Древний мир глазами дилетанта всю жизнь изучающего историю [Сергей Поратов] (fb2) читать онлайн

Сергей Поратов Древний мир глазами дилетанта всю жизнь изучающего историю

Коротко о главном

«Все новые писатели верят, что дано им либо в изложении событий приблизиться к истине, либо превзойти неискусную древность в умении писать».

Тит Ливий I век до н. э.

Муза истории Клио

ВСТУПЛЕНИЕ

Внимательно читая историю Древнего мира, часто испытываешь чувство "дежа вю", события тысячелетней давности поразительно напоминают недавнее прошлое и современные реалии. Мы — человечество, постоянно наступаем на одни и те же грабли, а незнание истории жестоко мстит, заставляя повторять невыученные уроки вновь и вновь.

Но нет смысла изучать её для зазубривания труднопроизносимых имён правителей или дат сражений. Значение истории как практической, прикладной науки в том, что её знание позволяет понять природу и внутреннюю логику происходящих событий, и своё место в них. Кроме того, это увлекательное и захватывающее занятие. Увидеть путь, прошедший человечеством; внимательно всмотревшись — не как в микроскоп, на копошение каких-то бактерий, а пытаясь увидеть и понять людей, которые тысячи лет назад рыли каналы, сеяли хлеб, возводили стены домов и, обливаясь кровью, умирали, стоя плечом к плечу со своими соседями, защищая семьи и род. Услышать их голоса, понять, чем они жили, о чём мечтали и во что верили. Попробовать оживить историю.

И если проявить внимание и терпение, может произойти чудо (или нет), смутные образы начинают обретать плоть, сквозь завесу минувшего доносятся их голоса, и речь их понятна, и хотят они того же, что и мы. И люди такие же, не глупее нас, огромное количество информации, окружающей современного человека, не делает нас умнее и лучше предков. Я не знаю, увеличилось ли в мире за тысячелетия количество Добра (не в материальном смысле) на Душу населения, а к этому во все времена стремились лучшие люди, но хочется в это верить. Также как и в то, что огромный путь во времени, через чудовищные жертвы и страдание, человечество проделало не зря и этот бесценный опыт чего-то да стоит.

Перед вами не учебник истории, а всего лишь попытка честно разобраться с большим объёмом информации на эту тему (прежде всего с первоисточниками) и изложить материал в компактной форме простым и понятным языком, стараясь избегать при этом банальностей.

* * *

В богатой на события и имена истории Древнего Мира можно выделить ряд определяющих процессов. Их немного:

1. Неолитическая революция (переход к производящему хозяйству). Можно сказать стартовый момент истории цивилизации. В результате неё началось расселение земледельческих племён Средиземноморской культуры и создание первых государств.

2. Вторжение из южнорусских степей индоевропейских племён.

3. Создание империй.

4. Экспансия тюркоязычных народов Центральной Азии и созданной ими лавины Великого переселения народов.

Попробуем разобраться с этими процессами и мифами вокруг них, учитывая последние научные исследования и публикации (в том числе по этногенезу, климатологии, этнографии и этологии). Попытаемся воссоздать панорамную картину исторического развития, найти его узловые моменты, чтобы более внимательно разглядеть народы и личности, определившие ход истории.

Материал изложен в виде коротких статей, читать можно с любого места (но лучше всё же по порядку).

Раздел I К О Р О Т К О О Г Л А В Н О М

(Общие тенденции)

Важнейшие институты человеческого общества сложились ещё в палеолите — это родовая община, парная семья, религиозные культы и их служители. За сотни тысяч лет люди поднялись от мелких групп трупоедов, не брезгующих каннибализмом, на вершину пищевой цепочки. Но, при присваивающем (охота и собирательство) ведении хозяйства, это не освобождало их от жёсткой привязки к животному миру. Численность людей регулировалась объёмом пищевых ресурсов, так же, как и у других животных, будь то лев или мышь.

Но вот, примерно 12000 лет назад, в эпоху энеолита, человек постепенно стал обрабатывать землю (поначалу с помощью примитивных мотыг) и разводить скот. Произошла так называемая неолитическая революция, переход к производящему хозяйству. Это случилось в районе Ближнего Востока, где обитали дикие предки коз и овец и до сих пор встречаются дикорастущие пшеница и ячмень.

И совершив эту революцию, люди вырвались из жёстких природных рамок и стали активно формировать свой мир — мир цивилизации. Занимаясь земледелием и скотоводством, они создавали долговременные запасы еды, спасающие от «беспощадного царя Голода» — проклятия первобытных охотников, порою душившего в тисках костлявых объятий целые племена. Значение этого события невозможно переоценить. Для охотничьих племён требуются огромные территории — около 20 кв. километров на семью. Поле пшеницы такого размера способно прокормить тысячи людей. (У охотников и собирателей плотность населения обычно не превышает 0,2 чел на кв. км., у племен занимающихся мотыжным или подсечно-огневым земледелием — девять чел/кв. км., а для плужного и ирригационного хозяйствования может превосходить и сто человек на кв. километр).

На увеличение кормовой базы животные реагируют резкой вспышкой рождаемости, человек не исключение. Рост долговременных запасов еды у древних земледельцев привёл к росту рождаемости в два-три раза по сравнению с племенами охотников и собирателей, где минимальный перерыв между родами составлял примерно 3,5 года. (Это связано с длительным периодом вскармливания материнским молоком и трудностью переноски нескольких грудных детей при кочёвках.)

Из древних центров цивилизации земледельческие народы, по мере роста численности, расселялись вдоль морского побережья и берегов рек.

Расширению ареала неолитической революции помогали кочевые группы скотоводов, передвигаясь со стадами за пределы орошаемых земель, они находили места пригодные для земледелия и новых поселений. В VI тысячелетии земледельческие культуры возникают на Северо-Западе Индостана, в Средней и Юго-Восточной Азии. Из Северной Африки через Пиренеи и из Малой Азии через устье Дуная они попадают в Европу.

Начиная с VIII тысячелетия до н. э. появляются первые постоянные поселения, а затем и укрепленные города. Самые древние из них Чатал-Гуюк в Малой Азии и Иерихон в Израиле. Их крепкие стены, явно не от хищных зверей, свидетельствуют, что войны велись и в неолите, задолго до освоения металла.

В V тысячелетии до н. э. в плодородных долинах рек Нила, Тигра и Евфрата возникают первые государства. Эти маленькие ростки цивилизации изолированные прежде, постепенно соединяются друг с другом нитями торговых путей, через которые происходит обмен товарами, идеями и культурой. При этом постепенно меняется мировоззрение, на смену постулату: "Убей чужака" приходит другой — " Нам каждый гость дарован богом". Оазисы цивилизации расширяются, втягивая в свою орбиту окружающие племена и народы.

Этот процесс не был мирным, по караванным дорогам часто маршировали армии жестоких завоевателей, огнём и мечом сколачивая первые империи. Иногда, с окраин обитаемого мира, на государства древности обрушиваются мощные волны варварских нашествий, неся смерть и разруху. Тогда наступают "тёмные века". Но ростки культуры уже невозможно растоптать полностью и на руинах старого мира, обновлённые свежей кровью варваров, возникают новые, ещё более величественные цивилизации. Этот процесс цикличен. Народы как люди, также стареют и умирают, исчерпав свой срок, уступая другим своё место. Как и в жизни людей, не все они доживают до старости.

Совершив неолитическую революцию, человек стал активно формировать свой мир, со своими собственными законами. Создавая искусственную среду, он возводил барьеры перед агрессивным внешним окружением, получая защиту, а также новые возможности для свободы самовыражения и выбора занятий. Появляются десятки новых профессий.

Человек встал на путь прогресса, каждый шаг по которому давал результаты и расширял возможности. (Например, применение медного топора вместо каменного увеличивало производительность труда в три раза, а с помощью плуга и упряжки волов участок поля можно обработать в пятьдесят раз быстрее, чем мотыгой.)

Растёт значение руководства этой, всё более усложняющейся системы, взаимодействия всех её членов. Выделяется элита, верхушка которой часто обожествлялась и люди творческих профессий, эту элиту обслуживающих.

Поскольку за всё на свете надо платить, за прогресс и новые возможности приходилось расплачиваться потерей былого единства, расслоением общества на бедных и богатых. Появляются новые болезни, передающиеся от приручённых животных, однообразного питания и скученности людей в укреплённых поселениях. Вследствие новой растительной диеты и высокой детской смертности снижается средняя продолжительность жизни.

Чем больше усложнялась система цивилизации, чем больше специализировался человек — тем более уязвимым он становился и, как домашние животные, часто не мог выжить вне её пределов.

Д В А М И Р А

Историю Древнего Мира можно представить как противостояние двух образов жизни, двух миров — цивилизации и варварства. Цивилизованный человек пять тысяч лет назад мало чем отличался от жителя современного мегаполиса. В многолюдных красочных городах, таких как Вавилон или Рим, имелись все виды развлечений — от публичных домов до театров и такие привычные для нас удобства, как водопровод и канализация. К его услугам были шикарные бани и бассейны, дорогие рестораны и даже бары. Да, в Древнем Вавилоне VII века до н. э. существовал специальный квартал "Ворота смесительниц", где рабыни занимались смешением разнообразных алкогольных напитков, то есть приготовлением коктейлей.

Воображение приезжих поражали огромные величественные храмы с драгоценными статуями, многоэтажные дома и широкие проспекты. Благодаря развитой международной торговле многоязычные толпы на улицах породили легенду о "смешении языков" при строительстве Вавилонской Башни.

А она высилась в центре города — гигантский семи ярусный, семицветный зиккурат.

В роскошных особняках с садами и бассейнами и в каморках трущоб жили свободные граждане и рабы — оптовые и мелкие торговцы, банкиры и врачи, служители разнообразных религиозных культов, нотариусы, проститутки, солдаты, даже частные сыщики — их отчёты на глиняных таблицах в глиняных же конвертах дошли до наших дней. Уже во времена шумеров большинство мужчин были грамотны. Богатый, яркий, красочный мир цивилизации.

И с другой стороны — простой и суровый мир родоплеменного строя.

В его жёсткой консервативной структуре было мало возможностей для развития, но зато она была сильна своим единством и устойчивой самодостаточностью его членов. Человек жил в большой семье занимая в ней определённое положение, он не мог подвести родню, не потеряв при этом самоуважения. Не мыслил себя вне привычного мира общины, самым страшным наказанием было изгнание. У него была вера в справедливое посмертие, в помощь богов, предков и духов. Выжить можно было только вместе, поэтому за обиду члена клана мстили всем родом, но жить достоин только сильный — в древности от больных и слабых безжалостно избавлялись.

Добро и зло — категории моральные, а мораль в природе отсутствует. И племена, живущие в гармонии с природой, живут по её законам.

В отличие от цивилизованного человека, который не может зарезать даже курицу, для варвара убийство — это обыденность, это его способ выживания, как у хищного зверя. Каждый мужчина — воин. Люди варварских племён были если и не сильнее физически, то безусловно намного выносливее, особенно в кочевых племенах охотников и пастухов. Проходя каждый день большие расстояния, отстаивая свою и пытаясь захватить чужую территорию; в постоянной борьбе за выживание в суровых климатических условиях формировался особый тип людей — смелых, предприимчивых, агрессивных, преданных своему вождю и боевому братству племени. Против натиска этих дружин не смогли устоять города-государства, а в последствии и империи Древнего Мира.

Одерживая победы, дорвавшиеся до богатства и благ цивилизации, простодушные варвары с головой окунались в удовольствия и старались нацепить на себя как можно больше ярких одежд и блестящих погремушек. Яростная жажда всего — женщин, золота, удовольствий, та, что вела их к победе, также быстро и губила. Оторванные от своих корней они разлагались за два-три поколения, (так ржа точит не протертый окровавленный клинок), и их ожиревшие потомки сметались новой волной пришельцев — молодых и голодных.

Противостояние цивилизации и варварства символически можно представить как нападение немногочисленных волчьих стай, которые находят отпор со стороны опытных пастухов и свирепых, натасканных псов-волкодавов. Если же пастух не кормит и бьёт собак, вместо стрижки начинает сдирать с овец шкуру, или пуская всё на самотёк, пьяным валяется в кустах, то рано или поздно он оказывался с разорванным горлом.

РАСШИРЕНИЕ МИРА ЦИВИЛИЗАЦИИ

Цивилизационное пространство увеличивалось не только за счёт развития культурных связей и международной торговли. Безжалостные завоеватели силой пытались насаждать своё господство окружающим народам. В I тысячелетии до н. э. это впервые удалось сделать ассирийцам.

Подобно страшному дракону их армия столетиями терзала соседние страны, оставляя после себя сгоревшие поля, вырубленные сады, холмы отрубленных голов и вереницы посаженных на кол. Дыханием этого чудовища был леденящий ужас, что летел впереди наступающего войска. Их беспримерная жестокость поражала даже привычных к насилию людей древности. Культ силы, жестокости и садизма воспевался в победных надписях и барельефах. Страх рождает ненависть, кипящая ненависть соседей сожгла Ассирийское царство, стерев с лица земли их города, храмы и гордую столицу "логова львов" Ниневию.

Но ломая хребты непокорным племенам, стирая границы и различия между покорёнными народами Ближнего Востока, переселяя и перемешивая их, ассирийцы создали единое пространство, навязав им общие законы и порядки. Это как подготовка поля для пашни — вначале вырубается и сжигается лес, затем выкорчёвываются пни и вспахивается целина. И ассирийцы проделали эту грязную и тяжёлую работу, сначала уничтожив вооружённую силу древних городов-государств, а затем, многократно выкорчёвывая оставшиеся очаги сопротивления, они превращали побеждённые народы в покорное стадо. Когда на протяжении столетий подавляется не только активное сопротивление, но и вольнолюбивый дух, вырастают поколения, для которых закон жизни — конформизм, потомки гордых завоевателей становятся послушными подданными.

Ассирия погибла, но осталось огромное пространство с едиными законами, языком (арамейским), культурой и покорным населением. Через пятьдесят лет ей на смену пришла персидская держава, первая по настоящему великая империя древности.

С этого момента на протяжении тысячелетия на этой огромной территории менялись только пастухи. Ассирийцы создавали свою империю столетиями, беря штурмом каждый город. Персам и македонцам потребовалось на это не более десяти лет. Новым захватчикам достаточно было один раз сломить военную силу, партизанской войны можно было не опасаться — овцам всё равно, кто их стрижёт.

Империи древности сменяли одна другую, расширяя пространство цивилизации, но суть оставалась одна, менялись лишь пастухи и часть собак. Апофеозом этого процесса стала Римская империя с населением в 70 миллионов, которую завоевали отряды варварских племён, численность которых не превышала 100 тысяч человек.

ЦИВИЛИЗАЦИИ РЕЧНЫЕ И МОРСКИЕ

Впервые идею о разных типах цивилизаций сформулировал в середине 19 века русский учёный Лев Мечников в работе "Цивилизация и великие исторические реки". Подтверждая постулат, что "нет пророка в своём отечестве" свой труд он опубликовал в Швейцарии и на французском языке.

Имеющие в основе сельское хозяйство, первые государства были созданы в долинах великих рек. Представляя из себя замкнутые системы с ограниченной площадью они, даже без внешнего воздействия, были обречены на периодические кризисы возникающие по мере роста населения до критического уровня (несмотря на развитие ирригации и подъёма производительности труда) и приводящие к распаду страны в кровавой анархии. Типичные примеры относительно замкнутых систем — Древние Египет и Китай. Несколько иная ситуация сложилась в Месопотамии, имея из ресурсов только землю, воду и тростник, её обитатели вынуждены были добывать необходимое сырьё войной или торговлей.

Особенность речных цивилизаций — закрытость, самодостаточность (слабо развитая торговля — особенно внешняя) и деспотизм правления со строгой иерархией. Для благополучия государства была необходима жёстко выстроенная вертикаль власти. В противном случае оно превращалось в клубок сцепившихся друг в друга элит рвущих страну на кровавые клочья. Верховный владыка, обладающий абсолютной властью, обожествлялся, являясь гарантией стабильности и справедливого мироустройства. "Если бы царь не налагал неустанно наказание на заслуживающих его, то сильные изжарили бы слабых как рыбу на вертеле" (Законы Ману). Его авторитет находился на недосягаемой высоте, все подданные, вне зависимости от ранга, считались его рабами и при официальных мероприятиях целовали прах у его ног. Под давлением традиции обществу были присущи инерция и консерватизм, отсюда, кстати и жёсткий канон, столетиями господствующий в искусстве.

Чтобы мирно уживаться при высокой плотности населения в речных долинах древних цивилизаций, где уже тогда проживали миллионы человек, аграрное общество (сельская община) формировало определённый тип отношений и соответствующих ему людей — терпеливых, послушных и миролюбивых. Таковы были древние обитатели Египта, Индии и Китая. Привычка "жить по старине" характерна боязнью и недоверием ко всему новому. Чрезмерная активность и инициатива не поощрялись, от беспокойных элементов старались избавляться.

Но вот в конце второго тысячелетия до н. э. на узкой полоске Восточного Средиземноморья появляется цивилизация нового типа — открытая система направленная "вовне". Условно её можно назвать "морской". Финикийцы обитавшие на скалистом побережье, стиснутом горами Ливана и Анти Ливана, имели мало земли пригодной для земледелия, но много удобных бухт. Их полем стало богатое рыбой море и бывшие кочевники пустынь скоро стали его странниками, народом умелых корабелов и отважных моряков. Их цивилизация была построена на развитом ремесле, международной торговле и, что важно, на активной политике колонизации. Море открыло для них весь огромный мир и вскоре финикийские колонии возникают во многих местах побережья Африки и Европы. Находясь на стыке двух великих культур Месопотамии и Египта, они перенимали лучшее и разносили достижения цивилизации к диким обитателям берегов Великого (Средиземного) Моря. Морская цивилизация требовала от своих детей других качеств — смелости, инициативы, предприимчивости, гибкости восприятия, способности к быстрому заимствованию нового и полезного. Для неё характерен индивидуализм, примат личности, когда на первом плане стоит человек и лишь затем общество.

Эти лёгкие на подъём авантюристы, запросто совмещали торговлю и пиратство, всегда готовы были продать в рабство одинокого пассажира или ограбить прибрежный посёлок. Гомер характеризует их как "коварных обманщиков", они похищают дочь аргосского царя Ио и других женщин, пришедших к ним на торг. Но эти "лукавые люди", а за ними и греки, стали своего рода закваской, заставившей забродить и подняться великолепную культуру древности, и разнесли её споры по всем побережьям Средиземноморья. Именно финикийцы приобщили к мореплаванию и культуре светловолосых дорийских дикарей, привили им вкус к роскоши. В отличие от крестьян, не видящих ничего кроме окрестностей родной деревни, эти мореплаватели проживали намного более яркую и насыщенную жизнь.

Естественно, что для этих гордых и свободолюбивых людей не подходил авторитарный стиль правления, недовольные властью легко могли сесть на корабли и покинуть родину в поисках лучшей доли. Для морской цивилизации характерно правление не одного лица, а олигархических кланов в городах-государствах. Со временем эстафету от финикийцев переняли их ученики греки, также ставшие морским народом. Победив в соперничестве пунов, эллины ещё больше расширили пределы своей экспансии, прежде всего культурной, а их общественное развитие впервые пришло к идее народоправия — демократии.

Отличия цивилизаций проявлялись во всём, в том числе и в стиле ведения войны — первый — заваливая массой огромных армий, в которые сгонялось плохо обученное и вооружённое ополчение, терпя огромные потери, не особо ценя жизни солдат. И другой — когда сражаются не числом, а умением, где неприемлемы большие потери. Война, где прежде всего воюют деньги, ведущаяся с помощью наёмников-профессионалов, когда на неё идут не умирать, а побеждать.

Разница между типами цивилизаций — как между травоядными и хищниками. Сплоченность, диктуемая стадным инстинктом, минимум риска с одной стороны и энергичный напор с другой. Преимущества открытых систем особенно ярко проявились в эпоху Великих географических открытий, когда на первый план истории вышли такие маленькие страны на побережье как Португалия, Испания, Голландия, а затем, конечно Англия, создававшие огромные колониальные империи. А державы с древнейшей культурой, огромной площадью и с многочисленным населением, такие как Китай и Индия из-за политики изоляционизма приходили в упадок. (Гений и железная воля Петра I открыл Россию миру ценой чудовищных усилий и жертв. Для того, чтобы обеспечить выход к морю, "прорубить окно в Европу" и велась долгая и кровавая Северная война).

Естественно, что за тысячелетия у разных цивилизаций формировались и разные стереотипы поведения, своего рода матрица присущая большинству населения, этим объясняются и проблемы сегодняшнего дня, когда чуждую культуру, чужие стереотипы пытаются навязать, объявляя их единственно правильными и универсальными.

НЕОМАЛЬТУАНСКАЯ ТРЕХФАЗНАЯ ТЕОРИЯ

Популярная в последнее время, она описывает периодичность кризисов закрытых систем, развивая демографическую теорию нелюбимого в СССР Томаса Мальтуса, утверждавшего, что неограниченный рост населения (происходящего в геометрической прогрессии, в отличие от арифметической роста средств существования) неизбежно приводит к социально-экономической катастрофе. В России её наиболее серьезно разрабатывает С. А. Нефедов.

Теория довольно точно описывает древние аграрные общества и характеризуется тремя фазами — ростом, сжатием и кризисом. Во время стадии роста, обусловленной наличием свободных земель, происходит быстрое увеличение численности населения, посевных площадей и новых деревень. Цены на хлеб и аренда низкие, но постоянно растущие, зарплаты и уровень потребления высокие.

После исчерпания ресурсов наступает вторая стадия — сжатие. Для неё характерны малоземелье крестьян, низкие зарплаты, высокие цены на хлеб и аренду. Демографический рост продолжается, но ограничен уровнем урожайности, процветает ростовщичество, растет крупное землевладение и поляризация общества, потребление падает до минимального уровня, летописи часто сообщают о голоде. У многих земледельцев отсутствуют запасы зерна, при неурожаях они массово разоряются, попадают в долговую зависимость и бегут в города, пытаясь поправить там дела работой по найму, ремеслом или торговлей. Вследствие этого растет городское население, число безработных и нищих, активизируются народные движения с требованиями социальной справедливости и передела собственности, экономическая ситуация до предела напряжена. Проблемы пробуют решать увеличением продуктивности земель, попытками проведения социальных реформ, колонизацией, иммиграцией или внешней экспансией. Происходит централизация власти вплоть до единоличной диктатуры.

Третья фаза — кризис. Голод, доведенный до отчаяния народ поднимает восстание, гражданская война сопровождается внешними вторжениями и эпидемиями. Происходит массовая гибель населения, разрушение и запустение многих городов, упадок ремесла и торговли, уничтожение и перераспределение крупной собственности, иногда революции с переходом к этатической монархии. (Этатизм (от фр. "государство") — жесткое регулирование всех сфер жизни и экономики в интересах авторитарного государства, вплоть до установления государственной собственности на землю.)

Гениальный юноша Лермонтов в шестнадцатилетнем возрасте (1830 год) описал эту фазу в своем знаменитом "Предсказании":

"…Когда детей, когда невинных жен

Низвергнутый не защитит закон;

Когда чума от смрадных, мертвых тел,

Начнет бродить среди печальных сел,

Чтобы платком из хижин вызывать.

И станет глад сей бедный край терзать,

И зарево окрасит волны рек.

В тот день явится мощный человек,

И ты его узнаешь — и поймешь,

Зачем в его руке булатный нож…"

В некоторых случаях после кризиса продолжается период депрессии и нестабильности с внутренними и внешними войнами, после их окончания начинается новый цикл.

* * *

Основу военной силы Древнего Мира составляли фаланги тяжёлой пехоты, в которые, покупая вооружение за свой счёт, сплачивались свободные землевладельцы. В греческой легенде об Антее, сыне богини земли Геи, зашифрована глубокая мудрость — пока у человека есть связь с землёй, он непобедим. Защищая свой земельный участок и семью, стоя плечом к плечу с соседями, такими же свободными общинниками, он проявлял высокую стойкость и зачастую героизм. Но классовое расслоение разъедало эту базу общества равных. Когда общинная земля становится предметом купли и продажи, это во все времена и у всех народов неизбежно вело к разорению большинства и концентрации богатства в руках немногих. Часть бедолаг при этом попадала в рабство, а большинство утрачивало возможность приобретать дорогие доспехи и оружие, и как следствие, своё место в строю. Аристотель ещё в IV веке до н. э. в "Этике Никомаха" чётко отделял "экономику" как удовлетворение разумных жизненных потребностей человека от "хрематистики" (обогащения) — накопления богатства как самоцель, противная природе, ведущая к бесчеловечной эксплуатации, на неё работает и ненавистное ростовщичество. "Люди принимают её за экономику, но она не экономика". Аристотель предупреждал, что скатывание в хрематистику губительно, и оно действительно привело к паразитизму поздней античности, как и сегодняшнее общество ориентированному на потребление и получение разнообразных удовольствий, где прежде осуждаемые пороки становятся нормой.

Конечно, во многих государствах с разной степенью успеха, предпринимались попытки запретить продавать в рабство соотечественников и перераспределить земельные наделы, отняв их у крупных собственников. Но человеческую жадность и глупость победить нельзя. По мере разорения землевладельцев, будь то в Ассирии, или в Древнем Риме, государство вынужденно берёт расходы по вооружению на себя. Это позволяет привлечь в армию разорившихся люмпенов, растёт её численность, она становится профессиональной. Обычно вслед за этим следует расширение внешней экспансии.

Растёт численность, и, казалось бы, качество армии, но наёмник плохая замена гражданину. Он за деньги готов служить любому. Большая часть ресурсов государства уходит на содержание этого прожорливого монстра, в составе войска становится всё больше чужеземцев, вскоре их отряды составляют большинство.

Прежний воинственный дух, героизм и самопожертвование уходят в прошлое, сменяясь на развращённость и безответственность. Идеология гедонизма (от греч. "наслаждение"), объявленного как высшее благо, привела к безудержному расточительству элит. Со временем потомки свирепых завоевателей и стойких защитников своей земли вырождаются в ленивых паразитов, живущих на подачки олигархической верхушки. Землю обрабатывают рабы, воюют наёмники — иностранцы.

Всё меньше желающих взять в руки меч и защищать свою родину в поле или на стенах крепостей. Мало того, они ещё и мешали это делать другим, в результате интриг и предательства гибнут лучшие люди старающиеся сохранить империю. Развращённая и изнеженная элита вырождалась и не желала брать на себя ответственность.

Понятно, что эта ставшая нежизнеспособной структура развалилась при малейшем потрясении. Старый Рим умер, изжив себя, причиной его гибели были не варварские нашествия, которые он благополучно пережил многократно, просто исчезли люди составлявшие опору и основу каждого сильного государства, благодаря своей железной воле и страсти позволявшие превратить любое поражение в победу. Они истребили друг друга в гражданской резне, растворились в толпах рабов. Время героев империи закончилось, её стальные мышцы переродились в сало.

Величайшая империя Древнего Мира погибла, но осталось единое культурное пространство, у многократно ограбленного, частично вырезанного населения оставалась память о былом единстве, что позволило потомкам варваров и покорённых народов, разговаривавших на испорченной латыни через столетия вновь объединиться.

Древние римляне говорили: "Пусть рухнет мир, но восторжествует закон". Орды северных варваров смели мир их изнеженных потомков, но отлитые в бронзе законы сохранились, войдя, как основа, во все мировые кодексы, став составной частью фундамента европейской цивилизации, наряду с греческой культурой и христианской идеологией.

НЕМНОГО О РЕЛИГИИ

Огромное тысячелетнее здание западной Римской империи рухнуло, вызвав изумление всего обитаемого мира. Их попытки сдержать анархию, сохранить раз и навсегда установленный закон и порядок оказались тщетны. Жизнь можно зафиксировать, только убив её, и забронзовевший римский (и не только римский) порядок, взламывался самой жизнью, её живым течением.

Но новый мир создали не германские дикари, он прорастал снизу, из кварталов рабов и бедноты, пройдя через столетия непонимания и гонений. Его творили подлинные герои, которые не размахивали окровавленным топором, но вели постоянную каждодневную работу, неся слово правды, утешения и надежду на спасение. Не отрекаясь от принципов своей веры (не только христианской), им часто приходилось идти на лишения и муки, жертвовать жизнью. Из крови мучеников как из семян взошли ростки религии, как цветы асфальт, они взломали идеологию древних империй.

* * *

Религиозные воззрения людей начинались с анимизма (поклонения тотемным животным), на Севере — медведю, на Юге — быку, во многих местах они сопровождались человеческими жертвами. Как правило, чем более архаичным был культ, тем более изуверскими обрядами он сопровождался. Например, в Карфагене человеческие жертвоприношения совершались ежегодно, самой желанной жертвой были младенцы, чаще всего дети знати. В святилище Таннит найдены тысячи урн с их кремированными останками, большинству не было и двух лет. "Огненная геенна" — это долина Еннома вблизи Иерусалима, где детей заживо сжигали на алтаре, принося в жертву богу войны и огня Молоху.

В результате интеллектуального развития человечества боги постепенно утрачивали звериный облик и зверскую сущность. Полу люди полу звери Египта и Месопотамии, ранние боги индоевропейцев — рогатые, на бычьих копытах со временем превращались в человека, сохранив лишь священные рога, как признак божественности на шлемах древних вождей.

Кровавые человеческие жертвоприношения сменялись животными жертвами, а затем и их имитациями. Смягчались жестокие культы родового первобытного строя, из мрачных пещер боги выходили в полные простора и света греческие храмы. Идеалом становится красота, поначалу внешняя.

С древнейших времён люди поклонялись планетам и стихиям, священным рощам и ручьям, духам предков. Помимо главных богов насчитывались сотни и тысячи мелких божков и бесов, и каждый требовал своей доли почитания и жертв.

Но во втором тысячелетии до н. э. сразу в нескольких местах — в Египте, у древних евреев и арийских народов — приходит идея единобожия. Она была провозглашена в Синайском откровении (10 заповедей), учении фараона Эхнатона и проповедях зороастризма.

Во все времена были люди ищущие смысл жизни и ответы на вечные вопросы, которые им никто не задавал. Они отказывались от мирских благ, от власти и высокого положения, как царевич Гаутама Сиддхартха (Будда), или парфянский аристократ, "Учитель Света" Мани. Или как израильские пророки в поисках мистического озарения удалялись в пустыни или горы совершать свои аскетические подвиги. Многие из них в итоге отдавали за убеждения свою жизнь. В первом тысячелетии до н. э. независимо друг от друга происходит зарождение мировых религий: зороастризма в Иране, буддизма в Индии, конфуцианства и даосизма в Китае, а также классической философии в Элладе.

На 800–200 гг. до н. э. приходится и «осевое время» Карла Ясперса — поворотная точка в духовном развитии, когда на смену мифологическому мировоззрению приходит современное рациональное. Понятие морали отделяется от сакрально-родового табу и человек сам выбирает для себя образ жизни и мыслей. Тогда с кровью рвались тесные связи с духами и богами, оплетавшие повседневную жизнь, через страдание и боль приходило новое осознание личной ответственности, совести и морали. Между людьми и богами разверзлась пропасть — куда-то подевались чудесные создания, резвившиеся в лесах и речках, боги прекратили спускаться на землю и любить местных женщин.

А человек получил возможность вырваться из тесной клетки повседневности, сколоченной из племенных ритуалов и традиций, и ощутить себя частью всего человечества.

Как обычно, борьба старого и нового мировоззрения не обходилась без жертв, библейского Исайю (VIII века до н. э.), известного пророчеством "перекуют мечи на орала, а копья свои на серпы…и не будут более учиться воевать" распилили деревянной пилой; пророка Иезекииля, обличавшего идолопоклонников, разорвали конями. Обвиненный в богохульстве и подрыве родительской власти Сократ, по приговору суда сам принял яд, но отказался признать вину и отделаться штрафом, или бежать с помощью друзей. Трагически закончилась и жизнь Заратуштры.

Имеющее в основе триаду: добрая мысль, доброе слово и доброе деяние учение пророка Заратуштры (по-гречески Зороастра) жившего в конце II тысячелетия до н. э., возможно в южнорусских степях, оказало огромное влияние на религиозное самосознание человечества. Его идеи единого бога — творца вселенной, вера в пророков, в приход спасителя, в загробный мир с адом и раем, бессмертия души, конечной победы добра и установления царства справедливости после Страшного Суда, вошли в иудаизм, христианство и ислам.

И вот, в результате тысячелетних интеллектуальных трудов познания и мистических озарений произошло событие ставшее началом новой эры.

В мир в облике слабого человека пришёл сын единого бога и сказал — "Бог есть любовь".

Впервые бог пришёл не для избранного народа или своего племени, а для всех, для всего человечества.

Древнему Миру была присуща веротерпимость не характерная для более поздних времён. С расширением владений увеличивалось и число почитаемых государством богов. Самая большая территория была у Римской империи и в начале первого века н. э. в Риме возвели гигантский Пантеон — храм всех богов. Среди прочих особо уважаемым был культ обожествлённого императора.

Но эта толерантность имела известные пределы и объяснялась не мудростью и пониманием, а скорее равнодушием и беспринципностью. Ты мог поклоняться любым, самым изуверским богам, приносить кровавые жертвы; предаваться любым порокам. Только плати налоги и оказывай внешнее почтение власти.

В обществе без твёрдых убеждений последователи Христа оказались инородным телом, вызывающим неудобства, от которого в течение трёх столетий пытались избавиться, но язычники обломали об этот твёрдый орешек зубы. Фундамент церкви был заложен идеалистами, самопожертвование которых производило потрясающее и неизгладимое впечатление на окружающих. (Не люблю патетики, но куда без неё..) Примеры их праведной жизни и мученической смерти во времена гонений на веру создали тот нравственный ориентир, подобно маяку освещающий и указующий путь будущим поколениям на грядущие века и тысячелетия.

ЛЮДИ, ДОБРОВОЛЬНО ОТДАЮЩИЕ ЖИЗНЬ РАДИ ИДЕИ НЕПОБЕДИМЫ. Но, когда их идеи восторжествовали, и церковь из гонимой стала правящей, со временем её облепили тысячи почуявших выгоду паразитов, заключив свободный дух в темницу мертвечины. Твари с радостью наблюдавшие за муками христиан на римских аренах с таким же энтузиазмом бросились грабить сокровища языческих храмов, круша великолепные статуи и сжигая свитки с мудростью тысячелетий. Как корабль, церковь обрастала ракушками стяжательства, в тёмном трюме завелись отвратительные крысы мракобесия и ветер духа, надувающий паруса веры, не мог уже сдвинуть его с места.

Церковные иерархи пытались утвердить веру карающим мечом и тяжёлым сиянием золота, покрывая им образы бога и купола храмов, забыв, что не мечом утверждается правда, что слово божье победило в пещерах, а в позолоте нуждаются идолы, но не бог.

То, что история развивается по кругу или спирали понимали и мудрецы древности. "Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки… Что было то и будет и нет ничего нового под солнцем." Итак, заканчиваем с преамбулой и начинаем.

СРЕДИЗЕМНОМОРСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ И ЕЁ СОСЕДИ

Раздел II: СРЕДИЗЕМНОМОРСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ И ЕЁ СОСЕДИ

Древнейшая цивилизация мира зародилась на территории Ближнего Востока, в так называемом Благодатном Полумесяце, что охватывает территории современных Египта, Сирии, Израиля, Турции и Ирака, родине дикорастущих ячменя и пшеницы. Именно там, в пригодной для земледелия зоне, (с уровнем осадков более 200 мм в год), появились первые земледельческие поселения, а затем и города. Это на самом деле была благодатная земля, в условиях более тёплого и влажного климата побережья и острова средиземноморья зеленели широколиственными лесами, кипарисовыми и кедровыми рощами. Только за тысячелетия вырубок леса для выплавки металла, земледелия и выпаса скота эти земли превратились в сегодняшние полупустыни.

Один из самых первых посёлков был построенный на рубеже IX–VIII тыс. до н. э. Иерихон на месте где Иордан впадает в Мёртвое море. Маленький городок, площадью около трех гектар, был обнесён каменой стеной и рвом, в его центре стояла восьмиметровая башня с хранилищем зерна и цистернами для сбора воды. Расположенные за стеной дома строили из сырцового кирпича, их покрытые известковой штукатуркой полы, как и стены часто красились в красный или кремовый цвет. Жители, около двух тысяч человек, возделывали пшеницу-эммер и ячмень, пасли мелкий рогатый скот. Интересно, что после собаки и козы третьим домашним животным стала кошка — запасы зерна нуждались в защите от грызунов. Земледелие в их обществе вытесняет собирательство и становится поливным. По прежнему большое значение играла охота, люди пользовались костяными и каменными орудиями, не знали керамической посуды, но умели делать глиняные статуэтки богини — матери.

Древняя пшеница-эммер (полба) отличается от выведенной из нее современной тем, что при молочении её плотная шелуха не отстает, поэтому её надо сначала растолочь, а затем просеять. Лепёшки делали из муки, приготовленной на каменных зернотёрках, а это тяжелая работа, так что мука была предметом роскоши. Бедняки предпочитали варить кашу из крупы, в которой неизбежно присутствовали частицы камня от зернотерок, от этой грубой пищи истирались зубы. Высокой была детская смертность, средний возраст не превышал 20 лет. (Даже во времена античности треть всех младенцев умирала от рождения до года, половина из оставшихся не доживала до 5 лет). Мёртвых закапывали прямо под полом жилища, вернее обезглавленные скелеты, головы как вместилище души, хоронили отдельно. Черепа наполняли и обмазывали глиной, воссоздавая черты лица, в более поздних захоронениях на головы мёртвых надевали ритуальные маски из гипса с глазами из раковин каури. Эти раковины доставляли с берегов Красного Моря, Иерихон был центром меновой торговли, местную соль Мёртвого моря обменивали на бирюзу с Синая, анатолийский обсидиан и нефрит. Накопленные богатства вызывали зависть и нападения соседей, первоначально неукреплённое поселение было превращено в мощную крепость. Его окружал широкий (8,5 м) двухметровый в глубину ров, а каменные стены достигали более 5 метров в высоту и около двух в толщину.

Расположенный в Малой Азии, Чатал — Гуюк (конец VII — начало VI тыс. до н. э.) возможно самый большой город тогдашнего времени, с населением до 6 тысяч. В ходе его раскопок найдены кинжалы из кремня тонкой и искусной работы, каменные навершия булав, наконечники стрел и копий из обсидиана (вулканического стекла), полируя его делали и зеркала. Этот ценный местный материал являлся основным предметом меновой торговли. Появляется первая примитивная керамика, жители Чатал — Гуюка изготавливали прекрасные ткани и деревянную посуду, возделывали 16 видов растений и разводили скот: коз, овец и свиней. Им была знакома ковка металла — обнаружены бусы из меди и свинца. Помимо зеркал из обсидиана, в женских захоронениях найдены образцы первой косметики — корзинки с румянами и косметические шпатели.

Стены города составляли глухие стороны одноэтажных домов из сырцового кирпича, поставленные вплотную друг к другу по периметру. Внутрь можно было попасть по деревянной лестнице через дымоход на крыше. Стены обмазывались глиной, полы покрывались циновками, люди жили в маленьких (5 — 10 кв. метров) прямоугольных комнатах.

В городе имелось 3 храма и более 40 мелких святилищ Богини-Матери (вероятно, каждый род имел своё), в храмах, возможно, совершались человеческие жертвоприношения — найден каменный ящик, набитый костями людей и три ритуальных кремниевых кинжала. Людей в жертву также приносили и земледельцы Центральной Америки и дравидские племена. Люди палеолита считали охоту священнымдействием, сакральный смысл приобрело и земледелие. Чтобы что-либо получить, нужно что-то отдать, для того чтобы таинственная сила земли не истощилась, проводились обряды призванные пополнить её (оргии на поле и другие ритуалы).

Богиня-Мать, покровительница зверей, олицетворяющая теперь ещё и плодородие, часто сопровождалась священными животными — леопардом и грифами. (Эти животные — символы смерти, особенно ночной убийца леопард, самый страшный враг обезьян и людей с древнейших времён). Её храмы, посвящённые смерти и возрождению, были украшены многоцветными фресками и расписными узорами. На фресках огромные грифы терзают обезглавленные человеческие тела, на одной из стен изображение креста, сделанное краской с добавлением измельчённых кораллов и слюды, сверкающее при свете факелов. Удивительно богата палитра красок, приготовленных на основе окиси меди (синяя и зелёная), охры (жёлтая и коричневая), окиси ртути и гематита (тёмно и ярко красный) и марганца (фиолетовый и лиловый). Под лепными изображениями бычьих голов на стенах храма скрывались человеческие черепа.

Мёртвых хоронили путём экскарнации — тела выставляли на поживу священным грифам, возможно на открытых башнях. (Позднее этот обычай отмечен у зороастрийцев.) Кости хоронили под полом домов, жриц богини — под полом святилища.

Как выглядели обитатели этих древнейших поселений и городов? Люди средиземноморской цивилизации были, мягко говоря, невысокого роста. Средний рост мужчин 162 см, у женщин ещё меньше — самые маленькие скелеты 140 см. Европеоиды со смуглой кожей, с тёмными, вьющимися волосами, темноглазые, стройные, худощавые, со слабовыраженной мускулатурой и удлинёнными головами. Типичный представитель — знаменитый "Эци", замёрзшая мумия которого найдена в Эцтальских Альпах, на границе Австрии с Италией. Возраст мумии примерно 5300 лет, рост 1,59 м, вес 50 кг, мужчина имел при себе кремневый нож и медный топор — огромное сокровище по тем временам. Кожу мумии украшали самые древние из дошедших до нашего времени татуировки.

Из областей древнего земледелия, благодаря высокой рождаемости, племена средиземноморцев расселялись вдоль побережья моря и берегов рек, постепенно заселяя территории Малой Азии и североафриканское побережье, затем распространились по всей Испании, по берегам и островам Средиземного моря. Всего за несколько тысяч лет зона их первоначального расселения многократно увеличилась. Через проливы и дунайское устье они проникают в Европу, где сталкиваются и начинают вытеснять немногочисленные племена охотников и рыбаков, потомков кроманьонцев охотившихся на северных оленей в тундрах верхнего палеолита.

В VI–IV тысячелетии на Балканах, побережьях Эгейского и Чёрного морей, междуречья Дуная и Днепра возникают великие земледельческие культуры, части цивилизации Великой Богини, так средиземноморскую цивилизацию называет Мария Гимбутас, автор одноименной книги, американка литовского происхождения, авторитетный специалист по древним культурам. По её мнению, эта цивилизация являлась "цивилизацией в самом лучшем и истинном смысле слова, миролюбивой, не знавшей внутренних конфликтов и войн, а также боевого оружия".

Эта культура тысячелетиями процветала, постепенно распространяясь с юга на север и восток, чему способствовали специализация производства, налаженный обмен — поначалу обсидианом, кремнием, солью, раковинами и мрамором, а позднее металлами и тканями; а также более тёплый и влажный, чем современный, благоприятный для земледелия климат.

Постоянное увеличение населения на ограниченной территории заставляло земледельцев менять былые (более агрессивные) традиции решения конфликтов и правила общежития, в новых условиях уже не действовали прежние магические практики — "новая пища рождала новых богов".

Аграрный цикл требовал регулярных и системных астрономических наблюдений, накоплению и передачи знаний. Этим занимались служители культов. Первые храмы земледельцев имели прозаическую основу, обычно в центре селения ставили большой сарай с общинными запасами зерна, для их сохранения в нём устанавливался истукан почитаемого божества или предка.

Средиземноморскую цивилизацию не зря можно назвать цивилизацией Великой Богини, её изображения встречаются повсюду и это при том, что не известно ни одного изображения Бога-Отца, хотя керамические фаллосы появляются уже в древнейшем Иерихоне, ещё до появления керамической посуды. Вообще культ Фаллоса, как символа плодородия, был широко распространён практически во всём Древнем Мире, просто из соображений приличия их обычно не реставрируют и не выставляют в музеях.

Изображения женщин известны ещё с раннего палеолита, их детородная мощь подчёркивалась огромными размерами половых органов. Поклонение женщине связано с таинством рождения и вскармливания, эти функции считались священными.

Таким же священным таинством было смерть и возрождение зерна, которое похороненное в земле прорастало к свету, даря людям урожай и спасая от голода. Здесь уместно вспомнить, что первоначально земледелие было мотыжным и сугубо женским занятием.

Поэтому не удивительно, что предметом поклонения земледельческой цивилизации стала Великая богиня, олицетворение материнства и плодородия.

Эпоха матриархата не была временем господства женщин, как некоторые считают, скорее это было сбалансированное общество с примерным равенством полов. Об этом можно судить, в частности, по наследникам древних цивилизаций Малой Азии хаттам, которые в конце III тысячелетия до н. э. первыми стали выплавлять из руды железо, таинственный металл, стоящий тогда дороже золота. Индоевропейские завоеватели в XVII веке до н. э. захватили их земли. Под именем хеттов, они создали империю, соперничающую с египетской, при этом переняв у бывших хозяев земли многие обычаи. Царица хеттов (таванана) являлась соправительницей, имела свой собственный дворец и штат придворных, распоряжалась своим имуществом и вершила суд над своими подданными. В ранний период хеттского царства преимущественное право наследования имел не сын, а племянник по женской линии.

С VIII тысячелетия происходило улучшение климата, он менялся на более тёплый и мягкий, повышается уровень моря, в Европе послеледниковая тундра отступает на север, сосновые боры сменяются дубравами. На Ближнем Востоке в условиях более влажного, чем современный, климата вместо сегодняшних полупустынь зеленели кедровые и кипарисовые леса, варварски вырубленные впоследствии.

Земледельческие цивилизации процветают, люди выращивают всё больше видов зерновых, корнеплодов и фруктов. Между VIII и VII тысячелетиями в Анатолии приручают крупный рогатый скот и свиней. Начиная с VIII тысячелетия, постоянно развивается товарообмен кремнием — из него изготавливали основные орудия; обсидианом, из которого делали замечательные лезвия; поделочным мрамором (чаши, блюда и статуэтки) и солью.

Свои поселения, чаще из 5–8 домов, они строят на открытых местах, как правило, на берегах рек. Дома с каркасами из деревянных столбов, стены — плетёные мазанки, очаг во дворе. Но встречаются и крупные поселки площадью от 125 до 500 га, с сотнями домов, обычно не укреплённые.

Для поддержания плодородия почвы, зерновые культуры засеивали вместе с бобовыми, способными активировать азот, но почвы всё равно истощались, поэтому, через какое то время, посёлок приходилось переносить на новое место, хотя некоторые поселения (возможно культовые) существовали по 400 — 500 лет. К VI тысячелетию цивилизация Великой Богини распространилась на огромную территорию, западной границей которой была Восточная Франция, а северной — бассейн Нижнего Одера в Германии и Польше. На востоке её периферией являлась Трипольская культура, основанная переселенцами из Малой Азии в междуречье Дуная и Днепра. Они возделывали два вида пшеницы, ячмень, просо, горох и лён. Выращивали овощи и фрукты, в том числе абрикосы и виноград, разводили свиней, коров, овец и коз.

В бассейне Южного Буга трипольцы создали целые города, глинобитные дома которых занимали площадь до 400 гектар, с населением до 20 тысяч человек. В самых крупных из них было до двух тысяч домов, в том числе и двухэтажных, некоторые с круглыми окнами, размеры жилищ обычно 5 на 8 метров.

Своего зенита средиземноморская цивилизация достигла в период с 5500 по 3500 гг. до н э., с этого времени началось производство меди и добыча золота в центральной Сербии и Болгарии. В Карпатских, Трансильванских и Родопских горах много залежей этих металлов, там добывали также малахит и лазурит. Торговля медью и солью распространялась на сотни километров, принося огромные доходы. В доисторических кладах находят десятки медных топоров, служивших своеобразной валютой и средством накопления богатств. Богатые залежи медных руд находились на Кипре, от имени острова (или наоборот) идет название этого металла (cuprum). Для выплавки металла уходило огромное количество древесины на обжиг угля, и покрывавшие остров леса были вырублены уже в древности.

Крупнейшим центром и портом этой торговли была Варна, в её захоронениях были найдены настоящие сокровища — более трёх тысяч золотых изделий, среди них топоры, диадемы и предметы культа. Своей вершины достигают разнообразные стили и техники в росписи и инкрустации керамики, для её обжига используются специальные печи.

Поселения становятся больше, их иногда окружают рвами в 2–3 метра шириной и 1,5 метра глубиной, судя по размерам — от животных. Количество комнат в домах иногда возрастает до пяти.

Интересный образец правильной планировки представляет собой город Петрены (IV тысячелетие до н. э.), между Бугом и Днестром, он состоял из 500 домов, расположенных десятью концентрическими кругами. (Наступили времена вторжений и жестоких войн, посёлки такого типа было проще защищать.)

Женские захоронения средиземноморцев богаче, в них большее число украшений и сосудов, в мужских обычно одно или два орудия. Но есть и исключения, в Болгарии найден мужской скелет, буквально усыпанный золотом — три ожерелья, по три браслета на каждой руке, 6 золотых обруча на голове, по две серьги в каждом ухе, это не считая золотых гвоздей, дисков и пластин, всего более чем тысяча предметов. Из вооружения у этого Креза неолита имелись медные топоры, копьё и кремниевый кинжал длиной в 55 см.

В конце третьего тысячелетия древние мастера открыли свойства сплавов — в некоторых сортах медных руд содержится небольшое количество олова, что значительно увеличивает её твёрдость, да и плавится медь с оловом лучше. Так появилась бронза и совершилась первая революция в металлургии. Бронза намного прочнее мягкой и быстро тупящейся меди, из неё начинают изготавливать по-настоящему смертоносное оружие. Проблема в том, что в природе олово встречается намного реже меди и его приходилось искать и перевозить за тысячи километров. (Медь встречается в 1000 раз реже, чем железо, а олово в 30 раз реже, чем медь). Это способствовало расширению торговых контактов и развитию мореплавания. На востоке олово иногда заменялось свинцом, а то и ядовитым мышьяком.

СЕВЕРНЫЕ И ВОСТОЧНЫЕ СОСЕДИ

На северных окраинах средиземноморские культуры соседствовали с племенами охотников и рыболовов, потомков кроманьонцев. Как известно, современный человек сформировался около 200 тысяч лет назад в Юго-Восточной Африке. Из этой колыбели человечества, в отличие от других частей света не подверженной резким переменам климата, люди постепенно расселились по всем континентам, за исключением, разумеется, Антарктиды. Но в Европе и Азии им пришлось выдержать тяжёлую борьбу за доминирование с неандертальцами, представителями более древней ветви человечества.

Это противостояние не на жизнь, а на смерть продолжалось тысячелетиями в условиях ледникового периода, на замёрзших долинах и в заснеженных лесах. На стоянках первобытных охотников находят чередующиеся слои обглоданных и раздробленных костей кроманьонцев и неандертальцев, победители съедали побеждённых. Кроманьонские охотники делали из зубов неандертальцев ожерелья.

В условиях сурового севера каннибализм был оправдан, возможно, неандертальцы имели обычай поедать своих умерших сородичей — из более трёхсот их найденных скелетов, только 12 целые, остальные имеют следы соскребания мяса с костей. Следует также учесть, что этот страшный обычай практиковали и некоторые примитивные племена людей вплоть до 20 века.

Кроманьонцам удалось победить аборигенов Европы неандертальцев, хотя те были сильнее физически и даже имели больший объём головного мозга. Главным преимуществом пришельцев было использование в охоте метательного оружия — копьеметалок, пращей и луков. Последние данные говорят о намного более раннем применении лука и стрел. (Новые находки в Южной Африке имеют возраст 71 тысячу лет).

Неандертальцы же убивали крупных травоядных из засад в опасной контактной схватке и специализировались на определённых животных, мясом которых в основном и питались. Кроманьонские охотники при меньшем риске имели обширный набор объектов охоты — от зайцев до мамонтов и более разнообразный рацион, включая растительную пищу, рыбу и морепродукты.

По интересной версии Пэт Шипман доместикация волка состоялась около 30 тысяч лет назад именно в Европе. Тогда человек и прирученный волк из конкурентов превратились в союзников. Взрослому мужчине-мясоеду требовалось около 10 тонн мяса в год (в живом весе и с учётом неизбежной порчи добычи, которую ещё надо было защитить от хищников и падальщиков). Охотникам для пропитания необходимы гигантские пространства — территория Франции (644 тысяч кв. километров) могла прокормить всего около 30 тысяч неандертальцев.

Приручив волка, со временем превратившегося в собаку, кроманьонец получил огромные преимущества. С их помощью он выслеживал и преследовал добычу, охранял жилища, а также уничтожал конкурентов — других крупных хищников, прежде всего неандертальцев — в его глазах уродливых опасных чужаков, вызывающих смешанные чувства гадливости и страха.

Около 28 тысяч лет назад неандертальцы вымерли, а вместе с ними пещерные лев и медведь, саблезубый тигр и гигантский волк. Зато современный человек размножился и заселил Европу и Азию, вероятно, благодаря ему также не сумели пережить очередное изменение климата мамонты, шерстистые носороги и гигантские олени.

Последнее оледенение в Европе закончилось около 14 тысяч лет назад. В начале неолита (10 — 12 тысяч лет назад) её покрывали сосновые леса, в раскопах этого времени находят многочисленные кости глухаря, который питается молодыми побегами сосны. На атлантическом побережье Франции находят изображения и кости сайгака, этот уроженец степей Средней Азии в те времена, в условиях холодного климата, расширил свой ареал обитания до Западной Европы.

В бронзовом веке сосну, в качестве преобладающего дерева, сменяет дуб. Стада северных оленей, а вслед за ними и лоси постепенно мигрируют на северо-восток; чтобы сохранить среду обитания, за ними следуют и племена охотников.

Климат продолжает становиться всё более мягким, и дуб медленно уступает место буку. Большая часть Греции и Италии была покрыта дремучими лесами, где водились волки, медведи и львы.

КОНФЛИКТ ИНТЕРЕСОВ

Отсутствие оборонительных сооружений, боевого оружия и следов территориальных конфликтов, казалось бы, говорят о мирном характере средиземноморской цивилизации. Но всё не так просто, продвигаясь на север и восток, земледельцы неминуемо вторгались на территорию охотничьих племён, которым, при их образе жизни, требовались огромные пространства.

Распахивая приречные долины, вырубая лес, пришельцы распугивали и убивали дичь лишая аборигенов охотничьих угодий, вынуждая их покидать родные места, уходить на восток и север, малонаселённые, но не пустынные. А значит, вступать в конфликты с соседями.

Эти процессы затягивались на тысячелетия, средиземноморская цивилизация распространялась с черепашьей скоростью около одного километр в год, по мере расселения новых поколений, медленно, но неотвратимо.

Понятно, что "миролюбивые" земледельцы не сливались с местными охотниками и рыболовами в дружеских объятиях и не водили хороводов. Они обрели в их лице врагов и обращались с ними как с опасными животными, кто не хотел уходить и оказывал сопротивление — истреблялся.

И для этого не надо было иметь специального боевого оружия, вполне хватало охотничьих копий и луков, с помощью которых древние люди успешно противостояли врагам и таким страшным хищникам, как пещерный медведь, на треть больше современного и достигавшего 900 килограммов веса.

Земледельцам не было никакого резона вести с лесовиками войну на истребление, да они и не смогли бы выиграть её на чужой территории. Но благодаря огромному перевесу в численности и организованности, они легко могли отразить любое нападение. Охотникам приходилось уходить вглубь лесов, тесня соседей; но пружина отступающих, теснящихся охотничьих племён не могла сжиматься бесконечно.

К середине VI тысячелетия до н. э. между племенами земледельцев и охотников установилась граница, которая проходила по территории нынешних Германии, Польши и Венгрии — в бассейнах нижнего Одера, Эльбы, Вислы и среднего Дуная.

За тысячелетия сосуществования рядом, лесные племена многое переняли у земледельцев. Они также стали заниматься сельским хозяйством и скотоводством, их численность начинает расти. При этом процесс смешивания народов проходил плохо. Я думаю, пришельцев не очень интересовали женщины дикарей-аборигенов, принадлежащие к другому физическому типу и часто бывшие больше и сильнее их мужчин.

Активная ассимиляция началась много позже, когда свирепые завоеватели с востока, врываясь в посёлки, проламывали боевыми топорами головы мужчин и брали в жёны и наложницы женщин средиземноморцев. Но об этом ниже.

Давайте разберёмся с внешним обликом обитателей северной Европы. Кроманьонцы, их предки, были высокими (180–190 см), крепкого сложения людьми с массивным скелетом и челюстями, крупные зубы которых способны перемолоть самую твёрдую пищу. Лица их широкие, с грубыми, будто топором вырубленные чертами, с тяжёлым, сильно выступающим подбородком и крупным прямым носом, из под надбровного валика под длинным, скошенным назад лбом, сверкали опасным льдом глубоко посаженные светлые глаза. Одетые в шкуры, украшенные родовыми и обрядовыми татуировками, с ожерельями из клыков и когтей хищников на широкой волосатой груди, их мужчины сжимали налитыми чудовищной силой, с очень широкими запястьями руками топоры и копья с роговыми и каменными наконечниками. Своим свирепым видом они могли напугать кого угодно.

Суровые климатические условия и грубая пища при относительном обилии в рационе белков, формировали высокорослый, мощный северный тип, светловолосый и светлоглазый. Начиная с неолита племена этих сильных людей распространялись по северу Европы от устья Рейна до Невы.

ОБИТАТЕЛИ ЮЖНОРУССКИХ СТЕПЕЙ

Восточными соседями трипольцев семь тысяч лет назад были предки будущих завоевателей большей части обитаемого мира. Эти европеоидные, воинственные племена обитали на широких просторах южнорусских степей в низовьях Днепра, Дона и Волги, в основном занимаясь скотоводством, но большую роль играла и охота. На стоянках находят много костей диких животных, особенно лося и бобра. Эти лесостепные области исконный ареал обитания дикой лошади. (Согласно современной ДНК — генеалогии все домашние лошади происходят из поволжских степей от одного жеребца).

В могилах самарской культуры, колыбели праиндоевропейцев, часто находят её останки или изображения, а также кремниевые ножи и костяные кинжалы в руках или изголовьях покойников, даже детей, костяные пики и каменные наконечники стрел. Умерших посыпали охрой — её красный цвет с древнейших времён считался символом крови и самой жизни, дарящим надежду на возрождение.

Эти пастухи умели изготавливать керамику — сосуды яйцевидной формы, которые нельзя ставить на плоскую поверхность, но удобно вьючить или брать ухватом благодаря верхней окантовке. Они украшены солярной росписью, заметной, если смотреть сверху.

На севере междуречья Днепра и Донца западные группы этих скотоводов встречаются с племенами северных потомков кроманьонцев, те с Волыни и Полесья продвигались на юг в степное Поднепровье. Можно сказать, что и пробивались, их миграция на юг не была мирной, она сопровождалась столкновениями с местными неолитическими племенами медвежьего культа.

В могилах местных находят скелеты с раздробленными черепами, в братских могилах пришельцев — пробитые стрелами. Это были могучие люди нордического типа, очень высокого роста, мужчины в среднем 180 см, но попадались и настоящие двухметровые гиганты, по типу близкие обитателям мезолитической Европы (культура Эртебёлле).

Замечательный советский антрополог М. М. Герасимов, всемирно прославленный фотографической точностью своих реконструкций, передал нам облик этих древних людей: ярко выраженные европеоиды, резкие профили с прямым выступающим носом, (встречаются типично русские лица, молодой парень очень похож на Сергея Есенина). Их основным занятием была охота и рыбная ловля, но они также разводили скот и владели зачатками земледелия.

Вообще этот период времени характеризуется этнической пестротой, в IV–III тысячелетии финно-угорские племена продвигались с Урала в сторону Прибалтики, а на территории центральной России встречались негроиды.

В середине V тысячелетии до н. э. днепро-донецкая ветвь поздних кроманьонцев создаёт со степными скотоводами самарской культуры смешанную Средне-стоговскую. Если пользоваться терминологией Л. Н. Гумилёва эти племена обладали "положительной компилярностью". Возможно, поначалу не обошлось без столкновений, но впоследствии эти сильные, похожие друг на друга люди, нашли общий язык. А вот для их западных соседей вскоре наступили тяжёлые времена.

Представители Средне-стоговской культуры (4500 — 3500 гг. до н. э.) занимаясь в основном скотоводством, в плодородных долинах рек возделывали пшеницу, ячмень, просо и горох, обрабатывая землю мотыгами из рогов. Передвигались они в телегах на колёсах (поначалу сплошных), запряжённых волами; вооруженные пиками с костяными наконечниками, каменными боевыми топорами и луками со стрелами. Эти топоры и шнуровая керамика являются характерными признаками культуры индоевропейцев и часто встречаются в погребениях, там же начинают попадаться золотые и медные украшения; покойников, как прежде, посыпают охрой. По типу погребений (в ямах под насыпными курганами) культура впоследствии получила название ямной или курганной.

ПРИРУЧЕНИЕ ЛОШАДИ

Во время индоевропейского единства (V и IV тысячелетия), их племена не знали металла, у индоевропейских народов нет общих слов для обозначения кузнецов, металлов и инструментов для их обработки, но есть общие слова, связанные с камнем. Зато в IV тысячелетии до н. э. этим людям удалось приручить лошадь. Это плодовитое животное паслось в больших стадах и с древнейших времён являлось одним из главных объектов охоты. На средней Волге её кости на стоянках составляют от 40 до 90 % костей всех животных. Древние лошади были намного меньше современных, чуть крупнее осла, но намного его быстрее, не случайно в некоторых древних языках лошадь означает "быстрая". Она сокращает время перемещения в четыре и более раз. Помимо мяса, лошадь даёт молоко, правда немного, за одну дойку около одного литра, но доить можно несколько раз в день (конечно не круглый год, а в период вскармливания жеребёнка). Наверное, приручение лошади происходило, независимо друг от друга, в разных местах огромной степи. Самыми первыми всадниками считаются представители Ботайской культуры северного Казахстана, середины IV тысячелетия. В их посёлках, состоящих из землянок, находят сотни тысяч костей, абсолютное большинство которых принадлежат лошадям, в загонах толстый слой конского навоза, а в керамических сосудах — следы кобыльего молока. Но преемники этой культуры разводили в основном крупный рогатый скот.

Доместикация лошади изменила всю жизнь степных скотоводов, а конь приобрёл сакральное значение.

И тут, лично я сталкиваюсь с загадкой, хотя М. Гимбутас и называет индоевропейских завоевателей IV тысячелетия всадниками, по факту они ими ещё не были. Самые первые отряды конных воинов появляются в XIV веке до н. э. (примерно тогда же и первые изображения наездников) и массово приходят на смену колесницам в VIII–VII веках до н. э. То же самое подтверждается лингвистически, первые термины в обозначении военной элиты связанны именно с бойцами на колесницах (раджа) и лишь тысячелетие спустя — с всадниками.

Самые ранние колесницы, в которые запрягали лошадей, нашли в степях Южного Урала, датируются они XXI веком до н. э.

Получается, что больше тысячелетия приручённую лошадь использовали в качестве мясного животного, не пытаясь оседлать. Причём, если коров или баранов можно пасти пешими, то с табуном коней это проделать сложно. И вряд ли это можно объяснить только консерватизмом древности.

Наверняка в это время всадников, хотя бы периодически, использовали в качестве табунщиков или гонцов. Лошадь — это не только единственное животное, в которое можно забивать гвозди (конечно в копыта!:-)), сейчас уже мало кто знает, что у неё, между резцами и коренными зубами есть беззубый чувствительный промежуток, на который и давят удила для управления животным. Самые древние удила-псалии из рога оленя относятся к временам Среднестоговской культуры.

Я думаю, массовому использованию всадников мешали мелкие размеры животных (не больше 140 см в холке, но чаще 120). Древним лошадям было не под силу долго носить на себе седока, на это понадобились столетия селекции и изменения рациона (добавления в него злаков). Не имея надёжной узды, жёсткого кавалерийского седла и стремян, изобретенных тысячелетиями позже, управлять конём было затруднительно, кроме того, лошадь опасное животное, она легко может травмировать или даже убить неопытного седока. Её привычка кусаться, в древности поощрялась у боевых коней, активно участвовавших в битвах. Плиний Младший упоминает о случае, когда конь погибшего в поединке скифа, убил победителя, когда тот пытался снять доспех с трупа. Поэтому античные авторы (Ксенофонт) советуют для езды лучше использовать мулов или колесницу, а при чистке надевать на невзнузданную лошадь намордник.

Даже в более поздние времена, когда лошади в результате селекции стали крупнее и применялась надёжная упряжь, колесницы и кони использовались только как средство доставки воинов Северной Европы на место битвы. Сражались они пешими, благодаря мощному телосложению и огромной физической силе, предпочитая наиболее опасную рукопашную схватку, считая лук оружием трусов.

Возможно, работу табунщиков выполняли более лёгкие подростки, с другой стороны, таких же быстрых северных оленей тысячелетиями пасут пешие пастухи. Лошади также нуждаются в защите человека от хищников.

ЭПОХА ПЕРЕМЕН

Среднестоговская культура располагалась на территории Приазовья — между Днепром и Доном. Её представители, живя около 800 лет по соседству с трипольцами, этнически почти не смешиваясь друг с другом, многое у них заимствовали в области земледелия, металлургии и вооружения.

Расселяясь, эти племена скотоводов и земледельцев создали древнюю ямную (курганную) культуру (3600 — 2300), охватывающую огромную территорию от Днестра до южного Приуралья и от предгорий Кавказа до Среднего Поволжья. На этих степных просторах устанавливается единообразная культура с одинаковыми обрядами погребения, оружием и украшениями. Единообразная не означает однородная, в разных областях были свои особенности. В. Б. Ковалевская в своей замечательной книге "Конь и всадник" отмечает у древнеямной культуры несколько зон скотоводства, в зависимости от геоботанических условий:

1) Нижнее Поволжье — мелкий рогатый скот в полынно-типчаковых солончаковых степях при наиболее подвижном образе жизни.

2) Поймы Дона и Днепра — крупный рогатый скот на землях богатых сочными кормами, прочная осёдлость с преобладанием пастушьего выпаса.

3) Низовья Дона — разведение лошадей, крупного и мелкого рогатого скота и свиней. Эти богатые травой степи считались лучшими пастбищами и у половцев, пришедшими сюда через тысячелетия.

Соседями индоевропейской ямной культуры на северо-востоке были финно-угорские народы, которые около шести тысяч лет назад начали миграцию с Алтая на Урал, а оттуда в Прибалтику.

На востоке индоевропейцев ждала встреча с монголоидными племенами протохунну и неолитическими племенами охотников и рыболовов Сибири и Прибайкалья, а на юге и западе, помимо Трипольской, с древними культурами Балкан, Малой и Средней Азии. (Монголоиды — самая молодая раса, она сформировалась около 12 тысяч лет назад в Центральной Азии.)

На рубеже IV и III тысячелетия до н. э. в Европе начинает меняться климат, он становится более сухим и континентальным, понижается температура. Максимум изменений приходится на 2200 — 2000 гг. до н. э. Усыхают болота и дубравы, степи продвигаются далеко на север, местами превращаясь в пустыни. В период с V по II тысячелетие предположительно в десять раз увеличилось население Земли (с 30 до 300 миллионов человек).

Вместе с климатом меняется и жизнь древних народов. Снижаются урожаи зерновых культур, в этих обстоятельствах всё большее значение приобретает скотоводство, увеличение стад требует расширения и поиска новых пастбищ, перегона скота на всё большие расстояния. Наступает время освоения бескрайних просторов Евразии, миграций и столкновений с коренным населением. Это время перехода к патриархату, культы Великой Богини уходят на второй план, главными становятся агрессивные мужские боги и культы природных стихий, особенно Солнца.

В казалось бы необозримой степи не так уж и много хороших летних пастбищ и удобных зимовок. При естественном приросте населения возникает постоянная конкуренция между родами и племенами. За место под солнцем приходится вести повседневную, жестокую борьбу, что способствовало сплочению и высокой боевой выучке воинов кочевых племён. В обычаях кочевников — лихое молодечество, набеги на соседей с целью угона скота и кражи невест, а за такой образ жизни приходилось платить высокую цену.

В обследованных захоронениях древнеямной культуры IV–III тысячелетия до н. э. (от берегов Днестра до южного Приуралья) 31 % черепов носят следы повреждений, некоторые фатального характера, полученных в боевых столкновениях, и это без учета смертельных поражений мягких тканей тел, не оставлявших следов на скелетах.

В условиях "вечного боя" формировался уклад кочевых народов, одинаковый, как для европеоидных киммерийцев и скифов, так и для монголоидных хунну и их последователей.

ГИБЕЛЬ СРЕДИЗЕМНОМОРСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Раздел III: Г И Б Е Л Ь С Р Е Д И З Е М Н О М О Р С К О Й Ц И В И Л И З А Ц И И

(ЭКСПАНСИЯ ИНДОЕВРОПЕЙЦЕВ)

Несколько тысячелетий племена охотников отступали вглубь лесов, оставляя жизненное пространство пришельцам из Средиземноморья, а мелкие племена скотоводов в смертельной борьбе вгрызались друг в друга в южнорусских степях, но в середине IV тысячелетия до н. э. положение изменилось.

Мне нравится теория этногенеза Л. Н. Гумилёва, которая объясняет всё. По его версии, наша планета периодически испытывает воздействие космических лучей, порождающих мутации. Как от удара плетью образуется рубец, так и Земля в этом месте, как кровью, набухает энергией и тогда, словно в древней легенде о посеянных зубах дракона, из неё вырастают люди, одарённые неодолимой силой воли и энергией, дающие начало новым племенам и народам, через столетие сметающим всё на своём пути. Ну, не прямо из земли конечно, в обычных семьях рождаются, но с повышенной энергетикой. У Гумилёва это называется пассионарный толчок.

Ярость пассионарного толчка, как пламя страшного степного пожара, можно сбить или встречным палом ответной ярости, или ледяным спокойствием профессиональных армий могучих цивилизаций. В IV и III тысячелетии не было силы способной остановить этот индоевропейский пожар, и он захватил собой огромную территорию, уничтожив древние цивилизации земледельческих матриархальных культур.

Что же позволило, помимо пассионарной энергии, малолюдным племенам дикарей сокрушить цивилизации с древней культурой и многочисленным населением?

Во-первых, средиземноморская цивилизация давно уже миновала свой расцвет, вырождалась и практически уже изжила себя. Ослабленные кризисом и климатическими изменениями культуры не смогли оказать достойного сопротивления оказавшимся в фазе подъёма агрессивным и безжалостным племенам скотоводов. Возможно, негативную роль сыграла высокая рождаемость земледельцев, короткие перерывы между родами в разы увеличивают вероятность рождения серьёзно больных детей, что со временем приводит к вырождению.

В отличие от гуманного сообщества земледельцев, охотничьи и кочевые племена не могли себе позволить содержать больных и слабых детей, а также стариков. Эти жестокие обычаи отмечены античными авторами у племён южного побережья Чёрного моря и Каспия, у некоторых они сохранялись до прихода Александра Македонского. Мужчин старше 70 лет убивали и съедали их родичи, а старух душили и хоронили как обычно, у некоторых племен вместе с мужем закапывали вдов, а с умершей матерью хоронили и живого младенца. У гирканцев с Каспия стариков морили голодом, а в Бактрии больных и старых ещё живыми бросали ожидающим собакам-трупоедам. Исландцы, даже принимая христианство в 1000 году н. э. добились сохранения обычая в голодные годы оставлять новорождённых детей в лесу. В результате естественного и искусственного отбора эти люди были на диво выносливы и живучи.

Во-вторых, многое зависело от личностных качеств будущих завоевателей. С ростом значения скотоводства растёт и значимость мужчин, у индоевропейцев формируется патриархальное общество, более агрессивное, а значит и более боеспособное по своей сути.

По поводу агрессивности арийцев есть разные мнения уже с конца 19 века. К. Ясперс считал, что арийские народы не просто разрушили старое, но произвели духовную революцию, "привнеся в мир трагическое и героическое сознание". А Карл Юнг отмечал, что "им присуща мания этнического величия и безграничное хищничество, ненасытная жажда власти и распространения своего господства". Агрессивность индоевропейцев, их неуёмное желание как можно шире распространить свою гегемонию, откусить кусок, который не в состоянии переварить, не раз поражали другие народы. Но благодаря этим качествам им удалось захватить большую часть Евразии, а в эпоху Великих географических открытий еще и большую часть обитаемого мира, правда, временами напоминая при этом хорьков в курятнике, которые дуреют от крови и не могут остановиться, пока не передушат всех.

Французский дипломат и мыслитель 19 века Артур де Гобино удивлялся тому, что китайская цивилизация, имея огромное население и твёрдую власть, изобретя порох и компас, не покорила весь мир. Очевидно, у них имелись другие приоритеты — прежде всего преобразовать и благоустроить своё собственное пространство, создать свой самодостаточный мир. Так же, как в Древнем Египте считалось величайшим несчастьем покинуть родину и не увидев благословенных вод Нила, умереть на чужбине. Вектор усилий этих цивилизаций в большей части направлен не во вне, а внутрь, не случайно они создали богатейшую культуру, философию и религию, которые благодаря иерографической письменности стали достоянием мира, в отличие от древней средиземноморской, не успевшей создать свою.

И ещё один момент, в поисках данных о внешности древних людей я наткнулся на интересный документ: в 1960 году в Ашхабаде Г. Ф. Дебец и Ю. А. Дурново в работе "Физическое развитие людей эпохи энеолита в южной Туркмении" по сложной формуле соотношения сегментов конечностей определяли средний рост и вес людей различных неолитических культур. Вот что у них получилось.

Днепро-донецкая культура Рост (см) Вес (кг)

Мужчины (м) 178,2 80,7,

Женщины (ж) 161,2 62,8

Древне-ямная культура (м) 172,4 75

(ж) 160,2 59

Афанасьевская культура (м) 176,4 80

Алтай (ж) 161,2 62,8

Афанасьевская культура (м) 173,8 74

Минусинск (ж) 160,2 59,9

Хараппская культура долины (м) 176,2 67,4

Инда (ж) 160,1 53,7

Люди энеолита и неолита Предбайкалья (м) 163,3 59,5

(ж) 156,3 52,8

Афанасьевская (III–II тысячелетие до н. э.) культура являлась наследницей древне-ямной и была создана мигрантами с Восточной Европы на огромной территории от Алтая до Западной Монголии и Синьцзяна, на ранних этапах европеоидами. Харапская — культура дравийских народов Индии, современница древней средиземноморской.

Учёные отмечали, что представители степных неолитических культур отличались ещё и по строению черепа, но самое главное "гораздо большей, порой совершенно исключительной массивностью скелета… Величина окружностей длинных костей не имеет себе равных у современных людей. Причину этих различий пока найти не удалось". Археологи просто фиксировали факты, не делая выводов.

В принципе, с учётом этих данных, вес должен быть ещё больше. Что это значит практически?

Физическая сила зависит от мышечной массы, мощности связок, крепости жил и прочности скелета. Чем сильнее существо, тем у него прочнее кости и, следовательно, массивнее скелет. Массивность скелета свидетельствует о физической силе и обусловлена значительным развитием мышц.

ЭТИ ЛЮДИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ОБЛАДАТЬ НЕВЕРОЯТНОЙ МОЩЬЮ. В боксе не зря разделяют спортсменов по весовым категориям, при существенной разнице в весе более лёгкий атлет имеет мало шансов на победу. Как вы видите, охотники Предбайкалья близки по росту и весу женщинам соседней афанасьевской культуры, так же как и в среднем мужчины средниземноморцы (рост 162). При одинаковом росте афанасьевцы Алтая намного превосходят грацильных представителей Хараппской культуры в весе. Особенно мощным сложением отличались днепро-донецкие мужчины, то что они на 20 сантиметров выше своих женщин (обычно разница около десяти) объясняется тем, что они брали в жёны аборигенок, принадлежащих к другому физическому типу, что подтверждено реконструкциями.

У меня есть версия причины исключительной плотности и массивности скелетов древних охотников и скотоводов.

Многие тысячи лет соседства с неандертальцами оставили свой след в облике северных кроманьонцев, согласно последним исследованиям подтверждено скрещивание между ними около 50 тысяч лет назад. В геноме обитателей Европы и Азии от 1 до 4 процентов неандертальских генов (в Европе больше), возможно тысячелетия назад этот процент был значительно выше.

Вспомним, как выглядели неандертальцы — рост 165 см, большая голова со скошенным, узким и вытянутым в длину черепом, мощные надбровные дуги, выступающий широкий нос, широкие скулы с мощными жевательными мышцами, очень крупные челюсти и зубы, и очень маленький подбородок. Массивный скелет и мышечная масса на 30 — 40 % больше, чем у кроманьонцев. Есть данные, что они были рыжими и бледнолицыми. Так же как люди неандертальцы делились на два вида: классический северный и более мелкий и изящный средиземноморский типы.

Это описание очень напоминает нордический тип, описанный ещё немецкими учёными 19 столетия Эккером и Вирховом, отличия — более высокий рост и выступающая нижняя челюсть.

Не известно, примесь ли неандертальской крови или другие причины, но север Европы тысячелетиями порождал волны многих нашествий варваров и всегда их описание одинаково: высокорослые, мощные, светловолосые люди, поражающие своей дикостью и жестокостью окружающие племена.

Не удивительно, что эти великаны должны были внушать ужас миролюбивым обитателям посёлков средиземноморской цивилизации, привыкших к спокойной и размеренной жизни. Самое же главное — они умели и хотели драться, считая почетной только смерть в бою.

Свирепый взгляд, глубоко посаженных ледяных глаз, гипнотизировал и подавлял волю к сопротивлению; яростные вопли, которыми эти волосатые дикари во все времена подбадривали друг друга, внушали трепет и дрожь в коленях. Обладая огромной физической силой, они наносили чудовищные удары, теша боевую ярость, дробя черепа и кости тех, кто осмеливался оказать сопротивление или не успевал убежать. Может быть, воспоминания об этих временах породили сказки о жестоких великанах-людоедах среди выживших представителей древних цивилизаций.

Ну, тут я, конечно, жути нагнал. Эти утверждения справедливы, но относятся, разумеется, не ко всему народу, а к боевым дружинам — людям войны, сделавшими своей профессией разбой. Война была их главной радостью и судьбой. Такие ватаги появлялись во все времена — от ахейских пиратов и норманнских викингов, до запорожских казаков, любовно воспетых Гоголем.

НАЧАЛО ЭКСПАНСИИ

Первые волны вторжения этих дружин из волжских степей были направлены к Днепру, а затем в западное Причерноморье и по дунайской долине в Болгарию и Македонию. Соседняя трипольская культура устояла, видимо среди них нашлись вожди или жрицы способные организовать оборону. К IV тысячелетию местное население трипольцев перебирается в укреплённые посёлки, в местах, где легче защищаться, обычно на мысах рек, их дополнительно укрепляют оборонительными валами. Поселения увеличиваются в размерах (состоящий из десяти кругов посёлок в Петренах относится к этому периоду).

Но тысячелетние культуры нижнего Дуная и Причерноморья (Варна, Каранова, Винчи и Лендель) были разрушены. Население бежало на Запад, пытаясь спастись в укромных местах — в пещерах Трансильвании и на дунайских островах. Распад этих культур спровоцировал массовое переселение на запад Венгрии, в Хорватию, Словению, в южную Германию и западную Польшу.

Скотоводы с юга России подчинили своему влиянию и навязали свой полукочевой образ жизни североевропейским потомкам кроманьонцев, тысячелетиями теснимых средиземноморцами. Теперь пружина стала расправляться, происходит обратный процесс перемещения культур, земледельцы вытеснялись скотоводами. Это вторжение также длится столетиями, временами приобретая острые формы, то есть, называя вещисвоими именами, характер массовой резни. Население уничтожалось, бывшие охотники сводили счёты с былыми обидчиками, освобождая для себя жизненное пространство. Об одном из таких случаев свидетельствует захоронение IV тысячелетия до н. э. в юго-западной Германии (бассейн рек Эльбы — Заале). Тела 34 убитых мужчин, женщин и детей были свалены в яму, 14 черепов проломлены сзади каменным топором (догоняли и убивали убегающих).

Древнеямную культуру Средней Европы не зря назвали культурой боевых топоров, а в Скандинавии XXVIII век до н. э., время вторжения индоевропейцев, назван "веком раздробленных черепов", многие из них принадлежали женщинам и детям. Вторгаясь в поселения, захватчики не щадили никого, уводя с собой только молодых женщин.

Племена охотников и скотоводов никогда не были многочисленными и их вторжения не были масштабными. Начиная с этого периода и на протяжении последующих тысячелетий действует один сценарий — собирались небольшие охотничьи или военные отряды, как правило из молодёжи, во главе с вождём, обычно самым сильным физически. Чем больше у вождя удача, тем больше к нему стекалось людей.

Эти малочисленные дружины, сильные своей отвагой и сплочённостью, совершали грабительские набеги на соседей, попутно проводя разведку новых земель, при достойном отпоре откатываясь назад, при удачном раскладе вынуждая противника покидать насиженные места.

Племя победителей расширяло свою территорию и влияние. Не успевшее убежать население ассимилировалось или вырезалось.

Экспансия, ассимиляция… Что скрывалось за этими красивыми иностранными словами? В ваше селение приходят чужаки, грабят, насилуют женщин. Любое сопротивление безжалостно подавляется. Уничтожаются самые сильные и гордые, на оставшихся в живых, морально сломленных людей обычно накладывалась дань. Многие теряли веру в своих богов, не защитивших племя, и начинали поклоняться более сильным чужим. Победителям доставались лучшие женщины, они рожали им детей; молодёжь и подростки, уважая силу, старались им подражать, перенимая обычаи и язык.

Если пришельцев было немного, ассимиляции часто подвергались они сами, таких примеров также много в истории. Но во все времена были люди, которые не хотели мириться с властью чужаков, становиться "дрожащей тварью". Они бросали родную землю и уходили на периферии обитаемого мира — в леса и болота, или в пустыни и горы. Несломленные, они ждали удобного момента и готовили отмщение.

Постепенно волны нашествия, по мере ассимиляции покорённого населения, распространялись всё дальше. Этот процесс продолжался столетиями, например племена ариев, даже пересев на колесницы, добирались из южно-уральских степей до северной Индии более пятисот лет.

Культура боевых топоров или шнуровой керамики (3200 — 2300 до н. э.) устанавливается на территории от южной Скандинавии до Швейцарии и от Волги до Рейна, со временем на этом пространстве сформируются племена германцев, славян и балтов. Пришельцы ведут кочевой или полукочевой образ жизни, передвигаясь на повозках запряжённых волами, занимаются охотой и примитивным земледелием, разводят скот (в основном свиней).

На холмах, в стратегически важных точках, возводят небольшие (100 на 200 м) укрепления. За частоколами, украшенными черепами врагов, селится элита индоевропейских завоевателей. На смену крепким жилищам приходят землянки, прекрасную керамику сменяет серая, плохо обожжённая, со шнуровым орнаментом или с нацарапанными солярными знаками. Помимо каменных боевых топоров, много оружия из кости — длинные кинжалы (53 см), копья и наконечники стрел, а также декоративные пластины из кабаньих клыков, унаследованные от Днепро-Донецкой культуры. Вождей часто хоронят со скипетрами с навершиями в виде головы лошади, вместе с жёнами или наложницами (обычай сати). Рядом с гробницей — жертвоприношение лошади, над могилами насыпают курганы.

Отдельные боевые отряды этой культуры проникают далеко на запад, похоже даже до восточной Ирландии и центральной Англии, в IV тысячелетии там появляются одиночные мужские захоронения под круглыми курганами. Скорее всего, это были выходцы с Рейна, переправившиеся через Ла-Манш.

В большей части Центральной Европы после первой волны вторжения изменилась власть, религия и хозяйственное устройство. Уцелевшее аборигенное население оказалось во власти немногочисленных воинов курганной культуры.

ВТОРАЯ ВОЛНА ВТОРЖЕНИЯ

В середине IV тысячелетия племенные вожди из Северного Причерноморья (Майкопская культура) организуют походы на земли трипольцев и постепенно захватывают их территорию к северу и к югу от Карпат, отбрасывая исконное население за Дунай. К концу тысячелетия на ней также происходит переход от матриархата к патриархату, одновременно с этим в Припонтийском регионе начинается бронзовый век. Металлургия туда приходит из Закавказья. Местные умельцы используют не только сплавы меди с оловом, но и меди с мышьяком. Мышьяковистая (чёрная) бронза достаточно прочная, однако токсична и медленно отравляла кузнецов. Достижения понтийских металлургов скоро становятся достоянием всей восточной и центральной Европы, прежде всего производят оружие — бронзовые кинжалы и топоры. Металл остаётся дорогой редкостью, большая часть инвентаря изготовляется по старинке — из камня, дерева и кости. По-прежнему важную роль играет кремень.

Другое направление экспансии — на юг к нижнему Дунаю и далее вдоль этой великой реки в цветущие долины Болгарии, Македонии и Греции. К северу от Эгейского моря в конце IV тысячелетия возникает целая сеть укреплённых акрополей, где сосредотачивается власть пришельцев. Цитадель размещалась на вершине холма или скалы, вмещая около двухсот человек, иногда дополнительно укреплялась второй — внутренней стеной.

На протяжении всего тысячелетия происходило смешение древнеямной и средиземноморских культур. Пришельцы селятся отдельно, в небольших посёлках, или живут в полуземлянках сезонных стоянок скотоводов. Эти строения маленькие, самая крупная 3,5 на 4,5 метра, потолок поддерживался брёвнами. Основная часть населения по-прежнему принадлежала к средиземноморскому типу.

В ряде мест характер хозяйствования не изменился, на северо-западе как раньше преобладает земледелие, но в других областях, особенно в Венгрии и северной Югославии главное занятие — скотоводство. Быков стали использовать не только для перевозки, но и для пахоты земли.

Эти занятия дополняли охота и рыбная ловля. Большинство керамики производится умелыми мастерами старой культуры.

На захваченных землях складывается иерархическое общество из отдельных племён, управляемых несколькими родами. Растёт социальное неравенство, об этом свидетельствуют богатые захоронения знати с жертвами людей и животных. Особенно богаты царские захоронения в курганах поздних майкопских поселений на реке Кубань, а также аналогичные курганы северного Кавказа и южного Каспия начала III тысячелетия. Они говорят о набегах племенных вождей на земли древних цивилизаций, лежащих южнее и имеющих контакты с Месопотамией. В них найдены серебряные и золотые сосуды, фигурки быков и собак из драгоценных металлов, золотые кольца и бусы — все вещи ближневосточной работы. Есть версия, что элитой майкопцев были конные воины.

Вокруг царя или вождя укладывали тела жён и слуг (от 3 до 10 скелетов), упряжки волов, трупы лошадей, собак и даже диких кабанов. В могилах находят янтарные диски (символ солнца), доставленные из Прибалтики за тысячи километров.

Происходит смена религии, древняя символика сменяется солярным орнаментом. С IV тысячелетия на резных камнях стел появляются изображения солнца, лошадей и мужских божеств в полном вооружении. Отдельные разбойничьи ватаги второй волны нашествия докатывались до Турции (Троя 1) и древних городов Палестины (Мегидо, Иерихон и Библос).

ТРЕТЬЯ ВОЛНА

Третья волна вторжения в начале III тысячелетия привела к окончательному завоеванию Европы индоевропейцами. Из бурлящего котла южнорусских степей в очередной раз выплеснулась пена нашествия, на этот раз самая массовая. Под натиском этих бойцов уже частично индоевропеизированное население центральной Европы бежит в восточную Балтию, южную Скандинавию и на юг в Грецию. В Румынии, Венгрии, Болгарии, на побережье Адриатики и Греции находят сотни могил, таких же, как в низовьях Днепра, Дона и Волги. Похоронный обычай изменился, теперь в глубоких ямах могил строят настоящие дома (домовины) — деревянные стены увешаны коврами, полы покрыты настилом. Тела по-прежнему посыпают охрой, а над могилами насыпают курганы, в богатых захоронениях приносят в жертву людей и животных. Физический тип также остаётся прежним, характерным для ямной культуры южнорусских степей — длинноголовые, с выступающим носом и массивной нижней челюстью, высокие и сильные люди. В могилах находят всё больше металлических изделий, в том числе и из благородных металлов — кольца, серебряные топоры и золотые кинжалы, явно ритуального характера. Престижным оружием знати остаётся бронзовый кинжал, который вкладывают покойнику в руку.

Середина III тысячелетия это время распада индоевропейской общности — из диалектов единого языка начинают формироваться праязыки, около 2000 года до н. э. они делятся на две группы (в зависимости от того, как произносится число "сто"), западный "кентум"- италийские (кентурия или центурия), кельтские, германские, греческие и восточный "сатем" — индоиранские, балто-славянские (по русски "сотня"), албанские и армянские. Память о былом единстве индоевропейцев сохраняется в имени первопредка — у ариев это «победитель тьмы» Траитана, у греков — Таргелий, армян — Тарку, римлян — Таркетий, у скифов — Таргитай.

В конце III тысячелетия многие племена ямной культуры на западе переходят к оседлой жизни, создавая постоянные поселения.

Завоевание Греции во второй половине III — начале II тысячелетия до н. э. проходило аналогично завоеванию Восточной и Центральной Европы.

Мелкие отряды варваров силой насаждали свою власть туземному населению, подобно конкистадорам будущего. Туземцы не были истреблены и со временем смешались с победителями. В укреплённых акрополях на возвышенностях селилась знать из числа завоевателей.

Новый крупнейший центр расселения индоевропейцев формируется на Балканах, там берут своё начало народы, сыгравшие важную роль в мировой истории. Одно из таких племён в конце III тысячелетия было вытеснено очередной волной индоевропейцев в Малую Азию, образовав там анатолийскую индоевропейскую ветвь. В XVIII веке до н. э. они, под именем хеттов, создадут мощное государство, на равных соперничающее с Египтом.

Собственно греческие (ахейские) племена появляются на Балканах около XXII века до н. э. вытесняя и частично истребляя местное население — пелазгов и карийцев. Вообще эти пришельцы с Севера называли себя эллинами, по имени мифического предка, сына Девкалиона (светлого) и Пирры (рыжей) — перволюдей спасшихся после всемирного потопа, имена говорят, что на ранних этапах они были светловолосыми людьми нордического типа.

Родственные им племена вторгаются в XX веке до н. э. из центра Европы через альпийские проходы на Апеннины.

МИНОЙЦЫ

Крупнейшим осколком гибнущей средиземноморской цивилизации стала Минойская культура на острове Крит — легендарной земле, где в построенном Дедалом Лабиринте скрывался чудовищный Минотавр — получеловек-полубык. Поклонение быку — священному животному Богини Матери принимало форму ритуальных игр, изображённых на прекрасных фресках, украшающих стены дворца Кносса — столицы острова. На рубеже III и II тысячелетия там образуются первые государства, возможно созданные беженцами с материка. На этом богатом острове, лежащем на перекрёстке торговых путей и защищённом морем от варварских орд, процветала великолепная культура. Кносский дворец — прообраз Лабиринта (Дом Лабриса — двухсторонней секиры, герба династии) огромное сооружение с площадью фундамента около гектара состояло из нескольких этажей с разветвлёнными системами переходов, освещения, канализации и водопровода с терракотовыми ваннами. Стены расписаны сценами из жизни его обитателей — изящных длинноволосых мужчин и женщин в нарядах с открытой грудью. Во дворце располагались и многочисленные ремесленные мастерские, склады, где хранились изделия местных ювелиров, художников и гончаров, а также товары из далёких стран.

В XVI веке до н. э. остров объединяется под властью одного царя, с помощью мощного флота Крит устанавливает своё господство на Эгейском море, топя пиратов и собирая дань и заложников с племен прибрежных северных дикарей.

Но в конце XV века происходит страшная катастрофа, чудовищное землетрясение на Санторине уничтожает минойскую цивилизацию. Большинство поселений и дворцов, не имеющих крепостных стен, превратилось в обугленные развалины, воспользовавшись этим, на Крит с Балкан, довершая разгром, вторгаются ахейцы.

Средиземноморская цивилизация Великой Богини, существовавшая несколько тысячелетий, погибла исчерпав себя, доказав банальную истину — "Ничто не вечно под луной". Перефразируя Ленина, всякая цивилизация лишь тогда чего-либо стоит, когда она умеет себя защищать. Или, как там у Гёте — "Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идёт за них на бой". Она показала свою нежизнеспособность, не сумев за тысячелетие наступления индоевропейцев организовать им отпор. Впервые произошёл процесс гибели великой цивилизации, затем неоднократно повторённый в мировой истории.

Но она не исчезла без следа, большинство населения осталось на своих местах, люди не желавшие жить под властью восточных и северных дикарей, переселялись на острова, в твердыни крепостей и другие труднодоступные места континента. Эти уцелевшие представители старого мира передали своим потомкам впечатления о прошлом, как о "золотом веке", веке справедливого мироустройства, равенства, стабильной и мирной жизни. (Так же, как наши современники вспоминают о социализме и былом величии СССР.) Со временем забывается плохое, а в памяти остаётся образ зари человечества, когда исчезло постоянное чувство голода с его людоедскими законами, смягчались нравы и пространства мира открылись для освоения. Эти представления об идеальном мире "золотого века" сохранились в культурах древних Греции, Индии и Китая.

Н А В С Т Р Е Ч У С О Л Н Ц У

Пассионарный толчок подобен извержению вулкана, порождающему волны цунами, только несравнимо более губительные и продолжительные по времени. Волны от пассионарного толчка III тысячелетия разошлись из южнорусских степей в трёх направлениях. Помимо Западной Европы и Восточного Средиземноморья их смертоносный поток на востоке докатился до северного Китая, а на юге разрушил древние цивилизации Средней Азии и Северной Индии.

Повышенная энергетика молодого народа, помимо внешней экспансии, проявлялась и в других сферах жизни. При высоком уровне пассионарности в большом числе рождаются талантливые люди, в том числе художники и мыслители: они изобрели "танки древности"- колесницы, лёгкие и маневренные боевые повозки, запряжённые лошадьми, с колёсами на спицах; гончарный круг, оригинальную ведическую религиозную систему, а в искусстве — знаменитый "звериный стиль".

В III и II тысячелетии у индоевропейцев не было письменности и храмов, не сложилось и единого государства или властного центра, каждое племя возглавлял "священный царь"- военный вождь и жрец в одном лице. На санскрите он назывался pati — стоящий у власти, (у литовцев patin, у армян pod, у славян pan и pod, отсюда "господин"). Царём у арийских народов (как и жрецом) мог стать только физически совершенный мужчина без изъянов и увечий. Отсюда обычай ослеплять свергнутых владык или неудачливых претендентов (в том числе и на Руси).

Сакральными обычаями царей были единоборство с крупными хищниками (часто тотемом рода — львом или медведем, позже он заменился охотой), а также прокладывания первой борозды священным плугом (царь Джанака в "Рамаяне").

В отличие от индоевропейцев ушедших на запад, в большинстве перешедших к осёдлости, племена древне-ямной культуры на средней и нижней Волге вели преимущественно кочевой образ жизни. Успешное развитие скотоводства в изменяющемся, более сухом климате приводит к значительному увеличению поголовья скота и росту населения. На просторах огромного травяного моря становится тесно, всё чаще возникают конфликты из-за пастбищ и водоёмов.

Кочевой образ жизни и опыт выживания в степи, сам по себе готовил природных бойцов — постоянные перемещения, охота, охрана стад. Слабые и неумелые сгорали, как листья в костре межплеменных стычек и стремительных набегов, сильные приносили отрубленную голову побеждённого врага. Каждый мужчина был воин, и женщины тоже стреляли из лука.

Обычным делом становятся жестокие войны, как следствие появляются укреплённые поселения и растёт значимость патриархальной родовой знати — степных богатырей, живущих за счет военной добычи, возглавляющих ополчение и имеющих дружину из воинов-профессионалов.

В конце III тысячелетия племена скотоводов, продвигаясь на восток, создают Синташскую культуру, названную по притоку реки Тобола на южном Урале. Там они строят свои крепости (около двадцати, в том числе знаменитый Аркаим), возводя их стены из грунта и дерева, окапывая рвами, а также множество неукрепленных поселков. Её ещё называют "Страной городов", хотя на города они явно не тянут, тот же Аркаим имел площадь диаметром всего 170 метров. Но, в целом, эта "страна городов" создавалась опытными воинами и представляла стратегически правильно построенную круговую оборонительную систему, с опорными пунктами на расстоянии в 50 — 70 км, то есть дневного перехода. Аркаим, как и многие другие поселения, был построен в виде круга с двумя выездами — северный к могильнику и южный — к реке. Посёлок имел ливневую канализацию, скот содержался в специальных загонах. Эта культура обладала развитой бронзовой металлургией. Мужчин хоронили, принося в жертву лошадей; на керамике часто встречается изображение свастики, древнего символа солнца, пожелания благополучия и активного добра (на санскрите "сва"- добро и "асти"- быть, делать). Самые ранние её изображения появляются 25 тысяч лет назад, а на территории России — со времён палеолита, свастика и до сих пор используется у нас в качестве оберега в вышивке. Больше всего она была распространена среди арийских народов, в древней Греции — символ Зевса, в Индии — бога огня Агни.

Именно на южном Урале найдена древнейшая боевая колесница с колёсами на спицах, датируемая началом ХХI века до н. э. Значение этого события трудно переоценить. Сев на колесницы, запряжённые лошадьми, индоевропейцы стали первыми хозяевами Великой Степи, этого травяного моря, прозванного ими Ариана — Вайджа (арийский простор).

Тот, кто хоть раз видел весеннюю степь, никогда не забудет тот восторг, охватывающий сердце при виде этого великолепного простора, наполненного светом и ветром, колышущим волны ковыля и несущим пьянящий аромат разнотравья с горькой ноткой полыни; живые ковры цветущих тюльпанных и маковых долин. Особенно, если сидишь на коне, даже не очень лихом. Это ощущение сродни возвращению после долгой разлуки в свой давно забытый дом, такое же, как в святом, намоленном месте, дарит нам генная память далёких предков.

Покинув "страну городов" индоевропейцы двинулись навстречу Солнцу, которое в образе бога Митры, сидящего на огненной колеснице, каждое утро выезжает с Востока. Топча степные просторы копытами бесчисленных стад, этот свирепый, молодой народ «с широкими знаменами, поднятыми, кровавыми» ("Ригведа") начал свой тысячелетний поход, захватывая огромные пространства, ломая сопротивление встречных племён стрелами и палицами, перемалывая тела врагов колёсами боевых повозок. Пыль нашествия стояла столбом в дрожащем мареве солнца, но его лучи ещё не могли растопить северный лёд их синих и серых глаз.

На одном кв. километре разнотравной степи можно прокормить 5–7 коней или коров, для семьи из пяти человек требуется стадо в 25 голов крупного рогатого скота. По разным оценкам плотность скотоводческого населения может составлять от 0,8 до 1,9 чел/кв. км., что в несколько раз больше чем у охотников, но в десять раз меньше чем у мотыжных земледельцев и в сто раз — ирригационного общества. Из этого следует, что экологическая ниша скотоводов очень мала, а перенаселение наступает быстро. Причерноморские степи были плотно заселены уже к концу III тысячелетия. После изобретения колесницы запряженной лошадьми, во II тысячелетии до н. э. происходит быстрое освоение степных просторов на всем протяжении Евразии, а к XIII веку до н. э. оно в основном завершилось.

Наследники древнеямной культуры на востоке — Андроновская (южный Урал, западная Сибирь) и Афанасьевская (Алтай, Хакасия, восточный Казахстан, западная Монголия и Синьцзян) культуры, скотоводы-пастухи передвигаясь из восточной Европы постепенно осваивали азиатские степи, строя селения и обрабатывая землю мотыгами в плодородных речных долинах. Эти посёлки иногда тянулись вдоль берегов на несколько километров, скот зимой содержали в стойлах. Раскопанные археологами культуры напоминают матрёшки, происходящие одна из другой, по-разному раскрашенные, но из одного материала. Обряды погребения постепенно менялись, но захоронения в основном в ямах, насыпного типа, о выделении племенной знати говорят огромные курганы, на возведении которых трудились тысячи людей.

В богатых медными и оловянными жилами предгорьях Алтая копали руду и отливали бронзу, серпы, топоры и оружие из этого металла (кинжалы и втулчатые наконечники копий) поставляли на запад. Обработка бронзы достигла высокого уровня, помимо оружия и инструментов, мастерили браслеты, серьги и другие украшения. Люди обитали в полуземлянках и бревенчатых хижинах, свои посёлки они иногда укрепляли деревянным частоколом, рвами и насыпями. Через ворота проезжали грузовые повозки и боевые колесницы. Сильные духом, те, кто не хотели махать мотыгой или пасти баранов, присоединялись к боевым дружинам и двигались на восток, вытесняя и ассимилируя местное население. Там, на дальних рубежах, где столетиями шла битва с чужаками, молодым и сильным народом — узкоглазым и широкоскулым, они искали своё место на полях сражений, где удальцы завоёвывали славу и добычу. Эти люди были предками саков и сарматов, говорили они на одном из диалектов иранской группы индоевропейских языков.

Осваивая таёжную зону, индоевропейцы постепенно смешивались с аборигенами, чем дальше на восток, тем больше шла ассимиляция. Угасая, волны нашествия через тысячелетие порождали смешанные, иногда очень причудливые культуры, в которых всё более заметен был монголоидный элемент.

ТАРИМСКИЕ МУМИИ

Обнаруженные в 1978 году в песках нынешней пустыни Такла — Макан на западе Китая, со временем они стали мировой сенсацией. И как обычно для сенсаций, вокруг них много домыслов и слухов (Белокурые амазонки, двухметровые богатыри, красавица современной модельной внешности и т. п.).

За последнее время обнаружено более 300 мумий, большинство из них относится к явно выраженным европеоидам, но блондинов нет, волосы темно-русые или каштановые. Мумии можно разделить на три группы, разбросанные по времени и пространству:

1) самые древние (XIX–XVIII в. до н. э.), около сотни мумий — в бассейне реки Тарим, к западу от озера Лобнор (Лоулян), захоронения бедные, покойники одеты в мешковину землистого цвета, на ногах обмотки. Здесь лежат земледельцы первой волны индоевропейских переселенцев, из предметов — решето, сумка с зерном, горшки, лепёшки и мясо на шампурах. К этим мумиям относится и знаменитая Лоулянская красавица — красивая немолодая женщина европейской внешности, в некоторых источниках можно прочитать, что это блондинка ростом 180 см, на самом деле её рост около 160 см, а волосы тёмно-русые, хотя попадаются и очень высокие мумии, рост одной старухи больше двух метров.

2) вторая волна переселенцев (X век до н. э. — прототохары) недалеко от города Черчен на Шёлковом пути — в том числе и так называемый Черченский человек, европеоидный мужчина ростом под 190 см, на лице тонкая бородка и многочисленные татуировки, каштановые волосы заплетены в косу. Рядом с ним похоронены три, тоже высоких, женщины и ребёнок, на закрытые глаза которого положены голубые камни. Люди приплывали сюда на лодках, по высохшей ныне реке, под перевёрнутыми лодками лежат и мумии; когда то на месте соляных песков была местность с другим, более влажным климатом. В захоронениях шляпы, украшенные перьями, резные маски, седло, лошадиный череп, на керамике изображения свастики. Шерстяная одежда (рубахи, юбки, кафтаны и штаны) украшена разноцветными спиралями, зигзагами и клетками. Поразительное сходство с кельтским клетчатым орнаментом "тартан", впервые появившемся около пяти тысяч лет назад на Кавказе (Майкопская культура). Возможно, оттуда родственные племена разошлись в разных направлениях.

3) Мумии относящиеся к V–IV веку до н. э. (юэчжи) — захоронения Субиши, три пожилых женщины, их ещё называют Субишскими ведьмами из-за высоких остроконечных шапок в крапинку.

В 1998 году китайские власти запретили раскопки в Таримском бассейне и любые исследования уже найденных мумий.

Д Н К — ГЕНЕАЛОГИЯ

Говоря о таримских мумиях уместно вкратце упомянуть о ДНК — генеалогии, науке, в последнее время много прояснившей в истории этногенеза народов. Исследуя биологический материал (слюну, кровь, волосы) с её помощью можно определить карту миграций, установить родство между людьми и народами.

Генетические маркеры Y-хромосомы передаются по мужской линии из поколения в поколение, а маркеры Мт (матриархальной) ДНК — по женской.

Существуют 18 основных мутационных кластеров (кладов) в Y хромосоме от A до R, клады различаются по гаплогруппам. Все они восходят к одному человеку (первопредку). Таким образом научно доказана библейская истина, что все люди братья. Все мы происходим от общих темнокожих предков, живших около 200 тысяч лет назад в восточной Африке.

Гаплогруппы (ГГ) образуются в результате необратимых мутаций, из них древнейшие африканские А и В, С — монголоидная, ГГ J — ближневосточная (J1 — евреи, J2- Кавказ). Древнейшей в Европе является ГГ I, но наиболее распространены ГГ R1b1 (Западная Европа) и ГГ R1a1 (Восточная).

У русских три основных составляющих: R1a1 — 45,3 % (славяне) N1c1 — 20,3 % (финоугры) и I1b — 10 % (скандинавы).

Гаплогруппа R1a считается арийской, вместе с близкородственной R1b они сформировались около 5500 — 5000 лет назад в южнорусских степях в Причерноморье (R1a — северная часть ареала, R1b — южная). В дальнейшем в результате экспансии они разошлись в разные стороны. В настоящее время ГГ R1a1 больше всего распространена у славян (в коренных областях до 70 %), балтов, в Центральной Азии (киргизы и таджики) и Северной Индии (17 %), а также на Аравийском полуострове (9 %). Кстати, таримские мумии также принадлежат к ней. В Западной Европе её практически нет, за исключением Норвегии (23,6 %), Швеции (18,4 %) и 16,5 % у датчан.

R1b в Западной Европе максимально распространена на территориях связанных с кельтами, её островки встречаются на Кавказе и в Азии, в некоторых племенах дотюркских аборигенов — башкир (до 70 %) и осетин (43 %), у армян (32 %), туркмен (37 %), а также в некоторых областях Турции и Алтая. По-видимому, это связано с продвижением на восток в III тысячелетии до н. э. родственных кельтам прототохарских племён. С Северного Кавказа они разошлись в разных направлениях.

ЦВЕТ ВОЛОС И ГЛАЗ

Как известно светлые волосы и глаза являются рецессивным признаком, в отличие от доминантных чёрных и могут сохраняться только в закрытых сообществах. Между тем античные и древние китайские авторы, с начала письменной истории и вплоть до 9 века новой эры, отмечают светлый цвет глаз и волос (чаще рыжий) у племён Великой Степи.

По последним научным данным, генетическая мутация, послужившая появлению светлых глаз, возможно произошла всего около 10-8 тысяч лет назад. (Благодаря гену ОСА 2, который кодирует белок, способствуя уменьшению меланина.) Эта мутация не является ни положительной, ни отрицательной.

Индоевропейцы поклонялись солнцу и огню, наверняка им нравились светлые и рыжие волосы, слово "светлый" однокоренной со словами "свет" и "святой". Они редкость и до сих пор считаются красивыми. В средневековой Испании, во времена ранней реконкисты, светлые волосы и глаза — наследство былых завоевателей вестготов, автоматически означали принадлежность к дворянству и отсутствие в жилах "крови мавров".

Эти признаки присущи только нордической расе, обычно её представители, кроме светлых глаз и волос, обладали и более высоким ростом и большей физической силой — качества выше всего ценившиеся в архаичных обществах. Благодаря физической мощи, а они обладали ею в избытке, им был открыт прямой путь в элиту. В закрытой кастовой системе эти признаки, как желанные, передавались по наследству и сохранялись в течение столетий.

Вот как написано в "Истории династии Тан" про енисейских кыргызов — "Жители телом все высоки и велики, с рыжими волосами, румяным лицом и голубыми глазами. Чёрные волосы считались нехорошим признаком". Кыргызы жили в Минусинской котловине и в горах южной Сибири.

В 841 году по указу императора У — Цзуна китайские чиновники, опросив кыргызких послов, составили описание: "Мужчины отважные и сильные, носят серьги в ушах, повсеместны татуировки у воинов на руках, у замужних женщин на лицах (то же у японских айнов). Сеют просо, пшеницу, ячмень, варят пиво. Разводят крупных и сильных лошадей, много коров, овец. Добывают золото, железо, олово, делают крайне острое оружие (возможно стальное). Зимой живут в избах. Знают знамёна, у всадников есть деревянные щитки для рук и ног, наплечники от сабельных ударов. За бегство в сражении, нерадивость в посольстве и за воровство рубят голову".

В 840 году н. э. кыргызы разгромили уйгурский каганат и более 80 лет были гегемонами Центральной Азии.

ИНДОЕВРОПЕЙЦЫ В КИТАЕ

Миграция индоевропейских народов II тысячелетия до н. э. оказала большое влияние на монголоидное население Центральной Азии, в бассейне средней Хуанхэ они приносят новые скотоводческие навыки, есть версия, что китайские слова, обозначающие коня, корову и повозку содержат индоевропейские корни. В фольклоре существуют легенды о первых правителях северного Китая — голубоглазых, светловолосых людях, впрочем, демонов китайцы рисуют рыжими до сих пор. Конечно же имело место взаимное влияние, северокитайский тип шлемов добрался аж до скифского Причерноморья.

В эпоху таинственной династии Шан — Инь (1600 — 1027 гг. до н. э.) среди земледельцев Хуанхэ появляется развитая бронзовая культура с обилием смертоносного оружия, боевыми колесницами, агрессивной внешней политикой и полукочевым образом жизни. Китайский писатель Сыма Цянь в "Исторических записках" отмечает, что династия пять раз меняла свою столицу.

Государство имело постоянную армию от трех до пяти тысяч воинов (общая численность ополчения достигала 30 тысяч). Она состояла из отрядов колесничных воинов "Ма" (похоже на "марья", на санскрите так называли молодых людей, от него произошло и наименование колесничных бойцов "марианна" в Митанни, примерно в это же время, но на другом конце континента). Их прикрывали отряды лучников, подразделения пехоты назывались "Шу". Существовали и отряды телохранителей, состоящие из одной колесницы и 25 пехотинцев, при убийстве военачальника его телохранители приносились в жертву.

При раскопках захоронений одной из столиц династии Шан-Инь города Аньяна, китайский антрополог Ян Си-Мэй обследовал 159 черепов. 83 % из них были обезглавлены, (на похоронах хозяина рабы приносились в жертву). 32 % обследованных черепов принадлежали эскимоидам, 26 % — полинезийцам, 21 % — негроидам Индии, Индонезии и Океании (видимо имеются в виду дравиды, одна из древнейших рас), 20 % монголоидам и всего два черепа — индоевропейским кавказоидам. Немногочисленные пришельцы очень быстро ассимилировались в котле китайской цивилизации, как и будущие завоеватели монголы и маньчжуры.

Осваивая во 2 веке н. э. Синьцзян (по-китайски Новая Земля) китайцы отмечали людей похожих на обезьян — рыжих, длинноносых, голубоглазых. Их портреты можно увидеть на стенных росписях в пещерах Тысячи Будд.

Г.Е.Грумм — Гржимайло в работе "Белокурая раса в Средней Азии" пишет, что китайцы удивлялись мужеству и воинской доблести динлинов (индоевропейских предков кыргызов), из них набирали отряды телохранителей и составляли авангард войска. "Динлины имели сердца тигров и волков". Больше всего на свете они ценили свободу, распадаясь на множество мелких родов, объединяясь лишь в редких случаях и на короткое время. Это было основной причиной их поражений. Китайцы пользовались их взаимными счётами и искусно натравливали племена друг на друга.

К концу V века до н. э. динлинов вытеснили из Северного Китая в Маньчжурию, к Байкалу и в горы Саян (китайцы называли их Динлин) и Алтая. Со II века до н. э. начинается мощная экспансия тюркоязычных народов. Территории индоевропейских племён Центральной Азии подвергаются опустошению, со времени хунну часть населения вырезалась или уводилась в плен, в конце 7 века н. э. хан тюрок Мочжо выселял кыргызов из долин Енисея и отдавал их земли тюркам. Позднее также поступал и хан Хубилай, к 13 веку огромную убыль кыргызкого народа засвидетельствовала китайская летопись "Юань-Ши", а Абул-Гази писал "Настоящих кыргызов осталось ныне очень мало, но это имя присваивают теперь монголы и другие, переселившиеся на их прежние земли".

У динлинов существовал обычай возводить на могилах героев высеченное из камня или вырезанное из дерева изображение покойного, позднее перенятый тюрками.

Культура динлинов исчезла, но гены сохранились, как известно, рыжеволосыми и зеленоглазыми людьми высокого роста были "Потрясатель Вселенной" Чингиз Хан и создатель великой империи Тамерлан. Грумм-Гржимайло отмечал, "но если светлый цвет волос и утрачен потомками, то того же нельзя сказать о других особенностях динлинского типа: высоком росте, могучем телосложении и чертах лица кавказского типа", помимо китайцев, это отмечали у жителей северных и юго-западных окраин Китая и почти все европейские путешественники 19 века.

ИСТИННЫЕ АРИЙЦЫ

Экспансия на юго-восток второго тысячелетия до н. э. связана с арийскими племенами.

Слову "ари(а)" приписывают разные значения — чистый, свободный, благородный. Де Гобино высказывал версию, что это слово в древности использовалось в качестве самоназвания у всех индоевропейцев. Слово "ара" означает "друг" у армян и исчезнувших хеттов, у греков оно сохранилось в имени бога войны Ареса, у римлян и германцев в словах herus и Herr (господин), Ehre (честь), отсюда же и слово "герой".

Древние арии вели полукочевой образ жизни, у них не было городов, но были долговременные поселения и сакральные центры. Древнейшие обряды индоевропейцев не нуждались в храмах, это была совместная трапеза из мяса жертвенных животных (обычно коров), которая сопровождалась декламацией гимнов. Молитва, священный гимн и певец обозначались единым словом, молитвы не читались, а пелись. Большую роль в обрядах играл священный "напиток богов и героев" — сома или хаома. Большая часть гимнов посвящены Митре — богу солнечного света. "Мы молимся солнцу, бессмертному свету, чьи кони быстры" (Авеста). Он страж и охранитель всего благого мира. Помимо солнечного Митры, почитались бог грома Индра — могучий воин, покровитель дружин; Варуна — хранитель мирового порядка и справедливости, Анахита — "богиня тысяч ручьев", а также боги других стихий: огня, воды, неба и земли. Особенное уважение испытывали к брату Солнца — огню Агни.

«О Агни, озаряющий тьму,

Как отец — сыну, о Агни

Будь доступен нам!

Сопровождай нас ради блага». Перевод Т. Я. Елизаренковой.

У арийцев были два бога ветра — Вата, приносящий дождевые тучи и Вайу, символизирующий дыхание самой жизни. Иногда в жертву богам приносились и пленные.

Арийцы, (как и другие индоевропейцы), делились на три группы (варны). Варна, в числе прочего, означает "цвет", каждая группа имела свой цвет и символ — жрецы-брахманы (белый и чаша), войны-кшатрии (красный и копьё), вайшьи (жёлтый и плуг). Эти варны считались высшими и назывались "двиджа" — дваждырождённые, второе рождение они получали во время обряда посвящения (упанаяна), когда на них надевали священный шнур.

К вайшьям относились пастухи, земледельцы и торговцы. Торговцы не выделились в отдельное сословие, и их занятие длительное время не считалось достойным и уважаемым делом. Название ремесленников (huiti), по-русски обычно не приводится, так как звучит как ругательство.

Каждый арий должен был пройти посвящение до определённого возраста, непрошедший становился изгоем "вратия."

Согласно священному числу трёхчленным был и окружающий мир (небесный, земной и подземный).

Впоследствии, из завоёванного населения, была образована четвёртая варна — шудр (слуг), они были обязаны прислуживать высшим варнам и выполнять самую тяжёлую и грязную работу. Шудр считали "нечистыми", им запрещалось изучать священные книги ариев, но запрещалось также и дурно обращаться с ними без нужды.

Благодаря изобретению колесницы формируется военная каста "людей силы", "в доблести которых обитает победа" кшатриев — мастеров новой тактики колесничного боя, кстати, русские слова "рать" и "ратник" от индо-арийского "ратэштар" (раджа) — стоящий на колеснице. (Вообще в русском и санскрите много общих слов — огонь (агни), дом (дам), коза (аза), овца (пасу) — отсюда "пастух", жербху (жеребец), кур — петух, петь.)

Колесница, изобретение с южного Урала (2000 гг. до н. э.), постепенно распространяется среди индоевропейских народов, в XVII веке до н. э. они появляются в Месопотамии, веком позже докатываются до северного Китая, до Западной Европе — около 1300 года до н. э. На западе с колесницы предпочитают биться копьём, на востоке более распространён лук. Помимо копья и лука, в бою применялась палица, с каменным или бронзовым навершием, боевые молоты и чакры — заточенные металлические кольца, их метали на расстояние до 50 метров. Наследником чакры является каменный или металлический диск, метание которого входило в подготовку древних греческих воинов, им можно было проломить строй пехотинцев, или нацарапав послание, перебросить за стену города.

Отряды колесничных бойцов составляли ударную силу вторжения. Об их воинственности свидетельствуют жестокие обычаи пить кровь побеждённого врага (один из героев "Махабхараты)", снимать скальпы или отрезать головы. Эти кровавые ритуалы встречаются у арийских народов и впоследствии, в частности, подробно описаны Геродотом у скифов. Понятно, что кровь пили не вместо морса, этот ритуал, по-видимому, носил исключительный характер инициации, при убийстве первого врага. В отличие от широко распространённого обычая охоты за головами, в той или иной степени присущего всем индоевропейцам на ранних этапах.

Но грубая сила кшатриев ценилась ниже ума, знаний и благочестия брахманов, которые считались высшей кастой. Заповедью кшатриев было "никогда не покидать поле боя, защищать народ и чтить брахманов".Воинам запрещалось поражать врага отравленным или горящим оружием, "того, кто просил пощады, кто устал и сидит на земле, спит или сражается с другим, кто скажет "Я твой пленник." "Пусть он, памятуя о долге ариев, людей почтенных, никогда не убьёт того, кто сломал своё оружие, кто тяжко ранен, обуян страхом или повернулся спиной. Таков древний и непреложный закон воинов". (Манава — Дхарма — Шастра)

Диодор (I век до н. э.) отмечал обычай индийцев не убивать земледельцев во время их труда, "считавшегося священным и неприкосновенным действом, как в давние времена было и у греков".

СВЯЩЕННЫЙ ШНУР

Обряд посвящения высших варн арийцев носил название "упанаяна", на нём они после очищения получали пояс из тройного шнура, который обязаны были носить до конца жизни. Священный шнур брахмана делался из хлопковых, кшатрия — из пеньковых (конопляных), вайшьи — из шерстяных нитей. В глубокой древности, когда арии были народом охотников и пастухов, ученик при посвящении получал вместо шнура верхнюю одежду из шкур, один из его эпитетов был "носящий шкуры". Ученик брахмана носил шкуру антилопы, кшатрия — пятнистого оленя, коровью можно было носить всем. Изучающий Веды ученик мог носить и тигровую шкуру, но это было исключительной редкостью. Шкура антилопы и сегодня используется в обряде посвящения. (В настоящее время верхние одежды изготавливают из хлопка и для всех варн одного цвета — жёлтого, шнур постоянно не носят.)

Учитель кроме шнура вручал ученику также посох, служащий для самозащиты.

НАПИТОК БОГОВ И ГЕРОЕВ

По поводу священного напитка сомы (хаомы), который давали перед битвой и использовали в ритуалах. Ему приписывают опьяняющие или наркотические свойства, во многих работах можно прочитать, что его изготавливали из отвара мухоморов или мёда. Хотя, если внимательно изучить источники, можно прийти к выводу, что скорее всего это сок или отвар эфедры — двуколоскового хвойника, называемого ещё жёлтой коноплёй. Но это не наркотическое, а возбуждающее и стимулирующее средство, своего рода "энергетик" древности. Сильнодействующее средство эфедрин содержащееся в хвойнике, сходно по действию с адреналином, являясь стимулятором нервной системы.

Приведу аргументы — хвойник широко распространён в местах первоначального распространения арийских племён, на некоторых иранских диалектах его название и сегодня звучит как "хома", "хом". В "Авесте" хаома называется "златоцветной", вряд ли так можно назвать мухомор. В одном из источников я наткнулся на описание ритуального употребления эфедры зороастрийской общиной Ирана в 19 веке и наконец, пучки хвойника лежали в погребениях знаменитых таримских мумий, самых восточных индоевропейцев.

Процесс приготовления сомы описан в "Ригведе", священном сборнике гимнов индоариев, столетиями передающимися из уст в уста. Напиток богов и героев выжимали с помощью давильного камня, досок или в каменной ступке — пестиком, после чего пропускали через цедилку, иногда разбавляямолоком. Особенно любима сома богом-громовержцем Индрой — «рвущемуся к наградам, к захвату богатств». В гимнах, обращённых к нему, постоянно упоминается этот напиток.

"О, Индра, пьющий сому!

К тебе, о стосильный,

Да усилят тебя наши восхваления…

Испив его ты стал убийцей врагов!"

«Словно могучий бык — стада;

С силой гонит он народы,

Властный, ломающий преграды.

Да будет он только наш!

При твоей поддержке

Мы отразим врагов

Пешими и на коне.» Перевод Т. Я. Елизаренковой.

Опьянённый сомой Индра совершает подвиги — метательной дубинкой Ваджрой (громом) убивает чудовищного змея Вритру (его имя означает «ложь»), освобождает Солнце; взломав твердыни гор, расчищает русла рек, спасая людей от наводнения. А также захватывает и разрушает 99 крепостей Шамбары.

Позднее "напиток богов и героев" сому у арийцев сменяет банальное пиво, а позднее вино.

ВТОРЖЕНИЕ В СРЕДНЮЮ АЗИЮ, АФГАНИСТАН И СЕВЕРНУЮ ИНДИЮ

Но эти свирепые и буйные люди не очень нуждались в стимуляторах типа сомы, что они собой представляли можно приблизительно судить по свидетельству современников более поздней индоевропейской волны вторжения — кельтам. "Они мчались на противника как дикие звери, полные гнева и воодушевления. Слепая ярость никогда не оставляла их. Они сражались со стрелами и копьями в их телах, вырывали копья из своих ран и бросали во врага… бились одной силой духа, пока длилась их жизнь". Так античный автор описывает кельтов третьего столетия до н. э. так же, как и арийцы находящихся на пике пассионарного подъёма. Возможно, во втором тысячелетии картина была ещё более впечатляющей, учитывая большую дикость тех времён и нравов.

В начале XVIII столетия до н. э. арийские племена, принадлежащие к андроновской культуре, вторгаются в Среднюю Азию, в так называемый Бактрийско — Маргианский комплекс, древняя культура которого с VI тысячелетия находилась на территории южного Узбекистана и северного Афганистана — в самом сердце Азии.

Здесь на плодородных долинах рек, стекающих с предгорий Гиндукуша и хребта Копетдага, процветали многочисленные богатые поселения земледельцев и ремесленников, имеющих развитую металлургию, поливное земледелие и давние связи с Индией и Ближним Востоком. Арийцам удаётся покорить и ассимилировать местное дравидское население. Дальнейшая экспансия шла на юго-восток в Индию и на юго-запад в Митани (1600 г. до н. э.) на севере Месопотамии.

В период между 2000 и 1500 годами до н. э. происходит распад арийцев на иранскую и индоарийскую ветвь. Артур де Гобино предполагал, что это разделение не было мирным, причиной стали религиозные разногласия, когда будущие иранцы не приняли резкого усиления роли жрецов и окончательного сложения жёсткой варновой системы. Зороастрийцы ели говядину, что считалось у индоариев чудовищным кощунством, не почитали священных животных и конечно, в глазах индоариев были "нечистыми". С другой стороны индоарии сжигали трупы, совершая осквернение священного огня, у огнепоклонников зороастрийцев за это следовало только одно наказание — смерть. Война между родственными пандавами (иранцами) и куравами (индоарийцами) описанная в "Махабхарате" положила начало новой эпохи "века раздора" — Кали-юги, носящей имя чёрного демона, богини смерти и разрушения. Временам, когда добродетель уменьшилась до одной четверти от первоначальной золотого века. При этом происходит изменение религии и похоронных обычаев, у иранцев боги — Дэвы становятся злыми духами Дивами, не почитается у них и Индра, у иранцев славился бог победы Вэрэтранга, воплощённый в диком кабане, почитаемом за неистовую отвагу. Священным животным считалась собака, в память о защитнике посевов крылатом псе Семурге.

У индийцев и других индоевропейцев трупы сжигались, иранцы же слишком почитали огонь, поэтому труп оставляли в пустынном месте, где падальщики быстро освобождали его от плоти, и душа воспаряла к небу по солнечным лучам, без помощи огня. После чего кости собирали и хоронили.

Забавно, что имена арийцев напоминают имена индейцев. Заратуштра, сын Порушаспы буквально означает "Тот, чей верблюд стар", сын "Владельца серой лошади". Живший в конце второго тысячелетия до н. э. пророк Заратуштра (по-гречески Зороастр), из рода Спитама создал религию, оказавшую огромное влияние на формирование мировоззрения всего человечества. Её положения о едином творце мира, о посмертном суде над каждым человеком, бессмертии души, о рае и аде, конечной победе добра и восстановлении царства справедливости после Страшного Суда, о грядущем воскрешении тел вошли в основные мировые религии.

Заратуштра отвергает поклонение кровожадным и безнравственным богам (Индре и его соратникам), считая их злобными демонами (даэва) вызывающими распри между людьми, "соблазняя их на кровопролитные жертвоприношения и губительные войны" (Мэри Бойс). Он был против кровавых жертв, учил состраданию к людям, благодарности к родителям, заботе о семье и помощи единоверцам, приучал к чистоте и порядку.

При этом предписывалось распространение веры силой оружия, запрещалось кровосмешение с инородцами — "тех, кто смешивает семя праведных с нечестивцами… их убивать важнее, чем извивающихся змей и крадущихся волков". Смерти подвергались и осквернители воды и огня, сжигающие трупы, а к ним относилась ближайшая родня — индоарии.

По Заратуштре истинная триада это — благие помыслы, благие дела и благие слова. Только следуя ей можно служить благому богу, создателю мира Ахура-Мазде. Больше всего арийцы ценили добродетель (аша) и правдивость, они считались естественным, природным состоянием человека. "Истина — лучшее благо". (Авеста) Особенно ценилась святость данного слова — торжественная клятва "варуна". Преследовался отказ — по скупости — в справедливой просьбе. Скупого считали "вором испрашиваемой вещи."

Ложь и искажение истины, противопоставлявшиеся "аша" назывались у иранцев "друдж". Все люди делились на "ашаван" и "друджван" (приверженцев зла). По Заратуштре — каждый человек это воин в великой битве между добром и злом.

В "Авесте" встречается первое упоминание трёхголового змея Дахаки и героя Трайтаоны, причём оба приносят жертвы и молятся священной реке Ардви — Суре; один просит помощь в разорении земель, а второй — одолеть змея и увести у него двух пленных красавиц — дочерей первоцаря Йима, "прекрасных телом, пригоднейших для родов и лучших среди жён".

ДРЕВНЕИНДСКАЯ ХАРАППСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Высокоразвитая цивилизация (3000 — 1300 гг. до н. э.) в долине Инда занимала гигантскую территорию в тысячи квадратных километров от побережья Аравийского моря до Пакистана, насчитывала свыше 800 городов и поселений, среди них такие крупные, как Хараппа, Лотхал и Мохенджо — Даро, насчитывающих от 25 до 40 тысяч жителей. Раскопки показали, что эти города строились по заранее разработанному плану, их широкие (10 м) улицы пересекались под прямым углом, богатые горожане жили в двух и даже в трёхэтажных домах. В Мохенджо — Даро найдены канализация, водопровод и первые из известных общественные туалеты. Большинство городов состояли из двух частей: цитадели и нижнего города. Мощные стены и башни цитаделей, вознесённые на высокой насыпи от наводнений, укрывали дворцы и храмовые комплексы со стенами из желтого обожжённого кирпича (очень качественного), ритуальные бассейны для омовения, большие зернохранилища. Крепкие ворота ограждали власть от нападения врагов и зависти простолюдинов.

Искусные мастера городов владели разнообразными ремёслами: гончарным, изготовлением тканей (в том числе из хлопка) и ювелирных украшений из золота и драгоценных камней, а также обработкой металлов — меди и бронзы.

В городах хараппской цивилизации найдены больше тысячи резных печатей с надписями (до сих пор не расшифрованными) — символы развитой частной собственности и торговли. Встречаются там и печати с изображениями кораблей с мачтами — хараппские города были крупными центрами торговли, как внутренней, так и международной. Особенно активной она была с Месопотамией, как по суше, так и по морю, через перевалочную базу на острове Бахрейн. На побережье были построены верфи, доки и причалы из обожжённого кирпича. Привозными были золото, серебро и ляпис-лазурь из Афганистана и Малой Азии, бирюза с иранского нагорья; на побережье Индийского океана добывали жемчуг и перламутр.

Основное население жило в сельских общинах, долина Инда — древний центр земледелия, помимо традиционных пшеницы и ячменя, хараппцы выращивали кунжут, горох, хлопчатник и дыни, занимались садоводством. (Индия родина черного перца, гречихи и баклажана.) По одной из версий, восточные склоны Гималаев — место где был одомашнен рис, культура сыгравшая огромную роль в судьбах народов Юго-Восточной Азии, цивилизации которых можно по праву назвать рисовыми. Для орошения в долинах рек копали каналы. Собирали по два урожая в год, используя при посадках удобрения. Помимо крупного и мелкого рогатого скота, был одомашнен осёл и, возможно, слон. Земледелие дополнялось охотой и рыбной ловлей.

Хараппцы поклонялись Великой Богине, как символ плодородия она изображалась беременной или вместе с детьми.

К моменту вторжения арийских племён их цивилизация переживала упадок, в разных частях её огромной территории он был вызван разными причинами. Засуха конца третьего тысячелетия превращала в безжизненную пустыню широкую полосу земель от Анатолии до Месопотамии, опустошала она и многие районы Индии. Высыхали сначала ручьи, затем реки, люди уходили, бросая дома и опалённые солнцем поля. Население массово переселяется на юго-восток в долины Ганга.

Великий Инд менял своё русло, страшными наводнениями стирая с лица земли деревни и города, неся к океану разбухшие трупы. Буйства стихий приводили за собой голод и эпидемии.

Когда на севере Индостана появились арии, многие, прежде многолюдные города уже лежали в руинах. Но оставшееся население дравидских племён испытало такой же кошмар вторжения, что и другие древние культуры Европы и Азии. В гимнах "Ригведы" воспеваются осады и взятие их крепостей и городов. Та же участь постигла и Мохенджо — Даро, на его раскопанных улицах археологам предстала картина убийства и грабежа — разбросанные в беспорядке скелеты, со следами насильственной смерти — варвары выполняли свою привычную работу. (Есть и другая версия гибели этого города — от вызванной скученностью эпидемии.) Южные окраины хараппской цивилизации, защищённые с севера обширной пустыней Тар от вторжения жестоких чужеземцев, также не избежали упадка и вырождения.

Завоевание Пенджаба индоариями длилось несколько столетий. Захватив территорию, они создали жёсткую кастовую структуру, расистскую по своей сути. Арийцы гордились своей отвагой и силой, светлой кожей и высоким ростом, смешение с дравидами представлялось им великим злом, хотя избежать любовных контактов между расами никогда не удавалось. Отчасти это оправдывалось желанием сохранить свою идентичность в окружении многочисленных представителей другого расового типа (72 % высших каст Индии и сейчас имеют 16 % гаплогруппы R1a1). Дети брахмана и шудрянки презрительно назывались "парашава", (буквально означающее "хотя и живой, но всё же труп"). Категорически запрещалось есть пищу шудры, ибо в следующем рождении арий сам мог стать шудрой или свиньёй. За убийство шудры покаяние назначалось, как за убийство собаки.

Цель жизни индоариев была выражена в триварге (трёх целях): дхарма (следование законам варны), артха (здравый смысл) и кама (чувственная любовь). Вожди индоариев очень любили роскошь.

Ныне длящийся период истории — Кали-Юга (век демона Кали) считался у арийцев наихудшим, так как должен был привести к смешению каст и воцарению темнокожих шудр (видели бы они Обаму), помнили они и о "золотом веке" Крита-юге и верили в пришествие Спасителя — Калки в конце времён.

Индия родина древнейшей из мировых религий — буддизма, её основатель царевич Гаутама Сиддхартха (624 — 544 гг. до н. э.), почетный титул Будда Шакьямуни — просветленный мудрец из племени шакьев.

ЗАКОНЫ МАНУ(МАНАВА ДХАРМА ШАСТРА)

Окончательно сложившиеся в VI–III веках до н. э. и записанные в начале новой эры законы арийцев столетиями до этого передавались устно и заучивались. (Ибо написанное слово теряет чистоту). Они состоят из 12 глав и по легенде были сформулированы первопредком Ману. Приводятся избранные параграфы (перевод С. Д. Эльмановича).

Глава 2

57. Чрезмерная еда вредна для здоровья, препятствует долголетию и достижению неба, поэтому следует избегать её.

146. Из двух отцов — дающего рождение и дающего знание Веды, почтеннее второй, ибо рождение данное Ведой, вечно и после смерти.

155. Старшинство между брахманами определяется знаниями, между кшатриями — доблестью, между вайшьями — изобилием в зерне (имуществе), и только между шудрами — возрастом.

Глава 3

51. Никакой благочестивый отец не должен брать даже малого вознаграждения за дочь, ибо он тогда является продавцом своего потомства.

56. Где женщины почитаются, там боги радуются, где их не почитают, там никакой священный обряд не приносит пользу.

Глава 4

137. Не следует презирать себя за прошлые неудачи, до конца жизни человек должен стремиться к счастью и никогда не отчаиваться в его достижении.

138. Надо говорить правду, говорить приятное; не следует говорить неприятной правды и приятной лжи — таков вечный закон.

139. Ни с кем не следует вступать в бесполезную вражду или спор.

159. Брахману нужно избегать дела зависящего от чужой воли, напротив, он должен ревностно выполнять дело, зависящее от него самого.

171. Даже погибая вследствие приверженности к добродетели, пусть не направляет он своё сердце к несправедливости.

172. Беззаконие не сразу приносит свои плоды, но постепенно разрастаясь, оно подрезает под корень того, кто совершил его и никогда не остаётся без последствий, если не падёт на него самого, то на детей или внуков.

Глава 7

Она посвящена царям и кшатриям — "тем, в доблести которых живёт победа, в гневе которых обитает смерть". Только им, из всех варн, полагалось носить оружие.

14. Для царя Владыка создал своего сына Наказание — "чёрного цвета с красными глазами" — защитника всех творений, воплощение закона.

15. Из страха перед ним все создания не уклоняются от предписанного Дхармой.

19. Если наказание налагается надлежащим образом, оно делает народ счастливым; наложенное без соображения — губит всё.

20. Если бы царь не налагал неустанно наказание на заслуживающих его, то сильные изжарили бы слабых, как рыбу на вертеле.

21. Наказанием весь мир держится в порядке, ибо трудно найти человека безупречного.

88. Храбрость в сражении, защита народа, почитание брахманов — лучшее средство для царя достигнуть счастья.

111. Тот царь, что безрассудно притесняет своих подданных, в скором времени вместе с потомством лишится царства и жизни.

129. Как мало по малу насыщается пиявка, телёнок и пчела, так мало по малу должен собираться царём ежегодный налог (кара).

130. Царём может быть взята пятидесятая часть золота и скота, а также шестая, восьмая или двенадцатая часть урожая (данья).

133. Царь, даже погибая от голода, не должен брать налог со знатока Вед (брахмана).

137. Царь может заставить исполнять работу один день в месяц ремесленников всех специальностей и шудр, живущих своим трудом.

137. Не следует пресекать корень свой и других чрезмерной жадностью, ибо подрубающий корень губит себя и других.

307. Царь, который не охраняет народа, но берёт подати, после смерти немедленно идёт в ад.

Глава 8

Суд царь должен творить только совместно с мудрыми брахманами, брахманы также не могли исполнять правосудие без кшатриев, так как мало вынести правильное решение, надо добиться его исполнения.

13. Где закон гибнет от несправедливости, а истина от неправды на глазах судей, там и они гибнут.

40. Имущество похищенное ворами, царь должен возвращать людям всех варн, ибо присваивая его, он принимает на себя вину в воровстве.

75. Свидетель, в благородном суде говорящий другое, что видел и слышал, после смерти низвергается в преисподнюю и лишается неба.

85. Злодеи думают: "Нас никто не видит", — но их видят боги, а также их совесть.

270. Шудра, поносящий ужасной бранью дваждырождённых, заслуживает отрезание языка.

272. Если он надменно учит дваждырождённых их долгу, то царь должен приказать влить ему кипящего масла в рот и уши.

279. Каким членом человек низшей варны повредит человека трёх высших, тот член должен быть отрезан (ударил рукой — отрезать руку, ногой — ногу, если плюнет — губы).

311. Обузданием злых и охраной добрых, царь постоянно очищается, как брахман жертвоприношениями.

315. Похищение коров брахмана карается отсечением половины ноги.

339. Собирание кореньев и плодов, дров для огня, травы для коров — не воровство.

351. Убийство убийцы — явное или тайное — не грех.

352. Людей домогающихся чужих жён, царю следует изгонять, подвергнув наказанию, внушающему трепет. Ибо от прелюбодеяния среди людей происходит смешение варн, от чего происходит грех несущий гибель всему.

356. Беседа в уединённом месте, предложение подарков, прикосновение к её нарядам, сидение на одном ложе — прелюбодеяние.

362. Это правило не относится к жёнам бродячих актёров и тем, кто живёт за счёт своих жён.

371. Если жена, обнаглевшая вследствие знатности своих родственников, изменяет своему мужу, царь должен приказать затравить её собаками в многолюдном месте. Мужчину — преступника сжечь на раскалённой докрасна железном ложе.

374. Шудра за связь с женщиной дваждырождённых, если она не была охраняема — лишался члена и имущества, если охраняема — всего (жизни).

379. К брахману, даже погрязшему в тяжкие пороки, смертная казнь не применялась, надлежало обрив голову, прогнать его из страны. (Ибо нет греха более тяжкого, чем убийство брахмана).

416. Жена, сын и раб (даса) не имеют собственности, но сами ею являются.

Глава 9

1-3. Женщина всегда находится в зависимости от мужчин, отец сберегает её в детстве, муж в молодости, дети в старости.

45. Муж с женой составляют одно целое.

77. В продолжение года муж должен терпеть свою жену, которая его ненавидит, по истечении этого времени он может прекратить сожительство.

80. Та, которая предана пьянству, постоянно противоречит своему мужу, злобная или расточительная, может быть всегда заменена другой.

81. Жена не рождающая детей, может переменена на 8 году, рождающая мёртвых на 10-м, только девочек на 11-м, сварливая — немедленно.

91. Если девушка, не будучи выданной замуж, сама находит жениха, то она не совершает греха, но не должна брать украшений подаренных отцом, матерью или братьями; если она их уносит, это будет воровство.

В брак отдавали и 12 и 8 летних девочек.

95. Муж получает свою жену от богов, чтобы угодить им, он должен содержать её, пока она ему верна.

101. Взаимную верность надо сохранять до смерти.

276. За кражу, сделанную ночью, путём пролома стены, обрубив две руки, садили на кол.

277. За первую кражу отрезали два пальца, за вторую — руку и ногу, за третью подвергали смерти.

Глава 10

Три варны дваждырождённых могут изучать Веду, но лишь брахман может их обучать. Шудрам запрещено изучать священные тексты. Послушный, благочестивый шудра мог в следующей жизни родиться в высшей варне.

От связи брахмана и шудры рождался "шандала (отверженный) — самый низкий из людей".

57. Человека нечистого происхождения, который не ариец, но имеет вид арийца, можно распознать по его делам.

58. Поведение недостойное арийца — подлость, грубость, жестокость, неисполнение предписанных обязанностей обличает в этом мире человека нечистого происхождения.

117. Брахману и кшатрию не полагается ссужать деньги под проценты.

Непричинение никому вреда, правдивость, неприсвоение чужого, чистоту и само обуздание Ману объявил сутью закона (основной дхармой) для всех четырёх варн.

ВТОРЖЕНИЕ НА БЛИЖНИЙ ВОСТОК

К середине второго тысячелетия на Ближнем Востоке у касситов появляются правители с арийскими именами, поклоняющиеся индоевропейским богам и их изображения на барельефах — в рогатых шлемах с луком в руках, горделиво попирающими отрубленную голову врага.

Это варварское горное племя в середине XVIII века до н э. вторгается и захватывает территорию Вавилонского царства, вероятно нашествие касситов было вызвано арийским давлением с севера. Волны этнического землетрясения, содрогавшие Европу и Малую Азию докатились и до древних цивилизаций Благодатного Полумесяца. Как камни, падающие с вершины, рождают лавину, так и вторжение арийских дружин сдвигало с насиженных мест варварские племена, порождая сокрушительные людские потоки, сметающие тысячелетние государства. Не удивительно, что нашествие возглавляли индоевропейцы, могучие бойцы огромного роста, сеявшие смерть с невиданных доселе боевых повозок, запряжённых быстроногими лошадьми. Они смогли объединить разрозненные племена хурритов, создав мощный союз. Под предводительством этих героев, после разгрома Вавилонского царства, хетто-хурритский союз образует на севере Месопотамии обширное государство Митанни со столицей Вашшукани.

В конце этого столетия кочевые племена гиксосов, освоив арийскую тактику боя на колесницах, врываются в долину Нила и захватывают нижний Египет. Через 300 лет арийские династии, кроме Митанни, правят ещё и на верхнем Евфрате, а так же в Сирии и Палестине. Они носят арийские имена Сутарна, Сувардата, Артатама, Ясдата и поклоняются индоиранским богам Митре, Варуне, Индре и Насатьи (боги-близнецы плодородия) — их призывают в священные свидетели при подписании договора с хеттами в 1360 году до н. э. (Чайлд Гордон). Но почитали они и местных богов, так как население Митанни в основном состояло из хурритов и семитов, арийцы перенимали местные языки и ассимилировались, к концу XI века до н. э. они полностью растворяются в племенах аборигенов.

Митаннийское сословие воинов-колесничих называлось "марианна" от древнеиндийского "марья" — юноша, удалец. Свои колесницы они получали с дворцовых складов.

ХЕТТЫ

Хетты, самые первые индоевропейцы на Ближнем Востоке, поначалу отличались от окружающих племён цветом кожи, волос и глаз, египтяне изображали их белокожими и безбородыми, с русыми косами на затылке, с татуированными руками. Их язык (как и армянский) особенно близок греческому, но многие слова и русским понятны без перевода. В IV тысячелетии до н. э. эти народы находились в греко-армяно-арийской общности на одной территории. Арийцы дольше других задержались в южнорусских степях.

В конце III тысячелетия хетты под натиском других индоевропейцев покидают Балканы и вторгаются в Малую Азию, захватив территорию древних хаттов, владеющих секретом производства железа. Переняв их имя и навыки, хетты получили существенное преимущество перед народами вооруженными бронзовым оружием. Конечно, поначалу железо представляло большую редкость и стоило безумно дорого.

Этому сплочённому в жестоких битвах народу-войску удалось овладеть большей частью Малой Азии, создав сначала царство, а затем и обширную империю (ок.1800 — 1180 г. до н. э.), милитаристскую по сути. Своими грабительскими походами они доставили много неприятностей соседям — древним городам-государствам и даже таким могучим царствам, как Ассирия и Египет.

Ударной силой хеттской армии были тысячи тяжёлых колесниц, ось которых располагалась посредине, они были не так маневренны, как египетские и чаще переворачивались, но обладали большей ударной мощью и лучшей защищённостью за счёт дополнительного члена экипажа — щитоносца. Колесницы хеттов имели большое копьё для прорыва сомкнутых рядов пехоты. (Заимствованно ассирийцами, а затем и персами). На колесницах сражались профессиональные воины на специально обученных животных. Хеттам принадлежит древнейший из дошедших до нас "Трактат Киккули"(XIV век до н. э.) о тренинге упряжных лошадей. Колесничных бойцов и возможно некоторых коней защищал пластинчатый доспех. Цена полностью снаряжённой колесницы была очень велика — 100 сиклей серебра (840 грамм), на эти деньги можно было купить несколько рабов. Стоимость же лошадей сильно варьировалась, но хороший конь стоил, как жена. Правда, у хеттов выше ценились более выносливые мулы.

Колесничная атака часто решала судьбу сражения, их задачей было уничтожить или обратить в бегство вражеские колесницы, а затем атаковать беззащитные фланги и тылы противника.

Тяжёлая пехота хеттов была вооружена длинными копьями, мечами и топорами. Воины прикрывались большими восьмёркообразными щитами, (как у ахейцев осаждавших Трою), позднее они были заменены круглыми среднего размера. Доказавшая свою эффективность военная машина хеттов служила объектом подражания и заимствования для окружающих народов, прежде всего ассирийцев.

Свою столицу Хатуссу они построили в труднодоступной горной местности, усилив её циклопическими стенами и высокими башнями. Военные походы совершали после окончания сельских работ в июне, зимой перевалы к их природной крепости были завалены снегом. Около 1600 г. до н. э. царь Мурсили разбил гиксосов, вытесненных из Египта и захватил их город Халпу (Алеппо). Хеттская летопись лаконична, как Цезарь — "Пошёл на Халпу, разрушил Халпу, привёл полон из Халпы." Затем в союзе с касситами он совершил дальний поход против Вавилонского Царства, союзники взяли и разграбили его столицу, захватив огромную добычу.

Царь, носящий титул "Солнце", помимо военной, обладал и высшей сакральной властью. Но она не была абсолютна, а ограничивалась советом (тулией) и собранием воинов (панкусом), а сама страна являлась скорее коалицией более мелких "царств" и княжеств. Это характерно для индоевропейцев, так же, как и охота за людьми — из своих походов они приводили десятки тысяч пленных. Если сопротивление было не очень ожесточённым, хетты удовлетворялись скромной данью и признанием зависимости. В противном случае взятый город стирался с лица земли, иногда его пепелище объявлялось проклятым для поселения и превращалось в пастбище для священных быков Хурри и Сери, принадлежащих наиболее почитаемому богу грозы Пирве. Хетты и ассирийцы практиковали ночные нападения на противника. Но к чести хеттов, у них отсутствовали изуверства и пытки пленных, не было и страсти к мучительству и жестоким казням, обычным для ассирийцев. За исключением наказания для рабов — за некоторые преступления им отрезали нос и уши.

Самыми тяжёлыми и изнурительными были войны с Митанни в XV веке до н. э., здесь они столкнулись с такими же отважными колесничными бойцами, но в конечном итоге хеттам удалось взять верх. Продолжая движение на юг, они вторгаются в земли Сирии и Ханаана — сферу влияния Египта Нового Царства, что приводит к очередной войне. После битвы при Кадеше, в которой каждая сторона объявила себя победителем, был заключен "Вечный мир", закрепленный браком Рамзеса II на хеттской принцессе. Договор о мире был зафиксирован в документах на двух языках, в развалинах хеттских городов найдены архивы с многочисленными глиняными табличками, в том числе и с дипломатической почтой.

Хетты имели сильный флот, с его помощью они дважды захватывали Кипр.

Империя хеттов стала жертвой центробежных процессов, также как и Митанни, она откусила кусок, который не смогла проглотить, своей экспансией нажив множество врагов. В новых условиях меняющегося климата, утратив единство, это рыхлое образование рухнуло, как карточный домик под натиском новой волны варваров.

За тысячелетие смешения с дравидами, хуритами и урартами, хетты и протоармяне полностью слились с ними, индоевропейская составляющая в их языке не является основной и относится к сфере государства, управления и военного дела. Боги индоевропейцев также входят в местный пантеон. Носители протоармянского языка мушки (бриги или фригийцы) в XIII веке до н. э. приняв участие в разгроме державы хеттов, мигрировали с Балкан на Армянское нагорье, со временем немногочисленные индоевропейцы смешались с племенами урартов, хурритов, лувийцев и растворились в массе аборигенов.

МИКЕНСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

С начала II тысячелетия до н. э. ахейские племена с севера вторгаются на Балканский полуостров, постепенно продвигаясь на юг. В захваченных долинах Фессалии и Беотии они разводили скот и лошадей, кони и стада составляли их главное богатство, а "конеборец" (Иллиада) был почётным прозвищем. Больше всего ахейцы любили скачки, охоту и пиры. Их земли возделывало, а стада пасло бесправное покорённое население. Как обычно для буйных индоевропейцев, что на востоке, что на западе, "нетрепетные духом" ахейцы не любили законного порядка и всегда готовы были драться между собой, только для войны с иноземцами с трудом выбирая общего предводителя.

На завоёванных землях Пелопоннеса, Северной и Средней Греции они возводили дворцы-крепости (Микены, Тиринф, Пилос и др.). Их циклопические стены, сложенные из гигантских каменных блоков (весом до 12 тонн) достигали толщины четырех метров и более десяти в высоту. Правильно спланированные дворцы состояли из нескольких этажей и десятков помещений, включая парадные, кладовые и арсенал, имели водоснабжение и канализацию. Эти дворцы, с украшенными росписями сцен сражений стенами, во многом напоминают критские, что не удивительно. Микенская цивилизация многое взяла от Минойской, пятьсот лет господствующей в восточном Средиземноморье, особенно в строительстве судов и в культовых обрядах.

Как писал Геродот (Книга первая «Клио») "До своего объединения с пелазгами эллины были немногочисленны, затем они возросли числом и включили в себя множество племён" В этногенезе будущих греков помимо вторгнувшихся индоевропейцев и аборигенов — лелегов, карийцев и пелазгов (по Геродоту в древности Эллада называлась Пелазгией), приняли участие и другие народы — в элиту вошли минойцы Крита, основавшие колонии и бравшие дань на побережье материковой Греции. В XVI веке до н. э. в Аттику из Саиса, что в Нижнем Египте, переселился Кекропс, женившись на дочери местного правителя, он ввёл законы и построил Акрополь, названный в его честь. Немного позднее в этот процесс включились финикийцы, вторжение евреев в XIII веке до н. э. вынудило их бежать с родных мест и переселятся на Крит, Родос и Кипр. Финикийцы заняли Мальту, селились на Сицилии, на побережье Африки и Испании, в своих плаваниях добираясь до Британии и Северной Франции. Если верить легенде, их вождь Кадм на берегах Беотии основал город Кадмею (будущие великие Фивы), где финикийцы научили местных постройке стен, выплавке меди и буквенному письму.

Подобно рыцарским замкам будущего, ахейские крепости господствовали над окрестными селениями, живущими первобытнообщинным строем. Вокруг дворцов сосредотачивалась вся политическая и экономическая жизнь, именно в дворцовых хозяйствах находились обслуживающие их ремесленные мастерские, в руках царя-ванаки была вся власть, в том числе и сакральная, он являлся владельцем большей части земли и рабов.

Цари, облачённые "сияющей медью, славою гордые", огромные и мощные, в кожаных шлемах, усиленных клыками кабана и с плюмажами из конских хвостов, подобно башням возвышались на своих колесницах, внушая окружающим почтительный трепет. Длинные волосы отличали знатных от простолюдинов и свободных от рабов, в знак траура ахейцы отрезали их и клали на труп или в могилу.

Расцвет микенской цивилизации приходится на XV–XIII века до н. э., добравшись до побережья, ахейцы быстро становятся морским народом. Тогда же начинается активная колонизация островов Эгейского моря, щупальца их набегов дотягиваются до западного и южного побережья Малой Азии.

АХЕЙСКИЕ ПИРАТЫ

В XIV веке ахейцы захватывают остров Крит, а пиратство становится любимым развлечением аристократов, своего рода спортом. На чёрных от смолы, красногрудых (нос корабля окрашивался суриком) кораблях, под развевающими парусами, им не брезгуют заниматься даже такие цари и герои, как Тессей и Пириф, которые познакомились, когда царь лапифов пытался угнать скот, принадлежащий знаменитому герою и царю Афин. Как позднее другие удачливые пираты — викинги, ахейцы пытались закрепиться на захваченных землях, основывая колонии.

Ахейские племена являются активными участниками нашествия "народов моря", в одном из их грабительских походов (около 1250 г. до н. э.) была взята и разграблена "крепкостенная" Троя, богатый город у входа в Дарданелльский пролив, за пятьдесят лет до этого подвергшийся сокрушительному землетрясению. Троянская война, описанная в "Илиаде" Гомера считается началом истории Греции.

Если отбросить патетику и пышно словную велеречивость гения, то начало поэмы до боли напоминает описание бандитских разборок 90-х. "Илиада" начинается со сцены сходняка Ахейской ОПГ (организованной преступной группы) и ссоры её "пахана" Агамемнона с одним из бригадиров, лучшим бойцом группировки Ахиллом. Ахилл ведёт себя крайне дерзко, для начала гарантируя безопасность свидетелю-провидцу, а затем "кидает предъяву" главарю, что из-за того, что он не вернул за выкуп отцу (жрецу Аполлона) похищенную дочь, вся братва теперь имеет большие неприятности от его "крыши" (Аполлон наслал на них эпидемию); требует от Агамемнона, чтобы тот вернул пленницу с дарами и без выкупа.

Разумеется, что "знаменитый воитель, небожителю равный" Агамемнон, по выражению Гомера возвышающийся над окружающими его вождями, как бык над стадом тёлок, не может оставить этот вызов безответным. Он предлагает Ахиллу, поднявшему хвост на вожака и больше всех выступающему отдать взамен свою любимую наложницу.

Ахилл же справедливо замечает, что у него лично претензий к троянцам нет и в блудняк этот он вписался вступившись за честь его рогоносца-брата Менелая, чтобы нас, ахейцев, не считали лохами; напоминает, что лично взял одиннадцать городов, отдавая добычу в общак, себе оставляя немногое, и "что было дано, отбирать у народа — позорно".

В ответ Агамемнон заявляет: "Сам увлеку я награду твою, чтобы ясно ты понял, сколько я властию выше тебя, и чтоб каждый страшился равным себя мне считать!" И тут Ахилл впадает в свой знаменитый гнев, обвиняет "пахана" в жадности и трусости, сравнивает с псом и оленем, разве что петухом не называет; в ярости рвёт тельняшку на волосатой груди и хватается за "шпалер", тьфу ты, за другой фаллический символ — за меч, причём Гомер подчёркивает его огромные размеры. Ну, растащили их, причём в поэме это делает лично богиня Афина, "с неба слетев", по прямому указанию Геры, которым, видимо, нечем было заняться на Олимпе. Кстати, Ахилл, кроме Гектора убивает и другого сына Приама — мальчика Троила, вышедшего из крепости за водой, а Агамемнон приносит в жертву свою родную дочь.

И вот эти немногочисленные бандиты, не щадя старых и малых, женщин и детей, с помощью террора и страха навязывали свою волю и господство покорённым аборигенам.

КАТАСТРОФА БРОНЗОВОГО ВЕКА

Спустя полвека очередной поток дикарей с севера снесёт их пиратские гнёзда дворцов-крепостей, разрушит Микенскую цивилизацию, ввергнув разорённую землю в состояние первобытного варварства, в истории этот период назовут "Кризисом цивилизации бронзы" или даже "Катастрофой бронзового века". Исчезают не только дворцы с их росписями, водопроводом и канализацией, забыта микенская письменность, владение которой рассматривается теперь как опасная магия; рвутся торговые связи, приходят в глубокий упадок караванные пути. Большая часть поселений была уничтожена, спасаясь от резни, люди прятались в труднодоступные районы или бежали из страны. Массово покидали разорённые земли и умелые мастера. На Балканах наступают "тёмные века".

Даже за относительно короткую человеческую историю Земля много раз испытывала изменения климата и связанные с ними изменение ландшафта.

Уровень мирового океана с эпохи палеолита изменялся в пределах ста метров, моря становились то озёрами, то заливами океана. Степь то прорастала лесом, то превращалась в пустыню. Природные катаклизмы сопровождались голодными годами, что приводило к массовым миграциям населения.

С конца XIII века до н. э. (с 1250 по 1100 гг.) в Европе и на Ближнем Востоке проходит целая череда засушливых лет, сменяя благоприятный период пяти предыдущих столетий, резко снижается количество выпадаемых осадков. Хеттская царица в письме египетскому фараону жалуется, что "в стране нет зерна". Засуха порождает голод и восстания, заставляя покидать насиженные места целые народы — голодные толпы отчаявшихся людей хлынули с севера на юг и с запада на восток, вторгаясь с суши и моря на землю древних цивилизаций. Эти процессы захватывают огромную территорию. В результате вторжения варваров, в том числе "народов моря", привели к крушению Микенской цивилизации, Хеттской державы и древних городов-государств Сирии и Палестины. Каждый город на побережье между Троей и Газой был разрушен и сожжён, многие из них не возродились никогда.

"Ни одна страна не устояла перед их десницей. Они стали лагерем посреди Амурру (царство в северной Сирии), они уничтожили его людей, будто тех и не было, его царь стал пеплом, народ покорён или рассеян". Так египтяне в начале XII века до н. э. писали о "народах моря" — свирепых пиратах, опустошивших восточное Средиземноморье.

Первым из них было племя шерданов, вероятно их родиной была Сардиния. Как наёмники в одной из приморских провинций, они упоминаются в 1350 году до н. э. во время правления фараона — реформатора Эхнатона, при фараоне Сети I их отряды вторгаются в дельту Нила. Войско его сына Рамсеса II около 1297 года до н. э. окружило одну из этих банд врасплох, во время сна. Тем не менее, эти пираты сумели произвести впечатление на молодого фараона своей умелой техникой фехтования длинными мечами, страшным оружием ближнего боя.

Дело в том, что главным оружием того времени было копьё, не случайно у Гомера профессиональный воин характеризуется как "копьеборец", "гибельный в битвах знаменитый копейщик", само название племени "дорийцев" означает "копьеносцы". Применение мечей — этого чисто аристократического оружия, при тогдашнем их качестве, носило вспомогательный характер и часто заканчивалось конфузом — они при сильных ударах разлетались на части или просто гнулись (результат зависел от содержания олова в бронзовом сплаве).

Шерданы же обладали новой тактикой боевого фехтования, вооруженные длинными мечами из чёрной бронзы и маленькими круглыми щитами, они умело бились ими индивидуально и в группах. Оценив их мастерство, Рамсес предложил окружённым варварам поступить к нему на службу. В 1294 году до н. э. шерданы уже упоминаются, как наёмники, входящие в его гвардию. Рамсес не прогадал, эти пираты спасли ему жизнь в битве с хеттами при Кадеше. Их часто изображают на рельефах, на одном из них шердан, в характерном рогатом шлеме с круглым солнечным диском, отрезает голову хеттскому колесничему.

Подобно ручному льву, сопровождавшему Рамсеса II в битвах и по ночам охранявшего его шатер, эти свирепые и преданные лично ему варвары-головорезы составили отряд царских телохранителей. Шерданы сохранили верность Египту и в битвах со своими соотечественниками более поздних волн вторжения. Их командиры, наряду с главарями ливийских наёмников, приобрели большое влияние и вошли в элиту страны.

Для борьбы с пиратами Рамсес создал большой флот из 400 кораблей, с его помощью удалось отразить нашествие обитателей островов Средиземноморья.

Изменение климата и перемещение ахейцев, а позднее дорийцев на севере, ливийцев на западе и евреев на юге выталкивает с насиженных мест целые племена, сталкивая их друг с другом. В XIII веке до н. э. состояние хаоса, войны всех против всех, взаимной резни накрыло земли Благодатного Полумесяца. Постепенно из этого хаоса рождается союз племён, названный египтянами "народами моря". Помимо ахейцев и шерданов, в него вошли пелесет (пеласги), родственные фракийцам бриги (мушки), тирены (этруски) и прочие племена островов и побережья Малой Азии.

В Египет о событиях на варварских окраинах доходили лишь глухие отзвуки и сполохи, как от дальней грозы. Приходят вести, что хеттский флот разбил флот "народов моря" у Крита. Затем невероятная новость — эти дикари сметают великую державу хеттов, ослабленную неурожаями, восстаниями и гражданской войной, ими разграблены северная Сирия и остров Кипр.

И вот гроза обрушилась на границы Та — Мери — возлюбленной земли, омываемой благословенными водами Нила. Сначала "народы моря" в 1207 г. до н. э. в союзе с ливийцами вторгаются в западную дельту. Фараон Мерменптах в шестичасовой битве разбил дикарей, победу принесли египетские лучники, нанесшие варварам огромные потери, разгром довершила колесничная атака на расстроенные ряды противника. Ливийский царь Мерией сумел сбежать, но шесть его сыновей погибли, а семья взята в плен. Всего были захвачены около десяти тысяч пленных, в основном ливийцев; на поле боя осталось примерно столько же трупов. Среди них 2201 названных египтянами "еквеш", некоторые исследователи причисляют их к ахейцам, но египтяне особо отмечали, что все они были обрезаны, что не характерно для индоевропейцев, видимо, это было какое-то семитское племя.

При фараоне новой XX династии Рамсесе III, в 1178 году с северо-востока на древнюю землю Ханаана вторглись варвары, по суше и по морю шли их орды, это были уже не набеги дружин, это было нашествие. За разноплеменными отрядами воинов, в телегах, запряженных усталыми, с выпирающими рёбрами волами, сидели их замотанные в тряпки женщины и, похожие на обтянутые кожей скелетики дети, с раздутыми, как барабаны, животами. На их серых от пыли, выжженных солнцем и высушенных голодом лицах выделялись обветренные губы и ставшие огромными глаза. Эта дикая и гомонящая толпа, как саранча, опустошала округу, население которой в панике разбегалось, ища спасения.

Впереди, в шлемах украшенных перьями, в пластинчатой броне, вооруженные длинными железными мечами и копьями, двигались воины "пелесет", ударная сила вторжения. Это были пелазги, индоевропейцы первой волны, ассимилированные аборигенами Балкан, вернее наиболее активные их представители. Не в силах сдержать ахейское вторжение, но не желая покорятся чужакам, они садились на корабли и искали новую родину на островах Средиземноморья и побережье Малой Азии.Гомер упоминает их, как один из народов Крита, а Вергилий, что они были первыми хозяевами Лация.

Рамсес III, последний из великих фараонов, серьёзно воспринял угрозу нашествия. Он построил мощную крепость на восточной границе и собрал большое войско, состоящее из опытных воинов и наёмников, лично взяв на себя командование. Три года назад, египтяне жестоко подавили крупное восстание ливийцев, воины тогда для отчёта о победе принесли 12535 отрезанных, татуированных ливийских рук.

В жестокой битве опытным воинам Рамсеса удаётся разбить вражеские орды и отбросить их назад. На рельефах храма Мединет-Абу в передних рядах египтян изображены неистовые наемники шерданы. В этом же, 1178 году, в устье Нила при Рахауте, египетский флот уничтожил морские силы варваров. Побережье было усеяно обломками судов и трупами.

Волны варварских вторжений разбились об оборону Египта Нового Царства, его профессиональная армия и энергичные фараоны-полководцы разгромили их орды, захватив тысячи пленных. Но прежнее влияние на земли побережья Передней Азии Египет утратил навсегда.

Разбитые, но не сломленные пелазги захватили прибрежные равнины и ряд ханаанских городов на побережье, крупнейшими из которых были Газа и Ашкелон. Осев на восточном Средиземноморье и смешавшись с местным населением, они под именем филистимлян, столетие спустя продолжили экспансию вглубь страны, разгромив израильское войско и отрезав головы их царю Саулу и его сынам, подвесив обезглавленные тела на стены взятых крепостей. От них происходит греческое название этой земли Палестина.

Родственные фракийским племенам фригийцы (мушки) переселились из Македонии и Фракии. Приняв участие в разгроме хеттов, они обосновались на северо-западе Малой Азии, вторгнувшись затем в Ассирию. Ассирийцы отразили нападение их дружин, но почти не контролировали земли за пределами своих городских стен.

ДОРИЙЦЫ

В XII веке до н. э. новая волна диких варваров с севера потоком растекается по Балканам, сметая с лица земли ахейские дворцы-крепости. Они принесли с собой длинные железные мечи и новый обряд погребения — трупосожжение с последующим захоронением праха в глиняных сосудах-урнах. В погребальных кострах царей и героев сгорали и десятки принесённых в жертву людей и животных.

Самыми доблестными из этих дикарей были потомки Геракла — копьеносцы-дорийцы. Эти воинственные охотники и пастухи спустились с гористой местности между хребтами Пинда и Эты, с земель покорённого ими прежде племени дриопов. По легенде, именно на вершине Эты разожгли гигантский костёр, на который бросился обезумевший от боли отравленный Геракл. От того костра забили горячие ключи и узкий проход вдоль побережья назвали "Горячими Воротами" — Фермопилами.

Но этот поход начали не гордые завоеватели, а скорее гонимые беженцы. Теснимые фессалийцами и беотами, дорийцы в союзе с этолянами и другими изгоями двинулись на юг, так началось воспетое позже аэдами и рапсодами "Возвращение Гераклидов".

От других варваров дорийцы отличались любовью к постоянным военным упражнениям и, как следствие, правильным строем копейщиков — отсюда и название их племени. Обойдя никогда и никем не покорённую горную Аркадию, союзники захватывают плодородные долины рек Пенея и Алфея, где оседают этоляне. Дорийское же войско распалось на два потока: первый двинулся на юго-запад по течению Памиса, с помощью аркадцев завоевав его долину, названную Мессенией (Срединной). Большинство её населения было вытеснено в Аттику, но несколько приморских городов ещё два столетия сохраняли независимость. Второй — на юго-восток по течению Эврота вторгся в Лаконику, захватив верховья реки. Из-за упорного сопротивления ахейцев нижнюю часть долины Эврота завоёвывали больше столетия. Именно на правом берегу верховий реки с приходом дорийцев была основана знаменитая Спарта, как база для походов на ахейские земли.

Вторгаются дорийцы и в древнюю Арголиду — земли Аргоса и Микен, отчину своего мифического предка, вытесняя непокорных ахейцев на северное прибрежье Пелопоннеса, получившего название Ахайя. Дорийцы составили элиту и большинство военного сословия новых государств. Поначалу самым сильным из них был Аргос, а его царь был старшим из Гераклидов.

НАЧАЛО ЖЕЛЕЗНОГО ВЕКА

Конец II тысячелетия до н. э. считается началом новой эпохи — железного века, именно в это время начинает широко распространяться его металлургия. Хотя железо одно из самых распространённых элементов, в чистом виде оно встречается крайне редко, в глубокой древности оно известно лишь в виде изделий из метеоритных сплавов.

Открытие плавки железа из руды сыродутным способом приписывают хаттам — древним обитателям северо-запада Малой Азии и кавказскому племени халибов. Поначалу этот металл был очень дорогим и часто использовался в качестве украшения, как драгоценные камни его оправляли в золото. В Месопотамии третьего тысячелетия железо ценилось в 8 раз дороже золота, у хеттов символами власти были железные трон и скипетр, они в середине II тысячелетия до н. э. меняли железное оружие на двойной вес серебра.

Гомер называл железо "многотрудным металлом" — после длительной варки его руды в горне получалась крица, из которой долго приходилось выбивать шлак кувалдой. Конечно, железо тугоплавко (медь плавится при 1085 градусах, железо — при 1538), сложно в обработке и, в отличие от бронзы, поддается коррозии. Но его окислы встречаются в тысячу раз чаще, чем медные руды, а тем более олово. Собственно и кризис цивилизации бронзы во многом был обусловлен истощением месторождений олова, которое в десятки раз более редкий металл чем медь.

Хетты строго хранили секреты производства железа, только после краха их державы технологии его выработки начинают расползаться по Древнему Миру. Общедоступность и относительная дешевизна железа постепенно вели к его повсеместному применению и вытеснению орудий из бронзы и камня.

Железный век начался в разное время для разных народов. На Ближнем Востоке он наступил в конце II — начале I тысячелетия до н. э… В Китае железо сменило бронзу к VIII веку до н. э. В Египте, где нет железных месторождений и дерева для его выплавки, но есть богатые запасы меди на Синае, это произошло только после VII века до н. э… Так же, как и на Алтае, там благодаря медным и оловянным рудникам, было достаточно бронзы. Применение железного топора и сохи с железным лемехом позволило освоить земледелие тем народам, которым оно было прежде не доступно. В первом тысячелетии до н. э. в лесах и болотах Европы с его помощью рождался новый центр цивилизации.

ПЕРВЫЕ ГОСУДАРСТВА: ЕГИПЕТ

Раздел IV: П Е Р В Ы Е Г О СУ Д А Р С Т В А

Спустя примерно пять тысяч лет с начала неолитической революции плотность населения на Ближнем Востоке выросла с 0,05 чел. до 10 человек на кв. километр, т. е. в двести раз, что приводит к более развитым формам хозяйствования. В конце VI тысячелетия начинают рыть каналы и строить плотины на берегах великих рек Месопотамии, через тысячелетие там появляются богатые гробницы знати — свидетельства разложения общества и создания первых государств.

Но они возникли не на цветущем побережье французской или итальянской Ривьеры, или в древнейших местах возникновения цивилизации.

Они появились в сильно заболоченных дельтах Евфрата, Тигра и Нила, чьи ядовитые испарения и тучи кровососущих паразитов порождают смертельные болезни, где могучие реки грозят частыми наводнениями, а дыхание пустыни убивает всё живое.

В плодородных долинах Хуанхэ к частым наводнениям добавляются сильнейшие землетрясения, губящие сотни тысяч людей. Тогда двигаются горы, погребая под собою селения и города, а землю раскалывают гигантские трещины.

В этих колыбелях цивилизации природа особенно наглядно демонстрирует свою мощь, легко разрушая творения человеческих рук.

Но невзгоды и трудности делают людей терпеливее и сильнее, заставляют их объединять свои усилия. Совместным каждодневным тяжёлым трудом, длившимся столетия, создавая новое и восстанавливая разрушенное, им удаётся обуздать и преобразить природу, буквально отделив землю от воды. Осушая болота и орошая пустыни, они построили рукотворный рай на земле.

Вместе с новым ландшафтом формировались и народы, создавшие великие цивилизации Древнего Мира.

Но природу покорить нельзя, так же, как и человеческую натуру, её можно только на время смирить, иногда она вырывается из плена плотин, всё сметая на своём пути, сея смерть и разрушения. Также и терпеливый, послушный народ, доведённый до отчаяния, решается на бунт, "бессмысленный и беспощадный", приводящий к массовым жертвам и несущий гибель государствам.

Е Г И П Е Т

Сами жители долины великой реки Хапи (Нила) называли свою родину Та — Мери (Земля Возлюбленная) или Та — Кеми (Чёрная Земля) по цвету плодородного ила, отличного от красного цвета безжизненной пустыни, окружающей страну с востока и с запада. Название "Египет" появилось в I тысячелетии до н. э. от испорченного греческого "Хикупт" — одного из наименований древней столицы страны — первого большого города на пути греков вниз от дельты Нила.

Страна эта создана одной из самых длинных (около семи тыс. км.) рек в мире, похожей очертаниями на кобру с капюшоном дельты пьющей воду из Уадж — Ур — Зелёного Средиземного моря. Здесь нет дождей, воды Нила — единственный источник влаги, его разливы в самое жаркое время года дают жизнь, а уходя, покрывают землю толстым слоем ила (в дельте до 10 метров), делая её одной из самых плодородных в мире.

На западе Египта — в Стране Мёртвых — находится величайшая пустыня мира Сахара, её выжженные солнцем марсианские пейзажи изредка пересекают каменистые каньоны — русла древних высохших рек. Но так было не всегда.

С VIII тысячелетия до н. э. меняется климат, безжалостное южное солнце выжигало зелень на Аравийском полуострове, ветер засыпал песком его оазисы. Неолитические племена Передней Азии, ища спасения от натиска пустыни, переходили через Синай в Северную Африку, в цветущую тогда Сахару, в саванне которой паслись гигантские стада животных, а в многоводных реках и озёрах плескались крокодилы и бегемоты. Во время миграций они избегали селиться в долине Нила, представляющей тогда огромное зловонное болото, поросшее зарослями папируса.

В самом сердце Сахары, на плато Тасилин (юго-восток Алжира) они, начиная с VI тысячелетия до н. э. рисовали на скалах разнообразных зверей, сцены перегона скота, охоты и войны. В её оазисах тогда обитали представители разных рас — белой, чёрной и переходной эфиопоидной, они охотились и пасли огромные стада коров, коз и газелей. Постепенно пустыня расползалась и по северу Африки, в конце III тысячелетия наскальные рисунки исчезают и появляются только спустя тысячелетие. На них изображены высокие, светлокожие воины, вооруженные копьями и круглыми щитами, с конца II тысячелетия до н. э. — на колесницах, запряжённых лошадьми. Это ливийцы — предки нынешних туарегов. Негроидное население отступило в экваториальные дебри юга.

Волны раскалённого песка упёрлись в скалистый барьер великой реки, и жар пустыни сделал возможным для обитания долину Нила. К V тысячелетию до н. э. из смешения хамитских и семитских племён, с примесью негроидов юга, в ней образуется единый народ. Это были невысокие(160 см), смуглокожие черноволосые крепыши европеоидного типа, со скуластыми широкими лицами с прямым коротким носом, миндалевидным разрезом тёмных глаз, низким лбом и красивыми пухлыми губами. На фресках египтяне изображали себя коричневым цветом, чёрным — нубийцев и белым семитов и ливийцев. О внешности древних египтян можно судить по дошедшим статуям, в отличие от шаблонных фресок, они несут индивидуальные особенности изображаемого человека. Многие, особенно статуи писцов, производят приятное впечатление благородным спокойствием лиц, мягкостью и интеллигентностью правильных черт.

Загнанное в пойму реки наступлением пустыни с востока и запада, всё более растущее население не могло прокормить себя только охотой. В узкой долине, окаймлённой известняковыми скалами, мало места и для выпаса скота. По примеру соседей из Передней Азии они стали выращивать дикорастущие злаки. Неистощимая плодородная почва — ежегодный подарок реки — обеспечивала высокие урожаи. Египтяне возделывали на ней ячмень и пшеницу-эммер, и уже с Раннего Царства лён.

Но разливы Нила из года в год неравномерны, а от этого зависело, будет ли богатый урожай или голод. Столетиями наблюдая за рекой, египтяне положили начала астрономии, математики, а пытаясь зафиксировать наблюдения, ещё и иерографической письменности. Уже в те древние времена они научились делать бумагу из папируса. Египтяне раньше других народов стали использовать солнечный календарь вместо лунного. Год у них делился на три четырехмесячных периода — разлива реки, когда над бескрайними водными просторами виднелись только возведённые на насыпях поселения, а также сезонов сельхоз работ и сбора урожая. Рост населения заставлял развивать ирригацию, тысячи каналов и дамб густой сетью покрыли страну. Заросли тростника и папируса вырубались, крокодилы и гиппопотамы перебирались в дикие низовья реки.

Эту гигантскую работу можно было проделать только коллективными усилиями всей общины, сплотить людей вокруг себя и заставить годами тяжело трудиться были способны лишь очень сильные люди, с неукротимым духом и волей. Поначалу были сотни родов и вождей, затем к IV тысячелетию сложилось 20 "государств" на севере и 22 на юге страны, каждое со своим богом, царьком, храмом и рынком для окружающих деревень, их границы позднее легли в основу деления страны на административные округа (номы). Амбиции властителей толкали их и дальше на кровавые столкновения, проламывая головы соперников каменными палицами, они расширяли зоны своего влияния. В итоге, столетия спустя, сложились две области Египта — Верхний (на юге) и Нижний (на севере). Столицей Верхнего Египта был Нехен, верховным богом Гор, символом царства была пчела, его царь носил корону красного цвета, у Нижнего Египта — столица Буто, бог Сет, символ тростник, корона белая.

РАННЕЕ И ДРЕВНЕЕ ЦАРСТВО (около 3200–2270 г. до н. э.)

Около 3200 года до н. э. верхне египетский царь Нармер разгромил войско Нижнего Египта, объединил страну и короны, а на границе царств возвёл крепость Инбу-Хедж (Белые Стены), позже ставшую новой столицей, названную греками Мемфис. Нармер, прозванный за храбрость Бойцом Гора (бога-сокола), стал основателем I династии. Царь обожествлялся, он воплощал в себе высшую военную и сакральную власть, теперь одним из его титулов был "Благой Бог", и даже его священное имя запрещалось произносить, поэтому его называли фараоном (пер-он) — "Великим Домом"- находящимся на небе, освещающим своим сиянием."

Обряды двора и облачения фараона уходят к доисторическим временам тотемизма. Север и юг имели разных богов-покровителей, дельту оберегала богиня-змея Уаджет, а верховья богиня Нехбет — женщина с головой коршуна. Отсюда священный урей — изображение змеи, носимый на лбу, крылья коршуна над образом царя и львиный хвост, прикрепляемый сзади во время торжественных церемоний. Символы Нижнего и Верхнего Царства — крюк и бич — фараон держал скрещёнными на груди, двойная красно-белая корона венчала его голову.

В древности у многих племён царь воплощал священную связь народа с богом и должен быть физически совершенным, без изъянов и увечий, когда царя покидали силы, его приносили в жертву. Наследием этого обычая в Египте был обряд "хеб — сед", через 33 года фараон проходил испытание ритуальным бегом и церемонию, обновлявшую его здоровье и силу, а на алтарь богов приносились жертвы.

Одним из обрядов инициации древних фараонов и высшей знати было обрезание, которое категорически запрещалось всем прочим, евреи, заимствовавшие этот обряд, гордились им, как знаком избранности. Из придворных обычаев постепенно формировался сложный этикет, за соблюдением которого наблюдало множество высокопоставленных сановников. Во время официальных церемоний фавориты удостаивались милости поцеловать сандалии своего повелителя, а не прах у его ног, как остальные. (Отдавая должное ритуалу, в обычной жизни многие фараоны нормально общались со своим окружением, роднились с ним и даже трогательно ухаживали за больными друзьями детства).

Для удовлетворения каждой потребности фараона имелся царедворец высокого ранга и целый штат прислуги, существовали должности смотрителя ларца косметики, носителя царских сандалий и тому подобные (даже смотритель царского ануса).

Царь был богом, поэтому он не умирал, а воссоединялся со своим отцом Амоном-Ра, "восходил к его горизонту". Поскольку фараон был владыкой двух царств, то в каждом ему строили по дворцу и гробницы у него тоже было две (до III династии). В стране существовала гигантская индустрия смерти. Помимо строительства погребальных сооружений, огромные средства выделялись на заупокойные молитвы. Целый штат жрецов должен был снабжать покойного царя едой, питьём и одеждой, на их жилища и щедрое содержание уходили доходы от целых городов (до двенадцати), пожалованных фараоном для этой цели ещё при жизни. Службы за некоторыми гробницами продолжались столетиями (заупокойный храм фараона III династии Снофру действовал триста лет спустя его смерти). Вельможи и окружение также старались построить свои гробницы поближе к царским, так возникали целые города мёртвых.

Вторым лицом государства являлся визирь (чети), бравший на себя верховный суд и большую часть хозяйственного управления. Им в Древнем Царстве часто назначался наследник престола.

Страна была разбита на области (номы), правителей которых назначал фараон, они вершили суд и контролировали состояние ирригационной системы, которая развиваясь, постепенно становится единой для всей страны. Формируется и быстро растёт государственный аппарат с чиновниками — писцами.

В Древнем Царстве ещё не сформировалась сословная иерархия и формально все подданные были равны перед царём, поэтому и усердный сын крестьянина мог стать писцом. В более поздние времена в каждом городе был свой "Дом жизни" (пер-анх), где учили этому сложному искусству.

ВОЙСКО ДРЕВНЕГО ЦАРСТВА

Ополчения номов начинают сменять постоянные отряды воинов-профессионалов, выполняющих и полицейские функции. Они располагались в военных поселениях на таящих угрозу вторжения окраинах, там же строились и крепости с высокими стенами. Вооруженные булавами и копьями с каменными наконечниками, медными топорами и кинжалами из камня и меди (медный век в Египте начался в IV тысячелетии до н. э.), защищённые большими деревянными, обтянутыми шкурами щитами, воины Древнего Царства в отличие от окружающих варваров, были дисциплинированны, организованы в отряды и проходили регулярное обучение, знали построение шеренгами и имели единое вооружение. Египтяне всегда славились как умелые лучники, в ранний период в войне также применялся и бумеранг. При штурме укреплений использовались лестницы, а с помощью больших ломов проделывались бреши в стенах.

Отряды этих умелых солдат подавляют восстания в Дельте, на севере бьются за медные рудники с кочевниками Синая, на западе с ливийцами, а на юге с кушитами. После удачных походов они пригоняли огромные стада скота и тысячи рабов, труд которых широко использовался на государственных работах и в хозяйствах фараона и его вельмож. Военное ведомство (Дом Оружия) отвечало за сбор ополчения и содержание крепостей на севере и юге страны.

СЕЛЬСКИЕ ОБЩИНЫ

Поскольку ирригационные работы можно производить только совместно, лично свободных земледельцев "хемуу" объединяли сельские общины во главе со старостами. В общем, социальный строй Египта с его деспотичной властью фараона, изоляционизмом и общинным земледелием во многом напоминает российский 16-17века с "батюшкой-царём" во главе, с многочисленными храмами, воспевающими ему "многая лета" и покорным (до поры) крепостным крестьянством. Под неограниченной властью фараона и бременем постоянно увеличивающихся налогов и повинностей труд крестьян мало чем отличался от рабского. Для лучшего налогообложения, со времён II династии, каждые два года проводили переписи населения, земли и скота. В Египте налоги платили все, кроме храмов и армии. Деревенские старосты ежегодно собирали молодёжь, определяя на глазок, кому учиться на солдат, кому на ремесленников, остальные оставались крестьянами. Изменить свою судьбу можно было только сбежав в войска или сделать карьеру выучившись на писца, в узкой равнине негде было прятаться, а в раскалённой пустыне ждала только смерть.

Земледельцы жили в тростниковых хижинах, обмазанных глиной. Впоследствии многие дома возводятся из блоков высушенного ила или саманного кирпича. Редкость дождей позволяла строить здания с плоской крышей. Прекрасные камнерезы, египтяне, помимо красной из глины и чёрной из ила посуды, изготавливали большое количество сосудов из камня и меди. На окраинах пустынь Египта ещё водились слоны, из их бивней и эбенового дерева делали разнообразные поделки. Египтяне первыми стали разводить пчёл, в их стадах, помимо крупного и мелкого рогатого скота паслись антилопы и газели. В третьем тысячелетии до н. э. на смену мотыге приходит плуг, увеличивается количество медных орудий. Экономики двух областей дополняли друг друга — на юге больше возделывали зерновых, а на севере было лучше развито скотоводство и огородничество. В Нижнем Египте с древности разводили виноград и делали разные сорта вин.

ПЕРВЫЕ КОРАБЛИ

Так как вся страна представляла собой долину гигантской реки, для египтян жизненно необходимым было освоить судостроение и судоходство. Первые лодки и корабли строились из связок папируса, чтобы корпус не разваливался, его обвязывали верёвками, для движения по воде сначала использовали простую палку-шест, затем вёсла и парус, якоря были каменными. В середине III тысячелетия до н. э. начинают делать более совершенные суда из ливанского кедра и использовать вёсла с уключинами. Египтяне не знали киля и шпангоутов, их изобрели сирийцы, а затем переняли финикийские корабелы. При фараоне III династии Снофру строят большие (длиной до пятидесяти метров) корабли для морских походов, они создавались фараоном для доставки в страну необходимых материалов, прежде всего качественной древесины — её всегда не хватало в Египте. Скорость египетских морских кораблей достигала четыре узла, что в три раза быстрее скорости каравана, вмещали они сорок человек, или 17 тонн груза. Мореплавание было очень опасным занятием, моряки старались не терять из виду берега, если же это происходило, выпускали птиц и следовали в направлении их полёта.

При фараоне Снофру Египет Древнего Царства достиг пика своего могущества, он одержал победу над кочевниками Синая и основал там постоянные фактории для разработки руд, строил крепости у Горьких озёр на Суэцком перешейке. Спустя тысячу лет фараоны-завоеватели XVIII династии хвалясь своими успехами, говорили "что со времён Снофру ничего подобного не делалось". Он начал торговлю с Севером (Критом) и послал флот из сорока кораблей в Финикию за кедром, укрепив южную границу ходил походом в Северную Нубию и привёл оттуда семь тысяч пленных и двести тысяч голов скота. В походах он нашёл красавицу жену Хетепхерес, блондинку со светлыми глазами, мать фараонов Великих Пирамид Хуфу (Хеопса) и Хефрена.

Но к благополучным временам этого великого фараона относится пророчество мага Неферти: "Молчание — это зло!… Моё сердце содрогается, но я скажу о том, что вижу… Смотри — это перед лицом твоим, и будь стоек. Плачь царь, о стране из которой произошел… Она погибнет без остатка… схватят оружие, народ будет жить в мятеже. Все добро исчезнет, будут опустошать, что найдут. Будут смеяться над страданием и не будут оплакивать умерших…

Придут враги с Востока, спустятся азиаты в Та — Кеми… И свершится то, чего никогда не было… Я покажу тебе сына врагом, и брата недругом, и человека, убивающего своего отца. Все уста будут молить — "Пожалей меня!" И будет жить человек, пока сгибает свою спину…"

ПИРАМИДЫ

Захоронения фараонов I династии сопровождались многочисленными человеческими жертвоприношениями, исчисляющихся сотнями жертв, царицы также брали с собой в загробный мир несколько дюжин служанок и придворных. Но их число постоянно уменьшается, в дальнейшем человеческие жертвы заменили фигурки ответчиков "ушебти". Первые гробницы-мастабы представляли собой большие ямы, вымощенные кирпичом-сырцом и обшитые деревом, туда укладывают кувшины с вином и чаши из глины, камня и меди.

На западной пустыне — в Стране Мёртвых — египтяне возводят свои гробницы — от простых ям в песке до больших склепов II династии, вырубленных в скалах. Первую большую пирамиду построил для основателя III династии Джосера (2780 — 2720 г. до н. э.) великий мудрец и маг Имхотеп, впоследствии обожествлённый. Своей ступенчатой формой она напоминала лестницу в небеса, по которой душа фараона могла подняться к его отцу — богу солнца Ра, чтобы сопровождать его в ежедневном путешествии.

Могущество власти фараонов, перешедшее в манию величия, воплотилось в камне Великих Пирамид IV династии. Нет смысла о них говорить, многие видели их воочию. Тысячи рабов и согнанных крестьян, объединенных в "рабочие отряды" десятки лет горбатились на возведении этих рукотворных гор, ставших могилами не только фараонам, но и всей эпохе Древнего Царства.

Распад и гибель

Экономика страны была надорвана гигантскими стройками с их чудовищными затратами, небывало упал и никогда уже больше не поднимется до прежнего уровня авторитет власти. IV династия была свергнута жрецами храмов Ра и Птаха, они разделили между собой власть, первый становится фараоном, второй — визирем с передаваемой по наследству властью. Начиная с V династии владыки номов также наследуют свою власть, а свергнув фараона VI династии становятся "великими вождями" своей области, города или навозной кучи, немедленно сцепляясь в грызне с соседями. Доведённый до отчаяния подневольный люд поднимает восстания, пользуясь наступившей анархией, в страну вторгаются варвары.

Всё это привело к страшному концу Древнего Царства. Папирусы рассказывают, что Нил был полон трупами, детей вельмож разбивали об стены, гробницы были опустошены, пирамиды ограблены и осквернены, их мумии валялись в пустыне на поживу коршунам и гиенам. Не осталось ни одного целого изображения фараонов IV династии, их казавшиеся несокрушимыми диоритовые и гранитные статуи были разбиты в щебень.

Оставшиеся в живых аристократы входили в воды Нила, добровольно отдавая себя на съедение священным крокодилам, но те уже пресытились человечиной. Тогда эти безумцы кидались в огонь. На несколько веков страна впадает в глубокий упадок, прекращается монументальное строительство, почти исчезают надписи. Сын Пиопи II (фараона, по преданию правящего сто лет) не может даже достойно похоронить свою мать. Один из вельмож писал: "Смотрите — благородные скитаются по стране, владельцы ложа спят на земле. Владелицы дома говорят: "О, если бы имели, что поесть!" Фараоны меняются один за другим. По Манефону 70 фараонов VII династии правили всего 70 дней, вряд ли это правда, но, как и тысячелетия спустя, во времена римских солдатских императоров, трон становится игрушкой в кровавой чехарде переворотов.

В разорённую народными восстаниями и гражданской войной страну приходит голод. Найдены рельефы, изображающие умирающих от него людей и жуткие сцены каннибализма.

СРЕДНЕЕ ЦАРСТВО (2060 — 1640 г. до н. э)

Целостность государства восстановил правитель Фив Ментухотеп, победив в гражданской войне, он основал XI династию. Фараоны опять начинают строить пирамиды, но это лишь бледная тень былого величия, их высота не превышает 20 метров, вместо каменных блоков используются кирпичи из ила. О масштабной афере древности свидетельствует Хаварская пирамида Аменемхета III, её особенностью был длинный склеп, вырубленный в монолитной скале. Для того, чтобы исключить возможность разграбления, он имел 4 поворота, каждый из которых должен быть заблокирован глыбой твёрдого кварца весом в 110 тонн. В итоге вместо трёх гигантских блоков, был поставлен только один внешний, а усыпальница была ограблена при посредничестве чиновников, ответственных за её строительство. Неспособность пирамид уберечь драгоценную мумию фараона приводит к тому, что после смерти Аменемхета III их строительство прекращается навсегда.

Могущество номархов удаётся сломить не сразу, в стране было неспокойно, мятежники исчислялись тысячами. При Аменемхете I некоторые номархи на стенах своих гробниц изображали настоящие битвы между египтянами, даже со взятием крепостей. Этот фараон был убит в результате заговора в своей спальне своими же евнухами. Аменемхет II также был зарезан кинжалом. Поэтому большое значение во дворе приобрёл тайный сыск. Огромной властью пользовались "доверенные царя в подавлении смутьянов, в наказании строптивого сердцем…в испытании людей, кому утроба открывала сокровенное." Верховный судья назывался "смиряющим восстающего на царя."

Расцвет Среднего Царства наступает при правителях XII династии (1963 — 1789 г. до н. э.) им удаётся смирить могущество номархов (исчезают их шикарные, превосходящие роскошью царские, гробницы.) Укрепив власть и наведя порядок в экономике, египтяне устремили экспансию в привычном им направлении — на юг. При легендарном фараоне Сенурсете III покорив Северную Нубию, в районе вторых порогов они строят крепости и осваивают золотоносные россыпи. На востоке они вновь захватили Синай, "изгнав азиатов, словно собак". Для преодоления пустыни войском, впереди его посылали караваны ослов с кувшинами воды, примерно через 70 км делая склады.

Другим масштабным проектом становится освоение болотистой "Земли Озера" — Фаюмской котловины, после мелиорации она становится цветущим оазисом, одной из крупнейших житниц Египта.

К временам Аменемхета III относится строительство в районе Фаюма "Лабиринта" — гигантского комплекса храмов, площадью более 70 тысяч кв. метров, обитель бесчисленных богов страны, древние восхищались им не меньше, чем пирамидами. Поражённый Геродот писал: "Я видел его и нашёл, что он выше всякого описания. Он превосходит сами пирамиды. Если собрать вместе все сооружения созданные эллинами, то оказалось бы, что они стоили меньше труда и времени, нежели Лабиринт".

Армия Среднего царства

В армию отбирали одного рекрута от 100 мужчин, усложняется её организация. Фараон имеет "людей свиты" составляющих его личную охрану. В профессиональную армию включаются "ударные войска" выполнявшие штурмовые функции и наёмные отряды мускулистых, выносливых нубийцев. Пехотинцы использовали более лёгкие закруглённые щиты со смотровым отверстием. Каменное оружие заменяется медным, позднее на вооружении появляется усиленный сложносоставной лук и оружие из бронзы. Египтяне традиционно пренебрегали защитным снаряжением, вместо шлемов носили войлочные шапки, напоминающие парики. Отряды воинов строились в монолитные квадраты корпусов, включавшие тысячи людей. Они представляли собой несокрушимые со всех сторон крепости, но малоподвижные и бесполезные против мобильного противника. Хорошо обученные лёгкая пехота и лучники могли действовать в шеренгах и в рассыпном строю. За заслуги воины награждаются "золотом похвалы", продвигаются по службе, получая землю, рабов и скот. Нерадивых в наказание избивали палками.

Обучение фехтованию проходило в специальных лагерях (себаит), их начальники — "мер себаит" нанимали инструкторов различных видов оружия. Высокого уровня достигла школа палочного боя, в том числе двумя руками.

Ко временам Среднего Царства относится знаменитая повесть о скитаниях вельможи Сенухета, очень популярная в древности. (Она включает в себя и первое дошедшее описание поединка). Не желая принимать участия в гражданской резне после внезапной смерти фараона Аменхотепа I, Сенухет бежит в Сирию, где со временем обретает богатство и положение при дворе одного из князей. Но к концу своей жизни, не вынеся тоски по родине, он оставляет семью, детей и возвращается, чтобы умереть у благословенных вод Нила.

Распад и гибель Среднего царства

После XIII династии в стране настают смутные времена. Один из фараонов, на короткое время захвативший престол, носил титул "Начальник Армии", картуш другого включал слово "Нехси"- негр. Страна в очередной раз распадается на мелкие "царства". Это опять приводит к развалу ирригационной системы, голоду и бунтам.

В 1745 г. до н. э. восставшие низы захватили и разрушили столицу, убили фараона, захватив государственные запасы зерна и уничтожив податные списки. Описание раздираемой, погрязшей в хаосе страны, характерное не только для Древнего Египта, но и для любой страны на все времена во власти анархии, содержится в "Речениях Ипувера. "Земля перевернулась, подобно гончарному кругу. Нет нигде людей вчерашнего дня. Земля в руках бандитов… их лица свирепы. Воистину люди стали подобны птицам ищущих падаль. Грязь по всей стране… Лучше жизни теперь стала смерть, но и ей нет почтения. Река превратилась в гробницу… Мор по всей земле, кровь повсюду" (перевод В. В. Струве).

В середине XVII столетия в распавшуюся на враждебные части страну с востока ворвались дикие племена кочевников-гиксосов, воевавших на невиданных до того египтянами колесницах. Войска отдельных номов, состоящие из 600–700 профессиональных бойцов, не смогли противостоять новой тактике свирепых варваров, Нижний Египет был быстро завоёван, а Верхний принуждён платить тяжёлую дань. Ситуация напоминала вторжение татаро-монголов на Русь.

Свою власть гиксосы удерживали более ста лет, управляя страной из основанной в восточной дельте новой столицы Аварисе (Хат — Уарит), безжалостно подавляя восстания. Они поклонялись богу, который отождествлялся египтянами, как собакоголовый Сет — бог пустыни, смерти и зла. В памяти жителей Страны, даже спустя столетия, предания об их вторжении остались как о страшных временах террора.

НОВОЕ ЦАРСТВО (1580 — 1085 гг. до н. э.)

Борьбу против захватчиков возглавили правители Фив, основавших XVIII династию. Переняв боевые навыки кочевников, они создали новую армию, ударной силой которой стали тысячи колесниц. Со временем им удаётся выкурить из дельты фараонов-гиксосов, в последние годы сидевших взаперти в своей столице-крепости. Это смог сделать основатель династии Яхмос, обожествлённый впоследствии как фараон-освободитель. Война со старыми врагами отличалась крайним ожесточением и продолжалась много лет, пленных не брали. Яхмос потерял на ней отца и старшего брата, но кочевники были разбиты и вытеснены из Египта.

Легенда гласит, что им был предложен выбор: покинуть Египет свободными, или остаться в нём рабами. Большинство предпочло остаться, не в силах расстаться с новой родиной.

Армия Нового Царства

В битвах по изгнанию гиксосов египетская армия приобрела боевой опыт, в стране наблюдается небывалый подъём патриотизма, переходящего в несвойственный египтянам милитаризм. Карьера военного сулит блестящие перспективы, отважные воины, поднимаясь с самого низа получают чины, богатства, рабов и земли. Об этом свидетельствуют многочисленные биографии, выбитые на гробницах начального периода Нового Царства. Укрепляется дисциплина, в армии отменяют телесные наказания, их заменяют "лишением чести", которую воин мог вернуть, проявив храбрость. По-прежнему вручается "золото похвалы", при Тутмосе III появляются и настоящие ордена — "лев из чудного золота" и "две пчелы".

Армия в походе делилась на корпуса, названных в честь богов Амона, Ра, Птаха, Сутеха. Корпусами командовали сыновья фараона и высшие сановники, офицерский корпус состоял из "наибольших" из пятидесяти, ста и "носителей штандартов", под командованием которых было несколько сотен солдат. Численность армии редко превышала 25 тысяч человек, зато количество колесниц исчисляется теперь тысячами. Колесничное войско делилось на отряды, состоящие из 25 колесниц, их массовое применение приводило к панике в рядах противника и обеспечивало победу. Когда по ровному полю, в клубах пыли на тебя с грохотом, топотом и воплями несётся смертоносный поток тысяч боевых повозок, осыпающих дождём метких стрел, выстоять может только хорошо подготовленное и сплочённое войско.

В армии выделяются отборные части "храбрецов фараона", используемые как штурмовые отряды. Улучшилось защитное вооружение, помимо щита, появились бронзовые шлемы и панцири из кожи с металлическими пластинами. При штурме городов применялся таран и построения типа римской "черепахи".

С гиксосами приходит и двояко выгнутый бронзовый меч-копеш, известный в Месопотамии с III тысячелетия до н. э. В умелых руках им можно было колоть как копьём, рубить как секирой и резать как серпом. Так как его изготовление было трудоёмким и очень затратным, копеш использовался элитными бойцами. Эти мечи часто носили собственные имена и снабжались надписями.

В армии имелась интендантская служба, состоящая из многочисленных писцов, один из которых вёл хронику похода. Помимо снабжения они также занимались и набором воинов. Раньше в обозе для перевозки груза использовали в основном ослов, при Тутмосе III обоз формируется из воловьих повозок.

Чем дальше, тем большее значение приобретают наёмные отряды ливийцев, шерданов и нубийцев, к концу царства в руках предводителей этих умелых бойцов сосредотачивается реальная сила, а значит и власть. Нубийские воины из племени маджаев выполняли полицейские функции.

Рост экономики и влияния жрецов

Приток колоссальных богатств, награбленных в завоевательных походах и поставляемых в качестве дани, способствовали грандиозному строительству и расцвету культуры Египта Нового Царства. Растёт экономика, применение шардуфа (журавля) позволяет значительно увеличить орошаемую площадь и урожайность, египтяне изобретают производство стекла. Став империей, Египет во много раз увеличивает торговые и дипломатические контакты с окружающим миром, заимствуя чужеземный опыт, животных и растения. В виду высокого спроса на колесничных лошадей в дельте бурно развивается коневодство.

Во времена Нового Царства жречество становится профессиональной кастой, в предыдущие периоды должность жреца была выборной и её мог занять любой мирянин. Огромные богатства, пожалованные храмам в результате победоносных походов, создают возможность для роста численности жрецов. Все жреческие коллегии объединяются в одну большую гильдию, охватывающую всю страну. Будучи наиболее образованной прослойкой общества, жрецы за тысячелетия копили не только сокровища, но ещё и обширные знания. Вместе с солдатами и чиновниками, они остаются самыми влиятельными силами Нового Царства.

Начало экспансии

Новая, мобильная и получившая боевой опыт армия под предводительством фараонов-воинов Яхмоса, Аменхотепа I и Тутмоса I обрушивается на соседей, "разливая страх по странам чужим". В результате победоносных походов она доходила до Евфрата, где египтяне впервые увидели реку текущую с севера на юг. Первоочередной задачей было подавление очагов сопротивления старых врагов-гиксосов на востоке, чтобы исключить угрозу вторжения в будущем. Затем пришёл черёд восстанавливать своё господство на юге. Подавляя восстание в северной Нубии, в битве между вторым и третьим порогами Тутмос I лично метнув копьё, убивает нубийского вождя, его труп вниз головой прибивают к царской барке. Египтяне одержали полную победу, взяв множество пленных, на острове Тобе они построили крепость и оставили гарнизон, обозначив южную границу империи, простиравшейся до Евфрата. Возвращаясь на север, Тутмос повсюду оставлял триумфальные плиты.

Женщина — фараон

К временам Нового Царства относится появление первой известной великой женщины Египта — царицы Хатшепсут, внучки фараона-освободителя Яхмоса, жены своего рано умершего сводного брата Тутмоса II. Она много лет правила сама, не допуская до власти своего пасынка, будущего великого завоевателя Тутмоса III. Хатшепсут носила накладную бороду и все титулы фараона, отказавшись только от древнего "Могучий Бык".

Во времена её правления царил мир и страна процветала. В ней развернулись грандиозные строительные работы, восстанавливается множество разрушенных гиксосами храмов. Зодчий царицы, визирь (чати) и любовник Сенмут создал для любимой на окраине Фив прекрасный храм для посмертного упокоения со ступенчатыми террасами — вершину древнего зодчества, непревзойдённую до создания Парфенона. В древнем Карнаке, главном культовом центре Нового Царства, возвели 86 тысяч статуй и два гигантских тридцати метровых обелиска из красного гранита, их верхушки, украшенные сплавом золота и серебра "затопляли лучами Обе Страны, когда солнце восходило между ними". При правлении Хатшепсут совершались масштабные торговые экспедиции в страну Пунт (возможно Сомали).

После смерти мачехи Тутмос приказал уничтожить все изображения и надписи в её честь. (Уцелевшие бюсты Хатшепсут найдены на месте древней помойки). В погоне за славой он двинул египетские полки в поход, выпустив демонов войны на свободу, и кровавые реки опять потекли на востоке и юге.

Фараоны — завоеватели

При фараоне Тутмосе III (1475 — 1425 гг. до н. э) Египет достигает вершины своего могущества. В начале своего фактического царствования он из города Джару на восточной границе отправляется в первый военный поход. Впереди своей армии он неожиданно для врагов вторгается в землю Финикии по узкому и опасному горному проходу. Решающая битва между египтянами и ополчением местных племён произошла на равнине у Мегидо (Армагеддона), где проходило множество сражений прошлого, и если верить Библии, на исходе времён пройдёт последняя битва между силами Добра и Зла.

Заняв место в центре построения, на сверкающей колеснице из драгоценного электрона, фараон, очень сильный физически, умелый лучник и фехтовальщик "подобно языку пламени, разящему своим мечом" обрушился на азиатов на острие колесничной атаки.Противники в панике бежали. Тутмос осадил и вскоре взял город. Его царь сбежал, но семья попала в плен, остальным "была дарована милость прощения". Захватив богатую добычу, перед уходом армия собрала и весь урожай в округе. Продвигаясь дальше на север, Тутмос заставлял сирийских князьков платить дань и давать заложников, в горах Ливана он построил крепость.

Это было только начало. В течение 19 лет он совершил 17 походов, взяв 248 городов, в том числе Кадеш в северной Сирии и богатые торговые города на финикийском побережье. Неоднократно пробиваясь через горные теснины Ливана и Антиливана, "где небо темно даже днём, закрытое листьями дубов и кипарисов, где кедры вершинами достигают небес" и переправляясь через Евфрат, громя коалиции сирийских городов и армии Миттани. На юге войсками Тутмоса была окончательно завоёвана Нубия. Египет в его правление становится обширной империей, в страну хлынул поток трофеев и рабов.

Будучи во времена правления Хатшепсут скромным жрецом храма Амона, Тутмос III сделал его культ главным в стране, а храм получил гигантские пожертвования.

Его сын, могучий богатырь Аменхотеп II (1425 — 1397) с детства полюбил воинские упражнения, а с 18 лет "ему не было равных на поле битвы". После одного из сражений, лошадей его колесницы украшали 20 отрубленных рук врагов, лично убитых фараоном. Подобно Тутмосу I, он также имел дурную привычку подвешивать на свои барки трупы собственноручно убитых сирийских князей. Никто не мог натянуть его боевой лук и победить в гребле. Как гласит хвастливая надпись, вожди Митанни лично явились к нему "с данью на спине, чтобы молить о даровании им сладкого дыхания жизни". Аменхотеп II взял в свой гарем митаннийскую принцессу, только официально он имел 323 жены, в основном дочерей многочисленных сирийских князей, не считая сотен наложниц и танцовщиц. Вот кто по праву носил титул "Могучий Бык"! Странно, что известно только об одном сыне Аменхотепа II, будущем фараоне Тутмосе IV.

При этом фараоне, после долгих войн в стране наступил долгожданный мир.

Границы и дороги охранялись, поощрялась торговля, в Дельту допускались только мирные корабли, иностранцы с подозрительным родом занятий заворачивались назад. Тутмос IV, заключил союз с бывшими соперниками митаннийцами, направленный против новых сильных врагов хеттов. Союз был закреплён женитьбой фараона на митаннийской принцессе. Также впоследствии поступил и его сын Аменхотеп III. Когда Аменхотеп серьёзно заболел, а обращение к египетским богам и врачам оказались бесполезными, царь Митанни Шуттарна отправил своему родственнику статую богини Иштар. Произошло чудо, и фараон выздоровел. Изнеженные долгим миром цари Тутмос IV и Аменхотеп III предпочитали наслаждаться удобством и роскошью, доблесть в бою сменилась расстрелом с колесницы беззащитных животных в загонах. Только за одну такую "охоту" Аменхотеп III убил 102 льва.

Поэт и философ на троне

Сын этого фараона — "охотника" Аменхотеп IV (1380 — 1365 гг. до н. э) на седьмом году своего правления провёл религиозную реформу пытаясь ввести единобожие. Фараон прекратил поклоняться чудовищным богам, полулюдям-полуживотным, его Благой Бог был "озаряющий все земли своей красотой, прогоняющий тьму, что есть смерть; открывающий все дороги, дающий всем драгоценное дыхание жизни". Простой и понятный образ этого бога ежедневно вставал на востоке и ласкал своими руками-лучами всё живое, в честь солнечного диска Атона фараон взял новое имя — Эхнатон.

Вместе со своим двором он покидает Фивы и в трёхстах километрах севернее повелевает построить из белого камня новую столицу Ахет-Атон (Амарну). Вскоре на пустынной излучине выросли её роскошные дворцы с великолепной отделкой, в окружении обширных садов и водоёмов.

Естественно, что когда власть попадает в руки интеллигента, общество впадает в раскол, а страна в упадок, центробежные силы начинают рвать её на части. Эхнатон испортил дружеские отношения с Митанни и Вавилоном. Мечтательный фараон-богоискатель не обращал внимания на возникающие проблемы, напрасно верные вассалы Финикии и Сирии предупреждали его о предательстве и молили о военной поддержке. Хетты с севера и кочевники хабиру (евреи) с юга опустошали их области и города, "их люди голодали и жили, как козы на горах". Правители один за другим погибали или переходили на сторону врага.

Внутри страны фараон — реформатор приобрёл смертельных врагов в лице жречества. Он провёл конфискации и прекратил дотации храмам традиционных культов, всюду искореняя имя Амона, при этом была даже изуродована надпись на гробнице его отца. Измена вере своих предков была непонятна и простому народу.

"Амарнская революция" сопровождалась ломкой старых канонов в искусстве, появлением новых тем и стилей. Для неё характерен реализм, отсутствие шаблонов и идеализации правителей. Об этом свидетельствуют изображения самого Эхнатона — с женоподобной фигурой, отвисшим животом и головой дегенерата. Его изображают не могучим воином, а любящим мужем и отцом.

"Прекраснейшая пришла"

Его супругой была, пожалуй, самая известная египтянка после Клеопатры — Нефертити, но в отличие от спорной красоты первой, эта была настоящей красавицей на все времена. Её имя означает "Прекраснейшая пришла", возможно, она была митаннийской принцессой, дочерью царя Тушратты. Легенды утверждали, что никогда ещё Египет не видел подобной красоты. Гений египетского скульптора Тутмоса запечатлел и донёс её облик до наших дней. Благодаря ему исполнилось желание, высказанное в конце знаменитого "Гимна Атону" "великой жене и возлюбленной Нефертити — да живёт она и останется юной во веки веков". Её прекрасное лицо превратилось в вечный символ женственности. От этой красавицы осталось несколько чудесных бюстов и стихи, приписываемые Эхнатону, выгравированные на золотой крышке саркофага:

Я ловлю сладкое дыхание твоего рта,

Каждый день наслаждаясь твоей красотой.

Моё желание — вечно слышать твой прекрасный голос,

Звучащий, словно шёпот северного ветра.

Моя молодость возвращается от любви к тебе.

Дай мне твои руки, дабы удержать дух твой,

Чтобы я смог принять его и жить им.

Конец реформам

Личная жизнь Эхнатона, как и все его начинания, также закончилась крахом. На четырнадцатом году правления они с женой расстались; рассорившись, Нефертити переселилась в северную часть города, отгородившись от мужа глухой стеной. Она взяла с собой малолетнего сына сводного брата и соправителя Эхнатона, будущего фараона Тутанхамона. Эхнатон женился на своей дочери Анхесенпаатон и через три года умер (в 41 год), в этом же году скончался и его соправитель, что наводит на мысли об искусственной причине их смерти.

Его юный наследник Тутанхатон под влиянием своего регента, жреца и будущего фараона Херемхеба, отрекается от ереси и принимает новое имя Тутанхамон. Царский двор переезжает в Мемфис, заброшенный Ахет-Атон стал разрушаться. Фараоны следующей династии предали его проклятию и превратили в каменоломню. Проклятым оказалось и имя фараона-отступника, не желая его произносить, Эхнатона называли "Враг из Ахет-Атона."

Досадно, что самыми известными фараонами стали ничего из себя не представлявший Хуфу (Хеопс) и Тутанхамон, несчастный мальчик, плод кровосмесительного брака, имеющий мало сходства со своей идеализированной посмертной маской, также женатый на сестре. Останки их двух мертворождённых детей лежали в его гробнице. Генетический сбой превратил Тутанхамона в косолапого урода с волчьей пастью, с трудом ходящего, узкоплечего и широкобёдрого. Вот во что выродились фараоны XVIII династии, могучие герои — махиры "разливавшие страх перед Гором по странам чужим" из-за попыток с помощью инцеста сохранить "чистоту крови". Фараоны, возомнив себя живыми богами, погрязли в том, за что в Месопотамии живьём сжигали на кострах. Интересно, что и правители другого народа строителей пирамид — инков, так же женились на сестрах, храня чистоту крови.

Рамсес Великий

Рамсес II (1279 — 1212 гг. до н. э) стал соправителем при жизни своего отца Сети I, одного из самых свирепых и воинственных фараонов, основателя новой XIX династии. "Удовольствие его сердцу доставляли только битвы и потоки крови, минута боя была ему любезней, чем день наслаждения". Сети часто приносил в жертву пленных, что очень не характерно для египтян. Его жена Туйя, мать Рамсеса, была дочерью командира колесничного войска.

Рамсес II, на голову выше среднего египтянина (180 см), горбоносый, с мужественным и хищно-красивым, как у его отца лицом, по некоторым данным рыжеволосый, был не похож обликом на жителя долины Нила. Тем не менее, именно он заслужил прозвище Великий, ибо ему удалось вернуть в страну мир и процветание, подарить стабильность народу на долгий период своего царствования.

Но путь к миру шёл через войну, ему пришлось возвращать утраченное господство Египта на землях Финикии и Сирии в борьбе с новыми гегемонами этих земель — хеттами. Трудная война с ними продолжалась 18 лет, её кульминацией стала многократно описанная битва при сирийской крепости Кадеш (в 1285 г. до н. э.) на реке Оронт. Силы сторон были примерно равны — по 20–25 тысяч человек и по 2,5 тысячи колесниц, у хеттов более тяжёлых, у египтян более маневренных. Именно они сыграли решающую роль в сражении, так же, как и личная храбрость молодого фараона, не поддавшегося всеобщей панике и в результате нескольких яростных атак сумевшего переломить отчаянное положение. Войско царя Муваталли и его сирийских союзников упустило возможность разгромить застигнутое врасплох и растянутое войско египтян. Обе стороны объявили о победе. Война закончилась подписанием первого зафиксированного международного договора о "вечном мире" и оказании взаимопомощи, закреплённым традиционным браком.

Избрав после войны местом резиденции Восточную Дельту, фараон развернул там масштабное строительство города своего имени Пер-Рамсес. Над его дворцами и храмами вздымалась гигантская 28 метровая гранитная статуя фараона. Четыре двадцатиметровые статуи сидящего Рамсеса украшали и вход в огромный пещерный храм вырубленный в скале на другом конце страны — в Нубии. Но апофеозом его строительства стало возведение величайшего по размерам здания всех времён и народов — Карнакского храма, под сводами которого свободно мог разместиться Собор Парижской Богоматери. Даже сегодня его развалины производят ошеломляющее впечатление, воздействие же храма на воображение современников Рамсеса, особенно полудиких варваров, невозможно представить. Достаточно сказать, что на вершине любой его 21 метровой колонны могли разместиться сто человек, а площадь здания составляла 5000 кв. метров. Ни одному другому фараону не удалось возвести столько храмов и статуй, причём ради восхваления своего величия он безжалостно разрушал и перестраивал памятники предыдущих династий.

Рамсес II имел огромный гарем, многочисленные жёны и наложницы родили ему больше ста сыновей и пятьдесят дочерей, на некоторых из них он женился. Впоследствии его расплодившееся потомство составило даже особое сословие. Боги даровали ему долгую жизнь, из всех фараонов только легендарный Пиопи II прожил больше. Но не известно, "долгая старость — это награда или проклятие?" За время своего 63 летнего царствования Рамсес II пережил 13 своих сыновей, годы и болезни превратили фараона в жалкую развалину.

Упадок и конец

Во времена правления его четырнадцатого сына Мерменптаха египетская армия разгромила вторжение союза ливийцев и "народов моря". Но при его слабых приемниках ливийцы вновь захватили западную часть дельты и в своих набегах прорывались до окраин Мемфиса.

Фараон новой — XX династии Рамсес III в жестоких битвах разбил их на суше и на море в западной дельте, а спустя три года отразил нашествие "народов моря" на востоке. Масштабных вторжений больше не было, но "народы моря" прочно осели в Палестине, а ливийцы, со времён Рамсеса II составляли значительную и наиболее боеспособную часть египетской армии в качестве наёмников. Рамсес III первым стал превращать ливийских пленных в военных поселенцев. Из-за отсутствия военного энтузиазма в рядах коренного населения, египтянам (как римлянам поздней империи) приходилось воевать с одними варварами при помощи других. Уже со времён Рамсеса II во многих ударных отрядах армии не было ни одного египтянина. Эта порочная практика привела к тому, что предводители шерданов и ливийцев постепенно прибирали власть в государстве. Страну раздирают внутренние противоречия, Рамсес III был убит на 32 году царствования в результате заговора. Последние девять царей династии, также носящие гордое имя Рамсес, но похожие "на храм без бога и дом без хлеба" были лишь игрушками в руках двух могущественных сил — наёмников и жрецов. При слабых фараонах процветало взяточничество, хотя за это чиновникам издавна отрезали носы и ссылали в восточные пустыни.

Через столетие после правления последнего великого фараона Рамсеса III сменилась правящая династия, власть захватил верховный жрец Амона в Фивах Херихор, ещё через сто лет всеми городами в стране управляли ливийские наместники, дело дошло до того, что они становятся верховными жрецами в Фивах и Мемфисе. Египетские жрецы вынуждены бежать в Нубию, столетиями впитывающую египетскую религию и культуру. Фактически это означало конец старого Египта, как великой державы древности. Его территория превратилась в поле битвы чужаков, ливийцы и эфиопы на египетской земле основывают династии, режут и сжигают друг друга живьём на кострах.

В первой половине VII века до н. э. в страну трижды вторгаются ассирийцы, устраивая резню, грабёж и массовый угон населения. Последняя вспышка угасающей цивилизации произошла при фараоне Нижнего Египта Нехо II (610 — 595 гг. до н. э.), который широко использовал наёмников из стойких малоазиатских греков и безбашенных карийцев, чья храбрость вошла в поговорку. В его царствование было совершено знаменитое плавание финикийских моряков на египетской службе вокруг Африки, продолжавшееся три года и строительство канала между Нилом и Красным морем. В 525 году до н. э. после битвы при Пелусии Египет был завоёван персидским царём Камбисом.

КНИГА МЕРТВЫХ (Главы о выходе к свету дня) (XV век до н. э.)

Этот сборник заупокойных заклинаний и магических практик свидетельствует об чрезвычайно сложной и разветвленной культуре и мифологии Древнего Египта, и в частности, о высокой нравственной планке его обитателей.

Приводятся избранные параграфы Первой оправдательной речи умершего — 125 глава (в отличие от 10 иудейских заповедей, она имеет 36 отрицаний зла).

1. Я не чинил зла людям.

2. Я не нанес ущерб скоту.

3. Я не совершил греха в месте Истины.

8. Я не кощунствовал.

9. Я не поднимал руку на слабого.

13. Я не был причиной слез.

14. Я не убивал.

15. Я не приказывал убивать.

20. Я не совершал прелюбодеяния.

21. Я не сквернословил.

Во второй оправдательной речи умерший клялся именами 42 богов (Владык Справедливости) пребывавших на суде Уннефера (Осириса) на Великом Дворе Двух Истин.

ОБРАЗ ЖИЗНИ ЕГИПТЯН

Понятен патриотизм египтян, ставящих себя выше прочих народов и не желающих надолго покидать родину. За тысячелетия упорного труда они создали свой упорядоченный, уютный мир, особенно по контрасту с окружающими его со всех сторон агрессивными дикарями. Природа и Нил подарили им приятный климат с обилием воды и плодородной земли. Чистый и сухой воздух пустыни обеспечивал мягкую зиму (t 13 — 19 градусов) и позволял легко переносить летнюю жару. Сами они были народом умелых ремесленников и трудолюбивых крестьян. Если не считать короткой вспышки милитаризма Нового Царства, египтяне никогда не отличались воинственностью, это был в основном доброжелательный, миролюбивый народ. Не отмечены у них зверские расправы и пытки побеждённых противников. К своим гражданам в качестве наказания применялась конфискация имущества, простолюдинов обычно наказывали палками.

Очень чистоплотные египтяне часто мылись, в зажиточных домах обязательно были ванные комнаты с квадратной известняковой плитой и туалетом, сток от которых уходил в песок. Они брили волосы на голове и удаляли все волосы на теле, носили два вида парика — короткий завитой и с длинными прямыми прядями. Парики многие не снимали даже ночью. Египтяне испытывали презрение к длиннобородым волосатым азиатам в пёстрых шерстяных одеждах до пола, которые никогда бы не одел уважающий себя житель Страны. Его костюм состоял из белого хлопкового передника скреплённого поясом. Египтяне носили также широкий воротник, украшенный у богатых драгоценными камнями, их наряд также дополнял длинный посох с фигурным навершием. Сандалии носили редко. Дети бегали голыми, бедняки имели лишь фартук, который снимали во время полевых работ. Женское платье было одного фасона и всего трёх цветов — белого, красного и жёлтого.

Особенную важность для земледельческого сообщества имело справедливое мироустройство, которое олицетворяла собой Маат, "что воплощает Истины ровный свет", богиня мирового Порядка и Гармонии. "Неизменна она со времен Осириса, и карают преступившего ее законы". Так же как и боги, побеждающие и упорядочивавшие хаос, так и фараон должен был утверждать Маат на месте беспорядка.

Древняя культура Египта была построена на соблюдении строгого этикета и хороших манер, ценилась правильная речь и немногословие. "Гибель человека — в его языке". "Не говори слишком много, ибо люди глухи к многословному человеку". Очень высок был престиж учёности — "Отдай своё сердце учёбе и люби науку как мать, потому что нет ничего ценнее образования".

Египтяне не любили и боялись моря, используя в основном наёмный флот, но обожали свою реку и много времени проводили на воде, ловя рыбу, или охотясь на птиц в зарослях дельты с помощью бумеранга и специально обученных котов.

Знатные египтяне имели большие гаремы. Инцест в семьях фараонов объяснялся тем, что престол передавался по женской линии, но брак братьев и сестёр был распространён в разных слоях египетского общества. Женщины (старшие жёны) пользовались уважением и занимали высокое общественное положение. Искусство Древнего Египта пронизано эротизмом, очень много изображений обнажённого тела, издавались и специальные любовные трактаты (Туринский эротический папирус). Обученные девушки под музыку арфы танцевали для гостей в нарядах, состоящих из украшений и тоненького пояса или в одеждах из сетки. Супер популярными были пляски пигмеев из племён центральной Африки, напоминавших египтянам весёлого бога Бэса. Египтяне вообще очень любили музыку, песни и танцы. Кроме арфы, музыканты играли на лирах, флейтах и маленьких квадратных барабанах. До нас дошли египетские сказания и превосходная любовная лирика.

С древнейших времён египтяне (как женщины, так и мужчины) пользовались косметикой; зелёной краской, изготовленной из малахита, они подкрашивали глаза и лица, женщины пользовались духами — смесью ароматизированных масел и любовались своей красотой, глядя в зеркала из полированной бронзы.

Египтяне играли в кости, в подобие шашек, в мяч. В захоронениях найдено много детских игрушек и кукол.

По мнению окружающих народов, Египет был страной баснословного богатства, где золота было, как песка. Во времена гиксосов оно ценилось всего вдвое дороже серебра, со временем соотношение менялось к 1:12 в третьем веке н. э. Со времён Нового Царства аналогом денег служили золотые и серебряные кольца, весом от нескольких грамм до четырех килограммов. Помимо золотых и серебряных, египтяне носили украшения из бирюзы, агата, кораллов, лазурита, оникса, малахита, берилла, жемчуга, ожерелья из бисера, но не знали опалов, рубинов и сапфиров, не ценились в древности и сверхпрочные алмазы, которых до 15 века н. э. не умели обрабатывать.

Долина Нила на четыре месяца покрывалась водою, из этого следовала стесненность поселений и много этажность построек. Глухие стены из кирпича-сырца с маленькими окошками под крышей, змеились лабиринтом кривых улиц. В плодородном Египте всегда была высокая плотность населения, в римскую эпоху — семь миллионов человек.

Пирамиды и храмы египтян пережили тысячелетия, но дома для повседневной жизни они возводили из лёгких и непрочных материалов — стены из ила, а крыши из пальмовых стволов. Богатые дома ярко раскрашивались, в них устанавливались деревянные колонны и крыши из дорогого привозного кедра, стены покрывали штукатуркой и расписывали красивыми фресками. Дверные проёмы и решетчатые окна завешивались циновками весёлой расцветки от солнца и песчаного ветра пустыни. В богатых поместьях дома всегда окружались садами и виноградниками, там имелись беседки и бассейны с рыбками, а у некоторых, как в анекдоте о новых русских, аквариумы с ручными бегемотами. Плоды с пальм помогали собирать дрессированные обезьянки.

Основными предметами мебели (очень похожей на современную) были кровати, столы, стулья и лари для одежды. Сидели египтяне обычно на полу и подушках. Кровати, принадлежность богатых домов, были выше современных, простые египтяне спали на тростниковых циновках. Дорогую мебель делали из чёрного дерева с инкрустациями из слоновой кости, ножкам придавали вид львиных или птичьих лап. Комнаты освещались масляными лампами.

Египтяне любили поесть. Вот список предсмертного пожелания продуктов, поставляемых в гробницу: "Десять различных видов мяса, пять сортов домашней птицы, 16 сортов хлеба и печенья, вина и пива, 11 видов фруктов, не считая сладостей и иных вещей". С эпохи Древнего Царства египтяне производили шесть сортов вина (его пили цари и знать), и варили четыре вида пива, в том числе чёрное. На каждом запечатанном кувшине писался сорт. Особо ценилось вино из Буто.

Выращивали овощи: фасоль, чечевицу, лук, чеснок, редис, шпинат, огурцы, репу, морковь, салат, арбузы (в древности с белой мякотью), тыквы, кабачки и фрукты — финики, инжир и виноград. Со времен Нового Царства к ним добавились яблоки и гранаты. Салаты заправляли маслом и уксусом. С древности жители Та-Кеми лакомились лотосом, используя его семена и клубни, а также употребляли в пищу корни папируса — в сыром и вареном виде, из этого тростника помимо бумаги делали лодки, плели корзины, веревки и обувь. Ели много яиц, но не от кур, которых египтяне не знали. Излюбленное национальное блюдо — гусь, жаренный на углях. Ели руками, ополаскивая их после обеда. Простонародье пользовалось глиняной посудой, люди побогаче на праздники доставали резную из гипса или кристаллического сланца.

Высоким искусством было украшение стола вышитыми покрывалами из тончайшего льна (за которые модницы в римскую пору платили целые состояния), цветами лотоса и венками из цветов и трав. Венки из цветов надевали и на головы гостям.

В застольях могли позволить себе выпить лишнего, даже женщины. На фресках изображены блюющие дамы, которых поддерживают служанки.

Но вообще, пьянство и азартные игры не поощрялись, особенно у молодёжи. Конечно, богатый стол не могли себе позволить бедняки, обходившиеся ячменной лепёшкой и чесноком.

Жители Египта очень любили природу, с самой ранней истории их окружали парки и сады, может быть потому, что каждый пригодный участок земли обрабатывался, и все пейзажи были рукотворными. Они завозили и культивировали многие чужеземные деревья и растения.

Как любая империя Египет широко распространял своё культурное влияние на соседей (сильнее всего на Нубию и Ливию), достижения его астрономии, математики, медицины (особенно в области хирургии), высоко ценились при дворах иноземных владык. Не говоря уже об изделиях искусных художников и ремесленников, в частности ювелиров и камнерезов (гробница Тутанхамона). Культ Исиды нашёл многочисленных почитателей в Римской империи. Для всего Древнего Мира Египет издавна был страной мудрости, сказочного богатства и чудес.

В этом плане показателен пример греческого путешественника из Милета Гекатея. Прибыв в V веке до н. э. в Египет, он при встрече со жрецами похвастался перед "варварами" своим древним родом и происхождением от богов аж в 16 поколении. Тогда египтяне отвели его в храм и показали 345 статуй верховных жрецов, каждый из которых был сыном предыдущего, чем привели Гекатея в изрядное смущение.

ШУМЕР и АККАД

ТАИНСТВЕННЫЕ ШУМЕРЫ

Шумеры один из самых загадочных народов в мировой истории. Этнически чуждые обитающим здесь семитам, в середине IV тысячелетия до н. э. они появляются в южной Месопотамии, возможно приплыв на кораблях (их первые города основаны на побережье, а у вавилонян есть предание о семи человеках — рыбах, вышедших из Персидского залива и принесших людям культуру и знания.)

Шумеры основатели медицины Древнего Мира (до нашего времени дошли их медицинские рецепты), металлургии, судостроения, первых школ, похоже это именно они изобрели колесо, создали ирригационную систему и письменность. Ну и так, по мелочи — обжиг кирпичей, рыбопитомники, лесозащитные насаждения, библиотечные каталоги, первыми одомашнили кур; им приписывают даже изобретение пивоварения. Прибыв в Месопотамию, они уже были знакомы с земледелием, скотоводством и металлургией. Шумерские слова, связанные со скотом и металлами, вошли во многие языки мира (русское слово "руда" происходит от шумерского "уруду" (медь)). Поэтому не удивительно, что некоторые всерьёз рассматривают версию, что знания шумерам передали инопланетные пришельцы со звезды Нибуру — "боги на огненных колесницах".

Междуречье Тигра и Евфрата не было похоже на земной рай, скорее оно напоминало раскалённый ад, где зловонные болота чередуются с пустынями.

Климат здесь жаркий и сухой, летом 60 градусный зной обжигает землю, и пустыня наступает, засыпая песком долины, вместе с засухой приходит голод, песчаным смерчем несётся он по полям, оставляя после себя высохшие трупы людей и животных.

Спасение приносят великие реки, берущие начало в горных ледниках Армении, их живительная влага делает плодородными равнины, избавляя всё живое от мертвящего зноя. Дожди выпадают редко, но если идут, то сопровождаются ужасающими грозами, рвущими зигзагами молний небо и сотрясая землю раскатами грома. Чудовищные ливни превращают её в море грязи, где легко тонут люди и звери. Тогда реки выходят из берегов, сметая дамбы и поселения, смывая посевы, унося к Персидскому заливу разбухшие трупы. Уходя, большая вода оставляет после себя болота, кишащие гадами и тучами кровососущих паразитов, а ядовитые испарения трясин несут смертельные болезни. В болотах верхнего Евфрата сгинули десять из двенадцати колен царства Израиля, в VIII веке до н. э. уведённые в плен ассирийцами, ни одно из них не вернулось в "обетованную землю".

В 1864 году закончилась пятидесятилетняя Кавказская война и более 250 тысяч горцев, покорившихся, но отказавшихся переселяться в болотистые низины Кубани, были переселены в Османскую империю, многие в малярийные болота Месопотамии. Хрен редьки не слаще, через тридцать лет из 50 тысяч чеченцев, поселённых на этих проклятых землях, выжило всего около 200 семей. Люди погибали и от набегов бедуинов, но в основном от болотной лихорадки. Губительный климат Междуречья, природа которого, после разрушения ирригационной системы, вернулась к первоначальному хаосу, испытали на себе и археологи, раскапывавшие руины древних цивилизаций. Многие из них потеряли там здоровье и жизнь. (Э. Церен)

Здесь нет полезных ископаемых, металлов, даже камня и дерева, только глина, вода и тростник.

Шумеры попали в это гиблое место не добровольно, возможно под натиском более сильных соседей или буйства природных стихий. Называя себя "черноголовыми" (саг-гиг-га) внешне они более всего походили на жителей дравидской Индии. Их облик можно представить по древним статуям. Смуглые люди с тёмными глазами, низким лбом, орлиным или прямым носом, чёрными прямыми или вьющимися волосами. В ранний период они носили длинные, разделённые на пробор, волосы и широкие бороды, позже брили голову и лицо. Шумерскую цивилизацию многое связывает с Хараппской, с древнейших времён они вели торговлю через остров Бахрейн на южном побережье Персидского залива. Возможно, оттуда они привезли финиковую пальму, одну из главных культур Месопотамии. Шумеры разводили быков зебувидной индийской породы, им были знакомы опиумный мак и сахарный тростник с Юго-Востока Азии, не известные на Ближнем Востоке. Может быть и сами они родом из этих мест, интересно, что на шумерском слова "страна" и "гора" пишутся одинаково. На своей прародине шумеры поклонялись богам на вершинах гор и в плоском Междуречье возводили земляные храмы-насыпи в память о ней.

Но шумеры пришли не в земли заселённые дикарями, Месопотамию с VI тысячелетия до н. э. населяли племена земледельцев переселившихся из восточной Анатолии и Армянского нагорья. Они создали старейшую в Междуречье Халафскую культуру и культуру Убейда на месте древнейших поселений, ставших городами — это Эреду, Киш и Урук, названия которых, как и рек Тигра (Идиглат) и Евфрата (Буранун) не шумерского происхождения. Люди жили в небольших селениях вокруг храмов, поклонялись Великой Богине, дома строили из сырцового кирпича, изготавливали прекрасную керамику, занимались земледелием, но не знали ирригации.

Культуру Убейда с большей частью её населения погубил реально произошедший здесь Великий Потоп — на семь с половиной метра поднялся уровень воды. Для плоской Месопотамии это было катастрофой, настоящим Концом Света, культурные слои почвы покрыли отложения ила толщиной в три метра!

СОЗДАНИЕ НОВОЙ РОДИНЫ

Но именно эта вода и плодородный ил, погубившие древнейших обитателей этих мест и оказались вдруг её величайшими сокровищами.

Поселившись на негостеприимной земле, немногочисленные шумерские пришельцы совершили чудо, подобно своим богам, они отделили землю от воды. Построив сотни дамб и вырыв тысячи каналов, они за столетия упорного труда создали гигантскую ирригационную систему, осушая болотные топи и орошая сухую степь. Покорив водную стихию, они своими руками сотворили страну, дающую самые большие урожаи в Древнем Мире. Очень хорошо развивалось и животноводство, шумеры разводили крупный и мелкий рогатый скот, в том числе длинношерстные породы коз и овец, дававшие превосходное сырьё для тонких тканей. На отходах от сельского хозяйства откармливали свиней, в древности они не были табуированными животными. Основным тягловым скотом служили ослы и их дикие родичи онагры, лошадь ещё не была одомашнена.

Не имея в распоряжении необходимого сырья, шумеры вынуждены были создать, для удовлетворения своих все более возрастающих потребностей, разветвлённую систему международной торговли. И они преуспели в этом, их торговые агенты-тамкары открывали новые караванные пути, организовывая на них фактории, со временем становившиеся городами. Произведённые умелыми руками ремесленников и земледельцев товары, погруженные на спины тысяч ослов и в трюмы кораблей, развозились по всему цивилизованному миру.

Ввозили в основном металлы (золото — с запада Индии и из Египта, серебро — из Малой Азии, медь из Загроса) и строевой лес с Амана. В обмен поставляли зерно, финики, шерсть и ткани.

Среди городских ремесленников было много строителей, уже в ранних периодах кирпичи подвергались обжигу в печах, для облицовки стен использовали глазурованный кирпич. Из обожжённой глины делали разнообразные предметы — от гвоздей и серпов, до конвертов и гробов. С середины III тысячелетия до н. э. употреблялся гончарный круг. Очень высокого уровня у шумеров достигла металлургия и ювелирное дело.

Обильные урожаи способствовали быстрому росту населения. Обосновавшись в южной Месопотамии, шумеры не создали единого государства, подобно древнеегипетскому — их страна состояла из соперничающих за власть городов. Пришельцы захватывали или строили хорошо укреплённые крепости в стратегически важных местах — на переправах, пересечении торговых путей. Со временем они, как и разросшиеся храмовые хозяйства, становились городами, самый древний из них Эреду, религиозными центрами были Ниппур и позднее Вавилон, важную роль играли соперничающие друг с другом Киш, Лагаш, Ур и Урук. Изначально шумерские города не были окружены стеной, первое свидетельство об укреплённом городе — это Урук при Гильгамеше.

В начале третьего тысячелетия в наиболее влиятельных из них возникают царские династии, бьющиеся за гегемонию в стране, тогда и понадобились крепкие стены. Правители городов, живущие в роскошных дворцах, носили титулы лугаль (большой человек) и энзи.

Основу экономики древних городов составляли храмовые хозяйства, управляемые многочисленной бюрократией, чем дальше, тем больше злоупотребляющей своей властью. В конечном итоге это послужило ослаблению шумерских городов и стало одной из причин завоевания их семитскими кочевниками. Правителю Лагаша, с непроизносимым именем Уруинимгина (XXV век до н. э.), пришлось резко снизить ставшими неподъёмными поборы, чтобы они не привели к социальному взрыву. Он ограничил произвол чиновников и жрецов, введя ограничения тарифов на ритуальные действия и освободил от долговой кабалы ("вернул свободу") многих граждан Лагаша. Уруинимгина первым назвал себя "защитником вдов и сирот", определением, вошедшим впоследствии в титулатуру многих восточных владык.

Пантеон шумеров состоял из сотен богов, из них главнейшими были четыре: бог неба Ан, бог воздуха Энлиль, бог воды Энки и великая богиня-мать Нинхурсаг. С середины III тысячелетия, судя по титулам "Отец Богов" и "Владыка небес и земли", более всех почитается Энлиль.

Кроме них, существовали ещё три важных астральных божества — богиня луны Нанна (Син), её сын Уту (Солнце) и дочь Иштар.

Люди были созданы богами из глины с единственной целью — выполнять за них всю работу.

Очень большое значение придавалось строгому выполнению религиозных ритуалов. Библия многое заимствовала из шумерских сказаний — это легенда о потопе, идея райского сада, в шумерских преданиях находится и отгадка на вопрос, почему бог создал Еву именно из ребра Адама (кроме той, что это единственная кость скелета, в которой нет мозга:-)). В шумерской поэме для излечения больного ребра бога Энки была создана богиня Нин-ти, имя которой означает "госпожа ребра", но это слово имеет также значение "госпожа дающая жизнь". Заимствованный евреями древний каламбур при переводе потерял своё значение.

Самой могущественной до XXVI века была династия города Киша, её правитель потерпел поражение от вошедшего в легенды Гильгамеша, героя сумевшего объединить вокруг своего города Урука ряд городов-государств Месопотамии. Ему же приписывается постройка укреплений города.

Основанный в глубокой древности Урук был по его повелению окружен стенами, со временем высокие двойные стены города (толщиной до 5 метров) с 800 боевыми башнями протянулись на десять километров. В третьем веке н. э. из-за смены русла Евфрата население покинуло его, ни один город мира не существовал так долго.

ЗАХОРОНЕНИЯ В УРЕ

О богатстве шумерских городов свидетельствуют найденные захоронения, самые известные из них царские в Уре, с массовым жертвоприношением людей и животных. Этот могущественный город существовал несколько тысячелетий, обладая гаванью в лагуне Персидского залива, он главенствовал в морской торговле с Югом. В эту гавань приходили корабли из стран Лилмун, Маган и Мелухха (возможно с побережья Омана, Бахрейна и устья Инда). Ур был покинут жителями в IV веке до н. э., когда Евфрат перенёс своё русло далеко на восток. В первой половине 20 века археологи раскопали его некрополь, обнаружив несколько гробниц нетронутых грабителями древности. Погребальная камера одной из них была заполнена нагроможденными друг на друга останками человеческих тел. Это были царские придворные и воины, всего 60 человек и две повозки, запряженные шестью волами. Большинство людей было отравлено ядом, у шестерых воинов, вооружённых медными копьями, шлемы расплющены вместе с черепами мощными ударами булавы. Царская гробница была разграблена и его кости смешались с останками придворных. Сохранилась лишь печать с именем А-бар-ги, две модели лодок — серебряная и медная, напоминающие изогнутый лунный серп и остатки украшенных чудесной инкрустацией арф. К счастью гробница царицы оказалась нетронутой. Её охраняли пять мужских скелетов, вооруженных медными кинжалами и дротиками с золотыми и серебряными наконечниками. Скелеты двух ослов и двух кучеров лежали рядом с роскошными санями, инкрустированными золотом и лазуритом. Вдоль стен покоились десять придворных дам в золотых диадемах и жемчужных ожерельях, их серебряные гребни украшены золотыми цветами и листьями из перламутра и лазурита, а арфы — золотом и слоновой костью. У ног лежащей на носилках царицы пристроились останки двух прислужниц, её верхняя часть тела скрывалась под завалами бус из драгоценных камней и металлов. На огромном парике были укреплены венки из золотых листьев и цветов, перевязанных тройной нитью сердоликовых и лазуритовых бусин и восьми метровой золотой лентой, украшенной рядами четырёхгранных драгоценных камней. Всё это великолепие было заколото массивным золотым гребнем — не удивительно, что череп за тысячи лет проломился под такой тяжестью. На теле найдено три священных амулета и цилиндрическая печать из лазурита с именем Шуб-ад. По всей усыпальнице лежали всевозможные приношения царице — золотая, серебряная, медная, каменная и глиняная посуда, серебряные алтари и голова коровы, светильники и множество крупных раковин со следами зелёной краски, две из них искусственные — из золота и серебра. Раковины с зелёной краской находят и в других женских захоронениях шумеров. Зелёный цвет — цвет возрождения, новой жизни, с приходом весны в него окрашивается земля.

Для погребения выкапывали большую яму глубиной 9-10 метров с наклонным спуском, в углу строили каменный склеп. После чего в неё спускалась погребальная процессия и люди занимали заранее отведённые места. У всех в руках были чаши, посреди гробницы найден большой медный горшок, в котором, возможно, хранился яд. По команде все выпивали смертельное зелье, музыканты играли на своих инструментах до наступления агонии. Затем могильщики убивали животных и засыпали вход землёй.

В другой гробнице найдено самое большое жертвоприношение женщин. У стены погребальной камеры, прислонившись, сидели в ряд шесть телохранителей с ножами и топорами. Перед ними стоял большой медный котёл. Неподалёку лежали тела четырех арфисток, пальцы одной из них навечно застыли на струнах инструмента. Всё остальное пространство было заполнено уложенными в определённом порядке останками 64 празднично одетых и украшенных дам! Подкрашенные зелёным гримом, одетые в красное, они нарядными шли навстречу своей добровольной смерти.

В одной из сводчатых гробниц Ура находилась и могила неизвестного нам героя древности. В обоих концах усыпальницы из земли торчали копья и стрелы. В большом деревянном гробу на правом боку покоился скелет, вокруг талии обвитый широким серебряным боевым поясом с подвешенным золотым кинжалом и оселком из лазурита. В руке чаша из самородного золота. В гробнице лежали ещё две золотые чаши, а также много медной, алебастровой и глиняной посуды. Как и в других могилах найдена чаша из камня, видимо, это полагалось по древнему обряду. Вблизи гроба светильник в виде раковины. Тело осыпано сотнями бусин из золота и лазурита. Поражает обилие оружия — несколько медных копий, два отделанных золотом кинжала, у правого плеча — двухсторонняя секира из электрона (сплава золота и серебра), у левого — обычный топор.

На голове героя — замечательной красоты шлем из электрона, позади тела в куче валялись драгоценные пожертвования или добыча — браслеты, серьги, золотой головной убор и амулет — золотой телец. На двух золотых чашах и светильнике выгравирована надпись — "Мес-калам-дуг — герой благодатной страны."

АРМИИ МЕСОПОТАМИИ

Армия шумерских городов-государств состояла из городских и храмовых отрядов, по-видимому, служба была наследственным делом. За неё профессиональные бойцы, кроме военной добычи, получали земельные наделы и рабов. Вооруженные копьями, кинжалами, топорами и булавами, защищённые коническими медными шлемами, войлочными бурками и большими щитами, они составляли ударную силу фаланг народного ополчения. Эти воины изображены на хрестоматийных "Стелле коршунов" и "Штандарте из Ура". Численность профессионалов была невелика, они формировали первый ряд фаланги ополчения. Взаимодействие же ополченцев отрабатывалось на ежегодных сборах. Тактика была примитивна, фаланга могла двигаться только вперёд, её фланги прикрывала лёгкая пехота, а позднее колесницы.

Лёгкая пехота, состоящая из неимущих бедняков, вооружённых метательными копьями и пращами, а также пастухов-лучников завязывала бой. Затем в дело вступала фаланга. Столкновения тяжёлой пехоты были ужасающими, но не продолжительными. Когда строй щитоносцев одной из сторон прорывался, разбитый противник бежал с поля боя, бросая щиты и тяжёлое вооружение. Его преследовала лёгкая пехота, захватывая пленных. В схватках лучшие бойцы орудовали одновременно копьём и топором. Страшным оружием ближнего боя была серповидная секира, ей наносили чудовищные раны и отрубали конечности. Двухсторонняя секира (лабрис) выполняла задачи будущего двуручного меча по прорыву строя копейщиков. Шумеры первыми стали использовать колесницы на сплошных колёсах, запряжённые дикими ослами (онаграми). Лошадь ещё не была одомашнена, узда не изобретена и животными управляли с помощью продетого в нос кольца. Эти примитивные повозки были слишком неуклюжи и громоздки, чтобы с них вести бой, возможно, их использовали только для транспортировки боеприпасов и эвакуации раненых.

ВТОРЖЕНИЕ СЕМИТСКИХ ПЛЕМЕН

Ставшая цветущей и богатой земля начинает привлекать жадные взоры соседей. На протяжении последующих столетий многочисленные, в основном семитские, варварские племена вторгаются вобильную богатством, но разобщённую страну с севера, запада и востока. В XXIV веке до н. э. города Шумера были завоеваны царём Аккада, самого древнего города, основанного семитами в Месопотамии. С XXVII века они заселили север страны. Вошедший в мировую историю под именем Саргона Древнего (настоящее имя его не известно, Саргон (Шаррукен) — это тронный титул, означающий "Истинный Царь".) Он говорил о себе: "Мать моя была бедна, отца я не знал.." Поднявшись с самых низов, Саргон уже при жизни вошел в народные легенды от Индии до Египта, по праву заслужив прозвище Великий и "Царь Битвы". Первым из известных правителей древности он создал профессиональную армию численностью в 5400 человек, которые по его словам, ежедневно обедали за его столом. Её основой стали стрелки из лука, набиравшиеся из аккадских кочевников и горных племён гутиев. С помощью этого войска, победив в 34 битвах, Саргон объединил под своей властью всю Месопотамию, Элам и часть Сирии, создав обширную державу "от моря наверху (Средиземного) до моря внизу (Персидского залива)" со столицей в Аккаде.

Сплочённым фалангам шумерских городов он противопоставил большие массы рассыпного строя лучников и метателей дротиков, расстреливая неповоротливые шеренги пехоты на расстоянии.

Будучи семитом, Саргон начал карьеру при дворе лугаля шумерского города Киша Ур-Забабы. В некоторых источниках его называют слугой-виночерпием (ну, типа официанта). На самом деле, это была высокая и ответственная должность Подателя Кубка, как Кравчий или Постельничий в Московском Царстве.

Воинственный энзи соседней Уммы Лугальзаггези, сверг и убил его повелителя, как и многих других правителей, силой объединив Шумер, гордо называл себя "Царём Страны". Саргон отомстил за своего сюзерена, сначала напав и разрушив его новую столицу Урук, затем разбил в кровавой битве ополчение пятидесяти провинциальных энзи, верных Лугальзаггези и наконец, одолел армию его самого, вернувшуюся из дальнего похода.

Пленного царя, по повелению Саргона, в колодке на шее и в цепях посадили у ворот Ниппура, где каждый прохожий мог оскорблять и оплёвывать его. За время своего долгого правления (55 лет) Саргон совершил ещё много походов, успешно воюя на востоке и западе. Он писал о себе: "Саргону, царю Страны, Энлиль не дал равных… я разорил города, разрушил их стены, бился с мужами, покорил их… омыл своё оружие в море."

Чтобы держать в подчинении огромную империю, он ставил на ключевые посты своих земляков-семитов, всё чаще называвшихся аккадцами.

Ему и его наследникам, десятилетиями приходилось подавлять восстания шумерских городов.

Пика богатства и могущества Аккад достиг при внуке Саргона Нарамсине, распространившего своё владычество на Армению, восточный Элам, Таврию и Аман, а на западе — до Средиземного моря. Возгордившись, он провозгласил себя богом Аккада и "царём четырёх четвертей", т. е. владыкой всего мира. Добром это закончиться не могло…

При его правлении, в XXIII веке до н. э. с гор Загроса на север Месопотамии обрушились племена гутиев (возможно западная ветвь индоевропейских прототохаров). Шумерский поэт, описавший великолепными стихами последующие события, считал нашествие свирепых горцев возмездием Нарамсину за осквернение и ограбление храма Энлиля и священного города Ниппура, богатства которого он вывез в Аккад.

За это Энлиль "обратил свой взор к горам, и призвал вниз гутиев, народ, которому не ведом порядок, народ необузданный с человеческим разумом, но с собачьим нравом и обезьяним обликом, что землю укрыл, как саранча…. ворота городов страны лежали выбитые в грязь." По всей стране прекратилось сообщение, "бандиты обложили дороги". Города сидели в осаде, в распавшейся на отдельные части стране наступила разруха и голод.

"Живой бог и владыка мира" Нарамсин в одиночестве стоял на крепостной стене и наблюдал огни костров осаждавшей город армии и от пожаров разорённой страны. Былая яркая роскошь укрылась серым пеплом (цветом траура у шумеров), смерть грозила "всему человечеству слепленному Энлилем". Тогда, чтобы умерить ярость верховного бога, восемь старших шумерских богов прокляли Аккад (Агаде):

"Ты водил на бойню быков — поведёшь вместо них своих жён..

Ты резал овец — будешь ты резать детей,

Агаде, пусть твой дворец, построенный с сердцем весёлым, развалинами обернётся..

По местам, где свершал ты обряды, пусть лиса, выходя на охоту, свой хвост волочит…"

Почти 80 лет гутии терзали земли Междуречья, захватили Ниппур и обложили данью многие города. Из-за них пришла в негодность ирригационная система и прекратилось судоходство на Тигре. В шумерском гимне написано "страна в руках жестоких врагов, дочери плачут из-за гутиев."

"Жалящей змеёй гор, поднявшейся против богов" называл их Утухенгалем, простой рыбак, сумевший стать царем города Урука, в 2109 году он возглавил восстание против гутиев и сумел сокрушить их военную мощь, положив конец игу. Взятому в плен и ослеплённому царю свирепых горцев Таригану он "поставил стопу на шею".

В XXII веке до н. э. земли Шумера и Аккада были объединены под властью III династии Ура, аккадский язык начинает вытеснять шумерский и к концу тысячелетия последний исчезает из разговорной речи. Шумеры слились с семитами, которые заимствовали у них религию и культуру, аккадские школы писцов "дома табличек", также основывались на шумерской традиции.

В конце III тысячелетия в Месопотамию из Сирийской степи, спасаясь от страшной засухи, начинают проникать западносемитские племена скотоводов. Вавилоняне называли их амореями (Аммура — запад по аккадски). Их вторжение положило конец III династии, вот как об этих событиях повествует "Плач о гибели Ура": "Людьми, а не черепками покрыта равнина, стены зияют проломами, ворота и дороги завалены трупами… Кровь страны пролилась, как выливается расправленная медь, а тела разлагались на солнце, как овечий жир."

Захватив земли Палестины и Месопотамии, они разделились на множество враждующих племён, в XVIII веке до н. э. их в единое вавилонское государство объединил Хаммурапи, царь и автор знаменитого кодекса (1790 г. до н. э). В нём Хаммурапи законодательно запретил обращать в рабство должников-соотечественников. Он уделял большое внимание развитию ирригационной системы, все население обязали нести двухмесячную трудовую повинность на ее объектах (допускалась замена); на берегу главного канала царь приказал сделать надпись, напоминающую современный рекламный лозунг: "Хаммурапи — изобилие для народа". В его законах отмечено разделение свободных граждан на два сословия "людей" (авилум) — потомков амореев-завоевателей и "склонённых" (мушкенум) — покорённых аккадских семитов и потомков ассимилированных шумеров. Возможно, именно амореи стали основой союза племён гиксосов. Господство амореев пало в 1595 году до н. э., на смену им пришли новые варвары — касситы. В XVIII веке до н. э. они обрушились с востока — территории западного Ирана, сначала захватив северную Месопотамию, а в XVI веке, воспользовавшись нашествием хеттов, касситы свергли аморейскую династию и захватили страну. (В Палестине амореи были почти полностью вырезаны в XIII веке до н. э. древними евреями). Нашествие сопровождается глубоким упадком, исчезают письменные источники, только в XV веке до н. э. они появляются вновь.

Владычество касситов в Вавилонии продолжалось около четырёх столетий, но варварская верхушка, как амореев, так и касситов привлечённая роскошью и удобствами древней цивилизации, легко и быстро входила в состав старой знати, очень скоро сливаясь с нею в единое целое. В руках аристократии и храмов скапливались гигантские богатства и огромные земельные владения, но это происходило за счёт разорения мелких и средних землевладельцев. Как обычно роскошь соседствовала с нищетой.

Присвоив себе все привилегии и права, элита старалась освободиться от всех обязанностей и повинностей по отношению к народу и государству. Захватив экономическое и политическое господство, она превратила своих царей в жалких марионеток, обескровила или разорила свой несчастный народ и привела государство к гибели, уже в который раз сделав его беззащитным перед хищными соседями.

В XI веке до н. э. в охваченную междоусобицами страну из знойной Аравии верхом на верблюдах врываются халдеи, народ семитского происхождения. (Верблюд был одомашнен во второй половине II тысячелетия до н. э., он способен перевозить до 400 кг груза преодолевая до 50 км в день.) Это было одно из самых масштабных вторжений; обходя города, кочевники вырезали жителей деревень, население Междуречья стремительно меняло этническую принадлежность. Заняв большую часть страны, халдеи основывают на её территории множество племенных княжеств. Их вожди много раз захватывали Вавилон, присваивая себе титул царей. Вавилонская аристократия избавлялась от них, натравливая друг на друга. Со временем халдеи очень сильно вавилонизировались, смешиваясь с оставшимися коренными жителями, так что впоследствии соседние народы называли всех вавилонян халдеями.

Нуждаясь для защиты своих интересов в сильной власти, в конце VIII века до н. э. верхушка вавилонян обратилась за помощью к Ассирии. В 729 году Тиглатпаласар III, освободил города Вавилонии от халдеев и под именем Пулу занял царский престол. Вавилония на правах личной унии вошла в состав Ассирийской державы.

ИЗОБРЕТЕНИЕ ПИСЬМЕННОСТИ

Одно из важнейших изобретений шумеров, открывшее исторический период.

Первые формы письма в виде графических знаков появились в IV тысячелетии, конечно задолго до этого информация передавалась "из уст в уста" и пиктографически — в виде рисунков, от пиктографии произошла иеграфическая письменность, сначала в Египте, затем на Дальнем Востоке. Иероглифами (священными письменами) можно выразить любую мысль, но для этого необходимо запомнить несколько тысяч знаков, а на это уходили годы. Письменность там была уделом немногих избранных, своего рода магией, принадлежностью жрецов, получивших дополнительную возможность накапливать знания, а значит — силу.

Оригинальная шумерская клинопись содержала намного меньше — около 400 знаков, некоторые из них многовариантны, поэтому профессия писца была сложной и ценилась высоко, но в Месопотамии уже со времён шумеров многие мужчины были грамотны, со временем количество знаков уменьшалось (в древнеперсидской письменности 40 звуковых знаков).

Во II тысячелетии на Крите появилось минойское письмо, где слова делились на отдельные слоги, в конце этого тысячелетия финикийцы изобрели алфавит, состоящий из 22 согласных букв, ставший основой для большинства других, греки добавили в него гласные буквы. Такой грамоте обучиться было уже просто.

Шумерский язык перестал быть живым в первых веках II тысячелетия до н. э., после падения их городов-государств, но оставался языком древних жреческих культов ещё почти полтора тысячелетия. Их древняя мудрость и мифы перешли к другим народам. Вот образцы шумерских текстов:

Отвечай добром тому, кто сделал тебе зло.

Поступай справедливо с врагом твоим.

Жалость порождает благо, жертва продлевает жизнь, молитва искупает грех.

КОЛЕСО

Первые колесные повозки появились в Месопотамии в конце IV тысячелетия до н. э. Предшественником колеса был деревянный каток, середина которого вытесывалась для лучшего перемещения груза, поначалу колёса делали сплошными из цельного куска дерева с жёстко скреплённой осью. Тяжёлые и неповоротливые повозки были запряжены быками. Вообще же древнейшим способом перемещения грузов были волокуша и сани (богато украшенные погребальные сани найдены в царских погребениях Ура). В захоронениях Урука найдены самые ранние рисунки повозок и колёсные санки (2700 г до н. э.)

КОДЕКС ХАММУРАПИ (начало XVIII века до н. э.)

Создав этот кодекс, образец для дальнейшего законотворчества Востока, царь обессмертил своё имя. Даже спустя тысячелетие его положения продолжали копировать и применять. В нём он без ложной скромности заявляет: "Я, Хаммурапи, царь несравненный, я благодетельный пастырь, жезл мой — жезл правды. Великие боги призвали меня, чтобы сильный не обижал слабого, вдов и сирот. Начертал я в Вавилоне, в Эсагиле, храме, основание которого непоколебимо, как земля и небо…. мои драгоценные слова на моем памятнике, у своего изображения, как царя правды, по повелению Шамаша, великого судьи неба и земли. Они образец для мудрого, чтобы достигнуть славы". (Перевод Б. Тураева)

Законы Хаммурапи, пожалуй, первый кодекс, основанный не на теократической основе, когда преступление рассматривается, как грех, нарушение воли бога и отпадение от него. Его законы в основном оценивают и карают преступления в зависимости от тяжести вины и опасности для личности и общества. В эти суровые времена за многие проступки полагалась смертная казнь. Казнили за убийство, изнасилование, за недоказанное обвинение в убийстве, за воровство, если нечем заплатить штраф (за воровство во время пожара сжигали на костре), за скупку краденного и укрывательство преступников и беглых рабов.

Многие законы продолжали базироваться на принципе талиона — "око за око, зуб за зуб", например, если построенный нерадивым строителем дом разваливался, погребая под собою хозяина, казнили строителя, если при этом погибал сын хозяина, то казнили сына строителя. Непослушный раб лишался уха, дерзкий — языка, виновная кормилица — груди. За неудачно проведённую операцию врачу могли отрубить кисть руки, но поскольку этот закон действовал около тысячи лет, косвенно это свидетельствует о высоком мастерстве вавилонских медиков.

Очень просто происходил развод, муж говорил жене: "Ты мне не жена" и выплачивал ей полмины серебра (125 гр.), если же жена говорила ему: "Ты мне не муж", то её связав, бросали в реку. Был и такой закон "Женщину, если она много болтает, пренебрегает своим долгом и не воспитывает своих детей порядочными людьми, то надлежит бросить её в воду". Утопление полагалось и за пережиток матриархата — полиандрию (сожительство с несколькими мужьями) и за доказанное прелюбодеяние — топили жену вместе с любовником. Если же муж прощал неверную, то и любовник освобождался от наказания. Самой страшной была кара за убийство мужа, за это сажали на кол.

Несмотря на неравенство полов, женщины, особенно вдовы, не были бесправны. Они обладали и свободно распоряжались своим имуществом, могли получить обратно своё приданное и свидетельствовать на суде. В брак вступали рано, юноши в 18–20 лет, девушек, согласие которых никогда не спрашивали, выдавали замуж в 14–16.

Кодексом разрешался брак между свободными и рабами, при этом рабыня освобождалась, а свободная не утрачивала своего статуса. Рабство в древности ещё носило патриархальный характер, и рабы часто усыновлялись бездетными супругами.

Царь обладал правом помилования. Не снималась с него и ответственность — "Если царь не соблюдает справедливости, его народ впадает в безначалие, а страна распадается".

Законы Хаммурапи были мягче ассирийских, в которых за многие проступки полагалось отрезание носа, ушей и конечностей.

ОБРАЗ ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ МЕЖДУРЕЧЬЯ

(по книге В. А. Белявского "Вавилон легендарный и Вавилон исторический)

Отделив за тысячелетия упорного труда воду от суши и создав совершенную ирригационную систему, жители Месопотамии получили землю, дающую самые высокие урожаи в Древнем Мире. Эта система работала до 13 века н. э., была разрушена вторжением монголов и позднее уже никогда не восстановлена в полном объёме.

Но в VI веке до н. э. загнанный в плен бесчисленных каналов и арыков Евфрат перестал разливаться, вавилоняне полностью покорили эту капризную реку. На орошаемых землях возделывали ячмень, финики, чеснок, разнообразные овощи (горох, фасоль, бобы, огурцы, лук, салат), фрукты (яблоки, гранаты, миндаль, инжир, виноград, персики), а также технические культуры — лён, кунжут и горчицу.

В мелких хозяйствах основным инструментом была мотыга, в крупных землю пахали тяжёлым плугом, который тянули несколько пар волов.

Прекратив сокрушительные наводнения, жители Междуречья получили новую проблему, плодородный ил, остававшийся после разлива больше не удобрял поля.

Крупные хозяйства решали её введением двуполья и трёхполья, находящаяся под паром земля служила выгоном для скота, кроме того для удобрения применялся навоз от животных содержавшихся в стойлах. В пойменных землях стали собирать по два урожая в год.

Одной из основных культур становится финиковая пальма, она нуждается в большом количестве воды и длинные ряды пальм, протянувшиеся вдоль каналов, стали главной составляющей пейзажа плоского Междуречья. Помимо сладких плодов в пищу шли и молодые побеги пальмы, из фиников варили пиво и делали вино; древесина шла на постройки, сухие ветки на дрова, косточки кузнецы употребляли вместо угля; недозрелыми паданцами кормили скот, а из древесного волокна плели корзины.

Финиковая пальма любит простор, поэтому между стволами сажали плодовые деревья, ягодные кусты и разбивали огороды. Это была самая интенсивная и эффективная форма земледелия в тогдашнем мире. Садовая земля стоила в 10–15 раз дороже пахотной. Однако переход к этой системе требовал значительных затрат, которые окупались не сразу (финиковая пальма начинает плодоносить через пять лет).

Мелкие земледельцы с трудом перебивались от урожая до урожая и не имели необходимых средств, не могли они себе позволить и исключить из обработки половину участка и достаточно скота, чтобы удобрять землю навозом. В итоге они массово разорялись, а их земли переходили в руки зажиточных граждан или крупных храмовых хозяйств. Оставаясь лично свободными, этим гражданам приходилось работать по найму, объединенными в рабочие отряды строителей, или бригады из 3–4 человек, обслуживающих большой плуг, запряженный шестью волами — за день он, как трактор, мог вспахать поле в 40 га. Они обеспечивались продуктовым содержанием, состоявшим в основном из ячменя, в тяжелые времена едва позволяющее вести полуголодное существование (около двух литров зерна (1,24 кг) в день). Храмовые земли обычно сдавались в аренду.

Помимо земледелия в Междуречье хорошо были развиты все отрасли сельского хозяйства. В стране держали разнообразные породы скота (коров, лошадей, верблюдов, ослов, овец, коз и свиней), птицеводство (утки, гуси, куры и голуби). Рыбу не только ловили в реке, но и разводили в многочисленных прудах. Скот в основном содержали в стойлах — молоко, масло, сыр и мясо были дорогими и недоступны беднякам, основной пищей которых были ячменные лепёшки, финики и чеснок.

Месопотамия славилась своими ремеслом и торговлей, в VI веке до н. э. благодаря трудолюбию и искусству граждан вавилонские товары были эталоном качества и моды во всём Древнем Мире. Особую славу создавали им тончайшие шерстяные и льняные ткани (римский император Нерон купил вавилонское покрывало для обеденного ложа за 4 миллиона сестерциев — на эти деньги можно было приобрести крупное поместье).

Жители Месопотамии были великолепными строителями и ремесленниками, из разнообразной глины (единственного материала имеющегося у них в изобилии) они умудрялись не только возводить стены, облицованные декоративным глазурованным кирпичом, но и массу других изделий — от конвертов и серпов до ящиков и гробов, заменяя недостающие камень, дерево и металлы. Многие изделия покрывали цветной глазурью, стекло использовалось с глубокой древности. Но труд ремесленников, в отличии от труда земледельца, не пользовался уважением в Древнем Мире, так как ассоциировался с рабским.

Сырая нефть применялась для заправки светильников и приготовления битума и асфальта, в древней Месопотамии делали бетон из смеси растёртой обожжённой глины и гипсовой штукатурки.

В Вавилонии были широко распространены виноделие, пивоварение, кондитерское дело, приготовление косметики, парфюмерии и прочих товаров, необходимых огромному городу, имевшего в период расцвета полумиллионное население. Такие города, как Вавилон и Урук по площади (более 400 га) и населению в пять раз превосходили Афины времён Перикла и республиканский Рим, до III века до н. э. они не имели соперников во всём мире.

Роскошные особняки с садами, бассейнами, водопроводом и канализацией (с древнейших времён (III тысячелетие до н. э.) дома в Месопотамии имели канализацию через систему труб из обожжённой глины) были доступны только очень богатым людям. Даже обычные дома с двориком и колодцем, из-за дороговизны городской земли могли себе позволить лишь немногие, беднота же ютилась в каморках многоэтажных домов и пила воду из мутной реки и зловонных каналов. Из-за плохого качества воды пили много пива. Для его приготовления использовали проросший ячмень, а ранее непропеченный хлеб.

Вавилонский царь выполнял обязанности главного военнокомандующего и верховного судьи, народные собрания созывались лишь в исключительных случаях, зато выросло значение совета старейшин и многочисленных чиновников, высший слой которых составляли придворные чины, наместники провинций и городов, а также генералы армий.

В Вавилоне не было профессионального жречества, это были выборные должности, как и большинство магистратов. Но занять должность жреца мог только подготовленный человек с обширными знаниями. Храмовую десятину платили все, даже цари.

С VII века до н. э. Вавилон становится всемирным торговым центром, здесь можно было купить и продать любую вещь известную тогдашнему миру.

Некоторые товары, например лазурит из гор Бадакшана (Афганистан) доставляли за 2,5 тысячи километров. Торговля была основой баснословного богатства могущественных оптовых и банковских семей. Многоязычные толпы покупателей и продавцов огромного города произвели неизгладимое впечатление на пленников из захолустной Иудеи, родив легенду о смешении языков.

Торговля товарами соседствовала с торговлей деньгами — ростовщичеством. Ростовщик получал от 10 до 33 % годовых, если земля, дом или раб давали меньше 20 %, они считались нерентабельными. Любая сделка — хоть с соседом, отцом, братом, женой — оформлялась письменно. Когда дело касалось денег, любые ценности, типа дружбы, любви и привязанности отходили на второй план. Это производило отталкивающее впечатление на всех иноземцев и под именем Вавилонской Блудницы стало символом непревзойдённой корысти и бессердечия, примеры которых хранят тонны найденных глиняных таблиц. В обществе, где господствовал Златой Телец, царила холодная расчётливость, например, дети не обязаны были содержать родителей, если те не оставляли им наследство.

Вавилон был крупнейшим центром работорговли на Ближнем Востоке, очень многие семьи имели рабов, у богачей же их число исчислялось тысячами. Средняя цена на рабов в VI веке до н. э. составляла 300 грамм серебра за рабыню и 500 гр (1 мина) за раба, она постепенно росла и сто лет спустя от 500 до 1000 гр. давали за женщину и более килограмма серебра за мужчину.

Рабы в Вавилоне могли иметь семью и собственность, а также заниматься коммерцией. Некоторые из них вели оптовую торговлю, фрахтовали суда с матросами, отчисляя процент хозяину, и имели собственных рабов.

Геродот описывал одежду жителей Месопотамии так — опускающийся до пят льняной хитон, поверх него шерстяной и короткий белый плащ. Длинные волосы, бороду и усы завивали мелкими колечками и тщательно укладывали, на голове носили повязку, тюрбаны и круглые или островерхие шапки. Всё тело богатого вавилонянина было умащено, каждый из них имел печать и посох, украшенный фигурным навершием, на ногах кожаные башмаки.

Женская одежда мало отличалась от мужской, свободные женщины обязательно носили покрывало, с непокрытой головой ходили только рабыни и блудницы. Одежды вавилоняне носили разнообразных ярких цветов — жёлтые, зелёные, оранжевые, чёрные и белые, но чаще синие и красные.

Но так одевались богатые, бедняки носили короткие туники — белые, тёмные и коричневые.

Мебели в домах было мало и она была дорогой — стол, стул, ложе, скамейка для ног; жители Междуречья предпочитали пользоваться циновками, коврами и подушками, а обедать сидя на полу.

С незапамятных времён в Месопотамии существовали школы, уже в III тысячелетии до н. э. в Шумере почти все мужчины умели читать, в VI веке до н. э. они владели не только четырьмя действиями арифметики, но умели исчислять проценты, измерять площадь и объём. В школах обучали и основам права и делопроизводства. К услугам писцов прибегали для совершения особо важных сделок, типа купчих на дома и землю, чтобы иметь дополнительный оттиск печати и свидетеля.

Кроме медицины, особой славой пользовалась вавилонская астрономия, неразрывно связанная с астрологией. Месопотамцы создали лунный календарь, придумали семидневную неделю и деление часа на 60 минут, а окружности на 360 градусов, открыли число "пи" равное у них 3, что пригодно для практики, изобрели солнечные и водяные часы. А знаменитая теорема Пифагора была им известна за тысячу лет до рождения самого Пифагора. Это тем более удивительно, что интеллектуальный труд, как и ремесленный в древности презирался, как не достойный свободного гражданина — воина и земледельца.

Многолюдный город, как магнит, притягивал тысячи людей, среди них было полно разнообразного сброда, селившегося в злачных кварталах с множеством трактиров и публичных домов, где рекой лилось вино и сикера (вид пива и браги) из ячменя и фиников. По ночному Вавилону в одиночку лучше было не ходить. В городах Шумера обитало множество воров, бандитов, обычных и храмовых блудниц "надиту" — "посвящённых богу", а также "мальчиков для вечеринок и мужчин, которые меняют свою мужественность на женственность, чтобы заставить народ Иштар почитать её". Вавилонянка без всякого ущерба для своей чести могла быть храмовой проституткой.

Вавилонская бюрократия принимала гротескные формы, до наших дней дошла таблица с контрактом, по которому житель Барсиппы Набу — Уцалли обязался за 2,5 года обучить вавилонянина Балл — оххе — риба профессии бандита и сутенёра, указывалась сумма гонорара и компенсация в случае неудачи. Дошли и донесения частных сыщиков, один из них напал на след целой мафии, действующей по всей стране и послал донесения, минуя все инстанции, прямо царю.

Покойников жители Месопотамии хоронили в глиняных гробах рядом с домом, более состоятельные строили семейные склепы,

АССИРИЯ

В глубокой древности торговые агенты (тамкары) городов-государств Шумера строили фактории-поселения на караванных путях. Одним из важнейших был Ашшур, названный по имени бога охоты, а впоследствии и бога войны. Основанный на Тигре в середине III тысячелетия до н. э., со временем он становится крупным торговым и ремесленным центром и уже сам организует множество колоний в Месопотамии и Малой Азии. От его грозного имени и произошло название страны на севере Междуречья, звучащее по-русски, как свист боевой секиры. Она была населена семитскими племенами, как и соседние вавилоняне, говорившие на диалектах аккадского языка. Страна представляла собой холмистую степь, переходящую в горы.

С середины II тысячелетия Ближний Восток сотрясают варварские вторжения, и Ашшур подпадает под зависимость от государства Миттани, меняются маршруты торговых путей, контролируемых теперь финикийцами. После нашествия чужаков крестьянские общины засели в укрепленных поселениях, все общинники несли военную обязанность "ильху". Земледельцы платили десятину в пользу царя ("доля дворца") и десятину храму. В стране наступают тяжёлые времена, из-за кризиса цены на рабов выросли в три раза, одна рабыня стоила около 100 кг свинца или 6 гектар пашни. Свои потери в торговых барышах олигархическая верхушка пытается восполнить, порабощая бедных сограждан, которым в нужде приходилось брать в долг свинец, бывший тогда средством оплаты, или зерно под 30 % годовых. Неоплатные должники становились рабами, также распространено было "удочерение" девушек из обедневших семей, которых затем продавали в наложницы или жёны. В древности жена приобреталась путём купли, и её положение мало чем отличалось от рабского, жену можно было не только безнаказанно избивать, но в некоторых случаях даже калечить, она своей жизнью отвечала за преступления мужа. Отличительным признаком свободной женщины служило покрывало, которое под страхом смерти запрещалось носить рабыням и проституткам.

Власть главы семейной общины была абсолютной, не только рабы, но и дети также причислялись к имуществу.

Примерно в это же время начинается активное отчуждение земли, бывшей ранее общинной собственностью. Сделка проходила путём фиктивного "усыновления", когда покупатель "усыновлялся" продавцом, получая часть семейного участка, передавая взамен "усыновителю" ценный подарок. Один из таких проныр-ростовщиков был усыновлён за свою жизнь 150 раз.

Около 1400 года до н. э. хетты разгромили Митанни и ассирийский царь Ашшурбалит I, воспользовавшись моментом, захватил часть её территории, положив начало будущей империи. Ассирийцы проводят ряд успешных войн с хеттами на севере и западе и с вавилонянами на юге. В 1265 году до н. э. Салманасар I добил Митанни, разгромив его войско и захватив 14400 пленных, которых по его приказу ослепили. После того, как в XII веке до н. э. хеттская держава пала, сметённая вторжением "народов моря" и ослаб Египет, у ассирийцев появился реальный шанс побороться за контроль над торговыми путями и землями, богатыми металлами и лесом.

В результате победоносных походов в страну хлынул поток дешёвых рабов. Расширение державы замедлило вторжение в X веке до н. э. кочевых семитских племён арамеев с Аравийского полуострова. Но эти опасные варвары не создали единого государства и постоянно грызлись между собой.

РОЖДЕНИЕ ДРАКОНА

Ассирийцы, живущие на севере Месопотамии, в отличие от южных соседей вавилонян, не обладали таким количеством плодородной земли и в большей степени сохранили кочевой, пастуший образ жизни, присущий древним семитам. Живя в пограничных степях, они на протяжении тысячелетия отражали вторжения и набеги воинственных горных и степных племён, то откатываясь назад, то вновь переходя в наступление. Естественно, что такой образ жизни формировал и особый тип людей — сильных, агрессивных и что особенно важно, восприимчивых ко всему новому. Ассирийцы заимствовали лучшее из вооружения и тактики окружающих народов, в частности у митаннийцев — боевые колесницы. Лошадей поставляли с севера, стоили они в семь раз дороже быка. Но, в отличие от арийских народов, полностью находясь на содержании государства, колесничные бойцы Ассирии не превратились в военную аристократию.

В середине II тысячелетия до н. э. ознакомившись с железными изделиями, ассирийцы в завоёванных поселениях старались прежде всего захватить мастеров по выплавке этого металла. В конце XIII века до н. э. они делят свою пехоту на тяжёлую и лёгкую. После поражения от хеттов ассирийцы переняли у них вооружение тяжёлой пехоты — форму щитов и мечей, одними из первых они перешли на железное оружие и применение, наряду с колесницами, отрядов конницы.

Чтобы выжить, ассирийцы — дети бога войны выбрали путь милитаризма и со временем весьма преуспели на нём, создав в итоге чудовищную державу, почти пятьсот лет терзавшую окружающие народы. Благодаря традиционно сильной царской власти их войско было спаяно железной дисциплиной, не характерной для Древнего Мира. Ещё в XVIII столетии до н. э. при царе Шамши-Ададе страна была разделена на четырнадцать военных округов, каждый из которых имел гарнизонную крепость "хальцум" и выставлял более, чем тысячу воинов. Постоянные походы сделали из ополчения пастухов и пахарей армию профессионалов, лучшую на Ближнем Востоке. Разделённую на подразделения и рода войск, с сапёрным корпусом, способным организовать правильную осаду, понтонную переправу и построить на месте ночёвки укреплённый лагерь. Ассирийская разведывательная служба была лучшей в тогдашнем мире.

Считается, что именно ассирийское войско описывает библейский пророк Исайя: "Легко и скоро придёт, не будет у него изнемогающего; ни один не задремлет и не заснёт, и не снимется пояс с чресел его, и не разорвётся ремень у обуви его; стрелы его заострены и все луки натянуты; копыта коней его подобны кремню и колёса его — как вихрь; рёв его — как рёв львицы… и заревёт, и схватит добычу и унесёт, и никто не отнимет".

Многочисленные барельефы сохранили облик этих воинов, их изображения шаблонны, но и сам шаблон многое говорит об идеалах ассирийцев и отличается от шаблонов египтян или минойцев, как бык от газели. Их идеалом была грубая сила, и они изображали себя мощными, широкогрудыми мужами с бычьими шеями и такими же взглядами, конечности их распирают могучие мускулы. На барельефах они убивают врагов, ломают стены вражеских крепостей, охотятся на львов. Армия этих богатырей раздвинула пределы Ассирии, захватив земли Ближнего Востока, своей доблестью завоевав славу, не потускневшую до сих пор. Она подняла страну на вершину могущества, и она же низвергла её до полного краха и ничтожества.

Оборотной стороной их силы была непревзойдённая жестокость, также вошедшая в легенды.

Войска этих безжалостных убийц опустошали целые страны, превращая людей и животных в смердящую падаль, а сады и строения в обугленные головёшки и пепел. Над разорённой землёй стоял невыносимый смрад горелой человечины и разложившейся крови от вспоротых животов и разрубленных тел. Стервятники и трупоеды не успевали поглощать поживу и разбухшие на жаре трупы белели от шевелящихся личинок.

Особенной жестокостью прославился Ашшурнасирапал II (883 — 859 гг.) Своими походами он обезлюдил Сирию и Месопотамию, почти поголовно вырезая жителей, остатки превращая в рабов. Маленьких детей в плен не брали, а истребляли на месте. Избежавшие резни были обречены на голод и вымирание на разорённой земле.

Всё это натуралистически описывалось и изображалось на барельефах. С людей живьём сдирали кожу, живыми закапывали в землю или сжигали на кострах, массово садили на кол, а из отрезанных голов насыпали целые холмы. Пленных конвоировали продев верёвки через просверленные подбородки.

Вот цитата из его надписей: "Я вырезал их всех до одного, и кровью их окрасил горы… Мои боевые колесницы размалывали людей и животных, всем кто попался мне живым я отрезал руки… Совершив эти дела, я умиротворил сердца великих богов, моих владык".

Надо сказать, что жестокость и садизм были присущи практически всем правителям Ассирии первого тысячелетия до н. э., даже интеллектуалу и владельцу самой большой библиотеки Ближнего Востока Ашшурбанипалу, образованность которого сочеталась с жестокостью. "Я сжёг три тысячи пленных, никого не оставив живым… Я вырвал языки тех воинов, нахальные уста которых говорили дерзости против Ашшура, моего бога, и которые против меня задумывали злое… Остальных я принёс в жертву, их изрубленные тела я скормил свиньям, собакам и волкам. Кровь убитых врагов рекой текла в долину".

Как видно из надписей, пролитие крови врагов было угодно богам Ассирии, помимо национального бога Ашшура, почитались три главных — бог Луны Син, его супруга Иштар (богиня войны, "владычица страны, царица всех богов") и бог Солнца Шамаш. Лунный серп напоминает рога быка, поэтому ущербную луну воплощали статуи крылатых быков с человеческими головами, а полную — статуи крылатых львов.

В ранний период империя вела войны не ради эксплуатации покорённого населения, целью был грабёж, захват караванных путей и мест добычи металлов и леса. На завоёванных территориях строились крепости, куда свозились продовольствие и фураж, в них же селились ассирийские колонисты. Покорённые страны обкладывались огромной данью, для выплаты которой опустошались сокровищницы правителей и храмы (например, царь Израиля заплатил тридцать тонн серебра, обложив всю страну тяжёлыми налогами.)

Политика террора привела к сплочению врагов Ассирии, более десяти арамейских государств в Сирии, Палестине и Финикии во главе с Дамаском создали южносирийский союз, который поддержали арабы. Этот союз в 853 году до н. э. нанёс поражение преемнику Ашшурнасирапала Салманасару III.

Спустя восемь лет Салманасар, собрав небывалое по тем временам войско в 120 тысяч человек, (вряд ли эта численность была реальной, 120 это священное число) совершил большой поход на запад. Пользуясь тем, что южносирийский союз к тому времени распался, он разрушил Дамаск, опустошил Сирию, установив там ассирийскую гегемонию, и вторгся в Финикию. По его словам, он "перешёл Оронт по трупам, как по мосту". Но в войнах с Урарту на севере ассирийцы не смогли добиться успехов.

Большая часть захваченных земель находилась в руках царя, его приближённых и военачальников, за исключением земель храмов. Столица страны Ашшур продолжал оставаться самоуправляемым и свободным от повинностей городом, а царь не мог принимать важных решений без одобрения городского совета.

С конца IX века до н. э. в результате внутренних смут и междоусобиц происходит ослабление государства. Ассирия теряет контроль над многими завоёванными провинциями и над добычей железа в Малой Азии.

РЕФОРМЫ ТИГЛАТПАЛАСАРА III

Положение изменилось при смене династии, в результате военного переворота к власти приходит Тиглатпаласар III (745–727 гг.) великий царь — реформатор. Он считается создателем административной системы, заимствованной впоследствии мидийцами, а затем персами. При нём меняется политика в отношении к населению завоёванных земель. Он впервые приступил к превращению покорённых стран в провинции Ассирийской империи. Не довольствуясь уже банальным грабежом, ассирийцы устанавливают в них свою администрацию и порядки. А чтобы навсегда сломить способность к сопротивлению, прибегают к политике "насаху". Это аккадское слово означает "вырывать с корнем", "искоренять".

Теперь, при захвате какой-либо земли её жители, почти целиком, в организованном порядке переселялись на разорённые прежде территории на другом конце государства. Но не голыми и в ошейниках, как раньше, им разрешалось взять с собой семью и домашний скарб. Покорённый народ действительно вырывался из родной земли с корнем. Число депортированных за время существования империи достигало миллионов (от полутора до четырех). Оказавшись на чужбине, во враждебном окружении, переселенцы вынуждены были держаться за своих поработителей. Так ассирийцы обеспечивали своё господство. (Не случайно эта дьявольская, но эффективная практика "переселения народов", спустя тысячелетия была возрождена бывшим семинаристом Сталиным, хорошо знавшим Библию.)

Небольшая часть покорённого населения, которой захватчики могли доверять, приравнивалась к "людям страны" и включалась в войско.

Большая часть пленных становились государственными рабами, остальные продавались на рынках. В отличие от военнопленных, которыми торговали как скотом, раба, посаженного на землю, продавали вместе с участком и, как правило, с семьёй.

На границах, в завоёванных провинциях и в ключевых точках строили военные форты, с гарнизоном от нескольких десятков до нескольких сотен солдат. Страну, с севера на юг и с востока на запад, пересекают мощёные камнем "царские дороги" (хул-шари), с колодцами в засушливой местности. На них впервые была организована государственная почтовая служба — на расстоянии дневного перехода располагались станции (как ямские на Руси, заимствованные у монголов), где наготове стояли мулы и колесницы. Снабжённые печатью депеши царя доставляли специальные курьеры, обычно сопровождаемые вооружённой охраной.

Конечно, как любая империя, ассирийская держава обеспечивала защиту лояльному населению, число которого росло, множилось количество неукреплённых городов и селений, их строения уже не жались пугливо друг к другу на холмах и за стенами. В империи быстро развивалась единая ирригационная система, особенно при Синаххерибе. Широкие каналы снабжают водой поля и новые города. (После гибели Ассирии ирригация придёт в упадок и не восстановится уже никогда).

Несмотря на чудовищную жестокость, ассирийцы не были шовинистами, поощряли смешение народов и часто включали лучших представителей завоёванных племён в свою элиту. Почитая своих богов, они уважали также и чужих, вообще Древнему Миру была присуща веротерпимость, отсутствие религиозных войн и войн на расовой почве.

НОВАЯ АССИРИЙСКАЯ АРМИЯ

Тиглатпаласар ограничил права наместников и уменьшил размеры их областей, провёл военные реформы, путем рекрутского набора создал регулярное войско, состоящее на царском обеспечении. Основу его составил "царский полк", включающий разные рода войск и отличающийся лучшим комплектованием и вооружением. Интересно, что командирами "царского полка" часто назначали евнухов, также как и наместниками в завоёванные провинции, в которых они, конечно же, не могли основать новые правящие династии. Тиглатпаласар, сам пришедший к власти незаконным путём, опасаясь заговора, назначал кастратов и на ключевые должности в сфере безопасности.

Солдат стали вооружать и содержать за счёт государства. Это позволило, как и спустя 700 лет в результате реформ Гая Мария в Риме, привлечь в войско бедноту и увеличить его размер. Кроме того, при этом в Ассирии резко усиливаются позиции как царя, так и демократических слоёв общества, олицетворением которых и становится теперь армия. И, соответственно, ослабляются позиции олигархической верхушки.

Новая профессиональная армия была чётко разделена на рода войск (с постоянным тактическим делением на полки): колесницы (лёгкие на двоих и тяжёлые, с экипажем в четыре человека), конница (с IX века до н. э.), тяжёлая и лёгкая пехота, осадные (инженерные) войска и обоз. Численность полевых армий составляла обычно двадцать тысяч (максимум пятьдесят). Из ассирийцев комплектовалась большая часть колесничных войск и кавалерии, пехотинцев "царского полка" формировали в основном из арамеев. В дальнейшем в армию включали всё больше воинов из покорённых народов — колесничные отряды израильтян и урартов, мидийцев (из-за высокого роста и силы их брали в гвардию), а также превосходныхлучников-итуэйцев (одно из арамейских племён) и конечно финикийских и греческих корабелов и моряков на флоте. Использовались и наёмные отряды кимерийских конных лучников, но те не внушали доверия, по словам Асархаддона "они варвары, не чтущие божьей клятвы и не признающие соглашений".

На вооружение поступает всё больше железных изделий, хотя шлемы и доспехи по-прежнему изготавливают в основном из бронзы (железные остроконечные шлемы носили элитные отряды — железо прочнее и легче бронзы). Большинство бойцов регулярной армии имело ламелярный (чешуйчатый) доспех, грудь и бока лошадей также начинают защищать бронёй. Офицеры часто использовали булаву, которая служила и атрибутом власти. Солдаты были обуты в кожаные сапоги на толстой подошве, подбитой гвоздями, что позволяло совершать походы в любой местности и в любую погоду.

Похоже, ассирийцы первыми применили тактику боевой пары в пехоте — лучник под прикрытием щитоносца, их часто изображают на барельефах.

Элитой "царского полка", своего рода лейб-гвардией был "ша курбути", состоящий из телохранителей и отборных бойцов, владевших навыками захвата пленных без оружия. Превосходно была организованна разведка, она помимо шпионажа, устраивала диверсии и даже государственные перевороты в соседних странах, эту службу обычно возглавлял наследник престола. Военные лагеря, задолго до римлян, огораживались, укреплялись валом и имели правильную планировку. Ассирийцы первыми применяли тараны, катапульты, осадные башни и штурмовые лестницы. Для переправы через реки использовали бурдюки, которые входили в состав солдатской амуниции, из них же делали понтонные мосты. Армию сопровождал обоз и лекари "азу".

В конце весны, перед летними походами, проводили армейские смотры людей и животных. Пройдя обряд очищения "тебибту", рекруты давали клятву верности и получали паёк. Злостным уклонистам рубили голову. В каждом полку имелся писец ведущий документацию. Во время мира солдаты получали отпуск.

В ставшей многонациональной армии рекрутов-инородцев, включенных в основном в пехоту, испытывали в первых рядах сражений под присмотром "заградотрядов" из ветеранов (как у персов и монголов). Трусам рубили головы и сажали на кол. Повязанные кровью, сплочённые в плавильном армейском котле, новобранцы становились членами боевого братства со своеобразным кодексом чести, характерным для любой имперской армии в период побед.

ПОБЕДОНОСНЫЕ ПОХОДЫ

В 743 году реформированная армия обрушилась на север, войска Урарту и его союзников были разгромлены и отброшены за Евфрат в горные теснины, 73 тысячи врагов захвачены в плен. Отважный и умелый боец Тиглатпаласар, в недавнем прошлом боевой генерал, лично водил солдат в атаку. В 735 году его войска с боем прошли всю страну и осадили урартскую столицу Тушпу. Правда, взять эту неприступную твердыню не удалось.

В течение ближайших лет была завоёвана северная Сирия, а её центральная и южная части разорены. Покорена Финикия и земли филистимлян (Палестина).

Богатый Тир откупился от ассирийцев гигантским количеством золота. В союзе с иудейским царём Ахазом Тиглатпаласар сначала разгромил Израиль, а затем в 732 году до н. э. взял Дамаск, подчинив арабов Сирийской степи. Царь Дамаска был казнён, а население уведено в плен. В этом же году путём личной унии была присоединена Вавилония.

В отличие от других завоёванных стран, она не считалась ассирийцами чуждой. Вавилоняне и ассирийцы были народами-братьями, (как русские и украинцы) с общей историей и культурой, разговаривавшими на диалектах одного аккадского языка, писавшими одной клинописью. Вавилон был для ассирийцев священным городом и глубоко ими почитался.

Но включение его в свою империю, стало роковым событием, через сто лет приведшим Ассирию к гибели. Это столетие наполнено воистину шекспировскими страстями и трагедиями, достойными его пера.

ВЕЛИКИЙ И СЛАВНЫЙ ГОРОД

Что собой представлял Вавилон первого тысячелетия до н. э.? Прежде всего это был крупнейший торговый и религиозный центр Древнего Мира, не зря его название — Баб-илу — означает Врата Бога, в VIII веке до н. э. этот великий и славный город не имел соперников по площади и населению, в периоды расцвета достигая полумиллиона человек. По обеим сторонам Евфрата располагалось более тысячи святилищ и алтарей земных и небесных божеств и пятьдесят три храма великих богов. Его стены, возведённые из необожжённого кирпича и покрытые обожжённым с цветной глазурью, достигали толщины в семнадцать метров, а высоты не менее двадцати пяти. Великолепные сооружения Вавилона потрясают воображение, главным храмом города и страны была Эсагила — жилище бога Бэла-Мардука, гигантский дворец с воротами на четыре стороны света, где в драгоценной камере с мраморными стенами, украшенными золотом и лазуритом, с покрытым золотом кедровым потолком стоял шестиметровый, золотой же, истукан бога с огромными ушами (у вавилонян уши, а не мозг считались вместилищем разума и духа). Рядом со статуей покоился Сирруш — священный рогатый дракон Вавилона.

По Геродоту на создание статуи и украшение камеры пошло 800 талантов (24 тонны) золота. На золотом жертвеннике, в отличие от обычных, приносили на заклание только ещё сосущих молоко детёнышей животных, а на праздниках в честь Мардука ежегодно сжигалось около 30 тонн ладана. Храм Бэл-Мардука имел башню-зиккурат — ту самую знаменитую Вавилонскую Башню — Этеменанки (по шумерийски" Дом краеугольного камня неба и земли"). Ступенчатые башни, наследие поклонявшимся горам шумерам, являлись атрибутом главного храма каждого ассиро-вавилонского города.

Но вавилонская отличалась размерами — 90 метров высотой. Древние шумеры строили свои зиккураты трёхступенчатыми по числу главных богов.

Вавилоняне — семи ступенчатыми (не считая основания), каждая ступень соответствовала планете небесной сферы и окрашивалась в разные цвета: чёрный, белый, фиолетовый, синий, красный, серебряный и золотой. Отсюда, кстати, идёт священное число "семь" и семидневная неделя.

ПИК МОГУЩЕСТВА

Сильная вавилонская аристократия стала союзницей ассирийской в борьбе за сохранение своих привилегий против деспотических устремлений ассирийских царей. В стране сложились две соперничавшие партии. Открытое столкновение между ними произошло при правлении сына Тиглатпаласара Салманасара V, посягнув на права знати, он в 722 году был убит заговорщиками. Когда на престол вступил Саргон II (722 — 705 гг. до н. э), Вавилон восстал, вступив в союз с халдеями и Эламом. Саргону и его сыну Синаххерибу десятилетиями с переменным успехом приходилось вести тяжёлую борьбу с продажным Вавилоном и его союзниками.

Развязка наступила в 689 году, ассирийское войско Синаххериба штурмом взяло мятежный город. Ослеплённый гневом царь, отличавшийся вспыльчивым нравом, приказал стереть с лица земли древние священные Врата Бога, город был сожжён и разрушен, а его жители перебиты или проданы в рабство. Статую главного бога Вавилона Бэла-Мардука, в качестве трофея вывезли в древнюю столицу Ашшур. Завалив русло Евфрата обломками зданий, воды реки направили на обгоревшие развалины. Опустошённая земля на месте Вавилона была проклята на 70 лет.

Весть об уничтожении знаменитого и огромного города, со времён Хаммурапи священной столицы и перекрёстка караванных путей, потрясла весь цивилизованный мир от Нильских порогов до предгорий Кавказа.

Казалось бы, Синаххерибу можно торжествовать, его враги повержены в прах, во всём мире никто не может противостоять победоносному ассирийскому войску. Его отец Саргон II, прославленный воин, разбил объединённые силы Сирии, Финикии и Египта, взял Саммарию и уничтожил Израильское царство. 27 тысяч израильтян были переселены в болота северной Месопотамии. Через шесть лет войска отца наголову разгромили армию Урарту и совершили карательный поход против мидян. Их не могли остановить даже неприступные горы, Саргон и его воины вели коней под уздцы и несли колесницы на своих плечах на перевалах и переправляясь через бурные реки, "как яростное копьё" ударив по противнику. Не выдержав поражения и разорения родной страны, несчастный царь Руса покончил жизнь самоубийством в своей столице.

Сам Синаххериб (705 — 680 гг. до н. э.) разбил эламское войско, разграбил страну, захватив 200 тысяч пленных и богатую добычу. На короткое время ассирийцам удалось даже покорить Египет. Награбленные сокровища позволили в разы увеличить оборот серебра в Ассирии, появились предшественники монет — серебряные слитки с весом и пробой гарантированными государством. По- прежнему высоко ценилось и железо — одна из комнат дворца Саргона II была завалена железными болванками общим весом в 150 тонн.

Синаххериб основал новую столицу Ниневию, прекрасный город с каналами, садами и прямыми улицами, "сияющий, подобно солнцу". Царь распорядился, что любой домовладелец, нарушивший прямую линию, будет посажен на кол на крыше своего дома.

Сидя на драгоценном троне в своём дворце, стены которого были отделаны покрытыми цветной глазурью кирпичами с изображением священных символов Ассирии — орла, льва, смоковницы (инжира) и плуга, царь принимал изъявления покорности окружающих народов. Перед его троном были насыпаны пирамиды вражеских черепов, чтобы иностранные послы и зависимые князьки видели, чего им может стоить несоблюдение договора или неверность. Империя раскинулась "от Верхнего моря, где садится солнце (Средиземного), до Нижнего моря, где солнце засыпает" (Персидского залива).

Но умные люди уже тогда понимали, что страна стоит на грани катастрофы. Профессиональной армии ассирийцев не было равных на полях битвы, но её народ никогда не отличался особой многочисленностью. За столетие непрекращающихся войн могилы этих непревзойдённых бойцов были разбросаны от Армянских гор до Аравийских пустынь и дельты Нила. Заброшенные поля оставшихся в живых зарастали сорняками, посвятив себя войне они не находили места в мире. Награбленные сокровища, сказочно обогатившие военную верхушку, уходили у них сквозь пальцы в безумном разгуле, многие не заводили семей и не оставляли законного потомства.

Ассирийская империя была построена на принципе — "Сила наша да будет правдой нашей!" Но на одной только силе нельзя построить прочную будущность, сила мужей почти также преходяща, как и красота жён.

Естественную убыль в войске начинают пополнять за счёт иноземцев и покорённых народов. Этим людям без чести были глубоко безразличны интересы державы, стремящиеся только к грабежу и насилию, они были не способны на прежнюю легендарную ассирийскую самоотверженность и стойкость. В итоге армия, чем дальше, тем больше превращалась в разношерстный сброд, теряющий связь с ассирийским народом.

В течение столетия, как карты тасуя покорённые народы, ассирийцам удалось совершить то, что не по силам оказалось сделать партии и правительству СССР, а именно создать "единую наднациональную общность — Советский Народ". Ассирийцы на Ближнем Востоке получили обезличенную покорную массу населения, говорящую на арамейском языке, кроме общего языка объединённые и общей ненавистью к своим завоевателям.

А на северных окраинах империи, как тучи, наполнялись грозной силой молодые, незнакомые народы. В схватке с ними погиб отец Синаххериба — великий царь и воин Саргон II.

ЗАВЯЗКА ДРАМЫ

Уничтожение великого и славного города многим ассирийцам пришлось не по душе, в первую очередь партии родовой аристократии. В последние годы правления Синаххерибу пришлось пойти им на уступки, в обход старших сыновей, наследником трона он назначил младшего — Асархаддона. Его матерью была любимая жена царя — красавица-сирийка Закату, чьё имя означало "чистая".

Сам Асархаддон писал об этом так: "Хотя я был моложе своих братьев, по велению богов Ашшура… отец, мой родитель, в собрании моих братьев во истинно возвысил мою голову, сказав — "Вот мой наследник!"

При этом Синаххериб заставил весь народ страны "от мала до велика" перед богами принести торжественную клятву охранять престолонаследие. Царь нарушил принцип наследования власти и смертельно этим оскорбил своих старших сыновей. В отсутствии Асархаддона, не сумев убедить отца в отмене своего решения, они в 680 году убили его в храме бога Нинурта.

Но отцеубийцы не сумели захватить власть, в Ниневии их никто не поддержал. Асархаддон немедленно выступил в поход во главе верных войск, его братья бежали на север в Урарту, где нашли прибежище среди старых ассирийских врагов.

Став царём, Асархаддон практически немедленно приступил к восстановлению Вавилона. Однако эта задача была не из лёгких, мало было собрать уцелевших от резни и проданных в рабство вавилонских граждан и вернуть им прежние права и привилегии. Развалины города были прокляты на 70 лет, а прошло только девять, при этом требовалось не оскорбить и память отца.

В итоге задача была решена с блеском, по новой официальной версии виновниками гибели города были объявлены сами вавилоняне, погрязшие в грехах и вызвавшие гнев бога Мардука, направившего на них реку. Про кровавый штурм города Синаххерибом — ни слова! А после воцарения Асархаддона боги сменили гнев на милость и дали знать, что желают восстановления Вавилона и его храма Эсагилы. Жрецы поменяли клинописные значки, обозначающие цифры 70 местами, получив цифру 11, и назначили официальные работы на 678 год, хотя реально они начались на два года раньше.

Направив на восстановление города лучших царских мастеров, и тысячами согнав жителей Вавилонии и пленных со всех сторон империи, Асархаддон лично принял участие в закладке Вавилона и его главного храма. Город возрождался по древнему плану более двадцати лет, царь не жалел на это ни золота, ни лучших строительных материалов. Причём восстанавливался именно вавилонский город, граждане которого были выкуплены и прощены, тем кто мог доказать права, возвращали утраченные имения. Так как многие землевладельцы были истреблены, их земли были заново поделены на наделы среди граждан, в число которых включили много халдеев. Так создавался новый Вавилон, в нём восстанавливалось полнокровное гражданство и мелкое землевладение. Царь и аристократическая партия надеялись найти в братском, как они думали, вавилонском народе поддержку, а получили в итоге могильщиков своей родины.

Тут сказалась разница в менталитете северных и южных семитов Месопотамии, суровые воины Севера не зря презирали торгашей Вавилона, прагматизм которых был притчей на устах всего Ближнего Востока и под именем Вавилонской Блудницы вошел в Библию. Они ставили богатство превыше всего — сыновьей почтительности, материнской любви. От них глупо было ожидать благодарности и верности данному слову.

Однако Асархаддон не вернул Вавилону автономии, статуя бога Бэла-Мардука по прежнему оставалась в ассирийском плену, а без неё невозможен был не только суверенитет, но не могли пройти выборы царя и даже праздник Нового года. Как не удивительно, но в Вавилоне царя ежегодно переизбирали, выборными были и многие другие должности, в том числе и жрецов.

Допустив восстановление города, военная партия активно выступала против планов царя вернуть Вавилону государственность. Поводом опять стал вопрос престолонаследия. Противясь кандидатуре старшего сына Асархаддона Шамаш-шум-укина, они сделали ставку на второго — Ашшурбанипала, любимого внука царицы-матери Закуту. Она, кроме красоты, обладала ещё сильным характером и пользовалась уважением даже среди безжалостных убийц партии военной аристократии.

Воспользовавшись провалом похода на Египет и прецедентом его собственного воцарения, военная партия заставила Асархаддона в мае 672 года объявить младшего сына наследником. Народ страны был приведён к присяге, в Ассирии она прошла спокойно, но в Вавилоне была попытка поднять мятеж, правда, быстро подавленная. Как обычно, народ мутила окрепшая вавилонская верхушка.

Год спустя, Асархаддону удалось завоевать Египет, эта победа и огромная добыча подняла его авторитет и заставила заткнуться недоброжелателей. В 670 году царь назначил старшего сына наследником вавилонского престола и уравнял его в ранге с Ашшурбанипалом, фактически устанавливая в стране будущее двоевластие. Придворные льстецы расхваливали это решение как вершину справедливости и мудрости, но очень авторитетный жрец, астролог и врач Адад-шум-уцур не побоялся написать Асархаддону: "То, что царь, мой господин, сделал с юными принцами, опасно для страны Ашшур". Царь наложил на него опалу и отправил в ссылку, но это только увеличило престиж астролога.

В 669 году, в походе на подавление восстания в Египте, Асархаддон умирает и на трон вступает Ашшурбанипал.

ПОСЛЕДНИЙ ВЕЛИКИЙ ЦАРЬ АССИРИИ

До нас дошли изображения Ашшурбанипала — большеглазого красавца со стильно завитой бородкой гарцующего на лихом коне. Умелый лучник и наездник; храбрец, выходящий на единоборство со львами — одним словом спортсмен и плейбой, наверняка очень нравился дамам. Но в тоже время это первый известный библиофил древности, тонкий ценитель культуры и искусства. Отец готовил его к жреческой карьере, а воспитанием занимался известный учёный и астролог Набу-ахе-риб, видимо именно он привил царевичу любовь к чтению. Позднее по приказу Ашшурбанипала со всей страны свозились и переписывались древние и редкие тексты. Его огромная библиотека, дошедшая до нашего времени, содержит более 30 тысяч глиняных таблиц. Он писал: "Для меня было большой радостью повторять красивые, но не понятные надписи шумеров и неразборчивые аккадские тексты… Я, Ашшурбанипал, постиг скрытые тайны искусства письма, читал о небесных и земных постройках и размышлял о них. Я наблюдал за предзнаменованиями, я толковал явления небес с учёными жрецами, я решал сложные задачи с умножением и делением, которые не сразу понятны… В то же время я изучал и то, что полагается знать господину; стрелять из лука, ездить на лошади и колеснице и прошёл по своему царскому пути".

Но как справедливо заметил Екклесиаст: "Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". Как многим интеллектуалам Ашшурбанипалу была присуща некоторая нерешительность.

Сев на престол, ему предстояло выполнить волю отца, то есть восстановить Вавилонское царство и посадить на его трон Шамаш-шум-укина. Но против этого выступали силы, приведшие его к власти. Пока новый царь колебался, за дело взялась его железная бабка, вот ей-то решимости как раз хватало. Старшему брату было предложено стать не самостоятельным правителем, а подданным ассирийского царя. В Вавилоне начались было открытые возмущения, но действуя энергично и беспощадно, их подавили и население страны было приведено к присяге.

Но молодой царь в следующем году сам пошел навстречу оппозиции — дважды запросив оракул бога Шамаша и оба раза получив утвердительный ответ, Ашшурбанипал решился, наконец, выполнить отцовскую волю. Истукан бога Бел-Мардука был торжественно доставлен из Ашшура в Вавилон в 668 году, встречаемый по пути восторженными толпами народа и статуями их богов. Вместе с богом в Вавилон въехал и Шамаш-шуш-укин, вскоре была проведена церемония царских выборов и Вавилон вновь обрёл государственность. Ашшурбанипал считался верховным правителем города, но за это право он передал брату войско, а также города Ниппур и Урук с их округами — "более чем повелел отец, мой родитель, дал ему".

Внешне, между братьями установились тёплые отношения, но фактическое двоевластие накапливало противоречия, чему, конечно же, способствовало их окружение. Вавилонская партия стремилась к увеличению своей независимости и влияния, а ассирийская военщина справедливо не доверяла им, не считала себе равными и рассматривала Вавилонию, как и другие завоёванные провинции исключительно как объекты грабежа.

Конечно же, Ашшурбанипал не доверял ни вавилонянам, ни брату; в Вавилоне сидел ассирийский наместник и стоял сильный гарнизон, страна была наводнена шпионами. Ассирийцы вели себя как хозяева, и среди граждан города нарастало возмущение, начались убийства отдельных ассирийских чиновников и солдат.

Особенно ущемлённым чувствовал себя Шамаш-шум-укин, прикрываясь маской лояльности, готовя месть, он искал союзников внутри страны и за её рубежами — его надежды были связаны с халдейскими княжествами и Эламом.

Между тем, не знавшая поражений ассирийская армия в 653 году в очередной раз разгромило войско царя Элама Теуманна вблизи его столицы Суз. Отрубленная голова царя послужила украшением на пиру Ашшурбанипала.

В ночь на 19 июня 653 года в Вавилоне наблюдалось лунное затмение, видя умирающую луну в кровавом ореоле, прорицатели предсказали Шамаш-шуш-укину несчастья и беды. Испугавшись, что его планы раскроют, царь, пытаясь избежать своей участи, решается на восстание. В молитве к богине Анунит потрясённый царь обращается полными отчаяния словами: "О, Анунит, владычица высших, мать милосердная, ибо ты царица бесчисленных звёзд, тебе поручаю владыку богов, да отомстит он и спасёт мою землю, да поступит он со мной, как должно. Я — Шамаш-шуш-укин, великий царь, несчастный, несмотря на то, что Мардук — мой бог… Зловещим знамением беды, павшим на мой дворец и мою страну, наполняющим меня ужасом, я потрясён и напуган. Горе мне и моей стране, горе трону… Дай мне одежду веселия и отними траур". (Перевод В. А. Белявского)

Весной следующего года правитель Вавилона снарядил почётное посольство в Ниневию, выпроводив с ним всех главарей проассирийской партии. Пока они обменивались там с Ашшурбанипалом любезностями и подарками, царь начал восстание. В короткий срок к нему примкнули Элам, халдейские княжества юга и западноиранские племена, в том числе и персы. К коалиции присоединились арабы и, по-видимому, только что сбросившие ассирийское иго Египет и Лидия.

Эти события стали неожиданностью не только для Ашшурбанипала, разведка которого потерпела провал, (что очень не характерно для ассирийцев), но и для простых граждан Вавилона, задачей царственных братьев было перетянуть их на свою сторону. Магнаты Вавилона, чьи отцы довели город до кровавой катастрофы 689 года, опять втягивали народ в авантюру. Специальный посол Ашшурбанипала заклинал вавилонян не позорить своё имя мятежом и не нарушать присяги, напоминал об утверждённых им привилегиях. Но вавилоняне решили взяться за оружие и поддержать своего царя.

Шамаш-шуш-укин — старший сын царя, воспитанный воином и полководцем, действовал решительно и быстро. С помощью подошедших арабов он очистил от ассирийских гарнизонов северную Вавилонию. Ослабленные недавними поражениями Элам и халдеи заняли выжидательную позицию, египтяне и лидийцы также не оказали реальной помощи. Таким образом, единым фронтом коалиции выступить не удалось. Весной 651 года к Вавилону подошло ассирийское войско. После ожесточённой битвы под стенами, ассирийцы опрокинули своих противников в ров, вынудив отступить в город. Началась осада. Но вскоре, получив в качестве оплаты сокровища Эсагилы, в игру вступила армия Элама и войска халдейских княжеств. Эламиты осадили Урук, а халдеи напали на Ур, не получив помощи от Ассирии, его жители, доведённые голодом до людоедства, сдали город. Ассирийцы потеряли и южную Вавилонию. Теперь судьба компании решалась в древнем Уруке, последнем оплоте ассирийцев в Вавилонии, взяв этот крупный и хорошо укреплённый город, союзники смогли бы объединить усилия. И тут опять сказались боевые качества ассирийской армии — оказавшись в кольце врагов, они сначала нанесли поражение Шамаш-шуш-укину, не дав ему соединиться с эламитами, а в феврале 650 года снова разбили армию Элама, добившись перелома в ходе войны. Реабилитировала себя и секретная служба Ассирии, её агентам удалось организовать переворот в этой стране, царь и его родня были перебиты, а эламиты на время выведены из войны. С этого момента участь Вавилона была решена и началась его медленная агония. Интересно, что лучшими полководцами ассирийской армии были вавилоняне Мардук-аплу-иддин, командовавший осадой Вавилона, Мардук-шарру-уцур, победитель эламитов и халдей по происхождению Бэл-ибни.

Причём последний, герой защиты Урука, также блестяще проявил себя, сражаясь со своими соотечественниками. (За доблесть Ашшурбанипал присвоил ему чин туртана, высшее воинское звание в Ассирии). Для гражданской войны, где брат идёт на брата, это было нормально.

Верные данному слову, на помощь осаждённому городу пришли только арабы. Шейх Абиятэ с отрядом отборных бедуинских воинов прорвал кольцо блокады Вавилона и до конца разделил с его гражданами их нелёгкий жребий.

Вавилон был сильнейшей крепостью тогдашнего мира, и ассирийские солдаты не могли взять его неприступные стены, возведённые ими же самими. Мардук-аплу-иддин лишь сильнее стягивал осаду вокруг родного города, надеясь задушить его голодом. Осада продолжалась два с половиной года.

"В эти дни в стране были голод и нужда, и даже мать не открывала дверей своей дочери". Это запись 650 года, через год вавилоняне "из-за голода ели мясо своих сыновей и дочерей, жевали кожаные ремни", люди тысячами умирали от болезней и истощения. Как обычно, в эти страшные времена находились твари, которые припрятывали продовольствие и наживались на страданиях людей. Они скупали у богатых земли и рабов, беднякам же приходилось продавать своих детей.

В Вавилоне имелось много шпионов, сообщающих ассирийцам важные сведения, Ашшурбанипал призывал вавилонян к сдаче и обещал амнистию.

Ассирийцы тем временем последовательно брали города-спутники Вавилона, летом 648 года пала Барсиппа, крупнейшая из них, положение города стало безнадёжным, активные мятежники сами кончали с жизнью. Не желая попасться живым в плен брату, Шамаш-шум-укин поджёг свой дворец и бросился в пламя, за ним последовали его царица и близкие друзья.

Заметив пожар Мардук-аплу-иддин повёл войска на штурм, озверевшие от бесконечной осады солдаты ворвались в Вавилон и его улицы захлестнули убийства и грабежи, несмотря на категорический запрет Ашшурбанипала, не щадили даже храмы. Арабский отряд шейха Абиятэ второй раз совершил невозможное. Изнурённые голодом бойцы прорвали ассирийское кольцо и ушли из города. Впоследствии Абиятэ пришлось изъявить покорность Ашшурбанипалу, который, восхищённый героизмом шейха, не только простил его, но и назначил царём арабов.

Над гражданами Вавилона была учинена кровавая расправа, но террор обрушился в основном на активных сторонников Шамаш-шум-укина, уцелевшая от побоища 689 года аристократия была вырезана практически полностью. Часть вавилонян была угнана в Самарию, их потомки живут там до сих пор.

Однако Вавилон не был разрушен, оставшиеся граждане прощены, а обгоревшие тела Шамаш-шум-укина и его супруги погребены в специально сооружённом склепе.

После падения Вавилона была возобновлена война с Эламом, где благодаря ассирийской разведке не прекращалась чехарда со сменой правителей. Войска под командой туртана Бэл-ибни захватили и разграбили столицу страны Сузы в 646 году. Год спустя война закончилась полным разгромом Элама и взятием в плен всех её соперничающих царей, кроме одного, покончившего жизнь самоубийством. Его голова была засолена и отправлена в Ниневию. В 644 году до н. э. ассирийцы подавили сопротивление арабов.

По случаю победы в столице состоялся триумф, не имеющий аналогов не до, ни после в истории. В колесницу Ашшурбанипала вместо лошадей были запряжены пять плененных царей, один из которых нёс на шее голову шестого!

В Ниневии не прекращался праздник, в кабаках и притонах кипело веселье и рекой лилось вино, солдаты легко расставались с огромной добычей, никогда ещё цены на рабов не падали так низко, арабами и их верблюдами расплачивались за кувшин вина, за услуги садовника. Захваченных царей, как собак, посадили на цепь у ворот столицы и заставили толочь в ступах вырытые из могил кости их предков.

Казалось, что в мире нет силы, способной противостоять ассирийцам, что они будут править вечно.

СМУТА

Былому Вавилону, как олигархической республике, пришёл конец. В результате последней войны вавилонская олигархия и халдейская родовая аристократия были почти полностью вырезаны, в стране исчезло крупное землевладение, произошёл массовый передел земли. Как следствие возродился класс мелких и средних земельных собственников, а значит граждан, способных с оружием в руках отстаивать свою землю.

Был сломан барьер между вавилонянами и халдеями, в стране исчез сам термин "халдей", теперь они составляли единый народ. Этому способствовало то, что Ашшурбанипал уничтожил все халдейские княжества юга, "растоптал Халдею и надел на неё ярмо бога Ашшура".

Всем этим переменам граждане Вавилона были обязаны Ашшурбанипалу, ставшему царём города под тронным именем Кандалану и заботившемуся об их правах. Он мог также рассчитывать на их поддержку, возникла реальная перспектива ассиро-вавилонского дуализма, к которому стремился его отец.

Но благим намерениям не суждено было сбыться, им помешали жадность и тупость разложившейся ассирийской военщины. Империя перестала вести захватнические войны, перейдя к обороне, но военная партия по-прежнему жаждала добычи. Тем более они не желали ни с кем делиться властью и с яростью воспринимали вавилонофильство своего царя.

В 630 году до н. э. они совершили переворот, отстранив Ашшурбанипала от власти, но многие, и прежде всего Вавилон, не поддержали военную партию, в стране началась гражданская война.

Постаревший царь предавался горестным жалобам, не имея сил и желания вести борьбу: "Богу и людям, живым и мёртвым, я делал добро. Почему же болезнь, сердечная скорбь и погибель привязались ко мне. Не прекращается в стране война, а в моём доме раздор… В горе и воплях я плачу день и ночь. Я вздыхаю: боже, дай это нечестивым! Да увижу я твой свет!" (Перевод В. А. Белявского).

Ашшурбанипал умер в мае 627 года. Ему наследовал один из его сыновей Сим-шум-лишир, но Вавилон не признал его власть. Со временем там воцарился Набу-аплу-уцур (Набопаласар), потомок халдейского князя, казнённого Асархаддоном за мятеж, основатель новой — халдейской династии.

Империя начала рушится, разгромленный Элам вышел из под её власти, на западе иудейский царь при поддержке Египта не только прекратил выплачивать дань, но и стал захватывать ассирийские провинции. Но самые страшные враги надвигались с севера.

Мидийцы, пятьдесят лет назад, первыми сбросили иго Ассирии. Под властью царей Дейока и его сына Фраорта, это индоевропейское племя подчинило ряд соседей, в том числе и родственных им персов. Почувствовав свою силу, Фраорт решил помериться ею с ассирийцами.

То, что Ассирия не собиралась сдаваться без боя и по-прежнему оставалась могучей державой, её противники вскоре убедились.

В 625 году беженцы с пограничных городов донесли до Вавилона страшную весть — ассирийцы идут походом новым путём, через долину Евфрата, а не Тигра, как обычно. Бросая имущество, спасая лишь статуи своих богов, испуганные люди наполнили улицы города.

Но ограбив пограничье Вавилонии и оставив там гарнизон, ассирийцы спешно повернули на север — мидийцы вторглись в их коренные земли.

В упорной, кровопролитной битве мидийцы потерпели поражение, а их царь Фраорт был убит. Но и потери ассирийцев были так велики, что больше года они не могли продолжать военные действия.

Но в 624 году они штурмом взяли Урук и, захватив центральную часть страны, зажали Вавилон в кольцо блокады. На помощь снова пришли мидийцы, их новый царь Киаксар (625 — 585 гг.) извлёк уроки из поражения. Реформировав своё племенное ополчение по образцу ассирийской армии, с её делением на рода войск, он решается отомстить за смерть своего отца. В 623 году он с войском двинулся прямо на столицу Ниневию и осадил её. Но тут в дело вмешалась новая сила.

НОВЫЕ СТРАШНЫЕ ВРАГИ

В VIII веке до н. э. между кочевниками южнорусских степей, родственными индоевропейскими племенами киммерийцев и скифов, вспыхнула степная война, стремительная и беспощадная. Победившие скифы заняли богатые травой пастбища Северного Причерноморья, проигравшим киммерийцам, спасаясь от преследования, пришлось искать новую родину, как многим кочевым ордам впоследствии. В конце VIII века они вторгаются в Закавказье и Малую Азию, опустошая всё на своём пути. Их набегам подвергались земли Урарту и северные окраины Ассирии. В 20-х годах VIII века киммерийцы разбили войско Русы I, в схватке с ними погиб и царь Саргон II. Не умея брать укреплённые поселения, немногочисленные кочевники не смогли удержаться в этой горной стране, но они стали хозяевами большей части Малой Азии, разрушив Фригию, возможно в союзе с Урарту. Впоследствии, их отряды охотно нанимали и ассирийские цари.

В след за киммерийцами на земли древних государств двинулись и скифы. Эти ираноязычные кочевники, в начале VII века до н. э. с низовий Волги через Дербентский проход пересекли Кавказский хребет и проникнув на территорию нынешнего Азербайджана, основали там своё "царство". Перед этим они покорили и принудили платить дань северокавказские племена меотов.

Начиная с 70-х годов VII века до н. э. скифы активно участвуют в мировых событиях — поддерживают восстание родственных мидян против Ассирии, в битве с ассирийцами гибнет их вождь Ишпакай. Но в итоге скифы заключают союз с царём Асархаддоном, который вынужденно оказал северным варварам небывалую честь — он отдаёт замуж за их вождя Партатуа свою дочь. В результате искусной дипломатии, династического брака и богатых даров, ассирийцам удаётся направить войско скифов на других кочевников — киммерийцев, стравив опасных врагов империи в смертельной схватке. В итоге киммерийцы были разгромлены, и их племя исчезает из мировой истории.

Эти кочевые народы совершили революцию в военном деле, их новая тактика массового использования конных лучников, действенная у народов степи почти два тысячелетия спустя, была неизвестна древним цивилизациям, армии которых в основном состояли из пехоты. Дело в том, что всадники древних государств сражались копьями и дротиками, используя лук в пешем строю или с колесницы. Техника конной стрельбы считалась слишком сложной. На ранних ассирийских барельефах можно видеть, как, пока всадник натягивает лук, второй воин держит его лошадь под уздцы. Со временем у ассирийцев появились отряды великолепной регулярной кавалерии, в том числе и лучников. Но они были немногочисленными, и их мастерство не выдерживало сравнения с природными наездниками степи, составлявшими с конём единое целое и обладавшими более совершенной техникой стрельбы из лука.

Оставив свои семьи в далёких кочевьях, их боевые ватаги совершали стремительные рейды по вражеской территории. Обходя и блокируя сильные гарнизоны, избегая боя в невыгодных условиях, устраивая непроницаемую завесу из разъездов от разведки противника, они внезапно обрушивались на беззащитные селения, грабя и убивая. Эти малочисленные дружины, благодаря своей мобильности и скорости передвижения, производили впечатление неисчислимых орд. Богатые неукреплённые посёлки в коренных провинциях империи зарделись огнём пожарищ и наполнились воплями и стонами жителей.

И вот в 623 году эти скифы, во главе с царём Мадием, сыном Партатуа и ассирийской принцессы, выступают на стороне Ассирии. Они нападают на мидян, осадивших Ниневию, и разбивают их в битве, спасая империю от гибели. Но цена за спасение была велика.

Победив мидийцев, эти непревзойдённые наездники и лучники совершают опустошительный поход через Месопотамию, Сирию и Палестину, аж до самого Египта, которому удаётся откупиться от их нашествия огромным количеством золота. Ужас охватил население Передней Азии, в основном семитское по крови. Оно уже давно воспринимало ассирийцев, как неизбежное и привычное зло, но они хотя бы имели обычную внешность и разговаривали на понятном большинству аккадском языке. А старый привычный враг — это почти что друг.

Эти же дикари, в одеждах из кожи, пропахшие едким лошадиным потом, со светлыми глазами и гривами светло и тёмно-русых волос, обросшие всклокоченными бородами, как влитые сидящие на своих маленьких большеголовых лошадях. Разговаривают на какой-то тарабарщине. Варвары! С ними нельзя договориться и от них трудно убежать.

Пророк Израиля Иеремия объявил нашествие гневом Господа: "…бегите, не останавливайтесь, ибо Я приведу от севера бедствия и великую гибель. Выходит лев из своей чащи и выступает истребитель народов… чтобы землю твою сделать пустынею… От шума всадников и стрелков разбегутся все города: они уйдут в густые леса и влезут на скалы… Я слышу стон, как бы женщины рождающей в первый раз, голос дочери Сиона; "О, горе мне! Душа моя изнывает пред убийцами"… Вот идёт народ от страны северной, от краёв земли; держат в руках лук и копьё; они жестоки и немилосердны, голос их шумит, как море, и несутся на конях…"

ГИБЕЛЬ ДРАКОНА

Нашествие скифов заставило сплотиться древние народы, забыв на время свои былые распри. Прежде всего, это касалось Урарту и Ассирии, чьим владениям скифы угрожали в первую очередь. К ним присоединился и Египет. Теперь война шла в Северной Месопотамии — на коренных землях империи, не сумевшей оправиться от мидийского удара и скифской "помощи".

В 616 — 615 годах вавилонская армия во главе с Набопаласаром совершает грабительские походы в ассирийские провинции, захватывая и волоча добычу и пленных, и дважды разбивает ассирийские войска.

Свой новый поход Набопаласар направил на древнюю столицу Ассирии — Ашшур. Но к городу пришла на помощь главная ассирийская армия с царём Син-шарру-ишкуном и обратила вавилонян в бегство. Тем временем мидийцы оправились от скифского удара и возобновили войну, опустошая северные ассирийские провинции. В августе 614 года они яростным штурмом взяли Ашшур, подвергнув город беспощадному грабежу и разрушению, вырезая и беря в плен население. Вскоре, к дымящимся, политым кровью развалинам священного города подошла и армия Вавилона. Набопаласар специально опоздал, чтобы не принимать участие в святотатстве, ведь храмы Ашшура были для него такой же святыней, как и храмы Вавилона.

Набопаласар и мидийский царь Киаксар заключили здесь договор о союзе, скрепив его свадьбой царевича Навуходоносора и мидийской царевны Амухеан. (Впоследствии знаменитый царь Навуходоносор построит для своей жены, скучающей в плоской Месопотамии о горах родины, висячие сады, названные в Библии садами Семирамиды).

В 612 году вавилоняне и мидийцы одновременно выступили в поход на столицу Ниневию. Туда же подошло и войско непобедимых скифов. Теперь всё зависело от того, на чью сторону встанут эти опасные дикари. Киаксар с несколькими спутниками приехал в скифский лагерь царя Мадия, ему удалось убедить жадных варваров принять участие в захвате огромной добычи, находящейся в столице страны, веками грабящей весь Ближний Восток.

Ниневия "город великий у Бога, на три дня ходьбы", прекрасно укреплённый, с населением около 300 тысяч человек, площадью в 750 га. Её защищали главные силы ассирийской армии и не зря называли "Логовом львов", Ниневию населяли свирепые и сильные люди и драться они собирались насмерть. Осада города продолжалась долгих три месяца непрерывных боёв. Разбив ассирийцев в трёх жестоких сражениях, союзники овладели системой передовых укреплений и дамб, через которые вода подавалась во рвы. Осушив их, они вплотную подошли к 20 метровой стене и в дело вступили тараны. Ассирийцы защищались решительно и умело, устраивая завалы и возводя новые стены на месте проломов, контратакуя нападающих и делая вылазки.

Город был взят хитростью, союзники отвели воды реки Хуцур во рвы и ворвались в Ниневию по руслу реки через речные ворота. Для ассирийцев настал час расплаты. Зло, которое они сеяли в течение столетий, теперь обрушилось на них самих. Жуткие сцены насилия разыгрывались на улицах обречённой столицы. "Горе городу кровей!.. Несётся конница, и блестит меч, и сверкает копьё — и множество сражённых, и груды трупов. Без конца тела, спотыкаются о тела убитых… И даже младенцы его разбиты на перекрёстках всех улиц, а о знатных его бросали жребий, и все вельможи его окованы цепями." (книга пророка Наума). Ассирийский царь Син-шарру-ишкун не желая сдаваться в плен, погиб в пламени своего дворца. В его развалинах оказалась погребённой и знаменитая библиотека Ашшурбанипала, найденная при раскопках спустя тысячелетия.

Ниневия была разрушена полностью, та же участь постигла и другие ассирийские города. Несметной добычи хватило для всех победителей. Большая её часть и коренная территория Ассирии досталась скифам — новым хозяевам Передней Азии.

Остатки ассирийской армии закрепились в Харране, здесь они избрали нового царя — младшего брата Ашшурбанипала, они надеялись на помощь Египта. Против этого осколка империи выступил Набопаласар, с мая по ноябрь 610 года опустошая окрестности города, в ноябре к нему присоединились скифы, узнав об этом, ассирийцы и египтяне в ужасе бросили город и бежали за Евфрат. Харран был разграблен, причём скифы сожгли его знаменитый храм бога луны Сина.

В 609 году фараон Нехо во главе своей армии двинулся походом на Харран. У Мегидо (Армагеддона) его путь неожиданно преградил иудейский царь Иосия со своим войском. Началось сражение, в самом начале которого Иосия получил в горло египетскую стрелу и захлебнулся кровью, иудейское войско разбежалось. Не останавливаясь, египетская армия спешно двинулась на север. Соединившись с ассирийским царём Ашшур-убаллитом, фараон перешёл Евфрат и осадил Харран. Вавилонский гарнизон мужественно защищал город всё лето, в сентябре, получив подмогу от мидян, к нему на выручку двинулся Набопаласар, узнав об этом, фараон Нехо снял осаду и отступил за Ефрат к Керкамишу.

В 605 году вавилонский царевич Навуходоносор при поддержке мидян разгромил в битве при Керкамише объединённое ассиро-египетское войско.

С этого времени ассирийцы, и их царь навсегда исчезают со страниц истории, их язык был забыт, а остаток народа ассимилирован.

"Горе строящему город на крови и созидающему крепости неправдою!" Падение и гибель империи, этого страшного дракона, столетиями терзавшего окружающие народы, с великой радостью было встречено во всём тогдашнем цивилизованном мире, связанном караванными иморскими путями, как бы сейчас написали "всем прогрессивным человечеством".

Слова пророка Наума на это событие вошли в Библию: "…О тебе, Ассур, Господь определил: не будет более семени с твоим именем…празднуй Иудея…ибо не будет более проходить по тебе нечестивый: он совсем уничтожен…Разграблена, опустошена и разорена она… Где теперь логовище львов — лев похищающий…и задушающий для львиц своих, и наполняющий добычею пещеры свои и логовища…? Не будет более слышен голос послов твоих… Спят пастыри твои, царь Ассирийский, покоятся витязи твои; народ твой рассеялся по горам и некому собрать его. Нет исцеления для раны твоей, смертельна язва твоя. Все услышавшие весть о тебе, будут рукоплескать о тебе, ибо на кого не простиралась беспрестанно злоба твоя?"

Не было ликования лишь в стане самых последовательных врагов Ассирии, больше всего сделавших для её падения.

В многочисленных вавилонских надписях лишь глухие намёки на величайшую победу в их истории. А царь Набонид, спустя пятьдесят лет, даже прямо утверждал, что вавилоняне не принимали участие в уничтожении ассирийских городов, а Набополасар лишь молился богам и в знак печали спал не на ложе, а на земле. Вавилоняне понимали, что своей победой они главным образом обязаны варварам — мидийцам и скифам. И что в кровавой борьбе они истребили своих братьев, оставшись наедине с усилившимися чужаками — бывшими союзниками и будущими врагами.

ИМПЕРИИ ДРЕВНЕГО МИРА: ИРАН

Раздел V: И М П Е Р И И Д Р Е В Н Е Г О М И Р А

Д Р Е В Н И Й И Р А Н

Выбитые в конце II тысячелетия из Волжско-Уральских степей вторжением племён срубной культуры, полукочевые иранские племена мидийцев и персов были отброшены на юг, в прикаспийские полупустыни. Пройдя путь, полный лишений и схваток, вдоль Каспия и миновав узкий проход будущего Дербента, по извилистым, засыпанным снегом перевалам, мимо сверкающих вечным льдом горных пиков, они оказались на северо-западе огромного нагорья. На севере его торчат отвесные скалы Эльбруса, а с запада спускаются покрытые дубовыми рощами отроги Загроса. Зимой его долины и горы покрывает снег, свирепый ветер норовит содрать одежду, а мороз продирает до костей. Суровая земля, где изгнанники обрели новую родину, названную в их честь Арианой (Иран) — страной ариев, "в которой есть добрые кони и люди". Вот только эта земля с древнейших времён была населена. В наиболее плодородной юго-западной части Иранского нагорья, орошаемой водами рек Карун и Керха, уже с начала III тысячелетия существовал Элам, со столицей в Сузах, государство, созданное родственными дравидам эламитами. Древняя дравидская раса раньше доминировала на большей части Азии и проникала далеко на север. У них были низкие, слабопрофилированные лица с заметно выступающим, как у негроидов, зубным отделом (прагнатизм), курчавые волосы, смуглая кожа, невысокий рост и изящное сложение. Дравиды поклонялись Богине-Матери и различным демонам, олицетворяющим силы природы.

Дравиды и хурриты обитали и на севере нагорья, пытаясь спастись от вторжения диких иранцев, аборигены собрались в большой крепости Далихана в горах севера, но пришельцы берут её штурмом. Изрубленные останки защитников твердыни, их жён и детей найдены археологами при раскопках. Прежняя керамика тонкой работы с прекрасным орнаментом сменяется грубой и толстостенной, мрачно-чёрного цвета. В этих местах с древности была развита металлургия (знаменитые луристанские бронзы), её достижения быстро осваивают пришедшие иранцы.

Большую часть захваченной местности занимали пустыни, окружающие безжизненные солёные озёра. Но между горами и пустынями было достаточно плодородной земли, которая нуждалась только в умелых руках и — в воде. И иранцы научились собирать эту драгоценную влагу, потоком стекающую с весенних гор, и бережно распределять через множество подземных каналов "ganat", чтобы в летнюю жару сохранить от испарения. Рытьё ганатов требовало огромного труда, но на отвоёванной от пустыни преображенной земле рос хлеб и цвели сады, а растущее поголовье скота и птицы давало удобрения.

Горные долины Загроса — превосходные пастбища, идеальное место для разведения лошадей, не случайно в древней характеристике Парсы добрые кони стоят впереди людей. Отсюда они поставлялись в ассирийскую, а затем и в персидскую армии. Хотя аристократы по прежнему ходили в бой на колесницах, в каменистом высокогорье от них мало проку и всё большее значение приобретает конница. Умение ездить верхом стало одним из трёх основных достоинств иранцев, наряду со стрельбой из лука и правдивостью.

Движение иранских пастушьих племён продолжалось на юг и восток по предгорьям Загроса, захватывая горные долины, они строили боевые зубчатые башни, в каждой из которых сидел и правил свой "царь", власть которого простиралась до следующего перевала. Когда эти дикие места достигал набег ассирийцев, "цари" откупались данью, или сжигались вместе с башнями.

Древние иранцы хоть и занимались земледелием, но народ в основном состоял из пастухов. Община делилась на airjaman (арьяманов), verezena и khvaetu. Только арьяманы — арийцы представляли высший класс, остальных два называли "pishtra" — пёстрые, цветные, в разной степени смешанные с темнокожими, курчавыми дравидами и отличающиеся по цвету кожи от "белых" ариев. (Альберт Олмстед)

Арьяманы, как и другие арийские племена, подразделялись на жрецов (атраван), воинов — колесничих (раташтар), скотоводов (вайшья) и ремесленников, название которых (huiti) звучит на русском как ругательство.

Большие патриархальные семьи "мэна", возглавляемые "мэнапати" (отцами семейств) объединялись в общину-род во главе со старейшинами (вивпати), а роды вливались в племя — "цанту."

На ассирийских и персидских барельефах иранцы изображены с короткой заострённой, курчавой бородкой, с волосами перевязанными лентой или собранными в хвост на затылке, их лица красивы, с благородным профилем, высоколобые, с прямым некрупным носом, в ушах серьги. Знать носила ожерелья — атрибут благородного сословия, как у скифов нашейные гривны. Так же, как и у скифов, главным оружием иранцев был лук, которым они умело пользовались на коне и пешими. Помимо лука, они вооружены копьём из кизилового дерева с ребристым, листовидным наконечником, (его древко заканчивалось противовесом в виде бронзового яблока) и сплетённым из лозы щитом. Каждый свободный мужчина носил кинжал. Со времён Киаксара у иранцев появляются отряды линейной пехоты, способные дисциплинированно биться в правильных построениях, без них они не смогли бы одолеть сильнейшую армию Ассирии.

Мидийцы и персы отличались по одежде, живущие севернее мидийцы носили шерстяные штаны, поверх туники безрукавки из овечьей шкуры, или кожаные куртки с длинными рукавами, перетянутые двойным поясом с круглой пряжкой. Высокие шнурованные сапоги были удобны для верховой езды и ходьбы по снежным завалам. На голове — круглая войлочная шапка, или башлык со шнуровкой, поверх одежды у знатных воинов мог быть накинут яркий плащ или леопардовая шкура.

Персы, в большей степени испытавшие ближневосточное влияние, носили рифлёную войлочную шапку, халат до щиколоток, поверх хлопковой или шерстяной туники и невысокие башмаки на шнуровке.

БОГИ ИРАНЦЕВ

"…и говорит царь Ариарамна: "Эту страну под названием Парса, которой я правлю и в которой есть добрые кони и люди, даровал мне великий бог Ахура-Мазда, по его милости я царь этой страны. Да поможет мне Ахура-Мазда!"

древнеперсидская надпись

Верховным богом был Ахура-Мазда — "Бог Мудрый", создатель мира и податель всеблагого, глава сил добра, борющихся со злом, воплощением которого являлось злое божество Анхра-Майнью (Ахриман). Особо почитался и сын Ахура-Мазды Митра — всевидящий и все слышащий, не подверженный обману, бог клятвы и верности, хранитель закона и порядка. Митра ещё и могучий воин, спеша на помощь своим детям-арьяманам, он идёт на бой в золотой колеснице, запряжённой бессмертными белыми конями, сопровождаемый братьями. Справа могучим Сраошей ("Послушанием"), богом суровых испытаний, "не ведающим сна", вооружённым палицей; слева — "вернейшим из верных" богатырём Рашну, богом справедливости, потрясающим чудесным топором. Вокруг колесницы Митры сплотились фраваши — духи предков, а впереди бежит бог победы "сокрушающий преграды" Веретрагна, в образе яростного железнозубого вепря, на железных ногах и с золотым хвостом. (Бог победы являлся и в других обличиях — золоторогого быка, оленя, архара, ворона, золотоухого коня и верблюда — тотемов иранских племён, а также ветра или воина с золотым мечом). Веретрагне дано право дарить, или забирать ореол царского величия — хварено.

У Ахеменидов в канун Нового Года (весной) в честь Митры приносили в жертву белых несейских коней (белый незапятнанный цвет считался священным), в этот день царь должен был напиться хаомы и станцевать старинный воинский танец предков. Ценя воду, как величайшую ценность, иранцы воздавали почести Анахите, богине тысячи ручьев, но с древнейших времён, главным объектом поклонения был священный огонь Атар, брат Солнца и символ Ахура-Мазды. Без него не обходились ни один праздник, церемония или обряд, а с VIII века до н. э. священному огню начинают строить храмы в виде башен.

Иранские обряды предусматривали бодрствование большей части ночи, почитание собаки (особенно сторожевой) и петуха, как отголоски образа жизни (охрана стад) в основном пастушьего народа. За исключением священного огня, иранцы не нуждались в алтарях и храмах. Поднимаясь поближе к безоблачному небу и сверкающим снежным вершинам, в венке из митра, ариец приводил скотину на чистое открытое место, громко произносил имя бога, которому предназначалась жертва, резал её и варил мясо. Оно раскладывалось горкой на подстилке из трав, жрец нараспев читал гимн, после чего жертвователь уносил мясо, оставляя часть артавану. Со временем обрядовая практика оказалась в руках магов — древней касты жрецов-аборигенов, слившейся со священниками арийского происхождения.

СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА

Первые упоминания о племенах персов и мидийцев появляются в 836 г. до н. э., когда царь Салманасар III "получил дань от царей Парсуа, что к западу от озера Урмия и достиг страны Мадай (Мидии), что лежит к юго-востоку от его вод". Регулярные вторжения ассирийцев, опустошающие страну, продолжаются и в VIII веке до н. э., они способствовали объединению иранских племён, прежде всего мидийцев, возглавивших сопротивление. Несмотря на формальное подчинение большей части Мидии, в ней не прекращались восстания, и сбор дани часто сопровождался боями.

Наконец, в 673 году, пользуясь вторжением в Ассирию киммерийцев и помощью родственных скифов, мидийцы поднимают восстание и избавляются от ассирийского гнёта. Мятеж возглавил один из их вождей — Каштарити (Фраотр), железной рукой объединивший все мидийские племена. И тогда ассирийцы делают хитрый ход, Асархаддон — царь величайшей империи, роднится с вождём варваров-скифов Партатуа, отдав за него свою дочь и натравливает диких кочевников на непокорных мидийцев, Каштарити погиб в бою. Над страной на 28 лет устанавливается скифское иго, но это не было господство чужаков, мидийцы и скифы были роднёй и разговаривали практически на одном языке (хотя мидийцы предпочли бы видеть таких родственников в гробу, их буйный нрав и склонность к грабежу у всех сидели в печёнках). Тем не менее, иранцы освоили новую стрелковую тактику скифов, отряды конных лучников вошли в их армию. В итоге в 625 году сын Фраотра Хувакштра (Киаксар) став царём Мидии, устроил для верхушки скифов богатый пир, в конце которого приказал перерезать упившимся гостям горло — с господством скифов было покончено.

Киаксар подчинил все ближние племена, в том числе родственных персов и создал единую державу со столицей в Экбатанах, и по примеру ассирийской, регулярную армию, разделённую по родам войск. С помощью этой мощной армии и в союзе с Вавилоном Киаксару удаётся покончить с Ассирией и завоевать Урарту, Парфию, Гирканию и Каппадокию. В 590 году до н. э. мидийцы, деля ассирийское и скифское наследство, вступают в пятилетнюю войну с Лидией, царством других индоевропейцев в западной Малой Азии, славным своей конницей. Война продолжалась с переменным успехом и закончилась 28 мая 585 года до н. э., когда во время битвы произошло солнечное затмение и стороны разошлись, видя такое явное недовольство богов. Был заключён мир, скреплённый династическим браком.

Сын Киаксара — Астиаг, по-ирански Арштивайга, носил гордое имя "поражающий копьём", но правителем оказался слабым — жестоким, но глупым. Если верить Геродоту, он за неповиновение накормил своего вельможу Гарпага мясом его сына, оставив после этого Гарпага живым, мало того, поручив ему затем командовать войском (глупость явная, но может быть правдой). Астиаг выдал за вассального царя Парсы Камбиса свою дочь Мандану, которая около 593 года родила тому здорового мальчика Куруша (Кира).

Основателем же династии Ахеменидов был полулегендарный царь Хакхаманиш (Ахемен), правивший в начале VII века до н. э. Его внуки от сына Теиспеса (Чишпиша) (675 — 640 гг. до н. э.), были предками двух великих царей, Куруш (отец Камбиса) — Кира II, а Ариарамн — Дария I. При Чишпише персы, будучи вассалами Ассирии, отвоёвывают у эламитов область Парсуаша и древний город Аншан (Анзан), что на реке Керхе. С этих пор название города входит в титул персидских царей, "великий царь, царь города Аншана". Несмотря на пышный титул "великий царь" до правления Кира Великого, персы находятся в вассальной зависимости сначала от Элама, затем от Ассирии и, наконец, от своих северных родичей мидийцев.

КИР II ВЕЛИКИЙ

Жизнь и происхождение этого великого человека с древности окружены легендами, которые трудно отделить от правды. Согласно одной из них Астиагу приснился сон, что из чрева его дочери выросла виноградная лоза, которая опутала всё его царство и всю Азию, в хрестоматиях не приводят первый сон, в котором Мандана испустила столько мочи, что затопила всю его столицу и страну. Тем не менее, придворные маги истолковали, что дочь царя родит сына, который завоюет его царство. Астиаг приказывает убить младенца, далее следует известная история его спасения, напоминающая бродячий ближневосточный сказочный сюжет, скорее всего, мало имеющий общего с реальностью. Царём Кир стал в 559 году, короновавшись в Аншане, но резиденция его была на высокогорном плато в Пассаргаде, названной по имени главного племени персов. Он поднял мятеж против деда, будучи зрелым человеком, сколачивая до этого профессиональную армию из родового ополчения и беря под свою власть помимо земледельческих, кочевые племена персов.

На подавление мятежа Астиаг направил армию под управлением того самого Гарпага, тот сразу же перешёл на сторону Кира. Взбунтовалась и вторая армия под предводительством самого Астиага, что говорит о его крайней непопулярности в войсках; старый царь был схвачен и передан Киру. Без боя сдалась и его столица Экбатана, сокровища мидийской казны были вывезены в Аншан. Успех и бескровность мятежа говорит о заговоре среди мидийских военных с целью передачи власти талантливому и энергичному внуку, от не имеющего мужского потомства, непопулярного царя. Мидия (Мада) стала первой сатрапией Персидской империи, а мидийцы пользовались всеми правами и уважением наравне с персами.

Последующие годы Кир посвятил установлению своей власти в прежних мидийских владениях Гиркании и Каппадокии — "стране прекрасных лошадей", (по персидски Котпатука) на востоке Малой Азии. В 548 году началась война с Лидией, её царь Крез, встревоженный усилением Персии и желая урвать часть мидийского наследства, с войском переходит через пограничный Галис. Крез предварительно запросил предсказание авторитетного Дельфийского оракула, получив двусмысленное пророчество: "Пойдя войной, разрушишь цветущее царство". В начале битвы лошади лидийской конницы, считавшейся лучшей в Передней Азии, испугались верблюдов, поставленных Киром по совету Гарпага в переднем ряду.

Спешившись, лидийцы отважно сражались, но были разбиты и отступили к своей столице Сарды, вскоре город был взят. У Геродота царь Крез был помилован и стал советником Кира, на самом деле лидийский царь после поражения сам взошёл на погребальный костёр, как многие вавилонские и ассирийские владыки. Персидская хроника однозначна — город был захвачен, царь убит, взята добыча и в Сардах размещён гарнизон.

Армия персов захватывает и западное побережье Малой Азии с богатыми греческими городами ионийцев, встречая героическое сопротивление лишь у ликийских горцев. Осаждённые в своем главном городе Арне, после долгой осады они зарезали жён, сожгли имущество и пошли в отчаянную атаку. Ликийцы (волки) были перебиты в попытке пробиться через ворота.

Пройдя затем походом по восточным и северным областям иранских племён, Кир пополнил войско множеством бойцов, теперь он мог начать войну с главным соперником — Вавилоном, союзником разбитых лидийцев и самой мощной крепостью в тогдашнем мире. В 640 г. до н. э. персидская армия, спеша, пока перевалы не завалило снегом, спускается с плоскогорья через Загросское ущелье и вторгается на жаркие равнины Месопотамии. Весной она разбила войско вавилонского царя Набонида на берегу Тигра.

Пытаясь заручиться поддержкой богов, Набонид свозит их статуи в Вавилон из других городов страны, лишая тем самым покровительства многие поселения. В результате он получает недовольство народа и неповиновение в ряде мест. В октябре Кир одерживает ещё одну победу у Описа, а жителей непокорного Аккада сжигает огнём. После этой акции устрашения, вавилоняне прекращают сопротивление, Набонид бежит и персидские войска, под командой наместника Элама Гобрия, без боя входят в Вавилон. Его крупнейшие храмы были сразу же взяты под защиту отрядами щитоносцев, удалось избежать и масштабных грабежей в городе. Кир милостиво обошёлся с завоёванной страной, истуканы богов покорённых вавилонянами городов были возвращены на родину, а их храмы восстановлены. Жители захваченных городов также были отпущены на свободу. Особенно радовались иудеи — по указу Кира, храм в Иерусалиме восстанавливался за счёт царской казны, указывались его размеры (30 метров в высоту), золотая и серебряная утварь также возвращалась храму. Мудрому повелителю нужна была лояльность пограничной Иудеи в грядущей войне с Египтом. Кир добился своей цели, персидский царь признавался евреями "Помазанником Божьим", почитается он ими и поныне. Понятно, что большинство освобождённых евреев не торопилось возвращаться из богатой Вавилонии на пустынные холмы разорённой родины.

Оставив в душном летнем Вавилоне соправителем старшего сына Камбиса, Кир возвратился в свою горную резиденцию в Пасаргадах. Последующие годы он занимался устройством власти в созданной им гигантской империи. Стараясь укрепить её северные границы от вторжения кочевых племён, Кир лично возглавил неудачный поход против массагетов. Персидское войско было разбито, а сам царь тяжело ранен дротиком в бедро, через три дня он скончался. Его сын Камбис обеспечил достойные похороны, тело основателя великой империи, с богатыми дарами в золотом саркофаге, поместили в гробницу посреди сада, орошаемого специально проведённым каналом. Скромная гробница действительно великого царя не имеет ничего общего с пышными погребениями ничтожных правителей Месопотамии и Египта, над которыми воздвигали гигантские пирамиды или убивали сотни людей. Неподалёку построили дом для магов-хранителей, должность которых стала наследственной. Раз в месяц, в память о герое приносили в жертву коня. На гробнице простая надпись — "Здесь лежу я, Кир, царь царей".

Он был тем редким завоевателем в истории, о котором все источники отзываются хорошо. У персов Кир Великий заслуженно почитался Отцом, легенда утверждает, что в период его царствования девственница с кошельком золота в руках, в одиночку, могла безбоязненно пройти из одного конца державы в другой. Своей справедливостью он заслужил уважение и у врагов, Ксенофонт прославил его, как идеального правителя в своей "Киропедии".

БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ

Персидский обычай предписывал, что уходя на войну, царь должен был оставить вместо себя преемника, таковым был его старший сын Камбис, восемь лет назад поставленный отцом править Вавилоном. Но трагичная и внезапная смерть Кира не могла не породить смуты в наспех сколоченной империи. Естественно, что недовольная часть элиты группировалась вокруг младшего сына Кира Бардии, правителя Мидии, Армении и Кадуссии. По Бехистунской надписи Камбис убил Бардию. Теперь он мог сосредоточиться на главной цели, не выполненной ещё его отцом — завоевании Египта, последней крупной державы на Ближнем Востоке. Договорившись с арабами, проведших персидское войско через Синайскую пустыню и снабдившие его водой, Камбис в ожесточённой битве у Пелусия в Восточной Дельте разбил войско нового фараона Псамметиха III. Успешному вторжению способствовало предательство некоторых высших сановников Египта, в частности командующего флота Уджахорресна и части греческих наёмников. За убийство царского посла предлагавшего капитуляцию, две тысячи (?) знатных египетских юношей были зарезаны, в том числе и сын фараона. Сам Псамметих сначала был помилован, но затем обвинён в заговоре и казнён. В 525 году до н. э. Камбис был провозглашён фараоном. Попытки завоевать всё африканское побережье ему не удались, финикийский флот отказался поддержать поход против соотечественников в Карфагене. Поход персов к оазису Аммона и вовсе закончился катастрофой — войско погибло, засыпанное песчаной бурей, неудачным был и южный поход в Куш (Эфиопию).

О дальнейших событиях рассказывает высеченная на скале "Бехистунская надпись" Дария I, по сути, единственное дошедшее свидетельство, кроме пересказа этой официальной версии греками. Однако трактовка событий узурпатором престола Дарием вызывает сомнения. Согласно ей: "Некто именем Камбис, сын Кира, нашего рода…имел брата Бардию от одного отца и одной матери. Камбис убил Бардию, народ об этом не знал". 11 марта 522 года до н. э. некий маг Гаумата, объявляет себя царём, "говоря" Я — Бардия, сын Кира", тогда весь народ отпал от Камбиса к нему, он захватил власть… Тогда Камбис умер, умертвив себя".

Многие античные авторы изображают Камбиса настоящим чудовищем, а персы наградили прозвищем "Деспот". По эламскому обычаю он женился на своих сестрах Атоссе и Роксанне. Буйный нравом Камбис страдал эпилепсией и часто предавался безудержному пьянству (сочетание убойное). Ему приписывают избиение, во время очередного приступа бешенства, своей беременной жены (и сестры) Роксаны, которое закончилось преждевременными родами и смертью. Но я не верю, что перед походом в Египет Камбис убил брата и это убийство правителя трёх областей осталось тайной. Скорее всего, никакого самозванца не было, а восстание поднял настоящий Бардия, узнав о смерти сестры и о том, что находящийся в Египте Камбис приказал живьём закопать двенадцать знатных персов; поняв, что его брат окончательно "слетел с катушек". Камбис отправляется на подавление мятежа в Персию, но в пути гибнет при загадочных обстоятельствах (у Геродота — случайно поранив себя мечом). Возможно, с ним расправились заговорщики, родственники безвинно казнённых персидских аристократов. Эти ветераны, опытные и безжалостные убийцы, умели отвечать на оскорбления, в отличие от их потомков, приученных валится наземь при виде царя. В это время Дарий был копьеносцем-телохранителем в свите Камбиса.

Провозгласив себя царём, Бардия на три года отменяет налоги и военную повинность, переносит столицу в управляемую им Мидию, весной его власть признаётся в Вавилоне, а летом уже во всей стране. Но правит он недолго, через полгода, 29 сентября 522 года семеро знатных заговорщиков тайно проникли во дворец и убили носящего прозвище "могучий телом" Бардию (или Гаумату). Семьдесят лет спустя об этих событиях писал Геродот: "Самозванец Смердис (Гаумата) был похож на него (Бардию) лицом, пользовался большой популярностью в народе, уничтожая привилегии персидской родовой знати. Знатный перс Отан, дочь которого после смерти Камбиса перешла в гарем Бардии, выяснил, что у самозванца за преступление были отрезаны уши", что дало повод заговорщикам (как в известной комедии — Царь то не настоящий!!) расправится с самозванцем. Версия с ушами (вернее с их отсутствием) невероятная, отрезание ушей — позорное наказание для строптивых рабов и безухий самозванец, будь он даже трижды магом, не мог скрывая это, полгода управлять империей. Знатные персы носили причёски открывающие уши, украшенные золотыми серьгами; на том же Бехистунском рельефе у всех персонажей уши открыты, даже у стоящего в высоком колпаке вождя саков.

Логика подсказывает, что Бардия (настоящий) взяв власть, отменив на три года налоги, своим популизмом приобрёл массу сторонников в большинстве провинций, особенно в Мидии, перенеся туда столицу. Бардию поддержали и священники-маги, судя по тому, что после переворота Дария началось их массовое истребление. (Дарий, как и его отец, сатрап Парфии Виштаспа, поддерживал зороастризм).

Но отодвигая от власти и лишая привилегий верхушку персов, он приобрёл в их лице смертельных врагов, а это была, как раз самая боеспособная часть войска, такие как полководец Гобрий, ветераны Великого Кира, большую часть жизни проведшие в боях и походах. Именно они сделали ставку на молодого Дариявуша (Дария), представителя младшей ветви Ахеменидов. На Бехистунском рельефе Гобрий с копьём стоит позади Дария вместе с лучником Аспатином. Если верна версия, что с Камбисом, как с бешеной собакой, также расправилась верхушка армии, то им нечего было терять, сказав "а", говори "б".

Самой влиятельной женщиной во времена правления Дария была его главная жена Атосса, Геродот называл её "всемогущей". Дарию она досталась после Камбиса и Бардии и родила ему наследника Ксеркса. Возможно, своему высокому положению она обязана тем, что помогла заговорщикам тайно пробраться в охраняемую мидийскую крепость Сикаяувашти и те зарезали богатыря Бардию. (Кстати, все Ахемениды отличались высоким ростом и крепким сложением).

На имперский трон всходит 28 летний узурпатор Дарий, восстановивший все привилегии персидской аристократии, отменённые Бардией. И вот именно тогда, практически по всей империи вспыхнули восстания (кроме Персии и Парфии). Они полыхали два года, а число жертв исчислялось десятками тысяч. И тут надо отдать должное таланту и решимости Дария, не зря впоследствии получившего титул Великого. Его поддержала верхушка армии и гвардия — десять тысяч "бессмертных". С их помощью Дарий сумел удержать власть, залив кровью мятежные провинции, громя их разъединённые силы по очереди. Он лично жестоко расправился с главным соперником мидийцем Фравартишем, объявившим себя царём, тому отрезали нос, уши, язык и посадили на кол. По легенде, именно этот мятежник убил пророка Заратуштру. Его соратники были распяты, также поступали и с другими самозванцами.

А на стометровой высоте Бехистунской скалы, появляется гигантская надпись с официальной версией, высеченная на века в камне.

ИМПЕРИЯ ПРИ ДАРИИ (522 — 486 г. до н. э.)

"Я, Дарий, великий царь, царь царей, царь земель, сын Гистаспа, Ахеменид, перс, сын перса, ариец из рода арийцев. Когда Ахурамазда увидел, что эти земли воюют и сражаются друг с другом, он отдал эту страну мне. И меня он назначил здесь царём. Я Царь. Под защитой Ахурамазды я показал им их место. И что я сказал им, они сделали, согласно моей воле и боялись моего решения, так, что сильный не мог убивать и причинять зло слабым… Многое из того, что было злом, я превратил в добро… Я люблю то, что справедливо, человека, который выбирает ложь, я ненавижу. Я не впадаю в гнев, а того, кто гневается, я сдерживаю от всего сердца".

Усмирив провинции, в 519 году до н. э. войско персов совершает удачный поход на саков, два года спустя персы покорили северо-запад Индии. В 513 году Дарий I идёт походом через Фракию в Северное Причерноморье на скифов. Официальным поводом войны была месть за давнее разорение Мидии их предками. Многие советовали Дарию не делать этого, а знатный перс Эобаз просил оставить ему хотя бы одного сына из трёх находящихся в войске. Дарий ответил, что оставит ему всех и приказал убить их. Греческие инженеры строят понтонную переправу из кораблей через Босфор и Дунай, войско малоазиатских греков остаётся её сторожить. Поход едва не закончился для Дария катастрофой, как у Кира против азиатских родственников скифов — саков, измученные остатки войска переправились через Дунай только благодаря тирану Милета Гистию, который уговорил греков ждать больше установленного срока и не разбирать понтоны. Потом скифы смеялись над ионийцами, говоря, что у них не хватает даже рабской храбрости убежать от господина.

Но в результате этого неудачного похода были покорены Македония и Фракия, объединённые в новую сатрапию Скудра, в них были оставлены персидские гарнизоны, а границы Персидской империи вплотную приблизились к Элладе. Овладев обеими сторонами Гелеспонта, персы перекрыли грекам поставки дешёвого скифского хлеба с берегов Эвскинского Понта.

ВОЙНА В ЭЛЛАДЕ

Она началась после мятежа ионийских греков, возглавленном Аристагором, зятем Гистия. Эта самая богатая и населённая часть греческих земель на побережье Малой Азии была под властью персов со времен Кира. Проявив верность Дарию в скифской войне, ионийцы запоздало опомнившись, подняли восстание, надеясь вернуть себе независимость. За поддержкой они обратились к Спарте, сильнейшему государству в Элладе, но помощь, хоть и символическую, им оказали лишь Афины и Эритрея. Разбив финикийский флот, греки в 500 г. до н. э. разграбили и сожгли столицу сатрапии Сарды.

Но продолжавшееся пять лет восстание закончилось поражением эллинов. Самый богатый и населённый город малоазийских греков Милет был взят благодаря подкопу, он и другие мятежные города были сожжены вместе с храмами. Оракул Аполлона в Браннидах также был сожжён, а его сокровища увезены в Сузы. Персы захватили и острова Лесбос, Хиос и Тенедос, устраивая на них охоту за уцелевшими жителями. Население было продано в рабство, самые красивые девушки пополнили царский гарем, а юношей, кастрировав, сделали дворцовыми евнухами. Взятых в плен вождей восставших посадили на кол, среди них был и Гистий.

По примеру Ассирии, оставшееся население было переписано и обложено тяжёлой данью. Но Дарий неожиданно поддержал демократическую форму правления греческих малоазийских городов, поручив новому сатрапу Мардонию, сыну Гобрия и своему зятю, избавиться от местных тиранов.

А огромная армия персов, при поддержке флота из 600 судов, переправилась через Геллеспонт на завоевание Эритрии и Афин.

Македония вновь признала власть азиатов. Но внезапная буря разметала их флот, уничтожив его наполовину, погибло множество моряков. Авангард пешего войска потерпел поражение от бригов (фригийцев), при этом был ранен сам Мардоний. И хотя бриги были покорены, Мардоний возвратился в Азию, приняв решение переправляться напрямую через Эгейское море.

Предварительно в Грецию были отправлены послы, с требованием "земли и воды"- знак признания покорности. Большинство государств выразили подчинение, за исключением Афин — там послов сбросили со скалы и Спарты — там их утопили в колодце, предложив самим взять требуемое.

Новый поход возглавили мидиец Датис и племянник царя Артафрен. Поскольку на этот раз армию переправляли морем, её численность не могла быть слишком большой. Из 600 судов не менее 200 были военными, а на оставшихся 400 транспортных невозможно переправить большую армию, учитывая, что необходимо перевести и несколько тысяч лошадей. Но на борт были подняты лучшие войска империи. Начало похода было успешным, после шестидневной осады, благодаря предательству, персы взяли Эритрею. Город был разрушен и сожжён, а население угнано в неволю. (Пленные эритрейцы были поселены вблизи Суз, спустя пятьсот лет — в I веке н. э. их потомки всё ещё помнили родину и язык своих предков)

После этого у колебавшихся афинян не осталось иллюзий относительно их судьбы. Народное собрание вынесло единодушное решение биться до конца. Поэтому, когда Датис высадился на Марафонской долине, его встретило всё городское ополчение и Мильтиад решительно повёл тяжёлую греческую пехоту в наступление, выбрав момент, когда наиболее боеспособная часть персидского войска, включая всю конницу, садилась на корабли, собираясь напасть на Афины другим путём. Спасаясь от обстрела многочисленных персидских лучников, гоплиты перешли на бег по склону спускавшейся к морю равнины и молотом обрушились на строй варваров. Несмотря на то, что благодаря тяжёлому вооружению грекам не было равных в рукопашном бою тогдашнего мира, персы и саки прорвали их растянувшиеся порядки в центре, но фланги персов были сметены и спасаясь от окружения, персидское войско бросилось в паническое бегство. Греки их преследовали до кораблей, успев захватить часть флота.

На следующий день подошло войско спартанцев, спеша на битву они прошли из Спарты до Афин за три дня.

Это была первая победа одержанная греками над персами. Весть о ней в Афины принёс гонец Фидиппид, донёс и умер с криком: "Радуйтесь афиняне! Мы победили.." Будучи лучшим бегуном, он накануне сбегал до Спарты, преодолев по горной дороге больше 200 км за сутки, а затем вернулся обратно. Фидиппид участвовал в Марафонской битве и был на ней ранен. Про марафонскую дистанцию знают все, но ежегодно, в честь вошедшего в легенду атлета, проводится ещё и спартатлон — забег на 246 км.

Отложив на время расправу над непокорными греками, Дарий сосредоточил своё внимание на внутренних делах империи. Неуютно чувствуя себя в столице свергнутой династии Пасаргадах, он начал строить новую столицу Парсу (Персеполь), на её стройки сгоняли тысячи ремесленников из покорённых народов. Дарий развивал торговлю, дорожное строительство и почтовую службу. Расцвету торговли способствовало отсутствие политических границ в гигантской империи и относительное спокойствие, и порядок в её рубежах. В 518 году Дарий повелел карийцу Скилаку совершить экспедицию по установлению торговых связей с Индией. Корабли Скилака по Инду доплыли до океана и затем, обогнув Аравию, вдоль южных берегов Персии достигли побережья Красного моря. В Египте при Дарии восстановили канал соединяющий Нил с Суэцем, естественно на все эти проекты нужно было огромное количество золота, его Дарий добывал, где только мог, даже вскрывая могилы, за корыстолюбие он получил от своего народа презрительное прозвище "Торгаш". Но именно при этом "торгаше", империя приобрела тот самый легендарный блеск и роскошь

ПРАВЛЕНИЕ КСЕРКСА (486 — 465 г. до н. э.)

После смерти Дария его дело продолжил сын Ксеркс и в строительстве столицы (большинство зданий Парсы возведено при нём), и в деле покорения Греции. Но сначала нужно было решить внутренние проблемы империи, в 482 году взбунтовался Вавилон, а его сатрап Зопир был убит. (Первое восстание против персов произошло после смерти Камбиза, армия Дария осаждала город двадцать долгих месяцев, по Геродоту, избавляясь от лишних ртов во время жуткого голода, вавилоняне перебили большую часть своих женщин. Захватив Вавилон, Дарий приказал распять на крестах три тысячи его самых знатных граждан, остальных же помиловал). На подавление мятежа Ксеркс послал своего зятя Мегабаза, умелого и жестокого полководца. Город был взят, его стены, воздвигнутые ещё при Навуходоносоре, и большая часть кварталов разрушены. Были снесены и храм Эсагила с его поднимавшимся в небо зиккуратом, а шестиметровая, из чистого золота статуя Мардука вывезена в Персию и переплавлена. Возмутившийся святотатством верховный жрец храма был убит, Вавилон разграблен, а имущество магнатов и многих горожан конфисковано. После этого восстаний в Вавилоне больше не было, ибо царём можно стать лишь приняв власть из рук этой статуи.

При Ксерксе продолжилось внедрение общеиранского бога Ахурамазды, а поклонение местным культам было запрещено.

После восстания провинция Вавилония была объединена с Ассирией и обложена самой тяжкой данью в империи — 1000 талантов серебра (почти 40 тонн). Помимо этого, она обязана была поставлять и унизительный "дар" царю — 500 мальчиков, будущих евнухов. Чтобы выплатить тяжёлые налоги, многим жителям приходилось отдавать в проститутки своих дочерей.

В 480 году до н. э. армия персов двинулась на покорение европейской Греции. Ксеркс не сомневался в успехе вторжения, когда в Сардах поймали трёх греческих шпионов, он приказал показать им всё своё огромное войско (по Геродоту более двух миллионов, но реально около 200 тысяч), а затем отпустить. Спарта и Афины были напуганы страшными пророчествами Дельфийского оракула, который часто кормился из персидской руки. Из Спарты, ранее казнившей персидских послов, были отправлены к царю в Сузы на смерть два добровольца, чтобы искупить вину перед богами. Но Ксеркс заявил, что не хочет уподобляться людям, не соблюдающим священные обычаи, и отпустил обоих спартанцев живыми.

Войска персов сопровождал гигантский обоз с прислугой, продовольствием и стадами, а также флот, состоящий из финикийских, египетских и греческих (малоазийских) кораблей. Лучшую часть конницы также перевозили на кораблях, так как подковы ещё не были изобретены, а без них лошади быстро разбивали копыта на каменистых дорогах.

Финикийцы и египтяне строят из кораблей своего флота два моста через Гелеспонт (длиной 1200 метров), когда их разметал шторм, ответственные за строительство были обезглавлены, а море по приказу Ксеркса выпорото. Грек Гарпал построил новые мосты, семь дней и семь ночей переходили по ним воины из Азии в Европу, после чего разделённая на три части армия двинулась вдоль побережья, как саранча разоряя округу. Ксеркса встречали гонцы с землёй и водой из покинутой населением на пути его войска Македонии, Фессалии и Беотии, ему оставалось подчинить всего несколько городов в центральной и южной Греции.

Союзное войско эллинов под предводительством спартанского царя Леонида перекрыло персам единственную дорогу из Фессалии в Среднюю Грецию. Она представляла собой узкий Фермопильский проход между горными отрогами и заболоченным морским побережьем, местами сужающийся так, что по нему могла проехать только одна повозка.

Боясь восстания илотов, Спарта смогла выделить своему царю только триста телохранителей и тысячу периэков, но вместе с другими греческими отрядами его войско составило 7400 бойцов (по Диодору). Зная о пророчестве, что погибнет или сама Спарта, или её царь, Леонид брал только воинов уже имевших детей. На предложение взять не триста, а тысячу спартанцев, Леонид ответил: "Чтобы победить, тысячи мало, а чтобы умереть, достаточно и трёхсот". С моря, не давая персам высадиться в тылу, его отряд прикрывали 270 греческих триер.

Два дня спартанцы и их союзники героически отражали атаки персидских войск, в том числе и царской гвардии. Вынужденные принять бой в невыгодных условиях, защищённые лишь лёгкими плетёными щитами, персы ничего не могли поделать с закованным в железо строем людей, посвятивших свою жизнь великому и страшному ремеслу — биться в первых шеренгах щитоносного строя. В самой опасной контактной схватке, глаза в глаза, когда сила ломает силу, где всё решает умение и сплочённость. Волны варварской ярости разбивались об непоколебимую стойкость тяжёлой пехоты, лучшей в тогдашнем мире, оставляя после себя тысячи трупов. Некоторые отряды сателлитов персов приходилось гнать в атаку кнутами, в неразберихе многих затоптали насмерть и сбросили в море, среди них были и два сына Дария. Наблюдавший за битвой Ксеркс в негодовании трижды вскакивал с трона. Когда предатель Эфиальт провёл персов горными тропами в тыл грекам, Леонид приказал другим отрядам отступить, а сам вместе со спартанцами и добровольцами остался прикрывать их отход. Окружённые на холме, они приняли героическую смерть под стрелами врагов, исполнив спартанский долг — никогда не отступать с поля боя. Всего при Фермопилах погибло больше 20 тысяч персов и 4 тысячи греков. Царь Ксеркс лично осмотрел поле боя, по его приказу у тела Леонида отрубили голову и насадили её на кол.

Узнав о гибели его отряда греческий флот отошёл на юг, и армия персов спустя 4 месяца после вторжения вступила на пустынную землю Аттики. Тогда ещё деревянный Акрополь был сожжён вместе с его защитниками. Мужчины Афин призывного возраста сели за вёсла боевых триер, благодаря политике лидера торгово-ремесленной партии Фемистокла, ими был построен самый большой в Греции военный флот — свыше 180 триер. Гражданское население эвакуировали на острова Саламин и Эгина. Греческий союзный флот и население Афин оказались запертыми в ловушке острова и тесного Саламинского пролива. В отчаянии афиняне вспомнили о древнем обычае человеческих жертвоприношений — Дионису Оместу (Сыроядцу) принесли в жертву трёх знатных персидских юношей. Спартанцы готовились защищать Пелопоннес на Коринфском перешейке, среди союзников начались раздоры. Мощному флоту персов достаточно было просто держать блокаду, победа уже была у них в руках.

Но Ксерксу захотелось насладиться триумфом, и он приказал напасть на загнанных в ловушку людей, на остров Пситталея посреди пролива был высажен персидский десант, чтобы убивать спасающихся с тонущих кораблей греческих моряков. 22 сентября царь, сидя на троне, с горы наблюдал за развернувшимся морским сражением. Финикийские корабли, составлявшие большую часть персидского флота, отличались от греческих большими высотой палубы и количеством морской пехоты на борту, но вследствие этого меньшей устойчивостью, особенно в ветреную погоду. И когда поднялся ветер, Фемистокл скомандовал атаку. Сначала огромному персидскому флоту сопутствовал успех, но затем он потерял маневренность в узком Саламинском проливе и его корабли из-за тесноты стали поражать друг друга, быстрые афинские триеры под командой Фемистокла прорвали царский строй, ударами таранов уничтожая их флот по частям. Саламинский бой продолжался семь часов, было потоплено 200 персидских судов — треть флота, среди погибших был и его командующий Ариабигн, брат царя, отважно сражавшийся и убитый при попытке перепрыгнуть на борт греческой триеры. Пролив наполнилсяобломками кораблей и трупами, в большинстве не умевшие плавать азиаты камнем шли ко дну. Греки потеряли сорок кораблей, афинянин Аристид с гоплитами высадился на Пситталею и перебил находящихся там персов, среди которых были три племянника царя. Успеху греческого флота способствовало и то, что за вёслами их кораблей сидели свободные люди, знающие за что они бьются, в отличие от прикованных рабов царской армады.

Разъярённый Ксеркс приказал казнить за мнимую трусость капитанов финикийских кораблей, в ответ на это финикийский флот покинул царя и вернулся домой, за ним последовали египтяне.

Имя Ксеркс (Хшаяршан) — по-персидски означало "царь героев" или "царь-герой". Но он был далеко не героем, римский историк III века Юстин характеризовал Ксеркса, как "первого в бегстве, последнего в сражении". Оказавшийся плохим полководцем Ксеркс покинул армию и никогда уже больше лично не возглавлял войско, оставив командовать опытного Мардония. Отступив в Беотию, тот попытался добиться мира переговорами. Зная настоящую цену персидскому сборищу, из которого многие были вооружены обожжёнными на костре палками, Мардоний оставил себе гвардию и лучшие отряды, состоящие почти целиком из иранцев. Но даже это войско превосходило по численности греков.

Победа при Саламине привела к повороту в ходе всей войны, через год в Беотии (Северная Греция), у Платеи, совершилось решающее сражение объединённых сил греков с армией Мардония. Греками командовал спартанец Павсаний, племянник царя Леонида. Находясь на холмах, гоплиты успешно отбивали атаки персидской конницы, но они не могли помешать ей отрезать пути снабжения греческого лагеря. Ситуация с водой и продовольствием стремительно ухудшалась, через десять дней Павсаний решил сменить позицию, сделав это ночью. Операция сопровождалась неразберихой, в которой некоторые отряды потеряли контакт друг с другом. Приняв поутру сумятицу греческого лагеря за отступление, Мардоний решил, что это его шанс и с отборными всадниками ударил по грекам, но нарвался на упорное сопротивление отряда спартанцев и погиб, получив в голову заряд пращи. Отчаянную храбрость в этом сражении проявил последний оставшийся в живых из отряда Леонида спартанец Аристодем, на родине ему не было прощения, хотя он оставил Фермопилы не по своей вине. Покинув строй, он бросился в битву, ища смерти. После гибели Мардония паника охватила уже персов, пользуясь этим греки взяли штурмом их укреплённый лагерь, устроив резню, из которой удалось вырваться лишь единицам. Победителям досталась огромная добыча.

После победы при Платеях война продолжалась ещё около тридцати лет, но была перенесена на берега Малой Азии, греками был уничтожен и сожжён укреплённый лагерь с остатками персидского флота на мысе Микале. Против персов восстали острова Самос, Хиос и Родос. Греческие воины грабят персидское побережье и захватывают огромное число рабов.

После известия об успехах греков восстания вспыхивают и в других областях империи. Но поход эллинов в Египет, в помощь местным мятежникам, закончился полной неудачей. Война с переменным успехом продолжалась до 449 года до н. э., в ней особенно отличился сын Мильтиада Кимон. В итоге Персия признала независимость греческих городов восточного побережья Эгейского моря и ионийских островов.

СМЕРТЬ ЦАРЯ

Имея огромный гарем, Ксеркс умудрился запутаться в отношениях с замужними дамами. Он воспылал внезапной страстью к жене своего брата Масиста, а затем к её дочери Артаинте, жене своего сына Дария. В отличие от матери, Артаинта уступила его домогательствам, если верить Геродоту, то это привело к трагедии, жертвой которой стали неповинные Масист и его жена. Считая её виновницей измены, ревнивая супруга Ксеркса Аместрида приказала изувечить соперницу — ей отрезали груди, нос, уши, губы, вырвали язык и бросили всё это псам. Собрав своих сторонников, Масист пытался бежать в Бактрию, чтобы поднять там восстание, но был настигнут посланной Ксерксом погоней и убит вместе с сыновьями и свитой.

В конце царствования Ксеркса в Персию пришёл голод, цена на зерно поднялась в семь раз. Царь в течение года сместил больше сотни высших чиновников. Боясь потерять власть, начальник царской охраны и главный евнух убили Ксеркса в его собственной спальне. С этого преступления начинается череда нескончаемых убийств персидских владык и их ближайших родственников при смене власти, давая страшный пример своим подданным. Уходит в прошлое легендарная персидская честность и достоинство, через столетие всё это привело к закономерному кровавому крушению династии.

УПАДОК И ГИБЕЛЬ

Младший сын Ксеркса Артаксеркс I (465 — 424 г. до н. э.), прозванный греками Долгоруким, пришёл к власти в результате заговора, в котором погиб его отец и старший брат Дарий. В дальнейшем он перебил и других оставшихся братьев. Но правителем этот злодей оказался мудрым и умеренным, он "пользовался у персов наивысшим почётом". Артаксеркс проводил новую политику в отношении Греции, ту, что римляне впоследствии назовут принципом "разделяй и властвуй" — подкупом стравливая между собой союзы городов, он ослаблял их, поддерживая раздробленность страны. Сбежавшему к нему из неблагодарных Афин победителю персов при Саламине Фемистоклу, Артаксеркс вручил назначенную за его голову огромную награду в 200 талантов и пожаловал в управление несколько городов. Персидское золото вскружило голову и Павсанию, пожелавшему стать царём Эллады, разоблачённый он укрылся от погони в храме, дававшем право убежища, но спартанцы замуровали входы и царь умер там от голода. Не имея уже достаточной силы, империи пока удаётся одерживать победы с помощью денег и интриг. При Артаксерксе в 449 году до н. э. был заключён Царский (Каллиев) мир прекративший войну с Афинским союзом, со Спартой военные действия закончились раньше.

В IV веке до н. э. из-за многочисленных мятежей и междоусобиц в Персии уменьшается количество, а самое главное качество тяжёлой конницы и колесничных войск. Одни землевладельцы разоряются или попадают в опалу, а разбогатевшие отправляют служить вместо себя не воинов, а своих слуг — поваров, привратников и банщиков. В это время огромным влиянием при дворе слабовольных царей пользуются их властные матери и жёны, а также главные евнухи, зачастую совмещавшие административную и военную власть.

При Артаксерксе II империя начинает трещать по швам, грабительская налоговая политика приводит к постоянным мятежам в провинциях, слабость власти провоцирует восстания царских родственников и сатрапов. Все они активно используют греческих наёмников на суше и на море.

Наиболее известным стал поход 402 года до н. э. против царственного брата молодого и амбициозного Кира Младшего, по словам участника этой авантюры Ксенофонта "самого способного и самого достойного занять царский трон из всех персов, по мнению всех знавших его". В решающей битве при Кунаксе, когда греческие наёмники разбили правый фланг царского войска, Кир в горячке боя, увидев Артаксеркса, бросился на него в атаку во главе отборного отряда из 600 всадников, вооруженных греческими мечами и на конях, защищённых налобниками и нагрудниками. Ему удалось опрокинуть царский отряд и с немногими оставшимися схватиться с многочисленными телохранителями Артаксеркса. Пробившись к царю, Кир смог нанести ему рану сквозь панцирь, но и сам получил удар копьём пониже глаза от царского телохранителя. Все друзья Кира, выше всего ценившего честность и верность данному слову, погибли, защищая его тело. По приказу царя у трупа отрубили голову и правую руку, нанесшую рану, после чего распяли тело брата царя.

Слабость империи наглядно проявилась при отступлении десяти тысяч греческих наёмников после этой битвы, описанному в "Анабазисе" Ксенофонта. После гибели претендента на престол Кира Младшего, обманом приведшего наёмников к Вавилону, они оказались в центре враждебной империи, за тысячи стадий от родины. Несмотря на предательское убийство командиров и измену союзников, разноплеменные греки (в основном с Пелопоннеса) смогли самоорганизоваться и выбрать новых вождей. Персидский парламентёр потребовал у них сдать оружие и надеяться на царскую милость, Ксенофонт приводит его диалог с афинянином Феомпом.

— Ты безумец, если считаешь, что твоя доблесть сильнее могущества царя.

— У нас остались только оружие и доблесть, сохранив оружие, мы сможем проявить и нашу доблесть, а утратив оружие, утратим и доблесть, и нашу жизнь.

Воины-профессионалы, понимая значение взаимодействия войск, смогли организовать отряды конницы (поначалу из обозных лошадей) и лёгкой пехоты из критских лучников и пращников Родоса, использовавших снаряды из свинца, намного превосходящие по дальности камни персов. Благодаря сплочённости и боевому мастерству, эллинам удаётся за восемь месяцев пробить себе дорогу через толпы варваров на север — к греческим колониям на берегу Чёрного моря, пройдя с боями около четырех тысяч километров. На чужбине, оторванные от Эллады, они особенно ясно осознали своё духовное родство, строго выполняли религиозные предписания и поклонение богам. Невзгоды превратили граждан враждующих полисов в боевое братство, в долгом пути они защищали и обоз, в котором на награбленном барахле тряслось множество гетер и гражданских.

В начале IV века от империи отпадают Египет и горные области Турции, Сирии и Кавказа. Попытки карательных походов приводят к неудачам, особенно против горцев-кадусиев, тогда окружённое персидское войско с голоду вынужденно было есть обозных мулов и верховых лошадей, а из ловушки удалось вырваться только с помощью хитрости. Тогда всем, даже царю, пришлось возвращаться пешком, что для знатных персов было невиданным позором.

Кочевые племена от Аравии до Средней Азии давно уже не повиновались царю и не платили подати.

В 373 году до н. э. сначала в Каппадокии, затем во Фригии, Карии и Армении началось Великое восстание сатрапов, мятеж поддержали и финикийские города. Сатрапы обратились за помощью к Афинам и Спарте и получили от них военную помощь. Казалось, империи пришёл конец, но помешало предательство в стане мятежников, каждый из них думал только о своих интересах и выгоде, ради которых сын предавал отца, а друг друга.

Попытку навести порядок предпринял Артаксеркс III (359 — 338 гг. до н. э), один из самых жестоких царей. Начал он традиционно — с убийства братьев, только за один день было перебито 80 человек, действуя не по людским, а по львиным обычаям, он истребил более сотни детей своего плодовитого отца.

Опасаясь восстаний, Артаксеркс III в 358 г. приказал расформировать войска самых боеспособных западных сатрапий. В результате он получил мятеж сатрапа Артабаза. Царю удалось подавить и этот мятеж, и восстания в Иудее и Палестине, даже разобраться с разбойниками-кадусиями.

В 342 году, подкупив греческих наёмников на службе фараона, Артаксеркс ненадолго возвращает в империю Египет. Но царя отравил его личный врач, по научению евнуха-египтянина Багоя, фактически захватившего после этого власть, он командовал армией, ставил царями своих марионеток, по слухам, даже ел мясо Артаксеркса (ну, это наверняка древний "чёрный пиар"). Багой отравил Артаксеркса IV, правившего всего два года (при нём в Малой Азии высадился авангард македонской армии — десятитысячный корпус Пармениона). Хотел отравить и нового царя, но Дарий III заставил выпить яд его самого.

Сатрапа Армении Кодомана — Дария III (из боковой ветви Ахеменидов) привели к власти в возрасте 45 лет, кстати, в один год с Александром Македонским. По легенде, в молодости Кодоман победил в поединке вражеского богатыря на глазах Артаксеркса, но в это слабо верится, весь ход дальнейших событий свидетельствует о обратном. Во многом из-за царской трусости и рухнула империя Ахеменидов, Дарий несколько раз бежал с поля боя, пока его подчинённые продолжали отважно сражаться, а в бойне при Иссе он бросил своих мать, жену и детей.

В итоге последний царь, преследуемый по пятам македонской конницей, закончил свою жизнь, как бродяга, на обочине дороги, зарезанный и ограбленный своими предателями-придворными. Александр приказал похоронить Дария, оказав царские почести, и поклялся отомстить его убийцам.

Он сдержал своё слово и участь главного виновника — бактрийского сатрапа Бесса, объявившего себя новым царём, была ужасна. По приказу Александра его судили по древним персидским законам, отрезали нос, уши и голым повели на казнь. Бесс был распят на месте гибели Дария.

УСТРОЙСТВО ИМПЕРИИ

Государство было разделено на двадцать сатрапий. Титул "сатрап" (кшатраправан) означал "правитель области", при Кире и Камбизе в его руках сосредотачивалась военная и гражданская власть управляемой провинции. Но главный сборщик податей и командир гарнизона находились в прямом подчинении великого царя, а его специальный посланник "Око Царя" ежегодно проводил инспекции. Восстания в провинциях заставили Дария I провести реформы власти, теперь сатрапами назначались исключительно персы, а военная и гражданская власти были разделены. Сатрапы становятся гражданскими наместникам, а военачальники, находясь под надзором командира гвардии (хазарапата), подчинялись непосредственно царю. Но должность сатрапов вскоре стала передаваться по наследству.

При Дарии был создан большой бюрократический аппарат по ассирийскому образцу, царская администрация находилась в Сузах. В качестве официального языка делопроизводства был принят арамейский, чиновников готовили в школах писцов. За свою службу они получали жалование, высшие награждались поместьями. Существовала строгая письменная отчетность, ревизионная и тайная политическая службы.

Царский двор, как правило, осень и зиму проводил в Вавилоне, а лето, спасаясь от жары — в Экбатанах. Меняется и прежний, простой и патриархальный дворцовый церемониал, теперь при появлении царя, все подданные должны были пасть ниц, упрятав ладони в рукавах, чтобы исключить возможность покушения.

Земли, учтенные кадастром, делились на государственные (царские), поместья воинов и частные, два первых вида обычно сдавались в аренду или обрабатывались рабами, организованными в "рабочие отряды".

В состав империи входило более восьмидесяти народов. При двух первых царях покорённые области не платили установленной дани, а подносили царю подарки, Дарий же, прозванный персами за жадность "Торгашом "и здесь навёл новые порядки. Все провинции были обложены фиксированным налогом, подати платили даже их храмы, всего собирали 230 тонн серебра в год. Дарий упорядочил систему мер и весов и ввёл в империи единую денежную единицу — золотой дарик (8,23 гр.) с изображением царя в виде лучника и серебряный сикль (5,6 гр.). Персидский золотой талант весил 25,2 кг, серебряный — 33,65 кг. Серебряную монету могли чеканить сатрапы, медную — города. Персы, будучи военным сословием, налогов не платили. Поначалу небольшие подати, из-за жадности и произвола сатрапов и чиновников, превращались в тяжкое бремя и повод к восстаниям. Положение усугублялось ещё и тем, что налоги часто собирали с помощью откупа. Платили их серебром, поэтому многим приходилось брать его взаймы у ростовщиков под грабительский процент, (который увеличился вдвое, достигая 40 % в год), закладывая землю или отдавая в рабство своих детей. У персов существовал обычай расплавлять золото и серебро и переливать в кувшины, которые затем разбивали, а слитки хранили в сокровищнице. Лишь меньшая часть металлов шла на чеканку монеты, которая опять же уплывала из страны, как плата наёмникам и в виде взяток. Всё это также обескровливало экономику.

По ассирийскому образцу была устроена и государственная почтовая служба. На дороге от Сард до Суз (около 2500 км) было 111 станций, меняя гонцов и коней, это расстояние можно было преодолеть за неделю. Расстояние измерялось в парасангах — дистанции, которую можно пройти пешком за час (около 5,5 км) и в дневных караванных переходах (поприщах), они составляли около 30 км. Именно на таком расстоянии располагались караван-сараи. Сигналы могли передавать ночью — огнём, а днём — дымом. Дороги охранялись, как писал Ксенофонт "часто можно было видеть вдоль больших дорог людей без рук, без ног и без глаз (разбойников), зато любой честный человек, варвар или эллин, мог безбоязненно ездить куда хотел".

ПЕРСИДСКАЯ АРМИЯ

Принцип комплектования армии персы переняли у ассирийцев: гвардия, регулярное войско, отряды наёмников и воины, получавшие участки из государственного земельного фонда — "надел лука" (25 га) и "надел лошади" (70–80 га), обычно на границах империи. Земельные наделы давались на условии военной службы, со временем они дробились по числу наследников. Наиболее достоверные сведения о численности персидской армии приводил Ктесий Книдский, личный врач Артаксеркса II (404–359 гг. до н. э.) — 800 тысяч воинов. Вероятно, это был мобилизационный потенциал огромной империи, полевые же армии были намного меньше, максимум 200 тысяч. Освобождённые от налогов персы должны были вносить свою плату кровью, со времён Кира армия становится профессиональной. Все свободные обязаны были нести срочную службу с 20 до 24 лет и до 50 лет в запасе. Десятки воинов (датабам) объединялись в сотни (сатабам), а те составляли полки-тысячи (хазарабам).

Ударной силой персидского войска были конница, которая делилась на аристократическую тяжёлую и лёгкую — в основном отряды ополчения подвластных персам племён, а также отряды колесниц. При Кире Великом обычные колесницы были превращены в серпоносные, приделав с каждой стороны несущей оси железные серпы длиной в два локтя (около 90 см). Хотя, возможно, серпоносные колесницы использовались и ассирийцами. Персы стали защищать бронёй лошадей и делать колёса целиком из бронзы, что усиливало их прочность. Такие колесницы производили опустошения в охваченной паникой толпе, но были малоэффективны против организованного войска. Чем дальше, тем больше росла чрезмерная стоимость содержания и подготовки их экипажей. Всеобщая продажность в поздней персидской империи привела к тому, что колесничными бойцами числились парикмахеры и садовники, это привело к крайне неэффективным результатам их применения во времена вторжения македонцев. Но по-прежнему остаётся высоким сакральное значение колесницы — на них выезжают цари и полководцы-триумфаторы.

Конница иранцев помимо луков и копий использовала арканы и двухсторонние топоры "сагары" (отсюда русское слово "секира"). Гривы боевых коней стригли, чтобы они не мешали стрелять из лука.

Нестойкие толпы пешего ополчения сатрапий, из которых состояло большинство персидского войска, были не способны вести бой против сплоченных железной дисциплиной отрядов тяжёлой пехоты. Поэтому персидские цари для этой цели использовали наёмников из малоазиатских греков и карийцев. Исключение составляла лишь дисциплинированная гвардия "бессмертных", обычно сражавшаяся конной, но способная вести и пеший бой в строю, но из-за недостаточно тяжёлого вооружения, они также не могли соперничать с гоплитами на равных. Численность "бессмертных" составляла 10000 человек, кроме персов и мидийцев, в их состав входили эламиты. Название «бессмертные» они получили из-за того, что погибшие сразу же заменялись готовыми кандидатами. Гвардия носила одежды расшитые золотом поверх чешуйчатых панцирей, в походе им было разрешено брать с собой наложниц и слуг, отборная тысяча телохранителей царя носила на конце копья золотой противовес в виде айвы, остальные — серебряный. В поход персидская армия шла под золотым орлом царского штандарта, надетого на копьё, на ветру колыхались пурпурные знамёна полков. Сигналы в войсках подавались с помощью бронзового рога.

Основным оружием персов по-прежнему оставался лук. Сила натяжения античных луков не позволяла пробивать даже кожаный или полотняный доспех, не говоря уже про бронзовую кирасу. Правда, у Ксенофонта отмечен случай, когда одному "доблестному лаконцу" стрелой нанесли смертельную рану, пробив щит и кожаный панцирь, но эти горцы (кардухи) применяли большие луки, нижний конец которых прижимали ногой и стрелы длиной в два локтя (греки использовали их как дротики).

В V веке до н. э. в персидской армии появляются греческие наёмники, первые были из бедных горных областей Пелопоннеса — Аркадии и Ахайи. Со временем их количество исчислялось уже десятками тысяч.

Ежегодно царь проводил смотр войскам и наёмникам, они в полном вооружении собирались вблизи царской резиденции, на смотрах награждали отличившихся и наказывали виновных. В отдалённые области царь посылал доверенных людей.

По ассирийскому принципу комплектовали и гарнизоны в крепостях — из солдат с другого конца империи, чужих для местного населения. Воины покорённой провинции не допускались в цитадели крепостей, их пропуск рассматривался как преступление.

ОБЫЧАИ ПЕРСОВ

Персы, по словам Геродота, до пяти лет не показывают ребёнка отцу (половина детей не доживала до этого возраста), он среди женщин, а с 5 до 20 лет обучают детей только трём вещам: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости. "Главная доблесть персов — мужество… Нет для них позорнее, чем лгать и затем, делать долги, так как второе принуждает к первому".

Мудрый советник говорил лидийскому царю Крезу: "Ты собираешься идти войной на людей в кожаных одеждах, которые пьют не вино, но простую воду". До покорения Лидии эти простые, суровые воины, обитатели пустынных плоскогорий Севера не знали роскоши и богатства, тем быстрее пошло их разложение после победоносных походов. Геродот писал: "Персы больше всех склонны к заимствованию чужеземных обычаев. Они носят мидийскую одежду, считая её красивее своей, а на войну надевают египетские доспехи, предаются всевозможным наслаждениям, по мере знакомства с ними. Так они заимствовали у эллинов любовное общение с мальчиками, у каждого перса несколько законных жён и ещё больше наложниц".

Для благородных персов (азата) передвигаться пешком было позорным делом. Чем дальше, тем больше персидская верхушка погружалась в сладкую трясину роскоши, двор царя с огромным гаремом обслуживали тысячи слуг, одних поваров у него было три сотни, нравам двора подражали и другие аристократы. Разорённый непомерными налогами народ тихо ненавидел обирающих его чиновников и ростовщиков.

Сохраняя веру в своих богов, персы поклонялись и местным на чужбине. (Мардоний в Греции перед решающей битвой при Платеях приносит жертвы с помощью греческого жреца, нанятого за большую плату, по греческому же обычаю). Разрушение чужих храмов было редкой и крайней мерой. Со времен правления Дария I широко распространяется зороастризм, но он пока ещё не становится официальной религией. Его требования были чрезмерно суровы, поэтому, как любая идеалистическая религия, зороастризм подвергался адаптации, или говоря откровенно — кастрации, когда соблюдая внешние ритуалы, выхолащивается суть. Заратустра был против поклонения Митре и другим богам, приношения кровавых жертв, а священный напиток хаому он называл "непристойным опьяняющим пойлом". Он благословлял труд земледельца, говоря, что усердно возделывать хлеб — суть веры. "Тот, кто умножает закрома, умножает Праведность, распространяя Веру".

КОДЕКС ПРОТИВ ДЕМОНОВ (ВИДЕВДАТ)

Конечно, откровения Заратустры оказали огромное влияние на религиозное самосознание древних народов, но дьявол кроется в деталях, на современного человека многие его положения производят впечатление полного бреда.

Названный ещё "Анти дьявольским законом" Видевдат (по первым словам "Ви дэво датем" — кодекс против дэвов), наиболее полная из дошедших частей Авесты. В нём признавалось распространение веры силой оружия, предписывалось убивать "тех, кто смешивает семя праведных с нечестивцами (чужеродными) — их убивать важнее, чем извивающихся змей и крадущихся волков". Смертью каралось и осквернение огня — сожжение трупов, т. е. священный обычай других арийских племён.

За любые, даже малейшие провинности следовало наказание — удары "конским кнутом, приводящим к послушанию", от 300 до 1000 ударов. (К счастью, они обычно заменялись штрафом). Того, кто нёс труп в одиночку (а следовательно, непоправимо осквернился), следовало до старости содержать в одиночном заключении, кормить самой грубой пищей и лишь при достижении дряхлости ему можно было отрубить голову и выставить тело на поживу коршунам и собакам, со словами: "Ныне искуплены все его злые дела, слова и мысли".

Для очищения пили коровью мочу (гомез) и мыли ею тело. Самым страшным преступлением, не имеющим прощения, было мужеложство, даже жертва изнасилования.

Бог не принимал молитвы людей имеющих физические изъяны, "с отметинами Злого Духа". "Ахура-Мазде богатый любезней бедного". Но любые преступления, даже убийство святого, прощались человеку, принимавшему истинную веру. Самым почитаемым животным была собака, видами собак считались и выдра, и ёж. "Убийца выдры навечно остаётся нечистым, так как он приносит этим засуху, губящую пастбища". За убийство ежа следовало наказание в тысячу ударов плетью. Самым отверженным созданием у зороастрийцев считалась черепаха.

ПОХОРОННЫЙ ОБЫЧАЙ

Скитаясь по каменистым пустыням и солончакам новой родины, иранцы приобрели похоронный обычай, отличный от других арийских племён. Иранское нагорье окружено с запада горами Загроса, а с севера — скалами Эльбруса, на их голых склонах нет не только деревьев, но зачастую и кустарника. Топлива не хватает, даже чтобы согреть себя в студёную зиму, и тем более, чтобы сжечь трупы умерших. Каменистая земля плохо подавалась и мотыгам. Иранцы больше всего страшились Друджа Насу — "трупного демона", отца эпидемий, насылающего на живых порчу и скверну (он являл себя в виде навозной мухи с вывернутыми наружу ногами), поэтому с момента смерти тело становилось нечистым. Мертвец не должен был осквернить святую воду, землю и огонь. Только путём строгого исполнения ритуала можно было избежать скверны. Поэтому волосы и тело трупа омывали коровьей или козьей мочой и, прикрепив к камням волосы и ноги, выставляли на поживу крылатым стервятникам или диким зверям, в место "в тридцати шагах от воды и огня, в трех шагах от мужей преданных". Зимой тело клали во временную могилу "ката". Избавившись от мёртвой плоти, кости бережно собирали в каменную урну "астодан", с отверстием, чтобы умерший мог видеть солнце. (Знатные персы во времена Ахеменидов переняли у вавилонян обычай покрывать тела воском перед погребением).

В дальнейшем зороастрийцы строили высокие, с открытым верхом "Башни молчания", где обнажённые трупы выкладывались на поживу грифам и коршунам, а обожженные солнцем кости сбрасывались вниз. На эти башни — "дакхмы" могли подниматься лишь носильщики трупов — насассалары, из касты отверженных, они раздевали умерших и сжигали одежду. (Эти башни и сегодня используются индийскими парсами, другие зороастрийцы, чтобы не осквернять землю, просто заливают могилы бетоном.)

Арабские завоеватели, вторгнувшись в Сасанидский Иран, видя эти отвратительные Башни Молчания, считали зороастрийцев поклонниками Дьявола, безжалостно расправлялись с ними, испытывая те же чувства, что и конкистадоры Кортеса при виде пирамид людоедов-ацтеков, смердящих от пролитой крови сотен жертв.

ГРЕЧЕСКИЕ ГОСУДАРСТВА

Многое из того лучшего, что окружает нас сегодня, прямиком пришло из Древней Греции — самые красивые здания, с их фронтонами и колоннами, сама идея архитектурной планировки городов; физкультура и спорт, театр и его жанры; скульптура и живопись, непревзойдённые до позднего Возрождения; принципы демократии — реального и прямого правления народа, существующее сегодня, пожалуй, только в Швейцарии.

С детства я полюбил сказочную Элладу, читая мифы, "Илиаду" и "Одиссею" в переложении для подростков, а затем Ивана Ефремова "На краю Ойкумены", где герой, талантливый греческий скульптор и отважный боец, прошел полмира с верными друзьями, пробиваясь через множество преград на родину, где его годами ждёт любимая.

В воображении возникала обожжённая солнцем и омываемая сверкающей синевой южных морей прекрасная земля, населённая красивыми и сильными людьми, яркий и честный мир, не омрачённый ещё христианскими комплексами греха и вины. Прочитав о Древней Греции всё, что доступно в провинциальной библиотеке, я наткнулся на сборник греческих мифов, не адаптированных для детей. Это был уже совсем другой мир, мрачный и страшный; как будто гуляя по солнечной зелёной лужайке, провалился в подземелье с таящимся там древним злом, где в лабиринте детскую психику подстерегают не выдуманные, а вполне реальные опасности. В этом мире могучий Геракл в безумии убивал своих детей, как и Медея, в отместку бросившему её Ясону, там обычным делом среди богов и героев были содомия и инцест, предательство, измены, жестокие и немотивированные убийства.

Впервые столкнувшись с изнанкой жизни на страницах книг, я уже по-другому смотрел на своих любимых героев и понял, что любое событие имеет свою обратную "теневую" сторону, а также справедливость существования параллельных — детских и взрослых — истории и литературы. Ребёнок, изучая историю мира и своей страны, должен испытывать гордость за предков и находить в ней примеры для подражания, но взрослым необходимо знать неприукрашенную правду, хотя бы для того, чтобы былые кошмары опять не воплотились в жизнь.

Я не вижу смысла долго пересказывать историю Древней Греции, её мифологию и достижения культуры, они, так же, как и Древнего Рима, достаточно подробно описаны в школьных учебниках. Хочу остановиться только на нескольких важных моментах, повлиявших на дальнейшую историю цивилизации.

* * *

Завоевав Балканы, немногочисленные индоевропейцы навязали своё господство местному населению, после вторжения военных дружин на захваченные земли перебрались и их семьи. Живущие родовым строем пришельцы отличались грубостью нравов и простотой быта — звероватые, светлобородые здоровенные мужики, вооружённые топорами; одетые в шкуры, разводящие свиней и пьющие пиво. (Такие же, как и более поздние кельты, германцы и славяне). Эти охотники и пастухи жили обособленными общинами в землянках или в мазанках с соломенной крышей, мало отличавшихся от хлева, а их грубая керамика была украшена примитивной геометрической росписью. Маленькие деревни и родовые посёлки управлялись советом старейшин, в больших патриархальных семьях, с множеством женщин и выводками детей, была непререкаемой власть отца. Главным богатством и мерилом стоимости считался скот (рабыня оценивалась в четыре вола, медный доспех — в девять). С XI века до н. э. начинается производство местного железа, оно шло не только на оружие, но и на украшения. Военные вожди, бившиеся на колесницах, селились в укреплённых посёлках-акрополях по соседству, или на месте развалин древних ахейских дворцов-крепостей. В неспокойное время, под защиту этих укреплений и сильных людей стекались ремесленники и землевладельцы округи, так зарождались полисы — города-государства древней Эллады, управляемые поначалу царями-базилеями. Достойными для верхушки захватчиков занятиями были лишь война и охота, их потомки образовали правящий класс. Но, как и прежде, пока ещё важную роль играло народное собрание, с которым вынуждены считаться и базилеи, и старейшины — геронты.

В начале I тысячелетия до н. э. окончательно сложились зоны расселения основных греческих племён. На севере — в Фессалии и Беотии жили эолийцы, восток Средней Греции — Аттику населяли ионийцы. Наиболее плодородные земли Южной Греции — Пелопоннеса, захватили дорийцы, загнавшие прежних хозяев ахейцев в горные Аркадию и Ахайю. Эолийцы и ионийцы были в большей степени смешаны с аборигенным населением, чем дорийцы. Говорили эллины на родственных, понятных большинству, диалектах одного языка.

Энергия и предприимчивость индоевропейцев позволила им быстро приспособиться к местности с другим климатом и ландшафтом. Захватив приморские области с множеством удобных бухт, они вскоре становятся народом умелых моряков и свирепых пиратов. В Восточном Средиземноморье много крупных и мелких островов, перебираясь с одного на другой, эллины заселяют их и побережье западной Малой Азии.

Смешиваясь с аборигенами Балкан, племена эллинов во многом перенимали их образ жизни. Как писал Геродот: "До своего объединения с пелазгами эллины были малолюдны, затем они численно возросли и включили в себя множество племён".

Именно из сплава племён и культур, как и у любого великого народа, рождается великолепная цивилизация античности, а грубые воинственные дикари через три столетия превращаются в эллинов классического периода — народ воинов и атлетов, умелых ремесленников и торговцев, философов и художников, распространивших свою культуру и образ жизни на всё Средиземноморье. Северные варвары, привнеся свою энергию и ярость свежей крови, дух соперничества и состязательности, подняли древнюю цивилизацию на новый уровень.

Её возрождение началось с избежавших нашествия дорийцев Аттики и малоазиатских колоний.

Горы и море защищали племена эллинов от вторжения вражеских армий, поэтому не было острой необходимости в создании больших союзов племён, каждая община жила обособленно. Это типично для индоевропейцев, не терпящих подчинения и лишь на короткий период объединявших свои усилия при крайней необходимости. Не способствовало объединению и господствующее натуральное хозяйство, всё нужное для жизни производилось в самой общине. Население в основном выращивало ячмень и пшеницу, разводило крупный рогатый скот. Даже базилеи владели ремёслами (чем гордились), царь Итаки Одиссей сам пахал землю и построил спальню для своей жены Пенелопы. Рабство носило патриархальный характер, рабы и слуги обедали за одним столом с хозяином. Торговля была слабо развита и часто сопровождалась пиратством.

КОЛОНИЗАЦИЯ

В гористой Греции мало пахотной земли, очень скоро перенаселение приводило к дроблению наделов и появлению множества малоземельных общинников, вынужденных батрачить на богатеев. Но близкое море открывало перед отважными весь огромный мир. С конца VIII века до н. э. переселение лишних людей приняло такие масштабы, что получило название Великой греческой колонизации.

После освоения северного побережья Эгейского моря, она шла в трёх основных направлениях: на запад — в Италию и Сицилию, и далее на южные побережья Франции и Испании; на юг — где в конце VII в. до н. э. выходцами из двенадцати греческих городов в дельте Нила был основан город Навкратис. На западе и юге греческая экспансия вступает в жёсткое противоборство с финикийцами, хозяевами большей части Южного Средиземноморья.

Третье направление — через Дарданеллы и Босфор, к берегам Чёрного моря, из-за опасных бурь и обитавших там воинственных племён его поначалу прозвали Аксинским (Негостеприимным).

К концу VI века до н. э. греческие колонии возникли во многих местах побережья — от Диоскуриады (Сухуми) до Массалии (Марселя). По образному сравнению Сократа, они "расселись по берегам Средиземного моря, как лягушки вокруг болота".

Забавно, что многие древние страны (например Египет) мы знаем под греческими названиями, но гордых сынов Эллады именуем италийским прозвищем — греками, а их страну Грецией. Римляне перенесли название колониальной области эллинов в Южной Италии — Великой Греции, на весь народ и страну. Первоначально же греками (graikoi) называли часть эолийцев и ионийцев, которых местные аборигены уговорили поклоняться Гекате — Серой Богине-Матери (Grai).

РАСЦВЕТ ГРЕЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Общаясь с древними цивилизациями Египта, Месопотамии и финикийцами предприимчивые эллины заимствовали многие их достижения — алфавит, астрономию, геометрию, кораблестроение, производство стекла, пурпура, разведение олив и винограда. Они стали производить прекрасную керамику, особенно в Коринфе и в Афинах. (В Коринфе были построены и первые в Элладе триеры). У лидийцев греки научились чеканке монет. Широкое распространение железа позволило расчистить заросли для пашни и пастбищ и распахать целину тяжёлым железным плугом. Всё это вместе способствует росту производительности труда, богатству и расслоению общества. Растёт и количество городов-полисов в Греции и колониях, к VI веку до н. э. оно превысило тысячу. При этом активно развивалась торговля, в метрополии из колоний везли зерно, рабов и сырьё, обратно же вывозили изделия ремесленников.

Уже в VIII веке до н. э. в Греции складывается единый пантеон богов и святыни, равно почитаемые всеми эллинами. На праздники, посвящённые этим богам, стекались люди из всех полисов Эллады, особенно популярны были праздники в честь бога виноделия Диониса, Геры Аргосской и богини мудрости Афины, они сопровождались красочными представлениями, танцами и состязаниями.

В соперничестве племён кровавые поединки и человеческие жертвоприношения со временем заменяются спортивными играми, также нередко сопровождавшихся смертями. По преданию, основателями игр считались боги и герои, самые известные из них — Олимпийские (в честь отца богов Зевса — громовержца), продолжались больше тысячелетия (с 776 г. до н. э. до конца 4 века н. э.). Но кроме Олимпиад существовало ещё около сорока игр, во время крупнейших из них прекращались войны.

В перерывах соревнований поэты читали стихи, художники и скульпторы выставляли свои работы. Панэллинские игры и поначалу Пифийские, целиком были посвящены состязаниям в поэзии, пении, музыке и в театральных постановках. На игры допускали только мужчин и только эллинов, не запятнавших свои руки преступлением. На них представители разъединённых, иногда враждующих городов ощущали своё духовное родство, там зарождался культ тела, а идеалом считалось сочетание физической и духовной красоты.

В результате всех этих процессов к VI в. до н. э. в Греции сложился новый тип отношений и хозяйствования, основанный на разведении олив и винограда (они становятся главными культурами с V века до н. э.); активной колонизации, развитых ремеслах и торговле, мощном флоте (особенно у Афин) и народоправием, как эффективной формой правления во многих полисах.

Та самая знаменитая культура, вошедшая впоследствии в фундамент современной европейской цивилизации. Она процветала за счёт разделения труда, специализации производства, а также усиления эксплуатации рабов, которых перестали считать за людей. Очень большое значение для формирования национального характера древних греков имел принцип состязательности (агонистики) — стремление проявить себя и добиться победы не только в соревновании, но и в избранном занятии. В этом причина успехов и проблем Древней Греции — острое соперничество людей и полисов мешало им объединить усилия для общенациональной цели.

Меняется и внешний вид греков, теперь жители Эллады смуглые, с тёмными вьющимися волосами, часто бреющие усы и бороду. Светлые волосы становятся редкостью среди обитателей Средней и Южной Греции, и лишь на севере — в Беотии, Македонии и Фракии чаще встречался исконный светловолосый и высокорослый тип.

Превосходство своей системы эллины доказали во время войн с Персидской империей, самой большой и богатой державой тогдашнего мира. Это было противостояние свободных граждан Эллады против страны, где все рабы царя. (По крайней мере, так считали сами греки). Победоносные войны принесли в страну толпы рабов и груды награбленных сокровищ, что способствовало небывалому всплеску экономического роста, особенно это касалось Афин, ставших во времена Перикла крупнейшим и богатейшим городом Греции. Однако процветание афинской демократии было основано на жесткой эксплуатации рабов и членов, поначалу добровольного и равноправного, Делосского морского союза, созданного во времена греко-персидских войн и включавшего в период расцвета 250 полисов. Союзники были обложены налогом — форосом (тяжестью), взимавшимся и в мирное время, а казна союза перевезена из Делоса в Афины и уже не контролировалась ими. Попытки же выхода из союза предотвращались силой, в конечном итоге это привело к его распаду и упадку афинского морского могущества.

МЕЖДОУСОБИЦА

Через пятьдесят лет после персидского вторжения соперничество сильнейших полисов страны — Афин и Спарты породило период жестоких гражданских войн (Пелопоннесской и Коринфской), раздиравших тело Эллады. В Пелопоннесский союз, противостоящий Афинскому, входили помимо возглавлявшей его Спарты богатые города Коринф и Мегары, а также бедные полисы Аркадии и Ахайи. Пожар гражданской резни периодически разжигался с помощью золота, которое, как топливо в печку, подбрасывали персы, не давая чрезмерно усилиться ни одной из сторон.

Войны IV столетия до н. э. отличались небывалым прежде ожесточением и зверствами с обеих сторон, причём спартанцы проявляли в этом большую сдержанность, чем афиняне, часто казнившие пленных. Именно афинское народное собрание вынесло решение отрубать взятым в плен вражеским гребцам (наёмным) правую руку. Впрочем, порой и спартанцы, захватывая даже торговые корабли Афин и их союзников, убивали и сбрасывали их экипажи в пропасть.

Участник этой бойни Фукидид так писал про Пелопоннесскую войну (431 — 404 гг. до н. э.) "Эллада испытала такие бедствия, которые никогда не знала ранее… Никогда не было захвачено и разрушено столько городов (иные испытали и смену населения), столько изгнаний и кровопролития из-за внутренней распри… Простодушие, столь присущее благородству, было осмеяно и исчезло, а возобладала недоверчивая неприязнь. В ту пору вся государственная жизнь была потрясена… Человеческая природа, привычная преступать законы, одолела их и с наслаждением вырвалась на волю, не сдерживая страсти, попирая право. Ведь законы нужны людям только для защиты, а не для нападения и мести".

Загнав афинян за крепостные стены, спартанские гоплиты хозяйничали в Аттике, но и афинская эскадра в составе ста триер и с морской пехотой (эпибатами) на борту, разоряла побережье Пелопоннеса.

Осаждённые Афины были переполнены беженцами, занявшими все городские пустыри, а также святилища богов и героев, кроме Акрополя. Заселён был даже запретный район Пелагрик, за что ранее грозило проклятие. Скученность людей способствовала эпидемии, которая родилась в далёкой Эфиопии, прошла по Египту, землям царя и в трюмах торговых кораблейдобралась до шумной и грязной гавани Пирея. Оттуда она прокралась в верхний город, и великие Афины содрогнулись от ужаса. Заболевших охватывал сильный жар, кашель, они мучились неутомимой жаждой, затем болезнь перекидывалась на желудок, переходя в рвоту и кровавый понос. Люди умирали тысячами, во дворцах и трущобах, тела не успевали сжигать, от чумы не было спасения, дохли даже стервятники клевавшие трупы. Она пришла в армию и на флот (из четырех тысяч гоплитов экспедиционного корпуса умерло полторы тысячи).

Вместе с эпидемией распространялось отчаяние и беззаконие — "то, что творилось тайком, теперь совершалось с бесстыдной откровенностью. Не страх перед богами, ни закон человеческий не могли больше удержать людей от преступлений, так как они видели, что все погибают одинаково и поэтому безразлично, почитать богов или нет"(Фукидид). Боясь заразы, спартанцы вывели из Аттики свои войска.

Почти тридцать лет с переменным успехом длилась эта война, Афины старались поддерживать восстания илотов, а Спарта — отделившихся от афинян союзников. Крупнейшее поражение афиняне потерпели в результате неудачной осады Сиракуз на Сицилии (которая снабжала хлебом Спарту) в 416 г. до н. э., тогда они вместе с союзниками потеряли около пятидесяти тысяч человек и двести кораблей. Но, несмотря на то, что Афины ослабли из-за эпидемии и сицилийской катастрофы, спартанцам, чтобы выиграть войну, необходимо было победить афинян на море, где те были традиционно сильны. Это удалось сделать при помощи персидского золота, данного для постройки кораблей и найма гребцов, при условии, что Спарта признает господство царя на Ионийском побережье Малой Азии. В 405 году до н. э., под руководством талантливого флотоводца Лисандра, спартанцы уничтожили афинский флот в Гелеспонте у Козьей речки (Эгоспотамах). В блокированных со стороны суши и моря Афинах начался голод и в 404 году до н. э. они капитулировали.

В Афинах и в городах их союзников победители поставили гарнизоны, их морской союз был распущен, под торжественные звуки спартанских свирелей были срыты "Длинные стены" порта Пирей и сожжены боевые корабли. В городе установили олигархический режим тридцати тиранов, правящих с помощью террора (правда продержался он не долго, через год их вырезали и демократия была восстановлена).

После капитуляции Афин спартанцы увлечённо принялись менять демократические режимы полисов на олигархические, ставить в них гарнизоны и собирать дань, очень быстро восстановив против себя население. Посчитав себя всесильными, они нарушили соглашения с персами, освободив от их власти ионийские города и начали совершать набеги в глубь территории империи, захватывая богатую добычу. Особенно в этом преуспел их царь Агесилай, друг Ксенофонта.

В ответ Персия оказала финансовую помощь противникам Спарты, её результатом стала Коринфская война (395 — 387 гг. до н. э.). Против Спарты выступили Фивы, Коринф, Аргос и Афины. Агесилай с войском вынужден был спешно покинуть азиатский берег, горько шутя, что его победили десять тысяч царских лучников (намекая на изображения на золотой монете-дарике). Проходя по землям диких фракийских племён и македонского царя, он отправлял к ним гонца, спрашивая, "как пройти — как друг или как враг?" Преградивших дорогу варваров сметали мощным ударом тяжёлой пехоты. Опустошив враждебную Фессалию, Агесилай разбил войска союзников в битве при Коронее в 394 году, по словам афинянина Ксенофонта, который сражался на стороне своего друга-спартанца, наиболее ожесточённой из всех, в которых он участвовал; Агесилай получил в ней множество ран. Но теперь уже афиняне построили на царское золото флот и восстановили "Длинные стены" Пирея, афинский наварх Конон в этом же году одержал победу над спартанским флотом при Книде.

В открытом бою спартанские гоплиты били всех, но число граждан Спарты постоянно уменьшалось, а военная мысль не стояла на месте. Афинский полководец Ификрат стал основоположником новой тактики использования лёгкой пехоты (пельтастов), у умелых стратегов она становилась грозной силой. Используя тактику "Бей и беги" они обстреливали гоплитов на расстоянии, не вступая в прямое столкновение, благодаря пельтастам Ификрату удалось нанести ряд чувствительных поражений спартанской армии.

Но смертельный удар она получила в 371 году от фиванцев при Левктрах, от него Спарта уже не смогла оправиться никогда. Тогда шесть тысяч фиванцев наголову разбили десяти тысячную армию Спарты и её союзников, сильнейшую в Греции. Гениальный полководец Эпаминонд, выстроив косым клином фиванскую фалангу, впервые применил принцип концентрации сил на направлении главного удара. Колонной в пятьдесят шеренг, во главе со "священным отрядом" он ударил по правому флангу равномерно построенной в двенадцать шеренг спартанской армии, где традиционно находились царь и сильнейшие бойцы. Спартанский царь Клеомброт был убит в начале боя, видя гибель лучших воинов, дрогнули и побежали союзники Спарты, разгром был полным.

После сражения при Левктрах армия Эпаминонда вторгается в беззащитный Пелопоннес, спартанцам впервые пришлось вести войну на своей территории, уменьшившейся до размеров Лаконики (Мессения объявила о своей независимости). Эпаминонд взял бы и Спарту, если бы не старина Агесилай, которому возраст и больная нога не позволили принять участие в бойне при Левктрах. Этот хромоногий коротышка, тем не менее воплощавший лучшие качества спартанца, сумел организовать оборону в слабо укреплённом городе. Девять лет спустя в битве при Мантинеи в Аркадии, Эпаминонд в очередной раз одержал победу над спартанцами и их союзниками, большая часть которых уже составляли афиняне, пришедшие на помощь старым врагам против внезапно усилившихся Фив, становившихся новыми гегемонами Эллады. Но гибель Эпаминонда в конце сражения превратила победу в поражение, удручённые фиванцы не преследовали врага. Хоронили стратега за общественный счёт — в его доме единственной ценной вещью был железный вертел. Вместе с этим великим полководцем умерло и могущество Фив.

Попытки Афин вернуть былое влияние рассыпались в Союзнической войне (359–357 гг. до н. э.), когда восставшие союзники в хлам разбили её силы.

В результате междоусобицы Греция получила распад былых союзов, всеобщее обнищание и озлобленность, а также множество кочующих по стране безработных наёмников, привычных грабить и убивать.

КРИЗИС РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИХ ПОЛИСОВ ЭЛЛАДЫ

Почти пятьдесят лет ведущиеся на истощение жестокие междоусобные войны очень ослабили всю Грецию, подорвав её экономический потенциал, массово разоряя свободное население. Традиционная мораль, основанная на патриотизме, когда главное это благополучие полиса, сменяется новой — индивидуализмом, где высшее благо и мерило всех ценностей деньги. Как писал сатирик IV века до н. э. Менандр — "Как по мне, единственно полезные нам боги — это серебро и злато. Лишь в дом их принёс — о чём помолишься, всё будет у тебя…"

Усилились и противоречия между богатыми и бедными, олигархов обычно поддерживала Спарта, а демос — Афины. Прежняя политическая борьба партий в условиях войны и при внешнем вмешательстве часто принимала характер взаимной резни на уничтожение, как на острове Керкира.

Из Эллады к нам пришло слово "паразит", по-гречески "нахлебник", в IV веке до н. э. появилась многочисленная прослойка людей, живущих на пособия, или перебивавшихся случайными заработками. Чтобы не допускать чужаков к кормушке бесплатных раздач, они большинством приняли закон, по которому гражданство предоставлялось только детям от брака, где оба супруга были гражданами Афин. Не гнушались они и жить за счёт богатых горожан, оказывая им мелкие услуги. Изворотливый паразит стал популярным персонажем комедий. Презирая ручной труд, как удел рабов, грек и работу по найму рассматривал как разновидность рабства.

Не прельщала его и слава художника или скульптора. "Мы восхищаемся творениями Фидия и Поликлета, но предложи нам самим стать Фидием или Поликлетом, мы с отвращением откажемся" (Плутарх). Достойным для эллина занятием были лишь крестьянский труд, да военная служба. Для разорившихся за время постоянных войн IV столетия до н. э. крестьян и потерявших доход горожан была одна дорога — в наёмные солдаты. Тем более, что спрос на них постоянно рос, как на родине, так и за границей. Ведь ради длительных походов и дальних экспедиций обычные граждане не могли и не хотели бросать свои хозяйства.

Наёмничество, эта "язва всей Эллады", способствовало возрождению тираний, богатый авантюрист с его помощью мог захватить власть, но чтобы содержать этого прожорливого монстра, он постоянно нуждался в средствах, добывая их любыми способами. Так война кормила и рождала войну. Не участвуя в созидании, наёмники жили за счёт разрушения хозяйства страны, самым же неприятным было то, что наёмничество рвало связь между народом и войском.

Триста лет назад все граждане полиса были землевладельцами и воинами, теперь же многие их потомки выродились в паразитов, по-прежнему обладавших гражданскими правами. Беднота не имела средств на вооружение и желания сражаться за интересы плутократии. (Плутос — слепой бог богатства). Но они голосовали за захватнические войны, ведь добыча от них шла на бесплатные раздачи, они не терпели критики в свой адрес, в Афинах по приговору их суда вынужден был выпить цикуты великий философ Сократ. Они осудили на смерть флотоводцев, среди которых был и сын Перикла, одержавших победу, но не сумевших из-за бури собрать тела павших. Кучке олигархов у власти приходилось учитывать настроения толпы, демократия стремительно вырождалась в охлократию. Историк Полибий (II век до н. э.) писал: «Аристократы начинают преступать меру справедливости в погоне за вожделениями… тогда разгневанный народ, внимая голосу страсти, отказывает властям в повиновении, не признает даже равноправия с собой, и все дела желает решать сам. После этого государство украсит себя благороднейшим именем свободного народного правления, а на деле станет наихудшим из государств — охлократией». Ну а охлократия во все времена неизменно сменяется диктатурой.

Поход "Десяти тысяч" показал слабость персидской империи, из грозного противника превратившуюся в объект заманчивого грабежа. И неудивительно, что многим в голову приходила простая, как мычание, мысль — прекратив разорительную и опасную вражду греческих полисов, решить все проблемы ограбив ослабевших богатых чужаков-персов. Идеологом создания союза всех эллинов для войны против варваров, стал знаменитый афинский ритор и педагог Исократ, в покорении Востока он видел решение всех проблем Эллады — от гражданских войн до нищеты. Дело было только за предводителем, сумевшим бы объединить силы не терпящих подчинения полисов и возглавить вторжение.

И он пришёл с Севера — могучий вождь из варварской Македонии, давя непокорных железным катком несокрушимой фаланги.

ОБРАЗОВАНИЕ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

Оно было одной из важнейших причин расцвета классической Греции, воспитание детей в полисах было предметом неустанной и постоянной заботы. Как писал Аристотель: "Дети не должны быть праздными". Во многих городах добились почти поголовной грамотности, а занятия в палестрах готовили умелых атлетов и воинов. В Афинах о никчёмном человеке говорили: "Он не умеет ни читать, ни плавать". Греческое образование классического периода высоко ценилось всеми соседями Эллады, особенно Римом, а её педагоги пользовались стабильным спросом по всему Средиземноморью.

Греки заложили основы современного трехступенчатого образования с начальной, средней и высшей школой, из Эллады идут и такие термины, как гимназия, лицей и академия. Изучаемые в Греции науки, оформленные в систему "Семь искусств" раннего Средневековья (грамматика, арифметика, геометрия, логика, риторика, музыка и астрономия) стали базой европейского образования.

В Элладе к нему существовало два основных подхода — общественный, когда образование брало на себя государство (Спарта) и частный, в коммерческих школах (Афины). Все они были построены на принципах состязательности (агонистики), причем с младенчества. На праздниках посвященных Деметре, специальная комиссия выбирала самого красивого ребенка родившегося в этом году, семье выдавалась награда.

В Афинах была ещё сильна и идея "калокагатии" — воспитания гармоничных людей "прекрасных душой и сильных телом", на неё работало всё искусство — от скульптуры до театральных постановок. Во многих полисах Греции главной жизненной целью считалось не накопление богатств, а духовное и физическое совершенствование личности.

Семилетний мальчик из гинекея (женской половины дома) переходил под опеку отца и в сопровождении раба-педагога отправлялся в начальную школу. Там он обучался чтению, письму, счёту, хоровому пению (необходимому для участия в обрядовых действах), а также начальным навыкам игры на музыкальных инструментах. Нерадивых наказывали розгами, "кого не бьют, тот не воспитается."

В школе второй ступени практиковали чтение классических писателей и поэтов (особенно Гомера и Гесиода), с двенадцати до шестнадцати лет мальчики под руководством тренера-педотриба в палестрах (спортивных площадках, посыпанных песком) занимались борьбой и пятиборьем (бег, прыжки, метание диска и копья, плавание и верховая езда). Постоянно проводились соревнования, как индивидуальные, так и в группах, часто под аккомпанемент флейты, кифарист обучал подростков игре на лире и её разновидности кифаре. Если семье позволяли средства, юноша с шестнадцати лет мог продолжить своё образование, поступив в гимнасию или в частную философскую школу (какими являлись, например, Академия Платона или Ликей Аристотеля). В этих заведениях осваивали диалектику — искусство спора, риторику и грамматику — искусства правильно излагать свои мысли устно и письменно, а также право и философию (логику и этику) и их практическое применение.

В некоторых школах плата была очень высокой — философ Протагор брал за полный курс обучения (три — четыре года) 30 мин.

С 18 до 20 лет молодые люди проходили курс военной подготовки в эфебиях, они на практике обучались владеть оружием и осваивали тактические приемы строевой подготовки, кроме того они изучали фортификацию, управление боевыми машинами и несли гарнизонную службу. После года службы эфебы давали клятву на верность полису.

Девочки получали домашнее образование, помимо грамматики, счёта и рукоделия, они обязательно должны были уметь петь и танцевать, чтобы принимать участие в храмовых празднествах и народных шествиях. В Спарте они ещё много занимались гимнастикой и соревновались в различных состязаниях. В некоторых полисах существовали и женские школы, одной из них по преданию руководила знаменитая поэтесса Сапфо, сама обучавшаяся в школе для гетер.

Большую роль в воспитании гражданских достоинств в греческих городах-государствах играли театральные постановки, посвящённые, как правило, патриотической тематике. Их посещения, как и народных собраний, было обязательным.

В результате новаторской организации образования и воспитания детей идеи свободы, патриотизма и благородства внедряются в сознание народа. Выросло новое поколение граждан, способное взять на себя ответственность за свою жизнь и судьбу родного полиса.

РОЖДЕНИЕ ДЕМОКРАТИИ

Демократия переводится как власть народа, а власть никто никогда не отдаёт добровольно, её всегда берут силой. Она не нужна пассивному большинству, которое старается приспособиться к любым обстоятельствам любой ценой.

В архаичный период власть и суд ещё не были отделены от общества, где народное собрание играло главную роль. Конечно, право голоса на нём имели только мужчины — главы семейств. Но в начале первого тысячелетия до н. э. власть у эллинов уже принадлежала родовой аристократии. Естественно, это было связано с её военным превосходством на поле боя, как в вооружении (колесницы и доспехи), так и в подготовке (возможность посвящать больше времени тренировкам, традиции и воспитание). Часто именно в поединках аристократов решался исход сражений. Во времена Гомера полагали достоинство — "аретэ" наследственным признаком аристократических родов, "благородные" прямо называли себя хорошими — "агатой", а прочих дурными — "какой", рабов же вовсе не признавая за людей. Военные вожди перестают считаться с мнением простых общинников, народные собрания уходят в прошлое. В "Одиссее" описан типичный случай разгона такого собрания аристократом. Базилеи, теперь ведущие своё происхождение напрямую от богов, стараются закабалить обедневших общинников, так же, как и завоёванных аборигенов. Как призывал поэт-аристократ Феогнид: "Крепко пятою топчи пусто душный народ, беспощадно тяжким ярмом придави!"

Но власть базилеев не становится абсолютной, как на Востоке, этому препятствуют малые размеры областей, острое соперничество среди самих аристократов и традиции независимости среди индоевропейцев. С образованием полисов прежде разъединённые общинники получили возможность совместно отстаивать свои права. В VII веке до н. э. благодаря совершенствованию ремёсел происходит революция в военном деле — тяжёлые доспехи теперь доступны по цене рядовым гражданам. Примерно в это же время изобретают гоплон — круглый щит в два локтя шириной, с двумя рукоятками, часто обитый металлом — надёжное средство защиты пехоты. Военное господство аристократии уходит в прошлое, так же, как традиция биться на колесницах. Но её этика, основанная на состязательности и стремлении быть первым, становится популярной у простого народа. Сложилась та редкая ситуация, когда в противоборстве двух групп элит, одна из которых стремилась низвести простой народ до состояния скота, быдла, а другая поднять уровень его самосознания, победила вторая.

Ожесточенная борьба демоса (народа) Афин за свои права, приводит сначала к запрету продавать в рабство за долги, к распределению власти не от благородства рождения, а от размера богатства. Расширение народного представительства происходит за счёт введения совета четырехсот "буле" (реформы Солона 593 г. до н. э.), а затем и к реформе избирательного права Клисфена (508 г. до н. э.), когда все граждане получили равные политические права. (Очень важный момент — древнее право силы сменяется правом гражданина, к которым, конечно же, не относятся чужеземцы, женщины и рабы. Но отсюда один шаг до признания прав Человека). Тогда же родоплеменное деление Аттики сменилось на территориальное и члены разъединенных прежде родов стали афинскими гражданами с общей судьбой. Так родилась демократия, просуществовавшая в Греции около двухсот лет.

Верховная власть принадлежала народному собранию граждан с равными политическими правами (в идеале), владеющими землёй и оружием; и готовыми свои права и землю защищать, стоя плечом к плечу с соседями. Символ единства и равенства граждан полиса воплотился в несокрушимом строе единообразно вооружённой тяжёлой пехоты, где каждый знал своё место. В городах-государствах, насчитывающих самое большее несколько десятков тысяч человек, где все знали друг друга хотя бы в лицо, люди сами определяли свою жизнь и вершили правосудие, никому не делегируя своих полномочий. Все должности были коллегиальными и выбирались по жребию среди всех граждан не моложе тридцати лет, кроме стратегов и финансистов, где были необходимы специальные навыки. Особенно многолюдной была "гелиэя" — суд присяжных — шесть тысяч человек, из-за многочисленности судей был исключён их подкуп.

Народ боролся и против пытавшихся захватить единоличную власть тиранов, в этой борьбе были свои герои — афинские граждане Гармодий и Аристогитон, убившие в 514 году до н. э. тирана Гиппарха и погибшие при покушении, после свержения тирании им возвели на акрополе известную парную статую (первую не в честь богов и героев); Зенон Элейский (490 — 430 гг. до н. э.), обвиненный в заговоре против тирана Неарха, на требование выдать своих сообщников он во время допроса, откусил свой язык и выплюнул его в лицо тирану, философа бросили в ступу и забили до смерти железными пестами.

Конечно, демократическая форма правления была присуща полисам, где были наиболее развиты торговля и товарно-денежные отношения.

Демократия, как форма правления не лучше и не хуже любой другой и не для каждого общества подходит. Уже Аристотель заметил, что всё зависит от качества правления, когда к власти приходят недостойные люди, монархия вырождается в тиранию, аристократия (власть лучших) — в олигархию, а демократия — в охлократию (власть толпы.) Если в обществе преобладают здоровые силы, оно не даёт сесть себе на шею паразитам, диктаторам и безответственным демагогам.

Ответственные и гордые люди Эллады VI века до н. э., сбросив сначала иго аристократии, а затем тирании, установили старую форму народоправия, традиции которого не прерывались никогда. В Афинах любой гражданин с 20 лет имел не только право, но и обязанность участвовать в работе народного собрания. Показательно требование Солона — в случае возникновения разногласий в полисе, каждый гражданин, под угрозой лишения гражданства, обязан был принять определённую сторону, потому что именно равнодушие рождает тиранию. Лишался гражданства и тот, кто не мог объяснить, на какие средства он живёт. (Солон заимствовал этот закон у египтян).

Как раз на недопущение тирании, от которой люди достаточно натерпелись и были направлены законы демократического полиса. Об этом граждане давали клятву богам, от этого идёт и обычай остракизма — гражданина, потенциально опасного для полиса, могли тайным голосованием изгнать на чужбину (обычно на десять лет). Он не считался преступником, в определённом смысле изгнание считалось почётным, так как свидетельствовало о его авторитете. Если стране грозило нашествие, изгнанники, как правило, возвращались на родину. Народное собрание могло назначить чрезвычайный налог на богатых, а также провести закон о частичной или полной конфискации имущества одного или нескольких из них. Решение принималось поднятием рук, иногда тайным голосованием (в урны опускали чёрные или белые камешки, или черепки с нацарапанными именами).

Вследствие этого богатые люди старались не раздражать народ чрезмерной роскошью (грекам вообще присуще чувство меры во всём), стремясь приобрести популярность, они часто выступали спонсорами театральных постановок и игр, а во время войны за свой счёт снаряжали боевые триеры.

Взнос на общественные дела — литургии — возложенный на богатых, поначалу считался почётным и обычно оплачивался сверх положенного, но во времена жестоких, нескончаемых войн он стал причиной разорения многих состоятельных семейств.

ПЕРИКЛ (494 — 429 гг. до н. э.)

Парадоксально, но расцвет демократии приходится на практически единовластное правление аристократа Перикла, прозванного за изысканные манеры и благородную красоту лица "Олимпийцем". (Хотя его крупная голова от природы была вытянутой формы, которую местные остряки сравнивали с луковицей, а степные аристократы (царь Скилур), добивались, стягивая череп младенцам. Поэтому все его изображения с шлемом на голове). Сын командующего афинским флотом при Микале Ксантиппа, Перикл был внешне очень похож на своего прапрадеда, знаменитого тирана Афин Писистрата, что поначалу мешало его политической карьере. Его редкое имя Перикл означало "окружённый славой" (Всеслав) и он, надо признаться, заслужил его.

Несмотря на аристократическое происхождение (особенно по линии матери Агаристы), и то, что его отца и дядю путём остракизма высылали из страны, Перикл всю жизнь посвятил служению и становлению демократии. Впрочем, во главе обеих афинских партий традиционно стояли выходцы из хорошо образованной аристократической среды. Его родственник из "проклятого" (за пролитую в храме кровь) рода Алкмеонидов Клисфен, отнял реальную власть у заседавшего на холме Ареса оплота аристократов Ареопага.

В начале карьеры Перикл проявил мужество на войне, а в мирные годы прославился своей неподкупностью. Некоторые источники представляют его человеком без недостатков, но я не верю в политиков-идеалистов, реализующих свои идеи на практике, даже две с половиной тысяч лет назад. Реальная политика — а это борьба за власть, всегда грязное дело, в котором во все времена не гнушались ни какими средствами. Так и Перикла упрекали в причастности к убийству прежнего вождя демократической партии Эфиальта, а Плутарх отмечал "присущее ему высокомерие и презрение к другим". Перикл, безусловно, был очень честолюбив, ради карьеры политика-демократа, он прекратил все контакты с прежними друзьями из знатных родов, но как любой аристократ, в душе наверняка презирал простой народ.

Не знающая признательности и постоянства толпа готова превознести своего кумира до небес, но при малейшей неудаче — растоптать его, не взирая на былые заслуги. То, как она обрекает своих вчерашних героев на ссылку и смерть, Перикл не понаслышке знал на примере своих родных и судьбы Мильтиада — отца своего политического противника Кимона.

Мильтиад, начиная с ионийского восстания, бился за свободу с персами, ему Афины обязаны победой при Марафоне, но стоило герою год спустя потерпеть неудачу при осаде острова Пафос, как завистники привлекли его к суду. Туда Мильтиада принесли на носилках, из-за жестоких ран он не мог ни ходить, ни говорить, но за него говорили его друзья и его поступки. Тем не менее, избежав казни, спаситель Отечества был приговорён к гигантскому штрафу в пятьдесят талантов и умер в долговой тюрьме, а его долг повис на семье. Изгнанию подвергся и победитель при Саламине Фемистокл.

Перикл также всю жизнь опасался остракизма, но поскольку с детства он был окружён сторонниками народовластия, идеи демократии вошли в его плоть и кровь. Я думаю, что при всех недостатках демократии, он искренне считал её наилучшим строем (как и аристократ Черчилль), потому что нельзя притворяться всю жизнь. Впрочем, в городе, где почитали тираноубийц и возводили им, как богам, статуи, а граждане поголовно вооружены, силой захватить единоличную власть было безнадёжным делом.

Этот достойный человек, имея превосходное образование и будучи блестящим оратором, силой красноречия в течение пятнадцати лет проводил свою политику, являясь всего лишь одним из десяти стратегов. "Искусно управлял народом, воздействуя двумя рулями — надеждой и страхом" (Плутарх). При нём в Афинах началась активная колониальная экспансия на западном направлении — на Апеннинах и Сицилии, (сфере интересов Пелопоннесского союза и Коринфа), а беднякам выделяли участки на землях Делосского морского союза. (Этим Перикл убивал одним ударом не двух, а целую кучу зайцев — освобождал город от беспокойной толпы, помогал бедным людям и получал рычаги для контроля и воздействия на союзников). Афинский флот, обеспечивающий господство в этом союзе, был самым большим и состоял из трехсот триер. Перикл ввёл его постоянные тренировки (восемь месяцев в году) и оплату гребцам — самым бедным гражданам. Их достатку также способствовало грандиозное строительство храмов (комплекс Акрополя) и крепостных стен (Пирей), приведшее к небывалому всплеску деловой активности и создававшее массу рабочих мест. При нём граждане впервые стали получать плату за работу в магистратах и участие в народных собраниях — политика перестала быть уделом богатых.

При Перикле Афины превратились в самый большой и процветающий город Эллады. Это было время расцвета культуры, стратега окружали его великие единомышленники, среди них скульптор Фидий, историк Геродот, трагик Софокл, философ Анаксагор. Душой этого кружка была возлюбленная Перикла Аспазия — гетера из Милета, как сейчас бы сказали "светская львица", одна из образованнейших женщин своего времени. Из любви к ней он развёлся с женой, а затем женился на гетере, пойдя на вопиющий мезальянс, чего никогда бы не сделал прожжённый политикан. В те времена многие состоятельные граждане содержали гетер, отличавшихся от проституток только большей образованностью и тем, что те сами могли выбирать себе клиента, но брать замуж?…

Как представитель богатого семейства, Перикл не нуждался в деньгах и отличался неподкупностью, ежегодно успешно отчитываясь перед народным собранием в своей деятельности. Конечно, как любой сильный политик, он имел множество врагов, пытаясь опорочить Перикла, они избрали мишенью его друзей. Когда его учителя и друга Анаксагора хотели осудить на смерть за непочтение к богам, Перикл вышел к народному собранию и спросил: "Кто может сказать обо мне что-нибудь дурное?" Все молчали. "Так вот, Анаксагор мой учитель, а учитель не может быть хуже ученика". Анаксагора не казнили, но отправили в изгнание. По несправедливому обвинению был осуждён и умер в тюрьме ещё один его друг — великий Фидий.

Конфликт интересов и борьба за влияние привели к обострению противоречий между Афинами и Спартой, которые закончились Пелопоннесской войной (431–404 гг. до н. э.), одной из самых жестоких в Элладе.

Перикл разработал план войны со Спартой. Признавая боевые качества её пехоты, он предложил афинянам избегать прямого столкновения гоплитов в поле, а население собрать из деревень в город, сделав ставку на морскую блокаду Пелопоннеса.

В начале войны, когда спартанцы разоряли округу города, они специально не трогали поместья Перикла, чтобы граждане Афин заподозрили его в сговоре, тогда он объявил в собрании, что передаёт свои усадьбы государству. В интересах Афин Перикл сам обратился с предложением вернуть из изгнания своего соперника Кимона, талантливого полководца. Часто он выступал против мнения собрания, не идя на поводу у толпы, говоря: "Тот, кто вызывает к себе неприязнь ради высшей цели, поступает правильно. Ведь неприязнь длится недолго, а блеск в настоящем и слава в будущем сияет вечно". Плутарх отмечал разный стиль раннего и позднего правления Перикла — прежде он правил, идя на поводу толпы с помощью "слабой, уступчивой демагогии, наподобие приятной, нежной музыки", затем проводил политику согласно с государственным благом — прямолинейно и непреклонно.

Современник Перикла историк Фукидид донёс в своей "Истории" его идеальные представления о демократии в речи на торжественных похоронах афинских воинов — первых жертв той войны. "Наш строй называется народовластием, потому что он держится на большинстве народа. Закон даёт нам всем равные возможности, а уважение воздаётся каждому по заслугам. В общих делах мы друг другу помогаем, а в частных не мешаем. Выше всего у нас законы, а неписаные выше писаных. Город наш всегда для всех открыт, мы не боимся, что враги могут что-то подсмотреть и нам на зло использовать. На войне мы сильны не тайной подготовкой, а открытой отвагой. Сознательность делает нас сильнее, тогда как других, наоборот, бездумье делает отважными, а размышление нерешительными.

Мы любим красоту без прихотливости и мудрость без расслабленности; богатством мы не хвастаем, а пользуемся для дела, и в бедности у нас не стыдно признаться, а постыдно не выбиться из неё трудом. Государство наше по праву может зваться школой Эллады, ибо только в нём каждый может найти себе дело по душе и по плечу и тем достигнуть независимости и благополучия. Вот за какое отечество положили жизнь эти воины…"

Война привела к осаде и эпидемии, массово губившей афинян, умерли и два сына Перикла от первого брака. При нём в 451 г. до н. э. был принят закон, по которому гражданство получали лишь дети от законного брака, в котором и отец и мать являлись гражданами Афин. Периклу пришлось просить собрание, чтобы гражданство, в качестве исключения, дали его сыну от Аспазиии. Афиняне были сильно раздражены против своего вождя за то, что он, будучи стратегом, не ведёт их на врага и винили во всех бедах.

Он же достойно отвечал на обвинения: "Испытания, ниспосланные богами, следует переносить покорно, как неизбежное, а тяготы войны — мужественно. Так всегда было в Афинах и ныне этот обычай нам не след менять. МИРОЛЮБИЕ, НЕ ВООРУЖЕННОЕ РЕШИМОСТЬЮ, ПАГУБНО. ОНО НЕ ПРИГОДНО ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВЕ, А ГОДИТСЯ ЛИШЬ ПОДВЛАСТНОМУ ГОРОДУ, ЧТОБЫ ЖИТЬ В БЕЗОПАСНОМ РАБСТВЕ".

Вскоре и Перикл стал одной из жертв эпидемии, он утверждал, что афиняне добьются победы, если не вступят в открытый бой в поле, укрепят своё морское могущество и во время войны не станут расширять свои владения. Сограждане же после его смерти во всём поступили наоборот. Спустя двадцать пять лет расцвет Афин закончился поражением и капитуляцией. К власти спартанцы привели "тридцать тиранов" во главе с жестоким Критием, говорили, что за год их правления погибло больше народу, чем за десять лет войны.

СПАРТА — ОБЩЕСТВО РАВНЫХ

В XI веке до н. э. в долине на правом берегу Эврота, на землях Лаконики, где прежде жили лелеги, возникла знаменитая Спарта. Полис, объединивший несколько дорийских и ахейских деревень, управлялся двумя царями, один выбирался из ахейского рода Эврипонтидов, другой из дорийского рода Агиадов, три его племени (филы) делились на десять родов (об). По словам Геродота, спартанцы были самыми беспокойными из дорийцев и долго не могли ужиться ни между собой, ни со своими соседями. Порядок и законы у них ввёл в начале IX века до н. э. полулегендарный Ликург — сын царя Эвнома, убитого ножом в уличной драке.

Добровольно отказавшись от царства в пользу племянника, Ликург много лет путешествовал по Малой Азии, Криту и Египту, всюду интересуясь местными законами. Вернувшись на раздираемую распрями родину, он при поддержке Дельфийского оракула и старейшин родов провёл ряд реформ, направленных на установление гражданского мира — чтобы "обуздать бесчинства царей и своеволие народа" и "хранить имущественное равенство, превосходство же искать в доблести".

Ликург учредил герусию, национализировал и разделил на равные участки землю, ввёл неподъёмные железные деньги, их материал к тому же приводили в негодность, опуская раскалённый металл в уксус. Будто бы после этого в Спарте исчезли воровство, торговля и роскошь, но вместе с ними многие ремёсла и искусство. Чтобы ещё больше устранить неравенство, он ввёл общественные трапезы, запретив спартанцам обедать дома.

Законы Ликурга (ретры) полагалось не записывать, а учить наизусть. По одной из ретр при постройке домов можно было пользоваться только топором и пилой. Спартанцам запрещалось жить за границей, чтобы не набраться там дурного, а иностранцам подолгу жить в Спарте.

Но самые главные новации касались воспитания детей, "Ликург первый решил, что дети принадлежат не родителям, а всему государству". (Плутарх) Теперь они с семи лет вели полудикий и полуголодный образ жизни, часто добывая себе еду воровством, "обучаясь нападать на спящих и ленивых стражей, попавшихся наказывали голодом и поркой". Скудное питание приучало мальчиков к невзгодам военной службы. Их коротко стригли, бегали они босиком, спали на ложе из тростника, который сами ломали голыми руками. Организованные в отряды, дети выбирали себе предводителя; имея из одежды только тонкий плащ, они ежедневно в любой сезон купались в холодных водах горного Эврота. Легенда о том, что больных и слабых детей сбрасывали со скал Тайгета, не подтверждается археологически, альпинистами в ущелье были найдены только останки взрослых людей — так казнили преступников и пленных врагов. При спартанском образе жизни и воспитании, слабые дети массово умирали сами. Кстати, в передовых Афинах, если отец не признавал ребёнка своим, его просто выкидывали из дома на свалку, обрекая на смерть от зубов бродячих псов.

После проведения реформ Ликург взял клятву с собрания и герусии, что они будут соблюдать новые законы до его возвращения, и уехал в Дельфы, где получил одобрение оракула. После чего уморил себя голодом, велев друзьям сжечь своё тело и развеять прах над морем, чтобы спартанцы не могли вернуть его кости на родину и освободить себя от клятвы. Позднее граждане Спарты обожествили Ликурга и возвели ему храм.

Реформы Ликурга сплотили спартанское общество, в результате ожесточённых Мессенских войн 743 — 723 гг. до н. э. и 685 — 668 гг. до н. э. мужественные мессенцы были превращены в бесправных коллективных рабов-илотов, вынужденных отдавать до половины своего урожая. Но требовать с них плату сверх установленного, было запрещено под угрозой проклятья. Часть мессенцев переселилась на остров Сицилия, где захватила город Занклой, переименовав его в Мессану.

Захваченные земли Лаконики и Мессении были поделены на девять тысяч равных участков, по числу семей, но спартанцы не ходили за плугом и не пасли скот, их уделом была подготовка к войне. Всю работу за них выполняли государственные рабы-илоты из покорённого населения и лично свободные периэки ("живущие вокруг"), занимавшиеся ремеслом и торговлей. Землю спартанцы получали лишь во временное пользование, после смерти владельца она возвращалась государству. Старший сын наследовал всё поместье, но должен был содержать младших братьев.

Высшим органом власти считалось народное собрание (апелла) равных граждан "гомеев", достигших тридцатилетия, но фактически страна управлялась "геруссией"- советом старейшин из тридцати человек, в неё входили и два царя. Из её состава ежегодно избирали пять судей (эфоров), которые были старше шестидесяти лет. Триста царских телохранителей, как пережиток более древних времён, носили звание «всадников», сражались они пешими, а в мирное время выполняли работу полиции. Спарта, окружённая со всех сторон враждебным илотским населением, многократно превосходящих спартиатов числом, представляла собой военный лагерь в постоянной боевой готовности. Не только люди, но и все статуи её богов, даже женские, были вооружены копьями.

Спартанцы говорили: "Сила нашего народа не в деньгах, а в людях, а доблесть наша врождённая", а у богов просили только справедливо вознаградить достойных и даровать силы перенести несправедливость.

Дети с семи до восемнадцати лет содержались в интернатах военного типа, объединённые в агелы (стада) с "иреном" во главе и под присмотром педонома. Их приучали подолгу молчать, отвечать коротко, метко и точно, "шутить и смеяться без пошлого кривляния и встречать шутку без обиды". Спокойно переносить насмешки считалось одним из главных достоинств спартанца. Молодые люди должны были почитать и слушаться не только своих отцов, но заботиться обо всех пожилых людях. Грамоте их обучали на минимальном уровне, всё воспитание "было направлено на умение подчиняться и мужественно переносить страдания, а в битвах умирать или добиваться победы" (Плутарх). С восемнадцати лет они становились полноправными воинами "иренами", получали право носить длинные волосы, отращивать бороду и надевали пурпурный плащ, отличительную принадлежность спартанского гоплита. Но перед этим юноши должны были достойно пройти ещё одно испытание — целый день их, стиснувших зубы, чтобы не закричать, пороли бичом на забрызганном кровью алтаре Артемиды Орфии. Бывало, от боли парни перекусывали язык, нередки были и смерти.

Первый год ирен посвящал воспитанию юношей, затем присоединялся к товариществу-эномотии состоящему из 15 человек разных возрастов. В тридцать лет спартанец становился полноправным гражданином и был обязан жениться. Большую часть времени взрослые спартанцы проводили совместно, занимаясь военными упражнениями и охотой. Посвятившие свою жизнь подготовке к войне, они шли на неё, как на праздник, под аккомпанемент боевых свирелей, "спокойные и радостные", твёрдо держа строй; надев лучшие одежды, причесав и умаслив свои длинные локоны увенчанные венками. Общий вес вооружения спартанского гоплита — копьё, меч, круглый щит, шлем, панцирь и поножи — составлял около тридцати килограмм.

Перед выходом армии в поход царь приносил жертву. Если знамения были удачны, то специальный человек брал огонь с алтаря и нёс впереди войска, это пламя (атрибут Ареса) не гасили на время войны. Военные упражнения продолжались и во время похода — утром и вечером, за лучшее исполнение гимна давали двойную порцию мяса.

Царь шёл в бой на правом фланге, окружённый отборными бойцами — победителями в состязаниях, в начале сражения он на глазах врагов приносил в жертву козу. "В бою убивали сопротивлявшихся, но щадили бегущих". Состоящая из воинов-профессионалов спартанская фаланга долгие годы была лучшей в Греции, да пожалуй, и в остальном тогдашнем мире, недаром в случае победы они приносили в жертву петуха, а не быка, как другие эллины, говоря, что быков не напасёшься на число наших побед. (Но если победа достигалась хитростью, то в жертву приносился бык). Спартанец считался годным к войне до шестидесяти лет. Проявивший трусость в бою лишался гражданских прав, носил плащ с цветными нашивками и наполовину выбритую бороду. Любой гражданин мог безнаказанно наносить ему побои. Памятники ставили только павшим в битвах и жрицам, в могилу ничего не клали, тело заворачивали в плащ, плач и рыдание на похоронах были запрещены.

Допущенный к совместной трапезе (систии) ирен должен был сделать ежемесячный взнос — 73 литра муки, 36 литров вина, три килограмма сыра и десять оболов серебра на покупку мяса. Основным блюдом на общественных обедах была чёрная похлёбка из бычьей или дикого кабана крови и мяса, приправленная солью и уксусом.

Старики, хлебая похлебку, оставляли мясо молодым. Сицилийский тиран Дионисий попросил спартанского повара приготовить её, но с отвращением выплюнул первый же глоток. На систиях спартанцы пили мало, любили потанцевать, в том числе пириху (танец с оружием) и расходились по домам без факелов, умение ориентироваться во тьме было важной частью спартанской подготовки. В Спарте очень ценили музыку и пение — "Звон кифары благозвучной множит силы у бойцов". (Поэт VII века до н. э. Алкмеон) Но и здесь проявлялся спартанский консерватизм — лучшего и старейшего кифариста Терпандра эфоры подвергли наказанию, а его кифару сломали за то, что он натянул дополнительную струну, чтобы разнообразить звучание. Ни комедий, ни трагедий спартанцы не смотрели.

В 464 году до н. э. в Спарте произошло сильнейшее землетрясение, практически разрушившее город, оно сопровождалось восстанием илотов, и только постоянная боеготовность позволила спартанцам подавить его. Плутарх считал, что именно из-за этого восстания у спартанцев появилась секретнаяслужба криптия — в неё входили мужчины за два года до достижения полной зрелости — тридцати лет. Они выслеживали и тайно убивали потенциально опасных — наиболее смелых и сильных илотов.

В древнем пророчестве оракулом было предсказано: "Страсть к накопленью богатства когда-нибудь Спарту погубит". В старые времена скопидомов убивали, но после войны с Афинами победители привезли в город много серебра и золота. С 400 года до н. э. по предложению эфора Эпидатея наследственное право на землю было заменено правом полной собственности, что быстро привело к разложению "общества равных", так, что многие не могли делать взносы на общественные обеды и были исключены из числа гомеев — полноценных граждан. Плутарх писал: «Сильные стали наживаться без удержу и скоро богатство оказалось в руках немногих, а государством завладела бедность вместе с завистью и враждой к имущим».

К числу гипомейонов (опустившихся) помимо обедневших, относились и физически неполноценные, а также парфении (девой рождённые). Это были потомки детей незамужних спартанок (позже выселены в Тарент), они были лишены части прав.

При спартанском образе жизни многие дети умирали, не способствовал повышению демографии и гомосексуализм, который практиковало большинство гомеев, опять же благодаря казарменному образу жизни и недоступности до женитьбы женской ласки. Поэтому не удивительно, что численность спартанской фаланги постоянно падала, особенно после страшного землетрясения 464 года и жестоких войн V века до н. э.

Пять спартанских «об» (деревень), на которые традиционно делился полис, выставляли пять «лохов» (полков). В 479 году при Платеях они составляли 5000 воинов и делились на отряды по пятьдесят человек.

В 418 году численность спартиатов упала до 2560 человек, в войско стали включать периэков, с 403 года до н. э. оно уже делилось на шесть «мор» — по 576 гоплитов и сто всадников в каждой, в мору входило четыре лоха, командовал ею полемарх. Илотов использовали в качестве носильщиков и легковооруженных воинов и только в исключительных случаях — как гоплитов, тогда им давали свободу, землю и гражданство.

Поражение при Левктрах в 371 году до н. э. стало для Спарты катастрофой, погибли царь и тысяча спартиатов, а фиванцы вторглись в Лаконику. Спартанцы объявили, что каждый илот-доброволец, готовый защищать страну, получит свободу — таких набралось шесть тысяч.

ПОПЫТКА ВОЗРОЖДЕНИЯ

К 245 году до н. э. число полноправных граждан Спарты снизилось до семисот. Но фактически большая часть земли находилась в собственности всего сотни семей, в их огромных поместьях помимо илотов трудилось множество покупных рабов, а обнищавшие спартиаты мало чем отличались от них и периэков — "нищею и жалкою толпой сидели в городе, вяло и неохотно поднимаясь на его защиту". Дело дошло до того, что вторгнувшиеся в Лаконику этолийцы смогли безнаказанно увести пятьдесят тысяч илотов. Спартанская армия состояла в основном из наёмников и, в сущности, Спарта теперь превратилась в обычный олигархический греческий полис. Попытки возродить былую Спарту предприняли её молодые цари-идеалисты, об их судьбе написал Плутарх. Первым был Агис IV — шестой царь после Агесилая.

Воспитанный в роскоши своими матерью и бабкой, богатейшими женщинами Спарты, Агис с юношеским максимализмом сорвав с себя украшения, объявил ей (роскоши) войну. Он говорил, что отказался бы и от царской власти, если бы не надежда "вернуть старинные законы и обычаи". Молодёжь откликнулась на его призывы, царь также смог убедить мать и бабку пожертвовать богатствами "ради славы и чести".

В 243 году он обратился в герусию с призывом возродить Ликургов строй, а вместе с ним былую доблесть и славу, отнять землю у богачей и отменить долги. Агис объявил "что первым отдаёт во всеобщее пользование своё имущество — обширные поля и пастбища и 600 талантов звонкой монетой", также поступают его мать и ближайшие друзья. Естественно, что олигархи, сидящие в герусии, его не поддержали, перспективы давиться чёрной похлёбкой и заедать её ячменным хлебом их совершенно не вдохновляли. Тогда царь обратился к народному собранию — апелле. И народ встал на его сторону, второго царя — Леонида изгнали, Агис запретил его преследовать, а узнав, что царя хотят убить, отправил верных людей для охраны и сопровождения. Собрание выбрало нового второго царя — сторонника Агиса Клеоброта. Испуганные олигархи ждали кровавой расправы — цари не трогали никого. Но проведение реформ саботировалось, к тому же на Лаконику опять напали этолийцы и Агис ушёл на войну. Царь собрал войско, почти целиком состоящее из молодёжи, избавленной им от долгов и полной надежд получить землю, вернувшись из похода. Поэтому воины беспрекословно подчинялись царю, так что греки Пелопоннеса "дивились их дисциплине и порядку, а также молодости командира, который не отличался в одежде и в вооружении от своих воинов, как будто вернулись времена Агесилая."

В его отсутствие богачи совершили переворот — добились отмены реформ, эфоры были заменены, Клеомброта прогнали, а царя Леонида вернули из изгнания. Всё это проходило при молчании народа, чувствующего себя обманутым в надеждах на раздел земли. Когда Агис вернулся, то успел укрыться в храме; окружённый друзьями, он чувствовал себя там вольготно, иногда даже выбираясь в баню. Богачам удалось подговорить его товарищей совершить предательство, те схватили царя ночью и приволокли в тюрьму. Боясь, что за Агиса заступится народ, этой же ночью эфоры устроили судилище, сразу же появился царь Леонид с большим отрядом наёмников — тюремный двор осветился множеством факелов. В ответ на обвинения Агис рассмеялся и заявил, что только следовал примеру Ликурга и "нисколько не раскаивается в этих благородных замыслах, даже если его ждёт за это жестокая кара". Эфоры приговорили царя к смерти, а он отстранил палачей и сам вложил голову в петлю.

Узнав, что их сын и внук в тюрьме, туда прорвались его мать и бабка, крича, чтобы царя судил народ. У ворот они увидели Амфарета, которого знали с детства, мать Агиса Агесистрата бросилась с мольбой к старому другу сына. Предатель Амфарет, одолживший ранее у них крупную сумму, поднял мать с земли и сказал, что с её сыном ничего плохого не случилось. "Если она хочет, добавил он, то сама может пройти к нему вместе с матерью".

Пропустив обеих, он приказал вновь закрыть темницу и первой отдал в руки палачам её старую мать Архидамию, глубокоуважаемую всеми жителями Лаконики, а затем позвал Агесистрату. Она вошла — и увидела мёртвого сына на полу и висящую на веревке мать. Вынула её сухонькое тельце из петли, уложила рядом с Агисом, укрыв плащом голову, упала на тело сына и поцеловала его мёртвое, искажённое мукой прекрасное лицо, тихо прошептав: "Ах, сынок, твоя чрезмерная совестливость и мягкость погубила и тебя и нас…" Амфарет всё видя и слыша, злобно процедил: "Если ты разделяла мысли сына, то разделишь и его судьбу".Агесистрата сама поднялась навстречу виселице…

Утром весть о страшном злодеянии и святотатстве (персона царя считалась священной) разнеслась по городу, "никогда ещё в Спарте не случалось ничего более ужасного и нечестивого". (Если по этой истории снять хороший фильм, половина зала будет рыдать, но это только конец первой серии).

Удивительно, но дело Агиса продолжил сын его врага — второго царя Леонида, которого Агис лишил царства и выгнал из страны — царь Клеомен III (235 — 221 гг. до н. э). После убийства Агиса царь Леонид силой вырвал из дома его юную жену с новорожденным малышом и отдал её замуж за своего несовершеннолетнего сына Клеомена, так как она была наследницей богатейшего состояния и очень хороша собой. Всей душой ненавидя свёкра, она со временем привязалась к новому мужу, который "страстно любил её и ценил выше всех на свете". Она часто с нежностью рассказывала о былом супруге и его планах, а Клеомен её внимательно слушал и постепенно проникся его идеями. Сделав вывод из ошибок предшественника, молодой царь решил действовать силой и совершил военный переворот. После победы над войском Ахейского союза, он с наёмниками вернулся в Спарту, напал и перебил эфоров. Получив поддержку апеллы, царь разогнал герусию и отменил эфорат, отправив 80 олигархов в изгнание. Клеомен провёл кассацию долгов и наделил участками безземельных спартанцев и лучших из периэков, которые стали гражданами. Вооружив воинов на македонский манер и создав из них боеспособную армию, царь пошёл войной на Ахейский союз; идя по землям Пелопоннеса, он повсюду изгонял олигархов. Имея поддержку простого народа, Клеомену сопутствовал успех, ему удалось захватить Мегалополь и даже взять город Аргос, извечный соперник Спарты, оказавшийся не по зубам даже великолепному Пирру, сложившему на его улицах голову вместе с лучшей частью своего войска. Тогда глава Ахейского союза Арат, в своё время освободивший от македонцев многие греческие города, обратился за помощью к царю Македонии Антигону Досону. В битве против их объединённых сил на севере Лаконики при Селласии в 221 году до н. э. храбрость спартанцев не смогла одолеть выучку непобедимой македонской фаланги, почти вся армия Клеомена и его родной брат пали на поле боя, потери были чудовищны — из шести тысяч спартиатов в живых осталось двести человек. Спарту, впервые за всю её историю, заняли войска неприятеля, реформы были отменены, восстановлена олигархия, но уже без царской власти.

Клеомену с горсткой друзей удалось бежать в Египет, к своему союзнику и спонсору Птоломею III, дававшему ему деньги на наёмников (за это царь вынужден был отправить в залог свою мать и детей, его любимая жена умерла незадолго до этого). Правитель Египта обещал ему поддержку, но вскоре умер, а на трон сел Птоломей IV — слабый властитель и развращённый человек. Поначалу он пытался использовать Клеомена в своих планах, предложив ему убить своего конкурента-брата, но когда спартанец отказался, потерял к нему всякий интерес, правда, выделив ему и его людям щедрое содержание. Но Клеомену претило сытое, спокойное существование, он выделялся среди жителей Египта, по словам Плутарха "как лев среди стада овец". Не отпускали его и на родину, где после смерти Антигона радикально изменилась ситуация. Однажды стоя в порту, Клеомен встретил знакомого пелопоннесца, который привёз на продажу боевых коней, тогда он саркастически заметил: "Лучше бы ты привёз ему арфисток и распутных мальчишек — царю сейчас всего нужнее именно этот товар", Птолемею об этом разговоре тотчас же доложили. Царедворцы боялись влияния Клеомена на войско, третья часть которого состояла из уроженцев Пелопоннеса, поэтому царь отдал приказ держать спартанцев под стражей. Но во время его отъезда они вырвались из заключения, перебив охрану, не дожидаясь пока их перережут как жертвенных баранов. Один из них, хромоногий Гиппит, видя, что товарищи из-за него замедляют ход, потребовал, чтобы его прикончили, но спартанцы захватили ему коня. Они метались по городу, призывая народ к восстанию, нигде не встречая сопротивления, но и никто не поднимался им на поддержку; попытка захватить крепость и освободить заключённых также не удалась. Испуганные египтяне захлопывали перед ними двери, в конце концов, отчаявшись, Клеомен сказал: "Не удивительно, что такими мужчинами управляют женщины!"

После поражения при Селласии его друг Ферикион предложил Клеомену покончить с собой — "Самую прекрасную смерть — смерть в битве — мы упустили…и если мы считаем ниже своего достоинства подчиниться власти тех, кто нанёс нам поражение в честном бою., не лучше ли, пока мечи наши ещё у нас в руках, а берег Лаконики не пропал из виду, здесь рассчитаться с судьбой и оправдать себя перед теми, кто пал за Спарту?"

Царь ему тогда ответил так: " Ты малодушный! Ты гонишься за смертью — самым лёгким и доступным, что только есть на свете у человека, а себе самому кажешься образцом мужества, не замечая, что предаёшься бегству позорней прежнего! И получше нас воины уступали врагу — но КТО ОТСТУПАЕТ ПЕРЕД ТРУДАМИ И МУКАМИ ИЛИ ПЕРЕД МОЛВОЙ И ПОРИЦАНИЯМИ ЛЮДЕЙ — ТОТ ПОБЕЖДЕН СОБСТВЕННОЙ СЛАБОСТЬЮ. Добровольная смерть должна быть не бегством от свершений, но — поступком! ПОЗОРНО И ЖИТЬ ДЛЯ СЕБЯ И УМЕРЕТЬ ДЛЯ СЕБЯ ОДНОГО. А я полагаю, что ни тебе, не мне нельзя оставлять надежды на лучшее будущее нашей отчизны; если же надежда оставит нас — вот тогда мы умрём, и умрём без труда". Ферикион не возразил Клеомену ни словом, ушёл на берег моря и пронзил себя мечом.

Теперь пришёл черёд царя и других его товарищей испить из этой чаши. Окружённые стеной равнодушия в чужой стране, без надежды вернуться на родину, они не стали цепляться за лишние часы своей жизни, а "спокойно и бесстрашно покончили с собой". Последним, по приказу Клеомена, остался в живых самый молодой и красивый из спартанцев — Панфей, первым ворвавшийся в Мегалополь — проверив кинжалом, что его товарищи мертвы, он обнял тело царя, своего былого возлюбленного и "не разжимая объятий, заколол себя".

Узнав, что отец погиб, старший сын царя вырвался из рук бабушки, забрался на крышу дворца и бросился головой вниз, жестоко разбился, но остался жив. Вернувшийся Птолемей приказал распять тела спартанцев и убить мать и детей Клеомена. На следующий день после казней жителей Александрии взбудоражило известие — вокруг головы распятого царя обвилась змея, не давая клевать её стервятникам, поползли слухи, что они распяли сына бога. Таков был конец последних (по духу) спартанцев.

В 146 году до н. э. Спарта переходит под протекторат Рима. Сегодня это простая греческая деревня.

Если вас интересует моё личное мнение о спартанцах, то восхищаясь их мужеством и самоотверженностью, я считаю, что любые изуверские эксперименты и насилие над человеческой природой до добра не доводят, время и жизнь остановить нельзя и что не стоит разумный консерватизм превращать в паранойю.

ВОЕННОЕ ДЕЛО И ОБРАЗ ЖИЗНИ ДРЕВНИХ ГРЕКОВ

АНТИЧНОЕ РАБСТВО

Во времена архаики рабство носило патриархальный характер, число рабов было невелико, при пиратских набегах захватывали обычно женщин, мужчин, как правило убивали, так как их невозможно было удержать от побега.

Поток многочисленных рабов хлынул в Элладу, как результат победоносных греко-персидских войн. Тысячи людей, как скот, голыми продавали на сотнях рынков, самый крупный был на острове Хиос. Цены на рабов менялись в зависимости от спроса-предложения, но в среднем раб стоил две серебряные мины (V–IV века до н. э.). Одна аттическая мина весила 436,6 гр. и составляла 100 драхм (горстей), или 600 оболов. Один обол — это дневной заработок раба-подёнщика. В древности он представлял собой прутик из металла, а драхма — горсть из шести таких прутиков.

Цена красивой наложницы могла составлять 20 — 30 мин (за 30 мин выкупили из сицилийского рабства философа Платона, но поскольку эти деньги вернули, их хватило на постройку его Академии). Хитроумные греки философски обосновали идею существования рабства, согласно которой варвары самой природой предназначены быть рабами эллинов. (Идею "рабства по природе" сформулировал Аристотель).

Раб из человека превращается в живое орудие, в греческом языке даже появился специальный термин для покупных рабов — "андрападон" (человеконогое). На тяжёлых работах в каменоломнях и рудниках, самый сильный раб обычно жил не больше пяти лет, но за два года он полностью оправдывал затраты на его покупку. Рабы не могли вступать в законный брак, их потомство — всего лишь приплод. Показания раба на суде считались действительными, только если они были добыты с помощью пытки (потому что хороший раб старается оправдать хозяина, а плохой очернить). Впрочем, многое зависело от рабовладельца, иногда за особые заслуги раба освобождали, он становился вольноотпущенником, но не гражданином полиса. В демократических Афинах осуждалось жестокое обращение и тем более убийство раба, тот мог требовать, чтобы его продали менее жестокому хозяину, но это относилось к домашним рабам. В Афинах невольники составляли одну треть населения.

Во времена Солона, по выражению Гесиода "никакая работа не была позором". Но вследствие широкого использования рабского труда в классический период V–IV века до н. э. (а среди рабов были и врачи, педагоги, музыканты, художники, даже философы), физический труд (как ранее труд по найму) становится унизительным занятием для свободного человека, уделом неудачников. (Позднее этот постулат, в числе прочих, у греков переняли римляне).

ГРЕЧЕСКАЯ ТРИЕРА

Жизнь эллинов, в основном прибрежного и островного народа, неразрывно связана с морем. Торгуя по всему Средиземноморью и проводя активную колонизацию, греческие полисы нуждались в сильном военном флоте. Поскольку длина судна ограничивалась килевым бревном, обычно не превышавшим сорок метров, размеры судна увеличивались за счет наращивания бортов и появления сплошной палубы, так однорядные весельные корабли сменялись двухрядными биремами. К VIII веку до н. э. изобрели корабль с тремя рядами весел — триеру, ставшую основным военным кораблем Средиземноморья, первые триеры были построены в Коринфе (по Фукидиду), её изобретателем считался Аминокл.

Окрашенный охрой красный корпус корабля, имел в длину 30 — 40 метров и ширину четыре — шесть, высоту борта 2,5 метра, водоизмещение до ста тонн. Экипаж триеры состоял из двухсот человек, из которых большинство (170) были гребцами, сидевшие в шахматном порядке на трех ярусах гребных скамей. Самые длинные верхние весла превышали четырехметровую длину и изготавливались обычно из ели, сидящие на них мощные гребцы верхней палубы (траниты) получали более высокую плату. У греков гребцами были свободные люди из малоимущих слоев населения. Кожаные щиты, укрепленные на борту, защищали их от метательных снарядов. Помимо гребцов экипаж состоял из капитана — триерарха, начальника гребцов — гортатора, кормщика, пятнадцати палубных матросов, десяти гоплитов, пяти лучников и флейтиста, задававшего темп гребли.

Триера оснащалась мачтой с большим прямым парусом, который использовался при попутном ветре, парус и мачта перед боем опускались, максимальная скорость гребли достигала 12 узлов (около 24 км в час) — без использования парусов, как показала практика, под парусом корабль сильно кренился, и лопасти весел нельзя было поднять над волнами. Конечно, такую скорость невозможно было удерживать долго, зафиксирован рекордный переход 340 км за сутки, со средней скоростью 7,5 узлов (13 км в час). Обычно в походе использовали один ряд весел, скорость при этом составляла 4–5 узлов.

Основным оружием триеры был таран (весом около двухсот кг) — окованная бронзой трехметровая оконечность килевого бруса, немного выступавшая из воды, помимо тарана её нос, на уровне гребных ярусов оснащался тремя армированными зубцами, ломающими весла и рулевые лопасти вражеских судов. Резко развернувшись вокруг кормы противника, триера спокойно таранила потерявшее управление судно в открытый бок. Использование тарана было сопряжено с риском, при малой скорости удара борт противника не проламывался, а при слишком сильной, таран не удавалось вытащить из вражеского борта и оба судна погружались под воду, поэтому многие предпочитали применять абордаж.

Иногда, как дополнительное оружие, использовалась привязанная к мачте на специальной стреле железная болванка «дельфин», проламывающая вражескую палубу, а также метательные машины.

Мастерства в управлении кораблем можно было добиться только упорными тренировками, лучшим флотом справедливо считался афинский, уделявший им массу времени.

Имеющие осадку всего около метра, триеры легко маневрировали по мелководью, известен случай, когда капитан, переправляя судно через бон, просто приказал гребцам перебраться на корму и нос триеры поднялся над водой.

Неустойчивые корабли плавали вдоль берега, на ночь причаливая к суше — большой команде требовалась вода и провизия, для снабжения флотилий необходимы были базы с надежными бухтами, где суда могли укрыться от бури.

ВОЕННОЕ ДЕЛО ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

Поскольку греческая тактика и комплекс вооружения (паноплия) послужили образцами для многих народов, требуется вкратце рассказать о них.

Начиная с VIвека до н. э. основой боевого порядка у греков становится фаланга — тесно сомкнутое построение тяжеловооруженных воинов в несколько рядов. Её монолитность зависела от стойкости и профессионализма первых шеренг, в которые ставили лучших бойцов, в IV веке до н. э. некоторые полководцы усиливали и последнюю шеренгу, чтобы не давать трусам разбегаться. Во время атаки пели боевой гимн "пеан", спартанскую фалангу в бой вели флейтисты, задававшие ритм движения. От варварских скопищ греческих воинов выгодно отличала дисциплина и хорошая слаженность, достигавшиеся в результате длительных занятий строевой подготовкой, тренировок перехода из различных колонн в фалангу, а также правильного отхода.

Главным оружием гоплита было копьё длиной от 2,3 до 3 метров с остролистным наконечником из железа, кроме копья он имел обоюдоострый или саблевидный меч длиной до 60 см. Заточенный с одной стороны саблевидный меч-копис предназначался для рубящих ударов.

С VII века до н. э. на вооружении появляется аргивский щит-гоплон, постепенно вытесняющий другие типы. Выпуклый гоплон имел около метра в диаметре (два локтя), его укреплённый металлом обод выдерживал сильные удары. Благодаря удобной рукоятке в центре и ремню позволяющему перебросить щит через плечо, он не сковывал движения воина и правильно распределял нагрузку, кроме того в бою защищал и соседа слева.

Щит изготавливался из древесины дуба и покрывался снаружи кожей или холстом, но чаще оковывался бронзой — такой щит весил около семи килограмм. Иногда к его нижней части прикрепляли кожаный фартук, как защиту от метательного оружия. Поверхность щитов украшали разнообразные изображения, начиная с Пелопоннесской войны наиболее распространёнными становятся рисунки начальных букв и символов городов и областей (Л — Лакедемон (Спарта), М — Месена, палица Геракла — Фивы).

Тело зажиточного воина в VII–V веке до н. э. защищал бронзовый панцирь, состоящий из двух пластин прикрывающих грудь и спину. Они фиксировались на теле кожаными ремнями, пропускаемыми через кольца. Его ещё называли анатомической кирасой, так как пластины имитировали идеальный мужской торс. Низ живота прикрывала овальная бронзовая пластина — митра.

С V века до н. э. на смену кирасе всё чаще приходят «линотораксы» — панцири из многослойного, пропитанного клеем льна, с разрезами на бёдрах — «птеригами», они не сковывали движения, в отличие от анатомической кирасы. Кираса весила не менее 6 кг, льняные доспехи — 3,6 кг. Для защиты плеч на задней части доспеха пришивался U-образный кусок полотна, который перебрасывался на грудь и закреплялся шнуровкой. Бока, особенно уязвимый правый, часто усиливали нашитыми металлическими пластинами.

Начиная с VII века до н. э. для защиты ног стали широко использовать поножи — поначалу кожаные, затем из бронзы. Они прикрывали до колен и имели кожаную прокладку, чтобы не натирать ноги воина.

Бронзовый шлем надевался на войлочный колпак, разновидностей шлемов огромное количество. Есть среди них как открытые, так и полностью закрытые — как коринфский, прикрывающий шею и щёки и оставлявший только прорези для глаз, помимо плохого обзора гоплит в нём терял слух. Шлемы часто украшались поперечными или продольными гребнями из конского волоса, дополнительно защищавшими от ударов. В ходе разорительной Пелопоннесской войны в результате упрощения вооружения появляется колоколообразный бронзовый шлем, прикрывающий только верх головы. Его часто носили наёмники и воины последних шеренг македонской фаланги. За снаряжение своих бойцов несли ответственность командиры.

Легковооружённые пехотинцы-пельтасты были названы так из-за "пельты" — лёгкого серповидного щита, обтянутого кожей, вооружены они были дротиками, снабжёнными посредине петлёй, захват за неё увеличивал дальность броска. Для защиты в случае контактного поединка, которого они стремились избегать, имелся короткий меч или кинжал. На голове вместо шлема пельтасты (обычно их нанимали во Фракии) носили лисью шапку.

Афинский полководец IV века до н. э. Ификрат, оценив преимущества пельтастов, значительно облегчил и вооружение гоплитов — тяжёлый гоплон он заменил лёгким кожаным щитом, вместо бронзовых поножей стали носить башмаки, а кирасы делать из стёганой материи. Естественно, что воин становился более уязвимым, и он получил длинное 3,5 метровое копьё, позволяющее легко дотянуться до более тяжёлого противника.

Лучшие бойцы, бьющиеся в переднем ряду войска, назывались промахоями, в древности поединки между ними часто решали судьбу сражений, у наёмников они получали двойную или тройную плату, особенно правофланговые, которых не прикрывал щит соседа. Во времена Пелопоннесской войны гоплиту платили четыре обола в день, всаднику в три раза больше, старшим командирам — в четыре раза.

Атаку греческих гоплитов хорошо описал Ксенофонт: "Тогда они запели пеан, проревела труба, солдаты закричали "Аля-ле а-ля-ля!" в честь Эниалия (Ареса) и гоплиты бегом пустились вперед". Спартанцы шли в бой под музыку боевых флейт. В непосредственном столкновении в основном принимали участие первые две шеренги, бойцы первой ворочали копьем от бедра, второй — над правым плечом, очень важным было держать строй, прикрывая щитом соседа слева. Стоящие сзади гоплиты создавали давление, меняли павших и добивали раненых врагов.

Греческая конница была в основном легковооружённой, защищала фланги и никогда не использовалась в лобовых атаках. Лучшими всадниками признавали обитателей равнин Фессалии и Беотии.

Военнообязанными считались до шестидесяти лет, но воины моложе двадцати и старше пятидесяти лет использовались, как правило, только для гарнизонной службы. Государство брало на себя заботу об увечных ветеранах и детях погибших за Отечество. Военачальники бились в передних рядах войска, обычно на правом фланге, что часто приводило к их гибели. Правда, управлять войском во время сражения было затруднительно, воины в глухих шлемах не слышали команд из-за шума битвы. Искусство стратега заключалось в умении расставить войска, используя окружающую местность. Поскольку удобных равнин в гористой Греции было немного, сражения часто проходили в одних и тех же местах.

Преследование отступающих заканчивалось по сигналу трубы, проигравшая сторона посылала вестника для заключения перемирия — чтобы собрать трупы. После победы из захваченных доспехов и оружия сооружали трофей в виде человеческой фигуры. Часть доспехов (обычно щиты) посвящались храму.

Устные сведения передавали специальные гонцы-скороходы "гимедрономы", пробегавшие за сутки более ста километров. Бежали они без оружия, никто не имел права остановить такого вестника. (Знаменитый марафонец Фидиппид был из их числа). Вестники и посланники считались неприкосновенными.

Первые греческие наёмники появляются в середине VII века до н. э. на службе фараона Псамметиха, поднявшего восстание против господства Ассирии. Ему было предсказано, что успеха он добьётся с помощью людей из-за моря "окованных медью". Когда на берег вышел отряд высоких, мощных гоплитов малоазиатских греков в доспехах из сияющей бронзы, фараон решил, что они посланы ему самими богами. Скорее всего, это просто легенда, Египет уже столетиями использовал наёмников, а греки понадобились фараону, как противовес для взявших много власти ливийцев.

Благодаря высоким боевым качествам, число греческих наёмников постоянно росло и временами достигало численности 20–30 тысяч, их лагеря стояли на восточной границе у Пелусия. Это вызвало даже восстание среди местных жителей, вынужденных платить высокие налоги на их содержание. Позже греков переводят в столицу Мемфис, в качестве телохранителей фараона. Наёмниками-гоплитами служили в основном жители бедных областей Пелопоннеса — Аркадии и Ахайи, критяне, как правило, были лучниками, родосцы — пращниками. Свинцовые снаряды из пращи греков летели в два раза дальше (до трехсот метров), чем камни азиатов.

Начиная с IV века до н. э. греческих наёмников в качестве ударных отрядов постоянно использует Персия.

Идя в поход, воины часть продовольствия несли на себе — в пропавших луком наспинных мешках. Основу рациона составлял ячмень, его обычно мололи заранее, чтобы не заморачиваться по утрам с ручными мельницами, на двух человек на 20 дней требовалось около 50 литров. К ячменю добавляли лук и солёное или вяленое мясо. Когда из-за трудностей снабжения приходилось питаться одним мясом, это вызывало недовольство. Воины несли с собой и минимум постельных принадлежностей, их прикрепляли к щиту, палатками они не пользовались, спали прямо у костра или сооружали шалаши. Лагерь, обычно не укрепленный, располагали кругом.

Имущество перевозили мулы или илоты, войско имело и обоз, каждой повозке полагались лопата и мотыга, на каждом муле топор и серп — для расчистки пути. Помимо возниц, обоз сопровождали ремесленники — кузнецы, плотники и шорники.

За каждым войском передвигалось множество торговцев скупающих добычу и предлагавших солдатам необходимые товары и услуги (в основном вино и шлюх).

В походном порядке армии впереди шла кавалерия и легковооружённые разведчики (у спартанцев скириты с севера Лакедемона), следом обоз, за ним, подгоняя отстающих, войско. Команды на марше подавались рогом, сигнал "Подъём" — трубой.

ОБРАЗ ЖИЗНИ ГРЕКОВ

Фукидид отмечает, что во времена Гомера (VIII век до н. э.) ещё не было разделения на эллинов и варваров, их образ жизни ничем не отличался. "В те времена вся Эллада носила оружие, ибо селения были не укреплены, а пути небезопасны, поэтому жители даже и дома не расставались с оружием, подобно варварам". Всё меняется после победоносных греко-персидских войн, теперь в отличие от постоянно вооружённых варваров, эллины в своих полисах ходили без оружия. Победы над персами имели ещё одно важное следствие для греков, у них сформировалось твёрдое убеждение о превосходстве над другими народами, следующим шагом была теория о том, что варвары "самой природой предназначены быть рабами эллинов". В этом не сомневались даже многие философы.

Греки жили в одно и двухэтажных домах, разделённых на две половины — мужскую и женскую. Мужское помещение "андрон" состояло из самой большой комнаты, где собиралась вся семья, из неё через проёмы, прикрытые, как и все внутренние помещения, не дверями, а завесами, шли ходы в женское помещение "гинекей", разделённое на спальню супругов и комнату дочерей. Рядом располагались каморки служанок. В двухэтажных домах хозяева занимали верхние помещения, на первом этаже располагались рабы и хозяйственные службы. Печь с дымовой трубой находилась только в помещении кухни, остальные комнаты отапливались с помощью переносных жаровен. Все окна дома выходили во внутренний двор, богатые размещали там бассейн или разбивали сад. Мраморные полы и стены их домов украшались мозаикой и росписью, крыша покрывалась черепицей. В Коринфе впервые стали украшать потолки лепниной, скоро это вошло в моду по всей Элладе. Селится богатые граждане предпочитали в городских предместьях.

Греки соблюдали принцип единобрачия, "вводить в свой дом множество жен — обычай варварский и недостойный благородного эллина" (Еврипид). Отец сам выбирал для дочери жениха, их выдавали замуж рано — лет с 14 (могли и с 12), мужчины вступали в брак обычно около тридцати. По закону брачный договор заверялся шестью свидетелями, каждый из супругов получал по экземпляру, иногда браки заключались даже между детьми одного отца. По обычаю за невестой должно быть приданное, сиротам и девушкам из малоимущих семей его собирали в складчину сограждане или предоставляло государство. В большинстве полисов сохранение холостого образа жизни мужчины после тридцати лет вело к утрате личной чести, он становился изгоем общества, подвергаясь различным унижениям. Особенно в этом преуспели спартанцы, помимо штрафа за безбрачие, холостяков там заставляли голыми ходить зимой по базару, распевая при этом порочащие себя куплеты.

Почти все дни замужние гречанки проводили в гинекее, занимаясь готовкой, шитьем, ткачеством и воспитанием детей. Лишь для участия в религиозных обрядах и праздниках выходили они на улицу, всегда в сопровождении рабынь. На повседневных трапезах женщины садились за один стол с мужчинами, только если в доме не было гостей, причем именно садились, возлежать для них считалось неприличным.

Муж мог отослать жену вместе с приданным отцу или опекуну, но развод мог проходить и по обоюдному согласию сторон. Когда рождался мальчик, двери дома украшались оливковыми ветвями, если девочка — шерстяными нитями. Из-за высокой детской смертности имя ребенку давали лишь на десятый день.

Дети играли в мяч, жмурки, качались на качелях, крутили обруч и запускали воздушных змеев. Уже в те времена существовали юла, кубики и разнообразные игрушки — из дерева, глины и металла. Дорогие куклы делали из слоновой кости, с двигающими руками и ногами, в раскопах найдены кукольная мебель и коляски.

Во всех городах Эллады осуждали безответственных родителей и восхваляли воспитавших достойное потомство.

В классический период (с V века до н. э.) хаотичная застройка греческих городов — с грязными кривыми улицами, начинает сменяться правильной планировкой. Автором её концепции считается архитектор из Милета Гипподам, его идеи легли в планировку родного города, воскрешенного из руин после персидского погрома, а также Олинфа, Родоса и Александрии Египетской. Новые города, сияющие белым мрамором прекрасных храмов с великолепными барельефами фронтонов, пересекались под прямым углом широкими улицами, деля их на прямоугольники кварталов. К главной, самой широкой улице примыкала торговая площадь — агора, окружённая общественными зданиями, храмами и гимнасиями. Театры и стадионы строили обычно за пределами жилых кварталов. Вода к цистернам и бассейнам подавалась по акведукам или по системе подземных керамических труб, многие дома имели туалеты со сливами в прикрытые плитами траншеи канализации.

Из мебели в домах присутствовали ложа для сна, столы и кресла. Вещи и одежда хранились в деревянных сундуках, которые не закрывались на замки, а завязывались тесьмой, скреплённой печатью. На ложе укладывали шерстяные покрывала или овечьи шкуры, спали голыми, прикрываясь плащом. Одежда была очень простой — мужчины и женщины носили длинные шерстяные или льняные рубахи (хитоны и туники), девушки подвязывали их на талии, женщины под грудью, оставляя открытыми руки; короткие туники спартанских девушек были выше колен. Верхняя одежда представляла собой тканевый отрез, мужчины использовали его в виде плаща, женщины в качестве покрывала, скрепляя края застежками-фибулами. Шерстяные ткани окрашивали в желтый, голубой, красный и фиолетовый цвета, в классический период эллины предпочитали однотонные (чаще белые) одежды с цветным орнаментом по краям. На ногах носили сандалии.

Женщины любили украшения и пользовались разнообразной косметикой (в том числе помадой и пудрой), завивали и осветляли волосы. Некоторые использовали парики и шиньоны. Мужчины украшений не носили, за исключением перстня с печаткой, оттиск которого подтверждал деловые документы.

Основой рациона были хлеб (у бедных ячменный), овощи, оливки, бобы и рыба. Мясо большинство греков ели только во время праздников, когда проходили жертвоприношения животных (иногда до ста быков). Пили много разбавленного вина. Его различали по выдержке, вкусу и цвету — темное, красное, белое и золотое. Особенно славилось вино с островов — Родоса, Хиоса, Самоса, Лесбоса и Коса.

Но еще в VI веке до н. э. при Солоне, для многих и хлеб считался роскошью, его заменяла похлебка или каша из крупы или муки. Хлеб пекли в своих хозяйствах, профессиональные хлебопеки даже в Афинах появились лишь в V веке до н. э., он был самый разный — белый и черный, бездрожевой, из проса и полбы, лучшим считался финикийский.

Мясо жарили на вертеле, готовили колбасы, "козьи желудки, начиненные кровью и жиром". Богатые обедали на ложах, стоящих перед низкими столиками; их с остатками еды выносили, заменяя новыми. За едой обходились без ножей, вилок и даже без ложек, довольствуясь руками, соус собирали кусками лепешки; руки омывали или вытирали обрезками хлеба, бросая потом собакам.

Со временем питание становилось все более разнообразным и порою причудливым, особенно во времена эллинизма (разумеется, это касалось только зажиточных слоев). И лишь Спарта хранила старинную простоту нравов, не допускались там и разгульные пиршества.

Уже с V века до н. э. в Греции существовали кулинарные книги, вот рецепт одной из них времен эллинизма — "Ономастикона" Поллукса (по Л. Винничук): "Смешай молоко с топленным салом и крупой, добавь свежего сыра, мозгов и яичных желтков, заверни рыбу в душистый лист фигового дерева и вари в бульоне из кур или молодого козленка, затем вынь, сними лист и положи готовое кушанье в сосуд с кипящим медом". (Какое тонкое извращение!)

Пока богатые предавались кулинарным изыскам и чревоугодию, бедняки часто подолгу не видели хлеба, питаясь репой, бобовыми и луком, пили дешевое вино из повторно выжатого виноградного жмыха.

Жизнь большинства греческих городов связана с морем, и многим гражданам приходилось по нему ходить — занятие во все времена опасное. Как писал поэт Фалек (конец IV века до н. э.): "Дела морского беги, если жизни конца долголетней, хочешь достигнуть…Жизнь долговечна ведь только на суше, и редко удастся встретить среди моряков, мужа с седой головой". Навигация начиналась с марта, как только "первые листья смоковниц станут равны по длине отпечатку вороньего следа" (Гесиод) и продолжалась по октябрь; после 11 ноября греки в море, как правило, не выходили.

Одним из самых известных (среди реально существовавших) греческих мореплавателей был Пифей из Массилии. Во времена Александра Македонского, он из Гадеса (Испания), обогнув побережья Галлии и Британии, добрался до севера Шотландии и легендарного острова Туле, затем по Северному морю достиг Ютландии и устья Эльбы.

Маленькие греческие государства не строили дорог и путники передвигались по суше в основном пешком (или на ослах и мулах) по узким и опасным тропам, где с трудом могли разъехаться две повозки, а в некоторых местах даже пешему приходилось сходить с дороги, чтобы дать телеге проехать. Стариков и больных перемещали на носилках. Постоялых дворов было мало, и кормили там плохо, выручала "проксения" — договор о взаимном гостеприимстве, заключаемый между городами. Особое должностное лицо — проксен, следил за тем, чтобы вновь прибывшим оказывались приют и покровительство. Верховным покровителем гостей считался сам Зевс. Богатые граждане путешествовали с целой свитой рабов. Специальной почтовой службы в Греции не было.

Первые монеты, по примеру финикийцев, появились в греческих городах на побережье Малой Азии около 700 года до н. э., они были из сплава золота и серебра (электрона). Первый монетный двор был создан на острове Эгина. Каждый город чеканил собственную монету (обычно из серебра) с разнообразными изображениями: Эгина — черепаха, Родос — роза (родон), Мелос — яблоко (мелон), в Эфесе — пчелы. Афинские с одной стороны имели изображение головы богини Афины, а с реверса — посвященной ей совы, символа мудрости.

Афинские тетрадрахмы (17,4 гр.) ценились по всей Элладе за чистоту и полновесность. Аттическая монетная система состояла из таланта (26,2 кг), который делился на 60 мин, или 6000 драхм, или 36000 оболов. Один обол был равен шести халкам (медякам) или 12 лептам, самым мелким монетам.

Очень чистоплотные греки часто мылись, используя в качестве моющих средств жирную глину и соду, а также губки и пемзу. В V веке до н. э. появился обычай ежедневно посещать общественные купальни, которые играли роль современных клубов, там греки проводили досуг и занимались спортом. После омовения намазывались оливковым маслом, смягчавшим кожу и предохранявшим её от солнечных ожогов. Маслом натирались и для занятий борьбой в палестрах, после чего счищали его с прилипшим песком специальными скребками.

Эллины очень любили спортивные соревнования, а знаменитым атлетам воздвигали статуи и окружали почётом, но регулярные занятия спортом требовали досуга и были доступны не многим. На первых Олимпиадах атлеты соревновались в набедренных повязках, затем греки ввели обычай открыто обнажаться и натирать тело маслом. Женщин, под страхом смерти, на них не допускали. Самыми популярными и опасными состязаниями были забеги на колесницах запряженных четверкой лошадей. Единственной материальной наградой победителя Олимпиад был венок из ветвей священной оливы, но он еще получал и пожизненное освобождение от налогов в своем городе.

Греки очень любили разнообразные игры в мяч, существовало у них и некое подобие шашек, но самыми популярными из азартных игр были кости и петушиные бои (Случалось, что в них проигрывали целые состояния). Петухов бойцовской породы кормили перед дракой чесноком и прикрепляли к шпорам бронзовые наконечники.

В Элладе ежегодно отмечали множество праздников (в Афинах около шестидесяти), носивших демократический, массовый характер, некоторые продолжались по нескольку дней. От них (праздника в честь Диониса) происходит театр, родина которого также Греция. Поначалу играли, пели и танцевали сами граждане, они же шили костюмы и изготавливали примитивные маски и декорации. Представления имели государственное значение и проходили во время общенародных праздников, а их постановка была возложена на богатых граждан. Они шли три дня, всегда под открытым небом от рассвета до заката, авторы пьес соперничали друг с другом; ставились по три трагедии и по две комедии. Имеющие великолепную акустику греческие театры вмещали всех граждан полиса (до 25 тысяч человек), народные собрания также проходили в них. Во времена Перикла на посещение театра выделялись специальные деньги, а старые постановки обычно не повторялись. Хорошие актеры освобождались от военной службы и налогов, некоторых даже привлекали для участия в посольствах.

Важную роль в жизни греков играли предсказания. Особо почитаемым, и не только в Элладе, былДельфийский Оракул, древнейшее святилище ещё второго тысячелетия до н. э. расположенное в Средней Греции, у подножия гор Парнаса. Храм, окруженный зарослями священного дерева Аполлона лавра, по преданию был основан на месте победы этого бога над чудовищным змеем Пифоном, и славился своими пророчествами.

Четыре основные добродетели "аретэ" греков — благоразумие, мужество, справедливость и чувство меры. Прославленный храбрец царь Агесилай ставил справедливость даже важнее мужества — «если бы торжествовала справедливость, в мужестве не было бы нужды».

Ценилась немногословность, особенно у спартанцев, как писал Зенон: "Природа дала нам один язык и два уха, чтобы мы в два раза больше слушали, чем говорили".

"Главное в мире — закон, а в законе — чувство меры". В отличие от варваров эллины соблюдали это правило во всём — в еде, в употреблении вина, в одежде и украшениях, даже у статуй их богов и изображений героев маленький член, большой считался признаком варварского, животного начала.

Греки очень гостеприимный народ и не любили обедать в одиночку, богатые часто устраивали пиры, обычно хозяин сам закупал провизию, после чего шел на агору и нанимал там профессионального повара (мало кто имел личного). Пиры проходили по ритуалу и помимо возлияний, обязательно включали в себя развлечения сопровождаемые музыкой флейт и кифар, танцами и симпосионом — застольными речами. Обычно декламировали классику — Гомера, Гесиода, Сапфо. Не забывали и богов, в начале пира, под торжественную мелодию флейты, совершали возлияния в их честь; затем выбирали распорядителя пира и решали в какой пропорции разбавлять вино, пить неразбавленное считалось варварским обычаем. Пьянство не поощрялось — "Первая чаша дарует здоровье, вторая — наслаждение, третья — сон. Домой уходит умный после третьей. Четвертая посвящена нахальству, а пятая — истошным воплям, шестая — пьяному разгулу. Седьмая — синякам, восьмая чаша — прибежавшим стражам. Девятая — разлитой желчи мрачной, десятая — безумью" (Комедиограф Эвбул IV век до н. э.). Но природа брала своё и дружеские пирушки-симпосии порой заканчивались загулом и оргией. Свободнорожденным женщинам запрещалось присутствовать на пирах, но с девицами проблем не было, танцовщицы, акробатки и флейтистки охотно совмещали своё ремесло с проституцией. Уличные профессионалки должны были носить одежды кричащей расцветки, а на непокрытой голове венок из цветов. Волосы они красили шафраном в жёлтый цвет или носили белокурые парики.

Первые публичные дома-динтерионы в Афинах появились при Солоне в VII веке до н. э., он же ввёл налог на занятие проституцией. Рабынь для динтериона за государственный счёт привезли из Азии, мудрый Солон хотел с их помощью охранить честь афинских матрон и воспрепятствовать распространению педерастии. Идея оказалась удачной и скоро у государственных борделей появились частные конкуренты с местными девицами. Динтерионы с голыми рабынями у входа располагались в портах и около рынков, на их вывеске красовался огромный пурпурный фаллос, существовали и мужские бордели. В Спарте легальной проституции не было.

Элитой индустрии секс-услуг были гетеры. Как говорил Демосфен: "Уважающий себя эллин имел трёх женщин: жену для продления рода, рабыню для чувственных утех и гетеру — для душевного комфорта". Многие сравнивают гетер с японскими гейшами, цена на общение с ними порой достигала очень значительных сумм, некоторые гетеры были баснословно богаты. Фрина, красота которой вошла в легенды, построила несколько храмов в родном Коринфе и даже предлагала восстановить за свой счёт разрушенный Александром город Феспис, Пракситель создал её статую из чистого золота. Гетер, как правило, хозяйки воспитывали из девочек-рабынь, а столицей разврата считался богатый торговый Коринф, там находились лучшие школы гетер.

Некоторые исследователи полагают, что идею о том, что красота не имеет пола, эллины заимствовали у аборигенов древней Средиземноморской цивилизации, в которой был широко распространён гомосексуализм, редко встречающийся и жестоко преследуемый у индоевропейцев. (Во времена Драконта и Солона карался смертью). В IV веке до н. э. Филон, философ школы Платона писал о педерастии — "Когда-то считалось постыдным даже произнесение самого слова, теперь же это предмет гордости…"

Впрочем, не следует путать гомосексуализм, как отношения взрослых мужчин, который повсеместно осуждался в Элладе с педерастией, которая в некоторых полисах являлась частью воспитания аристократической молодёжи, когда взрослый мужчина отвечал за подготовку и образование юноши (как это ни парадоксально, прежде всего за воспитание его нравственных качеств), а тот платил ему за это любовью. Например, красавец Алкивиад был очень удивлён, когда предложил такие отношения Сократу, чтобы стать его учеником, а тот отказался.

Идея любимого философа аристократов Платона об идеальном войске, состоящем из любовников, готовых отдать жизнь за возлюбленного и потому храбро сражавшихся, были воплощены в фиванском Священном отряде. Как писал о них Плутарх "строй, сплочённый взаимной любовью, нерасторжим и несокрушим".

Сто пятьдесят пар молодых аристократов, единственной обязанностью которых была подготовка к войне, обеспечивались деньгами и продовольствием властями Фив, в мирное время они стояли постоянным гарнизоном в Кадмее, а во время войны составляли ударный отряд армии. С их помощью Эпаминонду удалось сокрушить мощь прежде непобедимых спартанцев. (Священным отряд назывался потому, что его воины приносили клятву победить или умереть в бою на могиле легендарного Иолая, возницы и любовника Геракла). Его бойцы, храбро сражаясь, до последнего держали правый фланг греческой армии при Херонее, когда большинство уже бежало не выдержав натиска македонской фаланги и, покрыв себя славою, были почти полностью истреблены конницей гетайров. В результате археологических раскопок в братской могиле под их памятником были найдены останки 254 тел.

Платон также впервые высказал смелую идею о равноправии женщин в идеальном государстве, в те времена это звучало дико, женщина без мужчины — лёгкая добыча, она не способна защитить себя сама. В большинстве государств, она всего лишь пленница гинекея, а её предназначение даже не любовь, а всего лишь ведение хозяйства и рождение детей. Исключением была, пожалуй, только Спарта, где женщины имели больше прав, в том числе и имущественных, так как спартанцы считали, что только свободная женщина может рожать воинов. Там жена, с согласия мужа, даже могла иметь любовника (пережиток былой полиандрии).

На рубеже IV–III веков до н. э. греки столкнулись с демографической проблемой, как писал Полибий: "Всю Элладу нашу постигло бесплодие женщин и убыль населения, хотя мы не имели губительных войн и ужасов чумы… Люди испортились, стали тщеславны и изнежены, не хотят заключать браки, а если женятся, то не желают вскармливать детей".

У греков очень важную роль играли погребальные обряды — иначе душа усопшего не могла обрести покой, обречённая вечно скитаться. Для оплаты Харону, сыну вечной тьмы Эреба и богини ночи Никты — перевозчику душ через реку Ахерон (Стикс) в царство мёртвых Тартар, греки клали покойнику под язык или на глаза монеты. (У моряков был распространен обычай носить серебряную или золотую серьгу в ухе, чтобы нашедший выброшенное на берег тело утопленника имел стимул достойно его похоронить). Выпив воды из реки забвения Леты, душа забывала прошлое. Трупы сжигали или хоронили в кипарисовых гробах (кипарис считался деревом скорби). В знак траура одевали чёрные одежды и обрезали волосы, в Афинах он длился тридцать дней, в Спарте всего двенадцать.

Любимое зрелище греческих богов — наблюдать, как человек противостоит своей судьбе, грозному и беспощадному Фатуму. У эллинов не было утешения в посмертии, в унылом и мрачном царстве Аида по асфоделевым полям бродят только тени героев, но от них осталась память… Так поднимем бокалы… нет, просто будем помнить об этих замечательных людях, во многом определивших день сегодняшний.

ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЕ ГОСУДАРСТВА

Поход Дария I в Элладу запустил гигантский кровавый маятник противостояния Востока и Запада. Борьба за гегемонию продолжалась больше тысячи лет, индоевропейские племена эллинов, а затем и их родня с Апеннин сцеплялись в многочисленных войнах с арийскими племенами Востока, где персы передавали эстафету парфянам и наоборот. Персы "не уступающие эллинам в отваге и телесной силе" (Геродот) и греки разговаривали на родственных языках и внешне мало отличались друг от друга.

Закончилась эта эпопея грандиозным потрясением седьмого века н. э., когда обессиленные противоборством Восточно-Римская империя и Сасанидский Иран столкнулись с экспансией ранее всеми презираемых арабов, скитальцев полупустынь и торгашей юга Аравии.

Сила их пассионарного взрыва была настолько велика, что Сасанидская империя была уничтожена, а Византия, потеряв самые богатые и многолюдные провинции в Африке и Азии, с трудом удерживала коренные земли в Анатолии. Константинополь несколько раз осаждали арабы и славяне, и только невероятными усилиями империи удаётся выстоять.

Но до этих событий было ещё далеко, весной 334 года до н. э. начинался новый акт древней драмы — македонская армия молодого царя Александра переправилась через Гелеспонт. Я не вижу смысла подробно останавливаться на событиях, многократно описанных и экранизированных, о личности Александра Македонского ещё со времён античности созданы горы трудов. Как яркая комета он пронёсся по небосклону истории, распахнув далеко на восток пределы известного эллинам мира. Проживи Александр дольше, его планы по слиянию культур Востока и Запада смогли бы осуществиться, и история мира потекла бы по другой канве. Но удивительно и то, что он сумел дожить до 33 лет, его бурная жизнь могла насильственно прерваться десятки раз, под стать ему были и его ближайшие сподвижники. Давайте внимательнее присмотримся к отцу и товарищам (гетайрам) этого юного завоевателя.

Македония, родина целой плеяды героев IV в. до н. э., расположена на севере Балканского полуострова и известна его самыми высокими и неприступными горами, но её юго-западная часть равнинная и на ней издавна пасут скот и разводят лошадей. Родственные грекам македонцы были высокими и сильными людьми, по большей части светловолосыми и светлоглазыми. Собственно и название страны происходит от греческого слова "высокий". Государство на этой территории возникло в VII веке до н. э., первым царём был Пердикка, происходивший из дорийской династии Аргоса. Царь утверждался собранием войска, участие в войнах было обязательно для всех свободных мужчин. В отличие от наёмных армий греческих государств, македонская состояла из граждан, но её знать была сильно эллинизированна, поклонялась греческим богам и участвовала в Олимпийских играх.

ВЕЛИКИЙ МАКЕДОНСКИЙ ОТЕЦ

Филипп II (359 — 336 гг. до н. э) силой отнял престол у своего племянника, но он взял власть в трудное для страны время, когда македонское войско было разгромлено соседями илирийцами, а его царь — брат Филиппа убит, вместе с ним полегло несколько тысяч лучших бойцов — цвет армии. Отсталая страна, притесняемая всеми соседями, находилась на грани распада. В юности Филипп сам провёл три года заложником в Фивах, где приобщился к греческой культуре, там он стал свидетелем расцвета военного гения Эпаминонда и учился у него тактике массированных действий пехоты. Сбежав из Фив и в 23 года став царём, Филипп провёл ряд реформ.

Издавна македонцы, как и фессалийцы, славились своей конницей, отряд всадников имел каждый племенной вождь, царь отличался только большим их числом. Филипп, богатыми подарками и пожалованием земли, собрал в столицу Пеллу всадников-аристократов из горных районов и создал из них ударный отряд тяжёлой кавалерии. Этим он усилил македонскую конницу, заодно ослабив родовой сепаратизм, их дети стали гетайрами — боевыми товарищами Александра. Ко времени вторжения в Персию её состав достиг 1800 человек, тяжёлая кавалерия делилась на илы (эскадроны) из двухсот всадников, илы набирались в разных областях Македонии. Царскую двойную илу возглавлял сам правитель страны.

Сидящие на мощных боевых конях, вооруженные длинным кавалерийским копьём-камаксом и кривым мечом-махайрой, в бронзовых кирасах и шлемах, ветер развевал их плюмажи и окрашенные дорогим шафраном жёлтые плащи с широкой пурпурной полосой, эта элита македонского воинства строилась клином на ударном правом фланге.

СОЗДАНИЕ ВОЕННОЙ МАШИНЫ НОВОГО ТИПА

По словам Арриана, Филипп научил македонских пастухов защищать себя и своё жалкое состояние "полагаясь не на природные твердыни, а на собственную доблесть".

Потеряв четыре тысячи лучших воинов на скалах Иллирии и не имея средств на дорогое гоплитское вооружение, царь Филипп придумал новый тип построения — фалангу, реорганизовав по фиванскому образцу пешее ополчение, но с более длинными копьями-сариссами. В отличие от копья гоплита, длиной в 2,4 м и весом около килограмма, длина сариссы составляла 4 — 5,5 метра. Глубина македонского строя выросла вдвое — до 16 шеренг, ощетинившись лесом пик. Первые пять шеренг держали сариссы горизонтально, следующие ряды — наклонно, а начиная с десятого — вертикально. Держа на безопасном для себя расстоянии лучше экипированных и подготовленных гоплитов, чудовищный дикобраз фаланги проламывал, насаживая на острия сарисс, строй традиционной пехоты. Многочисленные раскачивающиеся длинные древки снижали и эффективность обстрела фаланги лучниками.

Однако существовало несколько "но" — сарисса не эффективна в индивидуальной схватке и очень неудобна в обращении, весящая около семи килограмм и снабжённая острым противовесом-втоком, ею легко поранить соседей не только в бою, но даже при движении в походном порядке. Только длительными и постоянными упражнениями можно было добиться слаженного движения. Филипп заставлял фалангистов проходить в день 60 километров в полном вооружении и с запасом продовольствия. В походном порядке сариссу переносили в разобранном виде, с помощью бронзовой втулки посредине она делилась на две части. На тренировках отрабатывались сложные маневры и построения, в том числе наиболее опасное ложное отступление. Зато потом, достаточно было просто продемонстрировать слаженность действий воинов, чтобы запугать врагов и заставить их разбежаться без боя. Фаланга и сто лет спустя производила неизгладимое впечатление даже на отважных римлян, полководец Эмилий Павел говорил, что "никогда в жизни не видел ничего более страшного".

Доспехи из льняной ткани, склеенной в несколько слоёв и шлемы, носили только воины первых рядов, небольшой плоский щит, с изображением восьми лучевой македонской звезды или волка, подвешивался на шею или через плечо, так как сариссой бились двумя руками.

Организационно фаланга делилась на деки — колонны из 16 бойцов, 16 дек (256 человек) составляли лохос, полк состоял из шести лохосов. Лохос (лох) делился на четыре части — по 64 человека, в пределах строя которых можно было слышать команды, сигналы также подавали с помощью труб. Каждое подразделение имело своего командира, которого назначали за храбрость и умение. В поход 334 года до н. э. против Персидской империи отправились девять тысяч фалангистов, в составе шести полков, в основном из верхней — горной Македонии. На родине осталось войско из 12 тысяч человек под командой наместника Антипатра.

Великолепный стратег и тактик, Филипп искусно организовывал взаимодействие войск, используя в качестве лёгкой пехоты храбрых фракийских пельтастов, лёгкую конницу он набирал из умелых всадников Фессалии. Несокрушимая фаланга бесполезна при осаде и в бою на пересечённой местности, в этих случаях использовались щитоносцы — гиспаписты — элита армии. В них отбирали лучших бойцов, наиболее храбрых и сильных физически, три тысячи из них подчинялись непосредственно царю и входили в гвардию, вооружение их соответствовало гоплитскому. Македонское войско имело сапёрные части для взятия крепостей, возведения переправ и прокладки дорог.

В результате этих реформ появилась армия нового типа — военная машина, сильная взаимодействием всех своих частей, с её помощью сын Филиппа захватил большую часть обитаемого мира. Опробовав её в войнах с варварами, Филипп сначала отомстил илирийцам, растоптав их ополчение и убив вождя в упорном бою, а впоследствии разбил войска отважных фракийцев и прежде непобедимых скифов. Лично участвуя в битвах, мужественный царь был несколько раз тяжело ранен и потерял глаз. Установив контроль над золотыми рудниками горы Пангей, греческими городами фракийского побережья и продвинув границу Македонии до Дуная, Филипп провёл денежную реформу. Он. первым в Элладе, начал чеканить наряду с серебряной, ещё и золотую монету, названную в его честь "филиппик", на несколько сотых грамма тяжелее "дарика", это сразу же усилило экономику и престиж прежде дикой, полу варварской страны. Главенство Македонии признал и её восточный сосед Эпир, затем настал черёд Эллады. Умело сочетая силу, дипломатию и подкуп, приняв участие в "Священной войне" по защите ограбленного Дельфийского оракула, царь добился гегемонии в греческом мире. В битве при Херонее Филипп окончательно сломил силу коалиции греческих городов, а на левом фланге конница гетайров его 18-летнего сына Александра растоптала непобедимый прежде, элитный "священный отряд" Фив. В следующем — 337 году до н. э. македонский царь созвал Панэллинский (всегреческий) конгресс в Коринфе, где собрались представители всех эллинских полисов, кроме Спарты.

Конгресс разработал и утвердил постановления — все греческие города должны жить в мире, не вмешиваясь во внутренние дела друг друга. Разрешения разногласий возлагалось на представителей конгресса, все города должны были готовиться к войне с Персией, а главой армии назначался Филипп. Целью войны провозглашалась месть за давнее разорение Эллады, освобождение малоазиатских греков и возвращение статуй богов, вывезенных персами в качестве трофеев. Её начало было намечено на весну 336 года, но в начале этого года Филипп был убит своим телохранителем-любовником на свадьбе дочери Клеопатры. Собрание войска признало царём его сына Александра.

Как многие великие люди, Филипп своими масштабами не вписывался ни в какие рамки, по воспитанию и происхождению скорее варвар, чем эллин, пьяница и распутник (как Петр I) — только официальных жён у него было шесть, царь имел множество любовниц, любовников и внебрачных детей. В достижениях цели он не брезговал никакими средствами, но благодаря своему гению Филипп II поднял маленькую и нищую Македонию от полного ничтожества к порогу небывалого величия, а его сын сделал македонских пастухов повелителями мира.

ТОВАРИЩИ АЛЕКСАНДРА

До нас дошли их изображения — бюсты, высеченные из благородного мрамора или профили, отчеканенные на золоте монет основанных ими царств. Лица с так редко встречающейся мужественной красотой, головы с упрямыми подбородками, сидящие на мощных шеях атлетов. Могучие мужи, иссеченные шрамами рубаки, сначала телохранители, затем полководцы, прошедшие с боями путь в тысячи стадий. Отличаясь личной отвагой, они выходили на поединки и сражались в первых рядах своих войск.

Лисимах — могучий герой, голыми руками задушивший льва; умнейший из диадохов Птолемей, единственный из них умерший в своей постели; надменный одноглазый Антигон (Циклоп); доблестный Селевк — создатель крупнейшего царства в Азии; несчастный Эвмен, выигравший все свои битвы, но павший жертвой предательства; любимец армии богатырь Кратер.

Спутники Александра были щедро одарены талантами, но их основным качеством была пассионарность, от латинского "страсть", хотя мне больше нравится удачное выражение Гомера "кипящая доблесть". Она сжигала их изнутри, наполняя боевой яростью и напором, а неукротимая воля заставляла добиваться желаемого любой ценой, а желали они целого мира. После смерти Александра эта энергия, которой хватило бы захватить оставшуюся часть Ойкумены, сгорела в самоубийственной гражданской резне. Двадцать лет полыхало её пламя, испепелившее соратников великого завоевателя, когда с ужасным треском ломающихся копий и воплями умирающих сталкивались фаланги, а боевые слоны пятились перед свирепой яростью людей. Кроме самих диадохов в нем сгорели мать, слабоумный брат, жёны и дети Александра.

БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ

После смерти Александра диадохи (наследники) официально считались сначала наместниками его брата Филиппа III, а затем сына Александра IV. Верховным стратегом Европы был назначен Антипатр, близкий друг царя Филиппа, а Азии — Пердикка, командир македонской конницы.

С самого начала властные и амбициозные соратники Александра не хотели подчиняться кому либо, а тем более его умственно отсталому сводному брату или малолетнему сыну от согдийки.

Антипатр, старый товарищ царя Филиппа, прочно удерживал владения македонцев в Европе, успешно подавляя восстания беспокойных греков, особенно оживившихся после смерти Александра, к ней вполне вероятно приложили руку его сыновья. (Александр приказал Антипатру с войском присоединиться к нему в Вавилоне, оставив наместничество в Европе. Вместо себя тот прислал сыновей, после пира, который сын Антипатра Иолла устроил в честь царя, Александр тяжело заболел и через одиннадцать дней умер). После его смерти Роксана с новорождённым наследником была отправлена из Вавилона в Македонию, где находилась в фактическом заточении. В установлении порядка Антипатру помогал его зять Кратер, приведший в 324 году македонских ветеранов с Востока, но в 319 году до н. э. Антипатр умирает.

Верховный стратег Азии и сатрап Фригии Пердикка, стремясь к единоличной власти, в 321 г. до н. э. совершает поход в Египет против Птолемея, одного из самых способных полководцев Александра. При переправе через Нил утонула часть войска. Птолемей, очень умелый воин, стоя на валу крепости, лично ослепил сариссой слона осаждающих, а многих бойцов Пердикки убил и сбросил в ров. После ряда неудачных штурмов, недовольные командиры (одним из которых был Селевк), убили отличавшегося грубостью и несдержанностью Пердикку, а его воины перешли на сторону доблестного Птолемея, напоминавшего им покойного Александра. От предложения стать единым регентом Птолемей отказался, что лишний раз свидетельствует о его уме.

В 316 году в Каппадокии состоялась битва между союзником Антигона Кратером, к которому присоединился сатрап Армении Неоптолем, с сатрапом Каппадокии и Пафлагонии Эвменом, единственным греком среди македонских диадохов, родом из Херсонеса Фракийского. Он был женат на знатной персиянке Артониде, одной из красивейших женщин Востока (сестре жены Птолемея Апамы и Барсины, родившей Александру сына Геракла). По желанию царя с персидской аристократией породнилось около сотни знатных македонцев и греков во время грандиозной свадьбы в Сузах в 324 году до н. э. Но если многие побросали своих персидских жён после смерти Александра, то Эвмен остался верен супруге родившей ему нескольких детей.

Эвмен, сначала личный секретарь и начальник канцелярии у Филиппа и Александра, а затем начальник конницы и полководец, отличался не только умом, но также силой и ловкостью в обращении с оружием. Плутарх описывает его как очень хорошо сложённого моложавого мужчину, стройного и приятной внешности. Несмотря на это (а может, именно благодаря своим талантам) для остальных диадохов он всегда оставался чужаком. В 316 году до н. э. ему было 46 лет.

Эвмен, единственный из товарищей Александра поддерживал его наследников, но все его усилия освободить мать, жену и сына покойного царя были сведены на нет Антигоном Одноглазым, новым сатрапом Фригии, отрезавшим его от моря и не давшего построить флот. Тем не менее, Эвмен дважды разбил его войска.

Кратер пользовался огромным авторитетом в македонской армии, многие хотели видеть его правителем всей державы. Опасаясь, что его македонцы перейдут к Кратеру, Эвмен бросил против того азиатскую конницу, несколько лет он собирал её из местных бойцов, постоянными тренировками готовя противовес надменным македонцам. Быстро потеряв копья в первой схватке, противники принялись рубиться мечами. Богатырь Кратер не посрамил своей славы, «многих уложил на месте, многих обратил в бегство», но какой-то фракиец внезапно поразил его сбоку и смертельно раненный гигант упал с коня.

В пешем бою победу также одержала армия Эвмена, отборные ветераны ещё Филиппа и Александра "аргираспиды" — серебряные щиты, сумевшие выжить в сотнях сражений, которым было по 40–50 лет, бросились в бой с криком "Мерзавцы, вы идёте на своих отцов!" Они смешали и разогнали фалангу Антигона. В ожесточённом конном поединке равных соперников, закончившемся рукопашной, Эвмен убил Неоптолема и ещё успел застать в живых своего старого соратника Кратера, умиравшего от тяжёлых ран. За гибель любимца армии, остальные диадохи заочно приговорили Эвмена к смерти.

Из-за предательства сатрапа Персиды Певкеста, в плену у Циклопа оказался обоз с семьями и имуществом "серебряных щитов" — отборных гвардейских частей Эвмена. Долгое пребывание в покорённой Азии не прошло для них бесследно, как писал Плутарх "отеческие обычаи приходили в упадок из-за роскоши и чванства". Начальники аргираспидов Антиген и Тевтам "набравшись варварского бахвальства… командовать были не способны, а подчиняться не хотели". По их наущению, "серебряные щиты" опасаясь за жизнь своих детей и честь жён, но главное за награбленное имущество, сначала как гиены окружили Эвмена, а затем, внезапно напав, вырвали меч и связали ему руки ремнями, после чего выдали своего командира Антигону.

Когда его вели через лагерь, в крови и с перекошенным от ярости лицом, Эвмен вырвался, вскочил на повозку и закричал: "Твари! Вы признаёте себя побеждёнными, как будто победа не в превосходстве оружия, а в захвате барахла! И как выкуп за это барахло, вы выдаёте врагу своего полководца. Заклинаю вас Зевсом-Воителем, убейте меня сами! Или развяжите руки и дайте меч! Если меня убьют там — это всё равно будет ваших рук дело". Опомнившись, мерзавцы схватили его, один из них приговаривал: "Из-за таких как ты, не кончается война, а мы не можем вернуться домой."

Циклоп напомнил македонцам, что "Эвмен — всего лишь грек", войско перешло на его сторону, а сильный и красивый человек был тайно удавлен по приказу Антигона на третий день после долгих раздумий, но его тело было отдано друзьям, а прах в серебряной урне отправлен семье.

Антигон приказал удалить от себя "серебряных щитов" и передал их правителю Арахосии Сибиртию, с тайным приказом уничтожить, чтобы ни один из этих изменников не увидел родины и лазурных волн Эгеиды.

В это время в Македонии мать Александра Олимпиада, захватив власть, расправлялась со своими противниками, заливая страну кровью. Убили вторую жену Филиппа и его слабоумного сына — формального правителя империи, среди жертв террора оказался и Никанор, сын Антипатра. Другой его сын Кассандр, мстя за брата, приводит в 316 году до н. э. армию из Эллады; не решаясь впрямую убить мать героя, он натравил на неё родственников жертв — те забили её камнями. В 309 году Кассандр приказал, как котят утопить жену и 14 летнего сына великого полководца, а заодно отравить и его внебрачного сына Геракла от персиянки Барсины.

Борьба за власть закончилась грандиозной битвой при Ипсе в 301 г. до н. э., в Малой Азии, где встретились почти стотысячные армии Антигона Одноглазого, не согласного на раздел империи и объединившихся против него Селевка, Лисимаха и Касандра. Властолюбивый, как впрочем и все диадохи, Антигон, стремясь к единовластию, сумел подмять под себя почти всю великую державу, кроме Македонии и Египта, а в 306 году объявил себя царём. Он приказал убить сестру Александра Клеопатру, чтобы помешать жениться на этой 47 летней женщине и поднять свой статус Птолемею. Циклоп делал ставку на македонских ветеранов, с презрением относясь к азиатам, как к людям низшего сорта.

Исход битвы решили пятьсот слонов, которых Селевк привёл из Индии, обменяв на них свои тамошние владения. Несокрушимая фаланга Антигона, отрезанная слонами от победоносной конницы его сына Деметрия, не выдержала многочасового обстрела лёгкой пехоты. Восьмидесятилетний (!) Антигон, сражаясь до конца, погиб, утыканный дротиками.

ТРИ ТЕЛОХРАНИТЕЛЯ

Что собой представляли тогдашние македонцы видно на примере трех телохранителей Александра, ставших позднее царями.

Лисимах, сын аристократа Агафолка из Пеллы, обладал чудовищной силой и прославился тем, что голыми руками задушил льва. Это произошло, когда он вступился за философа Каллисфена, племянника Аристотеля, которого Александр приказал бросить на растерзание зверю. В последние годы жизни великий полководец, и раньше то не терпевший возражений и всегда жестоко подавлявший любое сопротивление, будь то человек, крепость или город, часто впадал в приступы безумной ярости, совершая поступки, о которых впоследствии жалел. Безоружного Лисимаха, по приказу царя бросили в яму с хищником, но тому удалось сунуть руку в пасть людоеда, вырвать язык и к восторгу зрителей, одолеть зверя. Не смотря на фантастичность события, этому есть множество свидетельств, сам Лисимах, став царём Фракии, показывал послам глубокие шрамы на локтях и бёдрах от львиных когтей. (Подобные уникальные случаи отмечены в летописях, так знаменитый атлет Полидам, из фессалийских Скотусс, победитель в панкратионе на 93-х Олимпийских играх (408 год до н. э.) и убивший в рукопашной схватке трёх сильнейших телохранителей Дария II, задавил голыми руками льва на священной горе Олимп).

Лисимах сам был подобен дикому зверю — свирепому и необузданному, непредсказуемому в своих действиях, равно способного на злодейство и самопожертвование. После смерти Александра, ему в управление досталась Фракия, которую ещё предстояло завоевать. Лисимах сделал это при поддержке Антипатра, на дочери которого женился, он разбил фракийского царя Севта и его союзников скифов, приказав истребить всех мужчин одного из фракийских племён.

В войнах диадохов он в 302 году до н. э. присоединил к своим владениям Малую Азию, сделав столицею Эфес, вскоре став ещё и македонским царём.

В 61 год Лисимах женился на дочери Птолемея Арсиное. Молодая жена влюбилась в его сына от первого брака Агафолка, а когда тот отверг её, оклеветала сына перед отцом, сказав, что он хочет захватить власть. Лисимах приказал бросить сына в тюрьму, а затем зарезать. Видимо, изначально присущая ему жестокость, в старости перешла в паранойю, Лисимах заточил в темницу и дочь Эвридику, убил своего зятя Антипатра. Тогда его сын Александр, жена казнённого Агафолка Лисандра с детьми и царский казначей бежали к Селевку. Пойдя на него походом в 281 году до н. э., Лисимах, уже глубокий старик, в возрасте около 80 лет погиб в поединке с 73 летним Селевком в битве на лидийской равнине при Курупедионе, а его войско перешло на сторону победителя.

* * * *

Селевк Никатор (Победитель), сын Антиоха из Орестии, полководца Филиппа II, сначала телохранитель царя Александра, а затем командир "серебряных щитов". Он был женат на Апаме, дочери героя Согдианы Спитамена, единственного вождя, оказавшего достойное сопротивление Александру Великому, она родила Селевку наследника Антиоха. Селевк и его потомки имели родимое пятно в виде якоря, когда он стал царём, придворные льстецы по этому признаку объявили его сыном Посейдона.

После смерти Александра Селевку досталась богатая Вавилония, но он был вынужден покинуть провинцию, спасаясь от Антигона, казнившего сатрапа Мидии Пифона и стремящегося к единоличной власти. Поддержанный Птолемеем, в 312 году Селевк вернул свои владения, а в 305 пытался по следам Александра завоевать Индию, но наткнулся на упорное сопротивление Чандрагупты, основателя династии Маурьев, объединившего север страны. Заключив с ним мир, торговые и дипломатические отношения, Селевк уступил индийскому царю земли в Пенджабе — Гедросию и Арохосию в обмен на 500 обученных боевых слонов, будущую ударную силу своей армии, эти гиганты произвели на него неизгладимое впечатление ещё в первом походе на Индию.

Заключив мир с восточным соседом, Селевк развязал себе руки для войны на западе. По результату победы при Ипсе в 301 году до н. э. ему досталась самая большая по площади часть империи — Сирия, Вавилония, Мидия, Персия и провинции Средней Азии.

Все источники отзываются о Селевке, как о благородном и достойном человеке, не случайно к нему за защитой сбежали родственники Лисимаха. Узнав от врача о безнадёжной любви сына, Селевк уступил Антиоху свою молодую жену Стратонику, а взяв в плен самого опасного противника — Деметрия, сына Антигона Циклопа, не казнил его, но с почётом содержал в плену. После победы при Куропедионе над Лисимахом, Селевк отправился забрать в качестве трофея его европейские владения. Переправившись через Геллеспонт, этот великий боец и последний диадох погиб от предательского удара в спину, нанесённого сыном его старого друга Птолемея — Птолемеем Керавном (Молния). Своё прозвище тот получил за стремительность поступков. Мудрый отец не доверил ему трона, предпочтя младшего сына, и тогда Керавн решил завладеть другим царством. Селевк относился к нему как к сыну и всюду брал с собой.

* * * *

Птолемей — сын племенного вождя Лага (Зайца), телохранитель и доверенное лицо Александра. Именно Птолемей, загоняя коней, проскакав за четверо суток десятидневную дистанцию, настиг и пленил Бесса в Бактрии. Не боясь ярости Александра, он пытался спасти Клита Чёрного. Как писал Курций Руф: "Он…был отважнейшим бойцом, но ещё более ценным помощником в мирное время… был приятен в общении, легкодоступен, в нём не было и следа царской спеси."

После смерти Александра, будучи разумным реалистом, Птолемей с самого начала ограничил притязания Египтом, благодаря своим достоинствам он привлёк к себе многочисленных сторонников из македонцев и греков, а справедливым правлением расположил к себе коренных египтян. Птолемей в своё время принял и помог бежавшему к нему Селевку. Знаменитый Пирр, бывший у царя в заложниках, после женитьбы на падчерице Птолемея, получил от него войско, деньги и отправился в Эпир завоёвывать царство и славу.

Пользуясь искренним уважением своих подданных, он правил Египтом сорок лет, как писал Плутарх: "Сам ничего не имел, кроме необходимого, царю, говорил он, более пристало обогащать не себя, а других". Птолемей покровительствовал наукам, при нём в Александрии был основан Музей, название которого стало нарицательным, создана гигантская библиотека с несколькими сотнями тысяч папирусных свитков, построено одно из семи чудес света — Фароский маяк.

В 285 году до н. э. Птолемей передал свою власть младшему сыну, продолжая при этом нести службу царедворца, говоря, что быть отцом царя лучше, чем самим царём. Через два года этот замечательный человек и правитель умер в своей постели, окружённый всеобщей любовью и уважением.

ГОСУДАРСТВА НАСЛЕДНИКОВ ИМПЕРИИ АЛЕКСАНДРА ВЕЛИКОГО

Огромная держава Александра была разорвана на части диадохами, но долгожданный мир не пришёл и бесконечные междоусобные войны продолжили их сыновья-эпигоны (потомки). Захваченного пространства было так много, что хватило на несколько новых империй.

Это были — государство Селевкидов — гигантское рыхлое образование, от которого периодически откалывались огромные куски вроде Греко — Бактрийского царства; Египет Птолемеев, дольше всех продержавшийся за барьером пустыни и обезлюдевшая Македония, господствующая над опустошённой Элладой. (Страдавшая от перенаселённости в конце IV века до н. э. Греция век спустя ощущала нехватку людей).

Ставшие открытыми бескрайние просторы, как пылесосом втягивали активных македонцев и греков, желавших стать господами, разбогатеть или прославиться в сказочно богатой Азии, лежавшей перед победителями покорной наложницей. От насильственного союза Европы и Азии, символом которого была грандиозная свадьба в Сузах в 324 г. до н. э. и родился эллинизм — как смешение и взаимопроникновение греческих и восточных элементов культуры и традиций. Он причудливо сочетал собою несочетаемое — царей, обладающих всей полнотой власти и самостоятельные гражданские общины полисов (независимые и автономные); гигантские новые города с театрами и библиотеками, где звучала греческая речь и туземные деревни по соседству, где жизнь как будто остановилась тысячелетия назад. Именно в городах, возникающих сотнями (только при Селевке I было основано 75 новых), а их граждане пользовались особыми правами и привилегиями, проходил процесс эллинизации — местное население перенимало язык, культуру и обычаи завоевателей. Новые полисы возникают во всех областях мира эллинизма, крупнейшими его центрами становятся Александрия Египетская и новые столицы Селевкидов, Антиохия — в северной Сирии и Селевкия на Тигре, недалеко от древнего Вавилона, а также Коринф и Пергам.

Греческий мир был тесно связан единой финансовой системой и стандартами мер и весов. Лежащие в слитках мёртвым грузом сокровища царей и сатрапов переплавляясь, как кровь наполняли артерии новой экономики, перетекая туда, где кипела жизнь и маячили солидные барыши. (По Диодору Александр Македонский имея в начале похода казну в 70 талантов, взял добычу в 750 тысяч талантов серебра и золота (греческий талант весил 26,2 кг), добычу перевозили более трёх тысяч верблюдов и 20 тысяч мулов).

Открылись новые торговые пути с Индией, Римом и Причерноморьем, по Красному морю и Персидскому заливу. Расширялась площадь обрабатываемых земель и росла интенсивность хозяйствования — пришельцы обменивались опытом и знаниями с коренным населением. Новые идеи приходили в производство, науку (особенно в медицину) и в искусство. Сопоставление научных знаний Востока и Запада помогало прогрессу во всех областях. Эллинистические учёные знали о шарообразности Земли, Эрастофен из Кирены (275 — 200 гг. до н. э.) определил её окружность в 252 тысячи стадий (около 40 тысячи километров), что практически равно действительной. Большой прогресс был достигнут в области медицинских знаний — александриец Герофил Халкедонский открыл нервы, установил их связь с мозгом и исследовал систему кровообращения. Врачи умели делать сложные операции и имели свои школы.

Совершенствуется строительство парусного торгового флота (появляются двух и трёхмачтовые суда), средняя грузоподъёмность увеличивается до 80 тонн. Особенно это относится к Египту, где на огромных судах вывозили за море зерно. При Птолемее IV там был построен настоящий монстр — гигантский корабль длиной в 130 метров, с командой из 4 тысяч гребцов и 400 матросов, на нём можно было перевозить до трёх тысяч тяжеловооруженных воинов. Вёсла достигали длины 15 метров, а весили четверть тонны, их ворочала целая команда.

По всему Средиземноморью благоустраиваются гавани, сооружаются молы и маяки.

Идеологию того времени определяла триада — космополитизм, индивидуализм и фатализм. По гигантской империи широко распространялся общегреческий язык (койне), но параллельно с арамейским. Говорящие на разных диалектах граждане, даже враждующих греческих государств и македонцев, на чужбине становились просто эллинами, связанными общими образом жизни и интересами. Разорвав связь с родным полисом, человек понимал, что рассчитывать он может только на себя, а непредсказуемость быстроменяющейся жизни заставляла уповать на судьбу (Фатум).

Сразу после резни за власть в третьем столетии до н. э. эллинистическим государствам пришлось вести тяжёлую войну с экспансией кельтских племен. В 279 году до н. э. этот свирепый и сильный народ вторгается в Македонию, где правил Птолемей Керавн. Ради трона он предательски убил своего благодетеля Селевка и женился на вдове Лисимаха — своей сестре Арсиное, усыновив и объявив наследниками её детей. Получив власть, он убил её сыновей и выгнал Арсиною из страны. Подлостью он добился трона, но правил всего два года. Галаты — союз трёх кельтских племён разбили его войско, схватили сброшенного с раненого слона Керавна и отрубили ему голову. Разграбив страну и загнав македонцев в укреплённые города, кельты хлынули на юг, но были отброшены греками при Дельфах. Они отступили во Фракию и владели ею шестьдесят лет. Год спустя часть галатов переправляется через Геллеспонт и в течение 46 лет опустошает запад Малой Азии.

Всё это время не прекращались и междоусобные войны, только одних Сирийских (между Селевкидами и Птолемеями) было пять. Ударная часть эллинистических армий состояла из македонцев и греков, постепенно доблесть их потомков гасла, как гаснет огненная лава, попавшая в азиатское болото роскоши и лени. На восточных окраинах отважные кочевые племена захватывают их земли, основывая новые династии и возвращая власть старым аристократическим родам. В 247 году до н. э. в результате восстания воинственных племён парнов во главе с вождём Аршаком образуется Парфия. В середине III столетия до н. э. отделившиеся от Селевкидов сатрапии Средней Азии Бактрия, Согдиана и Маргиана образовали самостоятельное Греко-Бактрийское царство. Примерно в это же время стал независимым и Пергам, где утвердилась греческая династия. В 230 году до н. э. его царь Аталл в жестокой битве сломил силу галатов и вытеснил их в центральные области Малой Азии, где они потом осели.

При Антиохе III Великом (222 — 187 гг. до н. э.) империя Селевкидов воспряла, он вернул ей прежнее могущество разбив парфян, бактрийцев, индийцев и отнял Палестину и Финикию у Птолемеев. Он успешно проводил эллинизацию, предоставляя льготы и привилегии новым городам, где население говорило на койне, носило греческую одежду и как губки впитывало эллинскую культуру. Но он потерпел поражение от римлян, а его сын Антиох IV подавив восстание в Иудее, решил ускорить процесс эллинизации прибегнув к насилию. Он превратил Иерусалимский храм в святилище Зевса и лично заколол там жертвенную свинью (нечистое животное для евреев) на алтаре. Плюнув в душу народа, он перегнул палку и получил в ответвосстание под предводительством Иуды Маккавея (Молота), вернувшее Иудее независимость на 120 лет.

Последним крупным успехом эллинизма было завоевание Греко-Бактрийским правителем Деметрием Северной Индии в походе 180 года до н. э. Тридцать пять лет спустя Греко-Бактрийское царство рухнуло под напором вторгнувшихся с востока кушанов-юэджи.

Во втором веке до н. э. эллинистические государства начинают переходить под власть брутального Рима, в котором как будто возродилась свирепая доблесть македонцев IV столетия до н. э. По своему знаменитому правилу "Разделяй и властвуй" римляне использовали одни эллинистические государства в борьбе с другими, их союзниками были Ахейский и Этолийские союзы, Пергам, Родос и Византий. Победив с их помощью Македонию, они и её использовали против государства Селевкидов, а римский торговый и ростовщический капитал создавал проримские партии местной знати. Многие её представители и купечество были заинтересованы в прекращении междоусобиц и установлении сильной власти, которая сможет защитить их от вторжения диких кочевников и от восстаний местной бедноты.

В 197 году до н. э. римляне разбили македонцев при Киноскефалах, а семь лет спустя Селевкидов в Малой Азии при Магнезии. На побеждённого царя Антиоха III была наложена гигантская контрибуция в 15 тысяч талантов, пытаясь поправить свои финансовые дела, он пошёл походом на Восток и был там убит при разграблении храма. После разгрома Македонии Рим уже жёстко диктует свою волю, бесцеремонно вмешиваясь в дела египетской и сирийской держав. В 168 году до н. э. римский сенат отправляет посла, в ультимативной форме приказавшего царю Сирии Антиоху IV вывести войска из Египта. Он не ответил на приветствия правителя, очертил вокруг него и себя на песке круг и заявил, что Царь не выйдет за черту, пока не даст ответ. Прилюдно униженный Антиох вывел войска.

Скоро в державе Селевкидов в результате династической борьбы разразился острейший политический кризис, за 35 лет на троне сменилось 12 царей. Она теряет территории — под власть Парфии в 141 году попадает вторая столица — Селевкия на Тигре, в 129 году до н. э. завоёваны древние Вавилония, Персия и Мидия. Как шагреневая кожа, съёжившись до Сирии и Финикии, царство в 64 году до н. э. переходит под господство Рима.

Тот последовательно и безжалостно шёл к своему мировому господству, вцепившись раз он уже не выпускал, пока не задушит, свою жертву.

ЕГИПЕТ ПТОЛЕМЕЕВ

В Египте царская чета по старой традиции обожествлялась и вся земля принадлежала царю. Столицей страны была основанная Александром Великим Александрия, в ней же он и был похоронен Птолемеем, а культ обожествлённого великого полководца был распространён по всей стране. Большая часть земледельческого населения была по-прежнему объединена в сельские общины, порядки в которых переплюнули советские колхозы. Сеяли по госзаказу, в основном пшеницу и лён, семена выдавала казна, а все полевые работы проходили под присмотром администрации и стражей. Урожай свозили на царское гумно, молотили, после чего сгребали зерно в уплату многочисленных налогов, оставляя крестьянам прожиточный минимум, который те забирали после снятия охраны. Как и в колхозах, у крестьян не было никакой заинтересованности хорошо работать, уйти из общины тоже было нельзя. Экономическое положение в стране становилось всё более тяжёлым, росло массовое недовольство. Когда во время 4 Сирийской войны Птолемей IV в большом количестве призвал и обучил египетских крестьян биться в рядах фаланги, он получил ряд мощных восстаний после окончания военных действий. В дальнейшем цари уже не повторяли ошибок и не вооружали местное население.

Из царских часть земель передавали храмам и воинам-колонистам (клерухам), высшим сановникам большие наделы земли предоставляли в дар.

В Египте было гораздо меньше покупных рабов, что не удивительно, ведь на их положении существовала большая часть формально свободного населения. Цари монополизировали также значительную часть торговли и ремесленного производства.

По образцу персидской, в государстве была организована почтовая служба со специальными пунктами сбора и сортировки посланий.

С конца III века до н. э. держава Птолемеев слабеет, чтобы защититься от вторжения Селевкидов они вступают в союз с Римом. Со временем эта зависимость всё более усиливается и после всем известных по фильму "Клеопатра" событий Египет был присоединён к Риму в 30 году до н. э., последним из эллинистических государств.

ДУБИНКА ПРОТИВ САРИССЫ

Фаланга сильна взаимодействием и выучкой, а сарисса не являлась абсолютным оружием и, напротив, малоэффективна в индивидуальной схватке. Об этом свидетельствует биограф Александра Македонского Квинт Курций Руф в рассказе о поединке македонца и грека, знаменитого кулачного бойца Диоксиппа.

Во время персидского похода на пиру у македонцев охмелевший офицер фалангистов Горрат заявил, что с войском в обозе едет бесполезное тупое животное, не участвуюшее в битвах, а лишь умащивающее себя маслом и набивающее брюхо. Слово за слово, и дело дошло до вызова на поединок, он состоялся на следующий день с согласия Александра при огромном стечении народа, в том числе варваров. Горрат явился в полном вооружении, держа в левой руке начищенный бронзовый щит и сариссу, а в правой — дротик. Диоксипп пришел с венком на голове и в багряном боевом плаще, сбросив его он остался голым, блестящим от масла, вооруженный лишь узловатой дубинкой. Греческий атлет легко увернулся от броска дротика, рывком преодолел разделяющее их расстояние, пока противник перекладывал копье из левой руки в правую, и ударом дубины перебил сариссу пополам. Не давая македонцу вытащить меч, Диоксипп подбил ему ноги, повалил на землю, придавил шею ступней и размозжил бы голову, если бы его не остановил царь.

ЛЕГИОН ПРОТИВ ФАЛАНГИ

Окончательно судьба наследников македонской славы решилась в битве при Пидне, между войсками македонского царя Персея и римского консула Эмилия Павла. Благодаря случившемуся накануне лунному затмению известна её точная дата — 22 июня 168 года до н. э.

Почти за тридцать лет до этого отец Персея Филипп V (238 — 179 гг. до н. э.) потерпел поражение от римлян при Киноскефалах на фессалийской равнине Северной Греции. Это была первая встреча фаланги и легиона, Филипп V тогда имел 27 тысяч отборных бойцов, имевших боевой опыт победоносных войн в Греции и Малой Азии. Александр Великий с такими силами завоевал половину обитаемого мира.

Римлян поддержали греки из Этолийского и Ахейского союзов, благодаря им войско под командой Тита Фламиния составляло около 25 тысяч воинов и включало десять слонов, очевидно трофеи недавно закончившейся II Пунической войны. После победы в этой изнурительной бойне, когда стоял вопрос — быть или не быть Риму, республика приобрела статус великой державы и активно вмешивалась в дела соседей.

На Балканах они оказались, выполняя союзнический долг по отношению к царю Пергама, на которого в 202 году до н. э. напал Филипп, а греки с радостью поддержали римлян против ненавистных македонцев. Восемнадцать лет назад, в 215 году, у Филиппа был шанс нанести Риму смертельный удар в спину, он заключил союз с Ганнибалом, и если бы проявил больше решимости при переправе через Адриатику, мировая история могла бы измениться.

В июле 197 года до н. э. македонская фаланга на левом фланге опрокинула римлян, но её правый ударный фланг был раздавлен атакой слонов, распугавших и македонскую конницу. Пользуясь этим, союзная греческая кавалерия ворвалась в тыл фалангистам, из-за тяжёлого вооружения те не смогли вовремя развернуться. (Немыслимая вещь для македонцев столетие назад!) Началось избиение, а затем повальное бегство. Восемь тысяч македонцев были убиты, а пять тысяч взяты в плен, римляне и союзники потеряли две тысячи человек, множество было ранено.

На побеждённых наложили контрибуцию в тысячу талантов, старший сын Филиппа Деметрий отправился заложником в Рим. Македонцам пришлось выдать боевой флот, сократить армию и отказаться от завоёванных земель в Греции и Малой Азии. Грекофил Тит Фламиний, смешным острым профилем напоминавший птицу (но не орла), получил титул "Освободителя Греции". Хотя всем было понятно, что она всего лишь поменяла хозяина. (Тит ещё известен тем, что в Вифинии требовал выдачи постаревшего в скитаниях Ганнибала — великому полководцу пришлось принять яд).

Потерпев поражение, Филипп V остаток жизни готовился к новой войне, втайне от римлян он обучал бойцов, копил хлеб, оружие и деньги на наёмников. В итоге царь собрал огромную сумму, достаточную содержать 10 тысяч наёмников в течение десяти лет. За год до своей смерти Филипп по оговору Персея казнил вернувшегося с чужбины сторонником Рима старшего сына Деметрия.

Но вернёмся к нашим баранам при Пидне, а точнее к хомяку. Македонский царь Персей, из рода Антигона Одноглазого, был красив и хорошо сложён, как и все потомки Антигона, особенно его сын — неистовый Деметрий Полиоркет (Покоритель городов). Тот был по словам Плутарха "до того красив, что все дивились и ни один из ваятелей не мог выразить его черты, юношеская отвага в них сочеталась с неизобразимо героической силой и царским величием". (Это было время героев, а харизму героя легко почувствовать, но невозможно запечатлеть).

Персей унаследовал красоту предков, но не их доблесть. Первейшим его пороком была жадность, у него не хватило духу расстаться с деньгами, когда по договору на подмогу пришли бастарны — племя германцев, обитавшее вдоль Истра (Дуная). Десять тысяч всадников, каждый из которых имел оруженосца — пехотинца, на диво рослые и ловкие бойцы — "опытные лишь в одном искусстве — сражаться и побеждать врага". За македонское золото эти удальцы могли опустошить фесаллийские равнины римских союзников, лишив легионы баз снабжения. Персей отказался от помощи и отпустил наёмников, тогда германцы обрушились на его союзников фракийцев. Обманул он и соседей иллирийцев, пообещав триста талантов за участие в войне, а когда их вождь заключил в тюрьму римских послов и втянул в войну по наущению македонца свой народ, Персей не выполнил обещаний.

Он с войском засел у побережья вблизи портового города Пидна; перекрыв горные перевалы на границе, он чувствовал себя в полной безопасности.

В течение трёх лет отряды царя успешно отражали натиск римлян и даже разбили их в конном сражении. Тогда сенат направил против Персея консула из древнего патрицианского рода Луция Эмилия Павла. Ему было около 60 лет, но консул был крепок телом, имел боевой опыт и поддержку окружающих его молодых родственников, тяжёлым квадратным лицом он напоминал актёра Анатолия Папанова. Прибыв в лагерь и проведя разведку местности, консул позаботился о том, "чтобы в походе всё делалось точно и без суеты". Собрав людей, он сразу же всех поставил на место, сказав: "На войне, лишь полководец рассуждает и выносит решение, либо сам, либо с теми, кого позовёт на совет, а уж кого не позвали, тот свои суждения пусть держит при себе. Воину же положено думать только о трёх вещах — чтобы тело было крепко, оружие исправно, а живот полон, о прочем за него позаботятся бессмертные боги и полководец. Не быть добру там, где воины рассуждают, а командир, их слушая, мечется. Я сумею вам дать случай отличиться — это мой долг полководца, а вы ждите приказа и тогда покажете, какие вы воины"(Тит Ливий). За словами последовали дела, теперь никто не сидел без работы, лагерь загудел и зашевелился. Консул запретил дозорным брать с собой щиты, опираясь на которые те часто спали на посту. "Вас посылают не сражаться, а предупредить о приближении врага". Изменил консул и порядок в передовых караулах, стоящих на жаре в полном вооружении и на осёдланных конях целый день, они не могли из-за усталости дать отпор частым вылазкам неприятеля, теперь их меняли в полдень и врагов отбивали со свежими силами.

Эмилий тайно отправил в тыл македонцам отряд, который сумел захватить перевалы, и Персею пришлось отступить на равнину, чтобы построить там свою фалангу. Македонцы превосходили римлян численностью — четыре тысячи всадников и около 40 тысяч в пехоте против 36 тысяч римского войска. Чтобы собрать сорокатысячную армию царь сгонял в фалангу все возраста от 16 до 60 лет. Затмение луны накануне битвы напугало и македонцев, и римлян, но образованный Эмилий знал о периодичности затмений и успокаивал своих людей.

Фаланга построилась в центре, левый фланг заняли наёмники. В их первых рядах высились огромного роста, одетые в чёрное фракийцы, потрясающие длинными мечами. А в задних сияли позолоченными доспехами и пурпурными одеждами отборные македонцы. Правый фланг традиционно занимала тяжёлая конница, там же находился царь.

В центре римского построения стояли легионы, на крыльях италийские и греческие союзники. "Равнина наполнилась блеском железа и сиянием меди, а горы загудели от крика". (Плутарх)

Проревели трубы и войска двинулись навстречу, вскоре с римской стороны в неприятеля полетели лёгкие пилумы, македонские фалангисты передних шеренг разом отвели бронзовые щиты с плеча на грудь, взяли сариссы наперевес и как один ударили тысячами их смертоносных наконечников, стойко встретив натиск римской пехоты. Команды "Бей!" и клич бойцов слились в утробный страшный рёв.

Эмилий Павел, храбрый и честный человек, говорил, что никогда в жизни не видел ничего более страшного.

Но скрыв волнение, он без шлема объезжал ряды, подбадривая воинов. Римляне упёрлись в стену копий и никак не могли её взломать. От ударов тяжёлых сарисс не было спасения, ни щиты, ни панцири не могли защитить, "македонцы, крепче стиснув копья, насквозь пронзали нападающих".

Обе стороны выказывали крайнюю ожесточённость, озверевшие от ярости римляне, идя навстречу верной смерти, пытались руками отвести сариссы или пригнуть их к земле щитами. Упавшие наземь раненные старались вцепиться в ноги македонцев хотя бы зубами. Те также несли потери, пробитых лёгкими и тяжёлыми пилумами бойцов из передних шеренг заменяли стоящие сзади. Чудовищный стальной ёж фаланги продолжал своё движение, втаптывая в каменистую землю врагов, заставляя пятиться римлян, лязг железа и вопли умирающих подхватывались горным эхом. Первые ряды легионеров были истреблены, остальные пали духом. Тогда предводитель воинственных горцев-сабинов Салий бросил значок своей когорты в строй фаланги и сам бросился вслед за ним, его примеру последовали бойцы, им удалось вклиниться в ряды противника.

Эмилий Павел разъезжал сзади смешавшихся линий когорт гастатов и примипилов перед тонкой линией последнего резерва — ветеранов-триариев, вооружённых не пилумами, а копьями. Заметив, что в длинной боевой линии македонской фаланги из-за неровности почвы и потерь появились разрывы, он подозвал своих родственников, выполнявших функции офицеров связи и сквозь грохот битвы крикнул: " — Марк, Луций, скачите к легатам! Пускай дробят когорты и атакуют манипулами, бейте в бреши! Давай быстрее сынки!"

Но легионеры и без того старались ворваться вглубь фаланги, там её преимущества превращались в недостатки. Разрушив монолитный строй, они опрокинули македонского железного ежа и в его беззащитное брюхо врезались стальные клинья римских манипул. В ближнем бою сарисса бесполезна, македонцы безуспешно пытались пробить длинные римские щиты кинжалами и находили смерть под ударами коротких гладиев, от них не спасали маленькие лёгкие щиты и полотняные доспехи. Задние шеренги поспешно бросали копья и разбегались.

Три тысячи отборных воинов, не покинувших своё место в строю были перебиты, остальные обращены в бегство, вдогон бросилась конница греков и италийцев, азартно рубя бегущих — началась резня. Македонцев преследовали остаток дня до темноты (сама битва продолжалась около двух часов), неотступно гоня на протяжении 120 стадиев (22 километров). Убито было больше 20 тысяч человек, долина и предгорья покрылись трупами, а воды Левка стали красными от крови.

Разгром был полный, настроение Эмилию Павлу портила лишь пропажа его младшего сына от первого брака — семнадцатилетнего Сципиона, которого он очень любил. Но поздно вечером мальчишка явился весь покрытый чужой кровью. (Впоследствии этот человек разрушит Карфаген).

А где был в это время царь Персей? В начале боя он сбежал, испугавшись летящих дротиков, вместе с ним отступила и тяжёлая кавалерия, почти не понесшая потерь, её удар мог принести македонцам победу. Отряды всадников покидали труса, скоро царь оказался окружён лишь критскими наёмниками, не оставляющих надежды обогатиться за его счёт. Прибыв в столицу Пеллу, Персей в бешенстве заколол двух своих казначеев и сбежал на остров Самофракию, ища спасения в святилище бога. Своего золота он лишился из-за обмана перевозчика.

Когда его доставили к Эмилию Павлу, Персей упал перед ним на колени и "разразился криками и мольбами", Эмилий, который считал его благородным человеком, испытавшим горестный удар судьбы, был неприятно удивлён недостойным поведением царя и прервал его словами: "Зачем ты принизил мою победу, доказывая, что страдаешь справедливо и участь твоя заслуженна?! Нет в глазах римлян ничего презренней трусости, даже если ей сопутствует успех".

Добычу оценили в 200 миллионов сестерциев, во время триумфа Эмилия Павла по улицам Рима её везли три дня. Захваченного хватило, чтобы не брать налоги с граждан в течение ста лет. Пленного Персея с близкими и сыновьями, носящими гордые имена Филиппа и Александра, вели перед колесницей триумфатора, запряженную четверкой белых коней, одетого в пурпурную, расшитую золотом тогу. Над его головой держали сверкающий золотой венок, в правой руке Эмилий сжимал лавровую ветвь, в левой — жезл из слоновой кости, увенчанный золотым орлом. Величайший триумф Эмилия Павла (получившего титуларий Македонский) совпал с огромным горем, за несколько дней он потерял своих младших сыновей, 14 и 12 лет, но и радости и беды он переносил с неизменным достоинством.

Персей вскоре умер в заточении, говорили, что караульные, невзлюбившие царя, уморили его не давая спать.

После разгрома Македония была разделена на четыре самостоятельных части — их жителям запрещено было торговать с соседями и вступать в брак, земли царя перешли в распоряжение цензоров, двадцать лет спустя страну объявили римской провинцией.

Ещё более жестоко римляне расправились с союзниками Македонии — семьдесят эпирских городов были разграблены, а их население (150 тысяч) продано в рабство.

Через шестьсот лет дикие вторжения варварских племён во времена Великого переселения народов опустошают Балканы, в пятом веке по землям Македонии и её соседей проносятся гунны (434 г.), затем авары (499 г.). В 517 году по древней земле разливается нашествие славянских племён, растворяя остатки аборигенов. Десять лет спустя Юстиниан Великий вынужденно предоставляет славянским вождям земли в качестве федератов, пятьдесят лет спустя славяне расселились до Северной Греции.

СЛОНЫ В БОЮ

Эти огромные животные в эпоху эллинизма активно использовались многими армиями. Слон проходит в день до 50 км, неся на себе груз до 600 кг. Селевкиды и индийцы устанавливали на них боевые платформы с экипажами в 3–4 человека, а короткие бивни удлиняли железными насадками. Со временем слоны обзавелись (конечно, не сами) металлическими или кожаными доспехами.

Наиболее эффективно эти гиганты применялись против кавалерии — лошади панически боялись их вида, запаха и трубного рёва.

Пожалуй, самой известной битвой с участием слонов была при Рафии в 217 году до н. э., во время 4 Сирийской войны между Селевком Великим и Птолемеем Филопатором. Против трёхметровых индийских слонов Селевка Птолемей использовал ныне вымерший подвид африканских с высотой в холке около 2,5 метров. Со схватки слонов и началась эта битва, животные сталкивались лбами и переплетаясь хоботами упирались клыками друг в друга, топчась на месте, пока более сильный не отводил голову соперника в сторону и бил бивнями в открытый бок. Индийские слоны тогда одержали вверх, большинство африканских трусливо бежали, сминая ряды своей же пехоты.

Потеря погонщика или ранения могли привести слона в бешенство, тогда он становился опасным и для своих, в бою его обычно сопровождал отряд лёгкой пехоты. Ноги этих гигантов сильно перегружены, в отличие от собаки он не может прыгать на трёх лапах, слон не может даже долго стоять, если одна нога серьёзно ранена. Поэтому эффективными средствами против них были доски с вбитыми гвоздями. К другим его недостаткам относятся низкий боевой дух и плохая управляемость, слон очень боится огня, не пойдёт и против дисциплинированной пехоты, ощетинившейся стеной копий. Фактически это умное животное даже сегодня скорее приручено, а не одомашнено. С новой эры слоны используются в основном как тягловое животное в Азии.

ДРЕВНИЙ РИМ

У многих сразу всплывают ассоциации — имперская мощь и слава, золотые аквилы гордых римских орлов на рдеющем фоне заката, змеящиеся по холмам и сверкающие стальной чешуей колонны непобедимой пехоты. Сигниферы-знаменосцы в наброшенных на шлемы львиных и волчих шкурах, бронзовая ладонь на значке когорты, обрамленная лавровым венком, и надпись S P Q R — Сенат и Народ Римский… Раскрашенная в золото и пурпур триумфальная процессия, ликование надменных потомков зубастой римской волчицы. Сияние богатства и роскоши дворцов Вечного Города, многолюдье его улиц и площадей, гигантский Колизей, наполненный вопящей, опьянённой кровавым зрелищем толпой, умирающий гладиатор на песке арены, мечущиеся по ней львы, терзающие беззащитных христиан… Покосившиеся кресты с тысячами распятых мятежников-рабов вдоль Аппиевой дороги, изрубленный на куски героический Спартак… Окруженный толпой убийц Цезарь на окровавленном мраморе Сената и его удивлённый стон-выдох — И ты, сынок?…

Ничего из этого здесь не будет, это — к кинематографу. Давайте попробуем обойтись без штампов и разобраться, кто же на самом деле были эти римляне, как возникла и почему небывало разрослась из разбойничьего логова их империя, и по каким причинам наступил конец лишь её западной части.

КРОВАВАЯ КОЛЫБЕЛЬ

Рим основан вскормленными волчицей детьми бога войны Марса Ромулом и Ремом, так гласит легенда. Но умные люди уже в древности не верили, что бессмертные боги спускаются с небес, чтобы любить земных женщин, и знали, что слово "лупа" — означает не только волчицу, но ещё и проститутку (отсюда "лупанарий"- публичный дом), так что возможно величайшую империю основали ублюдки, рождённые шлюхой от неизвестного отца.

Вечный Город стоит не только на семи холмах, но ещё и на пролитой братской крови. Убив брата, Ромул, согласно древнему обычаю, пропахал глубокую борозду по очертаниям будущей стены медным сошником. Плуг тащила упряжка из быка и коровы. Официальная дата его основания 21 апреля 753 года до н. э. — 3 год шестой олимпиады на одиннадцатый день после майских календр.

Вначале это была деревушка на укреплённом Палатинском холме с крытыми соломой мазанками на пути торговцев солью и металлами, ведущего к недалёкому морю на месте переправы через судоходный Тибр. Местность на левом берегу представляла собой «путаницу оврагов, заболоченных низин и мелководных речушек», холмы, высота которых доходила до 50 метров, иногда с крутыми и обрывистыми склонами превращали её в природную крепость. А её первыми обитателями и защитниками были в основном пастухи. Ромул предоставил пришельцам равные права с основателями и отвёл им место на Капитолийском холме, туда стал стекаться всякий беспокойный люд — бродяги, разбойники и авантюристы, приходили и беглые рабы. Соседние поселения считали постыдным родниться с этим сбродом и не отдавали за них своих дочерей. Тогда римляне силой захватили женщин сабинов, обманом напав на безоружных гостей. Из-за этого развязалась первая жестокая война — сабины очень воинственный народ, переселенцы из Лакедемона, как и спартанцы, они жили в неукреплённых поселениях. Врагов сумели помирить похищенные женщины, с младенцами на руках вставшие между мужьями и отцами с братьями.

Римляне и сабины заключили мир, объединили поселения и назвались квиритами — членами мужского союза с общими богами, жрецами и обычаями. Бродяг незавидной судьбы Ромул назвал плебеями, а женатых и имеющих потомство — патрициями (отцами). Поначалу патрициев было сто человек, переселив сабинов, добавили ещё сотню. По преданию Ромул учредил сенат, ввёл основные законы и разделил римский народ на три племени-трибы, состоявшие из тридцати курий — объединений из десяти родов, обязанных поставлять воинов в легион, состоящий из трех тысяч пехотинцев и трех сотен всадников. В род входили большие семьи — фамилии, объединяющие несколько поколений под властью отца. Тот имел право не только на имущество всех её членов, но и на жизнь, мог убить или продать их всех, кроме жены, единственный мог вступать в договорные отношения. Он же был и жрецом фамильного культа Ларов — хранителей дома и усадьбы.

Сразив в поединке вождя враждебного племени, Ромул принёс его доспехи к дубу на месте будущего храма Юпитера Капитолийского, чем заложил обычай для следующих поколений римлян. Первый римский царь исчез в возрасте 54 лет, по легенде вознесённый на небо, но ещё в античности писали, что Ромула убили сенаторы, разрезали тело на куски и вынесли их под плащами, скормив псам. (Зная разбойничьи нравы первых римлян в это легко поверить).

ОБРЕТЕНИЕ ЕДИНСТВА

Рим — самый северный форпост индоевропейских латинских племён, а его жители смешение (как любой великий народ) трёх составляющих — латинов, сабинов и древнего народа этрусков. У каждого из племён был свой погребальный ритуал — латины сжигали покойников, сабины хоронили в деревянных колодах, а этруски в подземных склепах. В отличие от индоевропейских латинов и сабинов, этруски (их самоназвание расены) переселились из западной Малой Азии во времена вторжения "народов моря". Высадившись на западном берегу Италии, они завоевали италийские племена умбров, в дальнейшем смешались с ними, передав культуру и язык. На Апеннинах этруски (греки называли их тиррены) обитали на севере в долине реки По и населяли часть Кампании в центре Италии, объединённые в могущественный союз двенадцати независимых городов, совместно выбирающих царя. Искусные мореплаватели (Тирренское и Адриатическое море названо в их честь), они совмещали торговлю и пиратство, в Средиземноморье этруски соперничали с греками за влияние и колонии. "Их славой полнились и суша и моря вдоль Италии от Альп до Сицилианского пролива" (Тит Ливий). Вероятно в VII веке до н. э. этруски захватили Рим, во множестве переселившись в город. Их своеобразная культура оказала на него большое влияние — это архитектура храмов, развитая металлургия, тайное искусство предсказаний жрецов-гаруспиков и обычай отмечать победу триумфом полководцев, а также устройство дома, одеяние-тога, письменность, цифры. С мрачных погребальных ритуалов в честь их подземных богов идут и гладиаторские бои. При этрусских царях в городе появились мощеные улицы, мосты, возведены храмы Юпитера, Минервы, Юноны и общая крепость на Капитолийском холме. На месте болот, разделявших холмы, проведя дренажные работы, соорудили торговую площадь-форум и цирк, где устраивали игры в честь богов. От Форума во все стороны расходились кривые улицы с торговыми рядами. При царе Тарквинии Древнем была построена Большая Клоака — широкий подземный, облицованный камнем канал для стока нечистот, действующий в Риме и поныне.

Первые римские цари разрушали соперничающие города и переселяли их граждан в Рим, при этом росли население и территория города. (Его войско увеличилось до двух легионов, а число жителей составило около 25 тысяч). Римляне давали гражданство и вольноотпущенникам, правда, те не имели права занимать должности в магистратах. В большой город стекались воры и бандиты, при царе Анке Марции у подножия Капитолия была построена тюрьма Карцер, название которой стало нарицательным. Там проводились телесные экзекуции и казни, заключение применялось не в качестве наказания (римляне не тратили деньги на кормёжку преступников), а для временного содержания несостоятельных должников. Если же они не расплачивались, их продавали в рабство или убивали; прежде преступников публично сбрасывали с Тарпейской скалы, теперь же душили в мрачных подвалах Карцера. В Риме не было полиции, привлечение к суду было частным делом, истец должен был сам доставить обвиняемого в суд и обеспечить явку свидетелей.

В VI веке до н. э. город был окружён десятиметровой Сервиевой стеной из обтёсанных глыб туфа, длиной в одиннадцать километров, в некоторых местах её толщина (вместе с забутовкой землёй) достигала четыре метра. В город вели двенадцать ворот. При царе Сервии Туллии Рим стал главой Латинского союза объединяющего 47 соседних общин, этот царь поделил граждан на центурии согласно имущественному цензу и сменил родовое деление на территориальное, ослабив влияние племенной аристократии. Каждая центурия (сотня) теперь имела один голос в народном собрании, решение принималось большинством голосов. Но численность центурий была неравной, чем богаче был гражданин, тем более весомым был его голос, более половины из 193 голосов принадлежало центуриям всадников (18) и тяжеловооруженным пехотинцам первого разряда (80), если среди них не было разногласий, то они и принимали решение, не спрашивая мнений остальных. Последней была центурия, объединяющая несколько тысяч неимущих — пролетариев, чьим единственным достоянием было их потомство, она не привлекалась к войне и не имела голоса. Ценз проводился раз в пять лет. Отныне социальное положение зависело не от знатности, а от богатства, но чем гражданин был богаче, тем больше он был обязан тратить на пользу общины, уважение которой стоило дорого. Это не понравилось патрициям, они составили заговор и убили царя — нравы тогда были простые, особо не церемонились.

В 474 году до н. э. греки из Сиракуз разбили объединённый этрусско-карфагенский флот своих конкурентов при Кумах, перекрыв им Мессинский пролив, это поражение очень ослабило влияние этрусков. И в 510 году до н. э. римляне выгнали этрусского царя Тарквиния Гордого и учредили res public — наше (общее) дело, кстати, то же самое, что и cosa nostra. Крутые парни, правящие в городе вели дела по принципам хорошей мафии — один за всех и все за одного; вход рубль, а выход — два. А "общим делом" для них стали грабительские походы на соседей, которые они с небольшими перерывами совершали не много ни мало семьсот лет! (До смерти императора Траяна в 117 году н. э.). Обычно они начинались в марте и длились по октябрь, целью были захват земли и добычи. Слова «чужеземец» и «враг» у римлян были синонимами.

Верховная власть в городе считалась принадлежностью римского народа, но по факту — двух консулов избираемых на год, их помощники преторы вершили суд, законы и политику определял сенат (совет трёхсот старейшин — по одному от каждого рода). Раз в пять лет избирали двух цензоров — они составляли списки граждан и сената, проводили его ревизию. Цензорам также вменялось в обязанности следить за чистотой нравов граждан. В исключительных случаях, особым решением сената на полгода назначался диктатор, обладавший всей полнотой власти. Все магистраты (должностные лица) не получали плату за выполнение своих обязанностей, считавшихся почётными и поэтому политика была уделом богатых. Низшими магистратами были эдилы (следили за порядком и благоустройством) и квесторы (заведовали казной и архивами).

Разумеется, каждый магистрат имел многочисленный штат писцов, ликторов и прочих служителей из вольноотпущенников и государственных рабов.

По закону запрещалось передавать землю храмам, это препятствовало появлению сильного жречества, характерного для восточных деспотий. Захваченная земля считалась общественной собственностью (ager publicus), её, за небольшую арендную плату, мог обрабатывать любой гражданин Рима. Но если у тебя помимо гражданства и пары рук из имущества одна мотыга, то больше шести соток ты не осилишь, а землю занимали могущественные фамилии владеющие богатым сельским инвентарём, многими рабами и бычьими упряжками. Беднейшие граждане получали участки в пять югеров и освобождались от налогов. (Югером назывался участок земли, который можно вспахать упряжкой из двух волов за день, в гектаре чуть больше четырех югеров).

Гражданская община Рима была разобщена, вся власть принадлежала патрициям, только они могли быть консулами, жрецами, судьями, в их руках находилась большая часть общественной земли. Плебеи же из-за постоянных войн и неурожаев часто разорялись, попадали в кабальную долговую зависимость и могли быть проданы в рабство на чужбину — "за Тибр". Запрещены были даже браки между патрициями и плебеями. Поскольку у последних имелись справедливые претензии к распределению награбленного, они с 494 года до н. э. постоянно боролись за свои права, в качестве инструмента используя отказ участвовать в войнах. Это был долгий и мучительный процесс, патриции неохотно расставались со своими привилегиями. Достаточно сказать, что Марк Манлий — герой и спаситель Отечества, возглавивший оборону Капитолия от кельтских орд и движение за отмену долгов, был осуждён и сброшен с Тарпейской скалы — крутого обрыва Капитолийского холма. Сначала плебеи добились права выбирать своих защитников — народных трибунов, обладающих правом вето на решения магистратов. Подтверждением прав плебеев были записанные на медных досках и вывешенные на Форуме "Законы XII таблиц" (450 г до н. э.). По ним утверждалось равенство граждан перед законом, (но зафиксировано различие между патронами и зависимыми от них клиентами), теперь по закону процент по долгу, не должен был превышать 10 в год. Пять лет спустя разрешили браки между сословиями. С 326 года до н. э. граждане отвечали за долги уже своим имуществом, но не личной свободой. В 367 году был принят закон, по которому один из консулов должен был избираться из плебеев, проведена кассация долгосрочных займов, ограничили и жадность богачей, им запрещалось занимать ("оккупировать") на общественном поле более 500 югеров (125 га). К 300 году до н. э. плебеев окончательно уравняли в правах с патрициями, с тех времён практикуют "плебисцит" — решения принятые собранием плебса получают силу закона, плебеям открывается доступ в выборные жреческие коллегии. Кроме того, теперь римского гражданина нельзя было подвергать пыткам, телесным наказаниям и предавать позорной и мучительной казни (типа распятия на кресте). Только полноправный гражданин допускался на военную службу — это было его почётной обязанностью и привилегией, причём не на словах, а на деле, этой чести не удостаивались неимущие граждане. Любую должность в магистратах мог занимать человек, совершивший не менее десяти военных походов. Так образовалось сплочённое общество свободных людей, куда попасть было большой честью (за права гражданства даже воевали союзники Рима) и принадлежностью к которому гордились. Как справедливо замечено — " В единстве — сила! " и во II и I веках до н. э. римляне сполна проявили свою силу и сплочённость в борьбе за мировое господство.

РАННИЕ РИМЛЯНЕ

Энергия пассионарного подъёма сплавила свирепую доблесть латинов с достоинством и стойкостью сабинян, а этруски добавили в этот на редкость удачный сплав порядка и практичности. Так на берегах Тибра, как меч под молотом, родился и под ударами невзгод и испытаний становился прочнее и твёрже великий народ, определивший судьбу мира.

То были сильные люди, жестокие и прямолинейные, не терпящие компромиссов. Многие историки отмечали "строптивый и воинственный нрав римлян" (Плутарх) и сравнивали их со спартанцами (два консула как два царя, патриотизм, выносливость, дисциплина и воинское мастерство). Подобно спартанскому, римское общество было также сильно милитаризовано. Как спартанцы, римляне обожествляли и возводили храмы важнейшим добродетелям, а для них это были — Верность, Доблесть, Честь, Согласие. Долгое время в чести у высших патрицианских слоёв Рима был аскетизм и самоотверженность (Луций Юний Брут, Фабий Максим, Катон Цензор). Эта способность, без показухи и самолюбования довольствоваться малым, выгодно отличала их от погрязшей в пороках и роскоши этрусской элиты, представители которой, как писал Диодор "лишились боевой доблести своих отцов проводя время в оргиях и в недостойных мужчины развлечениях". (Фресками со сценами группового секса расписаны этрусские подземные склепы). Верхушка расенов нуждалась в роскоши не только в домашнем быту, но и во время военных походов.

Мне ранние римляне напоминают таких же детей бога войны ассирийцев — устройством укреплённых лагерей, стойкостью и дисциплиной профессиональной армии, своей доблестью и безжалостностью, способностью никогда не сдаваться и идти до конца.

Внешне они (по К. Куну) были не очень высокие, но крепкие, массивного телосложения. Лица их квадратные, широкие с низким лбом, с сильно выступающим, часто орлиным носом и крепким подбородком. Волосы по большей части темные, но блондинов тоже хватало. В Италию латины пришли с Севера, их древний типаж и сегодня часто встречается в Швейцарских Альпах.

Граждане Рима были очень религиозны, соблюдали многочисленные фамильные и общинные обряды, традиции и законы, любое дело у них начиналось с запрашивания воли богов. Но самое большое значение для римлянина имело одобрение или осуждение сограждан. "Я — римский гражданин" — звучало гордо, оно бронзой звенело даже на окраинах созданного ими мира Pax Romana. Особенно после многочисленных побед над окружающими народами — ближними и дальними, когда огромное Средиземное море превратилось для римлян во внутреннее Marum nostrum — наше море, и они всерьез ощутили и поверили в свою богоизбранность.

Определяющее значение для раннего римского общества имело воспитание хороших граждан — послушных сыновей и дисциплинированных воинов. По крайней мере с V века до н. э. в Риме существовали общественные школы, где семилетних детей обучали четыре года — чтению, письму, счёту, а также латыни и греческому.

Достоинство неотделимо от Свободы и граждане Рима после свержения этрусских царей, последовательно и безжалостно боролись с попытками установления единоличной долгосрочной диктатуры, даже обвинения в умысле на нее грозили смертью (участь Цезаря), в отличие от греков у них не было остракизма.

Когда римлянам пришло письмо от врача Пирра с предложением его отравить за вознаграждение и покончить с войной без риска, консулы послали эпирскому царю письмо-предупреждение — «ты не умеешь отличать друзей от врагов, с людьми честными и справедливыми ты ведешь войну, а бесчестным и негодным доверяешь. Мы же предупреждаем тебя не из расположения, а чтобы твоя гибель не навлекла клевету, будто мы одолели хитростью, не сумев победить доблестью».

Ранние римляне были безжалостны к себе и окружающим — Гораций, зарезавший родную сестру за то, что она оплакивала убитого им жениха из враждебного города, Брут (Тупица) приказавший казнить своих сыновей Тита и Тиберия за участие в заговоре по возврату царской власти. Гораций Коклес, в одиночку защищавший мост от этрусков, пока товарищи его разрушали. Вряд ли он кричал врагам — "Вы рабы надменных царей и пришли покушаться на чужую свободу!", (так написано тогдашними пропагандистами), но он сумел сдержать бойцов Порсены, а после обрушения перекрытий, в доспехах, под градом стрел переплыл Тибр.

Самый яркий пример — юный патриот Гай Муций, пробравшийся во вражеский лагерь с целью убить царя. Схваченный с окровавленным мечом телохранителями и приведённый к Порсене, он объявил: "Я римский гражданин, я вышел на тебя, как враг на врага и готов умереть, как готов был убить". Когда царь пригрозил ему пытками, Гай неспешно положил правую руку на огонь, горевший в жертвеннике, и сказал: "Знай же, как мало ценят плоть те, кто желают вечной славы" и жёг её, пока Порсена не приказал силой оттащить его от алтаря. Тит Ливий приводит их диалог.

— Ты безжалостней к себе, чем ко мне… По праву войны отпускаю тебя на свободу.

— Поскольку у тебя в такой чести доблесть, прими в дар то, что не мог добиться угрозами. Триста римских юношей поклялись тебя убить. Первый жребий был мой.

Потрясенный царь поспешил заключить с такими людьми мир, а Гай Муций получил поле за Тибром и прозвище Сцевола (Левша).

ЗАКОНЫ 12 ТАБЛИЦ

Первый писаный сборник древнего римского права, законы, принятые в 451 — 450 гг. до н. э. для всеобщего обозрения были выставлены на форуме на 12 медных досках. Дети учили их наизусть в школе, но до нашего времени дошли лишь в отрывках. Образцом послужили законы Солона 594 года, для ознакомления с ними сенат посылал в Афины специальное посольство. (Приводятся избранные фрагменты).

Таблица 3 п. 5 — 6. Должники содержались в заточении 60 дней, три раза в базарные дни их приводили к претору и объявляли сумму долга. Если долг не выплачивался, а должник не мирился с истцом, в третий базарный день он продавался за границу (за Тибр) или "пусть разрубят его на части".

Таблица 4 п. 1. Уродливый младенец лишался жизни.

п. 2. Если отец трижды продаст своего сына, то пусть сын будет свободен от власти отца.

п. 3. Муж мог изгнать жену с принадлежащими ей вещами.

Таблица 5 Женщины, кроме дев-весталок, должны состоять под мужской опекой.

Таблица 8 Наряду со штрафами, за членовредительство применялся принцип талиона (око за око).

Помимо убийства и изнасилования смертной казнью каралась и потрава чужого поля или жатва ночью, поджог дома или скирд хлеба.

Она устанавливалась даже за позорящую или содержащую клевету песню. Уличённых в лжесвидетельстве сбрасывали с Тарпейской скалы.

Свободных людей, пойманных на краже, могли выдать с головой владельцу вещи, рабов пороли кнутом или сбрасывали со скалы.

Законом таблиц был установлен максимальный процент по долгу — десять в год (в римском году тогда было десять месяцев).

Таблица 9 Смертью карали судью взявшего взятку, того, кто предаёт врагу римского гражданина или подстрекает его напасть на Рим.

По законам 12 таблиц запрещалось устанавливать ширину улиц уже 4,74 метра, сжигать и хоронить покойников в городских стенах. Законы ограничивали расходы на погребение тремя саванами, однойпурпурной туникой, отменялось бальзамирование и питьё круговой чаши.

Запрещались причитания по умершим, "женщины пусть щёк не царапают, золота с покойником пусть не кладут." (Разрешалось хоронить с золотыми зубными протезами).

БОРЬБА ЗА МИРОВОЕ ГОСПОДСТВО

Сплоченные равноправием и общими интересами, граждане города продолжили дальнейшую экспансию. Начиная с V века до н. э. Рим стал основывать на захваченных землях колонии и раздавать там участки гражданам. Колонии подчинялись римским законам, а их жители обладали правами и обязанностями римского гражданина, так Рим постепенно расползался по Италии, завоевав её через пятьсот лет от основания города. Была у них и своя троянская война — этрусский город Вейи, расположенный на неприступных скалах, "не уступающий Риму не числом воинов, не силой оружия" они осаждали десять лет. Победой над старыми и сильными врагами этрусками Рим обязан непрочностью союза их соперничавших городов. Как и у греческих полисов, патриотизм граждан в них ограничивался пределами стен города, они редко оказывали помощь друг другу и зачастую с радостью наблюдали за поражением конкурентов-соседей.

Первой по настоящему смертельной угрозой существованию Рима было вторжение кельтских племён IV века до н. э. В 390 году галлы разбили армию римлян, штурмом взяли город, семь месяцев осаждали Капитолийский холм и ушли, только получив дань. То, что их разбил Камилл, прозванный вторым основателем города, не более чем поздняя римская патриотическая фантазия. Но кельты нанесли тяжёлое поражение и основным соперникам римлян этрускам, захватив их земли в Северной Италии.

Вторую половину IV века до н. э. римляне провели в войнах с самнитскими племенами долин Апеннин и жителями горных районов Центральной Италии — отважными эквами и вольсками. (Как Кавказская война в России покорение апениннских горцев продолжалось пятьдесят лет). Во время второй самнитской войны римское войско в составе четырёх легионов попало в засаду в Кавдинском ущелье, римлянам пришлось оставить заложников и заключить позорный мир — их заставили безоружными, согнув головы, пройти под "игом" — связанных в виде ворот трех копий. Но захватив плодородные равнины Кампаньи, население Рима быстро растёт — по цензу середины IV века до н. э. значилось 255 тысяч римских граждан, способных сформировать 10 легионов.

В результате трёх Самнитских войн (343 — 290 гг. до н. э.) им удаётся завоевать всю Среднюю Италию, разбив самнитов, их союзников этрусков и галлов с севера Апениннского полуострова. Особенно ожесточённой была третья Самнитская война, которую горцы объявили священной. Одев траурные одежды из белого холста, под стягами с синим крестом на красном фоне, они предпочитали умирать в бою, но не сдаваться. Выжигая огнём и заливая кровью горные долины, римлянам удаётся покорить их опустошённую страну. В 338 году штурмом взят главный город вольсков, непокорные италики были загнаны в горы. Некоторые союзные, в основном латинские общины, получают права римского гражданства, сохраняя самоуправление.

Главным требованием римлян к покорённым италикам было предоставлять вспомогательные войска в многочисленных войнах, так республика «подпитывалась силами всё новых народов, вступавших в союз с победоносным Римом».

Галлы в 80-х годах III века до н. э. трижды вторгаются в Среднюю Италию, но римляне с помощью союзников дают им отпор, отбрасывая на север.

К 272 году до н. э. Рим за восемь лет военных компаний завоевал греческие полисы Южной Италии, тем не смог помочь даже один из лучших полководцев древности Пирр (великолепный воин, отличный тактик, но плохой стратег), дважды разбивший римское войско.

Присоединение Этрурии и греческих городов юга полуострова способствовало подъёму культуры и развитию ремёсел, греческие колонисты принесли в Италию и Сицилию культуру разведения олив, винограда, даже посадку кипарисов. После завоевания греческих полисов их культурное воздействие только усилилось.

Каждые пять лет цензоры устраивали торги на сборы налогов в провинции, право на которые получали откупщики, заплатившие наибольшую цену. Откупные операции приносили от 200 до 400 процентов прибыли, они были настолько выгодными, что через подставных лиц откупами не брезговали заниматься даже члены сената.

С III века до н. э. в Риме начинает складываться богатое сословие плебеев — всадники, занимавшиеся торговлей, ростовщичеством и откупами. Для них был установлен высокий имущественный ценз в полмиллиона ассов и право носить золотое кольцо и тунику с узкой красной полосой (в отличие от широкой сенаторской). Породнившись с патрицианско-сенаторской верхушкой они образуют высшее привилегированное сословие — нобилитет (от лат. "знать"). Плебсом стали называть низшие слои граждан Рима, их особой категорией были либертины-вольноотпущенники с ограниченными правами гражданства. Однако сословная принадлежность автоматически не наследовалась, всё определял ценз — сын сенатора мог разориться, а сын плебея теоретически мог стать сенатором.

ВОЙНЫ С КАРФАГЕНОМ

Вторым вызовом могуществу и существованию Рима были Пунические войны с владыкой Северной Африки Карфагеном — городом богатым и славным, также как и Рим проводившим агрессивную внешнюю политику. Сто двадцать лет то полыхало, то тлело это противоборство, стоившее Риму более 250 тысяч жизней граждан. Во многом схожие, они как медведи в одной берлоге Средиземноморья были обречены на смертельную схватку.

Основанный финикийцами Карфаген (Кар-Кадашт — Новый Город) в 814 году до н. э., как и Рим, тоже был олигархической республикой управляемой "советом трёхсот" и двумя суфетами (они как консулы выбирались на год). Он также являлся главой коалиции городов, областей и народов с разной степенью зависимости и подчинения, обязанных выплачивать Карфагену большие подати и поставлять воинов. Основой её богатства были развитое ремесло и международная торговля, карфагенские корабли, огибая Столбы Мелькарта (Гибралтар) добирались до Камеруна и далёкой Британии, вывозя оттуда олово. Очень хорошо было развито сельское хозяйство, на щедрой земле огромных плантаций под жарким африканским солнцем трудились тысячи рабов.

Но в отличие от римской республики армия Карфагена состояла из наёмников и вспомогательных отрядов воинов зависимых племён (в основном из ливийцев, нумидийцев, испанцев и галлов), аристократы служили в "священном отряде" тяжёлой конницы, в состав армии входило триста обученных боевых слонов. Защищённый тремя рядами высоких стен город обладал двумя гаванями и сильным флотом.

Карфаген основан примерно в тоже время, что и Рим, но в отличие от его молодого народа в венах карфагенян (римляне называли их пунами) текла тяжёлая и тёмная кровь древней цивилизации Востока с архаичными жестокими культами. Главным богом был древний финикийский Баал Хаммон (бог Солнца) требующий человеческих жертвоприношений, причём самых дорогих — для него ежегодно сжигали младенцев из семей знати. Археологами обнаружены примерно 20 тысяч урн с их останками, в их числе были и выкидыши. В жертву приносили в основном мальчиков-первенцев, перед сожжением их умертвляли, всем было меньше двух лет, 85 % моложе шести месяцев.

Первая Пуническая война (264 — 241 гг. до н. э.) началась из-за плодородной Сицилии, большая часть которой находилась под властью Карфагена. Остров отделялся от Италии узким проливом и давно уже притягивал жадные взоры римлян. Воспользовавшись пустяковым поводом, они высадились на острове, но побеждая на суше, проигрывали на море пунам, флот которых блокировал Сицилию и разорял побережья южной Италии.

И сухопутные римляне с помощью союзных греков построили флот — сто двадцать пятипалубных и трёхпалубных боевых кораблей, придумав устанавливать на носу абордажные мостики-вороны (длиной больше семи метров). Эта громоздкая конструкция, скрипя, разворачивалась в нужную сторону и со страшным грохотом вонзалась в палубу вражеского корабля, превращаясь в мост. По нему врывались вопящие римские головорезы и сметали с палубы ошеломлённую команду, устраивая бойню в привычной им рукопашной схватке. (Стоит сказать, что столь массивное устройство ухудшало мореходные качества судна и вело к опрокидыванию, впоследствии римляне от него отказались). Победы неопытного римского флота объяснялись ещё и тем, что на вёслах у них сидели свободные люди, а не прикованные рабы.

В 260 году до н. э. была одержана первая морская победа у северного берега Сицилии, в честь неё в Риме была построена ростральная колонна, украшенная медными носами захваченных карфагенских кораблей. В 256 году римский флот из 330 судов с двумя консулами на борту направился к берегам Африки, римляне высадились недалеко от Карфагена и разбили пунов в нескольких сражениях. Уверенный в скорой победе римский сенат приказал одному консулу, с частью войска и пленными, вернуться на родину. На обратном пути почти весь этот флот погиб во время бури.

Оставшийся в Африке консул Марк Атилий Регул был разгромлен наёмниками Карфагена под командой спартанца Ксантиппа и умер в плену. Затем война перешла на территорию Сицилии и велась с переменным успехом, пока там не появился молодой и талантливый полководец Гамилькар Барка (Молния), отвоевавший у римлян почти половину острова. Долгая война равных противников сильно истощила обе стороны, (по Полибию Карфаген потерял около пятисот судов, а римляне больше семисот — в основном от штормов). В казне Рима не было денег, чтобы ещё раз построить корабли, пришлось занимать их у богатых граждан. Новый флот снова разбил карфагенский при Эгатских островах вблизи Сицилии.

В 241 году до н. э. был заключён мир — Карфаген терял Сицилию и обязался выплатить Риму контрибуцию в 3200 талантов. Пустая казна не дала расплатиться с наёмниками, это послужило причиной восстания (к которому примкнули ливийцы), поставившему под вопрос само существование государства. Только ценой чудовищных усилий и жертв войску Гамилькара Барки удаётся победить в войне, названной Полибием "самой жестокой и полной беззакониями из всех известных в истории". (Наёмники отрубали захваченным карфагенянам руки и ноги, сбрасывали их со стен, Гамилькар в ответ давил их слонами и травил дикими зверями, взятые в плен главари распинались на крестах или были растерзаны толпой). Пользуясь смутой, римляне захватили Сардинию и Корсику (при этом ещё заставив карфагенян оплатить свои издержки на оккупацию!), но у них также хватало проблем с кельтами и иллирийцами на севере.

"Уступивший врагу из-за чужих поражений", но не смирившийся Гамилькар Барка в 237 году до н. э. высадился в Испании, стране с богатыми серебром и золотом рудниками и населённой сильными людьми; девять лет он воевал с её вольнолюбивыми племенами. Пользуясь их раздробленностью, Барке удалось завоевать большую её часть и создать там базу для дальнейшего противостояния с Римом. Побеждённый хитростью, он погиб в 228 году до н. э. спасая своих юных сыновей Ганнибала и Гасдрубала, армию в Испании возглавил его зять Гасдрубал Красивый, жестоко отомстивший за его смерть, но также убитый семью годами позже. Им был основан Новый Карфаген (Картахена) ставший столицей и главной базой карфагенских владений в Иберии (Испании).

Сыновья Гамилькара воспитывались в военном лагере, отец дал им греческое образование и завещал свою ненависть к Риму, Ганнибала он заставил принести клятву о вечной вражде с ним. После смерти Гасдрубала войско в Испании выбрало главнокомандующим двадцатипятилетнего Ганнибала Барку. Несмотря на молодость, он "вскормленный с конца копья" и прошедший суровую школу жизни под руководством своей родни — лучших полководцев Карфагена, был ярким воплощением той, уже вымирающей породы героев, "львиного племени" столетие назад взломавших равновесие Востока и Запада. И Ганнибал бросил вызов могуществу Рима, развязав кровавую семнадцатилетнюю бойню, крупнейшую в древности, память о которой не потускнела до сих пор. А задумал он, как Александр Македонский, неимоверно трудное — бить многократно превосходящего числом отважного врага на его территории. Как и Александр, Ганнибал продолжил дело отца, как и великий македонец, он был абсолютно уверен в себе и главное, мог передать эту уверенность людям, шедших за ним через лишения и страдания на смерть. Но задачи карфагенянина были сложнее — в отличие от соотечественников и товарищей Александра, в его подчинении были разно племенные наёмники и варварские народы, часто враждебные друг другу. Два года Ганнибал успешно вёл войну с независимыми испанскими племенами, принуждая их к покорности. Он обеспечил безопасность своих баз в Испании оставив там сильные гарнизоны, подчинив их брату Гасдрубалу. При этом Ганнибал отрабатывал взаимодействие своих войск и захватывал богатую добычу, не забывая делиться со своими сторонниками в Карфагене, покупая поддержку в метрополии. (В Карфагене за получение должности открыто давали взятки, в Риме за это убивали).

Взяв после тяжелой осады союзный римлянам Сагунт, сын Барки перешел через Ибер — фактически это было объявление войны. Задолго до этого он посылал разведчиков и послов, пытаясь договориться о союзе или свободном проходе с племенами кельтов на долгом пути к Италии. В начале весны 218 года до н. э. Ганнибал, стянув испытанные отряды ветеранов иберийских войн с зимних стоянок в Новый Карфаген, начал судьбоносный поход.

В это же время в Карфаген прибыло посольство римского сената, возглавляемое Квинтом Фабием Максимом. Он от лица римского народа потребовал у "Совета трехсот" ответа лишь на один вопрос: "Самовольно, или с разрешения карфагенского сената захватил Ганнибал Сагунт?"

Напоминающее растревоженный улей собрание совета наполнилось возмущенными голосами, затем последовал ответ: "Это внутреннее дело независимого Карфагена". Фабий, завернув полу тоги, как будто скрывая какой-то предмет, заявил: "Я привез вам и мир, и войну. Выбирайте".

— Выбирай сам!

Тогда, в наступившей тишине, сенатор распустил складки тоги и промолвил: "Война!"

Поход Ганнибала сорвал планы вторжения римлян в Испанию и Африку. Его путь шёл через Пиренеи, затем вдоль морского побережья, армия, ломая сопротивление местных племён, переплывала на своих щитах через многочисленные реки, в том числе через полноводную Рону, (а слонов переправляя на плотах). Разгромив враждебные племена восточных галлов, она упёрлась в стену Альп, считавшихся непроходимыми для войска, преследуемая по пятам армией римлян. Часть наемников, не веря в успех предприятия, отказалась идти дальше. Ганнибал не только не наказал ослушников, но и предложил всем сомневающимся присоединиться к ним и вернуться по домам. Так он избавился от трусливых и ненадежных.

И ведомое волей и верой в своего полководца войско совершило длившийся пятнадцать страшных дней и ночей переход — самым неудобным и длинным проходом (другие были перекрыты сильными отрядами). Они шли по узким горным тропам, под обстрелами горцев и прощальный трубный рёв слонов, соскальзывавших в бездну с обледенелых склонов, махая ушами, как бабочки крыльями; через перевалы, где яростными порывами ветра людей сдувает в пропасть, а сияние вечных льдов слепит покрасневшие слезящиеся глаза; через ранний снег, белым саваном укрывавший уснувших и не в силах подняться по утру африканцев. Эти люди оказались твёрже камней, когда их путь преграждали скалы, они прокаливали их огнём и поливали кислым солдатским вином, и скалы трескались, окутанные едким паром.

Через пять месяцев похода, потеряв четверть своего войска и почти всех слонов, измученная карфагенская армия спустилась на осенние равнины Цизальпинской Галлии. Их оставалось двадцать тысяч пехоты и шесть тысяч конницы. Совершивших немыслимое приветствовали местные кельтские племена, старые враги римлян, более двадцати тысяч их отважных бойцов пополнили армию карфагенян.

Ганнибал легко вводил в заблуждение противника, показывая свою мнимую слабость, ходы его всегда были нестандартными и непредсказуемыми. На севере Италии его ожидали две консульские армии, но Ганнибал умелым маневрированием, используя засады, разбил их поочерёдно у реки Тицин (консула Публия Сципиона) и при реке Треббии, где к разбитому и раненому Сципиону присоединилась армия Тиберия Семпрония Лонга. Пленных из числа римских союзников Ганнибал отпустил без выкупа, говоря, что воюет только с Римом. После Требии вся Цизальпинская Галлия отложилась от римлян, потерявших больше двадцати тысяч воинов, потери карфагенян были в четыре раза меньше. Перезимовав в Северной Италии, весной 217 года войско Ганнибала двинулось на юг, на неприступных позициях в Этрурии дорогу ему перекрыла новая римская армия под командой любимца плебса Гая Фламиния, считавшего себя великим полководцем. Ганнибал принял решение обойти её, четыре дня его люди брели по пояс в гнили болот, отдыхая на трупах павших животных, погиб последний оставшийся слон, а Ганнибал потерял глаз. При этом приходилось силой подгонять ненадёжных союзников галлов, грозящих поднять мятеж. Выйдя в тыл римлянам, он устроил засаду и напал с трёх сторон на войско Фламиния у Тразименского озера. Как горные духи африканцы и галлы вырвались из тумана с покрытых лесом склонов и устроили римлянам резню, загнав их в озеро. Консул погиб в начале боя, пятнадцать тысяч римлян были убиты, десять тысяч взяты в плен. Пленных италиков опять освободили.

В благодатных равнинах Кампании войско Ганнибала приходило в себя после полного невзгод многомесячного похода и смертельных сражений. Обнаружив огромное количество старого вина, Ганнибал приказал купать в нём не только людей, но и лошадей, это излечило их от коросты. Но попытки привлечь на свою сторону италиков опять не имели успеха.

После разгрома двух консульских армий сенат принял решение об избрании диктатора, выбрали того самого Квинта Фабия Максима, получившего прозвище Медлитель. Подобно Периклу он предлагал переселять сельских жителей в город, сжигая их жилища и разоряя хозяйства, оставляя армию оккупантов без продовольствия и постоянно тревожа их мелкими нападениями. Будучи умным человеком, Фабий понимал, что Ганнибал, как стратег выше его на две головы, поэтому не давал ему генерального сражения (как Барклай-де-Толли Наполеону), но старался подловить и загнать в невыгодное положение, изматывая в мелких стычках. При этом он натаскивал своих воинов, возвращая им уверенность в себе, изживая страх перед карфагенянами. Но граждане не могли простить ему разорения родной страны, а в Риме многие "горячие головы" упрекали в трусости. Поэтому в следующем 216 году опять выбрали двух консулов, один из которых, сын мясника Гай Теренций Варрон, привёл римскую армию к катастрофе Канн.

МЯСОРУБКА

Сражение при Каннах планировалось как решающее обеими сторонами, в Риме вместо обычных двух или четырёх легионов на войну призывались восемь полного состава. С войсками союзников под командой сразу двух консулов собрали восемьдесят тысяч пехоты и шесть тысяч конницы, из-за высоких предыдущих потерь две трети легионеров были новобранцами.

Накануне битвы к римской армии с прочувственной речью обратился патрицианский консул Луций Эмилий Павел (отец Эмилия Павла Македонского).

" Мы оба (консулы) сегодня с вами и консулы прошлого года, вы второй год чуть ли не каждый день сражаетесь с неприятелем. Было бы немыслимо, выходя большей частью победителями из этих схваток при равенстве сил, быть побеждёнными теперь, когда мы идём на него все вместе, и силы наши превосходят его более чем вдвое". Напомнил про женщин и детей и что они бьются за само существование Рима. "Отечество не имеет других сил для одоления врага сверх наших, на вас покоятся все надежды на его спасение. Оправдайте же их".

Выступил перед своими людьми и Ганнибал, его слова были краткими: "Прежде всего, возблагодарите богов, что завели неприятеля в такие места (на равнину). Потом поблагодарите нас, за то, что мы довели его до необходимости принять битву… Вы бодры духом и горите желанием боя, неужели какая либо речь способна поднять ваш дух сильнее, чем самые подвиги ваши. С победой в этой битве вы тотчас станете господами всей Италии. Не нужно больше слов — дела нужны! "

2 августа 216 года до н. э. началась битва, изучаемая во всех военных академиях. Ганнибал под защитой балеарских пращников смело переправил войско из лагеря через речку Ауфид, спровоцировав Варрона в его очередь командования римской армией послать её в бой. На левом фланге под командой Гасдрубала (не брата) он расположил тяжёлую кавалерию иберов и кельтов, на правом — поставил Ганона с лёгкой нумидийской конницей. За кавалерией на обоих флангах стояли отряды отборной тяжеловооруженной африканской пехоты. Сам Ганнибал с братом Магоном с начала и до конца сражения бился в центре во главе пеших испанцев и галлов. Его люди были прекрасно вооружены трофейными доспехами и оружием, многие ветераны имели изогнутые испанские мечи-фалькаты из превосходной стали, от их ударов не спасали ни шлемы, ни панцири. Некоторые галлы по обычаю сражались голыми.

Правым флангом у римлян командовал Луций Эмилий, левым Гай Теренций, центр занимали консулы прошлого года Марк Минуций и Гней Сервилий, доблестные люди, достойно проявившие себя в битве. Из-за большого количества неопытных новобранцев Варрон приказал сократить интервалы в строю римской пехоты и её манипулы наступали без обычных промежутков плотной массой.

Выдвинутый вперёд центр войска пунов был вскоре продавлен катком тяжёлой римской пехоты, но выпуклый полумесяц карфагенского построения, прогнувшись, превратился в петлю охватившую армию римлян. Имея великолепную и более многочисленную кавалерию (особенно хорошо проявила себя нумидийская) и ветеранов ливийцев, пуны, как и было задумано Ганнибалом, разгромили фланги римлян и окружили их армию. Свежая пехота отборных ливийцев смогла сдержать попытки прорыва уставших и деморализованных римлян. Потом началась бойня. Нумидийцы преследовали бегущую римскую конницу, уничтожив большую её часть. (Из шести тысяч спаслось всего семьдесят человек, среди выживших был и римский консул Гай Теренций Варрон.).

В битве продолжавшейся двенадцать часов обе стороны отличились величайшим мужеством. Луций Эмилий раненный камнем из пращи, продолжал храбро биться в рядах конницы, увидев, что его войско попало в мешок, он переместился в центр, пытаясь прорвать окружение и ободряя своих воинов, но под ним была убита лошадь, а он снова ранен. Залитый кровью, он неузнанным сидел на земле. На него обратил внимание молодой трибун Гней Лентул и предложил своего коня для бегства. Но Луций отказался, попросив лишь того передать Фабию Максиму, что следовал его советам до конца и был "побеждён сначала Варроном, а затем Ганнибалом" (Плутарх). Раненного консула до последнего защищал, заслонив своим телом, гражданин Нолы Бандий, уложивший в рукопашной схватке множество карфагенян. После битвы он был найден живым среди груды трупов, весь утыканный дротиками и стрелами. (Восхищенный мужеством Ганнибал не только отпустил его без выкупа, но одарил и объявил своим гостем и другом). Луций Эмилий Павел, как и 70 тысяч (!) римских воинов (по Полибию), стал жертвой резни, среди них были консулы прошлого года, бившиеся до последнего вздоха и 80 сенаторов добровольно пошедшие воинами в легионы. Римляне предпочитали погибать в бою, но не бежать. Десять тысяч из пехоты были взяты в плен. Сведения о потерях разнятся, но в этом вопросе я склонен доверять греку Полибию — профессиональному военному и другу внука Луция Эмилия Павла. У Ганнибала были убиты около четырех тысяч кельтов, иберы и ливийцы потеряли полторы тысячи, конница — всего двести человек.

Поначалу я не собирался писать об известнейшей битве, название которой стало нарицательным. Но тут возникли вопросы. Почему вдвое большее войско отважных римлян не смогло прорвать тонкое кольцо окружения и дало себя перерезать, как стадо баранов? Почему Ганнибал, имея возможность взять их в плен, устроил резню, ведь половину армии составляли италийские союзники Рима, расположения и союза с которыми он искал?

Я пытаюсь представить жуткое зрелище бойни, и мне безумно жаль этих людей (а все они были добровольцы, вставшие на защиту родины), особенно семнадцатилетних юнцов, мечтающих о славе и по наивности не верящих в смерть. Легко сказать — они предпочитали погибать, но не бежать. Но как же им не хотелось умирать под кривыми иберийскими клинками в тесной, напоённой смертью давке, когда неистребимая надежда на чудо сменилась тоскливым ощущением неизбежности в обречённой толпе римлян, сгрудившейся, как отара овец.

Ведь ещё утром они смело шли в бой, тесня и опрокидывая дикарей-кельтов и упорных испанцев, и вот наконец им удалось прорвать их ряды. Победа!! Откуда же взялись эти всадники и свежая отборная пехота в римских доспехах и кельтских кольчугах? Они остановились, тяжело дыша, залитые потом, обессиленные за долгие часы битвы в тяжёлой броне, глаза слепило пылающее августовское солнце, встречный ветер бросал в них пыль. (Опытный Ганнибал выбирал места боёв, учитывая любую мелочь). Мучительно хотелось пить, но карфагенская конница отрезала их от воды. Любая стрела, заряд из пращи и дротик находили цель в превратившемся в стадо войске, на две трети состоявшем из новичков. Сражаться могли только внешние ряды, попытки трибунов и центурионов организовать прорыв только усиливали неразбериху и пресекались ливийскими ветеранами и кавалерией. Люди в панике давили друг друга, затем лихорадочное стремление спасти свою жизнь сменилось опустошающей апатией. Нет, они не могли пробиться…

Ганнибал легко мог захватить их в плен (больше шести тысяч легионеров после битвы сдались в двух римских лагерях), я думаю, он решил сломить волю к сопротивлению гордых, упрямых римлян и дать жёсткий урок непонятливым италикам, ему надоело посылать им сигналы, из которых они не делали правильных выводов. И карфагенянином осознанно было принято решение вырезать десятки тысяч отчаявшихся людей. Как говорится "ничего личного".

Современнику трудно представить, что такое зарезать семьдесят тысяч человек. Бойня продолжалась несколько часов, ливийцы утомились от неё больше, чем от битвы, головорезы галлы, понесшие самые тяжёлые потери и горящие желанием поквитаться со старыми врагами с радостью подключились к резне. Подтянув лёгкую пехоту, легионеров забрасывали дротиками и добивали клинками. Над раскалённой пыльной долиной сгустился тошнотворный запах бойни — миазмы крови, смертного пота и дерьма из распластанных кишок. Сквозь сливающихся в какофонию проклятий, панических воплей, команд, мясницкого хеканья и жуткого животного воя прорывался рёв одинокой буцины, то ли вызов на бой, то ли безнадёжный призыв о помощи…

ПОСЛЕ КАНН

Равнина стала могилой одной пятой всех римских мужчин в возрасте от 17 до 60 лет, в результате каннского разгрома от Рима отложились многие так долго державшиеся союзники и подняли голову старые враги и соперники (Филипп V Македонский). Большинство самнитских, луканских племён и городов южной Италии перешли на сторону победителя, вырезая римские гарнизоны; союзу с Римом изменил и сиракузский царь Гиероним.

Но глупо винить в поражении плебея Варрона, из которого римская историография сделала "козла отпущения", решение о генеральном сражении было принято сенатом. Тут уместно вспомнить о роли личности в истории. Ганнибал, благодаря таланту и харизме, а полководцев такого уровня в мировой истории можно пересчитать по пальцам (и лучше бы давить в колыбели), в очередной раз уничтожил вдвое превосходящее по численности вражеское войско, противопоставив лобовой прямолинейной тактике точный расчёт и умелый манёвр. Но он просчитался, думая, что от римской республики отпадут все её союзники, восстанут покорённые племена италиков, а римляне покорно поднимут лапки. Ганнибал недооценил огромный запас прочности, сплочённость и стойкость римского общества. (Ситуация напоминает разгром Красной армии в страшных 1941–1942 годах, когда был уничтожен её кадровый состав, а Гитлер рассчитывал, что советский колосс рухнет, распавшись на части). В конце III века до н. э. многие италийские племена уже окончательно связали свою судьбу с Римом, не поддержали старых соперников и врагов пунов и некоторые греческие полисы юга.

Огромный город был объят страхом и ждал нападения, положение ещё больше усугубили вести, что легион римлян, ранее посланный на север против галлов, попал в засаду и был полностью истреблён. Из черепа легата Луция Постумия кельты сделали ритуальную чашу. Единственный выживший консул был полностью дискредитирован, бежавших с поля Канн отправили сражаться на Сицилию, до конца войны им запретили появляться на родине. В Риме был объявлен траур, (в городе не было ни одного, чей родственник не пал бы при Каннах) и даже, вспомнив древние времена, вернули человеческие жертвоприношения — на Форуме живьём были закопаны два мужчины и две женщины. Но обескровленный Сенат отказался начать переговоры о мире, мягкие условия которого прислал после победы Ганнибал. Они запретили употреблять само слово "мир" и даже лить слёзы по павшим и выкупать своих пленных (Ганнибал просил недорого — три мины за голову), ясно дав понять гражданам, что им остаётся побеждать либо умирать. Была объявлена тотальная мобилизация с 17 лет, в армию брали даже добровольцев-рабов, выкупая их у владельцев. (Из них сформировали два легиона). Шесть тысяч несостоятельных должников и преступников вооружили трофейным кельтским оружием. Был принят закон против роскоши, коснувшийся в основном римских матрон — им запрещалось иметь украшений больше, чем на пол-унции золота, носить крашеные ткани, пользоваться повозками в городе. Большую работу проделала римская дипломатия — на союзника пунов Филиппа V натравили царя Пергама и Этолийский союз. Римский флот по-прежнему господствовал на море.

В сенате и армии окончательно восторжествовала тактика Фабия Максима не давать генеральной битвы карфагенянину, отсиживаясь за стенами лагерей или в предгорьях, где нет ходу его убийственной коннице.

Ганнибал никогда не делал то, чего от него ожидали, не пошёл он и походом на Рим, понимая, что его сил не хватит на осаду и взятие огромного города. На его сторону перешли Капуи, богатейший и крупнейший после Рима город в Италии, в его окрестностях он и расположил своё войско.

Как свирепый матёрый лев, ломающий хребты быкам, на много превосходивших его силой и весом, он внушал страх многократно битым римлянам. И как льва, они обложили его в загонной охоте тремя армиями — Фабия, Гракха и Марцелла. Этот хищник, терзая добычу, вольготно расположился в богатейших областях Срединной Италии, войско его купалось в роскоши. Осмелившихся бросить ему вызов он убивал, как охотничьих псов, дважды разбив в 212 году самонадеянных полководцев Рима в Лукании при Силарусе и в Апулии при Гердонии.

Как полководцу, Ганнибалу не было равных среди римлян, но другие карфагеняне не обладали его талантами. И Рим, оставив в покое сына Барки, сосредоточил удары по его базам и союзникам, жестоко расправляясь с предателями италиками. Война шла с переменным успехом. Братья Сципионы Гней и Публий в Испании, нанеся поражение, остановили Гасдрубала на Эбро и восстановили разрушенный Сагунт, ставший главной римской базой в Иберии.

Не получив желанного мира, вынужденный защищать союзников и расширять сферы своего влияния, Ганнибал не мог долго оставаться на одном месте. Но у него не получалось брать города — двинулся к Неаполю, но не решился его штурмовать, не удались и несколько попыток взять Нолу.

Сложилась патовая ситуация, но время работало против оккупантов, становившихся ненавистными не только римлянам, но и италикам. Понятно, что головорезы наёмники мало напоминали херувимов, армия, содержащая себя сама несёт окружающим разорение и смерть.

За долгую войну Ганнибал невольно обучал своих противников, а римляне очень хорошие и усердные ученики, лучшим из них оказался молодой Публий Сципион, чудом уцелевший в первых сражениях кампании. Он был противником пассивной тактики "как бы чего не вышло" Фабия Максима. Узнав о гибели отца и дяди в Испании, он убедил народное собрание и сенат, несмотря на молодость отправить его туда проконсулом.

Как Ганнибал, действуя смело и непредсказуемо для противника, он, совершив быстрый недельный марш с 25 тысячным войском, с помощью флота блокировал и штурмом взял со стороны обмелевшей лагуны Новый Карфаген. Город был подвергнут ужасающей резне, "согласно обычаю римлян убивать без пощады всякого встречного… с целью навести ужас на врагов" (Полибий). Помимо людей, на окровавленных улицах валялись трупы разрубленных пополам собак и других животных. После взятия акрополя, по сигналу трубы бойня прекратилась, и легионеры занялись планомерным грабежом, неся добычу на городскую площадь. Помимо богатейших трофеев и запасов продовольствия, Сципион обнаружил в городе триста знатных заложников, обеспечивающих Карфагену лояльность испанских племён. В обмен на союз с Римом, он с подарками отпустил их к родным. Иберы ненадёжные союзники, варвары уважают только силу и плюют на старые договора. Из-за их измены погибли родные Сципиона, позже и ему самому пришлось скрестить с ними клинки, но сейчас многие испанские племена поддержали римлян. Пользуясь раздорами карфагенских полководцев, Сципион разбил их поодиночке, за несколько лет захватил владения пунов и изгнал их из Испании. Иберы предлагали ему стать царём, но получили отказ.

211 год до н. э. оказался переломным — в Испании был захвачен Новый Карфаген, в Италии — Капуя, а в Сицилии после двухлетней осады взяты древние Сиракузы. Там, превосходство и слава римского оружия, поначалу оказались бессильны перед гением Архимеда. Дело дошло до того, что потеряв множество людей в безуспешных приступах от его машин, «римляне были запуганы до крайности, едва заметив на стене веревку или кусок дерева, они поднимали отчаянный крик и пускались наутек». Легионерами там командовал консул Марк Клавдий Марцелл, прославленный герой, "искусный во всех видах боя", отличившийся ещё в первой Пунической войне. В 222 году он разбил галлов, убив в поединке огромного ростом вождя гезатов Бритомарта, и взял штурмом Медиолан (Милан). (Это было круто — в союз гезатов-копьеносцев входили самые отважные и сильные воины, а их предводитель был лучшим среди них). На Сицилии он, как и многие римляне, отличался "чудовищной и обдуманной жестокостью", большинство населения захваченного города было вырезано или продано в рабство, среди прочих был случайно убит и знаменитый Архимед.

Когда Марцелл покидал Сиракузы, отозванный для борьбы с Ганнибалом, он вывез из города множество произведений искусства, сделав их частью убранства Рима, представлявшего тогда «зрелище мрачное и грозное, переполненного варварским оружием и окровавленными доспехами».

Пытаясь снять осаду с Капуи, Ганнибал совершил отвлекающий поход на Рим, но наткнулся на свежее войско и готовый к обороне город. Постояв несколько дней у стен, он отступил, уничтожив в подготовленной засаде погнавшихся за ним римлян. Но он не смог защитить своих союзников в Капуе и Таренте, римляне не отвели войск и взяли Капую, жестоко расправившись с защитниками. Это событие очень ослабило авторитет Ганнибала среди италиков.

В 208 году до н. э. Марк Марцелл, прозванный "мечом Италии" ("щитом" считался Фабий) лично проводя разведку со вторым консулом и преторами союзников, попал в нумидийскую засаду, заранее подготовленную Ганнибалом. Великий карфагенянин, осмотрев пробитое копьем тело консула, приказал с почестями предать его огню и отправить украшенную золотом урну с пеплом сыну Марцелла. В отличие от старого рубаки (ему было более шестидесяти лет), бездумной храбростью приведшего под нубийские мечи себя и всё руководство армии, не менее храбрый Ганнибал, по словам Полибия "с большой заботливостью охранял себя от случайной беды, как и подобает полководцу, ибо упование всех воинов покоится на вожде".

Я не могу понять, так не свойственного ему, пассивного поведения Ганнибала в Италии после Канн. Чего он ждал, отдав инициативу противникам, там 12 долгих лет? Он исчерпал потенциал местных союзников, его армия перестала пополняться. А родина не спешила протянуть руку помощи. Яркий талант всегда вызывает помимо поклонения зависть и неприязнь, у Ганнибала было много влиятельных врагов в "совете трёхсот" Карфагена. На просьбы о подкреплениях ему неизменно отвечали — "Зачем они тебе, ты ведь и так побеждаешь". В отличие от мобилизовавших все ресурсы и бьющихся насмерть римлян, карфагеняне в большей части пока выступали в роли зрителей, скоро им придётся об этом горько пожалеть.

Надежды на соединение с братом не состоялись, в 207 году Гасдрубал, не встречая сопротивления, прошёл из Испании через Альпы всего за два месяца, но его войско попало в засаду двух римских армий, и было разбито в Северной Италии. Отрубленную голову брата перебросили через стену лагеря Ганнибала. Не смог к нему пробиться и умер от ран в Лигурии второй брат Магон. Осиротевшему Ганнибалу пришлось отступать из Лукании и Апулии на юг, в Брутий, в носок итальянского сапога. А в 204 году пожар войны перекинулся на африканскую землю, двадцати четырех тысячное войско Сципиона высадилось вблизи Утики, разбило пунов и стало опустошать долину Баграда — житницу Карфагена. Великий полководец, спустя пятнадцать лет пребывания в Италии, получил приказ вернуться на родину. Покидая Апеннины, Ганнибал горько сказал: "Меня победили не многократно битые римляне, а злобная зависть карфагенских сенаторов, они готовы погубить Карфаген, только бы погрести под его развалинами мой дом". Отказавшиеся переправляться в Африку италики и галлы были перебиты.

В 202 году до н. э. состоялась битва при Заме, последнее сражение затянувшейся войны. Ситуация зеркально поменялась, теперь против непобедимого карфагенянина под командой молодого талантливого Сципиона шли опытные римские бойцы, смело высадившиеся на чужой африканский берег, где в случае поражения их ждала смерть. Но они её не очень боялись, десять лет они насмерть резались с пунами и иберами в Испании и одержали верх. Среди них были дети тех, кто лёг на поле Канн, и мотивация рвать горло врагу у них была железная. На этот раз у Ганнибала не было преимущества в кавалерии, нумидийская конница выступила и на стороне врагов Карфагена. Её вёл неистовый Массинисса, из-за любовной драмы перешедший на сторону Рима. Под командой Ганнибала помимо постаревших ветеранов было ненадёжное карфагенское ополчение и наспех набранные наёмники. Не помогли ему и восемьдесят плохо обученных слонов — испугавшись рёва римских труб, они смешали ряды его собственной кавалерии и римляне опрокинули её на обоих флангах. Пехота из карфагенских граждан действовала так нерешительно, что лигурийские и кельтские наёмники заподозрили её в измене и принялись избивать. Ганнибал развёл их по флангам и в дело вступили пятнадцать тысяч итальянских ветеранов, стоявших в резерве третьей линии. Они схлестнулись в ожесточённой схватке с легионерами Сципиона, и тому повезло, что вернувшаяся после преследования римская и нумидийская конница ударила карфагенянам в тыл. Из последовавшей за тем резни Ганнибалу удалось вырваться только с несколькими всадниками.

Рим мог позволить себе множество поражений, Ганнибалу хватило одного. Бесславно вернувшись после долгой разлуки в родной город, он рекомендовал "совету трёхсот" заключить мир. Условия его были тяжёлыми — Карфаген отказывался от территорий вне Африки, платил большую денежную контрибуцию, выдавал боевые корабли и слонов, а также не мог воевать без согласия Рима (впоследствии это требование сыграет роковую роль в судьбе города). Опасаясь выдачи, Ганнибал покинул родину. После долгих скитаний, он вынужден был принять яд, чтобы не попасть в руки римлян, это случилось в 183 году до н. э., в тот же год умер и Сципион, получивший прозвище Африканский.

"КАРФАГЕН ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗРУШЕН"

Несмотря на тяжёлые испытания, Великий город сумел оправиться от поражений и огромной дани, семитская предприимчивость пунов позволила им поднять экономику. Как обычно выручила международная торговля и сельское хозяйство, в которых они были признанные авторитеты и мастера.

Замечательно были развиты и разнообразные ремёсла. Когда римский цензор Марк Порций Катон (поборник нравственности, в восемьдесят лет женившийся на пятнадцатилетней дочери своего клиента) в 153 году до н. э. посетил Карфаген, он был поражён цветущим видом богатого города. Это произвело на него такое впечатление, что до конца жизни любое выступление в сенате этого полутрупа с перекошенным, изъеденным морщинами лицом, завершалось знаменитой фразой: "Что касается прочего, то Карфаген должен быть разрушен!" И перед смертью таки добился своего, в 149 году началась последняя, III Пуническая война. Поводом послужили столкновения с нумидийцами, по договору 201 года Карфагену запрещалось без согласия Рима начинать войны, чем беззастенчиво пользовались эти варвары, захватывая его земли, уверенные в поддержке римлян. Пытаясь предотвратить войну, пуны были готовы на любые условия, они выдали всё своё оружие и две тысячи катапульт, с плачем отправили в Рим триста заложников из знатнейших семей. Но после выполнения требуемого римский консул объявил новое условие — город должен быть разрушен и перенесён на 80 стадий (15 км) от моря, т. е. помимо крыши над головой жители должны были лишиться и средств существования!

Разъярённая толпа разорвала посланников, обезоруженный город принялся ковать мечи и готовиться к обороне. Карфагенский сенат объявил войну и дал свободу рабам-добровольцам. Когда месяц спустя римская армия пошла на штурм, она была отбита с большими потерями. Неудачная осада длилась два года, пока в Африку не прибыл командовать Сципион Эмилиан, как и его отец в Македонии он начал с укрепления дисциплины. Огромными усилиями ему удалось замкнуть Карфаген в тиски полной блокады, люди там стали умирать от голода. Весной 146 года римляне ворвались в город, но шесть дней жители отчаянно дрались за каждый дом, последние защитники заперлись в цитадели, а затем подожгли её, чтобы погибнуть в огне. Неожиданно оттуда выскочил и сдался предводитель карфагенян Гасдрубал, по словамПолибия "человек имеющий вид откормленного быка, с огромным животом" ранее клявшийся гражданам, что разделит их судьбу и что "родной город в пламени — почётная могила", когда карфагеняне умирали от голода, он устраивал пиры во дворце. Его жена Иша, видя предательство и трусость мужа, прокляла его, бросила в пламя детей и кинулась туда сама. 50 тысяч выживших были проданы в рабство, римский сенат принял решение стереть город с земли.

Руины Карфагена вновь подожгли, они горели семнадцать дней, пепелище было проклято и посыпано солью, захваченная земля превращена в римскую провинцию.

СТАНОВЛЕНИЕ ИМПЕРИИ

Конец III и начало II века до н. э. — это, по словам Полибия, были 53 года, за которые римляне стали хозяевами мира. В то время в рядах легионов сражались до четверти взрослых мужчин.

После изгнания Ганнибала римляне принялись за старых врагов кельтов, составлявших большую часть его армии. Карательные экспедиции, выжигая селения и вырезая галлов в приальпийских областях, привели к покорности север Италии.

Через несколько месяцев после Карфагена Луцием Муммием был разграблен и сожжен богатый Коринф, крупнейший центр торговли Средиземноморья — мужчины были перебиты, а женщины и дети проданы в рабство. В пожаре погибло множество бесценных произведений искусства, на валявшихся на земле картинах гениальных художников безграмотные легионеры играли в кости. Их предводитель также не отличался культурой, напутствуя солдат, сопровождавших в Рим награбленные шедевры — статуи и картины выдающихся мастеров, он пригрозил, что если они повредят трофеи, то он заставит их самих изготавливать новые.

Ставшие ненужными союзники — Этолийский и Ахейский союзы были разгромлены, а Эллада потеряла независимость (кроме Афин и Спарты), став римской провинцией.

С основания города у римлян сформировалось убеждение — победы должны приносить добычу. «Горе побеждённым» — их удел расплачиваться за поражение. Только за первую половину II века до н. э. они в качестве трофеев и контрибуций вывезли более 600 тонн серебра в слитках. (Мэри Бирд)

Добыча Помпея над Митридатом составила 75 млн. серебряных драхм — годовой доход всей империи, на неё можно было прокормить два миллиона человек в течение года.

Во II веке до н. э. после победы над Карфагеном Рим становится мировой державой, его экспансия распространяется со скоростью степного пожара. Римляне захватывают карфагенские колонии и владения наследников империи Александра Великого. Неожиданно ожесточённое сопротивление им оказали полудикие племена Лузитании (Португалии) и Иберии.

С северными племенами Пиринеев пришлось вести кровавую и долгую Нумантийскую войну (144–133 гг. до н. э.). Иберийские горцы нанесли римлянам ряд поражений и даже заперли в ущелье армию консула Марция, принудив того к позорному миру. Однако сенат не утвердил договор и к Нумации послали мастера по осадам Сципиона Эмилиана, десять лет назад взявшего неприступный Карфаген. Каторжным трудом легионеров город был окружён стеной с башнями и двумя рвами. Реку Дурий, на которой стояла Нумация, они перегородили бонами. После восьми месяцев полной блокады жители стали есть трупы, вскоре похожие на шатающиеся скелеты защитники капитулировали.

В 88 году до н. э., по наущению понтийского царя Митридата, создавшего сильную армию, прошла массовая резня римлян и италиков в провинции Азия. Было перебито от 80 до 150 тысяч мужчин, женщин и детей. Митридат обещал свободу рабам, убивавших римских господ. Он захватил Каппадокию и дружественную римлянам Вифинию. Завоевав Малую Азию и Эгейский архипелаг, его войска вторглись на материковую Грецию и Македонию, встречаемые населением как освободители от ненавистных римских ростовщиков и работорговцев. Митридат приказал освободить всех должников, захваченных ими в рабство. Одновременно союзная ему армянская армия заняла Месопотамию, Сирию и Палестину.

В Италии в это время началась гражданская война, но в 87 году до н. э. в Грецию для борьбы с Митридатом прибыл с войском Сулла, разбил около Афин его армию и вскоре взял город штурмом. В начале битвы римские легионеры отступили, тогда Сулла схватил значок когорты, устремился в первую линию и бросил его в сторону врага со словами «Бегите! Вы, которых я избрал своими товарищами, если вас спросят, где остался ваш полководец, отвечайте по правде: в Беотии, один, проливая в бою кровь за нас всех». Пристыженные солдаты развернулись и бросились на противника.

Во время осады были вырублены священные рощи и ограблен Дельфийский оракул. Афины были разорены, многие граждане перебиты, лишь на третий день Сулла приказал прекратить насилие и убийства.

Спустя год, в двух битвах в северной Греции, Сулла окончательно разгромил многочисленное, но совершенно не обученное войско Архелая, полководца понтийского царя, к тому же во многом состоящее из бывших рабов. Тот бежал из Херонеи с горсткой солдат, завалив все дороги Беотии трупами своих людей. После этого разгрома Митридат предлагал любые условия мира, а поскольку в это же время в Риме захватили власть сторонники Мария, Сулла также согласился прекратить войну, получив огромную контрибуцию в двадцать тысяч талантов и покарав убийц римских граждан и перебежчиков. Митридат покинул захваченные провинции и отпустил на свободу пленников.

В 74 году до н. э. войну с Митридатом продолжил полководец Суллы Лукулл, он с минимальными потерями разбил в двадцать раз более многочисленное войско Митридата и его союзника царя Армении Тиграна и завоевал Понтийское царство. Спасаясь от преследования римской конницы, Митридат приказал пустить под нож свой гарем и сбежал в Армению к своему союзнику и родственнику царю Тиграну.

Получив отказ в выдачи понтийского царя, легионы Лукулла вторглись и в эту кавказскую страну.

Взяв новую столицу Армении Тигранокерт, Лукулл распустил по домам насильно согнанных на строительство и поселение эллинизованных граждан сирийских и малоазиатских городов.

Разобрался Лукулл и с ростовщиками в провинции Азии, которые довели её до полной нищеты, заставляя жителей продавать своих детей, а храмы отдавать приношения. Неимущих должников пытали. Задолженность появилась из-за штрафа в 20 тысяч талантов, наложенного на провинцию Суллой. Ростовщикам уже было выплачено вдвое больше, но при помощи грабительских процентов они довели долг до 120 тысяч талантов!

Лукулл запретил брать за ссуду больше 1 % в месяц и ограничил общую сумму процентов размером самой ссуды. Не прошло и четырех лет, как все долги были выплачены.

«Теперь же эти ростовщики кричали в Риме, что Лукулл — де чинит им страшную несправедливость», и подкупом натравливали на него народных вожаков.

Лукулл был талантливый полководец и порядочный человек, но ему не хватало харизмы присущей Цезарю или Помпею, запрещая солдатам грабить местное население, он спровоцировал мятеж в легионах. Отказ легионеров продолжать войну, позволил недобитым царям Понта и Армении набрать новые армии и начать наступление. В 66 году до н. э. ненавистного римскому всадничеству Лукулла заменили на Помпея. Тот, договорившись с парфянами о союзе, продолжил войну с Митридатом и Тиграном, в ночной битве в верховьях Тигра он наголову разгромил их войска. Митридат сбежал всего с несколькими всадниками в царство колхов (Грузию), оставив в крепости Синорин свою больную дочь под присмотром евнуха Менофила. Слуга выходил её, но узнав, что гарнизон решил сдать крепость, и опасаясь, что знатная девушка может оказаться изнасилованной «на позор её отцу», Менофил убил её, а затем всадил меч в свой живот. Через два года бегство Митридата завершилось в Крыму, где он бросился на меч в осажденном дворце столицы Боспорского царства Пантикапее (Керчь).

В Армению вторглись парфяне, царь Тигран вынужден был капитулировать перед Помпеем, признать зависимость от Рима, выплатить контрибуцию и отказаться от богатой Сирии, ставшей римской провинцией. Кроме Сирии, Помпей объявил провинциями Понт и Вифинию, а в Каппадокии, Галатии и Иудее поставил зависимых царей, после чего распустил свою победоносную армию и в конце 62 года до н. э. в ореоле славы и с огромной добычей вернулся в Рим.

БОРЬБА ЗА ЗЕМЛЮ И ГРАЖДАНСТВО

Во II веке до н. э. в Риме усилилось разложение общины на богатых и бедных. По цензу 154 года до н. э. насчитывалось 324 тысячи граждан имеющих землю, 18 лет спустя уже 318 тысяч — на огромных латифундиях трудились тысячи рабов, а не граждан, поля превращались в пастбища. Поскольку от имущественного ценза зависела боеспособность и численность армии, это не могло не беспокоить ответственных людей. В 133 году внук по матери Сципиона Африканского народный трибун Тиберий Гракх провёл закон об изъятии излишков государственной земли и распределении их среди безземельных граждан. Согласно закону, основанному на древнем праве, римская семья не могла иметь более тысячи югеров. Изъятая земля делилась на участки по 30 югеров и передавалась аграрной комиссией из трёх человек неимущим гражданам в вечную и неотчуждаемую аренду.

Ущемление своих прав встретило яростное сопротивление нобилей, в Риме было объявлено чрезвычайное положение, и разразилась настоящая война. Нобили воспользовались разобщённостью сельского плебса, их вооружённые отряды убили Тиберия и четыреста его сторонников, сбросив тела в Тибр, выжившие бежали из города.

Ситуация повторилась в 123 году до н. э. — сторонникам аграрной реформы удалось провести в народные трибуны брата Тиберия Гая Гракха. Занимая эту должность два года, он добился основания колонии на месте разрушенного Карфагена (шесть тысяч граждан получили по 200 югеров) и внёс проект о наделении правами гражданства италиков. Используя политику популизма, он провёл закон, позволяющий гражданам получать в месяц на каждого члена семьи около 30 кг зерна по символической цене, чем приобрёл массу голосов на выборах. Кстати, Гай Гракх провёл закон, что можно отдавать сбор налогов в новых провинциях откупщикам. Вернувшись из Африки, он и его сторонники были осаждены на Авентине нанятыми нобилями критскими стрелками, Гай был убит, за его голову выплатили награду.

Попытки партии реформ повернуть время вспять потерпели крах, и хотя многие граждане успели получить землю (около 80 тысяч), мелкому землевладению вскоре пришёл конец. В 111 году до н. э. был принят закон, объявлявший арендные земли частной собственностью и разрешающий продажу наделов, полученных за время работы комиссий братьев Гракхов. Это было началом конца былого римского единства. Уже в 104 году до н. э. в Риме недвижимую собственность имели не более двух тысяч семей, крестьяне массово превращались в клиентов нобилей.

ВТОРЖЕНИЕ ГЕРМАНЦЕВ И СОЮЗНИЧЕСКАЯ ВОЙНА

Новое положение сразу же сказалось на боеспособности армии, это показали неудачи в войне с нумидийским царём Югуртой (111 — 105 гг. до н. э.). Выдвинувшийся на этой войне кандидат плебса Гай Марий, выбранный в консулы в 107 году, провёл реформу армии — теперь легионер служил 20 лет, получая казённое содержание, жалование (помимо военной добычи) и по окончании службы землю. Римская и италийская беднота охотно записывалась в войско. В наёмной армии устанавливались строгий порядок и дисциплина, помимо военных упражнений легионеры занимались строительством дорог и мостов. В результате реформ возросла её боеспособность, Югурта был разбит и выдан римлянам своим тестем — мавританским царём.

В 109 году до н. э. с востока, опустошив земли кельтов, вторгаются германские племена кимвров и тевтонов. Посадив свои семьи на повозки, они покинули землю предков в поисках новой родины. «Все на кого нападали они, становился их добычей». Высокие и сильные светловолосые дикари, одетые в шкуры и часто вооруженные обожженными на огне рогатинами, копьями и стрелами с кремниевыми наконечниками, они, тем не менее, в Нарбонской Галлии нанесли сокрушительное поражение двум армиям римлян потерявших убитыми и раненными до 80 тысяч воинов. Италия замерла в ожидании нового нашествия, но германцы плохо знали географию. Упершись в стену Альп, они повернули на запад, разоряя земли Галлии до севера Пиренеев. Воспользовавшись отсрочкой, сенат вызвал из Африки Мария с его новой армией. Партия популяров потребовала в очередной раз избрать его консулом, что противоречило закону. Но «народ разогнал всех, кто выступал против Мария, считая, что не впервые законом жертвуют ради общественной пользы» (Плутарх).

Спустя несколько лет, германцы, получив проводников, уже целенаправленно решили вторгнуться на Апеннины — тевтоны вдоль берега моря с северо-запада, а кимвры — обойдя Центральные Альпы, ворваться через горные долины Восточных. В 102 году войско Мария преградило путь тевтонам, после их нескольких неудачных штурмов, он наголову разбил варваров и захватил их лагерь. Многие тевтонские женщины убивали себя, чтобы не достаться врагу. Пока легионеры Мария резали тевтонов, кимвры разбив второго консула Катула, прорвались в Италию. Их воины, чтобы показать выносливость и храбрость, голыми шли через снегопад по ледникам, взбирались на высокие вершины и подложив под себя широкие щиты, эти светловолосые гиганты с хохотом съезжали по скользкой крутизне (похоже в рядах германцев всё таки были показушники-кельты). Передние ряды германской пехоты шли в бой скованные цепью, прикрепленной к панцирям, практического смысла в этом нет, видимо это был какой-то ритуал.

Весной следующего года Марий, объединившись с легионами Катула, после ожесточенной битвы, одержал полную победу и над ополчением кимвров. Их жёны сражались не менее отважно, чем мужчины, одетые в черное женщины стояли на повозках и убивали бегущих, даже если это была их родня. Большая часть варваров была перебита, остальные проданы в рабство (около шестидесяти тысяч). Флор сообщает, что некоторые женщины резали своих детей и, сделав петли из волос, вешались на деревьях и оглоблях.

Сенат присвоил Марию титулы Отца Отечества и Второго основателя Рима, но когда он попросил земли для своих ветеранов, то получил отказ. Опираясь на партию популяров и поддержку явившихся на собрание легионеров, Марий добился выделения земельных участков для них в колониях.

Гай Марий, родом из бедной семьи клиентов Геренниев, рос в сельской глуши, «добывая пропитание своим трудом, как римские юноши в старину». Благодаря своим способностям он сделал карьеру в армии, но только занятие высшей магистратуры избавило его от унизительной холопской зависимости клиента. Выходец из самых низов, теперь он многократно занимал высшую должность консула и породнился с семьёй аристократов Цезарей. Поэтому при выборах в 99 году до н. э., под давлением сената, ему пришлось сделать трудный выбор — он выступил на стороне партии оптиматов, силой подавляя народные волнения, возглавляемые популярами. Их вожди, сдавшиеся на условиях сохранения жизни, были предательски перебиты. Измена своим политическим союзникам сильно подорвало авторитет Мария. Своё шестое консульство он получил подкупом и с помощью преступлений и угроз своих сторонников. Партия оптиматов (наилучших) выражала интересы нобилитета и опиралась на сенат, ей противостояла народная партия (популяров).

В 90 году до н. э. началась Союзническая война в Средней и Южной Италии. Поводом стало отклонение законопроекта о предоставлении римских гражданских прав союзникам и убийство выдвинувшего его народного трибуна Ливия Друза. Столетиями проливая за Рим свою кровь и не получив равноправия, возмущенные италики собрали стотысячную армию, вооруженную и организованную по римскому образцу, избрали свой сенат и чеканили собственную монету с изображением италийского быка топтавшего римскую волчицу. Поначалу римские войска терпели жестокие поражения. Повстанцы убивали богатых и знатных граждан захваченных городов, к ним присоединялись беднота и рабы. Тогда Луций Юлий Цезарь провёл закон о даровании прав римского гражданства верным союзникам и сложившим оружие в течение двух месяцев после его опубликования. Это сразу же внесло раздор среди восставших, продолжавшие сопротивление были уничтожены. Большинство италийских племён получило долгожданные права.

НОВЫЙ ПОРЯДОК

Плутарх писал: «Благородное прикрытие для алчности — просвещение и облагораживание варварских народов». А Тацит приводит слова британского вождя Калгака о римлянах: «Похищать, убивать, грабить — на их лживом языке называется управлением, а когда всё превратится в пустыню, то они называют это порядком».

Но и варвары, конечно же, не были невинными жертвами. «Они привыкли жить за счет соседей, а потребности их при врожденной кичливости велики и побуждают вести хищнический, дикий образ жизни; никого не считают они другом себе, напротив, во всех видят врагов» (Полибий). «Жители внешней Испании отличались дикими, почти звериными нравами, разбой они считали самым почётным занятием» (Плутарх), это же самое можно было сказать про большинство варварских племен. Их элита не чтила законы и не соблюдала договора, только жестокость считая проявлением силы.

Завоевание новых провинций сопровождалось массовыми убийствами, насилиями и грабежами, сотни тысяч людей угонялись в рабство. В одной только Галлии, интеллектуал и писатель Цезарь, в общем-то, никогда не отличавшийся излишней жестокостью, за восемь лет войны продал в рабство около миллиона кельтов, столько же оставив в виде трупов.

Но вот засыпали землей или сожгли на погребальных кострах тела героев, отголосив, вытерли слезы с расцарапанных щек бабы, надо было как то продолжать жить. И тут со временем обнаружилось, что новая жизнь под оккупантами не так уж и плоха, иначе бы они не продержались там столетиями.

Что же нес Рим покоренным народам, помимо убийств и разорения?

В принципе, как и любая империя, закон и порядок вместо права сильного для всех и невиданно выросший уровень жизни для местной элиты.

Римляне прекратили кровавые разборки варварских племён, войну всех против всех. Запретили человеческие жертвоприношения, совершаемые прежде массово. Принесли законы, (некоторыми из них мы пользуемся до сих пор), принципы городского самоуправления, унифицировали финансовую систему. Построили в завоеванных землях прекрасные дороги, открывшие торговые пути и рынки, искоренили пиратство.

В I–II веках в Средиземноморье активно уничтожались границы между государствами, становящимися провинциями одной империи. (Теперь на этой территории существует более 30 стран).

При этом активно проходила романизация элиты, которой охотно давали римское гражданство, и рост городов, получавших права самоуправления. Со временем новый порядок привел к подъёму экономики и культуры захваченных провинций. Но они стояли на разных ступенях развития, особенно отличались живущие родоплеменным строем племена Европы и восточные провинции, с их древней культурой и развитым рабовладельческим хозяйством.

К I веку н. э. жизнь племенной верхушки изменилась неузнаваемо. Теперь, вместо вонючих курных изб или сложенных из дикого камня башен, они жили в двухэтажных виллах, украшенных расписанными фресками стенами, с подогретыми мозаичными полами и бассейнами. Они полюбили фалернские вина, средиземноморскую кухню, греческую образованность и театр; огромный, прежде закрытый мир, стал доступен для торговли и путешествий. Поэтому Pax Romana (Римский мир) с каждым годом находил всё новых сторонников, даже среди интеллектуальной элиты Греции, считающих римлян невежественными дикарями. К ней относился и друг Сципиона Африканского историк Полибий, находивший римскую политическую систему наилучшей и сбалансированной, сочетающей царскую (консулы), аристократическую (сенат) и народную (собрание комиций) власти. То, что сегодня называется системой сдержек и противовесов. По его мысли в основе государств лежат не только законы, но и нравы. Полибий видел в экспансии Рима инструмент высшей политической силы, преобразующей мир и превращающей его в единое целое.

Но часть варварской аристократии так и «не смогла примириться с унизительным положением побежденных». Со временем, по мере роста налогов и ухудшения экономической ситуации, число недовольных росло и привело к сепаратизму третьего и четвертого веков.

НОВЫЕ ЛЮДИ

«Кровью сограждан себе состояния копят и жадно

Множат богатства свои, громоздя на убийство убийство…»

Лукреций Кар (98–55 гг. до н. э.)

Успешные завоевания шли за счёт лучшей для своего времени военной машины, созданной римлянами за сотни лет, но чтобы этот монстр продолжал двигаться, нужно было топливо — энергия пассионарного подъёма. А она просто бурлила в I веке до н. э. Её хватало не только на внешнюю экспансию, но и на кровавые внутренние разборки, продолжавшиеся 60 лет. Наступают времена жестоких гражданских войн, когда, по словам Плутарха «грохот оружия заглушал голос закона». В Риме впервые появляются и выходят на первый план честолюбцы использовавшие армию против своего народа, готовые ради захвата власти сжечь родной город и перебить половину его населения. Насилие становится привычным инструментом не только во внешней, но и во внутренней политике, ломая тем самым устои республики. Но эти новые люди, одержимые честолюбием, по словам Эврипида, самым злым и пагубным демоном, появились неспроста.

Жизнь менялась кардинально, а власть из поколения в поколение по-прежнему переходила к одним и тем же, сказочно обогатившимся семействам. В провинциях положение обостряли бесконтрольные злоупотребления и ненасытная жадность наместников — бывших консулов. Переход на дешевое заморское зерно вел к разорению римских крестьян — основы формирования легионов. Прежде самодостаточная италийская экономика теперь жестко зависела от внешних поставок, это толкало к новым грабительским войнам. Стремительный захват огромных территорий поставил перед правящей элитой такие искушения и соблазны, преодолеть которые она оказалась не в силах, и в результате лишилась доверия общества. «Роскошь подрывала силу римского характера. Красивый мальчик стал стоить дороже поля, а горшок маринованной рыбы — дороже пахаря» Марк Порций Катон (середина II века до н. э.). Тщетно взывали к сохранению старого римского духа аскеты вроде Катона Старшего и Катона Младшего (его правнука), их внимательно выслушивали, почтительно склонив голову, но продолжали полной мерой наслаждаться роскошью. Как говорил тот же Катон — «Мздоимство легко находит предлог и оправдание». Век спустя их уже считали опасными идиотами, ставящими под сомнения устои порядка, и безжалостно уничтожали.

«Из-за соперничества и алчности знати доверие к власти было подорвано и законы, нарушаемые насилием и подкупом, ни для кого не были надежной защитой» (Тацит).

Чудовищное неравенство разорвало былое единство народа, а жажда справедливости копила напряжение в обществе, значительная часть которого состояла из профессиональных убийц, решительных и умелых. Поэтому не удивительно, что эта гремучая смесь рванула.

Искры гражданской войны тлели давно, временами вспыхивая (братья Гракхи), но в I веке до н. э. она полыхнула пожаром, в котором сгорали уже не десятки и сотни, а тысячи жизней. Постепенно её полем битвы становилась вся, лежащая в трёх частях света, империя — от Испании до Малой Азии и Египта. Главари, собиравшие прежде мелкие банды, теперь командуют целыми частными армиями.

Начало этой войне положил Луций Корнелий Сулла (138 — 78 гг. до н. э.), потомок древнего, но обедневшего рода и герой войны — за Союзническую войну он (третьим за два века) получил редкую награду — обсидиановую корону.

Сулла отлично проявил себя и в Югуртинской войне, сначала как организатор — в рекордные сроки он собрал и переправил в Африку италийскую конницу, а затем и как полководец и переговорщик.

Настолько хорошо, что испортил отношения со своим начальником Марием, обязанным Сулле многими успехами и поневоле ему завидующему.

Очень честолюбивый и самонадеянный Сулла не терпел подчинения, будучи наместником Киликии, он проводил самостоятельную внешнюю политику, сажал своих марионеток на троны, от своего имени вел переговоры с послами парфян и заключал договора. Это уже не лезло ни в какие ворота — международные переговоры были прерогативой сената, а договора утверждал римский народ.

Но в 88 году до н. э. Суллу всё же выбрали консулом, он получил в наместничество провинцию Азию и в придачу к ней войну с Митридатом. Сформировав и возглавив сильную армию, он готовился переправить её на Балканы.

Внезапно против его кандидатуры выступили всадники и партия популяров, а народный трибун Сульпиций Руф провел через народное собрание отзыв Суллы и назначение на его место престарелого Гая Мария. Сульпиций тоже был новый человек, таких народных избранников прежде не бывало. По словам Плутарха «жестокость, дерзость и жадность делали его нечувствительным к позору и способным на любую мерзость». Он открыто торговал на Форуме римским гражданством и содержал три тысячи вооруженных бандитов. Больше всего его решение возмутило простых легионеров, рассчитывавших на богатую добычу, они боялись, что их заменят ветераны Мария. Когда в армию прибыли люди Сульпиция с требованием передать командование, солдаты закидали их камнями. Пользуясь настроением толпы, Сулла повел легионы на Рим (примерно 35 тысяч солдат), большинство его офицеров покинули армию, не желая принимать участие в мятеже.

Сторонники Мария были отброшены после короткой схватки у Эсквилинского форума, волнения в городе были подавлены угрозами поджога. Сенат объявил постановления народного собрания недействительными, Марий и Сульпиций Руф были названы врагами народа и приговорены к смерти.

Марию и многим его приверженцам удалось сбежать из города, а Сульпиций был зарезан своим рабом (Сулла сначала дал тому свободу, а потом казнил за предательство).

По инициативе Суллы сенат провел ряд законов — была ограничена власть народных собраний и трибунов. В 87 году до н. э. консул отправился в Грецию на войну против Митридата.

Во время его отсутствия в Италии подняли головы популяры под руководством нового консула Луция Цинны, к нему присоединился Марий со своими ветеранами и рабами, которым пообещали свободу. Их войско осадило Рим и вынудило сенат к капитуляции, вступив в город, они перебили многих оптиматов, включая второго консула Гнея Октавия. Друзья Суллы были убиты, их дома сожжены, головы его сторонников выставляли на Форуме, приколачивая к рострам колонны. Семья Суллы едва успела сбежать в Грецию.

Захватив власть, Марий, опасаясь, что покровительство рабам отвратит от него свободных граждан Рима, приказал перебить своих воинов из рабов (около четырех тысяч). Собрав в одном месте, их перерезали спящими. (Ради справедливости следует отметить, что эти рабы, пользуясь анархией, больше всех остальных были замешены в грабежах, изнасилованиях и убийствах).

В конце 86 года популяры послали против Суллы в Грецию армию, но она, узнав о победах и добыче Корнелия, перешла на его сторону. В отличие от Тита Фламиния и Эмилия Павла не тронувших сокровища Дельф и даже их пополнивших, Сулла дал приказ их грабить. «Щедро оделяя своих солдат, поощряя их распущенность, он развращал и чужих воинов, толкая их на предательство».

В 83 году Сулла высадился с войском на каблуке итальянского сапога — в Брундизии, приводя в покорность южную Италию, убивали популяров, только бойцы его полководца Лукулла уничтожили в бою 18 тысяч. Грохоча подбитыми гвоздями калигами, легионеры Суллы шагали по Аппиевой дороге к столице, по пути к нему присоединялись выжившие оптиматы, среди них были молодые Марк Красс и Гней Помпей, приведшие большое пополнение.

Решающая битва между оптиматами и популярами, которых поддержали многие италийские племена, состоялась в ноябре 82 года, у Коллинских ворот Рима. Одержав победу, Сулла приказал лишить жизни всех пленных. Цинна и Марий к тому времени уже умерли, его сын Марий младший погиб в бою.

В этом же году сенат назначает Суллу диктатором (чего не делали уже 120 лет), причем на неограниченное время.

В ходе второго вторжения Суллы происходят знаковые события — сгорел храм Юпитера на Капитолийском холме — символ республики, а четырёх сенаторов убили прямо на заседании. В обществе царил произвол, никто не мог чувствовать себя в безопасности. «Мужей резали на глазах жен, детей — на глазах матерей». Сторонники Суллы включают в проскрипционные списки своих врагов и просто богатых людей — их лишали гражданства, имущество конфисковалось, а рабы получали свободу. Убийцы внесенных в списки получали награду, тех, кто их укрывал, ждала смерть. Жизнь племянника Мария — Юлия Цезаря также была под угрозой. В списках проскрипций значилось свыше 4700 имён, среди них 1600 всадников и около 50 сенаторов. Казнили их на Марсовом поле — предварительно выпоров, рубили головы.

Говорили, что Сулла выставлял их отрубленные головы у себя в атриуме. Несмотря на то, что имущество казненных распродавалось по ценам в сто и даже двести раз ниже рыночных, казна получила от конфискаций 350 миллионов сестерциев. Многие друзья диктатора на этих распродажах сказочно обогатились (больше всего Красс и Помпей).

Пытаясь остановить люмпенизацию общества, Сулла отменил бесплатные раздачи хлеба, 120 тысяч легионеров при нём безвозмездно получили участки конфискованной земли, десяти тысячам рабов была дарована свобода. Освобождённые рабы получили его родовое имя Корнелий, сделавшись самыми горячими сторонниками диктатора, они были готовы ради него порвать глотку любому. Он ограничил права народных трибунов, удвоил число сената с 300 до 600 (за счет нобилей и своих полководцев), теперь в него автоматически попадали все квесторы. Сулла вернул старый закон, по которому никакую должность нельзя было занимать дважды с перерывом менее десяти лет.

Легионеры Суллы получили землю в Италии, отобранную у местных общин, это принесло множество проблем — «не каждый славный воин становился хорошим земледельцем».

Спустя три года диктатуры он снял с себя все властные полномочия и ходил по городу без охраны. Один из сыновей казненных набросился на него с бранью, внимательно выслушав того, Сулла сказал: «Вот из-за таких, как ты, следующий диктатор уже не откажется от власти». В 78 году до н. э. он умер в своём поместье.

В Италии был объявлен траур, в Рим отовсюду стекались его легионеры в полном вооружении. Тело Суллы было торжественно кремировано, сделав исключение, его останки похоронили в черте города на Марсовом поле. На могильной плите по завещанию диктатора выбили надпись: «Здесь лежит человек больше всех сделавший добра своим друзьям и зла врагам».

ЦЕЗАРЬ

В 65 году до н. э. начинается политическая карьера Гая Юлия Цезаря, вернувшегося в город из изгнания после смерти Суллы — его выбирают куруальным эдилом. Родившийся в сотом году до н. э. Цезарь происходил из очень древней (корнями уходящей к богам), но обедневшей семьи. Поэтому, сделав целью реабилитацию своего дяди Мария и восстановление памятников в честь его побед разрушенных Суллой, Гай Юлий вынужден был занимать у ростовщиков огромные суммы денег. Вообще занятие политикой в Риме (как всегда и везде) требовало колоссальных затрат. Черноглазый Цезарь был высокого роста и хорошо сложен, все античные авторы отмечают его необыкновенное обаяние, остроумие и выдающие ораторские способности, неудивительно, что вскоре Гай Юлий становится любимцем римского плебса. Гигантские долги заставили его искать материальной поддержки у богатейшего нобиля Красса. Совместно с вернувшимся с Востока Помпеем, недовольным, что сенат отказался дать землю его ветеранам, они образуют в 62 году до н. э. политический союз.

Выбранный претором Цезарь получил в управление провинцию Дальнюю Испанию, но отправиться туда он смог, только когда Красс поручился за него перед кредиторами на огромную сумму в 830 талантов (по Аппиану на 25 млн. сестерциев).

Подавив восстание лузитанских племен, разграбив города побережья и продав в рабство несколько десятков тысяч человек, Цезарь быстро поправил свои финансовые дела.

Вернувшись в 60 году в Рим богатым человеком, Цезарь сумел помирить поссорившихся Помпея и Красса. Совместно они образуют триумвират против сплотившихся вокруг сената оптиматов, в 59 году до н. э. благодаря их поддержке Цезаря избирают консулом. Цезарь же в свою очередь, используя власть, добивается выделения земли ветеранам Помпея, а ему лично назначения проконсулом в обеих Испаниях с правом набирать войско. Красс получает в управление богатую Сирию и право набрать 11 легионов, Цезарю достаются Цизальпийская и Нарбонская Галлии с правом набирать три легиона. В этих провинциях он сформировал из кельтов и обучил на римский манер еще один легион (впоследствии они получили гражданство). Еще шесть легионов он набрал за свой счет.

С этой армией под предлогом защиты союзного племени эдуев от вторжения гельветов и германцев, Цезарь развязывает войну, опустошившую еще непокоренную Транзальпийскую (римляне называли её «косматой») Галлию. Добиваясь покорности кельтов, он оставил в ней около миллиона трупов. Согласно хвастливой реляции, Цезарь захватил тысячу городов и покорил триста народов. Как он сам писал в «Записках о Галльской войне»: «Ожесточенные (избиением товарищей и трудами по осаде) наши воины не щадили ни дряхлых старцев, ни женщин, ни детей». При осаде города Аварина из сорока тысяч защитников спаслось не более восьмисот. Цезарь приказывал отрубать восставшим руки, носившие оружие, устрашая прочих.

Одно из племен галлов (гельветы), оставивших свои жилища и поля для переселения, насчитывало 368 тысяч с женщинами и детьми, из них способных носить оружие было 92 тысячи, в конце войны по переписи Цезаря домой вернулись лишь 110 тысяч. К 55 году до н. э. племена галлов были покорены. Миллион плененных кельтов продали в рабство.

Зимой этого года два германских племени (тенктеры и узипеты) переправились через Рейн и обосновались в нижнем течении Мааса, Цезарь определял их численность (вероятно преувеличивая) в 430 тысяч (из них около ста тысяч воинов). Пытаясь убедить их покинуть земли Галлии, он вступил в переговоры, но затем внезапно напал. Легионеры Цезаря, покончив с мужчинами, поголовно истребили женщин и детей.

В июне, по построенному всего за десять дней мосту, полководец с армией перешел через Рейн, проведя акцию устрашения правобережных германцев, а осенью с двумя легионами, проводя разведку боем, уже высаживался на берегу Британии.

Светоний отмечает, что Цезарь «не упускал ни одного случая начать войну, даже несправедливую и опасную». Плиний Старший обвинял Цезаря «в преступлениях против человечности», а горячие головы в сенате даже предлагали выдать его германцам за нарушение подписанного перемирия. Но огромная добыча заткнула голоса недовольных, на Галлию он наложил дань в 40 млн. сестерциев ежегодно.

В это же время в Риме Красс готовился к войне с Парфией, заранее примеривая на свою плешь лавры великого полководца. Красс был богатейшим гражданином Рима, имея изначально не более 300 талантов, перед парфянским походом его состояние превышало семь тысяч. Скупая рабов-архитекторов и участки сгоревших домов, он строил на их месте гигантские многоэтажки — инсулы, так что большая часть Рима стала его собственностью, также как серебряные рудники и многочисленные рабы. Красс советовал «заботиться о них, как об одушевленных орудиях».

При повторных выборах Красс и Помпей получили консульства с помощью своих банд, запугивающих и убивающих конкурентов, «не останавливаясь ни перед какими бесчинствами и насилием».

По жребию испанские провинции достались Помпею, а Сирия — Крассу.

Мечтая о воинской славе и завидуя своим коллегам, Красс называл походы Лукулла и Помпея «детскими забавами», планируя добраться до Индии повторяя путь Александра Великого. Но он не обладал ни молодостью Александра, (Крассу было за шестьдесят, а выглядел он ещё старше), ни тем более его талантами.

В 55 году Красс спровоцировал войну с Парфией, хотя сенат не поручал ему этого, а парфяне ничем не досаждали Риму. Два года спустя, заманив римлян на необъятную равнину при Каррах, их легкая конница под палящим солнцем в тучах пыли часами безнаказанно обстреливала легионеров, подвозя запасы стрел на верблюдах. Римляне несли большие потери. Отчаянная контратака сына Красса с кавалерией галлов и легкой пехотой попала в засаду отборных отрядов тяжелых всадников — катафрактариев, люди и кони которых были покрыты броней, их длинные копья пробивали с одного удара двух человек. Вскоре, парфянские всадники, смеясь, перебросили Крассу отрубленную голову его сына.

Тайно отступив ночью, римляне бросили раненных в лагере, на следующий день в нем было перебито не менее четырех тысяч человек. Парфянский полководец Сурена предложил Крассу переговоры, на которых его предательски захватили в плен и обезглавили, после чего продолжили избивать лишенных руководства легионеров. Двадцать римлян с окровавленными мечами пробились через ряды парфян, их отпустили живыми и дали уйти в Карры.

На родину после разгрома из 35 тысячного войска вернулось меньше пяти тысяч римлян, десять тысяч пленных были обращены в рабство, остальные погибли.

Голова Красса стала подарком на свадьбу сестры армянского царя Артабаза и сына парфянского царя Орода II и реквизитом в постановке «Вакханок» Эврипида. Необходимо отметить, что многие «варвары» парфяне, хорошо знали греческий язык и литературу, а царь Артабаз даже сочинял на нем трагедии и исторические сочинения.

В 53 году в центральной Галлии началось великое восстание под предводительством Верцингеторикса, вождя племени авернов, прежде наиболее лояльных Риму, его, почувствовав "прелесть" нового порядка, поддержало большинство племен. Используя тактику "выжженной земли" и умело действуя партизанскими методами, вождю галлов первоначально удавалось успешно противостоять Цезарю. Тот узнал о восстании, находясь в северной Италии и вынужден был собирать свои разбросанные силы в охваченной всё более разгоравшимся пожаром мятежа стране. Объединив армию к югу от Сены, Цезарь отступил в Прованс, чтобы привести в порядок свои потрепанные легионы.

В следующем году они выступили против 90 тысячного войска Верцингеторикса, отступившего в сильно укрепленный, находившийся на вершине горы, город Алезию. Под командой Цезаря было 50 тысяч легионеров и около пяти тысяч вспомогательной германской кавалерии. Верный своему принципу, что лучше проливать пот солдат, а не их кровь, римский полководец организовал грандиозные строительные работы, окружив крепость двойным кольцом укреплений, чтобы отражать попытки прорыва осажденных и нападения пришедших им на подмогу ополчений восставших племен. Они были возведены за сорок дней с римской обстоятельностью и включали в себя два широких (4,4 м) рва (один из них заполнен водой из реки), шестиметровой траншеи, утыканной заостренными кольями, высоким валом с частоколом наверху, дополненный деревянными башнями через каждые 24 метра. Кроме этого, были замаскированные ловушки с обоженными кольями ("лилиями") и деревянными брусками с торчащими из них железными колючками ("стимулами"). Длина внутреннего рубежа составила 16 километров, внешнего — 21, солдаты возводили их под руководством специалистов, постоянно находящихся при легионах.

На выручку Алезии подошло огромное войско белгов, которое возглавил бывший союзник Цезаря (и римский гражданин) Комм, но даже его одновременная атака с осажденными не привела к снятию блокады. Ожесточенная резня, продолжавшаяся целый день, закончилась ударом германских всадников, опрокинувших конницу галлов.

Голодающие мирные жители Алезии были выгнаны за стены гарнизоном, несчастные умоляли римлян взять их в рабство, но Цезарь, ограниченный в запасах, запретил их кормить. Неоднократные попытки прорыва, как с той, так и с другой стороны были отбиты. Голод вынудил Верцингеторикса капитулировать, через пять лет его удавили в Риме после триумфа Цезаря.

В 50 году сенат (370 голосами против 22) принял постановление об одновременном сложении с себя полномочий Помпея и Цезаря. Помпей его попросту игнорировал, а Цезарь в январе 49 года до н. э., всего с одним легионом пошёл походом из Галлии на Рим. В отличие от времен Суллы, практически все офицеры Цезаря поддержали его решение. Пришло время частных армий, где солдаты служили не родине, а своим командирам, связанными с ними клятвами верности. Легионеры Цезарю доверяли и любили своего полководца, иногда по-доброму над ним посмеиваясь, что опять же делается только со своими. Идя походом на Рим, они пели частушку: «Прячьте жен, ведем мы в город лысого развратника, деньги занятые в Риме, проблудил он в Галлии». (Солдаты использовали более крепкое слово). Многого требуя от подчиненных, он многое им и давал, жестоко карая только за трусость. Цезарь умело и умно командовал, берег жизни своих солдат, стараясь использовать защитные сооружения и боевые машины. В каждом своем легионе он увеличил до тридцати численность легких баллист и катапульт. И легионеры бились за своего полководца насмерть, как центурион Кассий Сцева, который с выбитым глазом, с пронзенным насквозь бедром и пробитым 120 ударами щитом удерживал порученные ему ворота лагеря или легионер Ацилий, дравшийся до победы с отрубленной рукой. Своих воинов он часто награждал оружием, украшенным золотом и серебром, чтобы они крепче держали его в руках.

Цезарь всегда держал свое слово — в молодости, скрываясь от преследования Суллы, он, плывя на Родос, попал в плен к пиратам. Их предводитель потребовал выкуп в 25 талантов, но Цезарь сам, мотивируя своей знатностью, поднял сумму выкупа в два раза! Сорок дней находясь в обществе морских разбойников, он не выказывал ни капли страха, а обращался с ними, как со своими слугами и телохранителями, обещая после освобождения распять их на крестах. Пираты с хохотом, думая, что он с ними шутит, ему повиновались. Освободившись за выкуп, Цезарь тотчас же собрал флот, настиг и захватил их, после чего выполнил свое обещание. (Правда, приказав прикончить перед распятием, чтобы они недолго мучились.)

Застигнув врасплох оптиматов с возглавившим их Помпеем, Цезарь захватывает Рим. Мешавшему ему взять золото из городской казны народному трибуну Метеллу, Цезарь сказал: «Оружие и законы не уживаются друг с другом. Если ты не доволен, то иди-ка лучше прочь, ибо война не терпит возражений. После нее ты снова сможешь ораторствовать перед народом. А сейчас мне проще тебя убить, чем уговаривать». Метелл в страхе удалился. Помпей и враждебные Цезарю сенаторы сбежали в Испанию. Началась гражданская война, продлившаяся четыре года. Летом 48 года до н. э. в битве при городе Фарсала в Фессалии, армия непобедимого прежде Помпея неожиданно потерпела поражение, вскоре после бегства его зарезали в Египте. Борьбу убитого отца продолжили сыновья Гней и Секст, их армия была разбита в упорном сражении в 45 году на юге Испании, положившем конец гражданской войне. Гней погиб в бою, самоубийством покончил и самый последовательный приверженец республики — Катон Младший. По возвращении в Рим Цезарь был объявлен «вечным диктатором».

За время его недолгой диктатуры произошло множество изменений. В 44 году он опубликовал закон о самоуправлении городских советов, права муниципиев получили многие города Цизальпийской Галлии, Испании, Малой Азии и основанных римскими колонистами. Был упорядочен и сбор с них налогов, прямые налоги граждане собирали теперь сами через своих представителей.

По указанию Цезаря была проведена реформа календаря (юлианского), в Европе им пользовались до 19 века, а наша церковь применяет до сих пор. При Цезаре в Риме впервые была выпущена золотая монета денарий, начала выходить первая газета "Ежедневные деяния", по его указу восстановили Коринф и Карфаген.

Он ограничил выдачу бесплатного хлеба неимущим гражданам, сократив их списки с 320 до 150 тысяч. Сенат (пополненный его сторонниками до 900 человек) разрешил Гаю Юлию на заседаниях сидеть в золотом кресле, а в публичных местах носить пурпурную тогу императора. Стесняясь своей лысины, Цезарь воспользовался и правом постоянно носить лавровый венок.

Он был любовником многих знатных женщин, но больше всех любил мать Брута Сервилию (ходили слухи, что Брут его сын), ей он однажды подарил жемчужину, стоившую шесть миллионов сестерциев. Царица Клеопатра родила ему сына Цезариона. Известно, по крайней мере, и об одном его любовнике, как пели те же легионеры «Цезарь галлов покоряет, Никомед же Цезаря …».

Во время подготовки большого похода на Восток против парфян диктатор был убит 15 марта 44 года, успев незадолго до смерти усыновить и объявить наследником внучатого племянника Октавиана. Заговорщики обвиняли его в узурпации единоличной власти, через сто лет о таком правителе римляне будут мечтать. Все участники убийства Цезаря не пережили его более трех лет.

ПОМПЕЙ ВЕЛИКИЙ

Как и триста лет назад во времена македонских диадохов, Рим первого века до н. э. изобиловал сильными личностями, масштаб и амбиции которых не позволяли им мирно уживаться с окружающими. (Как в фильме о Горце, «должен остаться кто-то один»). Среди них одним из самых выдающихся был Гней Помпей, при жизни заслуженно получивший титул Великий.

Его отца, убитого молнией полководца Страбона, легионеры при жизни люто ненавидели за ненасытную жадность, но боялись, так как он был непревзойденным бойцом, после смерти его тело сбросили с погребальных носилок и осквернили.

Удивительно, но те же люди, ненавидевшие отца, любили его честного и приветливого сына, ведущего умеренный образ жизни и много времени посвящавшему военным упражнениям. В юности Помпей был красив, льстецы даже сравнивали его с Александром Македонским, женщины Помпея просто обожали, известная гетера Флора, даже в старости вспоминала, «что никогда не покидала его ложе без сожаления».

Во время начала гражданской войны Помпей находился в своих родовых владениях. Поскольку его семья там (в Пицене на севере Италии) была наиболее авторитетной и богатой, он объявил мобилизацию, за короткое время набрал три легиона и назначил им центурионов. Так Помпей в 23 года стал полководцем. Запасшись продовольствием и снаряжением, он двинулся навстречу Сулле на юг, по пути громя отряды популяров. Командира выступившей на их стороне галльской конницы, славного своей силой, Помпей убил в поединке. Воины противника массово переходили на его сторону.

Встретив Суллу, Помпей приветствовал его как младший старшего, назвав императором (так тогда назывался победоносный полководец), но Сулла демонстративно слез с коня и, признав равным, так же именовал императором Помпея. Желая с ним породниться, Сулла уговорил его развестись с женой Антистией и жениться на его падчерице, которая уже была замужем и беременна. Согласия самих женщин никто не спрашивал. Антистию «изгоняют позорным и самым жалким образом», хотя она недавно потеряла отца, которого убили, считая из-за зятя Помпея сторонником Суллы, а мать с горя сама наложила на себя руки. Добром эта затея не кончилась, падчерица Суллы Эмилия вскоре умерла родами в доме своего нового мужа.

В отличие от многих оптиматов, Помпей «карал, и то лишь по необходимости, наиболее явных врагов Суллы», остальным же позволял скрыться, а некоторым даже помогал сбежать. Узнав, что его воины позволяют бесчинства, он приказал опечатать их мечи.

Подавляя сопротивление марианцев в Африке, двое его легионеров случайно нашли богатый карфагенский клад, и все войско охватила «золотая лихорадка», бросившись на раскопки, они не слушали своих командиров. Несколько дней Помпей не мог совладать со своими солдатами, потом плюнул и со смехом стал наблюдать, как тысячи людей, как кроты, перелопачивают равнину.

Наконец, они угомонились, и предложили полководцу вести их куда угодно, «так как достаточно наказаны своей глупостью».

За сорок дней усмирив провинцию Африку, Помпей вторгся в Нубию, одолевая все войска попадавшиеся ему на пути. Говоря, «что даже звери должны узнать мощь и силу римлян», он несколько дней охотился на львов.

В Утике Помпей получил приказ от Суллы распустить армию и с одним легионом ожидать своего преемника. Легионеры возмутились и предложили Помпею не подчиняться и свергнуть тирана.

Он же поклялся, что пронзит себя мечом, если те не перестанут бунтовать.

До Суллы дошли слухи о мятеже, когда же выяснилась истина, диктатор встретил Помпея далеко за городом, сердечно приветствовал и публично назвал Магном (Великим), приказав всем так его величать.

В 24 года Помпей за свои подвиги получил триумф, не будучи ни консулом, ни претором, мало того, по своим годам он не имел право заседать даже в сенате. Естественно, что у молодого парня от успехов закружилась голова — он задумал ехать в колеснице, запряженной слонами, во множестве привезенных им из Африки. Из-за узких ворот затею пришлось отменить, заменив слонов конями.

Во время смуты, начавшейся после смерти Суллы, Помпей на стороне оптиматов сражается с Лепидом в Италии, с Брутом (отцом) и Серторием в Испании (тут он впервые поначалу потерпел поражение), всюду в итоге одерживая победы. В Испании он заложил город, названный в свою честь Помпелоном (Памплона). Возвращаясь оттуда с войском, он успел переловить разбитых Крассом восставших рабов Спартака. (Пять тысяч было распято вдоль дороги).

Многие полагали, что Помпей не распустит армию и по примеру Суллы станет диктатором, он же сразу после триумфа расформировал легионы. Вместе с Крассом, имеющим большое влияние в сенате, его выбрали консулом, сила Помпея, по словам Плутарха, была в исключительной любви народа. Он восстановил власть народных трибунов, а на ежегодный смотр всадников, проводившихся цензорами, явился лично, ведя в поводу коня.

В 67 году до н. э. народное собрание, несмотря на противоборство сената, приняло постановление о наделении Помпея на год властью на море и на суше, на расстоянии 400 стадий от моря для борьбы с пиратством, с правом набирать воинов и команды гребцов, а также брать любые суммы из казначейства. Пираты за время Митридатовых войн (которому они оказывали помощь) превратились в серьезную проблему. Действуя дерзко и умело, они грабили не только корабли, но и опустошали острова и прибрежные города (около четырехсот!), накладывая на них контрибуцию. Морские разбойники разграбили много святилищ и храмов, беря в плен и продавая в рабство тысячи людей. Пираты захватили двух преторов со слугами и ликторами, похитили дочь триумфатора Антония, ему пришлось заплатить за нее огромный выкуп. Они напали даже на гавань Рима Остию, дошло до того, что Великий Город стал из-за них испытывать нехватку продовольствия.

Уже некоторые состоятельные и знатные люди стали принимать участие в этом выгодном промысле, во многих местах Средиземноморья появились тайные якорные стоянки и маяки. В распоряжении пиратов были прекрасные корабли, число которых превышало тысячу и умелые матросы. Они выставляли напоказ роскошь — вызолоченные мачты, пурпурные завесы и покрытые серебром вёсла.

Основные пиратские базы находились в Киликии (древней Ликии), расположенной на юго-востоке Малой Азии, в 84 году до н. э. она входила в состав Великой Армении.

Решив очистить моря, Помпей размахнулся широко — снарядил пятьсот кораблей и набрал 120 тысяч пехоты и пять тысяч всадников. Разделив Средиземное море на тринадцать частей, он дал задачи эскадрам своего флота, сам же с 60 кораблями направился в главное гнездо пиратов — Киликию. Действуя умело и беспощадно, он за 40 дней совершенно очистил Тирренское и Ливийское моря, а также воды вокруг Сицилии, Корсики и Сардинии. Топя пиратские корабли и выжигая их гнезда одновременно в нескольких частях Средиземного моря, его флот за три месяца полностью покончил с морским разбоем. Помпей досрочно сдал свои полномочия, рынки в изобилии наполнились продовольствием.

После восточного похода на Митридата Помпей внес в казну монет и драгоценных сосудов на 20 тысяч талантов, не считая добычи легионеров. Не достигнув еще и сорока лет, Помпей отпраздновал уже триумфы над всеми частями света — первый над Африкой, второй — над Европой, а третий — над Азией. Укрепляя триумвират, он женился на дочери Цезаря, несмотря на разницу в 25 лет, молодая жена его очень любила, но скончалась родами, это ускорило неизбежный разрыв двух амбиционных личностей.

Самонадеянный и не знавший неудач Помпей не считал Цезаря достойным соперником. Он говорил, «стоит мне только топнуть ногой в любом месте Италии, как сразу же там появится пешее и конное войско». И оно действительно собралось, значительно превосходя числом армию Цезаря (42 тысячи против 25), к тому же загнанную в ловушку и лишенную продовольствия. Но закаленные и сплоченные многолетней войной в Галлии, лично преданные своему полководцу ветераны Цезаря с презрением отказывались сдаваться, швыряя переговорщикам Помпея свой травяной хлеб. И в битве при Фарсале удача была на их стороне. Цезарь лично повел в бой свой резерв из восьми когорт, пешими, они атаковали и разбили на фланге многочисленную, но неопытную конницу помпеянцев. Потерпевший поражение с семьей пытался найти убежище в Египте, царь которого был обязан Помпею троном, но там его зарезали на глазах жены. Это произошло в день его рождения, великому полководцу исполнилось 58 лет. Его голову преподнесли в подарок Цезарю, который прослезился, увидев её.

РИМ ПРИ ПРИНЦИПАТЕ

Вторая половина I века до н. э. очень хорошо освещена, в том числе и кинематографом, поэтому не вижу смысла писать об этом времени. Кто не смотрел, рекомендую очень хороший (и что редкость, достоверный) сериал «Рим».

В 29 году до н. э. триумфом Октавиана Августа, никудышного полководца, но выдающегося политика, закончился период жестоких братоубийственных войн, в Риме в знак мира даже закрыли ворота храма бога Януса Квирина. (За всю многолетнюю историю это делалось считанные разы — на 43 года при мифическом царе Нуме и на несколько недель в 235 году до н. э. в перерывах Пунических войн. При Августе их закрыли на четыре года). Но мятежи, покушения и попытки переворота продолжаются ещё долго.

«Август» означает священный, почитаемый, ранее так обращались к богам. Гаю Цезарю Октавиану этот титул присвоил сенат, а в восточных провинциях, он сразу же, как и Цезарь, был обожествлён. (Сначала хотели дать титул Ромула, но вспомнив о его судьбе, отказались). Впервые после царей Август и его преемники соединили во всей полноте военную, гражданскую и сакральную власти.

Формально же сохранялась республика с верховенством сената, Август считался принципом — первым среди равных сенаторов и правил по постановлению этого законодательного органа. Цезарь довел число сенаторов до девятисот, Август вернул прежнюю численность. Сенату, отстранив простой народ, полностью передали и выборные полномочия. Его члены были самым богатым и привилегированным сословием — ценз сенатора составлял миллион сестерциев, из их числа назначали наместников провинций, префектов Рима и высших командиров армии. В полномочиях сената оставалось и управление «мирными» провинциями — там, где не стояли войска. Август, через назначенных префектов и легатов, управлял провинциями на границах империи — Сирией, Галлией, Иллирией и Македонией. Богатый Египет стал его личным владением.

Привычные им принципы управления своих больших имений в разных концах страны — во главе с доверенными вольноотпущенниками и рабами, Август и последующие правители перенесли на всю огромную империю. Эта система принципата действовала до конца второго века.

В 33 году армия была сокращена с 70 до 25 легионов, набиравшихся из римских граждан. Её общая численность (вместе с вспомогательными когортами союзников) составила около 300 тысяч человек. Легионы располагались в военных лагерях на границах империи, их командиры подчинялись непосредственно Августу. Эта постоянная армия просуществовала почти четыреста лет. Солдат мог дослужиться до центуриона, особо отличившимся центурионам вручали кольцо сословия всадников. По окончании двадцати лет службы легионер получал выходное пособие в 12 годовых окладов, или их эквивалент в земле.

Для охраны императора были созданы девять преторианских когорт — по тысяче воинов в каждой (300 всадников и 700 пехотинцев). Они размешались в Италии и Риме, служили в них 16 лет вместо двадцати и платили в три раза больше чем простым легионерам. Пожарные команды были преобразованы в когорты стражи вигилов, выполняющих и полицейские функции.

Для охраны морских границ и борьбы с пиратами в Средиземном море было создано несколько эскадр, флот охранял берега Галлии, боевые триремы бороздили таранами волны и у побережья Чёрного моря.

Но уже при Августе падает престиж армии, а людей в войско начинают сгонять силой. За попытку мятежа он с позором распустил легендарный X легион Цезаря, покинувших строй в бою карали смертью, в сбежавших когортах казнили каждого десятого, остальных переводили с пшеничного хлеба на ячменный.

Августу досталась огромная рыхлая империя, очень разнородная, с кровоточащими краями. Ей необходима была передышка после многолетней гражданской войны. И император сам старался сохранить этот хрупкий мир и завещал другим не расширять границ империи.

В отношении соседей, помнивших силу римского оружия, эффективно применялась политика «разделяй и властвуй» — римляне поддерживали отдельные племена, группы населения и вождей. Многим предоставляли персональное римское гражданство. Но не обходилось и без накладок.

В 9 году н. э. в недавно завоеванную провинцию Германию был послан наместником Квинтилий Вар, известный бесстыдными вымогательствами в Сирии. Он попытался действовать также и здесь, вводя чуждые германцам порядки и судопроизводство. В итоге Вар получил восстание германских племен, при подавлении которого, он сам и его войско, состоящее из трёх легионов и множества вспомогательных частей, были по частям перебиты в болотах Тевтобургского леса. Туда его коварно заманил вождь германского племени херусков Арминий (лат. форма имени Герман), гражданин и мало того, ещё и всадник Рима, часто дружески пировавший с Квинтилием. Римляне были отброшены из центральной Германии за Рейн.

После Тевтобурга Август распустил отряд своих германских телохранителей, по словам Светония, он был страшно расстроен и многократно бился головой об косяк двери с криком: «Вар, верни легионы!» (Честно говоря, мне не верится, что выдержанный Август был способен на такую истерику).

При Августе завершилась полная романизация Италии, включая северную Цизальпийскую Галлию.

Активно продолжалась и романизация западных провинций и «эллинизация» восточных. (Эллинам Октавиан оказывал особое покровительство). В провинциях основывались многочисленные колонии ветеранов, свободные от всех видов налогов — форпосты римского мира. (Наделы земли получили около трёхсот тысяч бывших легионеров).

После захвата испанских рудников в республике стали регулярно выпускать серебряные деньги. Со временем императорская казна «фиск» вытеснила государственную, которой распоряжался сенат. Именно в ней чеканилась золотая и серебряная монета, а в городском «эрарии» — лишь медная разменная мелочь. Сокровищница Рима находилась в основании храма Сатурна на Форуме.

Римская и греческая культуры в I веке до н. э. окончательно сливались в одну. На времена Августа приходится её расцвет, в годы его правления творили гении, чьи имена на слуху и теперь — поэты Гораций, Вергилий, Овидий, историк Тит Ливий, географ Страбон. И этот расцвет наступил неспроста. Августом сознательно и целенаправленно проводилась масштабная политика поддержки культуры и искусства — в основном через его ближайшего сподвижника Гая Цильния Мецената (имя которого стало нарицательным). Конечно, прежде всего с целью пропаганды и пиара самого императора и его политики. Октавиан Август и сам часто принимал у себя писателей и ученых.

По всей империи насаждался культ личности императора — до нашего времени дошло около трёхсот его статуй. Эти идеализированные изображения молодого правителя, имеющие лишь отдалённое сходство с оригиналом, находят от Испании до Турции и Судана. (Гай Светоний описывает Августа человеком невысокого роста, светлоглазого, с редкими, мелкими зубами, с рыжеватыми и немного вьющимися волосами).

Повсюду росли города — проводники римской культуры и порядков. Они управлялись выборными советами декурионов и городскими магистратами. Настоящий бум испытало общественное строительство, особенно в столице. «Он принял Рим кирпичным, а оставил мраморным» (Гай Светоний). Помимо десятков муниципальных зданий и дворцов, был возведён гигантский Пантеон — храм всех богов. По всей империи строились акведуки, мосты и дороги.

В I веке к Риму вели 12 мощёных дорог, в Путеолах (там разгружали хлеб) и Остии были оборудованы гавани с обширными складами, где швартовались специальные флотилии, снабжающие огромный город. Одиннадцать акведуков и водопроводов доставляли в него воду.

При Августе дважды проводились переписи римских граждан — в 28 году до н. э. (4 млн. 63 тысячи) и в 14 году н. э. (4 млн. 973 тысячи). Из-за предоставления гражданства вольноотпущенникам к I веку н. э. большинство граждан Рима были потомками рабов. Двести тысяч люмпенов столицы регулярно получали бесплатный хлеб.

Италия была привилегированной областью, она управлялась сенатом и римским народом, в ней не было регулярных войск, жители были освобождены от прямых налогов. При Августе Италию разделили на 11 районов, все её города имели права самоуправления (муниципии).

44-летнее правление Августа принято считать «золотым веком», после обильного кровопускания гражданской войны в измученной стране наконец-то наступили долгожданный мир и стабильность.

Сторонник традиционных ценностей Октавиан старался возродить суровые «нравы предков». В 8 году н. э. находящийся на вершине славы римский поэт Овидий Назон, за свою «Науку Любви», был сослан «в дикий край неизвестного мира» — городок Томы, вблизи устья Дуная. Но попытки императора вернуть прежнюю чистоту нравов оказались тщетны, даже в своей семье. Его единственная дочь Юлия и младшая внучка Августа были осуждены и высланы из Италии за разврат. Дочь ещё легко отделалась, помимо разврата, она обвинялась в попытке отцеубийства, а за это по закону живьём сбрасывали в Тибр, зашив в мешок с собакой, змеёй и петухом (животными не чтящих родителей).

Умер Август в 14 году н. э., не дожив месяц до 76 лет, пережив любимого пасынка Друза, и двух внуков, которым он хотел передать власть. Его вдова Ливия Друзилла (Август женился на ней третьим браком, отняв беременную у мужа), скрывала смерть императора до возвращения в Рим своего сына Тиберия, ставшего преемником.

Мне приходит в голову интересная аналогия, в честь Августа назван последний месяц лета, золотая пора сбора урожая. Но ведь и весь период существования римского государства по времени совпадает с годом (если брать век за месяц). Это суровые первые века (VIII–VII до н. э.) его борьбы за выживание, месяц март, названный в честь Марса (VI до н. э.) — век жестоких войн за господство над Италией, бурная весенняя экспансия следующих веков и расцвет в июле (названного в честь Цезаря) с буйными грозами гражданской войны, но и наибольшей мощью. После «золотого века» Августа начинается увядание империи — с «бабьим летом» II века н. э., когда при Траяне казалось, что вернулась былая мощь. Но это были всего лишь иллюзии, и суровый октябрь третьего столетия сменяется страшным ноябрем варварских вторжений четвертого века и фатальным декабрём пятого столетия, положившим конец 1200 летнему существованию империи.

КРОВАВАЯ ЧЕХАРДА

Привычка легко лить братскую кровь сограждан сыграла свою роковую роль в судьбе и империи, и её правителей. После смерти Августа восстания дунайских легионов были с трудом и риском для жизни подавлены Друзом Германиком, получившего своё прозвище за то, что сломил силу войска Арминия Херуска в 16 году на равнине у реки Везер. По словам Тацита "на протяжении десяти тысяч шагов вся земля была усыпана их телами и оружием". Его армия, круша ополчения германских племен, добралась до Эльбы, отомстив за разгром легионов Вара. Германик своими руками, подавая пример солдатам, собирал непогребенные останки его воинов в общую могилу.

Престарелые ветераны на изуродованных варикозом ногах, прося отставки, жалобно хватали его руки и совали их в свои рты, показывая, что в них нет зубов; вместо положенных двадцати, они служили по тридцать и более лет. Легионеры предложили Друзу верховную власть, он, проявив твердость и верность, отказался. Выбранный вторично консулом, Германик с армией отправился на Восток, где, одержав победу над царем Армении, обратил в римскую провинцию Каппадокию. В ней его и отравили.

Народ его обожал — наделенный редкой красотой и храбростью (не раз одолевал врага в единоборстве), он был приветлив и скромен, даже в занятые города входил без ликторов. В отличие от многих аристократов, Германик был верен своей жене родившей ему пятерых детей.

В день, когда он умер в расцвете лет (как Александр Великий), люди в отчаянии осыпали камнями храмы, опрокидывали алтари богов, траур по нему соблюдали даже варвары. Его смерть имела далеко идущие последствия, как писал Светоний «свирепость Тиберия сдерживалась уважением и страхом перед Германиком». Был бы жив отец и его сын Калигула не вырос бы таким моральным уродом.

Императором был объявлен Тиберий (сын жены Августа Ливии), боясь популярности племянника, он приказал отравить Германика, зарезать его старших сыновей и сослать жену — внучку Августа. По приказу Тиберия был убит и внук Августа, сын его ближайшего сподвижника и друга Агриппа Постум. Очень сильного физически, его даже безоружного, с трудом смогли прикончить посланные убийцы.

Новый император поднял налоги в провинциях и резко сократил раздачи и зрелища римскому плебсу, что тоже не добавило ему популярности.

Укрывшись от заговорщиков на острове Капри, Тиберий предавался разврату с детьми, в ответ на жалобы калечил их, перебивая ноги. (Его руки обладали чудовищной силой, ударом пальца он пробивал твердое яблоко, мог изувечить или убить человека). Всеми ненавидимый император был задушен в 37 году командиром преторианцев. Наместником Тиберия в Иудее был тот самый Понтий Пилат, при котором распяли Христа.

Новым правителем стал младший сын Германика Гай Цезарь, по прозвищу Калигула (Сапожок). Прекрасный лицом, благодаря щедрым раздачам и роскошным зрелищам, в начале царства он был очень популярен, но смерть жены и душевная болезнь (как у Ивана Грозного) превратила его в чудовище. Вот как описывает Сенека внешность Калигулы в конце правления: «мертвенная бледность — знак безумия, дико смотрящие глаза из-под морщинистого лба, уродливая голова, облезлая, торчащая редкими волосами». Бог знает, какие демоны терзали изуродованную страхом и невозможностью отомстить душу этого человека, пощаженного по малолетству своим чудовищным двоюродным дедом и позже приближенного им за неимением прямых наследников. На Капри многие тщетно пытались пробить броню его лицемерия и выведать хитростью хотя бы выражение недовольства гибелью всех родных. «Не было на свете лучшего раба и худшего господина» (Тацит). Но уже тогда Калигула с жадным любопытством смотрел на пытки и казни.

Всего за год правления он умудрился промотать огромные средства (около трех млрд. сестерциев), накопленные скуповатым Тиберием, и утопил Рим в кровавой вакханалии безумных убийств. Калигула часто повторял афоризм из трагедии Акция «Атрей» — «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». (В некоторых источниках пишут, что это афоризм его). Он требовал для себя божественных почестей, уродовал красивых людей и убивал невинных для развлечения. Со своими сестрами, подражая парфянам, жил в преступной связи. Оскудевшую казну император пополнял конфискациями имущества казненных по доносу богатых римлян. Он официально разрешил рабам доносить на своих господ. До Калигулы полноправные граждане не платили прямых налогов, он же вводил новые и небывалые подати — брали 1/40 часть от судебных исков, договаривающихся без суда наказывали. Налогом была обложена проституция, его платили и те, кто ранее занимался блудом или сводничеством. Из своего дворца на Палатине он устроил лупанарий, где себя предлагали замужние матроны и благородные юноши. Для любимого коня Быстроногого император построил дворец, с прислугой и утварью, украшал его пурпурными покрывалами и золотыми ожерельями. Издеваясь над сенатом, он собирался добиться назначения своего коня консулом.

Несколько раз на него покушались, и наконец, в 28 лет Калигула вместе с женой был зарезан трибуном своих преторианцев, их годовалой дочке размозжили голову.

Во времена республики, одетому в пурпурные одежды Юпитера полководцу, воплощавшего в себе бога в триумфальной процессии, специальный раб нашептывал известное выражение — «memento mori» — помни, что ты всего лишь смертный и восторженный рёв толпы не мог его заглушить.

Сто лет назад такие правители как Калигула или Нерон не смогли бы появиться в принципе, пятьдесят лет назад их бы сразу же истыкали кинжалами, теперь же подобные им развернулись во всей красе, подтверждая постулат — «всякая власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно».

Но они появились не внезапно, идеалы республики размывались уже давно, Цезарь — первый, чей портрет при жизни был отчеканен в Риме, но ещё раньше этой чести был удостоен на Востоке Помпей, там, в честь него назывались города, провозглашали равным богу, а льстивые греки на Лесбосе переименовали его именем месяц.

Согласно пословице «Рыба гниет с головы» разложение империи началось с её столицы Рима.

Старая гордая аристократия была по большей части вырезана в гражданских войнах I века до н. э., а в начале новой эры выродившиеся потомки древних родов терпели немыслимые унижения от правителей. Полусумасшедшие садисты на троне, как будто бросая вызов богам и судьбе, проверяли на какую низость те ещё пойдут, чтобы сохранить даже не жизнь, а расположение императора. Не ради идеи, а ради прихоти приносились чудовищные жертвы, в обществе царила атмосфера страха и унижения. В конце концов, их убивали, но не в результате восстаний, а тайно, в спину заговорщики из ближайшего круга.

Несмотря на кровавое правление Калигулы, идея восстановления республики осталась без поддержки. Теперь повелителей выбирает гвардия преторианцев. Случайно отыскав в императорском дворце забившегося в закуток дядю Калигулы Клавдия, они сделали этого, слывшего слабоумным (и потому оставленного в живых) человека новым правителем. Императором он неожиданно оказался приличным.

При Клавдии (41–54 гг.) были захвачены Мавретания, Британия и Фракия, а гражданство стали предоставлять не только отслужившим во вспомогательных частях, но и иногда целым племенам, населению провинциальных городов и варварской аристократии. Во время его правления продолжал укрепляться административно-бюрократический аппарат империи, состоявший ранее в основном из вольноотпущенников, теперь они заменялись чиновниками из сословия всадников.

В 49 году Клавдий, после казни жены Мессалины (славившейся чудовищным развратом), женился на своей племяннице, матери Нерона Агриппине — 33 летней красивой женщине с волчьими клыками (в Риме они считались знаком удачи) и усыновил её сына. Прежде эта сестра Калигулы, обвиненная им в заговоре, в разврате и прелюбодеянии была выслана в 39 году на остров в Тирренском море, имущество её конфисковали и чтобы прокормить себя, внучка и сестра императора была вынуждена нырять в море за губками. Агриппина обладала не только волчьими клыками, но и волчьей натурой. Прокладывая дорогу к власти сыну, она шла на любые злодеяния и не брезговала никакими средствами. Эта аристократка подозревалась в отравлении своего второго мужа — богатого консула, одним из её любовников был вольноотпущенник — казначей империи, он же устроил и её брак с Клавдием. Через пять лет тот помер, поев грибов, заботливо поданных Агрипинной, и Нерон в 16 лет стал императором.

Первые годы принципата сына она являлась фактической правительницей империи.

Нерон, «сын бесчестного отца и развратной матери», в начале своего правления старался соблюдать приличия (как Тиберий и Калигула) и бесчинства творил тайно, в парике и войлочной шляпе. Но после того как один сенатор до полусмерти избил его за то, что тот приставал к жене, Нерона сопровождали телохранители, незаметно держащиеся в стороне.

Желая избавиться от властолюбивой матери, Нерон трижды неудачно пытался её отравить, подстроил кораблекрушение — утонуло множество народа, но опытная ныряльщица Агриппина спаслась, тогда он открыто послал к ней убийц.

И думаете, сенат осудил и отшатнулся в ужасе от убийцы матери — как бы ни так, неожиданно для себя Нерон получил поздравления со счастливым спасением от опасности. Впрочем, иного трудно было ожидать; после столетия кровопусканий и унижений, в середине I века новой эры потомки старой знати составляли всего 1/10 сената, теперь в него входили даже галлы и сыновья богатых вольноотпущенников.

Безнаказанность множит преступления, Нерон приказал убить двух своих жён (его беременная супруга Поппея Сабина умерла после того, как он ударил её в живот) и учителя Сенеку, при нём продолжались казни и конфискации имущества богатейших граждан.

Нерон жил со свободными мальчиками и замужними женщинами, изнасиловал даже весталку Рубрию.

Распутство молодого императора не знало пределов — с мальчиком Спором, кастрированным по его приказу, похожим на жену Поппею, Нерон сочетался браком и наряжал, как императрицу, а в свадьбе с вольноотпущенником Дорифором исполнял «роль» жены.

Считая себя гениальным певцом, он часто устраивал свои представления в театре, в это время никому не дозволялось покидать помещение, некоторым женщинам приходилось там рожать, другие притворялись мертвыми, чтобы их вынесли на носилках. Чтобы избавиться от конкурента, Нерон дал приказ убить талантливого актера Париса. Не терпя соперничества, он даже статуи былых победителей состязаний приказывал опрокидывать с пьедестала и волочь крюками в отхожее место, чтобы от них не осталось памяти.

Летом 64 года в Риме произошёл грандиозный пожар, длившийся девять дней, сгорели 10 из 14 районов города и тысячи людей. В поджогах обвинили и замучили на арене цирка множество христиан. Тогда были казнены и апостолы Пётр и Павел. Пётр был распят вниз головой, Павлу, как римскому гражданину, отрубили голову. Многих христиан привязывали к крестам, обливали смолой и поджигая, превращали в живые факелы.

Чтобы восстановить столицу ещё более великолепной, Нерон резко увеличил поборы с провинций.

Огромные площади, освобождённые пожаром, занял императорский дворцовый комплекс «Золотой Дом». В нём помимо роскошных зданий были разбиты парки, по которым бегали лани, и разливалось озеро с лебедями, позднее на его месте построили Колизей.

Беззаконие распространялось и по империи, когда умер царек британского племени иценов, он, не имея мужского потомства и будучи союзником Рима, завещал часть имущества императору Нерону, в надежде, что оккупационные власти позаботятся о его жене Боудикке и двух дочерях. Ну, а наместник императора захватил все его земли, конфисковал имущество и казну в счет долга (кстати, философу и воспитателю императора Сенеке). Семью царя иценов выставили из дома, вдобавок еще при этом изнасиловав его дочерей, когда Боудикка попыталась добиться правосудия, ее публично высекли розгами.

В результате, на пустом месте, из-за жадности и беспредела властей, римляне в 60 году получили массовое восстание прежде лояльного населения, в котором погибли десятки тысяч римских граждан и сочувствующих им бриттов. Восставшие захватили и сожгли бывший резиденцией Кольчестер и полностью разрушили Лондиниум (Лондон); стянув войска, мятеж утопили в крови, возглавившая его Боудикка приняла яд.

В 67 году спасаясь от начавшейся в столице эпидемии, оставив дела на вольноотпущенников, император отправился с гастролями по Греции. Вернувшись через год в Рим, Нерон, сочтя ворота города слишком узкими для своих творческих трофеев, преподнесенных ему льстивыми греками, приказал ломать для триумфального шествия римские стены. Но к его возвращению ситуация в империи уже стала критической — полыхали восстания в Иудее и Галлии, от неё отпала Британия. Сенат объявил императора врагом народа, когда на сторону восставших перешли преторианцы, Нерон покончил жизнь самоубийством.

С его гибелью закончилась династия старых аристократических родов и возобновилась гражданская война со сменой императоров. В 69 году в ней победил Веспасиан, основатель новой династии Флавиев — сын небогатого провинциала из Сабинии. В свое время ему приходилось даже разводить и торговать мулами, за что он получил обидное прозвище «ослятник». Сопровождая Нерона в гастролях по Греции, Веспасиан впал в немилость за то, что часто выходил на его представлениях или засыпал слушая. Отправленный в изгнание, он ждал казни, но неожиданно получил назначение командовать войсками, подавляющими восстание в Иудее. Его туда отправили, «как человека испытанного усердия и не опасного по скромности рода». Но это не помешало армии объявить его императором.

Веспасиан попытался опереться на элиту Рима и Италии, но найти опору можно только в том, что оказывает сопротивление, имеет волю и силы. А об это жидкое дерьмо, в которое превратились элита и народ Рима нельзя было опереться, в нем можно было только утонуть.

На фоне упадка Италии и падения боеспособности армии спасение империи приходит из провинции. Новым императором делается ставка на поддержку провинциальных элит, около тысячи знатнейших граждан из Испании и Галлии вместе с семьями были переселены в Рим и пополнили ряды аристократии. Некоторым городам южной Галлии и Восточной Испании император предоставлял не только латинские, но и римские гражданские права.

Привыкшие играть с головами императоров солдаты (в прямом смысле, они это делали с головой Гальбы) «дошли до совершенной распущенности и наглости», Веспасиану пришлось суровыми методами наводить порядок в армии.

Проводя политику жесткой экономии, чтобы упорядочить финансы империи, он вводил новые тяжелые налоги и увеличивал дань с провинций. Скуповатый Веспасиан обложил налогом даже общественные туалеты, когда его сын Тит возмутился этим, император взял горсть золотых монет и предложил ему понюхать, не пахнут ли они фекалиями. (Это были поступления с того налога). Отсюда идет пословица «Деньги не пахнут». Император продавал доходные должности, давая наживаться проходимцам, а затем судил их и отбирал наворованное (по его словам, позволял, как губкам намокнуть, а затем выжимал досуха).

За десять лет правления Веспасиан восстановил финансы, укрепил дисциплину в армии, заключил мир с Парфией. При нём построили Колизей. Но самое главное, император за счёт провинциалов укрепил социальную базу империи, элита которой теперь представляла интересы не только нобилей Рима, но и широкие слои рабовладельцев всего Средиземноморья. (К концу I века 40 % сената состояли из уроженцев провинций). На год его смерти — 79 н. э. пришлось извержение Везувия погубившего города Геркуланум и Помпеи. Любящий острое слово, Веспасиан и перед смертью пошутил, последними его словами были «Увы, кажется, я становлюсь богом…» (После смерти императоров обожествляли).

ИМПЕРИЯ ПЕРЕХОДИТ К СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ОБОРОНЕ

В 83 году на диких землях юго-западной Германии, между верхним течением Рейна и Дуная начали возводить «лимес» — линию обороны, состоящую из глубокого рва, земляного вала с частоколом и каменных башен (кастелов), за укреплениями шла мощёная дорога, по которой можно было быстро перебросить войска. От Рейна до Дуная он протянулся на 550 километров. Область с мощной линией укреплений между Верхним Дунаем и Средним Рейном, отделявшая земли империи от свободных германцев получила название Декуматские (Десятинные) поля. За десятую часть урожая участки там получали переселенцы.

В 117 году преемник завоевателя Траяна Андриан переходит к политике стратегической обороны, в годы его правления границы империи опоясали укреплённые линии лимесов, на севере Британии в самом узком месте построили вал, получивший его имя. Возведенный из каменной кладки, высотой 4,5 метра и толщиной два-три, он протянулся на 120 километров. Помимо защиты, укрепления лимесов препятствовали легкому бегству разбойничьих отрядов варваров, именно здесь их чаще всего настигали и уничтожали римские войска. Адриан существенно увеличил Рейнскую и Дунайскую военные флотилии, а также развивал разведывательную сеть за границами империи, агентами которой традиционно являлись многие купцы.

Теперь конфликты предпочитают решать путём переговоров, со временем возникает опасная практика откупаться от варваров золотом.

Но правы были спартанцы — города охраняет не высота стен, а доблесть их защитников.

РИМ ВО ВТОРОМ ВЕКЕ

Во II веке римляне уже даже не мечтали о республике, а хотели всего лишь «доброго императора».

В 96 году жестокий Домициан был убит заговорщиками, новый император Нерва стал первым из пяти «благих» императоров, он усыновил и взял в соправители популярного в армии полководца, наместника Верхней Германии Марка Ульпия Траяна (98 — 117 гг.). Уроженец Испании — он был первым провинциалом на римском троне.

Его правление стало «лебединой песней» римского милитаризма. После кровавых безумств императоров начала века, времена Траяна стали идеалом и для римского сената, сильно разбавленного провинциальными аристократами. Стремясь к воинской славе, император полностью передал гражданское управление в их руки, посвятив свою жизнь походам.

Любил Траяна и простой люд — император щедро раздавал гражданам деньги и зерно, под руководством архитектора Апполодора Дамасского проводилось масштабное строительство зданий, дорог и мостов — мост через Дунай на каменных опорах имел ширину 19 метров и длину более километра.

В 101 году он начал войну против даков, которых его предшественник Домициан не только не смог покорить, но был вынужден выплачивать им позорную дань. Через шесть лет упорных боёв Дакия (Румыния) была превращена в римскую провинцию. Римлянам досталась огромная добыча, горы страны известны богатыми золотыми россыпями и захваченные драгоценные металлы исчислялись тоннами (165 — золота и 330 — серебра). Большую часть населения (полмиллиона) продали в рабство, землю раздали многочисленным ветеранам. В дальнейшем Дакию использовали как место ссылки преступников.

Победу над сильным врагом в Риме праздновали четыре месяца, на арене для потехи плебса затравили 11 тысяч зверей и дрались десять тысяч пар гладиаторов. Траян погасил долги налогоплательщиков, стопки реестров были публично сожжены, а гражданам император раздал по четыре тысячи сестерциев (жалование легионера за четыре года).

В центре нового форума на замощённой цветным мрамором площади возвели 40 метровую колонну — первый «комикс» с рельефами на белоснежном мраморе, с детальными сценами дакийской войны — бесценный источник для историков.

В 111 году армия Траяна покоряет Синайский полуостров и северо-западную Аравию, три года спустя завоевывает Армению. Весной 115 года началась война с Парфией, ослабленной китайским ударом с востока. Войска Траяна оккупируют большую часть северной Месопотамии, прорываясь до Тигра; зависимые от парфян правители изъявляют покорность императору. Парфяне разбиты, взята их столица Ктесифон, царь Хосрой бежит, оставив римлянам даже свой трон, в плен попадает его дочь. Взяты на меч древние земли Ассирии и Вавилонии, крупнейший городМесопотамии Селевкия переходит на сторону победителя. Римляне доходят до Персидского залива и строят на его берегах флот. Никогда еще римская армия не продвигалась так далеко на восток. Завоеванные и разграбленные земли объявлены римскими провинциями, обложены огромными налогами, в них упраздняют местное самоуправление. Не прошло и года, как там вспыхивают восстания, пламя которых перекинулось затем и на римские Египет, Киренаику и Кипр. Их подавление требовало больших сил и средств, ослабленная римская армия была отброшена за Евфрат, большинство завоеваний утеряно. Пытаясь поправить дела, Траян отправился в Рим за пополнением и деньгами, но по дороге заболел и умер. В историю он вошёл как «лучший принцип», последующим императорам сенат желал «быть счастливей Августа и лучше Траяна». Ради него сенат нарушил закон, запрещающий хоронить покойников в городе, великий полководец (и достойный человек) был погребён под своей знаменитой колонной.

Его преемник и родственник Публий Элий Адриан (117–138 гг.) заключил мир с Парфией, отказавшись от Ассирии и Месопотамии и вернув знатных пленников. Империя перешла к стратегии обороны. Разумный правитель, будучи отважным бойцом (дважды получал награды за храбрость) иудачливым полководцем, Адриан предпочитал решать конфликты переговорами, но укреплял границы и армию, когда надо жестко подавляя мятежи и восстания. Даже внешне он очень отличался от жесткого волевого Траяна, красивое интеллигентное лицо Андриана было обрамлено мягкой кучерявой бородкой, говорили, что император ввел в Риме моду на бороду, прикрывая ею шрамы. Высокий и сильный мужчина, он много времени посвящал военным упражнениям, любил опасную охоту на львов (хотя получал на ней раны) и лично убивал хищников.

Во время правления императора Адриана при подавлении иудейского восстания Бар Кохбы 131–135 года был захвачен и разрушен Иерусалим, а также множество крепостей, в боях и осадах погибло более полумиллиона евреев, страна была опустошена, а народ рассеян.

Адриан (вряд ли это правда) считается виновником мученической смерти христианских святых Веры, Надежды, Любви и матери их Софии.

Лично инспектирую гарнизоны, принцепс совершал утомительно долгие поездки. При нем в империи перестраивались старые города и возводились новые. Рост городов способствовал развитию ремесел, только в Риме насчитывалось более двухсот профессий. Ремесленники объединялись в коллегии — строителей, ювелиров, парфюмеров, портных, красильщиков. Появляются новые ремесла — например, стеклодувов. Все больше производят обожженного кирпича, широко применявшегося в строительстве наряду с изобретенным римлянами бетоном. Во II веке стали использовать водяные мельницы и колесный плуг. (До его изобретения острие обычного плуга проникало неглубоко, лишь царапая верхний слой почвы. Поэтому для лучшей обработки пахали два раза — вдоль и поперек).

Возросший торговый оборот приводил к специализации рынков между провинциями и внутри отдельных областей, переходящих на монокультуры. (В некоторых областях Испании выращивали только оливки на экспорт в Италию). Кроме оливок из Испании вывозили масло, рыбу, вина и металлы. Большинство испанских рудников принадлежали императору.

Из Галлии поставляли шерсть, вина, стекло и керамику. Крупнейшей житницей империи кроме Сицилии стал Египет — кроме зерна, оттуда в больших количествах вывозили лен, папирус, гранит, изделия из стекла. Сирия снабжала империю пурпурными тканями, вином и предметами роскоши. Провинция Африка поставляла экзотических животных, слоновую кость и рабов-негров.

Из Италии также поставляли на экспорт вино и изделия искусных мастеров, но ввоз многократно превосходил вывоз. Годовая потребность Рима в оливковом масле (для питания, освещения и косметики) превышала 20 миллионов литров, в вине — 100 млн. литров, зерна требовалось около 250 млн. тонн.

Страна все сильнее зависела от привозного хлеба, его всё больше приходилось раздавать бедноте.

Во II веке в империи передвигались и перевозили грузы по 372 дорогам, большей частью мощенным каменными плитами, с дренажными канавами по бокам. Они протянулись на более чем 80 тысяч километров, через каждую двойную тысячу шагов (милю) ставили стелы с указателями расстояний до Рима.

В удобных местах побережья строили верфи и порты с каменными причалами и гранитными набережными. Профессия моряка и торговца была опасной, корабли часто тонули.

Развивалась банковская сфера — сводя к минимуму риски, торговец оставлял у менялы наличные, получая взамен вексель. Основным средством оплаты в I веке служил серебряный денарий, сто лет спустя к нему стали добавлять медь, к концу II века её содержание уже составляло половину монеты.

В восточных провинциях продолжали ходить драхмы и тетрадрахмы.

Император был эллинофилом, одним из самых образованных людей своего времени, в Риме его в насмешку прозвали Греком. Он приказал реставрировать древние храмы Акрополя и построить новый храм Зевса. Адриан писал стихи, хорошо лепил и рисовал, был знатоком философии и искусства.

При нем греческий язык был уравнен с латынью и произошло окончательное слияние двух культур.

Многие римляне писали на греческом, по эллинским образцам создавалась и римская драматургия.

Центром философии оставались Афины, её наиболее популярными направлениями были стоицизм и эпикурейство.

Но вместе с культурой римляне унаследовали от греков и презрение к ручному труду и работе по найму. Как писал Цицерон: «Недостойны свободного человека и презренны заработки всех поденщиков, чей презираем труд». Люмпены, а только в Риме их было около двухсот тысяч, предпочитали вести паразитический образ жизни, довольствуясь подачками государства и богачей.

В столице Адриан учредил совет принцепса, новый государственный орган, взявший на себя подготовку указов и судопроизводство. Возглавляемый выдающимся юристом Сальвием Юлианом, он отменил систему откупа налогов, разорявшую провинции. Римские юристы Ульпиан, Юлий Павел и Гай Папиан разработали постулат естественного права человека, согласно которому все люди рождаются равными и свободными, но на практике все решал правитель.

В 130 году император приказал Юлиану собрать в единый кодекс преторские судебные эдикты, оставив за собой право вносить в законы изменения. Сформировался принцип «Что угодно императору, то имеет силу закона» или «Император законами не связан». Так завершилась эволюция римского права, во многом сформировавшего империю, от отлитого в бронзе принципа «Пусть рухнет мир, но восторжествует закон». Сначала законом стали жертвовать ради общественной пользы, а в итоге, многократно насилуя правосудие, римскую Фемиду превратили в продажную девку, которую богатые и сильные вертели, как хотели, а чёрная повязка на её глазах лишь добавляла пикантности. (Как у нас говорят «Закон, что дышло — куда повернул, туда и вышло»).

Новый обычай требовал, чтобы богатые люди часть своего имущества завещали императору. Императорская собственность управлялась специальными чиновниками — прокураторами и кондукторами.

Из первого века идет знаменитое выражение сатирика Ювенала — «Хлеба и зрелищ!» В каждом городе и даже в крупных селах строили цирки и амфитеатры. Крупнейшим из них был римский Колизей (амфитеатр Флавия), названный так из-за колоссальной тридцатиметровой статуи Нерона из позолоченной бронзы. Позднее ей заменили голову, и она стала статуей бога солнца Гелиоса. Колизей — самое смертоносное место на Земле, на нем было убито около миллиона человек и сотни тысяч крупных животных.

В южной Италии стало много пастбищ, рост латифундий уменьшал количество сельского населения — базу формирования легионов, и только на севере полуострова ещё сохранялось мелкое землевладение. Постепенно менялся и социальный состав армии, в первом веке туда охотно шла в основном итальянская беднота, во втором в неё устремились состоятельные провинциалы в надежде сделать карьеру и получить римское гражданство с его привилегиями, а в третьем — чужеземные варвары.

Вспомогательные части перегринов (не имеющих римского гражданства) — галлов, иберов, фракийцев не входили в состав легионов, сражались под началом своих вождей, имея национальное оружие и экипировку, служили они 25 лет и получали плату меньше легионеров. Число их во II веке достигало двухсот тысяч. Пока плавильный армейский котел справлялся с задачей ассимиляции, за десятилетия службы варвары хорошо усваивали латынь, римскую культуру и порядки. После отставки они получали права римского и латинского гражданства, становясь надёжной опорой в провинциях. Учитывая опыт восстаний, вспомогательные части не оставляли в тех землях где они формировались.

Легионеры строили дороги, мосты, каналы и водопроводы. Но содержание огромной армии разоряло провинции, а выделение земли ветеранам приводило к распаду общин и обнищанию крестьян.

Экономический подъем во второй половине II века сменился упадком.

В конце II века падаети престиж звания легионера, растет недовольство и уменьшается число добровольцев в армии. В течение двадцати лет он не мог иметь семью и приобретать имущество, невзирая на способности, рядовому солдату был закрыт путь к высшим постам — они оставались привилегией аристократов.

В 161 году после смерти приёмного отца Антонина Пия престол унаследовал последний из «благих» императоров Марк Аврелий, автор афоризма: «Делай, что должно — и будь, что будет!». Его жизненное кредо следовало бы отлить в бронзе: "Не делай того, что осуждает твоя совесть, и не говори того, что не согласно с правдой. Соблюдай эти самые важные правила, и ты выполнишь задачу своей жизни".

В годы правления этого философа-стоика на Рим обрушились страшные бедствия — вторжения варваров, мятежи и чума. В первый же год из-за Армении началась тяжёлая война с Парфией; перебросив лучшие войска на восток, парфян отбросили, но легионы подхватили начавшуюся в Месопотамии чуму и принесли её в империю. То стихая, то вспыхивая вновь она несколько лет опустошала города и селения, особенно лютуя в южных провинциях, население Египта и Сирии уменьшилось в 1,5 — 2 раза.

В 167 году германцы, в союзе с сарматами прорвали ослабевшие рейнские и дунайские границы и обрушились на опустошенные эпидемией имперские земли, доходя до северной Италии. Положение настолько обострилось, что император вынужден был набирать бойцов даже среди гладиаторов. После восьми лет войны германцы признали верховенство Рима, но вновь начавшаяся в 180 году эпидемия погубила среди прочих и несчастливого императора. Марк Аврелий умер в приграничной крепости Виндобоне (Вене).

Последний император из Антонинов Коммод был полной противоположностью отца-философа.

Подражая своему кумиру Геркулесу, он появлялся в общественных местах одетым лишь в львиную шкуру и участвовал в гладиаторских боях на арене цирка (занятие позорное для римского гражданина), любимой его забавой было рубить головы страусам ударом меча. Грубый и жестокий человек, он был убит в результате заговора от руки своего любовника — атлета Нарцисса. Преторианцы устроили аукцион, предлагая императорскую власть тому, кто заплатит больше.

Началась четырехлетняя гражданская война, в которой приняли участие все основные римские армии, выдвигая своих кандидатов на трон. Междоусобицы очень ослабили границы империи.

Победителем вышел ставленник наиболее боеспособных придунайских легионов, уроженец Африки (до конца жизни он разговаривал на латыни с акцентом) Септимий Север (193–211 гг.). Придя к власти, он разоружил и распустил обнаглевших преторианцев, теперь гвардию формировали из лучших бойцов легионов.

Борясь с анархией, Север усилил меры по розыску беглых рабов и по уничтожению расплодившихся за времена смуты разбойничьих банд.

Отразив варварские нашествия и победив парфян, он провел реформы по укреплению императорской власти, главной опорой которой теперь стала армия. Солдатам и гвардии подняли плату, разрешив приобретать землю, за счет ветеранов временно возродился слой среднего землевладения. Центурионов приравняли к сословию всадников, а легионерам разрешили жениться во время службы.

Рядовой солдат, обладая способностями и при известной доле удачи, мог дослужиться до легата или даже командующего армией.

Легионеров вербовали в основном в пограничных прирейнских и придунайских областях. Поскольку римские граждане утратили былой военный энтузиазм, в армию брали провинциалов, не имеющих гражданства, а затем и варваров. Но обзаведясь семьями и обрастая хозяйством, легионы потеряли мобильность. Разрастаясь, селения вокруг римских лагерей становились городами, в окрестностях которых ветераны получали землю (Кельн, Вена, Манчестер, Страсбург и др.).

По армейской структуре, со строгой иерархией чинов, был теперь организован и бюрократический аппарат. Сенат лишился права издавать законы и выбирать магистров, высшим законом становится воля императора. Изменились функции префекта претория, из командира гвардии он становится ближайшим помощником императора по управлению государством, Север на эту должность назначил выдающегося юриста Эмилия Папиниана. Возросла и роль государственного совета — именно в нем теперь решаются важнейшие вопросы, туда входят не только приближенные друзья императора, но и начальники имперских ведомств.

Популярность у народа император покупал щедрыми раздачами и великолепными играми. Естественно, что на это и возросшее содержание армии требовались огромные средства. Север получал их, поднимая налоги, особенно в провинциях, которые он, для лучшего управления, разделил на округа. Умирая от болезни в Британии, где император разбил пиктов и восстановил стену Адриана, Север наказал своим сыновьям: «Дружите между собой, обогащайте солдат и не обращайте внимания на остальных».

Налоговое бремя и бездарность наследников императора привели к тяжелейшему кризису III века. Его старший сын Каракалла в 212 году у ног матери убил брата Гету и уничтожил всех его сторонников, включая ближайшего советника отца Папиниана, отказавшегося защищать братоубийцу в сенате. В этом же году мать Каракаллы Юлия Домна, от его имени опубликовала знаменитый эдикт, по которому все свободные граждане империи получили права римского гражданства, теряя при этом привилегии по уплате налогов. Уравняв всех, он для всех и ухудшил положение, звание римского гражданина — прежний объект желаний и предмет гордости, получаемое за особые заслуги или многолетнюю выслугу превратилось в пустой звук.

Предательской попыткой убийства парфянского царя Артабана V, лично приглашенного императором под предлогом сватовства его дочери, Каракалла спровоцировал войну, приведшую к тяжелейшему кризису обеих империй. В 216 году возглавляемые им войска вторгаются в Парфию, уничтожая всё на своём пути, грабят древний город Арбелу, в окрестностях которой римляне осквернили гробницы парфянских царей, но попытка вторжения в Армению была отражена. В следующем году Каракалла был зарезан заговорщиками в Каррах. Убийство этого кровавого пса не смогло остановить войну, в 217 году при Нисибине состоялась одна из крупнейших битв в истории противостояния Запада и Востока. Ожесточенное сражение двух почти стотысячных армий продолжалось три дня, оскорбленные немыслимым святотатством парфяне яростно атаковали, не считаясь ни с какими потерями, римляне едва сдерживали их напор. Поле битвы было завалено трупами, скользя по окровавленным потрохам, воины продолжали резаться на грудах тел. Наступившая темнота развела их, а новый император Макрин, командующий находящегося на грани уничтожения войска, отправил Артабану посольство с предложением мира. В итоге Парфии вернули все захваченные земли и выплатили гигантскую компенсацию в 200 млн. сестерциев. Риму удалось избежать военной катастрофы, но и потери парфянской армии были огромны.

КРИЗИС ТРЕТЬЕГО ВЕКА — ИМПЕРИЯ ПРИ ДОМИНАТЕ

Официальный титул императора «dominus et deus» — господин и бог. Услышав это, создавшие империю республиканцы перевернулись бы в гробу. Первым его принял Луций Домиций Аврелиан (270–275 г. н. э.), корону он надел в самые неспокойные для империи времена — за пятьдесят лет третьего века сменилось 70 правителей.

Готы и другие варварские племена постоянно вторгались из-за Дуная, разоряя Балканские провинции — Мезию, Фракию, Македонию и Паннонию. Их флот хозяйничал на берегах Чёрного моря.

На Рейнской границе сложились два мощных союза германских племен — франков и алеманов. Прорвав границу, их дружины через Галлию доходили до Пиренеев и северной Испании, убивая и мародерствуя на своем пути. То же самое вытворяли африканские кочевники в Мавритании и Египте.

На острове Сицилии снова вспыхнуло крупное восстание рабов, в Галлии — багаудов (борцов), а в море появились пираты, от которых уже успели отвыкнуть. Вдобавок империю сотрясали землетрясения и опустошали эпидемии.

На востоке активизировались персы, их династия Сасанидов объединила земли древнего Ирана. В апреле 224 года при Ормиздагане в Мидии их вождь Ардашир разбил парфянскую армию, царь Артабан был убит на поле боя, вместе с ним пала и Парфянская держава, ослабленная эпидемией чумы и римскими вторжениями конца второго и начала третьего века. (В 198 году римляне разграбили и сожгли её столицу Ктесифон, угнав сто тысяч пленных в Сирию.)

В 260 году армия сына Ардашира царя Шапура обрушилась на восточные границы империи, утюжа ударами тяжелой конницы местные легионы. Пришедшее им на подмогу войско императора Валериана было окружено и уничтожено, сам император (впервые в истории Рима) попал в плен.

Это еще больше усугубило кризис, флот готов из двух тысяч мелких судов пробился через проливы в Эгейское море и разорял города на побережьях Малой Азии и Греции — от мыса Афона до Крита, алеманы прорвались в Северную Италию и угрожали Риму.

В 262 году царь Пальмиры Оденат отразил вторжения персов в Сирию и Каппадокию, отбив добычу и пленных. По праву силы он стал фактическим правителем восточных провинций.

Деньги настолько обесценились, что торговля вновь стала натуральной. Продуктами собирали налоги и выплачивали жалование. Римская держава, как единое целое, в этот период не существовала.

Империю спасли солдатские императоры, эти сильные люди смогли отразить варварские нашествия и восстановить её целостность. В 268 году заговорщики убили Галлилена — сына и соправителя Валериана, императором провозгласили Клавдия, здоровенного иллирийца с крепкими кулаками, одним ударом которых он вышибал зубы у мулов и лошадей.

Клавдию удалось разбить алеманов на севере Италии (домой их вернулось меньше половины), после чего ополчился на переправившихся через Дунай готов, разгромив их войско под Наиссой (в Сербии). Тогда было перебито более 50 тысяч варваров, десятки тысяч (включая женщин и детей) продали в рабство. Мертвые германцы оказались опасней живых, поскольку трупы врагов не были погребены, их разложение вызвало эпидемию чумы, опустошившую провинции Мезию и Паннонию, от нее в 270 году умер и император.

Преемником стал командир его конницы Аврелиан, за пять лет своего короткого правления ему удалось вернуть единство империи. Вначале он с трудом отбил набеги вандалов и алеманов и восстановил целостность дунайской границы, пожертвовав своей родной провинцией Дакией. В 271 году он приказал эвакуировать оставшиеся там гарнизоны и поселенцев на правый берег Дуная.

В 272–273 годах император покорил Пальмирское царство вдовы Одената Зенобии, правитель Галлии Тетрик добровольно уступил ему власть. Аврелиан ввел в империи культ Непобедимого Солнца, жрицей которого была его мать. Угроза варварских вторжений заставила императора обнести Рим новой мощной стеной длиной 19 км (четыре метра толщиной и шесть высотой), получившей его имя.

Аврелиан активно развивал по примеру персов тяжелую конницу и привлекал на военную службу пленных германцев, оставляя им свое оружие и значки.

Собирая армию для похода против Ирана, император стал жертвой заговора среди военных, недовольных его чрезмерными (по их мнению) требованиями по укреплению дисциплины. Эта же судьба ждала и следующего солдатского императора Проба (276–282 гг.) — заставляя солдат тяжело трудиться на возведении укреплений в мирное время, он погиб во время бунта.

Проб, отразив нашествие алеманов и франков, перешел с армией через Рейн, как в старые времена огнем и мечом внушая германцам былой страх перед римским оружием. Ему удалось восстановить систему пограничных укреплений по Рейну.

В 284 году власть в империи силой взял Гай Аврелий Диоклетиан, сын вольноотпущенника из Далмации. Этот внук раба Диокл, начавший карьеру солдатом, первым из императоров добился неограниченной (монархической) власти, первым же пришел к идее поделиться ею, а в итоге, держа своё слово, добровольно от неё отказался. Диоклетиан провел реформы позволившие империи продержаться еще двести лет.

Опорой домината окончательно становится реформированная армия, императоры избираются войсками из своей среды, затем силой захватывают политическую власть, используя её прежде всего в интересах военщины.

При Диоклетиане кроме пограничных армий, были сформированы подвижные маневренные войска, состав легионов уменьшен до тысячи человек, а их количество увеличено до 72, общая численность армии была доведена до 600 тысяч. Теперь она формировалась не на добровольной основе, а за счет системы рекрутского призыва. Вся империя была разделена на военные округа (дукаты), во главе которых стояли дуксы. Особое внимание было уделено возведению укреплений на границах империи.

Верховным командующим считался император, армией управляли два «магистра милитум» — один (главный) командовал пехотой, другой — кавалерией. Варваризация армии, начавшаяся во втором веке, продолжается и при доминате.

Борясь с сепаратизмом, старые провинции дробили на более мелкие части, в них также легче было собирать налоги. Территорию империи разделили на 12 диоцезов, а диоцезы — на 104 провинции. Рим перестал быть столицей, а сенат превратился в городской совет. Италия, утратившая былые привилегии по налогам и повинностям, была разделена на восемь округов.

По всей империи формировалась и разрасталась единообразная, со строгой иерархией бюрократическая система, подменяя собой выборные органы. При Диоклетиане окончательно было разделено гражданское и военное управление.

Увенчанного короной и одетого в пурпур императора-доминуса теперь приветствуют по восточному ритуалу, падая ниц и целуя край одежд. Чинопочитание устанавливается на всех ступенях расплодившейся бюрократии. Высшие чиновники назывались «комиты» (спутники) императора (отсюда «комитет»).

Диоклетиан провел и налоговую реформу, в ранней империи основные поступления шли от косвенных налогов, изымавшихся в виде торговых пошлин. Теперь же, в связи с падением торгового оборота и бешенной инфляцией, их место занимают прямые налоги — земельный и подушный, собиравшиеся в основном в натуральной форме. В городах за их поступление отвечали городские советы — курии.

Умный правитель, Диоклетиан понимал невозможность эффективно управлять империей в одиночку и из одного центра. Императором была проведена политическая реформа — он разделил империю на западную (ею управлял его друг Максимиан из Медиолана) и восточную часть (ею он правил сам из Никомедии).

Диоклетиан и Максимин, имея сан августов, выбрали себе заместителей в ранге цезарей (Галерия и Констанция Хлора), выдали замуж за них своих дочерей и через двадцать лет передали свою власть, уйдя в отставку. Те, в свою очередь став августами, должны были избрать преемников себе. Такая разумная система называлась тетрархией (в итоге, из-за амбиций правителей она оказалась нежизнеспособной).

Пытаясь сохранить единство общества, Диоклетиан устроил гонения на манихеев, учение которых проникло из Ирана — их проповедников казнили, а книги жгли. В 303 году был опубликован и первый эдикт против христиан, на них обрушились самые продолжительные и жестокие репрессии в истории церкви. Христианские храмы были закрыты, их имущество конфисковано, а клириков и верующих казнили или тысячами отправляли на рудники. Христианские общины перешли на нелегальное положение, но авторитет церкви только вырос, как и количество её членов.

В 305 году Диоклетиан добровольно отказался от власти, остаток жизни проведя в своем поместье на родине — в Иллирии (Хорватия), на предложения вернуться к власти отвечая отказом. Умер он в 313 году, успев перед смертью узнать, что гонимое им христианство становится новой государственной религией. В этом году Константин, сын Констанция Хлора, в 308 году ставший единоличным правителем империи, принял эдикт о свободе вероисповедания. В Риме на развалинах знаменитых терм Диоклетиана теперь стоит церковь.

УПАДОК ИМПЕРИИ

Кризис третьего века определялся, прежде всего, распадом римского общества и девальвацией идеи «римского мира», неслучайно республика («общее дело») сменяется олигархическим принципатом, а затем фактической монархией домината — обществами, где выше чести ценится размер богатства.

Пока оно добывалось доблестью на поле боя, всё было нормально, но «пришли иные времена».

Теперь на первый план выползают новые люди, как правило, изворотливые вольноотпущенники, случайные баловни удачи, ростовщики и откупщики — упыри, жажду которых невозможно насытить, создававшие свои состояния на слезах и крови, сдирая с должников последнюю рубаху вместе с окровавленной кожей иссеченной розгами спины.

Конечно же, во все времена были люди ставившие целью жизни набить свою кубышку, но в раннем Риме, как и в Спарте, они глубоко презирались. Гражданские войны I века до н. э. были столкновениями масштабных личностей, масштаб мельчал, и кровавые львиные поединки сменялись волчьими, а затем между собой, толкаясь у корыта, грызлись уже жадные свиньи. Закончилось всё мышиной возней в амбаре, растаскиванием общего добра по частным норкам, теперь корыстолюбие и алчность становятся преобладающими качествами и чтобы добиться богатства и власти шли на любые подлости. Все это привело к чудовищному падению нравов, немыслимому во времена республики.

Такие правители никого не могли за собой повести, тем более не было желающих отдавать за них свои жизни. Империя, как рыба, гнила с головы, до поры выручала провинция, поставлявшая «романизированные» кадры в армию и руководство, туда перемещались идеи римского мира и порядка, его гений (кстати, римляне представляли его в виде светящегося полового члена с крылышками); там формируются свои «места силы» — центры будущего сепаратизма, главным образом на стоянках легионов. Теперь не воины-граждане, а наёмные солдаты ставят императоров из своей среды, зачастую марионеток, и устанавливают порядки в своих интересах. А интересы у них были простые — «поесть побольше, да поспать послаще».

После окончания завоевательных походов и стабилизации границ, средства на это брались за счет выжимания соков из имперских провинций.

Менялись и символы эпохи, орлы легионов — на изображения императора (имаго) и заимствованных у парфян драконов, в империи широко распространяются восточные культы Исиды, Митры и христианство.

Массовые эпидемии, неудачные войны и следующие за ними вторжения варварских орд вели к упадку городов и запустению обрабатываемых земель. Но больше войн их разоряли постоянно растущие налоги. Для их неуклонного поступления муниципальные советы (курии) повязали круговой порукой, а недоимки вырывали с кровью, и теперь прежде почетное и выгодное назначение членом городского совета — декурионом превратилось в грозившую разорением обузу. Свободные земледельцы и обременяемые всё новыми повинностями декурионы массово разорялись и становились колонами. Их земли скупались олигархами, которые превращали свои владения в гигантские независимые латифундии, имеющие собственные рынки и ремесленников.

Многие просто бросали свои участки и уходили в леса, пустыни или за границы империи, добывая средства существования разбоем, с надеждой ожидая прихода варваров. Прежние обустроенные земли становились пустошами и зарастали лесом. Былая безопасность дорог теперь была утрачена, это препятствовало нормальному сообщению между провинциями. Над империей повисла постоянная угроза восстаний сельского и городского плебса.

К III веку в её внутренних областях практически не осталось укрепленных городов, теперь же из-за успешных варварских вторжений они снова стали обрастать стенами.

По остроумному замечанию Джеймса Хоуса "свет в Европе начал гаснуть задолго до того, как германцы дотянулись до выключателя". (Намек на "тёмные века" Средневековья).

Отсутствие личного интереса вело к снижению производительности труда, в связи с падением уровня мастерства происходит огрубление изображений и ухудшается качество изделий. (Это хорошо прослеживается по скульптуре и рельефам на монетах). Помимо искусства кризис коснулся и науки. Греческий астроном и математик Птолемей отказался от гелиоцентрической системы Аристарха Самосского, впоследствии его систему, где центром мироздания стала Земля, заимствовали христианские теологи.

Чем меньше прибыли приносили рабовладельческие хозяйства, тем больше денег расходовалось на прихоти аристократов, но богатые вольноотпущенники даже их превосходили в роскоши. Провинциальная знать старалась подражать в этом столичной. Но в провинции вводились всё новые денежные налоги, постепенно становившиеся обременительными даже для самых богатых.

Восстаний рабов больше не было, но и положение мелких арендаторов мало чем отличалось от рабского — владельцы земли произвольно увеличивали арендную плату и число отработочных дней.

Первый Август жил относительно скромно, его часто можно было увидеть на улице или в сенате в простом домотканом платье. Но чем дальше, тем больше росли аппетиты его преемников, порою утрачивая связь с реальностью. Нерон планировал после пожара Рима занять под свой дворец (Золотой Дом) большую часть города. По его приказу для приема армянского царя был целиком вызолочен гигантский театр Помпея, золоченной черепицей или позолоченной медью покрывали и храмы богов. Адриан в своей вилле в Тиволи создал Римскую империю в миниатюре — с копиями самых грандиозных имперских сооружений. Площадь этой загородной резиденции с садами и каналами превосходила площадь города Помпеи. Особняки богачей возводились с огромными парковыми комплексами, с термами, с водопроводом и центральным отоплением, с гимнастическими залами и отдельными столовыми для каждого времени года.

Многоэтажный императорский дворец полностью занял аристократический холм Палатин, потомкам старых родов пришлось переселяться на Авентийский холм, былое пристанище плебеев. Гранит для построек доставлялся за четыре тысячи километров из Египта.

Всё это сопровождалось девальвацией идеалов и моральных ценностей. Лозунг поэта Симонида — «Первое условие счастливой жизни — Слава Отечества» вызывал лишь смех. "В школах философов и риторов не души, зато как многолюдно на кухнях у чревоугодников, сколько молодежи теснится там у печки" (Сенека).

Вот свидетельство и Аммиана Марцеллина: «Людей образованных и серьезных избегают как скучных и бесполезных, предпочитая проходимцам, тем, кто шатается у дверей возниц цирка, мастерски играет в кости или выдает себя за человека, знакомого с тайнами чернокнижия. Вместо философа приглашают певца, вместо ритора — мастера потешных дел. Библиотеки заперты навечно, как гробницы, но сооружаются гидравлические оргАны, огромные лиры величиной с телегу». (В этом отношении и сегодня ничего не изменилось).

В III веке до н. э. цензор Катон Старший исключил из списков сенаторов Манилия за то, что тот поцеловал жену на глазах дочери (тогда это считалось неприличным). Шестисот лет спустя римское общество погрузилось в такую бездну разврата, что убийство матери и кровосмешения правителей уже не вызывали порицания, как и ставшая обычным делом содомия. Утратив нравственные ориентиры, оно постепенно теряло и право на существование.

В Риме действовала монополия императора на строительство общественных зданий. Но в провинциальных городах никто не препятствовал «ярмарке тщеславия» — местная аристократия (как мужчины, так и женщины) демонстрировали своё богатство и влияние (а зачастую и дурной вкус) в постройке храмов, цирков, стадионов и библиотек. Разорение загородных домов (вилл) варварами и разбойниками принуждало богатых и бедных жить рядом, отдельных районов в городах, как правило, не было.

Несмотря на то, что в 212 году Каракала включил в число римских граждан всех свободных жителей империи, это не повлияло на усиливающийся сепаратизм. Ослабляются связи между частями империи, в провинциях возрождались местные языки (особенно в Сирии и Египте). Меньше всего романизации был подвержен северо-восток империи, за исключением двух крупных колоний — Треверов (Трир) и Колония Агриппина (Кёльн).

«Еще во II веке каждый легионер считал своей родиной Рим, а своей семьей товарищей по оружию, но в III веке солдаты твердо помнили, что по рождению они фракийцы или паннонцы и не порывали связи с родиной. Войска поддерживали сильную центральную власть, испытывая симпатию к средним и мелким земледельцам, ненавидя земельных магнатов» (А. Н. Бадак).

К началу III века почти вся римская армия была укомплектована варварами. В ней ухудшаются условия службы, солдатам приходилось, помимо военных упражнений, тяжело трудиться на постройке дорог и укреплений, под командой жестоких и корыстных начальников.

Многие легионеры служили по тридцать и более лет, отставка, выплата скудного, съедаемого инфляцией жалования и выдача земли постоянно задерживались. Процветало взяточничество и притеснения солдат, всё это часто приводило к дезертирству. Некоторые легаты, боясь восстаний, стали допускать падение дисциплины, в будущем это становится общей тенденцией, а всякая попытка её восстановить встречала яростное сопротивление.

С третьего века все больше варваров занимают высокое положение. Первым «солдатским императором» был Максимин Фракиец, «варвар, как по происхождению, так и по грубому и жестокому нраву», сын гота и аланки. Смешение сильной крови породило настоящего монстра — ростом около 2,5 метра, Максимин представлял собой физическое воплощение бога войны. По телесной мощи ему не было равных среди современников, Максимин (Величайший) легко побеждал в состязаниях десятки соперников, а в беге часами не отставал от лошади. В армии он прославился ещё при правлении Септимия Севера, в 235 году, после убийства его внука Александра, паннонские легионы избирают Максимина императором. Во главе с этим богатырем, переправившись через Рейн, армия разгромила ополчение германских племен и опустошила западную часть их земель. Созданный для войны, из-за грубости и жестокости он не годился для мирного правления. Чужака ненавидела политическая элита империи, против него восстала сначала Африка, а затем и Рим. Спустя три года правления, Максимин с сыном были убиты в северной Италии, при затянувшейся осаде Аквилеи своими же легионерами.

В четвертом веке особенно усиливается влияние германцев, их часто использовали сначала в качестве телохранителей, а позднее на высших военных должностях.

Германских всадников, как противовес коннице галлов, постоянно имел при себе ещё Цезарь.

Первые германские телохранители появились при Августе, правда, после резни в Тевтобургском лесу, он их распустил. После убийства Калигулы преторианцами, его германские телохранители из племени батавов перевернули дворец, ища виновных, убивая всех заподозренных в измене. Одного сенатора по ошибке зарезали, увидев у него кровь от жертвоприношения на тунике, приняв её за императорскую. Свирепый германец охранял и Нерона, заговорщики неспроста его опасались.

Германские телохранители Траяна, одетые в шкуры и с дубинами, изображены на его колонне. Не доверяя своим подданным, императоры, начиная с Диоклетиана, набирали гвардию почти исключительно из германцев, невзирая на то, что их племена являлись самыми опасными врагами империи.

ХРИСТИАНЕ

Состоявшие поначалу из самых бедных и бесправных жителей империи, христиане собирались по ночам в укромных местах, часто в подземных кладбищах (катакомбах). (Это и замкнутость их общин вело к распространению про них нелицеприятных слухов). Там они хором пели гимны и слушали проповеди, собрания заканчивались скромной совместной трапезой.

Этими сборищами руководил выбранный общиной старшина — пресвитер, ему помогали служители (диаконы), которыми могли быть и женщины. В крупных общинах выбирали хозяйственных смотрителей — епископов. Как тайный знак использовалось изображение рыбы — анаграммы Христа (по-гречески «ихтис» — Иисус Христос Тэу Ииос, Сотэр — сын божий, спаситель).

Христианские апостолы (по греч. посланники) — странствующие проповедники, не должны были иметь имущества, им нельзя было оставаться на одном месте больше одного-двух дней и брать с собой в дорогу что-либо кроме хлеба. Если апостол требовал денег, его следовало считать лжепророком.

В отличие от Ветхого Завета, Новый был обращен ко всем людям.

Первые изображения Христа в виде доброго пастыря несущего на плечах заблудшую овечку появляются во II веке. Век спустя (в Александрии) на стенах молельных домов появились и первые изображения на досках (иконы) — Иисуса, его матери Марии с младенцем и Иоанна Крестителя.

К этому времени епископы уже становятся единоличными руководителями, а проводить собрания и обряды могли только носящие белые одежды клирики (священнослужители).

Благодаря христианам в третьем веке в имперском обществе постепенно происходит смена мировоззрения, прежнее право жить за счет других, презрение к ручному труду меняется на призывы к отказу от роскоши и паразитизма — «кто не работает, тот не ест». Они проповедовали также духовное равенство всех людей.

Миром правят и изменяют его идеи, и христианская идеология постепенно воспринимается всё большими массами людей, язычество мало что могло ей противопоставить. Многодетные, трудолюбивые и честные христиане пользуются уважением и проникают во все слои общества.

В правления Нерона, Септимия Севера и Диоклетиана происходят массовые гонения на христиан, но это приносит лишь обратный эффект (даже жена и дочь Диоклетиана были христианками).

В 313 году император Константин в Медиолане объявляет эдикт о свободе вероисповедания, давший христианству зеленый свет, но в обмен на безоговорочную поддержку власти. Как он однажды заявил: "Что я прикажу, то вам и канон".

Политика и идеология официальной церкви, идущей на соглашение с властью, находит жесткое противодействие многих общин исповедующих демократические принципы раннего христианства. Это выразилось в многолетних дискуссиях, где от слов переходили к делу, а аргументами становились камни и палки. Официальная церковь объявила соперников еретиками, ереси множились, как кролики, к концу четвертого века их насчитывалось больше сотни. Наиболее влиятельными из них были зародившиеся на севере Африки донатизм и арианство.

Донатисты (по имени епископа Доната) называли себя воинами Христа — борцами с силами зла «агонистиками», веря в скорое пришествие Царства Божьего, они изо всех сил стремились его приблизить. Члены этой секты проповедовали аскетизм и мученичество, отказ от брака, они освобождали рабов, разрушали винные погреба, отнимали долговые расписки, убивая при этом оказавших сопротивление хозяев. Секта арианства зародилась из-за споров о природе Христа.

Александрийский пресвитер Арий утверждал, что Христос не равен отцу, а лишь подобен богу и следовательно является не богом, а лишь посредником между богом и людьми. При столкновении между арианами и православными во время выборов епископа Македонии было убито более трех тысяч человек.

В 325 году в Никее был собран первый вселенский собор епископов, в котором договорились об обязательном для всех символе веры — Христос вечен, равен и единосущен богу-отцу. Епископы Рима, Александрии и Антиохии (позднее Константинополя и Иерусалима) были объявлены патриархами, первые два еще и получили почетный титул «папы». Требуя от паствы верить, а не рассуждать, всякое самостоятельное толкование учения «отцы церкви» объявили «лжемудрствованием». В отличие от язычества, довольствовавшегося лишь исполнением внешних ритуалов и оставлявшего простор для свободы мысли (не говоря уже о греческой философии) христианство требовало полного подчинения и признания установленной догмы.

Христианские церкви часто строились по образцу и на месте древних храмов, обряды в них также сопровождались музыкой и пением. С 354 года 25 декабря (день рождения Митры) празднуется, как день рождения Христа.

Основателем монашества считается святой Антоний, житель римского Египта. Он и его сторонники уходили в пустыню, где посвящали жизнь молитвам и строгому аскетизму, питаясь приношениями верующих и плодами своего труда.

Император Константин освободил церковь от всех повинностей в пользу государства, она получила право принимать наследства и дарения, через столетие церковь уже владела 1/10 всех земель империи.

ВОЕННОЕ ДЕЛО РИМЛЯН

ТЯЖЕЛАЯ КАВАЛЕРИЯ

Здесь речь пойдет о красе и гордости восточных и западных армий начала новой эры, предшественников рыцарей средневековья. Греки называли этих всадников «катафрактариями» (покрытыми броней). Одетые в доспехи с ног до головы, прикрытой коническим шлемом с бармицей или маской, они сидели на крупных боевых конях, впадающих в боевую ярость и обученных убивать. Место рождениякатафрактариев равнины Парфии, там их мощь на себе в первом веке до н. э. испытали римские легионы — лучшая армия тогдашнего Запада.

Конечно, тяжеловооруженные всадники встречались и раньше, частичное бронирование коней (налобники и нагрудники) отмечены Ксенофонтом у телохранителей Кира Младшего, а отряды тяжелой кавалерии были ударной силой Филиппа и Александра Македонских. Но именно к этому времени на Востоке вывели, и стали массово использовать породу лошадей, способных нести на себе собственные доспехи и покрытых броней тяжелых сильных мужчин. Защитой боевых коней первых шеренг построения катафрактариев были наголовники и попоны с пришитыми к ним чешуйками или пластинками брони, чаще из кости и рога, реже из металла.

Тяжелая кавалерия предназначалась для прорыва строя противника, наступала она обычно колонной. Атака постепенно разгоняющихся катафрактариев представляла собой великолепное и ужасающее зрелище — от ударов сотен копыт бронированных монстров дрожала земля, сверкали на солнце и бряцали металлические детали доспехов людей и животных, звенели прикрепленные бубенцы на концах пик, на шлемах развевались перья или длинные разноцветные ленты.

Основным оружием катафрактария было длинное, до четырех метров копьё, по сообщениям древних авторов способное пробить насквозь двух человек одновременно. Его приходилось держать двумя руками, но поскольку в те давние времена ещё не были изобретены жесткое седло и стремена, при таранном ударе такой всадник со свистом вылетел бы с коня, поэтому копье привязывалось к шее и крупу лошади, что намного увеличивало силу удара этого живого тарана направляемого умелой рукой. Длинный меч или секира, а также кинжал дополняли их вооружение.

Ранее македонская тяжелая кавалерия использовала свои длинные копья для колющих от плеча острием и рубящих ударов перьями наконечника. Легкая конница у всех народов избегала вступать в контактный бой, предпочитая обстрел на расстоянии.

Базой катафрактов была верхушка и приближенные знати, дорогостоящее вооружение и содержание отрядов тяжелой кавалерии могло себе позволить только могущественное и богатое государство, их берегли и использовали лишь для решающего удара.

Число их не могло быть велико, Плутарх сообщает о тысяче катафрактариев личного войска противника Марка Красса парфянского полководца Сурены, цифры в десять и 17 тысяч армянского и парфянского царей являются явным преувеличением. Соотношение тяжелой и легкой конницы, а только во взаимодействии с ней катафрактарии могли действовать эффективно, не могло быть меньше чем один к десяти.

Помимо парфян, а позже персов, отряды катафрактариев отмечены у армян, иберов (грузин), скифов и сарматов. У скифских и сарматских всадников защита была в основном из кожаных, роговых и костяных пластин, упоминаются и панцири мелких степных черепах; только единицы могли позволить себе доспехи из металла, тем более для коней.

Убедившись в эффективности тяжелой кавалерии, римляне со времен Веспасиана (69 год н. э.) используют парфянских катафрактариев сначала как наемников, а с третьего века создают по их образцу собственную тяжелую конницу клибанариев, напоминающих «сверкающие статуи».

Вегеций в четвертом веке до н. э. писал: «Клибанарии защищены от ран, но вследствие громоздкости их вооружения легко попадают в плен, их ловят арканами…»

В Сасанидской Персии катафрактарии стали основой её первого регулярного войска, получавшего жалование из казны, созданного во времена царствования Хосрова I (531 — 579 гг.).

Конечно, тяжелая конница, как и любой род войск, не являлась абсолютным оружием, все зависело от индивидуальной подготовки и слаженности совместных действий всадников и таланта использовавших их полководца.

И М Я И М — Л Е Г И О Н

Смешение племен в древней Италии вело к различиям в вооружении и в стилях ведения войны. Как у всех индоевропейцев, у латинских племен в древности широко были распространены колесницы и двухсторонние топоры. В середине I тысячелетия до н. э. колонисты-эллины предпочитали фалангу, латиняне сражались в свободном строю, вооруженные кто чем, главным образом копьями и дротиками. Редкостью было оружие аристократов — бронзовые мечи от 33 до 56 см, как колюще режущие, так и слегка искривленные рубящие. Богатые носили бронзовые кирасы и панцири в виде литой бронзовой нагрудной пластины (диаметром от 15 до 22 см). Литая бронза намного прочнее кованной, железо наоборот. От кельтов италики заимствовали ростовой овальный щит «скутум», с вытянутым металлическим умбоном и ребром жесткости, 1,2 метра длиной и около 75 см шириной. Изготавливали его из двух склеенных вместе деревянных досок, обтянутых затем грубой тканью или телячьей кожей, весил скутум шесть — семь кг. Возможно, от этрусков римляне переняли двухметровый тяжелый дротик «пилум» с деревянным древком и глубоко вдетым в него длинным металлическим наконечником. Широко были распространены греческие шлемы с гребнем и самнитские шлемы с держателями для перьев.

В VII веке до н. э. сильнейшие племена Италии этруски заимствовали греческую тактику — фалангу, их примеру последовали и римляне. С легендарных времен Ромула тридцать римских курий (родов) на войну собирали ополчение, каждая курия — центурию (сотню). Так формировался легион, состоящий из трех тысяч пехотинцев и трехсот всадников. С ростом города увеличивалось и число легионов. Как живой организм, римская армия постоянно находилась в процессе развития и совершенствования.

Реформы Сервия Тулия

В VI веке до н. э. Сервий Тулий разделил римских граждан в зависимости от достатка на шесть разрядов. Из тяжеловооруженных воинов первого разряда (таких набралось 80 центурий) формировалась фаланга, их доспехи (шлемы, кирасы, поножи) были из бронзы. Центуриям первого разряда придавались две центурии музыкантов — горнистов и трубачей. Воины второго разряда не имели панциря, вместо щита гоплона использовали скутум, у третьего разряда отсутствовали поножи. В каждом из этих разрядов было по двадцать центурий. Четвертый и пятый разряды — легкая пехота (пятьдесят центурий), вооруженная дротиками и пращами сражалась вне строя. Самый бедный шестой разряд освобождался от службы, вернее его члены призывались лишь в случаях крайней необходимости, тогда их вооружало государство.

Численность центурий была от шестидесяти до ста бойцов. Каждый имущественный разряд делился на две возрастные группы, соответственно, и центурии различались, как старшие и младшие, воины старших возрастов несли гарнизонную службу.

Самые обеспеченные граждане служили в кавалерии, из них формировали 18 центурий, на коней они получали субсидии, забавно, что они обеспечивались налогом на старых дев. Всадники защищали фланги построения пехоты. В IV веке до н. э. в армии отказались от круглых щитов, а легионеры стали получать плату. Во времена Полибия (II век до н. э.) — два обола в день, центурион — четыре, всадник получал шесть. На питание пехотинцу выдавали 35 литров зерна в месяц, всаднику — 100 литров пшеницы и 350 литров ячменя для прокорма лошади.

Реформы Камилла (IV столетие до н. э.)

После нашествия галлов, Камилл, признанный за подвиги «вторым основателем Рима», провел военную реформу. Легион, состоящий из 60 центурий, теперь делился на манипулы — две объединенные центурии. Манипул стал основной боевой единицей, он состоял из 120–160 легионеров, каждая центурия выбирала центуриона-приора, а он выдвигал кандидатуру помощника-постериона. Тридцать манипул выстраивались для сражения в шахматном порядке в три линии, через интервалы в их построении осуществлялся маневр.

Первую линию составляли молодые гастаты (копейщики), вторую — более опытные принципы, а третью — триарии. Название гастатов относится к старым временам, теперь они, как и принципы, были вооружены тяжелыми дротиками «пилумами», которые в начале боя метали во врага, после чего сражались короткими мечами-гладиями. Длинное тонкое острие пилума сгибалось от удара, и его нельзя было метнуть обратно.

Копья-гасты сжимали в руках тяжеловооруженные ветераны-триарии, имеющие лучшее вооружение, некоторые даже тяжелые кольчуги, весящие до 15 кг. Задняя линия триариев делилась на три вексилы по 63 человека в каждой (60 бойцов, 2 центуриона и знаменосец со штандартом). Ветераны контролировали стоящих сзади легких пехотинцев рорариев (метателей дротиков) и не вызывающих доверия акцензов-пращников, самых бедных сограждан. Рорарии и акцензы начинали бой, после чего через интервалы отходили в тыл. Пока первые линии сражались, последний заслон триариев ждал своей очереди, опустившись на одно колено и прислонив скутум к левому плечу, закрываясь от метательных снарядов. У римлян бытовала поговорка «дело дошло до триариев» — плохи наши дела. Знамена находились на задней линии, чтобы люди видели куда отступать.

Доспехи гастатов и принципов в IV веке до н. э. по-прежнему состояли из квадратной нагрудной пластины и поножей на левую, не защищенную скутумом ногу. Они носили бронзовые шлемы, украшенные двумя высокими перьями черного или красного цвета.

Со второго века до н. э. на смену рорариям и акцензам приходят легковооруженные велиты (быстрые), сражающиеся в свободном строе, отрядами по сорок человек их придавали манипулам гастатов, принципов и триариев. На вооружении у велитов были легкие дротики, короткий меч и круглый щит «парма» диаметром около 90 см. Из защиты они носили только шлем, иногда поверх него волчью шкуру. Бросив дротики в противника, они отходили между рядами, под защиту тяжелой пехоты.

Каждый вид войска делился на 10 манипул, велиты распределялись между ними поровну.

Подразделение из одного манипула гастатов, принципов и триариев называлось когортой.

Триста всадников придаваемых легиону, вооруженные по греческому образцу, были разделены на десять турм по тридцать человек в каждой, десятками командовали декурионы. Всадники служили по десять лет, легионеры шестнадцать, возраст рядовых легионеров в полевых армиях обычно не превышал 46 лет.

Вместе с союзниками легион состоял примерно из десяти тысяч солдат и 1200 всадников, римляне сражались в центре, а состоящие из союзников крылья (алы) — на флангах.

Во II веке до н. э., возможно после вторжения Ганнибала, на вооружение легионеров были приняты колюще-режущие испанские гладии длиной 62–67 см. Меч легионеры носили справа — выхватывая его из ножен слева, можно задеть близко стоящего соседа. Воинов учили нанесению колющих ударов, как наиболее эффективных. Это логично, ведь чтобы убить человека, не обязательно разваливать его до пояса богатырским ударом, достаточно проникающей раны в живот глубиной 10–15 см.

Набор армии

В начале года сенат выбирал двух консулов — командующих армиями, у каждого в распоряжении было по два легиона (16–20 тысяч) и по 1500–2000 всадников. Половина пехоты и четверть конницы были римскими гражданами, остальные — союзниками Рима. Консулы назначали командиров легионов — легатов, казначеев и 24 военных трибуна — по шесть на легион. Трибуны выбирали центурионов, но не из числа велитов. Каждый центурион назначал себе помощника — опциона. Полибий называл их «урагами» — замыкающими строй. Двух лучших воинов центурионы зачисляли в сигниферы — знаменосцы, в каждый манипул входило по одному горнисту и трубачу.

Во II веке до н. э. легион состоял из 4200 человек — 1200 велитов (молодых и бедных), 1200 гастатов, 1200 принципов и 600 триариев (их еще называли пилами). Первой манипулой триариев командовал старший центурион — примипил. Воины, получившие боевое крещение назывались «арматура». Служба в армии считалась почетной и недоступной для неимущих, граждан разделяли по имущественному цензу на Капитолии, самых бедных направляли на флот.

В крайних случаях армии обоих консулов передавали диктатору, назначавшемуся на полгода, его заместителем был начальник конницы.

Устройство лагеря

Лагерь возводили в удобной для обороны местности, учитывая наличие поблизости воды. Рытьё рвов, насыпка вала, ограждение и установка палаток занимало от трех до четырех часов. Для двух легионов его площадь составляла 800 на 800 метров. Легионеры окапывали его рвом шириной в четыре и глубиной в три метра. Передняя сторона трёхкилометрового вала укладывалась дерном, вал укрепляли частоколом из 40–50 тысяч кольев, которые легионеры таскали на себе.

Если пребывание затягивалось, рвы углубляли, валы поднимали, а палисад укрепляли сторожевыми башнями, на время зимовки вместо кожаных палаток строили хижины.

В лагере имелось четверо ворот, каждые охранял десяток велитов. Также назначалась охрана палаток легатов и трибунов, стража имелась и в каждом манипуле. Позднее (начиная со Сципиона Эмилиана), для защиты полководца и его ставки — «претория» набирали когорту из наиболее надежных легионеров-ветеранов, прообраз преторианской гвардии. На закате трибун выдавал часовым пароль, записанный на деревянной дощечке, для проверки регулярно проводились ночные инспекции, стража менялась по сигналу горна. Часовым запрещалось носить щиты, чтобы они не засыпали, опираясь на них. Полибий отмечал, что «ночную стражу в римской армии несут самым строгим образом». Нерадивого стража забивали дубинками до смерти, или забрасывали камнями.

Низшей ячейкой легиона был «контуберний» — восемь солдат, живших в одной палатке и питавшихся из одного котла, в центурии их было десять.

Каждое утро консул приносил жертву, а авгур толковал знамения. Непосредственно легионом командовал легат, в его подчинении был военный казначей-квестор. Префект лагеря считался старшим офицером, его заместителем был трибун-латиклавий, далее по старшинству шли пять трибунов, а затем уже центурионы, начиная с примипила — командира первой (двойной) когорты и заканчивая гастатом — командиром последней когорты. В штабе легиона состояли адъютанты и секретари-либрарии.

Легионеры регулярно занимались военными упражнениями — у Сципиона, по словам Полибия, они раз в четыре дня бегали по тридцать стадий (шесть км) в тренировочном (более тяжелом) вооружении, бросали друг в друга дротики имеющими насадки и фехтовали деревянными мечами, обтянутыми кожей.

Каждый легион обычно сопровождался обозом из пятисот вьючных мулов, перевозивших осадные орудия, кожаные палатки, продовольствие и инструменты.

Лагерь снимали по сигналу трубы, по второму сигналу грузили вьючных животных, по третьему колонна выступала в путь. Щиты в чехлах легионеры несли за спиной, дротики и колья для лагеря — в руках.

Система наказаний и поощрений

Смертью каралось воровство, лжесвидетельство, за уличение в одном и том же проступке три раза. Казнили за трусость, за брошенный в бою меч или щит, а также за ложь трибуну в рассказе о своих подвигах. Если в трусости был виновен целый отряд, то казнили каждого десятого (децимация), остальных переводили на ячменный хлеб вместо пшеничного. Палатки они ставили за пределами защищенной территории.

Как и македонцы, римляне имели и систему поощрений. Золотой венок вручали тому, кто первым взбирался на стену вражеского города или лагеря, спасшему жизнь римского гражданина выдавали дубовый венок, до конца жизни спасенный должен был относиться к нему, как к своему отцу.

Самым почетным был травяной венок, им награждали за спасение армии или освобождение лагеря от осады, Плиний Старший (I век н. э.) смог насчитать лишь восемь награжденных ими людей.

Помимо триумфа, римский полководец за меньшие успехи мог заслужить "овацию" — пешее шествие победителя в митровом венке и в окружении музыкантов.

"Ова" — на латыни "овца", при триумфе приносили в жертву быка, а при овации — овцу.

Простых легионеров за храбрость награждали фалерами (аналоги медалей), серебряными браслетами и ожерельями.

Но главной наградой солдат была добыча, ради нее они, терпя лишения, ходили в дальние походы и рисковали жизнью. За столетия захватнических войн римская армия достигла в этом занятии совершенства. Все роли были распределены заранее. После взятия города, для планомерного грабежа никогда не выделялось больше половины войска, остальные оставались в боевом порядке и осуществляли прикрытие. Ранее все легионеры давали клятву не утаивать добычу, её делили поровну. В этом римляне выгодно отличались от других народов, где добыча доставалось взявшему первым, из-за чего было проиграно много битв, когда грабеж начинался, не дожидаясь окончания сражения.

Реформы Гая Мария

При нем армия стала профессиональной, легионеры получали казенное вооружение, плату (помимо добычи) и землю по окончании двадцатилетней службы.

Марий разделил легион на десять когорт, каждая состояла из шести центурий, и ввел систему старшинства костяка армии — офицеров-центурионов, от младшего гастата постериора до старшего офицера легиона примипила. От простых легионеров они отличались лучшим вооружением и шлемами с поперечным гребнем, в легионе состояло на службе 59 центурионов. Марий упразднил велитов с их круглыми щитами и легкими копьями, теперь все легионеры были вооружены пилумами, в конструкцию которых были внесены изменения — вместо железных заклепок, наконечник, изготовлявшийся из мягкого металла, крепился к древку деревянным шипом. При ударе о вражеский щит наконечник гнулся, а шип ломался, и древко пилума волочилось по земле, мешая пользоваться щитом.

Стандартное вооружение легионера включало в себя бронзовый шлем, железную кольчугу (лорика хамата), (с первого века н. э. "лорику сегментата" — пластинчатый доспех), меч-гладий, скутум и пилум. В начале новой эры к ним добавился носимый на втором ремне, ставший штатным оружием, кинжал "пугий". У некоторых легионеров низ живота и пах защищал "кингул" — передник с металическими подвесками, со временем, по мере упрощения вооружения, он сменяется птеригами. С пластинчатой броней носился шарф, предохраняющий шею от натирания.

Стремясь к большей мобильности, Марий существенно сократил обоз, и солдатам пришлось нести большую часть имущества на себе — постельные принадлежности в скатке, трехдневный запас продовольствия, несколько кольев для укрепления лагеря, котелок и инструменты, для этого использовали «фурку» — специальный рогатый шест. Общий вес груза достигал 40 кг, поэтому легионеры получили прозвище «мулы Мария».

Каждому отделению — контубернию разрешалось держать настоящего мула, на котором перевозили самые тяжелые вещи — жернова и общую кожаную палатку. Обуты солдаты были в крепкие кожаные сандалии (калиги), подбитые сапожными гвоздями, громыхавшими по мостовой. Зимой их утепляли тканью или мехом.

В качестве легионного штандарта Марий ввел серебряного орла (позднее отливавшегося из золота), укрепленного на шесте, в мирное время орлы хранились в государственной казне, а во время войны передавались легионам, потеря орла считалась величайшим позором. В лагере для них оборудовалось специальное святилище, орлам поклонялись, венчали венками и умащивали благовониями. Старые сигнальные флагштоки манипул (сигны), с бронзовой раскрытой ладонью венчающей наконечник копья, использовали для практических целей. Украшенные бронзовыми венками и другими декоративными элементами, выдававшимися за отличия, их носили специальные знаменосцы-сигниферы. Сигниферы также раздавали жалованье и заботились о сбережениях легионеров. Опционы были заместителями центурионов и занимались военной подготовкой, сигниферы и опционы получали двойное жалование, их помощники тессерарии — полуторное.

Перед битвой над палаткой полководца, как сигнал, поднимали пурпурный хитон.

В легионе имелись и свободные от воинской повинности "иммунес" — ремесленники, оружейники, медики, музыканты, архитекторы и инженеры, они освобождались от хозяйственных работ.

Август в 30 году до н. э. сократил две трети существующих легионов, оставив 25. Естественно, у него была возможность отобрать лучших людей и оснастить по последнему слову тогдашней техники. Их командиров — легатов и старших офицеров — трибунов назначал лично император. Легионы имели номера и названия. Для тренировки трижды в месяц проводились забеги в полном вооружении.

Во времена Августа годовое жалование легионера составляло 225 серебреных денариев, преторианца 750 — 1500, к временам правления императора Каракаллы (спустя двести лет) — 750 и 2500 соответственно.

Объединенные в группировки, легионы были размещены в пограничных провинциях, на наиболее опасных направлениях. Теперь легион состоял из десяти когорт по пятьсот человек, первая когорта имела двойной состав — тысячу. Легиону по прежнему придавалась ала конницы — отряд из 300 всадников.

Вместе с техническими и вспомогательными союзными когортами (набиравшихся в провинциях) его численность составляла десять тысяч. Большинство новобранцев приходилось на сыновей легионеров. Служили они двадцать лет, по окончании службы получая особый подарок «донативу» и надел земли.

Тактика боя

Обычно, желая добиться успеха с первого удара, в передовую линию ставили лучшие когорты. Когда завершались действия метательных машин и легкой пехоты, легион наступал или ждал приближение врага, сблизившись до дистанции двадцати метров, две первые шеренги бросали в неприятеля пилумы.

Даже находясь в обороне, восемь — десять рядов первой линии легионеров по приказу яростно бросались в бой, с кличем «Бар-ра!!!» подражая воплю атакующего слона и криками «Фери!» (Бей!). Два первых ряда бились мечами, остальные создавали давление и бросали дротики через головы сражающихся, их им передавала отступившая легкая пехота. Через несколько минут по свистку центуриона следующие два ряда выдвигались вперед, чтобы сменить дерущихся и так на протяжении всего боя. Если успеха сразу добиться не удавалось, через интервалы первой линии наступали легионеры второй, позволяя уставшим товарищам отступить назад и перестроиться. Так боевые ряды и линии легиона находились в беспрестанном движении. На крайний случай у полководца оставался еще и резерв третьей линии.

Понятно, что все эти сложные и опасные перестроения могло себе позволить только дисциплинированное и профессиональное войско, мастерство которого выковывалось многомесячными изнурительными тренировками. В этом заключалось основное преимущество римской военной машины над неорганизованными толпами варваров, многократно превышающих легионеров числом.

Даже в затяжных битвах, потери победившей стороны были относительно невелики, в то время как проигравшей, как правило, фатальны. Бросившие тяжелое защитное вооружение, подвергшиеся панике солдаты легко истреблялись или брались в плен преследующей их конницей.

Соотношение раненых к убитым колебалось от трех к одному до десяти к одному, среди побежденных раненые почти не выживали.

В знак одобрения легионеры стучали щитами об наколенники, удар копьем в щит служил выражением гнева и скорби.

Со времен Цезаря в легионах постоянно увеличивалось количество катапульт и баллист, каждая из которых обслуживалась командой из десяти человек. Помимо осады они применялись для защиты лагеря и мест речных переправ, а затем и в полевых сражениях.

Поздний период

Начиная с третьего века, из-за кризиса и деградации имперского общества происходит постепенное снижение стандартов солдатской выучки и дисциплины, лавинообразно продолжается и процесс варваризации армии. Окончательно добила ее система принудительного комплектования в середине четвертого века, когда в войска стали сгонять всякое отребье и между командным составом и рядовыми разверзлась пропасть.

При Диоклетиане легионы были разделены на пограничные и мобильные, численность последних уменьшена до тысячи человек.

К концу третьего века пилум был вытеснен копьем, чтобы лучше противостоять в основном конным противникам римлян.

В четвертом веке звание центурионов заменили на кампидукторов, в армии все более увеличивается применение метательного оружия, в начале этого века «на сто человек в легионе приходилось больше одной катапульты, баллисты или онагра» (Дюпюи «Всемирная история войн»). Половина вспомогательных частей состояла из лучников и пращников. Эта новая структура отличалась меньшей стойкостью и нежеланием вступать в опасную рукопашную схватку, ранее бывшую основой римского стиля. Приходит время мобильных армий, в которых всё большую роль играет кавалерия.

За тысячелетие существования римской армии её становой хребет состоял из наследственного братства профессионалов, сплоченных корпоративной этикой и славной традицией побед, когда его сломали, прекратила существование и империя.

ОБРАЗ ЖИЗНИ ДРЕВНИХ РИМЛЯН

РАБСТВО В РИМЕ

Конечно, основным источником многочисленных невольников были победоносные войны столетиями ведущиеся республикой, а затем империей. В армии их по дешевке скупали работорговцы (занятие это считалось позорным), а затем продавали на специальных рынках. Там пленники стояли голыми на вращающемся помосте или каменном подиуме, с таблицами на шее, где перечислялись их достоинства и недостатки — умения, национальность, не болен ли, не склонен ли к побегу. У рабов, привезенных с чужбины, ноги мазали мелом, красивых мальчиков и девочек продавали отдельно, в специальных палатках.

Но армия невольников пополнялась и в мирное время. Захваченные провинции облагались тяжелыми налогами, в случаях их невыплаты, должник и его семья выставлялись на продажу. Много рабов продавали пираты, на Востоке у бедняков широко практиковалась самопродажа себя и детей, распространенным был и обычай выбрасывать нежеланных младенцев на помойку, где любой мог их подобрать, спасая от зубов бродячих псов, вырастить и превратить в рабов.

Кстати, пленные, выкупленные у варваров, считались рабами до выплаты суммы выкупа.

В середине V века до н. э. в Римской республике на 440 тысяч граждан приходилось всего около пятидесяти тысяч рабов и вольноотпущенников (М. Финли). Пятьсот лет спустя, в середине I века до н. э. в Италии насчитывалось полтора — два миллиона рабов (около 20 % населения), в том числе «спасённых» — подобранных на свалках младенцев. Средняя стоимость раба составляла 400–500 денариев (1600–2000 сестерциев). В имперский период они составляли от 4 до 8 % от пятидесяти миллионного населения. Во II и III веке рабы стали дороги (от 600–700 денариев), а число их невелико, использовали их в основном как прислугу в богатых домах. Очень ценились послушные рабы, рождённые в неволе, в аристократических семьях они составляли целые династии. За красивых юношей или девушек, как за предметы роскоши, платили и по 25 и по 50 тысяч денариев.

Но, как говорила римская поговорка «Сколько рабов — столько врагов», опасаясь сговора, в хозяйства их старались набирать из разных племён. Высоким спросом пользовались смышленые невольники из Сирии и Малой Азии, фракийцы и германцы ценились за силу и выносливость.

В отличие от домашних городских рабов, в основном бездельников, «беспечного и сонливого народа», рабы в поместье трудились от зари до зари. С сельскими рабами не церемонились, за малейшую оплошность подвергали жестоким наказаниям, кормили впроголодь. Управлял ими «виллик» — вольноотпущенник или один из привилегированных рабов. Строптивых невольников били плетьми и клеймили, заковывая в цепи и надевая ошейники, ночевать уводили в специальные полуподземные бараки-тюрьмы — эргастулы, охраняемые стражей и злыми собаками. Это были глубокие зловонные подвалы, с высоко пробитыми узкими окошками, до которых нельзя было дотянуться рукой. Чтобы метить рабов и преступников, римляне (как и в царской России) использовали клейма и татуировки. По настоянию господина наместник провинции или магистрат мог присудить им смерть на кресте или арене. Провинившихся рабов иногда даже сбрасывали в пруд на съедение муренам — так поступал богатый всадник Ведий Поллион.

В 138–132 годах до н. э. на Сицилии вспыхнуло массовое восстание рабов, которые захватывали целые области и города. Они выбрали себе царя — сирийца Евна, слывшего колдуном. Евн создал из рабов царский совет, их армией командовал киликиец Клеон. Несколько лет восставшим удавалось успешно противостоять римской армии, и только выделение обеспокоенным сенатом крупного экспедиционного корпуса под командой консула позволило подавить восстание. Клеон погиб в бою, а захваченный в плен Евн был заморен в тюрьме.

А с 73 по 71 год до н. э. в Италии полыхала настоящая война с восставшими рабами под руководством фракийца Спартака. Удивительно, но римская историография отзывается о предводителе восставших рабов на удивление хорошо. Плутарх про него пишет: «Спартак…отличался не только выдающейся отвагой и физической силой, но и по уму и доброте душевной стоял выше своего положения и судьбы; он был скорее эллином, чем человеком своего племени». Возможно, он происходил из знатного фракийского рода и получил хорошее воспитание и образование. (От фракийского вождя Спартока идет династия боспорских царей). После ряда побед армия Спартака выросла до 70 тысяч человек. Против восставших рабов, словно на величайшую войну (как на Ганнибала) отправили войска сразу двух консулов, но и они потерпели поражение. Как сообщал историк Аппиан: «Уже третий год длилась эта страшная война, над которой вначале все смеялись». На выборах магистратов все боялись выставлять свои кандидатуры, пока командование не принял на себя Лициний Красс. На Спартака он двинулся с шестью легионами, подчинив затем еще и консульские войска. Ему на подмогу сенат вызвал армии Помпея из Испании и Лукулла из Фракии. В решающей битве из двенадцати тысяч рабов только двое были убиты ударом в спину.

В 61 году н. э. был зарезан рабом префект Рима Пезаний Секунд, по древнему закону, восстановленному Августом, были казнены все его четыреста домашних рабов. В народе по этому поводу начались волнения.

Август провёл закон запрещающий отпускать на волю рабов ранее, чем через двадцать лет после покупки, по завещанию можно было освободить не более сотни человек. (Иногда это разоряло наследников, помимо потери работников, они должны были заплатить налог за их освобождение). Многие рабы старались сами выкупаться на волю, хотя цена выкупа квалифицированных специалистов достигала тысяч сестерциев (один виноградарь выкупил себя за восемь тысяч сестерциев, а глазной врач заплатил за свою свободу пятьдесят тысяч). Отпуская на волю, бывшему рабу надевали на голову фригийский колпак — символ свободы.

С первого века н. э. растёт стоимость рабов, особенно квалифицированных и с ними стали обращаться бережней. Были ограничены права господ по отношению к рабам, Адриан запретил хозяевам убивать их и уничтожил эргастулы, Антонин приравнял убийство раба господином к убийству чужестранца. Ему разрешалось прибегать к защите «священных» императорских статуй — тогда дело раба разбиралось в суде, его могли продать другому хозяину. В I и II веках рабских восстаний уже не было. Множество грамотных рабов работало в администрации и финансах, некоторые становились друзьями семьи хозяев и находились на особом положении. Таковыми были Тирон, секретарь Цицерона (изобретатель римской скорописи — "тиронова письма") и Мелисс, раб Мецената. Либертин Августа Гигин заведовал библиотекой на Палатине и писал научные работы по разным дисциплинам. Любимцами Клавдия были отпущенники Нарцисс и Палант, наворовавшие из казны огромные состояния в 400 и 300 млн. сестерциев; отправившись на гастроли в Грецию, Нерон оставил управлять Римом своего отпущенника Гелия, который устроив «оргию убийств и грабежей», своей жадностью и произволом спровоцировал восстание. С приходом к власти императора Веспассиана могуществу либертинов пришел конец.

В римском праве постепенно формировалось убеждение, что свобода это «естественное состояние человека», следовательно, также и раба, а рабство противоречит природе.

Во втором веке на рабов распространяется власть не только хозяина, но и государства — они становятся подданными. Поскольку производительность рабского труда постоянно падала, выгоднее стало отпускать их на волю. Хозяин передавал им несколько голов скота, инструменты и участок земли, такое выделяемое имущество называлось пекулием. За это бывший раб, а ныне колон, отдавал ему часть урожая — обычно одну треть. Господин в любой момент мог пекулий забрать, но со временем он становится неотчуждаемым.

Допускался брак между отпущенниками и свободными, но не из сословия сенаторов — для этого требовалось специальное разрешение императора. Либертинов не приписывали к трибам, и они не могли указать имя своего отца — это была привилегия свободнорожденных. Но так как они старались называть детей чисто римскими именами, к третьему поколению обычно не оставалось следов их рабского происхождения.

Отпущенников, как и рабов, можно было подвергнуть пытке. При некоторых обстоятельствах либертины обязаны были содержать своих хозяев и отписывать им по завещанию половину своего состояния.

О Б Р А З Ж И З Н И Р И М Л Я Н

(в статье использовались в основном работы М.Е. Сергеенко, Лидии Винничук и Анджело Альберто)

ЖИЛИЩА

Современная городская многоквартирная застройка идет с римских времен. Крытые красной черепицей многоэтажные кирпичные здания «инсулы» (острова), изумляя высотой провинциалов, громоздились утесами, формируя ущелья шумных римских улиц. Их покрывали штукатуркой бело-кремового цвета, а на высоту в полтора метра стены окрашивали бордовой краской — для маскировки грязи и брызг. Вдоль второго этажа шли длинные балконы, как и в наши дни на них разводили цветы. Вообще италийцы их очень любили и сажали повсюду — в клумбах, ящиках и горшках. В помещениях первых этажей располагались лавочки и магазины, богатые люди жили в апартаментах второго этажа. Во времена Траяна в Риме таких огромных инсул было 46 тысяч, в городе тогда жило больше миллиона человек и на один частный особняк приходилось 26 этих древнеримских многоэтажек. Владельцы домов летом жили на теневой стороне дома, а зимой — на солнечной. В поздний имперский период мраморные особняки богатых поражали роскошью — обилие позолоты, мозаичные полы, расписанные фресками стены и потолки, многочисленные картины и статуи, мебель из драгоценных пород дерева, появляются настенные зеркала, а в окна вставляется стекло. Внутренние двери в них завешивались коврами, в обеденный этикет входят скатерти и вилки. Кроме домов нобилей, дорогое стекло использовалось для окон в банях и термах, в обычных жилищах чаще встречались слюда, бычий пузырь или деревянные ставни с узкими прорезями.

Гонясь за прибылью, владельцы надстраивали доходные дома, используя некачественные материалы. Сплетенные из ветвей межкомнатные перегородки представляли собой «готовые факелы при пожаре». Отопление выше первого этажа отсутствовало, для освещения использовались светильники и свечи, поэтому опрокинутая свеча, жаровня с углями или разлитое масло могли привести к пожару, тушить который было нечем. Инсулы часто горели или обрушивались, погребая под собой жильцов, для жителей верхних этажей не было спасения, поэтому плату за них брали самую низкую. В Риме жильё стоило в четыре раза дороже, чем в среднем по Италии. Август постановил, что жилые постройки не должны превышать 21 метр (7–8 этажей), а Траян уменьшил разрешенную высоту до 18 метров. После страшного пожара 64 года Нерон приказал строить дома на большем расстоянии друг от друга, расширить улицы и запретил употребление древесины в стенах инсул. Но из-за жажды наживы многие правила не соблюдались.

УСТРОЙСТВО ГОРОДА

Географ Диодор называл Рим «самым беспорядочным городом мира», в отличие от прямых и широких улиц его родной Капуи, кривые и узкие переулки Вечного Города карабкались на холмы и петляли по равнине — «при всем могуществе римляне не могут их выправить».

Правда, центральные магистрали городов были широкими (от 4,8 до 6,5 метра), чтобы две повозки могли свободно разъехаться. На них не прекращалась деловая жизнь, и было очень шумно, кричали и ругались зазывалы и торговцы, стучали молотками медники и уличные кузнецы. Юлий Цезарь в 45 году до н. э. запретил движение частного транспорта без особого разрешения от рассвета до заката, и повозки, громыхая колесами и бранью возниц, развозили грузы по ночным улицам. Уборка улиц также проводилась ночью.

Для переноски по ним широко использовали носилки — от скромных до шикарных, инкрустированных бронзой и серебром "октофоронов", вклекомых восемью носильщиками. Сначала носилки были привилегией жен сенаторов, а затем и римлянок старше сорока лет.

Широкие улицы-виа были немногочисленны, земля за стеной дорога, и города были покрыты сетью узких проулков, порою настолько, что жильцы домов напротив могли здороваться за руку через окно. Многие ремесленники жили на антресолях своих мастерских, где нельзя было выпрямиться во весь рост.

Питались жители инсул в недорогих общественных столовых-термополиях, нужду справляли в латринах; во второй половине дня, перед ужином, мылись в банях-термах, до второго века н. э. совместных для мужчин и женщин. (Как в свое время на Руси). Ежедневное посещение бани вошло в обычай с первого века н. э., в старину мылись раз в неделю, ежедневно омывая лишь ноги и руки. Термы были очень популярным местом отдыха, вроде клубов, помимо мытья, в них знакомились и занимались разнообразными делами, в том числе спортом. Самыми большими были термы Каракаллы на три тысячи человек. На отопление терм и готовку в Риме уходило огромное количество дров, которые стоили дорого. Для богатых приготавливали специальные «бездымные дрова» — высушенные и пропитанные маслом.

Стены зданий и входы лавок украшал эрегированный член, у римлян он считался приносящим удачу.

На углу многих улиц, помимо общественных туалетов-латрин, стояли большие амфоры с отверстием в боку, в которые прохожие справляли малую нужду — сырьё для прачечных и красилен. Мочой, кстати многие ополаскивали зубы, хотя уже существовал зубной порошок на основе соды. Подтирались в латринах многоразовыми губками на палках, в некоторых богатых домах для этой цели использовали мягкие перья и пух птиц.

Как известно Рим стоит на семи холмах, это Палатин, Авентин, Целий, Квиринал, Виминал, Эсквилин и Капитолий. От холма с императорской резиденцией Палатин идет название дворцов (палас) во многих языках. Самые высокие холмы — Ватикан (146 м) и Яникул (85 м) находились на правом берегу Тибра и в древности еще не входили в территорию города.

Главными богами Рима считались верховный Юпитер — отец богов и защитник римского народа, давший ему власть над миром; его жена Юнона — богиня брака и семьи, дарующая удачные роды и Минерва — богиня войны, искусств и разума. Помещения храмов уже тогда окуривали обладающим бактерицидными свойствами ладаном.

Гигантский город занимал площадь в 1800 гектар, около двадцати двух километров по периметру, включал двенадцать форумов, сто храмов, четыре театра (самым большим был Помпея, на 25 тысяч мест), два амфитеатра для гладиаторских боев, два цирка для состязаний колесниц, одиннадцать огромных терм и почти тысячу общественных бань, 254 пекарни, 28 библиотек и 46 лупанариев. Его улицы и площади украшали сорок триумфальных арок и три с половиной тысячи изваяний, включая 160 статуй из золота и слоновой кости и 25 конных монументов.

В конце IV века до н. э. римлянами был изобретен цемент — смесь извести и «пуццоланы» — «путеоланской пыли» (вулканического песка). Самой крепкой считалась красная пуццолана. Из бетона возводили волноломы, фундаменты, своды, купола и стены многих зданий (особенно во времена строительных бумов при Августе и Андриане).

Дождевую воду собирали в цистерны, самая ранняя из них относится к VI веку до н. э., первый водопровод (в 312 году до н. э.) провел цензор Аппий Клавдий, в длину он составлял 16,5 км. В дальнейшем строили акведуки и до 87 км, некоторые действуют до сих пор, в их обложенных обожженным кирпичом сводах свободно может проехать всадник. Во времена императора Клавдия была создана специальная «водная команда» из семисот человек, занимавшаяся обслуживанием и ремонтом акведуков. Вода в основном распределялась между императорским двором (дворцы и парки), общественными учреждениями (термы, сады, рынки) и большими фонтанами, многие из которых были украшены великолепными скульптурами. На одного человека приходилось от 600 до 900 литров (очень хороший показатель). Воду, текущую по одиннадцати акведукам, жители набирали из 1352 уличных фонтанов. И всё бы ничего, но она лилась по отравляющим её свинцовым трубам.

В центре Рима, у подножия храма Сатурна, стояла «Золотая миля» — большая позолоченная колонна, «нулевой километр» с которого начинались и заканчивались все дороги ведущие к Вечному городу.

Римские дороги — это отдельная песня, ничего подобного Древний Мир не знал — широкие и прямые, строящиеся на многослойной подушке, с канавами для стока воды, с мостами и тоннелями, дорожными указателями, гостиницами и почтовыми станциями. Протянувшиеся на 85 тысяч километров, они, позволяя быстро перемещать войска и грузы, способствовали величию империи и сами воплощали его. Уже законами «12 таблиц» были установлены их ширина (поначалу около 2,5 метра), позднее она увеличивалась до шести и двенадцати метров (в зависимости от класса); первая мощеная дорога была построена в 312 году до н. э. между Римом и Капуей — знаменитая Виа Апия. Строились они так — грунт снимали до скальной породы, а затем укладывали четыре слоя: 1) плоские камни, скрепленные глиной (30–60 см.); 2) щебень и галька (20 см.); 3) песок и гравий (30 см.) и поверху укладывали широкие каменные плиты (20–30 см.); по обеим сторонам дороги размещалитротуары. Не удивительно, что они простояли тысячелетия. К началу н. э. весь Апеннинский полуостров был покрыт сетью подобных дорог, они обычно назывались в честь цензоров, курировавших постройку.

Почтовую службу в империи ввел Октавиан Август по образцу египетской, уже в эти времена в Италии и некоторых провинциях имелись частные транспортные агентства с множеством повозок, лошадей и мулов.

С древности в Риме существовали два знаменитых рынка (форума) — Масляный (где торговали плодами земледелия) и Бычий (для торговли скотом). В каждом из четырнадцати районов города находился свой рынок с множеством разнообразных лавок, в некоторых даже были небольшие водоемы в полу — для торговли живой рыбой. Рынки и лавочки — место для мужчин, они составляли большинство продавцов и покупателей, приличные женщины вели хозяйство и сидели дома.

В низине у излучины Тибра располагалось Марсово поле (площадью 250 га) — с древности место проведения собраний, выбора магистров и переписи населения, отсюда в поход уходили легионы. Молодежь занималась там военными и гимнастическими упражнениями, в имперский период украшенное многочисленными статуями и портиками поле становится любимым местом для прогулок и отдыха.

В конце II века н. э. большинство жителей Рима (до 60 %) были уроженцами восточных провинций (в основном исповедующие христианство многодетные сирийцы — современные смуглые, кучерявые и темпераментные итальянцы происходят от них). Из-за недоедания, несбалансированного питания и плохой экологии тесного города средний рост жителя столицы составлял у мужчин 165, у женщин 155 см, вес соответственно 65 и 49 кг. Многие рабы-варвары были их на голову выше.

ИМЕНА

Личные имена носили только знатные римляне и было их мало (Авлий, Гай, Гней, Люций, Марк, Тит, Публий), а женских имен не было вовсе, к номену (родовой фамилии) добавляли женские окончания (Юлия, Агриппина, Валерия, Друзилла, Мессалина, Авита).

Разнообразные фамильные номены были иногда обидные, порой забавные (Азиний — осел, Буккулей — щекастый, Корнелий — рогатый, Плавтий — лопоухий, Пуппий — дитя, Флавий — желтый, Помпей — пятый, Аврелий — золотой, Цецилий — слепой, Цельсий — небесный, возвышенный, Клавдий — хромой).

Помимо личного и фамильного римлянин имел третье имя-кличку, обычно даваемую по внешним признакам (Лонг — длинный, Руф — рыжий, Цинцинат — кудрявый, Кальв — лысый, Цицерон — бородавка, Брут — тупица, Красс — толстый, Бибул — пьяница, Страбон — косоглазый, Назика — носатый, Дентат — зубастый) или очередности рождения (Секунд — второй, Терций — третий, Квинт (Квентин) — пятый, Секст — шестой, Октавий — восьмой).

ПИТАНИЕ

Конечно, в разные периоды истории Рима и в семьях с разным достатком и питались по-разному. В раннем Риме основной едой была густая каша из полбы, ячменя или бобовой муки и хлеб с овощами, у пастухов с сыром. Мясо было редкостью, появлявшейся на столе во время праздничных жертвоприношений. Также как греки римляне ели по три раза в день, считая скудный завтрак. Но горячую пищу получали уже под вечер, это была каша или наваристая похлебка из бобов, чечевицы и гороха, сдобренная оливковым маслом или салом. Вся большая семья вместе с рабами сидела за одним столом, вино могли пить только мужчины. Солдатский и крестьянский хлеб был с отрубями. Первые профессионалы-пекари появились в Риме лишь во II веке до н. э.

Хлеб еда пресная и требует приправы, для римлян это были соленые маслины, лук, чеснок, уксус и дешевые рыбные подливы. Как писал Варрон: «От дыхания наших дедов разило чесноком и луком, но их дух был полон мужества и силы». Они также выращивали укроп, щавель, сельдерей, дикую горчицу; из овощей — бобовые, капусту, репу, свеклу и тыкву. Из фруктов на первом месте был инжир — сытная добавка к хлебу (содержание сахара в нем до 70 %), а также яблоки и груши.

Где сеяли много проса, ели пшенную кашу, запивая ее молоком, у пастухов в меню добавлялись творог и сыр.

У римлян обед начинался с яиц, а заканчивался яблоками. По этому поводу существовала даже пословица: "Ab ovousque ad mala" — от начала до конца.

В первом веке н. э. урожаи в Италии снизились с сам-десяти (поздняя республика) до сам-четыре и для бедняков в пшеничную муку стали примешивать ячменную.

В это же время в Рим с Востока вместе с завоеванным богатством приходит роскошь, помимо кур и голубей, начинают разводить павлинов, дроздов, в моду входят рыбные садки с пресной и морской водой, в них же выращивали устриц и улиток. Со всех провинций в столицу свозят диковинные и редкие продукты. В имперский период нормой становится чрезмерное употребление заморских пряностей и соединение в одном блюде разнородных продуктов. «Верхом поварского искусства считалось умение подать на стол кушанье в таком виде, чтобы никто не понял, что он ест». Как писал Сенека: "Лень уже есть все по отдельности — и вот на стол подают то, что должно получиться в животе после насыщения". Он же добавлял — "Сочти поваров и перестанешь удивляться, что болезней так много".

На пирах подавали сотни блюд, чтобы даже просто попробовать это изобилие, многие гурманы неоднократно освобождали желудок, вызывая рвоту специальными перьями и продолжали обжорство.

Пили много вина, состоятельные — дорогое фалернское, бедные — дешевое сабинское. Темное фалернское вино из виноградников Кампании хорошо сохранялось, его средний возраст начинался с пятнадцати лет, и было крепким — единственное вино которое горело. Излюбленным напитком был мульс — вино смешанное с медом.

Пивший за здоровье кого-либо обращался «Bene ti bi» — «На добро тебе», остальные кричали «Vivas!» («живи» — будь здоров!). Нобили пили из золотых кубков "киликов" со «скифскими камнями» — уральскими изумрудами, стеклянная посуда сначала была дорогой, но затем значительно подешевела и вытеснила серебряные кубки. В обиходе у римлян рано появились ложки и салфетки.

В богатых хозяйствах много вина пили и рабы, по запискам Катона Старшего, в его хозяйстве им выдавали по 180 литров на человека в год.

Распространенным напитком простонародья была поска — вода с уксусом. Хлеб им раздавали бесплатно, вино продавали по очень низким ценам.

ОДЕЖДА

Выходная одежда состоятельных римлян — тога, изготавливалась из отреза льна или неокрашенной шерсти длиной до шести метров, для ее одевания требовалась помощь специального раба. Надевалась она на льняную набедренную повязку и тунику. Лен производили в основном в Египте. Тогу носили только римские граждане, ее ношение запрещено иностранцам, вольноотпущенникам (либертинам) и рабам. Для бедноты туника была единственной одеждой, которую не снимали даже во время сна, не имевшие средств на тогу прикрывались темными плащами. Начиная с третьего — четвертого века н. э., благодаря своему удобству и модой на всё варварское, в Риме начинают носить штаны.

Женщины одевали длинные, до ступней, туники «столы», с двумя поясками — на талии и под грудью.

Поверх туники было принято носить длинную прямоугольную шаль «паллу». Многоцветные и покрытые вышивкой одежды богатых женщин шили из тончайшей шерсти, льна и даже из очень редких и дорогих шелковых тканей. Вместо белья дамы носили набедренные повязки и мягкие полоски ткани или кожи поддерживающие грудь, их надевали и для гимнастических упражнений и купания в бассейнах. Для особых случаев ступни и ладони окрашивали красным, а соски покрывали золотой пудрой.

С первого века до н. э. в моду входят высокие вычурные прически. Предметом роскоши были парики из натуральных волос — белокурых, рыжих и черных, за них приходилось платить высокую пошлину при ввозе. Волосы красили, особенно это любили делать проститутки, иногда в кричащие голубые и оранжевые цвета.

В отличие от загорелых мужчин, знатные женщины прятали белизну кожи под зонтиками, изобретенные еще этрусками более двух тысяч лет назад.

ДОМАШНЯЯ ОБСТАНОВКА

Входя в дом, гостям нужно было снять уличную обувь и надеть взятую с собой домашнюю.

Ритм жизни римлян был подчинен световому дню, раньше их дома освещались сосновой лучиной или факелами, позднее масляными лампами из глины и бронзы. Мебели в домах мало и она была дорогой, столы — обычно круглые, на трех ножках, часто выполненных в виде кошачьих лап или козьих копыт. Богато украшенные столы из драгоценных пород дерева порою стоили целые состояния, Цицерон заплатил за такой стол пятьсот тысяч сестерциев, а были и дороже миллиона. Шкафы (которых не знали греки) появились у римлян в начале н. э., в них хранили стеклянные чаши и хрупкие предметы. Серебряная посуда, а также бронзовая и дорогая керамика выставлялись напоказ на специальных столиках «абаках». Одежда хранилась в сундуках. Укрытые покрывалами и огражденные с трех сторон кровати были высокими, чтобы на них взобраться, пользовались специальными скамейками. На кровати не только спали, но и ели, читали, писали, вернее, для этого существовали специальные кровати ниже спальных. Вместо современной металлической сетки использовали частое ременное плетение. В начале второго века до н. э., «с войсками, вернувшимися из Азии, в Рим пришла роскошь» (Тит Ливий). В моду входят ложа оббитые бронзой, затем их начинают отделывать серебром и золотом, постели застилают дорогими тканями. Многие состоятельные мужья и жены спали в разных комнатах.

Признаком богатства был сейф — бронированный сундук с хитроумным замком. Он стоял на самом видном месте в атриуме (просторном зале с бассейном для стока дождевой воды), намертво прикрепленным к полу или стене. Хранили в нем золото и серебро, а также важные документы.

В зажиточных домах жило от пяти до двенадцати рабов, самый надежный, как сторожевой пес, спал перед дверью хозяина.

В домах богачей стояли и водяные часы «клепсидры» известные уже со времен древних шумеров.

По приказу Августа установили гигантские солнечные часы на Марсовом поле (60 на 100 метров), стрелкой, отбрасывающей тень, для них служил гранитный обелиск, вывезенный из Египта.

РИМСКАЯ СЕМЬЯ

По обычаю, все свободнорождённые девушки (кроме весталок) должны быть выданы замуж — в 13–14 лет — обычное дело. Мужчины, как правило, женились не ранее двадцати. Брак предварялся гаданиями — по полету птиц или внутренностям жертвы. Свадьбу нельзя было проводить в течение всего мая, в первые половины марта и июня, за день до этого события невеста снимала девичье платье и вместе с игрушками посвящала его богам. Свадебный контракт заключался в присутствии десяти свидетелей (у патрициев), невеста давала клятву верности «Где ты Гай, там и я Гая». Жених надевал на палец суженой железное кольцо, позднее в обиход вошли кольца из золота.

До первого века до н. э. также существовал обычай ритуальной купли — в присутствии пяти свидетелей жених ударял монетой по весам и, держа за руку, объявлял девушку своей собственностью.

Невесту в Риме одевали в специально сотканную (обычно желтую) тунику с шерстяным кушаком, голову украшенную венком из собственноручно собранных ею цветов, накрывали большим красным покрывалом. Волосы заплетались в шесть кос загнутым железным наконечником копья.

Древний обычай требовал, чтобы жених вырывал невесту из рук матери, обычай переносить её через порог супружеского дома на руках идёт с греческих времён. Впереди свадебной процессии несли факел.

В первые пятьсот лет существования Рима не зафиксировано не одного развода, первый был связан с бесплодием жены. В те суровые времена семейный совет возглавляемый патриархом рода мог приговорить женщину к смерти за прелюбодеяние, употребление вина или за «капризное и отвратительное поведение». Муж мог прогнать жену, сама же она уйти не могла.

Хотя по закону муж мог казнить свою жену, уличённую в прелюбодеянии, реально не отмечено случаев применения этого закона. (К временам Ромула относят мифический случай, когда Эгнаций Метелл до смерти забил жену палкой за то, что она пила вино). Тоже отец мог сделать и со своей дочерью, Август вернул этот древний закон. Отцовская власть кончалась только с его смертью, каких бы высот не достиг сын. Попытки вернуть утраченную чистоту нравов предпринимались в империи неоднократно, император Констанций постановил, что измена наказывается сожжением заживо или утоплением в мешке. Несмотря на страшные «нравственные» законы, реально они не исполнялись, тот же Август использовал изгнание для знатных и порку для низших.

С переменой жизни менялись и нравы, и законы; для поздней республики разводы стали обычным делом и часто совершались по политическим причинам — Сулла, как и Помпей, женился пять раз. Жена тогда получала обратно своё приданое, а муж подарки жене.

В древности была очень высока смертность при родах, как младенцев, так и рожениц, половина детей не доживала до десяти лет. Поэтому день рождения справляли на девятый день, только тогда ребенку давали имя. Примерно каждая пятидесятая женщина умирала родами, деторождение было опасным занятием. О рождении ребенка оповещали венки, повешенные на дверях. Новорожденного клали на землю у ног отца, поднимая младенца, тот признавал его своим. Регистрацию рождений и смертей ввел в Риме Сервий Тулий, списки (возможно только мальчиков) составлялись в храме Юноны Люцины на Эксвилине. Марк Аврелий повелел, чтобы отец ребенка в течение месяца после рождения малыша сообщал магистрам его имя и день рождения, один документ шел в архив, другой выдавался семье.

Если ребёнок рождался слабым, или калекой, он мог подвергнуться «экспозиции» — его просто выбрасывали на помойку. Для римского общества это было обычным делом, философ Сенека писал: «Мы топим детей, если они родились слабыми или уродами». Детей родившихся в день смерти Германика выбросили, считалось, что рожденные в несчастливый день, они не принесут ничего, кроме горя. «Если в Риме кто-то хотел усыновить ребёнка, он легко мог найти его в мусорной куче». Это могли проделать и со здоровым нежеланным ребёнком, особенно с девочкой. Сохранилось письмо на папирусе из римского Египта, где муж инструктирует свою беременную жену — если родится мальчик, воспитай, если девочка — выброси.

Но это всего лишь одна из сторон римской жизни, на кладбищах много трогательных эпитафий умершим младенцам-девочкам. Иногда, у брошенного ребенка на шее висела половина монеты, по которой его можно было впоследствии опознать и, компенсировав расходы на воспитание, спасти от рабства. Обычно их приносили на Овощной рынок и клали возле колонны Columma Lactaria.

Усыновление же в аристократических семьях часто происходило по политическим мотивам (Сципион, Нерва). При Траяне римское государство впервые стало воспитывать детей-сирот и только при Александре Севере (третий век!), выбрасывание детей было объявлено преступлением. Домициан запретил кастрировать мальчиков в пределах земель римского права.

Римские дети играли в прятки, лапту, волчком и конечно куклами, качались на качелях. На шее они до совершеннолетия носили специальный медальон-буллу, которую затем посвящали богам.

Жриц богини Весты (числом шесть) выбирали в возрасте от шести до десяти лет из патрицианских семей, служа богине, они обязаны были соблюдать обет девственности в течение тридцати лет. (За прелюбодеяние виновницу замуровывали заживо). Поскольку со временем число желающих отдавать своих дочерей в весталки уменьшалось, к этому сану стали допускать и дочерей вольноотпущенников. Весталки пользовались правом заступаться за приговоренных к смерти.

По мере распространения греческой культуры в разных слоях римского общества все более приемлемым становился гомосексуализм, в имперский период большинство правителей были бисексуальны, правда римлянам при этом предписывалось играть активную роль, пассивные педерасты высмеивались и осуждались.

ВОСПИТАНИЕ И ОБРАЗОВАНИЕ

Римское государство не смогло бы устоять и тем более добиться таких потрясающих успехов без строгой системы воспитания своих граждан, основой которой был патриотизм, недаром это слово вошло во многие европейские языки. «Благосостояние государства да будет главным законом». Мальчик с детства мог ежедневно рассматривать маски предков и слушать рассказы об их подвигах, покидая или возвращаясь в город, его дорога шла мимо их склепов. Он рос «в атмосфере строгой дисциплины, семейных устоев и спокойного патриотизма». «Рим и сила его держится старинными нравами» — Цицерон цитировал более раннего Энния.

Уже в V веке до н. э. в Риме на Форуме была начальная школа. Её мог открыть любой, во времена республики государство в дела обучения не вмешивалось. В имперский период оно берет образование под контроль — учителя становятся госслужащими. Учебный год начинался в марте.

В начальной школе мальчики учились (чтению и счету) совместно с девочками, как и у нас туда брали шести и семилетних детей. Кстати, учитель математики назывался "калькулятор". Срок обучения обычно составлял пять лет, как шутил Плавт «за такой срок грамоте могла бы выучиться и овца», правда, половину этого времени составляли праздники и каникулы.

Писали на таблицах покрытых воском «стилем» — железным грифелем с двумя концами — острым и тупым (для стирания написанного). На папирусе и дорогом пергаменте писали заточенным тростником (птичьи перья для писания упоминаются только с седьмого века н. э.). Чернила делали из смеси сажи (75 %) и красителя-гуммиарабика (25 %), её высушивали на солнце, затем растирали в порошок и разводили водой. Основными методами обучения были ругань и побои учителей «щедрых на удары». Во время урока били тростью, за серьезные нарушения пороли розгами или ремнем, иногда шкурой угря «более толстой, чем у мурен». Блаженный Августин, вспоминая школьные годы даже утверждал, что любой, имея выбор — умереть или снова возвратиться в школу, выберет смерть. Учитель по латыни означает «профессор», но это высокое звание не относилось к педагогам начальной школы и к тем более презираемым уличным учителям, получавшим гроши и вынужденным подрабатывать писцами, благо две трети граждан были неграмотными.

Дети богатых начальной школы не посещали, получая домашнее образование от отца или ученых рабов. Император Август сам обучал своих внуков.

В средних школах до 15 лет преподавали учителя-грамматики, обычно высокообразованные люди, иногда даже писатели. Целью было углубленное изучение литературы, поэзии, философии, мифологии, астрономии, географии и музыки. Стоимость обучения была три золотых за ученика в год.

Если позволяли средства, юноша, или мальчик 12–14 лет (все зависело от способностей) поступал в школу ритора. Риторику в Риме ввели греки, они же её и преподавали, создателем латинской риторики считается Цицерон. Её главной задачей была подготовка ораторов, полем их деятельности становились политика или суд — занятия почетные и доходные (как и сейчас). Хотя римским адвокатам запрещалось принимать плату за свои услуги (их бонусом была публичная известность), но существовало множество скрытых форм вознаграждения. Экзаменом была самостоятельно составленная учеником речь (декламация) на заданную тему, на ней присутствовал весь класс, приходили родители и родственники.

В 15–16 лет знатный юноша (сын сенатора или всадника) надевал тогу взрослого и передавался под опеку родственника или друга семьи, ходил за ним по пятам, наблюдая за исполнением обязанностей.

ФИНАНСОВАЯ СИСТЕМА И ДЕЛОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Золотой ауреус

Как у многих народов в древности, в Риме платежным средством служил скот, а позднее бруски меди весом в 1,5 кг. Первые настоящие деньги в городе появились в середине пятого века до н. э. До III века в ходу был медный асс весящий один фунт, своих золотых и серебряных монет в Риме не было.

В 289 году до н. э. была учреждена особая коллегия по организации монетного двора и отчеканены серебряные денарии и сестерции, во времена второй пунической войны появилась первая золотая монета "скрупул", равная двадцати серебряным сестерциям. Мастерская по чеканке денег находилась вблизи храма Юноны Монеты (Предостерегающей) — отсюда слово, вошедшее в европейские языки. Жалование выплачиваемое воинам называлось "стипендиа" — от "пендио" (взвешиваю).

В первом веке до н. э. самой дорогой монетой был золотой "ауреус", он равнялся 25 серебряным денариям или ста бронзовым сестерциям. Из одного римского фунта золота (327 гр.) чеканилось сорок золотых монет.

Один сестерций был равен 2 дупониям (бронза), или 4 ассам, 8 семиассам, 16 квадрантам. Последние три разменные монеты изготавливались из меди.

В первом веке н. э. на один сестерций можно было купить два килограмма хлеба, или литр молодого вина (лучшее фалернское стоило четыре сестерция), три сестерция стоил литр оливкового масла. Туника — 15 сестерциев, крепкого мула продавали за пятьсот, раба можно было купить за 1200–2500 этих монет.

Услуги дешевой уличной проститутки стоили два аса, как стакан вина.

Деньги у римлян было принято дарить друг другу на Новый год.

С I века по конец III н. э. за счёт инфляции цены увеличились в восемьдесят раз. В золотых монетах не стало золота, а в серебряных серебра.

Состояние Красса — в первом веке до н. э. самого богатого человека в Риме составляло двести миллионов сестерциев, он мог содержать частную армию. За 3,5 млн. Цицерон купил в 62 году до н. э. новый дворец на Палатине. Его состояние 13 млн. сестерциев считалось средним, на эти деньги можно было прокормить 25 тысяч людей в течение года. Сенаторам запрещалось занятие торговлей, базой их доходов была земля.

Серебряный сестерций Нерона

Дела богатые римляне решали в своих домах, которые использовали как офисы. По утрам их по обычаю должны были приветствовать зависимые клиенты и вольноотпущенники, выполнявшие обязанности посыльных и телохранителей; богатый человек, являясь патроном, оказывал им материальную помощь, покровительство и защищал в суде. Клиенты принимались в род патрона и носили его родовое имя, во время войны служили под его началом.

В жизни клиентов «не было труда, но было вдосталь беспокойства и унижений». С раннего утра, одетые в истрепанную тогу, они, не взирая на погоду, спешили присоединиться к толпе себе подобных, собиравшихся в прихожей патрона, дожидаясь скупой подачки. Со второго века н. э. клиенты здороваются с господином, целуя ему руку и кланяясь в ноги; сопровождают его носилки, топая по грязи или забегая вперед, расталкивая толпу — в места присутствия, а затем в баню. Иногда, по требованию патрона, клиент сопровождал его в путешествиях.

Такую жизнь — не выбиваясь из нужды, но и не помирая с голоду, вынуждены были вести тысячи людей. Поэт Марциал, будучи клиентом, остро чувствовал, как он растрачивает своё дарование и теряет достоинство, выполняя холопские обязанности.

Делами занимались до полудня, затем следовал легкий второй завтрак и полуденный отдых, после чего наступал черед мытья в банях, гимнастических упражнений и прогулок. На поздний обед семья собиралась в полном составе, обычно на него приглашали гостей, в богатых интеллигентных семьях он, как правило, сопровождался чтением, для этого держали специального раба-чтеца, обычно грека.

До первого века до н. э. патрон обедал вместе с клиентами, позднее он приглашал за свой стол лишь несколько человек, остальным выплачивали скромную сумму в 25 ассов, а иногда оставляя ни с чем.

Обед длился несколько часов, гостей развлекали музыканты и танцовщицы, Сенека утверждал: «На наших пирушках певцов теперь больше, чем раньше в театре было зрителей». В первом веке н. э. в римском высшем свете была распространенной мода на дурачков и карликов. Марцелл шутил, что заплатил за своего дурачка двадцать тысяч, а он оказался разумным. Мужчины по греческому обычаю обедали лежа, женщины — сидя, возлежание для них считалось неприличным. В древности «предки обедали сидя» и носили бороду. Первые брадобреи прибыли в Рим из Сицилии в 299 году до н. э. Император Адриан — правил с 117 года н. э. — снова ввёл моду на бороду, говорили, что он прикрывал ею шрамы.

КОРПУС «БОДРСТВУЮЩИХ»

Как уже упоминалось, дома в Риме часто горели и при Августе, в 6 году н. э. был учрежден корпус пожарных, которых назвали вигилами («бодрствующими»), помимо тушения пожаров, он выполнял еще и полицейские функции. Он состоял из семи когорт, каждая из которых делилась на семь центурий, и включал в себя семь тысяч человек; несмотря на военную организацию и дисциплину, солдатами они не считались. Каждая когорта имела свою казарму и два стационарных поста на границах своего района. Формировался корпус из вольноотпущенников, за шесть лет службы им давали римское гражданство, всего же они, как преторианцы, служили шестнадцать лет. Когорты снабжались пожарными помпами, толстыми матрасами для спасения выпрыгивающих из горящих зданий людей, даже камнеметами для разрушения тех строений, которых невозможно спасти. К когорте вигилов прикреплялись четыре врача.

Трибунами когорт «бодрствующих» назначали отставных центурионов, их префекта назначал лично император, тот обладал правом судить поджигателей, грабителей и воров. Согласно закону он должен был бодрствовать всю ночь.

Поджигателей убивали, виновные в непредумышленных пожарах наказывались штрафом, неимущих пороли.

РАЗВЛЕЧЕНИЯ РИМЛЯН

В году римляне отмечали более пятидесяти праздников, крупнейшими были Новый год (сначала его праздновали с 1 марта, позднее с 1 января); февральские Луперкалии в честь богов — покровителей стад, тогда очищался скот, а молодежь прыгала через костры; особо любимы были римлянами веселые декабрьские Сатурналии в честь бога земледелия — во время их рабы получали временную свободу. Все они сопровождались многолюдными шествиями к храмам, где совершались жертвоприношения, пирами и хождением в гости. На Сатурналии и Новый год принято было обмениваться подарками. В имперский период на праздничные мероприятия (носящие уже политическое значение), а также народные гуляния выделяли огромные средства.

В эпоху империи модным развлечением стал туризм, в культовых центрах (особенно в Греции и Египте) к услугам путешественников была целая индустрия с гостиницами, жрецами и гидами. Римляне ездили на модные курорты, а богатая молодежь на учебу — в Афинах они изучали философию и ораторское искусство, на Родосе — риторику, а на острове Кос овладевали ремеслом врача.

Театр в Риме, в отличие от греческого, сразу был профессиональным и, по сути, являлся скорее забавой, а не религиозным действом и средством воспитания граждан, как у эллинов. Авторы пьес также не пользовались почетом, отношение к ним было как к наемным ремесленникам, а пьесы писали даже рабы. Театральные постановки принимали грубые формы пантомимы и буффонады — с пощечинами, драками и непристойностями. Профессия актера несла «печать бесчестья» — ниже наездника и гладиатора, была уделом рабов и вольноотпущенников, которых за плохое исполнение могли побить.

Во II веке до н. э. вообще считалось, что театр «изнеживает юношей и развращает женщин».

Первый постоянный каменный театр был построен в 178 году до н. э., зрители в нем стояли, в 55 году до н. э. на средства Помпея возведен огромный театр на более чем 17 тысяч зрителей (по Плинию на 40 тысяч). К концу первого века н. э. было построено ещё два театра на 45 тысяч зрителей.

В имперский период спектакли становятся масштабными и зрелищными, с огромными толпами статистов, одетых в настоящие доспехи и яркие костюмы, украшенные драгоценными камнями. Театр усыпали цветами и украшали позолотой. Поначалу его здание строили по греческим образцам, но очень скоро римляне отказались от хора, в итоге сцена, полукруглая оркестра и места для зрителей соединились в одно трехэтажное здание, украшенное прекрасными портиками и укрытое кровлей, занавес (аулем) опускался под сцену.

Кроме трагедий и комедий, ставились ателланы с масками-персонажами, ставшие прообразом итальянского народного театра «комедии дель арте».

Актеры играли без масок (за исключением ателланы), но использовали парики и яркий грим. Женские роли, как и в Греции, исполняли мужчины. Посещение представлений было бесплатное для свободных мужчин и женщин, но рабов туда не допускали.

В каждом крупном городе были бордели — лупанарии, содержатель лупанария назывался leno, содержательница — lena. Девушки-рабыни обслуживали клиентов в маленьких темных коморках, археологи узнают их по расписанных непристойностями стенам, существовала и уличная проституция.

Атлеты на стадионах состязались голыми и женщин на их выступления не допускали.

С начала первого века до н. э. в Риме получили широкое распространение кровавые зрелища гладиаторских боев, происходившие от древних этрусских погребальных обрядов, когда на похоронах насмерть бились осужденные преступники. В 105 году до н. э. они впервые входят в число публичных зрелищ организованных магистратами. Популярность гладиаторских боев была так велика, что скоро предприимчивыми ланистами (торговцами мясом) организовываются специальные школы, где гладиаторы (мечники) проходили профессиональное обучение. Не брезгуют заниматься этим и аристократы — Сулла и Цезарь владели гладиаторскими школами. Чем дальше, тем больше организация боев несет политическую составляющую, как самый легкий способ завоевать популярность у плебса, поэтому денег на них не жалели. Только за одни игры устроенные Траяном было выставлено больше гладиаторов, чем за все долгое правление Августа — на играх устроенных Августом было убито 3,5 тысяч бойцов, при Траяне за один 107 год на арене убили 11 тысяч. В амфитеатре Колизея могло разместиться 40–45 тысяч зрителей.

В 186 году до н. э. впервые была устроена «охота» на львов и пантер, между ареной и зрителями раньше был ров, позднее замененный на вращающий деревянный вал, облицованный слоновой костью — когтям хищников не за что было зацепиться.

Вопреки стереотипам выходящие на арену гладиаторы не говорили императору «Идущие на смерть приветствуют тебя», вернее это было единственный раз.

Существовало, по меньшей мере, двенадцать типов гладиаторов.

Рядом с каждой парой бойцов находились рефери в белых туниках с двумя вертикальными пурпурными полосами, они присматривали, чтобы гладиаторы не нарушали правил. Особые служители «подбадривали» робких бичом или раскалёнными прутьями.

Тяжёлые гладиаторские шлемы (3–4 кг.) украшали перьями, бойцы обычно сражались с голым торсом.

Во время боёв по краям сцены играли оркестры.

Трупы с арены утаскивали крюками служители в маске Харона, с фиолетовой от краски кожей.

Они торговали кровью гладиаторов — она считалась мощным возбуждающим средством.

Если после трех лет боев на арене гладиатор оставался жив, его освобождали от выступлений в амфитеатре и переводили на «тренерскую работу» в школу, где через два года он получал полное освобождение. Отставников часто использовали в качестве телохранителей (а порою и как наемных убийц), гладиатор не мог избираться магистратом, декурионом, давать показания в суде, ему было отказано даже в почетном погребении.

Гладиаторские игры были запрещены в 399 году императором Гонорием.

Супер популярными были и гонки колесниц в цирках, в древности бывших частью религиозного действия — запряженные в четвёрки лошади, проносили их семь кругов по стадиону, обычно за день было десять заездов (в начале империи) в которых участвовало четыре колесницы. Со временем число заездов увеличивалось (как и число колесниц), бега теперь проводились с утра и до заката два дня — 20 заездов в первый день и 24 — во второй. На победу делали ставки четыре партии болельщиков, имеющие свои цвета (голубые, зеленые, белые и красные). В четвертом веке остались только две партии — голубые и зеленые. К этому времени гонки становятся разветвленной индустрией, в которой были задействованы сотни людей.

Цирки в поздней империи отделывали мрамором и украшали роскошными статуями, на римском ипподроме были установлены два тридцатиметровых из красного гранита обелиска, вывезенных из Египта.

Квадриги часто сталкивались друг с другом, убивая и калеча возниц, самый опасный момент наступал, когда возница огибал на повороте каменную тумбу, стараясь проехать к ней как можно ближе, чтобы сократить время. Любая ошибка грозила ударом о массивный камень или столкновением колесниц. Возниц готовили с детства, эта профессия была самой высокооплачиваемой, один из них — Диокл, закончил карьеру, собрав состояние в 36 млн. сестерциев, а возничие (как и гладиаторы) очень популярны, им при жизни возводили статуи из драгоценных металлов. Лучшие лошади для колесниц были из Испании и Африки.

В ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ

В старом Риме много людей умирало от малярии и инфекционных болезней. Очень влажная почва в нижних районах города определяла его нездоровый климат с комарами и сырыми туманами. В огромном городе, особенно в ночное время, была велика вероятность стать и жертвой уличных грабителей. Преступность в Риме была организованной и контролировала порой целые районы города. До начала н. э. о своей безопасности там каждый заботился самостоятельно. Если бандитов ловили, то их распинали на кресте, сжигали живьем или отправляли на арену амфитеатра.

Похороны римлян проходили торжественно и включали приношения жертв богам, похвальные речи о покойном и поминальный обед. Похоронами занимались могильщики — либитинарии, названные так в честь богини мертвых Либитины (её роща и святилище находилась на Эсквилине). В их коллегию входили носильщики, бальзамировщики, плакальщицы, хористы, флейтисты и трубачи.

Покойнику закрывали глаза и обмывали тело горячей водой, обычно его покрывали средствами задерживающими процесс разложения — кедровым маслом, медом или солью. Римского гражданина одевали в тогу, магистрата — в парадную одежду. Тело укладывали на высокое парадное ложе ногами к выходу, в рот клали монету для уплаты перевозчику мертвых Харону, культ которого римляне переняли у греков. Возле ложа ставили свечи или курильницы.

В Риме, изначально образованному из поселений трех разных племен, характерно как более частое сожжение, так и захоронение тел. Например, в семье Корнелиев до Суллы, чтя древний обычай, никого не сжигали, он же завещал себе огненное погребение, боясь мести после смерти, так как труп Мария был выкопан для поругания. В последние века республики и в первые века империи трупы обычно сжигались, погребение стало чаще применяться со второго века, по мере распространения христианства.

Императоров обычно хоронили через неделю после смерти, это время было необходимо для подготовки особенно пышной церемонии. С лиц знатных и богатых снимали восковую маску, маски предков хранились в каждом знатном доме, с них делали копии, а похвальная речь о покойнике на форуме проходила в окружении статистов, носящих эти маски. Первая хвалебная речь достоверно датируется 480 годом до н. э. Траурная одежда в ранний период была черной.

В знак уважения к покойному на похоронах несли подарки и бросали их в огонь, законы 12 таблиц ограничивали эти приношения тремя траурными накидками и одной пурпурной туникой, нельзя было нанимать больше десяти флейтистов. При империи эти законы утратили силу.

Тело в изобилии умащивали смолой мирры, осыпали ладаном и прочими благовониями. Проводили символическое предание земле — у трупа отрезали палец и закапывали его.

Дрова для костра складывали в виде алтаря, чем богаче покойник, тем больше и выше, их поливали смолой, добавляли тростник и хворост, у богатых украшались коврами и дорогими тканями. Вокруг в знак траура втыкали ветки кипариса. Костер факелом разжигал близкий родственник, обычно сын.

Горячие угли заливали водой, затем обгоревшие кости собирали родственники. Их полагалось промыть сначала вином, а затем молоком, после чего, досуха обтерев, укладывали в погребальную урну. Поминальный стол ставили возле самой могилы, которая освящалась закланием жертвенной свиньи. Могилу поливали кровью жертвенных животных черного цвета, а также вином, молоком или маслом, украшали цветами и венками. Обязательным погребальным кушаньем была колбаса.

В день похорон проводили и обряд очищения дома покойного, девять дней траура ходили в темных одеждах, затем отмечали поминки — уже в обычной одежде.

Богатые люди иногда устраивали угощения для народа, или просто раздавали куски жертвенного мяса, в имперский период этот обычай сменился денежной раздачей.

Бедняков, бродяг и «дешевых рабов» хоронили, навалом сбрасывая трупы в глубокие, специально вырытые шахты четыре на пять метров, их стены были выложены каменными плитами. Они располагались на Эсквилинском холме, пока Меценат не разбил там свой парк.

Места захоронения находились за пределами городских стен, вдоль больших дорог, богатые семьи строили для усопших роскошные склепы.

ДРЕВНИЙ КИТАЙ

"Лучше быть собакой во время мира, чем человеком в годы смуты"

Китайская пословица.

Сами китайцы зовут свою страну "Чжун Го" — срединное государство "Поднебесной" (земли людей), или "Чжун Хуа" — срединная цветущая страна. Русское "Китай" заимствованно от народов Средней Азии, называвших её по имени монгольского племени китаев, владевших севером страны в 10 — 12 веках новой эры, а международное "Чина" (Син) идет от таджико-персидского "Чин" (древнекитайской династии Цинь).

Ландшафты огромной страны поражают разнообразием — на западе сияющие вершины высочайших гор Тибета постепенно переходят в пояс обширных нагорий, поросших хвойным лесом и впадин с каменистыми равнинами. В Таримской впадине находится одна из самых крупных и смертоносных пустынь мира — раскаленная Такла — Макан. Дремучая северная тайга сменяется ковыльными степями и полынными полупустынями Внутренней Монголии; на северо-востоке — в Манчжурии — причудливо смешивается Север и Юг, там встречаются лось и тигр, лианы дикого винограда и лимонника обвивают дубы и клены, а крутые склоны Хинган — гольцы с кедровым стлаником, соседствуют там с болотами южного берега Амура.

В Тибете берут начало и великие китайские реки Хуанхе (Желтая) и Янцзы (Длинная). Прорываясь через горные ущелья, гремя водопадами, Хуанхе успокаивается на Иньчуаньской равнине, огибает огромное песчаное плато Ордоса и то сужаясь, то растекаясь, размывает рыхлые лёссовые отложения Великой Китайской равнины, разрезанные гигантскими оврагами. Растекаясь болотистой дельтой, река впадает в Желтое море, получившее свое название по цвету ее вод. Во время паводка они приобретают даже не желтый, а грязно-коричневый цвет, почти половину густой водной массы составляет ил.

На юго-востоке фантастические пейзажи гор Хуаньшань с древности до сегодняшнего дня вдохновляют художников. (Для режиссера Камерона они послужили прообразом планеты Пандора в "Аватаре"). На юге низкие горы и пологие холмы, поросшие лиственными лесами между реками Яньцзы и Сицзян, переходят в вечнозеленые тропические джунгли. Извилистая Хуайхе после муссонных дождей заливает огромные пространства, оставляя множество болот, стариц и озер, а морское побережье с тысячью островов изрезано сотнями бухт и заливов.

На территории страны с глубокой древности обитали многочисленные племена, её первая цивилизация зарождалась в среднем бассейне реки Хуанхе, покрытом тогда густыми широколиственными лесами, вырубленными впоследствии. По крайней мере с четвертого тысячелетия до н. э. на плодородных лессовых почвах возделывали зерновые — поначалу чумизу (просо), а затем ячмень и пшеницу, разводили свиней. Как в Египте и Месопотамии река ежегодно покрывала поля плодородным илом, а мягкий лесс легко поддавался деревянным мотыгам. Самая ранняя керамика отмечена там около одиннадцати тысячелетий назад. В третьем тысячелетии до н. э. сильны были пережитки матриархата, сообщая о родоначальниках племен шан, чжоу и цинь, летописи приводят лишь имена матерей. Власть в древности также передавалась от дяди племяннику, от брата брату и лишь позднее от отца к сыну. Хуанхе коварная река, в своем долгом пути к морю (четыре тысячи км), она неоднократно меняет русло; нося прозвище "Горе Китая", часто топит огромные пространства плоских равнин и несет неисчислимые беды всем живущим на ее берегах. Поэтому в древности, чтобы умилостивить бога Желтой реки, приносили человеческие жертвы; ему выбирали невесту, привязывали к лодке без весел и отправляли в плавание, добычей этого демона были и утопленники. Даже в более поздние времена лодочники опасались спасать утопающих, считая, что бог в отместку утащит на дно их самих.

Страна неоднородна, её восточная часть очень благоприятна для сельского хозяйства — на самое жаркое время в году приходится наибольшее количество осадков, зима мягкая, а осень теплая и сухая. Климат же гористого запада очень сухой, там длинная, холодная зима и короткое знойное лето.

ДИНАСТИЯ ШАН — ИНЬ

Первым государственным образованием (подтвержденным археологией и письменными источниками) было Шан — Инь (1562 — 1027 гг. до н. э.). Его войско разгромило армию полулегендарной династии Ся в битве при Мин Цзяо колесничной атакой свирепых воинов. После этой победы множество пленных было принесено в жертву.

В китайской историографии основателем Шан считается легендарный Чэн Тан, добродетельный правитель, по воле Неба уничтоживший преступный режим царства Ся ("Шу цзин"). Но идеология "Небесного мандата" была разработана спустя тысячелетие от этих событий в династии Чжоу, для оправдания насильственного свержения прежней династии и носит следы явного мифотворчества, впрочем, это характернодля всех культур. Как писал известный синолог Леонид Васильев: "Чем дальше от событий, тем более подробно описывается все более отдаленная древность". В Китае протогосударство Шан считают автохтонным.

Но, вероятно, в его создании приняли участие индоевропейские пришельцы, именно их вожди сражались на колесницах, которых, как лошадей и бронзового оружия еще не знал неолитический северный Китай. Эти колесницы, со скелетами лошадей, найдены в гробницах правителей вместе со связками раковин каури, искусными изделиями из нефрита, кости, золота и янтаря. Янтарь, этот камень Солнца, один из маркеров поклонявшихся ему индоевропейцев, находят во многих их богатых погребениях. Во всем мире всего три месторождения янтаря — в Прибалтике (90 % мировых запасов в окрестностях Калининграда), на Украине (Ровенская область) и Доминикане. Во втором тысячелетии до бассейна Хуанхэ не дотягивались пути международной торговли и только вместе с дружинами европеоидов, пронесенный за тысячи километров и сохраненный в вековых скитаниях, он мог попасть в эти глухие места. Среди приношений ритуальные бронзовые сосуды причудливой формы (весом до 900 кг) и оружие, украшенное в "зверином стиле", характерном для арийских народов; бронзовые топоры и втульчатые копья аналогичны андроновским. Все это признаки развитой культуры бронзы, давно освоенной индоевропейцами и отсутствовавшей в долине Хуанхэ, так же, как большие залежи меди и олова.

Погребальные комплексы десяти крупнейших крестообразных усыпальниц владык, глубиной более десяти метров и площадью в несколько сотен квадратных, копали тысячи пленных, они же становились могилой и для строителей. Захоронения царей сопровождались массовыми жертвоприношениями людей, до полутора тысяч одновременно. В одной погребальной камере покоились женские скелеты, в другой — останки сотен обезглавленных мужчин, со связанными за спиной руками. В отдельной яме таращились пустыми глазницами тысячи отрубленных черепов, кроме местных монголоидов северного типа, обнаружены черепа из континентальной части Китая и прото-малайского населения юга. Всего 191 жертвенная яма с 1178 убитыми людьми. Рабский труд в те времена еще не находил широкого применения и использовав пленных на тяжелых строительных, или по раскорчевке полей, работах, большинство их убивали во время сакральных обрядов или похорон. Множество скелетов, в том числе замурованных заживо, археологи обнаружили и в фундаментах дворцов и храмов. Простых шанцев хоронили по особому ритуалу и обязательно с оружием.

Каким же злым ветром принесло к берегам Хуанхэ этих жестоких хищников? Северо-западным, начиная с XVIII века до н. э. в разных частях огромного евразийского континента грохотали копыта смертоносных боевых повозок, в Египте — гиксосов, на Балканах — ахейцев, в Малой Азии — хеттов, в Индии — ариев, повсюду неся смерть и порабощение. Самые восточные поселения индоевропейских андроновцев находились на территориях Алтая и Киргизии, афанасьевцы (прототохары) через Саяны и Туву доходили до Монголии. До II века до н. э. северо-западными соседями китайцев были агрессивные индоевропейские кочевые племена, хозяева Великой Степи.

Скорее всего, это были афанасьевцы (прототохары), во втором тысячелетии до н. э. они пасли свои стада на степных просторах от Алтая до Западной Монголии и Синьцзяна, постепенно смешиваясь с монголоидами. Имея Y — хромосомную гаплогруппу R1b1a1a, родня свирепым кельтам — они имели общих предков в Майкопской культуре Северного Кавказа. Оттуда они в III тысячелетии разошлись в разные стороны (единичные черепа индоевропейских кавказоидов находят в древнейших захоронениях Аньяна). Проиграв в столкновениях с андроновцами в XVII веке до н. э., когда те подмяли под себя часть их территории, отдельные дружины прототохаров, в поисках новой родины, по широкой степной дороге вполне могли добраться до среднего течения Хуанхэ и навязать местным земледельческим племенам свою власть с помощью жесточайшего террора. (Таких примеров полно в истории, тем более для Китая, север которого регулярно захватывали кочевники, а власть последних из них (маньчжуров) продержалась до двадцатого века).

И чуждые окружающим племенам малочисленные пришельцы внушили такой ужас разноязычным соседям, что сами стали объектами поклонения — божественными предками, духу которых кроме Шан приносили жертвы и последующие династии. Эти кочевники принесли в регион навыки скотоводства и развитое бронзолитейное дело. В ранний период династии скотоводство играло не меньшую роль, чем земледелие, а "распри из-за пастбищ служили поводом для войны".

Завоевателям не сиделось на месте, летописи сообщают, что столицу царства перемещали шесть раз (признак кочевого хозяйства), лишь около 1300 года до н. э. она утвердилась в районе современного Аньяна. Немногочисленные индоевропейцы были быстро ассимилированы монголоидами, бронзовые маски правителей поздней Шан носят их явные признаки.

Шан — Инь представляло из себя скорее не государство, а племенной союз во главе с племенем "шан", остальные были вынуждены платили ему дань и участвовать в военных походах против непокорных. (Опять же признак организации ранних индоевропейцев). Его главой был царь — "ван" (ванака — у ахейцев), как многие правители у разных народов в древности, он, кроме военной, обладал еще и сакральной властью — первосвященник культа предков "ди", ван был посредником между миром живых и миром мертвых. Царь, воплощая собою символ удачи, обращался к первопредкам с просьбами о хорошем урожае, лично участвовал в ритуале проведения первой борозды (обычай ариев) и уборке проса на священном поле. Ван еще и податель мясной пищи, особенно желанной для испытывающих белковый голод земледельцев. На священных празднествах, где принимало участие все свободное население, приносили в жертву и съедали на пиру сотни голов скота.

Принадлежащие аристократам колесницы, активно использовались и для коллективной охоты, отличной тренировки воинов. Большую часть армии составляла пехота, ее отряды, разделенные по 72 — 88 человек, действовали совместно с боевыми повозками. Воины, вооруженные луками, копьями и топорами-клевцами, строились шеренгами по 10–12 в ряд, в первой стояли самые опытные и лучше вооруженные — в шлемах и со щитами. Численность армий обычно не превышала три — пять тысяч человек, в основном крестьянское ополчение, один зимний месяц в году посвящавшее военной подготовке, ударной силой были колесницы с сидящими на них профессионалами войны. Войска посылали в длительные походы, как правило на юг, один из них (по надписям на костях) длился почти год — 260 дней. Непонятно, зачем они забирались в столь отдаленные дикие места, ведь добыча там была ничтожной, вероятно целью был захват скота и пленных для кровавых жертвоприношений духам предков. Война для аристократов была сакральным (священным) действом.

Первоначально неукрепленная столица, теперь была защищена стенами, шанцы называли ее Инь. В центре поселения на искусственной террасе возвышался дворец правителя; колонны, поддерживающие его двускатную крышу, были покрыты резьбой, стены — росписью, а полы каменными плитами. Всего раскопано 56 оснований из утрамбованной земли храмовых и дворцовых построек. В городе, застроенном в основном тесными полуземлянками, имелись ремесленные кварталы с бронзолитейными, гончарными, камне и косторезными мастерскими. Из бронзы изготавливали в основном оружие и ритуальные сосуды, большинство инструментов, в том числе топоры, наконечники копий и стрел делали из камня и кости. В окрестностях находился и крупный культовый центр, так называемый Иньский оракул, где проходили многочисленные жертвоприношения и гадания, там тысячами находят костяные таблички с иероглифами.

Лишь столица с окрестностями пребывала под непосредственным правлением вана, а в более отдаленных владениях, а их было больше двухсот, распоряжались наместники из родни или местной знати. Одной из таких провинций на западе было будущее царство Чжоу. В основном монголоидное население страны, состоящее из большесемейных общин, вряд ли превышало 150 — 200 тысяч человек. В шанском обществе существовал обычай многоженства, власть наследовали только дети законных жен, а не наложниц.

Основу хозяйствования составляло земледелие, в котором господствовал ручной труд; работали деревянными орудиями с каменными вкладышами, помимо зерновых сажали бобы, фасоль, коноплю, овощи и фрукты. Земля, не будучи предметом купли — продажи, делилась на общинные участки и большие поля, на урожаи с которых и существовала правящая верхушка с профессиональными воинами и обслугой. Для их совместной обработки применялась трудовая повинность, в окрестностях Аньяна раскопали склад с тремя с половиной тысячами каменных серпов. Урожай зависел от дождя, искусственного орошения не было.

Быт простых земледельцев мало изменился со времен неолита, они жили в хижинах и полуземлянках. Вот как, говоря о временах легендарных правителей Яо и Шунь (III тысячелетие) его описывает историк Сыма Цянь: "В те времена подворья для приезжих ничем не отличались от дворцов. Стены возвышались всего на три чи (около метра), к ним вели земляные лестницы из трех ступеней, крыши покрывались неподрезанным тростником, с дубов (бревен для стен) не снимали кору. Зимой все носили одежды из оленьих шкур, летом — из грубого холста. Все ели из глиняной посуды, хлеб был из проса, похлебка из лебеды с гороховой ботвой. Сейчас привратник и то питается лучше, чем тогда ели знатные люди". Простолюдинам, помимо отработки на полях, приходилось возводить стены крепостей и дворцов. Землю уплотняли каменными пестами в деревянных опалубках и ряд за рядом клали друг на друга, получалась толстая, кое-как скрепленная, глиняно-земляная стена.

В Шан — Инь был налажен межплеменной обмен, за искусные бронзовые изделия местных мастеров поставляли различные товары — раковины каури, игравшие в древности роль денег, доставляли с морского побережья, из Синьцзяна привозили золото и яшму, а из бассейна Янцзы — олово и медь.

В эпоху Шан были заложены основы многих искусств и наук — живописи, музыки, астрономии, истории и литературы. В древнем Китае придумали колокол, научились из сока лакового дерева делать лак, широко применявшийся в деревообработке, им также покрывали и дорогие гробы, и ногти знати. Забавно, но в Китае найдены самые древние столовые вилки, появившиеся раньше палочек для еды; изготовленные из кости, они лежали в раскопах бронзового века.

В эпоху Шан — Инь керамику стали покрывать глазурью и использовать для ее производства каолин — получались белые, похожие на фаянс изделия. (Настоящий фарфор был изобретен лишь в шестом веке н. э.).

Шанцы первыми стали заниматься выращиванием тутовника и шелководством, куски шелка служили средством оплаты, изделия из него поставлялись во дворец. Только знать имела право носить шелковые наряды, да и питалась она по-особому — в древности аристократы так и назывались "те, кто едят мясо". Простонародье в основном носило одежды из конопли, её высокие заросли часто воспевались в "Шицзин" — Книге песен. Государство обладало развитой, на основе пиктографии, письменностью, унаследованной еще у предыдущей династии Ся и лунным календарем с циклическими знаками. До нашего времени дошли надписи на лопатках животных и панцирях черепах, используемых для гадания (около 25 тысяч). Трещины от термической обработки и представляли предмет гадания. Это были запросы — об урожае, с кем вступать в союз, ждет ли успех в походе, кому из духов принести жертвы, сколько пленных обезглавить, сколько утопить, сколько сжечь живьем?

В иньских надписях употреблялось более 3500 иероглифов, многие из них сохранились до наших дней.

Помимо Неба и духам предков, шанцы поклонялись горам и рекам, ветру, Матерям Запада и Востока, в "Шуцзин" (Книге истории) приводится речь правителя: "Кто выполнит приказ, будет вознагражден в храме предков, кто не выполнит, будет казнен у алтаря духов земли; жен и детей ваших я обращу в рабство". С большим почтением древние китайцы относились и к тигру, считалось, что он отпугивает демонов. Основной религиозной практикой древности был шаманизм.

Шанцам приходилось вести постоянные войны с северными кочевыми племенами жун и ди. Древние китайские авторы описывали тех, как светлоглазых людей с густыми рыжими бородами.

ДИНАСТИЯ ЧЖОУ

ДИНАСТИЯ ЧЖОУ(1027 — 221 гг. до н. э.)

Родоначальником большого рода Чжоу считается обожествленный впоследствии Хоу Цзы (бог земледелия), будто бы при нем стали возделывать ячмень и просо. Его потомки оставили по себе память как справедливые правители и умелые полководцы, род постепенно расширял свои владения, туда в поисках порядка и лучшей доли бежали жители соседних провинций. Поначалу это было полу варварское племя, перенявшее многие обычаи у соседних индоевропейских тохаров, основным их занятием было скотоводство (в основном разведение лошадей), пока Дань Фу, "отвергнув обычаи жунов и ди", не перешел к земледелию и вернул свой народ к цивилизации.

Особенно Чжоу усилилось в XI веке до н. э. при Вэнь-ване, это прозвище — Просвещенный правитель, ему дали после смерти, настоящее его имя было Чан.

При этом харизматичном лидере, сыне шанской аристократки, его клан бросил вызов могуществу жестокого и несправедливого (по летописи) вана Шан Динь Синя. Тот, по Сыма Цяню (II век до н. э.), отличался феноменальной силой, "имея сложение быка и при этом гибкость тигра". Динь Синь разбивал кулаками доски и камни, мог сражаться одновременно с шестью воинами и голыми руками побеждать диких зверей. Шанский правитель обладал и неистощимой сексуальной мощью — его гарем, помимо царицы, включал трех жен первого ранга, девять — второго, 27 — третьего и 81 наложницу.

Но окончательную военную победу над этим суперменом одержал сын Вэнь-вана Фа (У Ван), зимой 1027 года до н. э. его армия, в союзе с восьми владетельными князьями, по льду переправилась через Хуанхэ и в упорном сражении при Му-Ю, длившемся целый день, разгромила более многочисленную армию Шан. Царь шанцев Динь Синь сбежал с поля битвы, а затем покончил с собой, бросившись в пламя. Когда У-ван вошел в столицу Инь, он отрубил у обгорелого тела голову, после чего отправился в храм и принес обильные жертвы шанским предкам, велел раздать зерно нуждающимся и выпустить узников из темницы. У Ван щедро наградил своих союзников, себе он забрал и увез на родину сакральные сокровища Шан — девять ритуальных бронзовых треножников и драгоценные яшмы.

У Ван милостливо обошелся с сыном правителя Шан У Гэном, пожаловав ему земли и княжеский титул "чжухоу", но оставил под присмотром двух своих братьев. Когда через два года ван умер, У Гэн воспользовался смутой при смене власти и развязал против Чжоу войну, его поддержали знатные шанские роды и мелкие вассальные царства. Восстание было подавлено, У Гэн убит, семнадцать поддержавших его "царств" уничтожены, в плену оказалось множество непокорных шанцев, прозванных "иньвань" (иньскими упрямцами). Новый ван Чжоу Гун, опасаясь дальнейших мятежей, принял решение переселить их с родовых земель на окраины, превратив бывших рабовладельцев в простых крестьян. В трактате "Шаншу" приводится его речь: "Вы подверглись справедливому наказанию небес. Вас следовало бы убить, но я сохраняю вам жизнь, и вы в благодарность должны быть мне послушны. Наслаждайтесь мирным трудом и спокойствием, если же вы опять начнете бунтовать, значит, вам не дорога жизнь".

Согласно принципам Чжоу Гуна "милости должны отпускаться щедрой рукой, использовать труд народа должно равномерно, налоги должны быть легкими". Подати взимались в виде урожая с государственных земель, совместно обрабатываемых простым людом и обязательных подарков знати, в установленное время (весной и осенью) являвшихся на прием во дворец. Законами Чжоу предписывалось почитать своих родителей и братьев, запрещалось употребление вина, нарушителей строго наказывали.

Спустя столетие после завоевания Шан, в результате бурной экспансии пределы царства Чжоу раздвинулись на севере, потеснив кочевников до Манчжурии; на востоке, где племена "и" носят распущенными волосы и татуируют тела, до моря; а на юге им стала подвластна долина нижнего течения Яньцзы, обитель родственных вьетам племен группы "мань". По последним данным в долинах Янцзы в середине X тысячелетия был впервые одомашнен рис. Именно в бассейне Янцзы, на богатых месторождениях меди и олова, с конца III тысячелетия формировалась местная бронзовая культура, а затем и царство Чу, как противодействие экспансии жестоких шанцев. Военные походы чжоусцев тоже не всегда были удачными, Чжао Ван (X век до н. э.) потерял в войнах с южным царством Чу шесть армий, а затем и сам сгинул на реке Хань. Как и во времена предыдущей династии, практически каждому правителю Чжоу выпадало на долю вести тяжелые войны с северо-западными кочевыми племенами ди и жун. Из-за их набегов пришлось ограждать города крепкими стенами и перенести столицу в глубь страны (в Цюаньцю). Глинобитные стены ограждали поселения и от наводнений.

Во времена Чжоу бронза все шире используется для изготовления разнообразных орудий, вытесняя камень и кость. Для изготовления мечей в Китае использовалась бронза с содержанием олова до 20 % (обычная около 10 %), они получались более твердыми, но и более хрупкими.

Цжоуские ваны провозглашались Сыновьями Неба (Тянь-цзы), оно вручило им земли и подданных Поднебесной. Считалось, что ван получает непосредственно от Неба благую силу "дэ" и повеление на царствование Тянь Минь (Небесный мандат). За недостойное поведение вана Небо могло этот мандат забрать и передать более достойному (обладавшему большей "дэ") — так проходила смена династий.

Ван жаловал часть земель в наследственное владение представителям высшей аристократии "чжухоу", те передавали их во временное владение своим служилым людям "дафу" и чиновникам "богуань". Земли даровали вместе с обрабатывающими их крестьянами "шужень", объединенных в общины. Рабы "минь" не входили в социальную иерархию и уже являлись предметами меновой торговли, как и мотки шелка. Царские служащие получали ежемесячно от пяти до тридцати таких мотков. Земля передавалась по наследству старшему сыну от первой жены, но лишь после того, как состарится или умрет глава дома, оставаясь при этом общинной собственностью.

Представители собственно чжоуского населения "байсин" (сто родов) имели привилегии — освобождались от ряда повинностей и участвовали в бесплатной раздаче мяса.

Правителями Чжоу была внедрена хозяйственная система поделенных на участки "колодезных полей" (цзиньтянь). За основу бралась крестьянская община из восьми семей, площадь её земли равнялась 900 му (му = 0,066 га); в центре находился казенный участок в сто му, а вокруг участки переданные в пользование семьям. Вот такие поделенные на квадраты земли и получали аристократы и чиновники в качестве жалования. В те времена китайское общество жило по принципу: "Кто знатен, тот и богат", у простого человека в жесткой кастовой структуре возможностей разбогатеть не было. Со временем эти пожалования превращались в частную собственность, которую можно было продавать. Восемь дворов должны были поставлять одного воина для армии.

Её ударной силой оставались колесницы, исчислявшиеся в IX веке до н. э. уже тысячами, ими же оценивалась мощь войска. Как писалось в военных трактатах: "Десять колесниц разбивают тысячу человек". Теперь они стали более тяжелые, запряженные не двойками, а четверками лошадей, с экипажами из трех бойцов. Колесница, как и прежде, была принадлежностью аристократа, он, с луком и в доспехах стоял на левой стороне, возница — в центре, копьеносец находился справа. Будучи культовым предметом, она часто воспевалась в стихах: "Грозные кони в броне, колесницы тяжки, подняты к верху двух копий двойные крюки". "Мощные тучные кони — вся их четверка крепка, вместе ременные вожжи держит возницы рука. Дружных коней покрывает тонкой брони чешуя, посеребренная блещет ручка тройного копья (боевого трезубца)" (Шицзин "Книга песен"). Каждая колесница сопровождалась тремя отрядами пехоты по 25 человек, вооруженных луками, копьями или алебардами. Боевой колеснице придавалась грузовая, её тащили двенадцать волов. Грузовые повозки применялись для устройства укрепленного лагеря и также охранялись воинами.

Именно в противоборстве колесниц, как во времена ахейцев, решались судьбы сражений, отряды пехоты лишь оказывали содействие и довершали разгром. Иногда у побежденных отрезали левое ухо и сооружали из их трупов что-то вроде мемориальных курганов.

Со времен Шан война рассматривалась аристократами, как ритуал служения божественным предкам и духам-покровителям и была для них священной обязанностью. "Главные дела государства — это жертвоприношения и война". Регулярными среди них были состязания по стрельбе из лука, обычно заканчивающиеся пиршеством. Луки были сложносоставными и длинными (до 140 см.), склеенные из нескольких слоев бамбука, а затем обмотанные шелком.

Во времена Чжоу в среде знати уже существовали сложные ритуалы этикета, аристократы писали стихи, занимались музыкой и танцами. В богатых домах содержали профессиональных музыкантов, ремесло их считалось почетным. На различных торжествах и религиозных празднествах присутствие музыкантов было обязательным, играли на барабанах, цитрах и гуслях.

В отличие от Запада, в Древнем Китае не было храмов богов и многочисленных жрецов различных культов, предкам, в основном, поклонялись на домашних алтарях. В до имперском китайском фольклоре нет эпоса о богах и героях, не знал Древний Китай и рыцарских поединков-дуэлей, но понятие чести у людей благородного происхождения было, и нарушение кодекса, даже ванами, могло иметь тяжелые последствия. Особенно это актуально стало в период жестоких междоусобных войн, причем повод мог быть ничтожным — не угостили черепахой, не хватило бараньей похлебки, позвали на обед, а вместо него пришлось в парадных одеждах ехать на охоту — всё это могло стать (и становилось) причиной убийства или изгнания правителя.

Рыцарский этикет не применялся в отношении жунов и ди, считалось, что у варваров нет понятий о благородстве и добродетели "дэ".

Помимо государственных "колодезных полей" существовали и частные земли поднятой целины, доступной для обработки благодаря появлению железного плуга. Их можно было продавать и покупать, в отличие от первых они были разнообразных размеров и формы. Государственные земли обрабатывались в первую очередь. Плодородные лессовые почвы дают богатый урожай только после обильного полива, даже небольшой недостаток влаги приводит к недороду. В первом тысячелетии до н. э. в северном Китае климат стал меняться на более холодный и сухой, и многим участкам пашни требовалось искусственное орошение. Поэтому мелиорации уделялось большое внимание. В эпоху Чжоу уже существовала разветвленная система орошения полей, состоящая из многочисленных дамб, каналов, проток и арыков.

К VIII веку до н. э. чжоуское общество делилось на сословия, кроме аристократии, это были крестьяне (нун), ремесленники (гун), торговцы (шан) и служивые мужи (ши). Государство, имело следующую структуру. Пять крестьянских семей были объединены в соседскую общину "линь", пять линь составляли деревню "ли", четыре деревни вливались в волость "цзу", пять "цзу" — область "дан", пять областей входили в округ "чжоу". Округа в свою очередь образовывали наместничество "сян" из 12500 дворов, во главе его стоял управитель "цин". Во время войны каждая волость должна была поставить армии 75 воинов, одну боевую колесницу и шестнадцать волов.

Царство Чжоу располагало обширным уголовным законодательством — всего насчитывалось три тысячи видов преступлений. Наказания за них разделялись на пять степеней: за тысячу легких провинностей наносили клеймо тушью ("мосин") на лицо, или избивали бамбуковыми палками, это наказание также имело множество градаций — по числу ударов и месту нанесения: пяткам, бедрам или заду. За тысячу более тяжелых — отрезание носа ("исин"); за пятьсот видов преступлений — отрезание ног ("фейсин"); за триста — кастрация ("гунсин"), за двести самых тяжелых отрубали голову ("даписин"). Казни старались проводить осенью или зимой, избегая весны и лета, чтобы не спровоцировать пролитием крови неурожай и стихийные бедствия. Но жены и дети преступников к ответственности не привлекались. Тюремного заключения не было, вернее в них преступников содержали до суда, широко применялись также каторжные работы или ссылка.

В царстве Чжоу были отменены человеческие жертвоприношения при похоронах правителей, их заменили соломенные чучела и немногие животные жертвы.

Ван приносил жертвы своим предкам четырежды в год (по временам года). Религиозные обряды совершали жрецы и гадатели, в иерархии которых главенствовал верховный жрец. В специальных храмах или на алтарях под открытым небом приносили в жертву лошадей или быков определенной масти, для духов низших рангов — баранов, свиней, собак и кур. Жертвы духам предков съедали, духам земли и воды — закапывали, топили или сжигали.

Гадательные практики составляют основу "Книги перемен", оказавшей большое влияние на развитие философской мысли Китая. По представлению древних, изначально существовавшая энергия "ци" со временем разделилась на легкое и чистое "ян" (мужское начало) и тяжелое и грязное "инь" (женское). Первое образовало небо, второе — землю.

Эти два вида "ци" порождают все вещи (включая пять первоэлементов) и создания, высшее из которых человек.

Жертвоприношение не посвящалось какому-либо божеству, а было лишь обрядом, позволяющим восстановить равновесие между инь и ян.

В эпоху Чжоу уходят первые медицинские пособия и трактаты о "чженьцзю" терапии — иглоукалывании и прижигании кусочками тлеющей травы.

Крестьяне-общинники помимо обработки казенной земли, воинской и гужевой повинности должны были строить оборонительные укрепления, развивать и содержать систему каналов и дамб. В девятом веке до н. э. отменили систему отработочной ренты, общинная земля закрепляется за отдельными семьями. Сюань Ван (827 — 782 гг. до н. э.) ввел первые постоянные налоги — военные "фу" и 1/10 часть урожая "че". Он также отказался принимать участие в ритуальной вспашке священного поля и попробовал провести, правда неудачно, перепись населения. Его сын резко (до 2/3 урожая) поднял налоги. Всё это разоряло многие крестьянские семьи. "Народ жил в нищете, а в дворцах росло расточительство… Амбары полны гниющего зерна, а люди умирают от голода в канавах, чиновники не докладывают об этом… Слыша приказы правителя, люди разбегаются, как от разбойников и врагов" (Трактат "Цзючжуань").

Проникновение в Китай технологий металлургии железа проходило с Запада в VIII веке до н. э., с наступлением железного века страна получила мощный толчок для своего развития, но он разрушил и былой миропорядок. С увеличением площади обрабатываемых земель и освоением культуры риса резко увеличилось население (примерно в десять раз). Центральную власть ослаблял сепаратизм, в провинциях появилось множество "сильных домов"; разделению общества способствовало и бурное развитие торговли, а с появлением металлических денег еще и ростовщичество. Из-за долгового рабства активно проходило расслоение сельской общины, поначалу под видом "усыновления" и залога детей.

Правители забыли заветы предков и своей жадностью и деспотизмом разоряли крестьян, ремесленников и торговцев, что приводило к народным восстаниям. При последнем правителе Чжоу Ю Ване (781 — 771 гг.) произошло сильное землетрясение и обмеление трех рек — божественный знак грядущей гибели государства. Ван решил бороться с трудностями, поднимая налоги. Много нареканий вызывала и его фаворитка Бао Сы, по легенде чтобы ее развлечь, Ю Ван зажигал огни на сигнальных вышках, она смеялась, видя суету сбегающихся по тревоге вассалов. Как в известной истории про волков и пастушка, вскоре они перестали обращать на огни внимание. И волки пришли; когда жуны напали на столицу, ван оказался без помощи и был убит, красавица Бао Сы уведена в плен, а государство распалось.

Часть аристократов во главе с Пин Ваном (770 — 720 гг. до н. э.) перебралась на восток и основала там новое царство — Восточное Чжоу со столицей в Лои, сохранив символ имперской власти — девять ритуальных треножников. Чжоуский ван номинально оставался законным главой Поднебесной — обладателем "небесного мандата", но его территория и влияние были невелики. (Похожая ситуация сложилась в русской истории 12 века, когда Киевский стол формально оставаясь главным, не был уже ни самым богатым, ни самым сильным).

Хотя в истории Китая период Чжаньго — "Сражающихся царств" наступает с начала пятого века до н. э., по факту жестокие междоусобные войны начались тремя веками раньше, сразу после распада Чжоу на двести городов-государств. Затем враждующих царств стало больше сотни, во главе срединных государств стояло царство Цзинь, южнее Хуанхэ самым сильным было Чу, фактически оно никогда не признавало правителя Чжоу своим сувереном. Также, как и в самом южном царстве Юэ, большая часть населения там состояла из племен вьетов.

На территориях среднего течения Хуанхэ и Великой Китайской равнины издавно формировалась культурно-генетическая общность потомков шанцев и чжоусцев — "хуася", к середине I тысячелетия оформившаяся в комплекс срединных царств Чжунго. Хуася пребывали в совершенной уверенности в своем культурном превосходстве над окружающими "варварами четырех царств света".

Упадок сильнейшего царства Чжунго Цзинь начался с Лин Гуна, этот малолетний правитель вырос в кровожадного тирана. Он проводил жизнь в роскоши и разврате, а развлекался, расстреливая из башни своего дворца прохожих; своего повара он убил за то, что тот плохо приготовил ему медвежью лапу. Сановников, пытавшихся его урезонить, не слушал, а особо надоедливых приказал казнить. После нескольких неудачных попыток убили его самого.

В 597 году царство Цзинь потерпело сокрушительное поражение от Чу под Хуанхэ. Спеша переправиться через реку, солдаты побежденной армии дрались за места в лодках, "везде валялись отрубленные пальцы". Царство фактически превратилось в коалицию враждующих кланов, в 453 году три рода (Вэй, Чжао и Хань) напали на сильнейший клан Чжи, полностью уничтожили его и разделили между собой земли, так вместо одного царства получилось три. Это событие считается началом периода Чжаньго. Но чаще проходил процесс укрупнения территорий и после кровопролитной борьбы к V веку до н. э. осталось семь царств — Вэй, Ци, Чу (в нем родился Лао-цзы), Янь, Чжао, Хань и Цинь. Поначалу сильнейшим и наиболее заселенным из них было царство Вэй, раньше других ставшее на путь реформ. Царства Цинь и Чу имели наибольшую территорию. Царство Ци славилось производством шелковых и льняных тканей, Шу — богатыми рудными месторождениями, Чу — обработкой железа и кожи. В конце V века до н. э. в этом царстве был прорыт канал, соединяющий реки Хуанхэ и Янцзы. Лучшее оружие в Китае ковали в царстве Хань.

В эту эпоху война становится обыденностью — за 242 года существования царства Лу произошло 500 военных столкновений. Особенно воинственными были правители царства Чу, что в среднем течении Янцзы, его население в основном состояло из южных варварских племенных групп "мань", чуждых шан-чжоусцам. Они, в VII–VI веках до н. э. захватив 45 владений, сделали свое государство самым крупным в Китае. Если на протяжении пяти лет чусцы не воевали, они считались опозоренными и не имеющими возможность увидеть после смерти своих предков. Чу поглотило царство Лу, родину Конфуция.

В период Чжаньго наступает время массовых армий, где главной силой становится пехота. Природные условия Китая (как и Индии), не приспособлены для разведения лошадей, их покупали на севере у кочевников. Стоимость одной колесницы с четверкой лошадей была очень велика и почти равнялась цене снаряжения сотни пехотинцев, это не считая того, что содержание одного аристократа неизмеримо превышало стоимость обучения солдата.

В VI веке до н. э. в царстве Чу изобрели мощный ручной арбалет со спусковым механизмом из бронзы высокого качества, натяжение тетивы которого было в пять раз больше, чем у лука, а с IV века он уже массово используется во всех армиях. Именно арбалетчиками было уничтожено из засады войско царства Вэй при Ма Лине. Применение этого эффективного оружия и железных мечей приводит к тому, что, хотя колесницами и продолжают измерять силу армий, используются они уже, в основном, как пункты командования, на которых сидят высшие офицеры.

Широкое распространение кавалерии в Китае проходило с конца IV века до н. э. (в цастве Чжао в 305 году), число всадников поначалу было невелико и использовали их обычно как телохранителей-гвардейцев.

Войска ходят в бой под знаменами и с музыкальным сопровождением, в трактате "Управление армией" сказано: "Так как они (воины) не могли слушать друг друга, придумали гонги и барабаны; так как не могли видеть друг друга, придумали знамена и флаги". В летописях упоминаются знамена украшенные перьями зимородкаc изображениями змей и сокола на верхушке бунчука, а также барабаны из кожи крокодила. "Стяг водружен, змей с черепахой расшиты на нем, на ткани знамен и змеи блестят и сверкает дракон" ("Шицзин"). Циньский полководец Сунь У, более известный как Сунь Цзы (Достопочтенный) добавлял: "Все это средства слить воедино глаза и уши людей; когда они объединены, храбрецы не наступают в одиночестве, а робкие не отстают". В IV веке до н. э. им был написан гениальный, до сих пор популярный (и актуальный), трактат "Искусство войны". Считается, что разгром под Ма Лином армии Вэй это заслуга Сунь Цзы.

В IVвеке до н. э. правители царств массово провозглашают себя ванами, до этого номинально признавалось верховенство Чжоу.

В период Воюющих царств правители часто устраивали встречи на которых заключали союзы и соглашения — "мэн". При этом по кругу пригубливали чашу с жертвенной кровью барана, иногда добавляя туда свою. Нерушимость клятв скрепляли приношением в жертву собаки, свиньи и петуха. После следовал пир и соревнования по стрельбе из лука, женщинам на таких встречах места не было.

В VIвеке до н. э. в царстве Инь впервые появились металлические деньги, в разных царствах они имели разную форму — квадратов, мечей, лопат, в Цинь монеты были круглые с квадратным отверстием посередине и использовались чаще всего в виде связок.

Несмотря на междоусобные войны царств страна развивалась, росло ее население; если в древности крупные города насчитывали не более трех тысяч семей, то в третьем веке до н. э. город с десяти тысячами семей имелся в любой провинции, а столица царства Ци — Линьцзы могла похвастаться 70 тысячами дворов. В ней существовала знаменитая по всему Китаю "академия" Цзися, там одновременно собирались и состязались в красноречии до тысячи "мужей искусных в споре". В городах и деревнях органы самоуправления — советы старейшин поддерживали порядок в общинах, на них был сбор налогов, распределение трудовых повинностей и меж общинный обмен, они вершили суд и даже могли собирать местное ополчение.

В стране появились и играли активную роль (правда, не долго) "гожэнь" — свободные люди, граждане городов-государств, имеющие право носить оружие.

Применение железных орудий позволило расширить площадь пашни, изобретение водоподъемных механизмов улучшило ирригацию, на полях стали применять удобрения. В те времена в Китае было известно 457 гор, где выплавляли медь и 3609 гор, где добывали железную руду. Росло производство шелка, тутовые деревья сажали вокруг крестьянских домов, они стали неотъемлемой частью китайского пейзажа. А шелковица (тутовое дерево) служила предметом поклонения по всей стране и символом плодородия. По легенде в её дупле был найден младенец Инь — родоначальник первой династии. Тутовые рощи были местом проведения ритуалов, связанных с культом Матери — прародительницы.

В V–III веках до н. э. подношения приносили и на алтари духов земли и проса. В 530 году до н. э. чуский царь принес в честь победы человеческую жертву священной горе Ган, в глухих уездах по прежнему предлагали девушек в жертвы духу реки Хэ-бо, собирая с жителей значительные средства на проведения этого ритуала, жрецы превратили его в выгодный бизнес. Невест для демона выбирали из бедных семей (богатые откупались). Только в IVвеке до н. э. власти запретили этот жестокий обычай.

Через всю страну протянулись торговые пути. Западные царства поставляли лес, бамбук, пеньку и яшму; север — лошадей и другой скот, кожи, меха и войлок; восток — рыбу, соль, изделия из шелка и лака, из южных привозили слоновую кость, золото, свинец, жемчуг, пряности и красители. Пользуясь тем, что в ряде царств посты чиновников начинают продаваться, разбогатевшие торговцы занимают высшие государственные должности. Для письма использовали бамбуковые пластины, сшиваемые в тетради, и шелк — шелковые книги хранились в свитках. Высокого уровня достигли шелкоткачество, деревообработка и производство лаковых изделий. В прибрежных городах бурно развивалось судостроение. В эпоху Чжаньго уже был изобретен компас, но поначалу его применяли в сухопутных поездках и для гаданий.

ТРИ ИСТОЧНИКА МУДРОСТИ — КОНФУЦИЙ, ЛАО-ЦЗЫ И СУНЬ ЦЗЫ

КОНФУЦИЙ

В шестом — пятом веке до н. э. жили легендарные и обожествленные позднее основатель учений о Дао (Пути) Лао-Цзы и прозванный китайцами Учителем Кун-Фу-Цзы (мудрец Кун). Их учения, совместно с более древним буддизмом, как три реки со временем слились в единую идеологию, сформировавшую национальные культуру и характер народов Юго-Востока Азии. Популярны их учения и на современном Западе.

Оба этих мудреца принадлежали к сословию "ши" — "служивым мужам", наиболее образованной части общества, тогдашней интеллигенции — хранителям архивов, амбаров, мелким чиновникам. В нестабильный период Сражающихся царств возрастает моральный авторитет лучших из них; нередко правители, уважая мудрость, приглашали их служить при дворе. Но обычно, надолго они там не задерживались; много путешествуя и размышляя, эти бродячие философы и проповедники сопровождались учениками. В обществе они пользовались большим уважением, им даже приписывали тайное управление Поднебесной.

Считается, что Кун-Фу-Цзы (Конфуций) родился 27 августа 551 года до н. э. в семье старого воина от юной наложницы, при рождении ему дали имя Чжун Ни. "В юности он был беден и занимал низкое положение". Ученики Конфуция записали его высказывания в книге "Лунь юй" (Беседы и суждения). Этот мудрец исповедовал культ предков, идеализируя древность и её порядки — времена, "когда все жили в достатке, и каждый знал своё место".

Конфуций и сейчас призывал к осмыслению и использованию древней мудрости — "Из древних, чудесных камней сложите ступени будущего".

Для него идеалы — "мудрый правитель", что царствует не по писанным законам, а по обычаям и "Воле неба", сочетая разумную твердость с отеческой любовью и "цзюнь цзы" — буквально означающий "сын правителя". По сути "цзюнь цзы" соответствует русскому понятию "благородный человек". "Благородный муж" Конфуция всю жизнь следует правильному пути "Дао" и исполняет ритуал "Ли", не теряя при этом достоинства — "обликом строг, в делах серьезен, с людьми искренен". Он поступает так, как велит ему долг, заботясь о постижении Дао, и не беспокоясь о бедности, цзюнь цзы постоянно самосовершенствуется. Его антиподом выступает низкий человек "сяо жень", недавно появившийся типаж ростовщика и торгаша. "Цзюнь цзы держится с достоинством, но не высокомерен, сяо жень высокомерен, но лишен достоинства". Себя Конфуций не назвал благородным мужем ни разу. В принципе цзюнь цзы это недостижимый идеал. (Яркий образ "благородного мужа Конфуция" в русской литературе — это Эраст Фандорин Бориса Акунина (Чхартишвили), знатока восточной культуры). Дао означает не только путь, но и добродетель, как говорил Конфуций: "Когда в царстве господствует Дао, стыдно быть нищим и презренным, если его нет — стыдно быть богатым и знатным".

Считается, что Конфуций был равнодушен к абстрактным рассуждениям о Небе, устройстве мира и ко всему, что выходило за рамки практических реалий. Когда его спросили, что он думает о Смерти, мудрец ответил: "Мы не знаем даже, что такое Жизнь, что уж тут рассуждать, что такое Смерть".

Конфуций предлагал людям этическую систему с простыми универсальными правилами, он называет их "Ли" — "Ритуал". Это — человеколюбие, долг, честность, преданность, почтительность к старшим, забота о младших, искренность. (На самом деле понятие Ритуала намного сложнее). Главной основой провозглашалось человеколюбие "жэнь" и принятие каждым своего места. (По русской поговорке "Всяк сверчок — знай свой шесток"). "Правитель должен быть правителем, подданный — подданным, отец — отцом, сын — сыном". Нормы поведения в семье переносятся на государство — "Вся Поднебесная — одна семья". Соблюдение "Ли" приводит к процветанию, а игнорирование ускоряет гибель. За полтысячелетия до Евангелия Конфуций пришел к "золотому правилу нравственности", на вопрос ученика: "Можно ли всю жизнь руководствоваться одним словом?", тот ответил: "Да, это слово "взаимность", не делай другим того, чего не желаешь себе".

Для него подчиненность Ритуалу, символизирующему собой культурное начало и есть смысл жизни, и место встречи небесного и земного. "Нельзя смотреть на то, что противоречит Ритуалу, нельзя слушать то, что противоречит Ритуалу, нельзя говорить то, что противоречит Ритуалу". (Помните статуэтки трех обезьян — одна с закрытыми глазами, другая — ушами, третья — ртом?). Отсюда формируется жесткий принцип: либо ты "человек культурный", либо вообще не человек, поэтому к варварам относились не как к людям, а как к существам, не знающим ни Культуры, ни Ритуала. Тогда и жалеть их не стоит, и убивали их, как "зверей в облике человека".

В этом смысле показателен пример — в 499 году до н. э. Конфуция, как знатока ритуала, пригласили на встречу правителей двух царств (Лу и Ци). Едва только началось представление, Кун-Фу-Цзы потребовал его прекратить, так как "звучала музыкаварваров". Мало того, по наущению "мудреца Куна" музыкантов, акробатов и шутов подвергли страшной каре — им отрубили руки и ноги. Незнание правил Ритуала не освобождает от ответственности. Этот сомнительный эпизод в "Цзя юй" считается апокрифом, но он описан и в "Исторических записках" Сыма Цяня, отца китайской истории и очень добросовестного автора.

Общеизвестно, что больше всех крови пролили из-за идеалистов, желающих миру только добра. Несмотря на внешнюю почтительность правителей Китая к Конфуцию, ему (в отличие от его учеников) никогда не предлагали высоких должностей во власти, опасаясь его чрезмерной требовательности.

В любом случае, приказ о казни артистов отдавал ван Ци. Согласно же "Лунь юй" людей казнить вообще недопустимо, их следует воспитывать, причем пример должен подавать сам правитель.

По Конфуцию для управления государством требуется соблюдать пять хороших и избегать четырех дурных способов действия.

Хорошие это: 1) бережливость без корыстолюбия;

2) побуждать людей к труду без понуканий и озлобления;

3) сохранять достоинство без заносчивости;

4) действовать строго, но без жестокости;

5) самое главное правило — все действия должны быть направлены на пользу людям.

Дурные: 1) стремление наказывать, вместо того, чтобы воспитывать;

2) спрашивать, заранее толком не объяснив, что делать;

3) торопить, не предупредив предварительно о сроках;

4) обещать вознаграждение и поскупиться его выдать.

Идеальный правитель должен добиваться доверия людей, любить их и разумно использовать труд, экономя ресурсы страны.

Избранные афоризмы Конфуция: "На добро отвечай добром, на зло — справедливостью".

"Существуют три категории отношений: между государем и чиновником, отцом и сыном, мужем и женой; первые основываются на справедливости, вторые — на любви, третьи — на покорности".

"Учение без размышлений бесполезно, а размышление без учения опасно".

"Учитель и ученик растут вместе".

"Достойный человек прежде всего спрашивает с себя, а ничтожный — с других".

"Благородный человек заботится о долге, низкий — о выгоде".

Конфуций умер на 73 году жизни и похоронен к северу от столицы Лу на берегу реки Сышуй, все ученики соблюдали по нему трехлетний глубокий траур, а Цзы-гун прожил в шалаше близ могилы

Учителя шесть лет. Позднее усыпальница стала местом поклонения, и там построили храм.

ЛАО — ЦЗЫ

Главным трудом жизни уроженца царства Чу Лао-цзы считается "Дао дэ цзин" (Книга о Пути и Благодати), на склоне жизни мудрец решил уйти "на Запад" — в сторону родины буддизма Индии. По легенде начальник городской заставы упросил его оставить на память свои сочинения — три телеги бамбуковых планок с пятью тысячами иероглифов, это и были "Книга о Дао и Дэ". В ней представлена модель мира, в которой над всеми богами верховенствует единственное, не имеющее противоположностей Дао — "первоначало всех вещей", включая землю и небо. Дао воздействует на мировой порядок Благой силой (Дэ), её проводниками в Поднебесной являются избранные мудрецы. В "Дао дэ цзин" приводятся и этические нормы, они просты — живи не противодействуя Дао, чти и следуй установленному свыше порядку, умерь свои желания и будет тебе счастье.

Избранные положения "Дао дэ цзин (Перевод Ян Хин-шуна)

Параграф 3. Управляя страной, совершенномудрый делает сердца подданных пустыми, а желудки полными. Его правление ослабляет их волю и укрепляет их кости.

Он постоянно стремится к тому, чтобы у народа не было знаний и страстей, а имеющие знания не смели бы действовать.

Осуществление недеяния всегда приносит спокойствие.

п. 4. Дао пусто, но в применении неисчерпаемо.

п. 5. Безымянное есть начало неба и земли, обладающее именем — мать всех вещей.

Совершенномудрый стремится к тому, чтобы сделать жизнь сытой, а не к тому, чтобы иметь красивые вещи.

п. 8. Высшая добродетель подобна воде. Вода приносит пользу всем существам и не борется с ними. Поэтому она похожа на дао.

п.17. Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует.

Несколько хуже те правители, которые требуют от народа его любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится, а хуже всех те, кого народ презирает.

п.19. Когда будет уничтожена ученость, тогда не будет и печали.

Нужно указывать людям, что они должны быть простыми и скромными, уменьшать личные желания и освобождаться от страстей.

п. 21. Дао бестелесно. Дао туманно и неопределенно, но в его туманности и неопределенности содержатся образы.

п. 25. Человек следует законам земли, земля законам Неба. Небо следует законам дао, а дао следует самому себе.

п. 38. Человек, во всем соблюдающий ритуал, рассчитывает на взаимность. Если он не встречает взаимность, то он прибегает к наказаниям.

Ритуал — это признак отсутствия доверия и преданности. В нем — начало смуты.

Нельзя считать себя "драгоценными", как яшма, а нужно быть простыми, как камень.

п. 48. Кто учится, с каждым днем увеличивает знания. Кто служит дао, изо дня в день уменьшает свои желания.

п. 56. Тот, кто знает, не говорит. Тот, кто говорит, не знает.

п. 57. Страна управляется справедливостью, война ведется хитростью. Когда в стране много запретов, народ становится бедным.

Когда увеличиваются законы и приказы, увеличивается и число воров и разбойников.

п.58. Когда правительство спокойно, народ становится простодушным. Когда правительство деятельно, народ становится несчастным.

О несчастье! Оно является опорой счастья. О, счастье! В нем заключено несчастье.

Кто знает их границы? Они не имеют постоянства. Справедливость превращается в хитрость, добро — в зло.

п. 63. На ненависть нужно отвечать добром. Преодоление трудного следует начинать с легкого, великое начинается с малого. Поэтому совершенномудрый начинает не с великого, тем самым совершая великое.

Действие надо начинать с того, чего еще нет. Наведение порядка надо начинать тогда, когда еще нет смуты.

Путешествие в тысячи ли начинается с одного шага.

п. 65. Трудно управлять народом, когда у него много знаний. Управление с помощью знаний приносит стране несчастье.

п. 66. Реки и моря потому могут властвовать над равнинами, что они могут стекать вниз. Когда совершенномудрый желает возвысится над народом, он должен ставить себя ниже других. Поэтому люди его радостно выдвигают.

п. 67. Я имею три сокровища, которыми дорожу. Я человеколюбив, поэтому могу стать храбрым, я бережлив, поэтому могу стать щедрым.

Я не смею быть впереди, поэтому могу стать умным вождем.

Кто храбр без человеколюбия, щедр без бережливости, находясь впереди, отталкивает тех, кто позади — тот погибает.

Кто ведет войну человеколюбиво, побеждает и возведенная им оборона неприступна. Небо его спасает, человеколюбие охраняет.

п. 68. Умный полководец не бывает воинственен. Умелый воин не бывает гневен, умеющий побеждать не нападает.

п. 73. Небесное Дао не борется, но умеет побеждать. Сеть природы редка, но ничего не пропускает.

п. 76. Человек при своем рождении нежен и слаб, а при наступлении смерти тверд и крепок. Твердое и крепкое — это то, что погибает, а нежное и слабое — это то, что начинает жить.

п. 78. Вода — это самое мягкое и самое слабое существо в мире, но в преодолении твердого и крепкого она непобедима, и на свете нет ей равного.

п. 81. Верные слова не изящны. Красивые слова не заслуживают доверия. Добрый не красноречив, красноречивый не может быть добрым.

Древние даосы, признавая объективность мира, выступали против обожествления неба, считая, что и небо, и земля всего лишь часть природы. По их представлению, мир состоит из мельчайших неделимых частиц "Ци" и находится в постоянном изменении, где все переходит в свою противоположность. Даосы отрицали поклонение культу предков и жертвоприношение обожествленным частям природы — горам, рекам и тому подобному.

"ИСКУССТВО ВОЙНЫ" СУНЬ ЦЗЫ (Приводятся избранные афоризмы)

Война — это основа жизни и смерти, путь к выживанию и гибели, великое дело государства.

Война — это путь обмана. Если ты силен, показывай свою слабость. Если враг силен — избегай его. Если сыт — заставь голодать.

Если отдохнувший, заставь его напрягать силы. Если враг объединен — разъедини. Нападай там, где он не готов.

Иди вперед там, где не ждут.

Стратегия использования сил такова: расходы на войско из тысячи боевых колесниц, с лошадьми покрытых кожаными доспехами; тысячи колесниц поддержки, сто тысяч воинов в доспехах, если провизия для них доставляется за тысячу ли (пятьсот км) составят тысячу золотых в день.

Следовательно, если подвергать войско длительной войне, никаких запасов государства не хватит.

Поэтому я слышал об успехе быстрых походов, и не слышал об успехах затяжных.

Ни одно государство не извлекло выгоды из длительной войны. Оно истощается войной, а народ разоряется. Если провиант доставляется издалека, расходы народа будут составлять 7/10 от того, чем он обладает. Расходы правителя — сломанные колесницы, павшие лошади, доспехи, стрелы, арбалеты — составят 6/10 его богатств. Поэтому мудрый полководец должен отнимать провиант у врага.

Метод использования войск следующий: наилучшее — сохранить столицу врага, на втором месте — уничтожить ее.

Наилучшее — сохранить армию врага, на втором месте — уничтожить ее.

Одержать сто побед в ста сражениях — это не вершина превосходства. Подчинить армию врага не сражаясь — вот подлинная вершина превосходства.

Поэтому высшая задача разрушить планы врага; затем — разрушить его союзы; и только потом напасть на его армию и взять его укрепленные города.

Осада города применяется только, когда это неизбежно. Подготовка на нее требует три месяца, подготовка осадных земляных укреплений — еще три.

Если полководец не может преодолеть нетерпение и бросит солдат ползти по стенам, как муравьев, он погубит треть своих командиров и солдат, а город взят не будет. В этом гибельные последствия осады.

Поэтому тот, кто преуспел в военном деле, подчиняет чужие армии не вступая в битву, захватывает города не осаждая их и разрушает чужие страны без продолжительных войн. Он должен сражаться под Небом с высшей целью "сохранения".

Тогда его оружие не притупится и плоды победы можно будет удержать.

Тот, кто знает врага и знает себя, не окажется в опасности и в ста сражениях.

В древности те, кто преуспел в войне, прежде всего делали непобедимыми себя, чтобы ждать момента, когда можно победить врага.

Непобедимость заключена в самом себе; возможность победы зависит от противника.

Тот, кто не может победить — обороняется; кто может победить — атакует.

Управление многими подобно управлению немногими. Это вопрос разделения сил.

Введение в бой многих подобно введению в бой немногих. Это вопрос формы и названия.

Условия победы — это прямота в бою и изворотливость в маневре.

Чтобы пройти тысячу ли и не устать, пересекай не занятые территории. Чтобы обеспечить достижение цели при атаке, наноси удар по незащищенным позициям.

Чтобы быть уверенным в прочности обороны, укрепляй позиции, которые противник не может атаковать.

Место, где будешь сражаться с врагом, не должно быть известно ему. Тогда он вынужден будет подготовить множество узлов обороны, а сил, с которыми он вступит в бой, будет мало.

Поэтому, если знаешь место и день битвы, можно пройти тысячу ли и собрать воедино силы для боя. Если этого не знаешь, левый не придет на помощь правому, а передние не смогут помочь задним.

Военное развертывание в высшей степени приближается к бесформенному, тогда, даже самый тайный шпион не сможет распознать его, а мудрый не сможет составить против него план. Поэтому победоносная стратегия не повторяется, формы ответа врагу — неисчислимы.

Форма сил армии подобна воде, поэтому у армии нет постоянного стратегического расположения, а у воды нет постоянной формы.

Когда армия сталкивается с оврагами и ущельями, заболоченной местностью с тростником и высокой травой, горным лесом, необходимо тщательно прочесать их, ибо там могут быть спрятаны засады и шпионы.

Когда грабишь какую-либо местность, поделись добычей с войском. Когда расширяешь свою территорию, раздели выгоду. Держи под контролем стратегическое равновесие сил и продвигайся.

Утром "ци" (энергия) врага пылающая; с течением дня она становится вялой; к сумеркам "ци" истощается. Избегай пылающей "ци" противника и наноси удар, когда она вялая или истощена.

Стратегия войны такова: не приближайся к высоким горам; не сталкивайся с теми, у кого позади холмы; не преследуй мнимо отступающих; не нападай на воодушевленное войско; если окружаешь противника, оставь ему выход.

Заведи войско в место смерти и оно будет жить. Когда нет возможности избежать гибели, солдаты отдадут все силы (сражаясь, а не спасаясь бегством).

Есть дороги по которым не ходят. Есть крепости которые не штурмуют. Есть места из-за которых не соперничают. Есть приказы правителя которые не выполняют.

БИТВА ПРИ ЧАНПИНЕ

В период Воюющих Царств, по сравнению с предыдущим Чуньцю (Весны и Осени) сократилось число войн (485 против 1211), но они становятся более продолжительными и кровавыми. Меняется и стиль вооруженных конфликтов, от прежних (во многом ритуальных) столкновений аристократов, восседающих на колесницах и сопровождаемых немногочисленными дружинами, переходят к тотальным войнам на истребление, где в движение приводятся гигантские армии согнанных на бойню рекрутов.

В 260 году до н. э. произошло одно из самых известных сражений в истории Китая, определившее последовавшую вскоре гегемонию царства Цинь. Его полководец, за 44 года до Канн, осуществил окружение и уничтожение превосходящей по численности армии противника, причем в большем масштабе, чем это сделал Ганнибал. (Если китайские историки не преувеличили численность войск).

При Чанпине, в горной местности на северо-востоке страны, встретились в генеральной битве армии двух царств — Чжао и Цинь, для неё обе стороны полностью задействовали свой мобилизационный потенциал.

Хотя поначалу война развивалась не шатко, не валко. Обеими армиями командовали старые и осторожные полководцы, особенно этим отличался чжаоский Лянь По (если продолжать аналогию с Каннами, то это был китайский Фабий Максим). Он построил многочисленные полевые укрепления и сковал наступающие войска Цинь оборонительной тактикой, из-за более длинных коммуникаций циньцы испытывали большие трудности в снабжении. Но также как Фабий, Лянь По подвергался постоянной критике за нерешительность и разорение родной страны.

Секретная циньская служба, подкупив чиновников Чжао тысячью цзинями золота (500 кг.), лоббировала назначение на пост главнокомандующего молодого Джао Ко, сына известного полководца Джао Шэ. Джао Ко был очень амбициозен, но воевать умел лишь на бумаге, и даже его покойный отец не строил иллюзий на счет своего отпрыска. "Война это смерть!" — делился тот с женой — "а наш сын говорит о ней легкомысленно". Мать просила вана Чжао не назначать сына полководцем, а когда он настоял на своем, упросила не наказывать семью в случае поражения.

Тем не менее, Джао Ко получил под начало более чем четырехсоттысячную армию и с энтузиазмом молодости устремился на фронт, сразу вводя там новые порядки и перестановки командного состава.

Сменили (причем тайно) полководца и в армии Цинь, на этот пост назначили Бай Ци — генерала, более тридцати лет командовавшего войсками, выигравшего десятки битв, взявшего множество городов и ни разу не потерпевшего поражения. А также носивший говорящее прозвище Жэньту — Торговец человечиной (Людоед), полученное за безжалостность не только к врагам, но даже к своим солдатам. Уже одно известие об его назначении привело к волнениям в войсках.

Притворным отступлением и умелым маневрированием Бай Ци заманил войско неопытного противника в горную долину, захватил перевалы и отрезал чжаосцев от снабжения продовольствием. Огромной массе осажденных не хватало даже воды.

В одной из попыток прорыва блокады Джао Ко был убит арбалетной стрелой, после 46 дней осады, доведенные до людоедства цжаосцы сдались на обещание сохранить им жизнь. Но Бай Ци не собирался его выполнять, по его приказу четыреста тысяч пленных закопали живьем. Он отпустил только 240 самых молодых чжаоских солдат, чтобы те принесли домой страшные вести. (Эту чудовищную жестокость в Китае помнят до сих пор). За свою победу Бай Ци получил высшее воинское звание Цинь.

Для царства Чжао, потерявшего большую часть трудоспособного населения, битва при Чанпине стала катастрофой. И только помощь соседних царств Вэй и Чу, позволила выдержать осаду столицы Ханьдань два года спустя. В столице Чжао от голода уже ели трупы людей, хроники описывают случаи, когда соседи обменивались детьми, затем убивали их и пожирали. Ханьдань спасла решительность и талант принца У-Цзи, брата вэйского правителя. Он захватил командование вэйского экспедиционного корпуса, занявшего выжидательную позицию, зарезал отказавшего ему подчиниться полководца и во взаимодействии с чускими войсками разбил армию Цинь (Бай Ци из-за интриг при дворе уже не командовал ею), заставив снять осаду. После этого принц отправил вэйское войско на родину, а сам остался в царстве Чжао, где его почитали, как национального героя. Через десять лет, после многочисленных просьб, он вернулся на родину, терпевшую жестокие поражения от Цинь и уже потерявшую многие территории и даже старую столицу Аньи. Имеющий всекитайскую славу, он возглавил союзную армию шести царств (Вэй, Чжао, Хань, Ци, Чу и Янь) и разгромил циньское войско генерала Мэн Ао. Бай Ци к тому времени был уже мертв. Сославшись на болезнь, он отказался принять командование и ушел в отставку, но, будучи самым талантливым генералом Китая, представлял потенциальную угрозу для Цинь, если бы принял предложение другого царства. И правитель Цинь прислал ему приказ покончить с собой. Безжалостный Людоед, по воле которого были казнены около миллиона человек, вынужден был броситься на меч.

Не сумев справиться с У-Цзи с помощью стали, циньцы прибегли к помощи золота. Затратив на подкуп вэйских сановников сумму в десять тысяч цзиней (около пяти тонн — цифра явно мифическая) им удалось уверить вана Вэй, что полководец (и знатный аристократ) хочет занять его трон. Испугавшийся правитель отстранил принца У-Цзи от командования армией, альянс распался и вскоре армии Вэй и Чжао опять стали терпеть поражения.

В 228 году до н. э. Цинь окончательно покорила Чжао, три года спустя пало царство Вэй.

ЦАРСТВО ЦИНЬ — ТОРЖЕСТВО ТОТАЛИТАРИЗМА

В давние времена правители Чжоу переселили группу восточных племен с приморского побережья в верховья реки Вэй, чтобы усилить барьер на западных рубежах. Эти переселенцы разводили лошадей для правящего дома; как пограничные с половцами русские княжества, они не только воевали с кочевниками, но и торговали, а также заключали брачные союзы. Основателем их правящей династии был произведенный в князья — "дафу" Цинь Чжун. Его внук Сян Гун (777–766 гг. до н. э.) сопровождал переселявшегося в новую восточную столицу правителя Чжоу Пин Вана и получил от него ранг чжухоу и земли к западу от гор Ци — Шань. На них постепенно сформировался обширный удел, а затем и царство, названное Цинь.

Большинство этнических чжоусцев ушли с Пин Ваном и теперь население Цинь в основном состояло из "китаезированных" жунов, отсюда пережитки жестоких обычаев. В конце VII века до н. э. при похоронах Му Гуна принесли в жертву и захоронили с правителем 177 человек, это событие осудили по всей Поднебесной.

Похоронам посвящена песня "Там иволги" из "Шицзин" — древнейшего памятника китайской литературы.

"Там иволги, вижу, летают кругом,

Кружат, собираясь на тут под курган.

Из рода Цзы-цзюйя могучий Чжун-хан

Он сотню солдат отражал, великан!

Но только к могиле приблизился он

Как весь задрожал он и был устрашен.

Кто с князем Му Гуном в могилу пойдет?

Чжэнь-ху с ним в могильный уляжется ров.

Был с сотнею воинов биться готов!

Но только к могиле приблизился он

Как весь задрожал он и был устрашен.

А ты, о лазурное небо вдали,

Так губишь ты лучших из нашей земли!

Как выкуп за тех, кто живьем погребен,

Сто жизней мы отдали б, если б могли! (Перевод А. Штукина)

Только в 384 году, взошедшим на трон Сян Гуном, была запрещена варварская практика жертвоприношения людей.

Царство, находясь на границе со свирепыми кочевыми племенами западных жунов, имело закаленное, в постоянной боеготовности войско. Сунь Цзы в свое время побывал в этом отсталом государстве и очень хвалил простоту его народа, честность чиновников и чистоту нравов при дворе.

Высоко его мнение было и о циньской армии, сравнивая войска разных царств, Сунь Цзы писал, что хотя чусцы отлично фехтуют на мечах, они не в силах справиться с армией Вэй, а вэйцы, при столкновении с Цинь, "разбивались, как яйцо о камень".

Пока на другом конце огромного континента догорали очаги демократии (Эллада), в китайском царстве Цинь оформлялась идеология тоталитарного государства, воплощенная затем при Сталине и в современной северной Корее.

До IV века до н. э. царство Цинь не принимало активного участия в междоусобицах более развитых и населенных соседей, продолжавших гонку за звание гегемона Китая. Резко усилилось оно благодаря реформам, проведенных аристократом из соседнего, враждебного царства Вэй Гунсунь (Шан) Яном, одним из основателей идеологии "фацзя" — легизма (законности). Не имея возможности удовлетворить свои планы и амбиции на родине, Ян в 361 году до н. э. поступает на службу к вану Цинь Сяо Гуну (361 — 338 гг.) и вскоре становится у того первым советником, изложив свои идеи в трактате "Шан Цзюнь Шу" (Книга правителя Шан). Краеугольным камнем идеологии фацзя был постулат о неограниченной власти правителя, чья главная задача заставить всех, не рассуждая, неукоснительно выполнять строгие законы (фа). Любое обсуждение закона считалось неповиновением, а следовательно преступлением. В отличие от конфуцианской этики, государю от народа нужна была не почтительность, а покорность, а благо государства состояло не в слепом подражании старине, а в реформах и агрессивных внешних войнах.

"Если правитель добивается хорошего управления с помощью закона, его государство станет сильным. Если опирается на добродетельных чиновников, оно будет расчленено… Если красноречивые будут в почете, то не будет закона… Коль наказываешь, то карай сурово за мелкие проступки, тогда исчезнут преступления, дело увенчается успехом, а государство усилится".

И людей безжалостно карали за малейшие нарушения, применяя изуверские пытки. Ван стоял над законами, но их выполнение было обязательно для всех остальных, включая наследника престола. Поскольку его нельзя было отдать под суд, то наказали воспитателя — выжгли клеймо на лбу за то, что принц в будни надел праздничную одежду, за повторное нарушение отрезали нос, а наследника выслали из дворца.

"Если государство бедно, а управляют им, словно оно богато, то этим удваивают бедность, а вдвойне бедное государство слабо…

Умный правитель совершенствует систему управления и сосредотачивает все усилия народа на Основе (т. е. земледелии и войне), и устраняет тех, кто бесполезен и занимается порочными делами".

Любые занятия, отвлекающие народ от производительной деятельности, были объявлены вредными ("паразитами"). Шан Ян приводит список десяти "паразитов", для него это — стихи, летописи, правоведение, музыка (она, особенно культовая, занимала много места в жизни Китая), добродетель, почитание старых порядков, человеколюбие, бескорыстие, красноречие, остроумие — то есть основные конфуцианские ценности. Поэзия, по его мнению, смягчает сердца и делает мужчин не способными воевать.

Легисты выдвинули постулат "Бедность — это порок!", в Цинь обедневших, считалось, что из-за лени, обращали в рабство.

Основной упор реформаторы делали на рост военной мощи и подъем урожайности, опять же для снабжения армии.

Были проведены административные изменения — земли царства поделили на тридцать один уезд (сян) во главе с назначенными губернаторами. Раздел проходил по территориальному принципу, а не по родоплеменным границам. Шан Ян узаконил частную собственность на землю. Понятно, что на своих участках люди работали на совесть, в отличие от отбывания повинности на общественных полях. Реформы Яна (как и Столыпина) были направлены на ослабление сельской общины и переселение безземельных колонистов (даже из других царств) на захваченные у жунов земли; крестьян освобождали на десять лет от налогов и на три поколения от военной службы. Огромные патриархальные семьи из нескольких поколений принудительно разделялись, если в семье было больше двух взрослых мужчин, они должны были платить двойной налог. Этими мерами также стимулировали осваивать новые земли, распаханные пустоши объявляли частной собственностью. Вместо прежнего налога, составлявшего одну десятую часть урожая, ввели новый, взимаемый от количества обрабатываемой земли, вне зависимости, урожайным был год или голодным. В стране была проведена унификация мер длины и веса, денег, ширины дорог и размера осей телег.

Легизм открыл дорогу на самый верх способным и энергичным простолюдинам, и в результате реформ власть от родовой аристократии перешла к чиновной бюрократии. Был провозглашен справедливый лозунг, что положение в обществе зависит от личных заслуг человека на службе государству, прежде всего на военном поприще. "Родовитые дома, не имеющие боевых заслуг, не могут больше состоять в списках знати".

В армии перешли на железное оружие вместо бронзового и ввели госмонополию на его изготовление; хотя колесницы продолжали использовать, главной ударной силой царства становится кавалерия. Неудобную длинную верхнюю одежду сменила короткая куртка и шаровары кочевников, более пригодные для боя и похода.

Была принята система 18 рангов знатности за военные заслуги, определяемые числом отрубленных вражеских голов, на них существовал даже план. Ранги знатности не передавались по наследству. (Впоследствии ступени знатности стали продавать). "Воина, проявившего трусость, разрывают на части повозками; воина, посмевшего осудить приказ, клеймят и отрезают ему нос". В результате реформ армия Цинь, укрепив дисциплину людоедскими способами, стала самой боеспособной из всех воюющих царств.

В крестьянских общинах и военных подразделениях вводилась "система круговой поруки" — воины и крестьяне организовывались в пятерки, за проступок одного несли ответственность его соседи и сослуживцы. Это заставляло подданных следить друг за другом и вовремя доносить властям, чтобы избежать репрессий. "Каждый, кто не донесет на преступника, будет разрублен на две части; кто донесет, получит награду, как обезглавивший врага". Чиновник, донесший на своего начальника, получал его должность, ранг знатности и жалование. Было запрещено свободное передвижение по стране без разрешения на поездку.

"Закон и порядок требуют учета и контроля, переписи и четкости". Чиновники были обязаны разъяснять законы людям, принимались меры и по борьбе с коррупцией в чиновничьей среде, Шан Яном особо подчеркивалось, что к руководству не стоит привлекать особо умных и талантливых, а лучше делать упор на усердных середняков.

Мобилизация страны под тоталитарным правлением и жестким прессом законов (как в СССР 30-х годов) привела через десять лет к небывалому укреплению армии и росту экономики. Судьба реформатора Шан Яна была трагична, после смерти своего покровителя Сяо Гуна он был убит (наследник, став ваном, припомнил былые обиды), а его тело разорвано колесницами, но заведенные при нем порядки сохранились.

В 328 году первым министром двора становится Чжан И (также уроженец Вэй), выдающийся политик и изворотливый дипломат, сделавший для успеха экспансии Цинь не меньше, чем реформатор Шан Ян. Чжан И последовательно разрушал коалиции царств, обеспокоенных усилением западной державы.

Человеческие жертвоприношения на похоронах были запрещены, но хищная сущность былых варваров никуда не делась, и главной тактикой в стратегии захвата Поднебесной правители Цинь выбрали тотальное уничтожение живой силы армий поверженного противника.

В 364 году до н. э. циньские полководцы дали приказ обезглавить 60 тысяч пленных Цзинь, а испуганный чжоуский Сын Неба поздравил царство с победой.

В 331 году была разбита армия Вэй и головы отрубили уже 80 тысячам воинов, в 318 году, нанеся поражение коалиции царств Хань, Чжао, Вэй, Янь и Ци, истребили 82 тысячи, шесть лет спустя — десять тысяч воинов Хань и 80 тысяч чусцев (Л. С. Васильев).

Но всех переплюнул безжалостный Бай Ци, только в 293 году до н. э., разгромив войска Хань и Вэй, он уничтожил 240 тысяч пленных, в 273 и 264 годах — еще по пятьдесят тысяч захваченных воинов этих царств. Ну и вершина карьеры Людоеда — казнь почти полумиллионной армии чжаосцев. Истребление вражеских войск продолжилось и после его смерти в 257 году.

По приказу Чжао-Сян Вана, в середине третьего века до н. э. свергли последнего правителя Чжоу Нань-вана и уничтожили домен Сына Неба, девять священных треножников перевезли в столицу Цинь. Была захвачена и драгоценная яшма, за которую он ранее предлагал правителю Чжоу пятнадцать городов. Этот камень особенно ценился в Китае, из него часто делали печати. Самой дорогой считалась белая яшма.

Выполняя одну из главных задач — увеличение урожая, царство Цинь проводило масштабные ирригационные проекты — в 236 году до н. э. за десять лет был построен сто двадцатикилометровый канал, названный по имени начальника стройки Чжен Го, соединивший реки Цзинхэ и Лохэ (на границе с царством Вэй). Канал позволил оросить и превратить в богатую житницу более двухсот тысяч гектаров, что усилило царство и помогло ему вскоре объединить всю страну.

КНИГА ПРАВИТЕЛЯ ОБЛАСТИ ШАН (перевод Переломова Л.С.)

Приводятся избранные положения

Свиток первый. Мудрый творит законы, а глупец ограничен ими.

Свиток третий. Если закон обязателен для всех, то чиновники не смогут совершать преступлений. Когда закон введен, не следует порочить его пустыми речами о добродетели. Если начальников будут назначать за добродетель, то люди будут увлекаться пустыми речами.

Хорошего управления добиваются путем наказаний, войну ведут при помощи наград.

Если выгода (вознаграждение за заслуги) исходит только из одного источника, государство не будет иметь себе равных; если же выгода будет исходить из десяти источников, государство не уцелеет.

Когда наказания суровы, законы понятны всем, когда законы непонятны, появляются паразиты.

Совершенномудрый, управляя людьми, должен непременно уметь овладевать их сердцами, и тогда он сможет использовать их силу.

Сила порождает могущество, могущество порождает величие, вселяющее трепет; величие, вселяющее трепет порождает добродетель.

Свиток четвертый. В древности навести порядок в Поднебесной мог лишь тот, кто прежде всего навел порядок в собственной стране, мог одолеть сильного врага лишь тот, КТО ПОБЕДИЛ СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ НАРОД. Основа подчинения народа — наведение порядка с помощью закона.

Поэтому, если умелый правитель при помощи закона ограждает людей от проступков, то слава и земли приходят к нему.

Обычно люди ненавидят войну, тот, кто сумеет привить народу любовь к войне, добьется господства в Поднебесной.

Человеколюбивый может оставаться человеколюбивым к другим людям, но он не может заставить других людей быть такими же; отсюда ясно, что одного человеколюбия или справедливости еще недостаточно для того, чтобы добиться хорошего управления Поднебесной.

Совершенномудрый правитель обладает характером, неизменно вызывающим доверие, но еще обладает и законом, при помощи которого добивается того, что Поднебесная не может не верить ему.

Совершенномудрый правитель не ценит справедливость, но ценит законы. Если законы ясны, а указы непременно исполняются, то больше ничего и не надо.

Свиток пятый: Рассуждения о народе

Красноречие и острый ум способствуют беспорядкам; ритуал и музыка — распущенности нравов.

Если народ любит пустые речи, его трудно использовать на войне.

Если потворствовать беспорядкам и распущенности, они разрастаются; если у проступков есть мать, они будут плодиться.

Доброта и человеколюбие — мать проступков, назначение на должность добродетельных людей — источник порока.

Там, где управляют людьми, как добродетельными, проступки скрываются, народ там побеждает закон. Там где к ним относятся, как к порочным, преступления жестко караются, закон главенствует над народом.

Там, где одновременно существуют эти паразиты, народ сильнее своих властей; где они отсутствуют — наоборот, там государство сильно, а армия могущественна.

Там, где паразиты сильны, правитель не в состоянии заставить народ оборонять страну, или вести наступление и тогда государство будет расчленено или погибнет.

Кары должны быть внушающими трепет, а награды незначительными; ранги знатности почетными, тогда народ пойдет на смерть за правителя.

Если награды значительны, а наказания мягки, это значит, что правитель не любит народ и народ не станет жертвовать жизнью за него.

Свиток восьмой: Рассуждение о Главном

Когда вводятся законы управления, следует поступать осторожно. Совершенномудрый, занимаясь Главным делом, сосредоточивает его в одних руках; вводя законы и изменяя обычаи, людей денно и нощно заставляют заниматься обработкой земли.

Если законы ясны, чиновники не будут их нарушать и наживаться за счет народа, земледельцы не будут разоряться. Люди будут радоваться землепашеству, полюбят войну и все будут усердны в делах.

Когда правитель открывает путь к обогащению тех, кто служит обществу и преграждает путь тем, кто связан с частными домами, тогда будут поощряться лишь имеющие заслуги, приказы правителя будут исполняться, пустоши будут обработаны, развратный люд не будет множиться, а злодеяния будут пресечены на корню.

Тот, кто управляя страной, способен сосредоточить всю силу народа на Едином (Основе — т. е. земледелии и войне), сделает свое государство могущественным.

Совершенномудрый, управляя государством, способен сосредоточить в своих руках всю силу народа и в то же время способен её обуздать.

Сосредоточение всех сил означает сделать государство богатым, а армию мощной; обуздание сил означает поощрять людей на войну с противником.

Если знания поощряются и не пресекаются, они растут, и невозможно будет управлять страной, ибо появится коварство.

Когда знания пресекаются и не поощряются, люди искренни и просты. Когда люди искренни, они трудятся на земле.

Когда люди просты, но их не используют, они накапливают много силы, а если ими никто не управляет как следует, появляются паразиты.

Обуздать же силы можно войной с противником.

Тот, кто может сосредоточить силы людей, но не способен использовать их, неизбежно вызовет смуту; тот, кто может только обуздывать их, но не способен сосредоточить, непременно погубит государство.

Кто не умеет сочетать эти два метода, губит страну. Когда в народе нет порядка, значит, государь выбрал неверный Путь, когда законы неясны, значит, государь потворствует смуте.

Умный правитель — это тот, кто берет власть в свои руки, устанавливает закон и с помощью закона наводит порядок.

Тогда будет точно известно, за что полагается наказание, а за что награда.

Тогда народ будет усерден в труде, ранги знатности, пожалованные правителем, будут почетны, и все будут стремиться их получить.

ПЕРВЫЙ ИМПЕРАТОР КИТАЯ

После полуторавекового периода Сражающихся Царств объединить огромную страну удалось Ин Чжэну, его отец Чжуансян был внуком вана, но от наложницы низкого ранга и без шансов стать правителем. Своим возвышением он обязан Люй Бувэю — видному чиновнику и одному из богатейших людей царства, сделавшему состояние на торговле и ростовщичестве. Тот подарил Чжуансяну красивую наложницу — мать будущего императора (поговаривали, что уже беременную), а затем в результате многоходовой интриги посадил на трон. Правда Чжуансян Ван вскоре умер и правителем стал его (или Бувэя) 13 летний сын Ин Чжэн (259 — 210 гг. до н. э.). До его совершеннолетия страной продолжал управлять Лю Бувэй, после смерти отца открыто сожительствовавший с матерью Чжэна. Кроме пожилого премьер-министра, у матери вана был еще и молодой любовник Лао Ай, евнух, документы о кастрации которого были подделаны за взятки. Она даже тайно родила ему двух сыновей.

Лао Ай начал готовить переворот, но был разоблачен, его наемников перебили после ожесточенного боя на подступах к столице, и мнимый евнух был казнен вместе с родней и приверженцами. В 237 году Лю Бувэй получил отставку и был отправлен в ссылку, но по пути покончил с собой.

Главным советником Ин Чжэна стал легист Ли Сы — простолюдин (свою карьеру он начинал дровосеком) и иностранец — родом из Чу. Очень трудоспособный и талантливый администратор, он много сделал для объединения страны под властью Цинь, ослабляя и разрушая союзы других государств, действуя где подкупом, где угрозами, а где и прямыми убийствами. Его заслугой была унификация письменности, мер веса и длины.

В 225 году шестисот тысячная армия Цзинь осадила новую столицу Вэй Далян — мощную крепость, расположенную в труднодоступном междуречье. Не сумев взять штурмом, циньцы за три месяца выкопали канал, и воды Хуанхэ обрушили стены города, последний ван царства Вэй сдался на милость победителя.

В 222 году армия Цинь окончательно покорила царства Чу и Янь, в 221 году до н. э. — последнее из независимых царств Ци.

ИСТОРИЯ САМОГО ИЗВЕСТНОГО КИТАЙСКОГО ПОКУШЕНИЯ

Для нападение на Янь был повод, наследник его престола организовал покушение на вана Ин Чжэна, но эта длительная операция, с многими жертвами в процессе подготовки, с песнями и плясками (как в индийском кино), закончилась провалом. Судите сами, принц Дань предложил своему генералу Тянь Гуану убить вана самого сильного царства Китая, подмявшего под себя уже большую часть страны. Но тот, сославшись на старость, предложил кандидатуру своего знакомого — молодого бездельника Цзин Кэ, уроженца царства Вэй, тот, по словам Сыма Цяна, "любил читать и драться на мечах". Но в настоящее время целыми днями пьянствовал с мясниками, а напившись, пел песни. Принц не глядя утверждает кандидатуру, но просит генерала соблюдать секретность.

Оценив его просьбу, как недоверие, обидевшийся Тянь Гуан, чтобы сохранить тайну, покончил с собой, перед смертью посвятив в дело Цзин Кэ.

Заговорщики не торопились, стараясь задобрить наемного убийцу, принц Дань каждый день навещал Цзин Кэ, дарил ему колесницы, коней, красивых девушек и вообще старался угодить во всем. Между тем время шло, Цинь захватывала новые территории, неминуемо надвигаясь на Янь, и принц стал проявлять нетерпение. Понимая, что добраться до могущественного вана будет непросто, Цзин Кэ предложил хитрый план. В царстве Янь находился политический беженец из Цинь — генерал Фань Юй-ци, за голову которого была объявлена награда в тысячу золотых и доходы с города в десять тысяч семей.

Наемник навестил его, постаревшего и пребывавшего в тоске, так как все его родные были казнены и предложил месть, честно предупредив генерала, что для того, чтобы добраться до врага понадобится его голова. Юй-цы даже обрадовался: "Как я счастлив, что вы догадались так поступить!" сказал он и заколол себя. Ему отрезали голову и упаковали в ящик, а волокита продолжилась — стали искать орудие убийства. На другом конце страны за сто золотых нашли кинжал известного мастера, прокалили его в отраве, и испытали на людях (!), "всякий кого только поцарапали, умирал". Цзин Кэ подобрали и ассистента, головореза Цинь У-яна, начавшего убивать людей с тринадцати лет, теперь уже ждали, пока он прибудет в столицу Янь. Удивительно, как только слухи о подготовке покушения не дошли до Цинь, славившемся своими шпионами.

Наконец им устроили торжественные проводы, один из убийц пел, другой играл на флейте, на прощание Цзин Кэ прочитал свои стихи, и они на колеснице покатили по дороге без возврата. Прибыв в столицу враждебного царства, Цзин Кэ добился, за взятку шелком и золотом, чтобы о них доложили циньскому вану. Ин Чжэн обрадовался смерти врага, а еще больше тому, что царство Янь готово изъявить свою покорность и приказал устроить торжественный прием.

Их допустили к трону, Цзин Кэ нес ящик с отрезанной головой, а Цинь У-ян шкатулку с картой земель Янь. Неожиданно У-ян побледнел и весь затрясся от страха на глазах вана, придворные насторожились, а Цзин Кэ сказал: "Мы грубые люди с севера, никогда не видели Сына Неба, не обращайте на него внимания". Склонившись перед ваном, он левой рукой схватил того за рукав, а правой выхватил кинжал и нанес удар, но не достал до тела.

Потом началась беготня с догонялками на глазах сотен остолбеневших придворных, лишь лейб-медик бросил в убийцу мешок с лекарствами. Оружие было только у царя, а тот никак не мог вытащить меч из ножен, наконец, это ему удалось и ван ранил Цзин Кэ в ногу, тот бросил в него кинжал, но попал в колонну. Получившего восемь ран террориста добили осмелевшие придворные, набросившись на него толпой.

Воспользовавшись покушением, как поводом, Ин Чжэн напал и вскоре завоевал царство Янь, вся родня заговорщиков была уничтожена.

ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ ПОБЕДА

Силой объединив древнекитайские царства, циньский ван также вел войны с хунну на севере и с царством Юэ на юге, его войска захватили северную Корею и вторглись во Вьетнам.

Вместо утратившего былой престиж титула "ван" Ин Чжэн принял для себя новый — "хуанди"- император, а именно Цинь Шихуанди — Первый император Цинь. Он разоружил армии завоеванных царств, приказал конфисковать всё оружие у населения и переплавить его в статуи и колокола.Аристократические титулы были упразднены, а наследственная знать переселена в новую столицу империи Чанъянь. Этот город, раскинувшийся на обоих берегах реки Вэйхе, оставался столицей в течение правления тринадцати императоров, со временем став крупнейшим из городов тогдашнего мира, как по площади, так и по населению. Аристократы, противившиеся воле Шихуанди, были зверски казнены, а их потомство обращено в рабов. Борясь с сепаратизмом, разрушили и все крупные укрепления внутри страны.

По всему Китаю строилось много дорог и каналов, из них создали единую транспортную сеть, связавшую обширную территорию державы в единое целое. Кстати, по длине они превосходили римские. Дороги имели три полосы, средняя предназначалась для колесницы императора. Бурно развивалось судостроение, возводились многочисленные речные и морские порты.

Теперь жители империи называются не по племенному и региональному признаку, отныне все они стали "хэшоу" — "черноголовые". Страна была разделена на 36 новых областей, во главу каждой назначали двух управителей — военного и гражданского. Местечковые общинные верования заменялись общегосударственными, на захваченных территориях вырубались священные рощи, жгли изображения идолов и "искореняли местные обычаи".

Единое государство продолжало сплачиваться политикой легизма с его казарменной дисциплиной и садистскими наказаниями провинившихся, по сравнению с ними отрубание головы было легким избавлением от мук. Казнили не только преступников, но иногда и всех их родственников на три поколения. Репрессиям тогда подвергались и конфуцианцы, Сыма Цянь пишет, что 460 их ученых живыми закопали в землю, а сочинения сожгли.

Правление Шихуанди наиболее известно строительством Великой Китайской стены — "Пиньинь" (Длинная стена). На самом деле ее начали строить не только от нападений хунну, но и от соседей еще в середине IV века до н. э. — в бурный период Воюющих Царств. Помимо царства Цинь, глинобитные стены возводили и царства Вэй, Янь и Чжао, Шихуанди приказал соединить разрозненные участки. Всего было построено четыре тысячи километров, огибая отроги, стена протянулась вдоль горного хребта Иньшань. Пиньинь отделила плодородные земледельческие равнины от песчаных полупустынь Ордоса, обители воинственных кочевых племен, она стерегла и от побегов собственных граждан. Монументальная стена, которую видят современные туристы, построена уже во времена династии Мин (1368 — 1644 гг.) из более прочных материалов — каменных блоков и обожженного кирпича. Возведенная же при Ши Хуанди не сохранилась, ее строили из высушенных на солнце кирпичей и при помощи трамбовки земли — между щитами из прутьев прессовали слои глины, гальки и щебня, поэтому стену называли "Земляной дракон". Где попадался строительный камень — использовали плиты, но в основном стена представляла собой земляную насыпь шириной от шести до трех метров, средняя высота — семь с половиной, с зубцами до девяти. Руководил работами полководец Мын Тянь.

Гигантская стройка продолжалась десять лет, на этом "Гулаге древности" одновременно трудилось триста тысяч человек, а всего на нее согнали пятую часть населения страны — около двух миллионов рабов, крестьян и солдат. Император широко применял систему коллективных наказаний, когда репрессиям подвергались все родственники преступника — как по линии отца и матери, так и родственники жены. Им была прямая дорога на "стройки народного хозяйства". Для четверти строителей стена стала могилой, трупы закапывали прямо в насыпь, а пойманных беглецов живьем замуровывали в стену. Из-за непосильного труда, нехватки воды и антисанитарии смертность была чудовищной.

Но кроме "Пиньинь", огромные средства и силы отнимали строительство дворцов (более семисот, самый большой и роскошный, так и недостроенный — Эпан, названный в честь его любимой наложницы) и гигантской гробницы императора с семи тысячной армией терракотовых воинов, там был и макет империи в миниатюре — со звездами из серебра и с реками и морями из ртути. На этих стройках также были задействованы сотни тысяч рабочих. Гробницу принялись строить сразу после воцарения императора, кроме него, там похоронены убитые строители и жены, не сумевшие родить ему детей.

Средства на грандиозные строительные работы получали за счет многократного усиления налогового гнета, законы Шана Яна о коллективной ответственности за преступления и о продаже земли принятые в Цинь, теперь были распространены на всю империю. Богатые скупали земли, а у "бедных не осталось места, где воткнуть шило". Попав в кабалу к ростовщикам, не в силах платить грабительские налоги, они вынуждены были продавать в рабство своих детей, а потом и себя.

В конце правления Ши Хуанди поземельный налог достигал 2/3 доходов земледельцев, они целыми общинами во главе со старейшинами бежали от сборщиков.

В государственных рабов превращались и осужденные по закону, "одетые в красное, они заполнили дороги, а тюрьмы превратились в рынки" (Бань Гу).

Работорговля достигла небывалых масштабов, людьми уже торговали вместе с коровами и лошадьми в одних загонах.

Ресурсы объединенной страны тратились на гигантоманию правителя, в конце жизни почти потерявшего рассудок, да и лечили его средствами, содержащими ядовитую ртуть.

Последние годы своей жизни император провел в путешествиях, используя их для инспекций — посылая одинаковые кареты в разные концы страны, даже охрана не знала, находится ли в них укрытый завесами император или нет. Шихуанди первым из правителей Китая добрался до моря, в дороге он и помер.

КОНЕЦ ДИНАСТИИ

В эпоху смут широкое распространение получают гадания и пророчества, во времена Шихуанди существовало известное предсказание — "Династию Цинь погубят ху". Истолковав иероглиф "ху" как варвары, император организовал против хунну поход, а затем построил стену. Но династию погубили не хунну, а Ху Хай — второй сын императора.

У Цинь Шихуанди было больше двадцати сыновей, но его любимцем стал второй — Ху Хай. Старший сын Фу Су за возражения отцу был отправлен в ссылку — инспектировать войска в пограничные северные провинции. Там стояла трехсот тысячная армия под командой его воспитателя генерала Мын Тяня, строителя Великой Стены.

После внезапной смерти императора в 210 году, главный евнух Чжао Гао, "человек низкого происхождения", уговорил Ху Хая сохранить смерть владыки в тайне, к ним присоединился и канцлер Ли Сы. Имея на руках государственную печать, они послали старшему сыну подменное письмо от имени Шихуанди, с обвинением в непочтительности и приказом покончить с собой, такой же приказ получил и главнокомандующий Мын Тян.

Генерал уговаривал наследника не совершать опрометчивого поступка, доверившись одному гонцу.

— Сделайте еще один запрос, а там и умереть можно.

Гонец торопил с исполнением воли повелителя, и Фу Су сказал: "Батюшка повелел мне умереть! О чем еще тут запрашивать?" И покончил с собой.

Мын Тянь был арестован и убит в тюрьме. На престол под именем Эр Шихуана (Второго основателя) вступил Ху Хай, всеми дворцовыми делами теперь распоряжался Чжао Гао. Новый император желал наслаждаться возможностями власти, обязанности же его тяготили, и он старался сбросить их на чужие плечи.

В этом его всецело поддерживал Чжао, он дал императору совет: "По законам Шан Яна казнили каждого, кто осмелился даже бросить горящий уголь на дороге, и в стране был порядок. Если взыскания будут осуществляться добросовестно, подданые не будут лгать, принимая наказания как должное. Строгость государя будет пользоваться уважением и в Поднебесной установится спокойствие. Тогда можно добиться всего, чего угодно, страна будет богатой, а государь может не отказывать себе ни в каких удовольствиях".

Следуя советам евнуха, Эр Шихуан ужесточил законы; теперь по малейшему подозрению под пытками допрашивали даже сыновей бывшего императора. Сын Мын Тяна полководец Мын И и двенадцать братьев императора были публично казнены на площади столицы, а десять дочерей Шихуанди были разорваны колесницами. Число репрессированных приверженцев было огромно, все их имущество перешло в императорскую казну.

Еще один принц — Гао, боясь, что с ним уничтожат его семью, сам послал императору письмо с просьбой совершить самоубийство. Тот посмеялся: "Куда он так торопится?", но дал согласие и даже выделил на похороны сто тысяч золотых.

Эр Шихуан занимался возведением нового дворца, хотя от отца их осталось сотни. Как писал Сыма Цянь: "Налоги и поборы росли, повинности становились все тяжелее. Те чиновники, что больше других обирали народ, окружались почетом, император о них говорил:

— Они умеют взыскивать!

Людей казнили на базарах, дорогах, каждый день громоздя горы трупов.

Тех, кто казнил больше всех, считали преданным слугой императора и Эр Шихуан о них отзывался с похвалой.

— Они умеют наказывать!"

В стране разгорались восстания, мятежники захватывали целые области и присваивали себе титулы ванов, но Ху Хай отказывался смотреть правде в глаза.

Чжао Гао, умело манипулируя императором, убедил того не показываться народу, препоручив себе все дела и изолировал Эр Шихуана в Запретном дворце.

Главного советника Ли Сы, более тридцати лет управлявшего страной, под пытками заставили признаться в преступлениях. Будучи последовательным легистом, при Шихуанди он предлагал запретить школы и сжечь все книги, кроме медицинских и гадательных, а не сдавших их карать смертью. И в 214 году до н. э. были сожжены все труды Конфуция, а 460 возмутившихся ученых были заживо закопаны в землю. Теперь ему предстояло на себе испытать тиски репрессий, в 208 году, после страшных пыток, его разрубили по поясу на базарной площади, вместе с ним были казнены сыновья и все родственники.

Отныне фактическая власть принадлежала одному Чжао Гао. К тому времени относится анекдотичный случай, вошедший в китайские поговорки — однажды Чжао показал императору оленя и сказал, что это лошадь, причем большинство стоящих рядом придворных из страха подтвердило его ложь. Имитировав нападение восставших на дворец, он спровоцировал Эр Шихуана покончить с собой, приняв яд, это произошло в 207 году до н. э.

Чжао попытался стать императором сам, но ему отказались подчиняться чиновники и правителем разваливающейся страны был провозглашен племянник Шихуанди Цзы Ин. Справедливо опасаясь за свою жизнь, он приказал своему евнуху убить Чжао Гао, три ветви его рода также были казнены.

Новый император правил полтора месяца, восставшие Лю Бана ворвались в столицу Чанъянь, им никто не оказывал сопротивления. Главнокомандующий повстанцев великан Сян Юй убил последнего императора Цинь, вырезал его род, разграбил и разрушил столицу.

ДИНАСТИЯ ХАНЬ

ДИНАСТИЯ ХАНЬ (206 год до н. э. — 220 год н. э.)

Великую династию основал выходец из крестьян Лю Бан, став чиновником (волостным старшиной), он легкомысленно относился к своим обязанностям и часто пьянствовал. Тогда этого разгильдяя отправили сопровождать каторжников на строительство гробницы императора. Конвоир из него тоже не вышел, большинство зэков разбежалось, а остальных он распустил сам. В благодарность за освобождение, вокруг Лю Бана (несмотря на недостатки, неплохого парня и харизматичного лидера), сплотилась группа молодежи, организовав то ли банду, то ли партизанский отряд.

Примерно в это же время, в седьмом месяце первого года правления Эр Шихуана, отряд из девятисот мобилизованных крестьян отправился на пограничную службу. Ливни размыли дороги, превратив их в трясину, пузырящуюся под струями дождя. В желтом, чавкающем месиве по ось вязли телеги и по колено ноги покрытых грязью, насквозь промокших, измученных людей. Они не успевали к сроку, а невыполнение приказа каралось смертью.

Поняв, что терять нечего, крестьяне убили командира и решились поднять восстание, оно стало искрой, воспламенившей горючий материал множества доведенных до отчаяния людоедскими законами. "Герои поднимались по первому призыву, собирались как облака в ненастье; теснились во множестве, как чешуя на рыбе; вздымались, как дым при ветре. Все думали, как сокрушить Цинь". Так поэтично ситуацию описывал Сыма Цянь, на самом деле все было намного прозаичней. Заводилами были мелкие начальники, бывшие батраки Чэнь Шэн и У Гуан — голодранцы, но энергичные и амбиционные, и не без фантазии. Для упрочнения своего положения они использовали все средства — от подлога гаданий до мистификаций и фокусов, а затем стали выдавать себя за князей Фу Су и Сянь Яня. К самозванцам присоединялись солдаты и когда бунтари достигли бывшей столицы царства Чу, у них уже было семьсот колесниц, больше тысячи всадников и несколько десятков тысяч бойцов. Без боя взяв ее, восставшие восстановили древнее царство, а Чжэнь Шэн стал его ваном. Бунт разгорался и в других концах державы, а общее число мятежников превысило триста тысяч. Их предводители вскоре схватились в борьбе друг с другом, как крысы в бочке, У Гуан и Чэнь Шэн были убиты. Где-то хитростью, где-то удачей, где-то с помощью друзей Лю Бану удалось подняться на самый верх руководства повстанцев.

Его главным соперником был чуский аристократ Сян Юй, присвоивший себе титул гегемона Китая, богатырь огромного роста, красавец и поэт, к тому же отличный тактик. Под его правлением оказался юго-восток и север страны, базой Лю Бана был запад. Их противоборство длилось четыре года, несколько раз Юй разбивал войска Бана, взял в плен его семью, но тот неизменно собирал свои силы вновь. Обладая лучшими достоинствами знати, Сян Юй имел и её недостатки, вспыльчивый, нетерпимый и жестокий, он легко заводил врагов, а проблемы решал, рубя головы своим соперникам. Лю Бан же проводил гибкую политику, везде где проходила его армия, он отменял жестокие циньские законы, налоги и повинности, освобождал осужденных на рабство; но в тоже время с неизменным уважением относился к аристократам, главной военной силе восставших. Это обеспечивало ему широкую поддержку и в 203 году, в битве при Гайся, в бывшем царстве Чу, ночной атакой на лагерь соперника Лю Бан разгромил армию Сян Юя. Великан, благодаря своей силе, сумел пробиться из окружения с горсткой солдат, но поняв, что дело его проиграно, покончил жизнь самоубийством.

Новому правителю досталось тяжелое наследство. Жестокие циньские законы и многолетняя гражданская война разорили страну и разрушили ирригационную систему. Положение усугубили и ряд неурожайных лет, "люди ели человечину, больше половины населения вымерло". (Как во времена русского "Смутного времени" начала 17 века). Сыма Цянь писал: "Даже для выезда Сына Неба нельзя было найти четверки лошадей одной масти. Высшие сановники ездили на волах. Простой же народ не имел ничего…"

Спустя два года после прихода к власти Лю Бану, принявшему тронное имя Гао-Цзу, пришлось вести тяжелую войну с хуннами, едва не закончившуюся разгромом.

После свержения Цинь само слово "закон" стало ненавистным, и Лю Бан отменил цинские законы, объявив, что теперь будут карать смертью только за убийство и грабеж, осужденным за государственные преступления вернули свободу.

Он распустил все частные армии, призвав население вернуться к прежним занятиям, вскоре стали восстанавливать каналы и дамбы. Отменив многочисленные циньские поборы, он ввел твердый земельный налог в одну пятую от урожая и подушный, которым облагалось все население в возрасте от 15 до 56 лет. Подушный налог составлял сто двадцать медных монет с взрослого, двадцать монет за детей, с торговцев брали в два раза больше. Циньские деньги отменили, разрешив свободную отливку монеты.

Свободные мужчины несли двухгодичную воинскую и трудовую — по месяцу в году в течении трех лет повинности.

Лю Бан вернул старый порядок выбора старейшин "сань лао", они, наряду с чиновниками управляли уездами и осуществляли полицейские и фискальные функции на низовом уровне. Существенно понизив налоги на крестьян, император взамен увеличил поборы с ростовщиков и купцов, занимавших привилегированное положение при прежнем режиме, введя большой налог на торговлю. Тем было запрещено носить оружие, одевать парчовые и шелковые одежды, ездить в колесницах и на лошадях, и самое главное, торговцам и их потомкам запрещалось занимать государственные должности, которые они прежде охотно покупали. Представителям родовой аристократии, поддержавших восстание, были возвращены отмененные Шихуанди титулы ван и хоу, пожалованы наследственные земельные владения, эту же привилегию получили и родственники императора.

В дальнейшем это создало проблемы для новой династии, огромные частные владения ванов несли угрозу сепаратизма, в 154 году до н. э. возник "мятеж семи ванов" во главе с племянником Лю Бана — Лю Пи, который имея богатые залежи меди, наполнил империю своей монетой, сравнявшись богатством с императором. Мятежники даже заключили тайный союз с хуннами, с большим трудом их восстание удалось подавить, жестоко покарав зачинщиков.

Ваны были лишены административной власти, её взяли на себя специально назначенные чиновники. Тогда же приняли закон, отменяющий майорат и их земли делились поровну между всеми наследниками, через несколько поколений потомки ванов владели уже мелкими уделами.

В столице империи Чанъяне (Долгий Мир) Гао-Цзу строит прекрасные дворцы, начиная с 194 года до н. э. город за четыре года обносят 26 километровой крепостной стеной, в 12–16 метров толщиной у основания. Отгороженное пространство было в полтора раза больше площади тогдашнего Рима.

Новый император продолжил строительство Великой стены, за время династии Хань она была продлена на запад почти на десять тысяч километров, вдвое больше, чем при Цинь. Вглубь пустыни, для защиты торговых караванов протянулась линия сторожевых башен. Времена оставались беспокойными, подавляя мятежи удельных князей, Гао-Цзу был смертельно ранен стрелой в 195 году до н. э., ему было 52 года.

Правление первых императоров династии Хань были признаны официальной историографией, как времена процветания. Страна быстро восстанавливалась после разрухи, чему способствовал подъем сельского хозяйства в результате масштабных ирригационных работ. Совершенствовались сельхозорудия и методы обработки, применение тяжелого плуга с двумя лемехами, влекомого двумя волами, позволило поднять необрабатываемые ранее земли. Но во многих местах всё ещё пахали на людях.

В первом веке до н. э. конфуцианство становится государственной идеологией, тогда же была введена единая для всей страны система письма.

Высокого уровня достигло шелкоткачество, им и разведением тутовых деревьев занимались многие семьи. Шелк становится основным экспортным товаром открытого в конце II века до н. э. северного торгового пути, связавшего Китай со странами Запада.

В 141 году до н. э. к власти пришел У-ди, десятый сын императора, который правил страной пятьдесят три года. "У" означает воинственный, и в его правление войны шли в Центральной Азии, на юге Китая, в Корее и Маньчжурии, империя раздвигала свои пределы на запад и северо-восток.

Удачливым полководцам жаловали титулы, сотни дворов в кормление и тысячи циней золота. В случае неудачи им грозила смертная казнь, но от нее можно было откупиться тем же золотом и разжалованием.

Наконец то одержаны ряд побед над вековыми врагами хунну, заключен союз с усунями, обитавшими в те времена около Иссык-Куля и налажены торговые отношения с Парфией. На отвоеванные у хунну окраины массово переселяли безземельных крестьян, основывая там военные поселения "тун тянь". (В 119 году до н. э. переселили 725 тысяч, в 112 году — 600 тысяч).

В 104 году был совершен военный поход в Давань (Ферганскую долину) за знаменитыми "небесными конями", после двух лет войны правители Ферганы признали свою зависимость от Китая. Эти события положили начало знаменитому Великому шелковому пути, связавшему торговлей Восточную Азию со Средиземноморьем. В дальнейшем, по словам Сыма Цяня, караваны за лошадьми и дальше на запад, стали так многочисленны, что один не выпускал из вида другой. Из Средней Азии в Китай проникли виноград, люцерна, фасоль, гранатовое и ореховое деревья.

Во времена правления У-ди опять возобновили строительство роскошных дворцов, отличавшееся небывалыми масштабами. По летописям его дворец имел тысячу ворот и десять тысяч дверей, дворцовый парк — огромный пруд, загон для тигров площадью в несколько десятков ли и башню высотой в двадцать чжан (больше шестидесяти метров). Будто бы были построены еще две башни, высотой уже в пятьдесят чжан (1 чжан = 3,2 метра), соединенные переходом для проезда императора.

В столице была учреждена "Академия знаний", а при императоре создан консультационный совет из ста выдающихся ученых.

В 136 году до н. э. в империи ввели многоступенчатые экзамены на ученую степень, от соискателей требовалось знание пяти классических книг: "Шань Шу" (Книги Истории), "Ши Цзун" (Книги песен), "Ли Цзы" (Книги обрядов), "И Цзин" (Книги перемен) и "Чунь Цю" (Вёсны и осени) — летописи древнего царства Лу. Успешно сдавшие экзамены получали степень "ученого мужа"- шэньши и чиновничью должность. Таких счастливчиков было 2 % от первоначального числа кандидатов. Система образования была передана конфуцианским ученым, но У-ди благоволил и к магам (те пообещали ему создать эликсир бессмертия), на них и жертвоприношения тратились огромные средства. Один маг даже получил титул хоу и руку принцессы, правда, простаком император не был, и не получив желаемого результата казнил шарлатанов.

Была установлена государственная монополия на винокурение, железо и соль. Китайское железо тогда считалось лучшим в мире. Монополии на железо и соль были, а на отливку монет нет и ею занимался кто попало, часто нарушая установленные законом вес и качество монет. Долго это продолжаться не могло, и в 115 году была установлена монополия на чеканку монеты. Наряду с медными деньгами в обращении находились и золотые слитки цзинь (современный 500 гр., в древности, возможно был вдвое меньше — 244 гр.), цзинь равнялся десяти тысячам медных монет. Унизительные ограничения для торговцев и ростовщиков были отменены и они вновь становятся богатейшими людьми государства. Обычный процент долга составлял двадцать в год, но иногда, пользуясь тяжелым положением, брали намного больше. Еще в 205 году Лю Баном был принят закон, разрешающий продажу в рабство свободных и его широко применяли против неоплатных должников.

Из завоевательных походов приводили сотни тысяч пленных, становившихся государственными рабами, им обривали голову и татуировали зеленой краской вокруг глаз; при императоре У-ди опять стали вводить жестокие законы, по ним людей тысячами обращали в рабство. Только в императорских дворцах по всей стране числилось сто тысяч рабов и рабынь. Толпы невольников тащили по берегам рек против течения баржи с зерном и товарами, пасли стада скота и трудились на государственных промыслах и рудниках.

Свободное мужское население с 20 до 56 лет, кроме тяжелого подушного налога, было обязано военной и рабочей повинностями, один месяц в году их приходилось отрабатывать в своем округе. В любое время и на любой срок мужчин могли призвать в армию, от всех этих повинностей можно было откупиться, что и делали богатые люди. У-ди в 123 году до н. э. принял указ, по нему можно было приобретать почетные титулы и откупаться от запрета занимать государственные должности, так для торговцев и ростовщиков все вернулось на круги своя. Они вновь занимают руководящие посты в государственных монополиях, которые (как и сегодня) приносят баснословные доходы.

Население было поделено на четыре категории по имущественному признаку: "большие семьи", чье состояние превышало миллион медных монет; "средние" — от ста тысяч до миллиона; "малые" семьи — от одной тысячи до ста, к четвертой категории относили малоземельных собственников.

Огромные расходы на активную внешнюю политику и строительство роскошных дворцов вело к постоянному росту налогов, подушный налог был увеличен в полтора раза и брался уже с 15 до 80 лет, а затем им обложили и несовершеннолетних с трехлетнего возраста, это привело к многочисленным случаям дето и отцеубийства. Налогом были обложены повозки, верховые лошади и лодки, домашний скот и птица. "Страна устала от бесконечных войн, люди объяты печалью, запасы истощены"(Сыма Цянь). К концу правления У-ди по стране прокатились народные бунты. Губернаторы, отвечающие за беспорядки своей жизнью, предпочитали скрывать информацию о восстаниях, чтобы не потерять голову.

У стареющего императора стала развиваться паранойя, ее следствием были процессы по обвинению в использовании магии и жестокие казни высших сановников и полководцев с их родней и окружением. При дворе сгущалась атмосфера интриг и чудовищных обвинений, начальник тайной полиции и главный евнух сфабриковали улики даже против наследного принца Лю Цзюя. Узнав про обвинения, принц лично отрубил голову начальнику полиции и начал мятеж. После пяти дней уличных боев он был подавлен, вся семья принца, кроме месячного младенца, будущего императора Сюань-ди, уничтожена. Сам Лю Цзюй сумел сбежать и на какое-то время скрыться, но затем был схвачен и покончил с собой.

Через четыре года император раскаялся, соорудил алтарь в память о сыне, казнил доносчика-евнуха и принес публичные извинения перед народом. Вскоре У-ди тяжело заболел, назначил наследником младшего сына Лю Фулина — тому было всего шесть лет, сделав регентом сановника Хо Гуана, славного своей порядочностью, и приказал казнить мать Фулина, наложницу Чжао, чтобы избежать повторения истории своего детства, когда власть в государстве была захвачена вдовствующей императрицей. Умер У-ди в 87 году до н. э., он похоронен вместе с наложницей в пятидесятиметровой пирамиде, что стоит до сих пор.

На рубеже новой эры население страны составляло около шестидесяти миллионов (1/5 всего тогдашнего населения Земли), по имени династии ханьцами и теперь называются этнические китайцы.

Основной заботой государства традиционно были ирригационные работы по укрощению капризной Хуанхэ, русло реки на плоской равнине во время муссонных дождей перемещалось иной раз на восемьсот километров, неся смерть — сначала под мутными водами, а затем от эпидемий и голода. Хуанхэ старались смирить тысячекилометровой системой каналов и дамб. Для земляных работ по строительству каналов китайцы изобрели одноколесную тачку, чтобы легче катать, к ней даже приделывали парус.

Еще Шан Ян писал, что все способные люди стремились уклониться от невыгодных "дел земледелия и войны", кто поумней шел в чиновники, заурядные — в торговлю и ремесло. Бюрократов кормила ставшая привычной коррупция. "Низшие чиновники, желая получить повышение по службе, говорят: "Если мы пошлем начальству много подарков, то сможем мечтать о высоких должностях, а домогаться повышения, не услужив подарками, все равно, что использовать кота, как приманку для мышей, что совершенно безнадежно" ("Шан Цзюнь Шу"). К концу I века до н. э. общее число чиновников превысило сто тридцать тысяч.

НАРОДНЫЕ ВОССТАНИЯ И ПАДЕНИЕ ДИНАСТИИ

"Одни, отдыхая, живут, веселясь на пирах,

Другие же служат стране, изнывая в трудах".

Шицзин (Книга песен)

Проведение масштабных завоевательных походов и расходы на разросшуюся бюрократию опустошили императорскую казну и подорвали внутренние ресурсы страны. Мелкие производители и земледельцы под гнетом все возрастающих налогов не вылезали из долгов ростовщикам. Пока богатые строили себе дома, не уступающие дворцам и даже слуг одевали в дорогие шелка, бедняки в лачугах носили лохмотья и питались ботвой. В результате монополии на железо, резко поднявшей цены, они не могли приобрести даже самые необходимые инструменты, не имея денег на волов, пахали на членах своих семей. Доведенные до крайности люди "убегали в леса и горы, чтобы стать разбойниками".

Еще хуже было положение бесправных рабов, если в начале династии существовало ограничение на их убийство и рабовладельцы должны были испрашивать на это разрешение властей, то теперь их произвол в жестоком обращении с невольниками был ничем не ограничен.

После восстановления монополии на отливку монеты, массовым репрессиям подверглись люди в областях, где это занятие стало наследственным промыслом.

Тысячи семей, связанных пятерками круговой поруки, после ареста объявляли государственными рабами, их имущество конфисковалось, "мужчины на телегах в клетках для преступников, женщины и дети пешком с бряцающими на шее цепями" сотнями тысяч перегоняли на каменоломни, рудники и строительство гигантских дворцов-храмов. Большая часть заключенных погибала во время пути.

С начала первого века до н. э. знать и чиновники находились в постоянном страхе перед восстаниями, а императорские указы предписывали им "соблюдать осторожность и воздерживаться от жестокостей и насилия". Попытки сгладить противоречия запаздывали и носили косметический характер, при императоре Лю Ши (48–33 гг. до н. э.) были смягчены подати, а подушный налог стали брать не с трех, а с семилетнего возраста, в неурожайные годы вовсе отменяя земельный налог. Любые попытки законодательно ограничить земельные владения и число рабов встречали яростное сопротивление знати.

Но, как говорится "поздно пить боржоми", в 22 году до н. э. произошло массовое восстание рабов на государственных железных рудниках в Инчуани, в 17 году — в Сычуани, четыре года спустя к востоку от столицы. Люди, закованные в железные оковы и ошейники, сумели освободиться, захватить оружие в арсенале, а затем напали на тюрьму и выпустили заключенных. Вскоре число восставших превысило десять тысяч, к ним присоединялись разорившиеся крестьяне и ремесленники, огонь мятежа охватил десятки провинций. Повстанцы расправлялись с чиновниками и богачами, убивали начальников областей и уездов. С большим трудом и огромными жертвами восстания удалось подавить, но проблемы никуда не делись.

Их попробовал с помощью реформ разрешить регент при малолетнем наследнике Ван Ман, в 9 году н. э. он захватил власть и объявил о создании новой династии Синь, возврате к старой системе колодезных полей и запрете частным лицам, под страхом смертной казни, купли-продажи рабов. Особенно это касалось северных провинций, где из-за голода люди массово продавали себя и детей.

Узурпатор пытался сосредоточить в руках государства (бюрократии) все рычаги власти и монополизировать большинство источников доходов страны, усиливая фискальные и полицейские функций. В 10 году были созданы управления по регулированию рыночных цен и ссудных процентов. Нарушителей наказывали со зверской жестокостью. Бюрократы извлекали выгоду из запрещений, "осуществляли захваты и притесняли мелкий люд, даже богатые не могли защитить себя". Все частные рабовладельцы были обложены особым налогом — по 3600 медных монет за раба. Все эти реформы вызывали массовое недовольство и саботировались на местах.

В 11 году произошло катастрофичное наводнение Хуанхэ, прорвав дамбы, меняя русло на сотни ли, она накрыла своими мутным валом селения и поля, сотнями тысяч губя людей и скот. Наводнение посчитали гневом богов, после публичного покаяния Ван Ман отменил реформы.

Высокомерным поведением правитель спровоцировал войну с хунну, она была проиграна, кочевники перекрыли Великий шелковый путь и терзали своими набегами северные провинции.

Тяжести войны сопровождались увеличением земельного налога и введением новых — на ремесленников, шелководство, охоту и рыбную ловлю. "Люди страдают от множества запрещений, от них нельзя пошевелить рукой. Полученного от работы не хватает на уплату налогов и поборов… Чиновники замучили народ". Неудачные реформы раскручивали инфляцию, цены увеличились в пятьдесят раз.

В 15 году против ненавистного режима начался бунт, сначала в северо-западных пограничных гарнизонах, а потом и во многих других областях страны.

Состав отрядов повстанцев был разным, от крестьян, рабов и беглых солдат до аристократов из свергнутого Ван Маном царского рода Лю. Они осаждали и захватывали города, массово расправляясь с ненавистными бюрократами. Правительственные войска терпели поражение.

Самыми многочисленными (до трехсот тысяч) и организованными были отряды "Красных бровей" на Шаньдунском полуострове, его земли больше всех пострадали от наводнения и последовавшего за ним голода. Во главе восстания стал земледелец Фань Чун, своим сторонникам он приказал для отличия красить брови красным цветом.

Против восставших Ван пытался бороться с помощью войска громко названного "Бросок кабана", его набрали из рабов и помилованных преступников, но этот сброд разбежался, лишь только потерпев первое поражение.

В 23 году армия повстанцев осадила столицу Чанъань и ворвалась в нее через северные ворота; Ван Ман, в отсвете пожаров, отважно сражался в своем дворце, пока его буквально не разрубили на части. Голову императора выставили на базарной площади, новым правителем провозгласили представителя царского рода Гэн Шина. Правил он недолго, через три года "Красные брови" захватили Чанъань, молодого императора задушили. Разграбив столицу, их вожаки оказались неспособными организовать мирную жизнь и потеряли поддержку населения. Против них поднялись дружины старой знати во главе с троюродным братом Гэн Шина царевичем Лю Сю из династии Хань. Он разбил повстанцев и приняв титул Гуан У-ди, основал новую династию Восточную Хань со столицей в Лояне.

ВОСТОЧНАЯ (МЛАДШАЯ) ХАНЬ

Гуан У-ди (25 — 57 гг.) придя к власти, объявил "Эру мира" и принял ряд указов облегчающих положение простого народа — земельный налог был уменьшен до 1/30 от урожая. Объявил он и об освобождении насильственно захваченных в рабство и продавших себя во время голода, рабов теперь запрещалось убивать и клеймить. Беднякам, не имевшим свои участки, на льготных условиях раздавали государственные и конфискованные земли опальных вельмож. С переносом столицы на восток, особое внимание уделялось развитию и ирригации областей в бассейне среднего и нижнего течения Хуанхэ. Переселенцы на несколько лет освобождались от налогов. Все эти меры довольно быстро сказались на укреплении экономики.

С середины первого века, восстановив хозяйство и административное управление страны, империя продолжила завоевательную политику. В 40-х годах зависимость от ханьцев признал северный Вьетнам (туда потом ссылали преступников), а в 73 году мощная армия была направлена на северо-запад против хунну. Кочевники были разбиты и вытеснены из Восточного Туркестана, а по перекрытому ими на 65 лет Великому шелковому пути снова пошли караваны.

В 90 году семидесяти тысячная армия Бань Чао под красными ханьскими знаменами перевалила Тянь-Шань, разгромила кушанское войско и разорила Среднюю Азию до Мерва (Туркмения). К Ханьской империи присоединили Синьцзян, а кушанский царь Канишка I вынужден был признать от нее зависимость и "ежегодно посылать дань и дары".

В 166 году в Лоян прибыло первое посольство из Рима (на самом деле это были самозванцы-купцы). Помимо Великого шелкового, торговля с Западом осуществлялась и морским путем через Северный Вьетнам и Индию, на огромные расстояния имело смысл возить лишь дорогостоящие предметы роскоши.

Помимо шелка, большим спросом пользовались керамика, лаковые и изделия из железа. В Китай поставляли лошадей, верблюдов, ковры, шерсть, стекло и драгоценные камни. Вместе с западными купцами в Китай пришел и буддизм — по легенде первые буддийские свитки были привезены в конце первого века н. э. двумя монахами-буддистами на повозке запряженной белой лошадью. Ей (а не монахам) даже поставили памятник и основали в её честь старейший монастырь Байма-сы. Парфянский монах Ань Шигао, прибывший в Лоян в 148 году, вместе с китайскими единоверцами перевел священные тексты.

В возрожденной стране больших успехов достигла наука, астроном Чжан Хэн (78 — 139 гг.) изобрел сейсмограф и создал небесный глобус, отражающий движение небесных тел, Дин Хуан придумал вентилятор с ручным приводом. В те времена китайцы начинают использовать водяные мельницы, висячие мосты, в агрономии применяется грядковая культура и система переменных полей. Высокого уровня достигли знания по математике и медицине (в каталоге I века н. э. упоминаются 36 трактатов). Ханьские математики знали десятичные дроби, отрицательные числа, уточненное число "пи".

Строители династии Хань возводили многоэтажные здания с оригинальной архитектурой, великолепной декоративной отделкой и с многоярусными крышами, крытыми разноцветной черепицей. Связи с Западом способствовали развитию реалистичного изобразительного искусства, в том числе и скульптуры.

Прогрессировала китайская письменность, с начала эры значительно увеличилось количество иероглифов, в третьем веке их число превысило 18 тысяч и приобрело форму, сохранившуюся до нашего времени.

Теперь вместо заостренной палочки, пользуются волосяной кистью, а пишут не лаком, а изобретенной на рубеже н. э., из смеси сажи и клея, тушью. Лучшие кисти делали из меха соболя и лисицы. С конца Старшей Хань используют и графит. Евнух императорского гарема Цай Лунь (50 — 121 гг.) изобрел бумагу из разбавленной водой смеси растертых до волокон тряпок и конопли с древесной золой; её выкладывали на деревянную раму с бамбуковой сеткой, сушили на солнце и разравнивали плоскими камнями. Позднее стали для прочности добавлять клей или крахмал, а для белизны — отбеливатели или красители.

Китай — родина чая, именно во времена династии Хань стал использоваться напиток из его отвара (поначалу как лекарство).

Во втором веке китайское общество накрыло очередной волной кризиса, огромные расходы на активную внешнюю политику и военные авантюры в очередной раз расстроили экономику. В погоне за обладанием Западным краем довели до истощения свою страну. Хотя номинально налог составлял 1/30 от урожая, фактически же из-за кредиторов земледельцы лишались половины. Разворошенное осиное гнездо кочевых племен породило новые набеги, главную роль в которых теперь играли сяньби, к ним присоединились и тибетские горцы цяны.

Правительство прекратило оказывать поддержку своим эмиссарам и союзникам в Восточном Туркестане, сын и приемник Бань Чао — Бань Юн был отозван на родину, обвинен в превышении полномочий и брошен в тюрьму. В середине второго века территории Западного края (Синьцзяна) были потеряны, прекратилась и торговля по Великому шелковому пути.

В это же время неурожай и последующий за ним сильнейший голод поразил центральные районы страны, "превращая людей в людоедов", провоцируя голодные бунты. За голодом пришла чума, забирая миллионы жизней. Все большее влияние набирали "сильные дома" противопоставляя себя центральной власти.

Императорский двор не обращал внимания на народные бедствия, там разгоралась борьба группировок — бюрократической партии "ученых" против взявших много воли евнухов, выдвигавших на трон своих марионеток — малолетних императоров. В 169 году партия "ученых" попыталась совершить переворот, но потерпела неудачу, многие их главари были казнены, а тысячи сторонников, включая императрицу, брошены в тюрьмы. Отсутствие твердой власти способствовало чудовищной коррупции, буквально душившей экономику страны.

РАСПАД СТРАНЫ

Многие мыслящие люди жившие в империи Хань на рубеже вторых — третьих веков предчувствовали приближение "смутного времени" — наступления периода "всеобщей ненависти и вражды".

Из-за катастрофического разлива Хуанхэ при Ван Мане, жестоких гражданских войн, вторжения сяньби и тибетских племен жители северо-западных и центральных областей массово переселялись на юг от Янцзы. Прежде малочисленные окраины становятся одной из самых заселенных областей, население южных провинций достигло восемнадцати миллионов. Идеи простонародного даосизма, сливаясь с шаманизмом и местными культами, образуют там взрывоопасную смесь.

Основатель даоской секты "Тай пин дао" (Путь великого равенства) Чжан Цзюэ — прославленный врач, бесстрашно боровшийся с эпидемией и исцеливший множество людей, стал идеологом народного движения. Он предсказал, что существующий на зле и несправедливости порядок скоро падет и на смену погрязшего в пороках "Синего Неба" Хань должно прийти "Желтое Небо" Эры равенства. В 184 году начинался очередной шестидесяти летний цикл китайского календаря, к этому времени Чжан Цзюэ и его братья Бао и Лян запланировали крупнейшее в Древнем Китае восстание, бушевавшее двадцать лет. В честь цвета Эры равенства отличающего их сторонников, оно получило название "Желтых повязок". В восьми округах они создали армию из 36 отрядов по шесть — десять тысяч человек, а всего в мятеже принимало участие не менее двух миллионов человек. Оно было поддержано и входящими в империю северо-западными кочевыми племенами верховий Хуанхэ и Южного Ордоса, в течении четырех лет они успешно отражали карательные походы властей. Несмотря на масштаб, восстание было плохо организованным и во многом стихийным, сыграло свою роль и то, что его руководитель Чжан Цзюэ вскоре умер, а его братья погибли в бою. В конечном итоге испугавшиеся верхи объединили свои усилия с "сильными домами", и профессиональные армии под руководством умелых беспощадных полководцев залили кровью пожар народных мятежей. Не менее полумиллиона восставших было перебито, у главных ворот столицы сложили башню из сотен тысяч голов повстанцев. Подавившие бунт полководцы, такие, как Дун Чжо и Цао Цао, отказались распускать свои армии и вступили уже в борьбу за гегемонию друг с другом. С марионеткой евнухов императором Китая они совершенно не считались. Войска Дун Чжо взяли и практически уничтожили столицу Лоян.

Так Восточную Хань сменил период Троецарствия (220— 280 гг.) — Вэй на севере, Шу — на западе и У — на юге.

Голод, чума, народные восстания и гражданская война привели к катастрофическим последствиям. К середине второго века число учтенного населения составляло около пятидесяти миллионов человек, сто лет спустя оно сократилось до семи с половиной миллионов. Это не означало, что 5/6 населения были вырезаны или умерли от голода и чумы (хотя потери от этих бед были чудовищные), просто многие семьи переходили в зависимость "сильных домов", уже не учитываясь при переписи и переставав быть налогоплательщиками. "Сто домов объединялись в один двор, тысяча подданных вписывались в реестр одной семьи". (Так в начале правления Младшей Хань перепись фиксировала двадцать один миллион человек). Для правительства этот процесс означал катастрофическое падение доходов. В начале третьего века налоги собирали натурой (как и в Римской империи примерно в это же время), а в царстве Вэй указом даже были отменены деньги, и как в глубокой древности средством обмена опять стали зерно и шелк. За полтора века в результате сокрушительных войн и натурализации хозяйства более чем вдвое сократилось число городов (с 37844 до 17303). На севере они становятся по преимуществу военными и административными центрами новых хозяев — вождей варварских кочевых племен, опирающихся на китайскую администрацию. В связи с распадом империи прекращается и регулярный ремонт плотин на Хуанхэ и окрестные земли оказываются беззащитными перед ее наводнениями.

В результате борьбы трех царств возникла новая династия Цзинь (265 — 420 гг.). Её учредил полководец Сыма Янь, захвативший вэйский трон и два других царства. Он принял титул императора и тронное имя У Ди. Но после его смерти страна опять погружается в хаос, сохраняющийся до пятого века.

От разрухи третьего — четвертого веков больше всего пострадали центральные районы страны. Восстания и войны сопровождались разграблением и уничтожением городов, угоном пленных и массовой гибелью людей от последовавших затем голода и эпидемий. Менялся и уклад жизни внутренне нестабильного общества, терзаемого постоянными междоусобицами и внешними вторжениями. На севере страны во многих местах закрепилась пришлая знать кочевых племен. Все это приводит к архаизации общественной жизни — приходят времена жестокой личной диктатуры с опорой на армию и глубоким социальным неравенством. Возвращается право силы, целые области становятся военной добычей, их население массово обращают в рабов. Растет значимость аристократии и кастовость общества, особенно это заметно на юге, где этнические ханьцы выступали как господствующий элемент.

Опустевшие земли теперь принудительно заселяли переселенцами и солдатами, основывая военные поселения "тунь тянь". Им передавали землю, орудия труда и скот, взамен поселенцы должны были отдавать половину урожая, нести караульную службу, да еще и сражаться во время войны! В империи Цзинь в таких поселениях жила большая часть податного сословия, люди из них часто бежали, никого не устраивал строгий надзор, высокие налоги и принудительная привязка к земле.

Позднее на опустевших землях установили более справедливую надельную систему землепользования (чжань тянь). Все взрослое, лично свободное население от 16 до 60 лет, имело право получить участок земли в личное пользование — мужчина 70 му под пашню и 50 му на посадку конопли (конечно, не на курево, из ее стеблей делали посконную ткань, а из семян масло), женщина — 30 и 20 му соответственно. По 20 му выделяли под посадку тутовых деревьев. Хозяева платили натуральный налог четыре "ху" (примерно 80 л) зерна с 50 му земли (с одного "му"(0,066 га) хорошей земли тогда собирали около 60 литров зерна), то есть примерно 1/30 часть урожая, три отреза домотканого полотна и три цзиня (цзинь — 223 гр.) шелка-сырца. Кроме того, крестьяне несли трудовую повинность с отработкой на государство определенного времени в году.

Чиновники, в зависимости от ранга (их тогда существовало девять) могли получить от 10 до 50 "цин" (1 цин был равен 100 му) земли и держать от двух до пятидесяти трех освобожденных от налогообложения работников.

Но развитию этой системы мешали "сильные дома", имеющие неформальную власть на местах. Именно в "смутное время" третьего — четвертого веков стремительно росло их влияние. "Сильные дома" включали в себя тысячи зависимых людей, "размеры их доменов не уступали пожалованиям титульной знати, а состояние исчислялось миллионами монет". Представляя из себя самообеспечивающие комплексы (как римские латифундии), все потребное для жизни они производили внутри, их владения перерастали родовые деревни и включали в себя даже мелкие города. Они имели частные армии, свои усадьбы превращали в крепости, притесняли окружающие "низкие семьи". Попавшие под покровительство "сильных домов" уже не несли обязательство перед казной, выпадая из системы налогообложения. Слабое государство не могло сдержать рост частных землевладений, а значит, и содержать сильную армию.

В начале четвертого века нашествия кочевников — южных сюнну, сяньби, цянов и других племен затопили северный Китай, создав там свои "шестнадцать варварских царств", кочевники удерживали большую часть земель севернее Янцзы. В 311 и 316 годах они взяли в плен и убили китайских императоров. Немного раньше Западной Римской, Китайская империя становится жертвой северных варваров. С 317 года страна фактически распадается на два с половиной века на северную и южные части. Север и юг имели разный уклад (укрепленные общинные поселения на севере и малые семейные хозяйства юга) и разные диалекты языка. К концу четвертого века северные земли Китая объединило государство Тоба Вэй, созданное одной из племенной группы сяньби — табгачами, 99 их родов раньше кочевали на берегах монгольского Онона. В конце третьего века их воины с заплетенными в косы волосами, переходят через Гоби, вторгаются в Поднебесную и захватывают её Север, основав свою династию (386 — 535 гг.). Но спустя полтора века табгачи ассимилируются в китайском котле.

Изгнанные из долин Хуанхэ и северных столиц, значительная часть знати и образованного населения (более миллиона человек) бежало на юг и юго-восток, где образовалось Восточная Цзинь. При поддержке местной аристократии оно распространило свою власть южнее Янцзы, сделав столицей Цзянькань (Нанкин). Переселенцы, включающие в себя императорский двор и наиболее энергичных и образованных людей, перебравшись в недавно присоединенные районы империи, активно заселяют и осваивают речные долины Юга. Они выращивают на них рис и собирая по два урожая в год, превращают южные районы Китая в основной зернопроизводящий (и наиболее населенный) регион. По отношению к местному населению они проводили жесткую политику насильственной ассимиляции, искореняя культы и обычаи аборигенов.

Одновременно там укрепляет свои позиции пришедший из Индии буддизм, во времена смуты получивший поддержку властей, на юге Китая основываются тысячи монастырей. В 420 году происходит смена династии — Восточную Цзинь сменяет Южная Сун. Её основал удачливый полководец Лю Юй, но после его ранней смерти опять наступает анархия с частыми мятежами. За 57 лет существования династии правили девять императоров, большинство из них умерло насильственной смертью. Временами на Юге возникали амбициозные планы освобождения северных провинций от варваров, но их правителям с трудом удавалось удерживать и существующие границы. У вырождающейся аристократии продолжалось падение нравов, особенно "прославился" беспутством и садизмом император Фэй-ди (449 — 465 гг.), начавший править в пятнадцать лет. Его развратная сестра обратилась с жалобой: "У тебя шесть дворцов и больше десяти тысяч женщин, а у меня только один муж" и император предоставил сестре тридцать юношей в наложники (Роберт ван Гулик).

КИТАЙСКИЙ ГАРЕМ

Институт многоженства в Китае отмечен с глубокой древности. По преданию, уже сын мифического Желтого владыки имел одну жену и три наложницы, таким образом, нормой для вана стало наличие четырех жен. Но, поскольку их число должно было демонстрировать сексуальную мощь и сакральную энергию "ци" правителя, со временем оно возрастало — при династии Ся — двенадцать (три жены и девять наложниц), ван Шан Динь Синь имел сорок жен трех рангов, не считая наложниц.

Со времен династии Чжоу их число достигло ста двадцати, у каждой имелось свое помещение на территории дворца и к каждой были приставлены служанки и евнухи.

Императрице полагалось двенадцать служанок, женам первого ранга — по восемь, второго — шесть, третьего — четыре, обычной наложнице две. При поздней династии Хань число гаремных женщин (вместе со служанками) уже достигало сорока тысяч. Это тем более забавно, что из 25 их императоров десять были гомосексуалистами, а многие бисексуалами, как и основатель династии Лю Бан. Во IIи I веках до н. э. в императорских дворцах жили и мальчики-фавориты. Пользоваться гаремом покойного отца император права не имел.

В отличие от других стран Востока, в гаремах Поднебесной использование скопцов было исключительной привилегией императора и высших князей из его дома, и под страхом смерти запрещено богатым простолюдинам.

При ранней Хань жены делились на четырнадцать рангов, Гуан У-ди ограничил их тремя: "достопочтенные", "прекрасные" и "избранные госпожи". Состав императорского гарема регулярно обновлялся. Кандидаток в жены набирали из семей чиновников высших рангов, но не из императорской родни (во избежание кровосмешения), в наложницы — из благополучных семей с хорошими манерами и, разумеется, девственниц; возрастом не моложе тринадцати и не старше двадцати лет (обычно из отличающихся своей красотой девушек южных провинций). В столице они представали перед комиссией из старшего императорского чиновника, помощника главного евнуха, врача и физиономиста. Прошедшие отбор оказывались в гаремных "боковых покоях", где скрывалась "несравненная красота изысканных дев" дворца (поэт II века до н. э. Сыма Сянжу). Там царила строгая иерархия — служанки подчинялись наложницам, наложницы — женам, те — старшим женам и все без исключения — первой госпоже (хуань хоу).

Евнухи следили за графиком посещения Сына Неба, фиксируя их в специальных журналах, отмечая при этом было ли сношение.

Церемония проходила по особому ритуалу, в приемной императора стоял "драконовый" ларец, где размещалась картотека гарема с изображениями и нефритовыми жетонами с гравировкой имен наложниц. Многие обитательницы гарема доплачивали художнику, чтобы он изобразил их более привлекательными. Император выбирал жетон, ударял в гонг и молча отдавал табличку евнуху.

Служанки раздевали и умащивали избранницу благовониями, заодно проверяя, не прячет ли она оружие (были прецеденты). Затем евнух заворачивал её в покрывало из пуха цапли (ловящая змей цапля — символ защиты от коварства), сажал на плечи и доставлял в спальню.

К своей жене император приходил сам, только женам высшего ранга позволялось оставаться на всю ночь. Чтобы удовлетворять многочисленных женщин знать обучали специальной сексуальной технике прерванного полового акта, подобное было и у турецких султанов — "сперма только избранным". Мужчина должен был доводить женщину до оргазма каждый раз, сам же мог позволить себе это лишь в особых случаях. С главной женой император совокуплялся только раз в месяц. Поцелуй в любой форме ассоциировался с половым актом, поэтому считалось, что он допустим только в спальне, но не публично.

Как в любом женском коллективе, в гареме царили соперничество и интриги. Позором считалось, числясь наложницей оставаться девственницей. Наложницы низших рангов жили впроголодь, нередки были случаи, когда девушки вешались или прыгали в колодец.

Если у них не было детей, наложницы оставались в гареме Сына Неба до 25 лет. Некоторых отправляли в подарок варварским царькам или дарили сановникам, большинство, отбыв шести летний срок, с почетом возвращались в семьи.

Евнухи также делились на ранги. Источниками пополнения их касты были военнопленные, некоторые уголовные наказания предусматривали кастрацию, были и случаи самооскопления, как возможность избавиться от нищеты, часто на это шли бедняки, кастрируя своих детей. Подсчитано, что за три века династии Мин (1368 — 1644 гг.) в стране существовало около миллиона кастратов. Евнухи вели строительные и ремонтные работы на территории Закрытого Города, поддерживали там чистоту и порядок, ухаживали за лошадьми и слонами, готовили еду и приношения предкам. Они сопровождали императора в походе, нередко отменно владея оружием. Во время парадных выходов императора евнухи мели перед ним дорогу и держали под уздцы лошадей. Музыканты и актеры тоже были из их числа.

Императоры доверяли им выполнение дипломатических миссий и финансы; кастратов назначали военачальниками и комендантами крепостей.

Некоторые богатые евнухи усыновляли детей и старались оставить им хорошее наследство, чтобы было кому приносить жертвы на домашние алтари предков.

В период "Великой опалы" 169 — 184 годов евнухи владели всей полнотой власти, один из них даже командовал армией.

БИОГРАФИЯ ГЕРОЯ

Ли Гуан родился в "добропорядочной семье" — так в древнем Китае называли сословие, жившее, как казаки, на беспокойном пограничье с кочевыми племенами. Эти люди не занимались ремеслами и торговлей, их стезёй была война и охота, из юношей этих семей формировали корпус гвардии и императорских телохранителей.

В семье Ли Гуана из поколение в поколение передавалось искусство стрельбы из лука, но он, высокого роста, с мощными и длинными, как у обезьяны, руками, превосходил в этом умении всех. В своем первом воинском походе, когда в 168 году до н. э. на страну напали хунны, великолепный наездник и стрелок Гуан убил и взял в плен множество кочевников. За отличие его взяли в дворцовые телохранители. Старый император Сяо Цин наблюдая за удалью Гуана, говорил, что тот родился не в своё время, столетие назад "ты бы за доблесть получил титул князя и жил на доходы от десяти тысяч дворов".

В 157 году его назначили на должность командира телохранителей нового императора Цзин-ди. Во время мятежа бывших царств У и Чу, Ли Гуан опять отличился многими подвигами при осаде и захватил знамя противника.

Переведенный на должность начальника конницы округа Шангу, он постоянно участвовал в стычках с хуннами, так что губернатор вынужден был написать императору: "По талантам и способностям Ли Гуан не имеет равных в Поднебесной, но полагаясь на них, он часто лично участвует в боях с варварами, боюсь, что вы его потеряете". И его перевели в более спокойный округ Шанцзюн, в дальнейшем Гуан занимал должности начальников других приграничных округов, повсюду показывая не только отвагу, но и выдержку, а также знание обычаев и уловок хунну.

Во всех округах он охотился на тигров, один раз был ранен свирепым зверем, но все равно убил хищника.

Косноязычный и неразговорчивый, он никогда не стремился делать дворцовую карьеру. Получив награду, он сразу же делил её между своими людьми, пил и ел вместе с солдатами и богатств не нажил. До самой смерти его единственной забавой была стрельба из лука.

Если он вел людей по пустыне, то найдя воду, не подходил к ней, пока его люди не напьются.

Во время похода на хуннов его воины двигались свободным порядком, останавливаясь там, где много травы и воды, не забывая выставлять только дальние дозоры. Другой командующий — Чэн Бу-Ши, требующий построения строго по отрядам и соблюдения всех правил, говорил: "В войсках Ли Гуана все упрощено и облегчено до крайности, но если варвары неожиданно на него нападут, они ничего не смогут сделать, так как его солдаты с радостью за него умрут".

В 129 году до н. э., после назначения военачальником Ли Гуан напал на более многочисленных хуннов, они разбили его войско, а самого раненным взяли в плен.

Шаньюй степняков, много наслышанный об этом герое, дал приказ живым доставить его в ставку, раненного Гуана перевозили в сетке между двумя лошадьми.

Придя в себя, он сумел вырваться из плена, захватив великолепного скакуна; за ним бросилось несколько сотен хуннов, но этот непревзойденный стрелок сумел отбиться от погони из трофейного лука, нашел остатки своих разбитых войск и вывел их за укрепленную линию.

Его дело отдали на рассмотрение чиновникам, а те решили, что потеряв много солдат и попав в плен, герой подлежит смертной казни. По тогдашнему закону откупившись от наказания, Ли Гуан был низведен до положения простолюдина. Оставив службу, он несколько лет провел дома, охотясь с внуком в горах.

Вскоре вторгнувшиеся варвары нанесли поражение имперской армии и убили начальника округа Лаоси, тогда Сын Неба вызвал Гуана и назначил на освободившуюся должность. Хунны, узнав об этом, несколько лет избегали вторгаться в его земли.

В 123 году он командовал арьергардом войска в походе на кочевников, тогда многие военачальники получили титулы "хоу" (князя), но воины Ли Гуана не отличились и он остался без награды.

Через два года он вместе с сыном выступил в степь с четырехтысячным отрядом всадников и наткнулся на войско хуннов левого сянь-вана, в десять раз более многочисленное. Ли Гуан расположил людей кольцом, степняки стремительно на них напали, осыпав градом стрел, вскоре больше половины его солдат были убиты, а стрелы оставшихся подходили к концу. Тогда он запретил стрелять своим людям, лишь сам, будучи великолепным стрелком и имея дальнобойный лук, издали отстреливал командиров хуннов, ослабив тем их натиск. Все солдаты, ожидая неминуемой гибели, побледнели от страха, Гуан же держался, как обычно. На следующий день сражение возобновилось, к вечеру к ханьцам подошло подкрепление и хунну отошли. Отряд его был почти полностью уничтожен и возвратился обратно; поскольку он понес равные потери с врагом, Ли Гуан за свой подвиг опять не получил ничего. Несмотря на славу, он не имел титула и земельных пожалований.

В 119 году до н. э. крупное войско снова выступило против хунну, но Ли Гуана сочли слишком старым и не взяли в поход, и только несколько лет спустя император назначил его командиром авангарда. Но старший полководец Вэй Цин получил секретное предписание не выставлять старого и "родившегося под несчастливой звездой" Гуана против шаньюя, "опасаясь, что желанная победа не будет достигнута" и тот перевел его на правое крыло, предписав двигаться по восточной, более длинной и извилистой дороге. И тогда заслуженный ветеран возмутился: "Я воюю с сюнну с тех пор, как стал завязывать волосы на голове в пучок, и в первый раз получил возможность сразиться с самим шаньюем. Я хочу быть впереди и биться с ним насмерть!" Не простившись с военачальником, крайне раздосадованный Ли Гуан все же выполнил приказ и пошел со своим отрядом по восточной дороге, по пути соединившись с командующим правым крылом Чжао И-Цзи. Их войска не имели проводников, часто сбивались с пути и опоздали явиться к сроку в назначенное место.

Старший полководец Вэй Цин начал сражение без них, шаньюй отступил, догнать его не удалось. Вэй Цин повел армию обратно на юг, пересек пустыню и только тогда повстречал Чжао И-цзи и Ли Гуана. Вызванный в ставку, Ли Гуан сказал собранию командиров: "Я провел с сюнну более семидесяти крупных и мелких сражений. Ныне мне выпало счастье сразиться с войском самого шаньюя, старший военачальник приказал мне идти по дальней дороге и я сбился с пути. Разве это не воля Неба? Мне уже более шестидесяти лет и не к лицу оправдываться перед чинушами, работающими лишь ножичком да кистью". Затем выхватил меч и перерезал себе горло.

Все командиры и солдаты, кто знал и не знал лично Ли Гуана, оплакивали его смерть. Военачальника правого крыла отдали под суд и приговорили к смертной казни, но тот откупился и был разжалован в простолюдины.

Сын Ли Гуана Гань также отличился в войне с хуннами, захватил знамя левого сянь-вана и убил много врагов, за это император пожаловал ему титул "хоу" и назначил на место отца начальником приказа по охране внутренних ворот дворца. Мстя за отца, он совершил покушение на способствовавшего его самоубийству Вэй Цина и ранил того, причем Вэй, чувствуя свою вину, скрыл этот случай.

Внук Гуана Ли Лин также дослужился до воеводы конной охранной стражи. В походе 99 года до н. э. на хунну он командовал пятитысячным (почему-то пешим) отрядом. Из-за плохой организации и планирования операции, несмотря на героическое сопротивление в окружении намного превосходящих сил самого шаньюя, отряд Ли Лина был разгромлен, а он сам раненным взят в плен. До императора дошли слухи, что Ли Лин в плену обучает хунну военному искусству (на самом деле это был его однофамилец), тогда его старенькой матери отрубили голову. Узнав об этом, Ли Лин перешел на сторону кочевников. (За попытку оправдать полководца, был подвергнут кастрации знаменитый историк Сыма Цян).

Зная славную историю его рода и испытывая личную симпатию к Ли Лину, шаньюй Хулагу отдал замуж за него свою дочь и направил наместником в страну динлинов (Хакасию), там его потомки правили и после падения державы хунну.

ИСТОРИЯ НАЕМНОГО УБИЙЦЫ

Во времена Воюющих царств, Ян Чжун-цзы, сановник царства Вэй, поссорившись с братом вана Хань сяном (князем) Ся Лэем, сбежал из царства и стал искать человека, который сможет за него отомстить. Он прибыл в царство Ци и кто-то из местных сказал, что самый храбрый у них Не Чжэн. Человек благородного происхождения, из-за убийства ему пришлось покинуть родину вместе с матерью и сестрой, и теперь он вынужден работать мясником.

Не сумев добиться контакта с сыном, вельможа решил действовать через его мать, он напоил женщину вином и подарил ей сто золотых с пожеланием долголетия. Узнав об этом, Не Чжэн был поражен щедростью незнакомца, но золото принять отказался.

— Я счастлив, что у меня есть матушка, моя семья бедна, но я каждый день режу собак, продаю шкуры, и нам хватает на жизнь. Я не могу принять от вас подарок.

Ян Чжун-цзы рассказал мяснику, что у него есть смертельный враг и предложил деньги за месть.

— Я опустился до такого низкого положения и живу на рынке, чтобы прокормить мать, и пока она жива, я ничего не могу обещать другим.

Несмотря на решительный отказ, Ян передал перед отъездом для Не Чжэна деньги и вернулся на родину.

Через некоторое время мать мясника умерла (сестра уже была выдана замуж), и когда окончился траур Не Чжэн сказал: "Знатный сановник вана проделал путь в тысячу ли, чтобы встретиться со мной, а я принял его грубо. Он доверился мне, человеку ничтожному, с одного взгляда. Как я могу не отблагодарить его?"

Не Чжэн отправился на запад — в Пуян, и предстал перед Ян Чжун-цзы. Сыма Цян приводит их диалог.

— Назовите мне имя того, кому должны отомстить — я готов вам служить.

— Он младший брат ханьского правителя Ся Лэй, у него много родственников и дом, где он живет, тщательно охраняют. Я счастлив, что вы не покинули меня и дам вам в помощь своих удальцов.

— Расстояние между Вэй и Хань невелико, а убить надо родственника государя. Много людей брать нельзя, если тайна откроется, ханьский правитель пошлет войска, чтобы отомстить вам.

Отказавшись от колесницы и коня, Не Чжэн попрощался и отправился в путь один, опираясь на меч. Он пришел в Хань, поднялся на крыльцо дома Ся Лэя, перебил охрану, слуг и зарезал хозяина. Затем содрал кожу со своего лица (чтобы его не смогли опознать и отомстить сестре), вспорол себе живот и умер.

Ханьский ван приказал выставить труп убийцы на базаре, обещая вознаграждение тому, кто его опознает, подняв затем плату до тысячи золотых.

Слухи о небывалой награде широко разошлись по стране и дошли до сестры Не Чжэна, она сразу же поверила, что это её брат, пришла в Хань, опознала и умерла на его теле.

ДРЕВНЕКИТАЙСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ И ОБРАЗ ЖИЗНИ

ДРЕВНЕКИТАЙСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ

Будучи высокоразвитой самобытной цивилизацией, долгое время находящейся в относительной изоляции от Запада, Китай стал родиной оригинальных учений, и сегодня живых и востребованных. И это несмотря на то, что древние китайцы (как и сегодняшние) были прагматики — предметом изучения ученых и философов прежде всего становились "практические нормы морали, укрепляющие социальные связи между людьми" (культ предков, сыновья почтительность и тому подобное). Главной задачей государства, сформулированной еще до Конфуция, декларативно объявлялось обеспечение блага народа. Со временем это положение стало общепринятой нормой. Считалось, что само Небо забирает власть у недостойного и передает ее обладателю большей сакральной добродетели — "дэ" (Небесный Мандат).

В древнем Китае отсутствовали церкви и их служители, культы богов и храмы в их честь, но планка этических норм была вознесена очень высоко. В случае неурожая в соответствии с конфуцианской этикой налоги снижались или отменялись вовсе, а в моменты стихийных бедствий правитель в рубище шел в храм Неба замаливать свои грехи.

В середине I тысячелетия до н. э. в срединных государствах Чжунго, объединенных общей культурой и этнически состоящих из потомков шанцев и чжаосцев, возникает идея о своем превосходстве над остальными полуварварскими китайскими объединениями, ну а тем более над окружающими "варварами четырех стран света". (Подобные представления были характерны и для египтян и эллинов). Этот постулат духовного и культурного превосходства становится важной частью самосознания древних китайцев.

Как и для всех "речных" цивилизаций, для китайской характерен консерватизм, настороженно они относились к новинкам и вообще к образованности, понимая, что ее распространение подрывает основы общества. В этом сходились во многом противоположные даосизм и легизм — "Когда будет уничтожена ученость — не будет и печали", "Трудно управлять народом, когда у него много знаний. Управление с помощью знаний приносит стране несчастье" (Лао-цзы). "Красноречие и острый ум способствуют беспорядкам". "Если знания поощряются и не пресекаются, то невозможно будет управлять, так как появится коварство. Когда знания пресекаются и не поощряются, люди искренни и просты" (Шан Ян). (А простаками проще командовать).

Со второго века н. э. основой китайского менталитета становится "конфуцианство с его трезвостью и практичностью мысли, культом этики и семейных связей… Люди в спокойные времена редко вспоминали о Небе, свято веря, что его главное желание и высшая воля — установление Порядка на земле и Гармонии в обществе" (Л. Н. Васильев).

Особое место занимало "сяо" — сыновья почтительность, один из трех китов конфуцианского мироустройства, наряду с построенных на справедливости отношений государя и чиновника и на покорности между мужем и женой, по Конфуцию "нет ничего важнее сяо", единственного из трех построенного на любви. Сыновья почтительность принимала в древнем Китае гипертрофированную форму полного и абсолютного послушания и жертвенности. Летописи полны рассказов, как в голодные годы сыновья продавали своих детей, или жену, чтобы накормить родителей, а то и отрезали от тела кусок мяса, чтобы сварить бульон (это не шутка). Принципы "сяо" усердно культивировались государством, ведь почтительный сын — это еще и, как правило, послушный подданный.

Китайскому обществу (как и русскому) было присуще стремление к максимально возможной социальной справедливости. Сохраняя традиции, в нем не забывали о приоритете моральных заповедей. Социальная гармония была тесным образом связана с идеей самосовершенствования, но без фанатизма, придерживаясь умеренной "золотой середины". "Не всякому суждено добиться многого, зато все могут стараться стать лучше. И если самому это трудно, тебе в этом всегда помогут близкие". Семейно-клановые отношения определяли жизнь китайского общества. (И сегодня они предпочитают проживать компактными группами в Чайна-таунах по всему миру).

Всё вместе — тесные родовые связи и жесткие нормы поведения, вели к формированию в государстве исключительной социальной дисциплины — "каждый знал свое место" и понимал, что нужно делать. Социальные пороки (воровство и пьянство) были сравнительно редкими исключениями, как и социальные взрывы, только невыносимые условия могли заставить этих людей взбунтоваться.

В древнем Китае мыслители додумались и до коммунистической идеи "всеобщей любви и равенства", как ее охарактеризовал Васильев "недостижимой и иллюзорной вершины мысли своего времени". Ее автор Мо-цзы, живший в V веке до н. э., считал всеобщую любовь легко достижимой и лежащей в природе вещей — "люди бы приняли ее с такой же легкостью, как огонь стремится вверх, а вода — вниз". Мудрец выступал против роскоши и завоевательных войн.

"Правители позволяют себе чрезмерную роскошь, а людям приходится расплачиваться за нее непосильными налогами. Верхи воюют друг с другом, а это стоит очень дорого".

Он понимал, что возлюбить друг друга смогут лишь равные по достатку, а установить это равенство способно только централизованное государство со строгой иерархией привилегированного бюрократического аппарата. (То есть, как у Оруэлла "все животные равны, но некоторые равнее").

Но в жизнь древние китайцы попытались реализовать другую социальную утопию — создание идеального государства (и воспитания людей) через тотальное торжество и исполнение законов (легизм). Идея простая, но эта "простота хуже воровства". Бездушный рационализм легизма противопоставили отеческой опеке конфуцианства, по сути это было покушение на основу китайского миропорядка. Все люди априори считались дурными и глупыми, но это ничего — дураками проще управлять. Страну поставили на путь милитаризма, порядок (в своем понимании) наводили с помощью закона, а его исполнения добивались жесточайшими методами — когда лютой смертью карали за малейшие проступки. Насилие принесло свои плоды — царство Цинь стало гегемоном Китая, а его правитель императором объединенной страны. Но, как говорил Наполеон "с помощью штыков можно прийти к власти, но на них нельзя сидеть". Если из-за всех сил пришпоривать лошадь и хлестать её нагайкой, то она конечно на короткое время вырвется вперед в гонке, но вскоре и сдохнет. Так и царство Цинь, надрывая чрезмерным напряжением силы общества, быстро достигло выдающихся результатов, но также быстро и потерпело катастрофу в кровавой гражданской бойне. Первая империя Китая просуществовала всего полтора десятка лет.

С древности (уже при династии Чжоу) существовала практика фальсификации истории и фабрикации исторических фактов в прагматических целях, и, конечно же из самых лучших побуждений. (Ну, тут они не одиноки!). Со временем это становится общепринятой практикой. При этом культивировались нормы образцового поведения, как учил Конфуций — "чтобы люди помнили главное и впитывали лучшее". Воспевался культ предков, следуя похвальной практике не обливать грязью и с уважением относиться к своему прошлому, даже к самым темным страницам.

В древнем Китае не сложился слой юридически оформленного благородного сословия (за исключением высшей аристократии), это позволило провести административные реформы и внедрить наиболее прогрессивную (и эффективную) систему отбора руководящих кадров.

Вместо племенных и клановых владений страна была разделена на уезды, для их руководства назначались (в идеале не по происхождению, а по заслугам) сменяемые чиновники. Сложилась административная система со строгой иерархией, соподчинением, делением на ранги с окладами и форменной одеждой, перекрестными проверками, переписями, учетом и контролем.

Принцип отбора наиболее достойных применялся уже при Цинь, а по указу ханьского императора Вэнь-ди (с 165 года до н. э.) был заложен в систему государственных экзаменов — понятную и справедливую. Окончательно её тщательно разработанные правила сложились в династии Тан, это заложило основы стабильности управления огромной страны на протяжении двух тысячелетий. Административное устройство Китая служило образцом для подражания и заимствования соседей, прежде всего Вьетнама, Кореи и Японии, но опосредованно (через монголов) и для Руси.

ОБРАЗ ЖИЗНИ ДРЕВНИХ КИТАЙЦЕВ

Основным жилищем простых земледельцев в эпохи Шан и Чжоу, как во времена неолита оставалась землянка. У знатных дома строились на высоком насыпном и утрамбованном фундаменте, с колоннами по периметру, простенки между ними заделывали кирпичом. Крыши накрывали камышом или тростником.

Мебель была примитивная — низенькие столики и кровати, бедные вместо неё использовали циновки. Обедали сидя на пятках с вытянутыми вперед сдвинутыми коленями. В быту использовалась разнообразная керамика, принадлежностью богатых домов была посуда из бронзы с затейливым орнаментом.

В эпоху Хань дома состоятельных семей были в основном двухэтажными, их крыши поддерживали резные колонны и покрывала цветная черепица. Стены блестели лаком от сырости, изнутри их штукатурили и расписывали, внутренние помещения разделялись ширмами. Зимой окна закрывали вощеной бумагой. Шкафов не было, одежду и вещи хранили в корзинах и резных сундуках или ларцах. В богатых домах имелся сад, а в нем пруд с золотыми рыбками.

Богачи передвигались в повозках запряженных лошадьми или в паланкинах.

Простонародье носило верхнюю куртку "и", а ниже два отреза материи (спереди и сзади) которые сшивали образуя юбку "шан".

Другим типом одежды был длиннополый халат "шэньи" — для служивого сословия, зимой подбитый шелковой ватой. Куртки и халаты обычно украшались вышивкой и обязательно запахивались правой полой поверх левой (в отличие от нецивилизованных варваров). Простолюдины носили одежду из конопли или хлопчатобумажной ткани, окрашенную в белый, черный, серый и темно-синий цвета. Для работы надевали кожаный передник. Из пеньки плели туфли.

Шелк носили знатные и богатые, в эпоху Хань желтый цвет считался императорским, для остальных самым престижным был красный цвет. Изображения дракона — на взлете, могли украшать только парадные одежды царя, опускающегося — высших советников. Ван носил багровые наколенники, князья — багрово-желтые, вельможи — алого цвета.

В VI веке до н. э. китайцы по примеру кочевников стали носить штаны, удобные для верховой езды. Богатые одевали поверх халатов шубы — лисьи или бараньи. Головные уборы были разнообразными и различались в зависимости от ранга и социального статуса. Мужчины прикрывали голову шапочкой, которую не снимали и дома, замужние женщины укладывали волосы в замысловатые прически при помощи шпилек и лент. У богатых ленты были из шелка, а шпильки делали из слоновой кости, серебра и золота. Выходя из дома, женщины покрывали волосы широкой накидкой.

Во времена Хань у городских женщин была мода выбривать брови и рисовать их синей или черной тушью. Это высмеивалось в уличных песенках "дундэ": "Дамы любят высокие шиньоны — повсюду видишь их в локоть высотой, брови их занимают половину лба, на длинные рукава уходит по рулону шелка".

Женщины пудрили лицо, шею и плечи, щеки густо покрывали румянами, губы красили помадой, в уголке рта ставили мушки.

Но это не касалось семей простых земледельцев, часто едва сводивших концы с концами.

Крестьяне, сняв одежды, набросив на плечи соломенные плащи, в тростниковых шапках, обливаясь потом, работали на полях. Тяжести они таскали на себе, вместо вьючных животных используя тачки, пахали часто также на членах своих семей.

Сажали просо, ячмень, пшеницу, бобовые, репу и редьку, коноплю. В Китае было не принято производить и потреблять молочные продукты. Лепешки, как и другую пищу, обычно готовили на пару. Шанцы часто употребляли вино (но не из винограда, которого не знали, а из зерна или ягод), в отличие от осуждающих их за это чжоусцев. Те пили его в основном по праздникам, скорее всего, это была даже брага из проса.

Одним из главных был весенний праздник ритуальной вспашки. После предсказаний определялся его день и сам ван проводил первую борозду, за ним за плуг брались вельможи и чиновники, заканчивали вспашку священного поля представители крестьянских общин. После работы следовало щедрое угощение всех собравшихся участников. Все ритуальные торжества сопровождались музыкой и танцами. Издавна существовали и труппы специально обученных песням и танцам (и не только) девушек (нюйюэ), они показывали свое искусство и развлекали гостей на праздничных мероприятиях и частных вечеринках. Такими группами даже давали взятки начальству.

В праздник урожая совершались жертвоприношения в честь предков и духа земли "шэ", алтари которого стояли в каждой деревне. В жертву приносили быков, баранов, свиней, собак и кур. На пиру провозглашали тосты в честь правителя. В древности устраивали большие, чаще зимние, совместные охоты. Это ритуальное действо, помимо добычи мяса, служило еще и для проверки силы и мужества, да и просто сплачивало общество. В дальнейшем, охотничьи праздники проводились и при дворе ванов, но уже без простолюдинов. Охотились с помощью многочисленных псарей со сворами специально выведенных собак.

Очень важным была церемония троекратного надевания шапки — сложный, детально разработанный ритуал инициации юноши, после него он получал новое имя и мог жениться. У девушек из знатных домов сооружалась новая прическа и в волосы втыкалась специально выкованная для этой церемонии шпилька.

КИТАЙСКАЯ СЕМЬЯ

Заключение брака было делом старших и проводилось в интересах семьи, оно состояло из засылки сватов, сговора, гаданий, обмена подарками и самой церемонии бракосочетания. Сват по обычаю приносил в дом невесты подарок — дикого гуся, после угощения ему сообщали полное имя невесты. Затем следовал обряд гадания в доме жениха и в случае благоприятного исхода назначался день свадьбы. Предсказатели и астрологи имели большое влияние в древнем Китае, без них не обходился ни выбор дня свадьбы, ни время проведения похорон. Браки заключали рано, считалось, что аристократ в 15 лет уже должен иметь сына. Запрещалось брать замуж девушек одинаковой с будущим мужем фамилией. Невеста на церемонии была одета в красное платье.

Вся жизнь женщины проходила в чьем-либо подчинении. "Хорошая жена должна усердно трудиться и сидеть дома. Если ее зовут, она немедленно идет на зов, если ей приказывают выйти — уходит". Самыми важными ее занятиями были выращивание червей шелкопряда и ткачество, следом идут готовка еды для семьи, прислуживание за столом и уход за домашним жертвенником. У знатных женщин было больше свободного времени, они проводили его за вышиванием и болтовней, игрой на музыкальных инструментах и в шахматы, подруги могли покурить опиум.

Мужу разрешалось развестись с женой в случаях, если она была бесплодной, хронически больной или проявляла непочтительность к его отцу.

В среде высшей знати практиковался "сорорат" — когда вместе с невестой в дом мужа ехала ее младшая сестра или племянница в качестве запасной жены-наложницы. Наследником считался сын главной жены. Каждая женщина гарема имела право на внимание (хотя и неравное) со стороны своего господина. И мужья обычно не пренебрегали строгим расписанием, составленным евнухом. Жестоких наказаний за нередко встречавшуюся измену жен не зафиксировано.

Второе замужество вдовы считалось предосудительным.

Женщины правящего дома могли иметь большое влияние и порою активно вмешивались в дела управления страной или уездов. А чиновники-подкаблучники частенько появлялись в присутственных местах с синяками на лице, один из императоров даже издал специальный указ о наказании ревнивых жен.

Праздновалось рождение ребенка, особенно сына. У китайцев есть пословица: "Даже прекрасная дочь не так желанна, как уродливый сын". Отсутствие мужского потомства воспринималось, как наихудшая беда — если прерывался род, некому было приносить жертвы предкам. Крестьяне, не способные прокормить еще одну дочь, часто топили новорожденную. Если сыновья не рождались, разрешалось взять наложницу (простолюдинам — после сорока лет).

ДРЕВНЕКИТАЙСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Обучение мальчика начиналось с семи лет, любой крупный клан имел храм предков, помимо места преклонения, он предназначался и для обучения детей, в основном военному делу, особенно стрельбе из лука.

Предметом изучения являлась и история рода, именно она предоставляла образцы для подражания, детей обучали и главным понятиям о мироздании — о трех началах (Небо, земля, человек); четырех частях света, пяти первоэлементах и пяти добродетелях. Изучали основы музыки, этикета и ритуала, знакомили с календарем. Большое значение придавалось воспитанию почтительного и вежливого поведения, внутреннего самоконтроля и душевной гармонии.

В эпоху Чжоу детей знати стали обучать иероглифам, тесно связанных с магией, эти знания считались сакральными и передавались по наследству. Владели ими немногие, и грамотность распространялась крайне медленно.

Начиная со II века до н. э. система образования состояла из трех ступеней — начального, среднего и высшего. В деревнях были только начальные школы, средние — в центрах провинций и столицах княжеств, в них же существовали специализированные образовательные учреждения, например столичная литературная школа Хунду Мэнь Сюэ. Вершиной пирамиды знаний была императорская академия Тай Сюэ в столице поздней Хань Лояне, в ней обучались несколько сотен студентов. При академии существовал Совет мудрецов — Бошигуань. В высших школах учились только сыновья аристократов и крупных чиновников.

Знатного мальчика учили шести основным дисциплинам — письму, арифметике, стрельбе из лука, управлению колесницей, танцам и музыке. Обязательно обучали правилам ритуала и этике.

В сельских школах дети разных возрастов занимались в одном помещении. Обучение в школах было платным и продолжалось в течениесеми- восьми лет круглый год с перерывом на новогодние (весенние) праздники, учились в них только мальчики. За это время школьник успевал вызубрить две-три тысячи иероглифов, получить элементарные сведения по арифметике и китайской истории. Единой учебной программы не было, все зависело от индивидуальных способностей ученика.

Дети зазубривали "Байцзясин" (Фамилии ста семей), "Тысячесловник" (состоящий из тысячи неповторяющихся иероглифов), "Книгу о сыновнем благочестии".

Со второго века н. э., когда официальной идеологией окончательно становится конфуцианство, основным предметом изучения в течение десяти лет становится Пятикнижие ("Книга перемен", "Книга этикета", "Книга истории", "Книга поэзии", "Весна и Осень").

Для чтения конфуцианских книг требовалось знание семи тысяч иероглифов, написание многих знаков было сложным и включало в себя до 52 черт. В зажиточных семьях мальчиков, готовя к чиновной карьере, иероглифы заставляли запоминать уже с трех лет.

Основой для обучения была зубрежка, а для воспитания — порка, на первое занятие ученик преподносил учителю вместо цветов красиво упакованную палку, с помощью которой ему и вдалбливали знания. Помимо прилежания ученик должен был без сомнений, как аксиому, воспринимать изречения древних мудрецов. "Критическое осмысление текста или переоценка истории считались неслыханным богохульством и пресекались в зародыше". Беспрекословное следование догме зачастую превращало ученых в "самоуверенных начетчиков, высокомерно игнорировавших практический опыт".

Закончивший курс получал возможность сдавать экзамен на ученую степень и получение чиновничьего чина.

Девочки получали лишь домашнее воспитание, главными добродетелями считались скромность и послушание. "Тихая, скромная, милая девушка, будешь супругу ты доброй, согласной женой" ("Шицзин"). В былые времена девочке вместо игрушек вручали прялку, её учили вести хозяйство и рукоделию. В идеале женщина должна ложиться поздно и вставать рано, быть аккуратной, прибранной, с достоинством и изящно служить своему мужу, и главное — быть податливой и почтительной. Считалось, что причина всех семейных неурядиц — в том, что жена не умеет быть покорной (Внутренний голос мне подсказывает, что в этом есть здравое зерно).

Большинство женщин оставались неграмотными, но барышни из богатых хозяйств умели читать и писать, петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах, некоторые даже сочиняли стихи. На улицу они выходили только в сопровождении, с 14 лет не имели права самовольно выйти к гостям, без спроса вступать в разговор, верхом неприличия считался громкий смех. Одежду девушки носили темную, без ярких вышивок, и, конечно, никаких украшений, это были привилегии замужних дам.

РАЗВЛЕЧЕНИЯ

Как у всех народов, китайские праздники с глубокой древности сопровождались песнями и танцами, китайская музыка — одна из древнейших в мире, ещё Конфуций занимался собиранием народных песен. По улицам проходили карнавальные шествия ряженых в звериные шкуры и в разнообразные маски, а на рыночных площадях бродячие актеры разыгрывали пантомимы из жизни богов и мифических персонажей, а также выступали жонглеры, акробаты, канатоходцы и фокусники. Во времена династии Хань возводят специальные помещения и просторные арены для таких зрелищ, профессиональные театральные актеры появляются лишь в эпоху Тан (618 — 907 гг.), как и кукольный театр ("представления деревянных человечков"), и театр теней. Фейерверк тоже изобрели в Китае, но позднее — в 12 веке.

Со IIвека до н. э. запускали воздушных змей — драконов.

В древней китайской культуре помимо классического "Пятикнижия" присутствовала очень разнообразная и обильная любовная лирика, эротическая литература и живопись. Во времена династии Хань впервые упоминаются публичные дома "чанцзя", впоследствии их стали называть "цинлу" — зелеными теремами, по цвету покрытых зеленым лаком стен.

Простонародье развлекалось борьбой и кулачным боем, знатные соревновались в стрельбе из лука.

ПОХОРОННЫЙ ОБРЯД

В древности хоронили на седьмой день (пока не высохнет кровь), тело после обмывания одевали в нечетное число нарядов, выносили во двор и укладывали под специальный шатер, обязательно головой на юг. Покойник лежал там иногда месяцами, а то и годами, пока не соберут средства на пышные похороны. Вана хоронили через семь месяцев, аристократов — через пять или три (в зависимости от ранга знатности). Важно было сохранение целостности тела, несоблюдение этого условия пагубно сказывалось на посмертии души. Поэтому казнь через отрубание головы или четвертование вселяла ужас.

По представлению древних китайцев человек имел две души — одна из них ("ци") умирает вместе с телом, другая ("лин") отделяется после смерти. У праведника она становится божественной сущностью "шэнь", а у дурного могла превратиться в злого духа "гуй". Впоследствии из слияния индо-буддизма, древних верований и даосизма возникла концепция третьей души, которая (если не вникать в тонкости) проходит перерождение в чистилище, разделенное на десять специализированных кругов. Отбыв там положенное наказание заслуженное время, она его покидала, чтобы возродиться к новой жизни. Пройдя десятый круг, души получают назначение — одни вкушать блаженство на небо, другие на землю в облике человека, третьи — в мир подводных демонов, четвертые — в мир подземных "служителей ада", пятые становились неприкаянными голодными духами, шестые возрождались в виде животных или растений.

Смерть сопровождалась громким оплакиванием, необходимо было криками уведомить об этом окружающих. Похоронная процессия проходила с музыкальным сопровождением, грохот гонгов и барабанов должен был отпугивать злых духов. Все китайские погребения находились вне городских стен.

Во времена Чжоу знать хоронили в двух гробах — во внешний укладывали приношения. Захоронение в гробу простолюдинов стало нормой лишь незадолго до династии Хань, толстостенный, многократно покрытый лаком гроб, стоил очень дорого. Нормальным считалось подарить его на день рождения отцу.

Первые три дня после смерти родственники ничего не ели, на протяжении семи недель нельзя было причесывать волосы и заплетать косу. Цвет траура был белым, в доме покойного прятали или укрывали предметы красного цвета (символа жизни). После похорон проводили обряд очищения. На поминках подавали нечетное число блюд.

При конфуцианстве траур становится продолжительным — от трех лет по отцу и по матери и до нескольких месяцев по дальним родственникам. В эти дни китаец спал на циновке, не мог стричься и прикасаться к женщине. Обычай требовал ухода с должности на весь срок траура, но в реальности это не соблюдалось.

ГИБЕЛЬ ИМПЕРИИ: КОЧЕВНИКИ ВЕЛИКОЙ СТЕПИ

Раздел VI: Г И Б Е Л Ь И М П Е Р И И

«Был целый мир — и нет его!»

Георгий Иванов

К О Ч Е В Н И К И В Е Л И К О Й С Т Е П И

«Они вряд ли заслуживают права называться людьми, они злее, чем дикие волки. Они не боятся закона, право у них уступает силе, а меч побеждает справедливость». Римский поэт Овидий Назон, сосланный в Северное Причерноморье.

В конце II тысячелетия, вместе с переменой климата, меняется и жизнь многих народов. Кочевые арийские племена срубной культуры начинают масштабное вторжение от берегов Волги на запад, на земли родственной катакомбной культуры — в степи Причерноморья и Приазовья. Беря штурмом или после осады укрепленные поселения, они принуждали отступать непокорных в предгорья Кавказа и за Дунай. Смирив или уничтожив местную элиту и подчинив оставшееся население, культура срубников распространяется от Волги до Дуная. У этих агрессивных племён особенно был развит культ войны и всадника-воина. Меняется тип захоронений — теперь они совершались в деревянных срубах с вытянутыми ногами на спине, с головой направленной на запад (страну заката и смерти), с лицом открытым восходящему солнцу новой жизни. На перекрёстках степных дорог и переправ устанавливают каменные плиты с изображением воинов с нашейными гривнами и в поясах с подвешенным снаряжением. Оружием им служил небольшой составной лук и железный или бронзовый кинжал, а также копья с железными наконечниками, всё реже в могилах встречаются каменные топоры и боевые молоты. Многие предметы оружия и конской упряжи поставляли ремесленники Кавказа. Мы не знаем, как звались эти племена, но в I тысячелетии до н. э. западными степями владели их потомки скифы и сарматы.

Возможности оседлого скотоводства были использованы уже к XIII веку до н. э., климат менялся на более засушливый, стада приходилось перегонять на всё большие расстояния и арийские племена разделяются на земледельцев и кочевых скотоводов. Огромные пространства степной Азии не подходят для возделывания зерновых культур, в Казахстане для земледелия пригодны только 13 %, в Туркмении -3%, в Монголии — 2 % территории.

И вот на бескрайних просторах Великой Степи, от реки Халки в Монголии до озера Балатон в Венгрии, возникает цивилизация пастушьих племён, со своим укладом, культурой, обычаями и появляются классические кочевники со всем известным обликом — конные воины-лучники. Сходные климатические условия сформировали практичную одежду обитателей степи, неизменную в течение тысячелетий — шерстяной или из дублёных шкур кафтан с длинными рукавами, перехваченный кушаком или кожаным боевым поясом. Скифы и юэджи украшали его вышивками и аппликациями, монголы обычно нет. Конопляная нижняя рубаха, широкие штаны, заправленные в узкие кожаные сапоги без каблуков. Голову покрывал остроконечный колпак, иногда отороченный мехом или войлочный башлык.

Степная пословица гласит — "Конь — для человека крылья". За тысячелетия селекции появились животные, способные часами нести на себе вооружённого седока, даже позволяя загнать себя насмерть, что невозможно для дикой лошади. В начале I тысячелетия до н. э. изобрели более совершенную конскую упряжь (оголовье, мартингал) и искусство верховой езды перестало быть уделом избранных. Пересев с колесницы на коня, а семьи посадив в кочевые кибитки, судьбу вечных скитальцев степи теперь выбирают целые племена. Но отказавшись от земледелия, кочевники продолжали нуждаться в его продуктах и изделиях ремесленников. А что не могли получить торговлей, брали по праву силы, древнему, как сам мир.

Как говорил Абдулла в "Белом солнце пустыни": "Садись на коня и возьми сам, что хочешь, если ты храбрый и сильный".

Рвётся связь прежде братских народов, теперь они становятся заклятыми врагами, и вот уже земледельцы Ирана считают кочевых арийцев слугами демона зла Аримана. Наступили времена, когда руки, ранее протянутые для рукопожатия, сжимались в кулак, или хватались за рукояти мечей.

С переходом к кочевому скотоводству меняется и облик степей, исчезают многочисленные селения бронзового века — с частоколами крепостей, домами знати и землянками ремесленников. Большинство их обитателей пересели на повозки и коней, проводя жизнь в тысячекилометровых скитаниях вслед за стадами с летних пастбищ на зимние и обратно. Новый образ жизни позволил освоить большие территории, но экологическая ниша скотоводов мала и быстро наполняется.

Есть мнения, что за последние две тысячи лет численность кочевого населения (и их скота) не увеличилась, регулируясь самой жизнью. А жизнь кочевника трудна и опасна, её частыми спутниками были голод и война. Жестокий джут (гололед), сопровождаемый массовым падежом скота, случался через семь — десять лет, тогда иной раз умирало шесть из десяти голов скота и столько же людей от голода и повальных болезней. Возросшая мобильность конных воинов провоцировала и большее число вооруженных конфликтов, в которых сгорали тысячи жизней.

Всё более растущее население делает тесными и земледельческие области, отбрасывая на окраины, делая изгоями, беспокойные элементы общества и целые племена неудачников. Это происходит и на Западе и на Востоке, особенно на Востоке. В северном Китае, освоив культуру риса, благодаря его высокой урожайности в два и более раза превосходящей пшеницу, активно растёт численность монголоидного населения. (В Южном Китае рис известен уже в III тысячелетии до н. э.). Учитывая возможность собирать по два-три урожая в год в субтропиках, не стоит удивляться, что области Юго-Востока Азии самые населённые в мире. Но и самые уязвимые в случае неурожая, стихийных катастроф и социальных взрывов. Таким образом, там формируется многолюдная цивилизация, отбрасывающая на свои периферии в Центральную Азию массы изгоев. Из них к первому тысячелетию до н. э., путём смешения с аборигенами степей, сформировались монголоидные кочевые племена, в том числе и знаменитые хунну. (Кстати говоря, примерно также зарождалось и казачество на берегах и в степях Днепра и Дона).

Резко континентальный климат восточных степей Центральной Азии намного суровей западных. Земля, скованная мертвящей стужей зимой и раскалённая не менее смертоносным зноем лета, рождала на диво выносливых людей, цепко державшихся за жизнь, как пустынные колючки, на десяток метров уходящие корнями вглубь бесплодной почвы. Их большеголовые, лохматые лошадки способны были скакать весь день, а ночью добывать корм из под глубокого (до полуметра) снега. (В этом кроется и успех зимнего вторжения монголов на Русь, когда их тумены брали наши города, как поднимают на рогатину сонного медведя из заснеженной берлоги).

Стада и табуны, основу жизни кочевников, при обилии кормов легко приумножить, но также легко потерять; когда ледяной джут, либо вражеский набег лишал их скота, степнякам оставалось либо умереть, либо заставить поделиться богатством соседей. Обычай "баранты" — угона скота, не считался у кочевников позорным воровством и воспевался степными акынами. На севере, в таёжной глуши, влачили полуголодное существование малочисленные племена охотников, зачастую вооружённые камнем и костью, там не было достойной добычи и корма для коней. Свою богатую поживу они находили на юге и востоке, где множество людей, сгорбленных ежедневным трудом и неспособностью поднять голову и смело взглянуть в глаза разжиревшим хозяевам, покорно работали на полях и в мастерских.

Там на юге, ещё не отгородившемся стеной, располагались многолюдные земледельческие царства, когда там был порядок и сильные правители, кочевникам давали жёсткий отпор и посылали карательные армии на север. И тогда степнякам оставалась одна дорога — на запад, в край заходящего солнца, землю сильных людей, также как они крепко сидящих на коне и пускающих смертоносные стрелы; столетия назад пришедших сюда как завоеватели и кому они раньше платили дань и давали заложников.

И вот племена протохунну вступают в войну за господство с индоевропейскими кочевниками, тогдашними хозяевами Великой степи. Экспансия монголоидов постоянно нарастает, из века в век всё новые волны вторгались в арийские земли, смешиваясь с индоевропейцами и отбрасывая их на закат солнца.

Уже в IX–VIII веках до н. э. племена Центральной Азии и их северные соседи финно-угры ощущают это мощное давление, отдельные дружины монголоидов из-за Алтая прорываются далеко на запад, принуждая индоевропейцев отступать или навязывая им своё господство. Именно это давление заставило потесниться исседонов и вынудить их западных соседей скифов переселится за Волгу, опрокинув при этом киммерийцев.

ПЛЕМЕНА САКОВ

Вторжение монголоидов делит ираноязычных кочевников Великой Степи на индоевропейских скифов и смешанных, в разной степени, с монголоидами племена саков (массагетов). Это нашествие заставило индоевропейцев объединяться, с VII века до н. э. союзы племён возглавляют выбираемые советом вождей цари. Они распределяли между родами пастбища и вели в бой народное ополчение во времена войны.

Суровый климат восточных степей и полупустынь диктует свои условия. Разведение крупного рогатого скота у саков уходит в прошлое, теперь они пасут грубошерстных овец, с отвисающими курдюками сала, неприхотливых к кормам и способных к длительным перегонам. Они дают мало шерсти, но очень крупные (у современных пород курдючные бараны достигают веса 180 кг) и выносливые. Почти так же, как двугорбые верблюды бактрианы, одомашненные во втором тысячелетии до н. э. и способные переносить на большие расстояния груз до половины своего веса, под седоком они проходят больше ста километров за день. За раз бактриан может выпить до 130 литров воды, а потом не пить летом пять, а зимой при наличии травы и 25 дней. Кобыл, овец и верблюдиц доили, у последних наиболее жирное молоко (5 — 6 %), правда, дают они его немного.

Лошади у саков в большинстве были типичными для Центральной Азии — невысокие, коротконогие и большеголовые крепыши, выносливые и неприхотливые. Но именно здесь, в оазисах будущей Туркмении, путём длительной селекции из лучших захваченных коней, вывели одну из самых красивых и чистокровных пород лошадей. Их именовали "небесными", а позже назовут ахал текинцами. Эта лошадь высокая, на длинных тонких ногах, по экстерьеру напоминающая гепарда, с лёгкой танцующей походкой, стремительная в беге, под её с золотистым отливом тонкой кожей переливаются тугие мышцы. У неё часто горбоносый профиль и огненные глаза восточной красавицы — большие, выразительные, раскосой удлинённой формы и такой же капризный характер. Но в отличие от коварных красоток, она никогда не предаст своего хозяина-друга и унесёт его от любой погони. Такие кони ценились дороже наложниц и золота, за них отдавали состояния, объявляли войны и посылали целые армии вторжения (Китай).

Древние иранцы различали четыре группы сакских племён: хаомаварги — варящие хаому, обитатели долин реки Мургаб и Ферганы, тиграхауда (высокие шапки) — жившие в предгорьях Тянь-Шаня, саки — парадайя (заречные), кочевья которых располагались за мутными водами Амударьи (Окса) и саки — парасугудами (за Согдианой), кочевавших в низовьях Сыр-Дарьи и Амур-Дарьи. Саки-тиграхауда (греки называли их массагетами) обитали в Восточном Прикаспии, на севере они захватили степи между Уралом и Волгой, выбив оттуда прежних хозяев скифов. Самым восточным союзом племён были заречные саки, позже известные, как дахи, их кочевья раскинулись от Окса до Предуралья. Воды древнего Яксарта (Сыр-Дарьи) отделяли земледельческие области Согдианы от опасных кочевых соседей.

О массагетах Страбон отзывался, как о "людях воинственных и диких, но дела ведущих честно и без обмана". Могучими воинами называли саков и персы. Древние авторы отмечали их поклонение Солнцу, ему они приносили в жертву коней. О пережитке матриархата свидетельствуют имена их цариц Зарины, Амаго и конечно, знаменитой Томирис, ставшей во главе племён после смерти мужа. Именно ей принадлежит слава победительницы великого царя и завоевателя древности Куруша (Кира II), основателя персидской империи. В шестом веке до н. э. ему удаётся, объединив и сплотив в единый разящий кулак мидийцев и персов, за тридцать лет почти непрерывных походов и боёв завоевать Малую и Переднюю Азии, создав обширную державу от Египта до Инда. На закате жизни, решив обезопасить свои северо-восточные рубежи от набегов кочевников, он летом 530 года до н. э. переправился с войском через Яксарт и пошёл в свой последний поход. Возможно, великий полководец, не считая диких кочевников серьёзными противниками, взял с собой малое войско, состоящее преимущественно из кавалерии, так как в песчаных степях против мобильного противника от пехоты мало проку. Используя партизанскую тактику, хорошо знающие местность массагеты, заманили притворным многодневным отступлением войско персов в ловушку и перекрыли пути отхода. Непобедимые ветераны Кира, уроженцы Иранского Нагорья персы и мидяне, изнемогали от зноя и жажды, но ещё больше страдали их великолепные скакуны — чистокровные нисейские лошади, выращенные на предгорьях Ирана и Армении, лучшие боевые кони Древнего Мира. (В отличие от неприхотливых полудиких местных лошадок массагетов, легко переносящих холод и жару, довольствуясь подножным кормом). Путь обречённого войска был отмечен трупами животных и людей, не выдержавших этот изнурительный поход. Над раскалённым пустынным маревом в безоблачном небе кружили стервятники, слетевшие на поживу со всей степи.

Окружив, массагеты уничтожили утратившее боеспособность войско, в бою погиб и его легендарный полководец. По версии Геродота, Томирис приказала отрезать голову Кира и положить её в бурдюк с кровью, со словами: "Ты хотел крови, так напейся ей досыта". В детстве эта история произвела на меня сильное впечатление, но скорее всего это просто красивая легенда. У смерти Кира несколько версий, у Диодора Томирис приказала его распять. Между тем гробница Кира до сих пор стоит в Пасаргадах, последним известным человеком, побывавшим внутри и видевшим останки Кира, был Александр Македонский, он приказал найти и казнить мерзавцев, ограбивших мавзолей, пользуясь смутой при смене власти.

Поэтому более достоверной видится другая версия, по ней Кир погиб от воспалившейся раны дротиком в бедро, а верные соратники вывели остатки разбитого войска и останки погибшего царя-полководца на родину. Забальзамированное тело Кира было доставлено в Пасаргады.

После периода смут, в свой первый поход новый владыка Ирана Дарий отправил армию именно на север, учтя печальный опыт предшественников, ей удаётся разбить племена кочевников и покорить саков-тиграхауда. На Бихустанском барельефе их царь Скунха в клоунски высокой шапке изображён последним в веренице пленных вождей. В будущем саки платят дань и предоставляют персам вспомогательное войско, в том числе и на поле Марафона. На печатях, изображающих избиение и изгнание саков, персидский царь, в длинных ближневосточных одеяниях, заимствованных от Ассирии, мутузит саков, одетых в традиционные короткие куртки и штаны, одежду арийских кочевников, ранее служившую и персам. Находясь под властью ассирийцев и служа в их сильнейшей в мире армии, мидийцы и персы переняли многие их обычаи и приобрели бесценный опыт организации регулярного войска. А правильно организованное войско в равных условиях всегда разобьёт пусть и храброе, но нерегулярное ополчение. Имея базой многочисленное оседлое население, с массой ремесленников и развитой металлургией железа и бронзы, сами, будучи народом лучников и имея отличную конницу, персы смогли добиться покорности большинства сакских племён. Но помимо наказания, задачей Дария было привлечь их великолепную лёгкую конницу на службу. Поэтому подчинение было формальным, саки по-прежнему управлялись своими вождями и старейшинами, дань — необременительной, а вспомогательное войско, любящие подраться и пограбить саки с охотой предоставляли родственным персам.

Апа-саки (водные саки), в отличие от большинства персов, умевшие плавать, служили капитанами на персидских судах на Евфрате.

Непокорные откочевали из Средней Азии на северо-запад в степи Поволжья и Южного Урала, став предками сарматов и в Восточный Туркестан и предгорья Алтая и Саян — эти были предками юэджей.

Вождь сакского племени парнов Аршак был основателем парфянской династии Аршакидов, в элиту государства вошли и другие их знатные роды, в частности победитель Красса из рода Суренов.

Интересно, что и легендарный герой Ирана «железнотелый» Рустам (авестийский Равдас-Тахма) родился в Систане (Сакстан — область заселения саков со II века до н. э.), в глубокой древности эта земля называлась Дрангиана.

ВОСТОЧНЫЕ ОКРАИНЫ АРИЙСКОГО МИРА — ЮЭДЖИ

В Горном Алтае, в родовых могильниках Пазарыка, покоятся оледеневшие тела татуированных витязей, похороненных вместе с наложницами и жёнами, героев, столетиями сдерживавших натиск монголоидных племён. Сбруя их крупных боевых коней (144 см в холке), лежащих неподалёку, украшена позолоченными бляхами в виде голов хунну, они заменяли собой отрезанные настоящие убитых ими врагов.

В тувинских могильниках Аржа (IX–VIII век до н. э.) и соседних Пазарыка (от др. иранского bazork — великий, V–III век до н. э.), что тянутся с юга на север, найдены десятки захоронений, в том числе и царские. Китайцы называли эту восточную ветвь массагетов юэджи — мясоеды.

Сыма Цянь описывал их так: "Продолговатые лицом, белокожие с румянцем на щеках, с носом выдающимся вперёд, прямым или орлиным, светлыми глазами и волосами". Бороды часто брили, предпочитая носить усы, подбривая верхнюю часть головы, длинные волосы сзади заплетали в одну или две косы. Зооморфные татуировки делали, втирая в порезы жирную сажу от котлов. В те времена на Алтае ещё водились тигры и барсы, их изображения украшали кожу героев. Замужние женщины иногда использовали парики, надевая их на обритые головы. Хорошо сохранившиеся останки в ледяных могилах юэджи дают богатый материал для исследований.

Одежда их была из шерсти, хлопка и войлока, богато орнаментированная, по-варварски пёстрая. Верхняя очень свободного покроя, короткие куртки иногда имели длинные фалды, на которые, подогнув, можно было сесть, при езде они прикрывали круп коня. Широкие штаны заправляли в узкие кожаные или меховые сапоги. Войлочная одежда, как мозаика, часто была сшита из множества разноцветных лоскутков. Парадные шубы из меха соболя, горностая и белки, декорировали обшлагами из шкуры жеребёнка, меха иногда красили в красный, синий и зелёный цвет. Особо любим был красный — цвет воинов, в него окрашено большинство комплектов одежды. Длинные платья и юбки женщин также были богато декорированы. В ледяных могилах Пазарыка найдены и свидетельства международных связей — древнейший персидский ковёр, китайская колесница и шёлковые рубахи.

Островерхие уборы из войлока украшались золочёными фигурками из дерева, у воинов колпаки окрашивались в красный цвет и имели широкие назатыльники и длинные науши, застёгивавшиеся под подбородком. Красным и чёрным красили ножны акинаков и древки стрел. Щиты из прутьев, высотой 40–80 см, обтягивали сырой кожей, которая высыхая, намертво стягивала дерево.

У юэджи существовала и тяжелая кавалерия, всадники в шлемах и доспехах с высоким воротом, похожих на русские тягиляи, сражались длинными пиками, мечами и топорами-клевцами.

Все кони в курганах Пазарыка были кастрированы, алтайцы и сейчас предпочитают ездить на меринах. Головы лошадей иногда украшали рогатые ритуальные маски, а на ушах имелись надрезы (позже их сменили клейма). Передвигались юэджи в повозках с высокими (до 1,5 метров) колёсами с 20–34 спицами.

Здесь, на восточных рубежах арийского мира столетиями шла борьба за господство над "народами, натягивающими лук". Витязи юэджи и богатуры хунну, меряясь силой, сшибались в бешеной схватке за славу и добычу, обильно поливая молодой кровью степные просторы. Развязка наступила во II веке до н. э.

Живший в это время китайский историк Сыма Цянь писал: "В прежние времена юэджи были могущественны и с презрением относились к сюнну". Хунну находились от них в зависимости и вынуждены были давать заложников. Одним из таких заложников был старший, нелюбимый сын шаньюя хунну Модэ. Этому человеку суждено было нарушить равновесие и на две тысячи лет определить господство монголоидов на просторах Великой Степи. Ему удается сбежать из плена, вскоре он, убив отца и брата, захватил власть. Используя самые жёсткие методы, он создал войско, сплочённое единой волей и с его помощью подчинил восточных и северных соседей.

В 177 году до н. э. хунну разгромили войско юэджи у озера Лобнор, а сын шаньюя Модэ Гиюй убил их царя Кидолу и сделал из его черепа чашу. Кочевья юэджей, преследуемые хунну, откатились из Семиречья на запад — к песчаным берегам Амударьи и Сырдарьи. В долине реки Или они нанесли поражение родственным восточным сакам, вытеснив их в Кашмир, где те создали Индо-скифское царство.

Хунны не оставили старых врагов в покое, в 155 году до н. э. они в союзе с усунями напали на юэджи, вынудив их отступить на юг. Но эти отважные и опытные воины, уничтожив в 145 г. до н. э. Греко-Бактрийское царство, обосновались к западу от Ферганы, на северном берегу Амударьи. Известные на западе под именем кушанов и тохаров, они говорили на восточно-иранских диалектах, родственных хорезмийскому языку. Союз пяти их племён возглавлял правитель-ягбу, в 124 году до н. э. кочевники начинают войну против Парфии, в которой погибает парфянский царь Артабан. Захватив земли Бактрии, под предводительством своих вождей Герая (1-30 гг. н. э) и Кадфиза, они создают Кушанскую империю, в период своего расцвета занимавшую обширную территорию в Средней Азии, Афганистане и Северной Индии.

В четвертом веке в степях к северу от Средней Азии из смешения восточно-массагетских племен юэджи, тюрок и тибетских родов сложился союз эфталитов — белых гуннов. У этих воинственных племен сохранился матриархат и как его следствие обычай полиандрии — многомужества. Число мужей можно было узнать по числу углов на женской шапке.

В начале пятого века они вторгаются на восток Ирана, побеждая в двух сражениях персидское войско, в последнем убит и иранский царь Пероз. Эфталиты захватили восток страны, персы долгие годы выплачивали им дань.

СКИФЫ И САРМАТЫ

С К И Ф Ы

Говоря о древних кочевниках, прежде всего приходят в голову скифы, у русских к ним особое отношение. Сразу вспоминается блоковское: "Попробуйте, сразитесь с нами! Да скифы мы, да азиаты мы, с раскосыми и жадными очами!"; Валерия Брюсова — "народ, взлюбивший буйство и войну" и картина Васнецова "Битва русских со скифами", фантастичная с точки зрения реальности. Их имя стало нарицательным уже с античности, в Средневековой Европе по привычке им называли многие племена, славян и русских в том числе. С известной натяжкой скифов можно считать одними из предков восточных славян, в русский язык вошли их слова, к примеру такие, как собака, топор, лошадь наряду с общеславянскими пёс, секира, конь.

Когда в 19 веке раскопали царские курганы с великолепными изделиями греческих мастеров, изображающих сцены из жизни скифов, образованная публика поразилась, насколько их облик сходен с русскими мужиками-крестьянами.

Само слово "скифы" произошло от древнеиранского "ишкузи" (лучники, стрелки), их самоназванием было сколоты (возможно, от имени предка Колоксая (Царя-Солнца)) и принадлежали они к североиранской группе индоевропейцев. Диодор (90 — 30 г. до н. э.) писал: "Скифы сперва занимали малую область, но… благодаря своей храбрости и военным силам, завоевали обширные земли и снискали своему племени великую славу и господство".

В первой половине VII века до н. э. покорив киммерийские степи, их основные кочевья во главе с царями, сдвигаются на Северный Кавказ. Здесь, в междуречье среднего течения Кубани и верховьев Терека, возводятся гигантские царские курганы с многочисленными жертвоприношениями людей и животных (до пятисот коней). Местные племена меотов были завоёваны и обложены данью.

Как и другие арийские племена, скифское общество было трёхчастным: жрецы-авхаты, воины-паралаты и общинники-пастухи. Но в отличие от индоариев главенство у них взяли паралаты (от др. иранского "стоящий во главе"), или ксайи (хшая — на древнем персидском "герой") — царские скифы, возможно потомки того самого племени, которое смерчем пронеслось по западным степям в конце II тысячелетия до н. э., жёстко устанавливая своё господство над аборигенами степей и Северного Кавказа.

Царские скифы не занимались трудом, достойным для них уделом были лишь охота и война. Низшими кастами считались катиары и траспии (конюхи и земледельцы), не участвующие в боях, но сопровождавшие паралатов в качестве слуг.

Отличительным признаком степной аристократии были нашейные гривны — знак принадлежности к касте воинов, в ушах они носили серьги, чаще одну. Знатнейшие надевали поверх колпака золотые диадемы ближневосточной работы. Как все варвары, они любили роскошь, масса золотых побрякушек украшала их яркую и пёструю одежду, оружие и сбрую коней. Тела ксаев покрывали татуировки, в основном изображающие копытных и кошачьих хищников — тотемов североиранских кочевников. Самым распространённым сюжетом "звериного стиля" было терзание копытных животных крупными хищниками и мифическими персонажами, типа грифонов — с головой и крыльями орла и львиным телом.

В ранний период царские скифы носили кожаные доспехи с широкими (до 17 см) боевыми поясами, усиленными бронзовыми пластинами или чешуйками, при тогдашнем качестве мечей и луков это была надёжная защита. Атрибутом воина и вообще свободного мужчины был бронзовый кинжал, а с VII века до н. э. акинак — короткий (до 60 см) меч, трофей переднеазиатских походов, обычно носившийся в паре с кинжалом.

Из защитного вооружения скифы также использовали щиты, плетённые из прутьев или камыша и обтянутые кожей. В VII–VI веках до н. э. знатные воины носили бронзовые шлемы округлой формы, похожие на китайские эпохи Чжоу. Они защищали голову от ударов боевых топориков-клевцов, часто применяемых тогда в ближней схватке. При атаке скифы строились клином, этот обычай у них переняли фракийцы, а позднее другие европейские народы.

Кочевали скифы на четырех колёсных повозках "под сплетёнными из ивовых прутьев кровлями", крытых кожей, напоминающих фургоны; их глиняные модели находят на раскопках. Вместо седла они использовали две подушки, закрепленные подпругой по бокам лошади (деревянное рамочное седло изобрели сарматы).

Эти кочевники известны, как непревзойдённые стрелки из лука, в этом качестве они служили наёмниками и инструкторами у многих народов. По греческому преданию сам Геракл учился стрельбе из лука у скифа Тевтара. Отряд скифских лучников служил и мидийскому царю Киаксару. Когда царь, отличавшийся буйным нравом, несправедливо оскорбил их, скифы, ему в отместку, убили одного из благородных мальчиков, проходивших у них обучение стрельбе; выпотрошив, разрубили его тело на части, приготовили, как охотничью добычу и подали на обед царю. Будто бы из-за этого началась война Мидии с лидийцами, предоставивших сбежавшим скифам убежище.

В середине VI века до н. э. афинский тиран Писистрат нанимал скифов в качестве стрелков, в городе они выполняли функции полиции.

СКИФСКИЙ ЛУК

В отличие от Западной Европы, где основным материалом для луков служил тис, в степях из-за нехватки упругой древесины использовали сложносоставной лук. Основой для него служила древесина берёзы или тута, к внутренней стороне рыбьим клеем прикреплялся слой рога, обычно буйвола или горного козла, к внешней — подколенные сухожилия коровы или оленя. Для полного высыхания требовался год, затем для защиты от сырости лук оплетался кожей или берестой. В длину он составлял 70–80 см. Многие операции по его изготовлению напоминали магию, а на создание хорошего лука уходило от нескольких месяцев до нескольких лет, поэтому стоил он дорого и практически не встречался в погребениях, а передавался по наследству. Это не удивительно, лук был основным оружием скифов и от его качества зависела жизнь, в походе он хранился в натянутом состоянии в открытом колчане-горите, где было отделение и для стрел. Трёхгранные железные наконечники насаживали на древки из тростника или кизила и оперяли гусиными перьями, весили они 15–25 гр., иногда скифы использовали стрелы, отравленные смесью змеиного и трупного яда. Тетиву обычно плели из конского волоса или жил животных, из конского волоса хорошо подходила для стрельбы на морозе. В поход скифский воин брал от пятидесяти до двухсот стрел.

Если изготовление хорошего лука (как скрипки) сложный процесс, напоминающий магию, то умение из него хорошо стрелять напоминает искусство, сродни игре на той же скрипке. Не каждый на него способен, в любом случае на обучение уходит несколько лет напряженного труда. Темп стрельбы составлял пять стрел в воздухе, у лучших стрелков достигая восьми! Прицельная дальность стрельбы — 30–40 метров, максимальная 100–120 метров. Вообще в стрельбе из лука масса нюансов и все они сказываются на меткости и дистанции поражения, но точность стрельбы в основном зависела от мастерства лучника и качества стрел.

ВТОРЖЕНИЕ НА БЛИЖНИЙ ВОСТОК

Именно паралаты, каста воинов, составили основную массу войска, грозой прошедшего по Передней Азии до Египта в VII веке до н. э., всюду сея смерть и опустошение. Неистовые нравом, привыкшие к разгульной жизни и не скованные семьями, оставленными в далёких кочевьях, эти разложившиеся ватаги убийц и грабителей стали кошмаром оседлого населения древних цивилизаций.

Что собой представляла эта буйная вольница, полвека жившая разбоем, можно приблизительно судить на примере викингов — морских разбойников, живших на пару тысячелетий к нам ближе. Их дружины, сборная солянка воинов-профессионалов со всего Севера, включали в себя большое число садистов, получавших удовольствие от насилия. Именно они ловили младенцев на подставленные копья, взрезали на спинах пленников "кровавых орлов" и делали из людей вопящие обрубки, топором отсекая конечности и прижигая раны, не давая умереть. О жестоких обычаях скифов также с ужасом вспоминали на Ближнем Востоке.

То, что скифы оказались плохими хозяевами, видно из убийственной характеристики Геродота: "28 лет владычествовали скифы в Азии и своей наглостью и бесчинствами привели всё там в полное расстройство. Помимо дани, они разъезжали по стране и грабили всё, что попадалось на пути". Убивая ради развлечения, растаскивая всё, что не приколочено и сжигая остальное, своим беспределом они достали даже родственных мидийцев, вынудив их пойти на самое тяжкое преступление для арийца — предательство доверившегося тебе человека. По приказу царя Киаксара верхушка скифов была вырезана на пиру, если это была запланированная акция, то убийство кочевников началось по всей стране (как норманнов в Англии конца девятого века), под их ногами начала гореть земля. Лишенные руководства, скифы были разбиты и не смогли удержаться на территории нынешнего Азербайджана, где находилось их "царство". В 90-х годах VI века до н. э. их выбили оттуда на Северный Кавказ и в степи Северного Причерноморья.

Остатки паралатов там никто не ждал, выросшая за время их отсутствия новая элита завоёванных прежде племён, не желала возвращать им власть.

Царским скифам пришлось заново покорять прежних данников. Геродот передал легенду о войне вернувшихся скифов с сыновьями их жён от рабов, которые храбро сражались против оружия, но разбежались, услышав свист плетей.

Паралаты не меняют свой образ жизни, но теперь их грабительские набеги направлены на север и запад, доходя порой до побережья Балтики и территории современного Берлина.

ПЕРИОД РАСЦВЕТА

В конце VI века до н. э. (515 — 512 гг.) произошла знаменитая скифо-персидская война. Впервые в истории скифы удачно применили стратегию глубокого отступления и тактику "выжженной земли" — не ввязываясь в крупные сражения, но постоянно изнуряя персов в мелких стычках и засадах. Дарий с трудом увёл остатки своего войска, а скифы, упрочив славу непобедимых, вторгаются в завоёванную персами Фракию (496 — 495 гг.), где разбивают персидскую армию, переходят через Истр (Дунай), прорываясь до Херсонеса Фракийского (Галлиполи).

Расширяя границы своего влияния на север, они опустошают пограничье степи и леса по реке Рось (в будущем порубежье Древней Руси), археологи находят там останки сожжённых городищ. Прорвавшись дальше на северо-запад, скифы несколько десятилетий терзают земли лужицкой культуры, населённые племенами родственных илирийцам венетов. Беря штурмом и сжигая городища и селения, вырезая жителей, не глядя на возраст и пол, скифы превращали в пустыню верховья Буга и Днестра, временами прорываясь до Вислы и Одера, имея целью только грабёж. Вероятно, на время им удаётся прервать торговлю на знаменитом Янтарном пути. Вторжение скифов нанесло лужицкой культуре удар, от которого она не смогла оправиться. По интересной версии авторов книги "Скифы — забытые хозяева степей" С. Алексеева и А. Инкова на опустошенные земли с севера вторгаются поморские племена, смешавшись с оставшимися лужицкими венетами, они становятся предками славян. Эти сильные и воинственные люди смогли поставить заслон и отразить разорительные набеги степных хищников.

В середине IV века до н. э. царь Атей объединил под своей властью западные скифские племена от Азовского моря до Дуная, для скифов наступают времена наивысшего господства. В их обществе начинается резкое расслоение, об этом свидетельствуют грандиозные погребальные курганы царей и дружинников (особенно в Крыму и в Прикубаньи), сопровождавшиеся умерщвлением жён, наложниц, рабов и лошадей. В гробницы укладывались окованные золотом колчаны, ножны мечей и даже панцири; посуда из драгоценных металлов, зеркала и украшения тонкой работы местных мастеров "звериного стиля" и греческих ювелиров. В некоторых погребениях тела буквально завалены золотыми бляшками, гривнами, кольцами и серьгами.

Вот свидетельства античных авторов той поры.

Фукидид: "В отношении военной мощи и численности войска со скифами вообще не может сравниться не один народ. И не только в Европе, но даже и в Азии нет народа, который сам по себе мог бы устоять против скифов, если бы они были едины".

Клеарх из Сол (IV в. до н. э): "Они предавались роскоши, как никто другой, вследствие удачи во всём, богатства и прочего благополучия". Он сообщает, что скифы отрезали кончики носов у мужчин покорённых племён.

С V века до н. э. у скифов появляется многочисленная пехота, которую поставляют зависимые племена. Развивается торговля с греками (в основном через Оливию), главными товарами были пшеница, рабы и меха от северных данников, греки поставляли в основном вино (скифы были его большими любителями) и предметы роскоши.

Скифские торговцы-посредники прокладывали путидо сказочных Рифейских (Уральских) гор, общаясь через семь переводчиков.

При Атее скифы начинают переходить к осёдлости, царём были основаны крепости в месте впадения в Днепр реки Конки (Каменское городище) — крупнейший центр кузнечного и литейного дела в Скифии, а также в его (Днепра) низовье (Берёзовское городище) и недалеко от устья Днестра, где находился центр хлеботорговли. Поселения, достигающие площади до тридцати гектар, были окружены каменой стеной. В связи с начавшимся давлением сарматских племён укрепляются и селения на нижнем Дону.

УПАДОК И ГИБЕЛЬ

В 339 году до н. э. войско скифов терпит поражение от македонского царя Филиппа II за Дунаем, в Добрудже (Малой Скифии), на территории нынешней Болгарии, в сражении гибнет и 90 летний царь Атей. В руки македонцев попали двадцать тысяч женщин и детей, множество скота и табунов чистокровных лошадей. На обратном пути удача изменила Филиппу, большая часть добычи, после нападения фракийцев, досталась их племени трибаллов, а сам македонский царь был тяжело ранен.

Осенью 331 года до н. э. македонский полководец Александра Великого Зопирион, собрав тридцатитысячное войско, отправился походом на Ольвию (Николаев). Осада города была неудачна, на помощь греческим поселенцам поспешило войско скифов. Узнав об этом, Зопирион снял осаду и посадил свою армию на корабли, но разразилась буря, многие суда разбились. Избежавшие морской пучины воины были перебиты скифами в Гетской пустыне, это поражение македонцев вызвало массовое восстание фракийских племён.

В конце IV века до н. э. скифы терпят поражение и от тогдашнего фракийского царя Лисимаха, бывшего телохранителя Александра Великого. Фракийцы и кельты-галаты сильно потеснили их на западе, с севера наступали балто-славянские племена, Боспорское царство отрезает северокавказские кочевья. Сарматы массово переходят через Дон и начинают завоёвывать Приазовье.

Множество врагов и тяжёлые поражения приводят к милитаризации скифского общества, как говорится: "Всё для фронта — всё для победы!" По примеру сарматов вооружается часть женщин — в трети женских погребений находят оружие, в могилах мужчин встречается больше мечей, дротиков и новое оружие ближнего боя — двуручные штурмовые пики. Совершенствуется и защита — появляются греческие шлемы и поножи, кожаные доспехи, усиленные металлическими пластинами.

В III веке до н. э. на восточноевропейскую сцену выходят новые герои, это время наивысшей экспансии кельтов, начинает менять своих хозяев и Великая Степь. Испытывая нарастающее давление хунну, в движение приходят все степные племена. Дружеские отношения с сарматами сменяются враждой. Их, поначалу мелкие набеги, в конце века завершаются сокрушительным нашествием. Эти молодые волки, почуяв свою силу и хлебнув крови, целыми племенами переходят через Дон и опустошают левобережье Днепра, уничтожая поселения скифов.

Ослабленные длительным противостоянием с македонцами и фракийцами на западе, они не смогли дать отпор вторжению и удержать восточные рубежи — степи Предкубанья и Предкавказья стали заселять сарматские племена.

Со II века до н. э., предположительно скифами-пахарями, южнее современного Киева начинают возводить оборонительные сооружения против нашествия сарматов. Названные впоследствии Змеевыми валами, с укреплёнными городищами и сторожевыми вышками, где в случае тревоги разжигались дымные костры, они протянулись на несколько тысяч километров. (Примерно в это же время на другом конце Евразии строилась Великая Китайская Стена). Но эти укрепления не смогли помочь былым хозяевам степей, со II века до н. э. они оказались заперты в Крыму, а большинство скифов состояло уже из оседлых хлеборобов, живущих в каменных домах или мазанках и сильно подверженных влиянию греческой культуры. Появляются у них и города, а столицей становится укреплённый мощными стенами Неаполь Скифский (около современного Симферополя) — резиденция последнего сильного царя Скилура. Скифы по-прежнему разводят скот, в том числе свиней и ослов, чего ранее не бывало.

Потеряв оперативный простор и утратив мобильность, скифское войско царя Палака (сына Скилура) терпит ряд поражений от эллинистической армии Митридата, под командованием его полководца Диофанта, что приводит к окончательному краху былого скифского могущества.

В 25 году н. э. царь скифов посылает посольство в Рим, с просьбой "о дружбе и союзе", впоследствии скифы продавали коней в римскую провинцию Мизию. В конце II века н. э. остатки скифских владений завоёвывает Боспорское царство. Окончательно их следы в истории теряются сто лет спустя, когда с востока вторгаются аланские орды, а с севера готы. Тогда гибнут древние греческие города в Тамани и Крыму, и уже сроднившиеся с эллинским миром скифы разделили их судьбу под сарматскими и германскими мечами.

ОБЫЧАИ СКИФОВ

Основным источником по обычаям и нравам скифов был и остаётся Геродот, о них он писал в книгах Клио и Мельпомена.

При всём уважении к Геродоту, по праву названного "отцом истории", читая его, я вспоминаю хохму о иностранце, который в конце 19 века проехав взад — вперёд по Транссибирской магистрали, счёл себя знатоком русской жизни и начал писать из оной рассказы. Первый начинался так: "Иван Екатеринович сидел под развесистой клюквой и пил самовар с вареником…" Чего стоит только рассказ Геродота о том, как скифы вдвоём доят одну кобылу, при этом один из них для удобства надувает её через влагалище, используя полую кость.

Писал он и о козлоногих и одноглазых людях, правда, предупреждая, что сам в них не верит, о грифонах, о племенах питающихся шишками, мужчины и женщины которых от рождения лысые и плосконосые.

Рассказы Геродота во многих местах похожи на сказку, в них фигурируют чудеса и боги. Временами он прибегает к гиперболе, так о Вавилонии пишет, что урожай там достигает сам-триста, листья ячменя и пшеницы в четыре пальца в ширину, а просо и сезам вырастают в высоту дерева.

Геродот лично не посещал скифские степи, и свои истории записывал со слов жителей греческой колонии Ольвии, негативно относящихся к своим опасным и беспокойным соседям. Естественно, он услышал от них много преувеличений и небылиц. Поэтому Геродот сгущает краски в рассказах о свирепости и дикости скифов, многие из которых относятся к более ранним временам, а не к V веку до н. э. Таковы страшилки о ритуальном людоедстве у соседей скифов — исседонов и массагетов, приносящих своих стариков в жертву и варящих и поедающих их мясо с мясом других жертвенных животных. Для тогдашних кочевых народов ближе к истине высказывание Аммиана Марцеллина о сарматах — "У них считается счастливым тот, кто испустил дух в сражении, а стариков или умерших от случайных болезней они преследуют жестокими насмешками, как выродков и трусов". Но убивать и есть своих престарелых соплеменников — это явный перебор, хотя в давнем прошлом у диких племён юга Каспия и бытовало что-то подобное. Быть может до него дошли искажённые рассказы об обычаях огнепоклонников, скармливающих трупы стариков хищным птицам и собакам — трупоедам.

Не подтверждены археологически и описанные им массовые человеческие жертвоприношения на похоронах скифских царей, тем более воинов-соотечественников, в виде конных чучел выставлявшихся вокруг погребальных курганов. Возможно, они проводились в глубоком прошлом, при похоронах действительно великих вождей, но в арийской традиции приносить в жертву жён и наложниц, а также пленных (каждого сотого мечу, символу Бога Войны), но не молодых воинов своего народа.

Скифы также почитали Табити — мать богов и праматерь людей, супругов Папая — отца-небо и Апи — мать-землю, героя Таргитая — первопредка и победителя чудовищ. Любимым занятием скифов, помимо пиров, было сидеть в бане, вдыхая аромат семян конопли, обожали они и попить хмельной кумыс, который им готовили рабы, ослеплённые и с подрезанными сухожилиями на ногах, чтобы не могли убежать.

Одним из величайших мудрецов у греков почитался скиф Анахарсис, ему приписывается высказывание "Всякий закон похож на паутину — слабый в ней запутается, а сильный её порвёт". Анахарсис долго жил в Элладе, общался с другими мудрецами; как то в споре о том, кто живёт лучше — эллины или варвары, он сказал: "Мы, скифы, живём лучше — у нас всё общее, ничего нет лишнего, каждый довольствуется малым, никто никому не завидует".

Вернувшись на родину, он был убит своими — застрелен из лука, когда молился греческим богам в степи. Можно сказать, что Анахарсис стал предтечей русских диссидентов-западников, переняв чужие обычаи и чужую мудрость, он перестал быть своим для родного народа.

ЧАШИ ИЗ ЧЕРЕПОВ

Этот обычай, разновидность охоты за головами, бытовал ещё у кроманьонцев — самые древние (14,7 тысяч лет назад), чаши найдены в ущелье Чеддер графства Сомерсет (Великобритания), две из голов взрослых и одна из головы трёхлетнего ребёнка. Этот обряд был широко распространён среди всех индоевропейских народов, голова считалась вместилищем души и была желанным трофеем военной магии. "Капала" — ритуальная чаша из человеческого черепа была частью арийской традиции кшатриев, помимо скифов этот жуткий обычай практиковали кельты, позднее его, как и деформацию черепа, переняли тюрки. У монголов и калмыков такая чаша называлась "габала" (явное заимствование). Но эта практика носила исключительный, а не массовый, как пишет Геродот, характер. Чаши изготавливали из черепов особо лютых или великих врагов. Правитель китайского государства Чжао — Сян-Цзы в Vвеке до н. э. приказал сделать кубок из черепа князя Чжи Сюнь Ло, покрыв лаком, из него он пил вино на пирах. Болгарский хан Крум повелел изготовить в 811 году чашу из головы императора Никифора, как известно, та же участь постигла и великого князя Святослава, убитого печенегами на днепровских порогах. Оковав серебром, чашу из его черепа поднимали на пирах ханы, чтобы их дети были такими же отважными, как этот герой.

Естественно, что чаша делалась из верхней части черепа, а не из лицевой, как показывают в голливудских фильмах. По Геродоту чаши снаружи обтягивали сыромятной кожей, богатые изнутри покрывали их позолотой. Если бы этот обычай был распространённым, то такие чаши, не представлявшие интерес для грабителей, находили бы при раскопках десятками, если не сотнями, я же обнаружил только одно упоминание об этой находке. В конце 19 века полковник лейб-гвардии Н. Н. Комстандиус вскрыл четыре кургана в своём имении Фалеевке, вблизи Херсона. В одном из них он обнаружил скелет посыпанный охрой, в его правой руке был вложен человеческий череп, обрезанный в виде чаши, захоронение было бедным и относилось к раннескифскому периоду.

СКАЛЬПЫ И ИСКУССТВЕННАЯ ДЕФОРМАЦИЯ ЧЕРЕПА

Более распространён был обычай скальпировать своих врагов, у Геродота он подробно описан. Делая круговой надрез вокруг головы на уровне ушей, хватали за волосы и сдирали скальп с черепа, затем кожу очищали от мяса бычьим ребром. Скальпы привязывали к уздечке и сбруе коня, некоторые даже шили из них плащи. Как и у индейцев, количество скальпов свидетельствовало о доблести их владельца. Помимо скальпирования у скифов практиковалось отрезание рук и верхних челюстей врагов для украшения горитов и конской упряжи.

Отрубленные головы врагов воин приносил царю, как свидетельство своей отваги. За это он получал часть добычи и чашу вина на царском пиру. В этом скифы не одиноки, такие же обычаи были у многих древних народов, в том числе у ассирийцев, а египтяне приносили для отчёта отрубленные руки.

Искусственная деформация черепа отмечена у царских скифов, в частности у царя Скилура. Детям в младенчестве туго бинтовали голову, иногда привязывая дощечки, чтобы она приобрела вытянутую, аристократическую форму. Древнейшие деформации черепа отмечены во II тысячелетии до н. э. в южнорусских степях, на нижнем Поволжье и Кубани, кроме скифов этот обычай бытовал у кушанских правителей. В первых веках н. э. он широко распространяется уже с востока на запад (у поздних сарматов, аваров) и связан с экспансией гуннов. Вытянутые черепа восточных завоевателей находят в могилах Северного Кавказа, Закавказья, Крыма и Западной Европы раннего Средневековья. До недавнего времени этот обряд сохранялся у туркменов.

Царь Скилур

ОБЫЧАЙ КРОВНОГО ПОБРАТИМСТВА

Традиция побратимства со времён скифов не прерывалась у народов степи никогда, отмечена она и у славян, и у горских народов. Смешав свою кровь с вином в одной чаше, и выпив её, побратимы связывали себя неразрывно, эти связи были прочнее родственных. Круг побратимства был очень узок (не более трёх человек). Лукиан описывает трогательную историю двух скифов — Дандамиса и Ализона, когда один из них готов был отдать за своего побратима жизнь. Враги (сарматы), желая его проверить, предложили взамен свободы друга отдать свои глаза, он без колебания согласился на это.

В заключение рассказа хочется привести слова Геродота: "Среди всех известных нам народов, только скифы обладают одним, зато самым важным для жизни искусством. Оно состоит в том, что ни одному врагу, напавшему на их страну, они не дают спастись, и никто не может их настичь, если только сами они не допустят этого".

С А Р М А Т Ы

Сломив сопротивление скифов, в III веке до н. э. волна нашествия их племен с Нижней Волги быстро растекается по европейским степям. Считается, что победу сарматы одержали благодаря отрядам тяжелой кавалерии, вооруженных длинными (от 70 до 110 см) мечами и штурмовыми копьями. Думаю, что это не совсем так, уверен, что у давно уже переживавших распад родовых отношений скифов тяжелой конницы было даже больше. Но, благодаря социальной отсталости, у сарматов существовало более массовое и сплоченное ополчение, к тому же в войнах у них принимали участие и женщины, из-за пережитков матриархата обладавших большей свободой и влиянием. У сарматов не было, как у скифов, резкого имущественного расслоения, в захоронениях крайне редко, в виде мелких бляшек, встречалось золото, но очень часто и в большом количестве лежало оружие. Отмечены их тесные связи с родственными племенами Средней Азии, оттуда они могли черпать поддержку. Обычаи сарматов мало отличались от скифских, они также скальпировали своих врагов, в бой бросались с кличем "Марга!" (Убивай). Римские авторы (Плиний и Секст Эмпирик) упоминают о татуировках сарматских мужчин, женщин и даже детей (изображения животных, возможно, племенных тотемов).

Вот как сарматов описывает Аммиан Марцеллин (конец четвертого века н. э.): «Питаются мясом и молоком, живут в кибитках и перевозят их по бескрайним степям. Дойдя до богатой травой местности, ставят их в круг и кормятся, как звери, а когда пастбище выедено, грузят свой город на кибитки и двигаются дальше. Молодежь, с раннего детства сроднившись с верховой ездой, считает позором для мужчины ходить пешком, все они вследствие многообразных упражнений становятся великолепными воинами.

Сарматы вооружены длинными пиками, носят панцири из нарезанных и выглаженных кусочков рога, нашитых на льняные рубашки, жеребцы у них большей частью холощены, чтобы не бесились, при виде кобыл… Сидя на быстрых и послушных конях, каждый ведет в поводу одну, а иногда и две запасные лошади».

Кафтан, скроенный из кожи или сукна, у сарматов назывался "курта", штаны — "саравара", нижнее белье шилось из конопляной ткани.

Во II веке до н. э. сарматы начинают переселение с Нижнего Поволжья в междуречье Дона и Днепра, сметая скифские кочевья; к концу этого века достигают излучины Днепра, их первые поселения сосредоточились к северу от Азовского моря у днепровских порогов и в верховьях Дона. До сих пор там возвышаются курганы, насыпанные над могилами их древних вождей.

К первому веку н. э. основная масса сарматских кочевий расположилась к западу от Днепра, южнее будущего Киева, вдоль рек Рось, Розава, Турья и Весь.

С середины I века до н. э. между Доном и Днепром кочевали роксоланы, между Днепром и Дунаем языги. Сто лет спустя, продвигаясь на запад, языги занимают междуречье Дуная и Тиссы. Вслед за ними к границам империи подтягиваются и кочевья роксоланов, они поселились в нижнем течении Дуная.

Поддержав даков в войне с Траяном, языги понесли такие огромные потери, что уже не смогли восстановиться никогда. Им пришлось вернуть Риму сто тысяч пленных, и на правах федератов поставлять в империю вспомогательные войска. (Восемь тысяч языгов служили Риму в Британии).

От набегов роксоланов римляне откупались данью.

Со второго века н. э. массовые ополчения сарматских племен уходят в прошлое, значительно сокращается число их воинских захоронений.

Восточные сарматские племена аорсов и сираков кочевали на огромной территории между Азовским и Каспийским морями, на юге доходя до предгорий Кавказа. Сираки покорили земледельческие племена меотов, прежних данников скифов.

К третьему веку сарматы занимают территорию Молдавии, нижнего Подунавья, Венгрии, доходя даже до южной Польши в районе будущего Кракова. К западу от Днепра они вторгаются на земли славян.

Среди сарматов, особо выделялись своей воинственностью аланы, предки осетин и венгерских ясов.

Аланы в третьих — четвертых веках занимали обширные степи от Дона до Арала и от Кавказа до предгорий Урала.

«Почти все аланы высокого роста и красивого облика, волосы у них русые, взгляд грозен. Суровые и подвижные, по образу жизни напоминающие гуннов, но гораздо более цивилизованные… Они находят наслаждение в войнах и опасностях, счастливым у них считается тот, кто погибает в бою, а тех, кто умирает от старости, преследуется у них жестокими насмешками, как выродки и трусы. Ничем они так не гордятся, как убийством человека. О рабстве они не имеют понятия, все они благородного происхождения, а вождями выбирают тех, кто в течение долгого времени отличается в битвах». Китайцы сообщали, что аланы жили оседло. К этому времени у них окончательно победил патриархат — жену убивали на похоронах мужа и хоронили в одной могиле. У найденных скелетов высокий рост (180 — 170 см) и крепкие кости — следствие мясо-молочной диеты.

У сарматских племен, как и у скифов, был распространен обычай деформации черепа, в древности достаточно редкий, но в третьем — четвертом веках он опять стал модным, уже под влиянием гуннов. В захоронениях нижней Волги 70 % черепов деформированы.

Поздним сарматам из-за смешения с восточными соседями были присущи признаки монголоидности.

В четвертом веке на них напали гунны, в 373 году одержав решительную победу на берегах Танаиса (Дона). Все городища вдоль нижнего Дона, Кубани и Терека были разрушены и больше не возродились. «Гунны, пройдя через земли алан, произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили к себе» (Марцеллин). Независимость сохранили лишь племена за Тереком и в горах Кавказа.

Большинство алан, переправившихся через Дунай, перешло на службу Риму, их принял в своё войско Аэций и разместил на средней Луаре, сначала чтобы сдерживать вестготов, а затем гуннов.

Их вождь Сангибан сыграл решающую роль в обороне Орлеана, позже они вторглись в Испанию, заняв Лузитанию и район Картахены. Оттуда их вытеснили вестготы, остатки аланов примкнули к вандалам и последовали за ними сначала в Галисию, Андалусию (Вандалусию) и Каталонию (Готалания), а затем и в Африку, где очень быстро ассимилировались. Король вандалов носил титул и короля аланов.

ГУННЫ

РОЖДЕНИЕ НАРОДА

Истоки этого дикого и неукротимого племени, породившего волну Великого переселения народов, находились далеко на Востоке, и предки их звались иначе.

В XII веке до н. э. потомков европейских кроманьонцев афанасьевской культуры — широколицых с большими выступающими носами, из степей Минусинской котловины начинают вытеснять представители карасукской культуры, образованной из смешения узколицых северных монголоидов с европеоидными племенами ди, выбитыми предками китайцев из бассейна Хуанхе. Освоив кочевое скотоводство, они смогли на крытых повозках запряженных волами перебраться через пустыню Гоби в Сибирь, воспользовавшись тем, что в это время сухой климат в Центральной Азии менялся на более влажный.

К X веку до н. э. в степях на южных окраинах Гоби из карасукцев, андроновцев и лесных охотников южной части глазковской культуры (предков эвенков) рождается новый народ — хунну, это были монголоиды северокитайского типа — узколицые, худощавые и стройные. (То, что среди первых хунну были и мужчины арийской гаплогруппы R1a1 подтверждено генетическими исследованиями). Возможно, имя народа произошло от тюркского слова кюн — род, племя, сородичи, на монгольском «хун» означает «человек».

У китайцев их предком считается царевич Шун-Вей, с семейством и подданными (как Рюрик) ушедший в эти северные степи. Китайцы отличали хунну по выступающим носам.

Историк Сыма Цянь описывает их образ жизни, как типичных кочевников: «Перекочевывают с места на место, смотря по приволью в траве и воде…Из домашнего скота более содержат лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, разводят верблюдов, ослов и лошаков. Начиная с владетелей, все питаются мясом скота, одеваются его кожами, прикрываются шерстяным и меховым одеянием».

Домом им служила сборная, покрытая войлоком юрта (по-монгольски "гэр"), её история превышает две тысячи лет, юрты были и у юэджей Пазарыка. Она легко перевозится на верблюдах и лошадях, на сборку и разборку требуется один час.

К III веку до н. э. хунну уже владеют всей южной Сибирью. Времена тогда были жестокие, а нравы жителей далеки от пасторали, у племен обитавшей в ней глазковской культуры в бронзовом веке отмечены постоянные междоусобные жестокие войны с целью захвата рабов для тяжелых работ и кровавых жертвоприношений. На похоронах убивали жен или наложниц и приносили в жертву рабов. Возможно, проводили «туом» — очень древний обряд пролития крови, ублажая кровожадные души предков или вызывая духа войны Ильбису. Культ зверя у них сменяется культом солнца, вместе с хуннами в Сибирь приходит китайский шаманизм. На востоке хунну подчинили себе близкие по крови прибайкальские племена, на западе — за Саянами, их вторжения останавливают и отбрасывают назад воинственные юэджи — индоевропейские племена тагарской культуры.

К III веку до н. э. основной территорией обитания хунну были Центральная Монголия и степное Забайкалье от пустыни Гоби до сибирской тайги, в это время их 24 племени во главе со старейшинами жили общинно-родовым строем без резкого классового разложения. Степи к востоку от Хингана заселили их соседи дунху — предки монголов, широкоскулые, низкорослые и коренастые.

Климат в этих местах резко континентальный, длинная холодная и малоснежная зима быстро сменяется коротким жарким летом, весна лишь ненадолго дурманит сиреневым пожаром цветущего багульника с лиловыми вспышками даурской розы.

Каменистая пустыня Гоби на юге сменяется сизо-зелеными типчаковыми и серебристыми ковыльными степями. Поросшие лиственницей и сосной сопки к северу постепенно переходят в сверкающие ледяными шапками горные хребты, с которых по ущельям, прогрызая скальную породу, стекают стремительные, как конный набег, мелкие реки с ломящей зубы холодом чистейшей водой.

Тайга здесь соседствует с сыпучими песками, а скалы с торфяными болотами.

Вместе со смешением природных зон столетиями смешивались и люди, как писал Л. Н. Гумилев у хуннов «динлинская неукротимость сочеталась с китайской любовью к порядку и монгольской выносливостью». Языком хунну был тюркский или прототюркский — общий для предков тюрок и монголов.

Ханьский ученый Цзя И (200 — 168 г. до н. э.) писал, что численность их составляла около трехсот тысяч, меньше населения любого китайского округа. Поскольку взрослое мужское население составляет примерно 20 % от общего числа, а каждый мужчина был воином, армия хунну не превышала шестидесяти тысяч всадников.

Во главе большой патриархальной семьи стоял мужчина, «по смерти отца и братьев берут за себя жен,… чтобы не пресекся род».

«Согласно их законам любой, без причины обнаживший меч, подлежит казни. У виновного в краже отнимали все имущество и семью, за мелкий проступок били палками, за преступление предавали смерти… Взрослые и сильные едят самое жирное и лучшее, старые и слабые — что останется. Ценя мужество и силу, с пренебрежением относятся к старым». Критиковавшим обычаи хунну китайским послам дал остроумный ответ советник шаньюя Чжунхан Юэ: «А разве по ханьским обычаям при отправлении в пограничные гарнизоны их престарелые родители не лишают себя теплых вещей и жирной пищи, чтобы получше накормить и одеть своих сыновей? — Да, это так.

— Сюнну считают войну самым важным занятием, а поскольку старые и слабые не в состоянии сражаться, они отдают сильным лучшую пищу и этим защищают себя. Наши законы просты, и легко выполнимы обязательства между правителем и подданными, поэтому они правят государством, как своим телом. Нет у них придворного церемониала и отличия чиновников. В тревожное время мы упражняемся в стрельбе и верховой езде, а в спокойное — наслаждаемся бездельем.

А в срединной империи родственники отделяются друг от друга, дело доходит до убийства и смены династии. Между высшими и низшими царят взаимное недовольство, понятие справедливости пришло в упадок. Ваши люди в поте лица трудятся, строят города, обнесенные внутренними и внешними стенами, чтобы защитить себя. Ваш народ в тревожное время не упражняется в военном искусстве, а в спокойное время отдает все силы работе. Вот так! Людям, живущим в глиняных домах, не стоит много рассуждать. Кому нужны громкая болтовня, да высокие чиновничьи шапки! Лучше позаботьтесь, чтобы ежегодные подарки были в достаточном количестве и наилучшего качества. Если же обнаружатся недостатки, осенью мы пришлем вам конницу и поможем в сборе урожая!» (Сыма Цянь)

Занимаясь скотоводством (в основном разводя мелкий рогатый скот), хунну широко применяли и облавную охоту, тогда степь загоном охватывали тысячи всадников, такие охоты являлись отличной тренировкой и для войска. По крайней мере, с III века до н. э. их знать охотилась также с орлами и соколами.

Верховным богом хунну был Тэнгри — отец Небо, его символ — равносторонний крест «аджи» в круге, перекресток, где сходятся пути мира. Почитали они и богиню Умай — женское начало, символизирующую Землю. Религия хунну представляла собой синтез западных и восточных религиозных представлений. Возможно, имя Тэнгри произошло от Индры — индоарийского бога воинов, очевидно и его сходство со скифским Папаем, а Умай с Апи — матерью сыра-земля, похожи и обычаи почитания огня, за его очищающую силу и огненное погребение покойников. Хунны переняли и многие воинские обычаи индоевропейцев — деформация головы, чаши из черепов.

Ежегодно весной хунны приносили жертвы своим «предкам, небу, земле и духам» и ежедневно поклонялись, утром — восходящему солнцу, а вечером — луне. Иногда в жертву духам предков приносились храбрые пленники.

К 209 году до н. э. у хуннской конфедерации родов устанавливается твердая центральная власть. Ее возглавляет шаньюй — полный титул «тэнгри — куду шаньюй» — величайший сын неба.

Наследник престола носил титул «чжуки» — князь Востока, вторым по значимости был «лули» — князь Запада. 24 старейшины рода носили титул темника — «ваньци».

В местах погребения появляются царские могилы с многочисленными предметами из железа, элиту хоронят под «оленными камнями» — плитами украшенными изображениями оленей, солнечного диска и оружия. Сыма Цянь писал, «когда умирает правитель, то вместе с ним хоронят его слуг и наложниц … Для похорон у них есть внутренний и внешний гроб, в него они кладут золото и серебро, одежду и шубы, но кургана не насыпают».

ЭКСПАНСИЯ

Хунну усиливаются и переходят на южную сторону Гоби, места своего былого обитания на границе с Китаем, их вторжения, разоряющие северные провинции, обрушиваются на династию Цинь.

Китайцы, заимствовав от юэджи, с которыми установили прочные торговые связи, тактику конного боя отказались от применения громоздких колесниц. Проведя военные реформы, Цинь за двести лет покорив восточные и южные царства объединила страну, её ван Ин Чжен принимает общекитайский титул Цинь Ши-Хуанди. Для защиты от диких кочевников он решает соединить уже существующие разрозненные стены в мощную цепь укреплений, так началось строительство Великой Стены.

Змеясь вдоль горного хребта Иньшань, десятиметровая стена протянулась на четыре тысячи километров, возвышаясь башнями на расстояние полета стрелы. Её двенадцать ворот были превращены в мощные заставы. Работы велись десять лет — днем и ночью (при свете костров), усилия и людей не жалели, сотни тысяч трупов мобилизованных строителей, военнопленных и преступников стали частью земляной насыпи стены, гарнизон для которой не смогла бы обеспечить вся армия Китая. (Вскоре эта гигантомания приведет к гражданской войне и падению династии).

Для хунну наступают не лучшие времена, китайцы, завоевав Ордос, отбрасывают их на север от Хуанхэ, лишая данников и угодий «привольных лесом и травою, изобилующих птицей и зверем», поставлявших материалы для луков, орлиные перья и древки для стрел.

При шаньюе Тоумане хунны платили дань древним монголам «дунху», кроме того находились в зависимости и вынуждены были давать заложников юэджи. Одним из них был старший нелюбимый сын шаньюя Тоуманя Модэ. Его отец задумал сделать наследником младшего сына и совершил набег на юэджи, думая, что в отместку старшего казнят, но Модэ, украв коня, удается сбежать из плена.

Отцу пришлось выделить популярному в войсках царевичу десять тысяч воинов. Жизнь Модэ с древности окутана легендами, в них рассказывается, как он, приучая бойцов к беспрекословному подчинению, приказывал рубить головы тем, кто отказывался по приказу стрелять в его любимого аргамака, а затем в наложницу. Зато потом, на охоте, когда он направил свистящую стрелу в грудь отца, за ним, уже без колебания, тоже сделала и его охранная сотня. По легенде, став шаньюем, он с легкостью выполняет требование соседей (дунху) отдать им самого лучшего коня и самую красивую девушку. Но когда они потребовали отдать бесплодный пограничный кусок земли, а старейшины на совете сказали: «Кому она нужна, пусть забирают», то Модэ ответил: «Ни конь, ни девушка не стоят, чтобы за них проливать кровь, но за свою землю надо стоять насмерть!» Приказал отрубить головы глупым старикам и направить войско против самоуверенных и не ждавших нападения соседей.

Несмотря на некоторые преувеличения и нестыковки сказаний, ясно видно, что Модэ благодаря своей харизме и железной воле, сначала, сплотив партию своих сторонников, захватил власть, убив отца и брата, а затем навел порядок и дисциплину в рядах степной вольницы, вечно тянущих, кто в лес, кто по дрова. Используя самые жесткие методы, он создал сплоченное единой волей войско и с его помощью вошел в историю и легенды. В общем вождь выражал волю народа — создание степной империи Модэ было ответом на экспансию циньского Китая.

У хунну, из-за «отсутствия изнурительного труда и постоянных занятиям охотой» сама жизнь с детства готовила воинов. Сыма Цянь писал, что их «мальчики ездят верхом на козлах и стреляют из малых луков в сусликов и птиц. Юноши постарше охотятся на лис и зайцев для пропитания». При правлении Модэ война для этих прирожденных бойцов стала опасным, но доходным промыслом. Как и у скифов, «кто в сражении отрубит голову врагу, получает кубок вина и долю в добыче». Модэ довольно быстро удалось подчинить себе восточных дунху, но с западными юэджи пришлось вести долгую кровопролитную войну, продлившуюся сорок лет. Около 205–204 года до н. э. Модэ удается отвоевать Ордос, его отряды грабят Китай, в котором идет гражданская война. В 202 году она заканчивается победой крестьянского вожака Лю Бана, основателя новой династии Хань. Сразу же попытавшись дать отпор хуннам, он, возглавив армию, зимой двинулся в степи.

Из-за сильных холодов треть его войска отморозила руки, авангард армии вместе с императором был окружен отборными отрядами Модэ (различавшихся по масти лошадей — вороные, белые, серые и рыжие). Семь дней китайцы отбивались в окружении «без пищи и сна». В итоге Гаоцу (тронное имя Лю Бана) и Модэ заключили договор «мира и родства» — китайский двор выдавал за шаньюя свою царевну и обязался ежегодно поставлять определенное количество подарков (завуалированная форма дани).

В 177 году до н. э. хунны, заключив мир с Китаем, собрав все войска и отряды сателлитов, разгромили войско юэджи у озера Лобнор, а сын шаньюя Модэ Гийюй убил их царя и сделал из его черепа чашу. Кочевья юэджи откатились на запад — в песчаные междуречья Амударьи и Сырдарьи. Модэ умирает в 174 году, ему наследует сын.

В 141 году до н. э. в Китае к власти приходит новый император У-ди, сев на престол он сразу же начинает готовиться к войне с хунну. На запад было отправлено посольство Чжан Цяня чтобы найти юэджи и договориться с ними о совместных действиях, но оно пропало в степи.

В 128 году тридцатитысячное китайское войско опять захватило Ордос, населенный данниками хунну тангутами, китайцы восстановили старые крепости на Желтой Реке и построили новую — Шофан.

В ответ хунны прорвались на восточном участке Великой стены, разорили провинции и увели множество пленных. Обращение с ними и перебежчиками у хунну было довольно гуманным, поэтому множество китайцев, ища воли, перебиралось в степи. Летом и осенью 126 года хунну разграбили и северо-восток Китая, а в следующем году ворвались в Ордос и разрушили Шофан.

Тогда У-ди принял решение создать для борьбы с хуннами свою конницу и перевести войну в степи.

Подготовка была трудной и дорогой, но весной 124 года стотысячная армия, выйдя из Ордоса и пройдя форсированным маршем 700 ли (около 300 км), застала врасплох западные кочевья хунну.

Ночью ханьцы окружили и напали на ставку князя, где шел пир и звенели чаши. Князю удалось спастись, но десять вождей и более пятнадцати тысяч хунну попали в плен, китайцы захватили и золотого идола, которому те приносили жертвы. Чтобы обезопасить себя от неожиданных нападений, шаньюю пришлось откочевать со своей ставкой за Гоби. Три года спустя китайская конница напала на кочевья у Тянь-Шаня, захватив тридцать тысяч пленных. Разгневанный поражениями на западе шаньюй решил казнить их князей, но те перешли на сторону Китая, уведя с собой 120 тысяч человек.

Из подчинения хунну вышли и ухуани, они заняли степи в Маньчжурии вдоль китайской границы.

У-ди перевел шестьсот тысяч военных поселенцев в отвоеванные земли, туда по каналам проводят воду, их начали обрабатывать и заселять, гоня местных кочевников с лучших участков. Границей между Китаем и хунну опять стала пустыня Гоби.

В 120 году, после долгого отсутствия, на родину вернулся посланный к юэджи Чжан Цянь. Он десять лет провел в плену у хунну, но сумел сбежать и найти этих индоевропейских кочевников в Согдиане.

Его сведения о западных краях позволили правительству Хань организовать ряд многолюдных посольств на Запад, некоторые из них находились в пути по девять лет, добираясь даже до Рима.

Проблемой китайской армии было низкое качество конницы, их малорослые и слабосильные лошади не могли соперничать с выносливыми крепышами хунну. У-Ди пытался через посольства договориться о покупке знаменитых «небесных коней» в западных княжествах, но получил отказ. Тогда в 102 году до н. э. он отправил в Фергану за аргамаками шестидесяти тысячное войско, запасы продовольствия которого везли сто тысяч быков, тридцать тысяч лошадей и десять тысяч ослов. В это же время 180 тысячная армия отвлекала внимание хунну.

Добравшись до ферганского города Давани, китайцы разбили его ополчение и осадили город, после сорока дней осады, проломив стены, им удалось ворваться внутрь, но его цитадель устояла. В итоге с даваньцами удалось договориться, китайцы увели с собой несколько десятков жеребцов и триста кобыл. На обратном пути мелкие владетели, признавая власть Китая, присылали заложников.

Через год на родину из шестидесяти тысяч участников похода вернулись десять, а из тридцати тысяч лошадей всего одна тысяча. Грандиозные потери сил вторжения казалось бы не оправдали результатов, но Китаю удается громко заявить о себе и закрепиться в некоторых княжествах Запада.

БОЙ НАСМЕРТЬ

В 90 году до н. э., после семи лет подготовки, огромное войско из семидесяти тысяч конницы и ста тысяч пехоты под командой Ли-Гуан-Ли двинулось на север, к центру хуннских владений, где располагалась ставка шаньюя, его целью было окончательно и радикально разобраться с северными хуннами. Одновременно вспомогательные армии обрушились на их западные и восточные кочевья.

Хулагу-шаньюй отправил в тыл повозки с женщинами и детьми и призвал на помощь вассальные племена — рыжебородых енисейских динлинов, покрытых татуировками хагасов, забайкальских тоба, заплетающих свои волосы в косы и сяньбинцев со склонов Хингана, вооруженных длинными роговыми луками. Против армии вторжения он смог собрать шестидесятитысячное войско.

В западной Монголии у горы Яньчжань они окружили китайский лагерь, ночью тайно выкопали глубокий ров перед боевыми порядками китайцев, а рано утром внезапно напали с тыла. Началась паника, которая закончилась разгромом и побоищем, китайская армия была истреблена, её полководец попал в плен, а позднее принесен в жертву. Границы Китая оказались беззащитны, но Хулагу прислал императору письмо с предложением возобновить свободную торговлю и восстановить старый равноправный договор «мира и родства».

В 87 году до н. э. император У-Ди умер и хунну возобновляют свои набеги.

Зимой 72 года они совершили карательный поход на усуней, вырезая их кочевья, но на обратном пути войско хунну застиг обильный снегопад, а затем сильный мороз на много ли сковал снег. Кони не могли пробить наст до травы, резали ноги и падали от бескормицы, вслед за ними от холода и усталости умирали люди, погибло почти всё войско. Казалось, сама природа наказывала кочевников, в I веке до н. э. в Центральной Азии климат начал меняться на более сухой, степные озера высыхали, местность, на которой пасли скот и текли реки, превращалась в безжизненную пустыню Такла — Макан.

Это еще больше усугубило тяжелое положение хунну, их держава начинает сыпаться, летом 71 года до н. э. усуни с запада, дунху с востока и динлины с севера вторгаются в их земли, беспощадно истребляя старых врагов, треть населения была перебита. Зимой к этим бедам добавился голод из-за гололедицы, среди оставшихся в живых разгораются междоусобицы, брат идет на брата. От хунну отложились все подвластные данники, казалось, что им пришел конец.

Но их государство возродилось в первом веке н. э., когда в Китае бушевала гражданская война и восстание «краснобровых». Страна в очередной раз распадается в кровавой анархии. «Голодные пожирали друг друга, несколько сотен тысяч были убиты, а столица лежала в развалинах».

Китайская армия в 33 году н. э. потерпела полное поражение и была уничтожена в степи, хунну в 37 году прорвали границы и, загнав китайские войска в крепости, разоряли северные и западные провинции, их население бежало во внутренние области страны, но уже и там не находя спасения.

Хунны возвращают свои старые земли, множество пленных китайцев занимается на них земледелием, выплачивая дань.

Казалось, империя Модэ восстанавливается, но в середине века беды опять косяком валят в их дом — засуха, саранча, эпидемии, от голода и болезней кочевники потеряли больше людей, чем от войн.

Их орда распадается, часть кочевий выбрали своего шаньюя и откочевали в Китай, подстрекаемые имперцами, они развернули против своих северных братьев войну, загнав их в Халху. Многие роды переходят к южанам. Одновременно восстали племена дунху — сяньби и ухуани, в 57 году хунну потеряли Маньчжурию.

В 87 году началось вторжение сяньби, войско северных хунну было разгромлено, с пленного шаньюя Юлю живьем содрали кожу. Сто тысяч кибиток хунну приняли имя победителей. Два года спустя китайцы в союзе с южными хуннами отправились в степь добивать северные племена. Против тридцати тысячного войска северяне смогли выставить только тысячу, но всё равно приняли бой. Обессилев от ран, их шаньюй упал с коня, но телохранители вновь посадили его в седло и, прорвав окружение, бежали на запад, их следы затерялись в бескрайней степи. Семья шаньюя попала в плен, как и все имущество, включая нефритовую государственную печать. В 93 году китайцы убили последнего шаньюя из рода Модэ, в их истории этот год считается концом государства хунну.

Но сила народа еще не иссякла, на севере собирались не умеющие сдаваться, неукротимые духом люди, в которых не умерли амбиции и память о великих предках и былом господстве над народами. Во главе этих непримиримых встали вожди из знатного степного рода Хуян. Окруженные со всех сторон многочисленными врагами, которых они не в силах были одолеть, северные хунну, пытаясь сохранить независимость, бежали по равнинам вдоль Иртыша в западные степи.

Со второго века н. э. происходит глобальное изменение климата — похолодание (малый ледниковый период), его максимум приходится на пятый век. В период похолодания происходит уменьшение осадков, на юге это приводит к наступлению пустынь, на севере — к заболачиванию. Меняется и характер растительности, среди кочевых племен обостряется борьба за пастбища.

В Китае падает урожайность, и сокращаются посевные площади, это приводит к голоду и, как следствие, к голодным бунтам, гражданской войне и падению династии Хань. С середины II века, всего за сто лет население Китая с 50 миллионов сократилось до 7,5, деньги обесценились, налоги (как и в Риме) собиралисьнатурой. В упадок также пришли Хорезм и Кушанское царство. Как на Востоке, так и на Западе усиливается натиск варварских племен.

В 308 году шаньюй южных хунну Лю Юань (получивший хорошее образование в Поднебесной) объявил себя императором, в 311 году войско его сына Лю Цуна штурмом взяло китайскую столицу Лоян, при этом был взят в плен, а впоследствии казнен император Цзин-Хуай-Ди, императорский дворец сожжен, а половина населения провинции Чанань, где находилась старая столица империи, вырезана.

В плавильном котле Китая немногочисленные южные хунну полностью ассимилировались к пятому веку. Часть их смешалась с сяньби, став предками тюрок и монголов.

ПОБЕГ НА ЗАПАД

КИТАЙЦЫ ПРОТИВ РИМЛЯН

Эта история произошла в 36 году до н. э., в одно из первых проникновений хуннов на запад. Бежавший туда с отрядом своих воинов шаньюй Чжичжи (так его называли китайцы), вступив в союз с парфянами, грабил кочевья усуней и селения Ферганской долины. Для военной ставки и места хранения добычи, присланные парфянами люди, за два года построили ему в Таласской долине (Киргизия) деревянную крепость, выполненную по римской технологии — окруженную рвом и двойным частоколом со сторожевыми башнями. Возможно, это были пленные римские легионеры Красса (после разгрома при Каррах прошло восемнадцать лет), отправленные на восточную границу парфянской державы.

Немногочисленная (всего три тысячи человек), но сплоченная и профессиональная банда Чжичжи, имея парфянскую «крышу», чувствовала себя в этих отдаленных местах полными хозяевами. Но в 48 году до н. э., шаньюй совершил роковую ошибку, убив китайского посла. Желая искупить вину, ссыльный китайский чиновник Чжень Тань, очень способный и честолюбивый, сумел организовать против хунну карательную экспедицию.

Осев на месте, Чжичжи потерял мобильность и стал уязвим. Китайские пехотинцы, вооруженные тугими арбалетами, осадили крепость хунну. По сообщению ханьской летописи её ворота охранял отряд правильно построенных, с большими щитами, «подобно рыбьей чешуе» воинов. (По-видимому, они пытались построить «черепаху»). Китайцы расстреляли их на расстоянии из арбалетов, взяли штурмом и сожгли укрепление. Сам шаньюй также погиб, получив арбалетную стрелу в нос, его жена и старший сын были обезглавлены. Казнили и более полутора тысяч её защитников, остальных увели в плен.

ПРЕДТЕЧА ЧИНГИС ХАНА

Место хунну у границ (и в противоборстве с Китаем) заняли их победители, предки монголов сяньби. Из союза дунху эти отсталые по укладу племена выделились в III веке до н. э. Сто двадцать их раздробленных родов управлялись старейшинами, власть которых была номинальной, именно неспособность объединить свои усилия и была основной причиной того, что эти отважные воины долгое время находились в зависимости от хунну. Они чтили древние законы взаимовыручки, если у сяньбийца погибал, или был угнан скот, каждый сосед обязан был дать ему овцу, конокрадство каралось у них смертью, за менее тяжкие проступки брали штраф или наказывали, избивая палками.

Во втором веке н. э. судьбу их народа изменил великий человек, сумевший благодаря своим выдающимся способностям подняться с самого низа. Звали его Таншихай, мать родила младенца, пока её муж три года отсутствовал дома, служа хунну. Вернувшись, он услышал историю, что его жена, открыв рот в грозу, проглотила градинку и от этого родила сына. Легковерным простаком этот воин не был, история умалчивает, как долго он лупил супругу, но ребенка не признал, и Таншихая воспитала родня жены. Удивительно, но его, лишенного поддержки рода, за храбрость и выдающиеся таланты, уже в 14 лет выбрали старейшиной. Собрав многочисленную дружину, с её помощью этот мальчик сумел подчинить своей власти все роды, так в 155 году возникла сяньбийская держава.

Юность отважна и жестока, не думает о последствиях и легко льет кровь, свою и чужую. Таншихай сделал ставку на молодежь, и к нему со всей степи стекались такие же безбашенные юнцы, как сяньби, так и хунну.

В период с 155 по 166 годы его войско на севере победило рыжебородых великанов динлинов, загнав их за Саяны. Те потерпели такой разгром, что с этого времени их имя исчезает из истории, а земли начинают заселять монголоиды. На западе Таншихай громит усуней и преследует хунну, захватывая огромные территории их бывших владений до Урала; его держава пустынных степей, гор, лесов и соляных озер протянулась на 6,5 тысяч километров.

Таншихай разделил свою основанную на военной демократии орду на три части — центр и два крыла, поставив во главе своих помощников, которых выбирал не за знатность рода, а по способностям и храбрости. Он не принял титул шаньюя, ему не нужны были никакие звания, имя Таншихая и так гремело по всей степи и уже многие верили рассказам о его божественном происхождении.

Начиная с 158 года, отряды удальцов Таншихая опустошают северный Китай, многие южные хунну и ухуани, недовольные гнетом китайской бюрократии, переходят на его сторону. Восемь лет спустя, измученное набегами китайское правительство предлагает ему титул царя-вана, руку принцессы и возобновления договора мира и родства. Таншихай отказывается вступать с ними в переговоры.

Тогда в степь отправили войско, в 177 году, пыля тремя змеящимися колоннами, оно поползло на север. Сяньби наголову разбили все три части, от этого поражения Китай долго не мог оправиться.

На его севере теперь столетиями хозяйничали кочевники, переселившиеся из «суровых степей на теплые луга берегов Желтой реки». В 181 году в возрасте сорока лет Таншихай умирает (возможно отравлен), вскоре в кровавых склоках разваливается и построенная на его личном авторитете держава.

ПОБЕГ НА ЗАПАД

В середине второго века, окруженные со всех сторон врагами непримиримые северные хунну, спасая свою свободу, устремились на Запад. Покидая родные места, они бросали на произвол судьбы стада, повозки, кочевья и семьи. Низко поклонившись старикам, прыгали в седла, с места в карьер бросая коней, ударяя пятками в тугие крупы; не оглядываясь, у юных по окаменевшим скуластым лицам катились слезы. Прощаясь с сынами, старенькие матери круговыми движениями рук благословляли их вслед, призывая милость Тэнгри.

Беглецам предстояла долгая, полная страданий и лишений дорога. Они ломали в кровавых схватках сопротивление диких племен преграждающих путь, насмерть резались в арьергардных боях с преследующими их сяньби, добивая раненных товарищей и бросая отстающих. День за днем они не покидали седел, на ходу перескакивая на заводных лошадей, питаясь вяленой кониной, распаренной под потником, или рвали зубами полусырое мясо, добытое охотой на коротких стоянках.

За несколько лет, в жестокой борьбе сумев преодолеть тысячи километров, хунну остановились в приуральских степях. От своих преследователей сяньби они смогли оторваться только в Волго — Уральском междуречье.

Остатки орды хунну напоминали волка, вырвавшегося из истребившей его стаю облавы, израненного и истощенного, тяжело дышащего, с вывалившимся из пасти от смертельной усталости языком, рваная шкура обтягивала выпирающие ребра.

В западные степи смогли пробиться не более десяти тысяч, верхом, с малочисленными заводными лошадьми и немногими молодыми женщинами, последовавшими за своими возлюбленными.

Но это был отборный народ, закаленный и спаянный многомесячным отступлением, где выживали только самые сильные и выносливые.

В приуральских степях их приняли угры, ну как приняли, сплоченные чужаки просто заставили их разрозненные племена потесниться и поделиться женщинами. В степном раздолье орда пришла в себя и приумножилась, покрытый шрамами лютый матерый зверь обзаводился новой стаей.

Две сотни лет в истории об хунну не было вестей, когда они в 350-х годах начали борьбу с аланами, это был уже другой, одичавший народ и звались они гуннами. Они забыли не только о китайских шелках, фарфоре и сладком просяном печенье, теперь они не занимаются земледелием, «никто не пашет и никогда не коснулся сохи», у них было мало железа, и на наконечники копий и стрел как в древности шла кость. Не подчинялись они и строгой царской власти, довольствуясь случайными предводителями, отмечены у них и убийства своих стариков. Поражение и отрыв от цивилизации отбросили хунну в развитии на тысячу лет назад. Изменились они и внешне, вот как описывают их античные авторы.

Аммиан Марцеллин: «Все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь страшным и чудовищным видом, что их можно принять за двуногих зверей… Они никогда не прикрываются никакими строениями и питают к ним отвращение. Кочуя по горам и лесам, они с колыбели приучаются переносить голод, холод и жажду. Гунны не годятся для пешего сражения, зато словно приросли к своим коням, выносливым, но безобразным на вид… День и ночь проводят они на коне, занимаясь куплей и продажей, едят, пьют и, склонившись на его крутую шею, засыпают. Все они кочуют по разным местам, как вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь. Никто не может ответить, где его родина, он зачат в одном месте, рожден далеко оттуда, вскормлен еще дальше. Они так дики, что не употребляют огня, а питаются кореньями трав и полусырым мясом, которое кладут между своими бедрами и лошадиной спиной. Сокрушают все, что попадает на пути».

Иордан: «Ростом они не велики, но быстры проворством своих движений, они широки в плечах, ловки в стрельбе из лука. При человеческом обличье живут они в звериной дикости».

«Едва малыш становится на ноги, его уже сажают на коня. Другие народы ездят на лошадях, эти люди на них живут» Сидоний Аполлинарий (пятый век).

В Европе гунны впервые упоминаются в «Географии» Птолемея в 172 году, они тогда обитали в степях к северу от Кавказа, между реками Маныч и Кубанью. Как у многих кочевых народов, лошадь у гуннов имела основополагающее значение. Античные авторы пишут о табунах Аттилы в 50–60 тысяч лошадей, с клеймами на плечах или крупах. Соотношение жеребцов к кобылам обычно было один к девяти. Остальных жеребцов кастрировали на втором году жизни, на меринах ездило большинство воинов. Вегеций описывает их так: «Кони, выносливые и стойкие к холоду и голоду, с рождения приспособленные к добыванию корма из под снега на зимних пастбищах. Гривы, свисающие ниже колен, короткие ноги, плотные и широкие копыта, отсутствие жира в костлявом теле».

Передвигались гунны на кибитках с колесами диаметром до 1,5 метра с 20 — 34 спицами.

Мясо варили в больших бронзовых котлах, доставая его оттуда крюками. Священным деревьям они жертвовали лошадей. Мертвых сжигали на кострах. В знак скорби по умершему наносили себе порезы лица, чтобы кровью, а не слезами почтить память погибшего воина. У знати практиковался обычай деформации черепа.

Своим успехам гунны обязаны лучникам, раньше из-за слабого натяжения античных луков стрелы практически не пробивали доспехов, гунны же создали оружие, способное справиться с этой задачей.

Изогнутый композитный лук, почти вдвое длиннее скифского (140–160 см.), они усилили костяными накладками, делающими жестче уши и рукоятку, и выгнули уши под острым углом вперед, создав дополнительный рычаг, облегчавший натягивание тетивы. Гуннский лук, как японский, был ассиметричен — верхнее и нижнее плечо имело разную длину. Эффективная дальность его стрельбы увеличилась до 160–200 метров, с 50–60 метров она становилась убийственной. Стрелы также были более длинными и тяжелыми. У гуннов их древки делали из тростника, березы и кизила, на оперение чаще всего шли гусиные перья, наконечники боевых стрел имели форму ромба, длиной 5–7 см. Лук в футляре носили слева, колчан со стрелами — за спиной справа. Прикрепляя к наконечникам костяные просверленные шарики, получали свистящие стрелы.

Для стрельбы из более тугого лука гунны, как позднее монголы, использовали захват тетивы большим пальцем, надевая на него защитное кольцо из кожи, дерева или рога.

Появляются у них и немногочисленные отряды тяжелой кавалерии, зажиточные воины носили панцири из костяных или металлических чешуек, перенятые у юэджей, также, как и седла с высокими луками; гарды их мечей были украшены лазуритом и агатом. В атаку тяжелые всадники «бросаются, построившись клином, и издают при этом грозный завывающий крик».

Иордан сообщает, что гунны завоевали аланов «утомив их беспрерывной борьбой». Тут дело вот в чем, конечно аланы, как сарматское племя, были хорошо знакомы со скифской тактикой массового использования конных лучников, но сарматы четвертого века, отличались от своих свирепых и диких (как гунны) предков шестисотлетней давности. У них уже давно шел процесс классового разложения, где нет места народу-войску, а массовое ополчение сменяют немногочисленные дружины профессионалов, где главную роль играет тяжелая конница. Вот этих вот красавцев в доспехах, сидящих на породистых высоких конях, вооруженных длинными мечами и копьями, невзрачные гунны связали москитной тактикой, не принимая рукопашной схватки, но и не покидая поле боя. Изнурив более тяжелых противников, многочисленная легкая конница гуннов поражала издалека стрелами и ловила арканами.

В 374–375 годах победив и подчинив себе аланов, гунны стали во главе огромного племенного союза, где прямые потомки хунну (как и монголы в Западном Походе) составляли ничтожное меньшинство. Историк пятого века Приск писал «дружина у них состоит из различных варварских народов», он же упоминает, что закон гуннов разрешает многоженство.

В 70-х годах четвертого века они перешли Дон и, опрокинув остготов, положили начало Великому переселению народов. Любое вторжение напоминает снежную лавину, состоящую из обычного снега, спокойно лежащего до поры под ногами. Меняются лишь названия племен дающих толчок и первоначальную движущую силу нашествия, а человеческий материал остается прежним, это кочевые племена конных лучников тысячелетиями обитающие на просторах Великой Степи. (При сходном образе жизни не важно, индоевропейские или монголоидные). Подобно снегу, налипающему на валун, сорвавшийся с горной вершины, они формируют всё более увеличивающуюся плоть орды.

Тот, кто имел силу и волю прекратить их бесконечную междоусобную грызню и собрать воедино, беспощадно рубя при этом головы ослушников, имел все шансы стать новым «Потрясателем Вселенной». Слава богу, такие личности рождались не часто.

И вот, как во времена предков, топчет ковыль стремительный конный поток напоённых яростной силой всадников, слившихся с лошадьми, пропахший потом, гарью и кровью. На Запад! На Запад!

По древним караванным путям, устеленных завалами костей людей и вьючных животных, мимо курганов над прахом великих, забытых ныне героев, оставляя после себя зловонную гарь пепелищ, да погрызенные и растащенные зверьем кости защитников родной земли, укрытые лишь небом. Закаты пламенели за ними пожарищами, а рассветы окрашивались пролитой кровью.

ВАРВАРСКИЕ ПЛЕМЕНА ЕВРОПЫ

К Е Л Ь Т Ы

Греки признавали кельтов одним из четырех великих варварских народов, помимо персов, скифов и ливийцев. Римляне насмешливо называли их галлами — петухами, (qalli (лат) — «молочные», белокожие; петух и галл звучат на латыни одинаково). На задиристых и ярких петухов, благодаря пестрой одежде и любви к блестящим украшениям, кельты походили внешне, а галльский петушок и поныне символ Франции.

Археологическая культура кельтов соответствует Западному Гальштату (в районе Зальцбурга) и датируется VIII веком до н. э. Погребальный обычай этой культуры — захоронения в бревенчатой камере (обычно из дуба), поверх неё насыпался курган. В могилу клали конскую сбрую, посуду, оружие и украшения — гривны, браслеты и кольца. Для кельтского орнамента характерны кресты разнообразной формы — символы солнца.

Начав свою экспансию с территории южной Германии и Австрии, к началу V века до н. э. они уже населяли Швейцарию, Бельгию, большую часть Франции и Британии. Древние кельты были лёгкие на подъём бродяги, в поисках лучшей доли они сажали семьи в запряженные волами повозки и отправлялись в походы, оставляя имя своего народа от Испании (Галисия) до Украины (Галиция). К III веку до н. э. они по праву силы стали властителями Европы, в это же время заселив Ирландию. В честь их племени бойев названа и Богемия (Чехия). Вождь сенонов Бренн с усмешкой отвечал римлянам на вопрос, по какому праву они претендуют на чужое — "Наше право мы носим на концах мечей! Сильным принадлежит мир!" Это тот вождь, что бросил свой меч на весы отмерявшие выкуп за снятие осады Рима, в ответ на возмущение обронив знаменитую фразу «Горе побежденным!».

Нашествия кельтов сопровождалась жестокими убийствами местного населения, зачищая захваченные земли эти варвары не щадили ни женщин, ни детей, часто практиковали человеческие жертвоприношения.

Галлы были не только отважными воинами, но и искусными мастерами.

К концу бронзового века, достигнув больших успехов в металлургии, кельты изготавливали отличное оружие и прекрасную бронзовую посуду. Потом они быстро освоили и производство железа, применяя для этого шахтные печи и кричные горны. Их кузнецы первыми в Европе научились приваривать к железному оружию стальные лезвия, использовать насечку для украшения его благородными металлами и другие методы высокой художественной обработки. Многие их предметы оружия и украшений и сегодня радуют глаз. Кузнецы у кельтов пользовались уважением и занимали высокое положение.

Достижения галлов в металлургии заимствовали германцы и римляне.

В 387 году до н. э. их племена инсурбы, бойи и сеноны, под предводительством вождя сенонов Бренна перешли через Альпы, захватили северную Италию, вытеснив этрусков за Апеннины. У притока Тибра Аллии они разбили римскую армию и разграбили город, не сумев только взять крепость на Капитолийском холме. Рим они покинули, получив выкуп — тысячу фунтов золота (груз одной телеги). Именно после этого вторжения римляне реорганизовали своё войско и окружили город каменными стенами.

Сто лет спустя галлы опустошили Фракию и Македонию, убив царя Птолемея Керавна, затем вторглись в Грецию, а позже и в Малую Азию, в итоге осев в её центральной части, названной в их честь Галатией. Там они достаточно быстро эллинизировались, в 25 году до н. э. войдя в состав Римской империи. Столицей их области была Анкира (Анкара).

В 279 году до н. э. кельты разграбили и сожгли Дельфы, при Фермопилах они были остановлены 24 тысячным войском эллинов под командой Калиппа. Так же как и персы, галлы нашли обходные пути и окружили греков, но тем удалось пробиться к кораблям.

На юго-востоке кельты распространились до нижней Австрии, в IV веке до н. э. предел их экспансии на этом направлении положили скифы, упершись в барьер по реке Тисе, галлы вынуждены были свернуть на Балканский полуостров.

Многочисленные галльские племена (по Диодору их было шестьдесят) часто враждовали друг с другом и не создали единого государства. Разлившись по огромной территории, ко II веку до н. э. волны кельтской экспансии утратили силу. На востоке их отбросили германцы, а с юга земли галлов начинают постепенно захватывать римляне.

В 295 году до н. э. кельты были наголову разбиты в Умбрии, а семьдесят лет спустя их сила на Апеннинах была окончательно сломлена на этрусском побережье в сражении у Теламона. Тогда римляне собрали всех своих италийских союзников, а кельты призвали наемников-гезатов. Действующая по общему плану римская армия была разделена на две части, каждая под командой консула. В начале битвы галлам удалось убить и отрезать голову консулу Регулу, но неожиданно для всех, половина сражавшихся голыми гезатов бежала, не выдержав обстрела дротиками, вызвав панику у остального галльского войска. Вся их пехота, около сорока тысяч человек, была перебита.

После этого сражения определившего гегемонию римлян на Апеннинах и победы над Ганнибалом, Рим сначала занял Цизальпийскую Галлию (на севере Италии), затем в 121 году до н. э. — Нарбонскую (юг Франции), в 51 году до н. э. их окончательно покорил Цезарь.

О кельтах много писали античные авторы.

Диодор Сицилийский: «Внешность у галлов устрашающая, голос громкий и очень грубый… Женщины у них не только почти равны мужчинам ростом, но и могут соперничать с ними силой». Вот как описывает Дион Кассий королеву британского племени иценов Боудикку: «Она гигантского роста и страшного вида с суровым голосом. Огромная грива ярко-рыжих волос падает у неё до колен».

Аммиан Марцелин: «Почти все галлы велики ростом, белы телом и русоволосы, взгляд у них живой и угрожающий, они страшно сварливы и заносчивы, лица широкие сверху и узкие снизу».

Страбон упоминает, что «они старались не разжиреть, юноша, который превышает меру пояса, подвергается наказанию». Дошедшие греческие статуи изображают галлов идеально сложенными длинноволосыми людьми с гривнами на шеях.

Знатные мужчины выбривали щёки, оставляя усы, они, как женщины отращивали длинные волосы и тщательно за ними ухаживали. Кельты ходили в баню и часто мылись, тела свои они украшали татуировками. Женщины пользовались косметикой, красили ногти и волосы, их они заплетали в две или три косы.

В Ирландии и Галлии мужчина мог иметь нескольких жен, одна из которых была главной, развод был несложен. Существовал обычай заключать временный брак, например на год.

Как писал Страбон, жилища галлы «строят из досок и плетней, набрасывая сверху связки тростника».

Дома были круглыми и прямоугольными, к западу от Рейна — в основном круглые. Очаг располагался по центру помещения, над огнем висел огромный котел, дым выходил через отверстие в крыше.

В более поздние времена появляются постройки на каменном фундаменте со стенами из бревен (иногда оштукатуренных), скрепленных гвоздями и скобами. Размеры домов шесть на три и тринадцать на три с половиной метра, полы были с глинобитным полом, двери закрывались на замок.

С третьего века до н. э. галлы имеют хорошо развитое земледелие и скотоводство, разводят крупный и мелкий рогатый скот, лошадей, в дубовых рощах пасут свиней.

«Пища их — немного хлеба и большое количество мяса, варенного или зажаренного на вертелах» (Афиней). Любимой едой была свинина и оленина, «свиньи у них живут на свободе и опасны для подошедшего к ним незнакомца». Вместо оливкового масла галлы употребляли сливочное.

Ели сидя на земле, подкладывая под деревянные столешницы охапки тростника, спали там же, подстелив звериные шкуры. Мебель в доримскую эпоху была редкостью, а стулья неизвестны, вещи хранились в сундуках. В двухэтажных домах женщины жили наверху.

Поскольку в жизни кельтов основное место занимала война, то к строительству укреплений они подходили намного серьезней, чем к ветхим домам. Опорными пунктами экспансии, а позднее защиты для них служили крепости-оппидумы. Поначалу, как все индоевропейцы, они строили их на вершинах холмов, окружая рвом и частоколом, позднее для защиты используют названные римлянами «галльские стены». Это были сложные фортификационные сооружения, состоящие из деревянных срубов, набитых камнями, утрамбованной землей и обложенных кладкой так, что наружу торчали только торцы бревен, дополненные изнутри пологой земляной насыпью. Укрепления усиливали тыном из острых кольев, ими же утыкивали дно рек на месте переправы. Оппидумы, помимо защиты окрестного населения, часто были перевалочными торговыми центрами с сосредоточением ремесел и местами по выплавке металлов. После военных контактов с римским миром длина «галльских стен» растет, достигая пяти километров и огораживая поселения площадью до 135 га.

В рейнских областях и на Дунае тогда добывали золото, поэтому у кельтов хорошо было развито ювелирное дело, а также традиционные шорничество, литьё и ковка, изготовление деревянных повозок и гончарных изделий, а с середины второго века до н. э. производство эмали и стеклянных браслетов. С этого же времени они начинают чеканить монету, поначалу копируя македонские и греческие образцы, но затем появляются свои сюжеты, часто на монетах изображают гривны, причем сами нашейные гривны во II веке до н. э. постепенно исчезают в захоронениях.

«Правили кельтами короли или аристократия, из неё же происходили жрецы-друиды… Друиды — посредники между людьми и богами» (Цезарь). Они решали почти все общественные и частные дела, вершили правосудие, обучали детей знати. Друиды освобождались от участия в войнах и уплаты налогов, их тайное учение передавали лишь устно, на обучение уходило до двадцати лет. Своей властью друиды могли отлучить виновного от жертвоприношений, тогда он становился изгоем, которого все сторонились, как прокаженного. Друиды назначали и индивидуальные ритуальные запреты "гейсы", считалось, что нарушивший их непременно умрет.

Второе сословие — всадники, именно благодаря своей коннице кельты добились господства над большей частью Европы. Большинство кавалерии Рима также состояло из них, римляне переняли у галлов кавалерийские штаны «браки», считается, что это кельты придумали подковы и шпоры.

Чем знатнее и богаче вождь, тем больше у него была дружина, Цезарь писал: «в этом они видят своё влияние и могущество… Их свита давала присягу верности и клялась не пережить своего вождя. Назывались они «солдуриями», один вождь содержал таких шестьсот человек». Когда юноша взрослел — проводили обряд инициации — он получал копьё и щит из рук своего господина, знатные — ещё и боевую колесницу. Павсаний в III веке до н. э. упоминал о «тримарцисе» — боевой группе из трех всадников — благородного и двух оруженосцев. (Распространенный обычай у кельтов и в раннем Средневековье).

По словам Цезаря «простой народ там держат на положении рабов, сам по себе он ни на что не решается, и не допускается на собрания. Большинство, страдая от налогов, долгов и обид со стороны сильных, добровольно отдаёт себя в рабство богатым». (Это положение относилось к I веку до н. э.). Строптивых рабов галлы содержали в цепях. Цезарь сообщает, что «еще недавно с телом богатого галла сжигали его рабов и клиентов (слуг)».

Войну кельты считали «нормой и очень желанной» и для неё был годен любой предлог. Особой популярностью пользовался поединок. Оскорбление, даже мнимое, немедленно заставляло кельта хвататься за оружие. В минуту ярости он мог напасть на любого, нередко это происходило под воздействием алкоголя. Как писал Посидоний «На пирах кельты часто устраивают поединки, бьются шутя друг с другом; но иногда случаются ранения, тогда они приходят в ярость и если не вмешиваются окружающие, дело может дойти до убийства». В древности за трапезой самому сильному воину вручался лучший кусок мяса (обычно часть бедра), если находился желающий это оспорить, начиналась схватка. Кельты практиковали и судебный поединок, но простое убийство было дорогим удовольствием, "цена крови" за него достигала стоимости семь рабынь или 21 дойной коровы, от выкупа можно было отказаться и обречь обидчика на изгнание. Страбон также отмечал презрение кельтов к личной безопасности и долголетию — «всё их племя помешено на войне, отличается отвагой и быстро бросается в бой… Так что тем, кто захочет применить хитрость, их легко одолеть».

Перед битвой многие племена галлов мочили волосы в извести, чтобы они стояли торчком и раскрашивали свои тела и лица. На боевых штандартах часто изображали кабана. Самыми храбрыми из галлов считались белги, как наиболее дикие и долго бившиеся с соседними зарейнскими германцами.

Кельтский воин был вооружен длинным (до 90 см) мечом, висевшим на цепи справа, а также копьём и дротиками. Этот железный меч (часто с приваренными стальными лезвиями), которым можно было рубить и колоть приходит на смену бронзовому рубящему. Метровый овальный щит украшался бронзовыми накладками, делали его обычно из дуба, деревянная основа укреплялась обжигом и обтягивалась шкурой. Щит имел вертикальное ребро жесткости и весил шесть — семь килограмм.

Кельты — одни из лучших кузнецов античности, им приписывается изобретение кольчуги в конце IV века до н. э. В кольчугах и бронзовых шлемах, часто с навершиями в виде птиц и зверей, сражалась галльская аристократия. На шее они носили золотую витую гривну — торквес. Рукояти мечей знати украшали эмалью и золотом. Знатные мужчины и женщины носили пояса из цепей благородных металлов, но разной формы. Рядовые воины обычно имели мало украшений — простые железные фибулы скрепляли плащи и одежду, пояса у них были из ткани и кожи.

По крайней мере, во втором столетии до н. э. у кельтов существовали гезаты — внеплеменное объединение наемников (возможно члены воинского союза), куда входили самые отважные и сильные воины, сражались они голыми. «Ужасны были вид и движения нагих людей, стоящих в первом ряду, блиставших цветущим здоровьем и высоким ростом, в них не было ни одного, кто бы ни имел на себе золотого браслета или ожерелья» (Полибий).

В древности у кельтов сражаться обнаженными и на колесницах было нормой. В конце III века до н. э. колесницы выходят из применения на континенте, но в Британии они ещё долго использовались, причем массово. Цезарь упоминает четыре тысячи колесниц только в качестве прикрытия.

Кельты имели большие обозы и часто использовали их для обороны, выстраивая перед боевой линией и на флангах.

Перед битвой зачинщики вызывали врагов на одиночный поединок, начинающийся с оскорблений друг друга и восхваления себя и своих предков, тряся оружием и распевая хвалебную песнь, это приводило их в состояние боевой ярости. Убив противника, кельт отрезал ему голову и пел над поверженным уже победную песню. Её затем подвешивали на шею своего коня и как трофей прибивали к стенам жилища. Головы злейших врагов бальзамировали в кедровом масле и выставляли в специальных нишах храмов. Отрубленные человеческие головы играли важную роль в магии воинственных кельтов и часто изображались на дереве и камне. Кстати, обычай вырезать тыквенную голову на Хэллоуин идет от тех диких нравов. На праздник окончания пастбищного сезона Самайн, времени, когда открываются границы между миром людей и миром духов, а из полых холмов выбираются их обитатели, наступало время поминок умерших предков. Тогда ярко и высоко взмывалось пламя костров, между очищающим огнем прогоняли скот, через них прыгала молодежь, друиды предсказывали будущее, а хозяйки пекли хлебцы в виде рогов. В дни этого праздника, чтобы отпугнуть нечисть, на частоколы крепостей и стены домов кельты выставляли черепа и отрубленные головы, а когда тех не хватало, в надежде обмануть духов, делали ложные из тыквы.

При поражениях ранние кельты предпочитали смерть плену и убивали себя (а также женщин и детей) в безвыходных ситуациях.

Каждое племя имело своего бога-первопредка, Цезарь писал: «галлы считают себя потомками бога-отца Дита», его изображали огромным могучим воином с дубиной. Матерью богов считалась Бригита или Дану. Бога войны изображали вооруженным копьем и щитом, с четко прорисованным фаллосом, иногда с рогами быка или барана. Кельты почитали животных, особенно кабана, за его яростную отвагу, силы природы воплощал особо почитаемый друидами бог с оленьими рогами, сопровождаемый змеей с головой барана. Идолов вырезали из сердцевины дуба.

Кельты верили в бессмертие души, переходящей из тела в тело, в загробное существование, настолько, что "даже одалживали друг у друга деньги, которыми там расплатятся" (Валерий Максим). Диодор сообщал, что галлы бросали в погребальный костер письма ранее умершим, чтобы покойник доставил их по назначению. Кельты почитали и священные растения, обладающие волшебными свойствами, для них это были омела и дуб, на котором она произрастала. В дубовых рощах они устраивали свои святилища. Одетый в белое друид, на шестой лунный день, после приношения в жертву белых быков, золотым серпом срезал побег омелы. Считалось, что напиток, приготовленный из неё, приносит плодородие и излечивает от всех ядов. Так же широко был распространен культ камней, который кельты заимствовали у древних племен строителей мегалитов (Стоунхендж). Священные жертвы приносили при свете луны, время у кельтов исчислялось не по дням, а по ночам и не летами, а зимами.

Античные авторы свидетельствуют о многочисленных человеческих жертвоприношениях кельтов, «во славу своих богов они сажают на кол, добавляют много других даров и сжигают всё это на огромных кострах» (Диодор). «Сплетенных из хвороста гигантских идолов наполняют живыми людьми и поджигают». (По академику Рыбакову в годину страшных бедствий так поступали и древляне). Страбон описывал обычай разрубать тело жертвы на куски и подвешивать их на священных деревьях. (Позднее отмечен у шведов). В Галлии для бога Езуса жертву также подвешивали на дереве, для Тараниса (бога грозы) — сжигали живьем, а для Тевтатеса её топили. По Тациту, на деревьях вешали и предателей, а "трусов и оплошавших в бою, а также обесчестивших свое тело — топят в болоте, забрасывая поверх валежником".

Античные историки отмечали разницу между ранними галлами (третий век до н. э.) и век спустя. В 279 году до н. э. эти голые дикари, украшенные золотыми и бронзовыми ожерельями и браслетами, бросались в бой, прикрываясь только узкими щитами. Охваченные боевым безумием, они вырывали копья из своих ран и бросали во врагов. В 189 году кельты также сражались обнаженными, но уже не выказывали такого энтузиазма и духа, как их дикие предки. Вообще, энтузиазм — как дождь, чем он сильнее, тем быстрее заканчивается. Многие отмечали недостаточную стойкость, как порох вспыхивающих галлов, не выносили они также жару и холод. Цезарь описывает их как крайне легкомысленных и легковерных людей, не держащих своего слова, подтверждая мнение Полибия, что «галаты во всем и везде руководствуются не рассудком, но страстью».

«Вдобавок к простодушию и храбрости, у них ещё много глупости и хвастовства, а также страсти к украшению… Одежду галлы носят раскрашенную во всевозможные цвета и расшитую, полосатую и в пеструю частую клетку». Археологами найдено множество брошек, колец, ожерелий, ножных браслетов и составных металлических поясов. Римляне и особенно утонченные греки часто смеялись над грубым вкусом и попугайской расцветкой галлов.

Другой слабой стороной кельтов была неспособность надолго объединять свои усилия, их племена постоянно грызлись между собой (но это особенность всех индоевропейцев).

Прибрежные племена строили свои корабли из толстых дубовых досок, из-за отливов на северных морях с широким днищем, высокими носом и кормой, паруса из-за сильных ветров делали из кожи.

Главным развлечением кельтов была охота, особенно на кабана — самую желанную добычу, в охоте на птиц использовали пращу. Также играли в настольные и спортивные игры на поле — похожие на регби и хоккей на траве, метали шары.

Кельты любили выпить, по словам Диодора «будучи неуемными пьяницами, они злоупотребляют неразбавленным вином, которое им привозят купцы, за глиняный сосуд с вином отдают отрока». Помимо вина, пьют пшеничную брагу, приправленную мёдом. Простой народ предпочитал пиво, приготовленное из ячменя, иногда с добавлением хмеля.

Они очень любили музыку и песни, музыканты играли на тимпанах, арфах и лирах, кельты почитали бардов — певцов и поэтов, а также предсказателей. На пирах знати гостей развлекали шуты.

В римскую эпоху галлы считаются изобретателями тяжелого плуга с резцом и трехпольной системы севооборота.

ГЕРМАНЦЫ

Индоевропейская германская общность начинает формироваться в VI веке до н. э. на нижней и средней Эльбе и в Ютландии. К середине I тысячелетия до н. э. в Скандинавии и Балтийском регионе происходит ухудшение климата, обитающие там племена приходят в движение и ко второму веку до н. э. кельтская экспансия сменяется германской. Этому способствовал присущий многим индоевропейцам обычай «священной весны», когда в неблагоприятных условиях молодое поколение вынуждают искать новую родину, силой отвоёвывая себе место под солнцем. Римский мир впервые столкнулся с германскими племенами в 113 году до н. э., когда тевтоны и кимвры, переселяясь с Ютландского полуострова, вторглись на земли римских союзников и атаковали границы империи. Столетиями германский натиск перемалывали римские легионы; упершись в стену лимеса на западе, их племена постепенно мигрировали на юго-восток в Причерноморье. К временам Августа граница империи с германским миром стабилизировалась по Рейну и Дунаю.

Равновесие было нарушено во втором веке н. э. — в 166 году квады и маркоманы прорвали лимес и добрались до Венеции, а костобоки и бастарны — до Ахайи и Малой Азии, возможно, это было связано с давлением на них готов. Империи тогда с большим трудом, напрягая все силы, удается стабилизировать положение.

Век спустя (во времена кризиса третьего века) ситуация была близка к катастрофе. В 254 году рухнула граница в Верхней Германии, варварами была разграблена вся Центральная Галлия, неукрепленные города стали легкой добычей, а виллы тогда сжигались сотнями. Отдельные банды добирались аж до Испании. Стране был нанесен больший ущерб, чем даже во времена великого вторжения пятого века. Граница была восстановлена только к 278 году императором Пробом, Дакию пришлось оставить на растерзание готам.

Разделенные на множество племен, германцы отличались и по образу жизни — разумеется, что у обитателей затапливаемых фризких побережий, дремучих лесов и жителей причерноморских степей были разные формы хозяйствования.

К первому веку н. э. на берегах Северного моря обитали фризы, хавки, саксы, англы, в Скандинавии — гауты, юты и даны.

На западе, по рейнской границе римского мира — племена хаттов, херусков, батавов, тектеров.

На берегах Эльбы жили свевы, лагобарды и семноны, восточнее — бургунды (на Висле), вандалы, ругии, гепиды и готы.

Южнее — через Богемию, к Дунаю продвигались племена маркоманов, квадов и гермундуров. (Это только названные античными авторами, существовало и множество неизвестных племен). Племена германцев (как и кельты) не воспринимали себя, как один народ, постоянно перемещались и часто воевали друг с другом. К этому времени у них сформировались постоянные дружины, сохраняемые и в мирное время, они подчинялись только своему вождю и сражались отдельно от ополчения племен. В дружину, связанную личной клятвой верности входили воины разных племен и народов.

Одним из первых землю и народ германцев описал в I веке Тацит — «безрадостная для обитания и для взора, кроме тех, кому она родина, …непригодная для плодовых деревьев, в целом ужасает своими лесами и топями».

Её жителей он считал аборигенами, соблюдающими чистоту крови, их внешность он описывал так — «жесткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела … им не хватает терпения, чтобы упорно и напряженно трудиться, не выносят они жажды и зноя, но легко преодолевают холод и голод. Главное их богатство и гордость стада скота — мелкого и крупного. Ходят они всегда вооруженные, любят пиры и гостеприимство, в обычае дарить понравившуюся вещь».

Власть принадлежала совету старейшин, важнейшие решения принимали собрания воинов. На время войны выбирали вождя, но его власть была ограничена, и могла быть оспорена даже во время боя.

Земледелием ранние германцы занимались мало, используя примитивный подсечно-огневой метод, но выращивали зерновые, в том числе пшеницу и рожь. В Скандинавии отдавали предпочтение неприхотливому и морозоустойчивому овсу и быстро вызревающему ячменю, из которого варили пенное пиво. Садоводства и виноградарства не знали, потребность в сладости удовлетворяя диким медом.

Чаще всего они жили на хуторах, "германцы не выносят близкого соседства, селятся в отдалении друг от друга, где кому приглянулся ручей или роща" (Тацит), в отличие от кельтов, их поселки редки и невелики. Если во времена Цезаря у них не отмечено частной собственности на землю — расчистка леса, пахота и жатва проводились коллективно; то в первом веке н. э. появляются маленькие неправильной формы участки, огороженные плетнем или камнями, особенно это было заметно на границах с римским миром.

Во времена Тацита основой питания было зерно, помимо пшеницы и ячменя, собирали и дикорастущие злаки, кроме хлеба, ели сваренную на воде кашу, молоко и сыр; важную роль играла охота и рыбная ловля. Собирали дикие плоды яблок, груш и слив, ягоды и орехи, выращивали горох и бобы.

У моря, выпаривая морскую воду, получали соль. Варили пиво, брагу из ягод и меда, привозное вино было редкостью.

В древности германцы часто носили одежду из шкур диких животных, но в первом веке ее изготавливали из шерсти, льна и кожи. Повседневной одеждой был короткий накидной плащ "сагум", закрепленный на правом плече металлической застежкой-фибулой. Штаны, германцы, как и кельты, скорее всего заимствовали от кочевых народов, много времени проводящих в седле. Туники могли быть как с рукавами, так и без.

Женщины носили льняные нижние рубашки, шерстяные юбки, кожаные перелины, но чаще, похожие на греческий пеплос, платья от плеч до ступней из цельного куска ткани, по сути представлявшие мешки с дырками для головы и рук, большую складку в верхней части можно было использовать как капюшон.

Ткацкая техника была достаточно высокого уровня, ткани красили и наносили узоры.

Жилищами германцам служили землянки и длинные дома десять — тридцать метров в длину и четыре — девять метров в ширину, крытые соломой или торфом, стены возводили из опиравшегося на столбы плетня, обмазанного глиной. В одном конце находились очаг и жилье, в другомразделенные перегородками стойла для скота — коров и овец, и запасы зерна и фуража. Еще проще сооружалась землянка — над выкопанной ямой ставили наклонные балки, скрепленные коньковым брусом, крышу поддерживали несколько столбов. Другие жилища этим не сидевшим долго на одном месте скитальцам тогда были не нужны. В землянках не только жили, но и использовали под кузницы, пекарни, гончарные мастерские. В Швеции и Ютландии, из-за нехватки леса, в постройках чаще использовали камень или торф, везде животные жили под одной крышей с людьми.

Мебели в домах мало, она была простой и прочной. Деревянные столы и ложа, вдоль стен стояли лавки, знатные сидели на креслах. В богатых домах стены украшали гобелены, ковры и шкуры животных. Их принадлежностью была и посуда из серебра и бронзы — ведра, сковороды, подносы и блюда, бедняки пользовались посудой из дерева и изготовленной вручную керамикой, без применения гончарного круга — простой формы и ничем не украшенной.

Географ Страбон находил германцев похожими на кельтов, только более рослыми, более светловолосыми и более дикими, но подчеркивал, что это схожие, но разные народы. Практически все авторы отмечают рост и силу германцев, «они обладают таким телосложением и таким станом, что приводят нас в изумление» (Тацит). Германские мужчины, как и кельты, нередко брились, бритвы часто находят в раскопах, но многие носили усы и бороду.

Жен германцы покупали, как рабынь, в древности у многих племен бытовала полигамия. Браки соблюдались у них в строгости, «за прелюбодеяние изменницу, обрезав волосы и раздев догола, муж в присутствии родичей гонит прочь бичом, больше ей не найти нового мужа».

«Господа воспитываются в такой же простоте, как и рабы, и долгие годы в этом отношении у них нет различия».

Своим богам они не строили храмы, но посвящали рощи, особенно дубравы — обитель бога грозы; изображения богов хранили в дуплах, а перед деревом горел священный огонь. Поклонялись и женщинам, имеющих пророческий дар, после смерти объявляя их богинями, что свидетельствует о пережитках матриархата. Цезарь писал: «Матери семейств германцев гаданием и метания жребия узнают, следует им сражаться или нет». Друидов германцы не имели. Священных белых коней считали посредниками богов, толкуя их ржание и фырканье. Будущее узнавали и в поединках пленников с соотечественниками. Богу войны Тивазу приносили человеческие жертвы, сжигая знатных пленных на кострах. Около четвертого века поклонение Тивазу сменилось на Водана (Одина). Тацит упоминает, что семь племен на датском полуострове почитали богиню Нерту — мать-землю.

Жрецы выносили священные изображения и знамена из заповедных рощ на поля сражений, особой популярностью пользовались фигуры кабана — эмблемы воинов. «У кимвров жреческие обязанности выполняли одетые в белое старухи, перерезая горло подвешенным за ноги пленным и наблюдая, как кровь наполняет специальные бронзовые котлы. Предсказания также делали, рассматривая внутренние органы жертвы» (Страбон).

Германцы считали «постыдным добывать потом то, что можно добыть кровью». Как у многих варварских племен, каждый взрослый свободный мужчина носил оружие. Царей выбирали из наиболее знатных, вождей — из доблестных, по старому обычаю поднимая на щите под грохот оружия, своим людям те устраивали пиры, давали коней и подарки. За это воины платили верностью, «выйти живым из боя, в котором пал вождь — бесчестье и позор на всю жизнь».

Содержать большую дружину можно было только насилием и войной. На войне бились храбро, считая смерть на поле боя единственно достойной свободному человеку. Строй их — грубое подобие фаланги или клинья из людей «связанных кровными и соседскими узами», лагерь свой обносили повозками. Перед боем распаляя дух, пели боевой гимн «бардит» (отсюда барды) и издавали клич, прижимая ко ртам щиты, чтобы голоса отражаясь, становились сильнее.

Основная масса воевала пешей, голыми, или одетыми в один плащ или штаны. Только вожди и дружинники могли содержать лошадей, за исключением племен с Нижнего Рейна — батавов и тенктеров. Те, как раз славились своим умением ездить и сражаться верхом, готовясь этому с детства. У них основную часть имущества наследовал старший сын, а лошадей — показавший себя лучшим воином.

Примитивную тактику германцы с лихвой искупали энтузиазмом, вот как атаку их пехоты описал Аммиан Марцеллин: «Сначала полетели стрелы, и германцы бросились вперёд быстрым бегом, не думая об осторожности, размахивая оружием. Они ринулись, скрежеща зубами на турмы наших всадников; яростью пылали их глаза, развевающиеся волосы становились дыбом». По свидетельству античных авторов, свирепые варвары продолжали драться с отрубленной правой рукой, подрезанными поджилками или развороченными кишками.

Но, "они не слушают своих вождей, безрассудны, пренебрегают стратегией, осторожностью или предвидением, они презирают любой тактический порядок".

Пехота часто действовала совместно с конницей, не уступая ей в быстроте. Всадники были вооружены фрамеями — копьями с узкими и короткими наконечниками, «лишь у немногих панцири, у одного-двух металлические шлемы, пешие — голые или в плащах метали дротики». Яркими красками расписывали только разнообразной формы щиты, «бросить щит в бою — величайший позор», таким запрещали посещать народные собрания, многие вешались, не выдержав бесчестья. Фрамея являлась универсальным оружием германцев, применялась как для метания, так и для ближнего боя, ей можно было наносить и рубящие удары.

Поначалу германцы не умели также хорошо обрабатывать металлы, как галлы и часто использовали трофейное оружие — кельтское и римское. К первому веку, прежние односторонние тесаки германцы меняют на мечи двухсторонней заточки, взяв за основу римский гладий. Мечи часто посвящали богам и топили в трясине, предварительно сломав или согнув, в одном болоте археологами найдено около ста мечей и больше пятисот наконечников копий.

В болотах также топили трусов и педерастов, за предательство и дезертирство вешали. За большинство других преступлений брали штрафы, измерявшиеся в коровах (М. Тодд).

Цезарь в «Записках о галльской войне» писал, что в ходе войны между сильнейшими племенами галлов — эдуев и авернов, последние пригласили диких германцев прийти к ним на помощь. 15 тысяч бойцов переправились через Рейн, им понравились земли, и вскоре число пришельцев достигло 120 тысяч.

Кельты не раз пытались прогнать германцев, «но потерпели поражение, истребив в битвах лучшую часть войска и всю конницу». «Славнейший народ среди галлов» эдуи должны были выдать в заложники своих самых знатных людей и платить дань. У племени секванов германский вождь Ариовист отнял треть земель «по праву оружия», а затем потребовал ещё столько же.

«Галлы говорили с ужасом об огромном росте германцев, невероятном мужестве и опытности в военном деле, утверждая, что встречаясь с ними, они не в силах даже вынести выражения их страшного лица и огненного взора». Цезарь приводит слова германского вождя: «от предков завещано нам не отказываться от предложенной войны и не прибегать к мольбам».

Он же писал, как восемьсот германских всадников напали на пять тысяч конных галлов, в бою они часто соскакивали со своих маленьких неказистых коней и бились пешими, рубя лошадей и людей противника мечами и секирами. Коней своих германцы не седлали, с презрением относясь к тем, кто пользовался упряжью.

Развлечения у германцев, как и у кельтов, были традиционные — пиры, музыка (флейты, барабаны и лиры), танцы; играли и в азартные игры — кости, которые переняли у кельтов, а также фишками на доске в клетку. Популярными были зимние игры на льду — каменными или костяными битами сбивали кегли из костей коров или лошадей, катались на костяных коньках.

До первых веков н. э. основным погребением германцев была кремация, останки складывали в керамический или бронзовый сосуд, укладывая затем в обширные "поля погребальных урн". Над прахом вождей возводили курганы, укладывая в могилу украшения и оружие (его ломали). Обязательно справляли по покойнику тризну, частыми были жертвоприношения лошади.

Позднее появляются богатые захоронения в земле — в домовинах или каменных камерах, на юге Швеции и острове Готланд встречаются захоронения в форме кораблей, а также в самих кораблях — закопанных в землю или сожженных в море.

В I и II веках н. э. большинство германских племен переживало период бурного развития, они начинают собираться в мощные союзы, на побережье северных морей развивалось мореплавание и судостроение. Растет приграничная и транзитная торговля, через Прибалтику доходящая до Скандинавии, правда в большинстве мест по-прежнему господствует натуральный обмен, а золото и серебро шло на изготовление украшений и в виде сокровищ оседало в тысячах кладов. Появляется и зачаточная письменность, но она применялась жрецами лишь в магических обрядах и гадании.

В I веке н. э. германцы перешли к оседлому земледелию, хотя большую роль продолжало играть скотоводство. На смену родовым общинам совместно обрабатывающим поля, пришли семейные, живущие отдельными поселениями. Под влиянием соседей-римлян вместо хижин германцы строят крытые черепицей каменные дома.

В Богемии, из которой вытеснили кельтское племя бойев, создается мощный германский союз во главе с вождем маркоманов Марободом, к ним примкнула часть свевов, лангобарды и другие племена, они собрали семьдесят тысяч пехоты и четыре тысячи конницы. С Римом Маробод, который провел там молодость, вел себя как равный и принимал беглецов из империи. Союз его племен разбил знаменитый враг Рима Арминий Херуск.

В третьем веке германцы уже сильно отличались от предков, описанных Тацитом. В земледелии применяют двуполье, сажают яровые и озимые, иногда чередуя зерновые посадки бобовыми или льном. Германские племена имели сильную и богатую аристократию и развитое ремесло, основанное на римских технологиях. Особенных успехов добились в обработке металлов, очень хорошо они освоили земледелие и скотоводство, развивая свою конницу, вывели отличные породы лошадей. Теперь уже не кельтские, а германские всадники, как наемники, были основной силой в римских междоусобных войнах.

Вот как описывал их Плутарх: «Конница, выехала во всем блеске, в шлемах в виде страшных звериных морд с разинутой пастью, над которыми поднимались султаны перьев, отчего всадники казались еще выше. Одетые в железные панцири, в руках они держали сверкающие белые щиты и дротики с двумя наконечниками, в рукопашной они сражались длинными и тяжелыми мечами». Большинство мечников (и римских в том числе) в третьем — четвертом веках бились длинными "спатами" — клинками кельтского происхождения, как и навершия шлемов в виде животных, символов войны — кабанов, волков, воронов и орлов.

Поставка наемников Риму стала основой экономики зарейнской Германии.

Продолжает развиваться торговля с империей, в том числе транзитная — до крайнего европейского Севера. (Древние норвежские весовые единицы совпадают с римскими). Германцы поставляют в имперские земли рабов, меха, шкуры и янтарь. Но с третьего века происходит спад ввоза римских изделий, местное производство справляется с заказами самостоятельно. В Дании на основе рун появляется алфавит.

Северные племена показали себя как хорошие корабелы и мореплаватели. Самое древнее найденное германское судно (четвертый век) сколочено из одиннадцати больших дубовых досок (киль и пять поясов обшивки), без палубы, рассчитано на 15 пар гребцов, имеет длину 22 метра, ширину — 2,7. Корпус скреплен железными гвоздями, но шпангоуты привязаны шнуровкой. На таких кораблях северяне отправлялись в пиратские набеги.

С третьего века императорам приходиться платить германцам дань покупая мир и уступать приграничные земли с условием обрабатывать их и защищать. В это время германские племена объединяются в крупные союзы — франков, из племен, живущих вдоль Рейна (батавов, хаттов и других), алеманов и готов — их племена заняли долины Дуная и Причерноморье. Вскоре мощные волны этих союзов начинают вторжение в слабеющую империю.

ПРОБУЖДЕНИЕ СЕВЕРА — ПЕРВАЯ ВОЛНА ВТОРЖЕНИЯ

ПРОБУЖДЕНИЕ СЕВЕРА

Свинцовые воды студеного моря, тяжело бьющие в скалы узких фьордов или заснеженные леса без края, прорезанные скованными стужей реками. Тоскливый волчий вой, да злая поземка… Проклятый край вечной тьмы и льда, зачарованные владения Мораны — богини зимы и смерти. Мороком переливаются и перетекают над ними, подобно сплетенному клубку змей полярные сполохи, напоминая причудливую вязь северной резьбы без начала и конца. Сверкающие инеем просторы сказочно прекрасны, как холодная красота её лица, но берегись, вгоняющий в забытье взгляд богини не под силу выдержать смертному. Иногда она дарит замерзающим поцелуй и на мертвых лицах навечно застывает улыбка блаженства.

Слабому тут не выжить, но и сильному тяжко. Во тьме долгой зимы тихо гасли слабые искры жизни, по весне в оттаявшую землю хоронили детей и стариков. Здесь, на пределах обитаемых земель, в редко разбросанных селениях сохранились изначальные люди, налитые первобытной чудовищной мощью. Суровым условиям — суровые нравы; детей там учили почитать старших, не бояться крови и презирать смерть. Богу войны, которого «пристойно умилостивить лишь пролитием человеческой крови» (Иордан) приносили в жертву пленных, и посвящали первую добычу, развешивая трофеи на стволах деревьев.

Холод вымораживает гниль в природе и в людях. Северяне хорошие друзья, но ещё лучшие враги, ярость их не мгновенно вспыхивает и гаснет, но горит ровным и сильным огнём, пока её не зальют кровью — своей или врага. Смирить их нелегко, проще сразу убить.

Если неразумный вождь пытался подмять под себя свободных хозяев-бондов, в ворота хуторов стучался гонец со стрелой, собирая ополчение. Тогда полыхали усадьбы и ярла с его людьми поднимали на рогатины и рубили секирами, начисто вырезая семьи, чтобы не оставлять мстителей.

Дыхание весны доходит и сюда, как будто под ударами молота Тора трескается ледяной панцирь, со страшным грохотом отваливаются от материка и рушатся в море громады айсбергов. Под незаходящим солнцем буйно и торопливо расцветает природа. Земля на Севере скудна, но богаты леса и кипящее жизнью море. С древних времен здесь на долбленых лодках и обтянутых кожей байдарах ловят рыбу и добывают морского зверя.

Новую жизнь сюда принесли умельцы, дети Сварога и Вёлунда — богов огня и кузнечного дела, научивших людей варить железо. Возможно, они, как поют в сагах, пришли с племенами ассов и примкнувшим к ним ванов с восточных берегов седого Танаиса (Дона), под предводительством одноглазого Одина, еще не ставшего богом. Кузнецы собирали по скалам и болотам руду — кровь земли, варили её в домницах и под стон наковален творили чудесный металл, пришедший на смену камню и кости.

Под весёлый перестук железных топоров падали вековые дубы и сосны, опалённую пожаром и удобренную золой землю вспарывал железный лемех плуга, а на круче фьордов и излучинах рек росли грады. Так пробуждалась Северная Европа.

* * *

Нахохлившийся ворон, оседлавший череп, торчащий на частоколе крепости, зло клюнул пожелтевшую человеческую кость. Ворота, заскрипев, открылись и по ещё обледенелому валу с хохотом покатились одетые в кожу и меха крепкие парни, поджарые и ловкие, как полярные волки.

Недовольно каркнув, птица тяжело поднялась ввысь и полетела к побережью, где из корабельных сараев такие же люди выносили ясеневые вёсла и выкатывали кряжистые суда, сколоченные из тёмных дубовых досок, с медвежьими и лосиными черепами на вздыбленных носах. С песней устанавливали высокие сосновые мачты.

Жесткие ладони с намертво въевшейся смолой взялись за весла, привычно и дружно вспенив воды, лодьи толчками рванули к выходу из фьорда. Огромного роста рыжебородый кормщик принял белого петуха со связанными лыком лапками, резким движением оторвал ему голову, окропил кровью рулевое весло и бросил суматошно бьющую крылами птицу в море. Порыв северного ветра упруго ударил в тяжелый кожаный парус, поймав солёную влагу щербатым ртом, великан довольно ухмыльнулся.

Северный ветер погнал этих слуг Мораны на юг, по лебединой дороге моря, навстречь густокрылым стаям перелетных птиц. И вместе с ними приходила Тьма, озаренная огнем пожарищ, не способных отогреть холод сердца этих жестоких людей. Предутреннюю дрёму мирных селений рвали тревожные окрики часовых переходящие в хрип, затем заполошный лай псов; гортанные крики команд и рёв боевых рогов сменял лязг железа, истошные вопли женщин и захлёбывающийся плач детей.

Свирепая сила переполняла радостно рвущихся в бой северян, если долго не было возможности драться с врагами, они из-за пустяка рубились друг с другом, подобно волкам выстраивая свою иерархию. Битвы начинали вожди, доказывая древнее право вожака вести стаю, первому пить горячую кровь и рвать лучшие куски добычи… Ну, а если отложить гусли в сторону и продолжить без пафоса, то…

двенадцать тысяч лет назад Скандинавский полуостров стал освобождаться от векового льда — начиная с южной Дании и Швеции. С XXV века до н. э. там селятся люди — охотники на северного оленя. Потепление продолжается, и тундра отползала всё дальше на Север, оставляя после себя лужи озёр и болот.

Железо в середине первого тысячелетия до н. э. действительно принесло сюда новую жизнь, производительность стального топора в десять раз выше, чем каменного. На побережьях северных морей охотники на морского зверя начинают строить первые, пока еще далекие от совершенства корабли — без мачты, с коротким килем, длиной около двадцати и шириной три метра, на них они отправляются и в первые пиратские набеги, плавали пока только вдоль побережья.

В первых веках н. э. у восточных и даже дальних северных варваров в селениях, на стоянках охотников и в усадьбах ярлов всё чаще появляются бывалые люди проливавшие кровь за золото на берегах теплых морей и обожженных солнцем долинах чужих земель. Среди них было мало торговцев, в основном воины, с ранней сединой, с изрезанными шрамами лицами и характерными мозолями от римских доспехов, а у некоторых и от кандалов. Кто-то сумел разбогатеть — об этом свидетельствовал тусклый блеск золота украшенных затейливой резьбой браслетов и нашейных гривен. Кто-то приобрел лишь увечья, да шрамы. Но у всех было общее — разум отравленный сладким ядом небывалых чудес чужого мира. По вечерам, в отсветах огненных языков, люди жадно слушали рассказы странников о многолюдных богатых городах, где крыши напоминающих горы домов покрыты золотом, о диковинных животных и плодах, о черноволосых девах, искусных в любовных ласках, после которых пресны объятия селянок. И глаза молодых северян разгорались огнем, который нельзя было погасить; мечты о дальних чудесных странах влекли их. Этой силе невозможно противиться, так рожденные на суровом севере птицы неудержимо стремятся на юг.

П Е Р В А Я В О Л Н А В Т О Р Ж Е Н И Я

В первом веке большая часть германского народа готов, во главе с легендарным вождем Беригом, покинув родную и не менее легендарную Сканзу (возможно остров Готланд), сели на корабли и переправились через Балтику. Так начался долгий поход, закончившийся через пятьсот лет в землях Италии и Испании.

Вслед за готами на юг двинулись и их соседи — обитавшие в Ютландии гепиды и вытесненные данами из Скандинавии герулы, осевшие затем в низовьях Рейна, а позднее и бургунды из южной Швеции.

Во второй половине второго века племена готов и гепидов из бассейна нижней Вислы, ломая сопротивление местных племен, постепенно продвигались на юго-восток по долине западного Буга на Волынь и Подолье через земли балтов, на юге они столкнулись с даками и славянами. Во время миграции (а позднее военных походов) готы передвигались большими колоннами в фургонах, на стоянках расставляя их в круг. В фургонах хранились добыча, запасы продовольствия и фуража.

В это же время на южный берег Балтики переселились и скандинавские соседи готов вандалы, а герулы совместно с другими германскими племенами скиров и ругов двинулись к Чёрному морю.

Готы не первыми из германцев появились в южных краях, с III века до н. э. в Придунавье вперемежку с сарматами обитало германское племя бастарнов. Ко II веку до н. э. к ним присоединилось племя костобоков. Эти сильные люди нашли общий язык с хозяевами земель сарматами, по крайней мере с первого века до н. э. отмечены межплеменные браки. Веками живущие на этой земле иранские племена оказали на германцев большое влияние, позднее готы также перенимали у них многие обычаи (как казаки у горцев) — одежду, навыки конной схватки, «звериный стиль». Вскоре они, как и соседи, сделались полукочевыми скотоводами.

Покоряя одни племена и договариваясь о союзе с другими, готы вместе со скирами и бастарнами создают своё аморфное протогосударство от Вислы и Карпат до Азовского моря с центром в низовьях Днепра. Основой его были два племени одного народа — тервинги (вестготы) и гревтунги (остготы), а также пользовавшиеся автономией родственные племена гепидов и тайфалов. Подчинив своей власти огромные территории населенные разнообразными племенами и народами, готы установили в них единое правление, не обращая внимания на этнические различия.

На захваченных землях они чувствовали себя вольготно, их неукрепленные крупные поселения на склонах вдоль рек иногда тянулись на несколько километров. Усадьбы ставили просторно, рубили большие дома, обычно из двух комнат, с длинными стенами до двенадцати и более метров. Полами в них служила не утрамбованная земля, а деревянные настилы. Во дворах ставили от трех до десяти и более хозяйственных построек (овины, хлева, конюшни, бани).

В их захоронениях часто встречаются изображения орлов, готы не клали в могилы оружие, этим они отличались от погребальных обычаев других германцев.

В тридцатых годах третьего века готы вторгаются в империю. Вел их король Острогота (218–250 гг.) — сын Хисарны и внук легендарного Амалы, от которого и пошел их королевский род. Острогота разбил восточных соседей гепидов, дерзнувших попробовать через его земли пробиться в римские провинции. После жестокого поражения те попали от готов в зависимость, кроме гепидов король подчинил вандалов и многие другие племена.

Собрав большое войско из готов и зависимых народов, он разорил дунайские провинции римлян.

С этого времени грабеж земель ослабевшей империи становится для германцев доходным промыслом на десятилетия.

Весной 250 года тремя колоннами семидесятитысячное войско преемника Остроготы короля Книвы вторгается в Дакию и Мезию. Помимо готов и сарматов, в него входили карпы, бастарны, тайфалы и вандалы. После прорыва дунайского лимеса карпы отделились и отправились грабить Дакию, Книва переправившись через Дунай, обрушился на Мезию, а третья часть войска осадила столицу провинции Филиппополь (Пловдив). Готовя штурм, варвары заваливали ров, убивая старых и больных пленников, туда же сваливали трупы скота и всякий мусор, раздуваясь на жаре, их тела быстрее заполняли препятствие.

Римскую армию для отражения нашествия возглавил сам император Деций с сыном Герением, уже получившим титул цезаря. Разбив карпов и загнав готов Книвы в Балканские горы, он повернул на юг чтобы снять осаду с Филиппополя. Но готы Книвы вернулись и напали на отдыхавшие после преодоления перевала Шипка легионы; порядок и дисциплина в римской армии были уже не те, и они не поставили укрепленный лагерь. Не ждавшие нападения римляне были разбиты, а город сдался в результате сговора осажденных фракийцев с готами. Но варвары не выполнили условий капитуляции, Филиппополь был подвергнут ужасающей резне.

Весной следующего года отягощенное добычей варварское войско потянулось на родину, император Деций к этому времени смог собрать разбитые отряды в новую армию и нагнал готов у Абритты (Болгария). Разделив свои силы, Книва сумел заманить имперские легионы в болотистую местность и окружить их. В начале сражения сын императора был убит стрелой, в ходе упорной битвы римляне потерпели поражение, погиб и сам император Деций (впервые в истории Рима), говорили, что он утонул в болоте. Остатки разбитого войска сумел вывести Требоний Галл, легионеры провозгласили его новым императором, но он был вынужден платить готам дань.

На берегах других морей германцы вспомнили своё пиратское прошлое. С 257 года, длившимся десять лет морским походом сотен судов, готы вместе с боранами и герулами грабят берега Черного моря, опустошают побережье Греции и Малой Азии, добираясь до Киликии. Они захватили малоазиатский Эфес, при этом сгорел знаменитый храм Артемиды, входивший в семь чудес света; в Греции они разграбили множество городов, включая Афины, Спарту, Коринф и Аргос.

Собрав все боеспособные войска империи, в 269 году новый император Клавдий уничтожил флот готов у берегов Пелопоннеса и разбил их армию при Наиссе. В 271 году король Книва потерпел поражение и погиб в битве с императором Аврелианом, вместе с ним на поле боя сложила головы и его отборная дружина в пять тысяч человек. Готская война, полыхавшая тридцать лет, затихла.

После сокрушительных поражений их племена осели в Причерноморье, разделившись на ост и вестготов, границей им служила река Днестр. У вестготов правили короли из рода Балтов, у остготов — из рода Амалов.

В 332 году готы опять терпят сокрушительное поражение от императора Константина и выступают уже как федераты империи, их отряды на стороне римлян участвуют в персидских войнах.

В четвертом веке среди германцев распространяется христианство в форме арианства, его проповедником был Ульфила — первый епископ готов, он перевел библию на родной язык. В епископы Ульфила (Волчок) был посвящен в Константинополе будучи в составе посольства. Когда его стали преследовать на родине, он сбежал вместе со своими единоверцами в земли империи, где и провел остаток жизни. В этом же веке, во времена правления короля Германариха, держава готов достигла своего расцвета. Король подчинил своей власти тайфалов, герулов Алариха и многие воинственные племена северного Причерноморья, в походах добираясь даже до эстов на берегу Балтики. По свидетельству Иордана, войско Германариха покорило и славянские племена венетов, «могучие своим числом». Но как писал этот готский историк «ничего не стоит великое число негодных для войны», когда против них выступают дружины профессионалов.

В 375 году готы были разгромлены гуннами и отброшены мощным ударом к низовьям Дона.

«Престарелый и одряхлевший» король Германарих (по Иордану он дожил до 110 лет, что вряд ли правда), покончил с собой, не выдержав краха державы, становлению которой он посвятил всю жизнь. Его сын Витимир, некоторое время оказывал сопротивление с помощью наемников из другого племени гуннов, но «пал в битве, побежденный силой оружия».

После смерти короля народ остготов раскололся, большинство подчинилось гуннам, меньшая часть ещё около года пыталась оказывать сопротивление, а затем бежала на запад. Два вождя — гот Алатей и алан Сафрак повели свои народы сначала через Днепр, а потом через Дунай, осенью 376 года они просят убежища в империи.

Часть готов укрылась в горах Крыма (Яйла Даг), тысячу лет их княжество мирно сосуществовало с византийцами, и только в 1475 году было уничтожено оттоманскими турками.

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЕК — ЛЕД ТРОНУЛСЯ

После смерти в 306 году августа Запада Констанция Хлора британские легионы провозгласили цезарем популярного в войсках его сына от первого брака Константина, чья мать — христианка Елена в молодости была простой служанкой в таверне. После шестилетней гражданской войны, в решающей битве под Римом с армией Максенция Константин одержал верх и был провозглашен правителем западной половины империи. Христианская легенда утверждает, что эта победа была одержана под знаком креста. Но гражданская война в империи продолжается ещё около двадцати лет (в 308 году было пять полновластных августа).

В 324 году Константин становится единственным правителем Римской империи, тетрархия была отменена, но для удобства управления страна была разделена на четыре округа (префектуры) — Восток, Иллирия, Италия, Галлия, которые в свою очередь делились на диоцезы, а те — на сто четыре провинции. Округами управляли префекты претория, диоцезами — викарии, провинциями — "президы", всех высших чиновников назначал лично император. Эти должности были гражданскими, армией командовали военные магистры — два начальника пехоты и два — конницы.

В этом же году император перенес свою столицу в старинную греческую колонию Византий, перекресток торговых путей и надежно защищенный самой природой полуостров. К тому же этот город и его население не было связано старыми римскими традициями.

За шесть лет непрерывной стройки возвели великолепный город с огромным ипподромом, множеством храмов (как христианских, так и языческих) и дворцов, окруженный неприступными стенами. Для его украшения со всей империи свозились драгоценные материалы и произведения искусства. На форуме теперь возвышалась тридцатиметровая колонна, служившая пьедесталом огромной бронзовой статуе Константина в короне и с земным шаром в руке.

Египетским хлебом теперь прежде всего снабжали не Рим, а новую столицу. Константин назвал его Новым Римом, но это название не прижилось и уже при жизни императора утвердилось как Константинополь.

Константин продолжил ограничивать свободу граждан, причем не только закрепощением колонов; одновременно к коллегиям прикреплялись и ремесленники, уже в 317 году это по эдикту императора произошло с мастерами монетного двора, а затем и с оружейниками, ткачами, плотниками, пекарями и другими профессиями, в основном связанными с армией. Коллегии прикрепленные к императорским мастерским назывались фабриками, их рабочие клеймились, чтобы избежать побегов. Любой бродяга, происхождение которого не было установлено, считался беглым колоном. Браки колона со свободными были запрещены. Повязанных круговой порукой по выплате все возрастающих налогов членам городских советов-декурионам запретили переселяться из одного города в другой.

Назначение на эту должность в те времена стало считаться равнозначным ссылке на рудники. Бедняги старались избежать подобной чести любой ценой — бежали в армию, в крупные имения, где становились колонами, или, женившись на рабынях даже рабами, но их искали и силой волокли в родные города. Однако курии продолжали пустеть, в течение четвертого века число декурионов уменьшилось более чем в десять раз.

Продолжало уменьшаться и количество свободных крестьян придунайских провинций — главного резерва армии. Единственными процветающими сословиями империи были земельные магнаты, высшие сановники и ростовщики.

Профессия солдата также становилась наследственной, но несмотря на привилегии ветеранов, общий кризис коснулся и их хозяйств. Редкий из них мог предоставить поступавшему в армию сыну двух коней и раба, чтобы обеспечить службу в элитной части, если же его сыновья не шли в войско, они зачислялись в курию, теряя привилегии. Многие ветераны бросали свои хозяйства и выходили грабить на большую дорогу. Военная служба утратила привлекательность у коренного населения, участились случаи дезертирства и само увечья рекрутов. Теперь добровольный набор в армию был заменен обязательными поставками крупных землевладельцев из числа своих колонов. Естественно, они за взятки отдавали вербовщикам самых малосильных и бесполезных работников.

Это решение закономерно привело к концу былого римского военного могущества.

Качество и престиж армии катастрофически падали, между командирами и рядовым составом разверзлась пропасть — презираемые колоны не могли дослужиться до офицерских должностей, как век назад. Командиры присваивали солдатское жалование, распродавали провиант, использовали солдат для личных услуг.

Не имея надежды на такое войско, императоры предпочитали нанимать отряды варварских племен под командой своих вождей, что открывало им путь к высшим армейским постам, в конце четвертого века уроженцы империи составляли уже менее одной четверти армии!

Отряды преторианцев были расформированы, их место заняла дворцовая стража — ауксилия палатина (числом четыре тысячи). В неё входили отборные воины из варварских племен — франки, из-за рогатых шлемов их называли корнуты, брахиаты (возможно носящие на руках браслеты за отличия), батавы, британцы и восточные галлы.

Продолжая реформы Диоклетиана Константин выпускает новую золотую монету «солид», которая становится основной монетой сначала на Западе, а затем и на Востоке империи. Еще при Диоклетиане был введен церемониал двора по образцу персидских царей — теперь многие знатные люди, пропущенные во дворец, разговаривали с императором через пурпурный занавес. Достойные его видеть должны были падать ниц, привилегией было поцеловать туфлю, тем более край одежды, только высшим сановникам позволялось приложиться к сверкающей перстнями императорской руке.

При императоре находился высший совещательный совет консисториум, состоящий из префектов претория и военных магистров, он пришел на смену консилиуму и отличался от него тем, что во время совещаний его члены стояли в присутствии императора.

Высшие чины в государстве, как и другие подразделения бюрократии, делились на шесть разрядов. Империя, а особенно новая и старая столицы, были опутаны сетью явных и тайных осведомителей, органы столичного и дворцового управления (тайная служба, уголовный и сыск беглых, налоговые управления, таможня) пользовались услугами тысяч агентов, свободных и рабов. Количество придворной челяди и евнухов достигало огромного числа, только одних дворцовых брадобреев было около тысячи. На содержание этих свор уходили огромные средства.

Теперь императоры помимо армии опирались на разветвленную бюрократию и христианскую идеологию, что на время добавило империи прочности.

Христианство Константин принял незадолго до смерти (в 337 году), церковью он признаётся равноапостольным святым, хотя этот святой пролил немало крови и приказал казнить родного сына Криспа по обвинению молодой жены Фаусты в попытке её изнасиловать (она хотела очистить дорогу к трону своим сыновьям). Через месяц обман раскрылся, Константин велел запереть императрицу в парилке, где та задохнулась.

Кризис продолжал разрастаться, империя постепенно утрачивала право на существование. База налогообложения из-за разорения мелких собственников и городов, варварских нашествий, изъятия из нее церковных земель и владений магнатов постоянно уменьшалась, а элита не желала снижать свои аппетиты.

Это же относилось и к жителям былой столицы, Марцеллин пишет: «В Риме возникли большие беспорядки из-за недостатка вина: чернь, привыкшая к его неумеренному потреблению, нередко производит по этому поводу жестокие возмущения».

Упадку способствовало и похолодание третьего — пятого веков — уменьшалась урожайность зерновых и плодов.

Произвол бюрократии вел к резкому росту налогов, которые превышали реальные возможности налогоплательщиков. Невыносимый фискальный гнет погружал их в нищету, провоцируя постоянные восстания сельского и городского населения в Африке, Британии и Малой Азии, багауды в Галлии брали штурмом города и освобождали целые провинции. Попытки властей утопить восстания в крови уже не имели успеха. (Только век спустя их движение задавил Аэций с помощью наемных аланов и гуннов). Былая опора трона — придунайские провинции находились в крайне тяжелом положении, обнищали и запустели, их жители томились в тюрьмах, скрывались, кончали жизнь самоубийством. Страдали и посаженные там переселенцы — карпы, сарматы и вестготы. Народ ждал варваров, как освободителей.

После сокрушительных варварских вторжений четвертого века и опустошения прирейнских и придунайских провинций рухнули основные базы формирования имперских легионов. Из-за слабости армии, как стационарной из военных колонистов, так и мобильной, в которую теперь сгоняли насильственно мобилизованных колонов и преступников, скорее предпочитающих грабить своё население, чем вступать в опасную схватку с внешним врагом, приходилось принимать на службу отряды варваров — федератов, под командой своих вождей. Это происходило как на востоке империи, так и на западе. Федераты — от «foedus» — договор, по договору им выплачивали ежегодное жалование и выдавали продовольствие, за это они принимали обязательства охранять границы. Федераты жили по своим законам и не платили налогов, их вожди действовали в своих интересах и не всегда выполняли приказы.

Вообще, давно уже продолжавшиеся процессы ухудшения качества и варваризации армии неизбежно вели к резкому падению дисциплины, поэтому, чтобы держать в повиновении солдатскую массу, крупные военачальники стали окружать себя мобильной конной гвардией, связанной клятвой личной верности — комитами или букелариями.

Положение империи особенно ухудшилось в семидесятые годы четвертого века — во времена правления двух братьев — на западе правил Валентиан, назначив правителем Востока своего брата Валента. «В это время по всему римскому миру, словно по боевому сигналу труб, поднялись самые свирепые народы и стали переходить границы. Получив «подарки» в меньшем количестве и с худшим качеством, варвары бросили их, как унижающие достоинство» и обрушились на империю. Галлию грабили алеманы, сарматы и квады — Паннонию, пикты, саксы и скоты — Британию, Фракию — готы, Африку — мавры.

Злоупотребления чиновников в империи тогда достигли высшего предела, должников по налогам уже не бичевали, а просто убивали, чтобы освободить место в тюрьмах, забитых земледельцами, ремесленниками и членами городских советов. В империи процветал разбой и существовала целая разветвленная сеть по скупке добычи и краденного, воры покупали маленьких детей, чтобы обучать их своему ремеслу.

Не находили граждане поддержки и у хваленой римской юстиции — «не различались виновные и невинные, словно всякая справедливость была изгнана из судов» (Аммиан Марцеллин).

Население массово бежало в леса и пустоши. Если такое жестокое обращение было со своими, то, что уж говорить о посаженных на землю варварах.

В 377 году началось восстание переселившихся вестготов, доведенных до отчаяния произволом имперских чиновников, «побуждаемых алчностью, их зловредное корыстолюбие было причиной всех бед». Вместо того чтобы выполнять обязательства по снабжению переселенцев продовольствием, они обирали голодных людей. Дошло до того, что «любого раба отдавали за один хлеб или десять фунтов говядины». Готам продавали даже дохлятину и мясо нечистых животных (собачье). Толчком к восстанию послужила ссора на пиру, когда приглашенного готского вождя Фритигерна с ближайшими соратниками предательски пытались перебить, ему с трудом удалось спастись.

В империю преследуемые гуннами готы попали, получив разрешение императора Валента, желавшего получить новых данников и рекрутов в армию. Целыми полчищами, днем и ночью, они переправлялись через Дунай на кораблях, лодках и выдолбленных стволах деревьев. Из-за высокого паводка на этой опасной реке многие утонули. Большинство вестготов (почти двести тысяч), во главе с вождем Фритигерном было размещено во Фракии, оставшиеся на левом берегу Дуная попали под господство гуннов.

Восстание быстро разгоралось, императору Валенту пришлось срочно вернуться из Антиохии в Константинополь, сняв с Восточного фронта несколько легионов и лично возглавить армию. Он не стал дожидаться помощи с запада от императора Грациана, успешно отразившего в это время вторжение алеманов.

9 августа 378 года при Андрианополе произошло сражение, изменившее баланс сил между империей и варварским миром, армия восточных римлян тогда потерпела сокрушительное поражение. В спонтанно начавшейся битве, победу готам принесла внезапно подошедшая конница Алатея и Сафракса — остготов и алан, до этого грабящих окрестности. Она разгромила римскую кавалерию левого крыла и ударила по оголившемуся флангу. Восточная римская армия была полностью разбита, погиб император Валент и две трети римского войска (по разным подсчетам от двадцати до сорока тысяч легионеров). Раненый стрелой император был отнесен телохранителями в хижину, не знающие об этом готы, после неудачных попыток проникнуть внутрь, попросту сожгли её вместе с защитниками.

Есть мнения, что в этой битве была истреблена лучшая имперская пехота Востока, но по Марцеллину именно элитные легионы — ланциарии и маттиарии (получивших свои названия из-за особой формы копий) после бегства основного войска продолжали биться и скорее всего, сумели уцелеть, отойдя в наступившей безлунной ночи.

Под предводительством Фритигерна готы разграбили Балканы, в своих набегах доходя до Альп, к ним присоединялись всё новые варварские дружины и отряды повстанцев. Недавние рабы из готов, «продававшие себя за глоток скверного вина или за жалкий кусок хлеба» теперь присоединялись к соотечественникам и показывали «скрытые хлебные склады, убежища жителей и тайники». Варвары «не разбирали в убийствах ни пола, ни возраста, … отрывали от груди младенцев и убивали их, уводя матерей; забиралижен, зарезав на их глазах мужей, через трупы отцов тащили подростков и юношей, уводя на чужбину, … и всё предавали пожару».

Пытаясь спасти положение, Грациан перебрасывает из Испании войска под командой Феодосия и назначает его Августом Востока. Тому удается собрать боеспособную армию, включая в нее, после смерти вождя Фритигерна, тех же готов. В 382 году Феодосий заключил с готами мир в обмен на провинцию Мезию, и впервые позволил этим чужакам жить по своим законам на землях империи. Их анклав стал прообразом будущих варварских королевств. Но в восточных провинциях наёмники-готы были предательски перебиты по тайному приказу.

Феодосий (379–395 гг.) был последним из объединителей империи, которую по-прежнему продолжает лихорадить, Грациан был свергнут и убит узурпатором Магном Максимом. Теперь с обеих сторон воевали в основном варвары. Гото-сарматской армией Феодосия (в её составе был и вождь Аларих) командовал вандал Стилихон, армию Магна Максима вел в бой франк Арбогаст.

Одержав победу над узурпаторами, три года Феодосий Великий (последний сильный император Запада) правил объединенной империей, он запретил арианство и язычество. Дельфийский Оракул был закрыт, а языческие храмы и статуи богов разрушены, в 393 году прошли последние Олимпийские игры.

После смерти Феодосия в 395 году империя разделилась навсегда — Западом правил его одиннадцатилетний сын Гонорий (Феодосий назначил ему опекуном Стилихона), Востоком — восемнадцатилетний Аркадий.

ПЯТЫЙ ВЕК — ПАДЕНИЕ ЗАПАДА

С римлянами произошло то же самое, что и со всеми имперскими народами — огромные богатства развратили правящую верхушку и привели к неизбежному расслоению и деградации общества. На смену яростной нетерпимости предков, их стремлению по своему перелопатить мир, сдохнуть или добиться цели, приходит усталая мудрость полная печали, горечь от понимания невозможности что-либо изменить. Развращенному и пресыщенному поколению с погасшими глазами остается только положиться на волю течения жизни, которое неизбежно бросает на скалы катастроф или тянет на дно изнуренного пловца.

Так губительная лава вулкана, остывая, дарит приятное тепло, а со временем становится удобрением для новой жизни.

Мыслящие современники понимали угрозу и пытались бить в набат, до нас дошло воззвание епископа Синезия: "Есть страшные предвестники…Мы отдаем чужеземцам дела, свойственные мужчинам, как по мне и выиграй они битву, нам будет стыдно пользоваться плодами…Сегодня, на наше несчастье, нашлись и полководцы и легионы, единокровные нашим рабам. Но каждый раб есть враг своего господина…Они же повсюду. Должно уничтожить эту опасную для римлян защиту, устранить эту болезнь прежде, чем раскроется нарыв…"

Утратив грозную славу, империя стала заманчивым объектом для грабежа, свою поживу там находят сотни хищных племен из-за Рейна и Дуная, старающихся урвать кусок богатых и обустроенных земель с мягким климатом и послушным населением. Наиболее агрессивными были вестготы, не покорившиеся гуннам.

В 391 году они во главе с вождем из рода Балтов Аларихом перешли через Балканы и двинулись на юг, застав врасплох, варвары разбили войско самого Феодосия Великого. Тогда положение спас магистр армии Стилихон, сумевший нанести поражение и окружить Алариха, но по приказу императора, нуждавшегося в союзниках в борьбе с узурпаторами, отпускает его в обмен на союз. Несколько лет вестготы воевали на стороне империи, но после смерти Феодосия в 395 году, посчитав себя свободными от обязательства, они подняли восстание и разграбили восток Балкан — Иллирию, Эпир и Грецию, в ней сожгли неукрепленные Коринф, Аргос и Спарту, Афины откупились данью. Аларих увел из Эллады такое количество пленных, что некоторые историки считали, что она потеряла тогда почти все коренное население. В 397 году готов снова взял в оборот Стилихон, недалеко от Олимпии он загнал их в ловушку — варвары жестоко страдали от недостатка воды и пищи. Будучи в это время фактическим главой Запада, но варваром по происхождению, Стилихону приходилось вести тонкую политическую игру, и он дал уйти Алариху, за что впоследствии был обвинен в измене. Аларих отошел в Эпир — на территорию восточной империи и заключил с её императором Аркадием мир, получив эту провинцию на поселение и должность магистра армии. Поскольку разоренный Эпир не мог дать богатой добычи, а становиться трудолюбивыми крестьянами бандиты Алариха не желали, константинопольский двор легко уговорил его вторгнуться в западную империю, а именно в ещё не разграбленную Италию.

В 401 году он увел в неё свою банду, сначала взяв Венецию, а затем осадил тогдашнюю столицу Запада Милан. Пополнив свою армию аланской конницей и своими сородичами вандалами, Стилихон отбросил его от столицы. Император Гонорий спрятался от нашествия за болотами неприступной Равены. Злой гений Алариха Стилихон нанес ему два поражения на севере Италии — при Полленции и на реке Атезии, последнее было сокрушительным — захвачен лагерь готов с добычей и семьей Алариха (позднее его жена шла за триумфальной колесницей Стилихона). Разбитого вождя массово покидали и переходили на сторону неприятеля воины. Но Стилихон, в очередной раз не стал добивать Алариха, заключив с ним федеративный договор и расселив его людей на берегах притока Дуная Савы, очевидно намереваясь использовать германцев против восточной империи. (Такое впечатление, что он играл с ним, как кошка с мышкой). Но вскоре Западу и Востоку империи стало не до внутренних склок.

Неприступная в течение четвертого века линия обороны на Рейне в начале пятого рухнула, и волна варварского нашествия затопила земли империи. В 405 году коалиция племен, в которую входили вандалы и аланы штурмуют рейнский лимес, король вандалов Годагизел погиб во время штурма, но основная масса двух народов, возглавляемая его сыном, прорывается в Галлию. (Гунны также переправлялись не через нижний Дунай, а именно через Рейн). В 407 году, после того, как были выведены последние римские легионы из Британии, с островом прекратилась торговля, провинция была окончательно потеряна и не поддерживала связи с империей.

Год спустя, очередная волна варваров прорвала границы империи на Рейне, в неё входили бургунды и свевы (швабы), оставившие своё имя в Швабии. Три года спустя свевы с вандалами и аланами вторгаются на Иберийский полуостров и захватывают большую часть Испании, пользуясь идущей там гражданской войной. После этого прорыва остатки рейнских войск, засев в крепостях-кастелах, утратили между собой связь. Дунайская граница также была оголена, по приказу Стилихона обороняющие её войска перевели в Италию, где коренным имперским землям грозило новое страшное нашествие семидесятитысячного войска остготского короля Радагайса. На призыв Стилихона пришли и наёмники — гунны Ульдиса и тяжелая кавалерия готов Сара. В 407 году они под его командой разбили вторгнувшихся варваров Радагайса, загнав их войско в бесплодные холмы Этрурии, где оно жестоко страдало от голода и массово вымирало. Вскоре сам король был взят в плен и казнен, а его оставшиеся в живых воины проданы в рабство.

Вообще, снабжение было слабой стороной варварских армий, обычно они не заморачивались по поводу своих запасов, живя грабежом. Ромеи старались свозить все продовольствие со всей округи в крепости. Если варварам не удавалось их захватить, а еды и добычи не было, их армии быстро распадались.

Жители Дунайских провинций перебирались в укрепленные города, в Паноннии они продержались до 440 года, в Норике (Австрия) — до 475. (Дунайский лимес рухнул во время вторжения аваров и славян в середине шестого века).

Родственник Феодосия Великого (женат на его любимой племяннице) Стилихон был вандал по отцу, после прорыва границы 408 года, когда «одним костром дымилась Галлия» его обвинили в призвании варваров и желании поставить императором Востока своего сына.

Несмотря на всё влияние и то, что на его дочери был женат император Гонорий (не говоря уже о былых заслугах), в августе 408 года Стилихон был низложен и казнен вместе с сыном в Равенне. Одновременно в Риме началась резня семей и грабеж имущества проживавших там германцев. Около тридцати тысяч выживших бежали к Алариху, призывая к мести. После гибели Стилихона, уже никто не мог сдержать готского льва и его войска подступают к Риму. В отрезанном от снабжения городе сначала до трети обычного сокращается рацион, затем начинается голод, и трупы бедняков заполняют улицы. Сидящий в неприступной Равенне император не сумел (да и не пытался) оказать помощи.

За избавление Рима от осады Аларих потребовал пять тысяч фунтов золота, тридцать тысяч фунтов серебра, дорогие ткани, специи и освобождения рабов из варваров. После того как с трудом собранный выкуп (пришлось переплавлять драгоценные статуи) был выплачен, вместе с германцами на юг Италии ушли около сорока тысяч бывших рабов. Поскольку мир с готами и императором Гонорием не был заключен, в ближайшие два года сохранялось неопределенное положение «ни мира, ни войны» — с взаимными обвинениями, стычками и переговорами. Аларих даже выдвинул своего карманного претендента на западный трон, осадил Равенну и пытался захватить африканские провинции, чтобы отрезать базы снабжения империи. Правда, эти попытки не увенчались успехом. В это же время некоторые аристократические семейства тратили на себя по 12 тысяч фунтов золота в год, «с кровью выжимая подати с населения». Судьба Рима их совершенно не волновала.

В очередной раз потерпев неудачу в переговорах с императором, Аларих снова пошел походом на Рим, в результате предательства ему открыли Саларийские ворота. В августе 410 года былая столица великой империи на себе испытала ужас варварского вторжения, «город, захвативший весь мир, сам оказался захвачен». Готы Алариха два дня грабили опустошенный голодом город, разорение сопровождалось убийствами и пожарами. Многие его жители бежали и уже никогда не вернулись обратно. (Население былой столицы теперь не превышало ста тысяч). Арианин Аларих запретил грабить церкви, и трогать укрывшихся там граждан, а храму святого Петра приказал вернуть ценности, говоря, что «воюет с римлянами, а не с апостолами».

У Прокопия Кесарийского описана реакция императора на взятие Вечного Города. Гонорий любил возиться в своем птичнике, когда его известили, что Рим пал, тот удивился и сказал, что только недавно видел его живым. Оказалось, что так звали его любимого петуха, когда же уточнили, что пал город, император облегченно вздохнул — "Слава богу, что петух жив".

В конце 410 года сорокалетний Аларих умирает после неудачной попытки переправиться с войском в Африку, короля с богатыми дарами похоронили на дне реки Бузент, чтобы сохранить место погребения в тайне, пленных перекрывавших течение реки и копавших могилу перебили. Его преемник и родственник Атаульф уводит готов из разоренной Италии на запад Галлии, в 414 году там образуется королевство вестготов, тогда же он женился на дочери Феодосия Великого Галле Плацидии, попавшей в плен к варварам еще до взятия Рима.

БИЧ БОЖИЙ

В конце четвертого века гунны закрепились на Паннонской равнине (сегодняшние территории Венгрии, востока Австрии и Сербии), с древности на этой земле иллирийцев оседали захватчики — с III века до н. э. кельты, в 166 году н. э. — лангобарды, в третьем веке — квады, маркоманы и языги. С 408 по 434 год, при королях Мундзуке и Ругиле, гунны создали там настоящее государство, правда, они плотно заселяли лишь восточную её часть. Запад империи почти полвека использовал их в своих интересах и считал союзниками. Гунны тогда часто выступали наёмниками, Феодосий I посылал их на узурпаторов, в 406 году их вождь Ульдин помог Стилихону победить Радагайста в битве при Фьезоле.

Гунны входили и в состав гвардии букелариев Стилихона, пока готы Сара предательски не перебили своих смертельных врагов спящими.

Отряд из трехсот отборных гуннов был размещен в Равенне, в 409 году он успешно сражался против готов Атаульфа при Пизе. Тогда гунны из своих тугих луков убили больше тысячи его воинов, потеряв всего 17 человек. (На этом примере понятна причина успеха гуннской экспансии). Восточные римляне не нанимали гуннских стрелков — врагов, представлявших тогда для них непосредственную опасность, не соблюдающих договора, «из-за неудержимой страсти к грабежу» и в союзных землях ведущих себя как в завоеванной стране.

Флавий Аэций, проведший у гуннов в заложниках несколько лет, ввел гуннский лук на вооружение римской армии, признавая его эффективность. Аэций использовал своих друзей гуннов в 427 году против вестготов, год спустя против франков, в 434 году он натравил их на бургундов. Тогда десять тысяч гуннов вождя Уптара разгромили королевство бургундов на Рейне, двадцать тысяч германцев было вырезано, в том числе убит и их король Гундахар со всей семьёй. (Позднее это событие послужило основой для «Песни о Нибелунгах»). В благодарность за помощь Аэций помог гуннам утвердиться на западе Паннонии, при королях Ульдине и Мундзуке их власть признавалась от Восточных Альп до Черного моря.

Сын короля Мундзука Аттила родился около 395 года, к власти они с братом Бледой пришли в 434 году, Бледа погиб в 445. (Утвердилось мнение, что его убил Аттила, но одиннадцать лет они мирно правили совместно, возможно короля гуннов оклеветали летописцы-христиане, считавшие его воплощением дьявола). Первые 15 лет правления Аттилы гунны терзали Восточную империю, вынужденную в это же время вести тяжелые войны с вандалами в Африке и на востоке с персами. Каждый год они с германцами вторгались на Балканы, в 447 году его отряды пересекли Македонию и дошли до Фермопил, опустошая всё на своём пути. Тогда в сражении на реке Утум была разбита византийская армия, а её командующий Арнегискл убит, взято более ста городов, в том числе такие крупные как Филипполь и Аркадиополь. Целью гуннов было не завоевание земель, а банальный грабёж — захват добычи. У гуннской аристократии накапливались огромные количества золота, к которому они, по словам Марциалла «пламенеют дикой страстью».

В ближайшее окружение Аттилы входили и пользовались его любовью и доверием вожди гепидов Ардарих и остготов Валамир. Из пленных и дезертиров он набрал большую инженерную службу, с её помощью гунны брали города, а также строили мосты и переправы. Так в 442 году при осаде города Наисса на Дунае, они навели мост и подтащили осадные орудия к стенам.

27 января 447 года в Константинополе произошло сильнейшее землетрясение, частично разрушившее город и его стены. Тогда гунны решились захватить столицу, из неё в страхе бежали многие граждане, император Феодосий также готовился покинуть город. Но укрепления удалось восстановить за рекордный срок, и гунны отошли.

В 449 году Аттила принял в Валахии посольство восточного императора Феодосия II, в состав которого входил и историк Приск. Он описал внешность предводителя гуннов: «Низкорослый, с широкой грудью, крупной головой с маленькими глазами и приплюснутым носом, редкая борода тронута сединой». «Любитель войны, сам он был очень силен здравомыслием, доступен просящим и милостив к тем, кому однажды доверился». (Иордан)

Очевидно, тогда его и уговорили повернуть свои орды на запад. Аттиле выдали гуннских перебежчиков и около двух тонн золота. Дань для гуннов выбивали палками, налогоплательщики продавали имущество и украшения жен, «многие жители морили себя голодом или вешались».

Дочь и сестра западных императоров Юста Гонория, обиженная на брата убившего её любовника, прислала Аттиле кольцо, предлагая свою руку. Он воспользовался этим, как поводом, в начале 451 года его войска, пройдя по левому берегу Дуная, переправились через Рейн в районе Майнца, прорвав восстановленную римлянами в 446 году границу. Растянувшись фронтом на 150 километров, орда разграбила территорию Бельгии, гунны сожгли Мец и в мае осадили Орлеан.

Новые жестокие захватчики, отличавшиеся от европейцев даже внешне, заставили сплотиться последних не потерявших доблесть римлян и уже сроднившихся с империей варваров, в основном германцев, люто ненавидящих лишивших их родины гуннов.

На помощь Орлеану из Италии, собирая союзных готов, пришел с галлоримскими легионами и тяжелой кавалерией Аэций. Аттилла отступил, собирая части своей орды, 20 июня его настигли в Шампани на Каталунских полях.

Там состоялась настоящая битва народов, Иордан писал про неё — «битва лютая, переменная, зверская, упорная». Многоплеменное войско гуннов и их сателлитов составило около ста тысяч. Гунны построились в центре, остготы на левом фланге, остальные союзники Аттилы на правом.

В менее многочисленной армии римлян и их союзников Аэций поставил на правом фланге вестготов короля Теодориха, заняв с кавалерией и франками (среди них был и основатель династии Меровингов Меровей) левый фланг, для надежности оставив при себе королевского сына Торисмунда, в центре стояли легионы и тяжелая конница алан.

Сражение началось с конной схватки за высоты на левом фланге гуннов. В нем одни германцы вынуждены были насмерть резаться с другими — вестготы против остготов, франки против гепидов. Король вестготов, старик Теодорих упал с коня и был растоптан своей конницей. Потери с обеих сторон были огромными.

Битву прекратила ночь, разъединив сцепившихся врагов, но отдельные схватки продолжались во тьме. Сын короля Торисмунд был ранен, наткнувшись на повозки лагеря гуннов. Предводитель римлян Аэций, также до утра блуждал между врагами, оторвавшись от своих людей. Решительная победа не была достигнута, но Аттила отступил и был блокирован в своем укрепленном лагере.

Аэций, не желая чрезмерного усиления германцев, позволил гуннам отступить; не встречая помех, Аттила вернулся в Паннонию. В следующем году он пошел походом в Италию, разграбил её север (тогда жители материковой Венеции перебрались на прибрежные острова), на пути к Риму состоялась его знаменитая встреча с папой Львом, предложившего «бичу народов» контрибуцию. Отступлению Аттилы также способствовала начавшаяся в войске эпидемия и дурной пример вскоре умершего после взятия Рима Алариха. В 453 году предводитель гуннов умирает в Паннонии после свадьбы с готской красавицей Ильдиго. По легенде, она задушила его своими косами, версия конечно красивая, но маловероятная. Скорее всего, пожилого кагана, судя по телосложению склонного к инсульту, разбило параличом после любовных утех.

Между его сыновьями Эрнаком и Элаком начинается борьба за власть. Ближайший союзник и советник Аттилы король гепидов Ардарих, после смерти вождя гуннов отказался подчиняться его сыновьям. Восстание гепидов поддержали другие германские племена. В 454 году в битве при Недао гунны и их союзники были разбиты, потеряв около 30 тысяч человек, погиб и героически бившийся Элак.

Со времен победы над аланами прошло восемьдесят лет, за это время несколько поколений гуннов, составлявших элитную, но малочисленную прослойку войска Аттилы, мало того, что активно ассимилировались, но еще и благодаря огромной добыче переходили в другой род войска — тяжелую кавалерию. Её атрибутами были дорогие доспехи и оружие, но при этом неизбежно менялся стиль боя конных лучников, неизменно приносивший им победу, особенно на просторах южнорусских степей. (После триумфа при Каррах парфянская конница также терпела поражение от римлян на другой, не равнинной местности). За это время в многоплеменной армии Аттилы активно происходил обмен опытом, в том числе и в использовании аркана и гуннского лука, напомню, что Аэций принял его на вооружение римской армии. Поэтому, когда после смерти харизматичного лидера, авторитет которого был непререкаем, между разнородными племенами, составлявшими орду, началась гражданская война, в ней закономерно победили более многочисленные германцы.

За время жизни одного поколения племя гуннов исчезло, часть перешла на службу восточной империи, Эрнак с остатками ушел в донские степи, позднее они смешались там с аварами.

Король Ардарих захватил для своего народа земли былой провинции Дакии на левом берегу Дуная, западнее — в Паннонии поселились остготы.

ПОСЛЕДНИЙ ГЕРОЙ ЗАПАДНОЙ ИМПЕРИИ

В 429 году, в возрасте сорока лет, западную римскую армию возглавил, и четверть века успешно защищал умирающую империю Флавий Аэций. Сын магистра конницы Гауденция, в юности он побывал телохранителем императора Гонория и заложником у вестготов и гуннов. Среди простодушных варваров он завел много друзей, на дочерях германских вождей — гота и вандала женился и имел от них сыновей.

Григорий Турский описывал Аэция, как идеального гражданина и воина: «он был среднего роста и крепко сложен… стремительный всадник, искусный стрелок из лука и метатель копий, весьма способный воин и переговорщик. В нем не было ни капли жадности, от природы он был добрым и трудолюбивым, терпеливо сносил обиды, не боялся опасностей, легко переносил голод, жажду и бессонные ночи».

С 426 года «обученный скифской войне» Аэций с неизменным успехом громит германские и кельтские племена в Дунайских провинциях, натравливая одних варваров на других, и определяет внешнюю политику Запада вместо слабого императора Валентиана III, предпочитавшего предаваться «всяческим порокам». Используя старые связи и подарки, он долго удерживал самых опасных врагов — гуннов на землях Восточной империи, ему пришлось даже отправить им заложником своего сына Карпилиона.

Главным успехом жизни Аэция была победа в 451 году возглавляемой им коалиции над ордами Аттилы, многие историки считают, что тогда он спас западную цивилизацию.

В 453 году состоялась помолвка сына Аэция с дочерью императора, но спустя год из-за придворных интриг завистливый Валентиан со своим телохранителем предательски убили победителя Аттилы, безоружным вызванного во дворец. Один из придворных сказал после этого императору: «Вы левой рукой отрубили себе правую». Павел Диакон писал: «Вместе с ним пала Западная империя и благо государства, и их уже более не удалось восстановить».

Император Валентиан III ненадолго пережил своего лучшего полководца, букеларии Аэция готы Оптила и Травстила убили его, мстя за своего вождя. Вскоре Рим был разграблен вандалами.

ВАНДАЛЫ, АЛАНЫ, СВЕВЫ, БУРГУНДЫ

Захватив после прорыва рейнского лимеса в 409 году Испанию, эти народы, привыкшие жить грабежом, за двадцать лет своего там пребывания разорили страну. Освоив кораблестроение, они с 426 года нападают на Балеарские острова и Мавретанию. Вандалами и аланами тогда правил рикс Гейзерих, Иордан описывает его так — «невысокого роста и хромой из-за падения с лошади, скрытный, немногословный, презирающий роскошь, буйный в гневе, жадный до богатства».

В 429 году, пользуясь приглашением римского наместника Бонифация у которого в то время был конфликт с императором, рикс Гейзерих решает переправиться в единственную уцелевшую от грабежей провинцию Африку. Он привел 80 тысяч вандалов и аланов. Высадившись в мае у Танжера, преодолев две тысячи километров пустынной земли, они подступили к столице провинции Гиппону. (Во время осады этого города умер святой Августин). Бонифаций, к тому времени помирившийся с императором, теперь получил войну с варварами, которых сам и пригласил. 19 октября 439 года армия Гейзериха практически без боя захватывает Карфаген, город был разграблен и частично сожжен. В следующем году вандалы высадились на Сицилии, теперь в их руках оказалась большая часть плодороднейших земель империи и многочисленные корабли, ранее перевозящие зерно. Военный флот западной империи, базировавшийся в Равенне, пришел в упадок еще при династии Северов. Ощутив непосредственную угрозу Италии, Валентиан III попытался договориться с ними, уступив имперскую часть Триполитании и Нумидии.

Так на северном африканском побережье возникло разбойничье вандальское королевство. В отличие от тех же готов, после завоевания земель относительно мирно живших среди местных жителей, вандалы отличались жестоким и высокомерным отношением к покоренному населению. Большинство их, слившихся с аланами, обосновалось в окрестностях Карфагена. Языком повседневного общения в королевстве служила латынь, в крупных поселениях появились арианские церкви, во главе со своими епископами. Вандалы чеканили собственную монету. Но варвары не остепенились и продолжили свои морские набеги, включая в состав команд еще и мавров. В пятидесятых годах пятого века они завоевали Корсику, Сардинию и Балеарские острова, опустошают побережья Испании, Италии и Греции, захватывая и продавая в рабство их жителей. Апофеозом был 455 год, воспользовавшись вакуумом власти после убийства императора Валентиана III, пираты Гейзериха тогда захватили и две недели грабили Рим. В воротах города их встретил известный переговорщик папа Лев I (четыре года назад остановивший Аттилу) и договорился сдать город в обмен на отказ от поджогов, убийства и пыток граждан. Поэтому бессмысленных разрушений (символом которых и является вандализм) не было, а был планомерный грабеж. За море вывезли все царские и храмовые сокровища (разобрали даже крышу храма Юпитера Капитолийского крытую позолоченной медью), наиболее ценные вещи и около тысячи пленников, включая царицу Евдоксию с дочерями Евдокией и Плацидией. Король Гейзерих выдал Евдокию за своего сына Гунериха. (Тот ранее был женат на дочери короля вестготов Теодориха, заподозрив в попытке отравить мужа, её, отрезав нос и уши, отправили к отцу в Галлию).

В 468 году в морском бою у мыса Меркурия вандалами был уничтожен огромный объединенный флот Западной и Восточной империй (1113 кораблей). Тогда, затеяв переговоры с представителями базилевса Льва, Гейзерих выиграл время, заключив перемирие (возможно дав взятку вражеским адмиралам). Дождавшись попутного ветра, вандалы подожгли ведомые на буксире суда и направили их на римский флот, блокирующий гавань. Воспользовавшись начавшимися пожарами и суматохой, германские корабли успешно таранили и топили римские.

Король Гейзерих умирает в 477 году, после его смерти прекращаются и набеги. Уцелевшие из двух поколений живших грабежами постарели, а их внуки, получившие сказочное наследство, уже не желали рисковать. Историк шестого века Прокопий Кесарийский называл вандалов самыми изнеженными из варваров. В 533 году их африканское королевство в двух сражениях было уничтожено византийским полководцем Велизарием, войско которого состояло всего из пятнадцати тысяч бойцов.

Вторгшийся в 409 году на Иберийский полуостров народ свевов при разделе Испании получил южную часть Галисии, после ухода вандалов они заняли и северную половину. Особенностью их воинов были собранные в пучок волосы, завязанные в узел за правым ухом. В 441 году свевы захватывают Севилью. Через пятнадцать лет их войско разбили вестготы Теодориха, король Региар был казнен, а столица Брага разграблена «не делая различия между свевами и римлянами», племя свевов растворилось среди готов.

После разгрома рейнского королевства бургундов гуннами в 436 году, их народ был отброшен на юг. Аэций, верный тактике использовать одних варваров против других, тогда не стал добивать побежденных, а выделил им землю в Восточной Галлии по соседству с их старыми врагами алеманами. В 451 году бургунды в качестве федератов бьются с Аттилой на Каталунских полях, а пять лет спустя с испанскими свевами. Возвращаясь из этого похода во главе с новым королем Гундиохом, они заняли Лион и провинции вокруг него, заставив галлоримлян поделиться землей и рабами. Со временем там образовалось Бургундское королевство. Надо сказать, что немногочисленные бургунды (около 80 тысяч), к тому же разбросанные от Женевы до Тулузы, воспринимались галлоримлянами как меньшее, приемлемое зло. Имея политическую и военную власть, варвары не лезли в хозяйственное управление. «Бургундская правда» устанавливала равенство германцев и римлян. В 533 году бургунды были покорены франками, перешли в ортодоксальное христианство и достаточно быстро ассимилировались, их язык просуществовал до седьмого века. Единственные из германцев они практиковали гуннский обычай деформации черепа.

ВАРВАРСКОЕ КОРОЛЕВСТВО В ИТАЛИИ

Родственные германские племена продолжали междоусобную резню, Иордан писал о трех кровопролитных войнах остготов со свевами, во второй свевы объединились со скирами, тогда победу вновь одержали готы, большая часть скиров была уничтожена, но в битве погиб король готов Валамир. Последняя война произошла в 469 году в Паноннии, тогда остготы сражались с целой коалицией придунайских племен короля Хунимунда — помимо свевов и остатков скиров, в неё входили языги, герулы, гепиды и руги. Войском готов командовал король Теодемир, в ожесточенной битве на реке Валии они опять одержали верх, но потери были чудовищны, «поле пропиталось кровью, а трупы громоздились холмами». В этой битве был убит приближенный Аттилы король скиров Эдика, отец Одоакра и Гунульфа, его королевство было уничтожено, а племя распалось — часть сбежала в Италию с Одоакром, другие с Гунульфом поступили на службу Восточной империи.

После сражения на Валии, где остготы показали свою силу, император Лев возвратил Теодемиру его сына Теодориха, находящегося заложником в Константинополе десять лет.

В 476 году наемное войско в Италии восстало, после того как император отказался выделить им треть италийской земли и избрало королем того самого сына Эдики скира Одоакра, воспитанного с братом при гуннском дворе. Возглавляемые им отряды разбили при Павии войско Ореста — отца шестнадцатилетнего императора, Орест был схвачен и убит.

4 сентября 476 года Одоакром был низложен последний император Запада, по иронии судьбы носивший имя Ромул Август, но более известный по прозвищу Августул (Августёнок). Пощаженный за молодость и красоту Августёнок получил щедрое содержание и дворец Лукулла в Кампании.

Формально тогда произошло всего лишь объединение империи, уже не раз случавшееся, императорские регалии были отправлены Зенону в Константинополь, тот признал нового правителя после присяги на верность. Рекс Одоакр носил титул патриция империи и семнадцать лет правил страной с помощью римских гражданской администрации и сената.

В 481 году он захватил Далмацию, а семь лет спустя провинцию Норик (Австрию) — после победы над королем ругов Фавой. Боясь усиления королевства Одоакра и желая избавиться от опасных союзников остготов, император Зенон присвоил их вождю Теодориху титул патриция и отправил завоевывать Италию, чтобы одни варвары истребляли других. К этому времени Теодорих уже был прославленным героем, во главе шести тысяч своих соотечественников он в 18 лет (в 469 году) разбил в Паннонии сарматов, убив их царя Бабая, а позже отразил вторжение булгар и подавил мятеж Василиска, за это Зенон даже усыновил его.

Осенью 488 года почти весь народ остготов (звали даже крымских) медленно потянулся в дальний поход, их было около ста тысяч человек, пятую часть которых составляли воины. На берегу Дуная их авангард в упорной кровопролитной битве разбил союзников Одоакра гепидов, их король Трастила пал в бою, победа во многом была одержана благодаря личному мужеству возглавившего атаку Теодориха. После зимовки в Сирмии готы вторгаются в Италию и разбивают армию Одоакра в двух сражениях. Король был осажден в Равенне, расположенной у Ионийского залива, но недоступной из-за длинных отмелей и окружающих болот, военное счастье переменчиво и война затянулась.

В 493 году при посредничестве епископа Равенны между Теодорихом и Одоакром был заключен договор о совместном правлении, ворота неприступного города открылись, через неделю Одоакр был предательски убит на праздничном пиру лично Теодорихом. Усадив скира на почетное место, тот, мощным ударом меча рассек его тело от ключицы до пояса, участь Одоакра разделили и ближайшие сподвижники, а его жену заморили в тюрьме.

Император Зенон к этому времени умер, а новый император Анастасий не спешил признать Теодориха правителем Италии, тогда его признало королем войско, но до конца жизни Теодорих считал своё королевство частью империи. Готы поселились преимущественно в Северной и Средней Италии, заняв третью часть земельных наделов. За долгие годы скитаний они утратили традиции общинной обработки земли и брали за свои участки ренту. Столицей осталась Равенна.

При правлении Теодориха Великого (493–526 гг.) его государство значительно расширило свою территорию, далеко перевалив за границы Апеннинского полуострова, пятнадцать лет он, восстановив единство готского народа, правил и вестготами Галлии и Испании. Сформировавшийся в имперской культуре король проводил разумную внутреннюю политику, продолжало действовать большинство римских законов и институтов, римляне пользовались равными правами с готами, за исключением права владеть оружием. Философ Боэций и историк Кассиодор состояли в его государственном совете. Теодорих издал специальный эдикт о веротерпимости: "Я не могу приказывать в делах веры, нельзя принудить верить так или иначе насилием."

При этом разумном правителе произошло возрождение страны, но в ней подспудно тлели и накапливались противоречия, имея разные вероисповедание и культуру, готы и римляне не становились единым народом. Последние с надеждой смотрели на Восток и ждали освобождения от власти еретиков-ариан от единоверного императора. Оплотом оппозиции стал сенат и окружение римского Папы.

ЖИЗНЬ НА ОБЛОМКАХ ЦИВИЛИЗАЦИИ

В Т О Р А Я В О Л Н А В Т О Р Ж Е Н И Я

На развалинах запада империи сложилось шесть варварских королевств, помимо остготов в Италии, это были королевство вестготов в Испании и Галлии, занимавшее большую часть Западной Европы, а также королевства бургундов, алеманов, франков и вандалов. Остготы Италии и вандалы Африки вскоре были истреблены в попытках императора Юстиниана в первой половине шестого века восстановить единство державы.

Первый эшелон варварских племен, пробивший оборону империи, как первый снег, предвестник наступающей зимы, растаял под итальянским и африканским солнцем (так в наступлении сгорают дивизии прорыва). Но зима темных веков неотвратимо наступала на римский мир. На смену готам, вандалам и свевам, представлявших из себя по сути кочующую орду, пришли восточно и северогерманские племена, составлявшие прежде периферию варварского мира. Теперь уже не малочисленные дружины, а целые народы вторгаются на земли империи, распространяясь медленно, но неуклонно, в отличие от предшественников они никогда не прерывали связи с родиной.

С пятого века на империю совершают набеги и славяне, сначала в союзе с германцами и гуннами, а затем и самостоятельно. Разгром германских и сарматских племен избавил славян от господства готов и иранцев, гунны использовали их как вспомогательную пехоту. Век спустя славянские племена занимают опустевшие германские земли и широким потоком растекаются по Балканам.

ФРАНКИ

Поначалу «франками» (на древнегерманском «свободными») называли прибрежных разбойников из разных, в основном германских племен (батавы, сугубры и другие). Постепенно из них формируется народ, обитавший на нижнем Рейне, впервые упоминающийся в третьем веке. В отличие от готов, в ряды франков (как и казаков) принимали воинов любых племен. Находясь на северо-западе, их земли избежали вторжения кочевых орд гуннов.

Франки делились на две ветви — салические (от латинского «salis» — морское побережье) обитавшие в низовьях Рейна и Шельды и рипуарские или береговые — в среднем течении Рейна и Майны. Как все германцы они отличались высоким ростом и силой, воевали пешими, выстраиваясь широким клином.

Бороду брили (как и затылок), оставляя длинные усы, волосы связывали наверху в тугой узел. Носили полотняные полосатые рубахи, перетянутые широкими боевыми поясами, на которых у знатных воинов висел длинный меч (спата), они же имели шлемы и кольчуги. Шлем у франков стоил как хорошая лошадь, качественная кольчуга — два коня или шесть волов.

Характерным оружием франков служили метательный обоюдоострый топор «франциска», иногда привязанный кожаным ремнем, копьё-фрамея, дротик с зазубренным наконечником «ангон», скрамасакс (короткий меч) и сакс (нож). Войну объявляли на общем собрании свободных граждан-воинов. Служа наемниками Рима, в 406 году многие франки защищали рейнский лимес от прорыва других германцев. Достаточно долго служа империи, франки многое от неё заимствовали, их элита свободно говорила на латыни.

Правящая династия Меровингов идет от вождя салических франков Меровея, правившего в середине пятого века, отличительной особенностью их королей были длинные волосы, которые они никогда не стригли.

Создатель франкского государства, внук Меровея король Хлодвиг (481–511 гг.) стал правителем в возрасте 15 лет, но не всех, по прежнему разделенных франков, а лишь части салических, обитавших в районе Турне (Бельгия). В 486 году в битве при Суассоне он уничтожил осколок империи— галло-римское «государство Сиагрия» в северной Галлии и захватил его земли, центром которых был Париж. В 493 году Хлодвиг женился на бургундской принцессе Клотильде, исповедующей христианство.

Три года спустя разразилась жестокая война с вторгшимися алеманами, франкам удалось одержать победу (якобы призвав на помощь Христа), и Хлодвиг захватил большую часть их земель не только на левом, но и на правом берегу Рейна. После победы над алеманами король крестился, возможно, это произошло бы раньше, но их с Клотильдой первенец умер сразу же после крещения. Став христианином по ортодоксальной, а не арианской форме Хлодвиг приобрел поддержку духовенства и благожелательное отношение галло-римского населения, что помогло укреплению и расширению его власти.

В 507 году король вторгся во владения вестготов, в кровавой битве при Вогладе (Пуатье) о стойкость франкской пехоты разбился натиск вестготской кавалерии, а метательные дротики и франциски одержали вверх над кавалерийскими пиками. Тогда в союзе с бургундами Хлодвиг разгромил вестготов, убил их короля Алариха II и присоединил большую часть Галлии к югу от Луары со столицей Тулузой. Византийский император Анастасий I прислал ему королевские инсигнии — мантию, пурпурную тунику и диадему. Но христианской церковью Хлодвиг (в отличие от жены Клотильды) не канонизирован, виной тому жестокая расправа над родичами, правящими как рипуарскими, так и салическими франками, ранее бывших ему соратниками во всех битвах. «Сочетая силу и вероломство» он истребил родню и приобрел власть над всем народом франков.

САКСЫ, АНГЛЫ И ЮТЫ

В первых веках н. э. море наступало на побережья Северного моря и западной Балтики, губя живое частыми наводнениями. Защищаясь от стихии, жители прибрежных областей Нидерландов и Северной Германии насыпали искусственные холмы "терпы", (от двух до шести метров высотой), на которых стояли постройки и могли укрыться люди и скот. Первые терпы отмечены уже с VI века до н. э., затопление низин морем приводило к засолению почвы, хотя трава росла, и жители продолжали заниматься скотоводством, выжить помогала и рыбная ловля. Но большинство племен, составлявшие прежде единую группу, разговаривавшую на северогерманском языке, с середины третьего века начинают массовую миграцию.

Первыми были саксы, уже во времена Марка Аврелия восток и юг Британии подвергался яростным атакам этого бесстрашного народа, переправлявшегося через море на утлых челнах "сплетенных из ивняка и обтянутых сырыми шкурами". Римлянам пришлось строить там укрепленный лимес названный "саксонским берегом", охрану на нем несли такие же варвары-федераты, перешедшие на службу империи — саксы, алеманы и франки. В 367 году один из этих франков стал "дуксом Британии". Все рухнуло в 406 году, после прорыва рейнского лимеса. Через год претендент на императорский престол Константин вывел последние римские легионы из Британии, и он и его армия сгинула в кровавом хаосе гражданской войны на континенте. Беззащитное восточное побережье захлестнула волна набегов, вскоре саксам удается там закрепиться.

Их полулегендарных вождей братьев Хенгиста (Жеребца) и Хорса (Кобыла) пригласил король бриттов Вортигерн, на помощь в отражении набегов племен с севера острова — скоттов и пиктов. Особенно досаждали пикты — чрезвычайно дикий докельтский народ, святой Иероним обвинял их в людоедстве. В 449 году саксонские вожди с дружинами высадились на побережье Кента. С таким же успехом можно было позвать волков против лис убивающих ягнят, в 455 году наемники взбунтовались, также как и на континенте, германцы отказались уйти и принялись захватывать земли кельтов. Попытки, быстро осознавшего свою ошибку Вортигерна, а затем и его сына Вортимера сбросить их в море оказались безуспешны. К 488 году саксы покорили область нынешнего графства Кент, после 500 года появляются саксонские династии, в 519 году вождь Седрик становится королем Уэссекса. Дружины варваров были немногочисленными — Хенгист и Хорса прибыли на трех кораблях, Седрик (Кедрик) — на пяти. То же самое было в раннем средневековье — ворами считались те, число которых не превышало семи, бандой — от 7 до 35 человек, все, что больше уже "here" — набег, войско (Л. Мюссе). Вообще, многие сообщения о численности древних армий (и о потерях) можно смело делить на десять.

Саксы были сильным и отважным народом, старались несмешиваться с чужаками и гордились цветом своих белокурых волос. Аурелий Симмах описал случай, как 29 пленных саксов удавили друг друга, чтобы не потешать римскую публику в гладиаторских поединках на арене цирка. Саксы носили широкие льняные одежды с вышивкой, украшения на руках и шее, их вооружение — длинные копья, маленькие щиты и большие ножи-саксы.

Как у всех германцев, у них было серьезное отношение к браку — если женщина уличалась в супружеской неверности, её вынуждали повеситься, сжигали тело и над ее прахом казнили прелюбодея; или же, срезав одежду до пояса, гнали плетьми от селения к селению, женщины резали ее тело ножами, пока не истечет кровью. Сыну разрешалось жениться на вдове отца, а брату — на невестке.

За осквернение или воровство из храма виновнику на берегу моря отрезали уши, кастрировали и приносили в жертву тем богам, чей храм он осквернил.

Вслед за саксами на южном и восточном британском побережье высаживались родственные англы и юты. Англы пришли из области Ангел, что к востоку от Шлезвига, юты — с Ютландского полуострова, под натиском данов, которым они проиграли в ожесточенной и кровавой войне, оставшиеся на родине юты растворились среди победителей.

Не успевшие убежать кельты Британии истреблялись, многие города были заброшены, на юго-востоке острова исчезло христианство. Начиная с пятого века бритты, отчаявшиеся сдержать экспансию германцев, начинают переселяться через пролив на север Галлии (Арморик), область со временем получила название Бретань.

ЖИЗНЬ НА ОБЛОМКАХ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Начиная с середины пятого века каждую западную провинцию можно рассматривать, как автономную часть распавшейся империи. Она была не завоевана, а развалилась изнутри, после чего, на западной римской территории установилось двоевластие. В местах, где стояли мобильные римские армии (в северной Галлии, в районе реки Арля) ничего не изменилось. Там же, где правили варварские вожди (носившие титулы патрициев империи) им принадлежала военная и политическая власть, а гражданская была у прежней администрации, продолжало действовать и римское право. Римская армия Сиагрия в северной Галлии еще с 461 года удерживала власть, не признавая ни одного императора. Его потомки служили франкским королям, в 585 году граф Сиагрий возглавляет посольство к аварам, судьба рода прослеживается до восьмого века.

Юго-восток Галлии также оставался римским до 475 года. Поначалу жизнь почти не менялась, после принятия варварами ортодоксальной веры знатные семьи Галлии, благодаря превосходному образованию, (а обучение проходило на латыни) поставляли кадры для высших иерархов церкви, это положение сохранялось до восьмого века. Отчасти, вернулось и их политическое влияние. Сохранялись «целые пласты античного права», а также административных норм и культуры. Множество аристократических родов, оставив север, переселяются на юг Галлии. (Отсюда, кстати идет средневековое противостояние Севера и Юга Франции).

То же самое происходило в Италии, по крайней мере, до вторжения лангобардов. Повсюду (кроме королевства вандалов) имел место компромисс, слияние разных культур рождало новую цивилизацию. Первым варварским королевствам был присущ дуализм — римляне жили в своих городах, варвары — в военных лагерях, разобщению способствовала и разница вероисповедания, мировоззрения и бытовых привычек. Варвары редко мылись, носили длинные волосы, штаны, обтягивающую одежду, украшенную мехом, никогда не расставались с оружием. Делая хорошую мину при плохой игре, многим незваным пришельцам (в частности готам и бургундам), римлянами был предоставлен режим гостеприимства, когда землю, кров и продовольствие предоставляли на время их пребывания. Это позволяло избежать конфискаций, грабежа и ненужного насилия.

Но повсеместно продолжалась деградация городской и сельской жизни. Значительно сократилось число и население городов, их жители теперь теснились за стенами, правда, процесс этот начался уже в третьем веке. Роскошные загородные виллы были сожжены, земли, опустошенные войной и её вечными спутниками — голодом и чумой, зарастали лесом. Подавленные небывалой катастрофой люди стремительно дичали, прятались в укромных уголках и искали утешения в вере. Деградировало мастерство, тихо умирали наука и искусство.

В лесах заменивших пашню каркали разжиревшие на человечине вороны, да выли расплодившиеся стаи волков. Городские форумы зарастали травой, ограды редких виноградников собирали из человеческих костей, дети играли черепами.

Наступала эпоха, когда в крови и страданиях рождался новый мир, а на сцену истории восходили народы, государства которых существуют и поныне.

Парадокс состоял в том, что уцелела наиболее уязвимая восточная часть империи, чья армия к тому же потерпела сокрушительное поражение при Адрианополе. Её опорные паноннские провинции десятилетиями грабили германцы и гунны, позднее сменившиеся аварами и славянами, а с Востока постоянно приходилось отражать вторжения Ирана. О причинах необыкновенной стойкости Византийской империи, простоявшей ещё целое тысячелетие, а также об интереснейшей эпохе Раннего Средневековья, времени рождения новой европейской цивилизации, пойдет речь в следующей повести.

2014 — 2018 гг.

Спасибо и всего наилучшего читателям

Оглавление

Коротко о главном

СРЕДИЗЕМНОМОРСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ И ЕЁ СОСЕДИ

ГИБЕЛЬ СРЕДИЗЕМНОМОРСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Н А В С Т Р Е Ч У С О Л Н Ц У

ИСТИННЫЕ АРИЙЦЫ

ВТОРЖЕНИЕ НА БЛИЖНИЙ ВОСТОК

ПЕРВЫЕ ГОСУДАРСТВА: ЕГИПЕТ

ШУМЕР и АККАД

АССИРИЯ

ИМПЕРИИ ДРЕВНЕГО МИРА: ИРАН

ГРЕЧЕСКИЕ ГОСУДАРСТВА

СПАРТА — ОБЩЕСТВО РАВНЫХ

ВОЕННОЕ ДЕЛО И ОБРАЗ ЖИЗНИ ДРЕВНИХ ГРЕКОВ

ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЕ ГОСУДАРСТВА

ДРЕВНИЙ РИМ

БОРЬБА ЗА МИРОВОЕ ГОСПОДСТВО

СТАНОВЛЕНИЕ ИМПЕРИИ

РИМ ПРИ ПРИНЦИПАТЕ

РИМ ВО ВТОРОМ ВЕКЕ

КРИЗИС ТРЕТЬЕГО ВЕКА — ИМПЕРИЯ ПРИ ДОМИНАТЕ

ВОЕННОЕ ДЕЛО РИМЛЯН

ОБРАЗ ЖИЗНИ ДРЕВНИХ РИМЛЯН

ДРЕВНИЙ КИТАЙ

ДИНАСТИЯ ЧЖОУ

ТРИ ИСТОЧНИКА МУДРОСТИ — КОНФУЦИЙ, ЛАО-ЦЗЫ И СУНЬ ЦЗЫ

ЦАРСТВО ЦИНЬ — ТОРЖЕСТВО ТОТАЛИТАРИЗМА

ПЕРВЫЙ ИМПЕРАТОР КИТАЯ

ДИНАСТИЯ ХАНЬ

ВОСТОЧНАЯ (МЛАДШАЯ) ХАНЬ

КИТАЙСКИЙ ГАРЕМ

ДРЕВНЕКИТАЙСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ И ОБРАЗ ЖИЗНИ

ГИБЕЛЬ ИМПЕРИИ: КОЧЕВНИКИ ВЕЛИКОЙ СТЕПИ

СКИФЫ И САРМАТЫ

ГУННЫ

ПОБЕГ НА ЗАПАД

ВАРВАРСКИЕ ПЛЕМЕНА ЕВРОПЫ

ГЕРМАНЦЫ

ПРОБУЖДЕНИЕ СЕВЕРА — ПЕРВАЯ ВОЛНА ВТОРЖЕНИЯ

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЕК — ЛЕД ТРОНУЛСЯ

ПЯТЫЙ ВЕК — ПАДЕНИЕ ЗАПАДА

ВАНДАЛЫ, АЛАНЫ, СВЕВЫ, БУРГУНДЫ

ЖИЗНЬ НА ОБЛОМКАХ ЦИВИЛИЗАЦИИ