Забытый мир [Эдмонд Мур Гамильтон] (fb2) читать онлайн

Эдмонд Гамильтон Забытый мир

СЫН ДВУХ МИРОВ

ГЛАВА I. Охота с помощью гипноза

ПЯТЕРО МОЛОДЫХ ЛЮДЕЙ осторожно приближались к невысокой скале ржаво-красного цвета. Марсианская скала не предвещала приближения трагедии.

— Ни корул ао! — негромко позвал их предводитель по-марсиански. — А теперь иди тихо! Зверь может сделать рывок.

Он был самым старшим в этой маленькой группе охотников. Его звали Оул Ворн, и он был типичным молодым марсианином южных пустынных кланов. Он был выше шести футов ростом, в обычной куртке, штанах и сандалиях из мягкой черной песочно-кошачьей кожи.

На голове у него красовался шлем. Широкая грудь, длинные ноги. Когда он осторожно двинулся вперед, он весь напряглась от возбуждения.

Четверо молодых охотников вместе с Оул Ворном образовали полукруг, который приближался ко входу в пещеру, мрачно зияющему в ржавой скале. У каждого в ножнах был меч. В другой руке Оул Ворн держал петлю из серебристой проволоки, накинутую на металлический посох.

Отвесная скала протянулась перед ними на сотню футов. Позади них к северу до самого горизонта раскинулись красные песчаные дюны. Медный блеск послеполуденного солнца едва смягчал пронизывающий холод разреженного, резкого воздуха.

— Зверь сейчас выйдет, — сказал Оул Ворн, не поворачивая головы. — Сосредоточьтесь все, как только он появится…

Юноша рядом с Оул Ворном проговорил ровным шепотом:

— Я могу пойти туда и расшевелить его.

— Нет, Арк Авул! — остановил охотника Оул Ворн. — Это было бы слишком рискованно. Подождите, пока он не появится.

Арк Авул не был похож на остальных четырех молодых марсиан. Он был одет точно так же, но никто не принял бы его за марсианина. Он явно был землянином.

Стивен Дрю — таково было настоящее имя юного землянина — был ростом со своих марсианских товарищей. Но ему недоставало их красного цвета лица, выпуклой грудной клетки и длинных костлявых ног. Темные волосы Дрю, чистые серые глаза и живое, чувствительное коричневое лицо отрицали все марсианское.

Его сердце колотилось от волнения, когда Он и его товарищи стояли полумесяцем у входа в пещеру. Они и раньше охотились на скальных драконов, но этот, по следу которого они пришли сюда, был самым большим.

— Ял лур абак! — натянуто прошептал Дрю своим спутникам-марсианам. — Я… Я слышал, как он идет.

И пещеры донесся… скребущий звук.

Одним прыжком каменный дракон выскочил из пещеры и повернулся к ним мордой, шипя, потом поднялся на дыбы.

Этот зверь, принадлежащий к самому крупному виду плотоядных ящеров на Марсе. А теперь, когда он встал на задние лапы его бочкообразное кожистое серое тело оказалось девяти футов в высоту. Его маленькая голова металась из стороны в сторону на змеиной шее. Это чудовище… Его маленькие красные глазки оценивающе глядели на охотников, как если бы те были на месте, выбирал жертву, чтобы терзать ее острыми, как бритва, когтистыми лапами.

— Сейчас! — выдохнул Оул Ворн. — Все вместе!

Молодой Стивен Дрю подчинился приказу. Он метнул свою мысль на скального дракона, с такой силой, как только мог…

Это была марсианская охота. Охота с помощью гипноза. На далекой Земле водились змеи, которые могли покорить добычу с помощью гипноза. Эта способность была развита природой в гораздо большей степени почти у каждого марсианского животного.

Этот скальный дракон ловил песчаных котов с помощью гипноза, а песчаные коты, в свою очередь, с помощью гипноза ловили мелких грызунов и лунных сов.

Вставший на дыбы скальный дракон всеми силами сопротивлялся комбинированной гипнотической атаке. Зверь, вероятно, мог бы противостоять одному или даже двум марсианам. Но одновременная гипнотическая атака пятерых юношей пробила его защиту, и он не мог сосредоточиться.

— Расслабься! Спи! — вибрировала мысленная команда в голове Стивена Дрю, он требовал, чтобы красноглазое шипящее существо, застывшее перед ними, подчинилось.

Дрю тренировал свои гипнотические способности, пока не стал почти таким же хорошим, как его марсианские товарищи. Он практиковался с ними с самого детства. Ведь Стивен Дрю родился здесь, на юге Марса.

Седая голова каменного дракона поникла, его красные глаза начали закрываться. Его массивное кожистое тело обмякло, опустилось на песок. Комбинированное гипнотическое нападение подавляло его яростную волю.

Пятеро молодых охотников подошли ближе к зверю, их петли-лассо и мечи были подняты.

«Спи… спи…» — снова и снова мысленно повторял Стивен Дрю.

Затем последовал катастрофический перерыв. Из пустыни позади них донесся далекий пронзительный голос.

— Арк Авул! — донеслось издалека. — Ты нужен своему отцу, Авул. Кан послал за тобой!

Стивен Дрю полуобернулся, но слишком поздно вспомнил о скальном драконе. Эта помеха на мгновение нарушила его концентрацию и ослабила гипнотическую атаку охотничьего отряда.

Скальный дракон освобожденный от всей мощи ментальной атаки, развернулся во всю длину и бросился в атаку. Дрю сразу же понял, что его испуганные товарищи не смогут вовремя взять себя в руки.

— Да рикао! Гони его! — крикнул Дрю, бросаясь вперед.

Он мастерски набросил петлю на шею атакующего зверя. Боло поймало и запутало бьющие по воздуху передние лапы скального дракона. Дрю нырнул под них и вонзил тяжелый меч прямо в тело твари, туда, где под твердой кожей располагалось, одно из двух его сердец.

Хлынула темная кровь, и зверь повернулся к нему с шипящим ревом ярости и боли. Затем существо замерло и рухнуло на песок. Клинок Оул Ворна достиг другого его сердца. Дракон был мертв.

— Это чудовище чуть не прикончило меня, — холодно объявил Стивен Дрю, поднимаясь на ноги. — Ты не ранен, Оул?

— Нет, Арк Авул, — ответил молодой марсианин. Он говорил с любопытной размеренной официозностью свойственной его расе даже в стрессовых ситуациях.

— Это я виноват, что наша гипнотическая атака на зверя сорвалась, — вздохнул Дрю. — Кто-то вызвал меня, и я потерял контроль.

— Это слуга твоего отца, старина Лин Л’Лан, — один из молодых марсиан сообщил Дрю. — А вот и он сам.

К ним приближался «прыгун» — универсальный вьючный зверь южных кланов. Передние лапы пушистого коричневого зверя были тонкими и короткими, но задние — массивными конечностями, на которых он несся вперед огромными прыжками. В седле на его спине восседал Лин Л’Лан.

Лицо старого марсианина выдавало его возраст сетью мелких морщин, которые делали его багровое лицо иссохшей маской. Его мрачные черные глаза, как обычно, ничего не выражали. Подъехав он торопливо спешился рядом со Стивеном Дрю.

— Авул Кан послал за тобой, — быстро сообщил слуга, обратившись к Дрю по-марсиански. — Он свалился с ног…

— Мой отец заболел? — Воскликнул Дрю, и в его груди всколыхнулась тревога.

— Да, Арк Авул, — серьезно ответил старый слуга. — Ваш отец был ранен, когда находился в нижних туннелях шахты. Мы отнесли его в дом. Он не может пошевелиться.

Он велел мне поспешить и привести тебя к нему. — не говоря ни слова, Стивен Дрю помчался к пяти прыгунам, привязанным у скал неподалеку. Он отвязал своего прыгуна и вскочил в седло.

— Поедем быстро, Лин Л’Лан! — крикнул он и коснулся каблуком бока прыгуна. — Тако!

Мохнатое тело под Стивеном провалилось, словно на пружинах, а потом поплыло через залитый солнцем песок в длинном, плавном летящем прыжке. Существо на мгновение замерло, сжалось и снова плавно полетело вперед.

Старый Лин Л’Лан ехал рядом с Дрю.

Марсианин молчал. Речь была для него не обязательна. Он пользовался ей только при необходимости. А Стивен Дрю был достаточно выучен марсианами, что ему даже не пришло в голову озвучить тревогу, которая мучила его.

Маленькое яркое солнце опускалось к северо-западному краю холма. От горизонта до горизонта простиралась холмистая пустыня. С востока дул холодный ветер. Это было первое ледяное дуновение ночного ветра, несущегося с полушария Марса, где сейчас царила ночь. Призрачные вихри песка танцевали и скользили мимо, как будто странствующие гении пустошей.

Двое всадников поспешно взлетели на гребень холма. Впереди, с северо-востока на юго-запад, через мертвенно-красную пустыню тянулся длинный темный пояс. Это был один из древних каналов. Пыльные, шипастые кусты темно-зеленых кайанских деревьев охраняли его берега, поднимаясь из темно-зеленой водяной травы разросшейся вдоль канала.

Добравшись до канала, Дрю и старый Аин Л’Лан повернули на северо-запад. Прыгуны знали дорогу домой. Они с огромной скоростью поскакали по старому каналу, по осыпающемуся древнему каменному дну которого текла вялая ледяная вода с далекой снежной шапки южного полюса.

— Крах! — пробормотал Лин Л’Лан. — Видишь! Рабочие услышали новости и собрались…

Стивен Дрю поджал губы, нехорошее предчувствие сжало его сердце. Он пришпорил коня.

Впереди, рядом с пыльной зеленой растительностью канала, возвышались металлические здания шахты Дрю Траниум. В пустыне, за очистными и плавильными заводами, лежали каменоломни. Но марсианские рабочие бросили свою работу. Толпой собрались они у бунгало рядом с шахтой.

Краснокожие молча расступились, когда подъехали Стивен Дрю и Лин Л’Лан. Дрю спрыгнул со своего скакуна и решительно направился через толпу в дом. Через западное окно спальни открывался вид на шахту воздухозаборника. Ровный красный солнечный свет окрасил в кроваво красный свет лицо отца Стивена Дрю.

Сердце Стивена Дрю едва не выскочило из груди. Джесси Дрю в постели выглядел жалко.

Его… здоровый, сердечный, добродушный и румяный отец внезапно превратился в странного старика с обвисшим, восково-белым лицом.

— Квис мот, нива? — выпалил Дрю, склонившись над кроватью. — Что случилось, отец?

Серые глаза Джесси Дрю казались остекленевшими, ошеломленными. Его губы шевелились вместе со словами: трудность.

— Говори! — потребовал Стивен по-английски.

— Я забыл, отец, — сказал Дрю на земном языке. Он говорил на нем с невнятным акцентом и неловко колебался, как будто не знал языка. — Ты сильно болен? Я поспешил сюда… Сиртис, позови земного врача!

Затуманенный взгляд Джесси Дрю с нежностью остановился на загорелом, встревоженном молодом лице сына.

— Бесполезно, Стивен, — прошептал он. — Я уйду… быстро. Виной всему — мое сердце. Мое время пришло. Наказание за двадцать лет пребывания на Марсе.

Его тускнеющие взгляд блуждал по высокой фигуре сына — молодого, гибкого, в черной кожаной одежде.

— Ты никогда не получишь «гравитационное сердце», Стивен, — пробормотал он. — Ты больше землянин, чем марсианин. И это-то меня сейчас и беспокоит.

— Не говори об этом сейчас, отец, — горячо взмолился Стивен Дрю. — Сколько себя помню, я всегда был здесь счастлив.

Его глаза сверкнули.

— Да, потому что ты никогда не видел ничего, кроме Марса, — пробормотал старик. — Ты землянин, который никогда не был на Земле! Я должен был отправить тебя на Землю много лет назад, чтобы ты получил образование. Я обещал это твоей матери, когда она умирала в этой самой комнате девятнадцать лет назад. И я не сдержал своего обещания. Я позволил тебе вырасти здесь, с этими дикими марсианами. Теперь ты говоришь по-марсиански, думаешь, как марсианин.

— Но я счастлив здесь, отец, — повторил Стивен Дрю. — Я доволен тем, что стал марсианином.

— Знаю, сынок, — прошептал старик. — Эти марсиане — прекрасный народ. Большинство людей Земли не понимают, что под своей неприступной внешностью марсиане непоколебимы и верны. Я всегда уважал их, никогда не притеснял и не обманывал, как это делали другие земляне. Я отдал марсианам изрядную долю прибыли с нашего траниумного рудника. Правда, те были верны мне в любой критической ситуации. Но они сделали тебя марсианина… Они воспитывали тебя с того самого дня, как ты родился в этом доме… Но… — тут угасающий взгляд Джесси Дрю остановился на пылающей пустыне, залитой лучами заката… Тебе следовало бы отправиться на Землю, Стивен. Это твой родной мир, в конце концов, мир, откуда прилетели я и твоя мать. Я должен был это сделать, отправив тебя туда. Но я был эгоистом и хотел, чтобы ты был со мной.

У Стивена Дрю комок застрял в горле, но голос его был спокоен.

— А ты не будь эгоистом, отец.

Джесси Дрю, казалось, ничего не слышал.

— Теперь слишком поздно, — пробормотал он. — Ты вырос. Ты землянин по внешности и происхождению, но марсианин во всем остальном. И когда ты попадешь на Землю, ты будешь чужаком в своем собственном мире!

— Я не хочу на Землю! — воскликнул юноша. — Я хочу остаться здесь, с тобой и моими друзьями, с моим народом!

— Стивен, ты должен отправиться на Землю, — серьезно сказал ему отец. — Я собирался уехать, и очень скоро. Но я умру…

Юноша сделал мучительный жест отрицания, но его отец продолжал слабым голосом:

— И когда я умру, ты получишь право собственности на всю добычу траниума. Но ты потеряешь рудники, если не отправишься на Землю.

Стивен Дрю в замешательстве уставился на отца.

— Я ничего не понимаю…

— Прочитай это телеаудиосообщение, — прошептал старик, протянув лист бумаги, лежавший на столике у изголовья кровати. — Сегодня он прилетел с Земли.

— Существует серьезно опасность того, что ваша лицензия будет аннулирована, — прочитал Стивен. — Настоятельно прошу вас немедленно прибыть на Землю… Джилсон…

Стивен Дрю озадаченно поднял глаза.

— Что это значит?

— Ты знаешь, что весь траниум, добываемый здесь, на Марсе, отправляется обратно на Землю… Что это жизненно важный элемент, используемый крупными трансмутационными компаниями для производства синтетической пищи для перенаселенной Земли, — слабым голосом объяснил отец. — Уолтер Джилсон — мой нью-йоркский агент, он продает траниум, который я отправляю на Землю, крупным корпорациям по трансмутации…

— Но что он имеет в виду, говоря об опасности отзыва нашей лицензии? — спросил молодой человек.

— Политика, — с горечью шепотом ответил отец. — Траниум драгоценен. Есть много людей, которые хотели бы получить в свои руки эту лицензию на добычу полезных ископаемых, которую я держу уже двадцать лет. Если они смогут получить лицензию… Если правительство отзовет лицензию, они могут взять ее на себя.

— Но ведь нет никаких оснований для отмены лицензии! — вспылил он. Стивен Дрю. — Мы выполнили все предписания правительства.

— Да, но жадность корпораций очень велика, — прошептал Джесси Дрю. — Если жадные люди смогут убедить правительство отменить нашу лицензию, они это сделают…

Серые глаза Стивена Дрю тревожно расширились.

— Но тогда… тогда все мои люди здесь будут работать на Стрэнджа. Земляне, станут эксплуатировать их так же, как они это делают в других местах на Марсе?

— Вот этого я и боюсь, — признался отец. — Именно поэтому лицензия не должна быть отозвана, Стивен. Но мы не можем остановить это здесь. Земля — единственное место, где можно что-то сделать. А я могу сейчас уйти. С меня хватит. В последнее время у меня плохо с сердцем… И беспокойство из-за этого было последним ударом по нему, сегодня.

Его выцветшие глаза с тоской смотрели на высокого, одетого в кожу сына.

— Обещай мне, что ты отправишься на Землю и сделаешь все, что в твоих силах, чтобы предотвратить отмену концессии. Подумай, что будет со всеми нашими марсианскими друзьями, если эта шахта перейдет в другие руки!

— Я полечу, отец, — пообещал Стивен Дрю. — Ия сделаю все, чтобы концессия не перешла из рук в руки.

— Я знаю, что ты это сделаешь, — пробормотал Джесси Дрю. Его бледное лицо выражало тревогу. — Но мне бы хотелось, чтобы прежде ты побольше узнал о Земле и землянах…

— Его голос затих. Он откинулся назад и закрыл глаза. Стивен с тревогой бросился вперед, его сердце бешено колотилось от страха.

— Авул Кан спит, — прошептал Лин Л’Лан.

Это… это была правда. Джесси Дрю, измученный разговором, впал в кому дремоты. Стивен медленно вышел из комнаты на низкую веранду.

Последний луч солнца скользнул над западным горизонтом. Темнота обрушился, как удар грома. Звезды вспыхнули с новой силой — пиротехнический эффект. Стивен Дрю стоял неподвижно, с тошнотворным видом вглядываясь в темноту. Старый Лин Л’Лан задумчиво сидел в тени у стены…

Ночной ветер стонал над пустыней, погрузившейся в сумерки. Тонкое, далекое пение пимульской птицы было встречено пронзительным визгом песчаной кошки. Там, в сверкающих звездами небесах, Дрю разглядел зеленую искорку Земли.

— Арк Авул! — внезапно заговорил Л’Лан. — Праведный Отходит…

Из дома не доносилось ни звука. Но старый слуга- Марсианин что-то почувствовал благодаря своей странной телепатической способности. Дрю вбежал в дом и включил свет в спальне отца.

Джесси Дрю сидел прямо. Глаза умирающего слабо блеснули. Он попытался заговорить, но не смог. Неожиданно его тело обмякло.

— Ни вуру Авул Кан! — раздался низкий крик из толпы марсиан снаружи. Марсиане телепатически почувствовали это событие. — Справедливый мертв!

Буря эмоций бушевала в груди Дрю. Он вспомнил многое. Вот отец радуется, когда они много лет назад утром отправляются на охоту за песчаными кошками… Его отец забирает его к себе… Вот он сам в восторге от старого марсианского города. Его отец…

Он почувствовал горячее жжение в уголках глаз. Ему хотелось плакать, но он не мог. Марсианская выучка слишком глубоко укоренилась в нем — обычай скрывать все свои эмоции. Стивен повернулся и вышел из спальни.

— Первый мертв… Теперь во главе встанет сын хозяина, — раздался глубокий голос из толпы марсиан. — Арк Авил ир каи ни.

В этом голосе звучала и печаль и радость одновременно. Стивен Дрю ощутил сокрушительный груз новой ответственности.

Стивен посмотрел вверх на зеленую искру в небе, которая была Землей. Он смотрел куда-то вдаль, через бездну. Другой мир — странный, отличный от привычного Марса. И он должен отправиться туда, чтобы бороться за права этих людей, которых он любил.

ГЛАВА II. Супер-город

— НАЧИНАЕМ ПОСАДКУ! — СООБЩЕНИЕ поступило через усилители-динамики большого космического лайнера. — Всем пассажирам! Пожалуйста, займите свои кресла!

Среди пассажиров поднялся возбужденный переполох. Большинство из них толпились у стеклянной стены прогулочной палубы «Паллады», вытягивая шеи, чтобы посмотреть на Землю. Планета громадно набухала в пустоте, на фоне усеянного звездами сводом космоса.

Почти все пассажиры были с Земли — туристами, промоутерами, инженерами и чиновниками возвращающимися домой с Марса. Они были веселыми — толпа, одетая в яркие синтетические шелковые брюки и куртки веселых оттенков. Они оживленно болтали, рассаживаясь в свои кресла, установленные вдоль палубы.

Двое из толпы выделялись, являя собой странный контраст с основной массой пассажиров. Один из них был высоким земным юношей в темном костюме из синтетического шелка, безнадежно вышедшем из моды. Другой — зловещего вида старый марсианин, одетый в черную кожаную куртку, кланов южной пустыни.

— На Земле будет шок, когда мы приземлимся, Лин Л’Лан, — заметил Стивен, а потом, когда они заняли свои места он спросил: — Ты тоже это чувствуешь? Так ведь?

Старый слуга-марсианин презрительно хмыкнул:

— Может и так. Неужели ты думаешь, что это меня волнует? Что я такой же мягкий, как эти болтающие куклы, Арк Авул?

— Нет… Но мне жаль, что ты настоял на том, чтобы поехать со мной, — вздохнул Дрю. — На Земле все будет по-другому. Вы не сможете поступать так, как вам нравиться.

— Твой… отец отдал тебя на мое попечение, когда ты родился, Арк Авул, — протянул старый марсианин. — Это мой долг — идти следом за вами, прикрывая тылы.

Дюзы «Палласа» отпустили с боем, рев, который обескуражил дальнейший разговор. Огромный корабль спускался мимо серебристой, безжизненной сферы Луны.

Стивен Дрю испытывал странное беспокойство. Этот странный мир, куда они прилетели — мир, из которого бежали его родители, ну же… на что это будет похоже? Как же ему справиться с незнакомыми людьми с Земли?

На протяжении всего путешествия Стивен с удивлением наблюдал за земными пассажирами. Он никогда раньше не встречал больше нескольких землян за раз. Земляне и их женщины были для него почти непостижимы. Они совсем не походили на марсиан. Они громко разговаривали, пили странные стимуляторы, которые заставляли их говорить еще громче. Они задавали глупые вопросы о Марсе. И они, похоже, думали, что знают Марс, потому что провели там несколько дней.

Он же… не мог их понять. Но, возможно, не все люди на Земле были такими. Дрю горячо надеялся на это, потому что знал, что ему придется в спорах с ними отстаивать свои права, помешать им отозвать лицензию на добычу траниума.

— Входим в атмосферу! — объявили через усилители на палубе. — Двадцать минут до нью-йоркского космопорта…

— Как я буду рад снова увидеть Нью-Йорк! — пропыхтел толстяк землянин в кресле рядом с Дрю. — Больше никакого Марса! Итак я пробыл там четыре дня. Четыре дня, в этой богом забытой пустынной деревушке. И я ни разу не выходил из своей комнаты с земным кондиционером.

СТИВЕН ДРЮ

Дрю не ответил. Почему эти земляне не видели красоты его чистого, голого пустынного мира?

Грохот! Грохот! Тормозные дюзы теперь ревели непрерывно, и тонкий визг разрывающейся атмосферы поднимался до визга.

Голова Дрю закружилась от прилившей крови, вызванной перегрузкой. Сквозь стеклянную стену палубы он мельком увидел далекую перспективу сверкающих, похожих на обитель фей строений огромных размеров, которые простирались на юг, скрываясь из виду.

Послышался последний протяжный рев дюз, протестующий скрип корпуса лайнера, а затем резкий удар.

— Нью-йоркский космопорт! — объявили усилители.

Стивен Дрю потряс головой, чтобы избавиться от пульсирующей боли, и расстегнул ремень на поясе. Вскоре он и Лин Л’Лан с толпой нетерпеливо шумящих пассажиров отправились к выходу из космического корабля, расположенные на нижней палубе.

Дрю почувствовал, как его кровь закипает от предвкушения, когда он последовал за толпой пассажиров, устремившихся вниз по трапу. Он собирался впервые увидеть свой родной мир!

Люди в толпе шумно обменивались приветствиями с пришедшими им навстречу друзьями. Дрю, спотыкаясь, спустился по трапу и встал рядом с Лин Л’Лан. Они очутились в плотной толпе, сгрудившейся вокруг только что прибывшего корабля. Он и старый марсианин были сбиты с толку оглушительным шумом.

— Ракета-кабина? — обратился к Стивену землянин в форме. — До города?

Стивен Дрю почувствовал себя ошеломленным и слегка больным. Воздух, который он вдыхал, казался горячим, тяжелым и душным. Атмосфера Земли сильно отличалась от разреженной сухой пустынной атмосферы Марса. Она была наполнена влажными запахами странной растительности и причиняла боль легким юноши.

Тело Стивена казалось сделанным из свинца. Он двигался с трудом. Он знал, что всему виной большая сила притяжения, но он не ожидал, что она будет такой. Печально. А на корабле, где атмосфера и искусственная гравитация была «усреднена» между Марсом и Землей, все было не так уж плохо.

Старый Лин Л’Лан покачнулся, и Дрю с тревогой поддержал его.

— Л’Лан, с тобой все в порядке?

— Сао, Арк Авул, — с трудом выдавил из себя старый марсианин. — Но… этот воздух слишком тяжел для дыхания. И здесь слишком жарко.

Дрю встревоженно огляделся.

— Агент отца, Джилсон, должен был встретить нас. Но как нам его найти в этой сумасшедшей толпе?

— Эти люди шумят, как обезьяны каналов, — пробормотала Лин Л’Лан.

Торопливые пассажиры и носильщики толкали двух растерянных спутников. Стивену Дрю, казалось, что все спешат, словно хотят решить вопрос жизни и смерти. Крики прохожих оглушали его. Плотная атмосфера Земли несла звуки с ужасающей громкостью.

Стивен аж вспотел. Он посмотрел на солнце. Оно казалось невероятно огромным. Дрю и его старому спутнику было жарко и душно, но никто из землян, казалось, не обращал на это внимания. Тут чья-то рука хлопнула Дрю по плечу. Он принадлежал пухлому розовощекому землянину средних лет, с гладкими светлыми волосами и голубыми глазами, сияющими за совиными очками. На нем был блестящий небесно-голубой костюм из синтетического шелка.

— Ты же молодой Дрю! — быстро догадался он. — Я так и знал. Я заметил тебя рядом с этим старым марсианином. А я Джилсон — Уолтер Джилсон. Я был агентом твоего отца в течение восьми лет. Теперь я — ваш агент. И очень хороший…

Стивен Дрю поклонился на официальный марсианский манер. Он пробормотал обычное приветствие на неуверенном английском.

— Май две луны благоволят тебе.

— О чем это ты? — озадаченно спросил Джилсон. — А, да это марсианские штучки, да? Как получилось, что ты притащил с собой этого старого красножопого?

— Лин Л’Лан — мой друг, — нахмурившись, ответил Дрю.

— Конечно… конечно… — поспешно поправился Джилсон. Он пожал руку старого марсианина, к величайшей неприязни Лин Л’Лана. Затем он снова повернулся к Стивену Дрю. — Вы должны отправиться со мной в мой офис. Я покажу вам, как обстоят дела с концессиями. Там есть все цифры.

В замешательстве, Дрю позволил пухлому, разговорчивому землянину провести себя и Лин Л’Лан сквозь шумную толпу. Дрю все еще чувствовал себя нехорошо от этого шока перемен. Тяжелый воздух казался вязким, и это было ужасно, все еще попытка пошевелиться.

Окружающая остановка совершенно сбила его с толку. Шумные толпы… Незнакомое большое солнце жарко светило с мягкого голубого неба. И Уолтер Джилсон торопил — спешил, как и все эти люди в этом странном месте. Неужели все они бояться потерять хотя бы одно мгновение.

— Ракета-кабина! — крикнул Джилсон, когда они добрались до широкой улицы, граничащей с космопортом. — Мотор!

К ним со свистом подлетела торпедообразная машина. Дрю и Лин Л’Лан, спотыкаясь, забрались в нее, и тогда Джилсон назвал водителю адрес. В следующее мгновение Дрю был отброшен назад на подушки так резко рванули они с места. Машина помчалась на юг по широкой сверкающей дороге из белого синтетического камня, направляясь к нью-йоркским башням. Здания представляли собой усеченные пирамиды из прозрачной стали, их стеклянные стены сверкали на солнце. Некоторые стены были «заглушены» для уединения, но через других Дрю видел, что происходит в комнатах.

— После Марса Земля кажется очень большой? — усмехнулся Уолтер Джилсон. — Шестьдесят миллионов человек живут прямо в этом районе Нью-Йорка.

— Мой отец всегда говорил мне, что Земля сильно перенаселена, — заметил Стивен Дрю на своем невнятном, неуверенном английском.

— Перенаселена? — повторил Джилсон. — Конечно, Земля в наши дни переполнена людьми. Больше нет никаких войн, чтобы сдерживать рост населения… Вы же знаете… Большая часть Земли устроена именно так. Мы не смогли бы прокормить все эти миллиарды, если бы не синтетические продукты, производимые крупными компаниями по трансмутации.

Наклонившись похлопал Стивена Дрю по колену.

— Вот тут-то и пригодится ваша траниумная лицензия, Дрю. Траниум — жизненно важный катализатор. Без него было бы невозможно превращать элементы морской воды в синтетическую пищу. И прямо сейчас идет борьба между двумя крупнейшими компаниями по трансмутации — «Трансмутация инкорпорейтед» и «Синтез». — Розовое лицо Джилсона стало серьезным. — «Синтез» пытается задушить «Трансмутацию» и другие компании. Бердин из «Синтеза» пытается получить — монополию на добычу траниума. Он тоже хочет захватить все траниумные шахты. Если он не сможет сделать это по-другому, то заставит правительство аннулировать вашу лицензию и передать ее своей марионетке.

— Не могу понять, — озадаченно сказал Стивен Дрю. — Зачем правительству помогать кому-то получить монополию на синтетические продукты?

Уолтер Джилсон пожал пухлыми плечами.

— Правительство будет делать все, что влияет, может заставить его сделать. А у Бердина есть влияния — хоть отбавляй. Но у меня есть план, чтобы испортить его маленькую игру. Я так и понял…

— Крах, Л’Лан! — воскликнул Стивен Дрю во внезапном возбуждении, указывая пальцем, на восток через окно. — Вода!

Далеко на восток сквозь щель между двумя высокими зданиями Дрю разглядел синюю, вздымающуюся равнину, простиравшуюся до самого горизонта.

— Вода-Ан бесконечность! — выдохнул Дрю, обращаясь к изумленному старому марсианину. — Они называют это океаном.

— Действительно. Я и не думал, что во вселенной так много воды, — пробормотал старик по-марсиански, широко раскрыв свои мрачные черные глаза.

— Вы не видели раньше океан? — Уолтер Джилсон. — Вам придется как-нибудь сходить в клуб подводных лодок и посмотреть его по-настоящему.

Он с любопытством посмотрел на Дрю.

— Странно, что молодой землянин впервые видит Землю. Нравится?

— Интересно, — признался Стивен Дрю. — Тут все иное.

Они проезжали мимо парка. На взгляд Дрю, трава и растительность были слишком ярко-зелеными. Деревья казались огромными, а цветы — буйством сверкающих красок. Все это так отличалось от пыльных, колючих деревьев и кустарников, растущих вдоль каналов на Марсе…

Ракета-кар со свистом влетела в центральную часть города. Сверкающие, похожие на стекло пирамидальные сооружения поднимались на головокружительную высоту. Стивену Дрю казалось, что он несется по каньону между рукотворными горами. Он с благоговейным трепетом смотрел на паутину прозрачных переходов и галерей, соединявших верхние этажи небоскребов.

— Делать люди действительно живут там? — с удивлением спросил он агента.

Уолтер Джилсон фыркнул.

— Люди с кучей денег так и делают. Они называют эти верхние уровни «солнечными дворцами». Это единственные места, где вы получаете много солнечного света.

— На Марсе, нам не нужно иметь богатство, чтобы получить солнечный свет, — заметил Дрю.

— Конечно, — быстро согласился Джилсон. — Должно быть, это великий мир. Раз тут все так устроенно…

Дрю увидел, что тротуар здесь прозрачен, как и стены зданий. Он мог смотреть вниз сквозь стеклянный тротуар и видеть много других уровней внизу, проспекты кишат машинами с ракетными двигателями. Кроме того, на каждой стороне улицы были эскалаторы, или движущиеся тротуары. Всего было четыре полосы, которые двигались со все более высокими скоростями.

Такси резко въехало в одно из гигантских пирамидальных зданий. Через мгновение они уже летели в небо на ракетном лифте. Джилсон помог им выбраться из машины, провел по коридору в анфиладу из двух кабинетов, прозрачные стены которых выходили на супер-город.

— А вот и мы! — весело воскликнул он, кивнув девушке, поднявшейся из-за стола. — Это Жозефина Дафф, моя секретарша.

Девочка была маленькой, ее стройная фигурка в темно-синем комбинезоне напоминала куклу. Ее пушистые желтые волосы усиливали сходство. Но в ее дерзком, красивом лице и взгляде умных голубых глаз, внимательно изучающих Стивена Дрю, не было ничего кукольного.

— Так ты тот самый мальчик, который никогда раньше не был на Земле? — спросила она. — И что ты думаешь о Земле? Как тебе наши красивые здания и высокие женщины?

Дрю отвесил ей официальный марсианский поклон.

— Здания большие, но… Земные женщины не такие высокие, как марсианки, — серьезно сказал он.

Ее голубые глаза слегка расширились.

— Скажи, ты меня разыгрываешь или я тебя?

— Боюсь, я вас не понимаю, — озадаченно ответил Дрю.

— Джо просто шутит, — поспешно вмешался Джилсон. Он бросил на девушку сердитый взгляд.

— Конечно. В глубине души я — клоунесса, — протянула Джо Дафф озадаченному Дрю. — Не обращай внимания на мои маленькие шуточки, марсианин. Просто моя веселая натура берет надо мной верх.

Она уставилась на чужую, мрачную фигуру Лин Л’Лан.

— Кто это, твой телохранитель? Почему он улыбается?

— Почему Л’Лан улыбается… — начал было Дрю. Но Джо махнула ему рукой.

— Оставь, марсианин. Я вижу, ты еще не говоришь на этом языке.

— Фаррал ли Лато но, — пробормотал Лин Л’Лан

— Это он о чем? — спросила Джо у молодого человека.

Дрю неловко объяснил:

— На Марсе женщин, которые слишком много болтают, ссылают в пустыню, — сообщил он. — Л’Лан говорил, как жаль, что на земле нет подходящих пустынь.

Джо засмеялась.

— Молодец дедушка! Скажи ему, что я чертовски рада, что не марсианка.

Джилсон он провел Стивена Дрю и Лин Л’Лан во внутренний кабинет. Агент выудил из стола пачку бумаг.

— Вот это расклад по всей ситуации, Дрю. Я не против посвятить вас в детали. Компания Лукаса Бердина имеет мощное влияние на правительство. Если он получит твой траниум лицензия будет отозвана, вы можете попрощаться со своей прибылью.

— Я думаю вовсе не ор прибыли, — запротестовал Дрю. — Мой отец всегда возвращал половину заработанного марсианам, которые выкапывали для нас траниум, и я намерен сделать то же самое. Что меня беспокоит так это то, что если кто-то другой получит лицензию, с моими люди там, на Марсе возможно, будут плохо обращаться.

Джилсон уставился на него круглыми глазами.

— Конечно, прибыль не так важна, как благополучие ваших марсиан, — бойко сказал агент. — Я понимаю вашу точку зрения, мой мальчик.

— Почему этот человек… Бердин и его компания хотят монополии? — спросил Дрю. — Разве он уже не достаточно богат?

— Конечно, у Бердина все хорошо. Но ни один человек никогда не бывает доволен только тем, что у него есть, — вздохнул Джилсон. — Он хочет, чтобы его компания развивалась.

Стивен Дрю отрицательно покачал головой.

— Не могу этого понять. Когда у вас есть достаточно для удовлетворения ваших потребностей, почему вы должны хотеть большего?

— Ну, сейчас мы не можем обсуждать этот вопрос, — ответил Джилсон быстро. — Дело в том, что компания «Синтез», принадлежащая Бердину, стремится получить монополию на производство синтетических продуктов питания. Вы можете видеть, какое богатство и власть это дало бы им. Компания Бердина тайно скупала другие концессии на траниум, действуя через небольшие подставные компании. Когда он получит вашу лицензию, он сможет лишить своего самого большого конкурента — «Трансмутацию», от получения траниума. Они просто уйдут из бизнеса… Бердин считает, — проницательно продолжал агент, — что если вы не продадите ему вашу лицензию, он добьется ее отмены, а затем приобретет!

У Стивена Дрю голова пошла кругом от этого скорострельного разговора. Все еще частично ошеломленный потрясением от земных условий, он с трудом мог следить за всем этим.

— Но у меня есть идея, как нам бороться с Бердином, — оживленно продолжал Джилсон. — Мой план таков…

Дверь открылась, и появилась пушистая желтая голова Джо Даффа.

— Кстати о дьяволе, — заметила она, — Лукас Бердин сейчас неподалеку от нашего офиса. Он хочет видеть Дрю.

Глаза Джилсона гневно сверкнули.

— Хитрый мошенник! Кто-то ждал в космопорте, чтобы предупредить его, как только Дрю приедет. Скажи ему, что Дрю ушел, Джо.

ЖОЗЕФИНА (ДЖО) ДАФФ

Но… мимо Джо в кабинет протиснулся мужчина. Он был средних лет, худощавый, подтянутый с темным, напряженным лицом и черными, как буравчики, глазами.

— Ты Дрю? — рявкнул он на Стивена. — Меня зовут Лукас Бердин из «Синтеза». Я сразу перейду к делу. Я хочу твою лицензию на траниум. Я должен получить его, и я готов чтобы заплатить десять миллионов наличными.

Дрю встал. Он почувствовал, как в нем закипает гнев. Вот человек, который собирался уничтожить дело всей жизни его отца.

— Возможно Джилсон советовал тебе не продавать лицензию, — продолжал Бердин. — Но… Я предупреждаю, если ты не продашь мне ее сейчас, ты вообще ничего не получишь.

Дрю спокойно заговорил по-марсиански с Лин Л’Ланом.

— Это… Это наш враг, Л’Лан. Есть только одна вещь, которую нужно сделать.

— Сао, Арк Авул, — пробормотал Лин Л’Лан. — Поторопись, пока он не сбежал.

Стивен Дрю внезапно бросился на незваного гостя, как атакующая песчаная кошка, на ошеломленного Бердина. Магнат попытался сопротивляться, но тонкие руки Дрю уже сомкнулись вокруг его горла в смертельной хватке марсианского джиу-джитсу. Затем, на глазах у всех, охваченных ужасом, Дрю спокойно напряг всю свою силу, чтобы надавить на жизненно важный нерв на шее землянина.

ГЛАВА III. Маленький Марс

ГЛАЗА ВЕРДИНА ВЫПУЧИЛИСЬ, лицо стало багровым. Джилсон стоял, окаменев от ужаса. Но Джо Даффу хватило присутствия духа, чтобы броситься вперед и схватить Дрю за руку.

— Марсианин, что ты делаешь? — воскликнула она.

Дрю озадаченно посмотрел на нее.

— Этот человек — мой враг. Я «придушу» его до полусмерти в знак того, что он должен прекратить попытки отобрать у меня и моих людей концессию на траниум.

— Но ты не можешь так поступить! — запротестовала девушка.

— Почему — нет? — озадаченно спросил Стивен Дрю. — На Марсе, когда у нас есть враг, мы выслеживаем его и решаем вопрос с ним в открытом бою.

— Может быть, это и есть марсианский способ сведения счетов, но не земной, — заверила его Джо, оттаскивая от почти потерявшего сознание магната.

Джилсон, чье пухлое лицо выражало ужас, подтвердил:

— Она права, Дрю. Если вы будете нападать на людей здесь, на Земле, только потому, что они ваши враги, вас отправят в тюрьму на Луну.

Лукас Бердин отшатнулся, когда Дрю неохотно отпустил его. Худое лицо магната побледнело от потрясения.

— Ты просто маньяк! — хрипло крикнул он Дрю.

Дрю сделал шаг вперед.

— Лучше убирайся отсюда, Бердин, — поспешно предупредил он. Магнат прочел огонь в глазах Дрю и поспешно вышел.

Стивен Дрю повернулся к девушке и агенту.

— Если вы не можете сражаться с врагами, которые пытаются причинить тебе зло, то как же вы с ними боритесь? — раздраженно спросил он.

— Здесь, на Земле, мы используем свой разум, чтобы перехитрить врагов, — объяснил Джилсон. — Вы должны соблюдать закон.

Старый Лин Л’Лан с изумлением наблюдала, как Дрю отпустил ее руку.

— Бердин… — и он задал Дрю резкий вопрос на своем родном языке. — Квал upвириклул? — требовательно спросил он. — Почему ты отпустил нашего врага, Арк Авул?

— Они не сражаются физически со своими врагами на Земле, Л’Лан, — пробормотал Дрю. — Они пытаются перехитрить их. Есть наказание, за то что ты сражаешься с человеком, который причинил тебе зло.

— Квис Хабек! — с отвращением выплюнул старый марсианин. — Что за мир! Наказание за нападение на тех, кто тебя обидел? Кто когда-нибудь слышал о таком?

Стивен Дрю тоже приуныл. Раньше все казалось ему таким простым. Среди свирепых пустынных кланов Марса человек мстил за зло, причиненное ему, пользуясь собственной силой и мужеством.

— Я помню, как мой отец говорил, что законы Земли сильно отличаются от марсианских, — пробормотал он. — Но я не думал, что так сильно.

Джо Дафф зловеще покачала пушистой желтой головой.

— Марсианин, тебя ждут большие неприятности на Земле, — предсказала она. — Ты взрослый землянин, но знаешь о земных обычаях меньше трехлетнего ребенка.

Уолтер Джилсон стал нервно заламывал пухлые руки.

— Может быть, ты все испортил, Дрю! — заблеял он. — Бердин может арестовать вас за это нападение.

Стивен Дрю молчал, глядя мимо них на горный город за прозрачной стеной. Запутанная система автострад переполненных мчащимися машинами, ракетами-флайерами и мотилаторами делала этот мир недружелюбным, безнадежно чужим.

— Вы правы, — сказал он наконец. — Я ничего не знаю об этих вещах.

— Ты должен забыть о своих марсианских представлениях, — выпалил Уолтер Джилсон. — Ты не сможешь вести дела такими безумными методами.

— Вот именно, — подтвердила Джо Дафф. — Тебе лучше забыть о том, что ты делаешь на Марсе, и играть по-земному.

Стивен беспомощно посмотрел на них.

— Что же мне делать? Отправиться к правительственным чиновникам и попросить их не отзывать мою лицензию?

— С этими высоколобыми бюрократами в правительстве далеко не уйдешь, — возразил Джилсон. — Чтобы говорить с ним нужно влияние. А у наших оппонентов влияния много больше, чем у нас. Но у меня есть план.

— В этом городе есть один человек, имеющий большое влияние, и ему не хотелось бы, чтобы Бердин получил вашу лицензию. Это — Джаред Шейн, президент корпорации «Трансмутация». Шейн знает, что если Бердин получит контроль над вашим траниумом, он получит монополию на траниум и заморозит активы «Трансмутации». Если мы сможем заставить Джареда Шейна и его компанию использовать свое влияние на правительство, мы сможем бороться с Лукасом Бердиным.

— Значит я пойду и попрошу этого человека Джареда Шейна помочь нам? — спросил Дрю.

— Нет, вы не можете сделать это так просто, — поспешно ответил Джилсон. — Мы не должны позволить Бердину пронюхать, что мы пытаемся сделать… Помощь Шейна… Мы должны работать под прикрытием.

Стивен Дрю обескураженно покачал головой.

— Совершенно не понимаю вас, землян. Вы все, кажется, делаете все, притворяясь и используя трюки.

— Вот именно, Марсианин, — подхватила Джо. — Эта планета больше известна как мир лжи и обмана.

— Я устрою так, что мы скоро встретимся с Джаредом Шейном, — в совершенно непринужденной манере продолжал Уолтер Джилсон. — Тогда мы можем обратиться к нему за помощью. А пока вам и вашему слуге лучше спрятаться, чтобы Бердин не заявил в полицию. Я отправлю тебя в хороший отель.

— Стивен, я не хочу ехать в отель, — возразил Дрю. — Я слышал, что здесь, в Нью-Йорке, есть марсианский квартал, где все марсиане живут вместе. Я хочу остановиться именно там.

— Вы знаете про Маленький Марс? — удивленно спросил Джилсон. — Ну, вы же не хотите туда ехать — там живут одни только марсиане.

Пухлый агент задумался на мгновение, потом щелкнул пальцами.

— Скажем, может быть, это было бы хорошим местом для вас. Враги вас там не найдут. И вы, вероятно, будете чувствовать себятам, почти как дома, потому что это место с марсианским кондиционером. Я провожу тебя до ракетного такси.

Джилсон вывел гостей с Марса из кабинета. Джо Дафф весело помахал Дрю на прощание.

— Следи, чтобы какой-нибудь щеголь не надул тебя, марсианин!

— Ки лау сур, — пробормотала Аин Л’Лан Дрю. — Эта женщина… не имеет никакого достоинства.

— То же самое относится к тебе, смеющийся мальчик, что бы ты там ни говорил! — крикнула им вслед секретарша.

Когда Дрю и старый марсианин умчались в ракете- кабине, водителю которой было приказано доставить их на Маленький Марс, Джилсон уныло уставился на удивительную панораму высоких стен и несущихся машин.

Шум, казалось, был вне закона в этом супер-городе. Слышно было только мягкое, пульсирующее шуршание моторов. Но блестящие ионные знаки пылали светящимися буквами в воздухе вокруг небоскребов.

ПОСЕТИТЕ НЕБЕСНЫЙ КЛУБ — ЛУЧШЕЕ СТЕРЕОШОУ НА ЗЕМЛЕ

ВЫБЕРЕТЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ТОМПСОНА ПО ТРЕМ ПЛАНЕТАМ

СИНТЕЗИРОВАННЫЕ СУБСТАНЦИИ — КАЧЕСТВЕННЫЙ БРЕНД

Ракетное такси Стивена ныряла в туннели, пронизывавшие гигантские сооружения, поднималась по пандусам и пересекала головокружительные прозрачные пролеты. Они миновали реку, покрытую большими зданиями, плавающими на вакуумных кессонах, и помчались на восток.

Лин Л’Лан прервал задумчивое молчание.

— Мне не нравится этот Джилсон, — пробормотал старый марсианин.

— Он — наш друг, Л’Лан, — защищался Дрю. — Он хочет помочь нам.

— Его мысли были не хорошими, — проскрежетал Л’Лан, видимо он использовал телепатическую способность своей расы, пока Стивен беседовал с Джилсоном. — Я почувствовал обман в его словах.

— Наверное, это обман, который он намерен использовать, чтобы победить наших врагов, — ответил Дрю. — На Земле люди сражаются таким образом, а мы… нам надо идти по земному пути.

Л’Лан снова впал в угрюмое молчание. Вскоре Дрю понял, что они приближаются к району старых зданий. Вдали на площади вырисовывалось странное сооружение — большой куполообразный пузырь из прозрачной стали, почти две мили в диаметре. Их ракетный автомобиль вскоре подъехал к его изогнутой, прозрачной стене.

— Вот вам маленький Марс, — объявил их водитель. — Дальше я не поеду. Это место завораживает меня.

Машина со свистом отъехала, и Стивен Дрю с Лин Л’Лан подошли ко входу в боковую часть большого купола. Вход был не совсем обычным — большой воздушный шлюз в стене. Пройдя через во внутреннюю часть купола, они оба оказались внутри купола. Дрю и старый марсианин вздохнули с облегчением.

— Совсем как дома! — нетерпеливо спросил Дрю.

Воздух внутри этого огромного купола был разреженным и холодным, как на далекой красной планете. И, как ни странно, гравитация здесь была намного слабее, чем здесь. Видимо под землей были установлены антимагнитные пластины.

Стивен с благодарностью вдохнул в легкие разряженный холодный воздух. Это было долгожданное облегчение от влажной, тяжелой земной атмосферы.

— Смотри, Л’Лан, даже здания здесь построены в марсианском стиле, — указал он.

— Да, — одобрительно пробормотал старый марсианин. — Это единственное приличное место, которое я видел на этой безумной планете.

Внутри купола был возведен небольшой компактный городок. Он напоминал типичный старый марсианский город. Здания представляли собой плоские сооружения из цельного камня, выполненные в характерной для Марса архитектуре. Улицы были узкими каменными аллеями.

Краснокожие марсиане, двигавшиеся по улицам, шли с серьезным, молчаливым достоинством, что было облегчением для глаз Дрю после бурлящей толпы снаружи. Большинство из этих марсиан были одеты в земные костюмы мрачных оттенков. Однако их сдержанное поведение, тяжелые каменные здания, разреженный воздух и слабая гравитация почти заставили Стивена Дрю подумать, что он снова на Марсе.

Он и Л’Лан двинулся вперед по узкой улочке, окаймленной со всех сторон узкими улицами, антикварные магазины, демонстрирующие экспонаты из марсианской кожи и металла, и изделиями из стекла. Наконец они добрались до небольшой гостиницы с единственной надписью над дверью на марсианском языке.

А марсианин средних лет в черном плаще поверх мягкой кожаной куртки и брюки, стоявшие в дверях постоялого двора.

Он окинул Стивена Дрю и Лин Л’Лан проницательным, спокойным взглядом, как бы говоря, чтобы они подошли ближе.

Дрю серьезно поклонился ему.

— Май две луны благоволят тебе.

В глазах хозяина марсианской гостиницы мелькнуло легкое удивление, услышав, как Дрю обращается к нему на его родном языке.

Он поклонился Дрю и Л’Лану.

— Я — Т’Рулу, хозяин этой гостиницы. Могу я вас обслужить?

— Мы… ищем ночлег, — сообщил ему Дрю.

Т’Рулу с сомнением посмотрел на землянина.

— Земляне никогда не останавливаются в Маленьком Марсе, — ответил он. — Я в отчаянии от того, что не могу предоставить вам кров.

Лин Л’Лан снисходительно улыбнулся.

— Вы делаете естественную ошибку, — сказал трактирщику марсианин. — У молодого человека земная кровь, но он один из нас. Он — Арк Авул, из Великого юго-западного клана, и я его слуга.

— Прошу прощения, Арк Авул, — поспешно проговорил удивленный Т’Рулу. — Мои комнаты в вашем распоряжении.

Он повел их в здание. Дрю с одобрением оглядел мрачные, холодные каменные покои.

— Совсем как дома, — сказал он Т’Рулу. — Я буду спать здесь с комфортом впервые с тех пор, как мы покинули Марс.

— И я тоже, — заявил Лин Л’Лан. — Впервые за много дней я могу дышать настоящим воздухом.

Т’Рулу понимающе кивнул.

— Марсиане не любят парный воздух и безжалостную гравитацию этой планеты. Да и вредно это для нашего здоровья. Вот почему, годы когда-то мы объединили наши ресурсы, чтобы построить этот купол как марсианский анклав для всех наших людей, вынужденных жить здесь.

— А здесь много марсиан? — с интересом спросил Дрю.

— Несколько тысяч, — сообщил ему Т’Рулу. — Многие из них — торговцы. Некоторые наняты землянами для научной работы в стратосфере, поскольку они лучше переносят разреженный воздух. Другие преподают наш язык в планетарном колониальном колледже. Почти все они живут здесь.

Трактирщик вежливо удалился. Стивен Дрю сел и в задумчивом молчании уставился на темный каменный зал.

Он чувствовал тоску по дому, по Марсу. Знакомая атмосфера этого места пробудила в нем ностальгию по родному дому. Там у великого Юго-западного канала сейчас полдень. Оул Ворн и его товарищи скоро отправятся на охоту верхами…

— Я тоже хотел бы вернуться туда, — мрачно сказал старый Л’Лан. Он уловил мысли Дрю. — Это не очень хороший мир.

— Он просто непривычный для нас, вот и все, — храбро возразил Дрю. — И у нас здесь есть друг, Джилсон. Если его план сработает, мы не потеряем лицензию на траниум.

— Не люблю сражаться с врагами хитростью, — проворчал старый марсианин. — А что, если этот человек, Бердин, схватит вас по закону и отправит в тюрьму на Луне этой планеты?

— Не знаю, — смущенно признался Дрю. — То, как эти люди строят заговоры друг против друга, так же странно для меня, как и для вас. Но я знаю, что, если меня посадят в тюрьму, как песчаную кошку в клетку, я умру.

Наступила ночь. Она не пришла с той резкой внезапностью, как это случилось на Марсе. Вместо этого темнота сгущалась почти незаметными «шажками».

— Давай спустимся вниз и посмотрим, не прислал ли Джилсон какое-нибудь сообщение, — с тревогой сказал Дрю. — Он сказал, что даст мне знать, если свяжется с Джаредом Шейном.

Он и Л’Лан спустились в тихий, пустой общий зал гостиницы. Никакого сообщения не пришло, и озадаченное уныние Дрю усилилось.

Т’Рулу повывел их в фойе и официально представил группе других гостей. Марсиане тихо сидели на стульях без спинок за дверью. Это были Кох Кор и Дри Кор, два рослых брата, демонстрирующих приемы гипнотической охоты в земном цирке; Аз Акарау, уроженец Сыр-тиса занимавшийся изготовлением марсианских украшений для одной нью-йоркской компании; и несколько других марсиан.

Они сидели молча, потягивая желтое кианское вино из тонких конических бокалов…

Уже совсем стемнело. Вдоль улиц загорелись мягкие огни, и открылись магазины этого чужого Земле маленького городка в самом сердце Нью-Йорка. Теперь на улицах было гораздо больше марсиан, возвращающихся домой.

Неожиданно взрыв пронзительного смеха разорвал мрачную тишину. Группа молодых землян, закутанных в плащи гротескно большими шагами приближались к гостинице.

— Эта… гравитация заставляет меня чувствовать себя в два раза пьянее, чем есть! — громко объявил один из них.

— Вы когда-нибудь видели такие унылые, странные маленькие улочки и здания?

А девушка, которая была с ними пронзительно тараторила.

— И все эти марсиане выглядят ужасно помпезно.

У Дрю аж уши загорелись. На мгновение ему стало почти стыдно за то, что он землянин. Его спутники-марсиане внимательно разглядывали группу.

— Странная раса — люди, — пробормотал Т’Рулу рефлекторно. — Шумные, невежливые, жадные — наказывает за насилие, но аплодируют обману…

Дрю он был рад, что его товарищи полностью приняли его за марсианина, игнорируя его земную кровь.

Марсианин, шедший по улице, остановился и быстро заговорил с ними.

— Там землянин, ищущий Арк Авула… — сказал Т’Рулу.

— Л’Лан! Если Бердин послал кого-то арестовать меня… — вскочил со своего места Стивен.

ГЛАВА IV. Подводный клуб

УСЛЫШАВ ВОСКЛИЦАНИЕ ДРЮ, Т’Рулу вскочил на ноги. Трактирщик, не теряя времени, начал задавать вопросы.

— Если вас разыскивает земная полиция, я могу спрятать вас, — быстро предложил он с преданностью одного марсианина другому.

— Прятаться бесполезно, — пробормотал Стивен Дрю, его высокая фигура была напряжена, а смуглое лицо серьезно.

— Тебе надо было убить Бердина, когда у тебя была такая возможность, — прохрипел Лин Л’Лан.

Дрю заметил приближающуюся фигуру. Он разглядел пушистую желтую голову и услышал, как его окликнул знакомый голос.

— Привет, марсианин! Как, черт возьми, ты переносишь такой холод? Я замерзаю.

Это была Джо Дафф, секретарша Джилсона. На ней был струящийся шелковый костюм черного цвета, расшитый золотом, поверх которого она накинула тонкий плащ. Ее дерзкие голубые глаза уловили напряженную позу Дрю.

— В чем дело, неужели я так плохо выгляжу?

— Я думал, это полиция, — признался Дрю. — Я их не боюсь, но если они сейчас посадят меня в тюрьму, я ничего не смогу поделать.

— Расслабься, — посоветовала девушка с озорной улыбкой. — Пока что Бурдин не натравил на тебя копов. Можешь не беспокоиться об этом, даже если это произойдет… А сейчас ты пойдешь со мной в ночной клуб, марсианин, — беспечно продолжала она. — Джилсон позвонил мне и сказал, чтобы я отвезла тебя в подводный клуб. Он узнал, что Джаред Шейн будет там сегодня вечером, и он собирается попытаться встретиться там с Шейном по поводу вашей сделки.

У Дрю вновь появилась надежда.

— Это хорошая новость! Если Шейн нам поможет…

— Я пойду с тобой, Арк Авул, — заявил Лин Л’Лан.

— В этом нет необходимости, — заверил его Дрю. — Кроме того, воздух и гравитация там очень тяжелы для тебя, Л’Лан.

— Не волнуйся, мой мальчик, — успокоила Джо мрачного старого слугу-марсианина. — Я привезу твоего питомца в целости и сохранности.

У входа в «маленький Марс» Джо ждала ракетное такси. Девушка сказала водителю: «Подводный клуб», и они умчались. Пока машина ехала на юг по лабиринту многоярусных улиц, девушка вопросительно смотрела на взволнованное лицо Стивена Дрю.

— А ты… большой бизнес, марсианин… Бердин и Джаред Шейн и вся эта толпа, — сказала она ему. — Тебе придется быть достаточно умным, чтобы заработать хоть какие-то деньги в этом мутном болоте.

— Но я не хочу зарабатывать деньги, — запротестовал Дрю. — Нам на Марсе деньги не очень-то нужны. Все, что я хочу так, это… чтобы лицензия не была передана кому-то, кто мог бы притесняйте там мой народ.

Циничное выражение лица Джо немного смягчилось.

— А знаешь, ты мне нравишься, марсианин, — импульсивно заявила она. — Ты… глуп, но приятен…

Машина мчалась по бесконечному лабиринту супергорода. Ночью Нью-Йорк представлял собой еще более ошеломляющее зрелище. Мягкий голубой свет струился по многоярусным улицам из скрытых источников и высвечивая их, как днем.

Пульсирующая жизнь этого сверкающего, сказочного мегаполиса, казалось, не ослабевала с наступлением ночи. Но вместо этого она стала еще интенсивней. Толпы людей устремлялись к стереопроигрывателям и другим увеселительным заведениям. Ионные знаки теперь горели густо повсюду.

Их машина нырнула в туннель.

Как и другие машины, и ракетный автомобиль мчался по спиральному спускающемуся пандусу. Стивен Дрю чувствовал легкое головокружение от этой спирали, устремившись вниз, в освещенным синим светом пространства.

— Гравитация достала тебя, марсианин? — спросила Джо.

— Нет. Даже густой воздух не беспокоят меня так сильно, как они сначала, — ответил Дрю. — Но движение тут у вас…

Их мчащаяся машина неслась наперегонки с другими торпедообразными машинами в освещенном синим светом сводчатом бульваре по самым низким уличным уровнем. Они находились глубоко под землей, но движение здесь было таким же плотным, как и всегда.

Сейчас их ракетное такси со свистом влетело в туннель — сорокафутовый коридор, пробитый в скале, разделенный на две полосы движения. Такси резко снизилось и помчалось прямо вперед по ровному месту. Машин тут было не так уж много, и они мчалась по освещенной голубым светом трубе на огромной скорости.

— Мы будем на месте через десять минут, — сообщила Джо Дрю. — Мы уже под океаном.

— Под… океаном? — повторил Дрю. — Я думал, мы едем в ресторан, место для удовольствий.

— Так и есть, — ответила Джо. — Это самый необычный и дорогой ночной клуб на земле. Неудивительно, что у них такие высокие цены. Им стоило немалых усилий атомными взрывами пробить этот десятимильный туннель в скале океанского дна.

Дрю все еще не мог понять. Прежде чем он успел задать дальнейшие вопросы, их машина начала тормозить. Постепенно она замедлила скорость и наконец въехала в большой, ярко освещенный, высеченный в скале вестибюль.

Услужливый слуга в красной униформе поспешил открыть дверцу машины. Неуверенно ступая, Дрю последовал за девушкой. Он заметил, что постоянно подъезжают другие машины. Из них выходили мужчины и женщины в богатых одеждах — изысканная, смеющаяся толпа.

Дрю ловил любопытные взгляды, бросаемые на его собственный старомодный и ничем не примечательный черный костюм. Внезапно он почувствовал себя неловко.

— Пойдем, марсианин, сюда, в Джин-Палас, — насмешливым голосом позвала Джо, ведя его к лестнице, устланной плюшевым ковром.

— Жаль, что у меня нет такого костюма, как у этих мужчин, — прошептал Стивен Дрю. — Торговец в Сир- тисе, который продал мне этот, сказал, что этот костюм из последней коллекции земной моды, но он не похож на одежды этих щеголей.

Джо подавила усмешку.

— Забудь об этом, ты выглядишь нормально. Просто напусти на себя высокомерно-снобистский вид, и они все подумают, что ты эксцентричная большая шишка.

Когда они добрались до верха лестницы, до ушей Дрю донеслась струнная музыка. Он окинул взглядом помещение клуба.

— Как прекрасно! — воскликнул он.

— По тем ценам, которые они берут, так и должно быть, — парировала Джо. — И все же… Я должен признать, что это красивая обстановка — показуха.

Клуб представлял собой одно большое круглое помещение диаметром в несколько сот футов. В центре его располагался небольшой танцпол из полированного бериллиевого сплава. Повсюду были расставлены небольшие серебряные столики, каждый из которых поддерживался ножками в форме щупалец осьминога, и на них были выгравированы изображения морских животных. В нише у одного из углов комнаты играл оркестр.

Но чудо этого места заключалось в другом. Этот зал располагался на дне моря! Он был покрыт изогнутым куполом из толстой прозрачной стали, очень похожим на купол маленького Марса, но тяжелее. И этот прозрачный барьер был единственным, что защищало роскошный ночной клуб от сокрушительной тяжести сотен футов моря.

Стивен Дрю удивленно огляделся. Сквозь прозрачную сталь он ясно видел зеленые глубины океана. Скрытые огни освещали водянистую бездну мягким сиянием. Волшебные поляны высоких морских водорослей и анемонов мягко покачивались в потоках. Блестящие рыбки в косяках, привлеченные светом, проплывали мимо стен. Затем они понеслись прочь, как сверкающие полосы, когда большая белобрюхая акула приблизилась к ним.

— Пойдем, марсианин, — позвала Джо, дергая за рукав зачарованного Дрю. — Там нас ждет мой босс.

Уолтер Джилсон при их приближении встал из-за стола. Пухлый агент был великолепен в электрическом синем синтезаторе, рукава и воротник которого были отделаны серебром. Его очки приветливо блеснули.

— Рад, что Джо привела тебя сюда, Дрю, — сказал он Стивену. — Джаред Шейн будет здесь с минуты на минуту. Встретившись с ним в таком месте, как это, Бердин и его компания вряд ли заподозрят, что мы планируем. Но давайте сначала поедим.

Официант принял заказ у Джилсона. Он принес серебряные тарелки с ярко-красным и зеленым желе, высокий кувшин с тонкой розовой жидкостью.

— А что это за штука? — спросил Дрю, с сомнением глядя на свою тарелку.

— Да это — наш ужин, — пояснил Джилсон. — Ах да, я и забыл, что на Марсе не используют синтетические продукты. Ну, в этих желе есть все питательные ингредиенты для полноценного питания. Тем не менее, они были сделаны из морской воды, на больших заводах синтетического питания под Нью-Йорком, путем трансмутации. Ваш траниум помог произвести эту штуку.

Стивен Дрю осторожно попробовал желе. Те оказались сладкими и слегка ароматизированными, и питательными. И все же они показались ему безвкусными. Розовая жидкость во фляге была нежной и приятной на вкус.

— Осторожнее, марсианин, — предупредил Джо Дафф, снова наполняя свой стакан. — Эта штука имеет мощный эффект, если ты к ней не привык.

Дрю уже чувствовал слабое возбуждение от синтетического стимулятора. Он нетерпеливо оглядел блестящую сцену. Журчащая музыка стала тише, и один из музыкантов поднялся, чтобы запеть мягким баритоном.

— У каналов на юге нет садов… — проворчал Дрю, когда песня была встречена аплодисментами.

— Ну, эти люди не знают разницы, — пожал плечами Джилсон.

А Джо добавила:

— Сейчас в моде все марсианское…

— А вот и Джаред Шейн, — неожиданно объявил Джилсон.

Стивен Дрю с тревогой взглянул на группу из трех человек, которых провели по залу ресторана к столику, который был больше остальных. Сопровождал его подобострастный метрдотель.

Стивен догадалась, что Джаред Шейн — старший из двух мужчин. Президент «Трансмутации инкорпорейтед» был выдающийся мужчиной лет пятидесяти, безупречно одетым в темный костюм из дорогого синтетического шелка. Его гладкие седые волосы и твердое, сильное лицо придавали ему молодой вид.

Другой мужчина был высоким, светловолосым, мужественным с несколько высокомерным выражением на красивом лице. Но Дрю даже не взглянул на него. Его взгляд остановился на третьем члене группы — девушке.

Он подумал, что никогда еще не видел такого поразительного создания. Она была стройной и смуглой, ее полуночно-черные волосы были зачесаны назад, открывая идеально очерченное лицо. На ней был белоснежный костюм из синтетического шелка с лифом без рукавов и широкими брюками. Ее единственным украшением был массивный старинный марсианский браслет из огненных рубинов на изящном запястье.

— Кто эта девушка? — удивленно спросил Стивен Дрю.

— Я так и думал, что вы об этом спросите, — сухо заметила Джо Дафф. — Она любимица теленьюсменов и стереофотографов Земли Гламурная девушка номер один — Глория Шейн.

Джилсон поспешно поднялся.

— Сейчас я пойду и поздороваюсь с Шейном, — сказал он. — Когда я кивну тебе, подойди.

Дрю увидел, как двое мужчин встали, когда пухлый агент подошел к их столику. Последовал короткий разговор, затем Джилсон повернулся и кивнул.

— Ну же, марсианин, вот ты и ворвался в высшее общество, — пробормотала Джо Дафф, вставая.

Дрю нерешительно последовал за ней к большому столу. Пухлое лицо Уолтера Джилсона сияло и одновременно выражало тревогу, когда он представил «марсианина» акулам бизнеса. Дрю уже знал достаточно, чтобы не использовать официальные марсианские приветствия. Он чувствовал себя немного неловко, но приветливость Джареда Шейна согрела его.

— Так ты один из тех, от кого мы получаем траниум? — приветливо начал Шейн. — Гилсон рассказывал мне о вас, мистер Дрю. Позвольте представить вам мою дочь Глорию. А это Винсент Рискин, мой первый вице-президент.

Рискин со скукой воспринял нового знакомого, с явным неодобрением разглядывая бесформенный синтетический костюм Дрю. Глория Шейн уставилась в лицо Дрю с холодным интересом в ее темных, спокойных глазах.

— Так вы тот самый человек, о котором я слышала, тот, что всю свою жизнь провел на Марсе? Неужели так царит такая дикость, как говорят? Я подумываю о том, чтобы съездить туда, в поисках острых ощущений.

— Вам понравиться, — заверил девушку Дрю. — Это совсем не похоже на нашу многолюдную Землю. Пустыня прекрасна — она бескрайняя и необъятная.

Глория Шейн улыбнулась.

— Пусть это звучит немного отталкивающе, но вы — привлекательны. Для вас Марс будет чем-то новым. Мне же надоело это бессмысленное существование.

— Ну, если ваша жизнь пуста, вы можете попробовать покрутиться весь день в каком-нибудь офисе, — вставила неугомонная Джо. — Это точно убирает пустоту из существования.

Джилсон бросил на секретаршу сердитый взгляд, но Глория только улыбнулась.

— Я уверена, что жизнь работающей девушки имеет свои преимущества.

Стивен Дрю очнулся от своего зачарованного внимания к Глории Шейн, осознав, что ее отец обращается к нему.

— Джилсон говорил мне, что Лукас Бердин пытается купить твою лицензию на траниум, — сказал Джаред Шейн. — Ты собираешься ее продавать?

— Я бы никому ничего не продал, — серьезно заявил Дрю. — Но мы боимся, что он добьется от правительства отмены лицензии.

— Это в духе Бердин, — пробормотал магнат. — Твоя шахта даст ему монополию на траниум. Это было бы плохо. Не только для нашей собственной компании, хотя, конечно, я не хотел бы видеть «Трансмутацию» выдавленную из бизнеса. Представляю себе, что означала бы монополия на производство синтетических продуктов. Бердин мог бы диктовать цены на все синтетические продукты и вымогать миллиарды, наживаясь на людях Земли.

— Я об этом не подумал, — признался Стивен Дрю. — Наверное, я был немного эгоистичен, потому что думал только о том, что случится с моим собственным марсианским народом, если кто-то другой завладеет моей лицензией.

— Шейн, разве вы не можете использовать влияние «Трансмутации» на правительство, чтобы не дать Бердин отозвать лицензию? — тут же спросил Джилсон.

Дрю напряженно ждал ответа магната. Он почувствовал, как его сердце упало, когда Джаред Шейн с некоторым сомнением покачал головой.

— Я ничего не знаю об этом, Джилсон, — сказал магнат. — Мои директора могут не захотеть вмешиваться. Видите ли, если бы мы попытались склонить правительство в пользу молодого Дрю, Бердин мог бы обвинить нас в заговоре и поставить под сомнение наши лицензии. Он ловкий клиент, ты же знаешь. Кроме того, — задумчиво продолжал Джаред Шейн, — Винсент и некоторые другие мои директора считают, что было бы разумнее продать весь наш завод Бердину, прежде чем он задавит нас. Он уже сделал нам предложение.

— Но, если вы продадите ему свою долю, он получит монополию на синтетические продукты! — серьезно возразил Дрю.

— Знаю, и это меня беспокоит, — признался Шейн. — Я лучше буду драться с ним до последнего, чем дам ему шанс стать мировым спекулянтом за счет народа.

Винсент Рискин, крупный светловолосый молодой вице-президент «Трансмутации», громко произнес:

— Сантиментам нет места в бизнесе. Если мы не примем предложение Бердина, то окажемся вне игры. Он прекратит поставки траниума, и нам придется закрыть наши заводы.

ГЛОРИЯ ШЕЙН

— И все же, — задумчиво пробормотал Джаред Шейн, — если бы мы были уверены, что сможем получить постоянный приток траниума из шахты Дрю… — тут магнат замолчал.

— Я… завтра я собираюсь обсудить все это с моими директорами, — сказал он Дрю. — Ты сможешь заехать к нам. в офис около полудня?

— Конечно, — с готовностью пообещал Дрю.

— Наши офисы находятся рядом с нашим заводом номер один, — пояснил Джаред Шейн. — Джилсон потом расскажет тебе, как туда добраться.

Винсент Рискин посмотрел на Дрю с неприкрытой враждебностью.

— Я все еще думаю… глупо даже думать о подобном развитии событий, — сказал он. — Я буду выступать против этого проекта перед директорами.

Дрю испытывал неприязнь к аристократическому, презрительному молодому вице-президенту. Но тут вмешалась Глории Шейн.

— Вы все о бизнесе и о бизнесе сейчас разговариваете? Мне до смерти скучно. Я люблю танцевать.

Музыка внезапно стала громче. Глория Шейн встала.

— Ты… можешь потанцевать со мной, — властно сказала она Стивену Дрю.

Дрю поежился, неловко покраснел под загаром.

— Извините. Но я не умею.

Девушка усмехнулась.

— А разве марсиане не танцуют? Ну же, попробуйте — это простой шаг.

Дрю обнаружил, что стоит на полированном бериллиевом полу, держа на руках тонкую шелковистую фигурку Глории. Он последовал ее примеру, двигаясь в такт ритмично звенящим струнам оркестра. Его сердце бешено колотилось от ощущения ее крепкого тела в своих объятиях, от едва уловимого запаха ее волос. Глория подняла на него темные, холодные, оценивающие глаза.

— У тебя все хорошо, — сказала она. — Нравится?

— Да, мне это очень нравится, — пробормотал Дрю. — Эта музыка лучше, чем трубы и барабаны, которые играют на Марсе в час восхода лун.

Она и снова рассмеялся.

— Вы самый необычный человек из всех, кого я встречала в этом сезоне, и самый интересный.

— А вы самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, мисс Шейн, — серьезно ответил Стивен Дрю, недоумевая, откуда он набрался смелости сказать это.

Она сделала небольшой насмешливый реверанс.

— Большое вам спасибо. И пусть в будущем это будут Стивен и Глория.

Дрю, затаив дыхание, согласился, чувствуя возбужденное нетерпение при мысли о будущих встречах.

— Винсент пристально смотрит на нас, — пробормотала девушка мгновение спустя. — Нам лучше вернуться к ним. Но увидимся завтра. Если хочешь, я отвезу тебя на папин завод. Где ты остановился?

— В Маленьком Марсе, — признался Дрю.

— Маленький Марс? В самом деле? — переспросила Глория. — Хорошо, я заеду за тобой, за час до полудня.

Дрю чувствуя легкое головокружение, присоединился к остальным за столом. Его взгляд цеплялся за Глорию, вплоть до того момента, когда она и ее отец собрались уходить.

— Увидимся завтра, мистер Дрю… — напомнил юноше Джаред Шейн. — Надеюсь, я получу большинство на совете директоров.

— А разве не они все решают? — спросил Дрю у своего юриста, глядя Шейнам вслед. — Я имею в виду мистера Шейна и его дочь.

— Мне показалось, что с дочерью его и нашел общий язык, — протянула Джо Дафф. — Но следи за собой, марсианин. Ты слишком высоко воспарил для своей первой ночи на Земле.

Пухлое лицо Джилсона скривилось от тревоги.

— Думаю, что Шейн поддержит нас, — пробормотал Дрю. — Если б он смог заставить своих директоров согласиться. Но этот проклятый молодой сноб Рискин всецело за то, чтобы продать компанию Бердину. Что ж, завтра мы узнаем, что они решат.

На обратном пути в Нью-Йорк по подводному туннелю Стивен Дрю задал Джилсону неожиданный вопрос.

— Где я мог бы купить себе новую одежду — такую же, как носите вы и другие мужчины?

— Зачем это вам? Хотя я могу дать вам адрес ателье рядом с маленьким Марсом, — ответил круглолицый агент. — Но это будет… дорого.

— Я… Могу себе это позволить, — уверенно ответил Дрю. — У отца большие накопления — деньги, полученные за траниум. Они хранятся в банке здесь, на Земле, и у меня есть аккредитив.

— Один… танец с Глорией Шейн, и он хочет выглядеть как земной щеголь, — сухо заметила Джо. — Отличная работа, марсианин.

— Я… просто не хочу чувствовать себя не в своей тарелке, — неуклюже защищался Дрю.

Они оставили его у входа в Маленький Марс. Дрю мечтательно подошел к дверям воздушного шлюза. Мысленно он вновь переживал те минуты, когда держал Глорию Шейн в своих объятиях, помнил каждое ее слово.

— Арк Авул, ди каро! — проскрежетал низкий голос по-марсиански, заставив его вздрогнуть.

Это была Лин Л’Лан. Старый Марсианин ждал в темноте у входа под купол Маленького-Марс.

— Пойдем посмотришь, что я сделал для тебя, Арк Авул, — гордо сказал он.

Дрю озадаченно последовал за ним к припаркованному неподалеку ракетному автомобилю. Лин Л’Лан открыл дверцу машины и торжествующе ткнул пальцем внутрь.

Дрю посмотрел на него и отпрянул. На полу машины лежали неподвижные тела Лукаса Бердина и еще одного землянина!

ГЛАВА V. Трансмутация Инкорпорейтед

ДРЮ ВНИМАТЕЛЬНО ОСМОТРЕЛ обоих мужчин. К своему облегчению, он обнаружил, что они просто без сознания. Он понял, что они стали беспомощными после того, как им пережали определенные нервы в задней части шеи. Марсианский трюк. Спутником Бердина был молодой человек с резкими чертами лица. Землянин, которого он никогда раньше не видел.

Дрю повернулся к Лин Л’Лан. Старый слуга-марсианин стоял прямо, гордо ожидая похвалы.

— Вот твой враг в нашей власти, Арк Авул, — торжествующе произнес старик. — Мы можем убить их, а потом вернуться на Марс.

— Л’Лан, ты не знаешь, о чем говоришь! — Воскликнул Дрю. — Как тебе удалось одолеть этих людей?

— Бердин и его приятель явились в купол Маленького Марса, чтобы найти тебя, — объяснил старый слуга. — Т’Рулу и другие наши друзья ничего им не сказали. Я тайком последовал за ними, когда они ушли. Когда они сели в машину, я их вырубил, прежде чем они успели понять, что с ними произошло. Я не убил их сразу, — спокойно продолжал Лин Л’Лан, — потому что я подумал, что ты захочешь узнать, зачем они явились. Но если тебе это не интересно, я могу убить их.

— Л’Лан, здесь, на Земле, врагов не убивают! — воскликнул Дрю разозлившись. — Мы должны победить их с помощью их же методов.

— Хитростью, устроив заговор? — проворчал старый Марсианин. — Я знаю к чему приведут такие способы борьбы. Ты станешь землянином, Арк Авул!

Стивен Дрю не обратил внимания на это обвинение. Он задумался.

— Бердин и этот другой парень, должно быть, охотился за мной, чтобы арестовать… или может быть, чтобы напугать меня и заставить продать лицензию, — пробормотал он. — Но… они не узнают, кто на них напал. Они могут догадываться, но не смогут доказать это. Мы оживим их, пока они еще живы, и скроемся…

Дрю умело размял парализованных нервы на затылке у обоих мужчин. Те начали слабо шевелиться, когда сознание вернулось. Дрю поспешно увел Л’Лана за собой. через воздушный шлюз в купол Маленького Марса.

Оттуда они увидели, как ракетная-машина Бердина отъехала. Дрю почувствовал сильное облегчение.

— Во всяком случае, на сегодня с Бердина хватит, — заявил он. — Теперь, если Джаред Шейн сможет убедить свою компанию помочь мне, мы победим.

— Заговоры и интриги! — угрюмо проворчал Лин Л’Лан. — Мне это не нравится. Ты позволяешь этим землянам сделать из тебя еще одного обманщика, как они.

— Нам придется бороться с огнем, Л’Лан, — серьезно сказал Дрю. — В этом мире нельзя делать все открыто, как мы делаем на Марсе.

На следующее утро Стивен Дрю пораньше отправился в ателье, адрес которого дал ему Джилсон. Портной оказался учтивым, щеголеватым маленьким человечком, взиравшим на бесформенную одежду Дрю с ледяным презрением. Он показал образцы мерцающих синтетических шелков для выбора.

— Сейчас, если вы только пройдете в измерительную машину…

Измерительная машина выглядела как пустая металлическая будка. Дрю вошел в нее, и портной коснулся выключателя. Бледные лучи света исходили от стен, механически «сканируя» параметры Дрю и автоматически передавая их на большой приземистый механизм рядом.

Портной коснулся рычагов управления последнего механизма в определенной комбинации, чтобы произвести одну из синтетических тканей, выбранных Дрю. Несколько минут машина тихо мурлыкала. Щеголеватый коротышка выключил его и достал только что сшитую цельнокроеную куртку из мерцающего черного синтетического шелка. Через мгновение за курткой последовали свободные брюки. Дрю наконец-то вернулся под купол Маленького Марса, гораздо беднее, но с шестью модными костюмами. Он надел шелковый белый костюм и с тревогой осмотрел себя в зеркале гостиницы Т’Рулу. Л’Лан сидел и мрачно наблюдал за ним.

— Да ты выглядишь глупо, как птица пимул, — проворчал старый Марсианин. — Оул Борн и все остальные дома посмеялись бы, увидев тебя в такой одежде.

— Я должен выглядеть как кто-то здесь, на Земле, иначе я ничего не добьюсь, договариваясь с этими важными людьми, — защищался Дрю.

Дрю нетерпеливо ждал на солнышке возле Маленького Марса, задолго до того, как Глория Шейн назначила ему встречу. Он был рад заметить, что с каждым разом, когда он попадал в атмосферу Земли и ощущал более сильную гравитацию, это беспокоило его все меньше. Его земная кровь помогала ему адаптироваться к новым условиям.

Низкая, спортивная серебристая торпеда вынырнула из-за угла и устремилась к нему. В изящном маленьком ракетном автомобиле сидела Глория Шейн.

— Не обижаешься за то, что я немного опоздаю? — рассмеялась она, когда он забрался в машину. — Ты действительно должен чувствовать себя польщенным тем, что я встала так рано.

У Дрю екнуло сердце. Глория выглядела еще красивее, чем накануне. Она была в серебристо-серый костюм, который соответствовал металлическому оттенку автомобиля и идеально оттенял ее темные волосы и глаза.

Дрю с нетерпением ждал, когда она прокомментирует его собственную изменившуюся внешность. Но вместо этого она с любопытством посмотрела на купол Маленького Марса.

— Ты единственный землянин, которого я когда-либо знала, живущий там, — заметила она, поднимая машину с земли.

Дрю покраснел.

— Я временно остановился на Маленьком Марсе, — поспешно сказал он.

— Думаю, это идеальный дом для дикого марсианина, — заявила Глория.

— Так вот за кого вы меня принимаете — за дикаря с Марса?

— Конечно, — беспечно ответила она. — Если бы ты был обычным землянином, ты бы мне не понравился.

Дрю почувствовал себя настолько счастливым от ее откровенного признания, что забыл о своей легкой обиде. Он сидел довольный, наблюдая за ее четким, холодным профилем и маленькими, твердыми руками, когда она умело вела машину по людным улицам.

Они свернули на запад, со свистом пронеслись по пандусу на более низкий уровень, продрались сквозь скопление машин, затем помчались вниз по спиральному пандусу и оказались на огромном, освещенном синим светом сводчатом бульваре самого нижнего уровня. По этому глубокому подземному проспекту Глория понеслась на большой скорости. Она резко свернула в ответвление туннеля, над которым светился ионный знак…

Трансмутация инкорпорейтед

Завод № 1

Туннель привел их на большую, прекрасно освещенную парковку, выдолбленную в скале глубоко под Нью- Йорком. Дрю последовал за девушкой по лабиринту выложенных плиткой коридоров. Наследница обратила внимание Дрю на коридор, ведущий в огромное, ярко освещенное пространство.

— Это Завод номер один, Стивен. Это самая большая из шести фабрик синтетического питания компании, — пояснила она ему.

— Могу я взглянуть на него? — с неподдельным интересом поинтересовался Дрю. — Я всегда мечтал увидеть одну из больших трансмутационных установок.

Глория рассмеялась:

— Собственно говоря, я сама никогда его не видела, хотя часто бываю здесь, в офисе отца. Пойдем… Полагаю, что мой долг — хоть один раз взглянуть на источник семейного богатства.

Они прошли по коридору и очутились в пещере, такой огромной, что едва можно было разглядеть противоположную стену. Стивен Дрю разинул рот. Подземное помещение было триста футов в ширину и тысячу футов в высоту и протянулось более чем на милю. В нем громоздился гигантский ряд сверкающих станков, труб и механизмов.

К Глории поспешно подошел главный техник и почтительно коснулся своей фуражки. Очевидно, Глорию хорошо знали все сотрудники.

— Мы хотим пройтись вдоль производственной линии, — холодно сказала ему девушка.

— Яс удовольствием проведу экскурсию, мисс Шейн, — сказал техник. — Сюда, пожалуйста.

Он указал на огромный металлический стержень, который проходил сквозь каменную стену и соединялся с высокой кубической камерой в начале линии.

— Морская вода неуклонно течет через эту трубу, — объяснил он, — в эти камеры. Там ее быстро перегоняют, чтобы удалить все соли и примеси, а затем быстро превращают в чистый водород и кислород с помощью мощного электролиза. Водород течет дальше по этим большим белым трубам. Это основа всего последующего процесса.

Он повел парочку по дорожке к тому месту, где сорок водородных трубок вели в такое же количество выпуклых камер из массивного свинца.

— В этих различных камерах, — объяснил техник, — водород превращается в сорок различных элементов путем искусственной трансмутации. В каждой камере процесс протекает по существу одинаково. Он включает в себя создание атомного номера атомов водорода.

Мужчина украдкой взглянул на Глорию.

— Поскольку я не думаю, что вы сильно интересуетесь наукой, я лишь в общих чертах обрисую процесс. Водород-простейший из химических элементов, имеющий один положительный заряд в ядре и один электрон. Если добавить еще один положительный заряд и еще один электрон, то получится гелий. Именно таким атомным синтезом мы превращаем простой водород в более сложные элементы.

Он указал на тонкие прозрачные стальные трубки, через которые тонкая струйка серого порошка поступала в верхнюю часть каждой камеры атомного синтеза.

— Этот серый порошок — траниум, не так ли? — воскликнул Стивен Дрю. Он узнал этот минерал…

— Точно… — сказал техник. — Траниум, радиоактивный элемент, встречающийся только на Марсе, необходим для процесса атомного синтеза. Это происходит потому, что распадающийся траниум испускает субатомные частицы всегда в двойниках — один нейтрон и один электрон. Когда такой двойник присоединяется к атому водорода, он добавляет дополнительный электрон и дополнительный заряд к ядру, и атом водорода, таким образом, становится атомом гелия. Пять добавленных близнецов превращают атом водорода в атом углерода. Таким образом, мы можем синтезировать сорок элементов, так как число «близнецов», испускаемых распадающимся траниумом, может быть абсолютно бесконечным, контролируемый.

Потом техник показал им трубы, идущие от сорока атомных синтезаторов к огромным, похожим на котлы ретортам.

— Вновь синтезированные элементы поступают в эти большие реторты автоматически в нужном количестве, чтобы сформировать органические соединения, которые составляют белки, углеводы и другие пищевые основы.

Стивен Дрю с удивлением смотрел на потоки полутвердого желе, непрерывно выкачиваемые из гигантских реторт по толстым трубам.

— Далее находятся отделочные машины, которые добавляют искусственные ароматизаторы и красители в синтетические пищевые желе… — начал техник.

— У нас больше нет времени, Стивен, — прервала его Глория Шейн. — Отец будет ждать.

Она повернулась на каблуках к поклонившемуся технику. Дрю поспешно поблагодарил его и последовал за девушкой.

— Неужели тебе не наскучила вся эта наука? — она улыбнулась. — Так уныло.

— Нет, я был впечатлен, — задумчиво признался Дрю. — Эти гигантские машины, создающие пищу для миллиардов. Любой человек, который обеспечил бы себе монополию на такое производство получит огромные деньги и влияние.

Глория провела Стивена через лабиринт сверкающих кафельных коридоров и ярко освещенный подземных офисов. В итоге подобострастный секретарь-мужчина впустил девушку и ее спутника в охраняемые апартаменты.

— Глория, ты не сказала мне, что приедешь сегодня! — воскликнул Винсент Рискин приближается к ним. И тут высокий светловолосый молодой вице-президент заметил Дрю и нахмурился. — А, так ты пришла с ним…

Дрю напрягся. Ему не понравился этот высокомерный молодой чиновник. Рискин коротко кивнул в сторону внутреннего кабинета.

— Господин… Шейн ждет тебя, Дрю.

Джаред Шейн приветствовал Дрю встревоженной улыбкой, когда молодой человек вошел в роскошный офис.

— Боюсь, у меня для вас плохие новости.

У Стивена Дрю упало сердце.

— Ваши директора не согласились помочь мне сохранить мою лицензию?

— Они не хотят этого делать, — признался магнат. — Видите ли, Рискин и некоторые другие считают, что мы должны принять предложение Бердина и продать компанию. Они говорят, что, если мы выступим против влияния Бердина в вопросе о вашей лицензии и проиграем ему, он будет в состоянии легко выдавить нас не заплатив ни копейки.

— Но вы не можете позволить Бердину получить монополию на синтетические продукты! — взволнованно сказал посерьезневший Дрю. — Вы сами сказали, что для одного такого человека было бы злом получить абсолютный контроль над продовольствием всей земли.

— Я знаю — это против моей совести, — пробормотал Джаред. Шейн встревожился. — И все же Рискин и другие правы насчет опасности потерять все.

Магнат задумчиво молчал, его лицо выражало глубокуютревогу, когда он смотрел мимо Дрю на отделанную серебром стену кабинета.

— Есть только одно возможное решение, — пробормотал он наконец. — Я мог бы убедить остальных поддержать тебя в этой битве, если бы они были уверены, что ты продолжишь поставлять нам траниум. Помните, что Бердин контролирует почти все другие источники траниума через свои подставные компании.

— Я бы, конечно, согласился продавать траниум только «Трансмутации»! — Нетерпеливо предложил Дрю.

— Мы могли бы включить ваш траниумный рудник в состав филиала «Трансмутации»… — задумчиво продолжил Шейн. — Таким образом, ваша шахта по закону станет частью нашей компании, и мы сможем обратиться к правительству и начать решительную борьбу против отзыва лицензии. Правительство вряд ли лишит нас единственного источника траниума.

— Сделать мою шахту дочерней компанией «Трансмутации»? — повторил Дрю. — Вы хотите сказать, что моя лицензия перейдет к вашей компании?

— Вовсе нет, мой мальчик, — заверил его Шейн. — Видите ли, ваша шахта будет зарегистрирована как дочерняя компания, но вы будете владеть всеми ее акциями. Единственным ограничением для вас было бы соглашение продавать траниум только нам, — надежды Стивена Дрю взлетели. — Да ведь это решило бы все! Как вы думаете, все ли ваши директора согласятся на это?

Джаред Шейн сжал челюсти.

— Дрю, я заставлю их согласиться или уйти в отставку. Мое решение уже принято. Я не позволю этому негодяю Лукасу Берлину получить монополию, которая позволит ему поживиться за счет всей Земли. Я собираюсь драться с ним!

Он поднялся на ноги и крепко сжал руку Дрю.

— Мой дорогой, ты помог мне решить вопрос, который уже давно беспокоит меня. Я все время чувствовал себя виноватым при мысли о том, что продаюсь Бердину.

Он пошел со Стивеном Дрю к двери.

— Потребуется время и усилия, чтобы продавить этот план. И в то же время ты, естественно, захочешь убедиться, что твой агент одобрит это.

— Я знаю, что Джилсон одобрит это! — воскликнул Дрю. — Вряд ли мы надеялись на такую помощь.

— Тем не менее, выслушайте мнение Джилсона, — предупредил Джаред Шейн. — Я хочу, чтобы ты был уверен, что поступаешь правильно. И я дам тебе знать, как только смогу убедить Рискина и остальных принять этот план.

При упоминании о Винсенте Рискине надежды Дрю немного померкли. Он знал, что молодой вице-президент недолюбливает его и, вероятно, воспротивится этому плану.

Когда Дрю вышел, Рискин разговаривал с Глорией Шейн. Высокий светловолосый молодой человек сердито хмурился, а Глория сидела на краю металлического стола, спокойно покачивая стройными ножками.

— Отец собирается тебе помочь? — спросила она Дрю.

Дрю неуверенно посмотрел на Рискина.

— Он еще не уверен, что сможет. Но у него есть план.

— Ну что ж, в любом случае, с делами на сегодня покончено, — воскликнула Глория, вставая из-за стола. — Пошли, смотаемся на ракетные гонки.

— Вы сказали, что поедете со мной, — нахмурившись, напомнил Рискин.

— Я? — сладко переспросила Глория. — Должно быть, я что-то перепутала… Ну же, Стивен, едем?

Дрю оглянулся, когда они вышли и увидели, что Винсент Рискин хмуро смотрит им вслед их. Дрю был встревожен.

— Я ему не нравлюсь, — сказал он.

Глория рассмеялась, но ничего не ответила. Ее тонкие пальцы схватили его за руку, когда они подошли ближе. Они отправились дальше, и Дрю внутри трепетал, словно кто-то пустил слабый электрический ток по его венам…

Девушка умело вела спортивный серебристый ракетный автомобиль по лабиринту пандусов и бульваров, пока они не достигли самого верхнего уровня. Золотое послеполуденное солнце блестело в голубом небе. Огромный мегаполис казался веселым, шумным. Стивен Дрю поймал себя на том, что наслаждается всем этим. Люди здесь жили быстрее, чем на Марсе, веселились больше…

Несколько минут они летели на север. Пирамиды жилых комплексов здесь не были столь ошеломляющими, и шоссе опускалось все ниже. Вскоре они увидели чашеобразное сооружение гигантских размеров.

— Мы пропустили первый заезд, но лучшие пилоты в нем все равно не участвовали, — сказала Глория, когда они вышли из машины.

Когда они вошли в огромный амфитеатр, Дрю услышал оглушительный рев. Трибуны были переполнены блестящей, возбужденной, кричащей толпой. Стивен последовал за Глорией к эксклюзивной ложе, где радостно кричала толпа веселых молодых людей, возбужденных синтетикостимуляторами…

— А вот и Глория! — послышался чей-то крик.

Дрю с некоторой неловкостью отметил небрежное знакомство своего спутника с этими раскрасневшимися веселыми молодыми людьми и девушками.

— Вы тот самый марсианский дикарь, о котором нам рассказывала Глория! — взвизгнула маленькая девочка с платиновыми волосами.

— Каково это — жить на Марсе? — спросила другая круглоглазая девушка. — Это правда, что марсиане охотятся и убивают?

— Оставьте его в покое, — повелительно приказала Глория. — Он — моя собственность.

Дрю обрадовался, когда началась следующая гонка и внимание от него отвлеклось. Но двое землян поблизости, казалось, с любопытством наблюдали за ним, как будто он был уродом.

Вокруг узкого овального поля внутри чаши с ревом неслись пять ракетных автомобилей. Их дюзы брызгали огнем, когда они стремились внутрь. Задевая высокие пилоны, угрожая в любой момент столкнуться, они яростно боролись за лидерство.

— Я все поставил на четвертый номер! — объявил один юноша. — Вперед четверка!..

К концу последнего забега уже смеркалось.

К тому времени Стивен Дрю стал на несколько тысяч долларов богаче. Он сделал несколько ставок, и ему повезло, как новичку…

Мир плавал в теплой, мягкой темноте, пока Глория везла его домой. Спутники Дрю настояли, чтобы он отпраздновал удачу. Синтетический стимулянт, который он выпил, был очень сильным. И теперь Стивену казалось, что внутри него искриться мягкое пламя.

Глория, остановив машину на краю высоко протянувшегося скоростного шоссе, махнула рукой в сторону сверкающих, невероятных башен, которые маячили впереди.

— Это лучший из всех видов Нью-Йорка, Стивен, — пробормотала она.

Ее холодное, красивое личико было повернуто к нему, а темные глаза уставились на него. Насмешливый, провокационный взгляд. Дрю нерешительно коснулся ее плеч, как будто она была чем-то драгоценным и хрупким. Осмелев, он поцеловал ее.

Глория слегка рассмеялась и отстранилась.

— Я думал, что поцелуй дикого марсианина будет более страстным.

Он снова поцеловал ее, на этот раз яростно. Ее губы были сладкими и податливыми, а руки прохладными лианами обвивали его шею.

ГЛАВА VI. Сады невесомости

ДЖО ДАФФ С изумлением посмотрела на Дрю, когда он вошел в кабинет Джилсона на следующее утро.

— Ну, марсианин, ты стал модной звездой, — заявила она, недоверчиво глядя на его дорогой коричневый костюм дерзкими голубыми глазами. — Держу пари, ты потратил на этот наряд больше, чем за год на Марсе.

— Что ж… Мне нужно было немного привести себя в порядок, — защищался Стивен Дрю. — Я не могу бегать с Глорией и ее друзьями в старомодном костюме.

Голубые глаза Джо слегка сузились.

— Итак, вы гуляли с гламурной девушкой номер один и ее утонченным обществом? Марсианин, позволь мне предупредить тебя: эта девчонка тебе не подходит.

— Что вы хотите этим сказать? — обиженно спросил Дрю.

Джо пожал плечами.

— Только то, что у нее есть привычка соблазнять милых молодых людей. Те поднимаются в стратосферу, а потом им дают упасть. Она прилипла к тебе, потому что ты новинка — марсианин и в то же время землянин. Но она устанет от тебя и вернется «на круги своя», как она сказала Винсенту Рискину.

— Вы не понимаете, о чем ты говорите! — взорвался Стивен, а потом добавил: — Вы говорите все это только потому, что… вы завидуете богатству и положению Глории. Знаю, она лучше вас, и я не верю ни единому вашему слову.

Взгляд Джо был непроницаем, но в них мелькнула тень беспокойства, то, что могло бы быть жалостью.

— У вас все плохо, не так ли? — заметила она. — Ну хотя бы выиграл на тотализаторе, марсианин.

Уолтер Джилсон, привлеченный их голосами, поспешно вышел из кабинета. Розовое лицо пухлого агента выражало тревогу.

— Что сказал Джареду Шейн, Дрю? — спросил он. — Он согласился использовать свое влияние, чтобы помочь вам сохранить вашу лицензию?

Дрю рассказал о предложении Джареда Шейна, чтобы его траниумный рудник был включен в качестве дочерней компании «Трансмутации».

— Мне кажется, это хороший план, — заключил Дрю.

— Хороший? — эхом отозвался Уолтер Гилсон. — Это потрясающе! Ведь если ваша шахта станет дочерней компанией «Трансмутации», у Бердина не хватит влияния, отменить вашу лицензию. Послушайте, я никогда даже не мечтал, что Шейн пойдет на такое, чтобы помочь вам.

А потом он лукаво ткнул Дрю под ребра.

— Держу пари, что его дочь разговаривала с ним о тебе, а? Хорошо идешь, Дрю!

Дрю покраснел.

— Ну, на самом деле господин Шейн вовсе не был уверен, что сможет убедить своих директоров согласиться с этим планом. Но он сказал, что сделает все, что в его силах.

— Ему все удастся, если Винсент Рискин не будет слишком сильно сопротивляться, — проницательно заметил Джилсон. — Рискин твердо намерен продать компанию Бердину. Интересно, а не заключил ли он тайную сделку с Бердином? Ну что ж, Джаред Шейн должен быть в состоянии преодолеть подобное сопротивление.

Джо Дафф внимательно слушал и теперь заговорил:

— На твоем месте, марсианин, я была бы очень осторожна, — сухо посоветовала она. — Люди, которые заключают сделки с крупными корпорациями, иногда остаются без штанов.

— Вы не понимаете, — нетерпеливо сказал ей Дрю. — Даже если моя шахта будет зарегистрирована как дочерняя компания, я все равно буду владеть ею, потому что буду владеть всеми акциями. Все, что я делаю, это соглашаюсь продавать траниум только «Трансмутации».

— Конечно, — подтвердил Уолтер Джилсон. — У Шейна должна быть какая-то гарантия поставок траниума, прежде чем он открыто начнет сопротивляться Бердину. Надеюсь, что Шейн сможет склонить директоров своей компании к этому плану.

— А что, если вы ограничитесь своими секретарскими обязанностями вместо того, чтобы комментировать дела, о которых вам ничего не известно, мисс Дафф? Ваши остроты в Подводном клубе прошлой ночью тоже были неуместны.

Дрю почувствовал себя неловко, видя, как девушка делает ему выговор, хотя он сам был обижен. Он повернулся, чтобы уйти, но на мгновение задержался в дверях.

— Я переезжаю с Маленького Марса, — небрежно бросил он. Он назвал отель. — Я сниму там номер люкс. Друзья Глории говорили, что это хорошее местечко.

— Два дня назад вы были марсианским юнцом, который никогда раньше не видел Земли, а теперь беспокоитесь о престижном отеле, — сухо прокомментировала Джо Дафф. — А что сказал об этом твой спутник с Марса?

— Что ж, я еще не сказал об этом Лин Л’Лану, — признался Дрю. — Я хочу, чтобы он остался на Маленьком Марсе, где ему, конечно, будет удобно.

Но когда Дрю вернулся под купол Маленького Марса и сообщил старому слуге-марсианину о своем намерении сменить место жительства, Л’Лан оказался в затруднительном положении. Во-первых, он не видел никакой причины для такой перемены.

— Здесь живут наши люди, Арк Авул, — возразил старый марсианин. — Все — хорошие друзья. Почему ты хочешь жить среди этих землян, в этом колоссальном сумасшедшем доме?

— Ты не понимаешь, Л’Лан, — защищался Дрю. — Эти земляне судят о человеке по тому, где он живет и как он одевается.

— Тогда вам стыдно позволить вашим земным друзьям думать, что вы живете здесь, в марсианском квартале? — прямо спросил старик.

— Нет, конечно же, нет, — смущенно ответил Стивен Дрю. — Но мне неудобно жить здесь, внизу. Конечно, я буду часто навещать тебя.

— Что ты имеешь в виду? — удивленно повторил Л’Лан. — Если тебе нужно переехать, я поеду с тобой.

— Нет, Л’Лан, это было бы слишком тяжело для тебя, жить все время там, — серьезно сказал Дрю. — Я уже привык к здешней атмосфере и гравитации, но ты урожденный марсианин, и это повредит тебе.

— Возможно, Арк Авул, ты боишься, что твои новые друзья будут смеяться над тобой из-за того, что ты связался со старым Л’Ланом, — мрачно проворчал старый марсианин.

Дрю был огорчен этим обвинением. Он знал, что был достаточно честен в своем желании спасти Л’Лана от пагубных земных условий. В конце концов ему удалось убедить старого марсианина, что тому лучше остаться.

Еще Дрю почувствовал себя немного подавленным, когда упаковал новый дорогой чемодан, который купил, и был готов уехать. Лин Л’Лан мрачно сидела в углу. Но Т’Рулу — трактирщик, а также Кох Кор и Дри Кор — два брата-охотника, с которыми он подружился, попрощались с ним в официальной марсианской манере.

Отель, который выбрал Дрю, представлял собой массивную пирамиду неподалеку от офиса Джилсона. Учтиво-вежливые служащие занялись им, как только он вошел в отделанный зеркальными панелями вестибюль. Ракетный подъемник вознес его на верхний этаж. Подобострастный чиновник проводил его в самый дорогой номер.

Дрю восхитился такой роскошью. Вся западная стена каждой комнаты представляла собой отвесную стену — панель из кристально чистого глассита. За ней открывался прекрасный вид на море и залитые солнцем городские башни. С помощью кнопки рядом с каждым окном можно было настраивать поляризацию стекла, которая препятствовала любому свету, как льющемуся снаружи, так и исходящему изнутри.

Стены, полы и потолки помещения были декорированы тускло отполированы серебром. Стулья и диваны сделаны из того же привлекательного металла, с подушки из резиноида, надутого гелием. В спальне были установлены телевизор и шелковая кровать с гелиевым матрасом.

— Телевизор есть и в гостиной, — пояснил служащий. Потом он указал на компактный прибор с квадратным стеклянным экраном. — Это кнопки автоматической службы синтетического питания. Если вам еще что-нибудь понадобится, мы будем рады помочь вам.

Дрю почувствовал себя немного одиноко, когда этот человек ушел. Так или иначе, но в глубине души он желал вернуться в голую каменную комнату в гостинице Т’Рулу.

И он скучал по молчаливому присутствию Лин Л’Лан.

И тут негромко зажужжал видеофон. Дрю долго возился, пока не нашел кнопку, которая его включила.

Его сердце подпрыгнуло, когда в зеркале появилось холодное, красивое лицо Глории Шейн.

— Уже переехал, Стивен? Не хотел бы прогуляться. Будешь сегодня в Садах невесомости?

— Вы знаете, что я пойду с вами куда угодно! — нетерпеливо воскликнул Дрю.

Она тихо рассмеялась.

— Ладно, мы заедем за тобой примерно через час.

Уже темнело, и в комнатах Дрю зажглись скрытые лампы — они включались автоматически. Стивен поспешно переоделся в темное шелковое платье. Вечерний костюм.

Он ждал на улице, когда Глория и ее друзья приехали. Их было около дюжины — веселая толпа молодых людей, плотно втиснувшаяся в длинный золотой салон такси.

— А вот и твой человек с Марса, Глория! — крикнула одна из девушек. — Освободите ему место!

— Место для одного человека с Марса! — мрачно отозвался красивый юноша, раскрасневшийся от избытка синтестимулянта. — Если бы мне так же повезло, как ему, когда я делал ставки на ракетные гонки, я бы никогда не вернулся на старую красную планету.

Дрю, воспитанный в строгой, спокойной марсианской манере, не любил шумную, беспорядочную толпу. Но он забыл о своем отвращении, когда очутился рядом с Глорией, почувствовал прикосновение ее прохладных пальцев к своей руке.

— Я надеялся, что у меня будет возможность увидеть тебя сегодня вечером наедине, — серьезно сказал он ей, когда большая ракета-такси сорвалась с места.

Она улыбнулась.

— Может быть, позже, Стивен. Тебе понравится Сады невесомости. Там очень весело.

Машина долго петляла по запутанному лабиринту пандусов и скоростных шоссе. Наконец она остановилась перед высоким кубическим сооружением.

Над зданием в темноте горел голубой ионный знак:

САДЫ НЕВЕСОМОСТИ

Дрю и Глория со своими веселыми спутниками вошли, купив очень дорогие билеты. Они прошли внутрь, и Стивен Дрю уставился на них. Внутри большое здание представляло собой обыкновенный сад с газонами и цветами под высокой крышей.

Затем Стивен увидел поразительные вещи, происходящие над садом. В десяти футах над землей в воздухе парили двое крепких мужчин, которых поддерживали невидимые руки. Они «плавали» в воздухе, подгребая руками и ногами.

Молодой человек радостно боролся с девушкой, и оба они парили в двадцати футах над землей.

Дрю увидел, что над центром сада плавает большая сферическая масса воды, удерживаемая лишь силой поверхностного натяжения. В этот чудесно подвешенный шар воды то и дело ныряли мужчины и девушки в купальных костюмах. И не только люди, но и столы, стулья и подушки парили в разных положениях над землей.

— Да что же это такое? — недоуменно воскликнул Дрю.

— Я никогда раньше не видел ничего подобного!

Глория засмеялся.

— В этом саду нет гравитации, Стивен. Все гравитация точно нейтрализуется большими антимагнитными пластинами, под землей. Крыша здесь для того, чтобы удерживать воздух. Смотри на меня!

Девушка решительно шагнула вперед. Затем, слегка подпрыгнув, она грациозно, как ракета, взмыла к крыше. Дрю неохотно последовал за ней. Когда он шагнул в зал невидимая сила подхватила его и через мгновение он летел вслед Глории. А потом, повиснув в воздухе, барахтались в десяти футах над землей. Глория Шейн подплыла к нему, смеясь над его неловкостью.

— Единственный способ продвинуться здесь-это грести руками по воздуху, — объяснила она. — Смотри, я помогу тебе.

Она взяла его за руку, и они поплыли вместе, как и все остальные. Затем последовала серия безумных выходок спутников Дрю. Он устал от всего этого задолго до того, как выдохлись все остальные. Акробатические этюды в невесомости казалось ему глупой, детской формой отдыха. Это не шло ни в какое сравнение с яростным трепетом от выслеживания каменных драконов в Великой южной пустыне…

Неожиданное Дрю почувствовал смутную тревогу, когда его взгляд остановился на двух мужчинах, вошедших в Сады невесомости. Это были смуглые земляне с напряженными лицами.

— Глория, у меня такое чувство, что эти двое пре следуют меня, — пробормотал он, обращаясь к девушке. — Я слишком часто вижу их в последние дни. Если Бердин послал их за мной…

— Возможно, это просто совпадение, — усмехнулась девушка. — Но если хочешь уехать отсюда, мы можем поспешить. Я и сама от этого устала.

Она позвала их визжащих товарищей, и вскоре все они оказались в мягкой темноте за пределами Садов невесомости.

— Вечер только начался! — с энтузиазмом объявил один юноша. — А теперь мы посмотрим шикарное новое стерео-шоу.

Они втиснулись в золотое ракетное нутро.

— Вы поезжайте впереди, а мы со Стивеном отправимся следом в следующей машине. Эта машина переполнена.

— Берегись, Глория! — крикнула в ответ одна из полупьяных девушек, когда толпа умчалась прочь. — Парни с Марса очень опасны.

Дрю почувствовал себя обиженным, когда они с Глорией помчались в машине-ракете вслед за остальными.

— Все твои друзья ведут себя так, словно я твоя экзотическая игрушка, — нахмурившись заметил он.

— Не обращай внимания, — отмахнулась девушка с легкой улыбкой. — Я думала, ты хочешь побыть со мной наедине.

Ее губы были теплыми и мягкими, когда он поцеловал ее, и ее темные волосы благоухали на его щеке.

С минуту он молча держал ее в объятиях.

— Глория, — серьезно прошептал он, — как ты думаешь, твой отец будет возражать против нашего брака?

Она слегка отстранилась, удивленная.

— Наш брак?

Он с тревогой всматривался в ее лицо.

— Разве не все люди Земли женятся, когда любят друг друга, так же, как на Марсе?

— Ну да, конечно, — засмеялась Глория. — Но у нас еще много времени, чтобы подумать о таких вещах.

Было уже почти утро, когда шумная вечеринка закончилась. Дрю вернулся в отель. Он страшно устал, его голова болела от слишком большого количества синтетических стимуляторов. И еще он беспокоился, потому что в Небесном клубе заметил этих двоих — людей с непроницаемыми лицами, которых он подозревал в преследовании…

Молодой человек с резкими чертами лица подошел к Стивену Дрю, когда тот подошел к дверям своей комнаты. Это был тот самый человек, который был с Бердином на Маленьком Марсе!

— Господин Дрю, мне нужно переговорить с вами…

Плюх! Что-то вспыхнуло в его лице, и он тихо опустился на пол. До Дрю донесся едкий, всепоглощающий запах гари.

Стивен отпрянул, резко обернулся. Двое суровых землян, о которых он думал в этот самый момент, торопливо приближались. Один из них прятал в карман короткоствольный пистолет.

ГЛАВА VII. Нападение

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПРЯТАЛ в карман странного вида оружие, торопливо заговорил:

— Все в порядке, мистер Дрю, — заверил он. — Гос-подин… Джилсон нанял нас проследить, чтобы никто из людей Лукаса Бердина не побеспокоил вас. Мы поймали этого парня как раз вовремя с газовой гранулой…

— То есть вы хотите сказать, что все это время вы следовали за мной в качестве телохранителей? — удивленно спросил Дрю.

— Да, у нас есть строгий приказ от мистера Джилсона присматривать за вами, — улыбнулся громила. — Но мы старались не быть навязчивыми.

— Полагаю, это очень любезно со стороны Джилсона, — нахмурился Стивен Дрю. — Но я привык сражаться сам.

Двое мужчин подняли молодого человека с острыми чертами лица, который все еще лежал без сознания.

— Мы отвезем его вниз на грузовом лифте и оставим в парке, чтобы он там проспался, — пояснил Стивену Дрю один из громил. — С ним все будет в порядке.

Дрю задумчиво прошел в свой номер. Ему не нравилась эта идея с телохранителями. И он был смутно обеспокоен, потому что его свидание с Глорией почему-то казалась ему неуловимо неудовлетворительным. Кроме того, непривычная земная гравитация, атмосфера и стимуляторы окончательно испортили ему настроение…

Он крепко спал на непривычной кровати с гелиевым матрасом, пока настойчивое жужжание видеофона не разбудило его поздно утром.

На экране появилось пухлое, сияющее лицо Джилсона.

— Дрю, все улажено! — радостно воскликнул он. — Джаред Шейн только что позвонил мне и сказал, что его директора согласились включить ваш траниумный рудник в состав дочерней компании «Трансмутации». Мы сейчас же отправимся в их офис и подпишем соглашение.

— Я сейчас приду к вам в офис! — радостно воскликнул Дрю…

КОГДА ОН ВОШЕЛ в кабинет Джилсона, пухлый агент хлопнул юношу по плечу в знак приветствия.

— Дрю, ты сделал больше, чем я когда-либо мечтала, уговорив Джареда Шейн согласился на это! — воскликнул он. — Думаю, что интрижка с мисс Глорией, ничуть не повредила делу.

Дрю счастливо оглядывался по сторонам.

— А где Джо? Я бы хотел сообщить ей хорошие новости.

Уолтер Джилсон отрицательно покачал головой.

— Мне пришлось ее уволить. В последнее время она вела себя слишком дерзко, и вчера я поймал ее на том, что она полезла в мои личные дела. Я подозреваю, что Лукас Бердин подкупил ее.

— Не могу поверить, что она участвовала в чем-то таком-этаком, — недоверчиво пробормотал Стивен.

— Ия тоже не верил, пока не поймал ее с поличным, — печально признался Джилсон, — тут он взял Дрю за руку. — Пошли… Мы поедем в офис «Трансмутации» и подпишем контракт, пока Шейн не передумал!..

ДЖАРЕД ШЕЙН ПОПРИВЕТСТВОВАЛ Дрю теплым рукопожатием, когда он и агент вошли в его кабинет. Винсент Рискин удовлетворился едва заметным кивком.

— Все готово, мой мальчик, — объявил Шейн. — Вот контракт. Как вы заметите. Он дает нам разрешение присоединиться к инкорпорации, как дочерней компании «Трансмутации». А ты… будешь держать все акции, но наши директора будут иметь номинальный контроль работы и исключительное право на покупку траниума из твоей шахты.

Дрю озадаченно посмотрел на сложные юридические термины длинного документ.

— Я не понимаю всего этого, хотя знаю, что все в порядке, если вы так говорите, Мистер Шейн.

— Но все равно дайте мне посмотреть, — проницательно вставил Уолтер Джилсон. — Я знаю, что Шейн не будет возражать, потому что это мой долг как вашего агента.

— Вы очень осторожны, — усмехнулся Винсент Рискин, обращаясь к Джилсону. — Будь моя воля, наша компания никогда бы не согласилась на этот план.

— А теперь, Винсент, пусть мистер Джилсон изучит договор, — объявил Джаред Шейн.

Джилсон внимательно изучив соглашение, он поднял глаза и просиял.

— Тут нет ничего плохого, Дрю. Вы можете пойти вперед и подписать.

Стивен Дрю добросовестно расписался на обеих копиях документа. Шейн вежливо протянул ему один из экземпляров.

Дрю вздохнул с облегчением.

— Я очень рад, что теперь мы в безопасности. С тех пор как я приехал сюда, меня преследует мысль, что чужаки могут завладеть нашей шахтой, эксплуатировать наших марсианских рабочих. И мне приятно сознавать, что я помогаю предотвратить монополию компании Бердина на синтетические продукты здесь.

Джаред Шейн проводил его до двери.

— Мы должны отпраздновать это событие сегодня вечером, — добродушно сказал магнат. — У Глории есть друзья. Мы ждем вас в восемь.

Уолтер Джилсон с облегчением вздохнул, когда они вышли наружу и снова поднялись на поверхность в ракетном автомобиле агента.

— Дрю, все твои заботы позади! — прокричал агент. — С помощью «Трансмутации» вы станете недосягаемы. У Бердина не будет ни единого шанса добиться отмены вашей лицензии. Вы отлично справились для человека, который еще неделю назад никогда не видел Землю.

— Думаю, что Глория помогла намного больше, чем готова признать, — радостно воскликнул Дрю. — Не могу дождаться, когда увижу ее.

ОКОЛО ВОСЕМЬ ЧАСОВ вечера Стивен Дрю вошел в Солнечный дворец Шейна, расположенный на вершине одной из самых больших усеченных пирамид в самом сердце Нью-Йорка. Он остановился, уставившись на нее, несколько ошеломленный.

Вся плоская вершина колоссального сооружения превратилась в сказочный сад. Из мягкого зеленого дерна поднимались цветущие, изящные деревья и кусты ярких цветов. Не было и намека на гидропонное устройство, которое поддерживало всю эту красоту. Сад расцвел в мягком лунном свете, словно по волшебству — сад в небе.

В центре этого залитого лунным светом небесного сада покоился мерцающий пузырь — особняк Джареда Шейна. Мягкий свет мерцал сквозь его прозрачные стены, и яркая музыка весело лилась отовсюду.

Глория Шейн подошла к Дрю. Она была стройной в белом шелковом костюме с золотым шитьем. Темные волосы украшал темный зеленый драгоценный камень.

— Привет, марсианин! — лукаво поприветствовал ее нежный голос.

Только на мгновение Дрю встревожилась от воспоминаний. «Марсианин» — так его всегда называла Джо Дафф. Ему было неприятно думать об этом. Неугомонная Джо попала в беду, хотя и была сама виновата, но это его раздражало.

А у Глории… Пьянящая близость прогнала тревожные воспоминания. Его глаза боготворил мягкие, залитые лунным светом плоскости и изгибы ее прекрасного лица.

— Глория, теперь все мои неприятности позади, — горячо сказал он, взяв девушку за руку. — Мы с твоим отцом действительно что-то вроде… партнеров. Разве я не могу рассказать ему сейчас о нас?

— Нет, ты не должен, Стивен, — поспешно ответила девушка. — Тебе ведь весело, правда? Давайте пока оставим все как есть.

Он не мог понять.

— Но на Марсе, когда люди любят друг друга, они не ждут, — возразил он.

Глория громко рассмеялась.

— Послушайте мистера Дрю, порывистого человека с Марса! Пойдем, Стивен, Винсент уже здесь.

Дрю не хотел встречаться с Винсентом Рискином и сказал об этом, но Глория только рассмеялась и потянула его в дальний уголок сада. Светловолосый молодой вице-президент «Трансмутации» развалился в кресле с высоким бокалом, его лицо раскраснелось от синтестимулянтов.

Но к удивлению Стивена Дрю, Рискин сегодня выглядел очень хорошо. Он был почти весел, когда сунул бокал в руку Дрю.

— Вот это да! За тебя, Дрю, — предложил он чуть хрипловато. — За сделку, которую вы провернули, даже не смотря на то, вы человек с Марса.

— Еще нет ты уже достаточно выпил, Винсент? — холодно протянула Глория. — После ужина толпа захочет Дафф. Ему было неприятно думать об этом. Неугомонная Джо попала в беду, хотя и была сама виновата, но это его раздражало.

А у Глории… Пьянящая близость прогнала тревожные воспоминания. Его глаза боготворил мягкие, залитые лунным светом плоскости и изгибы ее прекрасного лица.

— Глория, теперь все мои неприятности позади, — горячо сказал он, взяв девушку за руку. — Мы с твоим отцом действительно что-то вроде… партнеров. Разве я не могу рассказать ему сейчас о нас?

— Нет, ты не должен, Стивен, — поспешно ответила девушка. — Тебе ведь весело, правда? Давайте пока оставим все как есть.

Он не мог понять.

— Но на Марсе, когда люди любят друг друга, они не ждут, — возразил он.

Глория громко рассмеялась.

— Послушайте мистера Дрю, порывистого человека с Марса! Пойдем, Стивен, Винсент уже здесь.

Дрю не хотел встречаться с Винсентом Рискином и сказал об этом, но Глория только рассмеялась и потянула его в дальний уголок сада. Светловолосый молодой вице-президент «Трансмутации» развалился в кресле с высоким бокалом, его лицо раскраснелось от синтестимулянтов.

Но к удивлению Стивена Дрю, Рискин сегодня выглядел очень хорошо. Он был почти весел, когда сунул бокал в руку Дрю.

— Вот это да! За тебя, Дрю, — предложил он чуть хрипловато. — За сделку, которую вы провернули, даже не смотря на то, вы человек с Марса.

— Еще нет ты уже достаточно выпил, Винсент? — холодно протянула Глория. — После ужина толпа захочет во главе длинного серебряного стола в комнате, напоминающей внутренность гигантской синей морской раковины.

— Дрю, у вас есть обеденные столы там, на Марсе, или вы просто сидите на корточках? — спросил у Стивена Винсент Рискин.

Дрю внутренне ощетинился, но ответил на вопрос раскрасневшегося молодого вице-президента.

— Мы не настолько нецивилизованны, как некоторые из вас, людей Земли, — парировал он.

— Я поражен, — заявил Рискин с притворным удивлением. — Я всегда думал, что вы, люди на Марсе, живете в каменных хижинах и гоняетесь за ящерицами ради еды.

Дрю сделал сердитое движение, попытавшись встать из-за стола.

— Винсент просто шутит, Дрю, — быстро вмешался Джаред Шейн.

Рискин сделал вид, что раскаивается.

— Конечно… Я просто пошутил, — громко сказал он. — Я бы не стал обижать Дрю теперь, когда он наш партнер. Партнеры должны держаться вместе.

Дрю был слишком зол, чтобы съесть еще одну порцию. ему подавали блестящие желе и жидкости. Настроение Стивена было далеко не таким и это еще больше усиливалось тем фактом, что Глория сидела за соседним столиком. Рискин — молодой вице-президент продолжал нашептывать ей на ухо.

Он я почувствовал облегчение, когда ужин закончился. Джаред Шейн пожелал им спокойной ночи в своей приятной манере.

— Вы молодые люди, несомненно, хотите погулять, но я слишком стар для ваших забав, — шутливо сказал Шейн, добавив Стивену Дрю: — Скоро увидимся, Дрю. Но не думаю, что тебе стоит о чем-то еще беспокоиться.

Как как только Джаред Шейн ушел, среди собравшихся поднялся шумный спор по поводу программы на вечер.

— Я… Меня тошнит и от подводного клуба, и от небесного клуба, — протестуя сказала одна из девушек. — Давай сходим на стерео-шоу.

— Послушай, у меня есть идея получше, чем у любого из вас. — громко перебил ее Рискин. — Кое-что совершенно новое. Как насчет экскурсии по Маленькому Марсу, где живут настоящие марсианине? Я имею в виду нашего хорошего друга Дрю.

— Отличная идея! — с энтузиазмом поддержал один из молодых людей. Он нетерпеливо хлопнул по плечу Стивена Дрю. — Ты справишься, Дрю? Ты говоришь по-марсиански и можешь показать нам все, что есть интересного на Маленьком Марсе.

— Дрю может не только говорить по-марсиански, у него в Маленьком Марсе есть друзья. Он и сам там жил до недавнего времен, — вежливо вставил Рискин. — С ним, как с проводником, будет весело.

Дрю мгновенно понял всю иронию в предложении Винсента Рискина. Тот смотрел на Стивена с торжествующей полуулыбкой на лице, в то время как шум толпы с энтузиазмом поддерживал эту идею.

Негодование Дрю было настолько горячим, что он шагнул вперед, чтобы стереть эту усмешку с лица собеседника. Но Глория уже была рядом, цепляясь за его руку.

— Ну же, Стивен, расскажи, что ты нам покажешь! Было бы очень весело побродить по Маленькому Марсу с тобой в качестве гида.

— Но, Глория, ты не понимаешь! — запротестовал он. — Эти марсиане — мои друзья, они не диковинки, на которые можно глазеть!

— Я знаю… Но ведь мы не причиним им вреда, просто прогуляемся по марсианскому кварталу? — возразила она. — Я хочу сделать в одиночестве бродить там, Стивен.

Ее голос звучал властно, но в уголках глаз затаилась улыбка.

— Ладно, — согласился Стивен, наконец смирившись. Сомнения Дрю в разумности того, что он делал, быстро росли, пока они мчались через город на двух ракетных машинах. Громкое веселье остальных раздражало его.

Он боялся появляться в Маленьком Марсе с такой компанией.

Когда они приблизились ко входу в куполообразную марсианскую колонию, Стивен Дрю повернулся к остальным.

— Здесь довольно холодно для землян, — напомнил он предостерегающе.

— Да ладно, Дрю… Мы все захватили куртки, — самодовольно заявил Рискин. — Веди дальше.

Узкие, сумрачные улочки маленького Марса были тихими. Немногие марсиане-прохожие, что были на улицах в этот час, с бесстрастными лицами смотрели на шумную компанию землян.

Но Дрю прочитал на этих мрачных красных лицах сильную неприязнь к шумной компании землян.

— Посмотрите какая милая маленькая гостинице чуть дальше по улице! — воскликнула Глория. — Давайте остановимся там и выпьем сидра. Это — марсианское вино.

У Дрю… сердце упало. Девушка указывала на трактир Т’Рулу. Он неохотно последовал по улице за веселой компанией. Братья Кор и Аз Акарау — ювелир сидели на улице и пили кайанское вино.

— Куа во кебас, Арк Авул! — поприветствовал Дрю Т’Рулу. — Май… Две луны благоволят тебе.

Аз Акарау и братья Кор с серьезным видом повторили приветствие, но… вопросительно посмотрела на веселых спутников Дрю.

— Это мои друзья, — нерешительно сказал Дрю по-марсиански. — Они… Вы хотите попробовать вино киан?

Т’Рулу учтиво поклонился и тихо вошел в трактир, ожидая гостей.

Спутники Дрю хихикали.

— Они такие чопорные, — хихикнула одна девушка. — Они что, никогда не улыбаются? Если мы бросим им монетку, они будут улыбаться?

— А где же Лин Л’Лан? — с тревогой спросил Дрю. — Он все еще здесь, не так ли?

— Сао, Арк Авул, — серьезно пробормотал высокий молодой марсианин. — Я скажу ему, что ты здесь.

Спутники Дрю уселись, посмеиваясь над странными стульями без спинок. Они скривились от желтого кайанского вина, которое им подал Т’Рулу.

— Это совсем не похоже на синтетику, Стивен, — рассмеялась Глория.

— Наверное он хорошо сочетается с мясом марсианских ящериц, — предположил Винсент Рискин. — А, Дрю?

Дрю у него не было возможности возразить. Лин Л’Лан вышел из дверей гостиница. Морщинистое красное лицо старого марсианина поначалу выражало нетерпение. Но оно скривилось, превратившись в неодобрительную маску, когда он оглядел лепечущую, смеющуюся толпу «золотой» молодежи.

— Так это твои новые друзья, Арк Авул? — пробормотал старик-марсианин. — Они верещат, как канальные обезьяны. Зачем ты их сюда привел?

— А что старый краснокожий пердун, Дрю? — спросил земной юноша. Дрю проигнорировал вопрос.

— Я не хотел брать их с собой, Л’Лан, — говорил он по-марсиански. — Но они хотели увидеть это место.

— Ты очень похож на одного из них, — бросил ему в лицо Л’Лан. — Мне стыдно за тебя. Что подумают о тебе на родине?

— Это твой дядя или что-то в этом роде, Дрю? — вежливо спросил Рискин.

Дрю свирепо обернулся.

— Это мой самый старый и лучший друг. Я не позволю никому смеяться над ним.

На мгновение воцарилась тишина.

— Стивен, не надо унижать свое достоинство, — раздраженно запротестовала Глория. — Винсент просто пошутил.

Лин Л’Лан мрачно отвернулся.

— Я увижу тебя снова, когда ты придешь без этих болтливых дураков, Арк Авул.

Стивен Дрю почувствовал себя несчастным, когда старый слуга вернулся в гостиницу. Братья Кор и Аз Акарау тоже ушли.

Т’Рулу остался.

— Пойдем куда-нибудь еще, — с тревогой предложил Дрю толпе. В конце концов он увел их подальше от гостиницы Т’Рулу.

Но Стивен все еще чувствовал себя очень неуютно, ведя их по тихим каменным улицам маленького Марса. Земляне громко и грубо комментировали марсианские манеры. А Рискин продолжал подкалывать его, задавая вопросы, каждый из которых содержал скрытую насмешку. И Дрю был огорчен, увидев, что Глория смеется над этими «шутками».

Он был рад, когда вечеринка наскучила.

— Сейчас давай полетим в плавучий город. Там открылся новый водный цирк! — предложил кто-то из толпы, когда они покинули Маленький Марс.

Эта идея была встречена градом одобрения со стороны остальных.

— Я… Не думаю, что пойду с тобой, — сказал Дрю Глории очень серьезно. — У меня есть одно важное дело…

— Хорошо, Стивен, — отмахнулась она, по-видимому, не слишком обеспокоенная.

— Мы встретимся завтра? — нетерпеливо спросил он ее. Глория машинально улыбнулась.

— Боюсь, что нет. Но я… позвоню тебе, когда освобожусь, Стивен.

Встревоженный и немного удивленный ее равнодушным отношением, он наблюдал, как она и ее спутники улетают. Затем он повернулся, чтобы вернуться в Маленький Марс, извиниться перед Т’Рулу и остальными за поведение его товарищей. Когда он направился обратно к входу в Маленький Марс, то услышал, что сзади на улице остановилась машина. Внезапно раздался свист, и Стивена окутало облако едкого газа. Он потерял сознание.

Когда Дрю проснулся, его легкие болели. Он открыл глаза. Он сидел в маленькой комнате, крепко привязанный к металлическому стулу. Напротив него, ожидая его пробуждения, замер темнолицый землянин — Лукас Бердин.

ГЛАВА VIII. Кругом обман

СТИВЕН ОШЕЛОМЛЕННО ОГЛЯДЕЛСЯ вокруг, тряся головой, чтобы очистить сознание от газа, который одолел его. Он увидел, что эта комната была частью большой квартиры в каком-то здании. Тут не было никаких украшений. Мягкий свет отражался от его медных дверей. Возле одной из них, наблюдая за Стивеном Дрю, стоял молодой человек с резкими чертами лица. Дрю узнал в нем одного из тех, кто был с Бердином в Малом Марсе в первую ночь, когда Лин Л’Лан парализовал их, и который пытался заговорить с ним в его отеле.

Дрю снова перевел взгляд на Лукаса Бердина. Худощавый, средних лет президент «Синтеза» наклонился вперед. Его смуглое худое лицо казалось встревоженным, а черные, как буравчики, глаза внимательно изучали лицо Дрю.

— Ладно, Стейнс, можешь идти, — сказал Бердин молодому человеку с острым лицом, стоявшему у двери. Последний молча удалился.

Дрю почувствовал горячий, нарастающий гнев. Верный своему марсианскому воспитанию, он ничем не выдал своих эмоций, сохранив суровый, бесстрастный вид.

— Так ты наконец добрался до меня, Бердин? — прямо спросил он.

— Точно. Мне ничего не оставалось, как воспользоваться этим способом, чтобы поговорить с тобой! — серьезно сообщил Бердин. — С тех пор как ты добрался до Земли, я все время пытаюсь тебя увидеть, чтобы поговорить. Но когда я впервые встретил тебя, ты чуть не убил меня, прежде чем я успел заговорить. Когда я отправился на землю… явился в Маленький Марс в поисках тебя, кто-то поразил нас обоих каким-то дьявольским способом. Когда я послал Стейнса с сообщением, двое людей Джилсона нокаутировали его. Оставался только один способ связаться с тобой, — продолжал Бердин. — и это было заставить Стейнса одолеть вас безвредным газовым шариком и доставить сюда. К счастью, двое охранников Джилсона, похоже, не следили за тобой сегодня вечером.

Стивен Дрю тщетно попытался освободиться от крепких уз, которые привязывали его к стулу и делали беспомощным.

— Я отпущу тебя, как только ты выслушаешь меня, Дрю, — серьезно пообещал Лукас Бердин. — Ты должен выслушать мое предложение.

— Так ты думаешь, что раз ты потерпел поражение в своих планах, то попытаешься отговорить меня от победы? — бросил вызов Стивену Дрю. — Бердин, ты зря теряешь время. Твой маленький план по отмене моей лицензии на траниум не имеет ни малейшего шанса на успех. Теперь, когда «Трансмутация» у меня за спиной…

Бердин выглядел ошеломленным.

— Мой план аннулировать твою лицензию? О чем ты говоришь?

— Я знаю, что ты пытался заставить правительство отозвать мою лицензию на траниум, чтобы захватить его, — заявил Дрю.

— Это самая глупая чушь, которую я когда-либо слышал! — все, говорят, что теперь у тебя «Трансмутация» за спиной?

— Все верно, — торжествующе ответил Дрю. — Мой рудник имеет был перерегистрирован как дочерняя компания «Трансмутации». Все это принадлежит Джареду Шейну. Он не допустит, чтобы моя лицензия была отозвано.

Эффект, который произвело его заявления на Лукаса Бердина был сокрушительным. Президент «Синтеза» казалось был ошеломлен этой информацией.

— Неужели? — хрипло спросил он. — Значит, «Трансмутация» победила. Шейн меня обошел.

— Ты понимаешь? — торжествующе воскликнул Дрю. — Я же говорил тебе, что ты зря тратишь время устраивая эти трюки. Твой заговор с целью получить монополию на траниум раскрыт.

Бердин посмотрел на него измученными, невидящими глазами. Потом он рассмеялся: раздраженно — невеселый звук.

— Ты бедный дурак, — прошептал он Дрю. — Ах ты, бедный дурачок с Марса. Ты даже не понимаешь, что произошло.

— Я понимаю, что со спекуляциями и монополией на синтетические продукты покончено, — возразил Стивен Дрю.

— Ты так думаешь? — усмехнулся Лукас Бердин. — Хорошо, я скажу тебе правду. Сейчассуществует монополия на траниум. И монополист — «Трансмутация»! Они контролируют все источники траниума, теперь, когда получили в свои руки и вашу шахту. Моя компания будет вытеснена с рынка из-за недостатка траниума. А «Трансмутация» мертвой хваткой вцепиться в производство синтетических продуктов.

Стивен Дрю недоверчиво улыбнулся.

— Неужели ты думаешь, что я поверю этому? Я случайно узнал, что через подставные компании ты скупил все другие источники траниума, кроме моего.

— Какой дурак! — резко проскрежетал Бердин. — Это «Трансмутация» скупает траниумные рудники через подставные компании! Вот почему я так отчаянно стремился заполучить твою шахту — чтобы не лишиться траниума. Но Шейн победил меня — он забрал и твою шахту, последнюю…

— Ты лжешь, — презрительно бросил Дрю. — Эти подставные компании — ваши. Джилсон мне все рассказал.

— Это тебе Уолтер Джилсон сказал, да? — эхом отозвался Бердин, потом рассмеялся. — Теперь я понимаю всю хитроумную схему. Джаред Шейн и Рискин, конечно, опередил меня во всех отношениях. Они были достаточно умны, чтобы взять вашего собственного агента на жалованье, прежде чем вы прилетели на Землю, чтобы направить вас прямо в их когти.

Он увидел недоверчивое выражение лица Дрю.

— Ты ведь в это не веришь, правда? Да ведь этот план прост, как планета! Кто тебе сказал, что я хочу монополию? Кто направил тебя к Джаред Шейну, и сказал тебе, что Шейн поможет тебе бороться со мной? Кто одобрил это дурацкое соглашение, в котором ты передал свою шахту компании Шейна? Уолтер Джилсон, кажется?

Уверенность Стивена Дрю слегка поколебалась.

«Все это правда, — внезапно подумал он, — что вся информация исходит от Джилсона».

Он поверил Джилсону на слово, потому что был агентом Дрю уже восемь лет.

— Джилсон не хотел, чтобы ты меня видел, потому что знал, что ты узнаешь от меня правду! — Бердин разошелся не на шутку. — Вот почему Джилсон послал телохранителей следить за тобой, чтобы я не связался с тобой, пока сделка не состоится. Теперь, когда у Шейна твоя шахта, они больше не боятся, и именно поэтому твои два телохранителя больше не следят за тобой.

Дрю невольно ощутил легкую дрожь дурного предчувствия. Предположим Лукас Бердин говорил правду? А что, если бы он действительно отказался от своей шахты?

Затем он отбросил это подозрение как безобразное и беспочвенное.

— А ты… Просто пытаешься заставить меня порвать с Шейном, — заявил он. вызывающе. — Это не сработает. Я знаю кто мои друзья.

— Конечно, ты знаешь, — усмехнулся Бердин. — Ты самый умный, юноша с Марса, который прилетел сюда и перехитрил профессиональных финансистов, не так ли? Мне жаль тебя… Можешь идти…

Он разрезал путы Дрю.

— Ты можешь идти, — вяло сказал он. — Я бы тебе посоветовал поразвлечься, прежде чем тебя объявят банкротом.

Дрю вышел из комнаты. Его мысли путались. Он нашел дорогу на улицу и обнаружил, что находится в массивной центральной части супергорода. Расцветало. Стивен направился к своему отелю, решительно выбросив из головы ложь Бердина.

— Жаль, что я сам не прочел это соглашение, — пробормотал он. А потом… — О чем это я? Отец Глории не стал бы мне лгать.

Его шаги становились все медленнее и медленнее. Наконец он остановился, сойдя с эскалатора. Он не мог полностью избавиться от смутного чувства тревоги.

— Просто нервы, вот и все. И вранье Бердина не выходит у меня из головы, — с отвращением сказал он себе. — Я пойду к Джилсону и все ему расскажу. Он быстро развеет все мои сомнения.

Стивен почувствовав облегчение от того, что принял правильное решение и направился к Уолтеру Джилсону. Но когда он добрался до нее, то обнаружил, что контора заперта.

Стивен озадаченно озирался по сторонам, когда один из служащих здания вышел в коридор и заметил его.

— Мистер Джилсон еще не приехал, — сообщил ему дежурный. — Я могу впустить вас в его кабинет, если вы хотите подождать его. Я знаю, что все в порядке, потому что в последнее время вы часто ходите с ним туда-сюда.

Служитель достал электрический ключ, использовал настроенный луч, чтобы привести в действие сложный замок. Он впустил Дрю в кабинет.

— Мистер Джилсон будет здесь с минуты на минуту, — сказал он, уходя. — Сегодня он почему-то задерживается.

Дрю просидел в кабинете агента больше часа, не находя себе места. Он сказал себе, что это все глупость — ждать здесь, чтобы докучать Джилсону глупыми вопросами. Джилсон только громко рассмеется, когда услышит о безумных обвинениях Бердина. Но почему пухлый агент не пришел?

Наконец, нервозность Дрю возросла до такой степени, что он решил подождать… Или нет. Он порылся в адресной папке на столе Джилсона, пока он не нашел адрес отеля, который принадлежал агенту. Заглянем к нему домой.

Он… позвонил по видеофону в отель. Вежливое лицо безупречно одетого клерка вопросительно посмотрел на него с экрана.

— Я… Я хочу поговорить с Уолтером Джилсоном, — настойчиво сказал Дрю.

— Прости, но мистер Джилсон уже выписался, — сообщил клерк.

— Куда он уехал? — воскликнул Стивен Дрю.

— Я не знаю, — последовал спокойный ответ. — Думаю, он отправился в путешествие. Дрю выключил видеовизор и сел, испуганно уставившись в стену. Куда мог подеваться Джилсон?

— Естественно, у него есть и другие дела, кроме моего, — возразил себе Дрю. — Он, вероятно, занят другими делами. Но я должен с ним связаться!

Вопреки всему сомнения Дрю становились все глубже. Он старался не думать о них, говорил себе, что все в порядке. Но он чувствовал, что все наоборот.

Он порылся в адресной папке, смутно надеясь найти хоть какой-то ключ к разгадке, куда делся Джилсон. Но он ничего не нашел. Но он нашел один адрес, который заставил его задуматься, — домашний адрес Джо Дафф.

«Она могла бы сказать мне, куда уехал ее бывший босс», — с надеждой подумал Дрю.

Он набрал ее номер и испытал странное чувство облегчения, когда на экране появилась дерзкая мордашка секретарши.

Джо узнала его и поприветствовала с радостным удивлением.

— Привет тебе, марсианин! А почему ты звонишь бедной девушке?

— Джо, я слышал, тебя уволили. Мне очень жаль, — искренне сказал ей Дрю. — Но даже если ты не работаешь на меня… Может быть, ты скажешь мне, куда уехал твой босс? Я хочу его видеть.

Голубые глаза Джо пытливо изучали его встревоженное лицо.

— Что случилось, марсианин?

Стивен помедлил.

— Ну, думаю, ничего особенного… Лукас Бердин связался со мной вчера вечером и выдвинул множество обвинений в том, что мое соглашение с «Трансмутацией» было подстроено. Бердин, вероятно, лгал. Но я хотел бы поговорить об этом с Уолтером Джилсоном.

На дерзком лице Джо отразилась тревога.

— Послушай, марсианин, я не знаю, где мой бывший босс. Но ты жди там, в его офисе, пока я не доберусь туда. Я все равно хотела с тобой поговорить.

Она исчезла с экрана телевизора. Немного сбитый с толку, Стивен Дрю выключил видеофон. Он беспокойно ходил по кабинету, пока дверь не открылась и не появилась стройная девушка-секретарь.

Джо не теряла времени даром.

— Расскажи мне все, что тебе рассказал Лукас Бердин, — приказала она.

Запинаясь, Стивен Дрю так и сделал. И когда Джо услышала это, у нее вырвалось восклицание.

— Марсианин, думаю, Бердин сказал тебе правду!

— Нет, этого не может быть, — запротестовал Дрю. — Джаред… Шейн никогда бы не сделал ничего такого.

Джо посмотрела на него с жалостью.

— Помнишь, я как-то говорила тебе, что эту планету следует назвать миром обмана? Как ты думаешь, как Шейн и его люди создали «Трансмутацию» — крупнейшую компанию по производству синтетических продуктов на Земле? Местные финансовые волки зарезали бы собственных бабушек ради наживы, — а потом она быстро продолжила: — Марсианин, я начал подозревать грязную «игру» пару дней назад. Я достаточно наслышана о том, что рассказал тебе Джилсон, чтобы иметь некоторое представление о происходящей сделке. Мне казалось не совсем логичным, что такая маленькая компания, как «Синтетик», действительно может угрожать «Трансмутации» — крупнейшей корпорации синтетических продуктов. Я решила выяснить, что именно происходит, и начал понемногу рыться в файлах моего босса.

— Но почему ты пошла на такой риск только для того, чтобы помочь мне, Джо? — удивленно спросил Дрю.

Джо слегка покраснела.

— Какое это имеет значение? — возразила она, помолчав. — Наверное, мне просто ненавистна сама мысль о том, что таким безнадежным марсианином, как ты, можно помыкать. Так или иначе, я ничего не добилась. Джилсон поймал меня с поличным и уволил. Но с тех пор я навела справки и выяснила, что большинство людей считают, что фиктивные корпорации, монополизирующие траниум, контролируются «Трансмутацией».

— Просто не могу в это поверить, — заявил Дрю. — Джилсон не стал бы меня так обманывать. Да ведь он был агентом моего отца целых восемь лет!

— Послушай, марсианин, я знаю этого маленького круглолицего мошенника лучше тебя, — сообщила Джо Дафф. — Если бы люди Шейна предложили ему достаточно большую взятку, чтобы продать тебя в рабство, он бы сломал себе шею, ухватившись за этот шанс.

— Где копия соглашения, которое ты подписал с компанией «Трансмутацией»? Я хочу его посмотреть.

— Он в моем номере, — ответил Дрю. До сих пор он не мог понять, что происходит.

Она схватила его за руку.

— Пошли, взглянем на этот документ. Может, не все потерянно. Я может и не межпланетный юрист, но у меня достаточно опыта в составлении контрактов.

Стивен Дрю все еще чувствовал себя немного ошеломленным, когда они с Джо Даффом промчались на самом быстром эскалаторе по людным, шумным улицам. Когда они добрались до его гостиницы, он с тревогой достал контракт.

Джо села и углубилась в документ. Ее личико сморщилось от глубокой сосредоточенности. Дрю с тревогой ждал.

Джо наконец подняла на него взгляд.

— Ну и что? — с тревогой спросил он.

— Марсианин, разве ты не читал эту бумагу, когда подписывали ее? — спросила она. недоверчиво.

— Нет, — признался он. — Я бы не понял всего эти юридические фразы. Но Уолтер Джилсон прочел его и сказал, что все правильно.

— Все в порядке… Все в порядке, но только для Джареда Шейна, — с горечью ответила Джо. — Согласно этому контракту твоя шахта транума становится дочерней компанией «Трансмутации». Ты должен владеть всеми акциями дочерней компании.

— Ну, это все еще оставляет мне право владеть своей шахтой, не так ли? — с надеждой спросил он.

— Да, но в контракте есть один пунктик, — пояснила Джо. — Там внизу есть пункт о конверсии. В нем говорится, что совет директоров материнской корпорации, то есть Шейн и его приспешники, будет иметь право в любое время преобразовать дочернюю компанию траниума в прямую собственность трансмутации и выплатить вам за ваши акции дочерней компании равным количеством акций «Трансмутации».

— Что это значит? — растерянно спросил Стивен Дрю.

— Ты бедный малыш с Марса, — с жалостью пробормотала Джо. — Это означает, что Шейн может полностью завладеть твоим траниумным рудником и расплатиться с вами частью своих акций, которые не будут стоить и сотой доли стоимости вашего рудника.

— И управление шахтой перейдет в чужие руки? — недоверчиво выпалил Дрю. — Мои марсианские друзья там будут работать на алчных землян?

Джо кивнула.

— Так и должно произойти, марсианин. Шейн ловко выманил у тебя твою шахту, заставив подписать это соглашение. А теперь Джилсон сбежал, чтобы потратить взятку, которую дала ему фирма Шейна, — сухо прокомментировала Джо. — Он не хотел бы быть здесь в тот момент, когда ты узнаешь правду.

— Джилсон! — пробормотал Стивен Дрю. — Я доверяла ему, а он обманывал меня с самого начала.

Сердце Дрю упало, когда он понял, что это значит. Его шахта в руках чужаков — его марсианским друзьям придется вкалывать за копейки…

ГЛАВА IX. Путь марсиан

СМЯТЕНИЕ И ГНЕВ Дрю при мысли о вероломстве Джилсона сменились более обнадеживающей мыслью.

— Джо, Возможно, Джилсон и обманул меня в этом вопросе, но это должно было произойти без ведома Джареда Шейна, — серьезно сказал он. — Отец Глории никогда бы так со мной не поступил.

Взгляд Джо был наполовину жалостливым, наполовину сердитым. Она заговорила совершенно другим тоном:

— Так это Глория все еще у тебя на уме?

Стивен Дрю встал.

— Я отправлюсь в офис «Трансмутации» и поговорю об этом с Джаредом Шейном! Когда я расскажу ему о лжи Джилсона, он разорвет контракт.

Джо сделала вид, что хочет остановить его, но потом беспомощно пожала плечами.

— Ладно, марсианин, если ты настаиваешь на том, чтобы прочувствовать все ухабы на дороге, давай. Удачи!

Пульс Дрю колотился от возбужденной надежды, когда он вышел из огромного отеля и торопливо окликнул такси. В течение нескольких мгновений он обдумывал ситуацию. Все выглядело довольно мрачным и безнадежным! Но мысль о Глории была светом во тьме. Она и ее отец не могли быть участниками этой аферы.

У Дрю разум лихорадило от нетерпения, пока ракета- такси неслась по многолюдным улицам, пандусам и подземным бульварам. Добравшись до подземного завода, где располагалась штабквартира «Трансмутаций», он велел водителю подождал и поспешил с парковки через лабиринт выложенных плиткой туннелей.

Винсент Рискин поднялся из-за стола в приемной, когда вошел Стивен Дрю. Белокурый молодой вицепрезидент нахмурился.

— Что ты хочешь, Дрю? — резко спросил он.

— Я должен немедленно увидеть мистера Шейна, — серьезно объяснил Дрю.

— Совершенно невозможно, — отрезал Рискин. — У тебя нет никакой встречи. Шейн — один из самых занятых людей на Земле, не забывай.

— Но это очень важно! — воскликнул Дрю. Он достал контракт. — Речь идет о соглашении, которое я подписал. В нем есть пункт, которого там быть не должно. Я хочу все исправить.

Лицо Винсента Рискина оставалось спокойным и невозмутимым.

— Вам придется обсудить это с нами в другой раз, — ответил он.

— Но говорю тебе: «Это не может ждать!» — запротестовал Стивен Дрю. — Этот пункт…

— Послушайте, Дрю! — ухмыльнулся молодой вице-президент. — Ваш траниумный рудник и его дела — мелкий бизнес для такой крупной корпорации, как «Трансмутация». Вы же не можете каждый день врываться сюда и беспокоить нас из-за какой-то мелочи. Я предлагаю вам написать нам письмо — подать жалобу, какой бы она ни была, и она будет рассмотрена в надлежащее время.

Дрю уставился на собеседника. Осознание происходящего…

— Ты же участвовал в этой мошеннической сделке, чтобы надуть меня, Рискин! Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь, и пытаешься от меня избавиться.

Рискин раздраженно пожал плечами, одновременно нажав на маленькую серебряную пластинку на своем столе.

— Не понимаю, о чем вы говорите, господин Дрю, — парировал он. — Вы подписали с нами соглашение по собственной воле. Что касается нас, то сделка свершилась.

— Она не завершена, — проскрежетал Стивен Дрю. В своем яростном гневе он перешел на марсианский язык. — Раке кебас! Клянусь двумя лунами, я…

Чьи-то руки схватили Дрю сзади, когда он шагнул к Рискину. По сигналу Рискина в кабинет тихо вошли двое мужчин.

— Проводите вон этого… э-э-э… джентльмена, — холодно приказал Винсент Рискин.

Один из двух охранников держал в руках газовый пистолет.

— Проходите. Лучше не скандальте, — посоветовал он Стивену Дрю.

Тот, несмотря на ярость, переполнявшую его грудь, понял, что здесь ничего не добьешься борьбой. Тут уж ничего не поделаешь с Винсентом Рискиным, который был его врагом с самого начала. А еще то, что газ оглушит его прежде чем он сумеет пробиться к Джареду Шейн.

Казалось, что единственный способ добраться до Джареда Шейна пробиться к нему через Глорию. Эта мысль ободрила Стивена. Глория использует свое влияние на отца, чтобы исправить ошибку. Рискин тогда узнает!

Стивен дал водителю такси адрес «Солнечного дворца Шейна». Когда ракета-носитель со свистом неслась обратно по пандусам и бульварам, ее движение показалось Стивену Дрю медленным. Он отчаянно хотел получить объяснения, которые, как он знал, могла дать ему Глория.

Частный лифт поднял его на вершину огромной усеченной пирамиды, где возвышался роскошный особняк Шейнов. Дверь скользнула в сторону через мгновение после того, как он позвонил, и слуга вопросительно посмотрел на Стивена.

— Я хочу видеть Глорию немедленно, — сказал Дрю слуге.

— Мисс Глория еще спит, — ответил слуга.

— Тогда разбудите ее! — настаивал Стивен Дрю. — Она не будет возражать… Скажите ей, что это очень важно.

Слуга удалился. Ожидая, Дрю беспокойно расхаживал вдоль мягкой зеленой стены рядом с дверью пузырчатого особняка. Вся прелесть в том, что этот сад в небе теперь был для него потерян…

Глория, когда она наконец появилась, была в бледно-зеленом, мерцающем платье из синтетического шелка. Ее темные, остекленевшие глаза казались неподвижными, сонными. Она поздоровалась с Стивеном без особой теплоты.

— Тебе обязательно было будить меня в такую рань? Я устала — мы только утром вернулись из плавучего города…

Стивен взял ее маленькие ручки в свои.

— Глория, мне нужна твоя помощь! Тот самый контракт, который я подписал с компанией твоего отца — ошибка! Я узнал об этом только сегодня. Я знаю твоего отца… Он бы не стал специально оформлять такой договор. Но я не могу войти, не могу увидеть его, объяснить ему…

Глория нахмурилась.

— Но, Стивен, я ничего не смыслю в бизнесе… — пробормотала она. А потом она улыбнулась. — Я никогда не участвую в обсуждении дел… Для меня все это унылая, сложная путаница цифр.

Дрю не улыбнулся.

— Это серьезно, Глория! Я хочу, чтобы ты поехала со мной и настояла, чтобы твой отец принял меня. Я не смог получить помощи от Винсента Рискин, потому что он участвует в этом заговоре. Они хотели обмануть меня.

Ее улыбка исчезла.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь, обвиняя Винсента в обмане!

— Но это — правда! — решительно сказал Дрю. — Я в этом уверен. Рискин знал, что меня обманом лишили моего траниумного рудника.

Глория сердито отшатнулась.

— Винсент — мой старый друг! Как ты смеешь приходить сюда и говорить такие вещи о нем?

Теперь удивился Дрю.

— Ну, Глория, ты же мне веришь? Я не могу понять, почему ты так себя ведешь, когда мы оба любим друг друга.

— Ты слишком много принял на веру, когда решил, что я влюблена в тебя, — возразила девушка.

— Но ты вела себя так, как будто влюбилась, — ошеломленно запротестовал он. — Мы говорили о том, чтобы пожениться…

— Вы болтали о свадьбе, — холодно напомнила Глория. — Мне и в голову не приходило, что ты говоришь серьезно.

Страх сжал сердце Стивена Дрю. Ему показалось, что замок иллюзий вот-вот рухнет.

Он шагнул вперед и порывисто обнял ее.

— Глория, ты же не хочешь сказать, что…

Она вырвалась из его объятий.

— Держи свои руки подальше от меня, ты — марсианский дикарь! — гневно выпалила она. — Мне не нравится, когда ты касаешься меня.

Он мог только смотреть на нее, все еще не понимая, что происходит.

— Не хочу, чтобы ты снова беспокоил меня, — сердито сказала она ему. — Как марсианин, ты был интересным новшеством на некоторое время, но твоя настойчивость раздражает. Возвращайся на Марс, там тебя оценят по достоинству.

И быстрым движением Глория исчезла в похожем на пузырь особняке. Стивен Дрю смотрел ей вслед. Он побледнел, все еще не в состоянии поверить в происходящее.

Позже он уже не мог вспомнить, как выбрался на улицу. Он двигался словно в трансе вдоль каньонов гигантских пирамид, увлекаемый эскалатором, на который он перебрался чисто механически. Над головой у него вспыхнули ионные знаки:

ПОСЕТИТЕ НЕБЕСНЫЙ КЛУБ

СОВЕРШИТЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ПЛАНЕТЕ

СИНТЕТИЧЕСКИЕ ПРОДУКТЫ «ТРАНСПЛАНТАЦИИ»

Вокруг Стивена пульсировал мягкий гул — ракето-автомобилей быстро несущихся по пандусам и шоссе. Повсюду были весело болтающие толпы. Но Дрю практически не видел и слышал их.

Перед ним стояло ледяное лицо Глории. Она с презрением смотрела на него и повторяла слова, которые на веки пропечатались у него в голове лицо. Эти слова снова и снова безжалостно звучали в его голове.

«Марсианский дикарь…»

«Так и есть», — сказал себе Дрю. Он, неотесанный юнец с Марса, был настолько самоуверен, что не смог предотвратить потерю своей шахты. И что же он сделал? Он пробыл на Земле меньше недели… Его обманом выманили из его владений, выставив на посмешище местной молодежи. И кто это сделал? Земная девушка, которая, как он думал, любила его. Стивен подвел свой марсианский народ, отдал его на растерзание чужакам.

В измученном разуме Стивена Дрю эхом отозвались слова отца.

«Когда ты попадешь на Землю, ты будешь чужаком в своем собственном мире! — Пробормотал Джесси Дрю с дурным предчувствием. — Ты не знаешь, как обращаться с землянами».

«Так и есть, — тяжело сказал себе Дрю. — Это был не его мир. Он был землянином по происхождению. Эти люди, с их непостижимыми путями, не были его народом».

От гигантских башен, жужжащих механизмов и болтающих толп Стивена Дрю трясло. Его охватила слепая тоска по старым пустыням Марса, по чистым, великим пространства и тихим марсианским друзьям, которые могли часами не произносить ни одного слова.

Но как он мог вернуться к ним сейчас? Как он мог вернуться и признаться, что их подвел? Как вернуться на Марс и наблюдать, как приходят незнакомцы и берут под контроль старую шахтерскую деревню у Большого Юго-Западного канала?

Было уже далеко за полдень, когда Дрю вернулся в свои комнаты. Джо Дафф бросилась к нему. Ее маленькая фигурка напряглась от дурного предчувствия.

— Марсианин, где ты был все это время? — взволнованно воскликнула она. — Я… Я не знала, что с тобой сталось.

Дрю тяжело рухнул в кресло.

— Ты сказала мне правду, Джо… — пробормотал он. — Шейн и… Рискин были заодно с Джилсоном. Они надули меня. Шейн даже не стал встречаться со мной — Я… я так и думала, — сухо заметила Джо. — А что сделала Глория? Я оказалась права?

— Она попросила меня больше не беспокоить ее. Она устала играть с марсианским дикарем, — с горечью ответил Дрю.

Джо Дафф сердито воскликнул.

— Эх эта гладкая, пустоголовая гламурная принцесса! Она должна была сказать что-нибудь в этом роде.

Пушистая девочка с тревогой посмотрела на Стивена Дрю. Он не оборачивался — смотрел через темную комнату на стену. Его лицо было мрачным и напряженным.

— Не надо винить себя… Потерпи немного, марсианин, — сочувственно посоветовала Джо. — Она… Рано или поздно это должно было случиться. Я предупреждала тебя об этом. Все, что тебе сейчас нужно сделать, это забыть о ней. Помоги мне выяснить, как отменить это мошеннический контракт.

Джо ходила взад и вперед, задумчиво теребя свой маленький подбородок, бормоча:

— У меня есть… Пока тебя не было, я тут кое-что прикинула… — сказала она. — Признаю, что мои идеи выглядят не очень разумно. Твой контракт с «Трансмутацией» юридически выверен, и я не могу найти в нем ни одной лазейки. Но опытный адвокат мог бы… Попросим помощи у Лукаса Бердина, — продолжила она. — Мы можем возбудить против «Трансмутации» какой-нибудь иск. Может быть это как-то удержит их от захвата твоей шахты…

Она остановился. Стивен Дрю встал, и на его лице появилось темное, странное, решительное выражение, которое было ей незнакомо.

— Марсианин, что у тебя на уме? — с тревогой спросила она.

Д — Джо, ты помнишь нашу первую встречу в офисе Джилсона, когда я напал на Лукаса Бердина, потому что думал, что он мой враг. Помнишь, что ты мне тогда сказала?

— Я сказала тебе, что ты не можешь действовать здесь напрямую против своих врагов, как на Марс, — пробормотала Джо.

— Да, вы с Джилсоном сказали, что мне придется забыть о марсианских методах и делать все по-земному, — напомнил Дрю. В его голосе зазвенел горечь. — Ну, я попробовал земной путь. Я пытался плести интриги и хитрости, чтобы добиться справедливости. И был обманут, потому что я имел дело с землянами, которые являются мастерами в этой хитрой игре, — дальше он продолжил сквозь зубы, словно выдавливая из себя каждое слово. — Я возвращаюсь к тому, что знаю, Джо: использование земных методов сделало меня слабым. Теперь я возвращаюсь к марсианским методам ведения дел!

Джо Дафф с тревогой схватила его за руку.

— Марсианин, о чем ты думаешь? Ты не можешь применить насилие к людям, которые обманули вас! Это может сработать на Диком Марсе, но не сработает здесь, на Земле. У тебя будут еще большие неприятности.

Дрю мягко высвободил ее руку и направился к двери.

— Куда это ты собрался?” — воскликнула она.

— В Маленький Марс. К моим друзьям… Моим настоящим друзьям… — нахмурившись ответил Стивен Дрю. — Я покажу Шейну и его компании, на что способен марсианский дикарь. Я покажу им, как мы расправляемся с врагами по-марсиански! Дрю мрачно посмотрел на нее.

ГЛАВА X. Единство миров

В МАЛЕНЬКОМ МАРСЕ уже сгустились тени. Наступила ночь. Тонкие, жалобные звуки трубы пронеслись по тихим, темным каменным улицам, когда Стивен Дрю поспешил к гостинице Т’Рулу.

Т’Рулу и остальные, как обычно, сидели за своим кайанским вином перед входом в гостиницу. Рядом со старым Лин Л’Ланом были рослые братья Кор. Аз Акарау молча взглянул на приближающегося Дрю.

Тот не стал торопиться с ответом на приветствие, как это сделал бы землянин. Стивен вновь чувствовал себя марсианином. Он намеренно пробормотал официальное приветствие.

— Прошу прощения у всех вас за то, что привел прошлой ночью сюда этих землян, — спокойно продолжал он.

— Все забыто, Арк Авул, — ответил Т’Рулу. — Мы знаем, что эти люди не понимают наших обычаев.

— Не понимаю я их обычаи, — с горечью сказал Стивен Дрю. — Я думал, что один из них. Но теперь я осознал, что они обманывали меня с того самого дня, как я прибыл сюда. Шахта у Большого Юго-Западного канала теперь уже не наша.

— Рэкс кебас! — прохрипел старый Лин Л’Лан. — Клянусь двумя лунами, ты хочешь сказать, что мы должны вернуться на Марс и сказать нашим людям, что теперь ими будут править алчные земляне?

— Нет, Л’Лан, — мрачно ответил Дрю. — Я никогда не вернусь с такой историей. Шахта принадлежит нам. Земляне обманом выманили ее у меня. Теперь я собираюсь вернуть его обратно — отправившись нашими путями.

Черные глаза Л’Лана вспыхнули.

— Сейчас ты опять говоришь как Арк Авул!

— Что ты собираешься делать? — спросил Аз Акарау, маленький ювелир.

— У этого человека Джареда Шейна есть бумага которую меня обманом заставили подписать, — спокойно ответил Дрю. — Я заберу ее у него и сделаю еще кое-что.

— Шейн очень силен, Арк Авул, — серьезно напомнил Т’Рулу. — То, что ты планируешь, будет нелегко реализовать.

— Я знаю, — спокойно ответил Дрю. — Но я должен это сделать. Л’Лан, я хочу, чтобы ты помог мне в одном деле, которая не будет представлять для тебя никакой опасности. А у тебя, Кох Кор, я хочу одолжить охотничью петлю и кинжал.

Кох Кор и Дри Кор, два брата, переглянулись, а затем Дри Кор заговорил.

— Мы сделаем больше, Арк Авул. Мы охотники по профессии. Мы поможем тебе выследить твоего врага- землянина!

— Конечно! — громко воскликнул Лин Л’Лан. — Неужели ты думаешь, что мы позволим тебе напасть на этого опасного врага в одиночку?

— Я не могу позволить рисковать, никому из вас! — воскликнул Стивен Дрю. — Только моя собственная глупость привела к этой опасной необходимости.

— Вы будем сражаться за наш народ, оставшийся на Марсе, — с решимостью заявил Ко Кор. — Это — наша борьба. Мы — твои братья по клану.

Дрю почувствовал, как острая эмоция сдавила ему горло. Это была марсианская дружба, марсианская верность. Отвергнуть его было бы самым глубоким оскорблением.

— Вам ведь понадобится ракетная машина, не так ли? — нетерпеливо спросил маленький Аз Акарау. — Я знаю, где ее можно достать, и знаю, как ей управлять.

— Как ты собираешься добраться до Шейна? — спросил Т’Рулу. — Говорят, он живет в одном из солнечных дворцов на вершине гигантского здания.

Дрю посмотрел на Корса.

— Братья по клану, вы ведь занимались гипнотической охотой на скальных драконов, которые прятались высоко в скалах, не так ли?

Кох Кор с усмешкой кивнул.

— Точно так же мы будем охотиться и на этого землянина, — мрачно продолжал Дрю. — Вот мой план…

ЧАС СПУСТЯ НА стоянку колоссальной пирамиды, на усеченной вершине которой стоял особняк Джареда Шейна, с тихим урчанием въехал автомобиль-ракета. Он незаметно скользнул в тень в дальнем конце переполненного двора. С переднего сиденья рядом с Аз Акарау — водителем Стивен Дрю пристально вглядывался в хитросплетение теней. Шепотом он указал Л’Лану и Корсу на небольшой частный холл, внутри которого сидели двое нарядно одетых слуг.

— Ракетный лифт в том фойе — единственный путь к солнечному дворцу Шейна, — пробормотал Дрю. — Но думаю, что у этих слуг есть газовые пистолеты, чтобы отпугивать назойливых гостей.

— У них не будет шанса воспользоваться оружием, если только мои руки не утратят своей хитрости, — усмехнулся Ко Кор.

— Л’Лан, ты останешься здесь в машине с Азом Акарау, — приказал Дрю. — Не дайте никому подняться следом за нами.

Он и Кор тихо вышли из ракетной машины и бесшумно двинулись вдоль края стоянки, стараясь по возможности держаться в тени машин, напоминающих огромные торпеды.

Дрю в левой руке держал марсианскую охотничью петлю из серебристой проволоки прикрепленный к короткому металлическому посоху. На поясе у него висел охотничий нож. Ощущение знакомого оружия придало ему уверенности. Кох Кор и Дри Кор были вооружены точно так же.

Присев на несколько минут в тени автомобиля, охотники подождали пока на площади не осталось никого кроме охранников у лифта.

— Ни-да рикао! — напряженно прошептал Дрю. — Вперед!

Стивен знал, что в этом месте нельзя рисковать и тратить время на то, чтобы гипнотически одолеть двух слуг, поэтому он и Коры выскочили наружу, их серебристые петли закружились, как полосы света.

Двое слуг в униформе на мгновение оцепенели от ужаса при виде двух краснокожих марсиан и молодого землянина с напряженным лицом, выскочивших из тени. Затем их поймали вращающиеся петли.

Мужчины споткнулись и упали, когда серебряная проволока обвила их руки и ноги. Один из них издал хриплый крик, но Стивен с быстротой песчаной кошки прыгнул к мужчине. Умелое прикосновение пальцев к нервам на шее мужчины заставило его замолчать.

Дрю резко обернулся и обнаружил, что Кох Кор уже одолел другого слуху «ошеломляющим нервы» давлением.

— Эта охота слишком легкая, чтобы быть веселой, Арк Авул, — прошептал рослый марсианин, ухмыляясь.

— Не причиняй им вреда… Утащите их в укромный уголок, — прошептал Дрю.

Покончив с этим, он с двумя марсианами забрался в серебристую кабину ракетного лифта. Его управление было простым, поскольку он был спроектирован только для обслуживания солнечного дворца на вершине. Дрю коснулся кнопки «Вверх».

Лифт стремительно взмыл вверх. Машина автоматически остановилась. Дрю осторожно приоткрыл металлическую дверь и выглянул наружу.

Безмятежный и прекрасный в полнолуние лежал цветущий небесный сад Джареда Шейн. Мерцающий пузырь особняка сиял сквозь деревья, как большая жемчужина. От него к лифту направлялся слуга, вызванный автоматическим сигналом.

Петля Кох Кора зажужжала и метнулась вперед. Когда слуга упал, марсианин прыгнул на него. В одно мгновение слуга потерял сознание.

— Это все равно что сбить с ног птицу пимул, — прошептал Дри Кор, выпрямляясь.

— Здесь по меньшей мере еще четверо слуг, — предупредил Дрю. — Мы должны убедиться, что все они нейтрализованы, прежде чем делать что-то еще.

Трое заговорщиков рассредоточились и начали тайную охоту среди цветущих деревьев и кустарников небесного сада. Странное преследование добычи здесь, на незнакомой планете, в самом сердце могучего мегаполиса!

Дрю услышал, как из задней части похожего на пузырь особняка вышел слуга, негромко позвал товарища, который вышел ответить на сигнал лифта. Это оказалось по-детски легко для человека, привыкшего выслеживать песчаных котов в каналах Кисти Марса. Он подкрался сзади к слуге и метнул смертоносную петлю.

Когда Дрю распрямился, парализовав очередного слугу, он услышал сладкий, смеющийся голос из особняка. Звук этого голоса заставили его тубы плотно сжаться.

— Неужели Лейн ушел? — услышал он голос Джареда Шейна. — Я уволю этого дворецкого.

Дри Кор и его брат появились бесшумно как тени, встав рядом со Стивеном Дрю.

— Мы нашли еще троих слуг. Они «в безопасности».

— Вроде все, — прошептал Дрю. — А теперь пойдем дальше.

Вместе с двумя марсианами он протиснулся в заднюю часть особняка. Они оказались на кухне. Тут находился сложный автоматический дозатор синтетических продуктов. Из столовой за дверью отчетливо доносились голоса.

Он услышал голос Джареда Шейна:

— Если эти проклятые слуги не желают работать…

Дрю распахнул дверь. Мгновение спустя он и двое братьев Кор бесшумно вошли в столовую из синих морских раковин.

За длинным серебряным столом сидели трое — Джаред Шейн, Винсент Рискин и Глория. Девушка, прелестная в облегающем белом шелковом костюме, сидела лицом к двери, через которую вошел Дрю.

Ее темные глаза широко раскрылись, когда она увидела мрачного Стивена Дрю и двух высоких, мрачных марсиан у него за спиной.

— Отец! Винсент! — воскликнула она, испуганно вскочив.

Они обернулись, чтобы посмотреть. Рискин буквально окаменел от удивления. А лицо Джареда Шейна внезапно посерело.

— Я рад тебя видеть, мой мальчик, — воскликнул он через мгновение, неуверенно улыбаясь и поднимаясь со своего места.

— Что вы имеете в виду, говоря, что рады его видеть? — сердито прорычал Рискин. — Что, черт возьми, он о себе возомнил, врываясь сюда с этими людьми? Что это за парни?

— Ну же, Винсент, так нельзя говорить, — упрекнул его Шейн. Его рука тайком сжала край серебряной тарелке, стоявшей на краю стола.

— Не стоит звать слуг, Шейн, — резко сказал Стивен Дрю. — Они парализованы и останутся в таком состоянии еще несколько часов.

— Что это за чертовщина? — продолжал возмущаться Винсент Рискин. — Если думаешь, что сможешь пробиться сюда силой и…

Он бросился к Дрю, сжав кулаки. Тот даже не пошевелился. Но петля в его руке сверкнула, как живая. Она обвилась вокруг шеи Рискина и заставила его упасть на пол, задыхаясь.

Презрительно скривившись Дрю ловким движением развязал петлю, освобождая Рискина. Ошеломленный молодой вице-президент поднялся на ноги.

— Есть некоторые вещи, которые марсианский дикарь может делать лучше, чем землянин, Рискин, — едко объявил Дрю.

Глаза Глории были полны страха, когда она прошептала.

— Ты же не собираешься убить нас, Стивен?

— Меня зовут Арк Авул, — сказал ей Дрю с каменным лицом.

Его мрачный взгляд вернулся к Джареду Шейну. Магнат, несмотря на свою бледность твердо стоял перед ними.

— Шейн, незачем тратить время на оправдания, — объявил Дрю. — Вы обманули меня, чтобы я подписал соглашение, которое дает вам мой траниумный рудник. Вы запланировали этот заговор с Рискиным и Уолтером Джилсоном давным-давно. Вы собирались надуть моего отца и заставили Джилсона передать ему, что лицензия может быть отозвана, чтобы он приехал на Землю, и вы могли бы обмануть его… Но мой отец умер. Отчасти из-за волнений, вызванных вашим лживым посланием. И когда вы узнали, что я еду вместо него, вы, без сомнения, обрадовались, потому что знали, что гораздо легче обмануть такого «марсианского дикаря», как я. Все получилось легко… До смешного легко. Вы обманывали меня от начала до конца. Но вы забыли одну вещь. Вы забыли, что марсианин может вернуться к своему собственному способу борьбы с врагами.

Джаред Шейн ответил спокойно. Магнат синтетической пищи не мог достичь славы и богатства без борьбы, и в его голосе звучало железо.

— Я ничего не признаю, Дрю, — решительно ответил он. — Контракт, который вы подписали, был абсолютно законным. Вы не можете его расторгнуть.

— Где сейчас ваша копия контракта? — спросил Дрю.

Джаред Шейн ничего не ответил, стоя перед ними в упрямом молчании. Дрю и Дри Кор и Кох Кор внимательно рассматривали его.

Затем Дрю сделал гипнотическое внушение, используя всю свою ментальную силу, которую с детства учился использовать в гипнотической охоте.

«Ты мне все расскажешь, — посылал он снова и снова ментальный приказ. — Ты мне все расскажешь».

Рядом с ним два брата-марсианина посылали похожие мысленные команды. Они использовали странную технику марсианской охоты — три разума использовали мощное гипнотическое внушение, чтобы подавить ментальное сопротивление Шейна!

«Вы расскажете, где находится контракт! Вы все расскажете!»

Глория смотрела на Стивена, окаменев от ужаса. Винсент Рискин все еще шатался, кашлял и задыхаясь.

«Вы расскажите!» — звучала непреодолимая команда трех разумов.

Теперь Шейн выглядел ошеломленным, взгляд его проницательных глаз немного потускнел. Его защита обрушилась еще до ментального нападения.

— Контракт находится в нашем сейфе в офисе, — запинаясь, пробормотал он.

— Где документы вашего контроля над фиктивными траниумными компаниями? — задал следующий вопрос Стивен Дрю.

— Они тоже в сейфе офиса, — пробормотал загипнотизированный мужчина.

Дрю слегка повернулся к своим марсианским товарищам. Он указал на Глорию Шейн и Рискин и едва заметно кивнул.

— Дэйз куулл имм, — пробормотал он. — Пусть они останутся здесь на некоторое время.

Братья Кор быстро обошли вокруг стола. Глория отпрянула с тихим криком ужаса.

— Я не причиню тебе вреда, — равнодушно сообщил Дрю, — но ты должна будешь пробыть без сознания нескольких часов.

С мрачным видом он наблюдал, как прикосновение умелых пальцев Дри Кора заставило девушку упасть на пол бесчувственной грудой. Ко Кор уже «вырубил» от полуоглушенного Рискина.

Джаред Шейн уже начал выходить из гипнотического транса. Он ошеломленно огляделся.

— Вы пойдите с нами в офис «Трансмутации» и откроете сейф, — объявил ему Дрю.

— Я этого не сделаю! — вспылил магнат. — Ты ничего не добьешься, Дрю!

— Может быть, мы используем тысячу прикосновений, Арк Авул? — мрачно спросил Кох Кор.

— В этом нет необходимости… Мы итак можем заставить его, — ответил Дрю. — Вы пойдете с нами добровольно, Шейн!

И снова три натренированных марсианских разума предприняли странную гипнотическую атаку на полубессознательного землянина. И снова воля Джареда Шейна дрогнула.

— Я пойду добровольно, — хрипло пробормотал он.

Они отправились к ракетному лифту. Пока они спускались, Дри Кор и его брат продолжали смотреть на Шейна, продолжая гипнотическое внушение.

Лифт остановился. Дрю первым открыл дверь и напряженно выглянул наружу. К нему летела стройная маленькая фигурка.

— Джо, что ты здесь делаешь? — резко спросил он.

Лицо Даффа побелело и стало напряженным от волнения.

— Марсианин, я пришла, чтобы отговорить тебя от этой безумной попытки! — воскликнула она. Затем она увидела ошеломленного Джареда Шейна. — Что ты с ним сделал?

— Мы поймали его, как поймали бы песчаную кошку на Марсе, — холодно ответил Дрю. — А теперь мы поедем в его офис.

— Нет, марсианин… Ты не можешь так поступать! — взмолилась Джо. — Даже если тебе удастся вернуть свой контракт, Шейн отправит тебя в лунную тюрьму на всю жизнь!

— Шейн не побеспокоит нас, когда все это закончится, — пообещал Стивен Дрю.

На лице Джо отразился ужас.

— Ты же не собираешься его убить? Ты не сможешь!

Дри Кор и его брат проводили ошеломленного магната к ожидавшей в тени ракетной машине. Лин Л’Лан поспешил к Дрю.

— Опасно оставаться здесь дольше, Арк Авул! — прошипел старый слуга.

— Мы уезжаем прямо сейчас, — ответил Дрю. — Пойдем, Джо.

В ракетном авто Коры сидели сзади вместе с ошеломленным Джаредом Шейном. Дрю пробормотал наставления Азу Акарау, когда они с Л’Ланом и Джо поспешно забрались внутрь. Машина плавно заурчала, удаляясь.

— Марсианин, пожалуйста, выслушай меня! — взмолилась Джо. — Ты не можешь этого сделать. Закон будет преследовать вас даже на Марсе. Тебя отправит в тюрьму на всю жизнь. Я не хочу, чтобы это случилось!

— Я уже говорил тебе, что с этого момента буду делать все по-марсиански, — холодно ответил Стивен Дрю.

МАШИНА СО СВИСТОМ неслась по великолепно освещенным улицам супергорода, прокладывая себе путь сквозь транспортный поток. Дрю хранил мрачное молчание, как и четверо марсиан, пока машина спускалась по крутому пандусу на самый нижний уровень.

Джо оставила свои мольбы. Бледная и переполненная дурных предчувствий, она смотрела, как они вошли в туннель, ведущий к огромному заводу и офису «Трансмутация инкорпорейтед». Машина бесшумно въехала на стоянку подземного завода. В залитых голубым светом, выложенных плиткой туннелях, ответвляющихся от этого двора, входило и выходило множество техников и клерков.

— Самый опасный момент, — тихо объявил Стивен Дрю своим товарищам. — Теперь все вместе.

«Мы — твои друзья, — мягко внушали они все разом Джареду Шейну. — Ты ведешь нас в свой кабинет… Мы — твои друзья».

Нескольких минут Джо Дафф в ужасе наблюдала, как Дрю и четверо марсиан направляли силу своего разума на ошеломленного Шейна в концентрированном гипнотическом внушении. Затем они вылезли из машины.

Джаред Шейн шел спотыкаясь вместе с ними по оживленным туннелям. Его лицо странно застыло. Техники, мимо которых они проходили, с почтительным любопытством смотрели на магната и его странную компанию.

Изумленный чиновник вышел им навстречу, когда они вошли в здание — настоящий лабиринт кабинетов.

— Мистер Шейн, мы не ожидали вас в такой поздний час!

— Эти это мои друзья, — машинально повторил Джаред Шейн. — Мы идем ко мне в кабинет.

Чиновник отошел в сторону и с удивлением посмотрел им вслед. Когда они вошли в кабинет Шейна, магнат машинально сел за стол. Его стол. Дрю и четверо марсиан уставились на него поверх письменный стол.

— Достаньте контракт, который я подписал, и документы,дающие вам контроль над фиктивными компаниями добычи траниума, — приказал Дрю.

Шейн не сопротивлялся. Он нащупал выключатель селектора и глухо проговорил в него:

— Карлсон! Ступай в хранилище и принеси мне все наши траниумные контракты.

Через несколько минут чиновник с бумагами вошел в кабинет, положил их на стол и, озадаченно оглянувшись, удалился.

— А теперь позвоните в службу новостей и попросите прислать людей, чтобы те записали важное объявление, которое вы хотите сделать, — приказал Дрю магнату.

Шейн машинально повиновался. Джо Дафф с тревогой наблюдала за Дрю. Она была страшно перепугана.

— Марсианин, что ты затеял?

Дрю взял контракт, который его обманом заставили подписать, и бросил его в мусоросборник рядом со столом. Когда он коснулся кнопки механизма, поток атомной энергии превратил контракт в груду пепла.

— Джо, составь акт о передаче права собственности на все эти фиктивные траниумные компании правительству Солнечной системы, — приказал он девушке.

Сбитая с толку Джо Дафф так и сделала. Когда она закончила, чиновник вернулся еще более озадаченный, чем обычно.

— Приехало несколько журналисты, Мистер Шейн. Говорят, ты им звонил.

— Пусть войдут, — тихо сказал Стивен Дрю.

Журналисты поспешно вошли, обвешанные своим портативным оборудованием. Они с любопытством посмотрели на магната и остальных.

— Мистер Шейн попросил меня говорить от его имени, — холодно сказал Дрю. — Он хочет сделать заявление, касающееся всех жителей Земли.

Все еще озадаченные, но теперь уже и взволнованные журналисты установили телекамеры, чтобы транслировать эту сцену.

— Мистер Шейн, — спокойно продолжал Дрю, — задумал великое альтруистическое действо. Он считает, что контроль над поставками траниума не должен быть возложен на отдельные компании, поскольку от его добычи зависит производство синтетических продуктов питания, столь жизненно важных для Земли. Он считает, что поставка траниума должна осуществляться исключительно правительством Солнечной системы. По этой причине он скупал контроль над разрозненными траниумные компании на Марсе. Теперь он собирается передать права собственности на все эти компании правительству Солнечной системы, так что отныне весь траниум, который прибывает на Землю, будет распределен со строгой справедливостью правительством среди всех корпораций, производящих синтетическую пишу.

Услышав такие новости тележурналисты разволновались:

— Мистер Шейн, это великолепно! Это величайший подарок из всех когда-либо сделанных народу Земли!”

Дрю перегнулся через стол.

— Мистер Шейн, вам пора подписать эту передачу права собственности прямо сейчас. Ваши действия фиксируются теленовостями.

Пустой взгляд Шейна встретился со взглядом марсианина. Разум Стивена Дрю и четырех его спутников- марсиан обрушился на магната невидимой атакой.

«Вы это подпишете! — думал Дрю, обливаясь потом. — Подпишите!»

Никакой обычный гипноз, известный землянам, не смог бы заставить Джареда Шейна совершить действо, так сильно противоречащее его сознательным желаниям. Но это была… марсианская гипнотическая атака — странная техника гипноза, разработанная тысячами поколений на старой красной планете. Рука Шейна напряженно потянулась к тонкому электроперу. Он нацарапал свою подпись жирным, несмываемым красным цветом.

— Все эти фиктивные компании были записаны на имя самого мистера Шейна и поэтому его подписи достаточно, чтобы передать их, — тихо пояснил Стивен журналистам и невидимой аудитории. — Да, и я передаю контроль над траниумом, отправленным с моей собственной шахты правительству, сохраняя только мое право на исключительное управление моей шахтой. Таким образом, господин Шейн передает правительству исключительный контроль над траниумом.

Дрю кивнул журналистам, что интервью закончено.

— Господин Шейн устал… — и тихо добавил, обращаясь к журналистам: — Думаю, вам лучше уйти сейчас. Я… Я попрошу вас передать документы на право собственности… Передать их представителям правительства.

Когда взволнованные телевизионщики ушли, Стивен Дрю вытер холодный пот, выступивший у него на лбу. От огромного умственного напряжения он обмяк. Он кивнул Лин Л’Лан и остальным.

— Отпусти его сейчас же.

Джаред Шейн медленно вышел из гипнотического оцепенения. Он отлично осознавал, что его заставили сделать. И он стал кричать на Дрю брызжа слюной.

— Вы — марсианские дьяволы! — он поперхнулся. — Вы заставили меня отказаться от всех прав на траниум, которые я так долго приобретал! Но сделка не состоится — я расскажу всему миру, как вы заставили меня сделать это своим дьявольским марсианским гипнозом!

— Да, возможно, — серьезно признал Стивен Дрю. — Возможно, вам удастся убедить суд, что это правда…

— Можем поспорить, что я их уговорю! — выпалил Шейн. — Ты и твои проклятые друзья отправитесь в лунную тюрьму на всю жизнь!

— Но как вы объясните, почему тайно приобрели эти траниумные компании? — мрачно спросил Дрю. — Теперь они думают, что вы сделали это для того, чтобы альтруистически передать их правительству. Если вы станете отрицаете это, то какую причину вы приведете, объясняя, почему вы решили приобрести их? Сможете ли вы сказать им правду, публично объявить, что замышляли получить монополию на траниум?

— Он не сможет это сказать! — взволнованно воскликнула Джо Дафф. — Если он это сделает, если он признается, что планировал получить контроль над производством синтетических продуктов через трани- умную монополию, люди разорвут его «Трансмутацию» в клочья!

Искаженное гневом лицо Джареда Шейна напряглось, и он откинулся на спинку стула, пораженный внезапным осознанием того, что случилось.

— Господи, так и есть, — пробормотал он. — Теперь, когда об этом знает весь мир, я никак не смогу избавиться от этих подставных компаний. Я не смогу ничего сделать, кроме как позволить этой фальшивой сделке состояться…

— Вы потеряли монополию, к которой так стремились, и деньги, которые потратили, пытаясь заполучить ее, — иронически сказал ему Дрю. — Но теперь вы будете известны среди землян как Джаред Шейн, великий альтруист.

Он повернулся к Джо и своим молчаливым спутникам-марсианам.

— Нам здесь больше нечего делать. Пошли…

Но тут Джаред Шейн удивил Стивена. Магнат поднялся с мрачной улыбкой.

— Ты победил, Дрю, — тихо сказал он. — Я люблю крепких бойцов, и ты один из них, по-своему сумасшедший. Как бы я хотел, чтобы мы стали друзьями.

— С меня хватит Земли на всю оставшуюся жизнь, — мрачно ответил Дрю. — Я возвращаюсь домой.

ДВА ДНЯ СПУСТЯ.

Нью-йоркский Космопорт был переполнен. «Алгол» в полдень отправлялся на Марс. До старта оставалось всего несколько минут. В последнюю минуту тюки с грузом были погружены в трюм космического лайнера. Офицеры выкрикивали приказы, визжали свистки, пассажиры пробивались сквозь плотную толпу к трапу.

Стивен Дрю стоял на солнце, высокий в своей черной кожаной марсианской одежде. Он и Лин Л’Лан торжественно прощались со своими марсианскими друзьями.

— Я думаю, это хорошо, что вы решили вернуться, Арк Авул, — сказал Т’Рулу. — Земля — великий и сверкающий мир, но сердце зовет домой…

— Сао, — задумчиво пробормотал маленький Аз Акарау. — Я хотел бы увидеть восход двух лун…

Кох Кор и его брат улыбались Дрю.

— Мы тоже скоро будем дома, брат, — сказали ему Кох Кор. — Тогда мы посмотрим, какие вы охотники, клянусь великим юго-западным Каналом.

Дрю встревоженно огляделся.

— Джо сказала, что зайдет попрощаться. Но я ее не вижу.

Потом сквозь шумную толпу он увидел знакомую пушистую желтую голову. Он помахал рукой и услышал хорошо знакомое приветствие.

— Привет, марсианин!

Джо Дафф, запыхавшись, подошла к ним. Непривычная застенчивость появилась в ее взгляде, когда она повернулась к Стивена Дрю.

— Джо, я не могу отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали, — сказал он. — Ты стала моим лучшим другом из землян.

— Перестань, марсианин, — пробормотала она. — Люди должны помогать друг другу.

Дрю испытывая странное чувство утраты, он нерешительно протянул ей руку.

— Я… Боюсь, что я не вернусь на Землю… По крайней мере, если вернусь, то не скоро.

— Разве нет ты собираешься поцеловать девушку на прощание? — спросила она.

Губы девушки задрожали и были сладкими, и Стивен почувствовал слезы на ее щеке.

— Почему, ты плачешь, Джо!

— Не плачу… — возразила она. — Ну, совсем немного…

Слепой импульс заставил руки Дрю сомкнуться вокруг ее талии. Он был ошеломлен собственным чувствам.

— Джо, я не хочу потерять тебя! — пробормотал он. — Я не знал… Я не могу…

Ее глаза сияли. Она положила голову ему на плечо.

— Ты… и я, марсианин, — пробормотала она. — А почему, как ты думаешь, я всегда беспокоилась о тебе, ты, глупышка?

— Десять минут до взлета! — проревел механический диктор сквозь шум толпы. — Всем пассажирам на борт!

Стивен Дрю разрывался между новым счастьем и отчаянием.

— Но, Джо, как это может быть? Мы разные…. Я простой марсианин — сын другого мира…

— Все это ерунда! — возразила она, поднимая голову. — Твоя мать отправилась на Марс вместе с твоим отцом, не так ли? Я пойду с тобой.

— Но там для тебя все будет так странно… все по- другому, — забеспокоился он. — В первые месяцы тебе придется проводить большую часть времени в комнате с земным кондиционером. На Марсе не будет ни городов, ни земных развлечений…

— Конечно… И я, вероятно, иногда стану уставать от этого и угрожать бросить тебя, но я никогда этого не сделаю, марсианин! — воскликнула Джо. — Никогда!

И тут раздался нетерпеливый голос Лана Л’Лана.

— Итри сал нир кеа латан, Арк Авул. Куа бреба да тар!

— Или марсианин возражает мне? — воинственно спросила Джо.

— Он говорит, что ты все еще слишком много болтаешь, но что ты подходящая женщина для меня, — сказал ей Дрю.

— Хорошо! — воскликнула она. — Я вижу, что мы скоро станем друзьями. Вперед, марсианин, или мы опоздаем на наш корабль.

Дрю двинулся вместе с ней к трапу, но тут же остановился, потому что ему в голову пришла новая мысль.

— Но, Джо, ты же не можешь отправиться вот так, без вещей… — запротестовал он.

— Это ты так думаешь, — парировала она. — Все, что у меня есть, уже находится на борту корабля. Ты же не думала, что я позволю тебе улететь без меня, правда?

ЗАБЫТЫЙ МИР

ГЛАВА I. Незнакомец со звезд

КАРЛИН БЫЛ ЕДИНСТВЕННЫМ из четырехсот пассажиров «Ларкума», кто ненавидел звездолеты и все, что с ними связано.

Ему давно наскучило судно и все, кто был на борту. Стая болтливых идиотов! В сотый раз с тех пор, как он покинул Канопус, он сказал себе, что свалял ужасную глупость, позволив психотерапевту уговорить его на это безумное путешествие.

Белокурая девушка с Альтаира IV спотыкаясь прошла по палубе и наградила Лэрда Карлина сияющей улыбкой, которую все молодые туристки практиковали на высоком, темноволосом, суровом молодом человеке.

— Господин Карлин, только что передали, что мы всего в восьми часах полета от Солнца. К ночи мы уже будем на Земле! Разве это не интригует?

— Но что же в этом такого захватывающего? — кисло спросила Карлин.

Девушка была поражена.

— Ну, я имею в виду Землю! Вся древняя история, которую мы изучаем в школах, о том, как люди впервые улетели с родной планеты две тысячи лет назад. Или это случилось тысячу двести лет назад?.. — Она продолжала болтать, произнося все соответствующие клише. — Только подумайте, все мы на этом корабле из разных стран и миров, но давным-давно все наши предки жили на этой маленькой планете Земля. И они говорят, что это все еще очень похоже на то, что было тогда. Разве это не чудесно?

Карлин не видел в этом ничего удивительного и устало сказал об этом.

Девушка аж вспыхнула от раздражения.

— Тогда зачем вы летите на Землю?

«Почему в самом деле, — с удивлением подумал Карлин — Какого дьявола я не вернулся на другой край Галактики, где должен был находиться, наблюдая за созданием новой линии производства межзвездных кораблей для Алгола VI. Жил бы себе в Солнечном городе с Нилой?»

Нила… Лэрд тосковал по ней, по ее веселому, насмешливому юмору, ее холодной красоте, ее… живому уму. Что он здесь делает с кучей этих придурков? Птичьи мозги туристов, которых клинило от восторга при виде старого, забытого мира?

Вся эта часть Галактики напоминала застойное болото. По эту сторону Веги не было и десятка звезд с какими-либо важными мирами. И старый «Ларкум», звездолет второго класса, который не мог развить скорость больше восьмидесяти световых лет.

Будь проклят этот психотерапевт! Почему он был настолько безумен, что послушался этого парня? Этот самодовольный, розовый, моргающий арктурианец улыбался нежно, как хорошо воспитанная кошечка, когда рассказывал Карлину, в чем его беда.

— Звездная болезнь? — вспыхнул Карлин. — Что значит «звездная болезнь»? У меня есть за последние три месяца он десять раз ездил на Алгол.

Психотерапевт кивнул.

— Ну да. Слишком большое напряжение. Вы уже давно перестарались, господин Карлин.

Карлин мог бы возразить, но доктор сослался на досье на своем столе.

— У меня ваше досье. Вы родились на Альдебаране сорок три года назад. В двадцать два года окончили университет Канопуса со степенью космического инженера. С тех пор работали на космодромах налаживая линии производства и ремонта космических кораблей, курсирующих между Ригелем, Шараком, Тибором, Алголом и другими звездами, — психотерапевт серьезно посмотрел на него. — Дело в том, что за последние восемь лет вы провели пятьдесят процентов своего времени на космических кораблях. Средний показатель составил семьдесят процентов с тех пор, как вы взяли на себя ответственность за создание новой транспортной линии Алгола. Вы провели слишком много времени в космосе для любого человека. Неудивительно, что вы страдаете от звездной болезни.

— Черт возьми, я не страдаю от звездной болезни! — взорвалась Карлин. — Что вы за психотерапевт? Я пришел сюда, чтобы вы вылечили простой синдром рефлекторной усталости, а вы мне все это рассказываете!

Арктуриан мудро покачал головой.

— Ваше заболевание было простым только на первый взгляд, господин Карлин. Гипноз безошибочно выявил ваши проблемы. Хотите послушать запись?

Карлин прослушал ее. И это было не очень красиво. Не очень приятно слышать, как его освобожденное от гипноза подсознание вопит о безумной ненависти к космосу, звездным кораблям и всему, что с ними связано.

— Видите? — мягко сказал арктурианец. — Это накапливалось в тебе уже долгое время.

Карлин был ошеломлен. Он знал людей, которые заболели звездной болезнью и умерли. Пришлось бросить работу и на какое-то время перестать путешествовать по космосу. Другие… Но он всегда презрительно смеялся над ними за то, что они были такими глупыми, это…

Все психотерапевты заявляли, что это совершенно естественно для мужчины, если при такой работе у него развилось подсознательное отвращение к космосу, а упертые инженеры из команды Карлина считали, что сотрудник подхвативший звездную болезнь ни на что не годен. И вот теперь он сам подхватил эту гадость.

— Вам придется бросить работу и какое-то время держаться подальше от космоса, — сказал ему психотерапевт.

У Карлин защемило сердце.

— Тогда вся моя работа по строительству новой транспортной линии Алгола перейдет в руки молодого Брюера.

«И все же, — подумал он через мгновение, — все может быть не так уж плохо. Работая в главном офисе своей линии здесь, на Канопусе II, я мог бы поддерживать связь со своими цехами. И я смогу больше времени проводить с Нилой».

Но психотерапевт решительно покачал головой.

— Нет, мистер Карлин. Ваше состояние слишком опасно для этого. Ваше подсознание скручено в узел, который будет трудно развязать, — он на мгновение заколебался, как будто знал, какую реакцию вызовут его следующие слова. — На самом деле, есть только один способ привести вас в норму. «Земная обработка».

— «Земная обработка»? — Карлин не знала, что это значит. — Вы имеете в виду какое-то лечение, имеющее отношение к старой планете на другой стороне галактики?

Арктурианин кивнул.

— Да, наша родовая планета Земля. Откуда две тысячи лет назад произошла вся наша раса. Туда, куда вы вернетесь, возможно, на год.

От этого заявления у Карлин перехватило дыхание.

— Я отправиться на год на Землю? Вы что, с ума сошли? Зачем мне туда ехать?

— Потому что, если вы этого не сделаете, что вы не протянете и шести месяцев, — заверил его психотерапевт.

— Но почему я не могу отдохнуть прямо здесь, на Канопусе И? — с жаром спросил Карлин. — Зачем посылать меня на эту гниющую, забытую старую планету, где сейчас нет ничего, кроме нескольких исторических памятников?

— Вы никогда не были на Земле. Я так понимаю? — задумчиво спросил психотерапевт.

Карлин нетерпеливо отмахнулся.

— Меня не интересует древняя история. Эта часть Галактики — захолустье.

— Да, — согласился доктор. — Я все понимаю. Но старая, маленькая и забытая в наши дни Земля все еще играет важную роль.

— Для историков, — отрезал Карлин. — Для тех, кто любит копаться в пыльном прошлом.

Арктурианин кивнул и пожал плечами.

— И для психологов, — тихо добавил он. — Большинство людей в наши дни чего-то не понимают… Они не понимают, что мы, все мы, в каком-то смысле все еще земляне. — Он протестующе поднял руку, не давая ничего сказать своему пациенту. — Знаю, что мы так о себе не думаем! С тех пор как наша цивилизация распространилась по большей части галактики, сотни поколений землян родились на разных звездных мирах от Ригеля до Фомальгаута. Но за исключением локальных модификаций, человек, как биологический вид существует с тех пор, как наши предки давным-давно покинули Землю и Солнце. Это потому, что мы изменили условия жизни на планетах, чтобы те соответствовали нам, вместо того, чтобы приспосабливаться к этим условиям. Мы меняли атмосферу, гравитацию, все, куда бы ни прилетали… Таким образом, мы сохранили расу, свой вид. Но это вид, привязан к той старой Земле и только она соответствует норме.

— Это объясняет, почему я должен бросить свою работу и жить на старой Земле в течение года? — гневно поинтересовался Карлин.

— Да, это так, — ответил Арктурианин. — Мы — раса, путешествующая среди звезд. Но разум может воспринимать лишь очень немногое. Любое звездное путешествие вызывает психологическое напряжение. Переусердствуйте с этим напряжением и получите звездную болезнь. Тогда единственное лекарство — покой для разума, существование в идеальных условиях для своего биологического вида. И идеальное окружение для нас — потомков землян — Земля.

Карлин разбушевался. Он яростно сопротивлялся до последнего.

А потом психотерапевт его раздавил.

— У меня есть запрос от вашего руководства. Вам не разрешат работать, пока вы не выздоровеете.

«И именно поэтому я нежусь в шезлонге на “Ларкуме”, пока эта старая ванна скрипя, с трудом тащится сквозь пространство к желтой искорке Солнца», — с горечью подумал Лэрд Карлин/

— Год! — прошептал Лэрд себе под нос в бессильной ярости. — Целый год в этой дыре! С таким же успехом я мог бы умереть.

Психотерапевт надеялся, что это не займет и года. Некоторые случаи звездной болезни быстро поддавались земному лечению. Но даже несколько месяцев казались Карлин вечностью…

Пассажиры «Ларкума» толпились у прозрачной стены палубы. В поле зрения появилась Земля. И эти люди — мужчины и женщины, загорелые в сиянии Канопуса, покрасневшие от пустынных ветров миров Ригеля, бледные от тумана звездных бездн Альтаира — восхищались родиной человечества. Все они наблюдали с напряженным и нетерпеливым ожиданием.

Карлин устало подошел к стене с обзорным экраном и стал смотреть на Землю вместе с остальными. Солнце впереди было маленькой и ничем не примечательной желтой звездочкой. Его шар не производил впечатления, как, к примеру, Антарес и Альтаир.

Планеты, которые вращались вокруг него, были так малы, что Карлин едва мог их различить.

Он вспомнил полузабытые названия из древней истории: Сатурн, Юпитер, Марс.

А вон та маленькая серо-зеленая точка, должно быть, и есть Земля.

— Разве она не крошечная? — пробормотала восторженная, полная женщина, стоявшая рядом с Карлином. — По-моему, это мило!

Очень молодой человек из Мицара VII с гордостью поделился своими знаниями:

— А спутник Земли — Луна…

— Луна почти такая же большая, как маленькая планета! — воскликнул кто-то, смеясь.

Карлин обнаружив, что их болтовня действует ему на нервы, двинулся дальше, на палубе. В мрачном молчании он смотрел, как «Ларкум» беззвучно несся к маленькой планете.

А серо-зеленый, затянутый облаками шар вращался вокруг второсортного солнца… Для Карлин это напоминало край Вселенной. И ему, возможно, придется провести тут целый год! Настроение его стало еще хуже.

— Скажите, где можно купить самые замечательные сувениры? — донеслись до него голоса туристов.

Карлин скривился. Он был высадиться на Землю, подальше от этой кучки болтливых дураков.

А потом он понял, что его раздражение чрезмерное и неразумное. Наверное, это результат его звездной болезни. Но это не делало его более терпимым.

— Посадка через десять минут, — передали по громкой связи по всему кораблю. — Стазис включен.

Тусклое свечение силового стазиса, который защищал все в корабле от давления торможения, возникло вокруг как осязаемая среда. Большие генераторы двигателей гудели на нижней палубе.

Спелёнатые в амортизирующим полем, пассажиры не чувствовали никакого дискомфорта, в то время как как «Ларкум» устремился к маленькой планете. Снаружи корабля завыла атмосфера. Они спускались сквозь пояс облаков.

— Это же Нью-Йорк! — нетерпеливо воскликнул кто- то. — Это самый древний человеческий город в галактике!

ГЛАВА II. Древний город

КАРЛИН ПЕЧАЛЬНЫМ ВЗГЛЯДОМ он смотрел на разворачивающуюся внизу сцену. Перед ним раскинулся голубой океан, простиравшийся на восток, длинный зеленый берег и остров, покрытый гротескно высокими зданиями чрезвычайно древнего города.

Этот город под названием Нью-Йорк был памятником первобытного прошлого. Ни разу за тысячу лет люди не возводили свои сооружения так безумно и не возводили их на такую безумную высоту.

— Это как один из птичьих чердаков на Полярисе I! — воскликнула девушка, смеясь. — Он выглядит таким древним!”

Древний? Да, страшно древний, как иссохший саксаул, который все еще пытается сохранить чопорное достоинство. Город выглядел только наполовину заселенным. Виноградные лозы обвили некоторые гротескные башни. Парки разрослись, превратившись в непроходимые заросли.

Космопорт, расположенный к северу от города, среди низких холмов, был таким маленький, что его не хватило бы для любого развитого мира. Натренированный взгляд Карлина задержался на потрескавшемся, почерневшем асфальтовом покрытие. Неудачно расположенные ряды доков, маленький ангар и здания, требующие ремонта.

«Ларкум» мягко приземлился. Карлин устало ждал, пока не наступит вечер. Тогда наплыв визжащих туристов иссяк, и Карлин выбрался из звездолета. Над головой сверкало желтое солнце. Карлин огляделся без всякого интереса. Не в первый раз он прилетел на совершенно незнакомую планету.

А потом он на мгновение был поражен воздухом, которым дышал. Пьянящий… жизнерадостный… Он напоминал легкий стимулятор, возбуждал. И тут он понял, в чем дело. По всей Галактике, потомки землян переделывали атмосферы планет, используя атмосферу Земли как желанную норму.

Он неуверенно огляделся. Туристов уже пасли пастухи-экскурсоводы. Они повели большую часть прибывших к каким-то старым памятникам в дальнем конце космопорта. Но у Карлина не было ни малейшего желания следовать за ними.

Психотерапевт сказал ему:

— Живите обычной земной жизнью. Ваше лечение пойдет быстрее, если вы поселитесь в каком-нибудь типичном земном доме.

Теперь Карлин гадал, где бы найти такое жилье. Вокруг суетились земляне, космонавты, портовые чиновники… Он мог бы спросить кого-нибудь из них. Карлин уже встречал землян, потому что многие из них бежали с родной планеты. И земляне ему не нравились. Они всегда казались ему гордыми, молчаливыми, угрюмыми.

— Не могли бы вы сказать мне, где здесь можно остановиться? — просил он долговязого человека с узким подбородком в выцветшей одеждой.

Землянин недружелюбно посмотрел на Лэрда Карлина, разглядывая его загорелое лицо, жемчужные слаксы и куртку из синтетического шелка, каждую деталь его внешности, которая выглядела здесь чужой.

— Ну уж нет, — холодно протянул парень. — Не знаю, где здесь может устроиться чужак.

Он продолжал сутулиться. Карлин вспыхнула от гнева при виде едва скрываемой враждебности в поведении этого человека.

«Эти проклятые деревенщины! Жить на старой, изношенной, пятисортной планете, возмущаться прогрессом и процветанием великих звездных миров, говорить обо всех, кроме себя, как о “чужих”! И я должен прожить среди них целый год!» — с горечью подумал он.

Карлин двинулся через Космопорт. Он заметил остроконечное здание из хрома с полудюжиной припаркованных неподалеку крейсеров управления, украшенных эмблемами Контрольного совета. Там он, без сомнения, мог бы узнать, что к чему.

Космопорт показался Карлин сонным, неряшливым местом. Несколько звездолетов, все — грузовыми, за исключением толстенького «Ларкума», разбросанные маленькие межпланетные корабли, несколько рабочих, бездельничающих вокруг. Даже самый маленький мир великих звезд устыдился бы такого космопорта.

Желтая звезда — Солнце, как он обнаружил, было обманчиво теплым. А ходить пешком оказалось утомительно после нескольких дней искусственной гравитации корабля. Карлин остановился, поравнявшись с шатким маленьким кораблем-шлюпкой.

Два земляне осматривали его дюзы — одна из них казалась покорежена: коренастый краснолицый молодой человек, другой — хромой парень, помоложе, с бородой. Карлин задал им вопрос, который его интересовал.

Краснолицый землянин ответил с враждебностью:

— Здесь вы не найдете никакого жилья. Лучше ступайте с остальными. В городе есть большой отель для туристов…

Карлин выругался.

— Черт возьми, я — не турист. Я — инженер, посланный сюда сумасшедшим психологом. Я должен провести год на Земле — только небеса знают почему!

Хромой молодой землянин пристально посмотрел на Карлина. У него было лицо с тонкими чертами и голубые глаза.

— Человек, который должен лечиться на Земле? — уточнил он. — Такие все время прилетают. — А потом он с интересом спросил: — Вы много времени провели в космосе? Вы — инженер? Не могли бы вы сказать мне, в какой области?

— Управляющий линии звездных кораблей, — устало ответил Карлин. — Это значит, что я слежу за постройкой космодрома и разметкой маршрутов между звездными мирами.

— Я знаю, что это значит, — спокойно кивнул хромой юноша. Он помедлил, слегка нахмурившись, словно что-то взвешивая. Затем, словно решившись, заговорил: — Меня зовут Джонни Ленд. Думаю, мы могли бы предоставить вам жилье, если вы не возражаете против небольшого дискомфорта.

— В своем собственном доме? — с сомнением спросила Карлин. — А где же он?”

Джонни Ленд указал на один из низких зеленых хребтов к западу от космопорта.

— Вон там, на самом гребне. Там живет только мой дедушка, мои брат и сестра, и я сам. И у нас есть еще одна комната.

Краснолицый молодой землянин резко запротестовал.

— Джонни, какого черта? О чем ты думаешь? Ты же не хочешь, чтобы этот парень следил за тобой?.. Ты!

Джонни Ленд потупился.

— Я сделаю это, Лессер, — он перевел взгляд на Карлина. — Ну и что с того? Я предупреждаю вас, что вы не найдете комфортного жилища вроде тех, что есть в большом звездном мире.

— Я… Не ожидал встретить здесь ничего подобного, — ответил Карлин устало. Он чувствовал себя измученным. Все выглядело обескураживающе примитивным. Чужаков тут встречали с открытой недружелюбностью. В итоге он кивнул. — Я согласен… Меня зовут Лэрд Карлин.

— Если… возьмете свой багаж, я провожу вас, — предложил Ленд. — У меня тут машина. Я встречу вас на выходе из терминала.

ВСКОРЕ КАРЛИН ВЫШЕЛ из обшарпанного терминала с двумя вещевыми сумками и заметил хромого юношу, ожидавшего за рулем автомобиля. Это был старый грузовик АТО.

Краснолицый молодой человек, стоял рядом с Лессер и отчаянно о чем-то спорил… Карлин услышала несколько слов.

— …Погубишь все, приютив этого парня! — яростно воскликнул он. — Откуда ты знаешь, что он не шпион?

— Я знаю, что делаю, Лессер, — уверенно повторил Джонни Ленд.

Они замолчали, увидев приближающегося Карлина. Но Лессер одарил его горячим, сердитым взглядом, когда он забрался в машину.

Старый грузовик помчался на запад по ухабистому асфальту и начал взбираться по древней, потрескавшейся бетонной дороге к зеленому гребню.

Карлин устало размышляла, что же такого сделали эти земляне, что заставило их бояться властей? Может быть, контрабанда? Но ему было все равно. Ему было жарко, он устал, весь покрылся пылью и испытывал невыразимое отвращение к этой планете.

Бетонная дорога, поднимавшаяся на гребень холма, выглядела так, словно ей было несколько столетий. И ее инженерное решение было не из лучших, потому что она петляла вокруг холмов вместо того, чтобы прорезать их, пересекая небольшие ручьи. Дорога шла вдоль ручьев то вверх, то в вниз… и потрепанный грузовик с трудом преодолевал даже эти легкие отметки. Его мотор громко стучал, когда он пытался затащить машину вверх по склону.

Карлин мрачно смотрел на залитый закатным светом пейзаж. Он никак не мог привыкнуть к яркой, доминирующей зелени местной растительности. А еще он был потрясен неопрятным видом построек и туземцев. Неухоженные поля, заросшие сорняками, лесные заросли чуть ли не выползающие на дорогу. Она сильно отличалась от ухоженных, похожих на парки планет Канопуса.

Дома вдоль дороги, которые Карлин мельком видел, только усиливали его неприязнь. Тут в основном были старые железобетонные жилища, полускрытые деревьями и яркими цветами, а за ними-большие резервуары, используемые в гидропонном земледелии. Гидропонное земледелие было настолько старомодным, что Карлин раньше считал будто оно давно исчезло из Галактики. Что же случилось с этими людьми? Почему они не синтезировали свою пишу напрямую, как это делали на других планетах?

Неожиданно Джонни Ленд спросил:

— Вы никогда раньше здесь не бывали? Вы, должно быть, находите Землю немного странной.

Карлин пожал плечами.

— Думаю, все в порядке… Но я просто не могу понять, как вы, люди, могли позволить вашей планете дойти до такого состояния? Почему вы не рассредоточились, вместо того чтобы ютиться вокруг нескольких архаичных централизованных городов, таких как этот?

Хромой молодой землянин задумался, его худое смуглое лицо было обращено к дороге впереди.

— Ответ на этот вопрос очень прост. Одно слово. И это слово — «энергия». На Земле, просто не хватает энергии, чтобы превратить этот мир в планету-сад, подобную вашим звездным мирам, хотя мы можем свободно перемещаться на любое расстояние.

— Атомная энергия — это, пожалуй, самая дешевая вещь… — скептически заметил Карлин.

— Да, если у вас есть медь, — ответил Джонни Ленд. — Если бы у нас было достаточно меди, мы могли бы превратить эту планету в сад, могли бы расселиться по всем ее прелестнейшим уголкам и летать на другие планеты, могли бы отказаться от старого гидропонного земледелия, синтезировать нашу пишу и жить в роскоши, как и вы — люди звездных миров. Но у нас мало меди. Земля и ее сестры-планеты изголодались по ней. Когда-то у нас было много этого металла. Но не сейчас. А перевозить медь в достаточном количестве с других звезд экономически невыгодно. Вот почему мы испытываем недостаток энергии и не можем развиваться.

Карлин больше ничего не сказала. Его это мало интересовало. Он только гадал, как долго ему придется оставаться на этой неухоженной, застоявшейся планете.

Солнце жгло ему шею, потому что старый грузовик был без крыши. Его трясло от рытвин и ухабов древней дороге. Сладость воздуха утратила свою магию, ибо теперь с наступлением сумерек появились стаи злобных маленьких мошек.

— Вот этот дом, — показал Джонни Ленд, останавливая грузовик перед квадратным зданием.

Сердце Лэрда Карлина ушло в пятки. Дом был похож на другие дома, которые он видел — железобетонное сооружение, увитое вьющимися цветочными лозами, окруженное высокими нестрижеными деревьями, за исключением той стороны, которая выходила в сумеречную долину. Примитивные гидропонные резервуары тускло поблескивали за деревьями. Он последовал за хромым юнцом в полутемную прохладную гостиную. Карлин показалось, что это старинная сцена с нелепыми тканевыми занавесками на окнах, устаревшими криптоновыми лампочками на потолке и массивной деревянной мебелью.

Джонни Ленд вполголоса объяснял что-то двум людям в другом конце комнаты. Они вышли вперед — бодрый старик и девушка.

— Это мой дед, Грэмп, — представил старика Джонни, а потом добавил. — И моя сестра Марн.

Старик с любопытством посмотрел на Лэрда Карлина, и его узловатая рука потянулась для старомодного рукопожатия.

— Вы ведь родом с Канопуса? — прощебетал он. — Такая даль. Я был там однажды, много лет назад, когда бродил по космосу. И мой внук Харб бывал там много раз, когда служил на звездном корабле.

Девушка, Марн, с сомнением и тревогой посмотрела на Карлина, пробормотав слова приветствия. Он почувствовал, что его появление встревожило ее.

Она была невысокой, с густой копной пепельных волос, небрежно зачесанных назад. Ее глаза были темно-голубыми. Носила она выцветший старый костюм, который Карлин счел самым варварским женским одеянием из всех, что он видел.

— Надеюсь, мы сможем устроить вас здесь поудобнее, господин Карлин, — сказала она обеспокоенно. — У нас никогда раньше не было жильцов. Я не могу понять, почему Джонни сделал такое предложение.

Тяжелые шаги в дверях прервали ее. Ее взгляд, полный отчаяния и беспокойства, стал еще глубже.

— А вот и мой брат Харб.

Харб Лэнд оказался долговязым молодым гигантом с грубым лицом и глазами цвета сланца, которые уставились на Карлина с мгновенной враждебностью. Джонни, прихрамывая, вышел вперед и быстро объяснил кто такой Карлин.

— Он собирается пожить здесь с нами какое-то время, Харб.

Реакция Харба Лэнда была бурной.

— Ты что, с ума сошел, Джонни? — вспыхнул он. — Мы не можем оставить его здесь.

Карлин с отвращением отвернулся, собираясь уйти. Но Джонни Ленд жестом остановил его. Когда он заговорил с братом, его лицо оставалось спокойным.

— Он останется, Харб. Мы поговорим об этом позже.

Харб Ленд ничего не ответил, только сердито посмотрел на Карлина, и тот почувствовала невыразимую усталость и отвращение.

Эти примитивные, отсталые, подозрительные земные мужланы, ссорящиеся из-за привилегии остаться в их гротескном старом доме. Как будто он останется на их проклятой планете хоть на одну лишнюю минуту!

— Я очень устал, — тяжело сказал он. — Если бы вы могли показать мне, где находится моя комната… Я хотел бы отдохнуть.

— Мне очень жаль! Конечно, вы устали, — воскликнула Марн. — Пойдемте со мной, господин Карлин.

Она повела его наверх. Здесь не было гравитационного лифта, только старомодные ступеньки, ведущие вверх по темной лестнице. А спальня на втором этаже, куда его привела девушка, оказалась совсем не такой, как он ожидал.

Тут… было чисто… Безупречно чисто. Комната напоминала музейное помещение, а не спальную комнату.

Там не было никаких кондиционеров, только открытые окна с грубыми сетками на них. Никаких гравитационных колодок, просто высокая кровать в старом стиле. Тут не было даже видео.

И все же… Девушка не извинилась за это, казалось, не считала нужным.

— Мы будем внизу… Занесете свои сумки после ужина, — сказала она. — Ужин будет скоро.

ГЛАВА III. Старая планета

КОГДА МАРН УШЕЛ, и Карлин устало опустилась на бугристую, провисшую кровать. Он закрыл глаза. Наступила реакция на долгое, медленное путешествие. Без сомнения, он действительно страдал от звездной болезни. Было время, когда никакое путешествие не могло так утомить его.

Но дело было не столько в путешествии, сколько в этом мире, жить где он был обречен. Как он собирается жить здесь месяцами, может быть, целый год?

В сумерках из нижнего этажа дома донесся смутный звук сердитого голоса. Он узнал сердитый голос Харба Лэнда:

— Если контролеры узнают, что мы делаем!

Послышался приглушенный шепот, а затем спор, казалось, прекратился. Карлин вспомнил, что он слышал в космопорте от краснолицего Лессера.

«Что же делали эти земляне? Что они скрывали? Это было что-то противозаконное, идущее вразрез с правилами Контрольного совета, который управлял Галактикой, иначе они не боялись бы разоблачения контролерами».

Карлин спустился к обеду, ожидая открытой враждебности от долговязого старшего брата. Но Харб Ленд пробормотал короткое приветствие. Его полу-учтивая манера свидетельствовала о том, что его уговорили.

Карлин испуганно уставилась на еду, стоявшую перед ними. Вместо прозрачных, цветных синтетических желе и жидкостей, к которым он привык, еда подавалась в том, что казалось варварски примитивным состоянием. Вареные цельные овощи, натуральные яйца, натуральное молоко — все сырое, натуральное.

Он съел сколько смог — совсем немного. Усталость одурманивала его, а подавленная враждебность Харб Лэнда не давала расслабиться.

Большую часть разговора вел Ленд, расспрашивая Карлина о далеких звездных мирах.

— Многие из этих миров я сам когда-то видел, — вздохнул старик, а потом с гордостью добавил. — Все члены моей семьи побывали в космосе. Моя мать — прямой потомок самого Горэма Джонсона.

— Горэм Джонсон? — переспросил Карлин. — Кто это?

Вопрос оказался неудачным.

— Что? Вы не знаете Горэма Джонсона? Что они преподают в ваших школах? — взорвался Харб. — Разве вы не знаете, что Горэм Джонсон был первым человеком в этом мире, который путешествовал в космосе? Он был землянином, который покинул нашу планету, отправившись в первое космическое путешествие две тысячи лет назад?

Гордость деда была оскорблена. Карлин вспомнила старую галактическую пословицу: «гордый, как землянин». Они все были такими, чрезмерно тщеславными из-за того, что обитатели их мира первыми завоевали космос.

— Извините, — устало пробормотал Карлин. — Теперь я припоминаю это имя. Так или иначе, я слишком много изучал космическую физику, чтобы тратить время на древнюю историю.

Грэмп все еще бормотал что-то невнятное, но тут вмешался Джонни — стал расспрашивать Карлина о его работе.

— Вы изучали субатомную физику или динамику?

— Субатомную… — ответила Карлин. И на другой вопрос: — Да, у меня тоже была электронная механика.

Он поймал быстрый, торжествующий взгляд, который Джонни Ленд бросил на своего брата. Это его озадачило.

— Джонни у нас тоже физик, — похвастался Грэмп, к которому вернулось хорошее настроение. — Он тоже космический инженер, окончил университет Канопуса.

Лэрд Карлин был искренне удивлен. Он посмотрел на спокойного, худощавого юношу.

— Вы выпускник Канопуса? Какого дьявола человек с вашим образованием тратит время здесь, на Земле?”

— Мне нравится Земля, — спокойно ответил Джонни. — Я хотел вернуться сюда, когда закончу свое образование.

— Конечно… — кивнув протянул Карлин. — Но если этот мир так изношен, как кажется, то здесь нет места для таких как вы… Вы должны жить на Алголе.

— Вы люди звездного мира все одинаковы — всегда советуете нам улететь с Земли! — Перебил его Харб Ленд с едва сдерживаемой ненавистью. — Это то, о чем постоянно твердит Контрольный совет как о решении всех наших бед и проблем. Они все время спрашивают: «Почему вы не эмигрируете на другие планеты?»

Грэмп Ленд покачал головой.

— Мы не покинем нашу планету так легко, как это делают ваши соотечественники. Как бы далеко ни улетел землянин, он всегда возвращается домой.

— Тем не менее, вы вряд ли можете винить Контрольный совет за то, что он дал вам хорошие советы, — раздраженно сказала Карлин. — В конце концов, вы сами виноваты, что по глупости растратили медные ресурсы своей планеты и теперь лишены энергии.

Суровое лицо Харба Лэнда потемнело:

— Да, мы глупо растратили нашу медь. Мы сделали это двадцать веков назад, когда Земля открыла для человечества всю Галактику. Мы потратили свою медь на создание галактической цивилизации, которая забыла о нашем истощенном мире.

— Харб, пожалуйста!.. — тихо сказала Марн, и на ее лице отразилось отчаяние.

Наступило молчание, и они закончили обед без дальнейших разговоров. Но прежде чем подняться наверх, Джонни Ленд вновь заговорил с Карлиным.

— Не принимайте Харба всерьез. Многие здесь, на Земле, настолько озлоблены нашим положением, что ведут себя неразумно.

В СПАЛЬНЕ КАРЛИНА было темно. Когда он вошел, автоматический свет не зажегся, и Карлин не мог найти выключатель. Он сдался, забрался в постель и лежал, тяжело глядя в ночь.

Мягкий ветер шевелил кроны деревьев вокруг дома. Тяжелый аромат цветов плыл на ветру, шевелившем оконные занавески. Внизу в долине поблескивали маяки космопорта, а за ними виднелась тонкая полоска света, мерцающее море, над которым висел лунный месяц.

Карлин чувствовал себя совершенно несчастным, тоскующим по дому. Если бы он вернулся на Канопус прямо сейчас танцевал бы с Нилой в Сан-Сити бальный зал или блуждал по желтым садам.

Сам того не желая, он задремал в своей комковатой постели…

Карлин проснулся от яркого солнечного света, заливавшего его лицо. Он потянулся к кнопкам кондиционера… и тут уснул…

К своему удивлению, он почувствовал себя намного лучше. Он хорошо выспался на примитивнойкровати, и усталость покинула его.

Странные музыкальные звуки, которые, как он догадался, были криками птиц, донеслись до его ушей. Ветерок, раздвигавший занавески, теперь стал холодным, но чистым и сладким, слегка опьяняющим.

«В этом старом мире воздух гораздо лучше, чем в любом кондиционере», — подумал он.

Он надел костюм на молнии, темно-коричневый и грубого плетения.

«Стану как туземец», — подумал он с кислой усмешкой и спустился вниз.

Марн Лэнд была единственным человеком, которого Карлин нашел внизу в комнатах, залитых солнечным светом. Она все еще носила варварские выцветшие старые брюки, но в ее пепельных волосах был заткнут красный цветок. Легкая тревога, переполнявшая ее накануне, исчезла, когда она посмотрела на гостя.

— Вам уже лучше, правда? — спросила она.

— Много лучше, — призналась Карлин. — Боюсь, что вчера вечером я был довольно груб.

— Иногда общение утомительно, — серьезно сказала она. — Просто садитесь. Я принесу завтрак.

Для Карлина было в новинку сидеть и болтать на залитой солнцем старой кухне, пока девушка в выцветших брюках готовила ему завтрак на электродной плите. Вместо того, чтобы нажать кнопку заказа.

— Джонни и Харб отправились в космопорт, — бросила она через плечо. — У них там старый планетолет, который они готовят к полету на Меркурий.

— Меркурий? — удивился Карлин. — Это самая внутренняя из планет Солнечной системы, не так ли?”

— Да… Земляне давно ищут медь на ее горячей стороне. Джонни затеял эту разведывательную экспедицию…

Завтрак, который она поставила перед Карлин, состоял из грубого пшеничного хлеба, большего количества натуральных яиц и молока, а также странного коричневого напитка, приготовленного из тушеных сушеных ягод. Девушка сообщила ему, что напиток называется кофе. Карлин попробовал его, но он оказался горьким и неприятным.

Немного удивленный собственным поступком, Лэрд съел почти все остальное. Еда была грубой, но сытной, и ему придется привыкнуть к ней, если он останется здесь.

— Я постараюсь не доставлять вам хлопот, — заверил он Марну. — Я буду вести себя спокойно…

Она кивнула.

— Знаю. У некоторых наших соседей в качестве жильцов были жители других планет. Им всем очень понравилось на Земле…

Карлин не высказал своего мнения по этому поводу. Он подошел к двери и остановился, глядя на залитый солнцем цветущий двор.

Он чувствовал себя растерянным. Он был сбит с толку, обнаружив, что ему нечего делать, нет никакой работы, которую нужно было бы выполнить, нет экипажей, которые должны были бы руководить оборудованием космопортов на «диких» планетах.

Марна понимающе посмотрела на него.

— Вы всегда были очень заняты, не так ли? Жизнь на Земле, должно быть, кажется вам скучной и вялотекущей…

Карлин пожал плечами.

— Я вполне могу к этому привыкнуть… Пожалуй, пойду прогуляюсь, осмотрюсь.

— Если вы зайдете далеко, то найдете дедушку. Он ловит рыбу в Северном ручье, — крикнула ему вслед Марна, когда Карлин отправился через двор.

Карлин неторопливо прошел мимо большой запертой железобетонной мастерской и нескольких высоких складских сараев, затем мимо плоских широких гидропонных резервуаров, которые были заполнены массой зеленой растительности.

За ними обнаружилась дорога, которую он сначала и дорогой то не признал. Это была просто широкая просека, проложенная на север вдоль лесистого хребта, первая грунтовая дорога, которую он когда-либо видел в цивилизованном мире.

«Да, бедная планета, — подумал Карлин. — Не могли даже построить приличные дороги».

В небе почти не было флайеров, лишь изредка один пролетал над голубым сводом.

«Неудивительно, что эти нищие ненавидят остальную Галактику, — подумал он. — Наверное, я бы тоже так поступил, если бы мне не повезло родиться здесь».

ДОРОГА КАЗАЛАСЬ ПРОЛОЖЕННОЙ безумно нелогичной. Извиваясь, она протянулась на вдоль покрытого лесом гребня серпантином. Она сворачивала то налево, то направо, чтобы избежать больших валунов, родника или небольшого оврага.

Лес по обе стороны дороги казался Карлин прискорбно неухоженным. Большие и маленькие деревья громоздились друг на друга, повсюду торчали сухие, мертвые кусты и лианы. В лесу бурлила дикая жизнь, мохнатые грызуны разбегались в разные стороны, в воздух поднимались стаи птиц.

Это… Что-то вроде того, Карлин ожидал увидеть на какой-то необитаемой планете. Но Земля была самой древней, населенной людьми планете во всей галактике.

Еще Карлин вынуждена была признать, что и здесь есть определенная компенсация. Этот… пьянящий, как вино, воздух все еще был для него чем-то особенным. И прогулка давалась его атрофировавшимся мускулам много легче, чем в любом другом мире. Ему это показалось странным. Ходить с такой легкостью, не надевая антиграва?..

Он никак не мог найти ручей, о котором упоминал Марн. Наконец он сел на бревно у дороги, размышляя о дремотной, унылой тишине этого места. Не было слышно ни единого звука человеческой деятельности. Неужели этим землянам никогда не надоедала сонливость этого места?

Карлин обнаружил, что он все еще очень устал. Он наблюдал за маленькими блестящими насекомыми, порхающими над цветком неподалеку. То и дело налетал мягкий ветерок, шевеля зеленые листья и создавая пятнистый, танцующий узор теней на земле. Где-то вдалеке пронзительно закричала птица.

«Старая, изношенная планета… Спящая планета… — подумал он. — Эти люди… все они, живут в ее прошлом.

Наконец Карлин с трудом поднялся и побрел вдоль дороги. Он с удивлением обнаружил, что время пролетело незаметно, а солнце уже стояло в зените. Каким-то образом его напряженные нервы расслабились…

ДВЕРИ БОЛЬШОЙ МАСТЕРСКОЙ за домом были открыты. Карлин просмотрел на них и с удивлением обнаружил, что похожая на пещеру комната-мастерская — хорошо оборудованная лаборатория атомной инженерии.

Заинтересовавшись, Карлин заглянул внутрь. В центре большой комнаты он мельком увидел массивную машину, внутренний механизм которой был скрыта цилиндрическим металлическим корпусом.

— Выглядит словно большой полевой генератор, — пробормотал Карлин себе под нос. — Интересно, что это за аппарат?

А потом раздался яростный возглас, и землянин выбежал из-за машина, чтобы помешать ему войти.

Карлин узнал широкое красное лицо, сердитые глаза и коренастую фигуру молодого человека. Лессер — человек, который спорил с Джонни в космопорте.

— Что вы здесь делаете? — резко спросил Лессер.

Карлин был сбит с толку.

— Я просто хотел взглянуть на эту машину.

— Я так и думал! — сверкнул глазами Лессер. — Я же говорил Джонни! Вот зачем ты прилетел сюда!

Он выхватил из кармана пиджака какой-то предмет. К изумлению ошеломленного Карлина, предмет оказался короткоствольным атомным пистолетом. Лессер нацелил пистолет на Карлина.

ГЛАВА IV. Таинственная машина

ЛЭРД КАРЛИН БЫЛ порождением галактической цивилизации, в которой насилие над личностью было редкостью. При освоении новых звездных миров люди встречали много опасностей, но в цивилизованных мирах непререкаемый закон Контрольного совета поддерживал нерушимый порядок. Человек может прожить всю жизнь, и так и не столкнуться с насилием над личностью.

Атомный пистолет в руке Лессера и явная жажда убийства на его лице ошеломили Карлина. Он просто был не в состоянии осознать возможность того, что разъяренные землянин перед ним намеревался взорвать его.

— В чем дело?.. — начал было он, озадаченный и ошеломленный.

Позже он понял, как был близок к смерти в этот миг. Но в тот момент он так и не осознал, что происходит, не почувствовал облегчения от того что их прервали. Харб и Джонни Ленд выбежали из недр пещеры-мастерской.

— Лессер, опусти пистолет! — рявкнул Джонни.

Лессер резко обернулся.

— Этот парень шпионил за нами! Я остановил его на пороге!

Лэнда Харб зловеще помрачнел.

— Я… Я же предупреждал тебя, что может случиться, — резко сказал он брату.

— Это… Этот человек сумасшедший? — озадаченно спросил Лэрд Карлин у Джонни.

Юноша быстро захромал вперед.

— Возвращайтесь к работе, — коротко сказал он остальным. — Карлин, мне очень жаль. Я все объясню.

Вместе с Карлиным они отправились к дому. И тут Карлин вдруг осознал, как ловко и незаметно его увели из мастерской.

— Харб, Лессер, я и еще несколько человек планируем экспедицию на север в поисках меди, — объяснял Джонни. — На том корабле, который вы видели в космопорте. Мы разработали новый металлоискатель типа радиолокатора, с помощью которого надеемся обнаружить новые месторождения меди. Эта машина в мастерской. Мы держим это в тайне, — продолжал он. — потому что… естественно, мы не хотим, чтобы другие старатели украли нашу идею, собрали металлоискатель вроде нашего и опередил нас. И я боюсь, Лессер подумал, вы шпионите за нами. Люди здесь всегда подозрительно относятся к незнакомцам.

— Я заметил, — сухо ответил Карлин. — Это первый мир в Галактике, где я когда-либо чувствовал себя, словно полностью незваный гость.

— Я бы так не сказал, — ответил землянин. — Но поставьте себя на наше место, Карлин. Подумайте, как бы вы себя чувствовали, если бы вы были землянином, ваш мир жаждал власти, но был третьесортной планеткой, потому что его медь была истрачено на создание галактической цивилизации, которой теперь плевать на нас.

Тонкое смуглое лицо Джонни было серьезным, его голубые глаза внимательно следили за гостем, словно он ожидал, что Карлин сейчас попытается его убедить. Карлин отрицательно покачал головой.

— Я вижу вашу проблему в недостатке меди, — сказал он. — Но… Лекарство от этого найти так просто. Девять десятых из вас должны эмигрировать на другие, лучшие миры, как советовал Контрольный совет…

Джонни улыбнулся:

— Вот тут вы столкнетесь с упрямством моего народа. У нас есть более древняя планетарная традиция, более глубокая, более древняя любовь к нашему миру, чем у любого другого народа в Галактике.

— Думаю, вы слишком много думаете о прошлом, — откровенно ответил Карлин. — Но это не мое дело. В любом случае, надеюсь, что ваша экспедиция поможет вам добыть медь.

— Спасибо, — тихо сказал Джонни. — Думаю, у нас есть шанс.

Карлин вернулся на веранду старого дома и задумалась. Что-то в объяснениях Джонни смущало его.

Для его натренированных глаз аппарат, который он увидел мельком, ничуть не напоминал устройство для поиска металла. В полупрозрачной громаде огромного аппарата каким-то образом угадывалось нечто совершенно иное; что-то вызывающее страх, нечто угрожающее.

— Дьявол! Должно быть, мое подсознание породили это странное предчувствие, — выругалась Карлин. — Аборигены просто скрывают свои планы, потому что это соответствует их образу мышления.

В ЖАРКИЙ СОННЫЙ полдень Карлин бесцельно слонялся по дому. Поговорить было не с кем, потому что братья остались в мастерской, а Марн возилась с большими гидропонными баками.

Он повозился со старой видеоприставкой в гостиной, но единственные станции, которые он мог достать, были местные земные, а лекции по гидропонике и сплетни о неизвестных людях его не интересовали.

В конце концов он сдался и растянулся на веранде, сонно глядя вниз на зеленую чашу долины и проклиная психотерапевта, чья безумная идея послала его сюда умирать от скуки. Он дремал до тех пор, пока его не разбудил шум подъезжающего грузовика.

В нем приехало трое долговязых молодых людей, высоких землян, которые направились в мастерскую, не заезжая в дом. «Другие участники разведывательной экспедиции», — сонно предположил Карлин.

Он снова ощутил странное чувство угрозы. Его охватило смутное предчувствие, которое не покидало с тех пор, как он заглянул в мастерскую. Если бы только он мог понять, что ему напоминает эта машина.

ШЛИ ДНИ, А Карлин все еще не мог вспомнить этого, хотя тревожные сомнения не покидали его. Другой возможности заглянуть в мастерскую ему так и не представилась, потому что двери всегда была заперты, за исключением тех случаев, когда в ней работали Джонни, Харб и их приятели.

— Беда в том, что мне нечем заняться в этом проклятом мире, — с иронией сказал себе Карлин.

Отталкивающая неприязнь Карлин к Земле к тому времени уже сильно померкла. Простота существования, отсутствие цивилизованных удобств больше не беспокоили его так сильно. Он должен был признать, что независимо от его отношения к планете, лечение — жизнь на Земле, приносило пользу его извращенному подсознанию. Эта сонная старая планета была прекрасным местом для отдыха.

По утрам Карлин лениво бродил по извилистым дорогам, а днем отдыхал на прохладной тенистой веранде старого дома или помогал Марне ухаживать за гидропонными резервуарами. Иногда он шел ловить рыбу с Грэмпом в пенящемся ручье под хребтом. Старик рассказывал бесконечные истории о старых временах, когда он летал в далеком космосе.

Соседи, живущие на гидропонных фермерах в долине, заглядывали в этот дом по вечерам. Карлин не вмешивался в их разговоры, и постепенно их отношения стали налаживаться, подозрения улеглось, и теперь земляне свободно говорили при нем. Разговор всегда сводился к сетованиям о том, что им досталась энергетически голодная планета… Еще говорили о нехватке меди. Это заставило Карлина почувствовать стыд: сколько же этого металла было потрачено впустую на другие миры…

— Придется съездить в космопорт, чтобы забрать инструменты, которые Джонни оставил на корабле, — сказала ему Марн после обеда однажды вечером. — Хотите смотаться со мной?

Карлин усмехнулась.

— В последнее время я так часто бегаю за ними, что поездка вдвоем стала бы приятной переменой…

Старый грузовик мчался по извилистой дороге в лучах ревущего заката. Небеса позади них были великолепием сливающихся цветов. Как красный шар света — Солнце — величественно скользило к горизонту.

Несмотря на восхищение этим диким великолепием, Карлин почувствовал смутное беспокойство. Почему прелесть этого вечера вызвала в его сознании тревожные воспоминания о загадочной машине Джонни Лэнда?

— Тебе здесь всё больше нравится? — спросила Марн.

Обычно она была так молчалива, что Карлин быстро взглянул на нее. Но она уверенно вела машину. По- своему, по детски, она была прекрасна. Ее густая копна пепельных волос и лицо с твердым подбородком, и маленькие, умелые руки, сжимающие руль, были очаровательны. Это была не та утонченная, мерцающая красота, Нилы, но… в девушке было нечто привлекательное.

— Да. Я должно быть уже привык к этой планете, — ответил он ей. — И мир не такой уж провинциальный, как могло бы показаться на первый взгляд. Почти каждый человек, которого вы здесь встретите, когда-нибудь бывал в космосе.

— Каждый землянин рано или поздно убегает в космос, — сказала она и улыбнулась. — Стремление в космосом у нас в крови. А наша планета сейчас так бедна, что заработки вдали от родины — единственный способ, которым большинство наших людей могут зарабатывать себе на жизнь. Некоторые из наших людей никогда не возвращаются. Мой отец не вернулся…. И моя мать умерла, когда он пропал…

Когда они добрались до космопорта, уже смеркалось. Когда они направились вдоль берега к кораблю ее братьев, Марн отвела Калина в сторону, к высокой пусковой установке, призрачно вырисовывавшейся в сумерках.

— Именно отсюда первый землянин отправился в космос, — сказала она.

Он взглянул на надпись выгравированную на пьедестале колонны. Это был памятник пионерам космоса.

— Горэм Джонсон совершил свой первый полет, стартовав именно с этого места, — сказал Марн.

Карлин напряг зрение в сумерках, чтобы прочесть имена и даты, выгравированные на пьедестале.

Горэм Джонсон, 1991

МаркКэръю, 1998

Ян Вэнзи, 2006

Джон Север, 2012

Имена людей, которые давным-давно впервые осмелились выйти в космос; людей, которые впервые последовали за мечтой к ближайшим планетам, которые тогда казались такими далекими; людей, которые первыми устремились к звездам и открыли Галактику для человечества.

— Господи, все это случилось больше двух тысяч лет назад, — пробормотала Карлин. — Должно быть, у них были странные маленькие корабли.

Его воображение заработало. Этот простой список имен давно умерших людей каким-то образом впервые приблизил его к прошлому.

Эти старые, трогательно хрупкие корабли… Нужно было обладать огромным мужеством, ведь для тех людей космос был одной неведомой бездной. Он начал понимать, почему туристы съезжаются со всей Галактики, чтобы посмотреть на колыбель человечества.

— Они и их маленькие корабли начали звёздную экспансию, породили галактическую цивилизацию, огромную человеческую империю, — задумчиво произнес Карлин.

Марн смотрела на возвышающийся в сумерках шпиль.

— Люди критикуют нас, землян, за нашу гордыню. Но именно этим мы и гордимся. Мы — потомки тех, кто открыл людям границы Вселенной.

Карлин задумчиво кивнул.

— У вас великое наследие. Но, возможно, вы слишком хорошо его помните. Нужно жить настоящим, а не прошлым.

— Вы, как и все остальные, думаете, что история Земли закончилась, — с вызовом спросила Марн. — Скоро вы узнаете, что все по-другому. Земляне откроют последнюю границу… — тут она внезапно осеклась, а затем сказала удрученно: —…Простите. Я не хотела ссориться.

Карлин хотел было спросить, что она имела в виду, но Марна замолчала. Сумерки сгущались.

Карлин с девушкой поднялся на борт потрепанного планетолета-крейсера и огляделся. Это был средний корабль, рассчитанный на минимальный экипаж.

Негабаритные циклотроны и двигательно-волновое оборудование, приводные пластины носовой части и на корме, и необычайно тяжелый набор генераторов теплового экрана.

— Горячая сторона Меркурия ужасна, — пояснила Марн, поймал его взгляд, обращенный на генераторы. — Нам нужны самые тяжелые тепловые экраны, чтобы добраться до месторождений.

Посреди корабля Карлин заметила большую пустую круглую комнату или трюм. Внутри не было ничего, кроме каркаса балок, предназначенных для удержания чего-то над скользящей плитой в полу.

Он вспомнил большую машину Джонни в мастерской. Она должна была вписаться в эту рамку. Он хотел бы продолжить осмотр, но Марн нашла инструменты, за которыми пришла.

Как они вышли из корабля, худощавая фигура в униформе приветствовала их приятным голосом.

— Привет, Марн. Я видел, как ты шла сюда. Как продвигается дела у Джонни?

Это… был молодой человек в серой форме Управления — службы, которая следила за законом и порядком по всей галактике. Он поклонился Карлину.

— Я — Росс Флоринг, командующий местным отделением Управления на Земле. А вы… Тот, кому назначено лечение — проживание на Земле? Рад с вами познакомиться.

Флорингу было не больше тридцати лет, энергичный, подтянутый, симпатичный молодой человек. Он же… Он снова повернулся к Марн.

— Как же так? Когда Джонни и его друзья планируют отправиться на Меркурий?

Марн стало неловко.

— Не знаю, Росс. Они говорят, что нужно еще кое- что отладить.

Карлин почувствовал нарастающее напряжение. В манере Флоринга звучали угрожающие нотки, которые никак не объяснялись его словами.

— Мне очень нравится Джонни, Марн, — продолжал представитель закона. — Ты же знаешь… Мне бы не хотелось, чтобы у него были неприятности из-за этой экспедиции.

Марн, казалось, уклонилась от ответа.

— От Джонни не будет никаких проблем. Полет на Меркурий и ничего кроме… А может, они и вовсе откажутся от этой затеи.

— Искренне надеюсь, что так все и будет, — тихо сказал Флоринг. — Медь не стоит того, чтобы из-за нее так рисковать. Передай ему, что я так сказал… Ладно? И скажи ему, что я как-нибудь зайду поговорить с ним.

Марне явно не терпелось уйти. Озадаченный Карлин последовал за ней.

— Еще увидимся, господин Карлин, — любезно бросил ему вслед Флоринг. — Мы как-нибудь поговорим о вашем доме. Да, я родом со звезд. И на Канопу се тоже бывал…

Только когда они уже сидели в грузовике — по пути домой, Карлин понял: что-то тут не так. Он вдруг понял, что он не сказал Флорингу своего имени и — ни слова о своем происхождения. С какой стати Управление взяло на себя труд проверить кто он и откуда?

— Флоринг показался мне славным парнем, — начал он, обращаясь к Марне.

Девушка встревоженно кивнула.

— Он… один из лучших, — согласилась девушка. — Джонни ему нравится. Но ради своего долга он забудет обо всем остальном.

Она очевидно рассуждала вслух, а не отвечала Карлин. А тот снова задумался об странном чувстве напряжения.

Флоринг предупреждал девушку о чем-то. Несомненно. Это следовало из интонации и слов представителя Управления.

ГЛАВА V. Отчаянный план

ГРУЗОВИК ХРИПЕЛ И стонал, карабкаясь вверх по темной старой дороге к гребню. Бархатные черные небеса. Звезды были цепочками сверкающего света. Вега, Арктур, Альтаир…

Дом оказался погружен во тьму, когда Марн остановил грузовик позади него. В мастерской все еще горел свет.

— Мне надо отнести эти вещи в мастерскую к Джонни, — сказала девушка.

— Марн, что на самом деле задумали твои братья? — спросила ее Карлин. — А Флоринг знает?

Она неловко скривилась.

— Джонни рассказал тебе об своих планах, не так ли?

Марн была такой плохой лгуньей. Она была странно привлекательной. Звездный свет так высветил ее лицо, что когда она, побледнев, повернулась к Карлину, тот наклонился и поцеловал ее.

Ее маленькое тельце оказалось твердым и теплым в его руках. И она не двинулась с места. Карлин посмотрел на нее сверху вниз.

— Ты ведь не возражаешь? — спросил он.

— Не возражаю, — ответила Марн бесцветным голосом. — Это ведь нормально для гостя из звездного мира — пофлиртовать с земной девушкой, прежде чем он улетит?

— Дело не в этом!

Карлин начал было протестовать, но потом остановился.

В конце концов, девушка была права. Что же это может быть, кроме легкого флирта?

— Все в порядке, но, пожалуйста, больше не надо, — тихим голосом попросила Марн. — Спокойной ночи, Лэрд.

Он вошел в дом подавленный и задумчивый. Теперь он жалел, что поддался этому порыву. Марн не была изощренной сердцеедкой.

Лежа в постели и глядя в окно на далекие маяки космопорта в долине, Карлин услышал, как она вошла в мастерскую, а потом вернулась в дом. Очевидно, Джонни и Харб все еще работали.

Над чем же они на самом деле работали? Почему Флоринг был так серьезен в своем завуалированном предостережении?

«Дьявол, это не мое дело! — зевнул Карлин. — В этой маленькой системе нет ничего такого, из-за чего они могли бы попасть в беду. Ничего, кроме восьми или девяти маленьких планет и одной невзрачной звезды».

Карлин внезапно резко выпрямился в постели, остановившись на этой последней мысли.

— Солнце? Так вот что они задумали! Так и должно быть! Солнце — их цель!

Он был потрясен, напуган внезапной вспышкой откровения. Та самая тревожная тайна, которая озадачивала его с самого первого приезда сюда, внезапно она обрела четкие очертания, когда кусочки головоломки сложились воедино в его сознании.

— Конечно, я не настолько сумасшедший, чтобы в это поверить! И все же все сходится вместе — тепловые экраны на их корабле, секретность… И эта машина, которую я видел, могла быть большой магнитной драгой!

Солнце! Самое строго запрещенное из предприятий, запрещенное Управлением в течение многих лет с тех пор, как первые попытки добычи полезных ископаемых со звезд, разрушили некоторые планетные системы.

Видения пугающих последствий такого действа, переполняли сознание Карлин. Это будет отчаянно безрассудная попытка развязать катастрофу на внутренних планетах этой маленькой системы.

— Но Джонни Ленд не стал бы этого делать! Он знал, что произойдет…

Карлин не смог бы убедить хромого физика. Он помнил, как сильно Джонни был одержим проблемой нехватки меди на Земле, его спокойную решимость. И Флоринг должно быть заподозрил что-то неладное! Именно это и заставило офицера Управления сделать серьезное предупреждение.

Карлин встал и стал торопливо одеваться. Он должен был узнать правду, сейчас, немедленно. Если братья Лэнд и их друзья действительно решились на такое безумное предприятие, его нужно остановить, даже если это будет означать что ему придется сообщить Управлению об их замысле.

«Если бы я смог хорошенько разглядеть внутренности этой их машины, я бы сразу понял, что это магнитная драга», — подумал он.

Он тихо прошел через темный дом и вышел на звездный свет. Из мастерской все еще лился свет и доносились звуки какой-то деятельности.

Карлин осторожно подобрался к мастерской. Он ненавидел шпионить. Но он должен был знать. Нельзя было допустить безумной попытки устроить на Земле катастрофу.

Двери мастерской были закрыты, и в них не было окон. Но пока он стоял в нерешительности большие парадные двери открылись, и Лессер и еще трое вышли из ангара, устало вытирая пот со лба.

— Мы так и сделаем… возвращайся завтра, Джонни, — сказал Лессер. — А я еще поработаю, я должен закончить ее через несколько дней.

Трое работников устало зашагали к грузовику и уехали. Лессер вернулся в мастерскую. Двери остались открытыми.

Карлин шагнул вперед и оставаясь в темноте заглянул в большую освещенную комнату. Джонни и Харб Ленд как раз ставили металлическую крышку на центральный механизм, прежде чем оставить работу.

Одного взгляда на внутренности этой машины было достаточно для натренированных глаз Карлина. Эти большие катушки магнитного тока, эта массивная лучевая головка, эта батарея фильтров Маркхейма — он был прав, это устройство обещало катастрофу.

Тут маленький твердый предмет ткнулся Карлину в спину, и чей-то голос дрожа, с гневом прошептал ему на ухо.

— Это атомный пистолет. Поднимите руки. Я не хочу причинять вам вред.

— Марн! — ошеломленно воскликнул Карлин.

— Не надо… Повернись! — приказала девушка. Ее голос вибрировал от гнева. — Я… я слышала, как ты встал, и прошла за тобой сюда. Ты же шпион!

Карлин был так ошеломлен ужасом от того, что узнал о замысле братьев, об их катастрофических планах, что отреагировал самым безумным образом. Он резко развернулся и схватился за руку, сжимающую атомный пистолет.

Это было бы самоубийством, если бы кто-то другой, а не Марн, держала в руках оружие. Но девушка, как и он, столь же чуждая насилию, позволила своему пальцу слишком долго заржаться на спусковом крючке. А может быть и нет. Может быть она не выстрелила бы в любом случае. Размышляя об этом позже, он не был уверен.

Но сейчас вышло так, что он схватился рукой за пистолет и выхватил его, вырвал из ее рук прежде, чем она на что-то решилась. Лицо Марн побелело.

— Харб! Джонни! — отчаянно позвала она.

Из задней части освещенной мастерской выбежали два брата. Харб нахмурился, когда он увидел их.

Карлин отскочив поднял оружие, которое только что отобрал у девушки.

— Назад! — хриплым голосом завопил он. И так как Харб, похоже, не собирался останавливаться, добавил. — Я не хочу никого убивать!

Джонни звонко крикнул. Худое смуглое лицо хромого юноши тоже стало бледным. Он сел, пытаясь успокоиться.

— Харб, постой!

Все застыли в странном подобии немой сцены. Харб Ленд замер, но… он стоял, но его гигантская фигура дрожала от гнева, его большие кулаки были сжаты, челюсти стиснуты. Он впился взглядом в Карлин.

— Я же тебе говорил, — хрипло бросил Харб через плечо брату. — Я же говорил тебе, что будет, если мы его приютим.

Марн подбежала к братьям — бледная и испуганная.

— Это я виновата, Джонни, — призналась она в отчаянии. — Я услышала, как он вышел, и последовала за ним, но позволила ему отобрать мой пистолет… Не смогла выстрелить…

— Успокойся, Марн, — вздохнул Джонни. — Все будет в порядке. Карлин просто не понимает.

Хромой юнец, в этот напряженный момент напряжения, внезапно стал главным — доминирующей личностью.

— Я все понял, — уверенно заговорил Карлин. — Я уже догадался. А потом один-единственный взгляд на эту магнитную драгу подтвердил мою догадку. — Тут его голос задрожал от нарастающего гнева, который он чувствовал. — Вы ведь не собираетесь заниматься разведкой недр Меркурия? У вас никогда не было такого плана. Вы и ваши партнеры хотите попытаться добыть медь из короны вашей звезды.

Взгляд и голос у Джонни были спокойны, когда он ответил:

— Карлин, Земля изголодалась по энергии. Вы сами все видели. Чтобы получить энергию, которая оживит наш мир, нам нужна медь. А медь на наших планетах давным-давно истощилась. Но в нашей системе все еще есть миллиарды тонн меди, в одном месте — на Солнце. В горячих газах короны содержится больше меди, чем потребуется Земле и нашим братским планетам в течение тысячелетий. Это наш единственный возможный источник меди, и мы намерены использовать его.

— Вы так долго размышляли о своей потребности в меди, что сошли с ума! — воскликнул Карлин и его голос был полон гнева.

— А что безумного в том, что мы используем медь Солнца для нашей планеты? — спокойно спросил Джонни.

— Вы спрашиваете меня об этом? — воскликнула Карлин. — Ты знаешь это не хуже меня… Добыча металла из короны звезды приведет к катастрофе! Вы сможете подлететь достаточно близко к Солнцу в вашем корабле, я знаю. Вы можете высосать всю газообразную медь, которую хотите получить, с помощью этого магнитного земснаряда… Но что же произойдет на вашем Солнце, когда вы это делаете? Вы не хуже меня знаете, что произойдет… Высасывание вещества создаст водоворот на поверхности Солнца, крошечный вихрь. Солнечное пятнышко, которое будет расти, пока не превратится в огромное пятно — солнечный тайфун который изливает губительную тепловую и электрическую силу на планеты… Вы же знаете, что происходит всякий раз, когда добывают вещество звезд… За такое отдают под суд… Именно поэтому запрещена добыча вещества звезд…

Джонни Ленд спокойно кивнул.

— Я все это знаю. Но предположим, что я нашел способ добывать звездное вещество, не породив солнечных пятен?

— Не верю, — тут голос Карлин стал жестче. — Ты не смог бы. Еще ни у кого ничего подобного не получилось. Такого способа просто не существует. Высасывая газы из любой точки на поверхности звезды, вы понижаете давление в этой точке, а понижая давление автоматически порождает вихрь.

— Карлин, я нашел такой способ! Говорю вам, используя мое открытие, мы можем неограниченно черпать медь из короны Солнца, не создав ни одного крошечного солнечного пятна!

Лэрд Карлин вытаращил глаза.

— Вы говорите мне это, потому что знаете: я собираюсь доложить о ваших планах властям.

— Вы так не поступите! — недоверчиво воскликнула Марн.

Карлин твердо кивнул.

— Я не хочу, но должен. Нельзя допустить, чтобы кучка сумасшедших навлекла катастрофу на эту звездную систему. Вы выжгите жизнь с ваших внутренних планет.

Худое лицо Джонни Лэнда вспыхнуло от раздражения, когда он захромал вперед не обращая внимания на пистолет в руке Карлин.

— Карлин, будьте благоразумны! Как вы думаете, почему я предложил вам приехать к нам и жить тут? Это было потому, что вы специалист высокой квалификации, а мне понадобится помощь инженера в управлении этой драгой. Я считал, что смогу получить вашу помощь, если смогу убедить вас, что нашел способ безопасной добычи звездного вещества. Я могу доказать вам, что я прав!

Карлин почувствовал убежденность в голосе Джонни. Молодой человек и в самом деле собирался все объяснить, иначе зачем он пригласил его в свой дом. Ведь он должен был держать свою работу в секрете.

Теперь Карлин вспомнил, что было до тех пор, пока Джонни Ленд не узнал, кто он. А ведь молодой землянин сама проявил к нему интерес и предложил ему жилье.

— Все, чего я прошу, — серьезно продолжал Джонни, — чтобы вы дали мне возможность объяснить вам наши планы. Я знаю, что смогу убедить вас, что мы придумали, как безопасно добывать звездное вещество.

— Если это так, почему вы не убедили в этом власти и не получили разрешение на добычу звездного вещества, вместо того чтобы пытаться делать все это в тайне? — скептически спросила Карлин.

— Карлин, я пытался убедить Совет, — заявил Джонни Ленд. — Я обращался к ним раз за разом, подробно излагая свой план. Но совет состоит не из специалистов-физиков. А всеобщее предубеждение против добычи звездного существа, вызванное прошлыми катастрофами, настолько сильно, что Совет отказал нам в разрешении сделать такую попытку.

— Вот почему Росс Флоринг и другие из отдела управления так пристально следят за моими братьями, Лэрд, — быстро добавила Марн. — Они знают о наших ходатайствах, и Флоринг подозревает, что Джонни все равно сделает попытку…

Карлин вынужден была признать, что все логически сходится. И все же он все еще он стоял в нерешительности с атомным пистолетом в руке.

— У меня есть предложение, Карлин, — продолжил Джонни. — Утром я объясню вам все детали нашего плана. Если вы признайте, что этот план совершенно не опасен, вы присоединитесь к нам. Если решите, что все закончится катастрофой, я расскажу все Флорингу… даю вам честное слово.”

Карлин с сомнением посмотрел на юношу.

— Джонни, вы нарушите свое слово, чтобы спасти свою шею, и все равно попробуете воплотить в жизнь свой план.

Джонни Ленд скривился.

— Это правда. Но с другой стороны, я все еще надеюсь на вашу помощь в этом проекте. Вот почему я хочу убедить вас, и это лучшая гарантия, которую я могу вам дать.

Карлин пожал плечами, но медленно опустил оружие.

— Я могу сказать вам прямо сейчас, что не приму участия ни в каком подобном незаконном предприятии, — решительно заявил он. — Но я готов выслушать ваши объяснения.

— Что ж, — Джонни устало вздохнул, — на сегодня с нас хватит… Харб, запри мастерскую, и мы все ляжем спать.

Карлин несколько смущенно посмотрела на Марн, а потом вернул ей атомный пистолет.

— Простите, если я покажусь вам неблагодарным за ваше гостеприимство, — сказал он ей. — Просто я не могу стоять в стороне и ничего не делать, если безумная попытка грозит катастрофой целой звездной системе.

— Знаю, — серьезно ответила Марн, и на ее лице не было враждебности. — Но ты скоро поймешь, что Джонни знает, что делает.

Из темноты позади них раздался пронзительный голос, заставивший Лэрда Карлина в изумлении обернуться.

— Что ж, во всяком случае, я чертовски рад, что вы сегодня перестали спорить. Всем порядочным людям пора спать.

Грэмп Лэнд стоял в темноте там, где, по-видимому, находился уже довольно давно. На его иссохшем лице появилась усмешка, когда он опустил тяжелый атомный пистолет, который держал в руке.

— Я уже устал держать эту штуку, нацеленную вам в спину, господин Карлин, — усмехнулся он.

ГЛАВА VI. Шанс для Земли

— Я ДОЛЖЕН ДАТЬ шанс Земле!

Сомнения овладели Карлином почти сразу же, как только он вернулся в свою спальню. Всю оставшуюся ночь он не мог уснуть.

Неужели он сделал большую глупость, позволив Джонни уговорить себя выслушать его план? Джонни был достаточно искренен, но он был фанатиком в вопросе обеспечения энергией Земли.

То самое безрассудство землян, что вошло в поговорку. Эти люди, доведенные до отчаяния, долго размышляли над энергетической нищетой своего мира. Они могли бы и не думать об этом. Опасность спровоцировать звездную катастрофу из-за желания добыть медь была слишком велика.

Карлин похолодел. Он вспомнил, что произошло много лет назад на звезде Мизар, когда была предпринята попытка добычи минералов из короны звезды. Всасывание газообразной материи быстро создавало водоворот в поверхностных газах звезды, водоворот солнечных пятен, который ширился с катастрофической быстротой. А затем внезапный выброс раскаленного вещества поглотил шахтерские корабли, опалил внутренние планеты, что привело к гибели планет еще до того, как пятна рассосались.

То же самое было позже на Полярисе и на дельте Близнецов. Неудивительно, что был принят закон, запрещающий добычу звездного вещества. Совет строго запретил все дальнейшие попытки! Человеческая наука, какой бы великой она ни была, еще не научилась вмешиваться в работу звезд.

Еще Карлин понимал, что земляне неизбежно обратят свои мысли на добычу минералов из солнечной короны. В их системе не осталось меди, кроме одного звездного тела — Солнца. И там было неограниченное количество энергетического металла в газообразном виде. Неудивительно, что земляне придумали план, чтобы использовать металл своего светила.

Карлин задремал еще до рассвета, но проснулся с восходом солнца и спустился вниз. Остальные сидели уже за завтраком. Хозяева приветствовали его, все, кроме Харба Лэнда, который хранил молчание.

— Мы покажем вам нашу работу, как только вы позавтракаете, — объявил Джонни.

Только Грэмп Лэнд был в хорошем настроении. Старик даже подколол Карлина.

— Это, конечно, хорошо, что вчера ты проявил здравомыслие. Мне бы очень не хотелось тебя убивать.

Марн слегка улыбнулся.

— Вы бы этого не сделали. Вы слишком щепетильны, чтобы убить даже муху.

— О чем вы говорите? — возмущенно воскликнул Грэмп. — Когда я был молод, меня называли самым крутым землянином в космосе.

Карлин молча зашел в мастерскую вместе с Харбом и Джонни. Хромой юноша открыл дверь здания, а затем жестом указал на высокую цилиндрическую машину.

— Сначала сами осмотрите нашу машину, — предложил он.

Карлин натренированным взглядом изучал механизм. Магнитные захваты отличались от стандартных, но принцип работы механизма был точно таким же…

— Хватит.

— Вы понимаете основную идею добычи звездного вещества? — проговорил Джонни. — Корабль приближается к фотосфере или видимой поверхности Солнца как как можно ближе, защищенный тяжелыми тепловыми экранами от радиация. Затем включается магнитный захват. Он генерирует мощное магнитное поле, сконцентрированное в пучок. Этот луч устремляется вниз, в клубящиеся сверхгорячие газы на поверхности короны звезды… Эти газы состоят из десятков металлов и других элементов в газообразной форме — железа, меди, натрия, кальция и так далее, смешанных вместе. Луч засасывает столб солнечных газов. Магнитное притяжение притягивает пары железа в смеси, и поэтому вся смесь быстро всасывается на борт. — Потом он указал на массивные расширяющиеся сопла в нисходящей проекционной поверхности огромной машины. — Газы всасываются на борт через фильтры Маркхейма, которые могут быть установлены для отсеивания атомов любого желаемого элемента. Медные газы отсеиваются, затвердевают при охлаждении и хранятся в слитках. Остальные газы беспрепятственно проходят через фильтры.

Карлин кивнул.

— И эти нежелательные газы выбрасываются в космос. Все больше солнечной смеси непрерывно вытягивается, и так далее, пока ваши трюмы не наполнится слитками меди. Да, это та же самая схема, которая использовалась и другими шахтерами. И результат будет таким же! Всасывание газов из любой точки солнечной поверхности приведет к снижению давления в этой точке. А пониженное давление в любой точке фотосферы мгновенно и неизбежно запускает водоворот газов, перерастающий в солнечное пятно!

Джонни Ленд только головой покачал.

— Карлин, вы слишком торопитесь с выводами. Наша драга не просто выбрасывает свои нежелательные газы в космос, как драга стандартной конструкции. Взгляните повнимательнее на инжекторы драги.

Карлин посмотрел. И он был озадачен, после краткого осмотра странной конструкции кольцевых инжекторов.

— Я… не понимаю. Похоже, вы установили две круглые лучевые головки, одну внутри другой…

— В этом секрет моего плана, — пояснил Джонни. Пониженное давление внутри солнечной поверхности в точке всасывания создает вихрь, а не солнечное пятно. Но предположим, что мы сможем всасывать газы без снижения давление?

Карлин опешил.

— Но как?

— Две лучевые головки, — нетерпеливо напомнил хромой юнец. — Внутренний — тот, который излучает вниз положительное магнитное притяжение, чтобы всасывать звездные пары. Внешний предназначен для использования одновременного отрицательного магнетизма, чтобы выбросить нежелательные пары обратно на поверхность звезды.

Идея была понятна Карлину, и он сразу понял, какие возможности открывает подобная конструкция магнитной драги.

Он ничего не сказал, но изучал магнитную драгу в течение нескольких минут, осматривал внутри и снаружи фильтры, трубки подачи вещества и откачки. Наконец он «вернулся» к землянам.

— Ну и каково ваше мнение? — поинтересовался Джонни Ленд.

Карлин закусил губу.

— Должен признать, что такой план выглядит достаточно практичным. Вы должны всасывать газы, избежав эффекта солнечных пятен, используя непрерывный «закачку»… Но…

— «Но…» что? — нахмурившись, спросил Харб Ленд.

Карлин отрицательно покачал головой.

— Черт побери, я не понимаю, почему Совет отклонил ваше прошение, если все так реально, как оно выглядит.

Джонни только пожал плечами.

— Я же сказал тебе почему. В Совете лучшие государственные деятели Галактики. Они — политики, а не инженеры. Они признали, что их экспертные заключения показали, что это теоретически операция выполнима. Но они сказали, что слишком опасно, проверять теории, когда речь идет о вмешательстве в работу звезд. Нам не так уж и нужна медь, решили они. — Его кулаки сжались от внезапной вспышки ненависти. — Нам не нужна медь! Они имели в виду, что Галактике в целом это не нужно. И какое это имеет значение, если один маленький мирок под названием Земля увядает и умирает из-за нехватки меди, которую он растратил, чтобы открыть Галактику человечеству? Для кого это имеет значение, кроме как для землян? — В первый раз Карлин увидел, как Джонни Ленд поддался эмоциям. От нечеловеческого напряжения, которое двигало этим хромоногим, худым юношей, его лицо на мгновение скривилось, словно от сильной боли. Потом его узкие плечи поникли. Он стоял, задумчиво глядя на драгу, потом повернулся к Карлин.

— Карлин, есть только один способ доказать Совету, что добыча звездного вещества безопасна — провести удачный эксперимент! Именно это мы и собираемся сделать. Мыотправляемся к Солнцу и вернемся с грузом меди. Тогда они увидят, что это совершенно безопасно. Тогда им придется дать разрешение. А флот кораблей, оснащенных такими драгами, может высосать из Солнца достаточно меди, чтобы дать Земле всю необходимую ей энергию. Вы видели драгу и знаете наши планы. Вы достаточно повидали на Земле, чтобы понять, как много значил бы наш успех для этого мира. Карлин, вы все еще хотите рассказать об этом Флорингу?

— Ты не посмеешь! — взорвался Харб Ленд. — Ты не можешь уничтожить надежду, которая еще осталась у людей нашего мира. Вы — все вы, люди звездного мира — вы обязаны Земле!

Карлин стоял, раздираемый противоречивыми чувствами. Сильнейшим среди них было его глубокое восхищение, как инженера, изобретательностью и смелостью Джонни Лэнда в решении проблемы.

Но нужно было подумать и о других вещах. Он как и каждый гражданин обязаны были поддерживать Совет. Именно эта поддержка помогала человечеству сохранить галактическую цивилизацию. И все же эти земляне, этот маленький отряд, так яростно сражающийся за свой древний, изношенный мир, пренебрегли бы им.

— Джонни! — донесся снаружи резкий крик Марна. — Джонни!

— Что-то не так! — воскликнул Джонни. Поспешно, прихрамывая он направился к дверям мастерской.

Все поспешно вышли на солнечный свет. Марн бежал к ним, и в тот же миг они услышали рокот приближающейся машины.

— Росс Флоринг едет сюда! — Марн тяжело дышала. — Я узнала его машину, когда он поднимался на холм!

Харб яростно вскрикнул, но Джонни быстро перебил его:

— Он приехал сюда только для того, чтобы осмотреться. Он подозревает, что мы задумали, но не уверен. Не выказывайте при нем никакого волнения.

Харб яростно махнул рукой в сторону Карлина.

— Но если он что-нибудь скажет, и Флоринг что-то заподозрит…

Их окликнул приятный голос. Росс Флоринг, худощавый в своей серой униформе, подъехал к дому сзади и вылез из патрульной машины.

— Привет, ребята, — поздоровался он. — Вот решил заглянуть к вам. Джонни, я не видел тебя уже несколько недель. Каждый раз, когда ты приходишь в космопорт, ты все время торчишь в своем корабле.

Джонни улыбнулся.

— Мы готовимся к экспедиции на Меркурий.

Лэрд Карлин почувствовал искреннюю симпатию офицера к хромому молодому инженеру. И все же в нем чувствовалось невысказанное напряжение. Оно читалось в холодной улыбкой Джонни и взгляде прищуренных глаз Флоринга. А представитель закона через открытые двери мастерской смотрел на магнитную драгу.

— А что это за новая металлическая штуковина, Джонни? Ты собираешься использовать для поиска меди на Меркурии?”

Он шагнул к драге. Харб Ленд шагнул было ему навстречу, но… взгляд брата остановил его.

— Да, как-то так… — безразлично протянул Джонни. — Хотите взглянуть поближе?

Флоринг постоял, склонив голову набок, глядя на возвышающуюся машину. Потом он неожиданно рассмеялся.

— Джонни, ты же знаешь, что я не инженер. Такая штуковина, выше моего понимания. — Он повернулся к Карлину. — Но, вот господин Карлин… Что вы думаете об этом новом устройстве для поиска металла?

На мгновение воцарилась мертвая тишина. Лицо Флоринга оставалось невозмутимым, приятным, но теперь его цель была очевидна. Зная это Карлин прибыл на Землю только для того, чтобы лечиться, он рассчитывал на его беспристрастную правдивость.

Карлин почувствовала на себе взгляды всех присутствующих. Он знал, что сейчас самое время сыграть роль законопослушного галактического гражданина и сообщить Флорингу, что происходит. Это был его долг.

Но он не мог! Он не мог предать последнюю отчаянную надежду доблестного народа старой планеты в его борьбе против Судьбы! Он знал, что не сможет, с того самого момента, как появился Флоринг. Он заговорил, стараясь ничем не выдать свои чувства.

— Да… Я уже осмотрел эту штуковину. Это один из самых гениальных вариантов металлоискателей. Никогда не видел ничего подобного.

Сказав так Карлин почувствовал странное облегчение. Он был почти счастлив, когда соврал. Ибо теперь он знал, что может это сделать. Никто не помешает этим людям в их отважной, отчаянной борьбе чтобы возродить свою планету.

Росс Флоринг выглядел изумленным. Слегка нахмурившись от удивления, он пристально посмотрел на Карлин.

— Значит, вы одобряете планы Джонни? Конечно, я мог бы догадаться, что он вас убедит.

В словах офицера был двойной смысл, понятный всем. Но никто не обратил на это внимания.

Флоринг был временно нейтрализован. Он не мог ничего предпринять без экспертного заключения о том, что машина перед ним предназначена для добычи звездного вещества. Он ожидал подобной оценки от Карлина и был разочарован. Но не полностью…

Теперь Карлин понял, насколько основательным и находчивым был этот приятный молодой офицер.

— Будет очень жаль, Джонни, если в этом путешествии вы погибните и конструкция вашего нового аппарата будет утеряна. — небрежно заметил Флоринг, — Такой металлоискатель слишком ценен, чтобы его потерять.

Это замечание на мгновение озадачило всех. Но в следующее мгновение Флоринг показал, что у него на уме. Он вытащил из кармана пиджака крошечную трехдюймовую камеру, подошел вплотную к возвышающейся драге и, прежде чем кто-либо успел помешать ему, сделал полдюжины снимков ее внутреннего механизма.

Харб Лэнд шагнул вперед с приглушенным ругательством. Но было уже слишком поздно. Флоринг уже убрал камеру в карман.

— Я сохраню эти кадры, — спокойно сказал он. — Если ваша машина когда-нибудь будет потеряна, ее конструкция будет сохранена таким образом.

— Вы не можете оставить себе эти кадры! — сердито воскликнул Харб Ленд. — Вы не имеете права!

— Неужели вы думаете, что я украду у вас патент? — с удивлением спросил Флоринг.

— Дело не в этом, — запротестовал Харб. — Но…

— Но… что? — спокойно спросил офицер.

Харб молчал, его суровое лицо выражало смесь эмоций, когда он умоляюще посмотрел на Джонни.

Карлин понимал хитрость Флоринга. Они не могли протестовать против этого. Фотографии без указания реальной причины их протеста, не могли быть уничтожены.

— Это так хорошо, что он сохранил эти фотографии, Харб, — сказал Джонни спокойно.

Флоринг повернулся, вежливо попрощавшись.

— Я так и сделаю скоро увидимся снова, — пообещал он.

ГЛАВА VII. Последнее препятствие

ГУЛ МАШИНЫ ФЛОРИНГА уже стих вдали, а маленькая группа все еще стояла на солнышке у входа в мастерскую в полной тишине.

Наконец Карлин высказал вслух то, что было у всех на уме.

— Джонни, ты же знаешь, почему он сделал эти снимки! Он перешлет их в штаб-квартиру на Канопусе. Инженеры-эксперты взглянут на него, и пошлют назад сообщение о том, что эта машина является магнитной драгой для добычи звездного вещества!

Джонни кивнул.

— Да, конечно. Флоринг разгадал наши планы с самого начала, и теперь собирается убедиться в обоснованности своих подозрений.

— А когда придет известие с Канопуса, он конфискует нашу драгу и… корабль. Это остановит нашу экспедицию! — простонал Харб.

— Точно, — согласился Джонни Ленд, окидывая их взглядом своих голубых глаз. — Но… пройдет четырнадцать или пятнадцать часов прежде чем он получит ответ на свой запрос. К тому времени мы должны уже лететь к Солнцу!

Лэрд Карлин был потрясен, но прежде чем он успел что-то сказать, Джонни быстро заговорил дальше.

— Это — наш единственный шанс — улететь до того, как Флоринг получит доказательства, которые позволит ему остановить нас! Драга почти готова. Если мы сможем установить ее на «Феникс» и стартовать сегодня вечером у нас будет шанс доказать всей галактике, что добыча солнечного вещества может быть безопасной.

— Установить драгу сегодня ночью? — воскликнул Харб Ленд. Лицо долговязого гиганта скривилось. — Джонни, мы не можем этого сделать! Но не так быстро…

— Мы должны это сделать! — голос Джонни резал слух, как стальной клинок. — Харб, сбегай за Лессером, Вито и остальными ребятами. Пусть они привезут большой грузовик. Если мы станем работать достаточно усердно, то сможем подготовить драгу к закату. Как только погрузим ее «Феникс», сможем взлететь и завершить калибровку в космосе.

— Мы не можем… — простонал его брат. — Ты же знаешь, что на доводку нужна неделя…

Карлин шагнула вперед. Он уже давно принял решение, еще в тот момент, когда ответил Флорину.

— Яс вами, — объявил он. — Я могу помочь в установке и настройке этой штуковины.

Марн уставилась на Карлина с изумлением и зарождающейся радостью в глазах. А Харб Лэнд повернулся к Карлину.

— Вы в самом деле поможете нам? Клянусь небом, если вы поможете, мы точно справимся!

Блестящие голубые глаза Джонни впились в лицо Карлин.

— Карлин, я так и думал… Я с самого начала знал, что мне понадобится помощь другого инженера в установке и эксплуатации драги. Я пригласил вас к нам, потому что надеялся заручиться вашей помощью до того, как мы отправимся в экспедицию. Но все-таки я должен вас предупредить: мы нарушаем приказ Совета. Вы можете потерять свой сертификат и отправиться в тюрьму на Ригель, даже если наш план удастся. А если он не удастся, вы погибните вместе с нами. В конце концов, Земля — это не ваша планета…

— Кто, черт возьми, делает что-то для Земли? — возразил Карлин. — В любом случае ваша старая планета ничего для меня не значит.

— Лэрд, вы в этом уверены? — спросила его Марн, и глаза ее заблестели.

— Меньше эмоций, больше дела, — грубо оборвал ее Карлин. — Я… Инженер, и это самый большой инженерный эксперимент, который должен быть веками пытались воплотить в реальность. Неужели вы думаете, что я не хочу в этом участвовать? — и добавил сокрушенно. — А что касается того, что я ввязался в эту историю… я уже чертовски хорошо в ней увяз. Когда я отрицал очевидное, сказав, что это вовсе не магнитная драга… Теперь мы без сомнения должны добиться успеха…

Харб Ленд уже бежал к своему грузовику, Джонни отдавал резкие приказы сестре.

— Марн, я хочу, чтобы вы с Грэмпом следили за дорогой сегодня днем. Флоринг может вернуться. Карлин, нам с тобой нельзя терять ни минуты.

Карлин зашагал вслед за прихрамывающим юнцом в мастерскую, и Джонни быстро объяснил, что еще предстоит сделать.

— Трубопроводы обратной подачи вещества должны быть подключены. Охлаждающие змеевики для затвердевания меди еще не установлены… Кроме того драга должна быть закреплена в раме, чтобы ее можно было загрузить на борт грузовика сегодня вечером.

Карлин пришел в ужас от объема работ для двух пар рук. Но Джонни добавил обнадеживающую оговорку.

— Лессер, Харб и другие могут помочь в сварке и кабельных работах, если мы их организуем. Все они — ветераны космоса и знают, как обращаться с инструментами.

Вскоре Карлин с головой ушел в работу вместе с Джонни. Но пока они трудились, устанавливая катушки и питающие трубки массивного механизма, внутренний ужас от того, что он делает, накатил на Карлина.

Почему он согласился? Неужели он делает это, нарушая закон и подвергая опасности свой рабочий сертификат, рискуя оказаться за решеткой? С какой стати ему делить риск с этими людьми ради планеты, которую он впервые увидел всего несколько недель назад?

«Должно быть, я все еще страдаю от звездной болезни, — мрачно подумал он. — Или я бы никогда не ввязался в это безумное дело. Добыча звездного вещества!

Им овладело странное чувство… Проклятие, он был не из тех, кто готов разделить донкихотские безнадежные надежды. Он был Лэрдом Карлином, трезвым, трудолюбивым инженером, который прямо сейчас должен находиться далеко за пределами Галактики на работе, которой он посвятил всю свою жизнь.

И все то время, пока сознание Карлина отчаянно крутилось в водовороте самобичевания и дурных предчувствий, он работал с Джонни на предельной скорости, втискиваясь в раму большой драги, куда хромой юнец не мог дотянуться, закрепляя поворотные зажимы, устанавливая самоуплотняющуюся раму, на которой крепились плоские фильтры Маркхейма.

Полуденный воздух наполнился грохотом грузовика. Харб Ленд вбежал в мастерскую.

— Я нашел остальных… Лессер пригонит большой грузовик, — задыхаясь, проговорил Харб. — Что нужно делать, Джонни?

Лессер, и Вита, и еще четверо молодых землян, которые поспешили в мастерскую. Харб сильно нервничал. Широкое красное лицо Лессера было бледным. Сильно волнуясь, он подошел к Карлину.

— Я хочу извиниться. Никогда не думал, что чужак из звездного мира станет нам помогать…

— Все разговоры потом… Пусть сварщики займутся этими подводящими трубами, — распорядился Карлин. — Идите сюда, я покажу, что делать.

Жар послеполуденных часов, шипение сварочных аппаратов и вонь расплавленного металла делали атмосферу в мастерской почти непереносимой….

Обливаясь потом, одеревенев от неудобных поз, Карлин продолжала работать, внутри большой драги.

И все эти часы, под звуки шипения сварочных аппаратов и лязг гаечных ключей, мысли Карлина неслись по кругу: «Почему я ввязался в эту авантюру! Почему я борюсь за чей-то чужой мир, который давно следовало бы эвакуировать! Даже если это удастся, ты ничего не выиграешь. И если нас ждет неудача, Солнце выжжет всех нас, как мошек…»

Но он продолжал работать вслепую. Может быть, это и безумие, но дело, которое он начал, нужно было обязательно закончить.

Они боролись со временем… Когда тени удлинились, а солнце село, они все еще не закончили монтаж.

Джонни Лэнд неуверенно захромал, чтобы включить свет в мастерской. Его лицо превратилось в серую маску от усталости, пот ручейками стекал по лбу и щекам, когда он повернулся к остальным.

— Нам нужно еще несколько часов, — хрипло сказал он. — Но мы должны до полуночи погрузить драгу на «Феникс» и взлететь…

Два последующих часа показались Карлину неделями. А еще… насмешливый дьявол в его мозгу продолжал насмехаться: «Это не твое дело! Связавшись с этими молокососами загремишь за решетку!»

— Достаточно! — наконец объявил Джонни хриплым голосом. — Мы можем подключить последние кабели по дороге. Вся работа, которая требовала тяжелого оборудования сделана. Мы не должны и дальше медлить…

Все они качались от усталости, от бешеной двенадцатичасовой непрерывной работы. Почерневшие от сварочного огня, блестящие от пота, они казались Карлину шайкой дьяволов.

Но Джонни оставался несгибаемым.

— Марн, гони сюда большой грузовик, — приказал он. — Харб, ты и Карлин установите подъемник.

Большой грузовик задним ходом медленно закатился в мастерскую. Они раскачали массивный магнитный подъемник о осторожно подняли драгу в кузов. Лессер и остальных поспешно закрепили драгу.

Джонни захромал к кабине.

— Поехали. Харб, ты веди машину. Нет, Марн, ты не поедешь в космопорт, вместе с нами.

Марн, побледнела. В этот миг глаза ее округлились от страха, когда она увидела блеск атомного пистолета, который Харб сунул себе в карман.

— Джонни, только не допусти убийств, что бы там ни случилось!

Голубые глаза Джонни вспыхнули арктическим светом.

— Сейчас или никогда, — прохрипел он. — Ты же знаешь, что это значит для нашего народа, Марн.

Затем его лицо смягчилось, и он похлопал ее по руке.

Слезы текли по щекам девушки, когда она целовала и обнимала брата, а потом к Харба.

Карлин с трудом залез в кузов грузовика, когда почувствовал, как девушка коснулась его руки.

— И тебе удачи, Лэрд, — прошептала она, слепо прижимаясь дрожащими губами к его щеке. — Вы все должны вернуться…

— Вперед! — крикнул Харб Ленд, и грузовик тронулся с места.

Под звездным небом ночи они покатили со все возрастающей скоростью по извилистой дороге к космопорту.

И вдруг все кошмарные мысли исчезли. Теперь Карлин чувствовал только порывы сладкого земного ветерка. Большая машина тряслась на ухабах и грохотала, когда они мчались вниз к далеким маякам космопорта.

Воздух и запахи Земли били в нос Карлина. Звуки ночи гудели в ушах. Впереди блестели маяки старого космопорта и парящий силуэт далекой башни, отмечавшей место, где человек давным-давно впервые оторвался от поверхности родной планеты, чтобы выйти в космос. Этот мир, эта маленькая Земля стоила того, чтобы рисковать жизнью чужака с далеких звезд!

Карлин понимал, что отчасти сошел с ума, но в глубине души все еще чувствовал, что все это — просто опьянение эмоциями, сметающее разум. Но насмешливый дьявол в голове Карлина исчез, и теперь со своими товарищами он стал единым целеустремленным существом.

Остальные тоже испытали это странное чувство. Неожиданно Лессер захлопал в ладоши:

— Это все равно что выйти из тюрьмы, на свободу!

— Мы еще не улетели с Земли! — предупредил Джонни. — Выключи фары и поезжай к северному краю космопорта. Гоните грузовик к «Фениксу», и постарайтесь не шуметь. — А потом он предупредил: — Медленнее, медленнее. Держитесь ближе к краю взлетной полосы.

Без света, под низкий мощных гул моторов. Грузовик скользил в темноте вдоль границы космопорта по направлению к «Фениксу». В темноте можно было различить лишь его темные очертания — низкий торпедообразный корпус. Харб подогнал грузовик к планетолету, и все они выпрыгнули из кабины.

Неожиданно луч света высветил заговорщиков. Он исходил от люка «Феникса»! Худощавый человек в форме застыл там с пистолетом в руке, глядя на них.

— Я так и думал, что вы приедете сюда, — тихо сказал Росс Флоринг. — Джонни, мне очень жаль…

Карлин обратился в камень, как и его товарищи. Случилась катастрофа. Попытка сохранить тайну провалилась. Флоринг вышел из переплетения теней.

— Я осмотрел ваш корабль, пока ждал, — сообщил он. — Его тепловой экран втрое больше, чем нужно для путешествия по горячей стороне Меркурия. Вы явно собирались лететь на Солнце.

— Ты не сможешь этого доказать, Росс, — спокойно ответил Джонни. — У тебя нет никаких доказательств!”

— Доказательств у меня достаточно, чтобы запретить этому кораблю покинуть Землю до тех пор, пока идет расследование, — ответил Флоринг. — Отчет с Канопуса я получу к утру. А там посмотрим.

Карлин увидел темную гигантскую фигуру Харба. Тот прокрался вокруг, в то время как грузовик так и маячил перед носом Флоринга. Карлин мельком увидел отблеск света. Харб поднял атомный пистолет. Затем он нанес удар. Рукоятка пистолета опустилась на голову Флоринга, и офицер безжизненно рухнул на асфальт.

— Посмотри, есть ли на корабле есть еще кто-нибудь! — быстро сказал Джонни. — Лессер, следите за станцией управления космопорта!

А потом вместе с Карлин он склонился над лежащим без сознания мужчиной.

— Придется взять его с собой, — сказал Джонни. — Если мы его оставим здесь, его скоро найдут, и тогда следом за нами отправятся патрульные крейсера.

За несколько недель до этого Лэрд Карлин пришел бы в ужас, увидев, что офицер службы правопорядка похищен. Каким духом безрассудного неповиновения закону заразили его эти люди? Карлин удивлялся самому себе, хладнокровно поднимая обмякшую фигуру.

— Привяжите его к одному из кресел рубке управления, — приказал Джонни.

Харб стремительно проскользнул по корабля.

— Больше на борту посторонних нет. Он пришел сюда один.

К тому времени Карлин привязал бесчувственного офицера к креслу. Харб и остальные открыли большой грузовой люк в боку «Феникса» и торопливо, действуя в темноте на ощупь, вытащили корабельный подъемник и прицепили его к большой магнитной драге.

Затем, с невероятными усилиями, они загрузили массивный механизм в трюм корабля. Достаточно было лишь редких вспышек ручных фонарей, чтобы правильно установить драгу, направив магниты в круглое отверстие киля.

— Закрепите половину болтов рамы — они выдержат, пока мы не выйдем в космос, — задыхаясь, распорядился Джонни.

Карлин ободрал в темноте костяшки пальцев, возясь с болтами и гаечным ключом. Каждую секунду он ожидал услышать сигнал тревоги от Лессера — известие о прибытии других офицеров управления.

— Теперь придется ждать, — сказал вспотевший Джонни. — Уберите грузовик со взлетного поля. Харб, приготовься к взлету!

ГЛАВА VIII. Борьба с Солнцем

ГЕНАТОРЫ НАЧАЛИ ПУЛЬСИРОВАТЬ, двери лязгнули, когда остальные ввалились внутрь корабля. Харб Лэнд, перепачканный грязью и маслом, с растрепанными волосами, забрался в кресло пилота и умело коснулся рычагов управления.

— Генераторы работают! — пропел запыхавшийся Лессер из интерфона, когда началось низкое, глубокое гудение.

— Стазис включен, — быстро добавил Харб. Его пальцы танцевали по клавиатуре пульта управления. Голубая подушка защитного поля окружила их, когда Карлин плюхнулась в кресло. — График разгона ноль, два и пять. Поехали!

И «Феникс» стремительно рванулся в усеянное звездами небо, подхваченный огненной волной, ударившей из его дюз. Огни космопорта и мигающие на юге огни Нью-Йорка быстро исчезали.

— Разрешение! — взвизгнул испуганный голос из универсального коммуникатора на панели. — Вы получили разрешение на взлет?

— Авторизация уже осуществилась, — отчеканил Харб Ленд, а затем оборвал связь. — Он рассмеялся. — Это их на время озадачит.

Сумасшедшим, безрассудным, самоубийственным казался Карлин путь, который избрал Харб, вытащивший их с Земли. Атмосфера планеты буквально взвыла, когда они стартовали, а потом, когда вышли в безвоздушное пространство, звук исчез, вырвалась из-за горизонта на востоке и застыла на фоне звезд. И тут Карлин был поражен блеском сверкающего диска Солнца.

Затем «Феникс» выровнялся и понесся сквозь пустоту на такой скорости, которая, как знала Карлин, была категорически запрещена для использования внутри любой звездной системы, спеша к далекому горящему Солнца.

— Надо уменьшить скорость! — крикнул Джонни брату. — Еще чуть-чуть и мы не сможем затормозить вовремя, чтобы выйти на орбиту вокруг Солнца.

Харб Ленд повернул к нему дикое грязное лицо, пылающее от волнения.

— Клянусь небом, наконец-то мы в пути! Сейчас мы им покажем, что земляне все еще могут вписать новую страницу в исследовании звезд — сделать то, на что еще никто не отваживался!

И из грузового отсека корабля донеслось хриплое ликующее пение. Звучала космическая песня Старой Земли:

Взмывай ввысь к звездам…

Голос Джонни Лэнда резал слух, его худое лицо было мокрым и решительным.

— Да вы слишком рано принялись праздновать! Еще ничего даже не началось. Посмотрите, к чему мы летим!

Все внезапно замолчали, Карлин и сам почувствовал холодок благоговения, глядя вперед на гигантский огненный шар, к которому приближался «Феникс».

— Мы выйдем на орбиту раньше, чем установим и подключим драгу, если только не поторопимся, — заметил Джонни. — Поможете мне с этим?

Большая магнитная драга должна была быть закреплена болтами, катушки и трубы должны были быть подключены к соединениям внутри корабля, кабели — к генераторам, охлаждающие катушки — к компрессору, выходы фильтров Маркхейма — к бункерам за кормой. Гудя, скрипя, вздрагивая каждой стойкой под слепым напором силы, которая швыряла «Феникс» из стороны в сторону, корабль, раскачиваясь и трясясь, несся в пустоте, в то время как Карлин с Джонни и двумя техниками заканчивали монтировать драгу. В тесном пространстве трюма возле драги было жарко и душно, так как кондиционеры не могли полностью очистить там воздух.

— Все готово! — наконец объявил Джонни, после, казалось бы, бесконечных часов тяжелого труда. — И времени осталось кот наплакал. Мы скоро выйдем на нужную орбиту. Харб уже подключил большую часть тепловых экранов.

Если глядеть сквозь иллюминаторы корабль то, казалось, что корабль окутан ореолом тусклого света — это силовые экраны отражали тепловое излучение. Но когда Карлин и Джонни, спотыкаясь, вошли в рубку управления, они едва не ослепли — даже сквозь экраны свет звезды был непереносим. Половину неба впереди занимало Солнце — гигантской шар ревущего пламени, которое уничтожало все вокруг. Несравнимое. Все направления пространства, казалось, исчезли, а «Феникс» падал в огненный ад.

Харб повернул к товарищам. По лицу его стекал пот.

— Мы выйдем на нужную орбиту меньше чем через час. Нет, нам потребуется чуть больше часа, — тут же поправился он.

Росс Флоринг к этому времени пришел в сознание. Он был все еще привязан к креслу и заговорил со своего места, обращаясь ко всем присутствующим:

— Джонни, я так долго тебя ждала! Харб меня не слушает. Ты должен повернуть назад!

Джонни отрицательно покачал головой.

— Бесполезно меня уговаривать, Росс. Я знаю, что ты просто выполняешь свой долг. Мне жаль, что я втянул тебя в эту авантюру. Но сейчас мы не остановимся.

— Но ты никогда не попадешь на солнечную орбиту! — воскликнул Флоринг. — Патрульные крейсера, должно быть, уже преследуют вас. Они наверняка уже выяснили, где я нахожусь.

— Пустые угрозы! — усмехнулся Харб. — Они не знают, где мы.

— Джонни, посмотри на мой значок! — воскликнул Флоринг. — Видишь крошечную лампочку радиоприемника на задней стороне? Это маячок, с помощью которого любой офицер Управления может быть обнаружен на любом расстоянии. Когда я не вернусь, они используют его, чтобы обнаружить меня здесь.”

— Если это правда, они уже преследуют нас, — вздохнул Джонни Ленд, и его худое лицо внезапно осунулось. — Харб, включи связь!

Харб повиновался. Рев помех от гигантского огненного шара впереди стал тусклым фоном для резкого голоса, который донесся из динамиков

— Патрульная эскадрилья четыреста тридцать три девять вызывает «Феникс»! Последнее предупреждение! Мы перестраиваемся и как только закончим маневр, начнем обстреливать вас, если вы не повернете и не сдадитесь.

Вздрогнув, Харб Ленд нажал кнопку и повернул ручку визоров экрана. На экране появилось пространство позади звездолета, и затем черная космическая сцена застыла. Там на фоне звезд проступал узор из четырех крошечных светящихся треугольников. Треугольники — общегалактический знак контроля.

— Боже, они действительно гонятся за нами! — воскликнул Харб. — Джонни, они всего в нескольких минутах от нас и быстро нагоняют!

— Мы дадим залп, как только приблизимся к вам, если только вы не повернете сейчас, — предупредил стальной голос из коммуникатора.

Всего несколько недель назад Лэрд Карлин и мечтать не смел о том, чтобы ослушаться приказа командующего патруля, как не посмел бы добывать металл со звезд. Граждане Галактики были приучены почитать великую организацию, которая сделала Вселенную местом закона и порядка.

Но древняя независимость выходца с Земли взыграла в нем. Они и так уже многим рисковали, и понесут определенное наказание, даже если теперь сдадутся.

— Продолжайте полет! — воскликнула Карлин. — Они не смогут преследовать нас, как только мы выйдем в фотосферу Солнца. Ни один обычный контрольный крейсер не имеет достаточно тяжелых тепловых экранов, чтобы последовать за нами туда!

— Точно! — воскликнул Харб, и слабая надежда осветила его лицо. — Но я не осмеливаюсь сейчас набирать большую скорость. Я должен начать торможение, если мы хотим выйти на правильную орбиту.

— Сбросьте скорость по плану, — помрачнев сказал Джонни. — Они могут не заметить нас вовремя. Скоро мы это поймем.

«Феникс», летевший по касательной к гигантской сфере Солнца, стремился выйти на орбиту вокруг звезды как можно ближе к ее фотосфере или газовой поверхности.

Так и должно было быть. Ни у одного корабля никогда не будет достаточно энергии, чтобы подойти так близко к колоссальной звезде и удержать свое положение за счет собственной энергии. Чтобы подобраться так близко и оставаться так близко к Солнцу, не будучи втянутым в него, корабль должен был выйти на орбиту вокруг него, как крошечный спутник.

Воздух в «Фениксе» стал удушающе горячим. Джонни включил еще один тепловой экран, и тусклый ореол вокруг корабль уплотнился.

Пальцы Харба мелькали над пультом управления, замедляя ракету, направляя корабль по замкнутой спирали приближался к Солнцу.

— Карлин, отговорите их от этого безумия! — в ужасе воскликнул Росс Флоринг. — Через несколько минут крейсеры начнут обстреливать нас.

Но Карлин не обращал внимания на представителя закона. Его взгляд был прикован к экрану визора, перед которым застыли четыре человека. По мере приближения крейсеры становились все больше и больше.

А потом пришел миг откровения. Безмолвные, смертоносные, четыре ослепительных сгустка пламени разорвались рядом с «Фениксом» — четыре залпа атомных снарядов, чья волна взрывов встряхнула погружающийся в звездный огонь корабль. Лессер ввалился в пилотскую рубку, его красное лицо блестело от пота.

— Они возьмут нас в кольцо следующим залпом или двумя! — крикнул он. — А каковы у нас шансы?

— Включите тепловые экраны шесть и семь! — проревел Харб Ленд, не оборачиваясь. — Я сейчас же выхожу на орбиту!

— Еще слишком рано! — предостерегающе крикнул Джонни. — Это…

Карлин понял, что Харб даже не слышал его. Гигант безрассудно сошел с расчетного курса, полагаясь на собственные силы, чтобы вовремя выйти на орбиту.

Тепловые экраны — все, что у них было, — теперь работали на полную. Еще один залп разорвал пустоту. Карлин знала, что преследователи поняли, что Флоринг на борту. Но они принесли бы в жертву любого человека, чтобы предотвратить попытку добычи металла с поверхности Солнца, что всегда раньше означало катастрофические солнечные возмущения.

— Огромные сверкающие звезды! — выдохнул Лессер, пристально глядя на звезду. — Вы только посмотрите!

Смертоносные снаряды, которые пролетели мимо них, ударили в солнечную корону. А «Феникс» глубоко зарылся в эту удивительную корону звезды, где температура превышала две тысячи градусов.

У Карлин разум содрогнулся от ужасного зрелища, которое открылось ему на центральном экране. Ни он, ни один другой живой человек никогда не подлетал так близко к звезде. Входя в область таких бурных энергий, астронавты попадали туда, где не действовали обычные законы пространства и времени. Время здесь текло по особому.

Свет слепил даже через сильный защитный фильтр. Тепловые экраны работали на пределе. Заговорщики смотрели на бескрайний, бушующий океан пылающих газов, море испарившегося металла и… Поверхность Солнца напоминало гигантскую космическую печь.

Даже через тепловые экраны сияние звезды нагревало воздух, превращая его в обжигающий коктейль. Но теперь экран визора показывал, что патрульные крейсеры отстали. Вскоре они исчезли из виду.

— Они не смогут последовать за нами в фотосферу! — ликующе воскликнул Харб. — Мы отделались от них, и… почти вышли на рассчитанную орбиту.

— Вы не может вращаться вокруг Солнца! — воскликнул Флоринг. — И даже если бы вы могли, крейсеры обнаружат вас при помощи локатора и станут стрелять, пока не уничтожат! Сдавайтесь!

Человек по имени Вито, задыхаясь и задыхаясь, вошел в рубку пилота из машинного отделения на корме.

— Тепловые экраны не выдержат, если станем погружаться и дальше! Если мы продолжим в том же духе, нам конец.

— Мы уже на орбите, — хрипло сказал Джонни. — Подождем!

Харб занимался сложнейшей операцией космического управления, выводя корабль на точно сбалансированную орбиту вокруг небесного тела. Это было очень трудно, даже когда тело представляло собой планету. И почти невозможно, когда тело представляло собой гигантскую звезду! Карлин видел, как лицо гиганта превратилось в застывшую маску, когда он пытался выровнять корабль на орбите, осторожно включая то один двигатель, то другой…

Наконец Харб протянул руку и щелкнул выключателем. Гул генераторов стих. «Феникс» теперь летел по инерции. Стрелка гравиметра застыла, траектория корабля вокруг Солнца оставалась неизменной.

— Мы вышли на орбиту! — голос Харба Лэнда прозвучал хрипло, измученно.

Карлину хотелось крикнуть: «Клянусь небом, в космосе нет настоящих пилотов, кроме землян!»

«Феникс» кружил над Солнцем глубоко в огненной короне, близко к фотосфере или светоизлучающий поверхности, которая считалось поверхностью самой звезды.

Ощущения у заговорщиков были такие же, как у людей, подвешенных над костром бушующего пламени. Разум обычного человека содрогнулся бы от подобного. Но они были здесь — там, где нет места ни людям, ни каким-либо другим живым существам. Они нарушили законы человечества и попрали святость звезд.

— А теперь — драга, — хриплым голосом объявил Джонни. — У нас не хватит энергии, чтобы долго поддерживать тепловые экраны. Ну же, Карлин.

Карлин поплелся вместе с ним в душный трюм. Люди собравшиеся вокруг магнитной драги напоминали закопченных дьяволов.

Металл был настолько горячим, что прикосновение к нему заставило Карлина вскрикнуть, когда он замкнул цепь генераторов с турбинами. Роторы завыли, создавая магнитное поле.

Весь корабль вдруг затрясся и задрожал. Харб нырнул обратно в рубку управления.

— Патрульные крейсера начинают обстреливать нас, целясь по радиолокатору!

— Нам нужно совсем немного времени, — задыхаясь, проговорил Джонни Ленд. — Карлин, врубайте систему охлаждения!

Карлин чувствовал себя как во сне, потея вместе с Джонни — пытаясь завести магнитную драгу. Давление поля неуклонно нарастало, и огромные сопла головной драги высунулись из люка. Блестящие глаза Джонни впились в панель приборов, и в конце концов он щелкнул выключателем.

— Началось!

Заговорщики столпились вокруг обзорного щитка, вглядываясь яркое море света бушующего солнца. Драга спроецировала мощное, концентрированное магнитное поле вниз в океан пылающего газа. Со стороны могло показаться, что космический великан пьет стратосферу звезды через соломинку. Прошло мгновение, два… Ничего не происходило. Время, которое казалось бесконечным, шло. Затем…

— Вот оно! — завопил Лессер.

Столб пылающего пара поднимался из огненного океана внизу. По сравнению с гигантской массой Солнца это была всего лишь тончайшая нить накала — тончайшая огненная нить.

Вещество поднималось все выше и выше к парящему над ним «Фениксу», столб элементов в раскаленном, газообразном состоянии неудержимо тянулся вверх по магнитному лучу к кораблю.

Еще один залп снарядов разорвал пространство где- то рядом и хорошенько встряхнул «Феникс». Но в следующее мгновение раздался еще более сильный удар, когда огненный столб газа — солнечного вещества — достиг сопел под кораблем.

Они услышали оглушительный рев. Этот поток газообразных элементов затягивали жаропрочные сопла и воздухозаборники. Они прогоняли «руду» через фильтры Маркхейма, которые отсеивали атомы меди, а затем отрицательным полем отдачи посылали вниз все лишнее.

— Система работает! — завопил Джонни Ленд. — Если результат будет таким, как мы рассчитывали, то считайте, мы сделали это!

ГЛАВА IX. Из бездны времени и пространства вернулся домой землянин…

В ЭТОТ МОМЕНТ никто из них не обращал внимания на то, что драгоценная медь затвердевала в змеевиках охлаждения, превращаясь в металлические гранулы, которые засыпались в бункеры. Настоящим испытанием было наблюдать за тем, что их луч магнитной драги делал с поверхностью Солнца.

Происходило невероятное. Если этот хрупкий магнитный палец силы хоть на мгновение потревожит могучий огненный шар внизу… Карлин знал как легко нарушить тонкое равновесие поверхности звезды, какая реакция будет на небольшое изменение давления. Мог возникнуть вихрь, который расширится, превратившись в гигантское солнечное пятно. Если это случиться, разразиться катастрофа…

— Пока никаких признаков водоворота… — выдохнул Джонни, вглядываясь вниз через черные линзы, защищающие от бликов. — Вообще никаких признаков.

Но не было ощущения победы, ни мгновения чистого триумфа. Просто время быстро бежало… Медный поток вливался в трюм корабля, а Джонни постоянно докладывал:

— Нет никаких признаков вихря солнечного вещества…

Силовые волны сотрясали корабль, когда патрульные крейсера далеко за пределами солнечной короны стреляли… И всякий раз их ракеты ложились все более и более точно. Но заговорщики не обращали на них внимания. Успех или неудача самого дерзкого инженерного подвига в истории Галактики зависели от невнятных донесений Джонни.

— Пока нет никаких признаков вихря…

Наконец Джонни Лэнд поднял голову и посмотрел на своих товарищей с диким недоумением.

— Мы сделали это, — объявил он. — Мы почти наполнили бункеры медью, и внизу нет никакого вихря, никакого пятна. Мы научились добывать материю звезд.

По лицу Лессера текли слезы. Харб Ленд выглядел ошеломленным. Но Джонни пересек трюм и подошел к стене, через которую в бункеры подавались охлаждающие змеевики. Он всмотрелся в кварцевую обзорную пластину.

Его спутники смотрели вместе с ним. Второй грузовой трюм были доверху завален блестящими красными гранулами. Медь, девственно-чистая, засыпалась в хранилище, уже почти заполнив его. Медь добытая из фотосферы Солнца!

— Медь для Земли! — прошептал Джонни. Теперь его худое лицо пылало. — Энергия, и новая жизнь, для старой планеты!

«Феникс» дико качнулся, и металл пронзительно завизжал, когда очередной залп, встряхнул корабль.

— Трубы обратной подачи! — завизжал Лессер, вскакивая на ноги рядом с Карлином.

Стены корабля выдержали удар, но лопнули натянутые кабели и перегорели катушки охладителя. Две трубы обратной подачи поддались. Раскаленные добела пары меди хлынули через разрывы.

— Зажимы на эти две трубы! — завопил Джонни. — Если они не выдержат, все пойдет прахом!

Знание того, что случиться, если трубы не выдержат, если перегретый металлический пар вырвется в трюм, заставило Карлина в безумном порыве броситься к зажимам с гаечным ключом наперевес.

Он перекрыл одну из труб зажимом, а Вито затянул болты, которые намертво соединили края разрыва. После этого Карлин повернулся к другой трубе.

— Зажим! — закричал Джонни Ленд, и его крик был похож на хриплый вой агонии.

Кровь отхлынула от сердца Карлина, когда он увидел что происходит. Другая натянутая труба была готова взорваться, и Джонни Ленд обхватил ее руками и с мучительным усилием удерживал, а раскаленный добела пар несколько раз окатил его тело.

Харб Лэнд в бешенстве оттащил брата в сторону, а Карлин тем временем обхватил трубу большим зажимом и судорожно закрутил болты.

Харб склонился над братом.

— Джонни! Джонни!

Вся грудь и шея Джонни были почерневшими и обожженными. Его лицо превратилось в жуткую маску, а раскрытые глаза смотрели уда-то в пространство.

Рядом прогремел еще один залп, и «Феникс» снова повело.

— Отключаем драгу! — закричал Карлин. — Мы уже доказали, что процесс безопасный, и не можем оставаться здесь сейчас, иначе твой брат умрет!

Лессер отключил драгу, и Харб Ленд бросился в рубку. Карлин слышала, как он кричит в коммуникатор:

— Это «Феникс». Мы готовы сдаться. Будьте готовы оказать раненому медицинскую помощь.

— Немедленно покиньте свою орбиту, и мы свяжемся с вами для приема капитуляции, когда вы окажетесь за пределами солнечной короны, — последовал резкий, быстрый ответ.

Генераторы «Феникса» взревели на самой пронзительной ноте, когда Харб Ленд лихорадочно перебросил энергию в приводные пластины. Под напором вибраций двигателей потрепанный корабль сошел с орбиты, пробиваясь сквозь гигантское притяжение Солнца, медленно по касательной уходя из фотосферы звезды.

Карлин, Лессер, все находившиеся в трюме, склонились над Джонни Лэндом, когда тот пришел в себя. Флоринг, отпущенный Харбом, тоже был тут. Офицер посмотрел на раненного, потом мрачно покачал головой.

— У него нет шансов, — объявил он. — Этот парень долго не протянет, мы даже не успеем добраться до крейсеров.

Джонни лежал, ничего не слыша, борясь за дыхание, глядя на них снизу вверх без всякого выражения. Его испачканное лицо превратилось в корчащуюся маску.

Карлин почувствовала, как по щекам его катятся слезы. Он открыл глаза шире, но видел все как в тумане.

— Джонни, мы сделали это… Ты сделал это! — задыхался Лессер. — Теперь все узнают, что добыча вещества из фотосферы звезд возможна! Скоро сюда прибудут десятки кораблей, новых, больших кораблей, и они добудут всю медь, в которой нуждается Земля!

Карлин понимал, что Лессер пытается дотянуться до затуманившегося разума, чтобы умирающий знал: он отдал свою жизнь не напрасно…

Но Джонни, скорее всего, так и не понял, о чем идет речь. Он больше не был Джонни Лендом, он был живым существом, умирающим от боли, и он не мог воспринимать что-либо, кроме боли. А потом боль ушла, и жизнь ушла… Лицо Джонни стало безвольной маской…

— Он так и не узнал… Он не понял, что я… говорил ему! — сокрушался Лессер.

Карлин чувствовал себя тупым, усталым, лишенным эмоций. Он только что стал свидетелем настоящего подвига. Он всегда знал, что такое смерть, но смерть героя — это не просто смерть, смертельная боль и окончательное освобождение.

Он прошел в рубку.

— Джонни мертв, — сообщил он Харб Лэнду.

Плечи Харба поникли, но он не повернулся, направляя «Феникс» в открытый космос, туда, где его ждали мрачные патрульные крейсера…

СУД СОСТОЯЛСЯ ЗДЕСЬ же, в Нью-Йорке, в маленькой комнатой в здании космопорта. Тут не было никаких официальных лиц, кроме троих судьей, средних лет, которые сидели за маленьким столиком и готовились вынести приговор. Кроме них присутствовал Лэрд Карлин и его семеро товарищей.

Здесь не было ни адвокатов, ни ораторов, ни присяжных. В них не было нужды. Правительственные психологи, которые допрашивали обвиняемых в течение четырех дней, проведенных ими в тюрьме, представили фактические записи, которые стали полными и неопровержимыми доказательствами.

Главный судья, спокойно зачитал решение: Карлин и остальные повернулись к нему.

— Этот суд находится в особенно трудном положении при оценке вашего проступка. С одной стороны, вы сознательно нарушили запрет Совета и бросили вызов межзвездному правительству. С другой стороны, ваши действия доказали осуществимость процесса добычи метала из фотосферы звезд, который будет иметь неоценимую ценность для этой и любой другой звездной системы в Галактике. И конечный результат был быхорош, если бы вы своими действиями не создали фатальный прецедент. Если бы вы остались безнаказанными, то установило бы принцип, согласно которому незаконные средства не имеют значения, если конечные цели являются благими. Мы не можем допустить создания такого прецедента. Поэтому, к сожалению, этот суд должен вынести обвинительный приговор и наказать вас за ваш проступок.

Карлин не мог отрицать логику подобных действий. Он с самого начала знал, что дело именно в этом, но слишком устал, чтобы беспокоиться.

— Вы приговорены к двум годам тюремного заключения в тюрьме на Ригель, а также к потере ваших лицензий космонавтов или сертификата космического инженера. Этот приговор обжалованию не подлежит… — а потом судья быстро добавил: — Тем не менее, по нашему усмотрению мы можем приостановить исполнение наказания и ограничить аннулирование ваших сертификатов на неопределенный срок. Таков приговор суда.

Лессер с облегчением вздохнул.

— На мгновение мне показалось, что хуже быть не может. Ригель ждет нас — это точно!

Главный судья поднялся.

— Скажу лично от себя, — тихо добавил он. — Мы хотели бы поздравить вас с великим достижением.

Росс Флоринг подошел к ним вплотную.

— Надеюсь, они приостановят исполнения приговора до конца нашей жизни, — сказал он, и Карлин устало кивнул.

Когда они, предводительствуемые исполином Харбом Лендом, вышли из здания космопорта, снаружи раздался оглушительный рев ожидающей их толпы. По крайней мере, людям Земли не нужно было сдерживать свою благодарность. Харб мрачно молчал, проталкиваясь сквозь толпу. Грэмп Ленд криво улыбался. Карлин обнаружил, что какие-то незнакомцы пытаются похлопать его по плечу, выражая свою благодарность. Вокруг были радостные лица…

Седой, взволнованный человек хлопнул его по плечу:

— Мы, земляне, показали им, что еще можем покорить космос, не так ли?

Мы, Земляне?.. Каким-то образом, впервые за все эти дни, Карлин была счастлив. Его затуманенный разум ощутил прилив гордости, будто это была его заслуга.

Он не хотелось встречаться взглядом с бледной как полотно Марн. Но она заговорила сама:

— Все в порядке, Лэрд… Я насчет Джонни. Женщины Земли в течение двух тысяч лет видели, как их мужчины уходили в космос… И не все возвращались…

Флоринг последовал за ними.

— Я хочу, чтобы ты кое-что увидел, — сказал-он.

Они направились к возвышающемуся монументу пионерам космоса. Карлин посмотрел на список имен. Затем его глаза внезапно затуманились, когда он увидел, что впервые за несколько столетий в конец этого огромного свитка.

ДЖОН ЛЕНД

Глаза Марн сверкали. А ее брат-великан долго и печально смотрел на надпись. Старый дедушка Ленд, понурив голову, отвернулся.

— Имя на камне — плохой конец для моего мальчика, — пробормотал он. — Я… становлюсь старым…

В тот же вечер, в старом доме на холме, за ужином все были подавлены и молчаливы. Стол был слишком велик, и они слишком часто оглядывались вокруг, словно прислушиваясь и ожидая услышать знакомые прихрамывающие шаги и веселый голос.

Карлин был вдвойне подавлена из-за того, что он еще не сказал им. Ему почему-то очень не хотелось сообщать эту новость.

— Следователи кое-что выяснили, когда делали наши психо-записи для суда, — сказал он наконец. — Выяснилось, что у меня нет больше никакой звездной болезни.

— Вы значит, ты вылечился? — удивленно переспросил Харб. — Прекрасно. Никогда не думал об этом, но ты совершил это путешествие не напрасно.

— Психологи утверждают, что некоторые люди в Галактике время от времени приближаются к первоначальному земному психотипу гораздо ближе, чем средний землянин, — продолжал Карлин, — Такие люди быстро реагируют на «земное лечение». Кажется, я один из них… Теперь я могу вернуться домой на Канопус, — смущенно добавил он. — Единственный минус, что корабль на Канопус улетает сегодня вечером, а другого не будет еще несколько недель.

— Ты сегодня никуда не полетишь! — воскликнул Харб. — Не так скоро!

Карлину стало немного грустно.

— Мне не стоит тут оставаться… Уже скоро. Мне нечего делать на Земле…

Он почему-то ожидал, что Марн будет протестовать. Но, нет. Она только тихо сказала:

— Я отвезу тебя в космопорт.

— Пожалуй, я лучше пойду пешком, — медленно проговорила Карлин. — Не знаю почему, но мне бы хотелось. Тут недалеко, а свой багаж я уже давно отправил в космопорт.

— Я пройдусь с тобой, — заявила Марн.

Сумерки сменились мягкой летней темнотой к тому времени, когда Карлин обменялась последним старомодным рукопожатием с Харбом и Грэмпом Лэндом и отправился к космопорту по дороге вместе с Марн.

Она прошла с ним только до первого поворота старой дороги, а потом остановилась.

— До свидания, Марн, — сказал он, но она отвернулась.

Карлин поколебавшись, повернулся и пошел дальше. Луна поднялась на востоке, и серебряная летняя тишина воцарилась над равниной, едва нарушаемая шелестом ветвей и низким жужжанием насекомых. Ночь была теплая и тихая.

В горле Карлина застрял комок. Он попытался посмеяться над собой, потому что у него это получилось. Человек не может позволить нелогичным эмоциям взять верх над разумом. Эта сумасшедшая, героическая старая планета Земля и ее люди — он никогда не забудет их, но должен вернуться к своей жизни и работе, он должен вернуться домой.

Лэрд Карлин внезапно остановился. Неожиданно он понял, почему тупое гнетущее чувство терзало его весь день. И вовсе не потому, что он собирался домой. Напротив, потому что он уезжал из дома. Он покидал единственное место, где его дух нашел то, чего ему всегда недоставало: покой, уверенность в себе…

Карлин повернулся и быстро зашагал обратно. Только оказавшись у поворота, он заметил, что Марн Ленд все еще стоит на посеребренной дороге, где он ее оставил.

— Я ждала тебя, — просто сказала она. — Я знала, что ты не улетишь.

Тогда Карлин взял ее за руку и торопливо заговорил:

— Марн, я не могу улететь! Я думал о Канопусе, о своих друзьях, о девушке, которая ждет меня, о городах- садах, которые я когда-то любил… Все это — нереально. Я каким-то образом связан с этой странной старой планетой, с Джонни, Харбом и всеми остальными, и с тобой!

Она тихо нырнула в его объятия.

— Я знаю. Было много таких, как ты… много таких, кто пришел на Землю и обнаружил, что не может уйти. Этот старый мир в крови нашей расы, Лэрд. — Она подняла взгляд. — Ты нам нужен здесь, чтобы заменить Джонни и проследить за добычей солнечного вещества. И ты нужен мне. Я всегда буду любить тебя…

Карлин крепко прижал ее к себе. Усталость и сомнения разом исчезли. Он смотрел на яркие звезды в небе и думал о далеких мирах, но все это было сказкой…

И Земля была близко. Тихая ночь окутывала его. Мягкий ветер шевелил ветви деревьев в лунном свете, и белая дорога вилась к старому дому… Из бездны времени и пространства вернулся домой землянин.

ЗАХВАТЧИК ИЗ БЕЗДНЫ ВРЕМЕНИ

ГЛАВА 1. Тайна Кэннелла

НАЧИНАЯ ЭТУ ХРОНИКУ, я должен заметить, что не могу изложить полную историю этих событий. В моем повествовании будут пробелы, много пробелов, на всем протяжении моего рассказа, и вся эта история — не более чем хроника моих встреч с Захватчиком из глубин времени, и повествование о людях, в чью жизнь вмешалась эта грозная сила. Так что мой рассказ — не больше чем описание личного опыта, с небольшими отступлениями, описывающими общую картину событий.

Научную сторону вопроса прекрасно осветил доктор Лэнтин в своей эпохальной монографии о перемещении во времени и в своей работе по проблеме электронного ускорения. Моя задача проще — описать то, что мы пережили, с позиций обычного человека. Хотя были опущены некоторые важные детали по причинам, которые будут открыты позднее, две упомянутые работы и настоящее повествование дают довольно полное представление о том, что произошло.

С самого начала! Но где, и когда это началось? Годы назад в прошлом или эпохи спустя в будущем? Место истинного начала этой истории раскрыло бы много тайн, но мы не знаем. Так что я начну с момента, когда эти события вторглись в мою жизнь, коснувшись вашего покорного слуги непосредственно. И моментом этим стала Тайна Кэннелла, как ее тогда было принято называть.

В газетах того периода вы обнаружите щепотку фактов, растворенную в море слухов и домыслов. Профессор Фердинанд Кэннелл, из Музея Нью-Йорка, необъяснимо исчез в джунглях Индокитая, исчез из мира людей, как будто растворился.

В то время Кэннелл, несомненно, был одним из величайших археологов мира. Номинально, сотрудник большого Музея Нью-Йорка, он был неутомимым исследователем и организатором раскопок, носившимися по всему миру в поисках доказательства своих странных гипотез. Создав себе славу первооткрывателя своими раскопками дравидийских древностей Южной Индии, он блестящие подкрепил ее такими достижениями, как исследование гигантских каменных построек Зимбабве.

После столь блистательного начала, Кэннел избрал предметом своего интереса город Ангкор, в самом сердце камбоджийских джунглей. Ангкор уже давно рассматривают, как колоссальный вызов современной науке. Гигантский город, мегаполис древнего мира, чьи стены из серого камня были покрыты утонченной скульптурой и изумительными барельефами, населяли некогда миллионы жителей. Но город был мертв, мертв давно, необратимо и необъяснимо. Тысячу лет огромные руины лежали в джунглях, погруженные в тишину, населенные только змеями, летучими мышами и тиграми. Его прошлое, история его строителей были загадкой, которую Кэннелл вознамерился решить. Поэтому он отплыл в Гонконг, а доктор Лэнтин и я были среди провожавших, когда его корабль отчалил от берега. Я знал Кэннелла недавно, а с Лэнтином они были близкими друзьями в течение многих лет. Их дружба восходила к студенческим годам и продолжалась после того, как они углубились каждый в свою отрасль науки: Кэннелл принялся искать осколки прошлого народов и цивилизаций, в то время как Лэнтин, с его интересом к радиохимии, нашел себя в лаборатории Большого научного фонда Нью- Йорка. Я был его лаборантом.

При всей их теплой дружбе, между собой они представляли разительный контраст. Белокурый гигант, лет тридцати пяти или тридцати шести, с прищуренными голубыми глазами и привычкой разговаривать с пулеметной скоростью. Кэннелл был моложе. Лэнтин был брюнетом среднего роста, с тихим голосом и мягкими манерами. Его серые глаза казались приветливо дружелюбными, но в моменты гнева их наполнял стальной блеск. Вместе мы помахали на прощание Кэннеллу, и несколько недель спустя получили телеграмму из Сайгона, в Индокитае, кратко сообщавшую о том, что он прибыл. Затем он отправился вверх по реке Меконг в джунгли, чтобы по сети извилистых речушек добраться до Ангкора. Последний этап путешествия он плыл на каноэ, с группой из семи или восьми туземцев. Более никого в его экспедиции не было.

Больше о Кэннелле ничего не было слышно, пока, неделю спустя смертельно напуганные туземцы из его экспедиции не объявились без него в маленькой деревеньке выше по течению реки. Задыхаясь от суеверного ужаса, они рассказали, что на третью ночь по достижении Ангкора, белого господина утащили демоны, обитающие в руинах. Демонов ни один из них не видел, но они слышали отчаянные крики белого господина, и он пропал, не оставив никаких следов. Было ясно, что могучие духи мертвого города были возмущены вторжением, и покарали белого человека, который осмелился нарушить их покой, поэтому благочестивые туземцы сразу бежали с места так быстро, как только могли.

Услышав этот рассказ, несколько французских плантаторов направились к Ангкору, заставив упирающихся туземцев сопровождать их, но не нашли никаких следов Кэннелла, который, казалось, провалился сквозь землю. Его палатки и снаряжение были найдены нетронутыми, что подтверждало историю аборигенов относительно их внезапного бегства.

Поисковая партия вернулась и выдвинула предположение, что на Кэннелла напал тигр, и, что услышав крик ученого, суеверные туземцы тут же придумали себе демонов. Хотя это объяснение было ошибочным, оно представлялось настолько рациональным и правдоподобным, что было принято властями в Сайгоне как официальная версия.

Родственники Кэннелла были немногочисленны, друзей, кроме Лэнтина, у него, в общем-то, не было. Газеты быстро потеряли интерес к исчезновению исследователя, археологические журналы выразили сожаление, отдав должное его блистательным открытиям. Но это было все. Скоро новые восходящие звезды воссияли на небосклоне науки. И Кэннелл был забыт.

Время шло своим чередом. Дни… месяцы… годы…

ГЛАВА 2. История Кэннелла

Я пропускаю месяцы и недели до той июньской ночи, когда, по прошествии более трех лет после исчезновения Кэннелла, водоворот драматических событий затянул меня. Лэнтин и я работали в лаборатории, когда телефонный звонок отвлек нас от проблем науки. Мы как раз достигли критической точки в нашем эксперименте, и поэтому Лэнтин не стеснялся в выражениях, пока шел к назойливо трезвонящему аппарату. Я не помню, как и что он говорил в трубку, но когда он оторвался на миг от нее, имя, сорвавшееся с его туб, поразило меня ударом тока:

— Кэннелл!

Я вскочил, и он повернулся ко мне с изумленным лицом, все еще держа трубку телефона возле уха.

— Я буду через десять минут! — наконец прокричал он. — Боже, Уиллер, это Кэннелл! — воскликнул он.

— Что? — переспросил я ошеломленно и растерянно.

— Кэннелл в моей квартире. Он говорит, что ждет нас. Где его черти носили все эти три года?

Но я уже схватил шляпу, и через мгновение мы были на улице, ловя такси. Холостяцкая нора Лэнтина располагалась у самой крыши высотки, и мы желали добраться туда как можно скорее.

Всю дорогу Лэнтин молчал. Он был явно очень взволнован, но моё волнение быстро улеглось. В конце концов, я решил, это может быть глупая шутка, хотя и бессмысленно злая. Тем не менее, Лэнтин признала голос, но прежде чем я смог спросить его об этом, подоспел лифт. Когда кабина остановилась на самом верхнем этаже, Лэнтин кинулся к двери своей квартиры. Влетев пулей в прихожую, он остановился. Стоя за ним, я посмотрел через его плечо. Там был человек, человек, который при нашем появлении вскочил на ноги и кинулся к нам. Это был Кэннелл, я признал его сразу. Кэннелл — но изменившийся.

Его лицо было усталым и измученным, и вместо нетерпения и радости выражало неземной ужас. Страх и напряжение пропитали археолога насквозь, изменив походку и жесты, сделав всю его фигуру какой-то сжавшейся и съёженной, а взгляд затравленным. Пока я изумленно разглядывал его, он бросился к Лэнтину и заключил друга в объятия.

— Слава богу, ты приехал! — измученно простонал человек, которого я знал как бесстрашного путешественника и авантюриста.

Мы стояли в оцепенении, а он рухнул в кресло и обреченно закрыл лицо руками, точно ребенок, прячущийся от воображаемого чудовища. Лэнтин, наконец, нарушил странную паузу.

— Где ты был, дружище? Три года! Ради бога, Кэннелл, что случилось? Где ты был все это время? — начал он тормошить сжавшегося в кресле друга.

Кэннелл смотрел на нас, и лицо его, только что выражавшее отчаяние и страх, вдруг преобразилось, и теперь его выражение стало задумчивым и в то же время горько-ироничным.

— Три года? Может, и так. Только не для меня!

Лэнтин и я обменялись обеспокоенными взглядами. Не сошёл ли наш друг с ума? Чем было вызвано его странное исчезновение?

Кэннелл увидел нашу озабоченность и верно интерпретировал этот обмен взглядами.

— Я знаю, что вы думаете, и иногда я сам думаю, что я в самом деле сумасшедший. Как хорошо было бы, если бы это было так, — мрачно сказал он. Но прежде чем мы успели хотя бы что-то переспросить, его настроение вновь изменилось, и он указал нам на кресла рядом с собой. — Но вам обоим я могу рассказать, что я видел, что случилось со мной. Я не мог рассказать другим… Нет! Они бы никогда не поверили, и может быть, даже вы не поверите. Но это все правда… правда, я говорю вам! — Его голос сорвался, превратившись в то ли стон, то ли крик. — Вы знаете, почему я отправился в Ангкор, что я планировал сделать там. Я поднялся вверх по Меконгу на пароходе, а затем нанял туземцев сопровождать меня остальную часть пути на каноэ. Мы долго петляли в лабиринте речек, речушек, ручьев, заброшенных каналов, заросших тростником, пока, наконец, не достигли большого озера, затаившегося в глубине леса. Вскоре Ангкор предстал перед нами в своем таинственном величии… Нет смысла даже пытаться описать это место. Я видел большую часть руин великого прошлого и великих зданий современности, но Ангкор возвышается над всеми самыми великолепными творениями рук человеческих. Это огромный город, величественный ансамбль храмов и дворцов из серого камня, город, чьи изумительные барельефы и зубчатые стены уже тысячу лет тонут в безмолвии смерти и забвении, погружаясь в зеленое море джунглей. Буквально акры разрушенных зданий, квадратные мили руин, и в самом сердце этого величественного запустения — дворец, Ангкор Тхом, стены и террасы которого так же безмолвны и разрушены, поглощены зеленой пеной джунглей…

Глубокий ров окружает город, за ним — мощенная массивными и гладкими каменными плитами дорога. Изумительное шоссе связывает город и Величественный храм, Ангкор Ват. В отличие от дворца и города, храм не превратился в руины, остался почти таким же, как должно быть, был во времена, когда город был жив и великолепен. Храм поднимался на огромную высоту, его стены гордо возвышались над джунглями. Когда я вошел в него первый раз, могучее величие места было настолько удивительным и убедительным, что я почувствовал смирение и страх… Священное безмолвие обрушилось на меня подобно океанской волне, затопило с головой. Я вдруг осознал, сколь ничтожны и бессмысленны были все мои устремления и желания. Первые два дня я провел, поверхностно изучая дворец и город, блуждая среди затопленных джунглями рухнувших зданий. Но в третий день я, наконец, решился исследовать сам храм, к которому туземцы опасались даже приблизиться. Стены древнего святилища покрывали мили изумительных изображений в рост человека, образующих чудесные барельефы: воины, короли и слоны, сражения и церемонии — гигантская галерея скульптурных шедевров. Я задержался возле них, поглощенный их великолепием, потерял счет часам, пока солнце не склонилось к горизонту, а затем резко пришел в себя и помчался в свой лагерь… Я пробирался через сумрак храмовых галерей, запинаясь об рухнувшие колонны и обломки скульптур в полумраке, пока не достиг крытого дворика, за которым начиналась великая мощеная дорога. Было уже совсем темно, но я остановился на минуту, так как луна взошла и, озарив руины серебряным светом, наполнила пейзаж неописуемой меланхоличной красотой. Несколько минут я стоял, очарованный, но все же заставил себя двинуться дальше… Я прошел через дворик, а затем внезапно остановился и изумленно огляделся по сторонам. Странный звук сверху, звук, который напоминал далекий пронзительный свист, заставил меня ощутить необъяснимый ужас. Этот свист звучал мгновение, слабый и жуткий, затем стал гораздо громче, словно несколько человек пронзительно свистели в разных тональностях, на разные голоса. Ожидая увидеть птиц, я посмотрел вверх, но никаких птиц не было. Воздух был тяжелым, и с середины дня стоял штиль, но теперь порыв ветра налетел на меня, легкий бриз, превратившийся вдруг в сильный ветер, а затем бушующий шторм, сорвавший с моей головы солнцезащитный тропический шлем и едва не сбивший меня с ног. Свист превратился теперь в завывание демонов, в хор проклятых душ, стонущих и кричащих в адской бездне! И тогда, на высоте примерно сорок футов надо мною, под аккомпанемент этого инфернального хора появилось ЭТО!.. Оно было скрученной массой густого серого пара, выглядя в лунном свете, как дрейфующее облако. Но эта дымная масса был живой, она шевелилась и двигалась, и она пела многоголосьем демонического хора. И в глубине этого облака зловещими дьявольскими глазами сияли три зеленые сферы, расположенные треугольником, одна выше двух других. Свет этих сфер зеленого пламени затмевал луну… Внезапно свет этих сфер сменил свой цвет, из зеленого став фиолетовым, не менее зловещим и ярким. И в то же мгновение само облако изменилось. Туман преобразился в мускулистую серую плоть, в клубок мышц и щупалец с пылающими фиолетовыми глазами. Тварь текла, непрерывно меняя форму, словно мерцая, то обретая твердость и плотность, то вновь становясь призрачной. Она сжималась и растягивалась, сворачивалась, вытягивалась, закручивалась и корежилась, мои глаза не могли уследить за калейдоскопическим мельканием форм. Но всегда три маленьких ослепительных шара фиолетового пламени висели неизменно в центре этой странной штуки… Вряд ли прошло больше минуты с момента появления ЭТОГО, как вдруг наступила тишина, адский концерт умолк. Затем, прежде чем мой изумленный взгляд сумел разглядеть это странное существо, которое висело в воздухе надо мной, оно вдруг оказалось рядом, прямо над моей головой. И из его клубящейся массы ко мне устремилось извивающееся щупальце! Я отшатнулся и закричал. Но щупальце уже обвило меня, оторвало от земли и потащило прямо к центру массы, навстречу пылающим фиолетовым огням. Чудовище было холодно на ощупь. Это был холод бездны, холод межзвездной пустоты, холод небытия. Этот холод полностью парализовал меня, в то время как фиолетовые огни-глаза твари уставились на меня, словно изучая… Все это заняло несколько мгновений, и теперь похитившее меня чудовище вновь начало подниматься над землей. Оно по-прежнему держало меня крепко, и пурпурные шары вновь стали зелеными, а сама тварь вновь напоминала клубящееся облако. Но щупальца крепко сжимали меня, из глубины этого «облака» вновь зазвучал пронзительный свист, а вокруг бешено ревел ветер… В то же время, глядя вверх, я увидел луну, мчащуюся по небу с невероятной скоростью, которая метеором пронеслась через зенит и канула за горизонт на западе. Затем на востоке в небо стрелой взметнулось солнце, чтобы молнией прочертить небосвод. На полминуты, по моим ощущениям, над Ангкором воссиял тропический день. И полминуты спустя вновь настала глубокая ночь!.. Меня охватил смертельный ужас при виде носящихся по небу светил, этой чехарды солнца и луны, дня и ночи. И в первый раз смутное понимание происходящего пронзило мой утомленный и шокированный разум. Неужели это непостижимое чудовище, которое похитило меня, — этот зловещий сгусток живого тумана — тащил меня куда- то сквозь время? Он уносил меня в будущее каким- то непостижимым способом… Солнце мчалось по небу обезумевшей кометой, затем слилось в золотую полосу в небе, дни и ночи мелькали, точно страницы листаемой книги. Через несколько минут они стали неразличимы, слились в зеленые сумерки, сквозь которые я смутно видел землю внизу. Теперь мы начали двигаться и в пространстве — Ангкор уплывал в сторону… Ветер гремел в моих ушах тысячью громов. Земля смутно мелькала внизу. И все это время я беспомощно висел под брюхом таинственной твари, прочно опутанный ее щупальцами. С внезапным всплеском отчаянной храбрости, я начал выпутываться из охватившей и сдавившей меня живой сети. Медленно моя рука, сантиметр за сантиметром, высвобождалась из стальной хватки. Прошла, казалось, вечность, прежде чем я смог дотянуться до автоматического пистолета в кобуре на поясе. Наконец, я смог снять оружие с предохранителя, подтянуть поближе, прицелиться прямо в центр пылающего треугольника огней, и нажать на спуск… Пуля пропела свою короткую песню, на миг заглушив свист чудовища и завывание ветра. Щупальца разжались, и я камнем полетел вниз… С высоты сто футов я рухнул в океан, камнем пошел ко дну, но сумел вынырнуть. Была ночь, и тварь исчезла, уносясь в будущее. Вода была соленой — я упал в воды открытого моря. Нигде не было видно берега, и я экономил силы, стремясь просто удержаться на плаву. Больше двух часов я болтался в океане, как пробка, погружаясь в отчаяние и борясь с искушением обрести покой на дне, среди водорослей и рыб, как вдруг заметил на горизонте огонь, слишком яркий и низкий для звезды. Он рос, приближаясь, до тех пор, пока я не смог разглядеть смутные очертания корабля. Он шел мимо, и я, напрягая последние силы, поплыл в его направлении… Силы мои были на исходе, корабль шел мимо, его огни сияли равнодушно, на палубе никого не было видно. Я не услышал никакого ответа на свои отчаянные крики. Но когда корабль уже удалялся, я услышал грохот снастей — матросы спускали на воду шлюпку. Я понял тогда, что спасен… Корабль оказался нефтяным танкером, идущим из Гонконга в Галвестон. И как я узнал, он подобрал меня в открытой части Тихого океана, в трехстах милях к востоку от Манилы. Тварь, кем или чем бы она ни была, утащила меня довольно далеко… Я представился, как единственный выживший при крушении частного грузового парохода, подрабатывавшего случайными фрахтами, каковых судов немало в тех широтах. Я не осмелился рассказать мою историю этим морякам, дабы они не заперли меня, как сумасшедшего. Тем не менее я, очень осторожно, начал задавать наводящие вопросы, и один из ответов потряс меня. Я был унесен в будущее на три года! Три года! И всего несколько минут для меня. Я оказался выброшен из своего времени, и наверняка уже считался погибшим!.. Я стал матросом, отрабатывая проезд до Галвестона, хотя мне трудно было правдоподобно играть роль моряка. Мы пересекали Тихий океан и направлялись к Панаме. Это случилось ночью, когда мы были всего в нескольких сотнях миль к западу от канала. Я никак не мог уснуть на своей двухъярусной койке на юте. Ночь выдалась довольно спокойной, только стук машин и плеск волн разрушали тишину. Затем спокойствие ночи разорвал знакомый мне свист и дьявольский хор… Свист и завывание становились все громче, заставляя меня съежиться от ужаса на койке. Наконец, чудовище, казалось, спикировало на палубу, и тишину ночи разорвал истошный крик. Дьявольский концерт стал тише — чудовище удалялось. Я выскочил на палубу, испуганно озираясь. Жуткое живое облако — грабитель и захватчик, странствующий во времени, — уносилось на север. И его дьявольское пение становилось все тише, пока совсем не утихло… Я рухнул на палубу, сердце колотилось в груди, точно собираясь выскочить наружу. Я знал, что судно только что подверглось нападению безжалостного чудовища из глубины времен… чудовища, идущего по моему следу. Два часа спустя выяснилось, что бесследно и необъяснимо исчезли два матроса. Но я не сказал морякам ничего. Репутация сумасшедшего вряд ли могла бы мне помочь. Зато теперь я знал, что тварь охотится за мной, что на мне стоит некая метка, некая печать, и чудовище преследует меня сквозь пространство и время! Я знал, что он пришел за мной и, не найдя меня, похитил двух моряков, оказавшихся на палубе. Но я ничего не сказал… В итоге офицеры корабля свалили все на внезапный шторм. Так и записали в вахтенном журнале. Но экипаж был напуган, матросы перешептывались о дьяволах и демонах… Корабль благополучно пришел в Галвестон. Моей матросской зарплаты хватило, чтобы добраться до Нью-Йорка, до вашей квартиры… остальное вы знаете. Кто-то чудовищный преследует меня, гонится за мной сквозь время. Я знаю, что это существо, если это, конечно, существо, способно пролететь сквозь три года за пару минут, оно идет по моему следу! Где искать убежище от непостижимого преследователя, способного свободно перемещаться сквозь пространство и время? Дважды я ускользнул от его щупалец, но я боюсь, что третий раз окажется для меня фатальным. И рано или поздно тварь придет!

ГЛАВА 3. Захватчик!

ТИШИНА НАПОЛНИЛА КОМНАТУ, когда Кэннелл закончил свой рассказ. Я сделал глубокий вдох и вопросительно посмотрел на Лэнтина; мой разум кипел, но физик уже спокойно допрашивал археолога.

— Эта штука, которую ты называешь захватчиком и чудовищем, я не очень хорошо понял твое описание, Кэннелл. Ты подразумеваешь, что это было просто туманным газом или паром, который мог становиться твердым, и обратно, и притом живым и разумным?

— Я имел в виду именно это, — ответил Кэннелл — Тварь является, несомненно, живой, разумной и могущественной. Она способна принять твердую или газообразную формы. При этом три огненных шара в ее центре при смене формы меняют цвет. И я считаю, что треугольник огней это вместилище разума захватчика, его мозг и органы чувств…Такая тварь и в самом деле может существовать. Лэнтин, мы с тобой — разумные существа из твердой и жидкой материи. Что мешает Природе создать разумное живое существо из газа? И, кроме того, я полагаю, что оно лишь выглядит газообразным, путешествуя во времени. Ветры, которые сопровождают его появление, несомненно, вызваны тем, что материализуясь в нашем времени на миг, а затем вновь дематериализуясь, оно оставляет за собой пузыри вакуума, куда и врывается воздух с адским свистом и завыванием.

— Но откуда оно пришло? Куда оно пыталось тебя утащить? — спросил Лэнтин.

Лицо археолога потемнело.

— Думаю, что оно пришло из далекого будущего, — задумчиво протянул он. — Кто может сказать, какие твари будут населять Землю через миллионы лет? И может быть, кто-то там, в будущем, начал охоту на людей прошлого! Цель этих рейдов мне не понятна, но кто может сказать точно, зачем мы им? Возможно, для принесения в жертву неведомым богам, или в качестве рабов, или даже еды. Это тайна. Только одна вещь ясна для меня: тварь явилась из будущего, и пыталась утащить меня туда!

Я вклинился в разговор.

— Но как? Вот что меня интересует. Как можно путешествовать во времени? Я слышал много теорий по этому вопросу, но тут мы имеем дело с фактами, и возникает вопрос, как оно это делает, какая сила и каким способом переносит захватчика сквозь время?.. У вас нет догадок или предположений о том, как это делается, Кэннелл?

Кэннелл замолчал на пару минут, его лицо стало задумчивым.

— Преобразование в газообразную форму, когда это существо путешествует во времени, представляет собой существенную деталь, — сказал он. — У меня есть догадка о природе той силы, которая переносит захватчика сквозь время. Я был в тисках его щупалец только несколько минут, но я заметил кое-что, наводящее на размышления. Я сформулировал нечто вроде грубой теории относительно метода путешествий во времени, и даже записал свои соображения.

Сунув руку во внутренний карман, он вытащил оттуда стопку мятых и грязных листов исписанной бумаги.

— Моя гипотеза… — начал он, затем вдруг оборвал речь на полуслове и застыл. Удивленные, мы вслушались в тишину, но, кроме городского шума и нежного шороха занавесок, которые колыхал бриз, не услышали ничего. Из соседней комнаты донесся слабый перезвон часов.

На миг Кэннелл расслабился.

— Я думал, я слышал, — пробормотал он, затем резко остановился и вскочил на ноги, его глаза выражали дикий испуг.

Мое сердце внезапно заколотилось от страха. Из-за окна донесся пронзительный свист, свист, перешедший в адский рев и завывание! Занавески забились под яростным порывом ледяного ветра, холод бездны ворвался в комнату. Свет внезапно погас. Раздался крик Лэнтина:

— Свет!

Физик побежал к выключателю. Ветер завывал безумно и дико, снизу доносились испуганные крики соседей. Темный силуэт Кэннелла обрисовался на миг на фоне окна. Задержавшись на пару секунд, археолог шагнул на крышу и механически, словно марионетка, двинулся навстречу источнику адского воя.

— Кэннелл! Вернись! — истошно закричал я, бросившись к окну. Возле окна я столкнулся с Лэнтином. Мы, шатаясь, шагнули к окну вместе, но тут же отпрянули.

На фоне пылающих огней города, на краю крыши отчетливо вырисовывалась фигура Кэннелла, к которому приближалось… Что же именно? Оно было неуловимо текучим, гипнотическим круговоротом форм, в центре которого сиял треугольник пылающих фиолетовым пламенем огней. Тварь приблизилась к Кэннеллу. Из недр калейдоскопа форм к ученому рванулось гибкое щупальце, и, подхватив его, словно картонную фигурку, мгновенно втянуло ее в свои клубящиеся недра. Серая масса зависла на мгновение, затем фиолетовый свет огней превратился в зеленый, и в тот же момент вновь оглушительно завыл ветер, и адский свист и пение наполнили ночь. Чудовище поднялось над крышей, унося Кэннелла и растворилось в ночи, исчезнув без следа.

Но перед исчезновением мы услышали крик Кэннелла, доносившийся сквозь свист и вой, крик, искаженный движением сквозь время.

— Лэнтин! Следуй за… — последнее слово донеслось до нас, словно из бесконечных глубин неведомого. — Захватчиком!

ГЛАВА 4. Сквозь время!

— И ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ попробовать это? — спросил я недоверчиво.

— Да, — спокойно ответил Лэнтин. — Я собираюсь т открыть тайну путешествия во времени и спасти Кэннелла.

Я посмотрел на него с сомнением. Один день прошел с тех пор, как Кэннелла похитило непостижимое существо, которое он назвал Захватчиком. И вот, в той же комнате, мы обсуждали эти загадочные события. Вскоре после того, как нашего друга схватило неведомое чудовище я обессилено рухнул на диван. Мой разум не выдержал, я провалился в странное забытьё, то ли обморок, то ли сон. В этом состоянии я провел почти сутки. Но, как только мои силы слегка восстановились, передо мной и Лэнтином встал вопрос: что делать дальше?

— Путешествие во времени кажется невозможным, — сказал я. — Мы видели, как был похищен Кэннелл, и мы видели Захватчика. Но, в конце концов, у нас нет доказательств того, что он путешествует во времени. Что если Захватчик просто умеет становиться невидимым? Безумная идея, я признаю, но не настолько, как путешествия во времени.

— Ты не веришь собственным словам, Уиллер — ответил мой друг. — Ты слышал историю Кэннелла, и в глубине сердца ты веришь ему. Я считаю, перемещение Захватчика во времени совершенно достоверным фактом, ибо это единственный способ объяснить, куда исчезли три года жизни нашего друга. Ты заметил, что Кэннелл не казался старше, после этих трех лет? А затем еще одно, главное доказательство: явился сам Захватчик, такой, как описал наш друг и именно таким способом, как он описал.

— Мы видели это, — признал я, — но все же, Лэнтин, идея перемещения сквозь время по желанию кажется абсурдной. Конечно, я слышал фантастические идеи по этому вопросу, но как может кто-нибудь действительно справиться со временем, наиболее неизменной и безжалостной силой мироздания?

Лэнтин пристально посмотрел на меня и ответил.

— Такое достижение выходит за рамки нашей науки — признал он. — Но это может быть возможным для науки будущего. Ты видишь мою логику? Помни, Уиллер, только в последние несколько лет наша наука вообще узнала хотя бы что-то о времени. Ранее время считалось одной из последних тайн, которая никогда не может быть раскрыта. Но теперь, после недавних работ Эйнштейна, Лоренца и Минковского, мы начинаем узнавать что-то о времени. Мы узнали, к примеру, что это лишь еще один аспект пространства, и что четыре измерения любого объекта — это длина, ширина, толщина, и продолжительность. Мы знаем, что время не является фиксированным и неизменным, но относительным и разным, что время Венеры не время Земли, и что время Сириуса отличается от того и другого. И помни, все это мы узнали в течение последних нескольких лет! Но что будет постигнуто нами в следующие тысячи лет, следующие десять тысяч лет, следующий миллион? Разве не разумно предположить, что люди будут продвигаться дальше и дальше в своих знаниях, касающихся этого неуловимого, непокорного времени? До тех пор пока не научатся управлять временем, получат возможность путешествовать в нем по своей воле, и, таким образом, совершать экспедиции в нашу эпоху?! Разве не возможно, что люди смогут сделать это в грядущих столетиях?

— Разве люди смогут это сделать? — с сомнением повторил я. — Быть может. Но то, что мы увидели, не было человеком, Лэнтин. Захватчик очень далек от человека, в любом понимании этого слова.

— Это так, — признал мой собеседник. — Но это ничего не доказывает. Захватчик, возможно, продукт миллионов лет эволюции, либо гость с другой планеты, странствующий сквозь время и хватающий жертв в каждой эпохе Земли. Ты помнишь, что Кэннелла захватили в Ангкоре? И что тысячу лет назад Ангкор был могучим городом. Кто знает, может быть, Захватчик возвращался из эпохи величия Ангкора, просто прихватив нашего друга по пути? Это странное дело, Уиллер, но одно очевидно для меня: Захватчик — пришелец из далекого будущего, и он унес Кэннелла в свою эпоху!

— Но метод… — настаивал я. — Способ путешествий во времени? Как это осуществить на практике? Кэннелл говорил о теории, которую он имел относительно этого вопроса. Он отдал тебе свои записки — Я просмотрел эти записки, — подтвердил Лэнтин. — И, не смотря на грубый и фрагментарный их характер, я думаю, что в них кроется секрет путешествия во времени. Кэннелл знал азы современной физики, Уиллер, и выводы относительно Захватчика являются правдоподобными. Согласно его теории, так как время — четвертое измерение континуума, нет причин, запрещающих двигаться в этом измерении. Мы можем двигаться, как мы желаем в трех других, вверх-вниз, вправо и влево, назад и вперед, так почему бы не в четвертом, то есть, в «раньше» или «позже»? Кэннелл выдвинул идею о том, что Захватчик движется во времени, ускоряя движение электронов. Атом, как известно, это в основном пустота, между крохотным ядром и вращающимися вокруг него электронами. Кэннелл считал, и я думаю, что он был прав, что движение электронов является основой движения в измерении времени… Позволь мне воспользоваться примером. Предположим, что всякое движение на Земле и в обозримом космосе остановилось и замерло. Солнце, Луна и звезды, корабли, часы и поезда, реки и люди — все формы движения, все и вся остановились и замерли полностью, так, что мир застыл. Тогда будет ли время? Нет движения, нет перемен — нет и времени! Так что движение во времени есть функция от движений в пространстве… Это касается любого тела, любого объекта. Возьмите металлический шар, например. Он неуклонно движется вдоль измерения времени, от прошлого к будущему, только потому что электроны, составляющие его, постоянно движутся в пространстве, постоянно вращаются вокруг ядра с одной и той же скоростью. Если их остановить — наш шар выпадет из времени, зависнет в одном мгновении! Но, предположим, вместо того чтобы остановить движение электронов, вы ускорите его? Шар помчится в будущее! Все вокруг него по-прежнему будет двигаться вдоль измерения времени с прежней скоростью, но он будет перемещаться быстрее, обгоняя вещи вокруг. И чем больше мы ускорим электроны, тем дальше в будущее мы его забросим… Таким же образом, если электроны раскрутить в обратную сторону, металлический шар отправится в прошлое. Таким образом, очевидно, что такой принцип может применяться практически и позволяет создать машину времени.

— Кажется разумным, — признал я. — Но трудно представить, как можно ускорить или обратить вспять движение электронов? Пока ни один человек даже не видел электрона, настолько они ничтожно малы. Тогда как управлять ими?

— Ты упомянул трудности… — ответил Лэнтин. — Но их можно преодолеть, Уиллер. Как ты говоришь, никто никогда не видел электрона, но при этом люди сделали некоторые странные вещи с электронами. Они сфотографировали их следы в камере, наполненной водяными парами, и смогли рассчитать их траектории и скорость, даже не видя их. И совсем недавно, один американский ученый смог направить пучок электронов по своему желанию. Он назвал это «катодными лучами». Когда это уже сделано, не кажется невозможным управлять их движением и внутри атома другим способом, ускоряя или обращая его вспять.

— Но есть еще одна деталь, — продолжал возражать я. — Даже если нам удастся достичь невозможного и найти способ путешествия во времени, как найти Кэннелла? Как можно найти его, не зная ни времени, ни места, куда его уволок Захватчик? Это кажется поиском иголки в стоге сена, только в тысячу раз сложнее.

Вместо ответа Лэнтин принес из кабинета и поставил передо мной большой глобус.

— У меня есть теория на этот счет, — сообщил он. — Обрати внимание на линию, которую я нарисовал, — добавил он, указав на глобус, на поверхности которого через Тихий океан тянулась линия, начерченная черным карандашом. — Кэннелла забрали в Ангкоре, как мы знаем. Он вырвался из щупалец Захватчика и упал в воду, в открытой части Тихого океана, в точке в нескольких сотнях миль к востоку от Манилы. Я отметил точку здесь, Кэннелл узнал широту и долготу этого места и записал координаты. Разве не разумно предположить, что когда Захватчик выронил Кэннелла, от боли или от удивления, после его выстрела, он летел по прямой линии к своей собственной базе, или дому, или логову? Конечно, он двигался сквозь время тоже, но в пространстве, вероятно, направлялся прямо к дому. Так что если нарисовать прямую линию от Ангкора в эту точку земного шара, и затем продолжить эту линию прямо по всему миру, то разумно предположить, что где-то на этой линии мы найдем логово Захватчика… Кэннелл говорил, что когда чудовище напало на корабль и улетело с двумя матросами, которых оно захватило, оно удалилось на север. Поэтому от этой точки к западу от Панамы, представляющий позицию судна, я нарисовал еще одну линию прямо на север. Обе линии пересекаются в одной точке — в южном Иллинойсе. И если моя теория верна, где-то рядом с точкой пересечения — гнездо чудовища, так что мы знаем «где», но, к сожалению, не знаем «когда». Так что если мы сможем овладеть перемещением во времени, то сможем найти чудовище и освободить его жертв. Это призрачный шанс, конечно, но единственный.

Я молча размышлял над его словами. Но я чувствовал вопрос в его глазах и почувствовал его желание, прежде чем он его высказал.

— Уиллер, ты мне поможешь? Вместе мы сможем это сделать, сможем найти этот секрет путешествия во времени и найти Кэннелла. Я знаю, что он не был твоим близким другом, но я прошу помочь, больше мне просить некого. Кто поверит в эту бредовую историю? Но ты всё видел сам, и ты знаешь, ты понимаешь… И если мы могли бы работать над этим вместе…

Не отвечая, я шагнул к окну и посмотрел на город. Внутри меня шла борьба. Пока мы говорили, ночь опустилась на Нью-Йорк и зажгла сверкающиеогни города, словно волшебные огненные цветы. День прошел с того момента, как на наших глазах был похищен Кэннелл. Всего двадцать четыре часа!

Я, должно быть, пробормотал это вслух при Лэнтине.

— Всего за двадцать четыре часа для нас, Уиллер. Но как долго для Кэннелла, интересно? Тысячи, десятки тысяч, миллионы лет? Интересно, найдем ли мы его живым…

Он остановился, но мысль была ясна. Где был Кэннелл теперь? В какой адской дыре неведомых эпох? Я вспомнил страх на лице Кэннелла, то, как сам испугался, когда Захватчик смотрел вниз на нас. Готов ли я сразиться с этим неведомым и непостижимым ужасом? Хватит ли у меня мужества?

Стоя у окна, я боролся со своим страхом. Наконец, я протянул Лэнтину руку.

— Я с тобой! Если мы сможем открыть секрет Захватчика, мы отправимся искать Кэннелла!

ГЛАВА 5. Машина времени

У МЕНЯ НЕТ НАМЕРЕНИЙ излагать детали работы, которая занимала все наше время в течение нескольких недель. Теорию таких путешествий в своем трактате изложил Лэнтин. Практическую часть мы изложили намеренно запутанно и невнятно, не считая путешествия во времени благом для современного человечества. Наиболее важную часть наших открытий — «волну времени», мы упоминаем лишь вскользь.

Есть причины, из-за которых, ни д-р Лэнтин, ни я не желаем, чтобы кто-либо повторял наш эксперимент. Таким образом, неизбежно, что часть этого повествования будет намеренно размытой.

Я могу сказать, что без записок, которые оставил нам Кэннелл, мы бы никогда не достигли успеха. Эти записки, краткие, написанные человеком, далеким от физики, все же смогли указать нам верный путь. Мы занялись ускорением электронов в составе атома — все наши усилия были сосредоточены на решении этой задачи.

К счастью, Лэнтин имел практически неограниченный денежный фонд, и мы смогли использовать несравненные ресурсы его большой лаборатории, чтобы продолжать наши поиски. Работая день и ночь, в условиях полной секретности, мы искали силу, способную ускорять и замедлять электроны на их орбитах.

Тянулись бесплодные недели напрасных экспериментов, и, казалось, успех не ближе, чем когда-либо. Фонд начал проявлять к нашим странным опытам закономерное любопытство, которое мы не могли удовлетворить. Мы перебирали все известные поля и излучения — без толку. В конце концов, сочетая видимый свет с неким другим диапазоном электромагнитных волн, мы добились успеха.

Я говорю «мы», но это был триумф Лэнтина. Вспышка его озарения позволила создать то сочетание волн разной длины, которое мы назвали «волнами времени», с их помощью мы могли ускорять, и замедлять и разгонять электроны по собственному желанию. Теория Кэннелла была доказана. Предметы, на которые мы направляли пучок этих волн, — исчезали, чтобы через несколько секунд возникнуть ниоткуда. Мы наблюдали переброску в будущее!

Экспериментируя с волной, вскоре мы научились забрасывать предметы и в прошлое — проблема путешествия во времени была решена. Тогда Лэнтин и задумал постройку настоящей машины времени, хронолета, машины, снабженной генератором «волн времени», герметичной и способной самостоятельно перемещаться в пространстве. Такая машина была нужна для нашей миссии, а сила, необходимая ей для передвижения в пространстве, была случайно открыта нами в ходе одного из экспериментов. Мы обнаружили, что можем получить поток электронов столь плотный и мощный, что он мог прекрасно послужить в качестве реактивной тяги, удерживая машину в воздухе и толкая ее в нужном направлении. Регулируя направление и силу этого потока, мы получали прекрасную скорость и маневренность.

Работа пошла. Через шесть недель после захвата Кэннелла, наш хронолет был почти готов. Это был самый странный аппарат, какой можно себе представить — короткий, толстый цилиндр из стали, сужающийся на концах. Его наибольший диаметр был около пяти футов и общая длина — примерно пятнадцать футов. Иллюминаторы из толстого стекла были размещены на регулярной основе по всей длине корпуса. Герметичный двойной люк находился сверху.

Внутри дно цилиндра было прикрыто плоской палубой и покрыто обивкой. Из-за малого диаметра цилиндра мы должны были находиться в нем сидя или лежа. Генераторы волн времени и двигательного луча управлялись с пульта в носовой части аппарата. Небольшие квадратные переключатели служили для управления. В задней части корпуса был размещен аппарат для производства кислорода, который делал нас независимыми от наружного воздуха на несколько часов, хотя обычно наш аппарат вентилировался наружным воздухом. Маленький нагреватель занимал место рядом с кислородным генератором.

Хронолет весил несколько тысяч фунтов. Мы держали его постройку в тайне. Корпус, приборы и детали делали разные фирмы, сборку осуществляли мы сами, у Лэнтина. Готовую машину установили на крыше, прикрыв от лишних взглядов полотном и деревянными щитами.

Сначала мы провели испытательный полет, тестируя способность машины двигаться в пространстве. Дождавшись ночи, мы влезли в машину и взлетели, поднявшись примерно на пятьсот футов над уровнем крыш. Затем, сделав пару кругов над домом, Лэнтин на полной скорости направил машину на восток. Со свистом раздирая воздух, мы промчались над Атлантикой со скоростью более пятисот миль в час, словно гигантская пуля. Решив отложить испытания генератора волн времени до реального старта, мы вернулись на крышу, никем не замеченные.

Через несколько дней после этого испытательного полета мы загрузили в машину наше снаряжение. Мы взяли с собой полный комплект туристского снаряжения, а так же большой запас консервов и сублимированных продуктов. Из оружия — пару крупнокалиберных автоматических винтовок с кучей магазинов. Помимо винтовок. каждый из нас имел на поясе кобуру с мощным автоматическим пистолетом.

Наконец, мы погрузили на борт детали, из которых несложно было, при необходимости, собрать новый генератор волн времени. Мы не хотели сесть на мель в океане времени ни при каких обстоятельствах.

Каждая деталь была проверена. Через два месяца после похищения Кэннелла мы были готовы к старту в будущее, к погружению в пучину времени!

ГЛАВА 6. В будущее!

— НАСТАЛ ЧАС ЗЕРО, Уиллер, — объявил Лэнтин, высунув голову из люка хронолета. Наш странный аппарат был подготовлен для полета в будущее, он был установлен на крыше жилого дома. Была ночь. Именно это время суток мы выбрали для старта в неведомое.

Я остановился на краю крыши полюбоваться напоследок панорамой XX века. Безлунное небо было полно звезд, но их сияние меркло перед блеском огней большого города. Легкий ветерок освежал мое лицо. Внизу в бухте, завывая гудками и урча моторами, буксиры выводили в море трансокеанский лайнер. Стоявший в дельте реки броненосец резал ночь лучом прожектора.

Я развернулся и неохотно последовал за Лэнтином в машину. Полулежа на мягкой обивке, мой ученый друг настраивал приборы. Я закрыл за собой люк, и его крышка с лязганьем отрезала нас от внешнего мира. Затем я занял свое место на полу.

Руки Лэнтина порхали над пультом, нажимая кнопки и поворачивая выключатели. Внезапно, после нажатия очередной кнопки, хронолет поднялся в воздух и завис на высоте примерно пятьдесят футов над крышей. Тихое мелодичное гудение и легкая вибрация наполнили машину, звук создавал невидимый поток электронов, который удерживал нас в воздухе.

Под давлением ветра наша машина дрейфовала, теперь она болталась в воздухе прямо над улицей. Я посмотрел вниз через иллюминатор в полу: автомобили и пешеходы, озаренные светом фонарей с высоты, выглядели не болеечем букашками.

— Следует испытать генератор волн времени, до того как мы направимся в путешествие в пространстве, — неожиданно объявил Лэнтин.

Я кивнул, и руки моего друга снова запорхали над пультом. Он повернул большую ручку, и машину наполнило гудение, сменившееся внезапным ревом ветра. В тот же момент на меня обрушились ошеломляющие ощущения падения. На мгновение мне показалось, будто я лечу в бездну. Наваждение продолжалось не более мгновения, но когда мой разум очистился, рев ветра перешел в невыносимо высокий визг— мы мчались сквозь время.

Я посмотрел вниз на улицу и отметил, что автомобили и люди вдруг исчезли. Вместо них были туманные размытые полосы, и даже они исчезли, как только наша скорость движения сквозь время увеличилась. Огни города быстро мерцали, затем их мерцание прекратилось — став ровным, тусклым сиянием.

Я посмотрел вверх, через один из иллюминаторов, и, несмотря на то, что был теоретически готов к подобным картинам, ахнул от изумления. Весь небосвод двигался, звезды, прочертив огненные полосы, клонились к западу. Восток озарился светом, Солнце метнулось вверх и помчалось к зениту.

Ветры завывали тысячей безумных ураганов, и я едва расслышал голос Лэнтина.

— Мы движемся сквозь время, все отлично! — кричал он, его голос казался комариным писком. — Пора лететь на запад!

Я не ответил, но увидел, как здания и улицы под нами скользят к востоку, поскольку наша машина уносилась на запад. Солнце стремительным метеором нырнуло за горизонт. Прежде чем мы пересекли Гудзон, тьма вновь поглотила нас, и когда мы пролетали над лугами Джерси, я увидел звезды снова горящими в небе. Но они неслись гораздо быстрее, чем раньше. Мы мчались сквозь время все быстрее и быстрее.

Солнце теннисным мячиком летало по небу, тьма и свет кружились в безумном хороводе, адский вой ветра приветствовал нас, мчащихся сквозь время и пространство. День и ночь сменяли друг друга так быстро, что я почти не мог различить землю под нами. Мы летели в пространстве со скоростью сто пятьдесят миль в час, на высоте нескольких десятков метров над вершинами холмов.

Скоро день и ночь слились, уступив место вечному зеленоватому сумраку, через который мы промчались ураганом. Я взглянул на циферблаты приборов, которые регистрировали наше движение во времени, и обнаружил, что мы ушли в будущее уже на четыре месяца, и что с каждой минутой мы ускоряем свой полет сквозь время в два раза. Пролетая над Северной Пенсильванией, я увидел под собой снег и лед. Вскоре их серость сменилась зеленью весны. Сезоны мерцали под нами все быстрее, пока их зеленые и белые вспышки не слились в уныло-однообразный серый фон.

К тому времени, как мы прошли над западным Огайо, наш хронолет мчался в будущее со скоростью почти десять лет в минуту. На этой скорости мы почти не видели человеческой деятельности. Были лишь размытые, расплывчатые контуры городов, которые становились все призрачнее и туманнее.

Уже скоро Лэнтин замедлил наш полет через пространство и начал уделять пристальное внимание физическим особенностям страны под нами. Он постоянно сверялся с картой, и, наконец, после ряда остановок мы зависли возле истока двух небольших рек. Остановившись, мы все еще мчались сквозь время, пока, пытаясь перекричать ветер, Лэнтин не крикнул:

— Стоп!

Мы достигли той точки в пространстве, где, по расчетам Лэнтина, находилось таинственное логово Захватчика. Мы пристально изучали землю под нами. Серая муть вечного межсезонья заменяла лето и зиму, поскольку мы продолжали двигаться во времени, не было ни городов, ни зданий — только однообразная серая равнина, от горизонта до горизонта. По показаниям приборов, мы умчались в будущее на двенадцать тысяч лет. Я услышал изумленное восклицание Лэнтина, который смотрел в иллюминатор, на север. Мне стало любопытно, я посмотрел туда же, куда и он. На севере появились пятна ослепительной белизны, они слились в белую линию, и белизна начала наползать с севера, затопляя всё и вся.

Волна белизны неуклонно катилась к югу. Она двигалась очень медленно, учитывая скорость нашего полета сквозь века. Вокруг нас ревел ветер, а перед нами простиралась монотонная белая пустыня. Край этой пустыни лежал прямо под нами. Наконец, я признал материал блестящей глади.

— Лед! — крикнул я в ухо Лэнтину, и он сначала посмотрел вниз, а затем кивнул. Несколько секунд он изучал пейзаж, а потом утвердительно заявил:

— Ледниковый период!

Слова друга прочистили мой разум. Ледниковый период! И это объясняло белый прилив с севера, этот невиданный ледяной потоп, катящийся на юг. Могущественная сила льдов меняла лицо Земли, стирая в порошок горы, меняя долины рек, так уже не раз бывало в истории нашей планеты. Когда-то такой ледник гнал первобытных людей к экватору. Теперь история повторялась. Очарованный, я смотрел на натиск белой массы, ползущей на юг. В то время как мы висели высоко над его поверхностью, ледник прополз под нами и заполнил все видимое пространство, от горизонта до горизонта. Воздух в кабине стал вдруг холодным, стены начал покрывать иней, и нам пришлось включить обогреватель. Мы продолжали полет в будущее, но гладь льда оставалась неизменной.

Я подергал Лэнтина за рукав, указывая на ледяной простор под нами.

— Вернемся?

— Нет! — прокричал он, перекрикивая ураган. — Я собираюсь немного покружиться!

С этими словами он отключил генератор волн времени. Циферблаты сейчас указывали, что мы забрались на 15 тысяч лет вперед. Вой ветра стих, мы могли разговаривать нормальным голосом.

— Тут нет ничего, кроме льда, — сказал Лэнтин. — И мы не можем сказать, как долго это будет продолжаться. Я думаю, что лучшим планом было бы сделать большой круг над местностью, поискать Захватчика и его логово. Если мы не увидим ничего, мы можем отправиться вперед еще на пару веков.

Я согласился, и мы, поднявшись на пару миль, повернули на запад, начав описывать гигантский круг. Сколько мы не вглядывались в окружающий пейзаж, вокруг не было ничего, кроме льда.

Мы пролетели пару сотен миль и уже разворачивались, когда Лэнтин издал внезапный возглас и поспешно остановил машину.

— Смотри! — воскликнул он взволнованно, указывая на север.

Сначала я мог видеть только море льда, но постепенно мои глаза разглядели черное пятно у горизонта. Я не успел сказать ни слова, Лэнтин нажал на кнопку, и мы понеслись стрелой к загадочному острову тьмы посреди слепящей белизны.

По мере приближения цвет пятна изменился, из черного став зеленым. И когда мы приблизились, мы увидели, что лед закончился и начались зеленые поля и холмы, долины, с участками корявых, низкорослых деревьев.

Мы летели на север, пока не исчезли ледовые поля позади нас, и леденящий холод не уступил место летнему теплу. И первые карликовые деревья сменились могучими гигантами леса, хотя леса было немного, внизу преобладали луга и зеленые травянистые холмы.

— Не могу понять, что эти субтропики делают севернее ледника? — спросил я.

— Это странно, — признал Лэнтин, — но объяснимо. Ты помнишь исследователя, который обнаружил теплую, затерянную долину где-то на Аляске? Она нагревается паром, буквально, от внутреннего жара Земли. Тепло Земли нагревает воду родников и рек в этой впадине, создавая тепличный климат субтропиков. Возможно, то же самое произошло здесь, какой- то выход раскаленной магмы, или что-то в этом роде. Странные вещи таят в себе недра нашей планеты, Уиллер.

— Может, вы и правы, но тут нет никого живого, — меланхолично заметил я.

И осекся на полуслове, заметив город!

Это был город из сказки, город из сна. Неровные, зубчатые силуэты зданий вырисовывались на фоне неба, как небоскребы Нью-Йорка. Все здания имели одинаковый вид и размер, за исключением одного, которое возвышалось в центре, доминируя над пейзажем. Наша машина опустилась на землю, и мы внимательно разглядывали мегаполис будущего.

— Нам надо изучить место на расстоянии, узнать, что мы сможем, об этом месте, — пробормотал я. — Думаете, это логово Захватчика?

— Может быть, — сказал он. — Но мы должны действовать осторожно, Уиллер. Нельзя идти в этот город, не зная, что за люди населяют его. Нельзя рисковать хронолетом, так как это единственный способ вернуться обратно в наше время. Лучше всего спрятать машину неподалеку от города и затем идти пешком, по дороге изучая все, что возможно.

Так мы и решили. Вновь поднявшись в воздух, мы понеслись очень низко над землей, выискивая укрытие. Наконец, мы заметили нагромождение скал дикого вида и гряду холмов милях в пяти от города, где можно было укрыть машину. На склоне одного из этих холмов мы обнаружили укромную полянку среди низкорослых корявых деревьев, и выбрали это место для нашего тайника, осторожно опустив машину на землю. Мы вылезли наружу, разминаясь после часов, проведенных в неудобном положении в тесноте нашей машины, а затем мы приступили к маскировке хронолета, укрыв его под кучей сучьев и ветвей, так что случайный прохожий ни за что не угадал бы в этой куче бурелома рукотворного сооружения. Затем, мы наскоро перекусили и начали собираться на вылазку в город.

Винтовки мы оставили в машине, так как они были слишком тяжелы и громоздки для того, чтобы тащиться с ними через густой подлесок, росший вдоль склонов вокруг нас, но мы вооружились пистолетами, мощными, почти такого же калибра, как и винтовки. Затем мы спустились по склону, бросив прощальный взгляд на место, где была спрятана наша машина. Мы пошли на север. Холмы становились все более пологими, пока не превратились в пологие дюны. В конце долины мы обнаружили лесок из невысоких и толстых корявых деревьев. Мы старались идти бесшумно, чтобы не привлечь к себе внимания треском ломаемых веток и шорохом листьев под ногами. Лес постепенно превратился в заросли кустарника, которые неожиданно закончились, словно обрезанные, и мы с Лэнтином оказались в чистом поле.

Инстинктивно мы посмотрели на запад. Солнце садилось, и мы увидели, что город не очень велик, однако из-за особенностей застройки, представлявшей собой нагромождение гигантских зданий, кажется исполинским. И над всем возвышалось титаническое сооружение, не меньше двух тысяч футов высотой и не меньше пятисот футов шириной.

Позади нас неожиданно раздались крики. Через поля к нам неслась группа мужчин, не меньше десятка, они были в доспехах, размахивали мечами и потрясали копьями. Их глаза блестели, и они по-волчьи завывали на бегу.

Бежать было поздно и некуда, я схватился за пистолет и начал стрелять. В спешке я промазал, а потом пистолет заклинило, и я оказался безоружным. Коротко рявкнул пистолет Лэнтина, один из нападавших упал, но остальные, всем скопом, накинулись на нас.

ГЛАВА 7. Город цилиндров

Надо мной смутно мелькнуло бородатое смуглое лицо, перекошенное от ярости. Я попытался выстрелить, но пистолет был выбит из моих рук. Затем на меня навалились, заломив мне руки за спину и скрутив их. Я ожидал удара копья, который должен был оборвать мою жизнь.

Удара не последовало. Те, кто держал меня, обратились к кому-то, очевидно, их лидеру, высокому человеку в дорогих на вид доспехах и без копья. Они разговаривали на непонятном для нас языке, но темой разговора явно было наше происхождение. Вождь подошел ко мне поближе, критически осмотрел мои мышцы, затем отдал краткий приказ. Он так же осмотрел Лэнтина и отдал другую команду. Меня поставили на ноги и, подталкивая в спину уколами копья, погнали на запад, в сторону города. Рядом со мной вели Лэнтина, но мою попытку поговорить с ним пресекли на корню тычком копья и грубым окриком.

Поэтому мы безмолвно и понуро брели в сторону города, пока наши похитители говорили и шутили на своем родном языке. Сумерки спустились на землю, стемнело быстро, и когда мы приближались к городу, огни вспыхнули на вершинах зданий, пылающих золотым и алым сиянием. И высоко над ними, зловеще фиолетовым светом, сверкал огонь на вершине таинственной циклопической башни — центрального здания.

Мы вышли на дорогу, гладкую и широкую, с твердым покрытием и двинулись вдоль по ней. По обеим сторонам от дороги, гудели и вибрировали какие-то гигантские механизмы, но в сумерках я лишь смутно различал их очертания, как и людей, выглядевших иначе, чем наши смуглые похитители, которые смотрели на нашу процессию насмешливо и злобно и поздравляли наших похитителей с удачной охотой, судя по тону их голосов.

Здания стояли в линию вдоль дороги, и я увидел, что все они были одной и той же конструкции — монолитными цилиндрами без окон и дверей, за исключением одного открытого входа у основания. Они были из белого камня, слегка мерцавшего в сумерках, разных размеров, но совершенно одинаковой формы.

Из дверей этих зданий струились потоки света, доносились крики и смех. Все больше и больше мужчин, облаченных в доспехи, попадалось нам на пути. Но были и другие — люди всех цветов кожи, одетые в белые халаты на голое тело, которые двигались механически, как автоматы. Я вздрогнул, когда один из них проскочил мимо меня мимоходом, достаточно близко, для того чтобы увидеть его лицо, и оно было совершенно лишено любого выражения. Глаза были пусты, без малейших признаков мысли или чувства, они лишь автоматически смотрели вперед, нащупывая дорогу, свободную от препятствий. Этот человек казался скорее мертвым, чем живым. Трупом, в который злая воля вдохнула нечестивое подобие жизни. Все или почти все подобные ему несли инструменты или сосуды, контейнеры и корзины своего рода, и было легко видеть, что они — рабы.

Еще, я заметил разбросанные тут и там башенки из металла, на верхней части которых размещались шары из блестящего материала, похожего на стекло. Башни эти, показавшиеся мне миниатюрным подобием Эйфелевой башни, были установлены на равном расстоянии друг от друга и каждая из них была не менее тридцати футов в высоту в то время как светящийся шар на вершине каждой — примерно пять футов в диаметре. Некоторое время я был озадачен их характером и целью, но забыл о них, когда мы вступили в загадочный город.

Не было четкой грани между городом и предместьями. По мере нашего продвижения к центру дома становились больше, дорога превратилась в широкий проспект, ведущий прямо к подножию циклопического цилиндра — центрального здания. Здания тут располагались подальше от дороги, но ближе друг к другу.

В небе с гудением сновали летательные аппараты, которые я в сумерках не мог разглядеть детально. Они, казалось, взлетали с крыш и садились на крыши, так что я не мог видеть их пассажиров.

Улицы наполняли толпы, не обращавшие на нас внимания, толпы рабов в белых одеждах и охранников в доспехах. Сама улица была освещена сияющими лампами на вершинах металлических столбов, установленных вдоль нее. Эти лампы излучали мягкий пульсирующий свет. Это был тот же свет, что струился из входных дверей домов, природа этого света оставалась для меня неизвестной.

Вот наши похитители остановились перед большим зданием, которое было отделено от дороги широким газоном. Краткий приказ был отдан, и двое охранников схватили меня за плечи и потащили ко входу, в то время как остальные двинулись к центральному зданию, уводя Лэнтина. Охранники жестко и грубо пресекли нашу последнюю попытку прорваться друг к другу.

Высокий арочный вход, прорезавший цилиндрическую стену, вел внутрь здания, которое было одним из самых больших в городе. За дверью начиналась широкая пологая лестница, но мои охранники не повели меня туда, а оттащили к находившейся в глубине вестибюля узкой и низкой двери. Через нее они втолкнули меня внутрь, и я, споткнувшись, обнаружил себя внутри длинного коридора, по которому меня и повели дальше.

По всей длине коридора располагалось множество закрытых дверей, у последней из которых бездельничали четверо охранников, удостоивших нас безразличным взглядом. Мои конвоиры бросили им несколько слов, те кивнули и открыли дверь, которую охраняли. Меня грубо втолкнули внутрь, так что я упал, а затем дверь лязгнула, закрываясь, у меня за спиной.

Я поднялся на ноги и посмотрел вокруг. Сама комната была совершенно ничем не примечательной, около двадцати квадратных футов площадью, с гладкими каменными стенами, без окон. Ее освещали несколько ламп, вмонтированных в потолок. Зато компания внутри была крайне необычной. И у этой компании мое появление вызвало живейший интерес.

Люди различались чрезвычайно, по внешнему виду и выражениям лиц. Все были одеты в рваные костюмы из грубой ткани, за исключением одного неуклюжего парня, который носил тунику из кожи. Я был удивлен, увидев, что все они носили на поясе мечи и кинжалы, разных размеров и разновидностей. Загорелые и бледнокожие белые, плюс пара негров, они выглядели, как банда опытных убийц, и после тщательного изучения меня, занявшего секунду, продолжили блуждать по комнате, точно тигры в клетке. Они говорили мало и недоверчиво смотрели друг на друга.

Пока я разглядывал их, один из их числа подошел и сам сел рядом со мной. Это был стройный, темноволосый молодой человек, одетый в рваный плащ из зеленого сукна со следами серебряной оторочки и бриджи до колен из того же материала. Как и остальные он носил на поясе длинную прямую рапиру. Он поймал мой взгляд, направленный на его одежду и смутился, так что я невольно улыбнулся. А затем заговорил со мной на английском языке.

— Разрази меня гром, — протянул он мягким, томным голосом. — Не виню вас, милостивый государь, за разглядывание моего мундира, но знайте, приличного портного здесь днем с огнем не сыщешь!

Невероятно удивившись, я наклонился к нему.

— Вы говорите на английском! Но как вы сюда попали? Что за место этот город? И зачем нас привезли сюда?

В ответ на шквал моих вопросов он озабоченно нахмурился.

— Что мы здесь делаем? — повторил он. — Вы прекрасно знаете, также как и я, почему мы здесь.

— Нет! — резко ответил я, и его взгляд стал еще более озадаченным.

— Но вы же из ямы, — возразил незнакомец. — Так же, как и все остальные! — Он указал рукой в направлении прочих, собравшихся в комнате.

— Яма? — я повторил это слово, озадаченный, и, увидев, что я не понимаю, мой собеседник оживился, а в его глазах вспыхнул свет.

— Ты не из охранников и не из Ямы, — пробормотал он. — Но если ты пришел извне…

— Я был схвачен за пределами города и меня притащили сюда, — объяснил я ему. — Но почему?

— Ты здесь, чтобы сражаться, — объяснил незнакомец.

— Сражаться?! С кем?

— С любым из нас, — ответил он, указывая на мужчин в комнате. — Это…

Но прежде, чем он смог закончить предложение, раздался внезапный звон металла, и дверь комнаты распахнулась. Вошел один из охранников и отдал краткий приказ на своем таинственном языке. Сразу же люди начали выходить из комнаты в коридор. Шагнув туда, следом за своим новым другом, я обнаружил, что вдоль стен выстроилось примерно десятков пять вооруженных стражей. Мы прошли по коридору, но вместо того чтобы покинуть здание, свернули направо и продолжали свой путь до большой лестницы, где наших охранников сменила другая группа.

Когда мы вступили на эту лестницу, я повернулся к моему спутнику и спросил его,

— Ты англичанин, не так ли?

Он склонился в изящном полупоклоне.

— Виконт Чарльз Денхэм, капитан армии его Величества короля Георга Третьего, к вашим услугам, — представился он тихим голосом.

Слова его для меня прозвучали как раскат грома. Солдат короля Георга Третьего? Человек из прошлого, живший за полтора века до моего родного времени? И здесь, через пятнадцать тысяч лет в будущем, в этом незнакомом городе! И значит, все эти странные воины тоже пленники из разных времен!

Но, прежде чем я успел разобраться в ситуации, лестница закончилась, наша странная компания поднялась по ней до конца. Через головы стоявших передо мной, я смог разглядеть большое помещение, озаренное багровым светом ламп. Оттуда доносились музыка, подобная хрустальному перезвону, и звонкий смех, совсем не похожий на хриплый хохот наших стражников. Затем нас ввели внутрь.

ГЛАВА 8. Горожане

ОКРИК ОХРАННИКА ОСТАНОВИЛ нас, у меня появилось время, чтобы оглядеться по сторонам. Это был круглый зал, у самой стены которого мы переминались в ожидании дальнейших событий. Зал был громаден — метров девяносто в диаметре. Пол был гладким, из черного камня, напоминающего мрамор, в то время как изогнутые стены были из того же белого камня, что и внешние стены здания. Высота зала была в сотни футов, он занимал всю нижнюю половину здания, верхняя же часть делилась на множество более мелких помещений… В стены и потолок были вмонтированы во множестве ярко светящиеся лампочки, заливавшие зал каскадами багрового сияния. В зале было около сотни людей, мужчин и женщин. Они возлежали на диванах вдоль стены, за длинными, изгибающимися параллельно стене столами из зеленого металла, словно римляне во время одного из своих пиршеств. Их вид изумил меня: они не были похожи на кого-либо из людей, которых я видел, с тех пор как попал в город. Эти люди были высокими и совершенно пропорционального сложения. Все они были золотовласыми, мужчины и женщины. Они были одеты в короткие одеяния или туники из блестящего цветного шелка, и некоторые из них носили круглые украшения из мерцающих драгоценных камней.

С внезапным трепетом я осознал, что впервые вижу женщин в этом городе, ибо их не было ни среди охранников, ни среди рабов. Но прежде чем я смог задуматься над этим фактом, его вытеснили новые впечатления.

Пирующие, как я увидел, пили из прозрачных кубков яркие цветные жидкости. Я не видел твердой пищи на столах, но там было множество чаш, графинов и амфор, наполненных разнообразными жидкостями. Длинные шеренги в белых одеждах, механически движущиеся рабы, перемещались за спиной у пирующих с подносами, убирая пустые сосуды и выставляя на столы полные.

Я отметил еще две вещи, прежде чем мой краткий обзор был прерван. Во-первых; ни одно из лиц пирующих нельзя было назвать красивым, несмотря на идеальную правильность черт. Сквозь внешнюю молодость и красоту сквозило Зло. Печать порока лежала на этих лицах и превращала их из ангельских в демонические. Я чувствовал, что за их шутками и смехом таится холод праздной бессердечности.

На другой стороне зала от меня, в алькове, собрались музыканты, рабы, которые управляли сложным инструментом, в котором вода падала на тонкие пластины из металла, то по одной капле, то ручейком, производя мелодичный перезвон серебряных колокольчиков, складывающийся в тревожную, но гармоничную мелодию.

Мои товарищи созерцали сцену, как и я, но было видно по выражению их лиц, что они не увидели ничего нового. Я хотел знать, для чего мы тут, и, вспомнив англичанина, собрался возобновить прерванный разговор. Но как раз когда я собирался сделать это, пришел ответ на мои вопросы, и не в форме чьих-то объяснений, а в виде самого хода событий.

Один из мужчин, возлежавших за столами, встал и произнес краткий приказ. Сразу же большой черный раб шагнул в зал, схватил булаву из металла и ударил ей в гигантский гонг. Болтовня и песни за столами смолкли, все взоры обратились на нас. Я почувствовал их взгляды, оценивающие нас, и невольно вздрогнул. Затем командир стражи пролаял приказ. И сразу двое мужчин, те, кто стояли рядом со мной шагнули в центр зала и встали друг напротив друга.

Шепот пронесся по рядам зрителей. Пирующие за столами взволновались в предвкушении зрелища, их ропот выдавал азарт и предвкушение. Не обращая внимание на происходящее вокруг, двое мужчин в центре зала уставились друг на друга. Один из них, гордый, смуглый, с длинным носом и блестящими глазами, был одет в свободный бурнус и носил плотно скрученный тюрбан на голове. Он выхватил из ножен длинный, изогнутый скимитар и закружил его над головой, испустив яростный боевой клич. «Араб, — подумал я. — Может быть, один из той самой орды, которая пронеслась под зеленым знаменем пророка по трем континентам, как вихрь».

Он выглядел жутко — его клинок описывал со свистом сияющие круги над головой, но его соперником был угрюмый гигантский норманн, в кожаном колете, голубые глаза которого сверкали огнем безумия. Он размахивал в воздухе большим топором в одной руке, прикрываясь маленьким круглым щитом.

С оружием наизготовку, они осторожно приближались друг к другу, кружась, как осторожные тигры, выискивая возможность напасть. Я отвернулся и увидел, что пирующая публика жадно и азартно взирает на бойцов, и в этот момент я понял смысл слов англичанина о том, что мы здесь, чтобы сражаться. Мы были гладиаторами и должны были убивать друг друга на потеху публике. И что я мог поделать с этим?

Публика за столами начала бесноваться, и я вновь обратил внимание на борьбу в центре зала. Клинок араба проскочил мимо щита и вонзился норманну в плечо. Но гигант в кожаных одеждах устоял. Хотя кровь хлестала из раны, он стиснул зубы и продолжал молча кружить вокруг противника, прикрываясь щитом от жалящей стали и крутя в руке тяжелый топор. Напряженная тишина была нарушена криками пирующих, зрители кричали и верещали, давая своим любимчикам подсказки и, похоже, делая на них ставки.

Внезапно араб вновь бросился в атаку, и его клинок рассек другую руку северянину, но тот быстро отступил, и нога араба поскользнулась на крови, растекшейся на ровном полу, и он зашатался, пытаясь восстановить равновесие. В то же мгновение тяжелый топор раскроил ему череп. Араб упал, заливая пол кровью. Норман отступил, тяжело дыша, под восторженные крики и аплодисменты зрителей. Викинг вернулся к нашей группе, рабы выскочили и очистили пол, и по команде еще двое из числа нашей группы сошлись в смертоносном поединке.

Через пять минут один из них лежал мертвым в луже крови на полу, другой ковылял к нам, припадая на раненую ногу. И еще одна пара заняла их место.

Для пятого боя были вызваны мой знакомый англичанин и невысокий японец в стеганых кожаных доспехах. Японец был вооружен двумя короткими, широкими мечами, с которыми он обрушился на Денхэма, вооруженного хрупкой на вид, тонкой рапирой. Тем не менее англичанин увернулся от всех ударов. Молниеносный выпад рапирой решил исход боя. Возвращение Денхэма сопровождалось овацией. Я крепко пожал его руку, ощутив неожиданную близость с собратом по языку, затерянному, как и я, в этой дьявольской дыре в безднах грядущего.

Осталось всего несколько из нас, кого еще не вызывали. По знаку и команде командира стражи на арену вышел итальянец со злыми, змеиными глазами. Затем командир указал на меня. Я беспомощно озирался, отказывался поверить в реальность происходящего. Лицо командира побагровело от гнева. Он шагнул ко мне. Денхэм подталкивая меня, быстро зашептал.

— Вы должны сразиться с Тальери, — сказал он, указав на итальянца, и волна ледяного холода захлестнула меня на мгновение, а затем отступила.

— Возьмите мой клинок, — продолжал англичанин. — Но будьте осторожны! Тальери — один из наемных дуэлянтов на службе у Чезаре Борджиа, опасный противник, знающий кучу подлых трюков!

Все еще не ощущая реальности происходящего, я, сжав рукоять рапиры, шагнул навстречу итальянцу.

— Удачи! — крикнул мне Денхэм, стоя позади меня, но я не стал оглядываться.

Я смутно видел пылающие алым пламенем огни ламп и искаженные азартом и жестокостью лица болельщиков за столами. Все плыло у меня перед глазами, пока я не встретился взглядом с противником. Холодный и жестокий взгляд Тальери, его издевательская ухмылка вернули моему разуму ясность. Я отчетливо понял: при первой же возможности он меня убьет.

Я поднял рапиру. В студенческие годы у меня была репутация хорошего фехтовальщика, но с тех пор прошло много лет без практики. Да и рапира, слишком длинная и гибкая на мой вкус, не внушала мне особого доверия. Я оглянулся на миг и увидел, что Денхэм обнадеживающе улыбается мне. А потом итальянец двинулся мне навстречу, скривив губы в издевательской ухмылке.

При первом же столкновении наших клинков я понял, что передо мной мастер с большим опытом фехтования, при этом не ограниченного спортивными правилами. Так что я бросил все мои усилия на то, чтобы парировать его молниеносные выпады. До сих пор удивляюсь тому, что мне удалось это сделать!

Он атаковал меня, казалось, разом со всех сторон. Я парировал удары скорее инстинктивно, чем осознанно. Дважды его клинок рассек мою рубашку. Но после этой первой серии ударов итальянец отступил, и мы закружили, осторожно присматриваясь друг к другу.

Снова он напал, направив молниеносный финт в мое сердце. Пока моя рапира отбивала его клинок, нож в левой руке итальянца устремился снизу в мой левый глаз. Это был удар, который я не мог парировать, но инстинктивно я крутанул головой, так что смертоносное лезвие лишь поцарапало мне левый висок. Кровь на моем лице вызвала ажиотаж и шум за столами.

Но теперь во мне темной волной поднялся гнев, и я перешел от обороны к наступлению. Он слегка отступил, но я уже очень устал и понимал, что бой скоро завершится. И, если я чего-то не придумаю, завершится не в мою пользу. Арена гладиаторских боев в этом городе грядущего вдруг поплыла у меня перед глазами, сменившись на миг яркой картинкой из памяти. Нашим студенческим спортзалом и тренером по фехтованию, объясняющим один из самых сложных приемов. Безумием было пытаться применить этот трюк с чужой непривычной рапирой, усталым, на скользком от крови полу, но это был мой единственный шанс.

Улучив благоприятный момент, я бросился в атаку, одновременно открываясь, так чтобы казалось, что легко поразить меня прямо в сердце. Тут же Тальери поспешил кинуться на меня. Мой клинок метнулся навстречу, слегка отклоняя его удар, и одновременно его инерция довершила дело, бросив итальянца прямо на острие моего клинка. Острие моей рапиры с треском вошло ему между ребер. Я рванул клинок, и мой противник рухнул на пол мертвым.

Под оглушительные аплодисменты и рев из-за столов я, пошатываясь, побрел назад туда, где меня ожидал Денхэм, который был сердечно рад моей победе. Да и остальные гладиаторы смотрели на меня теперь с уважением.

Усталый и измученный, я равнодушно наблюдал еще два боя. Когда они были закончены, был отдан еще один приказ, и нас вывели из зала, на ту же лестницу, по которой мы пришли. Но оттуда нас повели по другому коридору, там разбили на пары и растолкали по отдельным камерам каждую пару.

Я надеялся быть помещенным в одну камеру с англичанином, но Фортуна устала мне помогать, и я оказался в паре с гигантом викингом, который убил араба в первом бою. Нас грубо втолкнули в камеру, и толстая металлическая дверь с громким лязгом закрылась у нас за спиной.

ГЛАВА 9. Пленник в городе грядущего

Десять дней я провел взаперти в этой каморке с яростным гигантом-скандинавом. Бежать было невозможно — камера была лишена окон, проветриваясь через две металлические трубы, а дверь была заперта снаружи. Хотя окон не было, днем наружная стена камеры становилась прозрачной, впуская внутрь солнечный свет. Это объяснило мне отсутствие окон в зданиях-цилиндрах. Очевидно, что стены зданий были прозрачны изнутри и абсолютно непрозрачны снаружи.

Я нашел другие доказательства научных достижений этой эпохи в продуктах питания, что предоставлялись нам дважды в день. Не было никакой еды, кроме золотистой маслянистой жидкости, при этом безвкусной. Тем не менее я обнаружил, что она содержит все необходимые элементы питания для человеческого организма, так как ни разу не ощутил голода, не употребляя ничего, кроме этой жидкости.

Я нашел, что мой сокамерник — товарищ по несчастью, достаточно скучный. Он был угрюм и суров, а в отношении меня еще и крайне подозрителен. Думаю, что он считал меня шпионом… Я обнаружил, что он знает немного английский, странный, архаичный английский, но в объеме, достаточном, чтобы вести разговор. На все мои вопросы парень отвечал с холодным и надменным выражением лица. К этому времени я был убежден, что Лэнтин прав, и мы нашли логово Захватчика, который приволок сюда Денхэма и остальных. Но когда я спросил сурового северного парня, который был моим сокамерником, как он попал сюда, ответом на мой вопрос стало отчуждение и ледяная подозрительность.

Зато он научил меня странному языку этой эпохи. Как выяснилось, он был языком Кан Лар, а светловолосая раса господ, правителей города, были кан-ларас. Сам язык был не труден для изучения, и в те долгие часы заточения я приобрел неплохой словарный запас.

Иногда норманн переходил от молчания к рассказам о своей жизни — о набегах и грабежах, о кораблях, увешанных щитами, рассекающих волны в поисках добычи, о нападениях на прибрежные города и села, о бесконечных поджогах и грабежах, убийствах и насилии. Его холодные глаза вспыхивали яростным пламенем, когда он говорил о таких вещах, а любые мои попытки прервать вопросами эту бесконечную сагу о жестокости и разбоях вызывали у него ярость.

Шли дни, и через прозрачные стены я наблюдал за монотонным чередованием дня и ночи. Я много думал о Лэнтине в те дни. Какая судьба постигла его в гигантском здании? Был ли он жив? Смогу ли я вновь увидеть его, или я обречен погибнуть на потеху публики в очередном гладиаторском поединке?

В те дни моего тюремного заключения произошла одна история — она до сих пор заставляет меня содрогаться, когда всплывает из памяти. За прозрачной стеной нашей камеры раскинулся зеленый газон, и большую часть времени я проводил, глядя на него. Очень немного людей проходило мимо, обычно это были рабы, и очень редко — кан-ларас. На восьмой день заключения я бездумно наблюдал за приближавшимся рабом.

Он нес инструмент, который выглядел так же, как обычная садовая мотыга, и направлялся ко мне обычной механической походкой, свойственной всем рабам в белых одеждах. Он приблизился, я увидел его лицо. Это был Тальери — итальянец, которого я убил восемь дней назад, но теперь это был раб с пустыми глазами и механической походкой. Он приблизился ко мне, так что я мог видеть его ничего не выражающие глаза, затем, двигаясь словно механическая кукла, повернул в сторону и удалился вдоль стены здания.

Несколько часов я пребывал в смятении, пытаясь найти увиденному другое объяснение, кроме очевидного. Я знал, что убил итальянца в ту ночь, поскольку мой клинок пронзил насквозь его сердце. Но здесь он был, работая в качестве раба для кан-ларас. Неужели таково было происхождение всех местных рабов? Они тоже были по сути своей мертвы?

Несколько часов я мучился в поисках разгадки, а угрюмый северянин не спешил просветить меня. Наконец, я решил, что эта тайна выше моего разумения — и изгнал ее из своего разума.

Еще два дня, долгие как вечность, я томился в этой клетке. Я чувствовал, что я должен вскоре сойти с ума, если ничего не изменится. А потом все изменилось — Судьба швырнула меня в водовороттаких опасностей и приключений, какие я и Лэнтин не могли себе и представить.

ГЛАВА 10. Храм Захватчика

В тот день я чувствовал напряженную суету за пределами нашей камеры. В коридоре то и дело раздавался громкий топот охранников, носившихся туда-сюда с непонятной мне целью.

Наконец наступил вечер — закат. Я стоял возле прозрачной стены и любовался игрой красок. Неожиданно город охватило движение. Стаи самолетов пронеслись по небу к центральному зданию. Огромные толпы вооруженных охранников и пустоглазых рабов, заполнив улицы, потекли туда же.

Опустилась тьма, и вся активная деятельность прекратилась. Наступила гробовая тишина. Теперь город казался вымершим. Два часа мы напряженно вслушивались в эту тишину, тревожно ожидая дальнейших событий. Однажды я вроде бы услышал отзвук далекой музыки, но решил, что это мне почудилось. Затем внезапно, раздались шорох сандалий и возня возле дверей. Кто-то открывал камеры.

Наша дверь тоже открылась настежь, в коридоре стояло с десяток охранников. Их командир приказал нам выходить, чему мы оказались несказанно рады. В коридоре мы встретили Денхэма и других — скованных цепью в один строй, друг за другом. Норманн и я были прикованы в конце шеренги, а затем мы отправились наружу в сопровождении двух шеренг охранников с обеих сторон от нашего строя.

Большая улица была совершенно пуста, когда нас вывели на нее. Залитая малиновым светом фонарей, она убегала вдаль, за пределы города, туда, где был спрятан наш хронолет. При мысли о нем меня охватило яростное желание бежать отсюда — из этого города и из этой дурацкой эпохи назад, в XX век. Но я был скован цепью с другими пленниками этого неуютного грядущего, и нас вели в другую сторону — к циклопическому зданию в центре города.

Оно вырастало перед нами, по мере того как мы приближались к нему. Блестящий, сияющий зловещими огнями цилиндр из гладкого камня, тысяча футов в диаметре и полмили высотой. Это здание было покрыто сияющими багровым пламенем квадратами, в шахматном порядке чередовавшимися с темными квадратами. И мы шли прямо к этой таинственной и зловещей цитадели. Примерно в четверти мили от здания ведущая к нему гладкая улица превратилась в плавно поднимающийся пологий пандус.

Мы шли вверх, пока не оказались у подножия стен. Там располагалась стрельчатая арка ворот, по обеим сторонам которой несли вахту вооруженные охранники.

Мы прошли через арочный вход и попали в длинный тоннель, стрельчатый, как арка, ведущая в него, пробитый в толстом монолитном камне стены. Этот тоннель был сто футов в длину — такова была толщина стен! Масштаб здания пугал, и, чтобы успокоиться, я сосредоточил внимание на багровом свете в конце этого тоннеля.

Через несколько мгновений мы достигли конца тоннеля и вышли из него внутрь огромного цилиндрического сооружения. Шок, который я испытал от увиденного, заставил меня пошатнуться. Необъятность помещения, где мы оказались, подавляла.

Внутри циклопической башни не было деления на этажи и отдельные помещения — был один зал чудовищных размеров, стены которого, озаренные багровым пламенем ламп, терялись во мраке наверху. Лампы не столько рассеивали мрак, сколько горели зловещим багровым пламенем, создавая мрачную и зловещую атмосферу.

Начиная от стен и на двадцать футов к центру комнаты, пол был из черного камня — плоским, непрерывным кольцом гладкого материала. Внутри этого кольца был единый, огромный диск из полированного металла, гладкий, как лед, более девятисот метров в диаметре. И за исключением нас, стоявших на черном кольце возле входа, не было ничего и никого на черном металлическом круге, не было людей, столов, алтаря — ничего, кроме уныло черного металлического диска.

Я огляделся повнимательнее и увидел в первый раз людей из города. В толще стен были вырезаны гигантские балконы, один над другим, тонувшие в дымке, наполнявшей здание. И эти балконы наполняли толпы — горожане, охранники и рабы собрались там, глядя на нас сверху. Нижний балкон, который размещался на высоте лишь нескольких футов над полом, был небольшой, выдвинутой над залом галереей. На этой галерее, расположенной не слишком далеко от меня, я увидел трех золотоволосых кан-ларасов, выглядевших явно старше остальных. Двое из них были облачены в малиновые мантии, третий — в черную. Они сидели спокойно, глядя свысока на зал. Эта низкая галерея и три балкона непосредственно над ней были заполнены кан-ларасами, в то время как на балконах выше собрались охранники в доспехах и рабы. Единственным входом на эти галереи была узкая винтовая лестница из черного камня, которая начиналась от черного кольца у основания циклопической башни и вилась вверх, исчезая во мраке.

Несколько групп гладиаторов, наподобие нашей, в сопровождении вооруженных охранников толпились у входа. Один из старцев в малиновой мантии поднялся и отдал приказ. Мои знания языка были слишком элементарны, чтобы понять его, но когда он закончил и сел на свое место, радостный шум пронесся над толпой на балконах.

Прежде чем я успел осознать происходящее, командир стражи, который надзирал за нашей группой, пролаял краткий приказ. Сразу восемь человек оказалось на металлическом диске. Они тут же обнажили оружие и сошлись в серии яростных поединков.

В течение нескольких минут четыре поединка закончились, но только трое бойцов вернулось из центра зала. Им тут же вручили доспехи и оружие — такое же, как у охранников. Я начал понимать цель этих боев. Гладиаторские бои служили системой отбора — сперва пробные поединки, типа тех, в которых я принимал участие. Выжившие в этих боях сражались друг с другом. Победители вливались в армию города, пополняя ряды стражи. Но с кем должна была воевать эта армия?

Бои продолжались. На арену каждый раз попадало по восемь человек, и моя очередь неуклонно приближалась. Ни Денхэм, ни я еще ни разу не были вызваны, но мое сердце билось быстро, я ожидал каждый раз, что окажусь среди следующих восьми. Буря мечей бушевала в центре зала, ряды гладиаторов таяли. Одни облачались в доспехи стражников, других — мертвых, утаскивали рабы. Горожане радостно потешались, глядя на то, как люди убивают друг друга. Охранники азартно кричали, подбадривая своих любимчиков и делая ставки. Бои продолжались, пока не осталось только двое — я и Денхэм.

Рабы уносили погибших. Я стоял потрясенный. Остались только двое — я и англичанин, человек, в котором я почувствовал друга! '

Бесновалась толпа, мигали огни, звучали сигналы и команды. Охранник кольнул меня мечом, выталкивая на металлический диск. А я не мог прийти в себя, потрясенный злым коварством Фортуны. Из всех людей в городе я должен был сразиться с единственным человеком, кого я знал и любил. Прошло всего несколько секунд с момента завершения последнего боя, и цепь, сковывавшая меня, со звоном упала на пол. Вместе с Денхэмом я вышел на арену. Громкие аплодисменты и поощрительные крики доносились с балконов. Наш бой был последним, и зрители хотели захватывающего представления.

Мы стояли в центре арены лицом друг к другу. Одновременно мы вытащили рапиры из ножен, и тут же, не сговариваясь, вложили их обратно… Не говоря ни слова, Денхэм шагнул ко мне, и, положив руку мне на плечи, поднял голову, обратив к кровожадной толпе на трибунах дерзкий взгляд.

Вой ярости сотрясал галереи. На нас сыпались насмешки и угрозы, но мы продолжали стоять так, готовые встретить вместе любой оборот событий.

К нам кинулось примерно полдюжины охранников, которые утащили нас с арены под гневное завывание и улюлюканье толпы. Нас отвели к основанию винтовой лестницы и оставили там под охраной.

Злобные крики наконец утихли, зал наполнила странная музыка. Музыка эта была тревожной, ее низкие раскаты наполнили гигантский зал. Все огни в зале потускнели, сумрак наполнил громадное здание.

Музыка утихла, наступила тишина, не нарушаемая ни единым шорохом. Затем на нижней галерее, поднялся старец в черной мантии и начал говорить торжественным тоном, нараспев.

Его глубокий, сильный голос наполнил собой все пространство внутри здания, производя завораживающее впечатление. Он не то читал молитву, не то произносил некое заклинание. Слова доносились до нас искаженными из-за расстояния и многократного эхо, так что я почти ничего не мог разобрать. Но эффект был налицо — благоговейная тишина и ощущение того, что на нас надвигается некая неведомая и могущественная Сила.

Несколько минут его голос грохотал, затем старец внезапно умолк. Вновь на минуту воцарилась тишина. И тут раздался чудовищный грохот — металлический диск, только что служивший ареной, скользнул в паз, оказавшись крышкой гигантского люка. В центре зала теперь зияла пропасть, казавшаяся бездонной. Взглянув туда, я испытал приступ головокружения и тошноты.

Каменное кольцо, на котором мы стояли, было оправой этого чудовищного люка. Стены этого гигантского каменного колодца отвесно уходили вниз на неизвестную глубину. Где-то там, в глубинах этой бездны, слабо мерцали загадочные рубиновые огни. И именно туда уходила, теряясь во тьме, узкая винтовая лестница, продолжение которой вело на балконы и трибуны.

Денхэм оттащил меня от края бездны. Смутно я понял, что все в здании теперь скандировали тот же вызов, который до того изрек старец в черных одеждах. Словно в ответ на эту молитву-заклинание откуда-то сверху в бездну ударил ослепительный тонкий фиолетовый луч. Мгновение он озарял зал призрачным сиянием, затем, с порывом холодного ветра и тихим, но пронзительным свистом, откуда-то сверху в зал спустился бесформенный сгусток клубящегося тумана — Захватчик!

Он спускался вниз до тех пор, пока не повис на одном уровне с нами над самым центром бездны, плавая в воздухе без особых усилий. Он висел там, и его серая масса меняла форму, клубилась, переплетаясь сама с собой, в то время как в ее центре висело три маленьких шара фиолетового света, яркие и немигающие. Над балконами пронесся благоговейный вздох.

Песнопение стало громче, сильнее, и в него теперь вплетался хор ветров, дьявольская песнь самого Захватчика. На миг фиолетовые шары его «глаз» стали пурпурными, и сам он обрел плотность и твердость, но тут же опять стал бесформенным облаком тумана. Еще один жестокий порыв ветра пронесся по залу, и внезапно Захватчик исчез.

Вверху, на балконах продолжали петь, вновь и вновь повторяя слова зова. Я увидел море белых лиц, обращенных к месту, где исчез Захватчик. Прошло несколько минут. Пение продолжалось.

И вновь, с порывом ветра и тонким свистом, над центром бездны повис Захватчик. Опять его зеленые шары изменили свой цвет на фиолетовый, и его облачная масса обрела твердость и определенность очертаний. Но теперь в его щупальцах беспомощно висели люди. Захватчик выгрузил свою добычу на каменном ободе шахты и вновь вернулся на свое место, зависнув над центром бездонного колодца.

Пение стало громким, торжественным, и я увидел, как пленники Захватчика озираются по сторонам с благоговейным ужасом. Их было пятеро — два азиата в кожаных куртках с длинными тонкими усами, гунны или татары, и три древних грека в коротких белых туниках.

Снова раздался тихий звон, прорвавшийся через пение, и как будто подчиняясь ему, Захватчик поднялся вверх и исчез во тьме. Несколько мгновений еще горел фиолетовый свет, затем он потух, и пение прекратилось. Ярко вспыхнули лампы, и свет заполнил зал. Толпы на балконах начали покидать свои места, поток людей тек вниз по узкой лестнице. Прежде чем они успели спуститься, однако, охранники сковали пятерых пленников Захватчика, а также вновь надели кандалы на нас с Денхэмом. Наша маленькая группа теперь стояла на самом краю ужасной пропасти. Около двадцати футов ниже нас находилась небольшая платформа, от которой вниз, во тьму, уходила винтовая лестница. Мгновение я размышлял, как мы спустимся на эту платформу, но вопрос решился сам собой. Охранник нажал на рычажок на стене, и вниз выдвинулась складная металлическая лестница. По приказу охранника мы спустились к началу винтовой лестницы, ведущей в пропасть. Тотчас складная лестница втянулась в паз, из которого она выскочила, а над нашими головами с громким лязгом закрылась крышка гигантского люка, отрезав нам путь наверх. Но охранники все еще сопровождали нас. По узкой винтовой лестнице мы начали свой путь в мрачную пропасть.

Нашим единственным светом теперь были лампы, вмонтированные в гладкую стену вдоль лестницы, но они давали едва ли достаточно света, чтобы разглядеть пару ступенек. Низкий бортик ярд в высоту, ажурный и хрупкий на вид, с множеством отверстий, был нашей единственной защитой от бездны слева. Но охранники, спереди и сзади нас, скованных в цепочку, неумолимо вели нас вниз, вниз, вниз…

ГЛАВА 11. Город на дне пропасти

ВСКОРЕ ТУСКЛЫЙ СВЕТ жемчужно засиял далеко внизу, и свет этот озадачил меня. В мире выше, как я знал, скоро должен был наступить рассвет, но как он мог проникнуть сюда?

Вскоре мы достигли конца цилиндрической шахты. Она внезапно обрывалась отверстием в своде гигантской, необозримой пещеры. Эта пещера была целым маленьким мирком, под ее сводом плыли, клубясь, облака. Но лестница не закончилась вместе с шахтой. Ее блестящая металлическая спираль ввинчивалась в облака. Это было жутким зрелищем — видеть, что гигантская витая лестница, как большой штопор, ввинчивается в туманную равнину облаков, пронзая ее насквозь, как некий путь богов с небес на землю. И эта конструкция была достойна богов. Ни один известный мне металл или сплав просто не выдержал бы своего веса, создай из него такую лестницу. А эта висела себе спокойно без каких-либо опор!

Эта лестница, казалось, бросала вызов законам механики. Она была не меньшим инженерным чудом, чем здание над ней. Пока я восхищался инженерными чудесами, свет вокруг нас разгорался все ярче, словно здесь, в пещере, мы могли видеть рассвет, облака же рассеялись. И там, под нами, раскинулась громадная пещера, которую ее обитатели называли «Ямой».

Подземелье под городом Кан-Лар в целом имело форму бутылки, горлышком которой была шахта а основной частью «Яма». Это была пещера — четыре мили диаметром и милю высотой от дна до свода. Свод этот светился. Глядя на него, пока мы спускались вниз, я увидел, что в нем были вмонтированы десятки блестящих шаров из стекла, из которых лился поток света, золотого света, солнечного света.

Лестница упиралась в дно пещеры в самом ее центре. И я увидел, что весь объем пещеры был занят городом. Масса однообразных каменных зданий жалась к стенам гигантского подземелья. В центре этой массы, непосредственно под нами, располагалась огромная площадь. От нее к стенам разбегалось девять улиц, точно спицы колеса. По этим улицам двигались толпы людей — жители ямы.

Так я впервые увидел город ямы, город Захватчика, и его народа, над которым нависала его тень. И, глядя вниз, я подумал, что если там, в толпе, были Лэнтин и Кэннелл, то я сумею их найти. Вновь наши охранники приказали нам идти вперед, и мы пошли. Но теперь только низкий бортик на каждой стороне защищал нас от бездны, и не было стены на правой стороне, чтобы за нее цепляться. Но наши охранники не обращали на это внимание. Им такие спуски и подъемы были привычны.

Пока мы спускались, Денхэм объяснил мне шепотом устройство огней на крыше пещеры. Он сказал, что это были просто своего рода линзы, которые направляют в пещеру лучи солнечного света с поверхности земли. Я уже видел стеклянные шары на пьедесталах в городе цилиндров, но лишь теперь понял их назначение. Эти шары собирали солнечный свет, неизвестным мне способом направляли его в пещеру, где подобные же шары вновь излучали его. Таким образом, жители пещеры жили в едином ритме дня и ночи и жителями поверхности, могли наслаждаться светом солнца, годами не видя самого светила.

Мы спускались все ниже и ниже, и теперь я увидел в конце лестницы высокие, тяжелые металлические ворота, покрытые длинными острыми шипами наружу. На примыкавшей к лестнице стороне этих ворот несли вахту пятьдесят охранников, вооруженных длинными копьями и забавно выглядевшими маленькими цилиндрами из блестящего металла, которые они носили на ремне и которые, как я догадался, были оружием неизвестного науке моей эпохи типа. Когда мы спустились — охранники открыли ворота… Наши собственные конвоиры оставили нас, бесцеремонно вытолкнув на площадь.

И ворота тут же закрылись у нас за спиной.

Стоя там, я забыл все, наблюдая сцены вокруг меня. Площадь была переполнена, ее наводняла толпа. В ней были мужчины каждой расы, и земли, и каждой эпохи, мужчины далекого прошлого, и мужчины моего собственного времени — всех их захватил и приволок сюда Захватчик, смешав в единую, разноязыкую, пеструю массу. Здесь были тысячи, десятки тысяч мужчин, но, даже среди охранников и рабов, не было женщин. Все были сравнительно молодыми людьми, лишь некоторые были несколько старше среднего возраста, и почти все имели вид воинов.

Мужчины тысяч разных веков проходили перед моими глазами, мужчины, которые были пронесены через века, и принесены сюда тем же чудовищем, что захватило Кэннелла. А мы — пять новичков, Денхэм и я, стояли перед ними.

Захватчик зачем-то принес их всех сюда, зачем-то заточил их в этом подземелье под Кан-Ларом. Живой панорамой прошлого они струились передо мной, блестящей, варварской толпой.

Многие из них принадлежали, неизвестным мне народам, но многих других я мог признать по одежде и оружию. Там были египтяне — бритоголовые мужчины в длинных белых одеждах, странно безучастные и молчаливые в этой шумной толпе. Они носили короткие мечи и луки. Я видел ассирийцев с волчьими лицами, чернобородых мужчин с горящими глазами, одетых в странную броню.

Бородатые испанцы бродили с надменным выражением лиц, словно их галеоны все еще правили морями. Неуклюжий дикарь, одетый в вонючие шкуры, выполз с гигантской корявой дубиной в руке. У него были огромные надбровные дуги и выступавшая вперед челюсть, выдававшие в нем неандертальца. За ним стояли два крестоносца— рыцари в кованых доспехах и белых плащах с крестами, опиравшиеся на тяжелые щиты.

Рядом я увидел компанию индейцев с луками и томагавками. Группа древних греков хохотала над какой- то шуткой. Тихие и непостижимые китайцы, чьи глаза стали еще уже при взгляде на гуннов из нашей компании, стояли неподалеку. Высокий и тощий траппер из староамериканских времен, в замшевой куртке, с огромным ножом на поясе, оживленно беседовал о чем-то с венецианским капитаном в блестящем шлеме. И везде, всегда вместе сбившись в маленькие группы, были римляне, легионеры в доспехах, с нагрудными знаками, в шлемах, с бронзовыми короткими мечами, смотревшие на всех остальных с нескрываемым высокомерием.

Чья-то рука опустилась на мое плечо. Я невольно вздрогнул. Но это был Денхэм, англичанин из XVIII века, про которого я забыл, потрясенный сборищем воинов всех эпох и народов.

— Странное местечко, не так ли? — спросил он, улыбаясь, указывая на разношерстную толпу. Прежде чем я смог ответить, он продолжил: — Вам лучше прийти со мной.

— Куда? — спросил я.

— Почему бы не в казармы? — ответил он. — Вон те здания! Но вы, сударь, здесь новичок, и лучше будет, если я буду сопровождать вас. Вдобавок я хочу вас познакомить с моими друзьями.

Он посмотрел на меня испытующе.

— Надеюсь, что вы не из друзей Этого… — и он умолк, красноречиво посмотрев вверх

— Захватчика? Туманной, воющей твари? — спросил я, и когда он кивнул, ответил: — Скорее, я его враг! Я здесь, чтобы отыскать двух человек.

— Найти двух человек здесь? — удивился Денхэм, указывая на столпотворение вокруг.

— Это невозможно! И что вы сделаете, когда найдете? Попытаетесь бежать? Это невозможно. Как вы попадете на лестницу, в город? Как выберетесь из города? И даже если вы добьетесь невозможного, и вырветесь отсюда, вам будет некуда идти — вокруг города необитаемая пустошь, где не проблема выследить беглецов.

— Неважно, — сказал я ему. — Как только я вырвусь из города, я могу сбежать!

Он посмотрел на меня с внезапным интересом.

— Тогда, возможно, мои друзья и я смогли бы помочь вам… — пробормотал он, но затем оборвал себя на полуслове. — Я должен увидеть их, прежде чем обещать больше…

Я кивнул. Новое направление мысли захватило меня. Мы свернули на одну из узких радиальных улиц. Та же многоликая, разноязыкая, вооруженная толпа, что и на площади, наполняла улицу. Хотя, как я отметил, многие говорили на языке кан-ларас, который служил местным эсперанто, помогая понимать друг друга выходцам из разных стран и эпох.

Большинством зданий на улице были казармы, хотя имелись и винные лавки, и питейные заведения, из которых на улицы вываливались шатающиеся и горланящие песни посетители. Пищей, как поведал мой спутник, здесь служила та же золотая жидкость, что и наверху. Кан-Ларас синтезировали ее из органических веществ, содержащихся в почве. Таким образом, цикл продуктов питания, когда растение поглощает вещества из почвы, а животное питается растениями, чтобы быть съеденным нами в свою очередь, был полностью ликвидирован в Кан- Ларе и заменена синтезом питательной жидкости прямо из почвы. Эту желтую жидкость, как я узнал, изготавливали рабы. Она перекачивалась по трубам в город ямы и подавалась разношерстной орде в винных лавках и питейных заведениях, служа еще и выпивкой. В небольших дозах она была пищей, в больших — опьяняла, в еще больших — становилась опасным наркотиком. И так как эта жидкость раздавалась свободно, было неудивительно, что тут процветало пьянство и регулярно случались дебоши и массовые драки.

Тут часто случалось кровопролитие, и жизнь стоила очень дешево. Охранники не обращали на эти бои внимания — выживали сильнейшие, что и требовалось хозяевам подземного города. Возбужденное кольцо зрителей собиралось вокруг каждого поля боя; они крича, подбадривая любимчиков, делали ставки и гоготали. Мы наблюдали исход одной из таких дуэлей. После победитель утащил куда то тело побежденного.

— Куда уносят трупы? — спросил я.

— К основанию лестницы, — ответил Денхэм. — Есть железное правило, что в любой битве, где человек убит, победитель должен отнести тело своего противника на лестницу и передать охранникам.

— Но почему? — спросил я. — Для захоронения?

Денхэм мрачно улыбнулся.

— Вы видели рабов в городе? — поинтересовался он. — А вы заметили, какими странными они были, как пусты их глаза и как неестественны движения? — Когда я кивнул, он продолжил: — Ну так вот, рабы верхнего города — это мужчины, которые здесь были убиты. — На мой возглас ужасов он повторил свое утверждение. — Сударь, — воскликнул он. — Вы не знаете власти Кан-Ларас! Для их науки — это детская забава!

— Но как это делается? — спросил я.

— Спросите их, — мрачно ответил он. — Они могут принести дыхание жизни в мертвые тела, заштопать раны, которые стали причиной смерти. Они могут заставить мертвецов снова жить, но даже их наука не может вернуть их души. Они просто живые трупы, ходячие мертвецы, машины. Живые и мертвые — для Кан-Ларас мы все просто рабы!

Я вздрогнул. Сама идея казалась мне тошнотворной. Тем не менее я знал, что англичанин говорил правду, ибо я вспомнил убитого мной Тальери, которого видел работающим на газоне, после того как я его убил. Это было изобретение, которое бы вызвало гордость у самого Сатаны: поднять мертвых к жизни и использовать их в качестве слуг. И я знал, что это лишь один из примеров тошнотворного Зла, которое скрыто за улыбками золотоволосых кан-ларас.

Во время этого разговора мы продолжали перемещаться от центра пещеры к ее стене. Наконец, вблизи этой стены Денхэм свернул к одной из низких и длинных казарм. Я последовал за ним внутрь.

Все здание было единым длинным помещением, огромным бараком. Вдоль стен размещались трехъярусные металлические нары, на некоторых из этих лежанок имелись одеяла или меха. Посреди барака стоял длинный металлический стол, за которым угрюмо восседала разношерстная, подвыпившая компания.

Денхэм приветствовал их, и в ответ они что-то промычали, глядя на меня равнодушно и слегка недружелюбно. Я последовал за моим спутником в дальний конец зала, где он забрался на одно из спальных мест и жестом пригласил меня присоединиться к нему.

— Сейчас моих друзей тут нет, — объявил он. — Но они вернутся вскоре.

Внезапное любопытство побудило меня задать вопрос.

— Как вы попали сюда, Денхэм? — спросил я. — Это был Захватчик?

— Естественно, — ответил он. — Это был Захватчик, как вы называете его. Он притащил нас всех сюда, будь он проклят. Тогда как раз случился мятеж в колониях Его Величества…

— Американское восстание? — спросил я, стремясь вспомнить события восемнадцатого века.

— Конечно, — ответил он. — Мы были расквартированы в Филадельфии, под началом старого дурака, Хоу. Он любил карты, бутылку и дам. А нас снедала жажда битвы, и раз мы не могли драться с повстанцами, мы вскоре начали биться друг с другом… Как-то ночью мы весело проводили время с бутылочкой, и у меня возникли разногласия с одним парнем из числа голландских наемников. Мы оба немного перебрали к тому времени. Черт бы побрал тот погребок! Мы спорили все жарче и жарче, пока он не заявил, что наш командир — дурак. Честно говоря, это было и мое мнение, но я не мог позволить голландцу так отзываться об офицерах армии Его Величества, и это кончилось тем, что мы покинули погребок, чтобы разрешить наш спор на языке клинков… Прежде чем мы успели толком начать, был адский шум ветра, большие серые облака с горящими зелеными глазами, как представляется, что-то обрушилось на нас, и затем мы выпали из реального мира. Когда мы пришли в себя, мы стояли в большом Храме, с десятком других. Конечно, мы не знали тогда, что мы проскочили сквозь время, но мы поняли, что это чертовски странное место… Они привели нас сюда, в Яму, и тогда мы возобновили наш спор, позаимствовав мечи у двух прохожих. К счастью, я проткнул насквозь своего оппонента. Собралась большая толпа вокруг. Вот тогда я и встретил Д-Алора — одного из моих друзей, о которых я говорил.

Как только Денхэм закончил свой рассказ, я почувствовал внезапно огромную усталость, ибо не спал много часов. Я зевнул и протер глаза, и Денхэм сразу вскочил.

— Немедленно на нары, сударь, — приказал он мне. — Немедленно спать.

— Но как же Лэнтин? — спросил я. — Он мой друг! Он где-то в городе, я уверен, и я должен найти его.

Денхэм с сомнением покачал головой.

— Как он выглядит? — спросил англичанин.

Когда я описал Лэнтина, лицо Денхэма немного посветлело.

— Пожилой мужчина, говорите? — переспросил он с сомнением, и когда я кивнул, продолжил: — Это облегчает поиск. Здесь пожилых можно пересчитать по пальцам. Но тебе пора спать, а я найду своих друзей, и мы пойдем искать вашего приятеля. Если кто-нибудь, может найти, то это мы сможем.

Я попытался поблагодарить его, но он лишь покачал головой с улыбкой и вышел из комнаты. Я упал в койку и закрыл глаза. Сонливость победила меня, голоса и смех за столом слились для меня в монотонный гул. И даже этот гул исчез из моего восприятия, и я провалился в бездонный омут сна.

ГЛАВА 12. План побега

ЗОЛОТОЙ СВЕТ СНОВА струился из окна, когда я, наконец, проснулся и понял, что проспал двое суток. Я поднялся с нар и встал, потягиваясь. В зале был только один человек, кроме меня, человек, который сидел за столом неподалеку. Когда я посмотрел на него, он повернулся, увидел меня и вскочил, кинувшись ко мне.

— Лэнтин! — воскликнул я, протянув к нему руки. Он схватил их. Его глаза сверкали.

— Где ты был? — спросил я с нетерпением. — В городе, здесь, все это время?

— Все время с тех пор, как оставил тебя, — подтвердил он. — Они привезли меня прямо сюда, Уиллер, и конечно. когда я попал сюда, я сразу понял, что мы нашли логово Захватчика. Твой друг Денхэм отыскал меня несколько часов назад и сказал мне, где ты, но, когда я пришел сюда, я увидел, что ты спишь, как убитый, и не стал тебя будить.

— Надо было будить, — сказал я ему. — Но где Денхэм сейчас?

— Он скоро вернется, — ответил мой друг. — Он сказал, что он пойдет и приведет своих друзей, которые помогли ему найти меня.

— А Кэннелл? Он здесь? — с нетерпением спросил я.

Лицо моего друга помрачнело.

— Не знаю, — признал он. — Я искал его, но как найти одного человека в этом городе? Мы даже не знаем, что он здесь, Уиллер. Он мог быть убит давно, в какой-нибудь драке.

— Не стоит терять надежду, — заверил я его. — С помощью Денхэма у нас есть немало шансов найти его.

Лэнтин с сомнением покачал головой, но, прежде чем он смог ответить, наш разговор был прерван появлением Денхэма и трех его друзей. Когда они подошли, я рассмотрел эту троицу с нескрываемым интересом.

Один из них был явно римлянин, невысокого роста, крепкий человек, смуглый, мускулистый, одетый в доспехи и шлем. Человек рядом с ним был краснокожим и длинноволосым, с глазами черного орла, одетый в шкуру пятнистого зверя, стеганую хлопковую броню и головной убор из перьев. Он нес странный длинный меч, деревянный, с лезвиями из вставленных в дерево острых осколков обсидиана. Меч и помог мне идентифицировать народ и эпоху. Я видел такие мечи среди руин ацтеков в Мексике.

Но все же не эти двое, а третий человек, был тем, кто завладел моим вниманием. Он словно сошел со страниц Дюма, в своей широкополой шляпе, кавалерийских ботфортах, с длинной шпагой. Он грохотал шпорами и оглушительно смеялся. У него были горящие глаза, его белые зубы блестели из-под черных усов… Пока я пялился на него, довольно грубо, я думаю, он улыбнулся мне и воскликнул, демонстрируя отвратительный английский:

— MonDieu', это парень, который убил Тальери?

Когда Денхэм кивнул, «мушкетер» импульсивно протянул мне руку, и я был рад пожать ее. И затем Денхэм, наконец, представил нам своих друзей.

— Шевалье Рауль Д’ Алор, — сказал он, указывая на «мушкетера». — В прошлом капитан в армии Генриха IV, короля Наварры и Франции, но теперь житель нашего города, — и усмехнулся, глядя на скривившееся лицо француза. — Иксчтиль Касикетлакопан, — он указал на индейца.

Я оказался прав в своих догадках. Ацтек! Один из той жестокой орды, которая смела майя и тольтеков навсегда, только для того, чтобы быть, в свою очередь, раздавленной беспощадным стальным сапогом Кортеса. Вождь поклонился мне, серьезно и молча, но не сказал ни слова.

Денхэм обратил взор к римлянину.

— Гонорий Арминий, ранее центурион в легионах Цезаря Тиберия. — И римлянин коротко поклонился. Затем, по предложению англичанина, мы сели в конце стола. — Д’Алор говорит на английском языке так же, как и я, — продолжал Денхэм. — Мы обучили английскому Иксчтиля и Гонория, так что вы можете говорить свободно. Я сказал моим друзьям, что вы, как и мы, готовы попытаться бежать. Хотя, естественно, они хотели бы услышать это из ваших собственных уст.

— Это так, — заверил я их. — Мы прибыли сюда, чтобы найти одного человека, и если мы сможем найти его, мы вытащим его отсюда, несмотря на Захватчика.

— Захватчик? — переспросил мушкетер, и Денхэм вставил краткое объяснение.

— Так они называют это, — пояснил он французу, указав пальцем вверх.

Француз рассмеялся.

— Sacre\ это имя зверя! Эх, Гонорий?

Римлянин молча кивнул, и Денхэм продолжал:

— Не так давно мы рассматривали различные планы побега, но ни один не был практически осуществим. Есть много препятствий. Необходимо добраться до лестницы, избегая охранников. После подъема будет необходимо пройти через весь город цилиндров, хотя это не должно быть слишком сложным. Но вот вы вышли из города, что тогда? Как пересечь бескрайние льды?

— Давайте разберем всё по порядку, — сказал я. — Вы должны помнить, что мы почти ничего не знаем об этом месте. Почему все эти люди собраны в этой эпохе и городе? Кто-нибудь знает, за исключением Захватчика? Какова цель всего этого?

— Вы не знаете? — спросил Денхэм в изумлении. — Я думал, вы в курсе! Эти люди, тысячи воинов в городе, собраны здесь Захватчиком, чтобы действовать в качестве его армии, его наемников. Орда, собранная против врагов Кан-Ларас, чтобы уничтожить врагов, которых бояться кан-ларас!

Я ахнул от удивления. Денхэм обратился к легионеру.

— Расскажите ему, Гонорий. Вы были здесь дольше, чем любой из нас.

Центурион говорил по-английски с сильным акцентом.

— Некоторые вещи я слышал, но, правда это или нет, я не могу сказать. Тут был один человек, которого я знал, с первого дня, перс. Прежде чем он был убит в пьяной драке, он рассказал мне, что однажды, в городе наверху, один из кан-ларас был пьян и выболтал ему историю своей расы… Как вы знаете, бескрайние поля льда лежат вокруг этой земли, посреди которой находится город Кан-Лар. Ну, в общем, перс сказал, что эти поля льда не бесконечны, что далеко на юге есть другие зеленые земли, и в них — могучий народ и могучий город, названный Ком. Он сказал, что давно кан-ларас жили в этом городе, но проблемы возникли между ними и другими людьми Кома из-за Захватчика. Больше он и сам не знал, но говорил, что из-за этой проблемы кан-ларас бежали из города на север на летучих кораблях, под предводительством Захватчика, который и привел их к этой теплой земле. В Коме про это место ничего не знали… Так эти изверги и поселились здесь и построили город цилиндров, который лежит над нами. Они и сейчас планируют вернуться в Ком, и уничтожить там всё и вся. Но этого они сделать не могли, будучи слишком малочисленны. Тогда Захватчик, который для них Бог и король, говорил с ними и сказал, что он принесет им мужчин из прошлого, чтобы сделать пленников их воинами и их рабами. Захватчик может путешествовать по желанию сквозь время… Не спрашивайте меня как!.. Он принес сюда тысячи воинов из всех веков и стран… Под своим городом кан-ларас обнаружили огромную пещеру, большое полое пространство, образованное внутренними сдвигами земной коры в глубокой древности, и в этом подземелье было решено разместить захваченных. В эту пещеру была пробита шахта, вокруг входа в шахту был насыпан вал, а над валом возвели Храм Захватчика, соединив его с подземельем гигантской лестницей. Кан-ларас стали отбирать среди своих пленников самых сильных и свирепых, делая из них охранников для остальных. Кроме того, они поощряли бои между пленниками, оживляя тела погибших своим дьявольским искусством, делая из мертвых — рабов… Так, неуклонно, Орда здесь в яме вырастала в количестве, пока не переполнила подземелье… Вскоре людей будет достаточно, чтобы достичь цели Захватчика, и орды кровожадных грабителей хлынут на юг, чтобы обрушиться на ничего не подозревающий Ком, разграбить, сжечь и уничтожить его. На крыше Храма размещен целый флот летучих кораблей, предназначенных для этого набега. Они сделали так же странное оружие, и поэтому, когда час пробьет, они откроют ворота и позволят Орде подняться по лестнице на крышу. Там войско погрузится на летучие корабли и помчится на юг, неся смерть и разрушение. Такова будет месть кан-ларас тем, кто изгнал их.

Гонорий остановился, я посмотрел на Лэнтина, а затем снова на римлянина. Это было истинной подоплекой деятельности Захватчика?

— Но неужели пленники будут это делать? — спросил я. — Неужели они захотят подчиняться кан-ларас?

Гонорий расхохотался, и Д’Алор ответил за него.

— Ха, друг, вы новичок здесь и не знаете этих людей. Они являются Злом, я говорю вам. Они похваляются всегда тем, что они будут делать, когда придет время набега, они жаждут наступления этого дня! Захватчик отравил их души. Они, как тигры, ждут возможности накинуться на беззащитную жертву.

— Это так, — подтвердил Лэнтин. — За то короткое время, что я был здесь, я обнаружил, что это так. Нет никакой надежды на благородство этой орды, наоборот, все здесь жаждут грабежа и убийства!

Внезапно заговорил Денхэм:

— Думаю, некоторым из нас удастся выбраться из ямы, — не торопясь начал он, — ибо у меня есть план, который неплохо проработан. Но что потом? Как вы думаете, возможно было бы добраться до крыши храма и украсть одну из летающих платформ? Или украсть одну из кан-ларских воздушных лодок? Если мы могли бы сделать это, мы могли бы улететь на юг, предупредить Ком об опасности, а потом вернуться сюда с подкреплением и сокрушить проклятый Кан-Лар!

В первый раз вождь ацтеков покачал головой и сказал.

— Не получится, — он говорил по-английски короткими рублеными фразами. — Я был на крыше храма и знаю. Единственный способ достичь крыши — узкая лестница, что вьется по спирали вверх внутри храма. И лестница ведет непосредственно через логово Захватчика!

— Но что мы сможем сделать тогда? — спросил англичанин. — Было бы глупо пытаться украсть одну из кан-ларских воздушных лодок, они всегда поднимаются и садятся на крышах зданий, и мы никогда не сможем добраться до них незамеченными.

Лэнтин первым нарушил молчание.

— А если есть спрятанная воздушная лодка в горах за пределами города, тогда все несколько проще, не так ли? — Когда все согласились, он продолжил: — Уиллер и я спрятали там воздушную лодку, на которой прилетели сюда из нашего времени.

Заговорщики уставились на нас с недоверием и надеждой.

— Вы утверждаете, что вы прибыли в эту эпоху из собственного времени на машине? — спросил Денхэм. — Что вы прибыли сами и не были захвачены, как все остальные?

Лэнтин кивнул в подтверждение, а затем кратко описал захват Кэннелла, наше путешествие сквозь время и наше пленение. Они слушали очарованно, и когда он закончил, Д’Алор спросил, с трепетом в голосе:

— И вы сделали эту машину сами? Вы нашли секрет Захватчика, способ путешествовать сквозь время?

— Это так, — ответил Лэнтин. — Мы сделали машину и полетели выручать нашего друга.

— Боже! — воскликнул мушкетер. — Да это шанс вырваться на свободу! Если бы мы все могли выбраться из этой ямы, сбежать из города и добраться до вашей машины, мы могли бы вернуться домой. Вернуться во Францию!

— Нет! — решительно отрезал Денхэм. — В первую очередь, не все из нас смогут бежать из ямы. У меня есть план, согласно которому некоторые из нас смогут бежать, но остальные должны остаться здесь. И еще одно… Даже если каждый из нас вернется обратно в свое время, где гарантия, что Захватчик не вернется за нами? Все мы знаем, что Захватчик мог отметить нас своей меткой. И до тех пор, пока он не уничтожен, нам нет смысла возвращаться домой.

— Но что тогда делать? — спросил француз.

— А вот что… — протянул Денхэм. — Мы вчетвером поможем Лэнтину и Уиллеру бежать из ямы. Только двое могут преуспеть в побеге, таков мой план. Мы четверо поможем им добраться до лестницы. И так как только они убегут, им надо лететь на юг. Все равно, машиной могут управлять только они. Если они смогут добраться до машины, они доберутся до Кома, приведут подмогу и уничтожат Захватчика. И спасут нас, если мы доживем до того времени.

— План — это хорошо, — одобрил римлянин. — Мы вчетвером должны остаться, пусть они идут. Когда вы планируете сделать попытку? — спросил он Денхэма.

— Мы должны подождать, пока не наступит безлунная ночь, ибо тьма будет способствовать попытке. Лучше всего — в восьмую ночь с сегодняшнего дня.

— Но ваш план… — нетерпеливо поинтересовался француз. — Как вы собираетесь штурмовать лестницу?

— Таким образом. Мы должны сделать металлические крючья и длинные, прочные веревки. В ночь, которую мы выбираем для попытки, мы четверо соберемся у нижних ворот лестницы, в то время как Лэнтин и Уиллер должны занять позицию на краю площади, непосредственно под нижними витками спиральной лестницы. Затем мы пошумим у ворот, отвлекая охрану. Когда на шум сбегутся местные и начнется драка или бунт, как это тут частенько бывает, пусть наши друзья кидают крюки. Если удача благоволит нам, крюки зацепятся, и они смогут подняться на лестницу, выше ворот и охранников, — объяснил англичанин.

— Но охранники наверху? — недоумевал француз. — Как миновать их? И что делать с верхним люком? Он будет закрыт, и как они пройдут через него?

— Нет, — возразил Денхэм. — Если мы устроим достаточно большую бучу у ворот, охранники сверху примчатся сюда. У них есть система связи, и, если они подумают, что Орда собирается атаковать ворота, наверху откроют люк, и охрана сверху устремиться вниз. Люк будет открыт, вся охрана будет здесь, никто не помешает нашим друзьям покинуть город и добраться до машины.

— Но мы встретимся с охранниками, спускающимися по лестнице! — воскликнул я.

— Не волнуйтесь попусту! — заверил меня англичанин. — Когда прозвучит призыв о помощи, охранники не будут спускаться по лестнице, поскольку это слишком долго. Они съезжают вниз по сброшенным сверху тросам. Дважды, с тех пор как я здесь, были беспорядки около ворот, и каждый раз охранники, чтобы подавить бунт, спускались по канатам.

— Все же, господа, нам нужно помнить: среди охранников нет трусов! — добавил Д’Алор. — Никто никогда не смог обозвать трусом меня и остаться в живых, но я семь раз подумал бы, перед тем как спускаться по тросу с такой высоты!

— Но что делать, если некоторые из охранников пойдут по лестнице? — спросил я.

Денхэм покачал головой.

— Вряд ли они настолько тупы.

— Но если? — настаивал я.

Он пожал плечами.

— Вам придется драться на лестнице.

Мы, нахмурившись, посмотрели друг на друга, а затем раздался оглушительный хохот француза.

— В чем проблема? — воскликнул он. — Возьмите хорошую шпагу, сударь, и если вы встретитесь с кем-нибудь на лестнице, проткните его. Если вы окажитесь сильнее, вы убьете ваших врагов, а если ваши враги сильнее, они убьют вас. Что еще тут можно сказать?

Я не мог устоять, мрачно улыбнувшись, равно как и остальные, но Лэнтин вдруг стал совершенно серьезным.

— Но Кэннелл? — спросил он. — Что насчет моего друга? Мы пришли сюда, чтобы спасти его, вы знаете, и не можем оставить его.

— Есть восемь дней, чтобы найти его, — отметил Денхэм. — И если вы не сможете найти его в это время, мы будем пытаться найти его после того, как вы сбежите. Если он здесь, в Яме, мы найдем его к тому времени, как вы вернетесь.

Наш разговор был внезапно прерван ввалившейся толпой жильцов казармы, которые рассматривали нашу маленькую группу подозрительными взглядами.

— На улицу, господа! — прошептал Денхэм. — Нам не нужны лишние уши.

Мы без суеты, но с хорошей скоростью вышли наружу. Пещера была залита светом, стеклянныешары на крыше сияли ярче, чем само солнце. Независимо от метода, который кан-ларас разработали для сбора и передачи в подземный город света и тепла солнца, он был удивительно эффективным.

Позади нас маячила серая каменная стена ямы, перед нами на многие мили тянулись сложенные из каменных плит казармы. И на центральной площади ввинчивалась вверх серебристой змеей титаническая и невероятная винтовая лестница. Толпа на улицах была необычно взволнована. Словно электрический ток пробегал сквозь разношерстную людскую массу. Это всеобщее возбуждение удивило меня. И я увидел, что мои товарищи удивлены аналогичным образом. Седеющий моряк в вылинявшей, бесформенной одежде, который мог плавать с Дрейком или Хокинсом, остановился перед нами.

— Хо, брат! — закричал он, обращаясь к Денхэму. — Ты слышал новости?

— Новости! Какие новости? — спросил Денхэм, нахмурив брови.

— Час назад охранники из города приказали заточить все мечи, чтобы все оружие было наготове. Говорю тебе, парень, скоро мы идем на Ком, чтобы разграбить его! Разрази меня гром, мы сотрем их в порошок! — Ис злорадным смехом моряк пошел дальше.

Денхэм повернулся к нам, лицо его побледнело.

— Вы слышали? — спросил он. — Это значит, что у нас мало времени. Мы не можем теперь ждать безлунной ночи. Мы будем вынуждены рискнуть в первую же ночь, когда будет облачно. И если мы потерпим неудачу, эти орды демонов обрушатся на беззащитный город. Захватчик готовится ударить!

ГЛАВА 13. В Яме

ЧАСЫ, ДНИ, КОТОРЫЕ последовали за этим, я помню теперь, как один яркий сон, но даже в то время, мне казалось, что все вокруг тонет в дымке нереальности. И, хотя город в Яме был адом для тех, кто долго прожил в нем, но для меня в течение следующих нескольких дней он был городом чудес.

Я успел вдоволь побродить по его улицам, пока мы ловили подходящий момент. Каждый день мы напряженно ожидали вечера, но всегда, когда ночь приходила, город заливал мягкий лунный свет. Не было и речи о попытке побега при таком ярком освещении. И мы ждали, понимая, что может выйти так, что никакой попытки не будет…

В течение восьми дней я изучал пещерный город, обычно в компании кого-нибудь из наших друзей, а то и всех вместе. Мы предпочитали не разлучаться, так как вместе представляли собой весьма мощную боевую единицу, чьи пять мечей заставляли агрессивную публику держаться на расстоянии.

Несмотря на это, мы дважды были вовлечены в бои, и оба раза нам удалось одержать победу, хотя не удалось избежать ран. Это было кровавое и жестокое общество, дикая и беззаконная вольница; мир волков в человечьем обличии. Но атмосфера свободы и отсутствия привычного социального лицемерия опьяняла. Продукт цивилизации, я был брошен сейчас в жизнь, где сила и мастерство владения оружием являлись мерилом человека, и где все споры урегулировались с помощью клинков. Заточенные в переполненной Яме, мы были вольными, свободными от какого-либо права или этикета. Вскоре я научился куражиться так же смело, и хмуриться так же свирепо, как любой обитатель Ямы. И, в постоянной практике с моими друзьями, я хорошо овладел мечом. А еще в мою жизнь вошла настоящая, преданная, крепкая дружба. Четверо мужчин, из четырех разных веков, разные по характеру и манерам, стали самыми близкими друзьями для меня и Лэнтина.

С самого начала я ощутил симпатию к Денхэму, ибо он был мне почти что современником, мне легко было понять его, а ему меня. Утонченный аристократ старой английской школы, элегантный в манерах и выглядящий франтом, он был ужасно быстрым в бою. Его тонкая рапира решала исход боя раньше, чем его противник успевал моргнуть. Он пытался выглядеть, как подобает джентльмену, и это было источником постоянных дружеских насмешек, которые мы отпускали, глядя на его попытки привести в порядок потертый и рваный мундир. Но, в ответ на все наши смешки, он лишь улыбался тихо и продолжал свою работу.

Совсем другим был Д'Алор, хотя он был мне не менее симпатичен. Ругань, смех, крик! Он никогда не был тихим, и всегда отличался волчьим аппетитом. Он очень быстро обижался, и часто было проблемой удержать его от бессмысленных ссор, но так же быстро он забывал обиды, причем напрочь. Больше, чем остальные из нас, он любил сражаться, и был в своей стихии в Яме. Иногда он заявлял, что если бы не отсутствие вина и женщин, то хотел бы навсегда остаться здесь.

На несколько лет старше, чем остальные из нас, был римлянин, который побывал со своим легионом на всех дальних границах империи, от Парфии до Британии. Он никогда не волновался и никогда не терял присутствия духа, спокойный, бесстрашный ветеран, который помог мне понять, какова была причина величия его народа, который создал величайшую империю в истории и наложил печать своих языка и обычаев на половину мира.

Самым странным из четверых был конечно ацтек. Тихий, даже робкий, когда не надо было драться; но я никогда не видел такой тигриной ярости, какую он проявлял в бою. Он имел громкую славу смертоносного бойца, даже в этом городе воинов, и его опасались самые бесстрашные. Он умело орудовал своим пилообразным мечом, и я всякий раз вздрагивал, видя рваные раны, наносимые этим смертоносным оружием. Он был самым надежным и верным другом для друзей, но для тех, кого он ненавидел, он был самым страшным врагом.

Мы бродили по городу, искали Кэннелла, но так и не нашли его. Я начал думать, что, в конце концов, он не в Яме. Возможно, мы упустили его в столпотворении Орды, или он был убит и теперь блуждает живым мертвецом по городу Кан-Лар как один из рабов в белых одеждах.

Но Лэнтин не верил в это. Он искал от рассвета до темноты каждый день и был удивлен тому, что не смог найти своего друга. Он не сопровождал нас, предпочитая искать в одиночку, и, хотя мы опасались за его безопасность, он никогда не попадал в переплет. Его очевидные возраст и мягкость, возвышенность его природы, укрывали его незримым щитом, так что никто не нападал на него, не из страха, но скорее из инстинктивного уважения, свойственного даже самым грубым натурам.

Дни пролетали, и, в редкие часы, когда мы оказывались только в узком кругу и никого не было поблизости, нам удалось сделать металлический крюк и сплести длинную веревку. Крюк походил на тройной рыболовный крючок, достаточно большой, чтобы зацепиться за лестницу. Он был сделан из обломков металлических стульев. Веревку, одну длинную и очень крепкую, мы сплели из полосок разорванной ткани, навязав по всей её длине узлов, чтобы облегчить восхождение. Веревку и крюк спрятали под нары француза, в хитро устроенный маленький тайник.

На восьмой день облака, наконец, скрыли луну. Мы все, кроме невозмутимого Гонория, заметно волновались. И наконец, свет померк, и стигийский мрак опустился на город, тьма, нарушаемая лишь тусклым багровым светом редких ламп.

Час прошел и еще, и еще. Потом Денхэм поднялся с койки и неспешно вышел из комнаты, затем, в течение нескольких минут — Д’Алор и ацтек. На койках храпели отборные головорезы из разных стран и эпох, но оба наших товарища прошли через всю казарму к двери, не разбудив никого, так что Лэнтин, Гонорий и я последовали за ними. Римлянин нес крюк и веревку, скрыв их под плащом.

Мы вышли из темной казармы на улицу, почти столь же темную. Багровые шары фонарей не столько рассеивали, сколько подчеркивали мрак вокруг. Несколько пьяных ещё шаталось по улице, но большинство из тысяч жителей подземного города спали в своих казармах.

Денхэм, Д’Алор и Иксчтиль ожидали нас, и, не говоря ни слова, наша маленькая команда быстро зашагала по темной улице к площади и лестнице.

ГЛАВА 14. Вверх по лестнице

Когда мы вышли на площадь, оказалось, что она почти полностью пуста. Над нами смутно вырисовывались витки спиральной лестницы, и там, где лестница касалась пола ямы, мы увидели багровые шары фонарей, которые освещали высокие запертые ворота. Прячась в тени, мы прошли к дальнему краю площади, и в темноте Лэнтин и я заняли позиции непосредственно под нижним витком спиральной лестницы, который висел в воздухе на высоте около тридцати футов над нашими головами.

Даже с того места, где мы стояли, мы слышали топот охранников, патрулировавших вход на лестницу. Также мы слышали болтовню и хриплый смех других охранников, которые несли вахту возле ворот.

Денхэм тихим шепотом объявил:

— Будьте готовы к попытке в любой момент. Но удостоверьтесь, что все охранники на лестнице дошли до ворот.

— Если мы сумеем вернуться с подкреплением, — спросил я торопливо, — где вас искать?

Он задумался на мгновение, а затем сказал:

— Вы знаете высокий барак на северном краю Ямы, прямо под стеной?

— Который с крышей? — спросил я, и он кивнул.

— Да, этот. Ну мы, вчетвером, будем ночевать на этой крыше. Можно залететь прямо в шахту на вашей летучей машине и забрать нас с крыши в темноте, чтобы здесь никто ничего не заметил. Но сначала надо заручиться помощью от людей Кома, как мы планировали.

— А Кэннелл? — спросил Лэнтин. — Вы будете искать его?

— Не бойтесь, — ответил Д’ Алор. — Мы найдем его.

Спокойным голосом Гонорий прервал наши речи.

— Время исполнить нашу часть работы, — сказал он Денхэму, и англичанин кивнул.

— Прощайте, — сказал он нам. — Я знаю, вы сделаете все, как надо.

Пожав нам руки, друзья скрылись во тьме. Минуту или около того Лэнтин и я стояли молча, слушая разговоры охранников на лестнице выше нас, а затем, внезапно, пронзительный крик от центра площади разорвал тишину. Это был Д’Алор.

— Тысяча чертей! Все на выход! Мы идём грабить Ком!

Крик разорвал тишину, а затем неоднократно повторился, но громче, к голосу француза добавился рев трех друзей. Крики заставили забеспокоиться охранников у ворот, и один из них заорал, чтобы француз прекратил кричать. Но был поздно. Услышав крик, по улицам уже катилась толпа головорезов. Они услышали крик и подхватили его, думая, что час набега настал.

— Вперед, на Ком! — ревели они, бросившись к воротам. В свете фонарей мы видели бушующее людское море, море лиц, перекошенных жаждой битвы и наживы. Со всех девяти улиц бежали они, каждый с мечом в руке, жаждуя обещанного Великого Грабежа.

Они начали ломать ворота, требуя начать набег немедленно. Крики Орды слились в тысячеголосый гул:

— Свободу! В поход на Ком!

Когда начался весь этот шум и гам, охранники на лестнице вынуждены были обратить внимание на бушующую толпу. Те из стражей, которые патрулировали верхние части лестницы, побежали вниз, чтобы помочь своим собратьям у ворот. Именно этого Лэнтин и я ожидали. Я поднял металлический крюк, раскрутил над головой, предварительно привязав к нему веревку, и затем метнул к краю лестницы над нами. Крюк ударился о внешний край лестницы с громким звоном, который заставил мое сердце подскочить — я боялся привлечь к себе внимание охранников у ворот, даже несмотря на шум толпы — а потом просто упал рядом со мной.

Прежде чем я смог бросить его снова, я услышал предупреждающий шепот Лэнтина, и в следующий момент группа из полусотни разгоряченных воинов промчалась мимо нас к воротам, вероятно, чтобы присоединиться к штурму. Они пробежали, не видя нас в темноте, и следом за ними мелькнули еще человек пять или шесть. Затем, дождавшись момента, когда площадь опустела, я вновь швырнул крюк, на сей раз удачно. Он уже начал было соскальзывать, но все же чудом зацепился за одно из отверстий в бортике, по краю лестницы.

Я поспешно ухватился за веревку и торопливо начал подниматься вверх. Упорно карабкаясь, я вскоре достиг бортика, перелез через него, и упал, задыхаясь. Полежав мгновение-другое на лестнице, я, склонившись над бездной, подал сигнал Лэнтину, которого мог видеть, хотя и смутно в темноте. Уперевшись кое-как в противоположный бортик, я с большим трудом вытянул друга на лестницу. Затем, выкинув веревку и крюк как можно дальше, я постоял примерно минуту неподвижно, переводя дух.

На всей площади и ниже нас в алом зареве фонарей бурлило людское море. Жители города штурмовали тяжелые ворота, а охранники отгоняли их длинными копьями. И со всех длинных улиц, которые уходили во тьму, доносился топот множества ног и крики возбужденных мужчин. Бунт, который разожгли наши друзья. Лишь несколько мгновений я наблюдал сцену ниже, затем мы с Лэнтином начали наш подъем.

По мере того как мы поднимались вверх по круто наклонной спирали, картина бунта внизу уменьшалась в размерах — бурлящее людское море постепенно стало казаться маленькой лужице. Но то, что ниже бунт был еще не подавлен, стало очевидно, когда, прежде чем мы прошли десять витков спирали, тонкий луч синего света вспыхнул у ворот луч, направленный вверх.

Я вспомнил слова Денхэма относительно сигнализации охранников и спросил у себя, не был ли этот луч сигналом.

Меньше чем через минуту луч исчез, но, пока мы бежали вверх по виткам большой лестнице, слабый звук донесся с высоты — лязг открываемого люка, который отсюда был едва слышен.

— Люк в храме! Они открыли его! Они идут в шахту! — воскликнул я.

Лэнтин не отвечал, задыхаясь от тяжелого подъема. Всего за несколько минут мы промчались примерно до середины этой громадной лестницы. Внезапно что-то с шипением пролетело вниз, сквозь спиральные витки лестницы. Шипение повторилось, и теперь я увидел, что оно было вызвано падающими вниз тросами.

Схватив Лэнтина, я бросился плашмя на ступеньку. И через несколько секунд, выглядывая осторожно через низкий бортик, увидел темные фигуры, летящие вниз по тросам, одна за другой. Когда они проскочили мимо нас, мы поднялись на ноги и помчались вверх со всех сил.

— Стражники из храма, — сказал я моему спутнику. — Будем надеяться, что все ушли вниз.

Мы бежали круг за кругом по спирали, вверх и вверх. Звуки бунта в Яме уже не были слышны, и мы добрались до крыши пещеры и вала, который окружал шахту. Стена вала возвышалась совсем недалеко, слева над нами.

Я думаю, что мы прошли две трети длины лестницы, когда Лэнтин внезапно остановился как вкопанный. Когда я повернулся, он поднял руку, словно хотел предупредить меня.

— Слышишь это? — спросил он шепотом.

Я слушал напряженно и в один момент уловил звук, который остановил его. Он был ритмичным, регулярным и, казалось, шел из точки на некотором расстоянии над нами.

— Стража! — прошептал он. — Некоторые предпочли воспользоваться лестницей!

Мое сердце готово было остановиться при мысли о бое на узкой лестнице над бездной. И каждую минуту, что я стоял в нерешительности, топот ног раздавался все ближе и ближе. Почему они спускались по лестнице вместо тросов, я не знал, хотя, скорее всего, просто начали спуск еще до получения сигнала снизу. Но, независимо от причин, они подходили все ближе и ближе. Мой разум, на миг впавший в ступор перед лицом смертельной опасности, снова действовал с неистовой скоростью, и я развернул вторую веревку, которая была смотана вокруг моего тела. Бортик по краю лестницы, через равные промежутки был прорезан сквозными отверстиями. В одно из них я и продел веревку, надежно закрепив и снабдив петлями на конце. Лэнтин сразу же понял мой замысел, и, пробормотав «Хорошо!», поставил ногу в одну из петель, в то время как я сделал то же самое с другой.

Шаги приближались, хотя в темноте мы не видели никого. Продев ноги в петли и надежно ухватившись за веревки, мы сиганули с лестницы в темную бездну шахты. Мы раскачивались на веревках на расстоянии двадцати футов ниже лестницы и на высоте почти две тысячи футов над городом Ямы.

Вскоре появились марширующие охранники, и я перестал дышать от страха, когда они проходили мимо места, где наши веревки были привязаны. Если бы хотя бы один из них заметил веревку и небрежно полоснул ножом, мы бы полетели вниз. Но охранники прошли мимо, и я отчетливо слышал приказ их командира двигаться быстрее, когда они прошли мимо нас. Дождавшись, пока они удалятся, мы начали выбираться наверх. Медленно и предельно осторожно мы взбирались по раскачивающейся над пропастью веревке, до тех пор пока наши руки не сжали бортик, ограждающий лестницу, и мы перевалились через него, рухнув на ступени.

Рукоять моей рапиры при этом громко звякнула о металл. Потрясенный, сжавшийся от ужаса, я лежал, ожидая конца, но охранники либо не услышали этот звук, либо не придали ему значения. Их шаги постепенно стихли, удаляясь. Я поднялся на ноги, тяжело дыша.

— Проскочили, прошли по лезвию! Если бы они нас заметили, нам был бы конец! — прокомментировал Лэнтин.

Отвязав веревку, я снова обвязал ее вокруг пояса и подошел к Лэнтину.

Он стоял неподвижно, вглядываясь в темноту. Когда я шагнул к нему, он воскликнул вдруг:

— Берегись, Уиллер!

Я инстинктивно бросился плашмя на лестницу, тяжелый нож пролетел в воздухе над моей головой, и упал, звякнув о стену. Я вскочил на ноги и повернулся, выхватывая рапиру из ножен. На пять ступеней ниже по лестнице от нас стоял охранник, высокий смуглолицый парень, которого я едва видел в сумраке. В мгновение ока я понял: он услышал звон от удара моей рапиры о лестницу, вернулся и наткнулся на нас.

Охранник издал хриплый крик и побежал ко мне. Его длинное копье было нацелено в мое сердце. Но теперь у меня был клинок, и, увернувшись от копья, я нанес удар ему в горло — выше доспехов. Удар был верным, и мой противник рухнул с лестницы, издав страшный крик, жуткий и пронзительный. Снизу донеслись встревоженные крики других охранников. Нельзя было терять ни единой секунды.

Звон оружия, крики и топот доносились снизу. Нас обнаружили.

Я знал, что мы очень близко к вершине лестницы, но, хотя мы знали, что металлическая крышка люка открыта, не было никакого света сверху. В храме казалось так же темно, как и в шахте.

— Только бы не было охранников в верхней части лестницы, — пробормотал я на бегу. Лэнтин не ответил, и по его прерывистому дыханию я понял, что он выбивается из сил от нашего долгого, тяжелого подъема. И с противоположного края лестницы, с другой стороны ее спирального витка, уже доносились крики и звон оружия. Потом крики смолкли на мгновение, охранники поняли, что их товарищ убит. Затем с воплями гнева они помчались за нами.

Мы, шатаясь как пьяные, преодолели последний виток лестницы. Из тьмы появилась складная лестница, соединявшая винтовую лестницу с помещением Храма. Признаков присутствия охранников не наблюдалось, но я все же вытащил рапиру из ножен и поднимался очень осторожно, пока мы не шагнули на черный каменный пол кольца, ограждавшего шахту. Густая тьма царила в гигантском здании, и полная тишина свидетельствовала, что Храм пуст. Лэнтин стоял рядом со мной, снизу приближались разъяренные охранники. Я начал лихорадочно шарить руками по стене в поисках спасительного рычага.

Внезапно мои руки нашли его, и я рванул его вниз, до отказа, и простонал с облегчением. С громким щелчком складная лестница втянулась в стену.

— Это задержит их, — сказал я моему другу, который подбежал ко мне и схватил меня за руку. Когда мы пробежали вокруг стены к выходу, я объяснил в нескольких словах, что я сделал. Было очень хорошо для нас, что я вспомнил, как складывается и раскладывается эта лестница. До нас доносились исполненные бессильной ярости вопли — преследователи обнаружили, что оказались в тупике.

Проскочив через арочный тоннель входа, мы оказались, наконец, на открытом воздухе. На мгновение забыв о храме позади нас, мы с замиранием сердца остановились, вдыхая воздух, наслаждаясь бесконечностью неба над головой, вместо каменного свода.

Тьма царила над городом цилиндров, тьма, усугубляющаяся отсутствием луны или звезд. От места, где мы стояли, на восток убегала улица, но беда была в том, что на ней было полно охранников.

Я повернулся к Лэнтину, но прежде чем я успел что- то сказать, мы оба инстинктивно прижались к стене храма. Звук шагов на площадке возле здания, тихий и неслышный, звучал для нас как раскаты грома!

Мы прижались к стене в тоннеле входа. Из храма едва слышно доносилась ругань охранников, которые еще не выбрались из моей ловушки. Затем две фигуры появилось у входа в тоннель, две призрачные белые фигуры, которые двигались сквозь тьму.

— Рабы! — пробормотал Лэнтин, и по белым халатам и механическому характеру движений незнакомцев я понял, что он прав. Они прошли мимо нас, точно две заводные куклы — механические и лишенные разума и воли. Нас они не удостоили ни малейшего вниманиям. Они прошли мимо нас в глубину туннеля.

Я поспешил за живыми мертвецами, держа рапиру за лезвие дюймах в шести от рукояти. Подкравшись к ним сзади, я нанес два быстрых удара рукоятью по черепам. Рабы упали. Лэнтин подбежал ко мне, мы сняли с ходячих трупов их белые одеяния и напялили поверх одежды. Я вздрогнул с глубоким омерзением, когда коснулся ледяных на ощупь тел рабов. Мертвые рабы Кан-Ларас! По крайней мере, я надеялся, что мои удары освободили их от их страшного посмертного рабства.

Замаскировавшись, мы поспешили из туннеля вниз по пандусу, на широкую улицу, освещенную багровым заревом фонарей. Мы прошли некоторое расстояние, прежде чем встретили первых охранников, и когда это произошло, изменили нашу походку, стараясь копировать механические движение, а лицам придать пустое и бессмысленное выражение.

Мы прошли беспрепятственно. Никто из охранников даже не взглянул на нас. Мы вздохнули с облегчением, хотя еще долго сохраняли механическую походку и безразличное выражение лица.

Когда мы подходили к краю города, улица почти опустела. Здания стали меньше размером и располагались дальше друг от друга; и мы были недалеко от места, где красные огни на улице заканчивались, и улица превращалась в дорогу.

Внезапный звук заставил меня схватить Лэнтина за руку. Из Храма над городом доносился тревожный набат, звон огромного колокола, сигнал тревоги! Он прозвучал несколько раз, и улицы наполнились яростными криками и грозным ревом боевых труб.

— Охранники! Кто-то нашел их там на лестнице! Они идут за нами! — прошептал я в отчаянии.

— Быстрее! — пробормотал Лэнтин, не оборачиваясь. — Мы почти выбрались из города.

Так и было. Мы приближались к концу освещенной части улицы, здания по обе стороны становились все меньше и меньше. Через несколько минут город закончился.

— Мы за городом! — невольно воскликнул я.

— Бога ради, Уиллер, молчи! Охранник смотрит на нас! — прошептал Лэнтин, побагровев. Мое сердце чуть не остановилось, когда, взглянув влево, я увидел человека, охранника в полном вооружении, который стоял в дверях небольшого здания, одного из последних на краю города. И он с подозрением смотрел в нашу сторону. Без сомнения, его внимание было привлечено невероятным зрелищем — говорящими друг с другом мертвецами. Я проклял себя за глупость.

Мы вышли из города, с замирающими от страха сердцами. Оказавшись за пределами уличного освещения, мы скинули сковывающие движения халаты рабов и припустили рысью в ту сторону, где была спрятана наша машина.

Далеко позади нас в городе утихли крики наших преследователей. Мы были в открытой местности, дорога закончилась, мы бежали через поле к холмам, где был спрятан наш хронолет.

— Опасность миновала! — радовался я, когда мы приближались к холмам во мраке ночи. — Им никогда не найти нас!

— Найдут, если охранник, который видел нас, расскажет о разговорчивых мертвецах, — ответил Лэнтин.

— Даже тогда, — начал я, но вдруг оборвал себя и оглянулся. — Лэнтин! — закричала я в панике. — Лэнтин!

Из города к нам приближались сто или более мужчин, неся с собой множество пылающих багряным пламенем фонарей, свет которых зловеще играл на доспехах и наконечниках копий. Пока до них было более мили, но разрыв между нами быстро уменьшался, так как они шли прямо по нашему следу.

— Трава! — Я ахнул, осознав очевидное. — Они могут нас легко отслеживать по следу!

Трава была сухой и ломкой, мы вытоптали в ней отчетливую тропку, и найти нас сумел бы даже пятилетний ребенок. И завывания преследователей за спиной свидетельствовали о том, что они взяли наш след.

Мы бежали, выбиваясь из сил, но погоня неуклонно приближалась, находясь уже меньше чем в миле от нас. К этому времени мы знали, что должны находиться недалеко от долины, где была спрятана наша машина. Вот тогда и началась настоящая гонка.

Я слышал, как задыхается на бегу Лэнтин. Длинный подъем по лестнице из ямы и поход через город подорвали его силы, и его выносливость была почти исчерпана.

Сквозь тьму маячила темная масса перелеска. Мы были у цели, но надо было в темноте пробраться сквозь чашу. Когда мы сделали это, Лэнтин обессилено рухнул на землю.

— Ступай себе с богом, Уиллер. Ты можешь сбежать. Я не могу идти дальше, — простонал он.

Я оглянулся и увидел, что наши преследователи продвигаются широкой линией через лес, освещая чащу заревом огней, так что мы не могли скрыться от них в тени. Здесь не было травы, и мы не оставляли следа, но шансов отсидеться у нас не было.

— Я не могу оставить тебя здесь. Если ты останешься, останусь и я, — ответил я Лэнтину.

— Иди! — приказал он. — Ты все сможешь сделать без меня. Поспеши!

Я посмотрел назад, колебался пару секунд, а затем быстро нагнулся и, подхватив друга, поставил его на ноги и поволок к машине.

Я не оглядывался назад, но длинные лучи красного света взрезали тьму возле меня, когда наши преследователи и их огни появились из рощи. Они увидели нас, раздались крики и улюлюканье. Через несколько шагов я был на месте на дне долины, на склоне, где был спрятан хронолет. Из последних сил я полз на склон.

Внизу хищно сверкали мечи и копья преследователей. Я из последних сил тащил Лэнтина, а он уговаривал меня бросить его и спасаться одному. Преследователи были от нас не более чем в ста ярдах. Я раскидал гору сучьев и убедился, что машина цела. Открыв люк, закинул Лэнтина внутрь. Я уже забирался в машину, когда десятки преследователей вынырнули из мглы, завывая, потрясая копьями, озаряя сумрак багровым сиянием фонарей.

Они остановились, увидев меня, на расстоянии примерно пятнадцати метров. Трое ближайших подняли их тяжелые копья, занеся их для броска. Три смертоносные металлические молнии метнулись ко мне.

Но не успели достигнуть цели — порыв ветра внезапно подхватил меня, а затем охранники, фонари, и даже три копья в воздухе исчезли — наша машина рванулась сквозь время!

ГЛАВА 15. Полет надо льдами

МЫ ПЕРЕСКОЧИЛИ ЧЕРЕЗ два дня и ночи, перед тем как Лэнтин решился остановиться. К тому времени мы включили привод для движения в пространстве и повисли в воздухе на высоте нескольких метров, в абсолютной неподвижности.

Стояло раннее солнечное утро, долина была спокойна и безмятежна. В течение двух дней, через которые мы проскочили, охранники отказались от поисков и вернулись в город. Меня интересовало, как они объяснили сами себе наше внезапное исчезновение.

Теперь я скользнул вниз в машину и закрыл верхний люк. Рухнув на мягкую обивку, ощущая чудовищную усталость, я попытался выразить Лэнтину благодарность за спасение моей жизни, поскольку, замешкайся он на миг, я был бы сражен копьями. Но друг не стал слушать меня, заявив, что если бы я не дотащил его, он вообще не оказался бы в машине.

Через несколько минут Лэнтин вернулся к пульту управления, и, описав большой круг, наша машина понеслась на юг. Вскоре далеко впереди блеснул лед, и через несколько минут после этого зеленая долина скрылась за горизонтом позади нас. Мы мчались над унылой ледяной равниной, рассекая воздух, как метеор. Час за часом мы летели над полями блестящей белизны. Холодный воздух заставил нас включить обогреватель, и даже с ним было не слишком тепло. Ниже — от горизонта до горизонта — лишь отдельные снежные дюны и торосы нарушали унылую монотонность пейзажа.

Наконец, прямо по курсу мы увидели вдалеке загадочную темную линию. Мы уменьшили нашу скорость и, снизившись, понеслись к тому, что выглядело странной черной стеной. Казалось, она росла по мере нашего приближения, пока не развернулась под нами, более величественная, чем любой горный хребет. И это действительно была рукотворная стена.

Но что это была за стена! Гигантский металлический барьер, высотой и толщиной с хороший горный хребет, тянулся с востока на запад, от горизонта до горизонта. Колоссальный барьер из металла, толщиной в милю и полторы в высоту. В сравнении с этой стеной, Китайская стена и могучие стены Вавилона были игрушками.

Видимо, эта стена остановила ледник. На север от барьера тянулись бескрайние поля льдов. Но на его южной стороне не было льдов. Травянистая лесотундра с небольшими лесами карликовых деревьев простиралась к югу.

Повиснув над могучим барьером, мы обследовали его. Однако не обнаружили никаких признаков жизни.

Ни звука, ни движения. Только белая гладь на севере, травянистые пустоши на юге, и стена между ними.

Лэнтин проговорил взволнованно:

— Ты видишь стену, Уиллер? Она была построена здесь как плотина, чтобы сдержать натиск ледника, чтобы остановить лед. Но как она построена? Кто бы мог подумать, что люди способны создавать такие вещи, как это!

Теперь я видел, что Лэнтин был прав. И я был поражен, с благоговением взирая на достижение потомков. Чем были, Великая Китайская стена и марсианские каналы в сравнении с этим? Здесь, в далеком будущем, мы видели еще одно достижение человеческого гения в деле покорения стихий и сил природы. Человек сумел остановить ледник!

Час мы висели над колоссальным барьером и лишь потом вспомнили о нашей миссии и снова понеслись на юг. Когда мы взлетели, ниже не наблюдалось никаких признаков высокоразвитых форм жизни, ничего, кроме мрачных арктических равнин с редкой растительностью.

Но вскоре Лэнтин позвал меня, и, когда я посмотрел на юг, я различил мерцание света, марево, рябь воздуха. Мы промчались дальше, постепенно снижаясь.

Далеко впереди мы увидели ярко-зеленый ковер, и по мере приближения я разглядел небольшие участки белого на зеленом странно регулярной формы. Как только мы подлетели ближе, эти белые пятна превратились в здания, окруженные садами. Снова Лэнтин остановил машину, и мы смотрели вниз, недоумевая. Существовала граница, незримая прямая линия, отделяющая сады от тундры. К северу от этой линии было холодно, там лежали равнины, открытые всем ветрам, и боролась за жизнь низкорослая, арктическая растительность; южнее же невидимой линии, казалось, лишь в нескольких метрах от мрачной тундры, начинался край пышных тропических садов, протянувшихся на юг, насколько хватало глаз. И неуловимое мерцание, казалось, начиналось от этой линии. Если вы когда-нибудь видели мерцание нагретого воздуха над железнодорожными путями или над горячим песком в теплый день, вы поймете меня. Это было так же, неуловимо, мимолетно — странная рябь в воздухе, под нами.

— Не могу понять, — вздохнул Лэнтин, указывая вниз на невидимую линию, отделяющую арктических мир от тропиков. — Сады — всего в нескольких футах от холодной лесотундры.

— Я тоже. А еще… В машине холодно, как на полюсе, даже с обогревом. А под нами — сады!

Он покачал головой, и мы полетели дальше на юг, стуча зубами от холода над равниной, напоминающей солнечную Флориду в разгар лета. Утопающие в зелени газонов и садов, белые здания стали более многочисленными. Мы могли видеть, что они были различной формы: некоторые как конусы, другие кубической формы, а еще сферические, словно большие глобусы из белого камня, частично погруженные в землю. Конусообразные здания были наиболее многочисленными, хотя там имелось много других конструкций. Но нигде не было зданий цилиндрической формы. Воздух под нами продолжал загадочно мерцать. Мы летели с пониженной скоростью, менее чем в миле над землей, и под нами исчезли газоны и сады, уступив место переполненному зданиями огромному городу. Широкие улицы этого города были заполнены множеством людей и машин. Но не было никаких признаков летательных аппаратов.

По мере приближения к центру дома становились больше. Посреди города вырастал гигантский конус центрального сооружения — планировка города напоминала Кан-Лар. Подкорректировав наш курс, мы направили к земле, к колоссальному центральному зданию. Оно было гладким усеченным конусом без окон и видимых входов, и на вершине конуса была плоская, круглая платформа в несколько сотен метров в диаметре. Мы направили машину прямо к этой платформе.

— Сядем здесь. Это Ком, без сомнения, — объявил Лэнтин.

Я кивнул, но не ответил, мое внимание было занято чем-то еще. Когда мы спускались по наклонной, плавно вниз, к конусу здания, с умеренной скоростью, я заметил, что странное мерцание, которое озадачило нас, становится интенсивнее. Оно, несомненно, висело устойчиво выше конуса, на высоте нескольких десятков ярдов над его вершиной. Меня осенило — я понял, что это такое.

— Лэнтин! Это мерцание! Это крыша, прозрачная крыша! Останови машину!

Лицо его посерело, он попытался изменить курс. Но, прежде чем его руки легли на рычаги, последовал чудовищный удар. Грохот и лязг оглушили меня, потом меня швырнуло головой о стенку, и сознание померкло.

ГЛАВА 16. Перед Советом города Ком

СКВОЗЬ ПУЛЬСИРУЮЩУЮ ТЬМУ и боль пробивался свет. Однообразное монотонное гудение наполняло пространство. Я повернулся, борясь с наваждением, и открыл глаза.

Я лежал на мягком матрасе, на низкой узкой платформе из металла. Надо мной был высокий белый потолок, и, как только мне удалось слегка приподняться, опираясь на одну руку, я смог провести обзор остальной части комнаты, в которой я лежал.

Светлое просторное помещением, с белыми стенами и наполненное солнечным светом. В одном конце комнаты были высокие открытые окна, без стекла или затвора. Через них струились свет и мягкий воздух. Кроме кровати, на которой я лежал, и двух металлических стульев простого дизайна, комната была пуста. Здесь царила простота, но это была суровая, чистая простота, которая была приятна для глаз.

Теперь память вернулась ко мне, и с ней пришел внезапный страх. Где Лэнтин? Он выжил в катастрофе? Я попытался встать, но не смог, и тут дверь в одной из стен скользнула в сторону, и в комнату вошел человек. Высокий и властный на вид, с темными волосами и открытым молодым лицом, он мог показаться молодым, но что-то в его глазах выдавало тот опыт, что приходит с годами. Он был одет в короткую белую тунику, с тремя узкими полосами пурпура. Когда он увидел, что я проснулся, он подошел ко мне.

Приветливая улыбка осветила его лицо, когда он обратился ко мне на языке кан-ларас.

— Ты проснулся, Уи-лаа-ер? И твой друг тоже пробудился.

— Лэнтин! — воскликнул я. — Он в порядке? Он не сильно пострадал?

Вошедший улыбнулся.

— Не больше, чем вы. Вы хотели бы видеть его?

Я охотно согласился и попытался подняться, но он заставил меня лечь обратно.

— В этом нет необходимости, — сказал он и коснулся скрытой кнопки у подножия металлической платформы, на которой я лежал. Сразу же платформа бесшумно и мягко всплыла в воздух, зависнув на высоте четырех футов над полом. Когда мой новый друг положил руку на её край, она медленно поплыла по воздуху.

Он увидел мое удивление и объяснил:

— Металл клориум. Тот же материал, который мы когда-то использовали для наших воздушных лодок. Он теряет вес, под влиянием определенных сил. — Затем в раздумье добавил: — Меня зовут Кетра.

Легко перемещая по воздуху мою платформу, он двигался к двери комнаты, когда я остановил его жестом.

— Можно я на минутку выгляну из окна? — попросил я. Вместо ответа он шагнул к окну и легко подтолкнул рукой туда же мою платформу. Я приподнялся и посмотрел с нетерпением наружу.

Я сразу увидел, что нахожусь на одном из верхних этажей огромного здания конуса, куда мы пытались опуститься, когда разбились. Ниже и все вокруг наполняли белые здания до горизонта, выглядевшие, как тысячи огромных геометрических моделей: конусов, сфер и кубов. С высоты я мог наблюдать огромные толпы пешеходов на улицах и потоки автомобилей странной конструкции на поднятых над землей трассах эстакадах. Огромная толпа двигалась вокруг центрального здания, где мы находились. Я повернулся к Кетре.

— Это Ком? — спросил я.

Он кивнул:

— Ком.

Я указал на толпы на улицах.

— Вас здесь миллионы? — поинтересовался я.

Его лицо стало мрачным.

— Это редкость, толпа, как эта… Но во время великих событий наши люди собираются вокруг этого здания, которое является резиденцией Совета Кома, чтобы узнать, какие решения приняты.

Он отвернулся от окна, с лицом торжественным и строгим, и небольшим толчком направил мою платформу к двери. Миновав длинный коридор, мы оказались в комнате, которая была точной копией той, где я пришел в себя. И там, стоя и глядя вниз через открытое окно, как я только что делал, был Лэнтин. Он повернулся, увидел меня и нахмурился. Кетра нажал кнопку, моя платформа опустилась на пол, и при содействии моего друга я поднялся кое-как на свои ноги.

— Ты в порядке, Уиллер? — спросил Лэнтин быстро. Я заверил его, что да, но слабость и головокружение, которые я чувствовал, были очевидны. Лэнтин печально усмехнулся.

— Каким дураком надо было быть, чтобы разбиться прямо об эту крышу! — Он указал на голубое небо, и, подойдя к окну рядом с ним, я посмотрел вверх с любопытством.

И я увидел то же мерцание в небе, что я заметил сверху — неуловимые, колеблющиеся вспышки света, что, как я знал теперь, было вызвано сверканием лучей солнца на плоской прозрачной крыше.

— Крыша покрывает весь город? — спросил я у Кетры.

— Весь Ком лежит под ней, — согласился Кетра. — Без нее как могли бы мы выжить?

Он очертил в воздухе широкий жест, как бы охватывая город и тонущие в садах предместья.

— Но как она построена? — спросил я. — Как поддерживается? Это стекло, или иной материал?

— Это не материал, — ответил он, поразив меня. — Это силовое поле.

Я посмотрел на него недоверчиво.

— Поле? Оно было твердым, когда мы врезались в него.

— Да, это поле. И оно почти незаметно, почти невидимо, сверху или снизу, — улыбнулся Кетра. — Это экран электрических сил, накрывающий куполом нашу страну. Он спроектирован и рассчитан так, что, поддерживаемый кольцом генераторных станций, экранирует некоторые колебания эфира и позволяет другим беспрепятственно проходить внутрь. Например, он не пропускает материи, такой как воздух, или как ваш аппарат. Весь воздух город получает через специальные шлюзы. С другой стороны, он позволяет вибрациям света и теплового излучения проникать внутрь, и поэтому наш город освещен и нагревается на солнце сам. Без такого щита мы жили бы в городе мрачном и холодном, как равнины, которые окружают его.

— Значит, мы врезались в невидимый энергетический щит, — сказал я и покачал головой. — Он казался достаточно твердым, когда мы ударились в него.

— Самой мощной силой в мире невозможно пробить его, и это счастье, что вы летели не на высокой скорости, иначе вы бы погибли. Когда это случилось, мы обнаружили, вас обоих, лежащих бессознательно в вашем аппарате, вверху на силовом щите, и, так как мы можем нейтрализовать его по своему желанию в любой точке, мы смогли доставить вас в город.

— А наша машина цела? — встревоженно воскликнул я.

Кетра покачал головой.

— Она едва ли повреждена, — заверил он нас. — Нос был помят, но это мы уже отремонтировали.

Он остановился на миг, а затем сказал поразительную вещь:

— Ваша машина делает вам честь, отличная конструкция. Сожалею, что после создания этого аппарата и путешествия так далеко в будущее вы не смогли найти вашего друга.

Я ахнул и посмотрел на Лэнтина. Его лицо вытянулось от изумления.

— Я не говорил ему, Уиллер. Я клянусь, что я не говорил!

Кетра улыбнулся.

— Ни один из вас не говорил мне. Но вы пролежали бессознательно не один день, и в это время мы узнали все, друзья мои, и узнали, как вы пришли сюда, чтобы предупредить нас об опасности с севера, об угрозе того, кого вы называете Захватчиком.

— Но как? — растерянно спросил я.

В ответ он коснулся кнопки в стене и указал нам на стулья около окна. Слуга в зеленой униформе принес металлическую шкатулку и передал ее Кетре.

Это была продолговатая коробка из черного металла, ярд длиной, не более. Наш компаньон коснулся элемента узора на полу своей ногой, обутой в сандалию, и небольшой квадратный участок пола выдвинулся вверх на четырех ножках, или опорах, образуя столик. Установив шкатулку на этом столике, наш друг открыл ее.

Внутри был маленький блестящий аппарат, состоящий из плоской коробочки, на которой был установлен рожок подобный раструбу мегафона, но гораздо меньший. Из коробки торчал гибкий шнур, разделенный на своем конце на три отдельных шнура, каждый из которых был снабжен металлическим наконечником. Установив этот прибор на стол, Кетра вынул из шкатулки три или четыре небольших бесформенных объекта, серых и морщинистых, меньше размером, чем бейсбольный мяч.

Кетра обратился к нам.

— Этот механизм, — сказал он, указывая на блестящий аппарат, — является тем, что мы называем мозгосканером. Как вы знаете, мозг сохраняет в своих извилинах неизгладимую, неизменную запись каждого слова и действия. Когда мы вспоминаем вещь, мы просто считываем эту запись, которую вызываем в памяти. И этот аппарат, при подключении к человеческому мозгу посредством нервной системы, считывает записи памяти.

Быстрым движением он прикрепил три металлические пластины к своему телу — одну выше лба, одну на шее, и еще одну на затылок.

— Эти пластины осуществляют непосредственный контакт с нервной системой через кожу, и к ним я присоединяю три шнура от мозгосканера.

Это было сделано, он нажал переключатель на коробочке под раструбом, и сразу металлический голос раздался из этого раструба, на кан-ларском языке.

Голос Кетры прервал речь прибора.

— Это отчет о моем опыте в течение последних нескольких часов, и, если его не остановить, прибор перескажет всю мою жизнь. Его также можно использовать для того, чтобы извлечь из памяти нужные конкретные сведения, даже о событиях, которые я осознанно не помню. Механическая, идеальная память! — Он щелкнул выключателем и снял пластины. — И это еще не все, — добавил он, в то время как мы изумленно уставились на маленький механизм. — Это, — он взял в руку один из сухих серых предметов, — человеческий мозг, мозг одного из великих мужей нашего народа, который умер пять веков назад. И все же его память и все мысли и ощущения жизни доступнынам с помощью мозгосканера.

Он быстро установил над засушенным мозгом полые полушария из металла и подключил к ним шнуры аппарата. Щелчок переключателя — и мертвый голос прибора начал излагать мысли и чувства человека, умершего пять веков назад! Я невольно вздрогнул, и Кетра отключил аппарат.

— Это покажется вам странным, — сказал он, — но вы увидите мудрость применения такого аппарата. Когда великий человек умирает… человек, умственные способности которого выше остальных из нас, его мозг удаляется и затем хранится в здании, зарезервированном для этой цели… Тысячи мозгов сохранились, и каждый из них доступен на все времена, с помощью мозгосканера, чтобы помочь нам знаниями, опытом, воспоминаниями. Таким образом, когда человек умирает, его разум не умирает, но остается записью, чтобы мы по необходимости могли с ним проконсультироваться.

— И пока мы были без сознания, вы использовали мозгосканер на нас? Узнали нашу историю, узнали, почему мы прилетели сюда? — подытожил я.

— Это так, — сказал он, и его лицо омрачилось. — Мы стремились узнать, кто вы — первые, кто пришел к нам за долгие века. И от мозгосканера мы узнали вашу удивительную историю, и мы знаем все, что вы пришли сказать нам, касающееся Чудовища, которое вы зовете Захватчиком. И это знание собрало эти толпы ниже, дождаться решения Совета.

— Но что или кто — Захватчик? — воскликнул я. — Что это такое, Кетра? Вы знаете?

— Я знаю, — сказал он просто, и задумчивое выражение упало тенью на его лицо. — Я знаю, — повторил он. — И все здесь, в городе, знают, и чтобы вы тоже знали, я расскажу вам всю историю. Скоро заседание Совета, и там мы будем решать, что делать дальше. Но пока я расскажу вам, в какую историю вы попали.

Он умолк на миг, а потом начал повествование таким голосом, словно пересказывал некую Священную книгу.

— Вот история кан-ларас — народа цилиндров, служителей Зла, несущих погибель и рабство. Знайте, люди из прошлого, что давным-давно, хотя и не в столь седой древности, как ваше время, наши люди обитали в четырех могучих городах, каждый из которых был почти столь же велик, как Ком. Еще не пришли с севера льды, и страны вокруг этих городов был зелеными и цветущими, но никто не жил в этих странах, все предпочитали жизнь в огромных городах. Люди уже научились делать пищу из почвы, как мы делаем сегодня, и поэтому не было необходимости пахать землю или жить на ней. В четырех великих городах обитали все люди на Земле… В каждом городе здания были построены по единой для города форме. Здесь, в городе Ком, все здания были конусовидной формы, и поэтому этот город стал известен как город конусов, и мы, его жители, звались народом конусов. Другой город был город кубов, третий город сфер и четвертый, город цилиндров… Каждый из этих четырех городов был свободной и независимой державой, каждый управлялся Советом, избираемым его жителями. Так и возникли соперничество между городами и ожесточенная ревность. Каждый стремился превзойти других, их научные достижения, и каждый стремился сохранить свою кровь от смешения с другими… А в городе цилиндров, Кан-Ларас, жили люди цилиндров. Они постепенно превратились в светловолосую расу, а мы были темноволосой расой. И два других города отличались также друг от друга и остальных… Эпохи прошли… А затем с севера покатилась могучая волна льда, потрясая все земли. Он катился к четырем городам до тех пор, пока он не обрушился на город кубов. В отчаянии народ кубов попросил у нас убежища, и оно было предоставлено им. Они переселились в Ком, и лед стер с лица Земли их город. Потом лед сокрушил город сфер — и его народ также нашел убежище в Коме, который был самым южным из всех четырех городов. И, наконец, лед навис над городом цилиндров, и его народ — кан-ларас, были вынуждены искать убежища в Коме. Но им это очень не нравилось. Однако лед было не остановить. Он неуклонно двигался на юг, до тех пор пока он не начал угрожать сокрушить Ком и оставить наш народ бездомным и обреченным на гибель. Но люди Кома нашли способ остановить ледник… Они разожгли атомный огонь глубоко под поверхностью земли, и вздыбилась земля на пути льда, и были созданы горы умом и рукой человека. И, дабы укрепить стену, мудрецы народа Ком преобразовали электронную структуру и ядра атомов вещества, обратив камень в металл, воздействовав на горы особым лучом трансмутации. Так стена из металла остановила лед. Далеко, по обе стороны, лед покатился дальше, но город и страна вокруг устояли. Для борьбы же с холодом был создан силовой щит. Он пропускал свет и тепло солнца, но не пропускал холодных ветров с ледника. И, таким образом, казалось, мы одолели саму природу… Люди из других трех городов поселились в Коме, и каждый народ строил собственный тип жилища — куб, или сферу, или цилиндр. Все смешались, вступая в браки, и стали единой расой, за исключением кан-ларас — народа цилиндров. Они по-прежнему блюли расовую чистоту, хотя и ненавязчиво… С годами ученые Кома обретали все больше и больше мудрости. Они нашли способы укрепления своих тел таким образом, чтобы жить веками. Они разослали своих исследователей на другие планеты, они достигли дальних звёзд. Они узнали тайну создания жизни, и они узнали, как победить смерть. Уход души из тела они не могли контролировать — есть мудрость выше возможностей и разумения человека, но тело само по себе они могли сохранить, как движущиееся и живое, хотя бездушное… Казалось, действительно, что все уже познано, и наука достигла пределов. И затем, без ведома других людей, ученые кан-ларас решили покорить секрет времени. Когда им удалось найти способ контроля времени, перемещения во времени, они создали Чудовище — непостижимую, бесформенную тварь, не существо и не машину, не живое и не мертвое. Чудовище могло преобразоваться в сгусток тумана и паров, и в этой газообразной форме могло путешествовать сквозь время. И это Чудовище они наделили разумом, установив в нем три шара света, вместилище чувств. Это Чудовище вы называете Захватчиком… Это произошло при моей жизни, несколько десятков лет назад. Когда кан-ларас и их творение предстали перед Верховным Советом, я был членом этого Совета… Они объяснили силу их творения, они показали его жизнь, его интеллект… И они предложили Совету план, который Чудовище сделало возможным… Они отметили, что, поскольку Чудовище может путешествовать сквозь время, оно может летать в прошлое или в будущее и захватывать людей из любой эпохи, перенося их в наше время, делая нашими рабами. В наших городах жили только свободные люди. Тут не было рабов, поскольку почти все работы делали машины… Нас ужаснул этот нечестивый план. Совет отклонил этот план и предупредил кан-ларас, что, если они не разрушат то, что они сделали, Совет будет искать его и уничтожит его сам. Кан-ларас покинули Совет в ярости, но позже они пообещали уничтожить Чудовище в течение определенного периода времени, говоря, что они желали изучать его, прежде чем сделать это. Но пока они носились со своим детищем, Чудовище обрело огромную силу и разум, оно стало божеством кан-ларас, существом, каждое слово которого, для них было законом. Вновь Совет потребовал уничтожения их создания, и снова они согласились сделать это. Но втайне, ночью, вскоре после этого, народ цилиндра сел на воздушные лодки и вместе с Захватчиком бежал из города. Мы не знали, куда они исчезли, но разослали разведчиков для поиска. И когда все наши разведчики вернулись без результатов, мы решили, что они бежали с их злым богом на другую планету, и поэтому вопрос отпал. Мы всегда считали, что ледники на севере лежат сплошным слоем до самого полюса, и даже не искали их там. Но теперь, благодаря мозговому сканеру, которым мы воспользовались, пока вы были без сознания, все люди в городе знают об опасности, что висит над ними, знают, что Чудовище и изгнанники собрали тысячи свирепых воинов из разных эпох и собираются натравить эту орду на наш город, чтобы грабить и убивать наш народ. Скоро Совет соберётся, чтобы решить, что делать…

Кетра закончил, и я молча размышлял над его удивительной историей. Лэнтин первым нарушил тишину.

— Два вопроса непонятны для меня: почему вы говорите на том же языке, что кан-ларас, и почему нет цилиндрических зданий в городе? Вы говорили, что у каждого народа свой собственный дизайн жилья здесь, но здесь нет цилиндров.

— Когда они бежали, цилиндры были снесены. Никто не захотел жить в них. Что касается нашего языка, все четыре города говорили на одном языке. Вы считаете этот язык кан-ларским потому, что вы слышали его у них, но это же и язык людей Кома.

Прежде чем мы смогли задать больше вопросов, прозвучал удар колокола.

— Совет начинается, — пробормотал Кетра. — Вас вызывают на его заседание.

Он жестом пригласил нас последовать за собой и повел по коридору, к маленькому лифту, который был странно знакомым. Кетра нажал кнопку, и мы начали плавный, бесшумный спуск. Когда лифт остановился, мы вышли из него в небольшой холл. Следом за Кетрой мы шагнули через высокий арочный проход в большой амфитеатр, полукруглый зал с возвышающимися друг над другом трибунами, с рядами кресел. В каждом кресле сидел человек, одетый как Кетра, и взоры всех мгновенно сосредоточились на нас. На возвышении в центре восседало четверо мужчин, старше остальных, и там было еще одно кресло, которое пустовало. Слуга быстро разместил два складных сидения на помосте, где устроились я и Лэнтин. Кетра шагнул на трибуну и начал заседание.

Он говорил тихим голосом, но по выражениям на лицах членов Совета было легко видеть, что его слова вызывали интенсивный интерес. Он проанализировал историю города, которую уже кратко рассказал нам, и затем указал на опасности, которые угрожают городу. Он закончил утверждением, что следует навязать врагу битву на его территории, а не ожидать нашествия.

Когда он закончил, возникло много вопросов относительно средств, необходимых для битвы. Оказалось, что воздушные лодки не использовались уже очень давно, из- за сложности полетов под силовым щитом, и поэтому было трудно найти достаточное количество машин, готовых к вылету.

Но Кетра отмахнулся в ответ на эти возражения. Большой флот воздушных судов мог быть построен в течение нескольких дней, заявил он, если люди Ком сосредоточат на этом все свои силы. Что касается оружия, проблема решаема тем же путем и в те же сроки.

— А как быть с Чудовищем? Помните, оно является могучим, настолько могучим, что мы можем даже не догадываться. И оно может путешествовать во времени, а мы нет! — возразил крепко сложенный темноволосый депутат.

— Когда мы построим наш воздушный флот, мы оборудуем каждую воздушную лодку приводом времени, который изобрели наши друзья из древней эпохи. Таким образом, мы сможем преследовать врага не только в пространстве, но и во времени.

Были другие возражения, другие вопросы, но Кетра ответил на все. Ему удалось убедить Совет нанести удар по врагу раньше, чем беспощадная орда обрушится на город. Мы были вызваны выступать дважды, чтобы предоставить информацию о противнике, и наконец, после нескольких часов обсуждения, Совет проголосовал подавляющим большинством голосов, решив построить Великую воздушную армаду, оборудованную для путешествий во времени. Как только строительство будет завершено, флот будет снабжен оружием и выступит на север под руководством Кетры, чтобы неожиданно напасть на город цилиндров, подавить кан-ларас и уничтожить Захватчика.

ГЛАВА 17. Битва и то, что случилось после

ЧЕРЕЗ ШЕСТЬ ДНЕЙ после заседания Совета могучий флот воздушных судов взмыл в небо и закружил над городом. Характер невидимого силового щита над городом был изменен, чтобы сквозь него мог пролететь любой летательный аппарат. Пять сотен воздушных лодок маневрировало над городом. По конструкции они были такими же, как те, что я видел в городе цилиндров — длинные, плоские и узкие, заостренные с обоих концов и с низкой стенкой вокруг борта для защиты пассажиров.

Люди Кома сотворили чудеса в эти шесть дней, построив полтысячи летающих машин и оснастив их аппаратами волн времени. Каждую машину оборудовали таким аппаратом, скопировав устройство нашей машины. Лэнтин и я летели в нашей машине, однако изрядно усовершенствованной местными учеными. И большую часть нашего времени, в течение этого периода, мы занимались производством временных приводов и обучением обращению с ними местных инструкторов. Эти немногие, в свою очередь, научили многих других, и к тому времени, как мы были готовы выступить, по крайней мере один человек на каждой воздушной лодке умел пилотировать ее во времени.

План нашей компании был достаточно простым. Мы должны были напасть на город цилиндров, уничтожить его и Захватчика. Я думаю, что на самом деле ни один из членов нашей экспедиции не желал встретиться с Захватчиком, но я знал, что, несмотря на страх, наши воины станут подчиняться приказам Кетры без возражений. Я мало разбирался в принципах действия оружия, которым ученые снабдили экипажи воздушных судов. Кетра говорил нам что-то о звуковом луче. Интенсивный пучок звука, который направляется на объект, пока мишень не будет разрушена внутренними колебаниями. Это был принцип двух камертонов, вибрирующих в унисон. Я слышал упоминания о других видах оружия, предназначенных для борьбы с Захватчиком, но не видел ни одного из них.

Теперь, когда великий флот кружил над белым городом Ком, к нашей машине подлетела одна огромная воздушная лодка. Это был флагман, длинный и черный. На носу этой лодки стоял Кетра в белых одеждах. Он наклонился, отдал приказ в рупор, затем его машина понеслась по наклонной вверх и на север, быстро увеличивая скорость. Весь флот последовал за ним, сохраняя боевое построение. Мы шли бок о бок с флагманской машиной, так как должны были руководить высадкой в городе цилиндров.

К моменту, когда Ком исчез за горизонтом позади нас, флот летел на высоте почти две мили, клином, с нашими машинами на острие.

Около полудня мы миновали Великую Стену, которая сдерживала ледник. Вскоре она исчезла позади, и мы понеслись на север над полями льда.

Солнечные лучи, падающие вниз почти вертикально на лед, создавали ослепительные блики. Оглядываясь назад, я увидел, как столкнулись две воздушные лодки, пилоты которых не справились с управлением, оказавшись среди этого слепящего блеска. Обе машины рухнули на лед. Примерно шесть машин ринулись к месту аварии, но основная часть флота неумолимо мчалась вперед.

Все же нам пришлось снизить скорость, чтобы флот не отстал. Закат пришел, арктический закат, с малиновым солнцем, опускающимся за ледяной горизонт и заливающим небо и лед сиянием, алым, как кровь. Внезапно Лэнтин вскрикнул, глядя в бинокль.

Я подскочил к нему, и когда он вручил мне бинокль, я увидел далеко впереди маленькое скопление черных точек на фоне багрового заката. Но уже и Кетра тоже увидел их, и группа машин, отделяясь от основного флота, ринулась вперед. Среди них были и мы.

Мы приблизились к таинственным точкам, и они выросли в размерах, из точек став воздушными лодками, такими же, как у нас. При виде нас они развернулись, чтобы бежать на север. Двум из них это удалось. Семь оставшихся, увидев, что бежать невозможно, приняли бой. Вначале удача была на их стороне, они неожиданно развернулись и помчались прямо к нам, в плотном строю. Лэнтин, чьи руки так и мелькали над элементами управления, едва успел спасти нас от столкновения, уведя машину вверх. Воздушным лодкам позади нас не так повезло, синие лучи нападавших сбили четыре наши машины на лед. Семь машин противника, невредимые до сих пор, прошли под нами и развернулись, чтобы нанести еще один удар. Но теперь мы были готовы, эффект внезапности исчез. Неожиданно воздух наполнился глухим низким худением, гулом, от которого закладывало уши. Я видел бойцов на наших воздушных лодках, нацеливших какое- то оружие на машины врага. Тут я сообразил, что это и есть звуковой луч. Семь лодок противника бросились на нас, и я мельком разглядел, что они набиты головорезами с мечами и в доспехах, под командованием увешанных бриллиантами кан-ларас. Синие лучи врага ударили снова, обрушив на лед две наши машины, но тут гул наших звуковых лучей стал буквально невыносим. И пять из семи машин врага взорвались, разлетелись на куски! Это была сила звука, могучая, хотя и незримая.

Подлетели основные силы флота и зависли в воздухе. Кетра остановил свою машину в воздухе возле нас, я открыл люк в крыше нашей машины и встал, высунувшись наружу, чтобы услышать его.

— Это была разведка! — прокричал он. — Патруль кан-ларас. И двое сбежали прочь! Они предупредят остальных!

— И что вы намерены делать? Вы не отмените нападение? — прокричал я.

— Нет! Мы идем им навстречу. Но теперь они об этом знают.

— Но что насчет наших друзей? Мы обещали спасти их из Ямы, — спросил я.

— Мы отправим лодку для них, — распорядился он. — Это можно ускорить, так как враги покинули свой город, можно попробовать спустится в шахту. Но вы нужны мне, чтобы привести флот к городу!

Решение было принято быстро. По приказу Кетры воздушная лодка подлетела к нам. Мы дали пилоту и двум его помощникам точную информацию, которая позволяла им достигнуть храма и спуститься в Яму, где они должны были спасти наших товарищей, забрав их с крыши, где те ожидали нашего возвращения. Пилоту было поручено лететь к городу цилиндров, описав широкий круг, чтобы избежать встречи с любой из воздушных лодок противника, и, если город пуст, как мы были уверены, он сможет легко проникнуть в храм и Яму. Он обещал добросовестно выполнять наши инструкции и умчался в сумерках к северо-западу.

Настала ночь, и по приказу Кетры флот снова начал двигаться, ускоряясь, к северу, но осторожно, выслав во всех направлениях десятки стремительных разведчиков.

Мы мчались в темноте без огней, по компасу. Полночь пришла и прошла, мы летели на север над безграничными ледовыми полями, и начинало казаться, что кан-ларас испугались и уклонились от воздушной битвы. Я сменил Лэнтина на контроле нашей машины, в час после полуночи, и он завалился спать.

Беззвучный могучий флот воздушных лодок неуклонно стремился вперед. Монотонно, бесконечно плыли под нами поля льда, никто не нападал на нас, меня начала одолевать странная апатия. Полулежа перед пультом управления, я держался рядом с воздушной лодкой Кетры, направляя машину сквозь кромешный мрак. Взгляд на циферблат сказал мне, что мы были в ста милях от края ледника, и я слегка встряхнулся. Затем в полумиле впереди вспыхнул ослепительный лазурный свет, раздался дикий грохот, потом наступила тишина Странный звук наполнил воздух. Лэнтин, разбуженный грохотом, вскочил и кинулся к пульту.

— Это наши разведчики, — закричал я. — Кан-ларас атакуют их, и один был уничтожен.

Пока я говорил, в воздухе сверкнули две сиреневые вспышки. Две наши машины, объятые пламенем, рухнули на лед. А затем из темноты вынырнул флот врага.

Корабли противника казались призрачными и туманными, они возникли прямо среди строя нашего флота. Я инстинктивно бросил машину вверх, вынырнув из месива начавшейся схватки. Мы были безоружны, звуковые лучи не могли быть использованы через стены нашей закрытой машины, и поэтому оставаться в центре боя было бессмысленным самоубийством.

На мгновение мир был заполнен грохотом, когда встретились два флота, и их воздушные лодки поражали друг друга лучами, таранили друг друга, взрывались в воздухе, падали на лед, объятые пламенем. Сражение распалось на мириады отдельных схваток.

Далеко растянувшись во тьме ночи, вокруг нас, два флота смешались, и мы были не в состоянии действовать единым фронтом. Вспышка синей молнии ознаменовала гибель двух воздушных лодок, лодки людей Кома, рухнувшей на лед, и лодки кан-ларас, взорвавшейся в воздухе. Лучи сверкали, пламя полыхало, озаряя ледяную пустыню. Воздушные лодки, наполненные головорезами кан-ларас в доспехах, украшенных драгоценностями, и суда с облаченными в белое воинами Кома сшибались в смертельных поединках. Грозно гудели звуковые лучи, и все больше и больше лодок кан-ларас взрывалось в воздухе. Хорошо, что жители Кома построили свои лодки из материала, неуязвимого для звуковых лучей, так как иначе множество их собственных машин погибло бы в горячке боя от их же собственного оружия.

Битва продолжалась не больше минуты. Она шла с переменным успехом. Неожиданно каждая из машин Кома озарилась белым светом. До нас донеслись крики ужаса и ярости. Машины же кан-ларас стали невидимы! И теперь наших друзей убивали лучи, бьющие ниоткуда.

— Смотри! — закричал Лэнтин, указывая в иллюминатор.

Гораздо выше нас, висели шары света, света, который был идентичен с туманным светом, которым светились машины Кома.

— Там воздушные лодки с аппаратом, который демаскирует наших друзей, пока их собственные машины остаются темными! Они должны быть уничтожены, или все будет кончено!

Я посмотрел вокруг, ища машину Кетры, но он, наверное, погиб в битве, которая бушевала ниже. Не было машин союзников рядом с нами, так что я бросил навстречу зловещим шарам нашу машину.

Мы налетели на них на полной скорости, идя на таран. Наша машина влетела в первый призрачный шар и разорвала в клочья прятавшуюся там воздушную лодку. Пылающие обломки рухнули на лед. Я развернулся и выбрал следующую мишень.

Вокруг сверкали смертоносные лучи, но наша скорость спасала нас. На втором заходе мне удалось выбить сразу две цели, куча обломков на льду стала больше. И еще один заход…

Мы уносились в темноту, а позади рушились с небес последние машины кан-ларас. Наши друзья из Кома догадались, что мы делаем, и присоединились к нашей охоте. И с уничтожением этих машин, скрытых в призрачных шарах, исчез предательский свет. Мы так и не узнали, что это было. Несомненно, кан-ларас разработали метод подсвечивания наших машин и затемнения своих. Возможно, это был какой-то незримый луч. Независимо от характера, свет был смертельным оружием в битве ночью, поскольку наши машины становились мишенями. Но теперь, с исчезновением этого света, ход сражения переломился в нашу пользу. Звуковые лучи превращали флот врага в дождь металла и плоти, льющийся на землю. Наконец, не больше тридцати машин остались от кан-ларского флота, в то время как вокруг них кружилось почти двести наших лодок, поражающих врага смертельными звуковыми лучами.

К нам подлетела лодка, и я увидел, что в ней был Кетра, которого мы сочли погибшим. Он остановил свою машину рядом с нашей, и я открыл люк, а Лэнтин радостно закричал:

— Победа! — указывая вниз, где гудящие звуковые лучи завершали кровавую жатву.

Кетра ответил:

— Мы выиграли, но где Захватчик?

— Скрылся в храме, — ответил Лэнтин. — И мы должны уничтожить его и спасти наших друзей.

— Мы сделаем это, — заверил меня Кетра. — Но сначала…

Внезапно он замолчал, казалось, начал напряженно прислушиваться к чему-то. Я тоже прислушался и различил сквозь гул лучей и грохот взрывов звук, что звучал для меня, как барабаны судьбы.

Сперва это был шепот ветра, шепот, который становился громче и громче, превращаясь в пение демонов и адский рев. Порыв ветра закрутил в воздухе нашу машину, словно осенний лист. Дьявольский хор заглушил все звуки. Затем, на сто футов ниже нас, ворвался в бытие Захватчик! Мгновение он висел ниже нас —

вихрь тумана, три шара зеленого пламени, лучезарно светящиеся в темноте. Затем он снизился над битвой, расширился, превратился в облако, вобравшее в себя уцелевшие машины кан-ларас. Потом из его зеленых глаз-шаров вырвались ослепительные лучи изумрудного пламени. Машины Кома, которых коснулись эти лучи, исчезли, просто исчезли, превратившись в облачко быстро угасающих искр. Раздались истошные крики, но тут из воздушной лодки Кетры на Захватчика упала туманная черная сеть. Это было хитросплетение таинственных силовых полей, но Кетра не успел. Прежде чем сеть накрыла Захватчика, тот исчез, унося в своем туманном чреве уцелевших кан-ларас.

— Ушел! — воскликнул Кетра. — Удрал сквозь время, с выжившими слугами! За ним! Немедленно за ним!

Из десятков воздушных лодок ниже нас раздался грозный воинственный клич, и флот Кома с громким хлопком исчез, нырнув в пучину времени. Кетра и его воздушное воинство отправились в погоню. Я знал, что половина воздушных лодок унеслась в прошлое, половина в будущее, в поисках Захватчика, таков был наш план на случай, если потребуется погоня во времени.

— Закрыть люки! В погоню! — азартно закричал я.

— Подождем! — осадил меня Лэнтин.

Серый свет зари разгорался на востоке, и на этом фоне я увидел на севере черную пылинку, которая неслась к нам. Это была воздушная лодка, та самая, которая отправилась на выручку нашим друзьям в Яме.

Машина подлетела к нам, и я увидел в ней пилота и его двух помощников, но не наших друзей. Еще до того как пилот докричался до нас, предчувствие катастрофы наполнило меня.

— Яма! — отчаянно кричал пилот, пытаясь удержать свою машину возле нашей.

— Что Яма? Что с нашими друзьями? — кричал я.

— Они в безопасности пока, — ответил пилот, — но Орда выходят из Ямы!

— Что? — кричал я.

— Они идут, — повторил он. — Мы полетели прямо к городу, как вы поручили, и обнаружили, что вражеский флот улетел на юг, чтобы встретиться с вами. Город в растерянности, все кан-ларас мужчины и все охранники улетели с флотом, и только рабы и женщины все еще оставались в городе. Мы направились в храм и нашли шахту. Я пошел вниз, и забрал ваших четырех друзей с крыши, и они сказали мне, что после ухода охраны Орда штурмует ворота лестницы. Я видел это, паря над ними в темноте. Они сошли с ума, жаждут грабить и убивать. Они кричат, что они воспользуются летающими платформами на крыше храма и отправятся на юг грабить Ком.

Я ахнул. Безжалостные орды Ямы обрушатся на беззащитный Ком! Я знал, что Яме были люди — негодяи, способные управлять летающими платформами; если они доберутся до них, они обрушатся на город за пределами льда лавиной смерти и разрушения. Кетра и все его люди были где-то во времени, сражаясь с Захватчиком!

— Где вы оставили наших друзей? — воскликнул Лэнтин.

— На краю Ямы, в храме, — ответил пилот, и мы обменялись быстрыми взглядами, полными одной и той же мысли, которая пришла к нам.

— Они просили ставить их там, — добавил пилот.

Лэнтин быстро проинструктировал пилота.

— Следуйте за Кетрой! У вас есть привод волн времени? — пилот кивнул. — Затем вернитесь и верните Кетру и его силы! Если орды смогут добраться до крыши храма и захватить летающие платформы, это конец для всех в Коме!

Пилот колебался.

— А вы?

— Полетим в храм! Уиллер и я, с нашими друзьями, постараемся удержать Орду в Яме до тех пор, пока вы вернетесь с Кетрой и флотом. Летите!

Пилот принял приказ, нажал переключатель, и его машина исчезла, нырнув во время. И теперь, под моим контролем, наша машина помчалась на север к городу цилиндров.

Думаю, что ни до, ни после, нам не доводилось летать быстрее. Машина мчалась низко над землей, пейзаж под нами — бесконечные валы льда, казалось, стал смазанным и размытым. Мы неслись по небу, как комета, и через несколько минут зеленая земля сменила пустыню льда, а затем блестящий белый город цилиндров возник перед нами.

Я приземлился возле храма, в небольшой роще вблизи циклопического здания. Мы выскочили и побежали вверх по пандусу и вниз, через туннель входа в помещение храма. Металлический люк был не на месте, и перед нами зевала бездна, которая была шахтой, ведущей в яму. На другой стороне храма, стоя на кольце обода шахты, собралась группа людей, казавшихся крошечными, игрушечными фигурками, там, в необъятной пустоте храма. Мы побежали вокруг черного обода к ним. Денхэм и трое его товарищей бросились вперед, чтобы встретиться с нами, крепко пожав наши руки.

— Где же ваши люди? — спросил Денхэм. — Где люди Кома? Орда готовится выйти из Ямы! Слушай!

Я прислушался. Из глубины шахты, приглушенный расстоянием, доносился рев — дикий крик тысяч воинов, клич орд безумцев. И этот рев время от времени перекрывался чудовищным грохотом ударов и лязгом металла о металл.

— Они вышибают ворота, — пояснил Денхэм. — Через несколько минут они будут на лестнице. Но где помощь, которую вы должны были привести?

В нескольких словах я рассказал о битве, в которой мы приняли участие, и начатой Кетрой погоне во времени.

— Мы должны удержать их в Яме, до тех пор пока Кетра и его силы не вернутся. Если эти полчища смогут добраться до крыши храма и захватить летающие платформы, страшная гибель ожидает Ком! — сказал я.

— Нельзя ли закрыть металлический люк-пол храма? — предложил Лэнтин. — Вернуть его на место и закрыть шахту?

— Как? — спросил Денхэм. — Мы искали, но не могли найти тайное слово, или как он там перемещается.

— Но складные лестницы! Вы можете убрать их, Лэнтин и я так и сделали, в ночь, когда мы бежали! — предложил я.

— Посмотри! — предложил Денхэм, указывая на место, где была маленькая раскладная лестница. Я посмотрел, и отчаяние охватило меня. Складная лестница была удалена, и вместо нее в каменном жерле шахты были вырезаны ступени — соединяющие храм с винтовой лестницей, ведущей в Яму!

— Охранники сделали эти ступени, после того как вы бежали, вероятно, потому что не желали, чтобы кто-то проделал трюк, который вы устроили. Мы слышали про ваши подвиги, — усмехнулся Денхэм.

— Но что мы можем сделать, чтобы держать их в Яме? — спросил я в отчаянии.

— Гонец отправился за Кетрой. Надо сдержать толпу до прихода подкрепления, — ацтек говорил спокойно, серьезно. — Нас пятеро. У нас пять клинков, а лестница узкая…

Минуту мы молчали ошарашенно. Идея, которую он выдвинул, была потрясающей в своей дерзости. Затем Д’ Алор расхохотался.

— Хорошо! — воскликнул он. — Почему бы и нет! Иксчтиль прав. Мы здесь — пять клинков, и узкая лестница. Мы преподнесем им урок фехтования, да?

Внезапно меня охватило безрассудное бесстрашие.

— Да! Устроим им представление! — воскликнул я. Римлянин прервал нас.

— Тогда спустимся по лестнице! Мы встретим их в самом низу, если это возможно, и потом, когда они заставят нас отступать вверх… Это даст нам дополнительное время, и будем надеяться, воинство Кетры успеет добраться вовремя.

Мы побежали к ступеням, вырезанным в камне, но Денхэм остановил нас восклицанием.

— Смотрите! — Он указал на доспехи, висевшие на некотором расстоянии вдоль стены храма. — Доспехи охранников! Нам стоит надеть их, прежде чем мы начнем эту битву!

Мы оценили мудрость его предложения и поспешно начали надевать доспехи и шлемы. Только римлянин, который уже был одет в доспех легионера, не присоединился к нам.

А потом мы бросились к ступеням, ведущим к началу винтовой лестницы. Вниз по лестнице мы бежали стремительно, не обращая внимания на бездну под нами. В Яме становилось светло, по мере того как рассвет разгорался над миром, и я через туман теперь смог разглядеть бушевавшую Орду, которая бесновалась у входа на лестницу. До наших ушей доносился грохот тарана, которым вышибали ворота, лязг, а потом раздался грохот падающей конструкции из тяжелого металла, восторженный рев кровожадной толпы.

Мы мчались вниз и вниз до тех пор, пока чуть не свалились с лестницы, утратив координацию движений от усталости. И вновь римлянин пробудил в нас боевой дух и силу своими невозмутимостью и спокойствием. Он опять объяснил нам, почему нам необходимо занять позицию в нижней части лестницы. Мы, наконец, достигли четвертого витка спиральной лестницы над поверхностью земли, на высоте, примерно, две тысячи футов выше дна Ямы. И там римлянин остановился.

— Встретим их здесь, — ответил он.

Рев снизу стал оглушительным, мы торопливо заняли наши места на лестнице. Гонорий встал на ступень ниже остальных, его тяжелый короткий меч замер в его руке, спокойный взгляд был нацелен в глубину ямы. Я обнажил рапиру. Мое сердце колотилось дико, но я стремился казаться спокойным, как римлянин. Денхэм, под безумный рев толпы, спокойно достал табакерку, с остатками нюхательного табака, и предложил нам каждому по щепотке. Мы отказались, он улыбнулся застенчиво и изящно поднес табак к носу.

— Ха, Иксчтиль, — хлопая ацтека по спине, радостно закричал Д’Алор. — Это драка получше, чем в Яме?!

Вождь мрачно улыбнулся в ответ, перекинув пилообразный меч из руки в руку, но не сказал ни слова, и француз повернулся ко мне.

— Что с ним? — он указал на Лэнтина. — У него нет меча?

В тревоге я повернулся к своему другу.

— Тебе лучше вернуться на крышу храма. Жди прилета Кетры и направь его к нам. Здесь может быть жарко, знаешь, так что не рискуй.

Другие поддержали мою идею, но Лэнтин категорически отказался.

— У меня есть это, — заметил он, показывая нам автоматический пистолет, который он прихватил с собой из машины. Наконец, мы решили разместить его на лестнице, позади и выше нас, где он мог использовать своё оружие наилучшим способом, ведя прицельный огонь.

Мы заняли наши позиции, когда внизу со страшным грохотом рухнули ворота. Полчища жаждущих крови, беспощадных головорезов всех времен и народов хлынули на лестницу. Они неслись наверх в полном беспорядке, толкаясь, давя друг друга. Многие в этой давке были вытолкнуты с лестницы, упали и разбились. Но они шли… и от нас их отделял лишь один виток металлической спирали.

Денхэм обнажил свой клинок, мы шагнули так, что встали в одну линию: римлянин в центре, с мушкетером и ацтеком на левом фланге, и мы с Денхэмом на правом.

И Орда, вынырнув из-за поворота, ринулась нам навстречу. Когда они увидели нас, по толпе пронесся крик изумления, и на миг они остановились. Повисло молчание, они смотрели на нас. Я бросил взгляд на моих товарищей. Лицо Гонория был суровым, но невозмутимым, и он держал меч твердо, разглядывая толпу орлиным взглядом. Д’Алор побагровел, его глаза сверкали. Иксчтиль наклонился вперед напряженно, как тигр перед броском, а Денхэм рядом со мной стоял вальяжно, опираясь на рапиру и глядя на толпу с улыбкой, насмешливой и презрительной.

Только мгновение продолжалось молчание, пока Орда изучала нас. Затем они увидели, что нас всего пятеро, и, зарычав как звери, они кинулись на нас, едва ли не дерясь друг с другом за право покончить с нами.

Вверх неслась волна зверей в людском обличии, волна, ощетинившаяся мечами и копьями. По-кошачьи гибкий египтянин и огромный китаец были во главе этой толпы, а за ними бесновались еще тысячи, жаждущие дорваться до летающих платформ, чтобы безнаказанно убивать и грабить.

Как будто во сне, я видел жестокие лица, скалящиеся на нас, и было столкновение стали со сталью, звон смертоносного металла, который привел меня в чувство. Д’Алор и Гонорий сделали шаг вперед и двумя ударами, которые были стремительны, как вспышки молний, сразили египтянина и китайца. Но по их телам пришли другие, и на мгновение воздух, казалось, наполнился вьюгой мечей, от которых я уворачивался и которые я парировал. На меня бросился огромный воин в средневековой кольчуге, занося для удара над головой огромный двуручный меч. Но пока он поднимал свое оружие, моя рапира сверкнула, и он упал с красным пятном на горле. Кто-то в белых одеждах занес копье для броска, но первый удар римского меча лишил копье наконечника, а второй лишил самого копейщика головы. Дюжина ножей отскочили от моих доспехов и шлема, но два или три отведали моей крови, нанеся не опасные, но болезненные раны. И теперь, потрясенная нашим ожесточенным сопротивлением, толпа отхлынула, в то время как мы стояли, задыхаясь.

У наших ног лежало десяток или более мертвых или умирающих головорезов. Пока ни один из нас не был ранен сколь-либо серьезно, за исключением Д’Алор, у которого сильно кровоточило разрезанное запястье. Узость лестницы была нашим спасением, поскольку одновременно лишь несколько человек могли атаковать нас, при этом преграждая дорогу остальным. Но я понимал, что бой только начался. Толпа ломилась вверх. И не было ни Кетры, ни его могучего флота. Я вновь сосредоточил все свое внимание на Орде.

Дикарь с дубиной кинулся на меня и оказался столь проворен и ловок, что у меня вскоре отваливались руки от усталости в попытках достать его. Я слышал звон клинков и брань, язвительные насмешки доблестного мушкетера, стоны раненых и крики падающих с лестницы. И перекрывающий все остальные звуки битвы боевой клич ацтеков.

— Алала! — и снова. — Алала! Алала!

Ступени стали скользкими от крови, и мы отступили на несколько ступеней вверх. Это дало нам дополнительное преимущество, поскольку мы стояли на сухом и твердом металле, в то время как наши противники скользили по крови и на внутренностях своих предшественников. Тем не менее они напирали, заставляя нас отступать, вверх и вверх по лестнице.

Мы отступили в шахту, где каменная стена справа давала нам дополнительную поддержку. В полумраке шахты было труднее видеть нас, а противники были более четко видны для нас на фоне света из Ямы ниже.

Оборванный горбатый маленький человек прополз под ногами тех, кто бился с нами, и ткнул меня дротиком. В суматохе битвы мы отступали до тех пор, пока я не оказался рядом с низкой стеной, которая ограждала нас от бездны. Теперь, когда дротик метнулся вверх, я успел пригнуться, и, ударом в шею, покончить с коварным горбуном. Но, когда я начал распрямляться, надо мной нависла большая фигура — черный гигант, который занес над головой тяжелый, с рукоятью, отделанной рогом топор. Он стоял на бортике ограждения, балансируя с невиданной ловкостью, от его удара я просто не успевал уклониться.

Со страшным криком он бросился на меня… и рухнул в бездну, отброшенный назад невидимым ударом. Выстрел Лэнтина спас мне жизнь.

Но орды шли и шли, отгоняя нас вверх и вверх, давя числом. Казалось безумием, что пять воинов смогут выстоять против тысяч. Они теснили нас виток за витком, так что мы сражались то на левой стороне шахты, то на правой. Время от времени противники могли отступить на несколько мгновений, и это давало нам драгоценные мгновения отдыха, но противники снова наступали, оттесняя нас. Они бросали своих собственных мертвых и умирающих в бездну, чтобы лестница оставалась сухой и не была загромождена трупами.

Мы уже были очень недалеко от храма, и каждый из нас имел большую коллекцию кровоточащих ран. Ацтеку рассекли щеку, и Гонорий был ранен в ногу копьем. Д’Алор тоже был весь в крови и прекратил издеваться над противниками, сражаясь теперь в мрачном безмолвии. Только Денхэм оставался практически невредимым и двигался по-прежнему очень быстро. Его тонкая, словно игла, рапира, мелькала здесь и там с прекрасной скоростью и точностью, всегда разя в нужном месте, с точностью и необходимой силой. И он до сих пор презрительно улыбался, когда его клинок сеял смерть.

Полдюжины раз пистолет Лэнтина спасал одного из нас от смерти, лая безжалостно и мрачно, когда мы были бессильны справиться сами. Но мы становились все более усталыми, Орда теснила нас все сильнее и сильнее. А вся спираль лестницы, от самого дна ямы, была наполнена смертоносным людским потоком, неумолимо текущим вверх.

Наконец мы достигли конца лестницы и стояли на черном ободе шахты. Когда мы больше не могли сдержать противников, мы, неожиданно для врагов, побежали к винтовой лестнице, которая шла внутри храма от балкона к балкону, до самой крыши здания.

И там наша борьба началась заново, ибо, когда орды ворвались в храм, головорезы не потекли в город рекой, как я надеялся, а продолжали двигаться в сторону крыши, где были летающие платформы, которые должны были нести их в богатый добычей, могучий Ком. Они могли обрести свободу, но этого им было недостаточно. Они жаждали богатства, ожидающего их в Коме. Так что схватка на лестнице закипела вновь, даже более ожесточенная, чем раньше.

Они давили нас сейчас, и мы вряд ли могли сдержать этот натиск. Потом, когда бой кипел уже на расстоянии всего ста футов до потолка циклопического здания, крик триумфа вырвался из глоток Орды. Отважный Д’ Алор упал, оглушенный ударом по голове большой булавой. Гонорий бросился вперед, чтобы оттащить его обратно, и сам получил удар той же дубиной. Казалось, что наша битва закончилась, когда раздался резкий грохот выстрелов сзади, и шесть или семь наших противников рухнули вниз, сраженные последними выстрелами Лэнтина.

Невольно толпа отхлынула назад на несколько шагов, и мы воспользовались случаем, чтобы оттащить мушкетера и легионера к нашим ногам. Гонорий был цел и невредим, да и Д’Алор быстро пришел в себя. И теперь толпа ниже замерла на мгновение в нерешительности, не зная, сколько пуль ещё осталось у Лэнтина, лишь двое мужчин выскочили из их массы и стояли перед нами.

Один был гибкий, смуглый малаец, который размахивал блестящим крисом и взывал к остальным возобновить нападение. Но был и другой, который привлек мое внимание, белокурый гигант с длинными, развевающимися волосами, который яростно кричал и махал боевым топором, призывая товарищей следовать за ним в атаку.

Это был Кэннелл!

Кэннелл, ради кого мы ринулись в бездну веков! Кэннелл, которого мы напрасно искали в городе Ямы. У него была большая, наполовину зарубцевавшаяся рана на виске, а глаза его были наполнены жаждой крови, так что я мог видеть, что он не узнал нас.

Я был отброшен в сторону, и кто-то прыгнул на меня сверху. Это был Лэнтин, и прежде чем мы могли остановить его, он миновал нас и помчался к Кэннеллу, крича, что мы пришли сквозь время, чтобы его спасти.

— Кэннелл! — закричал Лэнтин, бросаясь к нему с распростертыми объятиями. Нам казалось в этот момент, что его убьют, но не было удара, будто изумление парализовало толпу. Я видел, как Лэнтин протянул руку Кэннеллу, увидел, как жажда крови оставила бывшего археолога. Его взгляд прояснился, когда он увидел Лэнтина, разум вернулся к нему.

Он ахнул и шагнул навстречу Лэнтину, узнав его. Затем мы издали стон отчаяния, поскольку малаец, о котором мы забыли, оправился от изумления, и теперь кривое лезвие его криса должно было ударить нашего друга в спину.

Я закричал и кинулся вниз к Лэнтину, но слишком поздно, чтобы отвратить подлый удар. Кэннелл оглянулся на крик, увидел угрожающее лезвие и взревел. Он не имел никакого оружия в руках, но метнулся к малайцу, перехватил его руку с грозным кривым кинжалом, и затем оба потеряли равновесие, сорвались с лестницы и рухнули в бездну, сцепившись в единый клубок, вниз через интерьер храма, в темноту огромной шахты, на дно ямы далеко в глубинах земли.

Я добежалдо Лэнтина, схватил его и потащил обратно, и когда Орда оправилась от удивления, он был уже позади нас. Они взвыли от ярости и, потрясая оружием, бросились на нас.

Обрушив бурю мечей, они стали теснить нас, пока мы не оказались на самом верху. За спиной был высокий, сводчатый зал, и на его другой стороне лестница продолжилась. Мы отступили, пробежали через эту комнату под улюлюканье торжествующий орды, несущейся за нами по пятам, и когда мы достигли лестницы, снова вступили в бой.

Вверх через полдюжины таких залов, через мрачные, большие залы с узорами огня на их стенах, мы непрерывно отступали. Логово Захватчика, вот чем были эти мрачные залы. И, наконец, узкая лестница на крышу, последний рубеж нашей безнадежной войны, осталась у нас за спиной, и мы стояли, преграждая путь Орде, на последнем рубеже.

Позади нас на просторах гигантской крыши стояли открытые овальные платформы из металла, огромные, сложенные в стопки, одна на другой.

Тут было достаточно летающих платформ, чтобы нести всю Орду грабить Ком. И Орда торжествующе взревела, увидев эти машины.

Если мы боролись отчаянно раньше, теперь мы сражались словно берсерки, в последнем всплеске сил. Наши клинки сверкали, плетя нити смерти от врага к врагу, мы использовали последние силы, чтобы удержать орду на последнем рубеже.

— MonDeiu! — воскликнул Д’Алор. — Это конец, друзья!

Я повернулся, чтобы ответить ему, а затем остановился, парализованный ужасом и отчаянием. Наверху в воздухе заунывно взвыло, раздался пронзительный свист и демонический вой. Жестокий порыв ветра ударил нас, и холод, ледяная стужа вечности, заморозила меня до костей. Чудовище возвращалось в свое логово — безжалостный искусственный разум, рукотворный демон, покоривший само Время, наш враг и бог наших врагов, Захватчик!

— Боже! — простонал Лэнтин, позади меня. Схватка замерла, все напряженно уставились вверх. Тварь вынырнула, вихрясь холодным туманом, потом три шара зеленого пламени стали фиолетовыми, и Захватчик плавно, вальяжно, стал опускаться вниз, к нам. Триумфальный вой вырвался из глоток воинов Орды на лестнице. Этот вой прокатился вниз, сквозь храм и шахту, до самого дна Ямы.

Мы проиграли. Кетра проиграл. Захватчик каким- то образом уничтожил или обманул Кетру во времени и явился обратно в свое логово, чтобы уничтожить нас и вести свои орды на летающих платформах, чтобы обрушить их на Ком лавиной смерти. Медленно Захватчик спускался к нам, пока орды мародеров с радостным предвкушением наблюдали за происходящим. Извиваясь, скручиваясь, он опускался, пока не повис на высоте в скудные двадцать футов над нами, и мы ждали, беспомощные, смертоносной вспышки центральных шаров.

Внезапно Д’Алор шагнул вперед и, выкрикнув дерзкий боевой клич, поднял меч с пола, раскрутил над головой и метнул в Захватчика, словно копье! Клинок ацтека пронзил клубящуюся тварь. По туманному телу рукотворного демона времени пробежала судорога. Он извивался и корчился, метался и бился в конвульсиях. Его глаза-шары засверкали фиолетовым огнем, метнув в нас смертоносные лучи.

Лучи не достигли нас! Между нами и Захватчиком повисла, возникнув ниоткуда, прозрачно-черная сеть, которую фиолетовые вспышки не могли пробить, бессильно угасая. Я быстро развернулся и увидел: позади и чуть выше зависла воздушная лодка Кетры. Она опустилась к нам, и мы вошли на нее. И в то же мгновение появились в воздухе вокруг нас, вокруг храма и выше, неисчислимые воздушные лодки, могучий флот города Ком.

На Захватчика обрушились черные сети. Черная фата скрыла его от взглядов, хотя было видно, как он бьется и мечется внутри этого кокона. Затем сети стали сжиматься, пока не превратились в черный шар диаметром пять футов, в который был заключен поверженный Захватчик. Затем из флагманской лодки и из всех лодок флота вырвались струи оранжевого пламени, которые ударили в черный шар, тот яростно вспыхнул на мгновение, а затем исчез. В воздухе дрейфовал только блестящий туман, а затем он тоже исчез!

После флот победителей направил на Храм и город свои звуковые лучи. Воздух наполнился зловещим гулом. Земля под нами заволновалась, как море, а затем рухнула в подземные каверны, город с грохотом и ревом провалился в подземные пустоты, исчез в исполинской каверне, разверзшейся под разрушительной вибрацией звуковых лучей.

От великолепного, но порочного города осталось лишь облако пыли. Пыль висела какое-то время, потом осела, исчезла. Теперь перед нами лежал кратер — огромная и черная дыра. В этой огромной яме навек исчез город цилиндров, с его безжалостными хозяевами, бездушными рабами, и с ним вместе исчез город Ямы и тысячи свирепых воинов, которые теснили нас вверх по лестнице, стремясь принести разрушение и смерть мирному городу.

Стоя в летающей машине Кетры, мы молчали. И тишина стояла вокруг нас. Из зависших в воздухе машин не доносилось ни слова, ни крика, словно воины Кома сами не могли поверить в победу, в то, что Зло повержено и в мире не осталось ни Захватчика, ни орды головорезов, которую он притащил из прошлого, ни жестокого и порочного народа, стоявшего за этим кошмаром…

На востоке восходило солнце…

ГЛАВА 18. Восемь минут!

ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ, во второй половине дня, мы попрощались с Кетрой и его людьми. На зеленой земле вокруг кратера, где совсем недавно возвышался город цилиндров, стояли воздушные лодки, готовые для длительного полета домой над ледяными пустынями. Наш хронолет лежал позади нас, благодаря тому, что в последний момент, перед тем как город рухнул от вибрации звуковых лучей, один из разведчиков Кетры обнаружил нашу машину и сумел поднять ее в воздух. И теперь, с нашими четырьмя друзьями, мы прощались с Кетрой.

Но перед этим мы выслушали от него историю, куда удивительнее, чем наша собственная, о том, с чем столкнулись его летающие лодки, когда они последовали за Захватчиком в будущее. Они преследовали чудовище почти до конца мира, уйдя во времени так далеко, что Солнце выросло, став красным и холодным гигантом, а Земля превратилась в холодную пустыню вечных сумерек. Мы узнали, как Кетра и его люди сражались в этом мертвом мире с уцелевшими кан-ларас, которых они уничтожили. И как Захватчик ускользнул от них во времени, чтобы противостоять нам на крыше храма. Он рассказал, как гонец, посланный сквозь время нами, наконец нашел его и вернул…

Кетра и все его люди предлагали нам отправиться с ними в Ком, но мы отказались. Нестерпимая ностальгия, тоска по нашему времени овладела нами, а наши четверо друзей желали вернуться в свои родные века.

— Вы, люди прошлого, мудры, — подытожил Кетра. — Это не хорошо, если человек должен оставить свою собственную мелодию и играть чужую. Секрет путешествий во времени — злой секрет. Когда наш флот вернется в Ком, мы демонтируем все генераторы волн времени. Цель достигнута, Захватчик уничтожен, никто из нас снова не решится отправиться в прошлое или в будущее.

— Вы правы, — с сожалении согласился Лэнтин. — Ибо хотя мы прорвались сквозь века, мы не могли спасти нашего друга. И когда мы вернем наших четверых друзей в их собственное время и вернемся в свое, мы тоже уничтожим эту машину. И секрет путешествия во времени будет оставаться тайной.

Мы пожали руку Кетры — каждый из нас. Экипажи сотен воздушных лодок отдали нам прощальный салют. Затем мы забрались в хронолет и задраили люки. С нашими друзьями он оказался переполнен, но Лэнтину кое-как хватило места, чтобы манипулировать элементами управления, и машина взлетела, покружила над воздушными лодками, стоявшими на земле, а затем быстро помчалась на юго-запад.

Мы молнией пронеслись над ледяными пустынями, и как только достигли нужной точки, нырнули во время, быстро уносясь в прошлое.

Три часа спустя, по нашим часам, мы висели над огромной высокогорной страной, проникнув в прошлое, в год 1520 от рождества Христова, за четыреста лет до нашего времени. И под собою мы видели белый город Теночтитлан, столицу ацтеков. Мы снижались сквозь тьму, ибо мы прибыли ночью. Ближе к краю города блестела гладь огромного озера, и над пирамидами храмов яростно плясало зловещее пламя пожара. На темных улицах царил переполох, и до нас доносились рев ожесточенного боя, крики раненых и протяжный звон тетивы луков. Тут и там гремели залпы аркебуз или пушек.

Иксчтиль наклонился к иллюминатору. Он смотрел вниз с напряженным интересом.

— Это мой народ, — сказал ацтек, обращаясь к нам. — Мой город, мое время.

Под покровом тьмы мы посадили машину на плоской белой крыше, и Иксчтиль вышел. Он поклонился и попрощался с нами. Д’Алор, Денхэм, Гонорий, каждый молча пожал руку индейца, а затем ацтек повернулся ко мне. Он взял свой меч с клинком-пилой из осколков обсидиана и протянул его мне, рукоятью вперед.

— Возьми, — сказал он мне. — Я не могу дать больше ничего, но этот клинок может напомнить о нашей борьбе на лестнице, друг, в твоем времени!

Я взял оружие, пробормотал слова благодарности, и он склонил голову серьезно, потом повернулся и, спрыгнув с крыши, рванулся в битву на улице ниже, мчась с ожесточенной спешкой. Д’Алор первым нарушил молчание.

— Вот это воин! — воскликнул он. — И теперь он ушел. Но это был друг!

Мы поднялись с крыши, над темными улицами, где конкистадоры Кортеса сошлись в схватке с горожанами. Хронолет поднялся в небо, а затем устремился на восток на максимальной скорости.

В часы, которые последовали за этим, мы летели над серой зыбью Атлантики со скоростью около десяти километров в минуту, затем мы снова нырнули в прошлое, еще дальше, продолжая двигаться в пространстве, пока зеленый сапог Италии не вытянулся под нами. Мы вернулись в первый век нашей эры, как можно более точно в год, откуда был похищен Гонорий.

Мы оставили его там, на склоне холма, за пределами города Рима. Перед разлукой он снял свой тяжелый короткий меч и протянул мне.

— Иксчтиль дал тебе меч, — объявил он, — вы вернули меня домой. Я не могу сделать меньше, — а потом отступив и сказал просто: — Vale!

А затем мы стартовали в будущее, оставив его.

Мы отправились в первый год XVII века в южную Францию. И с помощью Д’Алора, направлявшего наш курс, восклицая на каждый знакомый ориентир на земле, мы наконец отыскали маленькую деревеньку, где он пожелал сойти.

— Тут я находился, когда меня схватил Захватчик, проклят он будь вовек! — воскликнул француз. — Но теперь мне пора!

Вновь хронолет опустился на землю, в поле за пределами деревни, на рассвете. Д’ Алор открыл люк машины, а затем заколебался.

— Черт возьми! — воскликнул он. — Когда я был в Яме, я горел желанием вернуться в свое время, но теперь я хотел бы, чтобы мы могли остаться вместе, друзья. Но Кетра прав. Каждому человеку — свое время!

Он достал из ножен свою длинную тяжелую шпагу.

— Это тебе, друг, — сказал он мне. — Как и Иксчтиль и Гонорий, это все, что я могу дать. Хотя не думаю, что тебе нужно напоминания, чтобы ты не забыл нашу битву на лестнице! — Тут он рассмеялся. — Мой Бог, какой был бой!

Он пожал руки Денхэму, Лэнтину и мне и с показной веселостью хлопнул каждого из нас по спине, затем быстро вышел из хронолета и встал рядом с ним. Я смотрел на него, когда люк закрывался, а потом наш хронолет быстро поднялся ввысь. И, глядя вниз, я увидел, его одинокую фигуру. Он все еще стоял там, где мы покинули его, размахивая шляпой в последнем жесте прощания, и ветер рассвета трепал его волосы.

И вновь мы мчались над свинцовыми водами Атлантики. И вновь мы буравили время до тех пор, пока в поле зрения не появилось побережье Нью-Джерси. Мы преодолели почти двести лет, циферблаты зарегистрировали тот факт. Наш хронолет достиг 1777 года, когда был захвачен Денхэм. Мы предложили ему приземлиться в Англии, но он отказался.

— Я солдат, — сказал он. — Если бы я вернулся в Англию — это было бы дезертирство. Позвольте мне сойти в Филадельфии, или где-то поблизости.

Мы опустились на землю глубокой ночью, посреди зимы.

Денхэм вышел из машины, и мы последовали за ним. Ночь была безлунной, но звезды сияли очень ярко, их свет заставлял снег блестеть. Было очень холодно, и мы, дрожа, стояли там.

— Последнее прощание, — вздохнул Денхэм. — Будь я проклят, если мне это нравится. Подумайте об этом, Уиллер: Иксчтиль, Гонорий и Д’ Алор уже мертвы и стали прахом, а вы еще не родились! А их нет, нет уже много веков!

— Нет, Денхэм, — возразил я. — Они живы, только отделены от нас временем, а также пространством. По крайней мере, мы извлекли один урок, узнали, что неизменность времени является заблуждением, в конце концов, и что люди любой эпохи остаются людьми!

— Это так, — сказал он. — И у меня никогда не было лучших друзей, чем Иксчтиль и Д’Алор, Гонорий, Лэнтин и ты. С тех пор как мы впервые встретились в городе цилиндров, Уиллер, случилось многое. Но не дай бог нам встретиться снова… Так что… Прощайте!

Пожав нам руки, он, как и три других наших друга прежде, достал из ножен и передал мне свою изящную рапиру.

— У вас есть четыре клинка, Уиллер. И каждый из разного времени. Может быть, они будут напоминать вам обо всем, что мы пережили вместе, в городе цилиндров и в Яме под ним. Я только сожалею, что мы не смогли найти вашего друга Кэннелла вовремя, чтобы спасти его. Но такова судьба.

— Это была судьба, — задумчиво повторил Лэнтин, — и он умер благородно. Так что отчасти я смирился.

Лэнтин и я сели в машину. Когда мы взлетали, Денхэм прокричал:

— Прощайте, Уиллер! Прощайте, Лэнтин! Удачи!

Я ответил, помахав ему рукой в иллюминатор, и мы оставили его. Мы полетели на север, в сторону нашего времени, в наш год, месяц, день, когда мы стартовали. Мы вернулись на Манхэттен, в теплую темноту летней ночи, и, на минуту зависнув над лабиринтом зданий, мягко приземлились на крыше, с которой начали наше путешествие.

Хронолет остановился, и мы вышли на крыше, глядя вокруг изумленными глазами. Сцена была та же, как когда мы улетали, панорама городских огней вокруг нас, блестящие звезды выше, и прожекторы корабля, стоявшего на якоре.

Лэнтин вернулся с крыши в свою квартиру. Он включил свет, потом позвал меня. Когда я вошел в комнату и встал рядом с ним, он указал на часы над камином. Я посмотрел, и странное чувство охватило меня.

Мы стартовали с крыши в десять часов ровно. А теперь было почти то же самое время — тот же год, месяц и день, но на восемь минут позже.

Восемь минут! Мы ушли в будущее на пятнадцать тысяч лет, побывали в плену, в городе цилиндров и в городе Ямы. Мы встретили друзей, спланировали и осуществили смелый побег, бежали к нашей машине сквозь мрачную ночь, преследуемые охранниками, и затем летели на юг, над бескрайними льдами. Мы провели несколько дней в городе Ком, на фоне чудес науки грядущих эпох, вновь отправились на север с большим боевым флотом Кетры, встретились и сражались с кан-ларас и сдерживали хищные тысячи головорезов Ямы в битве на большой лестнице, с нашими друзьями. Мы видели, как Захватчик был уничтожен. Мы нырнули сквозь эпохи, чтобы повиснуть над чудо-городом ацтеков, в то время как ацтеки и испанцы сражались на его улицах. Примчались в Рим, в дни его имперской славы, а потом побывали в семнадцатом веке во Франции, попрощались с нашим другом в Америке, доставив его во времена Войны за независимость, а затем вернулись на ту самую крышу, с которой стартовали. Из далекого прошлого в далекое будущее, мы носились сквозь время, от Рима Цезарей до могущественного города Ком.

А в нашем мире прошло всего восемь минут!

Эпилог

Так закончилось наше великое приключение, и поэтому эта повесть подходит к концу. Мы разрушили хронолет и сожгли все наши письменные записи об экспериментах, связанных с ним. Человечеству не принесет пользы умение путешествовать сквозь эпохи.

Но поскольку мы считали, что часть того, что мы узнали, принадлежали к миру науки, Лэнтин и я, в этой истории и в наших двух технических работах, рассказали о части того, что мы видели и сделали. Читая эти строки, люди не смогут построить хронолеты или создать нового Захватчика, но они могут задуматься и создать что-то, что сделает лучше наши собственные жизни, наш собственный мир.

Ныне Лэнтин и я живем спокойно в небольшом коттедже на Лонг-Айленде. Тем не менее, помимо нашей работы в фонде и наших контактов с нашими друзьями, я не думаю, что любой из нас вызывает интерес в окружающем мире или у наших коллег. Думаю, что лучшие часы для каждого из нас — это те вечера, когда мы можем сидеть спокойно вместе, перебирая в уме те вещи, что мы видели и сделали в том далеком времени, которого мир не увидит еще пятнадцать тысяч лет.

Мы часто говорим о странном существе, воплощении ужаса, которое мы назвали Захватчиком. Вспоминаем также о кан-ларас и их городе цилиндров, варварском городе Ямы, о вавилонском столпотворении, которому стали свидетелями. Мы вспоминаем город Ком и народ этого города. Иногда, глядя в наш камин, в длинные зимние вечера Лэнтин заводит разговор о Кэннелле, которого мы пытались спасти, промчавшись сквозь сто веков, о тех, кто пожертвовал собой, чтобы спасти друга.

Когда рано или поздно приходит конец нашим речам, мы смотрим на четыре меча, висящих на стене. Четыре странных клинка, из четырех разных эпох. Один — толстый короткий меч из бронзы, с иззубренными краями, другой — пилообразное оружие, подобное которому вы можете увидеть во многих музеях, но я видел его смертоносную силу! Третий клинок — длинная шпага, с инкрустацией в виде серебряной геральдической лилии — клинок с тяжелой рукояткой. И последний — тонкая, гибкая рапира, которая отняла полсотни жизней в нашем последнем безумном бою.

Где они теперь, наши четверо друзей, которые стояли с нами на большой лестнице, когда шесть мужчин сдерживали натиск тысяч, те, кто сражались плечом к плечу с нами до тех пор, пока наши союзники не уничтожили сам Кан-Лар и Захватчика? Неужели мы в самом деле никогда не увидим их снова?

Не знаю. Но есть одна вещь, не ведомая даже высшей мудрости Кетры из Кома. И это то, что есть Сила, могущественнее силы простого человека, есть Мудрость выше его, Тайна, которую ему не постичь. И если по ту сторону врат смерти лежит вечный мир, мы еще встретим там наших друзей, еще раз пожмем друг другу руки, во имя дружбы, перед которой бессильны время и пространство!

Оглавление

СЫН ДВУХ МИРОВ

  ГЛАВА I. Охота с помощью гипноза

  ГЛАВА II. Супер-город

  ГЛАВА III. Маленький Марс

  ГЛАВА IV. Подводный клуб

  ГЛАВА V. Трансмутация Инкорпорейтед

  ГЛАВА VI. Сады невесомости

  ГЛАВА VII. Нападение

  ГЛАВА VIII. Кругом обман

  ГЛАВА IX. Путь марсиан

  ГЛАВА X. Единство миров

ЗАБЫТЫЙ МИР

  ГЛАВА I. Незнакомец со звезд

  ГЛАВА II. Древний город

  ГЛАВА III. Старая планета

  ГЛАВА IV. Таинственная машина

  ГЛАВА V. Отчаянный план

  ГЛАВА VI. Шанс для Земли

  ГЛАВА VII. Последнее препятствие

  ГЛАВА VIII. Борьба с Солнцем

  ГЛАВА IX. Из бездны времени и пространства вернулся домой землянин…

ЗАХВАТЧИК ИЗ БЕЗДНЫ ВРЕМЕНИ

  ГЛАВА 1. Тайна Кэннелла

  ГЛАВА 2. История Кэннелла

  ГЛАВА 3. Захватчик!

  ГЛАВА 4. Сквозь время!

  ГЛАВА 5. Машина времени

  ГЛАВА 6. В будущее!

  ГЛАВА 7. Город цилиндров

  ГЛАВА 8. Горожане

  ГЛАВА 9. Пленник в городе грядущего

  ГЛАВА 10. Храм Захватчика

  ГЛАВА 11. Город на дне пропасти

  ГЛАВА 12. План побега

  ГЛАВА 13. В Яме

  ГЛАВА 14. Вверх по лестнице

  ГЛАВА 15. Полет надо льдами

  ГЛАВА 16. Перед Советом города Ком

  ГЛАВА 17. Битва и то, что случилось после

  ГЛАВА 18. Восемь минут!

  Эпилог