Горничная для Медведя [Светлана Становая] (fb2) читать онлайн

Горничная для Медведя Светлана Становая

Глава 1

В фойе их было пятеро. Две длинноногие красотки, блондинка и брюнетка, как на подбор, женщина лет сорока, дама неопределённого возраста с ярким макияжем и Юля. Улыбчивый пожилой мужчина предложил всем устроиться на диванах и немного подождать. Интересно, кем он тут работает? Или служит? Как называются должности в богатых домах? Экономка, дворецкий, повар, гувернантка — слова из книг и фильмов, а в жизни как?

— Я Сергей, помощник по хозяйству, — представился мужчина. — Хозяин ознакомился с вашими резюме и теперь предлагает вам каждой представиться лично. Это не займёт много времени.

Он повернулся к блондинке:

— Прошу вас, пройдёмте со мной.

Та грациозно поднялась с дивана, тряхнула гладкими ламинированными волосами и, постукивая каблучками, пошла за Сергеем наверх по винтовой лестнице.

Остальные проводили её взглядом. Юля грустно улыбнулась. Могла ли она, ещё год назад, подумать, что придёт наниматься горничной в «замок», как называли в городке трёхэтажный помпезный особняк. Что её родная больница закроется, коллектив частично переведут работать в соседний город, а остальные, те, кто не может ездить за полсотни километров и не в состоянии купить себе новоё жильё поближе к работе, останутся не у дел. Что за год она перепробует несколько профессий и нигде не задержится надолго: в одном месте слишком мало платят, в другом она надорвала спину тяжестями, в третьем взяли с испытательным сроком, а через два месяца попрощались, не заплатив ни копейки.

Блондинка долго не задержалась. За ней, по приглашению Сергея, прошли остальные. Значит, она, как всегда, последняя. Наверняка хозяин замка уже определился с выбором горничной, а Юлю на собеседование пригласят исключительно из вежливости.

Наконец Сергей проводил её в кабинет. Высокие потолки, в стрельчатые окна неуверенно заглядывало утреннее весеннее солнце, переливами отражаясь на подвесках антикварной люстры. По стенам стеллажи с книгами. Хозяин замка, возможно, её будущий работодатель, сидел в кресле, курил, стряхивая пепел на ковёр. Взглянул на Юлю, жестом пригласил присесть на один из стульев расставленных вдоль длинного, чёрного дерева, стола. Что он делает за таким огромным столом, совещания собирает?

— Здравствуйте. Я Коноплёва Юлия. Тридцать пять лет, образование среднее медицинское. Замужем. Есть ребёнок: сыну девятнадцать лет, — начала она.

— Зачем вам эта работа? — перебил её хозяин.

Ещё недавно Юля терпеть не могла, когда её перебивали — она сбивалась с мысли, путалась и говорила невпопад. Но за прошедший год научилась не теряться, не реагировать на откровенное хамство и не бояться вопросов.

— Чтобы заработать деньги.

— У вас в доме двое мужчин что, больше некому заработать денег?

— Муж работает, сын учится и ещё нескоро будет себя содержать. Кроме них у меня есть мать и тётя, одинокая женщина, мамина старшая сестра. Одной зарплаты на всех нам не хватит.

— Значит, муж должен зарабатывать больше, как вы думаете?

— Я думаю, что в семье должны зарабатывать все трудоспособные члены. Каждый делает то, что может, и заботится о других. Тогда это семья, а не просто соседи в одной квартире.

— А вам палец в рот не клади! — вдруг развеселился хозяин. — Опыт работы горничной у вас есть?

— Никакого.

— Тогда на что вы претендуете? Как вы представляете свои обязанности?

Никак она их не представляет. Посмотрела в интернете, что должна делать горничная и пришла к выводу, что всё равно придётся определяться на месте. Оклад для вакансии предполагался вполне приличный, из чего Юля сделала вывод, что делать ей придётся всё, что прикажут.

— Я представляю их выполненными, максимально хорошо, — ответила она. — Быстро, качественно и, по возможности, незаметно для вас.

— То есть? Я не замечу, убрали вы помещение или нет?

— Вы не заметите, что оно было неубранным.

Хозяин усмехнулся, встал с кресла, подошёл к столу, раскрыл ноутбук. Нажал несколько кнопок, недовольно сморщился и достал из ящика очки. Угу, возрастная дальнозоркость, не иначе. А очки носить он, наверное, стесняется. Точнее, считает их признаком старости и не хочет признавать, что время изменяет всех. Умных и глупых, богатых и бедных, счастливых и несчастных. Владельцев замков загородом оно меняет тоже.

— Выросли в неблагополучной семье?

— В нормальной семье. У меня не было отца, но была заботливая мать и тётя. Настоящих конфликтов не было, я росла послушным ребёнком.

— Вы ещё не приняты, а уже лжёте, — сказал хозяин. — Сколько вам лет, Юлия Сергеевна?

— Тридцать пять.

Между прочим, в резюме всё написано, можно было не спрашивать.

— Где вы были в шестнадцать лет?

Странный вопрос, непонятно, как он относится к её сегодняшнему трудоустройству. Зря она сюда пришла, понятно же было, что не примут. Без опыта, без рекомендаций, без навыков. Хотя какие навыки для того, чтобы мыть пол и выбивать ковры? Или он ожидает от Юли других услуг? Если интима, то можно не волноваться — её не примут, одна из двух симпатичных ухоженных девушек подойдёт ему гораздо больше. Если, конечно, их устроят такие условия.

— Здесь, в городе. Училась в школе, потом поступила в медучилище. Работала в больнице, пока её не закрыли.

— А когда вы успели родить сына? Ваши мама и тётя сердечный приступ не схватили от сюрприза? Или они приветствовали раннюю половую жизнь? Младенец в шестнадцать лет — это круто, вас можно в телевизионном шоу снимать.

От обиды перехватило горло. К лицу прилила кровь, губы задрожали, глаза налились слезами. Сейчас она покроется некрасивыми бардовыми пятнами и ничего не сможет сказать. Юля почувствовала, что вот-вот расплачется. Она резко развернулась, пошла к выходу. В дверь кабинета что-то глухо ударило, потом ещё раз, дверь распахнулась и в кабинет, лохматой серой ракетой, влетел огромный пёс.

— Фил! — воскликнул хозяин.

Пёс радостно гавкнул, обежал кабинет по кругу, увидел Юлю и ринулся к ней. Она не испугалась: собака, при всех её крупных размерах, не вызывала у Юли чувства опасности. Пёс показался большим весёлым щенком. Он положил Юле на плечи грязные лапы, напрочь испортив единственный приличный костюм, горячо дохнул в лицо и лизнул щёку шершавым влажным языком.

— Фил, ко мне! Ко мне, Фил! — надрывался хозяин.

Фил повернулся к хозяину, опять громогласно гавкнул, так, что на переливающейся бликами люстре зазвенели подвески, и снова облизал Юлю. Словно хотел сказать: подожди, не видишь, я девушку утешаю? Юля улыбнулась, почесала псину за ухом. Он вдруг резко тряхнул головой и отпрянул.

— У него уши болят, — сказала Юля хозяину.

Потянулась к голове собаки, но та резко отпрыгнула в сторону и, смешными прыжками, как заяц, выскочила в распахнутую дверь.

— С чего вы взяли?

— Дотронуться не даёт, значит болят. У вислоухих собак часто бывают проблемы с ушами, может вода попала, а может застарелая инфекция.

Юля вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой тяжёлую дверь. Прощаться не стала, побоялась, что хозяин ещё что-нибудь скажет и тогда она точно разревётся. Второй раз Фил не придёт её утешать.

В фойе подхватила с дивана свою куртку и поспешила к выходу.

Замок находился на самом краю города. Сюда Юлю подвёз муж, но домой придётся добираться или на такси, или на попутке. Иван не сможет её забрать, он уже на работе. До трассы, чтобы поймать машину, придётся идти почти час. Зато она успеет окончательно успокоиться и сэкономит деньги: плата водителю попутки будет в разы меньше, чем таксисту.

Машина догнала Юлю возле трассы. Из открытого окна выглянул Сергей.

— Юлия, садитесь, пожалуйста, вам велено вернуться.

— Что?

То есть её не только оскорбляют, ей ещё и приказывать будут? На каком основании?

— Хорошо, вас просили вернуться, если вам так больше нравится, — легко согласился Сергей. — Садитесь, вы приняты горничной и я должен ознакомить вас с кругом обязанностей.

— Прямо сейчас?

— Вам нужна эта работа или нет?

Очень хотелось сказать — нет. Уехать домой и навсегда забыть про богатый дом и его хозяина. Тогда завтра с утра придётся вернуться на старую работу, собирать мусор, рассыпанный неловкими жильцами возле контейнеров, чистить сырой, грязный после зимы и тяжёлый снег. Наверное, здесь его тоже придётся чистить: кто знает, какой объём работы заготовлен для горничной, но хотя бы за достойную оплату.

— Нужна, — вздохнула Юля, садясь в машину.

Они вернулись, но подъехали не к центральному входу, а с другой стороны дома. Вход для прислуги и прочего персонала, наверное. Возле крыльца весело носились вокруг деревьев три небольшие собачонки, явно беспородные.

— У хозяина пять собак, — объяснил Сергей, заметив Юлин интерес. — Было бы больше, но время от времени кого-то удаётся пристраивать в хорошие руки.

— Они дворняжки, что ли? — удивилась Юля.

— Разумеется, кого ещё можно подобрать на улице? — улыбнулся Сергей. — Хотя бывают и породистые, но редко. Хозяин хорошо относится к животным, а вот его единственная внучка просто помешана на помощи братьям нашим меньшим. Собаки, кошки, голуби со сломанными крыльями — наши регулярные, хоть и временные, жильцы. Отказать девочке он не может.

— В доме есть дети? — уточнила Юля.

Надо же, у хозяина, оказывается, ещё и внучка есть! Сколько же ему лет на самом деле, ведь совсем не выглядит старым, наоборот. Моложавый мужчина с небольшой сединой, лишь подчёркивающей гладковыбритое лицо без единой морщины.

— Девочка живёт с родителями в столице, сюда приезжают в гости, или подкинуть очередного найдёныша. Фил, с которым вы успели познакомиться, живёт здесь второй год, щенком привели. Пёс добрый, ласковый, но совершенно безмозглый для дрессировки. Хозяин ему кинолога нанимал — бесполезно, такое ощущение, что он застрял в щенячьем возрасте.

— С людьми такое тоже бывает, — заметила Юля.

— Да. Но Фил единственный, кто точно навсегда останется с нами, хозяин к нему привязался. Проходите в дом, Юля, прямо и направо, я познакомлю вас с экономкой. Собственно, она и будет давать вам поручения.

Юля не рассчитывала сегодня задерживаться, если она здесь надолго, то ужина вечером не будет. Но выбора не было, и она покорно пошла знакомиться с экономкой.

Домой Юля вернулась вечером, хорошо, что Сергей вызвался подвезти её в город. Экономка оказалось вполне приятной немолодой дамой, она долго и тщательно рассказывала Юле её обязанности, вероятно, для того чтобы новенькая не теряла времени даром, сразу поручила поменять шторы в одной из комнат, помыть окно на кухне и перегладить целую гору белья. Бельё здесь гладили лёгким и удобным утюгом последнего поколения, Юля видела такие в рекламе. Несложное вроде занятие забрало последние силы, и Юля уже сомневалась, так ли ей повезло с новой работой, как казалось в начале.

На прощание она решилась задать экономке вопрос:

— Когда со мной будут составлять трудовой договор?

Та неопределённо подала плечами:

— Не знаю, не моё это дело. Когда хозяин решит, тогда и вызовет. Смотри, не опаздывай завтра, ты должна быть здесь к семи утра.

Хорошо бы ещё знать, чем она будет добираться в замок в семь утра. Можно попросить Ивана, но не каждый же день будить мужа, чтобы он отвёз её на работу.

Проблему разрешил Сергей. К семи в замок привозили молочку и он обещал договориться с фермером, чтобы тот, за небольшую плату, по дороге брал с собой Юлю.

Глава 2

Мама и тётя Люда сидели у телевизора за просмотром любимого сериала. Иван лежал на диване с планшетом на животе, играл в очередную стрелялку. Комната сына была пуста.

— Где Саша? — заволновалась Юля.

Мама оторвалась от экрана, сняла очки, аккуратно убрала в футляр. В прошлом году у мамы ухудшилось зрение, врач сказал, что возрастные изменения необратимы, но их легко откорректировать, чтобы не испытывать неудобств. Теперь у маму было несколько очков, каждые для своего случая. Для просмотра телевизора, для чтения, для прогулок.

— Гулять пошёл, — ответила мама. — Сказал, придёт не поздно. Юленька, мы сегодня есть будем? Да и мужа бы неплохо покормить, он недавно с работы приехал.

Иван понял голову, приветливо кивнул Юле:

— Меня кормить не надо, я сам умею. Я вообще есть не хочу, куда на ночь глядя нажираться? Вам тоже не советую, Люда, как же правильное питание?

С самого начала их совместной жизни Иван называл тёщу и её сестру по именам, Аня и Люда. Юля считала подобное обращение неправильным но, кроме неё, оно всех устраивало.

Тётя Люда возмущённо фыркнула, тряхнула завитыми кудрями. Сколько Юля помнила, тётя всегда красилась блондинкой и подвивала пряди. Она называла это «следить за собой». Всю поверхность тётиного комода занимали тюбики и баночки с кремами, лосьоны, масла для всех частей тела и увлажняющие гели.

— До ночи ещё далеко! Конечно, ты в санатории налопался, а бабки как хотят, пусть хоть сутками голодают, тебе какое дело.

— Люда, когда ты голодала? Мы с тобой час назад чай пили с булками, — вступила в разговор мама. — Сейчас Юленька отдохнёт и что-нибудь сделает, дай девочке в себя прийти, не видишь, она устала!

— Она устала, ты чаю напилась, Ванька на работе поел, одна я, как приживалка, не знаю, куда голову приклонить. Выгони меня из дома и все дела, раз я вам жить мешаю. Конечно, кому понравится: пенсия маленькая, да и та вся на лекарства уходит, делать ничего не могу, еле-еле себя таскаю. Пригрели тётку в доме, теперь состарилась и пользы никакой, — тётя Люда обиженно всхлипнула.

— Тётечка, ты у нас молодая, — попыталась успокоить её Юля.

— Какая мне молодость, — простонала тётя. — Здоровья бы хоть немного, и то ладно.

Иван поднялся с дивана, подхватил в руку планшет:

— Начинается, — вздохнул он. — Юль, ты бледная, иди полежи, ну их обеих, не помрут с голоду. Захотят — сами приготовят.

Юля благодарно улыбнулась мужу. Высокий, атлетически сложенный моложавый красавец, он был предметом зависти всех её подруг и приятельниц. Иван всегда выглядел безукоризненно, даже дома, в спортивных штанах и майке. Стильная стрижка, рельефная мускулатура, хороший парфюм и лёгкий золотистый загар — просто парень с картинки.

Работал муж тренером в санатории, водил отдыхающих по терренкуру, занимался с ними в зале и в бассейне и, конечно, регулярно занимался спортом сам. Жаль, нельзя было тренироваться в санатории, Иван объяснил, что тренажёры давно устарели и годились лишь, чтобы создавать видимость солидного спортивного инвентаря. Парочку новых директор берёг и категорически запрещал сотрудникам ими пользоваться. Абонемент в городской спортзал, в который ходил Иван, стоил дорого, но Юля не роптала. При его профессии необходимо выглядеть на отлично, иначе как ты убедишь людей, что спорт и здоровый образ жизни именно то, что им необходимо?

Подруга Юли, Татьяна, частенько нашёптывала, что за Иваном надо смотреть в оба, того и гляди шустрые отдыхающие женщины умыкнут у Юли красавца мужа. Но та только смеялась в ответ: за две недели никто умыкнуть не успеет, а санаторно-курортное лечение дольше не бывает.

— Зря ты Сашу гулять отпустил, — сказала она мужу. — Я недавно видела его компанию, неприятные парни. Ходят, как гопники, ещё и в арке на корточках сидят.

— Да не переживай, пусть парень развеется. Сегодня одна компания, завтра другая, найдёт девушку — вообще не до компаний будет.

— Ты должен уделять ему больше внимания, — настаивала Юля. — В гараж с собой бери, в зал, на тренировки.

— Юль, ну какие с ним тренировки, о чём ты? — поморщился муж. — Его штангу поднимать не заставишь, страшно, ещё переломится пополам. Ничего, сейчас лицей закончит, на работу пойдёт, там научат уму-разуму.

Саша был совершенно не похож на своего красавца-отца. Низкорослый, субтильный, молчаливый. Если Иван мог поддержать любую беседу, уболтать кого угодно, то Саша предпочитал отмалчиваться и смотреть в сторону. Муж говорил, что сын — копия своей матери, которую Юля никогда не видела.

Историю смерти Сашиной мамы они старались не вспоминать, мальчику, когда подрос, объяснили, что мама разбилась на машине, не справилась с управлением. Не говорить же ребёнку, что его молоденькая мать, пьяная до невменяемости, села за руль чужого автомобиля и врезалась в столб. Что на убитого горем Ивана обрушилось уголовное дело за угон, расходы на компенсацию владельцу и несчастный четырёхгодовалый сын, не понимающий, почему за ним не приходит мамочка. Именно тогда они и познакомились: Юля шла с работы и увидела, как высокий мужчина орёт на маленького мальчика. Мальчик плачет и что-то причитает, мужчина тащит его за руку. Она вмешалась. Не могла смотреть, как горько рыдает ребёнок. Иван сначала психанул, потом пришёл в себя, извинился и взял сына на руки. Ребёнок оттолкнул отца, потянулся к Юле.

Через полгода Юля вышла замуж за Ивана, Саша называл её мамой. Растить его оказалось трудно, но Юля не сдавалась, она верила, что любовь и забота сгладит детские травмы и выправит характер.

Иван с планшетом удалился в спальню — доигрывать в свою стрелялку. Юля быстро перемыла посуду, которая накопилась за день, начистила картошки, отварила сосиски, нарезала простенький салат. После ужина надо не забыть приготовить два термоса, для тёти и мамы. По утрам, перед завтраком, мама пила укрепляющие иммунитет травяные настои, тётя Люда — сборы для желудка. Травы они собирали с весны, каждую в определённое время.

Траволечение было их любимым занятием, и Юля только радовалась, что хоть в этой области бабули не спорили. Чтобы не путали настои, Юля купила им термоса разного цвета: красный для мамы, синий для тёти. Ивану на завтрак она сварит гречу и сделает омлет, своим бабулям — овсяную кашу. Саша, конечно, ничего из этого не захочет, значит, ему пожарит яичницу. Юля любила заботиться о своей семье.

Как она и ожидала, работа горничной заключала в себе всё. Экономка не скупилась на распоряжения, и Юля едва успевала их исполнять. Когда зацвели тополя, их пух преследовал Юлю во снах — перекатывался белыми пушистыми облачками из угла в угол, собирался в большие снеговые валы. Особенно тяжело приходилось в дни приёма гостей. Юля сбивалась с ног, перестилая кровати, убирая комнаты, расставляя цветы и ветки душистых кустарников — родственники и гости хозяина любили остаться с ночёвкой. В подсобке, среди множества других напоминалок, висел список с перечислениями частых гостей и их вкусовыми пристрастиями. У дочери хозяина аллергия на лилии, внучке на ночь надо обязательно оставлять включенный светильник и стакан кипячёного молока. Хозяин спал с открытым окном, которое выходило на внутренний двор. Если он ложился рано, прислуга выходила из дома на цыпочках, а собак заранее запирали в специально отведённом им звукоизолированном помещении.

В выходные мама и тётя требовали вывозить их на природу, для сбора трав. Приходилось заранее договариваться с мужем, чтобы дал машину. В этот раз договориться не удалось, Иван сказал, что машина ему нужнее.

— Только о себе думаешь, — стонала тётя Люда, хватаясь за сердце. — Юля, где мои капли? Да не эти, новые, которые заказывала. Ох, как мне плохо, теперь ещё и под лопаткой колет. Ты несёшь капли или нет, хочешь, чтобы я умерла?

— Юля, ты должна поговорить с мужем, — поддерживала её мама. — Оставить нас без свежего воздуха — чистой воды эгоизм. У вас сын растёт, между прочим. Чего от него ждать, если вам обоим наплевать на стариков?

— Вот, вот, про себя тоже скажи, — злорадно заметила тётя. — Ты, Аннушка, как дочь вырастила?

— Ты тоже её растила! — возмутилась мама.

— Я к вам переехала, когда Юле было десять, сформировавшийся характер. И мужа ей, между прочим, не я выбирала, она сама на улице нашла. Я сразу сказала — поспешила девочка, бросилась в омут головой. Между прочим, время показало, что я права!

— Не приставай к ним, хорошо живут, чего ещё надо? — защищала Юлю мама. — Не ругаются, не дерутся, всё тихо, мирно, благородно, как у людей. Вон в третьей квартире каждую неделю скандалы, а в десятой в прошлом году муж к другой ушёл. А наши — любо-дорого поглядеть, столько лет, всё как голубки, ни разборок, ни шума, тихое семейное счастье.

— Когда им ругаться? — тётя Люда подалась вперёд, заставив маму отступить в кухню. — Юля на работе сутками, зятя твоего тоже днём с огнём не найдёшь, можно подумать, он не тренер в санатории, а директор концерна! Счастье — когда дети по дому бегают, наши пятнадцать лет живут, а своих так и не народили, это почему?

— Не твоё дело! Когда надо, тогда и родят! — мама вскочила со стула и воинственно уткнула руки в бока. — Юля, ты чего молчишь?

Меньше всего Юле сейчас хотелось ссориться. Вообще разговаривать не хотелось, какие разговоры после тяжёлого трудового дня? Ноги гудели, руки, казалось, сейчас вывернуться из плеч. Встала, прикрыла дверь на кухне: пусть сами разбираются¸ она слишком устала.

Вопрос о детях задел по живому. Первые годы замужества Юля предохранялась, потом, когда Саша пошёл в первый класс, упорно пыталась забеременеть. Все медицинские обследования однозначно уверяли, что они с мужем здоровы, но дети не получались. Не получались, и всё! Юля перепробовала множество советов, пила травяные чаи, на которых настаивали бабули, но результата не было. Юля очень хотела малыша, смирилась с тем, что никогда не родит и попыталась уговорить Ивана усыновить ребёнка. Всё равно, девочку или мальчику, лишь бы прижать к груди маленькое хрупкое тельце. Видеть, как он растёт, как пачкается кашей, рисует на обоях смешные закорючки. От усыновления муж отказался наотрез. Бабули единым фронтом выступили в его поддержку, и Юля сдалась. Осталась только маленькая призрачная надежда: а вдруг? Иван давно не был активным любовником, но каждый раз она ожидала чуда. Время шло, чудо не случалось.

Глава 3

Разговора о поездке избежать не удалось: в воскресенье утром мама и тётя категорически потребовали вывоза на природу.

— Вань, ну дай ты мне машину, они же отстанут, — попросила мужа.

— Не могу, у меня дела, сказал же. И вообще, можно такси вызвать.

— Дорого очень. От моей зарплаты и так меньше половины осталось.

— Кстати, про деньги. Когда будем летнюю резину покупать? Дороги давно высохли, а я всё на шипах гоняю.

— Прошлогодняя не подойдёт? У нас расходы постоянно доходы превышают, хотела кое-что из вещей купить, подстричься, ногти сделать, — призналась Юля.

— Зачем тебе стрижка? Все, как инкубатор, под одну гребёнку, только ты у меня красотка, воздушная и женственная. Красить тоже не смей, я не разрешаю — такие волосы, как у тебя, мало у кого увидишь и, заметь, всё настоящее.

Юля улыбнулась, поправила выбившуюся из резинки прядь. Она шатенка, длинные, до пояса волосы сама научилась убирать в разные причёски. Хотя с работой горничной причёски не нужны, обычный узел, чтобы ничего не торчало и, иногда, белая наколка.

Когда Юля впервые увидела наколку, она растерялась. К белой кружевной шапочке полагалось синее удлиненное платье и белоснежный фартук. Экономка объяснила, что надевать «парадную форму» Юля будет только в дни приёма важных гостей. Для остального времени специально для неё заказали удобные серые брючки и тунику. К Юлиной радости, из зарплаты за униформу не взяли ни копейки.

— Ваня, давай с резиной подождём? Купим в следующем месяце. Ещё коммуналку платить, мне надо кроссовки новые, Сашины школьные я совсем сносила, скоро подошва отвалится. Ветровку Саша просил, он же старую где-то порвал, говорит, у друга за гвоздь зацепился.

Иван обнял Юлю, ласково погладил по щеке:

— Хорошо, подождём. Правда, на зимней резине сейчас ездить уже нельзя, а прошлогодняя совсем лысая, ну да ерунда, я не гоняю, буду осторожничать. Хотел зонт себе купить, в «Дене» как раз новая коллекция, но обойдусь. Лето дождливое, зато я не сахарный, не растаю.

Такой подход Юле не нравился: в «Дене», конечно, всё жутко дорогое, но не мокнуть же мужу под дождём! Рисковать на дороге тоже нельзя, в сырую погоду плохая резина не обеспечит сцепляемость с покрытием, машину Ивана может занести в кювет. В лучшем случае. О худшем Юла боялась подумать.

Спать она пошла последней. Тихо, стараясь не шуметь, нырнула в кровать. Обняла мужа, прижалась к его спине.

— Ваня, Ванечка, ты спишь? — прошептала ему в ухо. — Повернись ко мне, я соскучилась.

Иван что-то пробормотал, повернулся, положил на неё руку. Юля повозилась, поправляя ночную сорочку, самую красивую из всех, что у неё были. Чёрную, короткую, едва прикрывающую бёдра. Тонкая ткань понизу обшита нежным ажурным кружевом, вверху собрана на тесёмку, одно движение и сорочка падала к ногам.

— Ваня, я же знаю, ты не спишь, — тихо хихикнула она, ведя пальцем по груди мужа.

— Сплю, — ответил тот.

— Тогда просыпайся, жена пришла.

— Долго шла, — Иван обнял Юлю и уткнулся лицом в подушку.

— Пришла же, посмотри на меня. Все уже спят, я проверила.

— Все спят и ты спи, я устал. Юль, спать хочу, полдня сегодня по городу пешком пробороздил.

Юля огорчённо вздохнула, так, чтобы муж обязательно услышал. Он потянул на себя одеяло, повернулся на бок и тихо засопел.

Утром Иван уехал на работу: в санаторий привезли новый тренажёр, который он должен был принять. За неделю накопилось немало дел, дома было чем заняться, но мама и тётя опять поссорились, каждая пыталась перетянуть Юлю на свою сторону. На этот раз бабули не сошлись в политическом вопросе, зря Иван утром включил на кухонном телевизоре программу новостей.

Саша с друзьями пошёл купаться на речку, Юля схватила большую продуктовую сумку и под предлогом срочного похода в магазин улизнула из дома. Подошва на кроссовке подозрительно пружинила, грозя отвалиться на ходу. С обувью придётся что-то решать, и чем быстрее, тем лучше. Всю последнюю неделю было сыро, и Юля носила осенние ботинки. С понедельника синоптики обещали жару и солнце, кроме кроссовок одеть больше нечего. Хороша же она будет, если завтра явится на работу, как оборванка. Юля достала телефон.

— Таня, ты дома?

— Где мне быть? — зевнула в трубку подруга. — Я в воскресенье отсыпаюсь за всю неделю.

— Скоро обед, — улыбнулась Юля. — Танюша, у тебя нет какой-нибудь старой обуви? Мне ненадолго, до получки, потом верну.

— Дожили, — проворчала Таня, делая ударение на первом слоге. — Я старьё не храню, сразу в мусор, но тебе найду что надеть, приходи. Чайник ставить?

— Ставь.

После подруги надо обязательно зайти в магазин. Купить тёте молока для кофе, маме помидор, она их обожает, и по пути придумать, что приготовить на обед. Стирального порошка надо взять, вроде все взрослые, никто не пачкается, а стирка и глажка почти каждый вечер. Ещё в аптеку, Иван заказал для себя какие-то биодобавки.

Татьяна встретила её в алом, с запахом, шёлковом халате.

— Нравится? — спросила она, крутясь перед Юлей. — Я два таких купила, этот и чёрный. Второй ещё с кружевами, вообще отпад. Показать?

Халаты Юлю не интересовали, но она не могла огорчить подругу отказом, раз той хочется похвастать. Пока Таня потрошила шкаф — последний набег на магазины одними халатами не обошёлся, Юля рассказывала свои новости.

— Зарплату тебе по-честному платят, не обсчитывают? — уточнила Таня.

— Всё как договаривались, без обмана.

— Видишь, какая я молодец, что нашла объявление о вакансии. Ты бы сама никогда не догадалась, — радовалась Таня. — Ой, я же ещё платье купила, смотри!

Она облачилась в длинное, с летящей юбкой и узким лифом летнее платье и кокетливо взмахнула юбкой.

— Ну, как?

Платье было красивым, но Тане велико в груди. Юля хотела промолчать, только что она за подруга, если не скажет правду?

— Тебе идёт, и цвет потрясающий, жаль выточки не по размеру. Отнеси его в ателье, пусть исправят.

Юля подошла, повернула подругу к зеркалу, немного подтянула ей платье по бокам — эластичная ткань легла на груди Тани неровными складками.

— Если смогут, — огорчилась Юля. — Ткань тонкая, капризная, Тань, как ты примеряла?

Таня повернулась к зеркалу одним боком, потом другим:

— Я сразу не заметила, растяпа. Ну и ладно, я его по скидке взяла, недорого, пусть лежит. Может у меня бюст вырастит и будет как раз.

— Мне жаль тебя огорчать, но не в нашем возрасте, — засмеялась Юля.

— В любом! Пластическая хирургия творит чудеса, сейчас можно что угодно прибавить, убавить, поменять, пришить и отрезать. На, ты померяй.

Юля отнекивалась, уверяла, что пышные юбки ей, с широкими бёдрами, никогда не шли. Таня ничего не хотела слушать. Платье село на Юле, как влитое. Длинный узкий вырез приоткрывал декольте чуть-чуть больше приличного, свободная юбка ниспадала по бёдрам лёгкими складками, на фоне неё талия казалась тонкой, а сама Юля — удивительно стройной и молодой.

— Бери! Продам по себестоимости, — заявила Татьяна. — После тебя я его всё равно не одену, мне оно разонравилось.

— Спасибо, конечно, но нет. Знаю я, по каким скидкам ты берёшь, на эти деньги, наверное, можно три вещи купить, — вздохнула Юля, аккуратно пристраивая платье на плечики.

— Таких не купишь, — уверенно сказала Таня. — Дороговато для тебя, не без того, зато как сидит. Хочешь, я тебе его в рассрочку продам?

Юля отказалось. Какие платья, какая рассрочка, когда у Ивана до сих пор летней резины нет? И, вообще, она пришла за кроссовками, а не за покупками.

В Танином шкафу можно было обуть и одеть с ног до головы весь женский персонал замка. Юля с благодарностью взяла кроссовки, благо размер у них с подругой был одинаковый.

— Твой герой-любовник долго ещё будет в санатории мышцами играть? — спросила Таня. — Гони его на заработки, пусть, как все нормальные мужики, тащит мамонта в дом, а не тёток на тренажерах за задницы поддерживает.

— Таня, я просила, не говори о нем плохо, — напомнила Юля.

— Юль, как ты терпишь, не понимаю? Неужели вообще не ревнуешь, ну ни капельки?

— Чтобы ревновать нужен повод, а у меня его нет. Иван с работы домой едет, или в гараж, в спортзал, иногда с друзьями посидеть, позвонит всегда, если задерживается. Пусть получает немного, но в дом несёт всё, до копейки. Ночует всегда в нашей спальне, к кому мне ревновать?

— Сто лет тебя знаю, и никак не пойму: ты наивная или тебя всё устраивает? Очки розовые снимаешь иногда?

— Ты хочешь со мной поссориться, или кроссовок жаль? Я отдам, спасибо, уже не надо, — Юля вытащила обувь из сумки.

— Всё, всё, не сердись, — замахала руками Татьяна. — Не буду больше, про Ивана ни-ни, молчу как рыба и никого не критикую. Пошли лучше чай пить, я вчера пирожные купила, со взбитыми сливками, там ещё много осталось.

Разговор о муже испортил Юле настроение, она быстро выпила чайку чая и поспешила домой.

Глава 4

К приёму важных гостей готовились загодя: мыли, убирали, чистили столовое серебро и напольные вазы. К обеду Юля надела парадное платье, экономка помогла правильно укрепить на голове наколку.

— Колготки у тебя не того цвета, смени, — сказала она. — Надень светлые, телесные.

Юля посмотрела на свои обычные чёрные колготки:

— У меня нет собой, — растерялась она.

Никто не предупредил, что форму надо носить именно с такими колготками, иначе бы вчера она не покупала чёрные.

— Эх, неужели самой не догадаться было? Ты про дресс-код когда-нибудь слышала?

— Не думала, что он распространяется на горничных.

— Не только. У стюардесс своя форма, у проводников своя, официантки в каждом ресторане носят определённую заведением одежду. Возьми мои, я здесь всегда запас держу, великоваты, но лучше, чем в чёрных позориться.

Что позорного в чёрных? Во всяком случае, они подходили по размеру и прекрасно сидели. Колготки экономки были велики и при ходьбе сползали некрасивыми морщинами. Мало того, теперь низ платья начал прилипать к ногам. Юля бы сняла колготки, без них платье вело себя вполне прилично, но тогда точно получит нагоняй от экономки. По её совету Юля немного смочила подол с изнаночной стороны — липнуть перестало, но ненадолго, пока не высохло. Она посмотрела на себя в зеркало и грустно улыбнулась: классическая горничная, стоило учиться в медицинском? Особенно обидно, что сейчас она зарабатывала намного больше, чем в больнице, неужели умение правильно чистить ковёр ценнее, чем помогать больным людям?

Ворота то и дело раскрывались, к дому подъезжали солидные дорогие машины. Гостей встречал сам хозяин, за его спиной скромно маячил помощник Сергей. Юля и экономка спрятались за шторой в дальней комнате, смотрели в окно и тихо переговаривались.

— Без вызова в комнаты не заходи, — давала экономка последние указания. — Когда сядут есть, не забудь надеть другой фартук, будем блюда подавать.

— На официантках сэкономили? — усмехнулась Юля.

Экономка посмотрела сердито:

— Это не приём, а дружеская встреча в домашней обстановке, чувствуешь разницу? Постороннюю прислугу в таких случаях не приглашают, не принято.

— Ничего себе домашняя встреча, — удивилась Юля. — Из той машины трое мужчин вышли, из этой ещё четверо, при том, что только начали подъезжать!

— Понаберут из деревень, — тяжело вздохнула её наставница. — Работаешь неплохо, но до образцовой горничной тебе ещё очень далеко.

Юля сильно сомневалась, что мечтает о карьере образцовой горничной, но промолчала.

— Смотри внимательно, ты должна уметь сразу определять, кто здесь кто. В сером костюме гость, остальные — его охрана, неужели самой не догадаться? Они же как на подбор: держатся рядом, но чуть в стороне, по округе глазами зыркают.

— Он в гости с охраной приехал? Зачем?

— Для безопасности и для солидности. Не отвлекайся. Видишь, хозяин разговаривает только с ним, остальных словно не замечает — ещё один показатель для тебя.

— Мне их тоже не замечать? — усмехнулась Юля.

— Тебе знать, как с кем общаться, — сердито сказала экономка.

Во двор въехала ещё одна машина. Из неё вышел мужчина лет сорока, в джинсах и тонкой, с короткими рукавами, по погоде, рубашке.

— Этот без охраны, или он вообще не гость? — уточнила Юля.

— Гость. Он из настоящих друзей, они с хозяином часто встречаются. Приезжает сюда из столицы, сразу к нам, иногда по несколько дней живёт.

— Остальные не настоящие?

— Юля, ну хоть чуть-чуть сама подумай! Не бывает столько друзей сразу, вот у тебя сколько близких подруг?

— Одна.

— И у хозяина близких единицы, остальные партнёры, инвесторы и деловые люди. Кстати, ты мужскую комнату приготовила?

— Вы не говорили!

— Всего не упомнишь. Иди готовь, этот гость наверняка на ночь останется, они с хозяином рыбачить любят с утра пораньше.

В доме было несколько гостевых комнат. Две «семейные»: просторные, светлые, обставленные так, что можно жить, ни в чём не нуждаясь. Одна женская¸ которую почему-то называли «девичьей», наверное, за выдержанный в розово-белых тонах интерьер, множество украшений, статуэток, зеркал и пуфиков. Одна «мужская», в чёрно-бежево-никелированном стиле хай-тек.

Добраться до комнаты удалось не сразу, сначала её перехватил Сергей с поручением, потом пришлось спуститься в бельевую.

Юля закончила уборку, взяла в охапку большой пушистый плед — надо заменить, привычно одёрнула платье. Дверь распахнулась, в комнату вошёл последний из увиденных ею гостей: в джинсах и летней рубашке.

— Не помешаю? — приветливо улыбнулся он.

— Нет, я уже закончила.

Юля бочком, бочком, прижимая к себе плед, посеменила к выходу. Плед удачно прикрывал её спереди, а спиной она старалась не поворачиваться — противное платье, конечно, уже облепило попу и ноги. Она почти добралась до выхода, когда наступила на угол пледа, вскрикнула и полетела на пол. В последний момент гость успел схватить её за плечи. Его руки, горячие, сильные, спасли Юлино лицо и репутацию — прислуживать за обедом с синяками она никак не могла.

— Не ушиблись? — заботливо спросил гость, помогая ей присесть на кровать.

— Нет, спасибо, — смутилась она, порываясь встать. — Извините, мне надо идти.

— Посидите немного, вы ещё не оправились от испуга, — мягко посоветовал гость. — Как вас зовут?

— Юля.

— Я Дима, Дмитрий Георгиевич, но можно просто Дима.

— Если я назову вас Димой, меня уволят сразу, без выходного пособия, — улыбнулась Юля.

— Так жестко?

— Конечно. Есть строгие правила, предписанные для прислуги, одно из них — не разговаривать, если тебя не спрашивают.

— Тогда вы ничего не нарушаете, я же вас спрашиваю, — обрадовался Дима. — Юля, вы давно здесь работаете, раньше я вас не видел?

— Не очень, с весны. Сейчас, кстати, я тоже нарушаю: сижу на вашей кровати. Это запрещено.

— Мы никому не скажем.

— Мне пора, — Юля решительно поднялась, опять одёрнула платье. — Только проверю краны в вашей ванной комнате.

Краны работали отлично, но надо, же было намочить подол, иначе как отсюда выйти?

Почему, ну почему она не заперлась?

— Упс! — Дима заглянул в ванную и тут же захлопнул дверь. — Юля, а что вы делаете, если не секрет?

Секрет! Какие теперь секреты, когда стоишь возле умывальника с задранной на голову юбкой? Если сейчас войдёт экономка и объявит об увольнении, Юля не будет возражать — ситуация просто безобразная.

— Зачем вы вошли? — возмутилась она. — Вы же должны понимать, что нельзя входить в ванную без стука.

— Я думал, вдруг нужна помощь. Вы там подозрительно долго задержались. Юля, не обижайтесь, мне тоже неловко. Раз уж так получилось, скажите, всё-таки, что вы делали?

Юля прижала ладони к пылающим щекам — никогда она не оказывалась в такой неловкой ситуации.

— Платье некрасиво липнет к ногам. Если намочить, то какое-то время можно нормально передвигаться.

— Понял, статическое напряжение, — кивнул Дима. — От синтетики. У моей мамы было много таких нарядов, знаете, тогда синтетика была очень популярна, одежда из неё считалась престижной. Мама пользовалась специальными баллончиками, прыскала их на колготки.

— Спасибо за лекцию, — кивнула Юля. — Приятного отдыха.

Дима не дал ей уйти:

— Юля, давайте решим вашу маленькую проблему?

Интимную проблему, между прочим, проблему личного характера которую недопустимо решать с посторонним и незнакомым мужчиной, гостем в замке!

— У вас есть баллончик?

— Лучше, у меня есть интернет.

Дима достал телефон, полистал и с видом победителя протянул Юле:

— Пожалуйста, сразу несколько способов!

Юля прочитала. Возиться с уксусом и содой некогда, зато кондиционера для белья в прачечной было сколько угодно. Развести водой, немного смочить ткань. Как она сама не догадалась? Правильно муж называет её тугодумкой, чего проще было сразу поискать информацию.

Глава 5

Пока экономка и повар накрывали на стол, Юлю отправили кормить собак. Собак перед приездом гостей закрыли в вольере, и те возмущённо лаяли, требуя свободы. Все, кроме Фила, — хозяйский любимчик с утра вольготно скакал по саду, встречал громким лаем гостей, пачкал охранников грязной мордой, гонялся за бабочками в цветнике. В обязанности Юли входило проверять его уши, но попробуй поймай Фила, который словно чувствовал, что колбасой его приманивают не просто так. Сейчас был самый подходящий момент, пёс устал и прилёг подремать под густым кустарником. Если навалиться на него сверху, есть шанс, что пока Фил пытается освободиться, она успеет выполнить своё задание. А если он испачкает парадную форму? Юля немного постояла, подумала и вернулась в дом — уши псу она проверит в следующий раз.

Казалось, обед не закончится никогда.

— Собери грязную посуду! На столе справа закончился сок, принеси. Наколи льда. Нет, нет, не доставай готовый, нужен именно колотый! Помоги повару с десертом. Беги наверх, приготовь угловую спальню, один из гостей хочет отдохнуть. Кондиционер строго на двадцать три градуса! Принеси вино из погреба. Подогрей тарелки, сколько раз объяснять — горячую пищу подаём в подогретых тарелках. Что ты принесла? Я сказала красное сухое, полусухое на столе есть. Юля, подай срочно на стол бокалы для бренди. Хоть в бокалах-то ты разбираешься?

К вечеру старая работа дворником уже не казалась ей настолько тяжёлой. Во всяком случае, никого не интересовал вопрос, отличаешь ли ты нож для фруктов от ножа для икры. Зачем вообще к икре нож? Почему нельзя пить крепкие напитки из фужера с высокой ножкой? Хорошо, что Сергей перехватил её у входа в зал и показал, какие бокалы надо подавать, а то бы бедные гости пили своё бренди из винных, вот горе-то. Что такое снифтер так и осталось загадкой.

После еды компания отправилась в сад, Юля облегчённо выдохнула, но не тут-то было. Всё повторилось с начала, разве что горячего больше не требовали. Закуски, напитки, блюда с тарталетками — куда в них только лезет? В начале дня она попробовала несколько деликатесов — повар не жадничал и сам предлагал ей вкусные кусочки, и до сих пор не хотела есть.

Разъезжаться гости начали поздно вечером. Хозяин, наверное, тоже устал от приёма: побледнел, осунулся. Какая ему радость от таких обедов? Много расходов, хлопот и напряжения.

— Можно мне поехать домой? — спросила Юля Сергея.

— Тебя не предупредили? — удивился он. — В такие дни мы тут надолго, пока всё уберём, по местам разложим. Иногда хозяин ещё посидит с оставшимися гостями, хотя сегодня будут только Дмитрий Георгиевич и ещё один друг. Закончим далеко за полночь, если хочешь, можешь остаться ночевать в коттедже.

Коттедж на краю сада предназначался для слуг, которые жили здесь же. В нём было несколько свободных комнат, маленьких, без отдельного санузла, зато чистых и уютных.

— Мне завтра во сколько приезжать?

— Странный вопрос, как всегда, — ответил Сергей.

— Тогда останусь, только мужу позвоню.

Какой смысл поздно ночью ехать домой, если утром рано вставать и возвращаться в замок, лучше она поспит немного подольше.

Мама недовольно заметила, что рабочий день должен иметь свои пределы, зато Иван отнёсся с пониманием:

— Ночуй, чего кататься. Бабки без тебя обойдутся, Саша не маленький.

— Он дома? — уточнила Юля.

Муж замялся:

— Понимаешь, я как бы сам ещё не дома. А раз ты до завтра, то тоже заночую у друга, ладно? Не возражаешь? Хороши сидим, душевно, ну и выпили немного.

— Ваня, если нас не будет, Саша может тоже уйти, ты его знаешь, бабулей он не послушает.

— Юль, что ты выдумываешь, Саша взрослый парень, я в его возрасте уже невесту нашёл, чего ты с ним носишься, как с младенцем, каждый шаг контролируешь? Ещё и менязаставляешь. Дай парню свободу, всё хорошо будет, не подведёт.

Если бы они контролировали каждый шаг, с Сашей не приключались бы разные неприятные истории. Приводов в полицию точно бы не было, хоть он был не участником, а свидетелем драки. Не приходилось бы возвращать знакомым деньги, которые сын, время от времени, у них занимал, не смотря на запрет. Юля бы не пугалась чужих телефонных звонков, когда Саша уходил гулять и оказывался вне зоны действия сети.

— Вернись, пожалуйста, домой, — попросила она мужа.

— Юля, тебе напомнить, что я тоже не ребёнок? — в голосе Ивана добавилось жёсткости. — Не нянька для взрослого сына и двух бабок? На работе сутками пашешь, как проклятый, отдыхающие мозги выносят, машину приходится самому ремонтировать, бегать по всему городу за запчастями, гайки крутить. Могу я спокойно расслабиться?

— Я не прошу тебя смотреть за бабулями, я прошу тебя присмотреть за Сашей. Он же наш сын, ты не боишься, что он попадёт под дурное влияние?

— Отпусти его от своей юбки и всё будет тип-топ, — ответил муж и отключился.

Она в самом деле зря волнуется? Саша всегда был непростым ребёнком, в школе у них часто случались проблемы, он мог прогулять несколько уроков, нагрубить учителю, обидеть одноклассников. Детская травма не прошла бесследно. Может муж прав, они пережили, наконец, сложный возраст и теперь всё будет хорошо? А если нет? Юля решила после работы ехать домой.

Наконец, замок утихомирился. Ушли спать в свой коттедж слуги, с охами, придерживая себя за спину, уехала экономка, остались только Сергей и Юля. Юля пошла переодеваться, Сергей, прямо в гостиной, снял обувь и раскрыл ноутбук.

— Ещё немного и можно спать, — устало сказал он. — Юлечка, будь другом, отнеси хозяину в спальню зелёный чай. Как обычно, из круглой банки, без сахара.

— Я отнесу и домой поеду, — предупредила Юля.

— Да, я тебя больше не задерживаю. Хотя лучше бы здесь ночевала, спать осталось всего-ничего. Я в коттедж пойду.

Пусть несколько часов, но она поспит дома. И бабули не будут волноваться, и Саша никуда не уйдёт.

Юля заварила чай, налила в любимую хозяйскую чашку, фарфоровую, белую, с розовыми цветами сакуры, поднялась наверх, постучала. Хозяин полулежал на кровати, полностью одетый. Что-то в его позе Юле очень не понравилось.

— Ваш чай, — сказала она, пристраивая чашку на низком стеклянном столике.

— Хорошо, — буркнул хозяин.

Неразборчиво буркнул, словно ему трудно говорить.

Нельзя ничего спрашивать, надо выполнить то, зачем тебя пригласили, и уйти. Только как уйти, если перед ней лежит немолодой и явно нездоровый человек? Неловкая поза, чуть подрагивающие пальцы, неразборчивая речь. Несколько лет работы в больнице, весь Юлин опыт просто кричали, что её работодатель нуждается в помощи.

— Вам плохо? Пожалуйста, посмотрите на меня. Повернитесь.

Он отмахнулся, жестом требуя выйти.

— Как вы себя чувствуете, что-то болит? — требовательно спросила Юля.

Она присела рядом, заглянула в лицо.

— Нет, нет, Фил, иди, — прошептал хозяин.

Разве можно настолько халатно относиться к своему здоровью? Не надо быть медиком, чтобы понять, что сейчас ему нужен на чай, а срочная медицинская помощь!

— Поднимите руку. Пожалуйста, послушайте меня. Поднимите руку и скажите — в груди болит?

Упрямец тяжело перевалился на другой бок:

— Что вам надо? Уйдите.

Она больше не сомневалась. Вскочила с кровати и бегом понеслась вниз. Сергея в гостиной не было. Бежать в коттедж, объяснять — некогда. Юля поспешила на второй этаж, постучала в «мужскую» комнату.

Глава 6

— Дмитрий Георгиевич, откройте! Это я, Юля.

Он открыл сразу, наверное, ещё не ложился.

— Что случилось?

— Хозяину плохо, пойдёмте скорее. Нет, сначала вызовите скорую помощь, сами мы ничего не сделаем. Нужно срочно в больницу, у него предынсультное состояние.

— Откуда выводы? — поразился Дима.

— У него все первичные признаки, как в учебнике: одна половина рта бездействует, невнятная речь, предобморочное состояние, он говорит с Филом, с собакой, понимаете? Не может сидеть, почти лежит, в неудобной позе. Да что я вам говорю, вызывайте скорую и пошли, сами увидите!

Хозяин всё-таки перевалился на другой бок, опёрся на высокие подушки. Увидев Дмитрия Георгиевича и Юлю, он сделал попытку улыбнуться, от чего Юля ещё больше уверилась в своих подозрениях — рот хозяина неестественно скривился.

— Медведь, — прошептал он, глядя на них с Димой.

Опять заговаривается, надо спешить.

— Поднимите руки, — сказала она хозяину. — Обе руки вверх.

Он попытался и даже поднял правую, но левая осталась висеть плетью.

— Убедились? — спросила Юля Диму.

В дверь глухо постучали.

— Нельзя! — рявкнул Дима.

— Почему нельзя? — шепотом спросила Юля.

— Ты чего, закрылся, что ли? — раздался из-за двери пьяненький голос последнего гостя. — Пошли пропустим по стакашке, да домой поеду. Моя звонила, верещит, как сирена, злится. Эй! Чего молчишь? Спишь, что ли?

Гость опять постучал в дверь, на этот раз, вероятно, ногой.

— Юля, выручайте, — горячо зашептал Дима. — Сейчас вы должны выглянуть наружу и сказать, что хозяин занят.

— Зачем?

— Потом объясню, нет времени. Юля, я вас не просто прошу, я вас умоляю. Чертовски важно, чтобы он ушёл и не увидел вашего работодателя в таком виде.

— Да почему?

— Юля, потом, всё потом! Скажете?

Она кивнула. Юля не понимала, во что ввязывается, но раз уж очень важно…

Дима быстрым движением стянул с неё кружевную наколку горничной, выхватил из причёски шпильки. Волосы широкой волной рассыпались по плечам. От удивления Юля даже не возражала.

— Эй-ей, друган, что за дела? — возмущался под дверью гость. — Не желаешь со мной выпить?

Дима нажал на пульт — основной свет погас, осталось несколько бледно-жёлтых тёплых бра. Юля приоткрыла дверь.

— Извините, хозяин немного занят, — срывающимся голосом сообщила она.

Сейчас закроет дверь и настучит Диме по голове! В прямом смысле слова! Плоским и низким каблуком своей форменной туфли!

— Ого! У вас интим, что ли? — хохотнул гость. — Тогда не мешаю, ни-ни. Скажи шефу, я домой поехал.

Юля кивнула и быстро захлопнула дверь.

— Ты, старый шалун! Смотри, поаккуратнее, знаю я тебя! — веселился с той стороны гость.

Юля и Дима прижали уши к щели: шаги по лестнице вниз, значит, ушёл.

— Вы уничтожили мою репутацию! — прошипела Юля.

— Обещаю, позже мы обязательно ей восстановим, — выдохнул Дима и бросился к хозяину. — Идти можешь?

Тот неуверенно кивнул.

— Вы с ума сошли? Какое идти? Скорая, носили и больница, — возмутилась Юля.

— Юля, я благодарен вам за помощь, он, — Дима кивнул на хозяина, — ещё поблагодарит, а сейчас давайте решать, как нам незаметно для окружающих привезти сюда врача.

— Ему нужна больница, понимаете? Капельница, обследование, УЗИ, всё то, чего не притащишь на дом. Дима, вы хотите, чтобы у вашего друга случился стопроцентный инсульт со всеми вытекающими последствиями? Нет? Тогда немедленно звоните и вызывайте бригаду медиков.

— Юля, сейчас вы мне просто поверьте, позже всё объясню. Никакой огласки, понимаете? Раз больница, значит, сажаем в мою машину и везём в больницу. Но тихо, так тихо, чтобы никто не знал. Гость, который собрался домой, тоже.

— И слуги?

— Слуги в первую очередь.

Юля с сомнением посмотрела на хозяина. Высокий, плотный, широкий в плечах — килограмм сто точно будет, может и больше. Вдвоём они его не доволокут.

— Надо позвать Сергея, помощника, можно? Он в коттедже ночует.

— Сергея я знаю, можно. Зовите, я пока машину подгоню к заднему входу. Пусть идёт сразу сюда, вы спускайтесь и ждите нас внизу.

Несколько драгоценный минут потеряли, пока Сергей открывал ворота, провожал загулявшего гостя. Юля вместе с Димой, не дожидаясь помощи, повели хозяина ко второму выходу. Три этажа, могли бы лифт сделать, не молодеют! Куда хозяйка смотрела? В том, что хозяйка в доме была, Юля не сомневалась: иногда она убирала пыль в её спальне, в шкафах висели женские вещи. Экономка на вопрос о жене хозяина ответила, что обсуждать личную жизнь работодателей не входит в круг Юлиных обязанностей. Больше она не спрашивала. Подумаешь, развели тайны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Куда едем? — спросил Дима, садясь за руль.

Сергею он сказал оставаться дома, на всякий непредвиденный случай.

— В неотложку, здесь недалеко. Трогайте, я покажу дорогу, — ответила Юля.

— Нам нужна самая лучшая больница, желательно частная, медицинский центр тоже подойдёт.

— Дима! Ближайший центр за сотню километров…

— Рядом, — перебил её Дима. — Я быстро поеду.

— Для нас, здоровых — рядом, для него, — Юля кивнула на хозяина, — на час с лишним ближе к параличу. Дорога плохая, быстро ехать не получится, а помощь, срочная, нужна сейчас. Да поехали, я по пути вам объясню!

Дима ехал так быстро, как только возможно.

— В неотложке окажут первую помощь, возьмём специализированную машину и уже на ней поедем в медцентр, — продолжила Юля, бережно придерживая голову хозяина на своих коленях. — Деньги приготовьте, придётся всем платить.

— Не вопрос, — согласился Дима.

К счастью, реанимобиль был на месте, исправлен и заправлен. Дежурный врач поехал с ними, в медцентр позвонили заранее.

Их встречали, как в западном фильме: несколько человек, каталка, распахнутая настежь дверь лифта, деловитая суета, медсёстры с капельницами и врачи, готовые спасать пациента.

Хозяина увезли, Юля и Дима сели в фойе, ждать. Дежурная медсестра поставила перед ними чашки с ароматным кофе, тарелочку с сырными крекерами.

— Уже можно выдохнуть, или всё только начинается? — осторожно спросил Дима.

— Выдыхайте. Мы сделали что могли, сейчас от нас ничего не зависит. Будем надеяться на докторов и на то, что вашему другу хватит сил и здоровья справиться с болезнью. Надо дочери сообщить, близким. Знаете, кому звонить?

— Давай на ты. Звонить пока не будем, ему бы не понравилось. Подождём, что скажет врач, потом. Дочь, конечно, сюда рванёт первым рейсом, но что она сможет изменить?

— Она сможет быть рядом, разве этого мало?

— Юля, понимаешь, дело в том, что чем меньше будет огласки, тем лучше.

— Не понимаю! Что мы скрываем? Болезнь — не преступление. Прячем его в спальне, тащим на себе в машину, я видела, как ты дал врачу деньги и напоминал о конфиденциальности. Дима, у нас же не огнестрел, на инсульт полицию не вызывают.

Дима встал:

— Юленька, пошли воздухом подышим? Раз уж мы всё равно ждём, торопиться некуда, почему не проветриться? Погода хорошая.

Ого, как интересно! Разговор настолько секретный, что Дима не рискует начинать его в фойе больницы?

Глава 7

На горизонте забрезжила нежно-розовая полоса рассвета. Робкий неуверенный свет растворялся перед густым бархатом ночного неба. Скоро утро.

— Ещё и меня опозорил перед гостем, что он теперь подумает? Что я сплю с хозяином?

— Юлечка… Только не обижайся, ладно? Поверь, он никому не расскажет, потому что не придаёт ситуации никакого значения. Ему абсолютно всё равно, спите вы вместе или нет, он про тебя уже забыл.

— Зато я не забыла, — обиженно заметила Юля.

— Я ещё раз приношу свои извинения и готов компенсировать моральный ущерб. В любом размере. Чего хочется? — лукаво спросил Дима.

Ей только компенсации не хватало, чтобы окончательно потерять к себе уважение! Сначала выдаёт себя за доступную женщину, потом требует плату за обман, ужас.

— Давай жене сообщим, где она? — Юля решила сменить неприятную тему.

— В отъезде, сейчас, вроде, в Праге, любит отдыхать в Чехии. Они крупно поссорились зимой, она психанула и уехала.

— Навсегда?

— Надеюсь, нет. Понимаешь, оба с характером, оба не терпят возражений, короче, свои тараканы.

— Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастная несчастлива по-своему. Правильно Толстой писал, и ничего не изменилось с того времени, — вздохнула Юля. — Теперь объясни мне, зачем мы всё тщательно скрываем и от кого.

— От всех. Юля, сегодня был не просто приём, он собирал нынешних и возможных инвесторов на новый проект, то есть крупных инвесторов, разумеется. Проект уже запущен, приостановить нельзя — это огромные расходы и практически полный провал бизнеса. Представляешь, что будет, если эмитент вдруг станет недееспособен? Как только вкладчики узнают, что у него серьёзные проблемы со здоровьем, они выведут свои активы. Поняла?

— Да. Никто не захочет рисковать. Эмитент это кто?

— Тот, кто выпускает ценные бумаги, обеспечивает себе финансирование. Умница ты, в сложной ситуации настояла на своём, не боишься сказать, если чего-то не знаешь, — Дима улыбнулся и взял Юлю за руку.

— Почему я должна бояться? — Юля осторожно забрала свою руку.

Одно дело вместе спасать человека, совсем другое — держаться за руку, гуляя на рассвете по сумрачному больничному парку.

— Дима, а не получается, что мы их сейчас подставляем? Мы скрываем болезнь, а они ведь в самом деле могут потерять вложенные деньги.

— Тебе есть дело до их финансовой безопасности?

— Никакого, просто интересно, — честно призналась Юля.

С чего бы она будет за них переживать? Даже если эти крупные вкладчики потеряют свои деньги в предприятии хозяина, что-нибудь у них всё равно останется, снег чистить во дворе не пойдут. Юля зябко поёжилась от утренней свежести. Надо было хоть кофту с собой захватить.

— Риск есть, но вполне допустимый для данной ситуации. Как бы тебе объяснить, — Дима задумался. — Финансовая независимость это средний риск, финансовая безопасность — всегда высокий но, в конкретном случае, он снижен до возможного минимума. Юля, что ты со мной делаешь, я же сейчас все бизнес-секреты выложу, как пацан! Ты замёрзла?

Дима обхватил её за плечи, прижал к себе:

— Иди сюда.

На миг перехватило дыхание, так хорошо стало в его горячих сильных руках. Что она себе позволяет? Юля высвободилась из объятий, сделала шаг в сторону.

— Мне не холодно. Не волнуйся, я никому не скажу. Надо придумать, как объяснить его отсутствие дома остальному персоналу.

— Уехал по срочному делу. Немедленно потребовалось его личное присутствие, да мало ли что. В бизнесе всякое бывает: иногда можно легко скинуть проблему на подчинённых, а иногда кроме тебя её никто не решит. Он может отсутствовать сколько угодно, достаточно телефонных звонков и указаний.

На крыльцо медцентра вышла медсестра, махнула им рукой:

— Вас доктор зовёт! Пойдёмте.

Врач, румяный и бодрый, словно не его подняли среди ночи, пригласил их в кабинет.

— Состояние стабильное и очень даже неплохое, — сказал он. — Очень неплохое. — Отлично, что вовремя оказали первую помощь, иначе я бы не ручался за его здоровье. Да, не ручался. На данный момент больной спит, навестить его можно не раньше завтрашнего дня. Ещё раз повторю: крайне вовремя привезли, правильно, что обратились в неотложку, поехали на спецтехнике, дали пациенту хороший шанс. Теперь всё зависит от организма. Полную диагностику проведём днём, пока могу сказать, что до критической точки дело не дошло.

В машине Дима спросил:

— Куда тебя отвезти?

— Назад, куда же ещё, — вздохнула Юля. — Сергей сказал, что я сегодня работаю.

— Я задержусь у вас на несколько дней, пока ваш работодатель в больнице, буду за главного, — улыбнулся Дима. — Сегодня у тебя выходной, завтра, если сможешь, приходи. Если слишком устала, то жду тебя послезавтра.

— Дима, а меня не уволят за твою доброту? — поинтересовалась Юля. — Всё-таки ты гость, а не хозяин.

— Я — особо важный гость, не переживай, не уволят. А уволят ещё и лучше, поедешь ко мне?

В качестве кого, интересно? Для постельных развлечений она старовата, разве что опять горничной? Что, в столице дефицит профессиональных кадров? Он ещё не знает, какой Юля кадр!

— Дима, а что такое снифтер?

— Снифтер? Не знаю, а что?

— Вот и я не знаю, — улыбнулась Юля.

Он привёз её к дому. На прощанье взял за руку и, не обращая внимания на её смущение, поцеловал в ладонь:

— Ты потрясающая женщина.

Юля торопливо выскользнула из машины. Лицо полыхало, по телу цунами прокатилась горячечная волна. До чего она дошла! Скорее домой, принять душ, выспаться и не думать о постороннем мужчине и его сильных нежных руках.

Днём ей на телефон пришла смс: на карту поступила сумма, равная трём её окладам. Юля позвонила Сергею.

— Я положил тебе деньги по распоряжению хозяина, — объяснил Сергей.

— Как он себя чувствует? Ему лучше? — обрадовалась Юля.

— Намного, я сегодня у него был. Он тебе благодарен, похоже, там врач расписал ситуацию: если бы не ты, всё могло бы быть плачевно. Короче, он ещё легко отделался. Но не будем о грустном. Завтра можешь не приходить, отдохни.

Вообще-то она и не собиралась, ей Дима уже разрешил.

— Кстати, в той сумме, что ты получила, нет зарплаты, только вознаграждение за помощь, — заметил Сергей. — Так что трать и ни в чём себе не отказывай!

Учитывая, сколько накопилось необходимых расходов, ни в чём себе не отказывать не получится. Юля хотела бы купить у Тани платье, но сначала надо распределить свалившее на голову благополучие на самое необходимое. Потом, если останется, она позвонит Тане, купит себе новую обувь, а может и ещё что-нибудь из приятных женских мелочей.

— Ванечка, можешь заказывать резину, — обрадовала Юля мужа. — И зонт покупай, смотри!

Она показала ему смс с балансом.

— За какие услуги тебя поощрили, хотел бы я знать? — скривился муж.

У Юли не было секретов от мужа, врать, изворачиваться или что-то скрывать ей не приходилось. Но сегодня особый случай: она обещала не рассказывать о болезни хозяина, поэтому заранее придумала ответ:

— Часть денег — перерасчёт за прошедшие месяцы, оказывается, мне премию недоплачивали, ошиблись. Вторая часть — за вчерашний вечер, весь персонал был на высоте, вот хозяин нас и поощрил.

— Ничего себе поощрение, — мама, через плечо Ивана, заглянула в Юлин телефон. — Ты бы Ваню тоже туда устроила, получает мужик копейки, а тебе и дела нет. Вдруг им охранник нужен, или ещё кто?

— Спасибо, обойдусь, — фыркнул муж. — Я ещё богатым не прислуживал!

— Ты таких денег отродясь не получал, — встряла в разговор тётя Люда. — Юля, значит, может прислуживать, а ты у нас гордый. Небось, сейчас в магазин побежишь, закупаться, и не посмотришь, что копеечка-то бабская.

— Юлю туда никто не гнал, шла бы на другую работу, в магазин или в детсад, няней. Сама решила, — огрызнулся Иван. — Я без её премий обойдусь, сам куплю всё необходимое.

— Как же, купишь, покупальщик хренов! Тебе одному надо, остальные как хотят, — не унималась тётя Люда. — Юля, матери одеяло нужно хорошее, пуховое, не молоденькая под ватным спать, тяжёлое оно. И обносилась вся, половина лета прошла, а она всё в одном и том же, перед людьми стыдно.

— Ты за себя говори, у меня свой язык есть, — возмутилась мама. — Я же молчу, что ты у маникюрши сто лет не была, стричься пора, обросла вся. Сделай коротко, чтобы причёска подольше форму держала.

— Я старуха столетняя, под гребешок стричься? — обиделась тётя Люда.

— Людочка, ты к нас молодая и красивая, — виновато засюсюкала мама. — Телевизор в дом новый надо, как у соседей, на полстены. Каналов подключить побольше, ведь сядешь вечером — нечего посмотреть, одни мультики и страшилки.

— Тёща, ты же перед ним сутками зависаешь, неужели мультики смотришь? — засмеялся Иван. — Давай тебя на работу устроим, а? Юля похлопочет, будешь в замке двор мести. А что? Хорошая идея, и работодателю экономия — метла у тебя своя, фамильная.

Юля заткнула уши и вышла из комнаты: разве так можно? Нет денег — ругаются, есть деньги — опять ругаются. Понятно, что суммы не хватит на хотелки для всей семьи, значит надо купить срочно самое нужное, а на личные потребности — то, что останется.

Юля достала бумагу и ручку, села расписывать бюджет. Она давно так делала, привыкла экономить и точно знала, что купить придётся, а без чего можно обойтись. В комнату, тихо, по одному, просочилась вся семья. Юля улыбнулась сыну и первым пунктом внесла для него новую ветровку.

— Мам, дай мне немного на личные расходы, — попросил Саша.

— Заработай и потрать, — посоветовал муж.

— Ваня, ну зачем ты так, — вздохнула Юля. — Ему же хочется девушке цветы подарить, в кафе её пригласить. Хорошо, Саша, возьми в кошельке, там есть наличные. Оставь мне немного, вдруг придётся с работы на такси ехать.

Довольный Саша выскочил из комнаты. Сумма, которая поначалу показалась огромной, быстро распределилась на хозяйственные нужды. Жаль, что не хватило на сиреневое платье, зато Юля отложила себе на новые кроссовки и сумочку. Недавно она видела в магазине симпатичную сумку-рюкзак, удобную, компактную, с множеством карманов, из мягкой чёрной кожи. У Юли давно не было красивой, модной и качественной сумки, завтра она сделает себе подарок.

— Ну хоть небольшой шопинг мы можем себе позволить? — стенала мама. Модное слово «шопинг» она выудила из телевизора и сегодня нашла возможность его применить. — Юля, я забыла, когда последний раз ходила по магазинам, когда покупала себе новые вещи. Всегда одно и то же: денег нет.

— Аннушка, какие нам с тобой шопинги, милая, — тяжело вздохнула тётя. — Наших пенсий на нормальную еду не хватает, а ты о тряпках мечтаешь. Пусть лучше Юленька купит себе что-нибудь, она молодая, ей нужнее. Мы с тобой отработанный материал, доживаем потихоньку, и ладно. Хочешь, я тебе рукавички свяжу?

— Нужны мне твои рукавички летом. Юля, а на шарфик там не останется? Я недавно чудный шарфик видела, в магазине на проспекте, натуральный шёлк. Тонкий, лёгкий, давно о таком мечтала. Тебе бы, Люда, тоже подошёл, там несколько расцветок, и синенький есть, как ты любишь, к твоему летнему костюму в самый раз.

— Старая кокетка! — фыркнула тётя. — О душе пора думать, а не о шарфиках. Не слушай её, Юля, ничего нам не надо. Еще не хватало — деньги тратить на старух, морщины шарфами прятать. Появилась возможность, сходи принарядись, мы без обновок обойдёмся. Много нам с тобой надо, Аня? У меня гель для душа закончился, юбки приличной нет, так и ладно. Гель с пенсии куплю, а юбку старую ещё можно поносить, она же не рваная.

Юля достала отложенные на сумку деньги:

— Купите себе, на что хватит, больше дать не могу.

— Пойдёшь завтра с нами? — обрадовалась мама.

— Нет, мне на работу надо.

Она могла бы остаться дома, но не захотела: неловко отдыхать, когда тебя щедро отблагодарили. До ночи ещё далеко, она успеет приготовить ужин и завтрак, а потратить небольшую сумму бабули вполне смогут и без неё. Деньги она сняла наличными. Немного отложила на текущие расходы, остальное отдала мужу и маме с тётей.

Глава 8

Дима словно ждал, когда Юля окажется одна. Зашёл в гостиную, приветливо улыбнулся. Хорошая у него улыбка, добрая и немного лукавая.

— Наконец-то! Я боялся, что ты сегодня не придёшь, — радостно сообщил он.

— Я здесь в семь утра была. Ты меня ждал? Надо убрать в комнате?

— Я там не мусорил, — развеселился Дима. — Я вообще очень приличный гость, ем что дают, не капризничаю и не требую к себе особого отношения.

— Зря, тебя здесь побалуют, попробуй. Хозяин всегда заботится о гостях, развлекает, устраивает в лучших комнатах. Если гость что-то не ест, повар для него отдельное меню составляет. Вегетарианское, например, или исключительно рыбный стол.

— Юля, зачем тебе эта работа? — вдруг спросил Дима. — Ты квалифицированная медсестра, с опытом и прекрасными отзывами, неужели нравится пыль убирать?

Юля выключила моющий пылесос, которым собралась чистить ковёр. Откуда Дима знает про её отзывы? Собирал информацию? Зачем?

— Дима, не слишком ли ты много обо мне знаешь? — сердито спросила она.

— Мало, я хочу больше, но мы сейчас не об этом. Не злись, пожалуйста, я не хотел тебя задеть.

— Я и не злюсь, с чего ты взял? — ответила Юля как могла беззаботно.

— У тебя глаза серые с синим, когда злишься, оттенок темнее. Ещё ты сразу напряглась, смотришь в упор, и морщинка появилась на лбу, вот здесь, — Дима провёл пальцем по её лбу, разглаживая морщинку.

Юля отступила назад. Да что же это такое, зачем он её трогает! Не надо касаться её руками, и внимательно разглядывать тоже не надо. Она смущается, краснеет, наверное, сейчас выглядит как глупая школьница, на которую обратил внимание красивый старшеклассник.

— Дима, я не открою тебе истину, если скажу, что люди работают для того, чтобы получать зарплату?

— Допустим, не все, хотя нам это сейчас не важно. Объясни мне другое: зачем отличная медсестра выполняет работу, которая ниже её профессионального уровня? Из каких соображений?

Юля грустно улыбнулась, присела на диван. Она знала, что у разных социальных слоёв населения на многое разные взгляды, но не представляла себе, до какой степени. Дима, успешный бизнесмен, просто не понимает, что навыки и профессионализм далеко не все условия, которые могут обеспечить рабочее место с хорошей оплатой. Сейчас они говорят на разных языках, или, как сказала бы тётя Люда: сытый голодного не разумеет.

— В городе есть неотложка и небольшое терапевтическое отделение на десяток коек. Кстати, говорят, его скоро закроют. В больнице соседнего города, куда мы вчера ездили, иногда появляются вакансии, кстати, в медцентре тоже, но туда сложно попасть, все пытаются устроить своих.

— Лучшие условия работы? — уточнил Дима.

— Ну при чём тут условия, центр частный, соответственно зарплата выше. Я, как ты заметил, живу здесь, и моя семья тоже. Переехать нет возможности, и муж будет против — его работа устраивает. Поэтому я здесь.

— Ответ принят, — кивнул Дима. — Второй вопрос: ты не задумывалась, что в нашем немаленьком государстве вполне реально найти дело по душе, которое будет прилично оплачиваться? Сын взрослый, вы можете переехать всей семьёй.

— Откуда ты знаешь про моего сына?

— Юля, ты опять злишься, совершенно безосновательно.

— Откуда ты знаешь про моего сына? — повторила она. — Что ты ещё знаешь про меня? Ты наводил справки? Зачем?

— Стоп, моя прекрасная уборщица! — Дима выставил вперёд руку, словно защищаясь от нападения. — Справки — сильно сказано, я всего лишь спросил о тебе у Сергея. Не вижу в этом ничего плохого.

— Понятно. Между прочим, я о тебе ни у кого не спрашивала.

— Между прочим, — в тон ей ответил Дима, — зря. Хотя, самую интересную информацию всё равно бы не узнала. Не потому, что она секретная, а потому что сообщить её могу только я.

— Дима, где ты научился говорить загадками?

— Юленька, говорить много, долго, подробно и так, чтобы невозможно было вычленить ни грамма полезного, умеет каждый, кто занимается бизнесом.

Юля тряхнула головой: умеет, точно. Уболтал её совсем! Вместо того, чтобы выполнять свои обязанности, она стоит с тряпкой в руке и разговоры разговаривает. Хорошо, что никто не видит!

— Выйди, пожалуйста, мне надо уборку продолжить.

— Мешаю? Я уйду, но с условием, что после гостиной ты выпьешь со мной кофе в беседке, в саду.

— Тогда я сразу заявление напишу, по собственному желанию. После беседки меня точно уволят, и вчерашнее спасение хозяина не поможет.

— Он умный и благодарный, — не согласился Дима. — Просто ты его мало знаешь.

Зато Юля хорошо изучила кучу правил, которым должна следовать в замке. Умный хозяин предусмотрел всё, вплоть правила молчания и цвета колготок у горничной! Спасибо, хоть нижнее бельё не регламентировалось.

— Я не пойду в беседку, — решительно сказала она и взялась за пылесос.

Диме скучно, он здесь никого не знает, а общение с горничной, наверное, скрашивает его одиночество. По каким-то причинам он не может улететь домой пока хозяин в больнице, и не прочь закрутить роман с прислугой. Что ещё делать в их провинции, в трёхэтажном чужом замке? Наверное, у самого Димы замок не хуже, но ведь дома всегда приятнее, чем в гостях.

— Выключи ты этот пылесос! — заявил Дима. — Сядь, нам надо поговорить.

Почему она послушалась? Безоговорочно ткнула в кнопку пылесоса и опустилась в низкое неудобное кресло.

— Юля, у меня есть к тебе предложение. Ты готова сменить работу? На более интересную, высокооплачиваемую и престижную?

Стать его горничной или сразу содержанкой, чего тянуть? Оказывается, зря она списала себя со счетов — ещё есть шансы получить неприличное предложение. И не от кого-нибудь, а от успешного, нестарого, красивого бизнесмена. Ей радоваться или запустить в него тряпкой?

— Какую? — Юля прикусила нижнюю губу и ждала ответа.

— Хочешь работать в медицине катастроф?

Она тихо ойкнула, кивнула. Хочет ли она? Конечно хочет, очень хочет, о таком она даже мечтать не могла. Помогать тем, кто нуждается в лечении, заботе и утешении — её призвание. Но возьмут ли Юлю в элитное ведомство? Там жёсткий обор, серьёзная медицинская комиссия, высокие требования к квалификации. Самое главное — в городе нет их филиала, куда иди-то?

— Вижу, хочешь, — довольно улыбнулся Дима. — Значит так. Сейчас я сделаю несколько звонков, ты пока садись за ноут, да хоть мой возьми, быстренько составь резюме. Все свои заслуги, грамоты или что есть — отметь обязательно. Завтра поедем к твоему работодателю в больницу, скажешь ему последнее прощай, вытрешь скупую мужскую слезу благодарности. Его благодарности. И вечером вылетаем. Успеешь собраться?

Юля не знала, что ответить. Как завтра? Сейчас составить резюме? Но она ещё второй этаж не убирала, и спальню после последнего гостя. Куда она полетит с Димой? Кто её отпустит? На кого оставит бабулей, мужа, сына? Они не позволят ей работать вдали от дома. Да и сама изведётся, переживая за близких.

— Дима, я не могу, понимаешь? Не могу взять и улететь, у меня же семья, ребёнок.

— Юля, сын взрослый, муж здоровый молодой мужик, кто там ещё?

— Бабули, — прошептала она. — Старенькие уже, тёте шестьдесят три, мама немного старше.

— Юля, — простонал Дима и плюхнулся в соседнее кресло. — Они инвалиды? Психически больные?

— Нормальные они, — обиделась Юля за бабулей. — Пожилые женщины, нуждаются в уходе и заботе…

— Ты здесь нуждаешься, — перебил её Дима. — Чтобы мозги промыли хорошенько. Знаешь, взяли, в джакузи прополоскали и назад положили. Твои бабули нестарые вовсе, не молодёжь, конечно, но и до старости им далеко. В их возрасте новые профессии осваивают, по горам лезут, путешествуют, замуж выходят — всё реально.

— Что ты понимаешь, они беспомощные совсем, ничего без меня не могут. Нет, Дима, спасибо, но я не могу.

— Они тебя любят?

— Конечно, очень любят, жалеют, волнуются за меня.

— Тогда скажи им, что ты будешь делать то, что любишь и умеешь. Что начнёшь зарабатывать нормальные деньги.

— Больше чем здесь, горничной? — меркантильно уточнила Юля.

— Значительно больше. Если они тебя любят, то поймут и поддержат. Согласна?

Она попробует. Сегодня же поговорит с близкими, объяснит, как нужна ей эта работа.

Резюме Юля написала на Димином ноутбуке. Вопрос её трудоустройства он решил по телефону. Сказал, что ответ будет через пару дней, но она может не волноваться — вакансии есть и на какую-нибудь из них Юля обязательно попадёт. На завтра договорились встретиться в городе, её хотел видеть хозяин. Юля сомневалась, что ему можно принимать посетителей, но Дима заверил, что встреча на несколько минут больному не повредит.

Из замка она уехала поздним вечером, когда переделала всю накопившуюся за двое суток работу. Устала, но улыбалась и тихо напевала популярный мотив — давно у неё не было такого хорошего радужного настроения и предвкушения счастливых перемен. Возле подъезда, расплачиваясь с таксистом, Юля обнаружила пустой кошелёк — Саша забрал из него все деньги.

Глава 9

Они поужинали, Юля помыла посуду, приготовила бабулям травяной чай и всё никак не могла решиться начать сложный разговор.

— Мам, дай мне на кино, хочу с ребятами сходить, — попросил сын.

— Зачем ты у меня кошелёк выгреб? — сердито спросила Юля. — Я же сказала — оставь немного.

— Я думал, у тебя ещё деньги есть, в кармане, или в сумке. Дашь на кино?

— Спроси у бабулей сдачу от магазина, если осталась, будет тебе на кино.

Сдачи не осталось, и Юля развела руками: из продуктовых денег на кино она не даст, из тех, что отложены на ветровку — тоже.

— Ваня, оставь свою стрелялку, я хочу тебе кое-что рассказать, — позвала она мужа.

За ним подтянулись бабули. Муж смотрел строго, без улыбки. Его белоснежная майка, Юля стирала её отдельно от других вещей, чтобы не потеряла цвет, туго обхватывала накаченный торс.

Сын пристроился у окна. Тётя Люда заправила за уши кудряшки и напряглась в ожидании, сложив руки на груди. Мама смотрела широко распахнутыми глазами, словно ребёнок, которому сейчас вручат долгожданный подарок.

— Юлечка, тебе ещё премию дали? — с надеждой спросила мама.

Сейчас она всех расстроит, разрушит их прекрасную семейную идиллию. Или нет? Они же любят её, они должны понять. Юля решилась.

— Мне предложили другую работу. Настоящую.

Она рассказала про медицину катастроф, про то, что дома будет бывать редко, но станет хорошо зарабатывать. Про свою мечту, которая вот-вот сбудется. Иван сел на стул задом наперед, сложил на спинку мускулистые руки и слушал не перебивая, бабули время от времени охали и хватались за сердце.

— Ты нас бросаешь, да? — поразилась тётя Люда. — Уедешь и с концами?

— Тётя Люда, как я могу вас бросить? Я прошу вас меня отпустить. Позволить мне заниматься тем, что я люблю и умею.

Тётя Люда повернулась к Ивану:

— Ваня, скажи ей! Так всё и начинается: сначала пострадавших спасать уедет, потом совсем. Там мужиков много, быстро другого себе найдёт.

— Тётя, ты настолько плохо обо мне думаешь? — возмутилась Юля. — Я еду работать. Понимаете, работать, а не мужчин искать!

— Куда работать? Я по телевизору видела, как они работают — пожары, землетрясения, эпидемии всякие, — пугала мама. — Подхватишь заразу, кто тебя вылечит? А о ребёнке подумала, сына на кого оставишь?

Юля опустила голову, вздохнула — Саша волновал её больше всего. Иван считает его взрослым, бабулей он не слушается, как же быть? Ждать, пока устроится на работу, женится, заживёт самостоятельно? Не будет у неё второго шанса, она ещё в первый не до конца поверила.

— Юля, ну куда ты поедешь, сама подумай, — увещевала тётя Люда. — За семь вёрст киселя хлебать. Что заработаешь, то на дорогу и потратишь.

— Ничего я тратить не буду, зарплата большая, ещё и вам пришлю, чтобы не нуждались.

Юля назвала примерную сумму.

— Ого! — Саша присвистнул. — Пап, пусть едет, чего тебе, жалко, что ли? Мам, ты мне новый телефон купишь? Показать какой?

— Брысь отсюда! — рявкнул на сына муж. — Иди в свою комнату и не высовывайся, тебя не спрашивают.

Саша покраснел, сжал кулаки и выскочил за дверь. Юля промолчала: она была не согласна с мужем, сын тоже имеет право голоса, но не хотела подрывать авторитет отца перед ребёнком. Потом, наедине, она обязательно скажет Ивану, что так разговаривать нельзя.

— Ваня, образумь свою жену! — потребовала мама. — Один останешься, как сирота бездомная, ни поесть нормально, ни позаботиться.

— Тёща, я тебе кулинарную книгу куплю, Люде швабру, будете по хозяйству шуршать, — зло усмехнулся Иван.

Тётя Люда откинулась на стуле, прижала руку к могучей груди и тяжело задышала.

— Ваня, скажи что-нибудь, — попросила Юля.

— Что сказать? Ты всё решила.

— Ничего я не решила без тебя. Ваня, пожалуйста, не молчи. Мы семья, мы сложные вопросы всегда вместе решаем, чтобы всем было хорошо.

Муж встал, налил себе чай, добавил сахар. Стук ложки о стенки большого, его любимого чайного бокала отдавались у Юли в голове. Зря она всё затеяла, с самого начала было понятно, что уезжать ей нельзя. Что за семья, если она будет появляться дома от случая к случаю, и то ненадолго, в перерывах между работой? Бабули без неё не справятся, сын, получив полную свободу, натворит дел, а муж останется то ли женатым, то ли холостым.

— Надолго ты планируешь так жить? — глухо спросил Иван.

— Не знаю, — растерялась Юля. — Как ты разрешишь. Год, может два, я понимаю, что жить раздельно нельзя, это плохо, неправильно.

— Ещё и место потеряешь! — взвизгнула тётя Люда. — А что люди скажут, ты подумала?

— Она ни о ком не думает, кроме себя. Дожили! — простонала мама, сделав ударение на первом слоге. — На нас пальцем тыкать будут, анекдоты про нас придумают. Вот соседи-то порадуются, будет о чём на лавочке поговорить.

— Юля, что ты творишь, что? Как только в голову пришло! Мужа бросаешь, семью, — поддержала её тётя Люда.

— Цыц! — Иван встал и хлопнул по столу ладонью. — Закройтесь, бабы!

Подошёл к Юле, взял её за плечи:

— Юля, я всё понимаю. Ты умница, красавица, специалист хороший, а вместо нормального труда вынуждена за чужими людьми грязь убирать. Решила — уезжай. Мы перебьёмся, не маленькие.

— Как же Саша? — Юля не ожидала такого ответа, растерялась.

— Хватит нянчить, вырос уже из пеленок. И я дома, присмотрю за сыном, не волнуйся.

Тётя Люда хотела что-то сказать, но под грозным взглядом Ивана сдулась, как воздушный шарик.

Юля не могла понять, рада она или нет. Всё получилось так, как она хотела, но на сердце скребли кошки.

Палата, в которой разместили хозяина замка, напоминала дорогой гостиничный номер. Большое светлое помещение, кремовые стены, совсем не похожие на больничные. У окна удобный широкий диван, рядом с кроватью столик на колёсах. Напротив телевизор на стене, под окном кондиционер. Для человека, который недавно едва ворочал языком, хозяин выглядел вполне прилично. Чисто выбрит, свеж, состояние выдавали усталое осунувшееся лицо, синяки под глазами и капельница.

— Спасительницу к тебе привёл, — сказал Дима, чуть подтолкнув Юлю вперёд.

— Молодец, — прохрипел хозяин и слабо улыбнулся.

Юля остановилась возле кровати, не зная, что сказать. Порадоваться хорошему самочувствию или сообщить, что в замке всё нормально, никаких новостей?

— Как Фил? Успел чего-нибудь сгрызть без меня? — спросил её хозяин.

— Почти ничего, если не считать ваших тапок и коврика в холле, — улыбнулась Юля. — Уши в порядке, остальные питомцы тоже здоровы и веселы. Вы хорошо выглядите, рада за вас.

— Ты бы, Медведь, погулял пока, что ли. Мне с девушкой поговорить надо, — сказал хозяин Диме.

Тот понятливо кивнул, подмигнул Юле, вышел.

— Спасибо тебе. И прости, что обидел тогда, на собеседовании, — сипло сказал хозяин.

Юля смутилась, она думала, ту неприятную историю хозяин давно забыл.

— Слышал, тебя Медведь с собой зовёт, правда?

— Кто? — переспросила она.

— Дима. Дмитрий Георгиевич.

— Почему медведь? Не похож он на медведя.

Хозяин тихо, выдыхая воздух короткими рывками, засмеялся:

— Медведев фамилия, потому и Медведь. Так зовёт или нет?

— Откуда вы знаете?

— Я знаю всё, что происходит в моём доме. Согласилась?

— Да. Но это не то, что вы подумали, — Юля почувствовала, что краснеет. — Он помог мне с работой, не расстроитесь, что придётся искать новую горничную?

— Найду, не вопрос. Ты мне нравишься, не только потому что не растерялась. Душа у тебя тёплая, такая душа и должна быть у женщины. Не зря тебя Фил сразу за свою признал, чует, поганец, где пригреться можно. Люблю его, шкодника безродного. Ты, Юля, поезжай с Медведем, не сомневайся, он не обидит.

С чего бы это вдруг все взялись о ней заботиться? Один трудоустройство предлагает, второй советы даёт? Подумать только — Медведь! Не похож Дима на медведя нисколько, ни внешне, ни характером. Воспитанный, обходительный, думает быстро и не боится принимать моментальные решения. Разве медведи такие? Юля видела живого медведя, давно, в зоопарке: зверь лениво лежал в вольере, медленно поворачивал голову и косил маленькими чёрными глазками в сторону посетителей. Потом тяжело поднялся, неторопливо, переваливаясь с лапы на лапу, ушёл в деревянный закуток.

Глава 10

— Может быть, тогда объясните, с чего ваш Медведь вдруг ко мне проникся? — спросила Юля.

Хозяин хмыкнул, попытался подтянуться на кровати повыше. Юля подошла, привычно подхватила под мышки, помогла. Поправила подушки, чтобы ему удобно было лежать.

— Не понимаешь? — спросил хозяин.

Юля отрицательно покачала головой.

— Домой придёшь, встань у зеркала, есть большое, во всю стену?

Юля заинтригованно кивнула — большое зеркало было, в шкафу.

— И разденься догола, — как ни в чём не бывало, продолжал хозяин. — Посмотри на себя, только внимательно посмотри.

Зачем она сюда пришла? Теперь стой, как дурочка, хлопай глазами и красней от стыда! Юля заставила себя собраться: если ему хочется говорить пошлости, пожалуйста, она переживёт. Но что мешает ей ответить наглецу?

— Боюсь, ничего нового я в зеркале не увижу, — сказала она с вызовом.

— Ты увидишь женщину, глупая, — добродушно усмехнулся хозяин. — Молодую, красивую женщину. Ещё вопросы есть?

Даже если бы и были, задавать их не стоит. Хватит с неё неприличных намёков, и без того не по себе, скорее бы вернулся Дима и увёл её отсюда.

Дима, словно слыша её мысли, заглянул в дверь:

— Поговорили?

— Да! — обрадовалась Юля. — До свидания, выздоравливайте, — торопливо попрощалась она.

Если у них есть какие-то дела, то лучше она пока подождёт Диму в больничном сквере. Будет время прийти в себя и успокоиться.

Медведь… Производное от фамилии, но всё равно странное прозвище. Что она знает о Диме? Решилась ехать с чужим, практически незнакомым человеком! Хозяину легко отзываться о нём хорошо, давать советы, не он же оставляет семью и отправляется неизвестно куда!

— Дима, расскажи мне о себе, пожалуйста, — попросила она на обратном пути.

— Что ты хочешь узнать?

— Всё, что ты посчитаешь нужным мне сообщить. Я не прошу секретов, ни бизнеса, ни личной жизни, но ты успел многое обо мне узнать, а я ничего о тебе. Ты женат?

Дима включил поворотник, остановился у обочины:

— Расскажу и покажу, — он достал телефон. — Смотри, моя дочь Катя, ей пять лет.

— Лапотуля, на тебя похожа. А ещё дети есть?

— Нет, к сожалению. Ольга вторая жена, с первой у нас не было детей.

Юля листала в его телефоне фотографии, смотрела на маленькую, везде смеющуюся счастливую девочку. Как быона хотела, чтобы у неё тоже была такая девочка! Димина жена — счастливая женщина.

Последние события надо было обязательно обсудить с Татьяной. Юля пораньше закончила работу и договорилась встретиться с подругой в парке, недалеко от её офиса. Татьяну, как всегда, пришлось ждать.

— Ваши все давно дома, одна ты готова на работе ночевать, — заметила Юля. — Время видела? Рабочий день закончился.

— Я — не все, — гордо ответила Татьяна. — Я руководящий работник и рабочий день у меня ненормированный. Рассказывай давай, что у тебя случилось. Опять Сашка финт ушами выкинул?

— С ним всё хорошо, теперь я финтю, — вздохнула Юля. — Или финлю, как правильно?

Она рассказала про Димино предложение, про то, как отпрашивалась у мужа. О болезни хозяина промолчала — обещала же.

— Офигеть! — поразилась Татьяна. — Юлька, ты моющего средства в замке нанюхалась, или жидкого мыла глотнула? Мозги растворились? Какая работа, какая медицина, он в любовницы тебя зовёт!

— Таня, он женат. Жену зовут Ольга, дочку Катя. Катя с бабушкой, Диминой мамой, на всё лето в деревню уехали. Жена дома, она не работает, Дима сказал, ведёт светский образ жизни.

— Кому когда мешала жена, наивная ты наша? О детях я и не говорю. Слушай, познакомь меня с ним, вдруг я ему больше понравлюсь? Что ты глазами хлопаешь, я вполне серьёзно. Пашу тут, как раб на плантации, без выходных и праздников, на косметологов бешенные деньги трачу, на тряпки дорогие, а ты вот так, запросто, пошла полы мыть и зацепила себе денежного мужика!

— Никого я не цепляла, не выдумывай!

— Тогда почему согласилась? Только не говори мне, что из-за работы. Тебе здесь работы мало? Устройся ещё в парочку мест, в выходные подрабатывай, ночью, в конце концов, если на попе ровно не сидится.

— Из-за работы и из-за зарплаты, неужели ты не понимаешь? Таня, если всё получится, представляешь, как будет здорово? Я занимаюсь любимым делом, домой деньги посылаю, бабули, наконец, смогут позволить себе маленькие радости.

— Ага, Сашенька вообще расслабиться, Ванечка твой распрекрасный машину поменяет, не на старой же баб катать, — продолжила Татьяна.

— Нет у него никаких баб!

— Значит будут. Хочешь сказать, что вполне молодой здоровый красивый мужик долго будет скучать? Ты ещё до столицы не долетишь, как на нём бабы гроздьями повиснут.

— Я буду приезжать домой, часто, как только смогу.

— Ну ты и наивная. Как будто два-три дня вместе что-то изменят. Как ты тётю с мамой оставишь, Юля? Они привыкли на тебя полагаться, шагу без тебя не делают, а что теперь?

Юля затеребила бахрому сумки. Наматывала на палец тонкие кожаные полоски, снимала, опять наматывала. Хрясь — и одна полоска оторвалась. С первой зарплаты надо купить новую сумку, с этой стыдно в приличном месте показаться.

— Я хотела тебя попросить…

Таня округлила глаза:

— Чего?

— Танечка, я понимаю, что ты занята, но хотя бы иногда. Лекарства им привезти, вкусненько чего-нибудь, или в магазин сходить. Деньги я пришлю.

— Прости, подруга, я тебя любою и уважаю, но на меня не рассчитывай. Кроме твоих бабулей в доме два здоровых мужика, Ваня и Сашка. Пусть они и возят всё что надо, нечего на меня надеяться.

— Ладно, извини.

— Ага, то есть в мужиках своих ты не уверена, так? Но, тем не менее, решила ехать. Хрен знает куда, хрен знает зачем и хрен знает с кем. Молодец.

— Думаешь, я должна отказаться? — расстроилась Юля.

— Я за тебя не думаю, Юля. Я не понимаю, как можно оставить семью и уехать. У тебя же не безвыходное положение, сама говорила, что зарплата приличная, зачем куда-то лететь? Не хочу тебя отговаривать, но советую тщательно взвесить, что ты получишь, если получишь, и чем рискуешь. Устроят ли тебя такие изменения.

В её жизни нет никаких изменений! Дом, работа, работа и дом. Она давно перестала ждать приятных неожиданностей и сюрпризов, и близкие тоже ничего не ждут. Всё заработанное, как вода сквозь пальцы, утекает на повседневный нужды. Она никогда не видела моря и Саша, в девятнадцать лет, тоже его не видел. Бабули, едва перестали работать, забыли что такое интересный отдых, поездки и путешествия. Ей нужна эта новая работа, как глоток свежего воздуха, как шанс порадовать семью. Ночами Юле снилось ночное дежурство, тихий больничный коридор, привычный запах обеззараживающих средств. Раньше, работая в больнице, она не понимала, что находится на своем месте, делает то, что умеет и любит и именно в этом заключается её счастье. Пусть денег тоже не хватало, но Юля чувствовала себя нужной. У неё были муж, сын, бабули и любимая работа. Не стало лишь одной составляющей и она не может отделаться от ощущения, что жизнь проходит мимо неё.

Времени на сборы осталось мало, самолёт улетает завтра рано утром. Юля, торопливо кидая в дорожную сумку самое необходимое, давала бабулям последние указания.

Глава 11

— Мама, воду кипяти с вечера и переливай в кувшин. Иначе мальчишки утром из-под крана чай разбавят, чтобы не горячий был, есть у них такая привычка. Тёте Люде будет нечем таблетку запить. Смотрите, чтобы Саша не уходил без завтрака, и сами не сидите голодными. На завтрак обязательно кашу, Иван любит пожиже и не очень сладкую.

Мама лежала на диване с полотенцем на голове.

— Юля какая каша, о чём ты? — простонала она. — Я с утра мигренью мучаюсь, головы от подушки не поднять. Уедешь — Люда сразу сляжет, ты же знаешь, ей диету надо соблюдать, чуть не то съела, жди приступ.

— Тётя Люда, ты не маленькая, относись к своей печени серьёзно, — попросила Юля тётю.

Ты села на диван, в ногах у мамы, прижала руку к груди.

— Чего о печени беспокоиться, — тихо прошелестела она. — Второй день сердце из груди выскакивает. Помру скоро, не иначе.

— Тётечка, давление в норме, пульс тоже, просто надо прилечь, — уговаривала Юля. — Соберусь в дорогу, сделаю тебе успокоительный отвар с ромашкой.

Откуда набирается столько вещей? Юля начала перекладывать ещё раз, посмотреть, что можно оставить и без чего обойтись. Обувь, бельё, домашняя одежда, одежда на выход, несколько полотенец, что ещё?

— Мухоморов мне навари, — сердито ответила тётя.

Она навалилась на спинку дивана, со стоном подсунула под спину подушку.

— Плохо тебе, Анечка? — спросила она маму. — Терпи, милая, терпи. Растили девочку, растили, ночей не спали, не доедали, лучший кусок, платьешко красивое — всё для неё. Одна она у нас, на двоих, доченька. Вот, сестричка моя, и выросла кровиночка. Бросает старух бесполезных на произвол судьбы, как хотите, так живите.

— Тётя Люда, зачем вы? — Юля отложила в сторону тёплый свитер, который хотела положить с собой. — Я вас не бросаю, не говорите так.

— Помнишь, Люда, как она гриппом болела, в четвёртом классе? — спросила мама. — По очереди у кровати дежурили, боялись, что задохнётся во все.

Тётя согласно кивнула:

— А как деньги на выпускной собирали, по копеечке? На платье ей, на туфли, на чулочки белые. Я за всю жизнь ни одной пары не сносила, всё ей, всё ей. Купим с тобой одну кофту на двоих, и носим. День ты на работу в ней сходишь, день я.

— Как вы её вместе носили? — удивилась Юля, что-то она не помнила ничего подобного. — Мама же вас на два размера меньше и ростом ниже.

— Рукава подверну и надену, — фыркнула мама. — Ты чего помнить можешь, не понимала ничего, и мы не жаловались.

Тётя протяжно застонала, свернулась дугой и всем телом опустилась на маму. От её веса мама задушено пискнула.

— Ой, горе, горе, не могу, как болит, — стенала тётя Люда. — Всё внутри огнём жжёт, от горла до живота.

— Сейчас укол сделаю, — засуетилась Юля. — Что вы съели? Препараты свои все выпили с утра? Травы не могли перепутать?

— Ничего не путала, на нервной почве у неё, — объяснила мама, с трудом выкарабкиваясь из-под тётиного тела. — Вызывай скорую, Юля, пусть в больницу везут, нас обеих.

— На кладбище пусть сразу везут, — стонала тётя, придерживая себя за живот. — Всё равно нам с тобой, Аня, долго не прожить.

Мама поправила на голове полотенце:

— Как жить, когда родной дочери не нужны? Ты, Юля, собирайся, не обращай на нас внимания.

Юля измерила обеим температуру, пульс, давление. Сделала тёте успокоительный отвар, маме дала обезболивающее. Достала из холодильника курицу: до утра успеет приготовить суп и картофельное суфле для бабулей, пожарить котлет для мужа и сына. Надо сегодня погладить бельё, две полки накопилось, не оставлять же. Рубашки для мужа приготовить на всю неделю. Села на стул и поняла, что она никуда не поедет. Взяла телефон, позвонила Диме, попросила не покупать для неё билет. Она не может оставить родных, это исключено.

Дима улетел, дни опять потянулись за днями. Хозяин лежал в больнице вторую неделю, и хотя состояние улучшалось, врач настоятельно советовал ему пройти курс лечения до конца. Место его нахождения знали только Юля и Сергей, которые успешно делали вид, что ничего необычного не произошло. Без гостей и визитёров работы в замке стало немного меньше, Сергей объявил, что вся обслуга получает по дополнительным выходным дням.

— Нам их не оплатят? — огорчилась Юля.

Сергей усмехнулся, посмотрел снисходительно:

— У тебя оклад, впрочем, как у всех. Оплата фиксированная, независимо от отработанного времени.

Надо же, она теперь как Таня, работает по ненормированному дню, хоть и не руководитель. Выходные Юля наделась провести с семьёй, съездить всем вместе загород, пожарить на углях сосиски, полежать на траве, лениво наблюдая, как солнечные лучи золотят верхушки деревьев. Как давно она не отдыхала, не спала столько, сколько хочется, не слонялась по квартире просто так, из спальни в кухню, за кофе, потом обратно в спальню. Не выезжала никуда, кроме работы, не дышала полной грудью прозрачным, пахнущим разнотравьем и жарой воздухом. Не валялась на старом клетчатом покрывале, разглядывая облака и покусывая сочную, чуть горьковатую травинку.

— Я не могу, — сказал Иван. — Я на соревнование уезжаю до конца недели. Забыла?

Юля виновато закивала. Точно, муж ещё в прошлом месяце предупреждал, что уедет «болеть» за любимую команду, как она могла забыть?

— Ты же машину оставишь? Мы с бабулями сами загород съездим, подышим свежим воздухом, погуляем. Саша, ты с нами?

Сын торопливо затряс головой:

— Мам, ты чё? Я с друзьями договорился тусить и, вообще, у меня же собеседование, два дня подряд в разных местах! Работу ищу, сама знаешь.

Тётя Люда повернулась к ним, взяла пульт, убавила звук у телевизора:

— Юлечка, почему ты всегда говоришь в последний момент? Нельзя было заранее предупредить, чтобы мы с Аней были в курсе твоих идей?

— Я сама не знала, Сергей сегодня вечером нам о дополнительных выходных сказал, — оправдывалась Юля.

— Ты не знала, а у нас с Аннушкой намечены планы, — недовольно сообщила тётя Люда. — К подруге на дачу едем, с ночёвкой. Хочешь, возьмём тебя с собой, но сразу предупреждаю: ты там никого не знаешь, да и компания соберётся старшего возраста. Заскучаешь сразу.

— Вы мне когда о поездке рассказать хотели: завтра с утра, перед выходом? — обиженно спросила Юля.

— Ес! С машиной порешали, — обрадовался муж. — Я забираю. Не люблю я эти электрички, пересадки, с билетами заводиться.

Мама подошла, обняла Юлю за плечи:

— Доченька, мы о тебе заботимся, не хотели лишний раз беспокоить. Хочешь, мы никуда не поедем? — мама посмотрела на тётю Люду. — Люда, Юлечка что же, одна дома скучать останется? Давай откажемся о приглашения, без нас обойдутся.

Ну вот, теперь стало ещё хуже — из-за неё мама и тётя лишаться приятной поездки и общества!

— Ни в коем случае. За меня можете не волноваться, найду чем заняться. Если очень захочется на природу, Таню позову за компанию.

— Не обиделась? — обрадовалась мама. — Ой, если бы ты расстроилась, мы бы лучше дома остались. Дашь немного денег? Неудобно ехать в гости с пустыми руками.

Юля раскрыла кошелёк: раз природы не будет, то уголь с сосисками не нужны.

Первый выходной пролетел незаметно. На второй Юля составила большой список необходимых дел, чтобы не терять ни минуты. Убирая квартиру, подумала, что каждый день делает одну и ту же работу, разница лишь в том, что в замке ей за неё платят, а здесь нет. Она бросила в раковину тряпку, воровато оглянулась, заперла дверь так, чтобы её нельзя было открыть снаружи, подошла к зеркалу.

Сняла старый домашний халат, посмотрела на себя. Обычная женщина, ничего особенного. Волосы забраны нелепым пучком, скручены и, для надёжности, прижаты дешёвой пластмассой заколкой. Бледная кожа с «крестьянским загаром», как выражалась Татьяна. Лицо, шея и руки до плеч намного темнее, чем всё остальное, куда не попадают солнечные лучи.

Усталые глаза. Что мешает ей отдыхать? Можно пойти погулять по городу, заглянуть в парк, или провести вечер за просмотром интересного фильма. Но хотелось зарыться в подушки и плакать, завывая и кусая губы.

Кажется, на неё накатывает депрессия. С Юлей такое случалось редко, самым лучшим средством был задушевный разговор. Она расчесала волосы, уложила их в более-менее приличную причёску, оделась и поехала к Татьяне.

Глава 12

— Отдохнёшь, выспишься и всё пройдёт, — уверяла подруга, выставляя на низкий столик бутылки из бара и два бокала. — Какой коктейль хочешь? Будем, как дамы высшего света, красиво вкушать изысканные напитки.

Таня встала, открыла стеклянную дверь посудной горки:

— Не получится как дамы, у тебя для коктейля бокалов нет, — улыбнулась она.

— Доставай какие есть, не привередничай. Тогда полусвета, какая нам разница? Чего ты куксишься, подруга? Чего тебе не хватает? Муж есть, сын, пусть ты его не рожала, зато вырастила. Не надо было говорить, что ты ему неродная мать.

Юля старательно отмеряла в бокал ингредиенты для коктейля — научилась у повара в замке. Добавила лёд, украсила долькой лимона.

— Нельзя было скрывать, он, конечно, маленький был, но остались родственники по материнской линии, и вообще мы не хотели, чтобы ему кто-то чужой рассказал правду. Саша бы нас не простил.

— За что? — хмыкнула Татьяна. — Что выкормили, выучили? Жалко, у тебя своих нет.

— У тебя тоже нет, почему не рожаешь, ждёшь, пока состаришься?

— Успею, лет пять форы ещё есть. Я, Юленька, замуж хочу.

— Тань, у тебя постоянно кто-то есть, выходи, раз хочешь!

Таня стряхнула на тарелку лимон, залпом выпила коктейль, налила себе ещё один.

— Ага, есть, как же! Или женатые, приходящие-уходящие, или старики. Если помоложе, так обязательно альфонс попадётся. Вот чего мужикам надо, скажи? Я молодая, красивая, ухоженная, одежду только в бутиках покупаю. Готовлю — пальчики оближешь. Что им ещё надо, а?

— Не знаю. Наверное, ты ещё не встретила своего единственного. Знаешь, как бывает? Люди ищут друг друга, ищут, иногда даже живут с кем-то. Потом встречаются и понимают, что это судьба.

— Судьбу в молодости хорошо искать, когда мозгов нет и каждый второй предложение делает, — вздохнула Таня. — Сейчас за кого выходить? Или женатый, или разведенный, или другой ориентации.

Юля устроилась в кресле поудобнее, поджала под себя ноги, опустила голову на спинку. Бедная, разочарованная в жизни её подруга. Опять захотелось плакать, да что это такое?

— Всегда есть шанс встретить своё счастье, — возразила она. — Одни сразу влюбляются и живут душа в душу, другие притираются долго, не могут общий язык найти, хоть и любят друг друга. Есть такие, что до развода доходят, разведутся, поживут раздельно и понимают, что друг без друга не могут…

— Всё, закрыли тему, — решительно перебила её Татьяна. — Ты у меня платье покупаешь или нет? Бери давай, пока не продала. Хочешь ещё примерять?

— Сейчас?

— Почему нет? Когда на душе тошно, самое время купить себе новую красивую вещь, желательно подороже. Шубу, или колье, которое на витрине в отдельной ячейке лежит. Я, например, иду в салон красоты. Массаж, спа-процедуры, можно и ванночку лечебную, главное ни в чём себе не отказывать. Выхожу молодая и красивая!

— Ты без ванночки молодая и красивая, — засмеялась Юля. — Уговорила, давай своё платье.

Надела, покрутилась у зеркала, полюбовалась собой. Может, в самом деле купить?

— Таня, у тебя телефон звонит, — Юля кивнула в сторону прихожей. — В сумке, наверное, слышишь?

Татьяна подорвалась, побежала за телефоном. Звонок явно был важный: она заглянула в комнату, кивнула Юле, мол, сиди, я сейчас, скрылась на кухне. Через тонкие стены Юля услышала как изменился голос подруги: от удивлённо равнодушного стал воркующим, с мурлыкающими нежными интонациями.

— Юляшка, извини, в следующий раз досидим, — Таня расцвела улыбкой, глаза загорелись, лицо помолодело и похорошело. — На свидание приглашают, сама понимаешь, не могу отказаться.

— Так и не можешь? — засмеялась Юля. — Что, уже надо идти? Бросишь подругу и смоешься?

— Подруга никуда не денется, а мужчина личность непредсказуемая, — в тон ей ответила Таня. — Не обидишься?

Таня не стала ждать ответа, распахнула шкаф, потянула с вешалки светлый льняной костюм. Она умела создать лоск за несколько минут: немного макияжа, красивая одежда и несколько взмахов феном, и Таня предстала перед подругой во всей красе.

— Как я тебе? — спросила она, сделав оборот вокруг своей оси.

— Писк! — восхитилась Юля. — Тань, я куплю у тебя платье. Отдашь сейчас, в нём уйду?

— Конечно, раз оно теперь твоё.

Расстались у подъезда: Таня предлагала подвезти, но Юля отказалась. Подруге не по пути, да идти было недалеко, пару кварталов. Погода хорошая новое платье приятно шелестело, струясь по ногам воздушными сиреневыми складками юбки, хотелось гулять, любоваться ранним вечером и ни чём не думать.

Возле дома её кто-то окликнул. Дима?

— Ты же улетел?

— Улетел и прилетел, — улыбнулся он, подхватывая её под руку. — Вернулся, надо было кое-что подписать. Садись в машину, покатаемся. Можно болящего нашего навестить, если хочешь.

— Не хочу, где это видано, чтобы горничная без приглашения визиты наносила? — Юля попыталась забрать свою руку, но Дима только плотнее прижал к себе её локоть. — Дима, никуда я не поеду, это неприлично. Поздно гулять, уже темнеет.

— Что, конкретно, ты находишь неприличного? Доехать до парка, погулять по аллеям? Или выпить чашку кофе в кафе, съесть мороженое? Хочешь мороженое? Пошли, я угощаю, — смеялся он, настойчиво подводя её к машине. — Юля, не смотри на меня так, боишься, что завезу в лес и жестоко расправлюсь с тобой в овраге? Я похож на маньяка?

— Ну, есть немного, — хихикнула она.

Наверное, платье повлияло на её настроение. Захотелось всего: парка, фонарей, загадочно отбрасывающих жёлтые блики на выложенные плиткой узкие парковые дорожки, тающего во рту сливочного мороженого. Обязательно пломбира, неровных белых шариков политых густым сладким сиропом. Кофе, горячего, ароматного, сваренного на песке. Добавить сахар и медленно пить, наслаждаясь каждым глотком. Когда она последний раз ела мороженое? Запивала его кофе и никуда не спешила? Три в одном, одни сплошные удовольствия. Дома никого нет, никто её не ждёт, что плохого, если она немного прогуляется, поговорит с интересным собеседником? Юля решилась.

Они неторопливо шли по аллее, говорили о городе, о погоде, о лете, о детях. С Димой было легко общаться, он оказался хорошим рассказчиком и внимательным слушателем. Мимо пробежала девочка в нарядном, белом в синий горошек, платье. За ней, переваливаясь, как уточка, с боку на бок, семенила то ли бабушка, то ли няня, уговаривала не бегать и грозила всё рассказать матери.

— Лет пять, как моя Катя, — заметил Дима, с улыбкой наблюдая за девочкой.

— Она на тебя похожа?

Дима улыбнулся:

— И да и нет. С неё тоже глаз нельзя спускать. Знаешь, она в прошлом году мне с телефона чуть акции не купила, какой-то непонятной компании. Сам виноват, не надо было давать. Играла-играла, тыкала своим маленьким пальцем по экрану и оказалась на бирже. Катя очень общительная девочка, а уж болтушка! Любит, когда мы с ней придумываем разные истории, мультики любит, как все дети.

— Я тоже люблю мультики, — сказала Юля. — Особенно про принцесс и про животных. Саша маленьким обожал всё ломать. Что в руки попало, считай уже нет. Я по всем знакомым собирала испорченные телефоны, будильники, кофемолки, чтобы ему было чем заняться. Потом прошло, перерос.

— О! Раз ты любишь мультфильмы, я сейчас расскажу тебе замечательный мультик! Слушай внимательно.

— Расскажу или покажу?

— Всё в комплексе, — пообещал Дима. — Жила была принцесса, звали её Юля. Юль, ну что ты стоишь, ты принцесса или нет? Делай загадочное лицо.

— Ты меня потом дракону не скормишь? — спросила она.

— Это как получится, хочешь мультик или нет?

— Хочу.

Юля оглянулась по сторонам — они свернули с аллеи на боковую дорожку, поблизости никого не было, задрала вверх подбородок, сложила губки бантиком и округлила глаза.

— Похожа на принцессу? — спросила она.

— Очень, принцесса так на себя не похожа, — похвалил Дима. — Принцесса Юля была очень красивая, она умела летать и любила петь. Однажды случилась беда — принцесса Юля потеряла свои крылья.

— Ничего, что мне медведь на ухо наступил? Кстати, с крыльями тоже засада, — веселилась Юля.

Она похлопала себя по бокам, показывая, что ей чего-то не хватает, прижала ладонь к горлу.

— Значит, она ещё и голос потеряла, — добавил Дима. — Принцесса Юля сначала долго плакала, но потом подумала и поняла — если она потеряла, значит, кто-нибудь их нашёл?

Они вышли на людное место, Юля сразу перестала изображать принцессу и сделала серьёзное лицо.

— Что случилось? Тебе разонравился мультфильм? — спросил Дима.

— Не могу же я на людях гримасничать, что они обо мне подумают?

— Ты уверена, что тебе есть до этого дела? Смотри, видишь двух женщин? Тебя волнует, что они о тебе думают?

— Вообще-то нет. Я их вижу первый и последний раз. Но, Дима, если бы мы жили в одном доме, меня бы волновало.

— Почему? Они твои работодатели? От их мнения зависит твоя жизнь? Твои успехи? Здоровье? Если они сейчас думают, что ты глупая и вздорная, что для тебя изменится? Если, что ты умная и самостоятельная, тогда что?

По дорожкам прогуливались люди, бегали дети. Двое мальчишек, наверное, близнецы, ехали на одинаковых трёхколёсный велосипедах и отчаянно сигналили, требуя уступить дорогу. Юля и Дима отошли в сторону, пропуская лихих гонщиков.

Глава 13

Юля задумалась. Она с детства привыкла заботиться о постороннем мнении, но ведь Дима прав. Какое дело ей до этих женщин? А женщинам до неё? Если она сейчас попрыгает мимо них на одной ноге, что произойдёт? Ровным счётом ничего.

— Юля, ты чего притихла?

— Мне очень хочется найти свои крылья, — улыбнулась она.

— Найдёшь, я тебе помогу, — прошептал Дима, глядя ей в глаза.

Юля смутилась, отвела взгляд:

— Смотри, кафе! Зайдём? Я хочу пить, — сказала она, только для того, чтобы Дима не смотрел так пронзительно ласково, как в пучину, затягивая Юлю взглядом.

Вечер был тихий, безветренный. После парка они поехали на речку. Лодочная станция вот-вот должна была закрыться, но Дима договорился со сторожем и взял лодку. Он грёб, Таня сидела на носу и наблюдала, как нос лодки завораживающе рассекает воду. Ровная гладь делилась на две части, расступалась, маленькие волны ловили последние лучи закатного солнца, загадочно блестели и сливались в одну ровную тёмную полосу.

— Юля, ты решилась? Извини, что тороплю, но важные решения иногда надо принимать быстро, как в твоём случае. Обстоятельства могут измениться, желаемое перенестись на неотделенный срок, да много чего.

— Давай больше не будем об этом говорить? Дима, я тебе очень благодарна, правда, очень. За сегодняшний вечер, за то, что хотел помочь. Но я не поеду.

— Почему?

— Дима, я не могу оставить близких, я говорила. Я им нужна, а они нужны мне, что тут непонятного? Если бы я на месяц уехала, лечиться, например, или в отпуск, ещё куда не шло…

— Кстати, куда ты ездишь в отпуск? — перебил Дима.

Никуда. Нет у неё отпусков, сто лет не было и ещё сто лет не будет. Моря она, наверное, никогда не увидит, ну и ладно. Живут люди без моря и она проживёт, очень даже прекрасно. Зато у неё семья есть, самая ценная жизненная составляющая. Юля желела Таню, как плохо и тяжело жить, когда ты никому не нужен, никто в тебе не нуждается, Юля бы не смогла.

— Тебе нельзя сидеть сложа руки, надо искать свои крылья, — сказал Дима. — Я помогу.

— Нельзя найти то, чего нет, — грустно ответила она. — Никто не найдёт, ни ты, ни я.

— Юля, ты меня мало знаешь, я ужасно нудный и настойчивый. Если что-то втемяшу себе в голову, не отступлю. А сейчас я втемяшил тебя, — обезоруживающе улыбнулся Дима. — Поэтому буду убеждать, пока не согласишься. Юля, ты должна поехать со мной.

— В качестве кого? — Юля решила не ходить кругами, спросить прямо. — Ты женат, хочешь привезти с собой любовницу?

— Я условно женат, — усмехнулся Дима. — Хорошо, что ты спросила, давно пора было выяснить этот момент.

— Что же сам не начал выяснять?

— Я не знал, с чего начать. Боялся, что ты не поверишь, скажешь, мол, вдали от дома все мужчины холостые.

— Ты холостой? Нет. Тогда о чём разговор?

— Официально у нас законный брак, неофициально — после рождения Кати мы практически чужие люди. Живём в одном доме, но в разных половинах, спим, конечно, в разных спальнях. Ольгу всё устраивает, меня тоже. Она ведёт тот образ жизни, который ей нравится, ездит по друзьям и салонам, отдыхает с подругами…

— И друзьями? — перебила Юля.

— Возможно. Во всяком случае внешне у нас вполне благополучная семья, всех это устраивает. Понимаешь, мы оба накосячили: я влюбился, как мальчишка, она хотела замуж. Когда поняли, что не совпадаем во всём, было уже поздно.

— Катя с ней живёт?

— Катя живёт со мной, но большую часть времени проводит с моей мамой. Ольга устаёт от ребёнка. Нервничает, злится, девочка её раздражает.

— Зачем рожала? — поразилась Юля.

Если бы у неё был ребёнок, она бы его не отпускала от себя ни на минуту.

— Ольга не хотела, я настоял. Кажется, я уже говорил, что от первого брака детей у меня нет, хотел сына или дочь, всё равно. Я познакомлю тебя с Катей, уверен, вы друг другу понравитесь.

— Дима, о чём ты? Как мы объясним твоей дочери, что рядом с папой теперь чужая тётя? Я что, буду жить на твоей половине дома? Представить страшно.

— Это не вопрос, не волнуйся, я решу.

— Я замужем. Ты хочешь, чтобы я ушла от мужа?

— Да. Брось его, он тебя не любит. Я не знаю твоего мужа, но знаю тебя, этого достаточно.

— Насквозь видишь? — грустно уточнила Юля.

— Я аналитик и, замечу без ложной скромности, неплохой. Раз говорю, значит уверен.

Что же ты, аналитик, так с женой-то оплошал? Связал свою жизнь с женщиной, которая не хочет от тебя детей. Теперь решил увезти чужую, и не знаешь самого главного — детей от неё у тебя не будет. Если бы Юля могла рожать, у них с Иваном были бы и сын ещё, и доченька.

— Разворачивайся, Дима. Домой пора, совсем стемнело.

Дима послушно начал разворачивать лодку. Против течения грести ему было намного сложнее, Юля видела, как напряглась на лбу Димы тонкая голубая жилка. Зачем они уплыли так далеко? Ей хорошо сидеть на лавочке и чувствовать, как прохладная вода ласкает пальцы, а Диме ещё грести и грести.

— Надо было моторку взять, — вздохнула Юля. — У них есть, я видела. Устал?

— Ты меня, что ли, пожалела? — непонятно почему развеселился Дима. — Юля, я тебя обожаю! И я тебя отсюда увезу! По-любому!

Она смутилась, отвернулась в сторону и до самого берега больше не разговаривала.

Бабули вернулись с дачи к обеду. Довольные, возбуждённые и шумные, с покрасневшими от солнца лицами и тяжёлыми пакетами в руках.

— Тише, Саша спит, — попросила Юля.

— Опять в игрушках до утра просидел? Ничего, пусть просыпается, засоня. Юля, нам тоже надо купить дачу! — заявила мама. — Грядки засадить, сад вырастить, кусты всякие, цветочки. Ты не представляешь, какое удовольствие лежать в шезлонге и слушать, как поют птицы!

Тётя Люда кивнула на пакеты:

— Смотри, сколько всего дали: огурцы утром сорваны, кабачки, ягоды! Всё экологически чистое, без химии. Варенье будешь варить.

— Лучше компоты, я зимой люблю консервированный компот, — заспорила мама. — В варенье никаких витаминов не сохраняется.

— Можно и компоты, — легко согласилась тётя Люда. — Ой, Юля, это что у тебя?

Она схватила со стула сиреневое платье, встряхнула, приставила к плечам. Вчера Юля слишком устала, чтобы убрать его в шкаф.

— Новое платье? Красота какая! Примерь, я посмотрю. Когда купить успела?

— У Тани купила, ей велико, — объяснила Юля, с удовольствием ещё раз надевая платье. — Идёт мне?

— Юленька, ты красавица, каких поискать, — умилилась мама. Насторожилась, посмотрела в сторону прихожей. — Кто пришёл? Наши все дома.

В комнату вошёл Иван, с размаха швырнул в сторону дорожную сумку, та повалилась на бок, внутри что-то звякнуло. Юля испуганно прижала ладонь к губам — Иван был страшен. Бледное лицо, горящие яростью глаза, презрительно сжатые губы. Что случилось?

— Нагулялась? — прорычал муж, не сводя с неё взгляда. — Где ты была?

— Дома, — растерянно ответила Юля. — Ваня, что произошло?

— Я тоже хочу знать, что! Или, как водится, я должен узнать последним? — он повернулся к притихшим бабулям. — Когда вы приехали?

— Недавно. На электричке. Ваня, ты чего, как с цепи сорвался, команда проиграла? — спросила тётя Люда.

— Ты бы разулся, зятёк, не дело по ковру в уличной обуви ходить, — заметила мама. Кажется, она одна не испугалась. — Чего с порога орать начал?

— Ты у доченьки свой спроси — чего! Или давай я спрошу. Юля, где ты была ночью? Отвечай, чего молчишь!

— Дома я была, нечего на меня орать, — губы не слушались, дрожали.

Узнал, что она встречалась с Димой? Так ведь ничего не было, она сама всё расскажет, ей нечего скрывать. Только не надо смотреть на неё с такой злостью и презрением, она не заслужила!

— Дома, говоришь? А с мужиком своим тоже дома встречалась, на нашей кровати успели поваляться?

Бабули одновременно охнули и повернулись к Юле. Мама первой пришла в себя.

— Ванька, ты говори да не заговаривайся! Какие мужики, какие кровати? Нас не было, так у Саши спроси. Саша!

Сын зашёл в комнату, опёрся спиной о дверной проём:

— Чё Саша? Я пришёл и спать лёг, отстаньте от меня, — хмуро сказал он и удалился.

— Ты чего на жену наговариваешь, изверг? — возмутилась тётя Люда. — Юля девочка приличная, порядочная, как у тебя язык повернулся?

— Порядочная? — Иван подошёл ближе, взял Юлю за вырез халата, подтянул к себе. — Ну, говори, порядочная, кто вечером тебя от дома на машине увёз? А потом привёз, у подъезда высадил? Молчишь?

Муж оглянулся, увидел новое сиреневое платье, стянул со стула и сунул Юле в руки:

— Для кого наряжалась? Мужа в халате встречаешь, а к хахалю обновочку надела.

— Ваня, я платье вчера купила, у Тани, домой в нём пошла, — оправдывалась Юля.

— Надевай, что стоишь столбом? Я тоже хочу посмотреть на тебя, красавицу.

В груди словно сжалась тугая острая пружина. За что он её оскорбляет, за что? Как-то Юля встретила Ивана в магазине с женщиной, он сказал, что одна из отдыхающих попросила её подвезти, хотела купить домой подарки. Юля не ревновала и не устраивала сцен.

Она скинула халат, надела платье:

— Смотри! — сказала с вызовом. — И не ори на меня больше! Я не буду с тобой в таком тоне разговаривать.

— Не будешь? Со мной не будешь, а с кем будешь? — прошипел муж.

— Отстанешь от жены или нет? — сердито заявила мама. — Сам себе выдумал, а её пытаешь! Может её перепутали с кем, платье такое же или ещё чего, мало ли что в темноте привидится. Один фонарь у подъезда, и тот еле светит.

— Защищаете? Ну, хорошо. Говори, честная и порядочная, встречалась ты вчера с посторонним мужиком или нет?

— Да, — как могла спокойно ответила Юля.

— Значит, вот откуда деньги посыпались? Горничной она устроилась, в доме убирает, а за отдельные услуги на карту получаешь? Я-то думал, с чего такие бонусы, верил тебе. Что поломойки теперь, как бизнесмены зарабатывают? Он тебе авансом проплатил, или уже отработала? Понравилось ему, старалась хоть? — злобно выплёвывал слова муж.

— Юля! — заголосили бабули. — Юленька, как ты могла! Да не голодали же, не бедствовали! Стыд-то какой, срам!

Они все сошли с ума? Разом, в один день? Она единственная, кто здесь в здравом уме и трезвой памяти? Как её родным близким людям могло подобное в голову прийти? Кому здесь должно быть стыдно?

Юля гордо вскинула голову:

— Ваня, если у тебя жена — проститутка, зачем на грязные деньги резину покупал?

Иван замахнулся и ударил её по щеке. Голова безвольно мотнулась, из глаз брызнули слёзы. Бабули заверещали, повисли на нём, пытаясь схватить за руки.

— Ваня, Ванечка, не надо! Ванька, успокойся! Убьёшь же, у тебя кулаки, как кувалды!

Юлю никогда никто не бил. Бабули, наказывая, могли лишить компьютера и прогулок, не выпускать из дома к подружкам и постоянно читать нравоучения, сменяя одна другую. Она всегда боялась драк, в юности, когда девчонки между собой разбирались, размахивая руками и ногами, она сразу сбегала.

Щека горела огнём, но это не сильно беспокоило. Острая, тугая пружина в груди вдруг распрямилась, в голову ударила ярость и злость.

— Не смей меня бить! — закричала она.

От неожиданности бабули выпустили Ивана.

— Кыш отсюда, — прикрикнул он на них. — Пошли вон обе!

— Пошли, Аня, — тётя Люда схватила маму за руку, потянула за собой. — Без нас обойдутся, милые бранятся, только тешатся.

Мама, то и дело оглядываясь, подчинилась. Едва за ними закрылась дверь, Иван медленно, крадучись, стал подходить к Юле.

— Не смей, говоришь? — тихо шипел муж. — Крутая стала, как хахаля завела, дерзкая?

Юля отскочила в сторону, схватила за ножки стул и выставила перед собой:

— Не трогай меня, Иван.

Стул в руках Юли ходил ходуном, она изо всех сил прижимала его к себе и отступала, пока не упёрлась в стену.

Глава 14

Муж усмехнулся, в два прыжка оказался рядом. Схватил её за волосы, поднял Юлину голову и, свободной рукой, ударил в грудь. Из лёгких словно вышел весь воздух. Юля задушено пискнула, ноги подкосились, она бы упала, но Иван резким движением поднял её вверх. Юля упёрлась руками в грудь мужа, кожа головы горела огнём, казалось, ещё немного и Иван вырвет ей волосы.

— Отпусти, — прохрипела она. — Отпусти.

Иван разжал пальцы, Юля рухнула к его ногам.

— Убил бы, — выдохнул муж.

Она подняла голову:

— Убей. Ну убей, убей, чего ты ждёшь? Страшно, или сидеть не хочешь?

Муж отвесил ей ещё одну звонкую пощёчину, Юля почувствовала, как из разбитой губы тёплой струйкой потекла кровь, закапала на сиреневое платье, расползлась уродливым пятном. Юля закрыла лицо руками и опустилась на пол.

Муж ушёл. Шатаясь, она встала, поплелась на кухню. Там, за столом, сидели мама, тётя Люда и Саша. Увидев Юлю, бабули испуганно охнули, Саша изменился в лице. Надо было спрятаться в ванной, чтобы их не пугать. Она подошла к мойке, включила воду, кое-как умылась, пальцем ощупала зубы. Вроде все целы.

Мама тихо плакала, тётя Люда её утешала.

— Юля, доченька, как же так? — стонала мама. — Вырастили тебя, замуж выдали, а ты… При живом муже, Юля!

— Мама, я не изменяла мужу, — тихо ответила она. — Нет у меня больше мужа, завтра на развод подам.

— Совсем совесть потеряла? — возмутилась тётя Люда. — Сама напакостила, ещё и разводиться собралась! Иван добрый, поругает, поругает, и простит. Синяки заживут, помиритесь.

— Ох, горе-горе, — причитала мама. — Чего сама-то в бутылку полезла? Ой, доча, не ожидала я от тебя, позор какой, на людей смотреть стыдно. Ты же у нас хорошая была, негулящая. Да хоть бы не спорила, уж виновата, так падай в ноги, прощение вымаливай.

— Какое прощение? — взвилась Юля. — Я ни в чём не виновата, как вы можете про меня так думать? Мама? Тётя Люда?

— Ты мне скажи, была вчера с мужиком или нет, — строго спросила мама.

Юлины синяки её, похоже, не волновали, тётя желала узнать правду.

— Если в вашем понимании шла рядом, значит была — то точно, была, — зло усмехнулась Юля. — Надо было с ним спать, да? Извините, не догадалась.

— Не смей грубить матери, она тебя вырастила! — разозлилась тётя Люда и стукнула по столу кулаком. — Какой пример Саше подаёшь?

— Саша, выйди, пожалуйста, — попросила Юля.

Сын вскочил, но тётя схватила его за руку:

— Сиди. У нас от тебя секретов нет, она, — тётя кивнула на Юлю, — пусть секретничает. Юля, я тебе последний раз говорю, не глупи. Рыло в пуху, так уж помалкивай, не спорь и не завирайся. А то нашла моду, словами играть: как вы понимаете, как я понимаю. Здесь сколько не понимай, а смысл один — распутная ты девка, вот ты кто.

Юля отшатнулась, как будто её опять ударили. Посмотрела на маму — та отвернулась, пряча глаза. На сына.

— Саша, выйди, не слушай, как твою мать оскорбляют, — попросила она.

Сын встал, задел табурет, пнул его со всей силы:

— Какая ты мне теперь мать, — сказал он.

Сколько унижений может выдержать человек? За один день, один час, от тех, кого больше всего любит, от тех, кого считал самыми близкими? Она больше не могла. Юля вышла из кухни, открыла шкаф, положила в сумку паспорт. Достала своё бельё, пару футболок, старые, но ещё вполне приличные летние брючки.

— Куда собралась? — спросила тётя Люда.

— Сиди уж дома, сейчас в аптеку схожу, за мазью, — добавила мама. — Опозорила нас, хуже некуда, хоть с синяками не разгуливай.

Юля швырнула вещи в сторону. Ей ничего не надо! Их заботы ей не надо тоже. Подхватила сумку, обошла тётю, так, чтобы не коснуться даже подолом испорченного платья и ушла, тихо прикрыв за собой дверь.

В самолёте Юля плакала, тихо, без всхлипов и рыданий. Слёзы текли по щекам, Юля чувствовала на губах их солёный вкус, вытирала лицо салфеткой. Прижималась затылком к изголовью кресла и оплакивала себя. Дима держал её за руку, время от времени подавал другую салфетку, ласково гладил ладонь.

— Зря я тебя послушал, — вздохнул Дима.

— Думаешь, мне было бы легче?

— Тебе не уверен, а мне точно. Улетел, и даже морду этому козлу не набил! Ничего, я сюда ещё вернусь, поговорим.

Юля вытерла слёзы.

— Дима, ты можешь выполнить мою просьбу?

— Если простить твоего мужа — нет. И не проси. Такое прощать нельзя, и если ты этого не понимаешь, то я знаю точно. Я бы всё понял: ругань, скандал, пусть бы он тебя на улицу выгнал и мебель в окно швырял, чего с горяча не сделаешь. Но бить женщину — последнее дело. Заведомо зная, что она полностью беззащитна и не сможет тебе сопротивляться. И, знаешь, не обижайся, но сын тоже хорош.

— Он сам испугался.

— Мои родители жили дружно, но если бы отец поднял на мать руку, я бы точно в стороне не стоял. Хотя, конечно, ничего подобного произойти не могло, папа маму очень любил. Юля, только не начинай опять плакать, хорошо?

— Не буду. Правда не буду, не смотри так. Видишь, я уже успокоилась. Всё позади, все взрослые, справятся как-нибудь.

— Юлька, ты умная, красивая, но какая же ты слепая! Ты как лошадь на ипподроме, кроме беговой дорожки ничего не видишь, шоры мешают. Навешала на себя обязательств, взвалила все заботы и не видишь за ними, что вы рядом жили, а не вместе. Ну хоть сейчас-то шоры сними, пойми, наконец, что ты им за мамку-няньку была и машину для зарабатывания денег!

— Ты чего меня лошадью назвал? — обиделась Юля.

— Всё, что ты услышала? Ну хоть что-то, — улыбнулся Дима. — Юленька, теперь всё будет хорошо, поверь мне. Я никому не дам тебя в обиду, не то что грубого слова, взгляда неподобающего никто не кинет на тебя.

Юля обхватила себя руками, то ли её знобило, то ли в самолёте было холодно, но по спине побежали ледяные мурашки, руки замёрзли, вся она затряслась, даже зубы застучали.

— Дима, мне холодно, — прошептала Юля, с трудом заставляя шевелиться непослушные губы.

— Откат пошёл. Девушка! — Дима позвал стюардессу. — Принесите плед, нет, два пледа. Ещё горячий чай, сладкий, с лимоном.

Дима заботливо укутал Юлю пледами вместе с руками, замотал, как в кокон. Обнял, взял принесённую стюардессой чашку и стал поить чаем, как маленького ребёнка.

— Не очень горячо? — спросил он.

— Дим, какой ты заботливый, — Юля невольно улыбнулась. — Давай ты меня усыновишь? Буду твоей дочкой.

— Нет, вторая дочка мне не нужна, мне нужна любимая женщина. Первая и единственная. Тебе лучше?

— Намного. Слушай, как же я теперь на работу пойду, в федерацию?

— Отлежишься неделю другую дома, лицо заживёт и пойдёшь.

— Ты говорил, что вакансия срочная, кто там меня ждать будет? — переживала Юля.

— Я тебя пугал.

— Вот как? Обманывал бедную девушку? — улыбнулась она. — Дима, ты коварный!

— Юля, ты когда-нибудь видела, как селезень ухаживает за уткой? Нет? У селезня яркое, броское оперение. Он ходит кругами вокруг дамы сердца, выпячивает грудь, боками водит, чтобы пёрышки на солнце переливались. Головой крутит по сторонам, типа, наблюдает за обстановкой, чтобы избежать опасности. Я как селезень: перьями переливался и головой крутил. Если я дал тебе время на раздумья, сейчас мы бы не летели вместе.

— Почему? Вдруг я бы подумала и согласилась? Ты мне понравился, возможно, я бы подумала и решилась.

— Ты бы думала годами и никогда бы не решилась. Или сбежала бы от меня, чтобы уберечься от соблазна, или у твоего козла бы хватило ума тебя спрятать. Нет, Юля, долго раздумывать тебе нельзя, у тебя сразу комплексы зашкаливают и сознательность мозги топит. Уж извини за откровенность.

— Хочешь сказать, что мне надо научиться быстро принимать решения? Да, мне теперь многому надо научиться. Спасибо, что ты меня увёз. Если бы не ты, не знаю, что бы я делала. Хотя нет, знаю. Бросила бы всё и уехала куда-нибудь, к морю. Сначала бы как следует им налюбовалась, а потом сняла бы комнату и нашла работу. Номер телефона бы поменяла, чтобы меня никто никогда не нашёл.

— Смогла бы? — с сомнением спросил Дима.

— Смогла. Я теперь всё могу.

Он поправил плед, провёл ладонью по её лицу. Юля притихла. Дима дотронулся щекой до опухшей, с кровоподтёком, Юлиной скулы, подул на неё и нежно, едва дотронувшись губами, поцеловал.

— Ну, Ванюша, живи пока, — тихо прошептал он.

— Что?

— Ничего, спи, спи.

Юля закрыла глаза. Как можно заснуть, когда в голове, как пчёлы, роятся, прыгая и перебивая друг друга, разные мысли? Когда одновременно хорошо и плохо, когда чувствуешьсебя принцессой, изменщицей и, чего уж греха таить, падшей женщиной.

Она глубоко вздохнула и провалилась в сон.

Глава 15

Из аэропорта Дима привёз её в квартиру, просторную, шикарную, обставленную так, словно здесь собирались снимать кино о жизни сливок общества.

— Дим, а Дим, я поняла кто я! Я не фея, я Золушка!

— То есть я — принц, разумеется, на белом коне? Окей, мне нравится твоё видение ситуации. Можешь называть меня — ваше высочество.

— Реверанс надо делать?

— А как же? Где ты видела принцев, которым реверансы не делают? Хочешь, найду тебе школу хороших манер?

— Такие есть?

— Ой, Юланя, каких только нет! Выбирай любую, всё в твоих руках.

Как он её назвал? Такую озвучку своего имени Юля слышала впервые. Юланя… Красиво, ей нравится.

Она медленно, не спеша, обошла комнаты. Куда их восемь штук, на велосипеде кататься? А кухня! Дима собирался открывать на дому столовую? Иначе зачем ему огромная кухня с плитой, вполне пригодной для ресторана? Спален оказалось три, Юля выбрала для себя самую маленькую, светлую, с бежевыми стенами, уютными бра в виде канделябров и широкой кроватью. Из окна открывался шикарный вид на небольшой ухоженный сквер. Ровные выложенные плиткой дорожки, изящные лавки с высокими спинками, аккуратно подстриженные кусты. Хорошо, что Дима не поселился в одной из многоэтажек, которые они проезжали по пути сюда. Жилые комплексы стояли кучно, дома стремились в небо, каждый метр площади распланирован и имел своё назначение. Парковка, тротуар, компактная детская площадка, теннисный корт. Комплекс походил на гигантский муравейник, глядя не него, Юля чувствовала себя случайно занесённым ветром листком.

Здесь, в старом трёхэтажном доме, было комфортно и уютно. Большие комнаты, светлая мебель, высокие потолки — всё словно защищало от действительности, от того мира, который гудел и звенел за толстыми стенами.

— Что тебе заказать на обед? — спросил Дима. — Здесь недалеко суши-бар и пиццерия, но если хочешь, закажу что-нибудь существенного. Первое, второе и компот.

— Давай лучше в магазин сходим? У тебя кухня шикарная, готовлю я хорошо, зачем нам готовую еду заказывать?

— Уверена, что хочешь стоять у плиты? Ты устала с дороги, отдохни, потом к врачу съездим, покажешься.

— Зачем?

— Вдруг у тебя сотрясение мозга? Надо показаться врачу.

— Нет у меня ничего, не выдумывай.

— Юля, я настаиваю. Не хочешь ехать — вызовем сюда.

— Дима, пожалуйста, я медик, я уверена, что кроме синяков травм нет, — ответила она, заглядывая в холодильник. — Ой, сколько продуктов! Ты заранее купил?

— Я заказал доставку, — довольно ответил Дима. — Правда, я предусмотрительный?

— Очень! Ты мне покажешь, как плита работает и зачем столько кнопок и клавиш? А то я в этой кухне себя чувствую, как в кабине самолёта. В замке тоже была шикарная кухня, но меня повар дальше посудомоечной машины не подпускал.

Дима подошёл к плите, посмотрел на панель:

— Теоретически всё должно быть просто, видишь кнопки управления сенсорные, нажмёшь — конфорка нагреется.

— Какая? И где, вообще, здесь конфорка?

Дима засмеялся:

— Да фиг её знает, я сам ни разу не пользовался! Но! У меня есть идея, к кому обраться с нашим вопросом. Сейчас позвоню одной удивительной женщине, маминой компаньонке, надеюсь, она мне не откажет.

Юля походила по кухне: мама моя, здесь никогда ничего не отыщешь! Нашла чайник, включила. Пока Дима говорит с удивительной женщиной, хоть чаю попить. Вкусностей в холодильнике было столько, что Юля растерялась. Запаянные упаковки решила пока не вскрывать, сделала им с Димой несколько бутербродов с колбасой и сыром, заварила чай. По себя отметила, что хлеб невкусный, надо другой купить, а из этого сделать сухариков.

Удивительная женщина пришла. Неопределённого возраста, то ли сорок, то ли пятьдесят, в длинном, летящем платье из тонкой, но плотной ткани, подчёркивающем стройную фигуру. Светлые волосы, короткая стрижка, лёгкий макияж — хотела бы Юля выглядеть хоть наполовину такой элегантной.

— Эвелина Платоновна! Счастлив видеть! Скучал, волновался и надеялся на скорую встречу! — Дима приветствовал гостью с распростёртыми объятиями.

— Так я тебе и поверила, дамскому угоднику, — рассмеялась Эвелина Платоновна. — Ну, знакомь нас, раз уж позвал.

Они всегда разговаривают, как в фильме о дворянских собраниях, или только сейчас, специально для Юли?

— Юля, — робко представилась она.

— Эвелина Платоновна. Начинку кухни я вам за полчаса объясню, здесь ничего сложного нет. Сможете готовить, печь пироги и торты, всё что угодно.

— Это ещё не всё, — заметил Дима. — Эвелиночка, вы же понимаете, что нам нужна комплексная помощь? У Юли совсем нет одежды, в большом городе она теряется, чувствует себя неловко. Без вашей поддержки никак не обойтись.

Эвелина Платоновна сложила руки на груди, взглядом окинула Юлю с ног до головы и посмотрела на Диму.

— Дима, ты сейчас на что намекаешь? Меня карьера воспитательницы никак не привлекает, я дама занятая и время своё берегу. Если будешь очень уговаривать, посоветую тебе кого-нибудь, в няни-гувернантки.

— Нам кроме вас никто не подойдёт, — уверенно сказал Дима. — Задача сложная, деликатная, единственная, кто её осилит — это вы.

— Маменьку боишься, свинус? — засмеялась Эвелина Платоновна. — Правильно делаешь, узнает, настучит тебе по голове, мало не покажется. А узнает обязательно, даже если я промолчу, у неё свои каналы.

Юля стояла у стойки, отпивала из чашки чай небольшими глотками. Как долго они будут говорить о ней так, словно её здесь нет?

— Боюсь, — Дима прижал руки к груди. — Потому и прошу вас о помощи. Но больше боюсь, что Юлю обидят только потому, что она доверчива и не ждёт от людей гадости.

— Охранника найми, я-то при чём? — паровала Эвелина.

Отчество Юля мысленно отбросила.

— Я вам не мешаю? — спросила она обоих. — Дима, мне выйти?

— О как! — почему-то обрадовалась гостья. — А девочка начинает мне нравиться. Сколько вам лет?

— Вы меня варить собрались? — усмехнулась Юля.

Заносчивость гостьи сильно действовала на нервы. Пусть она столичная светская львица, это ещё не значит, что можно смотреть на Юлю пренебрежительно и отвечать Диме так, словно он уговаривает выдрессировать глупого беспородного щенка. Юле нужна помощь, чтобы адаптироваться к другой жизни, но если Эвелина не желает тратить своё драгоценное время, Юля, как-нибудь, и сама обойдётся.

— Так сколько? — ещё раз уточнила Эвелина.

— Тридцать пять, — ответила Юля.

— И вы решились на такой, прямо скажу, кардинальный шаг. Что у вас с лицом?

Юля испуганно посмотрела на Диму: как ответить? Правду? Соврать? Они не догадались придумать никакой, более-менее подходящей, причины.

— Её избил муж, — объяснил Дима. — Я тоже виноват в том, что случилось.

— Дима, ты ни в чём не виноват, — вспыхнула Юля.

— Виноват. Я не достаточно просчитал ситуацию, упустил контроль, и произошло то, что произошло. Результат на твоём лице.

— Ничего себе какие у вас страсти! — восхитилась Эвелина. — Дима, нахал, мало того что ты привёз себе женщину, ты ещё и у мужа её утащил! Юля, не смотри на меня так, поверь, поступок Димы — вполне нормальное явление. Если медведю нужна медведица, он её хватает и тащит в берлогу.

— Могу я надеяться, что вы объясните эту правильную теорию маме, — осторожно уточнил Дима.

— Обойдёшься, с Еленой Яковлевной сам будешь разговаривать. Зато я сейчас соглашусь курировать твою протеже. Обрадовался?

— Очень! — Дима потянулся, чтобы обнять Эвелину, но та ловко отклонилась от его рук. — Спасибо, Эвелиночка, я знал, что вы добрая и мне не откажете!

— Не бесплатно же, — засмеялась та.

— Всё, что хотите, я ваш должник, — пообещал Дима.

— С тех пор, как я стала экономкой у твоей матери, ты мне должен, как земля колхозу, — заявила Эвелина. — Расплачиваться услугами будешь, пока мне ничего не надо, потом решу. Ты можешь уезжать, я позвоню.

Она повернулась к Юле.

*Эвелина Платоновна — та самая подруга Мальвины из романа "Невеста без места".

Глава 16

Начнём с кухни, здесь проще всего. Заодно и познакомимся поближе. Смотри, здесь практически всё сенсорное, но кое-что работает от пульта, освещение, например.

Эвелина сделала Юле подробную экскурсии по кухне и позвонила Диме.

— Нам нужна машина с водителем и, разумеется, банковская карта. С какой суммой? С большой, конечно, уверена, у девушки даже чулок приличных нет! Прекрати спрашивать глупости, нажалуюсь матери. Нет, я не шантажирую. И не пугаю. Предупреждаю пока, — смеялась в трубку Эвелина.

— Дима правда боится маму? — осторожно поинтересовалась Юля. — Или это вы шутите так?

— Какие шутки, девочка! Елена Яковлевна добрейшая женщина, но боятся её все, иногда даже я. Хотя, нет, вру, я не боюсь. Тем не менее стараюсь не раздражать, уж очень она громко кричит, у меня уши закладывает.

Юля изо всех сил надеялась, что никогда не встретится с Еленой Яковлевной. Зачем ей знакомиться с Юлей, неинтересной провинциалкой и всего лишь медицинской сестрой?

— Я не могу в магазин с таким лицом, — испугалась Юля. — Что продавцы подумают?

— Какая разница? — удивилась Эвелина. — Хотя… Ты права, можем встретить знакомых. Сейчас я тебя немножко подрисую, садись на стул.

Эвелина достала из сумки косметичку и, быстро и ловко, замаскировала синяк на Юлином лице. Если приглядеться, можно заметить, но Юля надеялась, что приглядываться никто не будет.

— Современная косметика творит чудеса, — довольно сказала она, поворачивая Юлину голову за подбородок. — В визажисты, что ли, пойти? Нет, хлопотно. Одевайся, мы выезжаем.

— Я одета, — чувствуя, как краснеет лицо, прошептала Юля. — У меня нет больше вещей.

Эвелина удивлённо подняла брови и присвистнула.

Теперь лицо вытянулось у Юли: чтобы эта дама, стильная, как картинка из модного журнала, свистела!

В небольшом роскошном магазине их обступили продавщицы:

— Чем могу помочь? У нас только вчера поступила новая коллекция! Сегодня слишком жарко, хотите кофе? Минеральной воды, чай с лимоном? — разом защебетали они.

Юля украдкой разглядывала интерьер, весь из стекла и зеркал. Казалось, всё здесь отражается многократно. Солнечные зайчики яркими бликами прыгали по никелированным подставкам, манекены в позирующих позах смотрели на Юлю с презрением и жалостью. Продавщицы дежурно улыбались, пряча за густыми пушистыми ресницами колючие взгляды.

— Желаем выбрать бельё для девушки, — распорядилась Эвелина. — Юля, иди в примерочную. Что ты застыла?

— Мне страшно, — призналась Юля. — Здесь всё такое… Не моё. Вдруг мне ничего не подойдёт?

— Подойдёт. Выпрями спину и топай в кабинку. Не теряй времени, мы пришли только за бельём, представляешь, сколько бутиков нам ещё придётся объехать?

В примерочной Юля один за другим надевала комплекты белья. Когда продавщица принесла уж очень откровенный набор со стрингами, Юля вернула его назад.

— Я такое не ношу.

В раздвинутые шторы заглянула Эвелина:

— Юля, договариваемся сразу и навсегда — мы покупаем то, что выберу я, независимо от твоих вкусов. Когда научишься сама одеваться, тогда и будешь решать, носишь или нет. Сейчас тебе придётся положиться на мой вкус и, поверь, он у меня очень и очень неплохой.

Юля кивнула и больше не спорила. Скажешь что-нибудь не то, Эвелина рассердится и оставит её здесь, наедине со своими проблемами и продавцами!

После белья они выбирали блузки, юбки, брюки, платья и костюмы. К третьему бутику Юля валилась с ног, но Эвелина была непреклонна.

— Терпи. Я не могу ездить с тобой на шопинг каждый раз, как тебе что-нибудь понадобится. Купим все самое необходимое, и я позволю тебе отдохнуть. Себе, кстати, тоже. Таскаться по жаре за покупкам — то ещё удовольствие.

Это — самое необходимое? За несколько часов они купили вещей больше, чем у Юли было за всю жизнь! Куда, например, ей носить пять пар чулок, если ноги всего две? А четыре пижамы зачем, она их каждую ночь менять будет? А узкое платье, обтягивающее настолько, что под него невозможно надеть даже нижнее бельё? Когда продавец подала это платье, Юля выглянула из примерочной и вопросительно посмотрела на Эвелину.

— Вы уверены? — она кивнула на платье.

— Вполне. В жизни разные случаи бывают, надевай, пригодится, — беззаботно ответила та, попивая холодный молочный коктейль.

За коктейлем в ближайшее кафе ей сбегала одна из продавщиц. Юля впервые видела, чтобы продавцы шли за напитками для покупателей. Она вообще не знала, что такое бывает.

На коробке с туфлями Юля увидела цену. Сколько они стоят? Сколько? Это же месячная зарплата горничной!

— Эвелина Платоновна, у них каблуки золотые? — спросила она, показывая на цену.

— Каблуки как каблуки, что тебе не нравится? Дорого? Иди к той стойке, где закрытая обувь, посмотри цену, — сказала Эвелина. — Можешь называть меня просто Эвелина, а то чувствую себя, как дуэнья с подопечной.

Юля повернулась в указанную сторону, но Эвелина схватила её за руку:

— Нет, не ходи, в другой раз посмотришь. Ещё упадёшь в обморок от удивления, голову разобьёшь, мало тебе на лице синяков. Юля! Не хлопай глазами, ты не ребёнок и здесь не цирк. Подошли туфли?

— Не знаю, я не надевала.

— Так надень! И поторопись, мне пора возвращаться на свою основную службу, а ещё тебя надо завезти.

Покупки заполнили весь багажник. Водителю пришлось сделать несколько ходок, чтобы поднять их в квартиру. Белые, чёрные, бежевые, алые, большие и маленькие магазинные пакеты праздничным ворохом рассыпались в прихожей. Юля оглядела всё это богатство и вспомнила, что забыла купить хлеб.

После ужина Юля почувствовала, что если немедленно, сейчас же не ляжет в кровать, то уснёт прямо за столом. Она отчаянно зазевала, пытаясь, чтобы не увидел Дима.

— Устала? Неужели даже наряды примерять не будешь? — улыбнулся он. — Эвелина Платоновна серьёзно подошла к вопросу, знал, что на неё можно положиться. Юланя, завтра придёт приходящая помощница, поможет тебе всё разобрать, развесить.

— Ой, не надо!

Не хватало ещё, чтобы ей прислуживали. Она и сама может всё повесить, только не сегодня.

— Кстати, Эвелина звонила, сказала, что ты держалась молодцом.

— Дим, я за ней как овца ходила, разве что не блеяла, — засмеялась Юля. — Слушалась во всём, снимала-надевала и кивала, как китайский болванчик. Сначала я её боялась, а потом она мне понравилась: уверенная такая, собранная, но не злая.

— Отлично, значит поладите. Юль, ну не зевай уже, иди спать. Ложись, я пока поработаю, расслабляться рано ещё.

Сначала она поменяет в телефоне симку, которую купила сегодня. Старую поставит, если сама захочет позвонить, чтобы на экране не высвечивались постоянно пропущенные звонки: звонила мама, тётя Люда, Саша. Надо бы занести номера в чёрный список, но пока у Юли не поднималась рука. Потом, когда она станет сильнее.

Кровать в выбранной спальне оказалась на удивление удобной. Юля устроилась под лёгким покрывалом, свернулась в клубочек и разглядывала пакеты с покупками, занявшие весь угол комнаты. Что вон в том, серебристом? Кажется летний костюм, платье и юбка. А в красном нижнее бельё, ну очень красивое, никогда у неё не было такого белья. В верхней коробке, конечно, обувь, но какая? Туфли, ботильоны или кремово-белые лёгкие босоножки с узенькими ремешками?

Сон пропал. Юля перемеряла бельё, платья, юбки, костюмы. В каждой вещичке она крутилась возле зеркала, любовалась собой, а потом аккуратно убирала свои обновки в шкаф. Последним надела узкое платье, облегающее, как вторая кожа. Под него получилось надеть лишь стринги и чулки. Резинка стрингов некрасиво выделялась на бёдрах, Юля решила их снять — всё равно она одна, никто не увидит. Распустила волосы, надела туфли и встала перед зеркалом. Из него на неё смотрела совершенно незнакомая молодая женщина. Красивая, стройная, вся какая-то смелая и вызывающая. Впечатление портил синяк на лице, и Юля напустила волосы на скулу.

— Ты прекрасна.

В дверном проёме стоял Дима. Юля смутилась, отскочила от зеркала, потеряла равновесие на высоченных каблуках и обязательно бы упала, если бы Дима не поймал её в объятия.

— Второй раз спасаю тебя от травмы! — развеселился он.

Поставил на ноги, отвёл ладонью волосы от лица и поцеловал.

Целовались долго. Никогда в жизни она так долго не целовалась: сначала стоя, потом присели на кровать, потом, как-то незаметно, они уже лежали, в ногах путалось покрывало. Дима резким движением скинул его на пол, притянул к себе Юлю, его рука поползла вверх по ноге, добралась до ажурной резинки чулок, потом выше.

— Оооо, — тихо простонал Дима.

Приподнялся, посмотрел в глаза:

— Юля…

Он замер, глядя на неё. Юля закрыла глаза, откинула голову, подставила шею его поцелуям. Дима ловко, одним движением, освободил её от узкого платья.

Следующие несколько дней, как сказал Дима, они были потеряны для социума. Точнее, Дима для работы, а Юля для общества. Распоряжение он давал исключительно по телефону, и когда секретарь предложил привезти на дом документы для подписи, Дима пообещал его уволить без выходного пособия. Секретарь оказался парнем понятливым, заверил, что документы вполне могут подождать и уточнил, что будет звонить лишь по крайней необходимости. Все текущие вопросы он перенаправит Диминым замам. Правда, крайняя необходимость всё равно возникала несколько раз в день.

Юля с удивлением узнала, что шикарная кухня подходит не только для приготовления еды. Когда Дима первый раз посадил её на разделочный стол, она попыталась вырваться.

— Ты что? Я здесь продукты буду резать, еду готовить, здесь нельзя.

— Не ёрзай, кому сказал! — весело прикрикнул на неё Дима. — Я тоже буду здесь готовить еду, поняла? Но у меня несколько другое меню, так сказать, экзотическое.

Юля попыталась спрыгнуть, он прижал её к столу обеими руками:

— Юланя, не буди во мне зверя, а то на плиту посажу, — грозно пообещал Дима, поглаживая её кончиками пальцев по спине. — Хочешь на плиту, моя горячая закуска?

— Извращенец! — весело взвизнула Юля. — Сажай, ты всё равно её включать не умеешь.

— В том-то и опасность. Нажму случайно на кнопку, и чья-то красивая попа подпалится. Будешь сидеть спокойно или нет?

Она сдалась. С ним Юля только и делала, что сдавалась. В кухне, в спальне, на жёстком, обтянутом синей кожей диване в гостиной, в джакузи. Оказывается, она не знала, что так бывает. Даже в первые годы после свадьбы Иван не был и вполовину таким активным и изобретательным. Не знала, как от прикосновений по коже пробегает горячая волна, от пяток до затылка. Сначала маленькая, но всё набирающая силу, она захлёстывает Юлю, заставляя плотнее прижиматься к Диминому телу. Не знала, что можно вдвоём пить кофе прямо в кровати, роняя крошки от круассанов на колени, а потом слизывая эти крошки друг с друга. Баловаться, как дети, прячась друг от друга в огромной квартире. Первый раз это получилось случайно: Юля зашла в необъятный шкаф, чтобы ровно уложить коробки с обувью, услышала, что Дима её зовёт и затаилась.

— Юланя? Ты куда делась? — недоумевал Дима, шумно расхаживая по комнатам. — Спряталась, что ли? Ну, ладно, учти, ты первая начала! Найду — пощады не будет.

Юля захихикала, как девчонка, зажала себе рот ладонью и прижалась к боковой стенке. Кое-как прикрыла дверь шкафа, законспирировала себя вешалкой с длинным, в пол, платьем. В шкафу было темно и душновато, но все неудобства компенсировали Димины вопли.

— Спряталась, да? И думаешь, что я тебя не найду? Найду! И накажу! Слышала пиццу привезли? Угадай, как я её буду есть? Юланя, ты в вентиляцию забралась, что ли? Если немедленно не выйдешь, разнесу всё по кирпичикам, — веселился Дима.

Нашёл. Она визжала, отбивалась и извивалась, как змея, пока Дима вытаскивал её из шкафа. Он перекинул свою добычу через плечо и понёс в свою спальню.

— Ты обещал, что вечером поедем смотреть город! — вредничала Юля, отталкивая его от себя.

— Ночью посмотрим.

— Ночью я буду спать!

— Это тебе так кажется!

— Тем более. Так поедем или нет?

Она совсем не хотела никуда ехать, капризничала просто потому, что ей нравился сам процесс. Нравилось, как Дима её уговаривает, шутливо ругает и запугивает, сжимая в объятьях. Нравилось быть такой, какой она, оказывается, никогда не была: смелой, активной, требовательной и даже распущенной. Юля не узнавала себя, словно в ней раньше спала совершенно другая женщина, пряталась где-то глубоко в подсознании. Сейчас эта женщина проснулась и не желала упускать ни минуты радости.

— Как только синяки пройдут, поедем с мамой знакомиться. Но сначала попрошу Эвелину Платоновну её подготовить, да и тебя тоже.

— Это обязательно? — немного струхнула Юля. — Может она со мной знакомиться не захочет.

— Обязательно и захочет. Она у нас дама строгая, прямолинейная, но хорошая. Надеюсь, ты ей понравишься. Эвелина подскажет тебе, как реагировать, если мама вдруг наедет.

— То есть? Будет ко мне придираться?

За что к ней может придираться Димина мама, совершенно незнакомая женщина? Хотя… Есть за что. Вряд ли ей понравилось, что сын привёз из провинции замужнюю женщину. Юля, как ни оправдывайся, бросила мужа и семью. Если бы Саша бросил семью, его новую подругу Юля бы точно невзлюбила.

Глава 17

Эвелина Платоновна ничего не успела подсказать — мама Димы приехала внезапно, без предупреждения.

К счастью, в квартире был порядок — Юле всё-таки пришлось воспользоваться услугами приходящей помощницы, обед готов и Дима дома. Если бы он отсутствовал, Юля, наверное, в самом деле бы спряталась в вентиляцию. Пока она предоставила Диме встречать Елену Яковлевну, а сама шмыгнула в боковую комнату.

— Если гора не идёт к Магомеду, то Магомед идёт к горе, — громко сообщила Димина мама. — Можно войти?

От вопроса Юля содрогнулась. Дима пригласил маму в гостиную, Юля затаилась в холле.

Сейчас он один на один будет объясняться с мамой. Юля ещё не видела Елену Яковлевну, но одного её голоса хватило, чтобы понять: она пришла не поздравить сына с благополучным возвращением. Уйти в спальню и подождать, пока гроза пройдёт мимо? Другая, прежняя Юля так бы и сделала, но сегодняшняя Юля говорила Диме, что ничего не боится. Что же она сейчас прижимается к стене и испуганно прислушивается к голосам из гостиной?

Юля переодела домашнее платье, заплела волосы в косу — для более изысканной причёски не было времени, и решительно пошла в гостиную, знакомиться.

— Ого! Вот и яблоко раздора явилось, Алёнушка твоя, — сказала Елена Яковлевна.

— Я — Юля.

— Знаю, милочка, кто ты. И что здесь делаешь, тоже знаю. Не смущает, что Дмитрий женат, ребёнок есть?

— Смущает, — призналась Юля.

— Тогда зачем согласилась? До чего молодежь наглая пошла! Уехала с чужим мужем, бросила своего, насколько я знаю, и дети есть? Что это, милочка, у вас на лице? Любовники побили, за безобразное поведение?

— Мама! — Дима вскочил с кресла. — Немедленно прекрати! Юля, сделай, пожалуйста, нам чаю.

— Пусть лучше пылюку протрёт, чай у неё не факт, что получится, — ехидно заметила Елена Яковлевна. — Дима, ты теперь всех горничных будешь привозить? Из каждой поездки?

— Юля, пожалуйста, — ещё раз попросил Дима, не обращая внимания на мамин вопрос.

Юля вышла. За спиной Елена Яковлевна, на повышенных тонах, продолжала допрос.

— Чего же ты у него собак не забрал? Безродные блохастики нам бы тоже ко двору пришлись.

Юля зашла на кухню, закрыла дверь. Отсюда слышны громкие голоса но, к счастью, не разобрать слов. Чай Елена Яковлевна ждать не стала: высказала сыну всё, что она думает об их с Юлей отношениях и ушла, громко хлопнув дверью.

— Юланя, не переживай, — сказал Дима. — Остынет, я с ней поговорю.

Юля кивнула. Обидно, но чего ещё она могла ожидать? Что Елена Яковлевна бросится к ней с распростёртыми объятиями?

Синяки прошли и Юля, наконец, смогла поехать в федерацию. Работа захватила, закружила и утянула за собой, как водоворот. С первого дня Юля почувствовала себя в родной стихии: здесь она была нужна, здесь на неё надеялись и рассчитывали. Коллеги охотно помогали советами, Юля с удовольствием влилась в большой дружный коллектив. Она часто задерживалась на работе, но теперь никто не требовал ужина, не ожидал, что она, забыв про отдых, ломанётся решать все накопившиеся за день бытовые проблемы.

Юля решила позвонить домой. И пусть обида всё так же пряталась в груди острой колючкой, Юля хотела знать, что там без неё происходит. Как бы она не обижалась, но у неё остались обязательства перед сыном и бабулями. Ивану она больше ничего не должна, с той самой минуты, когда он с размаха ударил её по лицу.

Она набрала номер домашнего телефона. Трубку взяла тётя Люда.

— Во, очнулась, — зло ответила тётя на приветствие. — Что, выгнал тебя твой мужик, прощение просить собралась?

— Позовите маму.

— Про мать вспомнила? Анна! Аннушка! Юлька звонит, будешь говорить? — прокричала тётя Люда. — Кивает, ага, ну на тебе твою маму, распутница.

Мама сразу начала плакать:

— Юля, как ты могла, Юля, как же так…

В груди защемило, Юля поняла, что сейчас тоже зарыдает. Собрав всё мужество, набрала полную грудь воздуха и перебила маму:

— Послушай меня, пожалуйста, — попросила она. — В комоде, в верхнем ящике, лежит моя банковская карта. Получу зарплату, положу на неё деньги, вы каждый месяц будете снимать. Пинкод я тебе на мобильный скину.

— Юля, ты когда приедешь? Завтра? Я с Иваном поговорю, ты его не бойся.

Кажется, мама её не слышала. Юля повторила про деньги ещё раз, медленно, чётко, внятно. Громко, так, чтобы и тётя Люда слышала, она, наверняка, приложила ухо к трубке, или включила звук на громкую связь, бывает у неё такое.

— Не знаю, но точно не скоро, — твёрдо сказала Юля.

— Немедленно возвращайся, слышишь? Хватит по мужикам путаться! — влезла в разговор тётя Люда. — Анна, что ты ноешь, скажи ей как мать. Прикажи! Юля, домой, я кому сказала!

Сегодня был долгий и насыщенный день, но до сих пор Юля не чувствовала усталости, а сейчас навалилось. Голова стала тяжёлой, в висках медленной тянучей волной наливалась боль. Не надо было звонить, положила бы деньги Татьяне, попросила передать, та бы не отказала.

— Мама, тётя Люда, вы меня услышали? Я пришлю вам денег, как только заработаю.

— Обойдёмся без твоих подачек, — заявила тётя Люда.

— Юля, ты от нас откупаешься, что ли? — голос мамы, из слёзно-печального, поменялся на обиженный. — Нате вам и не мешайте мне жить? Мы тут слегли с Людой, по квартире еле ползаем, а тебе и дела нет?

Она что-то ещё говорила, тётя Люда её перебивала и вставляла свои реплики. Юля прикрыла рукой трубку. Ей надо время, чтобы успокоиться. Они уверены, что Юля должна вернуться домой? Приехать, как побитая собака, поджав хвост и виновато заглядывая в глаза? Да в чём она виновата? В том, что только здесь узнала, что на свете бывает другая жизнь?

— Не забудьте в следующем месяце проверить карту, — сказала она и отключилась.

Следующий звонок был Татьяне.

— Ох ты, Юля! Ну даёшь, мать! Я чуть не рухнула, когда узнала! Давай, рассказывай, как ты устроилась. Богатый он? Дом большой? Машину тебе уже купил? А шубу? Или ты сразу яхту запросила, чего скромничать?

— Зачем мне летом шуба, Таня? У меня всё хорошо, у тебя как? Бабули не болеют, не знаешь?

— Чего с ними сделается, их палкой не перешибёшь. Молодые ещё тётки, больше ноют и притворяются, не переживай. Юль, ты молодец, я тобой прям горжусь. Смотри, не вздумай возвращаться, держи характер! Тянет, небось, домой, да?

— Нет, не тянет, — честно призналась Юля.

— Правильно! Нечего здесь делать. Тётя Люда твоя когда позвонила, я поверить не могла, что ты решилась. Не зря говорят: в тихом омуте черти водятся, пошла на свидание и даже мне ни словечка не сказала.

— Не ходила я на свидание!

Таня не дала продолжить:

— Я же не в осуждение я, наоборот, тобой восхищаюсь! Звони чаще, подруга, сейчас мне пора. Это ты у нас теперь миллионерша, а я на работе сижу, на жизнь зарабатываю.

Саше Юля звонить не стала, а о муже старалась вообще не вспоминать. Получалось не всегда, в голове застрял вопрос: почему? Иван и раньше её ревновал, мог позвонить с проверкой или долго выспрашивать, с кем она разговаривала по телефону. Мог распсиховаться и не пустить на посиделки с коллегами. Но никогда не поднимал на неё руку, самое большое — накричит, разозлится. Мирились они быстро — Юля подробно отчитывалась мужу, доказывала, что повода для ревности нет, и Иван успокаивался. В этот раз он не потрудился её выслушать, закидал упрёками, как будто ни в чём не сомневался и её измена — доказанный факт.

В воскресенье Дима обещал в офис не уезжать. Юля обрадовалась: они смогут провести вместе целый день. Она приготовит вкусный обед, всё то, что он любит, а потом и ужин. Красивый романтический ужин, со свечами, розами на высоких стеблях и приглушённым светом. Дима включит медленную музыку, они будут танцевать и обниматься.

— Юланя, я Катюшку урывками вижу, и то не каждый день. Давай её на выходной заберём от бабушки? — предложил Дима.

То есть романтика отменяется? Ну и ладно, успеют ещё, не последний у них вечер. Юля с удовольствием познакомится с Катей, но забирать-то её надо от Елены Яковлевны!

— Ты сам за ней поедешь, хорошо, без меня?

— Мама при ней ни слова не скажет, не волнуйся. Она считает, взрослые разногласия детям слышать ни к чему. Когда отец был жив, они при нас с братом никогда не ссорились. Дождутся, пока мы спать пойдём, закроются на кухне и шипят друг на друга, как змеи, — засмеялся Дима.

— Почему шипят?

— Так мы же не дураки, могли подслушать! Вот они и говорили тихо, для конспирации. Ладно, тогда я заберу Катю, и мы за тобой заедем.

Пятилетняя Катя оказалась совсем не похожа на своего отца: светленькая, голубоглазая, наверное, на маму похожа. Зато характер, как заметил Дима, был его. В детстве с него тоже нельзя было спускать глаз. Из программы, предложенной Димой, Катя выбрала аквапарк.

— Дим, у меня купальника нет.

— Купим по дороге.

В магазине Юля взяла первый подошедший ей по размеру купальник. Обычный, скромный и недорогой. Юле он понравился и она не стала больше ничего примерять.

— Юля, ты как метеор: зашла в отдел и вышла, — засмеялся Дима. — Так в аквапарк хочется, давно не была?

— Никогда не была, — призналась она.

— Ура! — обрадовалась Катя. — Я тебе буду всё показывать, а ты меня на ватрушке катать, хорошо?

Юля согласилась. В аквапарке ей сразу всё понравилось: «весёлая речка», по которой можно было плыть на ватрушке, то и дело попадая в маленький искусственный водоворот, шум воды, жемчужные брызги водопадов, весёлые крики и атмосфера праздника, как в детстве. Юля поднялась вместе с Димой и Катей на горку и остановилась: стало страшно. Глупо бояться обычного развлечения, с горки, с воплями и визгами, скатывались дети и взрослые, но Юле было не по себе.

— Боишься, да? — догадалась Катя. — Не бойся, я с тобой поеду, будем вместе кричать.

Кричали они от души. Катюшке вопли явно доставляли не меньшее удовольствие, чем сам процесс, орать она начала в самом начале. Когда их выкинуло в бассейн, Юля от нежданности нахлебалась воды, судорожно вынырнула, разыскивая глазами ребёнка. Катю уже выхватил из воды Дима.

— Теперь на ту! — пальцем показала девочка. — А потом на синюю! И на зелёную тоже хочу!

После горок решили поплавать в бассейне. Дима с телефоном устроился на топчане, Юля с Катей играли в рыбок.

— Я маленькая рыбка, а ты большая, ты меня догоняй. А потом наоборот — я буду тебя догонять, — на ходу придумывала Катя условия игры.

— Ты меня догонишь и я тебя съем, ты же маленькая, — засмеялась Юля.

— Я маленькая, но ядовитая!

Дима подошёл к бортику, махнул им, чтобы подплыли.

— Девочки, мне очень жаль, но нам пора ехать, мне срочно надо в офис.

— Ааааа! — Катя сразу заплакала. — Ты обещал! Ты сказал!

Юля обняла девочку, прижала к себе:

— Дим, можно мы тебя здесь подождём? Сделаешь свою работу и приедешь к нам.

Он вздохнул, отрицательно покачал головой:

— Быстро не получится. Извини, неожиданно всё произошло, сейчас без моего присутствия не обойтись.

— Я не хочу домой! Не хочу! Не хочу! Не поеду! Я хочу быть рыбкой! — кричала Катя и била по воде руками.

Юля прижала её плотнее, подхватила и взяла на руки: в воде девочка была совсем лёгкой.

— Давай попросим папу оставить нас здесь? — предложила она. — Мы поплаваем, ещё покатаемся, а потом я отвезу тебя к бабушке.

Девочка настороженно затихла. Две пару глаз: голубые и карие, внимательно смотрели на Юлю.

— Ты будешь со мной кататься? А потом мы пойдём на «весёлую речку»? И обедать вместе пойдём? — недоверчиво спросила Катя.

— Обязательно. Когда нам надоест быть рыбками, пойдём с тобой в парк, хочешь?

Бассейн опять огласил визг — на этот раз восторженный.

— Юля, я оставлю с вами водителя. Если устанешь, он и один за ней присмотрит, — сказал Дима.

— От чего я устану? — улыбнулась она. — Не волнуйся, нам будет весело, хотя с тобой, конечно, было бы ещё лучше.

Дима уехал.

Глава 18

После аквапарка они с Катей поехали в детское кафе, есть хотелось ужасно. Катя пыталась заказать себе только десерты, но Юля уговорила девочку взять нормальной горячей еды, первое и второе. Потом отправились на аттракционы и укатались до головокружения. В перерывах между качелями, прыгалками, самолётиками и заездом на машинках пошли есть мороженое и пить лимонад. Катя хвасталась, что умеет считать, и по пути Юля задавала ей простые примеры.

— Три белки позвали гулять трёх зайцев в сад. Каждый взял в саду по груше. Сколько груш они унесли с собой?

Катя подумала, повторила условие, шёпотом сложила цифры:

— Шесть!

— Правильно. Выбирай, какой тебе рожок купить.

— Я хочу клубничное и шоколадное, — решила Катя.

— Два сразу? Как ты их будешь есть?

— Сразу и буду.

Девочка открыла оба рожка и по очереди лизала то одно, то другое:

— Юля, говори ещё задачу, — попросила она.

— Я купила четыре яблока. Твой папа купил два, а ты купила одно. Дома мы их помыли и положили на тарелку. Сколько яблок в тарелке?

Задача оказалась слишком сложной. Катюшка назвала несколько ответов и Юля поняла, что она пытается угадать.

— Нет, ты считай, а не угадывай. Четыре плюс два плюс один.

— Тогда держи мороженое, — Катя протянула её рожки. — Можешь полизать, только вафельку внизу не откусывай.

Девочка растопырила пальцы и, загибая, быстро нашла ответ:

— Семь!

К вечеру Катя и Юля, растрёпанные и счастливые, решили поехать домой.

В машине девочка заснула. Положила голову Юле на колени, обняла её за руку и засопела. Юля погладила свободной рукой мягкие светлые волосы. В следующий раз надо взять с собой раз расчёску.

Въезд в элитный дачный посёлок она увидела издалека: освещение, шлагбаум, охрана. Ничего себе — деревня бабушки! Они проехали по уютной, выложенной плиткой улице, свернули и остановились возле дома. Точнее, особняка: двухэтажного, с высокой крышей и кованными воротами, напоминающими ворота в питерском Летнем саду. Здесь тоже была охрана, во всяком случае, молодой плечистый мужчина, который вышел им на встречу, не был похож на садовника.

— Проводите, пожалуйста, Катю в дом, — попросила Юля водителя.

Она осторожно разбудила девочку.

— Котёнок, просыпайся. Иди, тебя бабушка ждёт.

Бабушка, Елена Яковлевна собственной персоной, вышла на крыльцо. Что делать? Подойти поздороваться, или не нарываться и по-быстрому нырнуть в машину? Проблема решилась сама собой: Катя побежала к Диминой маме, та взяла её за руку и, не обращая внимания на Юлю, увела в дом.

Если бы Юлю не мучило беспокойство за оставленных домашних, всё вообще было бы замечательно. Разговоров о Диминой жене они оба успешно избегали, и пусть Димина мама приняла Юлю в штыки, Юля всё равно с интересом слушала его рассказы о домашних, о брате и племянниках, об Эвелине и Елены Яковлевне. В конце лета у Елены Яковлевны будет день рождения, и она ждала к себе всю семью.

— Это она сейчас скучает, а приедет братец со своим семейством, маме мало не покажется, — смеялся Дима.

— Почему?

— Он же у нас многодетный отец! Что ты удивилась, правда-правда. У них с женой трое своих, плюс двое приёмных.

— Они взяли детей из детдома? — удивилась Юля.

— Нет, это девочки её покойной сестры, сиротами остались. Точнее, двоюродной сестры, но какая разница? Когда все дети собираются у мамы, Эвелина просит отпуск. Говорит, её нервные клетки потом ничем не восстановить.

— Елена Яковлевна её отпускает?

— Отпускает, каждый раз целая история. Мама кричит, что Эвелина бросает её на произвол судьбы, Эвелина — что она компаньонка, а не нянька и не аниматор. Потом мама отпускает и, самое большое через неделю, требует вернуться. Представляешь, пятеро детей брата плюс Катя? Они мамин дом за один день разносят! Не знаю, когда она больше радуется, когда они приезжают, или когда собираются домой.

Ко дню рождения мамы Дима готовился серьёзно: заказал цветы, шоу с вечерним фейерверком, её любимую эстрадную певицу. Юлю попросил выбрать подарок.

— Откуда я знаю, что подарить твоей маме? — удивилась она.

— Я тоже не знаю. Юланя, ну помоги мне, придумай что-нибудь оригинальное.

Что можно подарить человеку, у которого всё есть? Юля бы легко определилась, что подарить бабулям или Татьяна, но Елене Яковлевне? Вся надежда была на Эвелину, может она подскажет правильный выбор?

— Завтра я на работе допоздна, послезавтра тоже, — прикидывала Юля. — Спроси у Эвелины, на следующей неделе она сможет со мной пойти?

— Позвони и спроси. Юля, ну что ты скуксилась? Не прячься за мою спину, тем более ты её знаешь, начинай контактировать напрямую.

— Мне неудобно.

— Неудобно на потолке спать, одеяло падает, — засмеялся Дима. — Завяжи мне галстук, пожалуйста.

Юля расправила на Диминой шее галстук, завязала аккуратный узел. От Димы приятно пахло свежестью и чуть-чуть горьковатым парфюмом. Так пахнет трава утром, когда ещё не высохла ночная роса, земля после ночи влажная и холодная, но солнышко уже пригревает, обещая долгий жаркий день. Вдруг остро захотелось такого дня: с бездонным голубым небом, облаками, лениво плывущими куда-то за горизонт, жужжанием насекомых, густым, вкусным горячим воздухом, поднимающимся от нагретой земли.

Дима потянулся к ней губами, Юля обняла его, уткнулась лицом в грудь, затихла.

— Дима, у тебя совсем-совсем времени нет?

— Ммм, — промычал он, покрывая поцелуями Юли шею. — Для тебя я абсолютно свободен на ближайшие сто лет.

Домашняя блуза мешала Диминым губам продвигаться дальше, и он стянул её с Юли. Подхватил на руки, понёс в спальню.

— Опоздаешь! — вырывалась она. — Дима, я тебя сейчас не отпущу, и провалятся все твои утренние планы!

— Не отпускай, — легко согласился он, развязывая галстук. — Фиг с ними, с планами. Зачем они нужны, если ты меня отпустишь?

Юля хихикнула, помогая ему раздеться. Ой, не знает Елена Яковлевна, как её сын стал относиться к своей работе! Дима говорил, что бизнес для мамы — святое. Что бы не произошло, дело прежде всего.

— Димочка, а твой этот, бизнес, не пострадает, если ты на совещание опоздаешь? — она потянула с него брюки и небрежно откинула их на кресло.

Брюки до кресла не долетели, упали как раз на вазу с лилиями. Идти сегодня Диме в другом костюме.

— Я же не первый день в бизнесе. И, вообще, о чём ты думаешь? Ты должна обо мне думать!

— Я и так о тебе думаю, только и делаю, что думаю о тебе. Ты как тот день, в который я хочу.

— Какой день? Потом расскажешь.

Юля закрыла глаза, обхватила Диму руками и ногами, чувствуя каждой клеточкой, как горит его кожа. Вот так бы раствориться в нём сейчас, впитаться, как вода в песок, чтобы всегда, каждую секунду, чувствовать его рядом, близко настолько, что ближе и быть невозможно. Ощущать его сильные широкие ладони на себе, плавиться от его прерывистого дыхания.

— Юланя моя, Юланя, я люблю тебя, — шептал Дима.

— Я тебя люблю…

— Никому не отдам.

— Не отдавай…

Как она раньше жила без него? Без его рук, без его губ? Без их объятий и поцелуев, без утреннего ожидания ещё одного чуда, которое подарит новый день? Без вечернего всепоглощающего счастья, когда они, наконец, встречаются, Дима выключает на телефоне звук и принадлежит только ей? Без его тёплых, уютных рук, без его ласкового взгляда? Почему они раньше не встретились?

Костюм, разумеется, пришлось надевать другой.

Уже на пороге Дима спросил:

— Юль, что ты говорила про моё время и про день, я не понял?

— Иди уже, — развеселилась она. — Ты хоть и большой начальник, но сам же говорил: работа ждать не может.

— Не в нашем случае. Не волнуйся, без меня не начнут. Так что про время?

— Когда у тебя будет свободный день, давай поедем загород? В лес, или в поле, мне всё равно. Выедем пораньше, на рассвете, будем лежать на траве и смотреть, как встаёт солнце. А потом будет жарко, но мы всё равно останемся валяться. Только надо подальше от людных мест уехать, вдруг мы будем неприлично себя вести? — засмеялась она.

Карие Димины глаза потемнели, стали непроницаемыми, чёрными. Он глубоко вздохнул, мотнул головой, словно ему жал шею узел галстука:

— Юленька… Что ты со мной делаешь? Ты понимаешь, соблазнительница, что от твоего предложения мне сейчас совещание придётся отменить? — простонал он.

— Я же не говорю — сегодня, сегодня уже поздно, и вообще тебе пора ехать! Всё, иди, вечером скажешь, получится у нас или нет.

— У нас всё получится, так получится, как никогда ни у кого не получалось, — пообещал Дима на прощание.

Юля посмотрела на часы: сегодня она дежурит с двух, можно ещё немного поспать, если не вызовут по экстренным обстоятельствам. Она сладко потянулась и не спеша пошла в спальню. Ну и поросята они с Димой! Ваза перевёрнута, брюки от костюма промокли и испачкались цветочной пыльцой, кровать не убрана, на полу лужа. Какой тут сон, надо уборку делать!

Эвелина от похода по магазинам категорически отказалась, пришлось ехать одной. Юля обходила один магазин за другим, пока не устала. Нет, так не пойдёт, она потратит весь день и ничего не купит. Дима сказал, что обычно дарит матери украшения, какие Юля не уточняла, понятно же, что дорогие и изысканные. В этом году Елена Яковлевна заявила, что побрякушки ей надоели,она их редко носит и скоро в доме придётся стоить бронированный отсек, чтобы хранить все эти цацки. Мама желала необычный подарок, приятный и душевный. Дима растерялся, Юля посмеивалась, предлагая котиков, кроликов и мышек. Чем не душевно? Или набор для бани, тёплый и нужный подарок. Но к его просьбе она отнеслась серьёзно — Дима слишком занят, чтобы убивать время в магазинах, к тому же мужчине трудно понять, что понравится женщине, особенно такой обеспеченной, как его мама.

В отделе рукоделия Юля задержалась. Витрины ломились от наборов для вышивания, они лежали яркими стопками: большие и маленькие, совсем крошечные, сложные и простые. Когда-то Юля мечтала купить себе готовый набор, она умела вышивать, но ей всегда не хватало то времени, то денег. Стоило рукоделие недешёво, для Юли недёшево, зато для Елены Яковлевны сущие копейки!

— Вам для мастера или для новичка? Что хотите вышить? Цветочные композиции, животные, природа, у нас вчера поступила новая коллекция, сейчас я покажу! — обрадовалась её вниманию продавщица.

Юле нравилось всё, но, на всякий случай, она решила подстраховаться и позвонила Диме.

— Елена Яковлевна увлекается рукоделием?

— Что? — удивился Дима. — Чем увлекается?

— Она умеет шить, вязать, может готовить любит, или тортики печь?

— Кулинарную книгу точно не покупай, я первый ею по голове огребу, — хохотнул Дима. — Когда я в школу ходил, вязала, вышивать вроде начинала, точно не скажу.

— А потом?

— Потом папа умер и маме стало не до развлечений, пришлось всё дело на себе тащить. Мы с братом старались быть полезными, но толку, зелёные ещё были.

Если пробовала вышивать, значит, опыт, пусть совсем маленький, у неё есть. Тогда стоит брать не для начинающих, а что-то более существенное.

— Дима, скажи, что ей понравится? Природа, городской пейзаж, портрет? Может животные?

— Картину выбираешь? Тогда Айвазовского, само оно. Пойдёшь грабить музей — меня позови, — веселился Дима.

Точно! Как она сразу не догадалась? С этого и надо было начинать! Узнать её вкусы и выбрать подходящую композицию.

— Дима, какой у Елены Яковлевны любимый художник?

— Госзнак. Такие картинки печатают — загляденье, чем больше на них нолей, тем приятнее глазу. Американский, кстати, мама тоже ценит.

— Я серьёзно. Она любит Айвазовского?

— Юля, ты меня пугаешь! Третьяковку будем брать? Она любит природные пейзажи, море, в доме висит несколько картин, сама увидишь, когда на днюху пойдём. Ещё вопросы есть, а то я занят?

Вопросов больше не было, кроме одного: в качестве кого Юля пойдёт на день рождения Елены Яковлевны? Любовницы её сына? И почему Дима решил, что Юлю, вообще, туда пригласят? Она очень надеялась, что его мама не захочет её видеть, потому что добром их встреча закончиться не может.

Репродукции с водой Юля не рассматривала, кроме них было из чего выбирать. Она остановилась на осеннем лесу. Ещё зелёная, но местами уже пожухлая трава, высокие деревья в жёлтых, красных, багряных одеяниях, сквозь ветки, кое-где уже голые, пробивается золотистый свет утреннего солнца. Много красок и умиротворения. Правда, работы с такой картиной тоже много, но и торопиться некуда.

Подарок привёл Диму в замешательство:

— Ээээ, ты уверена? Почему вышивка? Давай тогда готовую купим, в хорошей раме, чтобы сразу на стену повесить.

— Дима, ты не понимаешь, здесь самое интересное — процесс.

— Ну, не знаю. С вами, женщинами, никогда на все сто процентов не угадаешь, понравится или нет. Предлагаю туда ещё что-то добавить, вопрос — что?

— Серьги, кулон, цепочку, вазу авторской работы, опять же картину можно. Точно Третьяковку не рассматриваем?

— Яхту, машину, виллу на берегу моря, — продолжил Дима. — С авторской работой интересная идея.

— Посуду! — осенило Юлю. — Все женщины любят красивую посуду. Я когда выбирала, заметила рекламу выставки, пошли туда сходим?

Посуду Дима утвердил, они выбрали шикарный чайный сервиз. В подарочную коробку к сервизу Юля добавила вышивку.

— Сама будешь объяснять, зачем она маме, — предупредил Дима с улыбкой. — Если что — я в группе поддержки.

— Дима, я не пойду её поздравлять. Это неприлично и неудобно, пойми.

— Юля, я тебе обещаю, что мама воздержится от замечаний, ты мне веришь?

— Верю, но всё равно не пойду.

Поздравлять маму Дима всё-таки поехал один. Зато назад вернулся с Катюшкой и они вместе прекрасно провели время.

Глава 19

На работе сегодня выдался совсем лёгкий день, и домой Юля поехала рано, ещё пяти не было. В мечтах планируя уютный вечер вдвоём с Димой, спустилась в шумную прохладу метро. Дима передвигался по городу исключительно на машине, а Юля любила метро и считала его самым быстрым и удобным транспортом. Не надо долго ждать, не бывает пробок, быстрее ничем не доедешь.

Телефон зазвонил сразу, едва она поднялась на эскалаторе наверх. Звонила мама. От удивления Юля нажала не ту кнопку, засуетилась, уронила раскрытую сумочку. Чуть ли не ползая на коленях между чужих торопливых ног, собрала свои вещи. Кошелёк, футляр с солнечными очками, салфетки, помаду, разные мелочи и, самое главное, ключи.

Маме она перезвонила.

— Мама, здравствуй. Как вы?

— Никак вспомнила про старух? — злобно спросила тётя Люда. — Лёжкой Аннушка лежит, я с её телефона звоню.

Юля вздохнула. Первое время она звонила домой часто, но неизменно нарывалась на грубость или жалобы. Тётя Люда всячески её обзывала, мама упрекала в неблагодарности и аморальном поведении. В конце концов Юле надоело, она сказала, что будет перечислять им на карточку деньги, а звонить больше не будет. Соскучатся — они знают её номер телефона. Дима тогда удивился и не поверил в твёрдость её намерений. Но после заметил, что Юля молодец, и у неё, оказывается, есть характер.

— Тётя Люда, что вы хотели? — строго спросила Юля.

Тётя, как обычно, начала ругаться. Юля отключила звонок. Хватит! Сколько всего она выслушала, сколько старалась быть хорошей для всех, и что из этого вышло? Дима как-то говорил, что бывают ситуации, когда надо язык себе прикусить, но ни в коем случае не вступать в разговор. Кажется, сейчас у неё как раз такая.

Тётя перезвонила ещё и ещё, только на третий раз Юля ответила:

— Будете ругаться — заблокирую, — предупредила она.

— Да уж знаю, что неинтересно тебе наше с Анной мнение, — пробурчала тётя Люда. — Совсем забыла старух немощных, хоть ноги с голоду протянем, тебе и дела нет.

— Что? — возмутилась Юля. — Я вам два раза в месяц деньги на карту кладу. Между прочим, хорошие деньги, больше, чем моя зарплата раньше была. Вы на них еду не можете купить? Вам мало?

— Какие деньги? — опешила тётя Люда. — Юлька, ты о чём говоришь-то?

— Тётя Люда! Я же с вами разговаривала, с вами и с мамой. Сказала, что в комоде, в верхнем ящике лежит моя банковская карта. Код вам сказала, и что буду добавлять на неё деньги на ваше содержание, чтобы не пришлось только на пенсии жить.

На том конце провода тётя притихла. Юля слышала, как она, обиженно сопя и что-то бормоча себе под нос, пошаркала тапочками в большую комнату. Как привычно скрипнул ящик комода. Верхний ящик всегда открывался с неприятным визгливым звуком, сколько Юля не смазывала свечкой пазы, ничего не помогало.

— Нет тут никакой карты, — сердито сказала тётя.

— Люда, подвинься, дай-ка я вещи достану, — услышала Юля в трубке тихий шёпот мамы. — Может где под кофтами завалилась, или в углу.

— Мама, тётя! Видите шкатулку? Смотрите в ней! Ну что вы, в самом деле, моя карточка там всю жизнь лежит! — закричала Юля.

— Всю может и лежит, а сегодня не лежит, — проворчала тётя. — Нету ничего, весь ящик перевернули.

— Как нету? — растерялась Юля. — Не может быть.

Столько времени прошло, а они только хватились карточки! Неужели раньше не нужны были деньги? Или дело в возрасте и плохой памяти? Отругали Юлю и забыли, что она сказала про материальную помощь? На что они обе покупали лекарства, витамины, любимые тётей биодобавки? А вкусную рыбку, которую мама ждала с каждой Юлиной зарплаты? Значит, обе вынуждены были жить лишь на пенсию и отказывать себе во всём? Или Иван подкидывал бабулям денег?

— Позовите Ивана к телефону, — решила Юля.

Раз уж начали искать карточку, надо её найти. Тем более кто-то же снимал с неё деньги, Юля ежемесячно проверяла баланс.

— Так это… Нет его дома. На работе он. И, вообще, сама ему звони, — непонятно почему запинаясь, залепетала мама.

Юля удивлённо посмотрела на телефон, словно там, на экране, был написан ответ маминого странного поведения.

— Мам, вам деньги нужны или нет? — мягко спросила она. — Если вы их не снимали, может Иван снимал? Продукты покупал, в аптеку ходил?

— Держи карман шире! — тётя закричала так громко, что Юля вздрогнула. — Спасибо, хоть коммуналку платит. Юля, деточка, вернулась бы, пожалела старух. Пропадём ведь. И Сашка совсем от рук отбился, сутками дома не бывает.

— А где ночует? — заволновалась Юля.

— Кто же его знает? Возвращайся, Юленька, доченька, что же ты семью бросила…

Юля почувствовала, как горлу подступил тугой колючий комок. Всё, хватит разговаривать! Взялась выяснять про деньги, нечего устраивать коллективную истерику.

Она попрощалась с мамой и тётей, позвонила Татьяне. Больше некого просить о помощи.

— Ой, потеряшка наша! — обрадовалась подруга. — Привет, рассказывай, как живёшь!

— Хорошо. Тань, мне помощь нужна.

Юля подробно объяснила, в чём проблема. Кто-то же снимал деньги с её карты!

— Ты проверь, куда средства расходуются. Зайди в личный кабинет в банке и посмотри: когда, куда, в какое время, — посоветовала Таня.

Как она сама не догадалась? Юля быстро набрала пароль в личном кабинете и удивлённо охнула: места, где тратились её деньги, бабули точно никогда не посещали. Дорогой бутик мужской одежды. Ночной клуб, тоже недешёвый. Магазины, расположенные в другом конце города. Туда добираться надо на автобусе, который проходит в трёх кварталах от их дома, да ещё и раз в час!

— Таня, слушай, я перечислю, где делались покупки, — сказала она подруге. — Очень интересные места.

На третьем бутике Таня её перебила:

— «Тоф и Мор»? — переспросила она. — Ах ты засранец малолетний! Юль, это же Сашка, точно он! Я недавно у него куртку видела их фирмы, ещё удивилась, откуда у него деньги, там же дорого. И в клубе вчера, не иначе, он тусовался, больше не кому.

— Вполне мог Иван тусоваться, да и в «Тоф и Мор» мог заглянуть, — возразила Юля. — Что ты сразу на Сашу думаешь?

— Не был Иван вчера ночью в клубе, — уверенно засмеялась Таня.

— Да? А где он был? У тебя?

Юля на секунду не успела задуматься, как вопрос вырвался сам собой. Но Татьяна вдруг подозрительно затихла. Юля тоже молчала, крепко сжимая в ладони телефон. По спине, ровно вдоль позвоночника, от лопаток вниз пробежал острыми мурашками холодок.

Такое бывало, когда Юля вдруг, неожиданно, находила правильное решение. Вроде наугад, пальцем в небо, но точное и единственное.

Так было в замке, когда она сходу испугалась за здоровье хозяина. Поняла диагноз и повезла его в больницу, не позволяя возражать. Или когда ступила на трап самолёта, улетая с Димой из родного города.

И здесь, работая в новой больнице, подобное происходило с ней несколько раз. Последний совсем недавно: она проверила у больного мужчины аппараты, капельницу и вышла. Всё было в норме. Но буквально через несколько минут Юле неудержимо захотелось вернуться. Она посмотрела в сторону палаты и почувствовала, как по спине побежал холод, словно кто-то провёл по позвонкам колючим куском льда. Встала, зашла в палату, включила свет. Интуиция не подвела — не приди Юля вовремя, не подними тревогу, сердце уже выздоравливающего молодого мужчины могло бы остановиться.

— Тань, Иван был у тебя? — переспросила Юля. — Почему ты молчишь?

Юля слышала, как подруга дышит в трубку. Тяжело, неровно.

— Таня… Ответь мне, пожалуйста.

— Да. Я был здесь, — сказал в трубку Иван. — У тебя есть претензии?

— Никаких, — искренне ответила Юля.

Она сама убежала от мужа к другому мужчине, какие у неё могут быть претензии? Жаль, что теперь они не смогут дружить с Татьяной, всё-таки она была её единственной и самой близкой подругой.

— Ты знал, что моя карта у Саши?

— Нет. Откуда? Я к бабкам редко заглядываю, Сашку не контролирую, не маленький.

— Иван, ты же его знаешь, нельзя с ним без присмотра. Это он по паспорту большой, а на самом деле ещё подросток. Вот и с картой — вытащил молча из комода и пользуется. Пинкод он знает, сколько раз с ней в магазин бегал.

— Карту я у Сашки заберу, не волнуйся. Обнаглел совсем, тратит чужие деньги, как свои, — спокойно ответил Иван. — Это ты его разбаловала, ничего тебе доверить нельзя. То на последние гроши вкусности ему покупала, то вообще бросила…

Юля отключила вызов.

Почему, ну почему что бы ни случилось, всегда была виновата она? Ей совсем нечего сказать в своё оправдание. И баловала Сашу она, любила же, как родного сына, как не побаловать? Тем более он рос замкнутым, угрюмым, а Юле хотелось, чтобы Сашенька чаще улыбался, радовался всему в мире, как другие мальчишки.

На следующий день опять позвонила тётя Люда, сказала, что карта у неё. То ли потому, что обрадовалась оставшейся после Сашиных трат ещё приличной сумме, то ли в надежде на Юлино возвращение, тётя была удивительно доброй и вежливой.

Но на карте проблемы не закончились. Вскоре позвонил Иван.

— Юля, выручай. Я понимаю, что ты на нас всех забила, но вспомни, что ты парню мать, хоть и не по крови.

— Что случилось? — испугалась Юля.

— Возьми к себе Сашку. На время, пусть пересидит в безопасности. Понимаешь, они с компанией чужую машину угнали, ещё и сбили кого-то, хорошо не насмерть. Сашка пока вроде как свидетель, он же водить не умеет, но у других парней родаки крутые, боюсь, как бы на него всё дело не повесили. Поможешь?

— Пусть приезжает, — не раздумывая, ответила Юля.

Вечером она рассказала обо всём Диме.

Глава 20

Он выслушал, уточнил Сашины паспортные данные, сделал несколько звонков. Юля не находила себе места. Обида на Сашу давно забылась, и сейчас Юля переживала, чтобы с сыном не случилось беды.

— Юланя, не мечись, пожалуйста, — Дима подошёл, обнял её за плечи. — Саша проходит по делу как свидетель, никто на него ничего не повесит. Убегать и прятаться сейчас крайне глупо, постарайся объяснить это и Ивану, и Саше. Он обязан дать показания.

— Дима, наверное, он боится их давать, — предположила Юля. — Получается вроде как против своих.

— Об этом надо было раньше думать, — жёстко ответил Дима. — Когда весёлое развлечение с угоном поддерживал. Всей компании крайне повезло, что пострадавший отделался синяками, не сбили его, задели только. Теперь все вместе отвечать будут. Юля, не бледней! Я найму ему хорошего адвоката, даже условного срока не получит. Но сразу говорю — это первый и последний раз.

— Что — последний раз? — не поняла Юля.

— Адвокат и моя помощь. Если мозги у парня на место не встанут, он быстро в новую историю впишется, и тогда уж точно не закончится лёгким испугом, — зло сказал Дима.

Юля никогда не видела такого Диму. Резкого, жесткого, быстро и отрывисто выплёвывающего слова. Лоб прорезала продольная глубокая складка, глаза сузились, скулы обострились. Она не знала этого мужчину! Разве он — её Дима? Её спокойный, всегда уравновешенный, немного ироничный и лёгкий в общении Дима?

— Юля, что ты застыла? Я тебя напугал? — Дима потряс её за плечи, прижал к себе, стал быстро-быстро покрывать лицо поцелуями. — Всё хорошо, моя Юланя. У нас всё получится.

У Димы — наверняка, а у неё нет. Почему у неё никогда ничего не получается?

Мечтала поступить в медицинский институт, но подала документы в колледж. Успокаивала себя, что после окончания обязательно будет учиться дальше. И что? Сразу пошла работать, потому что семья нуждалась в деньгах.

Вышла замуж и думала, что создала счастливую семью. Но бабули всегда были недовольны, Иван жил исключительно для себя, а Саша, которого она растила с раннего детства, так и не признал её матерью.

Хотела родить ребёнка, а лучше троих — но не смогла зачать ни одного. Если бы у неё были дети, она бы жила по-другому, наверное. Или нет? Дети не меняют взрослых, скорее показывают все сильные и слабые их стороны. У неё был Саша, но Юля не смогла сделать мальчишку счастливым.

С самого начала, с того дня, как села с Димой в самолёт, Юля понимала, что этой встречи не избежать. Поэтому, когда увидела незнакомку у подъезда, не удивилась. Та окинула Юлю внимательным оценивающим взглядом, встала с лавочки, сделала шаг на встречу. Юля видела её фото в интернете, но в жизни женщина оказалась намного привлекательнее.

— Я — Ольга, — представилась она. — Вы Юля, да?

Высокая, красивая, с короткой стрижкой тёмных, почти чёрных волос. Лицо слишком белое для жаркой летней погоды, пушистые длинные ресницы отбрасывают тень на веки. Пухлые, подкрашенные яркой помадой губы недовольно скривились.

— Юля.

— Я — жена Димы. Может быть, пригласите меня войти, или здесь будем разговаривать? — спросила Ольга.

Юля открыла дверь подъезда, пропустила её вперёд. Зачем она пришла? Явно не поздравить Юлю с переездом. Позвонить Диме, сказать, чтобы срочно ехал домой?

— Я бы хотела поговорить с вами наедине, — заметила Ольга, словно прочитав её мысли.

— Хорошо, пойдёмте.

В квартире Юля сразу пошла на кухню: она купила для Димы мороженое, если оставить его в тепле, растает.

— Юля, что у вас с моим мужем? — требовательно спросила Ольга.

— Роман, — Юля пожала плечами. — Любовь.

— И это всё, что вы мне можете сказать? — зло усмехнулась Ольга.

Чего она ждала? Что Юля будет оправдываться, уверять, что между ней и Димой нет ничего серьёзного, что их роман ничем не грозит Ольге и семейным устоям? Что Юля — случайная подружка и ни на что не претендует? Но она претендует! На Диму, на его время, на его чувства. На их совместную жизнь и, если уж совсем честно, на Катю тоже. Юля очень привязалась к девочке, а Ольга, родная мать, часто куда-то уезжает, её общение с дочерью ограничивалось короткими звонками.

— Всё, — кивнула Юля. — А вы чего ждали?

Нет, не будет она звонить Диме.

— Вы понимаете, что разрушаете нашу семью? — возмутилась Ольга. — Дима, конечно, не ангел, я прекрасно знаю, что он постоянно меняет любовниц. Что вы побледнели, для вас это новость?

— Не надо мне рассказывать, я не хочу знать ничего, что было до нашего знакомства, — твёрдо ответила Юля.

Ольга понимающе улыбнулась. Огляделась, открыла холодильник, достала бутылку минеральной воды. Налила в тонкий высокий стакан, помешала в нём ложечкой.

— Дима опять пьёт воду с газом, — укоризненно заметила она. — Сколько раз говорила!

Ольга ещё помешала ложкой в стакане, сделала глоток, вероятно, чтобы убедиться, что газ окончательно вышел.

— Юля, присядьте, пожалуйста, разговор будет долгий, — сказала она.

— О чём?

— О нас. О Диме, о Кате, о вас, обо мне тоже. Хотите, расскажу, как мы познакомились с Димой?

— Нет!

— Он привёз меня так же, как и вас, из деловой поездки. Правда, тогда он не был женат, и даже по дороге заскочил в ювелирный магазин и купил мне обручальное кольцо. Вот оно.

Ольга протянула вперёд изящную кисть с длинными пальцами и вишнёвого цвета ногтями. На безымянном пальце искрился прозрачным камнем перстень.

— Я племянница одного из крупных Диминых поставщиков. Они тогда решили совместить полезное с приятным: деловую встречу и неделю отдыха на взморье. Дядя пригласил нас с мамой с собой. Не для знакомства с Димой, оно произошло случайно, просто за компанию.

Ольга откинулась на спинку стула, задумчиво посмотрела в распахнутое из-за жаркой погоды окно.

— Я влюбилась в него с первого взгляда. Знаете, сразу всех кавалеров забыла, словно их не было никогда, а ведь за мной многие ухаживали. Ещё бы: обеспеченная невеста из хорошей и уважаемой семьи. Мне рядом с Димой казалось, что вот теперь, только сейчас, у меня начинается настоящая жизнь. Любимый мужчина рядом, что ещё надо для счастья? Когда Дима узнал, что я жду ребёнка, он плакал. Прижимал меня к себе и плакал, как мальчишка. Его мама тогда сказала, чтобы я не вздумала остановиться на одном малыше. Мол, трое, как минимум, а лучше четверо.

— Что же не родили? — перебила Юля Ольгу.

Она тоже когда-то мечтала о троих малышах, но она не могла иметь детей, а Ольга, вот же счастливая женщина, могла. Катя — замечательная, умненькая и здоровая девочка.

— Для зачатия нужны двое, а Дима не хотел больше детей. То есть на словах вроде и хотел, а на деле… Как вам объяснить? Понимаете, я думала, что никому и никогда не смогу озвучить наши с ним проблемы, но вам, наверное, придётся.

— И мне не надо, — торопливо заметила Юля.

— Надо, к сожалению. Иначе вы меня не сможете понять, а мне важно и необходимо, чтобы вы меня поняли. Я люблю Диму, я жить без него не могу, но рядом с ним всегда находиться нельзя, даже если очень хочется. Сейчас у вас с ним самый яркий период — он встречается с вами каждую свободную минуту. Но, думаю, вы уже заметили, что стоит появиться какому-то делу, и Дима про вас сразу забывает, вы уходите на второй, или даже на третий план.

— У него ответственная и сложная работа, он должен быстро реагировать!

— Да, конечно. Только потом он всё меньше будет реагировать на вас, и всё больше на работу и на новые увлечения. Это не обязательно женщины, хотя и они будут. Дима спортивен, мобилен, здоров, может позволить себе любое интересное занятие, будь то конный спорт или гонки на яхтах. Он по-своему меня любит, но быть постоянно с семьёй выше его сил. Всё бы ничего, только у нас есть Катя. Она безумно обожает отца, меня любит. Если Дима со мной расстанется, девочка получит огромный стресс. Да что там стресс, психологическую болезнь на всю жизнь. Я выросла без отца, я хорошо знаю, что это такое.

— В стране много неполных семей, — неуверенно начала Юля. — Я тоже выросла без папы, с мамой и её незамужней сестрой. У меня было хорошее радостное детство.

— Абсолютно счастливое? — уточнила Ольга.

Юля промолчала. Назвать своё детство абсолютно счастливым она не могла, но мама и тётя любили её и заботились.

— Юля, у вас есть дети? — спросила Ольга.

— Нет.

— А у меня есть. Дочь Екатерина. И поверьте мне, ради её счастья, спокойствия, её безоблачного детства я пойду на всё. Не дам Диме развода, буду уговаривать вас и угрожать, перееду жить в эту квартиру. Всё, что угодно, лишь бы моя дочь не осталась без своего обожаемого папочки. Она и тот ребёнок, который у нас будет.

— Какой ребёнок?

— Я беременна. Юля, вы хотите оставить моих детей без отца?

— Но… Вы же жили заграницей…

— Я не год там жила, — грустно улыбнулась Ольга. — Вы думаете, что я плохая мать? Неправда, слухи о моём частом отсутствии дома сильно преувеличены. Катенька проводит лето с матерью Димы только потому, что этого очень хотят Дима и моя свекровь. Я не могу обидеть их обоих, иначе бы увезла Катю с собой.

Как Дима мог не сказать ей, что его жена беременна? Как он вообще смог звать Юлю с собой, зная, что Ольга ждёт второго ребёнка?

— Давно Дима знает о вашей беременности? — уточнила Юля.

— Он не знает. И я очень надеюсь, что вы не проболтаетесь.

— Зачем же делать секрет из радостной новости?

— После Кати я не доносила два раза. В первый срок был небольшой, я ещё и привыкнуть к этой мысли не успела, но во второй раз малыш уже шевелился. Я не хочу больше травмировать ни Диму, ни его маму, они слишком тяжело переживали. Теперь скажу только тогда, когда скрывать уже станет невозможно. Юля, могу я рассчитывать на ваше молчание? Как мы с вами друг к другу не относились, что бы ни случилось, умоляю: не выдавайте мою тайну.

— Я никому не скажу, — глухо ответила Юля.

— Юля, не смотрите на меня так, я вам не враг, и не ругаться сюда пришла. Я понимаю, что в Диму просто невозможно не влюбиться. Он ужасно обаятельный. Может быть этаким заботливым папочкой, а может — хулиганистым шаловливым мальчишкой. Я даже не могу на вас злиться, Юля! Дима меняет любовниц каждые полгода, и с этим ничего невозможно поделать.

— Что? Вы знаете о его любовницах?

— Ну конечно, как мне не знать, я же его жена. Поймите, он такой, какой есть — полигамный. Его не надо менять или перевоспитывать, бесполезно, надо принимать его натуру. Я давно смирилась, я понимаю, что не смогу жить без него. Только каждый раз жутко боюсь: вдруг он уйдёт и бросит нас с Катей. Теперь мне придётся бояться за троих.

Ольга большими глотками допила воду из стакана:

— Юля, пожалуйста… Не забирайте у нас мужа и отца. Я не прошу пожалеть меня, но детей пожалейте…

Она встала, взяла со стойки свою сумочку и вышла, громко стуча каблуками.

Глава 21

Юля медленно, с трудом передвигая ноги, доплелась до дивана в гостиной. Легла, закрыла глаза и заплакала. Как ей с этим жить? Ольгины откровения о Диминых связях её напугали и шокировали, неужели всё правда? Тогда их с Димой отношения быстро закончатся, в отличии от Ольги, Юля не сможет спокойно смотреть со стороны, как Дима развлекается с другими женщинами.

Ольга ждёт второго ребёнка… Врёт она, что Дима не хотел детей. Зачем врёт? Юле ли не знать, как мечтает Дима о детях, о братьях и сёстрах для Катеньки.

Сейчас она должна сделать выбор: уйти, освободить Диму от своего присутствия, или остаться и разрушить его семью. Конечно, он её не отпустит, и не только потому, что не знает о беременности Ольги. Впрочем, Ольга говорила, что Дима часто изменяет жене, не будет Юли, будет другая, какая Ольге разница?

Большая. В этот раз всё серьёзно, очень серьёзно. Пусть она знает Диму не так хорошо, как его жена, но в одном Юля не сомневается — их отношения не лёгкая интрижка, не развлечение избалованного вниманием богатого бизнесмена. У них с Димой любовь, и Юля чувствовала её каждой клеточкой кожи, каждым волоском, каждой интонацией его голоса. По малейшим оттенкам звука она понимала, какое у него настроение. Дима любил запускать пальцы в Юлины волосы и говорил, что таким образом он читает её мысли. Мол, волосы, как антенны, передают ему информацию. Юля смеялась и пугалась одновременно: перебирая её локоны, Дима часто угадывал то, о чём она думала.

От резкого звука телефона она вздрогнула. Схватила трубку, шумно выдохнула: с работы.

Юлю немедленно, прямо сейчас вызывали в центр. С самыми необходимыми вещами и небольшим запасом еды. Через три часа медицинский вертолёт вылетает в другую область помогать пострадавшим.

Диме она написала смску. Потом, когда доберётся до места, позвонит, а сейчас нельзя терять ни минуты. Это был первый Юлин вылет, она волновалась и боялась, что не справится. Фельдшер по телефону сказал, что вообще-то её не собирались привлекать, она ещё слишком мало работала, но, как всегда в жизни, планы нарушила случайность. Сразу две медсестры сегодня заболели.

Юли не было дома четыре дня. Каждый из этих дней она запомнила по минутам. Наверное, тот разрушенный дом ещё долго будет стоять у неё перед глазами. Взрыв бытового газа разнёс три подъезда из пяти. Парни из полиции говорили, что для такого происшествия разрушения огромные, и что теперь только следствие установит настоящую причину. Может быть, дом был в аварийном состоянии, а может взрыв оказался спланированной акцией.

Это было ужасно. Все, кто не был занят в наскоро поставленном госпитале, вручную разбирали завалы. Технику использовали по минимуму, боялись повредить пострадавших. В первый день, к вечеру, когда стемнело, выяснилось, что от усталости и стресса Юля не может говорить. Бывалые коллеги посадили её в сторонку, дали в руки большую кружку с обжигающим горячим сладким чаем. После нескольких глотков Юля судорожно всхлипнула и зарыдала навзрыд.

Больше она не позволяла себе слабости. Когда на второй день им прилетела смена, вся бригада решила остаться — под завалами ещё были люди и каждая минута, каждое мгновение стоило чьей-то жизни.

Юля запомнила всех, кому помогала и с кем работала, но особенно запечатлелась в памяти невысокая, с растрёпанными каштановыми волосами, даже в горе красивая женщина. Под полуразрушенной бетонной плитой был её муж, и женщина, разгребая руками куски цемента, битого стекла, остатков мебели, плакала и с ним разговаривала. Он был в сознании. Наверное, полученные травмы ужасно болели, говорить мужчине было очень тяжело, но тем не менее время от времени из глубины строительного мусора они слышали его голос.

— Дорогая, всё хорошо. Я жив. Ты жива. Всё теперь наладится, — тихо хрипел он.

Юля мысленно подсчитала вес бетонной плиты и содрогнулась. Учитывая, что мужчина до сих пор жив только благодаря чуду, всё хорошо уже быть не может.

— Счастье, что вас не было дома, — заметил один из МЧСовцев, помогая женщине откинуть в сторону тяжёлую арматуру.

— Я здесь не живу, — выдохнула она.

Вытерла грязным рукавом мокрый лоб, небрежно собрала волосы в узел, кое-как затянула найденным здесь же, под ногами, куском серого шнура.

— Мы развелись зимой, квартиру разделили. Я уехала в свою, а ему, — она кивнула на плиту, под которой лежал и ждал спасения её бывший, — здесь однушка досталась.

— Потом опять сошлись? — спросил молодой парень из волонтёров.

— Нет! Жили, как два идиота, раздельно, каждый сам по себе! — сердито сказала женщина. — Я — типа самодостаточная вся, он — тоже вроде состоявшийся. Работа у обоих хорошая, на доходы не жаловались. Сын умничка, в прошлом году в столице в университет поступил. Чего нам не хватало, вот чего?

— Мне не хватало тебя, — раздалось из-под плиты.

Юля вздрогнула. Что же за человек лежит там, придавленный, как прессом? Наверняка с несколькими переломами и может с чем и похуже? Лежит и участвует в разговоре с бывшей женой!

Женщина наклонилась, прижалась лицом к щели между разбитыми панелями:

— Ума нам обоим не хватало! — закричала она. — Ума, понимаешь!

Она встала, схватила за ножки то, что когда-то было креслом, поволокла к краю завала:

— Привычка нас, видите ли, засосала! Захотелось чего-то нового, незнакомого, чего ещё не испытали. Ты налево пошёл. Это же обычное дело, когда мужик после сорока на сторону смотрит. Молодость хочет за хвост поймать, доказать себе и другим, что он ещё ого-го. Я психанула. Как не психануть? У тебя любовница? Ну и пожалуйста, ну и целуйся с ней, я гордая, уйду и дверью хлопну. Не хочешь меня любить — не надо, переживу и без тебя, очень ты мне нужен. Ушла, хлопнула. Даже кавалера себе нашла, думаю, отомщу тебе. Ты разводиться не хотел, только какое мне дело было до твоих хотелок, я же свободная стала!

— То есть, что, не надо было разводиться? — осторожно спросил парень волонтёр.

— Надо было по голове ему настучать, лахудре его волосы выдрать и забрать своего мужа, — уверенно сообщила женщина. — Если любишь, то мужика отпускать нельзя ни за что, особенно когда дети есть

— У вас сын скоро своих детей заведёт, — заметил волонтёр.

— Неважно, всё равно дети. Нельзя рушить семью, потому что потом всем плохо будет, и детям тоже. Ты как там? — она встала на колени, опять прижалась лицом к щели. — Я люблю тебя, ты слышишь?

— Слышу, — глухо отозвалось из-под плиты.

Уже стемнело, когда мужчину, наконец, удалось освободить. Спасатели работали при включенных прожекторах. Их света вполне хватило, чтобы Юля смогла понять: ноги мужчины в ужасном состоянии. Столько травм и до сих пор в сознании, поразительно.

Женщина шла рядом с носилками, держала его за руку.

— Ты вылечишься. Всё заживёт, всё будет хорошо, — повторяла она. — Самое главное, то ты жив, значит всё страшное уже позади, теперь только полечиться осталось.

— И пожениться, — сипло прошелестел он.

— И это тоже, — улыбнулась она, растирая по лицу слёзы и серую цементную пыль.

Прогнозы у мужчины были плохие. Ноги врачи сохранить не обещали, на медицинском вертолёте пострадавшего отправили в областной центр. Женщина полетела с ним.

В последний, четвёртый день никто уже не надеялся найти живых, тем острее было всеобщее счастье и ликование: нашли женщину. Без сознания, но живую.

Юля возвращалась домой вместе со своей бригадой. Все устало молчали, погружённые в свои мысли. Юля прижалась лицом к иллюминатору и думала, что командировка перевернула её жизнь. Хорошо это или плохо? Для Юли, конечно, сейчас точно будет плохо. Но ей придётся это пережить. Как любила говорить тётя Люда: сама кашу заварила, сама и расхлёбывай.

Только не сейчас, не сегодня. Есть же у неё право ещё хоть немного, хоть несколько дней побыть счастливой? Любимой, беззаботной, избалованной. Они, эти дни, нужны ей как воздух, как вода в пустыне для измученного путника. Она их выстрадала всей своей жизнью, заслужила и ни за что от них не откажется. Здесь, в вертолёте, она оставит все свои печали и сомнения. И пусть ненадолго, но вернётся к Диме той, прежней его любимой Юланей.

Юля увидела Диму сразу, едва шагнула в широкий проход. Он стоял возле ограждения и выискивал Юлю взглядом. Заметил! Лицо осветилось счастливой улыбкой, Дима легко перемахнул через ограждение и оказался рядом.

— Юланя! — выдохнул он. — Вернулась!

— Дима!

Юля обхватила его за шею, прижалась и замерла. Он рядом, здесь, с ней. Она чувствует его запах, непередаваемый запах любимого единственного мужчины. Слышит, как громко бьётся его сердце под тонким трикотажем рубашки. Ощущает немного влажную от жары, тёплую кожу его шеи. Короткие, наверное, после недавней стрижки, колючие волоски на затылке.

Он рядом, её Дима, здесь, его можно обнять, можно вжиматься в его крепкую грудь так сильно, что, кажется, сейчас затрещат рёбра. Пусть! Она его видит, чувствует, обнимает. Какое счастье. Почему мы не понимаем простых вещей? Вот же он, настоящее, самое нужное в жизни счастье. Когда рядом любимый человек, когда его дыхание обдаёт теплом твою щёку.

— Димочка, как же я соскучилась, — выдохнула она.

— Поехали домой. Я на два дня всё брошу, телефон отключу, и если кто-то попробует меня побеспокоить — уволю, утоплю и расчленю.

— Поехали. Только через два дня я улечу домой, хорошо?

Она решила не говорить всего сразу. Потом. Ей самой надо привыкнуть к этой мысли.

— Зачем? Что ты там забыла?

— Дима, я хочу увидеть бабулей. И Сашу. Не смотри так, от того, что я тебе люблю, они не стали мне чужими людьми. Я только в госпитале поняла, как нам необходимо с ними поговорить и помириться. Это же неправильно, когда родные люди постоянно ругаются. Теперь я смогу им объяснить, что я изменилась, но не перестала их любить.

— Юленька, ты, может, и не перестала, а они?

— Они меня любят, Дима. По-своему, эгоистично, но любят. Как умеют, понимаешь? поэтому я хочу поскорее с ними встретиться.

— Только вернулась и собираешься меня оставить? Нет. В следующем месяце, если получится, вместе полетим.

— Знаю я твои обещания, — засмеялась Юля. — Ты мне что-то говорил про новый проект, разве всё уже налажено?

— Поехали домой, по дороге расскажу.

Как Юля и подозревала, до окончания проекта было ещё очень и очень далеко. Димина фирма заключила очень выгодный договор на поставку сырья, но пока не начались поставки, надо было разработать и лично проверить весь путь сырья от места погрузки до места выгрузки. Важна была каждая деталь: транспорт, трассы, склады для хранения и перегрузки. Огромное значение имели и сроки доставки: сырьё должно прибывать на перерабатывающие заводы строго по графику, чтобы не было задержки и заадресовки, когда несколько больших партий простаивают в ожидании выгрузки.

— Короче, фирма вышла на новый уровень, — довольно сообщил Дима. — Если в следующем месяце не получится, то к Новому году обязательно полетим в твой городок.

— Дима, нет, — мягко ответила Юля. — Я полечу в конце недели, как и планировала. Одна, потому что понимаю твою занятость. И, прошу тебя, не надо меня отговаривать. Я же объяснила тебе, что для меня это очень важно.

Дима взял в ладони Юлино лицо, посмотрел ей в глаза:

— Юланя, ты изменилась.

— Это хорошо или плохо?

— Хорошо. Ты стала увереннее и решительное. Главное люби меня всегда, и можешь меняться как хочешь. Хочешь — заделайся деловой женщиной, или светской львицей. Хочешь — займись поисками себя, сейчас это модно.

— Где мне себя искать? — с улыбкой уточнила Юля.

— Во мне, конечно, где же ещё? Могла бы и не спрашивать! Потом, когда будет время, я тебе целую философию придумаю, о том, как ты и я одно целое.

— Не будет у тебя времени, — грустно улыбнулась Юля.

Как она сможет жить без него? Просыпаться утром и знать, что они больше никогда не увидятся. Ложиться спать вечером и понимать, что их счастливые дни вместе закончились навсегда. Наверное, она и спать не сможет, будет лежать и думать о Диме.

Глава 22

А Дима? Как же он без неё? Что бы ни говорила Ольга про других женщин, Диме будет нелегко забыть свою Юланю.

Нет, сегодня она не будет об этом думать, и завтра тоже. Не испортит их последние общие дни мыслями о будущем. Лучше она будет наслаждаться каждой минутой, каждой секундой вместе, чтобы потом перебирать их в воспоминаниях.

Без звонка, неожиданно, к ним нагрянула Эвелина Платоновна. Приглашая её войти Дима изо всех сил делал вид, что нисколько не удивлён.

— Всё потому, что некоторые не умеют пользоваться мобильным телефоном! — с порога заявила Эвелина. — То есть телефон-то у них есть, только непонятно, зачем. Если родная мать дозвониться не может.

— Ой! — Дима прижал ладонь ко лбу. — Я же его в офисе оставил!

— А второй? — с подозрением в голосе спросила Эвелина. — Второй, рабочий, где? Тоже в офисе?

— Здесь. Звук выключил, как только Юлю встретил, — признался Дима.

Эвелина упёрла руки в бока и окинула взглядом их обоих: растерянно улыбающуюся Юлю, нисколько не смущённого Диму, который даже сейчас уверенно прижимал Юлю к себе.

— Вот и терпи за это гостей на ночь глядя! — заявила Эвелина, скидывая туфли. — Я чай буду!

Чай сели пить в уютной маленькой гостиной. Юля накрыла на стол и присела возле Димы, на край низкого, неудобного дивана.

— Специально меня сюда усадили? — возмутилась Эвелина, устраиваясь в таком же низком неудобном кресле. — Сейчас ногу сведёт, и ночевать у вас останусь, будете знать!

— Эвелиночка Платоновна, ты чего сегодня такая злая? — спросил Дима. — У мамы мигрень?

— Хуже. У неё хобби. А виноват во всём ты. Кто догадался подарить ей набор для вышивания? Гениальная идея, просто гениальная! Как будто не знаешь, то если твоя маменька чем увлечётся, то её не остановить! Иди теперь, дорогой, считай клеточки, вышивай крестиком, — сердито сказала Эвелина.

— Почему я? — удивился Дима.

— А кто? — Эвелина поставила на столик чашку и подалась вперёд. — Кто, я тебя спрашиваю? Кто придумал, тот и бонусы получает.

— Тогда Юлане все бонусы, это она придумала! — захохотал Дима. — Ой, Юль, ну не смотри на меня так, сама же говорила, что очень увлекательное занятие, нервы успокаивает.

— Кому? — возмутилась Эвелина. — Юля, за что? Я же с тобой весь день шопилась, как с родной дочерью! Значит, ты иди клеточки считай.

Когда, наконец, Эвелина немного успокоилась, она рассказала, зачем пришла.

Подаренный Димой набор для вышивания некоторое время валялся в комоде, пока Елена Яковлевна не обратила на него внимания, и неожиданно не увлеклась. Сначала вышивка не получалась, Елена Яковлевна шила и распарывала, возмущалась мелким рисунком и восхищалась цветовой гаммой. Вышивать одной ей показалось скучно, для компании она привлекла Эвелину. Пришлось Платоновне, далёкой от прикладного искусства, каждый раз находить уважительную причину чтобы сбежать подальше от пяльцев.

Потом, то ли у Диминой мамы сказался старый опыт, то ли наработался новый, но вместо кривеньких узелков на канве стали ложиться ровные цветные ряды.

И здесь выяснилось, что мастерице не хватает ниток. Упаковку, разумеется, давно выбросили, название вышивки никто не запомнил. Эвелина, не мудрствуя, купила целый набор мулине, но там не оказалось нужного оттенка. Елена Яковлевна, которая вообще-то и раньше не отличалась терпением, взревела диким вепрем. Редкий оттенок цвета увядшей фуксии был нужен ей не позднее завтрашнего дня.

— Я скажу адрес магазина. Просто купите ещё один такой набор.

— Юля, поехали вместе, — попросила Эвелина. — Чтобы я не ошиблась.

В магазине продавец огорчённо развела руками: таких наборов в продаже не было. закончились.

— Может, в другом есть? — с надеждой спросила Эвелина. — Не один же магазин у нас вышивкой торгует?

Юля была готова поехать на поиски, но Дима, услышав по телефону об их проблемах, остудил её энтузиазм.

— Название знаем, так что найдём. Сейчас я озадачу кого-нибудь, будет у мамы к вечеру этот набор.

— Спасибо, — Эвелина благодарно приобняла Юлю за плечи. — Ты добрая девочка, отзывчивая. Я буду рада, если у вас с Димой получится.

— Но вы в это не верите? — уточнила Юля.

— Всё от тебя зависит. Не обижайся, но против Ольги ты наивная провинциалка, каких тысячи вокруг. Сможешь стать сильнее чем она — останешься с Димой. Нет — через какое-то время разбежитесь. Он в тебе разочаруется, ты в нём.

Эвелина вдруг прижала ладони к вискам и простонала:

— Вот зачем я всё это говорю? Зачем? Сколько раз я клялась, что не буду вмешиваться в чужие дела? Мне больше всех надо? Почему я к тебе с советами лезу?

— Потому, что вы тоже добрая и отзывчивая. Ещё вы умная, опытная, наперёд всё видите. Вот и не можете промолчать. Это как будущее предвидеть: если знаешь, что можешь предупредить, разве не скажешь?

Эвелина грустно улыбнулась:

— Сравнила. Юля, ты веришь, что будущее предопределено?

— Нет.

— А я верю. Каждым из нас для себя. Как бы объяснить? Понимаешь, будущее зависит от нас, от наших шагов и решений. Мы его сами создаём. Меняемся мы — изменится и наше будущее.

— Ничего не поняла. Что же тогда предопределено? — Юля тряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями.

— Иди, тебя Дима ждёт. Как-нибудь в другой раз поговорим.

Эвелина села в машину, а Юля ещё долго смотрела ей в след. Как это — стать сильнее Ольги?

Два дня вместе прошли незаметно. На работе ей удивительно легко подписали заявление за свой счёт. Главврач прочитал, кивнул и подписал. Сказал, мол, в первый выезд многим нужен перерыв в работе, восстановиться и прийти в себя.

Провожая её, Дима спросил:

— Юля, ты мне ничего сказать не хочешь?

— Нет.

— Я же вижу, что с тобой что-то происходит. Уверена, что я не должен об этом знать?

— Дима, не выдумывай. Всё со мной хорошо, как обычно.

Он обнял Юлю, заглянул в глаза:

— Юленька, ты беременна?

Почему она сразу ему не сказала? Зачем надо было тянуть до последнего, до сегодняшнего неприятного вопроса? Она ведь не собиралась его обманывать, понимала, что рано или поздно Дима заговорит на эту тему. Что этого не избежать. Чего же раньше молчала? Дима не спрашивал у неё о предохранении, вероятно считая, что она не маленькая и сама в состоянии об этом позаботиться. А Юля трусливо замалчивала от него правду.

— Нет. У меня не может быть детей. Совсем.

У Димы вытянулось лицо — новость его явно шокировала. Юля ласково провела ладонью по Диминой щеке: как у него быстро щетина растёт, только утром побрился, а уже колется.

— Не расстраивайся, ладно? Просто прими как факт, — попросила она.

— Думаю, прежде чем заявлять это с абсолютной уверенностью, — начал Дима.

— Не надо, милый, не продолжай. Ты же знаешь, что Саша сын Ивана. Если бы я могла рожать, думаешь, я бы не родила ещё ребёнка? И не забывай, пожалуйста, что я медик, так что все возможные тесты и анализы я прошла много лет назад.

— Может за много лет что-нибудь изменилось?

— Я помолодела, например? — грустно уточнила Юля. — Дима, дело не в возрасте. Пожалуйста, я бы не хотела больше говорить на эту тему.

— Хорошо. Всё, забыли. В конце-концов, ты Сашу как сына воспитывала, и Катюшка у нас есть, — решил Дима.

Катюшка была не «у нас», а у Димы и Ольги. И скоро будет ещё кто-то, о ком Дима пока не знает. Юля понимала Ольгин страх и суеверие, но мужу она могла бы сказать. Или она уже сказала, но Дима не хочет обсуждать это с Юлей?

Стараясь не заплакать, не показать своего смятения, Юля вглядывалась в родные черты. Сейчас она улетит и всё, больше никогда не увидит Диму. Им нельзя встречаться, иначе Юля не ручается за свою силу воли. А если Дима не позволит ей уйти из его жизни? Если будет настаивать и пытаться её вернуть? Сможет ли она отказаться? Окончательно разрушить его семью?

Да, не самую образцовую, и оба, наверняка, наделали кучу ошибок. Но кто Юля такая, чтобы их судить? И чтобы лишить отца двух малышей? Милую, непосредственную, беззаботную, как бабочка Катюшку и того, кто родится?

А ещё говорят, что своя рубашка ближе к телу. Или всё дело в том, что Димино счастье, счастье Катюшки — это тоже Юлина «рубашка», и она никак не может о них не заботиться. Как всё сложно. Сложно, обидно, горько.

Теперь ей останется только одно — собраться с силами, закусить губу и жить дальше. Если Дима не смирится с её решением, придётся на год-два уехать куда-нибудь подальше, чтобы у него было время её забыть. Только как ещё раз оставить бабулей, не с собой же их везти?

Юлино возвращение подействовало на бабулей, как солнце на замёрзшие кусты сирени: бабули расцвели. Словно и не было раньше стонов о болезнях, страданиях, давлении и аритмии. Обе наперебой щебетали как птички и радовались любым знакам внимания. Заварила чай? Ах ты, наша умница! Купила молока и хлеба? Да что бы мы без тебя делали?

Юля прятала усмешку и думала, что надо было их раньше одних оставить, глядишь и бабули бы были здоровее, и она спокойнее.

Разговор с Сашей она откладывать не стала. Лучше сразу всё выяснить, тем более ему есть, в чём оправдываться.

— Ой, ну теперь ты! — простонал он. — Мне уже папа дырку в голове проел с этой карточкой. Баба Люда же сама сказала, мол, не надо от тебя ничего. Как я взял, так сразу надо стало.

— Саша, ты взрослый парень, деньги я для бабулей клала. Ты сам на себя заработаешь, а они где возьмут? Пенсия маленькая, в магазине и в аптеке всё дорогое.

— И не выпендривались бы тогда, раз негде, чего было перед тобой выделываться? Ты им — нате вам помощь, а они — без тебя обойдёмся.

Юля тяжело вздохнула: как не грубо звучало Сашино замечание, он прав. Но это не снимает с него вины.

— Саша, с каждой зарплаты будешь отдавать часть денег, пока не вернёшь всё, что потратил.

— С каждой? — ахнул сын. — У меня самый низкий разряд, я, знаешь, сколько отдавать буду?

— Раньше надо было думать, когда с моей карты брал. Тебе надо объяснять, что это воровство, или сам понимаешь?

— Ничего не воровство, подумаешь. Отдам я деньги. Бабулям, значит, ты хотела помочь, а мне нет, — обиделся Саша.

— Тебе — нет, — отрезала Юля.

И сама поразилась своей решимости. Да что с ней такое творится в последнее время? Злая стала, раздражённая, с Сашей, сыном, даже не попыталась поговорить по-хорошему. Сразу отругала. И бабулям не позволила выговориться вволю, как они любят. Предупредила, что если будут, как прежде, искать в ней недостатки, жаловаться на каждый пустяк и требовать внимания — она от них уедет. В другой город, на край света, да неважно куда.

Теперь, когда она уехала от Димы, ей всё равно где жить. Только для начала надо пройти медицинское обследование, Юля всё чаще испытывала недомогание. То кружилась голова, то желудок словно поднимался вверх, или вдруг всю обдавало холодным потом. Юля понимала, что после стресса бывают последствия и похуже, но решила всё-таки обследоваться.

Дима звонил каждый день, и каждый день задавал один и тот же вопрос: — Когда ты вернёшься?

— Не знаю, — отвечала она.

Сказать правду, признаться, что они расстались, никак не получалось, Юля решила ждать подходящего момента.

— Юланя, я больше не могу один жить, я соскучился.

— Дима, у тебя есть семья.

— Моя семья это ты и Катя. Ещё мама. Так когда ты вернёшься?

— Как проект? Есть успехи? — спрашивала Юля, стараясь поменять тему.

— Всё отлично, мы в стадии подписания договора. Так что с возвращением?

— Димочка, давай потом поговорим, а то у меня голова болит. Наверное, из-за погоды, к обеду дождь обещают.

— Тебе надо к врачу! — волновался Дима.

— Да, я обязательно схожу в поликлинику, покажусь.

Только до поликлиники было никак не дойти. Обрадованные её возвращением бабули выложили все свои бытовые проблемы, накопленные за Юлино отсутствие. В кухне капала вода из смесителя, пора было поменять газовый счётчик. В ванной в углах и на стыках плитки появилась чёрная плесень, а из слива плохо уходила вода. Какая-то неразбериха была с субсидиями за коммуналку и с квитанциями за кабельное телевидение. Утро у Юли начиналось с составления списка: куда надо поскорее сходить и как работает очередная жилищная контора.

Глава 23

Сегодня по плану было кабельное телевидение. По пути как раз находилась поликлиника, и Юля решила зайти. Понятно, что там запись, но был шанс, что в регистратуре сидит кто-нибудь из знакомых девочек.

Пока надевала бахилы, в сумке заиграл телефон. Номер незнакомый, может не брать? Хотя, с какой стати, вдруг что-то важное, а она как пугливая бабка, сбрасывает тех, кого не знает.

— Здравствуйте, Юля.

Ольга? Как она узнала её номер? Зачем звонит?

— Что с Димой? — спросила Юля охрипшим от страха голосом. — Что с ним?

— А почему вы решили, что с ним что-то произошло? — удивилась Ольга.

— Зачем вы звоните? Ольга, немедленно говорите, что случилось!

— Какая вы, оказывается, нервная дама, — усмехнулась Ольга. — Звоню чтобы узнать, приняли ли вы правильное решение.

— И всё?

Юля откинулась на жёсткой скамейке, глубоко вздохнула. Не надо злиться, она же понимает, что Ольга беременна, а у беременных психика немного не такая, как у остальных людей.

— Ольга, я не буду мешать вам помириться с мужем.

Она хотела сбросить вызов, но Оля торопливо заговорила:

— Спасибо, я рада, что вы меня поняли. Где вы сейчас, Юля? Предлагаю встретиться и выпить по чашке горячего шоколада. Для утреннего тонуса самой подходящий напиток.

— Зачем? — удивилась Юля.

— Почему бы и нет? Могу я быть вам благодарной и угостить шоколадом?

— Спасибо, я не дома.

— Я за вами заеду, называйте адрес, — не отставала Ольга.

Параллельно пробивался ещё один вызов. Юля посмотрела на дисплей — Саша.

— Я улетела, я в своём родном городе и пока не знаю, когда вернусь. Так что кафе и утренний шоколад откладываются до неопределённых времён.

— Да что вы говорите? — протянула Ольга. — В самом деле улетели? Уже? Так быстро? Кстати, говорят билеты очень подорожали, правда?

— Понятия не имею, я летаю редко, — не слишком заботясь о том, чтобы быть вежливой, сказала Юля и, наконец, переключила вызов.

— Саша, ну что ты названиваешь? Что за срочность?

— Только не ругайся и быстро скажи: где мои кроссовки?

— Понятия не имею. Вчера тётя Люда ворчала, что от них сырые следы на полу, спроси у неё, — засмеялась Юля.

— Точно! Наверное она их в сушилку запихала! Ма, ну ты могла бы сразу мне ответить, я уже в коридоре всё перерыл. С кем ты трещала-то?

— С Ольгой, ты всё равно её не знаешь.

Кроссовки в самом деле нашлись в сушилке. Тётя Люда решила позаботиться о непутёвом внуке и высушить его мокрую обувь.

В регистратуре, вот удача, сидела бывшая однокурсница.

— Всё занято, всё по записи, но могу в смотровой кабинет без очереди проводить, хочешь? — предложила она.

— Даже не знаю, — растерялась Юля.

Ей бы анализы сдать и терапевту показаться, а смотровой как раз может подождать.

— Что ты не знаешь, там самая лучшая наша акушерка принимает, Шайтанова! — возмутилась однокурсница. — Думает она ещё, знаю не знаю. Иди давай, она очень внимательная и профи, не зря все к ней рвутся.

Раз все рвутся, Юля тоже пошла. Перед дверью быстро перекрестилась: она медик, она хорошо знает, сколько неприятных неожиданностей может подкинуть организм.

Невысокая сухощавая акушерка долго и придирчиво расспрашивала Юлю о здоровье, а потом кивнула на процедурную.

— Проходите, — сказала она.

Закончив осмотр, предложила сесть.

— Спасибо, я постою, — ответила Юля.

От волнения дрожали руки, в груди глухо, как-то неуверенно, билось сердце.

— Нет уж садись, дорогая моя, не заставляй меня нервничать, — не отрываясь от клавиатуры, неожиданно перешла на ты акушерка. — Садись, садись, водички хочешь? Вон на подоконнике графин стоит.

Юле стало ещё страшнее. Что такого она у неё нашла?

— Пожалуйста, скажите мне диагноз, — попросила она.

Акушерка подняла голову, широко улыбнулась:

— Беременность, милочка, самая настоящая беременность! — радостно сообщила она. — Поздравляю! Как я люблю такие новости сообщать, ты себе не представляешь! А уж в твоём случае — это же чудо чудесное.

— Не может быть… Вы уверены? Вы не могли ошибиться? Вдруг опухоль, например.

— У меня стаж сорок с лишним лет, я так, — Шайтанова сделала ударение на слове «так», — ошибиться в принципе не могу. Понимаешь? Сейчас пойдёшь в женскую консультацию, ну а там всё как положено. Встанешь на учёт, анализы сдашь, специалистам покажешься.

— Какой у меня срок? — перебила её Юля.

— Десять недель, УЗИ покажет точнее, но не думаю, что с большой разницей. Ты что побледнела? Ну, милая моя, всё хорошо, всё просто замечательно.

Акушерка встала и сама налила Юле воды в стакан. Руки тряслись, зубы выбивали о стекло барабанную дробь. Если бы акушерка не держала стакан, Юля бы облилась водой.

Она вышла из поликлиники, села на лавочку в сквере и, наконец, попыталась прийти в себя. Сосредоточиться, успокоиться, собраться с мыслями.

Юля сидела с закрытыми глазами и прислушивалась к себе. Какой ты, её маленький, величиной со сливу, ребёнок? Как тебе живётся в животе, их с Димой дочке или сыну? У неё будет ребёнок… Она давно перестала верить и надеяться, но теперь у неё будет ребёнок. Говорить Диме или нет? Возможно, лучше ему не знать, а то как же разорваться между её ребёнком и тем малышом, которого ждёт Ольга?

Но если она скроет от Димы, как потом будет смотреть в глаза своему малышу? Он же обязательно спросит Юлю, где его отец. И что, врать старую сказку о папе лётчике или моряке дальнего плаванья? Нет, это будет нечестно по отношению к ним обоим.

Она потом подумает об этом. Сейчас было хорошо просто сидеть и просто знать, что в тебе живёт маленькая, самая нужная в жизни и самая родная драгоценность.

— Извините, вам плохо? — над Юлей склонился молодой приятной внешности мужчина.

— Нет, всё хорошо, спасибо, — улыбнулась она.

— Да кажется не слишком. Вы бледная и испарина на лбу. Давайте отвезу вас домой? У меня тут рядом машина припаркована.

— Спасибо. Не надо, я ещё немного посижу, и сама доберусь, — заверила Юля.

— Как же вы дойдёте, а если споткнётесь? Может быть, позвонить вашему мужу? Диктуйте телефон.

Заботливый молодой человек достал из кармана телефон, а вместе с ним какой-то то ли тюбик, то ли узкий флакон. Быстро оглянулся по сторонам и шлёпнул Юлю тюбиком по ноге.

Она ничего не успела сделать. Почувствовала укол в ногу, тихо охнула и попыталась оттолкнуть от себя мужчину. Бесполезно. Он присел рядом, закрыл её от окружающих. Юля мотнула головой в сторону, хотела закричать, но сильные пальцы как клещами сжали ей подбородок. Надавили на какую-то точку, мгновенная резкая боль забила крик назад в горло. Юля почувствовала, как мужчина поднял её за руку, подхватил под мышки. Она, не понимая, куда и зачем идёт, послушно перебирала ногами. Ноги запинались и дрожали, одна туфля свалилась со ступни, и Юля так и шла, припадая на босую ногу. Дальше было тесное сидение автомобиля, противный приторный запах незнакомого парфюма и пустота.

Очнулась от холода. Она лежала на земляном полу в неудобной позе эмбриона. Ноги затекли, и Юля, со стоном разгибаясь, попыталась их вытянуть. Упёрлась во что-то жёсткое, вскрикнула от неожиданности. Где она? Что с ней? Надо срочно позвонить Диме!

Сумочки не было, мобильного телефона тоже. Юля поднялась на локтях, огляделась. После неудобной позы шея болезненно заныла.

Похоже на подвал частного дома. Сыро, холодно, низкий потолок, прямо под ним вентиляционное отверстие размером с носовой платок. Юля зябко поёжилась, сняла с ноги уцелевшую туфлю, встала. От соприкосновения с ледяным полом по телу побежали зябкие мурашки. Глаза стали понемногу привыкать к полумраку: от малюсенького окошка света почти не было.

Сбоку, у стены, широкие деревянные полки с банками. Юля встала на колени, сняла одну из банок. Закатки! Огурцы, помидоры, патиссоны. Юля искала компот, хоть какой-нибудь, пусть даже старый, со вздутой крышкой. Пить хотелось нестерпимо. Но видно, в этом доме не закатывали компотов. В маленьких, закрытых винтовыми крышками банках оказалось варенье. Юля открыла одну, окунула палец, облизала. Кисло-сладкая красная смородина. Сейчас бы чаю горячего, или воды. Лучше воды.

Она сняла с деревянного бочонка крышку, присела на неё — всё не так холодно от пола. Потёрла пальцами виски, пытаясь сосредоточится.

Кричать? Звать на помощь? Требовать немедленно её отпустить? У кого? Если похититель держит её в подвале, значит у него есть какие-то причины.

Давно, когда Юля только-только надела медицинский халат и проходила практику в госпитале, в отдельной палате лежал говорливый дядечка-полицейский. Вечерами он развлекал медсестёр и ночную нянечку разными криминальными историями, одна другой интереснее. Юля понимала, что дядечка многое недоговаривает и пропускает, но какая им разница, интересно же. Попутно, видимо по привычке кого-то обучать, дядечка рассказывал, как вести себя в экстремальной ситуации. Почему-то именно сейчас в памяти всплыли его советы. Что оказавшись в паникующей толпе, нельзя ломиться вместе со всеми, а то затопчут. Как вести себя, если стал заложником. Что делать, если тебя похитили.

Юле тогда ни на минуту не приходило в голову, что такая информация может ей пригодиться. Зачем её похищать? За неё выкуп никто не даст, потому что в семье нет денег. Да и про похищения она видела и слышала только в кино.

Оказывается, она много чего запомнила из рассказов дядечки. Нельзя терять надежду, самое верное спасение — самостоятельное. Нельзя впадать в депрессию и биться в конвульсиях. Надо как можно больше узнать о месте своего заточения.

Где-то в глубине подсознания Юля понимала, что её спокойствие вызвано не железной силой воли и не уверенностью в своём бессмертии, а остатками лекарства, которое мужчина вколол ей в ногу. Что это было? Какой-то транквилизатор, не иначе. Главное, чтобы ребёнку не повредило.

Пока она в состоянии не истерить, надо понять, зачем её похитили. Кому и зачем она понадобилась в родном городе? Простая медсестра, без богатого наследства, без счёта в банке и каких-либо неожиданных прекрасных перспектив. Какую опасность она может представлять для сильных мира сего? Именно сильных, потому что похитителя она видела впервые, значит, никаких личных претензий у него к Юле быть не может. И его кто-то нанял, чтобы увезти Юлю в этот подвал. Она никогда не задумывалась, сколько стоит украсть человека, но была уверена, что дорого. И последний вопрос: сколько её ещё будут держать в этом подвале?

От голода она, конечно, какое-то время не умрёт: съест варенье и огурцы, но здоровье подорвёт существенно. Здесь нет даже стула, чтобы присесть, не говоря уже об остальных элементарных удобствах. А она теперь не одна и должна позаботиться о малыше.

В подвале едва заметно дуло. Юля закрутила головой по сторонам: откуда сквозняк? Низкая, грубо сколоченная дверь плотно прилегала к коробке, не оставляя щелей. От узкого вентиляционного окна не исходило никаких воздушных потоков. Тогда откуда сквозняк?

Света становилось всё меньше. Юля встала, вытянула руки и замерла, пытаясь почувствовать движение воздуха. Тянуло сверху, со стороны полки с вареньем.

Юля сняла банки, потянула за доску, на которой они стояли. Полка неожиданно легко поддалась, она не была прибита, просто уложена сверху на чурбаки. За ней Юля заметила ещё одно, едва прикрытое старым полинявшим одеялом, отверстие. Намного больше первого. А ведь она может в него пролезть. Или не протиснется, застрянет?

Что делать? Попытаться вылезти наружу? А если похититель войдёт? Тогда этот шанс будет потерян навсегда.

Глава 24

Юля решилась, начала снимать банки с нижних полок, чтобы не уронить и наделать шума.

Снаружи послышался звук автомобиля. Машина подъехала, остановилась где-то совсем рядом. Хлопнула дверь.

Юля торопливо составила банки обратно, легла на пол на прежнее место. Тот, кто её похитил, не должен знать, что она пришла в себя и чувствует себя вполне сносно. Настолько, насколько это возможно после укола транквилизатора.

За дверью что-то звякнуло: кажется, похититель откинул то ли крючок, то ли засов. Скрипнула дверь, послышались тяжёлые шаги. Похититель подошёл к ней, нагнулся, потряс за плечо. Юля тихо застонала. Мужчина удовлетворённо хмыкнул, что-то поставил рядом. Зазвонил телефон. Юля услышала, как похититель захлопал ладонями по карманам в поисках мобильного. Достал.

— Слушаю, — ответил он.

В подвале было. Так тихо, что Юля тоже, вместе с похитителем, услышала голос в трубке.

— Вы закончили? — строго спросил голос.

— Вы отправили? — ровно и спокойно спросил похититель.

— Только после подтверждения, — недовольно сказал голос.

Похититель тяжело вздохнул.

— Повторяю, — неторопливо протянул он. — Условия здесь диктуете не вы, а я. После того, как я не только увижу, но и смогу перевести всю обещанную сумму, я закончу работу. Это раз. Никаких подтверждений не будет, с чего вы взяли?

— Где мои гарантии? — возмутился голос. — Вы требуете денег и ничего не даёте взамен!

— Даю. Нужны гарантии — приезжайте сами и убедитесь. Уверен, до момента обнаружения объекта у вас есть как минимум сутки, а то и больше. Полиция здесь ленивая, с подобными ситуациями лет тридцать уже не сталкивалась, так что вполне успеете.

— Доделайте ваше задание, — сказал голос.

Он ещё что-то сказал, но так тихо, что Юля, сколько не прислушивалась, не поняла.

— Это зависит от вас, — ответил похититель.

Поставил что-то рядом с Юлей и вышел.

Она с трудом сдержалась, чтобы не вскочить и не попытаться первой выбежать в дверь. Он молодой сильный мужчина, чтобы удержать её, похитителю не потребуется много сил и времени. А попытка к бегству может обернуться для Юли серьёзными проблемами. Свяжет, например, или ещё раз вколет транквилизатор. Нет уж, лучше она полежит и позже попытается вылезти через вентиляцию.

На улице хлопнула дверь машины, заработал мотор. Уезжает! От радости Юля вскочила на ноги. Рядом с ней стояла бутылка с водой. Самой обыкновенной питьевой водой. Юля дрожащими пальцами отвинтила крышку, стала пить. Какое блаженство. Всё это время она не позволяла себе думать о воде, гнала эти мысли. После препарата, который вколол ей похититель, пить хотелось ужасно. Сейчас вода живительной влагой стекала по горлу, от удовольствия Юля на минуту забыла, где она находится.

Зачем похититель оставил воду? Знал, что Юля будет мучиться жаждой? Конечно, знал. Что за задание дал ему голос? Ну не убить же они, в самом деле, её хотят! Юля ни для кого на свете не представляет опасности.

С кем он говорил? Голос был бесцветный, ровный, совершенно непонятно, мужской или женский.

Юля села, попыталась вспомнить каждое слово. Чем больше она анализировала, тем страшнее становилось. Каждое слово, каждая осторожная недоговорённость наталкивала на жуткие подозрения.

Юля потрясла головой, словно стараясь выкинуть жуткие мысли. Попила ещё воды. Нет! Не может такого быть! Тогда что?

Похищение с целью выкупа? Скорее всего так оно и есть, её украли, чтобы потребовать денег или услуг. У кого? У Димы, разумеется, не у бабулей же. Но тогда зачем голос спросил про подтверждение? Чего он требовал?

Юля застонала. Да она же сейчас просто обманывает сама себя! Уговаривает себя, что её не убьют и понимает, что убьют, обязательно убьют, для того и закрыли здесь в подвале. А тянет похититель только потому, что до сих пор не получил обещанную оплату. Или ещё что-то, что ему должен заказчик.

Юля быстро поснимала с полок банки, и, как по лестнице, полезла наверх.

Окно небольшое, но должна протиснуться, если осторожно.

Юля просунула в отверстие голову. На улице ночь, заметно похолодало. Она в лёгком платье и босиком.

— Мы же справимся, правда? — тихо прошептала Юля малышу.

Прижала руку к животу, прислушалась. Тишина. На таком сроке ничего невозможно почувствовать, но Юля знала, что её маленький, ещё с грецкий орех ребёнок тоже боится. Он хочет жить, её долгожданный малыш. Он хочет родиться на свет, требовательно кричать на руках у акушерки. Хочет жадно искать губами грудь и тянуть из неё молоко. Хочет засыпать рядом с Юлей, кряхтеть и вертеться, пытаясь выбраться из пелёнки.

— Обязательно справимся, — уверенно сказала Юля. — Мы не дадим себя в обиду. Не бойся, мама знает, что делать.

Выбираться было тяжело. Юля протискивалась в отверстие, пыхтела, стараясь производить как можно меньше шума, извивалась змеёй и радовалась, что похудела за последние несколько месяцев.

Хорошо хоть она из подвала выползает, а не из окна дома. Не надо никуда прыгать, потому что земля вот она, начинается сразу на уровне отверстия. Юля поцарапала плечи и руки, больно ударила колено, но терпеливо просачивалась на свободу.

Наконец она вылезла. Прижалась к стене, огляделась.

Где она? Пустующая деревенька? Заброшенный одинокий дом? Сарай-развалюха с проваленной крышей, покосившийся забор, двор густо порос высоким бурьяном. Если здесь никто не живёт, откуда банки с закатками?

С одной стороны темнел лес, с другой простиралось поле. Юля не знала, как далеко она находится от города. Охая и шипя от боли — идти босиком по колючей растительности было больно, Юля вышла за калитку и прошла немного по примятой колёсами машины траве. Дорога! Просёлочная, заросшая кустами и колючками, дорога! Раз есть дорога, значит, она куда-то ведёт! Кто-то же по ней ездит, хоть иногда.

Босиком она много не пройдёт, надо найти хоть какую-нибудь обувь. Юля прокралась к окну, прислушалась: хоть дом и производил впечатление пустующего заброшенного жилища, но банки-то в подполе были! Похититель уехал, но в доме вполне мог остаться ещё кто-то.

Тёмные окна, нигде не просачивается ни лучика света. Звуков тоже никаких. Юля осторожно дёрнула входную дверь — закрыто. На цыпочках, стараясь поберечь ступни, обошла дом. Заглянула в сарай. В полумраке в углу заметила кучу хлама. Старые вещи! От затхлого запаха Юля несколько раз чихнула, но продолжила рыться к куче. Куртка, какие-то штаны, детские колготки, непонятные тряпки, обрезанные валенки. Юля брезгливо поморщилась: пожалуй, лучше она помёрзнет и пошлёпает босиком, чем будет натягивать на себя эти жуткие грязные обноски.

Встала, медленно и осторожно вышла из сарая и остановилась.

Земля холодная, и неизвестно, сколько Юле придётся идти, может быть всю ночь. В лёгком платье и босиком она замёрзнет, простынет и навредит ребёнку. Простудные заболевания в самом начале беременности особенно опасны, а Юля сегодня получила укол транквилизатора, полежала на холодной земле, посидела в подвале.

Преодолев брезгливость, она натянула на ноги растоптанные короткие валенки, надела куртку. Куртка оказалась со сломанной молнией, зато не такой грязной, как остальные вещи. Пахло от неё тоже терпимо: плесенью и затхлостью.

Юля погладила себя по животу, тихо прошептала:

— Дома отмоемся и проведём полную дезинфекцию, — пообещала она малышу. — А пока терпим, нам надо добраться до людей.

Валенки соскальзывали с ног, но всё равно это было лучше, чем идти босиком. Дорога уходила в лес, Юля дошла до опушки и остановилась. Заходить в лес было страшно. Вдруг там дикие звери? Что она вообще знает о правилах поведения в ночном лесу? Ничего. Никогда в своей жизни Юля не нуждалась в таких навыках.

— Давай остановимся и подумаем, — предложила Юля малышу.

Её очень нравилось с ним разговаривать. Нравилось понимать, что в ней растёт и развивается маленькое её личное солнышко, любимое её сладкое счастье. Каких-то несколько месяцев и Юлина радость появится на свет. Даже сейчас, представляя этот момент, Юля замирала от восторга. Она сможет взять своего ребёнка на руки, кормить грудью, купать в тёплой водичке. Сколько угодно целовать ручки-ножки и любимую толстую попу.

Почему-то ей очень хотелось, чтобы попа была толстая. И обязательно большие щёки. Как-то она на улице обратила внимание на мамочку с ребёнком. Ребёнку было месяцев шесть и его большие круглые щёчки прямо-таки лежали на плечиках. На каждом плечике по щёчке!

Юля огляделась в поисках хоть какого-нибудь укрытия. Нет, спрятаться до утра здесь негде. Остаться у дороги? Какой смысл? Чем быстрее она доберётся до людей, тем скорее окажется дома. Значит, остаётся только набраться храбрости и идти вперёд. Про волков у них в области вроде ничего не слышно. Есть медведи, но сейчас же не весна, а конец лета, медведи, наверное, сытые, к зиме готовятся, ищут место для берлоги. Змеи ночью должны спать, и вообще она не пойдёт по лесу, а на дороге змей не бывает. Какие ещё бывают опасности? Рыси? Росомахи? Этак она до тигров додумается!

— Будем идти и думать о хорошем и важном, — вслух решила Юля.

Самое хорошее и самое важное жило в животе. Сказать Диме про ребёнка или нет? Сказать — значит поставить его перед выбором. Ольга беременна, Юля беременна, Диме придётся решать, с кем он будет жить дальше. И есть же ещё Катя, дочь Димы и Ольги, про девочку тоже нельзя забывать.

Если бы она, Юля, оказалась на месте Димы, хотела бы она знать про ребёнка или предпочла бы не делать сложный выбор? Хотела бы, без вариантов. Значит, надо сказать?

В лесу что-то громко хрустнуло, раздался резкий протяжный вскрик.

Юля вздрогнула, с трудом сдержалась, чтобы не побежать. Это всего лишь ночная птица! Хрустнула ветка, наверное, старая и сухая, и испуганная птица закричала на весь лес.

— Не буду бояться, не буду, — уговаривала себя Юля. — Ничего страшного не случилось, правда, маленький мой?

Скорее бы ребёнок начал шевелиться, и она начнёт его чувствовать. Всё будет, главное спасти их обоих.

Лес быстро закончился, Юля с облегчением увидела впереди поле. На открытом месте страхи сразу прошли. К тому же начало светать, на горизонте, разлитым клубничным киселем, радостно засветилась заря. Вдали, о чудо, стояло несколько больших копен сена. Наконец-то можно будет спрятаться и отдохнуть. Допить оставшуюся воду, которую предусмотрительная Юля взяла с собой, лечь, вытянуть ноги и хоть немного поспать.

Юля устроилась за копной так, чтобы её было не видно с дороги. Утреннее солнце немного нагрело воздух, Юля свернулась клубочком на подстилке из сена, положила под голову руку и заснула.

Проснулась от голода. Есть хотелось просто нестерпимо. Последний раз она ела вчера: пожарила всем на завтрак омлет с помидорами. От воспоминания пышного пористого омлета и красноватой сочной помидорной мякоти, перемешанной с жирными оранжевыми лужицами растительного масла, есть захотелось ещё больше.

Юля встряхнула с себя сухую траву. Морщась, натянула на ноги обрезанные валенки — при дневном свете они выглядели ещё более убогими и грязными, чем ночью, и решительно пошла к дороге. Нельзя расслабляться, жалеть себя и плакать. Она должна спасти себя и ребенка.

Дорога сначала петляла вдоль поля, потом повела редким перелеском. Разбитая, вся в выбоинах и огромных ямах, для пешехода она была ещё менее пригодна, чем для машин. Приходилось то идти по глинистой, влажной от утренней росы и скользкой обочине, то посредине, рискуя подвернуть ногу о комья грязи и торчащие корни.

Далеко впереди Юля увидела, как в воздухе заклубилась пыль. Машина! Кто-то едет по дороге в её сторону!

От радости она не сдерживала чувств. Запрыгала, как ребёнок, на одном месте, закричала, замахала руками. Кто бы не был за рулём он, конечно, остановится, увидев на дороге одинокую женщину. Поможет Юле, сообщит о ней в полицию и привезёт в город.

Глава 25

Над головой послышался шум. Вертолёт! Откуда здесь вертолёт? Наверное, опыляет поля, или удобрения разбрасывает. Что там ещё делают в это время года в сельском хозяйстве? Хотя какое удобрение, если трава уже скошена и уложена в копны? Может следит, чтобы не случилось лесных пожаров? Зато теперь у Юли сразу два спасителя, машина и вертолёт. Если вдруг тот, кто за рулём, не рискнёт остановиться возле странной тётки в грязных полуваленках и рваной куртке, то хоть пилота должна заинтересовать одинокая орущая путешественница.

Машина была уже близко, и Юля побежала ей на встречу. Она ожидала, что водитель сейчас затормозит, но, кажется, он, наоборот, нажал на педаль газа. Машина рванула вперёд так резко, что не ожидавшая подобного поворота событий Юля едва успела отскочить в сторону и, потеряв равновесие, шлёпнулась на попу в густые заросли острой колючей травы.

— С ума сошёл? — закричала она вслед пролетевшему в полуметре от неё автомобилю.

Машина резко остановилась, водитель вышел и быстрым шагом пошёл к Юле. В руке он держал что-то, похожее на шнурок от обуви. Юля удивлённо посмотрела на шнурок, на водителя и почувствовала, как в груди всё сжалось. От шеи по спине побежала капелька ледяного пота.

Это же он! Тот самый молодой мужчина, который подошёл к ней возле поликлиники! Он спросил, не нужна ли ей помощь и, пользуясь тем, что Юля не почувствовала угрозы, сделал укол в ногу.

Цепляясь за колючий высокий куст, она резко встала, побежала так быстро, как только могла.

Юля летела по полю со всей скоростью, на которую был способен её организм. Грязные полуваленки, которые до этого цеплялись при ходьбе за каждую кочку и каждый корень, теперь едва касались земли. Руки сами по себе прижались к телу, ноги отталкивались и уносили Юлю подальше от смертельной опасности.

Рядом что-то чиркнуло. Ещё раз. Юля не стала оглядываться, искать источник звука — некогда. Она должна бежать, быстро и не останавливаясь, чтобы спастись от похитителя.

Краем глаза заметила, что вертолёт приземляется на поле. Это помощь, или ещё один желающий её поймать? Не просто же так он кружил над головой!

Как не подгоняла себя Юля, похититель бегал быстрее. Она скорее почувствовала, чем услышала, что он совсем близко. Сильная рука толкнула Юлю в плечо, и она кубарем полетела на жёсткую траву. Сухие острые срезы впились в щёку, Юля взвыла от боли, перевернулась, прикрывая ладонями глаза.

Похититель схватил Юлю за волосы, резким движением задрал голову. Она бы закричала, если бы остались силы на крик. Шнурок обхватил Юлину шею.

— Нет! Нет! — прохрипела она.

Задёргалась, завертелась, умудрилась пнуть похитителя куда-то в ногу, впилась ногтями в его руки.

В первый раз в жизни Юля пожалела, что у неё нет наращенных ногтей. Сейчас бы ногти подлиннее и поострее, чтобы вцепиться, как кошка и оторвать от себя чужие руки! А у Юли короткие ногти, как и положено в её профессии.

Вдруг она почувствовала, что похититель её отпустил. Неужели пожалел?

Похититель, быстро-быстро, как спортсмен на стадионе, перебирая ногами, побежал по полю к своей машине. Юля так и лежала, наблюдая за ним, не в силах ни встать, ни пошевелиться. В голову лезли странные и глупые мысли. Как он быстро бегает! Спринтер, что ли? Почему он передумал её душить?

Как бы Юля не сопротивлялась, она понимала, что силы не равны. Ещё несколько секунд и шнурок бы перетянул её горло.

Краем глаза она заметила ещё движение. От вертолёта спешили четверо, и одного из них она узнала. По фигуре, по движениям, по тому, как он раздавал команды: что-то кричал на ходу, делая резкие взмахи руками.

Трое побежали за похитителем. Дима в несколько прыжков оказался рядом, опустился на землю и прижал Юлю к себе.

— Юланя, — выдохнул он. — Девочка моя, радость моя, солнце моё! Я чуть с ума не сошёл! Ты не представляешь, как я испугался. Не помню, когда в последний раз так боялся. Наверное, никогда.

Он отодвинул её от себя, начал торопливо ощупывать:

— Ты цела? Ничего не болит? Как ты себя чувствуешь? Ты же голодная, наверное! Держись, моя маленькая, сейчас в больницу полетим.

— Дима, мне не надо в больницу, у меня ничего не болит, — ответила Юля.

Прижалась к нему и наконец-то почувствовала себя в безопасности. Неужели всё закончилось? Всё? Больше не надо бояться, не надо держать себя в руках, чтобы не сорваться в истерику. Вот же он, её Дима, теперь всё будет хорошо.

К горлу подкатил ком, сердце в груди вдруг забилось часто-часто и застучало так громко, что начало отдаваться в ушах. Юля почувствовала, что ей не хватает воздуха, широко открыла рот, пытаясь вдохнуть как можно глубже. Сделала шумный глубокий вздох и зарыдала.

Слёзы текли по щекам, плечи тряслись, горло сжимали болезненные спазмы. Дима подхватит Юлю на руки, понёс по полю к вертолёту. Она уткнулась в его плечо, плакала и не могла остановиться.

Истерика закончилась, только когда они поднялись в воздух. Юля сидела рядом с Димой, он не выпускал её из объятий.

— Я не хочу в больницу, — выдохнула она.

— Надо, Юля, надо. Не бойся, я от тебя ни на шаг не отойду. И вообще с сегодняшнего дня приставлю к тебе охрану. Двоих. Нет, троих.

— Отряд сразу приставь, — улыбнулась Юля. — И бронированную машину.

— Думаешь? — Дима задумчиво наморщил лоб. — Можно. Для безопасности все средства хороши.

— Дима! Я пошутила! Ну какая охрана, о чём ты? Зачем мне охрана, я что, президент или известный политик?

— Не спорь. Прости, но я всё равно сделаю как считаю нужным. Пока не выясню, кто и зачем тебя похитил, ты будешь под семью замками.

— Он хотел меня убить, — сказала Юля.

— Знаю. Очень скоро мы услышим, кто его нанял.

— Думаешь, он в полиции всё расскажет? — удивилась Юля.

Дима бросил на неё странный взгляд, усмехнулся:

— Расскажет, Юланя, всё расскажет, можешь не сомневаться.

— Дима, как ты меня нашёл?

— Мне твой сын помог, Санька. Молодец парень, быстро сообразил.

Когда Юля не вернулась к вечеру домой, бабули подняли переполох. В полиции, куда они отправились вдвоём, посоветовали не волноваться раньше времени. Мол, Юля женщина молодая, вполне могла засидеться у подружки или у кавалера. Бабули, конечно, уверяли, что ничего подобного Юля никогда себе не позволяла, но им объяснили, что всё когда-то бывает в первый раз. Если утром не придёт домой, тогда можно начинать поиски.

Санька явился с гулянки глубокой ночью: у него было свидание. Пока проводил любимую девушку, пока добрался до дома. Узнав, что Юля не возвращалась, он насторожился.

— Санька сразу твоей подруге позвонил, Татьяне, кажется, — рассказывал Дима. — Бабули его отговаривали, мол, ночь, поздно, неудобно, но он никого не послушал. Татьяна сказала, что тебя не видела и тоже, как и он, не поверила в версию «засиделась в гостях». Тогда парень позвонил мне. Правда, не сразу нашёл на меня выход.

— Как он вообще его нашёл? Твоего номера телефона нигде же нет, ты сам говорил, — удивилась Юля.

— Парнишка, к счастью, не только деньги с карты тырить умеет, — засмеялся Дима. — Быстро думать тоже. Он в сети нашёл контактные телефоны моей фирмы, стал ночью, представляешь, названивать всем подряд. Никто, конечно, не ответил, только Санька не сдался. Полез опять в интернет и стал искать контакты моих сотрудников. Кого нашёл, тем написал в соцсетях, чтобы срочно сообщили мне что пропала Юля. И добился своего: один из менеджеров по связям с общественностью сообщил информацию моему заму, тот понял о какой Юле речь и сообщил мне. Я сразу связался с нужными людьми и начал твои поиски.

— Как вы меня нашли?

— Отследили полностью твой вчерашний маршрут. Потом нашли твой мобильник, похититель его в кусты выбросил. Напротив поликлиники, куда ты обращалась, есть сетевой магазин, там камеры и на вход в зал, и на улицу. В одну из них попал момент, где он ведёт тебя к машине. Дальше стали искать машину.

— Это всё за одно утро выяснили? — поразилась Юля.

Дима кивнул:

— Нельзя было терять ни минуты, я же не знал, с какой целью он тебя похитил. Одно было понятно — ты представляешь средство давления на меня. Не знаю пока, кто из конкурентов пошёл на подобный шаг, но обязательно выясню. И накажу. Жестоко.

— Димочка, а меня ради меня самой не могли украсть? — спросила Юля. И сама же ответила. — Нет, не могли. Чего меня красть?

В больницу всё-таки пришлось ехать, потому что Дима не хотел слушать никаких отговорок. Юля настояла сначала заглянуть домой, поесть, переодеться, успокоить бабулей.

— Бедная моя девочка, как ты шла в этих валенках, — тяжело вздохнул Дима. — За твои ножки он мне отдельно ответит, лично.

— В валенках ещё ничего, знаешь, как я замёрзла в подполе? — нажаловалась на похитителя Юля. — Хорошо что вещи в сарае нашла, без них бы уже давно простыла.

Дима медленно выдохнул, его лицо закаменело, неожиданно резко дёрнулась одна бровь.

Он прижал к себе Юлю и уткнулся лицом в её волосы.

Медицинский осмотр, заботливые вопросы о самочувствии и навязчивые полезные советы Юля прекратила сразу, едва Дима вышел из кабинета. Сказала, что она медик и на данный момент ей нужно только сдать анализы. Потом покой и отдых, поэтому давайте всё быстренько закончим и отчитаемся господину Медведеву о её хорошем здоровье.

Довольный Дима отвёз Юлю домой, как и обещал, приставил к квартире несколько охранников.

— Ребята надёжные, из местного агентства, — сказал он Юле. — Но всё равно пока из дома не выходи. Если что-то надо — всё купят и принесут. Поняла?

— Да.

Юля не стала признаваться, что из дома она одна не сможет выйти ещё очень долго. Ей было страшно.

Перепуганные бабули сидели притихшие и лишь изредка тихо всхлипывали, вытирая глаза платочками.

— Мама, тётя Люда, всё уже позади, — успокаивала их Юля. — Я дома, больше ничего не случится.

— Ох, Юленька, как же тебя угораздило, — тяжело вздохнула тётя Люда. — Жила с мужем, жила, горя не знала. А связалась с этим, и вот пожалуйста…

Санька оторвался от компьютерной стрелялки и вместе со стулом развернулся к тёте Люде:

— Жила-жила, — передразнил он. — Чё бы ты, баба Люда, понимала! Если бы не Медведь, не известно, нашли бы мы маму или нет! Поискали бы немного, поискали и закрыли дело. Её же настоящий киллер увёз, специалист по похищениям!

— Саша! Не смей так разговаривать с бабушкой, — рассердилась Юля. — Что ты ещё знаешь? Пошли на кухню, рассказывай.

— Юля! — возмутилась мама. — Что значит пошли на кухню? У тебя что, есть от нас секреты?

— Ещё какие, — подтвердила Юля. — Санька, пошли, кому говорю.

На кухне она плотно прикрыла дверь:

— Выкладывай всё, что знаешь, — потребовала Юля от сына.

Зря она думала, что информацию из Саньки придётся добывать. Парень и сам был рад поделиться всем, что узнал за последние сутки.

— Ма, этот твой Медведь, оказывается, жутко крутой, — радостно сообщил он.

— Дима?

— Мам, он тебе Дима, а за глаза они его все Медведем зовут, и уважают пипец как.

И Санька начал рассказывать, как шли Юлины поиски.

Глава 26

Димин менеджер, до которого дозвонился Саня, велел ему не отключаться и «висеть» на телефоне.

— У меня денег мало, — смущённо признался Санька.

— Деньги я сейчас положу, главное — не отключайся, — сказал тот.

Саня слышал, как он разговаривал с кем-то по другому телефону.

— Говорит кому-то: эта Юлия Коноплёва женщина хозяина. Да, говорит, та самая. Думаешь чья-то глупая шутка? Всё равно надо сообщить, нельзя такими вещами шутить. Опасно.

Потом Сане позвонил другой мужчина, представился помощником Дмитрия Медведева и выспросил всё, что сын знал о сегодняшнем Юлином дне.

— Я про твой день кому только не рассказывал. И по телефону тому мужику, и твоему Диме. Они там быстро работают: я вроде только трубку положил, уже в дверь целая бригада звонит. Тебя искать приехали. И опять всё с начала: куда ты планировала пойти, в чём одета, что собой взяла или могла взять? С кем разговаривала, что собиралась сделать? Кто тебе звонил, кому ты звонила? А ещё знаешь чего? — хитренько прищурился Санька.

— Чего?

— Они, которые тебя начали искать, между собой говорили, я слушал. Так вот один сказал: «Что за идиот похитил женщину Медведя? Отморозок. Всё равно же найдёт». Второй ответил: «Не знает, человечек, с кем связался. Или знает, но решил рискнуть». Ещё они говорили, что похититель дешёвый.

— То есть как дешёвый? — не поняла Юля.

— Наняли его недорого. Потому что нормальный профи не прокололся бы у поликлиники, не попал бы под камеры. И ещё, только не пугайся, мам, ладно? Всё же уже хорошо.

— Продолжай.

— Что еслибы был спец, он бы тебя сразу убил, не стал бы прятать и рисковать. Мол, это время, а время, пока ты жива, работает против него.

— То есть они были уверены, что он увёз меня, чтобы убить? — ахнула Юля.

Горло перехвалил спазм, Юля никак не могла сглотнуть. Взяла с полки стакан, налила воды прямо из-под крана, выпила, с трудом протискивая воду в горло. Чего она так испугалась? Разве там, в подвале, она не понимала, что её похитили не просто так? Но там всё-таки была надежда, что за неё потребуют выкуп.

— Их старшему позвонили, и он сказал, что Медведь сам сюда летит. И что их задача — любой ценой спасти тебя. Сказал, всё можно: хоть машины бейте, хоть дороги взрывайте, но с твоей головы не должен упасть ни один волос. Мам, крутой мужик, да?

— Да, — согласилась Юля.

Её мутило. Она опять почувствовала холодную сырость подвала, ледяной пол и липкий, навязчивый страх.

— Мам! Мама! Тебе плохо? — затеребил её Санька. — Ма! Ты чего меня пугаешь? Я же ещё не всё сказал! Я тогда лучше ничего рассказывать не буду.

Юля сделала глубокий вздох: надо взять себя в руки. Иначе она опять впадёт в истерику.

— Продолжай, Саша.

— Мама, прости меня. За всё. Что гадостей тебе тогда наговорил. Что не защитил тебя перед отцом. За деньги с карточки. Знаешь, я когда понял, что тебя могут убить, я сам со страху чуть не умер. Как же так? Как же я без тебя буду жить?

Санька вдруг всхлипнул, подошёл ближе, обнял Юлю за плечи. Уткнулся лицом, как когда-то в детстве, в шею возле ключицы.

— Прости меня, мама. Простишь?

— Прощу, — прошептала Юля.

— Спасибо. Ты знаешь что. Ты уезжай спокойно со своим Димой, мы тут с бабулями справимся, всё хорошо. Они только при тебе совсем беспомощные, а без тебя знаешь, какие шустрые? — улыбнулся Санька.

— Я догадываюсь, — ответила Юля.

Дима вернулся вечером. Бабули к тому времени уже успели успокоиться, привести себя в порядок и даже принарядиться. Теперь обе воспринимали Диму как любимого и дорогого человека. Саньку они отправили в центр города, в кондитерскую за тортом. Одного из охранников попросили сходить в супермаркет — надо же из чего-то приготовить ужин. Юлю на улицу не выпускали и даже не позволяли подходить к окну.

— Пока опасность не миновала, надо соблюдать строжайшую осторожность! — заявила тётя Люда.

Мама её поддержала:

— Конечно, Людочка, конечно. Охрана охраной, но я в одном фильме видела, как жертву убили отравленной иглой! Выстрелили в открытую форточку, представляете? А ещё смотрела, как мужика прямо на улице поймали, среди бела дня! Остановилась машина, затолкали его в салон и газу.

— Хватит! — прервала Юля страшные подробности.

Может быть, им и интересно рассказывать друг другу просмотренные ужастики, а ей после настоящего подвала слушать совсем не хочется.

Дима взял Юлю за руку, успокаивающе погладил по кисти:

— Всё хорошо. Собирайся, Юланя, нас ждёт самолёт.

— В смысле — ждёт? — не поняла Юля.

— Чартерный рейс. Там как раз остались для нас пару мест, так что уже сегодня ночью будем дома.

— А как же ужин? А как же мы? — удивилась тётя Люда. — Мы же вас ждали, готовились.

— Извините, но семейный ужин состоится в следующий раз, — сказал Дима. — Охрану я снимаю: как выяснилось, никому, кроме Юли, опасность не угрожает. Юлю увожу. Мы с вами обязательно вместе поужинаем и познакомимся поближе, когда я решу вопрос Юлиной безопасности, ну и буду чуть более свободен.

Юля ожидала, что бабули начнут дружно возражать. Тётя Люда, конечно, потребует остаться и всё им объяснить, мама её поддержит. Но нет. Бабули переглянулись и синхронно закачали головами, выражая согласие.

— Пошли, дорогая, — Дима накинул на плечи Юли плащ.

Она вдруг почувствовала, как сильно устала. Казалось, даже до двери не дойдёт без посторонней помощи. Наверное, Дима понял Юлино состояние, крепко обнял за талию и повёл, нашёптывая на ухо утешительные слова.

Дома их ждали медсестра и помощница по хозяйству. Почему Юля не удивилась? Заботу Дима понимал глобально и подходил к этому вопросу серьёзно, как к любому другому. Спасибо, хоть охранника в каждой комнате не поставил, с него станется. Хотя в фойе у входа сидели двое.

— Юланя, у тебя должен быть полный покой. Во всяком случае ближайшие пару месяцев, пока ты не восстановишься после всего пережитого, — строго сказал Дима.

— А у тебя? — спросила Юля.

То ли сон в самолёте пошёл ей на пользу, то ли организм, наконец, поверил, что ему ничего не угрожает, но настроение у Юли было замечательное. Она жива, Дима рядом, что может быть лучше?

Все моральные страдания об их любовном треугольнике, все мучения и сомнения, все мысли о невозможности поставить Диму перед выбором остались в подвале. О чём она волновалась, глупая? Что Дима оставит или не оставит жену? Любое его решение она примет и переживёт, ведь теперь она не одна, их двое. Да, она его любит и потом, когда родится их ребёнок, будет любить ещё больше. Ведь именно Дима подарил ей этого малыша, её долгожданное, выпрошенное у судьбы и вымоленное счастье. Но они с ребёнком не будут никому портить жизнь, они позволят Диме сделать свой выбор.

Юля выспалась и захотела привести себя в порядок. На выходе из квартиры она столкнулась с охранником.

— Простите, но я поеду с вами, — улыбнулся молодой, спортивного телосложения парень.

В шортах и свободной футболке, с наполовину высветленными волосами он напоминал скорее студента-старшекурсника, чем охранника. Только внимательно приглядываясь можно было заметить нестыковку. Внешне ленивые, но точные и выверенные движения. Пронзительный взгляд, которым он окинул лестничную клетку, пропуская Юлю вперёд.

— Вас же вроде двое было, — сказала она.

— Второй за рулём. Скажите, пожалуйста, цель нашего путешествия и маршрут, я должен сообщить Дмитрию Георгиевичу.

— В салон красоты, — ответила Юля.

Ужасные приключения подстегнули желание жить в полную силу. Провести все возможные процедуры, подстричься так, как никогда бы раньше не решалась, сделать массаж и все возможные процедуры, которые предлагает салон.

От креативной стрижки Юлю отговорила мастер.

— У вас замечательная длина, надо лишь придать форму и немного пышности, — уверяла она. — Лёгкие летящие пряди, белое с голубым, в тон лету, платье — и романтический образ готов.

Юли вдруг ужасно захотелось такое платье — в тон лету. Белое с голубым, с длинной воздушной юбкой, с короткими узкими рукавчиками и круглым вырезом. Она зажмурилась, представила себя в этом платье и радостно засмеялась.

Косметические процедуры заняли полдня. Сразу из салона Юля поехала за платьем. Димин звонок застал её в примерочной.

— Юланя, ты чем занята?

— Думаю. Не знаю, какое платье выбрать, — призналась она.

— Бери все, — посоветовал Дима. — Как ты, моя девочка?

— Хорошо. Ну, почти хорошо. Ещё боюсь, но уже намного лучше.

— Тогда ничему не удивляйся и ничего не бойся, — загадочно сказал Дима. — Сейчас парни повезут тебя не домой, но это часть моего плана, поняла? Если вдруг испугаешься — сразу набирай меня, я на связи.

Юля купила одно платье. Зачем ей все?

Охранники, загадочно улыбались, почему-то повезли её в противоположную от дома сторону. Юля смотрела в окно, наслаждалась природой и гадала, что за сюрприз придумал её любимый Медведь.

Глава 27

Бесконечная чёрная глянцевая поверхность воды сливалась с горизонтом. Серебрилась, чуть поблёскивала в неясном лунном свете. Волны с тихим шелестом накатывали на берег, недовольно вздыхали, растекались по тёплому песку и отползали назад. Море дышало, немного, нехотя и лениво, шевелилось во сне.

Они сидели на берегу. Обнялись, как подростки, прижались друг к другу и любовались на угольно-чёрную воду.

— Давай не будем спать? Рассвет встретим, — предложил Дима, потираясь немного колючей щекой о Юлину щёку.

— Давай, — кивнула она.

Юля с трудом удержалась, чтобы не зевнуть. Нельзя зевать! Спать хотелось ужасно. От ещё одного перелёта и перемены климата, от влажного ночного тепла, от горячих Диминых рук. От тихого, недовольного шипения волн.

— Точно спать не хочешь? — спросил Дима.

— Ага. Точно.

— Юланя, ты вруха! — вдруг засмеялся он. — Сама уже чуть ли не в шею мне храпит! Что я, не слышу?

— Тогда зачем спрашиваешь?

— Зачем соглашаешься? Сказала бы сразу: пойдём домой, в кроватку.

— Не могу же я испортить торжественность момента, — возмутилась Юля. — Моя первая встреча с морем, ты рядом, луна вон из-за тучи выглядывает. Одна сплошная романтика, а я спать пойду.

— Эх, вечно я вперёд паровоза, — вздохнул Дима.

Встал, отряхнул с брюк песок, что-то достал из кармана.

— Юля? Не заснула ещё?

— Нет. Но собираюсь. Зачем ты встал? Мне без тебя сразу холодно стало и неуютно.

— Потерпи минуту. Сейчас я сделаю так, что тебе всю жизнь будет тепло и уютно, — пообещал Дима.

Он присел перед Юлей, протянул на вытянутой руке маленькую бархатную коробочку.

— Юля, выходи за меня замуж.

Юля растеряно взяла коробочку, откинула крышку. Обручальное кольцо. Тоненькое, белое, в бледном свете луны сверкает прозрачный камень.

— Скажи да, — вкрадчиво посоветовал Дима.

— Ты женат, я замужем. Дим, о чём ты?

— Скажи да и всё. Остальное я порешаю в рекордно короткие сроки.

— Тебе надо поговорить с женой. Я не хотела вмешиваться, но у неё есть для тебя важное сообщение. Точнее, важная новость. Ольга может изменить твоё решение, Дима.

— Моё решение могу изменить только я. Всегда. И никакие Ольги и обстоятельства не заставят меня от тебя отказаться. Юля, скажи — да.

Она молчала. Нельзя заставлять её отвечать сразу! Она должна подумать, всё взвесить. У неё, между прочим, есть законный муж, и сын есть. Есть бабули, которые привыкли к её заботе и помощи. Но, самое главное, у неё есть ребёнок.

Маленький, крошечный, ещё никому не видимый ребёнок. Он растёт в Юлином животе и с каждым днём становится всё больше и больше. Юля не может принимать решения только за себя, Юля должна подумать о ребёнке. Сначала о ребёнке, потом обо всём остальном. Потому, что нет ничего важнее её малыша.

— Юля, скажи да. Я жду. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Юля! Ты меня любишь?

— Люблю.

— Значит соглашайся. Говори мне «да», и я надену кольцо тебе на палец.

— Ты берёшь меня второй женой? У нас поменялись законы? — улыбнулась Юля.

— Первой и единственной. Через несколько дней я буду холост, обещаю.

— Вот когда будешь, тогда и предлагай. Пошли в дом, что-то я замерзла.

Дима вскочил, резким движением поднял её с песка, прижал к себе:

— Ты мне отказываешь? — прорычал он.

Ого! Она что, разбудила спящего медведя? Надо его бояться?

— Я беру себе время на раздумья. Напомнить ещё раз, что я тоже несвободна?

— Это дело одного дня, — хмыкнул Дима.

— Что? Дима, что ты хочешь сделать с Иваном? — испугалась она.

Дима поднял плед, на котором они сидели, встряхнул и накинул Юле на плечи. Она зябко поёжилась, благодарно улыбнулась — с моря подул свежий ветер, воздух стал намного прохладнее, Юля озябла.

— Ничего не хочу, подпишет документы о разводе и всё, — беспечно объяснил Дима. — Делить вам нечего, сын совершеннолетний.

— Вдруг он мне развода не даст?

— Поверь, я сумею его убедить. Всё? Аргументы закончились? Тогда говори что согласна и давай руку.

— Нетушки, — Юля решила немного повредничать. — Сначала давай все старые дела закончим, а потом новое начнём. Разводы, разделы. Мне-то делить нечего, а тебе точно придётся всё с адвокатами утрясать. Ещё ты мне до сих пор не рассказал, зачем меня украли…

Юля резко замолчала. Она знала — зачем, но произнести вслух не могла.

Дима тяжело вздохнул:

— Неприятная история. Может, потом обсудим, зачем она нам сейчас, на романтическом свидании?

— Я надеюсь, это не последнее? — улыбнулась Юля. — Ещё будут. Дима, давай все прошлое сразу вывалим здесь и сейчас. Смотри, какая ночь тёплая, тихая. Пусть волны в море наши проблемы унесут.

— Что же ты сразу-то молчала? — обрадовался Дима. — Давай. Но чтобы потом согласилась. Тебе с подробностями?

— Конечно.

Бракоразводный процесс Дима начал в прошлом месяце. Он хотел сделать Юле предложение сразу после того, как решит все вопросы с Ольгой. Главных было два: дочь Катя и имущество. Ольга попыталась было «отжать» Катю, мотивируя тем, что ребёнок должен остаться с матерью.

Но Димин адвокат смог её убедить, что в данном конкретном случае суд будет на стороне отца. Адвокат предоставит сведения, как редко она бывает дома, как занимается с ребёнком. Напомнил, что Ольгу не знает в лицо педиатр, который лечит Катю и репетитор, который с ней занимается и готовит к школе. Не последнее место в защите отцовских прав занимал и сам адвокат — один из лучших специалистов по семейному праву.

Когда первая часть была более-менее улажена, приступили ко второй. И вот тут оказалось, что Ольга категорически не согласна на то финансовое обеспечение, которое хотел выделить для неё Дима.

— Дима, она работать не умеет, наверное. Как она жить будет? Привыкла на широкую ногу, думаешь так просто взять и от всего отказаться? — сказала Юля.

— Ты ещё её позащищай! — зло усмехнулся Дима.

— У неё ребёнок будет, ты знаешь?

— Юля, ну почему ты такая доверчивая? Басню про ребёнка я слышал, Ольга опытный манипулятор, могла бы, она бы в самом деле забеременела, не сомневайся.

— Она не может? Как же так? Катя же у вас есть?

— Напоминаю для тех, кто в танке — мы не состоим в отношениях, от которых берутся дети, — засмеялся Дима. — Слушай дальше. Сейчас будет самое интересное и, к сожалению, самое плохое.

— Не пугай меня.

— Не буду, Юланя. Но всё равно придётся сказать, ты должна знать правду — это Ольга послала к тебе киллера.

Ноги ослабли, Дима вовремя подхватил Юлю под руку.

— За что? — тихо выдохнула она.

— За деньги, за что же ещё.

Ольга претендовала не только на нынешние, но и на будущие Димины доходы. Чтобы быть к ним причастной, ей надо было как можно дольше задержаться в статусе жены. При наличии хорошего адвоката (а на адвоката Ольга тоже не поскупилась), несколько месяцев вполне можно потянуть. Но этого мало. Она понимала, что Дима не просто разводится, Дима хочет жениться. Ольга решила, что главная угроза её браку и благополучию — Юля.

Для начала она сделала всё, чтобы Юля ушла от Димы. Юля пожалела её семью, решилась и улетела домой. Но оказалось, что Медведя совершенно не устраивает такая ситуация, он не собирался смириться или отказаться от любимой. Дима был уверен, что он вернёт Юлию.

— Как бы ты меня вернул? Силой увёз?

— Можно и силой. Не смотри так, а то я не буду с тобой откровенным. Юля, я знаю, что ты мне нужна, и что я тебе тоже нужен. Всё остальное от глупости: от гордости, от нами же придуманных предрассудков и морали. То есть я не против морали, но только когда она меня устраивает.

— Замечательно, — усмехнулась Юля. — Ты в самом деле мог меня засунуть в самолёт и увезти?

— А ты сомневалась? — поразился он. — Конечно мог. Ты отрастила себе огромное чувство долга на ровном месте. Такое большое, что оно элементарные твои желания забило.

— Какие желания?

— Любви, счастья, наслаждения. И ты думаешь, я бы позволил тебе и дальше самоуничтожаться в угоду другим?

— Дима! Эти другие — мои родственники!

— Вот и пусть живут своей жизнью и не претендуют на твою. Я не позволю.

Пожалуй, зря она с ним спорит. Теперь, когда Дима рядом, было даже приятно позволить ему принимать все решения в своей жизни.

Юля примирительно прижалась к его плечу:

— Если ты дал ей денег, что ещё надо?

— В идеале — забрать всё, но если идеала не будет, то забрать максимум, — объяснил Дима.

Глава 28

Чего больше было в Ольге: оскорблённой женщины или жажды доходов от нового Диминого проекта, неизвестно.

— Не понимаю, каким боком тут твой новый проект.

— Юля, он настолько многообещающий, что я боюсь произносить это вслух. Просто поверь мне на слово. Если всё сложится, как говорит один мой старый партнёр, в ёлочку — мы с тобой можем смело переезжать в любую точку мира. Покупать там виллы-дома-яхты-клубы и вести лентяйно-тюлений образ жизни. Если нет, то доходы всё равно будут, хоть и не такие радужные, как хотелось бы.

— Всё равно не поняла, — призналась Юля. — Ольге от этого какая радость?

— Юланя, ну кто же просто так отдаст кошелёк с деньгами? Я сам Ольге не нужен, зато мои деньги ей бы очень пригодись. Понимаешь?

Нет, не понимает. Как не объясняй, Юля всё равно не понимает, как можно убить человека ради мечты «ещё больше денег». Зачем ей столько — ещё больше? Она их есть будет? Копить? Покупать всё, что попадётся на глаза? Какая огромная денежная радость может компенсировать такой страшный грех?

Ольга не сразу нашла исполнителя, а когда нашла, была вынуждена поверить ему на слово. Будучи очень далека от криминала, она не могла проверить его репутацию. Мужчина представился бывалым парнем, который знает своё чёрное дело. Если бы не его жадность, у Ольги бы всё получилось.

— Она ему не заплатила, что ли? — удивилась Юля.

— Она ему аванс дала. Остальное после исполнения и доказательства твоей гибели.

— Тогда почему он меня сразу не убил?

— Он решил срубить побольше денег и увеличил сумму. Ольга стала торговаться — вполне возможно, что у неё не было столько, сколько он запросил. Напомнила уговор, пригрозила, что сдаст его в полицию. Мол, нет никаких доказательств её участия, а если и найдут, то она просто пошутить хотела. Глупо, да. Ну и что? Вот такая она глупая баба.

В ответ похититель пригрозил Ольге — он ведь тоже может её сдать. Медведю. Объект жив, пока цел и совершенно невредим. Значит, вполне может вернуться домой — за вознаграждение, разумеется.

Юля вспомнила бутылку с водой, которую похититель оставил ей в подвале. Это была не забота, а предусмотрительность. Вдруг Юля ещё понадобится ему живой, не замученной голодом и жаждой? В качестве пищи ей были предоставлены банки с закатками.

— Где меня держали? Вроде жилое место, а людей не было.

— Маленький удалённый дачный посёлок. Сезон закончился, люди дачи ещё не закрыли, но больше не живут, в город уехали, — объяснил Дима. — Там всего несколько домов, остались от опустевшей деревни. И так народа мало, а тут ещё и будний день — вообще никого.

Похититель пригрозил Ольге и затаился в ожидании.

Ольга оказалась в ловушке. Хотела напугать наёмника, а напугали её. Выбора не было, она согласилась на новые условия. Пока Ольга искала деньги, Юля успела сбежать, а Дима выйти на след.

— После всего я не доверю ей Катю. Ольга напишет отказ от нашей дочери.

— Дима, а Катя? Тоже откажется от матери? Представляешь, какой у неё будет стресс?

— Думаю всё не так мрачно, она мать несколько раз в год видит, ей маму давно бабушка заменила. А Ольга пусть держится подальше, если не хочет за решётку. Киллера мы взяли, показания он написал, доказательств выше крыши.

Пока говорили, над горами зарозовел рассвет. Небо из нежно-персикового стало ярко-розовым, золотой сверкающий солнечный диск показался из-за ущелья.

— Доброе утро, Юланя!

— Доброе утро, Дима! — Юля поправила на плечах плед и протянула Диме правую руку. — Ты ещё не передумал на мне жениться?

— Никогда не передумаю.

Кольцо оказалось в самый раз. В утренних лучах камень красиво переливался, рассыпая в стороны солнечные искорки.

— Любимая, какой подарок ты хочешь? — ласково спросил Дима. — Есть пожелания?

— Ага, есть, — обрадовалась Юля. — Я тебе потом скажу, ладно? Слишком много информации и событий за последние дни, надо чуточку передохнуть. Тем более, у меня для тебя подарок уже есть.

Взрослый мужик, а обрадовался, как ребёнок! Просиял весь!

— Какой? Скажи, я же не вытерплю!

— Тебе понравится, — пообещала Юля.

Потерпеть, милый, придётся. Не долго, всего лишь несколько месяцев.

Эпилог

Елена Яковлевна недовольно покрутила головой, заметила приоткрытое на режим проветривания окно и гневно заявила:

— Вы зачем сквозняк устроили, родители? Юля, ты хочешь ребёнка простудить? У младенца нет теплообмена, а здесь холодно!

— Нет, бабуля, не холодно. Здесь тепло, — сказала Катя, присаживаясь рядом с малышкой. — А чего моя сестрёнка такая красная? Она всегда такая будет?

— Она будет красивая, как ты, — сказала Юля.

Елена Яковлевна осторожно взяла ребёнка на руки, прижалась губами к маленькой, с пушком светлых волос, головке:

— Вылитый Дима, правда, Эвелина? — спросила она компаньонку. — Расти малышка, умничка, лапочка. Бабуля подарит тебе что захочешь. Юля, ребёнка кормить не пора? Надеюсь, ты знаешь, что по этому поводу говорят педиатры?

— Знаю. Она пока не хочет есть, только проснулась, — ответила Юля. — Присядьте, Елена Яковлевна, тяжело же держать.

— Что там тяжёлого, в трёх килограммах, — заметила свекровь. — Говорила, надо лучше питаться, а ты клевала, как птичка. Как решили назвать?

Юля посмотрела на мужа, слегка, незаметно, кивнула. Дима поднял брови, мол, уверена? Юля улыбнулась. Вполне уверена. Она хочет, чтобы Дима сам сообщил матери имя их дочери.

— Еленой Дмитриевной, — сказал Дима. — Красивое имя, правда, мама?

Елена Яковлевна тихо охнула. За её спиной Эвелина подмигнула Юле и показала поднятый вверх большой палец.

— Очень, — охрипшим вдруг голосом ответила свекровь.

Положила малышку на кровать, подошла к Юле.

Обняла её за плечи, прижалась сухими губами к щёке:

— Спасибо, Юлия. Надеюсь, ты на этом не остановишься? Мне надо много внуков, и мальчиков надо, а то пока у нас только девчонки.

Юля растерянно кивнула.

— Мама, не всё от нас зависит, — засмеялся Дима.

— Так старайтесь, чтобы зависело, — сказала Елена Яковлевна. — Дети — это главное счастье в жизни. Эвелина, давай мой подарок!

Эвелина протянула Юлиной свекрови бархатный футляр. Та откинула крышку, полюбовалась как играют камни и положила футляр перед Юлей.

— Вот! — гордо сообщила Елена Яковлевна. — На свадьбу я тебе такое кольцо подарила, теперь серьги к нему. Почаще рожай, соберёшь полную парюру.

Юля не знала, что такое парюра, но сейчас было не до неё. Она достала серьги, подошла к мужу.

— Помоги мне надеть, — сказала громко. И шепнула — Молчи!

— Нравится? — спросила Елена Яковлевна.

— Конечно! Потрясающе красиво, никогда таких не видела, — ответила Юля.

— Я так и знала! С этими серьгами вышла целая история, представляешь? — радовалась свекровь. — Я их приглядела, но думала. Потом приезжаю в салон, а мне говорят — нет, продали. То есть как продали? Они мне: посмотрите другие, у нас большой выбор. Я не хочу другие, я эти хочу, потому что к кольцу подходят. Пришлось даже поругаться.

— Поругаться? — засмеялась Эвелина. — Вы чуть салон не разнесли, требовали эти серьги. Бедные продавцы хозяина вызвали, тот, наверное, сам за ними в Европу полетел.

— Это его проблемы, главное что успел, — отмахнулась свекровь. — Есть только один минус и я, Юленька, хочу сразу тебя предупредить. Серьги не в единственном экземпляре, у кого-то ещё есть похожие. Похожие, но не точно такие. Я специально заказала на несколько камней больше.

Юля смотрела на переливающиеся в ушах длинные, вытянутые каплями серьги и согласно кивала. Что же, теперь у неё будет две пары, главное не проболтаться Елене Яковлевне. Ту, первую, купил Дима.

Бабули на рождение внучки связали тёплый конверт и несколько шапочек разных цветов и размеров. Объём младенческой головы они представляли смутно, и одну из шапочек уже натянула на себя Катя.

Санька поздравил по телефону, сказал, что как только на работе дадут первый отпуск, он обязательно приедет посмотреть на сестру. Отчитался, что бабули здоровы и если будут жаловаться, пусть она их не слушает. В магазин он ходит, посуду за собой моет и ночует дома. Не всегда, правда, но часто.

Татьяна скинула смску с поздравлением. Юля позвонила сама, поблагодарила. Недавно Татьяна и Иван зарегистрировали брак. Юля не держала на подругу зла: пусть она будет счастлива. Возможно, с ней Иван окажется лучшим мужем, чем с Юлей. Во всяком случае, первое что сделала Татьяна, это заставила его уволиться из санатория и устроиться работать на автобазу. Таня женщина с характером, не зря столько лет на работе руководит, с ней не забалуешь.

Маленькая Леночка смешно сморщила лобик и захныкала. Все дружно засуетились. Елена Яковлевна ломанулась закрывать не дающее ей покоя окно. Эвелина достала упаковку с памперсами, Катюшка гремела сразу двумя погремушками. Дима растерянно посмотрел на женщин и, кажется, немного испугался.

— Юля, у неё ничего не болит? — взволнованно спросил он.

— Она проголодалась, — успокоила Юля всех сразу.

Леночка сделала глубокий вдох, открыла беззубый ротик и требовательно закричала.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Эпилог