Данный материал (книга) создан автором(-ами) «Михаил Павлович Шишкин» выполняющим(-и) функции иностранного агента. Возрастное ограничение 18+

https://babook.org/posts/1392

Книга с продолжением

Издательство BAbook

21 октября 2024 г.

Михаил Шишкин. «МОИ. Эссе о русской литературе»

 

Мой Достоевский

 

Для начала короткий quiz: откуда цитата?

России «нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение. А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны, <…> где нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей».

Можно выбрать ответ из двух вариантов:

а) из блога российского оппозиционера-иноагента;

б) из письма Белинского Гоголю.

Правильный ответ: русское время – гайка со сломанной резьбой.

*   *   *

За чтение этого письма Белинского Достоевского приговорили к смертной казни. 22 декабря 1849 года после символического расстрела начался его путь в Сибирь и дальше к романам, сделавшим мировую литературу.

Завоевание западного читателя текстами Достоевского было стремительным. Успех был оглушительным. По степени известности «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы» и сейчас не имеют себе равных. Что так захватывало в тысячестраничных кирпичах? Напряжение детективной драмы? Безусловно. Достоевский мастер вскипятить нервы, срастить воедино читателя и убийцу. На взятие штурмом читательского внимания бросается все возможное и невозможное: бесчисленные скандалы, бесконечные каскады злословия, клеветы, злобных разоблачений, роковые женщины с истерическими припадками, сжигание денег, отцеубийства, кровавые заговоры, насилие над детьми. Средняя температура персонажей зашкаливает, каждый оскорблен и унижен, все ходят с воспаленными глазами, мечутся между взрывами гнева и тошнотворным самоуничижением. В этих романах от разлагающихся святых идет вонь, неплохие по сути своей люди крошат топорами черепа старух, грешники пускаются в самобичевание, и мужчина в конце концов целует не женщину, а землю. Читателя окунают в пафос, полощут в смеси ангельской возвышенности и сатанинской подлости, промывают психологической изощренностью зла.

Литературоведы добавили бы к разгадке огромной силы воздействия этой прозы термин «полифония», введенный Михаилом Бахтиным. В романах Достоевского нет всевидящего и всезнающего авторского ока, здесь все неясно, скомкано, ложно и подозрительно. Нет достоверных источников, каждый говорит свою правду или ложь, и читателю приходится самому распутывать хаос всех домыслов, слухов, предположений, догадок.

Но и всего этого все равно будет недостаточно, чтобы понять то колоссальное впечатление, которое произвел Достоевский на западных читателей. Есть кое-что еще. Самое важное. На каждой странице дышит между строк невидимый, но чрезвычайно тактильный персонаж, который не предстает столь живым и осязаемым ни в одном западном романе XIX века. Бог.

С романами Толстого и Достоевского началось вторжение нерационального в западный научный век пара и электричества. Русские слоны полезли в европейскую посудную лавку.

Со времен Просвещения «читающий тростник» сделался безбожником. «Бог умер», знаменитая цитата из книги «Веселая наука» – не заклинание и не крик отчаяния, а лишь сухой анализ культуры XIX века. Молодой Гегель уже выдал одно из многочисленных свидетельств о смерти, когда написал, что религия нового времени основана на этом чувстве: «Сам Бог мертв». Вот в чем заключается поистине шокирующее воздействие Достоевского на просвещенных западных читателей: в своих романах он забирает их с собой на отчаянный, страстный поиск живой веры. Все романы Достоевского имеют только одну тему: писатель ищет Бога в себе и показывает людей, идущих к вере во Христа. Для него это единственное, что имеет значение.

*   *   *

Белинский – Гоголю: «Взгляните себе под ноги: ведь Вы стоите над бездною…»

Этим ощущением стояния над бездной пропитана вся русская мысль XIX века.

Достоевский и его аватары в романах живут в предчувствии катастрофы. Гражданская война в России началась не с большевистской революции 1917 года, а поколениями раньше.

Гоголь спрашивал страну в своей поэме: «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ».

И он уже подозревал, что «Русь-тройка» летит не к счастливому будущему, а в пропасть. Гоголь возражал Белинскому, что изменить земную жизнь можно лишь помня о своем «небесном гражданстве». Единственное спасение он видел в вере. Русский человек, даже такой мерзавец и прохиндей, как Чичиков, может найти в себе Христа и родиться к новой жизни через смирение и страдание. И это единственный путь к преображению России. В этом Гоголь видел

--">