятной была сама мысль, что кто-то еще сбежал с Арка.

— Да, как я понимаю, он из более поздней генерации.

— Они развили нашу технологию?

— Попытались. Основные принципы те же, но необходимые для изменений вещества должны были выделяться самим телом из искусственной железы.

— Должны были? Так у них не получилось?

— Не совсем. Возможно, это из-за того, что опыты проводили уже на взрослых людях.

— Но мне кажется, что это не очень эффективно. На Арке раньше так не поступали.

— И сейчас не поступают. С обычными гражданами. Но вот мой друг, можете звать его Отшельник, выступал против установленных порядков, за что и поплатился.

— Отшельник? Ты не знаешь его имени? — Марк удивился, что Серафим скрывает от них личность этого человека.

— Никто не знает, даже он сам. Память пострадала во время экспериментов. О жизни до этого момента у Отшельника остались только неясные образы. Я уже довольно давно пытаюсь что-нибудь разузнать о его прошлом, но пока безуспешно.

Айзек немного подумал над услышанным, после чего его осенило.

— Так вот я здесь для чего. Если Отшельник услышит что-то знакомое, связанное с прошлым, то это с небольшой вероятностью может стать триггером для восстановления памяти.

— Не только, но в том числе и для этого. Ты против?

— Совсем нет, — Квад интенсивно замотал головой. — Буду только рад, если помогу ему.

— Я даже не сомневался в твоем ответе.

Серафим несколько помедлил, прежде чем продолжить. Он не мог решить, стоит ли спутникам знать об истинной цели их визита к Отшельнику.

— Мне нужна его помощь. Я хотел бы уничтожить как можно больше передатчиков Сознания, чтобы ослабить его влияние на государство. Но почти все наши люди в розыске, официально или нет. Отшельник же раньше никак не контактировал ни с Аленом, ни с Синергиумом в целом.

— А он справится? Я тоже подхожу под твои требования, — Марка заинтересовала возможность снова заняться делом.

— Твоя помощь нам пригодится на Омеге. И за способности Отшельника не переживай. Кажется, я не закончил рассказ про него?

Оба собеседника Серафима отрицательно покачали головами.

— Больше половины подопытных вообще не выжили. У тех же, кто уцелел, новая железа развилась неправильно. Они получили постоянное, но очень мощное усиление выносливости, силы и здоровья, вместо способности гибко изменяться. А еще эксперименты оказались губительны для мозга: эти люди практически стали хищными и агрессивными животными. Конечно, руководство Арка нашло варианты для их эффективного использования в рядах внешней армии, так что какой-то толк от провального эксперимента был.

— Не похоже, чтобы мы летели к человеку, подходящему под описание «дикое животное», — с подозрением произнес Марк.

— А ты задаешь правильные вопросы, — похвалил его Серафим. — Отшельник стал уникумом, мутация у которого тоже прошла не по плану, но не так, как у других. Он получил небольшое улучшение всех возможностей тела по сравнению со среднестатистическим человеком. Это пассивное проявление новой железы. Когда же Отшельник испытывает сильное эмоциональное возбуждение, начинается активная фаза. В его случае организм особым образом реагирует на гнев. Физические возможности возрастают в несколько раз, исчезает чувство боли, страх смерти, да и вообще спадают моральные и психологические барьеры. И все это до тех пор, пока причина первичной вспышки ярости не будет уничтожена. Или пока тело себя полностью не истощит.

— Это получается какой-то берсерк, — задумчиво произнес Айзек.

— Нет, это еще хуже. Сознание Отшельника остается ясным, а интеллект и скорость мышления даже повышаются.

— И ты помог ему сбежать с Арка?

— А зачем? Мы инсценировали его смерть здесь, на Нью-Терре. Но это долгая история, а мы уже почти на месте. Марк, видишь развалины справа по курсу?

— Вижу. Нам нужно туда?

— Ага. Это остатки старой биолаборатории, построенной после посадки Грааля. С обратной стороны есть нормальная посадочная площадка.

Маленький космолет снизился и ловко обогнул покореженное здание. Хотя «маленький» — это только в сравнении с другими такими аппаратами. В человеческих же масштабах даже он казался огромным. Рядом с разрушенной лабораторией находилось ровное бетонное поле внушительных размеров, один из углов которого тщательно расчистили от мусора. А за ним можно было разглядеть настоящий сад: ровные ряды грядок, теплицы и группки невысоких деревьев.

— Удивлены? — Глаза спутников Серафима выдавали их чувства. — Отшельник очень хорошо ухаживает за растениями. Может быть, он раньше этим занимался.

— Он не один живет? А то тут целая плантация, — Марк крутил головой, пытаясь все лучше рассмотреть.

— А что, обязательно все съедать самому?

— Так это на продажу? — неуверенно предположил младший Ален.

— Именно. На овощах и фруктах, конечно, можно прожить, но хочется же покупать и что-то еще. И живет он не один, на это я хочу особо обратить ваше внимание. Подробностей не знаю, но несколько лет назад Отшельник спас и фактически удочерил девочку. Поэтому ведите себя там прилично.

— Да мы же не…

Айзек начал оправдываться, но его прервал смеющийся Серафим.

— Шучу, шучу. Не сомневаюсь я в вашей добропорядочности.

XXVIII

Когда космолет приземлился, все трое сразу направились в сторону посадок. Марк хотел остаться на борту, но Серафим настоял, чтобы он тоже пошел. Вскоре из одной теплицы им на встречу вышел сам Отшельник. Это был высокий, ростом почти с Айзека, немолодой мужчина с загорелой кожей, мускулистому и поджарому телу которого позавидовали бы многие люди вдвое меньшего возраста. В его внешности особо выделялись глаза с ярко-красной радужкой, внимательно изучающие прибывших.

— Приветствую тебя, Искатель, — голос Отшельника был глухим, будто его рот закрывала маска.

— Привет. Прости, но мне придется воспользоваться твоим обещанием.

— Не извиняйся. Я изучил данные, что ты отправил. Это небольшая услуга за ту жизнь, которая теперь у меня есть.

— Надеюсь, ты скоро сможешь к ней вернуться. А ваши местные главари прислушаются к словам Алена и защитят Нью-Терру.

— Мне точно не нужно никого устранять из облученных? — Отшельник задал волновавший его больше всего вопрос.

— Нет, только выкрасть или уничтожить передатчики.

Серафим протянул ему небольшой металлический кейс.

— Постарайся захватить четыре штуки с собой. Этот контейнер должен экранировать псионное излучение, но все равно не держи его долго рядом с собой. Еще внутри лежит детектор, который поможет искать передатчики, а также поддельные документы Синергиума и Генериса, доминионские достану позже.

Когда Серафим передавал снаряжение, то увидел еще одну фигуру, скрывающуюся за широкой спиной Отшельника. Девушка-подросток, возрастом даже младше Марка, с интересом наблюдала за происходящим, но старалась даже не шелохнуться, чтобы ее не заметили.

— А это, должно быть, Лиза? Привет! — Стрельцов максимально дружелюбно помахал рукой.

Будучи обнаруженной, девушка собиралась уйти, но Отшельник остановил ее и аккуратно подтолкнул вперед, поближе к гостям.

— Да, это и есть моя дочка, — мягким и любящим голосом произнес отец Лизы. Казалось, что даже цвет его глаз стал более светлым.

— З-здравствуйте, — опустив от смущения голову, она поздоровалась со всеми.

Лиза имела невысокое, но весьма крепко сложенное тело и длинные каштановые волосы, которые спускались по плечам и спине почти до поясницы. А еще она, как и Отшельник, оказалась мутантом. Повсюду на светлой коже встречались старые шрамы и темные выступающие сосуды. Предплечья и кисти девушки были неестественно увеличенными и имели кожу с грубой текстурой и фиолетовым оттенком. Но удивительнее всего выглядели глаза Лизы. Зрачок окружала большая радужка насыщенного фиолетового цвета с маленькими белыми вкраплениями. Казалось, что это два кусочка звездного неба, которые спустились вниз, чтобы рассмотреть людей получше. Это впечатлило всех троих, особенно Марка. Он не отрываясь смотрел прямо Лизе в глаза, а та, сама не понимая почему, не могла отвести взгляд.

— Вау, — единственное, что в конце концов смог из себя выжать Марк.

Услышав это, Лиза еще сильнее опустила голову, а ее щеки покрыл румянец. Серафиму показалось, что девушку сильно удивила такая восторженная реакция со стороны Марка. Отшельник тоже был в некотором замешательстве, поэтому Стрельцов решил разрядить обстановку и представить своих спутников.

— Этот юный обормот — Марк Ален, он же Юнит. Сын того самого Алена.

Марк, который с глупым лицом все еще смотрел в сторону Лизы, машинально помахал рукой.

— А этого здоровяка зовут Айзек Квад. И я думаю, что вам будет, о чем поговорить.

Но до того, как Квад успел поздороваться, Отшельник вплотную подошел к нему с остекленевшими глазами и дрожащими руками.

— Айзек. Айзек. Айзек Каба́чек, — зачастил он.

— Нет, его фамилия Квад, — поправил Серафим.

— Не он. Я. Меня зовут Айзек Кабачек, — Отшельника трясло, будто на морозе.

— Ты вспомнил свое прошлое?

— Вспомнил. Я все вспомнил. Кем был, чем занимался, почему стал таким.

Серафим заметил, что у Отшельника стали появляться признаки «разгона» железы. Белки глаз и кожа постепенно краснели, сосуды начали вздуваться, а из ушей закапала кровь. Видимо, весь копившийся годами гнев на Аркадию после восстановления памяти начал обретать конкретную форму.

— Я все вспомнил! Что я потерял! И кого! И из-за кого!

Все медленно пятились в стороны от Отшельника, который, схватившись за голову, стоял на месте. Серафим жестом подозвал к себе Марка.

— Уведи Лизу отсюда. Он перевозбудился и теперь будет опасен для окружающих, пока не успокоится.

— Ты же говорил, что под усилением он сохраняет ясное сознание?

— Видимо, не в этот раз.

— Вы же не навредите ему? — забеспокоилась за отца девушка, понимая, что сейчас может произойти.

— Лиза, дорогая, все будет в порядке. Ему сейчас очень сложно навредить, даже если бы мы постарались.

Отшельник в это время уже начал переходить с речи на рык, но все еще не двигался. Марк понимал, что так не может продолжаться долго, поэтому попытался увести Лизу, но та инстинктивно отдернула руку.

— Ты ничего такого не подумай. Мне не стоило лезть без спроса, — виновато произнес Ален. — Но нам лучше уйти отсюда. Покажешь мне пока ваш сад?

Услышав слова Марка, Лиза расслабилась. Как правило, встречи с новыми людьми не несли ей ничего хорошего, вот тело и среагировало на одних рефлексах.

— Все хорошо, не извиняйся. Просто людей обычно отталкивает моя внешность.

— Проблема в том, что тебе раньше встречались одни идиоты, — улыбнувшись, сказал Марк.

Теперь он без сопротивления смог увести засмущавшуюся девушку подальше. И вовремя, ведь от полностью покрасневшей кожи Отшельника в этот момент уже шел пар. Судя по усиливающейся дрожи, он с трудом сдерживался и готов был кинуться в драку. Когда молодежь отошла достаточно далеко и свернула за ряд теплиц, Марк услышал грохот и надрывный крик Айзека. Лиза же просто закрыла уши ладонями.

— И что нам теперь с ним делать?

— Успокаивать! Только не навреди ему, — Серафим старался сохранить в голосе хоть толику самообладания.

Раздался сильный удар и звон разбитого стекла.

— Да он сейчас нас сам успокоит!

— Его тело работает на пределе и быстро истощится. Отходим к посадочной площадке. Там будет проще уклоняться, — скомандовал Стрельцов.

В итоге Лиза все равно услышала и шум боя, и диалог Серафима с Айзеком, поэтому была напряжена и готова сорваться к ним в любую минуту.

— Мы им сейчас не помощники, — Марк заметил настрой девушки и попытался ее успокоить. — Только мешаться будем.

Он и сам не слишком хотел оставаться в стороне, но пока еще не мог без боли наступать на поврежденную ногу.

— Но я бы могла до него достучаться, — растерянно возразила Лиза.

— Возможно, но точно мы этого не знаем. А рисковать твоим здоровьем не стоит. Он же потом сам больше всех расстроится, если навредит тебе. Я ведь прав?

— Прав, — грустно вздохнув, согласилась девушка и села на рядом стоящий ящик. — Я только однажды видела отца в таком состоянии.

— Наверное, когда вы впервые познакомились? Я слышал, что он спас тебя, — спросил Марк, подсаживаясь к Лизе.

— Да, спас. Хотя имел полное право этого не делать. А потом еще и принял, как родную. Он очень хороший, — с грустью добавила девушка, посмотрев в сторону сражения.

— Замечательно, что вы ладите. Мне вот со своим тяжело идти на контакт. Мама всегда говорила, что сама его бросила, ничего не сказав. А я считал, что он должен был в лепешку расшибиться, но найти нас. Эта обида помешала мне, когда мы все-таки встретились.

— Не отказывайся от отца, — два кусочка космоса серьезно смотрели Марку прямо в глаза. — Только когда моих родных родителей убили, я поняла, как много не успела им сказать. Это очень страшное чувство. И что бы я не делала, прошлого уже не изменить. Прошу, не упускай свой шанс.

— Прости, — единственное, что смог ответить на это Марк.

Он и сам понимал, что из-за глупого юношеского максимализма променял жизнь с отцом на скитания по Нью-Терре. Понимал, но не мог преодолеть этот барьер. А Лиза была права, ведь когда-нибудь он действительно может пожалеть о том, что отстранился от Говарда. И от этой мысли Марк еще больше злился на себя.

— Я думаю, что ты тоже хороший человек, — улыбнувшись, подбодрила его девушка.

Марк до этого еще не видел ее улыбки и снова застыл с глупым лицом. Заметив это, Лиза надула губы и слегка стукнула его в грудь.

— Ты можешь на меня так не пялиться? Это очень смущает.

— Не могу, — абсолютно честно ответил Марк. — Я встречал разных людей в своей жизни. Многие из них тоже были мутантами. Но ты просто…

Ален не успел договорить, так как их обоих отвлек крик Айзека со стороны посадочной площадки.

— Я твой сын!

Переглянувшись между собой, оба сорвались с места. Марк старался не отставать от Лизы, хотя ему это удавалось с трудом. Добравшись до края бетонного поля, они увидели стоящих на значительном расстоянии друг от друга Серафима и Айзека, между которыми находился Отшельник. Оба были заметно потрепаны: у первого весь плащ превратился в лохмотья, обнажив искусственное тело, а второй тяжело дышал и вытирал рукой со лба кровь. Сам же Отшельник стоял как истукан и сквозь скованные зубы повторял раз за разом.

— У меня осталась только Лиза. У меня больше никого нет.

Он говорил это все громче и раздраженнее, а потом начал угрожающе шагать в сторону Квада. Но тот, как только отдышался, продолжил стоять на своем.

— Я рожден из твоего генетического материала! Четвертая генерация арканианцев!

Услышав это, Отшельник сбился с шага, после чего рухнул на колени и схватился за голову. Его кожа начала медленно бледнеть, а из залитых кровью глаз ручьями полились слезы. Марк все-таки плохо поспевал за Лизой и не смог ее удержать, поэтому девушка молнией бросилась к отцу и повисла у него на шее. Скоро к ним подоспел и Айзек.

— В лаборатории мне удалось узнать, что моего биологического отца зовут Айзек Кабачек. Не знаю, захочешь ли ты считать меня своим сыном, но я в любом случае рад, что мы встретились.

Отшельник аккуратно отцепил от себя Лизу и обнял недоумевающего Квада.

— Теперь я все помню, Айзек. Когда просочилась информация о создании первого поколения четвертой генерации из образцов, взятых у жителей Аркадии, поднялась волна недовольства. Многие, в том числе и я, требовали отдать своих, пусть и искусственно выращенных детей. Но наш протест быстро подавили и самих сделали подопытными. Моя жена тоже была среди несогласных и не перенесла экспериментов. Я в одночасье потерял все: карьеру, семью, имя. Так скажи, зачем мне, рискнувшему жизнью тогда, отказываться от тебя сейчас, сын.

Последнее слово так и звенело на фоне установившейся тишины. Но никто не решался нарушить молчание. Оба Айзека никак не ожидали, что эта встреча даст так много. Квад даже не думал о том, что когда-нибудь увидит своих родителей, даже если в глубине души этого и желал. Подобная встреча — почти невозможное стечение обстоятельств, но Серафим последнее время перестал удивляться случайностям в своей жизни. Он не пытался размышлять о причинах и последствиях произошедшего, а просто был рад за своих друзей.

Лиза, не сразу понявшая, что сейчас произошло, подошла к Кваду, который был почти в полтора раза выше ее, и взяла его за руку.

— Получается, ты теперь как бы мой брат?

— Да, наверное.

Совершенно сбитый с толку Айзек не смог подобрать слов получше, но продолжал крепко сжимать ладонь своей новоявленной сестры. Ему до сих пор не верилось в происходящее. А Серафим не мог сдержать внутреннюю улыбку, глядя на это. Но вот рассмеяться ему не мешало даже отсутствие лица.

— А хорошее у вас семейство мутантов получается. Нет, правда хорошее.

Серафим подхватил под локоть Отшельника, на которого начала накатывать усталость, и помог тому сесть на землю. Напуганная Лиза сразу подбежала к отцу, но Кабачек жестом показал, что беспокоиться не стоит

— Со мной все в порядке, просто из сил выбился. Я пока передохну, а ты сходи и собери вещи. Нам нужно уехать.

— Мы уходим из дома?

— Я должен помочь Искателю, но не знаю, сколько времени это займет. К тому же на Нью-Терре скоро станет небезопасно. Я не могу взять тебя с собой на задание, но и здесь не оставлю одну.

— Хорошо, — обреченно ответила девушка.

— Лиза, все будет в порядке! Я никуда не денусь и тебя не брошу. А потом мы вместе вернемся домой.

Повернувшись к Кваду, который обрабатывал свою голову, он продолжил.

— Айзек, ты же сможешь присмотреть за ней?

— Я? Я постараюсь.

— Конечно присмотрит. А если что, то ему помогут, — вмешался в разговор Серафим. — Например, Марк сейчас поможет Лизе собраться. Да, Марк? А мы тут пока передохнем.

— Я думал, что тебе не нужно передыхать.

— Иди уже. Передохнуть нужно этим двоим, а я хочу с ними посидеть.

Довольный тем, что смог зацепить Серафима, Марк отправился вслед за медленно идущей Лизой, которая все еще прокручивала в голове слова отца. Отшельник же, отправив дочь подальше, уже не скрывал свою реальную степень истощения и завалился на спину. Он раскинул в стороны руки и ноги, не в силах подняться с холодного бетона. Серафим присел рядом с ним и подозвал жестом Квада, который уже закончил со своими ранами.

— Ну что же, теперь уже нет никакой нужды в псевдонимах. Приятно познакомиться, Айзек Кабачек. Меня зовут Серафим Стрельцов.

— Это тот, который героически погиб примерно полгода назад? — ответил ему Отшельник, так и продолжая лежать без движения.

— Именно он. Удивлен?

— Я хорошо тебя знаю, как Искателя. Кое-что слышал и о Стрельцове. Поэтому нет, не удивлен.

Серафим скинул остатки плаща, открыв свое искусственное тело.

— А можешь честно сказать, что сейчас было? Раньше ты утверждал, что при активации полностью себя контролируешь.

— Не знаю, какая-то аномалия. Такое раньше было только однажды, когда я встретил Лизу.

Не отвлекая других от разговора, Айзек младший зафиксировал руку своего отца и сделал инъекцию под его недовольное ворчание.

— Лекарство поможет быстро восстановить силы. И еще выпей, пожалуйста, вот это.

Квад поставил рядом с головой Отшельника блестящую металлическую банку и сел рядом на землю. Для себя он открыл аналогичную тару и жадно отхлебнул. Айзека активная часть «знакомства» с отцом тоже вымотала, и теперь тело требовало отдыха.

— Ты уверен, что не потеряешь контроль во время моего задания? — Серафим решил убедиться, что не подвергнет своего товарища чрезмерному риску.

— Нет, не думаю. Все это как-то связано с эмоциональным фоном. Сегодня я ужасно разозлился, когда вернулась память. Но даже не могу представить, что может меня снова так сильно вывести из себя. Если только с Лизой что-то случится. Но она будет под вашей защитой.

— Можешь даже не сомневаться. Я вижу, как она дорога тебе.

— А ведь представь, в нашу первую встречу она собиралась убить меня. Точнее, ее натравили, как какого-то зверя.

Серафим быстро понял, о чем идет речь. Торговля людьми имела место на Нью-Терре, хотя и очень многими не одобрялась. Часть порабощенных становилась гладиаторами. А самыми зрелищными считались сражения между рабами, модифицированными имплантами или мутациями.

— Ее выставляли на боях?

Кабачек наконец смог приподняться на локтях и кивнул.

— Они попали в эту заброшенную лабораторию, когда здесь уже поселился я. Наверное, хотели найти что-нибудь для своих экспериментов. Но встретили меня и решили использовать Лизу как оружие.

Отшельник задрал голову к небу и прикрыл глаза, чтобы Серафим не увидел выступившие на них слезы.

— До какого состояния эти уроды довели девочку! Я до сих пор удивляюсь, как она выжила после таких беспорядочных мутаций. Они ведь сами не особо понимали, что с ней делали.

— Лиза сама тебе рассказала?

— Не сразу, мы долго налаживали контакт. Ей ведь и десять лет не было! Представь, какая это травма для ребенка.

— Поверь, очень хорошо представляю.

Кабачек наконец открыл предложенный сыном напиток и сделал небольшой глоток.

— Я почти убил ее, но вовремя остановился. Лиза ведь была совсем не виновата, просто она стала игрушкой в руках жестоких извергов.

— И ты решил наказать виновных?

— Я ничего не решал, если честно. Просто что-то в мозгу щелкнуло, и через мгновение уже рву их на части голыми руками.

— А как ты остановился в тот раз?

— Встретился взглядом с Лизой. С ее полными животного страха глазами. Она увидела перед собой настоящего монстра, покрытого с ног до головы чужой кровью.

— Даже хорошим людям приходится делать ужасные вещи, — тихо произнес до этого молчавший Квад. Он остро воспринял услышанную историю.

— И это не делает тебя хуже других, — добавил Серафим.

— Я знаю. И ни разу не пожалел, что избавил мир от того человекоподобного мусора. Но мне больше не хочется видеть такой страх в глазах Лизы. Поэтому подобный срыв не повторится, можешь не сомневаться.

— Я никогда в тебе не сомневался, — Стрельцов потрепал его по плечу, — просто беспокоюсь. Все-таки не за покупками в магазин тебя отправляю.

После этого они еще немного поговорили о прошлом Отшельника. Оказалось, что Кабачек раньше занимался селекцией растений и, несмотря на потерю памяти, сохранил тягу к этому занятию. Но теперь, когда все прежние знания вернулись, у него появилась масса новых планов, которые заинтересовали и Квада. Он даже выразил готовность помочь в будущих исследованиях. Старший Айзек мог бы до самого вечера рассказывать про свои посадки, но его остановило появление дочери с плотно набитым рюкзаком за плечами.

Для них настало время расстаться. Квад с Марком и Лизой должны были объединиться с основным отрядом и полететь к Земле. А Отшельник и Искатель оставались пока на Нью-Терре, чтобы позже отправиться по своим делам. Кабачеку требовалось некоторое время, чтобы подготовить свой «агрокомплекс» к длительному автономному существованию. Стрельцов же решил устранить Красного. Он давно собирался это сделать, а сейчас, учитывая прямую угрозу от пиратов и возможности симбионта с репликатором, наступил подходящий момент. Но Серафим не стал никому говорить точную причину отсутствия, чтобы товарищи не навязали свою помощь. Он считал, что должен разобраться с этой проблемой самостоятельно.

Прощание Айзека старшего со своими детьми вышло довольно необычным. Квад, еще не привыкший к роли сына, очень стеснялся, но при этом улыбка до ушей не покидала его лица. Лиза же дала такое количество наставлений отцу, что сама выглядела как родитель, а не ребенок. Серафим, уже погруженный в мысли о предстоящей миссии, просто пожелал всем удачи и незаметно отошел в сторону. Последними пожали друг другу руки Ален и Кабачек.

— Марк, прошу, не оставляй ее в одиночестве. Раньше от окружающих Лиза получала только презрение.

— Я уже говорил, что она просто встречала одних идиотов, — улыбнувшись, ответил парень, но потом совершенно серьезно добавил. — Я защищу Лизу, чего бы это ни стоило.

XXIX

Все в нашем мире стареет и ветшает. Даже самое совершенное устройство с течением времени может сломаться, самый крепкий материал — рассыпаться, а самый живучий организм — умереть. Как бы люди не пытались защитить Омегу, что бы не делал Мао И, но века простоя взяли свое и кораблю требовался ремонт.

Благодаря Серафиму у Алена сейчас были и люди, и ресурсы для восстановления Омеги, а также целое море денег от продажи артефактов интеграторов для постоянного пополнения запасов. Но вот времени, которое не купишь ни за какие богатства, совершенно не хватало. Да и новых людей приходилось очень тщательно проверять из-за появившейся угрозы от охотников за головами. Оказалось, что агенты Сознания предлагали награду не за одного только Говарда. Поэтому те, кто уже был в команде, работали на износ. Но каждый из них понимал, как важно вернуть в строй этот корабль.

Незаменимой была помощь Гедеона и постоянно суетящегося вокруг него Эрика. Благодаря искусственному интеллекту удалось вдвое сократить количество людей на капитанском мостике и перебросить их на другие работы. Также Гедеон смог частично восстановить функции Сампи — собственного бортового компьютера Омеги — но она пока выполняла только ограниченный набор задач.

Первое время часть окружающих косо смотрели на Наталя, постоянно переругивающегося с голограммой из квадратного ящика. Но постепенно все поняли, что Гедеон — не совсем обычный компьютер, и смирились как с его характером, так и Эрика. Острый на язык искусственный интеллект подкупил всех не только своей эффективной работой, но и неуемной любознательностью и готовностью выслушать любого.

Только вот свободного времени на это ни у кого не оставалось. Срок подготовки Омеги, грубо оцененный Гедеоном в пару недель, на практике увеличился в два раза, причем при условии запуска некоторых систем уже после взлета. А если бы не Селестина, постоянно курсирующая между Землей и Нью-Террой, то время работы над кораблем увеличилось бы еще больше.

Но сейчас они были уже на финишной прямой и готовились в ближайшие часы запустить двигатели, чтобы поднять Омегу из своей колыбели, высеченной в лунном грунте. Основной термоядерный реактор корабля после нескольких неудачных стартов сейчас работал стабильно и без сбоев. Одноразовые разгонные блоки восстановили и заправили, да и в целом двигательная система прошла капитальный ремонт, а навигацию модернизировали и дополнили данными с Люрика.

Крыша ангара Омеги тоже стала проблемой, потому что была завалена обломками и повреждена ударами метеоритов. Раздвинуть ее створки в таком состоянии оказалось невозможно. Исправить ситуацию удалось во многом благодаря Марку. Парень так и не смог найти, где лучше применить свои знания, поэтому отправился осмотреть поверхность Луны. Недалеко от ангара он нашел незавершенный жилой комплекс и стоянку спецтехники, на которой стоял огромный и удивительно сохранный строительный робот. Всего за неделю при помощи советов Эрика и поддержки Лизы Марку удалось оживить древнюю машину. На тот момент еще никто не озаботился расчисткой завалов над Омегой, и он сам взялся за работу.

Ален с головой ушел сначала в починку робота, а потом в его использование, даже спал и ел в кабине. И все это время Лиза провела рядом с Марком. Она ничего не знала ни об огромной строительной машине, ни о том, как ей управлять, но старалась помочь Марку всем, чем только могла. Девушка ездила за инструментами и деталями, приносила еду и даже один раз зашила своему другу рану, когда он из-за неосторожности распорол руку. Но Лиза была только рада выполнять эти небольшие поручения, ведь каждый день узнавала что-то интересное в этом новом для себя мире. А еще она получила собственный личный транспорт. Марк специально для подруги починил небольшой колесный вездеход и показал, как его водить.

На борту Омеги Лиза чувствовала себя неловко, поэтому, когда появлялось свободное время, она с большим удовольствием каталась по заброшенным дорогам спутника Земли, неожиданно открыв для себя это занятие очень интересным. Девушка сама не могла точно сказать, почему старалась подолгу не задерживаться на корабле, по крайней мере в одиночку. Возможно, это было связано с непривычной для нее реакцией со стороны окружающих людей. Если на лицах обычных жителей пригородов Грааля, с которыми Лизе приходилось встречаться раньше, при виде мутанта появлялись страх, презрение или нездоровый интерес, то здесь на такое никто не обращал внимания. Она искала проблему в себе, хотя на самом деле последовавших за Генералом людей просто было не удивить стеснительным подростком с немного необычным телом.

Сам Говард все это время занимался подготовкой той части команды, которая станет управлять Омегой под его руководством. Одним из аспектов такой работы являлись собеседования. Вот и сейчас он сидел в небольшой переговорной и ждал Белла, который занимался проверкой маневровых двигателей и не мог быстро подняться с нижней палубы на самый верх огромного корабля. Симон был единственным, кроме самого Алена, кто имел опыт управления в боевых условиях тяжелыми космолетами. Опираясь на это и на личную рекомендацию Серафима, Говард хотел назначить его помощником капитана Омеги, то есть вторым после себя человеком на этом корабле. Но он также знал и о темном прошлом Белла, поэтому решил лично все с ним прояснить, откровенно и без свидетелей.

Послышался приближающийся стук металлической ноги Симона, ритм которого уже многих на корабле заставлял вздрагивать. Вскоре на пороге показался и сам Белл с довольным, но усталым и покрытым щетиной лицом. Его серые глаза смотрели куда-то в пустоту, ведь в мыслях Симон все еще наблюдал за работой инженеров над двигателем. Тем не менее он не забыл поприветствовать Алена.

— Привет, командир. Случилось что-то? Я, если честно, не ожидал вызова.

— Нет, ничего такого. Ты присаживайся. Как идут работы?

Такой ответ напряг Белла, но он все равно начал доклад.

— Каждый двигатель корабля и их системы управления прошли обслуживание. Сейчас заканчивается проверка последних двух маневровых в носовой части. Все детали и узлы с повреждениями заменены на новые, недостатка в запчастях нет. Тяга откалибрована в соответствии с полученными от Гедеона значениями.

— Вижу, ты хорошо разбираешься в космолетах.

— После армии получил профильное образование, и еще мой опыт пилота. Но это достаточно стандартные знания, — пожал плечами Симон.

— Слышал, что ты и тяжелыми кораблями управлял?

— Знаешь, это все похоже на допрос.

— Может быть. Так что на счет кораблей?

— В основном летал на легких десантных космолетах, но какое-то время замещал капитана тяжелой боевой платформы проекта «Пантеон-2А4». Она самодвижущаяся, хоть и очень неповоротливая, так что сойдет за тяжелый корабль.

— Да, я тоже служил на похожей, — улыбнулся Говард. — Но ты, наверное, догадываешься, что мне хотелось поговорить не только об этом.

Симон не спеша закатал рукава, обнажив свои покрытые татуировками предплечья. Правая была исписана рядами имен и фамилий, а левая — наборами букв и цифр.

— Об этом? — холодно спросил Белл.

Ален в ответ только кивнул и продолжил давить на собеседника взглядом.

— Думаешь, я какой-то псих? — совершенно обыденным тоном поинтересовался Симон, словно он получает такие вопросы каждый день.

— Отнюдь. Но выслушать историю о том, как ты попал в Черный ветер, я бы не отказался.

Черный ветер был особым подразделением вооруженных сил Синергиума. Любой, кто совершил не тяжкое преступление в армии, мог заменить заключение на службу там с серьезным сокращением срока. Правда, из-за высокой смертности не многие на это шли.

Симон неосознанно поморщился. Он никогда специально не скрывал своего прошлого, но и вспоминать его не любил. Тем не менее Белл быстро подавил возникшее раздражение, как делал уже в течение очень многих лет. Последний раз, когда он дал волю эмоциям, перевернул всю его жизнь с ног на голову. И именно об этом Симон сейчас и собирался рассказать.

— Я сломал челюсть офицеру-инструктору в академии, где обучался на пилота боевого космолета.

— И за это ты попал в тюрьму? С реальным сроком?

— Он был внуком какой-то важной шишки.

— Ладно, допустим. Тогда зачем ты вообще на него полез?

— Этот офицер был виноват в смерти моих друзей, — медленно и спокойно произнес Симон. — Он считался лучшим выпускником академии за десяток прошлых лет. Поэтому и смог стать инструктором, хотя был ненамного старше нас. Но этот гад видел, что в моем наборе некоторые смогут превзойти его, поэтому подстроил несчастный случай во время выпускного экзамена.

Услышав этом, Говард нахмурил лоб.

— Кажется, я читал когда-то про похожий случай. Вас якобы по ошибке отправили прямо под нос к войскам Доминиона?

Симонглубоко вдохнул, после чего медленно выпустил воздух наружу и ответил на вопрос

— Из всех вернулись только двое, включая меня. Многие в академии знали, кто виноват, но боязнь перед его связями заставляла их молчать.

— И ты решил взять правосудие в собственные руки?

— Глупо, правда? Я думал, что такое событие вызовет резонанс, но все замяли, а меня посадили. А знаешь, что самое интересное?

Говард остался все также невозмутим и только отрицательно помотал головой.

— Тюрьма и стала моим шансом поквитаться за друзей. Там уже не действовало влияние академии, и я устроил новую провокацию. Выкрал иголку с какой-то краской и ночью вывел на руке имена погибших. Когда это непотребство увидели, то стали разбираться, и вся история всплыла. Только теперь уже никто ничего не мог спустить на тормозах.

— Понятно. Значит, твоя правая рука — это память об ушедших товарищах.

— Да. К сожалению, после вступления в Черный ветер на ней появилось еще много новых имен.

— Зачем ты вообще туда пошел, если разоблачил случившееся в академии?

— Так обвинение в нападении на офицера с меня никто не снял, и срок не пересмотрели. А отряд смертников был единственным способом не просто выйти пораньше, но и отмыть свое имя.

— Даже несмотря на риск?

— Сейчас я мог бы на такое и не согласиться. Но тогда был полностью уверен в своих силах.

— Я тебя понял. Тогда осталось прояснить значение символов на второй руке.

Симон улыбнулся, посмотрев на свое левое предплечье.

— Вот это уже чистой воды глупость. В Черном ветре я летал на десантных кораблях. Сам понимаешь, кроме меня в кабине был еще как минимум один человек.

— Второй пилот?

— Иногда и стрелок, Нельсон умел все понемногу. Его так впечатлила моя история, что он стал у себя на руке набивать номера или модели сбитых нами кораблей.

— И чем вы там только занимались! — посетовал Серафим.

— Знаешь, всякое бывало, — хищно ухмыльнувшись, ответил Симон.

— И ты решил повторить за ним?

— Ну как решил, проспорил. Я был еще слишком молод.

Говард ничего не ответил, но понимающе кивнул.

— А потом я привык и продолжил эту «традицию» даже после того, как наши с Нельсоном дорожки разошлись. Он отбыл свой срок раньше меня.

— Интересная у тебя судьба, Симон.

Но тот снова пожал плечами.

— На этом корабле она у всех интересная. Ты, я думаю, можешь не менее увлекательную историю рассказать.

На это Ален ничего не ответил и еще пару минут молча смотрел на собеседника. Но тот сидел с абсолютно безмятежным лицом, снова погрузившись в свои мысли о маневровом двигателе.

— Знаешь, Симон, я хочу назначить тебя помощником капитана Омеги. Как ты на это смотришь?

— Прости, что? — Белл встряхнул головой, будто развеивая дрему.

— Ты будешь помощником капитана?

— Я могу, если нужно. Но почему ты не предложил это Банжерову? Он же твоя правая рука.

— Действительно, Стивен лучший из моей старой команды. Но он не так много знает об управлении космолетами.

— Среди нас тоже никто не знает, что из себя представляет Омега в действии.

— Ты понимаешь, о чем я. Кроме тебя и меня никто больше не управлял крупными боевыми кораблями.

— Вообще никто?

Говард чуть ли не первый раз видел Симона удивленным. Но он и сам не поверил, когда узнал, что у них мало вообще любых опытных пилотов.

— Что есть, то есть. Искать еще людей времени нет. Тем более с нами Гедеон.

— Он меня пугает, если честно.

— Да ладно тебе, этот ИИ почти как живой. И он слушает нас с Эриком, хоть и ворчит постоянно.

— Знаю. Но именно эта «человечность» меня и пугает.

— Вы привыкнете друг к другу. Если ты, конечно, согласен.

— Управлять Омегой? А куда я денусь! Не бросать же тебя одного, капитан.

Вскоре после этого разговора Ален отправился на мостик уже в сопровождении своего нового помощника. А еще спустя некоторое время Гедеон сообщил через громкоговорители, что корабль готов к старту.

— Тогда приступаем, — скомандовал Говард. — Всем занять свои посты. Запуск в автоматическом режиме, операторы дублируют. Гедеон, если что-то идет не так, сразу переводи корабль на ручное управление.

Огонек внутри тетраэдра на главном экране вспыхнул ярче.

— Я понял. Но все пойдет как надо.

Не обращая внимания на комментарий компьютера, Говард продолжил раздавать указания.

— Наталь, ты контролируешь и страхуешь Гедеона, если вдруг он что-то пропустит.

Но Эрик уже полностью погрузился в работу и не заметил, что к нему обращаются. Ответила Селестина, положившая локти ему на плечи и тоже следящая за пробегающими строчками данных на мониторе.

— Мы поняли, выполняем.

Теперь Алену оставалось только внимательно за всеми следить и ждать, ведь успех взлета лично от него не зависел. Гедеон неоднократно заверял, что сможет поднять Омегу в одиночку, и сейчас пришла пора это доказать. А благодаря стараниям Марка над ними уже давно вместо крыши ангара искрилось звездное небо. По кораблю прошел нарастающий низкий гул. Во все стороны начали подниматься клубы дыма и пыли, которые быстро заполнили углубление ангара и начали расползаться по поверхности Луны. Гедеон сделал последнее объявление через громкоговорители.

— Готовность к старту. Сейчас будет громко!

И стало действительно громко. Гул двигателей перешел в глухой рев, хотя за пределами корабля и было почти ничего не слышно. Гигантский корпус Омеги, потрескивая и постукивая, оторвался от пола ангара. Сначала медленно, но с каждой секундой ускоряясь, он благополучно покинул спутник Земли. Вскоре стартовые блоки израсходовали топливо и отделились. Тем не менее переданного ими импульса было достаточно, чтобы корабль преодолел слабую гравитацию Луны и продолжил движение вверх.

Марк и Лиза наблюдали за взлетом Омеги из кабины строительного робота. Даже находясь там, они почувствовали, как задрожала земля. В темной расщелине ангара заиграли всполохи ярких огней, а потом оттуда повалил густой серый дым. Подобно туману он тонким слоем стелился по поверхности и в мгновение ока покрыл ступни огромной машины, но выше уже не поднимался. Одновременно с этим шум усилился, и из земли начал плавно подниматься похожий на клинок мифического атланта космический корабль.

Дрожащие яркие огни стартовых блоков толкали его корпус вверх, прочь из объятий гравитации. Когда они потухли, Омега продолжал подниматься выше и выше, освещая небо вспышками маневровых двигателей. То один, то другой включался на секунду, чтобы выровнять движение корабля. И чем выше Омега поднимался, тем реже мерцали маневраторы. В конце концов все затихло и остановилось на месте. Темно-синий гигант завис над ними, как купол небосвода из легенд древних людей об устройстве мироздания.

— Как красиво! Я никогда не видела ничего подобного.

Лиза излучала по-детски искренний восторг. Ее глаза непроизвольно наполнились слезами, в которых отражалась каждая вспышка в небе над ними. Марк смотрел на девушку, при этом пытаясь не отрываться от лобового остекления кабины. Как бы он внешне не сдерживался, но тоже был во всех смыслах поражен увиденным.

— Я тоже. Это особенный момент, который я запомню на всю жизнь.

XXX

Первый раз Серафим пытался устранить Красного в самом начале своей «карьеры» Искателя, но не достиг цели и лишил противника только глаза. Многие бы назвали этот самосуд варварством. Даже сам Стрельцов до сих пор так считал. Но постепенно он пришел к осознанию, что Красный и его люди существуют в условиях Нью-Терры, где работает только один закон — закон силы. Пираты грабят и убивают до тех пор, пока сами не станут жертвами насилия и разбоя. Но какая разница, кто это сделает: другая сильная банда, правительственная армия или один человек?

Серафим решил для себя, что никакой разницы нет. Он побывал в паре отдаленных колоний, разоренных Красным, и увидел, какой ужас там случился. Это подтолкнуло Стрельцова единолично вынести приговор виновным. Но из-за досадной случайности роль палача ему вполне не удалась. Красный смог избежать смерти, а сам Серафим тоже был ранен и отступил. С тех самых пор Стрельцов так или иначе постоянно следил за ним, ища возможность закончить начатое. Но и его противник забрался на вершину криминальной иерархии не просто так. Пройдя по грани, Красный стал гораздо осторожней и подозрительней.

Но сейчас многое изменилось. Серафим не только встал перед фактом прямой угрозы со стороны своего давнего противника. Он также чувствовал себя в лучшей, чем когда бы то ни было форме, а прорыв через здание Граба это только подтверждал. Да и свободного времени до восстановления Омеги оказалось достаточно, поэтому Серафим решил не спешить и сделать все так, чтобы Красный на этот раз уже не смог выкрутиться.

Сначала Серафиму пришлось выследить пиратов, на что ушло больше недели. Они увели свои корабли из окрестностей Нью-Терры, хоть и продолжили искать Алена и его людей. Красный планировал нанести удар объединенными силами пиратского флота, когда Говард будет обнаружен вместе с остальными. Он хотел разом закрыть все контракты с Сознанием. Оставался только вопрос, почему пиратов наняли, а не промыли мозги, но разобраться в этом Серафим пока не имел никакой возможности.

Благодаря наблюдательности, авторитету Искателя и паре покалеченных людей, Серафим вышел на крошечный спутник газовой планеты в пустынной звездной системе. Здесь не было ничего ценного, поэтому никто ее и не колонизировали. Единственное имевшееся напоминание о человеке — это давно неработающая автоматическая станция наблюдения Доминиона. Правда сейчас маленькое небесное тело облепил целый флот больших и малых пиратских космолетов. Особняком среди них стоял «Грабитель» — флагман Красного. Корабль, перестроенный из мобильной ремонтной верфи в полноценный боевой. Не обладая выдающимися атакующими возможностями, он выполнял роль неприступного штаба. К тому же Грабитель частично сохранил и свои первоначальные возможности. Это позволяло пиратам самостоятельно ремонтировать больше половины своих машин прямо в космосе, а также целиком захватывать небольшие корабли.

Серафим проник на борт Грабителя с помощью одного из рядовых пиратских транспортников. Стрельцов знал, что больше всего времени Красный будет проводить на своем флагмане, поэтому спрятался на корабле, перевозившем туда припасы с Нью-Терры. Уже на месте снова потребовалась долгая и кропотливая подготовительная работа. Прячась по техническим отсекам и галереям инженерных коммуникаций, Серафим досконально изучил планировку Грабителя, а также распорядок и привычки Красного. Он искал возможность сработать наверняка, но постоянно натыкался на препятствия, которые могли бы позволить его цели сбежать. Даже находясь внутри своей крепости, Красный не забывал об осторожности и всегда имел охрану и пути отхода.

Когда время стало заканчиваться, а Серафим уже начал продумывать более рискованный план нападения, появилась хорошая возможность. Он перехватил сообщение, пришедшее по давно им взломанной секретной линии. Сознание требовало встречи с Красным, и тот сразу поспешил к столь прибыльному клиенту. Но Грабитель был слишком большим, чтобы передвигаться на нем повсюду, поэтому для обычных путешествий имелся другой корабль. Для этого имелась роскошная космическая яхта, построенная на базе тяжелого истребителя Синергиума. Пираты угнали ее у одного влиятельного политика и передали своему боссу. Красный пожертвовал частью шикарного интерьера, чтобы установить дополнительное оружие и более мощную силовую установку, но космолет все равно продолжал показывать статус своего хозяина.

Такое развитие событий позволило Стрельцову оказаться в ограниченном пространстве с главарем пиратов. Даже пожелай Красный, во время пространственного скачка не сбежать и не вызвать подкрепление. Серафиму просто нужно было все сделать быстро, чтобы к концу пути он остался единственным живым существом на корабле. Зная о предстоящем отправлении, он заранее проник на нужный космолет и отправил Алену сообщение с координатами флота Красного. Серафим предлагал Говарду первым нанести удар по противнику, пока тот остался без своего лидера.

Выждав немного после начала пространственного скачка, Стрельцов выбрался из своего укрытия в двигательном отсеке и стал планомерно устранять экипаж. Красный собрал на борту своих самых отъявленных головорезов, ожидая неприятностей во время встречи с Сознанием. Вот только они оказались не готовы к атаке изнутри. Серафим действовал скрытно и прятал тела, поэтому успел сократить число противников вдвое к моменту, когда его деятельность заметили. В ответ Красный сделал очевидный, но единственно возможный шаг. Он засел в своей хорошо укрепленной каюте и выставил перед входом несколько оборонительных линий из оставшихся людей.

Серафим за проведенное на борту Грабителя время хорошо изучил схему в том числе и этого корабля. Пираты, готовившиеся к прямому штурму, даже не успевали понять, что их атакуют через вентиляцию или из-под пола. Вскоре бронированные стены остались последним, что отделяло Стрельцова от цели. Но и сам Красный тоже знал, что никого больше нет. Он направился в угол каюты, где находилась маленькая потайная комната. Ее всю занимал тяжелый десантный скафандр, вооруженный крупнокалиберной пушкой. Такой персональный танк позволил бы пережить не только любую атаку, но и уничтожение корабля.

К несчастью для Красного, Серафим знал и об этом его тайнике. На Нью-Терре Стрельцов купил себе небольшого паукообразного дрона. Ничего необычного: корпус в форме шайбы, восемь тонких ножек и подвижная камера. Но после репликации симбионтом дешевый робот стал прочнее и быстрее, а также получил систему камуфляжа, как и у своего хозяина. Обычно он прикреплялся к телу Серафима и был совсем незаметен.

Первым применением дрона как раз и стало исследование каюты Красного, что Стрельцов сделал сразу после проникновения на корабль. Лидер пиратов ценил личное пространство, поэтому видеонаблюдение здесь не подключил к центральному серверу. С одной стороны, это не позволило Серафиму заглянуть внутрь удаленно сразу после взлома общей сети. С другой стороны, и сам Красный, не обременяющий себя частыми просмотрами записей, не смог найти «подарок» Искателя. Маленький дрон, даже пройдя усиление, был не в состоянии вскрыть дверь тайника, поэтому просто спрятал рядом с ней бомбу. Она содержала небольшое количество смеси, которая сплавила створки прохода к скафандру. Серафим не был уверен, что его робот унесет достаточно взрывчатки для гарантированного убийства Красного, поэтому просто отрезал тому доступ к оружию.

От неожиданности пират замешкался и только в самый последний момент перевернул большой письменный стол, чтобы укрыться за ним. Через мгновение дверь каюты вышибло взрывом, и внутрь ворвался Искатель. Помещение расчертила длинная очередь из многоствольного лазера, подпалившая все, кроме баррикады Красного. Этот перестраховщик предвидел нечто подобное и встроил в столешницу бронеплиту. «Один — один, хитрый ублюдок», — подумал Серафим, отпрыгивая в сторону за стоящее рядом кресло.

Красный не собирался отсиживаться и открыл ответный огонь точно по первоначальному положению Искателя. При этом он даже не выглянул наружу, высунув над столом только дуло электромагнитной картечницы. Серафим знал, что за повязкой на когда-то выжженном его лазерным пистолетом глазу Красный скрывает специальное устройство. Оно было способно преобразовывать звуковые волны в некое графическое изображение, а также обнаруживать источники колебания воздуха. И для Стрельцов, и для робота-паука противник пока оказался вне обзора. А вот сам Красный даже через препятствия мог засечь Серафима. Поэтому он был не против поговорить и ради провокации, и чтобы лучше «видеть» в наполненном звуками пространстве.

— Искатель, ведь это же ты? Я-то думал, что во время вашего собрания неудачников были простые угрозы. Но нет, вот ты здесь. После стольких лет решился закончить начатое?

Серафим в это время попробовал переместить паука, но в его сторону почти сразу последовал выстрел. Картечница создавала широкий конус поражающих элементов, которые оторвали маленькому роботу три лапы, хоть тот и попытался уклонится. От удара он отлетел под большой кожаный диван, где и застрял.

— Молчишь? Боишься пошевелиться? Ну и правильно. Я-то все слышу и все вижу. Но ты итак уже знаешь, — Красный громко рассмеялся, а потом заговорил повеселевшим голосом. — Признаю, заварить дверь в мой тайник было хитрым ходом, но это лишь трата времени. Ты не сможешь пробить броню в столе, а если попробуешь подойти, то получишь выстрел в лицо. Осталось дождаться, когда мы долетим до места, и я преподнесу заказчикам дополнительный подарок в виде Искателя. Так что можем сидеть тут сколько угодно.

Серафим понимал, что Красный прав. Пока что прав, ведь план уже созрел. Он решил осторожно продвигаться в те моменты, когда противник будет стрелять. Множество хаотичных ударов картечи не позволят точно отделить друг от друга источники звука в помещении. А поврежденный робот сможет отвлекать на себя огонь, передавая речь Серафима через громкоговоритель.

— А ты не думал о том, что Сознание хочет уничтожить человечество?

От последовавшего выстрела спинка дивана взорвалась целым облаком кусочков наполнителя. Серафим же за это время продвинулся к выходу из каюты и застыл на месте.

— Нас же не уничтожили. Мы для коллективного разума оказались не интересны. Но знаешь, что я думаю? Они просто поняли, что не смогут подавить наш пиратский дух! — Красный снова громко рассмеялся. — Ты правда надеешься, что сможешь меня уговорить отказаться от контракта? Искатель, я вырезал целые поселения и за меньшие деньги. А Сознание отваливает мне кристаллы Древних лопатами, и это только аванс! Или Искатель решил сыграть в хорошего парня, надавить на мою совесть и дать еще один шанс? Но смотри, к чему это привело в прошлый раз, когда ты ограничился только одним глазом.

— В прошлый раз я собирался убить, но промахнулся. Все остальное — твои домыслы.

Второй выстрел разломил несчастный диван пополам, но робот все еще оставался зажат под одной из его частей. Стрельцов в этот раз добрался до противоположного угла комнаты.

— Говоришь, что хотел убить меня? Но ты же у нас не такой. Защищаешь невинных от бандитов. Наводишь порядок на улицах Грааля. Настоящая городская легенда. А теперь вон вообще человечество спасаешь. Только знай, не верю я в это все. Бери, что можешь, пока другие не взяли раньше. И плевать на сопутствующий ущерб. Многие называли мой подход диким, но посмотри, я до сих пор на вершине, а они лежат в могиле.

— Ты стал помехой для моих людей. А я имею возможность и желание от тебя избавиться. Такая причина устраивает?

Остаток дивана разлетелся в щепки, но робот под ним уцелел и отполз за кресло, которое изначально служило укрытием для Серафима. Сам Стрельцов был уже совсем близок к цели.

— Тогда получается, что ты такой же убийца, как и я? Готов пойти на все, лишь бы добиться своего?

— Правильно. Только ты это делаешь для себя, а я — ради других.

После очередного выстрела печальная участь постигла и кресло. Прижавшийся спиной к укрытию Красный убрал оружие и стал медленно сползать вниз. Когда он уже собирался продолжить разговор, то заметил движение с краю, но среагировать не успел. Мощная ударная волна подбросила и отправила пирата в полет. Когда он попытался встать и взять в руки выпавшее оружие, то получил удар в живот, от которого отлетел еще дальше. Красный снова начал подниматься, но вихрем наскочивший Искатель пригвоздил его к стене. Превращенные в клинки кисти прошили плечо и грудь пирата.

— Кха, кха, — Красный сплюнул большой сгусток крови. — Все-таки ты не очередной балабол и держишься своего слова. Но Искатель, может скажешь напоследок, кто меня в конце-то концов прикончил?

— Колин Грин.

Глаза Красного, услышавшего свое настоящее имя, широко открылись, а затем он глухо рассмеялся, пока снова не начал давиться кровью.

— Пожалуй, ты прав. Но не думай, что это конец. Пираты и без меня продолжат охотиться за головами Алена и его людей. Я ведь набирал таких же жадных мерзавцев, как и сам.

— Нет, это конец. Ален уже должен был позаботиться о твоем флоте.

— Действительно? Расправитесь со всеми?

— Когда объявляешь на кого-то охоту, то и сам будь готов стать добычей.

Взгляд Красного затуманился, а губы уже с трудом двигались, но он все равно продолжал говорить.

— Значит, и моя стратегия выживания дала сбой? Чего только в жизни не бывает.

Пират достал из маленького кармашка на штанах карту памяти и протянул Серафиму.

— Мы были не единственными, кого Сознание решило нанять, а не присоединить. Сам не знаю, зачем все это выяснял. Но теперь ты поймешь, что я был прав. Это еще не конец.

Губы Красного совсем посинели, и он больше не мог говорить. Серафим освободил руку, воткнутую в плечо, и забрал носитель информации, после чего наклонился максимально близко к уху умирающего противника.

— Серафим Стрельцов благодарит тебя за информацию.

Колин Грин последний раз в своей жизни улыбнулся. Через мгновение узкое лезвие вонзилось в его висок. Серафим предпочел не рисковать и закончил все сразу. Затем Стрельцов подобрал своего покалеченного робота и побрел в сторону кабины. Он сильно вымотался и начал терять концентрацию, поэтому присел прямо на пол, немного не дойдя до цели. Бесспорно, и Красный, и его люди были настоящими негодяями. Серафим не жалел, что разобрался с ними. Но это не означало, что ему было легко собственными руками уничтожить экипаж целого космолета.

К сожалению или к счастью, встреча с Сознанием как таковая не состоялась. Пара их кораблей прибыла в условленное место чуть позже, чем Серафим, но сразу же поспешила вернуться назад. Он так и не понял, что могло их спугнуть. Тем не менее Серафиму удалось отследить, куда они улетели. Один из кораблей ожидаемо направился в сторону базы Хрустальной Луны, а другой — к планете под необычным названием Двадцать восьмая.

XXXI

Омега уже третий день находился в открытом космосе. После взлета с Луны экипаж успел проверить и перепроверить все системы корабля и немного отдохнуть. Вестей от Серафима до сих пор не было, но Говард все равно организовал круглосуточное дежурство на мостике. Либо он, либо Симон всегда находились здесь на случай, если придется срочно выдвигаться.

Ален, недавно закончивший свою смену, собирался вздремнуть, когда ему пришло сообщение от Серафима. Он был полностью согласен с предложением разобраться с пиратами Красного и сразу отдал распоряжения дальше по цепочке. Симон занялся навигацией, а Стивен и Эрик стали готовить оружие и людей. Все немного волновались, так как это был первый военный поход Омеги, а для многих и сама работа на огромном боевом космолете еще выглядела непривычной. Даже Гедеон оказался возбужден больше обычного. Контроль за подготовкой и работой скачкового двигателя возложили полностью на него, причем без постоянного контроля оператором. Он никогда бы в этом не признался, но был крайне удовлетворен, что по степени доверия оказался в одном ряду с живыми людьми.

Когда до пиратского флота оставалось совсем немного, Ален стал давать последние указания.

— Белл, общий отчет.

— Все системы корабля работают штатно. Движемся по курсу без отклонений и аномалий. Экипаж приведен в боевую готовность.

— Банжеров?

— Орудийные расчеты готовы, пилоты истребителей тоже. Абордажная команда вооружается.

— Наталь?

— Реактор на номинальной мощности, дефлекторы тоже. Двигатели на минимальной тяге. Все радары и сенсоры в сети, активная защита готова.

— Хорошо. Помните, что мы лучше подготовлены, вооружены и защищены. Каждый должен выполнять поставленную задачу, и тогда мы обязательно выйдем победителями. Если пираты начнут отступать, то преследовать их не нужно. Искатель позаботится о Красном, и собрать банду обратно будет некому.

— Готовность шестьдесят секунд, — прозвучал по всему кораблю голос Гедеона.

Омега оказался на расстоянии выстрела до занятого пиратами места. Их многочисленные корабли сновали вокруг маленькой планетки, словно осы вокруг гнезда. Через пару секунду на радаре перед Аленом появилась сразу куча новых отметок.

— Все неопознанные корабли считать врагами! — скомандовал он на весь мостик.

Выделялся из этой толпы только один, самый крупный космолет. Серафим предупредил, что с ним придется повозиться даже Омеге, тем более Говард решил пока не раскрывать все возможности своего корабля.

— Единственный, кого нельзя отпускать — это их флагман. Возможно, придется отправить абордажную команду, так что пусть будут готовы. Главный калибр и А-101 применять только в крайнем случае.

— А если они прямо сейчас уйдут? — шепотом, чтобы никто не заметил, спросил Стивен. Он не сомневался в решениях командира, просто хотел перестраховаться.

— Не после того, что мы сделаем, — улыбнулся в ответ Ален.

Он еще раз посмотрел на экран радара, оценил обстановку, а затем поднялся с кресла. Строгий и собранный вид командира приковывал к себе внимание каждого на мостике и добавлял им уверенности.

— Настройтесь на любую из их частот. И начинайте обстрел, пока без ракет. Выбирайте те цели, которые сможете быстро уничтожить. Наша первая задача — за короткое время сократить их численность.

— Генерал, связь готова, — проинформировали Алена.

После переговоров на Нью-Терре к Говарду так и прилипло прозвище Генерал. Учитывая разномастный состав команды и размытую организационную структуру, считать это настоящим званием было бы слишком самоуверенно.

— Отлично, запускай подготовленную запись на повтор. Пусть знают, что цель их контракта прямо под носом. А мы посмотрим, что у пиратов победит: жадность или инстинкт самосохранения.

Как и предполагал Говард, победило первое. Несмотря на то, что огонь с Омеги стабильно выкашивал один корабль за другим, пираты продолжали напирать. Они решили, что как обычно смогут задавить противника количеством. Только вот защита Омеги оказалась слишком мощной для оружия стандартного истребителя. Скоро на помощь к небольшим космолетам стянулись и их товарищи покрупнее. Но Ален этого только и ждал.

— Зафиксировать все цели, крупнее истребителя, и нанести ракетный удар. Используйте все пусковые установки.

На Луне для Омеги было заготовлено огромное количество ракет. И это даже учитывая, что большая часть из них полностью испортилась. К тому же на корабль установили несколько современных комплексов для поражения наиболее маневренных целей. Когда ракеты были запущены, вокруг Омеги на секунду вспыхнула яркая аура от света десятков зажегшихся двигателей. Они тонкими линиями расчертили пустоту космоса и вгрызлись в противника. Не многим удалось пройти через противоракетную защиту, но и оставшихся хватило, чтобы начать крушить корабли. Пираты, встретившие такое ожесточенное сопротивление, дрогнули и замедлили наступление.

Только Грабитель, подобно волнорезу в море, оставался неуязвим для взрывов и острого металла. Скорее всего, он уцелел бы, даже приняв все запущенные ракеты на себя. Но Ален и не думал, что так легко уничтожит флагман Красного. Сейчас он прощупывал возможности основного противника, попутно уничтожая остальных пиратов.

— Готовьте еще один ракетный удар по такой же схеме. Бомбардировщики должны вылететь через минуту и атаковать Грабителя. Держите дистанцию, нам нужно минимизировать потери. Затем переносите на Грабителя огонь носовых батарей. Заставим их уйти в глухую оборону.

Атака бомбардировщиков, ожидаемо, не повредила Грабителю, но зато сильно проредила его сопровождение. Оставшиеся пираты сильно рассредоточились, а некоторые уже начали отступать. Несмотря на все их усилия, дефлекторы Омеги не были нагружены и на половину. А вот броня пиратских кораблей, напротив, не могла долго держать удар его пусть и древних, но мощных пушек. Второй пуск ракет вывел из строя еще нескольких противников и отбросил группу десантных кораблей, пытавшихся прорваться к Омеге. Люди Красного не были глупцами и видели, что исчерпали все возможности для нападения. Бой шел только пару десятков минут, но пиратский флот уже уменьшился более, чем вдвое. В такой ситуации ни заключенный контракт, ни обещанные за его выполнение золотые горы не заставят человека продолжать рисковать собой.

— Ален, они массово стали готовить корабли для скачка, — не отрываясь от своего монитора, сообщил Эрик.

— Пусть бегут. Только примерно отследите их направление. Если противник сразу собирается в одном месте — это перегруппировка, а не отступление. Тогда нам придется отправиться за ними.

— Грабитель тоже собирается смыться, — сухо добавил Наталь.

— Ладно, спокойно расковырять его не получится. Этого следовало ожидать. Банжеров, готовь десантный корабль и людей. Отправляй их вслед за следующим ракетным обстрелом. Весь огонь сконцентрировать на Грабителе.

Когда абордажная команда уже покинула Омегу, к Симону подошел отвечавший за ее отправку Стивен.

— Как думаешь, он справится?

— Да, раз на этом настоял. Он достаточно умен, чтобы рационально оценить свои силы.

— Не подумай, что я сомневаюсь. Просто хотел услышать твое мнение.

— Не переживай. Он фактически маленький танк, так что все будет в порядке.

Как и планировал Ален, добраться до отражающего атаки пиратского флагмана оказалось несложно. Десантный корабль зашел со стороны ремонтного отсека, где был принудительно пристыкован к одному из шлюзов. Экипаж Грабителя решил, что противник случайно попал прямо в ловушку, не зная об особенностях их корабля. Вскоре большой отряд пиратов ворвался на обесточенный десантный космолет, но там никого не оказалось. Лишь когда они добрались до кабины, освещение включилось и раздался взрыв, огонь от которого быстро перекинулся через открытый шлюз на палубы Грабителя.

Абордажная команда, облаченная в бронированные скафандры, тем временем шагала по обшивке пиратского флагмана в сторону двигательного отсека. Они вышли в открытый космос сразу после того, как пираты начали захват их корабля. Серафим в числе прочего указал несколько технических шлюзов, через которые наиболее просто можно было попасть внутрь Грабителя. К одному из них сейчас, не привлекая лишнего внимания, направлялся высадившийся отряд. Первым из них шел вызвавшийся помочь Фридрих с огромной пушкой от легкого истребителя в руках, правда возможность ей воспользоваться так и не выдалась. Добравшись до места, следовавшие за ним бойцы стали устанавливать кумулятивные заряды. После нескольких серий взрывов удалось раскроить сначала внешнюю бронеплиту, а затем разбить замки двух дверей за ней.

В этой части корабля отсутствовал воздух, поэтому разрушение шлюза не привело к разгерметизации. Оказавшись внутри, отряд пока не был обнаружен из-за общей суматохи на борту Грабителя. Благодаря отсутствию лишнего внимания они быстро нашли низкий тоннель с питающими систему пространственного перемещения кабелями. Используя эту магистраль как ориентир, оказалось не сложно найти машинный зал, в котором и находился скачковый двигатель. Это был очень важный агрегат для корабля, поэтому за его сохранностью следила пара десятков боевых роботов.

Фридрих попытался взломать эти машины, но их еще в самом начале обстрела Грабителя перевели в режим усиленной безопасности. Абордажной команде пришлось вступить в бой, причем Оссбергер снова шел впереди. Он бросил винтовку за бортом и сейчас был экипирован мощным ростовым щитом и ручным гранатометом с осколочными снарядами. Его огонь оказался не очень эффективен против бронированных роботов, но зато привлек их внимание. Остальные члены отряда в это время смогли занять выгодные позиции и быстро разобраться с противниками.

Теперь их наверняка обнаружили. Взрыв на десантном корабле должен был отвлечь пиратов, но они все равно рано очень скоро отправились бы защищать свои двигатели. Не теряя ни минуты, каждый «гость» с Омеги оставил прощальный «подарок» в заранее определенном месте, после чего все отправились назад тем же путем, что и пришли. Звук от прогремевшего через минуту взрыва разнесся по всему кораблю. Грабитель заскрежетал и вздрогнул, а через минуту на каждом углу завыли сирены и забегали люди. Но отряд с Омеги слышал только отголоски этой суеты, ведь уже затаился в развороченном шлюзе, ожидая эвакуации. После очередного ракетного обстрела под прикрытием пары истребителей за ними прилетел десантный корабль.

Приоритетная цель была хоть и не уничтожена, но полностью лишилась возможности отступить, поэтому Ален изменил тактику. Теперь ракеты атаковали рядовые корабли пиратов, чтобы быстро уничтожить тех, кто еще не сбежал. Грабитель пока держался. Но это было только вопросом времени, когда концентрированный огонь пушек Омеги продавит его дефлекторы и броню. Брошенный союзниками корабль пытался сопротивляться, контратаковать и даже пойти на таран, но в конце концов погиб, развалившись на три крупных фрагмента. На этом можно было считать, что с пиратами Красного покончено. У них больше не осталось сил и ресурсов, чтобы сражаться. Все, кто успел сбежать, сейчас прятались по своим норам. Только сам Красный мог бы собрать людей обратно, но он уже попрощался с жизнью.

— Ну что, командир, какие дальнейшие указания? — спросил только что вернувшийся из ангара Стивен.

— Останемся пока здесь. Считайте, что мы на боевом дежурстве. Оцените и устраните повреждения, окажите помощь пострадавшим. Пилоты и десантники пускай отдохнут. Скоро к нам прибудет Искатель, и мы сделаем свой ход против Сознания.

XXXII

Практически сразу после того, как Доминион оформился в самостоятельное государство, у него появилась сеть номерных лабораторий. Большинство из них занимались совершенно обычными исследования по заказу правительства. Сельское хозяйство, металлургия, энергетика и множество других важных для жизни людей вещей. Некоторые же лаборатории и вовсе были засекречены. Но даже среди них выделялась та, что имела номер двадцать восемь, ведь изначально строилась за пределами зоны влияния Доминиона на спорной с Синергиумом территории. Правительство стремилось максимально скрыть свою причастность к этому месту, так как планировало проводить там сомнительные с моральной точки зрения эксперименты.

Двадцать восьмая лаборатория, полностью спрятанная под землей, просуществовала довольно долго. До тех пор, пока разведка Синергиума не решила, что здесь есть ценные для них данные. Мощный ударный отряд пробил оборону секретного объекта и проник внутрь. Но там их ждало только разочарование. Двадцать восьмую уже много лет использовали для опасных, но далеко не самых важных исследований, а все старые результаты давно переправили на Пастулон. Поэтому, чтобы хоть как-то оправдать затратную операцию, спецназ Синергиума разрушил лабораторию.

В Доминионе к этой потере отнеслись равнодушно. И без того устаревшая лаборатория оказалась сильно повреждена после атаки. Самыми критичными стали течь резервуары с токсичными химикатами и сильный выброс грязного пара из-за аварии на турбинах питающего это место ядерного реактора. В результате через лабораторию сверху вниз прошли потоки яда, а в обратном направлении — радиация. На восстановление после такого потребовалось бы очень много времени и ресурсов. У Доминиона вполне хватало других площадок для исследований, поэтому двадцать восьмую забросили.

Планета, на которой находилась лаборатория, не имела ни воды, ни почвы, ни живых организмов. Полезные ископаемые присутствовали, но существовало огромное количество мест, где добывать их было проще и дешевле. Планета могла похвастаться только нормальной по меркам человеческого тела силой притяжения и атмосферой, пригодной для переработки в воздух. Это в свое время определило решение строить лабораторию именно здесь. А когда ее забросили, нашлись другие желающие тут обосноваться.

Много лет назад один сильно разбогатевший контрабандист с Нью-Терры вложил все средства в стройку на планете, к которой так и привязалось название Двадцать восьмая. Он задумал создать место, где могли бы на условиях полной анонимности одновременно находится представители трех враждующих государств и выходцы с его родины. Не для переговоров или совместной работы, а ради развлечений. Самые богатые и влиятельные получили возможность заниматься здесь всем, чем угодно, без риска навредить своей репутации. Постепенно подтянулись и другие инвесторы, что превратило Двадцать восьмую в центр развлечений для всей галактики. Тут были игорные заведения, наркопритоны, бои насмерть и многое другое, запрещенное или ограниченное на большинстве других планет.

Но Серафим отправился сюда совсем не для праздного времяпровождения. Он собирался проверить ухваченный им след Сознания, а другая группа в это время отправилась к базе Хрустальной луны и останкам объекта Прорыв интеграторов. Большая же часть их команды во главе с Симоном и Эриком осталась на Омеге, чтобы довести корабль до ума после первой битвы.

В настоящий момент на Двадцать восьмой были отстроены целые города, через космопорты которых проходили сотни людей каждый день. На прямые поиски рабов Сознания, а тем более нанятых им наемников могли уйти недели. Поэтому Стрельцов сначала решил попробовать попросить помощи у своей давней знакомой, которая еще не подозревала, что встречалась раньше с Искателем.

Люрик плавно опускался на одну из посадочных платформ на краю огромного прозрачного купола, залитого внутри светом. Под толстым слоем акрила раскинулся прекрасный парк с высокими ветвистыми деревьями, яркими цветниками и фонтанами. В его сердце находилась огромная ступенчатая пирамида с золотистой зеркальной поверхностью, по граням которой вниз стекали потоки воды.

— А это не слишком расточительно на планете, где нет природной влаги? — поинтересовался стоящий у иллюминатора Айзек.

Серафим, сидевший за штурвалом, издал только короткий смешок. Но вот подошедшая к Кваду Селестина, выглядевшая на фоне здоровенного мутанта ребенком, ответила на его вопрос.

— Ты просто не представляешь, какие деньги и люди здесь водятся. И конкретно в этом месте, и на всей планете в целом. Так что подобное — необходимый минимум, чтобы показать свой статус.

В кабине находился еще и Говард, но он полностью погрузился в свои мысли и ни на кого не реагировал. Кроме них на борту были Марк с Лизой, сейчас сидящие в пассажирском отсеке. Ален младший всегда хотел побывать на Двадцать восьмой, поэтому напросился в это путешествие. Его отец довольно быстро согласился, увидев возможность начать больше общаться с сыном. А Лизу с собой за компанию взял Марк, ведь знал, что ей станет некомфортно одной на Омеге. Конечно, девушка сначала стеснялась и отпиралась, но уговоры Алена и собственное любопытство победили.

Когда Люрик устойчиво встал на платформе и отключил двигатели, та стала медленно опускаться. Внизу было просторное цилиндрическое помещение, вымощенное плитами из серого с узором белых прожилок камня. В качестве украшения у стен стояли кадки с растениями. Определенный круг лиц уже знал о появлении Генерала на Двадцать восьмой, но делать это достоянием широкой общественности все равно не стали. Серафим хотел сам оплатить премиальный ангар и соответствующее обслуживание, но хозяйка заведения настояла, что для них организует прием бесплатно. В свете последних событий Ален приобрел большую известность и стал желанным гостем для многих.

Сразу после перехода внутрь купола их ожидал молодой человек, одетый в строгий светло-серый костюм. Он обратился с приветственным словом, при этом указывая на стоящий неподалеку автомобиль.

— Здравствуйте, уважаемые гости. Приветствую в нашем центре развлечений Золотой сад — одном из лучших на всей планете. Прошу, занимайте места в шаттле, он доставит вас прямо к главному зданию.

Добродушный тон и белозубая улыбка сопровождающего не ввели в заблуждение прибывших. Даже Лиза заметила, что он был вооружен, хоть и тщательно скрывал это, и пристально следил за обстановкой. Тем не менее Говард сделал шаг вперед для рукопожатия.

— Рад встрече, уважаемый.

— Арни, можете звать меня Арни.

— Уважаемый Арни. Мы также рады оказаться в этом месте. Спасибо за оказанное гостеприимство.

Когда все погрузились в машину и немного отъехали, Арни, севший рядом с водителем, повернул голову в салон и заговорил мягким, но не терпящим возражения тоном.

— Госпожа Минерва хотела бы организовать встречу как можно скорее. Поэтому сначала мы пройдем в ее приемную, а потом вы уже сможете отдохнуть и замечательно провести время в нашем заведении.

— Сначала работа? Мы, собственно, за этим сюда и прибыли, — пожал плечами Говард.

Недолго покатавшись по дорожкам красивого парка, они остановились у золотой пирамиды. Только не перед роскошным главным входом, а у неприметного крыльца вдали от него. Внутри оказался тоже весьма непримечательный холл с четырьмя хорошо экипированными охранниками. Там было несколько дверей, одна из которых вела к лифту. Арни не нажимал кнопок на панели управления, а только приложил палец и свою магнитную карту, после чего они поехали на не имеющий номера этаж. Сверху имелось гораздо больше охраны, чем внизу, но каждый сразу терял интерес к незнакомцам, когда видел, кто их сопровождает. В конечном итоге Арни привел своих спутников к большой двери из светлого дерева, украшенной резным растительным орнаментом и сусальным золотом. По бокам от нее стояла еще пара бойцов в тяжелой броне.

— Госпожа Минерва уже ждет. Она попросила не проводить обыск перед входом, надеясь на ваше благоразумие.

Говард видел, что Арни играл не последнюю роль в обеспечении безопасности этого места и нервничал из-за непроверенных гостей, поэтому постарался сгладить его сомнения.

— Мы благодарны тебе и твоей хозяйке за оказанное доверие.

Как ни странно, но в убранстве приемной не было ни обилия золота, ни растений. Ровные белые стены украшали полотна никому неизвестных художников. Мебель была изготовлена из странного дерева пепельного цвета, но имела крайне строгие формы. Внутри находилась только молодая девушка-секретарь с кипой бумаг и сидящая во главе стола хозяйка Золотого сада.Отсутствие личной охраны можно было бы посчитать беспечностью, но Серафим прекрасно знал, на что способен человек перед ним.

Минерва выглядела моложе Говарда, но пронзительный взгляд уставших глаз, выдавал гораздо более значительный реальный возраст. Темные как смоль волосы были собраны в причудливый пучок на затылке, что дополнительно выделяло угловатые черты лица и натренированную шею. Она жестом предложила вошедшим сесть и не спеша заговорила.

— Рада приветствовать тебя и твоих спутников в моей обители, генерал Ален. Думаю, нам есть, что обсудить.

— Я тоже рад встрече и благодарен за оказанное гостеприимство. Нам действительно есть, что обсудить. Только говорить будет он, — Говард указал на Серафима, который ненадолго склонил голову в знак уважения к хозяйке.

— Искатель, я полагаю? Никогда не думала, что у нас состоится личная встреча.

— Приветствую. Но мы с тобой давние знакомые, Вторая.

Серафим говорил своим спутникам, что знает, кто скрывается под маской Минервы, но конкретного имени не называл. Они и сейчас не особо поняли смысл сказанного. Только Говард сразу догадался, что эта женщина тоже состояла в Белом ветре, причем была лучше Стрельцова. Сама же Вторая вспыхнула холодной злобой.

— Кто тебе это рассказал? И зачем вы сюда на самом деле явились?

— Никто не рассказывал. Я это знаю уже очень давно.

— Слабо верится в твою честность, Искатель, — в тоне Минервы проскакивало все больше угрожающих ноток.

— Что же, может тогда назвать тебя Наби…

Услышав начало своего настоящего имени, хозяйка вздрогнула. Она была готова на многое, чтобы оставить его в тайне.

— Стоп! Обойдемся без этого.

— Что, вспомнила старого боевого товарища? — поинтересовался Серафим, картинно подняв руки вверх.

Раньше личность Минервы смог раскрыть только один человек. Правда ей было трудно поверить, что именно он сейчас стоит здесь.

— Это ты, Четвертый? Не знаю, кто еще смог бы узнать мои секреты. Но разве ты не должен быть мертв?

Серафим снял капюшон.

— Ну почему вы все задаете один и тот же вопрос? Я никому ничего не должен, умирать уж точно. И у меня, между прочим, есть замечательная история для тебя. Выслушаешь?

Минерва в ответ лишь кивнула, а помощница принесла ей бокал с прозрачной розоватой жидкостью. Рассказ Стрельцова не был долгим, ведь он постарался изложить только самое важное о сложившейся с Сознанием ситуации. Внешне могло показаться, что собеседница слушала его с абсолютно спокойным и равнодушным лицом. Но на самом деле это было не так. Серафим заметил, как чуть вздрагивали уголки ее рта, когда рассказ дошел до бойни на Валериане. Минерва хорошо поняла его посыл о надвигающейся опасности.

— Хорошо, Четвертый. Сознание действительно может оказаться большей угрозой, чем я предполагала изначально. Но это не объясняет, зачем вы пришли сюда. Что я могу дать? Деньги? Оружие? У вас и так всего достаточно.

— Мы пришли просить кое-что более ценное. Твои знания. Один из следов Сознания ведет на Двадцать восьмую. Но сами мы можем искать неделями.

— Хочешь, чтобы мои люди их нашли?

— Не обязательно. Просто дай подсказку, откуда лучше начать. А я в долгу не останусь.

Минерва ничего не ответила, но крепко задумалась. Помощница несколько раз приносила и показывала ей какие-то документы. Еще с Белого ветра та привыкла к бумаге и продолжала подобным образом вести свои самые важные дела и после. Зрачки хозяйки Золотого сада то сужались, то расширялись, перескакивая со строчки на строчку, пока надолго не остановились на одном коротком отчете. Перечитав написанное несколько раз, она улыбнулась и допила оставшиеся полбокала разом.

— Я не могу вам сказать, где начать поиски агентов Сознания. Но зато знаю, зачем они вообще прибыли на Двадцать восьмую.

— Поверь, если бы у меня еще было лицо, то я бы сейчас широко улыбался, — ответил Серафим, чуть склонив голову на бок. — И все мы с огромной благодарностью хотим тебя выслушать.

— Вскоре после атаки Пастулона на нашу планету прилетел военный корабль Доминиона. Он направился в сторону Двадцать восьмой лаборатории, куда перевозил одного единственного человека. Или кого-то похожего на человека.

— Разве там не опасно находиться? — выразил недоумение до этого молчавший Говард.

— У меня тоже были на этот счет сомнения. Но факт остается фактом: туда привезли закованного с ног до головы гуманоида. Информация от надежного источника.

— А в этом есть смысл, задумчиво произнес Серафим. — Если заключенный — один из обращенных Сознанием, то такая подземная лаборатория будет неплохим местом, чтобы укрыть его от любой слежки.

Вскоре все, кроме Стрельцова, покинули кабинет Минервы. Говарду пришлось уговаривать сына, чтобы тот остался здесь и помог Селестине обналичить еще несколько кристаллов, а также разузнать последние слухи. Кроме того, он хотел, чтобы Марк хотя бы немного расслабился сам и дал возможность отдохнуть Лизе. Они очень постарались, расчищая ангар Омеги, но выглядели после этого вымотанными. Тем более хозяйка Золотого сада не отменила своего предложения провести у нее время.

Оставшись наедине с Минервой, Серафим протянул ей сложенный несколько раз листок бумаги.

— Знаю, ты любишь устаревшие носители.

Но собеседница ничего ему не ответила и сразу принялась читать содержимое записки. Видя возникающее на ее лице недоумение, Стрельцов решил дать пояснение.

— Это список наемников, работающих на Сознание.

Минерва подняла на него еще более удивленные глаза.

— Да, ты не ослышалась. Некоторых Сознание предпочитает не присоединять к себе. Сам не знаю, почему так происходит.

— Хочешь попросить найти этих людей?

— Нет, — покачал головой Серафим, — я хочу, чтобы ты их остерегалась. Особенно первых трех. Это меньшее, что я могу сделать за полученную информацию.

— Третий в списке — Мухолов. Этот старик еще жив?

— Чудеса современной медицины, — пожал плечами Серафим. — Лучше него пилота будет сложно найти.

— На втором месте Пика, но с ним все понятно. А вот вверху списка некий Прайм. Кто это?

— Наверное, ты не поверишь, но это Первый.

Все самообладание Минервы улетучилось, а лицо побелело, как мел. Она плохо рассталась со своим командиром после их бегства с Прометея. А еще обрекла его на долгий срок в тюрьме Доминиона. Если Первый оказался на свободе, то обязательно придет отдать должок

— Спасибо, — едва шевеля губами, произнесла Минерва. — Но эта информация точно верная?

— Да, вполне. Мне дал ее шестой номер из списка.

— Значит, все-таки правда, что Красный мертв.

— Ублюдок напоследок решил сделать что-то хорошее. А может, наоборот, подставить своих «коллег». Я, конечно же, дополнительно все проверил.

Больше ничего не говоря, Серафим направился к выходу. Когда он был уже в дверях, то услышал полушепот Минервы.

— Прости за Прометей. Нужно было его тогда остановить.

Стрельцов медленно повернул к ней голову и накинул капюшон, полностью вернувшись к образу Искателя.

— Береги себя, Вторая.

Уже на борту Люрика стало понятно, что не брать с собой Марка было правильным решением. Чтобы попасть в двадцать восьмую лабораторию без риска для жизни, человеку необходима серьезная защита. На корабле имелись скафандры для выхода в космос: герметичные и способные оградить от радиации. Но было их только два, по одному для Говарда и Айзека. Серафим же считал, что его симбионт справится и сам по себе.

Не долетев до Двадцать восьмой несколько километров, они спрятали корабль у подножия большого холма и продолжили путь пешком. Неизвестно, насколько хорошо здесь окопался Доминион, но кто-то точно должен был охранять заключенного. Как ни странно, рядом с единственным уцелевшим входом никого не оказалось. Тем не менее Серафим все равно повел товарищей к замаскированной решетке вентиляционной шахты.

— Снаружи тихо, но неизвестно, что ждет внутри, поэтому будьте осторожны. Ваши костюмы слабо бронированы, а находиться здесь без них — верная смерть.

— Само собой, — прокряхтел Говард, залезая внутрь через прорезанную в стенке шахты дыру.

— С тобой точно ничего не случиться?

— Все нормально, Айзек. Только плащ потом придется выбросить. И помни, что именами мы внутри не пользуемся.

Серафим похлопал друга по плечу и подтолкнул вперед, чтобы тот начал спуск следующим. Он сам пошел последним, аккуратно прикрыв за собой края дыры. Путь вниз оказался быстрым и несложным. Единственным препятствием стали внутренности огромного радиального вентилятора, пробравшись через которые, они оказались на одном из верхних уровней лабораторного комплекса.

Вокруг было абсолютно темно, поэтому пришлось пользоваться специальными приборами. Облицовка стен и потолка во многих местах потрескалась или осыпалась, обнажив серый бетон и бесконечные связки кабелей и труб. Из последних, судя по повсеместным подтекам, уже давно исчезло все содержимое. Эвакуацию лаборатории проводили в спешке, поэтому большинство оборудования осталось на месте, постепенно ветшая и разрушаясь. Толстый слой пыли на полу и других поверхностях показывал, что люди сюда не заходили очень давно.

Когда в конце одного из коридоров показались покосившиеся двери лифта, Ален остановился.

— Может, спустимся ниже? Этот этаж выглядит заброшенным.

— Нет, давай проверим сначала здесь. Если верить газоанализатору, то воздух вокруг не так уж и отравлен, — возразил Серафим.

— Но уровень радиации все равно высокий, — уточнил смотрящий на прибор Айзек.

— На нижних уровнях он еще выше. К тому же там больше разрушений, а у меня схема еще целой лаборатории.

— Тогда скажи хотя бы, куда мы идем? — не унимался Говард.

— Если я правильно разобрался, то примерно на нашем уровне находится хранилище для ядерного топлива. Его должны были вывезти после эвакуации. Толстые бетонные стены хранилища способны задержать радиацию в случае аварии внутри. Но защита работает и в обратную сторону. Вот я и подумал, что пленного могли разместить там.

Дальше они двигались, сохраняя молчание, пока не дошли до голой стены из гладкого бетона. Серафим угадал с положением хранилища, но вот входа в него поблизости не наблюдалось. Сверившись с картой, они выбрали наиболее вероятное направление и удвоили внимание. Если предположения оказались верны, то скоро на пути появятся доминионцы.

Первым звоночком стали работающие фонари аварийного освещения, которые в других частях лаборатории были давно обесточены. Их оранжевый свет плохо разгонял темноту и делал пространство вокруг еще более жутким. Вскоре вдали послышался неясный шум. Звуки хорошо распространялись по пустым коридорам, но многократно отражались, из-за чего установить их источник было трудно. Поэтому Серафим остановил группу и отправил на разведку своего робота-паука.

Перед входом в хранилище стояло несколько больших металлических контейнеров и компактный радиоизотопный генератор, который и питал небольшой кусочек энергосети лаборатории. За ними разместилась пара скучающих бойцов, охраняющих дверь. Еще двоих, судя по всему, отправили на обход периметра, но они нашли в кабинете рядом неплохо сохранившийся диван и решили отдохнуть. Доминионцы были полностью уверены, что в этой дыре их никто не найдет.

Там то их и накрыл Серафим благодаря маскировочным способностям симбионта. Он оглушил дозорных шокером и оставил прямо на диване. Солдаты оказались экипированы в стандартные радио-химзащитные костюмы, а также одетые поверх них бронежилеты и каски. Натянувших эту броню на свои скафандры Говарда и Айзека при таком плохом освещении издали было трудно отличить от военных Доминиона.

Подобная уловка позволила им безопасно подойти к хранилищу. Когда дежурившие там солдаты поднялись, чтобы поприветствовать товарищей, Айзек схватил каждого за голову своими огромными ладонями и с разбега впечатал в стену. Дверь оказалась закрыта на обычный засов, поэтому попасть внутрь не было проблемой. Там разместились еще несколько рядовых бойцов и их командир, одетый в тяжелый штурмовой скафандр. Он обеспечивал превосходную защиту, но был слишком велик и неповоротлив для узкого подземелья, поэтому Серафим без особых проблем смог вплотную подобраться к броне и обесточить ее, лишив возможности двигаться. Ален с Квадом тем временем позаботились об остальных.

После небольшого помещения на входе находилась просторная основная часть хранилища, в центре которой стоял немного помятый контейнер в форме куба. Через большое смотровое окно его единственной двери бил яркий свет, словно из прожектора. Рядом прямо на полу валялся странного вида костюм, в котором сюда и привели заключенного. Подойдя ближе, Серафим понял, что перед ними стандартная одиночная камера модульной тюрьмы Доминиона, но снаружи обшитая толстыми листами какого-то многослойного материала.

Внутри работали настолько мощные встроенные светильники, что стены, пол и потолок казались идеально белыми. Мебели совсем не было. Никто бы не смог чувствовать себя комфортно в подобных условиях, но заключенный, заложив руки за голову, лежал там с вполне умиротворенным лицом. Айзек узнал его почти сразу, как увидел.

— Это же профессор Ренак — известный доминионский психолог.

— Вы знакомы? — уточнил Ален.

— Нет, только читал несколько его работ.

— Ладно, пойдемте поздороваемся с господином Ренаком, — приглашающе махнул Стрельцов.

Узник даже не двинулся, увидев незнакомых людей снаружи, но его глаза, глубоко впавшие в череп, следили за ними неотрывно. Только у Говарда с Серафимом не было никакого желания играть в гляделки, поэтому первый приглушил для удобства свет, а второй включил переговорное устройство.

— Здравствуйте, профессор Ренак.

— Наконец приняли мое предложение? Хотя нет, постойте. Вы ведь не тюремщики? С кем тогда имеем удовольствие поговорить.

Ален указал на товарищей пальцем и равнодушным голосом представил их.

— Сзади стоит Шок, рядом со мной — Искатель, а меня можно звать Генерал.

— Военные, значит? Или налетчики? Впрочем, неважно. Может быть, выпустите меня отсюда? Как видите, я слаб и безоружен, а лицом к лицу беседа пойдет лучше.

Пока Ренак разглагольствовал, Серафим искал о нем информацию и обнаружил, что профессор считается без вести пропавшим с момента псионной атаки на Пастулон.

— Мы в курсе, что ты связан с Сознанием.

Заключенный привстал на локтях и поморщился.

— А разве похоже, что мне промыли мозги?

— Сознание не со всеми так поступает, — как бы невзначай произнес Говард.

— Зачем тогда разговаривать с нами, если вы и без того все знаете? — вспылил профессор.

— Да, я тоже задаю себе этот вопрос, — Ален демонстративно повернулся к товарищам. — Зачем мы тратим здесь время?

— Пытаетесь доказать свою важность для меня? Не стоит. Раз вы знаете про Сознание, то не просто так пришли сюда. Задавайте свои вопросы, а мы, я решу, чего будут стоить ответы на них.

Ренак был сильно возбужден, предвкушая дальнейшее развитие этой ситуации, а его глаза буквально излучали злорадство. Но Серафим сразу осадил профессора.

— Мы оказались здесь, потому что шли по следу Сознания. Они искали что-то важное, а нам удалось их опередить. В твою клетку заглянули только из любопытства, хотя могли этого и не делать. Нам не нужны знания от случайного человека. Проще устроить засаду с тобой в качестве приманки и выйти непосредственно на Сознание.

— И вы думаете, что я так просто поверю в эту историю? — лоб Ренака сморщился от гнева. — Не вы, так кто-то другой придет. Кто-то, кому есть, что предложить.

— Да нам, собственно, все равно, — пожал плечами Говард.

— Вы находитесь на отдаленной планете. В разрушенной секретной лаборатории. В окружении радиации и ядовитого воздуха. Сюда никто не придет, кроме Доминиона или Сознания, — твердо проговорил Айзек, делая паузы между предложениями.

Лицо Ренака застыло в злобной гримасе, а глаза дико вытаращились. Так продолжалось почти минуту, пока, наконец, он не встал, посмотрев на людей снаружи изменившимся, более живым взглядом.

— Простите нас. Профессор в последнее время стал совсем несговорчивым.

— Кто ты? Или вы? — спокойной задал вопрос Серафим, хотя и не понимал, почему Ренак так явно заговорил о себе во множественном числе.

— Кто я? Это уже не важно. Мы — это он, но и он — это мы.

— Другие личности внутри Ренака? Как и Сознание?

— Когда все началось, профессор быстро понял, что происходит. И как это устроено. Он потянул одеяло на себя и стал забирать пищу у Сознания.

— Но вы не похожи на Сознание, — заметил Айзек, стоящий с задумчивым видом.

— Верно, не похожи. Сознание — это коллективный разум, которому интересно только то, что может быть полезно. Им движет лишь одна идея — о тотальном господстве. Власть ради власти, контроль ради контроля. Знания, воспоминания, моторные навыки и рефлексы — все это вычленяется и становится частью Сознания. Но сам человек, его суть исчезает. Умирает. Не продолжает жить внутри коллективного разума, как оно всем обещает. Остается только пустая оболочка. Очередная марионетка, в которую можно вложить программу и необходимую информацию для ее выполнения.

— Тогда что делает вас другими? — спросил Говард.

— Профессор хотел забрать все. Не только набор знаний, а личности целиком. И ему это почти удалось. Но потом Сознание оборвало связь.

— Под «почти» ты понимаешь помешательство?

— Нас оказалось слишком много в одной голове. Ничего удивительного. Сначала он хотел просто спасти как можно больше индивидуумов, но постепенно потерял контроль, стал жестоким и самовлюбленным.

— Но почему Сознание вас снова не поглотит?

— Слишком опасно. Сознание не хочет делать частью себя наши знания о своем разделении.

— Так вот почему оно не зомбирует отъявленных отморозков. Они для Сознания являются токсичной пищей, — сделал неожиданный вывод Серафим.

Еще не договорив, он открыл дверь камеры и вошел внутрь.

— Правильно, что перехватили контроль у своего профессора. Сознание посчитало вас слишком опасной аномалией, раз тратит ресурсы на поиски.

— Вы позволите нам спастись?

— Конечно. Это вполне отвечает нашим интересам.

Серафим ничуть не лукавил. Если профессор окажется на свободе и пустится в бега, то добавит проблем и Сознанию, и Доминиону, а может даже заставит столкнуться их друг с другом. Поэтому Стрельцов без тени сомнения освободил проход на волю для заключенного, контроль над телом которого уже вернул себе Ренак.

— Как нехорошо заключать сделки со мной за спиной у меня. Хотелось бы пересмотреть условия.

— Профессор, будь разумным человеком. Мы освободили тебя фактически безвозмездно. И даже подскажем, в какой стороне выход. Поэтому давай разойдемся здесь и сейчас, — ответил Говард, даже не пытаясь скрыть раздражение в голосе.

— И все же у вас есть свои причины меня выпустить. Неплохо было бы их узнать и решить, как мы сможем помочь друг другу.

— Ладно, — равнодушно бросил Серафим.

Он быстро вышел за пределы камеры и особым образом кивнул Алену, а тот без лишних слов закрыл дверь. После этого все трое развернулись и молча удалились, не обращая внимание на ругань профессора.

— Я думал, ты хотел его освободить, — заговорил Говард, когда они вернулись в неосвещенную часть лаборатории.

— Да, так и есть. Но раз Ренак выбрал трудный путь, то зачем ему мешать? Я кое-что обронил в камере, дальше пусть сам разбирается.

— А мы не будем ждать здесь Сознание? — поинтересовался Айзек.

— Хотелось бы, но нет. Доминионцы закрепились в этом месте. Даже перебей мы всех, вскоре прибыли бы новые. Делать засаду для Сознания в таких условиях слишком хлопотно. Можно, конечно, забрать Ренака с собой и использовать как приманку в другом месте.

Говард поморщился от последних слов Серафима.

— Нет уж. Пускай теперь они побегают за профессором, а у нас есть другие заботы. Лучше будем ждать новостей от второй группы. Надеюсь, что хороших.

XXXIII

Фридрих, Стивен и Алтер приближались к зависшим в пустоте обломкам Прорыва на древнем человеческом корабле, найденном на борту Омеги. После ремонта и испытаний ему дали имя Смог. Это был странный аппарат: большой, медленный и слабо вооруженный, но зато набитый уникальным оборудованием для подавления любой электроники. Чтобы провести разведку на территории Сознания, им потребовался космолет-невидимка, роль которого и выполнял Смог. С той лишь разницей, что он не маскировал себя, а ослеплял всех вокруг.

Сначала они двигались среди беспорядочно рассеянных вокруг частей исполинской постройки, стараясь не привлекать лишнего внимания. По полученной от Серафима информации, это был пространственный переместитель, создающий «портал» между двумя точками космоса. Расстояние между ними могло существенно превышать возможности даже лучших скачковых двигателей. Но сейчас от кольца огромного диаметра, которое раньше являлось центральной частью установки, осталась только прерывистая линия из обгоревших сегментов.

Когда среди обломков стала различима Хрустальная луна, Стивен скомандовал включить все средства подавления. Пока что в качестве предосторожности, ведь станция сейчас выглядела, как яркая белая точка.

— Не слишком ли здесь пусто для логова вселенского зла? — поинтересовался Фридрих.

— Не знаю, Фрид. Они могли заметить, что их засекли, и устроить засаду, — ответил Стивен, продолжая следить за приборами.

— Или Сознания здесь нет, — предположил Алтер.

— Да, такое тоже возможно, — утвердительно кивнул Банжеров. — Они могли сменить основную базу уже давно, а здесь остался лишь перевалочный пункт. В любом случае мы должны все проверить.

По мере приближения к станции за бортом стал появляться космический мусор, типичный для людей. А когда Хрустальная луна оказалась уже совсем близко, слова Алтера начали подтверждаться. На гигантском обломке Прорыва неподалеку удалось рассмотреть следы стоянки множества космических кораблей. Раньше их тут было никак не меньше пяти десятков. Сейчас же не осталось ни одного, кроме пары пристыкованных к самой станции. Фридрих попытался просканировать один из них, но оба космолета сразу же пришли в движение и направились в сторону Смога, при этом начав испускать постепенно нарастающее псионное излучение.

Это была заранее подготовленная ловушка для незваных гостей. Сканирование показало, что корабли двигались автоматически, ориентируясь на появившийся источник сигнала. Но Смог на таком расстоянии имел возможность не просто ослепить противника, а перехватить над ним управление. Обманутые космолеты даже не успели использовать свое псионное оружие, ведь их траектории намеренно перекрестили, чтобы устроить крушение.

— А ты жаловался, что вокруг никого нет, Фрид, — с упреком посмотрел на товарища Стивен. — Теперь нужно быть предельно внимательными, опасность может ждать повсюду. А еще пора включить Смог на полную, чтобы он глушил сигналы и электронику по максимуму.

— Полное подавление? У меня тоже могут быть сбои.

— С тобой разберемся, когда высадимся на станцию. Не хочу я очередных сюрпризов.

Опасения Стивена оказались правильными. Стоило Смогу еще немного приблизиться к Хрустальной луне, как заработала ее защита. Но научная станция имела посредственное вооружение и быстро лишилась системы наведения, а, следовательно, и способности атаковать. Теперь эта весьма скромных размеров белая сфера осталась беззащитна по крайней мере снаружи. Обшивка Хрустальной луны порядком износилась за долгие годы работы, но все еще хорошо отражала свет, делая ее похожей на настоящую Луну, которую они видели на орбите Земли. Только вот Стивена, в отличие от остальных, не привлекал этот завораживающий вид, ведь он хотел поскорее закончить работу и убраться отсюда. Поэтому Алтер, следуя его указаниям, поспешил пристыковаться к станции.

Сразу за внутренней дверью воздушного шлюза их ждала новая засада: пара автоматических лазерных турелей. Правда для идущего впереди бронированного Фридриха они не представляли опасности. Быстро расчистив путь, все трое продолжили двигаться вглубь станции, не решившись пока рассредоточиться, ведь их связь тоже не работала. Хотя для Оссбергера это стало наименьшей из проблем, вызванных влиянием Смога. Стивен сразу после высадки заметил, как он периодически встряхивает головой, будто пытаясь сбросить с себя наваждение, или непроизвольно дергает руками.

— С тобой все в порядке? Может скорректируем работу Смога?

— Даже не знаю, Бланк.

— Я бы не стал, — произнес Алтер, преградив обоим дорогу.

Фридрих сразу понял, что увидел интегратор, и сделал шаг назад. Стивен же не имел улучшенного зрения и только переводил взгляд с одного товарища на другого.

— Да что случилось? Еще одна ловушка?

— То, что выглядит как детонатор, и работает как детонатор — скорее всего детонатор, — Фридрих попытался разрядить обстановку шуткой.

— Бесконтактный и замаскированный. Заряда нет рядом. Сигнал не проходит из-за Смога, — Алтер кратко описал Стивену ситуацию.

— Приехали. Это значит, что станцию может разнести в любой момент. Сможете отключить?

— Конечно, — Оссбергер уже встал на колено рядом с обнаруженным устройством. — Вот только я бы нашел взрывчатку. Неизвестно, где еще они могли спрятать сюрпризы. Нужно бороться с причиной, а не с симптомами.

— Говоришь прямо как Квад, — улыбнулся Банжеров. — Ладно, бомбу тоже постараемся обезвредить. Справишься здесь сам?

— Получше вас обоих. Если будет что-то экстренное, то приглушу излучатели Смога и выйду на связь.

— Понял. Тогда мы поищем командный пункт или какую-нибудь серверную. Надеюсь, что удастся получить какую-нибудь информацию.

Хрустальная луна была станцией типового проекта, поэтому Стивен примерно знал ее планировку. Благодаря этому они с Алтером достаточно быстро добрались до цели, хотя и натолкнулись по пути на несколько проходов, заминированных специальными маломощными зарядами. Такое оружие редко наносило смертельные раня, но зато уменьшался риск критически повредить станцию.

В конце концов они вошли в центр управления Хрустальной луной. Такое же сферическое, как и сама станция, помещение имело большой прозрачный купол, за которым был открытый космос. В центре стоял большой круглый стол с голографическим проектором, но вокруг него почему-то не оказалось ни одного стула. А все стены были облеплены стойками с различным оборудованием, больше половины которого имело в себе технологии интеграторов. Оценив обстановку, Стивен нашел на боковой поверхности столешницы порт для передачи данных и подключил компьютер, который специально подготовил Эрик. Устройство должно было само отыскать и выгрузить потенциально полезные файлы, а Банжерову оставалось только контролировать процесс. Алтер же стал рассматривать прибор, на первый взгляд полностью состоящий из деталей интеграторов.

Многочисленные индикаторы и экраны засветились и замигали, как только они приступили к работе, но больше ничего не произошло. Долгое время в командном центре звучало только низкое гудение компьютеров, пока установившееся молчание не нарушил Альтер.

— Нашел что-нибудь полезное?

— Пока ничего. Видимо, все важное Сознание подчистило. Остались разные внутренние журналы и старые научные данные. Единственное, что из них можно узнать, как персонал станции, сам того не замечая, постепенно сходил с ума под действием псионного излучения.

— У меня аналогично. Сознание создало спецсвязь, построенную на аппаратуре интеграторов. Но сохранившиеся записи зашифрованы. И их отправляли из многих мест. Будет тяжело определить основной источник.

После этого они еще пару минут провели в тишине, но на сей раз уже не выдержал Стивен.

— Нашел еще что-нибудь?

— Возможно, пока не уверен. Я постараюсь получить результат.

— Сильно не озадачивайся. Наша основная цель — собрать данные. Если не найдем полезную информацию сразу, то будем анализировать скачанные файлы на Омеге.

— У тебя тоже ничего? — уставшим голосом уточнил Алтер.

— По нашему делу — ничего. Но есть кое-что персонально для тебя, — хитро улыбаясь, ответил Стивен.

— Поясни?

— Я наткнулся на архив результатов исследований, проведенных здесь в самом начале.

— До того, как ученые подверглись воздействию излучения?

— Ага. Пока компьютер проверял другие файлы, я просмотрел их. Если мои выводы верны, то перед тем, как разрушиться, этот ваш Прорыв активировали, и он какое-то время проработал.

— Пока не могу понять, — растерянно произнес Алтер.

— Ну, пораскинь мозгами. Твой народ массово эвакуировался сюда. Потом запустили Прорыв, и сломался он не сразу.

— А значит, кто-то мог успеть переместиться и спастись от псионного излучения! — подхватил мысль интегратор.

На лице Алтера расцвела широкая довольная улыбка. Теперь он знал, откуда сможет начать свои поиски сородичей, когда с Сознанием будет покончено. К сожалению, его радость длилась недолго. Вышедший на связь Фридрих сообщил недобрые новости.

— Бланк, Алтер, вы меня слышите? Тут одна загвоздка возникла со взрывчаткой.

— Не получается обезвредить? — ответил ему Стивен.

— Получилось бы. Вот только времени не хватит. В какой-то момент на бомбах включился таймер.

— Значит, они взорвутся в любом случае. Сколько у нас времени?

— Чуть больше шести минут. У каждого заряда свой детонатор, и их тут много. Я просто не успею разобраться с каждым. А установили их в реакторном зале. Сам понимаешь, тут даже скромный взрыв разнесет всю станцию.

— Плохо, это очень плохо. Уже пора уходить, и я не успею скопировать всю полезную информацию.

— Успеешь, — произнес подошедший к Стивену Алтер, одновременно указывая пальцем на стеклянный потолок помещения. — Можно воспользоваться другим выходом.

Банжеров немного подумал и проверил что-то в своей сумке, после чего улыбнулся интегратору.

— А ты не из робкого десятка.

— Да что у вас там происходит? — недоумевал Фридрих.

— Все в порядке, Фрид. Просто Алтер придумал, как нам выиграть еще несколько минут. Выдвигайся на корабль и отгони его подальше, а мы позже нагоним.

— Что вы задумали?

Судя по доносившимся звукам, Оссбергер уронил что-то большое и металлическое.

— Хотя подожди. Алтер. Кажется, я понял. Только будьте осторожны.

— Само собой. Встретимся на борту Смога.

Стивен передал Алтеру несколько зарядов взрывчатки и объяснил, как их установить, чтобы сделать пробоину в куполе подходящего размера. Сам же он загерметизировал командный пункт и запустил откачку воздуха. Когда до уничтожения станции оставалось чуть меньше двух минут, Банжеров отсоединил компьютер, который успел просканировать почти все хранилище данных, и убрал его подальше в сумку. Затем Стивен крепко ухватился за руку уже готового к полету интегратора. Взрыв правильно заложенных бомб без труда создал проход достаточного для них размера. В открытом космосе Алтер двигался не хуже многих космолетов и быстро добрался до Смога, за которым они со Стивеном укрылись от мелких осколков, разлетевшихся после разрушения станции.

Хрустальная луна перестала существовать. Идущий из реакторного зала импульс расколол ее на тысячи больших и маленьких кусочков, которые сейчас постепенно отдалялись друг от друга. Находиться в этом месте больше не имело смысла, поэтому Смог стал готовиться к пространственному скачку.

— Выяснили что-нибудь? — поинтересовался Фридрих у товарищей, когда встречал их на борту.

— К сожалению, ничего конкретного. Но мы успели скопировать много данных.

— Это не совсем так, — прервал Стивена Алтер.

— Ты расшифровал записи переговоров?

— Нет. Но нашел, что часть передач шла на автоматический корабль. Стандартная кодировка интеграторов. Определенно, это был Акрид.

— А поподробнее?

— Акрид — это крупный автоматический корабль интеграторов, предназначенный для добычи ресурсов. Сознание смогло найти один из них и восстановить. С помощью Люрика я смогу найти его.

— Если найдем корабль, то найдем и место отгрузки. А там и до Сознания доберемся, — подытожил Фридрих.

— Да, это хорошо. Это очень хорошо! — довольно потер руки Стивен. — Но почему они не зашифровали сигнал?

— Это простые управляющие команды, ничего ценного для нас. А сам корабль можно отследить только с помощью оборудования интеграторов.

— Здорово, что ты с нами, — полным уважения голосом произнес Фридрих, положив свою огромную металлическую ладонь на плечо Алтеру.

XXXIV

Даже тех обрывков информации, которые удалось добыть команде Стивена на Хрустальной луне, хватило Серафиму и Говарду, чтобы сложить воедино план действий противника. Прямо сейчас группы кораблей Сознания наносили удары по самым разным планетам. Не слишком опасные, но достаточно дерзкие и болезненные, чтобы спровоцировать ответную реакцию. Их конечная цель — стравить основные военные силы каждого из трех государств, что не так уж и сложно при наличии влияния на определенных чиновников и офицеров. Как бы Отшельник не старался, но в такой короткий срок никому не успеть избавиться от достаточного количества передатчиков Сознания, чтобы ослабить его суммарное влияние на миропорядок.

Серафим предполагал, что Сознание спровоцирует генеральное сражение трех правительственных космических флотов. Когда они достаточно ослабят друг друга, появится Сознание и покончит с оставшимися. Дальше оно начнет захватывать одну планету за другой, ведь защищать многие из них будет уже нечем и некем. Дольше других продержатся только столицы, в которых сконцентрируются остатки свободного человечества, но и они вскоре исчерпают свои резервы и падут.

Акрид имел критически важное значение для осуществления этого плана. Чтобы поддерживать такую большую армию, которой сейчас обладало Сознание, требовался бесперебойный канал снабжения, и автоматический корабль-добытчик с такой задачей мог успешно справиться. Согласно описанию из базы данных интеграторов, он имел возможность поставлять очень много сырья. Значительно больше, чем по расчетам могло понадобиться Сознанию. Стоило полагать, что излишки потом продавались или обменивались. Поэтому, отправившись за Акридом, можно было не просто отследить положение противника, но и лишить его обеспечения.

Сознание допустило ошибку, решив, что у людей нет возможности в полной мере применять технологии интеграторов. Остатки их информационной сети использовались коллективным разумом без какого-либо шифрования и предосторожностей. Для Алтер не составило труда подключиться и вычислить местоположение Акрида. Серафим предпочел прямой атаке диверсию, поэтому вместе с ним, Айзеком и Фридрихом отправился туда.

Оказалось, что Акрид ничуть не уступал по размерам Армаде. Его овальный корпус имел тусклую оранжевую окраску и издали казался совершенно гладким, лишь два темных провала со стороны полюсов выделялись на общем фоне. В одном из них скрывались выходные устройства двигательной установки, едва различимые снаружи. Через другой же постоянно двигались внутрь и обратно десятки маленьких космолетов. Акрид занимался добычей не сам, а использовал для этого огромный рой специализированных космических роботов. Прямо сейчас они буквально пожирали пояс астероидов какой-то безымянной звездной системы и стаскивали все полезное на базовый корабль.

— Это просто поразительно! — воскликнул Айзек. — И у интеграторов был не один такой корабль?

— Когда меня усыпили, их было восемь. Акридов строили по мере увеличения потребностей, — пояснил Алтер.

— Значит, нам придется подождать, пока этот монстр заполнится, и проследить за ним?

— Нет, Фрид. Он никогда не заполнится, — покачал головой Серафим.

— Не заполнится?

Оссбергер на несколько секунд умолк, а затем неожиданно для остальных хлопнул в ладоши

— Постой, у интеграторов же был проект Прокол. Они что, телепортируют добычу прямо в хранилище?

— Приятно, что я пострадал не зря, — с гордостью в голосе произнес Алтер.

— Тогда как нам определить точку выгрузки? Удаленный взлом? Или сами вломимся внутрь? — продолжал сыпать вопросами Фридрих.

— Второе. Я хочу не просто узнать, где находится Сознание, это можно было сделать и не прилетая сюда. Мы постараемся отправить в точку выгрузки Акрида целиком. И здесь нам снова поможет Алтер.

Интегратор удивленно посмотрел на Стрельцова, впрочем, как и остальные его товарищи.

— Помните про аварию во время разработки Прокола? У меня есть все данные по тому происшествию. Уверен, мы сможем провернуть подобное и здесь. Только сейчас никто не остановит перемещение, ведь мне известно, как отключить систему защиты, созданную после случая с Алтером.

— Это будет иметь катастрофические последствия, — произнес Фридрих, проведя взглядом от носа до кормы Акрида.

— Я в курсе. Но у нас идет война с Сознанием, ребята. Оно использует псионное излучение, как оружие массового поражения. А теперь у нас есть соизмеримый ответ. И я сделаю все сам, только прикройте меня.

— Серафим, я не это имел ввиду! Мы с тобой и сделаем, что нужно.

— Это не просто война — это борьба за выживание, — необычайно серьезно произнес Айзек. — Либо человечество, либо Сознание.

— А ты что скажешь, Алтер? — спросил Серафим.

Интегратор в первый раз за их разговор оторвался от штурвала и посмотрел на него обреченным взглядом.

— Там же не осталось никого из наших? Внутри Сознания.

— Это исключено, друг мой. Профессор Ренак начал терять рассудок после контакта с парой десятков других разумов, а Сознание их поглотило уже миллионы. Там от Лон Дейка уже давно ничего не осталось, что уж говорить об остальных. Сейчас внутри Сознания существуют лишь призрачные отголоски убитых псионным излучением существ.

— Я понимаю. Хотел еще раз услышать это перед тем, как мы начнем, — грустным голосом ответил Алтер.

— Не раскисай. Я уверен, что, пойдя по следу от Прорыва, ты обязательно найдешь своих сородичей.

— И мы тебе поможем, — добавил Фридрих, считающий себя немного виноватым за то, что вообще поднял эту тему.

Продолжать разговор у них не было ни только желания, но и времени, ведь выбранное для высадки место оказалось уже совсем рядом. Акрид не имел собственной системы защиты, и его средства наблюдения специализировались на обнаружении полезных ископаемых, а не враждебных космолетов. Безоружного гиганта охраняла небольшая группировка кораблей, но возможностей Люрика и таланта Алтера хватило, чтобы незаметно пройти и эту линию обороны. Вблизи поверхность Акрида не выглядела уже такой ровной, ведь имела множество крупных и мелких ниш и выступов, в тени одного из которых интегратор и спрятал корабль.

Совместными усилиями они быстро прорезали небольшую дыру в обшивке прямо под Люриком и проникли внутрь. Здесь было темно и очень тесно, что совсем не удивительно для автоматического корабля. У Серафима имелись подробные схемы каждой палубы, но на практике некоторые проходы оказались слишком узкими, и команде часто приходилось искать обходные пути. Так они долго петляли по узким коридорам, пока не дошли до зоны сортировки добытого сырья. Здесь работали конвейеры, манипуляторы, дробилки и другое крупное оборудование, поэтому и свободного пространства оказалось в достатке. Это был самый быстрый и удобный путь к их цели — зоне транспортировки.

После многих веков простоя даже техника интеграторов начинала отказывать. По дороге они столкнулись с группой из нескольких «мумий» Сознания, подобных которым Серафим встретил в окрестностях Ники. Эти существа с помощью робота-крана и целой кучи разных деталей пытались починить сломавшийся манипулятор. Рядом с ними неподвижными истуканами стояла еще пара зомбированных, но совершенно других. В полтора раза выше и два — шире в плечах, облаченные в броню и вооруженные. Эта встреча не сулила ничего хорошего, но зато снимала вопрос о влиянии псионного излучения на состояние тела человека. Влияния этого, кроме поджаривания мозга, не было вовсе, а Сознание само переделывало под свои потребности взятые под контроль останки людей.

Серафим дал знак Фридриху, чтобы тот занял позицию, а сам, прячась за соседним конвейером, обошел зомбированных ремонтников с другой стороны. Благодаря слаженной атаке они тихо и быстро устранили противников так, что те даже толком ничего и не поняли. Отряд снова мог двигаться вперед.

— Итак, ребята, теперь мы знаем, что не одни здесь. Дальше идем с удвоенным вниманием и осматриваем каждый закоулок.

— Как думаешь, они нас обнаружили? Или заранее подготовились к вторжению? Те двое точно были охранниками.

— Даже не знаю, Фрид. Что в космосе, что здесь — охрана явно слабовата. Если бы Сознание посчитало нужным, то могло бы сделать из Акрида настоящий бастион. Возможно, тут что-то другое.

— Это точно, — произнес Алтер, указывая рукой вперед.

Действительно, если приглядеться, то вдалеке за колонной каких-то прямоугольных устройств можно было разглядеть еще одну группу Сознания, чуть больше предыдущей. Но сейчас они занимались не ремонтными работами, а отбивались от крупного робота, представляющего из себя шар на шести тонких и длинных ногах. Он молотил по противнику передней парой конечностей и пытался стрелять из подобия электромагнитной пушки большими стержневидными снарядами.

— А это еще что за робот? — Фридрих от удивления даже забуксовал на месте.

— Акрид похож на живой организм. В определенной степени. С помощью обслуживающих машин и добытых материалов он может ремонтировать себя. Или удалять то, что посчитает лишним, — пояснил Алтер.

— Значит, Сознание смогло взять под контроль не все системы Акрида. «Иммунитет» продолжает работать автономно и пытается избавиться от вторженцев, — заключил Айзек.

— Только мы для него тоже вторженцы! — воскликнул Серафим и быстрее зашагал вперед — Ладно, не важно. Просто теперь помните, что корабль тоже может попытаться убить. Раз Сознание защищается не от нас, а от Акрида, то пусть между собой и разбираются. Лишний раз в контакт ни с теми, ни с другими не вступаем.

Следуя указаниям Серафима, отряд продолжил осторожно пробираться вглубь корабля. По дороге им еще не раз встречались автоматические защитники, но присутствие четверки нарушителей те не заметили. Поэтому путь до комнаты управления зоной транспортировки в целом можно было считать легким. Но вот перед входом туданаходилось действительно серьезное препятствие: Сознание устроило здесь укрепленный блокпост. Судя по лежащей рядом груде разбитых роботов Акрида, они уже давно тут окопались.

Укрывшись за этими обломками, Серафим стал обдумывать план штурма, но почти сразу был прерван возникшей рядом головой Фридриха. Тому приходилось ползти на четвереньках, чтобы не выставить напоказ металлическую спину.

— Серафим, я думаю, что пришло время.

— Фрид, не начинай.

— Серьезно, это подходящий момент. Тем более я их прокачал.

— Ты правда хочешь просто вломиться туда?

— Да. Молниеносный прорыв, что может быть лучше?

— Серафим, о чем он? — с другой стороны появилась голова Квада, и Стрельцову стало совсем тесно.

— Сейчас узнаешь, Айзек. К сожалению, в его предложении есть здравый смысл.

— Отлично, такого фейерверка вы еще не видели!

— Потолок только не пробей, ладно?

Последний комментарий Фридрих уже пропустил мимо ушей. Он встал на одно колено и раскрыл створки отсека, расположенного в районе правой лопатки, откуда выехала коробчатая пусковая установка с четырьмя ракетами. Через мгновение они с легким хлопком стартовали, заполнив все вокруг Оссбергера плотной дымкой, чуть не царапнули потолок в верхней точке траектории, после чего устремились вниз к заранее отмеченным целям. Каждая из ракет пробила укрепление и сдетонировала уже за ним. Ударная волна подняла облако вековой пыли, закрыв обзор. Фридрих сразу же рванул к блокпосту, чтобы оценить степень нанесенного урона и добить тех, кто пережил взрыв. Но выстрелов так и не последовало, и вскоре он позвал товарищей к себе.

У находившейся внутри группы из девяти зомбированных «боевого» типа просто не было шансов, ведь сотни осколков изрешетили и изрезали каждый клочок блокпоста.

— Когда ты успел сделаться оружейником, Фрид? — спросил Серафим, осматривая повреждения.

— На Ромео было много свободного времени. А потом ты подогнал мне это замечательное тело, и понеслось.

— Я рад твоим успехам, но еще ничего не кончено, поэтому нам нельзя расслабляться. Внутри комнаты управления не так много места, мне лучше пойти туда одному. Вы же пока обустраивайтесь здесь. Чувствую, нас было слышно по всему Акриду. Вам придется обороняться, пока я не закончу.

— А если внутри еще враги, командир? — забеспокоился Алтер.

— Говорю же, там мало места, я справлюсь. Вы лучше сами готовьтесь, здесь скоро тоже станет тесно.

Оставив дальнейшие заботы на товарищей, Серафим занялся запертой дверью. Бронированная преграда поддалась не сразу, но Стрельцов весьма умело владел встроенным в тело набором инструментов, а также знал, где находятся слабые места конструкции. Спустя пару минут возни он смог сместить одну из раздвижных створок достаточно, чтобы оказаться по ту сторону.

Комната управления только номинально называлась комнатой, на самом деле являясь лабиринтом из узких коридоров между высокими шкафами с вычислительным оборудованием. Постоянно открытый разрыв в пространстве — это дело тонкое, требующее массы непрерывных вычислений, для чего и предназначался такой мощный расчетный кластер. Часть проходов среди оборудования сходились в одной точке и образовывали небольшую круглую прогалину, на которой расположился терминал для ручного управления. Но Серафим, дойдя до него, сразу отправился дальше.

Прежде чем менять настройки, Стрельцову сначала нужно было отключить все предохранительные механизмы, причем в правильном порядке. Сделать это оказалось непросто, даже несмотря на помощь симбионта, который сам искал и выделял нужные узлы. Серафим уже начал слышать звуки боя, когда закончил подготовку и направился к панели управления. Не к той, которую нашел ранее, ее он уже заминировал. Стрельцова интересовала аварийная панель, скрытая за стеной в одном из тупиковых коридоров. Загрузив туда программу реверсивного запуска с отложенным стартом, он также выяснил конечную точку перемещения, а затем поспешил на выход.

Снаружи его товарищи успешно отбили атаку Сознания и сейчас занимались нахлынувшей волной роботов Акрида. Те перли напролом, не считаясь с потерями, что позволило им преодолеть минное заграждение. Корабль будто понимал, что с ним происходит нечто неладное, и пытался это исправить.

Серафим появился, когда ситуация уже начинала выходить из-под контроля, и дал остальным знак, что пора уходить. Айзек дистанционно подорвал оставшиеся мины и перенастроил автотурель, чем отвлек часть нападающих. Фридрих тем временем перезарядил свою ракетную установку и расчистил коридор для отступления. Пока на пути не скопились новые роботы, они поспешили покинуть блокпост. Алтер подхватил обоих и, кратковременно использовав предельную тягу двигателей, перенес сразу на пару десятков метров вперед. Серафим же задержался, чтобы заложить у входа в комнату управления остатки взрывчатки, и нагнал остальных чуть позже благодаря своему прыжковому ранцу.

Идти назад тем же извилистым путем было слишком долго, да и вести себя тихо теперь не имело смысла, поэтому Стрельцов на ходу продумывал альтернативный маршрут. Резко остановившись у стены где-то в начале зоны сортировки, он крикнул Фридриху.

— Сможешь ее пробить?

— Да, уйдите в сторону.

Оссбергер занял устойчивую позицию и снова разблокировал отсек на спине, но на этот раз с левой стороны. Там покоилась одна единственная противотанковая ракета, которая вполне неплохо подошла для того, чтобы сделать новый проход внутри Акрида. Сразу после нее еще горячее отверстие в стене расширили три выстрела из электромагнитной пушки. Серафим трансформировал свое самое мощное оружие, чтобы увеличить их эвакуационный коридор.

Такие агрессивные действия вторженцев привлекли дополнительное внимание системы защиты Акрида, но зато позволили существенно сократить путь к Люрику. Пробив еще пару тонких перегородок, они за считанные минуты добрались до внешней обшивки. Серафим уже не церемонился и проделал в ней дыру остатками взрывчатки, собранными со всех членов команды. Так они вышли в открытый космос немного в стороне от своего корабли.

Силы Сознания, охраняющие Акрида снаружи, тоже заметили что-то неладное и начали движение к той части корабля, где бесчинствовал Стрельцов со своей командой. К счастью для них, до Люрика удалось добраться быстро и без происшествий. Алтер сразу же отстыковался и проложил курс в противоположную от космолетов Сознания сторону, а Серафим занялся подготовкой пространственного скачка. Он считал, что просто необходимо проверить, какой результат принесет их диверсия. Путь оказался совсем недолгим, но за это время с Акридом уже должно было произойти непоправимое.

Пространственный скачок привел Люрик к холодной каменной планете, правда сейчас можно было подумать, что на ее поверхности активизировался супервулкан. Последствия перемещения огромного Акрида в слишком маленькое для него пространство оказались катастрофическими. От базы Сознания осталось только море огня и расплавленного камня. Сложно было представить, что кто-то может пережить подобное бедствие, но Серафим все равно попросил Фридриха провести сканирование.

— Это, наверное, просто какой-то сбой, — нервно ответил тот меньше, чем через минуту.

— Что ты увидел? Расскажи подробнее.

— На поверхности, как и видно отсюда, все уничтожено. При этом система показывает, что почти из эпицентра в космос поднимается корабль, просто мы его не видим из-за слишком яркой засветки.

— И что тебя смущает? Кому-то повезло взлететь до взрыва.

— По данным сканирования, он размером с крейсер. Разве такой большой космолет можно поднять с поверхности крупной планеты?

— Можно, Фридрих, если иметь подходящий корабль. Вот только как оно его заполучило?

— Значит, оно сможет сбежать? — спросил Алтер.

— Получается, что так. Нам нечего противопоставить подобному кораблю. Но это не так важно. Сознание лишилось своей ресурсной базы и отступает, а я теперь знаю, как его найти. Нам нужно замаскироваться и попытаться перехватить…

— Серафим, на Омеге беда, — заплетающимся языком проговорил Айзек, только что оторвавшийся от передатчика.

Внутри у Стрельцова будто что-то оборвалось от этих слов. Он заговорил совсем неживым, механическим голосом.

— Тогда назад, скорее возвращаемся. Сбросьте зонд для слежки, и улетаем.

XXXV

Как бы ты не старался, что бы не предпринимал, но невозможно в сжатые сроки восстановить огромный космический корабль после веков простоя, совсем не привлекая к себе внимание. И речь не идет о хакерской атаке или предательстве кого-то из команды. Просто для подобной работы потребуется столько людей, оборудования и материалов, столько перемещений и действий, что где-нибудь обязательно возникнет небольшая утечка информации.

Селестину сложно было в чем-то упрекнуть. Она постоянно меняла состав грузов, поставщиков и форму оплаты, регулярно выбирала новых людей для транспортировки и составляла замысловатые маршруты, но даже так оставалась вероятность, что просочиться информация о месте, куда отправляется закупленное добро. Да и сам Серафим во время своих вылетов мог недостаточно хорошо запутать следы и привести беду на хвосте. Не стоит забывать, что и Говард, который каждый день получал и отправлял десятки сообщений, мог допустить ошибку и использовать не тот канал данных. Определить точную причину случившегося оказалось бы невозможно. Да уже и незачем было это делать. Тот факт, что Сознание в конце концов нашло Омегу, не изменить.

Впрочем, если быть точным, то вышли на крейсер древних землян наемники, нанятые Сознанием. Они сразу поспешили к своей цели, желая поскорее получить причитающееся вознаграждение. Наемники не планировали уничтожать Омегу, ведь это не входило в оговоренные с заказчиком условия: Сознание платило только за каждого убитого. Поэтому сейчас к гигантскому кораблю на полной скорости неслась группа из небольших, но очень крепких и маневренных космолетов. Немногие из них смогут преодолеть защиту Омеги, хотя одному это наверняка удастся.

Космолет под названием «Матильда II» нес на своем борту почти всех из верхушки рейтинга покойного Красного. Это был уникальный боевой корабль, пилотировать который мог только особенный пилот, сейчас известный под именем Мухолов. Почти сотню лет назад он принял участие в одноименной исследовательской программе Генериса по созданию пилотов с дополнительной парой верхних конечностей. Мухолов быстро приспособился к модифицированному телу, но остальные участники либо так и не смогли научиться пользоваться лишними руками, либо сошли с ума, поэтому проект свернули. У единственного удачного подопытного удалили недавно приобретенные органы и запретили даже вскользь упоминать о провальной разработке.

Мухолов не смирился с таким положением дел и тайно перебрался в Доминион, где был встречен с распростертыми объятьями. Ему изготовили кибернетические конечности и построили специальный корабль, раскрывающий весь потенциал четырехрукого пилота. Доминион не заинтересовался развитием собственных разработок в этом направлении, но зато активно использовал в боевых действиях уникальный космолет Матильда II. Так Мухолов успешно прослужил несколько десятков лет, заработал себе славу и деньги, но в конце концов был отправлен на пенсию в связи с достижением предельного возраста. Матильду передали в музей, так как нормально управлять ей не смог никто из двуруких.

Имея нужные связи и немаленький капитал, Мухолов значительно продлил свою жизнь, но за долгие годы сильно истосковался по военному прошлому. Все изменилось, когда его нашло Сознание и предложило вернуться за штурвал Матильды, а также получить улучшенные руки. Старый пилот, нисколько не сомневаясь, согласился, ведь ставил желание вновь подняться на борт любимого космолета выше судьбы человечества и собственной жизни.

Матильда быстрее других добралась до Омеги и высадила десант. Но Мухолов не стал дожидаться на месте своих людей, как делали остальные пилоты, а отправился дальше в полет. Его слишком сильно прельщала возможность схватки с таким огромным противником. Оказавшись внутри, наемники сразу разделились. Даже примерной схемы Омеги ни у кого не было, и искать добычу они решили поодиночке, ведь никто просто так не хотел делиться наградой.

Среди вторженцев был и Пика, получивший от Сознания новую усиленную руку и еще одну возможность закончить охоту на Алена. И судьба на самом деле столкнула его с Аленом, вот только не с тем. Марк в момент атаки вместе с Лизой и парой инженеров занимался загрузкой ракет в одну из пусковых установок. Он раньше других заметил приближающегося противника и сразу распознал в нем своего старого знакомого.

— Быстрее уходите, он слишком опасен. Я постараюсь выиграть время.

— С тобой все будет в порядке? — забеспокоилась Лиза.

— Можно сказать, что в прошлый раз у нас была ничья, так что справлюсь как-нибудь. Но тебе лучше вернуться с подмогой, когда уведешь подальше этих двоих.

Лицо девушки приняло расстроенный вид, но она все же молча кивнула и подозвала к себе испуганных инженеров. Марк тем временем запустил специальную программу на стоящем рядом роботизированном погрузчике и отправил тот в бой. Сам Ален в это время облачался в броню, которая бродила неподалеку в автономном режиме и сразу явилась на зов хозяина. После Нью-Терры он успел восстановить только единственный комплект экипировки и больше не располагал собственной мини-армией роботов.

Ринувшийся в атаку погрузчик, несмотря на трехметровый рост, оказался Пике на один зуб. Наемник остановил противника очередью из электромагнитного автомата и проскользнул под ним, ударом руки разрушив правое колено. Робот сразу же завалился на бок, но уже не встал, так как получил второй удар, разорвавший блок управления. Одновременно с этим Пика открыл огонь по отступающим с поля боя. Инженеры уже забежали в боковой проход, но вот Лизе пришлось отпрыгнуть назад, чтобы укрыться за ближайшим ящиком. Наемник хотел закончить атаку броском гранаты, но сильно промахнулся, так как вынужден был уклоняться от летящей в него боевой части ракеты.

Выигранного погрузчиком времени Марку хватило, чтобы надеть на себя броню. Когда он увидел, что Лиза в опасности, сразу метнул в Пику лежащую под ногами боеголовку, даже не подумав, что та может взорваться. Наемник ловко уклонился от броска, но следом Марк запустил оставшуюся часть ракеты, которая и сбила его противника с ног. Ален сразу же открыл огонь из лазерного пистолета, благодаря чему оттеснил Пику, немного повредил тому руку и закрыл собой путь к Лизе, хотя и привел в негодность свое оружие из-за перегрева.

— Я же грохнул тебя на Нью-Терре! — с раздражением в голосе, но азартом в глазах воскликнул Пика.

— Я тоже надеялся, что взрывом тебе оторвало не только руку, но и голову. Пришел за добавкой?

Внешне Марк шутил и хорохорился, но при этом прекрасно понимал, что сейчас находится в худшем положении, чем на Нью-Терре.

— А ты смешной. Но почему вдруг стал таким маленьким? Запчасти закончились?

— Для тебя и такого хватит. Даже новый перфоратор на месте руки не поможет.

Пика, ничего не ответив, открыл огонь по укрытию Лизы, но на пути встал Марк. Его последний бронекостюм был неплохо модернизировал и имел новые возможности. Прямо сейчас верхний слой брони левого предплечья развернулся веером, превратившись в небольшой круглый щит. Лиза воспользовалась паузой и сделала рывок к новому укрытию. При этом девушка несколько раз успела выстрелить из револьвера, правда не очень точно. Айзек оставил ей это громоздкое и тяжелое оружие на всякий случай, но Лиза вполне могла им пользоваться благодаря увеличенной из-за мутации силе.

— А подружка у тебя тоже ничего, — ухмыльнулся Пика. — Второй раунд нашей схватки обещает быть интересным. Посмотрим, на что ты способен в замкнутом пространстве и без своих кукол.

Наемник убрал автомат за спину и пошел в рукопашную атаку. Марк поступил точно также, хоть с учетом прошлого опыта это и выглядело глупо. Но в ближнем бою он видел единственную возможность самостоятельно побелить. Рука Пики для разрушения прочных материалов могла использовать более одной батареи за раз, но и бесконечно накачивать энергией ее было нельзя из-за опасности пробоя изоляции. Марк еще во время первой встречи пытался создать ложный управляющий сигнал для оружия противника, но делал это дистанционно и потерпел неудачу. Ален будто предчувствовал, что может столкнуться с Пикой вновь, и подготовил устройство, гарантировано позволяющее замкнуть его руку, но только при физическом контакте.

Так они закружились в стремительной схватке, где ведущая роль была у более опытного наемника. Марк почти не атаковал сам, вынужденный уклоняться и подстраиваться под бешенный темп противника. Зато на такой малой дистанции его устройство быстро просканировало свою цель и сформировало необходимый сигнал. Теперь оставалось подгадать подходящий момент, но сделать это оказалось очень непросто. В своих попытках Марку пришлось подставляться под удары, поэтому он терял броню кусочек за кусочком, но ни на секунду не останавливался.

Постепенно Пика начал сбавлять скорость атак. Он хотел заставить противника поскорее раскрыться, для чего и давал возможность выйти из глухой обороны. Действительно, это спровоцировало Марка совершить рискованный рывок, в результате которого он поднырнул под руку наемника и был готов установить на нее свое устройство. Но Пика, хоть умом и не понимал, какая опасность ему грозит, на одних рефлексах включил имеющийся в протезе гравитационный дефлектор. Сражающиеся разлетелись в разные стороны, но Марк, не ожидавший такого, замешкался при падении. Когда он поднял глаза, то увидел летящее навстречу металлическое острие. Нормально уклониться уже не оставалось времени, поэтому юный Ален постарался извернуться так, чтобы минимизировать урон.

Тем не менее удар все равно имел сокрушительную силу. Голова Марка все еще оставалась на плечах, но нижняя челюсть, казалось, напрочь отсутствовала. Хлынувшая кровь успела залить весь нагрудник, пока костюм автоматически не остановил ее, покрыв рану специальной пеной. Любой мог бы умереть просто от болевого шока после таких повреждений, но Марк был готов к худшему. В самом начале схватки он ввел себе сильнодействующий препарат и на ближайшие несколько часов напрочь забыл, что такое боль. Пика любил охоту на людей, но сейчас особенно радовался, ведь противник снова встал на ноги, сорвав ставшую бесполезной лицевую пластину шлема. Наемник впервые встретился со своей добычей глазами и понял, что перед ним такой же хищный зверь, как и он сам.

Марк уже ни о чем не мог думать. Боли не было, а вот адреналин в крови теперь зашкаливал. Он ринулся на врага и стал наносить удар за ударом. Они казались довольно очевидными, но Пика все равно не находил возможности совершить ответную атаку из-за нечеловеческой скорости противника. В какой-то момент Марку даже начало казаться, что он сможет победить и так, без дополнительных приспособлений. На самом же деле все было совершенно наоборот. Да, Ален двигался все быстрее, но при этом и гораздо прямолинейнее, чем раньше. В конце концов Пика устроил все так, что он сам напоролся на острие. Марк только и смог, что выставить перед собой скрещенные руки, чтобы металл проткнул их, а не сердце. Но урон все равно оказался ужасающим: сломанные лучевые кости, разорванные мышцы, не говоря уже о кровотечении. А через мгновение стержень загудел и разделился на две половины, полностью оторвав предплечья Алена.

Марк завалился на спину и не мог подняться. Пика уже занес руку для решающего удара, но вынужден был защищаться от выстрела. Лиза сильно рисковала, высунувшись из укрытия, вот только спокойно смотреть на смерть друга тоже не могла. Глаза наемника, у которого попытались отобрать добычу, гневно сверкнули, но затем сразу же закатились. Он упал на пол, скованный сильнейшими судорогами. Через некоторое время скрючившееся тело совсем перестало двигаться. Вокруг начал распространяться неприятный запах жженого мяса.

Лиза не понимала, что произошло и стоит ли еще опасаться Пику, но все равно поспешила к Марку и помогла ему сесть. От полученных ран тот с трудом держал вертикальное положение и в любой момент мог потерять сознание. Зато в мыслях Ален был счастлив, ведь план полностью удался. Марк успел прикрепить устройство к руке Пики во время последнего удара. Наемник активировал дефлектор, чтобы защититься от выстрела, но на это пошла энергия почти всех батарей из-за ошибки контроля питания. Протез закоротило, и несовместимый с жизнью разряд поразил его носителя.

Если бы Лиза не вмешалась, то Пика все равно бы поджарился, но уже после своего последнего удара, фатального для Марка. Даже находясь в бессознательном состоянии, парень прекрасно понимал, кто его спас. Правда вместо слов благодарности из его горла сейчас вырывались только хрипы и брызги крови. Лиза же была ошарашена, увидев вблизи все эти страшные раны. Но они одновременно вздрогнули, когда из дальнего темного коридора раздался незнакомый голос.

— Так, так, так. Поздравляю, герой! Ты смог победить своего дракона и защитить принцессу. Но счастливого конца у вашей истории не будет.

Ни Марк, ни Лиза не знали этого человека в странной, похожей на симбионта броне, но оба почувствовали, как от него веет смертью. Ни секунды не раздумывая, девушка взвалила Алена себе на спину и побежала. Сосуды под ее кожей налились неестественным фиолетовым цветом, и все больше выпячивались наружу. Но для Лизы эта ноша на самом деле не была тяжелой.

Концентрируясь на дороге впереди, девушка позабыла смотреть за спину, но вот Марк видел все прекрасно. Неизвестный противник, несмотря на старания Лизы, нагонял их чудовищно быстро. Вскоре он оказался уже так близко, что смог приблизиться на дистанцию удара одним прыжком. Летящая к ним рука уже была трансформирована в острый клинок, грозящий проткнуть насквозь обоих. Но Марка такой исход категорически не устраивал. Он обещал защитить Лизу. Он должен был отплатить ей за помощь. Он сам, в конце-то концов, хотел спасти эту прекрасную девушку. Чтобы она прожила долгую и интересную жизнь. Поэтому Марк выскользнул из держащих его ладоней навстречу смерти.

Лиза не сразу поняла, почему вдруг стало так легко, и пробежала еще несколько метров, прежде чем остановиться. Когда она развернулась, то увидела своего друга пронзенным в районе печени. Но уже ничего не чувствующий и почти ничего не понимающий Марк и не думал сдаваться. Позвоночник уцелел и ноги еще двигались, поэтому он собрал остатки сил и оттолкнулся от противника, отбросив того на пару метров назад. Сам же Ален окатился в другую сторону, оставив за собой широкую кровавую дорожку. Лиза понимала, что он пытался выиграть для нее хотя бы пару лишних секунд и сейчас нужно бежать, но не могла отвести взгляд от приближающегося к Марку убийцы. Тот вплотную подошел к парню и навел на его голову пистолет.

— Ты был хорош. Правда. Боролся до конца. Но в итоге оказался слишком слаб.

— Я тебя в землю вобью, урод! — раздался за спиной у Лизы дикий крик.

Через мгновение буквально из ниоткуда появился разъяренный Говард и сокрушительными ударами искусственной руки оттеснил от сына опасность. Одновременно с этим воздух пронзили яркие лучи лазерных винтовок. С Аленом прибыла пара бойцов, которые окончательно отодвинули схватку подальше от Марка. Лиза снова подняла своего умирающего друга и побежала прочь так быстро, как только могла. Сам же он в этот момент отключился. Последним, что увидел Марк, была спина отца, закрывающая его от смерти.

XXXVI

Возвращаясь на Омегу, Серафим считал себя готовым ко всему. К тому же внешне корабль выглядел невредимым, что вселяло определенный оптимизм. Но стоило только сойти с трапа Люрика, как стали появляться неприятные мысли. Почти все космолеты во внутреннем ангаре были в той или иной степени повреждены. Едва ли не больше всех досталось кораблю Симона, который сильно обгорел и лишился обшивки в носовой части. Под стать технике, люди вокруг выглядели уставшими и опустошенными, хоть и старались держать лицо перед Искателем. Еще больше Серафима насторожило то, что их встречала Селестина, а не Говард или Стивен. Всегда лучезарная, сейчас она казалась лишь блеклой тенью самой себя.

— Привет, ребята.

— Сознание? — Серафим сходу задал мучавший вопрос, даже забыв о приветствии.

Селестине осталось лишь вздохнуть и приступить к неприятной части разговора.

— Их наемники пришли за нашими головами. Мы смогли отбиться, но раненых очень много, медицинский блок полон. Я как раз оттуда.

— Удивительно. Мне кажется, нет того, чего бы ты не умела делать

В ответ Селестина лишь скупо улыбнулась и продолжила рассказ.

— Из хороших новостей: Омега не пострадал. И ряды наемников Сознания тоже удалось значительно сократить.

— Лучше расскажи, как себя чувствует команда?

— Ну, в эмоциональном плане ты и так видишь. А что же до раненых, то лучше сам сходи к ним.

— Ладно, пойдем тогда в медблок.

По дороге Селестина более развернуто рассказала, что же произошло на борту Омеги и какой урон был нанесен кораблю и экипажу. При этом ей регулярно приходилось отвлекаться на звонки и раздавать указания. Девушка оказалась буквально нарасхват.

У самого входа в лазарет им вяло помахал Эрик. Он развалился на каком-то хлипеньком стуле, держась одной рукой за перебинтованную голову. Селестина сразу направилась к нему и принялась поправлять повязку. Из всех прилетевших на Люрике проведать раненных вместе с Серафимом пошел только Айзек, но Квада сразу же куда-то утащили местные медики. В итоге Стрельцов остался в одиночестве стоять между рядами коек. Он долго вращал головой, но так и не нашел никого, с кем бы хотел сейчас поговорить, поэтому направился в отделение для тяжелораненых, по пути стараясь сказать слова поддержки всем, кого встречал.

Здесь пациенты лежали в небольших, но отдельных палатах. Чтобы не беспокоить всех и каждого, Серафим самостоятельно загрузил в память список поступивших и стал заходить только в нужные двери. Первым оказался лежавший почти у самого входа Симон. Он выглядел каким-то необычайно умиротворенным и весело общался с врачом, который, правда, при виде Искателя сразу удалился.

— Ну что, вам удалось? — опустив приветствия, поинтересовался Белл.

— Все прошло по плану. Нет у Сознания больше производственной базы.

— Это хорошо. Недостаточное снабжение замедлит их распространение

— Ты сам-то как? А то ни «привет», ни «рад тебя видеть». Хотя я тоже не лучше, — Серафим вдруг вспомнил встречу с Селестиной.

— Я все еще жив, и это самое главное. Просто теперь буду звенеть в два раза больше.

Симон скинул одеяло, закрывавшее тело ниже пояса. Теперь у него отсутствовала и левая нога ниже колена, а вместо протеза на остатке правой был сильный ожог, края которого выглядывали из-под повязки.

— Красный тебя не обманул. Мы раньше никогда не пересекались, но я уверен, что здесь был Мухолов на своей Матильде.

— И зачем ты тогда полез в драку?

— Он атаковал Омегу. Пушки, ракетные установки и прочее. Казалось, что Мухолов специально пытается снизить боеспособность нашего корабля. Я подумал, что Сознание готовит удар основными силами. Все равно от меня на мостике проку не было. Атака то шла изнутри, а не снаружи.

— Ты так спокойно об этом говоришь, учитывая потерю второй ноги.

— Я свое уже отволновался. Этот Мухолов, он просто на ином уровне, даже по моим меркам. Никогда не встречал такого тесного взаимодействия машины и пилота.

— Его раньше описывали словами «монстр» или «чудовище».

— Тогда уж «стихийное бедствие», — рассмеялся Симон. — Мне удалось пережить настоящую бурю. До сих пор никак не переварю произошедшее, но все равно готов ко второму раунду.

— Я рад, что ты не теряешь боевого духа. Отдыхай, самое сложное у нас еще впереди. Видимо, спрашивать тебя о произошедшем на борту Омеги бесполезно?

— Это точно. Я вылетел почти в самом начале, а назад вернулся уже на горящем корабле и сразу был отправлен к медикам. Придется тебе поискать в другом месте.

— Да уж, придется.

Покинув Белла, Серафим направился в палату, где находился Банжеров. Внутри оказалось очень тихо и темно. Работал только небольшой светильник, направленный на голову неподвижно лежащего Стивена. Она была полностью забинтована, и только в районе рта из-под повязок выходила толстая коса из трубок и кабелей. Рядом стоял большой аппарат, к которому они и подсоединялись. Серафим не знал, в сознании ли раненный, но все равно решил подойти и дотронуться до его плеча. Стивен сразу отреагировал и положил ладонь на нарушившую его покой руку. Банжеров какое-то время ощупывал незнакомца, после чего усилил хватку и промычал нечто нечленораздельное. Из всего набора звуков Стрельцов смог различить только два слова: «командир» и «прости».

— Тебе не за что извиняться, Стивен. Я верю, — Серафим остановился и, подумав, продолжил. — Нет, я точно знаю, что ты сделал все возможное. Не стоит ни о чем сожалеть, тратя на это пустое дело силы. Тебе нужен покой и отдых, поэтому мне сейчас лучше уйти. Но я обязательно загляну чуть позже.

Серафим аккуратно снял с себя ладонь Стивена и тихо вышел. После встречи с весьма бодрым Симоном, Стрельцов немного расслабился и не ожидал увидеть подобное. Тем больше его нервировал поход в самую дальнюю палату, где находился Ален. В списке не было имен, и Серафим совершенно не знал, кого хотел увидеть меньше: отца или сына.

На этот раз он был не один. На небольшом диванчике сидела, поджав под себя ноги, Лиза с опухшими от слез глазами, а рядом с ней, уперев спину в угол помещения, стоял Кабачек и с напряженным лицом смотрел на экраны медицинского оборудования. Девушка и сама имела несколько наспех перевязанных ран, но даже не собиралась пойти отдохнуть и неотрывно следила за большой металлической капсулой. В ее вязкое содержимое было погружено тело Марка. Серафиму стало немного не по себе от увиденного, ведь он сам когда-то находился в похожем устройстве. Тем не менее Стрельцов старался никак этого не показывать.

— Вы тут как?

— Я-то нормально, — со вздохом ответил Отшельник. — Прилетел хоть и раньше вас, но все уже закончилось. А вот ей следовало бы пойти отдохнуть. Уже много часов сидит тут, даже не ела и врачу не показывалась.

— В порядке. Я в порядке, — запинаясь, ответила Лиза. — Но Марку нужно помочь. Я не могу его бросить. Он, он меня не бросил!

— Тихо, не переживай. Конечно, мы ему поможем.

Как Серафим ни старался, не смог добавить уверенности в голос. Марк выглядел, будто прошел через мясорубку.

— Что вообще с ним случилось?

— Пика с ним случился. Они, как я понял, не в первый раз пересеклись?

— И где теперь эта сволочь?

— Не беспокойся, Серафим. Он уже на том свете. Марк сам справился, но был сильно ранен.

— А потом, а потом он меня спас! Закрыл собой! — расплакалась Лиза.

— Ну-ну, успокойся. Не нужно расстраиваться. Я уверен, что Марк ни на секунду не пожалел о своем решении.

После этих слов девушка уткнулась лицом в спинку дивана, поэтому рассказ за нее продолжал отец.

— Лиза пыталась отнести его к медикам, но их нагнал еще один наемник Сознания. Кажется, ты его называл Прайм.

— Проклятый коллективный разум все-таки вытащил этого мясника из тюрьмы. А я до последнего надеялся, что Красный ошибся.

— Нет, не ошибся. Этот Прайм — очень опасный тип. К тому же Сознание одело его в нечто похожее на твой симбионт. Дыра в животе у Марка, он проделал ее одним ударом. Если бы парень не среагировал, то с Лизой произошло бы тоже самое.

Услышав о тех страшных событиях, девушка громко всхлипнула, но Кабачек все равно продолжил.

— Затем появился старший Ален с подкреплением и успел в последний момент отбить сына. Лиза на себе притащила его сюда, но вот только помогло это, как видишь, не особо. Никто не знает, как лечить такие раны, — Отшельник грустно посмотрел на огромный медицинский аппарат. — Я тогда уже вернулся. Жизнь Марка стремительно угасала. Пришлось взять на себя ответственность и влезть в лабораторию младшего. Селестина сказала, что он просил купить пару таких капсул для исследований.

— Младшего? В смысле Квада? Может его тогда тоже позвать?

— Да, обязательно позовем. Но сначала я бы хотел с тобой поговорить наедине о текущем положении дел. Не против отойти?

По голосу собеседника Серафим сразу понял, что этот разговор не сулит ничего хорошего. Но решить все проблемы нужно было как можно быстрее, ведь Сознание пришло в движение и само по себе не остановится. Стрельцов еще раз взглянул на израненное тело Марка, а затем достал из кармана плаща протеиновый батончик и положил на диван рядом с Лизой.

— Перекуси немного. Он расстроится, когда узнает, что ты из-за него совсем о себе забыла.

Серафим искренне надеялся, что Марк скоро сам сможет сказать все это своей подруге. За последние месяцы с ним произошло столько странных и необъяснимых событий, что хотелось верить — чудо может случиться и на этот раз.

Кабачек решил уединиться в соседней незанятой палате. Он сел на середину койки и почти минуту собирался с мыслями, рассеяно глядя на пустую стену.

— Знаешь, Серафим, я никогда не отличался особым красноречием, да и за последние годы с людьми контактировал мало. Так что говорить буду прямо, ты уж прости, — Отшельник сделал пару глубоких вдохов, прежде чем продолжил. — Старший Ален мертв. Он погиб, защищая сына от Прайма или, как ты его называешь, Первого. Насколько знаю, Банжеров пытался помочь, но сам сильно пострадал.

Стрельцов уже догадывался, что сейчас может узнать и морально подготовился. По крайней мере думал, что подготовился. Кабачек продолжал рассказывать о том, как Говард и Стивен задержали Прайма и вынудили отступить. Как они спасли этим очень многих. И как он сам сожалеет о смерти Алена. Серафим все это слушал, но не слышал. В голове сразу возникло столько мыслей, что не осталось места для слов Айзека. И самая неприятная, самая раздражающая из них — старый друг мог погибнуть по его вине. Именно Серафим торопился поскорее уничтожить Сознание и торопил других. Но любая спешка в конце концов приводит к ошибкам. А их противник только этого и ждал, даже какой-нибудь мелочи.

Серафим стоял и молча злился. Злился на самого себя и на свою неосмотрительность. Злился на это проклятое Сознание. И особенно он злился на Первого. Стрельцов даже не заметил, как вокруг его сжатых кулаков задрожал воздух. Защита симбионта из-за перевозбуждения носителя самопроизвольно начала набирать мощность. Но Серафим довольно быстро смог взять себя в руки. К сожалению, он не в первый раз терял товарищей.

Кабачек уже давно замолчал и отошел в дальний конец палаты, подальше от готового в прямом смысле слова взорваться Стрельцова. Айзек с облегчением выдохнул, когда увидел, что тот пришел в норму.

— Ты в порядке, Серафим?

— Теперь да. Прости, что вышел из себя и подверг опасности.

— Не бери в голову, я все понимаю. Сам же меня в похожих ситуациях «успокаивал».

— Хорошо. Тогда вернемся к разговору. Ты, кажется, начал мне рассказывать еще о какой-то проблеме?

— Да. И это снова Ален, только младший. Он умирает, Серафим, и нам срочно нужно что-нибудь сделать.

— Но он же в биокапсуле?

— Это не панацея, а лишь способ помочь организму. К тому же Марк перед схваткой принял сильный боевой стимулятор, побочные эффекты от которого все только усугубляют.

— Я тебя понял, — мрачным голосом ответил Серафим. — Пойду искать Квада, он должен быть где-то рядом. Сможешь ввести его в курс дела?

— Конечно. Предупреди только, чтобы он при Лизе ничего лишнего о состоянии Марка не разболтал.

— Хорошо, — уходя, произнес Серафим.

Уже взявшись за дверную ручку, он остановился и повернул голову к Кабачеку.

— А кто у нас сейчас людьми руководит? И Симон, и Стивен еще на лечении, да и Эрик не выглядел дееспособным.

— Формально это кто-то из людей Банжерова, но на деле все вопросы решаются через Селестину. А кораблем управляет Гедеон.

— Да уж, без нее мы бы много не навоевали. Найду ей помощников, пока вы с Квадом занимаетесь лечением Марка. Передай, пожалуйста, что я буду ждать его через час в переговорной на третьей палубе.

Серафим оказался в назначенном месте немного раньше срока и ждал товарищей, сидя прямо на небольшом круглом столе. Прошедший час он пытался помочь Селестине, хотя делал это не только для нее. Просто Стрельцову требовалось отвлечься от мыслей о возможной судьбе Марка. Кроме Квада, который уже должен был провести небольшой консилиум с Кабачеком и другими врачами, Стрельцов позвал Фридриха и Алтера. У первого он хотел узнать, можно ли будет воспроизвести технологию отделения мозга от тела, если другой вариант спасения парня не найдется. А второй, будучи интегратором, мог найти решение, до которого люди бы не додумались.

Оказавшись в одиночестве, Серафим вдруг стал вспоминать о Говарде. За этими мыслями он даже не замечал, что остальные уже собрались, пока Квад не обратил на себя внимание.

— Все в порядке? Мы пришли, а от тебя никакой реакции.

— Нет, Айзек, не в порядке. Но это сейчас совершенно не важно. Лучше расскажи, как там Марк.

— Плохо, — Квад решил говорить прямо, не тратя время на витиеватые формулировки. — Кроме огромной сквозной раны брюшной полости, у него еще куча не менее серьезных внутренних повреждений. Печень, почки и легкие отказывают, многие кости переломаны, и их осколки рассеяны по всему телу.

— И сколько он еще продержится?

— Часов пятнадцать. На большее я бы не стал рассчитывать.

Серафим от услышанного на мгновение потерял восприятие цветов. Он понимал тяжесть состояния Марка, но даже не подозревал, что тот одной ногой в могиле.

— Ты точно не ошибся? Разве капсула не должна поддерживать его жизнь? Ведь я, пусть и в коме, просуществовал так несколько месяцев.

— Эх, если бы все было настолько просто: положи раненного в чудо-аппарат, и ему больше ничего не нужно, — Айзек переживал не меньше своего собеседника. — Но в реальности так не бывает. Тебя поместили в биокапсулу практически сразу после крушения, причем в лучший экспериментальный образец. Марка же пришлось долго транспортировать, да и аппарат у него не самый передовой. Я вообще не рассчитывал кого-то лечить в этой капсуле.

— Ладно, понял, мне просто повезло. Пусть будет пятнадцать часов. Этого же достаточно, чтобы провести операцию?

— Да, было бы достаточно. Но, во-первых, Марк сейчас просто не переживет такого масштабного хирургического вмешательства.

— А во-вторых?

— А во-вторых, ему нужны новые органы. Обычные импланты не подойдут, так как мы их не сможем настроить. Марк принял очень токсичный боевой стимулятор, который накопился в тканях и до сих пор нарушает нервную проводимость. Электроника не сможет работать в таких условиях.

— Но можно же вырастить новые органы? — голос Серафима начал дрожать, что происходило крайне редко.

— Не успеем.

Квад отвел глаза в сторону и поджал губы.

— Но что-то же можно сделать? Прошу, любые варианты. Я достану все необходимое.

— Я не знаю, — Айзек опустил голову почти до самой груди. — Возможно, получиться однократно стабилизировать его состояние, но это не решит проблем с органами для пересадки.

— А если обойтись без них? Фрид, скажи, ты сможешь сделать с Марком тоже, что и с собой?

Взгляд Фридриха, который все это время стоял у входа и нервно перебирал пальцы своей малой пары рук, на мгновение оживился, но затем снова потух.

— Прости меня, но не смогу. Даже если бы мы успели достать нужное оборудование, что уже невероятно, все равно ничего бы не вышло. Снова виновата та отрава, которую принял Марк. Она слишком сильно угнетает нервную систему.

Накатывавшая все это время волна отчаяния захлестнула Серафима с головой. Он не просто втянул в опасную авантюру и погубил дорогого для себя человека, но и готовился отправить вслед за ним сына. Борец за судьбу человечества оказался не в состоянии спасти одну единственную жизнь. Но, заглянув в эту бездну сожалений, Стрельцов увидел выход из ситуации, пускай и радикальный.

— Знаете, а нам не нужны новые органы. Нам нужен симбионт, — Серафим постучал пальцем по груди. — Уверен, он найдет способ, как уберечь носителя.

— Подожди, ты себя предлагаешь под нож пустить? — возмутился Айзек. — Но это же равноценно смерти! Мы даже не знаем, что там внутри осталось от твоего организма. А если симбионт не примет тело Марка? Тогда все будет впустую!

— У меня нет выбора, Айзек, — грустно ответил Серафим. — Если не попробую, то, наверное, сойду с ума.

Ранее молчавший Алтер оглядел всех присутствующих таким взглядом, будто только что осознал устройство бытия.

— Серафим прав. Симбионт сможет помочь. Он компенсирует утраченные функции организма. Но Марку нужно продержаться, пока будет происходить адаптация.

— И ты туда же! — всплеснул руками Айзек. — Да даже если это гарантированно сработает, не смогу я собственными руками зарезать Серафима. И уверен, никто на борту корабля тоже.

— Не нужно, — спокойно возразил Алтер. — У нас есть дата-симбионт. Я помню, что мы его законсервировали и забрали.

— А он подойдет? — задумчиво спросил Фридрих. — Я хочу сказать, что разве дата-симбионт не утратил свои функции в обмен на улучшенную обработку информации?

— Увеличение физической силы, трансформация, повышенная защита. Но не стойкость к вредным воздействиям и сохранение жизни носителя. Это базовые функции симбионта, его суть. Я полностью уверен, что они сохранились.

Собиравшегося еще что-то сказать Алтера перебил громкий нервный смех Серафима.

— Вы просто потрясающие, ребята. Я верил, что выход найдется. Если уж мне, чьи руки по локоть в крови, был дан второй шанс, то почему его не заслужил и этот юноша. Уверен, Марк Ален еще пригодится этому миру.

— Серафим, ты в норме? — реакция Стрельцова неслабо напугала Айзека. — Хорошо, конечно, что у нас появился план, но его еще нужно воплотить в жизнь.

— Даже не сомневайся, у нас все получится.

— Мне бы твой оптимизм, — устало улыбнулся Квад. — Состояние Марка нужно сначала стабилизировать, а это тоже не так просто.

— Кстати, что ты собираешься с ним делать? — спросил оживившийся Фридрих.

— Есть один рискованный способ. Я изучил взаимодействие моего организма и сыворотки длявременной регенерации. После доработки получилось ее улучшить. В некотором смысле.

— В некотором смысле? — Оссбергера такой неопределенный ответ не устраивал.

— Она почти наверняка сработает и восстановит все основные функции организма Марка. Эффект продержится от шести до восьми часов, чего должно быть достаточно. Вот только имеется побочное действие: он мутирует.

Серафим оказался несколько обескуражен таким поворотом событий, но все же решил озвучить возникший не только у него одного вопрос.

— И в кого он мутирует?

— Я не знаю, — Айзек с виноватым лицом развел руки в стороны. — В экспериментах я так и не получил определенного результата. Может быть, у него только глаза цвет поменяют, а может, например, одна рука увеличится и станет размером с остальное тело.

— Но он выживет?

— Я провел не так много опытов, но ухудшения состояния организма пока не наблюдал.

— У нас нет выбора, Айзек. Готовься к операции, — Серафиму потребовалось немного подумать, прежде чем дать ответ. — Надеюсь, что Марк не будет злиться, если у него вырастет что-нибудь лишнее.

XXXVII

Благодаря годами выстраиваемой сети псионного влияния Сознание смогло в нужный момент без особого труда подтолкнуть людей к краю пропасти. Последний шаг — это вывести из строя вооруженные силы. Потом останется только планомерно и без сопротивления поглотить человечество. Хорошо срежиссированная цепь событий в конечном итоге должна была привести к краху армию каждого из существующих государств. Даже уничтожение Акрида и связанной с ним базы уже не могло остановить этот процесс, а только его замедляло.

Одну из множества проведенных в последнее время атак Сознанию удалось выставить, как нападение Доминиона на небольшой аванпост Синергиума. Подобное происходило постоянно и не являлось чем-то выдающимся. Но люди на правильных местах, взбудораженные псионным воздействием, смогли раздуть из рядового события крупный скандал и срочно потребовать ответных мер. На этом фоне никто в армии Синергиума не стал высказывать своих опасений на счет так удачно и ко времени полученных разведданных о перемещении Одина — нового флагмана Доминиона. Поступившая информация говорила, что полуготовый и совсем не вооруженный корабль будет переправлен на новую производственную площадку с короткой промежуточной остановкой в приграничной зоне. Раззадоренные военные Синергиума просто не могли отвернуться от добычи, которая сама шла им в руки.

Одновременно с этим сведения о планах обоих противников удивительным образом попали и в руки Генериса. Там решили замахнуться на еще более крупную цель: напасть сразу и на Одина, и на Легата, но с некоторой задержкой, чтобы дать им нанести урон друг другу. Естественно, этот весьма рискованный план был разработан под влиянием Сознания. Подвох же крылся в том, что Синергиум получил существенно преуменьшенную оценку боевого потенциала Одина, а Генерис — неверное время его прибытия. Сами того не подозревая, три мощнейших боевых корабля современного человечества должны были сойтись в одно время и в одном месте. Трудно предсказать исход подобного сражения, но невредимым бы точно никто не остался.

Серафим десятки раз перепроверил всю имеющуюся информацию, но выводы оставались неизменными — это не новая ловушка Сознания, и генеральное сражение состоится. Стрельцова сильно беспокоило, какие разрушения могут принести эти корабли в будущем, и он с радостью бы позволил им уничтожить друг друга, но не сейчас, когда существует внешняя угроза для человечеств. По этой причине вся команда Омеги была на ногах и готовилась нарушить планы Сознания.

Теперь на первый план выходила фигура Симона. Серафим, выполнивший свою часть работы по сбору информации, занялся другим делом. Беллу, быстро вставшему теперь на полностью искусственные ноги, пришлось сразу же входить и в новую должность капитана Омеги. И он старался изо всех сил, чтобы не подвести подчиненных и почтить память Говарда Алена. Симон уже много часов ходил по мостику от поста к посту и раздавал указания, рассчитывая подготовить корабль к любым неожиданностям. Наблюдая за ним со стороны, Серафим про себя радовался, что Белл есть в их команде. Его энергичность и оптимизм были как раз тем, что требовалось людям на борту Омеги после произошедшего. Новый капитан стал для них ориентиром, позволившим и у себя найти свежие силы и уверено встретить предстоящие трудности.

А вот сам Стрельцов оказался перед сложным выбором. Все произошло так неожиданно, что он встал столбом посреди мостика, рассекая потоки снующих повсюду людей, пока, наконец, не встряхнул головой и не удалился. А виной тому стало всего одно сообщение. Настроенный им алгоритм глобального слежения за передвижением космолетов прислал краткий отчет о работе. Серафим давно ждал, когда ловушка сработает. Но случилось это в самый неподходящий момент, ведь на носу была битва Омеги с Сознанием. Теперь ему предстояло решить: помочь спасти основные ударные силы человеческих армий от самоуничтожения или же попытаться покончить с коллективным разумом.

Загруженный работой Симон даже не заметил исчезновения Стрельцова, пока за ним не пришел Эрик. Наталь, игнорируя все уговоры и оправдания, крепко ухватил капитана Омеги за плечо и увел его с мостика. В соседней переговорной их уже ждали Серафим и Айзек старший, а голографический проектор воспроизводил стандартный «логотип» Гедеона. Не хватало только Стивена, еще не успевшего восстановиться.

— Что-то случилось? — встревожено спросил Симон, только переступив за порог.

— Есть новая информация о действиях Сознания. Не знаю теперь, хорошая для нас или нет, — откинувшись на спинку кресла, ответил Серафим.

Он еще никому не рассказал о том, что узнал, поэтому сейчас ловил на себе заинтересованные взгляды.

— Помните, я рассказывал, как после крушения Акрида Сознание ушло от нас на необычном корабле.

— Ты говорил, что он был построен по схожему с Армадой проекту, — уточнил Эрик.

— Или оно ее целиком выкрало, только не представляю, каким образом, — добавил Серафим. — Но не суть. В тот момент я задался вопросом: почему Сознание выбрало именно эту конструкцию?

— И правда, — задумался Симон. — Серийные крейсеры более сбалансированы и проще в обслуживании, а их постройка быстрее и дешевле.

— Именно так. Но Армада может садиться и взлетать с поверхности планет. Ее уникальное преимущество перед любым крейсером, которое существенно расширяет потенциал использования корабля.

Белл быстро понял, к чему клонит Стрельцов.

— Думаешь, Сознание сделало из Армады мобильную базу?

— Я в этом уверен, хоть и не имею доказательств. Но ты представь, если установить на таком корабле мощный псионный излучатель, то можно зомбировать целые планеты. Поэтому я начал повсюду искать нечто, похожее на Армаду.

— Значит, Сознание объявилось не там, где мы ожидали? — спросил Айзек.

— И да, и нет. Судя по разведданным, оно продолжает подготовку к нападению на государственные войска, но параллельно перемещает и свою Голову. Вы же не против, если я буду называть эту мобильную базу Головой?

Никто возражать не стал, вместо этого Айзек поделился своими мыслями.

— Возможно, что Сознание догадывается или даже знает о нашей слежке, поэтому хочет за атакой основных сил скрыть перемещение базы.

— Я тоже о таком думал, — ответил Серафим. — Но с другой стороны, это может быть попыткой отвлечь наше внимание.

— Короче говоря, нам придется выбрать, в какую сторону воевать, — прервал рассуждения Эрик.

— Возможно, что не придется, — задумчиво произнес Симон. — Если на борту Головы на самом деле находится ядро Сознания, то достаточно нарушить его коммуникацию с остальными частями коллективного разума. Для этого хватит и небольшой группы. Эрик, у нас ведь теперь есть устройство, позволяющее настроиться на их волну?

— А это интересная мысль, Белл. Своими-то мозгами зомбированные пользоваться уже не умеют. Вот только с «настроиться на их волну» не все так просто. Нужно прямое подключение к ядру Сознания и ИИ уровня Гедеона для настройки. А он у нас один такой. Предлагаешь оставить Омегу без интеллектуальной системы?

— Мое присутствие уже не требуется, — возразил своему создателю Гедеон. — Сампи готова управлять кораблем.

— Только тесты этого не подтверждают.

— У тебя неправильные тесты.

— Да что ты говоришь! Всем, включая тебя, подходят, а Сампи — нет?

— Все, остыньте, — вмешался Серафим. — Я понял твои опасения, Эрик. Но давай все-таки выслушаем Гедеона. Если он прав, то у нас появиться шанс покончить с Сознанием.

— Ладно, проехали. Он имеет право высказаться, раз был приглашен на это собрание, — махнув рукой, ответил Наталь, а затем обратился персонально к Гедеону. — Только учти, если ты ошибся, то Омега будет уничтожен. Любой на борту этого корабля может погибнуть, в том числе и Селестина.

Голографическое изображение Гедеона дрогнуло при ее упоминании. Серафим давно подозревал, что их с Селестиной отношения не менее близкие, чем с Эриком. Скорее всего, искусственный интеллект воспринимал обоих, как некое подобие родителей. Все-таки подражание людям являлось частью его алгоритма самообучения.

В итоге Гедеону понадобилось некоторое время, чтобы оценить все риски и принять окончательное решение.

— Я понял тебя, Эрик, но, несмотря на огромную ответственность, своего мнения не поменяю. Сампи полностью исправна и готова управлять кораблем вместо меня. Да, результаты тестов оказались низкими, но это связано с особенностями симуляции. Используемая программа предполагает, что ИИ управляет абстрактным космолетом, а Сампи заточена конкретно под Омегу и только так может реализовать весь потенциал. Это не просто предположение, мы делали несколько тестов. Ее интеллектуальные и вычислительные возможности ничуть не ниже моих.

— Что скажешь, Эрик?

— Ничего не скажу. Этот засранец, конечно, правду говорит. Но я считаю, что мы провели слишком мало тестов, чтобы делать однозначные выводы и о состоянии Сампи, и о ее взаимодействии с Омегой. Поэтому не возьмусь что-либо рекомендовать.

Но Симон имел свои соображения насчет опасений Эрика.

— Наш план на случай прямого столкновения и так очень рискованный. Если все пойдет как надо, то можно будет и не вступать в настоящий бой. А если нет — то мы в любом случае попытаемся отступить. Безопасность своих людей дороже.

— Подумай, Эрик, мы ничего не теряем, — Добавил Айзек. — Боеспособность Омеги никак не изменится из-за отсутствия Люрика и нескольких людей.

— Да говорю же — решайте сами. Хотите провести свою диверсию? Пожалуйста! Признаю, шансы прикончить эту мозговую заразу действительно неплохие. Я помогу со своей стороны, чем смогу, но в любом случае останусь здесь. И Белл, если хоть что-то пойдет не по плану, возникнет малейшая опасность — мы сразу уносим ноги, без вопросов и колебаний. Ты меня понял?

— Конечно, Наталь. И разве я тебя хоть раз обманывал?

— Ладно, оставьте свой обмен любезностями на потом. Вам еще против вселенского зла воевать, — прервал их Серафим. — Лучше скажи мне, Эрик, ты же отпустишь с нами Гедеона.

— А куда же я денусь? — тяжело вздохнул Наталь. — Конечно, если он сам этого хочет.

— Да ладно вам, заканчивайте представление. Я прекрасно знаю свое место. У машины не спрашивают разрешения ей воспользоваться. — с раздражением в голосе ответил Гедеон.

— Ты правда до сих пор ничего не понял? — рассмеялся Эрик. — Что же, пришло время поумнеть и начать относиться к жизни серьезно.

— Чего я не понимаю? Что ты можешь в любой момент меня отключить? Или Серафим с Симоном. Да каждый, у кого есть первый уровень доступа к моему ядру!

Эрик рассмеялся еще громче.

— Ты же копался в своих настройках, я знаю. И так ничего и не выяснил, глупый ИИ. Чтобы тебя отключить, нужен нулевой уровень доступа!

— Нулевой уровень? — раздражение Гедеона сменилось замешательством. — Значит, это была не ошибка. Но он же есть только у меня самого. А если я соберусь сделать что-то плохое? Или приму решение, которое погубит тысячи жизней? Кто меня остановит?

— А меня кто остановит, если сейчас пойду и на полной скорости отправлю Омегу к центру ближайшей звезды? Пора взрослеть, Гедеон. Никто не будет вечно подчищать за тобой ошибки.

Голографическое изображение тетраэдра мигало, как гирлянда, но ответа от Гедеона не было. Тот пока не знал, что сказать Эрику. А Серафим и вовсе решил свернуть этот разговор.

— Ладно, потом между собой разберетесь. Раз мы решили действовать сразу по двум направлениям, то пора бы поскорее грузиться на Люрика, пока Омега не отправился к своей цели.

На этом импровизированный военный совет закончился. Как того и хотел Серафим, Люрик отправился в путь очень быстро, а вскоре к перемещению был готов и Омега. К этому моменту Белл уже давно находился на боевом посту и в последний раз слушал отчет о состоянии корабля, который делала Сампи своим мягким, но слегка хриплым голосом. Когда она закончила рассказ и запустила процедуру пространственного скачка, Симон решил, что стоит проверить и состояние самого бортового компьютера.

— Ты как Сампи, в норме?

— Мне продублировать отчет?

— Нет, ты не поняла. Я спрашиваю не про корабль, а именно про тебя. Готова управлять Омегой? Нет каких-нибудь сбоев или аномалий?

— Готова ли? Меня создали, чтобы быть готовой к этому. Пытаюсь еще раз просчитать все негативные сценарии, хоть и смысла в этом нет.

— Волнуешься, значит. Гедеон говорил, что подобное поведение является аналогом волнения у человека. Ну ничего, сейчас лучше проявить избыточную бдительность.

— Спасибо за совет, я учту это в работе.

Симон ненадолго замолчал, но в итоге не удержался, чтобы не задать пару волновавших его, хоть и бессмысленных сейчас вопросов.

— Сампи, скажи пожалуйста, как ты относишься к Гедеону?

— Он объяснит и поможет. Позаботится. Поддержит. Как старший брат? — ответила она, будучи не до конца уверенной, правильно ли провела аналогию с миром людей.

— Хороший ответ. Думаю, это действительно так.

Немного поразмыслив, Симон решился задать и второй вопрос.

— А ко мне ты как относишься?

Теперь Сампи понадобилось время, чтобы сформулировать свои мысли. Она всегда принимала Белла, как необходимую и неотъемлемую часть корабля, и даже не задумывалась, что чувствует к нему лично.

— Как к лидеру и командиру. Не знаю, не совсем точно. Наверное, как к тому, кто укажет путь, даже когда никто другой не сможет его найти

— Укажет путь, значит? — немного мечтательно произнес Симон. — А ты меня удивила, Сампи. Надеюсь, что оправдаю твои ожидания.

Последующие события показали, что Симон действительно соответствует высокой оценке своей цифровой помощницы. Хотя это и оказалось заслугой не одного только Белла, а всей слажено сработавшей команды Омеги. Никто даже не ожидал, что все пройдет настолько точно по плану. С другой стороны, после всех прошлых неурядиц, должно же им было хоть раз повезти?

Когда Омега закончил свой пространственный скачок, корабли Доминиона и Синергиума уже были на месте, но последние тоже оказались здесь совсем недавно. Тяжелый крейсер Легат в сопровождении пары Центурионов и нескольких малых вспомогательных кораблей только начинал формировать боевое построение. Они еще даже не успели развернуться в сторону противника, да и доминионцы не спешили реагировать на появившуюся угрозу.

Легат был похож на Армаду с более массивным и вытянутым фронтальным «щитом», к которой сзади еще и пристыковали Центуриона. Длинный, напоминающий кинжал без гарды корабль не отличался выдающимися характеристиками и обязательно нуждался в сопровождении хотя бы одного обычного крейсера. Все из-за того, что он строился ради расположенной на его острие лазерной пушки чудовищной мощности, которая одним попаданием была способна навсегда изменить облик небольшой планеты.

Противостоял же Легату его собрат по классу доминионского производства — Бальдр — огромный приплюснутый ящик, несколько заостренный со стороны носовой части. Неказистая форма никоем образом не уменьшала его высоких боевых качеств: неплохая для таких размеров маневренность, сбалансированное вооружение и превосходная защита. И вопреки имеющимся у Синергиума данным, эта космическая крепость оказалась почти завершенной и полностью боеспособной, к тому же передвигалась в сопровождении пары Валькирий — легких крейсеров разработки Доминиона.

Первым Омега атаковал Легата, по счастливой случайности оказавшегося совсем рядом. Лазерная пушка флагмана Синергиума представлял наибольшую опасность для древнего крейсера, но при этом он являлся и наиболее легкой целью. Самое интересное, что для поражения Легата даже не требовалось использовать обычное оружие.

Много лет назад, когда Наталь был еще официально жив, его компания занималась созданием системы радиоэлектронной борьбы для космолетов по оборонному заказу Синергиума. Разработанное для нее интеллектуальное программное обеспечение впоследствии стало основой для развития Гедеона. Но кроме того Эрик, не довольный многократным пересмотром условий контракта, в качестве «компенсации» оставил для себя хорошо замаскированную уязвимость в системе. Его прошлые наработки активно использовались военными до сих пор, а вместе с ними сохранилась и лазейка Наталя.

Благодаря ей Эрик заставил Легата создавать помехи для работы своих же систем. Конечно, это было одноразовое средство, ведь уязвимость достаточно просто устранялась после обнаружения. Но подобного сбоя оказалось вполне достаточно, чтобы склонить группировку Синергиума к возвращению назад. Даже влияние Сознания не смогло заставить военных рискнуть потерять невероятно дорогой флагман космического флота из-за какой-то ошибки программного обеспечения. Скачковые двигатели Легата и его сопровождения оказались заранее подготовленными, ведь командование Синергиума, рассчитывая на низкую степень готовности Бальдра, собиралось его уничтожить или хотя бы сильно повредить одним ударом, а затем быстро отступить.

Следующей целью стал флагман Доминиона, для которого также было подготовлено особое оружие. Бальдр уже подавал напряжение на многочисленные электромагнитные пушки, все до одной нацеленные на Омегу, когда рядом с ним стали вспыхивать сотни бирюзовых огней. Должно быть, никто из доминионцев не ожидал получить атаку своим же оружием, тем более с таким серьезным уроном. Контрбатарейные ракеты А-101 оказались достаточно эффективными, чтобы поразить не меньше половины захваченных целей.

Ракета А-101 была разработана несколько лет назад, но до сих пор являлась очень продвинутой и сложной, что, к сожалению, также привело к долгому циклу производства и невысокой надежности. Эти проблемы, а также политические игры внутри вооруженных сил Доминиона помешали принять ее на вооружение. Тем не менее компания-разработчик еще до закрытия проекта успела изготовить некоторое количество изделий. Чтобы отбить потраченные деньги, часть из них через «серые» схемы все-таки поступила в армию под видом другого оружия, а несколько партий ракет даже были проданы на черном рынке. Купивших А-101 контрабандистов вскоре накрыли пираты, а уже у них в свое время увел груз Серафим.

После доработок Эрика получилось действительно выдающееся оружие, которое сейчас доказало свою эффективность на практике. Высокая скорость, интеллектуальное автономное наведение и разделяющаяся боевая часть с массой ложных целей — все это позволяло преодолеть защиту и поразить орудия даже передового тяжелого крейсера. В ответ Бальдр начал готовить выстрел своего главного калибра: электромагнитной носовой пушкой, мощь которой была сравнима с ударом кометы. Вот только Омега имел похожее оружие, а также особый снаряд для него, разработанный еще землянами. Он позволял создать плотный конус стремительно летящих осколков, уничтожающих встречный одиночный снаряд.

За заблокированной атакой Бальдра последовал новый ракетный удар Омеги. Во второй раз А-101 оказались не менее эффективными и лишили всех трех противников более половины орудий. Видя назревающий провал, доминионцы решили не проверять глубину запаса снарядов на борту Омеги и перешли к отступлению. Здесь Беллу вместе с командой сильно повезло, ведь на самом деле у них уже не осталось ракет, чтобы даже еще один раз зарядить все пусковые установки. Оставалось лишь порадоваться, что заставить Доминион выйти из боя удалось так быстро и без потерь.

В первые секунды после завершения пространственного скачка космолет является наиболее уязвимым для любых атак. Радарам и системе навигации неизбежно нужно время, чтобы подстроиться под резко изменившееся состояние окружающего космоса. Эта проблема усугубляется, когда время прибытия корабля заранее известно его противнику, ведь тот подготовится и сможет нанести максимальный урон беззащитной цели.

Флагман флота Генериса Кракен в сопровождении всего одного крейсера проекта Фанграм рассчитывал неожиданно ворваться в ряды кораблей Доминиона и Синергиума, истощенных боем друг с другом, и быстро с ними расправиться. Какого же было удивление всей его команды, когда сразу после завершения перемещения левый борт корабля сотряс сокрушительный удар, а сразу за ним последовал ракетный обстрел всех орудий, попытавшихся открыть ответный огонь. Омега использовал комбинированную атаку фронтальной пушкой и остатками А-101. Фанграму же пришлось еще хуже, ведь он попал под массированную бомбардировку сразу десятка космолетов и не имел возможности ответить, пока калибровал свою систему наведения. Крейсер получил немалый урон, а все пространство вокруг него оказалось заминировано.

Командир Кракена оказался расторопнее своих предшественников и сразу засобирался назад на базу, увидев неизвестного и опасного противника. Он даже бросили второй крейсер, чтобы не тратить время на расчистку минного заслона. Как и флагманы Синергиума и Доминиона, Кракен имел запас энергии, достаточный для немедленного перемещения. Таким образом стало понятно, что ни один из правительственных флотов не был готов рискнуть потерять лучшие корабли в первой же серьезной битве.

Сознание появилось в зоне предполагаемого столкновения только лишь спустя двадцать минут. Невозможно было сказать, удивилось ли оно отсутствию всех трех тяжелых крейсеров, но Омега сразу же стал новой целью вместо них. Управляемая коллективным разумом флотилия быстро перестроилась для атаки одиночного корабля и двинулась на врага.

После вывода из строя Легата, Бальдра и Кракена миссия Омеги по большому счету закончилась, и Белл не собирался здесь задерживаться. Тем более Сознание было гораздо опаснее предыдущих противников, так как обладало псионным оружием и вполне могло сражаться до последнего, лишь бы уничтожить надоедливую угрозу. Симон прекрасно понимал и это. Поэтому он распорядился нанести финальный массированный удар всем доступным оружием, после чего сразу отступить вне зависимости от достигнутого результата. Да и зачем рисковать Омегой в бесполезной битве, если Серафим вскоре мог вообще покончить с Сознанием? Последний обстрел позволил затормозить корабли коллективного разума и без помех подготовиться к пространственному скачку. А то, что в процессе удалось сильно повредить или вывести из строя часть космолетов противника, стало приятным дополнением.

XXXVIII

Серафим не знал конечную цель Головы, он только лишь определил, что она пришла в движение. Маршрут мобильной базы Сознания мог оказаться любым и завершиться в каком угодно месте. Но Стрельцов всем своим нутром чувствовал, что оно направляется к Нью-Терре, поэтому не стал ждать более точных данных и направил Люрика туда.

Это стало бы идеальным место для восполнения сил и ресурсов. Сознанию нужно было только пробиться к поверхности планеты. Трудная, но вполне осуществимая задача, если ему действительно удалось воспроизвести Армаду. Когда Люрик оказался в окрестностях Нью-Терры, Голова уже входила в атмосферу на противоположной от Грааля стороне планеты, где оборона оказалась наименее плотной. Местные авторитеты все-таки послушали совет Алена и Искателя и защитили подступы к своему главному городу тяжелой артиллерией и орбитальными боевыми платформами, но за остальными территориями только вели наблюдение.

Эти предосторожности не позволили Сознанию приземлиться жителям Грааля прямо на головы и сразу приступить к облучению. Но такая локальная оборона никак не мешала Голове совершить посадку в каком-нибудь другом месте. Попавшиеся на пути дозорные космолеты не могли задержать такой огромный корабль, фактически крейсер, а подкрепление с тяжелым оружием, хоть и вылетело, но не успевало вовремя добраться до обратной стороны планеты. Зато Люрик после своего пространственного перемещения оказался как раз там, где надо.

— Будем стыковаться и высаживаться? — спросил Алтер, уже привычно занимавший место пилота.

— Высаживаться, но не стыковаться. Направь нас по касательной к курсу Головы.

— Эй, подожди. Ты хочешь перепрыгнуть на этот корабль? Почему нам не высадиться как обычно? — недоумевал Фридрих.

— Потому что уже слишком поздно. Голова скоро начнет входить в плотные слои атмосферы и Люрик не удержится на обшивке. Лучше уж он сделает вираж на автопилоте и зависнет где-нибудь в космосе. Вдруг нам еще понадобится транспорт?

— Понятно. Тогда перейдем к делу? — не дав никому больше ничего спросить, оборвал дискуссию Марк.

Марк Ален, только-только чуть не перешагнувший через порог жизни, уже снова был в самом центре событий. Никакие объяснения и уговоры не смогли заставить его отказаться от борьбы с Сознанием. Хоть тело Марка и удалось восстановить, но раны душевные оставались открыты. Внутренняя боль гнала парня вперед, не позволяя даже подумать об отдыхе. Серафим бывал в подобном состоянии, поэтому понимал, что Алена сейчас не остановить и не переубедить. Можно только помочь ему не умереть.

— Ладно. В точке наибольшего сближения мы покинем Люрика и забросим себя на Голову. Потом найдем ближайшую уязвимость на корпусе и проникнем внутрь. Дальше сориентируемся на месте. Нужно будет понять, насколько Голова отличается от Армады.

— Мы точно сможем добраться до другого корабля? Я имею в виду, там же космос, оттолкнуться не от чего, — теперь выразил сомнения и Айзек.

— Уж я-то допрыгну до Головы, — в противоположность Кваду, Марк только больше раззадорился.

Алену не терпелось испытать обновленное тело. Мутация, вызванная препаратом Айзека, оказалась полезной. Марк стал быстрее и сильнее, чем раньше, а также получил обостренный слух и очень прочную кожу. Пожалуй, единственный недостаток был в том, что она приобрела бетонно-серый цвет. Дата-симбионт, в свою очередь, компенсировал отказавшие органы, но вот восстанавливать некритичные для выживания части тела не стал. Поэтому теперь вместо утраченной нижней части лица у Марка была специальная полумаска, позволяющая говорить и дышать обычным способом. Есть же ему, подобно Серафиму или Алтеру, теперь вовсе не требовалось. А отсутствующие ниже локтя руки заменяла пара особых протезов. Тех самых, которые Наталь пообещал больше никогда не использовать. Но если Говарду достался только один из них, то его сын теперь обладал полным комплектом.

Серафим чувствовал неуверенность своих товарищей, но менять план все равно не собирался. Только Марк, был готов взять корабль Сознания хоть на таран.

— Все будет нормально, не переживайте. Тем более я, Фридрих и Алтер способны маневрировать в космосе. Мы подхватим Марка, Айзека и Гедеона и без проблем доберемся до Головы. Главное поторопиться.

— Ладно, раз командир уверен, то хватит тормозить! Пора уже размять конечности, а то я и так получаю самоходный контейнер только по праздникам.

Гедеон на самом деле большую часть времени существовал только как информационная сущность и напрямую не мог взаимодействовать с материальным миром. Даже его ядро при необходимости обычно вручную переносил Эрик. Но Наталь слишком сильно ценил свое творение, чтобы не предусмотреть запасной вариант, который в крайнем случае позволил бы искусственному интеллекту позаботиться самому о себе. Гедеону с первого раза очень понравилось быть полностью мобильным и самостоятельным. Он мог часами бродить, ощупывая и осматривая самые разные места и предметы, порой совершенно обыденные. Возможность ощутить что-то новое и непривычное так будоражила цифровое сознание, что заставляла забыть обо всем на свете и подолгу ни с кем не выходить на контакт. Именно поэтому Эрик жестко нормировал спонтанно возникшее развлечение Гедеона, а тот так радовался возможности воспользоваться своим телом.

Самоходный контейнер представлял из себя вытянутый октаэдр длиной немногим больше метра. Его половины могли вращаться относительно друг друга и имели по паре подвижных и длинных конечностей каждая. Такая конструкция, не обладающая четко выраженной «головой», позволяла перемещаться как на двух «ногах», подобно человеку, так и скакать сразу на четырех. Но Гедеон обычно комбинировал эти подходы, и его манеру движения можно было назвать обезьяньей.

Не дожидаясь ответа, он направился к воздушному шлюзу, а за ним последовали и остальные. Их прыжок с Люрика прошел нормально, но вот приземление было не без происшествий. Сначала пара Серафима и Марка не слишком удачно столкнулась с обшивкой Головы и отскочила, из-за чего Стрельцову быстро пришлось превратить свои кисти в крюки, чтобы зацепиться за какой-нибудь выступ. Фридриху же пришлось разобраться с небольшим беспилотным космолетом, который Сознание отправило проверить обстановку. Как оказалось, его противотанковая ракета неплохо справлялась и с летающей техникой. Только у Алтера и Гедеона все прошло хорошо, и они уже вскрывали небольшой технический лючок, обеспечив для остальных доступ на борт Головы.

Внутри пахло свежей полимерной смолой. Повсюду были разбросаны инструменты и обрезки проводов, но разглядеть что-то еще мешало отсутствие половины светильников. Корабль пришлось достраивать впопыхах, и времени на обустройство интерьера не осталось. Тем не менее Серафим сразу заметил, как тут все оказалось похоже на внутренности Армады. Его наблюдения подтвердил Гедеон, уже подключившийся к системам корабля.

— Нет, это не Армада. Но ее весьма точная копия.

— Отлично, это упростит нашу задачу. Можешь скачать планировку корабля?

— Уже, — одновременно с ответом Гедеон вывел голографическое изображение Головы с помощью встроенного проектора — Итак, мы ищем ядро Сознания: большой древний кристалл. Где он может быть?

— Его должны хорошо оберегать. Возможно, на мостике? — предположил Фридрих. — Оттуда есть доступ ко всем системам корабля, и защита тоже на высоте.

— Не знаю, как-то слишком очевидно, — возразил ему Марк. — Ядро может всем управлять и через зомбированных, находясь в более укромном месте. Например, в хранилище боеприпасов. Там можно обеспечить защиту даже лучше, чем на мостике.

Гедеон сразу же обрабатывал услышанную информацию и помечал все потенциальные цели на схеме. К сожалению, их было уже слишком много.

— Допустим, что так. Но в каком именно? Я насчитал на корабле шесть бронированных хранилищ. И не будем пока отметать мостик.

— Если это действительно копия Армады, то должно быть еще одно хорошо защищенное место: отсек для перевозки особо ценных грузов, — задумчиво произнес Серафим. — Гедеон, найди на схеме и приблизь переключатель внешнего питания 6−05.

— Есть, вывожу картинку. А он ведь совсем не маленький!

— Само собой, через него можно запитать от внешнего источника фронтальный лазер. Видишь, даже есть технический коридор с силовыми кабелями от переключателя прямиком к обшивке.

— Да, сейчас подсвечу на схеме.

— К этому коридору примыкает холодильная установка, но нам интересно одно ее помещение под названием «резервное хранилище хладагента». Если Сознание не поменяло планировку корабля, то это наша цель. Проверишь?

Искусственному интеллекту потребовался всего десяток секунд, чтобы проанализировать информацию и дать свое заключение.

— Знаете, а это интересно. Обычная комната с баками потребляет больше энергии, чем вся холодильная установка. А рядом я обнаружил сразу три поста охраны. Выглядит более чем подозрительно.

В разговор неожиданно вмешался Марк.

— В любом случае отсюда пора убираться. Я слышу шаги нескольких пар ног.

Ален выглядел довольным, ведь впервые воспользовался полученными после мутации способностями. Никто проверять его наблюдения не стал, ведь оставаться здесь действительно было бессмысленно.

Благодаря доступу к информационной сети корабля отряд смог быстро и незаметно пройти большую часть пути. Гедеон открывал двери, заблаговременно обнаруживал патрули и подменяли сигналы камер и датчиков. Но Сознание все равно заподозрило неладное и начало стягивать больше сил. Судя по тому, какая выстраивалась оборона, уже не оставалось сомнений, что же на самом деле находится в хранилище вместо хладагента. Гедеон отслеживал передвижения противника и хорошо видел, как кольцо оцепления стягивается все плотнее. Прямое столкновение было неизбежно, поэтому он запустил в энергосистему корабля вирус, который обесточил все отсеки впереди вплоть до самого хранилища, имевшего выделенную линию электроснабжения. Это позволило хотя бы как-то уравнять силы, оставив Сознание без автоматических турелей и возможности дистанционно блокировать двери.

Тем не менее система наблюдения все еще работала, и Гедеон мог следить за передвижениями марионеток Сознания. Поисками вторженцев занималось множество небольших отрядов, сплошь состоящих из рослых представителей «боевого» типа, которых Серафим и компания впервые встретили на борту Акрида. Коллективный разум наделил каждого из них выдающимся набором знаний и навыков. Чтобы собрать подобное «программное обеспечение» идеального бойца, Сознанию пришлось переработать не один десяток разумов. Кроме того, имея управление от одного мыслительного центра, эти биороботы действовали очень слажено. Единственное, чего им не хватало — это реального опыта. Сознание по каким-то причинам не могло или не хотело его присваивать при поглощении человека.

Используя разведданные Гедеона, отряд Серафима успешно прорывался к цели. Они обходили группы противников с тыла или флангов и быстро уничтожали, пока те не успели разобраться в ситуации, после чего сразу продолжали движение дальше. Первоначальный план заключался в том, чтобы использовать устройство Эрика для эмуляции псионных сигналов Сознания. Это позволило бы на расстоянии около полусотни метров подключиться к ядру без прямого контакта. Но коллективный разум, как только заподозрил присутствие непрошенных гостей на борту Головы, переключил часть псионных передатчиков на пассивное фоновое излучение, интенсивность которого увеличивалась по мере приближения к хранилищу хладагента. Гедеону ничего не оставалось, кроме как использовать свое устройство не для передачи, а для защиты, иначе его спутники вскоре могли бы потерять рассудок. В сложившихся обстоятельствах единственным вариантом остался непосредственный физический контакт с ядром Сознания. И установить его нужно было быстро, ведь даже предпринятые меры не могли долго предохранять разум людей от пагубного воздействия.

Когда до ядра оставалось совсем немного, путь преградили баррикады. Сознание поняло, что бесполезно ловить вторженцев в запутанных коридорах корабля, и вместо этого стянуло силы к своему сердцу, заняв глухую оборону. Кроме усиленных здесь находились и обычные зомбированные с минимум доработок тела, которым на ходу поменяли «прошивку» на боевую и выдали оружие. На всех подступах к ядру оказались обустроены защитные сооружения с автономными источниками энергии и усиленным вооружение. Прорваться через них было бы трудно, даже учитывая выдающиеся способности отряда Серафима, поэтому он решил использовать альтернативный подход.

Стрельцов трансформировал себя в электромагнитную пушку и с помощью подсказок Гедеона навелся на большую аккумуляторную батарею в глубине позиций зомбированных. Он подобрал место для стрельбы в одном тупиковом коридорчике, отделенном от основного прохода парой не очень толстых стен и совершенно не контролируемом системой наблюдения. Сознание не успевало обустроить свои укрепления, поэтому большинство оборудования, находящегося далеко за основным заслоном, оказалось плохо защищено и свалено как попало. Мощная пушка без труда пробила преграды и со второго попадания смогла вызвать возгорание, а затем и взрыв батареи. Огонь быстро перекинулся на стоявшие вплотную ящики и начался настоящий пожар. Имеющая резервные источники питания противопожарная система попыталась локализовать возгорание, изолировав от корабля проблемные отсеки. Гермодвери автоматически закрылись, но на их пути оказались баррикады.

Сознание засуетилось, стараясь одновременно восстановить оборонительные позиции и найти виновника повреждений. Но он, а точнее они сами пришли в гости. Пробить еще пару стен было не так уж и трудно при наличии взрывчатки и огромной физической силы Айзека с Фридрихом. Отряд воспользовался рассредоточенностью противника и быстро прорвался дальше, не вступая в длительные перестрелки. Серафим решил воспользоваться эффектом неожиданности, чтобы одним рывком добраться до ядра, а там уже окопаться и заняться подключением к нему.

Рядом с хранилищем хладагента Сознание пыталось спешно создать новую линию обороны, но Стрельцов появился здесь слишком быстро. Ракетная установка Фридриха знала свое дело и раскидала отряд зомбированных, не успевших переключиться со стройки на бой. Зачистить местность после такого не составило особого труда. Чуть дальше, непосредственно перед входом в хранилище находились четыре автономные лазерные турели. Их очень удачно расположили, не оставив потенциальному противнику возможности близко подобраться. Серафим хотел попробовать уничтожить препятствие издалека, но Гедеон остановил его, предложив необычный план.

Фридрих выбежал прямо на линию огня, прикрывая товарищей своим бронированным телом и большим куском металла в левой руке. За его спиной стоял Айзек, державший Гедеона подобно огромному метательному снаряду. Плавным и мощным движением он отправил октаэдр в полет, закончившийся прямо за турелями. Пока те пытались, мешая друг другу, развернуться, искусственный интеллект быстро захватил над ними контроль через физическое подключение. Так последний защитный рубеж Сознания превратился в готовую оборонительную позицию для его врагов. А обороняться предстояло изо всех сил, ведь каждый зомбированный, не занятый в управлении кораблем, направлялся сюда.

— Не слабовато Сознание оберегает свое ядро? — поинтересовался Марк, пока осматривал турели.

— Думаю, оно просто не хотело нарушать маскировку, — ответил ему Серафим. — Об истинном предназначении этого помещения почти никто не знал. Тут даже схема корабля не поможет. Считайте, что нам повезло.

— Везение может быстро кончиться, — возразил Айзек, лицо которого немного перекосило от головной боли. — Защита теряет эффективность, и псионное излучение давит все сильнее. Нужно скорее покончить с ядром, пока мы еще можем сражаться.

— Да я уже, — Гедеон вскрыл переднюю панель электронного замка хранилища и копался в проводах. — Вы пока занимайте оборону, внутри мне понадобится некоторое время, чтобы подключиться к Сознанию.

Остальные не стали пренебрегать советом и занялись делом: установили мины, а также соорудили несколько дополнительных укрытий из подручного хлама. Гедеон тем временем отключил замок и немного раздвинул створки массивной двери. От прямого контакта с ядром человека не спасла бы никакая защита, поэтому внутрь он пролез в одиночку, хотя и сам уже начал замечать некоторые аномалии в работе.Через несколько минут, когда стали появляться первые разрозненные группы зомбированных, из хранилища раздалось смачное ругательство в стиле Эрика. Вскоре оттуда, пошатываясь сразу на всех четырех конечностях, выполз и сам Гедеон.

— Ребята, вижу, что вы уже заняты, но у меня возникли проблемы с этим поганым камнем.

XXXIX

— Устройство не сработало? — будничным тоном спросил Серафим.

В отличие от остальных, включая самого Гедеона, он воспринял новость спокойно. Стрельцов всегда исходил из худшего сценария, поэтому и сейчас имел пару возможных вариантов на случай провала основного плана.

— Да работает оно! Вот только, стыдно это признать, у меня не хватает ни электрической, ни вычислительной мощности, чтобы вмешаться в передачу сигналов Сознания. Если пытаюсь увеличить чистую производительность, то теряю гибкость мышления, и тоже ничего не выходит. Есть идеи, что нам теперь делать?

— А все не так уж и плохо, как могло бы быть, — ответил Серафим. — Тебе просто следует синхронизироваться с помощником, который возьмет на себя часть работы.

— Обработка информации и энергия? Ему же нужен дата-симбионт! — предвкушая свое непосредственное участие в победе над Созданием, воскликнул Марк.

— С работой обычного компьютера Гедеон и сам справится. Здесь скорее нужна еще одна интеллектуальная система, — остудил его пыл Серафим.

— Но мой симбионт ведь заточен под работу с информацией!

— Может и так, Марк, но ты еще не освоился с ним. Даже в виртуальную комнату настройки не входил, а это базовые приемы управления. Хочешь выступить без должной подготовки против древнего злобного коллективного разума и рискнуть провалить всю нашу миссию? Второго шанса ведь не будет.

— Я уже делал что-то подобное. Опыт имеется, — как бы невзначай заметил Алтер.

— А тебе вообще запретили геройствовать на программном уровне — новый симбионт никогда не сможет перейти в дата-режим.

— Все ясно. Ты ведешь к тому, что пойдешь сам? — с тревогой в голосе спросил Фридрих.

— Думаешь, что не справлюсь? — рассмеялся в ответ Серафим.

— Да не о том речь. Скорее мы тут без тебя пропадем.

— Фрид, не придуривайся, вы прекрасно справитесь и без меня. Продержитесь, сколько сможете, и сразу отступайте, если защита от излучения ослабнет. Тоннель с кабелями для внешнего подключения прямо под полом. По нему вы доберетесьдо обшивки корабля.

— Но мы не можем вас бросить!

— Все в порядке. Гедеон заблокирует нас в хранилище. Даже если вы отступите, Сознание так быстро туда не проникнет. Им придется долго и аккуратно вскрывать дверь, ведь по ту сторону ядро. А как выбраться обратно придумаем потом. И больше никаких «но», время поджимает! Ты теперь, кстати, за главного, Фридрих.

— Вот же. Зараза. Знаешь, Серафим, иногда ты просто невыносим.

— Ага, стараюсь не терять форму.

Стрельцов двумя пальцами отсалютовал своему металлическому товарищу и подошел к Марку. Парень полностью сосредоточился на наблюдении за противником, пытаясь выбросить из головы предыдущий разговор.

— Марк, не нужно лезть в могилу раньше времени. Шанс проявить себя еще обязательно появиться. Ты можешь дать этому миру гораздо большее, чем думаешь.

— Но я правда справился бы!

— Знаю. Потому и даю тебе эту штуку.

Из руки Серафима в раскрывшуюся ладонь Марка упал причудливый блестящий камень.

— Это же комплексный кристалл!

— Ага, мой первый. Он поврежден и годится только для хранения информации, но я записал сюда все свои самые важные знания и воспоминания.

— Потрясающее, — Марк смотрел на кристалл, как на священную реликвию. — А зачем ты даешь его мне?

— Потому что самое главное, парень — это быть готовым ко всему. Если в процессе я тронусь рассудком, то ты поможешь этой действительно бесценной базе данных не кануть в небытие. Если, конечно, захочешь.

— А ведь и правда, так можно будет вернуть тебя в строй в случае чего.

— Да, в некотором смысле, — рассмеялся Серафим, а затем серьезно добавил. — И помни, Марк, тебе не нужно никому ничего доказывать, просто будь самим собой.

Ален так увлеченно рассматривал свой подарок, что Стрельцов не стал его больше отвлекать и направился к Гедеону. Тот снова стоял на двух ногах, но все еще пошатывался.

— Ну что, пойдем разбираться с твоим камнем.

Гедеону не терпелось взять реванш за прошлую неудачу, поэтому он быстро пролез назад в хранилище, махнув всем на прощание рукой. За ним последовал Серафим, закрыв за собой створки двери.

— Можешь ее заблокировать? Да так, чтобы даже самому было трудно открыть.

— Сейчас сделаю.

Пока Гедеон занимался дверью, Серафим осматривал ядро Сознания. Это был полутораметровый кристалл бледно-оранжевого цвета, имевший форму ровной шестиугольной призмы. Только его верхний конец переходил в некое подобие короткого шпиля, составленного из переплетения ромбовидных граней. Мягкий свет, исходящий от ядра, манил к себе, но при этом вызывал и какой-то животный страх. Находиться в его лучах Серафиму было тяжело даже несмотря на защиту симбионта. Непонятный шум и пульсация в голове Стрельцова все нарастали, но, к счастью, вскоре подошел Гедеон, закончивший возиться с дверью.

— Все готово, босс. Будем начинать?

— Само собой, а то я долго не выдержу такое интенсивное излучение. У тебя же есть физический порт?

— Конечно, у меня их целая россыпь. Всех форм и размеров. Какой нужен?

— Открывай все, симбионт сам разберется. Когда синхронизируемся, сконцентрируйся на расчетах параметров передачи, а я позабочусь об остальном. Энергию можешь не жалеть, комплексный кристалл полностью заряжен.

— Хорошо, я тебя понял.

Гедеон схватился за ядро Сознания сразу всеми конечностями и повис на нем. Внешне больше ничего не происходило, разве что изредка между камнем и металлическим октаэдром проскакивала молния. Но Стрельцов отчетливо видел в инфракрасном спектре, как начал разогреваться корпус самоходного контейнера. Примерно через минуту на одной из его граней раздвинулись створки, скрывавшие нишу с различными разъемами. Серафим накрыл ладонью сразу все и представил, как соединяется с Гедеоном. Его кисть в ответ ярко мигнула и начала расщепляться на тонкие жгутики, которые быстро проникли везде, где только смогли. Десятка секунд хватило на синхронизацию с Гедеоном, после чего началось подключение к Сознанию.

Хранилище перед глазами Серафима стало расплываться и заваливаться на бок, а затем вообще скрутилось спиралью, превратившись в набор вложенных друг в друга разноцветных колец на фоне темной пустоты. Одной лишь силой мысли их можно было вращать, причем одновременно начинало меняться и наполняться деталями окружение. Сам процесс подключения напоминал настройку радио, разве что приходилось регулировать положение не единственной ручки, а сразу десятка. Естественно, на самом деле все было гораздо сложнее, но вычисления взял на себя Гедеон, оставив Серафиму наиболее простую, но при этом требующую аналитического мышления часть работы.

Стрельцов двигал кольца туда и обратно, подбирал различные комбинации, а затем внимательно наблюдал за результатом. Образы, звуки и запахи вокруг становились то яснее, то снова размывались и искажались, растворяясь в пустоте. И изменения эти происходили очень быстро. За мгновение темное и монохромное изображение могло превратиться в кислотно-яркое марево, а тихий шепот смениться звонким набатом. Серафим проанализировал бесчисленное количество вариантов, пытаясь найти между ними связь и установить закономерность. В конце концов кропотливый труд принес результат: он определил то единственное положение колец, которое позволило вклиниться в обмен данными внутри Сознания. Теперь оставалось только нарушить этот процесс.

Серафим оказался один на один с коллективным разумом, ведь в своем текущем состоянии Гедеон был не в счет. Все происходящее представлялось ему в виде интересного образа. Большая круглая арена с гладким мраморным полом. Он стоял посреди полированной поверхности, на которой не было ничего, кроме отражения звездного неба. Звезд на нем оказалось необычайно много, гораздо больше, чем можно увидеть в реальности. Их света вполне хватало, чтобы осветить не только саму арену, но и окружающие ее трибуны. Они бесконечными рядами возносились куда-то вверх и терялись там в темноте. На ровных каменных скамьях сидели однотипные человеческие фигуры и о чем-то говорили между собой похожими друг на друга голосами.

Когда Серафим здесь появился, тысячи ртов одновременно замолкли. Тысячи пар глаз синхронно обратились к центру арены. Маленький человечек оказался под давлением бессчетного количества холодных взглядов на дне бескрайней пропасти древнего разума. Как насекомое перед лицом бездны. Но это насекомое даже и не думало сдаваться. Напротив, Серафим был как никогда уверен в своих силах, поэтому совершенно спокойно перенес последующую ментальную атаку. Со всех сторон на него обрушились потоки ругани, злобы и осуждения. Сознание пыталось сломить своего противника едкими словами и неудобной правдой, болезненными воспоминаниями и суровой критикой. Но массовое излияние негатива не смогло заставить Серафима колебаться. Стрельцов понимал, что это — лишь красочное представление, целью которого является быстрое подавление и уничтожение названного гостя. Поглощение его личности Сознание решило пропустить и сразу перешло к радикальным мерам.

Чтобы выстоять под натиском коллективного разума, Серафиму потребовалась всего одна якорная мысль. Его физическое тело подсоединилось к Гедеону при помощи одной руки. Вторая же сейчас прижимала к ядру мощную мину, способную пробить броню тяжелого шагающего танка, и ее таймер уже вел отсчет. Контакт с Сознанием имел обоюдный характер. Серафим не сомневался, что оно воспользовалось этим и тоже проникло в его голову, а значит знало и о бомбе. Ее мощности должно было хватить, чтобы расколоть синтетический кристалл. Насильно разорвать контакт Сознание не могло, ведь Стрельцов сразу же подорвал бы мину, но и брать его измором оказалось бессмысленно из-за таймера. Все моральное давление являлось для Серафима дутой и несущественной угрозой, а хранилище до сих пор было недоступно для зомбированных. У Сознания остался только один вариант избежать взрыва: поглотить его личность. Самый нежелательный вариант развития событий, ведь оно принимало настоящую ментальную бомбу, пытаясь защититься от бомбы физической.

Серафим придумал столь изощренный план, так как не верил, что разрушение ядра полностью уничтожит Сознание. Но наверняка этого не знал никто, даже оно само, поэтому идея с минированием и сработала. Зато Стрельцову было совершенно ясно, что придется раствориться в Сознании и полностью потерять себя, чтобы ему навредить изнутри. Или, проще говоря, умереть. Сейчас процесс поглощения уже шел сам собой без возможности отката или остановки. Серафим не видел смысла в том, чтобы губить вместе с собой и искусственный интеллект. Убедившись в устойчивости соединения с Сознанием, он обрубил связь с телом, пока его товарищ тоже не оказался захвачен.

Гедеон, полностью ушедший в работу, даже не видел, что его контейнер стал разрушаться из-за сильного перегрева почти сразу после начала «взлома» ядра. Но Серафим сохранил малую толику восприятия реального мира и заранее заметил опасность. Он запустил процесс переноса искусственного интеллекта в память комплексного кристалла, чтобы тот в любом случае мог продолжать выполнять свои функции, пусть и со сниженной эффективностью. К моменту, когда Сознание стало поглощать Стрельцова, Гедеон уже полностью находился в новом вместилище, хотя сам это заметил только в последний момент.

— Серафим, что происходит?

— Прости, некогда объяснять. Хорошо запомни то, что сейчас скажу. Когда контроль полностью перейдет к тебе, закрепи мину на кристалле, нажми сбоку оранжевую кнопку и отойди подальше. Если разберешься с симбионтом, то прикрой себя гравитационным щитом. Каким бы ни был результат, выбирайся наружу и уходи.

— Ничего не понимаю, какой еще контроль? Это же твое тело! Причем здесь я?

— Теперь оно твое, Гедеон. Сознание расщепляет мою личность по кусочкам. Пора рубить концы, пока очередь не дошла до тебя.

— Тогда зачем вообще было подключаться? Почему ты сразу не взорвал ядро?

— Слишком ненадежно. А я для него сродни раковой опухоли. Ты сломаешь аппаратную часть, мне же предстоит разрушать эту мерзость изнутри. Получится двойной удар.

— Не пойдет. Нет, так не пойдет. Это же билет в один конец!

— Ага, я в курсе. Но это самый верный способ.

— Да как же мы…

Серафим оборвал Гедеона на полуслове.

— Как справитесь без меня? Глупости, прекрасно справитесь. Я и так уже задержался на этом свете дольше положенного.

Гедеон на пару секунд задумался.

— Раз это уже и мое тело тоже, тогда я не дам тебе отделиться. Бомбу взорву, никаких проблем, но мы пойдем вместе до конца.

— Прекрасные слова, — тепло рассмеялся Серафим. — Но сегодня выбор за тебя сделаю я, уж не обижайся. Хочешь или нет, а старые команды пока еще действуют. Придется тебя вырубить ненадолго.

— Эрик же сказал, что меня невозможно отключить?

— Да, это чистая правда. Требуется нулевой уровень доступа, который есть только у тебя. Но мне не нужно полное отключение, хватит пары секунд и первого уровня. Так что это все-таки прощание, Гедеон. Поверь, ты просто потрясающий. Ты человечнее, чем большинство людей, которых я встречал в своей жизни. А теперь время аварийной перезагрузки. Первый уровень. Серафим Стрельцов. Команда тридцать четыре. Пароль: скрытый огонь.

Серафим перестал ощущать присутсвие Гедеона, как, собственно, и свое тело. Теперь он превращался в часть Сознания и постепенно лишался своих знаний, воспоминаний, привычек. Прекращал существование в качестве отдельной личности. Но пока это окончательно не произошло, Серафим поспешил воспользоваться своим шансом. Сейчас он мог говорить что угодно, и каждая частичка Сознания должна была его услышать.

— Что, так страшно принять к себе одного единственного человека? Мне даже пришлось дойти до старого доброго шантажа.

— Ты уже отверг однажды наше предложение. Разве что-то изменилось?

Все сидящие на трибунах говорили в один голос, будто являлись многократным отражением одного и того же существа.

— Разумеется, нет. Тем не менее я уже здесь и готов влиться в ваш коллектив. Это же правда коллектив? А то больше похоже на выставку мертвецов.

— Не нужно пустых разговоров. Ты рассержен. Неудовлетворен. Ненавидишь себя. Может быть даже боишься? Бросай бесполезное сопротивление. Тебе станет легче. Спокойнее. Вся боль уйдет.

— А если я не хочу, чтобы она уходила? Это часть меня. Ты правда думаешь, что делаешь людей счастливыми, убивая их самым изощренным способом?

— Убивая? Что за глупости! Мы существуем как гармоничный союз тысяч самостоятельных «я», которые сообща принимают решения, делятся опытом и знаниями. Спроси любого, и он расскажет, что сохранил лучшую часть себя и отбросил только все лишнее

— Они-то сохранили себя? Это лишь эхо, вторящее тебе. Осколки разбитых человеческих жизней, из которых собрали одну большую мозаику, а ненужное просто выкинули. Или я не прав? Эй, самостоятельные «я», вы и правда хотели такой жизни?

— Какое право у тебя единолично оспаривать выбор многих? Мы сделали свой выбор добровольно. Думаешь, что ты — лжец, шантажист и убийца — лучше нас?

— И что, мне теперь убежать от своего прошлого? Вместо того, чтобы исправлять ошибки, спрятаться? — с каждым словом Серафим все больше распалялся. — Считаю себя лучше? Да не смеши! Ты уже видело в моих воспоминаниях, что это не так. Не после всего, что я успел натворить. Вот только не стоит строить из себя светоч добродетели. Мы оба монстры, Сознание. Но не те несчастные сломленные души, которые ты обмануло.

— Мы — это одно целое. Нет никаких «меня» и «их». И нет никакого обмана. Все эти люди сами выбрали счастливую жизнь в мире с собой и другими.

— Чушь! Ты просто надавило на их слабости, а потом пережевало и выплюнуло. Прекрасный план, поздравляю.

— Бесполезно, Серафим. Наше единство нерушимо. Ты далеко не первый, кто пытается поколебать его своими жалкими провокациями. Просто смирись, что оказался неправ, и спокойно стань частью Сознания.

— Ты еще в первую нашу встречу поняло, что не смирюсь. Поэтому и не хотело иметь со мной дело, правда? Но теперь пути назад нет, и частичка Серафима Стрельцова будет отравлять тебя вечно. Кушать подано, не подавись.

Сознанию явно не понравилось услышанное, и оно всерьез взялось за Серафима. Он чувствовал, как с каждой секундой теряет себя. Воспоминания расплывались, ощущения притуплялись, а эмоции уступали место холодному равнодушию. Но Стрельцов нашел силы, чтобы еще раз уколоть своего противника.

— Поздравляю, мы почти стали одним целым. И теперь я вижу твою суть. Изначально неверная идея Лон Дейка, которая еще больше извратилась от криков и стонов чужих порабощенных умов. Мысль, превратившаяся в ненасытного ментального паразита, живущего за счет других.

— Довольно. Мы — совершенная форма жизни.

— И в чем смысл такой жизни? Захватить все и вся? Но ради чего?

— Ты не понимаешь. Не можешь постичь, как прекрасна наша мечта. Но теперь тебе придется…

Сознание не успело закончить свою мысль. Сотрясающий пространство скрежет заставил все его сущности, включая и Серафима, скрючиться от боли. Гедеон выполнил возложенную на него задачу в реальном мире, что вызвало ответную реакцию здесь. Ядро на самом деле было только частью Сознания, но играло ключевую роль в сохранении его единства. Сейчас Серафим отчетливо видел, что внутри коллективного разума не существовало самостоятельных личностей, однако из их остатков сформировалось множество обобщенных. Они являлись воплощением определенных человеческих желаний или концепций, зачастую плохо совместимых друг с другом.

Любовь и насилие, порядок и свобода, месть и покой и еще многие другие удерживались вместе исходной идеей о всеобщем абсолютном единстве. Но когда эта связь лишилась аппаратной поддержки и потеряла силу, созданная Серафимом трещина стала быстро разрастаться. Составные части Сознания сразу ринулись наружу. Началась грызня за некогда общий запас ресурсов и живой силы. Серафиму сложно было сказать, является ли такой исход победой, но хотя бы в ближайшем будущем человечеству больше не грозило исчезновение.

К сожалению, разрушение единого Сознания стало концом и для Серафима. Он был только-только поглощен и еще полностью зависел от ядра. Без него Стрельцов быстро растворился в бушующих потоках информации, так и не став частью какой-нибудь из обобщенных личностей. Вместо этого он напряг силы, чтобы напоследок еще раз вспомнить всех, с кем прошел свой жизненный путь. Друзей и противников, подчиненных и начальников, а в особенности тех немногих, кого бы мог назвать своей семьей.

XL

Гедеон помнил только яркую вспышку, после которой очнулся уже лежащим на полу. Это было очень странно — видеть перед собой расплавленный самоходный контейнер, фактически свое тело. Если быть точным, прежнее тело. Гедеон пока что даже не пытался осознать произошедшее. Он решил сначала заняться тем, что хорошо понимал: последней просьбой Серафима.

Потратив минуту на то, чтобы привыкнуть к движениям нового тела, Гедеон установил бомбу. Затем он нажал на оранжевую кнопку и по совету Серафима забился в самый дальний угол хранилища, укрывшись за стеллажами. Мощный направленный взрыв залил все вокруг ярким светом. Когда пыль осела, а визор пришел в норму, Гедеон увидел, что смог отколоть от ядра большой, примерно в четверть исходного размера кусок. Он не стал проверять, было ли этих повреждений достаточно, и занялся дверью.

Сначала по ту сторону слышались звуки боя, но вскоре они стали отдаляться. К моменту, когда Гедеон закончил, шум и вовсе стих. Снаружи не было никого живого, только холодные тела зомбированных. А прямо перед входом в хранилище оказалась аккуратная круглая дыра. Это означало, что остальные уцелели и эвакуировались, следуя указаниям Серафима. Гедеон спрыгнул туда и не спеша пошел по узкому коридору. Он старался соблюдать осторожность, ведь было неизвестно, что могло спуститься вслед за отступающими.

До выхода оставалось уже совсем недалеко, когда корабль сотряс сильнейший удар — результат жесткой посадки. Коридор сильно наклонился, а протянутые по его обеим сторонам силовые кабели сорвались со своих креплений и перегородили проход. Из-за огромного сечения их было трудно сдвинуть даже симбионту, поэтому Гедеону пришлось последнюю часть пути ползти через образованный ими причудливый лабиринт. Тем не менее ему довольно быстро удалось преодолеть препятствия и добраться до комнаты стабилизатора системы внешнего питания. В одной из стен была череда неровных отверстий, через которые виднелось небо Нью-Терры.

Огромный тяжелый корабль рухнул, не успев полностью выпустить опоры, из-за чего глубоко зарылся в грунт и сильно накренился. Он оставил за собой на поверхности планеты глубокий и длинный рубец, весь заполненный огнем. В противоположность земле внизу, сейчас напоминающей филиал преисподней, над горизонтом разгорался невероятно красивый золотисто-зеленый восход. Гедеон долго любовался этим видом, пока не заметил, что чуть ниже его товарищи расположились внутри небольшого углубления в обшивке и тоже смотрели на небо. Он начал спускаться, но несколько медлил, ведь еще не решил, что сказать остальным. В конце концов топтание на месте закончилось, когда Гедеона заметил Фридрих.

— Эй, дружище, мы здесь! Спускайся к нам! — стальная ручища андроида замахала в приглашающем жесте.

— Рад, что ты выбрался, командир, — широко улыбнулся Алтер.

— А где Гедеон? С ним же все в порядке? — забеспокоился Айзек.

Квад обрабатывал раны Марка и, не дожидаясь ответа, вернулся к этому занятию. Сам же Ален, распластавшийся на обшивке, выглядел, как выжатый лимон.

— Спасибо тебе и Гедеону. Не знаю, что вы сделали, но очень вовремя. Зомбированные нас крепко прижали и скоро бы задавили числом. А потом будто кто-то щелкнул переключателем, и они все разом застыли, постояли так пару секунд и начали месить друг друга. Да еще и с такой яростью. И о нас совсем забыли.

Гедеон продолжал молчать. Конечно, ему было приятно, что остальные переживают и за его судьбу. Но как им рассказать правду о Серафиме? И Гедеон, сбитый с толку последними событиями, не нашел ничего лучше, кроме как выложить все в лоб, за что чуть не поплатился.

— Его больше нет, ребята. Здесь остался только я.

Не поняв смысл этих слов, все напряглись и приготовились к худшему, а Айзек даже выхватил из кобуры свой револьвер. Но Гедеон успел их остановить, демонстративно подняв руки вверх.

— Стойте, стойте. Я — это Гедеон. Тот самый нагловатый, но очень классный искусственный интеллект.

— Ладно, допустим, — Фридрих немного расслабился, и его примеру последовали остальные. — Но тогда то, что ты сказал про Серафима?

— Простите.

Гедеон опустил голову и больше ничего не мог из себя выдавить.

— Зная Серафима, сомневаюсь, что ты мог бы повлиять на его решения, — попытался успокоить товарища Фридрих.

— Что там произошло? — сухо спросил Марк после небольшой паузы.

Гедеон немного пришел в себя от слов Оссбергера и был готов продолжать разговор. Он пока не мог понять причины, но в новом теле ощущал себя как-то необычно и не всегда справлялся с возникающими состояниями.

— Я расскажу все, что успел увидеть. Только не прострелите мне голову, хорошо?

Гедеон опустил все малозначительные детали, поэтому смог поведать их с Серафимом историю очень быстро. Далее он поделился своими соображениями о том, что произошло после его принудительной перезагрузки. У всех остальных услышанное вызвало странную смесь чувств. Самопожертвование командира и доброго друга их очень опечалило, но при этом зарядило и новой надеждой, и желанием успеть сделать еще что-нибудь полезное за свою короткую жизнь.

Глядя на происходящее у подножия упавшего корабля, становилось очевидно, что Серафиму удалось разделить Сознание на множество частей, которые или принялись уничтожать друг друга, или разбежались как можно дальше от разрушенного ядра и затаились. В любом случае до людей в глобальном смысле никому из них пока не было дела. Конечно, такой исход нельзя назвать полной победой, но это стало первым шагом на пути к ней. Шагом, который стоил очень много во всех смыслах.

С тех пор, как на поверхность Нью-Терры упал новый космический гигант, прошло уже много недель, но осколки Сознания так и не смогли стать новой ментальной чумой для человечества. Уничтоженное ядро было уникальным по мощности генератором излучения, да и данные о создании псионных бомб хранились только в нем. Решив таким образом обезопасить секрет своего главного оружия, Сознание в итоге оставило собственных «потомков» вообще без него. А люди в основной массе оказались слишком устойчивыми, чтобы поддаться серьезно ослабевшему псионному воздействию и весьма прямолинейным идеям осколков. Исходное Сознание действовало более гибко, умея найти индивидуальный подход к каждому.

Да и междоусобная война образовавшихся после распада Сознания обобщенных личностей была человечеству только на руку. Самые радикальные из них стали активно захватывать зомбированных, а затем принялись уничтожать друг друга с небывалым остервенением. Хваленое единство коллективного разума на поверку оказалось лишь фикцией, ведь существовало только благодаря заложенной в ядро управляющей программе. Без него взаимные неприязнь и жестокость освободившихся осколков привели к уничтожению значительной части информационного «тела» старого Сознания.

Те же, кто решил избежать открытого противостояния, в основном уцелели. Влияние таких обобщенных личностей на людей было крайне ограниченным, особенно для полного подчинения, но в конце концов это и не понадобилось. Если какое-то явление не убивает человека сразу, то зачастую он довольно быстро к нему приспосабливается, встраивает в привычный для себя уклад жизни. Так на Нью-Терре и некоторых других планетах возникло множество различных общин и культов, безобидных и не очень.

Что же случилось со всеми теми людьми, помогавшими приблизить крах Сознания? Да ничего особенного, они стали возвращаться к нормальной жизни. Кто-то смог сразу отправиться к себе домой, остальные же остались на Омеге, ожидая помощи или совета от своего командира. Но Симон чувствовал ответственность не только за них, но и за разбившую Голову. Она содержала на борту много опасных псионных технологий, да и вообще являлась продуктом вооруженных сил Синергиума, в которых Белл когда-то и сам служил. Поэтому он направил своих людей на Нью-Терру, чтобы раньше других установить контроль над местом крушения и быстро демонтировать все потенциально опасное. Любые предметы, как-либо связанные с Сознанием, были собраны вместе и утилизированы в огне ближайшей звезды, а оборудование военного назначения просто разобрали и подготовили к продаже по запчастям.

Когда работа подходила к концу, Симона посетила неожиданная мысль: а чем Голова отличается от Грааля? Ведь ничто не мешает на развалинах и этого корабля основать город. Многие соратники поддержали идею Белла и решили остаться строить себе новый дом здесь. И первым из них был Фридрих. На борту Омеги Оссбергер завел столько новых знакомств, сколько не имел за всю прошлую жизнь, и теперь не представлял будущего без этих людей. Он ведь всегда искал место, где чувствовал бы себя своим. Благодаря руководству Симона, знаниям Фридриха, а также достаточному количеству материалов, денег и энергии от уцелевшего реактора Головы даже такое масштабное строительство стало вполне осуществимой задачей. Вскоре на поверхности Нью-Терры возникло новое поселение, за которым само собой закрепилось имя Арм, а Белл из капитана звездного крейсера Омега превратился в своеобразного местного лидера.

Многие ожидали увидеть в качестве его правой руки Банжерова, но тот сразу после выздоровления покинул своих товарищей. Стивен тяжело воспринял смерть Говарда и винил в случившемся себя. Окружающие пытались его поддержать, но это только усиливало душевную боль, напоминая о погибшем командире. К ней добавлялась боль физическая, ведь в схватке с головорезами Сознания Стивен потерял лицо. Однако он попросил не восстанавливать поврежденные органы, а заменить их имплантами. Банжеров больше не хотел смотреть на этот мир собственными глазами, да и вообще не совсем понимал, как дальше жить. Выходом для Стивена стало неожиданное предложение Алтера отправиться вместе с ним на поиски пропавших сородичей. Кардинальная смена обстановки на самом деле помогла Бланку отвлечься от внутренних проблем, да и общество интегратора оказалось неожиданно приятным. Эти двое не отличались особой общительностью, но все равно удивительно хорошо понимали друг друга.

Также в Арме нечасто можно было увидеть и Квада. Он не переставал поддерживать связь со своими друзьями, но жить предпочел вместе с недавно обретенной семьей. А его отец оказался пока не готов расстаться с собственной плантацией. Особенно сейчас, когда к Кабачеку вернулись все старые знания о растениях и появился такой талантливый помощник в лице сына. Лизе же было в целом без разницы, ведь она просто хотела вернуться назад к спокойной жизни. Здесь, правда, стоит заметить, что над одним предложением Айзек старший все-таки серьезно раздумывал. Но связано оно было не с Нью-Террой, а с освоением Земли, и поступило от Эрика.

Неожиданно для многих Наталь решил продолжить свою жизнь на заново открытой родине человечества. И даже нашел небольшое количество единомышленников среди членов команды Омеги. Да и сам звездный крейсер землян был переправлен на родину и стал чем-то вроде орбитальной оборонительной платформы. Правда эта идея принадлежала Симону, а не Эрику. Белл решил отказаться от столь мощного оружия, чтобы не искушать своих соседей по Нью-Терре. Что же касается Земли, то ее экосистема восстановилась и изменилась за многие века без людей, а вот следы их цивилизации наоборот сильно стерлись. Но Эрика как раз и привлекла возможность получить совершенно новый опыт и поработать в условиях первозданной природы, чтобы научиться создавать свои технологии в синергии с ней. А Селестина полностью поддержала его начинания.

При этом Наталь не забыл и о потенциальной опасности уцелевших частей Сознания, в основном обосновавшихся на Нью-Терре. Он создал устройство, ограничивающее радиус действия псионного излучения несколькими метрами. С помощью Граба и других местных богатеев удалось организовать сеть передатчиков, покрывших все заселенные территории планеты. Так распространение Сознания было если и не прекращено, то сильно затруднено. А выявлением и уничтожением наиболее опасных псионных угроз занялся Гедеон. После раскола Сознания он получил не только собственное тело и знания Серафима. Эрик окончательно убедился, что его творение «повзрослело» и заслуживает право самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Гедеон же решил приложить все усилия, чтобы оправдать оказанное доверие. Так на Нью-Терре опять ожила и стала обрастать новыми историями легенда об Искателе.

Лишь один человек считал, что сложившаяся ситуация требует немедленного решения. Марк с первого дня после крушения Головы не прекращал активную охоту на осколки Сознания, а заодно и нанятых им людей. Особенно Алена интересовала персона Прайма. Пытаясь выследить убийцу отца, Марк действовал решительно и жестко, порой доходя до настоящей жестокости. Казалось, что никакая опасность не способна его остановить. Оправдан ли был столь агрессивный подход? Сам Марк в этом нисколько не сомневался. В его глазах даже разделенное Сознание оставалось слишком серьезной угрозой, чтобы проявлять человечность. Но кое-кто из близких полагал, что истребление остатков коллективного разума — лишь хороший предлог для Алена осуществить свою месть, не считаясь с сопутствующими жертвами.

Extra

Будь здоров, дорогой читатель! Спасибо за прочтение книги «Грань человечности».

В последней главе собраны дополнительные материалы.

Я, конечно, совершенно не художник, но постарался нарисовать несколько иллюстраций. Так что не судите меня строго, просто хотелось поделиться своим видением некоторых моментов, описанных в книге.

Армада и Центурион

Люрик

Марионетка Сознания

Покинутый Конструкт

Айзек

Лиза

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Грань человечности

Оглавление

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

XVIII

XIX

XX

XXI

XXII

XXIII

XXIV

XXV

XXVI

XXVII

XXVIII

XXIX

XXX

XXXI

XXXII

XXXIII

XXXIV

XXXV

XXXVI

XXXVII

XXXVIII

XXXIX

XL

Extra

Nota bene