Полукровка 2 [Василий Горъ] (fb2) читать онлайн

Полукровка — 2

Глава 1

Тор Йенсен.

9–10 сентября 2469 по ЕГК^[1].

…Подземный ангар в белом секторе космодрома Аникеево, выделенный мне диспетчером, оказался рассчитан на стоянку двух бортов — МДРК и МРК, а значит, изначально проектировался под нужды свободных оперативников ССО. Приятно порадовало и то, что это конкретное помещение закрепили лично за мной. Причем не на день, неделю, месяц или год, а до выпуска из ИАССН. Я сначала неслабо удивился, а потом мысленно поблагодарил Переверзева за эксклюзивную «заботу», подождал, пока Феникс подключит наш кораблик к наземному источнику питания и вернет «Техника» в трюм, жестом попросил поднять аппарель и подошел к новенькому серебристому «Авантюристу», висевшему на посадочных антигравах рядом с нижним шлюзом. Коды доступа к этому флаеру мне прислал все тот же куратор, поэтому бортовой искин откликнулся на тестовый запрос, открыл боковую дверь и поздоровался.

Я забрался в салон, уселся в первое попавшееся кресло, вытянул ноги и сообщил, что мне надо к жилому комплексу «Яр», вроде как, расположенному по адресу Сиреневый бульвар, двадцать два. ИИ поднял машину в воздух, сдвинул в сторону бронеплиту, перекрывавшую вылет в тоннель, спросил, по какому из трех доступных вариантов блокировать ангар, выслушал ответ, подал управляющий сигнал на терминал СКД и врубил «иллюминацию».

Пока летели по хитросплетению подземных коридоров до карусельного лифта, мне пришлось дважды засветить служебный идентификатор. А потом пройти еще одну процедуру на автоматическом КПП. Зато после этого мы, наконец, вырвались на оперативный простор, взмыли по разгонному коридору к пучку воздушных трасс, ведущему к Усть-Нере, и как следует разогнались.

Всю дорогу до столицы я безостановочно крутил головой, разглядывая мегаполис с населением в двадцать с лишним миллионов человек и изредка смотрел вверх. На «звезду» из пяти орбитальных крепостей, прикрывавших не только столицу и предместья, застроенные поместьями самых влиятельных аристократических родов Империи, но и одиннадцать военных академий, в которых училась ее самая перспективная молодежь, полигоны, летные поля и всю остальную инфраструктуру самого милитаризованного города нашего государственного образования.

Кстати, юго-западная часть пригорода, над которой мы, собственно, и неслись, впечатлила донельзя… хм… некоторым переизбытком эффекторов противокосмической и противовоздушной обороны, четырьмя здоровенными «Периметрами», в которых несчастных курсантов академий планетарного десанта и сухопутных войск учили выживать в самых безумных условиях, и двумя военными аэродромами, на которых проводились тренировки пилотов академий ВВС. А потом «Авантюрист» пересек некую невидимую границу и понесся над обычными жилыми кварталами. Причем не обшарпанными, как это обычно бывает на окраинах, а чертовски аккуратными. Вот в моей памяти и всплыло воспоминание из далекого прошлого. Того самого, в котором я был ребенком, а дядя Калле, живой и здоровый, описывал город моей мечты:

'…а еще в Усть-Нере нет ни трущоб, ни рабочих районов, ни крупных предприятий, ни криминала. Нет, назвать его спокойным я не могу: каждые выходные в центре, добром десятке парков, сотне ресторанов и почти во всех увеселительных заведениях идет необъявленная война между курсантами разных академий. Народ конкурирует за все и вся, начиная от особо модных залов для боулинга и заканчивая уютными пляжами на ближайших водоемах. Само собой, обходится без смертоубийств, ибо за условным порядком следят несколько искинов, но драки, в том числе и групповые — обыденность. Ибо за них не наказывают. Хотя нет, не так: не наказывают тех, кто победил или отбился, удачно свалил от патрулей и вернулся из увольнения вовремя. Зато неудачников отправляют на гауптвахты. Причем не на свои. И, тем самым, добавляют страданий.

На первый взгляд, такой бардак не приводит ни к чему хорошему, а значит, недопустим. Но будущий защитник родины не имеет права быть ни трусом, ни мямлей. Поэтому в Усть-Нере закаляются характеры. Кстати, конфликты курсантов с гражданскими лицами случаются крайне редко и наказываются предельно жестко. За одним-единственным исключением — с представителями криминалитета не церемонятся от слова «вообще». Вот он там и не приживается. В общем, учеба на Индигирке — не сахар. Но если ты не будешь халявить на тренировках у Датэ Такуми, то прилетишь туда ни разу не подарком, полюбишь Усть-Неру и не захочешь возвращаться…'

«Я на них не халявил. И прилетел сюда не подарком… — мрачно подумал я, посмотрел на огромный торгово-развлекательный комплекс с фиолетовой ночной подсветкой, и мысленно вздохнул: — Только возвращаться мне уже не к кому. И это убивает…»

Не знаю, сколько времени потребовалось бы мне, чтобы справиться с невовремя накатившей депрессией «в идеальных условиях», но в тот момент, когда настроение ухнуло в пропасть, завибрировал комм. И я, посмотрев на экран, на котором пульсировала пиктограмма входящего вызова, решительно ткнул в нее пальцем и, заодно, перекинул видеосигнал в окошко ТК. А через миг уставился на хмурое лицо вояки с погонами капитана, возникшее перед глазами, и вслушался в его горловой рык:

— Здравствуйте, курсант! По моим сведениям, вы уже на планете. Тем не менее, до сих пор не прибыли к КПП. И как это понимать?

— Здравия желаю, господин капитан… — отозвался я и ответил на наезд в том самом ключе, который рекомендовал Переверзев: — Я действительно уже на планете. Но в данный момент лечу домой. Дабы привести себя в порядок и прибыть к КПП ИАССН в надлежащем виде. И еще: согласно инструкциям, полученным мною от персонального наставника, мне надлежит явиться в Академию и приступить к учебе десятого сентября. А десятое, по местному времени, наступит только через три часа двадцать две минуты.

Вояка, конечно же, разозлился. Но, вероятнее всего, вспомнил о том, что перед ним — не подросток-мещанин, чудом преодолевший «сито» нереального конкурса на первый факультет и опоздавший к началу учебы на девять дней, а личность, сдавшая выпускные экзамены на Императорский Грант, успевшая повоевать, заслужившая две боевые награды, заинтересовавшая высшее руководство ССО и с его подачи зачисленная сразу на второй курс. Вот и сдержал «благородный гнев». В смысле, напомнил о том, что десятого сентября — как, собственно, и в другие дни — «учеба» начнется с подъема в шесть утра и утренней зарядки, а до этого я обязан успеть встать на довольствие, получить обмундирование, быть представленным командиру учебной роты и ее личному составу, куда-то заселиться «и так далее».

Я спровоцировал капитана еще раз — напомнил о том, что он по какой-то причине не счел необходимым представиться, выслушал монолог, который, по логике, должен был прозвучать в самом начале беседы, и заявил, что готов прилететь в Академию к полуночи. Ибо на все перечисленные телодвижения шести часов хватит за глаза…

…На все «телодвижения», перечисленные капитаном Скворцовым, за глаза хватило полутора часов. Поэтому последние полчаса я, прилетевший в ИАССН в четыре утра, просидел на подоконнике в небольшом двухместном «кубрике», выделенном лично мне. На густой бас искина казармы, подавшего команду «подъем» через динамики системы оповещения, среагировал не так, как остальные курсанты — вместо того, чтобы подорваться с кровати и начать одеваться, снял верх от полевого комбеза и футболку, оглядел себя в зеркале, неспешно вышел на «взлетку», идеально отполированную дневальными, и без особой спешки потопал к выходу. По дороге кивнул дежурному по четвертой роте второго курса, стоявшему на тумбочке, вышел на лестницу и спустился на первый этаж. А в холле попался на глаза капитану Ефимову — командиру моей роты, из-за меня проснувшемуся на час раньше обычного, и вслушался в вопрос с подковыркой:

— Курсант, как насчет «десяточки» по пересеченной местности в качестве разогрева перед тяжелым тренировочным днем?

Я прекрасно понимал, что личный состав роты гарантированно обвинит в этой «подлянке» меня, но такая реакция идеально вписывалась в условия боевой задачи, поставленной Переверзевым, так что не напрягала. Не напрягала и озвученная дистанция: да, я нормально не бегал три с лишним месяца, но «база», любовно наработанная под руководством Датэ Такуми, никуда не делась, а ежедневное рубилово с «Рукопашниками» поддерживало функционалку на очень и очень хорошем уровне. В общем, возражать я и не подумал. И почему-то вызвал неудовольствие не очень большого, но начальства. Ну, а срывать это самое неудовольствие на подчиненных он умел более чем хорошо. Поэтому, представив меня им на построении перед началом утренней зарядки, не особо завуалированно дал понять, что благодарить за «десяточку» по пересеченке надо именно меня.

За год учебы в ИАССН курсанты научились понимать и более сложные намеки, так что кинули на меня по многообещающему взгляду, и по команде блондинистого здоровяка перешли сначала на шаг, а затем на бег. Местных трасс для пробежек я, естественно, не знал, зато в свое время чрезвычайно внимательно вдумывался в рассказы любимого дядюшки о нравах, царящих в учебном заведении мечты. Вот и перестраховался. В смысле, уже на первом километре сделал вид, что потихонечку устаю, позволил себя обогнать всей роте, пристроился к замыкающему и полноценно «взял» предложенный темп.

К слову, условия этой тренировки были гуманнее некуда. Само собой, в сравнении с теми, к которым привык я: да, мы неслись по искусственному «бездорожью» достаточно быстро, но не нанося удары соседям, не блокируя их атаки и не уклоняясь от бросков всякой метательной дряни. Кроме того, силу тяжести на полигоне, на который нас загнал блондинчик, не повышали, соответственно, мы бежали при одном-единственном G, что после занятий в спортзале Арбеневых казалось подарком судьбы. В общем, я отдыхал и душой, и телом километров, эдак, пять. А потом особо внимательные курсанты вдруг доперли, что я все никак не устану, и попросили «первопроходимца» чуть-чуть ускориться.

Я не сдох и на следующей «троечке». Кроме того, страшно уязвил двух парней, по разику попытавшихся меня «случайно» уронить, и мужиковатую девицу, вынуждавшую менять темп. А на последнем двухкилометровом круге увернулся от первого уракен-учи^[2], «внезапно» выброшенного рыжеволосым «рукопашником», предельно жестко заблокировал второй и точно таким же ударом раздробил дурачку аристократический нос с приличной горбинкой.

К слову, бил аккуратненько. Чтобы ненароком не вырубить этого типа и не вынудить блондинчика устроить семинар по переноске раненого. Поэтому полтора последних километра жертва собственной наглости захлебывалась кровью, соплями и слезами, кидала на меня взгляды, полные ненависти, и раза три прошипела, что мне не жить. А мне было плевать — после завершения пробежки я с удовольствием потренировался на великолепно оборудованном спортивном городке, выполняя простенькие упражнения под руководством все того же блондинчика, походя доказал всей роте, что ни отжиманиями, ни подтягиваниями, ни скручиваниями меня не задолбать, все так же — строем — добежал до казармы и после команды «разойдись» умотал к себе. Принимать душ и все такое…

…Легкое напряжение среди личного состава роты создалось само собой. На первом же построении, на которое я вышел в форме одежды номер четыре и, тем самым, «невольно засветил» не только широкую лычку вдоль погона, но и орденскую планку. Да, прекрасно обошелся бы и без нее, но инструкции полковника Переверзева не оставили никакой свободы для маневра, поэтому я изображал кавалера Георгиевского Креста и ордена Святой Анны четвертых степеней.

Но народу резко поплохело, а блондинчик, оказавшийся в одном звании со мной, вообще выпал в осадок. Да, потом пришел в себя и честно попытался прицепиться, но правила ношения военной формы в меня вбивал специалист классом повыше, так что намерение поставить на место хоть как-нибудь так намерением и осталось. К слову, я не слился и на следующем этапе проверки на вшивость — по дороге в столовую убедительно доказал, что умею ходить строем. А там включилось сарафанное радио. Поэтому не успел я сесть за стол своего отделения, как на меня вылупился весь второй курс.

Во время приема пищи было еще терпимо — на меня просто смотрели. А после завершения трапезы возле стола нарисовалась неслабая толпа «ходоков», и самый авторитетный — к слову, тоже старшина — поинтересовался, за какие-такие заслуги я был пожалован аж двумя боевыми орденами.

Ценные Указания куратора не позволяли проявлять инициативу и в этом вопросе, так что я дал самый короткий ответ из всех, какие мог:

— Немного повоевал.

— И с кем же, если это, конечно, не страшная военная тайна? — язвительно спросил второй старшина в этой компании.

— Не тайна: с амерами и еврами… — равнодушно сообщил я.

— А из какой военной академии вас перевели в нашу, и почему сразу на второй курс? — спросила девица с погонами старшего сержанта.

Отвечать на этот вопрос в рекомендованном ключе очень не хотелось, но я себя заставил:

— Я закончил школу в этом году. На Императорский Грант. А первый факультет выбрал в далеком детстве. Ибо воспитывался в семье свободного оперативника ССО. Вот навыки, наработанные под его чутким руководством, и помогли. Как с выживанием, так и с поступлением.

— Вы хотите сказать, что уровень ваших навыков соответствует второму курсу ИАССН? — хором спросило сразу несколько человек.

Я уставился в глаза самому недовольному и убил всех, кто меня слушал:

— По мнению руководства ССО, средний уровень моих навыков намного выше. Поэтому некоторые предметы — в частности, пилотирование малых разведчиков и МДРК или теорию выхода на струны — я посещать не буду.

— Что за бред⁈ — возмутился «первый» старшина. — Эти предметы — одни из самых важных, соответственно, не освоив их на высочайшем уровне, статус свободного оперативника не получить!

— Все верно… — подтвердил я и нанес слушателям удар милосердия. Так, как требовал Переверзев: — Но этот статус я уже заработал. В том числе и за счет наличия навыков пилотирования «Мороков» и «Химер».

— Не может быть!!! — взвыло человек десять.

Я пожал плечами и морально настроился выслушивать «чрезвычайно весомые аргументы», но в этот момент высказал мнение чернявый парень с улыбкой во все тридцать два зуба, но очень уж неприятным взглядом:

— В случае Тора Ульфовича — может: четырнадцатого июня сего года, то есть, в день начала войны, он разнес два амеровских линкора и два транспорта с боеприпасами у Белогорья-три. За что, вероятнее всего, и был награжден Георгиевским Крестом четвертой степени. Кстати, в тот день он, по уверению моего достаточно близкого и хорошо информированного родича, управлял «Мороком». И — что тоже немаловажно — вошел в систему через зону перехода второй категории. Делайте выводы, дамы и господа…

Не знаю, собирался ли народ делать какие-либо выводы, но стоило оратору замолчать, как себя снова проявил любитель поязвить:

— Раз «Тор Ульфович», значит, датчанин, норвежец или немец. То есть, евр. А фамилия у евра есть, или он ее скрывает, так как воюет против тех, кого предали его предки?

Тут я поднялся из-за стола, развернулся к этому старшине всем телом, поймал взгляд, невесть с чего полный ненависти, и начал вбивать в сознания окружающих слово за словом:

— Во-первых, я не евр, а росс. Причем и по месту рождения, и по крови матушки, и по духу. Во-вторых, мои предки, некогда служившие королю Дании,

его не предавали — как только Клаус Шестой нарушил клятву, данную его предком основателю нашего рода, мой прадед прилетел во дворец, прилюдно назвал короля клятвопреступником, заявил, что с этого момента Йенсены считают себя свободными от вассальной клятвы, пробился к выходу, добрался до родового поместья, собрал всю родню, привез сюда, в Империю, и попросился под руку к Императору Константину Алексеевичу. И, в-третьих, мы, Йенсены, блюдем слово, данное Ромодановским, так же свято, как блюли прежнее. Несмотря на то, что вынуждены временно жить жизнью мещан. А теперь поговорим о вас — вы, вроде как дворянин по рождению, ведете себя, как последнее бы— …

Старшина сорвался в атаку в лучших традициях «шакалят» — выбросил вперед двойку и, вероятнее всего, собирался продолжить ее прямым ударом колена. Благо, стоял достаточно близко и наверняка рассчитывал, что связка пройдет. Ибо отступать мне было некуда. Но я был готов ко всему на свете, привык к подлостям и обожал драться в ближнем бою. Поэтому вместо того, чтобы отшатнуться, рванул из фронтальной стойки вправо-вперед впритирку к левой руке противника, приподнял его голову мощнейшим апперкотом и, как следует раскрутив бедра, полноценно вложился в правый боковой…

Глава 2

10 сентября 2469 по ЕГК.

…Пятичасовое практическое занятие в вирт-полигоне по тактико-специальной подготовке я закончил за три тридцать восемь — боевая задача, поставленная инструкторами, оказалась намного проще тех, которые походя придумывал Аллигатор, а коридор возможностей — как бы не в разы шире. Вот я виртуального врага и победил.

Причем заработал тысячу баллов из тысячи возможных, что, как потом выяснилось, стало рекордом второго курса. Увы, для получения зачета по ТСП разового успеха было мало, поэтому все время, оставшееся до ужина, я развлекался, придумывая альтернативные варианты прохождения того же задания и особо убийственные вводные для усложнения процесса.

Очередное построение, сверка личного состава, находящегося в строю, с виртуальным списком, осмотр и «прогулка» строевым шагом до казармы дались в разы более тяжело, чем утренние: я понимал, что армия начинается с дисциплины, но только разумом. А душа, ни на миг не забывавшая о войне, требовала прекратить заниматься всякой хренью, загрузиться в «Химеру» и рвануть кошмарить «шоколадок». Увы, такой возможности пока не было, вот меня и плющило. От злости. До тех пор, пока я не заставил себя вспомнить разборки в кабинете начальника Академии, групповой просмотр видеозаписи «конфликта» между мною и старшиной Сабанеевым, пылкие монологи двух «ревнителей уставов» и реакцию начальника третьего отдела Белогорского управления ССО СВР, «совершенно случайно» прилетевшего на Индигирку накануне днем, заглянувшего в ИАССН по какому-то «чрезвычайно важному делу» и захотевшего поприсутствовать на разборе полетов:

— Господа, а вам не кажется, что вы окончательно потеряли берега? Старшина Йенсен всего-навсего ответил на атаку старшины Сабанеева, имевшего наглость безосновательно оскорбить не только кавалера двух боевых орденов и Молодое Дарование Империи, но и род, уже заслуживший уважение трех Императоров! Да, контратака раздробила несколько костей черепа и отправила подлеца в медкапсулу на целых две с половиной недели. Но это проблема самого подлеца. А вы были обязаны оценить исключительный контроль окружающего пространства, продемонстрированный старшиной Йенсеном, его своевременный уход с линии атаки по единственному вектору, который был доступен в тот момент, филигранную технику исполнения обоих ударов и… умение держать себя в руках: этот юноша остановился. Сам. То есть, прервал великолепно отработанную боевую связку на скорости, которая большинству из вас даже не снилась, так как не считал своего противника настоящим врагом. В общем, если я еще раз услышу, что тут, в ИАССН, правят бал долбанные пацифисты, то вы, господа, покинете насиженные кресла и отправитесь защищать Родину в системы, в которых идут самые кровопролитные бои…

Не знаю, почему, но параллельно первой части монолога полковника Залесского перед моим внутренним взором мелькали лица «ревнителей уставов» в тот момент, когда они, почувствовав запах жареного, принялись переобуваться на ходу. И пусть этот экскурс в прошлое не развеселил и не заставил забыть о желании отправиться в АС, но отвлекал. До тех пор, пока рота не дошла до казармы. А там нас отпустили готовиться к ужину, и мне пришлось ускориться. Вернее, ускоряться. На протяжении четверти часа, выделенного на это дело. Потом нас снова построили, пересчитали и погнали в столовую. Через плац, на котором Блондинчик немного потешил свое эго, погоняв нас строевым. Но, в конце концов, закончилось и это дуракаваляние. В смысле, мы добрались до уже сервированных столов, сели по команде все того же старшины, получили разрешение приступить к приему пищи и даже приступили. Но эдак минут через двадцать в помещение начали вваливаться «гости» — старшекурсники, решившие познакомиться с борзым новичком — и почти всем моим соседям по столу вдруг стало не по себе.

А я продолжал уминать великолепно прожаренную отбивную с вареным рисом, запивал вишневым соком и в ус не дул. До момента появления в поле зрения забавной троицы — девицы лет двадцати, судя по выражению лица, искренне считавшей себя Центром Вселенной, и ее верных оруженосцев. Хотя нет, не так: я не перестал орудовать ножом и вилкой даже после того, как эта троица отправила пятерку моих сослуживцев, сидевших по другую сторону стола, погулять, опустилась в нагретые кресла и уставилась на меня. Так что прерывать тишину пришлось Первой Красотке Всея Империи:

— Так вот ты какой, приятель моего бестолкового родственничка и его закадычного дружка!

— Воспитанные личности начинают беседу с приветствия… — бесстрастно заявил я и продолжил в том же духе: — Затем спрашивают позволения присесть, представляются и не позволяют себе тыкать тем, кого видят первый раз.

— Да ты… — возмущенно взвыл «оруженосец» повыше, потянулся ко мне, впечатался грудью в тарелки и потребовал его отпустить. Но я, выгнув два пальца в направлении, не предусмотренном природой, смотрел в глаза Алины Базаниной и ждал ее реакции на отповедь.

Девчонка удивила. Своей необучаемостью:

— Мишка говорил, что ты резкий. И что сначала бьешь, а. потом думаешь. Придется лечить: тут, в ИАССН, дурных одиночек…

Внезапная атака второго оруженосца не увенчалась успехом — да, он бил очень и очень быстро, наверняка чем-то занимался и весил под центнер, но «чуть-чуть промахнулся». А я попал. Левым прямым. В горло. И проломил гортань к чертовой матери. А потом уставился в глаза одуревшей девицы и холодно оскалился:

— Алина-не-знаю-как-вас-по-батюшке. Не доставите этого дурня в ПМП достаточно быстро — не выживет. А по поводу обещанного «лечения» скажу следующее: я вырос в самом криминальном районе самого криминального города планеты Смоленск, поэтому разборки с прирученными домашними мальчиками не пугают от слова «совсем». И… да: может, все-таки отомрете и начнете шевелиться?

«Поломашку» утащили третьекурсники с моего факультета. По приказу особо авторитетного пятикурсника, нарисовавшегося возле моего стола уже после… хм… стычки, но похвально быстро оценившего состояние «жертвы» и принявшего единственно верное решение. Не разочаровал и после того, как назначенные им «несуны» подхватили хрипящее тело и испарились — грозным рыком отправил Базанину куда подальше, поймал мой взгляд, поздоровался, представился и попросил разрешения присесть. При этом однозначно не играл и не работал на публику, поэтому я ответил тем же самым по тому же месту. То есть, ответил на приветствие, представился, предложил располагаться поудобнее, периферийным зрением оценил количество старшекурсников, уже собравшихся вокруг нас, и превратился в слух.

Старшина Алексеев начал знакомство со своего рода извинений:

— Тор Ульфович, прирученных домашних мальчиков в нашей Академии немного. А на первом, втором и третьем факультетах их вообще нет. Зато хватает самовлюбленных дуроломов, карьеристов и обычных завистников. Но, слава богу и руководству ИАССН, правят бал не они, а будущие свободные оперативники, «разведчики» и «силовики». А для курсантов этих категорий вы — личность, достойная глубочайшего уважения. Кстати, это не лесть, а констатация факта: если мы пока только мечтаем о некогда выбранной стезе и рвем жилы, нарабатывая нужные кондиции, то вы уже обрели вожделенный статус, уже взяли кровью за кровь с тварей, вероломно напавших на Империю, и наверняка продолжите это делать дальше…

После этих слов он сделал небольшую паузу и продолжил удивлять:

— Мы уверены, что помощь вам не нужна — вы в состоянии заставить умыться кровью любого недоброжелателя. Тем не менее, не собираемся стоять в стороне и наблюдать, как «прирученные домашние мальчики» и их идейные последователи пытаются самоутвердиться за ваш счет. Поэтому уже объявили им войну. То есть, будем отправлять в ПМП любого, кто сочтет возможным мешать вам подтягивать или осваивать дисциплины, требующие внимания. И еще: навязываться вам мы, естественно, не будем. Но будем счастливы, если вы сочтете возможным поделиться практическим опытом, полученным за три месяца войны, или дать советы по выживанию, проверенные лично вами. На этом все. Был рад знакомству…

Не успел он подняться из-за стола и пожать протянутую мною руку, как ожили динамики системы оповещения, и чей-то ни разу не радостный голос напрочь испортил нам настроение:

— Всем внимание: полтора часа тому назад в войну вступили Делийский Султанат и Союз государств Скандинавии. Как вы наверняка уже догадались, на стороне Новой Америки, Объединенной Европы, Африканского Союза и Арабского Халифата. Да, ВКС ДС атаковали системы Поднебесной Империи, зато флоты СГС, по утверждению агентуры службы внешней разведки, уже прыгнули к нам и не сегодня завтра поддержат амеров. Поводов для паники, конечно же, нет, но в Академии вводится желтый режим, а курсантам пятого курса, которых я сейчас перечислю, надлежит немедленно явиться в медблок для разблокировки тактических комплексов…

…В медблок меня, естественно, не вызывали. Зато подняли с кровати в начале второго ночи и вытребовали в кабинет начальника Академии. Я оделся, уложившись в норматив, вылетел в коридор, пробежался до штаба, прокатился на лифте, ворвался в приемную и был препровожден в святая святых ИАССН незнакомым майором, выглядевшим загруженнее некуда.

Полковник Андреев тоже выглядел не ахти — в тот момент, когда я переступил через порог помещения, изучал какой-то документ, хмуря брови и нервно отстукивая на столешнице какой-то рваный ритм. Выслушав мой доклад, раздраженно махнул рукой, то ли предлагая не дурить, то ли давая понять, что сейчас не до церемоний, взглядом отправил меня в кресло для посетителей и, не дожидаясь, пока я сяду, вывел на левую стену голограмму «Контакта». Потом чертыхнулся, врубил «глушилку», заблокировал дверной замок и только после этого запустил воспроизведение.

Вот я на картинку и уставился. А когда на ней протаяло лицо полковника Переверзева, морально настроился на неприятности. Как выяснилось, не зря — куратор и в этот раз воспользовался альтернативным приветствием, а затем перешел к делу:

— О том, что в войну вступили еще два государственных образования, вы наверняка знаете. Но эта новость — для обывателей, способных запаниковать. А для сотрудников с допуском есть новости и понеприятнее: с достаточной долей вероятности, ко вступлению в войну готовятся Империя Восходящего Солнца, Великий Тюркский Каганат и Союз государств Юго-Восточной Азии. Японцы, вероятнее всего, поддержат нас. Азиаты пока колеблются. А ВТК, по некоторым данным, уже упал под Новую Америку и отправил в гипер то ли четыре, то ли пять Ударных флотов. По информации из того же источника, как минимум один, базировавшийся в системе Шираз, прыгнул на Индигирку. И если это действительно так, то он сойдет со струны сегодня днем, в районе полудня по времени Усть-Неры, нарисуется в ЗП-шестнадцать, спокойно вытралит мины и беспрепятственно прыгнет к третьей планете. Атаковать ее, естественно, не рискнет, ибо девять орбитальных крепостей — это не шутка. Зато постарается уничтожить орбитальные комплексы, производящие ракетно-артиллерийское вооружение, и все четыре верфи, полностью прервет грузоперевозки и своим присутствием «блокирует» Двадцатый Пограничный…

Описав ситуацию в целом, он пригубил воды из хрустального бокала и перешел к еще более неприятным нюансам:

— Стараниями разведки, контрразведки, противодиверсионных служб и аналогов ССО Новой Америки, Объединенной Европы и Арабского Халифата наше ведомство понесло тяжелейшие потери. Поэтому принято решение прервать обучение части пятикурсников и приставить их к опытным оперативникам, «разведчикам», «силовикам», аналитикам и далее. Дабы в кратчайшие сроки восполнить убыль личного состава и вернуть боевую эффективность службы хотя бы на прежний уровень. Вся эта пока еще толпа скрытно уйдет из системы на «Пересвете» через ЗП-десять в обстановке строжайшей секретности ещедо вторжения. А ваша задача — «встретить» тюрков. Но не в гордом одиночестве, как вы привыкли, а в компании с любым пятикурсником с первого факультета по вашему выбору. Кстати, Семен Сергеевич уже получил соответствующие инструкции, так что организует что просмотр личных дел, что собеседования и не станет ни оспаривать ваш выбор, ни навязывать кого бы то ни было. И последнее: обкатка второго номера в боевой обстановке — ваша и только ваша личная ответственность. То есть, вы решаете, когда и как его тренировать, вы сочтете или не сочтете его готовым к самостоятельной работе на МРК или МДРК, и вы выделите или не выделите «Морок», «Химеру» и личный искин. На этом у меня все. А на остальные вопросы ответит полковник Андреев…

Первый вопрос я задал после того, как закончилось воспроизведение — спросил, сколько у меня времени.

Начальник Академии поколебался и озвучил совершенно нереальные сроки. Особенно с учетом того, что в первый день «учебы» в ИАССН я видел пятикурсников только издалека, а пообщался с одним-единственным:

— Час. От силы час десять…

Я задумчиво потер переносицу, пришел к выводу, что за это время при всем желании не смогу вдумчиво изучить даже десяток досье, и додумался до более-менее реального выхода:

— Господин полковник, я хочу пообщаться со старшиной Алексеевым. По возможности, тет-а-тет, под «глушилкой», в помещении, в котором имеет смысл ее использовать, и под подписку о неразглашении. Организуете?

Он утвердительно кивнул, вызвал к себе майора из приемной, приказал отвести меня в кабинет некоего Фадеева и выделить «глушилку», а потом влез в рабочий интерфейс, забыл о моем существовании и зашевелил пальцами в области считывания виртуальной клавиатуры.

Не знаю, что за приказ он с нее набрал и отправил, но уже через восемь минут в кабинет, в который меня отвели, заглянул тот самый старшина, увидел меня, недоуменно нахмурился и спросил, что, собственно, происходит.

Я без лишних слов протянул ему планшет с текстом подписки, дал время его прочитать, подождал появления автографа, а затем врубил «глушилку» и заговорил:

— Ярослав Кириллович, через час-полтора всех пятикурсников, которым полностью разблокировали тактические комплексы, отправят к новым местам службы.

Отправят не от хорошей жизни — в войну вот-вот вступит еще три государственных образования, и нашим ВКС придется туго. Каждого из вас прикрепят к опытным сотрудникам ССО, помогут набраться опыта и, вполне возможно, в скором времени отправят в свободное плавание. Ну, а мне по ряду причин подарили право первой ночи. То есть, настоятельно рекомендовали выбрать себе напарника и… встретить флот Великого Тюркского Каганата, который сойдет со струны в районе полудня и постарается блокировать эту систему. За час, выделенный мне на это дело, я физически не смогу изучить даже досье, а из пятикурсников общался только с вами. Поэтому мне нужны либо ваше согласие, либо совет…

Алексеев озадаченно хмыкнул, потом огляделся, покосился на планшет, пришел к выводу, что это предложение — не розыгрыш и не дурная шутка, едва заметно прищурился и криво усмехнулся:

— Раз вам позволили занять кабинет особиста, значит, соответствующий приказ пришел с Белогорья; раз при этом разговоре не присутствует ни один офицер Академии, значит, вам доверяют; раз позволили выбирать первым, значит, вас считают ничуть не менее толковым, чем другие оперативники. А еще вы не хвастаетесь имеющимися возможностями и не заманиваете меня в команду сумасшедшими перспективами…

— С перспективами пока туго… — хмуро буркнул я. — Насколько я понял объяснения Очень Большого Начальства, Двадцатый Пограничный планирует рубиться в защите. А отравлять существование тюркам придется мне и моему второму номеру. Но есть и плюсы: я работаю в свободном режиме, то есть, планирую акции сам, мой куратор — личность, доказавшая свою адекватность, а местные карьеристы даже при очень большом желании не смогут отправить нас ни на одно самоубийственное задание…

Глава 3

11–12 сентября 2469 по ЕГК.

…К ЗП-шестнадцать подошли в районе одиннадцати утра по времени Усть-Неры и обнаружили, что вся зона перехода завешена масс-детекторами, а кораблей Двадцатого Пограничного уже нет.

— И-и-и как это называется? — ошалело поинтересовался Ярослав, оглядев все это «великолепие».

— Мины без прикрытия протраливаются с полпинка, а тут прикрытием даже не пахнет!

Я пожал плечами:

— По мнению руководства ВКС, отводить корабли от орбитальных крепостей нецелесообразно — можно потерять. А тут есть шанс подорвать хоть что-то. Вот и пытаются.

Старшина попросил разрешения перетянуть на себя интерфейс систем КТК, «огляделся» и язвительно фыркнул:

— Надо же: оставили «Кукушку»! Правда, одну-единственную. Но они ж «нереально дорогие», а бюджет у флотских не резиновый…

Злился порядка пятидесяти пяти минут. Ну, или прятал волнение за злостью. А когда «увидел» двенадцать чудовищных вспышек, подобрался и задал напрашивавшийся вопрос:

— Это рванули тюркские аналоги наших «Сфер»?

Я подтвердил:

— Ага: они расчистили точки выхода для тральщиков, так что вот-вот из гипера выйдут и эти лоханки…

— … и мы их атакуем?

— Нет: такую мелочь я не жгу. Без толку…

Старшина озадаченно хмыкнул и замолчал. Молчал все время, пока дюжина уродливых, но предельно функциональных корабликов уничтожала наши минные кластеры, пока в центре «чистой» сферы появлялся тюркский флот, пока малые разведчики сканировали «окрестности», а защитный ордер перестраивался в походный. Зато стоило мне тронуть «Химеру» с «места» и направить к тральщикам, как раз вставшим на вектор разгона и начавшим «тропить» дорогу для тяжелых бортов, как парень занервничал:

— Тор, если ты собираешься атаковать сейчас, то это не лучшая идея: в момент схода ПКР в нас всадят полевую метку, а ее видно и под «шапкой»!!!

— Я — не флотский… — весело напомнил я. — … и не связан требованиями их уставов. Поэтому смотри и мотай на отсутствующий ус…

Он снова заткнулся. А я привычно завел МДРК в «щель» между крайним тральщиком и линкором проекта «Тенгри», только-только начавшим набирать ход, уравнял скорости, «притянулся» к броне между носовыми оружейными башенками, опустил аппарель и задал напарнику риторический вопрос:

— Как ты думаешь, что случится с этой дурой, если в момент ее ухода на струну рванут четыре наших «Гиацинта»?

— Так, стоп: ты хочешь минировать разгоняющиеся корабли?

— Что значит «хочу»? Я уже заминировал первый и продолжу заниматься этим делом до тех пор, пока смогу удерживать скорость, не «раздувающую» нашу сигнатуру.

Он потерялся в вычислениях, а секунд через двадцать-двадцать пять озвучил их результат:

— То есть, с достаточно высокой долей вероятности, успеешь «зарядить» все четыре линкора и один крейсер?

У меня перед глазами горела траектория, рекомендованная Фениксом, поэтому я ответил, не задумываясь:

— Не-не-не: мы «зарядим» только линкоры. А на крейсере прокатимся. До схода со струны. И попробуем воспользоваться охренением тюрков еще и там…

— Нагло. Но мне, пожалуй, нравится! — после недолгих раздумий заявил он и расслабился. В смысле, наблюдал за процессом через трюмные и внешние камеры, забивал в память ТК скорости, на которых совершались те или иные маневры, режимы использования антигравов, особенности траекторий захода на цели и так далее.

Материалы для последующего анализа набирал молча, последовательно и предельно добросовестно. Из-за чего чуть было не зевнул момент активации взрывателей. А через пару мгновений — то есть, уже уходя в гипер — поделился впечатлениями об увиденном:

— Черт: тот корабль, за которым я следил, словно свернуло в спираль! И все это — из-за его смещения с оси формирующейся струны⁈

Я утвердительно кивнул:

— Ну да: резонанс — штука неприятная. Но он, как показывает практика, иногда заменяет не один десяток «Смерчей».

— А чем мы заменим этот самый резонанс после того, как выйдем из гипера?

— Подарочным набором из «Тайфуна» и трех «Гиацинтов» на правильно запрограммированном грузовом антиграве… — честно ответил я.

Алексеев опять полез в расчетно-аналитический блок ТК и поделился полученными выводами:

— Ну да, согласен: мощность взрыва такого «комплекта» гарантированно выведет из строя любой крейсер, включая евровский «Assaut», а заметить ПКР под тремя минными «шапками» практически невозможно. Кстати, а этот принцип уже тиражируется?

Тут я тоже не солгал:

— Откровенно говоря, не знаю. Но не удивлюсь, если окажется, что нет. Парень на мгновение подобрался, затем расслабился и согласно кивнул:

— Ну да, логично: агенты глубокого внедрения наверняка имеются и в ССО; слив этой информации гарантированно ударит и по нашим ВКС; у меня нет доступа к МС-связи; за мной наверняка ненавязчиво приглядывают в том числе и через ТК. Впрочем, это мелочи. Спасибо за доверие, Тор: я тебя не подведу. Даю слово…

…Неразбериха во флоте ВТК, в одночасье лишившемся всех четырех линкоров, длилась порядка восьми минут. А потом новый командующий дал команду перестраиваться в атакующий ордер и… засеивать подступы масс-детекторами. Палиться я был не готов, поэтому, «зарядив» третий тяжелый ударный крейсер «Самум», увел МДРК подальше, догнал тральщики, опять выдвинувшиеся вперед, пристроился за ними, встал на вектор движения еще одного «Самума» и скинул оставшиеся «Гиацинты». Область сброса рассчитал искин, так что эти мины тоже нашли свою цель и рванули — из моей любви к искусству — практически одновременно с «подарочными наборами».

Тут тюркам резко поплохело, и командующий сотворил фантастическую дичь — приказал остаткам флота «свернуться» в сферу и окутаться не только облаком масс-детекторов, но и минными кластерами!

— Они что, идиоты? — изумленно спросил старшина, когда сообразил, что творят незваные гости системы.

Я высветлил линзу шлема, повернулся к напарнику и дурашлив захлопал ресницами:

— Ну, почему сразу «идиоты»? Они поняли, что уходить на струну так же вредно, как и сходить с нее. Пилить до ЗП-шестнадцать своим ходом — тоже не вариант, ибо до нее слишком далеко, и не хватит никаких тралов. Остается одно — висеть на месте и ждать прилета подмоги…

— О-о-о!!!!!!

— Ага… — ехидно подтвердил я, вывесил перед собой «Контакт» и начал наговаривать сообщение для Переверзева: — Доброго времени суток, Владимир Михайлович. Мы тут «встретили» флот тюрков и убедили свернуться во-о-от в такой интересный шарик.

Причем от силы в получасе неспешного хода от Индигирки. Линкоров в этом ордере нет. И с крейсерами напряг — мы сожгли четыре «Самума». Так что если Двадцатый Пограничный прилетит к этому подарку в полном составе, то гарантированно разнесет его в пух и прах. На этом все. Хотя нет, не все: отчеты по акции приаттачиваю. И жду хоть какой-нибудь реакции. А то боекомплект практически потрачен, а без него как-то грустно. Все, вот теперь до связи…

Следующие двадцать пять минут мы провисели в двух минутах хода от «шарика». Алексеев анализировал свои записи и забивал какие-то выводы в отдельный файл, а я знакомился с досье этого парня. Вернее, с видеозаписями всех сколь-либо значимых практических экзаменов и тестов, сданных старшиной за все время учебы, сравнивал показанные результаты со своими и раз за разом убеждался в том, что программа, по которой меня дрессировал дядя Калле, вынуждала думать, то есть, искать собственные решения, а та, по которой учили в ИАССН — при любой возможности повторять чужие наработки, вроде как, проверенные временем. Вывод не радовал от слова «совсем»: по меркам Аллигатора, Ярослав, считавшийся одним из лучших курсантов первого факультета, не тянул даже на гордое звание «посредственность». Ибо не проявлял творческое начало даже в свободных спаррингах!

Ну да, я расстроился. Поэтому, увидев на сканерах плотную «россыпь» меток кораблей Двадцатого Пограничного, идущих в нашу сторону походным ордером, облегченно переключил внимание на них. И вернул напарника в реальность:

— Ярослав, наши на подходе…

— О-о-о!!! — предвкушающе протянул он, а затем включил голову: — Так, первый час смотреть за этим шоу будет скучно: перед тем, как начать выбивать истребители и постановщики помех, наши вывесят минные кластеры вокруг тюрков, выберут позицию и закроются масс-детекторами. Значит, нам имеет смысл сгонять и пополнить боекомплект, верно?

Я подтвердил. А через пару минут выслушал доклад Феникса, перекинул в ТК сообщение Переверзева, открыл и включил воспроизведение.

Полковник выглядел замотанным до невозможности и злым, как собака. Впрочем, злился не на меня:

— Доброго времени суток, Тор Ульфович. Заранее прошу прощения за некоторую резкость выражений, но меня взбесили. Долбоклюи из штаба ВКС, отказавшиеся верить в мой доклад о ситуации в Индигирке, доказывавшие, что материалы, которые я им переслал —качественная подделка, заманивающая Двадцатый Пограничный в ловушку, и передавшие ему приказ выдвигаться к «шарику» только после того, как получили по шапке от Его Императорского Величества! Теоретически этот флот уже должен подходить к вам, поэтому со спокойным сердцем отправляйтесь на перезарядку и не вздумайте отвечать на вызовы флотских: у этих клоунов достаточно «Химер» и «Мороков» для того, чтобы усканироваться вусмерть. Вот пусть и развлекаются без посторонней помощи. Далее, по возможности, пополняйте боекомплект не на орбитальных крепостях, а в своем ангаре: чем меньше информации о ваших акциях дойдет до флотских, тем лучше. И последнее: сегодня утром начальник нашей службы подписал мое прошение о зачислении Константина Петровича Синицына на первый курс третьего факультета ИАССН. Вашего друга заберут со Смоленска завтра-послезавтра, соответственно, числа восемнадцатого-девятнадцатого вам надо будет забрать его с курьера, который прибудет в одну из мертвых систем в окрестностях Индигирки, доставить на планету и помочь наработать первоначальный авторитет. Впрочем, по словам майора Юрченко, Константин — парень боевой, соответственно, при необходимости, справится с последней проблемой и сам…

…Двадцатый Пограничный неприятно удивил — к тому моменту, как мы вернулись с Индигирки, он только заканчивал вывешивать минные кластеры и масс-детекторы, а пристреливаться к тюркам даже не начинал! Перестроение в атакующий ордер тоже совершал неторопливее некуда. А потом вышел на дистанцию открытия огня главными калибрами и… вернулся на прежнюю позицию, не сделав ни одного выстрела и не выпустив ни одной ПКР!

Я возмутился, отправил Переверзеву новый видеоотчет и решил, что не готов терять время впустую. Поэтому влез в астронавигационный атлас этой системы, быстренько рассчитал вектор и длительность прыжка к ближайшей зоне перехода, плавно разогнал «Химеру» и увел на струну. Всю оставшуюся часть корабельной «среды» прыгал по «единичкам» и «двойкам», раскидывая «Кукушки» и создавая свою сеть оповещения о вторжениях. И, конечно же, мысленно повторял диагноз, озвученный куратором в ответе на мой доклад:

— Командующий Двадцаткой — адмирал мирного времени…

Да, в том же сообщении Владимир Михайлович твердо пообещал найти на него управу или опосредованно заменить на вояку порешительнее, но я был не слишком высокого мнения о кадровой службе ВКС, поэтому в половине второго ночи «четверга», вернувшись в обычное пространство «недалеко» от «шарика», почти не расстроился увиденному.

Нет, порядка трети кораблей флота тюрков уже превратилось в обломки, а половина оставшихся выглядела прилично потрепанными, но «Погранцы» как-то умудрились потерять два крейсера, корабль-матку, четыре фрегата и чуть ли не полтора десятка истребителей! Увы, Ярослав еще не сталкивался с таким бардаком, поэтому аж затрясся от бешенства и выдал фразу, с которой просто нельзя было не согласиться:

— Таких адмиралов надо отдавать под трибунал: эти бездари, командуя, уничтожают своих же подчиненных!

— Угу… — подтвердил я, попросил Феникса скомпоновать материалы под очередной видеоотчет, наговорил сопроводительный текст и вслушался еще в один правильный монолог старшины:

— О, черт: я только что сообразил, что даже если этого гада просто снимут с должности, то он возненавидит нас, то есть, экипаж единственного корабля, видевшего это позорище со стороны. И, вне всякого сомнения, приложит все силы для того, чтобы выяснить наши установочные данные!

— Тебя это пугает? — вроде как нейтрально поинтересовался я, а сам вывел в отдельное окно картинку с внутришлемной камеры Алексеева и уставился на его лицо.

Парень не разочаровал — вспыхнул от возмущения, отрицательно мотнул головой и, по моим ощущениям, сказал чистую правду:

— Нет, нисколько. Просто только что сообразил, что секретность может спасать не только от чужих, но и от своих!

— Вот-вот… — желчно подтвердил я, вспомнив Колесникова-старшего и Петра Витальевича Скобелева,

потом посмотрел на таймер, вывешенный через считанные минуты после создания «шарика», и переключил внимание своего второго номера на тему пожестче: — Кстати, о чужих: если тюрки сообщили командованию своих ВКС о создавшейся проблеме — а не сделать этого они не могли — и если оно послало им на помощь какой-нибудь флот, отправленный в наши системы, то ждать его появления осталось не так уж и долго. А я почти уверен, что эти клоуны завесили «Кукушками» только те зоны перехода, через которые в Индигирку можно «зайти» со стороны Каганата.

— А я почти уверен в том, что «двойки» они не завешивали в принципе… — сев на мою волну, процедил старшина.

— Эти выводы надо заесть… — заявил я, почувствовав, что мы вот-вот друг друга заведем, подключился к терминалу ВСД, проглядел первые несколько строчек «меню» и продолжил: — … к примеру, парой порций каре ягненка на человека. Правда, они будут разогретые, из-за чего доставят не так много гастрономического удовольствия, как они же, но приготовленные поварами «Эльбруса», но даже такие каре всяко лучше стандартных пищевых рационов.

— Это шутка, или…?

— Такими вещами не шутят! — преувеличенно серьезно заявил я, кинул парню доступ к нужной вкладке терминала и услышал сначала восхищенный свист, а затем… хмурый голос Феникса:

— Тор, тюрки. Заходят в систему через ЗП-тринадцать. Разворачиваемся?

Развернулись. Плавненько — чтобы не засветить сигнатуру на сканерах — набрали скорость, необходимую для ухода во внутрисистемный прыжок, ушли на струну и, как ни странно, успели: в тот момент, когда «Химера» вывалилась в обычное пространство, соединение из двух ударных флотов ВКС Великого Тюркского Каганата как раз заканчивало перестраиваться в походный ордер. Алексеев, увидев россыпь вражеских меток на картинке со сканеров, полез в расчетно-аналитический блок, а я повел МДРК по вектору, появившемуся в пилотском интерфейсе. Ибо давным-давно спелся со своим искином и знал, что он рассчитает нужный курс безо всяких распоряжений.

Пока набирал скорость, быстренько наговорил и отправил Переверзеву очередной доклад. Потом отрешенно отметил, что, судя по цветовой гамме траектории и «пикам» на самом последнем участке, мы успеваем «зарядить» только два линкора. Однако зеленый кантик на третьем обещал возможность «прокатиться», так что расстраиваться я не стал — подвел борт ко вражескому ордеру,

просочился между широченной «плоскостью», образованной двумя дюжинами тральщиков и второй, состоящей из тяжелых кораблей, осторожно «притянулся» к ближайшему «Тенгри» и опустил аппарель.

После возвращения «Техников» в трюм перелетел к соседнему линкору. А на третьем закрепился понадежнее. И, чуть-чуть поскучав, полюбовался кошмарной, но жутко притягательной картиной гибели двух могучих боевых кораблей. Через считанные мгновения после ухода в гипер получил, открыл и выслушал сообщение от куратора, скрипнул зубами и «порадовал» Алексеева отдельными цитатами:

— Двадцатый Пограничный сваливает к Индигирке, теряя тапки, так как командующий флотом не имеет права рисковать жителями планеты и намерен принять бой с двумя новыми флотами на надежных позициях, то есть, прячась за орбитальными крепостями!

— То есть, тот флот его «девочки» так и не добили?

— Неа.

— С-суки…

Глава 4

12–16 сентября 2469 по ЕГК.

…Линкор, затащивший нас на струну, «зарядили» в гипере, потратив на это дело единственный «Смерч» и четыре «Гиацинта». Поэтому после выхода из гипера переключились на крейсера. Но за время сравнительно недолгого бардака успели отметиться всего на трех. К сожалению, командующий этим соединением оказался порешительнее типа, додумавшегося до «шарика» — «не заметил» потери шести тяжелых кораблей, шустренько перестроил остальные в атакующий ордер, выгнал на оперативный простор истребители,

отправил в авангард все тральщики и повел формацию к «осажденным» бортам.

Мы проявили себя и на этом этапе. Благо, тральщики шмаляли тралами прямо перед собой — скользнули между ними и тяжелыми кораблями, скинули оба оставшихся минных кластера и с их помощью развалили еще два крейсера.

Тут у Главного Тюрка сдали нервы, и он дал команду экипажам МРК и МДРК сканировать окружающее пространство в форсированном режиме. По большому счету, толку от этого было немного. Но к этому времени я перевел почти весь боекомплект, поэтому унялся, отвел «Химеру» в сторону и попер к Индигирке. Когда вышел на дистанцию, с которой засек корабли Двадцатого Пограничного, скрипнул зубами — эти борта висели намного «глубже», чем требовали боевые уставы. То есть, прятались за орбитальными крепостями!

В этот раз пожаловаться Переверзеву не получилось — его сообщение упало в «Контакт» за миг до того, как я открыл эту программу. И в кои-то веки успокоило:

— Тор Ульфович, нынешнего командующего Двадцатым Пограничным вот-вот вернут на планету. А вместо этого недоумка на флагман прибудет начальник Летной Академии Индигирки адмирал Шестопалов. Он — вояка до мозга костей и блестящий тактик, поэтому тюркам вот-вот станет грустно. Мы с Романом Семеновичем заклятые враги, но друг друга уважаем и не путаем личное с государственным. Поэтому я отправил ему нарезку из ваших докладов, а вам пересылаю его прямой контакт. На всякий случай. В общем, сочтете необходимым привлечь его к реализации своих идей — смело набирайте, «светите» новой аватаркой, представляйтесь Перуном и требуйте помощи. И последнее: я приаттачиваю к сообщению архив разведданных по системам ВТК — уверен, что вы найдете ему применение. На этом пока все. До связи…

Я отложил изучение архива на потом, сообщил Алексееву, что наши вот-вот начнут шевелиться совсем в другом ключе, и повел «Химеру» к планете. А уже через несколько минут засек начало новых перестроений ее защитников и подобрался. Как вскоре выяснилось, ограничиваться перемещением флота к орбитальным крепостям Шестопалов не собирался — он уверенно вывел теперь уже свои корабли чуть-чуть вперед, в идеально выверенный момент «вскрыл» постановщики помех, «задавил» системы целеуказаний и связи части «первой линии» вражеского ордера и атаковал сам — ударил полноценным залпом ПКР и главных калибров всех линкоров, крейсеров и ОК плюс спустил с поводка под две сотни истребителей. А в момент разделения боеголовок дал команду бить еще и двум десяткам МДРК, успевшим выдвинуться навстречу тюркам и занять позиции возле «придавленного» фланга.

Да, часть «Химер» поймала полевые метки, но незваным гостям системы было не до этой мелочи. Ибо большая часть «задавленных» бортов не видела ни ее, ни приближающуюся смерть и продолжала двигаться прежним курсом; часть командиров «зрячих» кораблей запаниковала и спешно отрабатывала эволюционниками, чтобы побыстрее развернуться маршевыми двигателями вперед и «дать по тормозам», а корабли-матки, летевшие в четвертой линии, в инициативном порядке выпускали истребители, дабы те попробовали успеть «порезать» хоть какое-то количество БЧ.

Впрочем, самое интересное началось уже после того, как два линкора и пять крейсеров тюрков вспухли огненными шарами: наши ПП переключились на борта второй линии противника, и по ним успешно отработала еще одна «пачка» МДРК. К сожалению, не обошлось и без потерь: истребители тюрков сожгли четыре «Химеры», поймавшие полевые метки. Но эта потеря была оправдана неписаными законами войны и меркла на фоне новых потерь врага — вражеское соединение лишилось последнего линкора и еще трех крейсеров!

— Вот это, я понимаю, тактик! — восхитился Ярослав, оценив результаты контратаки. Потом заметил, что мы «падаем» в атмосферу, и согласно кивнул: — Ну да: даже если командующий тюркской армадой находился не на линкорах, а на каком-нибудь корабле управления, все еще прячущемся под «шапкой», то отдаст приказ отходить. Ибо остатками сил наших не передавит. А отход — это преследование, и для него нам нужен полный боекомплект…

…Атаковать тюрков, решивших уйти от Индигирки, на этапе разгона на внутрисистемный прыжок я не видел смысла. Поэтому «плавненько» разогнал МДРК и ушел на струну по вектору, по которому шли остатки вражеского соединения. А после того, как вывалился в обычное пространство, почти не удивился, обнаружив, что МЗ-шки Шестопалова уже вовсю засеивают эту область минными кластерами. Не стал лезть и в боестолкновение, начавшееся в «точке» схода со струны через считанные секунды после появления в ней вражеских тральщиков, ибо не горел желанием нарваться на шальную БЧ или, не дай бог, что-нибудь «повеселее». Поэтому порядка двадцати минут «висел» в полутора минутах хода от места схватки и наблюдал за метками кораблей сцепившихся флотов. К слову, ни разу не спокойно: да, начальник Летной Академии Индигирки действительно оказался блестящим тактиком, но флот, который ему достался, не умел правильно реагировать на «безумные» приказы и изредка терял корабли. Вот адмирал и делал поправки на тупость, пугливость или недостаточную сыгранность временных подчиненных — дважды начинал, но не заканчивал фантастически толковые атаки, раза четыре находил способ компенсировать ошибки командиров одних кораблей другими и, в конечном итоге, был вынужден «отпустить» два тюркских крейсера, восемь фрегатов и стайку выжившей мелочи в гипер.

Один из уходивших «Самумов» мы и «оседлали».

Да, рисковали. Но не так уж и сильно: командир этого корабля, явно взявший на себя командование остатками флота на последнем этапе разгона, прикрывался другими от всего, что в принципе могло догнать и остановить. Ну, а я изначально готовился к чему-нибудь подобному, поэтому заранее набрал нужную скорость и подошел к крейсеру за двадцать две секунды до его «исчезновения». А после того, как он затащил нас на струну, опустил аппарель, попросил Феникса «зарядить» нашего «скакуна», повернулся к Алексееву и ответил на вопрос, горевший в его глазах:

— Ага, мы уходим в Каганат. Ибо служим не в ВКС, а в ССО.

— Не получив соответствующую санкцию? — после небольшой паузы спросил он и превратился в слух.

Я вспомнил откровения Переверзева и невольно вздохнул:

— Агентура Коалиции работает, не покладая рук. В том числе и в нашем ведомстве. Поэтому здоровая инициатива свободных оперативников только приветствуется, а доклады об акциях принимаются не на этапе планирования, а постфактум.

Он кивнул в знак того, что все понял, и ушел в себя. А минуты через две нашел «уязвимость» в моем решении и снова прервал молчание:

— Тор, я почти уверен, что и этот «Самум», и другие выжившие корабли тюрков прыгнули в Шираз. Мелочиться ты не любишь, значит, с вероятностью процентов в девяносто девять взорвешь оба крейсера. А на легкие корабли, как обычно, забьешь, и их командиры, конечно же, доложат об уничтожении двух бортов оперативному дежурному по системе. Что автоматически переведет флот, базирующийся в ней, либо в желтый, либо в оранжевый режим и, кроме всего прочего, заставит тюрков начать противодиверсионные мероприятия. И на что ты надеешься?

Доступа к МС-связи у него не было, поэтому я пожал плечами и сказал чистую правду. Благо, успел проглядеть архивы Переверзева и определиться с конкретными планами:

— Противодиверсионные мероприятия будут проводиться в ШИРАЗЕ. А мы уйдем дальше…

…В Суяб заявились в пятницу, тринадцатого сентября. Внаглую, то есть, через зону перехода первой категории. Но я был уверен, что не нарвусь, и не ошибся — если в приграничном Ширазе возле «единички» не болталось даже тюркских аналогов «Кукушек», то в системе, расположенной в самом центре территории Каганата, вообще царили мир, гладь да божья благодать.

Сразу после схода со струны я «посадил» Феникса на планетарную Сеть и открытые каналы связи — проверять самые важные разведданные — а сам занялся куда более нудным, но ничуть не менее нужным делом. То есть, занялся сканированием, набором информации для анализа распределения масс и расчетами. Само собой, припахал и напарника. Вернее, заставлял его дублировать мою работу, потом сверял наши результаты с «эталонными» и помогал старшине исправлять «редкие, но меткие ошибки». На это дело убили почти сутки, зато нашли семь перспективных «двоечек» и четыре «троечки», а искин нарыл море чертовски интересной информации по моему списку и по своей инициативе добавил к нему еще два пункта.

Да, они радовали и пробуждали энтузиазм. Но не такой нездоровый, как моя изначальная идея. Хотя нет, не так: будь у меня на борту «Ландыши» или их коллеги, развернулся бы еще хлеще. А так счел, что переключаться на заведомо менее интересные задумки глупо, решил, что двое суток можно и побездельничать, придумал, чем занять Ярослава, перекинул в его ТК часть информации, нарытой моим ИИ, поставил задачу спланировать какую-нибудь диверсию и выделил на это дело сорок восемь часов.

Следующие двое суток мы с Алексеевым встречались только во время совместных трапез — парень чах над картой планеты и справочниками из своих архивов, а я мотался по системе, проверял и перепроверял данные из местных астронавигационных атласов, уточнял временные отрезки, требующиеся для тех или иных прыжков, терялся в расчетах и медленно, но уверенно доводил до ума очередную безумную идею.

Реализовывать ее начал в половине четвертого утра понедельника по внутрикорабельному времени: встретил крейсер «Туркаш Тегин» и о-о-очень представительную эскадру сопровождения у ЗП-десять, «ведущей» к Талгару — столичной системе ВТК — внаглую влетел в середину ордера еще на первой четверти его разгона на внутрисистемный прыжок, «притянулся» к основанию одной из оружейных башен, «прокатился» до гигантской орбитальной верфи Суяба-три и… беспрепятственно въехал в чрезвычайно плотное облако масс-детекторов. А после того, как временное пристанище Турка, среднего сына Кагана Баничура, пришвартовалось к свободному причалу, отцепился от уже «заряженного» крейсера и тихой сапой переехал на корпус дредноута «Барха Тегин», готовящегося сойти со стапелей и повезти Великого Завоевателя ВТК в его первый боевой вылет.

А там затаился. Ибо понимал, что перед началом торжественных мероприятий по случаю схода со стапелей нового флагмана Второго Ударного Флота Каганата, о которых безостановочно трезвонили местные СМИ, безопасники верфи и охрана третьего лица государства будут рвать жилы в экстремальном режиме. Поэтому спокойно пережил и эти самые «мероприятия», и финальную центровку чудовищно большого корабля, и его выход в открытый космос, и перелет до позиции во главе флота, болтавшегося на высоких орбитах Суяба. А после того, как эта армада встала на курс ухода из системы, проверил, не забыл ли Феникс заблокировать комм Алексеева, и вызвал старшину в рубку.

Ярослав поднялся в нее от силы через две минуты, плюхнулся в «свое» кресло, привычно «потянулся» к интерфейсу оператора систем КТК, но понял, что тот «не отзывается», и вопросительно уставился на меня. Вместо ответа я вывесил перед дальней стеной помещения «пачку» картинок с внешних камер «Химеры» и ухмыльнулся:

— Сегодня в Каганате Великий Праздник: средний сын Кагана Баничура отправляется в Великий Военный Поход. Как ты, наверное, догадываешься, Самым Великим Завоевателям Всех Времен и Народов невместно воевать на обычных кораблях, поэтому для Турка расконсервировали и довели до ума местное вундерваффе — дредноут «Барха Тегин». Кроме того, согнали в один флот десять новеньких линкоров проекта «Тенгри», сорок восемь «Самумов» и так далее. Дабы сынулька пугал врагов с момента появления в их системах. К сожалению, показать флагман во всем его великолепии я пока не могу — мы сидим на его броне, соответственно, картинка будет так себе…

— Ах, вот почему последние семь часов «Химера» — в оранжевом режиме, а пиктограммы систем связи неактивны! — прозрел Ярослав и заставил меня повиниться:

— Моя паранойя буйствует со вчерашнего вечера, а я привык ей доверять.

Парень нисколько не обиделся:

— Все верно: главное — дело. А все остальное — побоку. Кстати, о деле: как я понимаю, ты хочешь разнести эту дуру в момент ее ухода на струну?

— Ага.

— А другие корабли этого флота уничтожать планируешь?

— Конечно! — хищно оскалился я: — Почти уверен, что успею «зарядить» линкора три-четыре.

— Здорово! — заулыбался старшина и попросил поделиться данными по скорости полета ордера, расчетному времени его ухода на струну и так далее…

…Зарядить четвертый «Тенгри» мы не успели. Из-за заводского брака в одном из грузовых антигравов третьего «подарка», помешавшего выполнить «норматив». Да, планируй я прокатиться с флотом «Великого Завоевателя» до зоны перехода, это было бы некритично. А так пришлось уйти «в сторону» и любоваться «буйством гипера» во время плавного разгона по новому курсу.

Картинка уничтожения тяжелых кораблей донельзя впечатлила и в этот раз, а потом я вывесил у дальней стены рубки телеметрию с «Кукушки», вроде как забытой возле верфи, спустил Феникса с поводка и шокировал Алексеева еще раз:

— А это рванул Ударный крейсер «Туркаш Тегин». Тот самый, на котором покойный Турк прибыл на сверхтяжелую верфь Суяба. И… два с половиной кластера «Гиацинтов». Так что мы опять потратили почти весь боекомплект и вынуждены сваливать на Индигирку…

Последнюю фразу напарник, кажется, не услышал. Так как завороженно смотрел на гигантский орбитальный комплекс, «медленно» разваливающийся на три огромных обломка, нервно облизывал губы и беззвучно матерился. Вот я и замолчал. Вернее, закрыл линзу шлема, развернул в отдельном окошке ТК «Контакт» и начал наговаривать сопроводительный текст к видеоотчету:

— Доброго времени суток, Владимир Михайлович. Мы тут заглянули на огонек в систему Суяб, в которой как раз сходил со стапелей дредноут для личного флота очередного идейного последователя Чингисхана. С флагманом и тремя линкорами Второго Ударного флота ВТК все понятно — они ушли в Вечность. С крейсером «Туркаш Тегин», на котором Турк прибыл в систему — тоже. А судьбу верфи желательно взять на контроль: да, она раскололась на три части, но в атмосферу гарантированно рухнет только одна, а остальные аборигены гипотетически могут и удержать. Так что поручите этот вопрос кому-нибудь из агентов. Ибо мы слишком хорошо понимаем, какое буйное веселье тут вот-вот начнется, поэтому спешно уходим восвояси. На этом все. До связи…

Пока надиктовывал и отправлял сообщение, «Химера» успела набрать чуть менее восьмидесяти пяти процентов скорости, необходимой для ухода во внутрисистемный прыжок, поэтому я снова сфокусировался на контроле за окружающим пространством. А после недолгого пребывания в гипере и схода со струны начал второй разгон. К самой перспективной «троечке». Так как допускал, что Вторым Ударным флотом ВКС ВТК командует толковый тактик и очень не хотел наткнуться на засаду.

О том, что мы уходим в гипер через «дырку» «сумасшедшей» категории, даже не заикнулся. Чтобы не нервировать пятикурсника, не совавшегося даже в «двоечки». Увы, он оказался достаточно толковым, поэтому на пятнадцатой минуте моей «войны» с наводками от флуктуаций Ершова начал дергаться, на двадцать второй побледнел и умудрился «перегрузить» систему абсорбции скафа, а с двадцать девятой по тридцать третью пребывал на грани обморока. Впрочем, под руку не лез и не задавал дурацких вопросов типа «Мы все умрем, да?» Поэтому, вытянув «Химеру» на струну, я поднял линзу шлема и довольно улыбнулся:

— Все, мы — в гипере. И можем расслабляться аж трое суток…

Ярослав заставил себя успокоиться, но все равно пустил петуха:

— Мы ушли в него через зону перехода третьей категории?

— Ага… — подтвердил я, врубил Феникса и не удержался от шутки: — Ну да, курсантам, проучившимся в ИАССН всего один день, соваться в них, вроде как, небезопасно, но у меня со струнами полная гармония…

Глава 5

21–24 сентября 2469 по ЕГК.

…В нужную мертвую систему в «окрестностях» Индигирки вышли со струны только «в ночь» с двадцатого на двадцать первое. Координаты курьера, дожидавшегося нас третьи сутки, мне прилетели еще восемнадцатого, так что Феникс быстренько рассчитал вектор и длительность сверхкороткого прыжка, разогнал МДРК и сначала врубил, а затем вырубил гиперпривод. В общем, стараниями ИИ мы вернулись в обычное пространство всего в получасе хода от нужной точки, но проснувшаяся паранойя заставила меня перестраховаться — я отправил пилоту этой посудины «боевой приказ» двигаться навстречу на максимальной скорости и врубил сканеры.

Вопреки моим опасениям, «лишних» сигнатур возле метки, прущей в нашу сторону, не обнаружилось, поэтому в какой-то момент я «вскрылся», дал курьеру на себя навестись и немного подождал. А после стыковки опустил аппарель и отправил за «особо ценным грузом» двух «Техников». Благо, они — в отличие от Синицы — умели пользоваться сегментными антигравами и не боялись открытого космоса.

Пока скафандр с дуреющим содержимым переправляли через пустоту, я «нащупал» комм флотского, «постучал», извинился за задержку, от всей души поблагодарил за доставку и пожелал всего хорошего. А после возвращения трудяг отвел борт в сторону, активировал маскировочное поле, вернул в трюм воздух, поручил искину заняться поисками подходящей «двоечки», в темпе отстыковался от кресла и вломился в лифт.

На две палубы ниже спустился за считанные мгновения, протиснулся между «слишком медленно открывавшимися дверями», шустренько дошел до «героического космонавта», еще не успевшего оклематься, и снял с него шлем. А потом медленно поднял линзу своего, полюбовался квадратными глазами друга и ухмыльнулся:

— Привет, Костян! Как твое ничего?

— Бывало и лучше… — привычно ответил он, потом все-таки «включился» и поинтересовался, почему его встречаю я.

Тут я посерьезнел и начал его грузить согласно последним инструкциям полковника Переверзева:

— Связывать будущее со службой специальных операций СВР пока не передумал?

— Нет.

— И текст подписки о неразглашении, которую подмахнул перед вылетом со Смоленска, не забыл?

— Нет.

— Тогда дуй за мной, слушай предельно внимательно и запоминай каждое слово. Итак, за то время, пока тебя везли в эту систему, в войну вступило еще несколько государств. Великий Тюркский Каганат упал под Новую Америку, вторгся в несколько наших систем и в одной из них — Индигирке — сходу получил по рогам. Причем настолько сильно, что потерял в общей сложности два с половиной Ударных флота. Вот и обиделся. Поэтому прислал три новых и в данный момент пытается сжечь хотя бы один орбитальный комплекс. Да, блокированную планету защищают два наших флота, и защищают неплохо, но на корабликах типа курьера к ней уже не подойти — сожгут. Поэтому встретить тебя поручили мне. На «Химере», у которой имеется мощнейшая «шапка».

Закончив эту часть объяснений, я вытолкал Синицына из кабинки лифта, подвел к четвертой каюте, сдвинул в сторону дверь и повел рукой, предлагая заходить. А после того, как парень вошел внутрь, вломился следом, опустился на пол и перешел к теме посерьезнее:

— Теперь блок информации из категории «Для служебного пользования»: хорошо знакомый тебе дядя Калле с детства готовил меня к поступлению в ИАССН, поэтому я был зачислен на второй курс первого факультета, успел немного повоевать, как-то умудрился заслужить два ордена в комплекте со статусом свободного оперативника и получил в личное распоряжение этот кораблик. А теперь внимание: де-юре забирать тебя со Смоленска отправили меня и моего напарника — курсанта пятого курса нашей же академии старшину Ярослава Кирилловича Алексеева, с которым я тебя познакомлю эдак через полчаса. Делиться информацией о том, кто и как тебя забирал, ни с кем не надо — Алексеев сольет ее на сторону сам. Но если кто-нибудь решит проверить ее у тебя, то ты обязан это подтвердить, при необходимости признаться, что мой борт, вроде бы, шел не напрямик, а через «двоечки», запечатлеть «любопытного» на микрокамеры тактического комплекса, который тебе имплантируют не сегодня-завтра, и уведомить о стороннем интересе к этой теме меня…

Синица, успевший допереть, что я ни разу не шучу, кивнул в знак того, что сделает все, как я сказал, и снова превратился в слух.

Я в нем нисколько не сомневался, поэтому плавно переключился на куда менее «острый» вопрос:

— Предельно подробные инструкции по поведению в десятке наиболее вероятных ситуаций я тебе скину чуть попозже, а пока объясню, как себя вести в академии. «Странности» моего зачисления вызвали нездоровый интерес в том числе и у ряда глав влиятельнейших родов Империи. Сами они в ИАССН, естественно, не сунутся, поэтому озадачили ценными указаниями родичей, обучающихся у нас, и молодежь союзных родов. Мы с Ярославом, вероятнее всего, периодически будем отправляться на задания, соответственно, большая часть страждущих будет искать подходы ко мне через тебя. А меньшая станет испытывать тебя на излом. С профессиональными психологами в серьезных аристократических родах все в полном порядке, так что готовься к подкатам экстракласса. В том числе и с использованием баб. А по-настоящему опасных наездов не бойся: самые авторитетные старшекурсники первого, второго и третьего факультетов уже за нас, а остальные далеко не идиоты. То есть, не захотят портить отношения с будущими свободными оперативниками ССО, «разведкой» и «силовиками». В общем, держись приблизительно так же, как во времена моего конфликта с Тохой Ермолаевым и его шайкой-лейкой. На этом, в принципе, все. Можешь задавать уточняющие вопросы…

…К Индигирке подошли через девять с лишним часов после подбора Синицы. Как только сканеры засекли первые метки, я занялся анализом их взаимного расположения. А уже минут через семь-восемь пришел к выводу, что адмирал Шестопалов не зря считался блестящим тактиком: все девять орбитальных крепостей висели на «своих местах», Двадцатый Пограничный «держал» космос над столицей, а Четвертый Ударный деловито блокировал попытки тюрков атаковать орбитальные сооружения и, судя по количеству вражеских меток и разномастных обломков, «медленно» уплывающих вдаль, регулярно кого-то доставал.

Кстати, тремя флотами ВКС Каганата возле планеты и не пахло: мы с Фениксом насчитали два условно «полноценных» и четыре отдельных борта. Что, конечно же, подняло настроение и сподобило им поделиться с Костяном и Ярославом, почему-то наводившими друг с другом мосты не в каютах, а в трюме. Когда я вывесил голограмму картинки со сканеров над аппарелью, парни мгновенно прервали беседу и прикипели взглядами к россыпи меток. А потом старший, врубившийся в то, что Синицину они ни о чем не говорят, приступил к объяснениям.

Я слушал их краем уха, ибо вел МДРК к планете, забирая к Лазурному океану,

над которым не могло не быть лакун в сети масс-детекторов, и работал. То есть, пытался найти уязвимые места в построениях тюрков и… не находил. Как вскоре выяснилось, не просто так: в тот момент, когда я вывел «Химеру» к высоким орбитам, «неподалеку» от одного из эскадренных миноносцев ВКС Каганата, приблизившегося к краю «облака» из своих же масс-детекторов, внезапно вспыхнули маршевые движки семидесяти двух «Тайфунов», и стая ПКР, потеряв три четверти БЧ в сплошной «стене» из минных кластеров, все-таки достала эту лоханку.

— А вот и результат работы шести «Химер»! — гордо сообщил Костяну Ярослав. — Скинули средние противокорабельные ракеты, не снимая «шапок», отошли в сторону и в нужный момент удаленно активировали системы самонаведения. Что интересно, нужный момент наступил не просто так: командующий нашим флотом вынудил тюрков сместиться в их ордере, а перед атакой МДРК дал команду операторам систем КТК крайних постановщиков помех «задавить» системы целеуказания ПП-шек врага! В общем, точный расчет — и у этих гадов стало меньше еще на один корабль. Кстати, знаешь, что меня радует сильнее всего?

— Что? — спросил Синица, не отводя взгляда от голограммы.

— Судя по количеству кораблей, типу их построения и толщине минных кластеров, вывешенных вокруг, осаждены не мы, а они! И если в течение суток или двух сюда не прибудет еще флот-другой, то тюркам придется сваливать. А отступление от флота, которым командует этот адмирал, им однозначно не понравится.

Я был того же мнения. Поэтому еще раз мазнул взглядом по формации «обреченных», скинул скорость и плавненько повел борт к экзосфере.

Следующие слои атмосферы пронизывал в том же режиме. Чтобы не поймать подарок от «своих». А после того, как снизился до пятисот метров, перевел «Химеру» в горизонтальный полет, навелся на Усть-Неру, передал управление искину и собрался, было, немного расслабиться, но не тут-то было — он вывесил передо мной «Контакт» и включил воспроизведение очередного сообщения от Переверзева.

Последние два испортили настроение как бы не сильнее, чем фронтовые сводки, поэтому я невольно подобрался, уставился на привычно замотанного полковника и превратился в слух.

— Доброго времени суток, Тор Ульфович… — в кои-то веки начал он, и мне самую чуточку полегчало. — По моим расчетам, вы должны быть либо на Индигирке, либо рядом с ней. Так вот, постарайтесь не тратить время на просачивание сквозь масс-детекторы: как можно быстрее сядьте в Аникеево, загоните «Химеру» в ангар, вызовите флаер старшине Алексееву и своему другу детства, отправьте эту парочку в ИАССН, пополните боезапас, выходите в открытый космос и прыгайте на Белогорье — вы срочно нужны тут. Далее, на струну желательно уйти через ЗП-десять. Само собой, если сочтете это более-менее реальным. А перед тем, как с нее сойти, необходимо написать мне: в данный момент у нас все спокойно, соответственно, «заходить» можно и через «единичку», но ситуация может измениться. И последнее: я понимаю, что вы рассчитывали отдохнуть после нелегкого рейда, но у меня — форс-мажор. Так что отдых будет позже. На этом все. Хотя нет, не все: файл с инструкциями старшине Алексееву приаттачен к сообщению. Вот теперь до связи…

…Для того, чтобы добраться до космодрома максимально быстро, мне пришлось воспользоваться личным контактом адмирала Шестопалова. И он не разочаровал — выслушав мой монолог, попросил повисеть на линии, связался с оперативным дежурным по системе, передал ему айдишку моего корабля и приказал организовать «зеленую волну». В общем, «вскрылся» я в ста сорока километрах от побережья, поднялся на рекомендованные четыре километра и втопил на маршевых движках, а чуть менее, чем через полчаса снова ушел под маскировочное поле — чтобы не палить свой ангар — постучался к дежурному, потребовал скрытно сдвинуть в сторону крышку и ухнул вниз.

Пока Феникс пополнял боекомплект, вызвал для Костяна и Ярослава «Авантюрист», спустился в трюм, пожал обоим руки и взглядом попросил Алексеева приглядеть за Синицыным. Потом пожелал парням удачи, проводил до флаера, помахал ему вслед и вернулся на корабль.

Пока поднимался в рубку, выслушал доклад Феникса о завершении погрузки ПКР и минных кластеров, поэтому заскочил в туалет, а потом сел в пилотское кресло, проверил, поднята ли аппарель, попросил искин «решить проблему» с крышкой ангара, дождался появления прямоугольного «окна» и дал малую тягу на антигравы. «Зеленый коридор» сквозь сеть масс-детекторов организовал все через того же адмирала, просочился сквозь нее, не скидывая «шапки», и шустренько ушел в сторону. Ибо прямо по курсу висел Двадцатый Пограничный, а за ним — «осажденные» тюрки.

Пока обходил эти формации по широкой дуге, успел увидеть еще одну успешную тактическую связку Шестопалова — его флот достаточно технично сжег два легких крейсера «Джинн», ПП и звено истребителей, что называется, в одну калитку. Мне захотелось немного подождать, чтобы поучаствовать в веселых «проводах» незваных гостей из системы, но распоряжение куратора никто не отменял, поэтому я встал на вектор разгона к ЗП-десять, плавненько набрал скорость и ушел на струну. А чуть позже — вернувшись в обычное пространство и не обнаружив на сканерах ничего, кроме приличного массива наших минных кластеров и семи наших же «Кукушек», вдруг вспомнил, что в конце последнего разговора пообещал Костяну успокоить его родителей. Поэтому увел «Химеру» в полноценный прыжок, снял шлем и скаф, попросил ИИ сварганить фон, изображающий что-то вроде узла связи в казарме, открыл «Контакт», уставился в камеру, включил запись и улыбнулся:

— Доброго времени суток, дамы и Петр Игоревич. Только что общался с Костей — его привезли в академию и уже погнали ставить на довольствие. У нас тут достаточно спокойно: девять орбитальных крепостей, боевой адмирал во главе флота защитников планеты и… несколько элитных военных вузов с преподавателями-практиками, способными, в случае чего, на время забыть о преподавании и тряхнуть стариной. В общем, беспокоиться не о чем: ваш сын вот-вот начнет грызть гранит науки и потеряется в аудиториях, всевозможных полигонах и тренажерных залах до следующего лета. А как дела у вас? Я знаю, что Смоленск держится, и что туда доставили еще две орбитальные крепости, но все равно беспокоюсь. В общем, жду подробнейшего отчета. Ах, да, чуть не забыл: Костя просил передать три эксклюзивных привета юным дамам и один дополнительный тайный самой младшей. С удовольствием передаю и льщу себя надеждой когда-нибудь познакомиться с каждой. На этом пока все. Жду ответного сообщения. До связи…

Ждать ответа в ближайшие часы было бессмысленно из-за приличной разницы во времени между Усть-Нерой и Радонежем, поэтому я спустился в трюм, хорошенечко размялся и с наслаждением зарубился с «Рукопашниками» по правилам «они против меня одного». Выложился настолько добросовестно, что был вынужден завалиться в медкапсулу. И перед тем, как отключиться, вспомнил «войну» с «шакалятами». А потом время «мигнуло», и я, бодренько открыв глаза, услышал мрачный голос Феникса:

— Пока ты восстанавливался после спаррингов, прилетела внеочередная фронтовая сводка с чертовски неприятным дополнением Переверзева.

— Зачитывай. Или рассказывай… — попросил я, заранее расстроившись, и искин начал:

— Если очень коротко, то Союз государств Скандинавии захватил Омск, а Делийский Султанат — Чебоксары. Причем и те, и другие уничтожили по три наших флота. Да, в то же самое время японцы вынесли восемь флотов Союза государств Юго-Восточной Азии и захватили две их системы, из-за чего все остальные соединения азиатов были вынуждены уйти к себе, а наше ИСБ все-таки выяснило, что в большинстве крупных провалов этой войны так или иначе виноват Константин Владимирович Ромодановский, но… этот ублюдок успел дать деру — бесследно исчез из своего кабинета, а маячок, вживленный в его тело в далеком детстве, обнаружился в тушке полугодовалого поросенка!

В общем, Император в бешенстве, особистов ВКС дрючат и в хвост, и в гриву, флотские программисты спешно вычищают программные закладки, которыми эта тварь опосредованно уничтожила порядка двухсот кораблей, а ССО, вроде как, в шоколаде. Ибо оказалась одной из немногих спецслужб, отказавшейся заливать в искины своих кораблей «заряженные» обновления, благодаря чему «Мороки» с «Химерами» не обзавелись ни программными аналогами полевых меток, позволявшими наводить ПКР на борта, прячущиеся под «шапками», ни своего рода блокираторами систем целеуказания и связи.

— Не пропади без вести Цесаревич Александр… — начал, было, я, но был перебит на середине фразы:

— Во-первых, история не терпит сослагательного наклонения, а значит, рвать себе душу, представляя альтернативный вариант нынешнего варианта настоящего, как минимум, контрпродуктивно. А, во-вторых, с чего ты взял, что вариант прошлого, в котором ты как-то почувствовал, что Переверзеву можно доверять, и передал ему архивы, полученные от адмирала Колесникова, привел бы к лучшему настоящему? Тор, Константин Ромодановский был не только заместителем командующего ВКС по информационной безопасности, но и близким родственником государя. То есть, обладал связями, которые нам не снились. Соответственно, запросто мог от кого-нибудь узнать о появлении у твоего куратора компромата и убрать не только Владимира Михайловича, но и все его ближайшее окружение, и тебя. На всякий случай. А потом посадить на освободившееся место своего человека, через него залить в искины ССО свои обновления и парализовать работу еще одного ведомства. Последствия представляешь?

Глава 6

26 сентября 2469 по ЕГК.

…Ответ на мое сообщение Переверзеву и очередная фронтовая сводка прилетели практически одновременно. Я в это время принимал душ, поэтому попросил Феникса воспроизвести первое, выслушал монолог полковника и расплылся в довольной улыбке: по его словам, флоты, защищавшие Белогорье, разгромили очередную армаду вторжения и вымели ее остатки из системы поганой метлой.

— В общем, можешь не торопиться… — прокомментировал эту новость ИИ. — Раз сходить со струны раньше срока нет необходимости, значит, зайдем в Белогорье через «единичку», а до нее еще пятьдесят две минуты гипера…

Я согласно кивнул, вырубил воду, быстренько высушил волосы и тушку под струями горячего воздуха, ударившего из форсунок, затем выбрался из кабинки, натянул трусы и повел рукой в знак того, что готов ознакомиться и с другими новостями.

Вопреки моим ожиданиям, вывешивать передо мной голограмму искин не стал — предпочел изобразить диктора:

— Сегодняшняя сводка посвящена одному-единственному событию — государственному перевороту в Делийском Султанате. Суть происходящего там описана грубыми мазками, но я практически уверен в том, что свержение Бахлул-шаха,

уничтожение всей его родни иначало сумасшедшей грызни между девятью претендентами на освободившийся трон — дело рук ребятишек из нашего ведомства. Впрочем, даже если это не так, то индусам стало не до войны, а значит, нам хоть немного, но полегчало.

Полегчало не только «нам», но и мне — я решительно задвинул куда подальше воспоминания о куда менее приятных новостях из предыдущей фронтовой сводки, подключился к терминалу ВСД, определился с желаниями, с большим удовольствием позавтракал, неспешно натянул скаф и поднялся в рубку. Не напрягался и последние минуты пребывания в гипере — да, перевел борт в красный режим, откачал воздух из отсеков и проверил, не отключился ли генератор маскировочного поля, но сделал это в ленивом режиме. Тем не менее, за десять секунд до выхода «Химеры» в обычное пространство загнал себя в транс, дождался появления картинок на сканерах и мысленно хмыкнул: возле зоны перехода обнаружились сигнатуры кораблей патрульной группы наших ВКС, довольно приличный объем минных кластеров, «облако» масс-детекторов и аж девять «Кукушек».

«Вскрываться», слава богу, не понадобилось — ответчик системы «свой-чужой», айдишка свободного оперативника ССО и искин быстренько решили наклевывавшуюся проблему — поэтому я отвел МДРК за пределы охраняемой области, плавно разогнал по вектору, появившемуся в пилотском интерфейсе, и увел во внутрисистемный прыжок…

Изменения в поведении флотских бросились в глаза и у Белогорья-три: «Мороки», висевшие под «шапками» возле каждой орбитальной крепости, сканировали пространство в форсированном режиме, разномастные буксиры чистили подступы к планете от обломков уничтоженных кораблей, тральщики уничтожали остатки вражеских минных кластеров и выжигали чужие масс-детекторы, а тяжелые корабли бдели. Причем без дураков — судя по размерам сигнатур и плотности радиообмена, были готовы вступить в бой в любую секунду.

Не тупил и оперативный дежурный по системе — мгновенно ответил на мой вызов, шустренько прогнал мою айдишку через базы данных, без лишних слов и выпендрежа выделил «коридор» к Вороново, сообщил, сколько времени он будет действовать, и так далее. Поэтому я пришел к выводу, что этими ленивцами, наконец, зарулила личность масштаба адмирала Шестопалова, с чувством глубочайшего удовлетворения отключил связь, упал в атмосферу и «постучался» к Переверзеву. Хотя заблаговременно вывесил в ТК окошко с временем Новомосковска и видел, что там — начало третьего ночи.

Полковник принял звонок со второго гудка, сходу прикипел взглядом к моему лицу, спросил, где я нахожусь, выслушал ответ, заметно расслабился и сообщил, что уже подлетает к космодрому, соответственно, не заставит себя ждать. Спрашивать, зачем меня вызвали на Белогорье, я, естественно, не стал — коротко кивнул, сообщил расчетное время приземления и счел нормальным то, что связь оборвалась. Так что сосредоточился на управлении «Химерой», а все остальное поручил Фениксу. В результате все оставшееся время полета любовался постепенно увеличивающимся световым пятном на ночной стороне планеты, узнавал отдельные районы и подумывал о визите в «Эльбрус». Но так, теоретически. Ибо догадывался, что меня дернули не для того, чтобы дать как следует отдохнуть. А потом МДРК как-то уж очень резко «провалился» сквозь маскировочное поле, прикрывавшее подземный ангар, и мне пришлось переключаться в рабочий режим — притирать борт к полу, вырубать антигравы, снимать «шапку», опускать аппарель, отстыковывать скаф от кресла, надевать шлем и поляризовывать линзу…

…В ангар влетело сразу четыре флаера — бронированный «Авантюрист», «Мамонт» его сопровождения и два бронированных «Дредноута». Из первого выбрался полковник Переверзев, изобразил какой-то странный жест, подошел к аппарели, поднялся в трюм и, пожав мне руку, попросил вывесить «шапку».

В этот момент я сообразил, по какой причине «Дредноуты» зависли так близко к корпусу МДРК, переадресовал просьбу куратора искину и не ошибся — как только маскировочное поле накрыло «броневики», из них выскочило аж одиннадцать человек в скафах и шлемах с поляризованными линзами, в темпе похватало армейские баулы со снарягой, взбежало по аппарели и выстроилось в одну шеренгу вдоль правой стены.

— Это — уже знакомая вам ОГСН «Ландыш» и оперативница из первого отдела с позывным Оса… — сообщил Владимир Михайлович, оглядев строй. И добавил: — Отправьте их, пожалуйста, заселяться, а все остальное я сообщу после того, как мы поднимемся в рубку…

Отправил. Выставил у аппарели двух «Голиафов». Поднял Переверзева в рубку. Предложил располагаться в кресле Умника. Потом сел в свое, снял шлем, уставился на куратора и превратился в слух.

Он ненадолго поплыл взглядом, собрался с мыслями и начал издалека:

— Как известно, война — это, в первую очередь, столкновение экономик. Нынешняя — не исключение: все государственные образования, вовлеченные в нее, либо уже перевели большую часть промышленности на военные рельсы, либо находятся в процессе перевода. Описывать все нюансы происходящего нет времени, поэтому проиллюстрирую этот тезис несколькими конкретными примерами. Военные корабли накладно не только строить, но и содержать. Но не вкладываться в них не получается. Поэтому в мирное время они строятся с некоторым запасом, а в военное на их выпуск переходят даже гражданские верфи. Причем начинают работать круглосуточно. Каждая верфь, работающая на войну — законная цель для спецслужб и серьезнейшая головная боль для сотрудников противодиверсионных подразделений. Особенно в конфликтах, длящихся более двух-трех недель. Наряду с ними, ведомства вроде нашего сосредотачиваются на попытках уничтожения промышленных предприятий, производящих самые важные «расходники», то есть, противокорабельные ракеты, мины, масс-детекторы, генераторы маскировочных полей и так далее. Кроме этого, стараются парализовать добычу стратегических видов сырья, для чего устраивают рейды по астероидным поясам, жгут орбитальные комплексы

и стараются либо полностью выключить, либо заметно усложнить логистику. Дураков в этих ведомствах и в ведомствах, созданных для противодействия им, как правило, не так уж и много, поэтому сражения на этих полях войны, при видимой простоте, частенько наносят намного более серьезный ущерб, чем столкновения флотов…

После этих слов он криво усмехнулся, заявил, что я понимаю это ничуть не хуже его, и перешел к основной части объяснений:

— Наши противники отнюдь не мальчики для битья: их стараниями к сегодняшнему дню Империя потеряла не только порядка восьми процентов предприятий, работавших на войну, и несколько флотов, но и очень большое количество опытных сотрудников спецслужб. Кроме того, контрразведчики ОЕ и ССНА уничтожили большую часть нашей агентуры, а оставшейся настолько сильно усложнили работу, что не передать словами. Ну, и, в качестве вишенки на торте, надежно перекрыли все зоны перехода первой и второй категорий в столичных, приграничных и стратегически важных системах. Увы, выиграть войну на этом поле, действуя от обороны, физически невозможно, поэтому ваше следующее задание — скрытная доставка Осы и ОГСН «Ландыш» на Нью-Вашингтон через зону перехода третьей категории, последующий подбор и эвакуация в том же режиме. Боевая задача подробнейшим образом описана вот на этом носителе информации, но кое-какие нюансы я опишу сейчас. Итак, во время доставки и эвакуации вы — царь и бог. То есть, выбираете маршрут так, как заблагорассудится, и игнорируете любые советы или приказы Осы. В том же самом ключе действуете и во время подбора: да, эта особа — очень непростая личность, обладает серьезнейшим практическим опытом и чрезвычайно влиятельна, но ВЫ решаете, где, когда и как подбирать группу, ВЫ уходите с планеты в ключе, который сочтете самым безопасным, и ВЫ, при необходимости, ввязываетесь или не ввязываетесь в бой. Кстати, с «Ландышами» проблем не будет: эти парни уже оценили прелесть работы с Перуном, соответственно, выпендриваться не будут…

— А она — может, так?

— А она БУДЕТ. Ибо вне моей вертикали власти, привыкла к особому отношению начальства и, между нами говоря, любит строить из себя центр Вселенной…

…С космодрома я ушел «верхом». То есть, вовремя увидел взлетавший корабль-матку, догнал, «притянулся» к его борту, компенсировал вес МДРК антигравами и, тем самым, миновал сеть масс-детекторов, не сообщив об этом оперативному дежурному по системе. «Сошел» неподалеку от сравнительно небольшого ордера из военных кораблей, к которому летела моя «лошадка», умотал в сторону, самостоятельно рассчитал курс на ЗП-двенадцать, проверил результат вычислений с помощью искина, плавненько разогнался и увел борт в межсистемный прыжок. У этой «единички» тоже висела патрульная группа, но… мне почему-то не понравились две «лишние» сигнатуры, болтавшиеся чуть поодаль, и переизбыток «Кукушек». Поэтому я дал волю проснувшейся паранойе — поднял МДРК «над» плоскостью эклиптики, как следует покопался в астронавигационном атласе, произвел еще несколько расчетов, попрыгал по системе и свалил из нее через правильно ориентированную слабую «троечку».

Наводки от флуктуаций Ершова и в этот раз компенсировались «сами собой», но «радовали» далеко не самыми приятными ощущениями тридцать одну минуту и восемнадцать секунд. «Ландыши» отнеслись к этой «радости» философски, а Оса почему-то напряглась и сразу после того, как «Химера» вышла на струну, попыталась на меня наехать. В смысле, отцепила скаф от переборки, сняла шлем, хмуро уставилась в потолочную камеру своей каюты и выдала забавную речь… на полном серьезе:

— Перун, или как вас там на самом деле! Немедленно спуститесь ко мне и объясните, почему вы увели корабль из системы через «троечку», причем не посоветовавшись со мной, и с чего вы решили, что имеете право ставить под удар боевую задачу особой важности…

Прогибаться перед ней я не собирался. Что-либо объяснять — тоже. Так что проигнорировал этот крик души, свернул картинку, развернутую, было, Фениксом, снял скафандр, добросовестно размялся и с наслаждением занялся отработкой ката Сантин. Только со сверхкороткими шагами — из-за отсутствия места — и в варианте Тёдзюна Мияги, то есть, нанося удары кулаками, а не пальцами, и не совершая разворот после третьего шага, а пятясь.

Выполнил канонические тридцать раз, хорошенечко расслабился и… услышал веселый смешок ИИ, воспользовавшегося стандартным перерывом, чтобы поделиться «новостями»:

— Хочешь повеселиться?

— Не откажусь… — после недолгих раздумий буркнул я и вслушался в его голос:

— Осу настолько сильно возмутило твое молчание, что она вышла из каюты, наткнулась на Пырея, собиравшегося спуститься в трюм и порубиться с «Рукопашниками», вцепилась в его рукав и попыталась выплеснуть свое недовольство. Он вник в суть проблемы уже на втором предложении и заткнул ее чертовски интересным монологом: «Включи голову, вспомни абсолютные значения и количество „пиков“ резонанса, а потом сделай напрашивающиеся выводы. И еще: искать понимания у нас однозначно не стоит — Перун вытащил группу из абсолютно безвыходной ситуации в том числе и благодаря тому, что летает, как бог…» А после того, как она заявила, что ты ее игнорируешь, изумленно выгнул бровь и задал встречный вопрос: «А с чего ты взяла, что он обязан тебе что-либо объяснять? Ты для него — балласт, который поручили куда-то там доставить. Кстати, будь я на твоем месте, задумался бы вот о чем: мы ждали прилета Перуна двое суток. Хотя время не ждет. Значит, он — один из лучших. Дальше объяснять?»

— Она прониклась? — полюбопытствовал я.

Феникс весело хохотнул:

— Только после того, как Пырей предложил ей попробовать порубиться с твоими «Рукопашниками» и оценить самый нижний уровень их настроек…

— Оценила?

— Не то слово! Поэтому в данный момент наблюдает за тренирующимися «Ландышами» и о чем-то сосредоточенно думает…

Как ни странно, одними раздумьями оперативница не обошлась — эдак через полчасика поднялась к себе, уставилась в объектив потолочной камеры и сначала очень толково извинилась, затем призналась, что побаивается даже струн второй категории, и в конце монолога попросила не держать зла.

В этот раз я откликнулся и заявил, что извинения приняты. Тем не менее, от приглашения «нормально познакомиться» отказался, заявив, что следую некоему «регламенту». Тетка упираться не стала. В смысле, поблагодарила за понимание и занялась своими делами. Но, по словам Феникса, загрузилась и, вероятнее всего, решила, что я — один из элитных свободных оперативников второго отдела, которого прячут даже от своих. Кстати, высказав эту догадку, ИИ поделился следующей:

— Не удивлюсь, если она сочла необходимым переманить тебя в первый отдел. И если это так, то жди демонстрации ее лучших сторон в комплекте с легкой эротикой.

— А почему «с легкой»? — полюбопытствовал я.

— Тор, она ни разу не дура и из разведчиков. То есть, учитывает наличие у тебя меня, серьезного жизненного опыта и предельно жестких инструкций. А еще наверняка умеет играть «в долгую». Поэтому начнет пробуждать к себе интерес самыми легкими штрихами. Зато после возвращения с задания сто процентов подключит «тяжелую артиллерию». То есть, начнет с того, что как следует отметит твою помощь в отчете об операции, затем заявит руководству, что ты по-настоящему надежен, соответственно, она считает необходимым и дальше работать с тобой, найдет возможность опосредованно убедить твоего куратора в целесообразности такого сотрудничества между отделами и так далее.

Представив себе это самое «и так далее», я мрачно вздохнул:

— Не было печали — купила баба порося…

— Тот самый случай… — подтвердил искин и помог отвлечься. Предложив «вспомнить» и существенно усложнить тренировку.

Я заинтересовался, потребовал объяснений и, конечно же, получил:

— Рубиться с «Рукопашниками» в трюме может любой дурак. А в рубке, то есть, в стесненных условиях, с постоянно меняющейся интенсивностью освещения и «в условиях высокогорья» — нет. Так, может, тряхнешь стариной и докажешь, что сенсей Датэ Такуми вкладывался в тебя не зря?

Предложение было интересным, и я его принял. Поэтому следующие минут сорок-сорок пять сражался с дроидом в экстремальном режиме. А после того, как вымотался до предела, обессиленно стек в пилотское кресло, кивнул камере, подождал, пока Феникс насытит «разряженный воздух» кислородом, насладился «полноценным» вдохом, выдохнул, уронил руки на подлокотники и поинтересовался, не прилетали ли мне, часом, какие-нибудь сообщения.

— Прилетело. Одно. От Алексеева… — отозвался искин, выслушал мою просьбу и тезисно сообщил «самое важное»: — В Индигирку снова вторглись тюрки. Судя по тому, что Ярослава посадили на «Химеру», не одним и даже не двумя флотами. Но все обошлось: адмирал Шестопалов наказал очередных завоевателей, а твой протеже записал на свой счет четыре крейсера, корабль-матку и два эсминца…

Глава 7

2–3 октября 2469 по ЕГК.

…После пяти суток пребывания в гипере полеты по мертвой системе в «окрестностях» Нью-Вашингтона порадовали по полной программе. Да, я ни разу не бездельничал — мотался по ней, как ненормальный, сканировал и жил в расчетно-аналитическом блоке ТК, но рубилово с «Рукопашниками», задачи, которые мне подкидывал Феникс, и теория по предметам, по которым меня не гонял Аллигатор, надоели до полусмерти. Вот я и наслаждался возможностью летать, получать практические — и, что самое главное, нужные — результаты и настраиваться на действо.

За семь с четвертью часов работы в поте лица обнаружил две «троечки», ведущие «в гости», и одну «обратную», рассчитал практически идеальные траектории уходов на струны и все необходимые коррекции курсов. Так что, закончив с этим делом, поощрил себя не только сытным, но и вкусным обедом, немного поленился, прислушался к голосу паранойи, определился с выбором и «обрадовал» им «пассажиров». Само собой, не лично, а через динамики системы оповещения:

— Дама и господа, минуточку внимания! Я нашел подходящую «дырку» и через десять минут начну разгон для ухода на струну. Длительность процесса вас наверняка не обрадует, но зоны перехода с коэффициентом сопряжения от трех целых тридцати пяти сотых и выше, насколько я знаю, не «закрывают» вообще. А эта — три сорок две. Так что на той стороне должно быть чисто. В общем, настраивайтесь на тридцать восемь минут «веселья» и последующее расслабление…

Спали с лица и вспотели только Оса

и двое «Ландышей». А остальные, по словам Феникса, спокойно кивнули и принялись облачаться в скафы.

— Перевоспитываются потихонечку… — довольно заявил я после того, как отключил «голос», зафиксировал свою тушку в кресле, опустил линзу шлема, немного поскучал и занялся делом. То есть, перевел корабль в красный режим, откачал воздух из всех отсеков, дал тягу на маршевые движки так, чтобы не «раздуть» сигнатуру, и ближе к концу разгона вырубил искин.

Тридцать восемь минут «веселья» напрягался, что называется, в полный рост. Более того, раза три-четыре ловил себя на мысли, что переоценил свои возможности и могу не справиться с резонансами такого уровня. Но ближе к концу «войны» с наводками вдруг перешел на новый уровень понимания этого процесса и последние пару минут чувствовал себя единым со «стихией». А в тот момент, когда МДРК оказался в гипере, расплылся в воистину безумной улыбке, «вернул к жизни» ИИ, дал ему проанализировать записи, выслушал вердикт, немного погордился собой-любимым и обратился к «пассажирам»:

— Дама и господа, как вы, наверное, уже догадались, мы вышли на струну. Сойдем с нее чуть менее, чем через тридцать три минуты, причем по-боевому, так что расслабляться можете двадцать пять. Спасибо за внимание…

Второе предложение напомнило Осе и самым пугливым «Ландышам» о скором начале работы, поэтому они задвинули куда подальше все рефлексии, быстренько отцепились от переборок и занялись проверкой снаряжения. Этим делом занимались до нового переключения корабля в красный режим, а потом мне стало не до них — я вывел «Химеру» в обычное пространство, «огляделся» сканерами, не обнаружил в области их действия ни кораблей, ни их сигнатур, так что влез в астронавигационный атлас, узнал нынешнее местонахождение Нью-Вашингтона-три, рассчитал вектор и длительность внутрисистемного прыжка, разогнал кораблик в любимом режиме и активировал гиперпривод.

Сход со струны выполнил ИИ, ибо выдерживать временные промежутки с точностью до тысячных долей секунды мне, человеку, было не дано. Зато потом я снова перетянул на себя управление МДРК, навелся на столичную планету Новой Америки, активировал антигравы и потерялся в картинках со сканеров.

Ну, что я могу сказать о первом впечатлении о Нью-Вашингтоне? Этот мир жил на расслабоне. То есть, облака масс-детекторов перед орбитальными крепостями, вокруг мест дрейфа военных кораблей и над планетой внушали уважение своим объемом, минных кластеров тоже было предостаточно, но при этом служба неслась в зеленом режиме, а гражданские лоханки творили все, что заблагорассудится. К примеру, пассажирский рейсовик, прибывший бог знает откуда, пер к верхней станции орбитального лифта «впритирку» к ГОК-у, тяжелый транспортник, вероятнее всего, вернувшийся из пояса астероидов, сжег выхлопом пару сотен масс-детекторов, вывешенных перед орбитальной крепостью, а роскошная яхта какого-то местного нувориша, выходя на вектор разгона, прошла сквозь строй военных бортов, висящих «в неподвижности»!

— Судя по этой идиллии, «единички» и «двоечки» закрыты надежнее некуда… — проворчал Феникс, сделал небольшую паузу и желчно добавил: — Впрочем, абсолютное большинство обывателей искренне уверено в том, что раз война далеко, значит, ее нет.

— Угу… — согласно буркнул я, вывесил перед собой трехмерный «шарик» Нью-Вашингтона, определился с нашим положением относительно нужного континента, прикинул, с какой стороны нужно облететь планету, чтобы зайти на городок Риверсайд с условной середины Черного океана, и повел «Химеру» на поиски лакун в сети масс-детекторов. Само собой, не забывал и о сканерах. Поэтому уже минут через двенадцать-пятнадцать обратил внимание на то, что большинство тяжелых кораблей, поднимающихся в космос или падающих в атмосферу, проходят «коридоры» не по их оси, а «Сеятели» восстанавливают выжженные объемы либо с приличными задержками, либо через раз.

Нет, корректировать курс и не подумал. Наоборот, вспомнил откровения дяди Калле, описывавшие менталитет амеров, проанализировал поведение МЗ-шек чуть добросовестнее и… заметил в нем намеки на систему.

Догадкой, шарахнувшей по мозгам, поделился с искином и вдумался в ответ:

— Ты прав: это — ловушки для особо ленивых пилотов МРК и МДРК. Так что имеет смысл поднапрячься…

…Напрягались без дураков — забраковали добрых два десятка очень уж вкусных лакун над прибрежными областями Черного океана, пролетели почти четыреста «лишних» километров и… засекли момент вывешивания какой-то новой разработки местных ученых — стаи беспилотной мелочи, оборудованной мощнейшими генераторами маскировочных полей. Выяснять, на что она способна, естественно, не стали, но уловили активирующий импульс и сразу сто сорок четыре отклика, прикинули, какую площадь закрывает один кластер, полчасика последили за сигнатурой лоханки, занимавшейся установкой этой дряни, ушли в область, где ее быть не могло, и все-таки прорвались к планете.

Следующие семь часов шли к Риверсайду. На восьми километрах. Так как допускали, что у этих «сюрпризов» для диверсов имеются гораздо более мощные наземные аналоги. А когда подошли к городку, возле которого Оса и «Ландыши» должны были начать анабазис, пошли на поводу у моей паранойи — сели на хвост небольшому грузовику, скинули высоту до сотни метров возле здоровенного складского комплекса, а от него пошли к точке выброски под мощным пучком воздушных трасс.

Как ни странно, добрались, зависли точно под расходящимися «усами» коридоров торможения и аккуратно просканировали странное кольцеобразное здание, во внутренний дворик которого, вроде как, должны были высадить «пассажиров».

Да, ничего криминального не обнаружили. Но моя паранойя по какой-то причине отказывалась униматься, и я снова пошел у нее на поводу. В смысле, подвел «Химеру» к крыше сравнительно невысокой жилой «башни» и попросил Феникса взломать ее искин. А после того, как эта просьба была выполнена, опосредованно подключился к камерам в летном ангаре, выбрал два семейных флаера подходящей вместимости, натравил на них бестелесного помощника и подключился к системе оповещения своего корабля:

— Дама и господа, мы прибыли в точку десантирования. Но прежде, чем рвануть в трюм, посмотрите, пожалуйста, на картинки, которые появились перед вами. Вот это — «коридор», открытый для легкого транспортника. Вот сам транспортник, идущий не по оси и, вроде как, сжигающий выхлопами масс-детекторы. А вот «Сеятель», забывший о необходимости заткнуть дырку. Теперь обратите внимание на лакуну над Черным океаном — она почти на три порядка больше, но… перекрыта стайкой беспилотной мелочи, замечаемой сканерами только в момент развертывания и активации. А вот это — метка кораблика, скрытно засеивавшего лакуны-ловушки этой дрянью. Параметры выхлопа не соответствуют ни одному борту, упомянутому в соответствующем реестре, а значит — это новая разработка местных сумрачных гениев…

— Прошу прощения за то, что перебиваю, но вы уже отправили эти записи на Белогорье? — спросила Оса и объяснила «свою наглость»: — Дело в том, что она, вероятнее всего, объясняет причины бесследного исчезновения на Нью-Вашингтоне двух «Химер» нашего отдела.

— Отправил, конечно… — ответил ей я и вернулся к объяснениям: — А вот картинка района в Риверсайде, в котором вас должны ждать. Не знаю, почему, но мне не нравится домик, арендованный вашими людьми. Поэтому мой ИИ уже взломал искин вот этой жилой башни и искины двух флаеров, стоящих в ее летном ангаре. Впрочем, если вы непоколебимо уверены во встречающих, то я дам вам доступ к лифтам этого ЖК, ибо не хочу опускать свой корабль во двор здания, конфигурация которого идеально подходит для размещения систем блокировки корабельных антигравов…

Тут подал голос Пырей и, по сути, поддержал мое решение:

— Если там стоят СБКА-шки, значит, и искин системы безопасности не гражданский. Тем не менее, проверить, «заряжено» это здание или нет, не так уж и сложно. Только нам понадобится еще один флаер из этого летного ангара. По возможности, спортивный двухместный. И записи архивов его бортовых камер. Организуете?

— Запросто.

Он благодарно кивнул и перешел на командно-штабной:

— Оса, Челнок — играете вариант «Гуляки под дурью…» Десять минут на подготовку образов владельца этой посудины и его бабы, подгонку морф-масок и шлифовку легенды. Время пошло…

…Уровень профессионализма этой парочки откровенно порадовал — она настолько убедительно отыграла подводящую часть легенды, что Феникс поставил ей девятьсот девяносто два балла из тысячи возможных и заявил, что его «коллеги» однозначно поведутся. Так оно, собственно, и вышло: не успел флаер с изрядно обдолбавшимися влюбленными, которых внезапно потянуло на приключения, потеряться в пространстве, перепутать разгонный коридор с коридором замедления и не впороться в стену кольцеобразного здания только благодаря реакции бортового искина, как из ближайшего входа выбежали двое ребятишек поперек себя шире, фантастически быстро взломали ИИ, убедились в том, что «гуляки» живут в соседнем доме, навешали обоим люлей, вкололи что-то бодрящее и в приказном порядке отправили отсыпаться. А для того, чтобы их приказ не получилось проигнорировать, программно заблокировали возможность улететь куда-нибудь еще и активировали автопилот!

Эта реакция на появление рядом с заштатным домиком мешающихся под ногами «статистов» сняла абсолютно все вопросы, поэтому «Ландыши», наблюдавшие за приключениями коллег, потемнели взглядами и по команде Пырея занялись заменой образов на морф-масках, а через несколько минут Оса, выбравшаяся из флаера в летный ангар, вышла наружу, взбежала по аппарели «Химеры», оглядела мужиков и криво усмехнулась:

— И этот агент переметнулся. Поэтому работаем план «Б».

Потом уставилась в объектив потолочной камеры и… склонила голову в знак благодарности:

— Спасибо, Перун: ваша паранойя спасла нам жизнь. Буду должна…

Собрались они минут за двадцать пять. И мне пришлось четыре раза сдвигать корабль в сторону, чтобы впустить в ангар или, наоборот, выпустить из него флаера жильцов-полуночников. А потом единственная дама в этой компании закончила прихорашиваться, снова уставилась в объектив камеры и спросила, как я нейтрализовал хозяев взломанных флаеров.

Я сказал чистую правду:

— Перепрограммировал систему кондиционирования их квартир. Так что бедолаги находятся в медикаментозном сне и будут дрыхнуть ровно сутки. Но их могут потерять родные, знакомые или сотрудники, соответственно, вам желательно сменить транспорт часа через три-четыре.

— Сменим… — пообещала она, затем сообщила дату, время и координаты подбора, «построила» мужиков, ответила на мое пожелание удачи и первой спустилась по аппарели.

Мы с Фениксом поднялись к пучку воздушных трасс, подождали, пока «наши» по очереди улетят в сторону Джейнсвилла, ушли на четыре с лишним десятка километров севернее, зависли над достаточно густым ельником и… с помощью «Техников» соорудили стояночное место для «Химеры». Так как я опять поддался требованиям паранойи и решил проигнорировать подходящие полянки.

Дроиды шуршали, как рабы с плантаций — прячась под маскировочным полем МДРК, пилили деревья, скатывали стволы на дно довольно глубокого оврага, выносили из корабля «Гиацинты» и устанавливали по периметру недо-убежища. А Феникс запрограммировал все четыре блока генерации картинок и накрыл нас качественной иллюзией. Вот мне и полегчало: я попросил искин «сесть» на открытые каналы связи и планетарную Сеть, а сам вытянул ноги, развернул «Контакт», вбил в графу «Кому» айдишку старшины Алексеева, врубил камеру и заговорил:

— Привет, Ярослав. Что-то давненько не получал твоих сообщений. Как там, на Индигирке — тюрки не достают? Тебя все еще припахивают, или уже перестали? Как дела у Кости? В общем, вопросов у меня немерено, а задавать все, откровенно говоря, лениво. Поэтому смело описывай все, что не закрыто подписками. А теперь о себе: опять мотаюсь. И — ты не поверишь — мечтаю об учебе, вирт-полигонах и встречах с теми же тюрками. Но увы… О, кстати, чуть не забыл: решил прикупить топовую вирткапсулу и воткнуть по соседству с «Авиценной» — места там как раз под эту игрушку, а она способна скрашивать наше существование неделями. Правда, модель пока не подобрал, но только из-за отсутствия соответствующей возможности.

Ладно, на этом пока все. Всего вам хорошего и до связи…

— Де-юре ты не сказал ничего секретного… — хохотнул ИИ. — А де-факто дал понять, что обретаешься там, где нет доступа ни к планетарной Сети, ни к сетевым магазинам, что не воюешь и что нынешняя командировка радует в разы меньше, чем мотания в Каганат.

Я пожал плечами, заявил, что так и есть, потер переносицу и полез в терминал ВСД. Проглядев «меню», заказал себе четыре бутерброда с семгой и упаковку апельсинового сока, сходил к приемному лотку, вернулся в кресло и почти на четверть часа выпал из реальности. Ибо, как выяснилось, успел как следует проголодаться, а бутеры оказались умопомрачительно вкусными.

Следующие минут тридцать-тридцать пять изучал материалы, нарытые Фениксом, и прикидывал, что и как можно разнести на Нью-Вашингтоне. Увы, чисто из любви к искусству, так как развлекаться в таком ключе мне строго-настрого запретили. Чтобы наше появление в этой системе и последующее исчезновение остались тайной, покрытой мраком.

Кстати, одну реальную возможность огорчить власть имущих Новой Америки все-таки нашел. И даже набросал скелет плана акции. Увы, стоило добавить к нему «первые куски мяса», как искин развернул «Контакт» в виде голограммы, показал фамилию отправителя прилетевшего сообщения и после моего кивка включил воспроизведение.

Ну, а я уставился на угрюмое лицо полковника Переверзева, невольно подобрался и вслушался в его голос:

— Здравствуйте, Тор Ульфович. Ваш последний доклад получил, изучил и отправил Большому Начальству, начальнику первого отдела и аналитикам нашего. К слову, информация — ценнее некуда, и с «соседей» причитается. По полной программе. А они — народ благодарный. Далее, прислушивайтесь к своей интуиции и дальше. В смысле, не рискуйте вообще: ваша единственная задача — вернуть группу обратно. И последнее…

После этой фразы он прервался, поиграл желваками и сжал кулаки:

— Старшина Алексеев погиб. В неравном бою с патрульной группой ВКС Каганата, собиравшейся взять на абордаж нашу гражданскую яхту с детьми, эвакуированными с Полоцка. Претензий к пилоту яхты нет и быть не может — он ушел из практически оккупированной системы через одну-единственную условно свободную зону перехода на перегруженном корабле и физически не мог прыгнуть куда-либо еще, так как запасы кислорода, имевшиеся на борту, не были рассчитаны на такое количество пассажиров. А Ярослав Кириллович уничтожил три вражеских корабля в момент появления из-под «шапки», затем критично повредил четвертый и «давил» системы целеуказания пятого все время, пока яхта разгонялась на внутрисистемный прыжок. В общем, парень сделал все, что мог. А мы, его руководство — нет…

Глава 8

5 октября 2469 по ЕГК.

…С вечера четверга по утро субботы меня плющило от чувства вины перед Ярославом. Да, разумом я понимал, что винить в его гибели надо войну, Судьбу и руководство службы, почему-то решившее, что опыта, полученного Алексеевым в одном-единственном рейде на территорию Каганата, более чем достаточно для начала самостоятельной работы, но сердцу было не до логики — оно разрывалось от боли и раз за разом заставляло задавать себе чертовски неприятный вопрос: «А кого ты убьешь следующим?»

Прекрасно зная, что подобные рефлексии могут выйти боком, я воевал с собой со страшной силой — тренировался на износ, решал задачи повышенной сложности и планировал акции возмездия. Благо, информации о планетах ВТК было предостаточно, а жажда мести с каждым часом становилась только злее. Увы, все эти способы помогали только во время занятий. А во время трапез, в душе и перед сном меня накрывало по полной программе.

Поэтому алая вспышка по периметру основного экрана ТК, вынудившая обратить внимание на только что обнулившийся таймер обратного отсчета, помогла сосредоточиться на Деле — я решительно задвинул куда подальше все «левые» мысли, в темпе утащил пищевые контейнеры и пустую упаковку из-под сока в утилизатор, вернулся в кресло, заблокировал замки скафа, влез в пилотский интерфейс, оглядел пиктограммы состояния корабельных систем, горящие зеленым цветом, убедился в том, что маскировочное поле «раздуто» до предела, покосился на сканеры и дал малую тягу на антигравы.

К пучку воздушных трасс, который, по мнению Феникса, должен был прятать «Химеру» от «внимания» новых датчиков местных ученых, притерся достаточно быстро, подождал подходящий флаер, уравнял скорости, сократил дистанцию до безобразия и повел МДРК к точке подбора в «режиме дубля». То есть, следуя вдоль магистралей впритирку к тяжелым машинам, используя для перестроения с одних на другие соответствующие коридоры и раз в сто лет уворачиваясь от местных лихачей, вылетавших за пределы потоков. И пусть итоговый маршрут получился очень уж замороченным, зато до окраины Форт-Лодердейла добрался без приключений, немного повисел перед началом подходящего коридора замедления, «прижался» к грузовому беспилотнику и под его прикрытием спланировал к северному краю котлована строящегося промышленного предприятия.

Следующие пятьдесят с лишним минут зверел от неопределенности. И гипнотизировал то ближайший пучок воздушных трасс, проходивший эдак в километре, то панораму города-миллионника и, по совместительству, одного из сателлитов Нью-Вашингтона, то пиктограмму спецсвязи, то окошко с местным временем, кусал губы и изо всех сил старался не думать о худшем. Само собой, получалось, мягко выражаясь, так себе. Но стоило Той Самой пиктограмме зазеленеть, как я загнал себя в боевой транс. А доклад Феникса помог переключиться в боевой режим:

— Получил пакет данных с описанием единственного реально доступного алгоритма подбора, имеющегося у «Ландышей». В общем, работаем…

Маршрут к точке подбора появился в соответствующем окошке от силы через секунду, а потом искин лаконично перечислил самые значимые нюансы сообщения Пырея и основательно напряг последним утверждением:

— Он просит поторопиться. Следовательно, уйти чисто не получилось и в этот раз…

Торопились с умом. То есть, шли к торгово-развлекательному центру в одном из ближайших спальных районов столицы под прикрытием тяжелых флаеров и вдоль самых загруженных воздушных трасс, к крыше сравнительно невысокого здания спланировали под прикрытием вроде как спортивной машины с разбалансированными движками и притерли «шапку» к открытому окну последнего этажа, за которым биосканер «видел» группу из семи человек. Аппарель опустил я, а затем зашевелился Феникс — подхватил манипулятором «Голиафа» карабин спускового устройства, разогнал дроид, отправил на ту сторону «пропасти» и натянул тросик. Еще через мгновение я опустил МДРК чуть-чуть пониже, чтобы Осе и «Ландышам» было удобнее съезжать по «переправе», дождался завершения эвакуации, закрыл аппарель, вслушался в голос Пырея, уставившегося в объектив потолочной камеры, и скрипнул зубами:

— Здесь все, кто выжил. Так что уходим. Далее, уже минут через двадцать пять-тридцать у амеров полыхнет. Причем настолько сильно, что оставаться у планеты будет смерти подобно. И последнее: я не удивлюсь, если они решат закрыть даже «троечки». Поэтому сваливать лучше как можно быстрее…

Сваливать «как можно быстрее» я не рискнул, ибо не видел сколь-либо реальной возможности это сделать. Вот и повел «Химеру» к Черному океану в уже апробированном стиле. При этом напрягался по полной программе, так что после начала движения отправил «пассажиров» облачаться в скафандры и крепить свои тушки на переборках, минуте на десятой-двенадцатой заранее откачал воздух из отсеков, а на двадцать четвертой попросил Феникса сесть на открытые каналы связи и влезть в планетарную Сеть.

Ничего «эдакого» он там не нашел. В смысле, до того, как Началось. А к середине тридцать первой минуты с начала полета стало понятно, что Пырей нисколько не преувеличил масштаб проблемы, созданной его группой и Осой: практически одновременно «зашевелились» Умники бортов ВКС, висевших в дрейфе, всех орбитальных крепостей, подразделений противокосмической и противовоздушной обороны; в два с половиной раза увеличились сигнатуры масс-детекторов; на картинке со сканеров появилось двести с лишним меток военных кораблей, активировавших двигатели и готовившихся подняться в космос; с авиабаз и космодромов начали взлетать истребители-перехватчики, а плотность переговоров на армейских частотах выросла на полтора порядка.

Я понимал, что дальше будет хуже. И даже додумался до следующего логичного шага амеров. Поэтому ушел в подходящий правый поворот, вдоль нового пучка воздушных трасс долетел до окрестностей ближайшего военного космодрома, дождался «пачки» из семи военных флаеров, мчавшихся к нему на полной скорости, вместе с ними просочился на охраняемую территорию, чрезвычайно осторожно «притянулся» к борту тяжелого корабля-матки, явно заканчивавшего подготовку к старту, и с помощью искина компенсировал вес МДРК. Как ни странно, эти кунштюки остались незамеченными — то ли амеры не ожидали такой наглости, то ли не видели мой кораблик через «шапку».

Впрочем, расслабляться я и не подумал — дождался отрыва «лошадки» от посадочного квадрата, подобрал тягу антигравов так, чтобы «Химера» ее не тормозила, и осторожно радовался жизни до включения маршевых движков. К сожалению, для компенсации их тяги возможностей антигравов не хватило, и в какой-то момент искин корабля-матки засек «неправильность поведения» его корабля. Слава богу, к этому времени мы успели пройти большую часть «коридора» и оказаться чуть выше сети масс-детекторов, поэтому я «сошел» с попутки и свалил в сторону. Чтобы как можно быстрее убраться подальше. А через считанные мгновения заметил, как «сдваивается» ближайшая вражеская метка, допер, что матка начинает выпускать истребители, невольно похолодел и… злобно оскалился. Ибо и «лошадка», и «птичка», стартовавшая с летной палубы, вдруг исчезли в стремительно расширяющемся огненном шаре, а Феникс честно признался в своих прегрешениях:

— Как чувствовал, что спалимся. Вот и перестраховался, «забыв» на борту корабля-матки четыре «Гиацинта».

— Спасибо… — благодарно выдохнул я и задвинул куда подальше мысль о том, что перед тем, как «забыть» мины, этот гад отключил соответствующую пиктограмму. А через считанные секунды реально забыл об этом «косяке» ИИ, ибо увидел, что к месту гибели «лошадки» рвануло аж двадцать четыре звена истребителей-перехватчиков, три дюжины «Сеятелей» и шесть МРК!

Первые беспокоили постольку-поскольку, ибо могли впороться в меня разве что по счастливой случайности. А вторые и третьи действовали на нервы по полной программе. Ведь минные заградители двигались не ко мне, а по касательной к наиболее вероятному курсу и засеивали очень приличный объем пространства минными кластерами, масс-детекторами и новой «дрянью» аж с шести сторон, а разведчики терзали сканеры в форсированном режиме, из-за чего я был вынужден скинуть скорость до черепашьей.

В общем, пришлось понервничать. Но благодаря благоволению госпожи Удачи и вычислительным мощностям Феникса я все-таки успел протиснуть «Химеру» в стремительно закрывающуюся лакуну в сплошной Сфере Смерти, отлетел подальше, плавненько сменил курс на разгонный, полюбовался без малого тремя сотнями меток легких кораблей, слетавшихся к «закрывшейся ловушке», и вслушался в голос искина, внезапно потребовавшего минуточку внимания:

— Я, кажется, выяснил, где отрывались Оса и «Ландыши»: из Сети только что удалили репортаж, показывавший чудовищную дыру в здании Пентагона. А туда, судя по сообщениям сотен новостных каналов, сегодня утром прибыл президент ССНА. Для выступления на совещании Объединенного Комитета Начальников Штабов…

— Ты хочешь сказать, что наши «пассажиры» грохнули и главу Новой Америки, и весь высший генералитет? — на всякий случай уточнил я и получил о-о-очень обнадеживающий ответ:

— Судя по размерам дыры в крыше Пентагона, эти отморозки каким-то образом получили доступ к искину системы кондиционирования и «убедили» его в нужный момент синтезировать, а затем подорвать что-то типа гремучего газа. Ибо протащить в хорошо охраняемое здание такой объем взрывчатки они бы точно не смогли. Кстати, никаких официальных заявлений до сих пор не публиковалось, тем не менее, воздушное движение в центре города полностью остановлено, отключены все камеры виртуальных туристических сетей, в Сети поднялся вой из-за повальных блокировок статей с «абсолютно нейтральным содержимым» и так далее. В общем, похоже, что акция получилась…

…Уйти во внутрисистемный прыжок удалось без каких-либо проблем: да, амеры знали, откуда я вырвался на оперативный простор, и чрезвычайно оперативно отправили стайки истребителей перекрывать векторы разгонов на все «единички» и «двоечки». А мы свалили к «троечке» и не обнаружили возле нее ни патрульных групп, ни минных кластеров, ни облаков масс-детекторов, ни аналогов наших «Кукушек». Нет, расслабляться я и неподумал — разогнал «Химеру» в условно безопасном режиме и отключил Феникса за считанные мгновения до выхода на струну, зато исчез из системы абсолютно незаметно и, что самое главное, не привлек внимание к своим возможностям.

Война с наводками от флуктуаций Ершова тоже прошла на ура — за без малого сорок минут «веселья» я не смог погасить на первом же «пике» всего четыре начинающихся резонанса. Поэтому, оказавшись в гипере, ощутил себя монстром и похвастался этим достижением «реанимированному» искину. А после того, как выслушал честно заслуженную похвалу, догадался перевести борт в оранжевый режим и обратиться к «пассажирам»:

— Дама и господа, как вы наверняка догадались, мы вышли на струну и эдак через полчасика сойдем с нее в уже отсканированную мертвую систему. Я не думаю, что там нас кто-нибудь встретит, тем не менее, разрешу снять скафы только после того, как уведу «Химеру» в гипер через зону перехода второй категории, ведущую в сторону Белогорья. Далее, все время разгона на межсистемный прыжок мой искин провисел в планетарной Сети Нью-Вашингтона, поэтому успел найти и скопировать за мгновение до удаления репортаж о взрыве в здании Пентагона. Ни о чем конкретном в репортаже, увы, не говорилось, но, судя по энтузиазму, с которым нас пытались сжечь местные ВКС, пострадал кто-то очень высокопоставленный. И последнее, но в разы более важное: примите мои искренние соболезнования в связи с гибелью друзей: я знаю, насколько больно терять напарников, и до сих пор не научился успокаивать себя утверждениями типа «Они сделали то, что должно…» и «Это — война…».

«Ландыши», успевшие отцепиться от переборок, почти одновременно уставились в потолочные камеры и молча кивнули. А Оса мрачно вздохнула и ушла в безрадостные мысли. Эдак минуты на полторы. Потом заставила себя собраться и попросила скинуть ей в ТК тот самый репортаж. И объяснила эту просьбу значительно «шире», чем я мог ожидать:

— Хочу убедиться в том, что картинка не сгенерирована каким-нибудь ИИ. И оценить предположительную эффективность акции по размерам дыры, характеру разрушений и состоянию уцелевших конструкций.

Кстати, вы ведь свяжетесь со своим руководством, верно? Так вот, передайте ему, пожалуйста, следующие слова: «Амеры либо подмяли, либо уничтожили всю агентуру из списков „А“ и „Б“, качественно усилили алгоритмы защиты абсолютно всех искинов государственных учреждений и спецслужб, „засеяли“ столицу масс-детекторами наземного базирования и надежно закрыли для любых попыток инфильтрации…» И еще: знаете, я — достаточно неплохой хакер, а по второму образованию — аналитик, соответственно, изучив алгоритм работы новейшей системы защиты столицы этой планеты от несанкционированных вторжений, пришла к выводу, что шансы группы уйти из Нью-Вашингтона равны нулю, сообщила об этом Пырею и предложила вас отпустить. А он уверенно заявил, что вы нас гарантированно вытащите, и, как выяснилось, не ошибся. Так вот, я отказываюсь понимать, как вам это удалось. Но лезть с вопросами не буду. Ни сейчас, ни после того, как вы вернете нас в Империю. Ибо благодарна за спасение жизни и принимаю на себя этот долг…

Я действительно отправил Переверзеву очередной отчет. После того, как вывел «Химеру» на струну, «ведущую» в сторону Империи, и, тем самым, фактически покинул территорию ССНА. Правда, в нюансы содеянного мною не вдавался — сообщил, что группа, вроде как, выполнила задание, что мы уже ушли из Нью-Вашингтона, и что прибудем в систему Белогорье десятого или одиннадцатого октября. Само собой, приложил к отчету запись монолога Осы и материалы, нарытые Фениксом в амеровской Сети. На всякий случай. И с чувством выполненного долга отключился. Ибо моральная усталость никуда не делась, а сон должен был отключить голову как минимум часов на восемь.

К сожалению, уже через час десять прилетело сообщение Владимира Михайловича, и искин, ознакомившись с посланием, счел необходимым меня разбудить.

Продрать глаза получилось достаточно быстро, а вот проснулся я только в тот момент, когда вник в смысл второго предложения полковника:

— Доброго времени суток. Информация не для распространения: акции Осы, «Ландышей» и еще нескольких аналогичных групп сорвали крупнейшую наступательную операцию Коалиции, которая с вероятностью за девяносто процентов закончилась бы потерей семи-восьми процентов нашей территории и двенадцати-четырнадцати процентов территории Империи Восходящего Солнца. А сейчас мы контратакуем. Хотя вторая часть совместной операции нашего ведомства и аналогичной спецслужбы Империи Восходящего Солнца, по сути, провалилась, и мы смогли заманить в подготовленные ловушки всего тринадцать вражеских флотов. Тем не менее, самый опасный кризис миновал, потеря этих соединений ослабит Коалицию еще немного, а мы прирастем еще одним союзником.

После этих слов он сделал небольшую паузу и довольно усмехнулся:

— Теперь поделюсь последними новостями ведомства. Я переслал крик души Осы ее непосредственному начальнику, и он проникся. В очередной раз. Поэтому спросил, чем можно отблагодарить некоего Перуна за спасение этой особы из абсолютно безвыходной ситуации, выслушал мой ответ и пообещал, что к моменту вашего возвращения на Белогорье в Вороново будет доставлена самая продвинутая вирткапсула из всех, представленных на рынке. Причем дал слово, что она будет без каких-либо незадокументированных вложений. И пусть я в это не поверил, ибо слишком хорошо знаю этого коллегу, но после осмотра моими технарями его подарок просто не сможет сливать на сторону конфиденциальную информацию. И последнее: общая ситуация на фронтах далека от желаемой, но я дам вам возможность нормально отдохнуть…

Глава 9

11 октября 2469 по ЕГК.

…За пять с лишним суток пребывания в гипере я зверски замучил себя тренировками и занятиями по программе ИАССН, ибо другие способы хоть как-то отвлечься от фронтовых сводок не срабатывали. Что в этих сводках было не так? Да все: уже через шестнадцать часов после разгрома тринадцати «обреченных» вражеских флотов оклемавшаяся Коалиция нанесла очередной удар, перемолола три наших и захватила Ростов. Еще через два дня мы сдали Краснодар. А потом отбили Чебоксары, эвакуировали почти двести тысяч узников концлагерей

в соседние системы и… снова потеряли эту. И пусть, по утверждениям влиятельнейших экспертов, потери наших и японских военно-космических сил были в полтора раза меньше вражеских, против нас воевало восемь государственных образований, и их совокупная экономическая мощь могла выдержать и не такое.

Впрочем, почти одновременное уничтожение большей части высшего командного состава ВКС Новой Америки, Объединенной Европы, Арабского Халифата, Союза государств Скандинавии и Великого Тюркского Каганата не лучшим образом сказалось как на координации действий их флотов, так и на КПД каждого отдельно взятого. Поэтому те, которыми командовали более-менее инициативные флотоводцы, продолжали создавать нам серьезнейшие проблемы, а остальные либо отыгрывали роль, либо сливались. Не все ладно было и в Делийском Султанате, и в Союзе государств Юго-Восточной Азии, и в Африканском Союзе: в первом бушевала гражданская война, вторые по какой-то причине балансировали на грани междоусобицы, а добрая четверть третьего, подписав мирные договора с нами, в темпе вернулась к привычному времяпрепровождению. То есть, стала грызться с ближайшими соседями и вынудила их отозвать военные корабли в родные системы.

Да, эта часть новостей сглаживала самые неприятные, но не так уж и сильно. Поэтому к моменту выхода в обычное пространство я пребывал далеко не в самом лучшем настроении и… с непередаваемым наслаждением сорвал злость на группе из восьми амеровских кораблей, сцепившихся с нашими в ЗП-десять.

Первым делом сжег постановщик помех, «потеряв» рядом с ним один-единственный «Гиацинт». Потом в том же стиле сбросил «Тайфун» и развалил на две части фрегат «Гурон». А затем «осчастливил» корабль-матку и, тем самым, лишил воюющие «Awl»-ы возможности пополнять боекомплект.

С удовольствием повоевал бы еще, но амеры как-то уж очень быстро почувствовали приближение полнейшей задницы и капитулировали! Так что мне пришлось сходить с очередного боевого курса, сваливать на разгонный и прыгать к Белогорью. Впрочем, немного повеселился и там — вывесил весь остаток мин на векторе ухода четырех флотов Новой Америки, получивших по рогам, и получил море удовольствия, когда на мои «Гиацинты» напоролись «Техас» с «Алабамой». Да, потом не попал «Смерчем» по линкору и свалил от греха подальше, чтобы ненароком не попасть под дружественный огонь, но уходил к планете с чувством выполненного долга. А как только добрался до области покрытия армейских систем связи, набрал Переверзева, доложил о прибытии и попросил ценных указаний.

Владимир Михайлович попросил повисеть на линии буквально минуту и за это время организовал не только «коридор», но и подземный ангар в белом секторе космодрома Вороново. А потом сообщил, что будет «у нас» максимум через сорок-сорок пять минут, и тоже не обманул — кортеж из «Авантюриста», «Мамонта» его сопровождения и двух бронированных «Дредноутов» влетел в ангар в тот момент, когда я опускал аппарель. Последние, как и в прошлый раз, притерлись к ней и зависли на стояночных антигравах, поэтому я снова активировал «шапку», подключился к динамикам системы оповещения трюма, попрощался с «пассажирами» и выслушал два чертовски приятных монолога — Пырея и Осы. А потом по аппарели взбежал полковник Переверзев, окинул мрачным взглядом заметно укоротившийся строй, поиграл желваками, пожал шесть правых рук, поздоровался с единственной дамой и послал эту компанию лесом. В смысле, грузиться в «броневики». Ждать, пока они выполнят приказ, не стал — направился к лифту, вошел в кабинку, приветливо распахнувшую дверцы, прокатился до рубки и, переступив через комингс, уставился на меня:

— Еще раз добрый день и с возвращением. Времени у меня немного, так что сходу перейду к делу…

К делу перешел после того, как попробовал расплющить мою ладонь, не преуспел и сел в кресло оператора систем КТК. Что интересно, начал с сущей ерунды — сообщил, что подарок начальника первого отдела вот-вот завезут в ангар, и попросил отправить навстречу пару «Техников». А потом откровенно удивил:

— Тор Ульфович, между нами говоря, пилотов, способных использовать струны с коэффициентом сопряжения выше трех целых и трех десятых, очень и очень немного. Абсолютное большинство рано или поздно уходит на личные борта глав государств, министерств или ведомств или, как вариант, глав самых влиятельных родов, так как такая служба прекрасно оплачивается и не требует особых превозмоганий. У вас с финансами проблем нет: за три месяца войны вы получили настолько серьезные «боевые», что перекупить вас — задача не из легких. Впрочем, эту возможность я рассматриваю чисто гипотетически, ибо успел разобраться в вашем характере и знаю, что вы — настоящий патриот. В самом правильном смысле этого выражения. Соответственно, не продадитесь ни за какие деньги и не уйдете из ССО как минимум до конца войны. Нас — то есть, руководство ведомства — это не только радует: мы считаем, что игра в одни ворота не приводит ни к чему хорошему, поэтому сделали… не первый и даже не второй шаг навстречу — приобрели вам достойную квартиру в одном из дворянских предместий Новомосковска. Квартира готова к заселению, абсолютно «чистая», и… в ней имеется жестко замодулированный «зародыш» искина, который вы вправе «развернуть» в полноценный дубль Феникса…

После этих слов он протянул мне информационный носитель, сообщил, что на нем — вся информация о подарке, включая коды доступа к территории района, летному ангару жилого комплекса и самой квартире. Потом подождал, пока я уберу носитель в карман, попросил не останавливаться в гостиницах, ибо это небезопасно, и перешел к теме посерьезнее:

— Мы озаботились не только этой гранью вашей безопасности: как только мы закончим эту беседу, я залью в ваш искин второй идентификатор-вездеход для запросчика вашей «Химеры», алгоритм смены характеристик ее выхлопа, вторую айдишку для вашего коммуникатора и подробное описание алгоритма смены «образа». Поэтому сразу после моего отлета вы покинете этот ангар и выйдете в космос по «коридору», открытому для МДРК Перуна, а через какое-то время вернетесь на планету в образе свободного оперативника с позывным Дан, посадите борт в его личный ангар и со спокойным сердцем отправитесь обживать свои новые владения.

— Мой старый позывной слышало достаточно много людей… — напомнил я. Как оказалось, зря:

— Мы уже решили эту проблему: до всех заинтересованных лиц, включая руководство и курсантов ИАССН, вот-вот дойдут слухи, что вы и ваш корабль какое-то время использовались в качестве прикрытия для ветерана службы, выполнявшего сверхсекретное задание. И что сразу после того, как задание было выполнено, а необходимость в таком прикрытии пропала, вам вернули прежний МДРК и настоящий позывной. К слову, этот вариант прикрытия мы используем достаточно часто, так что знающие люди нисколько не удивятся, а незнающие получат все основания считать, что вас просто использовали.

Я задал еще пару-тройку уточняющих вопросов на эту же тему, получил более чем убедительные ответы, удовлетворенно кивнул и снова превратился в слух. Вот Переверзев и перешел к последнему вопросу, который собирался поднять:

— И в заключение выполню свое обещание: с сегодняшнего вечера и до девяти утра двадцать первого октября можете считать себя в увольнении. Но в этот понедельник — то есть, четырнадцатого — вас, вероятнее всего, вызовет к себе Геннадий Леонидович Орлов. Так что постарайтесь не планировать на этот день ничего серьезного. На этом, собственно, все. Вопросы, пожелания, просьбы?

…Вторую айдишку для моего коммуникатора я начал разглядывать от безделья. Сразу после того, как ушел с Белогорья Перуном, отвел «Химеру» подальше, завис над плоскостью эклиптики и задумался, чем бы себя занять. Как выяснилось, этот идентификатор оказался с сюрпризом. То есть, позволял развернуть перед собеседником служебное удостоверение сотрудника ССО, вкладку с разрешением на ношение и использование табельного игольника… «Шторм-2С», вкладку с айдишками «моих» боевых кораблей, пропуск в белые сектора всех военных космодромов Империи и наградную страничку с двумя орденами. Зато слово «курсант» отсутствовало в принципе. Что, признаюсь, удивило. Но так, в меру. Поэтому, закончив знакомиться с «сюрпризами», я попросил Феникса показать мне подарок Службы на карте города, прикипел взглядом к голограмме, возникшей напротив меня, поиграл ее масштабом и выпал в осадок: мне подарили квартиру в одном из престижнейших районов столицы — «Озерах». Причем не в каком-нибудь сарае на окраине, а в элитном жилом комплексе «Игла», стоящем на берегу озера Долгое!

Пока я залипал на высоченную жилую башню, окруженную полукругом из «обычных» зданий, любовался парком и представлял прогулки по тихой набережной, искин хранил молчание. А после того, как я оторвал взгляд от картинки и задумчиво почесал затылок, нанес добивающий удар:

— Если верить электронной копии дарственной, то в квартире, кроме искина моего класса — что само по себе нонсенс — имеется и портативный блок МС-связи. А их, по моим данным, выделяют далеко не каждому старшему офицеру ВКС. Вывод напрашивается сам собой: генерал Орлов очень не хочет, чтобы тебя у него переманили. Вот и создает все условия для по-настоящему комфортной жизни. Кстати, не удивлюсь, если он продавит тебе дворянство. Как минимум, личное. Хотя, почему «продавит»? Согласно очередности вручения орденов, следом за Владимиром третьей степени, пожалованным за спасение семисот миллионов жителей Смоленска, положено награждать Святым Станиславом первой. А это — потомственное дворянство. Кстати, Мрака мы убили девятнадцатого июля, а потом неплохо позабавились в Киншасе, помогли «Ландышам» выбраться из системы Эсватини, развлеклись с еврами в Твери и так далее. Говоря иными словами, если Император Константин Алексеевич не связал неким Словом еще и своих потомков, то Олег Николаевич имеет все основания наплевать на все прежние договоренности с Ольденбургами и вручить тебе заслуженный патент.

Я покрутил в голове это утверждение и вздохнул:

— Откровенно говоря, в данный момент мне не до этого: Империя воюет, никаких гарантий того, что мы победим, нет, следовательно, тратить время на телодвижения, не связанные с уничтожением врага — преступно.

— … поэтому если в ближайшие десять дней сюда, в Белогорье, заявится чей-нибудь флот, то ты забьешь на приказ отдыхать и полетишь воевать? — ехидно поинтересовался он, дождался утвердительного кивка и посерьезнел: — Все правильно: как говорили ваши предки, «Делу время, потехе час…» Кстати, о потехе: раз в данный момент Белогорье никто не атакует, значит, тебе стоит сменить ипостась, вернуться на планету, наведаться в свою новую квартиру, развернуть «зародыш» в мой полноценный дубль и состыковать нас через блок МС-связи. Дабы я подмял систему безопасности и обнулил шансы ее хакнуть. И еще: будь я на твоем месте, добавил бы прочности создающейся легенде об обычном курсанте толикой подростковой дури. Само собой, предварительно предупредив Переверзева и получив его санкцию.

— Рассказывай… — потребовал я, выслушал его монолог и согласился со всеми пунктами Плана. Поэтому наговорил и отправил сообщение Владимиру Михайловичу, попросил Феникса сменить характеристики выхлопа маршевых движков и повел МДРК к орбитальным крепостям на ночной стороне планеты. Дабы получить «коридор», отличный от обоих «дневных».

Ответ — и все необходимые санкции — получил через считанные минуты, со спокойным сердцем «постучался» к оперативному дежурному по системе и отыграл не такую уж и сложную роль. Эдак через полчасика в том же ключе потерроризировал дежурного по космодрому. А после того, как загнал борт в свой личный ангар, набрал Власьева и, дождавшись появления реального лица в окошке ТК, расплылся в довольной улыбке:

— Привет, Матвей! Как видишь, я снова прилетел на Белогорье и горю желанием как следует повеселиться. Благо, честно заслужил увольнительную, а сегодня, вроде как, пятница. Кстати, ближайшие часа два-три буду немного занят, зато в районе девяти вечера вырвусь на оперативный простор и начну буйствовать. Компанию составишь?

Он поздоровался, задумчиво потер переносицу и ехидно ухмыльнулся:

— Мы с Мишей договорились покатать шары в бильярдном клубе. Но назвать такое времяпрепровождение весельем или буйством у меня, пожалуй, не повернется язык, так что если ты не против общества Базанина, то мы с большим удовольствием поддержим твои начинания.

— Перед началом буйства не мешает вкусно поужинать. Поэтому если есть возможность заказать столик в «Эльбрусе», то можно было бы пересечься там… — недолго думая, выдал я. Потом вспомнил, что не ответил на самый главный вопрос, и честно сказал, что собирался пригласить на Большой Отрыв и Михаила.

Власьев удовлетворенно кивнул и озвучил «готовое решение»:

— Что ж, тогда решай свои проблемы и жди нашего сообщения. А мы забронируем столик в твоем любимом «Эльбрусе» или найдем ничуть не менее достойную альтернативу. Кстати, тебя подбирать, или как?

— Или как… — улыбнулся я, помахал ему рукой и сбросил вызов. Потом вытребовал себе «Авантюрист», спустился в свою каюту, в темпе принял душ и переоделся в парадно-выходной костюм, попрощался с Фениксом и еще раз прокатился на лифте. А после того, как забрался в флаер, сообщил бортовому искину нужный адрес, немного подождал, сдал ангар под охрану, влез в Сеть и потерялся на страничке салона «Экстремал» почти на двадцать минут.

Зато выбрал. Умопомрачительно буйную спортивную «Волну» этого модельного года в топовой комплектации. Затем доказал искину салона, что мой уровень летного мастерства позволяет летать на «машине для самоубийц», заплатил за нее два с лишним миллиона, мысленно обозвал себя транжирой и забил в открывшееся окошко время своего прибытия в салон. Оставшееся время полета занимался делом — влез на сетевую страничку планетарного управления воздушным движением, создал новый аккаунт, залил на личный счет сто тысяч и счел, что на штрафы хватит. Потом проработал самые быстрые маршруты от «Экстремала» до «Иглы» и от «Иглы» до «Эльбруса», разобрался, сколько времени потребуется на перелеты, и… назаказывал море программ для вирткапсулы с доставкой в этот ЖК. Причем как учебно-тренировочных, так и чисто развлекательных. Ибо отыгрывал роль подростка, дорвавшегося до возможности подурить. Вот и переводил деньги на розовые мечты ровесников, которые меня не цепляли от слова «вообще». А потом «Авантюрист» доставил меня в знакомый салон, и я дал волю той части характера, которую когда-то загнал в самый дальний угол своего сознания. В смысле, толком не успев поздороваться с менеджером по продажам, отправил служебный флаер в Вороново, а затем быстрым шагом дошел до своего приобретения, дважды обошел его по кругу, ласково провел по обтекателю правого антиграва и потребовал ключ-карту.

— Я обязан сообщить, что у этой машины чрезвычайно мощные движки, и проверить ваш уровень доступа… — виновато сообщил менеджер, подождал, пока я разверну вкладку идентификатора с доступами к «Мороку» и «Химере», ошалело похлопал ресницами, заставил себя выйти из ступора и вложил мне в руку стильный брелок под цвет корпуса «Волны». А затем окончательно пришел в себя и продолжил отрабатывать кусок хлеба в привычном ключе. Хотя продолжение заученного монолога уже не лезло ни в какие ворота: — Да, вы летаете на военных кораблях, но я все равно советую долететь до какого-нибудь центра обучения экстремальному пилотажу на автопилоте, оплатить услуги опытного инструктора и начать привыкать к этому флаеру под его чутким руководством.

— С экстремальным пилотажем у меня действительно все в порядке… — гордо заявил я и, последовав слегка измененным рекомендациям полковника Переверзева, нанес парню лет на пять-шесть старше меня удар милосердия: — Инструктора нашего ведомства учат летать на всем, на чем можно и нельзя. Причем в разы жестче, чем гражданские. Так что я обойдусь без полетов на автопилоте…

Глава 10

11 октября 2469 по ЕГК.

…Нрав у «Волны» оказался действительно буйный — даже на последних километрах перелета до Озер я вел ее процентах на тридцати пяти от полной мощности движков, а в летный ангар заходил чуть ли не на цыпочках. Ибо для уверенного управления этим флаером моих навыков было недостаточно. Зато полное сосредоточение на машине напрочь вымело из сознания все рефлексии и мысли о войне, поэтому, аккуратно притерев игрушку к ее парковочному месту, вырубив все системы и выбравшись из невероятно комфортабельного салона, я ласково погладил флаер по фонарю кабины и практически заставил себя переключить внимание на картинку с трекера. Слава богу, в этот момент периферическое зрение зацепило таймер обратного отсчета, и я заторопился — навелся на нужный выход, быстрым шагом вышел в роскошный лифтовый холл, прокатился до сорокового этажа, повернул по стрелочке, появившейся перед глазами, и через считанные секунды оказался перед широченной дверью с навороченным терминалом системы контроля доступа.

Демонстрации физиономии и сетчатки глаза оказалось недостаточно: «зародыш» искина СБ потребовал «залить» в него мой новый идентификатор и подтвержденный файл служебного удостоверения. Зато потом дверь плавно ушла в стену, и я, перешагнув через порог, потерял дар речи как от размеров прихожей, так и от ее дизайна. Впрочем, это было еще цветочками. А ягодки ждали в громадной, но все равно уютной гостиной, в кабинете, кухне, каждой из трех спален, гардеробных, ванных комнатах, сауне, санузлах и великолепно оборудованном спортзале — в каждую из этих комнат были вбуханы бешеные деньги, и это убивало наповал. В общем, первые несколько минут я потерянно шарахался по этому великолепию и вглядывался то в матовые «зеркала» панелей управления информационно-развлекательным центром экстракласса, то в терминалы ЦСД и ВСД, то в стильную мебель, и отказывался верить в то, что это все теперь мое. А потом меня приложило догадкой, объясняющей все, и вернуло в нормальное расположение духа: привязывать к Службе человека, получающего такие «боевые», как я, фактически заслужившего потомственное дворянство и имеющего возможность уйти в пилоты личных бортов первых лиц государства, надо было именно так, то есть, с размахом.

«…и играть в открытую. Так, как это делает Переверзев…» — мелькнуло на самом краю сознания, и я, задвинув куда подальше все «левые» эмоции, занялся делом — без особой спешки «развернул» недо-искин в полноценный дубль Феникса, состыковал их друг с другом, ответил на несколько вопросов осознавшего себя защитника моих владений, «познакомил» его с «Волной» и описал свои потребности. В смысле, заявил, что в моей гардеробной не хватает стратегических запасов шмотья на все случаи жизни, а в холодильниках — еды и напитков, открыл искину отдельный банковский счет, перекинул туда один миллион и посоветовал не забывать о наличии доступа к централизованной системе доставки.

Закончив раздавать ценные указания, подошел к окну, выглянул наружу и залюбовался Долгим. Вернее, яхтами, отражениями габаритных огней флаеров и рекламных сполохов района, расположенного на противоположном берегу.

Потом поймал себя на мысли, что не отказался бы поплавать, открыл информационный блок ТК, выяснил, что в Новомосковске всего семнадцать градусов тепла, а вода в окрестных водоемах «не тянет» даже на четырнадцать, и обломался. В этот-то момент мне Матвей и позвонил — сообщил, что Миша как-то умудрился «отжать» чужую бронь на отдельный кабинет, уточнил, что не где-нибудь, а в моем любимом «Эльбрусе», и предложил меня подобрать… «если есть такая необходимость».

Я поблагодарил его за внимание, восхитился способностями Базанина, дал понять, что уже освободился, и спросил, к которому часу надо прибыть в ресторан.

— Прилетай к девяти… — ответил он. — Я буду уже там, а Миша вроде как, чуть-чуть задержится. Кстати, мне пора выдвигаться в летный ангар, так что до встречи…

От Озер до «Эльбруса» было втрое ближе, чем от Дубрав, поэтому я сел в чем-то понравившееся кресло, попросил Феникса врубить ИРЦ и полчасика побалдел под любимую музыку. Благо, акустика в квартире оказалась тоже не из дешевых, и качество звука сводило с ума. К сожалению, в какой-то момент обнулился и мой таймер обратного отсчета, так что пришлось открывать глаза, вставать, прощаться с искином и подниматься к флаеру…

…В летный ангар «Эльбруса» я зарулил заметно увереннее, чем в «свой», на удивление быстро нашел и занял свободное место, в темпе десантировался из машины, прогулялся до лифта и спустился в фойе. Девушка-администратор, обнаружившаяся на рабочем месте, оценила мой прикид, сочла его более чем подходящим для их заведения, одарила ослепительной улыбкой, выслушала коротенький монолог, проворковала, что меня уже ждут, и лично проводила в кабинет.

Меня действительно ждали. Причем с нескрываемым нетерпением — не успел я нарисоваться на пороге помещения, рассчитанного на восемь человек, как Матвей засиял, вскочил с кресла, обошел стол и вцепился в правую руку. А после ухода провожатой переключился на новую волну и затараторил:

— Ты не поверишь, но в позапрошлые выходные я выиграл свою первую неофициальную гонку! Правда, ставить на кон «Искорку» не согласился, ибо подарок, но честно заработал сто тысяч рублей.

Я задумчиво оглядел его с головы до ног, вспомнил состояние макивары и задал уточняющий вопрос:

— Как я понимаю, за словом «выиграл» незримо маячат два с половиной месяца тренировок на износ?

Тут он посерьезнел и утвердительно кивнул:

— Да: первые десять дней я отрабатывал базовые навыки в вирткапсуле, а потом нанял высококлассного инструктора и шесть дней в неделю пропадал на летном тренировочном комплексе. И пусть, по меркам инструктора, летаю я все еще на четыре балла из десяти возможных, зато даже нынешний уровень навыков позволяет побеждать «прирожденных гонщиков». Хотя нет, не так: согласиться на эту гонку меня вынудили, загнав в практически безвыходную ситуацию. А победа не выключила мозги — уже на следующее утро я попросил инструктора проанализировать запись, выяснил, что умудрился совершить аж тридцать четыре грубые ошибки, и теперь шлифую технику пилотирования в новом ключе. Чтобы к концу весны-началу лета полноценно почувствовать «Искорку» и превратиться в нормального пилота.

— Толковый подход, однако. Уважаю… — ничуть не ерничая, заявил я, сел в чем-то понравившееся кресло, свернул голограмму, предложившую заказать аперитив, и снова поймал взгляд Власьева: — А на тренировки по рукопашке не забил?

Он отрицательно помотал головой:

— Нет: я вижу разницу между собой-нынешним и тем Матвеем, который умер в тот знаменательный день, поэтому не позволю себе снова стать слабым.

Возвращать его в неприятное прошлое в мои планы не входило, так что я снова вернул беседу к теме, которая искренне радовала:

— Не станешь. Без вариантов. Ибо стал ощущаться жестким. Кстати, не удивлюсь, если выяснится, что тебя вынудили согласиться на гонку именно потому, что сочли слишком опасным конкурентом.

Матвей изумленно выгнул бровь и выдал забавный монолог:

— А ведь ты угадал: почти уверен, что меня пытались уронить в глазах одной самовлюбленной дурынды, строящей из себя Центр Вселенной!

Тут я не удержался от шутки:

— Ну все, теперь ты попал: такие личности, как эта, обожают загонять перспективных парней в свою свиту и в принципе не приемлют отказов…

— Значит, мне пора паниковать? — «убито» спросил он и перестал валять дурака, так как дверь кабинета отъехала в сторону, и на пороге нарисовались три весьма симпатичные девицы и Миша Базанин.

Пока я оценивал экстерьеры дворяночек и на одних рефлексах вставал с кресла, их провожатый скользнул в помещение и расплылся в предвкушающей улыбке:

— Девчат, а вот и обещанный сюрприз: имею честь познакомить вас с единственной личностью, когда-либо зачислявшейся на второй курс первого факультета Академии ССО на Индигирке, и заслужившей два боевых ордена в комплекте со статусом свободного оперативника еще до появления в этом вузе! Итак, Тор Ульфович Йенсен!!!

Не успели его спутницы переварить эту речь, как он метнулся ко мне, вцепился в правую руку, от души пожал и рассмешил:

— С наградами поздравлю чуть попозже. Если выживу. А пока вынужден представить тебе особ, заслуживших наше уважение не только редкой мсти— … в смысле, исключительной красотой, вре— … то есть, острым умом, придир— … ой, оригинальной точкой зрения на все и вся, злобно— … в смысле, добротой и…

— Ох, кто-то у меня сейчас дошутится… — повернулась к нему рослая и достаточно фигуристая крашеная блондинка,

но уже через миг в ее глазах заискрились смешинки, так что я не поверил. Не поверил и в гневные взгляды остальных девчонок. И, как вскоре выяснилось, правильно сделал — невысокая брюнеточка, оказавшаяся самой резкой, метнулась к Базанину, отвесила ему очень легкий подзатыльник и «виновато» улыбнулась, а рыжая сходу поймала мой взгляд и представила их часть компании… далеко не в самом стандартном ключе:

— Я — Оля. Блонда — Маша. А злобствующая фурия — Рита. Приятно познакомиться. Далее, к нам и можно, и нужно обращаться на «ты». Иначе не поймем и переключимся в режим записных стерв. И последнее: насколько все то, что нес Мишаня, соответствует действительности?

— Я — Тор… — начал, было, я, но был перебит «страшно возмущенным» Базаниным:

— На сто процентов: в день своего появления в Академии Йенсен походя закатал в асфальт задаваку-Алинку, и она прислала отцу гневное сообщение с требованием пробить вконец охамевшего мальчишку. Дядя Женя выполнил эту просьбу и… настоятельно посоветовал любимой дочурке немедленно послать лесом всю имеющуюся свиту, изобразить живое воплощение чистоты и лечь костьми, но заинтересовать собой «о-о-очень перспективного мальчика»! Реакцию моей сестренки представляете?

Тут вся троица истерически расхохоталась и начала выдавать вариант за вариантом. В процессе приняла нашу помощь и опустилась в кресла, а после того, как унялась, как-то резко посерьезнела, и Рыжая, вне всякого сомнения, являвшаяся лидером этой компании, снова поймала мой взгляд:

— Алинка — сука, каких поискать. Отца боится, как огня, поэтому сделает все, чтобы выполнить его приказ. Но возненавидит тебя лютой ненавистью. Из-за того, что будет вынуждена разогнать толпу ухажеров, упрощающих жизнь. Мало того, будет изображать интерес и одаривать знаками внимания, но, в то же самое время, начнет подставлять. Чужими руками. И с вероятностью в сто процентов станет всячески очернять тебя перед другими девушками, а их, соответственно, перед тобой. Кстати, имей в виду, что она только обещает и собирает компромат на всех, с кем в принципе общается.

Я мысленно усмехнулся, честно сказал, что подкатывать к этой особе не собирался, затем поблагодарил за информацию и сменил тему беседы на куда более комфортную — признался, что страшно соскучился по нормальной еде, и предложил сделать заказ.

Дамы согласились, парни, естественно, тоже, поэтому я со спокойной совестью развернул перед собой голограмму меню, выбрал нужную вкладку и вчитался в первые же строчки…

…Ужин прошел в чертовски комфортном общении: Матвей, Миша, Оля, Маша и Рита были знакомы не первый год, успели друг друга зауважать и, что самое главное, просто дружили. Поэтому обходили темы, способные обидеть или уязвить, весело, но тактично шутили и не играли даже в мелочах. И пусть привычка держать ухо востро, вбитая в меня дядей Калле, никуда не делась, я наслаждался приятной беседой и не вспоминал ни о войне, ни о своих утратах, ни о том, что такое времяпрепровождение, по сути, является пиром во время чумы. Скажу больше: я снова вспомнил о том, что творится за стенами нашего кабинета, только из-за того, что, втихаря оплатив счет, был вынужден не только выслушать два монолога страшно возмущенных парней, но и аргументированно объяснять мотивы своего поступка:

— Ребят, поужинать в «Эльбрусе» предложил я. Да, твоими стараниями, Миша, нас стало больше, но я не нуждаюсь…

— Тор, прости за некоторую жесткость моего возражения, но проедать наследство — последнее дело… — хмуро заявил Власьев и заставил озвучить непарируемый аргумент:

— Информация не для распространения — я «проедаю» не наследство, а честно заслуженные «боевые».

Тут в «мужскую» беседу влезла Мария и выступила на стороне друзей:

— Насколько я знаю, «боевые» делятся между членами экипажей боевых кораблей согласно достаточно жесткой тарифной сетке, из-за чего рядовой состав получает сущую мелочь!

— Так и есть… — ехидно подтвердил я и, выполняя одно из ценных указаний Переверзева, поделился с ними секретом Полишинеля: — Но я служу не в ВКС, а в ССО и летаю либо на «Мороке», либо на «Химере» в гордом одиночестве!

Это утверждение заставило Базанина подобраться и задать «вопрос на засыпку»:

— Те два линкора и два транспорта ты тоже разнес САМ⁈

— Они действовали на нервы несусветной наглостью… — попробовал отшутиться я, но парень мигом оказался на ногах и поклонился. Причем без дураков:

— Спасибо за все, что ты делаешь для нас, гражданских. Я горжусь нашим знакомством и… ненавижу деда за то, что вернул мои документы из Летной Академии в Университет, заявил, что наш род уже перевыполнил свой долг перед Империей, отправив в армию и ВКС сорок два человека, и запретил даже думать о возможности стать сорок третьим…

— Мне дали по шапке в том же стиле… — после недолгих колебаний признался Власьев, поиграл желваками и добавил: — Только аргументировали свой отказ иначе…

— И… как именно? — осторожно полюбопытствовала Ольга.

Парень криво усмехнулся и процитировал чей-то достаточно логичный монолог:

«Твой отец — капитан второго ранга в отставке. Поэтому, вернувшись в ВКС, прошел короткую переподготовку, получил под командование фрегат „Семаргл“ и воюет с максимальным КПД. А какой толк от тебя, мальчишки, не умеющего ровным счетом ничего? Правильно — никакого! Поэтому имей мужество признать, что эта война — не твоя, и целенаправленно готовься к следующей…»

Тут меня прибило прозрением, и я, поймав взгляд Матвея, озвучил свою догадку:

— Ты ведь нанял не обычного инструктора, а отставного военного пилота, верно?

Он утвердительно кивнул:

— Верно: я задался целью освоить пилотаж. И тренируюсь по методикам подготовки пилотов «Молний».

— Толково… — без тени улыбки заявила блонда, затем посмотрела на меня, перевела взгляд на Базанина и озвучила неожиданный вывод: — Вы вообще радуете. Как отношением к жизни, так и правильной целеустремленностью. Вот с вами и комфортно. Впрочем, в данный момент излишняя серьезность ни к чему: Тор в увольнении и планирует отдохнуть. Поэтому откладываем ее в сторону и отправляемся развлекаться…

— Все правильно… — поддержал ее Власьев и повернулся ко мне: — Тор, если ты, как обычно, на «Авантюристе», то предлагаю всей толпой загрузиться в него, а наши флаеры отпустить.

Я развел руками и виновато вздохнул:

— Тот «Авантюрист» был служебным. И действовал на нервы как тупой прошивкой бортового искина, так и необходимостью изображать пассажира. Поэтому я купил себе «Волну». А она, увы, двухместная…

— Волну?!!! — хором воскликнули Миша и все девицы, а Матвей ошалело спросил, как я с ней справляюсь, и ответил на этот вопрос сам:

— О, черт: ты ж летаешь на «Мороках» и «Химерах», а значит, без пяти минут пилот-истребитель, и гражданской техникой тебя не удивить…

Я вздохнул снова:

— До пилота-истребителя мне еще расти и расти, а этот конкретный флаер — не подарок даже для военных пилотов. Но управлять им — одно удовольствие. И я готов делиться этим удовольствием весь перелет до следующего места отрыва в том режиме, в котором вы сочтете наиболее приятным.

Тут девчата переглянулись, и Оля озвучила их общее решение, принятое без обмена мнениями:

— Ты не оставляешь впечатление человека, способного задурить ради возможности лишний раз самоутвердиться. Поэтому мы тебе доверимся. Но перед тем, как разыграть очередность получения обещанного удовольствия, Миша поможет отправить наших телохранителей восвояси. Ибо они ни за что на свете не поверят в то, что этот флаер был продан именно тебе, а после того, как проверят «эту чушь», упрутся рогом и категорически запретят нам с тобой летать, так как семнадцатилетние мальчишки по определению не в состоянии управлять «Волнами», а значит, убьются сами и убьют нас. Кстати, Матвей, вам тоже стоит сослаться друг на друга, отправить своих «надсмотрщиков» по домам и вызвать сюда обычное такси. Иначе информация о наших покатушках на флаере для самоубийц пойдет гулять по всему Новомосковску, рано или поздно доберется до ушей глав наших родов, взбесит их по полной программе и выйдет боком всей компании…

Глава 11

14 октября 2469 по ЕГК.

…Понедельник ворвался в спящее сознание вместе с требовательной вибрацией комма, отправил в забвение счастливый сон, в котором я показывал матушке идеально отработанное ката на четвертый дан, и здорово испортил настроение. Вот я и попробовал его поднять, бездумно перекинув входящий вызов в ТК, выбрав сонную аватарку и ткнув в нужную пиктограмму. Поэтому появление перед глазами хмурой физиономии Ольги стало сюрпризом.

— Привет, Тор! Прошу прощения за столь ранний звонок, но Мише, судя по всему, вот-вот потребуется твоя помощь…

Формулировка этого утверждения переключила меня в боевой режим, поэтому я мазнул взглядом по окошку, демонстрировавшему новомосковское время, отрешенно отметил, что с момента моего отключения прошло чуть больше трех часов, и потребовал рассказывать.

Рыжая гневно раздула ноздри и перешла на девичий аналог командно-штабного:

— Мы все еще у Ахматовых. Правда, не все: через час после твоего отлета за Матвеем прилетел личный порученец главы их рода. А минут двадцать тому назад в гости к Насте вдруг заявилась четверка дуроломов во главе с Валерой Смирновым, не нашла тебя, разозлилась и начала цепляться к Базанину. Одна из провокаций косвенно оскорбляла нас, поэтому Миша озвучил формальный вызов. Договорить ему не дали — прервали монолог на середине одной из фраз. Причем настолько удачно, что смогли «согласиться» на четыре дуэли по правилам рукопашного боя, без оружия и либо до тяжелых травм, либо до сдачи одного из противников. Де-юре Дуэльный Кодекс не нарушен: Смирнов, собирающийся драться первым, «великодушно» выделил Базанину два часа на восстановление, ибо «заметил», что Миша пьян. А остальные парни, вроде как, никуда не торопятся, то есть, готовы драться тогда, когда он оклемается. Но есть нюанс: все трое прихлебателей обговорили возможность одной замены. Дабы выставить вместо себя все того же Валеру. В общем, Настя увела Мишу к медкапсулам, чтобы помочь протрезветь как можно быстрее, а я попыталась связаться с Власьевым, но не смогла — его комм почему-то находится вне зоны действия Сети. Поэтому вспомнила рассказ Миши о вашем первом ужине в «Эльбрусе» и решила попросить помощи у тебя: да, Базанин не первый раз дерется за нашу честь, но нам надоело смотреть, как его калечат, и мы считаем, что этому скотству пора положить конец!

— Видеозаписи провокаций и вызовов на дуэли есть? — поинтересовался я, натягивая брюки.

— Да, конечно!

— Отправь их мне. И попроси Настену перепрограммировать медкапсулу так, чтобы не открылась до моего прилета. А я буду максимум черезполчаса. И не нервничай: это скотство закончится. Вот увидишь…

— Уже перестала. Верю. Записи пришлю в течение двух минут… — как-то уж очень бодро протараторила она и отключилась. А я закончил одеваться, забежал в туалет, умылся, по совету Феникса брызнул на себя одеколоном и вылетел из квартиры.

Два с половиной дня полетов на «Волне» заметно расширили горизонты моих возможностей на этой конкретной машине, поэтому из летного ангара я вынесся куда энергичнее, чем в воскресенье утром, взмыл в ночное небо по разгонному коридору, пересек жгут по диагонали до безлимитки и втопил если не на расплав движков, то достаточно близко к этому режиму. Пока мчался к нужной радиалке, ни на что не отвлекался и проходил повороты впритирку к верхней планке допустимого. А после того, как вышел на условную прямую, вывел файл, прилетевший от Оли, в отдельное окошко ТК, выбрал голосовой режим воспроизведения, вслушался в монологи и достаточно быстро убедился в том, что Рыжая не солгала ни в одном слове. Следующие минут пять-шесть вдумчиво анализировал каждую реплику так, как когда-то учил Аллигатор, и, в конечном итоге, определился с «шириной» коридора возможностей. А она откровенно радовала: если «шакалята» худо-бедно учились на своем опыте и последние месяцы практически не оставляли законных шансов себя наказать, то «дуроломы» явно привыкли к безнаказанности и подарили Мише Базанину — а вместе с ним и мне — непаханое поле возможностей.

Вот я и развеселился. Поэтому последние километра два до загородного домика Ахматовых наслаждался мощью буйной машины и не думал ни о чем «постороннем». На летный ангар тоже зашел… хм… несколько быстрее, чем привыкли безопасники этого рода. Из-за чего пришлось доказывать одному из них, что я не пьян и не обкурен. А потом за мной прискакала внучка хозяина особнячка, рявкнула на служаку, попросила меня следовать за ней и повела к уже знакомому лифту.

В момент моего появления на пороге гостиной, в которой я накануне вечером проторчал порядка четырех часов, обреталось полтора десятка дворян и дворянок ненамного старше меня, а остальные куда-то технично слиняли. Это было в порядке вещей, поэтому я сходу навелся на «дуроломов», стоявших возле окна с бокалами шампанского в руках, поймал взгляд подобравшегося Смирнова и недобро оскалился:

— Говорят, тут намечаются дуэли с подменами?

— Ага! — хором подтвердили Рита, Маша, Оля и Настя.

— Надеюсь, Миша еще никому не обещал право порубиться за него?

— Нет. Он слегка перебрал с вином, но очень скоро вернется в форму…

— … и быстренько ее потеряет! — весело предсказал черноволосый хлыщ с на редкость самодовольным выражением лица.

— Вполне возможно… — покладисто согласился я. И ответил уколом на укол: — Но вы-то чему радуетесь? На вторую, третью и четвертую дуэль выйду я. А вы так привыкли хвастаться возможностями товарища, что, загоняя Мишу в угол, подставились и сами. Из-за чего не сможете выставить вместо членов вашей компании кого-либо еще!

— То есть, нам пора начинать вас бояться? — съязвил он и картинно задрал нос.

— Предлагаю вернуться к этому вопросу после первой же дуэли с моим участием… — предложил я и, видимо, переборщил с уверенностью в себе, так как Смирнов сделал ответный ход:

— А с чего вы взяли, что вам, мещанину, будет позволено выйти в круг с нами, дворянами?

Я неспешно снял куртку, подошел к нему вплотную, надавил взглядом и принялся вколачивать в его сознание слово за словом:

— А вы не сможете мне это запретить. Ибо, согласно положениям статьи двенадцатой Дуэльного Кодекса Империи, я, как курсант военной академии, равен вам по статусу. А как кавалер ордена Святой Анны четвертой степени, жалуемого исключительно за боевые заслуги — намного выше. И еще: будь вы действительно благородным, не стали бы оскорблять тех, кто заведомо слабее, и драться с ними на дуэли для самоутверждения. Делайте выводы…

…Моя отповедь взбесила Валерика до невозможности, поэтому Мишу он поломал очень и очень добросовестно… в представлении классического спортсмена, дерущегося в рамках стандартных правил. Да, Базанин, попавший под каток, сопротивлялся до последнего, но был заметно медленнее, не таким жестким и плохо держал удары. Впрочем, лег только после того, как потерял сознание от болевого шока. Так что заставил победителя возгордиться, девчат, наблюдавших за дуэлью — ужаснуться, а меня откровенно порадовал. Силой воли и внутренней готовностью сражаться до конца. Поэтому все полчаса, которые Смирнов «восстанавливал силы», я пребывал в полнейшей гармонии с собой, ибо чувствовал, что защищать достойную личность — правильно. А потом судья — которым, кстати, назначили главу личной охраны одного из «независимых» гостей — пригласил меня в дуэльный круг, и я почти не удивился, обнаружив, что на противоположной метке стоит не двукратный чемпион Новомосковска по унибосу, а один из его прихлебателей.

Суть происходящего была понятна без слов, поэтому я поймал взгляд «спортсмена» и презрительно поморщился:

— Для действительно хорошего бойца вы непозволительно пугливы. Ну, а про ваше «благородство» я уже говорил: выставлять вместо себя человека, наевшего неплохой мышечный корсет, но внутренне трясущегося от страха — за гранью добра и зла.

— А вы, как я посмотрю, любите поговорить… — прошипел он и собирался сказать что-то еще, но тут судья предложил нам решить проблему миром, и мой противник радостно согласился. А зря: я обещал положить конец «этому скотству», поэтому отказался, дождался команды к началу боя, скользнул вперед, поднырнул под деревенский удар-размахайку и полноценным правым боковым проломил аристократику грудину.

Он, не привыкший к подобным кунштюкам, мгновенно отъехал, а я, развернувшись к Смирнову, расплылся в ледяной улыбке:

— Я не устал. Поэтому готов продолжить. Выйдете сами или вынудите поломать следующего неумеху?

Парень понимал, что вот-вот потеряет лицо, но повел рукой, отправляя в круг тощего блондинчика в белой шелковой рубашке, расстегнутой почти до пупа, а тот смертельно побледнел, уперся, понял, что все равно скользит по паркетному полу ко мне, и… метнувшись в сторону, ужом ввинтился в толпу зрителей!

Не воспользоваться этой оказией было бы идиотизмом, вот я и уколол Смирнова снова:

— Да уж, компания у вас — хоть стой, хоть падай: один ломается, не успев нанести ни одного удара, второй сбегает с собственноручно инициированной дуэли, третий пребывает на грани падения в обморок, а четвертый, вроде как, являющийся двукратным чемпионом Новомосковска по унибосу, выталкивает в круг того, кто заведомо слабее. Знаете, будь я дворянином, отказал бы вам от дома…

Этот монолог вызвал шквал презрительных смешков, и Валеру, наконец, накрыло — он в сердцах сорвал с себя стильный пиджак и аксессуары, вручил оставшемуся «соратнику», с хрустом сжал кулаки и вынесся на метку.

На мое предложение хоть немного размяться ответил отказом, отказался решать дело миром, подождал, пока Слуги Ахматовых унесут «поломашку» в медкапсулу, и по команде судьи ринулся в бой.

Первую связку — самую обычную боксерскую «двоечку» в голову — выстрелил, не вложившись ни в один удар. Ибо собирался оценить скорость моей реакции и понять, в какую сторону я привык смещаться от атак. А я не ушел. В смысле, ни назад, ни в сторону — ударил по кокетливо торчащему мизинцу и одновременно с хрустом суставов ворвался в ближний бой. Правое колено, выброшенное навстречу на одних рефлексах, пропустил мимо, просто-напросто скрутив корпус, хлопком левой руки по внешней поверхности бедра сдвинул себя относительно этой ноги еще на десяток сантиметров и… сломал опорную. Коротким, но чрезвычайно мощным правым йоко-гери в боковую часть коленного сустава. Естественно, заметил и «медленно» открывавшийся рот. Поэтому раздробил нижнюю челюсть ударом левым апперкотом и со всей дури «натянул» оседающее тело на правое колено. Причем не солнечным сплетением и не печенью, а грудиной. Ну, и вмял ее чуть ли не в позвоночник.

Тут судья вышел из ступора и метнулся к нам, но отталкивать меня от противника не понадобилось — я спокойно сделал два шага назад, медленно повернулся к последнему «бойцу» из этой компании и… «вырубил» его тремя короткими предложениями:

— Я не устал. Поэтому готов продолжить. Начинайте разминаться…

Потом оглядел тело, грохнувшееся в обморок, насмешливо фыркнул, выслушал чуть запоздавший вердикт судьи и поставил эффектную точку в затянувшемся спектакле, обратившись ко всем гостям сразу:

— Я действительно мещанин. Но это не помешало мне встать на защиту Отчизны, начать бить врага и заслужить право быть зачисленным в одну из самых боевых спецслужб Империи. Да, вполне возможно, что за время участия в боевых действиях мое мировоззрение изменилось не в лучшую сторону, но я искренне считаю, что во время войны все уважающие себя личности обязаны либо защищать свою страну с оружием в руках, либо создавать это оружие в тылу. А в случае подростков — учиться тому, что в какой-то момент позволит встать плечом к плечу либо с первыми, либо со вторыми. Один из моих друзей — Матвей Леонидович Власьев — понимает это ничуть не хуже меня, поэтому каждый божий день осваивает пилотаж и, вне всякого сомнения, станет очень хорошим истребителем. Второй — Михаил Ильич Базанин — добился перевода в Летную Академию Белогорья, но был возвращен в университет главой рода. Третий — Константин Петрович Синицын — поступил в ИАССН и учится без дураков. А эта четверка вроде как аристократов прожигает жизнь и искренне считает себя благородными. Впрочем, трем трусам и одному подлецу на войне делать нечего. Ибо если они в принципе способны подставлять друг друга в мирной жизни, то под страхом реальной смерти сделают все, что угодно. То есть, предадут Родину столько раз, сколько потребует враг, не задумываясь, ударят в спину товарищам по оружию или повернут оружие против своих. На этом у меня все. Спасибо за то, что выслушали, и… пойду-ка я, помою руки. Ибо заляпал их грязью…

…Домой я вернулся к восьми утра, принял душ, сытно позавтракал и немного поленился. Ровно в девять отправил Переверзеву видеоотчет о дуэлях и их предыстории. А уже через полчасика принял входящий звонок, пожелал куратору доброго утра и превратился в слух.

Владимир Михайлович, судя по осунувшемуся лицу и глубоким мешкам под глазами, работавший все выходные без перерывов на сон, эхом повторил мое приветствие и перешел к делу:

— Тор Ульфович, в десять пятьдесят вы должны быть в моей приемной. Форма одежды — костюм, рубашка, галстук. Транспорт — «Авантюрист», ибо появление в летном ангаре Управления вашей «Волны» вызовет ненужные вопросы. Далее, записи посмотрел. И удовлетворен: вы отыграли порученную роль на сто баллов из ста возможных, привлекли правильное внимание к ССО и лишний раз неявно напомнили окружающим об их долге перед Империей. И последнее: в систему только что вошло несколько флотов Коалиции, поэтому с минуты на минуту коммы всех сотрудников Службы подадут сигнал «Боевая тревога». Так вот, вас это не касается: ваша единственная задача на первую половину дня — прибыть в Управление. Вопросы?

— Вопросов нет… — сказал я, несколько мгновений невидящим взглядом смотрел на погасший экран, затем «заткнул» взбесившийся коммуникатор и… согласился с мнением Феникса:

— Переверзев был абсолютно спокоен. Значит, в этот раз наша разведка не накосячила, и ВКС готовы к встрече незваных гостей…

Кивнул, посмотрел, который час, выставил и включил таймер, решил, было, послушать музыку, но, качнувшись к терминалу ИРЦ, услышал еще две фразы искина и дал по тормозам:

— Прилетело сообщение от Константина Синицына. Мои действия?

Я попросил развернуть «Контакт» в виде голограммы, вернулся в кресло и уставился на лицо друга, возникшее в центре комнаты.

— Привет, Тор. Спасибо за науку и ценные указания — тут, в Усть-Нере, действительно идет необъявленная война между курсантами разных военных академий, и я в нее попал. В первом же увольнении. Рубилово было… более-менее терпимым, но не заставь ты меня в свое время привыкать к спаррингам по правилам «толпа на толпу» и не гоняй по тактике поведения в подобных замесах, сложился бы без вариантов. А так поддержал третьекурсников, помог им отбиться от превосходящего противника и продемонстрировал далеко не худшую боевую эффективность. В общем, парни проставились. И на всякий случай объяснили моим однокурсникам, что за моей спиной незримо стоишь не только ты, но и все самые уважаемые курсанты первого, второго и третьего факультетов. Ну, а в целом все путем: тюрки все никак не отойдут от трепки, которую им в начале той недели устроил адмирал Шестопалов, поэтому в системе тишь, гладь да божья благодать, на Смоленске, вроде как, тоже все более-менее спокойно, а мои родители, кажется, снова нашли общий язык, ибо собираются удочерить девчонок. А для этого дела придется снова расписаться. Короче говоря, я доволен до безобразия. Но на этом, пожалуй, закончу, ибо до подъема осталось всего ничего, а я — в казарме первой учебной роты третьего курса третьего факультета. Желаю удачи во всех начинаниях и, естественно, жду как можно более длинного, информативного и интересного ответа. До связи…

Глава 12

14 октября 2469 по ЕГК.

…Я вошел в приемную Переверзева в десять сорок семь. А ровно через тринадцать минут переступил через порог кабинета генерал-майора Орлова и мысленно хмыкнул: в помещении, кроме начальника службы специальных операций, обнаружился Игорь Олегович Ромодановский — средний сын и, по совместительству, новый наследник правящего Императора!

Этот Цесаревич, вне всякого сомнения, пошел в мать, поэтому выглядел заметно крупнее и плотнее Александра Олеговича. Кроме того, ощущался чуть менее жестким, чем старший брат, хотя хмурил брови и привычно давил меня взглядом.

Впрочем, строить из себя Прелестный Пуп Планеты не стал — сразу после «обмена приветствиями» и взаимных представлений разрешил сесть, собрался с мыслями, проверил, включена ли «глушилка», и уставился мне в глаза:

— Тор Ульфович, не случись сегодняшнего вторжения, на моем месте оказался бы государь. Но в данный момент он контролирует ход сражения, так что поручил решить зависшую проблему мне. Честно говоря, ознакомившись с вашим досье, я очень сильно удивился. Ибо знаю Геннадия Леонидовича не первый десяток лет и имею все основания быть уверенным в его абсолютной верности долгу, Империи и нам, Ромодановским, соответственно, уверен, что он ни за что на свете не стал бы фабриковать липу. Досье вашего покойного дяди — майора Калле Нильсовича Йенсена — сняло большую часть вопросов, так как кавалер одиннадцати боевых орденов и один из лучших свободных оперативников ССО за всю историю ее существования не только мог, но и должен был воспитать вас истинным патриотом своей родины. А последние «шероховатости» исчезли сами собой в тот момент, когда я сообразил, что он планировал и проводил успешные акции в мирное время, а вы воюете. Причем именно так, как вас учили. Эта догадка заставила пересмотреть ваши видеоотчеты по второму разу, помогла увидеть внутреннюю логику каждого отдельно взятого решения и вынудила прозреть: ваша сумасшедшая боевая эффективность — не более, чем результат наличия таланта, тренировок по исключительно толковой методике, придуманной вашим дядей, и полного отсутствия почтения перед Аксиомами, некогда сформулированными Великими Мыслителями прошлого. Или, говоря иными словами, шор, навязываемых курсантам инструкторами военных академий…

После этих слов он пригубил из бокала то ли с водой, то ли с минералкой и заговорил о нашем роде:

— Закончив разбираться с вашими заслугами перед Империей, я влез в соответствующие архивы и познакомился с деятельностью других Йенсенов. Результаты шокировали: за девяносто один год вашей службы Империи мы, Ромодановские, наградили орденами и медалями сорок семь представителей вашего рода, а так или иначе наказали всего одного. Впрочем, больше всего меня расстроила другая цифра: оказывается, за это же время Ольденбурги убили или выкрали без малого шесть десятков Йенсенов. Да, наши дипломаты и спецслужбы тоже не сидели, сложа руки — так или иначе вернули на Родину почти всех похищенных, подчистую вырезали два рода ваших самых заклятых врагов и несколько раз макнули мордой в грязь как Кристиана Четвертого, так и Кнуда Третьего. Но факт остается фактом: за эти девять десятков лет ваш род стал значительно слабее, чем был в момент прилета на Белогорье. Увы, как ни обидно это признавать, но наш род связан Словом и в ближайшие девять лет не сможет вернуть вам прежний статус. Повторю еще раз: не сможет вернуть прежний статус РОДУ. А вы, сотрудник ССО СВР, честно заслуживший орден Святого Станислава первой степени еще за серию акций в системе Киншаса, получите патент на потомственное дворянство из моих рук… и ни одна тварь не сможет заявить, что это несправедливо…

Патент он мне действительно вручил. Вместе со Станиславом. А после того, как пожал руку, как-то странно усмехнулся и продолжил сводить с ума:

— Девятнадцатого августа сего года вы вытащили одну из лучших боевых групп ССО — ОГСН «Ландыш» — из безвыходной ситуации и доставили на Белогорье вместе с личными врагами нашего рода. Заслуги — серьезнее некуда, поэтому Император пожаловал вас орденом Святой Анной первой степени. Ибо Святым Станиславом первой степени вы уже награждены, а очередность вручения наград — закон, а не пожелание. В то же самое время, согласно статуту ордена Святой Анны первой степени, им награждаются старшие офицеры, а вы, де-юре — даже не младший. В данный момент этот юридический казус не создаст проблем благодаря тому, что награждение прошло закрытым списком, но в будущем гарантированно выйдет боком и вам, и нам. Поэтому Император принял меры: за уничтожение семнадцати кораблей ВКС Объединенной Европы в системе Тверь пожаловал вас лейтенантом, за уничтожение шестнадцати бортов ВКС Каганата в системе Индигирка — старшим лейтенантом, а за Нью-Вашингтон — капитаном. Ну, а за уничтожение среднего сына Кагана Баничура, дредноута «Барха Тегин», трех линкоров «Тенгри», пяти крейсеров и сверхтяжелой орбитальной верфи в системе Суяб пожаловал вас орденом Святого Георгия четвертой степени, ибо заслужили. Мы нисколько не сомневаемся, что эти подвиги — не последние, так что чин майора не за горами, а значит, через какое-то время мы запросто заткнем рты даже самым злоязыким говорунам…

— Ваше Императорское Высочество, я — курсант второго курса ИАССН! — осторожно напомнил я, воспользовавшись тем, что наследник престола снова потянулся за бокалом.

— Верно… — кивнул он, сделав два больших глотка и аккуратно вытерев губы белоснежным платком. — Но по боевой эффективности уже заткнули за пояс весь высший командный состав ВКС. Поэтому все время учебы в Академии будете считаться старшиной, а после выпуска — который наверняка состоится не через четыре года, а значительно раньше — быстренько «подниметесь» в чинах и все такое…

Я кивнул, пережил еще одно награждение, подождал, пока Цесаревич собственноручно скорректирует мой идентификатор, и вдумался в очередной монолог будущего самодержца:

— Тор Ульфович, дворянский патент, три новых ордена и чин капитана — это подтверждение ваших заслуг перед Империей и родом Ромодановских, что отражено в соответствующих вкладках. Но две самые важные я заблокировал. Сразу по двум одинаково неприятным причинам — возможности свободного оперативника с позывным Перун заставили засуетиться не только начальников других отделов вашей службы, но и высшее руководство СВР, и… на конец прошлой недели контрразведкой было задержано семь агентов Африканского Союза, получивших приказ любой ценой раздобыть хоть какие-то сведения о Медоеде. Кстати, на сегодняшний день о том, что Медоедом являетесь вы, знает всего шесть человек: Император, я, Геннадий Леонидович, Владимир Михайлович и оперативник с позывным Зеро…

Я невольно подобрался, и генерал Орлов, правильно истолковав этот порыв, мрачно вздохнул:

— Да, ваша догадка верна: трое из четырех оперативников, прибывших в систему Смоленск в начале июля, погибли. Причем как минимум двое — попав в засады, устроенные на Медоеда. Кстати, наличие этих самых засад — одна из причин, из-за которых мы не вернули вас на границу с Африканским Союзом.

— «Шоколадки» расслабятся. И обнаглеют… — хмуро заявил я, наплевав на правила поведения в присутствии венценосных персон.

— Уже… — буркнул начальник службы. — В смысле, и расслабились, и начали наглеть: вождь вождей Союза племен Чада, отозвавший, было, свои корабли в родные системы, снова лег под Объединенную Европу и формирует флот вторжения. А его ближайшие соседи готовы прогнуться, если ему не прилетит.

— Так, может, мне стоит наведаться в гости? Ведь зоны перехода третьей категории там наверняка не закрывают, а снабжать «шоколадок» секретными системами защиты низких орбит амеры не станут ни за что на свете.

Тут генерал вопросительно посмотрел на наследника престола, а тот, поколебавшись, задал уточняющий вопрос:

— Вы уверены, что справитесь?

Я пожал плечами и сказал чистую правду:

— Ваше Императорское Высочество, никакой уверенности нет и быть не может. Ведь лезть на рожон однозначно не буду. Но попробовать — попробую, так как надо. А отдых подождет. Правда, надо решить возможную проблему с прикрытием: один из моих друзей — Михаил Базанин — является родичем курсантки третьего курса ИАССН, и если я улечу с Белогорья, но не появлюсь в Академии…

— Дальше можете не объяснять… — заявил Орлов и предложил неплохое решение: — Через трое суток МДРК с характеристиками выхлопа вашего МДРК прилетит на Вологду, высадит ОГСН и отбудет в систему Череповец, что тоже не ближний свет. В общем, можете считать, что прикрытие уже есть.

Я потер подбородок и продолжил «наглеть»:

— А еще я бы хотел взять с собой «Медузу», но не готов оставлять такой след в Вороново.

Генерал пообещал дать доступ к резервному схрону в поясе астероидов Белогорья и еще к паре-тройке, расположенным на территории Африканского Союза. А после того, как переслал мне с рабочего терминала нужный архив и присовокупил к нему «тяжеленную» папку с информацией по системам Чада, Цесаревич поинтересовался, где я храню ордена.

— В ячейке главного здания Императорского банка на Неглинной, Ваше Императорское Высочество… — сообщил я, сообразил, для чего был задан этот вопрос, и добавил: — Но залетать туда сегодня не рискну, чтобы не наталкивать заинтересованные лица на мысль о возможном награждении. Поэтому заберу футляры на корабль и подержу в рубке до следующего прилета на Белогорье.

— Правильный ответ… — удовлетворенно кивнул он, заявил, что ему пора, встал из-за стола, пожелал мне удачи, попрощался и вышел из кабинета через «лишнюю» дверь, обнаружившуюся за самой обычной стенной панелью…

…Отыгрывать спектакль, придуманный Орловым, я начал сразу после того, как вернулся домой, отправил «Авантюрист» на космодром и пересел в «Волну». Первым делом набрал Власьева и, как ни странно, дозвонился. Но поболтать с ним не получилось — парень шепотом сообщил, что находится на другой стороне континента, извинился за то, что пока не может говорить, и пообещал позвонить после десяти вечера по времени Новомосковска. Дергать Базанина было бессмысленно, так как он наверняка обретался в медкапсуле в состоянии медикаментозного сна. Поэтому я «постучался» к Оле и не прогадал — девчонка ответила после четвертого гудка, продемонстрировала заспанное личико и спросила, что случилось.

— Пока ничего… — честно ответил я и самую чуточку заврался: — … однако сегодня вечером меня, судя по всему, куда-нибудь пошлют. Куда — неясно: начальство уже пришло к выводу, что я провинился, но еще не определилось с алгоритмом наказания. Тем не менее, часа три или четыре у меня, вроде бы, есть. В комплекте с нешуточным голодом и желанием отойти от разноса. Увы, Матвея увезли за тридевять земель, Миша ле— …

— Можешь не продолжать: мы, так и быть, поможем тебе оклематься! — весело хихикнула девчонка, посмотрела на экран комма и заявила, что лично она будет готова вылететь из дому через сорок минут, а ее подружки — как бы не быстрее. Ибо ни разу не копуши. Потом полюбопытствовала, выбрал ли я уже подходящий ресторан, выслушала односложный отрицательный ответ и предложила заглянуть на сетевые странички ее любимых заведений. Само собой, прислала и ссылки. А потом сказала, что построит Машу и Риту сама, пообещала набрать «эдак через четверть часа» и отключилась.

Я вышел в Сеть по первой ссылке и сходу забраковал ресторан «Париж», решив, что посещать это заведение во время войны с Объединенной Европой, как минимум, непатриотично. Зато задержался на страничке «Сибири», изучил меню и чуть не захлебнулся слюной от фантастически реальных голографий блюд русской кухни. Потом заказал отдельный кабинет — так как во второй половине рабочего дня свободных мест в заведении было навалом — отправил девчатам по сообщению с геолокацией и вылетел из дому. Заранее — чтобы им не пришлось меня ждать.

Пока мчался к центру, наслаждался нравом «флаера для самоубийц» и… разок обломал владельца ярко-красного «Олимпа», решившего сделать меня на прямом участке безлимитки. А потом ушел в нужный коридор замедления, завел флаер в летный ангар, притер к свободному парковочному месту, поймал за хвост весьма своевременную мысль и всю дорогу до стойки администратора обдумывал варианты. С самым интересным, но ни к чему не обязывающим определился в тот момент, когда переступил через порог кабинета, и загрузил излишне худощавую брюнеточку небольшой просьбой:

— Ангелина, подберите мне, пожалуйста, три роскошных букета на свой вкус и включите стоимость цветов, доставки и ваших услуг в итоговый счет. Если что — букеты для моих ровесниц. Статус каждой — хорошая подруга. И последнее: с приобретением и доставкой желательно поторопиться…

Идея подарить девчатам цветы радовала все время ожидания. Увы, пресловутый закон подлости сработал и в этот раз — они прилетели в ресторан не втроем, а вчетвером. Из-за того, что в момент получения приглашения Рита находилась не дома, а в медблоке Ахматовых и не смогла послать в известном направлении Настю, изъявившую желание упасть ей на хвост.

Пришлось извиняться, вызывать к себе администратора, решать нарисовавшуюся «проблему» и отшучиваться, так как дамочки пребывали в злобном настроении и жаждали крови. Да, не моей, но дорваться до глоток командующего флотом вторжения, Валерия Смирнова и его прихлебателей не могли, поэтому легонечко «покусывали» меня. Все время, пока определялись с желаниями и ждали, пока нам принесут прохладительные напитки. А после ухода официанта посерьезнели, и Верещагина без какой-либо просьбы с моей стороны описала нынешнее состояние Базанина, дату его предположительного возвращения к нормальной жизни и кое-какие нюансы операций, проведенных киберхирургом.

— Досталось ему, конечно, прилично, но от Смирнова — в последний раз… — уверенно добавила Костина и ответила на мой немой вопрос: — Твой монолог, произнесенный после дуэли, разлетелся по всему Новомосковску. Само собой, эту видеозапись показали и главе рода Смирновых. А он — кавалер четырех боевых орденов, то есть, вояка на всю голову. Поэтому вырубил младшего сына, сдуру предложившего тебе отомстить, и приказал отправить Валерика в учебку планетарного десанта. Дабы недоумок, «имевший наглость опозорить род, увидел войну своими глазами и из первых рядов…» В общем, матушка «недоумка» бьется в истерике и, вроде как, уже пыталась замедлить процесс излечения любимого сыночка, но без толку — Смирнов-старший держит род в стальном кулаке и плевать хотел на чьи-то там слезы.

«Минус одна потенциальная проблема…» — мысленно отметил я и, как вскоре выяснилось, ошибся. В цифре — по словам все той же Маши, неслабо прилетело и парнишке, сбежавшему с дуэли: его до полусмерти избил отец и тоже «сослал». В армейский госпиталь для рядового и сержантского состава. Выхаживать раненых. «Ибо ни на что большее трусы не способны…»

— Так и есть… — подтвердила Ольга, поймала мой взгляд и спросила, с какого перепугу мне устроили разнос.

Ответ на этот вопрос я подготовил заранее, поэтому пожал плечами и виновато вздохнул:

— За то, что я, военный, покалечил шпаков. А за правильную «эпитафию» похвалили. Вот с наказанием все никак и не определятся.

— А что в их понятии является наказанием? — спросила Маша и подарила мне возможность озвучить еще один нужный ответ:

— Отстранение от участия в боевых действиях и учебы. Поэтому меня, вероятнее всего, заставят заниматься какой-нибудь хренотенью, а после того, как сочтут, что я проникся, снова загрузят делом.

— Звучит… терпимо! — облегченно выдохнула она и замолчала. Так как на пороге кабинета нарисовался официант с подносом.

Зато после того, как перед нами возникли тарелки с царской ухой, а лишние уши свалили, лукаво прищурилась и озадачила: — Слышь, Тор, а перечисли-ка нам свои критерии выбора баб! И, желательно, без купюр. Чтобы за время твоего отсутствия на планете мы подобрали хотя бы пару-тройку достойных кандидаток на место в твоей постели…

Глава 13

20 октября 2469 по ЕГК.

…В столичную систему Союза племен Чада, Нджамену, я «просочился» через зону перехода с коэффициентом сопряжения три тридцать девять. На «выходе» не обнаружилось даже самого завалящего аналога «Кукушки», но я не хотел рисковать, так что «на цыпочках» отвел «Химеру» в сторону, влез в астронавигационный атлас, рассчитал вектор и длительность сверхкороткого прыжка, разогнал МДРК, не «раздувая» сигнатуру, и временно перепоручил его заботам ИИ.

Первые четверть часа после возвращения в обычное пространство тоже не напрягался — анализировал картинку со сканеров, демонстрировавшую без малого шестьдесят меток изрядно устаревших, но все равно грозных тяжелых кораблей производства Объединенной Европы, висевших в дрейфе на высоких орбитах, и постепенно наливался холодной злостью: Хассен Маллум, местный Великий Вождь,

не только упал под евров, но и успел то ли прикупить, то ли взять в кредит восемь линкоров и двадцать два тяжелых ударных крейсера!

— Охамел. Вконец… — вторя моим мыслям, злобно процедил Феникс и подсветил алым облако масс-детекторов, окружавшее формацию: — И не дурак — вбил кучу денег в обеспечение безопасности новых игрушек.

— А наверни-ка пару кругов вокруг этой сферы! — потребовал я, заметив «что-то непонятное» и поймав за хвост очередную сумасшедшую идею.

— Как скажешь… — отозвался искин и повел «Химеру» по касательной к облаку. При этом, конечно же, никуда не торопился, поэтому эти самые два круга наворачивал порядка получаса. Потом по моей же просьбе вывесил борт сравнительно недалеко от того самого «непонятного пятна» и согласился с мыслью, которую я еще не высказывал: — Ну да, пожалуй, местечко — что надо. Переходим в режим ожидания…

Перешли. В смысле, он «сел» на сканеры, а я отстыковал скаф от кресла, спустился в каюту, принял душ, натянул новое белье, плотно поел и поспал почти четыре часа. А в девять двадцать пять утра по времени столицы Нджамены — Абеше — подорвался с кровати, снова облачился в скафандр и поднялся в рубку.

— Зашевелились, голубчики! — довольно промурлыкал Феникс, показав четыре метки, поднимающиеся к высоким орбитам, и замигал инфоблоками над самой ближней.

Я вчитался в первую же строчку, мысленно отметил, что евры впарили «союзникам» тяжелые транспортники, летающие как бы не больше пятидесяти лет, порадовался безумным наводкам от убитых маршевых движков и все-таки задал напрашивавшийся вопрос:

— А нахрена было сгружать боеприпасы на планету?

— По слухам, тут, в Африканском Союзе, иногда развлекается страшный и ужасный Медоед… — весело хохотнул ИИ. — А евры — народ экономный. Так что с вероятностью в сто процентов привезли заказанные боеприпасы своими транспортниками, в очередной раз столкнулись с местной безалаберностью и решили не рисковать дорогими кораблями. Поэтому уронили их к более-менее подходящему складу РАВ, быстренько разгрузились и увели борта к ППД. А «шоколадки» закопались в Серьезнейшие Проблемы: начали искать экипажи на тридцать давно устаревших, но все равно высокотехнологичных гробов, стали учить бедняг удерживать строй хотя бы при движении по прямой, шмалять туда, куда приказано, и так далее. Но эти задачи — судя по отсутствию радиообмена между большей частью новых кораблей — не решены до сих пор. Поэтому погрузка боекомплекта идет по остаточному принципу. Вернее, его привозят только тогда, когда набираются экипажи и минимальные объемы масс-детекторов, требующиеся для достаточно надежного завешивания дыр, выжигаемых маршевыми движками транспортов. И еще: с масс-детекторами на самом деле беда, поэтому «заплатки» ставят из кластеров разных партий, которые фонят почти одинаково, но… наша аппаратура засекает разницу, а страшный и ужасный Медоед умеет делать неочевидные выводы!

— Издеваешься? — притворно нахмурился я, хотя в самой глубине души гордился своей внимательностью.

— Подшучиваю… — ответил Феникс и переключил меня в рабочий режим: — Кстати, может, выдвинемся им навстречу? Выбирать «лошадку» лучше без спешки…

Выдвинулись. Встретили на участке замедления. Уравняли скорости. Назначили «лошадкой» лоханку с самыми разбалансированными движками. И нагло «притянулись» к ее корпусу в непосредственной близости от дюз. Хотя вру: не нагло — мой ИИ максимально аккуратно компенсировал «лишний» вес, благодаря чему мы прошли сквозь плотный, но достаточно тонкий слой масс-детекторов незамеченными. Вот на радостях и зашевелились — перебрались на линкор, мимо которого пролетали, закрепили по одному «Гиацинту» на каждом маршевом двигателе и рванули к следующему борту. Ибо понимали, что разгружать транспорты будет автоматика, и не собирались зависать внутри облака.

Отрывались сто тридцать одну минуту. За это время успели «зарядить» восемь «новых» линкоров, четыре «старых» и всего семь крейсеров. Да, чисто теоретически могли использовать и «Смерч» с «Медузой», но я решил, что они могут пригодиться для акций на планете, поэтому после недолгих колебаний наступил на горло собственной песне, попросил «Феникса» оседлать все ту же «лошадку» и немного поскучал. А после того, как она вывезла нас в открытый космос, перетянул на себя управление, увел МДРК километров на сто, вывесил «над» северной частью Абеше и наговорил первое обращение к жителям этого племенного союза:

«Ваше скудоумие изрядно надоело: Коалиция, воюющая против моей Родины, использует вас, как одноразовые прокладки, и, в то же самое время, загоняет в сумасшедшие долги вроде как сверхвыгодными кредитами, а вы радостно несетесь в пропасть, ибо ослеплены самой обычной жадностью. Что ж, имеете полное право. А я имею полное право воздавать сторицей за все то зло, которое вы принесли в мой мир. Начну, пожалуй, с ваших военных кораблей. А потом, если вы не уйметесь, разойдусь значительно серьезнее. На этом пока все. Медоед…»

Закончив записывать, прослушал этот монолог, но в варианте с голосом, синтезированным ИИ, счел, что для аборигенов сойдет, и спустил Феникса с поводка. То есть, дал команду подрывать заминированные борта «шоколадок» и заливать обращение во все открытые каналы связи.

Девятнадцать одновременных взрывов согрели душу — да, я уничтожил только крейсера, а линкоры надежно обездвижил, но верфей, способных их починить, поблизости не наблюдалось, да и с запасными движками наверняка было не ахти.

Следующие часа два-два с половиной усиленно ленился — сидел в своем кресле, вытянув ноги, уминал бутерброды с семгой, запивал их апельсиновым соком и вслушивался в голос искина, цитировавшего самые забавные посты, выкладываемые в местную планетарную Сеть. Потом полюбовался суетой, наконец, поднявшейся на месте дрейфа остатков флота Хассена Маллума, и не поленился запечатлеть на память попытки двадцати звеньев истребителей изобразить напряженные поиски Медоеда. А потом передо мной «само собой» развернулось окошко «Контакта», выбралось единственное новое сообщение и с первых мгновений воспроизведения заставило забыть о «шоколадках». Ибо ко мне обратился не Переверзев, не Орлов, а Ромодановский. Правда, не Олег Николаевич, а Игорь Олегович. Но и это не лезло ни в какие ворота… хотя бы из-за тона Цесаревича:

— Тор Ульфович, у вас совесть есть? Вы довели до серьезнейшего нервного срыва одного из самых почтенных глав племенных союзов АС. А эта личность уже немолода и не отличается крепким здоровьем, соответственно, поорав каких-то двадцать пять минут, упала в обморок и, по уверениям врачей, перенесла инсульт! Нет, вылечить ее, конечно, вылечат. Если не вмешается Его Величество Случай в лице наследника престола, подхватившего бразды правления Чадом,

решившего не доводить вашу самую жуткую ипостась до греха и уже связавшегося с нашим послом. А если серьезно, то я в восторге. Правда, не понимаю, каким образом вы разнесли корабли, висевшие в дрейфе в сплошном облаке масс-детекторов, зато вижу результат: флот без линкоров — не флот, починить их в обозримом будущем «шоколадки» физически не смогут, доставка в Нджамену новых — дело не одной недели, а личный состав ВКС этого Союза племен деморализован и, по сообщениям нашей агентуры, почти полтора часа отказывался поднимать корабли в космос. В общем, вы справились. Так что возвращайтесь на Индигирку. Впрочем, этот приказ в более распространенном виде до вас доведет ваш куратор. Спасибо за службу и до связи…

…За приказом Переверзева дело не стало — сообщение куратора упало в «Контакт» уже через несколько минут — но я почувствовал себя обманутым. Из-за того, что добирался до Нджамены шесть суток, настраивался на серию акций и долгое бодание с местным Вождем Вождей, а он подло сдался после первой же. Да, помнил, что потратил почти весь боекомплект, но «сдвинул» это знание на самый краешек сознания и недовольно уставился на картинку со сканеров. А через несколько мгновений наткнулся взглядом на одну из самых крупных меток, поиграл режимами воспроизведения и… расплылся в хищной улыбке.

— Решил поцарапать орбитальный ГОК? — ехидно полюбопытствовал ИИ, отслеживавший мои действия.

Я из вредности отрицательно помотал головой.

— Он Очень Большой, «Смерч» с «Медузой» снесут от силы три процента конструкций, а ты, Страшный и Ужасный Медоед, обязан Потрясать! — на всякий случай напомнил он.

Я снова промолчал, перетянул на себя управление «Химерой» и повел борт к комбинату. Пока рулил, доводил до ума очередную безумную идейку и наливался непоколебимой уверенностью в том, что она выстрелит. А после того, как просканировал ГОК, что называется, в упор и убедился в том, что его конструкция мало чем отличается от некогда изученной под руководством второго отца, краем уха вслушался в очередной «аргумент» Феникса:

— Ты, кажется, забыл, что Хассен Маллум — в ауте, а его сынулька — в жестком прогибе, следовательно, нам пора уняться!

Ответ на это утверждение имелся в ощущениях. Но я счел возможным облечь их в слова и начал монолог с сокрушенного вздоха:

— Ты в меня не веришь! И, судя по всему, ленишься анализировать инфу, найденную тобою же в открытых источниках. А продолжай ты относиться к своим обязанностям добросовестно, обратил бы внимание на Самое Главное: этот горно-обогатительный комбинат принадлежит концерну «GoldenGroup», то есть, ЕВРАМ. Тем самым, с которыми мы воюем!

Феникс сел на предложенную волну и тоже начал дурачиться:

— Их тоже надо наказывать с размахом. А наши нынешние возможности не позволят это сделать даже в том случае, если ты решишь самоубиться и протаранишь эту дуру «Химерой»!

— Таранить эту дуру я однозначно не буду… — пообещал я. И продолжил издеваться: — А с возможностями у нас все в порядке. Ты просто не учитываешь наличие «Пробойников».

Тут ИИ посерьезнел и подсветил программными маркерами добрых два десятка ближайших меток:

— Шарахнешь им — поймаешь метку…

— Шарахну⁈ Я?!! Да нафиг надо!!! — воскликнул я и перестал ерничать: — Ими шарахнут «Голиафы», которых мы высадим на прочный корпус. Четыре раза подряд. И пробьются к реактору. А потом особо героический «Техник» затащит в тоннель «Смерч», мы его подорвем, и от ГОК-а останутся рожки да ножки. Правда, мы сольем аж пять дроидов, но на это дело…

— … не жалко… — подхватил искин, в мгновение ока раскрасил картинку со сканера разноцветными метками и добавил моей идее объема: — Пробивать тоннель надо вот отсюда… Вектор приложения я выдержу сам… А «Техника» со «Смерчем» надо будет отвести во-от за эту линию… или подвесить над прочным корпусом на грузовых антигравах. И еще: до начала активной фазы эту часть комбината надо будет прикрывать нашей «шапкой», а потом уходить во-от по такой траектории вот сюда и предельно жестко выдерживать тайминг. Впрочем, это тоже не проблема, так что работаем…

«Работал», в основном, он — я всего-навсего подвел «Химеру» к нужному месту, правильно развернул, открыл аппарель и через считанные мгновения закрыл. А дальше напрягался ИИ — расположил «Голиафов» и «Техника» так, как счел нужным, дал малую тягу на антигравы корабля, пробил внешний слой прочного корпуса первым «Пробойником», дал обломкам пронестись мимо дроидов, загнал в дыру второго «героя» и так далее. Тайминг, естественно, выдерживал лучше некуда, поэтому «Смерч» исчез в «тоннеле» чуть ли не раньше, чем мы оказались в точке съемки, а самые шустрые малые корабли «шоколадок», обретавшиеся «неподалеку», полыхнули эволюционниками. А потом наша тяжелая противокорабельная ракета рванула в непосредственной близости от реактора, и орбитальномукомплексу настал полнейший кирдык — средняя часть просто испарилась, а остальную разнесло вдребезги. Причем настолько энергично, что нам пришлось делать ноги. В смысле, с набором скорости уходить с траектории полета фрагмента прочного корпуса размером с корвет и нестись по тому же вектору секунд, эдак, десять-двенадцать. Но эта «проблема» нисколько не расстроила. Наоборот — пока Феникс развлекался, я развернул нужную программную оболочку и наговорил второе обращение к жителям Нджамены:

«Можете не благодарить: я разнес горно-обогатительный комбинат евров не для того, чтобы избавить вас от кровопийц, нагло отжимающих ваши природные ресурсы, а в качестве намека тварям, без зазрения совести нарушающим договора, бьющим в спину недавним союзникам и далее по списку прегрешений, который вы запросто продолжите сами. Кстати, о любителях нарушать договора: я их Очень Не Люблю. Делайте выводы, пока есть такая возможность. На этом все. Медоед…»

— Толковая речь… — уважительно хохотнул мой бестелесный напарник, залив этот файл в планетарную Сеть и все открытые каналы связи. А потом подколол: — Кстати, «Медузу» пристраивать будем, или как?

— Конечно: уроним ее на посольство Объединенной Европы…

— начал я, выдержал театральную паузу и криво усмехнулся: — Шутка: в нем, в отличие от ГОК-а, работают люди. А отсортировать их на виновных и невинных я, увы, не смогу. Поэтому уходим… к поясу астероидов и оставляем «Медузу» на какой-нибудь подходящей каменюге.

— Все верно… — согласился Феникс: — Эта мина не входит ни в один из штатных боекомплектов МДРК и захламляет трюм. То есть, и может вызвать, и наверняка вызовет ненужные вопросы.

Я кивнул, встал на курс, появившийся перед глазами, и начал разгонять борт на внутрисистемный прыжок. Возню с гиперприводом поручил искину, а сам составил и отправил Переверзеву очередной видеоотчет. Закончив с этим делом, немного поленился, потом краем глаза последил за выгрузкой мины на подходящий астероид, с большим трудом заставил себя рассчитать вектор и длительность прыжка к «троечке» и собрался, было, умять бутерброд-другой, но у противоположной стены рубки возникла голограмма «Контакта», и я был вынужден уставиться на очень уж серьезного заместителя директора ЧОП-а «Илья Муромец». А потом ИИ врубил воспроизведение, и мне стало не до еды:

— Доброго времени суток, Тор Ульфович. Считаю должным сообщить, что наше сотрудничество потеряло всякий смысл. Дело в том, что трое суток тому назад, в самый разгар очередного «наката» флотов Коалиции, одна из самых крупных криминальных группировок Смоленска — «Ангелы Смерти» — совершила фатальную ошибку: пробилась в хранилище Тишинского филиала Императорского банка и вынесла все, что в нем хранилось. Об этой акции, конечно же, доложили государю. И он, разгневавшись, приказал вымести с планеты всю криминальную шваль. Армия и ВКС взяли под козырек. То есть, занялись порученным делом предельно добросовестно и за первые двое суток операции «Чистая планета» уничтожили весь криминалитет в Радонеже и его городах-сателлитах, а с сегодняшнего утра лютуют в других крупных городах. В общем, «Анархии» больше нет, в некогда криминальных районах тихо, как на погосте, а немногие чудом выжившие любители поживиться чужим добром забились в самые глубокие подвалы и боятся даже дышать. Нет, мы, конечно же, можем продолжать приглядывать за семьей Синицыных, но считаем, что нынешний режим охраны избыточен. Поэтому я приаттачиваю к сообщению соглашение о расторжении контракта и подробные описания двух значительно менее затратных вариантов. На этом все. До связи…

Глава 14

27 октября 2469 по ЕГК.

…К Индигирке подошел в воскресенье, в шесть десять утра по времени Усть-Неры. Следов последней попытки Коалиции уронить или сжечь хотя бы одну орбитальную крепость, вроде как, случившейся во вторник, откровенно говоря, не заметил — на сканерах не было ни одной метки сколь-либо крупных обломков, а мелкие неспешно собирались не военными тральщиками, а целой стаей разномастных гражданских лоханок, от планеты к ЗП-десять спокойно уходил рейсовик, а какая-то калоша с дико разбалансированными движками вывешивала новые телекоммуникационные спутники.

Да, флот бдел — экипажи боевых кораблей, судя по плотности работы систем связи, несли службу в желтом режиме, МРК и МДРК безостановочно сканировали пространство, МЗ-шки добавляли плотности минным кластерам, а патрульные истребители-перехватчики носились вокруг областей выходов из внутрисистемных прыжков. И спокойствие флотских, ощущавшееся кожей, заставило меня проникнуться глубочайшим уважением к талантам адмирала Шестопалова. Кстати, второй раз с момента появления в системе. А потом я связался с оперативным дежурным и пообщался с ним в ипостаси Дана, без каких-либо проблем получил «коридор» и, не снимая «шапки», упал к планете.

Дежурный по космодрому Аникеево тоже выполнил свои обязанности на десять баллов из десяти возможных, поэтому я сходу загнал «Химеру» в свой личный ангар, вырубил движки, собственноручно активировал протокол, позволявший пополнять боекомплект в… хм… конфиденциальном режиме, и потопал в каюту. Принимать душ и натягивать гражданку.

Пока приводил себя в порядок, искин успел вызвать мне «Авантюрист», так что ждать у моря погоды не пришлось — в тот момент, когда я подошел к аппарели, флаер уже висел у ее нижнего края и… раздражал. Всем, чем можно и нельзя. Но я заставил себя потерпеть — забрался в салон, сообщил бортовому ИИ адрес своей квартиры, немного подождал, сдал ангар под охрану, кинул взгляд на таймер, стараниями Феникса появившийся в ТК, и набрал Синицу.

Он ответил с шестого гудка, засветил мне сонное лицо, приоткрыл один глаз, сообразил, что я ЗВОНЮ, а значит, нахожусь на планете, и затараторил:

— Привет, Торри! Чертовски рад тебя видеть. Давно сел?

— Привет, Костян. Только что. Но уже лечу к Усть-Нере. Кстати, судя по состоянию твоей физиономии, ты — в увале…

— Заслужил, однако! — гордо заявил он и… отпихнул в сторону какую-то блондиночку, видимо, решившую выяснить, кому же он так радуется. Но это было в стиле Синицына, так что я нисколько не удивился и перешел к делу:

— Ты крут. И будешь еще круче, если изыщешь возможность ненадолго прервать загул и эдак на полчасика прибыть по адресу, который я тебе вот-вот пришлю. Если что — я буду там… через сорок четыре минуты и проторчу часов до одиннадцати. Вопросы?

Он поймал ссылку, перетянул в курсантский «огрызок» ТК, быстренько оценил расстояние между моим домом и своим ПВД, покосился на подружку и озвучил решение:

— Жди часа через полтора-два.

— Ко мне лучше на такси… — сообщил я и сразу же добавил: — Перед тем, как его вызвать, набери — отправлю тебе разовый пропуск.

Синица коротко кивнул и отключился, а я продолжил заниматься делами — влез на страничку ЖК «Яр», открыл вкладку, демонстрирующую свободные места в летном ангаре, нашел и приобрел два смежных, а свое прежнее продал. Пока оформлял документы, «Авантюрист» долетел до Купеческой Слободы, поэтому поисковик пришлось закрыть и снова обратить внимание на таймер.

Увы, он показывал двадцать девять с половиной минут с секундами, вот я и уставился в боковое остекление салона. Кстати, не зря — ясная осенняя погода и видимость миллион на миллион показали просыпающийся город во всей красе и вызвали желание по нему пройтись.

Увы, стоило «Авантюристу» влететь в летный ангар, как меня вернуло в рабочий режим, и я, выбравшись из салона, потопал к лифтам.

Следующие четверть часа терзал терминал ЦСД, получал заказанные продукты и забивал холодильник. Потом собственноручно соорудил десяток бутербродов с ветчиной, открыл упаковку вишневого сока и… принял вызов наладчика салона электроники «Завтра», затерроризированного Фениксом в то время, когда я сажал МДРК на планету. Как выяснилось из коротенького разговора, грузовой флаер с двумя капсулами виртуальной реальности и одной медицинской уже висел рядом с «Яром», поэтому я сгенерировал и отправил страждущему разовый пропуск, повторил номер квартиры и сбросил звонок.

За время ожидания уничтожил два бутера. Потом впустил в прихожую коренастого мужичка лет сорока в ярко-голубом комбинезоне, показал, в какое помещение собираюсь установить капсулы, и взялся за третий бутер.

К слову, наладчик оказался человеком дела — определившись с фронтом работ, унесся в летный ангар, а уже минут через семь-восемь загнал в квартиру простеньких дроидов, тащивших медкапсулу, поставленную на попа. Не тупил и дальше — отправил помощничков назад по уже разведанному маршруту, а сам снял с моей покупки транспортную упаковку, подключил к энерговодам и воде, шустро снял боковую панель, вставил в посадочные гнезда контейнеры с расходниками и перевел капсулу в режим тестирования.

В этот момент дроиды притащили первую вирткапсулу, и трудяга так же уверенно занялся ею — подключил, врубил, протестировал, залил в память весь пакет заказанных мною учебных программ и активировал демонстрационный режим. Видимо, решив, что я уже заскучал.

Смотреть голографический ролик, «собранный» из «особо зрелищных» фрагментов учебных курсов, загруженных в капсулу, я даже не подумал, так как проторчал в виртуальной реальности как бы не треть времени перелета к Индигирке — спокойно дождался завершения оплаченных работ, выслушал чрезвычайно лаконичные, но предельно информативные инструкции работяги и перевел ему целый полтинник. Потом проводил до лифтового холла, пожал руку, закрыл дверь и продолжил праздник желудка…

Костя ворвался в квартиру, как ураган — со всей дури приложился к моему плечу, столь же энергично вцепился в правую руку, протараторил, что дико рад меня видеть, заметил, что я босиком, разулся, заглянул в гостиную и выдал вердикт:

— Стильно. Уютно. И чисто. В общем, жить можно. Арендуешь?

Я отрицательно помотал головой:

— Нет, купил. А теперь дуй за мной.

Он, естественно, послушался, поизображал хвостик и, оказавшись перед тремя капсулами, озадаченно хмыкнул.

— Угу, они самые… — кивнул я и перешел к делу: — Левая — твоя, правая, соответственно, моя, а медкапсула — общая: в ней ты, в случае чего, сможешь восстанавливаться после драк и попоек. Далее, эта квартира — не для баб и не для гулянок, а для отдыха и подтягивания навыков, которые реально нужны здесь и сейчас, а не на втором/третьем/пятом курсе и далее. Вопросы?

Синицын заявил, что вопросов нет, и снова превратился в слух. Вот я и перешел к самому важному — активировал нужную функцию комма, вывесил перед нами сетевую страничку авиасалона «Вихрь» и перекинул Костяну файл с кодами доступа:

— Помнится, завтра тебе исполняется восемнадцать. В понедельник тебя из академии не выпустят, поэтому я закинул на твой счет в этом салоне пятьсот тысяч, приобрел второе парковочное место в летном ангаре этого ЖК и залил в твою вирткапсулу программную оболочку «Пилот». В принципе, ты можешь взять себе хоть «Овод», но настоятельно советую не дурить и прикупить что-нибудь хотя бы четырехместное. Ибо ты у нас — любитель развлекаться в больших компаниях, а в машины типа «Овода» не впихнуть даже нынешнюю даму сердца.

Еще в конце весны Синица начал бы спорить. Но не самое веселое лето, видимо, вправило мозги, так как он ограничился всего тремя нестандартными фразами:

— Подарки — лучше не бывает. Спасибо. Поможешь выбрать флаер под мои реальные нужды?

— Взрослеешь, однако… — удивленно отметил я.

— Иначе не выжить… — без тени улыбки заявил он и озадачил: — Ко мне, как ты и говорил, вовсю ищут подходы. Пытались подводить и девиц. А эту я нашел, обаял и соблазнил сам. Причем в самом параноидальном режиме из всех возможных. Более того, сразу предупредил, что это — не любовь, что я — курсант, и что на Индигирке не останусь. И, что самое неприятное, все никак не расслаблюсь. То есть, ищу в ее словах и поступках второе дно. Впрочем, в данный момент это неважно: завтра — день рождения, и я хочу получить твой подарок. Когда летим выбирать мне флаер? Если, конечно, летим…

— Летим, конечно… — успокоил его я. — Но только после того, как ты уничтожишь бутерброды, дожидающиеся на кухне…

…Синица продолжил удивлять и в авиасалоне — уверенно прошел мимо спортивных и полуспортивных флаеров, мазнул почти равнодушным взглядом по «Капельке», летать на которой мечтал еще в конце зимы,

остановился перед сине-зеленым «Нарвалом» и повернулся ко мне:

— Думаю, что мне надо брать этот.

Я вопросительно мотнул головой и получил пусть странный, но более чем логичный ответ:

— Он мощный, тяжелый и надежный. То есть, такой, какой требуется мне, будущему «силовику». Опять же, рассчитан, вроде как, на четверых, но если убрать перегородку багажного отсека и поднять дополнительные сидения, то запросто утащит восемь человек, а нас в семье уже шестеро. И последнее: этот флаер выглядит серьезно, а значит, будет неявно играть на мой авторитет все то время, которое я убью на наработку навыков пилотажа. Хотя бы потому, что в таких машинах не стыдно летать на автопилоте…

— Ты мудр не по годам… — почти не ерничая, заявил я, подозвал к нам менеджера по продажам, маячившего в поле зрения, посмотрел на бейджик и изложил наши пожелания:

— Здравствуйте, Александр. Мой друг хотел бы приобрести «Нарвал» в топовой комплектации со всем возможным дополнительным оборудованием, начиная с сидений-трансформеров в багажном отсеке и заканчивая съемным холодильником повышенного объема для пикников. Это реально?

Менеджер расфокусировал взгляд, вдумываясь в ответ рабочего искина, и с достоинством кивнул:

— Да, конечно: подобная машина обойдется в четыреста семьдесят семь тысяч и может быть поднята в смотровой зал в течение пяти-семи минут.

— Поднимайте — я ее возьму… — решительно сказал Синицын и замолчал. А я, дав сотруднику салона отдать нужные распоряжения, развернул над своим коммом картинку с ТТХ флаера, оставшегося в Новомосковске, и продолжил монолог:

— А мне нужна «Волна». По возможности, вот в такой комплектации…

Как и следовало ожидать, меня вежливо предупредили, что подобные машины продаются только лицензированным пилотам от четвертой категории и выше. Но я это уже проходил, поэтому сходу «засветил» соответствующую вкладку идентификатора, полюбовался квадратными глазами менеджера по продажам, подождал, пока ИИ «Вихря» убедится в подлинности документа, и «виновато» улыбнулся:

— Я привык к этому флаеру и не хочу пересаживаться на менее мощные…

…Домой вылетели на «Волне» — «Авантюрист» я отправил обратно на космодром, а «Нарвал» погнал следом за нами на автопилоте. Первые пару-тройку километров никуда не гнали — Костя наслаждался полетом на машине мечты и любовался «символом надежности».

А потом мне надоело изображать допотопный утюг, и я втопил так, как привык. На нормальных скоростях до Купеческой Слободы долетели за считанные минуты, упали к летному ангару и, немного подождав, загнали на законное место самостоятельно прибывший подарок. В квартиру заскочили буквально на десять минут. А потом вернулись к моей «игрушке», вылетели на оперативный простор, навелись на торгово-развлекательный центр «Кристалл» и через считанные минуты отправились на поиски ресторана «Малахит», в котором, по уверениям Синицына, готовили самые вкусные свиные отбивные в Усть-Нере.

Спорить с новоявленным экспертом по местным злачным заведениям я и не подумал — прокатился на лифте, выслушал ультиматум «Сегодня плачу я…», сходу капитулировал и невесть в который раз за последние полтора года оценил коммуникативные способности лепшего друга — тощенькая, но милая блондиночка-администратор, которую он в лучшем случае видел третий раз в жизни, при виде него расплылась в счастливой улыбке и защебетала на зависть любому жаворонку!

Само собой, отдельный кабинет нашелся с полпинка, а через считанные минуты нам принесли комплимент от шеф-повара — тартар из какой-то рыбы. Эта закуска улетела в ямы молодых и здоровых желудков в мгновение ока, оставив приятное послевкусие, а воркование администратора, заглянувшего к нам, чтобы убедиться, что у нас все в порядке, почему-то напомнило о гулянке в загородном доме Ахматовых. Впрочем, уйти в не такое уж и давнее прошлое мне не удалось — после ухода блонды Синицын посерьезнел и поднял очень тяжелую тему:

— В прошлые выходные одна из третьекурсниц, последние полтора года встречавшаяся с Ярославом Алексеевым, получила сообщение от его матери. Я видел фрагмент. И до сих пор периодически вижу перед внутренним взором лицо сорокалетней женщины, выглядевшей на все семьдесят. Кстати, Служба, вроде как, уже выплачивает ей приличную пенсию, но львиная доля курсантов первого, второго и третьего факультетов все равно скинулись по пять-десять тысяч. Я перечислил двадцать — за нас с тобой — но меня не отпустило: я хочу крови тюрков. В очень больших количествах. И дико злюсь, понимая, что к моменту моего выпуска эта война наверняка закончится.

— Самые толковые выпускники твоего факультета воюют и в мирное время… — хмуро сообщил я, вспомнив «Ландышей». Потом немного подумал и добавил Костяну еще немного правильной мотивации. На всякий случай: — Повторю еще раз: самые толковые — групп специального назначения не так уж и много, а конкурс в них сумасшедший. В общем, если хочешь пробиться в элиту Службы, то досконально разбирайся не только в том, что преподается в нашем вузе, но и в смежных дисциплинах.

— То есть, убиваться в том же режиме, в котором ты гонял меня все годы учебы в школе? — грустно уточнил он, не увидел моего подтверждающего кивка, ибо ушел в себя, а через несколько мгновений тяжело вздохнул и снова поймал мой взгляд: — Знаешь, мы с отцом выжили на Твери только благодаря твоей науке: не подружись я с тобой во втором классе и не начни отрабатывать все то, что ты показывал, сдох бы с гарантией. А так регулярно выкручивался из полнейших задниц, как-то умудрился добавить уверенности в себе батюшке и не слился даже после того, как взвалил на себя ответственность за сестер Чагиных. И еще: там я смог перешагнуть через свои самые страшные страхи, научился трезво оценивать возможности и понял, что стояло за твоим советом «Живи текущим мгновением». Так вот, теперь я им и живу. Огромнейшее тебе спасибо…

Следующую серьезную тему тоже поднял он и, тем самым, помог мне выполнить одну из второстепенных задач, поставленных Переверзевым. Так что я «упустил из виду» тот факт, что мы общаемся без «глушилки», и мрачно вздохнул:

— Понятия не имею — я слегка накосячил, хорошенечко поломав двоих вконец охамевших гражданских, и, видимо, разочаровал Большое Начальство. А ему сейчас, увы, не до тщательных разборов мотивов моего поступка…

— Оно разберется. Без вариантов… — ободряюще воскликнул Костя, а потом переключил мое внимание на более комфортную тему: — … а учеба в ИАССН только поможет: мало того, что ты ни разу не дурачок, так еще и стал пользоваться серьезнейшим авторитетом.

— С чего это вдруг? — полюбопытствовал я, ибо подобной информации у меня не было.

Синицын гордо задрал нос и посмотрел на меня «сверху вниз»:

— С подачи Алексеева и его друзей: он, вроде как, заявил им, что ты — лучший первый номер, которого в принципе можно получить после выпуска, и они в это поверили. Поэтому убиваются на занятиях, чтобы получить шанс тебя заинтересовать, и рвут в лоскуты немногих дурачков, осмеливающихся называть тебя выскочкой, тупым мещанином или чьим-то там протеже…

Глава 15

28 октября 2469 по ЕГК.

…Подрываться с кровати по команде «Подъем» и рвать жилы, чтобы уложиться в нормативы, мне было лениво. Поэтому я проснулся в пять сорок по будильнику, наведался в санузел, натянул штаны, обулся и даже немного постоял у подоконника, любуясь голубыми елями, растущими перед зданием штаба ИАССН.

Услышав бас искина казармы, без особой спешки вышел на «взлетку», пожелал доброго утра дежурному с дневальным, обретавшимся у тумбочки, спустился на первый этаж и прогулялся до места построения роты.

Своего места в строю у меня, естественно, не было, сдвигать влево тех, кто ниже ростом, не хотелось, вот я и послонялся возле белой линии минуты, эдак, полторы-две. А после того, как на оперативный простор начали выбегать заспанные парни и девицы, изобразил вежливую улыбку, ответил на десяток рукопожатий, подождал еще немного и встал в первую шеренгу замыкающим.

Как ни странно, старший лейтенант Мишин — командир третьего взвода нашей учебной роты — прибежавший проводить утреннюю зарядку, этого «не заметил». Не стал и проверять меня на излом — выслушал доклад блондинчика, удовлетворенно кивнул, молча занял место «первопроходца», сорвал строй с места и понесся к уже знакомому мне полигону. Первые полкруга никуда не торопился — бежал по пересеченке спокойно и уверенно, как волк, загоняющий дичь. А потом начал потихонечку поддавливать. То есть, каждые пятьсот метров добавлял скорости и… контролировал состояние подчиненных как с помощью обмена данными с нашими ТК, так и визуально — через камеру дрона АВФ, поднятого в воздух еще у казармы.

Не перегибал и с дистанцией — как следует разогрев нас на «пятерочке», сошел с трассы, плавно замедляясь, добежал до спортивного городка и загнал народ на тренажеры. Причем в чрезвычайно интересном ключе: разослал всем, кроме меня, по подробнейшей программе тренировки, затем передал контроль за ротой искину и занялся мною — спросил, когда я в последний раз грузил себя «железом», выслушал и, что самое главное, принял ответ, попросил скинуть записи нескольких занятий, проанализировал и подобрал нагрузку в стиле «Не навреди…» Причем сделав в ней тот же самый акцент, что и Аллигатор. То есть, не став навязывать свое видение необходимого, а дав возможность продолжать развивать взрывную силу, выносливость и координацию.

Приятно удивлял и дальше — там, где мне требовалась помощь партнера, ассистировал ненамного хуже, чем дядя Калле или старшие ученики сенсея Датэ Такуми. К слову, помогал не только мне, но и еще четверым «фанатам» личного развития. А за остальными приглядывал. И ни разу не спустя рукава. В общем, его стараниями мое настроение поползло вверх и к концу зарядки добралось до отметки «очень даже ничего». Да, после возвращения в казарму ухудшилось — из-за армейского кретинизма с наведением уставного порядка и визита в мой «кубрик» Блондинчика, решившего лично проверить результаты моих трудов — но старшина очень быстро понял, что прогибаться я не буду, и не решился обострять, поэтому после его ухода мне полегчало.

Блондинчик держался в рамках и по дороге в столовую — вел роту «по прямой» и не перегибал со строевым шагом. Увы, там на меня вылупился весь второй курс и основательно напряг — каждый первый изыскивал возможность обойти наш стол так, чтобы посмотреть на мою орденскую планку и лично убедиться в том, что она не удлинилась; каждый второй — здоровался; каждый третий пытался задать какой-нибудь вопрос и запомниться; каждый пятый самоутверждался, грозно хмуря брови или поглядывая свысока.

Слава богу, на последних минутах трапезы на пороге помещения вдруг нарисовался незнакомый подполковник, и стихийной пресс-конференции не случилось. А ровно в девять утра, на разводе, начались сюрпризы.

Первый откровенно порадовал: по словам начальника училища, в войну, наконец, вступил тройственный союз Бразилии, Аргентины и Колумбии. Само собой, на нашей стороне. И сходу устроил амерам похохотать — вторгся в три приграничные системы и, вроде как, успешно множил на ноль их защитников. Увы, на этом условно хорошие новости закончились, и полковник Андреев перешел к плохим:

— К сожалению, этот удар в подбрюшье Новой Америки оказался заметно слабее, чем хотелось бы, и не впечатлил ее союзников. Видимо, поэтому наш сосед — Великий Тюркский Каганат — не стал переигрывать прежние планы и в шесть утра по времени Усть-Неры отправил в гипер три соединения по пять флотов в каждом. Куда именно, когда именно и как именно заявятся эти силы, мы не знаем. Поэтому адмирал Шестопалов, командующий ВКС Индигирки, счел необходимым усилить нашу группировку. Соответственно, уже в десять ноль-ноль часть ваших преподавателей и их вторые номера — лучшие курсанты старших курсов первого и второго факультетов — отбудут в Вороново, получат персональные боевые задачи и уйдут в космос на «Мороках» и «Химерах». Само собой, помогать защитникам планеты будем не только мы: инструктора и лучшие пятикурсники первого факультета ИЛА уже получают новенькие «Молнии», курсанты второго и третьего распределяются в экипажи тяжелых кораблей, «четверки» вот-вот отправятся на орбитальные крепости и так далее.

После этих слов он достаточно толково воззвал к нашему патриотизму, добавил внутренней уверенности в себе тем, кому ее не хватало, дал понять, что верит в каждого, правильно «разозлил» и сфокусировал нашу священную ярость на тюрках. А потом искин ИАССН разослал на тактические комплексы «избранных» персональные ценные указания, Большое Начальство приказало нам выйти из строя и отправило лесом. В смысле, преподавателей — в ДОС-ы, а нас, курсантов — в казармы.

Я тоже пробежался до своего кубрика. А через считанные мгновения после того, как переступил через порог, был вызван к майору Фадееву. Трекер не пригодился — я помнил, где находится кабинет особиста, поэтому вынесся в коридор и уже минуты через три засветил личико перед терминалом СКД.

Дверь, естественно, въехала в стену, и я, переступив через порог, начал, было, докладывать о прибытии, но был прерван на полуслове:

— Мне приказано предоставить вам доступ к серверу блока МС-связи по одному из спецпротоколов. Терминал разблокирован, «глушилка» включена, а я сейчас покину помещение и оставлю вас одного. Как будете готовы выйти, пришлите сообщение вот на этот идентификатор.

Я коротко кивнул, дождался ухода особиста, обошел стол, плюхнулся в кресло, разблокировал файл, обнаружившийся в отдельной директории, своей биометрией, включил воспроизведение и уставился на куратора. А он начал монолог с кривой усмешки:

— Доброго времени суток, Тор Ульфович. Понимаю, что опять отрываю вас от учебы, но ситуация намного хуже, чем хотелось бы: по уверениям нашей агентуры, десять из пятнадцати флотов, ушедших в гипер из приграничных систем Каганата, заявятся в Индигирку. Причем единым кулаком, из мертвой системы, координаты которой я приаттачиваю к сообщению, и — что самое неприятное — вместе с ударным флотом ВКС Объединенной Европы. Как вы наверняка уже догадались, командовать вторжением будет евр. В частности, адмирал Франсуа де Бово.

Он — блестящий тактик и, в то же самое время, редкий параноик. Поэтому в его флоте шесть линкоров «Assaut» и четыре корабля управления, а Старый Лис периодически скрытно перебирается с одного борта на другой. Но в свите адмирала имеется наш человек, благодаря чему вы сможете навестись на ТК с заранее известными параметрами отклика. Само собой, если после того, как изучите диспозицию, сочтете риск оправданным. А теперь скажу несколько слов о легенде прикрытия: «Мороки» и «Химеры» Шестопалова уйдут на разведку в другие «смежные» мертвые системы, а аналогичным кораблям инструкторов Академии будет поручено сканировать пространство вокруг планеты. Далее…

Выслушав описание легенды прикрытия, я одурел от ее многослойности и прогнал этот фрагмент сообщения через ассоциативно-логический блок ТК только потому, что привык. Слабых мест не нашел, отрешенно отметил, что Большое Начальство расстаралось, наговорил и отправил ответ из двух фраз, удалил «исходник», вышел из программы, «постучался» к Фадееву, покинул кабинет, выслушал еще одно Ценное Указание и умчался в летный ангар для личного транспорта старшего офицерского состава. Ибо, по словам особиста, мою «Волну» перевезли туда…

…Я обдумывал боевое задание весь перелет до Аникеево и в какой-то момент пришел к выводу, что оно мне не нравится. Поэтому, влетев в свой ангар и взбежав по аппарели «Химеры», шустренько пересек трюм, поднялся в рубку, влез в «Контакт» и отправил Переверзеву сообщение с вопросом на засыпку. Ответ получил буквально минут через восемь-десять, выслушал, как следует обдумал, нашел четыре шероховатости и изложил свою точку зрения в новом послании. Потом сгонял и переоделся, достучался до дежурного по космодрому, вырвался на оперативный простор и ушел с планеты ипостасью Дана. Через два часа девятнадцать минут, зависнув неподалеку от безымянной зоны перехода, изменил выхлоп движков под «стандарты» МДРК Перуна, дождался появления обещанной сигнатуры, опознался с пилотом «Химеры», приписанной к Двадцатому Пограничному, притерся к ней, не сбрасывая «шапки», и позволил искинам организовать пересадку ОГСН «Тюльпан». А после того, как ее личный состав оказался в моем трюме, закрыл аппарель, подключился к динамикам системы оповещения и зарулил:

— Господа, у вас две с половиной минуты на фиксацию снаряги и скафов на переборках. Суть особого задания объясню после того, как уведу борт на струну через зону перехода с коэффициентом сопряжения за три единицы. Для любителей прыгать исключительно через «единички»: это не эксперимент. И последнее: я — Перун, а мой искин — Феникс…

Эти «цветочки» оказались не в пример пугливее «Ландышей»: услышав категорию ЗП, спали с лица в полном составе. Тем не менее, выучка никуда не делась, поэтому в отведенный временной промежуток они уложились с очень большим запасом и, наверное, затаили дыхание. Впрочем, не заистерили даже после того, как поняли, что коэффициент сопряжения этой «дырки» — ни разу не три-ноль. Вот их «сосредоточенное» молчание и не отвлекало… все сорок две минуты и двенадцать секунд. А потом наводки как отрезало, и я, вернув к жизни Феникса, порадовал вояк новым монологом:

— Все, мы — в гипере. И проведем в нем пятьдесят четыре минуты. После чего выйдем в мертвую систему, в которой либо уже обретаются, либо вот-вот соберутся десять флотов Каганата и один — евров. С учетом того, что командовать этой армадой поручено одному из лучших адмиралов Объединенной Европы, все «единички» и «двойки» наверняка будут перекрыты. Ну, а мы подойдем к этим тварям на мягких лапах, осмотримся и немного похамим…

…В момент нашего выхода из внутрисистемного прыжка «возле» зоны перехода с коэффициентом сопряжения чуть меньше полторашки обреталось только пять ударных флотов Каганата. Впрочем, личность, командовавшая этим соединением, не горела желанием нарываться на разнос союзников, так что отвела большую часть кораблей к началу вектора разгона на прыжок, а в саму ЗП отправила только минные заградители, тральщики, малые разведчики и тому подобную мелочь. И отнюдь не бездельничать: судя по количеству уже вывешенных минных кластеров и размерам облака масс-детекторов, эти борта усиленно шуршали порядка четырех часов.

Само собой, не был забыт и основной ордер — он висел в сфере из масс-детекторов, рассчитанной не на пять, а на одиннадцать флотов. Но этот факт нисколько не расстроил. Почему? Да потому, что «стенку» этой сферы периодически «прожигали» транспортники, пополнявшие боекомплект МЗ-шкам. На одном из таких «скакунов» я и прокатился. А после того, как МДРК оказался в особо охраняемой зоне, завис в центре свободной части и четыре с лишним часа дурел от безделья. Слава богу, в какой-то момент на сканерах начали возникать целые россыпи новых меток, и мы с Фениксом получили возможность понаблюдать сначала за Великой Встречей двух равнозначных соединений ВКС ВТК, а затем и за появлением евров.

Кстати, первая не впечатлила: командующий соединения, прибывшего с опозданием, просто загнал свои борта в «сферу» и даже не подумал помогать коллеге. А зря: уже через минуту после прибытия флота адмирала де Бово этот, «ленивый», отправил по разным векторам двенадцать патрульных групп!

Пока эти группы добирались до «своих» зон перехода, осматривались и докладывали, что нашими флотами там и не пахнет, армада вторжения висела в дрейфе, а командиры и экипажи оставшихся кораблей, судя по существенно увеличившейся плотности радиообмена, потели на командно-штабных играх. Зато потом адмирал де Бово начал гонять тюрков «в реальности» — заставлял перестраиваться из атакующих ордеров в защитные и обратно, одновременно отрабатывать эволюционниками и так далее. А для того, чтобы подопечные не стонали, разок показал, как те же эволюции повторяют его подчиненные.

Ну, что я могу сказать об их выучке? Не сообщи мне Переверзев, что этот тип — блестящий тактик, решил бы, что вижу классический «парадный» флот, съевший собаку именно на красивых перестроениях. А так пришел к выводу, что позволять этому евру резвиться в наших системах нельзя ни в коем случае, и зашевелился. То есть, отправился в анабазис по тяжелым кораблям евров.

На линкорах оставил по три «Гиацинта» на грузовых антигравах, почти обнулявших их вес, а на двенадцати крейсерах — по два. Благо, флот висел в «неподвижности», и торопиться было некуда. Корабли управления «заряжать» не рискнул, понимая, что они — слишком легкие, а значит, сразу после начала разгона их искины обратят внимание на изменения в инертности и поднимут тревогу. В общем, последние двадцать две минуты тренировки сидел на новой «лошадке» и нервничал. Хотя вру: нервничал я от силы девять. А в тот момент, когда единственная зеленая метка на сканере вдруг отделилась от линкора и двинулась в сторону самого дальнего корабля управления, подобрался.

— А адмирал-то действительно параноит… — подал голос Феникс, тоже обративший внимание на этот кунштюк. — Загрузился на кораблик с мощной «шапкой» и меняет дислокацию. Значит, удовлетворен результатами учений, вызвал сюда патрульные группы и с минуты на минуту начнет выстраивать флоты в единый защитный ордер.

Так оно, собственно, и оказалось: в какой-то момент вражеские корабли вышли за пределы облака из масс-детекторов, образовали новую формацию и начали очень плавный разгон. Борта, вернувшиеся от зон перехода, подобрали на ходу, но ускоряться не стали. Что, в общем-то, было более чем логично: адмирал де Бово побаивался появляться в Индигирке без столь внушительной «прокладки», поэтому обнулял шансы тюрков хоть как-нибудь затупить. Ну, а мы с Фениксом радовались со страшной силой. Ведь разгон на такой скорости избавлял от необходимости в какой-то момент «раздуть» сигнатуру…

Радовались до тех пор, пока армада вторжения не набрала девяносто три процента скорости, требующейся для ухода на струну. Потом осторожно ушли с борта «лошадки», добрались до корабля управления, сиявшего зеленым,

и «зависли» в считанных сантиметрах от точки, рассчитанной все тем же ИИ.

«Притянулись» через минуту после ухода на струну тральщиков, через десять секунд после «исчезновения» флотов Каганата и одну десятитысячную секунды после включения гиперприводов флотом евров. И, мягко выражаясь, не обрадовались: да, мой искин мгновенно компенсировал изменение массы образовавшейся «связки», да, корабль управления был без малого на порядок тяжелее «Химеры», но мне даже так пришлось гасить достаточно сильный резонанс. Впрочем, все обошлось — второй «пик» сгладил искин «лошадки», третьего не случилось, и я позволил себе расфокусировать внимание:

— Линкоры и крейсера взорвались?

— Конечно!

— Замечательно. Подключай меня к системе оповещения!

— Уже! — весело сообщил он и подколол: — Можешь вещать…

Я набрал полную грудь воздуха и заставил себя расслабиться:

— Господа, мы вышли в гипер. В «связке» с кораблем управления, на борту которого находится командующий армадой вторжения адмирал де Бово. Ровно через минуту мой искин задавит системы внутрикорабельной связи этой дуры, «Техники» организуют альтернативный вход в рубку, а «Голиафы» ворвутся туда первыми и гарантированно обнулят сопротивление. Так вот, ваша настоящая задача — взять в плен и доставить в трюм моего МДРК всех, кто находится на вражеском борту… за сорок пять минут. Тридцать секунд до опускания аппарели…

Вояки, конечно, охренели, но переключились в боевой режим похвально быстро: за считанные мгновения отцепились от переборок, пулями метнулись к баулам со снарягой, вооружились, разбились на боевые двойки, добежали до нижнего края аппарели ненамного позже «Голиафов», обнаружили прямо под ногами дыру, оставленную «Пробойниками», врубили сегментные антигравы и по очереди исчезли из поля зрения трюмных камер. Так что я перевел взгляд на картинку с биосканера, на которой стараниями Феникса появились метки двух новых цветов, оценил скорость, с которой синие — дроиды — переводили в горизонтальное положение сравнительно небольшую «пачку» самых важных красных, и сосредоточился на наблюдении за зелеными…

Глава 16

28–29 октября 2469 по ЕГК.

…Корабль управления адмирала де Бово оказался с сюрпризами — на нем ни с того ни с сего обнаружились забавные человекоподобные противоабордажные дроиды с очень серьезным программным обеспечением

и потолочные турели, а бортовой искин — что вообще не лезло ни в какие ворота — ничем не уступал Фениксу. Поэтому абордаж получился жестковатым — два моих «Голиафа» и «Техник» погибли смертью храбрых, семеро «Тюльпанов» получили ранения разной степени тяжести, я перевел весь запас «Пробойников», а атакуемый борт обзавелся еще семью дырами, не предусмотренными конструкцией. Тем не менее, за минуту и семь секунд до схода со струны и командующий флотом вторжения, и его свита, и экипаж «развалины» переехали в трюм «Химеры». А Феникс все-таки доконал вражеский искин и залил в систему управления флотами оба боевых вируса, прилетевших вместе с последним сообщением Переверзева.

Впрочем, о самом важном успехе акции знали только мы. А «Цветочки» пребывали в счастливом неведении. Ну, или несчастном. Ибо, во-первых, еще не оклемались от долгого, вязкого и тактически сложного боя, во-вторых, в большинстве своем страдали от ран, в-третьих, задолбались крепить скафы пленников к переборкам и, в-четвертых, видели таймеры обратного отсчета, нашими стараниями появившиеся во вспомогательных окнах тактических комплексов. Вот и настраивались на вполне вероятное продолжение веселья в зоне перехода.

Кстати, прилететь нам действительно могло — искины выживших бортов флота евров доперли, что что-то не так, через миллисекунды после схода со струны, ибо обнаружили отсутствие шести линкоров и двенадцати крейсеров. Но разойтись — то есть, выпустить все истребители и начать раскидывать масс-детекторы, не успели. Из-за вирусов, полученных по защищенным каналам и парализовавших всю армаду. Тут-то ее и «атаковали». Увы, не Двадцатый Пограничный и два Ударных флота, болтавшиеся возле Индигирки, а десять минных заградителей, восемь «Химер», два «Морока» и четыре сторожевика.

Впрочем, МЗ-шки атаковали так, как будто играли в режиме бога: не успев отключить маскировочные поля, врубили маршевые движки и поперли веером в самый центр ордера, готовясь к сбросу минных кластеров. Да и остальные борта не тормозили: распределили цели и запустили все ПКР, имевшиеся в наличии. Я, естественно, задергался. Так как прекрасно понимал, что вирусы будут нейтрализованы очень быстро, и дергался из-за безумного порыва «самоубийц». Ну, и уводил МДРК под углом к плоскости эклиптики.

Как вскоре выяснилось, дергался зря: Феникс дотянулся биосканером до ближайшего минного заградителя и уверенно заявил, что на нем нет ни одного человека, следовательно, и другие «брандеры» управляются искинами. Ну, а легкие корабли «успокоили» меня сами — расстреляв боекомплект, снова ушли под «шапки», развернулись и встали в разгон на внутрисистемный прыжок.

— Красавцы… — облегченно выдохнул я, сообразив, что догонять их себе дороже, ибо эта группа не потратила ни один «Гиацинт», значит, в состоянии рубить хвосты. Потом мысленно похвалил Переверзева за фантастическую оперативность, полюбовался таранами двух МЗ-шек, впоровшихся в линкоры, расстроился из-за слишком уж быстрой гибели остальных, пересчитал серые вражеские метки и подвел итоги атаки «спецгруппы»: — Что ж, для экспромта очень и очень неплохо…

— Парни заслужили очень серьезные награды… — внезапно заявил искин. — Судя по точке, в которой вскрылась группа, она висела под «шапками» до последнего. То есть, не ушла даже тогда, когда тюркская часть армады начала сканировать окружающее пространство. Поэтому отработала с максимально возможным КПД и сожгла одиннадцать линкоров, девять крейсеров, восемь постановщиков помех и семь транспортов с боеприпасами.

— А потеряла только МЗ-шки, что, в общем-то, мелочь… — подхватил я, заметил «волну» более-менее осознанных эволюций выживших вражеских кораблей и вздохнул: — Все, какая-то скотина взяла власть в свои руки и…

— … и наверняка начнет консультации с Самым Большим Начальством… — хохотнул бестелесный напарник. — Ведь раз адмирал де Бово и большая часть тяжелых кораблей евров не вышла из прыжка, их корабль управления разослал по бортам армады вирус, а нестандартная патрульная группа, обнаружившаяся в зоне перехода, отработала с таким КПД, значит, имело место предательство. Ну, и какой смысл продолжать вторжение, к которому мы наверняка готовы?

Этот монолог мгновенно поднял мне настроение и помог вспомнить о «Цветочках». Поэтому я перевел борт в желтый режим, вернул в отсеки воздух и обратился к воякам, завертевшим головами:

— Ага, вы угадали: мы — в Индигирке и смотрим на армаду вторжения издалека. Кстати, выглядит она не очень: боевой вирус, залитый нами в СОУФ кораблика, взятого на абордаж, позволил ребятишкам, встречавшим незваных гостей, отстреляться, как в тире. Далее, я пока не знаю, когда и где вас заберут, но уже разблокировал доступ на первую палубу: там, в каюте номер два, стоит неплохая медкапсула. Поэтомуподнимайте туда самых тяжелых и лечите. И последнее: как говорили наши предки, война войной, а обед по распорядку — отправляйте самых толковых бойцов к приемному лотку ВСД, ибо в него вот-вот начнут прибывать пищевые контейнеры и упаковки минералки…

…Забирать «пассажиров» прибыли сразу две «Химеры». В первую, уже знакомую, перебрались заметно приободрившиеся «Тюльпаны», а во вторую выжившие дроиды с грехом пополам переправили пленников. Потом первый борт начал разгон на внутрисистемный прыжок к Индигирке, второй ушел к «двоечке», ведущей в сторону Белогорья, а я, поддавшись уговорам паранойи, прыгнул к нужному сектору пояса астероидов в два приема. А там нашел очередной схрон, пополнил боекомплект и поголовье дроидов, собрался часик вздремнуть и даже встал с кресла, но Феникс развернул передо мной окошко «Контакта», и я плюхнулся обратно.

В этот раз Переверзев начал монолог с немудреной шутки:

— Тор Ульфович, большая перемена закончилась, так что можете смело возвращаться в аудиторию. А если серьезно, то армада вторжения только что убралась восвояси, потеряв у ЗП-шестнадцать еще двадцать один корабль. В этом бою отличился Двадцатый Пограничный, а преподаватели ИАССН и их вторые номера продолжают болтаться у Индигирки. В общем, ваша задача — прибыть по координатам, приаттаченным к этому сообщению, с выхлопами Дана, повисеть над Елабугой до двадцати двух ноль-ноль по времени Усть-Неры, получить приказ возвращаться на базу и организовать себе «коридор» через окрестности ближайшей орбитальной крепости. А на вопросы других курсантов «честно» отвечать, что весь день сканировали пространство, но ни одной сигнатуры вражеского корабля так и не заметили. Далее, как ни обидно это признавать, но сегодняшний разгром армады вторжения почти не сказался на общей ситуации на фронтах: Коалиция продолжает давить почти во всех наших системах, а резервы, увы, не бесконечные. Поэтому сегодня вечером и в ИАССН, и в академии ВКС прибудут «покупатели». За новой партией самых толковых курсантов. Кроме того, в девять утра по времени Новомосковска по всей Империи начнется дополнительный призыв на военную службу, летные академии откроют набор на четырехмесячные курсы пилотов-истребителей, операторов оружейных систем и специалистов ряда других военно-учетных специальностей, а в восемь ноль-ноль по времени Усть-Неры уйдут в первый свободный поиск боевые двойки из инструкторов и их временных напарников. Вместе с ними систему покинете и вы. Прихватив с собой старшего сержанта Марину Вадимовну Завадскую. И отправитесь в Турфан. А теперь внимание: ваша единственная боевая задача состоит в следующем…

Внутреннюю логику оставшейся части монолога объяснила последняя фраза. И сняла все появившиеся вопросы. Поэтому я закрыл «Контакт», потер подбородок и… уставился на то же самое окошко, снова появившееся перед лицом.

На этот раз в графе «Отправитель» обнаружилась фамилия Базанин, так что я заинтересовался, врубил воспроизведение и с интересом оглядел чем-то очень довольного товарища, мечтательно глядящего куда-то за пределы экрана.

А потом программный курсор «сам собой» ткнул в пиктограмму воспроизведения, и Миша повернулся ко мне:

— Привет, Тор! От всей души благодарю тебя и за помощь со Смирновым, и за монолог после дуэлей: первая поставила на место тварь, наслаждавшуюся своим преимуществом в росте, весе и силе, а второй подарил мне будущее мечты. Впрочем, о последнем расскажу подробно: запись твоего обращения к зрителям мгновенно облетела всю планету и вызвала забавную реакцию — все сколь-либо уважающие себя аристократы сочли твою позицию единственно верной и… затюкали моего деда. Да так, что он был вынужден переобуться. То есть, заявить, что просто проверял, насколько серьезно мое решение стать военным пилотом, а на самом деле страшно гордился внуком-патриотом и… готовил сюрприз: перевод в лучшую профильную академию Империи — ИЛА! В общем, теперь пятна на его репутации как не бывало, а я… я жду оказии — конвоя, который доставляет на Индигирку порожние тяжелые транспортники. Когда именно я буду на вашей планете, естественно, не представляю, но буду. Так что до встречи. Еще раз огромнейшее спасибо и… Так, стоп: я чуть не попал по полной программе. Ибо забыл передать приветы от Матвея и наших девчонок. А это поставило бы крест на моем будущем. Итак, передаю пять Огромных Приветов, еще раз благодарю за помощь и до связи…

…В Аникеево я сел в двадцать три пятнадцать. Само собой, выполнив все распоряжения куратора. В ангаре задерживаться не стал — загрузился в «Волну», вылетел в тоннель, сдал свои владения под охрану, «прорвался» за пределы космодрома и втопил в сторону Академии. Всю дорогу мчался только по безлимиткам, так что воздушную границу территории Альма Матер пересек еще в понедельник. А на первой минуте вторника был вызван в штаб.

В любой другой день пробежка под моросящим дождем хоть немного, да испортила бы настроение, а в этот раз я осадков толком и не заметил. Ибо был сосредоточен на предстоящем действе и ни на что другое не отвлекался. Впрочем, вру: часового, стоявшего у боевого знамени ИАССН, заметил. И отдал честь. И в том же стиле поприветствовал толпу незнакомых офицеров, обнаружившихся в фойе третьего этажа. А потом добрался до приемной начальника академии, был запущен в кабинет и доложил о прибытии… кося глазом на старшего сержанта Завадскую, судя по прикиду, примчавшуюся к Большому Начальству с ночного занятия по ТСП.

Полковник Андреев не стал тянуть кота за причинное место — деловито врубил «глушилку», поймал взгляд чем-то недовольной четверокурсницы и перешел на командно-штабной:

— Поступаете в распоряжение свободного оперативника ССО старшины Йенсена и убываете в рейд. Время и место встречи он сообщит вам сам. И он же поставит боевую задачу после ухода на струну. На этом все. Свободны…

Мы изобразили все положенные телодвижения и вышли из кабинета. А в прихожей я поймал взгляд девицы, продолжавшей хмуриться, и закосил под не самое Большое, но Начальство:

— Тор. Или Дан. Жду личный идентификатор в режиме Д-два.

Поиграла желваками, но прислала. И я, взяв ее тактический комплекс под частичный контроль, «залил» в соответствующие вспомогательные окна таймер обратного отсчета и трекер.

— Это — все? — изумленно выгнув бровь, спросила она, а после того, как я кивнул, задавила ярость и заставила себя представиться: — Марина. Или Кара.

Я кивнул еще раз, требовательно дважды «мигнул» таймером в ее ТК и дал команду разбегаться. После чего первым вышел в коридор, в хорошем темпе добрался до лестницы, пробежался до первого этажа и, по второму разу отдав честь часовому у боевого знамени, вырвался на оперативный простор.

Заглядывать в казарму не видел смысла, так как не хранил в «кубрике» ничего личного. Вот и потопал к летному ангару для транспорта старшего офицерского состава. По дороге связался с искином ИАССН, «убедил» выдать разовый доступ в это здание моей новой подопечной и отправил полученный файл в ее ТК. Потом «удлинил» ее трекер, добрался до «Волны», забрался в свое кресло и поскучал. До появления Завадской в дверном проеме лифтового холла. Потом подмигнул ей габаритами, подождал, пока охреневшая девица подойдет к флаеру, высветлил остекление и жестом предложил забираться ко мне.

Она, естественно, повиновалась. И, быстренько затолкав себе под ноги небольшой рюкзачок, активировала индивидуальную систему безопасности. А через несколько мгновений закусила губу, ибо я сорвал машину с места чуть энергичнее, чем ожидалось. Не расслабилась и после того, как мы поднялись к нужной безлимитке — пребывала в нешуточном напряжении весь перелет до Аникеево. Впрочем, как только флаер «упал» в коридор замедления целым и невредимым, заставила себя разжать кулаки. А ближе к концу моей беседы с оперативным дежурным по космодрому задумчиво прищурилась.

Во время парковки «Волны» не сказала ни слова, но выбралась из нее намного энергичнее, чем девчата, которых я катал в Новомосковске. Получив разрешение подняться на борт «Химеры», кивнула, поудобнее перехватила рюкзачок и двинулась к аппарели следом за мной. А после того, как оказалась в трюме, превратилась в слух.

Я мысленно хмыкнул и уставился в объектив ближайшей камеры:

— Феникс, старший сержант Марина Вадимовна Завадская, позывной Кара — мой новый второй номер. Даю полный доступ к лифту и третьей каюте, ограниченный — к системам КТК, «Рукопашникам» и медкапсуле, гостевой — к твоему расчетно-аналитическому блоку, вирткапсуле и ВСД.

Закончив с этой частью «обязательной программы», повернулся к Каре и добавил еще три фразы:

— С планеты уходим в оранжевом режиме. Взлет через пятнадцать минут. Время пошло…

Девчонка снова закусила губу, следом за мной вошла в лифт, оказавшись на первой палубе, безошибочно навелась на дверь третьей каюты, ускорилась и скрылась из виду. В рубку прискакала ненамного позже меня, села в кресло Умника, заблокировала замки, «перетянула» на себя рабочий интерфейс и огляделась в пространстве. Пока я организовывал «коридор», анализировала каждое мое слово. С момента отрыва от пола ангара и до выхода в открытый космос оценивала пилотские навыки. А после того, как я встал на «некий» курс, принялась терзать расчетно-аналитический блок своего ТК.

Зря — я передал управление искину и обратился к ней:

— Мне нужен вектор разгона и длительность внутрисистемного прыжка к зоне перехода с коэффициентом сопряжения два десять. Такая в Индигирке одна-единственная, так что вперед…

Пользоваться астронавигационными атласами ее научили. И проводить расчеты — тоже. Но словосочетание «коэффициент сопряжения два десять» заставило занервничать. Вот Завадская в норматив и не уложилась. Пришлось «лечить»:

— Кара, свободный оперативник — это личность со стальными нервами, ибо эмоции убивают. И отнюдь не в переносном смысле этого слова. В общем, научишься загонять себя в транс и абстрагироваться от любых раздражителей — выживешь. Нет — вряд ли.

Она вспыхнула, гневно раздула ноздри и решила задавить меня весомым аргументом:

— Ты, по сути, первокурсник, а зна— …

Дослушивать его я не стал и добавил в голос металла:

— Я — свободный оперативник. А этот статус зарабатывается делом. Вопросы?

Она немного поколебалась и заявила, что зона второй категории — это не «единичка».

— Так и есть… — покладисто согласился я и подкинул ей еще немного информации для размышлений: — … но свободных оперативников «от сих до сих» не бывает: этот статус подразумевает собой не только возможности, но и ответственность. В том числе и за свои решения. Говоря иными словами, раз я решил уходить из системы через ЗП с таким сопряжением, значит, уверен в своих силах и… считаю это целесообразным или жизненно необходимым.

Замолчала. Поиграла желваками.

И переваривала услышанное не только весь внутрисистемный прыжок, но и все время разгона на тот самый, через «двоечку». А после того, как я вырубил искин, затаила дыхание и вцепилась в подлокотники. Кстати, не зря: выполняя приказ Переверзева, я старательно изображал немощь. То есть, сглаживал наводки от флуктуаций Ершова только на вторых «пиках» и создавал стойкое впечатление, что абсолютный потолок моих возможностей находится где-то недалеко. Впрочем, с демонстрацией превозмоганий не перегибал — «не без труда, но уверенно» вывел «Химеру» в гипер, «вернул к жизни» Феникса, активировал зеленый режим, снял шлем и озадачил страдалицу снова:

— Нам поручено пощипать тюрков в Турфане и вынудить ВКС Каганата выделить дополнительные силы для защиты тыловых систем. Переход до этой конкретной с учетом выхода для сканирования смежной мертвой займет порядка пяти суток. Так вот, за это время ты обязана изучить материалы, которые я вот-вот пришлю, и спланировать как минимум одну диверсию, способную напрячь местное руководство. Для справки: в настоящий момент у нас имеется один «Смерч», шесть «Тайфунов» и четыре кластера «Гиацинтов». И последнее: эту задачу ты решаешь так, как заблагорассудится. То есть, можешь потеряться в своей каюте на все пять суток или разнообразить жизнь чем-нибудь еще…

Глава 17

4 ноября 2469 по ЕГК.

…В Турфан вошли через зону перехода с коэффициентом сопряжения два двадцать один. Я, естественно, опять поизображал превозмогание, но без особого фанатизма. Потом доставил нас к обитаемой планете, убедился в том, что в этой системе ВКС Каганата несут службу в ленивом режиме, немного пострадал из-за того, что не смогу как следует развернуться, вывесил борт над чем-то понравившимся островом в океане и предложил Завадской рассказать, что бы она вытворила на этой планете, имея такую возможность.

Она сходу заявила, что первым делом подошла бы к орбитальной верфи и посмотрела, насколько плотным облаком масс-детекторов ее защитили.

Я навел борт на нужную метку и дал малую тягу на антигравы, а эдак через полчасика вопросительно выгнул бровь.

Девчонка, закончившая осмотр подступов к комплексу, рассчитанному на одновременное строительство или ремонт четырех кораблей не крупнее фрегата, мрачно вздохнула и сказала, что облако, конечно, дохленькое, но в нем нет ни одной лакуны, в которую смог бы с гарантией «протиснуться» МДРК. Потом с моей помощью оценила и сочла смехотворно низкими шансы уничтожения линкора, семи крейсеров и стайки мелочи, висевших в дрейфе, с помощью оптического умножителя оглядела все три военных космодрома и, в конце концов, пришла к выводу, что уничтожать надо склад РАВ. Тот самый, атаку на который и планировала все время, проведенное в гипере.

Кстати, результат ее трудов тянул баллов на девяносто-девяносто пять из ста возможных. То есть, был «привязан» к местности, учитывал почти все возможные случайности, оставлял достаточно широкий коридор для маневров и практически исключал риск. Но… настолько сильно отдавал профильными учебными курсами, что от него воротило. Впрочем, я бы мог согласиться на «эксперимент», если вы взрыв этого склада гарантированно вызвал хоть какой-нибудь резонанс. Но надеяться на него было бессмысленно: появление гигантской ямы в пустынной местности аж в десяти километрах от военного космодрома могло испугать разве что детей или особо забитых домохозяек.

В общем, дождавшись завершения «презентации» этого непотребства, я свернул динамическую модель, расцвеченную всевозможными цветовыми маркерами и «заляпанную» плашками информационных блоков, повернулся к напарнице и попробовал вправить ей мозги:

— Кара, добавь к исходным данным утверждение «Это государственное образование ведет против нас войну на уничтожение…» и оцени планируемый результат через новую призму…

Она куснула себя за губу и помрачнела:

— Ну да, теперь он выглядит так себе…

— … а значит, не заставит перегнать в эту систему сколь-либо серьезное количество боевых кораблей, верно?

— Верно… — согласилась Марина, включила голову и предложила еще два варианта, отличавшихся от «выстраданного» только масштабом планируемых разрушений. А потом заметила в моем взгляде разочарование и… задавила проснувшуюся гордость: — Что, тоже не то?

— Учат вас… так себе… — со вздохом заявил я и изменил курс. А через несколько минут притер «Химеру» к одному из причалов гигантского ОМК, опустил аппарель и уставился в объектив камеры: — Феникс, будь любезен, задави гражданский искин и все системы связи…

— Прошу прощения за то, что перебиваю, но на биосканере — семь меток! — с нешуточным напряжением в голосе сообщила Завадская.

— Вижу… — спокойно сказал я, помучил ее театральной паузой и хищно ухмыльнулся: — А еще обратил внимание на то, что все семь меток находятся в одном и том же помещении… в которое несложно отправить «Голиафов». Далее, с вероятностью в сто процентов рядом с этим… хм… «помещением» имеется хотя бы одна спаскапсула, системы связи которой тоже гражданские. А теперь продолжи, пожалуйста, мою мысль…

Дурой она не была. Поэтому покосилась на картинку со сканеров, на которой уже появились метки наших дроидов, и затараторила:

— Ты вот-вот загонишь эту семерку в спаскапсулу, выведешь реактор на закритичный режим и взорвешь центр металлургического комбината. Часть обломков, конечно же, уйдет в атмосферу, и далеко не все из них удастся остановить… Так, стоп: выводить реактор на закритичный режим — идиотизм: это долго и палевно. Поэтому… вот эти «Техники» уже несут к нему «Тайфун»!

— Умница… — похвалил ее я и задал вопрос на засыпку: — А почему мы висим именно тут?

Девчонка снова кинула взгляд на сканеры, задумчиво склонила голову к плечу и прозрела:

— С этого причала можно вылететь навстречу во-он той группе кораблей, которая не сможет не среагировать на взрыв, вывесить на их курсах минные кластеры и быстренько свалить… вернее, встретить еще и вот эти!!!

— Вот теперь радуешь по-настоящему… — ухмыльнулся я и посерьезнел: — А теперь открой-ка текстовый файл и накидай доклад на тему «Чем этот план принципиально отличается от моих». Причем без «воды». Ибо зевнешь самое интересное…

…Завадская справилась с поставленной задачей минут за двадцать пять, заработала высший балл и… приятно удивила, от всей души поблагодарив за науку. Потом так же, как и я, прикипела взглядом к картинке со сканеров, кусала губы все время, пока дроиды, сделавшие свое черное дело, неслись по хитросплетениям коридоров к нашему причалу, облегченно выдохнула только после подъема аппарели и самостоятельно додумалась до еще одного неявного нюанса моего плана:

— Как я понимаю, «Голиафы» выбрали именно эту капсулу из-за того, что ее будет легче всего «вытолкнуть» на курс, совпадающий с длинной осью комбината, благодаря чему пассажиры не сгорят в атмосфере и вряд ли поймают мелкие обломки?

Я утвердительно кивнул, неспешно отвел МДРК от причала, спокойно встал на вектор, ведущий к ордеру напрочь обленившихся вояк, и сразу после обнуления таймера обратного отсчета разрешил Фениксу начинать. Вот он и разошелся — врубил движки «подмятой» спаскапсулы и правильно ее разогнал, затем отправил активирующий импульс на блок управления ПКР и затемнил оптику. Следующие минуты четыре бездельничал — то есть, запечатлевал для традиционного отчета результаты наших трудов.

А после того, как тюрки, наконец, вышли из комы, подсветил метками те борта, на которых «завели» движки.

Тут я, каюсь, расстроился, ибо выходить за пределы облака собирался только один кораблик на мой вкус — легкий крейсер «Джинн». Но валить все и вся в этом рейде мне категорически запретили, поэтому пришлось встречать «Гиацинтами» эту дуру, фрегат, корвет и постановщик помех. Хотя нет, не так: изначально к нам перло четырнадцать бортов, а в минные кластеры впоролось только четыре. Но нас устроило. Поэтому я со спокойным сердцем увел МДРК подальше от начавшегося бардака, полюбовался стайкой тральщиков, только-только начавших движение, и… встал на курс разгона к «единичке», ведущей в сторону Империи.

Да, хамил. Но не зря — после выхода из внутрисистемного прыжка мы не обнаружили в этой зоне перехода даже самого завалящего аналога «Кукушки». Так что плавненько разогнались и ушли на струну «без извращений».

Как только я перевел корабль в зеленый режим, Кара сбежала в каюту. Снимать скаф, принимать душ, переодеваться в комбез и наводить красоту. А я последовал примеру напарницы только после того, как состряпал и отправил отчет Владимиру Михайловичу. Правда, красоту не наводил — ополоснулся, оделся, обулся и спустился в трюм. К импровизированному столу, который по моему приказу накрыли «Техники». Как только подоспело горячее, постучал в ТК Завадской, вызвал девушку к себе и предложил отметить ее первый рейд.

Она окинула «стол» нечитаемым взглядом, затем уставилась мне в глаза и ляпнула:

— Спиртным и не пахнет. Зато еда однозначно ресторанная. Ты считаешь, что путь к сердцу женщины тоже лежит через желудок?

Я отрицательно помотал головой и сказал чистую правду:

— Марин, я к тебе не подкатываю, а предлагаю отпраздновать сразу два важных события…

— Мы выполнили боевую задачу и…?

— … и ты, вроде как, поняла, что слово «специальный» в названии нашего ведомства — это синоним слова «фантазия».

— Толковое объяснение… — буркнула она, решительно тряхнула волосами и все-таки села за стол.

Пока уминала первое и второе, поддерживала треп ни о чем. На десерте слегка расслабилась. А когда проанализировала застольную беседу и поняла, что в ней не прозвучало ни одного намека на желательность сближения, чуть-чуть понизила градус настороженности и в какой-то момент позволила себе проявить любопытство:

— Скажи, пожалуйста, а почему в этот раз ты выбрал напарницей меня?

Я не стал врать и тут. Благо, получил соответствующую санкцию:

— Тебя ко мне приставило Большое Начальство. И поставило перед фактом.

— А на какое время?

Тут пришлось кривить душой:

— Понятия не имею. Но в одном из монологов прозвучало словосочетание «временная напарница».

Она уполовинила бокал сока и задумчиво расфокусировала взгляд:

— Раз «временная», значит, в самом худшем случае меня вернут в казарму после этого рейда.

— В «самом худшем»? — ехидно переспросил я, но девчонка даже не улыбнулась:

— Да: ты походя дал мне как бы не больше, чем инструктора по тактике проведения диверсионных операций за шесть семестров преподавания этой дисциплины.

Я пожал плечами:

— Они загоняли группу дурной молодежи в рамки, уберегающие от самых серьезных ошибок. А я показал, как и когда за них стоит заступать.

— Пожалуй, соглашусь… — после недолгих раздумий заключила она и чуть-чуть приоткрылась: — Знаешь, у меня появилось ощущение, что тебе нет дела до нашей детской возни в песочнице — ты даже не задумываешься о том, что у нас, курсантов ИАССН, имеется внутренняя иерархия, что мы постоянно интригуем, что подминаем под себя тех, кто слабее, или, наоборот, ложимся под самого перспективного лидера…

— Марин, мне действительно нет дела до вашей внутренней иерархии и далее по вполне понятному списку: я живу войной с Коалицией. И, будь моя воля, не вылезал бы из рейдов на вражескую территорию.

Кара вдумалась в мой ответ и криво усмехнулась:

— Ярик так и говорил. Но я ему не поверила. И теперь мне стыдно…

…Завадская ушла спать в двадцать три десять по внутрикорабельному времени. Я тоже поднялся в каюту. Но баиньки не тянуло, поэтому завалился на кровать, вывел любимую музыку из личного архива на динамики системы оповещения, закрыл глаза и потерялся во времени. Балдел до полуночи. Потом собрался, было, отключиться, но на втором шаге к душевой кабинке был «обрадован» Фениксом, попросил прислать оба полученных сообщения в ТК и открыл первое. С очередной фронтовой сводкой.

Самое начало основательно напрягло: наши зарубились с амерами возле Вологды, причем, вроде как, в непосредственной близости от орбитальной крепости, но потеряли три четверти группировки и не сдали планету только благодаря своевременному появлению еще двух Ударных флотов. Следующая новость еще немного ухудшила настроение — ВКС Тройственного Союза как-то умудрились потерять одну из захваченных систем. Впрочем, отступив к зоне перехода, перемололи два амеровских флота и почему-то не ушли.

Японцы откровенно порадовали — протащили шесть мониторов в самый центр территории Союза государств Юго-Восточной Азии, помножили на ноль все ВКС Сингапура, уронили все шесть орбитальных крепостей и все более-менее крупные орбитальные сооружения, высадили десант на столицу и взяли в плен почти все руководство этого государства из одной системы. Ну, а результаты рейда четырех наших Ударных флотов в Койлык напрочь отбил всякое желание ложиться спать. Почему? Да потому, что соединение как-то умудрилось просочиться в эту систему Каганата незамеченным, прыгнуло ко второй планете и сходу атаковало остатки армады вторжения, свалившей из Индигирки. А так как большая часть бортов ВКС ВТК висела в дрейфе с вырубленными движками, бой очень быстро превратился в избиение: наши жгли все подряд, а тюрки пытались организовать хоть какое-то сопротивление, но безуспешно. Поэтому с места побоища сбежала только мелочь с «шапками» и два крейсера, каким-то чудом успевшие «упасть» на планету. В общем, если бы сводка не заканчивалась перечислением наших систем, в которых идут тяжелые бои, то я бы сиял половину корабельной «ночи». А так всадил кулак в стену, заставил себя немного успокоиться и не сразу, но вспомнил о втором сообщении.

В графу «Отправитель» заглядывать не стал. А зря — как оказалось при появлении картинки, этот монолог наговорил не Владимир Михайлович, а Игорь Олегович. Ага, тот самый — Ромодановский.

Серьезное лицо, тяжелый взгляд и нейтральный вариант приветствия, использованный Цесаревичем, окончательно испортили настроение. Но потом он перешел к делу, и я понял, что первое впечатление оказалось ошибочным:

— Откровенно говоря, первый просмотр вашего видеоотчета о пленении адмирала де Бово шокировал: до этого момента я был уверен, что с момента ухода на струну и до момента схода с нее корабли находятся в некоей изнанке пространства, соответственно, перемещения с одного на другой в принципе невозможны. Как выяснилось во время допросов адмирала, членов его свиты и членов экипажа корабля управления, они были того же мнения. Поэтому в первые мгновения абордажа не понимали, что, собственно, происходит. Ну, а потом в рубку ворвались ваши «Голиафы» и доказали, что аксиомы иногда ниспровергаются. Кстати, если верить отчетам членов ОГСН «Тюльпан», то и эти парни, прошедшие огонь, воду и медные трубы, тоже были шокированы вашим предложением взять на абордаж вражеский корабль, находящийся в гипере. Но выучка и привычка выполнять приказы сделали свое дело, поэтому теперь личный состав этой группы знает, что подобное более чем реально, и… будет молчать. Ибо государь по моей просьбе присвоил этим материалам высший уровень секретности, ваш куратор вовремя пресек распространение Знания, а после завершения следственных действий с пленными, следователями и всеми остальными «посвященными» поработают гипнотерапевты. Ну, а вы у нас не болтливы и… при необходимости запросто придумаете этот способ еще раз.

После этих слов он улыбнулся, сообщил, что это была шутка, и снова посерьезнел:

— Закончив анализировать ваш отчет, я вдруг поймал себя на мысли, что не понимаю, чему вас могут научить в ИАССН. Поэтому вызвал к себе Орлова и поинтересовался, кто из инструкторов этого учебного заведения в состоянии воевать с вашей боевой эффективностью. А после того, как выслушал ответ, который знал заранее, пришел к выводу, что не вижу никакого смысла тратить ваше время на прозябание в учебном заведении, которое вы переросли. После чего изыскал возможность описать сложившуюся ситуацию государю, нашел полное взаимопонимание и теперь довожу до вас его решение…

Решение оказалось из категории «Хоть стой, хоть падай»: Император подписал закрытый указ, согласно которому я закончил ИАССН экстерном — что, насколько я знал, было в принципе невозможно — был пожалован старшим лейтенантом — то есть, перескочил через чин — и распределился на Белогорье, в шестой отдел ССО!

Пока я переваривал эти новости, Цесаревич описал, как будет звучать легенда для преподавательского состава академии, курсантов и моих друзей-знакомых, сделал небольшую паузу и перешел к нюансам, которые упустил:

— Как и планировалось, информация о результатах вашей операции в системе Турфан будет слита на сторону через главу рода Завадских — этот жадный паук гарантированно заинтересуется, с чего это вдруг на банковский счет одной из его внучек поступят «боевые» в размере семи миллионов рублей,

выяснит, что она летала в Каганат, где приняла опосредованное участие в уничтожении ОМК и четырех боевых кораблей ВКС ВТК, как обычно, не удержит язык за зубами и добавит прочности вашей легенде. Кстати, внучка его однозначно возненавидит, ибо терпеть не может болтунов, но это мелочи. Куда важнее то, что в вашем активе появится подвиг, который позволит носить орден Святого Станислава третьей степени и, в случае чего, объяснит фокус с экстернатом. И последнее: на Индигирке постарайтесь не задерживаться — вы мне нужны тут, на Белогорье. Так что как только высадите старшего сержанта Завадскую и пополните боекомплект, уходите в космос. А о сохранности квартиры и флаера можете не беспокоиться: ангар так и останется за вами, а за имуществом присмотрят специально обученные люди…

Глава 18

11 ноября 2469 по ЕГК.

…К Белогорью я подошел в понедельник, в четверть восьмого утра по времени Новомосковска, и потерял дар речи сначала от количества «лишних» орбитальных крепостей, а затем и от россыпей меток разнокалиберных обломков, «усеивавших» космос над дневной стороной планеты. Нет, о том, что в эту систему опять залетали флоты Коалиции, я, естественно, знал. Равно, как знал и о том, что в этот раз их заманили в ловушку и как следует отпинали. Однако фронтовая сводка сообщала новости предельно лаконично и не показывала картинки, а сканеры «Химеры» позволяли видеть результаты. Вот я и забыл обо всем на свете секунд, эдак, на двадцать. А потом перед глазами появился рекомендованный вектор подхода к сине-зелено-белому шарику, и я заставил себя сосредоточиться на управлении кораблем.

Пока пилил к высоким орбитам, проверил, в каком режиме могут фонить движки, потом связался с оперативным дежурным по системе в ипостаси Дана и получил «коридор» к белому сектору Вороново, а незадолго до посадки чуть-чуть потерроризировал и дежурного по космодрому. Но вояки отработали, как атомные часы, поэтому в какой-то момент я благополучно притер МДРК к полу своего ангара, принял душ, переоделся в гражданку, попрощался с ИИ и перебрался в «Волну». Там-то до меня Переверзев и достучался. В смысле, набрал, ответил на приветствие и легонечко пожурил, дав понять, что о своем прибытии на планету я был обязан сообщить еще до посадки.

— Собирался набрать в девять ноль-ноль, так как понимал, что вчерашняя нервотрепка наверняка закончилась сегодня, и надеялся, что дам хоть немного отдохнуть… — честно признался я и спровоцировал полковника, выглядевшего ненамного краше трупа, на приступ откровенности:

— Вчерашняя нервотрепка в лучшем случае закончится завтра к вечеру. Но я немного поспал. В медкапсуле. Из-за того, что мне требовалась светлая голова, а стимуляторы цеплять перестали. Впрочем, это мелочи. А вы, как я понимаю, уже в «Волне»?

— Да. Вот-вот вылечу из ангара.

Он удовлетворенно кивнул, попросил прибыть в Управление к девяти сорока пяти и отключился, а я сдал ангар под охрану, «пробился» за пределы охраняемой территории, с непередаваемым наслаждением дал полную тягу на движки еще в самом начале разгонного коридора, с бешеным ускорением пересек жгут воздушных трасс до безлимитки и понесся к городу.

Гнал, как на пожар. Ибо до полусмерти устал от полетов на половинной тяге ангигравов и под «шапкой». Вот и обходил попутные флаера, как стоячие,

и скидывал скорость только на не слишком плавных поворотах. Да, в таком режиме до центра добрался намного быстрее, чем требовалось, зато успел заглянуть в ТРЦ «Северное Сияние» и приобрел два килограмма свежайшего миндального печенья. В результате в кабинет куратора ввалился с гостинцами, протянул ему бумажный пакет и нагло признался, что не откажусь от чая.

Владимир Михайлович как-то странно хмыкнул, дал соответствующую команду искину кабинета, жестом отправил меня в самое козырное место для посетителей и задал пару-тройку «дежурных» вопросов типа «Как вам погода в Новомосковске?» Не поднимал серьезных вопросов и во время чаепития. Зато после того, как добрая половина содержимого пакета приказала долго жить, поблагодарил за угощение и посерьезнел:

— Для начала от всей души поздравляю вас с очередными сумасшедшими достижениями — получением диплома об окончании ИАССН в семнадцать лет, пожалованием старшим лейтенантом и официальным переводом в мой отдел.

После этих слов он врубил «глушилку» и продолжил совсем в другом ключе:

— Ордена, полученные в прошлый раз, прихватили?

— Так точно.

— Значит, после сегодняшней аудиенции у начальника службы вам надо будет залететь в Императорский банк и положить награды в личную ячейку, а потом приобрести в Сети орденскую планку со Станиславом. Далее, слухи о том, что вы сотворили в Турфане, уже ушли на сторону, поэтому сегодня вас будут терзать звонками друзья и знакомые. Так вот, вы на Белогорье, прибыли на награждение, но во второй половине дня, вероятнее всего, отбудете куда-то еще. А теперь новость не по делу: позавчера вечером мы выманили на живца и взяли уже четвертую группу охотников на Медоеда. И если три первые по вашу душу отправили «шоколадки», то эта состояла из евров…

Я пожал плечами:

— Не удивлен: они не любят ударов по кошельку. А я уронил их ГОК, сжег корабли и, вне всякого сомнения, продолжу в том же духе.

Он согласно кивнул, собрался сказать что-то еще, но «поплыл» взглядом и заявил, что нам пора.

До приемной Орлова добрались за считанные минуты, сходу прошли в кабинет и оказались в перекрестии двух взглядов — самого генерал-майора и Цесаревича. Как и следовало ожидать, бразды правления этой встречей взял в свои руки наследник престола — поздоровался, дал нам возможность ответить на приветствие, разрешил сесть, щелкнул костяшками пальцев, покосился на уже включенную «глушилку» и уставился мне в глаза:

— У нас есть задание как раз под ваши способности. Но перед тем, как его описать, я выполню поручение государя…

И выполнил. От имени Императора пожаловав майором за Нджамену и вручив орден Святого Георгия третьей степени за захват адмирала де Бово, за боевой вирус, парализовавший армаду вторжения, и за уничтожение линкоров с крейсерами в мертвой системе. Несмотря на то, что церемония получилась короткой, меня неслабо проняло. Из-за того, что Ромодановский не отыгрывал роль, а говорил то, что думает, и, по моим ощущениям, действительно считал мои заслуги из ряда вон выходящими. Впрочем, лицо я удержал, вовремя произнес все положенные слова и снова превратился в слух. Так как понимал, что за словосочетанием «под ваши способности» наверняка скрывается какая-нибудь задница. Но Цесаревич не стал спешить и начал с экскурса в прошлое:

— Тор Ульфович, ваш дядя, кроме всего прочего, являлся чрезвычайно талантливым программистом — как-то умудрился взломать и перепрошить уже «заякоренный» искин так, что Феникс стал считать владельцами вас двоих. Де-юре это невозможно, но факт остается фактом: вы пользуетесь им с предельно возможным КПД, а он не обнулился после гибели настоящего владельца, хотя и этот императив, вроде как, считается неудаляемым. Предъявлять вам какие-либо претензии мы не собираемся. Равно, как не собираемся и препарировать сознание вашего ИИ. И вообще, я затронул этот вопрос только для того, чтобы с его помощью проиллюстрировать следующий тезис: вы летаете на серийной «Химере» и используете самые обычные боеприпасы, а единственный условно нестандартный блок — это ваш искин. Да, ваша боевая эффективность даже так чрезвычайно высока, но мы считаем, что ее и можно, и нужно увеличить. И, в то же самое время, добавить вам шансов на выживание…

После этих слов он дотронулся до своего комма, вывесил над столом трехмерное изображение корабля с незнакомыми обводами, болтающегося в космосе,

и продолжил объяснения:

— Перед вами — сверхсекретный МДРК «Наваждение». Он на два метра длиннее, и на семь процентов тяжелее «Химеры», но превосходит ее по всем параметрам, начиная с рабочей мощности маскировочного поля и заканчивая автономностью. Все тактико-технические характеристики я, к сожалению, не запоминал, ибо не пилот, но точно знаю, что обнаружить сигнатуру этого корабля сложнее в одну целую и четыре десятых раза; что его системы КТК мощнее аналогичной аппаратуры, установленной на специализированных бортах типа кораблей-сканеров и постановщиков помех, на восемь процентов; что на «Наваждение» можно загрузить два «Смерча», восемь «Тайфунов» и шесть минных кластеров «Гиацинт»; что антигравы этой машины считаются лучшими в своем классе, а система управления гиперприводом признана эталонной. Да, весь комплект обходится казне в два «Пересвета», но просто создан для проведения самых сложных специальных операций. Поэтому один экземпляр ждет владельца в ангаре, смежном с вашим…

Тут у Цесаревича сработала напоминалка, и он на несколько мгновений выпал из разговора. А после того, как уложил в голове какую-то информацию, собрался с мыслями и снова обратился ко мне:

— В общем, после визита в Императорский банк вам надо будет заглянуть в Вороново, «развернуть» замодулированный «зародыш» кластера искинов экстракласса в полноценный дубль вашего личного, скопировать программное обеспечение своей вирт-капсулы в аналогичную и заказать все необходимое для рейда длительностью в пятнадцать-двадцать суток… на вас, Осу и ОГСН «Ландыш». Кстати, о группах спецназначения: по утверждениям психологов, отношение «Ландышей» и «Тюльпанов» к свободному оперативнику Перуну диаметрально противоположно. Первые уверены в его профессионализме и готовы лететь на его корабле хоть к черту на рога, а вторые подсознательно считают вас авантюристом и не горят желанием испытывать Судьбу. Поэтому «Ландыши» уже переведены в шестой отдел и, фактически, переданы под ваше начало…

Следующие несколько минут он описывал нюансы использования моих кораблей и новые алгоритмы прикрытия двух «боевых ипостасей». А после того, как закончил, выложил на стол информационный носитель, толкнул ко мне и выдал чертовски интересный монолог:

— Тут — исходные данные для планирования новой акции. Скажу честно: по моим данным, подобного никто никогда не делал. Но я почему-то уверен, что вы сможете реализовать мою идею…

…Принимать поздравления и далее по вполне понятному списку я был не готов. Поэтому перевел комм в режим «инкогнито» еще в Управлении. А потом спокойненько наведался в банк, заныкал весь «компромат» в ячейку и рванул в Вороново. Знакомиться с новой игрушкой. Правда, это оказалось не так уж и просто: вламываться в соседний ангар Даном мне строго-настрого запретили, поэтому пришлось уходить с планеты, проводить несколько часов, болтаясь в пространстве, а затем возвращаться на космодром Перуном.

Впрочем, оно того стоило: я влюбился в новый МДРК с первого взгляда, поэтому, притерев старый на второе парковочное место, оставил кораблик на Феникса и умчался к «Наваждению».

Кстати, трюм этого красавца оказался существенно короче и ниже, чем у «Химеры», зато на первой палубе обнаружилось аж шесть двухместных кают вместо четырех; на крошечной второй имелся медблок под две капсулы, и… хм… учебный класс под две капсулы виртуальной реальности; в санузле рубки оказалась пусть небольшая, но душевая кабинка и так далее. Но к комфорту на боевых кораблях я относился, скажем так, индифферентно, поэтому сходу сел в пилотское кресло и быстренько «развернул» «зародыш» кластера искинов в дубль Феникса, охренел от скорости, с которой он прогнал первичные тесты и «подмял» под себя новый носитель, выслушал доклад установленной формы и, расплывшись в довольной улыбке, начал ставить помощнику первые боевые задачи:

— Синхронизируйся с «Химерой», скопируй базу данных вирткапсулы на одну из новых и заблокируй общий доступ; перегони сюда «Рукопашников»; перетащи мои личные вещи, одежду, еду и напитки; оцени свободный объем хранилищ ВСД и закупи все необходимое для рейда длительностью от трех недель в компании «Ландышей» и Осы. Кстати, сколько тут «Голиафов»?

— «Голиафов» тут нет. Есть шесть единиц штурмовых дроидов «Буян» и четыре «Техника-2С». Кстати, имей в виду, что разжиться ими в схронах не получится — о существовании этих моделей я даже не слышал.

Я задумчиво потер подбородок, поймал за хвост перспективную идейку и предложил Фениксу «заглянуть» в базу данных ЦСД этого ангара.

— Ты прав: в ней они есть… — доложил он, и я распорядился «заиграть» еще четыре «Буяна». Потом напомнил о необходимости пополнить запасы грузовых антигравов и… вдруг заметил, что бездумно поглаживаю полусферы управления.

Увы, до летных испытаний «Наваждения» было еще далеко, поэтому я задвинул куда подальше желание подняться в космос, поставил искину еще несколько боевых задач и отправился готовиться к выполнению поставленной мне. То есть, спустился в командирскую каюту, изумленно оглядел далеко не армейский интерьер, заглянул в соседние и пришел к выводу, что Цесаревич привязывает меня к роду Ромодановских системнее некуда. Потом натянул морф-комбез, спустился в трюм и немного подвигался. А после того, как счел, что более-менее освоился с пластикой движений, навязываемой этой дрянью, вернулся обратно, «спрятал» лицо под морф-маской Перуна, оделся, довел до ума рекомендованный образ и вызвал себе «Авантюрист».

Адрес, полученный от Переверзева, назвал по памяти, порядка тридцати пяти минут любовался Новомосковском через боковое остекление, а потом прикипел взглядом к ничем не примечательному складскому комплексу, на который заходил флаер, и загнал себя в транс. Последние мгновения перед парковкой в летном ангаре ателье «Прометей» еще раз мысленно напомнил себе самые важные нюансы новой роли и настроился на игру. Поэтому без особой спешки выбрался на приятно пружинящее покрытие пола, уверенно пересек помещение, прокатился на лифте, вышел из кабинки этажом ниже и обратился к парню в рабочем комбинезоне, обнаружившемуся за стойкой администратора:

— Молодой человек, я заказывал у вас «Вспышку» и хотел бы ее забрать.

— Денис Яковлевич? — спросил он буквально через мгновение,дождался утвердительного кивка, попросил предъявить идентификатор, убедился в том, что я тот, за которого себя выдаю, и отвел в просмотровый зал детища экс-чемпиона Империи по гонкам на спортивных флаерах Богдана Агеева.

Задавать дурацкие вопросы типа «А вы уверены, что справитесь с этой машиной?» не стал — молча протянул ключ-карту, провел весьма толковый инструктаж, посоветовал хотя бы первые несколько дней летать, «поднимая» вторым темпом бортовой искин, и поблагодарил за то, что я выбрал именно их ателье.

Я узнал о существовании ателье «Прометей» только в самом конце «аудиенции» у Цесаревича, тем не менее, пожал плечами, заявил, что привык довольствоваться лучшим, забрался в пилотское кресло и подстроил его под себя. Потом завел движки, поприветствовал бортовой искин, «залил» в него информационный пакет, подготовленный программистами ССО, попрощался с «администратором», задвинул фонарь и изображал пассажира все время, пока «Вспышка» выбиралась на оперативный простор. А потом немного поэкспериментировал. Но, пролетев четверть круга по кольцевой безлимитке, пришел к выводу, что до гоночных машин пока не дорос, и передал управление автопилоту. Ибо Перуну, согласно легенде, было под тридцать пять, и он, в отличие от Дана, не мог изображать немощь.

Следующую часть боевой задачи — обед в ресторане «Царская охота» — отработал без косяков. Благо, друзей и знакомых у этого образа не было, и к моему столику подходил только официант. После того, как насытился, создал предпоследний слой легенды — заглянул в «свои владения» в элитном жилом комплексе «Русь» на Пречистенке, проторчал там порядка полутора часов и понаблюдал за тем, как искин «заряженной» квартиры общается с абонентами виртуальной записной книжки моей второй ипостаси. А потом со спокойной совестью поднялся в летный ангар, загрузился в «Вспышку», на автопилоте добрался до Вороново и «бросил» флаер в дальнем углу ангара. Дабы его не сразу, но заметили.

Пока избавлялся от морф-маски и морф-комбеза, поручил Фениксу хакнуть искин нового личного транспорта Перуна и состряпать виртуальный учебный курс по пилотажу таких машин. Потом принял душ, оделся, поднялся в рубку и потерялся в рабочих интерфейсах «Наваждения». А в двадцать три ноль-ноль впустил в ангар знакомые «Дредноуты», подождал, пока личный состав ОГСН и Оса поднимутся в трюм, отрешенно отметил, что все они, судя по реакции, уже летали на таких МДРК, и обратился к «счастливчикам» через динамики системы оповещения:

— Дама и господа, приветствую вас на борту своего корабля. Он начнет разгон на внутрисистемный прыжок ориентировочно в двадцать три пятьдесят пять, так что можете заселяться в каюты со второй по шестую без спешки и суеты. Далее, алгоритм «гостевого» подключения к информационному блоку бортового искина не изменился, доступы к двум первым палубам, «гостевому блоку» ВСД, одной вирткапсуле и обеим медицинским уже разблокированы, а «Рукопашники» все так же негуманны. На этом пока все, ибо мы с Фениксом начинаем заниматься своими делами…

Глава 19

17 ноября 2469 по ЕГК.

…Система управления гиперприводом «Наваждения» действительно потрясала — она настолько чутко реагировала на микромоторику пальцев, что наводки от флуктуаций Ершова на струне с коэффициентом сопряжения три пятьдесят два субъективно ощущались, как от средней «двоечки». Поэтому войны с резонансом практически не было — пики сглаживались сами собой, и я немного устал только от длительности процесса. Впрочем, стоило выйти в гипер, как восхищение результатами труда создателей этого МДРК задавило моральную усталость. А первый же «взгляд» в трюм, в котором обретались «пассажиры», улучшил настроение еще немного. Почему? Да потому, что шестерка «Ландышей», уже летавшая с «Перуном», выглядела спокойной, как озеро в полный штиль, Оса, если и нервничала, то великолепно держала лицо, а четверка «новичков», наверняка понимавших, что борт ломится в гипер ни разу не через «единичку», откровенно не понимала, почему их коллегам все до одного места.

В общем, я начал очередное обращение с легкой подначки:

— Борт «зазеленел» аж одиннадцать секунд тому назад, а вы все еще на переборках. Решили свить себе гнезда?

— Если в гнездах будут противоперегрузочные кресла, то почему бы их и не свить? — весело хохотнул Пырей, привычно разнайтовал скаф и спросил, сколько времени я выделяю на расслабление в этот раз.

— Двадцать две минуты… — ответил я и раскидал по их ТК-шкам таймеры обратного отсчета.

— То есть, мы успеваем… с большим запасом?

— Ага: мы будем у Балтимора-четыре в воскресенье, в четверть второго ночи по времени Кингсвилла.

— Прекрасно… — довольно заявила единственная дама на борту, потопала к лифту и уехала на первую палубу в компании с Чеканом, который, судя по маньячному блеску в глазах и некоторой суетливости движений, не смирился с очередным фиаско

и планировал уговорить Осу дать ему еще один шанс… размочить сухой счет в их бесконечном турнире по виртуальным шахматам.

Остальные вояки проводили штатного хакера их ОГСН насмешливыми взглядами и завалились на палубу. Ибо ничуть не меньше меня задолбались от всевозможных тренировок и жаждали хоть немного полениться. Ну, а я слегка перекусил, добил жутко замороченную задачу по астронавигации и прослушал две любимые музыкальные композиции. После чего снова загнал народ на переборки, перевел кораблик в красный режим, откачал воздух из отсеков, проверил, в каком режиме работает генератор маскировочного поля, и вывел «Наваждение» в обычное пространство.

«Огляделся» добросовестнее некуда, не обнаружил в области действия сканеров ни кораблей, ни сигнатур, ни мин, ни масс-детекторов, ни аналогов «Кукушек», немного поизображал астронавигатора, разогнал борт и увел во внутрисистемный прыжок к промышленному центру системы — Балтимору-четыре. Феникс, параноивший ничуть не меньше меня, отключил гиперпривод чуть раньше, чем требовали расчеты. Да, благодаря этой «ошибке» мы сошли со струны в тридцати семи минутах хода на антигравах от планеты, зато полюбовались маневрами «парадного» флота.

Кстати, маневрировал баллов на девять по стандартным меркам и на три-три с половиной по меркам адмирала де Бово. Но больше всего лично меня поразил… салют: отыгрывая кем-то придуманный сценарий, корабли ордера запускали разноцветные осветительные ракеты и… превращали перестроения боевых кораблей в клоунаду. Вот я это шоу и записал. Хотя понимал, что вряд ли смогу его показать кому-нибудь из друзей или знакомых.

Дождавшись завершения прогона некоего сценария, немного пострадал из-за того, что не имею права повеселить тренирующихся «Гиацинтами», тормознул фантазию, переключившуюся в турборежим, и направил «Наваждение» к планете. А где-то через полчаса лично убедился в том, что военно-промышленный комплекс ССНА очень добросовестно защищает свои активы: каждая из двенадцати орбитальных крепостей и каждое из четырех с лишним десятков орбитальных промышленных предприятий прятались в плотных сферах масс-детекторов, а от истребителей, патрулирующих высокие орбиты, вообще рябило в глазах.

Соваться к низким орбитам, естественно, не стал — несколько раз облетел шарик «под разными углами», поработал оптическим умножителем, проверил ту часть выкладок Цесаревича, которая действовала на нервы сильнее всего, потом попридирался к альтернативным вариантам его Плана, придуманным за время пребывания в гипере, и пришел к выводу, что мои выглядят реальнее. Ибо учитывают не в пример большее количество «случайностей». На этих, «более реальных», и остановился. Поэтому перечислил Фениксу критерии для анализа особенностей перемещений тяжелых кораблей, подождал часа четыре, изучил полученный результат и мысленно назвал себя красавцем.

С чего это вдруг? Да с того, что в системе безопасности сверхтяжелой орбитальной верфи корпорации «SpaceshipbuildingCompany» действительно имелись предсказанные мною слабые звенья. И мой искин их нашел!

Следующие девять часов мы с ИИ анализировали особенности выхлопа движков, радиационный фон, инертность и ряд не менее важных параметров тяжелых транспортников, курсировавших между верфью и семью другими орбитальными комплексами, медленно, но уверенно отбраковывали фейковые борта, изображавшие деятельность, и доводили до ума расчетный тайминг. А в шестнадцать сорок по времени Кингсвилла определились с бортом, который стоило назначить «лошадкой», и поползли на перехват. К единственной точке, в которой, по моим ощущениям, можно было похамить и не нарваться.

Да, рисковали. Ибо в какой-то момент оказались между двумя сферами из масс-детекторов и в непосредственной близости от двух постановщиков помех, шести «Сеятелей», ставящих «заплатки», и пары-тройки «Призраков», безостановочно сканирующих пространство из-под «шапок». Но другие варианты откровенно пугали, поэтому мы повисели рядом с «крошечным» участком траектории, на котором можно было условно безопасно притянуться к корпусу груженого транспортника, дождались отделения его метки от метки орбитального завода ракетно-артиллерийского вооружения, в нужный момент начали набирать скорость и «оседлали» корабль точно по графику. То есть, всего за четыре целых тридцать семь сотых секунды до того, как он «пробил» вторую стену из масс-детекторов.

На этом этапе я перевел «Наваждение» из оранжевого режима в красный, но на обращения к «пассажирам» не отвлекался. Так как нервничал. Даже в трансе. Зато через двадцать с лишним минут крайне неторопливых эволюций, оказавшись под пологом мощнейшего маскировочного поля, изображавшего стапель со строящимся эсминцем, обрел недостающую уверенность в себе и «постучался» в шлемы Осы и «Ландышей»:

— Дама и господа, ловите картинку. Перед вами тот самый сверхтяжелый и сверхдальнобойный монитор «Авраам Линкольн», ради которого мы сюда и прилетели.

Судя по тому, что погрузка топлива, боекомплекта и остальных расходников идет полным ходом, временный искин еще не деактивирован, так что соваться внутрь — форменное самоубийство. А вот на этом «Призраке» на монитор прибыла перегонная команда. Если верить биосканерам, то их десять человек, и в данный момент они находятся во-от в этой части «Линкольна». Кстати, пеленги на их коммы и та часть траектории их движения, которую Феникс успел засечь, вот-вот прилетят в ваши ТК. И последнее: в данный момент на борту этого гроба находится тридцать четыре сотрудника верфи. Большая часть, вероятнее всего, контролирует процесс погрузки всего и вся, а меньшая уже ломится к летной палубе, расположенной во-от тут. Почти уверен, что хоть кто-нибудь из этих работяг «подсветит» нам часть маршрута до рубки, прячущегося под туманом войны, и облегчит вам жизнь. На этом пока все. Продолжаем работать…

Последнюю фразу озвучил отнюдь не для красного словца: безопасники корпорации не жалели денег на масс-детекторы, поэтому перелетать с одного корпуса на другой было смерти подобно. Вот мы и «ползли» по транспортнику к точке, с которой могли «перелезть» на монитор. Медленно и печально. В итоге доползли. Как вскоре выяснилось, всего минут за семь-восемь до окончания погрузочно-разгрузочных работ. А после того, как аккуратнейшим образом «сменили локацию», в том же режиме двинулись дальше. Ибо точно знали, что эту броню «Пробойниками» не продырявить.

Самый смертельный трюк исполнили через час с лишним после отлета первой «лошадки» — сменили направление движения и все так же, то есть, впритирочку к корпусу, просочились на летную палубу. А там обнаглели — перелетели к шлюзу, к которому перло самое большое количество меток, и зависли над ним.

Висели аж до четырех часов ночи по времени Кингсвилла и одурели от наблюдения за метками, демонстрируемыми биосканерами. Зато в две минуты пятого оживились. Так как именно в это время двое последних сотрудников «Spaceshipbuilding Company», наконец, «срубили» рабочий искин, хранивший секреты их корпорации, проследили за активацией перегонного, который, по уверениям Цесаревича, контролировал только те узлы и механизмы, которые требовались для перемещения монитора из точки «А» в точку «Б» — то есть, от верфи к Балтимору-два — в темпе спустились на летную палубу, загрузились в МРК и улетели восвояси.

Тут-то мы и развернулись: Оса, оказавшаяся одним из лучших хакеров ССО, на пару с Фениксом взломала и подмяла перегонный искин, я притер «Наваждение» к палубе и открыл аппарель, а «Ландыши» и «Буяны» вылетели наружу, вломились в шлюз, открытый моим ИИ, и превратились в метки на биосканере…

…Новенький монитор сошел со стапелей ровно в пять утра по времени Кингсвилла, отошел от верфи на десять километров, отработал мощнейшими эволюционниками, чтобы встать на курс, ведущий к флоту сопровождения, и в какой-то момент дал самую малую тягу на маршевые движки. Скорость набирал, как смертельно больная черепаха, зато — если верить комментатору одного из местных новостных каналов — олицетворял Неудержимость и Мощь Новой Америки. Олицетворял двадцать семь минут. А после того, как вывез нас за пределы сферы из масс-детекторов и выпустил на оперативный простор, «сошел с ума». В смысле, самую чуточку довернул нос и шарахнул главным калибром по орбитальному металлургическому комбинату. Причем не абы куда, а в проекцию реактора.

Зрители, конечно же, охренели — а выход «Авраама Линкольна» в космос снимал не один десяток гражданских калош — вояки начали долбиться в рубку, а дубль Феникса спокойненько полыхнул эволюционниками снова и разнес орбитальный завод ракетно-артиллерийского вооружения. Потом украсил здоровенной дырой ближайшую орбитальную крепость и отработал по родной верфи.

Тут местные вояки, наконец, очнулись и попробовали задавить системы целеуказания монитора, но без толку — искин работал «по памяти», то есть, по давно готовым расчетам, и прекрасно обходился без моих Ценных Указаний. Поэтому спокойно добил эту цель и во время следующей корректировки положения добавил веселья флоту сопровождения, начав сбрасывать тяжелые противокорабельные ракеты. Экономить, естественно, не экономил — работал на пределе возможностей элеваторов крюйт-камер. Так что амерам резко поплохело: легкие борта порскнули в разные стороны, корабли-матки и другие носители истребителей принялись спешно выпускать их в открытый космос, а тяжелые корабли врубили маршевые движки на форсаж и окутались облаками противоракет.

Их было много. Но «Авраам Линкольн» висел слишком близко, поэтому к тому моменту, как кто-то из руководства понял, что шоу пошло не по плану, взял на себя ответственность за уничтожение Символа Неудержимости и Мощи, сосредоточил на нем огонь всего флота и сжег взбесившийся монитор, «тот» успел помножить на ноль линкор «Джордж Вашингтон», вырвать приличный кусок из «дырявой» орбитальной крепости, уронить орбитальный химкомбинат и достать шесть крейсеров — четыре «Алабамы» и два «Техаса»!

Ну, а я за это время отвел МДРК на предельную дистанцию, с которой оптические умножители могли фиксировать происходящее, дождался самого последнего акта трагедии — активации героическим дублем Феникса системы самоуничтожения — полюбовался шаром из разлетающихся обломков, встал на вектор разгона для внутрисистемного прыжка к той самой «троечке» и дал среднюю тягу на антигравы. В этот-то момент «пассажиров» и прорвало.

Первым «восхитился» Ясень, выразив свои мысли матерной тирадой. Пырей ограничился словом «Охренеть…». Один из «новеньких», с первых мгновений трансляции кусавший губы, спросил, нельзя ли прокрутить запись еще раз. А Оса расфокусировала взгляд и криво усмехнулась:

— Тому, кто передал в Управление настолько подробную информацию о слабых местах системы охраны верфи и монитора, надо поставить памятник. При жизни…

— В кабинете начальника Управления и лицом к стене… — весело уточнил Сатурн и на полном серьезе добавил еще одно предложение: — А то этот агент наверняка все еще на холоде, а амеровская контрразведка не дремлет.

Тут расслабившиеся вояки начали предлагать альтернативы, моментами очень и очень смешные. Но им, в отличие от меня, было нечего делать, так что я волевым решением отключился от динамиков системы оповещения трюма, свернул картинку в трей, открыл «Контакт» и занялся созданием видеоотчета. Вернее, наговорил само сообщение, а все остальные материалы подготовил Феникс.

Во время внутрисистемного прыжка проконтролировал состояние двух наиболее сильно пострадавших пленников, которых был вынужден засунуть в медкапсулы, и слегка перекусил. Потом разогнал «Наваждение» еще раз и сорок с лишним минут сглаживал «пики» резонанса. А после того, как вывел корабль в гипер, сменил режим на зеленый, встал с кресла и стянул скафандр, узнал, что в «Контакт» успело прилететь три послания.

Проглядев фамилии отправителей, решил, что сообщения Переверзева и Орлова могут подождать, врубил третье, от наследника престола, посмотрел на картинку и озадаченно хмыкнул — Цесаревич сидел перед камерой в самой обычной футболке и, судя по помятости физиономии, только продрал глаза.

Впрочем, в работу включился, что называется, с полпинка, поэтому обошелся без общих фраз:

— Доброго времени суток. Получил и проанализировал отчет. На первых минутах просмотра был уверен, что вы не сунетесь в сплошное облако масс-детекторов, ибо это самоубийство. Разозлился из-за временной лакуны между этапом сканирования высоких орбит и внезапным появлением «Наваждения» на летной палубе монитора, хотя прекрасно помню свой же приказ не светить методики. Оценил легкость, с которой Оса и ваш искин подмяли этот корабль, и порадовался тому, что додумался выделить вам «продвинутый» МДРК. Первый и единственный бой «дубля» Феникса смотрел, как художественный фильм.

А после завершения просмотра поймал себя на мысли, что не хочу вспоминать свою идею уничтожить монитор «Авраам Линкольн» в момент его ухода на струну, ибо в ней, в отличие от вашего варианта, не было настоящего размаха. Впрочем, вы — свободный оперативник ССО, а значит, должны видеть куда больше возможностей для диверсий, чем я, гражданское лицо. Далее, я обратил внимание и на легкий перекос отчета, привлекающий внимание к боевым заслугам Осы и ОГСН «Ландыш». Да, ваши мотивы по-человечески понятны, но в наше время все отчеты анализируются искинами, и подобная «необъективность» автоматически активирует… всевозможные протоколы. К примеру, инициирующие проверку вашего окружения на предмет наличия в нем шантажиста. Так что впредь старайтесь быть предельно объективным. Тем более, что мы, Ромодановские, считаем обязательным воздавать за любые заслуги перед Империей и нашим родом. И последнее: ваше решение держать пленников в медикаментозном сне было верным — чем меньше информации о вас и ваших возможностях уйдет на сторону, тем дольше продержится эта легенда. На этом у меня все. А инструкции по нюансам захода в Белогорье, передачи пленников специально обученным людям и смены ипостаси до вас вот-вот доведет непосредственное начальство…

Глава 20

24 ноября 2469 по ЕГК.

…Последний удар по психике Перуна Оса нанесла за полчаса до нашего схода со струны. Хотя нет, не так: хакерша попробовала нанести последний удар — резонно рассудив, что в это время я должен быть в рубке и маяться от безделья, «о чем-то задумалась» и вышла из уголка перед душевой кабинкой, не просматриваемого камерами, в одних кружевных трусиках. Чтобы показать товар… хм… лицом.

Я действительно находился в рубке и действительно маялся от безделья. Но вуайеризмом никогда не страдал. Поэтому узнал о «нанесенном ударе» из монолога Феникса, решившего поделиться итоговыми результатами анализа методики моего соблазнения и последующего переманивания в первый отдел. Искин старался поднять мне настроение, испорченное последней фронтовой сводкой, поэтому делился своими выводами в шуточном ключе. И настолько сочно описал «невероятно убедительную игру» этой особы, что чуть было не сбил с пути истинного. В смысле, вызвал желание хоть одним глазком оценить таланты личности, «наверняка получившей за ряд профильных предметов» высший балл. Но я вовремя сообразил, что к «одним кружевным трусикам» прилагается голая грудь, и решил поберечь свою психику. Поэтому отметил, что в наше время это воздействие не может считаться достаточно жестким, а значит, Оса продолжает играть вдолгую, и сменил тему беседы.

Следующие четверть часа обсуждал планы «доработки» своей каюты и ставил ИИ конкретные задачи, потом перевел корабль в красный режим, дал «пассажирам» время закрепиться на переборках, откачал из отсеков воздух, вывел МДРК в обычное пространство и обнаружил, что «троечка» заключена в сферу из масс-детекторов и окружена солидными минными кластерами, а «чуть поодаль» болтаются весьма представительная патрульная группа и семь «Кукушек».

Идентификатор-вездеход запросчика моего «Наваждения» позволил вырваться на оперативный простор незамеченными, поэтому я спокойненько обошел лоханки флотских, поэксплуатировал ИИ, чтобы не терять время на расчеты, разогнался и прыгнул к Белогорью.

Вокруг него в кои-то веки не оказалось ни вражеских кораблей, ни их обломков. Что чуть-чуть улучшило настроение и позволило перевести борт в зеленый режим. Пока связывался с Переверзевым, организовывал «коридор» и заходил на космодром, вояки успели снять скафы, собраться и перетаскать пленных на аппарель. Поэтому моя прощальная речь получились чуть короче, чем планировалось:

— Дама и господа, в одиннадцать пятнадцать мы окажемся в моем ангаре. Согласно последним инструкциям начальства, вам надлежит загрузиться в «Дредноуты» и отбыть в ППД, а ваших подопечных заберут чуть попозже. На этом все. Был рад поработать в одной команде. Желаю удачи. До новых встреч.

Ответный монолог Пырея откровенно порадовал: он уважал и себя, и меня, говорил то, что думал, был уверен, что мы еще «посотрудничаем», и не строил никаких далеко идущих планов. А вот речь Осы напрягла — да, каждая отдельно взятая фраза звучала идеально, а взгляд, выражение лица и даже жесты добавляли фразам «правильного объема», но на уровне ощущений все это легонечко отдавало высококлассной манипуляцией.

Кстати, Феникс пришел к такому же мнению. Но, поделившись им со мной, помог увидеть ситуацию со стороны, с которой она не смердела:

— Тор, эта тетка — не только профессионал, но и личность, искренне считающая, что Новая Америка, против которой работает первый отдел — самый экономически развитый, последовательный и опасный враг Империи. Вот она и пытается тянуть в него всех, кто может усилить противодействие. Что, на мой взгляд, более чем логично.

Я нехотя кивнул, загнал «Наваждение» в ангар, притер к парковочному месту, опустил аппарель, попрощался с «пассажирами» и понаблюдал за их погрузкой в «броневики». Эдак через полчасика после отлета «Дредноутов» передал пленных очень серьезным дяденькам, прибывшим на «Мамонте». А потом проводил взглядом «Вспышку», улетевшую на автопилоте хрен знает куда изображать мое возвращение на столичную планету. С двенадцати и до восемнадцати тридцати дрых. Проснувшись по будильнику, помылся, оделся и привел себя в порядок. В девятнадцать ноль-ноль, получив боевой приказ от Переверзева, вышел из корабля, прогулялся к шлюзу, внезапно появившемуся из-под маскировочного поля за парковочным местом флаера, и перебрался в соседний ангар. Увидев родную «Химеру», мысленно повторил словосочетание «Мы создали убедительную иллюзию вашего прибытия на Белогорье», поднял руку, приветствуя этот дубль Феникса, и потопал к «Волне».

Да, десять виртуальных тренировок по учебному курсу, разработанному ИИ, не превратили меня в гонщика, но позволили чуть лучше почувствовать свой флаер. Поэтому весь перелет до центра Новомосковска я наслаждался новым уровнем взаимодействия с машиной. А в тот момент, когда навигатор рекомендовал уйти с безлимитки в коридор замедления, неслабо расстроился. Впрочем, этим вечером рефлексировать было некогда, так что я ушел в левый поворот, спикировал к зданию Управления, припарковался в летном ангаре и по хорошо знакомому маршруту добрался до приемной куратора.

Ждать не пришлось и в этот раз: несмотря на то, что я прибыл почти на полчаса раньше, чем требовалось, искин начальника шестого отдела отправил меня в кабинет, а Владимир Михайлович, свернув какой-то документ, встал из-за стола и пошел навстречу.

Поздоровался, как с равным, усадил в кресло для посетителей, врубил «глушилку», сел напротив и криво усмехнулся:

— Новость первая. Предсказанная, но все равно неприятная: информация о вылете «Вспышки» Перуна из Вороново и о прибытии этой вашей ипостаси в Управление ушла на сторону, и квартиру этого образа быстренько взломали. Контрразведка отработала, как полагается — задержала информатора, личный состав групп захвата, подстраховки и эвакуации, пилота МДРК «Мираж», двух глубоко законспирированных агентов СВР ОЕ и еще несколько человек.

— Но… — с намеком начал я и замолчал.

— Никаких «но»: эта операция прошла практически идеально… — твердо сказал Переверзев. — А о том, что за Перуном вот-вот начнут охотиться еще и амеры, вы наверняка задумывались еще на стадии планирования последней акции. Кстати, мы заметно усложнили алгоритм вашей подстраховки — теперь вы обзавелись реально существующим двойником, который за время вашего отсутствия на планете успел выполнить два незначительных задания. То есть, вылетал из Вороново на «Химере» с выхлопами двигателей, идентичными выхлопам двигателей вашей, пропадал на сутки-двое, возвращался, выбирался в город и так далее.

Я пожал плечами в знак того, что не вижу в появлении двойника ничего из ряда вон выходящего, и Переверзев, удовлетворенно кивнув, перешел к следующему вопросу:

— Новость вторая, приятная: амеры закончили подсчет ущерба от вашей последней акции и ужаснулись. Что, в общем-то, неудивительно: если верить оценкам четырех крупнейших страховых компаний Балтимора, то он самую малость не дотянул до одного триллиона долларов. Или, если переводить эту сумму в рубли, то до четырехсот пятидесяти миллиардов. Впрочем, они учли даже последствия падений обломков орбитальных сооружений на планету,

так что сразу несколько влиятельнейших сетевых изданий ССНА опубликовали материалы, в которых назвали вашу акцию самой эффективной диверсионной операцией всех времен и народов. Мы этим страшно гордимся… и, конечно же, готовимся к ответным акциям спецслужб Новой Америки. Кстати, амеры почему-то решили, что мы провели эту диверсию в середине ноября, чтобы испортить один из важнейших праздников их государственного образования — День Благодарения. Вот и начали бредить о деле чести…

Я влез в материалы, которые штудировал во время прыжка к Балтимору, нашел это словосочетание и выяснил, что в этом году День Благодарения, отмечаемый в четвертый четверг ноября, приходится на двадцать восьмое. Тем временем Владимир Михайлович счел, что осветил этот вопрос достаточно подробно, и загрузил меня следующим:

— Новость третья, рабочая: вчера вечером старший сержант Завадская сломала челюсть и четыре ребра личному порученцу своего деда, прибывшему в Усть-Неру, встретившемуся с родственницей, находившейся в увольнении, и перегнувшему палку в требованиях перечислить на расчетный счет рода все семь миллионов «боевых», полученных за операцию в Турфане. Я просмотрел запись этого инцидента и считаю нужным процитировать аргумент, который в сердцах озвучила ваша бывшая напарница: «Я только смотрела и училась. А воевал мой первый номер. Да, он отказался принимать эту „долю“, но ВАМ я ее не отдам ни за что на свете. Ибо вижу разницу между настоящим патриотом и вами — торгашом…»

— Вы мне ее сватаете в постоянные напарницы? — хмуро спросил я и не угадал:

— Нет: у этой девушки слишком много сильных эмоциональных связей, за которые можно потянуть, поэтому в ваши напарницы она не годится. А вот хорошей подругой стать может. Но — после войны, ибо сейчас ваше сближение с достаточно высокой вероятностью создаст серьезнейшие проблемы.

Я поблагодарил его за откровенность, выслушал еще несколько куда менее значимых новостей и поинтересовался дальнейшими планами Службы на меня-любимого.

Куратор не стал кривить душой и в этот раз:

— Мне настоятельно рекомендовали дать вам как следует отдохнуть. К сожалению, мы воюем, поэтому скажу так: считайте себя в увольнении до первого декабря, но постарайтесь не покидать Новомосковскую агломерацию. И еще одно: десять минут тому назад я теоретически должен был поднять вас к Геннадию Леонидовичу. Но у него случился очередной форс-мажор, так что аудиенция перенесена на неопределенный срок…

…Власьев принял вызов со второго звонка и появился на экране моего ТК улыбающимся во все тридцать два зуба:

— Привет, Тор! Рад слышать. Ты к нам надолго?

— Понятия не имею… — «честно» признался я и сразу же сгладил эффект от этого заявления еще одним: — Тем не менее, остаток воскресенья и могу, и хочу провести в хорошей компании. Что скажешь?

— Двумя руками «за»! — протараторил он, посмотрел на экран комма и задумчиво прищурился: — Как я понимаю, ты уже в Новомосковске?

— Ага.

— Могу прибыть в центр к двадцати двум ноль-ноль. Девчонок строить?

Я утвердительно кивнул и сообщил, что уже забронировал в «Эльбрусе» кабинет на восемь персон.

— В этот раз ужин оплачиваю я! — в ультимативной форме заявил Матвей, почувствовал, что упираться я не собираюсь, помахал рукой и отключился.

Не прошло и пяти минут, как ко мне «постучалась» Рита и затараторила в режиме скорострельного пулемета:

— Добрый вечер, Тор! Искренне рада видеть тебя в добром здравии… и горю желанием увидеть первой. Благо, возможность имеется: я уже в центре — шарахаюсь с одногруппницей по ТРЦ «Седьмой лепесток» — уже избавилась от охраны и соскучилась не только по тебе, но и по полетам на «Волне». В общем, если подберешь, то обещаю почти не злобствовать с поздравлениями.

Улыбалась она открыто и очень тепло, навряд ли строила какие-либо «левые» планы, поэтому я забил в навигатор название ТРЦ, сообщил девчонке, что буду в летном ангаре через десять-двенадцать минут, и поинтересовался, с чем она собирается меня поздравлять.

Верещагина дурашливо похлопала ресницами и собралась, было, уйти в отказ, но вовремя сообразила, чем это чревато, и раскололась:

— Тор, Империя — это одна большая деревня, а родственные связи дворян плевать хотели на древнюю теорию семи прикосновений. Поэтому слух о том, что ты и Маринка Завадская славно порезвились в Каганате, взорвал высший свет еще в конце прошлой недели. Потом по все тому же сарафанному радио распространился второй. О том, что Кара получила в качестве «боевых» семь миллионов. И свел с ума всех любителей считать чужие деньги. А третий — о том, что тебе пожаловали «Станислава» — свел с ума нас. Но совсем в другом ключе: мы тобой гордимся и жаждем захвалить!

— О, черт… — «убито» выдохнул я и посмотрел на собеседницу с робкой надеждой во взгляде: — Слышь, Рит, может, скажешь девчатам, что я еще не прилетел?

— Убьют… — так же дурашливо ответила она. — И будут правы. Так что готовься страдать… и ускоряйся: я уже подошла к лифтам и вот-вот ткну в сенсор вызова кабинки!

Ускорился. Вернее, сменил пучок воздушных трасс на новый, «влез» на безлимитку и немного позажигал. Потом упал в нужный коридор замедления, полюбовался зданием торгового центра, влетел в ангар и с шиком остановил флаер перед сияющей подругой. Она запрыгнула на соседнее сидение чуть ли не раньше, чем поднялся фонарь, чмокнула меня в щеку, пострадала из-за того, что я не догадался нацепить на пиджак орденскую планку, попросила «как-нибудь» показаться им во всем великолепии, активировала индивидуальную систему безопасности, потупила глазки и… «виновато» вздохнула:

— Знаешь, я, оказывается, так соскучилась по твоим рукам на… хм… полусферах управления и Настоящей Скорости…

Я рассмеялся, обозвал ее болтушкой, развернул «Волну» практически на месте и разогнал в экстремальном режиме. Пока поднимался к безлимитке, сделал «бочку». А там пронесся змейкой между флаерами других любителей погонять, скосил взгляд на раскрасневшееся личико и задал Верещагиной провокационный вопрос:

— Летим в «Эльбрус» или для начала нарезаем кружок по ближайшей кольцевой?

— Йенсен, ты меня так разбалуешь… — предупредила она, побалдела еще минут пятнадцать, а после того, как я ввинтил флаер в коридор замедления, внезапно посерьезнела: — Тор, насколько я знаю, на тебя, кавалера трех боевых орденов и прочая и прочая, уже открыли загонную охоту главы как минимум четырех достаточно влиятельных аристократических родов — Болотниковы, Алябьевы, Головнины и Зубаревы. Загонять в стойло планируют через девиц, проходящих обучение в вашей Академии. Светка Болотникова, вне всякого сомнения, сольется сама, ибо обделена актерским талантом и не сыграет ни влюбленности, ни страсти. Жанна Алябьева накосячит по другой причине — ее с детства воротит от интриг, и она с удовольствием ломает старшим их планы. А Валька Головнина и Галка Зубарева опасны — они прирожденные актрисы, чертовски умны, красивы, харизматичны и честолюбивы, уже разбили не одну сотню сердец и… не обременены принципами.

Да, и от той, и от другой ты при самом минимуме телодвижений получишь все и вся, но после первой же близости гарантированно обзаведешься неснимаемым ярмом. Ибо их старшие родичи — волчары со стальной хваткой.

Я поблагодарил ее за информацию, дал понять, что ярма — это не мое, и спросил, что Рита думает о Завадской.

— Понравилась? — спросила Верещагина без тени нездорового интереса в голосе и взгляде.

Я притер «Волну» к свободному парковочному месту и сказал чистую правду:

— Хочу сравнить наши критерии оценки.

— Толково, однако… — уважительно сказала она, расфокусировала взгляд и заговорила: — Если очень коротко, то Маринка — правильная, порядочная, очень жесткая, не видит полутонов и умеет как безоглядно любить, так и люто ненавидеть. Но в ближайшие несколько лет у тебя с ней ничего не получится: ее предала любовь всей жизни, и теперь в душе Завадской — пустыня, а вас, парней, эта девчонка по умолчанию считает врагами. Да, не показывая этого, но выставляя колючки при легчайших намеках на ваше желание сократить дистанцию.

Этот ответ объяснил все непонятки поведения экс-напарницы, поэтому я еще раз поблагодарил Верещагину за помощь, выбрался из флаера, обошел его спереди, подал даме руку и застыл. Ибо Рита поплыла взглядом и на пару-тройку секунд выпала из реальности. Само собой, заметил и появившийся злой прищур. Поэтому после того, как девчонка оперлась на мое предплечье и легко спрыгнула на пол, вопросительно мотнул головой.

— Варя… в смысле, та одногруппница, с которой я гуляла по магазинам, не удержала язык за зубами. И сюда, вроде как, собираются прилететь еще две прирожденные актрисы из нашего университета. Девочки они о-очень видные. Особенно спереди. В общем, тебе придется нелегко.

— С чего это вдруг? — «удивился» я, выдержал небольшую паузу и ехидно ухмыльнулся: — Эти твои актрисы летят в «Эльбрус». А мы переберемся куда-нибудь еще. Благо, ресторанов в Новомосковске выше крыши…

Глава 21

24–25 ноября 2469 по ЕГК.

…В прошлой жизни я заглядывал в караоке-клуб всего один раз — искал Костяна, загулявшего с очередной дамой сердца. Но тот, с претенциозным названием «Звезда», не впечатлил от слова «вообще» — все полтора десятка компаний любителей поорать сидели за столиками в одном-единственном зале, накачивались алкоголем, по очереди выбирались на сцену и либо хором подпевали «исполнителям» в стиле «кто в лес, кто по дрова», либо, наоборот, освистывали. Впрочем, то заведение находилось в условно благополучной Восьмерке сравнительно недалеко от границы с Девяткой и было рассчитано на простолюдинов. А «Вокал», в который мы прилетели с подачи Мироновой, считался Меккой начинающих певцов и певиц. Так как в нем можно было не только петь, но и делать профессиональные записи.

Записываться мы однозначно не собирались, поэтому, припарковав свои флаера и оставив две группы телохранителей в просторном холле верхнего этажа, спустились на первый и в сопровождении улыбчивого администратора прошли в кабинет, забронированный все той же Машей. Матвей и наши дамы, отдыхавшие в этом заведении не первый раз, привычно разделили обязанности — Власьев активировал терминал ВСД и потерялся в выборе напитков, а дамы попадали на широченные диваны, выбрали тип подсветки для двух разных зон помещения, вывесили на дальней стене панораму ночного города и занялись составлением списка минусовок. Ну, а я с интересом огляделся и пришел к выводу, что владельцы не пожалели денег ни на мебель, ни на акустику, ни на дизайнеров — да, общая концепция оформления кабинета была спорной, но диваны и подушки обещали негу, количество колонок, прячущихся в самых неожиданных местах, впечатляло донельзя, а кондиционеры и зеркальные полусферы на потолке намекали на то, что тут, бывает, зажигают по полной программе.

Кстати, диваны с подушками не обманули — они оказались мягкими именно настолько, насколько нужно, и мне резко расхотелось шевелиться. Но сильнее всего потрясла акустика: стоило Оле врубить музыкальный «фон», как я встрепенулся, вслушался в начальный инструментальный проигрыш вечной «Мелодии любви» и пришел к выводу, что она звучит в разы круче, чем в ИРЦ «Олимпа» Виталия Арбенева, в который внук главы рода, вроде как, вложил все свои сбережения!

Следующий эмоциональный шок я испытал после того, как запела Настя Ахматова — ее голос очаровал с первых же тактов «Осеннего настроения», на первом припеве заставил забыть обо всем на свете, а на сложнейшем переходе между вторым и финальной частью песни заставил провалиться в счастливое прошлое. В то, в котором были живы матушка и дядя Калле. Слава богу, допев эту вещь и раскланявшись под честно заслуженные аплодисменты, девчонка уступила право оторваться Мироновой. А ее голос был всего-навсего неплох.

Девчата создавали настроение порядка получаса, а потом «атаковали» нас. Власьев капитулировал, даже не потрепыхавшись. Вернее, уверенно взял у Риты гарнитуру, нацепил, включил, настроил чувствительность микрофонов и сначала подпел забойной «Ты от меня не уйдешь», а затем очень неплохо исполнил достаточно сложную шуточную вещь «Отвали, я в трауре…» Я же честно признался, что никогда не пел, посопротивлялся, понял, что от меня не отстанут, и попробовал. Получилось средненько, но Ахматова заявила, что для начала сойдет, подобрала вещь под мои возможности, помогла «раскрыться» в ней и еще в двух, а потом поставила диагноз:

— Слух у тебя есть. И ты слышишь не только музыку, но и себя. Тембр голоса тоже радует. По крайней мере, меня. А остальное — дело наживное.

«Наживать» начали на дурашливой «Поберегись…»: Настя пела соло, Оля, Рита и Маша изображали бэк-вокалисток, а мы с Матвеем подключались на припевах. Как ни странно, получилось. И получилось здорово. Поэтому я с удовольствием продолжил валять дурака.

К сожалению, счастье оказалось недолгим: в районе полуночи Власьев жестом попросил убавить громкость музыки, выслушал монолог командира своей охраны, потемнел взглядом и хмуро уставился на нас:

— Сюда прилетели Варакина и Заславская…

— Мда… — расстроено выдохнула Костина, а Миронова пожала плечами:

— Дядя Снежаны — не последний человек в столичном СУВД. Вот, видимо, и помог любимой племяшке отследить наши флаеры.

— Что ж, раз они играют с краплеными картами, значит, мы имеем полное право использовать тяжелую артиллерию… — недобро усмехнулась Костина, жестом попросила тишины, кого-то набрала, дождалась ответа, извинилась за поздний звонок и перешла к делу: — Даш, мне нужна твоя помощь…

…Варакина с Заславской действительно оказались весьма неплохими актрисами — нарисовавшись на пороге нашего кабинета, эта парочка настолько убедительно объяснила причины появления в «Вокале», что я мысленно снял шляпу и подумал, что за логику легенды и артистизм мой покойный дядюшка поставил бы девчатам как минимум девять баллов из десяти возможных.

Само собой, оценил и все остальное: «простенькие» прически, голубые глазки, милые улыбки, «скромные» украшения, платьица, демонстрирующие как бы не половину объема выдающихся достопримечательностей, узенькие талии, красивые бедра и аппетитные ножки.

А потом был вынужден принять участие в «обязательной» программе — взаимных представлениях, обсуждении последних новостей с линии боевого соприкосновения и… сногсшибательных поступков наших спутниц — как выяснилось из монолога Снежаны Яковлевны Варакиной, в первых числах августа Миронова с Костиной прервали обучение в Новомосковской медицинской академии и устроились на работу в Первый Клинический Госпиталь ВКС. А первого сентября химик-технолог Рита Верещагина и будущий финансовый аналитик Анастасия Ахматова пошли на курсы операторов медкапсул!

Пока мы с Матвеем переваривали эти новости и уважительно поглядывали на чуть порозовевших подружек, незваные гостьи легко и непринужденно повернули беседу таким образом, что послать их куда подальше стало равнозначно потере лица, приняли приглашение Власьева, одарили нас благодарными улыбками и прошли в кабинет. А вот садиться не стали — подошли к терминалу ВСД, заказали прохладительные напитки и спросили, что будем пить мы.

Хитрость была шита белыми нитками, но и эта часть роли отыгрывалась правильно, поэтому мы лишили девчонок возможности выяснить, где я сижу, встречным ходом — Настя вытащила нас, парней, на сцену, быстренько нашла еще одну композицию «под меня» и врубиламинусовку, а Ольга с Машей, не сговариваясь, оккупировали наши «свободные» руки.

Пришлось петь. Хотя соответствующее настроение как ветром сдуло. Тем временем Рита, технично сместившаяся за спины Снежаны и Татьяны, в темпе набрала и отправила мне текстовое сообщение с предупреждениями:

«Обрати внимание на то, что они „не узнали“ в тебе того самого Тора Йенсена, о котором говорит весь высший свет, и на качество изображения постепенного пробуждения интереса к „самому обычному парню“: эти сучки почти не ошибаются и, как правило, не оставляют потенциальным жертвам ни единого шанса…»

«Я — не жертва…» - ответил я, улучив возможность, и продолжил петь. Благо, Ахматова «не собиралась отпускать» ни меня, ни Матвея.

Верещагина едва заметно кивнула, уселась на свое место и подхватила партию бэк-вокала. Поддерживала нас добрых двадцать минут и, вроде бы, ни на что не отвлекалась. Но в какой-то момент прислала еще одно сообщение, в котором попросила подыгрывать ей и ничему не удивляться. Я закрыл глаза и несколько раз кивнул, вроде как, наслаждаясь забойным ритмом следующей композиции. А она возьми и отключись.

Мы — то есть, «исполнители» и вынужденно примкнувшие к нам гостьи — вопросительно уставились на Риту. А она посмотрела на меня и расплылась в ехиднейшей улыбке:

— А че это ты все еще тут? Твоя зазнобушка уже в лифте! Пора встречать, дж-ж-жентльмен…

— Мне не прилетало ни одного сообщения! — возмущенно воскликнул я, спрыгивая со сцены, и ускорился.

Лиц Варакиной и Заславской, оставшихся за спиной, естественно, не видел. Зато смог представить. Благодаря очередному посланию Верещагиной:

«А наши дурынды-то напряглись! Впрочем, то ли еще будет…»

Я мысленно хмыкнул, вынесся в коридор, быстрым шагом дошел до лифтового холла и успел. В смысле, увидеть девицу ростом ненамного ниже меня, выходящую из кабинки. В первый миг залип на абстрактное «нечто», неплохо заменявшее серьги.

А потом взвыли рефлексы, вбитые в сознание дядей Калле и Датэ Такуми: эта особа двигалась с пластикой очень хорошего рукопашника и контролировала окружающее пространство, как Аллигатор и его коллеги!

Пока я присваивал ей новый индекс опасности, «зазнобушка» оглядела меня с головы до ног и изумленно выгнула бровь:

— Да ладно, не может такого быть: ты в реальности — один в один, как на голографиях, а цифры в твоем инфоблоке соответствуют действительности!

Этот намек дал возможность сесть на предложенную волну и парировать атаку:

— Надеялась увидеть вместо меня колобка ростом метр с кепкой, если в прыжке и с вытянутыми руками?

— Такому красавцу однозначно удивилась бы намного меньше. Ибо ты — единственный парень, не приукрашивающий внешность при виртуальных знакомствах. А значит, тебя стоит опасаться…

Опасения не помешали ей подойти ко мне, опереться на предложенное предплечье, «встать на новый курс» и продолжить перепалку:

— Кстати, шейка у тебя ничего так… Ручки не дряблые… И двигаешься ты правильно… Хотя, о чем это я? Ритка же писала, что ты, бывает, дерешься…

— Только когда вынуждают… — честно сказал я и съехал на куда более комфортную тему: — А еще я пою… Первый день… И, по уверениям Настены Ахматовой, небезнадежен…

— Да ты полон скрытых талантов! — весело хохотнула она, первой прошла к кабинет, заметила «прирожденных актрис», по-боксерски сдвинула голову влево, словно убирая из-под прямого удара, и недобро оскалилась:

— О-о-о, как интересно: Заславская с Варакиной — в одной компании с Мироновой и ее подружками. Ситуация из категории «таких не бывает», так что расскажите-ка мне, пожалуйста, по чью душу вы сюда заявились… Хотя, о чем это я? Вы, вроде как, не по девочкам, а Матвей вас, помнится, уже пару раз посылал.

Снежана, спав с лица, попробовала, было, заявить, что они наткнулись на нас совершенно случайно, но замолчала на середине предложения, нервно облизала губки и опустила взгляд… хотя моя спутница просто молчала.

— А теперь еще раз. И — правду. А то я сочту эту белиберду признаком неуважения… — спокойно потребовала «моя зазнобушка», и незваные гостьи раскололись. Ага, обе и до самого донышка — Засекина, смертельно побледнев, призналась, что им поручили приручить «того самого Йенсена», а ее лепшая подружка, посмотрев на свои пальцы, дрожавшие мелкой дрожью, осмелилась посмотреть на ровесницу, почему-то вызывавшую безотчетный ужас, и нервно облизала пересохшие губы:

— Дарья Алексеевна, мы не знали, что Тор Ульфович… э-э-э… — ваш молодой человек. И-и-и… еще не сделали ни одного… э-э-э… шага навстречу! Честное слово!!!

— Что ж, значит, вам повезло. Что делать дальше, знаете. Всего хорошего…

«Актрисы» торопливо закивали, вежливо попрощались, попросили не держать зла и на подгибающихся ногах вышли в коридор.

«Миленько…» — подумал я одновременно с щелчком дверного замка. А «Дарья Алексеевна» деловито высвободила руку, танцующим шагом подошла к терминалу управления электроникой помещения, активировала приватный режим, повернулась к Рите и вопросительно мотнула головой.

Та виновато посмотрела на меня и выдала самый минимум информации обо мне-любимом:

— Тор Ульфович Йенсен. Тот самый, который поломал Смирнова. И тот, который получил Императорский Грант, был зачислен сразу на второй курс ИАССН и в свои семнадцать заслужил три боевые награды — Георгиевский Крест и «Анну» четвертой степени плюс Станислава третьей.

Тут девчонка изумленно посмотрела на меня, пощелкала костяшками пальцев и… склонила голову в знак уважения:

— Дарья Алексеевна Темникова. Искренне рада знакомству.

Я тоже собирался представиться. Но Матвей оказался чуть шустрее. Так что знакомство состоялось, и девчонка, потерев переносицу, выдала еще один своеобразный монолог:

— Рит, эта услуга мои долги не обнуляет — судя по компании, которая тут собралась, ты познакомила меня с достойной личностью. А это тоже твой шаг мне навстречу — их в наше время ой как немного. И еще: если потребуется подтверждение этой легенды, то звоните, не задумываясь — соревнования из-за войны не проводятся, так что я практически не вылезаю из спортзала…

— Как я понимаю, вы собрались домой? — спросил я, когда она качнулась к двери.

— Ну да. Я свою роль отыграла, эти мелкие твари уже на полпути к поместьям, а вы отдыхаете своей компанией.

Она однозначно не играла и не пыталась нам навязаться. Поэтому я без какого-либо внутреннего сопротивления предложил ей остаться и отдохнуть вместе с нами.

Темникова прищурилась, вопросительно посмотрела на Матвея, увидела в его взгляде то же самое предложение, так же безмолвно спросила мнения у наших дам и обошлась без набивания цены:

— Спасибо. Сто лет не пела. А в хорошей компании не пела никогда…

…Назвать Темникову компанейской особой я бы, пожалуй, не смог — да, у нее, как и у любой уважающей себя дворянки, была «база» поведенческих реакций, но, по моим ощущениям, ее «база», если и использовалась, то крайне редко. Впрочем, отдыхать в компании этой девчонки было комфортно — она не сотрясала воздух впустую, если и шутила, то тонко и необидно, понимала чужие шутки, не строила из себя центр Вселенной и не хвасталась. Хотя, как выяснилось из небольшого информационного блока, «слитого» мне Ритой, имела полное право. Ибо являлась двукратной чемпионкой Империи по боям без правил среди любителей и, не случись войны, через два месяца перешла бы в профессионалы.

К слову, о том, что дерется, не заикнулась даже после того, как вытрясла из Риты видеозапись моей дуэли со Смирновым и просмотрела ее раза три — весело заявила, что Валерик, наконец, нарвался, посмеялась над вывертами его дальнейшей судьбы, и спокойно выбрала следующую минусовку, ибо сочла, что мы слишком долго не поем. В общем, часам к четырем утра я пришел к выводу, что общаться с Дашей ничуть не менее приятно, чем с подружками Власьева и Базанина, окончательно расслабился и отдыхал душой еще час с лишним. А ближе к пяти, поднявшись вместе со всей разбитной компанией в летный ангар, без какого-либо внутреннего сопротивления ответил на легкую провокацию Насти, ехидно поинтересовавшейся у нас, парней, кто подкинет Темникову до дому:

— Если рискнет прокатиться на «Волне», то я…

— Ты летаешь на «Волне»? — изумленно спросила «зазнобушка», нашла взглядом мой флаер, выслушала односложный утвердительный ответ и криво усмехнулась: — Между нами говоря, мой старший брат, Веня, разбился именно на ней. Переоценив свои силы. Так что я ее боюсь… но полечу: от этого страха надо избавляться. А ты, по моим ощущениям, не станешь самоутверждаться.

— Не станет… — авторитетно заявила Ольга и веско добавила: — Он не из таких. Поэтому-то летает еще и на «Мороках» с «Химерами». А это, как ты понимаешь, ответственность другого порядка. В общем, если бы не наши горе-родственнички, усиленно греющие уши и набирающие компромат для отчетов главам родов,

то тебе бы пришлось вставать в очередь.

— Своих я воспитала… — ничуть не рисуясь, заявила Дарья и улыбнулась: — А вашим, пожалуй, благодарна. Ибо ненавижу очереди…

Мы поржали, попрощались друг с другом и разошлись по машинам. Я поухаживал за Темниковой, в процессе ответил на вопрос, где останавливаюсь тогда, когда прилетаю на Белогорье, и удивился очередному монологу:

— Дешевых квартир или апартаментов в «Игле» просто нет: мой род занимается строительством, и я, волей-неволей, в теме. Значит, ты, вероятнее всего, останавливаешься у знакомых. Даже если они близкие и понимающие, то все равно напрягаются. Поэтому предлагаю неплохую альтернативу. Само собой, от всей души: у нас есть несколько гостиниц, и я, как любимая внучка главы рода, могу в любой момент заселить в один из свободных номеров своих друзей.

Я чувствовал, что это предложение делается от чистого сердца, поэтому чуть-чуть приоткрылся:

— Спасибо и за шаг навстречу, и за «друзей». Но я останавливаюсь у себя. И себя нисколечко не напрягаю…

Глава 22

25 ноября 2469 по ЕГК.

…Всю первую половину понедельника я продрых. Спал бы и дальше, но меня поднял Феникс и посоветовал прослушать послание Переверзева. Вот я один глаз и приоткрыл. Потом шевельнул левой рукой, предлагая включить воспроизведение, заставил себя вдуматься в монолог куратора, окончательно проснулся, посмотрел, который час, и прямо из положения «лежа» рванул в ванную — мне надо было нарисоваться в приемной генерал-майора Орлова в семнадцать двадцать, а на сборы, перелет и скитания по зданию Управления оставалось всего пятьдесят пять минут!

Оделся, обулся и привел себя в более-менее благообразный вид всего за четверть часа. Шесть с половиной минут потерял на ожидание лифта. А после того, как дорвался до «Волны», поднял ее в воздух, вбил в навигатор нужный адрес и увидел расчетное время прибытия, чуть-чуть расслабился. Вернее, забравшись на безлимитку и как следует разогнавшись, врубил автопилот и быстренько проглядел архив полученных, но не просмотренных сообщений.

Наткнувшись взглядом на Мишино, сначала потерял дар речи, а потом сообразил, что это проделки квартирного дубля Феникса, врубил, прослушал и выяснил, что Базанин уже на Индигирке, «вот-вот долетит до ИЛА», а через неделю-другую наверняка заслужит первую увольнительную. Ответить на этот крик души из флаера было нереально, поэтому я открыл следующий файл и вчитался в сообщение Мироновой:

«Привет, Тор. Прошу прощения, если разбудила, но мы с Костиной сочли необходимым предупредить, что в наш госпиталь только что привезли новую партию раненых, соответственно, мы выпадем из жизни ориентировочно на сутки-двое. Как закончится аврал, наберем или напишем. От Маши привет. Хорошего дня…»

Я написал, что желаю им спокойного дежурства, хотя догадывался, что это пожелание не сбудется, немного поразмышлял о правильной упертости некоторых дворянок, вспомнил пословицу «В тихом омуте черти водятся…» и, наконец, обратил внимание на подозрительный видеофайл под названием «Посмотри обязательно!»

Включил. Наткнулся взглядом на лицо своего ублюдочного деда по отцовской линии.

Сообразил, что название сообщения переделал Феникс. И нехотя врубил воспроизведение.

Личность, некогда прогнувшаяся перед Алефельдами — датским родом, перебравшимся в Империю лет на тридцать-сорок раньше нас — категорически запретившая Йенсенам заключать браки с представителями других родов, называвшая меня, новорожденного, грязным полукровкой и, в конечном итоге, вынудившая мою семью перебраться с благополучного Липецка в Девятку Смоленска, сочла необязательным задуряться вежеством — уведомила меня о том, что находится на Белогорье, сообщила точный адрес и приказала явиться на аудиенцию двадцать шестого ноября в двенадцать ноль-ноль!

«Империя — это одна большая деревня…» — мысленно повторил я слова Риты, поиграл желваками и наговорил ответ «любимому дедушке». В его же стиле, то есть, не здороваясь:

«Нильс Магнусович, насколько я знаю, семнадцать лет тому назад вы поставили моего отца перед выбором — вышвырнуть на улицу любимую жену с новорожденным наследником, жениться на младшей внучке главы рода Алефельдов и остаться в роду или забыть о том, что мы — родня. Папа сделал выбор, забыл о вашем существовании и всю оставшуюся жизнь вкладывал в нас с матушкой всю душу без остатка. Хотя вы пытались на него давить. Вы выгнали из рода и своего старшего сына — Калле. За то, что он искренне любил брата, его супругу и меня. Так вот, я — плоть от плоти этих личностей и считаю сделанный ими выбор единственно верным, соответственно, вы для меня не существуете. Прощайте…»

Отослав сообщение, отправил айдишку деда в черный список, немного подумал и… набрал Инну, личного консультанта Императорского банка.

Она, как обычно, ответила практически сразу, вежливо поздоровалась, выслушала мое приветствие, и спросила, чем может быть полезна.

Я потер переносицу, собрался с мыслями и изложил свои желания:

— Не знаю, в курсе вы или нет, но я — из тех самых Йенсенов, которые чуть менее века тому назад перебрались в Империю из Союза государств Скандинавии. Большая часть моих родичей по крови проживает на Липецке, а меньшую раскидало по другим планетам. Так вот, мне бы хотелось, чтобы вы изыскали возможность навести справки обо всех представителях моего рода, вынести за скобки тех, кто экономически зависим от его нынешнего главы — Нильса Магнусовича Йенсена — или породнился с Алефельдами, и выяснить, где, как и на что живут все остальные. Это возможно?

Она расфокусировала взгляд, выслушала ответ рабочего ИИ и уверенно кивнула:

— Да, конечно.

Потом задала пяток уточняющих вопросов по критериям сбора инфы, выяснила, какой бюджет я готов выделить на это дело и в какие сроки хотел бы уложиться, пообещала, что их специалисты займутся решением проблемы уже сегодня, пожелала всего хорошего и отключилась. К слову, вовремя — «Волна» уже заходила в коридор замедления — поэтому я перетянул на себя управление, зарулил в летный ангар, притерся к свободному парковочному месту и заглушил движки…

…Наследник престола, обнаружившийся в кабинете Орлова, пребывал в прекраснейшем настроении, поэтому встретил меня немудреной шуткой:

— Тор Ульфович, я отказываюсь понимать, за что вас так невзлюбили «шоколадки», амеры, евры и тюрки, раз затерроризировали свою агентуру требованиями найти и уничтожить любой ценой все три ваши ипостаси! И пусть третья — Дан — добралась всего до сорок шестого места в неофициальном рейтинге самых разыскиваемых агентов ССО СВР, факт остается фактом — вы им определенно чем-то не угодили…

Я «виновато» вздохнул, принял безмолвное приглашение устраиваться поудобнее, опустился в кресло, на которое мне указали, и превратился в слух. А Цесаревич продолжил развлекаться:

— Вот так, в гражданке, вы выглядите самым обычным юным дворянином и вызываете опасения разве что габаритами, пластикой движений хорошего бойца и не по-юношески тяжелым взглядом. Но крупных парней, умеющих за себя постоять, у нас предостаточно. А значит, наши оппоненты неправы…

— Ваше Императорское Высочество, вы предлагаете наказать… всех сразу? — ехидно поинтересовался хозяин кабинета и заставил Ромодановского посерьезнеть:

— Наказать, безусловно, надо. Но в том ключе, который мы выберем сами.

Эту фразу я не понял, поэтому нахмурился. И Игорь Олегович пошел мне навстречу. В смысле, объяснил, о чем идет речь:

— Не далее, как вчера один из агентов глубокого внедрения ССО прислал донесение, в котором сообщил, что выкрал кластер анализаторов нового типа, использующихся для защиты низких орбит,

и нуждается в срочной эвакуации, ибо был вынужден уйти в бега, а Нью-Вашингтон надежно закрыт. В файле, приложенном к сообщению, содержались голографии одного из анализаторов, а за следующие четырнадцать часов мы получили еще несколько независимых подтверждений факта похищения этого самого кластера, но по утверждениям аналитических искинов, все вышеперечисленное — не более, чем игра, целью которой является захват или уничтожение Перуна. Да, образцы анализаторов нам действительно нужны, как воздух, но рисковать вами мы не собираемся. Так что наказывать этих тварей будете вы. Причем так, как сочтете нужным. Дабы информация о ваших планах не ушла на сторону.

Я мысленно хмыкнул, встал и поклонился. Не в пояс, но достаточно глубоко. Наследник престола счел это нормальным — удовлетворенно кивнул, подождал, пока я сяду, и дал понять, что они с Орловым берегут своих людей без дураков. А потом доказал, что и не своих — тоже:

— Приглядываем и за теми, кого вольно или невольно включаем в свои игры. К примеру, сегодня ночью по времени Усть-Неры прикрыли старшего сержанта Завадскую — вытащили из цепких лапок спецгруппы Центрального Разведывательного Управления ССНА, пытавшейся выяснить потолок возможностей Дана в работе со струнами. Да, медикаментозный допрос амеры все-таки провели, выяснили, что вы с трудом уходите в гипер через слабенькие «двоечки» и успели отправить доклад руководству, но зевнули возвращение допрашиваемой в сознание, потеряли одного бойца в коротенькой схватке в подсобном помещении ТРЦ «Пеликан», не смогли воспрепятствовать побегу Марины Вадимовны, во время преследования напоролись на сотрудников СБ этого торгового центра и не ушли. Кстати, наши люди «вели» девушку очень и очень плотно, так что она не пострадала и… заслужила орден Святой Анны четвертой степени, который получит уже в эту пятницу на торжественном построении личного состава ИАССН.

Словосочетание «наши люди „вели“ девушку очень и очень плотно» ни разу не успокоило, так как я понимал, что случайности случаются. Но возмущаться действиями контрразведки — или тех, кто прикрывал Кару — было бессмысленно, поэтому я коротко кивнул в знак того, что все понял и принял, снова порадовал Игоря Олеговича своей реакцией и вслушался в его следующий монолог:

— Показывать записи захвата, допроса и побега Завадской я, конечно же, не буду, так как они демонстрируют методики работы наших спецслужб, но поделюсь своими впечатлениями о поведении этой четверокурсницы: уверен, что, если бы ее не отправили из обычного сна в медикаментозный, то черта с два амерам бы удался бескровный захват. Ну, а ее уход из подсобки заставил зауважать не только Марину Вадимовну, но и ее инструкторов — вернувшись в сознание, молодая девушка чрезвычайно быстро оценила обстановку, каким-то образом выбила из сустава большой палец левой руки, стряхнула наручники, чрезвычайно толково подманила к себе высококлассного профи, убила его одним-единственным ударом, позаимствовала боевой нож, догадалась, как подать сигнал тревоги, и так далее. В общем, я заинтересовался этой личностью и вот-вот определюсь с ее будущим…

После этих слов он вернулся в настоящее, причем не Кары, а мое, очень подробно описал последствия шоу, устроенного нами в Балтиморе, заявил, что результаты «буйства» дубля Феникса донельзя впечатлили и государя, сделал небольшую паузу и… от его имени наградил меня орденом Святого Георгия второй степени. Я попробовал, было, упереться, но куда там — в голосе Игоря Олеговича зазвенела сталь, а первый же аргумент заставил заткнуться:

— Тор Ульфович, монитор «Авраам Линкольн» и десять Ударных флотов, которые дожидались его у Балтимора-два, сразу после торжественного парада должны были начать тотальное уничтожение орбитальных крепостей в наших приграничных системах, а дальнобойность главного калибра этого корабля позволяла работать с дистанций, на которые наши системы вооружений не бьют! И еще: да, мы бы его, конечно же, остановили. Но одна мысль о цене, которую пришлось бы за это заплатить, ввергает в ужас…

…После награждения Цесаревич снова вернул меня в кресло, напомнил, что эту награду я тоже получил закрытым списком, поинтересовался, когда я собираюсь уйти в свободный поиск, выслушал ответ Орлова, согласно кивнул и плавно съехал на неожиданную тему:

— Что ж, в конце недели — так в конце недели. Кстати, а почему бы вам не совместить приятное с полезным, то есть, не улучшить отношения с Дарьей Алексеевной Темниковой? Личность она достойная, пользуется заслуженным уважением даже среди аристократов моего поколения и при самом минимуме усилий с вашей стороны может превратиться в надежный щит от любителей строить из себя Живое Воплощение Благородства. Кстати, по уверениям моих психологов, вы с этой особой одного поля ягоды, а значит, с легкостью найдете общий язык даже в том случае, если начнете строить отношения не на горячей любви к боевым искусствам. И это ни в коем случае не принуждение: я очень неплохо знаю ее отца, несколько раз общался с самой Дарьей Алексеевной и считаю, что она достойна вашего внимания, а вы, соответственно, достойны ее…

Я дипломатично пообещал подумать, выслушал еще несколько ценных указаний, получил в подарок видавший виды рюкзачок-однодневку, упаковал в него футляр с орденом и выполнил приказ отправляться отдыхать. В смысле, встал, попрощался, вышел из кабинета, добрался до «Волны» и вылетел из здания Управления. Комм врубил уже после того, как добрался до безлимитки, удивился аж двенадцати пропущенным звонкам и шести полученным, но не прочитанным сообщениям, собрался, было, открыть Ритино, но был вынужден принять входящий вызов от идентификатора, отсутствовавшего в адресной книге, вслушался в гневный монолог, раздавшийся из динамиков салона, и озверел уже на втором предложении:

— Нильс Магнусович, вы идиот. Причем клинический. Поэтому объясню, что называется, на пальцах: мне плевать на ваше мнение как по этому вопросу, так и по любым другим. Более того, я не вернусь в ваш род даже в том случае, если вы будете умолять об этом, стоя на коленях. И последнее: вы ведете себя, как истеричная баба. Что вызывает омерзение. На этом все. Прощайте…

Оборвав разговор, влез в меню комма и запретил принимать вызовы от лиц, не являющихся абонентами адресной книги. Потом открыл сообщение Верещагиной, вгляделся в ее смеющееся лицо и врубил воспроизведение.

'Привет, Тор! Только что болтала с Дашей и все никак не успокоюсь — она в кои-то веки решила навести справки о парне, сунулась с этим вопросом к дяде и… свела с ума матушку с бабушкой, давным-давно потерявших всякую надежду когда-нибудь выдать эту оторву замуж!

Результат, вне всякого сомнения, ужаснет и тебя: эти Темниковы возжаждали выяснить, что ты из себя представляешь, и уже подняли все свои связи. В общем, бойся! А если серьезно, то их реакция на «самый обычный вопрос» настолько вывела Дашу из себя, что она свалила из дому, вырубила комм и ушла в тину. Задурить — не задурит: в худшем случае заглянет в спортклуб «Олимпиец» на Третьяковке, в котором срывают плохое настроение другие такие же отморозки, набьет пару-тройку морд и успокоится. А потом наверняка захочет вкусно поесть. Но я, увы, на курсах и освобожусь не раньше девяти вечера, а друзей и подруг у Даши раз два и обчелся. В общем, если вдруг она постучится к тебе, то не отталкивай, ладно? Заранее большое спасибо за понимание. Вечером наберу обязательно. Пока-пока…'

В то, что Даша может срывать плохое настроение на других любителях подраться, я поверил с полпинка. А в то, что захочет «постучаться» ко мне — нет. Ибо был уверен, что энтузиазм ее родственниц автоматически уничтожит всякое желание даже вспоминать обо мне. Как выяснилось эдак через полчаса, я просто слишком плохо знал эту личность: Темникова позвонила, совершенно спокойным голосом пожелала мне доброго вечера и задвинула убийственный монолог:

— Тор, я считаю должным предупредить, что ненароком вызвала к тебе крайне нездоровый интерес моих родичей. Связей у них намного больше, чем хотелось бы, поэтому будь готов ко всему на свете, начиная от недовольства своего начальства и заканчивая звонками с требованиями немедленно явиться в наше поместье. На этом все. Извини, если от чего-нибудь отвле— …

— Даш, тормози! — воскликнул я, почувствовав, что она вот-вот сбросит вызов и снова «уйдет в тину». — Что у тебя с настроением?

— Я в бешенстве… — так же спокойно ответила она.

— Ко мне претензии есть?

— А к тебе-то с чего? Это я виновата…

— Тогда слушай внимательно: я последний раз ел вчера вечером, изрядно одурел от очередных ценных указаний непосредственного начальства и жажду хоть немного отвлечься… на что-нибудь вкусное и сытное. Далее, могу… и собираюсь выключить комм. После того, как дорвусь до еды. И точно знаю, что Матвей — на тренировке, Оля с Машей — на дежурстве, Рита — на курсах, а Настя возится с новорожденной племянницей. Дальше объяснять, или как?

— Ужинать в моей компании — дело неблагодарное… — предупредила она. — Согласиться на трапезу в отдельном кабинете только с тобой я не смогу, так как потеряю лицо. А в общем зале нас гарантированно задолбают мои… хм… знакомые.

— Решаемо… — уверенно заявил я, мысленно заменив слово «знакомые» на «фанаты». И объяснил, как именно: — Ты выбираешь ресторан и сообщаешь, где тебя подобрать. А я выделяю морф-маску из своих запасов…

— Так, стоп: морф-маска — это спецсредство, а я — гражданское лицо! — напомнила она.

— Так и есть! — ухмыльнулся я, вспомнил совет Цесаревича и добавил: — Но к разносам мне не привыкать…

Глава 23

25 ноября 2469 по ЕГК.

…Я загнал «Волну» в летный ангар салона красоты «Идеал», оглядел флаера-«пудреницы», обнаружившиеся в поле зрения, и почувствовал себя не в своей тарелке: в подобные места меня еще не заносило. Тормозить, конечно же, не стал — заглушил движки, выбрался из салона, закрыл машину и уверенно двинулся к лифтовому холлу. А от силы через минуту, наконец, сообразил, чем руководствовалась Даша, назначая встречу на первом этаже этого заведения — молоденькая «светская львица», дожидавшаяся чьего-то приезда, посмотрела на меня сверху вниз,

сочла не стоящим ЕЕ Внимания и даже сделала два шага в сторону. Видимо, чтобы ненароком не вдохнуть тот же воздух, что и столь низменное создание, как я.

«Ей наверняка нет дела ни до войны, ни до боев без правил, а фанатеть она может разве что от самой себя…» — мысленно хохотнул я, выпуская из кабинки еще одну такую же аристократку, затем шагнул в лифт и затаил дыхание. Ибо дышать шлейфом духов убийственной концентрации не получилось.

Пока обретался в продвинутом варианте газовой камеры, представлял реакцию этой парочки на спортивные заслуги Темниковой и мысленно угорал. А после того, как вышел в фойе, больше похожее на будуар, и оказался в перекрестии взглядов нескольких молодящихся красоток, ощутил себя куском свежего мяса, брошенного в клетку с голодными тиграми. Но все обошлось — буквально через пару мгновений дверь, ведущая на улицу, сдвинулась в стену, и рука Дарьи поманила меня к себе. Вот я и ускорился. Самую малость — чтобы не потерять лицо. И очень быстро оказался под открытым небом, успевшим и потемнеть, и вызвездиться. Пялиться на орбитальную крепость, часть которой была видна между небоскребами, естественно, не стал — оглядел Темникову с головы до ног, сделал более-менее оригинальный комплимент и… был послан лесом:

— Не смеши: я сбежала из дому, набросив первое, что попалось под руку!

— А разве я восхитился твоей одеждой или макияжем? — парировал я, отставил в сторону локоть, подождал, пока девушка на него обопрется, и повел ее куда глаза глядят. Ибо по Новомосковску пешком еще не шарахался.

— Хм… Нет… И это, пожалуй, радует… — с небольшими паузами между фразами заявила она, а потом сменила тему на более актуальную: — Я не хочу, чтобы тебе досталось из-за меня. Поэтому и пригласила пройтись по кварталу высокой моды, в котором такие клуши, как я, ощущаются серыми мышками, по улицам никто не ходит, а парки разбиты для антуража, а не для прогулок.

— Я уже догадался… — ухмыльнулся я. — В тот момент, когда заметил, как на меня посмотрела клиентка «Идеала».

Девчонка презрительно фыркнула и явно кого-то процитировала:

— «Милы-ый, я уже надевала это пла-атье. Ты ведь не хочешь, чтобы меня сочли побирушкой?»

— А ты, небось, таскаешь эту куртку пару лет и нисколько из-за этого не страдаешь? — с улыбкой спросил я.

Даша кивнула, заявила, что я не ошибся даже с временным промежутком и посерьезнела:

— Бог с ними, с этими самовлюбленными курицами. Я хотела объяснить, чем и почему тебя подставила. Дело в том, что я с детства на дух не выношу маменькиных сынков. А в шестнадцать лет поломала мальчика, которого моя бабушка прочила мне в женихи, и заявила ей, что ни за что на свете не выйду замуж за парня слабее меня. Это утверждение поставило на дыбы и мою мать, и эта парочка начала военную кампанию — подбирала блестящих офицеров и влиятельных придворных, утонченных поэтов и гениальных певцов, редких красавцев и начинающих ученых, снабжала их информацией, повышающей шансы меня завоевать, и устраивала случайные встречи. Отдельных героев приводила даже в спортзал… Кстати, ты ведь уже знаешь, чем я занимаюсь, верно?

— Угу…

— И?

— Что «и»? — не понял я.

Темникова заглянула мне в глаза, несколько секунд что-то в них искала, а потом криво усмехнулась:

— Судя по всему, ты не видишь в этом ничего особенного…

Я пожал плечами и чуть-чуть приоткрылся:

— Меня с раннего детства дрессировали в этом же ключе. Сначала отец, а потом дядя. И учили ни разу не балету. Поэтому для меня «особенное» — это не тренироваться на износ.

— Если верить слухам, то ты закончил школу на Императорский Грант. А это — мозги.

Я вздохнул:

— Даш, мой дядя был свободным оперативником ССО. А в этой службе тупых на дух не переваривают…

— Поняла. Приняла. И продолжаю… — отрывисто сказала она и вернулась к прерванным объяснениям: — Так вот, все эти мальчики-зайчики ломались на предложении порубиться в полный контакт… первые года полтора. А потом слухи о том, что я ломаю ухажеров, набрали критическую массу, и желающие пойти на поводу у моих излишне деятельных родственниц перевелись. А тут я сдуру попросила дядюшку собрать хоть какую-нибудь информацию о ПАРНЕ, и матушку с бабушкой снова перемкнуло…

Не знаю, почему, но мне захотелось сделать шаг навстречу. И я мрачно усмехнулся:

— Ты не поверишь, но сегодня перемкнуло и мою родню. Дед, который некогда вышвырнул из рода моего отца, посмевшего жениться не на датчанке, а на русской, постоянно называл меня-новорожденного грязным полукровкой и за последние шестнадцать лет ни разу не вспомнил о моем существовании. А тут прислал сообщение с требованием завтра же явиться в его белогорское поместье и прогнуться до хруста в позвоночнике!

— Ты его послал?

— Конечно.

— Правильно сделал: таких паскуд надо лечить. Зубодробительными зуботычинами. Ха: раз ты послал деда, значит, пошлешь и моих родственниц. Просто тактично, ибо дамы, верно?

— Верно.

— Значит, я могу расслабиться… и пригласить тебя во-он в то кафе: в нем о-о-очень вкусное мороженое и блинчики с клубникой.

— Даша, это не твоя партия! — напомнил я и заставил ее жизнерадостно расхохотаться:

— Есть такое дело. Но я захотела мороженого и… ладно, сдаюсь…

…Блинчики с клубникой действительно оказались вкусными. Правда, в одной порции было всего две штуки, причем рассчитанные на лилипутов, но ни я, ни моя дама особой стеснительностью не страдали, поэтому заказали по пять порций и смолотили их за милую душу. Ну, а мороженое дегустировала только Даша. А я попросил премиленькую, но очень уж манерную официантку принести мне два куска медовика, проигнорировал очередное закатывание глаз к потолку и забыл о ее существовании. Благо, в тот момент мы с Дашей обсуждали музыку Старой Земли, с которой она, оказывается, фанатела, и нам было не до соблюдения правил поведения, принятых в районе высокой моды.

Кстати, музыка моей даме нравилась чертовски интересная — прослушав отрывки доброго десятка композиций группы GoGo Penguin из Манчестера, я влез в планетарную Сеть и скачал на свой ТК весь архив записей джаза в их исполнении. Потом Темникова полюбопытствовала, на каких флаерах, кроме «Волны», я летал, и беседа плавно съехала на них. Хотя нет, не так — выслушав мой ответ, девчонка изумленно вытаращила глаза и задала тот же вопрос, но «в профиль»:

— Ты хочешь сказать, что сразу сел на «Волну»⁈

Я вздохнул и снова сказал чистую правду:

— Даш, я сел на нее после «Морока», «Химеры» и нескольких лет очень жестких тренировок в вирте.

— Это уточнение меняет все… — без тени улыбки заявила она, заметила, что я подобрался, и… подняла в воздух дрон АВФ. Чтобы не разворачиваться на месте и не выяснять, что меня так заинтересовало за ее спиной, «вживую».

Ну, а я оглядел четырех здоровяков лет тридцати с небольшим, как-то уж очень резко вломившихся в ресторан и сходу двинувшихся в нашу сторону, сместился чуть левее и приготовился к наклевывавшимся неприятностям. Как и следовало ожидать, они не заставили себя ждать — мужичок, ломившийся в нашу сторону первым и, судя по кое-каким нюансам поведения, постоянно сверявший реальный курс с виртуальным, вдруг наткнулся взглядом на меня, хищно ощерился и что-то сообщил своей свите. А та глумливо заулыбалась и расстегнула куртки!

— Твои знакомые? — вполголоса поинтересовалась Темникова, оценив наши ближайшие перспективы.

Я отрицательно помотал головой, вгляделся в лица четырех блондинов, как раз оказавшихся под достаточно ярким потолочным плафоном, и прозрел:

— Почти уверен, что эти недоумки — либо мои кровные родственнички, либо Алефельды. То есть, члены рода, под который некогда лег мой дед.

— Как я понимаю, прибыли передать особое приглашение на аудиенцию? — на всякий случай уточнила она и последовала моему примеру. То есть, тоже заняла положение, позволявшее… многое. А эти клоуны не заметили ни моего маневра, ни ее. И сходу начали хамить — окружили наш столик полукругом, уставились на меня и приказали… быстренько оплатить счет, попрощаться со своей девкой и последовать за ними!

Первая и третья часть приказа позволяла немногое. Зато слово «девка», оскорбившее потомственную дворянку, и обращение «грязный полукровка», на миг вернувшее меня в не самое приятное прошлое, развязывали руки. Вот я из себя и вышел: метнул чайную ложечку в глаз типу, ощущавшемуся самым опасным, всадил вилку в гениталии здоровяку, стоявшему рядом со мной, и, не вставая с кресла, сломал ногу в колене его соседу. Собирался как следует приложиться и к четвертому, но его «внезапно» вынесло из вертикального положения, закрутило, прогнуло в пояснице и со всей дури воткнуло затылком в край соседнего стола, а типа, окривевшего на один глаз, в то же самое время согнуло пополам от мощнейшего йоко-гери в левое подреберье.

Встраиваться в атаки условных союзников на тренировках у сенсея Датэ Такуми учили на славу, поэтому я автоматически «вынес за скобки» Дашиного противника номер один и своего второго, «забрал» стильный «Ураган» из «медленно» разгибавшейся руки Одноногого и прострелил оба плеча Самому Опасному. Ибо этот урод как-то справился с чудовищной болью и тоже потянулся к подмышечной кобуре.

Само собой, нейтрализовал и дуролома, принявшего позу эмбриона, и «клиента» Темниковой. Так как не собирался оставлять группе Блондинчиков ни единой возможности для продолжения веселья. А после того, как прервал стрельбу, подмигнул «напарнице», позвонил куратору, дождался его ответа, переключил коммуникатор в режим панорамной съемки, показал поломашек и перешел в режим доклада:

— Господин полковник, нахожусь в кафе «Лебедушка» вот по этим координатам в компании с подругой. Почти уверен, что эта группа недоумков нашла меня по пеленгу коммуникатора, что вызывает вопросы. А вот запись распоряжений, оскорбивших и потомственную аристократку, и меня. Мои действия?

Переверзев просмотрел полученное видео, прогнал лица «недоумков» через систему распознавания лиц и недобро усмехнулся:

— Тор Ульфович, вас навестила ГБР Алефельдов — рода, лет сорок тому назад фактически подмявшего ваш. К вам и вашей подруге претензий нет и быть не может. А к тем, кто отправил за вами ГБР — предостаточно. Поэтому эти тушки у вас заберут… через одиннадцать с половиной минут, допросят и наведаются в гости к охамевшим гражданским. Да, кстати, к вам вот-вот примчится местная кавалерия. Так вот, продемонстрируйте четвертую вкладку идентификатора, запретите лезть не в свое дело, подождите наших ребятишек и продолжайте отдыхать…

…Весь перелет до «Иглы» Темникова любовалась ночной столицей и о чем-то размышляла. Не сказала ни слова ни в лифте, ни в фойе. Зато стоило нам выйти на набережную, как девушка прервала молчание и поделилась кое-какими выводами:

— То-ор, я занимаюсь единоборствами с пяти лет и до сегодняшнего дня считала себя очень серьезным бойцом. Но, проанализировав твое поведение в кафе, поняла, что меня, вроде как, чемпионку Империи по боям без правил, всю жизнь загоняли в прокрустово ложе ограничений. Поэтому я работала в рамках допустимого в «восьмиугольнике» и, если можно так выразиться, «в классической технике единоборств», а ты нейтрализовал троих противников еще до того, как встал с кресла. Причем использовал подручные средства на автомате, то есть, не задумываясь! И еще: я вижу, что бросок чайной ложечки отработан так же хорошо, как прямой удар в коленную чашечку. А раз ложки, по определению, бывают разными, значит, тебе должны были ставить технику работы всем, что попадется под руку. Задавать вопросы, на которые ты не сможешь ответить, ибо не имеешь права, я, естественно, не буду, так как не дура. Но признаюсь, что это боестолкновение открыло глаза. Вернее, ткнуло носом в однобокость моей техники, пробудило желание задать ряд чертовски неприятных вопросов тренерам и заставило переиграть планы на будущее. В общем, спасибо за вечер: он оказался невероятно полезным.

— Пожалуйста… — улыбнулся я, спустил Дашу к воде, почувствовал, что она хочет остановиться, и замер в неподвижности у парапета.

Девушка подошла к нему вплотную, какое-то время молча любовалась водной гладью, яхтами и разноцветным заревом над другим берегом,

а потом запрокинула голову, уставилась на самую яркую «звезду» ночного неба и еле слышно вздохнула:

— Мой двоюродный дедушка ушел в отставку адмиралом. И до последних дней жизни рассказывал нам байки о службе в ВКС. Рассказывал красиво и настолько образно, что почти все Темниковы моего поколения плюс-минус пять лет служили, служат или мечтают посвятить жизнь военно-космическим силам. Мой старший брат, Веня, с детства мечтал стать пилотом-истребителем и летать на «Молнии». Но волею Судьбы дослужился до должности командира БЧ-пять одной из орбитальных крепостей Казани. Не разбейся на «Волне», сразу после отпуска вернулся бы к месту службы. Чтобы погибнуть. Вместе со всеми сослуживцами, защищавшими планету до последнего снаряда. Четверо двоюродных братьев летали сами. На крейсере, эсминце, постановщике помех и корабле управления. Первый погиб в конце июня, последний — в середине октября. Младший брат — Семен — тоже рвется в ВКС, дико бесится из-за того, что ему всего пятнадцать, и люто ненавидит деда за то, что тот запретил девяти нашим родичам подписывать контракты с Вооруженными Силами. А о том, что в роду в настоящий момент воюет аж семьдесят четыре человека, даже не задумывается. И правильно делает…

— Ты — одна из этих девяти? — вполголоса спросил я и угадал:

— Да: в этой войне наша ветвь рода уже потеряла четырнадцать человек. Дед считает, что это перебор. Вот и перестраховался. А я… я, в отличие от Семы, люто ненавижу себя. За то, что в позапрошлом году поддалась уговорам матушки и поступила в НАФС, а не в академию планетарного десанта.

— НАФС — это…

— Новомосковская академия физкультуры и спорта… — хмуро сообщила она и желчно добавила: — Превращает спортсменов в тренеров. Которые сейчас нужны Империи, как семейному флаеру — двигатель от линкора. В общем, мне стыдно смотреть в глаза даже фанатам. Поэтому-то я в спортзале и пропадала. Хотя понимала, что после войны не смогу вернуться в «восьмиугольник», ибо буду читать во взглядах зрителей более чем логичный вопрос: «Какой толк от твоих навыков, если все, что тебе дорого, защитили мы?»

— Решила забить на запрет деда? — спросил я, хотя точно знал ответ. И не ошибся:

— Да. Поэтому хочу извиниться. За то, что с завтрашнего дня пропаду с радаров и не смогу поддерживать легенду.

— Это мелочи. Главное, что тебе полегчало… — ничуть не кривя душой, заявил я добавил: — Кстати, если ты еще не определилась с конкретикой, то почему бы не подумать о переводе на третий факультет ИАССН? Если что — могу поспособствовать.

Темникова стремительно развернулась ко мне лицом и заглянула в глаза:

— Ты понимаешь, что эта помощь превратит тебя в личного врага моего деда?

— Он сочтет меня виновным в любом случае… — флегматично ответил я и мысленно добавил: — «А о том, что шансоввыжить у выпускника ИАССН на порядок больше, чем у обычной десантуры, я, пожалуй, промолчу. Чтобы ты ненароком не задурила…»

Глава 24

28 ноября 2469 по ЕГК.

…День рождения начался с поздравлений. Первым отметился Синицын — его сообщение упало на сервер МС-связи в три пятнадцать ночи по времени Новомосковска, а попалось на глаза и было прослушано в начале восьмого. Следом за другом детства всякого-разного пожелал Феникс. Без десяти девять прилетело письмо от Марины Валерьевны, Петра Игоревича и сестер Чагиных. А в десятом часу ко мне по очереди «постучались» Переверзев, Орлов и Инна. Та самая, из Императорского банка. Увы, ее звонок оказался последним. И мое настроение, с момента пробуждения колебавшееся между отметками «плохое» и «отвратительное», ухнуло в пропасть.

Нет, не из-за «молчания» Матвея, Миши и их подружек — они просто не знали о том, что я стал совершеннолетним, вот и не звонили. Меня «затянуло» в прошлое. В то самое, в котором матушка и дядя Калле выясняли, каким я вижу празднование этой даты, предлагали шуточные дополнения и смеялись над моими притворными обидами.

Вспоминал и свою мечту — заслужить увольнительную на все выходные, познакомиться с какой-нибудь толковой девицей еще в субботу утром и два дня прошарахаться по Усть-Нере, знакомясь с достопримечательностями, о которых так интересно рассказывал второй отец. А самым краешком сознания все сильнее и сильнее ненавидел Мрака, лишившего меня семьи, счастливого настоящего и еще более счастливого будущего.

Увы, убить эту тварь еще раз не представлялось возможным, поэтому в какой-то момент мне захотелось крови ублюдочных тварей того же калибра — амеров, евров, тюрков и далее. Но в Белогорье ими даже не пахло, поэтому я решил последовать примеру героя поговорки про Магомеда и гору — позвонил куратору, сообщил, что решил уйти в свободный поиск, выслушал пожелание удачи, быстренько оделся, поднялся к «Волне» и вылетел из ангара.

С Ритой, Ольгой, Машей и Настей попрощался по дороге к Вороново. Власьеву, оказавшемуся вне зоны действия Сети, оставил сообщение. А Даша набрала меня сама, радостно сообщила, что прошла тестирование на третий факультет и не сегодня-завтра улетит на Индигирку, поблагодарила за помощь и… криво усмехнулась:

— Моим не сказала ни слова — оставлю голосовое сообщение перед тем, как отправиться на космодром. Так что претензий к тебе у них пока нет. Но вот-вот появятся…

— Мелочи… — отмахнулся я. — Мне светит очередная командировка, так что твои обломаются, а к моему возвращению на Белогорье наверняка успеют остыть. Кстати, на первом курсе твоего факультета учится мой друг детства — Костя Синицын. Парень вменяемый, успел освоиться в Академии и все такое. Так что встретит, поможет и поддержит — я его предупрежу. И еще: у меня в Усть-Нере есть квартира. Для самоподготовки и восстановления после особо буйных увольни— …

Она недоуменно нахмурилась:

— Ты имеешь в виду попойки?

Я отрицательно помотал головой:

— Нет, драки. Между курсантами военных академий разных родов войск. Там это — норма. В общем, понадобится медкапсула — требуй у Кости доступа к той, которую я выделил ему. Или связывайся со мной.

Она немного поколебалась и решительно тряхнула волосами:

— Хорошо: понадобится — потребую у него или свяжусь с тобой. А что у тебя со свободным временем сегодня днем или вечером?

Этот вопрос был задан абсолютно спокойным голосом, но я все равно доверился проснувшейся интуиции, переиграл свои планы и пожал плечами:

— Времени навалом. Хочешь проститься с гражданской жизнью?

— Никак не поверю, что подошла. И что радикально изменила будущее. Поэтому продолжаю нервничать… — призналась она и вздохнула: — В общем, хочу расслабиться. В компании того, кто гарантированно не сдаст меня моим родичам. Поможешь?

Я спросил, где ее подбирать, выслушал ответ, забил адрес в навигатор, дождался появления маршрута, сообразил, что туплю, быстренько изменил вводные и озвучил альтернативный вариант решения Проблемы Дня:

— О том, что я летаю на «Волне», ваши СБ-шники наверняка уже знают. Поэтому могу взять в аренду другой флаер и подхватить тебя не через четверть часа, а ориентировочно минут через сорок. Что скажешь?

— Бери. А я выключу комм прямо сейчас и сменю три-четыре такси…

…Красно-белая «Манта», дико нравившаяся Генке Ковалеву, оказалась красивой, но тупенькой «мыльницей».

Поэтому уже минуте на третьей полета я в ней так сильно разочаровался, что переключился на автопилот, влез в Сеть и занялся планированием вечера. В реальность вернулся в тот момент, когда флаер упал в коридор замедления, и полюбовался своеобразным дизайном ТРЦ «Бриз». А после того, как машина замерла на свободном парковочном месте, трижды подмигнул габаритами.

Намек был понят влет: единственное такси, обнаружившееся в летном ангаре, сдвинуло назад боковую дверь и выпустило на оперативный простор госпожу Темникову. Выполняя наши договоренности, я не стал выбираться ей навстречу — поднял заднюю часть фонаря и подождал. А после того, как без пяти минут коллега забралась в узкое «гоночное» кресло, вернула фонарь на место и заявила, что готова, развернул «мыльницу» на месте, поднял в воздух, ввинтил в разгонный коридор и задал вопрос на засыпку:

— Даш, как ты себе представляешь идеальное расслабление?

Она немного поколебалась и как-то странно хмыкнула:

— Если «идеальное», то, пожалуй, это три-четыре захода в сауну, халат, мягкий диван, инструментальная музыка в качестве фона, зеленый чай, какой-нибудь тортик и беседа ни о чем. Или уютное молчание…

— Сауна, мягкий диван, халаты, хорошая акустика и чай есть у меня дома. Музыку на твой вкус можно скачать из Сети, а торт и купальник заказать через ЦСД. Не ожидается проблем и с молчанием. Само собой, если ты рискнешь принять приглашение в гости. Кстати, у этого варианта расслабления есть еще один неявный плюс: даже если тебя отследят до этого флаера и выяснят, что он залетал в «Иглу», то узнать, высадилась ты из него или нет, однозначно не смогут: он улетит нарезать круги над городом и заглядывать во всякие-разные ТРЦ, а записи с камер СКН летного ангара и далее с гарантией уничтожит мой искин.

— Соблазнительно, однако… — задумчиво пробормотала она, сообразила, что это словосочетание прозвучало двусмысленно, и уточнила: — В том плане, что этот вариант расслабления никто не прервет.

— Я так и понял… — улыбнулся я и увел «Манту» в первый попавшийся коридор замедления.

— А почему ты ушел налево? — спросила Темникова. — Озера же в другой стороне!

— Мы летели по радиалке. На юго-восток. А через несколько мгновений окажемся на кольцевой… — ответил я и добавил: — Мое предложение — ни разу не попытка затащить тебя в постель. А ты еще в раздумьях.

Девушка вздохнула и рубанула правду-матку:

— Откровенно говоря, я уже все решила. Просто мысленно убеждала себя в том, что имею право хоть раз в жизни поступить так, как хочется, а не так, как надо. Тем более — за считанные дни перед отлетом с воюющей планеты без стопроцентных гарантий добраться до пункта назначения.

— Боишься перелета?

— Да: умирать в бою — нормально. А будучи запертой в консервной банке и не имея возможности сделать хоть что-нибудь — нет.

Я понимающе кивнул, ибо был того же мнения, зарулил в следующий подходящий коридор замедления и сменил тему беседы на более комфортную:

— Что ж, раз решение принято, значит, имеет смысл начать подготовку к мероприятию. То есть, влезть в Сеть и…

«Спасательный круг» был пойман и использован по назначению:

— … выбрать купальник поэротичнее?

— Ты забыла про тортик. А ведь путь к сердцу мужчины…

— А другие пути к твоему сердцу есть? — раздухарилась она.

— Конечно! Но сегодня мне катастрофически не хватает самого обычного внимания.

— Почему именно сегодня?

Тут я переключился на автопилот, развернул идентификатор на первой страничке, увеличил нужное место и продемонстрировал Темниковой.

Она оказалась глазастой. Или умной. Поэтому возмутилась буквально через мгновение:

— У тебя сегодня день рождения⁈

— Ага.

— И ты молчал⁈

— О нем — да. А вообще — нет.

— Ответишь. По всей строгости… хм… неписаных законов! Но чуть-чуть позже. А пока скажи-ка мне, именинничек, какие тортики ты любишь…

— Бисквитные. С заварным кремом, клубникой или малиной.

— Губа не дура, однако… — пробормотала она и потерялась в Сети почти на четверть часа. Потом вытрясла из меня точный адрес и номер квартиры, почувствовала, что мы начали снижение, посмотрела вперед, увидела «Иглу» и заявила, что сделает заказ через терминал домашней ЦСД…

…Дав Даше гостевой доступ к терминалу централизованной системы доставки, я умотал в кабинет, набрал Переверзева и уведомил об изменении планов. В смысле, заявил, что все еще зависаю в Новомосковске, так как решил отпраздновать совершеннолетие в компании подруги.

Полковник явно обрадовался, переключил линию в защищенный режим и выдал занимательный монолог:

— Вы позвонили на удивление вовремя: я как раз собирался наговорить вам сообщение с просьбой вернуться на Белогорье. Дело в том, что у нас вдруг возникло несколько проблем, с которыми целесообразнее всего разбираться с вашим участием: тюрки оклемались от недавних трепок и уже начали собирать новое крупное соединение для удара по нашим системам; несколько их МДРК просочилось в Индигирку, атаковало конвой с боеприпасами, уходивший в разгон у ЗП-десять, и сожгла два легких крейсера, шесть транспортников и два тральщика; нам необходимо доставить в ИАССН четверых новых курсантов и помочь раскрыться старшему сержанту Завадской. В общем, завтра в десять ноль-ноль в Вороново привезут ваших новых пассажиров, и вам надо будет прокатить их до Индигирки на «Химере». А там отвезти в академию, «сдать» дежурному офицеру, подобрать Марину Вадимовну, вернуться на космодром, вылететь в Каганат на двух кораблях, затащить «Морок» в любую из систем по вашему выбору в так называемой «связке» и помочь бывшей напарнице реализовать хотя бы одну из ее теоретических наработок. Кстати, о наработках Кары: после вашего возвращения из Турфана она поднялась на новый уровень понимания тактики проведения диверсионных операций и теперь заканчивает практически каждую тренировку в виртуальной реальности с высшим баллом. Вот Цесаревич и решил, что настолько перспективной личности требуется еще один мотивирующий толчок с вашей подстраховкой. В общем, постарайтесь, ладно?

— Сделаю все возможное… — пообещал я и задал куратору уточняющий вопрос: — Как я понимаю, в числе моих пассажиров будет и Дарья Алексеевна Темникова?

— Да: она прошла и спецпроверку, и тестирование, принесла присягу, подписала контракт и теперь ждет подходящей оказии.

— Владимир Михайлович, в данный момент Дарья Алексеевна празднует вместе со мной. А комм выключила. Чтобы не задергали родичи.

— Дальше можете не продолжать… — улыбнулся Переверзев и ответил на все незаданные вопросы: — Сообщение с ценными указаниями для Темниковой я пришлю на ваш комм в районе трех часов ночи. Чтобы ваша подруга успела залететь домой, собраться, попрощаться с родней и прибыть в Управление к восьми утра. Ну, а вы получите все необходимые материалы по Каганату на сервер МС-связи. Так что ко мне можете не заглядывать…

Разговор с Переверзевым оставил странное послевкусие. Но разбираться в причинах появления «непоняток» в день рождения я не захотел, поэтому волевым решением задвинул все «левые» мысли куда подальше, наведался в свою гардеробную, переоделся в домашнее, сгреб с полки упаковку с новой футболкой, затем заглянул в большую ванную за банным халатом, приперся в гостиную и вручил это шмотье Даше, все еще обретавшейся у терминала ЦСД. Само собой, признавшись, что вещей не моего размера в квартире в принципе нет.

— Получается, что я — первая девушка, переступившая через ее порог? — ехидно поинтересовалась Темникова, выслушала односложный ответ и лукаво прищурилась: — Это принципы, или…?

Я невольно вздохнул:

— Скорее, издержки войны: «одноразовые» связи я не приемлю, а строить серьезные отношения просто некогда. Да и непонятно, где их заводить. Ведь меня мотает по всей Империи без руля и ветрил.

Она заявила, что этот ответ ее радует, деловито заиграла и футболку, и халат, попросила показать, где можно ополоснуться, и полюбопытствовала, «завел» ли я уже сауну. После «экскурсии» по квартире исчезла в гостевой ванной, на удивление быстро приняла душ, снова прискакала в гостиную, чуть меньше минуты «подежурила» у приемного лотка ЦСД, дождалась прибытия сразу трех контейнеров, выпотрошила первый и подарила мне аж три подарка: информационный носитель с тысячей треков, кимоно и платиновый браслет.

Коллекция лучших джазовых композиций XX-XXII веков пробудила желание врубить ИРЦ и потеряться в красивой музыке, настоящее японское кимоно от компании «Shureido» превратило в реальность мечту не такого уж и далекого детства, а стильный аксессуар с затейливой гравировкой «Богу Грома от смертной Победительницы на долгую и теплую память…» приятно удивил нестандартным обыгрышем перевода имени дарительницы. Впрочем, сильнее всего зацепил взгляд Темниковой: она смотрела мне в глаза, плавясь от такого искреннего и детского предвкушения, что я не удержался и похамил. То есть, «нагло» чмокнул девушку в мгновенно заалевшую щечку и «виновато» развел руками:

— Прости, но на три «золотых» попадания из трех иначе отреагировать нельзя: джаз радует разум, Кимоно Мечты — сердце, а предпоследнее слово гравировки — душу!

— Раз так, то, так и быть, прощу… — после недолгих раздумий заявила она и порвала шаблоны, не потребовав примерить два последних подарка. Вместо этого раскурочила остальные контейнеры, выложила на стол клубничный торт и десяток упаковок мясной нарезки, заиграла коробочку с логотипом салона элитного женского белья «Орхидея» и унеслась натягивать купальник. А уже через пару минут снова нарисовалась на пороге и весело сообщила, что готова к разврату.

Я не поверил. И правильно сделал: темно-синий раздельный купальник, в который Даша упаковала свои прелести, выглядел целомудреннее некуда.

Но я не стал заострять на этом внимание — сделал девушке красивый комплимент, пропустил вперед, полюбовался тренированной спинкой, попкой и ножками, вошел в сауну замыкающим, предложил гостье располагаться на центральной полке, а сам улегся на боковую, закрыл глаза и добавил «замешкавшейся» даме уверенности в себе немудреной шуткой:

— Расслабляться сидя — это извращение. А я — Бог Грома, а не Страсти.

Услышала. Поверила. Пошуршала полотенцем и легла. А через какое-то время прервала молчание:

— Де-юре я только что опозорила и себя, и наш род, а значит, обязана чувствовать, как минимум, угрызения совести. А де-факто мне на удивление спокойно и уютно. Скажу больше: я уже минут шесть-семь смотрю на тебя сквозь ресницы и не вижу никаких признаков того самого плотского интереса, который, по утверждениям моей матушки и других блюстительниц девичьей чести, обязан туманить мозги.

— Открою страшную тайну: я практически всю сознательную жизнь считал вас, аристократов, редкими снобами и далее по списку, который ты при желании продолжишь сама. А оказалось, что вы — разные. К примеру, та же Рита взяла академ, пошла на курсы операторов медкапсул и в ближайшие дни начнет помогать дипломированным врачам ставить на ноги раненых. Или, вон, возьмем Мишу Базанина: он все-таки добился своего и перевелся в ИЛА. Ибо патриот в самом правильном смысле этого понятия.

— Тебе несказанно повезло с компанией… — хмуро буркнула Темникова. — Таких личностей, как Миронова, ее подружки и друзья, в высшем свете ой как немного. И еще: патриотизм Базанина не отменяет минусов его характера — окажись Миша на твоем месте, уже делал бы мне игривые комплименты и гипнотизировал взглядом.

— А как в этом плане вел бы себя Матвей? — полюбопытствовал я.

— Не знаю: я с ним почти не общалась. Но, по моим ощущениям, заметно выдержаннее, чем Мишаня.

— Что лишний раз подтверждает тезис «Все люди разные» и… создает иллюзию выбора… — неожиданно для самого себя ляпнул я. И был поддержан Дашей:

— Ты прав: делать выбор по парадному образу — полный и законченный идиотизм. А экстремальные ситуации, вынуждающие людей демонстрировать свое нутро, к сожалению, случаются нечасто. Кстати, я только что сообразила, что, по сути, попала в экстремальную ситуацию и сама. Поэтому-то и трепещу от перспективы перелета на Индигирку.

Тут я открыл глаза, приподнялся на локте, поймал ее взгляд и принялся впечатывать в сознание фразу за фразой:

— В нашем ведомстве принято заботиться даже о будущих сотрудниках. Так что грузить тебя в консервную банку никому и в голову не придет. Говоря иными словами, не рви себе душу впустую: тебя доставят в ИАССН целой и невредимой с вероятностью в сто процентов. И еще: Даш, раз ты выбрала этот вариант будущего, значит, забей на все рефлексии и сосредоточься на учебе: да, преподаватели Академии дают очень и очень многое, но для того, чтобы выживать, надо не знать, а уметь…

Глава 25

29 ноября — 1 декабря 2469 по ЕГК.

…Новых пассажиров доставили в ангар «Дана» без десяти десять утра, высадили перед «Химерой» из видавшего виды «Авантюриста» и усвистели куда-то еще. Двое парней, Дарья и русоволосая девица ненамного ниже нее проводили растерянными взглядами улетающий флаер, переглянулись, затем поудобнее перехватили шлемы от скафов и заметили «Голиафов», «внезапно» нарисовавшихся у верхнего края аппарели.

Подобрались. Выслушали мой приветственный монолог. Поднялись в трюм. Прокатились на лифте на первую палубу. В темпе заселились в третью и четвертую каюты. А ровно через десять минут снова построились в трюме и уставились в потолочную камеру.

— Дамы и господа… — синтезированным голосом продолжил я. — Перелет от Белогорья до Индигирки в самом лучшем случае займет сорок два часа. В принципе, все это время вы вправе расслабляться. Но я советую заняться по-настоящему нужным делом: научиться укладываться в нормативы ИАССН по облачению в скафандры, разобраться, как фиксировать их на переборках, и отработать это дело максимально хорошо. Кстати, оба навыка пригодятся и во время этого перелета: перед каждым уходом на струну — а их будет от трех до пяти — я буду переводить корабль в красный режим и откачивать воздух изо всех отсеков, чтобы повысить наши шансы на выживание в случае взрывной разгерметизации. Фрагменты соответствующих учебных курсов сейчас упадут на ваши коммы, а ассистенты — дроиды «Голиаф» — подключатся к процессу только в том случае, если вы изъявите соответствующее желание. И еще: если у вас оно не появится, то не снимайте, пожалуйста, скафы без моей команды, ибо до первого внутрисистемного прыжка осталось всего ничего…

Дурачков и дурочек среди этих ребятишек не было, поэтому все время, пока я поднимал МДРК к высоким орбитам, они добросовестно штудировали теорию, а на первой минуте разгона подошли к переборкам, принайтовались к ним с помощью дроидов и занервничали. Впрочем, стресс-тест с откачкой воздуха из трюма пережили достаточно спокойно, поэтому я самую чуточку расслабился. Как оказалось после схода со струны — зря: на подступах к зоне перехода первой категории шел бой. Точнее, избиение: семь тюркских МДРК добивали нашу патрульную группу.

«Вскрываться» я и не подумал. Но в схватку вмешался: пронесся мимо вражеских кораблей по траектории, рассчитанной Фениксом, «потерял» по два «Гиацинта» перед тремя ближайшими бортами и два «Тайфуна» на полпути к двум следующим. Мины сработали штатно, превратив охамевшие кораблики в мелкодисперсную пыль. В принципе, ПКР тоже отработали, как надо. Но одной из «моих» лоханок повезло — ее разнесло БЧ ракеты, выпущенной одним из наших сторожевиков. Ну, а два последних «гостя системы» попробовали свалить. Забыв о том, что поймали по полевой метке от уже уничтоженной «Мокоши». Поэтому флотские в кои-то веки отработали, как часы — отправили к каждой метке по стайке «Одуванчиков» и попали. А потом начали дурить: полудохлый МЗ зачем-то начал вывешивать остатки минных кластеров на моем векторе разгона!

Пришлось «стучаться» в рубку сторожевика, представляться Даном и вправлять воякам мозги:

— Господа, тюрки уже слились, а значит, бой закончился. Ну, и нахрена закрывать ЗП сейчас⁈

— Приказ оперативного дежурного по системе… — хмуро буркнул каплей,

и нехотя добавил: — Остатки группы отзывают к планете.

— Понял… — буркнул я, отключился и попросил искин провести расчеты заново. Потом разогнал «Химеру», не «раздувая» сигнатуру, ушел в гипер, сменил внутрикорабельный режим на зеленый, дал ребятам время отцепиться от переборок и попробовал поднять им настроение — вывесил над аппарелью голограмму видеозаписи недавнего боя и заговорил через динамики системы оповещения: — Дамы и господа, обратите, пожалуйста, внимание на картинку. В данный момент она показывает избиение нашей патрульной группы семью тюркскими малыми диверсионно-разведывательными кораблями. На первый взгляд, это утверждение звучит бредовее некуда. Но системы комплексного технического контроля, установленные на этих кораблях, способны заменять постановщики помех. Поэтому наши не в состоянии взять целеуказания, а наглая мелочь жжет. А вот в схватку вмешиваемся мы. Причем вмешиваемся так, как полагается борту службы специальных операций. То есть, тихой сапой выносим четыре вражеских корабля, и наши, «прозрев», добивают остальные. Кстати, атакуй тюрки так же, как я, патрульной группы уже не было бы. Но придуркам захотелось покрасоваться. Поэтому они сложились, а мы летим дальше. Вывод напрашивается сам собой: война — это путь обмана. Или противостояние МОЗГОВ. На этом пока все. Хотя нет, не все: на ближайшие тридцать восемь часов вы предоставлены сами себе. Время пошло…

…Двадцать восемь из первых тридцати шести часов пребывания на струне без пяти минут курсанты тренировались, как проклятые. Еще семь продрыхли. А остальное время убили на приемы пищи, водные процедуры и т.д. Я маньячил в том же режиме. Только прорабатывал планы очередного визита в Каганат. В смысле, просматривал чудовищные объемы информации по тем или иным системам, проверял каждую отдельно взятую идею на пару с искином, что-то браковал, а что-то, наоборот, брал в работу и зарывался в имевшиеся архивы. Поэтому на пассажиров «поглядывал» раз в сто лет, а их упертость оценивал, в основном, по докладам верного помощника. Тем не менее, даже так получил убедительнейшие основания зауважать Дашу еще сильнее: она тренировалась добросовестнее всех и ни на что не отвлекалась. Вот я и проникся. Настолько, что разрешил себе воспользоваться коридором возможностей, оставленным Переверзевым как раз на этот случай — уронил на коммы ее однокашников таймеры обратного отсчета и сообщения, в которых разрешил полениться, а ей отправил «монолог» повеселее:

«Привет, смертная Победительница. Если есть желание провести два последних часа этого прыжка в моей компании, то отцепись от переборки и зайди в лифт…»

Она зависла. Секунды на полторы-две. Потом разблокировала замки, без какой-либо спешки пересекла почти весь трюм, зашла в кабинку, прокатилась до рубки, переступила через комингс и… повисла у меня на шее! Благо, я не забыл о вежестве и встал с пилотского кресла. Сломать мне ребра не смогла — помешал скаф. Но старалась. А потом как-то резко расцепила захват, сделала шаг назад и хищно прищурилась:

— Ты везешь нас один, или…?

— Я — свободный оперативник, Даш. И этот МДРК — мой. Да, в данный момент я изображаю таксиста, но доставка будущих курсантов в ИАССН — не самая сложная боевая задача из тех, которые приходилось выполнять.

— А почему не пре— … — начала, было, она, прервалась на полуслове, криво усмехнулась и ответила на не прозвучавший вопрос сама: — Ну да: требования секретности ради моего спокойствия никто отменять не будет. Кстати, мне и правда полегчало.

— Рановато… — вздохнул я и поделился последними разведданными: — В Индигирке резвятся тюрки, так что заходить в нее мы будем через «двоечку». И, если представится возможность, сожжем еще какую-нибудь лоханку.

Она потерла переносицу и пожала плечами:

— Те четыре лоханки ты сжег походя. Поэтому страха во мне больше нет. Зато появилось злое предвкушение.

Я назвал ее воительницей, усадил в кресло Умника, сел сам и перевел разговор на тему понеприятнее:

— Твои лютовали?

— Не то слово: матушка истерила и пыталась убедить деда подключить все связи, чтобы дезавуировать контракт, двое дядек орали, что я закапываю в землю свое спортивное будущее,

а бабка… бабка чуть было не отправила меня на гинекологический осмотр.

— Зачем⁈ — изумленно воскликнул я.

— Решила, что ты меня совратил и сразу после близости убедил закончить ИАССН, чтобы я смогла стать твоей напарницей.

Я вздохнул:

— Моей напарницей может стать только «единичка». А третий факультет выпускает чистых «силовиков».

— Дед ей так и сказал. Но она заявила, что у меня слишком сытые глаза, а значит, у нас все было.

Тут я не смог не пошутить:

— И ведь она права. В том, что не все, но было — мы от души оторвались в сауне, как следует побалдели на диване и даже кормили друг друга тортиком с ложечки!

Вспомнив, как мы пришли к последнему действу, Даша покраснела, как помидор, и… рассмеялась:

— Ну да: при большом желании все, что мы вытворяли, можно трактовать и так. А если серьезно, то даже настолько крошечный глоток свободы доставил так много удовольствия, что… я хочу еще! Да, кстати, а сколько времени ты проторчишь на Индигирке?

— Всего несколько часов. Но познакомлю тебя с Костей Синицыным, а потом постараюсь заскочить домой и отправить на твой комм коды доступа к квартире.

Темникова поблагодарила меня за заботу, почему-то решила, что беседа получается слишком уж серьезной, и решила повалять дурака:

— То-ор, а как тебе фигурка Мальцевой?

— Это ты так пытаешься выяснить, не заглядываю ли я в вашу каюту? — ехидно полюбопытствовал я, полюбовался заалевшим личиком и «виновато» вздохнул: — Не заглядывал. Ни разу. Ибо считаю это невместным. Но если тебе катастрофически не хватает еще и такого внимания, то уделю его персонально тебе.

Даша дотронулась до своей щеки тыльной стороной ладони и ляпнула:

— Фантазия — зло…

— Буйствует?

— Ага… — после недолгой паузы призналась она и добавила: — А совесть и принципы, вроде как, являвшиеся неотъемлемой частью моего «я», в коме. Видимо, чувствуют, что флирт с тобой абсолютно безопасен. Кстати, а как на подобные шутки отреагирует твой друг детства?

— Он бабник, Даш… — честно сказал я. — Будешь изображать мою девушку — не сократит дистанцию ни за что на свете. Позволишь решить, что свободна — откроет сезон охоты. Впрочем, навязываться не будет даже в этом режиме. И еще: у Кости есть доступ к моей квартире, но, если можно так выразиться, ограниченный — я предупредил, что она не для загулов, так что «сюрпризов» можешь не бояться.

Она кивнула в знак того, что все поняла, и загрузила:

— А насколько сложно перевестись с моего факультета на твой?

Я подергал себя за мочку уха и опять сказал чистую правду:

— Понятия не имею. Но не боги горшки обжигают. Поэтому если хочется — пробуй…

…Темникова унеслась в трюм за четверть часа до обнуления таймера, шустренько надела шлем и загерметизировала скаф, затем принайтовала себя к переборке и прислала мне сообщение с пожеланием удачи.

Я поблагодарил и пообещал, что все будет хорошо. А через несколько минут обратился ко всем пассажирам сразу:

— Дамы и господа, в Индигирку заявились тюрки. Поэтому мы вот-вот сойдем со струны в мертвую систему, уже изученную мною вдоль и поперек, прыгнем к зоне перехода второй категории и уйдем в гипер еще на четыре часа. Так вот, одна из побочек наводок от флуктуаций Ершова такой силы — вполне терпимая тошнота. Кстати, перед включением гиперпривода я вырублю искин, так что следить за вашим самочувствием будет только автоматика скафандров. Но они у вас не деревянные, соответственно, при необходимости активируют портативные медблоки. В общем, относитесь к предстоящему уходу на струну, как к стресс-тесту, и получайте удовольствие. Ибо этот тест будет более-менее гуманным. В отличие от тех, которыми вас не сегодня завтра начнут терроризировать преподаватели и инструктора. На этом пока все. До связи…

Все, кроме Темниковой, занервничали. А она, по уверениям Феникса, отслеживавшего частоту сердечных сокращений, потоотделение, потребление кислорода и еще три с лишним десятка параметров их организмов, наоборот расслабилась. И не вышла из этого состояния ни во время внутрисистемного прыжка, ни во время разгона на «боевой». Тем не менее, я косил под немощь чуть слабее, чем требовал Переверзев. А после того, как вывел МДРК в гипер и «реанимировал» искин, попросил оценить состояние подруги.

Вердикт «Она в норме, Тор…» поднял настроение и сподобил пошутить:

«Ну, как тебе струны не для гражданских лиц?»

Ответ оказался «жестче»:

«Игра на них в твоем исполнении пробуждает желание… научиться самой…»

Я посоветовал ей дерзать, потом сменил режим на зеленый, отпустил народ отдыхать на три часа пятьдесят минут и почти не удивился следующему сообщению Дарьи:

«Позволишь провести это время с тобой?»

«Попроси Феникса выделить тебе „Рукопашника“. Чтобы Мальцева сочла, что ты остаешься в трюме тренироваться…» — посоветовал я, а минут через двадцать заблокировал дверь третьей каюты. На всякий случай.

Большую часть пребывания в гипере отвечал на более чем серьезные вопросы Темниковой, по моим ощущениям, действительно задавшейся целью добиться перевода на первый факультет. Минут за сорок пять до возвращения в обычное пространство устроил «ночной» перекус. А после того, как спустил пустые пищевые контейнера в утилизатор и вернулся в свое кресло, нарвался на забавную претензию:

— Знаешь, за время этого перелета я ни разу не задумалась о продолжении спортивной карьеры. Скажу больше: этот вариант будущего теперь кажется пустым. А тот, в котором я воюю, волнует по-настоящему. И что ты скажешь в свое оправдание?

Я хотел сказать, что война может радовать только в художественных фильмах, но вовремя прикусил язык и отшутился:

— Не понимаю, как тебя может волновать будущее, если в настоящем есть я, и я — рядом?

Даша снова зарделась, решительно заявила, что неправа, заметила, что замигал таймер обратного отсчета, вскочила с кресла и чмокнула меня в щеку:

— Все, мне пора в трюм. Сожги их всех к чертовой матери!

Я пообещал постараться, проводил ее до лифта, вернулся в свое кресло и занялся делом — проконтролировал телодвижения пассажиров, перевел борт в красный режим, откачал воздух из отсеков, проверил, в каком режиме пашет генератор маскировочного поля, и так далее. Как вскоре выяснилось, не зря: рядом с зоной перехода, в которую мы вывалились, обнаружились сигнатуры военных кораблей Каганата.

— Охамели… — возмущенно заявил Феникс, вывесив над каждой меткой плашку с информационным блоком, и «залил» в пилотский интерфейс курс, позволявший нанести этой группе максимально высокий урон. Вот я по нему «Химеру» и повел. В любимом режиме, то есть, на антигравах и на малой тяге.

Первым делом «потерял» рядом с постановщиком помех «Гиацинт» на правильно настроенном грузовом антиграве. Потом скинул точно такой же «комплект» в непосредственной близости от фрегата, перебрался к эсминцу и закончил анабазис рядом с МРК. Скорость «притягивания» наших «подарков» рассчитывал искин, поэтому эти борта рванули почти одновременно.

«Вскрываться» я и не подумал, так как очень сильно сомневался в том, что в рейдовой группе может быть всего четыре корабля. Не стал и уходить к планете. Наоборот, на мягких лапках «подкрался» к спаскапсуле, в которой биосканер видел зеленый силуэт. И уронил еще четыре «Гиацинта». Потом умотал подальше и… мстительно оскалился, когда этот недо-кластер выбил из-под маскировочного поля и расколол на несколько частей легкий крейсер.

Зависать в этой области дальше счел неразумным, поэтому прыгнул… к ЗП-шестнадцать. К той самой, через которую когда-то уходил в Каганат. Своя патрульная группа обнаружилась и там. Только висела без «шапок». Причем достаточно далеко от области выхода в обычное пространство.

— Ждут своих. С минуты на минуту! — уверенно заявил Феникс и ошибся почти на полчаса. Но я не расстроился. Ибо в систему вошел флот из четырех линкоров «Тенгри», восьми тяжелых ударных крейсеров «Самум», дюжины легких «Джиннов», шестнадцати транспортников и всякой мелочи. Я в темпе наговорил сообщение Переверзеву, приаттачил к нему видеозаписи, отправил послание и внаглую «оседлал» ближайший линкор. Благо, вконец охамевшие тюрки перестраивались в походный ордер так, как будто находились в своей столичной системе!

Пока их флот разгонялся на внутрисистемный прыжок, «раскидал» все шесть «Тайфунов», «Смерч» и полтора кластера «Гиацинтов». А за считанные мгновения до активации гиперприводов ушел в сторону и скинул скорость. Поэтому гибель семи тяжелых кораблей наблюдал, что называется, из первого ряда.

Рейдовая группа тоже засекла эту иллюминацию. Поэтому сорвалась «с места» и рванула к «неправильным» вспышкам на полной скорости. Зря: я последовательно пересек курсы легкого крейсера, постановщика помех и эсминца, сбросил на каждом по четыре мины и разнес все три посудины. Увы, на этом боекомплект приказал долго жить, и мне пришлось сваливать. Сначала под углом к плоскости эклиптики, потом к уже зачищенной ЗП-десять, а от нее — к Индигирке.

Увиденное на сканерах после выхода из прыжка заставило скрипнуть зубами: тюрки пригнали к планете аж восемь Ударных флотов и, по моим ощущениям, медленно, но верно выносили наши корабли. Да, теряли и свои, но достаточно редко. Ибо работали из защитного ордера, висевшего напротив одной-единственной орбитальной крепости, и выдавали воистину нереальную мощь одновременными залпами главных калибров.

Я понимал, что куратор в курсе происходящего, но все равно открыл «Контакт» и затараторил:

— Еще раз доброго времени суток, Владимир Михайлович. Я подошел к Индигирке. Пустым. А тут творится вот такое. В теории могу сесть, выгрузить пассажиров, пополнить боекомплект и помочь нашим, однако считаю, что это будет ошибкой: я только что сжег четыре линкора и три крейсера во время их ухода на струну, а это — прослеживаемый почерк Перуна. В общем, бешусь от бессилия и жду ваших распоряжений…

Глава 26

1–2 декабря 2469 по ЕГК.

…Создавать рекомендованную легенду я начал с очередного обращения к пассажирам:

— Дамы и господа, можете отстыковываться от переборок и отправляться спать: мне сообщили, что Индигирку атаковало несколько флотов Каганата, категорически запретили вступать в какие-либо боестолкновения и приказали немедленно уходить в смежную мертвую систему. К сожалению, приказы не обсуждаются, поэтому я ушел из Индигирки через ближайшую «единичку», вернул «Химеру» в обычное пространство, отвел подальше от зоны перехода и собираюсь ждать дальнейших распоряжений. Кстати, «несколько флотов» за час-другой не сожжет даже адмирал Шестопалов, командующий защитниками планеты, соответственно, настраивайтесь на долгое ожидание. На этом пока все. Спокойных снов…

Как и следовало ожидать, «обычным» курсантам полегчало. Зато Даша прислала сообщение, в котором попросила не расстраиваться из-за того, что я вынужден болтаться черт знает где вместо того, чтобы защищать Индигирку. Кстати, проситься в гости не стала — поднялась на первую палубу вместе с Мальцевой, а минут через пятнадцать пожелала мне доброй корабельной ночи и, видимо, отключилась. Ну, а я занялся делом. Благо, ни в какую мертвую систему не прыгал и не собирался. Умотал к нужной части пояса астероидов, нашел схрон родного ведомства, пополнил боекомплект и отправился в круиз по зонам переходов первой категории.

В ЗП-одиннадцать и двенадцать сжег по патрульной группе тюрков. А в тринадцатую прыгать не стал. Резонно рассудив, что вражеские аналитики ни разу не дураки, а значит, постараются подготовить какой-нибудь «сюрприз». Поэтому перебрался к Индигирке, аккуратненько обошел вражеский ордер, завис в двух минутах хода от сферы из масс-детекторов, в которой вражеские корабли пополняли боекомплект, четыре с лишним часа бил баклуши, а потом привычно «оседлал» ближайший крейсер сопровождения порожних тяжелых транспортников, собиравшихся свалить в Каганат через ЗП-шестнадцать.

Во время разгона конвоя на внутрисистемный прыжок успел «зарядить» все шесть «Джиннов» и три грузовика, подорвал их в момент ухода на струну, вернулся в схрон, снова прыгнул к планете и, кинув взгляд на картинку со сканеров, расплылся в безумной улыбке. Почему? Да потому, что рейдовое соединение, на скорое появление которого завуалированно намекнул куратор, уже рвало тюрков в лоскуты. Причем главными калибрами шести мониторов «Росич» и с дистанции, на которой нашим кораблям почти ничего не грозило!

Само собой, в уничтожении незваных гостей системы принял активное участие и адмирал Шестопалов: как только тюрки морально сломались, сочли необходимым дать деру, отработали эволюционниками, врубили маршевые движки, отправили вперед тральщики и начали разгон на внутрисистемный прыжок, начали подрываться линкоры и крейсера.

На кластерах «Гиацинтов», обнаружившихся в только что зачищенных объемах пространства. Как только ордер противника смешался, по нему отработали тремя последовательными полными залпами тяжелых ПКР. Потом под их прикрытием двинулись вперед и одновременно ударили из главных калибров… по постановщикам помех и кораблям управления.

Лезть в эту кашу было форменным самоубийством, поэтому я развернул «Контакта» и наговорил новое сообщение Переверзеву:

— Владимир Михайлович, де-юре МДРК Дана висит в мертвой системе, курсанты спят сладким медикаментозным сном, а Перун закончил буйствовать в Индигирке, вот-вот сообщит оперативному дежурному по системе о том, что зачистил две зоны перехода первой категории, и проговорится, что уходит в Каганат. Встречать выжившие остатки разбитого соединения. Но если вы по своим каналам сольете слух о том, что Перуна отзывают на Белогорье, чтобы наградить, то у легенды появится новый слой. Кстати, награждать есть за что — он сжег четыре линкора, пять тяжелых и девять легких крейсеров, три порожних транспортника и всякую мелочь. Записи прилагаю и отправляюсь отдыхать. Часов, эдак, на десять-двенадцать, так как считаю, что прибывать Даном на Индигирку пока рановато. На этом все. До связи…

…Отдыхать ушел на самом деле. Поручив ИИ в случае чего общаться с пассажирами от моего имени. Выключился чуть ли не раньше, чем положил голову на подушку, и провалился в черное безвременье. А «через мгновение» вывалился обратно, открыл глаза и попросил Феникса повторить озвученную фразу.

— Пришло сообщение. От Переверзева. С флагом «Срочно». Показывать?

Я утвердительно кивнул, сел и вслушался в монолог куратора:

— Тор Ульфович, начальник седьмого отдела, работающего по Каганату, только что прислал мне донесение агента, внедренного в службу, аналогичную нашей. Так вот, согласно этому донесению, наши коллеги «зарядили» масс-детекторами и минными кластерами четыре зоны перехода второй категории, через которые Дан, вероятнее всего, зайдет в Индигирку, и ждут. Канал слива информации о вашем скором прибытии в эту систему мы уже определили. Но брать шпиона считаем нецелесообразным по целому ряду причин. Кроме того, сочли необходимым добавить легенде о вашем скором прибытии в Индигирку еще один слой…

Внутренняя логика идеи его аналитиков нашла отклик и в моей душе, так что я спросил у Феникса, чем занимаются пассажиры, выслушал ответ, кивнул, дал команду повысить мощность гравикомпенсаторов на тридцать процентов и рванул в душ. А эдак через полчасика ненадолго заблокировал двери двух кают, проскользнул в лифт, поднялся в рубку, плюхнулся в пилотское кресло, защелкнул замки скафандра, перетянул на себя рабочий интерфейс, «огляделся» в пространстве, не обнаружил ничего подозрительного, деловито «встал» на рекомендованный курс и дал самую малую тягу на антигравы.

Добравшись до одной из «двоечек», «заряженных» тюрками, отправил Переверзеву коротенький доклад, получил ответ, врубил таймер обратного отсчета и «построил» курсантов — сообщил им, что вот-вот начну разгон на прыжок, и приказал зафиксировать тушки на переборках. Минут через десять после того, как все четыре скафандра замерли в неподвижности, попросил ИИ «поиграть» с антигравами и гравикомпенсаторами так, чтобы вызвать легкую тошноту.

Имитация «ухода на струну» получилась убедительнее некуда, поэтому я сообщил народу ориентировочное время выхода из гипера и поскучал почти час. А потом у зоны перехода «вскрылась» четверка тральщиков Шестопалова, прибывшая встречать Дана, и была атакована таким же количеством тюркских МДРК. Зря: эти борта были приманками и управлялись искинами. Так что вражеские борта, «выпавшие» из-под маскировочных полей в момент пуска ПКР, в мгновение ока обзавелись полевыми метками. А два постановщика помех, два сторожевика, два легких крейсера и два эсминца, возникшие «из ниоткуда», сначала задавили аналогам моей «Химеры» системы целеуказания, а затем шарахнули «Тайфунами» и «Одуванчиками».

Прекрасно понимая, что рядом с зоной перехода может прятаться еще какое-то количество вражеских бортов, командир рейдовой группы «вскрыл» еще один тральщик и отправил зачищать «заряженный» объем. Пока кораблик шмалял тралами, я скромно висел в сторонке. А через несколько минут после завершения работпостучался в рубку «Осляби», который вел самый плотный радиообмен, представился, сообщил, что уже сошел со струны, поблагодарил за встречу и заявил, что с меня причитается.

Довольно молодой каплей, пребывавший в прекраснейшем настроении, отрицательно помотал головой и объяснил свое отношение к этому вопросу:

— Мы ответили добром на добро: кто-то из ваших жег тяжелые корабли тюрков почти сутки и спас не одну сотню жизней.

— Наши — могут. И жгут… — согласился я, потер аватаркой переносицу и принял решение: — Но моей благодарности вам это не отменяет. Поэтому часов через шесть-восемь отправьте какой-нибудь транспорт к северо-восточному КПП космодрома Вороново и заберите у часовых десяток ящиков пива.

Флотский задумчиво прищурился, на пару секунд ушел в себя, а затем решительно кивнул:

— Я поступил бы так же. Поэтому отправим и заберем. Как я понимаю, до планеты доберетесь сами?

— Да.

— Тогда желаю удачи. И до связи…

Я приложил два пальца к правой брови, сбросил вызов, привычно встал на курс разгона и создал очередной слой легенды:

— Дамы и господа, нас, оказывается, ждали. Тюркские МДРК и рейдовая группа наших ВКС. И те, и другие прятались под маскировочными полями, но наши вояки оказались хитрее. Поэтому вражеские корабли превратились в металлолом, зона перехода протралилась, а мы сошли со струны не в минные поля, а в условно чистый космос. Внутрикорабельный режим сменю после внутрисистемного прыжка, но морально расслабиться можете прямо сейчас: очередное вторжение в Индигирку закончилось приблизительно так же, как и предыдущие — то есть, тюрки получили по рогам — а вы вот-вот окажетесь на планете и доберетесь до Альма Матер…

…Реакция «пассажиров» на мой возраст и внешность доставила море удовольствия: сообразив, что с Белогорья на Индигирку их доставил ровесник, двое парней и девица выпали в осадок. Поэтому на мою команду забираться в салон «Авантюриста» среагировали только со второго повторения. Ну, а Даша старательно держала лицо. Чтобы потенциальная сплетница не додумалась до «логичных догадок» и не смогла впоследствии заляпать ее грязью.

Я забрался в машину первым, сообщил бортовому искину, что нам надо в ИАССН, после вылета из ангара сдал его под охрану, пообщался с дежурным по космодрому и так далее. А после того, как флаер вырвался на оперативный простор, поймал взгляд будущего аналитика и вдумался в его монолог:

— Судя по всему, вы прилетаете на Индигирку не в первый раз. Значит, как минимум, представляете, что нас ждет в Академии, и можете дать пару советов. Пойдете навстречу в этом вопросе — будем искренне благодарны.

Я отрешенно подумал, что эксперт по Академии из меня аховый, тем не менее, навстречу пошел:

— Вы начинаете учиться в военное время, а это накладывает отпечаток на все и вся. Скажем, самые талантливые старшекурсники давным-давно убыли к местам службы и нарабатывают боевой опыт в реальных операциях. А часть менее продвинутых курсантов во время вторжений типа сегодняшнего помогают защищать планету в меру своих возможностей. Так вот, эти самые возможности создаете вы. Своей целеустремленностью, добросовестностью и усидчивостью. И ими же повышаете шансы на выживание. Причем не только свои, но и тех коллег, с которыми рано или поздно придется служить бок о бок. В общем, сможете сосредоточиться на учебе — приблизите нашу победу. Если не в этой войне, то в следующей. Или поможете Родине в условно мирное время. Нет — погибнете сами или кого-нибудь убьете. И еще: инструктора ИАССН дают очень и очень многое. Но все, что описано в учебниках, уже проштудировано аналитиками противника. Поэтому учитесь думать. И не бойтесь экспериментировать… во время выполнения виртуальных учебно-тренировочных задач: да, далеко не каждое альтернативное решение обрадует ваших наставников, но даже если вы придумаете одну-единственную наработку, на которую у наших противников нет готового адекватного ответа, то когда-нибудь поймете, что учились не зря.

— Совет нестандартный… и по-настоящему нужный… — заключил он, поблагодарил и потерялся в своих мыслях. А будущий дроновод, пялившийся в боковое остекление, откровенно расстроил:

— А правда, что тут, в Усть-Нере, курсанты академий разных родов войск постоянно дерутся?

— К сожалению, да.

— А почему «к сожалению»?

— Да потому, что недоумки, пытающиеся самоутвердиться за чужой счет, не понимают, что Империя воюет, а значит, каждая травма, полученная курсантами, замедляет их развитие! — гневно рявкнула Даша, нехотя оторвала взгляд от съежившегося парня, заставила себя успокоиться и уставилась мне в глаза: — Скажите, пожалуйста, а как добиться права изучать дополнительные дисциплины?

— Подать рапорт на имя командира учебного взвода. Через последнюю вкладку тактических комплексов, которые вам имплантируют либо сегодня, либо завтра.

— Спасибо… — довольно мурлыкнула она и посмотрела на Мальцеву. А та пожала плечами:

— У меня вопросов нет: я наводила справки об этой Академии у знающих людей и неплохо представляю, как все устроено. А вот за доставку благодарю. От всей души. Ибо знаю, как часто атакуют Индигирку, и как рискованно сюда добираться даже военными конвоями…

…Оставшуюся часть пути до академии трое «обычных» курсантов жили в боковом остеклении салона, а я переписывался с Дашей, Костей и Мариной. С Темниковой просто болтал. Синицыну отправил ее голографию и поставил задачу приглядывать за девчонкой. А Завадской сообщил о своем прилете, выяснил, какие приказы она получила, чуть-чуть скорректировал свои планы и попросил подготовиться к срочному вылету. Ибо допускал, что со «сдачей» подопечных дежурному по Академии могут возникнуть проблемы. Как вскоре выяснилось, зря: стоило мне доставить ребят в штаб, как дежурный отправил нас к полковнику Андрееву, а тот встретил нас в компании майора Фадеева и решил вопрос, что называется, с полпинка — поручил народ заботам особиста и «послал лесом» всех пятерых. Потом встал из-за стола, пожал мне руку, на полном серьезе поздравил со столь стремительным окончанием его академии, врубил «глушилку» и переключился на тему посерьезнее. В смысле, прислал мне коды доступа к ИИ «Морока», выделенного Завадской, описание алгоритма «прямого подключения» к ее ТК и архив видеозаписей учебно-тренировочных задач, выполненных Карой на высший балл. После чего попросил ее поберечь и дал понять, что мы свободны, как рыба об лед.

Тут я, каюсь, немного похамил. В смысле, сказал, что Дарья Алексеевна Темникова — моя близкая подруга, и попросил зачислить ее в одну учебную роту с Синицей.

Полковник пошел навстречу намного энергичнее, чем я рассчитывал — пообещал, что они окажутся в одном отделении. А потом озадачил:

— Тор Ульфович, интерес к вашей персоне становится все острее и острее — только за эти выходные майор Фадеев засек сорок три попытки гражданских лиц вывести курсантов, находившихся в увольнении, на разговор о вас, ваших возможностях, друзьях и знакомых. По уверению контрразведчиков, сидящих на этой теме, абсолютное большинство интересантов — главы влиятельных дворянских родов, ваши родичи и некие Алефельды. Ну, а меньшая часть — как вы наверняка догадываетесь — спецслужбы наших заклятых «друзей». В общем, имейте это в виду и не подставляйтесь…

Я поблагодарил его за информацию, откланялся и потопал в ангар для личного транспорта преподавателей, в который предусмотрительно вызвал «Волну». По дороге достучался и до Завадской, так что подождал ее у входа, поздоровался, поднял к флаеру, помог усесться в кресло пассажира, сел в свое, поднял машину в воздух и вывел на оперативный простор.

Пока добивался разрешения покинуть территорию ИАССН и набирал высоту, о Марине не вспоминал. Зато после того, как добрался до безлимитки, засек периферическим зрением ее ножки и в сердцах хлопнул себя по лбу:

— Кара, я собираюсь заскочить домой. Буквально на пять-семь минут. Не возражаешь?

Она отрицательно помотала головой:

— Надо — заскакивай.

Всю дорогу до «Яра» о чем-то сосредоточенно думала. А там, как ни странно, согласилась составить мне компанию, выбралась из флаера и даже оперлась на автоматически подставленное предплечье. Пока спускались на мой этаж, задумчиво разглядывала свое отражение в зеркальной стене лифта. А после того, как переступила порог квартиры, поинтересовалась, есть ли у меня ЦСД, выслушала ответ и попросила разрешения «потерзать терминал».

Я, естественно, разрешил. Но подошел к лотку доставки первым, извлек на свет божий содержимое контейнера, приехавшего минут за двадцать до нашего прилета, избавился от транспортной упаковки и вручил растерявшейся девчонке роскошный букет:

— Поздравляю с честно заслуженным орденом. Уверен, что он будет не последним. И хотел бы отметить его получение в гипере, с тортиком и другими вкусняшками.

Тут Кара знакомо закусила губу, зарылась носиком в махровую темно-фиолетовую сирень и… прыснула:

— Значит, поможешь ими закупиться: я собиралась предложить тебе то же самое, но даже близко не представляю, что хранится в твоих загашниках…

Глава 27

3 декабря 2469 по ЕГК.

…Вопреки моим опасениям, в «двоечке», через которую я планировал свалить в Каганат, не обнаружилось даже самых завалящих минных кластеров. Поэтому я поручил Фениксу «подмять» Ариадну МРК Завадской, пристыковать «Морок» к нам, помочь Каре перебраться в наш трюм, отцентровать «связку» и рассчитать идеальный режим «тихого» ухода на струну. А сам встретил гостью на пороге рубки, жестом отправил в кресло оператора систем КТК, вернулся в свое, заблокировал замки и дал нужную тягу на антигравы. Потом собрался, было, промурлыкать что-нибудь успокаивающее, но Марина как-то почувствовала мой настрой и не позволила развернуться:

— Тор, я все. В смысле, перестала в тебе сомневаться. Так что работай, не отвлекаясь, а я попробую почувствовать струну этой категории. Само собой, если ты позволишь войти в пилотский интерфейс вторым темпом…

Позволил. Разогнал МДРК. Вырубил Феникса, в нужный момент завел гипердвигатель и на удивление спокойно затащил «связку» в гипер. Вернее, превозмогать — превозмогал. Только для вида. И чувствовал, что «тянуть» два корабля почти так же комфортно, как один. К слову, это отметила и Кара. Через считанные мгновения после того, как я «реанимировал» искин, сменил внутрикорабельный режим на зеленый, вернул в рубку воздух и снял шлем:

— Я в восторге: ты резал «пики» так, как будто тянул один-единственный борт! А еще я, кажется, перестала бояться резонансов. Поэтому при первой же возможности найду слабенькую «двоечку» и проверю свои ощущения…

— Правильное решение… — поддержал ее я, отстыковал скаф от кресла, встал, с наслаждением потянулся и задал девушке вопрос на засыпку: — Ну что, желание отмечать получение первого ордена не пропало?

— Неа! — отзеркалив мои действия, весело ответила она и по-настоящему удивила: — Кстати, раз я перестала дурить, может, посидим в одной из кают? Да, флотские дизайнеры в принципе не задумывались о таком понятии, как уют, но трюм лично у меня ассоциируется с подвалом.

Я пожал плечами, выделил нам полчаса на сборы и волевым решением назначил местом отрыва каюту номер четыре, так как, де-юре, она была и не моей, и не Марининой. Потом прокатил нас до первой палубы, ушел к себе, снял скаф, засунул в шкафчик, выбрал режим обслуживания, принял душ и все такое. Немного потупил при выборе одежды, но в какой-то момент решил, что эта, «новая» Кара поймет мое нежелание натягивать комбез, и упаковал свою тушку в спортивные штаны, футболку и кроссовки.

Как вскоре выяснилось, «новая» Кара оказалась еще отмороженнее меня — заявилась в «четверку» в сверхкоротких спортивных шортах, в верхе от первого слоя компенсирующего костюма, весьма нескромно облегавшем бюст, и резиновых шлепках. Правда, первые минуты полторы искала в моих взглядах «тот самый» интерес, но, как мне показалось, по привычке.

А потом забила на все загоны и занялась делом: помогла накрыть на стол, порезала торт, переложила по одному, но очень большому куску на одноразовые тарелки, налила мне апельсиновый сок, вытребовала со склада одну-единственную бутылочку шампанского объемом сто восемьдесят семь с половиной миллилитров, приобретенную через терминал ЦСД моей квартиры, попросила открыть, налила напиток в одноразовый стаканчик, посерьезнела и уставилась мне в глаза:

— Ты ведь знаешь, за что именно меня наградили?

Я утвердительно кивнул. Молча. Так как понимал, что воспоминания о похищении не могут радовать по определению.

Девчонка отзеркалила мой кивок и грустно усмехнулась:

— Откровенно говоря, в момент возвращения в сознание я запаниковала, почему-то решив, что меня уже изнасиловали, а значит, жизнь закончена. Потом меня накрыло бешенством и желанием забрать с собой хотя бы одного насильника. А в тот момент, когда я стала оценивать имеющиеся возможности, в памяти всплыло твое утверждение «слово 'специальный» в названии нашего ведомства — это синоним слова «фантазия». Вот я ее и включила. Более того, рассматривала каждую придумываемую идею через призму «А как на это отреагировал бы Тор?» Ты своим незримым присутствием помогал и дальше — не позволил потерять голову от ярости и оторвал от первого трупа, напомнил о необходимости поднять тревогу и подсказал, как это можно сделать, раза три посоветовал уходить алогично и даже помог пережить тяжелейший «откат» от первого убийства голыми руками…

После этих слов она облизала губы и как-то странно усмехнулась:

— Я прекрасно понимаю, что все эти выверты восприятия были защитной реакцией моей психики, но, в то же самое время, чувствую, что они пошли на пользу. Хотя бы потому, что избавили от подростковых иллюзий и помогли почувствовать, что жизнь свободного оперативника — это ходьба по лезвию бритвы. В общем, я больше не боюсь ни смерти, ни насилия, ни плена, плевать хотела на мнения ревнителей чужой чести и… знаю, что твоей вины в моем похищении нет. Ведь эта группа искала информацию. О возможностях талантливого курсанта. А значит, через какое-то время другая группа станет искать информацию о моих возможностях — если я, конечно же, проявлю себя так, как планирую — и похитит кого-нибудь из моих знакомых просто потому, что таковы правила непрекращающейся войны между спецслужбами. И еще: я горжусь тем, что в свое время выбрала именно эту стезю, и обязательно стану свободной оперативницей. Вот увидишь!

— Увижу… — уверенно подтвердил я и решил помочь Завадской выйти из эмоционального пике: — Причем очень скоро: раз тебе выделили персональный «Морок», значит, разглядели потенциал.

Марина, успевшая сделать глоток шампанского, насмешливо фыркнула:

— «Мороки» выделяют многим. Поэтому этот критерий не впечатляет. В отличие от другого: меня отдали ТЕБЕ. На дрессировку. И я не разочарую…

— Что ж, я тебя услышал… — без тени улыбки сказал я и сделал вторую попытку: — Но дрессировки начнутся с завтрашнего внутрикорабельного утра. А сегодня у нас в программе небольшое застолье. Поэтому… я искренне рад, что ты вовремя включила фантазию, нашла выход из абсолютно безвыходной ситуации и сделала это исключительно достойно, от всей души желаю обрести вожделенный статус свободного оперативника уже после этого рейда и еще раз поздравляю с заслуженной наградой.

Эта попытка удалась: Кара с улыбкой заявила, что мои пожелания очень теплые, сделала еще один глоток шампанского, отставила его в сторону и… рассмешила:

— Невкусно. И не нужно: раз мой наставник сказал, что нам, свободным оперативникам, требуется светлая голова, значит, так оно и есть!

— Он плохого не посоветует! — преувеличенно серьезно сказал я, налил ей сока и демонстративно попробовал торт.

Торт оказался умопомрачительно вкусным, и Кара это отметила. После того, как спорола первый кусок и облизала ложку:

— Наставник, он бесподобен, и я хочу еще! Позволишь?

Я переложил на ее тарелку второй кусок, и девчонка засияла. Валяла дурака порядка двух часов — травила смешные анекдоты, описывала забавные проделки однокашников, с удовольствием шутила и отшучивалась, делилась детскими мечтами и тактично обходила темы, которые могли уязвить меня-мещанина. В процессе уминала вкусняшки, как не в себя. Поэтому в какой-то момент заявила, что объелась, завалилась на бок — благо, сидела на кровати — перевернулась на спину, заложила руку за голову и уставилась в потолок:

— С тобой спокойно и легко: мы болтаем часа полтора, если не больше, и за это время я ни разу не почувствовала даже намека на дискомфорт. С одной стороны, это приятно. А с другой заставляет сравнивать. К примеру, тебя с моим дедом: ты, точно знавший, что я получила «боевые» просто так, наотрез отказался от семи миллионов, а он сделал четыре попытки забрать у меня эти деньги, не преуспел и позавчера поставил ультиматум — заявил, что если я не перестану дурить, то вылечу из рода. И… нисколько не испугал: как ни обидно это признавать, но мы, Завадские, выродились и превратились в род торгашей; во всей главной ветви рода я по-настоящему уважаю всего одного человека; от алчности, завистливости и беспринципности родни давным-давно тошнит, а жизнь вне рода кажется благом. Кстати, о жизни вне рода: ты не будешь возражать, если я потрачу часть «боевых» на покупку квартиры и спортивного флаера?

Не знаю, как, но я почувствовал, что рассказ об ультиматуме деда — это самый настоящий крик души, а «благо» все-таки пугает, поэтому постарался вправить Каре мозги:

— Марин, эти деньги — твои, и ты вправе распоряжаться ими так, как заблагорассудится. Далее, как только твоя фантазия заработает в нормальном режиме, и ты обретешь вожделенный статус, «боевые» начнут капать каждый месяц, соответственно, нуждаться ты не будешь. И последнее: решила — делай. Только с умом. В смысле, покупай то, что будет по-настоящему радовать.

— К примеру, «Волну»? — с легким напряжением в голосе уточнила она.

— К примеру, ее… — эхом отозвался я и усилил эффект от этого ответа еще несколькими коротенькими утверждениями: — Мы ходим под смертью. Ибо воюем. Как правило, в одиночку. Поэтому жить нужно текущим мгновением. И в удовольствие.

— Скажи мне две последние фразы кто-либо еще, увидела бы в них второе дно. А в твоих его нет: ты ни на что не намекаешь, а просто делишься своими мыслями… — после недолгой паузы пробормотала она, приподнялась на локте, поймала мой взгляд и затараторила: — Я хочу приобрести квартиру в «Яре». По возможности, на одном этаже с твоей: да, ты прилетаешь на Индигирку раз в сто лет, а после того, как я получу статус свободной оперативницы, мы будем пересекаться и того реже. Но мысль о том, что мой наставник — еще и сосед, будет согревать душу.

«У-у-у, как тебя проняло-то…» — мысленно вздохнул я и сделал шаг навстречу: — Если под словом «наставник» подразумевался «друг», то покупай, не задумываясь. Кстати, могу ощутимо ускорить процесс, поставив «боевую задачу» по МС-связи своему личному консультанту из Императорского банка. И еще: моя квартира обошлась в триста шестьдесят тысяч, поэтому если ты опосредованно предложишь нынешним соседям цены полторы-две…

— Ускоряй: с радостью предложу хоть пять!!! — выдохнула она, толком не дослушав, затем оглядела стол и добавила: — Только не прямо сейчас: меня полностью отпустило, и я хочу поболтать о чем-нибудь приятном…

…Не знаю, кто из нас отъехал первым, но я продрал глаза в семь утра по внутрикорабельному времени, обнаружил, что задрых в «четверке», наткнулся взглядом на все еще спящую Марину, почесал затылок и тихонечко свинтил к себе. На всякий случай. Пока приводил себя в порядок, проанализировал все, что услышал за «вечер», и пришел к выводу, что эта девчонка заслуживает ничуть не меньше уважения, чем Оля, ее подружки и Даша. Определившись со своим отношением к новой достойной особе в моем окружении, попросил Феникса сообщить о ее пробуждении и заглянул в «Контакт».

Новых сообщений в нем не оказалось, поэтому я наговорил свое. Инне из Императорского банка. Поручив реализовать мечту Завадской. Закончив с этим делом, почувствовал, что проголодался, но решил, что завтракать в одно рыло будет неправильно по отношению к подруге, поэтому спустился в трюм, как следует размялся и зарубился с «Рукопашниками».

В таком ключе развлекался порядка получаса, а потом Феникс сообщил о том, что Кара продрала глаза, и я, вырубив дроидов, отправился избавляться от синяков, ссадин и микротравм. В медкапсуле провалялся все время, пока Завадская наводила красоту. А после очередного доклада ИИ прервал процесс восстановления, выбрался из уютного «гробика», быстренько оделся, вышел из каюты и практически столкнулся с напарницей.

В этот раз она оказалась упакованной в армейскую футболку и штаны от комбеза. Вот я и напрягся. Как выяснилось, зря:

— Мне все понравилось. Честно-честно! Просто празднование осталось в прошлом, а для дрессировки эта форма одежды подходит как нельзя лучше.

Согласился. Предложил перед «дрессировкой» позавтракать. Дождался энергичного кивка и повел рукой в сторону «четверки». А там был сбит с курса на терминал ВСД и отправлен к столу, понаблюдал за суетой исполняющей обязанности хозяйки, заметил, что ей это в удовольствие, и перестал искать просчеты в своем поведении накануне «вечером».

Во время трапезы не думал ни о чем серьезном — наслаждался легким застольным трепом и вкусом рисовой каши на молоке. После того, как Марина подала чай и пирожки с вишней, вспомнил о сообщении, отправленном Инне, заглянул в «Контакт», обнаружил ответ, перекинул в ТК и просмотрел. Благо, он был совсем коротеньким. А потом загрузил Завадскую:

— Пока ты дрыхла, я успел поставить «боевую задачу» консультанту. Инна приняла ее в работу, но задала уточняющий вопрос, который я переадресовываю тебе: «Выкупить квартиру у соседей не проблема. Но после их переезда было бы неплохо сделать ремонт. Хотя бы косметический. Если вы того же мнения, то кто им будет заниматься, мы или новая хозяйка?»

Она закусила губу, на долю секунды расфокусировала взгляд и тряхнула волосами:

— Ты сказал, что жить нужно текущим мгновением и в удовольствие. Я с этим полностью согласна. Поэтому пусть сделают ремонт. Полноценный. И…

— Так, стоп! — воскликнул я и выставил перед собой обе ладони. А после того, как Кара замолчала, вывесил перед ней «Контакт» с идентификатором Инны, уже забитым в нужное поле, взглядом показал на потолочную камеру и предложил описать все свои потребности.

— Я ж разойдусь по полной программе… — предупредила она, поняла, что не испугала, и действительно разошлась — поздоровалась, поблагодарила за толковый совет, задала потолок бюджета, который была готова потратить на покупку квартиры, разработку ее дизайна и последующий ремонт, перечислила все, без чего не представляла комфортной жизни, а потом выдала интересное заключение: — И последнее: я готова платить не только за стиль и комфорт, но и за скорость выполнения работ… само собой, в комплекте с высочайшим качеством. Учтите, пожалуйста, и этот нюанс. Заранее большое спасибо. Жду трехмерные интерактивные модели проектов. До связи…

— Они — личности добросовестные. Но «нюанс» учтут. И не разочаруют… — заявил я после того, как отправил сообщение, свернул «окошко», задумчиво потер переносицу, помог девчонке убрать со стола, вернулся на свое место и перешел к делу: — Итак, приступаю к дрессировке. Готова?

— Да.

— Мы летим в Бешбалык. Вся имеющаяся информация по этой системе вот-вот прилетит на твой ТК. Твоя основная задача — спланировать хотя бы одну диверсию с «выхлопом» от пяти миллиардов рублей и выше… за пятьдесят два часа, которые мы проведем в гипере. Далее, отталкивайся от возможностей своего «Морока»: я буду подстраховывать и не более. И последнее: задача второстепенная и необязательная — планирование совместной диверсии. С «выхлопом» от пятнадцати миллиардов.

— А на основании чего я должна оценивать «выхлопы»? — спросила она.

— Линкоры последних модификаций обходятся тюркам ориентировочно в три миллиарда. Тяжелые ударные крейсера типа «Самум» — в два. Тяжелые орбитальные верфи — в пять-пять с половиной. ГОК-и — в три четыреста-три пятьсот. Груженые тяжелые транспортники — в двести миллионов и так далее.

Она коротко кивнула, «поймала» архив, поплыла взглядом, вероятнее всего, начав проглядывать названия папок, а потом зарделась, «вернулась» ко мне и виновато вздохнула:

— Прости: получила боевую задачу и привычно забыла обо всем на свете. Хотя хотела поблагодарить. За то, что, судя по высоте «проходной планки» и спокойной уверенности в том, что я справлюсь, видишь во мне потенциал.

— Марин, я проанализировал записи последних учебно-тренировочных задач, которые ты выполнила на высший балл, и пришел к выводу, что наш прошлый совместный рейд избавил тебя как от почтения перед мнением составителей учебных курсов, так и от большей части шор, мешавших видеть возможности для «нормальных» диверсий. Вот и решил, что ставить боевые задачи для детишек из песочницы нет никакого смысла…

Глава 28

6–8 декабря 2469 по ЕГК.

…В Бешбалык просочились в пятницу «вечером» через зону перехода с коэффициентом сопряжения два-шестьдесят девять, «огляделись», отошли подальше, расцепили корабли и прыгнули к единственной обитаемой планете этой тыловой системы Каганата — второй. На струну нас увели искины, они же вернули оба корабля в обычное пространство, так что я пожелал Марине удачи, поднял «Химеру» над плоскостью эклиптики и лег в дрейф. А Завадская упала к средним орбитам, порядка семи часов проверяла свои выкладки, затем прислала мне уточненный план диверсии, получила санкцию и начала хамить. В смысле, дождалась подхода очередного тяжелого транспортника к границе сферы масс-детекторов, под которой прятался орбитальный завод ракетно-артиллерийских вооружений, подождала, пока порожний корабль прожжет в ней дыру, и скользнула внутрь… за полторы минуты до подхода «Сеятеля», восстановившего потерянный объем «подлейших» датчиков. Следующие два часа двадцать три минуты минировала «Гиацинтами» самые перспективные погрузочные терминалы. Да, выбраться наружу за груженым кораблем не смогла из-за того, что в этот раз пилот «Сеятеля» нагло уложился в нормативы, но не запаниковала — проболталась «где-то там» еще шесть с половиной часов, затем воспользовалась следующей влетающей оказией и прислала мне промежуточный отчет.

За погрузкой второго транспорта, как потом выяснилось, следила со все усиливавшимся нетерпением, но держала себя в руках девяносто процентов времени, потребовавшегося первому транспортнику на полную погрузку.

А потом отправила инициирующий сигнал на один-единственный кластер «Гиацинтов», захваченных с собой вместо четырех «Одуванчиков».

Рвануло знатно: корабль, забитый тяжелыми ПКР, разнесло вдребезги и, до кучи, «испарило» складскую часть завода и раскололо на несколько частей все оставшиеся. Тюркам, естественно, резко поплохело, поэтому ближайший «шар» из боевых кораблей, висевших в дрейфе, «засветился», и через какое-то время от него в сторону пострадавшего сооружения рванули первые «метки». К слову, мимо меня. Ибо я понимал, что так и будет, вот и перебрался поближе.

Несколько стаек «мелочи» ушло в разгон без каких-либо проблем. А тяжелый корабль-матка, выпускавший истребители на ходу, внезапно вспух от серии из нескольких десятков взрывов и превратился в очередную сферу из обломков, разлетавшихся в разные стороны.

— Затолкала «Одуванчик» на летную палубу. В твоем непередаваемом стиле. Хотя этому ты ее, вроде как, еще не учил… — довольно сообщил Феникс, после чего озвучил наиболее вероятное объяснение: — … но при ней «терял» «Гиацинты». Вот девочка параллели и провела.

— Красотка, че… — заключил я, завел «Химеру» в дыру, столь любезно прожженную «мелочью» в сфере масс-детекторов, защищавшей дрейфующий флот, и «потерял» все четыре минных кластера на курсах разгона линкоров.

Да, в «старой технике», но прилетел в эту систему Даном, вот и запретил себе отрываться в стиле двух других ипостасей.

Тем не менее, в тот момент Богиня Удачи играла на моей стороне, так что в «стены» из «Гиацинтов» впоролись четыре линкора, корабль управления и постановщик помех. Я, естественно, обрадовался, заметил, что практически все МЗ-шки, «Сеятели» и тральщики уже подходят к развалинам завода, еле-еле справился с желанием продолжить в том же духе, заставил себя вырваться на оперативный простор и отвел МДРК подальше. Чтобы не «сорваться».

Зависнув в условной неподвижности, попросил искин рассчитать вектор разгона и длительность внутрисистемного прыжка к нужному сектору пояса астероидов, переслал результаты Марине, приказал вставать на курс и сделал то же самое. А часа через три с половиной-четыре, все-таки обнаружив схрон нашего ведомства, нашел общий язык с примитивным искином, завел корабль в ангар, проконтролировал аналогичные телодвижения Завадской, пригласил ее к себе и, конечно же, опустил аппарель.

Девчонка нарисовалась на моей первой палубе через считанные минуты, звонко доложила, что приказала Ариадне пополнить боекомплект в прежнем варианте загрузки, вдумалась в мою реакцию, дурашливо поблагодарила за веру в нее-любимую, дотерпела до включения зеленого режима, сорвала шлем и попробовала убрать с лица улыбку. Но тут я толкнул поздравительную речь, и Кара плюнула на свои загоны — рассыпалась в благодарностях, назвала меня самым лучшим наставником во Вселенной и… нагло потребовала праздника. То есть, чая, вкусняшек и задушевных разговоров обо всем на свете!

Она была по-настоящему счастлива, поэтому я сломался — пообещал, что все будет, отправил страдалицу приводить себя в порядок и тоже ушел к себе. А эдак через полчаса вломился в четвертую каюту, восхитился скоростью, с которой Марина носилась между приемным лотком ВСД и столом, немного помог, плюхнулся на свое место и вскрыл упаковку с соком.

В этот момент Завадская и задала первый Важный Вопрос:

— То-ор, а ты уже отправил видеоотчеты Большому Начальству?

— Да, конечно.

— Хвалил? В смысле, меня…

— Не без этого.

— А как ты считаешь, оно выделит мне «Химеру»?

— А чем тебя не устраивает «Морок»? — ехидно поинтересовался я.

— Боекомплектом! — воскликнула она. — Четыре «Одуванчика» и один-единственный кластер «Гиацинтов» не позволяют как следует развернуться. А «Смерч», шесть «Тайфунов» и аж четыре минных кластера… впрочем, ты это знаешь в разы лучше меня. Иначе не разнес бы шесть тюркских кораблей!

— Мне было завидно. Вот я и последовал твоему примеру… — отшутился я.

— Моему примеру⁈ — «страшно возмутилась» она и затараторила: — Завод и транспортник, которые сожгла я, по твоим же словам тянут миллиардов на семь-восемь. А твой «улов» — на все четы— … Хм…

— Что такое? — спросил я, как только она нахмурилась.

— До меня дошло, что ты имел в виду, заявив, что я перестану нуждаться: один процент «боевых» с семи миллиардов — это семьдесят миллионов!!!

Я пожал плечами:

— Государь умеет считать деньги. Говоря иными словами, прекрасно понимает, в какую сумму может обойтись его Империи, к примеру, «буйство» одного-единственного линкора. Или «штатное» использование тяжелых ПКР, завод по производству которых ты разнесла. Поэтому нам платят. Раз в месяц. И очень приличные суммы. Кстати, я почему-то уверен, что тебя они с нарезки не сорвут.

— Ты прав: я воюю не ради денег… — кивнула она и хищно оскалилась: — Но то, что через какой-то месяц я обрету финансовую независимость и смогу послать деда по известному адресу, радует до невозможности! Кстати, нужно будет открыть новый счет. Иначе задолбают…

…Ответы на видеоотчет о первой самостоятельной диверсии Завадской прилетели в ночь с пятницы на субботу. Мы в это время сладко спали в своих каютах, поэтому я добрался до «Контакта» только в шесть тридцать утра по внутрикорабельному времени, почти не удивился, что посланий — два, открыл то, которое прислал Цесаревич, выслушал его монолог и два предложения,

записал и отправил Ромодановскому свои соображения по этому поводу, затем «разобрался» с посланием Переверзева и с чувством выполненного долга ушел в трюм. Рубиться с «Рукопашниками».

Следующее сообщение наследника престола получил в начале девятого, разобрался в логике Ценных Указаний, задвинул куда подальше недовольство парой-тройкой «пунктов», мысленно взял под козырек и с помощью Феникса поднял разоспавшуюся Кару.

Завтрак организовал к девяти, встретил напарницу пожеланием доброго дня и ответил на вопрос, горевший в ее глазах:

— Ответили…

— ОтветиЛИ? — переспросила она, выделив интонацией последний слог.

Я утвердительно кивнул и выполнил одну из рекомендаций наследника престола:

— Да: начальник шестого отдела ССО полковник Виктор Михайлович Переверзев, кроме всего прочего, являющийся моим куратором, и Цесаревич Игорь Олегович, приглядывающий за самыми перспективными курсантами ИАССН.

— Шутишь? — изумленно спросила она, поняла ответ по моему взгляду и закусила губу. Ну, а я продолжил объяснения:

— И тот, и другой сочли второй этап своего эксперимента удачным, дали мне карт-бланш на раскрытие твоего потенциала и посоветовали ни в чем себе не отказывать. А с тобой все намного интереснее: тебя досрочно выпустили из академии, пожаловали лейтенантом, распределили в шестой отдел ССО СВР, выделили личную «Химеру» и отдали под мое начало… в статусе стажера. Но, как это обычно бывает, есть нюансы: ты, стажер, изображаешь «хвостик», то есть, уходишь с обитаемых планет и возвращаешься на них по «коридорам», открываемым мною, не можешь «припахивать» флотских, обязана получать санкции почти на любые телодвижения от первого номера и не имеешь права использовать МС-связь для общения с кем-либо, кроме меня. Поэтому твоя Ариадна продолжает функционировать в ограниченном режиме и под чутким руководством Феникса.

Чем дольше я говорил, тем ярче сияла Завадская. А когда поняла, что я иссяк, радостно затараторила:

— «Нюансы» радуют ничуть не меньше, чем основной блок «новостей». Поэтому у меня появился всего один вопрос: командир, ты ведь понимаешь, что мой выпуск из ИАССН необходимо отметить уничтожением чего-нибудь очень и очень серьезного⁈

Я усмехнулся и задал ей встречный вопрос:

— Стажер, а ты в состоянии «хамить», не теряя головы от переизбытка энтузиазма?

…К Бешбалыку-два подошли в районе полудня по внутрикорабельному времени, нарезали пару-тройку кругов по высоким орбитам, оценили видимые последствия падения обломков завода РАВ на планету и новый уровень суеты местных ВКС, повисели возле ГОК-а до четверти третьего и дождались тех самых «шевелений» тяжелого рудовоза. Марина, получившая персональную задачу, встала в разгон по его курсу и через какое-то время ушла в прыжок, а я занялся делом поинтереснее — часик повисел возле «заплатки» в сфере масс-детекторов этого комплекса, назначил «лошадкой» грузовик, перевозящий его продукцию в орбитальный металлургический комплекс, проник под соседнюю сферу и заныкал под маскировочными полями четырех «Гиацинтов» «Смерч», четыре «Пробойника», одного «Голиафа» и двух «Техников».

На оперативный простор выбрался на том же транспорте, поболтался в пространстве еще три с лишним часа, «оседлал» транспортник другого типа — по уверениям Феникса, загруженный серным флотационным колчеданом — и прокатился до орбитального цинкового завода. Второй тяжелой ПКР у меня, увы, не было, поэтому пришлось заменить ее двумя «Тайфунами». А на третье предприятие — орбитальный комбинат, производящий взрывчатые вещества — попал аж с пятой попытки. Зато «зарядил» в аналогичном ключе, с чувством выполненного долга вернулся в «Большой Космос», поднялся над плоскостью эклиптики и отправил Каре сообщение с напрашивавшимся вопросом.

Ответ прилетел в «Контакт» буквально через две минуты и откровенно порадовал:

— Захватила и автоматический горнодобывающий комплекс, и рудовоз, перепрограммировала искин последнего и заминировала топливные отсеки. Он — в графике. То есть, в данный момент стоит в разгоне на внутрисистемный прыжок. Со струны сойдет в два двадцать шесть ночи по внутрикорабельному времени твоей «Химеры»,

а в три ноль-ноль встанет на выгрузку. А что у тебя?

— Закончил. Жду только тебя… — наговорил я в «Контакт» и отправил это сообщение Каре, поскучал до половины третьего и отослал еще и координаты точки встречи.

Пиктограмма возможности подключения к ее комму зазеленела в два сорок восемь, поэтому я установил связь, вытребовал записи операции, нашел всего две мелкие шероховатости, ткнул в них прелестным носиком и спустил Феникса с поводка. За маневрами дроидов, начавших пробиваться к реакторам орбитальных комплексов, естественно, не следил. Зато поглядывал на таймеры обратного отсчета, косвенно информировавшие о «фазе» операций. Поэтому после обнуления всех трех разрешил Марине подорвать ее «подарок». А через считанные секунды после раскалывания ГОК-а на четыре здоровенных куска активировал свои.

Потомственная аристократка, наблюдавшая за орбитальными объектами с помощью оптического умножителя, в сердцах помянула… хм… женщину с пониженной социальной ответственностью, торопливо извинилась и выдала культурный вариант реакции на результаты моих трудов:

— Я в шоке! И… ты ведь намеренно уничтожил всю технологическую цепочку производства ПКР, верно?

— Не всю… — вздохнул я, вспомнив, что часть предприятий находится на планете. — Но ход моей мысли передан верно.

— Я в восторге. И избавилась от очередных шор…

— Здорово! — ухмыльнулся я и не удержался от подначки: — Но в данный момент меня интересует другое: эти предприятия можно считать чем-нибудь очень и очень серьезным?

Она рассмеялась, заявила, что с таким размахом еще никогда ничего не отмечала, и весело добавила:

— Но чувствую, что и это — еще цветочки! Кстати, о ягодках: жечь боевые корабли собираешься?

Я мгновенно посерьезнел и вправил ей мозги:

— Нет: это предсказуемо. А в нашем деле предсказуемость — путь на тот свет.

Она «села» на мою волну и приятно порадовала:

— Поняла. И приняла, как базовый императив. Спасибо, наставник. Что делаем дальше?

— Уходим в схрон. В темпе пополняем боекомплект. Потом сваливаем из системы, ибо тюрки вот-вот начнут намертво закрывать зоны перехода. А в гипере как следует расслабляемся и ждем реакции на видеоотчеты, которые я отправлю Большому Начальству во время разгона…

…Боекомплект пополнили, что называется, бегом. И сразу же прыгнули к той самой «двоечке», через которую вошли в систему. На курс разгона тоже встали без проволочек, на ходу образовали «сцепку» и… на последней трети траектории засекли метки рейдовой эскадры из пятнадцати вымпелов!

— Успели! — облегченно выдохнула Завадская, только-только рухнувшая в кресло Умника, быстренько зафиксировала скаф, сравнила относительные скорости нашего «тандема» и тюркских кораблей, пришла к выводу, что они нас не достанут даже в том случае, если мы скинем «шапки», и удовлетворенно мурлыкнула: — Главное — точный расчет… и толика удачи.

Я согласился, в нужный момент отключил искин, «сел» на гиперпривод и немного попревозмогал. А после того, как вытащил нас в гипер, быстренько реанимировал Феникса, вернул борт в зеленый режим и повернулся к Марине:

— Мы на ногах практически сутки. Пора начинать расслабляться.

— Буду в «четверке» через полчаса! — пообещала она, побила все рекорды по скоростной разблокировке замков, но уезжать на первую палубу в гордом одиночестве и не подумала. Впрочем, там исчезла из виду чуть ли не раньше, чем вышла из лифта. На пороге «общей» каюты нарисовалась за две минуты до времени «Ч», как сказали бы вояки на всю голову. С мокрыми волосами и в уже знакомом комплекте «одежды для расслабления», помогла перетащить на стол всякие вкусности, плюхнулась напротив и задала чисто женский вопрос:

— Интересно, а можно как-нибудь продавить разрешение переработать интерьеры хотя бы командирских кают?

— Понятия не… — начал, было, я, прервался на середине фразы и выдал альтернативную: — Хотя вру: раз мне разрешили установить в «двоечке» КВР и медкапсулу, значит, принципиальная возможность есть.

— Заслужу право обращаться к начальству с такими просьбами — рискну попросить… — заявила она, открыла саморазогревающийся контейнер с филе семги и жареным рисом, потянула носиком и развила тему: — А нормальную еду, напитки и шмотье закуплю в промышленных объемах в день прилета на Индигирку.

— Решила спустить все «боевые» на одежду, обувь и косметику? — ехидно поинтересовался я.

— Косметикой не пользуюсь со дня поступления в ИАССН и нисколько из-за этого не страдаю, а красивой одежды и обуви, определенно, не хватает… — честно призналась она, пожелала мне приятного аппетита и отправила в рот кусочек рыбы.

Я последовал ее примеру и следующие минут двадцать-двадцать пять добросовестно заполнял яму в желудке. Потом долил сока в оба одноразовых стаканчика, цапнул свой, привалился к переборке и собрался, было, спросить у Марины, какое печеное она бы хотела умять, но обнаружил в ТК мигающий конвертик, вгляделся в инфоблок, жестом попросил Кару не отвлекать, врубил воспроизведение сообщения Ромодановского, прослушал короткий монолог и озвучил ту его часть, которой разрешили поделиться с Завадской:

— Получил сообщение Цесаревича. Он чем-то очень загружен и не в духе. Тем не менее, сказал, что доволен и твоими действиями в поясе астероидов, и итогами всего рейда. Кроме того, прислал текст подписки о неразглашении информации, который ты обязана тщательно проштудировать и подмахнуть, вытребовал нас на Белогорье, предупредил, что к нашему прилету эта системаможет быть атакована, и приказал оставить твой «Морок» в Аникеево…

Глава 29

14 декабря 2469 по ЕГК.

…В Белогорье я прокрался через «троечку». В три пятьдесят две утра по внутрикорабельному времени и на всякий случай углубив сон Кары «химией». В области выхода со струны оказалось чисто. Но я знал, что система атакована объединенными силами ССНА и ОЕ, поэтому из прыжка к планете вышел чуть раньше, чем обычно. И не ошибся: прямо по курсу, в одиннадцати минутах хода на половинной тяге антигравов, обнаружился флот евров, судя по всему, перегруппировывающийся после неслабой трепки.

«Разглядеть» масс-детекторы на таком расстоянии сканеры не могли, но я все равно переключился в боевой режим, «постучался» в ТК напарницы, дождался ответа и протараторил серию распоряжений.

Пяти минут, выделенных «на все про все», хватило за глаза: через четыре сорок две девчонка нарисовалась на пороге рубки в уже загерметизированном скафе, в два прыжка добралась до кресла Умника, в темпе заблокировала замки и влезла в пилотский интерфейс вторым темпом. Изучив картинку со сканеров, задумчиво хмыкнула, но терзать вопросами типа «А как мы тут очутились?» или «Почему ты не поднял меня раньше?» не стала. Не прервала молчание и после того, как увидела огромные лакуны в формирующейся «сфере», но, судя по мимике аватарки в отдельном окошке моего ТК, недобро оскалилась.

Я тоже предвкушал начало действа. Аж минуты полторы-две. А потом чуть левее лакуны, к которой мы подходили, взорвался поврежденный линкор, но… буквально черед секунду рядом с ним «вскрылось» двенадцать тральщиков, шарахнуло тралами по смежным секторам и сожгло сразу три наших, росских МДРК!

— Флотские. С аппаратурой КТК в полтора раза слабее нашей… — хмуро сообщила Завадская, заставила себя разжать кулаки и фактически повторила выводы, которые я обдумывал: — Вероятнее всего, этот финт используется не первый раз, вот евры и придумали пусть кривую, но контрмеру. Да, размен линкоров на «Химеры» невыгоден, но их уничтожение лучше, чем ничего. И еще: перспектива гарантированной гибели пилотов автоматически включает эффект типа «Вилка»: либо наше командование перестает отправлять их на смерть, либо создает внутреннее напряжение…

— Угу… — буркнул я в знак того, что согласен со всеми утверждениями, на мягких лапах прокрался в центр ордера, прошел по ломаной траектории мимо трех линкоров и девяти крейсеров, спокойно выбрался за пределы сферы через другую лакуну, встал в разгон и активировал взрыватели «Гиацинтов».

«Assaut»-ы, в основном, повредило и лишило хода. Зато семь из девяти «Сен-Дени» накрылись медным тазом. Вот Марине и поплохело:

— Как ты это сделал?!!!

— Информация, закрытая той самой подпиской… — со вздохом сказал я и объяснил общий принцип: — «Потерял» возле каждого борта по четыре мины, обмотанные лентами грузовых антигравов. Вес «подарков» почти обнулил, так что они, притянувшись к кораблям, не нарушили центровку, не встревожили искины и не вынудили их выпустить на броню контрабордажные дроиды.

— О-бал-деть… — зачем-то разделив слово на слоги, пробормотала она, затем как-то уж очень серьезно поблагодарила за подаренное Знание и ушла в себя.

Молчала все время, пока мы обходили ордера амеров по большой дуге. А после того, как «Химера» вошла в область покрытия планетарной Сети, еле слышно хмыкнула.

— Что такое? — полюбопытствовал я, чтобы отвлечься от желания вдарить ракетами по вражеским бортам.

— Пришло уведомление о зачислении на мой новый счет ста пятидесяти миллионов. И я представила, как на поступление этих денег отреагировал бы мой ублюдочный дед, будь у него такая возможность. А теперь меня трясет от омерзения.

— Нашла, о чем думать! — фыркнул я. — Будь я на твоем месте, вспомнил бы, что обрел финансовую независимость, что уже двадцать шестого декабря смогу вселиться в свою собственную квартиру, и что на Новый Год подарю себе новенькую «Волну»!

— Спасибо, Тор! — благодарно улыбнулась она. — И за то, что дрессируешь, и за то, что поддерживаешь, и за то, что помог открыть новый счет, и за то, что успокоил…

— Дык не чужая ж… — отшутился я, жестом попросил тишины, постучался к оперативному дежурному по системе

и организовал себе «коридор». Да, аж через сороковые широты южного полушария, но над Новомосковском шла основная «рубка», поэтому я возмущаться и не подумал — долетел до нужной орбитальной крепости, «тенькнул» идентификатором-вездеходом запросчика и упал в атмосферу. А после того, как снизился до шести километров, передал управление Фениксу, посмотрел, который час в Новомосковске, и набрал куратора…

…К Вороново подошли в районе четырнадцати ноль-ноль по времени столицы, просочились в ангар, вырубили двигатели и разбежались по каютам. Ценные Указания Переверзева не оставляли простора для фантазий, поэтому ополоснулись, натянули повседневные комбинезоны без знаков различия и прыжковые ботинки, пересеклись перед аппарелью трюма, пробежались до моей «Волны», загрузились в салон и вылетели в коридор. А уже в пятнадцать ноль пять припарковались в летном ангаре салона «Авантюрист», спустились в торговые залы и загрузили работой продавцов-консультантов.

Как выяснилось через пятьдесят пять минут, «отрывались» одинаково добросовестно, покупая не только то, что требовалось для аудиенции. Поэтому еле затолкали покупки в сравнительно небольшой грузовой отсек флаера, снова влезли в салон и вылетели в сторону Озер.

Пока рулили по практически свободным воздушным трассам, то и дело косились на небо, изредка полыхавшее вспышками разной степени яркости. Да, настроения это не добавляло. Но Владимир Михайлович категорически запретил лезть в боестолкновения флотов, вот мы и убеждали себя в том, что ВКС справятся с незваными гостями системы без нашей помощи. А потом я притер «Волну» к ее законному месту, выбрался наружу, в темпе похватал две трети пакетов с покупками, спустил чуть менее загруженную напарницу в свою квартиру, «познакомил» с дублем Феникса, выделил гостевую спальню и гардеробную, дал команду переодеваться в домашнее и умотал к себе.

С выбором формы одежды не задурялся — натянул спортивные шорты и футболку, а обуваться поленился. Вот и приперся в гостиную босиком, упал в любимое кресло, собрался, было, пробежаться по новостным каналам Сети, но вовремя сообразил, что в них «сливается» информация для гражданских, и врубил музыку. Ту самую, то есть, с носителя, подаренного Дашей. Потом вытянул ноги. И расслаблялся до появления Марины в поле зрения. А после того, как она замерла на фоне окна, раздумывая, куда бы сесть, вдруг обратил внимание на то, что ее лицо стало выглядеть заметно мягче, чем в нашу первую встречу.

Само собой, оценил и фигурку, затянутую в темно-серую футболку с абстрактным принтом и спортивные шорты, мысленно признал, что девчонка в моем вкусе, и сделал ей комплимент. С поправкой на то, что в душе Кары — пустыня, а нас, парней, эта особа считает врагами.

Яриться Завадская не стала. Наоборот, благодарно улыбнулась, заявила, что в моих комплиментах не чувствуется второго дна, и попросила не «резать» порывы души, ибо «теплые слова приятны». Пока я обдумывал ее реакцию, опустилась на диван, огляделась по сторонам, сказала, что у меня уютно, и… фактически повторила один из монологов Темниковой:

— Только что поймала себя на мысли, что впервые в жизни оказалась в квартире юноши… без родичей, телохранителей или стайки подружек, мягко выражаясь, не одета, и не чувствую ни дискомфорта, ни страха, ни угрызений совести. Скажу больше: я благодарна полковнику Переверзеву за то, что он дал команду ждать вызова в Управление в твоей квартире: тут в разы уютнее, чем на «Химере», и расслабляет. Вернее, уже помогло отпустить ненавистное прошлое, принять новое настоящее и начать планировать Будущее Мечты…

— Если ты уже отпустила прошлое и приняла счастливое настоящее, то почему я до сих пор не вижу радостных улыбок? — ворчливо поинтересовался я, полюбовался смешинками, появившимися в глазах Завадской, и спросил, какой вкусняшки ей не хватает для полного счастья.

— Шоколадного батончика с начинкой из молочной карамели! — весело протараторила она, выпросила разрешение воспользоваться терминалом ЦСД, метнулась к нему, нашла и оплатила нужный товар вместе с доставкой, снова вернулась на диван, заметила, что я поплыл взглядом, и закусила губу.

Ну, а я принял очередной звонок Переверзева, вдумался в первое же утверждение и расплылся в мстительной улыбке. Выслушав распоряжение, кинул взгляд на окошко в ТК, отображающее местное время. А после того, как полковник отключился, поймал взгляд Марины:

— Хрень, творившаяся наверху, была спланирована нашими тактиками: они заманили в систему четырнадцать флотов Коалиции, заставили увязнуть в боях и подставили под удар соединений Империи Восходящего Солнца. В общем, по словам Владимира Михайловича, японцы уже помножили на ноль транспортники вместе с поврежденными тяжелыми и десантными кораблями, а сейчас рвут арьергарды построений!

— О-о-о!!! — сладострастно простонала она, пулей метнулась к окну и уставилась на полыхающее небо.

— Это еще не все… — сказал я, дав ей время полюбоваться фантастически красивой и правильной картиной. — В систему входят флоты Тройственного Союза. Так что амерам и еврам не уйти…

— Значит, вызова в Управление можно не ждать? — после недолгого молчания спросила она.

Я отрицательно помотал головой:

— Нас уже вызвали. К двадцати ноль-ноль: наше ведомство сделало все, что могло, ДО начала этой операции. А сейчас выкладываются флотские…

…Первые двадцать минут «аудиенции» Владимир Михайлович терзал вопросами одного меня. Причем, судя по их структурированности, пользуясь «подсказками» служебного искина. Заполнив лакуны в некоей аналитической модели, попросил немного поскучать в приемной, пригласил в кабинет Кару и уделил ей примерно столько же времени. А после того, как затерроризировал и ее, поднял нас в приемную генерала Орлова.

Я был уверен, что там придется проторчать до двадцати одного ноль-ноль или двадцати одного тридцати, так как рабочий день начальника ССО должен быть расписан поминутно. Ан нет — нас сходу отправили в кабинет, в котором, кроме его хозяина, обнаружился и Цесаревич.

Процесс… хм… взаимных представлений ничем особенным не удивил — Завадская чувствовала себя не в своей тарелке, но старательно держала лицо, наследник престола анализировал поведение новой «подопечной», а Геннадий Леонидович, вне всякого сомнения, проштудировавший выкладки Владимира Михайловича, довольно щерился. А потом Ромодановский жестом приказал нам усаживаться в кресла, поймал взгляд Завадской и заговорил, так что мне стало не до досужих наблюдений:

— Марина Вадимовна, насколько я знаю, вы приобрели квартиру в ЖК «Яр». Причем смежную с квартирой Тора Ульфовича. Скажите, пожалуйста, чье это было решение, и чем оно было обусловлено.

Девчонка закусила губу, немного поколебалась и решительно тряхнула волосами:

— Ваше Императорское Высочество, поступление в ИАССН в каком-то смысле было бегством. От родни и ее диктата. Родичи пытались портить мне жизнь и в Академии. В том числе и через других курсантов. Поэтому я была вынуждена замкнуться в себе и сосредоточиться на учебе. Училась предельно добросовестно. Но три года постоянного противодействия попыткам сломать, взять под удаленный контроль и вернуть в лоно семьи не прошли бесследно: я перестала доверять даже подружкам, которых знала с раннего детства. А Тору Ульфовичу нет дела до подковерных игр: он живет войной, не изменяет своим принципам, ценит людей за поступки и если помогает, то по велению души. И пусть я поняла это не сразу, зато после того, как проверила свои выводы и поверила этой личности, попросила разрешения поселиться рядом. Чтобы хотя бы раз в сто лет чувствовать себя человеком, а не ресурсом или функцией.

Ромодановский поблагодарил ее за ответ и задал следующий вопрос:

— По утверждению аналитиков ССО, вы — прирожденный лидер. То есть, первый номер стандартной двойки свободных оперативников. А в данный момент вам приходится учиться у личности младше вас и довольствоваться ролью ведомого. Скажите, пожалуйста, насколько серьезный дискомфорт вы испытываете?

Завадская не изменилась в лице, но я был готов поставить голову против рваного ботинка, что любой другой собеседник был бы поднят на смех. А этот выслушал вежливый ответ:

— Ваше Императорское Высочество, я, как и Тор Ульфович, ценю людей за поступки. Он — личность, до которой мне расти и расти, наставник мечты и лидер на порядок сильнее меня. Так что никакого дискомфорта нет: я тянусь за первым номером, с удовольствием учусь всему, чему он учит, и делаю все возможное, чтобы заслужить его дружбу.

— А каким вы видите свое будущее в идеале?

Тут Марина позволила себе пожать плечами:

— Ваше Императорское Высочество, оно уже наступило: я служу в ССО и защищаю Родину в паре с личностью, которую уважаю. А все то, чем живут «обычные» дворянки, мне и даром не нужно!

Тут Ромодановский поплыл взглядом, несколько мгновений во что-то сосредоточенно вслушивался, а потом удовлетворенно кивнул:

— По уверениям моего искина, вы не солгали ни в одном слове. Поэтому я считаю необходимым добавить вашему идеальному настоящему немного честно заслуженного объема…

Добавлять объем начал с награждения — от имени государя пожаловал ее орденом Святого Станислава третьей степени. За разработку операций по уничтожению двух орбитальных комплексов Каганата — завода ракетно-артиллерийского вооружения и ГОК-а — идеальную реализацию своих планов и высочайшую боевую эффективность. Потом сообщил, что уже распорядился выделить ей МДРК и два личных ангара — в Вороново и Аникеево — подарил квартиру в «Игле», сделал коротенькую паузу и выдал еще один чертовски интересный монолог:

— Марина Вадимовна, у вас есть серьезный потенциал, наставник, под руководством которого его можно раскрыть, и великолепнейшая возможность нарабатывать опыт на практике. Сможете сохранить настрой, позволивший вам стать одной из лучших курсанток ИАССН, довериться Тору Ульфовичу и пройти огонь, воду и медные трубы, не изменяя своим принципам — обретете не только статус свободного оперативника и настоящую независимость, но и всестороннюю поддержку Службы. Далее, как говорили наши далекие предки, торопитесь медленно. То есть, проверяйте и перепроверяйте свои выкладки, не рискуйте и не стесняйтесь просить помощи: в вашем деле любая ошибка — фатальна и частенько убивает не только того, кто ее допустил. И последнее: постарайтесь не озлобиться и не очерстветь — да, война вынуждает убивать. Но мы не нападаем, а защищаем то, что нам дорого. А значит, обязаны жить не только кошмарным настоящим, но и счастливым будущим хотя бы ради наших детей.

После этих слов он еще раз поздравил Завадскую с высокой наградой, заявил, что рад личному знакомству, и попросил девчонку подождать меня в приемной. А после ухода Кары поймал мой взгляд и загрузил:

— Тор Ульфович, по уверениям наших аналитиков, Марина Вадимовна обладает потенциалом, соизмеримым с вашим, и я бы хотел, чтобы вы помогли ей раскрыться как можно полнее. Причем во всем спектре возможностей, то есть, попытаться передать лейтенанту Завадской навыки работы со струнами: по мнению наших психологов, изучивших прошлое вашей напарницы чуть ли не через электронный микроскоп, она исключительно порядочна и в принципе не способна на предательство. Увы, у нее за плечами — жесточайший диктат родни и настолько гнусный поступок жениха, что не передать словами. Не все ладно и с будущим: как только информация о ее выпуске из ИАССН и этом награждении дойдет до Завадских и Мищенко, первые лягут костьми, чтобы вернуть ее в род, а вторые приложат все усилия, чтобы реанимировать чувства Марины Вадимовны к их ублюдочному отпрыску. В общем, протяните ей, пожалуйста, руку помощи и в этих вопросах. То есть, введите в компанию Матвея Власьева и Ольги Мироновой, помогите почувствовать себя своей и заставьте забыть об одиночестве самой обычной дружбой.

Я коротко кивнул в знак того, что сделаю все, что смогу, и успокоенный наследник престола переключился на меня:

— А теперь поговорим о вас. К моему искреннему удивлению, ни ваш дед, ни глава рода Алефельдов не поняли наших недвусмысленных намеков и не перестали лелеять планы в отношении вас. Нет, лезть на рожон, естественно, не решатся, ибо не самоубийцы. Но уже начали подбирать «исполнителей», способных загнать вас в нужные коридоры возможностей. Мы держим руку на пульсе шевелений этих недоумков и готовы к любым телодвижениям в ваш адрес, но считаем необходимым усилить ваши позиции. В частности, решили «деанонимизировать» ваш четвертый орден — Анну третьей степени. Благо, вашими же стараниями государь получил весомейшие основания «наградить» вас за подвиги, совершенные в Бешбалыке…

Как вскоре выяснилось, «награждение» имеющимся орденом было еще цветочками. А ягодки — пожалование Владимиром второй степени за буйство в Индигирке и Бешбалыке — состоялось буквально через минуту. И, по моим ощущениям, доставило Цесаревичу море удовольствия.

Генерал Орлов тоже позабавился — поздравив с очередной наградой, заявил, что такими темпами я к концу года сожгу половину ВКС Коалиции и уничтожу как минимум треть ее тяжелой промышленности.

— Вы забыли добавить «В одно лицо»! — «предельно серьезно» уточнил Ромодановский, затем напомнил, что я с недавних пор обзавелся напарницей с привычками, ничем не отличающимися от моих, а значит, теперь Коалиции придется вдвое хуже, повернулся ко мне и весело добавил:

— В общем, мы надеемся только на вашу двойку…

Я вежливо улыбнулся, и Цесаревич, мгновенно посерьезнев, объяснил мотивы их поведения:

— Тор Ульфович, последние дней двенадцать-пятнадцать мы провели в серьезнейшем напряжении. А сейчас, когда все, наконец, сложилось, и амеры с еврами влипли по полной программе, нас начинает отпускать. В общем, не принимайте эту шутку близко к сердцу: мы вас уважаем, ценим ваши заслуги и… считаем личностью, при общении с которой маски не нужны. Кстати, о масках: в присутствии Геннадия Леонидовича и Владимира Михайловича можете обращаться ко мне по имени-отчеству. И еще: если у вас есть какие-либо просьбы или пожелания, то не стесняйтесь…

По моим ощущениям, это дополнение было озвучено отнюдь не для красного словца, поэтому я рискнул объединить… хм… приятное с полезным. В смысле, повеселить реально задолбавшееся Большое Начальство и, заодно, продавить безумную идейку Марины:

— Пожелание, пожалуй, имеется: по словам моей напарницы, армейский «тюнинг» командирских кают «Мороков» и «Химер» оставляет желать лучшего, а наши «боевые», расчетные возможности искинов и манипуляторы дроидов «Техник» теоретически позволяют превратить безликие интерьеры в эталоны Стиля, Вкуса и Комфорта.

Ромодановский жизнерадостно расхохотался и пошел нам навстречу… намного энергичнее, чем я рассчитывал:

— Все правильно: раз вы проводите в «Химерах» и «Наваждениях» очень приличную часть жизни, значит, в командирских каютах должно быть уютно. Поэтому разрешаю залить в ваш искин программное обеспечение «Дизайнер» или его аналоги, закупить все требующиеся материалы и переделать под ваши вкусы командирские каюты всех трех МДРК. А рубки, каюты для ОГСН и трюмы трогать не надо — военный корабль должен быть безликим в том числе и по соображениям безопасности…

Глава 30

14–15 декабря 2469 по ЕГК.

…Марина держала лицо до тех пор, пока я не поднял «Волну» в воздух и не поднял до безлимитки. Зато после того, как флаер набрал крейсерскую скорость, опустила спинку кресла градусов до пятнадцати, легла, закинула за голову правую руку и восторженно выдохнула:

— О-бал-деть…

— От чего именно? — ехидно полюбопытствовал я, и девчонку прорвало:

— Я общалась с Цесаревичем и говорила то, что думаю, а он вслушивался в каждое слово, дал несколько реально нужных советов и, что самое главное, оставил меня тебе!

— Кроме того, вручил орден, выделил «Химеру», подарил квартиру… — продолжил я, но попал пальцем в небо:

— Тор, этот орден я получила только благодаря тебе. Хотя бы потому, что нынешний потолок моих возможностей, как оператора гиперпривода — струна с коэффициентом сопряжения два-сорок пять, а ты затащил нас в Бешбалык через намного более жесткую. «Химера» — инструмент, повышающий мой КПД. А квартира — намек на то, что Служба заботится о своих сотрудниках, и, в то же самое время, способ упростить работу групп прикрытия и защиты. В общем, внимание ко мне, как к личности, зацепило на порядок сильнее.

— И…? — «не успокоился» я, и все-таки услышал принятые решения:

— И… я уже приняла все его советы. То есть, доверилась тебе, сдохну, но научусь всему, чему ты сочтешь нужным меня научить, не буду рисковать, не озлоблюсь и не очерствею.

— Значит, живем не одной войной, верно?

— Верно.

— Тогда завтра обмываем твой второй орден и празднуем новоселье. В сравнительно небольшой и теплой компании… — заявил я, сообразил, что Кара может знать хотя бы кого-нибудь из моих знакомых, и перечислил тех, кто обретался на Белогорье: — То есть, с Матвеем Власьевым, Ольгой Мироновой, Ритой Верещагиной, Марией Костиной и Анастасией Ахматовой. Вопросы?

— Интересная у тебя компания, однако… — задумчиво пробормотала она и спросила, почему я не упомянул Михаила Базанина.

— Он перевелся в ИЛА. Так что в компании с ним, с Дарьей Темниковой и с моим другом детства Константином Синицыным мы отметим твое второе новоселье. Возражения есть?

Она отрицательно помотала головой:

— Нет: во-первых, компания — достойнее некуда, а, во-вторых, теперь я твоя напарница, а значит, пойду за тобой хоть к черту на рога. Кстати, а куда мы летим сейчас?

— На Неглинную. В главное здание Императорского банка.

Открывать тебе личную ячейку для хранения орденов и особо ценных личных вещей.

— А не поздновато?

— Нет: привилегированные клиенты обслуживаются круглосуточно.

— А разве я отношусь к клиентам этой категории?

— Начнешь. Уже сегодня… — весело пообещал я, уводя «Волну» в коридор замедления. — Вот увидишь…

Мое обещание сбылось — сто пятьдесят миллионов, «обнаружившихся» на счете Завадской, позволили ей подписать договор на предоставление услуг по пакету «Конфиденциальный» и обрести полный комплект привилегий. Разобравшись с этой «проблемой», мы по очереди наведались в хранилище, заныкали свои награды, со спокойной душой вернулись к «Волне» и вылетели в сторону дома.

Кара и в этот раз не сказала ни слова во время набора высоты, зато после того, как флаер оказался на безлимитке, задала вопрос на засыпку:

— Как я понимаю, тебя тоже наградили, только закрытым списком?

— Открытым… — со вздохом соврал я. — Просто Анной третьей степени…

— … и ты считаешь четвертую награду перебором?

Я нехотя кивнул, так как был уверен, что Марина возмутится и начнет меня воспитывать. Ан нет — вздохнула, призналась, что чувствует то же самое, и ушла в свои мысли.

Молчала весь перелет. А через считанные мгновения после того, как я притер машину к парковочному месту, попросила составить компанию при осмотре квартиры. Я, естественно, согласился, спустил нас на сороковой этаж, довел напарницу до нужной двери и помог найти общий язык с терминалом системы контроля доступа. Во время «экскурсии» пришел к выводу, что наши квартиры обставлялись по типовому — но ни разу не дешевому — проекту, после возвращения в гостиную поздравил напарницу с обретением своего жилья и сдуру поинтересовался, кого пригласит на новоселье она.

Кара потемнела взглядом и заставила себя посмотреть мне в глаза:

— Никого: до поступления в ИАССН я крутилась в компании жениха. А после того, как он меня предал, внезапно выяснила, что не стала своей даже для девчонок. Вот и разорвала отношения абсолютно со всеми.

Меня кинуло в боевой режим еще до того, как она договорила. Поэтому подходящее решение нашлось «само собой»:

— Жених, уродцы и дурынды из той недо-компании

остались в далеком прошлом. В ближайшем будущем — то есть, завтра — ты начнешь врастать в компанию, в которой предателей не прощают. А остаток сегодняшнего дня мы посвятим репетиции новоселья. То есть, найдем, закажем, получим и умнем какой-нибудь особо вкусный тортик, завалимся кто куда и под тихую музыку обсудим все на свете, а после того, как почувствуем, что эта квартира — твоя, со спокойным сердцем отправимся отсыпаться…

…Вернувшись в свою квартиру, я нашел, купил и скачал программную оболочку «Дизайнер», залил ее в домашний искин, синхронизировал его с ИИ «Химеры» и «Наваждения», поручил «толпе Фениксов» придумать интерьеры для обеих типов командирских кают и дал понять, что апгрейдить придется и МДРК Завадской. Пока определялся с желательным стилем, решил улучшить акустику. Чтобы слушать музыку в идеальном качестве. Потом сообразил, что это — полумера, и добавил к списку потребностей топовый ИРЦ. А в начале третьего ночи вдруг обратил внимание на то, что все еще бодрствую. Причем обсуждая с бестелесными помощниками шестой вариант дизайна!

Восхитившись степенью своего погружения в новый «проект», волевым решением прервал дискуссию и отправился в ванную, но на полпути «поймал» файл, упавший на сервер МС-связи, прочитал имя отправителя сообщения, обрадовался, врубил воспроизведение во вспомогательном окне тактического комплекса и прикипел взглядом к лицу госпожи Темниковой. Кстати, судя по фону, обретавшейся в хорошо знакомом помещении.

Личико сияло, поэтому я отзеркалил счастливую улыбку и вдумался в монолог подруги:

— Привет, Тор! Честно заслужила первое увольнение, вырвалась в город, прилетела в твою квартиру, оккупировала кабинет и делюсь последними новостями. Новость первая, радующая до слабости в коленях: я смогла пройти тестирование и с понедельника буду учиться на первом факультете! Новость вторая, испортившая настроение: Костя, пытавшийся сдать те же самые тесты, срезался на центрифуге, поэтому, увы, останется в «силовиках». Новость третья, вызывающая одновременно злость и радость: мой дед поднял все свои связи и попытался добиться моего отчисления, но был послан куда подальше, так как ИАССН — ни разу не гражданский вуз…

Следующие несколько минут Даша радостно делилась несекретными подробностями своей жизни, а после того, как иссякла, по инерции открылась:

— Да, у тебя может сложиться ощущение, что мне тяжело. Но это не так. Вернее, не совсем так: тут хватает моих фанатов, и их реакция на Поступок согревает душу каждый божий день. А еще мне здорово помогает легенда о наших отношениях: тебя по-настоящему уважает абсолютное большинство вменяемых курсантов и преподавателей, поэтому часть этого уважения перепадает и мне. В общем, спасибо за все-все-все. Пошла я тестировать вирткапсулу. Ибо задалась целью выпуститься не через пять лет, а хотя бы через три. Надеюсь, что ответ не заставит себя ждать. До связи…

Я сменил курс на кабинет, упал в кресло, врубил потолочную камеру, открыл «Контакт», включил запись и улыбнулся:

— Привет, Даш! От всей души поздравляю с серьезнейшим достижением и горжусь знакомством со столь выдающейся особой, как ты. Не рви душу из-за Синицы: он «силовик» даже по складу характера, так что «троечка» — его по определению. Не напрягайся и из-за происков деда: ты уже приняла присягу и подписала контракт с ИАССН, являющейся кузницей кадров для одной из самых боевых и влиятельных спецслужб Империи. А давить на руководство нашего ведомства… не лучший способ самоубийства. Далее, твой Поступок оценили не только фанаты из академии — я заглядывал на один из форумов фанатов боев без правил, наткнулся на статью о настоящих бойцах и их жалких подобиях, порадовался, обнаружив твою фамилию в списке первых, прочитал комментариев двести и… пожалуй, приаттачу ссылку к этому сообщению. Теперь лови инсайд, который ты, как моя девушка, обязана получить первой: мне подобрали напарницу — в недавнем прошлом четверокурсницу ИАССН, а ныне лейтенанта Марину Вадимовну Завадскую. Мы с ней слетали уже во второй рейд, и Кара заслужила орден Святого Станислава третьей степени. К слову, он у нее уже второй: первый — Анна четвертой — был заслужен у вас, на Индигирке. Девчонка с жесткими принципами, толковая и целеустремленная. В академии пользовалась заслуженным авторитетом. На «боевые» приобрела квартиру по соседству с моей и в наше следующее появление в Усть-Нере пригласит тебя справлять новоселье, ибо наша подруга и все такое. И да: она фактически ушла из рода. Ибо он, по ее словам, выродился в род торгашей. Думаю, что для осаживания «доброжелателей» информации предостаточно. Будут вопросы — отвечу. Что еще? Ах, да: в данный момент мы находимся на Белогорье — были вызваны на награждение. Про орден Марины я уже говорил, а мне пожаловали Анну третьей степени. Завтра попробуем собрать Матвея, Олю, Риту, Машу и Настю на небольшие посиделки. Если получится — запишу сообщение от всей компании. И… я приготовил тебе небольшой, но приятный сюрприз. Так что жди и меня, и его. Был рад услышать. До связи…

…Продрав глаза в девятом часу утра, я первым делом влез в «Контакт», обнаружил еще одно сообщение Темниковой и врубил воспроизведение. Даша улыбалась. Но в этот раз в ее взгляде ощущались какие-то новые нотки. Вот я невольно и подобрался. Как оказалось, зря — она поздравила меня с «честно заслуженной наградой», заявила, что уже заждалась и меня, и моего сюрприза, поблагодарила за ссылку и перешла к самому «скользкому» вопросу:

— Инсайд наверняка пригодится. Но то, что ты поделился со мной личной информацией, радует на пару порядков больше. Кстати, снимаю шляпу перед личностями, подбиравшими тебе напарника: Марина — человек чести. Во всех смыслах этого выражения. И это не раз признавал даже Стас Мищенко, ее несостоявшийся жених и подлец, каких поискать. Я с Завадской практически не общалась из-за того, что жила одними тренировками, но знаю, насколько тяжело она перенесла предательство этого скота. Так что не поднимай эту тему без особой нужды. А еще я уверена, что если ты как-нибудь избавишь Марину от столь болезненных воспоминаний, то обретешь напарницу и подругу, на которую сможешь положиться практически в любой ситуации: она не умеет ни сдаваться, ни прогибаться, ни отказываться от единожды данного слова. В общем, дерзай. А я с удовольствием приму ее приглашение и постараюсь с ней подружиться. Ибо Большой Спорт остался в прошлом, одиночество до смерти надоело, а Завадская во многом похожа на меня, и мы, вне всякого сомнения, найдем общий язык. И последнее: вирткапсулу ты прикупил великолепную. А сауну я не испытала: незадолго до того, как я закончила учебу, нарисовался Костя. В каком-то непонятном настроении. И я решила его не провоцировать. На этом все и до следующих выходных: я сейчас слетаю пообедать и вернусь в Академию, чтобы переехать в другой корпус еще сегодня. Пока-пока…

Этот монолог основательно поднял настроение, поэтому я свернул уже ненужное окошко, весело подорвался с кровати и унесся приводить себя в порядок. Потом проинспектировал ночные труды Фениксов, отобрал десяток самых интересных и три особо провокационные трехмерные модели дизайна кают «Химер», созвонился с Карой и пригласил ее на завтрак.

Перед началом трапезы шокировал девушку моделью а-ля спальня для особо любвеобильных развратников, потом перестал валять дурака, сообщил, что продавил разрешение изменить командирские каюты, показал нормальные варианты и предложил выбирать какой-нибудь себе. Оладьи с земляничным вареньем были мгновенно забыты, и Марина потерялась в чертовски красивых картинках. А через четверть часа подколола меня — показала понравившийся вариант, потупила взгляд и еле слышно спросила, можно ли будет добавить к уже имеющемуся великолепию ароматизатор, хрустальные бра и зеркальный потолок.

Поржали оба. После того, как я понял, что это шутка. Потом поставили Фениксам «боевые задачи», выделили денежки на закупку всех необходимых материалов и программного обеспечения для «Техников», немного помечтали и, наконец, вспомнили об оладушках и варенье. Пока наливали чай, я сдуру попытался реабилитироваться — поинтересовался у напарницы, для чего она выбрала трехспальную кровать.

Она отшутилась, не задумываясь. И в разы «жестче», чем я предполагал:

— Так ты ж у меня вон какой крупный…

Пришлось садиться на предложенную волну и отрываться дальше:

— Об этом я, каюсь, не подумал. Равно, как не подумал и о необходимости втиснуть в один из наших кораблей мини-сауну и джакузи.

— Не-не-не!!! — притворно ужаснулась она: — Если мы оборудуем наши «Химеры» еще и так, то в принципе перестанем возвращаться из рейдов. А мне хочется хоть иногда дышать «живым» воздухом, заваливаться в рестораны или отдыхать на морских пляжах. Кстати, о пляжах: а давай как-нибудь устроим себе День Пляжного Отдыха? Возможностей у нас предостаточно, военных космодромов с белыми секторами хватает и тут, и на Индигирке, а такой отдых расслабляет намного лучше, чем рестораны…

— Устроим. Без вариантов… — пообещал я, внезапно увидев «со стороны» нашу жизнь с постоянными мотаниями в рейды и нешуточным риском. Потом посмотрел, который час, наткнулся взглядом на дату и поймал за хвост весьма своевременную мысль:

— Мари-и-ин?

— Аюшки?

— Сегодня пятнадцатое декабря. Если уйдем в рейд числа двадцатого, то вернемся в районе тридцатого и сможем встретить Новый Год в Усть-Нере.

— Хочешь отметить в компании Даши, Кости и Миши? — спросила она.

Я бы перечислил эти имена в другом порядке — то есть, поставив Синицу на первое место — но это было непринципиально:

— Ага.

— Что ж, значит, так и сделаем. Кстати, о празднованиях: начинай звонить Матвею и девчонкам — да, еще рано, но они однозначно обрадуются. И успеют собраться…

Они действительно обрадовались. Более того, узнав, что мы никуда не собираемся, все, как один, заявили, что прилетят в гости, как только соберутся. Первой прилетела Верещагина. Приветливо и с явной приязнью во взгляде поздоровалась с Мариной, как-то уж очень пылко расцеловала меня, оценила реакцию Завадской на это «непотребство», прошла в гостиную, плюхнулась на диван и загрузила обоих:

— Слух о том, что вас наградили очередными орденами за фантастически удачную диверсию в Каганате, со вчерашнего вечера обсуждают все кому не лень. Увы, одними разговорами, как обычно, не обошлось: даже наши СБ-шники получили приказ выяснить, где и как вы проводите свободное время, что и насколько хорошо связывает вас между собой, на какие слабости можно надавить и так далее. Подкатывать ко мне с требованиями совратить тебя, Тор, никто, естественно, не решился. Но за время одного-единственного завтрака мне аж три раза посоветовали обратить внимание на перспективного парня

и… завуалированно дали понять, что в некоторых случаях правильные добрачные связи жизненно необходимы…

— … ибо слово «внебрачные» с гарантией вывело бы тебя из себя? — криво усмехнулась Кара.

— Ну да. А у меня под рукой стоял раскаленный чайник… — хохотнула Рита и снова посерьезнела. — Кстати, Марин, подкатывать к тебе будут в разы энергичнее, чем к Тору: он пока мещанин, а откровенные мезальянсы радуют немногих. Зато ты — девочка с родословной. Да, с очень буйными тараканами, но перевоспитывать тебя решатся немногие. Ибо побоятся опоздать и последуют примеру Пахмутовых с Сухановыми, уже выдавших Фролу с Мироном ту самую «химию».

— А эти идиоты уже распустили языки⁈ — презрительно поморщилась напарница.

— Рассказали только «самым преданным друзьям»! — язвительно ответила Верещагина, подергала себя за кончик носа и вздохнула: — В общем, вам надо изобразить уже имеющиеся отношения и стараться не отходить друг от друга.

После этих слов она вздохнула и виновато развела руками:

— Я не могла этого не сказать, так что простите, если лезу не в свое дело. А теперь, когда мне полегчало, держитесь: я начинаю вас поздравлять…

Начала. В смысле, вскочила с дивана, навелась на Завадскую и открыла рот. Но в этот момент ожил мой комм, и мне пришлось впускать в квартиру Матвея. А он повел себя практически в том же ключе, что и Рита — пожал мне руку, прошел в гостиную, поздоровался со всеми сразу и уставился на Кару:

— Марин, на вас с Тором открыли загонную охоту. Причем настолько серьезную, что это поветрие дотянулось и до меня: узнав, что я лечу к вам, дед вызвал меня к себе, выдал две подозрительные капсулы и приказал их тебе споить. Дабы ближе к вечеру забрать на романтическую прогулку, соблазнить, обрюхатить и повести под венец…

Глава 31

15 декабря 2469 по ЕГК.

…За стол уселись в районе часа, то есть, сразу после прилета Ахматовой, оказавшейся самой тормозной. Не успели устроиться поудобнее, как Матвей постучал вилкой по бокалу, поймал взгляд Завадской и произнес красивую поздравительную речь. Потом дал высказаться подружкам, снова взял власть в свои руки и с намеком постучал по комму:

— Мы догадывались, что в квартирах этого жилого комплекса есть все необходимое для комфортной жизни, поэтому дарим на новоселье годовой абонемент в салон красоты «Афродита», расположенный двадцатью этажами выше. И пусть Тору всей прелести этого подарка не понять… да и я ее, каюсь, тоже никак не пойму, но… раз ты закончила ИАССН и вернулась в Большую Жизнь, значит, по мнению девчонок, без «Афродиты» не обойдешься.

Завадская поблагодарила их за «жизненно необходимый» подарок и клятвенно пообещала наведаться в салон в ближайшие дни… если, конечно, я ее туда отпущу. Народ, конечно же, посмотрел на меня, и я воспользовался представившейся возможностью последовать примеру Власьева. Но подарил Каре не абонемент, а «комплект» капсул для ее «Химеры». Вернее, сообщил, что он там появится ближе к вечеру.

Напарница засияла, как маленькое солнышко, и заставила Верещагину озадаченно хмыкнуть:

— Судя по реакции Марины, мы чего-то не понимаем. Но это не помешает порадоваться вместе с ней.

— У вас вот-вот появятся и другие причины для радости… — предсказал я, встал из-за стола, вышел в прихожую и вернулся буквально через тридцать секунд. С четырьмя коробками наперевес. И раздал их девчатам.

Первой под подарочную упаковку заглянула Ольга и уставилась на меня настолько ошалелым взглядом, что ее примеру последовали Рита, Настя и Маша. Последняя их мнение и высказала. После того, как положила свой экземпляр на стол:

— Тор, ты что, одурел⁈ Эти портативные меддиагносты стоят бешеные деньги и в лучшем случае имеются у одного процента практикующих врачей с серьезнейшим опытом, а мы еще…

— А вас я уважаю. За редкую самоотверженность, целеустремленность и настоящий, а не изображаемый патриотизм. Так что потратил часть «боевых» на подарки, которые гарантированно будут использоваться по назначению и каждый божий день. В общем, упираться абсолютно бесполезно… а мои щеки еще почему-то до сих пор не зацелованы.

Зацеловали. Добросовестнее некуда. И пообещали «отомстить». Потом заставили себя оторваться от сумасшедших инструментов, реально способных облегчить ежедневную возню с ранеными, вспомнили, что мы отмечаем, и немного потерроризировали Марину. Вопросами, отвечать на которые было и комфортно, и весело. Увы, в какой-то момент комм Настены завибрировал, и она, прочитав прилетевшее сообщение, презрительно фыркнула:

— О, мои решили провести молодежный бал, попробовали прислать вам приглашения, уперлись в блокировки коммуникаторов и требуют, чтобы я «слила» эти файлы напрямую.

— А какого числа они планируют его провести? — полюбопытствовал я.

— В пятницу, двадцатого…

Я злобно ухмыльнулся:

— Можешь их расстроить, сообщив, что в этот день нас тут уже не будет.

— Не-не-не, расстраивать ТАК будет неправильно! — протараторила она. — Они переиграют планы, придумают веские причины наплевать на традиции и перенесут бал на понедельник или вторник. Поэтому пусть ждут пятницы и надеются на лучшее.

— А мне пишет чуть ли не вся телефонная книжка… — мрачно вздохнул Матвей. — Парни выпрашивают прямой контакт Марины, а девушки — Тора. И обещают за помощь… всякое-разное.

— На первый взгляд, этот ажиотаж вызывает презрение… — начала Рита и приятно удивила сообразительностью: — … а на второй бесит. Ибо часть этих интересантов наверняка используется агентурой спецслужб государственных образований Коалиции. Так как если для нас словосочетание «фантастически удачная диверсия в Каганате» — это подвиг, то для тюрков — плевок в лицо и повод для мести. И еще: пока мы отдыхаем, группы прикрытия Тора и Марины наверняка работают в поте лица. То есть, контролируют подступы к этому ЖК, сканируют каждый флаер, пролетающий мимо, анализируют звонки жителей и так далее.

— Таковы правила игры… — «успокоил» ее я и помог ребятам съехать с этой темы на значительно более комфортную: — Поэтому мы и не напрягаемся: спокойно делаем то, что должно, а в свободное время либо отдыхаем, либо отрываемся. Кстати, об отрывах: Марина собирается прикупить себе «Волну». В такой же комплектации, как у меня. Благо, имеются и более чем серьезные навыки пилотирования, и финансовые возможности. Так что в скором времени у нас на постоянной основе появится два свободных места в флаерах для самоубийц. А после того, как нормальный пилотаж освоят Матвей, Миша и Даша, наша компания сможет перемещаться по Белогорью в о-очень веселом режиме.

— По словам моего инструктора, я потяну полеты на «Волне» к концу марта-началу апреля… — сообщил Власьев и грустно вздохнул: — А полноценно почувствую этот флаер только к лету. Поэтому завидую вам белой завистью!

— У тебя «правильная» зависть… — улыбнулся я. — Вместо того, чтобы захлебываться желчью, ты тренируешься, какпроклятый…

— … под контролем телохранителей. Ибо его дед очень не хочет, чтобы Матвей последовал примеру Мишки и улетел на Индигирку учиться в ИЛА. Кстати, наверняка дергается и сейчас. Ведь ты, Тор, можешь поддержать это решение… — злобно продолжила Оля, почувствовала, что завелась, заставила себя успокоиться и спросила, как дела у Даши.

— Даша жжет: сдала несколько сложнейших тестов и добилась перевода на наш, первый факультет.

— О-о-о!!! — хором протянул весь стол, включая Кару, а потом Рита жестом попросила тишины, приняла чей-то звонок, секунд двадцать-двадцать пять играла желваками, потом послала собеседника или собеседницу к чертовой матери, в сердцах сбросила вызов и закатила глаза к потолку:

— Решение Ахматовых устроить молодежный бал вызвало цепную реакцию: мне приказали прозондировать почву на предмет целесообразности проведения аналогичной вечеринки, но на горнолыжном курорте Братеево. Во вторник или в среду…

…К семи вечера мы успели обсудить очередной успех «наших ВКС», большинство «животрепещущих проблем» и добрый десяток чужих планов на наше будущее, вырубить все коммуникаторы, кроме моего, абстрагироваться от «суеты» сильных мира сего, записать групповые сообщения Даше и Мише, провести ходовые испытания меддиагностов, посмотреть новую программу юмористического трио «Три-О» и нахохотаться до колик в животе. Но лично меня больше всего порадовало другое — то, что за эти несколько часов Марина успела врасти в нашу компанию и настолько расслабилась, что практически перестала «фильтровать» речь. Поэтому в тот момент, когда ожил дверной звонок, пребывала в благодушном настроении и настолько не хотела вставать с кресла, что попросила искин развернуть изображение с потолочной камеры коридора в центре гостиной.

ИИ, естественно, повиновался, и я с интересом уставился на аристо лет, эдак, двадцати трех и двух классических телохранителей, обнаружившихся перед дверью. Но оценить внешность незваного гостя, его манеру держаться, потенциальную опасность и т.д. не успел. Из-за того, что услышал скрип зубов Матвея, слово «Сука…» из уст напарницы и еще четыре восклицания разного уровня экспрессивности.

— А теперь чуть понятнее, пожалуйста… — попросил я, переключившись в боевой режим.

— Это Станислав Евгеньевич Мищенко, мой бывший жених… — гневно процедила Завадская, а Рита желчно добавила:

— Прибыл «добавлять огня» угасшим, было, чувствам своей, вне всякого сомнения, горячо любимой невесты…

— Интересно, а через кого он получил доступ в летный ангар «Иглы»? — спросил Власьев и разозлил Ольгу:

— Плевать: главное, что этот урод уже тут и вот-вот устроит какой-нибудь спектакль!!!

— Не устроит! — одновременно заявили мы с Карой, вскочили с кресел и двумя танками поперли в прихожую.

Дверь открыл я, сходу уставился в глаза господина Мищенко и, забив на вежество, хмуро поинтересовался, что ему надо. А он меня «не заметил» и «не услышал» — поймал взгляд Марины, остановившейся слева от меня, расплылся в счастливой улыбке и толкнул поздравительную речь, написанную серьезным профессионалом или очень дорогим «профильным» искином. Вернее, начал ее толкать. Но предложения после седьмого-восьмого был перебит на полуслове. Моей напарницей, уставшей сдерживать гнев:

— Во-первых, не «милая», не «дорогая» и не «Мариша», а в самом лучшем случае Марина Вадимовна. В-вторых, с того момента, как вы так своеобразно продемонстрировали свое истинное отношение ко мне и моим чувствам, я перестала считать вас и мужчиной, и личностью. И, в-третьих, я вас презираю. Соответственно, ваши поздравления вызывают омерзение.

Он набрал полную грудь воздуха и начал бредить на тему того, что все люди имеют право на ошибку, а самые достойные, как правило, меняются, но утверждении на втором Завадская презрительно фыркнула, легонечко дернула меня за рукав и объяснила, о какой «ошибке» идет речь:

— Тор, этот… хмырь — патологический игроман, способный проиграть даже родную мать. Но я об этом не знала. Поэтому любила его больше жизни. До тех пор, пока он не проигрался в дым и не поставил на кон… право забрать мою девственность в нашу первую брачную ночь! Кстати, сыграть он не успел. Из-за того, что потерял сознание от удара графином по голове. Но раз считал такое нормой, зна— …

Продолжения я не услышал — скользнул вперед, со всей дури всадил правый боковой в идеально выбритый подбородок, вбил левый крюк в печень и закончил серию ударом колена в пах. Само собой, работал не на поражение. И не забывал о телохранителях. Поэтому вовремя среагировал на характерное движение правого, «возник» возле него и «забрал» игольник, только-только выскользнувший из кобуры скрытого ношения, всадил по игле в плечи второго громилы и упер «тепленький» ствол под подбородок «своему». После чего поставил мужичка перед нелегким выбором:

— У вашего подопечного наверняка порвана печень. Поэтому если вы продолжите изображать героя, то он умрет. Далее, мы его в гости не приглашали. А иные подлости не только не прощаются, но и не имеют срока давности. И последнее: я, старший лейтенант ССО СВР Тор Ульфович Йенсен, считаю, что был в своем праве. Но если глава вашего рода другого мнения, то пусть выставит мне претензии в течение ближайших двух дней. Ибо я служу Империи и не намерен откладывать выполнение своих должностных обязанностей на потом из-за чьей-либо нерасторопности. Вопросы?

— Один… — через силу ответил он и… спросил, нет ли в квартире Марины Вадимовны медкапсулы!!!

— Есть… — ответила она и холодно оскалилась: — Но этому подонку в ней не место. Так что ищите другую…

…Откладывать выполнение своих должностных обязанностей на потом не потребовалось — глава рода Мищенко примчался в «Иглу» уже в двадцать пятнадцать. Естественно, не один, а с солидной свитой. Всю дорогу от летного ангара до нашего «закутка» коридора ярился со страшной силой. Поэтому на последних метрах «забега» жестом натравил на дверь личного телохранителя, остановился и с хрустом сжал кулаки.

Дверь, естественно, открылась. Но за ней обнаружился не я. И даже не Марина, а жилистый мужчина в идеально скроенном костюме, но с выправкой профессионального военного и с крайне тяжелым взглядом. Дожидаться объяснений или каких-либо телодвижений незваных гостей даже не подумал: разрешил главе рода и его младшим братьям пройти в квартиру, а остальную шайку-лейку отправил погулять. Тоном, от которого поплохело даже мне.

Один из телохранителей Мищенко имел глупость возмутиться и танком попереть вперед. Но поймал предплечьями разрывные иглы и осел на пол. А «привратник» продемонстрировал напрочь охреневшим мстителям служебное удостоверение и недобро ощерился:

— Еще одно несанкционированное шевеление — и я начну работать на поражение…

Голос он не повышал. И не сверкал глазами. Но трое самых влиятельных представителей рода Мищенко решили не будить лихо, пока оно тихо, молча прошли мимо, нарисовались на пороге гостиной и потеряли дар речи.

Окажись я на их месте, удивился бы ничуть не меньше. Ибо в кресле, намеренно поставленном напротив дверного проема, обнаружился генерал-майор Орлов, рядом с ним — полковник Переверзев, а в оконных проемах — еще двое «волкодавов» ССО. Кстати, через мгновение после появления этой троицы в поле нашего зрения Геннадий Леонидович свернул картинку, через которую мы наблюдали за первыми актами действа. Затем вперил тяжелый взгляд в деда поломанного мною ублюдка и недобро оскалился:

— Юрик, ты охамел. Вконец. Так что ответишь по всей строгости законов военного времени…

Юрий Брониславович что-то униженно залепетал, но начальник нашего ведомства был не расположен выслушивать его объяснения:

— Ты, зажравшаяся тыловая крыса, имел наглость начать какую-то там игру против одного из моих подчиненных, боевого офицера, награжденного двумя серьезнейшими орденами и защищающего от врага в том числе и тебя. А зря: Его Императорскому Величеству настолько надоела подковерная возня алчных тварей, подобных тебе, твоим братьям и твоему внуку, что он приказал призвать в ряды Вооруженных Сил порядка двух тысяч Живых Воплощений Благородства, спрятавшихся от войны на Белогорье. Кстати, будешь призван и ты. Вернее, ты, твои братья, ваши сыновья и внуки УЖЕ призваны. Поэтому вы трое отправитесь на сборный пункт прямо из этого жилого комплекса. А с завтрашнего дня начнете проходить курс не очень молодого, но, вне всякого сомнения, особо героического бойца. И да: без серьезных вир, конечно же, не обойдется. Только заплатишь ТЫ. По десять миллионов. Лейтенанту Марине Вадимовне Завадской, старшему лейтенанту Тору Ульфовичу Йенсену, мне и куратору Службы Специальных Операций Его Императорскому Высочеству Игорю Олеговичу, страшно оскорбленному проявленным неуважением. А начнешь отвечать за свою наглость и подлость своего внука искреннейшими извинениями. Ну, мы все внимание…

…После… хм… ухода господ Мищенко Большое Начальство отправило своих телохранителей погулять, приняло предложение попить чаю, уселось за стол, подождало, пока девчонки перетаскают на него всякие вкусности и сядут в свободные кресла, продегустировало по паре блинчиков с мясом и похвалило хозяйку. Потом Орлов получил и прочитал какое-то сообщение, помрачнел и со вздохом обратился ко мне:

— Тор Ульфович, «окно» в расписании, которое я смог организовать, вот-вот захлопнется. Поэтому еще раз извиняюсь за просчет наших аналитиков, невесть по какой причине не заливших в соответствующий архив ни описания конфликта между вашей напарницей и Станиславом Мищенко, ни голографий последнего и, тем самым, позволивших ему заявиться сюда и нарваться. Далее, почти уверен, что столь жесткая реакция Его Императорского Высочества на попытку вас подмять заставит остыть абсолютное большинство любителей въезжать в рай на чужом горбу, но у вас хватает врагов и посерьезнее. Поэтому не расслабляйтесь. И последнее…

Тут он оглядел всю нашу компанию и сменил тон объяснений:

— … искренне рад личному знакомству с молодежью, уже заслужившей мое глубочайшее уважение. На этом все. Позвольте нам откланяться…

Позволили. Вернее, проводили до лифтов, пожелали всего наилучшего и вернулись в гостиную. А там Матвей цапнул со стола бокал с минералкой, выпил, вытер губы салфеткой и уставился на меня:

— Да уж, подключение к конфликту такого уровня Цесаревича я точно не ожидал…

Я пожал плечами и выдал более-менее удобоваримое объяснение:

— Он курирует ССО. Поэтому прекрасно знает, как много наша Служба делает для Империи. Вот и не позволил Мищенко заигрываться…

— … в военное время… — уточнила Верещагина, опустилась на диван, подложила под поясницу небольшую подушку и продолжила: — На мой взгляд, это вполне логично. Поэтому меня распирает от гордости по другой причине: раз Орлов изучал ближайшее окружение Тора и Марины, значит, эта парочка заслужила намного более серьезное уважение, чем декларируется!

— Выводы напрашиваются сами собой… — подхватила Ольга и добавила в голос закаленной стали: — Гордимся МОЛЧА. Иначе подставим. Вопросы?

Глава 32

16 декабря 2469 по ЕГК.

…В понедельник отправился завтракать к Завадской. Ибо пригласила. Для визита к напарнице натянул нечто среднее между домашней и парадно-выходной формой одежды, вышел в коридор, засветил личико перед соседним терминалом СКД, ввалился в прихожую и учуял чертовски аппетитные запахи. Переступив через порог прихожей, поздоровался с Мариной, пребывавшей в прекраснейшем настроении, принял приглашение сесть за стол и потерялся в гастрономическом удовольствии. А эдак через полчаса, насытившись, лениво откинулся на спинку кресла, поймал взгляд девчонки, отстрелявшейся чуть быстрее, и поделился планами на первую половину дня:

— Марин, мне нужно слетать в банк. Обернусь часа за полтора-два. Не заскучаешь?

— Заскучаю, конечно… — «застрадала» она и со вздохом предложила выход: — Поэтому перед тем, как улететь, тебе придется проводить меня до «Афродиты». Чтобы я смогла привести в порядок прическу и все остальное. Ибо теперь, после обретения АБОНЕМЕНТА, я просто обязана радовать тебя изысканной красотой всего и вся даже в рейдах!

Я заявил, что уже в предвкушении, долил чаю сначала ей, потом себе и вдумался в более серьезный монолог:

— Кстати, о рейдах: в принципе, сбегать с Белогорья до двадцатого числа уже нет необходимости: мне только что написала Рита и сообщила, что ее родне не понравилась реакция Цесаревича на подковерные игры тыловых крыс, и идея с молодежной вечеринкой в Братеево была благополучно забыта.

— А я болтал с Олей и Настей… — криво усмехнулся я. — Главы их родов тоже впечатлились. Но… «по модулю». Поэтому вызвали к себе девчонок ни свет ни заря

и дали понять, что мещане — особенно такие перспективные, как я — тоже люди. Что эта конкретная добрачная связь никого не расстроит. И что появление в роду героев войны обернется серьезнейшими преференциями уже в первые месяцы после ее завершения. В общем, эта парочка почти одинаково поинтересовалась, готов ли я ухнуть в омут страсти, и понаобещала всякого. Впрочем, яриться не перестала. Так что улетела в госпиталь, дурея от желания вцепиться старшим родственничкам в глотку. Впрочем, мы «сбежим» в рейд не поэтому…

— Да, старшие родственники бывают невыносимы… — согласилась Кара. — Сегодня утром я ради интереса на пару секунд включила комм и обнаружила под сотню непрочитанных сообщений и семьдесят с лишним пропущенных звонков. И, как ты наверняка уже догадался, львиная доля — как раз от родни.

— Расстроилась?

Она отрицательно помотала головой:

— Нет: я отпустила прошлое еще во время ухода из Бешбалыка, за эту ночь раз пять видела сны, в которых ты калечил Станислава, и просыпалась с улыбкой до ушей, а сейчас наслаждаюсь тихим и спокойным счастьем.

— А это счастье думать не мешает? — полюбопытствовал я, выслушал ожидаемый ответ, посерьезнел, увел Завадскую в свой кабинет, попросил ИИ врубить «глушилку», и дотронулся до листа самой обычной бумаги, который утром собственноручно исколол иглой: — Сядь, подтяни его к правой руке, закрой глаза и проведи подушечками пальцев по выпуклостям в режиме, чем-то похожем на самую осторожную ласку. Твоя задача — научиться чувствовать даже самые незаметные неровности. Причем каждым пальцем по отдельности. И добиться легчайших касаний в стиле игры на клавиатуре синтезатора.

Тут у Кары округлились глаза:

— Это — аналог тренажера системы управления гиперприводом⁈

— Да. Только тебя учили работать на скорость, а мне кажется, что струны млеют от нежности и ласки.

— Поняла… — без тени улыбки сказала она, плюхнулась в кресло, закрыла глаза и потерялась в ощущениях.

Я постоял рядом с ней минуты полторы-две, не сразу, но вернулся в настоящее из прошлого, в котором меня точно так же дрессировал дядя Калле, присел на корточки, оценил амплитуду движения пальчиков Кары и вздохнул:

— Марин, забудь о том, что это — аналог тренажера, и не дави, а ласкай. Как перышком по разгоряченной коже. Иначе «размажешь» старые рефлексы и не наработаешь новые!

Она закусила губу и, не открывая глаз, попробовала снова.

Получилось так себе, и я попробовал еще один способ достучаться до ее сознания:

— Марин, это два разных типа движений. Не дави вообще — прикоснись и чувствуй. Фактуру бумаги, размеры одной выпуклости и ее остроту. Потом добавь горизонтальные смещения — чтобы усилить ощущения без увеличения давления. Так, стоп! Положи ладонь на стол, растопырь пальцы и не открывай глаза. Чувствуешь мое прикосновение к боковой поверхности среднего?

— Да.

— Оно — на грани тактильной чувствительности. Поймай ее. И не спеши, ладно?

Марина кивнула, снова закусила губу, вернулась к «тренажеру», минуты три-четыре терзала несчастный лист бумаги, а потом посмотрела на меня и озвучила толковую догадку:

— Я правильно понимаю, что бумага с пупырышками — это своего рода костыли, позволяющие поймать первоначальные ощущения, а отрабатывать точность этого типа касаний можно где угодно и на чем угодно?

— Да.

— Тогда я займусь этим делом во время процедур…

…На Неглинную я прилетел к одиннадцати. Инна встретила меня прямо в летном ангаре, одарила спокойной улыбкой, поздоровалась, спустила в свой кабинет и познакомила с юристом, координировавшим все телодвижения по моему вопросу.

Ярослав Викторович, мужчина лет сорока с профессионально-цепким взглядом и тонкими пальцами пианиста, перешел к делу сразу после того, как мы расселись вокруг стола для переговоров — достал из внутреннего кармана пиджака информационный носитель, положил на стол, подтолкнул ко мне и заговорил:

— На сегодняшний день в Империи проживает девять семей Йенсенов, экономически не зависящих ни от Нильса Магнусовича, ни от Алефельдов. Четыре — на Липецке, две — на Кратове, и по одной на Белогорье, Николаеве и оккупированном Новгороде. Семья, проживающая тут, на столичной планете, владеет двумя антикварными магазинами, соответственно, не нуждается. Две «Липецкие» и одна «Кратовская» имеют постоянный доход в районе трехсот тысяч рублей в год, живут в собственных квартирах и, можно сказать, тоже не бедствуют… даже сейчас, во время войны. Чего, увы, нельзя сказать обо всех остальных: своя квартира имеется только у «Николаевской», но находится в рабочем районе сравнительно небольшого города; вторая «Кратовская» живет в заводском общежитии и так далее.

— Суть понял… — заявил я, дождавшись первой же паузы в повествовании, и поставил новую боевую задачу: — … поэтому готов выделить необходимый бюджет для покупки четырех пятикомнатных квартир в Купеческом районе какого-нибудь города-миллионника Белогорья на ваш выбор, переселения в них нуждающихся семей с Липецка, Кратова и Николаева, перечисления на личные счета всех совершеннолетних Йенсенов ста тысяч рублей и помощи с трудоустройством. Это реально?

— Безусловно.

— Тогда опишу кое-какие граничные условия. Условие первое: я не хочу, чтобы эта помощь хоть как-то ассоциировалась со мной. Но уверен, что при отсутствии предельно четко прослеживаемой цепочки перечисления средств Нильс Магнусович обязательно воспользуется возможностью предстать перед непокорными родичами в роли благодетеля и постарается загнать их в долги. Поэтому создайте, пожалуйста, такую «цепочку» с надежной защитой от особо алчных скотов. Условие второе: я хочу, чтобы у моих совершеннолетних родичей появился стимул устроиться на работу. Поэтому доступ к счетам с моими деньгами должен выглядеть приблизительно так: в первые три месяца его владелец может тратить не более десяти тысяч рублей, вторые три — не более пяти и так далее. Условие третье и последнее: личные счета понадобятся и несовершеннолетним Йенсенам младше шести лет. Им я готов перечислить по полтиннику и под целевые траты на детей с потолком выплат в три тысячи в месяц. И еще: я не финансист и не юрист, поэтому моя идея может выглядеть сыровато. Но общий смысл вы наверняка поняли, так что я буду рад любым реально нужным дополнениям. Таким, как, к примеру, защита от инфляции.

Пяток дополнений мне предложили. После того, как задали два десятка уточняющих вопросов. Потом Ярослав Викторович честно признался, что не представляет порядок нынешних цен на перевозку гражданских лиц военными конвоями,

Инна, уже работавшая со мной, позволила себе намек на улыбку, а я «решил вопрос», что называется, с полпинка:

— Мне нужен результат. В кратчайшие сроки. Поэтому откройте целевой счет, и я переведу на него двадцать миллионов. Думаю, что этой суммы хватит за глаза.

Следующие полчаса убили на обсуждение и подписание договора услуг, перечисление средств и тому подобную хрень. Потом юрист попрощался и ушел заниматься порученным делом, а Инна организовала чай с печеными, села напротив, проверила, не выключилась ли «глушилка», и очередной раз продемонстрировала свою полезность:

— Тор Ульфович, слухи о том, что вы пожалованы четвертым орденом, а Марина Вадимовна — вторым, причем за некую невероятно удачную диверсию в Каганате, трансформировались в нездоровый интерес к вашим доходам: по утверждению наших безопасников, только за последние двадцать четыре часа было предпринято порядка трехсот попыток взломать соответствующие базы данных; девяносто четыре попытки выяснить, кто из личных консультантов работает с вами и вашей напарницей; семь попыток выйти на консультанта Марины Вадимовны и одиннадцать — на меня. Да, двое хакеров задержаны и переданы в ваше ведомство, а один из сотрудников банка уволен с волчьим билетом, но и первые, и последний — дилетанты. А порядка сорока процентов попыток хакнуть сервера были предприняты крепкими профессионалами. И они же регулярно пытаются взять под контроль камеры СКН этого здания. Я сильно сомневаюсь в том, что это удастся, но, в то же самое время, понимаю, что эти личности решают проблемы в комплексе. То есть, отслеживают ваши перемещения и за пределами банка. В общем, имейте это в виду, ладно?

Я благодарно кивнул и провел следственный эксперимент — не разрывая зрительного контакта, едва заметно мотнул головой.

Безмолвный вопрос был понят влет — девушка пожала плечами и, вне всякого сомнения, сказала чистую правду:

— Вы — первый клиент, которого я уважаю. Вот и помогаю, чем могу…

…Из летного ангара банка вылетел с предельным ускорением, пронесся по разгонному коридору до пучка воздушных трасс, ведущих в сторону Озер, поднялся к безлимитке и почти четверть часа наслаждался скоростью. Назад, естественно, не смотрел, прекрасно понимая, что если меня и ведут, то либо со спутников, либо по наземным камерам СКН. К «Игле» спикировал резвее, чем обычно, притер флаер к его законному месту, заглушил движки, выбрался из салона и потопал к лифтам. Спустившись в квартиру, наговорил и отправил Марине сообщение из двух слов — «Я вернулся…» — переоделся в домашнее и получил еще более короткий ответ: «Бегу…»

Улыбнулся, ускорился, собственноручно открыл дверь, впустил Кару в прихожую, демонстративно оглядел с головы до ног и постарался порадовать:

— Ты была умопомрачительно хороша и до процедур, а сейчас, то есть, с новой прической, яркими ноготками и смешинками во взгляде, выглядишь… ладной. В самом правильном смысле этого слова. И еще: образы, создаваемые для иных девиц, превращают их во что-то вроде манекенов, на которых можно смотреть только издалека. А твой подойдет к чему угодно, начиная с выхода в Свет и заканчивая буйством на пляжной вечеринке!

Она порывисто чмокнула меня в щеку и объяснилась:

— Спасибо! Это лучший комплимент, который я когда-либо слышала…

— Это не комплимент, а констатация факта… — «предельно серьезно» заявил я, проводил даму до гостиной, помог опуститься на диван, сел напротив и уставился в глаза, почему-то горевшие ожиданием: — Я разобрался со всеми делами; ты наверняка тренировалась все время пребывания в «Афродите», а значит, устала; Матвей говорил, что сегодня будет занят допоздна; Оля с Машей заступили на суточное дежурство; Рита и Настя освободятся не раньше двадцати одного ноль-ноль, а проверять, что сотворили искины с нашими каютами, пока рановато. Да, в принципе, можно пообедать прямо сейчас, но Основная Проблема Дня никуда не денется: чем нам заниматься потом?

Завадская притворно нахмурилась:

— То есть, тренироваться или грызть гранит наук ты не намерен?

— Неа: мы занимаемся этим делом большую часть времени пребывания в гипере, поэтому заслужили право даже на самый разнузданный отдых.

— Разнузданно я еще не отдыхала… — преувеличенно медленно начала она и лукаво прищурилась: — … но почему-то уверена, что мне понравится. Так что предлагаю начать с приобретения «Волны».

— Ты решила брать ее тут, в Новомосковске? — на всякий случай уточнил я и получил более чем логичный ответ:

— Я решила брать ее и тут, и там. Ибо тут — Матвей и толпа девчат, там — Даша, Костя и Миша, а нормальных пилотов в этих компаниях — только ты да я. Кстати, мне кажется, что стоит брать точные копии твоих флаеров. Чтобы усложнить противникам визуальную идентификацию транспорта цели.

— Серьезные противники всегда многократно перестраховываются… — начал, было, я, потом вспомнил, что за нами охотятся не только спецслужбы, и скорректировал вторую половину утверждения: — … но мы перешли дорогу и несерьезным, поэтому лезь в Сеть, находи страничку салона «Экстремал», оплачивай точную копию моей «Волны» и беги переодеваться…

…В «Экстремал» и обратно обернулись за час с небольшим — да, Каре дико понравилось летать на «Волне», но, трезво оценив свои возможности, девушка пришла к выводу, что ей необходимо «перешить» имеющиеся навыки под спортивные флаера. Причем с помощью учебного курса для вирткапсулы. И, наступив на горло собственным желаниям, повела нашу двойку к «Игле».

Во время обеда то радовалась покупке, то кляла последними словами тварей, из-за которых не стоит притираться к своей машине в реальности. А после того, как мы насытились, быстренько убрала со стола и удивила:

— Тор, а давай переберемся в спортзал — утащим туда пару пледов и гору подушек, намертво затемним окна, вырубим свет, включим фоном приятную инструментальную музыку, завалимся на пол и о чем-нибудь поболтаем?

Я представил описанную картину, счел ее интересной и согласился. Так что поучаствовал в создании правильного антуража и даже понял, как довести его до своего личного идеала. Поэтому сгонял к терминалу ЦСД, оплатил пять упаковок свежих ягод и две упаковки наших любимых соков, нашел поднос, поставил на него бокалы, кинул пачку влажных салфеток, дождался прибытия контейнера, переложил его содержимое в глубокие тарелки, помыл, вернулся в спортзал и остановился на пороге. Так как залюбовался Завадской, как раз собравшейся затемнить окна, но услышавшей шелест открывающейся двери и повернувшейся ко мне.

Не знаю, почему, но я представил ее в том же ракурсе, но с длинными волосами и в вечернем платье, немного поколебался и раскололся:

— Марин, этот топ тебе идет ничуть не меньше, чем брючные костюмы, которые мы напокупали перед визитом в Управление. Но мне вдруг захотелось увидеть тебя в платье.

Она задумчиво расфокусировала взгляд, несколько секунд обдумывала мои слова, а потом задумчиво хмыкнула:

— Как ни странно, я только за. Хотя не люблю их с самого детства, а со дня поступления в ИАССН не надевала ни единого раза. В общем, можешь смело планировать новый визит в «Аристократ». Только выбирать будешь ты, а оплачивать — я. Договорились?

Я кивнул, отнес поднос к краю лежбища, сооруженного Завадской, лег, подождал, пока она затемнит окна и устроится по соседству, стянул с тарелки первую попавшуюся клубничку и отправил по назначению.

Марина последовала моему примеру, только заиграла десяток ежевик. Продегустировав первую ягодку, заявила, что она вкусная, с наслаждением умяла все остальные, перевернулась на спину, подползла поближе ко мне, закрыла глаза, расслабилась и задала тему беседы:

— Рита, Оля и Маша мне однозначно понравились: они правильные, цельные и без гнили. В характере Насти я пока не разобралась. А Матвей… он — парень. Что для меня — серьезнейшая проблема. Да, от него, вроде бы, не воротит, но мне нужно время, чтобы научиться ему хоть немного доверять. И я постараюсь. А если ты расскажешь, что из себя, на твой взгляд, представляют Костя и Миша, то чуть быстрее привыкну и к ним. Чтобы окончательно врасти в нашу компанию…

Глава 33

19 декабря 2469 по ЕГК.

…В Вороново прилетели в четверг, в районе девяти вечера, на двух «Волнах», загнали их в ангар моей главной ипостаси — Дана — поднялись на первую палубу «Химеры» и вломились в командирскую каюту. Ну, что я могу сказать о результатах трудов Феникса? Две односпальные кровати как ветром сдуло; у левой стены появилась невысокая, но широченная двуспальная и две стильные тумбочки; оружейный шкафчик, шкафы для обслуживания скафов и для личных вещей спрятались за высококачественной голограммой; часть правой стены занял дорогущий терминал информационно-развлекательного центра; санузел обзавелся навороченной душевой кабинкой, в которую, при желании, можно было вломиться вдвоем; на потолке возник трехсекционный экран и так далее. Кстати, художественный беспорядок, намеренно оставленный искином, тоже лег на душу, как родной.

Поэтому я показал потолочной камере большой палец, а Марина авторитетно заявила, что у меня стало по-настоящему уютно, сделала небольшую паузу и подколола:

— В общем, из такой командирской каюты можно не вылезать неделями.

Оставлять мяч на своей стороне я не собирался, поэтому ответил тем же самым и по тому же месту:

— В этот раз «не вылезать» неделями не получится. Но если согласишься на отрыв длительностью суток в пять, то милости прошу.

— Суток в пять, говоришь? — задумчиво пробормотала она и решительно тряхнула волосами: — Что ж, уговорил. Но у меня есть одно условие…

— Какое? — «на полном серьезе» спросил я, точно зная, что она просто веселится.

— Дальняя половина кровати — моя: я буду по утрам убегать от тебя в голограмму, к океану…

— Голышом?

— А как иначе? Остров-то у нас необитаемый…

Поржали. Потом Кара пощупала белье — которое выбирала сама — сочла его великолепным, попросила включить что-нибудь забойное, чтобы можно было оценить качество акустики, с помощью Феникса обнаружила покрывало, села на краешек «своей половины кровати» и побалдела. Прослушав с начала до конца инструментальную композицию «Изгнание из рая…»

До ангара, выделенного напарнице Большим Начальством, прогулялись пешком. Там поздоровались с Ариадной, взбежали по аппарели, прокатились до первой палубы и заглянули в царство девичьих грез.

В нем тоже появился полный комплект «всего необходимого» — красивая двуспальная кровать, «зеркальный потолок», навороченная душевая кабинка, ИРЦ и «панорамное окно, через которое можно было выйти на крошечный личный пляж». Но голограмма, выбранная Завадской, погружала помещение в оттенки фиолетового и тревожила.

Впрочем, заострять на этом внимание я и не подумал. Так как прекрасно понимал, что вижу своего рода визуализацию реального состояния внутреннего мира напарницы, в котором, увы, пока «не распогодилось». Вот и задал вопрос на засыпку:

— Как я понимаю, претендовать на дальнюю половину этой кровати тоже форменное самоубийство?

— Ты мудр не по годам… — хихикнула она, прошлась по преобразившейся каюте, перещупала все, на что падал взгляд, вернулась ко мне и вопросительно мотнула головой: — Ну что, взлетаем?

— Да.

— Тогда я надеваю скаф, поднимаюсь в рубку, подгоняю под себя кресло, прописываюсь в пилотском интерфейсе и жду команд…

Я коротко кивнул, вышел из каюты и умотал к себе. А где-то минут через двадцать дал Фениксу команду «подмять» Ариадну и установить что-то вроде конференцсвязи, пообщался с оперативными дежурными по космодрому и по системе, продублировал Каре характеристики полученного «коридора» и так далее.

Взлетели под «шапками» и с крошечным временным лагом, разогнались, просочились сквозь сеть масс-детекторов, обошли орбитальную крепость и одну из эскадр флота защитников, висевшую в дрейфе прямо у нас на пути, встали на курс разгона, рассчитанный мною, плавно набрали скорость и ушли во внутрисистемный прыжок. Длительность пребывания на этой струне отслеживали искины, поэтому в окрестности нужной зоны перехода вышли практически одновременно, обнаружили сигнатуры пяти кораблей патрульной группы наших ВКС, четыре «Кукушки» и один-единственный кластер масс-детекторов, деловито состыковали «Химеры» и опустили аппарели.

Пока Марина перебиралась в мой МДРК и поднималась в рубку, Феникс отцентровал «связку» и рассчитал курс разгона. Поэтому я сходу загрузил напарницу Ценными Указаниями:

— Итак, де-юре нынешний потолок твоих возможностей, как оператора гиперпривода — струна с коэффициентом сопряжения два-сорок пять. Перед нами — два-тридцать два. А «связка» из двух кораблей протаскивается заметно тяжелее, чем один. Но ты справишься. Без вариантов. Ибо поняла, что струны любят ласку, и ничего не боишься. И еще: я буду в системе вторым темпом и гарантированно «порежу» любой слишком сильный резонанс. Поэтому падай в кресло Умника, перетягивай на себя пилотский интерфейс и готовься не воевать, а радовать нежностью.

Она застыла соляным столбиком на полпути к своему месту и хрипло спросила:

— Ты уверен?

— Да. Причем и в тебе, и в себе… — твердо сказал я, как-то почувствовал, что этого аргумента не хватило, и озвучил второй, пожестче: — Марин, мой второй номер обязан быть лучшим. А для того, чтобы стать лучшей, тебе надо поверить. Мне, наставнику. Причем больше, чем самой себе. Сможешь?

Она расфокусировала взгляд, а буквально через мгновение решительно кивнула:

— Смогу…

…Смогла. На шестой минуте работы с гиперприводом. Или сразу после того, как я «сгладил» четыре «пика» подряд. И пусть ее «ласки» получались грубоватыми, но с того момента и до выхода на струну я вмешался в процесс всего дважды. Впрочем, моральное напряжение, в котором Марина пребывала почти девятнадцать минут, никуда не делось. Поэтому в гипере ее накрыло — «вернув» мне управление, девчонка разблокировала замки скафа, съехала чуть пониже, закрыла глаза и обмякла:

— Я смогла. Но у меня закончились батарейки…

— Это мелочи… — успокаивающе проворковал я, быстренько вернул из небытия Феникса, отстыковался от кресла, поднял героиню на руки, занес в лифт и спустил в свою каюту.

— Я пропотела. Насквозь… — пролепетала она, почувствовав, что я снял ее шлем.

— Это тоже мелочи. Главное, что ты научилась дарить струнам «нужные ощущения» и, тем самым, сделала самый последний шаг к статусу свободного оперативника.

Последняя фраза заставила Кару встрепенуться:

— Почему ты так считаешь?

Я пожал плечами и начал стягивать с нее скаф:

— По моим ощущениям, тяни ты в гипер не «связку», а один борт, даже на продемонстрированном уровне работы с приводом потянула бы струну с коэффициентом сопряжения под два девяносто. Как только доведешь новый навык до ума, начнешь справляться с «троечками». А это, по меркам Службы — уровень серьезнее некуда.

— А какой уровень считаешь серьезным ты?

Я невольно вздохнул:

— Марин, мы проводим диверсии во вражеском тылу. Причем во время войны. Наши противники далеко не дураки, поэтому в стратегически важных системах либо уже «закрыли», либо взяли под неусыпный контроль все зоны перехода с коэффициентом сопряжения до трех целых тридцати пяти сотых. Вывод напрашивается сам собой — мы никуда не вляпаемся только в том случае, если будем прыгать в три сорок и выше.

— А это вообще реально?

— Да… — кивнул я, стянул с нее скафандр, расстегнул верхний «слой» компенсирующего костюма и добавил: — Я прыгаю именно так. И научу тебя. Но…

— Я — могила! — твердо пообещала она, собралась с силами, выпуталась из слишком уж плотного низа и села: — Мне надо помыться. Иначе испоганю пол. Позволишь воспользоваться твоей душевой кабинкой?

— Могу выделить банный халат твоего размера.

— Ты прикупил даже такой? — спросила она. По моим ощущениям, без какого-либо внутреннего напряжения. Но я мысленно помянул недобрым словом категорический запрет Цесаревича сообщать кому бы то ни было о том, что можно перемещаться между состыкованными кораблями, находящимися в гипере, и объяснил мотивы своего «проступка»:

— Пять суток на струне — это не час и не два. А мы вложились в переделку кают не просто так. Поэтому ты будешь ночевать в этой, а я займу «троечку».

— Достойное решение… — утвердившись в вертикальном положении и поймав мой взгляд, предельно серьезно заявила она. — Но в «троечку» уходить не надо. Сразу по трем причинам: во-первых, эта каюта — твоя. Во-вторых, на этой кровати хватит места даже четверым. И, в-третьих, я тебе доверяю. Как ты выразился перед прыжком, «больше, чем самой себе». В общем, выдавай мне халат, поляризовывай дверцу санузла и жди своей очереди в душ.

Это решение было за гранью добра и зла. Особенно для потомственной дворянки. Поэтому я собрался, было, спросить, уверена ли она в этом безумии, но Завадская догадалась, что меня напрягло, и позволила заглянуть в душу:

— Да, ты можешь оказаться не таким порядочным, каким кажешься, но я хочу рискнуть. Так как до смерти устала от одиночества, от ношения масок, за которыми прячу себя-настоящую от всей Вселенной, и от поисков второго дна в том, что говорят или делают абсолютно все окружающие. В общем, это — своего рода попытка убедиться в правильности моих ощущений и, в то же самое время, сразу два шага навстречу. К тебе и к жизни без страха жить. Ты позволишь их сделать?

Я молча кивнул, сходил в санузел за ее халатом, затемнил дверцу, начал избавляться от скафа и услышал благодарный выдох:

— Спасибо…

…Пока я принимал душ и натягивал «домашнее», Марина разобралась, как поднимать и раскрывать стол-трансформер, включила инструментальную музыку, приглушила верхний свет и организовала ужин. О принятом решении и своих откровениях не заговаривала — после того, как я опустился на свое место, налила в оба бокала апельсиновый сок, пожелала приятного аппетита, поблагодарила за ответное пожелание, продегустировала кусочек отбивной с ананасом, призналась, что не умеет готовить, хотя в детстве мечтала научиться жарить блины, и полюбопытствовала, как с готовкой обстоит дело у меня.

Я честно признался, что умею жарить шашлыки и говяжью печень, очень неплохо делаю пюре и могу запечь в «знакомой» духовке форель или семгу, так как запомнил нужные режимы и временные промежутки.

Завадская заявила, что мои навыки потрясают воображение, и попросила при случае поделиться знаниями. А потом рассказала забавную историю о том, как группа четверокурсников ИАССН летала на шашлыки на озеро Хороту, во всех четырех попытках пересушила мясо до состояния подошвы, переругалась и… забыла на месте отдыха двух парней, спрятавшихся в ближайшем овраге, чтобы втихаря накачаться спиртным, и упившихся до беспамятства.

— А мы с Костей года три тому назад забыли про жарящееся мясо, так как засмотрелись на тетеньку с бюстом титанических размеров… — улыбнулся я. — Эта особа не умела плавать, но чувствовала себя бабочкой и радовалась жизни со страшной силой — забежав в наше любимое озеро чуть глубже, чем по пояс, развернулась к своему то ли мужу, то ли любовнику, и начала подпрыгивать, размахивая руками.

— Ну, да: зрелище, наверное, было незабываемое… — хихикнула Марина.

— Ага! — весело подтвердил я: — Я до сих пор отказываюсь понимать, как бретельки ее купальника выдерживали настолько серьезные перегрузки!

— Сие чудо великое есть! — наставительно заявила девчонка, собралась ляпнуть что-то еще, но среагировала на мой жест и замолчала. А я открыл во вспомогательном окне ТК сообщение Переверзева, просмотрел, «переварил», счел, что этот монолог можно показать целиком, развернул голограмму перед Карой, включил воспроизведение и снова вслушался в голос куратора:

— Доброго времени суток, Тор Ульфович. У нас тут назревает небольшая проблемка. Мы ее, безусловно, решим, но есть нюансы. Итак, сегодня утром искин группы обеспечения, прикрывающей вашу двойку на Индигирке, засек еле заметное изменение пластики движений трех установщиков оборудования, прибывших в жилой комплекс «Яр» продолжать работы в квартире Марины Вадимовны. Как выяснилось в процессе инструментальной проверки, все трое оказались облачены в морф-комбинезоны и морф-маски, а вместо работ по утвержденному графику пытались хакнуть искин вашей квартиры и, в то же самое время, прорезали в потолке квартиры вашей напарницы потайной люк, устанавливали рядом с ним портативный генератор маскировочного поля и т.д. Нам эта деятельность, естественно, не понравилась, поэтому мы устроим спектакль, позволим группе, готовящей ваше похищение, взять двойников, и вскроем всю цепочку задействованных личностей. А для того, чтобы акция не сорвалась, сегодня ночью руководство ИАССН поднимет учебные роты Дарьи Алексеевны и Константина Петровича по тревоге, погоняет по полигонам до вечера воскресенья и, тем самым, помешает уйти в увольнение. Говоря иными словами, в эти выходные сообщений от этих ребят не будет по уважительной причине. И еще: откровенно говоря, в нынешних реалиях ваше проживание в жилом комплексе «Яр» становится, мягко выражаясь, слишком рискованным. Поэтому Служба готова выделить две смежные квартиры в ведомственном комплексе «Ореховая роща», расположенном в одном из самых престижных районов города — Отрадном. Почти уверен, что принять их «просто так» вы не захотите, так что приаттачиваю к сообщению интерактивные модели четырех разных типов квартир со списками возможных улучшений и, естественно, с ценами. Да, чуть не забыл: мы знаем, что для вас понятие «дружба» — не просто слово, поэтому проблем с доступом в вашу новую недвижимость не будет ни у Дарьи Алексеевны, ни у Константина Петровича. На этом все. До связи…

— Да уж, «нынешние реалии» слегка напрягают… — криво усмехнулась Завадская после того, как воспроизведение остановилось.

— Таковы правила игры… — повторил я утверждение, которым во время празднования новоселья успокоил Риту. — И Переверзеву они давно знакомы. Поэтому нас прикрывали, прикрывают и будут прикрывать… так же, как прикрывают всех остальных свободных оперативников. Ибо мы такие не одни.

Кара заявила, что я ее неправильно понял, что за словом «напрягают» стоит не страх, а недовольство, и что игра по этим правилам ее устраивает. А потом заставила улыбнуться:

— Короче говоря, разворачивай и интерактивную модель самой дорогой квартиры, и списокдоступных улучшений. Чтобы мы как следует разошлись и успели превратить нашу новую недвижимость в эталон стиля и комфорта до новогодних праздников!

Разошлись мы действительно как следует — составили списки доработок девятикомнатных квартир, потянувшие на полтора миллиона каждый, забили за нами по три парковочных места, собрали итоги наших трудов в сводный файл и отправили Переверзеву. Потом обратили внимание, что «работали», лежа бок о бок, сочли это нормальным, попили чаю, убрали бардак, вернулись на кровать и, не сговариваясь, уставились в зеркальный потолок. Я немного затупил. Ибо поймал себя на мысли, что, окажись на кровати один, приглушил бы свет еще сильнее, и попробовал представить, как на подобный кунштюк отреагирует Кара. А она спокойно вырубила все, кроме напольной подсветки, заявила, что так намного комфортнее, и задала тему беседы:

— Во время ухода с Белогорья я секунд на пятнадцать переключила комм в обычный режим, а после ухода на внутрисистемную струну просмотрела все три пачки уведомлений. Первая — с пропущенными звонками — не впечатлила: меня страшно захотело всего семнадцать знакомых личностей и двадцать два «анонима». Вторая — с непрочитанными сообщениями без вложений — тоже: их было чуть больше пятидесяти, что в нынешних реалиях как-то несерьезно. А вот третья веселит до сих пор: тебе, нам с тобой и мне лично прислали без малого девяносто приглашений на предновогодние и новогодние мероприятия Высшего Света!

— Шутишь? — спросил я, приподнявшись на локте и заглянув ей в глаза.

— Неа. Могу показать.

Я рухнул обратно и буркнул, что девяносто — это перебор.

— Почему это? — притворно возмутилась Завадская. — Мы — юные, о-очень перспективные, но, в силу возраста, страшно наивные орденоносцы. Значит, не обвести нас вокруг пальца — грех…

— … свальный! — невесть с чего ляпнул я и прикусил язык. Но Марине, что называется, зашло:

— Ага, он самый: мы не поведемся ни на один подкат. А значит, толпа разохотившихся грешников… так, стоп: ЭТО я представлять не хочу!

Я рассмеялся, Кара — тоже. Но через несколько секунд посерьезнела:

— Кстати, фамилии отправителей я не просматривала — было некогда. А надо: среди них наверняка есть Власьевы, Базанины, Верещагины, Костины и так далее, а игнорировать их мы не имеем права. Далее, фамилии отправителей приглашений надо просмотреть и тебе: есть ненулевая вероятность того, что тебя или нас пригласят к Орловым и Переверзевым. Соответственно, нам надо будет постараться, придумывая аргументированные и необидные отказы. И последнее: сегодня — вечер девятнадцатого декабря. Значит, нам с тобой надо составить списки личностей, которые чем-то дороги, и закупить подарки…

Глава 34

25–26 декабря 2469 по ЕГК.

…Все два часа десять минут пребывания в гипере Завадская отходила от подъема на струну с коэффициентом сопряжения три пятьдесят девять. Само собой, «связку» на нее затянул я. Но напарница находилась в системе вторым темпом, соответственно, чувствовала и зарождение «пиков», и их мощь, и мои «ласки», так что опять перебрала с сильными эмоциями. Впрочем, стоило мне перевести борт в красный режим, как она задвинула рефлексии куда подальше и переключилась в боевой режим. Поэтому в Кумул мы вышли в правильном состоянии, «огляделись», сохранили текущие координаты этой зоны перехода, ушли от нее подальше и решили расстаться.

Пока Кара спускалась в трюм, перебиралась в свой МДРК, поднималась в рубку, подключалась к пилотскому интерфейсу и врубала антигравы, я успел влезть в астронавигационный атлас, выяснить, в какой части орбиты должна находиться третья планета, самостоятельно рассчитал вектор и длительность внутрисистемного прыжка, попросил Феникса «подмять» Ариадну и поручил им обоим вывести корабли в двадцати минутах хода на половинной скорости от высоких орбит.

Во время пребывания в гипере поймал себя на мысли, что без Марины «где-то рядом» как-то неуютно, отрешенно отметил, что я к ней привык, загнал себя в транс и после выхода в обычное пространство отправил подругу «развлекаться» по своему плану. Благо, мы прорабатывали нюансы первого этапа деятельности почти сутки, а Завадская не отличалась склонностью к авантюрам.

Пока она крутилась вокруг планеты, терзала оптический умножитель и проверяла каждый пункт довольно солидного контрольного перечня задач, я изучал алгоритмы защиты орбитальных промышленных комплексов и эскадр, висящих в дрейфе, оценивал плотность облаков масс-детекторов и толщину их «стенок», составлял карту логистических маршрутов, разбирался с частотой движения транспортников, выяснял, насколько четко работают «Сеятели», и так далее.

Выкладывался без дураков, благодаря чему часов через девять-десять пришел к выводу, что тюрки исправили почти все ошибки, позволившие нам так славно оторваться в Бешбалыке, забраковал большую часть наших планов и… придумал новый. Да, наглый, но показавшийся в разы менее рискованным для Кары, чем три из пяти оставшихся. В общем, последние минут сорок-сорок пять ожидания напарницы я доводил первоначальную идею до ума и на пару с Фениксом создавал трехмерную «обучалку». А после того, как Завадская подошла к точке встречи и оказалась в области покрытия самых «коротких» систем связи, собрал нас в конференцию, поймал файл с результатами трудов подруги, изучил и криво усмехнулся:

— У меня все еще веселее: транспортники обзавелись системами сброса масс-детекторов, поэтому заходят в уже висящие облака, тормозя маршевыми движками, и завешивают «дырки» чуть ли не раньше, чем создают. В облаках тоже грустно: «стенки» стали вдвое-втрое толще плюс появились центральные сплошные сферы, вероятнее всего, контролируемые искинами орбитальных объектов. Приблизительно та же картина и с кораблями, висящими в дрейфе — их защитили так, как будто в каждом хранится золотой запас Каганата.

— Значит, будем разносить наземные объекты ВПК? — спросила Марина и не угадала:

— Нет. Сейчас мы попрыгаем по слабеньким «двоечкам» и посмотрим, в каком режиме болтаются патрульные группы. Потом проработаем маршрут твоего «круиза». А после того, как просчитаем тайминг, ты займешься игрой в боулинг.

— Не поняла?

— Почти уверен, что корабли тюрков висят под «шапками» в облаках все тех же масс-детекторов. Так вот, твоя задача — подходить к краю этого облака по вектору, рассчитанному Ариадной, «терять» один «Гиацинт», обвязанный грузовым антигравом, и ждать, пока твой подарок по инерции влетит в самый крупный борт.

— Так, стоп… — воскликнула она, сообразив, к чему я клоню, влезла в свои архивы, нашла данные о пороговой массе срабатывания масс-детектора, и радостно затараторила: — Ты — гений: один «Гиацинт», да еще и до предела облегченный грузовым антигравом, будет проигнорирован. А дури подарка за глаза хватит на серьезное повреждение легкого крейсера! Так, а что именно мне разносить и в каком порядке?

— Сначала — легкий крейсер.

Потом эсминец или минный заградитель. А за ними — постановщик помех. Или, если будет — корабль-матку… — ответил я и добавил: — После уничтожения или повреждения трех бортов обязательно уходи к следующей зоне перехода: мне надо, чтобы командующий местным флотом задергался по полной программе.

— А с чего он должен задергаться из-за гибели трех кораблей? — не поняла она.

— Так ты ж начнешь делать вид, что зачищаешь ЗП в одном сравнительно небольшом секторе системы! — хохотнул я, и она прозрела:

— То есть, готовлю плацдармы для вторжения сразу нескольких рейдовых эскадр или флотов?

— Именно.

Она тихонько хихикнула и озвучила вердикт:

— Чувствую, будет интересно…

…Командующий флотом защитников системы оказался тормозным до изумления — додумался до мысли, к которой его подталкивала Марина, только после появления пятого «плацдарма». Зато запаниковал знатно: поднял по тревоге весь гарнизон — что, естественно, сказалось на плотности радиообмена — перевел в красный режим как корабли, висевшие в дрейфе, так и стоявшие на космодромах, отозвал на планету абсолютно все гражданские борта и, что самое главное, вытребовал в космос военные транспортники. Чтобы загрузить их по самое не могу, отогнать за орбитальные крепости и, тем самым, создать стратегический запас боеприпасов.

На этом этапе акции меня плющило от диаметрально противоположных желаний: одна часть сознания требовала развалить орбитальный завод РАВ, а вторая — встретить линкоры с крейсерами и «помочь перестроиться» в новые ордера. Но эта проблема решилась сама собой: пилоты последних оказались намного дисциплинированнее и жили на своих кораблях, а не в казармах. Так что уложились в нормативы и уже на пятой минуте после объявления тревоги завели движки. Кстати, мелочь оказалась намного шустрее:

пять усиленных патрульных групп покинули области дрейфа и ушли в разгон на форсаже уже на исходе третьей минуты. Их галантностью я и воспользовался — просочился в самую широкую лакуну, появившуюся в облюбованной сфере, в привычном режиме «навестил» все четыре линкора и два крейсера, а затем свалил. Чтобы успеть к грузовикам, поднимавшимся с планеты.

Долетел до бардачного «ордера» тютелька в тютельку, так что «оседлал» четвертую «лошадку», прокатился до завода и отправил на прогулку одного «Голиафа» и четырех «Техников», которым выделил «Смерч», «Гиацинты» и «Пробойники». Кстати, каждый «несун» был обвязан двумя лентами грузовых антигравов, поэтому выглядел героически-прегероически. Правда, любоваться их видом как-то не получалось из-за «шапок» мин. Впрочем, в тот момент мне было не до веселья: внутренняя сфера масс-детекторов была очень плотной, вот я и нервничал. Все время, пока транспортнику забивали трюмы. Слава богу, все обошлось — в какой-то момент он отстыковался от завода, полыхнул эволюционниками, медленно развернулся, отошел от причала эдак метров на четыреста, навелся на ближайшую орбитальную крепость и дал малую тягу на движки.

Что самое интересное, пилот оказался педантом — даже в такой ситуации не забыл развернуться дюзами вперед перед «стенкой», заткнул дыру, которую прожег, снова отработал эволюционниками и спокойно полетел дальше. А я благополучно сошел, отошел от места будущего бардака подальше и подорвал подарки на тяжелых кораблях, кстати, уже занявших штатные места в новом ордере.

Шести «Гиацинтов» и «Тайфуна» на каждый линкор хватило за глаза — их разнесло ничуть не хуже, чем крейсера, на которых я «забыл» по четыре мины. Пока тюрки охреневали от этого сюрприза, «штурмовой отряд» дроидов пробился к реактору и совершил ритуальное самоубийство вместе с заводом. Вот я и засуетился. В смысле, отправил Марине сообщение с распоряжением немедленно прыгать к нашей «троечке», плавненько разогнал свою «Химеру» по курсу, рассчитанному Фениксом, и ушел в прыжок. Не тормозил и после выхода в обычное пространство — состыковался с МДРК напарницы, открыл аппарель и, дав искину время отцентровать «связку», встал на курс ухода на струну.

Завадская ворвалась в рубку, побив все прежние рекорды, плюхнулась в свое кресло, заблокировала скаф, подключилась к пилотскому интерфейсу вторым темпом и… не задала ни одного вопроса. Хотя наверняка умирала от любопытства. Держать ее в неведении было бы жестоко, поэтому я раскололся — скинул в ТК видеозапись семи взрывов и повинился:

— Да, на твоей «Химере» остался почти весь боекомплект, а у меня — один минный кластер, но я не хочу привлекать к нам слишком много внимания еще и в этот раз, поэтому будем считать, что таких предновогодних поздравлений тюркам хватит за глаза.

— Согласна… — отозвалась она и в двух словах доложила о результатах своих трудов: — Тем более, что мои поздравления тоже получились неплохими — патрульные группы были укомплектованы абсолютно одинаково, так что я вынесла по пять «Джиннов», ПП и МЗ-шек. А боевой заход на шестой крейсер пришлось прерывать.

Я мысленно прикинул расчетную стоимость этих пятнадцати кораблей и назвал девчонку редкой красоткой. А потом вырубил Феникса, активировал гиперпривод и сосредоточился на… хм… удовлетворении струны…

…Не знаю, почему, но в этот раз выход в гипер дался чуть сложнее, чем обычно. Хотя нет, не так: «пики» резались нормально, но тридцать три часа, проведенные в сильнейшем напряжении, «помогли» задолбаться морально. Поэтому, вырубив гиперпривод, я почувствовал, что иссяк, из последних сил перевел корабль в зеленый режим, кое-как разблокировал замки скафа, затем вспомнил, что не мешало бы реанимировать Феникса, вернул его к жизни, встал и поплелся к лифту.

— Меня тоже вот-вот накроет… — призналась Марина после того, как мы втиснулись в кабинку лифта, устало ткнула в нужный сенсор и прокатила нас до первой палубы. А там напомнила о еще одном «просчете»: — О, черт! Тебе ведь еще наговаривать отчет…

— Угу… — убито буркнул я, следом за ней вошел в каюту, кинул взгляд на пиктограмму, показывающую наличие или отсутствие атмосферы, убедился в том, что она есть, разгерметизировал скаф и снял шлем. В этот момент Кара проявила великодушие — предложила идти в душ первым.

Я оценил последствия согласия и сказал чистую правду:

— Спасибо, я оценил. Но после душа меня гарантированно зарубит. Так что первой иди ты, а я займусь отчетом…

Она кивнула, деловито стянула с себя все, кроме самого первого «слоя» компенсирующего костюма, засунула скаф в шкафчик и умотала в санузел. А я сел на край кровати, развернул «Контакт», уставился в потолочную камеру, врубил запись и заговорил:

— Доброго времени суток, Владимир Михайлович. Мы — все. В смысле, порезвились в Кумуле, разнесли орбитальный завод РАВ и чуть больше двух десятков военных бортов, сочли, что этого достаточно, и ушли в гипер. Далее, тюрки радикально изменили алгоритмы охраны орбитальных комплексов и военных бортов, поэтому в этом рейде диверсии, спланированные во время прыжка, мы проводить не рискнули — придумали и реализовали новую идею. Кстати, моя напарница работала в автономном режиме и справилась со своей боевой задачей балла на девяносто три по стобалльной системе. И последнее: по умолчанию мы идем на Индигирку. Увы, не по прямой, поэтому сойдем со струны только тридцатого декабря ориентировочно в районе обеда по времени Новомосковска. И хотели бы справить Новый Год в Усть-Нере. Видеозаписи результатов нашего «веселья», как обычно, приаттачил к сообщению. На этом все. С наступающим Новым Годом. До связи…

Отправив послание, вдруг почувствовал голод и сообразил, что за сутки с лишним мотаний по Кумулу съел всего два бутерброда. Поэтому заставил себя встать, подошел к терминалу ВСД и допер, что мог припахать Феникса. Вздохнул, влез в меню, определился с желаниями, потыкал в экран, пошел к лотку и понял, что опять туплю, ибо не поднял стол. В том же стиле тормозил и дальше. Но, в конечном итоге, справился с непосильной задачей, немного потерпел и встретил Марину жестом-приглашением.

Она окинула накрытый стол оценивающим взглядом и восхитилась:

— Для того, чтобы не стянуть с тарелок ни одного куска нарезки, нужна сумасшедшая сила воли! Наставник, я в диком восторге и, пожалуй, последую твоему примеру…

И ведь не обманула: за время моего отсутствия не съела ни одного куска горячо любимой сырокопченой колбасы «Имперская». Но гипнотизировала ее голодным взглядом… в те моменты, когда находила в себе силы открыть слипающиеся глаза. Впрочем, на мое появление на пороге санузла все-таки среагировала — честно призналась, что практически спит, и похлопала по покрывалу рядом с собой. И я послушался. Хотя обычно «поднимал» стул и усаживался напротив.

Ели молча. Несмотря на то, что слегка взбодрились. Потом героически убрали за собой вместо того, чтобы попросить Феникса прислать в каюту дроида, зачем-то вырубили весь свет до того, как разобрали кровать, скинули банные халаты и отключились чуть ли не раньше, чем легли…

…Пришел в себя я, по субъективным ощущениям, уже через мгновение. Да, с мутью в голове, но достаточно бодрым. Открыв глаза, какое-то время пытался определиться со своим положением в пространстве. Потом сдался, врубил подсветку кровати, посмотрел в зеркальный потолок и обнаружил, что лежу вдоль изголовья, Марина — вдоль изножья, а все подушки валяются на полу. Поэтому еле слышно хмыкнул и услышал такой же тихий смешок:

— Это — мелочи: я точно помню, что раза два просыпалась, обнимая тебя, как мягкую игрушку, и как минимум трижды обнаруживала, что ты в том же стиле обнимаешь меня. Что самое забавное, ни то, ни другое абсолютно не напрягало — мне было и чертовски спокойно, и на редкость уютно.

— Все, я тебя испортил… — притворно вздохнул я, чтобы протянуть время, потом запоздало отметил, что в голосе напарницы не чувствуется даже тени негатива, и воспрянул духом. Аккурат к тому моменту, как Кара высказала свое мнение:

— Или я тебя… А если серьезно, мне почему-то нормально. Да, разумом я знаю, что в твоем вкусе и понимаю, что всю ночь, по сути, провоцировала тебя на… хм… всякое-разное, но эти мысли где-то очень далеко. А на первом плане ощущается нега. И мне не хочется с ней бороться…

— Не хочется — не борись… — «философски» заявил я, так как не знал, как реагировать на ее откровения, встал с кровати, накинул халат, вернул подушки на законные места и сгонял в места общего пользования. А после того, как вернулся, забрался под одеяло, перевернулся на спину, посмотрел в потолок, поймал взгляд отражения Марины и вопросительно мотнул головой.

— Со мной все в порядке. Просто, перебираясь в стандартное положение, внезапно представила альтернативу — другого наставника-мужчину и полный комплект сопутствующих проблем — потом вспомнила, что, по мнению Игоря Олеговича, я должна когда-нибудь стать первым номером стандартной двойки свободных оперативников, и поняла, что не хочу.

Я закинул правую руку за голову и поделился знанием из прошлого:

— Насколько я знаю, в мирное время при комплектовании двоек во главу угла ставится психологическая совместимость.

Завадская кивнула в знак того, что это логично, а я описал альтернативу. Ибо вспомнил ублюдочного Мрака:

— К сожалению, иногда система дает сбой — к особо талантливым первым номерам прикрепляют чьих-нибудь сынков. Или дочурок.

Не знаю, как она почувствовала, что у меня портится настроение, но практически мгновенно выдала, пожалуй, единственный аргумент, который я в тот момент был готов услышать:

— В военное время сынки и дочурки слишком сильно мешают.

А в первые послевоенные годы их папаши и мамаши стараются не высовываться. Чтобы не огрести от тех, кто воевал. Так что пока нам напрягаться не с чего. Кстати, Тор, а ответ на вчерашний доклад еще не прилетал?

Я открыл «Контакт» прямо в ТК, обнаружил послание Переверзева, просмотрел в одно рыло, перевернулся на левый бок и поделился тем, чем было можно:

— Прилетело. Нас похвалили. В том числе и за то, что буйствовали не очень сильно. Сообщили, что доработка наших новых квартир будет закончена к двадцать девятому числу, разрешили отпраздновать Новый Год в Усть-Нере, заявили, что до четвертого января мы совершенно свободны, и пожелали хорошего отдыха.

— А что с уродами, пытавшимися нас пленить? — спросила она.

Я мысленно вздохнул и нехотя поделился кусочком самой неприятной информации:

— Группа захвата была уничтожена ее же контролером: через считанные секунды после начала штурма он активировал мощное взрывное устройство, установленное в моей квартире. Группу подстраховки взяли. А две оставшиеся и контролер ушли. В общем, от той нашей недвижимости почти ничего не осталось, но за эту подлость мы уже отомстили. Вернее, начали мстить. Ибо наверняка слетаем в Каганат еще не раз…

Глава 35

30 декабря 2469 по ЕГК.

…Ежедневные тренировки на износ с бумажным «тренажером» дали ожидаемые результаты — из мертвой системы, в которой мы сменили вектор прыжка, Кара самостоятельно вытащила «связку» на струну с коэффициентом сопряжения два шестьдесят один, а через сутки с небольшим «потянула» и два семьдесят семь. И пусть до требуемых трех сорока было еще далеко, девчонка плавилась от счастья все время, пока мы болтались в «последнем» гипере.

Посерьезнела только перед выходом в обычное пространство. Но рядом с зоной перехода обнаружилась только одна-единственная «Кукушка» — да и та успела отдрейфовать в сторону — поэтому Завадская снова засияла и по моей команде включила турборежим. В смысле, разблокировала замки скафа, пулей влетела в лифт, спустилась в трюм, перебралась в свою «Химеру», поднялась в рубку, «оживила» корабль и встала на мой курс разгона.

Внутрисистемный прыжок ничем особенным не запомнился — я смотрел на «мертвый» экран сканеров и ждал появления картинки. А после того, как увидел плотную россыпь зеленых меток и пробежался взглядом по плашкам информационных блоков, невольно вздохнул: отсутствие вражеских кораблей у Индигирки подтверждало последнюю фронтовую сводку, но не радовало от слова «совсем». Почему? Да потому, что Коалицией руководили прагматики, в принципе не способные останавливать боевые действия ради каких-то там праздников. А значит, устроили временное затишье только для того, чтобы как следует подготовиться к удару в новогоднюю «ночь».

«Суки…» — мысленно обозвал их я, затем волевым решением задвинул злость и желание убивать куда подальше, определился с нашим положением относительно планеты, поделился с напарницей новым вектором движения и связался с оперативным дежурным по системе. Следующие час десять работал — вел наши борта к орбитальной крепости над Усть-Нерой, ронял в «коридор», заводил на Аникеево, переключался на местное время и так далее.

Не расслабился и после того, как «сменил транспорт» — вывел «Волну» за пределы космодрома, поднял на безлимитку, как следует разогнал и повел к Отрадному. Благо, всю необходимую информацию о наших новых квартирах получил еще двадцать восьмого и знал, куда лететь.

Ведомственный жилой комплекс «Ореховая роща» увидел только после того, как запросчик флаера в автоматическом режиме получил доступ в особо охраняемый район столицы и подмигнул соответствующей пиктограммой.

И на пару мгновений ухнул в прошлое. В то самое, в котором о жизни в элитных ЖК мог только мечтать. А потом мое предплечье накрыла горячая ладошка, и Марина вернула меня в настоящее похожим признанием:

— Будешь смеяться, но я не представляла жилье такого уровня даже в самых смелых мечтах о будущем после выхода из рода…

— Жизнь иногда радует… — философски отметил я, запретив себе думать о том, что наше прежнее жилье в этом городе приказало долго жить.

— Радует не только жизнь, но и отдельные личности… — уточнила Кара. — К примеру, твоя Инна. Нет, разумом я понимаю, что решение вернуть мне средства, потраченные на покупку и ремонт квартиры, приняла не она, но уверена, что эта девица не изображала чувства, а была расстроена на самом деле. И предложила выкупить квартиры в жилом комплексе для руководства филиалов Императорского банка на Индигирке не для того, чтобы заработать хорошие проценты. В общем, подарок мы ей приобретем и отправим не зря…

Я согласно кивнул, уронил «Волну» в коридор замедления, завел в створ летного ангара, расположенного на тридцатом этаже башни с застекленным бассейном на крыше, нашел свои парковочные места, притер флаер к левому, вырубил движки и выбрался на приятно пружинящее покрытие пола. Потом «убедил» терминал системы контроля доступа поднять нас на тридцать пятый, вышел из лифта в просторный холл, огляделся и поинтересовался у спутницы, с какой квартиры начнем.

— С твоей, конечно… — не задумываясь, ответила она и потянула меня налево. А через пару минут, оказавшись в малой «угловой» гостиной,

упала в кресло-трансформер, вытянула ножки, уставилась на пока еще черную «базу» генератора развертки трехмерных изображений экстракласса и заявила, что не хочет заглядывать в спальни, чтобы не влюбиться в мою и не остаться в ней жить.

И ведь действительно «влюбилась». В гостевую спальню, в «доработку» которой вложила море души.

Пришлось идти навстречу так и не высказанным желаниям:

— Я почему-то уверен, что в твоей квартире тебе будет одиноко. Поэтому считай этот жилой блок своим… и оставайся, когда сочтешь нужным. И еще: будет время — загрузи свою гардеробную вещами на все случаи жизни. Да, мы выкупили весь этаж, но бегать туда-обратно, к примеру, ради переодевания в купальник, быстро надоест.

— Ты меня так совсем разбалуешь… — буркнула она и, противореча самой себе, порывисто чмокнула в щеку.

Кстати, реализовывать мое предложение начала чуть ли не раньше, чем я занялся разворачиванием зародыша искина в полноценный дубль Феникса — унеслась из кабинета, оккупировала ближайший терминал ЦСД, вышла в Сеть и, как выяснилось эдак через час, приобрела как бы не два кубометра одежды, обуви, белья и чего-то там еще. Впрочем, переводила деньги не только на себя-любимую — параллельно назаказывала гору постельного белья, бытовой химии и других расходников на все три квартиры, забила холодильники двух «чисто наших» стратегическими запасами еды и напитков, укомплектовала все мини-бары и так далее. Само собой, под грузчика не косила — припахала домашних дроидов — но даже так вкладывалась в уют добросовестнее некуда.

Я тоже не бездельничал — закончив возиться со своим искином, прогнав абсолютно все тесты и убедившись в том, что мои владения абсолютно чистые и прекрасно защищены, перебрался в квартиру Завадской и «породил» дубль Ариадны. А после того, как справился и с этой задачей, навестил квартиру, которую купил по требованиям паранойи.

К слову, там тоже поразвлекся по полной программе — «развернув» еще один дубль Феникса и подчинив его «соседнему», наведался в оба «учебных класса» и забил в СКД первого биометрию Костяна, а второй «открыл» только для Даши, залил в вирткапсулы чуть более серьезные комплекты обучающих и развлекательных программ, проверил наличие расходников в медкапсулах, «разделил» доступы в гостевые спальни, выделенные этой парочке, и добавил к базовому списку императивов двух «Голиафов» еще десяток. Дабы дроиды — в одном из самых маловероятных вариантов будущего — смогли вовремя прервать подкаты Синицына к Темниковой и, тем самым, уберегли любителя поволочиться за красивыми девушками от попадания под «каток» двукратной чемпионки Империи по боям без правил среди любителей.

Ну, а последним «подготовительным» мероприятием занялись на пару. Сразу после того, как я вернулся в свою квартиру и заявил, что освободился — Марина снова вышла в Сеть и начала приобретать новогодние подарки для «местных» согласно уже имевшемуся списку, а я «сел» на блок МС-связи, наговорил Инне сообщение с просьбой купить, оплатить и разослать подарки для наших близких, живущих на Белогорье и Смоленске, приаттачил файл с другим списком и виртуальный чек на оплату, поблагодарил за помощь и поздравил с наступающим. А затем поэксплуатировал Верещагину — попросил ее купить, красиво упаковать и отослать Инне топовый коммуникатор.

Разобравшись и с этим вопросом, быстренько перекусили, переоделись в парадно-выходное шмотье, спустились в летный ангар, вылетели в город, ненадолго заглянули в авиасалон «Вихрь», взяли Каре еще одну точную копию моей «Волны» и уже на двух флаерах рванули в ИАССН. Кстати, тренировки в вирткапсуле моей «Химеры» не прошли даром — девчонка вела машину куда увереннее, чем в Новомосковске. Поэтому к Академии подлетели чуть раньше, чем рассчитывали, «опознались» с помощью кодов доступа, полученных от Владимира Михайловича, припарковались в моем любимом летном ангаре и постучались к Андрееву.

Начальник академии, правильно озадаченный все тем же Переверзевым, не стал строить из себя небожителя — достаточно тепло поприветствовал и Кару, и меня, поздравил нас с наступающим, без лишних слов переслал мне виртуальные увольнительные на трое суток и пожелал всего хорошего. Вот мы и продолжили «хамить» — сбросили этот вызов, связались с Костей и Дашей, весело поздоровались и поинтересовались, какого этого самого они все еще находятся в казармах.

— А где я должен быть? — удивился Синицын, а Темникова, услышав его голос, предпочла промолчать.

— У штаба, конечно! — заявил я и перешел на командно-штабной: — Форма одежды — парадно-выходная. Построение через пять минут. Время пошло…

Уложились. Оба. Хотя в это время должны были либо расслабляться после тяжелого тренировочного дня, либо заниматься самоподготовкой. Но я продолжил «яриться» — придрался к недостаточно яркому сиянию глаз, ушел от приветственного хлопка по плечу нырком под «атакующую» руку и заходом за спину друга детства, изобразил откручивание головы и перестал валять дурака:

— Мы вас забрали. До двадцати двух ноль-ноль второго января. Вопросы?

— Никак нет! — молодцевато гаркнули они и полезли обниматься. Ага, оба. Но у Костяна получилось только первое объятие. А потискать Завадскую помешали льдинки, мгновенно появившиеся в ее глазах, и исполненный ею скользящий шаг назад. Но это было и нормально, и правильно. Поэтому я без каких-либо внутренних терзаний насладился поцелуем в щечку от Темниковой и дал «курсантам» команду следовать за нами…

…Загрузившись в свою «Волну», закрыв фонарь, я сходу расставил все точки над «i»:

— Марина ненавидит парней. Далеко не просто так. Меня успела зауважать и назначила единственным исключением. Начнешь дурить в обычном режиме — пошлет. Причем предельно жестко и навсегда. Усек?

— Усек. И не начну… — кивнул он, переключился в нормальный режим и «наехал» на меня. Сразу после того, как я организовал конференцсвязь и дал команду взлетать: — Тор, ты плохо действуешь на окружающих: носиться на флаерах для самоубийц…

— … могут только самоубийцы и особо талантливые выпускники первого факультета ИАССН типа нас… — подхватила Марина. Видимо, решив сгладить эффект «не самого теплого приветствия».

Даша села на ту же волну и добавила в голос предвкушения:

— О-о-о, значит, через какое-то время такой флаер прикуплю и я!

Синицын обозвал нас вредными, затем оценил ускорение, с которым мы ввинтились в ночное небо, посерьезнел и поинтересовался, куда мы впихнем Базанина.

— К сожалению, никуда… — расстроено вздохнул я и объяснил, почему: — На прошлой неделе четверо третьекурсников ИЛА так крупно накосячили, что начальник академии, психанув, ввел мораторий на увольнительные и отпуска аж до первого марта. В общем, выдернуть Мишу на праздники не получилось даже через наше Большое Начальство.

— Жаль… — буркнул Костик, повернулся ко мне и еле слышно добавил: — Он с нами созванивается. Практически каждый вечер. И, по моим ощущениям, видит в нас с тобой не мещан, а личностей.

— Так и есть… — проартикулировал я. А потом ответил на вопрос Дарьи, посмотревшей вниз

и заметившей, что мы летим «куда-то не туда»:

— В наши квартиры в «Яру» заглянули не те гости. И настолько серьезно получили по рогам, что нам пришлось переселяться в более спокойное место.

Эти намеки были поняты с полпинка. Причем обоими. И они, последовав моему примеру, выдали не догадки, а намеки на них:

— А я-то думал…

— Ах, вот почему…

— Угу… — подтвердил я, увел «Волну» в правый поворот, порадовался четкости, с которой Марина повторила маневр, и поинтересовался у ребят, как им нынешние нагрузки.

Нынешние нагрузки, зверства инструкторов и первые успехи обсуждали почти весь перелет до «Ореховой рощи». А на последних километрах я взял власть в свои руки. В смысле, попросил ребят обратить внимание на нужный жилой комплекс и на траекторию захода к нашему летному ангару. Они тут же выполнили «приказ» и «работали» до тех пор, пока не вышли из лифта в холл нашего этажа. А там я подкинул им тему для раздумий:

— Тут три квартиры. Левая — моя. Средняя — Марины. А правая — гостевая. Доступы в этот ЖК, в этот корпус, на этот этаж и в правую квартиру я вам уже прописал. А сейчас покажу ваши комнаты и ваши персональные «учебные классы». Кара, организуй пока, пожалуйста, ужин…

Она коротко кивнула, прочитала «направляющий» взгляд и ушла налево. А я потопал направо, провел гостям экскурсию по новым владениям, пережил восторги напрочь охреневшего Синицы и натравил его на терминал ЦСД:

— Костян, ваши парадки, безусловно, радуют взгляд, но я считаю, что отдыхать надо в чем-нибудь гражданском. Поэтому влезь в Сеть, приобрети все, что, на твой взгляд, может потребоваться в гражданской части твоей новой жизни, забей свою гардеробную и переоденься. А я тем временем нормально поздороваюсь с Дашей.

Последнее предложение интонацией не выделял, точно зная, что Синица не затупит. И не ошибся — он навелся на терминал и «забыл обо всем на свете». Поэтому я со спокойным сердцем увел Темникову в ее личную спальню, помог опуститься в кресло, сел на кровать и огорошил ее нестандартным вопросом:

— Можешь оценить свое отношение ко мне, как к другу, по пятибалльной системе?

— Могу… — лукаво улыбнулась она и замолчала.

Я усмехнулся и «исправился»:

— Тогда оцени, пожалуйста, вслух.

Она «посерьезнела» и изобразила строгого преподавателя:

— Удивительно, но факт: вы заслужили высший балл.

— Раз «высший», значит я, как самый близкий друг, имею право о тебе заботиться, верно?

Тут девчонка сообразила, что я затеял этот разговор не просто так, чуть-чуть поколебалась и кивнула:

— Да, имеешь. Так же, как и я имею право заботиться о тебе.

— Отлично… — удовлетворенно заявил я и перешел к делу: — Насколько я знаю, на днях твой дед придумал новый способ вернуть тебя на гражданку — заблокировал твой банковский счет, запретил твоим родителям перечислять тебе деньги и отозвал назад платеж за «Малахит». Так вот, в файле, который я сейчас пришлю — реквизиты твоего нового счета в Императорском банке. Твоя задача — «привязать» счет к коммуникатору и пользоваться деньгами, которые я тебе подарил, не задуряясь и не страдая!

— Тор, я…

— … очень близкая подруга?

— Да. Но…

— Что бы ты сделала, окажись на моем месте и имея соответствующие возможности?

— Хм…

— Вот-вот… — усмехнулся я, почувствовав, что она представила обратную ситуацию и заколебалась. А затем помог принять окончательное решение: — Даш, я помогаю от чистого сердца. Поэтому задвинь все рефлексии к чертовой матери.

— Задвинула… — «через Вечность» сказала она, встала, поцеловала меня в щеку, залила файл в «банк-клиент», распаковала, настроила доступ, открыла программную оболочку и… пошла красными пятнами. Пришлось лечить:

— Даш, я получаю очень серьезные «боевые». И помогаю не только тебе.

— Я в курсе… — призналась она, не поднимая взгляд. — Костя говорил, что ты помог ему с отцом выжить на Твери, и, в то же самое время, переселил его матушку с рабочей окраины в купеческую слободу столицы Смоленска…

— Все верно… — кивнул я и нанес добивающий удар: — И даже после этого Костя не отказался от «Нарвала», который я подарил ему на день рождения. Хотя исключительно щепетилен в финансовых вопросах и люто ненавидит быть кому-либо в чем-либо обязанным. Делай выводы…

— Я сделала! — воскликнула она, поймав мой взгляд. И нервно облизала губы: — Но миллион — это слишком много!!!

— Солнце, мы с Мариной получаем очень серьезные боевые. И дружим от всей души. Поэтому смирись. И еще: вздумаешь отказаться от нашего подарка на Новый Год — получишь по прелестной заднице. Больно…

— Как я понимаю, подарок тоже будет недешевым? — со вздохом спросила она и угадала:

— Девушке Самого Тора Йенсена невместно летать на мыльницах типа «Малахита». Поэтому мы оплатили тебе «Рассвет» — один из лучших «первых» флаеров для будущих экстремалов и экстремалок.

Темникова набрала полную грудь воздуха и… тряхнула буйной гривой:

— Задвинула все рефлексии, подарок приму с превеликим удовольствием, благо, «Рассветы» мне очень нравятся,

и даже проявлю инициативу. То есть, последую примеру Кости и приобрету гражданскую одежду. Но займусь этим делом только после того, как зацелую тебя до умопомрачения. В общем, подставляй щеки и не вздумай сопротивляться…

Глава 36

30–31 декабря 2469 по ЕГК.

…Пока я проводил экскурсии и разговаривал с Темниковой, Марина не только накрыла на стол, но и сменила образ. То есть, натянула один из самых футуристичных брючных костюмов, которые приобрела с моей подачи, надела сет украшений «в стиль», наклеила на левую дельту абстрактную «переводку» и накрасилась. Получилось непривычно, агрессивно и… интересно.

Но первые несколько секунд я, каюсь, усиленно тупил. Вернее, сравнивал «новую» Кару с той, которая успела запасть в душу, и пытался понять, нравится эта или нет. Да и потом лоханулся — вопросительно мотнул головой и спросил, с чего это вдруг она решила так «закрыться».

Девчонка пожала плечами:

— Сегодняшний эксперимент с коротким платьем и «мягким» макияжем разочаровал: Константин сходу потерялся в содержимом выреза и попробовал воспользоваться первой же «законной» возможностью меня полапать. Так что «открываться» в его присутствии я больше не буду — не хочу провоцировать твоего друга на глупости и, тем самым, вбивать между вами клинья. Впрочем, на официальные мероприятия, требующие моего присутствия рядом с тобой, пойду хоть голой. То есть, в любом образе, который сочтешь правильным ТЫ. В общем, ты ведешь, а я следую. И никак иначе.

Я кивнул в знак того, что не только понял, но и принял ее решения, еще раз оглядел напарницу с головы до ног и сказал чистую правду:

— Мне нравится и этот образ: он агрессивный ровно настолько, насколько требуется для пробуждения комплекса неполноценности в тыловых крысах…

Марина заулыбалась, заявила, что эта формулировка умопомрачительно точно передает ее внутреннее состояние, и позволила стянуть с тарелки кусок буженины. А потом выдала еще один интересный монолог:

— Я заблокировала дверь в «свою» спальню: да, отношений, как таковых, между тобой и Дашей нет, но при виде моих шмоток она может заревновать. Или, как вариант, будет вынуждена изобразить ревность в том случае, если мое шмотье увидит Костя. И еще: если мы с «твоей девушкой» вдруг куда-нибудь пропадем, то не переживай — я собираюсь найти с ней общий язык, вот и воспользуюсь первой же возможностью пообщаться тет-а-тет. Кстати, я бы с большим удовольствием поболтала в таком режиме и с Ритой — по моим ощущениям, она считает тебя очень близким другом и вкладывается в дружбу намного серьезнее, чем Оля, Маша и Настя, вместе взятые.

— Мне тоже так кажется… — признался я и «повинился»: — Поэтому-то и выбирал подарок ей намного добросовестнее, чем остальным девчонкам из компании Мироновой…

Следующие минут двадцать-двадцать пять мы провели у панорамного окна — любовались ночным городом и трепались обо всем на свете. Потом ИИ сообщил о скором приходе Темниковой, и я отправился в прихожую. Встречать «свою девушку» и препровождать в «угловую» гостиную. Но, открыв дверь, потерял дар речи.

А Даша постаралась меня добить:

— Нашла у вас косметический комплекс. Залила в него одну из самых любимых программ. В общем, я — в том самом образе, в котором появлялась на пресс-конференциях перед самыми серьезными боями. Что скажешь?

— Обалдеть… — только и смог, что вымолвить я.

— Это «ужас, как хороша» или «страхолюдина, каких поискать»? — ехидно уточнила она. Пришлось исправляться:

— Выглядишь сногсшибательной красоткой. Я в восторге…

Она благодарно улыбнулась и… спросила, как на этот образ отреагирует Марина.

— Восхитится. Без вариантов… — уверенно ответил я и сдуру добавил: — А вот Косте сто процентов поплохеет.

Даша тактично пропустила мимо ушей этот ляп и потребовала вести ее к Завадской. Вот я и повиновался. А через несколько мгновений убедился в том, что мое предсказание было верным — оглядев Темникову с головы до ног, Кара заявила, что образ исключительно хорош, а значит, должен радовать только нас.

Комплимент, что называется, «зашел» — «моя девушка» жизнерадостно рассмеялась, проехалась по «всем остальным» и порадовала мою напарницу. Причем и «правильным» комплиментом, и «правильной» откровенностью:

— Честно говоря, я бы предпочла изображать восхитительно красивую агрессию, аналогичную твоей. Ибо не хочу казаться доброй, мягкой и ласковой даже тем, к кому равнодушна. Но сегодня я, вроде как, встретилась со своим парнем после долгой разлуки, а значит, обязана выглядеть… как-то так.

— Все верно… — подтвердила Марина и «перевела» мне «на русский язык» то, что осталось невысказанным: — Тебя мы будем радовать любыми образами. А остальной народ пусть довольствуется агрессией во всех ее проявлениях.

Я немного пострадал из-за того, что и та, и другая, по сути, проехались по блудливости Синицы, мысленно вздохнул, заметил, что Даша повернулась к Завадской, и снова превратился в слух. Как оказалось, не зря:

— Марин, говорят, ты была лучшей на курсе в том числе и в рукопашке?

Напарница отрицательно помотала головой:

— Не совсем. Я была лучшей только в чистой рукопашке, а в свободных боях с использованием подручных средств всего-навсего четвертой. Впрочем, этот уровень не тянул против полутора десятков нынешних пятикурсников и почти половины курса, выпустившегося в начале лета. А про схватки с Тором не хочется даже вспоминать — он рвет меня, как влажную салфетку, по любым правилам. Само собой, если мы деремся по-настоящему, а не отрабатываем какую-нибудь связку в свободных боях.

В этот момент искин доложил о том,что Костя вышел в общий коридор, и девчата… быстренько заключили что-то вроде договора. Причем без слов — Даша протянула Марине руку, та ее с удовольствием пожала, и новоявленные союзницы, «мгновенно забыв о моем существовании», царственно «поплыли» к центральной части дивана…

…Мое предсказание сбылось на первых же мгновениях пребывания Синицы в гостиной — он знакомо «поплыл» при первом же взгляде на Дашу, а потом точно также отреагировал на Марину. Да, пришел в себя достаточно быстро и сделал девушкам неплохой комплимент, но я заметил в их взглядах тени разочарования и расстроился. Пока приглашал народ за стол, накрытый возле дальнего окна, поднимал дам с дивана и провожал к креслам, Костян обломал меня еще раз. Прислав личное сообщение, в котором заявил, что я, наконец, взялся за ум и перестал строить из себя святошу, что девицы у меня — огонь, и что будет обидно, если они столкнутся лбами, психанут и лишат меня сладкого.

Отвечать на эту белиберду я не стал, чтобы не сорваться и не наговорить доморощенному эксперту по совращению женщин всякого-разного — просто сел на свое место, спросил у «девиц», намеренно усевшихся справа-слева, что они будут пить, налил обеим свежевыжатый апельсиновый сок, наполнил свой бокал минералкой и на правах хозяина квартиры толкнул небольшую речь — заявил, что рад видеть их всех у себя дома, и… расстроил:

— От последних розовых очков я избавился еще несколько лет тому назад, поэтому почти уверен, что в новогоднюю ночь Коалиция снова атакует наши системы. Заявятся их флоты в Индигирку или нет, я, естественно, не знаю. Но допускаю, что вас выдернут в академию по тревоге, а нам с Мариной придется прервать празднование и помочь защитникам планеты встретить и как следует отпинать незваных гостей. Поэтому я подведу итоги почти закончившегося года прямо сейчас, пожелаю всего, что требует душа, и подарю подарки.

Пока «подводил итоги года», народ внимательно вслушивался в каждое слово и изредка согласно кивал. «Благосклонно» отнесся и к моим похвалам за те или иные конкретные достойные решения и поступки. А во время первой же паузы Синица попросил слово и похвалил меня с Карой. Вернее, еще раз поздравил с получением честно «заслуженных наград», пострадал из-за того, что пока не может «подставить нам плечо», и пообещал «решить эту проблему года за три-четыре».

Высказалась и Темникова. Но, в отличие от него, совмещала приятное с полезным. То есть, на первом слое речи поздравляла, восхищалась и желала. А на втором неявно демонстрировала любовь ко мне, нешуточную гордость за нас обоих, страх потерять меня и другие не менее «яркие» чувства. При этом играла так, что в ее искренность поверил бы самый предвзятый театральный критик, а непредвзятый — Кара — прислал мне в личку забавное сообщение:

«Даша жжет. Я обзавидовалась. И возьму пару-тройку персональных уроков…»

Выслушав ее монолог, я засомневался в том, что персональные уроки действительно требуются: потомственная аристократка с соответствующей «школой» за плечами излагала свои мысли исключительно толково, точно и красиво. Более того, как-то умудрилась создать ощущение, что видит во мне бесконечно уважаемого наставника, командира и друга в одном лице, что ее «тот самый» интерес «почти безобидный», что она рада за нас с Дашей, уже «нашедших друг друга», что жаждет завоевать ее доверие и что видит в Косте моего друга, проверенного временем, но, увы, «по ряду причин» не готова ни к каким отношениям.

В общем, я ею погордился. Затем встал из-за стола, достал из-под дивана футляр с логотипом торгового дома Свешниковых и положил перед Синицей.

У него задрожали руки:

— Это ведь «Инстинкт», верно⁈

Я утвердительно кивнул, посмотрел, как друг детства разглядывает Нож Своей Мечты и улыбнулся:

— Ну все, теперь ты вооружен и очень опасен!

Костя меня не услышал. Ибо любовался лезвием с «вечной» заточкой, разглядывал сменную рукоять и ножны, уходил в себя, что-то представляя, и млел от счастья. Пришлось переключаться на Дашу. Вернее, разворачивать картинку с нужной камеры в летном ангаре и показывать «Рассвет», только-только прилетевший на одно из моих парковочных мест на автопилоте.

Девчонка радостно взвизгнула, в мгновение ока оказалась у меня на коленях и подарила такой безумный поцелуй в губы, что помутилось в голове!

Слава богу, прервала его за мгновение до того, как у меня отключились тормоза, заботливо созданные Аллигатором, и задала вопрос, заставивший прийти в себя:

— Это и есть обещанный сюрприз, верно?

— Неа… — через несколько долгих секунд ответил я, заставил себя остыть и усмехнулся: — Флаер — подарок на Новый Год. От нас с Мариной. А сюрприз будет от меня. И личный. Но его я вручу… как-нибудь потом.

Она обожгла меня взглядом-обещанием, метнулась к Завадской, обняла и чмокнула в щечку:

— Спасибо, я в восторге! Кстати, цвет флаера выбирала ты, верно?

— Ну-у-у, Тор считал, что этот «Рассвет» окрашен в нечто среднее между фиолетовым и розовым. Ибо в названиях цветов и их оттенков плавает… как топор… — «вложила» меня Кара. И я ей отомстил — достал из-под того же дивана и вручил футляр с сетом из белого золота от торгового дома Якова Фельцмана.

Сет был недорогим. Но выглядел фантастически стильно. Вот Марину и накрыло. Нет, целовать меня в губы она, естественно, не стала. И одаривать взглядом-обещанием — тоже. Однако вытерла уголки повлажневших глаза и вложила в самое обычное «Спасибо…» так много благодарности, что у меня екнуло сердце.

Тут, наконец, отмер Синица, заявил, что раз мы решили дарить подарки тридцатого, то ему надо ненадолго отойти, проигнорировал мое «Не спеши…» и унесся в гостевую квартиру. Как потом выяснилось, терзать терминал ЦСД. А я воспользовался представившейся возможностью, вручил Темниковой крошечную бархатную коробочку, полюбовался ее округлившимися глазами и улыбнулся:

— Нет, ты не угадала. Это не кольцо, а серьги-гвоздики — единственный тип украшений, который разрешается постоянно носить курсанткам ИАССН.

— Подарок любимого парня, снимающий любые вопросы? — спросила она, открыла крышечку, заглянула внутрь и хмыкнула: — Определенно, ты не мелочишься…

— Голубые сапфиры заткнут даже самых зловредных сучек, коих у вас, к сожалению, предостаточно… — усмехнулась Марина и дала сразу два совета: — Носи, не снимая. Только надень завтра с утра…

…Минут через пять-семь после ухода Костяна Феникс перекинул мне сообщение Инны. Я извинился перед девчатами за то, что буду вынужден ненадолго отвлечься, врубил воспроизведение в отдельном окне ТК, вслушался в голос личного консультанта и уже на третьем предложении лишний раз убедился, что с этой личностью мне крупно повезло:

— Доброго времени суток, Тор Ульфович. Часов семь-восемь тому назад наши ВКС отбили Новгород. А четыре часа тому назад на планету спустили первую волну гражданских — врачей, экспертов-криминалистов, журналистов и т.д. Некоторые из них сотрудничают и с нами. В самых разных вопросах. В этот раз бригада врачей, отправленных оказывать помощь бывшим узникам самого большого концлагеря, идентифицировала четверых ваших родичей и уведомила нас. Так вот, я взяла на себя смелость продавить их эвакуацию на Белогорье первым же транспортником, оплату срочного лечения и все остальные пункты вашей программы для нуждающихся семей с Липецка, Кратова и Николаева. На этом пока все. С наступающим…

Я извинился перед девчатами еще раз, отлучился в кабинет, наговорил и отослал Инне ответ, а потом вернулся и ответил на два безмолвных вопроса:

— Мой консультант из Императорского банка неожиданно решил крайне серьезную проблему, действовавшую мне на нервы с середины декабря. Я в восторге. Просто еще не отошел от кое-каких нюансов этой новости.

— Раз новость хорошая, значит, мы за тебя рады… — промурлыкала Даша, а Марина добавила: — Инна — красотка. Надо будет выяснить, когда у нее день рождения…

Тут Темникова заинтересованно прищурилась:

— Вы хотите сказать, что она себя проявляла и раньше, поэтому подарок к Новому году вы ей либо уже подарили, либо он к ней вот-вот доберется?

Я утвердительно кивнул:

— Да, проявила, и да, подарок доставят к ней на работу тридцать первого декабря в три часа дня по времени Новомосковска.

— И счет для меня ты открывал через нее, верно?

— Угу.

— Достойная личность. Я бы с удовольствием поучаствовала в записи поздравительного сообщения и поблагодарила за помощь…

— Запишем и отправим. Завтра с утра. Вместе… — пообещал я и предложил спуститься в летный ангар. К «Рассвету».

Девчата преисполнились энтузиазма, «не вспомнили» о Косте и рванули в прихожую. Флаер осматривали одинаково энергично, любовались обводами, изучали ТТХ на экране ИРЦ, «знакомились» с бортовым искином и, конечно же, страдали из-за того, что на «этом красавце» пока нельзя полетать. Кстати, там мне перепало еще штук пять-шесть поцелуев в щеки. А после того, как мы снова переступили через порог прихожей, Даша вдруг обняла нас обоих и загрузила:

— Не лезьте на рожон, ладно? Ни завтра — если начнется вторжение — ни вообще. И помните, что я вас жду…

— Открою страшную тайну… — заговорщическим шепотом начала Кара, поймала взгляд страдалицы и понизила голос еще сильнее: — Твой парень — тот еще параноик: не рискует, не повторяется, никогда никуда не торопится и не стесняется отказываться от планов, если чувствует, что в них что-то не так. Ну, а я у него учусь. В том числе и этому. Причем добросовестнее некуда. Так что ждать — жди. Обоих. А нервничать не надо — лучше гордись и предвкушай…

— Ответ, возвращающий желание жить… — начала развеселившаяся Даша и позволила мне закончить эту фразу совсем в другом ключе:

— … и пробуждающий желание жрать. Что скажете?

Эти… хм… нахалки, не сговариваясь, по очереди выдали ответ из серии «Хоть стой, хоть падай»:

— У нас появились не только эти желания…

— … поэтому после совместного ужина…

— … и долгих разговоров обо всем на свете…

— … отправь нас спать…

— … включи сауну…

— … наполни джакузи…

— … и жди…

— … Мы намерены расслабиться в хорошей компании…

— … и черта с два ты от этого отвертишься!

— Девчат, вы начинаете пугать… — притворно поежился я и нарвался на игривую шутку:

— Не-не-не — домогаться мы не будем…

— … наверное…

— … хотя парень ты, говорят, перспективный…

— … и желающих от тебя залететь — половина Новомосковска…

— … и треть ИАССН…

— Но вы ведь не такие, правда? — «затравленно» спросил я и угадал. Аж дважды:

— Залечу я — к тебе приставят кого-нибудь еще… задолго до того, как выпустится Даша…

— Залечу я — вылечу из академии и пролечу мимо совместных рейдов…

Я проглядел сообщение Феникса, упавшее в ТК, и зачитал девчатам:

— Там Костя, наконец, дождался прибытия подарков.

— Что ж, тогда перестаем валять дурака…

— … и возвращаемся за стол…

— … жрать…

Глава 37

31 декабря 2469 по ЕГК.

…Я встал с кровати в восемь утра. По сигналу будильника. Проснулся только минут через пятнадцать. Из-за того, что ткнул не в тот сенсор душевой кабинки и «ополоснулся» ледяной водой. А начал соображать и того позже — после того, как оделся и «навел неземную красоту». Поэтому влез на сервер «Контакта», обнаружил несколько сообщений и потопал в малую гостиную. Чтобы завалиться на полюбившийся диван, вывесить полученные файлы в центре помещения и посмотреть видеозаписи в особо комфортных условиях.

Первую — от Марины Валерьевны, Петра Игоревича и сестер Чагиных — посмотрел в гордом одиночестве и получил море удовольствия от искренности чувств матушки моего беспутного друга, радостного удивления во взглядах его новоявленных сестричек и уважения в голосе отца. А в тот момент, когда потянулся программным курсором к пиктограмме второй, Феникс сообщил о скором приходе девчонок. Пришлось подниматься с нагретого места, идти в прихожую и подставлять щеки под поцелуи парочки, окончательно спевшейся еще во время расслабления в сауне и джакузи.

Кстати, подруги, переночевавшие в квартире Марины, оделись в одном стиле и, по логике, должны были давить агрессией, но улыбались. Радостно и мягко. Поэтому я сделал один общий комплимент, сообщил, чем занимался до их прихода и предложил составить компанию. Возражений, естественно, не последовало — мы прогулялись до гостиной, завалились на диван и с большим удовольствием просмотрели одиночные послания Матвея, Оли, Маши, Насти и Риты. Потом дамы попросили еще раз «завести» последнее, прослушали его еще внимательнее и поделились неожиданными выводами:

— А Верещагина-то на грани…

— Нет, лицо держала достойнее некуда…

— … но пребывала в серьезнейшем напряжении…

— … и постоянно ждала, что ей помешают…

— … или чем-нибудь напрягут.

— Кроме того, она дважды вспомнила что-то настолько неприятное, что снова разозлилась.

— А раз Миронова сияла, значит, Рита не поделилась своими проблемами даже с ней. В общем, девочку надо поддержать.

Я не заметил ничего из вышеперечисленного, но без лишних слов создал «заготовку» нового сообщения, включил запись, уставился в камеру и перешел на командно-штабной:

— Рит, нам не нравится твое настоящее настроение. Делись причинами. Прямо сейчас. И не вздумай о чем-нибудь умолчать — не поймем. На этом все. Ждем ответа с развернутым «Контактом».

Сворачивать программу я действительно не стал. Как выяснилось через несколько секунд, не зря — в нее прилетела запись крика души Базанина и чуть-чуть подняла настроение: Миша, с которым мы накануне вечером проболтали порядка четверти часа, пожаловался на командира академии, продолжавшего лютовать, и заявил, что в последний день уходящего года настоящие патриоты должны заниматься чем-нибудь героическим. А не прозябать на лекциях по метеорологии и климатологии, высшей математике, аэродинамике и механике жидкости!

Мы поржали и наговорили ответ, в котором наставительно сообщили, что настоящие истребители воюют не только в космосе, но и в атмосфере, что знания — залог выживания, что тупой пилот — это гарантированный труп, и… посоветовали подумать о переводе в Белогорскую Академию Искусств. На факультет классического балета

или народных танцев. Могли насоветовать и еще более «веселые» варианты, но вовремя заметили всплывшее уведомление о получении нового сообщения Верещагиной, закруглились, отправили Мише готовый вариант «сочувствия», открыли послание Риты и превратились в слух.

В этот раз она не скрывала настоящих чувств. Видимо, «услышав» мое требование. И меня начало плющить с первых же фраз:

— Да, с настроением действительно никак: моя родня откуда-то узнала, что в понедельник, шестого января, Олю, Машу, меня и еще четыре с лишним десятка дворянок вызовут в Императорский дворец и наградят медалями «За спасение защитников Отечества», перевозбудились и решили, что схватили бога за бороду. Все бы ничего, но вчера вечером один из моих дядьев слегка перебрал коньяка и потребовал, чтобы я под тебя легла, быстренько залетела и затащила в род. Ибо чем больше в роду орденоносцев, тем более серьезные преференции он получит после окончания войны. Вторую часть монолога — описание алгоритма, который позволит помочь моему троюродному братцу обрюхатить Марину — я не дослушала: воткнула этого мечтателя лицом в стол. Увы, всего раза четыре. Или пять. Ибо меня оттащили. Но самое неприятное началось потом: почти треть времени разноса дед завуалировано доказывал, что дядя был прав, что я обязана думать не о себе, а о роде, и что мне давно пора повзрослеть, забыть о романтических глупостях и, прошу прощения за грубость, давать тем, на кого он покажет пальцем…

После этих слов она посмотрела на свои кулаки и криво усмехнулась:

— Как вы, наверное, уже догадались, на меня начала давить и остальная родня: матушка, заявившаяся в мои покои чтобы, вроде как, помочь отойти от разноса, в какой-то момент «честно призналась», что видела твои голографии, и посоветовала воспользоваться представившейся возможностью — сделать вид, что согласна с дедом, и получить первый опыт с «таким красавчиком», не опасаясь негативных последствий; старшие сестры попросили познакомить; тот самый троюродный брат, которому «сватают» Марину, дал понять, что я мешаю ему обрести серьезный статус, и так далее. В общем, я в бешенстве от их двуличия, поэтому уже договорилась с начальством и часа через три-четыре улечу на внеочередное суточное дежурство: да, работа в госпитале тоже не сахар, но там во мне видят человека, а не ресурс…

— Все, началась загонная охота еще на полсотни живых билетов в Рай… — мрачно усмехнулась Темникова, а Кара, кивнув, основательно загрузила:

— Я кажется, поняла, почему Рита бесится настолько сильно: если она сделает вид, что идет навстречу родичам, а через какое-то время заявит, что их планы провалились, ибо ты, Тор, без ума от Даши или от меня, то влипнет еще серьезнее: «юную героиню» назначат товаром и начнут продавать. Главам родов, которым нужна столь перспективная девочка…

— … а жених, за которого ее в итоге сосватают, может оказаться всяким… — подхватила «моя девушка» и с хрустом сжала кулаки. А напарница, как-то странно хмыкнув, заявила, что придумала неплохой выход, попросила врубить запись, уставилась в объектив камеры и заговорила:

— Рит, до награждения на тебя серьезно давить не будут — побоятся, что взбрыкнешь и запорешь ИХ перспективы. А после него постараются загнать в угол. К примеру, отберут комм, лишат доступа к счету, посадят под домашний арест, сошлют в какое-нибудь богом забытое поместье и так далее. Увидишь первые признаки начала чего-нибудь подобного и решишь НЕ прогибаться — изобрази смирение, найди возможность улететь из дома и свяжись с нами: я пришлю коды постоянного доступа в свою новомосковскую квартиру, помогу открыть новый счет и дам денег, которых хватит и на оплату эмансипации, и на найм телохранителей, и на достойную жизнь в течение пары-тройки лет. Кстати, я фактически иду по тому же пути: да, де-юре из рода пока не вышла, но только потому, что служу в ведомстве, руководство которого очень не любит, когда его подчиненных к чему-либо принуждают. Или, к примеру, силой заталкивают во флаер родовой СБ, возвращают в поместье и выдают за кого-нибудь замуж…

Темникова тоже сочла необходимым добавить пару слов:

— Учти, пожалуйста, еще один нюанс: уходить на вольные хлеба в разы правильнее, чем в род парня, которого ты считаешь светом в окошке. Хотя бы потому, что в первом случае ты обретаешь независимость, благодаря чему будущие родичи не смогут заявить, что подобрали тебя на улице, отмыли от грязи и великодушно позволили выйти замуж за их кровиночку, а значит, ты им обязана по гроб жизни. И еще одно: переселяться надо в квартиру Марины, а не Тора — это не позволит заляпать тебя грязью.

Я представлял реалии жизни девушек в дворянских родах на порядок хуже своих подруг и видел, насколько они серьезны. Поэтому «заполировал» их монологи своим:

— Рит, мы УЖЕ поддержали. Поэтому задвинь куда подальше гордость, стеснение и все то, что мешает принять нашу помощь, определись со своими потребностями и опиши нам. Причем так, чтобы эти откровения не попали на глаза «любящей родне». И не вешай носик: да, твои проблемы выглядят крайне серьезными, но они решаемы. На этом пока все. Мы на связи…

Отправив это сообщение, я свернул «Контакт» и спросил у Феникса, чем занимается Синица. Выслушав ответ «Собирается. Вероятнее всего, к вам…», дал команду накрывать на завтрак, определился со своими желаниями, помог девчатам «поднять» стол и изображал подай-принеси порядка десяти минут. Потом впустил Костяна в квартиру, пожал протянутую руку и вопросительно мотнул головой, так как почувствовал, что он пребывает в напряжении.

Друг детства выглянул в большую гостиную, не обнаружил там девчат, снова повернулся ко мне и раскололся:

— Тор, я насмотрелся на твоих девчонок и тоже захотел оторваться. Тут — не смогу. Ибо твои квартиры не для этого. Поэтому рвану к студенткам ИМА.

Само собой, если ты не будешь возражать против моего исчезновения ровно на сутки.

Я обломался. И довольно сильно. Но возражать не стал:

— Ты с ними уже договорился?

— Получил принципиальное согласие. То есть, ждать — ждут, но знают, что окончательное решение еще не принято.

— «Нарвал» сюда вызвал?

— Пока нет — нужны доступы в район, в ЖК и в летный ангар.

— На завтрак останешься?

Он расплылся в довольной улыбке. Видимо, сообразив, что я согласен:

— Конечно: я голодный, как целая стая бездомных собак!

Я задавил вздох разочарования и жестом показал, куда идти:

— Тогда вперед: у нас все готово…

…Синицын умчался готовиться к отрыву сразу после трапезы. Проводив его взглядом, я, как ни в чем не бывало, продолжил обсуждение возможностей айрбайка «Искорка», о котором незадолго до этого невесть с чего заговорили девчата, но обмануть их не смог — Марина грустно улыбнулась и ободряюще накрыла ладошкой мое предплечье, а Даша заставила посмотреть на ситуацию под другим углом:

— Костя свалил не от тебя, не к бабам, а от нас — мы держим его на крайне некомфортной дистанции, и это не может не действовать на нервы. Кстати, соберись мы большой компанией, черта с два бы он куда-нибудь улетел: тут было бы шумно, весело и бардачно, возможности проявить себя появлялись бы одна за другой, а наша холодность компенсировалась бы вниманием других девчонок. В общем, это не предательство, а стремление не испортить отдых тебе и твоим подружкам.

— Костя тебя и любит, и уважает… — поддержала ее Завадская. — Когда он благодарил за подарки, отправленные его родителям и их воспитанницам, сиял так, что не передать словами. Ну, а эмоциональность рассказа об испытаниях «Инстинкта» ты наверняка оценил и сам.

Я обдумал их мнения, пришел к выводу, что мог ошибиться, кивнул в знак того, что согласен с обеими, и спросил, чем бы девчата хотели заняться.

— Для начала убрать со стола… — преувеличенно серьезно начала Кара. — Потом поучаствовать в записи ответа на сообщение Матвея. А после отлета Синицына из «Ореховой Рощи» часик-другой поспать. Чтобы, в случае чего, ночной недосып не вышел боком ни тебе, ни мне.

— Имей в виду, что спать мы будем на большом диване и все вместе… — внезапно заявила Даша, поймала мой изумленный взгляд и продолжила в том же духе: — Нам, в отличие от Кости, некомфортно уходить: я хочу приглушить верхний свет, намертво затемнить окна, включить джаз и немного поболтать или уютно помолчать. А еще я с удовольствием проснусь в хорошей компании. В общем, не отказывай нам в этой мелочи, ладно?

— О, Виталий отписался! — радостно воскликнула моя напарница, явно не видевшая в этой просьбе ничего необычного, сообщила, что ее консультант прислал реквизиты банковского счета, открытого для Верещагиной, влезла в банк-клиент и перевела ни разу не своей подруге миллион рублей. А потом снова поймала мой взгляд и спросила, что там с Ритой.

На тот момент новыми сообщениями в «Контакте» и не пахло. Но стоило нам начать записывать ответ на послание Власьева, как перед моими глазами всплыло долгожданное уведомление. Прерывать процесс я, конечно же, не стал — передал слово Марине, потом «позволил» высказаться Даше, посмеялся над ее шуткой, пожелал Матвею скучать по нашей компании как можно сильнее, попрощался, вырубил запись и отослал файл адресату. А потом жестом попросил тишины, развернул новый, врубил воспроизведение, посмотрел на еще более угрюмое личико Риты и почему-то решил, что она уперлась рогом.

Как выяснилось после небольшого вступления, не угадал:

— Да уж, день сегодня — веселее некуда: я описала создавшуюся ситуацию парню, которого люблю, и дико разочаровалась. Нет, слушал он внимательно-внимательно. И задал добрый десяток уточняющих вопросов. А потом мягко улыбнулся и сказал буквально следующее: «Не расстраивайся — безвыходных ситуаций не бывает, а значит, ты обязательно что-нибудь придумаешь…» Вот я и придумала — прилетела к Оле, сняла свой комм в ее спальне и записываю ответ вам на аппаратуре ее батюшки. Итак, давить на меня еще не давят, но в угол загонять начали — матушка выделила деньги на приобретение сексуального белья, «которое сведет с ума даже убежденного стоика», провела мастер-класс по соблазнению парней в удаленном режиме и обмолвилась о том, что от меня ждут результата. Далее, домашнего ареста и ссылки точно не будет — для того, чтобы принести роду те самые преференции, я обязана продолжать работать в госпитале — поэтому меня, вероятнее всего, лишат доступа к счету, запретят общаться со всеми, кроме вас, и будут катать на дежурства и обратно на бортах родовой СБ. И последнее: прогибаться я не стану ни за что на свете — это не в моем характере — до награждения буду жить обычной жизнью и делать вид, что постепенно уступаю давлению, а после него переселюсь к тебе, Марин. Само собой, если твое предложение еще в силе. Эмансипируюсь и выйду из рода в тот же день — уже выяснила, как это делается, и уверена, что справлюсь. Почти разобралась и с алгоритмом получения защиты от незаконных телодвижений бывших родственников, определилась с перспективами работы в госпитале и так далее. В общем, на ноги встану достаточно быстро, перестану быть обузой, отдам вам долги и подумаю, нужен ли мне в мужьях такой слюнтяй. В общем, я задвинула куда подальше гордость, стеснение и все то, что мешало принять вашу помощь, принимаю все предложения сразу, от всего сердца благодарю за эти шаги навстречу и даю слово, что воздам добром за добро…

— Достойная девчонка… — уважительно заявила Даша, поучаствовала в записи ответа, немного понаблюдала за дроидами, которым я поручил уборку, задумчиво подергала себя за правый «гвоздик», подхватила Кару под локоток, пообещала вот-вот вернуть, и утащила в сторону прихожей.

Меня продолжало плющить от неприятного послевкусия, оставшегося от откровений Верещагиной, поэтому я подошел к окну, уперся лбом в стекло, закрыл глаза и попытался просчитать самые вероятные последствия нашего вмешательства в планы главы достаточно влиятельного рода. Нет, переигрывать принятые решения, естественно, не собирался. Просто готовился подстелить соломку туда, куда теоретически мог упасть. Вот и ушел в себя. Настолько глубоко, что среагировал только на требовательное прикосновение к плечу.

Повернувшись, обнаружил, что девчата… хм… «открылись». То есть, сняли «агрессивное» шмотье и смыли макияж, натянули футболки и короткие шортики, перестали держать лицо и стали ощущаться какими-то домашними, что ли. К Марине без «образов» я давно привык, поэтому с интересом оглядел Дашу, пришел к выводу, что такой она нравится мне значительно больше, чем «закрытой», и выдал комплимент-который-не-комплимент:

— Теперь ваша красота не слепит, а греет…

— Ну да, девочки мы горячие! — весело хохотнула Темникова, а Завадская перевела шутку… хм… в практическую плоскость:

— … поэтому предлагаю поваляться в Серой спальне:

этот диван узковат, а там — средоточие уюта, то есть, широченная кровать, гора подушек и пледы.

«Сгорел сарай — гори и хата…» — подумал я, выключил проснувшуюся, было, фантазию, и увел отмороженную парочку в «средоточие уюта». Потом сходил к себе, переоделся, вернулся к девчатам, успевшим затемнить окна и вырубить верхний свет, улегся в середину кровати, накрылся персональным пледом и… вчитался во всплывшее уведомление.

— Что, прилетело очередное сообщение? — спросила Марина, не только заметившая, но и правильно истолковавшая мое зависание.

Я утвердительно кивнул, извинился за то, что ненадолго «уйду в себя», прослушал монолог Переверзева, пришел к выводу, что в первой трети речи он не сказал ничего секретного, решительно вывесил «картинку» в центре спальни, врубил воспроизведение и снова превратился в слух. Благо, новости еще не переварил и хотел прослушать их по второму разу:

— Доброго времени суток и с Наступающим. К сожалению, вынужден поделиться не самыми приятными новостями: ориентировочно через полтора часа флоты Коалиции вторгнутся сразу в двадцать систем — восемь наших, семь японских и пять Тройственного Союза. Вторжения в Индигирку не будет — Каганат, лишившийся львиной доли производственных мощностей, не успел набрать даже минимальный критический объем тяжелых противокорабельных ракет, требующихся для продавливания глубокоэшелонированной обороны вашей планеты. Ну, а остальным придется туго. Несмотря на то, что мы знали об этих планах и готовы к встрече. Кстати, срываться и прыгать в смежные обитаемые системы не надо: ваше дело как следует отдохнуть и настроиться на самый сложный этап противостояния…

После этих слов он прервал монолог, посмотрел куда-то за пределы экрана, прищурился, пощелкал костяшками пальцев левой руки, отрицательно помотал головой и снова «вернулся к нам»:

— Последнее, пожалуй, опишу чуть подробнее. И начну с предыстории. Итак, амеры и евры готовились к этой войне порядка четверти века. То есть, разрабатывали, производили и принимали на вооружение значительно более мощные орбитальные крепости и боевые корабли, противокорабельные ракеты разных типов, мины, масс-детекторы и так далее, забивали боеприпасами гигантские складские комплексы, внедряли агентуру, подкупали личностей, способных саботировать критически важные решения и готовили диверсии. Само собой, на все вышеперечисленное требовались деньги, причем немалые. И эти деньги, конечно же, брались взаймы. У конечных выгодоприобретателей любых военных конфликтов — владельцев предприятий ВПК и крупнейших банков. А война, как коммерческое предприятие, окупается только в случае победы. Той самой, которой пока не пахнет. Но экономики наших заклятых врагов работают на износ и максимум к середине февраля исчерпают запасы прочности. Поэтому конечные выгодоприобретатели уже начали давить на руководство Новой Америки и Объединенной Европы, требуя результатов. И оно будет вынуждено пойти ва-банк. То есть, сделать все возможное, чтобы захватить как можно больше наших систем, оправдать ожидания и остаться у власти. В общем…

На этом месте я свернул окошко, извинился перед Дашей за то, что был вынужден так поступить, как-то почувствовал, что она потерялась в пугающем будущем, покосился на Марину, помрачневшую почти так же сильно, и охамел напрочь. В смысле, нагло просунул руки под тушки девчонок, притянул их к себе и ухмыльнулся:

— Что ж, раз воевать нам, отморозкам, категорически запретили, значит, расслабляемся. По полной программе…

Конец 2 тома.

Примечания

1

ЕГК — Единый Галактический календарь.

(обратно)

2

Уракен-учи — удар обратной стороной кулака. В данном случае — в горизонтальной плоскости и в сторону.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

*** Примечания ***