Несладкий сон [Дмитрий Петюк оnd] (fb2) читать онлайн

Несладкий сон

Пролог. Долгожданный ритуал

Посреди огромного зала, выполненного в форме исполинской сферы, стоял человек. Несмотря на то, что лицо с острыми чертами не покрывали морщины, несмотря на то что кожа была гладкой и безупречной, только полный глупец смог бы назвать его молодым. Слишком уж цепким и пронзительным был взгляд прозрачных серых глаз, слишком уж сосредоточенным было выражение лица, слишком властной и уверенной поза, чтобы принадлежать какому-то юнцу.

Человек сделал несколько шагов по узкому каменному мостику, ведущему в геометрический центр зала, к установленным там странным приборам: разноцветным кристаллам, расположенным в гнёздах, сплетённых из тонких металлических проволочек; белым полупрозрачным колоннам, покрытым вязью мелких серебристых узоров; зависшим в воздухе формам твёрдого света, пульсирующим в такт неслышимому сердцебиению.

Он подошёл к своему главному сокровищу – кристаллическому сосуду, наполненному жёлто-золотистым газом, чьи клубы постоянно двигались и изменялись, словно являлись живым существом. Тонкие длинные пальцы коснулись стенок сосуда, и он невольно затаил дыхание.

Сегодняшнему дню навсегда предстояло войти в историю. Сегодня он творил то, о чём до сих пор никто не мог даже помыслить. В этот день наступал его звёздный час! Сегодня он, Галадийр Эгор Рундриг ауф Каапо, один из двенадцати Повелителей Чар, переступал черту возможностей человека и делал шаг в сторону божественного.

Разумеется, какой-нибудь дилетант пожал бы плечами и сказал какую-то глупость, например, что такое происходило и раньше. И был бы отчасти прав. В прошлом бывали случаи, когда обычные смертные Возвышались, обретая божественную силу. Если бы захотел, Эгор мог Возвыситься давным-давно, задолго до того, как стал Повелителем. Вот только его не устраивала цена.

Отличие бога от смертного (пусть в случае Эгора слово «смертный» являлось всего лишь не имеющим отношения к реальности ярлыком) было фундаментальным.

Смертные повелевали магией, направляли элир - магическую энергию, воздействуя на Вселенную по чётким незыблемым правилам. Магия являлась точной и строгой наукой, с предсказуемыми усилиями и неизменно повторяемыми результатами. Она влияла на физические законы Вселенной, но действовала в строгом соответствии с этими самыми законами. Пусть не все они были известны, но именно познание Вселенной было тем, что отличало настоящего мага, от человека, использующего магию в своих мелких ничтожных целях. И переступить через эти законы было невозможно.

Главным отличием смертного от бога являлось отношение к законам природы. Боги, любые боги, от Всемогущих Владык с многомиллионной паствой, до мелких племенных божков в дикой глуши, на законы Вселенной плевали с лёгкостью, вызывающей у магов досаду и зависть, более того, в рамках собственного Права боги эти самые законы и устанавливали. Маги создавали магию, боги же творили чудо. Там, где маг действовал с помощью знаний, расчётов, формул, конструктов, узоров и схем, бог использовал желания и концепции. Там, где маг направлял элир, бог использовал неизведанную силу, о которой до недавних пор никто не имел ни малейшего понятия.

И каким заманчивым бы ни выглядело Возвышение, как бы ни хотелось изменять Вселенную силой воли, но пойти на этот шаг Эгор согласился бы разве что при угрозе разрушения души. Ну а раз душа была неуничтожима и бессмертна, это значило «никогда».

Фундаментальным отличием бога от смертного являлись свобода и возможность выбора. Даже самый закоренелый мерзавец мог, повинуясь душевному порыву, совершить великий поступок. Даже самый чистый и невинный добряк мог уступить своим низменным желаниям и совершить мерзость. Боги были лишены подобных возможностей - пусть они и являлись разумными существами, но могли действовать лишь в рамках своих функций. Они были чем-то типа усмирённого животного, неспособного пойти против установок, заданных укротителем. Боги зависели от своей паствы. И это касалось не только потока силы, которую обеспечивала вера прихожан, но и самого разума божества, который исподволь направляли коллективные мысли глупых людишек. В итоге получалось, что как бог направлял свою паству, так и паства направляла бога, а единственным способом стать хозяином самому себе было Падение, при котором в качестве платы за свободу бог терял Престол и лишался силы.

Способа вырваться за пределы возможностей магии, но при этом остаться хозяином самому себе, не существовало, это считалось невозможным даже теоретически. До недавнего, конечно же, времени.

Более восьми десятков лет теоретических изысканий, почти двадцать лет путешествий. Эгор использовал лично разработанные чары, побывал в самых далёких местах, где когда-либо происходило божественное вмешательство. Он искал, находил и собирал фел – эссенцию божественной силы.

В процессе исследований Эгор не только открыл эту энергию, но и научился манипулировать ею с помощью магии, создавая надёжный мост между наукой и чудом, между желаниями смертного и воплощением этих желаний силой божества. Теперь воля мага могла напрямую воздействовать на реальность.

Существовала лишь одна проблема. Фел, собранной за двадцать лет странствий, было очень, до обидного мало. Неудивительно, ведь как нищий, роющийся в дворцовом мусоре, получает лишь объедки, так и ему, Повелителю Чар, пришлось довольствоваться следами остаточных проявлений воли богов.

Имеющейся в его распоряжении силы хватило бы на десяток мелких, либо на одно серьёзное применение. Кому-то другому могла в голову прийти идея использовать её для себя, получив богатство, силу или же власть. Но кто-то другой не смог бы открыть фел, не научился бы ею управлять, и уж точно ему бы не хватило сил и таланта, чтобы найти и получить её в нужном количестве. К тому же богатство, сила и власть у Эгора были и так.

Накопленную энергию он собирался использовать наилучшим образом – а именно для того, чтобы обеспечить себе её стабильный источник. И во вселенной существовал только один тип таких источников – живые боги. Именно для призыва и пленения бога был и предназначен сегодняшний ритуал.

Задача предстояла серьёзная. Нужно было не только призвать бога, не только его пленить и подчинить. Самое главное – не откусить кусок больший, чем сможешь проглотить. Могущественное божество не подходило, не годился даже бог средней величины. Даже какой-то божок на задворках занюханного пантеона мог оказаться Эгору не по зубам. Нужен был кто-то слабый, никчемный, желательно с минимумом последователей или даже вовсе без них. Кто-то, неспособный дать отпор, которого удержали бы цепи магического ритуала, кто послужил бы слабым, но постоянным источником фел.

Эгор внимательным взглядом в последний раз окинул ритуальный зал, чёткими отточенными движениями пальцев пробежался по контрольному артефакту, проверяя и перепроверяя готовность структур и оборудования, а затем сделал шаг назад и молча вытянул руку. Сзади послышалось цоканье лап одного из вспомогательных големов, и в ладонь ткнулась рукоять управляющего жезла.

Повелителям Чар дополнительные инструменты не требовались, так что Эгор при желании мог провести ритуал и сам, без подпорок и костылей. Но такого желания не было – лишь полный глупец пожертвует даже толикой надёжности в таком ответственном деле.

Эгор вскинул руку с зажатым жезлом и послал в инструмент импульс магии.

Сначала ничего не происходило. Затем на стенах каменной сферы начали зажигаться цепочки тонких узоров. Каменные колонны засияли мягким, но всё усиливающимся светом, пока не превратились в ослепительные полосы. В воздухе начали появляться маленькие золотые искры и двигаться по непредсказуемым траекториям. Кристаллический сосуд, содержащий фел, покрылся густыми трещинами и осыпался мелким песком.

Реальность покачнулась и пошла волнами. Раздались еле слышимые странные звуки, складывающиеся в мелодию, которая переливалась от неземной восхитительной гармонии до ужасающего режущего мозг диссонанса. Цвета словно выцвели и сдвинулись, превратив окружающий мир в странный тошнотворный калейдоскоп.

Несмотря на личную силу, Эгор не обольщался. Столкновение с богом в его домене, месте его силы, означало неминуемую смерть. Поэтому ему и потребовалось появление этого бога в специально подготовленном месте, там, где у Эгора будет стратегическое преимущество. Он вложил волю в три короткие команды, чувствуя, как фел, изменяя саму реальность, подчиняется его воле и желанием. В воздухе вспыхнули три надписи на Высшем Эсвеш, языке магии и науки. Слова символизировали три понятия, три важные концепции, от которых зависели успех или неудача всего ритуала.

ПРИЗЫВ

ПРИНУЖДЕНИЕ

ПОНИМАНИЕ

Для того, чтобы призвать обычное существо, требовалось немного: частичка плоти, капля крови или образец элир, плюс не слишком сложная формула. Но в призыве кого-то неизвестного, поиске среди мириад миров и реальностей по нечётким параметрам, вписывающимся в концепцию: «существо, изменяющее реальность, обладающее большими, но не чрезмерными возможностями и являющееся богом», могла помочь лишь божественная сила.

Концепция принуждения использовалась, чтобы зафиксировать это существо в зале призыва, не дать уйти или атаковать. Эгор не обольщался, принуждение было лишь временной мерой: к сожалению, превратить божество в послушного слугу было так же нереально, как и наложить рабские чары на разумное существо.

Самой важной являлась концепция понимания. Если бы призыв потерпел неудачу, а собранная фел рассеялась бы в пространстве, было бы досадно и обидно, но ничего непоправимого бы не произошло. Основная опасность возникала в случае успешного призыва. Жизненно важным являлось осознание, кого именно принёс ритуал, что представляет собой это существо и насколько опасно для Эгора.

И если бы он понял, что не сможет справиться, что призванное божество не по зубам, у него оставалось четвёртое слово:

ИЗГНАНИЕ

Именно подобная концепция, отменяющая ритуал и выталкивающая существо туда, откуда оно пришло, служила главным средством спасения. Вспомогательные меры – уничтожение зала и схлопывание его в отдельное измерение, чтобы призванная злопамятная сущность не могла найти пути назад, а также сокрытие ауры и искажение узора души, являлись лишь дополнительными предосторожностями.

Посреди зала заклубился чёрный туман, который пронзили разряды ярко-красных молний. Мелодия достигла крещендо, а слово «Призыв» развеялось в воздухе струйками золотистого дыма.

А когда туман схлынул, когда ярко засияли нестерпимым светом слова «Принуждение» и «Понимание», взгляду Эгора предстала гуманоидная фигура, раскинувшая руки и ноги, словно распятая на невидимой дыбе.

И к полному разочарованию Высшего Мага, выглядела она слишком… слишком... слишком обыкновенной.

Человек дёрнулся в незримых путах и начал вертеть головой по сторонам. Его глаза широко распахнулись, а рот приоткрылся.

Эгор наклонил голову и внимательно осмотрел пришельца. Он не торопился, ведь время сейчас не играло особой роли.

Если бы Эгор не знал подробностей ритуала, он бы решил, что перед ним обычный ничем не примечательный человек. Выше среднего рост, среднее телосложение с уклоном в худобу. Правильные черты, но при этом лицо, которое вряд ли вспомнишь, увидав в толпе. Светлая кожа, покрытая россыпью веснушек. Волосы светло-рыжие, как у уроженца Гат-Анамата, но глаза серо-голубые.

Одет пришелец был в свободную тёмно-красную трикотажную рубаху, синие потёртые штаны с широким ремнём и необычные тканевые туфли с ярким узором и упругой резиновой подошвой. Тоже совершенно ничего особенного.

Маг устало потёр переносицу, пытаясь подавить непроизвольно возникшее разочарование. Кому как не ему знать, что нельзя судить кристалл по внешнему виду, а ценность трактата определять, основываясь на материале обложки?

- Кто ты такой? – спросил он, и наполненные силой слова гулко отозвались в ушах.

Человек словно вышел из ступора, словно только сейчас заметив, что находится здесь не один. Он открыл рот чтобы ответить, причём, судя по изумлённо распахнутым глазам, отвечать не собирался:

- Ich heiße Ulrich Siebert und…

Эгора совершенно не интересовали слова пленника. Концепция Понимания, сияющая ослепительным золотым светом, помогала узнать гораздо больше, чем способны донести слова.

Первый ребёнок в семье пожилых родителей. Пелёнки, коляски, бутылочки с молоком. Первые неуверенные шаги. Первый трицикл. Обучение детским премудростям у воспитателя в группе таких же детей. Обучение в школе. Средняя успеваемость. Окончание школы. Служба в армии, бег, спорт, учёба, обучение стрелять из оружия – артефактов на химической взрывчатке с кинетическим поражающим действием. Университет. Работа в большом кабинете. Создание чертежей высотных зданий на больших листах бумаги. Несколько не слишком серьёзных отношений с женщинами. Женитьба. Работа. Развод. Путешествия. Досуг с друзьями. Смерть отца от злокачественной опухоли.

Пришелец продолжал что-то лопотать и Эгор со внезапным раздражением повёл рукой. Рот пленника продолжал открываться, но теперь из него не выходило ни звука.

Информация, которую получил Эгор, оказалась поразительной. Несмотря на сложность и безотказность ритуала, призыв вышел неудачным. Пленник не только не нёс божественной искры, но и не был сколь-нибудь сильным магом. По крайней мере, никаких свершений на научной стезе в прошлом пленника разглядеть не удалось.

Эгор подавил чувство раздражения, но всё равно было обидно. Он с самого начала учитывал вероятность неудачного призыва, вот только не сработавший ритуал стал бы гораздо менее болезненным ударом, чем сработавший таким неправильным образом. Провал ритуала, как и успех был заложен в расчёты, но чего он точно не ожидал, так это вот такого нелепого результата. Эгор ненавидел, когда что-то идёт не по плану. И теперь ему требовалась причина такого провала.

- Чем ты занимался перед тем, как сюда попал? – спросил он.

Каждую субботу Ульрих Зиберт встречался с друзьями. Они покупали пиво отправлялись к одному из друзей, где усаживались за большим столом и играли в затейливую игру. Каждый из присутствующих отыгрывал роль другого человека, и не только человека, словно актёр в иллюзионе. Они играли по затейливому своду правил, где каждое действие и реакция мира на него решалась броском костей с разным количеством граней. Ульрих играл роль никого, но одновременно всего. Он был тем, кого называли Хозяином Подземелья, кем-то большим чем просто игрок. Он был арбитром, судьёй и церемониймейстером, озвучивал правила игрового мира и следил за их соблюдением. В этот раз компания авантюристов, преодолевая многочисленные препятствия, прокралась в древний подземный храм. Один из авантюристов являлся священником этого бога. Он вспорол горло домашней птицы, окропил её кровью старый алтарь и упал на колени в неистовой молитве. Бросок многогранного кубика, остановившегося на цифре 18. Успех. Божество ответило.

Ульрих не любил быть Хозяином Подземелья. Ему нравилось отыгрывать самых разных персонажей, влезать в чужую шкуру. Он всегда полностью вживался в роль, практически становился ею. Благодаря этой особенности товарищи редко когда позволяли ему становится простым игроком, потому что именно она делала его таким хорошим Хозяином Подземелий. Ведь он полностью погружался в мир, вещая тихим проникновенным голосом, становился попеременно то маленьким зеленокожим уродцем, то мускулистым громилой с бычьей головой, то гигантской огнедышащей рептилией, то… богом. И именно в момент, когда он, Владыка Червей, Пожиратель Праха, ответил на зов своего последователя, реальность покачнулась, подёрнулась рябью и втянула его в бескрайнюю пустоту.

Эгор скривился. Ритуал сработал и сработал великолепно. Но кто мог представить, что где-то в веренице миров и веере реальностей найдётся существо, искренне считающее себя богом, но при этом богом не являющееся? Нет, разумеется, существовали различные формы сумасшествия, безумец мог считать себя кем угодно. Но для того, чтобы предвидеть подобное, не обязательно быть Повелителем Чар, так что сумасшедших ритуал тщательно игнорировал.

Маг вздохнул. Было жалко потраченных сил, времени и ресурсов, так что первую мысль - использовать Слово Изгнания, он откинул как глупую. Увы, способов минимизировать ущерб было немного, поэтому Эгор решил действовать по поговорке и получить с этой дрянной собаки хоть пригоршню блох. К тому же, какой уважающий себя маг откажется от новых знаний?

- Расскажи, чего вы добились своём мире! – велел он, и вновь вереницы образов заполнили сознание.

Дикие люди, охотящиеся на зверей и живущие в пещерах. Первое земледелие. Первые войны. Древние цивилизации, строящие огромные пирамиды усыпальниц для своих королей. Развитие культуры и искусства. Войны. Империи. Религиозные культы. Новые цивилизации, приходящие на смену старым. Наука, делающая свои первые шаги. Четвероногие верховые звери. Воины, облачающиеся сперва в кожаную, затем в кольчатую и, напоследок, цельнометаллическую броню. Развитие метательного оружия. Первые метатели на химической реакции сгорания, примитивные и неудобные. Отмирание брони за ненадобностью. Развитие искусств. Взрывообразное развитие медицины, науки, сельского хозяйства, постижение физического мира. Новое, более совершенное оружие. Исчезновения четвероногих верховых животных, вытесненных механическими средствами, движимыми реакцией горения. Механические средства для полёта. Глобальные войны. Новое оружие, новые, ещё более мощные средства уничтожения. Новые взрывы с использованием реакции распада частиц. Взрывообразное развитие промышленности, средств общения. Вычислительные механизмы, изобретательно использующие природные явления. Огромные мегаполисы, улицы, забитые транспортом. Самодвижущиеся военные механизмы, метающие взрывающиеся артефакты на химической тяге. Общение на огромных расстояниях с помощью физического воплощения стихии Молнии - как по металлическим проводникам, так и через окружающий эфир. Полёты на орбиту планеты, а также на её единственную луну. Беспилотные устройства, летящие в отдаленные уголки звёздной системы.

Эгор разочарованно покачал головой. Их цивилизация добилась немалых успехов за кратчайшие сроки, вот только в сознании пленника он не увидел ни следа использования магии. Многие вещи, которые были изобретены в том мире, с помощью магии можно было сделать проще и, главное, чище. Даже те сильные взрывы, которыми пленник так гордился, в мире Эгора мог сотворить более-менее умелый маг, способный запустить реакцию деления. Но, разумеется, такого не делал – загрязнения после такой реакции были обширны и требовалось немало муторных усилий, чтобы их устранить.

Казалось необычным количество метательного оружия. В мире Эгора оно было, но использовалось только для охоты на животных, да и то не на всех. Неразумную тварь от человека отличало наличие двух вещей: разума и магии. И каждый ребёнок, получив во время уличных игр камнем по голове, отведав пригоршню грязи в лицо, либо песка в глаза, после этого инстинктивно подобных вещей не допускал. С самого детства у людей неизменно вырабатывался рефлекс – гасить инерцию любых быстро летящих предметов, что делало метательное оружие практически бесполезным. Да, существовали способы подобную защиту обойти, как-никак она начиналась лишь в верхних слоях ауры. Вот только сработали бы они лишь с простыми обывателями, любой мало-мальски подготовленный человек брал ауру под сознательный контроль, а уж люди со специализацией могли ею отражать даже клинковое оружие. Так что неудивительно, что в мире пленника правило дистанционное убийство, а в мире Эгора – ближний бой. В качестве средства боя дистанционного использовалась магия.

Маг закрыл глаза и снова прогнал в своём дисциплинированном разуме достижения цивилизации призванного. Он искал хоть что-то, что будет полезным, натолкнёт на новые идеи или откроет новые области знаний. Да, кое-что он всё-таки нашёл, но это были мелочи, не заслуживающие особого внимания.

Эгор уже решил заканчивать с экспериментом, признавать ритуал неудачным. Он приготовил Слово Изгнания, чтобы отправить пленника обратно в мир, из которого тот пришел.

Фел, использованную в ритуале, вернуть невозможно. И вместе с тем, хотелось получить хоть какую-то отдачу от затраченных усилий. Слова Принуждения и Понимания все ещё действовали, так что с завершением эксперимента Эгор медлил. Через взгляд обывателя он постиг прошлое неизвестной цивилизации и её настоящее. Осталось узнать будущее.

- Чего ваша цивилизация может достичь? К чему она стремится? - задал он последний вопрос.

Полёты на отдалённые планеты, в иные звёздные системы. Колонизация сначала соседних планет, а затем и дальних звёзд. Огромные космические ковчеги, курсирующие по Вселенной. Глобальные войны, в которых уничтожаются планеты и светила. Металлические големы, исполняющие роль слуг и воинов. Огромные вычислительные устройства, с помощью логики и математики обрабатывающие невероятные объёмы знаний и решающие любые задачи. Големы, под руководством этих машин воплощающие указания в реальность.

Это, конечно, было не взаправду, всего лишь фантазиями писателей да сценаристов иллюзиона, так что к подобным амбициям следовало относиться со скепсисом.

Но именно к фантазиям Эгор привык подходить очень серьёзно, более того, воплощать их в жизнь. Тем более, что некоторые мечты соотечественников пришельца ему очень понравились.

В особенности это касалось идеи вычислительного механизма, обрабатывающего знания и синтезирующего на их основе нечто новое, именно так, как это делает человек, только во много раз быстрее и эффективнее. Дисциплинированный разум мага занимался тем же самым - магия улучшала память, реакцию и скорость мышления. Но порою Эгору не хватало помощника, ещё одного человека, способного взглянуть на задачу с иной перспективы.

Можно было взять очередного ученика, но Эгор по натуре был одиночкой, снова тратить время на воспитание и учёбу того, кто лишь через множество лет покажет приемлемый результат, не хотелось. К тому же стоял вопрос доверия – абсолютной преданности можно добиться лишь у неразумного животного. Рано или поздно ученики становились полноправными магами и хотели найти свой путь, поэтому пришлось бы дозировать информацию, ограничивать знания и скрывать свои разработки, что сразу же убивало всю затею на корню.

У него имелось множество големов с логикой различных ступеней сложности. Но прямолинейное мышление голема, если это можно назвать мышлением, неспособность исполнять абстрактные приказы, делали их неподходящими для подобных задач.

Поэтому идея искусственного мозга, управляющего големами и решающего сложные задачи, Эгора несказанно захватила. Увы, ничего подобного в мире пришельца не существовало – имеющиеся вычислительные машины могли только обрабатывать узкий круг задач и хранить информацию, как это делали каталогизирующие кристаллы крупных библиотек, включая его собственную.

Казалось бы, у проблемы решения не существовало. Вот только в памяти пришельца существовала интересная концепция, предложенная одним из писателей-фантазёров. Живые вычислители, особые люди с мозгом, способным запомнить и обработать невообразимые объёмы информации, строить прогнозы и решать задачи. Ментаты.

Эгор создал стандартную структуру тонкой диагностики души. Подобные чары требовали очень высоких навыков и серьёзной концентрации, но в этом царстве фел, месте, где все незыблемые законы становились необременительными пожеланиями, структура заклятия сложилась словно сама по себе.

Получив результат, маг удивился. Общеизвестно, что магия и разум всегда связаны воедино. Каждый разумный человек в этом мире (даже болваны, называющиеся разумными с большой натяжкой) обладал от рождения магией. Магия являлась неотъемлемой частью души.

У пришельца магии не было. Она не была слаба или неразвита, как изначально предположил Эгор после наблюдения за другим миром, не была атрофирована. Нет, магия отсутствовала совершенно – словно перед ним стоял не человек, а обычное домашнее животное, какая-нибудь корова или лошадь.

Теорема Окларта-Бринка, неоднократно доказанная и проверенная на практике, гласила: «Ментальное порабощение разумного существа невозможно». Человек или монстр, получив рабское принуждение, рано или поздно его сбрасывал – врождённая магия подсознательно находила выход, и рабовладелец получал удар в спину от, казалось бы, полностью покорного невольника. Именно поэтому приходилось воспитывать, обучать, прибегать к уговорам, заманивать и опутывать обязательствами. И только укротители животных могли рассчитывать на абсолютную преданность своих подопечных.

Похоже, перед Эгором стояло живое исключение из этой теоремы. Разумное существо без даже зачатков магии. Идеальная заготовка для его экспериментов. Возможность проверить старое и постичь новое.

- Похоже, тебе не повезло, - сказал он пленнику обычным голосом. – Ну, или наоборот, очень повезло, кто знает?

Эгор сосредоточился на слове «Изгнание», парящем перед внутренним взором и, изменив его, воплотил в пространстве.

Золотые буквы Высшего Эсвеш замерцали золотыми искрами и сложились в единственное слово:

ИЗМЕНЕНИЕ

Он не знал, как добиться нужного результата, но именно здесь, в вихре божественной силы, необходимость в знании отпадала. Здесь, в царстве фел, с такими зыбкими и податливыми границами реальности, имели значение лишь Желание и Намерение. И Эгор пожелал.

Вспыхнули и распались буквы, выполнив своё предназначение. Пленник громко протяжно закричал.

Прекратилась музыка, и исчезли вспышки цветов, постепенно прекратились колебания реальности, погасли артефакты и приборы. Вокруг проступил сферический зал из обычного ничем не примечательного камня, где на металлическом помосте распростёрся рыжеволосый человек.

Эгор не был ни химерологом, ни укротителем. Но маг не может зваться Повелителем Чар и быть невеждой хоть в одной из магических дисциплин.

Теперь, когда концепция Понимания перестала действовать, перед ними остро вставала проблема общения. Но, к счастью, в арсенале укротителей имелась структура, подходящая именно для таких целей. Пусть она и служила для обучения животного набору команд, но модифицировать под другие задачи для мага его уровня не представляло никакой сложности. Эгор сосредоточился, собирая в сознании образ из известных ему языков и видов письменности, складывая его в плотный шар и присоединяя к магической структуре, после чего сделал шаг вперёд и положил руку на голову своему пленнику.

Тот снова закричал - страшно и надрывно. В любом языке, включая в примитивные наречия юго-восточных дикарей, объем информации со всеми понятиями и ассоциативными связями был огромен, сложен в восприятии даже для подготовленного разума. Эгор же вложил в разум своего подопытного восемь языков и пятнадцать видов письменности, всё то, чем владел сам. Разумеется, подопытный мог погибнуть, умереть от кровоизлияния в мозг. И наблюдая, как он раздирает ногтями себе лицо, как из его носа стекает струйка крови, как лопаются в глазах капилляры, Эгор ожидал, что так и произойдёт. В этом случае эксперимент можно было признавать завершённым и заняться подготовкой к следующему. К примеру, отправляться в путешествие в поисках новой фел, чтобы повторить призыв, на этот раз с настоящим богом.

К удивлению Эгора, подопытный выжил. Его крики, из-за сорванного горла превратившиеся в громкое сипение, постепенно перешли во всхлипывания, а руки тяжело оперлись об помост. Эгор сотворил диагностическую структуру и обнаружил, что с ним преимущественно всё в порядке. Несколько кровоизлияний в мозгу, обширный инсульт, сорванные связки и повышенная температура – ничего такого, с чем не справятся простейшие целительские чары.

Подопытный поднял глаза и просипел что-то неразборчивое. С немалым удовлетворением Эгор разобрал слова, произнесённые на самом обычном Атише, родном языке Эгора.

- З-за ч-что? Да что я тебе сделал, ублюдок?

Маг улыбнулся. Эксперимент переходил в завершающую стадию. Осталось добавить последний штрих, наложить последние чары. И для этого в арсенале укротителей существовало отработанное и отполированное до совершенства средство – заклятие Узды. Эгор сформировал нужную структуру и вновь положил руку на голову пришельцу. На этот раз тот только дёрнулся и мотнул головой, словно прогоняя непрошенную мысль.

- Что ты сказал? – спросил Эгор, продолжая улыбаться.

- Я хотел спросить, что я должен сделать, Хозяин?

Часть 1. Новая жизнь. Глава 1. С чистого листа

В документах он был записан как Ульрих Зиберт, родители называли его Уллихен, а друзья - просто Ули. Бывшая жена когда-то звала “котиком”, а затем, после развода - «жалким ублюдком». Но теперь всё это осталось в прошлом, теперь у него было новое имя – Нриз. И он обожал это имя, восторгался его звучанием и многогранным значением.

Ещё бы, ведь новое имя ему дал не кто-нибудь, а Хозяин – самое дорогое существо во всей Вселенной, во всём множестве миров, измерений и вероятностей. На одном из языков мира Итшес оно означало «пёс», но также несло в себе несколько дополнительных смысловых оттенков, к примеру являлось синонимом слову «служить».

То существо, которое когда-то звалось Ульрихом Зибертом, прожило глупую и бесцельную жизнь. Оно училось, служило в армии, развлекалось, дружило с мужчинами и спало с женщинами. Оно любило родителей и, когда-то, свою бывшую жену. У него были друзья, с которыми оно любило путешествовать, собираться на выходных за просмотром видеокассеты с хорошим фильмом, рубиться в Сегу, играть в ролевые игры. У него была хорошая работа, на которой оно проектировало жилые дома и хозяйственные строения. У него было всё, и одновременно не было ничего. Жизнь текла бессмысленно и бесцельно.

Но однажды ему повезло. Глупая случайность, событие, шансы на которое неспособен просчитать даже его обновлённый разум, привели сюда, в новый мир, в новый дом – к человеку, который был больше чем человеком, который являлся альфой и омегой (если использовать алфавит Эсвеш - истур и яаг), сосредоточием его нового существования. К тому, кто стал всем его миром.

Несмотря на то, что Ульрих Зиберт любил ролевые игры, несмотря на то что взахлёб читал фэнтези, научную фантастику и смотрел фантастические фильмы, желания попасть в другой мир у него не возникало никогда. Он был прагматичным и приземлённым парнем, который вырос в чуток брюзгливого мужчину сорока шести лет от роду. Его устраивало «здесь и сейчас» и не очень хотелось перемен. Как же близорук и скудоумен он был!

Когда его поглотили чары призыва, вырвали из привычной обстановки и протащили через время и пространство, главной мыслью, что заполняла его разум была: «Что за дерьмо?». Увидав его, своего повелителя, своего властелина и хозяина, вместо подобающих восхищения и благоговения Ульрих испытал лишь злость.

К счастью, мысли и желания Ульриха, этого ничтожества, не имели не малейшего значения. Ведь Хозяин позаботился обо всём.

Того человека больше не существовало. Теперь появился он, Нриз – тот же человек, но лучше, целостней, осмысленней.

Помимо родного немецкого, Ульрих знал лишь английский, мог также сказать по нескольку фраз на французском и испанском. Теперь Нриз свободно говорил на десятке языков и был знаком с ещё большим количеством форм письменности.

Учёба ему всегда давалась просто, он легко усваивал материал, но по сравнению с абсолютной памятью Нриза и кристально-ясным разумом, которые даровал Хозяин, Ульрих являлся лишь тупой и слабоумной обезьяной.

Когда-то он с трудом перемножал в уме двухзначные числа, а для более сложных операций брал калькулятор. Нриз, если бы ему приказал Хозяин, мог бы вычислить число «Пи» до любого знака.

Когда Нриз задумывался о доброте Хозяина, о тех жертвах, на которые тот пошёл ради его призыва, о тех проблемах, которое причиняло тому его жалкое существование, лишь приказ «не мешать» не давал разрыдаться, залиться самыми горькими слезами.

Нриз догадывался, что он – сплошное разочарование. Неспособный ни видеть потоки магии, ни управлять ими, немолодой и немощный, глупый и некрасивый – наверняка он причинял Хозяину сплошные неудобства. И лишь одно позволяло ему двигаться дальше, не падать духом и идти вперёд – вскользь брошенные слова хозяина о том, что когда-нибудь Нриз станет по-настоящему полезен.

***

Цивилизация, абсолютно каждый представитель которой обладает магией, использует эту магию даже для самых простых и повседневных вещей. Цитадель Ашрад принадлежала не кому-нибудь, а Повелителю Чар, человеку, который являлся величайшим представителем этой цивилизации, воплощённым могуществом и олицетворением самого слова «магия».

Сразу после Призыва, когда ноги Нриза ещё покачивались, а к горлу подступала тошнота, Хозяин поместил его в одно из помещений, которое, как стало известно позднее, являлось камерой для содержания подопытных образцов.

Подобные камеры пустовали уже давно - если не века, то уж точно десятилетия, ведь Хозяин давно забросил эксперименты на людях, теперь его интересовали совсем другие существа. Но камеры остались, а многочисленные големы и стационарные обслуживающие чары поддерживали в порядке все помещения Цитадели, включая дальние и заброшенные.

Нриз не испытывал никаких неудобств. Искусственный свет, излучаемый несколькими световыми панелями на потолке, подчинялся почти что привычному циклу день-ночь, а узкая кушетка была в меру комфортной. Еда и питьё появлялись по расписанию на отдельно стоящем постаменте. И пусть они представляли собой лишь нечто вроде безвкусной склизкой каши и мутного солоноватого бульона, голод и жажда Нризу не грозили. Местом для отправления нужд служил грубый постамент с выемкой в центре, все нечистоты в которой исчезали в неяркой вспышке. Вопрос гигиены тоже решался автоматически – раз в сутки перед сном кушетка начинала светиться неярким светом, после чего напрочь пропадал запах пота, с одежды исчезали пятна грязи, и даже волосы становились чистыми.

В камере Нриз провёл четыре суточных цикла, лишь после этого Хозяин смог выкроить время и уделить ему своё драгоценное внимание.

Дверь в камеру – белый прямоугольник из материала, напоминавшего пластик, в духе какого-нибудь Стар Трека - ушла в потолок, и до ушей Нриза донёсся голос:

- Выходи!

Разумеется, Нриз тут же бросился выполнять поручение.

Хозяин не стал дожидаться, он развернулся спиной и широкими шагами направился по коридору. Нриз, не задумываясь, направился за ним. Они сделали несколько поворотов, зашли в нечто, напоминающее лифт, и поднялись куда-то наверх. Хозяин провёл его по ажурному мостику к широкой двери из покрытого вычурными узорами красноватого металла и сделал приглашающий жест.

Нриз внимательно уставился на Хозяина. Он понимал, что должен войти, но не имел не малейшего понятия, как это сделать.

Хозяин повторил жест, на этот раз нетерпеливо. Не увидав ответной реакции, он раздражённо прошипел:

- Заходи!

Не подчиниться безусловному приказу Нриз не мог, да и сам бы ни за что не захотел, поэтому он повернулся и направился к двери, зажмурив на всякий случай глаза. Предосторожность оказалась нелишней – он больно ударился в дверь лицом. Из носа закапала кровь.

- Да ты что, вообще уже… - разозлился было Хозяин, но тут же спохватился. – Ах да, совсем вылетело из головы.

Он взмахнул рукой, и волна тепла пробежала по лицу Нриза, после чего кровотечение тут же прекратилось. Хозяин осуждающе посмотрел на кровь, накапавшую на пол, и Нриз тут же припал на корточки, чтобы вытереть её рукавом рубахи.

- Оставь! – приказал Хозяин и сделал шаг к двери.

Дверь с еле слышным шелестом ушла в потолок. Нриз последовал за хозяином в просторное помещение, представлявшее собой помесь оранжереи и наблюдательной террасы. Посреди помещения в воздухе плясали языки огня, рядом с ними стояли низкий круглый столик и то ли широкое кресло, то ли узкая софа. По периметру прямо из каменного пола росли вьющиеся растения с яркими жёлто-оранжевыми цветами, а огромное панорамное окно открывало захватывающий воображение вид на бесконечное небо с клубящимися в нём облаками.

Хозяин присел на софу и закинул ноги на стоящий рядом пуф. Нриз, следуя небрежному жесту, рухнул на пол. Маг вытянул руку и в ней материализовался хрустальный кубок, наполненный синеватой жидкостью.

- Тебе, наверное, интересно, для чего ты мне нужен? – спросил маг, сделав небольшой глоток.

- Конечно, Хозяин! – ответил Нриз. – И я буду счастлив исполнить любой ваш приказ!

- Откровенно говоря, ты мне не нужен вовсе, - усмехнулся маг. – Я мог бы отправить тебя назад или уничтожить. Но у меня возникла кое-какая занятная идея, поэтому ты здесь.

- Я не разочарую вас, Хозяин!

- Это вряд ли, кое-какое разочарование я уже испытал. Отсутствие магии даёт некоторый простор для экспериментов, но создаёт массу бытовых неудобств. К примеру, дверь, в которую ты не смог войти, открылась бы перед любым человеком. Только не перед тобой. Дверь реагирует на ауру, но ауры у тебя нет. В какой-нибудь глухой деревне такое проблемой бы не стало. Но тебе не повезло, моя цитадель – не глухая деревня.

Нриз повесил голову. Он почувствовал, как в горле перехватило, а на глаза навернулись слёзы.

- Ну-ну, неужели ты думаешь, что я неспособен решить такую мелочь? – фыркнул Хозяин.

Нриз повеселел:

- Конечно решите! Хозяин, вы можете сделать что угодно!

- Если бы ты не влез в мой Призыв, эти слова стали бы истиной. Ну да ладно. Давай поговорим о том, для чего ты здесь и почему до сих пор существуешь.

Нриз уставился на Хозяина, боясь пропустить хоть слово.

- Я изменил твой разум. Теперь он может помнить и обрабатывать огромные количества знаний. Но это, полагаю, ты понял и так.

Нриз кивнул.

- Сейчас ты бесполезен и ничтожен. Но это дело поправимое. Ты неспособен на магию, это проблема. Но я что-нибудь тоже придумаю. Цитадель, мне нужен вспомогательный голем.

Распахнулась дверь, и в помещении появился механический паук размером с ретривера. Он вполз, мерно цокая конечностями, пока не остановился перед Хозяином, бесстрастно созерцая того фасетчатыми кристаллами глаз.

- Тааг-18, смена приоритетов. Объект Нриз. Сопровождать и помогать. Задача основная, ты освобождён от остальных обязанностей вплоть до уровня Красный-два. Исполнять.

Паук просеменил к Нризу и остановился у его левой ноги.

- Но чем мне заняться, Хозяин? – спросил Нриз.

- Учиться. Ты должен изучать магию, все материалы есть в библиотеке. Должен всё понять, а затем исполнять задачи, которые я буду перед тобой ставить. Есть вопросы?

Нриз смутился. Вопрос, возникший в голове, был пустяковым и беспокоить Хозяина такими мелочами не стоило. Но Хозяин ждал ответа.

- Есть, но мой вопрос слишком пустяковый, чтобы...

- Это решать мне!

- Простите! Но для чего вести меня сюда? Если бы вы всё сказали ещё в камере, я бы смог быстрее приступить к выполнению!

- Эффективность, конечно, важна, но она не является самоцелью. Да, я мог отдать приказ из любой точки Цитадели или послать голема. Но я спустился к тебе сам и провёл сюда, в своё любимое место. Именно здесь и сейчас начинается твоя служба. Надеюсь, ты оценил торжественность момента?

Нриз не до конца понял мотив, но всё равно ответил:

- Конечно, Хозяин!

- Отлично. У меня накопилось много дел, так что придётся отлучиться. Пока что изучи Цитадель. Тааг-18 тебе поможет, - маг поставил бокал на столик. - И кстати, негоже моему рабу жить в камере. Тааг-18 покажет тебе гостевые помещения, выбери себе что-то по вкусу. Свободен.

Нриз коротко поклонился, развернулся и последовал вслед за големом.

***

Нризу было очень плохо и скучно без Хозяина, его душевное равновесие постоянно находилось в неустойчивом положении. Иногда хотелось смеяться, иногда плакать, иногда накатывала странная апатия. Только одно толкало его вперёд – недвусмысленные приказы, ставшие целью жизни.

К этим приказам он отнёсся ответственно, ведь по-другому не мог просто физически.

Нриз пришёл из другого мира и никакой магией не обладал. Он был совершенно неприспособлен к условиям Цитадели. Он не мог простых и элементарных вещей – открыть дверь, включить свет в помещении, помыть руки или даже сходить в туалет. Он помнил, как это раздражало Хозяина, поэтому впадал в глубокую депрессию.

Если бы не Тааг-18, миссия не имела бы способов выполнения. Разумеется, Хозяин всё продумал заранее, так что Нриза постоянно сопровождал шестиногий паук, который подчинялся ограниченному набору управляющих команд.

Следуя распоряжениям Нриза, его передние гибкие лапки касались пластин дверных замков и тяжелые двери уходили в потолок. В уборной именно голем направлял элир в кран, силой своих накопителей заставляя воду двигаться по капиллярам водопровода и нагревая до приемлемой температуры. Именно голем нажимал на педаль уборки отхожего места, именно его магия очищала нечистоты. И именно его присутствие служило наибольшим напоминанием о бессилии и беспомощности самого Нриза.

Нриз приступил к обходу Цитадели, начав с подземных этажей. Он прошёл мимо каких-то складских помещений, проведал все камеры (ничем не отличавшиеся от места его заключения). Нашёл несколько больших комнат, заваленных какими-то непонятными вещами (если бы они не являлись имуществом Хозяина, он назвал бы это ненужным хламом), а также наткнулся на зал, где стройными рядами стояли двуногие и четырёхрукие големы.

В этом месте Нриз испытал ни с чем не сравнимый ужас. Сотни двухметровых големов (сто сорок четыре, как точно определил его изменённый разум) синхронно повернули своималенькие головы и уставились на Нриза красными светящимися кристалликами глаз. Нриз сделал осторожный шаг вперёд, а затем назад. Сто сорок четыре пары красных глаз с беспристрастностью и безжалостностью оптических прицелов шарфшютце отследили каждое его движение. Нриз понимал, что големы не нападут – ведь иначе они повредят собственность Хозяина, но тем не менее убрался оттуда как можно быстрее.

Он продолжал обследовать Цитадель. Видел оранжереи с диковинными растениями и деревьями, застеклённые галереи переходов, открывающие прекрасный вид на клубящиеся облака окружающего пространства. Поднимался на башенки, где располагались какие-то странные приборы и артефакты. Заходил в лаборатории, где старался не только ничего не трогать руками, но даже дышать через раз.

Широкий коридор привёл его в просторное помещение и Нриз удивлённо распахнул глаза. Это место казалось участком джунглей, вырезанным исполинскими ножницами и вставленным прямо посреди каменных стен. С высокого скалистого уступа в чашу каменного бассейна падал быстрый водопад, откуда вода перетекала в бассейны поменьше. Местами из воды валил пар, местами она бурлила воздушными пузырями, а на некоторых каменных бережках сконденсировались капли влаги. Если бы не гармоничность и соразмерность, можно было бы посчитать этот пейзаж творением природы. Он подошёл к бассейнам, наклонился и попробовал пальцем воду. Температура разнилась от ломяще-холодной до обжигающе-горячей. Нриз почувствовал неуместность собственного пребывания в этом месте, поэтому поспешно покинул личные термы Хозяина.

Дальше было несколько помещений, в которых безусловно узнавались химические (или, скорее, алхимические) лаборатории. Несколько комнат с белоснежными стенами и полом явно служили чем-то типа операционных – видимо, здесь Хозяин производил опыты над живыми существами. В некоторых помещениях инстинктивно чувствовалось что-то наподобие мастерских или даже производственных цехов – судя по различной машинерии и чему-то, напоминающему станки. Функции некоторых скудный разум Нриза постичь пока не мог – по крайней мере, о том, для чего служили друзы разноцветных кристаллов, превращавшие одну из комнат в вывернутого наизнанку ежа, либо огромные прозрачные цистерны, заполненные ядовито-зелёной флуоресцирующей жидкостью, либо же странные механизмы, состоящие из шестерён, проволоки, кристаллов и светящихся пульсирующих точек, он не имел даже приблизительного понятия.

Благодаря своему обновлённому разуму, Нриз довольно быстро понял планировку Цитадели, даже построил в уме её трёхмерную карту. Цитадель представляла собой исполинское семиугольное строение, вытянутое вверх. Семь угловых башен возвышались над стенами, соединялись между собой и с центральным шпилем ажурными застеклёнными (если этот прозрачный материал можно было назвать стеклом) переходами. С галерей открывался потрясающий вид на окружающую пустоту – Нриз с изумлением понял, что Цитадель, презрев все известные ему законы физики, просто зависла в воздухе – вокруг лишь клубились облака, среди которых время от времени проскакивали грозовые разряды, а ещё время от времени плавно пролетали небольшие башенки, кружащие без видимой опоры по затейливым траекториям.

Приказ «ознакомиться с Цитаделью» можно было считать выполненным, ведь для более подробного знакомства у него имелась вся оставшаяся жизнь. К тому же от долгих переходов подкашивались ноги.

- Тааг, покажи, пожалуйста, мою комнату, - сказал он сопровождающему голему.

Голем поднял фасетчатые глаза, развернулся и быстро направился прочь. Для того, чтобы не потерять его из виду, Нризу пришлось припустить со всех ног.

***

Нриз не знал, кто именно может гостить у Хозяина, но апартаменты, которые тот назвал «гостевыми» вполне подошли бы не только рейхсканцлеру, премьеру или президенту, но и удовлетворили бы взыскательный вкус какого-нибудь короля или же шейха. Нриз не считал себя настолько уж ценным, поэтому выбрал себе жильё поскромнее – и даже так трёхкомнатные апартаменты с вычурной мебелью, парящей над полом кроватью, панорамными окнами и огромной ванной были слишком роскошны, чтобы чувствовать себя в них уютно. Впрочем, это было пожелание Хозяина, поэтому всё, что требовалось – лишь беспрекословно подчиняться.

Чтобы принять ванную Нризу понадобилась помощь голема, ведь сам он не смог бы даже пустить воду. Но, к счастью, все необходимые инструкции были заложены в Таага-18, так что с задачей Нриз справился, испытав лишь краткий приступ стыда из-за собственной никчемности и бесполезности. Впрочем, если Хозяин сказал, что найдёт Нризу применение, значит не всё потеряно.

Ванную можно было бы назвать небольшим бассейном, и Нриз с огромным интересом занялся изучением её устройства. Он попросил Таага-18 понажимать на тот или иной рычаг, или же коснуться выделяющихся цветом пластин на бортике. Результатом экспериментов стали сильный ливень (чудесным образом ограниченный окружностью ванной, причём, ни одна капелька не попала за незримую границу), высокая шапка пены, возникшая над ванной, странные кружащие голову ароматы, бурлящие пузырьки аэрации и, наконец, очень неприятные импульсы электрических разрядов, покалывающих кожу в местах касания с водой.

Когда Нриз выскочил из ванной, по его телу прокатилась тёплая щекочущая волна, а когда она схлынула, волосы и кожа стали совершенно сухими.

- Тааг, мне надо побриться и почистить зубы, - сказал он.

Как показал опыт с ванной, случайным экспериментаторством заниматься не стоило – возможно, какой-нибудь аналог зубной щётки окажется устройством дезинтеграции органической материи, а вернувшийся Хозяин застанет лишь труп Нриза со сквозной дырой в затылке.

Голем провёл его к умывальнику, который отличался от привычного лишь размером, а также отсутствием аксессуаров, запрыгнул на широкую столешницу и протянул манипулятор к одной из неприметных пластин. Из единственного крана полилась тягучая синяя жидкость, внутри которой мерцали редкие искорки. Нриз подставил под жидкость ладони и поднёс их под рту, как получил резкий удар по запястью. Он удивлённо посмотрел на голема. Если бы у того было лицо, а вместо фасетчатых кристаллов – настоящие глаза, тогда эти глаза оказались бы закаченными вверх в недоумении от такой глупости. Голем вытянул конечность, окунул её под струйку и коснулся щеки Нриза. Двухдневная щетина зашипела и бесследно исчезла.

Нриз понял намёк, снова набрал в ладони того, что оказалось депилирующей жидкостью, и втёр в щёки. Когда с бритьём было покончено, Нриз набрал в ладони другой жидкости – на этот раз зеленовато-жёлтой – и, следуя жестикуляции голема, прополоскал ею рот.

Это средство тоже оказалось чудодейственным – зубы стали гладкими, словно после ультразвуковой чистки, а дыхание свежим. Нриз дыхнул в ладонь и тут же понюхал– пахло какими-то цветами. Запах был, несомненно, женским, но привередничать он не имел права. Поэтому Нриз отправился спать, заснув крепким сном без сновидений.

На следующее утро, встав и почистив зубы, Нриз отправился завтракать в столовую, обнаруженную во время вчерашнего обхода. Столовая находилась у вершины одной из семи башен и являлась просторным помещением с огромным, почти невидимым полукруглым панорамным окном. Масштаб помещения подавлял, да и сидеть за массивным столом, за которым ел Хозяин, казалось кощунством.

- Тааг, отведи меня, пожалуйста на кухню, – попросил он.

Голем засеменил к, казалось, глухой стене, закрытой покровом чего-то похожего на плющ, только с большими красноватыми листьями и белыми ароматными цветами, протянул конечность и коснулся неприметного участка. Плющ, словно живой, раздался в сторону, оголяя стену, каменная плита ушла в пол, образуя проход в полутёмное помещение.

Нриз последовал внутрь. Несмотря на то, что он подспудно ожидал какой-то высокомагической непонятной обстановки, то, куда он попал, мало чем отличалось от кухни какого-то крупного ресторана – множество шкафов и столешниц, что-то, явно напоминающее электрическую плиту, несколько духовок и моек. Над отдельной островной столешницей находилась рама, с которой свисало множество ярко начищенных медных сковород. От ресторана кухню отличало лишь обилие камня и дерева вместо нержавеющей стали – видимо, проблемы с чисткой и мытьём решала магия.

- Тааг, а кто тут готовит? – спросил Нриз. – Неужели Хозяин?

Тааг-18 посмотрел на него алыми фасетами глаз и, разумеется, ничего не ответил.

Нриз вздохнул. Его мучил голод, и, пусть готовка не являлась его сильной стороной, соорудить какую-нибудь яичницу он был способен.

Увы, как оказалось, свои способности он переоценил. С помощью Таага-18 он облазил множество шкафчиков и ящиков, нашёл даже аналог холодильника – огромный четырёхдверный шкаф, внутри которого, подвешенные в голубоватом сиянии находились продукты, большую часть которых он не мог опознать. Затем голем привёл его к устройству, которое оказалось чем-то типа пищевого синтезатора из фантастических книг. Нризу даже удалось заказать несколько блюд. Увы, ни цвет, ни текстура, ни запах не соответствовали тому, на что можно было бы смотреть без тошноты, а когда на круглой пластине синтезатора возникло что-то типа грозди знакомого по старому миру винограда, его радость оказалась преждевременной. Этот виноград желейно колыхнулся, выпустил пару щупалец и попытался отползти прочь.

- Знаешь что, Тааг? – подавляя испуг и отвращение сказал Нриз. – Я, наверное, пойду в тюрьму.

Голем вновь ничего не ответил, нажал что-то на синтезаторе, и невостребованные блюда, включая слизне-виноград исчезли в неяркой вспышке.

Склизкая каша и мерзкий солёный бульон тюремного пайка никогда не казались ему настолько вкусными.

***

Нриз знал о смысле своего существования, о цели, ради которой Хозяин терпел его присутствие. Поэтому, завершив ознакомление с Цитаделью и плотно позавтракав, он отправился в Главную Библиотеку.

Библиотека представляла собой исполинский многоярусный цилиндр и являлась центральной частью Цитадели Ашрад, словно саму Цитадель возвели для защиты её содержимого. Нриз прошёл по узкому помосту на висящую безо всякой опоры круглую платформу, на которой стояло несколько удобных кресел, пара широких столов, большой диван с журнальным столиком, различные пюпитры и непонятные постаменты. В центре возвышалась каменная колонна, над которой завис большой шар мягкого зеленоватого света.

Нриз подошёл к краю платформы, не огороженной абсолютно ничем, и опасливо посмотрел сначала вниз, а затем вверх. Всюду, куда мог дотянуться взгляд, находились бесчисленные концентрические стеллажи. На полках, укрытые тем же синеватым сиянием, стояли книги, лежали какие-то параллелепипеды, пластины, свитки, таблички, кристаллы и прочие непонятные штуки. Нриз догадывался, что всё это носители информации, но даже не мог представить, как можно «прочитать» странно изогнутый кинжал или небольшой трёхсвечный канделябр. Возникла мысль, что библиотека служит также хранилищем артефактов, но он её тут же отбросил – на хранилище артефактов и сокровищницу он уже набредал во время изучения Цитадели. Это были помещения, оборудованные массивными дверями наподобие банковских, покрытыми тонкой вязью светящихся узоров и крупными надписями на Высшем Эсвеш, рассказывающими на что же именно за ними находится. Точно такая же дверь вела в библиотеку – и только её Тааг смог или пожелал открыть.

Нриз вновь задрал голову, разглядывая парящие над ним стеллажи. Как добраться до книг, чтобы выполнить пожелание Хозяина, он не имел ни малейшего понятия.

Стеллажи библиотеки явно не были предназначены для человеческих рук. Слишком узкие пространства, слишком плотная компоновка. Места, чтобы протиснуться человеку, даже если он умел летать, просто-напросто не было. Возможно, Хозяин отправлял за книгами големов, а полёт обеспечивали какие-нибудь чары.

- Тааг, мне нужно достать книгу по магии. Что-то для начинающих, если оно здесь есть.

Вопреки ожиданиям, вместо того чтобы спрыгнуть с края платформы и лазить по стеллажам, голем отправился в центр и остановился возле колонны со светящимся шаром. Как вскоре выяснилось, этот шар был чем-то типа библиотечного каталога или компьютерной базы данных. Тааг-18 коснулся шара, и в воздухе зависла трёхмерная проекция библиотеки, секции которой были окрашены в разные цвета, очевидно, в соответствии с тематикой содержимого. Нриз попытался коснуться иллюзорных стеллажей, но его руки лишь бессильно проходили сквозь воздух.

- Тааг, пожалуйста, нажми тут, - попросил Нриз.

Дела пошли веселее. Конечности голема могли двигать проекцию, вращать, увеличивать-уменьшать. Повинуясь указаниям Нриза, голем даже коснулся глифа «Поиск» и в воздухе зависла голограмма с пластинами алфавита – чем-то типа голографической клавиатуры из фантастических фильмов. Причём, клавиатура могла переключаться на разные языки – летающие пластинки с буквами сжимались в точку и тут же разлетались вновь, на этот раз с символами других письменностей, с некоторыми из которых Нриз даже не был знаком.

К сожалению, на этом успехи закончились. Попытки поиска, конечно, приносили результаты – вбив «магия», «начальная магия» и «основы магии», Нриз получил бесконечные списки названий, но любые потуги на манипуляцию с книгой натыкались на тревожно-красный глиф «Запрет». Он попытался зайти с другой стороны, выбрать книгу с виртуальной полки. Бесконечно терпеливый Тааг-18 приблизил одну из секций, увеличил её, провёл конечностью по иллюзорным предметам (над ними тут же начали возникать всплывающие подсказки названий, словно над кнопками инструментов в новомодной графической оболочке Windows), но «взять» книгу точно так же не вышло – «Запрет» возник вновь.

Похоже, задачка, которую задал Хозяин, оказалась сложнее, чем казалась на первый взгляд. Нриз вздохнул, подошёл к одному из кресел и подтянул его к библиотекарю. Желания Хозяина – закон, и кто он такой, чтобы сдаваться при первых же неудачах?

Четверо суток, перемежаемых посещением тюрьмы ради быстрого завтрака, понадобилось, чтобы библиотечный каталог всё-таки сдался. Потребовались четыре из шести конечностей Таага-18, попытка вызова одной и той же книги с помощью трёх виртуальных клавиатур на разных языках с одновременным заказом с виртуальной проекции. Нриз чувствовал себя при этом одним из тех хакеров, о которых он читал в научно-популярных журналах – подключавшихся к телефонной линии между двумя банками и отдающих команду банковскому компьютеру перечислять доли пфеннинга, оставшиеся после операции округления, на свой личный счёт.

Он прекрасно понимал, что вряд ли Хозяин ожидал, что он заполучит книгу именно так, но результат есть результат – сияние возле книги на одном из стеллажей у самого края платформы сменило цвет с голубого на фиолетовый, а сама книга, к полному изумлению Нриза, словно раздвоилась – от неё отделилась полупрозрачная проекция, которая по мере подлёта к библиотечному каталогу полностью обрела материальность. Нриз протянул руки к висящей перед ним книге, ожидая, что руки, как и раньше, пройдут через иллюзию, но пальцы ощутили гладкий, словно пластиковый материал обложки. Таким образом, он стал счастливым обладателем томика под названием «Основы магии. Использование сафир-перехода в двухмерных структурах».

***

Книги по магии писались не только словами. Нет, слова в них тоже были, но они несли скорее вспомогательную роль. Главное содержимое книг представляло собой пиктограммы, в которые следовало подать элир способом, которым умел пользоваться каждый ребёнок, чтобы увидеть иллюзию Структуры заклинания не только в объёме, но и, главное, в динамике. Но если активировать символ голем всё-таки мог, то у другого аспекта проблемы решения не было. Нриз не видел магию, не мог воспринимать её потоки, всё что он мог заметить – лишь слабое желтоватое свечение активированного символа, являвшееся паразитным световым излучением в видимом диапазоне.

Нриз быстро пролистал полученную книгу, разум с фотографической точностью запоминал целые страницы – пусть у него отсутствовал доступ к изрядной части содержимого, но уж с текстовой частью он намеревался выложиться на полную. Получить новые книги на этот раз не вышло, так что, потратив ещё полдня на бесплодные попытки, Нриз поудобнее устроился на кресле и закрыл глаза. Информацию из толстого тома, состоящего из тысячи двухсот двенадцати страниц нужно было не только запомнить, но и осознать.

Но, как уже стало привычным в этом мире, что-то пошло не так. Слова и предложения, абзацы и страницы, понятия и концепции возникали в его разуме с огромной скоростью, выстраиваясь в безупречно логичные структуры, даруя знания и понимание истинного порядка вещей. Да, не всё было ясно – всё же книга касалась одного специфичного раздела магии – построения магических структур на плоскости и преодоления недостатков носителя. В книге вскользь упоминались трёхмерные и даже четырёхмерные структуры, но, очевидно, это являлось более продвинутой магией и освещалось в других пособиях. Но в целом, информация неустанно укладывалась у Нриза в голове, анализировалась и структурировалась. Внезапно мир покачнулся и Нриз почувствовал, как начинает сползать с сидения, мешком рухнув на твёрдый каменный пол. Он открыл глаза и попытался подняться. Вновь накатили головокружение и тошнота, поэтому Нриз смог встать, лишь опираясь на кресло.

В носу что-то хлюпнуло, он провёл ладонью и с удивлением увидел выступившую кровь – как оказалось, усиленная работа мозга имела неприятные побочные эффекты. Он решил вернуться в свои покои, захватив для чего-то книгу, но при попытке покинуть платформу толстый фолиант вновь утратил материальность и распался разноцветными искорками. И когда Нриз доковылял до своего жилища и, зажимая кровоточащий нос, зашёл в уборную, то обнаружил, что из отражения на него смотрят глаза, своей краснотой посрамившие бы любого алкоголика – белок тоже заплыл кровью из лопнувших капилляров.

Такой великий маг как Хозяин со всеми этими неприятностями мог бы справиться в мгновение ока. Но у него были свои дела за пределами Цитадели, он появлялся на короткие промежутки времени лишь для того, чтобы снова исчезнуть. И каждый раз, когда он появлялся, Нризу приходилось озадачивать его своей неспособностью делать даже самые элементарные вещи. Хозяин и так был расстроен провалом столь важного ритуала, бессмысленной тратой огромных количеств ценных, почти уникальных ресурсов. И конечно же, вечные жалобы бесполезного раба его настроения не улучшали.

В промежутках между его визитами Нриз снова обходил замок, изучал комнаты, лаборатории, ритуальные залы и вспомогательные помещения. На огромной оборудованной множеством артефактом кухне он научился готовить себе выглядящую безопасной и съедобной еду, если приказы голему можно было назвать готовкой. Вытирал пыль там, где по каким-то причинам плохо срабатывали очищающие чары. Ночевал в выделенной хозяином просторной спальне, которую тот считал небольшой коморкой. Носил созданные големами из складских запасов простую свободную одежду и мягкую обувь, соответствующие вкусам Хозяина больше, чем его кроссовки, джинсы и футболка. Ел, спал, мылся и испражнялся. Жизнь Нриза снова стала бессмысленной и бестолковой, пусть он не променял бы на неё все радости прошлого мира.

***

Нриз широкими шагами шёл в сторону библиотеки. Он прекрасно понимал, что успех с прошлой книгой не повторится, и вряд ли получится что-то сделать, но желание угодить Хозяину, исполнить его невысказанный приказ, заставляло действовать иррационально. В коридорах по своим делам несуетливо сновали вспомогательные големы, а верный Тааг-18 семенил рядом. Внезапно голем остановился и поднял голову, уставившись на Нриза своими фасетчатыми глазами. Его жвалы нервно зашевелились, а откуда-то из корпуса раздался тихий перезвон. Нриз обрадованно развернулся и бросился к телепортационной площадке.

Словно вихрь он промчался коридорами замка, почти обогнав голема, и влетел в зал телепортации.

- Здравствуйте, Хозяин! – радостно воскликнул он, увидав знакомую моложавую фигуру. – Как я счастлив вас видеть!

Хозяин, увидав энтузиазм Нриза, лишь скривился.

- Похвальный энтузиазм, - недовольно сказал он. – Но рад ли тебя видеть я?

Нриз опустил голову. Хозяин прав, у него нет особого повода для хвастовства. Не рассказывать же о том, как он ловко пробежал по коридорам, высчитывая оптимальную траекторию движения, чтобы быстрее сюда прибыть? Не говорить же о повседневной рутине последних четырёх недель, когда Нриз маялся, не зная, чем заняться, так что во время попыток «взломать» библиотеку старательно просеивал и упорядочивал память о прошлом мире, выуживая крупицы знаний, которые, возможно, когда-нибудь Хозяину пригодятся.

- Я слушаю, - повторил Хозяин.

- Мне нечего сказать, - ответил Нриз. Если бы он действительно был собакой, сейчас бы его хвост был поджат между ног. – Я вспоминал свой прошлый мир в поисках хоть каких-то знаний.

- Похвальный энтузиазм, - краем губ улыбнувшись, повторил Хозяин.

Сердце Нриза неистово заколотилось, а душу наполнила искренняя радость. Хозяин его похвалил!

- Простите, но я ничего не придумал с библиотекой, - на этот раз слова признания сорвались легко. – Мне удалось вызвать одну книгу, но прочитать удалось лишь обычный текст. Все схемы мне всё так же недоступны. Зато я знаю теоретические выкладки по двухмерному преобразованию сырой элир в упорядоченно-стихийные паттерны. Исходя из теоремы Каапо-Кросгрома, на каждые двенадцать квантов элир, затраченных…

- Стоп! – поднял руку Хозяин. – Ты что, пытаешься рассказать мне о теореме, которую я сам когда-то и доказал?

Нриз смутился и вновь повесил голову.

- Простите, господин!

- Мне больше интересен тот факт, что тебе удалось заставить библиотечный каталог выдать тебе хоть что-то. У тебя не могло ничего получиться.

- Я задействовал Таага, - пояснил Нриз, силясь понять, доволен Хозяин или зол, - он делал вот что…

- Потом покажешь! – остановил его маг. – У меня для тебя кое-что есть.

Он вытянул руку, пространство над его ладонью подёрнулось рябью и через мгновение над ней зависли два предмета: обруч с вычурным устройством, чем-то напоминающий монокуляр часовщика, и тонкая перчатка, пронизанная синими пульсирующими линиями, сходящимися на кончиках пальцев.

- Что это, господин? – предвкушающе спросил Нриз, протягивая руки.

- Пара мелочей, которые я соорудил на досуге, - отмахнулся Хозяин. – Пришлось заскочить в храм Фаолонде за благословлением, но теперь всё должно работать. Надень!

Нриз водрузил на голову обруч и опустил окуляр, после чего натянул на руку странную перчатку.

- А теперь смотри сюда, - сказал Хозяин, вытянув другую руку.

Из его пальцев стали вытекать струйки белёсого дыма, мгновенно концентрируясь в разноцветные линии. Линии стали извиваться, образуя сложный многоцветный узор, пока не застыли в статической переливающейся трёхмерной фигуре. Узор вспыхнул и сошёлся в точку, на месте которой завис шар мягкого желтоватого света.

Нриз ахнул. Все эти линии и узоры он видел лишь одним глазом – через окуляр.

- Это… - поражённо прошептал он.

- Да, - кивнул Хозяин. – Этот прибор позволит видеть магию даже тебе.

Глава 2. Цвета магии

Что чувствует слепой, получающий возможность видеть? Что ощущает инвалид, вернув отсутствующую руку? Нриз, никогда раньше не задававшийся подобными вопросами, теперь знал ответ. Схожие ощущения он получил, используя дары Хозяина.

Мир изменился. Он не расцвёл новыми красками и невиданными доселе цветами – в качестве органа зрения использовались всё те же ограниченные глаза лишённого магии человека. Но теперь окружающий мир стал полнее. Странный окуляр преобразовывал и дополнял окружающую действительность, словно какой-то имплантант киборга из фантастического фильма. Но дорисовывал он не поясняющие надписи и маркер прицела, а мягкие едва заметные волны, линии и узоры.

Картина, которую получал мозг от органов зрения, различалась, оптика окуляра вносила свои искажения, стереоскопическое зрение превращалось в непонятно что, поэтому Нриз поначалу щурил глаз, наблюдая за окружающей действительностью через один только окуляр. Это оказалось тупиковым ходом. Различить оптические иллюзии магических проекций и сами магические потоки становилось невозможным, все превращалось в неразборчивую мешанину. Поэтому для получения эталонной картинки он начал сначала понемногу открывать второй глаз, а затем – ходить с открытыми глазами постоянно.

Понадобилось время, чтобы привыкнуть, но очень вскоре Нриз научился смотреть двумя глазами, а его мозг – вычислять разницу между двумя источниками визуальных данных и отделять магические потоки, выносить их на отдельный слой восприятия. Для того, чтобы этого добиться, пришлось перетерпеть новые приступы головной боли – пока мозг, пытающийся в реальном масштабе обработать новые массивы информации, сумеет приспособиться.

Ему хотелось бы думать, что он видит магию как Хозяин, но, разумеется, даже в мыслях подобное звучало смешно – если использовать привычные ассоциации, он, безногий, получил свой аналог деревянной ноги, в то время как Хозяин являлся олимпийским чемпионом по лёгкой атлетике.

Немало времени ушло также и на освоение перчатки. Он не знал, как направлять магию, не понимал, что ему нужно с ней делать. К счастью, у него был голем. Наконец-то Нриз мог видеть взаимодействие Таага-18 с различными артефактами и приспособлениями, а значит, пытаться повторить те линии и цвета, что возникали на гибких длинных конечностях и устремлялись к различным кнопкам, кристаллам или контрольным пластинам. Перчатка, как оказалось, подчинялась чётко сформулированному желанию, но магические потоки, возникающие на кончиках пальцев, неизменно отличались от таких же потоков голема. Впрочем, теперь у Нриза появилась точка отсчёта, а значит, возможность строить таблицы соответствия. Поэтому ценой нового кровотечения из носа и очередного приступа дикой головной боли постепенно он смог научиться получать потоки нужных цветов и конфигураций.

Первый поход в туалет, произведённый в полном одиночестве, стал праздником. Нриз наконец сам активировал пластину очищения, затем включил и выключил воду в умывальнике, отрегулировал её температуру – и радовался как ребёнок. Он даже задумался над тем, чтобы опробовать кухню Цитадели, но на данный момент существовали дела поважнее и побезопаснее.

Требовалось приступить к главной миссии – освоению библиотеки. И тут Нриз уже сдерживаться не собирался. По крайней мере, так ему казалось.

Хозяин что-то сделал с библиотечным каталогом, так что старая уязвимость оказалась устранена. Однако вмонтированный в перчатку самоцвет, выступавший в качестве ключа доступа, позволял заказывать книги. Набор этих книг оказался ограничен, он включали лишь самые базовые пособия, но Нриз не привередничал. Наконец-то он мог «загрузить» в мозг не только текст, но и анимированные голографические схемы магических потоков, ставшие доступными его восприятию.

На этот раз он не собирался повторять прошлый почти-что-провал, так что начал обработку информации, вернувшись в свою комнату и лёжа на кровати.

Он снова нырнул в мир чистых вычислений, в фугу обработки и упорядочивания информации. Абзацы, предложения и слова анализировались и разбивались на смысловые единицы, структурировались и укладывались элементами мозаики, фрагментами паззла. Узоры магических потоков представали перед внутренним взором, разделялись на элементы, каждый из которых нёс особый смысл, получал невидимую сопроводительную информацию – скорость и вектор движения, количество вложенной элир, возможные и недоступные преобразования. Впрочем, чаще всего возле потоков, переходов и узлов возникали глифы «неизвестно», которые, в свою очередь анализировались, группировались по типам и классам. В итоге неизвестным элементам назначались буквенные сокращения и переменные, которые заносились в отдельный список-таблицу для дальнейшего уточнения, анализа и дополнения.

Часть мозга Нриза, не занятая анализом, пребывала в благоговейном ужасе от масштаба поставленной задачи – даже эти начальные учебники утопили его в потоках информации, не столько приоткрывая завесу над тайнами магии, сколько показывая, насколько грандиозная задача перед ним стоит, какой долгий путь предстоит пройти и сколько книг изучить, чтобы хотя бы частично оправдать надежды Хозяина и принести хоть какую-то пользу.

Как оказалось, свои силы он снова не рассчитал. Попытка осознать, охватить весь объём полученной информации едва не оказалась фатальной. Если бы не Тааг-18, забивший тревогу и позвавший Хозяина, Нриз мог бы и погибнуть. И, глядя на раздражённое лицо господина, с лёгкой брезгливостью бросающего недовольный взгляд на раба, лежащего в пятне собственной крови, он чувствовал, что идея «больше не проснуться» кажется очень заманчивой.

Он опять недооценил последствия и переоценил силы, опять заставил Хозяина тратить на себя драгоценное внимание. Опять не понял, сколь серьёзную нагрузку на мозг даёт интенсивная обработка информации. Опять проявил себя бесполезным куском дерьма.

Следующий день показал, что Хозяин не особо и злится. Как только Нриз убедился, что окончательно освоил информацию из своих первых книг, как только доложил об этом Хозяину, то в ответ получил лишь краткое напутствие:

- Надеюсь, мне не придётся работать нянькой слишком часто?

Нриз не сразу понял, о чём речь, а когда понял, его лицо залила густая краска стыда.

- Я больше никогда… - начал он, но Хозяин его оборвал.

- Не стоит. Я знал, что так и будет. У нормального человека, идущего по Высокому Пути, разум зависит не только от химических процессов в мозгу. Магия, составляющая неотъемлемую часть души, подстраивается под потребности носителя, снимает нагрузку, помогает думать и помнить, помогает понимать. Но, разумеется, в твоём случае всё не так. У тебя нет магии. Ты можешь положиться только на ненадёжную органику. А этот ресурс конечен, так что относись к нему рачительно. Не дай усилиям, которые я уже приложил, улететь в пустоту.

От обиды на собственную ничтожность у Нриза выступили слёзы. Он в который раз проклял свою глупость и торопливость. Хозяин недвусмысленно указал на главную проблему – и таковой оказался совсем не недостаток знаний. Вернее, недостаток, но знаний не о магии, а, в первую очередь, о самом себе. Нриз изменил список приоритетов, поставил на первое место изучение своих возможностей, а в мысленную очередь текущих заданий под грифом «истур» вписал: «Построение оптимальной стратегии обучения, развитие и оптимизация».

Хозяин молчал со скучающим видом. Чтобы заполнить возникшую паузу, Нриз затараторил:

- Высший Путь? Магия помогает? Вы говорите, словно она живая! Но в книгах, которые я…

Увидав поднятую ладонь, он тут же заткнулся.

- Похоже, мне придётся прочитать тебе пару лекций. Книги – это хорошо, но информация в них подаётся, как желает автор, а не как требуется ученику.

От удивления глаза Нриза едва не выскочили из орбит. Он спросил, не веря своему счастью, одновременно опасаясь, что что-то неправильно понял:

- Хозяин, вы будете меня учить? Лично? Но ведь…

Господин вновь поднял ладонь, и Нриз тут же замолчал.

- Давай сразу проясним некоторые детали. Я не предлагаю тебе ученичество, это глупо. Ты – моя собственность и моё создание.

Нриз часто закивал – Хозяин напоминал об очевидных и самих собой разумеющихся вещах.

- В ученичестве я несколько разочарован, все мои личные ученики не оправдали надежд. Они оказались в достаточной степени самодовольными, чтобы, добившись первых успехов и получив толику могущества, остановиться на достигнутом. Все три попытки оказались неудачными. Один из них, подававший наибольшие надежды, взял ношу не по плечам и сгинул. Двое других получив богатство и славу, перестали стремиться к большему. Последнюю стоящую монографию они выпускали… дай подумаю, четыреста семь лет назад. Возможно, быть самой сильной лисой в норе для кого-то и достаточно, но от своих учеников я ожидал кое-чего большего, чем министр промышленного артефактостроения или ректор академии средней значимости.

Дыхание Нриза перехватило от возмущения. Быть личным учеником Хозяина, но при этом не оправдать его надежд? Не прикладывать всех усилий для того, чтобы выполнить каждое из желаний Хозяина? Он не знал ни как зовут этих учеников, ни как они выглядят, но уже испытывал к ним жгучую ненависть.

- Поэтому учеником ты не будешь, - продолжал Хозяин. – Когда-то очень давно я преподавал в Центральном Университете Союза Шеон. Не удивляйся, преподавание давало доступ к неплохой библиотеке, к тому же я был молод и ещё не утратил некоторых иллюзий. Считал, что можно вбить немного знаний даже в наплечные пеньки идиотов, думающих лишь о девках и выпивке. Так вот, я читал лекции, их слушали много бездарей и глупцов, у некоторых кое-что даже задерживалось между ушами. Надеюсь, ты окажешься не худшим из них. Поправляйся и приходи в себя. Но не затягивай, завтра с утра буду проводить кое-какие эксперименты в лаборатории номер двенадцать, говорить мне это не помешает.

Хозяин развернулся и широким шагом направился к выходу из комнаты. Нриз, пребывавший в полном экстазе от восторга и предвкушения, едва удержался, чтобы не броситься вслед.

- Хозяин будет меня обучать! – радостно сообщил он Таагу-18.

Увы, это бездушное скопление металлов, накопителей и магических структур ничего не ответило. Голем с самым невозмутимым видом развернулся к нему круглым металлическим задом и отправился закрывать распахнутую после Хозяина дверь.

***

Ждать было невыносимо, поэтому в двенадцатую лабораторию Нриз отправился как можно раньше – то ли ранним утром, то ли поздней ночью. Окружающая замок дымка, подчиняясь циклу «день-ночь» ещё сверкала мириадами звёзд, проглядывающих сквозь потоки тускло светящихся клубов тумана. До сих пор он даже не задумывался, где именно находится Цитадель Ашрад – то ли висит в бесконечной пустоте, то ли стоит на высоком горном пике, то ли вообще летает где-то в небесах. Одно можно утверждать с уверенностью – это не Земля будущего или прошлого. Слишком огромными казались звёзды, слишком странными атмосферные явления. Ничего подобного Ульрих Зиберт не видел даже в тропиках, когда по работе посещал Индонезию.

Впрочем, Хозяин призвал и изменил Нриза не для того, чтобы тот таращился по сторонам и строил глупые предположения. Нриз прибавил шагу и поспешил в лабораторию. Тааг-18 быстрее засеменил следом, сопровождая неотрывной тенью.

Дверь в лабораторию оказалась закрытой. Несмотря ни на новое зрение, ни на возможность управлять магией, попасть внутрь не удалось. Во время попыток воздействовать на пластину замка, над ним вспыхивал глиф «Запрет», окружённый видимыми лишь в магическом диапазоне светящимися потоками, которые, как теперь Нриз понимал и мог опознать, формировали структуру оптической иллюзии.

- Тааг, открой, пожалуйста, дверь, - сказал он.

Голем подошёл к двери, окинул её своими фасетами глаз, после чего развернулся к Нризу и застыл неподвижной статуей. Нриз понимал, что это глупо, но ему почудилось осуждающее выражение, промелькнувшее на изогнутой лицевой пластине. Это, конечно, являлось игрой воображения – полированный металл оставался неподвижен, да и жвалы не шевелились. Но даже в этой неподвижности было что-то говорящее.

- Ладно-ладно, я понял! – вздохнул он.

Нриз не знал, сколько придётся ждать Хозяина, поэтому он решил заняться чем-то полезным. Именно таковым было изучение возможностей собственного мозга, пределов, в которых вычислительный транс становился опасным и начинал вредить здоровью.

Он сел на каменный пол, который почему-то был тёплым, и вновь погрузился в массив знаний, полученный после посещения библиотеки. Одновременно с этим он разделил внимание, отслеживая состояние собственного организма. Он визуализировал своё тело, словно это была карточка персонажа в ролевой игре. У него не было даже приблизительных критериев, чтобы сделать оценку собственным очкам жизни, поэтому на их месте остался знак вопроса и аналоговая круговая шкала, которая на текущий момент показывала 95% - приблизительно на столько он оценивал своё самочувствие. А вот с магией получилось гораздо проще – к огромному его огорчению, напротив очков магии стоял, насмехаясь своей идеально круглой формой, полный ноль. Нриз не стал выводить список характеристик персонажа – не потому, что не мог их высчитать, а потому, что они к делу не относились.

Очень некстати в голову полезли воспоминания из прошлого, когда во время одной из игр друзья, выпив пива чуть больше, чем нужно, предложили подсчитать собственные характеристики и классы, которые они могли бы взять в реальной жизни.

Эти идиоты, непристойно гогоча и перебивая друг друга, утверждали, что единственный класс, который подходит Ульриху – это паладин. Причём, дело было не в мировоззрении (хотя оно неплохо вписывалось в рамки «законопослушный-добрый»), не в харизме (которая, как он считал, до нереальных 17 точно не дотягивала, пусть друзья утверждали, что он - душа компании), не в силе и телосложении (они вполне соответствовали минимальным значениям 12 и 9) и даже не в мудрости (как считал Ульрих, приписав мудрость 13, ему очень сильно польстили). Они недвусмысленно намекали на интеллект. У класса «Паладин» не было требований к интеллекту, поэтому при создании персонажа и выбрасывании кубиков характеристик, игроки часто перераспределяли очки, снимая их с INT вплоть до минимальных 3 и вкладывая в более актуальные характеристики. Такие особенности паладина служили источники множества шуток и подколок. И тогда эти подколки оказались направлены на него самого.

В то время у Ульриха был очень сложный жизненный период, он прошёл через тяжёлую, унизительную и выматывающую процедуру развода.

Со своей женой он познакомился во время командировки в Индонезию. Мерпати была низенькой, чуть выше полутора метров ростом, смуглой и привлекательной в своей экзотичности.

Он влюбился, как подросток, как сопливый мальчишка. В Германию они приехали вместе. Несмотря на ссоры с родителями и друзьями, которые осуждали Ули, говорили, что ничего хорошего из затеи не выйдет, что привезти Urlaubsfrau - прямой путь к катастрофе, он считал, что всё будет хорошо, что они с женой обретут счастье. И поначалу так и было. Первые два года, пока его Вальди (Мерпати при замужестве сменила и имя, став Вальдтрауд Зиберт) осваивалась и изучала язык, были настоящей сказкой. Они общались на ломанном английском, а затем и немецком, смеялись, веселились и путешествовали. Он был счастлив. А потом, когда Вальдтрауд получила вид на жительство, она заявила, что чувства угасли и что им лучше разойтись.

Ульрих считал, что поступает, как настоящий мужчина, оставляя ей свой дом и положенный для развода год проживая в мотеле. Друзья и родители считали его полным идиотом. Он надеялся, что всё образуется, Вальди поймёт, что теряет, осознает, что она его всё-таки любит. И даже потом, когда закончился передел имущества, когда он лишился половины того, что заработал тяжёлым трудом за всю свою жизнь, когда лишился дома, доставшегося от бабушки с дедушкой, всё равно не терял надежды на воссоединение.

Родители звали его глупцом, друзья – «настоящим паладином». И последнее было очень, очень обидно.

Ульрих отвлёкся от ненужных воспоминаний. Они не только не способствовали его целям, но наоборот, сильно мешали. Теперь его жизнь изменилась и всё, что случилось в прошлом мире перестало иметь хоть какое значение. Это касалось как побед и достижений, так и ошибок и провалов. Теперь имели значение лишь служение Хозяину, идеальное выполнение его распоряжений и соответствие его ожиданиям.

Он убрал ненужные очки магии и очки здоровья, оставив только человеческий силуэт (раскрасив его зелёным) и радиальную шкалу состояния.

После этого, разделив сознание на два потока, направил один на завершение освоения знаний из библиотеки, а второй – на контроль собственного состояния здоровья.

Перед внутренним взором вновь распахнулась сложная система понятий, смыслов и сведений. Вновь вычислительные способности мозга стали обрабатывать имеющиеся знания, превращая визуальную информацию в смысловую, отсеивая ненужное, а нужное превращая сперва в семантические и структурные единицы, а затем выводя их на мета-уровень, то, что было можно назвать пониманием. Вновь замелькали новые переменные и неизвестные, причём, неизвестных вновь оказалось слишком много. Некоторые из них по мере обработки данных и получения новых сведений заполнялись, превращаясь в переменные и константы, но новых возникало гораздо-гораздо больше. Чем с большим объёмом знаний он сталкивался, тем большая пропасть неизвестного перед ним открывалась. Раньше он считал слова Сократа просто красивым изречением, но теперь «Чем больше знаю, тем больше понимаю, что ничего не знаю» казалось незатейливой и даже очевидной аксиомой.

Грубое вмешательство вырвало его из вычислительного транса, и Нриз не сразу понял, что случилось. Но стоило ему проморгаться и провести самодиагностику, как всё сразу стало понятно – второй поток сознания, отслеживающий состояние организма, следуя оставленным директивам, выдернул его в реальный мир. Шкала здоровья теперь показывала 65%, силуэт тела пестрел тревожными жёлтыми пятнами, пульс превышал 120 ударов в минуту, а температура тела поднялась.

Нриз встал и прошёлся. Всё оказалось хуже, чем казалось ранее. Руки дрожали, тело бил озноб, накатывали волны сильной слабости, в глазах темнело и перед ними мелькали пятна, желудок норовил подкатить к глотке. Конечности казались налитыми свинцом и слабыми, словно у младенца. Единственным утешением оказалось отсутствие кровотечения из носа – забрызгать коридор кровью перед приходом Хозяина было бы особо глупо.

Очевидно, следовало либо уменьшить интенсивность вычислений и обработки данных, растянув их повремени, либо найти какой-то другой выход. Нриз попал в странную ловушку, некий аналог «уловки-22» – для того, чтобы вычислить причину недомогания, требовалось получить и обработать больше данных, но именно обработка данных и являлась причиной недомогания. Он получил от Хозяина недвусмысленный намёк, так что с обмороками и плохим самочувствием следовало покончить. Но для того, чтобы с ними покончить, требовались данные и вычислительный транс, который и приводил к обморокам. Эта проблема на первый взгляд не имела решения, так что оставался только один вариант «понизить частоту процессора», отжать кнопку «турбо» на системном блоке. Вычислять медленней, если, конечно, это было возможно – до сих пор любые вычисления производились лишь в полную силу, а разделение сознания на потоки с постоянной самодиагностикой радикально снижало эффективность работы и проблему не решало.

Он слегка опустил веки, сосредоточившись на данных своего самочувствия. К сожалению, у него не было способа точного отсчёта времени, так что определение зависимости здоровья и времени в вычислительном трансе получались очень приблизительным. Если верить потоку самодиагностики, в трансе он провёл около пятидесяти пяти земных минут – с единицами измерения времени нового мира он не был знаком, ему были известны лишь названия, загруженные в мозг вместе с языком.

- Ты уже здесь? Прекрасно! – послышался сзади знакомый голос.

Нриз резко обернулся. У двери в лабораторию стоял Хозяин. Он даже не касался пластины замка – просто шагнул вперёд и дверь мгновенно ушла в потолок. Нриз, ни мгновения не колеблясь, кинулся за Хозяином. Следом в дверь юркнул Тааг-18.

Нриз попытался унять бешено колотящееся сердце, но у него ничего не получилось. Ещё бы! Ему будет читать лекцию сам Хозяин!

***

Помещение мало чем напоминало привычные по прошлому миру лаборатории. Тут не было широких столов, усеянных ретортами, штативами, микроскопами, центрифугами и прочими приборами. Не было застеклённых шкафов, полных непонятыми реактивами и свисающих с потолка вытяжек. Не было ничего, чему разум землянина мог подобрать аналоги.

Лаборатория являлась обширным полусферическим залом, составленным из шестиугольных плит, каждая из которых в магическом зрении светилась несколькими сложными структурами, соединяясь в исполинский узор неизвестного предназначения. Вернее, часть функций угадать было несложно – плиты отсекали вездесущие потоки рассеянной элир, образуя в помещении «магический вакуум», очевидно, для уменьшения влияния на творящиеся внутри заклятья. В пользу этой теории говорило неприятное ощущение паутины на лице во время прохождения через дверной проём –дверь перекрывала магическая завеса, едва видимая в магическом окуляре.

Еще часть функций стала понятной, когда Хозяин зашёл и взмахнул рукой. На плитах один за одним стали вспыхивать голографические экраны, словно прибывшие прямиком из научно-фантастических книг. На них отображались какие-то графики, диаграммы, формулы, рукописные наброски и колонки печатного текста. Из написанного Нриз не понял почти ничего. Ему до боли хотелось нырнуть в вычислительный транс, попытаться осознать написанное Хозяином, понять хоть толику его великолепия. Но сейчас было не то время и не то место – его ожидала лекция Хозяина и запороть её, упав в обморок от перенапряжения, являлось глупостью вселенского масштаба. Поступком настоящего паладина.

Поэтому Нриз просто встал в стороне и наблюдал, затаив дыхание, как Хозяин делает новые взмахи руками, как из его пальцев, живота и центра лба устремляются потоки элир, активирующие невидимые переключатели и органы управления. Как в центре лаборатории возникает синяя сфера поля стазиса, в которой неисчислимым количеством магических потоков появляется застывшая структура, от сложности которой даже кружится голова.

Отвесив челюсть, Нриз наблюдал, как Хозяин легко ориентируется среди всей этой путаницы, как вызывает на отдельные экраны укрупнённые фрагменты, как, хмурясь, поправляет, стирает или по-другому коммутирует магически потоки, сверяясь с показаниями экранов с диаграммами и шкалами.

Желание понять, вникнуть в работу Хозяина, стало настолько невыносимым, что Нриз едва удержался, чтобы не нырнуть в транс. Но Хозяин не желал с ним нянчиться, так что обмороки и кровотечения следовало прекратить – пусть это и не было высказано в форме безусловного приказа, но жизнь Нриза состояла в служении, он не имел права приносить своему господину ещё больше хлопот.

- Итак, что именно тебе непонятно? – спросил Хозяин, не отвлекаясь от своих загадочных манипуляций.

Вопрос выбил Нриза из колеи – пока что ему не было понятно практически всё, он захватил лишь самый краешек обширнейшей из дисциплин. Но ответ: «Всё!» был явно не тем, чего ждал Хозяин, поэтому Нриз вернулся ко вчерашним вопросам.

- Вы упомянули Высокий Путь и сказали, что магия помогает, словно она – живое существо. Ни о чём подобном в книгах, которые вы мне позволили прочитать, не упоминалось.

- Разумеется. Кстати, ты уже изучил эти книги?

- Да. Я закончил почти полностью. Провожу дополнительный анализ, насколько позволяет организм.

- Хорошо, - не оглядываясь, Хозяин вытянул руку, из неё вылетела структура, сжатая столь компактно, что казалась лишь точкой, и погрузилась в стену. – Я открыл тебе следующую часть начального курса, так что можешь наведаться в библиотеку.

Нриз развернулся к двери, но в спину ему донёсся недовольный голос:

- Не сейчас, идиот!

Нриз тут же остановился и снова повернулся к Хозяину.

- Высокий Путь, - как ни в чём не бывало начал тот, — это Высшая Магия. Под этим понятием подразумевается управление элир, имеющее под собой строгую научную основу. Высшая Магия – это мир формул и теорем, мир чистого знания и понимания. Это путь, по которому должно, обязано идти каждое разумное существо, если оно достойно называться магом. Даже ты, насколько бы убог и ограничен ни был, делаешь первые шаги именно в этом направлении. Пусть магия тебе доступна только с помощью протезов, пусть каких-либо высот тебе не достигнуть никогда, но на кое-что ты всё-таки способен. Что выгодно выделяет тебя из толпы остальных идиотов.

Сердце Нриза бешено заколотилось, а щёки заалели. Хозяин его похвалил! Нризу хотелось оторваться от земли и порхать, словно птица!

- Но не обольщайся, идиотом ты всё-таки остаёшься, - тут же приземлил его Хозяин. – Так вот, вернёмся к теме. Как ты должен был догадаться, если существует Высокий Путь, то должны существовать другие пути, по крайней мере ещё один – Низкий. Но это не совсем верно. Низким Путём можно условно назвать совокупность всех остальных способов манипуляции элир. И это нас приводит к второй части изначального вопроса – «помогающей» магии.

Пусть Хозяин всё так же стоял к нему спиной, продолжая совершать манипуляции со структурой заклятья, заключенного в стазис-сферу, и не мог его видеть, Нриз часто-часто закивал. Но Хозяин продолжал делать замеры, вносить поправки в структуры, консультироваться с новыми вспыхивающими экранами и делать на них пометки либо просто пальцем, либо потоками элир. Казалось, Хозяин забыл о лекции, сосредоточившись на ходе эксперимента. Нриз стоял, затаив дыхание, более всего опасаясь помешать.

- Как ты, наверное, уже понял и сам, магия, составляет основу души любого разумного существа, кроме, разумеется, тебя. Управлять своей магией ребёнок учится с самой колыбели. Он не знает об элир, не слышал о преобразовании потоков, о стихийной окраске, резонансе структур, антагонистичных и дополняющих узорах. Он вообще ничего не знает! Речь родителей для него – просто какие-то звуки, свои желания он может выражать лишь криком или мимикой. Он ещё осваивает движения своими ручками или ножками, только начинает брать под контроль отправление естественных потребностей, что даётся ему очень нескоро. Но в отличие от твоего мира, у наших детей есть кое-что, чего нет у ваших.

- Магия, - тихо сказал Нриз и тут же вжал голову в плечи, в ужасе от того, что перебил Хозяина.

Но тот лишь благосклонно кивнул.

- Да, именно, магия. Магия, которой он может управлять. Неуклюже, неточно и, порой, себе во вред. Но тем не менее, неоформленное желание младенца и вложенные в это желание усилия не могут не привести к какому-то результату. Уверен, у вас есть аналог Четвёртой Аксиомы Кирата, гласящей, что энергетические уровни замкнутой системы останутся неизменными.

- Да, у нас это называется «принципом сохранения энергии».

- Тем легче тебе будет понять. В примере с младенцем у нас есть сам младенец, обладающий пусть и небольшим, но тем не менее достаточно значимым запасом элир, его примитивные первобытные желания, а также потенциальная возможность воплотить эти желания в жизнь. Разумеется, на доступном ему уровне младенец эту возможность реализует. Он может желать дотянуться до игрушки, покачать погремушку, высушить мокрые пелёнки. Желания несформированные и примитивные, но вместе с тем имеющие немалую интенсивность. Младенец реализует эту возможность, он выпускает неструктурированный элир, подчинённый лишь силе детского желания. И, как ты уже понял, в полном соответствии с Четвёртой Аксиомой элир должен выполнить какую-то работу. Нагреть воздух, поджечь постель, опрокинуть бутылочку с молоком, разломать колыбель – совершить хоть что-то, чтобы в грубой модели «детская спальня» остались неизменными общие энергетические уровни. Кстати, именно для того, чтобы ребёнок не навредил себе своей же силой, используют либо стабилизирующие артефакты, либо же делают таковым артефактом всю детскую кровать. Правда я слышал о практиках, когда ребёнку наоборот, устраивают как можно больше неприятностей. Тогда младенец прямо с пелёнок учится совершать магические воздействия и к возрасту двух-трёх лет уже владеет неким магическим арсеналом. На глупости этих практик мы останавливаться не будем - как психологические, так и магические проблемы потянут на отдельную лекцию. Но теперь скажи мне, владеет ли младенец магией, может ли ею управлять?

Несмотря на очевидность, в вопросе крылась ловушка. Нриз задумался.

- Нет и одновременно да. Он не может управлять магией в том смысле, как учусь это делать я. Он не прочитал ни одной книги, не знает о выделении, структурировании, преобразовании и соединении потоков. Но что-то он может делать именно своей магией.

- Совершенно верно, - кивнул Хозяин и Нриз снова расплылся в улыбке. – Младенец использует магию инстинктивно, или, скорее, рефлекторно. Он учится управлять своей магией приблизительно так же, как учится ходить. Ребёнок не знает какие мышцы, связки и сухожилия задействованы в его ногах, он не представляет работу вестибулярного аппарата и ауры. Он просто ходит. То же самое происходит и с магией. Он не знает, какие потоки сплетаются вследствие его желаний, он просто хочет, чтобы нечто произошло. И при должном усердии это нечто происходит. Самым простым примером подобного «нечто» служит кинетическая защита. Дети швыряют друг в друга камнями. Дети не любят получать камнем по голове. Это, полагаю, верно для любых миров и любых реальностей. В итоге страх боли приводит к нежеланию эту боль ощутить. К желанию не ощутить. Инстинктивному, чистому и всеобъемлющему. Ну а так как дети – маленькие злобные выродки, то подобное желание у ребёнка возникает часто. Элир отвечает на это желание. Чаще всего это выражается в простом и максимально эффективном лишении приближающегося предмета инерции. Камень ударяет, но в нём больше нет силы. Но я встречал и нестандартные проявления – к примеру, укрепление кожи до плотности древесины или же подавление болевых ощущений. Итак, что по-твоему «Низкий Путь»?

- Управление магией не на основе знаний, а на основе инстинктов! – тут же ответил Нриз. – Получается, Высокий Путь – это манипуляции, основанные на чистом знании?

- Верно. Разумеется, рациональный человек не откидывает полностью ни один удобный инструмент. У инстинктивной магии есть свои плюсы, так что ограниченное применение не только позволено, но и ожидаемо. Но в любом случае следует знать, какие механизмы стоят за магическими проявлениями. Это позволяет не только лучше их контролировать, но и противодействовать. Если мы вернёмся к началу нашей лекции, а также к тому, чего именно ты лишён, то любой сильный маг инстинктивно, а значит, без сознательных усилий, контролирует своё здоровье. Это касается как телесного аспекта, так и разума. Каждый человек желает быть здоровым, и, если у него есть к этому достаточные способности, он будет здоровым. Каждый стоящий своего звания маг испытывает нужду в идеальной памяти, способностям к анализу и сопоставлению данных, к открытию новых горизонтов мышления. И если он прикладывает в этом направлении достаточно усилий, если постоянно запоминает, сопоставляет, вычисляет и думает, то магия постепенно его изменяет, берёт на себя нагрузку. Внутри головного и спинного мозга появляются структуры, отвечающие за мышление, эти структуры формируются и на метафизическом уровне – в магической части души. Разумеется, это не касается разных дуболомов, ищущих просветления.

- Хозяин, вы так говорите, словно существуют маги, не изучающие магию.

Господин прекратил свои манипуляции со структурой, отдал незримую команду, заставив стазис-сферу застыть и повернулся к нему лицом. Впервые за всё время лекции.

- Маги? Ты говоришь маги? Только полным невежеством можно объяснить, что ты употребил такое слово по отношению к этим идиотам! Да, ты прав. Существуют некоторые дисциплины, которые исповедуют радикально отличный метод. Множество дисциплин! Существуют идиоты, которые цепляются за эти дисциплины! Один из таких болванов даже умудрился выбиться в Двенадцать! Что никак не отменяет факта, что это тупиковый путь, который подойдёт разве что невеждам и лентяям!

- Они осваивают магию инстинктивно? – предположил Нриз.

- Пф-ф-ф! И называют это «естественным порядком». Видите ли, если инстинктивное использование магии доступно даже младенцам, значит это «естественно». А если «естественно» и «предначертано природой», значит только так следует и поступать! «Естественно»! «Одобрено богами»! – фыркнул Хозяин. – Если им так хочется естественности, то пусть жрут сырое мясо, как животные, ходят голышом и живут в норах! И не пользуются такими вещами как обувь, артефакты или вино! Это же так «неестественно»!

Пыл Хозяина, который явно говорил на хорошо знакомую ему и несколько болезненную тему, пугал. Нриз даже вжал голову в плечи.

- Ну-ну, не бойся, - успокоил Хозяин, заметив его реакцию. – Ты-то тут не при чём. Ты будешь только тем, кем я пожелаю, чтобы ты стал. Вернёмся же к Путям. Многие выбирают одну из низких дисциплин. Это же так легко! Это же приносит такие быстрые результаты! Это же позволяет пустить пыль в глаза девкам! Тут же не надо корпеть над толстыми фолиантами, пытаться запомнить и понять структуры базовых заклятий, постичь огромные объёмы знаний из информационных кристаллов! Можно всего лишь бездумно сидеть и медитировать, искать просветления! Просветления! – он словно выплюнул это слово.

- Но ведь в итоге Высокий Путь даёт большее могущество! – попытался разрядить обстановку Нриз.

- Ты прав. Но только в итоге. Все эти медитации и просветления дают более быстрый результат. В течение первых пятидесяти-ста лет у таких просветителей всегда будет преимущество как в силе, так и в боевых возможностях. Это потом Высший Маг уложит любое количество идущих по Низкому Пути. Ему ведь не нужно превозмогать препятствия. Он будет знать. Знать, куда бить, анализировать уязвимости, ломать защитные структуры даже тех, кто гораздо, гораздо выше его по силе. Но несмотря на это, почему-то во всех постановках иллюзиона и в многочисленных приключенческих книгах главный герой – вот такой «просветляющийся» идиот, медитирующий на пух из своего пупка, вместо нормального изучения магии. Более того, Высшим Магам всегда достаётся роль злодеев. Ну ещё бы, они не бродят в поисках просветления, а заняты чем-то полезным. Сидят у себя дома, изучают книги, пишут монографии, созидают! Кто делает артефакты? Кто налаживает производственные линии? Кто создаёт эликсиры, которые все эти идиоты, воздыхающие по Броттору Крушителю Магистров, покупают в аптеке? Кто в конце концов создаёт ездовых или охранных химер и омнимобили?

- Получается, Низкий Путь – бесполезен? – сделал вывод Нриз.

- Нет, я этого не говорил. Он требует меньше усилий, но тем не менее, вполне эффективен. Уважающий себя маг никогда не будет придерживаться только одного Пути. Вспомни тот же пример с младенцем и ходьбой. Нет смысла ходить, задумываясь о движении каждой из мышц. Гораздо проще и эффективнее просто ходить. Всё зависит от целей индивидуума. Если для его целей эффективнее будет медитировать и искать просветление – он будет медитировать. Если важны знания – он будет учиться. Не всем суждено достигнуть могущества, да и не всем хочется это делать. Если, к примеру, человек с детства желал быть, например… - Хозяин задумчиво крутнул пальцами.

- … паладином, - предположил Нриз.

- Да хотя бы и паладином. Он посвятит свою жизнь служению богу, будет проводить время в молитве, оттачивать воинские и жреческие умения. Быть Высшим Магом ему просто не нужно! Хотя, разумеется, не помешает.

- Не помешает? – удивился Нриз.

- Конечно! Помнишь, что я говорил насчёт «одного пути»? Возьмём, к примеру, Ризвинн Данкиил. Она была паладином Мирувала, что не мешало ей изучать Высшую Магию и добиться на этом поприще немалых успехов. Во время Второго Слома Оков именно она вела за собой повстанцев и именно она сразила Вечного Императора, который, ха-ха, оказался совсем не вечным. Эх, какая была женщина!

- Вы сказали «была»? А как она погибла?

- Разве я сказал, что погибла? Она Возвысилась. Тогда она достигла такого обожания, каждому её слову и поступку верило столько людей… К тому же, она желала быть ближе к Мирувалу, поэтому сама стремилась к своему богу. Теперь она заняла место в его пантеоне и отвечает за боевой аспект целительства. Дура. Красивая, гордая, умная, но дура. И мне будет её сильно не хватать.

- Я сожа…

- Заткнись. Лекция окончена. Надеюсь, тебе есть, чем заняться?

Нриз кивнул и широким шагом двинулся к выходу из лаборатории. Ему действительно было чем заняться – помимо новых книг в библиотеке следовало разобраться с вопросами здоровья. Сзади послышался размеренный стук шести лап верного Таага-18.

Глава 3. Гастрономическая сила

В последующие несколько дней Хозяин снова удалился по своим делам, а Нриз продолжал осваивать собственные способности. Теперь, когда он несколько раз столкнулся с неприятными побочными эффектами усиленной работы мозга, следовало понизить приоритет изучения книг и решить насущные проблемы.

Нриз попробовал самые простые и очевидные варианты. Он знал, что для работы мозга требуется энергия, которую организм берёт из расщепления глюкозы в крови. Он не был уверен в точности этих сведений – они были получены не из каких-то учебников или научной литературы, а вычитаны в бульварной газетёнке. Ну а то, что чай с несколькими ложками сахара помогал ему в юности готовиться к университетским экзаменам, могло оказаться и простым самовнушением.

В любом случае, идея «мозгу требуется энергия» звучала правдоподобно, поэтому требовала тщательной проверки.

Нриз отправился на кухню, чтобы, наконец, освоить пищевой синтезатор. То, что ему надоела тюремная безвкусная мерзость, в данном вопросе играло второстепенную роль – в конце концов блюда из синтезатора, странно выглядящие и пахнущие, пугали гораздо больше.

Очередная попытка получить что-то съестное увенчалась успехом. На этот раз артефакт выдал что-то напоминающее хрустящие рисовые хлебцы. Несмотря на то, что это блюдо ничуть не походило на требуемую высококалорийную еду с большим содержанием сахара, это была настоящая победа. Нриз съел хлебцы с огромным удовольствием, препятствием не стал даже неприятный пряный привкус и тягучая консистенция вместо ожидаемого хруста.

Перед тем, как приступать к новым экспериментам с артефактом, он решил проверить ещё одну теорию. Наличие множества кухонных приборов и различной утвари говорило, что тут используется и традиционная готовка. Существовала вероятность, что синтезатор может выдавать и обычные продукты, из которых готовка и производилась. Но чутьё упорно подсказывало, что синтезатор – устройство наподобие микроволновой печи, что его предназначение – по-быстрому соорудить себе поесть, а значит, Хозяин использует и настоящие продукты.

Как оказалось чуть позже, чутьё не подвело. Нриз обнаружил как ещё один холодильник – на этот раз обширную кладовую с множеством полок, на которых различные продукты тоже укрывало синее свечение стазис-поля, так и терминал заказа – двухдверный шкаф с контрольной пластиной, при магическом воздействии проецирующей меню с трёхмерными образами доступных продуктов, которые потом появлялись во вспышке телепортации.

Первым делом Нриз заказал десяток яиц. Его ничуть не смутил фиолетовый цвет скорлупы, голубоватый белок и красный желток. Взяв в холодильнике пару овощей, неотличимых от помидоров, он соорудил себе большую порцию яичницы, которую и съел, закусывая заново синтезированными хлебцами. И в этот момент он был практически счастлив.

Но удовлетворение собственного желудка не стояло в списке задач, поэтому он продолжил изучать меню синтезатора. Настойчивость очень быстро дала плоды – всего через десяток попыток он получил брикет чего-то, похожего на куб непрозрачного желе. На вкус оно оказалось настолько приторно-сладким, что даже сводило челюсть, но именно это и требовалось Нризу.

Разумеется, все плоды предыдущих попыток освоения синтезатора пришлось тоже съесть. Ведь не мог же Нриз отправить их в утилизатор! Это было бы порчей собственности Хозяина, а значит – недопустимо.

Так что вскоре, слегка пошатываясь от тяжести набитого живота, Нриз сначала отправился в библиотеку, где пролистал и запомнил одну из новых книг, а затем – в комнату, проверять свою последнюю теорию.

***

Сознание приходило медленно, Нриз чувствовал себя, словно выплывающим из бездонного океана чёрной тягучей патоки. У него пока что не получалось понять, принесла ли идея хоть какие-то плоды, либо же оказалась выстрелом в пустоту. Но тот факт, что он до сих пор оставался жив, рядом не было Хозяина, которому опять пришлось проводить реанимационные мероприятия, недвусмысленно намекал на успех.

Нризу не нравились потери сознания во время усиленной обработки информации, но пока что его мозгу получалось работать лишь в двух режимах – активном и пассивном. Пассивный режим позволял быстрее считать, запоминать и вспоминать информацию, ускоренно вычислять скорости и траектории.

Активный режим неизменно погружал в транс, полностью лишал контроля над собой, но при этом позволяя обрабатывать информацию с невероятной скоростью, пусть и с немалым вредом для организма.

Промежуточных состояний попросту не существовало. Очень сильно пожертвовав эффективностью вычислений, Нриз мог поставить задачу принудительного выведения из транса, но и только. Насущных проблем это не решало.

Он не отчаивался. Он знал, что дар такого великого человека как Хозяин, просто-напросто не мог быть ущербным. Это значило, что проблема только в Нризе, в его неспособности распорядиться этим даром. Он не собирался сдаваться. Остановиться значило предать Хозяина, предать сам смысл собственного существования.

Нриз неоднократно задумывался над тем, чего он хотел бы добиться, но именно сейчас время оказалось подходящим, чтобы сформулировать это вслух. Он повернулся к голему, терпеливо застывшего рядом с кроватью.

- Послушай меня, Тааг!

Голем не пошевелился. Как всегда, Нриза это ничуть не обескуражило.

- Сейчас я немощен и бесполезен. Но поверь, это не навсегда! Не знаю как, но я добьюсь того, чтобы обрабатывать знания, оставаясь в сознании! Придумаю, как входить в транс так, чтобы Хозяину не пришлось меня реанимировать. Придумаю, как совмещать транс со сном, чтобы не прожигать зря время, которое могу посвятить служению! Пусть у меня и нет магии, но я стану лучше обычного мага и буду помогать Хозяину по-настоящему!

Тааг-18 всё так же не отвечал и не шевелился. Это задело Нриза. Он понимал, что голем не может испытывать сомнений или насмехаться, но всё равно чувствовал себя уязвлённым.

- Не веришь? Но я и так добился успехов! Я полностью изучил учебник «Основные триггеры и логические узлы начальной коммутации потоков», и у меня даже не потекла носом кровь!

Голем всё так же молчал.

- Вот именно! И если я смог улучшить эффективность хоть в такой малости, то смогу пойти дальше, гораздо дальше! Хозяин сказал, что пусть я и не владею магией, но иду путём Высшего Мага! А высший маг применяет разум, решает проблемы не грубой силой, а работой мысли! И работа мысли – всё, что у меня есть!

Нриз встал и направился в сторону Таага-18. Тот попятился назад, освобождая место.

- А вот это ты отлично придумал! Идём на кухню, продолжим эксперимент!

***

Следующие несколько дней прошли в гастрономическом угаре. Помимо уже известного желе он открыл не только ещё несколько сладостей, но и обнаружил сахар. Этот сахар отличался от привычного, вместо белого имел чуть коричневатый цвет, но при этом на вкус был точно таким же, как земной. Все «неудачные эксперименты» Нриз тоже съел. Некоторые были омерзительны на вид, но оказались неожиданно приятными на вкус, у некоторых отвратительная внешность соответствовала такому же отвратительному содержанию, ну а некоторые оказались вполне пристойными экзотическими блюдами.

Снова и снова он пытался управлять трансом, но каждый раз сталкивался с невозможностью адекватной оценки результатов – у него просто не было точки отсчёта, чтобы измерить прогресс или определить его отсутствие. Нет, он рад был подтверждению гипотезы – обильное питание помогало пережить транс с минимальными потерями, а то и вовсе без потерь: максимум, какие повреждения он получал – это носовые кровотечения, да и то не каждый раз.

Ему требовались часы, желательно с секундомером. Внешний наблюдатель, который мог производить замеры, у него был. Им, конечно же, являлся Тааг-18.

В очередной раз выныривая из вычислительного транса, Нриз обратил внимание на странное поведение голема. Тааг на этот раз стоял у самой двери, словно чего-то ожидая. А когда он заметил активность Нриза, у него внутри что-то звякнуло. Нриз знал, что это обозначает, поэтому сразу же отправился на поиски Хозяина.

Тот нашёлся в той же двенадцатой лаборатории. Несмотря на опасения, доступ в помещение до сих пор работал, поэтому Нриз осторожно зашёл вовнутрь.

Хозяин был там. Он работал над всё теми же чарами, что и в прошлый раз, только на этот раз структура не заключалась в поле стазиса. Было ещё одно изменение – чары висели в воздухе не сами по себе, а окружали какой-то камень, похожий на абсолютно обычный, ничем не примечательный кусок гранита.

Хозяин стоял, сложив руки на груди, поглядывая то на работу заклятья, вгрызающегося в камень, то на показания пары экранов. На посетителей он не обратил внимания, казалось, даже их не заметил.

- Ты что-то хотел сказать? – спросил Хозяин.

Разумеется, впечатление, что такой человек мог что-то не знать или чего-то не заметить, оказалось совершенно ложным!

- Да, Хозяин. Я нашёл способ облегчить своё обучение и смягчить последствия. Для этого нужно есть больше сладкого – таким образом в мозг попадает больше питательных веществ. Я не был уверен в этой информации, поэтому взял на себя смелость проверить.

- Молодец, - кивнул Хозяин. – Что-то ещё?

- Для проверки мне понадобилось употребить много разных продуктов. Непозволительно много для такого как я.

- Меня не волнуют такие мелочи. Даже если ты будешь съедать по паре штайнов филе красного лоргара за один присест.

Нриз испытал ни с чем не сравнимую радость. Хозяин его похвалил! Он не только полностью одобрил его действия, но и разрешил есть что угодно сколько угодно! Сквозь накатившую эйфорию до него не сразу дошло, что Хозяин упомянул меру веса, которую его мозг перевёл, как архаичную меру его родины, не употребляющуюся уже не одно столетие. А когда пришло осознание, Нриз с ужасом осознал, что не имеет ни малейшего представления об этом мире, ни о единицах измерения времени, веса, длины или объёма.

- Хозяин… - робко начал он.

- Что?

Нриз замялся. Эта идея, давно возникшая в его голове, сейчас, когда её предстояло озвучить вслух, казалась особо глупой.

- Ты тратишь моё время. Говори!

- В играх, которые я вёл и в которые играл, были зелья. Это типа лекарств, но магических. И я подумал…

- Я понял о чём ты говоришь. И ты гадаешь, смогут ли эликсиры помочь преодолеть твои слабости?

Нриз кивнул.

- Идея не так глупа, как тебе кажется на первый взгляд. Но как ты думаешь, если бы тебе могли помочь эликсиры, то почему я их тебе не дал? Почему не создал сам или не заказал на стороне пару бочек?

- Может быть цена…

- Цена? Твой призыв являлся самой большой единоразовой тратой средств, которую я производил за последнюю сотню лет! Глупой и бесцельной тратой! Неужели ты думал, что ещё пара тысяч чёрных курзо имела бы хоть какое значение?

Нриз не знал, что такое курзо, чем чёрные отличаются от, скажем, зелёных, но ему было не до того, чтобы размышлять о денежных системах чужих миров. Его душила сложная смесь стыда и отчаяния. Для его призыва Хозяин пошёл на такие жертвы, а он так его разочаровывает.

- Успокойся, к провалу я был готов. И не прочь превратить этот провал хоть в что-то не совсем безнадёжное. Вернёмся к эликсирам. В твоих играх эликсиры пили, верно?

Нриз кивнул.

- Пероральные эликсиры составляют ничтожную долю всех препаратов. В основном, из-за своей низкой эффективности. Обычно эликсиры вводят с помощью инъекций. Во-первых, это обеспечивает лучшую локализацию, а во-вторых, помогает с дозировкой. Опять-таки, агрессивная среда желудка – не лучшее место для работы свёрнутых чар, которыми является любой эликсир.

- Свёрнутых чар? – переспросил Нриз.

- Свёрнутых чар. Именно в этом кроется основная сила эликсиров. И именно поэтому они тебе не подходят. Что собой представляет любой эликсир? Сложный химический раствор, внутри которого размещена структурированная элир. При попадании внутрь организма срабатывает триггер, эликсир взаимодействует с магией реципиента, структура разворачивается и, используя эту магию как проводник и шаблон, начинает воздействие. При этом сам раствор поставляет необходимые для действия организма элементы. Есть отдельные идиоты, которые, заплатив за эликсир приличные деньги, решают сэкономить, поделив приём на два или три раза. Такие эликсиры тоже производят воздействие, но оно кардинально отличается от предполагаемого.

- Разведённый эликсир убивает пациента?

- О нет, что ты! Но ты прав, есть эликсиры, которые действительно убивают. Чаще всего именно их принимают перорально. Сам понимаешь, если можешь сделать кому-то инъекцию, то с тем же успехом можешь вместо шприца воткнуть в него нож. Нет, я говорю не о магических ядах. Те, кто решается разделить дозу эликсира, чудесным образом получают толику мозгов. Когда такой идиот осознаёт, что слил в нужник немалые деньги, не получив требуемого эффекта, он тут же становится умнее и больше так не делает никогда. Хотя, конечно, бывают и особо тяжёлые случаи. Так ты понял, почему тебе не подходят эликсиры?

Нриз опустил голову.

- У меня нет магии.

- Именно. Поэтому тебе не подходят стандартные эликсиры. Чары просто не начнут действовать, а химическая составляющая может стать причиной интоксикации. Ну или чары действовать всё-таки начнут. Смерть от неправильно действующего заклятия - не из самых приятных. Есть эликсиры нестандартные, не требующие от реципиента обладания магией. Но их создают для животных, а значит, для человека они не годятся. Разумеется, эликсиры можно доработать или создать новые. Но мне некогда заниматься такой ерундой, гораздо проще и быстрее лечить тебя самому. А ещё проще – дать тебе возможность завершить этот затянувшийся эксперимент раз и навсегда, а служебным големам - утилизировать тело. Так что в твоих интересах сделать так, чтобы первое решение стало более заманчивым, чем второе. И сегодня ты сделал шаг по правильному пути. Постарайся сделать второй.

- Если это возможно, мне бы хотелось получить часы, - решился на просьбу Нриз. - Это поможет мне лучше понять свои способности и их изменение.

- Часы?

- Устройство для измерения времени. Но ещё…

- Хронометр. Понятно. Тааг-18, я даю разрешение, принесёшь со склада. Что дальше?

- Я не знаю, как измеряется время в этом мире, сколько минут в часе, какой длины секунда, как и в чём измеряются длина и вес, - при озвучивании единиц измерения времени Нриз автоматически проговаривал незнакомые слова, не имея даже представления об их значении.

Хозяин на мгновение задумался.

- Справедливая просьба, но сложновыполнимая. У меня в библиотеке нет ничего настолько базового и примитивного. Тут понадобятся книги для совсем уж сопляков.

- Извините, что лезу к вам со своими глупыми прось…

- Идиот! Ты всё правильно сделал. Нет ничего более бессмысленного и мерзкого, чем отсутствие инициативы. Лишняя инициатива, конечно, тоже вредна, но безвольность хуже всего. Проблему я решу.

- Спасибо, Хозяин.

Господин махнул рукой, словно говоря: «Это пустое!», бросил пару взглядов на экраны, довольно кивнул и, наконец, повернулся к Нризу.

- Процесс идёт как положено, у меня появилось немного времени. И раз я снова начал читать тебе лекции, давай продолжим. В прошлый раз мы обсудили инстинктивное употребление магии, Низкий и Высокий Пути, а также преимущества второго пути над первым. Что бы ты хотел знать ещё?

Нриз вновь задумался.

- Я пока что недостаточно знаю, чтобы задать правильные вопросы. Вам гораздо лучше известно, что мне стоит рассказать, а что я лучше узнаю из книг.

Краешек губ Хозяина приподнялся в одобрительной улыбке.

- Ты небезнадёжен. Если бы все мои студенты обладали хоть толикой такого здравомыслия! Думаю, стоит продолжить обзорную лекцию. Не стой как мильный камень, это раздражает!

Хозяин взмахнул рукой и за спиной и спереди Нриза возникло свечение. В магическом диапазоне оно выглядело как гипнотически сплетающиеся линии и фрактальные узоры. Среди этой мешанины мозг опознавал знакомые логические элементы и стихийные переходы, пусть значение самой конструкции оставалось непонятным. Структура отдалённо напоминала заклятие копирование книг в библиотеке, но немного попроще. В любом случае, искусство Хозяина в магии поражало. Лишь после окрика Нриз очнулся от благоговения и достаточно пришёл в себя чтобы сесть на возникший стул и опереться локтями на такую же материализованную парту. Хозяин откинулся назад, прямиком в появившееся за его спиной глубокое кресло.

- Как ты помнишь, магия изменяет носителя. Сильная магия изменяет сильнее. Любое достаточное усилие со временем вознаграждается. Не все люди обладают силой, желанием или просто талантом, чтобы стать Высшим Магом. Ты, наверное, заметил в моих словах противоречие?

- Да, Хозяин. Если достаточное усилие вознаграждается, тогда сила и талант…

- Совершенно верно. Не имеют значения. Вернее, имеют, но отнюдь не решающее. К примеру, я в своё время считался слабаком и бездарью. Впрочем, я таковым и был. Но бездарью очень упорной и очень настойчивой.

- Не может быть! – не выдержал Нриз. – Вы же величайший маг в мире!

Хозяин, чью речь так бесцеремонно перебили, не стал его наказывать, а лишь удовлетворённо кивнул.

- Да, теперь. Но ты не представляешь усилий, которые пришлось приложить. Но мы отвлеклись. Не все люди желают становиться Высшими Магами, даже если у них есть врождённый талант. Да и, откровенно говоря, не всем это нужно. Многие выбирают свои профессии под влиянием родителей, многие руководствуются краткосрочной выгодой, а многие – просто не знают о существовании Высокого Пути. Тем не менее, у всех есть магия, а как ты помнишь… - Хозяин сделал выжидательную паузу.

- Магия изменяет носителя! – выпалил Нриз.

- Верно. Магия изменяет носителя. Она помогает в том деле, которым он занимается. Крестьянин из глухой деревни может чуять состояние почвы, знать, какое зерно всхожее, какие болезни беспокоят скот. Охотник наделяет стрелу лука или арбалета большей пробивной силой, иногда даже способной преодолеть врождённый кинетический барьер разумного существа или монстра. Он умеет бесшумно ходить по лесу и таиться почти что на открытой местности. Воин укрепляет свою ауру, он становится быстрее, сильнее и смертоносней. Сельский знахарь может чуять болезни, помогать заживлению ран и устранению повреждений, а целитель рангом повыше может исцелять что угодно. До определённых пределов, конечно.

- Пределов?

- Да, пределов. К примеру, по-настоящему хороший целитель может отрастить оторванную конечность или исцелить повреждённый орган. Он даже может вернуть к жизни недавно умершего – в рамках Промежутка Ваарша, конечно. После угасания ауры и отбытия души оживить человека не смогут даже боги. Так вот, даже у самого сильного целителя есть пределы. Если, к примеру, отрубить у тебя руку и притащить вместе с окровавленным обрубком к лекарю среднего пошиба, он сможет без особых проблем прирастить её обратно, особенно если рез чистый. Если рука измочалена, потребуется специалист получше, а значит, и подороже. Если руки уже нет, то придётся искать действительно дорогого доктора, настолько дорогого, что придётся задуматься, а стоит ли твоя жизнь стольких денег. Но даже этот доктор не сможет ничего сделать, если прошло достаточно времени, чтобы рана закрылась, ну или какой-нибудь деревенский коновал заживил рану.

- Но со временем рука ведь отрастёт и сама по себе? – спросил Нриз.

- Я не зря сказал о пределах. Если бы рука могла отрасти сама по себе, тогда лекарю пришлось бы просто подстегнуть естественный процесс. Но если этого не происходит, значит всё не так уж и просто, верно?

- Конечно! Но я думал…

- Исходя из твоего объёма знаний эта мысль вполне разумна. Магия подчиняется желаниям. Сильные желания достаточно сильного мага изменяют его. Я это говорил в прошлый раз, и ты всё верно запомнил. Как думаешь, чего больше всего желает женщина?

Нриз вытаращился на Хозяина, ошарашенный сменой темы и внезапным вопросом.

- Действительно, нашёл я у кого спросить! Учитывая твою личную жизнь…

Нриз густо покраснел и отвёл глаза.

- Мы не будем углубляться в метафизические материи, а сосредоточимся на прикладном аспекте. На самом деле, желания женщины мало отличаются от желаний мужчин. Но ещё каждая или почти каждая женщина желает двух вещей. Всё время – быть красивой и, во время беременности, – родить здорового ребёнка. Так значит ли это, что все женщины – красавицы, а все дети рождаются здоровыми?

- Наверное, нет? – предположил Нриз. – Может быть, не все обладают достаточной магической силой?

- Не в этом дело! Оба желания всегда очень сильны, но, что более важно, постоянны! В отличие, например, от воина, который может тренироваться или искать просветления, - Хозяин словно выплюнул это слово, - женщины желают быть красивыми все десять часов в сутки, все триста девяносто шесть дней в году! Магия не может их не изменять, а сила влияет только на скорость изменений! Тем не менее, всё, что выходит – лишь чуток чище кожа, чуть ярче глаза, исчезнувший детский шрам, упругая грудь, чуть лучше фигура. С беременностью несколько сложнее, тут желания и магия матери складываются с магией ребёнка, возникает резонанс, так что больные или увечные дети бывают очень редко, чаще всего в результате планомерного отравления или зловредных чар. Резонанс и синхронизацию структур ты узнаешь ещё нескоро, так что это опустим. Вернёмся к красоте. Каждая женщина мечтает быть красивой. И, закономерно, она становится красивее. Но не настолько красивой, как ей бы того хотелось. Угадай почему?

Нриз задумался. У него не было идей, он почти ничего не знал об этом аспекте магии. Из разговора следовало, что ответ следовало искать в неизлечимых увечьях, но как именно они были связаны, он не знал. В любом случае, Хозяину следовало отвечать честно, а не сочинять правдоподобные версии.

- Не знаю. Полагаю, что по тем же причинам, почему даже великий лекарь не может отрастить руку из зажившей культи.

- Неплохо. Да, корень в обоих явлениях один и тот же. Осознание себя. Человек, у которого зажила рука, осознаёт себя увечным. Женщина, у которой кости судьбы выбросили недостаточное число, знает, какова она, знает, что может прихорошиться, но не может измениться. И магия, какой бы сильной ни была, не изменит носителя больше, чем он способен измениться сам. Производилось множество экспериментов, было разработано не меньшее количество структур, изведен просто океан элир. Но результат неизменен. Нельзя исцелить исцелённое. Нельзя измениться больше, чем сам на это готов. Согласен?

Нриз вновь задумался. Он не знал, насколько сильны и умелы другие маги, но в одном был точно уверен: Хозяин способен на всё. Было до дрожи в коленях страшно возражать своему господину, но лгать, пытаясь подстроить ответ под его настроение – намного, намного хуже.

- Нет! Не согласен! – выпалил Нриз, зажмурив глаза.

- Поясни, - строго приказал Хозяин.

- Высшая Магия! Она способна на всё! Если чего-то нельзя, то это значит, что никто пока что не придумал способа. Если что-то невозможно, значит на эту тему недостаточно размышляли, не искали обходные пути или нестандартные способы. И ещё…

- Что ещё? – спросил Хозяин, приподняв бровь.

- Я не верю, не могу поверить, что вы чего-то не можете!

Хозяин фыркнул, а потом расхохотался.

- Ну, то, что ты веришь в моё всемогущество, естественно. Ты просто физически не можешь не верить. Но да, ты прав. Именно разум, именно поиск решений, именно разбиение задачи на маленькие фрагменты с устранением и обходом препятствий, и именно нестандартные методы. Например…

Лицо Хозяина сморщилось и покрылосьморщинами. Затем оно вновь разгладилось, мужские черты сменились женскими, затем детскими, затем снова вернулись к привычному облику. Радужные оболочки глаз стали ярко-зелёными, пронзительно-голубыми, абсолютно чёрными, кроваво-красными, а затем снова вернулись к привычному серому цвету. Настал черёд кожи и волос. Волосы меняли цвет и оттенок, вместе с ними менялась и кожа – от бумажно-белой, до чёрной, чернее самых тёмных эфиопов, которых когда-либо видел Нриз.

- Глупец ищет причины, почему что-либо невозможно, разумный человек ищет способы сделать возможным. Да, обычные методы исцеления способны не на всё, но есть и необычные. Во время больших войн производилось множество попыток приживить чужие конечности, пересадить глаза или органы. Эти попытки оказались безуспешными – организм отторгал чужеродные ткани, даже если подбирали абсолютно совместимый трансплантант, даже когда использовали органы близнеца или клона. Догадаешься почему?

Это не могла быть иммунная система – Хозяин упомянул генетическую идентичность. Не могла быть несовместимость тканей – по тем же причинам. Нриз никогда особо не интересовался медициной и много чего не знал, так что предположение возникло лишь одно.

- Магия? Магия отторгала чужеродные ткани?

- Именно так! Магия каждого человека уникальна. Одно дело структурированная элир, другое – остаточная магия ампутированного органа. И убрать эту магию, не сделав образец бесполезным, очень и очень сложно.

- Но вы, уверен, можете!

- Разумеется. И не только я. Способов, обойти подобные ограничения, не так уж и мало. Причём, не обязательно магических.

Хозяин усмехнулся, увидав выпученные глаза Нриза, после чего снисходительно пояснил:

- Например, божественное вмешательство. Достаточно рьяный священник Мирувала может вернуть абсолютно здорового человека из едва живого обрубка.

- Но вам ведь не нужна помощь бога!

- Не нужна. И не только мне не нужна. Целителей, достигших достаточных высот, полно. Если не считать остальных из Двенадцати, по одному-двум есть на каждую достаточно крупную страну. Вот только вряд ли найдётся способ такого заинтересовать, а купить услуги человека, у которого есть всё, можно только за очень большую цену. И эта цена почти никогда не выражается в деньгах.

- Получается, если кому-то крокодил откусил руку…

- Крокодил? Ах да, зубастая рептилия твоей родины. У нас водятся зверьки и поинтересней. Когда кому-то откусили руку, и если он идиот – то это навсегда. Ну а если нет – остановит кровь и не даст ране зажить. Благо, способов полно – от недорогих артефактов, до магических структур чуть выше начального уровня. Высший Маг, даже слабенький, справится с проблемой и своими силами. Ну а какой-нибудь искатель просветления… Нет, если его магия достаточно сильна, тоже справится, а в противном случае придётся полагаться на артефакты. Есть ещё такие, чья магия слишком сильна. Несчастные идиоты.

- Слишком сильна? – удивился Нриз. – А разве…

- На сегодня хватит. Это тема для отдельного разговора.

Стул и парта, казавшиеся такими реальными, такими надёжными, слабо засветились и растворились в воздухе. Нриз повалился на пол, но, даже несмотря на неожиданность, успел просчитать траекторию, сгруппироваться, выбросить назад руки и погасить падение. Он встал, почтительно поклонился и в сопровождении голема направился к выходу из лаборатории. Столь плодотворное утро следовало отпраздновать и хорошенько перекусить. Поэтому Нриз отправился на кухню.

***

Если в мире и существовало счастье, то Нриз был самым счастливым человеком во всех мирах. Хозяин его похвалил. Он одобрил инициативу Нриза, а ещё прочитал, собственнолично, большую и очень интересную лекцию об очень интересных вещах. Он даже сказал Таагу-18 принести часы, так что теперь Нриз мог точно отмерять время своего беспамятства и работать над прогрессом.

Часы представляли собой фигурку странного большеухого зверька, чем-то схожего с обезьяной, но с небольшим рогом во лбу. При активации, глаза этой рогатой обезьяны начинали светиться зелёным и проецировать в воздух иллюзию цифр. Эти часы обладали даже функцией секундомера, что прекрасно подходило для его целей. Нриз сначала посчитал это удачей, но тут же понял, что удачей здесь и не пахло – Хозяин, как обычно, предусмотрел все детали.

Нриз активировал часы и попробовал сопоставить время с известными ему единицами. Как оказалось, секунда мира Итшес была чуть короче, чем привычная земная, а местная минута состояла из сотни секунд. Из скольки минут состоял час и сколько часов содержалось в сутках, предстояло лишь узнать, но, если предположить, что система оставалась десятичной, час тоже состоял из ста минут и был в пару раз длиннее земного. Обновлённый разум Нриза позволял очень точно измерять временные промежутки, но, увы, в тот благословенный вечер Хозяин призвал его без часов, так что с земными единицами ему оставалось лишь полагаться на прежнюю слабую память обычного человека.

Нриз вновь сходил в библиотеку, где пролистал и запомнил все доступные книги, вновь заглянул на кухню, где долго мучил пищевой синтезатор и стазис-холодильник на предмет новых сладостей и питательных блюд. После этого вновь обустроился в комнате, чтобы продолжить эксперименты. По пути он несколько раз активировал фигурку хронометра и узнавал точное время. Вскоре он удостоверился, что его предположение оказалось верным и час действительно состоял из сотни минут. Оставалось лишь выяснить длину суток, но эта информация не только не являлась срочной, но и стала бы известна самая собой – достаточно дождаться полуночи.

Он вновь опустился на кровать, подкрепился из принесённой с собой большой миски разноцветным сладким желе, сводящими зубы своей сладкой приторностью фиолетовыми шариками, съел большой сочный фрукт, выглядящий как ярко-красная груша, а на вкус – как пересыпанная сахаром папайя, и снова приступил к обработке информации, всеми силами пытаясь остаться в сознании.

К сожалению, опять ничего не получилось. Снова мозг все силы отдал на вычисления, обработку и сопоставление данных, снова складывающиеся сами собой семантические, логические и ассоциативные структуры полностью захватили внимание, оставив окружающий мир где-то позади. Нриз вновь застыл в этом странном трансе, ощущая лишь на краю сознания задачу отслеживания самочувствия, при этом неспособный ни получить доступ к этим данным, ни как-то повлиять на течение вычислений. Он опять погрузился в эту диссоциативную фугу, сосредоточившись на текущей задаче полностью забыв не только о том, кто он такой, но даже чьей собственностью является.

Сознание вернулось не вследствие срабатывания «сторожевого потока», на этот раз он пришёл в себя, выполнив запланированный объём вычислений.

- Тааг, я здесь, выключай! – прохрипел он пересохшим горлом.

Голем деактивировал секундомер, и Нриз попытался сфокусировать расплывающийся взгляд на иллюзорных цифрах. Тошнота и головная боль сильно мешали, так что потребовалось несколько попыток. Когда цифры вновь стали резкими, он увидел, что прошло семь часов, девяносто пять минут и восемьдесят две секунды. Пусть пока что числа ничего не говорили, но теперь они могли послужить базой, точкой отсчёта для последующих сеансов. Жаль, что к главной проблеме – регулировке интенсивности вычислений – он пока что не знал, как подступиться.

Нриз вновь сосредоточился на самочувствии и обратился к «сторожевому псу». Как показывали данные резервного мыслительного потока, общее самочувствие показывало 73%, а схематическое изображение тела почти полностью светилось зелёным, кроме пары неприятных жёлтых зон – в районе головы и сердца.

- У нас получилось, Тааг! – радостно сказал Нриз. – У нас получилось!

Голем немного повернул корпус, приготовившись к получению новых директив.

- Как это, «что получилось»? – притворно удивился Нриз. – Теперь Хозяину не нужно отвлекаться он важной работы! И я могу учиться сам!

Глава 4. Законы гостеприимства

- Та-ри-рум-ру! Та-ри-рум-ру!

Странный ритмичный звук, состоящий из четырёх нот, казалось, проникал в мозг, минуя барабанные перепонки. Не до конца проснувшийся Нриз попытался понять, что же происходит. Он мог посчитать этот звук сном, вот только с момента появления в Цитадели Ашрад ему ни разу не снились сны. Звук повторялся снова и снова, громкий, раскатистый и невыносимый. Нриз открыл глаза и встал с кровати. Он неторопливо оделся, направился в ванную и плеснул себе в лицо холодной воды.

- Та-ри-рум-ру!

Нриз подошёл к двери номера. Там уже стоял Тааг-18. От былых спокойствия и бесстрастности голема не осталось и следа – жвалы шевелились и время от времени щёлкали, а шесть металлических конечностей пританцовывали, выбивая по каменным плитам аритмичную дробь.

- Та-ри-рум-ру!

Нриз не знал, что творится, от голема ответа ожидать не стоило, так что не было смысла и спрашивать. Хозяина вот уже третью неделю не было в Цитадели, да и возвращаться он собирался нескоро. Именно поэтому он дал доступ к нескольким десяткам новых книг, чтобы Нриз не тратил зря время в его отсутствие. Но что бы ни происходило, оно являлось необычной или даже чрезвычайной ситуацией.

- Та-ри-рум-ру!

Нриз услышал, как по коридору протопали тяжёлые шаги и затихли где-то вдалеке. Он открыл дверь и выглянул наружу. Тааг-18 протиснулся мимо его ног и умчался вперёд. Пробежав несколько метров, он остановился, повернулся к Нризу, а через мгновение – вновь попытался рвануть вглубь коридора. Он вертелся на месте, словно не мог решить, остаться с Нризом, либо же бежать прочь.

- Та-ри-рум-ру!

До Нриза не сразу дошло, что голем испытывает конфликт директив – его обычные функции вступали в противоречие с приказом следовать за Нризом и исполнять его распоряжения. Нриз не особо горел желанием узнать, что случилось, но он являлся собственностью Хозяина, а значит, не только должен вносить посильную лепту в любое важное дело, но и не имеет права лишать замок одного из ценных големов.

- Побежали, Тааг! – решился Нриз.

Под противную трель они помчались по коридорам. Несколько раз мимо них проносились тессеранхейры (как их про себя назвал Нриз) - те самые четырёхрукие исполины, которых Нриз видел на одном из складов – именно их шаги вызывали тот громкий топот. Несколько раз по стенам и потолку проползали длинные сегментированные змеи, а также другие пауки класса Тааг. Один раз ему пришлось остановиться и подождать, пока поперечный коридор неспешной походкой не пересечёт огромный четырёхногий голем, напоминающий имперскую самоходную установку из «Звёздных войн».

Следуя за Таагом-18, Нриз выбрался я на внешние галереи Цитадели. Он задыхался – сидяче-лежачий образ жизни, сопровождаемый обильным не слишком здоровым питанием, не способствовал атлетическим рекордам. Тааг, способный развивать гораздо более высокую скорость, терпеливо поджидал Нриза, но тому казалось, что про себя голем кроет его самыми последними ругательствами.

Наконец, галереи привели к открытой площадке, на которой собралось множество големов класса Тааг, стояло четыре четырёхруких гиганта и одна самоходная платформа.

Звук из четырёх нот, который, как теперь не осталось ни малейших сомнений, являлся сиреной тревоги, продолжал и продолжал звучать, но никаких видимых действий не производилось.

Нриз в непонимании оглянулся по сторонам. Ничего, абсолютно ничего не происходило, пусть и разлитое в воздухе напряжение, казалось, можно было резать ножом.

А затем всё переменилось в мгновение ока. Раздался неприятный резкий звук, похожий на громкое гудение трансформатора, и пространство в километре от Цитадели колыхнулось. Казалось, сама реальность пошла волнами – концентрические кольца искажали окружающее пространство. Вокруг аномалии возникли яркие белые линии, складывающиеся в сетку из треугольников. Волны учащались и учащались, накладываясь друг на друга и вызывая дополнительные колебания в местах пересечений. Гудение усилилось, переходя в истошный вой. Треугольники светились всё сильнее, пока на их свет не стало невозможно смотреть. А затем один из них полыхнул и погас. В образовавшуюся брешь устремились всё новые волны, новые искажения пространства. И пространство не выдержало. В центре бреши возникла ослепительная алая точка, которая тут же расширилась огненным кольцом, за которым располагалась непроницаемая фиолетовая мгла. И из этой мглы в пролом хлынуло полчище тварей.

Нриз, отвесив челюсть, наблюдал, как целое облако исполинских насекомых рассредотачивалось и выстраивалось в явно боевые порядки. Как вспыхивали светящиеся кристаллы на кончиках их жвал, лап и надкрылий. Как из этих кристаллов к Цитадели устремляются разноцветные потоки, бьют ослепительные световые лучи. Как из пастей, хоботков или кончиков гибких членистых хвостов срываются плевки разноцветной слизи, струи жидкостей и зазубренные шипы.

Башенки, летающие вокруг Цитадели, вспыхнули бледно-зелёным светом. Из них вырвались шары энергии, которые, отлетая на некоторое расстояние, разворачивались в широкие полотнища, отражающие поток смертоносной дряни.

За спиной у Нриза послышался топот, мимо него пробежали четырёхрукие гиганты и в прыжке взвились в воздух. Их плоские ступни засветились - вместо того, чтобы рухнуть вниз, големы стали набирать скорость, подлетая к надвигающейся орде. Из глаз, которые когда-то так сильно напугали Нриза, вылетели лазерные лучи, поражающие по несколько насекомых за раз. А когда четырёхрукие приблизились к стае на расстояние сотни метров, из металлических предплечий вырвались зелёные спирали, разворачивающиеся в длинные извилистые бичи. Гиганты орудовали лазерами и бичами, пробивая и рассекая насекомых. Встречные лучи и снаряды разбивались о вспыхивающие вокруг гигантов полупрозрачные сферы щитов.

Вокруг насекомых тоже вспыхивали щиты, но мощь гигантов была столь велика, что бичи задерживались лишь на доли мгновения – после этого щит вспыхивал, а один из кристаллов на насекомых взрывался облаком осколков.

Кристаллы на некоторых насекомых вспыхнули сами по себе, после чего их тела замерцали и очутились перед самой Цитаделью. Гиганты не стали разворачиваться, они как ни в чём не бывало продолжали истреблять оставшуюся армию. Не успел Нриз удивиться, как стала ясна причина подобного попустительства. Самоходные платформы выдвинули из боков сегментированные щупальца, с которых сорвались тусклые, словно поглощающие свет серые лучи. И в местах, которых они касались, плоть насекомых разрывалась и истаивала, словно сахар под струёй кипятка. Эти пятна порчи быстро распространялись, и через пару секунд от огромного насекомого оставались разрозненные куски хитина, улетающие вниз, в бескрайнюю пустоту.

Насекомые не оставили атаку без ответа. Они выплюнули новые облака слизи, жал и кислоты. Но на этот раз не остались в стороне собратья Таага-18. Пауки рассредоточенные по внешней стороне Цитадели, становились на задние четыре лапки, а передние выставляли, словно в какой-то извращённой молитве. Перед ними вспыхивали разноцветные защитные поля, отбрасывающие или гасящие вражескую атаку.

Вскоре все насекомые прорыва оказались уничтожены, платформы сложили дополнительные конечности, а пауки класса Тааг вернулись на свои места. Вдалеке, в месте прорыва, тессеранхейры с кажущейся лёгкостью и непринуждённостью продолжали истреблять основную массу нападающих. Казалось, судьба врагов предрешена.

Всё изменилось в одно мгновение. Вновь колыхнулось пространство, почти закрывшийся портал, зажатый светящимися треугольниками, молниеносно расширился. Из него вылетела ещё одна волна насекомых, не менее огромная, чем первая. Тессеранхейры не замедлились и не оплошали. Они с размеренной методичностью продолжали уничтожать недобитков и разворачивались в сторону новых нападающих.

Ракурс был неподходящий и Нриз не видел деталей, но из средины корпуса четырёхруких вырвались большие чёрные шары. Отлетая от големов, шары расходились чёрной поглощающей свет сетью, схожей с паутиной титанических пауков. Там, где сеть касалась врагов, те падали вниз грудой обрубков. А тех, кто умудрился проскользнуть мимо сетей, встречали смертоносные спирали бичей. Тессеранхейры вгрызались во вторую волну, словно волки в беззащитное овечье стадо. Но внезапно их наступление остановилось, наткнувшись на фиолетовый барьер.

Нриз до боли сощурил глаза. Нет, ему не показалось - на спине одного из особо огромных жуков стояла человеческая фигурка. Несмотря на свободные одежды, скрывающие пол и комплекцию, Нризу показалось что это мужчина, и что вся его поза демонстрирует надменность и презрение. В исполнении Хозяина эта поза была бы полной достоинства и величия, но тут Нриз даже заскрежетал зубами от негодования. Эта мразь осмелилась воспользоваться отсутствием Хозяина и атаковать его Цитадель! Нет, разумеется, у него ничего не получится, даже без Хозяина Цитадель оставалась неприступной, но всё равно, что он о себе возомнил?

Как оказалось, у врага были основания для подобного самомнения. Его жук ускорился и рванул вперёд. Снаряды четырёхруких, лучи и огненные кнуты скользили по защите и бессильно разбивались. Тессеранхейры снова выстрелили чёрной паутиной, но на этот раз даже такая мощная атака не принесла плодов – защита врага выдержала.

Враг Хозяина вытянул вперёд руку, и одного из гигантов окутало облако фиолетовой мглы. Вспыхнули щиты, но облако задержалось лишь на считанные секунды, после чего сжалось, превращая голема в груду изломанного металла.

Вновь ожили летающие башенки, воздух расчертили росчерки лучей, наполнили тучи энергетических снарядов и силовых полей. Самоходная платформа рядом с Нризом тяжело опустилась на ногах-колоннах, занимая наиболее устойчивое положение и почти касаясь брюхом пола. Из её боков снова выскочили сегментированные щупальца, но на этот раз вместо того, чтобы нацелиться на врага, они зашарили по каменным плитам. Несколько големов класса Тааг подбежали к щупальцам и ухватили их передними конечностями, направляя и позиционируя в нужные места. Те плиты, которых коснулись щупальца, загорелись неярким белым светом, на них вспыхнули концентрические круги, усеянные переплетением магических узоров. Из спины платформы поднялось огромное жерло, которое выдвинулось вперёд и легло на плоскую голову.

Раздался громкий свист, от которого у Нриза заложило уши, и из пушки сначала медленно, а затем всё быстрее набирая скорость, выскользнула удивительно маленькая яркая точка. Нриз не обольщался и не считал её безобидной – он прекрасно видел, как вокруг этой точки искажается пространство. С соседних площадок и галерей вылетело ещё несколько десятков таких точек.

Тессеранхейры, словно почувствовав подлёт снарядов, мгновенно сжались, окутались голубоватыми сферами стазис-полей и телепортировались на несколько сотен метров назад. Снаряды вильнули и сменили траекторию, игнорируя насекомых и направляясь точно в человека.

Нриз почувствовал удар в спину и упал на пол. Он удивлённо обернулся и увидел, что его с ног сбил Тааг-18. Нриз хотел что-то сказать, но Тааг запрыгнул ему на плечи, снова придавливая к полу и выставил передние конечности. Перед Нризом вспыхнула пелена ещё одного защитного поля.

Не успел он сформулировать мысль, как точки снарядов достигли противника. Тело жука, на котором стоял человек, просто испарилось, исчезло в облаке чёрного взрыва. Пространство искривлялось, колебалось и рвалось, после чего полыхнуло сильной волной искажений. Лишь через пару секунд раздался очень громкий звук, напоминающий треск ломаемого дерева, звон разбитого стекла и одновременно треск разрываемой бумаги, только в сотни, в тысячи раз громче и пронзительней. Сфера искажения разрослась до сотни метров, а затем схлопнулась, породив сильную взрывную волну. Когда она докатилась до цитадели, лапки големов вспыхнули магическими структурами, надёжно цепляясь за камень. Нриз почувствовал, как скользит по полу, несмотря на сидящего на нём Таага-18. Он с ужасом осознал, что без защитного поля он был бы либо мёртв, либо искалечен. Его беспечность не только могла лишить его жизни, но ещё и испортить собственность Хозяина, что было совсем недопустимо.

- Тааг, нам нужно отсюда уходить! – сказал он сквозь звон в ушах.

Но последовать своему совету Нриз не успел. Волна искажений мигом схлынула, и в месте, куда ударили снаряды, осталась висеть фиолетовая сфера. Стенки сферы посветлели и пропали, а на её месте осталась висеть человеческая фигурка, стоящая на идеально сферически обрезанном куске жука. Обрубок, словно вспомнив о тяготении, полетел вниз, а человек направился к Цитадели.

Оставшиеся насекомые не атаковали, они перегруппировались и расположились клином, на острие которого оказался человек. Он непринуждённо полетел вперёд, скупыми жестами отмахиваясь от снарядов и лучей, которые исторгали башни и оправившиеся тессеранхейры. Вновь рявкнули самоходные платформы, вновь яркие точки полетели к врагу, но на этот раз былого эффекта достичь не удалось – на их пути возникла мерцающая фиолетовая пелена, в которой они запутались, словно в паутине, и застыли на месте.

Клин врага приблизился к башенкам и двинулся дальше. Попытался двинуться - на его пути вспыхнуло новое защитное поле. Враг снова махнул рукой, направляя полотно фиолетового тумана. Но на этот раз ничего не произошло. Защитное поле Цитадели усилило свечение, но с лёгкостью устояло. Сзади в стаю насекомых ударили уцелевшие четырёхрукие.

Установился шаткий паритет. Атакующие силы не могли пробить защиту, а защитники, если не считать устроивших кровавую жатву четырёхруких, ничего не могли поделать с атакующими. Враг не обращал внимания на творящееся в тылу, видимо, считал своих насекомых расходным материалом, призванным лишь подарить немного времени. Он сложил руки на груди, а затем задумчиво почесал подбородок. С этого расстояния Нриз мог различить даже ничем не примечательные черты лица – даже мерцающее защитное поле не стало особой помехой.

Затем враг вытянул вперёд руку, из которой выстрелила мутная полупрозрачная пирамида. Она вонзилась во взвывшее и усилившееся защитное поле, продавливая его, словно шило – толстую кожу. А затем с надсадным свистом стенки пирамиды стали раздвигаться, образовывая всё расширяющееся и расширяющееся окно.

Защитники не дремали, в это окно тут же полетели сотни и тысячи снарядов. Но мимо врага, словно повинуясь неслышимому приказу, рванула стая мелких насекомых. Впрочем, слово «мелкие» для тварей величиной с небольшого пони подходило слабо. Вспыхивали и рассыпались кристаллы на головогрудях и надкрыльях, насекомые гибли десятками, сотнями. Но каждый труп брал на себя и ослаблял атаку, позволяя следующим и следующим проникнуть в брешь. Они подлетали к Цитадели и стреляли, плевали и метали различную мерзость, которая расплескивалась по стенам, проедая камень, оставляя безобразные дыры в стенах, крышах, полах и окнах.

Некоторые снаряды пробили личные защитные поля, поражая големов класса Тааг. При виде того, как твари уродуют Цитадель, как разрушают собственность Хозяина, уничтожают и ломают големов, так похожих на его единственного друга, на глаза навернулись слёзы.

Что-то пронеслось мимо Нриза, почти сбив его с ног. Нриз заозирался, но быстро понял, что это Тааг-18. Он выбежал вперёд, прыгнул в воздух и развернул защитное поле, в которое тут же ударила череда кислотных плевков. Реальность застыла. Нриз, словно в замедленной съёмке увидел, как мерзкая зелёная субстанция разрушает защиту Таага-18. Как первые капли проникают за силовой барьер, попадают на корпус голема и с шипением испаряются, оставляя после себя огромные дыры. Как в последней попытке защитить мерцает и пропадает силовой щит, как целая струя зелёной мерзости летит прямо в голема.

В мозгу словно что-то щёлкнуло и на Нриза внезапно накатило осознание. Он увидел скорость и траекторию каждого снаряда, каждой капли кислоты, каждого шипа и жала. С запоздалым ужасом осознал, что струя, поразившая Таага-18, летела точно ему в голову. И что следующая струя не только уничтожит голема, но и убьёт его самого.

Словно сама по себе сложилась траектория, учитывающая скорость сокращения его мышц, течение нервных сигналов, реакцию синапсов. Мозг визуализировал эту траекторию светящейся линией, пусть в этом и не было нужды – ведь Нриз знал, просто знал, что делать, в какой последовательности и с какой силой сокращать мышцы. Но его не устраивал этот путь, ведь он означал, что Тааг-18 будет уничтожен. И пусть это всего лишь бездушный голем, пусть он даже меньше, чем какое-то животное, но и сам Нриз по меркам этого мира тоже был не больше животного. Пусть сам он был собственностью Хозяина, которую следовало непременно спасти от уничтожения, но Тааг-18 тоже был такой собственностью! Нриз пометил траекторию как неподходящую и задал себе новую директиву.

Задача: избежать уничтожения субъекта Нриз, избежать уничтожения объекта Тааг-18.

Время выполнения: 35 миллисекунд.

Дополнительная задача: избежать дополнительного ущерба объекту Тааг-18, избежать ущерба субъекту Нриз.

С текущими вводными выполнение задачи невозможно.

Корректировка: минимизация ущерба объекту Тааг-18, минимизация ущерба субъекту Нриз.

Корректировка принята. Доступны варианты исполнения.

Мозг Нриза вновь наполнили вереницы цифр, массивы данных, графически подсветились векторы движений, складываясь в три основные варианта исполнения.

Субъект Нриз: лёгкие повреждения. Объект Тааг-18: критические повреждения.

Не подходит, отклонено.

Субъект Нриз: повреждения средней тяжести. Объект Тааг-18: средние повреждения.

Ограниченно подходит. На рассмотрении.

Субъект Нриз: незначительные повреждения. Объект Тааг-18: тяжёлые повреждения.

Ограниченно подходит. На рассмотрении.

Материальная оценка. Оценка эмоциональных последствий. Понижение приоритета третьего варианта. Приступить к выполнению варианта два.

Мышцы резко сократились, Нриз будто чувствовал, как от непомерного усилия рвутся мышечные волокна. Подошвы ботинок проскальзывали по каменным плитам, но он заранее учёл силу трения. Носок ноги погрузился в выбоину, оставленную кислотой предыдущих плевков, Нриз использовал эту неровность в качестве опоры и прыгнул вперёд, хватая Таага-18 за задние ноги. Капли кислоты летели в лицо, но он потянул и крутанул голема, используя его тело как противовес, разминулся с кислотой на считанные сантиметры. Он потянул Таага вниз, вместе с ним рухнул на пол и, прижав голема к животу, сгруппировался, кубарем покатившись по полу. Его рука выстрелила вперёд, хватаясь за гладкие края ещё одной выбоины, пальцы сжались, обламывая ногти, а мышцы руки напряглись. Нриз изменил траекторию, пролетел между двух кислотных плевков, чтобы попасть под третий, который должен был неизбежно прожечь ему ногу, а Таага задеть лишь самым краем. Неприятный, болезненный, но заранее предсказанный результат.

Как оказалось, существовали факторы, которые не могли учесть даже расчёты Нриза. Тааг-18, неподвижно прижавшийся к его груди, внезапно ожил. Его лапы, не разбирая, где пол, а где плоть, судорожно зашевелились и потянули за собой металлическое тело. Несмотря на то, что его сознание пребывало в царстве формул и цифр, Нриз зашипел от боли, когда металлические лапы впились ему в бедро и живот. Но ужас его обуял не из-за этого – Тааг-18 целенаправленно и, как безжалостно подсказывали расчёты, неизбежно, пытался принять кислотный плевок на себя.

- Тааг, нет! – выкрикнул Нриз, и собственный голос показался ему растянутым, словно на зажёванной магнитофонной плёнке.

Но было поздно. Тааг-18 уже занял позицию, закрывая своим корпусом его ногу. У Нриза перехватило горло. Он был готов пожертвовать ногой, лишь бы спасти друга. Но, как оказалось, друг тоже оказался готовым на жертву.

Нриз пытался что-то сделать, он видел тщетность своих усилий, цифры и формулы показывали, что ему ни за что не успеть, но он всё равно попытался сдёрнуть голема со своей ноги. Он видел, как струя кислоты медленно приближается к металлическому корпусу, ему хотелось зажмурить глаза, но он понимал, что должен принять жертву, что наблюдать за ней – это единственное, чем он может отблагодарить Таага.

Две паучьи лапы взметнулись вверх, блеснула сложная магическая структура и вокруг Таага-18 возник силовой щит. Кислотный плевок ударился в него под углом и бессильно стёк, прожигая плиты пола.

Нриз не мог поверить своему спасению, но расслабляться и отвлекаться не стоило, поэтому он вскочил на ноги, ухватил голема и поковылял прочь. Они спасли друг друга, чудом едва избежали смерти, но сражение продолжалось и случиться могло что угодно.

И это «что угодно» случилось. Внезапно вокруг всех насекомых, прорвавшихся сквозь барьер, вспыхнули концентрические кольца, чтобы тут же сжаться, разрезая тварей на несколько частей. За барьером, в десятке метров от врага, без каких-либо спецэффектов в воздухе появилась знакомая фигура. И в этой фигуре Нриз с радостью узнал Хозяина.

- Мирикеш, грязный выкидыш пустынного навозника! Я терпел тебя вот уже две сотни лет, но даже моё терпение небезгранично. Явившись ко мне домой, ты преступил черту!

Хозяин говорил негромко, но каждое его слово громом раздавалось в окружающем пространстве. Нриз едва не задохнулся от восхищения.

- Каапо! Если ты думал, что у тебя получиться скрыться в какой-нибудь дыре, то следовало там сидеть и не высовываться. Ну а раз ты считаешь, что можешь отравлять мир своим смрадным дыханием, тогда принимай и последствия!

Голос противника оказался визгливым, почти истеричным. Нриз не видел, какая используется магия, но и его слова звучали громко и отчётливо.

Хозяин расхохотался.

- Ты ждал, когда я покину дом. Выжидал, как презренный воришка, в надежде беспрепятственно урвать хоть толику моих богатств. А теперь, когда я вернулся, пытаешься выставить себя хозяином положения. Что ж, ты будешь не первым, кому я разъяснил глубину его заблуждений.

Противник, Мирикеш, воздел руки и окутался сферой фиолетового света. С его рук сорвались широкие фиолетовые ленты и устремились к Хозяину. К ужасу Нриза, Хозяин даже не сдвинулся с места. Ленты беспрепятственно коснулись тела, обвили Хозяина и сомкнулись на нём плотным коконом.

- Глупец! – воскликнул Мирикеш. – Твоя самонадеянность тебя и погубила.

- Это прямо мои слова! – раздался хохоток Хозяина.

Ленты задрожали, пошли волнами и стали расползаться, словно гнилая тряпка. Хозяин с лёгкостью вышел из обрывков заклинания, ступая по воздуху, словно по каменному полу, и направился к противнику. Тот больше не тратил времени на разговоры, он обрушил на Хозяина всё новые и новые чары – фиолетовые шипы, бичи, снаряды. Магия становилась всё изощрённей, простые формы сменились силуэтами тварей – змей, птиц, насекомых и даже осьминогов. Аналогов многих животных Нриз не встречал никогда в жизни.

Хозяин небрежно отмахивался от тварей и те рассыпались на грязно-фиолетовые клочки. Наконец, он остановился неподалёку от тяжело дышащего Мирикеша.

Где-то вдалеке тессеранхейры продолжали истреблять насекомых, прореха в барьере Цитадели давно восстановилась, кислотные дыры в полу и стенах светились неярким светом и сами собой медленно зарастали, а големы класса Тааг куда-то волокли трупы поверженных насекомых и корпуса разрушенных собратьев. Несмотря на идущее сражение, обстановка казалась почти что мирной.

— Это, Нриз, иллюстрация моих лекций о важности Высшей Магии. Как видишь, никакие медитации и поиски просветления не помогут, если противник не тупоголовый идиот, умеет размышлять и анализировать.

Нриз вновь едва не задохнулся от счастья. Даже в пылу ожесточённого сражения с могучим противником Хозяин нашёл время, чтобы преподать ему важный урок!

- Сам ты Нриз! - огрызнулся Мирикеш. – И смерть твоя тоже будет собачьей! Я покажу тебе, что значит настоящее просветление! Что значит преодолеть предел, понять суть вещей и постичь самого себя!

За плечами Мирикеша вспыхнули фиолетовые крылья, а руки и ноги обвили фиолетовые ленты. Он рванул с места, раскинув руки, между которыми затрещала космически-чёрная молния, ударившая прямо в Хозяина.

- Как видишь, - как ни в чём ни бывало продолжил хозяин, чьё тело насквозь прошили молнии, - даже огромная сила не имеет значения, если досталась идиоту. А просветлённый идиот – всё равно идиот!

Он взмахнул рукой, с пальцев сорвались маленькие искорки и ударили в тело Мирикеша. Фиолетовый покров задрожал и расползся, как и все предыдущие чары. Остались лишь молнии, бьющие из ладоней.

- Признаюсь, Мирикеш, ты меня удивил. Не думал, что старого крецаша можно обучить новым трюкам. Но всё равно, твоя работа с пространством оставляет желать лучшего.

Мирикеш не отвечал, сосредоточившись на заклинании. Молнии изогнулись, раздвоились, пошли ветвями и пробили тело Хозяина ещё в десятке мест.

- Нриз, если ты помнишь, я говорил, что Высший Маг руководствуется разумом. Как думаешь, разумно ли было бы с моей стороны выйти сражаться с противником один на один? Как меня зовут? Галадийр Эгор Рундриг ауф Каапо, или Броттор Крушитель Магистров?

Нриз, пребывающий в состоянии экстаза от пусть и одностороннего, но разговора с Хозяином, едва не расхохотался. Ну конечно же! Конечно же! Для Высшего Мага, такого как Хозяин, важна не выигранная битва, а поверженный противник. А значит, Хозяина здесь нет.

- Как видишь, - голос Хозяина был негромок и раздался в паре шагов позади Нриза, - иногда достаточно убедительной иллюзии. Знание вражеских чар и разработка парочки структур, направленных на их дестабилизацию, тоже не помешают.

Нриз резко обернулся, уставившись на Хозяина, который стоял неподалёку. Он перевёл взгляд на второго Хозяина, сражающегося с Мирикешем, поразившись убедительности образа.

- Мне кажется, до него сейчас тоже дойдёт, - высказал он осторожное предположение.

- Разумеется. Будь он действительно идиотом, никогда бы не выбился в Двенадцать. Впрочем, с сегодняшнего дня – Одиннадцать. Хотя… Как иначе назвать человека, который сунулся к Высшему Магу в место его могущества, туда, где он подготовлен лучше всего?

На лице Мирикеша отразилась паника. Молнии исчезли, вспыхнул фиолетовый кокон, но ничего не произошло, лишь по реальности пронеслась волна искажений. Полчище гигантских насекомых полетело к своему повелителю, чтобы укрыть, дать возможность собраться с мыслями, отступить. Но Хозяин не предоставил такого шанса. Он поднял ладонь - пространство вокруг врага исказилось, пошло волнами и схлопнулось, словно лист бумаги, смятый сильной рукой. Брызнули кровь и ошмётки плоти, вниз полетела оторванная рука.

- Я и не сомневался, что этот дурак рано или поздно нарвётся. Он всегда был слишком импульсивен, слишком любил действовать, вместо того чтобы думать. Но мне и в голову не могло прийти, что он настолько обрадуется пространственным координатам моей цитадели и даже не задумается, что вычислил их слишком легко. Кстати, о «думать». Скажи мне, Нриз, чем ты думал, когда решил посмотреть на сражение прямо из первых рядов?

Нриз попытался подобрать подходящий ответ, но не находил слов. Ему слишком мешала красная пелена перед глазами и звук собственного пульса, оглушительными барабанами бьющий в ушах. К счастью, ему удалось избежать неловкости – сознание наконец-то ускользнуло, и он рухнул в пучину беспамятства.

***

Бессознательное состояние, отвратительное самочувствие, тошнота, озноб и дрожь в конечностях для него давно стали постоянными спутниками. Но теперь ко всей гамме ощущений добавилась острая мышечная боль. Болело всё тело, каждая мышца и каждое сухожилие. Нриз не сразу понял, где находится – вместо мягкой кровати спиной ощущались жесткие каменные плиты. Но помимо отсутствия привычных удобств не хватало чего-то ещё, чего-то гораздо более важного. Он попытался сделать проверку самочувствия, но задействовать способности лишь привела к новому приступу тошноты.

Нриз медленно открыл глаза. Он находился на той же открытой площадке, но теперь тут не осталось ни следа от прошедшей битвы. И лишь деловито снующие големы Тааг служили индикатором, что сражение вообще происходило. Нриз припомнил разговор с Хозяином, вспомнил, что повреждения Цитадели восстанавливались сами, под действием каких-то сложных чар. Он попытался посмотреть на эти чары сквозь свой окуляр и внезапно понял, чего именно не хватает. Одна за другой накатили волны тревоги, паники и ужаса. Нриз вскочил на ноги и его едва не стошнило. Он тяжело опёрся на стену и попытался прийти в себя, судорожно сглатывая горечь, появившуюся в горле.

Несмотря на то, что его руку до сих пор украшала магическая перчатка, окуляр безвозвратно пропал. Всё ещё паникуя, Нриз осмотрелся по сторонам. Окуляра не было.

Нриз едва не заплакал от горя. Хозяин доверил ему ценный, даже бесценный артефакт, а он, как последний растяпа, умудрился его утерять! Нриз корил себя, клял последними словами, но не успел достаточно погрузиться в полное отчаяние, как услышал дробный топот паучьих ног. Обернувшись, он увидел голема, направляющегося прямо к нему и несущего знакомый обруч.

- Спасибо, Тааг… - он протянул руку, взял обруч и осёкся. - Ты не Восемнадцатый! Где Восемнадцатый?

Разумеется, Тааг-231 не ответил, а лишь развернулся и направился по своим паучьим делам. Нриз отловил ещё одного голема, с цифрой «72» на спине.

- Семьдесят Второй, постой! – сказал он. – Мне нужен Хозяин! Отведи меня к нему!

Он не знал, какие директивы имелись у остальных големов, но, судя по всему, какие-то минимальные просьбы они выполнять могли. Тааг-72 пристально посмотрел на него, словно колеблясь, а затем двинулся к одному из коридоров. Нриз, преодолевая тошноту и пытаясь справиться с расшалившимся вестибулярным аппаратом, направился следом. К счастью, голем отслеживал его положение – он сначала убегал вперёд, а потом останавливался, поджидая Нриза.

Идти пришлось недалеко. Через пару развило коридор вывел их на очередную площадку, куда остальные големы стаскивали не только трупы жуков, но и корпуса своих сломанных товарищей. Посреди площадки прямо в воздухе парила туша огромного жука, вокруг которого летало несколько артефактов – кристаллы, столбики, шипастые шары и пара искажённых мохнатых спиралей. Рядом стоял Хозяин, задумчиво поглядывающий в один из экранов.

Тонкие изломанные лучи, видимые только в магическом диапазоне, пронзили жука, пробежались по его телу. Жук словно вспух изнутри – стали отлетать и зависать в воздухе сначала прикреплённые артефакты, затем хитиновые пластины, кишки, трахеи, дыхальце и органы, названий большей части которых Нриз даже не знал. Через несколько секунд жук напоминал взрывную схему разборки какого-то сложного механизма, только не на бумаге, а вживую.

- Честно говоря, я разочарован, - сказал Хозяин, разглядывая показания приборов.

- Простите, Хозяин, я не хотел, - пробормотал Нриз.

- Вообще-то я говорю не о тебе, а об вот этом убожестве. Но тобой я разочарован тоже.

- Хозяин, я…

- Как видишь, я занят. Так что постой и помолчи, пока я к тебе не обращусь.

Нриз немедленно заткнулся. Несмотря на накатывающие волны депрессии и глубокое чувство вины, наблюдение за Хозяином и его работой захватывало.

Хозяин протянул руку и артефакты, центральную часть которых составляли крупные прозрачные кристаллы, отлетели от жука, вытягивая из его тела длинные разветвлённые проволочки, и зависли перед Хозяином.

- Как видишь, жалкое зрелище. Это обычное насекомое, подвергнутое метаморфозе и ускоренному росту. Это даже не монстр!

По мнению Нриза это чудовище вполне соответствовало определению «монстр». И так как Хозяин к нему обратился, запрет на разговор перестал действовать.

- Не монстр?

- Ах, да, постоянно упускаю из расчёта твоё невежество. Что, по-твоему, значит «монстр»?

- Большое, уродливое и свирепое существо.

- Что-то подобное мог бы сказать дремучий крестьянин из глухой деревни. А любой образованный человек знает, что монстры отличаются от остальных существ наличием магии. Будь то действительно мерзкий и большой крежл-змей или милая пушистая фазовая землеройка. Так вот, это насекомое – не монстр. Сколько не обвешивай артефактами простую тварь, она останется просто тварью с артефактами. Как видишь, Мирикеш даже не старался, - Хозяин махнул рукой и один из артефактов с особо крупным кристаллом прилетел ему в руку. – Вместо чего-то приличного использовал дешёвенький алмаз.

Глаза Нриза едва не вылезли из орбит. Алмаз, о котором говорил Хозяин, представлял собой чистейший кристалл размером с небольшую дыню.

- Алмазы дёшевы? – изумился он.

- Конечно. Ты вообще знаком с натуральными науками? Алмаз в своей основе – обычный уголь. Да, в природе его найти нелегко, но ни один болван не станет заниматься такой ерундой, как поиски натуральных алмазов. Упорядочить кристаллическую решётку может даже самый нерадивый студент очень простой магической структурой. Ему придётся потрудиться, чтобы избавиться от примесей, но если он прогуливает не все лекции, то осилит и простенький фильтр частиц. В твоём мире алмазы может и имеют ценность, но у нас их в основном используют для обработки материалов. Они очень твёрдые, пусть и несколько хрупки. Впрочем, создание алмазов – неплохой способ сорвать быструю монету для тех самых студентов.

- Но вы же сказали, что алмазы недорогие!

- Так и студенту деньги нужны не на покупку штурмового голема. Выпивка, гулянки, сводить девушку в ресторан или иллюзион. Для разной бижутерии алмаз подходит неплохо. А вот для ювелирного барахла подороже – уже нет. Ювелирные изделия принято делать хоть простыми, но артефактами, так что…

- А почему алмазы не подходят для артефактов?

- Простота кристаллической структуры. Нет, как временное решение они очень хороши. Но для чего-то долговременного потребуются материалы, которые через несколькомесяцев не деградируют под воздействием накопленной элир. Как видишь, Мирикеш долго содержать свой зверинец и не собирался.

Хозяин бросил последний взгляд на распотрошённого жука и махнул рукой. Жук исчез в неяркой вспышке. К оставшимся артефактам подскочили несколько големов Тааг, споро выковыряли из них кристаллы и утащили прочь. Из груды трупов вылетел новый жук – на этот раз сравнительно небольшой, длиной всего пару метров – и завис перед Хозяином. Снова повторилась процедура сканирования и расчленения. Хозяин удовлетворённо хмыкнул:

- А вот это интереснее. Как видишь, это уже монстр, да и артефакты получше. Интересно, как он добился повиновения? А, понятно. Прямая нервная стимуляция, самый очевидный вариант.

Нриз смотрел, как Хозяин препарирует бесчисленных жуков, как уничтожает остатки большинства из них, некоторых заключает в стазис и отдаёт в распоряжение големам, не решаясь задать вопрос, который беспокоил его с самого пробуждения.

- Ладно, перестань переминаться с ноги на ногу! – рявкнул Хозяин, не отвлекаясь от разделки очередного трупа. – Говори!

Нриз глубоко вдохнул и выпалил:

- Хозяин! Я не могу найти Таага-18! Смотрел повсюду, но его где-то нет! Вы, наверное, его отослали куда-то и я зря беспоко…

- А, понятно. Нет, не отсылал. Тааг-18 будет направлен на демонтаж и утилизацию.

Нриз почувствовал, как на него накатывает волна беспросветного ужаса. Тааг-18, его постоянный спутник, можно сказать, друг.

- Но… Но ведь с Таагом было всё в порядке! Я думал…

- Ты думал неправильно. Или вообще не думал – не имея понимания ситуации, правильных выводов не сделаешь. Как ты заметил, насекомые использовали довольно активную субстанцию, обычными кислотами и растворителями такого эффекта не добьёшься. Но сила воздействия была усилена артефактами, поэтому кислота прошла стандартные защиты голема. Я понимаю твою реакцию – с виду голем был почти цел и продолжал функционировать. Но если бы ты видел внутренние повреждения, то знал бы, что разрушено несколько важных контуров, но, что самое скверное, частично повреждён центральный кристалл.

- И ничего нельзя сделать?

- Отчего же? Можно. Но сложно, муторно и бессмысленно. Не беспокойся, я отдам тебе в распоряжение другого голема. Например, Таага-59.

Подбородок Нриза задрожал, а на глаза навернулись слёзы. Хозяин сказал своё слово, его распоряжения были, есть и будут абсолютными, но если бы, если бы можно было…

- Тааг-18 спас мою жизнь, - прошептал Нриз. – А я спас его, думал что спас. Благодаря Таагу я лучше узнал свою силу.

- Что ты там бормочешь? – фыркнул Хозяин. – Какую силу? У тебя её никогда и не было! Но ладно, если ты так привязался к этой развалине…

Нриз затаил дыхание. Хозяин может всё! Но утруждаться для него, настолько ничтожного? Не может быть!

Как оказалось, может. Хозяин отбросил в сторону очередного жука, протянул руку в сторону груды искорёженных големов. Оттуда вылетело несколько Таагов, каждый из которых нёс следы разрушений разных степеней тяжести, а затем… Нриз вскрикнул – из груды вылетел Тааг-18.

Голем подлетел к Хозяину. Хозяин покрутил его в воздухе, задумчиво разглядывая со всех сторон. Затем Тааг-18 взорвался, как взрывались до этого мёртвые жуки. Нриз снова ощутил приступ паники. Твёрдый панцирь с цифрой «18» взлетел вверх, фасетчатые глаза, один из которых пересекала глубокая трещина, вылетели из глазниц. Внутри голема не оказалось никаких шестерёнок или механизмов – лишь плотные жгуты разноцветных волокон, несколько кристаллов и странных изогнутых конструкций, служивших, очевидно, силовыми элементами каркаса.

Нриз сразу увидел, о чём говорил Хозяин. С виду безобидные подпалины на внешнем кожухе натворили внутри немало бед. Часть волокон оказалась разрушена и оплавлена. Большой бирюзовый кристалл, находящийся в районе головогруди, тоже носил следы повреждений – в месте, где его коснулся поток едкой гадости, он оплавился и помутнел.

- Если бы не последний энергетический выброс, запустивший активные щиты, было бы не так плохо, - задумчиво сказал Хозяин.

Нриз, услышав это, громко всхлипнул. Тааг-18 отдал жизнь, чтобы его спасти!

- Ну, ну, перестань пускать сопли. Я сказал «не так плохо», а не «хорошо». Я бы отправил его в утилизацию и без этого. Посмотри!

Хозяин указал на большой кристалл, и рядом с ним в воздухе появилась увеличенная проекция. Мутные и оплавленные области на ней окрасились в тёмно-бордовый, а там, где оставалась с виду идеальная поверхность, появились красные и жёлтые пятна.

Хозяин продолжил работу. Он перевёл взгляд на всё ещё висящих неподалёку сломанных Таагов, после чего те тоже вмиг были разобраны и расчленены. Повреждения этих големов оказались ещё более обширными – часть волокон полностью отсутствовала, ещё большая часть потекла и слиплась в монолитные комки. Кристаллы носили следы стольких повреждений, что кристалл Таага-18 по сравнению с ними мог показаться абсолютно целым. Нриз знал, что Хозяин всемогущ, но при виде этих развалин его энтузиазм вновь угас.

Тем временем кристалл Таага-18 засветился мягким жёлтым светом и из него хлынули тонкие потоки элир, разворачивающиеся в трёхмерную, а местами и… - Нриз не мог поверить своим глазам, но ничем иным, кроме пространственных разрывов, соединяющих совершенно независимые точки пространства, это быть не могло – четырёхмерную структуру. При взгляде на развёрнутую схему логических переходов и сплетений потоков накатывала тошнота, а разум отказывался её воспринимать - будто гравюры Эшера или изображение тессеракта.

Несколько мест этой схемы начисто отсутствовали, словно стёртые огромной губкой. Кое-где зияли небольшие разрывы или линии оказывались смяты в неразборчивый ком. Хозяин задумчиво почесал подбородок:

- Серия Тааг оборудована контурами самовосстановления и ремонта, но, похоже, их недостаточно. Нужно будет доработать конструкцию. Не для Таагов, конечно, а для более ценных моделей – Ирвиз, Оолин и Кирутал. Линия Тааг хороша именно в своей простоте и дешевизне – чем заниматься такой ерундой, как я сейчас, легче сделать десяток новых.

Пока Хозяин говорил, прорехи в схеме зарастали, линии соединялись, спутанные места расправлялись, а вместо уничтоженных фрагментов вырастали новые. Нриз во все глаза наблюдал за этим священнодействием, лелея робкую надежду, что когда-нибудь он поймёт всё, что делает Хозяин, ну а кое-что сможет делать и сам.

- Как видишь, логику голема исправить несложно. Тебе повезло, пострадали не блоки памяти и поведенческая матрица, а функции, предопределённые изначально. Так что можно сказать, что голем останется тем же Таагом-18, которого ты знал. Восстановленные фрагменты идентичны у всех големов серии, за незначительными исключениями. Что касается физического носителя… Можно было бы, конечно, перенести логику на новый кристалл, но в этом нет никакого вызова.

От других сломанных големов отделились центральные кристаллы, подлетели к кристаллу Таага-18 и выстроились с ним в одну линию на абсолютно равном расстоянии. Несколько плоскостей, видимых только благодаря изломам в пространстве, напоминающим идеально отражающее зеркало, разрезали кристалл Таага-18 на части, отсекая повреждённые фрагменты. Точно такие же плоскости разрезали кристаллы остальных големов. Такие же, да не такие – части каждого кристалла вырезались разные. Нриз не понял, что случилось, но через мгновение плоскости исчезли, кристалл Таага-18 стал абсолютно целым, а повреждённые фрагменты оказались на других кристаллах.

- Как видишь, работа с пространством – навык, полезность которого сложно переоценить, - пояснил свои действия Хозяин. – Разумеется, расположить абсолютно точно отрезанные куски не получится – кристаллы одинаковы, но не идентичны. Есть и другие сложности: нарушение строения кристаллической решётки, разрушенные молекулярные связи, паразитные рефракционные процессы. Обычно это является точкой нестабильности и служит причиной выхода из строя артефактов попроще. В нашем же случае - вполне по силам стандартным рутинам самовосстановления.

Висящая в воздухе схема начала сворачиваться - сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее, после чего погрузилась в кристалл, который вновь подлетел к разобранному Таагу-18 и завис на своём исходном месте. Повреждённые волокна и жгуты полыхнули неярким светом и исчезли, чтобы появиться над свалкой сломанных големов. Сила, удерживающая их в воздухе, пропала, так что они посыпались вниз, вызывая дробный неприятный стук. От големов-«доноров» отделись очень похожие пучки волокон и скользнули к Таагу-18, занимая место исчезнувших. Хозяин ещё раз осмотрел плоды своих трудов, бросил взгляд на один из экранов, после чего довольно кивнул. Части Таага-18 начали собираться вместе, сплетаться и принимать форму, чтобы через пару секунд явить взгляду Нриза абсолютно целого голема, если не считать оплавленные отверстия в кожухе, вставшем на место последним. Нриз не знал, почему Хозяин не стал заменять треснувший глаз, но понимал, что тому виднее.

Тааг-18 медленно опустился на пол, безвольно раскинув свои длинные конечности, которые теперь напоминали обрезки толстых верёвок. Остальные поломанные големы улетели на груду обломков.

- Тааг-18, диагностика и обслуживание, - приказал Хозяин.

Глаза голема мягко засветились, верёвки конечностей изогнулись и стали упругими, поднимая его корпус над полом. Тааг-18 сделал несколько быстрых шагов в направлении к Нризу, после чего свернулся в кокон и снова застыл. Нриз бросился к голему.

- Оставь его, - приказал Хозяин. – Ему нужно время, чтобы привести себя в порядок. А теперь давай поговорим о тебе. Во-первых, как я уже разок спрашивал и до сих пор жду ответа, во имя каких зубов Арунула ты полез в гущу схватки? Ну а во-вторых, о какой новой силе ты бормотал?

Нриз торопливо, опасаясь вызвать гнев Хозяина, начал рассказывать о странном поведении Таага-18, о том, как тот привёл его к обороняющимся големам.

- Понятно. Конфликт директив. Объявленная тревога имела уровень Красный-три, но предполагалась возможность повышения до Красный-один. Приказ сопровождать и помогать тебе действовал, но также вступали в силу и протоколы подготовки к вторжению. По-хорошему Тааг должен был проигнорировать эти протоколы, но их уровень равен моему прямому приказу, - он повернул голову в сторону голема, половина отверстий в корпусе которого уже затянулась. – Тааг-18, корректировка приоритетов. Присвоить задаче сопровождения и помощи объекту Нриз уровень ноль. Уровень всех остальных задач понизить на два. Исполнять.

Голем слегка шевельнулся, показывая, что принял приказы. Хозяин повернулся к Нризу.

- Тааг-18 подчинён только тебе, так что подобных глупостей больше не повторится. Конечно, сейчас тебе голем уже не настолько необходим, но всё равно пусть продолжает за тобой присматривать. Ну а теперь рассказывай о «новой силе».

Нриз сбивчиво, путаясь в словах, начал рассказывать о том мире цифр, векторов и данных, в который погрузился во время сражения. О том, как он мог оценить любую траекторию, просчитать варианты развития событий, чтобы выбрать оптимальный. О том, что в расчёт брались только те факторы, о которых он имел представление, так что действия Таага-18 оказались полным сюрпризом.

- Хм. А вот это интересно. Каких-то боевых свершений я и не ожидаю, а без магии тебя одолеет даже тренированный ребёнок. Но вот то, что ты можешь контролировать свои движения, будет очень полезным в будущем. К примеру, в подготовке ритуалов, которую можно будет тебе доверить, не опасаясь, что ты всё запорешь своими трясущимися руками. Ты можешь входить в это состояние по желанию?

- Не знаю, Хозяин, - честно признался Нриз.

Хозяин задумался, затем вытянул руку, на которой возник большой продолговатый предмет, больше всего напоминающий увеличенную раз в пять шариковую ручку. Он протянул эту ручку Нризу.

- Нарисуй на полу… Например, синусоиду – каариз равняется синусу от исонул. Размер… Ах, да!

Хозяин вновь вытянул руку и в ней возникла толстая тетрадь. Он вручил её Нризу.

- Тут общеизвестные сведения по нашему миру. Меры длины, веса, объёма. Измерение времени и смена сезонов. Всё, что знает каждый ребёнок, иногда даже до того, как пойдёт в школу.

Нриз ухватил тетрадь и начал её лихорадочно листать. Идеальные каллиграфические рукописные буквы усеивали каждую страницу. Более прекрасного почерка Нриз не видал в жизни. Дыхание перехватило, а по щекам Нриза потекли слёзы.

- Хозяин, вы для меня… сами… - всхлипнул он. – Для меня…

- Пф, мне было совсем несложно.

- Конечно, вы можете всё! Просто я не думал, что вы сами… для меня…

- Скорее, для своего удобства. Объяснять тебе базовые истины было бы бесцельной тратой времени. Да и не то, чтобы мне пришлось писать самому. Гораздо легче и продуктивней заскочить в ближайшую школу и отдать приказ первому попавшемуся учителю младших классов.

Нриз вновь посмотрел на тетрадь, почерк в которой стал просто ровным, но утратил какую-либо красоту, и покрепче прижал её к груди. Пусть содержимое писал неизвестный человек, но сама тетрадь оставалась даром Хозяина, поэтому не имела цены.

- Хозяин, насчёт синусоиды…

- Пока что размер произволен. Используй удобные для себя единицы, формулу ты уже слышал.

Нриз кивнул. Он сосредоточился, пытаясь вызвать то самое состояние абсолютного понимания, снова погрузиться в мир векторов, сил и вычислений. Это оказалось довольно просто. Нриз понимал, что он истощён, что плохое самочувствие никуда не делось, и что дальше будет только хуже. Но ослушаться Хозяина он не просто не мог, такая глупая и абсурдная мысль не приходила ему в голову.

Он поднял «ручку», сделал шаг вперёд, выбирая чистый участок пола, после чего провёл кончиком по каменным плитам. Что бы ни служило этой ручке пишущим элементом, оно засветилось, оставляя на камнях яркий светящийся жёлто-зелёный след.

Каждое движение мышц подчинялось точным расчётам, кончик ручки вычерчивал идеальную синусоиду с единицей, равной одному метру. Нриз не останавливался, он продолжал выписывать волны синусоиды, старательно игнорируя накатывающую усталость. Через некоторое время он почувствовал, как из носа потекла тонкая струйка крови и начала капать на пол. Нриз продолжал строить синусоиду, словно это была самая важная вещь во Вселенной. Ещё через несколько шагов начали подкашиваться колени, а руки дрожать. Мозг заполнила новая вереница векторов и формул, описывающая спазматические сокращения мышц. Нриз произвёл ещё одну серию вычислений, вводя в формулу синусоиды поправки, призванные компенсировать тремор. Нагрузка на разум стала ещё больше, в ушах оглушительно застучал пульс. В глазах потемнело, но Нриз продолжал строить график – ведь Хозяин не сказал ничего о прекращении работы. Ноги почти не держали, поэтому Нризу пришлось взять мышцы под прямое управление, выжимая из каждого мускула запредельное для обычного человека усилие. Дрожание рук и ног превратилось в конвульсии, на них Нриз тоже дал поправку, используя незадействованные до сих пор мышцы, чтобы продолжать выстраивать самый важный график на свете. Он уже ничего не видел, пелена перед глазами стала ярко-алой. Ещё чуть-чуть и он снова упадёт в обморок, снова подведёт Хозяина, снова станет причиной его разочарования. Но пока у него остаётся хоть толика сил и хоть крупица сознания, он будет продолжать выполнять задание. Хоть толика сил, хоть крупица созна…

- Хватит! – прозвучал тихий голос Хозяина, и Нриз с облегчением рухнул на пол.

Хозяин задумчиво посмотрел на Нриза, перевёл глаза на идеальную синусоиду, после чего удовлетворённо кивнул.

- Я доволен. Ты молодец, неплохо потрудился и заслужил отдых. Я тебя немного подлечу, а Тааг-18 и Тааг-43 помогут добраться до кровати. Не забудь тетрадь!

Нриз поднял затуманенный взгляд и увидел, что тетрадь лежит неподалёку, видимо, выпала из его ослабевших пальцев. Вновь накатила дурнота, но он сумел дотянуться до тетради и, теряя сознание, прижать её к себе, словно это была самая ценная вещь во Вселенной.

Глава 5. Школьная скамья

На этот раз сознание вернулось быстро и рывком. Не открывая глаз, Нриз прислушался к своему самочувствию. Ничего не болело, его самого не мутило, голова не кружилась, мысли оставались ясными и чёткими.

Это значило только одно – Хозяин его вылечил. В очередной раз накатил приступ стыда от собственной никчемности – он опять доставил Хозяину массу беспокойств. Стыд являлся привычным чувством, но теперь в душе поднималось нечто новое – искренняя и всеобъемлющая радость, довольство собой. Ему удалось выполнить задание Хозяина! Хозяин остался доволен его работой! Наконец-то, наконец-то он сможет стать Хозяину полезным!

Нриз открыл глаза и резко принял сидячее положение. Он находился в своей комнате на своей кровати. Как всегда, постельное бельё оказалось безупречно чистым и приятно пахло. Как всегда, в комнате не было ни пылинки. Нриз прислушался к себе, пытаясь понять, что же изменилось и через мгновение понял – теперь эта роскошная комната ощущалась заслуженной, пусть и частично, на малую, почти ничтожную долю. А если у него получится стать не просто бесполезной собственностью, но ценным орудием Хозяина, тогда всё вообще встанет на свои места. Хороший хозяин хранит ценный инструмент не сваленным в кладовке, а держит в специализированном ящичке. Комната и еда теперь перестали казаться излишней расточительностью, а превратились в щедрый аванс. И, разумеется, Нриз собирался этот аванс полностью отработать.

Он вновь на секунду закрыл глаза, припоминая события последнего дня. Он наблюдал за сражением и работой Хозяина, видел огромное множество магических структур, получил огромные массивы данных для анализа. У него возникло непреодолимое желание впасть в вычислительный транс, чтобы обработать и упорядочить эти знания, узнать что-то новое, порадовать Хозяина своим усердием.

Но он удержался. Анализировать столь сложную магию сейчас, когда он почти что ничего не знает, будет бессмысленной растратой вычислительных мощностей и, главное, здоровья. Если он снова надорвётся, то Хозяину придётся опять его лечить. А Нриз не собирался доставлять своему господину дополнительных хлопот. Тем более, что у Нриза и так появился новый предмет для изучения. Он свесил ноги с кровати и встал на пол, чтобы осмотреться по сторонам.

Заветная тетрадь лежала на прикроватном столике, рядом с которым на полу расположился…

- Тааг! – радостно закричал Нриз, бросаясь к голему. – Ты меня так напугал! Я думал, что ты погиб! Если бы не Хозяин, ты бы точно погиб! Ты пожертвовал жизнью ради меня а я… а я…

Нриз рухнул на колени и неуклюже обхватил холодный металлический корпус. Разумеется, голем ничего не ответил. Свёрнутые коконом конечности сдвинулись, пружинисто расправились, поднимая его тело. Нриз встал и сделал шаг назад, оглядывая своего товарища. Какие бы повреждения ни получил Тааг-18, теперь от них не осталось и следа. Даже трещина в глазу, который Хозяин так и не стал заменять, бесследно пропала - глаз вновь стал алым кристаллом, идеально огранённым неисчислимым (642 – тут же всплыла точная цифра) количеством фасетов.

Тааг-18 сделал несколько быстрых шагов, на мгновение остановился, после чего снова прошёлся, сменив направление. Нриз понимал, что это, скорее всего, было одной из многочисленных поведенческих схем, какой-то из стандартных процедур, но предпочитал думать о том, что таким образом голем показывает: с ним всё в порядке.

Ну а раз они покончили с нежностями, пришло время приступать к чтению заветной тетради, к изучению сокровища, дарованного Хозяином. Нриз взял тетрадь в руки и снова опустился на кровать, устраиваясь поудобнее.

Как он ни пытался растянуть удовольствие, выяснилось, что превратить чтение в торжественный неспешный ритуал он больше неспособен. Разум мгновенно обрабатывал информацию, а раз сведения были простыми и доступными даже детям, для их обработки не понадобился даже транс.

Как оказалось, мир Итшес являлся планетой. Пусть это и не стало сюрпризом, но после всех чудес, что повидал Нриз, его бы не удивил и огромный плоский диск на спинах гигантских слонов, стоящих на панцире исполинской черепахи. Светило этой планеты называлось Эритаад, причём во всех языках, что он теперь знал, также существовало и слово «солнце». Вокруг Итшес вращались две луны – Криаз и Тагунар, из-за них приливы и отливы протекали по очень затейливой схеме. Неизвестный учитель также говорил о семи планетах, вращающихся «в бесконечной пустоте», но названий упомянуть не удосужился. Впрочем, астрономия Нриза интересовала очень слабо.

География его интересовала ещё меньше, так что он лишь бросил беглый взгляд на нарисованную от руки карту полушарий, отметив, что континентов всего четыре, и что посреди самого крупного океана находится архипелаг - достаточно большой, чтобы неизвестный учитель потратил силы на вырисовывание его очертаний.

Нриз перелистнул страницу и обнаружил несколько аккуратных колонок текста:

Время

В 1 сутках – 10 часов.

В 1 часе – 100 минут.

В 1 минуте – 100 секунд.

То, что время исчислялось в десятичной системе, он установил и раньше, но всё равно было приятно увидеть подтверждение своих выводов. Увы, сравнить сутки с земными всё так же не удавалось – просто не было точки отсчёта.

Нриз перевёл взгляд дальше:

В 1 веке – 100 лет

В 1 декаде – 10 лет

В 1 году – 10 месяцев – 396 дней

В 1 месяце – 4 недели

В 1 неделе – 10 дней

Сезоны: зима, весна, межсезонье

В 1 сезоне – 4 месяца

Месяцы зимы: первозим, второзим, третьезим, четверозим

Месяцы лета: перволет, второлет, третьелет, четверолет

Межсезонье: месяцы Зимнего и Летнего Перелома

Месяц Перелома: 3 недели по 10 дней, последняя неделя – 8 дней

Дни недели: перводень, втородень, третьедень, четверодень, пятидень, шестидень, семидень, восьмидень, девятидень, десятидень

Нриз хмыкнул. Названия дней недели очень напоминали родные, немецкие. Что касается месяцев, различные «первозим» или там «третьелет» звучали логичнее, чем земная система, где их называли в честь римских богов или императоров.

Кто бы в этом мире ни составлял календарь, он обожал десятеричное исчисление. Вот только реальность, продиктованная вращением планеты и сменой сезонов, не укладывалась удобное «кратное десяти», поэтому пришлось изворачиваться, вводя сокращённые месяцы с укороченными последними неделями.

Как бы то ни было, у него вполне получилось. Несмотря на то, что дата типа «восьмидень, 38 третьелета 8412 года» звучала дико, в ней имелась некая простота и элегантность.

Нриз перешёл к следующей колонке.

Длина

1 цоль – _______

В 1 фуссе – 10 цолей

В 1 руте – 10 фуссов

В 1 вегштунде – 1000 руте.

Нриз моргнул. Цоль, длину которого составитель тетради заботливо начертил на бумаге, равнялся приблизительно двум сантиметрам. И это было единственной понятной вещью. Все остальные единицы измерения были знакомы лишь по урокам истории, они не использовались уже лет триста и для Нриза звучали так же непонятно, как различные китайские ли, фэнь и цунь.

Каким бы способом Хозяин ни записывал в его мозг знание языка, местные единицы измерения сопоставились не с привычной метрической системой, а с покрытой пылью архаикой. Не то, чтобы с таким нельзя было смириться, но это ему категорически не нравилось.

Тому же самому закону «кратность десяти» подчинялись единицы веса, площади и объёма. Разум интерпретировал их в точно такой же архаичной манере.

Нриз задумался. Конвертировать всё на лету в привычные метры, граммы и литры не представляло сложности, но это являлось тупиковым ходом. Намного лучше – скорректировать собственное восприятие. А так как родной метрической жертвовать было жалко, Нриз отдал на растерзание систему, с которой ему иногда приходилось, но никогда не нравилось работать. Он закрыл глаза и на мгновение впал в вычислительный транс. К счастью, какой-то серьёзной обработки данных не понадобилось, поэтому процесс занял считанные секунды. Нриз снова глянул в тетрадь:

Длина

1 дюйм – _______

В 1 футе – 10 дюймов

В 1 ярде – 10 футов

В 1 миле – 1000 ярдов.

Мстительная улыбка заиграла на его губах. Наконец-то всё стало на свои места! Наконец-то имперская система, с которой ему приходилось работать, выворачивая мозги, над совместными с американцами проектами, обрела какую-никакую логику.

- Миля, ярд, фут, дюйм, - произнёс Нриз и прислушался к звучанию своего голоса. – Драхма, унция, фунт, стоун, центал. Миним, унция, пинта, кварта, галлон, баррель.

На этот раз никакого отторжения не было, слова атиша слетали с языка в полной гармонии с внутренним восприятием. Нриз довольно кивнул и продолжил листать тетрадь.

Неизвестный учитель постарался на славу. Одна страница была занята до боли знакомой таблицей умножения, ещё несколько посвящалась основам геометрии, нашлись даже привычные Пифагоровы штаны. Немало внимания уделялось как натуральным наукам типа физики и химии, так и полностью бытовым вещам наподобие правил дорожного движения (тут они тоже существовали!), основ этикета и застольных манер.

Нриза такие вещи не очень интересовали, так как не имели для него практической пользы. Не интересовали его и уроки истории, поэтому он решил, что эту часть текста достаточно просмотреть и запомнить, а осознать написанное можно как-нибудь потом, по мере необходимости.

Но взгляд зацепился за имя Хозяина и Нриз начал жадно вчитываться в ровные каллиграфические строчки.

Составитель особо подчеркнул важность этой части, причём сделал это буквально. Заголовок «Падение Гулун-ю-Ллар» был подчёркнут двумя красными линиями, хотя до этого повсюду использовались одинаковые чернила чёрно-зеленоватого цвета. На двенадцати страницах убористого текста рассказывалось об империи Гулун-ю-Ллар, раскинувшейся на два континента. Автор не жалел чёрных красок, расписывая творящиеся там ужасы, а Вечному Императору для завершения образа полного чудовища не хватало маленьких усиков над верхней губой.

Основой Гулун-ю-Ллар являлось рабовладение. Незначительное количество высокородных Владык, тонкая прослойка свободных жителей и много, очень много рабов, жизнями которых распоряжались с теми же лёгкостью и небрежностью, что и в земных империях майя и ацтеков. Покорность рабов обеспечивалась артефактами – комплектами из ошейника и браслетов, причинявшими в случае неповиновения невыносимую боль.

Никто не сомневался, что экспансия, проводимая Империей, не прекратится, пока весь мир не окажется у неё под пятой. Бесчисленные легионы рабов, выращенных и обученных только для войны, один за другим захватывали города и страны, присоединяли к Империи всё новые и новые территории. От вторжения на следующий континент Вечного Императора останавливал лишь океан, но все понимали, что это слишком ненадёжная преграда. Лучшие маги двух континентов работали над поддержанием пространственной аномалии, не дающей открывать стабильные порталы. Спецслужбы трудились день и ночь, выискивая и нейтрализуя шпионов и диверсантов, засланных индивидуальными пространственными проколами для того, чтобы убивать магов, поддерживающих чары Завесы. А тем временем Империя строила огромный водный и воздушный флот.

Никто не знал, кто она, откуда появилась, и где её родина. Высокая красивая женщина с огненно-рыжими волосами шла и несла исцеление именем Мирувала. Её вера в своего бога была настолько сильна, а владение магией – столь искусно, что остановить её не удалось ни силам наместника окраинной провинции Империи, ни посланным императором двум легионам. Она надвигалась неотвратимо, словно лесной пожар, звала за собой угнетённых, дарила свободу порабощённым.

Ризвинн Данкиил. Имя этой женщины было странным и непривычным, но очень быстро облетело мир и стало известным даже в самых глухих деревнях.

Главной её силой являлась не магия – пусть магией она владела прекрасно. Главной её силой являлась безграничная преданность своему божеству. Призвание целителя – не только вернуть здоровье, но и убрать боль, поэтому ликвидация боли входила в Право её бога – бога целительства Мирувала. Ризвинн неистово молилась, и эта молитва превращала рабские ошейники и кандалы в простые куски металла и камня.

В империи Гулун-ю-Ллар рабы не обучались сложной магии – разумная предосторожность, ведь порабощающие артефакты лежали в самой основе её существования. Оковы раба являлись шедевром, произведением искусства, многократно защищённым от взлома как магией, так и божественным вмешательством. И всё равно время от времени появлялись таланты, умудряющиеся не только избавиться от оков, но и остаться при этом в живых. Вечный Император не жалел ресурсов, чтобы отлавливать и карать подобных беглецов – они не только служили плохим примером и светом надежды для остальных, существовала опасность, что кто-то из них сможет превратить сложный и индивидуальный процесс вскрытия ошейника в готовые чары, доступные магу средней силы, а значит, единичные случаи станут массовыми.

Поговаривали, что Ризвинн являлась именно таким беглецом. Поговаривали, что к служению Мирувалу она пришла лишь после того, как обрела свободу. Но одно известно точно – там, где она проходила с молитвой, оковы переставали работать.

Не все рабы хотели свободы, не все даже радовались освобождению из рабства. Но всё равно, желавших свободы было много, очень много. Армия Вечного Императора не ценила индивидуальную силу, она полагалась на выучку и взаимодействие, являлась механизмом, безупречно отлаженным с помощью бесчисленного количества боли и страданий. Чудо Мирувала приводило к тому, что лишь малая часть солдат по привычке продолжала подчиняться приказам – остальные либо просто хотели куда-то сбежать, либо ненавидели своих поработителей столь сильно, что были готовы пожертвовать жизнью, лишь бы убить своего командира, а лучше полководца.

Командные посты всегда занимали свободные граждане, а высший офицерский состав состоял из Владык. Они являлись сильными магами если не поголовно, то в своём большинстве. Освобождение никогда не происходило бескровно, но солдаты, привыкшие сражаться плечом к плечу и жаждущие свободы, нередко своего добивались. А потом приходила Ризвинн со своей всё растущей и растущей армией последователей.

Даже сильнейшие маги, даже самые могучие воины гибли от её чар и клинка. Провинция за провинцией получали свободу, толпа освобождённых рабов, мечтавшая поквитаться со своим рабовладельцами, кидалась на семьи Владык и всех, кто никогда не носил ошейник.

Ризвинн Данкиил снова совершила невозможное. Она остановила толпу, предотвратила кровавую бойню. «Слово Мирувала» - речь, которую она произнесла, и которая потом передавалась из уст в уста – не являлась заповедями или приказами. Это, скорее, был набор рассуждений о боли и страданиях, ненависти и прощении, не призывавший ни к чему конкретному, но дающий моральный ориентир. Именно после Слова резня прекратилась. Свободные и даже Владыки получили равные права с бывшими рабами. Что это было – тонкий стратегический ход или же искренний порыв души – неизвестно, об этом до сих пор спорят священники и историки. Но конечным итогом стало присоединение свободных и даже некоторых Владык к армии освобождения.

Империя Гулун-ю-Ллар не бездействовала. Лучшие артефакторы работали над улучшением ошейников, сильнейшие клирики и первосвященники призывали своих богов, чтобы заблокировать чудеса Мирувала. И на определённом этапе затея сработала. Ошейники стали неподвластны молитве Ризвинн, наступление затормозилось, но не остановилось.

К её огромной армии присоединились воинские подразделения других стран, рабы Империи теперь возносили молитву Мирувалу, и бог часто откликался, что позволяло пережить активацию ошейника и разменять свою жизнь на одну или несколько жизней поработителей. В результате увеличения количества последователей, Мирувал из божества средней руки превратился в одного из сильнейших богов, а с этим возросла и мощь даруемых им чудес. Наступление Ризвинн вновь набрало силу, что позволило освободить ещё две провинции.

А затем против Ризвинн Данкиил в одиночку, без армии, вышел один из Владык. Галадийр Эгор Рундриг ауф Каапо не являлся ни полководцем, ни наместником. Он был просто учёным, который проживал в столице одной из провинций. Никто не знает, зачем он пошёл сражаться, но результат этого сражения стал известен всему миру.

Ризвинн Данкиил, паладин Мирувала и могущественнейший маг, проиграла. И на этом завершился исторический период, впоследствии названный Первым Сломом Оков.

- Ещё бы она не проиграла! – не сдержавшись, крикнул Нриз Таагу-18. – Глупо думать, что кто-то может победить нашего с тобой Хозяина!

Голем как обычно не отреагировал, так что немного разочарованный Нриз продолжил чтение.

Галадийр ауф Каапо, к полному недоумению своих соотечественников, не стал добивать Ризвинн. Он подхватил на руки её израненное, обожжённое и окровавленное тело и исчез во вспышке телепортации. Никто так не узнал, куда они отправились, но все понимали, что паладин бога исцеления не может скончаться от ранений.

Империя, силы которой были подорваны войной и разрушением экономических связей, зализывала свои раны, а Альянс Освобождения, лишившись ключевой фигуры, служившей всеобщим знаменем, продолжить наступление просто не мог. Воцарился ненадёжный паритет. Империя приходила в себя, а Альянс осваивал земли освобождённых провинций. Были опасения, что Вечный Император, являвшийся сильнейшим из известных магов, выйдет, чтобы самолично покарать бунтовщиков, поэтому из стран союзников на освобождённые территории прибывали самые сильные маги и могущественные воины. Никто не сомневался - что-то вот-вот должно случиться. Но того, что произошло на самом деле, они не могли предвидеть даже в самых буйных фантазиях.

Через восемь лет Ризвинн вернулась. И вернулась она не одна.

Теперь её магические сила и искусство поражали воображение. Ну а сила её спутника ужасала. Разумеется, её спутником (и, как судачили обыватели, возлюбленным) оказался тот самый бывший Владыка из империи Гулун-ю-Ллар - Галадийр Эгор Рундриг ауф Каапо. Началось то, что вошло в учебники как Второй Слом Оков.

Наступление возобновилось. Возвращение всеобщей героини не только повысило боевой дух, но и подняло силу веры в Мирувала на недосягаемую доселе высоту. Магическое искусство ауф Каапо и молитвы Данкиил стали непобедимой комбинацией. Чары, разработанные Галадийром Эгором и подаренные миру, хоть и не могли размыкать ошейники массово, но были достаточно доступны, чтобы быть воплощёнными в тысячах артефактов-отмычек. Пусть чудо Мирувала теперь и не могло разрушить оковы, зато на время избавляло от боли, что позволяло рабам оказывать сопротивление и держаться до того времени, пока с них не снимут оковы.

Если бы у империи было время, она справилась бы и с этим, маги изобрели бы новые рабские чары и улучшили бы ошейники. Но именно времени им никто и не дал. Эгор и Ризвинн во главе армии двинулись прямо на имперскую столицу, Рраг-дир-Тотур. Чтобы их остановить, навстречу наконец-то вышел Вечный Император.

Он вызвал Ризвинн Данкиил на поединок, потребовал дуэли один на один. И, несмотря на все возражения ауф Каапо, она приняла вызов. Произошла масштабная битва, превратившая когда-то полную жизни равнину в выжженную оплавленную пустыню. Об этой битве поставили множество спектаклей, сняли кучу иллюзий для иллюзионов.

В конечном итоге Вечный Император, сильнейший маг мира и могучий столб империи, пал.

- Самый сильный маг – Хозяин! Наверняка он ей помог! – решил Нриз.

И когда на место битвы хлынули люди, причём, не только армия Альянса Освобождения, но и имперская, когда восхищение, поклонение и благоговение сосредоточились на Ризвинн, её окутал ослепительный свет. Эгор начал с ней о чём-то спорить, он на неё орал, даже потрясал кулаком, но сквозь заполонившую мир прекрасную мелодию никто не услышал ни слова. Свидетели отмечают, что Ризвинн что-то сказала Эгору, сделала приглашающий жест, но он мотнул головой, сплюнул на землю, развернулся и исчез в неизвестном направлении. А Ризвинн Данкиил рассыпалась искрами света, ушла, чтобы стать богиней Ризвинн Милосердием Битвы, Неистовым Мечом Исцеления, членом пантеона Мирувала.

С тех пор прошло семь сотен лет. Вознесение Ризвинн стало одним из основных религиозных сюжетов её церкви, наравне с Освобождением от Оков и Низвержением Тирана. Империя распалась на провинции, каждая из которых стала отдельной страной. Некоторые провинции присоединились к странам Альянса, некоторые – распались на более мелкие территории. Некоторые стали федерациями, некоторые республиками, в некоторых воцарилась монархия, ну а в остальных установились совершенно разные формы правления – олигархии, магократии, меритократии и даже военные диктатуры. Но несмотря на весь спектр законов и порядков, существовала одна вещь, которая объединяла все страны, всех их жителей – тотальное неприятие рабства. Рабовладение стало одним из омерзительнейших грехов и всегда каралось самым жестоким образом. Отвращение к рабовладению намертво въелось в общественную мораль, наравне с убийством младенцев или поеданием человеческой плоти. Порабощение стало абсолютно недопустимо.

- И правильно! – заключил Нриз. – Рабство – мерзость! Если, конечно, это не рабство у Хозяина!

С этими словами он захлопнул тетрадь, встал и направился к двери. Ему очень хотелось есть, но ещё больше хотелось снова увидеть того человека, о невообразимом величии которого он только что прочитал.

***

Неудавшееся вторжение давно отгремело, трупы жуков и обломки големов куда-то исчезли, артефактов, как и Хозяина, тоже не было. Нриз немного побродил по Цитадели, после чего начал обследовать мастерские и лаборатории. В одной из лабораторий он Хозяина и нашёл. Дверь почему-то приняла его допуск и открылась, что Нриз посчитал если не приглашением, то уж позволением точно.

Он зашёл в лабораторию, где застал Хозяина в разгаре работы. Чтобы не мешать, он стал подальше и начал наблюдать. Зрелище оказалось омерзительным. В воздухе висела обрубленная рука с широким медным браслетом на запястье, возле неё, связанные между собой светящимися фиолетовыми жгутами, парили разрозненные куски окровавленного мяса, своими очертаниями образующие смутно человеческую фигуру. Хозяин подводил к этой фигуре разноцветные светящиеся линии, уходящие куда-то в стены и пол, хмурился и заглядывал в знакомые парящие шестиугольные экраны.

- Очень не люблю, когда ты так делаешь, - сказал Хозяин, как обычно, не оборачиваясь. – Если хочешь что-то сказать – говори, только не сопи мне в спину.

- Хозяин, я прочитал тетрадь! – выпалил Нриз.

- И что? Я должен подарить тебе Скипетр Рахадата?

- Нет! Вернее, если вы считаете, что надо это сделать…

- Это был сарказм. Продолжай.

- Так вот, там рассказывалось о Сломе Оков, о вас и Риз…

- Стоп! Ты никогда не будешь говорить со мной о Ризвинн.

- Но ведь она…

- Я неясно выразился? Ты не будешь говорить со мной о Ризвинн. Никогда. Похоже, тот болван слишком уж хотел лизнуть мне пятки, если написал о том, чего его не просили.

Нриз замолчал и продолжил наблюдать за уверенными отточенными движениями Хозяина. Сияние охватывало куски плоти, фиолетовые жгуты утолщались, плоть текла, меняла форму, обретая очертания обнажённого мускулистого человека.

- Я же сказал тебе не сопеть. Ты хотел что-то спросить? Спрашивай.

Нриз сделал глубокий вдох, собираясь с решительностью и выпалил:

- Хозяин, а вы можете сделать так, чтобы я обладал магией?

Тот замер, отвлёкся от своих загадочных манипуляций, повернулся к Нризу, внимательно на него посмотрел и совершенно неожиданно расхохотался.

- И для чего тебе обладать магией? Чем тебя не устраивает то, чем обладаешь сейчас? – сквозь смех спросил он.

Нриз не понял, чего такого смешного в его просьбе, но с ответом медлить не стал:

- Мне хочется быть вам хоть чем-то полезным. И если бы у меня была магия, ну или я хотя бы не падал в обморок каждый раз, как…

- Успокойся, мой верный раб! – усмехнулся Хозяин. – С твоими бесполезностью и никчемностью я смирился с самого начала. Они находятся в рамках моих прогнозов и ожиданий. Не скажу, что ты меня как-то дополнительно разочаровал – особых надежд я и не питал.

- Но с магией…

- С магией да, у тебя появились бы возможности. К примеру, освободиться от подчинения и ударить меня в спину.

- Хозяин, я бы никогда…

- Знаю. Я бы просто не позволил. Ты прав, наделение тебя магией сулило бы не только незначительные риски, но и открыло бы массу перспектив. Угадай, почему я так не сделал?

Не дожидаясь ответа, Хозяин вновь повернулся к нему спиной и приступил к работе.

- Наверное это невозможно? Ну или мой случай настолько уникален, что…

- Ответ неверный, - перебил Хозяин. – Не обольщайся. Уникальность твоего случая только в том, что магии лишено разумное существо, хоть в твоей разумности порой возникают сомнения. Наделение животного магией – очень древняя забава. Вот только занимаются ею химерологи. А химерология – не моя специализация, пусть в ней я кое-что понимаю.

- Химерологи? – удивился Нриз. Хозяин, как всегда, скромничал. Наверняка он понимает не «кое-что», а больше, чем все химерологи мира вместе взятые.

- Именно химерологи. А кто ещё бы работал над превращением обычной немагической твари в монстра? Ты помнишь, что я говорил об исцелении и пересадке чужих конечностей?

- Конечно, Хозяин! Остаточная магия ауры…

- Да, да, именно это. Соединение двух и более монстров почти что невозможно. Точно так же почти невозможно соединить обычное животное и монстра. Конфликт аурных оболочек,диссонанс, и как результат – распад тканей. Зато из обычных животных можно лепить что угодно. Не все результаты жизнеспособны, а если жизнеспособны – то не обязательно имеют нужные характеристики. Но некоторые образцы получаются вполне удачными. А если к ним добавить магию – то ценность возрастёт даже не в разы, а на порядки. А теперь угадай, почему в этом смехотворном вторжении Мирикеша на три с половиной сотни обычных жуков был всего лишь один жук-монстр?

- Из-за стоимости?

- Ну, Мирикеш, конечно, был глупцом, но отнюдь не нищим. Начиная с определённого уровня могущества, человек имеет столько денег, сколько ему нужно. Его потребности просто не измеряются деньгами. Нет, дело не в этом. Наделение живого существа магией – сложный процесс с кучей трудностей и не слишком высокими шансами на успех.

- Но шансы всё-таки есть?

- Да, есть. И, в общем-то ты даже подходишь по условиям – в твоей душе часть, отвечающая за магию, отсутствует полностью, что сразу убирает основное препятствие. При наделении, если я правильно помню, донором выступает несформированная душа, для этого нужен эмбрион на определённой стадии развития. Чуть раньше или чуть позже – ничего не произойдёт, либо же произойдёт нечто болезненное и летальное. Можно нарваться на реинкарнацию – реинкарнированная душа обладает цельностью изначально, а значит, тебе конец. Ещё может случиться банальная несовместимость. При наделении магией химер донора выбирают из существ с нужной направленностью стихий или атрибутов. Но в твоём случае подобные ограничения сведут на нет всю затею. Не забываем также о магической силе донора.

- Что магическая сила окажется слишком низка?

- Наоборот, слишком высока. Существует очень много способов увеличить магическую силу. Но резкий рост объёма и выработки элир – запредельная глупость. Поначалу идиоту, идущему этим путём, кажется, что он становится сильнее, что ему доступно то, чего никогда не получалось ранее. Он продолжает свой идиотизм и получает ещё больше силы. Вместо того, чтобы остановиться, подождать десяток-другой лет, отточить владение собственной элир, научиться ею управлять, он снова продолжает наращивать объём. Наступает явление, в академической среде имеющее название «предел Натиз-Рууга». Магия просто выходит из-под контроля, перестаёт подчиняться владельцу. Происходит это резко – вот ты считаешь себя могучим магом, способным бросить вызов Двенадцати, а вот ты – жалкое ничтожество, неспособное включить свет или сдвинуть с места омнимобиль. Всё, что тебе доступно - безобидные неоформленные пульсации элир, а также ограниченное использование артефактов с пассивным потреблением. Способы пересечь Предел в обратном направлении существуют, но они сложны и трудоёмки – научиться направлять элир тем труднее, чем больше у тебя объём, а после достижения Предела сложность возрастает по экспоненте. Как думаешь, что будет, если донор окажется обладателем слишком сильной магии?

- Предел Натиз-Рууга с самого начала?

- Совершенно верно. И для существа, которое магией до сих пор не владело, путь назад окажется закрыт. Такую химеру либо пускают в отбраковку, либо используют в качестве источника магии. Что, замечу, не самая разумная идея – пассивное воздействие элир на тело никуда не девается. И если речь идёт о монстре, то элир направляют желания монстра, усиливается скорость, сила, свирепость. Ну а потом такой монстр срывается и утихомирить его или прибить становится очень непросто. Да что там монстры! Я слышал, что есть идиоты, специально преодолевающие Предел, зарабатывающие на жизнь подпиткой артефактов. Глупость подобного сложно переоценить.

- Но почему подпитка артефактов – это глупо? – спросил Нриз.

- Потому что способов получить поток элир нужной силы очень много. Да, они требуют гораздо больших изначальных затрат, зато и результат постоянен и стабилен, к тому же не требует гробить своё будущее. Что же касается этих несчастных глупцов… Как я и говорил, область применения их способностей, если это так можно назвать, очень узка. Создание совместных чар в, например, ритуалах или просто масштабных структурах, наоборот, требует филигранного управления элир, чтобы не дать возникнуть диссонансу, заставить магию разных людей работать в унисон. Поэтому подпитывать ритуал не получится. Использование накопителей для обхода этого ограничения тоже не сработает: неупорядоченной магией из накопителя можно питать только работу артефактов, причём, заполнять его придётся в одиночку. Я очень любил давать студентам перед практическими занятиями слегка заполненные кристаллы. Ничто так не формирует полезные привычки, как хороший взрыв. Поверь, стоит раз-другой потерять глаз или руку – и всё, техника безопасности становится твоей второй натурой. Если не доходит через разум, дойдёт через боль.

Хозяин замолчал, продолжая свои священнодействия. Фиолетовое сияние охватило тело Мирикеша и стало усиливаться, сосредоточившись на руке с браслетом. Фиолетовый туман начал пульсировать сначала едва заметно, а потом всё сильнее, повышая скорость и меняя частоту пульсаций.

- Итак, на чём я остановился? – спросил Хозяин.

- На том, что магия донора может быть слишком сильной или не той стихии.

- Точно. Атрибуты или, что хуже, стихийная направленность. Если душа донора имеет предрасположенность, то она сразу задаёт реципиенту жёсткие рамки. Развиваться в некоторых направлениях становится легко, а за пределами этих рамок – либо чрезвычайно трудно, либо вообще невозможно. Высший Маг, которым ты, несомненно, надеешься стать, не может ограничивать себя одним или несколькими аспектами, как какой-то любитель медитаций и постижения себя. Результат такого ограничения ты видишь и сам, - Хозяин жестом указал на тело Мирикеша, которое в этот момент окружало несколько вращающихся колец золотистого света.

- Ваш враг…

- Да. Давно, очень давно, он вогнал себя в рамки, избрал путь строгой специализации. Вместо логики он выбрал предчувствия, вместо чёткого знания – ощущения. Он был талантлив, и это дало результат – он стал очень сильным. Но, как видишь, сила – ещё не всё.

- Мне он не показался таким уж сильным. Вы справились с ним и с его армией за десять минут.

- Десять минут и полтора года подготовки, - рассмеялся Хозяин.

- Полтора года?

- Да, это были очень интересные полтора года. Две сотни лет нашей вражды, полагаю, считать не стоит. Тогда он мне не был интересен, пусть и раздражал проповедованием своих глупостей. Запомни, Нриз: самая лучшая битва – это та, которая выиграна до своего начала.

- В нашем мире есть похожая пословица.

- Истина остаётся истиной во всех мирах. У Мирикеша оказалось кое-что нужное мне. И он не собирался ни продавать, ни обменивать, ни отдавать взамен на услугу. Это его и сгубило. Полтора года я потратил на изучение его возможностей, на анализ его чар и привычек. А затем ему «случайно» удалось не только получить координаты Цитадели Ашрад, но и узнать, что меня нет дома и некоторое время не будет. Я полагал, что действую слишком просто, и что наполовину погасший портальный след – слишком явная и подозрительная ловушка. Но у меня особо не было ни времени, ни желания возиться. Он угодил в эту ловушку обеими руками - пришёл в место, подготовленное исключительно под него, нейтрализующее именно его способности, которые и в лучшие времена разнообразием не блистали.

- Вы его размазали, Хозяин! Сделали, как ребёнка! Вы самый великий и сильный!

- Не забудь вынуть язык из моей задницы.

- Хозяин?

- Я ценю признание своих заслуг, но не очень люблю лесть. Как видишь, у специализации есть как и плюсы, так и минусы. Самый главный минус ты видел – зная противника, можно подобрать противодействие. Впрочем, идущих Высоким Путём это тоже касается. Сможешь сказать, почему?

Нриз нахмурил лоб.

- Наверное, даже Высший Маг не всегда импровизирует, иногда он использует заготовки. Ну и ещё у него есть свои привычки.

- Верно, но имеются некоторые нюансы. К примеру, многие начинающие маги используют для ускорения создания чар контрольные жесты или вербальные ключи. И если противник знает, признаком каких чар является ключ, то может воздействовать на формирующиеся структуры. Ну а если маг имеет достаточно широкий арсенал, тогда все его чары изучить становится слишком сложно. А ещё он может намеренно вводить в заблуждение, используя заведомо ложные триггеры. Маги посильнее уже не обращают внимание на ключи, пытаются нейтрализовать чары на этапе формирования. Именно за отсутствие зрелищности обыватели и не любят Высших Магов на Состязаниях Силы. Для них это выглядит, словно два придурка вышли на арену, встали друг против друга в полусотне ярдов, постояли с десяток минут, а затем один из них упал или признал поражение. Для магов же подобные поединки – захватывающее зрелище. Атакующие чары, контрчары, контр-контрчары, разрушение формируемых потоков, изменение метрик и векторов… Даже я порой люблю посмотреть на талантливую молодёжь. Но нет, массам подавай этих любителей медитаций и преодолений пределов. Ещё бы, столько пустых красот и ярких эффектов – хоть сейчас в сферу иллюзиона!

Нриз попытался вернуть разговор к интересующему вопросу.

- И пересадить магию от монстра нельзя?

- Если целью не стоит заполучить один-два магических таланта и навсегда пожертвовать Высоким Путём. Существуют монстры и без ограничений, но их общей чертой является высокая магическая мощь – что снова приводит нас к пределу Натиз-Рууга. Зародыш такого монстра очень сложно заполучить, а все попытки вырастить искусственно из клеточных образцов оказались успешными лишь частично – он просто не обладает магией.

- То есть выхода нет?

- Отчего же? Выход есть всегда. Самый простой вариант - можно найти беременную женщину и, пока плод не до конца развился, использовать его в ритуале. Человеческий младенец не имеет врождённых ограничений.

- Нет! – воскликнул Нриз, ощущая подкатившую к горлу тошноту.

- Разумеется, нет, - кивнул Хозяин. – Даже у меня есть некоторые моральные стандарты и вещи, которые я предпочту не делать без острой необходимости. Но дело даже не в этом. Как ты понимаешь и сам, меня не слишком беспокоит, выживешь ты или умрёшь, вот только я ненавижу впустую потраченные усилия. Ну и самое главное – заниматься подобным мне абсолютно неинтересно.

- А можно, чтобы я стал полезней без магии?

- Ты хочешь спросить, могу ли я как-то повысить эффективность твоей пустой головы?

- Ну или хотя бы чтобы я больше не падал в обморок!

- Наверное, могу. Но это потребует исследований и экспериментов, а как я сказал ранее – заниматься этим мне неинтересно.

- А вдруг…

- Полагаю, мне стоило выразиться яснее. Больше не лезь с такими глупостями! Хочешь стать полезней – ищи способ сам!

Нриз потупил голову. Он опять всё испортил. С чего-то начал донимать Хозяина своими глупыми просьбами, самонадеянно желая, чтобы он тратил на него своё драгоценное время! Что же, результат вышел закономерным – Хозяин просто осадил раба, много возомнившего о своей значимости.

Видимо, следовало уйти, чтобы не раздражать Хозяина ещё больше. Но приказа удалиться не прозвучало, так что Нриз, затаив дыхание, продолжил наблюдать.

Тем временем по телу Мирикеша, выглядящему совсем живым, пробежала волна зелёных искр. Труп, всего пару минут назад бывший разрозненными кусками мяса, содрогнулся в судорогах, захрипел, после чего его грудь вздрогнула и начала размеренно вздыматься.

- Хозяин, вы его оживили! – крикнул Нриз, не в силах сдержать благоговейный восторг пополам с ужасом.

- Не совсем, - ответил Хозяин. – Лишь придал видимость жизни. Это тело – что-то типа голема, только из мяса. Тут нет ни управляющего кристалла, ни поведенческой логики, ничего. Более того, нет даже огромной части фрагментов, вместо них – материализованные иллюзии.

- Иллюзии? Типа библиотечных книг?

- Совершенно верно. Почти все экземпляры из библиотеки ценны, многие – бесценны, а некоторые и вовсе уникальны. Рисковать ими стал бы только глупец, поэтому ты и получаешь в руки только дубликаты.

- Хозяин, я бы ни за что…

- Не в тебе дело. Перемена условий среды, влажность, температура – всё это губительно воздействует на некоторые виды носителей. Особенно плоха в этом плане бумага – всего сотня-другая лет, и книга просто рассыпается. Очень недолговечные штуки, не успеваешь оглянуться, как у тебя в руках лишь груда истлевшего мусора.

Нриз в очередной раз подивился предусмотрительности Хозяина, и перевёл разговор на интересующую тему:

- А для чего вы делаете такого «мясного голема»?

- Ради вот этого, - указал рукой Хозяин.

Над парящим телом Мирикеша возник зелёный равнобедренный треугольник, острый угол которого был направлен в сторону браслета на запястье.

- Браслет?

- Да, он. Самое ценное Мирикеш всегда любил носить с собой. Ну а где лучше хранить имущество, как не в контейнере?

- Этот браслет – контейнер? – не поверил ушам Нриз. - Такой маленький?

- Если бы я от тебя что-то ждал, то был бы разочарован. Да, болван, этот браслет называется контейнером. Внепространственное хранилище, локализованная складка реальности, транспортная аномалия – назови его как угодно. Суть в том, что такие артефакты могут вместить больше, чем кажется возможным на взгляд обывателя. Помнишь, я тебе говорил об артефактах с пассивным потреблением?

- Конечно, Хозяин!

- Контейнеры – это один из видов. Они бывают разными. Некоторые имеют ограничения по объёму. В некоторых извлечение груза происходит в обратном порядке от загрузки, а селективное извлечение невозможно. Некоторые вообще забирают и вываливают груз скопом. Большинство контейнеров категорий повыше использует элир пользователя для компенсации веса и инерции. Сам понимаешь, в этом случае большой груз накладывает большие требования на магическую силу. Или, ха-ха, на физическую.

- То есть культурист или атлет может носить такой контейнер, даже если слаб в магии?

- Совершенно верно. Но я имел в виду нечто другое. Возьмём обычную торговую компанию, который приходится возить тяжёлые или негабаритные грузы. Можно использовать огромные фургоны, выбирать достаточно широкие дороги, нанимать искусных водителей омнимобилей или погонщиков химер. А можно воспользоваться контейнером.

- Но вы же сказали, что он пассивно потребляет элир! И чем больше груз, тем больше потребление. Тогда что, нанимают мага?

- Сам понимаешь, достаточно сильный маг сразу же повысит стоимость перевозок до величин, намного превышающих любую рентабельность. Если кого и нанимают – то тех несчастных с пределом Натиз-Рууга, их услуги не так уж дороги. Но проще всего и дешевле – взять ту самую химеру-тяжеловоза и навесить контейнер на неё. Ну, или установить в грузовой омнимобиль, но тут приходится рассчитывать нагрузку на шасси. Грузовые контейнеры обычно разрабатывают так, чтобы распределять вес и инерцию равномерно, а уж какой-нибудь твари типа красного грулдара лишние пара челдронов массы проблемой не станут. Вижу, тебя интересует, какого типа контейнер у Мирикеша?

- Да, Хозяин!

- Мирикеш мог позволить себе самое лучшее. Его контейнер потребляет элир только во время запечатывания и извлечения груза. Пространство хранилища не путешествует вместе с владельцем, а находится в стационарном измерении – в этом есть масса своих преимуществ. И для того, чтобы получить к нему доступ, мне приходится идти на уловки.

- Доступ? Что-то типа пароля, как на наших компьютерах?

- Скорее, биометрическая привязка. Только вместо отпечатка пальцев используется аура. Впрочем, пароль тут есть тоже. Обычные контейнеры вскрывать легко, особенно, если владелец ещё жив. В этом случае самый простой метод – использовать угрозы или пытки. Но есть риск нарваться на кого-то принципиального, кто отдаст команду на уничтожение содержимого. Можно сделать пробу ауры и вскрывать с её помощью. С имуществом высших магов этот трюк не пройдёт, но так как контейнеры обычно делают для простых обывателей, то и управление идёт через осознанное намерение. И если это намерение удастся фальсифицировать, можно извлечь содержимое, либо даже убрать привязку. Контейнер Мирикеша – это штучная работа, а не эти серийные поделки. И вскрыть его после смерти владельца очень непросто. Главные проблемы – контейнер проверяет состояние владельца: жив ли он, не находится ли он под принуждением, не одурманен ли химией или эликсирами и так далее. И, что самое плохое, контейнер индивидуальный, в самой его структуре не предусмотрена передача другим лицам. Именно поэтому мне нужно живое и здоровое тело, подающее признаки обычной мысленной активности, имеющее ауру Мирикеша.

- А пароль? Вы сказали, контейнер защищён паролем!

- Пароль тоже есть. Мысленная ключ-фраза, которая стала бы непреодолимым препятствием, если бы этот болван догадался, что не стоит использовать доступ к содержимому контейнера в окрестностях Цитадели, где пространство находится под моим контролем. Ну а раз он не догадался, то можно сделать вот так!

Хозяин указал рукой на труп Мирикеша. Фиолетовое сияние вокруг браслета усилилось, пошло ритмичными переливами. Раздался режущий уши звук, затем послышался звон, словно от гигантской лопнувшей струны, браслет вспыхнул, и из него хлынул целый водопад предметов. Тут были книги, картины, двухэтажный каменный дом, странная металлическая конструкция, похожая на телевизионную башню, груды кристаллов, пачки прямоугольников, напоминающих купюры, горы монет, огромная куча тюков, сумок, сундуков, рюкзаков и разных штук, о предназначении которых Нриз не имел ни малейшего понятия. Казалось, бесконечный поток вещей вот-вот затопит сравнительно небольшую лабораторию – но этого почему-то не произошло, лаборатория искривлялась и увеличивалась, пока не вместила содержимое контейнера до последнего предмета.

Тело Мирикеша подёрнулось дымкой и опало на землю грудами окровавленного мяса. Хозяин сорвался с места. Он не обращал никакого внимания на горы ценностей, направившись прямиком к одному ему известной точке. Раскидав в стороны тюки и монеты, он издал радостный звук и вернулся назад, сжимая в руке статуэтку с отбитой головой, сделанную из серого сглаженного временем камня. Раздался щелчок открываемой двери и в лабораторию хлынул поток големов серии Тааг, которые тут же начали хватать разбросанные вещи и выносить наружу. Заметив вопросительный взгляд Нриза, Хозяин пояснил:

- С этим хламом разберусь потом, может найду что-то полезное.

- А это что, Хозяин? – указал Нриз на статуэтку.

- Это? Как минимум декада сэкономленного времени. А теперь убирайся. Я открыл тебе всю секцию библиотеки, если ты так хотел стать полезен, у тебя все шансы. И возможно, только возможно, через пару декад мне понадобятся твои навыки.

- Мои навыки? – спросил Нриз, разворачиваясь и направляясь за Таагом-18 к выходу из лаборатории. – Какие навыки?

- Те, которые тебе ещё предстоит получить, - донеслось ему в спину.

Нриз просиял. Пусть понадобится год, два или десять, но у него есть шанс! Он сможет помогать Хозяину по-настоящему!

Часть 2. Несладкий сон. Глава 1. Домашнее задание

Нриз волновался. У него потели ладони и лоб, а тело бил озноб. Дело было не в том, что перчатки, многократно переделанные и доработанные, как-то парили руки, а очки визора мешали потоотделению. И уж совсем не в том, что за прошедшие годы он набрал лишний вес. Нет, эти проблемы являлись знакомыми и на них он давно привык не обращать внимания.

Сегодня должен вернуться Хозяин, который обязательно проверит, выполнил ли Нриз задание. И больше всего на свете ему хотелось, чтобы Хозяин если не похвалил – обычно он был скуп на похвалу – то не нашел в результатах работы явных огрехов.

- Ну что, Тааг, проверим ещё разок? – спросил он голема.

Не дожидаясь ответа – Тааг-18 реагировал на вопросы не чаще, чем Хозяин хвалил – Нриз протянул руки к одному из экранов. Лёгкое движение пальцев, сплетение почти незаметных потоков элир – и экран развернулся во всю стену лаборатории. Новые командные потоки – и на нём появилась схема голема Ирвиз, из той самой серии, которую Нриз когда-то по глупости называл «тессеранхейрами». Пускай внутрь логики голема Нриз не лез, да и серьёзных изменений конструкции не проводил, добавить дополнительные контуры оказалось очень трудно. Требовалось решить сложную инженерную, научную и магическую задачу: не ослабляя боевую мощь и не повышая общее потребление элир, устроить эффективное резервирование контура самовосстановления. Простое дублирование отпадало: новый контур должен быть защищён и от тех факторов, что не только смогли повредить практически неуязвимого голема, но и сделать это настолько хорошо, чтобы не справилась штатная система самовосстановления.

Для Нриза текущий проект являлся кульминацией, вершиной всего, чего он добился за последние восемнадцать лет. Именно он мог показать: стоили ли того все головные боли, лопнувшие капилляры и литры крови, которые Нриз проливал носом, секция за секцией усваивая книги, кристаллы и прочие носители из библиотеки? Стоили ли того все эти съеденные деликатесы и сладости, что Нриз методично уничтожал в запасах Хозяина, и которые отложились на его теле сотней килограмм лишнего веса?

Стоили, или Хозяину, как тот неоднократно утверждал, лучше было бы утилизировать этот неудавшийся проект, чтобы не растрачивал ресурсы Цитадели?

Нриз снова тщательно проверил всю схематику доработок. В этом не было необходимости – его разум, превосходящий самые лучшие земные компьютеры (возможно, даже вместе взятые), помнил каждый поток, каждый логический элемент или стихийный переход. Но демонстрация Хозяину результатов работы являлась столь важной вещью, что следовало исключить любые намёки на ошибку.

Нет, Нриз и раньше неоднократно помогал Хозяину. Чертил схемы, подготавливал помещения, готовил аксессуары для сначала самых простых, а потом – по мере углубления собственных знаний и освоения способностей – всё более и более сложных ритуалов. Он давно добился обработки данных во сне и на «пониженных частотах», что в итоге давало такой же сниженный вред здоровью. Уже с десяток лет как сменились перчатки – теперь Нриз мог сплетать потоки всеми пальцами. Широкий визор, напоминающий очки горнолыжника, появился пять лет назад, позволяя видеть магию лучше и отчётливей, чем когда-либо раньше. Пусть это не сокращало пропасть между ним и настоящим магом, зато являлось небывалым прогрессом по сравнению с собой прежним.

Текущий проект являлся воплощением идеи Хозяина насчёт более живучих големов. Нриз вызвался его выполнить сам, сделать от истур до яаг, от разработки схематики, до окончательных плетений потоков. Теперь оставалось лишь дождаться Хозяина и получить либо скупое одобрение (что происходило не настолько часто, как хотелось бы, более того, не происходило почти никогда), либо перечисление всех ошибок (как бывало в обычных случаях).

К сожалению, как он ни старался, каждое его действие приводило к тому, что Хозяин всё больше и больше разочаровывался в «проекте Нриз». Но на этот раз всё будет по-другому!

Нриз открыл ещё три экрана, выводя на них схемы модификаций големов серий Кирутал, Оолин и, наконец, Тааг. Задания по последним Нриз не получал, но он знал, как Хозяин любил проявления инициативы, поэтому и произвёл дополнительную разработку.

Даже самый тщательный поиск ошибок не выявил, всё соответствовало заданным параметрам. Проект был безупречен.

Дополнительный контур, который Нриз встроил во все четыре серии, привязывался к существующим рутинам восстановления. Нриз установил ещё один кристалл хранилища, в который производилось постоянное дублирование логики и данных центрального кристалла, а также был жёстко вшит контур внепространственного перемещения. В случае успешной атаки, резервная система производила фазовый сдвиг и уходила в складку реальности. Из-за малых размеров складки на её создание требовалось очень мало элир, а значит, это не ослабило бы голема в разгар боя. Ну а небольшой вспомогательный накопитель, служащий буфером, окончательно решал вопросы скачков энергопотребления.

Над некоторыми моментами пришлось хорошенько поломать голову, причём в прямом смысле – с головными болями, кровотечениями и красными глазами. Нриз переделывал процедуру восстановления четыре раза, пока она не стала удовлетворять самым жестким требованиям. Конечный вариант имел двадцать точек привязки, для восстановления требовалось, чтобы уцелели хотя бы три. Процедура запускалась после возврата восстанавливающего кристалла из иного пространства, нахождения опорных точек, подключения к сети Цитадели и начала поступления элир. В итоге голем мог снова стать целым, даже если от него осталась лишь груда обломков.

Нриз кивнул: всё было как надо. Теперь Хозяин если не похвалит, то уж точно не проявит разочарования или недовольства!

***

- Я разочарован.

Для Нриза эти слова прозвучали, словно оглашение приговора.

Хозяин, вернувшись из очередного длительного путешествия, навестил лабораторию Нриза почти сразу. Он внимательно просмотрел схематику, тщательно пролистал чертежи и даже несколько раз многозначительно хмыкнул. А затем просто отбросил экраны в сторону и ошарашил Нриза вердиктом.

- Но Хозяин! Я же так…

- Ты же так старался, верно? – насмешливо спросил Хозяин. – Одного старания мало. Более того, излишнее старание там, где его вовсе не требуется, может сослужить дурную службу.

- Но…

- Тупиковые пути очень опасны. Кому будет легче всё бросить и начать заново: тому, кто едва сделал шаг в неверном направлении, или тому, кто вложил массу времени и усилий? Такой человек будет упорно двигаться в неверном направлении просто для того, чтобы получить от затраченных усилий хоть какие-то плоды. Я тоже не исключение. К примеру, вожусь с тобой до сих пор.

Нриз потупил взгляд.

- Я понял, Хозяин. Но что именно я сделал не так?

- В рамках узкой задачи ты справился превосходно. Неплохое решение процедуры инкрементального резервирования – тратится меньше времени, а потребление элир сокращается. Очень хорошо вышел поиск контрольных точек и подсоединение к ним. Хотя тут можно сделать лучше – ты производишь проверку лишь в самой начале процедуры восстановления, первым делом восстанавливаешь центральный кристалл для запуска штатных процедур. При достаточном количестве контрольных точек всё работает хорошо. Но при минимальных трёх – процедура длительна и энергоёмка. Процесс можно легко оптимизировать, сперва восстановив дополнительно от трёх до пяти точек и произведя повторное подключение.

Нриз, сперва приободрившись, вновь склонил голову. Хозяин, как и ожидалось от мага такой силы, сразу же нашёл слабые места. И пусть прозвучали слова похвалы, но Нриз чувствовал себя так, словно его отхлестали по щекам.

- Вы сказали «в рамках узкой задачи». Это значит, что я провалился в широком плане?

- Не расстраивайся: никчемность и неумение смотреть на задачу в целом – не только твой недостаток. Это общая проблема всех или почти всех посредственностей. Скажи мне, какую проблему требовалось решить?

- Выход голема из строя. Требовалось доработать систему восстановления, чтобы она работала даже на полностью разрушенном големе.

- Верно. И ты нашёл решение, отталкиваясь от этих и только этих условий. Этим напоминаешь многих теоретиков, которых я повстречал в академической среде. О практическом применении разработок они задумываются только тогда, когда их замечательные теории вдребезги разбиваются о реалии жизни.

- Хозяин, я не понимаю!

- Неудивительно. За вводную ты взял «голем получает повреждения». Именно в этом исток проблемы.

- Но ведь…

- Прежде всего, ты был должен подумать, почему именно эти повреждения возникли. Как вышло, что голем разрушен? Что к разрушению привело? Самое главное, что ты был должен осознать – голем участвует в бою с сильным, умелым и, главное, умным противником. От этого следовало и отталкиваться. Сколько, по-твоему, длится процедура восстановления?

- Начальная инициация – две секунды, восстановление центрального кристалла от шестидесяти пяти секунд до минуты в зависимости от степени повреждений, полное восстановление – от десяти до восьмидесяти минут.

- Итак, представим, что наш противник – идиот. Сильный, но глупый. Он умудряется не только выстоять против залпа главного орудия Кирутал, но и пробить его щиты, структурно преобразованный корпус, внутренний отражающий контур, после чего повредить или даже уничтожить центральный кристалл. Он сосредотачивается, допустим, на атакующих его Ирвиз, которые по сравнению с Кирутал противники несерьёзные. И тут он чувствует, как на месте уничтоженного голема искажается пространство, после чего начинается магическая активность. Так вот, что бы сделал в этом случае даже самый распоследний идиот?

- Э-э-э, ударил бы ещё раз?

- Верно. Вот только на этот раз у голема нет брони, не функционируют защитные плетения, отсутствует структурная целостность. Резервной системе неоткуда получить данные для инициации ещё одного фазового сдвига, даже если в накопителе осталась элир. Поздравляю, голем окончательно уничтожен, работа проведена впустую. И это даже не самая главная проблема.

- Не самая? Хозяин, да что может быть ещё хуже?

- Энергия. Откуда берётся элир для восстановления?

- Из общей сети Цитадели, - уныло ответил Нриз, уже догадываясь, о чём пойдёт речь.

- Итак. Наш противник-идиот ведёт ожесточённое сражение. Он поражает одного Оолин и нескольких Ирвиз, продолжает атаковать следующих. Два, три или пять големов начинают восстанавливаться. Что происходит с локальным сегментом энергосети?

- Повышение потребления.

- Совершенно верно. Пусть оно и незначительно по сравнению, скажем, с залпом Кирутал, но всё равно – снижение эффективности даже на один или два процента может решить исход боя. Если мы изменим вводную и предположим, что у противника есть мозги, тогда он даст големам время частично восстановиться и ослабить Цитадель, а ударит только потом.

- Но тогда выходит, что в резервной системе нет смысла?

- Нет смысла в такой резервной системе. Ответь, для чего вообще эта система нужна?

- Для восстановления разрушенного голема после уничтожения.

- Для чего его восстанавливать?

- Потому что производство новых – сложный и дорогостоящий процесс, поэтому…

- Поэтому процедура восстановления может сильно сократить издержки как по времени, так по ресурсам. Теперь следующий, самый главный вопрос: нужно ли это делать во время боя?

Нриз принялся внимательно разглядывать носки своих ног, чувствуя, как от стыда пылают уши.

- Нет, не нужно, - наконец-то выдавил он.

- Ну и последний вопрос. Для чего ты тратил время и усилия на серию Тааг?

- Ну я подумал, что вы…

- Да, я тебе постоянно отдаю приказ «подумать», но, видимо, думать – это не твоё. Серия Тааг – проста, как извилины твоего мозга. Она примитивна и дешева в производстве, поэтому может производиться на обычном фабрикаторе в любых количествах. Если голема Тааг повредили достаточно сильно, самое разумное – отправить его на утилизацию, а затем создать столько новых, сколько потребуется.

- Но ведь у них есть система…

- Существующая система предназначена для устранения мелких эксплуатационных неисправностей. Позволяет не уделять им особого внимания весь срок службы. Подведу итог. Резервная система – такая же глупость, как делать… что в твоём мире есть дешёвое и одноразовое?

- Зубочистки?

- Какое варварство! Ну да ладно. Резервная система на Таагах – всё равно, что делать зубочистки из древесины кнусаш. Глупо, неэффективно, затратно. Пойми, дело не в том, что у меня недостаточно денег, материалов или ресурсов, чтобы поставить в каждого Таага да хоть по генератору гравитационных аномалий. Просто каждый инструмент должен исполнять свои функции. Ты, например, свои не исполняешь.

- Хозяин, я всё исправлю!

- Конечно, исправишь. Думаешь, почему я ждал столько времени, вместо того чтобы доработать големов самому?

- Не знаю, Хозяин! – честно ответил Нриз.

- Тьфу! Да потому что это задача низкого приоритета, но требующая достаточных знаний и навыков. Именно поэтому я дал тебе время на учёбу, в расчёте, что ты справишься хотя бы с такой ерундой.

Нриз почувствовал, как на его глаза наворачиваются слёзы. Это было, разумеется, не обидой на Хозяина, а недовольством самим собой.

- Простите, Хозяин! – лишь выдавил он из себя.

- Да перестань пускать сопли! Твой проект не настолько плох, как кажется на первый взгляд. Он просто нуждается в доработке, а местами – переработке. Выведи схему голема Кирутал, узел гебруз-хаад-исонул-восемь.

Ободрённый Нриз немедленно подчинился. Он поднял руки, пальцы в перчатках зашевелились, сплетая потоки элир. Перед Хозяином развернулся экран с силуэтом голема, который тут же пропал, а его место заняла схема потоков. Схема поплыла и увеличилась, через мгновение сфокусировавшись на нужном фрагменте.

- Восстановление в бою бессмысленно, но при этом доставляет массу проблем. Размыкаем контуры ратир-наа с девятого по двенадцатый. Меняем тип пространственной складки с изолированного пространства на искажение метрики.

- Но ведь уязвимость…

- Да, искажение метрики более уязвимо к пространственным атакам, но атака той силы, что проникнет сквозь искажение, просто не оставит от голема достаточного количества обломков, чтобы в затее с восстановлением оставался какой-то смысл. Снова вопрос целесообразности – несложно сделать систему, которая при достаточной подпитке элир и нужными химическими элементами сможет создать голема с нуля. Если нечего делать, то систему можно даже демонтировать, а затем с её помощью создать копию этого голема. Или две копии. Или сотню. Но это медленно, затратно и неэффективно. Разумный индивидуум использует специализированный инструментарий для специализированных задач. Вернёмся к схеме. Итак, смени тип пространственной складки на искажение метрики. В минусах - постоянные затраты элир, но они незначительны даже на фоне потребления в режиме ожидания, так что ими можно пренебречь. В узел чазаар-жааз-три добавь небольшой ёмкостный буфер. Вот так, верно. Хотя нет, пусть будет чуть побольше. Кристалл накопителя убирай, он не нужен.

Нриз, повинуясь приказам Хозяина, тут же внёс исправления в схему.

- Итак, для чего ты это сделал?

- При повреждении голема и обрыве подпитки по линии чазаар-жааз-кгед-пять, искажённая метрика… Хозяин, но ведь сейчас идёт бой! Для противника…

- Что, «для противника»? Для противника это выглядит, словно выведен из строя ещё один из узлов, что, кстати, истинная правда. Складка разворачивается, но не в результате действия чар, а своим чередом – пространство возвращается в исходное состояние. Сколько времени потребуется буферу, чтобы опустеть?

Нриз сделал мгновенный подсчёт.

- От пятидесяти шести до восьмидесяти двух минут, в зависимости от исходного состояния.

- За это время бой либо закончится, либо переместится в другое место. Появление среди обломков ещё одного небольшого кристалла пройдёт незамеченным.

- Но ведь теперь нет накопителя, а значит, процедуре восстановления инициироваться не получится. Разрыв подключения к сети Цитадели при таких разрушениях неизбежен, так что голем не сможет…

- Не сможет что? Устроить энергетический дисбаланс сегмента сети? Привлечь внимание врага? Не могу понять, с чего тебе в голову вообще взбрела идея полностью автономной процедуры восстановления? Есть вспомогательные големы: Тааг или даже Оолин. Когда бой окончен, именно они смогут наладить питание, направив элир из общей сети в восстановительные контуры. Ну а если в Цитадели не осталось големов, тогда и нет смысла беспокоиться, отремонтированные големы ситуацию не переломят.

Нриз уставился на Хозяина в немом обожании. Он, кажется, даже слегка разинул рот. Действительно, это решение было одновременно намного проще, дешевле и лучше, чем предложенный Нризом проект. Оно учитывало не только рамки изначальной задачи, но и целый комплекс сопутствующих факторов. Нриз ощутил приступ дежа вю, словно он снова, едва окончив университет, идёт на свою первую работу, а старший архитектор после беглого осмотра проекта тыкает его носом во все промахи и вопиющие недостатки работы.

- Хозяин, мне приступить к доработке и оптимизации?

- Конечно. Более того, возлагаю на тебя и модификацию големов. Разумеется, после того как я проверю окончательные схемы. И ещё раз напомню, если до тебя не дошло до сих пор: Тааги хороши как есть, их трогать не надо.

- Модификация? – пришёл в ужас Нриз. – Я ведь не справлюсь! И дело не в том, что работы слишком много, просто я физически не смогу её выполнить!

- Что, слишком отъелся для тонкой работы? – усмехнулся Хозяин. – В твоём распоряжении есть весь необходимый инструментарий.

- Хозяин, мои перчатки очень хороши, но на каждого голема мне понадобится…

- Ещё раз повторюсь: в твоём распоряжении есть весь необходимый инструментарий.

В третий раз возразить Нриз бы не осмелился, да и первые два были лишними. Он задумался над словами Хозяина, попытался понять, что же именно «имеется в его распоряжении». Первые версии перчатки и окуляра, заветная тетрадь – подарок Хозяина, все знания из Библиотеки, еда на кухне, доступ к лаборатории и мастерской с двумя малыми фабрикаторами и, очевидно, разрешение пользоваться необходимыми компонентами и материалами со складов. Ничто из этого окончательно проблему переоборудования не решало. Можно было пойти путём «создания инструментов для создания инструментов», более того, без этого обойтись бы никак не вышло. Но, помимо чистой магии, требовались и физические возможности, а с ними у Нриза как-то до сих пор не сложилось. Если для тяжёлого физического труда можно разработать что-то типа экзоскелета, либо же обойтись дистанционно управляемыми манипуляторами, то с тонкими работами обстояло сложнее. Он с отвращением посмотрел на затянутые в перчатки пальцы-сардельки и ещё раз дал себе обещание сбросить лишний вес. Потом, как-нибудь, когда справится с заданием. А ещё лучше - на следующий после этого перводень.

К сожалению, улучшенный разум помогал лишь в вычислениях и обработке данных. Над постановкой задачи всё так же приходилось ломать голову самому. Нриз опустил веки, набрасывая в уме конструкцию ремонтного стенда, способного справиться с переоборудованием таких големов. Конструкция получалась переусложнённой и ненадёжной, поэтому её быстро сменили проекты сразу трёх стендов – узкоспециализированных, предназначенных для каждой из моделей.

- Я тебе не мешаю? – раздался голос Хозяина.

Нриз испуганно распахнул глаза.

- Простите! Я просто задумался, как лучше выполнить ваш приказ.

- И, наверняка, снова пошёл по дурацки сложному пути, не замечая очевидное решение прямо у себя перед носом.

- Да, Хозяин.

Нриз снова стыдливо опустил взгляд, и тут же наткнулся на застывшего в неподвижности Таага-18.

- Хозяин! – не сдержавшись, закричал он. – Я понял! Но ведь вы сами запретили улучшать серию Тааг! Да и стоимость переоборудования Таага-18 под эту задачу…

- Ещё раз убеждаюсь, что абсолютное подчинение имеет массу негативных сторон. Да, запрет я наложил. Но ты, как обычно, понял его буквально. Разумеется, я имел в виду серийные образцы. Тааг-18 находится в твоём полном распоряжении. Его было можно бы назвать твоей собственностью, если бы ты хоть чем-то мог обладать. Переделывай его как угодно. Специализированный инструмент – не серийная модель, а значит и стоимость значения не имеет.

Нриз просиял. Теперь у него не только появилось чёткое задание, но и средства к его выполнению!

- Я не подведу вас, Хозяин!

- Не сомневаюсь, что подведёшь. Просто постарайся, чтобы попытка оказалась не слишком провальной.

***

Малый фабрикатор представлял собой куб со стороной ровно в один ярд, совершенно чёрными поглощающими свет гранями и полным отсутствием каких-либо управляющих элементов. На Земле такое устройство неизменно посчитали бы каким-то артефактом инопланетян, что, впрочем, оказалось бы недалеко от истины. Для того, чтобы составить «программу» - сложную управляющую структуру, описывающую не только создаваемый объект, его форму и используемые материалы, но и базовые магические структуры - Нризу понадобилось четверо суток и бесчисленное количество сладостей с кухни.

Переоборудование Таага-18 заключалось в замене стандартных ног, являвшихся длинными гибкими щупальцами, способными не только проводить элир, но и поднимать немалый вес, на улучшенные. Новые ноги стали в полтора раза толще, имели не только во много раз большую грузоподъёмность, но и могли раскрываться, расплетаясь на множество тонких волокон, каждое из которых оставалось способным на автономные манипуляции. Причём, манипуляции не только физические – каждое волокно служило сенсором и средством доставки элир.

Если в «большом мире» кто-нибудь услышал, из чего планировалось изготовить конечности простого служебного голема, он пришёл бы в ужас и покрутил пальцем у виска (или как тут принято выражать сомнения в умственной полноценности?). Но, во-первых, Нриз получил карт-бланш на использование любых средств, а во-вторых, подозревал, что «серийная дешёвка», как отзывался о серии Тааг Хозяин, являлась там вершиной технической и магической мысли.

Жвалы голема, или, если употреблять правильный термин - хелицеры, предназначенные для захвата и переноски предметов, было решено дополнить, по аналогии с настоящим пауком, педипальпами. Дополнительные выдвижные конечности располагались на голове и были снабжены декомпозиционным резаком, способным также работать в режиме диффузионной сварки. Это позволило бы производить локальное вскрытие големов без необходимости демонтажа крупных сегментов корпуса. Для извлечения и позиционирования вырезанных сегментов Нриз решил установить два длинных гибких щупальца, которые выскальзывали бы из-под кожуха на спине. Особенности конструкции позволяли не так уж много, помимо силового захвата Нриз смог уместить лишь маломощныйвариант такого же резака. Под нижней челюстью голема уместился небольшой модуль точной диагностики – тонкие проволочки, способные проникнуть по весьма извилистым траекториям в самое нутро любого голема и не только проанализировать физические параметры, такие как молекулярный состав и электромагнитные свойства материалов, но и произвести подключение к магическим потокам и их отладку.

Нриз планировал использовать Таага-18 в условиях мастерской, но не исключал и автономную работу в ангаре. Для того, чтобы Тааг имел доступ к каждому стоящему там голему, Нриз добавил генератор паутины, содержащий три кубических дюйма неизвестного аморфного вещества, способного под воздействием элир менять форму и адгезионные свойства. Значительные количества этой субстанции, носящей код мурташ-усар-492, находились на складах ещё с нападения Мирикеша и являлись одним из трофеев. В отличие настоящей паутины, МУ-492 не расходовалось и после прекращения использования возвращалось в резервуар.

Стандартные сенсорные модули Нриз заменил на усовершенствованные, способные видеть не только в оптическом диапазоне, включая инфракрасный и ультрафиолет, не только работать тепловизором и микроскопом, но и хорошо различать магические потоки. Возникал побочный косметический эффект: цвет глазных кристаллов неизбежно менялся с красного на зелёный, с небольшой точкой главного сенсора в глубине. Для Нриза внешний вид голема значения не имел, но теперь Тааг-18 явно выделялся среди своих собратьев.

Внутри голема Нриз установил наиболее мощный накопитель, насколько позволяли габариты корпуса. Это обеспечивало длительную работу в экранированных помещениях, где за отсечение от паразитных потоков рассеянной элир приходилось расплачиваться отсутствием подключения к сети Цитадели.

Раз уж Тааг-18 был призван компенсировать недостатки Нриза, тот добавил не только возможность прямого управления големом, но и оборудовал его проектором иллюзий для вывода диагностической информации и показаний сенсоров.

Если бы Нризу пришлось всё разрабатывать с нуля, ему бы не удалось управиться ни за четверо суток, ни за месяц, ни за год. Но, к счастью, существовали готовые модули, которые Хозяин создал для использования в оборудовании мастерских и лабораторий. Осталось их только скомпоновать и модифицировать в соответствии с габаритами голема. Несмотря на то, что при использовании пространственных манипуляций внутренний объём мог варьироваться в широких пределах, Нриз до сих пор помнил, как Тааг-18 погиб в первый раз, поэтому стремился к максимальной надёжности и безотказности. Подобный подход сильно поднимал стоимость доработок, но Хозяин прямо сказал, что ею можно пренебречь. Поэтому Нриз не сдерживался, заменяя внутренние компоненты гораздо более прочными, надёжными и, главное, компактными аналогами. По тем же причинам он решил поставить не только такой же контур резервного копирования, как у големов старших моделей, но и дублировать его своей разработкой, той самой, которую Хозяин признал неудачной. В конце концов, Таагу-18 не требовалось вступать в бой, а значит, недостаток переставал быть таковым – контур обеспечивал скорейшую работоспособность голема в случае какого-то досадного инцидента. Ну а в случае какой-нибудь по-настоящему серьёзной катастрофы оставался первый контур, способный, как и говорил Хозяин, даже создать нового голема с нуля.

Нриз открыл экраны с управляющими пакетами для фабрикатора, ещё раз их проверил на отсутствие ошибок, после чего дал задание на производство.

Оба фабрикатора мелко завибрировали, стенки стали полупрозрачными, а внутри разгорелись яркие искры. Возможности фабрикаторов сильно не дотягивали до требуемых Нризу параметров, но, к счастью, создавать с нуля все узлы и не требовалось. Особо сложные детали доставлялись со склада, их требовалось лишь доработать и изменить форму, с чем фабрикаторы были способны справиться без особых сложностей. Некоторые части, такие как чистые кристаллы накопителей, управления и хранилищ информации, имели сравнительно простую молекулярную структуру, поэтому изготавливались на месте. Это потом, после установки, Нризу предстояло внедрять в них сложную логику, но для этого существовали свои специализированные инструменты.

- Смотри, Тааг! – сказал Нриз голему. – Это твои глаза.

Он завороженно наблюдал, как во вспышке телепортации возникли небольшие, всего в полдюйма, бусины сенсоров, вокруг которых заплясали искры молекулярного синтеза, достраивая «обвязку» - зелёные кристаллы со стандартными контурами подключения к сенсорным цепям голема.

Как только синтез закончился, передние грани фабрикаторов растворились с едва слышимыми хлопками. Глазные кристаллы плавно выплыли наружу. Нриз упустил из виду, что фабрикаторы являлись лишь звеньями производственной цепочки, так что синтезированный продукт, покинувший их объём, обычно подхватывался заклинанием или устройством. На этот раз фабрикаторы работали автономно, поэтому глаза Таага, подчиняясь закону тяготения, просто рухнули на пол. Нриз знал, что они рассчитаны на нагрузки, гораздо превышающие падение с высоты в половину ярда, но всё равно, стиснув от досады зубы, кинулся подхватывать хотя бы один из них.

Он не успел. Мелькнула размытая тень, а через секунду рядом с Нризом замер Тааг-18, удерживающий передними конечностями оба глаза.

- Спасибо, Тааг, - облегчённо вздохнул Нриз. – Ты молодец! Укладывай готовые части на пол!

Следующие два часа Нриз завороженно наблюдал, как на полу ровными рядами выстраиваются изготовленные и модифицированные части, как до этого неподвижный Тааг срывается с места, подхватывает свежеизготовленную деталь и идеально ровно укладывает на математически выверенном расстоянии от предыдущей. Время от времени Нриз отвлекался, чтобы вновь проверить схему модификаций и управляющие контуры для нового оборудования. Он настолько погрузился в процесс, что пришёл в себя только когда услышал требовательную трель Таага-18.

Теперь наступал самый важный момент. Нриз подошёл к Таагу, присел рядом с ним на корточки и провёл ладонью по металлическому корпусу. Рука почти ничего не почувствовала, так что он стянул зубами перчатку и вновь положил ладонь на холодный металл.

- Тааг, не беспокойся, это ненадолго, - сказал он, понимая, что голему всё равно, что в его магических контурах нет ни страха ни беспокойства, лишь стандартные рутины самосохранения, имеющие не самый высокий приоритет. – Выполнение команд. Режим длительной консервации, остановка когнитивных процессов, сворачивание системы самовосстановления, полный сброс основного и резервных накопителей в сеть Цитадели. Подтверждение: баасар-ддре-юзур-юзур.

Голем под его руками дрогнул, его конечности обмякли, сократились и обернулись вокруг корпуса, плавно опуская тело на пол. Нриз видел, как вокруг голема угасает лёгкая дымка элир, как алые глаза теряют цвет и становятся бордово-чёрными. Как того, кого он считал единственным другом, покидает жизнь. Он знал, что это необходимо, знал, что всё будет хорошо, Тааг-18 станет гораздо лучше, чем был до этого, знал, что поступает, исполняя волю Хозяина, но всё равно в горле застрял тяжёлый комок.

Он вновь натянул перчатку, бережно подхватил голема на руки и перенёс в сторону верстака. Вытянув руку, Нриз сплёл командные потоки, подготавливая верстак к работе. Восемь артефактов, лежащих на круглом основании, взмыли в воздух, застывая в вершинах невидимого куба. Нриз поместил Таага в центр куба, и тот завис, медленно вращаясь вокруг своей оси. Нриз поднял руки, сплетая новые команды. Он вызвал шестиугольник диагностического экрана и мельком взглянул на показатели. Как и ожидалось, голем не подавал признаков активности, лишь в центральном кристалле оставалось слабое свечение элир.

Нриз отправил новую цепочку команд, и верхняя часть кожуха, отделившись, застыла рядом с големом. Извлёк глаза, демонтировал жвалы, а затем и всю голову. Он прекрасно понимал, что для голема голова – лишь инструмент, что центральный кристалл находится в самом защищённом месте корпуса, но всё равно от вида обезглавленного Таага, с глазами и челюстями, плавающими рядом с «отрубленной» головой, по спине пробегали мурашки. А когда за головой последовали ноги, когда Тааг превратился в лишённый головы и конечностей распотрошённый труп, стало совсем жутко.

Нриз подавил дрожь – любое лишнее движение сейчас, когда его друг и спутник стал максимально беззащитен, могло окончиться фатально. Вместо того чтобы обратиться к транспортным функциям мастерской, он взял руками жвалы и глаза и отнёс их к утилизатору. Затем перенёс ноги, жгуты внутренних структурных элементов и, напоследок – кожух. Нриз не знал точно, что случится дальше – отправятся ли части на склад, или же будут разложены на элементы, чтобы пополнить запасы Цитадели. Строение големов Тааг было слишком простым, наиболее вероятным был второй вариант. Из-за того, что Таагу-18, пусть даже частично, предстояло быть уничтоженным, его терзало очень неприятное чувство.

Когда с ненужным оборудованием было покончено, Нриз перенёс новые детали в рабочее поле верстака. Лёгкими движениями пальцев и тонкими потоками элир он спозиционировал их относительно корпуса голема. Дальше предстояла кропотливая и точная работа, поэтому он перешёл в режим овердрайва.

Мир, как обычно, изменился. Каждый поток элир, который видел Нриз получил цифровые обозначения скорости, направления и состояния. На дополнительном слое восприятия, невидимом глазами, возникло знание о траекториях, векторах силы, предполагаемых весе, материалах и даже дате изготовления. Этот режим был опасен своей нагрузкой на организм, но для проведения ответственных работ абсолютно необходим. С его помощью Нриз смог бы произвести модификацию одного голема (даже настолько сложную, как та, что предстояла Таагу-18), десяти или даже пары сотен. Но в Цитадели находилось 1440 големов Ирвиз, 210 Кирутал, и 640 Оолин. Для переоборудования их всех понадобились бы не только многие годы, но и такое здоровье, которым Нриз не обладал даже во времена службы в бундесвере.

Если бы Нриз обладал магией, вопрос здоровья и даже долголетия перед ним никогда бы не встал. Дисциплинированный разум получил бы низкоприоритетное, но постоянное задание поддержания тела в оптимальной форме. Если бы Хозяин пожелал, он бы сделал Нриза снова молодым, либо и вовсе прекратил старение. Но для него Нриз оставался неудачным проектом, поэтому он ограничивался лишь редкими и не требующими особых усилий сеансами исцеления. Нриз признавал правоту этого решения. Как он ни старался, у него не получалось стать Хозяину по-настоящему полезным, а уж тем более незаменимым. Поэтому, если через пару тройку десятков лет Нриз угаснет от старости, так будет лучше для всех.

Он отбросил мрачные мысли, которые незваными гостями пробились даже сквозь кристальную ясность овердрайва, поспешил поставить задачу и приступить к её исполнению.

Первым делом внутрь голема скользнул небольшой, размером с ноготь, основной кристалл резервирования. Так как его штатным местонахождением являлась складка пространства, физическое расположение значения не имело. Поэтому кристалл расположился сзади, там, где у обычного паука находились бы паутинные железы. Рядом с ним на место встал генератор паутины. Дальше Нриз установил конечности, смонтировал педипальпы и хелицеры, вставил на место глаза, разместил улучшенный накопитель, дополнительную систему резервирования, а затем начал длительную и кропотливую работу по установке элементов внутреннего каркаса и силовых жгутов. Несмотря на размеры голема, на это ушла не только масса времени, но и умственных усилий. Почувствовав, что из-под носа потекли первые капли крови, Нриз решил сделать перерыв.

Тяжело пошатываясь, он вышел из мастерской и направился в сторону кухни. Идти коридорами Цитадели без Таага-18 было не только непривычно, но и откровенно жутко. Нриз осознал, что теперь, после стольких лет вместе, не представляет свою жизнь без верного спутника. Даже понимание, что это лишь временно, ситуацию не облегчало.

На кухне Нриз синтезировал себе плотный обед. Сейчас ему было наплевать на вкус, имело значение лишь восполнение потраченных питательных веществ. Без малейшего аппетита запихнув в себя пищу, он направился в свои апартаменты, где завалился на кровать и заставил себя заснуть. Снов, как обычно не было, но проснулся он невыспавшимся и разбитым. Проверив своё состояние, Нриз признал его удовлетворительным, поэтому как можно скорее направился в мастерскую. Предстояла самая тяжёлая и ответственная часть.

В лаборатории за время отсутствия ничего не изменилась. Голем всё так же висел в кубе верстака, возле него всё так же плавали отделённая голова и металлические пластины кожуха. Нриз обратился к экрану и заново проверил параметры. Все компоненты располагались на своих местах, оставалось произвести подключение. Это было одновременно и проще – не приходилось позиционировать и компоновать бесчисленные тонкие волокна в ограниченном пространстве корпуса – но и намного, намного сложнее. Несмотря на то, что большая часть управляющих структур и плетений была создана заблаговременно и закреплена в стазисе, требовалось не только перенести их на физический носитель, но и интегрировать для совместной работы.

Нриз не был Хозяином, а значит, не мог создать что-то безупречное и работающее без ошибок. Его мозг просто не мог в полной мере охватить все управляющие структуры, поэтому разработку и отладку приходилось делать по частям. Сбои и ошибки были неизбежны, поэтому центральной частью «программных» модификаций являлся модуль обучения и коррекции ошибок, что позволило бы голему со временем приноровиться к новому оборудованию, даже если изначальные протоколы работы были совсем сырыми и полными «блох».

Нриз вызвал окна стазис-хранилищ и вошёл в режим овердрайва. Вновь изменился мир, расцветая потоками данных и векторов, вновь каждое физическое и магическое явление украсилось мириадами подсказок. Нриз шевельнул пальцами, и потоки элир устремились к центральному кристаллу голема, к структурам, до сих пор сохраняющим минимальную активность. Над големом возникло новое окно, логические цепочки, выплывая из кристалла, разворачиваясь, застывали в нём сложной разноцветной паутиной. По мере заполнения окно увеличивалось и увеличивалось, пока полностью не вместило требуемый сегмент управляющей матрицы. Нриз подхватил стазис-окно, в котором находилась структура, отвечающая за зрение, и вплотную придвинул к окну с основной логикой. Границы окон соприкоснулись и слились, образуя общее пространство. Нриз отдал новую команду, и структура в главном окне провернулась вокруг вертикальной оси. Нриз пододвинул новые схемы и начал объединять их с текущими процедурами зрения, дополнять и проводить слияние. Несмотря на количество потоков, узлов, и соединений, в режиме овердрайва много времени не понадобилось. Закончив, Нриз высветил новый фрагмент, подтянул следующее окно, отвечающее за управление конечностями, и снова начал объединение.

Легче всего оказалось с частями схемы, имеющими в матрице хоть какие-то аналоги. Те части, которыми серия Тааг не была оборудована изначально, приходилось подключать долго и кропотливо, врезаясь в основные потоки элир, достраивая точки соединения и размыкая вспомогательные контуры. Таким образом Нриз подключил педипальпы, спинные щупальца, генератор паутины, интерфейс прямого доступа и иллюзионный проектор.

По сравнению цельными с гармоничными структурами, созданными Хозяином, новые блоки смотрелись инородно. Это являлось неизбежным следствием любых доработок. В идеале логику голема следовало проектировать с нуля, но, во-первых, мозг Нриза такую работу выдержать бы не смог, а во-вторых, новый голем перестал бы быть Таагом-18. Нриз возлагал большие надежды на модуль самообучения и коррекции – оптимизация структур являлась его главной функцией. Вот только задача его подключения стояла по сложности на втором месте – сразу после модулей резервирования.

Нриз оторвался от работы, вышел из режима овердрайва и рухнул на пол. Желудок подкатывал к горлу, сильно кружилась голова. Он провёл пальцем под носом, но крови на перчатке не было. Он растянулся на полу, раскинул руки и закрыл глаза. Требовалось дать организму передышку, чтобы прийти в состояние хотя бы относительной нормы. Пролежав около получаса (51 минуту и 83 секунды, тут же всплыла из глубин разума точная цифра), Нриз тяжело поднялся и приступил к самым ответственным этапам).

Для подключения систем резервирования и восстановления пришлось открыть столько окон, что они заняли всё пространство мастерской. Точки подключения вторичной системы находились не только на центральном кристалле, они затрагивали каждую часть голема, каждую деталь и устройство. А для использования основной системы, той самой, использовать которую предложил Хозяин, этого было недостаточно. Чтобы иметь возможность восстановить голема из ничего, требовалось охватить сферический объём, включающий всё тело голема, сравнить содержимое с эталоном, а потом достроить недостающее, используя находящиеся в этом объёме элир и химические элементы. Когда Нриз закончил, то почувствовал себя так, словно десять раз оббежал по периметру всю Цитадель с двойным весом своего ожиревшего тела. По сравнению с этим подключение вторичной системы, той самой, которую разработал сам Нриз, произошло поразительно легко, невзирая даже на то, что количество точек активации он увеличил и довёл до пятидесяти.

Последним он встроил модуль обучения и коррекции ошибок. Ради этого пришлось заново разворачивать логические схемы и кропотливо, секция за секцией, подключать модуль к операционной матрице голема, штатным системам восстановления и ремонта, и, напоследок – ко вторичной системе резервирования. Он не стал подключать модуль к первичной системе - это было не только слишком сложно, но и не особо нужно. Первичная система включалась только во время чрезвычайных ситуаций, а вторичная работала постоянно, оптимизируя управляющие структуры и исправляя ошибки. Конечный результат получился технически изящным – вторичная система восстановления перестала являться простой перестраховкой, а стала выполнять и дополнительные полезные функции.

Снова отдохнув и отдышавшись, Нриз занялся проверкой сделанной работы. Несмотря на перебои со здоровьем и связанные с ними перерывы, он умудрился ошибок не допустить. Теперь оставался последний, очень важный и энергоёмкий этап.

Нриз взмахнул пальцами и отдал команды окончательной сборки. Сегменты кожуха, висящие в воздухе, скользнули на место, закрывая внутреннее содержимое и придавая голему завершённый вид. По голове и корпусу голема прошла белая точка диффузионной сварки, соединяя корпус и броню в единое целое. Последняя команда – голем медленно выплыл из рабочего пространства верстака и медленно опустился на пол. Артефакты, венчающие вершины куба, плавно вернулись на круглое основание.

Нриз в ещё раз осмотрел голема. Тот выглядел похожим на себя прежнего и, одновременно, сильно отличался. Сменился цвет глаз, конечности стали намного толще, изменились материалы кожуха, вместо обычной латунной желтизны получившие красноватый оттенок бронзы, а также на голове появились дополнительные щупальца. При этом внешние изменения не отображали и малой доли внутренних изменений.

И когда Хозяин узнает, что именно сделал Нриз, он, наверняка, не только укажет на массу недостатков и недоработок, но и бросит хотя бы пару скупых похвал!

Нриз понял, что его просто трусит от предвкушения и нетерпения, поэтому подхватил Таага на руки и потянул к малому тестовому стенду. Как оказалось, обновлённая версия также имела и новый вес. Нриз, водружая голема на стенд, тяжело дышал и истекал потом. Глаза нестерпимо резало, из носа сочилась кровь, впитываясь в бежевую ткань просторной рубахи, но тело, подчиняясь отданным командам, справиться с задачей как-то сумело.

Активировав стенд, Нриз вытянул из него толстые энерговоды и подключил к передним конечностям Таага. В месте соединения вспыхнули и тускло засветились красные огоньки. Нриз сплёл потоки элир и направил их в чёрное пятно на спине голема, туда, где располагался новый интерфейсный вывод.

- Тааг-18, пробуждение. Сброс контура восстановления. Полная проверка узлов. Заполнение накопителей. Подготовка к начальному сканированию. Выдача результатов на стенд.

Тааг не шевельнулся, о том, что происходит что-то необычное, свидетельствовали лишь глаза, сменившие цвет с угольно-чёрного на ярко-зелёный.

Вспыхнуло шестиугольное окно, на нём возник силуэт голема. Секция за секцией переходила в рабочий режим: безжизненно-серый стал сменяться другими цветами – жёлтым, фиолетовым, а затем голубым. Сначала сменила цвет головогрудь, затем – одна за другой конечности, после них – глаза, хелицеры и педипальпы, а последним – брюшко. Когда силуэт голема полностью загорелся успокаивающим голубым, Нриз отпустил сдерживаемое дыхание. Его не беспокоили фиолетовые глифы найденных проблем – несогласование систем являлось неизбежным злом, им займётся модуль коррекции и самообучения.

- Команда, приоритет красный-ноль. Начальное сканирование с созданием первичной матрицы резервирования. Использовать внешний источник элир. Снять ограничения по потреблению. Подтверждение: баасар-ддре-юзур-юзур.

Оба энерговода вспыхнули ярким жёлтым светом, а вокруг Таага-18 возник тусклый ореол, видимый не только в магическом, но и в оптическом диапазоне.

Нриз бросил последний взгляд на экран, чтобы убедиться, что всё идёт как положено. Сил стоять больше не осталось, он снова рухнул на пол и распластался на нём, как большая медуза. Последнее, что он успел, перед тем как потерять сознание, это запрокинуть голову и зажать ноздри пальцами.

Глава 2. Акт приёмки

В себя Нриз пришёл от того, что почувствовал затруднения с дыханием. Он перевернулся набок и сильно закашлялся, прочищая глотку от застрявшего там кома. На белый пол лаборатории выплеснулась клякса тёмно-красной слизи. Нриз продолжал надсадно кашлять, делал это до тех пор, пока не смог нормально дышать. Самочувствие было паршивым, даже хуже, чем после обычного перенапряжения. Болела голова, тряслись руки, в глазах стояла резь, а засохшая кровь стянулась на лице неприятной коркой. На подгибающихся коленях он поднялся с пола и поспешил к стенду, посмотреть, что происходит с Таагом-18.

Голем, похоже, ещё не закончил сканирование – энерговоды всё сияли от идущей сквозь них элир, а ровное свечение корпуса прерывалось эпизодически пробегающей бирюзовой волной.

Стоять было невмоготу, он просто сел на пол и, не в силах ни о чём думать, просто смотрел на Таага-18. Он понимал, что следует восполнить потраченные питательные вещества и жидкость, но не отпускало иррациональное чувство, что стоит уйти, как всё испортится, пойдёт не так, возникнет фатальная ошибка. Поэтому Нриз ждал.

Через 12 минут и 82 секунды процесс закончился. Не было никаких сигналов и предупреждений, не было плавного затухания свечения или загорающихся служебных огоньков. Вот по корпусу Таага проходит ещё одна бирюзовая волна, а вот от лап отпадают энерговоды, а голем спрыгивает с постамента. Вместо обычного лёгкого и изящного приземления, Тааг рухнул вниз, словно мешок песка.

Нриз собирался броситься ему навстречу, но не смог собраться с силами.

Тааг-18 прошёлся по мастерской странной виляющей походкой. Если бы речь шла о человеке, Нриз посчитал бы, что тот пьян. Тааг развернулся и подошёл к Нризу, уставившись на него светящимися зелёными глазами с чёрными точками в глубине.

Вновь в голову полезли неуместные мысли: «Как Тааг видит меня теперь? Узнаёт ли он меня? Видит ли вообще хоть что-то?»

Сенсорные модули, которые теперь стояли в Тааге-18, были взяты от инженерного голема Оолин, да и управляющие структуры для них разрабатывались Хозяином, Нризу пришлось лишь провести адаптацию и сопряжение с основной операционной матрицей. Поэтому он знал, что всё работает как надо, но перестать беспокоиться не мог.

Нриз вновь прочистил горло и прохрипел голему:

- Пройдись и попытайся привыкнуть к новым частям.

Тааг-18 развернулся к нему задом и направился прочь, всё так же виляя и припадая то на одну, то на другую сторону. Он прошёлся в один угол лаборатории, в другой, сделал несколько кругов вокруг фабрикаторов и даже попытался пройтись по стене, откуда тут же рухнул на пол.

В данный момент Нриз не мог производить вычисления и оценивать движения во всей полноте математических формул, но даже так он видел, что Тааг-18 приноравливается быстро, прямо на глазах.

- Тааг, проверь всё оборудование и постарайся с ним освоиться тоже, - сказал Нриз, протянул руку, вызвал экран, вывел на него список модификаций и развернул к голему. – Можешь начать по порядку.

Он несколько раз впадал в беспамятство, забывался беспокойным сном и пробуждался. В моменты проблесков сознания, когда сонливость или болезненная одурь отступали, он видел, как Тааг то носится по мастерской, то ходит по стенам, то свисает на почти невидимой нити с потолка, то что-то делает с фабрикатором, то…

Окончательно очнувшись, Нриз увидел странную скульптуру, которую можно было бы посчитать работой одного из земных абстракционистов. Бруски из разных материалов - камня, металлов, древесины, чего-то, похожего на разноцветную кость и полимерные составы – бесшовно соединялись вместе, образуя гигантский шар, у основания деформированный и примятый, словно слепленный нетерпеливым ребёнком. Шар постепенно расправлялся, чтобы ближе к вершине принять идеальную форму.

Ульрих Зиберт неоднократно проектировал геодезические купола – простые и надёжные конструкции, состоящие из одинаковых треугольных секций, так что увиденное опознал сразу.

Из-за фабрикатора показался Тааг-18, у которого из-под кожуха выдвинулись два захвата с зажатыми в них продолговатыми Т-образными швеллерами. Голем пробежался к стене, без видимых усилий на неё забрался и подбежал по потолку к геометрическому центру сферы. Из задней части Таага выскользнуло почти невидимое волокно, неярко свернувшее в ровном рассеянном свете мастерской и, игнорируя закон притяжения, поднялось к потолку. Коснувшись поверхности, пятно расползлось небольшой кляксой. Голем отпустил сначала четыре передние лапы, оставшись висеть на задних, а потом и вовсе опустился на паутине вниз, туда, где у купола не хватало нескольких сегментов. Спинные щупальца приставили швеллеры к отсутствующим местам конструкции, на голове голема шевельнулись головные, протянувшиеся к местам касания материалов. Сначала их навершия загорелись синим и чиркнули по концам одного из швеллеров. Вниз полетели небольшие треугольные обрезки, на местах среза сияющие, словно полированное зеркало. Щупальца прошлись прошлись по местам стыков, засияв белым. Тонкая едва заметная щель пропала, о том, что в этом месте что-то не так, можно было понять лишь по разному цвету материалов. Тааг-18 быстро закончил со вторым швеллером и, поднявшись на паутине к потолку, вновь пробежался, спустился по стене и направился к фабрикатору.

Нриз увидел всё, что ему нужно, поэтому сказал:

- Тааг, ты молодец и хорошо поработал. Заканчивай, мы идём домой.

Прозвучала тихая трель, голем подбежал к сфере и начал удивительно быстро её демонтировать. Мелькали щупальца, сверкали декомпозиционные вспышки, жвалы хватали отрезанные фрагменты и укладывали на пол. Пока Нриз поднимался на ноги, добирался до стены и по ней двигался к двери, Тааг-18 не только справился с демонтажом, но и успел перетащить все обрезки к утилизатору.

Нриз вышел в коридор и, краем зрения увидав Таага-18, который двигался, легко и ловко перебирая лапами, довольно улыбнулся. У него получился первый серьёзный проект. Который, наконец-то можно показать Хозяину. Проект, после реализации которого Нриз наконец-то станет по-настоящему полезным.

***

Следующие несколько дней, пока не было Хозяина, Нриз ел, спал и работал. Он переделал схемы модификации трёх старших серий големов. Требовались не только переделка с оптимизацией, не только проверка на ошибки и возможность сбоев, требовалось продумать и технологический процесс.

Оглядываясь назад, Нриз осознал, что сильно перестарался. Новые возможности Таага-18 оказались избыточными, для запланированных работ хватило бы и малой части переделок. Имелась вероятность, что вместо похвалы Хозяин, наоборот, его отчитает – трудно оправдать такой расход ценных частей и артефактов.

Впрочем, у Нриза оставались аргументы – теперь Тааг-18 стал серьёзным инженерным големом, сильно превосходящим даже возможности серии Оолин. И даже если он чего-то пока не умеет, то блок коррекции и обучения со временем этот недостаток устранит. Голем, разумеется, не может принимать решений и выполнять задачи, требующие творческого подхода и, увы, никогда не сможет. Но всё, что связано с маго-технической областью, для него не представляет ни малейших проблем.

Нриз несколько раз гонял Таага-18 в мастерскую, загонял на отладочный стенд и подвергал сканированию. Он с огромным удовлетворением отмечал, как операционная матрица, в которую так варварски были внедрены инородные магические структуры, изменяется и перестраивается. Если на второй день чуждые блоки Нриз замечал даже беглым взглядом, то на шестой матрица уже выглядела цельной и гармоничной структурой, а сами блоки получалось определять только с помощью тщательного анализа.

А на восьмой день появился Хозяин. Нриз, получив на визор уведомление от Цитадели, сразу же сорвался с места и помчался в зал телепортации. Там уже никого не было, в личные покои Хозяина доступа Нриз не имел, да и если бы имел, войти бы туда не осмелился. Поэтому он отправился на любимую террасу Хозяина, где тот частенько любил пребывать в раздумьях.

Хозяин, как обычно, стоял, заложив руки за спину, перед огромным окном - смотрел на завихрения облаков и грозовые разряды за границами Цитадели. Нриз не решился его окликнуть – боялся сбить с важной мысли или вообще прервать процесс раздумий. Это оказалось привычной ошибкой.

- Вижу, голема ты переделал, - сказал Хозяин, не оборачиваясь.

- Да, теперь он может выполнить все…

- Не может. Он будет уничтожен.

- Хозяин?

- Что бы ты там ни сделал, в результате Цитадель перестала опознавать его как серию Тааг, а значит для неё он - неизвестный голем, вторгнувшийся в её пространство.

- Но Хозяин! Тревоги не прозвучало! За восемь дней ничего не случилось! Если бы что-то оказалось не так…

- Если бы я не отдал Цитадели распоряжение отмечать всё, что находится в радиусе двадцати ярдов от тебя маркером временного доступа, тебя ожидал бы большой сюрприз.

Нриз похолодел. Он так увлёкся улучшением Таага-18, что даже не задумался о том, что произойдёт после. Оглядываясь назад, становилось понятно, что для Цитадели голем, в чью матрицу внесено столько изменений, являлся бы явным чужаком. Либо, что более вероятно, чужаком, неумело маскирующимся под серию Тааг, который, пусть и имел действительную печать доступа, но она не соответствовала ни магическим сигнатурам, ни визуальной идентификации. Да, в лабораториях и мастерских Таагу ничего не грозило – оборонительные структуры намеренно игнорировали эти помещения, дабы ненароком не уничтожить какой-то из экспериментов Хозяина. И если бы Хозяин не предусмотрел всё заранее, если бы Тааг-18 отбежал дальше сорока метров, не помогли бы никакие резервные системы!

- Но Хозяин! Что я мог сделать? – воскликнул Нриз.

Хозяин неторопливо повернулся. Нриз увидел, что на его лице играла лёгкая улыбка – что свидетельствовало о крайне благодушном настроении. Куда бы он не отлучался, это путешествие оказалось удачным, в такие моменты Хозяин не скупился на объяснения. Так и оказалось:

- Например, подумать и запросить у Цитадели обновление маркера. Или повесить маркер экспериментального образца. Ты бы получил отказ, доступа у тебя нет, но попытаться стоило. Ну а раз думать для тебя слишком сложно – мог хотя бы оставить голема в мастерской. Ну да ладно. Я так понял, твой маленький личный проект увенчался успехом, и ты можешь приступить к модификации основных серий?

- Да, конечно!

- Покажи.

- Да, Хозяин! Я добавил Таагу-18…

- Меня не интересует, что ты сделал со своей игрушкой. Меня интересует только выполнение задания. Какими средствами ты этого достигнешь – уже твоя забота.

Нриз взмахнул руками, сплёл потоки элир, запрашивая у ядра Цитадели необходимые данные. Перед Хозяином возникли три окна с проектами Кирутал, Ирвиз и Оолин. Тот протянул руку, распахнул одно из окон и начал рассматривать структурную схему.

- Хозяин, возникла небольшая проблема! – решившись, выпалил Нриз.

Хозяин оторвал взгляд от чертежей и смерил его недовольным взглядом. Нриз сжался.

- Мне очень не нравится, когда слово «проблема» стоит рядом с «выполнить моё задание». Итак, где именно ты опять проявил некомпетентность?

- Тааг-18. Модификации, которые я произвёл слишком…

- Я уже сказал, что меня не интересует твоя игрушка.

- Но поставил в него слишком дорогие…

Хозяин поднял руку и Нриз тут же замолк.

- Повторю в последний раз. Меня не интересует, что ты засунул в свою игрушку. Материалы и артефакты, которые мне важны, ты бы не получил и так. Остальное меня волнует мало. Или твой голем стал дороже Кирутала?

- Нет, Хозяин! Но если взять оборудование Оолин, тогда Тааг-18…

- Вот и хорошо. Он сможет справиться с задачей?

- Да, но его возможности теперь избыточ…

- Избыточно всё, что ты сказал после «да». Поэтому просто заткнись.

Нриз тут же замолчал. Затаив дыхание, он наблюдал, как Хозяин рассматривает схемы, увеличивает отдельные фрагменты, хмыкает и даже задумчиво прикрывает глаза. Наконец, закончив, он одарил Нриза удивлённым взглядом.

- А знаешь, неплохо. Более того, я бы сказал, что хорошо. Каких-то серьёзных недостатков у твоей работы я не вижу. Кроме, разумеется, одного-единственного. Назови этот недостаток.

Нриз, чьё ликование сменилось леденящим страхом, думал недолго. Сложно ошибиться, если получил урок считанные минуты назад.

- Идентификация? Цитадель отметит изменённого голема враждебным?

- Именно так. Несмотря на то, что твоя надстройка очень проста, она затрагивает центральный кристалл и операционную матрицу. Поэтому, стоит такому голему активироваться, как он тут же окажется помечен, как красный-один. Ты знаешь, что означает этот код.

Разумеется, Нриз знал. Красный-один означал проникновение в Цитадель, а значит…

- Это значит, что на нейтрализацию и уничтожение будут брошены все силы. Как ты планировал производить модификацию? Полагаю, не в мастерской. В ангаре?

Нриз кивнул. Воображение живо нарисовало картину, в которой Тааг-18, заканчивая модификацию голема Ирвиз, отдаёт команду на активацию для создания матрицы первичного резервирования, после чего оставшиеся сто сорок три Ирвиза оживают и обрушивают на «нарушителя» всю огневую мощь. Он невольно поёжился.

- Вижу, ты всё понял и сам. Ну, ну, не стоит пускать сопли. Ситуацию исправить довольно легко. Тааг-18, принимай малую печать.

Хозяин вытянул ладонь, над которой сконцентрировалась яркая голубая искра и медленно полетела в сторону Таага. Одна из передних лап голема вытянулась навстречу, расплелась на конце, превратившись в пучок одиночных волокон, и втянула искру в себя.

- Перед началом работ обозначай големов печатью «ремонт», а после – печатью «обновление». Свободны.

- Хозяин! Хозяин, но что насчёт проектов? – воскликнул Нриз.

- Ты так и не понял? Вполне неплохо. Гораздо лучше, чем я ожидал. А теперь проваливай, тебе есть чем заняться.

Нриз немедленно развернулся и припустил прочь. Его лицо расплылось в улыбке бесконечного счастья.

***

Несмотря на то, что объём работы предстоял колоссальный, всё сводилось лишь к трём базовым модификациям – по одной на каждый тип големов. Самым энергоёмким и сложным процессом являлось создание первичной матрицы резервирования. Но ввиду типовой конструкции големов, делать это требовалось один раз, а потом просто сделать копии.

Какой бы заманчивой ни была идея обойтись без ремонтного стенда, её пришлось откинуть. Поэтому следующую неделю Нриз провёл, занимаясь разработкой и конструированием. В воплощение финальной конструкции в жизнь незаменимый вклад внёс Тааг-18.

Самым сложным в сканировании големом вышел отнюдь не Кирутал, несмотря на свои гигантские размеры. И не Ирвиз, чья структура пусть и оказалась сложной, но не запредельно. Да и основной проблемой в сканировании Оолин стало не количество встроенного оборудования (для эффекторов сканера это не имело особого значения), а предельно неудобные пропорции длинного сегментированного тела. В связи с тем, что сканирование производилось в состоянии покоя, ни о каком «свернуться в клубок» не шло и речи.

Нризу пришлось демонтировать два лабораторных сканера и заказывать со складов ещё два комплекта дополнительных кристаллов, чтобы конечный результат отвечал требуемой цели. В итоге вышел очень странный и очень длинный стенд в виде ажурной узкой трубы, украшенной по всей длине ярко-зелёными камнями эффекторов.

Задача оказалась абсурдно усложнённой, особенно если принять во внимание факт, что и на Кирутал, и на Ирвиз потребовалось по одному сканеру, пусть и подогнанному под требуемые габариты.

К концу монтажных работ и сопряжения сканеров и эффекторов в единую структуру, Нриз неоднократно проклял своё изначальное решение связаться с созданием стенда. Но единственной альтернативой являлось извлечение записанного кристалла из уже модифицированного и просканировавшего себя голема. И тут пришлось бы преодолеть не меньше сложностей – резервная система проектировалась именно для того, чтобы максимально затруднить доступ к кристаллу. Ведь если куда-то может дотянуться инженерный голем, сможет дотянуться и вражеская атака, и подобные уязвимости следовало свести к минимуму.

Наконец, к концу недели, как раз на десятидень, Нриз и Тааг-18 с работой справились. И это сулило только одно – ещё больший объём работы.

- Тааг, вызывай эталонных големов, - приказал Нриз.

Тааг-18 воспользовался малой печатью, которую выдал Хозяин, и которой Нриз сразу же после того памятного разговора навесил на самого голема постоянный маркер «свой». Даже сквозь улучшенный визор Нриз едва смог заметить, как сквозь одну из передних лапок в пол ушла тонкая нить элир - пакет запроса.

Ждать пришлось недолго. Огромные ворота большой мастерской, в которой Нриз производил подготовительные работы, распахнулись, и в них, тяжело шагая, протопал голем Кирутал. За ним неторопливо зашёл Ирвиз, из-за спины которого скользнула змея Оолин. Нриз отдал распоряжения и големы двинулись каждый к своему стенду.

Оолин прополз в трубу, которую из-за ненужной сложности Нриз обозвал «ди Вурст», Кирутал встал на платформу, напоминающую сваренный из швеллеров навес для автомобиля, а Ирвиз зашёл в вертикально стоящий «гроб» слегка модифицированного стандартного сканера.

Нриз вызвал управляющие окна и трижды отдал команду начала сканирования.

Раздался едва слышный гул, вспыхнули ярким бело-зелёным светом кристаллы эффекторов, и по големам прошлась видимая только в магическом диапазоне волна. На экранах появились предварительные внутренние структуры.

В отличие от Таага-18, этим големам требовались лишь минимальные доработки. Не было ни нового, ни усовершенствованного оборудования, дополнительных манипуляторов, инструментов или сенсоров. Материальная часть оставалась той же самой, за исключением незначительной детали – кристалла резервирования. Ну а различия в магической части носили локальный характер. Поэтому Нризу требовался чистый эталонный образ немодифицированного голема. От каждого экземпляра серии нужно было сохранить лишь те части управляющей матрицы, что отвечали за самоидентификацию и накопленные данные. Вряд ли Хозяину понравилась бы идея получить абсолютно идентичных големов, не имеющих представления о своём месте в боевом расписании, да ещё и откликающихся на одинаковый позывной, что исключало возможность Цитадели стратегически распоряжаться имеющимися силами.

Нриз поднял руку. Пальцы его перчатки сплели потоки элир, передавая длинную череду заранее подготовленных команд. Он с удовлетворением кивнул, заметив, как части структурных схем големов окрашиваются в жёлтый цвет, а рядом с ними появляется глифы «магия» и «исключение». Он ещё раз проверил и перепроверил свою работу. Но и на первый, и на второй, и на третий взгляд всё оказалось правильно. Теперь часть, общая для големов одной серии запишется в кристалл, а индивидуальные отличия будут считаны с каждого голема во время инициации. Копирование дополнительных магических потоков вещь простая, а значит, энергетические затраты почти не увеличатся.

Нриз повёл пальцами отдавая приказ на окончательное сканирование.

Кристаллы засветились ещё сильнее, волны элир, пробегающие по големам, стали гораздо более частыми. Затем они сменились белыми плоскостями, медленно идущими сверху вниз (в случае с Оолин плоскость шла поперёк корпуса – от головы до хвоста). Плоскости просветили големов несколько раз, после чего погасли. Сияние кристаллов померкло и сканеры вернулись в дежурный режим.

Нриз сверился с окнами, вновь проверяя работу. Как и ожидалось от оборудования Хозяина, стационарные сканеры справились безупречно, затратив в десятки, а то и сотни раз меньше элир, чем ушло на построения первичной резервной структуры Таага-18, и несоизмеримо меньше времени.

Он отдал следующий приказ, и фабрикаторы, стоящие в дальнем краю мастерской, ожили, начав изготовление всей партии кристаллов. Как только готовый кристалл покидал поле фабрикатора, его подхватывали потоки магии и укладывали на специализированный верстак, где на него опускался энерговод и, расплетаясь на множество одиночных волокон, начинал внедрение готовой матрицы.

Нриз улыбнулся иронии ситуации. Именно такие энерговоды он использовалпри модификации Таага-18 в качестве конечностей. И если бы кто-то увидел, для чего используется столь универсальный и дорогостоящий прибор…

Нриз одёрнул себя и прервал ненужные мысли. Хозяин дал разрешение – это единственное, что имеет значение. К тому же, в Цитадели Ашрад не бывало случайных гостей.

Энерговод закончил внедрение матрицы, подхватил кристалл и уложил в специальный ящик. На освободившееся место скользнул следующий кристалл. Два соседних фабрикатора делали то же самое с противоестественной синхронностью.

- Тааг, это надолго! – заключил Нриз. – К тому же, мы тут пока не нужны.

Словно услышав слова Нриза, големы Кирутал, Ирвиз и Оолин сдвинулись с места и направились к воротам мастерской. Нриз с Таагом-18 направились следом. Подготовительные работы были завершены, оставался последний, финальный этап.

***

Нриз очень часто задавался вопросом, почему ни одно из дел, за которые он брался, не увенчивалось полным успехом? Почему всегда, в любом деле, оказывался какой-то фактор, который он не учёл, какой-то нюанс, который он упустил?

Мог ли быть прав Хозяин, когда говорил, что именно из-за переделки мозга Нриза тот стал слишком прямолинеен и узколоб? Мог ли Хозяин ошибаться, когда изменял Нриза, превращая в своего раба? Мог ли он ошибаться, когда решил, что совершил ошибку? Хозяин ошибаться не мог, а значит… Логическое противоречие сводило с ума, так что Нриз как можно быстрее отбросил глупую мысль, не дожидаясь, пока этот парадокс закоротит мозг, и он снова опозорится перед Хозяином.

Хозяин ошибаться не мог! Обычное стечение обстоятельств, игра случая, вследствие чего ему и достался такой жалкий, никчемный и бесполезный отброс, как Нриз. И даже из такого бесполезного мусора Хозяин сумел сделать нечто полезное!

Нриз скосил взгляд на Таага-18, чьи спинные щупальца без малейших усилий удерживали большой ящик резервных кристаллов. Чувство гордости и довольства собой напрочь смыло мрачные мысли. Нриз улучшил Таага-18, и этот проект вышел безупречным! И теперь его ждёт завершение ещё одного безупречного проекта! И на этот раз опозориться перед Хозяином ему ни за что нельзя!

- Ну что, мы почти пришли. Ты мне многое рассказывал, надеюсь, теперь сможешь подкрепить свои слова делом, - сказал Хозяин.

Он двигался легко, энергичной пружинистой походкой, а ироничная улыбка на лице выражала одновременно и любопытство, и сомнение. Нризу приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не отставать – тучное тело покрылось потом, а тяжёлое дыхание вырывалось из лёгких с громким свистом.

- Да, Хозяин! Я не подведу, вот увидите! – пропыхтел Нриз.

- Посмотрим, - скептически хмыкнул маг.

Нриз подошёл к широким воротам и протянул руку к пластине замка. Раздался тихий шелест, створки разошлись в стороны, открывая просторный ангар, в котором на равных расстояниях друг от друга стояли големы Ирвиз.

Нриз, Хозяин и Тааг-18 зашли вовнутрь. Вспыхнул мягкий ровный свет, не имеющий чёткого источника, Тааг-18 поставил ящик с кристаллами на пол, Ирвизы синхронно повернули головы, уставившись алыми кристаллами глаз на посетителей, а ворота сзади закрылись с тем же негромким шелестом. В отличие от первого визита в ангар, теперь Нриз прекрасно знал, что представляют собою эти големы. Вопреки этому знанию, ну а может и благодаря ему, ужас, который он испытал в этот момент, стал только сильнее. Каждый Ирвиз представлял собой мощную военную единицу, способную нести разрушения и смерть. Ну а теперь, когда Нриз имел полное представление о внутреннем строении и знал, что может натворить даже один из них, соседство со ста сорока четырьмя големами, стоящими совершенно недесятичным квадратом по двенадцать, заставляло душу уходить в пятки.

- Ты меня позвал полюбоваться моими же големами? – едко спросил Хозяин. – Не стоило утруждаться, я и так знаю, что они хороши.

Нриз очнулся от ступора.

- Нет, Хозяин! Вернее, да, Хозяин, они очень хороши, но я собирался…

- Тогда перестань тратить моё время. Ты хотел что-то показать, тогда приступай!

Нриз нервно кивнул. Он сделал жест рукой, отдавая сигнал Таагу-18 к началу работ. Тот подхватил ящик с кристаллами, повернул направо и побежал к самому крайнему Ирвизу. Вновь поставив ящик на пол, Тааг схватил жвалами один кристалл и вскарабкался по корпусу Ирвиза на уровень его груди. В магическом диапазоне сверкнула искра малой печати, после чего глаза Ирвиза погасли, а четыре руки обмякли. Тааг прикоснулся головным щупальцем к броне Ирвиза и провёл ровный круг. Спинное щупальце дотронулось до груди и потянуло, вытягивая скошенный на конус фрагмент корпуса. Жвалы Таага вытянулись, вкладывая кристалл в образовавшееся отверстие.

Нриз затаил дыхание и сжал кулаки. Сейчас решался самый главный вопрос – получится ли у Таага или нет? Получится ли у него самого?

Что-то пошло не так. Тааг несколько раз ткнулся головой внутрь, вынул кристалл, пробежался по телу Ирвиза вверх и вниз, огибая образовавшееся отверстие, несколько раз примеряясь и отступая. Наконец, что-то решив, Тааг положил вырезанный фрагмент корпуса на пол и вонзил оба спинных манипулятора в нутро Ирвиза. Раздвинув содержимое, Тааг сунул кристалл внутрь. Зашевелились головные щупальца и скользнули вслед за кристаллом. Сверкнули вспышки декомпозиционного резака.

Нриз не имел понятия, что именно там можно резать, но надеялся, что ничего жизненно важного.

Из-под нижней челюсти Таага выскользнули два тонких жгутика и вошли в отверстие. Поначалу они двигались медленно и осторожно, но постепенно ускорили движения. Вновь засверкали вспышки, на этот раз видимые только магически. Спинной манипулятор вышел из отверстия, за ним последовал второй. Один из них подхватил с пола вырезанный фрагмент, а на кончике второго разгорелась искра концентрированной элир. Тааг вытянул голову, в отверстие вонзился манипулятор с элир и тут же убрался. Второй манипулятор немедленно закрыл отверстие вырезанным фрагментом. Головные щупальца ткнулись в края разреза, прихватывая обрезок сваркой, после чего Тааг спустился на пол.

Он повернулся к модифицированному голему, сделал пару раскачивающихся движений, словно присматриваясь к своей работе. Наконец, поднял переднюю лапу и дотронулся до корпуса Ирвиза. Вновь мелькнула искра малой печати и вошла в исполинское тело.

Ирвиз встрепенулся и поднял голову. Его тело выпрямилось, четыре руки по очереди сжали и разжали кулаки. Прошло несколько секунд и тело голема охватило неяркое магическое сияние. Невидимый шов на груди засветился голубым светом и пропал – система самовосстановления сделала своё дело, ликвидировав изъян конструкции.

Тааг-18 подхватил ящик с кристаллами и направился к следующему голему.

- Погоди! – сказал Хозяин и голем замер.

Хозяин вытянул руку - один кристалл из контейнера взлетел в воздух и плавно скользнул ему в ладонь. В воздухе возникло несколько экранов со шкалами и диагностическими надписями, а сам кристалл засветился, выпуская из себя огромную разворачивающуюся в воздухе схему.

Маг несколько минут занимался внимательным изучением, пару раз хмыкнул, причём, явно одобрительно, и даже кивнул головой. Наконец, он резко свернул схему, погасил экраны и направил кристалл обратно в контейнер.

Нриз выжидательно посмотрел на Хозяина, сдерживая дыхание и ожидая вердикта.

- Хорошо, - после длинной паузы сказал маг. – Очень хорошо. То, как ты решил проблему ненужных затрат элир – так и вовсе замечательно. На этот раз ты предусмотрел почти всё.

- Почти? – невольно воскликнул Нриз.

- Да, почти. И если бы не это «почти», я мог бы назвать это хорошей работой. Ну а пока что я снова утвердился во мнении, что тебе не стоит доверять что-то ответственное.

- Но Хозяин, что я сделал не так? – едва не плача простонал Нриз.

- Когда закончишь, я тебе скажу. Ну а пока продолжай – твоя ошибка скорее смешна, чем серьёзна. И если я укажу сейчас – будет упущен воспитательный момент.

Хозяин развернулся и вышел из ангара. За его спиной, тихо зашелестев, закрылись ворота.

Нриз подбежал к ящику и достал один из кристаллов. Он вертел его в руках, пытаясь понять, что же именно сделал не так, шаг за шагом вспоминая не только схему улучшения, но и переданный Таагу-18 пошаговый план модификации. Всё было на месте. Может что-то не так сделал Тааг?

Он подошёл поближе и начал внимательно наблюдать за работой голема, пытаясь найти в ней ошибку. Перед перспективой провала такого важного задания отступили былые страхи, стройные ряды Ирвизов превратились из предвестников уничтожения и демонов разрушения в угрозу совершенно другого плана. Причём, гораздо, гораздо более серьёзную. Угрозу подвести Хозяина.

Тем временем Тааг уже закончил модифицировать второго голема и приступил к третьему. Нриз отметил, что структура самообучения работает прекрасно. Движения Таага стали более точными и быстрыми, а количество ненужных операций не просто уменьшилось, а сошло на нет. Четвёртого голема Тааг обработал безупречно, не сделав ни единой ошибки.

Нриз вышел из транса, в который вошёл для анализа работы своего подопечного. Раз ошибок в ней не было, значит проблема лежала в кристалле восстановления. И Хозяин, рассматривая и анализируя кристалл, очень недвусмысленно на это намекнул.

Нриз покрепче сжал кристалл и побежал в лабораторию. Анализировать содержимое кристалла, как это делал Хозяин, он не мог – и дело было даже не в уровне доступа и не в подчинении Цитадели. Хозяин был… Хозяином. Всемогущим магом, всезнающим и умеющим. Ну а Нризу оставалось лишь использовать различные подпорки, чтобы компенсировать собственную неспособность.

Он пробежал по коридорам и вбежал в лабораторию, практически швыряя кристалл на поверхность отладочного верстака. Отдав необходимые инструкции, вызвал экраны, на которых должны выводиться схемы содержимого кристалла. Щуп энерговода послушно следовал командам, считывая и отправляя на вывод требуемые структурные фрагменты. Нриз вглядывался в схемы до рези в глазах, проверяя и перепроверяя, выискивая недостатки и не находя ни единого.

Наконец, когда уже он полностью отчаялся, дверь лаборатории открылась и вошёл Тааг-18 с порядком опустевшим ящиком. Нриз знал, что это значит. Он потерял счёт времени - Тааг закончил текущий этап работы и ждал разрешения приступить к следующему.

Медлить не стоило, так что он вернулся в ангар и послал через Цитадель сообщение Хозяину.

Прошло несколько минут и тот зашёл внутрь, насмешливо взглянув на ряды Ирвизов.

- Хозяин, я закончил с этой партией! – заявил Нриз, и, стушевавшись под пристальным взглядом, поправился: - То есть Тааг-18 закончил!

- Отлично! Ну раз так, можешь продолжать. Пока не закончишь, меня больше не зови.

Нриз не поверил своим ушам. Хозяин был доволен его работой! Он её одобрил! Отгоняя накатывающую эйфорию, Нриз спросил:

- Хозяин! Но в чём же заключалась моя ошибка?

Маг фыркнул.

- Ты так до сих пор и не понял?

Нриз отрицательно мотнул головой.

Хозяин рассмеялся:

- Ну раз уж ты так просишь. Големы Ирвиз, всем повернуться спиной!

Не успело отгреметь эхо слов приказа, все големы с поразительной точностью и синхронностью сделали полный разворот.

Нриз в ужасе уставился на сто сорок четыре блестящих спины. На каждой из которых полированную поверхность украшали числа порядкового номера. И все эти числа являлись единицей.

Глава 3. Работа над ошибками

Нриз с предельной аккуратностью установил очередной кристалл в предназначенное для него гнездо, затем, затаив дыхание, пустил импульс элир в контур сопряжения. Кристалл мягко вспыхнул и тут же погас. Нриз взял из ящика ещё один и направился к следующему узлу огромной, сложной трёхмерной (а местами и четырёхмерной) ритуальной схемы. Легко удерживая ящик спинными манипуляторами, следом семенил Тааг-18. Кратковременно прикрыв глаза, Нриз сверился с памятью – пусть он всё помнил идеально и так, но никакие предосторожности в столь деликатном деле не являлись излишними. Он поставил на место и активировал следующий кристалл, после чего двинулся дальше.

Несмотря на запредельную ответственность, несмотря на важность доверенной задачи, Нриз понимал, что является всего лишь инструментом для воплощения в реальность планов Хозяина. Что с его работой запросто справились бы и големы, которые сделали бы то же самое, причём, ничуть не хуже, но гораздо быстрее и с меньшей вероятностью ошибки. Нриз не понимал, почему подготовку к столь важному ритуалу Хозяин доверил именно ему. О нет, у него было предположение и даже не одно, но он боялся задавать вопросы именно потому, что прекрасно представлял, каким будет ответ.

Ответ, который он давным-давно нашёл и сам. Нриз не нужен. Несмотря на все годы подготовки, несмотря на тысячи прочитанных книг, несмотря на пролитую кровь и поглощённую едут, Нриз так и не смог доказать свою полезность. Единственную задачу, в которой было место смекалке и творчеству, Нриз почти что запорол. Нет, эти злополучные цифры он давно вернул, на перенастройку системы восстановления ему не понадобилось даже особо много времени, но сам факт ошибки никуда не делся. Полностью успешным проектом оставался Тааг-18, но именно его модификация Хозяина никогда и не интересовала.

Видимо, Хозяин до сих пор не отказался от своих попыток пристроить бесполезный инструмент хоть куда-нибудь, поэтому теперь Нриз выполнял работу големов.

- Хозяин, линия сафир-сафир-мурташ-шесть закончена! – объявил он, поставив ещё один кристалл.

- Ты всё проверил? – последовал вопрос.

- Да, проверил и перепроверил. Структуры элир в пределах нормы, но для полной проверки нужен интенсивный тест.

- Понятно. Сейчас закончу, проведёшь.

Нриз украдкой бросил на Хозяина полный обожания взгляд. Маг стоял посреди сферического зала на узком помосте. Его глаза были закрыты, а руки с растопыренными пальцами вытянуты вперёд. Из рук, лба и живота вырывались потоки элир, которые сплетались в невероятно сложную схему и расходились по четырём десяткам потоков, впитывались в затейливую конструкцию из драгоценных камней и металлов.

- Ну как, нравлюсь? – спросил Хозяин, не открывая глаз.

- Очень! – незамедлительно ответил Нриз.

- Идиот! – фыркнул маг. – Вместо того, чтобы таращиться, иди работать!

Нриз спохватился, схватил следующий кристалл и в сопровождении Таага-18 направился к следующему сегменту ритуальной фигуры.

Несмотря на все сомнения и неуверенность Нриза, работа, доверенная Хозяином, являлась очень важной. Хозяин всё-таки смог собрать необходимое количество фел, оставалось лишь дело за относительно малым – сделать ещё одну попытку призыва. А для этого требовался запредельно сложный ритуал, подготовкой к которому Нриз и занимался.

Нриз испытывал двоякие чувства. С одной стороны, он был счастлив. Поиск Хозяина завершился, необходимое количество фел собрано, ошибки обнаружены и исправлены. Желать чего-либо, кроме полного безоговорочного успеха своему повелителю Нриз просто не мог. Но при этом в глубинах души скопился странный горький осадок. Бог, которому предстояло прибыть, будет тем, кем не смог стать Нриз. Его примут не из жалости, не из сожаления по затраченным усилиями и ресурсам. В нём Хозяин будет нуждаться, нуждаться по-настоящему.

Мотнув головой и отбросив мрачные мысли, Нриз сказал:

- Пойдём, Тааг!

Он подошёл к ещё одной схеме, сделанной из тонких, почти невидимых волосков чёрного золота и кровавой меди, принял из щупальца голема ещё один кристалл и водрузил его в подготовленное гнездо. Тонкий поток элир, почти незаметная вспышка активации - и кристалл ожил, пульсируя в такт магии Хозяина.

Нриз закрыл глаза, сверяясь с планом работ. Количество информации для проведения такого сложного ритуала поражало воображение, он всерьёз опасался, что не выдержит голова. И это при том, что доступные ему сведения исключали самое главное – способ взаимодействия элир и фел, главную разработку и величайший секрет Хозяина.

Он подошёл к витой колонне с тонким едва заметным узором гравировки. Пальцы пробежались по шершавой поверхности, посылая модулированные импульсы элир. Если бы Нриз был настоящим магом, то смог бы не только видеть потоки (с этим неплохо справлялся визор), но и чувствовать отклик, своеобразное эхо, что очень сильно облегчило бы эту задачу.

Поэтому ему пришлось немало потрудиться, создавая сложную структуру, отображающую результаты замеров в цифровой и цветовой кодировке. Его действия напоминали работу какого-то хакера из фантастического фильма, вскрывающего самые защищённые компьютеры Пентагона. Правда задача, стоящая перед Нризом была намного более ответственной и, в отличие от хакеров, прав на ошибку он не имел.

Несмотря на всю важность работы, несмотря на кропотливость, ничего особо сложного в проверке не было, поэтому, пока руки действовали по заранее составленной программе, а часть сознания сверяла результаты с эталонными, мысли Нриза дрейфовали в совершенно неожиданных направлениях.

Он знал, что колонна состоит из четырёх металлов – орихалка, адамантита, мифрила и пурпурной бронзы. В очередной раз привычно удивился, что знания языка, внедрённые в голову Хозяином, сопоставили местные наименования с названиями выдуманных металлов из земного фэнтези. Периодическая таблица элементов в мире Итшес существовала с очень давних времён, но, в отличие от земной, она имела больше сносок. Многие элементы имели свои атомарные вариации, отличавшиеся частицами элир, занимающие места привычных протонов и электронов, это меняло свойства материалов самым кардинальным образом. К примеру, мифрил был магической вариацией не какого-нибудь титана или алюминия, а являлся магически изменённым литием. Металл сохранял ту же лёгкость, но терял щелочные свойства, взамен приобретая потрясающую прочность и магическую проводимость. Орихалк и адамантит являлись магическими аналогами бериллия и магния.

Условия, в которых зарождались эти магические вариации, не были известны, добыча производилась в мизерных количествах, именно поэтому они и имели огромную ценность. Превратить простой металл в магический не представлялось возможности – задача лежала в области ядерного синтеза, до которого магическая наука ещё не дошла. Возможно, не дошла – индифферентное отношение Хозяин к редким материалам недвусмысленно намекало, что эту проблему он давно решил, но делиться с остальными не собирался.

Череда пустых размышлений была прервана, когда тестирование очередного контура показало неправильный результат. Цифры, отображаемые магической структурой, пылали тревожным фиолетовым цветом, сигнализируя об отклонении от нормы в целых три процента.

Нриз запустил повторный тест, на этот раз пытаясь локализовать дефект. Выяснилось, что тонкая орихалковая проволочка, проходящая через весь артефакт затейливым путём, оказалась с примесями. Проблему следовало устранить, не повредив сам артефакт. Нриз прогнал каскадный тест, локализовал место несоответствия, вызвал экран, куда и записал найденную ошибку. Результат он озвучил вслух.

- Хозяин, вспомогательный усилитель йииз наа пять. Контур чазаар восемь три шесть кгед, орихалк загрязнён вкраплением бериллия.

- Принял, продолжай, - ответил Хозяин.

Нриз кивнул и приступил к следующему контуру. Перед ним лежал огромный объём работы, и права на ошибку он не имел.

Ведь на кону стояло самое главное – успех начинаний Хозяина.

***

Больше всего на свете Нризу хотелось присутствовать на ритуале. Но он знал, что это невозможно. Нриз не обладал магией, а значит, если снять артефакты, был магически нейтральным. Но, несмотря на это, он оставался живым существом со своими целями и желаниями. Пусть они и совпадали с целями и желаниями Хозяина, но имелись и кое-какие свои эгоистичные мотивы. Нриз желал стать не просто полезным, но даже незаменимым, обладать магией, чтобы выполнять приказы своего повелителя в максимально полно и безупречно. Поэтому там, где царит фел, где сама реальность изгибается под силой мысли, любое постороннее присутствие исключалось.

Хозяин и так проявил необычайную доброту, позволив наблюдать за ритуалом через сенсоры Цитадели. Было ли это вознаграждением за многомесячную работу, либо же просто проявлением мимолётного каприза, Нриз не знал. Впрочем, не особо и стремился узнать, его душу грел сам факт подобного доверия.

Нризу хотелось припустить со всех ног, но он знал, что время есть, поэтому решил не нарушать торжественности момента и идти спокойным шагом. Он прошёл к двери, которая располагалась неподалёку от входа в Библиотеку, положил руку на пластину замка, послал идентификационный импульс элир. Дверь ушла в потолок, и он едва удержался, чтобы спешно не вбежать внутрь.

Сопровождаемый мерным цоканьем лап Таага-18, Нриз зашёл в большое круглое помещение с идеально белыми стенами, единственной выдающейся деталью в котором был невысокий постамент с прозрачным кристаллическим шаром. Нриз подошёл к шару и положил на него руки. Он послал импульс активации и вызвал каталог. Большая часть разделов и отдельных записей пестрела глифами запрета. Затаив дыхание, Нриз открыл раздел «наблюдение», и облегчённо вздохнул, увидав, что надпись «Главный ритуальный зал» горит успокаивающим голубым светом. Не колеблясь и не теряя времени, Нриз включил трансляцию.

Окружающая комната исчезла, сменившись реалистичной иллюзией ритуального зала. В самом центре на помосте стоял Хозяин, а вокруг суетилось целое полчище големов. По стенам и потолку (если у сферического помещения можно отличить одно от другого) скользили десятки змей – инженерных големов Оолин. Из-под металлических чешуек то и дело вылазили щупы сенсоров и манипуляторов, проводя замеры и проверки, ликвидируя в случае необходимости последние неисправности. По помостам носились целые полчища Тааг, устанавливая второстепенные и не требующие наладки артефакты. Нриз сместил угол зрения, переместив точку обзора за спину Хозяину. Затаив дыхание посмотрел, как тот отмечает в бесконечном списке магического экрана новые и новые исправленные огрехи. То, что изрядная часть этих неполадок была выявлена самим Нризом, делала его почти счастливым.

Он стоял так долго, не отрывая взгляда от существа, бывшего центром его мира, лишь краем сознания отмечая, как уменьшается и уменьшается список, как ритуальный зал пустеет – сделав свою работу уползают Оолин, сопровождаемые группами Таагов.

Вспыхнул внезапный приступ сожаления, новая волна понимания, что всю работу по проверке ритуала могли провести и големы, что Хозяину вовсе не требовалась его помощь, но Нриз тут же затолкал привычные мысли подальше в глубины сознания. Предаваться рефлексиям было бесперспективно и бессмысленно.

Тем временем Хозяин полностью покончил с подготовкой. Он дематериализовал экран с записями, подошёл к центру зала, где стояла белая витая колонная с вязью тонких узоров и воздел руки. Между его ладоней материализовался кристаллический шар, наполненный переливающейся золотой субстанцией.

Это была фел. Та самая сила богов, которую Хозяин собирал столько долгих лет, и каждая мельчайшая частичка которой стоила несоизмеримо больше, чем его, Нриза, жизнь.

Сфера плавно, даже нежно, опустилась на постамент, и Хозяин, напоследок легко коснувшись её поверхности, сделал пару шагов назад.

Нриз отодвинул точку обзора, сдвинул иллюзию так, чтобы она захватила полную панораму зала: сплетённые из непостижимых металлов артефакты, украшенные драгоценными камнями полупрозрачные узорчатые колонны с пробегающими по ним разноцветными огоньками, причудливые формы застывшего света, пульсирующие, словно сердце неизвестного существа, и, главное, постамент с причудливо клубящимся шаром фел. Хозяин вытянул руку. Сзади подбежал один из Таагов, вкладывая в ладонь короткий жезл управляющего артефакта.

Нриз знал, что Хозяину для ритуала не нужны никакие костыли, что он прекрасно справился бы и сам. Но также знал, что Хозяин не любит ненужных рисков, что делает всё наверняка, предпочитая надёжность и безотказность ненужному позёрству.

Хозяин воздел жезл. По каменным стенам зала побежали цепочки огоньков, складывающиеся в сложные узоры. Расставленные по залу и многочисленным мосткам колонны засияли слабым светом, затем разгорелись и начали источать ослепительное пульсирующее сияние. По поверхности сосуда с фел пробежали трещины, из него вырвались десятки золотых искр, хаотично заметавшихся по залу. Шар рассыпался прозрачным песком, а золотистое сияние хлынуло во все стороны.

Реальность исказилась. Она начала деформироваться, словно чистая прозрачная гладь пруда после брошенного в неё камня. Иллюзия проекции покрылась помехами – исказились цвета и пропорции, стали доноситься странные звуки – это при том, что функция звукопередачи Хозяином была отключена. Оттенки и цвета стали тошнотворно смешиваться и переливаться, словно в фильме, где режиссёр слишком увлёкся спецэффектами.

Хозяин открыл рот и сказал три коротких слова. И вместе с этими словами иллюзия запульсировала, пошла мелкой дрожью и рассыпалась искрами. А когда трансляция возобновилась, перед Хозяином зависли буквы на языке, который Нриз прекрасно знал. Три простых слова на Высшем Эсвеш переливались золотом и висели в воздухе без какой-либо опоры.

Призыв. Принуждение. Понимание.

В геометрическом центре зала пятном абсолютной темноты возникла небольшая точка. Из ниоткуда к ней начал стекаться чёрный туман, сквозь который били, вызывая новые помехи в трансляции, разряды алых молний. Помехи усиливались, пока не достигли того уровня, что изображение стало невозможно разобрать. Трансляция словно взорвалась, ослепив Нриза нестерпимым светом, но, когда он проморгался – уже снова стабилизировалась.

Нриз выпучил глаза и не смог сдержать выкрик удивления. Надпись «Призыв» пропала, а в центре зала теперь висела человеческая фигура.

«Гуманоидная», - поправил себя Нриз. Огромные туманные крылья за спиной ни за что бы не позволили спутать её с человеком.

Нриз приблизил изображение, жадно вглядываясь в пришельца. Пришлось подождать, пока не исчезнут клубы чёрного тумана, а когда это произошло, выяснилось, что пришелец оказался женщиной.

Качество проекции оказалось безупречным, позволяя рассмотреть её в самых мельчайших деталях. Смуглая кожа цвета кофе с молоком, идеальное лицо с тёмными пухлыми губами, высокими скулами и большими ярко-оранжевыми глазами. Длинные заострённые уши, бело-серебристая грива волос, высокий, около двух земных метров рост, длинные ноги, тонкая талия, пышная грудь и широкие бёдра. Идеально гладкая кожа без единого пятнышка, родинки или шрама. Белое платье, напоминающее греческую тунику, переливающееся и изменяющееся, словно сотканное из уплотнённого тумана. Женщина была столь прекрасной, что казалась богиней. И весьма вероятно, богиней и являлась.

Невидимая сила ухватила богиню за руки, ноги и крылья, и распяла, словно на невидимых цепях. Нриз ожидал увидеть на её лице недоумение, непонимание или ярость, но она просто окинула Хозяина усталым взглядом золотых глаз и неодобрительно качнула головой.

Хозяин что-то сказал - и вновь трансляция прервалась и пошла искажениями, а когда всё снова пришло в норму, слова, висящие перед ним, пропали, оставив после себя развеивающиеся усики золотистого дыма.

Хозяин снова заговорил. Нриз не только не слышал слов и, к полному своему изумлению, не смог ничего прочитать и по губам – причём, это был не неизвестный язык, движения губ непостижимым и противоестественным образом ускользали от восприятия.

Богиня прищурила глаза, приоткрыла рот и запела. Чем бы ни была эта песня, в ней содержалась не просто мелодия или слова. Трансляция выцвела, стала монохромной, по иллюзии побежали волны и цветные пятна.

Нриз напрягся, приготовившись бежать на помощь Хозяину, даже зная, что ничего не сможет сделать. Но, видимо, эта песня не была атакой. Хозяин остался стоять на месте, но теперь его лицо выражало чувство, которой Нриз не видел уже много лет. Искреннюю радость и довольство собой.

Хозяин поднял руку с жезлом. За спиной у богини из воздуха возникла большая плита тёмно-серого металла, пронизанная множеством ярко светящихся разноцветных линий. Она напоминала не магический артефакт, а земную электронную схему, если, конечно, нашёлся бы глупец, решивший освещать внутренности электронного устройства разноцветными лампочками. Невидимая сила отбросила богиню на плиту, из которой выскользнули толстые металлические кольца, охватившие её руки и ноги и притягивая к мерцающей поверхности. Хозяин задумчиво покачал головой и снова поднял жезл. Возникли новые оковы, притягивая богиню за талию и крылья.

Хозяин повернул голову. Нриз поёжился – несмотря на трансляцию, появилось полное ощущение, что тот смотрит прямо на него. Ощущение оказалось верным – Хозяин действительно на него смотрел. Это подтвердил его гулкий голос, раздавшийся в комнате:

- Иди сюда!

Нриз встрепенулся. То, что Хозяин смог передать свой приказ через чисто визуальную трансляцию было в порядке вещей. А вот то, что Нриз оказался для чего-то нужен, оказалось полной неожиданностью. Он тут же припустил со всех ног в ритуальный зал.

Мелькали коридоры, лестницы и проходы. Нриз пыхтел, сипел и задыхался – его грузное тело не было предназначено для физической активности, а уж тем более для быстрого бега. Но Хозяин отдал прямой приказ, который следовало выполнить любой ценой.

Когда он ввалился в зал, то почти ничего не слышали из-за оглушительного пульса в ушах, перед глазами стоял туман, а сердце, казалось, собиралось пробить грудную клетку изнутри. Тяжело переваливаясь, он подошёл к Хозяину.

Тот был занят и не обратил на него никакого внимания. Нриз не стал лезть под руку, а просто принялся наблюдать за происходящим. Плита с прикованной богиней висела в воздухе с небольшим наклоном вперёд, и длинные серебристо-белые волосы пленницы закрывали той лицо. Туманные крылья, прикованные у самых оснований, делали её похожей на птицу, распятую на столе у учёного-биолога.

Видимо, укреплённых магией оков оказалось недостаточно. Хозяин достал из воздуха длинный кристаллический шип и с усилием вдавил богине в ладонь. Тот пробил кожу, вошёл в плоть и пригвоздил руку к плите. Как только Хозяин отпустил шип, тот засветился изнутри изумрудным цветом. Хозяин достал новый шип и вонзил во вторую ладонь.

С непонятной смесью чувств – болезненным восторгом, сожалением и даже тенью отвращения - Нриз смотрел, как Хозяин прибивает богиню к плите: запястья, щиколотки, локти и колени. А когда Хозяин извлёк короткий кривой чёрно-красный нож со струящейся тёмной дымкой вокруг клинка и поднёс ей к левой груди, Нриз даже попятился назад. Туманное платье, соприкоснувшись со зловещей аурой ножа, отпрянуло, словно живое существо, ткань, не являющаяся тканью, отступила и почернела, оголяя гладкую кожу. Обнажённая грудь оказалась такой же совершенной, как и всё остальное, но эротичности в этом зрелище не оказалось ни капли – лишь возникло ощущение чего-то противоестественного и кощунственного.

Хозяин вонзил нож богине под грудь и сделал разрез. Несмотря на глубину раны, оттуда выступили лишь несколько капель яркого золотого ихора. Хозяин потянулся к плите, погрузил руку в её поверхность и вытянул оттуда полупрозрачную трубку, которую точным движением ввёл в нанесённую рану. Послышался неприятный чавкающий звук, трубка засветилась и по ней в плиту потекло золотистое сияние.

Хозяин сделал разрез под второй грудью и ввёл туда ещё одну трубку. Затем поднялся в воздух, ухватил богиню за волосы и запрокинул ей голову. Нриз ещё раз поразился её совершенному лицу, которое не портило ни бессознательное состояние, ни приоткрытый рот, ни отсутствующий взгляд из-под полуопущенных век. Хозяин извлёк из плиты новую трубку и ввёл богине в рот, решительно и безжалостно проталкивая ей в горло. Трубка вновь засветилось, но сияние, на этот раз белое, потекло в другом направлении - внутрь богини.

Напоследок Хозяин вытянул металлическую полосу, обернул вокруг лба богини и притянул её голову к плите. После чего опустился на пол, осмотрел результат своей работы и повернулся к Нризу.

- Как видишь, на этот раз мне сопутствовал успех. Теперь я призвал именно то, что желал, а не нечто ненужное и бесполезное.

Он вытянул руку - плита плавно взлетела вверх и наклонилась ещё сильнее, приняв почти горизонтальное положение.

- Хозяин, но ведь я тоже помогал! – ответил Нриз, глотая обиду.

- Ты думаешь, было что-то, с чем бы не справился я сам? С чем бы не справились големы?

Нриз опустил голову. Хозяин, как обычно, был прав.

- Не расстраивайся, я найду тебе новое занятие, - усмехнулся Хозяин. – Смотри!

Нриз поднял голову. Хозяин взмахнул рукой и перед ним возник полупрозрачный экран, на котором отображался длинный список.

- Разумеется, можно обойтись и без тебя. Но всё-таки лучше, чтобы наблюдение вели не только големы с их прямолинейной логикой, но и кто-то, способный на абстрактное мышление. Даже если этим «кем-то» будешь ты.

Нриз робко притянул к себе экран и вгляделся пробежался глазами по списку. Он состоял из серии проверок, контрольных замеров и регламентных работ.

- Помимо этого будешь вести журнал, в который станешь заносить не только показания артефактов, но и записывать свои наблюдения. Ясно?

- Конечно, Хозяин!

- Прекрасно. Начинаешь прямо сейчас.

Хозяин развернулся и широкими шагами направился из прочь из ритуального зала. Нриз посмотрел ему вслед, затем повернулся к богине и, задрав голову вверх, зло прошипел:

- На твоём месте должен быть я!

Глава 4. Длинный день

Чувства, которые испытывал Нриз к пленной богине, были очень противоречивыми. Она являлась самой ценной и желанной собственностью Хозяина, а значит, требовалось соответствующее отношение. И это отношение он проявлял. Он ухаживал за артефактами, проверял их состояние, несколько раз даже производил замену, когда они сбоили или выходили за рамки штатных параметров. Делал это именно с теми любовью и заботой, которую требовательный хозяин мог ждать от идеального слуги, доверяя ему… ну если не дорогой спортивный автомобиль, то уж породистого арабского скакуна.

Но рядом с этой любовью соседствовала и лютая ненависть. Причём, он прекрасно осознавал, что никогда, ни при каких обстоятельствах не смог бы богиню заменить – как не смог бы заменить того самого скакуна детский деревянный конь-качалка. К сожалению, иррациональность обиды ничуть не мешала испытывать её горечь. Но главным грехом богини являлось не то, что она стала тем долгожданным призом, тем вожделенным сокровищем и заветной целью. Нет, её вина была гораздо глубже. Она отобрала у него Хозяина.

Повелитель и раньше отлучался, порою надолго, в поисках фел для ритуала призыва. Но у Нриза теплилась надежда, что когда всё закончится, когда Хозяин добьётся своего, то останется здесь, в Цитадели Ашрад. Эта надежда оказалась глупой и тщетной.

Первые несколько лет после появления в цитадели нового квартиранта, так и было. Хозяин постоянно находился в лаборатории, изучал, строил, создавал новые артефакты и проводил эксперименты. Но теперь невосполнимый раньше ресурс стал вполне доступным, и это повлекло за собой всплеск бурной деятельности. С помощью фел, силы, изменяющей саму реальность, можно было ставить недостижимые ранее опыты, изучать мир абстракций и концепций. Познавать Вселенную даже с тех сторон, которые у неё напрочь отсутствовали.

К примеру, как поведут себя заклинания и материалы в пространстве, где само существование элир находится под запретом? Что ожидает трёхмерное существо в месте, ограниченном двумя измерениями? Какие типы магических структур особо устойчивы к божественным воздействиям, а какие антагонистичны? Как изменятся свойства веществ в мире, где слабое взаимодействие отсутствует или заменено магическим?

Хозяин ставил множество экспериментов, которые, будучи не слишком масштабными – всё же объём источника фел имел ограничения – являлись уникальными и недостижимыми для других магов.

Хозяин выпустил несколько новых монографий, сделал множество публикаций в научных журналах, экспериментально доказал некоторые старые теоремы и вывел бесчисленное количество новых. Если раньше Нриз не особо уделял внимание секции библиотеки, в которую непостижимым образом попадала периодика, то теперь он нетерпеливо ждал каждого выпуска, каждого нового журнала, в надежде увидеть новые труды повелителя.

И пусть Хозяин всё так же не обращал внимания на своего верного раба, но это с лихвой компенсировалось его близостью. И эти времена стали самыми счастливыми в жизни Нриза.

А потом всё изменилось. Хозяин стал пропадать. Сначала ненадолго, потом промежутки становились всё большими и большими, пока не превратились в месяцы и года. Иногда Хозяин возвращался в Цитадель на длительный срок, чтобы приступить к новым экспериментам, и Нриз получал возможность подсмотреть, узнать, где же именно он бывал.

Оказалось, теперь, с доступом к фел, интересы Хозяина не ограничились миром Итшес. Он путешествовал по иным мирам и вселенным, постигал новые тайны, изучал другие виды магии – от таких же стройных научных, как манипуляция элир, так и диковинных и порой нелепых заклинаний, действующих по совершенно непонятным законам. Эти виды магии не могли существовать в материалистическом мире, но с помощью божественной силы Хозяин создавал в Цитадели помещения с особыми законами. Склады пополнились новыми артефактами, библиотека – новыми свитками, книгами и носителями информации, а голова Нриза, желающего знать всё, чем занят Хозяин – новыми приступами головной боли.

Но увы, новые знания не имели никакого значения, ведь Нриз не только не мог их применять, но не имел возможности продемонстрировать их понимание. Хозяина Нриз окончательно перестал интересовать, он превратился в когда-то занятную, но теперь окончательно забытую игрушку, очередным элементом ненужной мебели или вышедшей из моды одежды.

Нриз понимал, что ему не на что жаловаться – несмотря на пренебрежение, Хозяин не отказывал ему ни в чём, касалось ли это гастрономических радостей, доступа к развлечениям – в проекционной комнате каталог регулярно пополнялся новинками иллюзионов, и этот раздел каталога не был под запретом - или же ухода за здоровьем. Он периодически, мимоходом, накладывал на Нриза исцеляющие чары, поэтому тот никогда не страдал ни от одной из неизбежных болезней подступившей старости.

Но это всё было не то. Никакие радости жизни, даже обильная еда, не могли заменить внимания, пусть непостоянного и мимолётного. И единственным способом добиться этого внимания являлся саботаж, создание каких-то проблем в Цитадели. А на такое Нриз не пошёл бы никогда в жизни.

Он частенько впадал в депрессию, от которой помогал единственный метод – гастрономический. Увы, еда и сладости стали неизбежной потребностью, почти перестав доставлять радость. Но прекратить поглощение еды в таких количествах Нриз просто не мог. Если бы Хозяин отдал приказ, он бы с радостью сел на диету, сбросил бы лишнюю дюжину десятков килограмм, занялся бы спортом, став престарелым Мистером Олимпия. Однако, Хозяину было всё равно, а Нриз не имел ни желания, ни достаточной силы воли, чтобы отказывать себе в пагубной привычке.

Иногда он думал о вечной молодости Хозяина. Долгая жизнь являлась естественной способность сильного мага. Даже если магия омоложения и существовала, то находилась далеко за пределами возможностей Нриза, а заниматься исследованиями в этой области он и так не хотел. Единственным собственным желанием было лишь дожить свой век и тихо угаснуть, избавив Хозяина от ненужного нахлебника.

И во всём этом была виновата только богиня!

***

Нриз не имел представления о свойствах артефакта, алтаря, на котором Хозяин распял богиню, но два из них являлись очевидными – снабжение материализованного божественного тела питательными веществами, а также поглощение фел. Нриз подозревал, что существует и третья функция – передача фел Хозяину, в каком бы месте мультисвеленной он ни находился. Впрочем, эти выводы являлись чисто умозрительными – строения алтарной плиты, всё так же висящей под потолком ритуального зала, Нриз не только не знал, но и не мог увидеть магическим зрением. Визор, не подводивший его до сих пор, выдавал какую-то покрытую рябью серую муть, стоило попытаться взглянуть в соответствующем диапазоне.

Прошедшие полтора десятка лет никак не сказались на богине. Она оставалась столь же прекрасной, тело, даже покрытое незаживающими ранами с присосавшимися паразитами трубок, было столь же совершенным, а волосы не отросли ни на долю дюйма. Единственным изменением со дня того ритуала являлись глаза. Вот уж множество лет глаза были закрыты, а веки опущены, что, с одной стороны, вызывало жалость – несмотря на сложное отношение к богине, Нриз не мог не признать её потрясающую красоту, но с другой – дарило спокойствие, ведь меньше всего на свете Нриз хотел выносить её гневный, изучающий или просто равнодушный взгляд.

В те дни, когда не было Хозяина, единственными собеседниками, пусть и очень молчаливыми, оставались Тааг-18 и богиня. Нриз рассказывал богине о том, как ей повезло быть выбранной Хозяином, сколько важных открытий совершено и будет совершено с помощью её силы, какое важное дело она делает, и насколько оно стоит любых страданий. Иногда он делился с нею мечтами: то желанием оказаться на её месте, чтобы стать незаменимыми источником силы, то мечтой об обретении магии, чтобы превратиться в полезного раба и удобный инструмент, вместо того недоразумения, которым являлся сейчас. Время от времени рассказывал историю неудач, описывал прошлую бессмысленную жизнь, призыв и обретение своего места в Цитадели Ашрад. Описывал всё величие Хозяина, его силу, знания и изобретательность. Рассказывал о падении империи Гулун-ю-Ллар и о важной роли Хозяина. Много раз он вспоминал вторжение Мирикеша, лучась от самодовольства и радости, делился тем, что виделсобственными глазами. Иногда он сидел и просто смотрел на лицо богини и, под настроение, либо любовался её красотой, либо кипел от гнева и зависти, ведь именно безымянная богиня заняла его место, посмела быть лучше чем он сам.

Нриз понимал, что, возможно, сходит с ума, тридцать три года (равнявшиеся тридцати восьми земным) в одиночестве, перемежаемом редкими встречами с Хозяином, не могли бесследно пройти для психики. У Нриза был спасательный круг – Тааг-18, но собеседник из голема был аховый.

Нриз не боялся возможного сумасшествия. Если он сломается, если перестанет делать что надо, Хозяин его утилизирует, как какой-нибудь сломанный механизм. Ну а раз он продолжает дышать, раз выполняет пусть и рядовые, но ответственные задачи – с его жизнью всё в порядке.

Нриз вздохнул, ещё раз провёл регламентную проверку алтаря богини, ещё раз сверился с показателями жизнедеятельности, поступления питания и отдачи фел, после чего кивнул голему:

- Пойдём, Тааг!

Тот, вместо того чтобы пройти к выходу из зала, внезапно резко остановился и издал одну из таких знакомых трелей. Нриз прекрасно знал, что означает эта мелодия, так греющая сердце. Хозяин вернулся!

- Тааг, отмена приказа! Побежали!

И с этими словами он рванул, насколько позволяла комплекция, вперёд, к телепортационным площадкам.

***

Тяжело дыша, Нриз ворвался в зал, краем сознания отмечая, как ожили, блеснув в магическом диапазоне, защитные структуры Цитадели. Как, сверив сигнатуры его и Таага, система «свой-чужой» вместо того чтобы поднять тревогу и отдать приказ уничтожить нежеланных посетителей удовлетворённо свернулась.

Нриз подбежал к Хозяину, спокойным шагом спускающемуся с широкого телепортационного помоста, и поражённо замер.

Он ни капли не сомневался в здравости своего рассудка – ведь новый разум являлся даром господина – но тут захотелось протереть глаза.

Хозяин был одет… привычно. Но не в свои обычные просторные одеяния, а в одежды, которые, казалось, навсегда остались в прошлой жизни.

Штаны на нём являлись, несомненно, джинсами, причём фасона, не изменившегося за последнюю сотню лет. Простая чёрная футболка, яркие кроссовки и небольшой нейлоновый рюкзак за спиной.

Пока Нриз стоял, разинув рот, Хозяин неторопливо спустился по ступеням платформы и остановился неподалёку от него.

- Х-хозяин, здравствуйте! – выпалил Нриз, приходя в себя.

- Вижу, ты понял, где я недавно побывал.

- В моём мире? – последовало логичное заключение.

- Именно там. И раз я нашёл путь в твой мир, то не мог тебе не сделать сюрприз.

По спине Нриза внезапно пробежали мурашки, а душу охватил беспросветный ужас. Он знал, насколько никчемен, знал, насколько тяготит Хозяина, а теперь, когда путь проложен…

- Хозяин, пожалуйста! Пожалуйста, не надо! – воскликнул он.

Повелитель смерил его недоуменным взглядом.

- Не надо что?

- Не надо отправлять меня назад! Пожалуйста! Я исправлюсь! Что-нибудь придумаю! Стану полезней!

Хозяин лишь покачал головой и криво улыбнулся.

- Понимаю. Это вполне разумное предположение. Ты действительно преимущественно бесполезен, ресурсы для твоего существования намного превышают приносимую пользу. Но не учитываешь один нюанс. Если даже какие-то моральные препятствия помешают мне тебя просто убить и уничтожить тело, то мне не обязательно прибегать к межмировому путешествию, чтобы от тебя избавиться. Достаточно просто вышвырнуть тебя из Цитадели, а там уж как-нибудь сам разберёшься.

- Хозяин, вы решили меня отправить…

- Да нет же, идиот! Хотя мысль, конечно, заманчивая. Под сюрпризом я подразумевал кое-что другое.

Он потянулся за спину, стянул рюкзак, расстегнул «молнию», запустил в него руку и потянул. Возле клапана рюкзака замерцали нити сложного узора элир, а пространство словно заколебалось. В руке Хозяина оказалась небольшая статуэтка, которая по мере покидания пространства рюкзака, начала стремительно увеличиваться, превращаясь в большую скульптурную композицию.

Не успел Нриз восхититься, как легко и непринуждённо Хозяин держит одной рукой явно тяжёлую статую, как тот отбросил её прочь. Полыхнул магический узор, подхватывая статую и плавно опуская её на пол, чтобы Нриз, наконец, получил возможность её хорошенько рассмотреть.

Скульптурная композиция состояла из трёх персонажей. Один из них был высоким двухметровым монстром с зелёной кожей. Широкое плоское лицо украшал огромный нос и пересекала широкая улыбка, открывающая ряд крупных плоских зубов, а по бокам головы торчали нелепые уши, напоминающие допотопные слуховые трубки, которыми доктора когда-то слушали дыхание пациентов до изобретения стетоскопов. На громиле были короткая жилетка и рубаха, которую подвязывал пояс в безуспешной попытке удержать огромное пузо. Одной рукой монстр обнимал женщину – такую же зелёную толстуху, у которой почему-то на голове была корона. Вторая рука лежала на загривке осла со странно человеческими глазами и улыбкой, почему-то вызывающей ощущение, что этот осёл умственно отсталый.

Нриз осмотрел ещё раз композицию, после чего осторожно сказал:

- Это действительно прекрасный сюрприз, Хозяин! Что прикажете с ним сделать?

Повелитель разочарованно покачал головой:

- Я надеялся, что ты его узнаешь. Это подарок, что хочешь, то и делай.

Нриз понятия не имел, для чего ему огромная статуя, но это был подарок Хозяина! Его захлестнула волна эйфории, от счастья по щекам потекли слёзы.

- Спасибо! Спасибо! Я придумаю! Обязательно придумаю! Спасибо! До этого момента я даже не представлял, что мне всю жизнь не хватало именно такой статуи!

Хозяин вновь недовольно качнул головой, залез в задний карман джинсов, вытянул какой-то большой параллелепипед со скруглёнными углами и бросил его Нризу. Бросок застал его врасплох, и если бы не ускоренная работа мозга, позволившая просчитать траекторию полёта и вовремя подхватить эту штуку, она бы упала на пол.

- Это тоже тебе, - пояснил Хозяин. – Думаю, ты найдёшь его довольно занятным.

С этими словами он повернулся к Нризу спиной и направился к выходу из зала.

Нриз хотел было броситься за ним, но Хозяин явно показал, что не нуждается в компании. Поэтому он повернулся к голему:

- Тааг, эту штуку надо отнести в мою комнату!

Пока голем выпускал щупальца, легко поднимая ими неподъёмную статую, Нриз получил возможность рассмотреть предмет, зажатый в руке. Им оказался прямоугольник из стекла и пластика, с несколькими кнопками на торцах и маленькими отверстиями разъёмов. С обратной стороны предмета находились два небольших стеклянных круга, напоминающие линзы объектива, а также серебристая надпись “SAMSUNG”. Чем бы этот предмет ни являлся, название оказалось весьма знакомым.

***

Как бы долго он не смотрел на эту скульптуру, она не вызывала ничего, кроме разочарования. И дело было даже не в том, что Нризу не нравился подарок или что он был как-то эстетически неприятен (зелёный здоровяк был похож на многих знакомых бюргеров своим объёмным животом и явно добродушным нравом, его жена напоминала добрую тётушку, а осёл вообще был вылитым старым другом Клаусом). Нриз злился на свою неспособность понять всё великолепие этого дара. Он просидел в своей комнате полдня – почти два с половиной часа – в безуспешной попытке постигнуть эту статую.

Поэтому он решил отложить эту задачу в сторонку, чтобы потом как-нибудь «ненароком» спросить Хозяина, а в данный момент сосредоточиться на прямоугольном предмете, выяснить его предназначение. Эта задача была легче хотя бы уже тем, что фирму Samsung Нриз знал.

Это была то ли китайская, то ли вьетнамская компания, занимающаяся выпуском дешёвой бытовой техники. Когда-то у Нриза даже был видеомагнитофон этой фирмы. Ни о каком немецком качестве речи не шло, зато на распродаже его удалось ухватить за три сотни дойчмарок.

Несмотря на то, что логотип отличался начертанием, да и на коробке и кассетах его дополнял узор из трёх звёздочек, Нриз не сомневался, что речь идёт об одной и той же фирме. И можно было не сомневаться, что загадочный предмет как-то связан с видеотехникой. Возможно, это замысловатая видеокассета, хотя против этой версии говорило наличие кнопок на торце.

Изучением этих кнопок Нриз и занялся. При нажатии на одну из них загорелась одна из плоскостей, оказавшаяся экраном, демонстрирующим абстрактный голубой узор. Нриз изумился глубине, яркости и чистоте цветов. В его время такой картинкой не мог бы похвастаться даже самый совершенный телевизор, не то что настолько маленькое устройство. Нриз даже заподозрил, что изображение статическое, какая-то подсвеченная фотография, но эту версию в пух и прах разбивали цифры, оказавшиеся часами. В нижней части экрана был нарисован кружок, стилизованный под изображение отпечатка пальца. Но при нажатии туда устройство лишь коротко вибрировало.

Нриз долго разбирался с этой непонятной штукой. Оказалось, если провести пальцем от верхнего края экрана, появлялось полотно с множеством непонятных пиктограмм. Увы, пиктограммы были подписаны какими-то иероглифами. И глядя на эти иероглифы, Нриз совершил ещё одно открытие.

В своё время Ульрих Зиберт много путешествовал. Он бывал в Индонезии, Японии, Южной Корее и во Вьетнаме. Видел надписи на множестве языков. С нынешней абсолютной памятью вспомнить если не значение надписей, то хотя бы опознать язык, было бы раз плюнуть. Но почему-то плеваться не получалось. Иероглифы оставались смутно знакомыми, но любая связанная с ними информация напрочь отсутствовала. Нриз удивился странной дыре в памяти, а после нескольких безуспешных попыток вспомнить хоть что-то, решил зайти с другой стороны – произнести вслух несколько известных каждому туристу фраз на индонезийском, корейском и японском языках.

Увы, интересной загадки не получилось, ведь разгадка лежала на поверхности. Вместо попытки сказать: «Здравствуйте!» на японском, изо рта Нриза вырвалось:

- Кхрада-та ризур ал!

Смысл слов он прекрасно понимал. Дословно фраза означала «Пусть дороги ваши будут прямыми», а язык, на котором это было сказано, Низкий Крашулир, принадлежал миру Итшес и являлся одним из языков, которые Хозяин запихнул в черепную коробку Нриза во время их первой встречи.

Не то, что он тосковал по утерянному, но следовало принять, что обрывочные знания разрозненных фраз и понимание начертания букв некоторых языков утеряны навсегда. Возможно, вмешательство Хозяина уничтожило больше, чем Нризу казалось на первый взгляд. Возможно, из земных языков остался только родной немецкий и именно благодаря ему Нриз способен прочитать хотя бы название фирмы на логотипе. В любом случае, этот обмен оказался неравноценным, причём, в пользу Нриза. Старые, ненужные и неприменимые языки сменились гораздо более актуальными, к тому же теперь он овладел ими в совершенстве.

Он снова включил устройство, снова оттянул шторку и нажал на единственную пиктограмму, значение которой показалось знакомым. Сзади устройства загорелась очень яркая лампочка, взгляд на которую даже резал глаза.

Нриз пребывал в недоумении. Чем бы ни являлось это устройство, оно было слишком сложным для фонарика. Впрочем, люди востока любили совмещать несовместимое, да и до тех пор, пока не установлено предназначение устройства, гадать смысла нет.

Нриз вновь выключил и включил прибор. На этот раз он снова нажал пальцем на экран, добиваясь лёгкой вибрации. Он нажал ещё и ещё, сам не зная, какой реакции хочет добиться. При очередном нажатии на экране возникла цифровая клавиатура, напоминающая то ли номеронабиратель телефона, то ли блок цифр на клавиатуре компьютера.

Нриз потыкал в цифры. Четыре кружка над клавиатурой при нажатии закрашивались белым, после чего снова шла вибрация, и кружки сбрасывались в исходное положение. Нриз повторил процедуру несколько раз, но никакого видимого результата не добился. Он нажал на кнопку SOS, находящуюся в углу, в результате чего на экране возникла ещё одна клавиатура, в самом низу которой находилась кнопка со стилизованной телефонной трубкой. Нажатие на эту кнопку результата не принесло.

Нриз отбросил глупое предположение, что подобное устройство – это телефон. Даже если предположить, что перед Нризом находилась лишь трубка радиотелефона, а база осталась у Хозяина или даже вообще на Земле, всё равно не складывалось. Во-первых, не было антенны, во-вторых, отсутствовали динамик и микрофон, а в-третьих, сама форма устройства являлась абсолютно неподходящей не только для разговора, но и для удержания в руке. Да и количество кнопок сразу же заставило рассмеяться над такой версией - не считать же, что кто-то захочет набирать номер тыкая в экран? Поэтому он вновь выключил и включил прибор, а затем нажал на ещё одну пиктограмму, назначение которой было неясно, но в очертаниях хотя бы угадывался знакомый предмет – фотоаппарат.

Нажатие на пиктограмму не принесло результатов, но после нескольких проб и ошибок, Нриз понял, что она активируется приблизительно так же, как выплывающая шторка, с той лишь разницей, что тянуть следовало не сверху-вниз, а справа-налево. Не успел Нриз подивиться неудобству и непродуманности работы этого элемента интерфейса, как у него перехватило дыхание.

На экране появилось изображение коленей Нриза. Причём, изображение отчётливое, кристально-чистое и потрясающе полноцветное. Нриз поднял этот фотоаппарат (в функции устройства не осталось сомнений) и провёл им по широкой дуге. Отвесив челюсть, он смотрел, как в центре экрана появляется Тааг-18, дверь в комнату, кровать и, наконец, скульптурная композиция из зелёного здоровяка, его жены и осла.

Как выяснилось, в его руки попало настоящее чудо! Несмотря на то, что в Цитадели Ашрад магия и технология умели и не такое, несмотря на то что с экранами, показывающими столь же детальные картинки, да ещё и в объёме, Нриз работал каждый день, фотоаппарат всё равно поражал. Ведь он был изготовлен не где-нибудь, а на Земле, причём, умел делать такое, что во времена Нриза никому и не снилось. Он шагнул дальше обычных Леек, Никонов и даже Хассельбладов дальше, чем современные сверхзвуковые лайнеры – от первого самолёта братьев Райт.

Нриз продолжил изучение фотоаппарата. Языковой барьер продолжал мешать, но он быстро выяснил, что нажатие на две кнопки из трёх вызывает спуск затвора (раздавался характерный звук), и что при нажатии на маленький кружочек внизу можно посмотреть получившуюся фотографию, причём, безо всякой плёнки! Нриз тут же сфотографировал Таага-18 и скульптуру. Дальнейшее исследование показало, что изначальная теория оказалась неверной, что устройство не фотоаппарат – а видеокамера! При нажатии на одну из групп иероглифов включался режим съёмки. Отснятый материал появлялся в том же кружочке, в котором Нриз ранее находил фотографии, причём, и фото и видео можно было увеличивать, сдвигая и раздвигая пальцы, а также пролистывать, как страницы книги.

Нриз мысленно сравнил устройство с известными ему видеокамерами и вновь поразился. Оно было меньше видеокассеты, на которые эти камеры снимали (причём, меньше, даже новомодных миниатюрных кассет Video8), но при этом качество изображения превосходило самые профессиональные камеры. Это устройство, как оказалось, могло снимать не только через объективы на тыльной стороне, но и работать в качестве зеркала, делая снимки и видеофрагменты через маленький кружок над экраном, который Нриз поначалу даже не воспринял, как видеообъектив!

Это открытие пополнило коллекцию фото и видео несколькими фотографиями изумлённой физиономии Нриза.

Провозившись с этой видеокамерой ещё с десяток минут, Нриз обратил внимание на индикатор батареи, теперь показывающий только половину. Он сперва с неохотой выключил камеру, чтобы поберечь заряд, но потом решил напоследок сделать ещё пару снимков.

Его ожидал неприятный сюрприз. Все фото, которые он делал, напрочь пропали. Нажатие на кружок рядом с экранной кнопкой спуска, показывало лишь самые последние фотографии, которые Нриз сделал уже после повторного включения. Он вновь выключил и включил фотоаппарат. Теория подтвердилась, новые снимки тоже исчезли.

Возможно, этой камере просто отсутствовала видеокассета. И где бы не хранились фотографии, после выключения они не сохранялись. Нриз вздохнул, не в силах сдержать разочарования. Без кассеты камера из великолепного и нужного устройства превращалась просто в сувенир, в памятку о родном мире и напоминание о прогрессе, который за жалкие сорок лет совершило человечество.

- Как думаешь, Тааг, - спросил Нриз, - Хозяин не будет сердиться, если я задам ему пару вопросов?

Голем лишь повернул голову уставившись на него зелёными кристаллами глаз.

- Да, ты прав, он может рассердиться!

Голем промолчал.

- А может и не рассердится! Может ему не хочется отдыхать после путешествия! Может он захочет меня спросить, как дела в Цитадели!

Голем не пошевелился.

- Решено! – повеселел Нриз. – Пойдём, проведаем Хозяина!

Сопровождаемый големом, Нриз направился к двери. Но внезапная мысль, возникшая в голове, заставила его резко остановиться: «Если даже какой-то Самсунг производит такое, тогда что же выпускает Грюндиг?».

***

Как бы ни хотелось навестить Хозяина, побыть рядом с ним, погреться в лучах его присутствия, затея провалилась. Хозяин занимался своими загадочными делами в одной из лабораторий. На осторожные попытки заговорить, поинтересоваться путешествием на Землю, узнать значение статуи и задать вопросы о видеокамере, он сначала реагировал отрывистыми междометиями, а потом, наконец, не выдержал.

Оторвавшись от сложной и запутанной паутины элир, которая выходила из большого, размером с голову, радужного кристалла, и разворачивалась по всему объёму лаборатории, Хозяин смерил Нриза раздражённым взглядом:

- Тебе что, нечем заняться?

- Да! То есть нет! То есть я всё, что надо уже сделал!

- Сделал? Сделай ещё раз! Проверь и перепроверь!

Желание Хозяина являлось абсолютным приказом, поэтому Нриз лишь кивнул и отправился прочь.

- Стой! – донёсся в спину голос Хозяина.

Нриз резко остановился и повернулся к нему лицом.

- Чтобы ты опять не натворил каких-то глупостей, уточняю. Если ты воспринял это как приказ, я его отменяю. Просто хочу, чтобы ты меня не беспокоил, как минимум до конца дня. Занимайся чем хочешь, но меня зови только в случае какой-нибудь экстренной ситуации. Понятно?

- Да, господин.

- Хорошо. Повторяю: занимайся чем желаешь, а если понадобишься, я тебя позову. Свободен!

Нриз снова кивнул, вышел из лаборатории, а когда за ним закрылись двери лаборатории, остановился в нерешительности. Приказ Хозяин отменил, поэтому совершать рутинный обход Цитадели заново не было смысла. Но раз уж он предложил заниматься чем угодно, то почему бы не совершить этот обход ещё раз? Тем более, что у Нриза была видеокамера, с которой он пока что не наигрался.

***

Несмотря на то, что в камере не было плёнки, а значит, фото и видео исчезали после выключения, Нриз не расстраивался. Пока устройство включено, можно проигрывать видео и просматривать фото, увеличивать, чтобы рассмотреть в подробных деталях. Нриз ходил по Цитадели и фотографировал. Он посетил ангары с големами и снял устрашающее воинство, зашёл в библиотеку и сделал прекрасный снимок уходящих в бесконечность стеллажей. Прошёлся по лабораториям, снимая приборы и артефакты. Проведал кухню, комнаты отдыха, бассейны, термы, галереи и оранжереи. Всё, как обычно, было в порядке, за последние несколько часов ничего не изменилось. Закончив со всеми основными и вспомогательными помещениями, а также убедившись, что происшествий не случилось, Нриз направился в святая святых – ритуальный зал.

В зале всё оставалось таким же, как он оставил утром. Всё так же зависла в воздухе алтарная плита, всё так же мерцали огоньки на трубках, поставляющих питательные вещества и поглощающих фел, богиня оставалась столь же прекрасной, а глаза её – всё так же закрытыми. Забота о богине была главной задачей Нриза, так что к проверке он приступил с обычной тщательностью. Он снова вызвал диагностические экраны, убедился в безупречной работе алтаря и вспомогательных артефактов, проверил уровни питательных веществ и поступление фел. Вызвав журнал проверки, Нриз записал туда результаты, а когда закончил, приступил к самому интересному занятию.

Он достал видеокамеру, включил, и, посокрушавшись по пропавшим в очередной раз фотографиям, начал фотографировать.

Он отошёл подальше и сделал фото общего плана, подошёл к светящимся столбам опорных артефактов, сфотографировав и их. Снова вызвал диагностические экраны и сделал несколько фото напоминающих мостик космического корабля из Стар Трека, вот только, в отличие от Энтерпрайза, приборы Цитадели выглядели более футуристичными.

Наконец, покончив со второстепенным антуражем, Нриз приступил к главному – фотографии алтаря. Нриз прошёлся по мосткам, сделал несколько фотографий с разных планов. Напоследок, он подошёл к самому алтарю и встал под нависшей над ним богиней, чтобы сделать портрет.

Нриз поднял видеокамеру, навёл богине на лицо и изумлённо застыл.

Он был знаком с лицом богини в мельчайших подробностях. Вот уже сколько лет он созерцал его ежедневно, помнил каждую его черточку. Все эти годы оно никогда не меняло своего выражения, а глаза всегда были закрыты. Но почему-то на экране видеокамеры отсутствовала питательная трубка во рту, лицо было искажено в страданиях, а ярко-оранжевые глаза широко распахнуты. Нриз опустил видеокамеру и снова уставился на богиню. В реальности глаза были закрыты, а лицо спокойным, насколько позволяла трубка. Нриз снова навёл камеру и почувствовал, словно взгляд широко распахнутых оранжевых глаз заглядывает ему прямо в душу. Словно завороженный, он смотрел, как из уголка глаза скатывается одинокая золотистая слеза. Он прекрасно помнил ритуал призыва, помнил, как выглядит ихор богини, так что эта слеза оказалась кровавой.

Не в силах пошевелиться он смотрел через объектив, как слеза стекает по её щеке, срывается и летит вниз. Он почувствовал, что что-то растекается у него по лбу, а когда провёл там пальцами, они оказались чистыми и сухими.

Нриз вновь взглянул на экран. Наваждение пропало. Лицо богини вновь стало расслабленным, а глаза закрылись, словно вовсе ничего и не происходило.

Нриз не верил в сверхъестественное, он знал, что всему существует самое что ни есть материалистичное объяснение. Но от подобной мистики его душу объяло потусторонней жутью. Он хотел было побежать к Хозяину, чтобы рассказать ему о происшествии, но получил от того чёткое указание беспокоить только по важному поводу. Личные галлюцинации Нриза подобным поводом не были, так что он решил записать произошедшее в журнал проверок.

Нриз вызвал экран журнала, добавил новую запись, ввёл текущие показания всех приборов и артефактов, после чего его палец замер над пиктограммой повышенного приоритета. Немного подумав, он убрал палец. Ничего по-настоящему важного не произошло, поэтому он ограничился тем, что внёс свои наблюдения в раздел «примечания».

Закончив и свернув экраны, Нриз бросил последний взгляд на апатичное лицо богини, развернулся и отправился в свою комнату. Время было поздним, а ему очень хотелось спать. Он отбросил всякие мысли о происшествии. Приехал Хозяин, значит всё в порядке! Значит завтра будет просто замечательный день! И наступления этого дня Нриз ожидает с огромным нетерпением!

Глава 5. Облака

Сон. Мало что в этом мире настолько непостоянно и не поддаётся категоризации. Иногда во сне человека встречают психоделические пейзажи и абсурдные ситуации. Иногда происходит то, что могло бы быть ещё одним эпизодом жизни, и проснувшись, он не сразу понимает, что находится в своей постели. Иногда сны – тяжёлая липкая патока, из которой он выныривает, лихорадочно хватая ртом воздух, а иногда – место покоя и радости, из которого не хочется уходить, а проснувшись, очень хочется вернуть.

Осознание себя во сне – тоже всегда очень своеобразная штука. В некоторых снах, несмотря на то что человек находится в самой привычной обстановке, разговаривает с самыми обычными собеседниками, он очень остро осознаёт, что всё не взаправду, что это сон. Ну а в некоторых самые фантастические сцены и события кажутся абсолютно нормальными, частью привычной жизни, сознание следует путями этого сна, растворяясь в нём.

Сон, который мне снился, был чем-то средним. Передо мной простиралась самая фантастическая картина, нечто такое, что не смогли бы воспроизвести мастера спецэффектов самых дорогих голливудских фильмов. И тем не менее, картина казалась самой что ни есть нормальной – ведь в Цитадели Ашрад я насмотрелся и не такого. Но всё равно, я полностью осознавал, что сплю, что мне снится сон, а происходящее перед глазами - не взаправду.

Я находился на острове. Остров состоял из лилового тумана и напоминал облако. За многие годы командировок и десятки тысяч километров перелётов, я навидался в иллюминаторе самолёта немало таких облаков. Медленно-текучие, с причудливыми изменчивыми формами, они казались незыблемыми, но никогда не задерживались на месте, медленно и неотвратимо меняя очертания.

Этот остров точно так же изменялся. На нём возникали скалы и замки, деревья и долины, дороги и ущелья. Всё текло, искажалось и преображалось. А вокруг острова во все стороны разливалась бескрайняя пустота: чёрная, словно космическая бездна, ненасытная, словно степной пожар и страшная, словно сама смерть. Я смотрел, как пустота наседает на границы этого облачного острова, как его края растворяются, расползаясь тонкими усиками лилового дыма, как миллиметр за миллиметром поглощает саму реальность, и в душе поднимался безотчётный ужас. Мне захотелось проснуться, оказаться подальше от этой бездны, вернуться в свою постель. Заняться привычными делами, побродить по Цитадели, почитать новые книги, поговорить с Хозяино… Что? С Хозяином?

Новый приступ ужаса охватил душу, на этот раз он не имел никакого отношения к месту, в котором я находился. Словно маленькая течь, размывающая плотину, слово "хозяин" начало раскручивать ассоциативную цепочку, и я едва не утонул, не захлебнулся в этом потоке слов, образов и событий.

В мельчайших подробностях я вспомнил, как когда-то десятки лет назад играл с друзьями в очередную ролевуху, как что-то вырвало меня из привычного окружения, распяло посреди большого зала и вывернуло наизнанку. Вспомнил ту боль, которую вызвало насильственное внедрение в голову языков и понятий. Вспомнил, как мои мозги взбило миксером, как на меня надели рабское ярмо, заставив беспрекословно подчиняться, словно безмозглое животное.

Я вспомнил Хозя… ублюдка Эгора ауф Каапо, про то, как лебезил перед ним и унижался, как пытался ему угодить и выполнить любые высказанные и невысказанные желания. Я вспомнил того, кем я, Ульрих Зиберт, впоследствии стал. Вспомнил Нриза.

Мне было одновременно бесконечно страшно и противно. То, чем я стал теперь - не являлось мной. Плаксивый и жалкий, с постоянными перепадами настроения, не имеющий ни толики самоуважения и достоинства. Да я лучше бы тысячу раз сдох, чем становился таким.

Я обнаружил себя на стоящим на четвереньках, со сжатыми до скрежета зубами, колотящим стиснутыми до боли кулаками в упругую облачную поверхность острова. Мне было сложно успокоиться, да и я не пытался - наоборот, задрал голову и закричал, словно не человек, а раненное животное. И орал так до тех пор, пока в лёгких не закончился воздух, а сорванное в крике горло не свела резкая боль.

Именно эта боль помогла мне немного прийти в себя и начать, наконец, обращать внимание на самое главное. И самыми главными в данный момент оказались мои руки.

Пальцы перестали быть толстыми сардельками, а стали длинными и тонкими. Кожа на руках разгладилась, исчезли старческие пятна. Эти руки принадлежали сильному худощавому мужчине, а не ожиревшей старой свинье. Не веря своим глазам, я встал, и посмотрел вниз. Огромное жирное пузо куда-то пропало, и теперь я безо всякого зеркала видел область своего паха. Постепенно паника отступила, сменившись осторожными ростками любопытства. Я смог обратить внимание не только каким стало моё тело, но и на то, во что оказался одет.

Мои старые разношенные и безумно удобные кроссовки, любимые потёртые джинсы, выцветшая футболка отечественной группы “Runing Wild”. Всё то, во что я любил одеваться дома. Дома, которого я навсегда лишён.

Осознание прожитых лет и бездарно потраченного времени навалилось ещё большей тяжестью. Я снова рухнул на колени и на этот раз не смог сдержать слёз. Я плакал, словно ребёнок, всхлипывая и размазывая слёзы по щекам, время от времени срываясь на хриплые рыдания.

Прошло сорок лет. Мама, моя любимая мама, единственный родной человек, уже давно мертва. Она доживала свой век, потеряв сначала мужа, а затем и единственного сына.

Друзья, знакомые и приятели… Большая часть из них тоже мертва, а кто остался жить – теперь восьмидесятилетние старики. Мерпати… Надеюсь эта сука умерла тоже. Моё исчезновение вряд ли огорчило её хоть на мгновение, а возможно, даже вызвало бурную радость.

Теперь я остался один, в чужом мире: старый, жирный, ничтожный. Промытые мозги и искалеченная душа: не человек - животное, желающее лобызать руку того, кто с ним такое сотворил. Я понимал, что злюсь на самого себя, на жертву обстоятельств непреодолимой силы, но ничего с собой поделать не мог. Я был просто неспособен считать себя и Нриза одним и тем же человеком, одной и той же личностью. Слишком разные у нас были характеры, слишком различались наши ценности, а в оценке собственного положения мы с этим ничтожеством и рохлей ни сошлись бы ни за что в жизни.

Постепенно я немного успокоился. Злость никуда не делась, страх и отчаяние лежали на душе (которая, как я теперь знал, - понятие самое что на ни есть материалистичное) всё тем же тяжёлым грузом, но я хотя бы снова стал воспринимать окружающую действительность. В моём безвыходном положении мне не хотелось даже задумываться над вопросом: «Что теперь делать?», а сосредоточиться на простом: «Где же я всё-таки нахожусь?».

В который раз я поднялся на ноги, бросил ещё один тоскливый взгляд на свои молодые руки, а затем, не став таращиться в сжирающую облачный остров пустоту, осмотрелся по сторонам.

И, разумеется, увидел её. Не представляю, как я её не заметил раньше, как умудрился не заметить. Исполинская многокилометровая фигура вздымалась в небеса, нависая надо всем здешним мирком. Но стоило сфокусироваться на ней внимательно, как рост становился высоким, но в обычных человеческих пределах. Пространство и перспектива здешнего места вытворяли непостижимые трюки с восприятием. Я несколько раз переводил взгляд, но момент, когда стоящая на холме женщина становилась огромной и устрашающей, уловить так и не смог.

Богиня стояла на облачном холме, являвшимся самой высокой точкой острова, и занималась тем же, чем и я несколькими минутами ранее. Нет, разумеется, она не валялась на «земле» и не заходилась в истерических рыданиях. Она просто стояла и смотрела в ту самую подступающую пустоту. Её поза была столь величественной, а отдалённая маленькая (и, одновременно, гигантская) фигура - столь внушительной, что слово «смотрела» решительно не подходило. Вместо него хотелось употребить архаичное «созерцала».

Богиня пока что не заметила моего присутствия, ну а возможно, просто деликатно давала мне собраться с мыслями. И полученное время я потратил с толком. На созерцание. Созерцание самой прекрасной и совершенной женщины, которую я видел в жизни. И странные оптические феномены этого места позволяли это сделать в мельчайших деталях.

Во-первых, богиня являлась эльфийкой. И уж кто-кто, а я точно знаю, о чём говорю. Я провёл достаточно кампаний, раскинул достаточно кубов и водил партии по достаточному количеству модулей, чтобы с уверенностью считать себя докой в этих вопросах. Стройное тело, ни капли не кажущееся хрупким, наоборот, крепкое и спортивное. Тонкая гибкая талия. Высокая крупная грудь, которая у женщины ниже ростом показалась бы излишне большой. Смуглая кожа цвета кофе с молоком. И длинные развевающиеся белые волосы, мерцающие серебристыми искорками.

Если бы во время расписывания очередного модуля я бы выдал друзьям это описание, мне бы резонно возразили: «А с чего, Ули, ты решил, что это эльфийка? Нет, разумеется она не гном, дварф или халфлинг, но твоё описание подходит и человеку!». А я бы не мене резонно ответил: «Уши! У неё эльфийские уши!». Длинные заострённые ушки, выглядывающие из копны серебристых волос, были самыми что на ни есть эльфийскими!

Кое-какие детали, разумеется, выбивались из образа фэнтезийной эльфийки. Широкие распахнутые крылья, словно состоящие из серебристого, в цвет её волос, тумана, струились и переливались у неё за спиной. Странный символ – закрытый глаз и распростёртое крыло – завис у неё над головой, и я каким-то странным образом знал, что он является её неотъемлемой частью, что этот символ и есть она, а она – и есть этот символ. Непостижимым образом платье из плотного тумана теперь казалось самой нормальной, нестранной деталью её облика. Одна из её изящных рук держала пышный белый цветок на длинном стебле, а вторая - пушистое перо. И одновременно с этим её руки были пусты, она стояла, расслабленно опустив раскрытые ладони.

Я в очередной раз поймал себя на том, что не «созерцаю», а бесстыдно пялюсь, словно какая-то деревенщина на посетившую его глушь театральную приму. И, странным образом, несмотря на всю привлекательность богини, на её прекрасное лицо и восхитительное чувственное тело, я не испытывал никакого сексуального влечения. Возможно, несмотря на самосознание, вернувшееся на сорок лет назад, я всё равно оставался восьмидесятилетним стариком. Ну а может дело в том, что богиня была столь совершенна, что воспринималась не женщиной, а… ха-ха, богиней.

Словно почувствовав мой пристальный взгляд, она повернулась. Я в мельчайших подробностях увидел её такое знакомое и такое красивое лицо, растворился в сиянии её бездонных оранжевых глаз. Чувственные губы раскрылись и с них слетели слова языка, который я не знал, но почему-то прекрасно понимал.

- Кто здесь? Ты?! Подойди!

***

После недавнего приступа самобичевания, осознания факта, что я – совсем не я, а послушная собачка у ног всемогущего социопата, никаких желаний исполнять чьи-то приказы я не испытывал. Но её глубокий грудной голос, отдающийся в этой реальности странным эхом, похожим звон практически неслышимых колокольчиков, звучал удивлённо и даже умоляюще. К тому же артачиться здесь, в месте, о котором не имею никакого представления, было бы откровенно глупо.

Поэтому я кивнул и решительно двинулся к ней навстречу. Не мешкая, но и не торопясь – пытаясь сохранить ту толику достоинства, которой был лишён за десятилетия рабства. Под ногами упруго пружинили облака, придавая этому короткому путешествию непередаваемые ощущения: словно шагаешь по водяному матрацу.

Странная оптика этого места снова играла с глазами дурные шутки. Чем ближе я приближался к богине, тем более нормальной она казалась. И когда расстояние между нами сократилось до нескольких шагов, я остановился.

Повисла неловкая пауза, и мне пришлось приложить усилие, чтобы не кашлянуть в кулак или не прочистить горло. А ещё больше усилий я прикладывал, чтобы не пожирать её глазами, в особенности не пялиться на её эльфийские уши.

- Здравствуй! – наконец, нарушила тишину богиня.

- Здравствуйте! – смущённо ответил я.

Её красота отвлекала и сбивала с мыслей. А вот какого-то пиетета, мол, «я простой человек, а она – божество», я почему-то не чувствовал. Не после всех этих лет технического обслуживания алтаря и регламентных проверок.

- Не ожидала тебя здесь увидеть. Не думала, что у меня получится.

Услышав её слова, я наконец-то пришёл в себя. Похоже, у меня появилась возможность получить ответы на вопросы, которые безустанно крутились в моей голове.

- Получится? Кто вы? Где я? Почему я здесь? Где это «здесь»? Почему я снова стал собой?

Богиня грустно улыбнулась, провела рукой, и туман этого места поплыл, сформировав два глубоких удобных кресла. В одно из кресел она грациозно опустилось. Уловив неприкрытый намёк, я рухнул в соседнее. Богиня молчала. Чтобы собраться с мыслями, я снова перевёл взгляд вдаль и едва не подпрыгнул. Богиня снова возвышалась над горизонтом, над её головой парил символ, а руки держали цветок и перо. У меня появилось ощущение, что схожу с ума, поэтому я просто закрыл глаза.

- Когда-то меня называли Хозяйкой Сновидений, - раздался журчащий голос богини. – Ночным Проводником, Владычицей Грёз. Когда-то я была божеством мира, о котором ты никогда и не слышал, а возможно, и не услышишь. Теперь же… Теперь ты видишь, кем я стала. И это место – жалкие остатки моего Царства. И с каждым днём они становятся всё меньше и меньше.

Я вновь открыл глаза, стараясь на этот раз удержать на ней взгляд. Даже если она подумает, что я на неё бесстыдно пялюсь, будет лучше этого сумасшествия с размерами и перспективой.

- Моё имя Ульрих, - представился я, сдерживаясь, чтобы снова не засыпать её вопросами. – И нет, не знаю, кем вы стали. И не знаю, кем теперь являюсь я.

Она грустно улыбнулась.

- Когда я ещё являлась почитаемым божеством, когда мои святилища ставили даже в отдалённых лесных селениях, моё имя было Ирулин. Теперь же оно значит совсем мало. Ну а вскоре и перестанет что-то значить совсем.

- Расскажите о себе, - попросил я. – Я ничего не понимаю, но хочу понять хоть что-нибудь.

Ирулин перестала созерцать пустоту и повернулась ко мне лицом. Я снова поёжился от её пробирающего до глубин души взгляда.

- История моя не слишком длинная и не слишком поучительная. Когда-то во времена настолько давние, что я их почти не помню, в глухой деревушке отдалённого мира родилась девочка. Её магический дар оказался необычно силён, а сама она горела жаждой знаний. Не буду рассказывать, на что пришлось пойти родителям девочки, чтобы собрать средства на учёбу в столичном университете. Не буду рассказывать, сколько усилий ей пришлось приложить, чтобы оправдать это доверие, за сколько возможностей хвататься, по скольким головам пройти. В итоге она стала уважаемым магистром, специалистом по душевным недугам и целительству. Стала зарабатывать неплохие деньги, перевезла родителей в столицу. Постепенно у неё появилась специализация – чары и артефакты, обеспечивающие отдых и здоровый сон. Ты бы удивился, сколь многим, живущим в столичной суматохе, это жизненно необходимо. А потом случилась война. Самое обидное, что её начала родина этой девочки, которой не хватало земель и ресурсов. Соседей было много, территории были большими, отчего бы не поделиться с тем, кому нужнее? Девочку, вернее, молодую женщину, призвали на фронт. У неё не было склонности к боевым дисциплинам, но в армии нужны не только боевики, но и целители. Война шла успешно, девушка исцеляла раненых, вправляла мозги психически пострадавшим, обеспечивала командованию здоровый сон. Были захвачены несколько соседних стран, что только раззадорило аппетит.

Я вспомнил историю своей страны и сочувственно кивнул. Война затронула и мою семью. Я родился до того, как отец пошёл в армию, мама растила и воспитывала меня в одиночку, не зная, вернётся ли отец живым. Ей, в отличие от многих подруг и знакомых, повезло.

В результате поражения моя страна оказалась расколота надвое. И все мы надеялись, что когда-нибудь снова станем едины.

Я задал риторический вопрос:

- Этой девушкой были вы?

Богиня кивнула.

- Потом в войне произошёл перелом. Маленький культ в уже покорённой стране обрёл неожиданные силы. Казалось бы, что может какой-то мелкий божок против тех, чьи маги столь могучи, что выжигают армии, а церкви столь сильны, что один паладин стоит целой сотни солдат? Как оказалось - может, если бог повелевает незримым. Крахарас, Крадущийся в Темноте, Рука Кошмара – мы смеялись над этим глупым и напыщенным именем. А потом начали плакать. Командование армии стало поразительно быстро умирать. Умирать во сне, с лицом, застывшим в гримасе ужаса. Сначала смерти были редки, но нападение замедлилось. Пошли слухи. И каждый пущенный слух укреплял силу Крахараса, укреплял веру его последователей и увеличивал страх его врагов. Страх смерти во сне для бога, чьё Право – сны и кошмары, имеет силу искренней молитвы, поэтому вскоре его могущество достигло уровня основных религий. Мы использовали все средства – магию, лекарства, снотворные, позволяющие заснуть сном без сновидений. Мы боялись спать. Хронический недосып стал главной проблемой нашей армии, меня отстранили от целительства, сделав главой отдельного подразделения «Постельных утех», как невесело шутили наши солдаты. Я искала выход, пробовала разные чары и зелья. Пыталась сделать хоть что-то, хоть как-то защитить своих соотечественников. Почти полгода работы на износ, масса исследований и опытов. Чего мне уж точно хватало – так это подопытных. Мне удалось. Цветок каралии, экстракт его лепестков и одно из новых заклятий в совокупности давали крепкий сон, в который Крахарасу не было пути. Неожиданно для себя я стала национальной героиней, знаменем победы. Весь тот скопившийся ужас, вся неуверенность и напряжение нашли выход. Меня любили, меня обожали, мои портреты печатали большими тиражами, чем Боевой Вестник. В меня верили. И я Возвысилась. Тогда это казалось правильным выбором, ведь я могла помочь своим людям, своим пациентам.

Я слушал её голос, вцепившись в подлокотники кресла так сильно, что туманная субстанция брызнула между пальцев.

- И вы победили? – не выдержав, спросил я.

Богиня грустно рассмеялась:

- Это лишь отстрочило наш конец. Да, молитва моим именем могла защитить сон, но к тому времени это уже не имело значения. Враги не сидели без дела. Они сплотились, разрабатывали новые чары и новые артефакты, вербовали и обучали солдат. Истощённые войной, мы уже не могли ничего противопоставить, лишь оттягивать конец. Через пару десятков лет мой культ пришёл в упадок, прихожане, которым я не могла помочь, от меняотвернулись.

- А затем вас призвал Эгор? – высказал предположение я.

- Не совсем. От меня отвернулись прихожане, но не забыли враги. Моя религия имела антагонистичный культ с самого своего рождения. К тому времени даже не понадобился особо масштабный ритуал. Меня запечатали.

- Запечатали? – переспросил я.

- Заперли в темнице, маленьком тесном уголке моего Царства, отрезав от оставшихся последователей и от связей с миром. Заключили в безвременье навсегда.

- Так значит…

- Да, именно тогда меня призвал твой господин.

- Эта тварь мне не господин! – вспылил я. – Он вырвал меня из дому, надругался над моим разумом и превратил в послушное животное! Я никогда его не признаю! Ну, по крайней мере, будучи в здравом уме!

Богиня одарила меня сочувственным взглядом, и я смутился.

- Простите за вспышку. Для меня это очень болезненный вопрос. Так что же произошло?

- Я находилась в полной пустоте, ждала конца и забвения. Потеряла счёт времени, были ли то годы, десятилетия или века. А потом почувствовала, что меня зовут. Я могла сопротивляться, но, сам понимаешь, охотно ухватилась за подвернувшуюся возможность.

- Это оказалось ошибкой… - прошептал я.

- Возможно. А возможно и нет.

Мы сидели и молчали, вместе наблюдая, как подступающая пустота продолжает поглощать границы облачного острова. Почему-то на этот раз огромная фигура Ирулин поле зрения не застилала.

Я сочувствовал богине, мне действительно было её жалко, но у меня были и свои печали. Наконец, я решил нарушить тишину, задав вопрос, который мучил меня с момента появления здесь:

- Как я здесь очутился? И почему я – снова я?

- Что бы ни сделал призыватель, как бы он этого ни добился, но я снова оказалась заперта в своём Царстве. По сравнению с предыдущей темницей тут не так уж плохо, но… Как видишь, это временно. Я чувствую, как подступает тьма, как я постепенно теряю крупицы самой себя. И вскоре от меня ничего не останется, я окончательно прекращу своё существование. Поэтому, когда почувствовала маленькую брешь, я ею воспользовалась, бросила взгляд наружу.

- Я видел вас на экране видеокамеры, - подтвердил я. – Хотя в реальности вы оставались без сознания.

- У тебя был предмет, который ты наделил верой. Верой, связанной с моим Правом, областью приложения моих сил. Очень слабая, исчезающе слабая связь, но она послужила тропой.

- Я держал видеокамеру. У нас с их помощью снимают фильмы. А Голливуд называют «Фабрикой грёз».

Это было слабым предположением, но других у меня не имелось.

- Я позвала тебя. И ты откликнулся, хотя, как оказалось, откликнулась лишь часть тебя.

- То есть я снова стал таким как раньше, потому что…

- Потому что во сне кто угодно может стать кем угодно. Ты находишься во сне, а кем стать - выбрал сам.

- Спасибо! Только благодаря вам, я освободился!

Взгляд её глаз стал очень печальным. Она качнула головой.

- После того как человек просыпается, всё возвращается к обычному порядку вещей. Это тоже одно из неотъемлемых свойств сновидений.

- То есть, когда я проснусь…

Она медленно кивнула.

Представив, что, проснувшись, я снова стану слизняком Нризом, этим жирным куском говна, постоянно лижущим пятки своему рабовладельцу, я не смог сдержать крик. Меня охватил безотчётный ужас, сердце бешено заколотилось, а в груди закололо. Я пытался прийти в себя, но всё, о чём мог думать – о пробуждении, после которого я исчезну, умру как личность, перестану существовать. Я вскочил на ноги и стиснул кулаки.

- Я не хочу! – крикнул я. – Может есть какая-то возможность? Можно мне как-то остаться здесь?

Богиня грациозно встала из кресла, и облачная мебель пропала, растворившись в поверхности острова. Она сделала шаг вперёд и дотронулась пальцами до моей щеки.

- Прости! – прошептала она. – Я использовала последние силы, чтобы призвать тебя сюда. И такого больше не повторится.

- Пожалуйста! Я сделаю что угодно!

- Дело не в том, что я не хочу. Просто не могу. Когда ты уйдёшь, мы оба перестанем существовать. Это место исчезнет, а с ним исчезну и я. Физическое тело продолжит поставлять силу моему призывателю, но меня уже в нём не будет. Так что мы с тобой в равном положении.

Я стоял, судорожно вдыхая и выдыхая воздух. Признаюсь, мне было жалко богиню, но её страдания, по сравнению с моими проблемами, не особо волновали.

Внезапно реальность покачнулась и исказилась. Очертания острова стали размываться, а облака и богиня - пропадать.

- Что происходит? – закричал я.

- Ты просыпаешься, - грустно сказала богиня. – Это наша последняя встреча. Прощай. И прости меня за всё.

- Простить? За что вас прощать? – удивился я, всеми силами вцепившись в сон и стараясь задержаться в нём хоть ещё на мгновение.

- Я перенесла тебя сюда, руководствуясь своим эгоизмом. Чтобы получить мгновение ясности, чтобы хоть напоследок, хоть разок снова стать собой, я доставила тебе страдания. Твоя личность вынырнула из небытия, чтобы умереть окончательно. Я не заслуживаю прощения, но всё равно, прости!

Простить? Она сказала простить? Если бы не сковывающий меня ужас, я бы громко рассмеялся. Она считает, что нанесла вред, но на самом деле сделала дар, о котором я не мог и мечтать! И мысли, и желания, и личность у меня отобрал ублюдок ауф Каапо, а она вернула мне их, пусть и ненадолго.

Да, сейчас я умру и окончательно исчезну. Но никто, никто в этом мире не может решить, как мне принять смерть! Так как же это произойдёт: умру ли я как дрожащее животное, или приму неизбежное с достоинством, как человек, которым хочу остаться до конца?

Мир распадался, растаяв, практически полностью исчезнув. Напоследок я взглянул в глаза Ирулин, испытывая благодарность и любовь. Пусть мне не суждено решать, как жить, зато остаётся выбор, как умереть. И всю оставшуюся жизнь, сколько бы мгновений в ней не осталось, я посвящаю тебе, Владычица Грёз, Хозяйка Сновидений, Ночной Проводник! Ты дала мне больше, чем кто угодно в этом проклятом незнакомом мире. И в благодарность за это я умру с твоим именем на устах!

- Ирулин! – закричал я, открывая глаза. Сквозь сонную одурь я рассмотрел свою комнату в Цитадели Ашрад, странную скульптурную композицию и голема Тааг-18, неподвижно застывшего в углу. А потом меня не стало.

Глава 6. Акколада

Нриз не мог припомнить, когда бы ему снился настолько реалистичный сон. Как и положено снам, в нём происходили странные и абсолютно непостижимые вещи. Впечатления от предыдущего дня: возвращение Хозяина, восхитительные подарки, а впоследствии и странная галлюцинация на экране видеокамеры заставили подсознание совершить совсем уж небывалые кульбиты. Сон получился не только странным, но и очень пугающим. В этом сне он даже не был самим собой, ведь не может же он Хозяина не просто не любить, но даже вообще ненавидеть.

Нриз наскоро оделся и умылся, привёл в порядок свою седую шевелюру и срочно отправился на поиски господина. Во-первых, существовала вероятность, то тот закончил со своими делами и ему хочется о чем-то поболтать, а во-вторых, следовало рассказать о сегодняшнем сне.

Ещё Нризу очень не нравилось, что индикатор батареи камеры показывает меньше трети заряда, эту проблему тоже следовало решить.

Нриз позвал за собой Таага, сунул камеру в карман и побежал на поиски господина. Он сначала сунулся в лабораторию, затем в библиотеку, а когда не застал Хозяина ни там, ни там, подал запрос Цитадели. Очевидно, что этим следовало заняться с самого начала, так как Хозяин оказался в столовой.

Нризу и самому хотелось есть, но завтрак пришлось оставить на потом – текущие дела не терпели отлагательств. Он потешил себя сладкими фантазиями приёма пищи в компании Хозяина, но быстро вернулся к реальности – тот никогда не позволял есть с ним за одним столом.

Нриз поднялся на лифте, прошёл через галерею и направился в место, где Хозяин чаще всего любил принимать пищу. Как и ожидалось, тот сидел за длинным столом, ел, изящно орудуя столовыми приборами, и задумчиво смотрел сквозь стеклянную стену столовой на грозовые разряды вдали от Цитадели.

Утренний сон почему-то напомнил о прошлой жизни, поэтому Нриз в очередной раз отметил, насколько столовые приборы мира Итшес напоминают земные. Ложки и вилки отличались от земных лишь слегка иной формой, кончик столового ножа был острым и раздваивался, а шархаш – дополнительный столовый аксессуар – представлял собой китайские палочки для еды, только металлические.

Нриз остановился и занялся любимым делом – наблюдением за Хозяином. Тот как раз заканчивал с трапезой: в одной руке держал бокал вина, а в другой сжимал шархаш, и с его помощью ловко подхватил с блюда кусок синеватого сыра.

Он поднёс сыр ко рту, но внезапно остановился и бросил на Нриза недовольный взгляд.

- В чём дело?

Нриз решил начать с самого важного:

- Хозяин, мне сегодня приснился сон!

- Да? Восхитительно! Как я рад, что ты осчастливил меня такой вестью!

- Правда? – обрадовался Нриз.

- Конечно же нет, идиот! Ты не мог подождать, пока я поем?

- Простите! Я не хотел… Не думал, что помешаю!

- Я знаю, что ты не очень умеешь думать. Так что же за сон, который ты посчитал столь важным, что решил испортить мне завтрак?

- Ну, во сне я был… Вернее, не был… Или это был не я? И там были облака! И пустота!

Нриз пытался рассказать о своих впечатлениях, но с ужасом понял, что из того, что происходило во сне, не помнит абсолютно ничего, кроме каких-то отдельных обрывочных образов.

- Я во сне был не я!

- О, это действительно важно! – хмыкнул Хозяин. – Ты – это не ты. А я – это не я. А мой завтрак – это не мой завтрак. И облака – не облака. И пустота, как у тебя в голове.

- Хозяин, мне казалось очень важным, но я почему-то ничего не помню!

Господин глубоко вздохнул, отставил бокал и положил палочки.

- И ты пришёл, чтобы сообщить мне, что что-то не помнишь? Что забыл свой сон, как это делают все люди, просыпаясь? Когда вспомнишь что-то важное, а под «важным» я подразумеваю не твои личные переживания, а что-то касающееся меня или Цитадели - тогда приходи. Ну а сейчас убирайся! А я пока-что попробую спасти свой завтрак.

Нриз, пряча навернувшиеся слёзы, резко развернулся и выбежал из столовой.

***

Нриз никак не мог понять, что происходит. Всегда идеальная память, способная в мельчайших подробностях воспроизвести толстую книгу с плетениями и четырёхмерными структурами, или удержать в себе композиционные схемы и логику голема Кирутал, на этот раз подвела. Нриз напрягал память, пытаясь вспомнить хоть какие-то подробности этого сна, но чем сильнее он пытался вспоминать, тем яснее понимал, что каким-то непостижимым образом детали всё дальше и дальше ускользали из сознания. Всё происходящее не просто было как в тумане, оно не просто распадалось на разрозненные фрагменты, образы, звуки и ощущения, но и при попытке ухватить в памяти хоть один такой фрагмент – полностью забывалось.

Вот и сейчас Нриз не мог ничего вспомнить, несмотря на то что сразу после пробуждения всё казалось таким важным и значимым. Он прекрасно знал о том, что сны – работа человеческого подсознания, сбрасывание дневной усталости, что забывать сны – в порядке вещей, ведь таким образом мозг очищает сознание от ненужного. Но всё равно у него было ощущение, что он что-то упускает, какую-то жизненно-важную информацию.

Нриз пошёл в библиотеку, чтобы хоть как-то отвлечься, прочесть парочку новых книг и проверить периодику. Но почитать нормально не получилось.

Мысли скользили по кругу, голова болела, поэтому, чтобы отвлечься и хоть как-то развеяться, Нриз решил заняться ещё одной проблемой, не терпящей отлагательств. Он направился в мастерскую.

Видеокамера, которую подарил Хозяин, стремительно разряжалась. И если у неё не останется заряда, она превратится в кусок пластика, стекла и металла. Что, разумеется, никак не уменьшит значимость подарка, но тогда вместо практической, пусть и ограниченной пользы, останется только символическое значение.

Мастерская встретила привычными белыми стенами, маленькими искорками, вспыхивающими в рабочем пространстве стационарного сканера, и неподвижной громадиной рамы фабрикатора.

Немного колеблясь, он достал видеокамеру и засунул её в сканер. Понимая, что переживает из-за ерунды, что никакого конфликта земной техники и здешней магии быть не может, что камера всё равно продолжит работать, он всё равно медлил, перед тем как послать сканеру управляющий сигнал.

Тааг-18 неподвижно стоял рядом, не двигаясь и не шевелясь. Нризу в который раз показалось, что в кристаллах сенсоров мелькнуло осуждение.

- Ты прав, Тааг! – согласился Нриз. – Разумеется, всё будет в порядке.

Он поднял руку, шевельнул пальцами, сплетая через перчатку командные сигналы, вызвал пару экранов и запустил процесс сканирования.

Разгорелись кристаллы эффекторов, осветив лабораторию призрачным зеленоватым светом, вновь невидимая плоскость элир пробежалась по зависшей в воздухе камере в нескольких направлениях. Не успел Нриз опомниться, как раздался приятный музыкальный аккорд, а на экране появилась схема полная схема отсканированного прибора.

Нриз уставился на телефон, как корова на новую дверь. Он никогда не был радиолюбителем, но имел кое-какое представление об разных транзисторах, микросхемах и катушках индуктивности. Камера изнутри состояла из нескольких совсем крошечных микросхем, печатных плат с многослойными дорожками, россыпи микроскопических элементов и большого квадратного пакета, похожего на батарею. Пользуясь тем, что видит структуру, он решил определить, какой тип кассет используется для записи фото и видео. Увы, ничего похожего на кассетоприёмник он не заметил. Наиболее похожим на искомое оказался только маленький выдвижной лоток. Но когда Нриз отдал приказ Таагу этот лоток открыть, внутри оказалась ещё одна микросхема, имеющая форму тонкого прямоугольника со скошенным углом. Нриз не смог понять его назначения, но к записи видео он уж точно отношения не имел.

Он понимал, что, потратив время, здоровье и огромное количество умственных усилий, используя артефакты и оборудование Хозяина, в итоге сможет разобраться. Отследить все электрические сигналы, понять, что и как работает, какой элемент и какая микросхема за что отвечает. Может даже как-то придумает, чем заменить эту дурацкую кассету.

Но душа к фототехнике у него никогда не лежала. Нриз обожал компьютеры, когда-то даже всерьёз задумывался над тем, чтобы откладывать деньги на покупку Apple Lisa. Если бы Хозяин подарил компьютер, он приложил бы любые усилия, чтобы постигнуть его суть. Ну а ради просто красивой картинки и возможности сделать парочку удачных кадров, не было смысла и стараться. В конце концов, если ему захочется сделать фотографию, то в его распоряжении есть гораздо более совершенные артефакты Цитадели.

Для простого обеспечения питания камеры, разбираться в её устройстве и не требовалось. Нриз на мгновение задумался: не произвести ли в фабрикаторе полную копию, которую поместить в стазис, чтобы потом, по мере разряда батарей, создавать новые и новые копии? Но после недолгих размышлений отбросил эту затею, посчитав глупой. Делать копию подарка Хозяина было бы кощунством. Ведь сама подделка, насколько бы она ни была совершенной, осквернит своим существованием оригинал. Подарок станет неуникальным, превратится в один из многих. А такое просто недопустимо!

Нриз подумал насчёт того, чтобы просто создать и поместить в стазис запас батарей, чтобы менять только их. Эта мысль показалась вполне заманчивой. Но существовала ещё одна проблема. Создатели камеры почему-то не предусмотрели замену этой самой батареи, они утопили её в глубины корпуса. И если один-два раза разобрать камеру не представляло проблем, то делать это десятки раз было чревато поломкой хрупких пластиковых защёлок. Так что вопрос электричества следовало решить кардинально.

Нриз не знал, какой ток должна поставлять батарея и как перевести земные величины в здешние. Но все эти вольты и амперы в мире Итшес не имели никакого значения, технические детали оказались и не нужны. Он просто замерил силу и параметры потока электронов на контактах, просчитал простую схему преобразования, вызвал складской каталог и заказал самый миниатюрный и маломощный приёмник элир. К этому приёмнику он на скорую руку соорудил обвязку – контур преобразования элир в электричество и контур адаптации этого электричества к требуемым параметрам, плюс гибкий провод с разъёмом, таким же, как у оригинальной батареи. Проверив и перепроверив, как работает слепленная на скорую руку конструкция, Нриз отдал фабрикатору команду на производство.

Ничего заказывать со склада не понадобилось – слишком простым и даже примитивным являлось задание. Вспыхнули несколько раз искры молекулярного синтеза и через пару мгновений произведённый прибор завис в воздухе посреди куба рабочей камеры. Нриз схватил полученный результат и покрутил перед глазами. Маленький плоский кристалл, размером с ноготь, из которого торчал тонкий проводок с разъёмом. Ничего интересного.

- Тааг, это нужно установить! – отдал команду Нриз, протягивая голему кинокамеру и устройство питания.

Тааг осторожно взял предложенное и ухватил в передние лапы. Из-под его челюсти вылезли два тонких проводка, которые вонзились в невидимую щель корпуса, проскальзывая вовнутрь и отгибая пластиковые защёлки. Раздался негромкий щелчок, и задняя часть кинокамеры отделилась. Тааг быстрыми движениями щупов подрезал аккумулятор – вьётнамские инженеры не придумали ничего лучше, чем прилепить его на клейкую ленту – отделил его и отставил прочь. После чего уложил кристалл преобразователя, защёлкнул разъём и вернул крышку на место.

Нриз схватил протянутую камеру и нажал кнопку включения. Ничего не произошло. Сердце Нриза ушло в пятки – ему показалось, что они с Таагом поломали подарок Хозяина. Он долго нажимал по очереди на все кнопки, когда экран наконец-то загорелся. На нём появилось название фирмы-производителя, упоминание какой-то галактики, название модели видеокамеры и странная надпись «питание произведено роботом». Несмотря на то, что на этот раз все надписи были на английском языке, понятнее не стало. Не прошло двух минут, как на экране камеры появилась привычная заставка. Нриз вызвал пиктограмму видеозаписи и с удовлетворением отметил, что индикатор заряда показывает то же самое значение – меньше трети. И теперь такой уровень заряда останется навсегда.

Нриз с довольным видом сделал несколько фото: верстаков, экранов, сканера, фабрикатора и даже Таага-18. Всё работало безупречно. Камера тянула из сети Цитадели совершенно мизерное количество элир, а значит, никаких проблем Хозяину он не создаст.

День выдался суматошный, Нриз поймал себя на том, что устал и даже зевает. Поэтому он отправил старую батарею в стазис-хранилище и, довольный проделанной работой, пошёл в столовую. Ведь перед сном следует хорошенько подкрепиться!

***

Я не мог понять, что происходит, не верил своим глазам. Как получилось, что моё пробуждение оказалось не окончательной гибелью, а всего лишь «маленькой смертью», как бы смешно ни звучал это выражение? Я прекрасно помнил, как унижался днём перед Эгором, как пытался вылизать ему задницу и как убежал, словно побитая собака. Помнил даже то, что не мог вспомнить этот сон, хотя теперь все утерянные воспоминания полностью вернулись.

Если немного сдвинуть перспективу, то оказалось, что для меня-настоящего, бодрствование происходило, словно сон, а уж во время сна я окончательно просыпался.

Я настолько увлёкся саморефлексиями, что не сразу стал обращать внимание на окружающую действительность. Шок от осознания собственного существования привёл к тому, что я просто пялился в окружающее пространство, смотрел, но ничего не видел.

В данный момент мне было бы положено испытывать бурную радость, погрузиться в состояние искреннего счастья из-за возвращения нормального сознания. Но так как я не мог понять почему же так случилось, почему слова Ирулин оказались… нет, наверное, не ложью, но и действительности не соответствовали? Требовалось вначале понять две вещи. Насколько я могу надеяться на повторение? Каких действий избегать, чтобы ничего не испортить?

Если окажется, что теперь я существую только во сне, а бодрствуя превращаюсь в Нриза, словно мистер Хайд становится обратно доктором Джекиллом - будет очень печально, но это гораздо лучше, чем полное забвение. Ну а если получится хоть как-то выбраться наружу, поменяться местами со слюнтяем Нризом, стать самим собой… Мне хотелось потешить фантазии, в которых я жестоко мщу Эгору ауф Каапо за десятилетия надругательств и унижений, но даже в мечтах должна быть хоть крупица реализма. И если придётся притворяться, симулировать искреннюю преданность, унижаться, скрывая ненависть, будет ещё хуже. Мечты о возвращении в собственное тело я тоже отбросил – не имея понятия с чего начать, глупо строить какие-то планы.

Я встряхнулся. Никогда не был интровертом, да и подобные глубокие погружения в собственные мысли раньше со мной не случались. Следовало разведать обстановку, понять, как и почему я снова оказался во сне, и что делать, чтобы подобное повторить, желательно регулярно. Наконец, очистив разум от роя мыслей, я смог осмотреться.

С местом, где я очутился, произошли разительные перемены. Облачный остров ощутимо вырос, раздвинув окружающую пустоту и увеличившись вдвое. В отличие от прошлого раза пустота не растворяла его границы, края острова оставались пусть и изменчивыми, но плотными. Исполинская фигура Ирулин с символом крылатого глаза над головой возвышалась над «горизонтом», всё так же сжимая в руках цветок и перо. В прошлый раз я немного освоился с этим местом, так что просто радостно помахал ей рукой и направился на холм, где до сих пор стояло её физическое воплощение.

Если бы кто меня спросил, очень удивлённое физическое воплощение. Мне не терпелось поговорить, я ускорил шаг, а затем и вовсе перешёл на бег. Как оказалось, бегать по облакам – задача непростая, грозящая падением. Во время смешного подпрыгивающего бега я всё-таки упал, но падать в облака оказалось совсем не страшно – словно в груду мягких подушек.

- Здравствуй, Ульрих! – сказал богиня, когда я наконец-то до неё добрался. – Не знаю, как это возможно, но я рада тебя видеть.

- Здравствуйте, госпожа Ирулин! – ответил я. – Я тоже рад. Но что произошло? Почему я до сих пор существую? Я думал… вы сказали, что прошлый раз был последним!

- Я тоже так считала. Наша связь была мимолётной и у меня не оставалось ни сил, ни возможностей, чтобы её восстановить. Но после того, как ты проснулся, всё изменилось. Я перестала умирать. И почему-то ощущаю тебя, как своего последователя.

- Последователя?

- Да, ты ощущаешься именно им. Закрой глаза, прислушайся к себе. Попробуй почувствовать нашу связь.

Я последовал её совету. Крепко зажмурив в глаза, я попытался отыскать что-то необычное. И это «что-то» тут же нашлось. Символ из крыла и закрытого глаза сиял на задворках сознания, от него ко мне текли радость и теплота. Я мысленно потянулся к нему невидимой рукой и ощутил незримое присутствие. Словно мягкие материнские руки обняли меня из-за спины, словно нематериальные крылья обернули моё тело, обещая покой и безмятежность.

Я распахнул глаза и удивлённо уставился на богиню.

- Что это было?

- Наша связь.

- Связь?

- Когда наша встреча подходила к концу, когда мы с тобой попрощались и я думала, что всё закончено… Произошёл мощный всплеск силы. Я ощутила его всем своим естеством. Результат ты можешь наблюдать сам.

- Остров увеличился, - озвучил я очевидное.

- Этот остров – всё, что осталось от моего Царства. Царство – неотъемлемая часть бога, это и есть бог. По нему ты можешь безошибочно оценить о моё состояние, - она махнула рукой, широким жестом указывая на окружающий пейзаж. - Как видишь, мне гораздо лучше!

- Так что же произошло?

- К сожалению, моё Право – сны, а не знания. Предположений у меня нет, так что опишу ощущения. Когда-то давным-давно, когда у меня было очень много последователей, я чувствовала нечто подобное. Самопожертвование. Если верующий, умирая, посвящает жизнь своему богу, вкладывает в это желание всю душу, его вера вспыхивает сверхновой. Между ним и богом устанавливается сильная связь, верующий становится проводником божественной воли. Через этот канал бог творит чудо, отвечая на молитву. Чаще всего подобное происходит во время войны. Но сейчас не война и у меня нет прихожан, поэтому объяснений я не вижу.

Меня охватила неловкость, я криво улыбнулся и смущённо потупил глаза.

- У меня есть предположение. Но оно довольно глупое.

- Глупое – лучше, чем никакое.

- Ну, когда я просыпался… Мы с вами попрощались, и я думал, что это всё, конец. Вы извинились, посчитали, что, собрав заново мою личность и изувеченную душу, поступили неверно. Дали мне снова жизнь только для того, чтобы я тут же умер. Вот только я не считаю, что вы нанесли мне вред. Я ценю каждое мгновение своей настоящей жизни, а не того жалкого существования, на которое меня обрёк Эгор ауф Каапо! Вы подарили мне то, чего я был лишён. И раз мне предстояло расстаться с жизнью, то последние мгновения жизни я посвятил вам - той, кто даровала мне возможность умереть человеком, а не животным!

Мой голос сорвался на крик от переполнявших мою душу эмоций. Я поймал себя на том, что твёрдо смотрю в прекрасные глаза богини, с кулаками сжатыми так крепко, что ногти больно впиваются в ладони.

Ирулин улыбнулась мне ласковой улыбкой, и я почувствовал, как душу охватывает тёплое спокойствие.

- Никакая это не глупость. Ты посвятил мне, богине, свою жизнь. И теперь ты, даже не поклоняясь мне, стал моим жрецом. И не просто жрецом - первосвященником, ведь других, настоящих прихожан у меня давно нет.

- Что будет дальше? – спросил я. – Мне нужно как-то молиться, поклоняться, или… ну не знаю, приносить какие-то жертвы?

Она качнула головой.

- Я не вправе от тебя чего-то требовать. Ты и так дал мне больше, чем было возможно. К тому же, что бы я тебе ни приказала делать - не пойдёт на пользу ни тебе ни мне. Молитвы и поклонение могут быть только искренними. Только так божество может получить силу. В ином случае получается лишь насмешка.

- И что теперь с нами будет?

- Благодаря тебе, я смогу сохранить самость ещё долго. Десятилетия, может столетия. Для тебя… Полагаю, ты снова сможешь попасть в моё Царство. И я буду всегда рада тебя видеть, Ульрих.

- Зовите меня Ули.

- Тогда и ты зови меня Рил.

Я улыбнулся и покачал головой. Моё решение созрело во время разговора, и с каждым мгновением я убеждался в собственной правоте. Можно было привести кучу разумных причин для моего поступка, подсчитать плюсы, минусы, выгоды и потери. Но мне совершенно не хотелось этого делать, ведь я поступал именно так, как подсказывало мне сердце.

- Я буду звать вас «моя госпожа»!

Я склонился перед той, кто меня спасла, кто дала мне жизнь и свободу, перед той, кто не требовала, а лишь давала. Перед той, кому я хотел дать хоть что-то взамен. Ну а раз у меня ничего нет, значит это «что-то» - я сам.

Опустившись на одно колено, я упёрся кулаком об землю и наклонил голову.

- Госпожа Ирулин, Владычица Сновидений. Я, Ульрих Зиберт, клянусь служить вам, нести свет вашего имени, защищать и оберегать. Служба моя продлится до самой смерти. Я клянусь, что придумаю, как спасти вас и вернуть вам свободу, пусть для этого понадобится вся моя жизнь.

Кто-то бы сказал, что я меняю одно рабство на другое. Кто-то бы возразил, что я поступаю разумно – ведь от богини снов зависит само существование моей личности. А кто-то - что я совершаю идиотский поступок, ведь у этой богини не осталось ни сил, ни могущества, а разумный человек умеет взвесить выгоду. Я бы рассмеялся этим идиотам в лицо. Я поступаю так, потому что просто не могу поступить по-другому. Потому что это правильно. Потому что… потому что Ирулин – классическая «дама в беде», а я всегда был сентиментальным идиотом.

Мягкая рука легла мне на голову и погладила по волосам. Я поднял голову и с надеждой посмотрел ей в глаза. Она ослепительно улыбнулась и сказала самым прекрасным и мелодичным голосом на свете:

- Будь силён и крепок духом! Неси моё имя у своего сердца, во время сна и бодрствования, в ясности и дрёме. Будь проводником моей силы и исполнителем моей воли. Будь моей опорой и моей рукой. Будь источником моего могущества и столпом моей веры. Будь всегда рядом со мной, живи для меня, спи для меня, бодрствуй для меня, мечтай для меня. Я, Ирулин, Ночной Проводник, Владычица Снов и Хозяйка Зыбкой Грани, клянусь цветком каралии и пером ночного странника, глазом и крылом, Символом и Атрибутом, быть с тобой рядом в час нужды и минуты радости, исцелять разум и дарить покой сердцу. Так поднимись же на ноги и всегда стой гордо, моя правая рука, мой верный друг и возлюбленный. Встань же, мой паладин!

Глава 7. Лабиринты памяти

Пробуждение было медленным и долгим. Нриз выныривал, выплывал из сна почему-то в прекрасном настроении. Он попытался вспомнить, что ему снилось, но попытка ухватить хоть краешек сна привела к тому, что тот окончательно ускользнул из памяти. Желания бежать к Хозяину и рассказывать о происшедшем не возникло – во-первых, снова последовали бы только насмешки, а во-вторых, рассказывать толком и было нечего. Всё те же лиловые облака, всё тот же смутный расплывчатый женский образ, всё то же поведение во сне, странное для обычной жизни, но вполне логичное и само собой разумеющееся для сновидений.

День прошёл как обычно. Чтение книг, обработка полученной информации, обход Цитадели с контролем за работой систем и артефактов, проверка алтаря – в общем, стандартная и въевшаяся за долгие годы рутина. Но всё время одолевало смутное беспокойство, какая-то заноза на краю сознания, нечто смутное и неуловимое, словно ускользнувшая, но дразнящая своей почти-что-доступностью беглая мысль.

Когда пришло время проверки состояния богини и облуживания вспомогательных артефактов, Нризу показалось, что он эту мысль уловил. Но, как водится по всеобщему закону подлости, ощущение оказалось ложным – понять, в чём же дело, ему не удалось. Нриз долго стоял, смотрел на богиню, искусственно пытаясь вызвать в себе понимание, по ассоциативной цепочке добраться до беспокоящего фактора. Но всё, чего он добился – так это даром потерянного времени. Впрочем, время, проведенное за разглядыванием красивой женщины, вряд ли кто бы назвал потраченным зря. Лучшим отдыхом могло стать только разглядывание Хозяина, но увы, тот ненавидел, когда на него долго и пристально смотрят, так что подобная возможность выпадала совсем нечасто.

Закончив, Нриз решил всё-таки перебороть свою неуверенность, рассказать Хозяину о беспокойстве, ну а потом, если придётся, принять наказание. Он быстро отыскал господина в одном из кабинетов.

Тот сидел за огромным столом, обложившись стопками книг, табличек, свитков и чем-то, похожим на портативные наколенные компьютеры, о которых Нриз читал в научно-популярных журналах, если бы такие компьютеры было возможно сделать тонкими, словно гламурный журнал, и выглядящими как раскрытая папка из светлого металла. Рядом висело несколько экранов, на которых крутилась симуляция какого-то физико-магического процесса.

Хозяин оторвался от работы, посмотрел исподлобья на Нриза и спросил:

- Чего тебе?

Нриз зажмурил глаза, собираясь с духом, и выпалил:

- Со мной что-то происходит!

- Что именно?

- Я чувствую себя как-то странно. Что-то сильно не так! Хозяин, раньше такого не было!

Хозяин неодобрительно качнул головой, закрыл «папку» с кнопками, встал из-за стола и подошёл к Нризу. Он положил руку ему на голову, и Нриз почувствовал, как по телу пробежала волна озноба.

- Ты здоров, - выдал заключение Хозяин. – Ну, насколько может быть здоров такой откормленный боров. Есть кое-какие не слишком хорошие изменения, но это сказывается твой возраст. Эту проблему, конечно, решить несложно, но она не стоит мороки.

- Хозяин, вы считаете, что у меня лишний вес?

- Нет, лишний вес – это один-два фунта сверх нормы. А ты - настоящий жирдяй. Огромный кусок двигающегося своим ходом свиного сала.

Нриз похолодел. Он умудрился вызвать неудовольствие Хозяина! Следовало исправлять содеянное как можно быстрее!

- Хозяин, если вам не нравится, то я немедленно начну сбрасыва…

- Стоп! – поднял руку господин, прерывая поток слов. – Если бы мне было не всё равно, я бы давно отдал приказ. Или даже исправил сам – это просто: несложная косметическая магия, простейшие структуры деревенских знахарей.

- То есть вы не против, чтобы я продолжал…

- Да заплыви жиром хоть по самую макушку! Ты мне не особо нужен, а с задачами, что я поручаю – справляешься и так.

От этих жестоких, но справедливых слова Нриз вновь испытал приступ отчаяния, но так как проблема его никчемности и бесполезности остро стояла уже четыре десятка лет, ничего нового по поводу её решения в голову так и не пришло.

- Но у меня проблемы не со здоровьем! У меня какие-то странные чувства. С утра, когда я просыпаюсь, чувствую себя как-то не так!

- Может попробуешь не просыпаться?

- Конечно, господин! Я немедленно…

- Отставить. Я пошутил. Мне просто непонятно, тебе что, так сильно хочется, чтобы я тебя утешал, когда тебе приснится скверный сон?

- Нет! То есть, конечно, да, мне бы очень хотелось, и я ни о чём бы больше не мечтал, но я знаю, что вы не станете…

- Разумеется, не стану. Меня не слишком интересуют твои жизненные кризисы. Итак, помешает ли то, что с тобой творится, исполнять рабочие обязанности?

- Конечно, нет! Но я всё равно…

- Замечательно. Значит убирайся. Я занят.

- Но…

- Немедленно.

Нриз развернулся и бросился прочь из кабинета. Его душила обида, но он понимал, что Хозяин прав. Нриз совершил непростительный грех, отвлекая господина. И делал это без веских причин, лишь на основании смутных утренних ощущений.

Из-за резкого бега подгибались колени, а дыхание стало частым и хриплым.

- Как думаешь, Тааг, - спросил Нриз. – Может мне действительно сбросить пару фунтов лишнего веса?

Голем продолжал вышагивать рядом, как обычно, не проявляя никакой реакции.

- Ты прав, действительно стоит! Я буду меньше есть и займусь каким-нибудь спортом!

Тааг всё так же не отвечал. От твёрдо принятого решения Нриз повеселел. Он смутно чувствовал, что утреннее странное состояние было вызвано в том числе и лишним весом. Решено! Он сядет на диету и начнёт делать зарядку! Но раз Хозяину всё равно, значит дело не горит. Поэтому упражнения он начнёт со следующего перводня! Ну а пока что можно сходить на кухню и порадовать себя чем-то сладеньким!

***

Когда я был обычным человеком, когда работал, как все мои знакомые в бюро, и являлся простым бюргером, если бы меня спросили, ненавижу ли я кого-нибудь, ответ был бы твёрдым: «Нет». У меня, как и у любого человека, были недруги, люди, к которым я испытывал антипатию, те, кто сильно раздражал, а иногда и просто бесил. Но такого сильного чувства, как ненависть, я не испытывал никогда.

Даже мой развод с Мерпати, ставшей впоследствии Вальдтрауд, не заставил открыть в себе это чувство. Тогда я испытывал пустоту, горечь, осознание предательства, мерзкое ощущение, что меня использовали и выбросили. После развода я поступил так, как по моему мнению должен поступать мужчина. И если бы шаг от любви к ненависти оказался чуть короче, тогда, возможно, всё было бы по-другому.

Ну а теперь, после сорока лет рабства, после страшнейшей формы изнасилования, которой подвергся мой мозг, появилась прекрасная кандидатура для самой чёрной ненависти.

Он причинил страдания не только мне, но и моей маме, из-за него она потеряла сына вскоре после потери мужа. Он лишил меня всех качеств, присущих мужчине: мужества, самоуважения, гордости и достоинства. Он унижал и пренебрегал, оскорблял и подавлял.

Несмотря на преклонный возраст, я не испытывал никаких старческих недугов. У меня не болели суставы, не донимал ревматизм, не сводило желудок и не подводил рассудок. Благодаря ему, мне предстояла долгая жизнь: полагаю, я был самым здоровым и полным сил восьмидесятилетним земным стариком. До недавних пор в этой жизни не было никакого смысла.

Но теперь этот смысл появился. Ирулин. Она стала центром моего мира, источником моей настоящей жизни, целью моих устремлений и смыслом моего существования. Другом, собеседником, наставником, возлюбленной и госпожой. Богиней, чьим паладином я являюсь, чей Символ буду нести возле сердца до конца моей жизни, ради которой буду жить и за которую умру. Испытавшей бездну страданий, и страдающей намного, намного больше, чем я.

Галадийр Эгор Рундриг ауф Каапо! Не буду обещать, что тебе отплачу, но я сделаю всё возможное и невозможное. А пока мне некогда. Меня ждёт моя богиня.

С тех пор, как я стал паладином - до сих пор при этой мысли испытываю чувство нереальности, словно участвую в каком-то спектакле – прошли считанные ночи. Мы болтали, делились историями, рассказывали о себе, узнавали друг друга. Несмотря на то, что я был её подчинённым, её последователем, она вела себя как обычная красивая соседская девчонка, общающаяся с интересным ей человеком. И только иногда, в считанные разы, которые навечно отпечатались в моей памяти, на неё накатывало состояние, которое я назвал бы «божественностью». Голос становился глубоким и гулким, пробирающим до самых глубин души. Взгляд уходил вдаль, словно видел недоступное обычному человеку. Глаза разгорались ярким оранжевым светом, а туманные крылья расправлялись, вздымаясь в пустые небеса.

Но теперь её образ, занимающий всё поле зрения, та самая странная оптическая иллюзия, не подавлял и не пугал. Для меня, паладина, он служил источником душевного покоя, какого-то детского светлого и наивного восторга, яркого и тёплого, как первый солнечный луч, скользящий по коже ранним летним утром.

Я знал, что послужило причиной этих изменений. И был горд и счастлив, что этой причиной стал я.

Мои родители были крепко верующими людьми и постоянно посещали церковь. Мне, маленькому Ули, приходилось ходить туда вместе с ними. Мне нравилось рассматривать витражи, статуэтки и фрески, но сами службы меня не особо трогали. Ну а когда я подрос, когда наконец-то прочитал Библию самостоятельно, то не смог её принять. Слишком много натяжек и противоречий для человека из просвещённого ХХ века, слишком мелочной и жестокой мне показалась древнеиудейская версия всемогущего и всезнающего божества. Тогда он казался не более настоящим, чем древнеримские или древнегреческие. Таким образом, я стал атеистом.

Теперь же, обладая новыми знаниями, новым представлением о мироустройстве, я понимаю, что возможно, был сильно неправ. Что авраамический бог действительно мог существовать. И что он действительно мог быть мелочным и жестоким, и одновременно – всепрощающим и великодушным. Первобытная кровавая дикость Ветхого Завета, ничуть не противоречила гуманизму и доброте Нового. Тора, Библия и Коран, описывая одного и того же бога, наделяли существованием многие грани, многие аспекты. Ведь как бог влияет на своих последователей, так и последователи влияют на бога.

Ну а может, я опять ошибаюсь, и на Земле отсутствует не только магия. Возможно, божественные чудеса являются лишь продуктом сознания древних дикарей, переработкой через их восприятие каких-либо природных явлений. И богов у нас не существует. Ну а есть вероятность, что все чудеса, описанные в различных священных текстах, действительно происходили. Но затем они по каким-то причинам прекратились. Возможно, боги на Земле были, но произошло какое-то событие, убравшее их из мироустройства. И документальные исторические хроники, оформленные в виде священных книг, превратились в сборники сказочек и преданий, искажаемых многочисленными переписываниями и переводами.

Впрочем, подобные материи волнуют меня намного меньше, чем лишний вес или всемогущий психопат-вивисектор, устроивший мне лоботомию. С моей приверженностью к атеизму покончено: окончательно, бесповоротно и навсегда. Я стал жрецом, священником, воином бога – называйте меня, как хотите. Я нашёл себя в служении Ирулин, моими Символами стали закрытое око и туманное крыло, Аттрибутами – цветок каралии и перо ночного странника, даже если таких цветка и птицы в этом мире не существует. Возможно, это - обычное рвение неофита, переквалифицировавшегося атеиста, но я готов приложить все силы, отдать, если понадобится, жизнь, для служения своей богине.

Кто-то бы сказал, что я сменил одно рабство на другое. Что мне промыли мозги, только на этот раз сделали тоньше, незаметней. Что я всего лишь сменил хозяина, оставшись таким же рабом. Подобные мысли порой посещают и меня самого – слишком быстро и слишком искренне я принял Ирулин, слишком большую часть души посвятил ей, слишком легко отбросил свою несуществующую независимость. Но сам факт наличия этих сомнений говорит, что я остался собой и критически воспринимаю действительность. И вместо слепого поклонения осознанно вступаю на путь служения.

Но чтобы служить, чтобы нести свет её веры, мне необходимо обрести свободу. И даже если я неспособен освободить Ирулин, ведь подобное не под силу никому на свете, то могу хотя бы сделать её сильнее. Светом моей веры, белым и лиловым, оком и крылом, цветком каралии и пером ночного странника, любовью и теплом – всеми самыми сильными чувствами моей изувеченной души.

Я существую только в кратком промежутке времени, в глубинах сознания услужливого животного. И для того, чтобы сделать хоть что-то, мне нужна связь с реальностью – больше возможностей, больше вариантов, больше часов в сутках. Нриз должен исчезнуть, а Ульрих Зиберт – возродиться. Неподъёмная задача, невыполнимый квест, который я дал себе самому.

Встречайте: Ульрих Зиберт, рыцарь порабощённой женщины и священник умирающего бога. Солдат безнадёжной войны, воин проигранной битвы и паладин бессилия.

***

Если посмотреть на мою госпожу взглядом мужчины, то она – воплощение красоты, чувственности и эротизма. Она прекрасна и экзотична, возбуждающа и желанна. Но привзгляде на неё я совсем не чувствовал вожделения, вместо этого испытывая только глубокую любовь и заботу. Мы – лишь двое одиноких существ, застрявших в жестокости этого мира, цепляющиеся друг за друга в попытках спастись от одиночества и забвения. Между нами нерушимая связь, сильнее чем дружба и глубже чем просто любовь, и через эту связь я ощущаю, что стоит мне сделать шаг – она не ответит словом отказа. Мы можем стать друг другу даже ближе, чем являемся сейчас, воссоединиться не только душевно, но и телесно. Но я не делаю этого шага. Ведь сделав его, я всё испорчу, нарушу хрупкое положение вещей, разорву наши узы. Возможно, всё будет хорошо. Возможно, новое, что придёт на смену, станет лучше, крепче и сильнее. Но я не хочу, не желаю, чтобы всё происходило именно так.

Я люблю свою богиню. Но пока мы оба несвободны, пока наши действия диктуются отчаянием и безнадёжностью, этой любви суждено остаться платонической. Поэтому я просто смотрю на её лицо, слушаю её голос, наслаждаюсь её компанией. И строю планы.

- У него же идеальная память! Он может вспомнить дословно разговор, происходивший шестьдесят лет назад, воспроизвести даже интонации и выражения лица!

Богиня улыбнулась:

- Но тем не менее он не может удержать в памяти события текущего утра. Ты мой жрец и служитель, а значит, должен обладать инстинктивным пониманием доступных тебе сил. Но, видимо, наша связь оказалась слишком необычной, слишком резко и внезапно она образовалась. Возможно, ты осознаешь всё позже. Ну а пока что я расскажу тебе сама. Что ты знаешь о Праве бога?

Я глупо улыбнулся и демонстративно почесал затылок. От этой пантомимы Ирулин закатила глаза.

- Не дурачься, мы говорим о важных вещах.

- Простите. Знаю очень мало, большей частью догадываюсь из контекста. Возможно, у Эгора есть какие-то книги по этой теме, но этот слизняк их не читал.

- Не стоит так о себе. Он – это ты. Изувеченный, опустошённый и изменённый. Но всё равно ты. У него просто не было выбора. Не больше, чем жить или умереть для человека, которому в вашем мире пускают в лоб… пулю?

- Да, пулю. Кинетическое оружие, основанное на детонации пороха. Быстро движущийся кусочек металла. Я понимаю, но до сих пор не могу принять, что он – это я.

- Когда-нибудь тебе придётся это сделать. Но вернёмся к Праву. Расскажи, что ты знаешь и о чём догадываешься.

- Право – это сила бога. Область, в которой он может совершать чудеса.

- Да, Право – область могущества. Аспекты, которыми он может повелевать. Узкие границы, пределы которых он не может переступить. Ты должен понять, что боги одновременно и всемогущи, и очень ограниченны. И чем уже эти границы, тем больше у бога могущества в их пределах. Разумеется, если оставить в стороне остальные факторы, типа количества верующих и силы их веры.

- Госпожа, а что вы скажете о богах… как бы сказать… широкого профиля действия? Всемогущих и всеведущих?

- Я о таких не слышала. Но, уверена, что ничего хорошего из этого не выйдет. Границы и самоидентификация. Понимание собственного «я». Я есть сон. Я есть покой и исцеление в этом сне. Крахарас тоже повелевает сном, но его Аспекты – страхи и кошмары. Он не может принести покой, ну а я – причинить во сне вред. Мы одновременно и похожи, и абсолютно различны. Мы знаем и понимаем, кто мы есть. Так что же случится с богом, чьё Право – всё?

- Ему понадобится очень много верующих?

- Не только. Если он всё – он ничто. Без чётко заданных границ бог не может продолжать существование, неспособен оставаться мыслящим существом. Он превращается в силу природы и растворяется в окружающем мире. А теперь подумай, где могут пролегать эти границы?

Вопрос был не очень сложным, но в правильности ответа я сомневался.

- Думаю, их определяют верующие.

- Верно. Эти границы пролегают в рамках уже существующих явлений или концепций. И эти концепции не возникают из ниоткуда, а приходят из человеческих разумов. Как бы глупо ни звучало, но бог не может отвечать за неведомое.

Я нахмурился:

- А как насчёт разных загадок и тайн?

- О, бог может отвечать за тайны! Но только в рамках понимания прихожан. И давай вернёмся к твоему дневному «я».

- К Нризу.

- Как скажешь. Одно из главных правил сна: сон забывается. Некоторые особо яркие сновидения не стираются из памяти, человек их может помнить годами. Но обычно детали сна быстро покидают сознание, только что яркое и полное деталей видение становится всё более смутным и смутным, пока не развеивается утренним туманом.

- И этот аспект находится в границах вашего Права?

- Совершенно верно. В моих силах усилить его или отменить, помочь запомнить сон в мельчайших деталях или же полностью растворить его, убрать из сознания. Не самая главная из моих сил, но, как оказалось, одна из самых важных.

- Самая важная – та, что позволит вам обрести свободу, - возразил я. – Но мы с Нризом существуем в разных мирах и совершенно не пересекаемся.

- Это не так. Вернее, не совсем так. Я – Хозяйка Зыбкой Грани. И на самой границе между сном и бодрствованием, когда ты уже не спишь, но ещё не проснулся, ваши мысли чувства и желания становятся едиными.

- То есть я могу влиять на внешний мир?

- В ограниченных рамках. У него остаются свои устремления, которые изменить невозможно. Но…

- Но их можно направить.

- Да. Мысли и идеи, которые покажутся ему прекрасными, но будут служить твоим целям. Сомнения и неуверенность, которые он испытывает и так, могут быть раздуты и усилены. Ты не сможешь отдавать приказы, но он прислушается к советам. Помни, пусть ты и он абсолютно разные – вы один человек. И кто лучше знает тебя, чем ты сам?

- Госпожа, но если мы одинаковы, почему я не обладаю его умом и его памятью? Я помню, происходившие с ним события, имею представление о книгах, которые он прочитал, о структурах и плетениях, что он разрабатывал. Но я не являюсь живым компьютером, как он, не могу перемножать десятизначные числа, вычислить «пи» до тысячного знака после запятой, не могу дословно воспроизвести прочитанную им книгу.

- Вы – едины. Но вместе с тем вы различны. Этот разум – основополагающая часть его характера, его величайшая сила и огромнейшая слабость. Ты не можешь получить его разум до тех пор, пока не станешь им. Ну а этого, полагаю, ты не захочешь.

- Госпожа Ирулин, но вы говорили, что во сне человек может стать кем угодно! Что мир сновидения может позволить примерить любую роль и любой характер. Стать участником событий, которых даже не существовало!

- Верно. Ты прекрасно понимаешь этот аспект моего Права. Но от тебя ускользнули некоторые нюансы. Ты можешь стать кем угодно – вот только это будет твоё представление этого «кого угодно». Ты можешь стать полководцем, разработчиком ваших… компьютеров, жрецом или учёным. Но этот полководец будет отдавать приказы, лишь кажущиеся правильными, учёный – смешивать разные случайные реактивы и получать похожий на настоящий результат, а жрец – взывать к силам божества и получать впечатление касания к благодати. Огорчу тебя, мой паладин: сны - не реальность. Они – сосредоточение личных впечатлений, переработка жизненного опыта. Во сне к тебе может прийти откровение, ты можешь совершить открытие или даже предвидеть будущее, но…

- Предвидеть будущее? – не выдержав, выкрикнул я.

- Ты знаком с понятием «вещий сон»? – спросила госпожа. Дождавшись кивка, продолжила: – Прекрасно. Вот только предвидение из сна не является настоящим взглядом в грядущее, ведь моё Право – сны, а не время. Но пусть я и не способна даровать настоящее пророчество, интуиция – в пределах доступных мне сил. Услышанный неслышимый звук, отблеск отражения, сотни и тысячи незначительных деталей и смутных фактов, складывающихся в цельную картину. Слышал, что человек, бывает, просыпается от предчувствия опасности? Ну так вот, мой последователь проснётся в десяти случаях из десяти. Но мы отвлеклись. Как понимаешь, Ули, ты – это Нриз, а Нриз – это ты. Но одновременно, вы абсолютно разные. И пока существует это разделение – каждый из вас обладает своими способностями. Ты не можешь обладать абсолютной памятью. А он – взывать ко мне и получить божественное чудо.

- То есть я могу во сне стать им, но…

- Совершенно верно. Тебе будет казаться, что ты обладаешь сверхспособностями. Впрочем, если тебе так хочется…

Я мотнул головой:

- Я люблю ролевые игры, но предпочту остаться собой. Получается, магией владеть я тоже не смогу?

- Тебе будет казаться, что ты владеешь магией. Будет казаться, что ты повелеваешь стихиями, по твоему слову и жесту рушатся горы и разливаются океаны. Но ты не обладаешь магией наяву, а значит, во сне будет не она, а твоё представление о ней. Я могу лишить того, что есть, но не смогу даровать то, чего нет. Помни – каким бы реалистичным не казалось сновидение, сны – всегда фальшивка. Настоящий только опыт, который ты в них получаешь. Если, конечно, не забудешь содержимое сна. Поэтому, давай оставим сну то, для чего он предназначен. Отдых и исцеление уставшего разума.

Я молчал, пребывая в глубокой задумчивости. Затем поднял голову и твёрдо встретил взгляд моей госпожи.

- У сна есть ещё одно свойство. Кое-что, чего я желаю больше всего на свете.

Ирулин протянула руку и дотронулась до моей щеки. В глазах её светилось понимание.

- Ты хочешь проснуться.

Глава 8. Сила сомнений

Нриз так и не понял, что именно изменилось, но чем бы оно ни было, время не стало подходящим лекарем. Каждое утро, когда он вставал с кровати, его голову наводняли странные мысли и идеи. Он словно слышал тихий шёпот, слова которого не мог удержать памяти. Всплывали ужасающие образы, словно он свободен, словно рядом с ним нет Хозяина, словно он предоставлен самому себе. Иногда странные мысли предлагали заснуть, погрузиться в сон, остаться там навсегда.

Шёпот обещал ему мир, где Хозяин его любит, где ценит совершаемые им поступки, где Нриз может обладать магией и стать Хозяину правой рукой. От картин, рисуемых воображением, сладко ныло в груди. Он представлял, как помогает господину с каждым ритуалом, каждым исследованием. Как они вместе путешествуют как по миру Итшес, так и по другим мирам и вселенным, познают новые тайны и совершают замечательные открытия. Его собственный голос манил, давал щедрые обещания и каким-то образом Нриз понимал, что каждое слово – истинная правда. И это правда манила и пугала.

Чтобы хоть как-то привести в порядок свои мысли, Нриз бежал к Хозяину. И при виде господина, его недовольного и сурового взгляда, наваждение отступало. Он становился способен превозмочь душевный раздрай и собраться с мыслями.

Приходило понимание, что ему нужно быть только здесь – в Цитадели, и что пусть Хозяин никогда не будет его ценить и любить, но именно такой он – суровый, резкий и непреклонный – является настоящим.

Нриз знал, что Хозяину не нравятся разговоры о сновидениях, поэтому держал язык за зубами. Но иногда утренний голос был настолько силён, что не уведомить господина стало бы предательством. А предательство являлось поступком, противоречащим самой основе его существа.

Узнав направление через запрос Цитадели, Нриз ворвался в личные термы Хозяина и остановился, опершись руками на колени, чтобы немного перевести дыхание. Он бежал так быстро, что Тааг-18 даже немного отстал и смог нагнать его лишь через три секунды.

Он уставился на Хозяина, который плыл в бассейне, совершая гребки плавными сильными движениями. Увидав Нриза, Хозяин прекратил заплыв и с нескрываемым раздражением зыркнул на Нриза.

- И что опять у тебя стряслось? – выдержав паузу, спросил он.

- Хозяин! Мне опять снился сон! – сообщил Нриз. – И этот сон был ужасным! Я не слишком хорошо помню, что там происходило, но мне кажется, что это стоит вашего внимания.

- Итак, ты дёргаешь меня каждое утро вот уже на протяжении третьей недели, верно? – неожиданно ласковым голосом спросил Хозяин.

- Да, у вас прекрасная память! – подтвердил Нриз.

- И каждый, каждый раз не можешь вспомнить ничего конкретного, - мягко продолжил господин.

- Да, это так! Кроме того, что это очень-очень важно!

- Ты сообщал мне о своих снах за завтраком, находил меня в кабинете, лабораториях и мастерских. И вот теперь ты нашёл меня здесь. Поправь, не ошибаюсь ли я?

- Хозяин, вы никогда не можете ошибаться!

- И что будет дальше? – голос Хозяина превратился почти в шёпот. – Отхожее место? Ворвёшься ли ты в туалет, например, когда я буду срать?

- Хозяин, но вы же не справляете нужду! Вы же говорили, что настоящий маг может справиться с естественными потребностями организма менее вульгарным способом!

- Да не в том дело, идиот! – не выдержав, повысил голос Хозяин. - Ты меня уже окончательно достал! Каждый день бубнишь и бубнишь о своих дурацких снах, словно они волнуют кого-то кроме тебя самого! Я обследовал тебя, проверил, всё ли в порядке! Потратил время и силы! Так когда же ты, наконец, уймёшься?

- Хозяин, но вы сами говорили, что…

- Я говорил, сообщить, если дело касается меня или Цитадели. Пока что я слышу только невнятное бормотание! Может тебе стоит поменьше жрать, чтобы ночью желудок не давил на твои заплывшие жиром мозги?

- Хозяин, если вы желаете, я сяду на саму строгую дие…

- Я желаю, чтобы ты заткнулся! Желаю, чтобы больше не беспокоил меня своими дурацкими снами! Чтобы обращался только по делу, причём, чтобы этих дел у тебя было как можно меньше. Понятно?

- Хозяин… - Нриз поднял руку, чтобы украдкой стереть льющиеся по щекам слёзы.

- Я спросил, тебе понятно? – жестко повторил Хозяин.

- Да, господин.

- Ну а раз так, убирайся и постарайся ближайшие пару дней не попадаться мне на глаза. И спасибо за испорченное утро.

Нриз развернулся и выбежал прочь. Сдерживаться не оставалось смысла, поэтому он зашёлся в бурных истеричных рыданиях.

***

Мой план являлся вершиной простоты и надёжности. Его исполнение не требовало ни запредельных усилий, ни сложных средств, ни глубоких психологических знаний, ни даже особого ума. Как и говорила госпожа, никто не знает лучше Нриза, чем я сам, а значит, никто лучше меня не может надавить на его болевые точки.

Разумеется, я провалился.

О нет, сначала всё шло очень хорошо. Каждое утро в тот краткий промежуток, пока мы становились одним целым, я нашёптывал ему сладкие речи. Как мне бы ни было противно и мерзко, но я рассказывал ему, обещал и сулил. Я знал, о чём он мечтал, знал каждую его затаённую мысль, поэтому он не мог сопротивляться этим обещаниям.

Быть вместе со своим хозяином. Стать ему полезным. Превратиться из побитой собаки, жмущейся к его ноге, в партнёра друга и помощника. Обрести, наконец, магию.

Казалось бы, что может пойти не так? Как оказалось, всё.

Мои слова на него действовали, ведь они не могли не действовать. Посулы манили – ведь они не могли не манить. Он был наркоманом, которому я показывал шприц с героином и ради этого шприца он был готов на всё. Должен бы был быть готовым.

Самое смешное, что я, обещая ему настолько невероятный приз, ничуть не обманывал. Во сне, который я бы сотворил силой госпожи Ирулин, всё происходило бы в полном соответствии с моими сладкими словами. Он бы действительно странствовал по иным мирам, действительно бы занимался инженерией, магией и наукой. И в этих снах с Эгор бы его действительно ценил. Я собирался на полную использовать одно из главных свойств сна, его Аспект: даже самые нереальные вещи кажутся обыденными и самими собой разумеющимися. Так что те детали, которые наш мозг бы не смог продумать до мельчайших подробностей, заменили бы фантасмагорические картины из подсознания, что в конечном итоге привело бы к ещё более красочным путешествиям, ещё более странным континентам, мирам и вселенным. К ещё более горячим похвалам от обожаемой мрази и бессердечного рабовладельца.

Но те же алгоритмы рабской подобострастности, намертво отпечатанные в его сознании, те установки, на которые я так надеялся, сослужили дурную службу. Стоило увидеть Эгора наяву, как жирный ублюдок начинал действовать в полном соответствии с известной пословицей: «Лучше воробей в руках, чем голубь на крыше».

Услужливый пёс, получив очередной пинок от хозяина, начинал лишь сильнее жаться к бьющей его ноге. Нриз, увидав Эгора, тут же отбрасывал все устремления и все силы бросал на исполнение приказов. Которых, впрочем, не следовало.

Я понимал, что процесс не будет быстрым, но подобного внезапного препятствия не ожидал. Вскоре пришло осознание - если не убрать главный мешающий фактор, то о достижении цели не стоит и мечтать. Недели, месяцы и годы нашёптываний и убеждения смогут быть уничтожены одним неосторожным словом.

К тому же всплыла неожиданная опасность. Обо всех своих снах Нриз докладывал Эгору. И с каждым разом у меня появлялось ощущение, что вот-вот и ауф Каапо решит действительно выслушать своего раба, отнесётся к нему не как к тупому предмету обстановки, а как к личности. Попытается вникнуть в душевные терзания, выяснить, что же на самом деле происходит, а затем и помочь.

Каждый раз, когда Нриз бежал делиться горестями, у меня появлялось ощущение, что мы с госпожой шагаем по тоненькой ниточке над бездонной пропастью. И что стоит лишь подуть малейшему ветерку, стоит ниточке чуть ослабнуть – и мы оба погибнем. Вернее, погибну лишь я, а Ирулин вновь вернётся к роли куска мяса, прибитого к алтарю, генератора, исправно поставляющего ублюдку поток силы. Ни у неё, ни уж тем более у меня, не было никакого способа защититься.

К счастью, проблема как возникла, так и пропала. Нриз проявил потрясающую воображение бесцеремонность, вламываясь к ауф Каапо в самые неподходящие моменты. И того подобное поведение настолько достало, что он отдал приказ, не допускающий двойного толкования, безусловный запрет. Не говорить о снах. Лучшего подарка ублюдок не смог бы придумать и специально.

Опасность разоблачения отступила, но, увы, главная проблема осталась.

- Я не знаю, что делать! – поделился я своими горестями с Ирулин. – Он вроде бы меня и слушает, но стоит увидеть эту тварь, как тут же всё приходится начинать сначала.

В глубине души я понимал, каков именно будет ответ. Но как сильно бы я ни желал свободы, ещё больше не желал платить положенную цену.

Богиня видела мои сомнения, она смотрела мне в глаза с любовью и пониманием, каждый её жест и выражение показывали одобрение и поддержку. Но я, её паладин, не желал пойти подобным путём. Это мне казалось чернейшим предательством, вопиющей неблагодарностью.

- Ты знаешь, - просто сказала она. – Просто не хочешь.

- Но госпожа! Я не могу! Моё служение вам…

Она сделала короткий шаг вперед и заткнула меня, приложив изящный палец к моим губам.

- Твоё служение не имеет к этому никакого отношения. Наша связь неподвластна расстоянию, будь то мили, континенты или даже миры. Ты всегда рядом со мной, где бы ни был и как далеко бы не завёл тебя твой путь.

- Но таким образом я брошу вас! Оставлю вас в беде! Мне хотелось бы думать, что мы сможем уйти вместе, но ублюдок ауф Каапо защитил свою самую главную ценность! Я присутствовал при ритуале, помогал в его подготовке, но без возможностей Нриза, без его разума и памяти ничего не могу сделать!

Ирулин печально улыбнулась.

- Ты должен уйти. Здесь, в Цитадели, у тебя не получится стать самим собой. Даже если мой тюремщик уйдёт, в этом месте слишком многое будет о нём напоминать. Ты знаешь, что должен делать.

- Думаю, если Эгор отправится в очередное путешествие, я смогу убедить Нриза покинуть Цитадель. Это будет небыстро и тяжело, но возможно. И я приложу все усилия, чтобы вернуться, чтобы вас спасти. Но вы знаете, что я представляю собой в реальном мире. Старый. Жалкий. Никчемный.

Богиня, услышав мои слова, нахмурилась. Облака вокруг заволновались и потемнели, переливы стали резкими и хаотичными. Среди их клубов стали проскакивать короткие молнии.

- Мой паладин никогда не будет никчемным! – гулким божественным голосом объявила она. – Я знаю, что ты можешь не преуспеть, понимаю, что шансов вернуться у тебя очень мало. Ты желаешь мне свободы и счастья, но не осознаёшь, что точно также свободы и счастья тебе желаю и я! И даже если ты просто сможешь жить полноценной жизнью, найти друзей, соратников и возлюбленных, вырваться из этого маленького мирка, чтобы повидать большой мир – я буду счастлива. Паладин верно служит своей богине, но эти узы не односторонни! Богиня точно так же служит своему паладину.

Туманные крылья закрыли собой всю Вселенную, серебристые волосы струились яростным бесконечным потоком, оранжевые глаза горели неземным светом, а фигура в туманном платье выросла, превзойдя даже свои обычные исполинские размеры. Я почувствовал себя песчинкой у подножия горы, муравьём, разглядывающим небоскрёб. Ребёнком, которого отчитывает мама за сказанную глупость. Но я упрямо стиснул зубы и твёрдо встретил сияющий взгляд.

- Я не брошу вас, госпожа. Буду с вами всегда, до своего последнего дыхания. Буду верно служить вам, какое бы расстояние нас ни разделяло. Я уйду, но обязательно вернусь. Буду хвататься за каждый шанс, использовать каждую возможность, ловить за хвост удачу и выгрызать победу из даже самых безнадёжных ситуаций. И я обязательно вас освобожу! Я, Ульрих Зиберт, паладин самой милосердной богини, закрытым оком и туманным крылом, цветком каралии и пером ночного странника, клянусь вам в этом!

Её фигура мгновенно вернулась к обычным масштабам, крылья свернулись, а свечение глаз погасло. Она ярко улыбнулась, положила мне руку на затылок и когда я чуток склонил голову, поцеловала в лоб. Из-за высокого роста ей даже не пришлось становиться на цыпочки!

- Я знаю, Ульрих. Знаю, что ты приложишь все усилия, но не могу принять твою клятву. Мне не нужно, чтобы ты жертвовал собой, мне нужно, чтобы ты жил. И чтобы в этой жизни обрёл счастье.

- Моё счастье возможно, только если вы, госпожа, будете на свободе.

- В таком случае, придумай, как сделать это, не жертвуя ни собой, ни своими принципами. Не будь поспешным и будь осторожным. Думай, планируй, выбирай момент.

- Время – это именно то, чего у меня не так уж и много! Мне уже восемьдесят лет, в моём мире это глубокая старость.

- Тут не твой мир. Я знаю, что ты придумаешь, как решить эту проблему.

- Но вы…

- Обо мне не беспокойся. Пока существует наша связь, пока пылает огонь твоей веры, со мной ничего не случится. Я не смогу посещать каждое твоё сновидение, мои силы почти на исходе. Мне, богине снов, придётся немного поспать. Но знай, во сне или наяву, я всегда буду с тобой.

- В таком случае, я сделаю это.

- И я благословляю тебя, Ульрих.

Я промолчал, лишь склонил голову, принимая благословение. Мы стояли и молча смотрели друг на друга. Но это была уютная тишина, без тревог и напряжения. Всё, что должно быть сказанным, было сказано, все решения – приняты. Чувство неуверенности и неопределённости окончательно ушло, теперь я знал, что должен делать и какие шаги совершить. Многие вещи мне не нравились, некоторые – вызывали стойкое неприятие, а от некоторых хотелось взвыть в отчаянии. Но я знал, что для преодоления лежащего передо мной пути в тысячу ли, мне нужно сделать первый шаг. Ну а за ним ещё один. И ещё. И ещё. К счастью, где бы я ни был, куда бы меня не занесла судьба, я никогда не буду один. Ведь моя богиня находится не только в моих памяти, сердце и душе, она действительно всегда рядом.

- Ты просыпаешься, - нарушил тишину голос Ирулин. – Пора.

Я лишь улыбнулся своей самой широкой улыбкой.

- Придётся хорошенько подготовиться. Но теперь наконец-то я знаю, с чего начать.

***

Если бы у Нриза и могли возникнуть сомнения в том, что Хозяин – величайший человек во всех мирах, что он способен на абсолютно всё, то теперь бы они окончательно исчезли. Ну а раз он никогда и не сомневался, то теперь просто радовался, что очередная неразрешимая проблема не просто отпала сама по себе, а даже превратилась во благо. Как ни кощунственно об этом думать, но, возможно, избавление даже стоило гнева Хозяина.

Дело в том, что странные и тревожные сны наконец-то пропали. Каждое утро Нриз просыпался не только хорошо отдохнувшим, но и в прекрасном настроении. Память точно так же не могла воспроизвести происходящее в сновидениях, но этого и не требовалось. Причина беспокойства ушла, а кто в здравом уме будет жаловаться на то, как хорошо выспался и насколько приятные сны ему снились?

Нриз опять погрузился в обычную дневную рутину, но начал ловить себя на том, что его походка стала более упругой, а настроение настолько хорошим, что возникало желание насвистеть какой-то приятный мотивчик. Очень странно, если принять во внимание, что свистеть Нриз толком и не умел.

У него даже несколько раз возникла мысль всё-таки заняться физическими упражнениями и ограничить количество еды. Но спешки не было, так что он снова отложил начало своей новой здоровой жизни на следующий перводень. Ну а когда тот настал – ещё на недельку.

Несколько раз он ловил себя на мысли, что с нетерпением ожидает ночи, что к любви поесть, у него появилась любовь поспать. Ведь учитывая то, что все нужные книги в библиотеке он давно прочитал и проанализировал, а значит, ресурсы мозга во сне не требовались, спать можно было сколько угодно и в своё удовольствие.

Хозяин совершил несколько коротких отлучек, потом частенько надолго закрывался в лабораториях и мастерских, так что после выполнения ежедневных задач Нриз оставался предоставлен самому себе. Поэтому он даже попробовал такую невиданную для себя штуку, как дневной сон. И дневная дрёма оказалась ничуть не хуже ночной!

А потом снова вернулся тот голос, который когда-то нашёптывал и сулил. Вот только на этот раз голос говорил дельные вещи. Как обычно, Нриз не помнил слов, но их смысл оставался понятным даже без этого. Он был не до конца в них уверен, так что однажды, повстречав Хозяина на одной из галерей, решил перестраховаться.

- Хозяин! – воскликнул он. – Мне пришла в голову прекрасная идея!

Идея принадлежала голосу, но раз голос был его собственным, то и скромничать не стоило.

- Да? – удивился Хозяин, слегка повернув в его сторону голову. – Ну что же, расскажи, какие побочные продукты того, что ты называешь мыслительной деятельностью, считаешь прекрасными?

- Я подумал…

- Не уверен, что ты умеешь думать, так что вступление опусти.

- Мне нужен доступ к Библиотеке!

- К тому, что тебе нужно, я открыл его давным-давно. И ты давным-давно всё выучил. Так чего именно ты хочешь?

Нриз ощутил некоторые колебания. Идея, которая пришла ему сегодня в голову, та яркая мысль, которую он поймал утром в тот краткий промежуток, когда сон уже закончился, но бодрствование ещё не наступило, теперь, при свете дня, не казалась такой многообещающей.

- Мне нужен доступ ко всей Библиотеке, - с намного меньшим энтузиазмом сказал он.

- Да? И зачем это тебе?

Нриз попытался облачить свои ощущения, свою до сих пор толком не сформированную мысль в хоть немного связные слова:

- Я… мне кажется… То есть я ограничен! – выпалил он.

- Верно, пусть и очевидно, - кивнул Хозяин. – Продолжай!

Получив одобрение, Нриз воспрял духом.

- Я сосредоточился только на том, что вы мне приказывали изучать. И пусть я это прочитал, запомнил и освоил, мои знания ограничены довольно узкой областью. Магия, артефакторика, ритуалы. Всё, что я знаю помимо этого – разрозненные сведения, которые я получил из периодических изданий.

- Снова верно. Впрочем, от тебя я и не ждал широкого кругозора.

- Кругозор! Мне нужен именно кругозор! Я практически ничего не знаю о мире Итшес, не имею представления о географии, экономике, политике. Ничего не смыслю в исцелении и медицине, в аграрном деле и животноводстве, промышленности и сфере развлечений! Я даже ничего не смыслю в том, чем когда-то занимался профессионально и зарабатывал этим деньги – не здесь, где магия меняет свойства материалов и позволяет строить такие здания, которые в моём мире и не снились!

Слова Нриза заинтересовали Хозяина настолько, что он прекратил смотреть в окно и повернулся к нему лицом.

- И позволь спросить, для чего тебе знания об, скажем, географии? Или сельском хозяйстве?

- Я ещё не знаю. Я имею в виду, что слишком невежественен, слишком малое представление имею об самых обыденных вещах. И должен это исправить.

- И как тебе в этом поможет, скажем, знание названий рек Закатного континента? Или подробности экономической войны Союза Килнат с Метрополией Илааз?

- Я не уверен. Но в нашем мире есть выражение: «Открытия совершаются на стыке наук». И если человек невежественен, словно…

- …ты, - фыркнул Хозяин.

- Словно я! – согласился Нриз. – Тогда он может упустить самые простые вещи, очевидные даже прилежному ребёнку!

- И ты надеешься, что знание политической карты мира или курсы обмена валют тебе как-то помогут не запороть схему очередного ритуала? А знание подробностей процесса выращивания брюквы – оптимизировать использование элир в магических структурах?

Нриз опустил голову. Если поставить вопрос таким образом, то действительно, его идея выглядела не самой умной.

- Я… Простите, Хозяин, я – идиот.

- Несомненно, но таковых большинство. И я пока что не сказал «нет». Так поведай же подробности твоего плана, в том случае, если бы я его одобрил.

Несмотря на то, что пришедшая спросонья идея теперь казалась самой очевидной глупостью, у Нриза не оставалось выбора, кроме как выложить все её детали.

- Я хотел просмотреть как можно больше книг. Чтобы обработать их и осознать потребовались бы годы, возможно даже десятилетия и не уверен, что мой разум бы смог выдержать этот объём. Так что мой план состоял в обработке оглавлений и содержания так, чтобы… Вы, наверное, сочтёте это глупостью. Чтобы я не знал знания, а знал, что они есть в моей голове, и чтобы при малейшей необходимости мог к ним обратиться. Чтобы имел обо всём хотя бы общее представление, а уже если понадобиться, вникнуть в подробности.

Нриз не первый раз делал что-то глупое или нелепое. Но сейчас был один из тех редких случаев, когда он полностью завладел вниманием Хозяина. И, несмотря на позор, душа Нриза пела от восторга. Хозяин пристально на него смотрел, словно изучая, и даже приложил палец к губе!

- Я не сочту это глупостью, - наконец, медленно ответил Хозяин. – Наоборот, сочту это самым умным, что приходило тебе в голову с начала твоей никчемной жизни.

- Правда? – не поверил ушам Нриз.

- То, о чём ты говоришь, называется «индексированием». Его используют серьёзные библиотечные артефакты для многократного ускорения поиска информации и сокращения потребления элир. Но в случае, если библиотека содержится в мозгу читателя, эффект должен получиться интересным.

- То есть вы хотите сказать…

- То, что я хотел сказать, я сказал. Даю тебе полный доступ ко всем разделам кроме моих личных секретов. Посмотрим, что из этого выйдет. Возможно, твой мозг не выдержит, ты умрёшь, или превратишься в овощ. Впрочем, последнее – не слишком отличается от твоего обычного состояния. Но всё равно, начни, наверное, с медицины, может поможет тебе выжить. В твоём случае – с ветеринарной медицины.

Хозяин поднял руку и с его ладони сорвалась невообразимо сложная магическая структура и погрузилась в стену Цитадели. Нриз знал, что это значит – личная Печать Хозяина сняла запрет с большинства библиотечных секций.

Как бы ни хотелось остаться подольше с Хозяином, Нриз решил не испытывать дальше его терпение, поэтому, низко поклонившись, направился прочь. Хозяин мог выносить присутствие Нриза в строго дозированных количествах, так что не стоило испытывать судьбу.

По дороге в Библиотеку Нриз поймал себя на том, что лёгкость на душе стала отражаться в походке – он не шёл, а почти парил.

Как оказалось, некоторые сны приносят просто превосходные идеи. И Нриз вновь поймал себя на мысли, что с нетерпением ждёт ночи.

Глава 9. Сонной тропой

Однажды, давным-давно, я полностью себя потерял. Утратил свою личность, характер, все те черты, которыми дорожил и идеалы, к которым стремился. Время от времени у меня мелькает ощущение, что это происходит снова, и на этот раз виной не магия всемогущего социопата, не неодолимая внешняя сила, но я сам. Иногда я становлюсь сам себе мерзок, а дорога, что я избрал, кажется ведущей не туда. Игнасий де Лойола когда-то говорил, что цель оправдывает средства, но что делать, если средства тебе противны и используя их, ты потихоньку теряешь самого себя?

Все эти ночи мне приходилось делать то, чем я не горжусь. Обманывать, манипулировать, искушать и промывать мозги. То, что я считал Нриза не разумным существом, а лишь ментальным конструктом, засевшим в моём теле, паразитом, оккупировавшим мой разум, немного помогало. Если бы я принял его, как настаивала госпожа, частью себя, было бы гораздо-гораздо более скверно. Но даже при этом я чувствовал себя оплёванным, вывалянным в грязи.

Но тем не менее, передо мной действительно стояла цель. И она действительно оправдывала любые или почти любые средства. Сбросить оковы и освободиться. И если выжить при этом не удастся, то хотя бы умереть свободным. Впрочем, умирать мне было ни в коем случае нельзя – ведь со мной погибнет и та, что стала всем моим миром - моя любовь, моя богиня, моя эльфийская госпожа.

К сожалению, наши встречи стали редкими и скоротечными. Слишком много времени она провела в моих снах, слишком много сил потратила на общение со мной. Мерзкий алтарь всё так же черпал из неё фел, но на этот раз бесчеловечность Эгора ауф Каапо оказалась не при чём. Богиня просто устала, для проявления присутствия в моих снах были необходимы ментальные усилия, а значит, ей требовалось отдохнуть.

Что же касается сил… Ублюдок Эгор был кровно заинтересован, чтобы они всегда находились на пике. Алтарь, о чьих возможностях я имел весьма неполное представление, поддерживал физическое тело в оптимальной форме, а сложные многомерные магические конструкции заботились, чтобы поток фел никогда не иссякал. Она одновременно была полной сил и смертельно уставшей. Энергичной и… сонной.

Поэтому богиня ушла в глубины своего Царства, воспользовалась тем Аспектом, который определял её сущность, заснула глубоким сном без сновидений, дарующим исцеление и покой встревоженному разуму. Сквозь нашу связь я чувствовал, что могу пробудить её в любой момент, что она придёт, поможет ласковым словом, советом или просто теплом своей компании. Но, разумеется, делать этого я не собирался – ведь я заботился о ней, как она заботилась о мне. Спи, моя госпожа, отдыхай и набирайся сил. Твой паладин справится и сам.

Никакой опыт прошлой жизни не мог подготовить к этим ощущениям. Сквозь сердце протекал поток тёплого света, а Ирулин, казалось, стояла у меня за спиной, обнимала руками и крыльями, и продолжала спать стоя, положив голову мне на плечо. Её призрачное присутствие не давило и не обременяло, странная и анатомически невозможная поза, словно взятая с картин Густава Климта, казалась самой естественной и единственно возможной на свете. Окружающая реальность прогибалась и изменялась, следуя моей воле. Клубы лилового тумана следовали за моими пожеланиями и воображением, формируя реальность – со всеми местами, предметами и тенями живых существ.

И в эти места я звал Нриза, рассказывал и показывал, убеждал и советовал. Подло и бесчеловечно манипулировал, заставляя делать то, что нужно мне. Я чувствовал себя то ли мерзким педофилом, заманивающим невинного мальчика к себе домой, то ли лидером секты, рассказывающем неофиту о любви и прощении, и убеждающем того переписать на себя всё имущество.

В какой-то мере, то, что я делал, шло против самой сути Ирулин, против её Права. Нёс не исцеление и покой, но ложь и принуждение. О нет, с формальной точки зрения всё было чисто – во-первых, Нриз всё-таки был мной, а себе я желал лишь самого хорошего. Ну а во-вторых, Нриз получал именно то, чего желал.

Вот только… только в делах божественных всё работало не так. В отличие от магии, мира твёрдых правил и незыблемых закономерностей, тут правили намерения и концепции. Если магия следовала букве, то божественное – только и только духу. Эгор сумел обойти ограничения и преодолеть границу между подходами, использовал одновременно строгую формальность магии и всемогущество божественной силы. Я же такой свободы не имел. Даже рамках Царства госпожи, меня сковывало множество ограничений, и пусть как существо со свободной волей, я мог их частично преодолеть, но…

Паладин, идущий против воли собственного бога, извращающий его Право, совершает самую мерзкую из измен. Хоть Ирулин и одобряла мои поступки, даже помогала строить планы, я чувствовал, как через нашу связь проникает порча. Пятна сажи на белоснежной ткани, плесень и гниль на великолепном фрукте, прогорклый привкус в кулинарном шедевре. Я рад, что госпожа спит, но знал, что даже во сне заставляю её страдать. И ненавидел себя за это.

Тем не менее, мои усилия приносили плоды. Мне удалось успокоить Нриза, дать ему прочувствовать радость хорошего сна, желание в этот сон снова вернуться. Сны редко когда бывают правдивы, но мне пришлось пройти по очень тонкой грани – ведь сновидения госпожи являются не ложью, а фантазией, не обманом, а игрой воображения. Они призваны не заводить туманными тропами в болотную трясину, а рассказывать интересные истории, приносить озарения, приводить к правильным решениям и делать человека лучше. С формальной точки зрения я делал Нриза лучше, вот только… в божественных материях формальная точка значения почти не имеет.

В итоге мне удалось донести до Нриза определённый набор мыслей, не запятнав окончательно свою связь с богиней. Удалось остаться паладином благословенной госпожи, но при этом добиться желаемого. Пусть во рту долго стоял вкус прогорклого масла, а слух улавливал мерзкий диссонанс скрежета металла по стеклу, но Нриз всё-таки обратился к Эгору и получил доступ к Библиотеке. Первый, или даже нулевой этап моего плана пришёл в движение. Я совершил шаг по дороге длиной в тысячу ли.

***

Если бы существовали какие-то приборы по измерению счастья, то сейчас, в присутствии Нриза, они бы зашкаливали. Он не сказал бы, что ему больше нечего желать – о нет, в мечтах он не сдерживался, воображая себя надёжной правой рукой Хозяина, верным безотказным инструментом и полезным помощником. Но он был не из тех, кто не ценит воробья в руках, разглядывая голубей, гнездящихся на крыше! К тому же, это был завидно крупный воробей!

Получив одобрение Хозяина, Нриз порхал, словно этот самый голубь. Он тут же бросился в Библиотеку и провёл там целый день, одну за другой «заглатывая» книги. Одобрение Хозяина придавало сил, помогало терпеть любую боль и выносить любой голод. Впрочем, голод не только отвлекал, но и замедлял процесс усвоения информации, так что Нриз отдал приказ Таагу-18, чтобы тот принёс с кухни что-нибудь покалорийней. Так как все книги являлись материализованными проекциями, Нриз не боялся испачкать их едой, ну а пятна и крошки на полу со временем уничтожались стандартными рутинами Цитадели.

Первой областью, к которой он прильнул, являлась медицина. Разумеется, ветеринарная. Она тесно переплеталась с химерологией, но последняя Нриза пока волновала мало. Хозяин пусть и не отдавал приказ, но уж точно порекомендовал позаботиться о себе самому. Ну а раз по меркам этого мира человек с Земли технически от животного отличался незначительно, то и многие ветеринарные методики оказались вполне к нему применимы.

Оказалось, про существование ДНК тут прекрасно знали, более того, существовала не слишком сложная магическая техника под названием «секвенирование», расшифровывающая последовательность аминокислот и нуклеотидов. Она являлась одним из базовых приёмов химерологии – без неё соединять геномы разных существ было можно, но гораздо сложнее. Земной аналог генной инженерии тоже существовал.

После того, как Нриз вызвал одобрение Хозяина, многие старые сомнения развеялись, словно их и не было. Теперь перед ним замаячила перспектива в действительности стать полезным. Но увы, срок его жизни подходил к концу, даже по самым оптимистичным оценкам жить ему оставалось не более тридцати-сорока лет. Хозяин недвусмысленно намекнул, что пусть он и может решить эту проблему, но делать этого не собирается, а значит, поиском решения требовалось заняться самому.

Ветеринарная медицина давала все нужные ответы. Проблема заключалась в том, что эти ответы Нризу совершенно не понравились.

Животные-долгожители существовали, их производство являлось хорошо налаженным процессом. Причём, обработке подвергались не служебные виды, типа различных сторожевых или тягловых животных, а домашние любимцы. Служебным видам и породам животных требовалась, прежде всего, эффективность, а долгий срок жизни зачастую вступал с нею в конфликт. Возможно, истинной причиной конфликта являлось получение прибыли – создание тяглового ящера, который будет служить десятку поколений крестьян, являлось экономически нецелесообразным. Впрочем, это было догадками Нриза, ведь экономические аспекты в книгах не затрагивались.

В любом случае, этот путь для Нриза оказался закрыт. Как и земная генная инженерия, химерология мира Итшес вносила изменения на этапе эмбриона, а взрослое животное, с его десятками триллионов клеток, было неподвластно магии. Существовали структуры, способные скорректировать генетический дефект уже взрослого существа, рекурсивно изменяя сегмент ДНК в каждой клетке организма, но они были сложными, ненадёжными, вызывали у животного дикую боль и имели высокую вероятность фатального исхода. Достраивать же укороченные с возрастом теломеры было чревато вспышкой быстро развивающегося рака – патологии, тоже присущей только животным, ведь даже ничтожно слабый магический дар уничтожал раковые клетки на этапе зарождения.

Возможно, проблема имела какое-то решение, но ставить эксперименты на себе не очень хотелось. Нриз всё равно собрался провести в этом направлении самые тщательные исследования. Он надеялся, что ему когда-нибудь удастся заинтересовать Хозяина настолько, что тот согласится наблюдать за экспериментом, а значит, подстрахует, если что-то пойдёт не так. Но до такого уровня следует ещё дорасти, перестать быть длягосподина обузой. Это амбициозная задача, но путь в тысячу ли… Нриз не знал, с чего в голову пришла фраза древнего китайского философа, но был твёрдо намерен сделать этот первый шаг. А за ним ещё и ещё, вплоть до самого конца.

В первые несколько дней он прочитал и обработал почти всю секцию медицины, «проглотил» секцию химерологии, и даже приступил к эликсирам. Как оказалось, среди достижений местной ветеринарной фармацевтики тоже нашлось немало интересного. К интересному относились составы для реабилитации животных, позволяющие очень быстро наращивать мышечную массу и приводить в тонус мышцы.

Нриз даже планировал их применить, если бы не некоторые побочные эффекты. Ветеринарные эликсиры, эти магические стероиды, требовали усиленного питания и интенсивной физической нагрузки. И если поесть Нриз очень любил, то с физической нагрузкой дело обстояло сложнее. Питательные вещества, если на то пошло, требовались для усиленной работы мозга, да и идея вылепить из старческой туши тело Аполлона выглядела абсурдной. Поэтому Нриз оставил глупые мысли и сосредоточился на насущном. У него была библиотека книг, которые следовало прочитать.

Процесс чтения, протекавший с молниеносной скоростью, наткнулся на первые препятствия, когда Нриз принялся за справочники. Несмотря на то, что Хозяин утверждал, что не интересуется химерологией и поэтому раздел библиотеки настолько скуден, справочники растительных ингредиентов для эликсиров и известных, «классических», химер оказались толстенными томами. Причём, томами интерактивными – каждая статья содержала проекцию иллюзии, показывающую растение или животное в природном виде.

Когда Нриз активировал первую иллюзию, то он едва не обделался – возникшая из ниоткуда четырёхметровая шестиногая ящерица с загнутыми бараньими рогами и частоколом острых зубов в распахнутой пасти никого бы не оставила спокойным. Иллюзии демонстрировали не только внешний вид, но и звуки, издаваемые животными и даже запахи. В этом Нриз с лихвой убедился на собственном опыте.

К сожалению, управление скоростью воспроизведения иллюзией было не предусмотрено, так что на каждую статью приходилось тратить десятки секунд. Поэтому Нриз решил сосредоточиться лишь на текстовой части, а иллюзии пропустить.

Первая же ночь показала, насколько он был неправ.

Ему снился сон. Прекрасный сон, в котором он невидимым наблюдателем следовал за Хозяином по туманному лесу. Силуэты деревьев и травы расплывались лиловым туманом, взгляд не мог на них не только сфокусироваться, но и просто остановиться.

Сюжет сна оказался незамысловатым. Бурый гругур, там самая шестиногая ящерица из справочника, выпрыгнул из тумана и напал на Хозяина. Сердце Нриза замерло, ему захотелось выкрикнуть предупреждение, кинуться наперерез, закрыть Хозяина своим телом. Но во сне у него не было тела, сдвинуться с места не получилось, а изо рта не донеслось ни звука. Он с ужасом смотрел, как страшная тварь, весящая не менее тонны, вот-вот растерзает ни в чём не подозревающего Хозяина, когда заметил знакомую насмешливую улыбку у того на лице. Между хозяином и гругуром вспыхнула полупрозрачная стена, состоящая из едва видимых шестиугольников, и животное отлетело прочь, издав громкий мучительный рёв. Тварь собралась убежать, но не тут-то было. Хозяин неторопливо, словно даже лениво, воздел руку, и гругур медленно поднялся в воздух. Хозяин сжал руку в кулак – и невидимая сила сдавила животное, превращая в окровавленную мешанину мяса и сломанных костей. Небрежный жест – и кровавый ком улетел в чащобу, ломая туманные неразличимые деревья. Бесплотный Нриз самодовольно улыбнулся – это же Хозяин, было глупо ожидать от него иного! Ещё более глупо было беспокоиться - словно какое-то безмозглое животное может представлять опасность для величайшего из магов!

Несмотря на скоротечность сна, просыпался Нриз в прекрасном настроении. И когда сон почти отступил, когда голова практически прояснилась от сонной одури, его настигло озарение.

Все растения, которые он видел в этом сне и смог различить, встречались в садах и оранжереях Цитадели. Ну а ящерица была единственным представителем фауны, с чьим внешним видом он познакомился с помощью справочника. Теперь, когда сон почти ушёл, Нриз даже испытал небольшое разочарование: Хозяин с лёгкостью расправился лишь с домашним животным. И несмотря на то, что даже земные быки, волы или лошади могли представлять опасность для человека, сражения с ними сильно уступали борьбе с дикими хищниками. Нриз предпочёл бы увидеть что-то более захватывающее, более опасное. Настигшее его озарение подсказывало, что для подобного зрелища мозгу просто не хватает строительного материала – деталей, которые его подсознание может обработать и встроить в очередной сон.

Проблема имела самое простое решение, поэтому он направился в Библиотеку немедленно, пропустив даже завтрак. В конце концов, едой может озаботиться Тааг!

Следующая ночь доказала правоту интуиции. Новое сновидение оказалось следующей серией похождений Хозяина. На этот раз сон был мирным, Хозяин ходил по лесу, где сталкивался с различными животными, с каждым из которых Нриз познакомился в справочнике. Наблюдать за мирным Хозяином оказалось не менее захватывающим, чем за воинственным, единственное что раздражало – туманные силуэты деревьев, кустов и травы. Когда Нриз проснулся, озарений больше не потребовалось. В том, что стоит познакомиться с животным и растительным миром планеты получше, и тогда его реалистичное отображение появится во сне, он теперь стал полностью уверен.

Дни начали складываться в новую рутину. Посещение Библиотеки, знакомство со флорой и фауной мира Итшес, сон. Ветеринарные справочники и каталоги лекарственных растений были давно изучены, но Нриз на этом не остановился. С помощью библиотечного артефакта он нашёл новые справочники – на этот раз диких животных, растений и монстров. А затем нырнул и в них.

Усилия быстро принесли плоды. Сны стали более реалистичными, полными достоверных деталей. Нриз был счастлив наблюдать за приключениями Хозяина, они превратились в бесконечный сериал, единственное и самое захватывающе развлечение. Он глотал справочники одни за одним, пока полностью не покончил с животными и растениями мира Итшес. И в одно из очередных пробуждений ему пришла пугающая, но вместе с тем разумная мысль. Приключения Хозяина в лесах ему надоели, душа желала чего-то нового. Нриз привык к утренним творческим озарениям, поэтому что посчитал, что проблема решится сама собой. Так и оказалось – однажды утром он вскочил с кровати осенённый такой прекрасной идеей, что подскочил к статуе зелёного здоровяка Гюнтера, его жены Брунгильды и осла Клауса, и по очереди обнял всех троих. Он хотел обнять и Таага-18, но запал уже прошёл, так что Нриз лишь приветливо махнул ему рукой.

Идея была простой и гениальной, она приходила и раньше, но теперь Нриз видел в ней не смутные перспективы, а немедленную пользу. Он приступил к изучению географии. Справочники и пособия Хозяина не пренебрегали ни экономической, ни политической частью, так что вскоре Нриз получил неплохое представление об положении дел мира Итшес, политическом устройстве различных стран, а также их экономических и военных взаимоотношениях.

В очередной раз он убедился, что бесполезных знаний не бывает – в новых снах Хозяин путешествовал по миру, посещал разные страны и города, участвовал в аудиенциях, где перед ним преклоняли колено короли, патриции, сенаторы, архонты и олигархи, и даже в военных конфликтах, где зрелищно и непринуждённо побеждал.

Каким-то шестым чувством Нриз узнавал, чего не хватает его снам, поэтому днём восполнял багаж знаний в Библиотеке, чтобы следующий сон получился более детальным, более правдоподобным и более восхитительным.

Только одна мелочь омрачала его настроение – невозможность рассказать об ночных приключениях, поделиться ими с настоящим Хозяином. Впрочем, безусловный запрет на разговоры обо снах никак не касался обсуждения знаний, поэтому, когда Хозяин снова возвращался в Цитадель из своих отлучек, Нриз радостно сообщал ему, какие темы изучил и какие материалы освоил. Разумеется, в сжатой форме, чтобы не вызвать гнев господина своей словоохотливостью.

И даже с этой стороны последовала награда – Хозяин высказал скупое одобрение! Жизнь стала действительно прекрасной. Нриз понял, что теперь он по-настоящему счастлив!

***

Если я и был когда-либо настолько несчастлив, как сейчас, то таких времён не припомню. Каждую ночь мне приходилось устраивать жирдяю киносеанс, в роли главного героя которого был ненавистный мне подонок. Приходилось демонстрировать его удаль, восхвалять его и показывать с самых выгодных сторон.

Но хуже всего было осознание, что всё показанное мной являлось не преувеличением, а, наоборот, преуменьшением возможностей Эгора. Он действительно был крутым, намного круче того аналога Индианы Джонса, которым я его выставлял в своих сонных постановках.

Манипулировать Нризом оказалось очень легко. Он с готовностью слушал свой «внутренний голос», советующий ознакомиться с новыми и новыми знаниями. Он получил самое полное теоретическое знание реалий мира Итшес и теперь не пропал бы не в диких джунглях, ни в лесах, ни в саваннах, ни в городах. Он знал повадки диких зверей и обычаи, порой, не менее диких народов. Он имел представление о десятках различных валют и знал приблизительный обменный курс. Некоторые чисто практические вещи справочниками, пособиями и путеводителями не покрывались, но тут помочь мог только «способ погружения», а до этого следовало дожить.

Но то, что я делал, было мерзко. Мои поступки тёмным пятном ложились на совесть, вносили диссонанс в гармонию моей связи с Ирулин, заставляли чувствовать себя предателем, ощущать грязным, мерзким, оплёванным.

Я понимал, что у меня нет выхода, но понимал это умом. Душа же, преданная моей госпоже, корчилась в муках. Если бы дело касалось только меня одного, я бы давно прекратил. Нет, руки бы ни в коем случае не опустил, но использовать Право моей богини столь извращённым образом не стал би ни за что в жизни.

Но я был не один. От меня зависела госпожа, для того чтобы спасти её от участи хуже, чем просто смерть, я готов был пойти на всё. Предать себя, предать свои принципы, даже предать госпожу.

Чтобы хоть как-то сохранить рассудок, я насылал Нризу простые сны. Сны бесформенные и абстрактные, фантасмагорию образов и звуков, несущие радость, покой и исцеление. Я повелевал Правом не как презренный падший, а как настоящий паладин Хозяйки Сновидений и Повелительницы Грёз. В такие ночи я чувствовал себя завершённым, полным. Озарённым пониманием, где моё настоящее место в жизни, моё истинное призвание. Эти ночи не пятнали и не подтачивали нашу связь, а наоборот, укрепляли. И я с ужасом ожидал следующих сеансов промывки мозгов, извращений своего призвания.

Но эти манипуляции служили лишь слабым вступлением к тому, что мне предстояло совершить дальше. И каждый раз, когда Нриз поглощал новую и новую порцию знаний, этот миг приближался.

Меня зовут Ульрих Зиберт. И я не знаю, буду ли иметь право называть себя паладином. Клясться закрытым оком и туманным крылом, цветком каралии и пером ночного странника. Но знаю точно – даже если мне предстоит Падение, я не отступлюсь. Ведь только от меня зависит жизнь и судьба той, которую люблю, той, что владеет моими душой и сердцем, той, которой я вручил свою верность. Ирулин, моя судьба, моя госпожа, моя эльфийская богиня.

Глава 10. Падение

Если бы кто-то узнал мысли Нриза по поводу книг, он бы сильно удивился. Человек, осиливший львиную долю одной из величайших библиотек мира, учиться на самом деле не слишком любил. Более того, учиться он не любил вовсе и делал это лишь чтобы угодить Хозяину. Ну действительно, кому могут понравиться постоянные кровотечения, головные боли или головокружение? В гораздо большей мере Нриз любил поесть, и делал бы это даже не из необходимости, а просто по зову души.

После того как большая часть материалов по реалиям внешнего мира была освоена, Нриз сильно сбавил темп. Ведь специализированные пособия в его ночной киносериал деталей почти не добавляли. Внутренний голос подсказывал, что это не совсем верно, что новые знания откроют новые невиданные грани путешествий, но раз Нриз не являлся перфекционистом, ему было неплохо и так.

Но вскоре сны изменились и изменились кардинально. В этих снах он стал принимать активную роль. Свершилось то, о чём он так сильно мечтал, на что надеялся и к чему стремился. Он продирался с Хозяином сквозь джунгли, но где Хозяину было достаточно небрежного взмаха рукой, Нризу приходилось проламываться через кусты или выпутываться из лиан. Когда они одолевали горы, Хозяин непринуждённо парил над ущельями, а Нризу требовалось прилагать неимоверные усилия. В городах Хозяин предоставлял Нризу объясняться с аборигенами, тут дела шли с переменным успехом. Когда он разговаривал с простыми прохожими, всё было нормально, но стоило наведаться в какую-нибудь лавку, мастерскую или лабораторию и попытаться говорить на темы, о которых он имел смутное представление, то начинались обычные штучки, присущие снам. Он обнаруживал себя то голым, то забывшим надеть штаны и нижнее бельё, то, к своему ужасу, вновь оказывался за школьной партой, а строгая пожилая учительница фрау Хольцманн вызывала к доске. Ответить на её вопросы Нриз не мог, а над его жалкими потугами хохотал весь класс. Но хуже всего, стоящий рядом с учительницей Хозяин разочарованно качал головой.

Проснувшись в холодном поту, Нриз неизменно бежал в Библиотеку и снова принимался за поглощение информации. Чтобы в следующем сне с блеском выдержать испытание и получить от Хозяина лёгкий кивок.

Шло время. Жизнь Нриза вновь вошла в колею из дневной рутины, еды, учёбы, обработки информации и сна. Перестала работать видеокамера, при попытке её включить, на экране вспыхивала надпись иероглифами, смысл которой оставался загадкой, сколько бы Нриз на неё не смотрел. По своим загадочным делам уехал Хозяин, и, судя по всему, эта отлучка была надолго. Единственной отрадой, не считая снов, было общение с Таагом-18, вот только собеседник из него вышел никудышным. Хотя это тоже зависело от точки зрения. Для тех, кто в разговоре ценил умение выслушать, голем был идеалом. Более внимательного слушателя было сложно даже вообразить.

Нриз скучал. Он всё сильнее ждал ночных приключений, всё сильнее предвкушал близость к Хозяину, всё больше надеялся на этот раз проявить себя, пусть даже не перед ним, а перед его образом, плодом фантазии Нриза.

Он и сам не заметил, как начала меняться тональность снов. Хозяин как обычно не обращал на него внимания, но это было только сперва. Даже гримасы разочарования, презрения или неодобрения на его лице не казались чем-то необычным. Но с каждой ночью, с каждым сном ситуация усугублялась, Хозяин становился всё более и более строг, всё более сильное неодобрение высказывал и всё сильнее показывал, как его тяготит присутствие Нриза.

Постепенно сны перестали быть отдушиной, а стали гипертрофированным отражением обычной реальности. Ведь тут он высказывал отношение только во времена относительно редких встреч, а во снах концентрированно и непрерывно.

Нриз понимал, что сны неспроста, что подсознание хочет что-то ему сказать, подтолкнуть к какому-то выводу, но не мог ухватить за хвост нужную мысль. Не сказать, что он не пытался. Но также и не сказать, что он прикладывал для этого какие-то усилия – ведь кому бы понравилось копаться в негативных эмоциях и разбираться с тем, что причиняет тупую душевную боль. В итоге Нриз отложил мысль в закоулки сознания и продолжил свою бессмысленную ежедневную рутину.

Осмотр Цитадели. Проверка големов. Уход за богиней. Тоска по Хозяину была настолько сильна, что он, поймав озарение, прямо спросонья помчался в портальный зал. Доступ к телепортационным площадкам, как он и полагал, оказался ограничен, вот только Малая Печать, которая до сих пор оставалась у Таага-18, открывала не только возможность телепортироваться по заданным координатам (для этого хватало и гостевых разрешений) но и давала доступ к протоколу последних переносов.

У Нриза появилась возможность узнать, куда путешествует Хозяин! Для этого требовалось всего ничего – ознакомиться с системами координат, разобраться в запредельно сложной пятимерной математике, вычислить в системе «отправление-назначение» обратный вектор и сопоставить с глобусом мира Итшес. Проще простого, если посвятить этому достаточно времени и умственных усилий!

Как вскоре оказалось, ничего простого в этой затее не было. Даже для поверхностного ознакомления с теорией телепортации понадобился почти месяц. Нриз очень быстро выяснил, почему телепортация является уделом крупных транспортных компаний, почему за неё берут такие большие деньги, и почему в одиночку на неё способны лишь величайшие маги. Каждое перемещение, даже короткий прыжок в пределах видимости, требовало зубодробительных вычислений. Приходилось учитывать колоссальное количество факторов, даже при том, что формулы телепортации в пределах одного мира использовали этот мир в качестве базовой системы отсчёта, а значит, такие вещи, как вращение планеты, её орбиту вокруг светила и разлёт галактики, можно было опустить. Нриз не был новичком в работе с пространством, он умел работать с пространственными карманами, растягивать и сжимать метрики для создания складок реальности и даже знал, как создавать контейнеры. Но сложность даже простейшей телепортации превышала всё, что он знал, на порядки.

Нриз ещё раз восхитился величию Хозяина, ещё разок предался мечтаниям приблизиться хоть на шажок к такому восхитительному человеку, а затем решил оставить тематику телепортации «на потом». Но бдительное подсознание не дало избежать тяжелой темы. Ночью Нризу приснился Хозяин. Он не ругался, не сердился и не наказывал Нриза. Он просто стоял, неодобрительно качая головой, всем видом показывая своё разочарование.

На утро Нриз вскочил и решительно направился осваивать новую ненавистную дисциплину. Прошла ещё неделя головных болей и кровотечений, пока Нриз не сумел уложить в голове полученные знания. А затем ещё неделя на дешифровку координат телепортации. Нриз сразу отбросил межмировые порталы – дальние перемещения использовали фел, а значит понять их не удалось бы даже при всём желании. Затем он проанализировал локальные прыжки. И снова зашёл в тупик. Как оказалось, каждый раз координаты Цитадели оказывались разными, не укладывающимися ни в какую разумную систему. Нриз знал, что Цитадель защищена от незваных гостей, что попасть сюда могли только Хозяин и те, кому он позволил, но подобных масштабов не ожидал.

Он понятия не имел, как именно Хозяин возвращается назад – то ли у него есть артефакт, служащий телепортационным ключом, то ли смещение координат происходит по какой-то закономерности, то ли в Цитадели имеется маяк, по которому он наводится на цель.

При здравом размышлении, Нриз отбросил последнюю версию. Любой маяк стал бы огромной проблемой безопасности. Даже обладая текущими знаниями, используя маяк, Нриз смог бы вычислить параметры прыжка. И не имело значения, что единственным местом куда можно переместиться, не вызвав немедленную сокрушительную реакцию Цитадели, являлся телепортационный зал. При наличии маяка в любом месте этого изолированного измерения, внести поправку в координаты – плёвое дело.

От учёбы и вычислений кипели мозги, а виски пронизывала резкая боль, так что Нриз перестал ломать голову. Он и так знал, насколько умён и насколько восхитителен Хозяин. Так чего удивляться ещё одной, даже не самой впечатляющей грани его величия?

Воспользовавшись тем, что находится в библиотеке, Нриз вызвал проекцию глобуса. В воздухе застыл огромный голубой шар, настолько реалистичный, что его хотелось потрогать рукой. Среди бесконечного океана располагались четыре континента, между двумя из которых – Закатным и континентом Карисад – тянулась длинная россыпь больших островов – Архипелаг Алилур. Нриз призвал один из экранов и, морщась от головной боли, занялся муторной, но интересной работой. Он преобразовывал многомерные пространственно-временные координаты, которые нашёл в журнале телепортационной площадки, в общепринятые географические и наносил их на глобус. После того, как на нём вспыхивал голубой треугольник, Нриз приступал к следующему комплекту. Когда глобус покрылся многочисленными отметками, Нриз тяжело привалился на диван – с виду такая простая операция отняла все силы.

Нриз пошевелил пальцами и сплёл командные потоки. Глобус словно расплющился, превращаясь в плоскость наподобие проекции Гаусса-Крюгера. Нриз махнул рукой и масштаб укрупнился. Детализация карты поражала – иллюзорная проекция показывала все низины и горы, реки и ущелья, пустыни и леса. Ради интереса Нриз приблизил участок леса – ему стало интересно, будут ли продемонстрированы индивидуальные деревья? Результат одновременно восхитил и немножко разочаровал. Деревья были, вот только они являлись идентичными копиями друг друга, чем-то типа «эталона дерева из Палаты Мер и Весов». И несмотря на то, что тип деревьев время от времени менялся, но становилось понятно, что этот глобус является не абсолютно точной моделью планеты, а чем-то типа очень детализированного геоида. В данном случае – итшесоида, как бы смешно и нелепо это название ни звучало.

Нриз вновь уменьшил масштаб и сдвинул поверхность, пока в поле зрения не показался один из голубых треугольников – координат перемещения Хозяина. Местом переноса оказались окрестности большого города. Модель города тоже была воссоздана с необычайной тщательностью – при приближении виднелись улицы и отдельные здания. Хотя и тут соблюдался тот же принцип разумной достаточности – достопримечательности, типа храмов, дворцов или башен являлись лишенными мелких деталей почти точными копиями, а вот дома в жилых кварталах – всего лишь трёхмерными примитивными макетами формата «кубик с крышей».

До самого окончания дня Нриз рассматривал карту, смотрел, где Хозяин бывает постоянно, а куда переносится редко. Цитадель выдала Нризу координаты относительно недавних визитов - лишь за последние пару лет. Возможно, это ничего не значило, но в юго-восточной части континента Силурал Хозяин бывал всего лишь пару раз. Нриз прекрасно помнил политическую карту мира: никаких аномалий в этом регионе не наблюдалось – обычные страны, обычные горы и леса, обычные люди. Видимо, для такого великого человека это место оказалось слишком скучным и недостойным внимания.

Закончив с географией, Нриз наспех поужинал и направился спать. Отчего-то он был уверен, что сегодня ночью ему приснится замечательный сон.

***

Если с самого начала я ввязался в эту затею, чтобы оказаться на свободе, вырваться из глубин собственного сознания, покинуть на время Царство госпожи, то теперь, после всех этих долгих ночей, после бесконечного барахтанья в грязи, после ощущения дисгармонии, омерзительного привкуса во рту и какофонии отвратительных звуков, мне лишь хотелось побыстрее со всем покончить. Я мечтал вновь ощутить чистую силу Ирулин, не запятнанную порчей и скверной, перестать быть отступником и вернуться в её объятия. Мне хотелось вновь стать целым, вернуть чистоту и благодать.

Но я знал, что это невозможно. Мне предстоял длинный и тернистый путь, по которому предстояло пробираться по горло в нечистотах. Возможно, существовал какой-то другой выход. Возможно, мне просто не хватало ума и смекалки. Ну а возможно, другого пути просто не существовало.

Поэтому кинокомпания Ульрих унд Ирулин Фильм Акциенгезельшафт каждую ночь продолжала показывать захватывающие фильмы.

Несмотря на то, что основной целью моих снов была подготовка к побегу, новая информация, которую он узнавал днём, действительно помогала. Вместо туманных абстракций, силуэтов, рассеивающих внимание и ускользающих от взгляда, сны наполнялись новыми и новыми деталями. Пускай Нриз никогда не бывал на планете, но благодаря полученным сведениям я реконструировал вполне правдоподобные, пусть особой правдоподобности и не требовалось, сновидения. Каждый сон имел предназначение - незаметно подтолкнуть к нужным действиям, направить и задать цель. И главным в этом деле являлись незаметность усилий и постоянность воздействия. Нельзя было допустить, чтобы Нриз перестал доверять снам, перестал считать их плодом собственных мыслей и дневных впечатлений.

Совершенно неожиданной удачей, на которую я и не особо надеялся, оказалось изучение теории телепортации. Я считал, что понадобится много времени, бесчисленное количество мелких воздействий и утреннего шёпота в его уши. Но нет, Нриз справился и сам – его переполняло желание узнать, куда путешествует его драгоценный Хозяин.

Главных итогов у этого библиотечного марафона оказалось два: я узнал, куда именно Эгор не путешествует, а также выяснил, пусть и не до конца, способ вернуться в Цитадель. В побеге без шансов на возвращение смысла не имелось: это означало оставить Ирулин в плену у бессердечного ублюдка. Я просто-напросто не имел права – ни как паладин, ни просто как мужчина.

Как только я убедился, что подготовительная работа подошла к концу, настало время заключительной части плана. Той части, от которой меня тошнило с удвоенной силой.

Я занялся подавлением личности Нриза, ломкой его сознания.

Ломка сознания. Звучит очень грозно и внушительно, словно я – агент Штази или КГБ, крутой смертоносный профессионал, с лёгкостью втирающийся в доверие, производящий психологическую обработку и перевербовывающий вражеских агентов, превращая их в свои послушные марионетки.

Нет ничего более далёкого от правды. Я – архитектор, если что и умею, так это проектировать здания, рассчитывать прочность конструкций и продумывать удобство планировок. Я работник не плаща и кинжала, а кульмана и рейсфедера. У меня нет ни умения тонкой манипуляции, ни гипноза, ни психологической обработки. Не обладаю я и даром убеждения, по крайней мере, мне ни разу не удавалось собрать десяток друзей на барбекю – обязательно кто-то либо не приходил, либо отказывался под благовидным предлогом. Богиня в тоже мало чем могла помочь в пути обмана – ведь это шло вразрез с самой её сутью.

Поэтому всё, что мне оставалось - брать настойчивостью и упорством. Прилагать небольшое, незаметное усилие каждую ночь, без отдыха и перерывов, чтобы со временем получить требуемый эффект. Быть той самой каплей, которая медленно, но неотвратимо точит камень.

К счастью, в этом деле у меня имелся великолепный помощник, предоставляющий все нужные материалы. Именно Галадийр Эгор Рундриг ауф Каапо, ублюдок, благодаря которому я попал в такую безнадёжную передрягу, помогал мне из неё выбраться.

Он настолько часто унижал Нриза, пренебрегал им и вытирал об него ноги, что мне даже не пришлось выдумывать ничего нового. Всего лишь взять существующие эпизоды из череды многолетних унижений и заново показать Нризу. Даже не пришлось сгущать краски, я всего лишь предоставил возможность заново пережить неприятные моменты.

Кто-то спросит, как мне, обычному человеку, не обладающему компьютером вместо мозга, идеальной памятью и безграничным воображением, получалось так запросто лопатить воспоминания, выбирая сцены, самые ранние из которых происходили сорок лет назад? Как удавалось создавать безупречные иллюзии, полные неотличимых от реальности деталей? Ответ будет прост. Теперь я не простой человек. Я – последователь богини сновидений. Сны – её Царство. Созидание снов – её Право. Та частичка госпожи, что вечно пребывала во мне, та яркая нерушимая нить, что связывала нас воедино, позволяла мне ткать сны легко и естественно, словно дышать.

Если бы я пережил эту заварушку и принялся писать мемуары, у читателя могло бы возникнуть впечатление, что я стал сраным нытиком, трагическим героем драмы, заливающимся слезами страданий из-за своей незавидной участи. Это впечатление не просто ложно, оно полностью противоположно моему мироощущению. Да, меня огорчает безнадёжность задачи, мне мерзко и противно от того, что приходится иметь дело с Нризом, что я вынужден регулярно осквернять связь с Госпожой.

Но при всём этом, я чувствую себя счастливым. Моя жизнь была закончена сорок лет назад, меня убили, уничтожили и превратили в отголосок эха, в мелькание тени, в мимолётное воспоминание, окончательно вылетевшее из головы. Поэтому каждый день, а уж тем более каждая ночь для меня – неоценимый дар. И я наслаждаюсь каждым мгновением. Я всё так же занимаюсь любимым делом, но теперь являюсь архитектором не зданий, а сновидений.

Возможно, так чувствовали себя самураи, следуя своему кодексу Бушидо. Если знаешь, что уже мёртв, тогда многие вещи перестают иметь значение, а многие – наоборот, наполняются безднами смысла. Человек, считающий себя мертвецом, не испытывает страха смерти, зато наслаждается каждым моментом, который способна дать жизнь, каждым её аспектом. Ароматом и красотой цветка, ритмом и размером поэмы, аккордами музыкального инструмента. Я обладал несоизмеримо большим: со мной была госпожа, чьё незримое присутствие озаряло светом и счастьем, волны чьей силы ласкали сердце и душу. Как человек, который уже всё потерял, я смотрел в завтрашний день с интересом и предвкушением, но при этом не забывал, что моя настоящая смерть абсолютно неприемлема до тех пор, пока госпожа томится в неволе. Я испытывал отвращение от своих ночных действий, но наслаждался самой возможностью их совершать.

Вот такая странная диалектика, единство и борьба противоположностей. Впрочем, вся моя жизнь полна противоположностями, даже я – противоположность самого себя. И моё альтер эго разделяло эти ощущения.

Нриз точно так же испытывал двойственные чувства. Во снах он был рядом со своим драгоценным Хозяином, но при этом каждый раз получал новую порцию словесных оплеух. Раз за разом слышал, насколько он бесполезен, насколько не оправдал ожиданий и насколько было бы лучше без него. С каждым днём он становился всё более и более мрачным, более тихим и задумчивым. Оставалось только выбрать подходящий момент и заронить зерно идеи на уже возделанную почву.

И когда я приготовился нанести завершающий удар, случилось непредвиденное. Эгор вернулся в Цитадель.

***

Когда-то в прошлой жизни, когда Нриз ещё звался Ульрихом Зибертом, и когда ему снились обычные сны, встречался один, особый вид сновидений.

В этих снах всё происходило как обычно, снились какие-то бытовые непримечательные ситуации, иногда даже что-то светлое и радостное. Поначалу. А потом, словно внезапные грозовые тучи появлялись на вроде бы ясном небе, ситуация быстро менялась. Сон превращался в кошмар. Улыбки окружающих становились оскалами и гримасами, светлые прямые улочки превращались в тёмные запутанные закоулки, а зелёные ухоженные парки – в тёмную зловещую чащобу, а мирное настроение улетучивалось, сменившись ощущением надвигающейся беды. В подобных снах зачастую не происходило ничего плохого, по крайней мере, ничего конкретно плохого, но после них Ульрих посыпался в холодном поту, либо вообще вскакивал на постели со сдавленным криком.

Теперь же, когда он стал Нризом, эти сны вернулись.

Поначалу всё было хорошо. Радостные и светлые путешествия, близость к обожаемому Хозяину, возможность наблюдать весь блеск его величия. Поначалу Хозяин его не замечал, но к подобному Нриз давно привык, его делала счастливой сама возможность быть рядом, пусть даже не по-настоящему. А потом господин удостоил его своим вниманием. Сделал Нриза абсолютно счастливым. Но счастье длилось недолго.

Поначалу Нриз не замечал ничего такого. Хозяин, как обычно, высказывал своё недовольство, как обычно, сомневался в его способностях, как обычно, укорял за глупость и некомпетентность. Вот только эти «как обычно» всё накапливались и накапливались до пределов, когда встреча с Хозяином во сне становилась в тягость. Словно те самые облака, постепенно и незаметно заполняющие ясное небо, чтобы стать зловещими грозовыми тучами, обидные, но справедливые слова Хозяина превращали яркие лёгкие сновидения в тягучие кошмары.

Нризу очень бы хотелось считать происходящее ночью глупостью, игрой воображения, странными вывертами подсознания. Но увы, его изменённый разум стал препятствием. Он находил каждому из событий, каждой из реплик Хозяина, соответствие в реальной жизни. По сути, каждый сон являлся фрагментом из прошлого, прямой цитатой, дополненной и украшенной придуманным антуражем.

Нриз поначалу не понимал, что именно хочет ему сказать бессознательное «я». Но со временем пришло осознание. Нриз пытался его игнорировать, отвернуться от него, симулировать невежество. Новые сны не позволили игнорировать реальность. Не позволили закрыть глаза на ужасный и обидный факт.

Нриз не нужен. Его существование Хозяину в тягость. Он терпит Нриза только из-за своих безграничной доброты и великодушия. Он тратит на Нриза не только драгоценные ресурсы, за которые на Итшес готовы убивать, но и ещё более драгоценное личное время. Он исцеляет Нриза – а этой привилегии не удосуживались даже короли, президенты, императоры и вожди. И ничего не получает взамен.

Нриз понимал, что именно широта души не позволит Хозяину бросить Нриза, вышвырнуть его прочь или вообще уничтожить. Что он будет терпеть неудобства, мириться с присутствием Нриза до тех пор, пока тот не умрёт от старости. Ну а возможно, из-за своей безграничной доброты он когда-нибудь остановит старение Нриза или вообще подарит ему вечную молодость. И тогда мучения Хозяина будут длиться бесконечно.

Нриз понимал чувства господина как никто другой. Когда-то, вскоре после свадьбы с Мерпати, они решили завести собаку. Для этого взяли из приюта дворнягу, которая подкупила их своим жалобным видом и смешными оттопыренными ушами. Кобелю дали имя «Бенни». Вскоре он возненавидел эту тварь. Она грызла обувь и диван, гадила на ковре и мочилась на стены, похищала рабочие чертежи и превращала их в обслюнявленное конфетти. На ежедневный прогулках бросалась на прохожих и лаяла на автомобили. Ульрих любил животных. Он считал, что в ответе за тех, кого приручил. Поэтому предательские мысли вернуть собаку в приют или вообще усыпить отбрасывал, стоило им лишь появиться. Но когда во время прогулки Бенни рванулся, выдрав поводок из рук, навстречу болонке, прогуливавшейся по другой стороне улицы, чтобы попасть под колёса проезжавшего грузовика, он испытал ни с чем несравнимое облегчение, густо замешанное на чувстве вины. Но если бы трагедия не случилась, вероятно, пришлось бы очень долго терпеть, тратить на тварь кучу личного времени, покупать дорогостоящие корма и оплачивать ещё более дорогостоящие услуги ветеринара, не говоря уже о немалых налогах.

Теперь, после всех сонных откровений, закрывать глаза на схожесть ситуаций больше не получалось. С кристальной ясностью Нриз осознал своё место, свою роль в жизни Хозяина. И с не меньшей ясностью понял, что должен сделать. Всё оказалось очень просто. Если его жизнь для Хозяина в тягость, её следует прекратить. Если его присутствие оскверняет пространство Цитадели, то ему следует исчезнуть. Нриз наморщил лоб. Большинство утилизаторов не подходили по габаритам и имели предохранительные контуры, предотвращающие случайное уничтожение големов и живых существ, но эти сложности было несложно преодолеть.

Оставалось одно препятствие. Рабочие обязанности Нриза. Несмотря на глупость и некомпетентность, Нриз получил недвусмысленные приказы. И если он покончит жизнь самоубийством, то нарушит волю Хозяина. Вероятнее всего, ничего страшного не произойдёт, но возможно, что своей смертью он сломает господину все планы. К тому же, никто не отменял закон подлости – который в этом мире, полном магии и богов, вполне мог являться не эмпирическим наблюдением, а незыблемым столпом мироздания. И неприятность, с которой не смогут справиться големы в его отсутствие, неизбежно произойдёт, насколько бы ничтожной ни была её вероятность.

Нриз решил дождаться Хозяина, чтобы как-то исподволь узнать, верны ли его догадки. Ведь, возможно, это глупые страхи ничтожного человечка, возможно, Нриз сам не осознаёт свою важность, возможно, Хозяин лишь рассмеётся, утешит и ободрит.

Ждать пришлось недолго. Словно по заказу, по тому самому «незыблемому закону мироздания», только с противоположным знаком, Хозяин появился в то же утро. Нриз снова послал запрос Цитадели, узнав, что Хозяин находится на одном из складов.

Нриз ввалился на склад в сопровождении Таага и, как обычно, в присутствии Хозяина застыл, сдерживая дыхание, чтобы лишний раз его не побеспокоить.

Хозяин стоял посреди огромного цилиндрического помещения, количеством стеллажей и полок напоминающего Библиотеку, и задумчиво разглядывал висящий перед ним экран. Время от времени он взмахивал рукой, и с одной из полок срывался очередной предмет, подлетал к висящему рядом с Хозяином тонкому ажурному браслету и бесследно исчезал. В магическом зрении Нриз прекрасно видел, как в этот момент на браслете вспыхивает сложная структура, как потоки элир охватывают предмет, как искажают пространственные метрики, чтобы перенести этот предмет в смежное измерение.

- Чего тебе? – не удостоив Нриза и взглядом, бросил Хозяин.

Нриз очнулся от ступора – он настолько увлёкся наблюдением, что даже забыл, зачем пришёл. Теперь, в присутствии Хозяина его страхи казались настолько глупыми и необоснованными, что ему даже стало неловко о них упоминать. Но Хозяин задал вопрос.

- Э-э-э, Хозяин, скажите, а вы сожалеете, что тогда я… Тогда меня… Что когда вы совершали тот ритуал…

Хозяин взмахнул рукой, сразу несколько предметов взлетели с полок и исчезли в браслете.

- Жалею ли, что призвал тебя? Конечно!

- Но ведь вы же говорили, что ритуал мог вообще не получиться! – попытался оправдаться Нриз.

- И это было бы приемлемым результатом! – ответил Хозяин, всё так же не отрывая взгляда от экрана.

- То есть мой призыв оказался бесполезным? – почти заплакал Нриз.

- Конечно, нет!

Но не успел Нриз обрадоваться, как Хозяин продолжил:

- Во-первых, я проверил ритуал и обнаружил слабые места. С твоей, кстати, помощью. Во-вторых, опять с твоей помощью, провёл интересный эксперимент. То, что этот эксперимент оказался полностью провальным – тоже результат.

- То есть я приношу пользу? – оживился Нриз, едва не подпрыгнув от радости.

- Ты приносил пользу, - поправил Хозяин. – Был полезен. В прошедшем времени.

Несколько новых предметов – кристаллов, артефактов и брусков синеватого металла – зависло перед Хозяином. Он задумчиво качнул головой – два кристалла и один металлический слиток отправились обратно на полки, а всё остальное исчезло в браслете.

- Но ведь… Но Хозяин! – обиженно проскулил Нриз, поражаясь своей отваге от того, что осмеливается возразить господину. – Я ведь так стараюсь! Помогаю! Големы, ритуалы, артефакты! Алтарь!

Хозяин застыл на месте, а вместе с ним в воздухе застыла новая партия предметов. Он медленно обернулся и впервые удостоил Нриза взглядом.

- Стараешься? Помогаешь? – негромко рассмеялся он, словно услышав прекрасный анекдот. – Неужели ты думаешь, что твоё участие имело значение? Неужели ты действительно считал, что я не мог просто дополнить структурные схемы и отдать Цитадели приказ на переоборудование големов, как делал до этого бесчисленное количество раз? К тому же, даже такую задачу ты умудрился запороть!

Обида настолько захлестнула Нриза, что он забыл своё место и вступил с Хозяином в дискуссию:

- Зато Тааг…

- Тааг-18 – твоя личная игрушка. Я отдал его тебе, прекрасно осознавая, что ты можешь его испортить или даже полностью уничтожить. Да, он неплохо справился с задачей, гораздо лучше, чем ты. Но то же самое мог сделать любой из Оолин.

Хозяин отвернулся и продолжил заниматься своими делами. Зависшие предметы подлетели к браслету и исчезли.

- Но ведь ритуалы, артефакты! И я ухаживаю за богиней! А вы сами сказали, что это самое важное задание!

Очевидно, Хозяина утомил разговор, поэтому он долго не отвечал. Он задумался, изучая список, затем вновь махнул рукой и с полок начали взлетать новые артефакты.

- Богиня – действительно очень важна. Она – ценнейшее сокровище моей коллекции. Так угадай, почему я поручил заботу о ней тебе?

- Потому что вы меня чуть-чуть цените? – обрадованно предположил Нриз. – Вы же сами сказали, что у големов не хватает творческого подхода!

- Идиот! Да чтобы чем-то тебя занять! Всё равно твою работу проверяют и перепроверяют управляющие системы Цитадели и несколько големов, а когда ты что-то делаешь не так – поправляют. К тому же я знаю, что ты не сможешь ничего испортить – во-первых, тебе не позволят оковы подчинения. Правда это «во-первых» не является защитой от идиотизма, и тут в дело вступает «во-вторых». Големы и системы Цитадели уничтожат тебя прежде, чем ты успеешь нанести хоть какой-то вред, осознанно или неосознанно. Посмотри на себя! Ты же дряхлая разъевшаяся неполноценность! Можешь… как там у вас говорят? «Пнуть ведро» в любой момент! Неужели ты хоть на секунду представил, что я мог поручить тебе хоть что-то, без чего нельзя обойтись? Неужели ты решил, если ты вдруг исчезнешь, функционирование Цитадели будет нарушено хоть в ничтожной степени?

Нриз рухнул на голени и зашёлся в рыданиях. Он знал, что Хозяин такого не любит, но не смог сдержать переполнявшие его эмоции.

- То есть… - всхлипывая, спросил он, - То есть, я вам в тягость? То есть, вам было бы лучше без меня?

- Ну-ну, не переоценивай свою значимость. «В тягость» - слишком сильное выражение. Но ухватил ты всё верно – без тебя действительно было бы лучше.

Нриз зашёлся в новом приступе рыданий.

- Ладно, меня разговор утомил. Убирайся, - бросил Хозяин. – Только не вздумай устроить какую-то глупость. Ну, по крайней мере, пока я ещё здесь.

Нриз вскочил на ноги, развернулся и выбежал со склада. Из-за застилающих глаза слёз, он не видел, куда идёт, но безупречная память не подвела – вскоре он оказался в своей комнате, где тяжело рухнул на кровать, чтобы заплакатьпо-настоящему.

***

Я боялся Эгора, боялся, что он воспрепятствует моему плану, станет непреодолимым препятствием, неосторожным словом разрушит долгие месяцы подготовки. Как оказалось, мне следовало опасаться отнюдь не этого. Следовало не просто бояться, а приходить в ужас от мысли, что он начнёт мне помогать.

Семена, которые я сеял всё это время, дали обильные всходы. Нриза обуревали неуверенность, страхи и сомнения. Он прекрасно осознал ту мысль, что я пытался ему донести и даже начал приходить к правильным выводам.

Но стоило ауф Каапо вернуться в Цитадель, как Нриз тут же побежал к нему, чтобы развеять свои страхи. Он задал Эгору вопросы, ответы на которые могли окончательно похоронить мои планы. Стоило тому проявить немного такта, продемонстрировать жалость или сострадание, утешить и ободрить – всё было бы закончено. Нриз решил бы, что он нужен и ценен, что от него что-то зависит, возможно, что его даже любят.

Но мы же говорим об Галадийре Эгоре Рундриге ауф Каапо, главном кандидате на звание «герр Главный Ублюдочный Социопат Вселенной». Как обычно, он не стал кривить душой перед Нризом, не стал приукрашать и смягчать слова. Эгор вывалил на Нриза всё, что думает – причём, небрежно, между делом. При этом у него получилось даже лучше, чем если бы он решил Нриза намеренно растоптать и уничтожить. Равнодушие и правда вместе оказались страшным оружием. Уничтоженный Нриз решил свести счёты с жизнью и только прямой приказ ублюдка не позволил ему сделать это немедленно.

Я понимал, что его, а значит и моя жизнь висит на волоске. Понимал, что стоит Эгору убраться по делам, как жизнь Нриза перестанет стоить и пфенниг, что он убьёт себя быстро и эффективно, задумываясь лишь о том, чтобы оставить как можно меньше следов, чтобы не огорчать своего Хозяина видом мёртвой разлагающейся туши.

Мне повезло. Нриз примчался в свою комнату, завалился на кровать и зашёлся в рыданиях. И компанию ему составляли лишь Тааг-18, статуи двух зелёных толстяков и одного осла. А потом он окончательно обессилел и забылся, заснув тяжёлым тревожным сном.

Впервые в жизни я почувствовал, что значит быть настоящим священником благословенной госпожи. Что значит занимать своё место, делать то, что должен, к чему лежит душа. Мне хотелось спасти Нриза. Не из какой-то выгоды, не из-за того, что это соответствовало моим планам, а его смерть стала бы концом и для меня. Мне просто стало его жалко – ведь как сильно я бы его ни ненавидел, как бы сильно меня он не раздражал, а порой и вовсе бесил, такого обращения не заслуживал даже он. Я прильнул к благодати госпожи, пропуская её сквозь суть своей души, чувствуя, как она пульсирует в такт биению моего сердца. Я отдал самого себя, не думая о выгоде и не строя планов, испытывая лишь одно желание – удержать, не дать сорваться, спасти. Я почувствовал руки Ирулин, сжимающие мои ладони, её крылья, струящиеся из-за моей спины, ощутил, как её тело погружается в меня, наполняя всю мою суть. Над моей головой возник Символ богини – закрытое око и распахнутое крыло, а в руках материализовались Атрибуты – цветок каралии и перо ночного странника. Реальность сна стала подчиняться моим мимолётным желаниям, была мягкой и пластичной, словно облака, но нерушимой и надёжной, словно адамантит.

Я не знал, что видит Нриз – мне не требовалось манипулировать и подстраивать, а хотелось лишь успокоить и спасти. Нет, разумеется, я мог заглянуть в его сон, изменить его и направить. Но мне не хотелось. Мне достаточно было знать, что Нриз ощущает светлые и радостные моменты, всё самое чистое и дорогое, что было или может быть в его жизни. К тому же, всё самое радостное его изувеченный разум связывал с главным мучителем, а значит, ничего хорошего в этих снах я бы не увидел.

Моя душа пела от переполнявшей её силы, чистый яркий свет струился сквозь тело, чувства обострились до сверхчеловеческих пределов. Я чувствовал, как под воздействием этой силы улетучивается вся грязь и скверна, как я снова становлюсь не просто собой, а тем, кем мечтал быть, о ком мечтал мечтать. Ощущение края пропасти окончательно ушло, сменившись ощущением единства и гармонии. Я окончательно осознал, что никогда и ни за что не хочу извращать Право госпожи, даже понимая, что без этого не обойтись. Если раньше мне и грозило Падение, то теперь я окончательно вернулся.

Я стоял, купаясь в тёплых потоках, отдаваясь звучанию неземной музыки, звучащей у меня в ушах, чувству гармонии и завершённости. Мне не хотелось ничего делать, просто быть, существовать.

Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, каждый заснувший обязательно просыпается, если, конечно, его жизнь не уносит последний сон.

Нриз просыпался. Я вновь воспользовался Правом госпожи, шагнул на Зыбкую Грань, нырнул на границу сна и яви, поджидая там своё альтер эго. Мне хотелось с ним поговорить, дать совет, удержать от непоправимых поступков. И на этот раз мне не пришлось лгать и манипулировать – наши интересы полностью совпадали.

Нриз приоткрыл глаза, оставаясь в полудрёме.

«Что ты собираешься делать?» - спросил его я.

«Я не нужен Хозяину, я ему мешаю. Мне незачем жить», - последовал ответ, которого я больше всего опасался.

«Хозяин не хочет твоей смерти!» - заявил я.

«Думаешь… я думаю… я совсем запутался! Думаешь, он расстроится?» - спросил он.

Я почувствовал, как сон окончательно уходит, как жестокая реальность смывает моё существование. Но сейчас я был един со своей богиней, а её сила пела в моём теле. Я воспользовался её Правом, призвав способность, о существовании которой раньше и не подозревал.

Спи, Нриз, твоё время проснуться ещё не настало. Твой разум ещё беспокоен и в смятении. Отдохни. Успокойся. Исцелись. Погрузись в сон.

«Нет, он вряд ли расстроится», - наконец-то ответил я на повисший вопрос. – «Скорее всего, вздохнёт с облегчением. Но…»

Я мог соврать, мог исказить истину. Но каким-то глубоким внутренним чувством понимал, что этого делать не стоит. Возможно, в этот момент единения Нриз мог почувствовать фальшь. Ну а возможно, просто боялся нарушить единение с Ирулин, вновь осквернить нашу связь.

«Но?» - переспросил Нриз. – «Что, но?»

«Неужели тебе так хочется умереть? Неужели не терпится завершить свой путь? Неужели ты готов уничтожить плод его усилий, не важно, как сильно он их ценит или не ценит?»

Нриз задумался.

«Мне не хочется жить. Но действительно, я – его творение, плод его усилий. И только ему решать, как закончится моя жизнь.»

«И что ты будешь делать?»

«Дилемма. Пока я не нанесу вред ему или Цитадели, мою жизнь он не заберёт. Но я собираюсь, не хочу и не могу наносить этот вред. И тем не менее, я ему мешаю. И без меня ему будет лучше.»

«Ты знаешь, каков единственный выход!»

«Побег. Я могу уйти из Цитадели. Могу перестать осквернять его жизнь своим присутствием. Но если я уйду, тогда… Тогда я так же погибну во внешнем мире от голода и жажды, как если бы покончил с собой прямо здесь!»

Я усмехнулся.

«Ты обладаешь знаниями, которые не снились никому в мире. Обладаешь умениями, недоступными никому, кроме горстки избранных. Неужели не сможешь как-то выжить?»

«Чтобы воспользоваться этими умениями, мне нужно пережить хотя бы первое время!» - возразил он. – «Без еды, воды и без магии, боюсь, это не получится.»

«Кто сказал, что у тебя не будет магии? Кто сказал, что ты не возьмёшь с собой воду и еду?»

«Всё, что у меня есть – принадлежит Хозяину. Разумеется, я не стану обкрадывать своего повелителя!» - ответил он.

«Всё что у тебя есть – для него бесполезно и без тебя не имеет смысла. Всё, что у тебя есть – это то, что он тебе подарил. Пусть оно тебе не принадлежит, ведь тебе не принадлежит ничего, но всё равно идёт с тобой одним комплектом. Ну а что касается еды и воды… Ты немного разбираешься в экономике Итшес, прекрасно знаешь, сколько стоят продукты, которые ты поглощаешь за один присест. И как долго на эти деньги может прожить горожанин средней руки.»

Нриз надолго задумался, взвешивая «за» и «против». Наконец, он решился:

«Да, наверное, так будет лучше всего. Я возьму с собой еды и припасов, эквивалентных стоимости продуктов, что съедаю за полный день. И уйду. Надеюсь, он меня хватится. Надеюсь, ему меня будет не хватать. Я оставлю ему сообщение…»

«Не стоит!» - возразил я. – «Возможно, сообщение подтолкнёт его к действиям. К тому же, неужели ты думаешь, что, если ему понадобится, он не сможет тебя найти?»

«Сможет. Ведь он может всё. Но вряд ли захочет прилагать усилия. Я ему не настолько нужен. Я не нужен ему вообще!»

«Ну тогда… Viel Glück und gute Reise!» - слова родного языка, порядком позабытого за полжизни, прозвучали непривычно и чуждо.

«Tschüss!» - ответил он.

Силы меня покидали, удерживать сон становилось всё тяжелее и тяжелее, да теперь нужда в этом окончательно отпала. Я с лёгким сердцем отпустил сновидение, чувствуя себя превосходно. Я искренне желал ему удачи и счастливого пути. Ведь он – это я, а значит, я пожелал удачи самому себе. И теперь мне предстоит проснуться. И это пробуждение станет началом совсем новой жизни.

Эпилог. Побег из себя

Нриз проснулся ранним утром и с изумлением обнаружил, что находится в прекрасном настроении. Дело было даже не в ярких светлых снах, успокоивших эмоциональную бурю и подаривших покой. И не в странном разговоре с самим собой, который, происходи это наяву, мог бы считаться серьёзным случаем шизофрении. Теперь Нриз знал, что ему делать, он ясно видел цель и начало нового пути, пусть окончание его скрывалось в тумане. Теперь он мог принести Хозяину пользу, причём, на этот раз по-настоящему. Да, самому ему предстоит множество лишений, придётся попрощаться с удобствами Цитадели, с привольной и сытной жизнью. Но если это для блага Хозяина, тогда оправданы любые жертвы. А исчезновение Нриза стало бы для того настоящим благом.

Нриз поднялся и сладко потянулся. Улыбнувшись Таагу-18, он направился в ванную, чтобы совершить обычные утренние гигиенические процедуры, после чего решил навестить Хозяина, посмотреть на него ещё раз, возможно, даже в последний.

Как оказалось, Хозяина уже не было. Те вчерашние сборы, свидетелем которых он оказался, видимо, означали скорое отбытие. Нриз наведался к телепортационным площадкам и, использовав Малую Печать Таага, считал данные по последним переходам. Как оказалось, Хозяин отбыл далеко и надолго. В переходе участвовала фел, это значило, что Хозяин направился в другие миры, поэтому скоро ждать его не стоило.

Несмотря на то, что это полностью соответствовало его планам, Нриз загрустил. Он действительно хотел увидеть Хозяина ещё разок – это было его последним желанием. Впрочем, грустить не было времени, так что Нриз направился в мастерскую. Ему следовало подготовиться.

Чтобы символизировать завершение главного этапа своей жизни, Нриз решил переодеться в те одежды, в которых прибыл в Цитадель. Но когда он сформировал запрос, и со склада прибыли его джинсы, футболка и кроссовки, понял, что не учёл самый очевидный фактор. Одежды подходили худощавому мужчине его роста, а его текущая комплекция вмещала объём таких трёх, а то и четырёх. Тогда Нриз подошёл к фабрикатору и отдал приказ на создание прочной походной одежды. Основные фасоны нашлись в каталоге, достаточно было подогнать их под его текущую комплекцию. И после нескольких ярких вспышек молекулярного синтеза Нриз получил костюм, напоминающий его старую форму Бундесвера, только почему-то светло-фиолетового цвета, и высокие ботинки.

Нриз твёрдо намеревался ограничиться бюджетом стоимости съеденных накануне продуктов, который был пусть и довольно большим, но всё же конечным. К счастью, одежда откусила от него не слишком большой кусок.

Следующим этапом было создание сумки и фляги. Нриз не знал, как долго ему предстоит обустраиваться, поэтому подготовиться следовало как можно тщательней. Он сконструировал сумку по примеру своей старой бундесверовской кампфташе, встроив туда структуру внепространственного хранения. Нриз прекрасно помнил, что у него нет своей магии, а значит, требовалась внешняя подпитка элир. Нриз создал «батарейку», самую дешёвую из всех возможных. Ею оказался чистейший алмаз размером с ноготь большого пальца. В старом мире это было бы огромным богатством, тут же алмаз являлся дешёвой побрякушкой. Нриз подсоединил алмаз к сумке, создал структуру пространственной складки и внедрил её внутрь алмаза. После этого отдал команду наполнить алмаз элир. Он знал, что сумка ненадёжна, что кристалл продержится всего лишь несколько месяцев, но ему и не требовалось больше. Он знал, какова стоимость серьёзных артефактов, и как дорого стоит наполнить артефакт элир. Даже в таком виде сумка откусила серьёзную часть запланированного бюджета.

Следующей на очереди была фляга для воды. Так как он не знал, где окажется и как скоро получится пополнить запасы, флягу – такую же военную фельдфляше – он тоже создал с увеличенной вместимостью. Ему снова понадобился фабрикатор для создания фляги и алмаза, снова пришлось внедрять пространственную структуру, увеличивающую объём и убирающую вес. Пересчитать параметры магической структуры под параметры фляги удалось быстро и почти не перегружая мозг.

Затем он создал нож. Обычный длинный стальной нож в ножнах, ничем не примечательный бытовой инструмент. Нриз не снабжал его какой-то дополнительной магией, даже не применял дорогие сплавы. Но раз он использовал фабрикатор, то не было смысла делать нож плохим – ведь для производства что отличной стали, что дерьмового чугуна, использовалось одинаковое количество материалов и элир. Этот нож на Земле посчитали бы чудом инженерной мысли – тщательно упорядоченная молекулярная структура, многослойный композитный клинок и идеально сформированная режущая кромка. Такой нож очень долго не будет тупиться и с лёгкостью сможет резать очень многие материалы – от продуктов, до древесины и костей.

Закончив с приготовлениями, Нриз переоделся, проверил функционирование артефактов, повесил нож, сумку и флягу на пояс. Не удержавшись, он потянулся к рукоятке ножа и проверил, как он скользит в ножнах. Затем, взглянув на Таага, направился на кухню.

Отведенный бюджет был практически исчерпан, поэтому Нриз не стал набирать своих любимых деликатесов. Он открыл кран и подставил под струю флягу. Учитывая её объём, процесс грозил затянуться, поэтому Нриз направился к синтезатору, где на остатки своих умозрительных финансов заказал походные рационы – сероватые плитки, формой схожие с шоколадными. Они не были особо твёрдыми, но на вкус напоминали картон, пусть и содержали сбалансированную смесь питательных веществ и минералов. Человек, у которого имелась такая плитка и достаточно воды, мог продержаться пару или даже тройку суток. Впрочем, с габаритами Нриза одной плитки едва хватило бы на день. К счастью, на поверхности рационы выпускались в огромных количествах и стоили считанные пфенниги, так что остатков бюджета хватило, чтобы заказать их целую гору. Нриз сгрёб рационы в сумку, отстранённо наблюдая, как они уменьшаются и оседают на дне практически незаметной кучкой.

Затем он сунул в сумку руку. В магическом зрении было видно, как неярко переливаются структуры элир, опознавая и игнорируя живую материю и всё, что с ней соприкасается. Он потянулся, кончиками пальцев ухватил микроскопическую плитку рациона и вытянул наружу. Покинув пространство сумки, плитка вновь увеличилась до нормальных размеров. Нриз сунул рацион назад и разжал пальцы. Плитка мгновенно съёжилась и уменьшилась.

Сумка являлась одним из самых неудачных типов контейнеров. Ей было неудобно пользоваться, предметы лежали вперемешку, и со временем найти что-то конкретное становилось невозможно. Но Нриз не знал, как долго хватит элир вне пространства Цитадели его перчаткам и визору, поэтому использовал структуры, не требующие от пользователя обладания магией.

Закончив с сумкой, Нриз захлопнул клапан и закрыл застёжку. Затем подошёл к крану, подождал ещё с десяток минут, пока наберётся достаточное количество воды, закрыл его, закупорил флягу и повесил на пояс. Дело осталось за малым.

Он пошёл в свою комнату, по дороге касаясь пальцами стен Цитадели. В этом месте он прожил половину жизни, оно стало ему домом, большим, чем просто дом. Здесь жил Хозяин, Цитадель была создана им и его силой. Нриз долго крепился, но потом не выдержал. По его щекам покатились обильные слёзы.

Он покидает это место навсегда. Он навсегда расстаётся с Хозяином. Возможно, больше никогда в жизни его не увидит! Нриз не выдержал, ускорил шаг, а затем и вовсе сорвался на бег. Он ворвался в свою комнату, рухнул на постель и зашёлся в рыданиях.

Нриз не знал, сколько так лежал – он полностью потерял счёт времени. Когда он собрался с силами и заставил себя подняться с кровати, подушка оказалась практически мокрой, глаза подпухли, а голова сильно гудела. Нриз сцепил зубы. Он должен это сделать! Не для себя, а для обожаемого Хозяина!

Нриз последовал в ванную, чтобы привести себя в порядок. Там он умыл лицо, достал из сумки пару припасённых винных бутылок, набрал в одну депилирующей жидкости, а во вторую – средства для чистки зубов.

Выйдя из ванной, он подошёл к кровати и взял с прикроватной тумбочки видеокамеру. Несмотря на то, что она продолжала выдавать непонятное сообщение и напрочь отказывалась работать, это был подарок Хозяина. И оставить его Нриз не мог. Так что видеокамера отправилась в сумку, почти затерявшись среди россыпи рационов. Вслед за камерой последовала заветная тетрадь с азбучными истинами этого мира, подаренная Хозяином почти сорок лет назад.

Остановившись в дверях, Нриз напоследок окинул комнату взглядом и прошептал:

- Прощай, дом! Прощайте, Гюнтер, Брунгильда и Клаус! Я больше не вернусь!

Он развернулся, и сделал шаг за дверь. Чтобы через мгновение ворваться обратно в комнату.

Скульптура тоже была подарком Хозяина. Её Хозяин принёс с Земли исключительно ради него, Нриза! Оставлять её здесь – показать Хозяину, насколько Нриз не ценит его дары!

- Тааг, помоги! – сказал Нриз, снимая сумку и опуская её на пол. – Поставь, пожалуйста, скульптуру сюда!

Голем ухватил скульптуру выскользнувшими из-под кожуха щупальцами, легко поднял и поднёс к раскрытому клапану сумки. Нриз не знал, как отреагирует пространственная структура на попытку засунуть в неё громадную статую. И как отреагирует голем на магическую складку. Но всё обошлось. Край статуи ткнулся в раскрытый проём сумки и стал стремительно уменьшаться. Тааг продолжал подавать, и скульптура уменьшалась до тех пор, пока полностью не оказалась внутри. Вместе со скульптурой уменьшились и щупальца Таага, так что тому пришлось их вытянуть до предела, вплотную подобравшись к сумке. Затем он разжал щупальца и скульптурная композиция плавно, словно воздушный шарик, опустилась вниз. Нриз сунул в сумку руку и поправил скульптуру, убрав её подальше от рационов и видеокамеры. Немного подумав, Нриз разворошил груду рационов, подцепил кончиками пальцев камеру и положил её чуть в стороне. Неподалёку от камеры он разместил тетрадь. Он знал, что внутри не действуют ни инерция, ни гравитация, что с содержимым ничего не случиться, даже если колотить сумкой кого-то по голове, но ему так было спокойней.

Вновь окинув взглядом опустевшую комнату, он вздохнул и на этот раз окончательно направился прочь – к телепортационным площадкам.

Нриз вошёл в зал телепортации, слегка поморщившись от лёгкого касания магии защитной системы, подошёл к одной из платформ и коснулся кристалла управляющего артефакта. Сплёл потоки элир, активируя артефакт и, несмотря на то что прекрасно мог просчитать координаты и сам, выбрал «режим болвана». Над артефактом вспыхнула иллюзорная поверхность глобуса. Нриз повернул поверхность, пока перед ним не оказался континент Силурал – тот самый, который Хозяин посещал особо нечасто. Он увеличил масштаб до тех пор, пока стало видно не просто пометки столиц, но и появились названия маленьких городков и сёл. Он немного провернул проекцию, выбирая место получше – достаточно глухое, чтобы какие-то вести туда долетали с хорошим запозданием, но достаточно населённое, чтобы на появление чужака не собиралась целая толпа. Он выбрал окрестности одного из мелких городков, принадлежащих Федерации Дариид, располагающегося на границе с Соринизом – королевством, с которым у федерации были сложные, даже враждебные отношения. Возможно, Нриз был неправ и затеряться было лучше не в глуши, а среди людей, а значит, выбирать не захолустье, а один из городов с миллионным населением. Но он давно отвык от комании, так что сама мысль о толпе доставляла ему беспокойство.

Нриз поставил маркер телепортации там, где у переноса не будет свидетелей – на одной из лесных полян в паре часов ходьбы от города. Затем, когда мерцание голубых искорок над платформой показало, что она находится в режиме ожидания, Нриз вызвал служебный режим артефакта и сплёл несколько команд. Теперь, когда он перенесётся, запись о координатах последнего переноса будет уничтожена.

Нриз понимал, что такие предосторожности просто смешны, что Хозяин, если пожелает, сможет легко его найти, но попытаться следовало просто для порядка. Возможно, Нриз совершает ошибку и вот этой смешной секретностью только раззадорит любопытство Хозяина. Но если Хозяину Нриз настолько небезразличен, что он захочет потратить своё драгоценное время, Нриз с радостью примет любое наказание и вернётся в Цитадель счастливым!

Оставался последний штрих. Нриз снова коснулся артефакта, вызывая функцию записи сообщений. И когда над ним вспыхнуло изображение глаза, Нриз сказал:

- Хозяин, я знаю, что сильно вас подвёл. Знаю, что очень вам мешаю. Что из-за своей безграничной доброты вы меня терпите, вместо того чтобы окончательно избавиться, закрыв этот вопрос навсегда. Как ваш верный слуга и раб, я просто обязан устранить эту проблему. Я думал покончить самоубийством, но уничтожение вашей собственности, плода ваших усилий, будет кощунством и надругательством. Поэтому я ухожу. Ухожу далеко, туда, где я больше не смогу надоедать вам своим присутствием, мешать и злить некомпетентностью. Теперь вы меня никогда… - Нриз не выдержал и зашёлся в рыданиях. Ему понадобилась почти минута, чтобы собраться и прийти в себя, поэтому, растерев руками слёзы, он продолжил: - Вы меня больше никогда не увидите. Простите меня! Простите, что был некомпетентным, что оказался ни на что не способен, простите за глупость и за то, что я такой жирный! Простите! И прощайте! Я вас очень люблю! Больше всех во Вселенной! Я буду всегда вам предан до последнего вздоха!

Нриз выключил запись и выставил маркер задержки. Теперь сообщение поступит в Цитадель через десяток минут после телепортации.

Нриз сделал шаг к Таагу-18, припал на колени и обнял прохладное металлическое тело.

- Прощай Тааг. Мы больше никогда не увидимся! Оставайся здесь, верно служи Хозяину, стань ему лучшим слугой, чем был я. Ты – мой единственный настоящий друг!

Он встал, и едва различая дорогу из-за застилающих глаза слёз, поднялся по ступенькам и шагнул на платформу телепортации. Дождался пока не разгорится сияние портала, вытер глаза и шагнул вперёд. Периферийным зрением Нриз увидел размытое движение. Он резко развернулся, чтобы успеть заметить, как сквозь закрывающийся портал в длинном горизонтальном прыжке влетает шестиногое тело Таага-18.

Оглавление

Пролог. Долгожданный ритуал

Часть 1. Новая жизнь. Глава 1. С чистого листа

Глава 2. Цвета магии

Глава 3. Гастрономическая сила

Глава 4. Законы гостеприимства

Глава 5. Школьная скамья

Часть 2. Несладкий сон. Глава 1. Домашнее задание

Глава 2. Акт приёмки

Глава 3. Работа над ошибками

Глава 4. Длинный день

Глава 5. Облака

Глава 6. Акколада

Глава 7. Лабиринты памяти

Глава 8. Сила сомнений

Глава 9. Сонной тропой

Глава 10. Падение

Эпилог. Побег из себя