Норфервилл [Франк Тилье] (fb2) читать онлайн

FRANCK THILLIEZ  NORFERVILLE
 ФРАНК ТИЛЬЕ  НОРФЕРВИЛЛ
ПЕРЕВОД КОЛЫЖИХИН А. AKA KOLYZH (НОЯБРЬ'2025)

Моей семье

- Мясо жило за счет мяса, жизнь за счет жизни.

Были те, кто ел, и те, кого ели.

Закон был: ЕШЬ или БУДЕШЬ СЪЕДЕН.

Джек Лондон, - Белый Клык

Пролог

1996

Леони не следовало выпивать этот последний бокал, но опьянение окутало ее мягким коконом, настолько приятным, что она не хотела из него выходить. Рядом с ней ее подруга Майя уже давно перешла границу. Ее губы блестели от смеси кленового сиропа, красного вина и водки, голова покачивалась в такт североамериканской музыке, звучащей в зале. Скоро она не сможет вернуться к родителям. Леони прижалась губами к губам подростка справа от нее. Его звали Тодд.

— Пойдем с Майей.

Тодд не предложил проводить их, слишком занятый выпивкой со своими друзьями. Завтра у них не было занятий, вечер только начинался.

Тогда Леони встала, надела свое зимнее пальто, тяжелое как бронежилет, шапку и перчатки с мехом лося, и потрясла свою подругу.

— Пойдем, Майя, домой.

Le Bliz был, без сомнения, самым старомодным баром во всем Квебеке, с фотографиями исследователей в фетровых шляпах, украшавшими стены, рогами карибу, висящими за барной стойкой, и разноцветными столами 1970-х годов. Но в Норфервилле он оставался одним из немногих мест, где можно было создать иллюзию побега от скуки. Здесь собирались шахтеры Iron North Company, которые жили в своих бараках, белые жители города и несколько коренных жителей из резервации Папакассик, по возможности не смешиваясь друг с другом. Несмотря на это, регулярно вспыхивали драки, разжигаемые ненавистью, уходящей корнями более чем на столетие назад, когда миссионеры с юга обнаружили наличие огромных месторождений железа на границе провинций Квебек и Ньюфаундленд и Лабрадор. Тогда они вторглись на индейские территории с помощью взрывчатки и бульдозеров. Норфервилл казался колыбелью насилия, вырвавшейся из глубин ада.

Две шестнадцатилетние девушки родились со льдом в жилах, поэтому, выйдя из заведения, они не почувствовали особого холода. Тем не менее, температура была минус 6 °C. Фонари извергали оранжевый туман на толстый слой снега в этом марте. После 23 часов главная улица центра города напоминала старую декорацию к фильму ужасов. Здесь подряд стояли мрачные магазины с блеклыми фасадами и большими пустыми пространствами между ними — надо сказать, что здесь не было недостатка в месте для застройки. Это было мертвое, унылое место, Норфервилл во всем своем великолепии, и всегда ожидалось, что из-за двух мусорных баков выскочит бурый медведь. Жизнь — если ее можно было так назвать — возобновлялась только в 6 утра с шумом снегоуборочных машин, затем в 7:30 открывался продуктовый магазин Dépanneur, за ним — автосервис Répar’tout и хозяйственный магазин Chez John, где можно было найти практически все. Один и тот же распорядок, день за днем, повторяющийся до бесконечности. Земля могла бы перестать вращаться, и местные жители даже не заметили бы этого.

Школа Marie-Immaculée находилась немного дальше. Обе подруги учились там с самого раннего детства и сейчас были в последнем классе. Если они хотели продолжить образование, им скоро пришлось бы уехать учиться в общеобразовательный и профессиональный колледж[1] ближайшего города Септ-Иль. Но здесь, в самом северном и одном из самых изолированных населенных пунктов Квебека, понятие «близость» было весьма относительным: Септ-Иль находился в восьмистах километрах и был доступен только после тринадцати часов езды на единственном поезде, который ходил два раза в неделю, если все шло хорошо. Конечно, здесь был крошечный аэропорт, но билеты были непомерно дороги, а маленькие самолеты, которые могли здесь приземляться, были зарезервированы для перевозки шахтеров — это называлось «fly-in fly-out. - Ни одна дорога не вела в Норфервилл. Ни одна дорога не позволяла выбраться отсюда. Это был печальный тюремный остров посреди тайги.

Майя, имевшая в роду кровь инну, не имела ни малейшего шанса покинуть эту дыру — ее безработные родители едва выживали, не в силах покинуть земли своих предков. Леони, дочь белого отца и коренной жительницы резервации, напротив, надеялась изучать морскую биологию. Однажды она увидела репортаж о китах и белухах в Тадуссаке и с тех пор мечтала только о том, чтобы провести остаток своей жизни на реке Святого Лаврентия или в открытом Атлантическом океане в компании этих огромных млекопитающих. Ее отец, сотрудник INC, зарабатывал в два раза больше, чем мог бы заработать где-либо еще. Поэтому он мог обеспечить ей прекрасную жизнь. Главное, чтобы это было подальше отсюда...

Две девушки прошли мимо католической церкви, а затем пошли вдоль заброшенного участка, погруженного в темноту. Леони беспокоилась за свою подругу. В последнее время Майя все чаще напивалась, но, главное, она употребляла наркотики. В резервации Папакассик, расположенной в самой северной части Норфервилля, на берегу озера Ридж, циркулировали всевозможные гадости. У ее подруги были плохие знакомые. Она видела, как та тусовалась с печально известным Сидом Никаму, террором школы. Если она укоренится в Норфервилле, что с ней станет? Шахта предлагала несколько рабочих мест для коренных жителей, но их было недостаточно — к тому же ходили слухи, что железорудный бизнес уже не был тем, чем был раньше. Что касается охоты и рыболовства, то они уже не могли прокормить девятьсот семей общины. Многие из них уже погрязли в праздности и зависимости, одурманенные социальной и государственной помощью.

Ни Леони, ни Майя не заметили опасности, подкравшейся к ним сзади. Силуэты появились, как серые волки на добычу, так что у подростков даже не было времени крикнуть. За секунду им надели на головы капюшоны, обхватили за талию и подняли с земли.

— Если будете кричать, мы вас убьем. Грязные красные шлюхи.

Руки, сжимавшие ее ребра, как стальные обручи, не давали Леони кричать. Она слышала, как Майя задыхалась и стонала, когда их сажали в кузов автомобиля. Тела сжимали их с обеих сторон.

— Что вам нужно? — дрожащим голосом спросила Леони.

— Просто помогу вам протрезветь.

Мужчина шептал, возможно, чтобы его голос не узнали. Когда машина тронулась, Леони поискала руку своей подруги в перчатке. Включили радио. Там играла песня Марка Габриэля «Indigène. - Веселая, красочная, совершенно несоответствующая кошмару, который они переживали.

Помочь им протрезветь? Но куда их везли? В салоне становилось все жарче, запахи тел, алкоголя и сигарет смешивались, вызывая тошноту. Судя по хлопанью дверей, их было трое. Леони слышала прерывистое дыхание человека, прижавшегося к ней. Он тоже пил и курил, его тяжелое дыхание вызывало у нее рвотные позывы. Ее живот сжался, когда она услышала звук застегивающейся молнии на его парке, почувствовала, как грубая рука скользнула под ее флисовую кофту и легла на ее грудь. Она хотела кричать изо всех сил. Но из ее рта не вышло ни звука.

— Вот так… Хорошо… Хорошая маленькая дикарка. К тому же довольно симпатичная.

— Я не дикарка. Мой отец — начальник строительной площадки в Iron North C…

— Твоему отцу лучше бы присматривать за тобой, а не позволять тебе бродить по улицам так поздно.

Вокруг все еще слышался шепот, похожий на шуршание бумаги. Машина все сильнее тряслась, преодолевая повороты на скользкой дороге: водитель развлекался, входя в занос. Они покинули город, вероятно, чтобы выехать на грунтовую дорогу, потому что, кроме дорог, ведущих к железной шахте, и нескольких троп, уходящих в лес, там не было ничего, ничего, кроме озер и холмов, покрытых деревьями, на протяжении сотен километров, вплоть до Гудзонова залива или Лабрадорского моря на самом севере.

Наконец двигатель заглох. Их вытащили наружу и заставили встать на колени в снегу. Им подняли капюшоны чуть выше носа, так что они почти ничего не видели. Однако сквозь шерсть Леони чувствовала желтый свет фар, направленных прямо на их лица.

— А теперь вы будете нам сосать. Если одна из вас попытается укусить или выделывать из себя умную, мы оставим вас здесь, без одежды и сапог.

Им сняли пальто и перчатки с такой резкостью, что Леони упала, упершись ладонями в землю. На этот раз холод с особой яростью атаковал кончики ее пальцев. Майя плакала. Тиски из плоти сжали щеки Леони так сильно, что она была вынуждена разжать челюсти. Однажды ее мать объяснила ей, что тело может находиться в одном месте, а душа — в другом. Что достаточно закрыть глаза и позволить себе вести духам, обитающим в животных, воде, деревьях, скалах, ветре. Тогда подросток подумала о куропатке, которая иногда приходила петь рядом с ее домом, или о серебристом лососе, который сверкал чешуей в озере Вуд, где она рыбачила со своим дедушкой. Но все это была чушь из индейских легенд.

Ничто не могло заставить ее забыть эти хрипы зверя над ее головой, эти запахи мочи, эти отвратительные вещи, которые по очереди запихивали ей в рот, пока она не начинала задыхаться, плеваться и начинать все сначала. Каждая слеза, катившаяся по ее щекам, была внутренней болью, частью ее, которая разрывалась на части.

После того, как они закончили, мужчины вытолкнули ее и Майю на снег, а затем забрали капюшоны.

- Если вы что-нибудь расскажете, если пойдете в полицию, мы повторим все снова. Мы знаем, где вы живете. Вы, ваши матери, ваши сестры. Наши уши везде, наши глаза видят все. Проклятые дикарки.

Затем мужчина наклонился к Леони и еще раз прошептал ей на ухо: - Проклятые дикарки. - Это были его последние слова. Вместе со своими сообщниками он побежал к машине, их личности были скрыты в ослепительном свете фар. Через несколько секунд большой пикап исчез, двигаясь задним ходом, и гул двигателя постепенно затих в безграничной черной безжалостной тьме Крайнего Севера.

Леони лежала на земле, без движения, замерзшая. Казалось, она больше никогда не сможет подняться. Она перевернулась на живот, набрала в рот снег, закричала от теплового шока и жжения кристаллов на слизистой оболочке, но это было ничто по сравнению с тем, что она только что пережила. Ей казалось, что она выплевывает лезвия бритвы, но она продолжала, как будто наказывала себя, причиняя себе боль, одновременно очищаясь. Вкус все равно оставался. Он будет висеть в ней. Бесконечно.

— Нам нужно двигаться, Леони, или мы умрем.

Это Майя, в густой темноте, трясла ее. Кровь уже покидала их руки и ноги, уходя к жизненно важным органам. Их тела постепенно переходили в режим выживания. Десны Леони были в крови, губы покрыты порезами от льда. Майя быстро укрыла ее, потерела ей пальцы, а затем помогла надеть перчатки, которые она похлопала друг о друга.

Вокруг них березы и ели вышивали бесконечные черные процессии. Иногда змеи из замерзшей воды блестели под луной, как шрамы на земле. Не было возможности узнать, где они находились. Они начали идти, ставя ноги в колеи, оставленные шинами. Без слов. Не глядя друг на друга. Их сердца были мертвы.

Они шли так более часа, толкаемые порывами ветра, теряя равновесие на неровной местности. Леони страдала мучительно из-за своих губ, из-за капель горячей крови, замерзших на поверхности мякоти, еще больше раздражавших ее раны. На пределе сил они наконец увидели внизу огни города, который обе ненавидели больше всего на свете. Их темницу, это разветвленное чудовище, которое подрезало им крылья.

У внушительного административного здания INC, у входа в шахтерский город, следы шин, по которым они шли, смешались со следами других автомобилей. Те, кто сделал с ними это, растворились в городской анонимности. Завтра, послезавтра, через месяц они наверняка встретят этих грубиянов, не зная об этом. Они всегда будут тащиться за ними, куда бы те ни направились, как хищники на охоте.

Прежде чем они расстались перед улицей Эклипс, которая обозначала границу с заповедником Папакассик — улицей, такой же, как и все другие, длинной и однообразной, — Майя схватила Леони за руку.

— Никто не должен об этом знать, ты меня поняла? Если мои родители узнают об этом, мне конец.

— Если мы ничего не скажем, мы останемся грязными. Это будет грызть нас, как рак. Эти парни должны заплатить за свои деяния.

Молодая инну усилила объятие. Ее раскосые глаза были остры, как наконечник стрелы.

— И как, по-твоему, они их найдут, а? Сержант Лиотта ненавидит инуитов, он всех пугает и не пошевелит и пальцем. Ты знаешь моего отца, он не потерпит, чтобы наша семья была опозорена. Ничего не произошло, Леони, слышишь? Всего этого никогда не было. Это будет нашим секретом. Поклянись, что сохранишь его.

Леони Рок имела несчастье быть метиской. Инуиткой и белой, но, главное, ни инуиткой, ни белой. Майя была ее единственной подругой. Без нее Норфервилл был бы еще более холодным и враждебным. Проклятые дикарки.

Вдруг подул порыв ветра, за которым последовал хлопок где-то под кучей жести. За ее спиной силуэт дерева как будто зашептал. Леони имела ощущение, что весь этот проклятый город вокруг нее злорадно хихикает.

— Клянусь.

1

2016

В большинстве дел о серийных преступлениях существовала некая нить. Связь, которая позволяла ответить на следующие вопросы: почему убийца выбрал именно этих жертв? Какая деталь в определенный момент определила судьбу будущей жертвы? Место? Взгляд? Фотография в Интернете? Иногда нить была легко идентифицируема — например, в 1980-х годах убийца Тьерри Полен нападал на пожилых женщин в своем районе и избивал их до смерти с единственной целью — ограбить. В других случаях нить оставалась практически незаметной, что делало преступника неуловимым — даже сегодня мы так и не знаем, кто был убийцей Зодиаком.

Хотя Тедди Шаффран больше не работал на полицию, он должен был пойти к ним, как только обнаружил знаменитую нить в деле «Шалмо. - Немедленно сообщить им о неисследованном до сих пор следе, который внезапно возник в его голове. Ему платили за такие озарения. За то, чтобы пролить свет на слепые зоны, предложить направления расследования, которые никогда бы не пришли в голову следователям. С одним золотым правилом: никаких связей и эмоций по отношению к жертвам. Ни в коем случае не допускать их в свой личный круг. Оставаться холодным и отстраненным, как искусственный интеллект.

На этот раз он почти провалился... С самого начала, когда он ознакомился с этим делом, проблемой для Тедди была Аполлин Мальро, вторая из трех жертв Шалмео. Девятнадцать лет, проживала в Во-ан-Велен, пригороде Лиона, такая же красивая, как и другие, замученная, убитая. Она слишком, слишком походила на Элизу, его жену. Не Элизу до ее смерти, а молодую студентку двадцатилетней давности, которую криминолог встретил на скамейках факультета психологии. Это было почти то же лицо, которое он увидел на фотографиях, предоставленных родителями Аполлин. То, как она приподнимала уголки губ, когда улыбалась... то, как ее глаза искали свет...

Убийца сжег гениталии девушки пламенем температурой более 1500 °C, а затем бросил ее в лесу в восьмидесяти километрах от Лиона. Как и в случае с двумя другими, список надругательств, которым она подверглась, занимал более трех страниц в отчете судмедэксперта. Когда он впервые получил его в руки, Тедди ничего не сказал командиру Ланье, руководителю группы, который вел расследование в течение двух с половиной лет. Потому что ему нужен был этот контракт, чтобы погасить долги и удержать на плаву свое частное агентство. Потому что, если бы он отказался от этого сотрудничества, он бы испортил отношения со своим крупнейшим клиентом: полицией. Однако, когда он сам показал фотографии Гаранс Декупер, своей партнерше в Schaffran & Decupper, она посоветовала ему немедленно отказаться от этого дела. Сегодня он знал, что должен был послушать ее и попросить Ланьера привлечь другого эксперта.

Очень скоро он начал плохо спать. Его мучили кошмары, и он пил виски за виски, чтобы забыть плохие сны. Когда он не пил, молодые Аполлин, Клементина и Леа танцевали вокруг его кровати в адском кругу, обнаженные, с половыми органами черными, как выжженный лес. А его жена Элиз приходила к нему в гости с щеками, изрезанными осколками стекла. - Тук-тук, это я. Думаешь, что поимка убийцы этих бедных девочек спасет меня? Думаешь, это сделает тебя менее ответственным за то, что со мной случилось? Ты ошибаешься. Я буду преследовать тебя до самого ада, — шептала она ему на ухо.

Несмотря на все это, в течение четырех месяцев своей миссии, начатой после третьего и последнего на тот момент убийства, он проводил одно совещание за другим, возвращался на места обнаружения тел, допрашивал семьи, соседей, друзей. Затем он составил психологический портрет преступника. Он представил отчет из восьмидесяти семи страниц, который добавился к тысячам страниц уже составленных протоколов. Психокриминалисты, такие как Тедди, не раскрывали преступления, они просто приносили дополнительную информацию. Полицейские могли использовать ее или нет. По завершении работы они в любом случае переходили к чему-то другому. Так, в мгновение ока.

Хотя Тедди перестал регулярно пить по окончании этого контракта, дело продолжало преследовать его. Несмотря на то, что он работал над другими делами в агентстве, где занимался в основном поиском пропавших без вести людей и случаями кражи личных данных, тайна Шалмо продолжала крутиться в его голове. Всплывающие образы, ужасные ночи, дни борьбы со сном и размышления в поисках упущенных деталей. Человек, которого описывали как организованного сексуального извращенца без заметных интеллектуальных недостатков, действовал в одиночку и убивал молодых женщин, едва достигших двадцати лет, с периодичностью примерно раз в восемь месяцев. Если он будет продолжать в том же духе — а не было никаких оснований полагать, что будет иначе — следователи найдут четвертое тело в ближайшие недели.

Именно это постоянное состояние бдительности и вызвало искру десять дней назад, когда сотрудник спортивного магазина попросил его номер телефона, чтобы создать учетную запись для программы лояльности — он решил заняться бегом как последним средством защиты от своих навязчивых мыслей. Внезапно из глубины его сознания всплыло, казалось бы, ничем не примечательное изображение: пара «практически новых» кроссовок для бега по бездорожью 37-го размера, выставленных на продажу на аккаунте Vinted родителей Клементины, последней жертвы. С этого момента домино начало падать одно за другим. Тедди вспомнил теннисную ракетку, которую он заметил в углу комнаты Аполлин. Он вспомнил одежду для верховой езды Леи, которая с детства увлекалась лошадьми.

Невидимой нитью было не занятие спортом, поскольку Клементина, в конечном счете, никогда не занималась трейлом. Нитью могло быть спортивное снаряжение. В тот момент, даже если он больше не должен был работать над этим делом, Тедди должен был позвонить командиру Ланье и высказать ему эту идею. Но вместо этого он сначала позвонил отцу Клементины, чтобы получить подтверждение: обувь действительно принадлежала его дочери. Он пытался убедить ее пойти с ним на пробежку. Она сопровождала его один раз, но больше не могла заставить себя.

Тедди посетил семьи, не следуя процедуре, под предлогом того, что хочет сообщить новости о ходе расследования. И в ходе разговора он узнал, что у всех трех девушек были карты постоянного клиента в спортивном магазине в торговом центре Bron Saint-Exupéry, в двух шагах от аэропорта. Это открытие он также оставил при себе, но оно заслуживало серьезного изучения.

А что, если Шалмо был одним из сотрудников этого магазина? Возможно, кассиром. Он выбирал своих жертв в момент, когда они расплачивались. Клементина, Аполлина и Леа однажды пришли в магазин и, не подозревая об этом, подписали себе смертный приговор, предъявив свои карты постоянного клиента, благодаря которым их насильник смог узнать их адреса.

Психологический профиль указывал на убийцу-одержимого, организованного типа. Места преступления были ритуализированы: тела оставлялись в лесу или роще менее чем в ста километрах от Лиона, а затем частично сжигались. Он выбирал жертв, которые жили в довольно изолированных домах. Всегда в домах, где риск быть замеченным был минимальным. После похищения он держал девушек несколько дней, вероятно, у себя дома, чтобы пытать их. Следы от связывания на лодыжках и запястьях свидетельствовали о его доминирующем характере. Когда он решал избавиться от них, он физически уничтожал их, что свидетельствовало о его сильной фрустрации и желании уничтожить улики. Все три девушки были изнасилованы с помощью предметов, что свидетельствовало о его неспособности совершить половой акт. В молодости он, вероятно, подвергался насмешкам со стороны своих товарищей. Был унижен.

Рядом с одним из трупов были обнаружены два тонких и близко расположенных следа колес, вероятно, от тележки, на которой перевозили горелку с баллонами с газом: кислородом и ацетиленом, судя по анализам и характеристикам ожогов. Это был мужчина в расцвете сил, от двадцати пяти до пятидесяти лет, у него был автомобиль, приспособленный для перевозки тела и тяжелого и громоздкого оборудования. Багажника обычного автомобиля для этого было недостаточно. Ему нужен был фургон или грузовик.

Тедди хотел убедиться, что его догадка верна, прежде чем доложить об этом командиру Ланье. Несколько дней подряд он скрывался рядом с парковкой спортивного магазина, наблюдал за прибытием сотрудников и выделил четыре автомобиля, которые могли подходить. Первые два были семейными внедорожниками, третий — белый Berlingo с задним сиденьем, покрытым шерстью, четвертый — темно-синий Kangoo без окон, кроме водительского и пассажирского. Именно этот автомобиль привлек особое внимание детектива. Краска на крыльях имела очень легкие царапины, как будто их оставили ветки на автомобиле, проезжавшем по лесу по слишком узкой тропе.

В агентстве Тедди притворялся, что усердно готовится к финансовому аудиту, который на них обрушился. На самом деле, пока его партнерша думала, что он погружен в счета и накладные, он усердно работал над делом. Он задействовал свою сеть, не обращаясь к полиции. И благодаря регистрационному номеру Kangoo его знакомый таможенник сообщил ему личность владельца: Арно Тронье, двадцать девять лет, проживающий в Вильморие, в пригороде Лиона. Сразу же он нашел фотографии этого парня в Интернете.

Тронье имел неприглядные черты лица, в частности из-за глубоких шрамов от угревой сыпи на щеках и подбородке, которые он пытался частично скрыть за редкой козлиной бородкой. У мужчины явно были проблемы с волосами. Его брови были странно редкими, а раннее облысение увеличивало его лоб. С другой стороны, и в этом, несомненно, выражалась вся его фрустрация, он гордо демонстрировал свое идеальное тело, фотографируя себя на тренажерах с накачанными грудными мышцами. На форуме, посвященном бодибилдингу, он объявил, что ходит в зал шесть дней в неделю, с 20 до 22 часов, и ест только белки, яичные белки и сухофрукты. Настоящая военная дисциплина. Все сходилось.

Его аккаунты в социальных сетях были закрытыми. Тедди не рискнул отправить запрос на добавление в друзья под вымышленным именем. Нельзя было вызывать подозрения или устанавливать какую-либо связь с этим парнем. Также было невозможно появиться в магазине. У Тедди было незабываемое лицо, и подозреваемый, если он действительно был Шалмео, наверняка был очень осторожен. Достаточно было одного слишком пристального взгляда, чтобы все испортить.

Криминалист подходил к концу своего расследования, но ему оставалось проверить еще одну вещь, прежде чем передать дело полиции.

Самое опасное.

Самое захватывающее.

2

18:15. Пора было отправляться.

Тедди положил свой мобильный телефон на прикроватный столик в своей спальне, чтобы не оставить никаких цифровых следов своего пребывания рядом с домом Арно Трогне. Для своей экспедиции он надел джинсы и черный свитер с высоким воротником. Перед зеркалом в ванной он надел на короткие седеющие волосы темно-синюю кепку без видимого логотипа. Конечно, она не скрывала его повязку на левом глазу, но все же смягчала ее присутствие. Если бы он встретил кого-нибудь, ему нужно было бы только опустить голову или наклониться, чтобы завязать шнурки. Тедди был к этому привычен.

Он включил телевизор на канале France 2, установив умеренную громкость, а затем спустился по лестнице на три этажа вниз. Выход был незаметным. Его машина ждала его в двух кварталах от дома, в 7-м округе Лиона. В 18:30 он завел двигатель и направился в сторону Вильморье по небольшим дорогам. Согласно Google Street View, Тронье жил в старом фермерском доме, окруженном деревьями и полями, в стороне от муниципальной дороги, в более чем тридцати километрах от своего места работы. Трудно представить, что двадцатидевятилетний парень купил себе такую недвижимость. Семейное наследство?

Из-за огромных пробок криминалист прибыл к месту назначения в 20:15. Согласно его исследованиям, в поселке не было камер наблюдения, за исключением главной улицы, которую он постарался обойти. Он впервые проехал мимо дома на медленной скорости. Все огни были выключены, и не было видно ни следа Kangoo. Трогнет, вероятно, занимался поднятием гирь в зале соседнего города, как и ожидалось.

Тедди припарковался в трехстах метрах от дома, рядом с контейнерами для стекла. Окрестности были холмистыми, и, несмотря на ветер, температура была необычно мягкой для февраля. Вооружившись фонариком, который он сначала держал выключенным, он надел кожаные перчатки, когда свернул в рощу и дошел до забора, который был выше него. Через минуту он перелез на другую сторону и прижался к стволу дерева. Там он с удивлением обнаружил, что испытывает тот же трепет, что и в молодости, когда работал над делами о супружеской неверности — самым прибыльным направлением деятельности агентства. Он обожал эту часть своей работы. Но сегодня, в пятьдесят лет, он скорее склонен прозябать за письменным столом.

Окинув взглядом окрестности, он увидел театр теней: одноэтажный главный дом, квадратный двор, ворота в конце аллеи и здание, похожее на сарай. Пока его интересовало именно это здание. Он задержался, вглядываясь в ночь в поисках световых точек, которые могли бы указывать на наличие инфракрасных камер. Лучше быть осторожным, Тронье, возможно, был маньяком безопасности.

Сгорбившись, Тедди наконец направился к пристройке. Где-то раздался крик ночной птицы, а затем снова воцарилась тишина. Возможно, девушки кричали, когда их мучитель резал их тела, но кто бы их услышал здесь? Криминалист на долю секунды услышал крик. Хотя он был приглушен, ему показался таким реальным, таким глубоким, что он замер и затаил дыхание. Ничего. Ветер. Он вообразил этот крик? Он принадлежал Аполлине? Элизе? Такие галлюцинации случались с ним время от времени. Особенно ночью. Но сейчас было не время отвлекаться на своих призраков...

Двойная деревянная дверь сарая не была заперта: железный стержень, который должен был служить замком, лежал на земле. Он толкнул створку и медленно вошел. Когда он закрыл за собой дверь, он почувствовал холод на плечах, что-то ледяное. Запах селитры, перебивающий запах дерева, вызвал у него тошноту. Он включил фонарь, направил его влево, где увидел остатки брезента, перекрещивающиеся балки, полуразрушенные сельскохозяйственные машины, мастерскую с висящими над ней инструментами. Затем он осмотрел пространство более широко и почувствовал прилив адреналина до самого горла. Кангу из Трогне стоял там, заезжая задним ходом под старый сеновал, который создавал мезонин. Его две круглые фары были выключены и направлены на него. Тедди мгновенно выключил фонарь.

Человек, значит, прятался у себя дома, без света. Могло ли быть, что он заметил его присутствие? Маловероятно. Возможно, этот псих ложился спать рано из-за своих спортивных тренировок. Возможно, он был болен, у него была высокая температура, или он уехал на другом транспорте в свой фитнес-клуб. Одно было ясно: Тедди нужно было убираться отсюда как можно скорее. Но не без результата.

Детектив сделал несколько шагов вслепую прямо перед собой, нашел тряпку, висевшую на гвозде, обернул ею фонарь, чтобы смягчить луч, и снова включил его. Он направился к мастерской. Там витал странный запах, смесь горящего металла и сырого дерева. Всевозможные старые инструменты загромождали верстак. Тедди заметил темные следы вдоль стальных зубьев пилы. Он поскреб их и понюхал. Трудно было сказать наверняка. Но судмедэксперт упомянул об этом инструменте, объясняя некоторые ранения жертв, в частности на икрах и предплечьях.

На самом деле, то, что искал следователь, то, что на девяносто девять процентов доказало бы вину мужчины, был паяльник на его тележке с колесиками. Взгляд в сторону входной двери. Ничего. Ветер скрипел каркасом, вибрировал пробитыми листами железа до такой степени, что виднелись куски неба. Тедди заглянул между сельскохозяйственными монстрами, направился к задней части сарая, осмотрел каждый уголок, поднял брезент. Рыжая пыль танцевала, окутывая его, как на арене.

Чем глубже он проникал в здание, тем сильнее чувствовал себя подавленным — выход казался ему за километры. А пока никаких следов горелки. Оставалась одна возможность: задняя часть Kangoo. Тедди положил руку на ручку одной из задних дверей. Щелчок. Открытие.

Затем железный прут полетел прямо ему в лицо, он отвернул голову слишком поздно, и конец прута ударил его по правой брови, и он согнулся пополам от боли. Ему показалось, что его бровная дуга взорвалась. Не давая ему ни секунды передышки, масса мускулов набросилась на него и с силой швырнула его на балку. Раздался треск, за которым последовал отвратительный шум, похожий на обвал в шахте. Внезапно на него посыпались куски дерева, смешанные с соломой. Все произошло так быстро, что Тедди, полуошеломленный, едва заметил, как балка задела его нос и потянула за собой его нападавшего.

В следующий момент в облаке пыли воцарилась тишина. Лежа на земле, Тедди кашлял, пока не задохнулся, вытер лицо, увидел кровь на перчатках, поднялся, шатаясь, не в силах понять, что только что произошло. Арно Тронье лежал у его ног, неподвижный, с правой щекой прижатой к земле. Балка ударила его по голове.

Ошеломленный Тедди наклонился к нему.

Мужчина еще дышал.

3

Тедди чувствовал себя одним из тех выживших, которых показывают в американских фильмах-катастрофах. Часть пола чердака обрушилась, другая часть висела в воздухе, удерживаемая еще стоящими опорами. Он на четвереньках рылся в обломках, нашел свою фонарик и кепку. Из правой его брови текла кровь. Несмотря на это, он не терял из виду свою цель и осветил салон Kangoo на случай, если там была жертва. Тогда он обнаружил паяльную лампу, сложенную в специальном отсеке, наручники, лежащие на полу, и рулоны клейкой ленты. Палач явно готовился к неминуемому преступлению.

Его взгляд сразу же упал на Трогне. Если он не вмешается, тот может погибнуть. Нужно было принять решение, и быстро. Голос в глубине души шептал Тедди, что этот ублюдок заслуживает умереть здесь, в одиночестве, что это будет справедливым возмездием. Но он не мог позволить человеку умереть, даже если это был самый отвратительный подонок. Скорая помощь. Он должен был вызвать скорую помощь.

Не задумываясь, он обыскал карманы подозреваемого, взял его мобильный телефон и разблокировал его большим пальцем потерявшего сознание мужчины. Набрал 15. Пока ждал, он нашел кусок тряпки и подложил его к микрофону телефона. Когда оператор ответил, он заговорил слабым, умирающим голосом.

— Авария… Сарай… Помогите…

Он пробормотал адрес, повесил трубку и бросил телефон на грудь Трогне, рядом с его рукой. Затем он с трудом перешагнул через обломки, оставив дверь сарая приоткрытой, и вернулся к своей машине, не встретив никого. Когда он завел двигатель, он едва смог отдышаться.

Шесть минут спустя он встретил скорую помощь, мчавшуюся в противоположном направлении по трассе 24. Когда они найдут оборудование в машине, спасатели, несомненно, установят связь с делом Шалмо. Полиция прибудет на место. Дело разрешится само собой. Тедди посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида. Его бровь, противоположная глазу, была сильно разбита, кровь не переставала течь. Ему нужно было наложить швы. Больница. Выбора не было.

Лион... Город огней на горизонте сиял так ярко, что казалось, будто небо загорелось. Криминалист всегда любил этот кипящий жизнью город, наполненный водой, зеленью и высеченный в скалах. Однако в тот вечер он казался ему враждебным и холодным. Ветер, который сметал дороги, уже не был приятным. Он отправился в ближайшую больницу скорой помощи: Эдуард-Эррио. Там приемная была переполнена больными. Тем лучше, он будет всего лишь одним из многих пациентов.

Документы, регистрация в компьютерах. Врач, который его принял, спросил, что произошло. Тедди импровизировал, объяснив, что ударился о край открытой дверцы духовки, поднимая сольницу, упавшую на пол. Такое с ним часто случалось из-за частично ограниченного поля зрения. Конечно, его слова не соответствовали состоянию его одежды, но это не имело значения. Это был бытовой несчастный случай. Точка. Через три часа он вышел с четырьмя швами.

Когда он наконец добрался до своего дома, он удалил последний маршрут, сохраненный в GPS своего автомобиля, выбросил окровавленную кепку и перчатки в мусорный бак, а затем быстро вошел в дом, где рухнул на диван. Было уже больше двух часов ночи. Несмотря на обезболивающие, Тедди выпил стакан виски залпом. В эту ночь не нужно было расследовать никаких дел. Просто нужно было стереть следы, не наделав глупостей. Конечно, Шалмео мог умереть от полученных травм. А если он выживет, то из-за силы удара и темноты вряд ли он вспомнит его лицо.

Но одно было точно: ни в коем случае нельзя было дать возможность выйти на него. Тедди полностью разделся, запустил стиральную машину, а затем бросился к компьютеру. История, куки, электронные письма... Он удалил с устройства все следы своих поисков по Арно Трогне.

Алкоголь начал обезболивать боль, когда он пошел за своим мобильным телефоном в спальню и обнаружил, что Гаранс, его партнерша, звонила ему два раза, пока его не было. Черт! Она никогда так не делала, кроме как в случае крупных дел. Однако у них не было абсолютно ничего важного на повестке дня. После второй попытки она оставила сообщение:

- Привет, это я. Я заскочила к тебе, но тебя, похоже, не было. Я не хочу разговаривать с тобой по телефону, это... Произошло что-то серьезное. Я буду в агентстве завтра утром с самого раннего утра...

4

Только массивная латунная табличка, затерянная среди табличек юридических фирм, указывала на наличие агентства Schaffran & Decupper на первом этаже здания на улице Бешевелин в 7-м округе. Было 7:30, когда Тедди набрал код главного входа, поднялся по лестнице и, в конце коридора, открыл левую дверь. Гаранс отправила ему новое SMS полчаса назад, чтобы подтвердить, что она уже прибыла. Обеспокоенный ее сообщением накануне, он провел ужасную ночь. Не говоря уже о том, что его мучила желание позвонить в больницы, расположенные недалеко от Вильмуру, чтобы положить конец вихрю вопросов, которые его преследовали. Был ли Арно Тронье доставлен в отделение неотложной помощи? Выжил ли он? Очнулся ли?

Как только он вошел в кабинет своей партнерши, он заметил по ее напряженным чертам лица, что она спала так же плохо, как и он. Он застал ее сгорбленной на стуле, с опущенными плечами, рассеянно теребя ремни велосипедного шлема. С тех пор как она позволила своим волосам вернуться к естественному цвету, седой пробор делил ее голову пополам. Напоминание о переходе в пятидесятые, который дался ей нелегко. Теперь она видела только полупустой стакан. Тридцать лет брака, трое детей, небольшая квартира в центре города — Гаранс Декупер не могла больше выносить эту упорядоченную жизнь и их агентство, которое старело в том же темпе, что и они. В свои депрессивные периоды она говорила о погонях на электромобиле без прав или слежке с помощью ходунков. Этот юмор не всегда смешил Тедди, но Гаранс была забавной, он должен был это признать. Она специализировалась на поиске людей, которые в одночасье исчезали.

Не говоря ни слова, он налил себе кофе у принтера и повернулся к ней.

— Прости за вчерашний вечер, я был в скорой помощи, — объяснил он, указывая на свою бровь. — Я готовил себе еду и получил по лицу углом дверцы духовки. Думаю, с приближающимся аудитом я слишком много размышляю о будущем агентства. Мы не сумели модернизироваться, Гаранс. В этом и проблема. Нам всего по пятьдесят, но у меня ощущение, что мы уже перешли на другую сторону...

Гаранс сняла наушники. Она была не в своем обычном состоянии. Она смотрела на него так, как смотрят на могилу. Тедди подошел с кружкой с изображением лионской криминальной полиции.

— Давай, говори, — сказал он, сделав глоток. Судя по твоему лицу, ты обнаружила огромную дыру в наших бухгалтерских отчетах за три дня до прихода инспекторов, верно?

— Это касается твоей дочери. Это... плохая новость.

Криминалист не сразу отреагировал. Сколько времени прошло с тех пор, как они в последний раз говорили о Морган?

— В каком смысле плохие новости? — спросил он, затаив дыхание.

Она сделала паузу, затем глубоко вздохнула и выпалила:

— Она умерла, Тедди.

Ему показалось, что секунды растягиваются, что слова Гаранс доходят до его сознания каплями, искаженные, как замедленный звук на аудиопленке. Он смутно видел, как она встала, обняла его, уткнувшись носом в его шею. Он отстранился, покачав головой.

— Как это... Нет...

— Вчера вечером, около 18 часов, позвонил полицейский. Квебекец. Они обнаружили тело, которое опознали по документам. В его кошельке также была визитка агентства с номером офиса и надписью «Папа, - сделанной ручкой... Это и побудило полицейского позвонить нам.

Я был там, я ответил...

Папа... Тедди выйдет из этого кошмара. Мы вернемся в прошлое, и все будет хорошо. Он стоял, не в силах что-либо сделать. После смерти матери у него не осталось много связей с дочерью. Он не видел ее десять лет, только несколько раз в год обменивался с ней несколькими словами. Ему было больно, что она отказывалась от контактов, но по крайней мере он знал, что она жива. Удар новости внезапно сбил его с ног. Он рухнул на диван.

— Что с ней случилось?

Гаранс села рядом с ним.

— Твоя дочь все еще жила в Монреале?

Наступила долгая пауза. Папа. Несмотря на то, что она держалась на расстоянии, Морган все это время хранила его визитную карточку. В конце концов, порвав с Францией, она не порвала с ним полностью.

— Я... я думаю... По крайней мере, судя по тому немногому, что она публиковала в социальных сетях...

Ее партнерша кивнула. Сколько раз, часто бурных, обсуждений она провела с Тедди на этом диване с потрескавшейся кожей? Сколько раз за двадцать три года они кричали друг на друга, хохотали? В этот момент она поняла, что больше ничего не будет прежним. Что начинается новая страница в истории агентства — возможно, последняя.

— Она жила в глухой деревне в глубине Квебека, Норфервилле. Ты когда-нибудь слышал о ней?

Жестом он дал понять, что нет.

— Это такой затерянный город посреди Великого Севера, что я подумала, что Google ошибается, — объяснила Гаранс. Мне пришлось увеличить масштаб, чтобы увидеть дома. Вокруг ничего нет, никаких других населенных пунктов в радиусе нескольких сотен километров. Только леса и озера, тысячи озер. По словам полицейского, это было... тяжелое зрелище.

Тедди вытер слезу из правого глаза, а затем с нижнего края повязки: с этой стороны слезы текли сильнее.

— Продолжай...

— Морган нашли в снегу, замерзшую, на окраине города. Ее одежда была сорвана и... Черт, Тедди, я слушала, что мне рассказывал этот офицер. По его словам, тело было изуродовано.

Она взяла его руки и сжала их в своих. Он опустил голову и уставился на доски пола. Морган ходила по ним, когда была маленькой, и он приводил ее с собой в офис. Он все еще слышал ее смех, видел ее радостное личико. Это было вчера. Пока воспоминания наполняли его, голос его напарницы продолжал звучать в его ушах. —

Будет расследование, но это сложно, учитывая крайнюю изолированность города. Никто не ездит в эти края, кроме шахтеров и горстки туристов, ищущих острых ощущений. Местные полицейские больше занимаются охотой на медведей и урегулированием драк между соседями, ты понимаешь, о чем я; они не приспособлены для расследования такого рода дел, поэтому, скорее всего, туда будут отправлены специализированные агенты. На самом деле я ничего не знаю. Это так далеко отсюда...

Она встала, пошла за бумагой и протянула ему.

— Номер местного начальника полиции... У них уже больше часа ночи, и я не уверена, что в такой глуши есть дежурная служба.

Криминалист посмотрел на наспех нацарапанные цифры. На другом конце провода — смерть. Гаранс больше не могла терпеть эту боль, которая сжимала ей живот. Она взяла пальто, пачку сигарет и направилась к выходу.

— Я скоро вернусь. Мне нужно пойти на встречу. Это ужасно, Тедди.

Ужасно и отвратительно.

Она захлопнула за собой дверь. Оставшись один, Тедди сгорбился и закрыл глаза. Тогда ему привиделось ужасающее видение окровавленного тела едва двадцативосьмилетней девушки, лежащей посреди огромной белоснежной равнины, с большими глазами, похожими на озера, устремленными на слишком белое солнце.

Его дочь. Его единственная маленькая дочь.

Папа...

Он разрыдался.

5

Лесопилка Outardes располагалась в тридцати километрах от Бай-Комо, на северном берегу реки Святого Лаврентия. Она впечатляла своими огромными размерами, но такая масштабность была необходима, чтобы справиться с грубой силой канадских лесов. Насколько хватало глаз, виднелись груды коричневатых бревен, золотистые горы стружек, поддоны с досками высотой в три этажа. Картину дополнял парк лесорубных машин, способных обрезать, распилить и перерубить любое дерево с корнями менее чем за десять секунд.

Мир стали и дерева погрузился в мертвую тишину с тех пор, как телорабочего было найдено у подножия его бульдозера — своего рода гигантского бульдозера. Тело было уже увезно похоронным бюро в конце утра. Все указывало на то, что водитель, пытаясь устранить механическую неисправность, был сбит собственной машиной, двигатель которой все еще работал. Коллеги, ставшие свидетелями происшествия, прибежали на помощь, но было уже слишком поздно: 56-летний Фред Сенекаль скончался на месте.

Леони Рок закончила беседу со следователями Комиссии по стандартам, справедливости, здоровью и безопасности труда, а затем быстрым шагом направилась к своему пикапу белого, черного и желтого цветов, цветам полиции Квебека. Сообщение на ее телефоне сообщило ей, что ее начальник хочет ее видеть как можно скорее. Поэтому она быстро отправилась в путь. Никто не заставлял Мартина Мишо ждать.

В этот период сильных морозов дорога к лесопилке — двадцать километров по лесу — была еще относительно проходимой, так как ее регулярно очищали от снега, поэтому молодая женщина добралась до города менее чем за полчаса. Пушистые облака придавали водам реки Святого Лаврентия самые красивые оттенки, палитру серого и синего, но когда выглядывало солнце и горизонт прояснялся, можно было увидеть другой берег, расположенный примерно в пятидесяти километрах. В такие моменты Бэ-Комо выглядел как открытка: с одной стороны его омывали белые песчаные пляжи, тянувшиеся вдоль реки, а с другой — ласкали изумрудные оттенки бореального леса. Здесь, у ворот Великого Севера, город Квебек находился в четырехстах километрах ниже, а Монреаль — в семистах.

Леони припарковалась перед полицейским участком, расположенным на улице Минган. Это было длинное здание из красного кирпича, похожее на казарму, на фасаде которого развевались флаги Квебека, полиции и Бэ-Комо. Войдя в свой кабинет, она сняла парку и перчатки, а затем пошла постучать в дверь своего начальника. Этот мужчина с телосложением хоккеиста, укорененный в своих кожаных ботинках, имел в подчинении сорок девять полицейских и десять гражданских служащих. Офицер поддерживала дистанцированные отношения с этим начальником, который за три года совместной работы ни разу не проявил к ней ни малейшей благодарности. Когда он отдавал приказ, она выполняла работу, и точка. Войдя, она бросила взгляд на своего коллегу Патрика Дрюмона, лейтенанта, как и она. Его лицо не предвещало ничего хорошего.

— Я сделала все, что могла.

— Что с «Лебедями»? — ответил Мишо, знаком приглашая ее закрыть дверь.

— Отчет судмедэксперта это подтвердит, но все указывает на глупый несчастный случай. Следователи CNESST проверяют, не было ли каких-либо сбоев в работе, которые могли бы поставить под сомнение ответственность компании.

— Значит, дело скоро будет закрыто. Я снимаю тебя с этого дела, Дрюмон будет его вести. Ты мне нужна для другого дела. Серьезного дела.

Она вопросительно посмотрела на Патрика, который скрывал свою радость, и вернулась к своему начальнику.

— Слушаю, командир.

— Белая женщина, двадцать восемь лет, француженка, избита, расчленена. Убийство, нападение животного, пока точно не известно. По первым данным, местный сержант склоняется к версии убийства.

Говоря это, он сложил пачку листов, хлопнув ею по столу, давая понять, что его решение не подлежит обсуждению. И хотя эта новость не могла не порадовать Леони, которая ценила, когда ей доверяли важное задание, она не могла не думать, что здесь обязательно есть какой-то подвох. С тех пор как она работала в отделе по расследованию тяжких преступлений, Мишо систематически отстранял ее от подобных дел. Он никогда не говорил об этом открыто, но этот ублюдок был одним из тех, кто считал, что женщине смешанного происхождения не место в полиции Квебека, а ее место в какой-нибудь резервации, в полиции коренных народов.

Немного растерявшись, она слабо улыбнулась ему в знак вежливости.

— Спасибо за доверие.

— Не радуйся слишком рано, Рок. Я посылаю тебя, потому что ты знаешь местность. Я бы хотел, чтобы этот город остался тем, чем он является, — отдаленной точкой на карте.

К сожалению, он находится в нашей юрисдикции, поэтому мы должны им заниматься.

Леони не была уверена, что правильно поняла.

— Вы же не говорите о... Норфервилле?

— А о чем же еще?

Молодая женщина попыталась сохранить самообладание. Одно только произнесение этого имени вызвало у нее тошноту.

— Простите, командир, я... я больше не имею никакого отношения к этому месту. Я не была там с тех пор, как закрыли шахту. Это было двадцать лет назад и...

— Горные работы возобновились с новой силой пять лет назад, ты, наверное, знаешь. Город вновь заселился и стал таким, как раньше, с мобильными телефонами и интернетом в придачу. Жертву обнаружил местный житель. Тем более тебе туда и нужно. Ты сможешь завоевать их доверие.

Леони не хотела вдаваться с ним в подробности, но реальность была такова, что инну не доверяли ей. Потому что она их бросила, уехала, как и все остальные жители, когда закрыли шахту. Потому что она была полицейской. И к тому же «яблоком»: красным снаружи, белым внутри. Она соответствовала всем критериям, которые делали ее врагом.

— Все еще нет индейской полиции? — спросила она.

— Уже много лет вождь племени резервации требует от правительства ее создания, но, похоже, в высших эшелонах власти не торопятся. Поэтому всю эту территорию контролируют сержант Лиотта и его люди. Они будут оказывать тебе поддержку, и у тебя будет свой кабинет в их помещении на время расследования. Как лейтенант по тяжким преступлениям, ты будешь иметь над ними власть. Но вот совет: не будь с ними слишком резкой, они играют на своем поле. Копы с Крайнего Севера — люди жесткие и, судя по всему, не любят, когда в их дела суют нос.

Сержант Пол Лиотта... Леони, погруженная в раздумья, почувствовала, как ее руки сжались за спиной. Ее поездка туда, без сомнения, будет кошмаром, но, возможно, в конце концов, это того стоит.

— Есть проблема? — спросил Мишо. — Ты не чувствуешь себя на высоте?

— Нет, командир. То есть, да. Просто... Я взяла отгул на послезавтра. У меня важная встреча. Но... я отменю ее.

— Отлично.

— Однако я прошу разрешения не носить форму, когда буду там. Гражданская одежда облегчит мои отношения с инну, если такие отношения возникнут. Во всяком случае, это позволит избежать немедленного отторжения. Когда я жила в Норфервилле, Лиотта и его банда не щадили их, камеры полицейского участка были всегда полны, иногда даже за один косой взгляд. И я не думаю, что со временем отношения улучшились. Достаточно посмотреть, что происходит в любой резервации Канады.

Увидев хмурый взгляд своего начальника, она подумала, что он не уступит. Однако он в конце концов кивнул головой.

— Плохие белые и хорошие индейцы, да? В конце концов, ты знаешь это лучше меня. Поскольку ты окажешься запертой в этой глуши, Драммон будет поддерживать тебя на расстоянии, помогая с поиском в архивах, возможными запросами к прокурору и поездками, если это будет необходимо. С тобой поедут судмедэксперт и техник, чтобы начать расследование, и на следующий день они уедут, потому что они мне нужны по другим делам. Будет проще, если не придется перевозить тело. Учитывая температуру, риск разложения отсутствует...

Когда Леони собиралась открыть рот, он поднял руку, чтобы пресечь любые возражения.

— Я знаю, это не соответствует протоколу, но экстремальная ситуация в Норфервилле делает этот случай особым. Ты легко поймешь, что мы не можем проводить расследование там с помощью средств, имеющихся здесь. Тем не менее, у нас есть пятнадцать дней на расследование. Другими словами, у тебя будут все права, и тебе не придется обращаться к прокурору. Обыски, допросы, задержания... Действуй свободно, в разумных пределах, конечно. Не воображай себя Джоном Уэйном. И, конечно, я хочу быть в курсе всех твоих действий.

Леони слабо кивнула, ей казалось, что ее внезапно выбросили из самолета без парашюта. Мартин Мишо встал со своего места и пошел посмотреть на огромную карту Квебека, висящую на стене. Территория в три раза больше метрополии Франции и в восемь раз менее населенная. Температура может опускаться до минус 50 °C. Все происходило на самом севере Квебека, в провинции с более чем пятьюстами тысячами озер.

— Жертва — француженка, и Лиотта правильно сделал, что вчера позвонил отцу, даже не позвонив мне. Он все сделал не так, как надо, но я его прощаю, они не привыкли к таким вещам. В любом случае, я не хочу, чтобы это дело приняло слишком большие масштабы, так что поспеши найти виновного. Медведь был бы неплохо.

Судя по его взгляду, его начальник не шутил. Медведь в феврале... Этот парень действительно верил в то, что говорил?

— Город не очень большой и изолированный, это должно облегчить тебе задачу, — продолжил он. Ты справишься?

Молодая женщина с притворной уверенностью дала ему понять, что он может ей доверять. Она отвергла Норфервилл, пыталась стереть его из памяти все эти годы, но память о нем все еще была там, запечатлевшаяся в каждой извилине ее мозга. Это было место, которое невозможно забыть, демон, который забивался в комок в глубине живота и просыпался ночью, чтобы почесать стенки, заставляя тебя просыпаться с криком.

Глубокий голос Мишо вернул ее в настоящее.

— В таком случае, собирай чемоданы. Завтра утром в 8 часов с гидроаэропорта вылетит самолет. Я рассчитываю на тебя, что ты добьешься результатов. Я надеялся, что нам никогда не придется заниматься таким делом в этой дыре. Полагаю, рано или поздно это должно было случиться.

Леони выпустила Патрика. Оставшись одна, она обратилась к своему начальнику, положив руку на ручку двери.

— Еще одно, командир: сержант Лиотта знает, что это я буду вести дело?

— Да, я сообщил ему, исходя из того, что ты согласишься.

— И как он отреагировал?

— Он вспомнил тебя. Он знал, что ты была полицейским в SQ. Он был очень рад, что я посылаю тебя.

6

— Ты с самого начала ничего не говоришь, Леони. Если ты не хочешь ехать, я могу попробовать договориться с Мишо, чтобы мы поменялись местами. Ты останешься, а я уеду...

Леони складывала в чемодан всевозможную термоодежду из шерсти и шелка. По последним данным, на севере Квебека царил арктический воздух, и дневная температура опускалась ниже минус 15 °C, что для середины февраля не было чем-то исключительным. Однако ее больше беспокоила вероятность метелей, которые, согласно прогнозам, в ближайшие дни были весьма вероятны. Ничто не было хуже метели. Молодая женщина знала, о чем говорила, у нее остались ужасающие воспоминания из юности. Норфервилл, весь покрытый льдом, застывший как мрачная декорация в стеклянном шаре. Однажды, после такой метели, на мотоснежном скутере, всего в трех километрах от города, был обнаружен мужчина. Человек, вероятно, почувствовал себя плохо. Он все еще сидел в позе водителя, полностью замерзший и прилипший к сиденью.

Не говоря ни слова, она придавила чемодан коленом, чтобы закрыть его, а затем пошла за другой сумкой. Ей была необходима одежда как минимум на две недели.

— Мишо не питает ко мне симпатии, но я не думаю, что ему выгодно проваливать это дело, — ответила она, складывая флисовую куртку. — В некотором смысле он прав. Даже если у меня и нет большого опыта, я лучше всех справлюсь с этой работой. Я как-нибудь разберусь.

— Норфервилл... Ты никогда не рассказывала мне об этой части своей жизни. Сколько ты там прожила? Пятнадцать лет?

— Шестнадцать.

— И как тебе там?

Ты хочешь знать, Патрик? Ты действительно хочешь знать? Норфервилл — это зло. В этом городе таится что-то злобное, что хватает тебя за горло, разрушает изнутри, душит. Люди там сходят с ума, становятся жестокими. Это ты хочешь услышать, Патрик?

Леони отбросила эти мысли. Она пожала плечами.

— Здесь нечего рассказывать. Норфервилл — это скука в чистом виде. Представь себе бесконечные зимние ночи, которые сводят жителей с ума. Целые дни, когда нельзя выйти на улицу из-за холода, который заставляет климат Бэ-Комо казаться багамским. В домах нечего делать, кроме как ждать. Норфервилл — это еще и белые и коренные жители, которые пытаются жить вместе, но это все равно что пытаться смешать масло с водой... Я могу продолжить описывать тебе это очаровательное место, если хочешь. Рассказать тебе о постоянных отключениях электричества и водопроводных трубах, которые ломаются под давлением мороза.

Опираясь плечом о дверной косяк, Патрик с любовью смотрел, как она прыгает между разными шкафами. В тридцать шесть лет она была великолепна. Ее длинная черная коса колыхалась, как змея, на ее спине. Ему нравилась ее тонкая шея, которая приглашала к созерцанию.

— Все будет хорошо. Я не хочу портить наш последний вечер.

Снаружи царила темнота. Через окно спальни можно было разглядеть силуэты в домах напротив. Все дома были одинаковыми, с зелеными крышами и фасадами цвета перламутра. Простые дома, похожие на передвижные дома, но уютные. В тепле родители готовили ужин, дети играли в гостиной или делали уроки... В конце улицы был пляж.

Полицейский воспользовался тем, что Леони повернулась спиной, и обнял ее. Он чувствовал в ее теле напряжение, которое она не смогла сбросить с тех пор, как их вызвали в кабинет начальника.

— Может, перестанешь на две минуты и мы немного расслабимся?

Она положила руки на руки своего спутника, чтобы охладить его пыл.

— Я устала... У меня был тяжелый день, с аварией на лесопилке...

Патрик повернул ее к себе, улыбаясь, и внимательно посмотрел на ее лицо с большими черными глазами, похожими на круглые камушки, которые можно найти у подножия водопадов. У нее были изящные скулы, как у тех, кто живет высоко в горах. Только ее пострадавшие губы нарушали гармонию ее черт. Время от времени его спутница приходила на работу с губами в ужасном состоянии. Она говорила, что это из-за холода, но Патрик знал, что за этим скрывалось что-то другое. Леони иногда проявляла агрессию. Тогда она все бросала, включая его, и он задавался вопросом, не разрывала ли она себе губы в такие моменты. Он еще не осмелился открыто поговорить с ней об этой проблеме.

— Ты же не собираешься бросить меня сегодня вечером?

— Прости, Патрик. Мне нужно закончить собирать чемоданы, и я скоро пойду спать. Завтра утром я уезжаю рано. К тому же, мое прибытие в Норфервилл не будет легким...

Волнение ее партнера сразу улетучилось. Он стоял неподвижно, а она продолжала ходить туда-сюда, как ни в чем не бывало. Как будто все это было нормальным.

— Мы уже почти пять месяцев вместе и живем то у тебя, то у меня, хотя живем в пятистах метрах друг от друга. На работе ты стараешься сделать нас чужими людьми. В последние несколько недель ты ищешь поводы, чтобы мы меньше виделись. Иногда ты взрываешься, как газовый баллон, и я даже не знаю, почему. Черт, что с тобой, Леони? Что я делаю не так?

— Ты все делаешь правильно. Просто... мне нужно время.

Патрик не знал, стоит ли ему злиться. Он давал ей время. Постоянно. Почему с ней все было так сложно?

— Хорошо. Я буду терпелив, потому что я очень люблю тебя и уверен, что у нас может быть прекрасная жизнь вместе. Только не обманывай меня, я этого не вынесу.

С этими словами он развернулся, но перед тем, как выйти, спросил:

— Твоя встреча послезавтра в Квебеке, та, которая была для тебя так важна, но которую ты отменила в один миг из-за Мишо, ты все еще не хочешь мне сказать, о чем она была?

Когда она с сожалением покачала головой, она увидела, как голубые глаза Патрика потемнели.

— Твои секреты, да?

На этот раз он вышел, хлопнув дверью. Леони была зла на себя, она не имела права причинять ему боль. Патрик был милым, слишком милым. Слишком гладким. Слишком старым, в некотором смысле. Он напоминал тех пилотов, которые следуют по заранее намеченной траектории и стремятся только к одной цели: благополучно добраться до места назначения. И Бай-Комо был идеальным местом для этого: здесь рождались, здесь размножались, а потом умирали с ощущением, что прожили прекрасную жизнь. Чем дольше она будет ждать, чтобы признаться ему, что у нее никогда не будет достаточно сильных чувств, чтобы жить с ним, тем хуже будет. Но в тот вечер она быстро забыла о своем спутнике и своих мучениях. Потому что был Норфервилл.

Норфервилл... Монстр с железными клыками и желтыми глазами, пронзающими лес, вновь появлялся из темноты. Леони не хотела верить, что это было случайностью, особенно за два дня до ее встречи.

Это был знак.

Этот злобный город звал ее, чтобы свести счеты.

7

Закончив собирать чемоданы, Леони пошла в гостевую комнату, где устроила себе небольшой кабинет. Ноутбук, стул, распечатки писем, аккуратно сложенные в закрытых на ключ ящиках, чтобы Патрик их не нашел. Последние полтора месяца она почти каждый вечер замыкалась там.

Она включила экран, вошла в почтовый ящик, который создала под именем «Софи Миньо, - и щелкнула по папке «Голоса коренных народов. - Это была ассоциация, в которую она вступила под вымышленным именем в декабре. Папка уже содержала несколько десятков свидетельств, поступивших со всего Квебека и, в более широком смысле, со всей Канады через аналогичные структуры. Все эти рассказы с точностью и холодностью описывали физическое и вербальное насилие в отношении индейских женщин за последние сорок лет. Леони обнаружила, что другие подростки и молодые женщины пережили такую же ночь ужаса, как она и Майя, иногда за тысячи километров от Норфервилля, в других провинциях страны. Что это ни в коем случае не было единичным случаем.

Скрываясь за анонимностью, она написала Валентине Фортин, президенту ассоциации, бывшему юристу, что она метиска и что в прошлом тоже подвергалась сексуальному насилию. И что, когда у нее найдется сила, она придет дать показания.

За этим последовало письмо от председателя, слова которого Леони перечитывала вечер за вечером, чтобы убедить себя, что она должна любой ценой рассказать о своем травматическом опыте под своим настоящим именем. Больше не было возможности уклониться. Учитывая, что большинство свидетельств касались полицейских из Sûreté du Québec, она рисковала подвергнуться давлению и даже потерять свою должность, ведь она так боролась, чтобы утвердиться, показать, что в Sûreté du Québec можно быть не только женщиной, но и метиской. Их было так мало...

Но ничего, это дело было важнее и заслуживало ее жертвы. Она нажала на сообщение, которое теперь знала наизусть.

Дорогая Софи,

То, о чем мы говорим в большинстве рассказов, которые ты прочитала, имеет название: - географическое излечение. - Этот термин неоднократно встречается в делах о жалобах, которые удалось извлечь из архивов благодаря связям в нужных кругах. Эти жалобы, конечно же, остались без ответа, но они показывают, насколько прогнила вся система.

Географическое лечение не касается какой-то конкретной общины или места, оно было распространено, и еще десять лет назад, по всей Канаде. Некоторые белые полицейские имели такое влияние, вселяли такой страх в резервациях, что действовали совершенно открыто. Ты знаешь, как и я, что алкоголь и наркотики уже много лет разъедают коренные общины. В большинстве случаев эти полицейские подбирали на улицах пьяных или находящихся под воздействием наркотиков девушек и бросали их в уединенных местах, чтобы вбить им в голову, что, если они снова начнут пить или принимать наркотики, их снова накажут. По их мнению, это был эффективный способ излечить их от зависимости. Кэти, анишинабе из Маниваки, рассказала мне, например, об одном случае, когда полицейские бросили ее туфли в снег, а затем высадили ее на обочине дороги в нескольких километрах от ее дома. Это было в 2003 году.

Иногда дело доходило до гораздо более серьезных мер. Одна коренная жительница из залива Джеймс согласилась поделиться со мной своей историей, которая вскоре будет добавлена к другим. Это произошло в 2001 году. Она рассказала мне, что, когда она выходила из бара, полицейские предложили отвезти ее домой. Она была пьяна. Они отвезли ее на опушку леса и заставили сделать им минет, а затем заплатили ей 20 долларов, чтобы она молчала, и спокойно уехали. Она никому ничего не рассказывала, хранила эту трагедию в себе до сегодняшнего дня.

Это только начало, Софи. Страх угасает, языки начинают развязываться и будут питать национальную следственную комиссию, которая, наконец, должна открыться в ближайшие месяцы. Сколько женщин из коренных народов подверглись подобному обращению в этих изолированных местах, где связь с внешним миром практически отсутствует? Тысячи? Сколько из них нашли в себе силы и мужество, чтобы потом начать новую жизнь? Сколько исчезли в полном безразличии, оставив свои семьи беззащитными перед молчанием наших руководителей и бездействием нашей полиции? И сколько покончили с собой от отчаяния?

Вот почему нам так нужны твои показания, даже если ты не знаешь личности своих насильников. Возможно, твои слова вызовут другие признания в инну-сообществе Норфервилля, а также в Матимекуш-Лак-Джон, Уашат, Малиотенам и других местах. Голоса коренных женщин должны быть услышаны, чтобы канадское правительство признало свою ответственность за эти человеческие трагедии, которые происходят с индейскими женщинами уже более сорока лет...

Сегодня мы строим Канаду завтрашнего дня.

С уважением,

Валентина

Леони отпустила напряжение, которое охватывало ее каждый раз, когда она читала это сообщение. Теперь нужно было ждать, пока образы и неприятные запахи той ужасной ночи вернутся в уголок ее головы. Она думала, что со временем все забудется. Как же она ошибалась. Глубоко вздохнув, она прокрутила нить переписки, которая последовала за этим сообщением, и нажала «Ответить.

Здравствуйте, Валентина,

К сожалению, я не смогу приехать в Квебек в этот четверг, из-за многодневной командировки я вынуждена отменить нашу встречу. Мне очень жаль, я понимаю, как вы разочарованы, но я свяжусь с вами по возвращении. Не бойся, мое желание довести дело до конца по-прежнему сильное...

С глубоким уважением,

Софи

Она отправила письмо, быстро отключилась, чтобы не пожалеть об этом, и выключила компьютер. Затем она положила кобуру с тяжелым пистолетом Glock 17 на чемодан. Черная рукоятка пистолета блестела в свете настольной лампы.

Да, она доведет дело до конца, но, возможно, не так, как планировала. Завтра она вернется в прошлое. Она столкнется с монстром, скрывающимся в далеком лесу, высоко на севере. Конечно, она боялась, и шрамы будут кровоточить еще сильнее, когда Норфервилл снова зажмет ее в своих тисках, вместе с теми, кто причинил ей боль. Но так или иначе, эти кобели за это заплатят.

Как говорится: - Око за око, зуб за зуб. -

8

Леони дремала, убаюканная гудением DHC-3 Otter, с которого сняли поплавки, чтобы установить колеса. Полетный план предусматривал посадку на единственной взлетно-посадочной полосе аэропорта Норфервилля около 10:10, то есть более чем через два часа после взлета. Внезапно порыв ветра встряхнул моноплан и вырвал ее из оцепенения. Полицейская бросила полусонный взгляд на своих спутников. Впереди Симон Рой, судебный медик, занимался кроссвордами, а сразу за ним молодой Тео Пакетт, криминалист, читал книгу о боеприпасах. Оба они не были большими болтунами, но ей это подходило. Уютная атмосфера, тепло, прежде чем столкнуться с враждебностью субарктического климата. Очень скоро она останется одна под этим обманчиво голубым небом, где ни одно облако не преграждает путь пронизывающему холоду, спускающемуся прямо из верхних слоев атмосферы.

Она прижалась виском к иллюминатору. Пышные леса и бурлящие пороги первых километров быстро сменились суровой безграничностью Крайнего Севера. Тысячи озер, окаймленных короной из инея, прорезали до самого горизонта покровы елей, покрытых снегом. Под их ногами простирался какой-то конец света. Нитассинан, подумала Леони. - Наша земля» на языке инну-аймун. Подумать только, что ее прапрадед провел всю свою жизнь полукочевым образом на этих землях, в гармонии с природой, охотясь и рыбача! Она бы не продержалась там и ночи.

Пилот предложил им приготовиться к посадке. Самолет начал снижаться, пролетая над глубокими красными ранами, нанесенными компанией Iron North. Это было похоже на то, как будто разъяренный великан обрушился на эту часть страны с саблей. Дальше были видны ряды бараков, в которых жили восемьсот шахтеров, добывающих железо из недр Земли в холоде и боли. Черный густой дым поднимался в небо.

— Там пожар. Похоже, люди жгут шины возле шахты, — прокомментировал пилот, прежде чем совершить поворот. Пахнет протестами.

Самолет направился к Норфервиллю, одна сторона которого примыкала к берегу озера Ридж. С левой стороны простиралась резервация Папакассик. Она жила на одной из трех улиц — Westside, Edgeside и Southside — которые, как щупальца, отходили от окраин города и углублялись на километры в природу, в те уютные дома, которые INC сдавала в аренду своим ответственным сотрудникам. Это был своего рода шикарный пригород, контрастирующий с пыльным и гнилым центром.

Судя по тому, что молодая женщина нашла в Интернете накануне, общая численность населения сократилась примерно до четырех тысяч человек, включая шахтеров и инну из резервации. Это было на пятьсот человек меньше, чем двадцать лет назад, но все равно оставалось немало людей — и столько же подозреваемых. Прижавшись к озеру, которое было почти километр в длину и пятьсот метров в самой широкой части, она вдруг разглядела небольшие здания. Насколько она помнила, в ее юности их не было.

— Что это там? — спросила Леони, указывая на них пилоту.

— Northern Adventures, компания, занимающаяся досугом. Гидросамолеты и вертолет предлагают туры для туристов и шахтеров и обеспечивают транспорт до великолепного охотничьего хозяйства в тридцати минутах езды к северу, Camp du lac Wendy. Три четверти года оно полностью заполнено, и у них даже есть взлетно-посадочная полоса для взлета и посадки на замерзшем озере. Люди регулярно приезжают со всего Квебека, чтобы порыбачить и поохотиться. Богатые бизнесмены, известные спортсмены... Много иностранцев тоже. Короче говоря, в Норфервилле не все несчастны, некоторые сумели добиться успеха. Бизнес есть бизнес!

Норфервилл с двумя слоями общества. Деньги и роскошь на фоне коренных жителей, которые, теперь, когда их оседлали и приучили к супермаркетам, жили в нищете. Леони подумала о Майе, ее мучила мысль о встрече с той, кто был ее лучшей подругой. Она не видела ее и не связывалась с ней с момента ее внезапного отъезда, через несколько месяцев после той ужасной ночи. Немного похоже на тех людей, которые бросают своих животных на обочине дороги и убегают, не оглядываясь. В глубине души Леони было стыдно.

Удар о взлетно-посадочную полосу, резкий поворот, заглохший двигатель. Когда открылась задняя дверь, в салон хлынул полярный холод, сопровождаемый голубоватой ледяной пылью, которую поднимал винт. Девушка укуталась в пальто, натянула на голову капюшон с густой меховой оторочкой и спустилась по короткой лестнице, установленной пилотом. Странное ощущение охватило ее, когда ее нога коснулась этой потрескавшейся земли после почти двадцатилетнего отсутствия. Как будто что-то, невидимая волчья ловушка, захлопнулась на ее лодыжке. Как будто из Норфервилля не уйти и рано или поздно, где бы ты ни был, его когти в конце концов вернут тебя к нему.

Удерживая капюшон, полицейская с опаской подняла глаза, сжатые от резкого ветра, к терминалу. Перед небольшим зданием из бетона и зеленой жести выделялась внушительная фигура.

Он был там.

Сержант Пол Лиотта стоял в своих сапогах и ждал их.

9

В свои почти шестьдесят лет Лиотта оставался тем же человеком, каким был раньше. Сержантом, который так и не получил повышения. Массивным мужчиной, чья форма подчеркивала угрозу, а присутствие могло принести только неприятности. Время выбелило его брови, выдолбило щеки и, казалось, еще больше истончило губы, так что его рот терялся под тонкими усами. Его кожа стала толще, как кожаная корка, способная противостоять экстремальным температурам. Наконец, его взгляд не изменился: из ледяных голубых глаз исходила какая-то нездоровая энергия, которая пронзала вас насквозь.

Он, как и коренные жители и горстка белых, остался после закрытия шахты. Попросил ли он о переводе, который ему отказали, или, наоборот, прилип, как клещ, к этому опустошенному городу? Как бы то ни было, эти годы, несомненно, ужасные по своей суровости и одиночеству, должны были закалить его, хотя в этом он и не нуждался.

Он наклонил голову, слегка приподняв шапку, застегнутую на кнопку, когда Леони появилась перед ним, таща за собой чемодан на колесиках и тяжелую сумку. Волосы полицейского немного поредели, и к насыщенному черному цвету теперь примешивался серый, но они по-прежнему были короткими.

— Лейтенант Рок...

— Сержант Лиотта...

— Вернулись в стадо, похоже, — произнес он со странной улыбкой, больше похожей на гримасу.

— Хотелось бы, чтобы это было при других обстоятельствах, — ответила Леони. Это Саймон Рой, судебный медик, который проведет вскрытие, и Тео Пакетт, который займется снимками и взятием проб. Самолет заберет их завтра, чтобы образцы как можно скорее попали в наши лаборатории.

Лиотта коротко поздоровался с ними. Оба мужчины несли свое оборудование, загрузив руки.

— В таком случае, нечего терять время. Мы зайдем к вам в домики позже, давайте сразу перейдем к делу. Мои агенты с позавчерашнего дня дежурят рядом с местом, где было обнаружено тело, чтобы дикие животные не устроили себе пир. Недавно в этом районе была замечена рысь. Но главное — это собаки.

— Собаки?

Посреди пустого аэровокзала Лиотта повернулся к Леони.

— Ты не в курсе? Надеюсь, ты не против, что я обращаюсь к тебе на «ты»? Мне было бы странно поступать иначе, ведь я знал тебя с детства. Я хорошо помню и твоего отца, хорошего парня, которого все любили. Как он, кстати, поживает?

Ты был с ними в ту ночь? Ты был за рулем? Это ты развлекался, катаясь по дороге? Или ты сидел сзади, прижавшись ко мне? Ты был первым из этих свиней, кто засунул мне свой член в рот и прошептал мне на ухо: - Проклятые дикарки»? Погруженная в свои мысли, она вздрогнула, когда он взял ее сумку из рук и перекинул ее через плечо.

— Как он? — повторил сержант.

— Вы... Вы говорили о собаках.

Лиотта молча посмотрел на нее, затем продолжил идти. Леони чувствовала себя не в своей тарелке. Возможно, она переоценила свои силы. Возможно, она не сможет остаться здесь одна, вдали от всего, рядом с этим парнем.

— Они размножились, когда город был практически пуст. Им не потребовалось много времени, чтобы вернуться к дикому образу жизни, съесть все, что попадалось под руку, включая собственное потомство, и научиться выживать в холоде.

Он сделал небольшую паузу, повернулся к судмедэксперту и технику, а затем продолжил:

— Одни живут стаями в лесу, а другие — одиночками. Последние самые опасные. Они рыщут в мусорных баках и не стесняются рычать на нас. Дело в том, что это не маленькие особи, а зверьки размером с волков. Мы начали их отстреливать, но этого недостаточно. Они здесь, они бродят по окрестностям; зима и голод делают их опасными. Совет от друга: не уходите слишком далеко от проторенных троп. Как бы сказал другой, я не несу никакой ответственности в случае несчастного случая, вы были предупреждены!

Одним взглядом оба мужчины спросили себя, в каком месте они оказались. Оказавшись на парковке, Лиотта погрузил багаж в багажник своего пикапа. Новая модель в цветах полиции Квебека. По крайней мере, молодая женщина не чувствовала себя чужой. Она села на переднее сиденье, ее коллеги — на заднее, и они тронулись в путь. Лиотта включил обогрев на полную мощность. Когда он снял перчатки, чтобы вести машину, его пассажирка заметила, что на его пальце нет обручального кольца. Насколько ей было известно, он никогда не был женат. Трудно найти здесь свою вторую половинку.

— Расскажите мне все, что вы знаете...

Сержант прекрасно услышал ее просьбу, но он взял рацию и передал, что прибывает на место преступления в сопровождении трех человек. Справа Леони увидела замерзшую воду озера Ридж, сверкающую под аспириновым солнцем, которое оставалось низко в небе. Это потрясающе красивое зрелище вызвало у нее массу воспоминаний. Она снова увидела Майю, Тодда, всю их компанию. Она вспомнила катание на коньках, ярмарки с соревнованиями по рыбалке на озере, ночи, проведенные на полу, устланном маленькими еловыми ветками, в хижинах. В конце концов, в Норфервилле не было только тьмы. Часть ее юности была беззаботной.

— Тело было обнаружено в понедельник утром местным жителем, стариком Пьером Сиуи, — наконец сказал сержант, пока Тео Пакетт фотографировал пейзаж на свой телефон через стекло автомобиля. Он возвращался на снегоходе с озера Вуд. Он сразу же приехал в участок и отвез нас на место. Я сразу же вызвал его для официального допроса, но он не явился, как всегда с ними...

Они... Лиотта остался прежним. Леони была уверена, что он сделал это специально, чтобы показать ей, как мало она для него значит, несмотря на ее звание и форму.

— Я сама его допрошу, — ответила она.

— Если ты думаешь, что он тебе скажет больше, чем нам, то ты ошибаешься.

— Посмотрим.

Улица Атлантик, по которой они поехали, как только покинули крошечный аэропорт, обогнула Норфервилл, сузилась, а затем быстро стала похожа на одну из многочисленных дорог, которые в большинстве случаев заканчивались на берегах больших озер этого региона. Мы находились здесь, на границе резервации Папакассик, где чуть ниже были видны ряды домов.

— Я не буду описывать состояние трупа, не хочу портить интригу, — продолжил полицейский.

Я не слабак, но, честно говоря, это не очень приятное зрелище. Судя по документам, наша жертва зовется Морган Шаффран. Двадцать восемь лет, проживала в Монреале. Пока я ждал вас, я проверил ее личность: она была постоянной жительницей Квебека в течение семи лет. Не замужем, без детей.

Техник, обеспокоенный услышанным, наклонился вперед, чтобы вмешаться:

— Если я правильно понимаю, вы трогали тело и топтали окружающую территорию.

Лиотта уставился в зеркало заднего вида.

— Вы меня рассмешили. Как вас зовут?

— Тео Пакетт.

— Мне кажется, вы не знаете, что в этих краях часто идет снег, Тео Пакетт. И не мало. Когда старик нашел тело, все уже было засыпано. Что вы хотели, чтобы мы сделали? Вернулись весной? Я сразу же убрал документы и телефон жертвы в сумку для опечатываемых вещей, чтобы они не испортились, иначе сейчас все было бы потеряно. Что вы на это скажете?

Сержант не отрывал глаз от своего собеседника, вместо того чтобы следить за дорогой. Тео Пакетт, испугавшись, прижался к сиденью.

— В таком случае, мы возьмем отпечатки пальцев и сделаем анализ ДНК, — все же осмелился он сказать. Мы должны исключить ваши следы и следы всех, кто приближался к телу. Такова процедура.

— Процедура... Если вам нравится тратить государственные деньги, пожалуйста. Со своей стороны, я также смог проинформировать ее отца. В конце концов, сначала я встретил его коллегу, этот парень держит небольшое детективное агентство, что-то в этом роде. И она передала сообщение, потому что он мне перезвонил. Он хочет увидеть свою дочь. Я объяснил ему, что это не лучшая идея, но как можно помешать такому? Он уже купил билет на самолет и ехал в аэропорт. Это довольно долгий путь из Франции.

— Главным образом, не было хорошей идеей связываться с ним, — резко ответила Леони. — Здесь его ничего не ждет, кроме боли. Я даже не знаю, сможем ли мы показать ему тело его дочери.

Лиотта ничего не ответил, но его лицо выражало раздражение. Молодая женщина продолжила:

— Вы сказали, что наша жертва из Монреаля. Это в тысяче пятистах километрах отсюда. Вы видели ее в последние дни? Вы, ваши люди?…

— Нет, мы видели ее впервые. Но у нее был ключ от ее жилья. Она жила в Блу Ридж, в одном из небольших отдельных домиков на берегу озера. Я попросил своего брата не пускать персонал в ее домик до вашего приезда.

— Вашего брата?

— Да, он управляет этим комплексом, а также тремя магазинами Norfer и продуктовым магазином. Он больше не называется Dépanneur, а Au bon marché. Ему нравится переименовывать вещи, это его способ присвоить их себе.

Сержант зажег сигарету, щелкнул крышкой своего Zippo тысячу раз повторенным движением, затянулся и выдохнул через нос. Леони сразу почувствовала в желудке резкий запах дыма. Один из ее насильников курил в ту ночь.

— Ты должна знать, что когда шахта закрылась, все было продано за гроши. В городе осталось всего двести шестьдесят три белых, вместо трех тысяч. Представляешь, какая катастрофа? Город опустел быстрее, чем ванна. Пустые улицы, закрытые магазины, заброшенные дома. И чертова тишина, которая могла бы разбудить мертвых. Было такое ощущение, что ты оказался в одном из этих проклятых американских городов-призраков, с холодом в придачу. Именно тогда мой брат приехал из Сагеней и выкупил все у индейцев. Он ни у кого ничего не украл, потому что для того, чтобы сделать то, что он сделал, нужны были яйца. Чтобы сказать себе, что железо всегда будет нужно, а его в этих краях было полно. Ему пришлось ждать четырнадцать лет, чтобы его признали правым. Четырнадцать лет — это долго. Этот период был настоящим адом на Земле, но сегодня он окупается. Норфервилл процветает благодаря тем, кто имел мужество не бросать корабль. И я был одним из них, малышка.

Леони бросила на него сердитый взгляд.

— Не называй меня «малышкой. - Я твой начальник.

— Как скажешь, шеф. Но твое звание здесь не имеет значения. Это всего лишь кусок ткани на форме, которую ты даже не носишь.

С сигаретой в зубах он хлопнул ладонями по рулю.

— Чувствую, что это расследование будет чем-то особенным.

10

В ледяной тишине сержант наконец припарковался за другой машиной SQ, которая блокировала дорогу. Леони помнила, что эта дорога была одной из самых красивых, но также и одной из самых оживленных, по которой местные жители ездили на рыбалку: озеро Вуд, в шести километрах от Норфервилля, представляло собой бесценный природный ресурс, поскольку было богато рыбой, в частности пресноводным лососем, в отличие от других озер в окрестностях, где рыбы было мало.

— Мы на месте, — объявил Лиотта, выключая двигатель. — Можете взять свое снаряжение, если хотите, но оно вам не пригодится. Тело твердое, как дерево. В любом случае, остерегайтесь ям под снегом. Идите по моим следам.

Судебный медик не стал обременять себя лишним. Зато техник взял свою сумку и фотоаппарат. Леони не знала полицейского, который вышел из другого автомобиля, чтобы поздороваться с ними. Молодой человек лет тридцати, крепкий, впечатляющий в своей большой парке. Он дружелюбно поздоровался с ней.

— Арно Манжематен. Рад видеть вас среди нас, лейтенант. Это дело — не из приятных.

Манжематен был лысый, с зубами, как у Фредди Меркьюри, но с квадратной челюстью и руками-молотами. Человек, который, несмотря на свое внушительное телосложение, вызывал естественную симпатию.

Леони просто кивнула, а Лиотта указал на ярко-желтый предмет в снегу, который, должно быть, был пальто.

— Все происходит там, наверху.

Прежде чем последовать за ним, полицейская подняла на лицо маску от холода, пришитую к внутренней стороне ее флисовой куртки, и огляделась вокруг. Одежда, на которую указал сержант, была видна с трассы. Именно так Сиуи и заметил ее, когда возвращался с озера Вуд. Однако он не заметил его по дороге туда, что не означало отсутствие тела. Возможно, было темно, или рыбак не обращал внимания на окружающую обстановку.

Они поднялись по небольшому склону в направлении к опушке леса, снег доходил до середины голени. Конденсат, вырывавшийся из их ртов, покрывал их брови мелкими кристаллическими частицами. Через несколько минут труп появился в полном виде, лежащий у подножия дерева, с левой рукой, согнутой под невозможным углом над головой — локоть был явно вывернут с большой силой.

Это зрелище было шокирующим, Леони сжала кулаки в перчатках. Лицо, покрытое слоем инея, казалось сделанным из тонкого фарфора. Оно было почти не повреждено, но горло было порезано, и на нем были отчетливо видны полосы, похожие на царапины от когтей. Пальто было сорвано и разорвано, так что было видно свитер жертвы, но, главное, ее живот с большой темно-красной дырой над пупком. Ее живот был вскрыт, как будто в нее вонзился огромный кулак, пробив слои одежды и плоти.

Леони уже видела тело мужчины, на которого напал бурый медведь, но это не имело ничего общего с той ужасной картиной, которая открылась ее взору. Медведи, скорее, старались избегать людей. Если их детеныши не были в опасности, они убегали при малейшем шуме. Что касается волков, то они напали бы, чтобы поесть, и оставили бы только кучу костей. Пришлось бы дождаться результатов экспертизы, но ей сразу стало ясно, что ни одно животное не могло совершить столь отвратительное деяние. Значит, человек? Какое чудовище могло быть способно на такое злодеяние здесь, в Норфервилле?

Она изучила следы, ведущие от тропы и окружающие жертву, включая их собственные. Тео Пакетт, со своей стороны, сфотографировал тело со всех сторон, медленно обошел его, предложив им сделать то же самое, в поисках возможных улик. Затем он опустился на колени, чтобы соскрести снег у головы, и повторил эту операцию вокруг всего тела.

— Мне кажется, что она не была убита на месте. Учитывая серьезность ранений, она, должно быть, истекла кровью. Если бы это было так, на земле было бы гораздо больше крови.

Леони пристально посмотрела на черную кромку леса с его густыми, высокими, плотно растущими деревьями. Она подумала о собаках, о которых говорил Лиотта. Может быть, они прячутся где-то неподалеку и наблюдают за ними? Ждут, когда они уйдут, чтобы устроить пир? Ее взгляд затерялся в направлении озера Ридж и холмов за ним. Почему эту женщину бросили посреди нигде? И где было совершено преступление?

Голос техника вывел ее из раздумий.

— В данной ситуации мало что можно сделать, кроме как тщательно разметить место преступления, чтобы сохранить визуальные ориентиры, потому что здесь все похоже друг на друга, и если снова пойдет снег, все исчезнет, как будто этого никогда и не было. Я возьму отпечатки пальцев и сделаю анализ ДНК при осмотре тела. В этих условиях сложно задействовать дополнительныересурсы. В идеале было бы хорошо перекопать снег в радиусе двух метров лопатами, чтобы ничего не упустить.

Леони посмотрела на Лиотту. Вероятно, за сорок лет карьеры ему ни разу не давали приказов, поэтому она воспользовалась моментом:

— Сколько у вас людей, сержант?

— Восемь, включая Манжематина и меня. Все они уже заняты охраной города. Особенно с местными жителями, которые протестуют, чтобы защитить свои проклятые родовые земли. Наконец, все заканчивается, осталось только три деревенщины, но в этих краях всегда есть чем заняться, поверьте мне...

— Я хочу, чтобы вы привлекли двух офицеров. Пусть они начнут обыск до наступления ночи.

Бросив на него убийственный взгляд, судмедэксперт подошел к жертве и наклонился над зияющей дырой в животе. Саймон Рой был человеком с тонкими чертами лица. Его маленькие круглые очки придавали ему сходство с Гарри Поттером, но сорокалетним.

— У нас есть все необходимое, чтобы поднять тело?

— Чехол в пикапе моего агента, — ответил Лиотта. Как только я получу ваше разрешение, мы отвезём его в CLSC, чтобы вы могли сделать своё дело. Мы включим обогреватели на полную мощность, чтобы разморозить её. Там у нас есть комната для неотложных случаев. Но предупреждаю, не ждите ничего особенного в плане оборудования.

Местный центр социальных услуг... Леони помнила это многофункциональное здание, частично финансируемое INC, где работали социальные работники, принимали людей, попавших в беду, и предоставляли базовые медицинские услуги. В то время там работали три дежурных врача, но для операции по поводу аппендицита или перелома нужно было лететь два часа на самолете до больницы в Септ-Иль. Если позволяла погода. То есть у вас было достаточно времени, чтобы помучиться.

Пока мужчины пытались как могли засунуть застывшую статую с поднятой над головой рукой в черный чехол, Леони наблюдала за разноцветными крышами домов внизу и, на горизонте, справа от озера Ридж, за столбом черного дыма, поднимающимся из ворот шахты.

Она была заперта здесь. Но если она была заперта, то и убийца тоже.

11

Когда его самолет взлетел с взлетно-посадочной полосы аэропорта Шарль-де-Голль, Тедди почувствовал, что покинул один ад, чтобы попасть в другой, еще худший. Узнав о смерти Морган, он не стал долго думать. Он передал агентство Гаранс, заполнил электронную форму разрешения на пребывание в Квебеке, собрал чемодан и забронировал билет на самолет. После короткой остановки в Монреале он приземлился в городе под названием Септ-Иль. Затем ему объяснили, что из-за отсутствия авиасообщения ему придется завершить свое путешествие на поезде Tshiuetin, который ходит в Норфервилл два раза в неделю, по средам и субботам. К счастью, ему не пришлось ждать, и он сел на поезд, который отправлялся в 7 часов. Путь занял около тринадцати часов. Путешествие на край света.

Итак, в то время как самолет DHC-3 Otter, на борту которого находились Леони и ее коллеги, готовился к взлету из Бэ-Комо в Норфервилл, Тедди с большой сумкой на плече выходил на станции Септ-Иль, в двухстах пятидесяти километрах оттуда, после того как двадцать часов назад захлопнул дверь своей квартиры в Лионе. Он был на грани срыва, страдал от смены часовых поясов, и, мягко говоря, на платформе, в этом странном голубоватом тумане морозной канадской ночи, он замерзал на месте, несмотря на шарф, совершенно неподходящие кожаные перчатки и куртку с капюшоном без подкладки, которая без проблем подходила на другом берегу Атлантики, но не в этих широтах. К тому же он забыл шапку, так что у него было ощущение, что уши вот-вот отвалятся.

Поезд, вагоны которого были украшены рисунками карибу, лосося и журавлей, уже с нетерпением ждал под зеленоватым светом усталых прожекторов, готовый увезти его еще дальше, выше по земному шару, туда, где все белело, где зима длилась девять месяцев из двенадцати и, по слухам, сводила с ума. Справа от него человек с чертами лица коренного американца загружал почтовые мешки, предназначенные для жителей Норфервилля. Другой проводил последнюю проверку вдоль рельсов: он стучал по колесам Tshiuetin железным прутом, издавая оглушительный шум. Тедди казалось, что он вернулся на пятьдесят лет назад.

По правде говоря, он не знал, где именно находится. Он ничего не знал ни об этой стране, ни об этих людях с черными глазами и кожей цвета кофе, которые упаковывали и маркировали огромное количество багажа — в основном набитого провизией — у входа в оранжевый ангар, служившего залом вокзала. Благодаря быстрому поиску, который он провел между двумя аэропортами, он узнал, что часть Норфервилля была заселена инну — а не инуитами, как он сначала полагал, — коренными американцами, которые когда-то жили на этих землях. Многие из этих коренных жителей также проживали в Уашате и Малиотенаме, двух резервациях, примыкающих к Септ-Иль, а также в других резервациях, разбросанных по всей провинции Квебек. Он сразу представил себе лагеря с палатками посреди природы, но слово «резервация» на самом деле обозначало лишь кварталы бараков, в большинстве случаев расположенных в самих городах.

В свою очередь, он должен был подойти к ангару, чтобы получить билет. С явным квебекским акцентом, инну, работающий в компании Tshiuetin, попросил его паспорт, открыл его и посмотрел на фотографию. Когда его взгляд вернулся к лицу Тедди, он остановился на черном кожаном кружке, приклеенном к его левому глазу. Это всегда привлекало внимание больше, чем сам человек, и никто не знал, как смотреть в глаза парню, похожему на циклопа. Нужно было сосредоточиться на повязке? Или игнорировать? Мужчина указал ему на реестр, чтобы он сам записал свои данные, попросил положить багаж на коврик и сообщил, что он сможет забрать его по прибытии.

Криминолог терпеливо дождался, пока последний пассажир зарегистрируется — их было около сорока человек на поезд, рассчитанный на триста мест — и вернулся к кассиру. Тот без труда удовлетворил его просьбу и разрешил ему заглянуть в реестр, но посоветовал поспешить: до отправления оставалось меньше четверти часа.

— У вас нет ничего, что можно было бы надеть на голову? — удивился кассир. — Вы едете в Норфервилл, а не в Монреаль. Вы же знаете об этом?

Это прозвучало как «в Курене. - Он и его коллега рассмеялись. Еще один из этих ошеломленных туристов, как понял Тедди. Он отошел, чтобы спокойно полистать реестр. Сердце сжалось, когда он обнаружил, что имя Морган было вписано в реестр в среду, 10 февраля, то есть семь дней назад. - Морган Шаффран» было написано красивым, развязным почерком. Перед ее именем были два Надо, а после — три Ганьон. Его дочь, без сомнения, путешествовала одна. Ей, как и ему, пришлось стоять в очереди среди семей. Тедди не нашел больше ни одного упоминания ее имени на предыдущих страницах. Возможно, это был ее единственный визит в этот город. Путешествие без возврата.

Он сел в случайный вагон, устроился на сиденье у окна и представил себе Морган на этом же месте ранним утром, готовящуюся к отправке в эту затерянную местность. Почему? Зачем ты поехала в это такое изолированное, такое враждебное место посреди зимы? Он осознал, как мало он знает о жизни своего ребенка. Он следил за ней в социальных сетях, но она не была там очень активна. Моменты из жизни с друзьями, фотографии в хоккейных залах — она занималась этим видом спорта на любительском уровне, — посты о таянии льдов и исчезновении белых медведей... Он не пропускал ни одной ее публикации, стремясь получить как можно больше информации. А потом, время от времени, он посылал ей сообщения. Это папа. Дай мне знать, как у тебя дела... Я часто думаю о тебе. Я могу приехать к тебе в Монреаль, если хочешь. Он поздравлял ее с днем рождения, желал счастливого Рождества. Она тоже. Скорее из вежливости, чем по другой причине.

И сегодня она умерла. Убита. Убита. Он не мог этого понять.

Ему нужно было увидеть ее. Понять.

12

Последние исчезающие силуэты скользили по платформе. Поезд тронулся в путь под шепот фиолетового рассвета и ласковое тепло работающих рядом с окнами вентиляторов. Один парень уже храпел, свернувшись калачиком на карамельном сиденье. В конце вагона люди болтали, радуясь встрече. Перед ними маленькие смуглые головы возводили палатки над сиденьями с помощью клетчатых одеял. Рядом с мужчиной в рабочей одежде сидела белая женщина лет тридцати, симпатичная, погруженная в печаль, глядящая на горизонт через окно. Она оставила своего возлюбленного на платформе? Вернулась ли она из отпуска?

Тедди любил поезда, потому что в них можно было придумывать тысячи историй. Удивленный, он отвернулся, когда незнакомка посмотрела на него своими черными глазами, а затем отправил SMS Гаранс: он благополучно прибыл в Квебек и скоро прибудет в Норфервилл. Она ответила ему сразу же. Она пожелала ему удачи и сообщила, что в связи с исключительной ситуацией финансовый аудит агентства был перенесен на следующий месяц. Тем лучше, потому что, просматривая документы, она обнаружила, что он на самом деле мало что подготовил. Тедди убрал телефон. Аудит был последней из его забот.

За окном пейзаж быстро менялся. Француз понял, что здесь все будет больше, грандиознее. На протяжении десятков километров рельсы соприкасались с яростным потоком ручья, окруженного нефритово-зелеными елями, а высокие скалы враждебно сжимались по обе стороны от них. На склонах, вдали, бледно-желтые березы освещали темные ели. Цвета пульсировали в фестивале света, от флуоресцентного зеленого цвета лишайников до алого розового цвета камней. Затем появилась тайга. Мощная. Бесконечная. Одни и те же деревья, бесконечно повторяющиеся, как будто их рисовал сумасшедший художник часами и часами.

Регулярно поезд останавливался посреди снега, чтобы высадить коренных жителей, загруженных как ослы, на краю пути, где ничего не было. Эти люди, согнутые под тяжестью своего грузового багажа, с лыжами на ногах, углублялись в дикую природу, а поезд продолжал свой путь.

— Они поднимаются в лес, — объяснил кто-то рядом с ним. В течение нескольких месяцев они покидают комфорт своей резервации и уходят жить в Нитассинан, как их предки. Только охота, огонь, рыбалка и их маленькая хижина. Честно говоря, я не знаю, как они это делают. Я предпочитаю раздавать еду в тепле...

Тедди повернулся к своему собеседнику, который проходил мимо с тележкой с напитками и едой. Это был инну лет сорока с косматыми волосами, украшенными странной обесцвеченной прядью.

— У меня есть паштет, который можно разогреть в микроволновке в вагоне-ресторане, если хотите. Он очень вкусный.

— Нет, спасибо. Я не голоден.

— Кажется, я вас никогда не видел, — продолжил сотрудник. Бизнес? Шахта?

— Я еду за своей дочерью.

Криминалист не хотел разговаривать, но передумал.

— Вы живете в Норфервилле? — спросил он.

— В резервации. Это не то же самое.

Тедди достал из кармана пальто фотографию Морган, которую он скачал из одной из социальных сетей и распечатал перед отъездом.

— Это моя дочь. Она уехала на поезде в прошлую среду. Вы ее не видели?

Мужчина внимательно посмотрел на фотографию.

— Нет, не помню. Что она делает в Норфере?

— Не знаю, — прошептал он. — Я не знаю, черт возьми...

Его взгляд снова затерялся за окном, и мужчина отошел со своей тележкой. Позже они свернули на запасной путь и снова остановились, чтобы пропустить встречный поезд с рудой. Он был длиной в несколько километров и настолько тяжелым, что рельсы вибрировали. На каждом вагоне красными буквами было написано «IRON NORTH COMPANY. - Его медленное движение задержало их более чем на тридцать минут.

В 13:00 белые рабочие сошли в Эскере, одном из двух лагерей-общежитий, где жили железнодорожники, обслуживавшие машины и пути — в частности, они убирали снег, когда это было необходимо, или трупы карибу, которых поезд иногда сбивал, потому что эти животные любили лизать железо. На самом деле, Tshiuetin останавливался по мере поступления запросов, не торопясь, и это не беспокоило его пассажиров, которые продолжали спать, разговаривать, играть в карты. Тедди понял, что в этих просторах все-таки была жизнь, однако время здесь текло по-другому, вдали от безумной и оглушительной гонки, которая изматывала население западных мегаполисов. Он подумал, что, возможно, в этом и заключается определенное определение счастья.

Когда его мобильный телефон зазвонил в кармане, он удивился, что у него есть связь. Затем отображенное имя мгновенно вернуло его к мрачной реальности. Оливье Ланье, командир криминальной полиции Лиона. Тедди ждал этого звонка так же, как и боялся его. Он уединился между двумя вагонами, вздохнул и снял трубку.

— Тедди Шаффран? Ланье на линии.

— Коммандер... Я в поезде где-то в Квебеке. Возможно, связь не очень хорошая.

— В Квебеке? Вы в отпуске?

— Это моя дочь. Она умерла.

Наступила долгая пауза.

— Мне очень жаль, Тедди. Очень жаль. Примите мои искренние соболезнования. Может быть, я перезвоню вам через несколько дней? Никакой особой спешки нет. Дело касается дела Шалмео.

— Только не говорите, что у него появилась четвертая жертва...

— Нет, не волнуйтесь. На самом деле, мы установили личность подозреваемого. Арно Тронье, двадцать девять лет, проживает в деревне в тридцати километрах от Лиона. Работает кассиром в спортивном магазине в Брон-Сент-Экзюпери.

— Это... хорошая новость. Как вы его нашли?

— Скорее, он сам пришел к нам. Он вызвал скорую помощь после обрушения части своего сарая. Он оказался под завалами. На месте один из парамедиков обнаружил в его автомобиле вещи, которые могли навести на мысль о чем-то неладном, и поэтому он вызвал местную полицию. Увидев паяльную лампу, они сразу все поняли.

Тедди был рад, что в этот момент не стоял перед полицейским, особенно учитывая состояние его надбровной дуги. Он посмотрел на последний вагон, где курили люди, прислонившись к панорамному заднему стеклу. Глядя на рельсы и деревья, которые сближались по мере движения поезда, Тедди осознал, что он не просто едет посмотреть на тело своей дочери. Он бежал, как можно дальше.

— Судьба сыграла злую шутку. Он признался в своих преступлениях?

— Ему было бы трудно. Он умер через несколько минут после поступления в больницу...

Тедди прижал кулак к губам, испытывая глубокое облегчение. В конце концов, это было лучшее, что могло случиться.

— Мы поймали преступника, но я не скрываю своего разочарования, — продолжил Ланье. Во-первых, как вы уже сказали, мы обязаны разрешением этого дела банальной случайности. Во-вторых, и это меня огорчает больше всего, он никогда не сможет ответить за свои преступления. Не будет ни суда, ни чего-либо другого.

Несложно было представить, в каком состоянии находился командор за своим столом. Исход этого дела выглядел как провал и, скорее всего, оставит у него горький осадок на долгие годы.

— Это, конечно, не уменьшит вашего разочарования, но по крайней мере скажите себе, что он больше не будет убивать, — ответил Тедди.

— Вы правы. Кстати, у него дома нашли фотографии четвертой молодой женщины, которую он, вероятно, собирался убить в ближайшие дни. Она будет жить, до конца своих дней не зная, что ее судьба изменилась в тот день, когда обрушился сарай. Этот несчастный случай спас ей жизнь, и это уже что-то...

13

В приемном покое клиники царила адская жара. В воздухе витал запах дезинфицирующих средств, смешанный с более резким запахом пота. Четыре электрических конвектора и керамические обогреватели работали на полную мощность вокруг стола для оказания медицинской помощи. Леони напряглась, когда мужчины положили на него свою жертву. Кожа слегка посинела, приобретя почти прозрачный синий оттенок, подобный тому, который иногда можно увидеть под льдом замерзшего озера.

В этой душной атмосфере джунглей, к которой теперь добавился запах смерти, полицейская из Бэ-Комо стояла рядом с Лиоттой и судмедэкспертом. Тео Пакетт собрал их ДНК, как того требовала процедура. Возможно, они загрязнили место преступления, и нужно было определить, принадлежали ли им следы, обнаруженные, например, на одежде жертвы, или они были неизвестными. Сделав это, он ушел, чтобы взять пробы и снять отпечатки пальцев в комнате Морган Шаффран.

Леони не была в лучшей форме. За всю свою карьеру она присутствовала лишь на нескольких вскрытиях, и каждый раз это было для нее тяжелым испытанием. Даже если это позволяло установить правду, она считала это варварским актом. Ее мать научила ее уважать мертвых. Разрезая их тела, вырезая органы и складывая их в коробки, мы лишали этих людей покой, на который они имели право.

Несмотря на условия, Симон Рой старался делать все как можно лучше. Он раздал халаты, перчатки, шапочки и бумажные брюки, а затем достал свои инструменты. В его двух чемоданах было все необходимое для проведения надлежащего обследования: нож для хрящей, молоток, раздвижной инструмент Вайтланера, ножницы Листона, электрическая циркулярная пила, пробирки для взятия образцов... Поскольку на столе не было желобов для слива жидкостей и сливного отверстия, принесли ведра, в которые уже стекала немного вода, образовавшаяся в результате оттаивания. Конечно, это было самодельное решение, но эффективное.

— Сначала можно приступить к раздеванию и внешнему осмотру, — объявил он через свою зеленую маску.

Пока Леони делала серию фотографий на свой мобильный телефон, судмедэксперт наконец смог вернуть правую руку жертвы в нормальное положение вдоль туловища, что сопровождалось легким хрустом. Затем он взял пробы из-под ногтей, из полости рта, а затем из стекловидного тела каждого глаза с помощью шприца.

— Из-за холода тело не смогло пройти процесс классического разложения. В данном состоянии я не могу дать вам точную оценку дня смерти.

Вооружившись ножницами для оказания первой помощи, он приступил к деликатному разрезанию одежды. Его движения стали более тщательными, когда лезвия приблизились к отверстию в области брюшной полости, где кровь свернулась и склеила волокна между собой. Когда тело предстало перед ними полностью обнаженным, по комнате пронесся тихий ужас. Виновник преступления с невероятной жестокостью надругался над молодой женщиной. Предплечья, кисти рук и грудная клетка были испещрены синеватыми порезами, которые мороз раздвинул, как пухлые губы. В большинстве случаев они были расположены группами по четыре, параллельно, глубоко.

— Похоже на царапины, — заметила Леони.

— Да, похоже, — согласился врач. — Во всяком случае, то, что нанесло эти раны, было достаточно длинным и острым, чтобы пройти через несколько слоев ткани и порезать кожу. Трудно представить себе что-то другое, кроме животного... И в то же время я не понимаю, как это могло быть животное. Странный парадокс.

Сразу же он включил диктофон и начал записывать свой отчет:

— Норфервилл, среда, 17 февраля 2016 года. Приемное отделение городской клиники. Внешний осмотр пациентки, Морган Шаффран, двадцать восемь лет по документам, европеоидный тип...

Пока он перечислял и описывал клинически каждую рану — внешний вид, длину, глубину — по Леони пробежала дрожь. Лиотта не смотрел на тело. Он смотрел на нее, не моргнув глазом, с пытливым блеском в глазах. Он пытался запугать ее?

Предупредить ее, что ей никогда не следовало появляться здесь, у него? Или в его взгляде не было ничего, кроме любопытства? Как бы то ни было, она предпочла не отвечать на этот взгляд и снова сосредоточилась на трупе, когда судмедэксперт выключил диктофон.

— На теле начали появляться синяки, и некоторые из них не совпадают с положением, в котором было обнаружено тело. Это подтверждает гипотезу о перемещении. Следы на предплечьях являются защитными. Она пыталась защитить себя.

Леони сделала шаг вперед, взволнованная.

— Нападавший был перед ней, — добавила она.

— И выше, судя по расположению и углу ранений. Она подняла руки над головой, вот так, — сказал он, имитируя жест.

Левая рука, похоже, была сломана в области локтя. Либо это было вызвано сильным падением, либо ее буквально вывернули.

Жертва была ростом около 160 см. Это не сильно сужало круг возможностей, тем более что убийца мог наклониться над ней, когда она лежала на земле. Молодая полицейская с трудом сглотнула, когда увидела, как белые перчатки судмедэксперта без деликатности раздвигают ноги. В ушах зажужжало.

— Что-то не так, лейтенант?

Леони поняла, что отступила к стене и массирует лоб. Оба мужчины пристально на нее смотрели.

— Невыносимая жара, — пробормотала она.

— Можешь выйти, если тебе слишком тяжело, — ответил Лиотта. — Я займусь этим.

— Нет, все в порядке. Я просто... выпью немного воды. Скажите, если ее изнасиловали.

Специалист осмотрел промежность трупа.

— Видимых следов нет, нужно подтвердить анатомическим вскрытием. В целом, область под тазом не затронута.

Полицейская направилась к столу с краном в конце комнаты. Она обмыла лицо холодной водой, поднесла губы к струе. Изнасилования не было. Следовательно, мотив, априори, не был сексуальным. Придется объяснить отцу, что убийца просто убил ее и бросил в лесу.

Симон Рой, невозмутимый, продолжил работу. Он посчитал, что поверхностные ткани достаточно эластичны, чтобы приступить к внутреннему осмотру, взвешиванию и осмотру внутренних органов. Прежде чем он опустил лезвие скальпеля, Леони обратилась к нему:

— Имейте в виду, что ее отец захочет ее увидеть.

— Я сделаю все, что в моих силах. Где мы будем хранить тело, когда я закончу?

— Я закрыл хоккейный зал, — вмешался Лиотта. — Там идеальная температура для хранения. Мы положим ее туда, пока вы не заберете ее.

Врач кивнул, а затем сделал Y-образный разрез: две линии, начинавшиеся по обеим сторонам туловища, соединялись у основания шеи и спускались к пупку. Лезвие двигалось с большим трудом из-за глубоких слоев, которые еще были твердыми, прошло над отверстием в животе и снова вошло в плоть до лобка. С помощью раздвижного инструмента он затем отделил широкие участки кожи, обнажив невероятный внутренний механизм. Внезапно он замер, ошеломленный.

— Так вот…

Очень медленно он снова надел свои маленькие круглые очки, как будто столкнулся с невиданной загадкой, и поднял глаза на Леони.

— Ее печень... Она исчезла.

14

Когда вскрытие закончилось, наступила ночь. Судебный медик остался, чтобы привести верхнюю часть тела в приличный вид. Выйдя на улицу, Леони посмотрела на небо, которое начинало усеиваться холодными звездами. Это было такое же небо, как и двадцать лет назад, чистое, бесконечное, как будто в нем отражалась безграничность Великого Севера. Она отошла от диспансера. Блу Ридж, где днем были оставлены ее багаж и багаж ее коллег, находился всего в километре отсюда.Пока она шла, призрачный пейзаж перед ней легко наложился на образы, запечатлевшиеся в ее памяти. Вдали желтые огни горнодобывающих предприятий и оранжевые огни доменных печей поддерживали тревожный огонь в темноте, как нефтяная платформа посреди океана. Впереди светящиеся вывески магазинов и шум двигателей все еще вдыхали немного жизни в замерзшие артерии города. Несколько теней бродили по улицам, все одинаковые, силуэты без лиц из-за больших капюшонов с меховой оторочкой, которые их покрывали, автоматы, возвращающиеся домой. Справа над озером висел туман цвета ртути: дым арктического моря. Визуальное воплощение неумолимой холодной, голодной, жестокой, жаждущей смерти.

Когда он выходил за берега, это странное и опасное облако замораживало все на своем пути, проникало сквозь одежду, плоть, пока не замораживало кровь в венах. Никто не мог рискнуть остаться в нем дольше, чем на несколько минут, не рискуя никогда не выбраться оттуда.

Леони прошла всего двести метров по дороге Хадсон, ведущей в центр, когда перед ней остановился большой пикап. Лиотта вышел из него, даже не выключив двигатель. Освещенный сзади фонарным столбом, он был похож на гигантскую тень.

— Давай, забирайся в тепло. Я отвезу тебя к твоему дому.

— Не надо, я хочу немного прогуляться. Кстати, я еще не видела вашего вечного правой руки, помощника сержанта Ника Лавина. Он все еще здесь?

— Да, но уже не в полиции. Он нашел себе лучшее занятие...

— Но вы же были неразлучны.

Поскольку в ответ она услышала только тишину, молодая женщина сменила тему:

— Что дало расследование в месте, где было обнаружено тело?

— Мои люди прочесали все, пока не стемнело, как в заднице медведя. Ничего нового.

Без слова она кивнула и обогнала автомобиль. За спиной она почувствовала волнение. Заглушил двигатель, хлопнул дверью. Сержант подбежал к ней.

— Мы имеем дело с большим сумасшедшим, да?

— Еще слишком рано делать какие-либо выводы. Но это больше, чем просто хладнокровное преступление.

— Без шуток? Должен признаться, что ты меня поразила.

Мышцы Леони сократились.

— Завтра вы положите на мой стол список всех протоколов и всех процедур за последние три месяца, — потребовала она, стараясь сохранять твердый голос. Белые, инуиты, сотрудники INC... Я хочу все.

— Ты хочешь все, но не жди многого. Здесь мы не занимаемся бумажной волокитой при каждом мелком происшествии, иначе не хватило бы деревьев. Как правило, мы стараемся решать проблемы по-дружески, понимаешь? Так у нас принято. И это очень хорошо работает.

— Неважно. Я хочу список, и все. И я также хочу гражданскую машину. Мне, скорее всего, придется много раз ездить между городом и резервацией.

В течение нескольких секунд слышался только скрип их шагов по снегу. Лиотта дышал так сильно, что было слышно, как воздух свистит в его легких. Прокашлявшись, он наконец произнес глубоким и резким голосом, вполне соответствующим его внешнему виду:

— Должен тебе сказать... уже некоторое время местные жители нервничают.

— Как это, нервничают?

— Я чувствую напряжение, что-то ненормальное в сообществе, но не могу определить, что именно. Это похоже на то, когда чувствуешь, что надвигается буря, что-то меняется в воздухе. Они меньше болтаются по улицам, приходят за покупками и быстро уходят домой.

Те, кого я привожу в участок, не произносят ни слова. Это ненормально.

Они не разговаривают с тобой, потому что ты проводишь политику террора, подумала Леони. Ты просто пожинаешь плоды многолетнего запугивания.

— Я так поняла, что некоторые протестуют из-за планов по расширению шахты.

— Шахта всегда разделяла инну, это не новость. Но сейчас все по-другому, у меня такое ощущение, что все испытывают страх... И эта бойня недалеко от резервации вряд ли улучшит ситуацию, если ты понимаешь, о чем я. В общем, имей это в виду, когда пойдешь навестить старого Пьера Сиуи. Я уверен, что индейцы что-то от нас скрывают.

Молодая женщина не ответила, она продолжила идти, уткнувшись носом в шерстяную маску. Помимо холода, влага проникала в одежду, и даже лучшие технические ткани были бессильны. Перед ней улица Хадсон все еще носила шрамы двух десятилетий запустения. Разрушенные дома были снесены, их обломки выброшены в бывшие шахтные ямы, другие были наполовину перестроены, а некоторые оставлены в прежнем состоянии, их выходы просто забиты досками или бетонными блоками, установленными наспех. Магазин «У Джона» теперь напоминал базар, предлагающий электронику. Запыленные витрины соседствовали с фасадами, перекрашенными в ярко-синий или зеленый цвет, чтобы создать иллюзию обновления. Однако Норфервилл оставался тем, чем был: железным камнем в ледяной пустыне.

Все тело Леони содрогнулось, когда она увидела вдали мигающую красно-желтую вывеску. - Близ. - Старый бар устоял перед временем. Перед ним, под крышей из бревен, служившей беседкой, курили и пили коренастые фигуры. Раскаленные пепельные окурки сигарет танцевали в воздухе, как светлячки. Шахтеры отдыхали после тяжелого рабочего дня.

— Здесь нужно вести себя правильно, если не хочешь навлечь на себя неприятности. Например, отвечать, когда с тобой разговаривают. Просить вежливо.

Полицейская обернулась. Лиотта остановился в трех метрах от нее, посреди тротуара, засунув руки в карманы. Она подошла к нему и на этот раз посмотрела ему в глаза.

— Вы мне угрожаете?

Сержант улыбнулся. Это движение вызвало появление двух длинных морщин на его щеках, похожих на жабры акулы. Его тень на земле была намного больше, чем он сам.

— Норфер больше не тот безопасный город, который ты знал. Здесь стало больше насилия, нападений, людей, которые развлекаются, поджигая здания.

Наркотики выжигают им мозги. Поэтому я просто хочу убедиться, что твое пребывание здесь пройдет гладко. Потому что я в некоторой степени отвечаю за тебя.

— Я обойдусь без телохранителя. Все будет в порядке.

— Как хочешь, но если тебе понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти. В любом случае, я очень рад тебя видеть, даже в таких обстоятельствах, малышка. Это возвращает меня в молодость... Хорошие годы.

Блеск продлился лишь долю секунды в его глазах, однако в этом блеске Леони разглядела всю его извращенность. Он, конечно, знал о протестах коренных женщин, которые поднимались по всей Канаде — об этом говорили в прессе, но особенно в полиции. И он, вероятно, знал все об этих «географических лечениях, - которые, возможно, сам практиковал. Она была в этом уверена. Однако эти откровения, похоже, не пугали его. Напротив. Он считал себя неприкосновенным в своем изолированном городе.

Когда он наконец ушел, Леони повернула на первую поперечную улицу, которую увидела, опустилась на колени и, сняв перчатки, набрала снег и прижала его к лицу. Она засунула полные ладони в рот и, несмотря на боль и невыносимое потрескивание кристаллов о коренные зубы, стала жевать. Ее потрескавшиеся губы создавали ощущение, будто ее атакует рой ос.

Когда кровь, смешанная со льдом, потекла по ее горлу, она убежала в ночь. Ее шаги скрипели по пухлому снегу, и она слышала, так же ясно и отчетливо, как и двадцать лет назад, как Норфервилл хохотал.

15

Гектор Лиотта не зря был братом другого. Хотя он был на несколько лет моложе, сходство было поразительным. Однако владелец, директор и управляющий Blue Ridge имел неожиданную мягкость в глазах, когда Леони задала ему вопрос.

— Она приехала сюда 10 февраля, номер был забронирован на имя Морган Дойл. Все бронирования шале осуществляются через Интернет, и оплата должна быть произведена онлайн не позднее чем за два дня до начала проживания. Затем каждому клиенту присваивается код, который позволяет им открыть небольшой ящик у входа в свое жилье, чтобы забрать ключ. Все управляется автоматически.

— Значит, можно заселиться, не сталкиваясь с каким-либо персоналом?

— Именно так. Я вам покажу.

Он надел пальто и направился к выходу из ресторана комплекса, большого стеклянного куба с видом на озеро Ридж.

— Ваш шале номер 20, код для открытия — 1597. Ваш багаж уже занесен внутрь.

Шале находились довольно далеко, примерно в двухстах метрах от ресторана, разбросанные вдоль берега.

— Ваши губы в плохом состоянии, — заметил он, когда они собирались уходить.

Может быть, вы хотите...

— Морган Дойл объяснила вам, почему она здесь?

— Я уже сказал вам, мы практически не общаемся с клиентами, за исключением тех, кто хочет получить информацию или приходит в ресторан. Она, кажется, обедала там один или два раза, но нет, я не знал, почему она была у нас. Мой брат сказал мне, что это было нехорошее зрелище. Среди жителей действительно скрывается сумасшедший?

Блю Ридж находился немного за пределами города, на противоположной стороне от аэропорта. Небольшая дорожка из досок, освещенная фонариками, петляла между бунгало, скрытыми за елями. Снег, сверкающий и покрывающий ветви, замерзшее озеро и звезды делали это место сказочным. В этом заключался весь парадокс Норфервилля. Тем не менее, Леони периодически слышала неприятный хлопок.

— Мне пришлось установить электрический забор из-за этих проклятых собак, которые отравляют нам жизнь, — объяснил управляющий. — Надеюсь, их всех истребят. Время от времени одна или две бродят по окрестностям. Но я вас уверяю, у нас никогда не было проблем.

Леони повернулась к березовой изгороди, не совсем спокойная. В детстве она заблудилась в лесу — хотя прошла всего несколько метров — и поняла, что это живое и опасное место, которое смогли приручить только коренные жители. Нитассинан не был создан для белых.

— Каковы ваши клиенты? — спросила она, чтобы отвлечься от своих опасений.

— Сейчас у нас около пятнадцати туристов. Они приехали посмотреть северное сияние или покататься на вертолете. Но в основном в этом сезоне у нас останавливаются биологи, геологи, бизнесмены, работающие на шахте, а также много рабочих, которые хотят немного развлечься и выбраться из своих неудобных сборных домиков, особенно по выходным. У них есть деньги, которые они могут потратить, поэтому они ходят на рыбалку, катаются на снегоходах и занимаются другими развлечениями. В основном вы будете видеть именно их. В это время года заполняемость составляет около семидесяти процентов. Здесь все идет хорошо круглый год.

Леони вспомнила. Ее отец решил поселиться в Норфервилле, жить там с семьей в доме, предоставленном компанией, но большинство его коллег каждые две недели возвращались домой на самолетах, зафрахтованных INC. Остальное время они играли в карты в своих жестяных коробках и собирались в барах города, чтобы немного развеяться.

— Вы не замечали ничего необычного в поведении нашей жертвы? Вы никогда не видели с ней кого-нибудь?

— С самоуправлением тот, кто не хочет быть замеченным, становится невидимым. А поскольку она явно использовала вымышленное имя, я полагаю, что она хотела остаться незаметной. На самом деле я не знаю.

— А в ресторане? Когда вы видели ее в последний раз?

Гектор Лиотта остановился перед кодовым замком, погрузившись в раздумья.

— 14-го, кажется... Да, точно. Во время обеда.

14-го... Пьер Сиуи подал сигнал тревоги на следующий день. Морган Шаффран была убита в промежутке между 14-м в полдень и 15-м утром.

Лиотта достал ключ из ящика и открыл дверь шале. Он отошел в сторону, чтобы пропустить Леони. Отсюда не было видно ресторана, но можно было разглядеть отражение его огней на озере.

— Ваш брат заходил сюда?

— Он только быстро заглянул в комнаты, чтобы убедиться, что все в порядке. А вот ваш коллега в круглых очках приходил проводить осмотр.

Тео Пакетт отправил ему сообщение полчаса назад: он не обнаружил ничего примечательного в комнате жертвы. Простыни меняли каждый день, кровать застилали, пол мыли.

— А бунгало было открыто, когда вы пришли с братом?

— Нет. Она закрыла его и забрала ключ. Пол принес ключ, который нашел у нее.

Этот идиот сержант Лиотта явно не соблюдал никаких процедур. Она поблагодарила управляющего, сказала, что вернет ключ на место, а когда осталась одна, подула на руки, прижатые к губам, чтобы смягчить ожог. Когда ее глаза перестали слезиться от боли, она вошла в комнату.

Справа была кухня, слева — спальня и ванная комната. Она мысленно перечислила все, что видела. Телефонный кабель, все еще подключенный к розетке, шарф, скомканный на полу, пара тапочек на коврике. Немного еды в холодильнике, пачки макарон и риса, лежащие рядом с плитой. Посуда в раковине. Леони присела на корточки перед журнальным столиком рядом с диваном, быстро перемешала брошюры, валявшиеся на нем, и направилась в спальню.

Там чемодан Морган Шэффран был пуст и стоял рядом с кроватью. Полицейская открыла шкаф, осмотрела одежду, висящую на вешалках. Несколько утепленных брюк и комбинезонов для холодной погоды, но также, что было удивительно, очень элегантное платье, сексуальное ночное белье, кружевное нижнее белье, пара туфель на каблуках, сложенных в коробку. Совсем не тот стиль одежды, который обычно берут с собой в такое путешествие. Она сделала несколько фотографий и набрала номер Патрика.

— Леони... Я начал беспокоиться. Ну, как дела?

Она рассказала ему о Блу Ридж, озере, шале и кратко изложила первые результаты расследования. Труп, увечья, вскрытие, исчезнувшая печень... Голос ее спутника прозвучал в трубке. Ей показалось, что он находится на другом конце света.

— Ты держишься?

Она закрыла глаза. Вновь увидела ледяной взгляд Лиотты во время вскрытия. Ее пробрал дрожь.

— Мне кажется... это слишком для меня. Ты бы видел это тело, Патрик... Лицо посреди снега, красная дыра в животе. Это было безумием — отправить меня сюда одну. У меня нет опыта в ведении таких дел.

— Ты всегда хорошо справлялась. Ты умеешь обращаться с мужчинами, и я знаю, о чем говорю. Местные полицейские будут тебя поддерживать. Им тоже выгодно поймать того ублюдка, который это сделал.

Она подошла к окну, из которого открывался вид на черную массу леса. Затем, обеспокоенная, задернула маленькую занавеску.

— Мне нужно, чтобы ты поехал в Монреаль, — продолжила она. Судя по ее паспорту, она жила в доме на улице Курсоль, я пришлю тебе точный адрес в SMS.

— Монреаль... это не близко. Может, этим займется местная полиция?

— Я предпочитаю, чтобы мы сохраняли контроль и ты лично занялся этим делом. Нам нужно узнать больше о ее окружении. Где она работала, с кем общалась и, главное, что она делала в Норфервилле. Она солгала о своей личности при бронировании жилья, а в ее шкафу есть одежда, которая не совсем соответствует местной атмосфере и погоде. Платье, туфли на каблуках, сексуальное белье...

— Может, она туда приехала к кому-то? В тех краях не должно быть недостатка в одиноких мужчинах. Полагаю, большинство шахтеров приезжают без семей.

— Ты прав...

Любовная интрига, закончившаяся плохо? Но почему в таком случае ее так изуродовали? Может быть, она наткнулась на какого-то психа... Полицейская вдруг услышала шум в гостиной. Кто-то поворачивал ручку входной двери. Затем постучал по дереву. Леони бросилась к двери.

— Мне нужно заканчивать, Патрик. Перезвоним друг другу.

— Хорошо. Береги себя... Я люблю тебя, Леони.

Не отвечая, она повесила трубку и резко открыла дверь. Перед ней стоял мраморный лик мужчины, который, казалось, вышел из глубины веков. Высокий, крепкий, с мелкими морщинами на лице, которые при низкой температуре превращались в трещины. Сначала она пристально посмотрела на кожаный кружок, а затем на другой глаз, возможно, еще более черный, чем искусственный на левой стороне.

— Я Тедди Шаффран. Я хочу увидеть свою дочь.

16

Первое, что ему было нужно, – это крепкий горячий кофе. Мужчина был как ледяной кусок, он не чувствовал своих ушей. У него была свежезашитая правая бровь. Леони привела его в бар ресторана, усадила возле радиатора и заказала напитки. Сержант Лиотта, который привез его из полицейского участка, где он оказался, беседовал с братом у барной стойки, перед ним стояла кружка пива. Он воспользовался моментом, чтобы передать ему ключи от пикапа, который одалживал ему на время его пребывания. Леони поблагодарила его, но не задержалась и подошла к отцу своей жертвы.

— Я искренне сожалею, — сказала она. — Вы проделали очень долгий путь, и, к сожалению, сможете увидеть свою дочь только на несколько минут. Ее тело должно оставаться в распоряжении властей на время расследования. Только после этого мы сделаем все необходимое, чтобы вы могли репатриировать его, если пожелаете.

Тедди, конечно, хотел бы отвезти Морган туда, где ей и положено быть: на кладбище Круа-Рус, рядом с ее матерью. Все это казалось ему таким далеким, таким невероятным в данный момент. Он бросился к кружке, руки все еще дрожали. Хотя кофе был отвратительным, ему казалось, что он никогда ничего так не ценил, как сейчас.

— Что произошло?

— Ваша дочь несколько дней проживала в домике, который я обыскивала, под именем Морган Дойл. Ее тело обнаружили на выезде из города, со стороны резервации инну. Оно лежало в снегу, на откосе между тропой и лесом, и было замечено два дня назад местным жителем, возвращавшимся с рыбалки.

Полицейская огляделась. Рядом с ними ужинали люди: пары, группы мужчин, которые немало выпивали, обсуждая щук, гольцов и качество крючков. Тогда она наклонилась к своему собеседнику.

— Речь, без сомнения, идет об убийстве, но на данный момент я не могу сказать вам ничего больше.

Расследование только началось. Мы провели первые экспертизы. Биологические образцы и ее мобильный телефон завтра отправятся самолетом в наши лаборатории.

— «Вероятно» убийство? Потому что вы еще не уверены? Мне же говорили о мучительных увечьях.

— Или следах когтей животных. Рысь, медведь, волки... В этих местах обитают хищники, и нельзя исключать возможность нападения. Слишком рано делать выводы. Но я уверяю вас, что мы сделаем все возможное, чтобы понять, что произошло.

Тедди хлопнул пустой чашкой по столу и встал.

— Это все, что меня интересует. А теперь, пожалуйста, давайте пойдем.

Я хочу ее увидеть...

Полицейская не стала протестовать, она хорошо понимала, что даже измученный и замерзший, этот человек ничто не сможет отвлечь от своей цели. Лиотта допил свою пинту и они сели в его пикап. Леони сидела спереди, Тедди — сзади. Француз, сложив руки между ног, не отрывал взгляда от окна. В конце улицы прожекторы освещали фасад церкви с красной жестяной крышей. Сзади можно было разглядеть небольшое кладбище, могилы которого едва выглядывали из-под белого покрова. Помимо этого, фонари освещали безликие дома, разделенные друг от друга большими пространствами и горами сугробов, выброшенных снегоуборочными машинами.

В головах всех крутились вопросы, но никто не произнес ни слова. Тишина стала еще более гнетущей, когда они наконец прибыли к месту назначения и Лиотта открыл главную дверь хоккейного зала, а затем включил прожекторы. Внутри работал мощный вентилятор: как ни парадоксально, помещение нужно было отапливать, чтобы поддерживать температуру около минус 8 °C, идеальную для сохранения тела. Тело, накрытое простыней до подбородка, лежало на столе на колесиках посреди катка.

На скользкой поверхности был развернут серый ковролин. В этой сцене было что-то нереальное, несоразмерное: такое большое помещение для такого маленького существа... Но Леони сказала себе, что на этот раз Лиотта проявил профессионализм и уважение.

— Можете заходить, — строго сказал сержант. — Но, пожалуйста, ничего не трогайте.

Тедди медленно вошел на ковер, ему казалось, что он парит над этим прозрачным льдом, испещренным следами коньков. Люди развлекалисьздесь, гонялись друг за другом, смеялись между этими стенами, которые теперь охраняли труп его дочери. Он не мог не думать о том, что ей, наверное, ужасно холодно, что больше ничто не согреет ее, даже его отцовское сердце, которое сжалось, когда появилось ее лицо, пугающе белое. Теплая слеза сразу же появилась на краю его глаза, но не хотела скатываться. Ему казалось, что он попал в кошмар. Ему казалось, что здесь, в Норфервилле, ничего не было нормальным.

— Дорогая моя...

Тедди был потрясен. Если бы он был один, он бы закричал. Кричал изо всех сил. Ему так хотелось увидеть свою дочь красивой, слегка улыбающейся, как в похоронных залах, припудренной, чтобы смягчить текстуру кожи, но это было не так. Никакие ухищрения не могли избавиться от уродства смерти. Конечно, патологоанатом сумел придать ей нейтральное выражение лица, немного выпрямить рот, но Тедди видел в этих застывших чертах только насилие последних секунд. Благодаря опыту он умел распознавать следы боли. И, черт возьми, это было все, что он видел в тот момент. Невыразимую боль.

Он стоял там, не двигаясь, долгое время. Думал о страданиях, которые вызвало в нем сходство одной из жертв Шалмо с его недавно умершей женой, о бездне, в которую он едва не погрузился. И понял, что есть вещи похуже. Намного хуже. Эта жертва не была похожа на его дочь. Она была его дочерью.

Внезапно он понял, резко дернув простыню и услышав крики двух других за своей спиной, что из этой бездны он никогда не выберется.

17

— Нападение животного. Ты хорошо меня разыграла.

Тедди сидел на кровати в домике Морган, лицом к открытой гардеробной. Он вертел в руках флакон духов, который стащил из ванной. Напротив него Леони нервно ходила взад-вперед. Этот мужчина совершил безумный поступок в хоккейном зале. Затем он молчал и не двигался всю дорогу обратно, уставившись в пустоту и гадая, не сошел ли он с ума. Потом он встал перед домиком, арендованным его дочерью, готов замерзнуть на месте, чтобы ему открыли.

— Вы не должны были так поступать, — ответила она. — Мы действуем так, чтобы защитить вас, близких жертв. То, через что вы проходите, и так достаточно тяжело. Зачем вам навязывать такой образ?

Пальцы Тедди сжались вокруг флакона, пока не побелели.

— Вы видели следы на ее предплечьях. Морган пыталась защищаться, но она ничего не могла сделать, потому что он был выше и сильнее ее. Он разрезал ей живот и вырвал печень, здесь, в этом городе на краю света. И никто не пришел ей на помощь...

Боже мой, вы понимаете это?

Конечно, она понимала, он даже не мог представить, насколько. Теперь она смотрела, как он вдыхает аромат, словно пытаясь вспомнить что-то. Ее дочери было двадцать восемь лет, и Леони показалось, что ему самому едва ли больше пятидесяти. Дочь, должно быть, родилась, когда он был еще очень молод.

— Месье Шаффран... вы имеете хоть малейшее представление, что могло привести вашу дочь в Норфервилл?

В темноте своих мыслей Тедди представлял себе печень своей дочери в руках убийцы. Темная масса, настолько горячая, что от нее поднимался тонкий пар. Что он с ней сделал потом? Унес с собой? Он снова открыл закрытый глаз.

— Как приятно пахнет. Можно я оставлю себе этот флакон? Это был парфюм моей жены, много лет назад...

— Я не вижу в этом ничего плохого. Если хотите, мы можем подождать до завтра с моими вопросами. Мне очень жаль. Вам нужно отдохнуть.

— Я... Я не знаю, что она здесь делала. В течение десяти лет мы с Морган не особо общались. Я пытался быть в курсе ее жизни, но из-за расстояния это было нелегко. Я даже не знаю, какой профессией она занималась в Монреале. Наверное, она работала в социальной или гуманитарной сфере. Она всегда любила заботиться о других.

— Почему она переехала в Квебек?

Тедди подошел к шкафу. Он провел пальцами по ткани платья. В молодости Морган никогда не была кокеткой, скорее она была из тех, кто ходит в джинсах с дырками и футболках.

— Любовь, наверное... Она познакомилась с квебекцем, когда была волонтером в лагере для мигрантов в Италии. Это было после того, как она закончила учебу в гуманитарном университете в Анже. Она уже почти не разговаривала со мной, но я пополнял ее банковский счет, поэтому мне все же удавалось получать о ней новости. В двадцать один год она приехала в Монреаль и попросила меня... оставить ее в покое. И я научился жить без нее. Это было тяжело. Очень тяжело...

Леони просто кивнула головой. Она легко угадала чувство вины, которое давило на плечи этого отца. Она предпочла не спрашивать его о причинах разрыва с дочерью. Должно быть, это было тяжело.

— Этот квебекский возлюбленный, вы знаете его имя?

Тедди Шаффран бродил по гостиной, внимательно осматривая каждую деталь. Он открывал ящики, переворачивал подушки на стульях и кресле. Леони позволила ему это делать.

— Нет, я не помню. Но их отношения закончились много лет назад. Думаю, Морган жила одна. По крайней мере, я так заключаю из ее комментариев в социальных сетях, но я не уверен.

— Это имя, которое она взяла себе, - Дойл, - вам о чем-нибудь говорит?

— Думаю, это от Артура Конан Дойла. Она обожала читать «Шерлока Холмса, - когда была маленькой... Я сам был фанатом, и она крала мои книги из библиотеки. Она их никогда не возвращала, кстати, мы находили их под ее кроватью.

Его глаза наполнились слезами.

— Да, я помню... Дойл...

Леони строго кивнула.

— У вас есть ее фотография, которую вы могли бы мне одолжить? Даже старая.

Тедди порылся в кошельке.

— Эта сделана три года назад. Я распечатал ее из Интернета. Лучшего у меня нет, извините.

— Это подойдет, спасибо, — ответила она, осторожно беря квадратный лист глянцевой бумаги.

Морган была довольно симпатичной девушкой со светлыми волосами. Ее улыбка освещала лицо, а в глазах светился огонек, который сразу вызывал доверие. Тедди сел на диван и заметил ручку, лежащую рядом с брошюрами. Это был старый Bic с покусанным колпачком. Не то, что принадлежало заведению.

— Убийца совершил преступление там, где было обнаружено тело? — спросил он.

— Нет, мы думаем, что его перенесли.

— В этих краях не было подобных случаев? Когда произошло последнее убийство?

— Не знаю. Послушайте, я...

— Вы смогли поговорить с человеком, который поднял тревогу? Я так понял, что это был индеец.

— Я допрошу его завтра, — вздохнула Леони. Я тоже только что приехала.

Тедди перелистал брошюры. Предложения по походам с питанием в традиционных палатках, рубкой дров, разжиганием костра, все организовано «настоящими коренными жителями. - Полеты на гидросамолете от Northern Adventures. План города, который он внимательно изучил, ища какую-нибудь метку, место, обведенное...

— И они послали вас сюда одну... Полицейскую, у которой есть только две руки и пистолет под пальто, чтобы раскрыть такое дело, с бандой местных парней, которые, по-моему, все вышли из фильма братьев Коэн. Боже мой...

Девушка сдержалась, чтобы не выйти из себя. Тем не менее, она решила, что пора положить конец этому разговору.

— Вы устали, вы пережили шок. Я попрошу вас выйти, теперь я должна закончить осмотр. Для вас забронировали домик в трех местах отсюда. Это номер 17, и код для доступа к вашему ключу... (она посмотрела в свой телефон) 9789. Вы увидите, рядом с дверью есть ящик.

— Спасибо.

— Я организую, чтобы вы завтра полетели самолетом с моими коллегами, — добавила она. Поезд, на котором вы приехали, отправляется обратно в Сет-Иль в 6 утра. Я избавлю вас от этого.

Ее собеседник покачал головой. У него пульсировала височная артерия, рядом с повязкой на глазу. На ней начала проступать крупная вена.

— Послушайте, лейтенант...

— Рок.

— Послушайте, лейтенант Рок. Я регулярно сотрудничаю с французской полицией по сложным делам. По делам такого рода, если честно. Вы можете проверить мои рекомендации в Интернете. Так что, если вы думаете, что я проехал более шести тысяч километров и не знаю сколько часов, чтобы так быстро уехать, то вы ошибаетесь. Речь идет о моей дочери, понимаете? Позвольте мне вам помочь.

С первого взгляда Леони поняла, что этот парень не такой, как все. Его безумная реакция в хоккейном зале только подтвердила это. Он все еще стоял на ногах, сохраняя ясность ума, несмотря на ужас, который переживал. Какой отец смог бы это вынести?

— Ни в коем случае. Как вы сказали, речь идет о вашей дочери. Вам нужно время, чтобы...

— Времени? Нет, все, что мне нужно, это понять. Как вы хотите, чтобы я вернулся домой, когда убийца моего ребенка на свободе? Я знаю, как это бывает, вы будете успокаивать меня, говоря, что позвоните, когда будет что-то новое, и никогда не позвоните. Это будет медленная смерть. Примите помощь, которую я вам предлагаю.

— Даже если бы я хотела, я не смогла бы, — ответила Леони, раздраженная. — Я не принимаю таких решений.

Тедди протянул ей визитку.

— В таком случае свяжитесь с вашим начальником. Скажите ему, чтобы он связался с этим полицейским. Командир Оливье Ланье работает в криминальной полиции Лиона. Он объяснит ему, что я действительно могу вам помочь.

Леони не знала, что сказать. Это было безумие. С другой стороны, если этот человек действительно был тем, за кого себя выдавал, она получила бы неожиданную поддержку. Более того, она интуитивно чувствовала, что эта поддержка будет ей не лишней.

— Я подумаю...

С этими словами француз внимательно изучил каждую брошюру, думая о том, что Морган использовала ручку, сидя именно в том месте, где он стоял.

— Все, что я видел из окна поезда, — это леса и озера, — сказал он, не поднимая головы. Насколько хватает глаз. Разве не странно, что тело просто не убрали?

Леони нахмурилась.

— Честно говоря, я еще не успела задаться этим вопросом.

— Это первый вопрос, который вы должны были задать. Убийца хотел, чтобы тело обнаружили. Он заявляет о своем преступлении и бросает вызов властям. Он бросает вызов вам.

Он сделал паузу, уставившись на проспект по аренде снегоходов, который только что развернул.

— Вы говорите, что тело моей дочери было обнаружено за пределами города. Окрестности — это обширная территория, и я полагаю, что здесь вы не разделяете мое определение «оживленного места. - Но можно ли считать место, выбранное убийцей, оживленным?

Молодая женщина колебалась, стоит ли продолжать эту дискуссию, но в конце концов сдалась:

— Это дорога, по которой местные жители ездят на рыбалку. Когда озера замерзают, они прорубают лед и ставят удочки на озере Вуд. Озеро богато рыбой и обеспечивает часть их ресурсов. Так что да, его можно назвать часто посещаемым.

В момент, когда она формулировала свой ответ, ей стало ясно: преступник хотел, чтобы труп нашел кто-то из племени инну, поэтому и оставил его в этом месте. Она сразу же вспомнила слова Лиотты: - Я чувствую напряжение, что-то ненормальное в сообществе.

— Вы знаете улицу Вестсайд? — спросил Тедди, прервав ее размышления.

Она кивнула, вопросительно посмотрев на него.

— Почему вы мне об этом рассказываете?

Он протянул ей брошюру, которую держал в руках. На углу внутренней страницы была нацарапана запись.

Линкс

Заброшенный синий дом,

конец улицы Вестсайд.

22:00

Тедди уже направлялся к выходу, взяв с собой план города.

— Я пойду один или вы пойдете со мной?

18

Леони хорошо поняла, что Тедди Шаффран собирался сегодня вечером отправиться по этому адресу, во что бы то ни стало. Судя по его одежде, он явно не осознавал опасности. Если бы она позволила ему уйти пешком, то рисковала бы найти его замерзшим на обочине дороги. Поэтому у нее не было выбора, и теперь машина, одолженная Лиоттой, ехала по извилистой, покрытой снегом дороге, которая казалась бесконечной.

— Есть идеи, что означает «Линкс»? — спросил француз.

— Нет. Прозвище, наверное.

Тедди наблюдал за заброшенными фасадами. Это были большие разрушенные дома, стоящие посреди нигде, примерно через каждые сто метров. Неработающие фонари напоминали корявые пальцы, торчащие из земли. Только фары пикапа прокладывали золотую полосу в лесу, деревья в котором росли так густо, что его опушка казалась непроходимой.

— Полагаю, в этой глуши не сдают машины в аренду, верно?

— Действительно, здесь нет агентства по аренде автомобилей. Но всегда можно одолжить машину у механика из центра. Здесь многое делается по договоренности. Мы посмотрим, что можно сделать для вашей дочери...

Он представил себе Морган на этой полосе замерзшего снега, которую неумолимая природа пыталась поглотить, направляясь к своему таинственному месту назначения. Она, должно быть, была очень уверена в себе, раз решилась отправиться в такое мрачное место. Тем более что поблизости, несомненно, бродили всевозможные опасные звери...

— Многие дома разбросаны вдоль дорог, которые пересекают равнины и лес, — объяснила Леони. — Их называют «бесконечными дорогами. - Двадцать лет назад в этих домах жили люди, которые работали на шахте и занимали там ответственные должности. Красная пыль от экстракторов и дробилок, которая летом покрывала город, а зимой выпадала в виде странного розового снега, не доходила до этих мест. Мы с родителями жили на одной из этих улиц.

Розовый снег, падающий с неба... Тедди с трудом представлял себе это зрелище.

— Потому что вы жили здесь... в Норфервилле? — удивился он.

— С рождения до шестнадцати лет. Моя мать — инну. Мой отец был начальником строительной бригады на шахте. Они влюбились друг в друга с первого взгляда, и вот...

Детектив искал это тонкое смешение народов на лице Леони. Затем он отвернулся и посмотрел на высокие верхушки елей, вырисовывающиеся на фоне луны. Он еще не до конца осознавал, что оказался в мире, полностью отличном от его собственного. Месте, которое казалось ему непригодным для жизни, настолько оно было изолированным и враждебным.

— Почему вы уехали?

— Когда INC закрылась из-за слишком низких цен на железо, почти все белые собрали чемоданы в мгновение ока. Мы с отцом и матерью переехали в Квебек. Семьи инну же остались в своей резервации, примыкающей к городу-призраку, потому что там была их жизнь, и им некуда было уехать. Их бросили на произвол судьбы...

Чувствуя, что эмоции берут верх, молодая женщина на мгновение замолчала и заключила:

— Я не буду повторять всю историю, но если вы ощущаете некоторую враждебность по отношению к себе, это нормально. Есть поговорка, что у всех нас здесь течет индейская кровь. Если не в венах, то на руках.

Они доехали до конца дороги, тупика, который расширялся достаточно, чтобы развернуться. Маневрируя, чтобы съехать на обочину, полицейская заметила дом с голубыми гонтом. Он вырисовывался в темноте за ковром из лишайника. Его окна и дверь были забаррикадированы, как и большинство домов, мимо которых они проезжали. Спутниковая антенна, покрытая мхом или инеем, все еще висела на фронтоне. Леони нашла фонарик в бардачке. Она направила его на приборную панель.

— Минус 18 °C. Это температура мягкой смерти. Говорят, что когда вы слишком долго остаетесь неподвижными при такой температуре, в какой-то момент вас охватывает приятное ощущение, ваш мозг начинает сбоить, и вы снимаете одежду, даже не осознавая этого. Это называется «парадоксальным раздеванием»... Вы засыпаете и больше не просыпаетесь.

Теперь, когда она привлекла все внимание своего пассажира, она уточнила смысл своих размышлений:

— Все это к тому, что, если вы планируете остаться в Норфервилле, вам нужно будет купить подходящую одежду, потому что холод в этих краях может убить так же эффективно, как оружие. Вы будете систематически надевать две пары носков и покупать обувь с толстой подошвой. Это будет стоить вам целое состояние, потому что продавцы хорошо наживаются на иностранцах, но это единственный способ, чтобы я не собирала вас по ложечке. А теперь пойдем. Быстро осмотримся и убираемся.

Когда они вышли из теплого салона, Тедди действительно почувствовал, что каждая клеточка его легких замерзнет. Безжалостный, дикий холод проник в его тело до самых глубоких клеток. Леони быстро поняла, что не сможет войти в дом через парадную дверь из-за решеток на двери и окнах. Поэтому она прошла мимо разрушенного сарая для дров и направилась к заднему входу. Дверь с этой стороны уже была взломана и широко открыта.

Как только она вошла внутрь, полицейская почувствовала тяжесть мертвых вещей, освещая пространство фонариком. Пустые, опрокинутые рамы, стекло, хрустящее под ногами, дровяная печь без стекла, покрытая толстым слоем пыли. Дальше — бутылки с алкоголем, в основном водкой, и следы костра. В углу, рядом со старыми одеялами, лежала почерневшая и разбитая трубка. Здесь курили наркотики. Внезапно она замерла, прижав руку к груди Тедди. В метре от них они разглядели кровавые следы животных. Многочисленные.

— Собаки или волки…

— Или рысь?

Леони опустила застежку пальто и достала оружие. Следы тянулись до сада. Она провела перчаткой по нескольким из них.

— Они замерзли, а это значит, что, априори, они не свежие, но будьте начеку... И смотрите, куда наступаете. Ничего не пачкайте.

Враждебность мира, в котором оказался Тедди, подтверждалась. Мир диких зверей, одиночества и льда, где опасность могла подстерегать повсюду, даже в воздухе. Перед ним Леони подошла к порогу столовой, где замерла.

Кровь. По всему полу. Капли разбрызганы вокруг застывшей красной лужи, а пурпурные следы указывают на то, что кто-то полз по полу. Здесь бродили лесные животные, вероятно, привлеченные железистым запахом гемоглобина. Многочисленные царапины также оставили глубокие шрамы на обшивке стен, иногда на высоте более полутора метров. Как будто стоящее животное хотело все разорвать. Вспышка ярости. Звериная. Примитивная.

Криминалист больше не чувствовал холода, ошеломленный своими мыслями. Он представил, как Морган, так же как и они, входит в этот старый дом. Затем присутствие зверя, скрытого в недрах леса. Разъяренного, чудовищного зверя, который выскочил из леса, набросился на нее, перерезал ей горло и пронзил живот. Рысь.

Он медленно продвигался вперед и заметил в другом углу, на противоположной стороне, новое темное пятно, меньшее по размеру, впитавшееся в землю. Оно было соединено с другой лужей цепочкой капель крови. И, как будто это было навязанное ему видение, он увидел это существо, спрятавшееся там, в углу, пожирающее теплую печень, которую оно только что вытащило из живота его дочери.

— Это здесь, — прошептал он. — Здесь ее убили. В этой хижине.

За спиной Тедди луч света отклонился к полу. Леони опустилась на колени. В перчатке она осторожно подняла какой-то предмет и поднесла его к глазам. Это был тонкий, изогнутый, заостренный клинок длиной три-четыре сантиметра.

— Похоже на... кусок клыка. Он сломался пополам.

Тедди подошел к ней с ощущением, будто волна разбивается о стенки его черепа. Силы покидали его, холод высасывал последние заряды из его батарей. Мягкая смерть. Ему уже хотелось сесть и больше никогда не вставать. Скоро он упадет, физически и морально опустошенный.

— Какое... какое животное? — произнес он с усилием, которое показалось ему сверхчеловеческим.

— Я не знаю. Вы видели, какая длина у этой штуки? Насколько я знаю, ни одно животное не имеет таких зубов. Даже рысь...

Леони положила кусок туда, где нашла его.

— Я попрошу своего техника прийти и взять образцы. В Бэ-Комо у нас есть специалисты, которые смогут точно сказать, что это такое.

Голос молодой женщины теперь доносился до него как вибрация на дне воды. Этот затерянный город, Норфервилл, высасывал из него жизненную энергию, как вампир.

— Нам нужно вернуться, — пробормотал он. — Мне нужно прилечь.

19

- Тшиуэтин» никогда не отправлялся в путь с пустым багажником. Он перевозил почту и пассажиров в Сет-Иль, но также и, прежде всего, в иннуские резервации Уашат и Малиотенам. Прибыв тем утром, Леони сразу узнала мужчину с обесцвеченной прядью волос, который вел журнал, в котором путешественники записывали свои данные: Сид Никаму, один из самых жестоких мальчиков того времени. Этот парень испортил ей часть школьной жизни своими насмешками и подлостями. Он часто устраивал драки между ней и девочками-инуитами из школы просто потому, что в ее жилах текла белая кровь. Он изолировал ее от других из чистой злобы, так что только Майя продолжала с ней разговаривать.

Девушка держалась на расстоянии, предпочитая оставить эти старые воспоминания в глубине своей памяти. Он тоже узнал ее, и они обменялись лишь недружелюбным взглядом, прежде чем она встала на краю платформы, начеку.

Двадцать семь лиц прошли перед ней до отправления поезда. Было маловероятно, что убийца внезапно покинет город, но она все же внимательно изучила каждого из них. Особенно тех, кто путешествовал в одиночку. Трое детей уезжали с большими пустыми сумками и, вероятно, скоро вернутся с тяжелыми продуктами. Старая белая супружеская пара туристов, напротив, была загружена как мулы. Четверо рабочих в больших пальто с надписью «Esker» — по имени лагеря, связанного с обслуживанием железной дороги — вероятно, вернутся следующим поездом. И семьи. Короче говоря, ничего примечательного.

Возвращаясь в Блу-Ридж, Леони проехала через Норфервилл с самой дальней стороны озера и свернула на улицу Санни, не набирая скорости. Через несколько метров она затормозила. Пол Лиотта, очевидно, по-прежнему жил в том же доме: большом двухэтажном доме со светлым фасадом, в конце подъездной аллеи, где стояла его машина SQ. Двадцать лет назад этот район называли «районом дубинок, - и его избегали, особенно если у тебя были раскосые глаза. Все полицейские были соседями. Они проводили день вместе в участке, а вечером и в выходные большинство из них продолжали тусоваться. Аперитивы, совместный досуг — любой повод был хорош, чтобы встретиться.

Когда в одной из комнат внезапно зажглось свет, Леони ускорила шаг и исчезла в темноте. Она вернулась, чтобы полежать несколько часов в тепле своего домика, предварительно нанеся на губы толстый слой заживляющего бальзама. Около 10 часов, когда солнце цвета свернувшегося молока поглощало самолет DHC-3 Otter с Тео Пакетом и Симоном Роем на борту, она приехала на машине к воротам заповедника Папакассик. На самом деле, кроме приветственного знака на французском и инну и большой монеты в 1 доллар, установленной посреди перекрестка, чтобы символизировать приток денег, связанный с железной промышленностью, ничто не указывало на то, что мы входим в «сообщество» инну — красивое слово, которое ничего не говорило о реальности: резерваты были лишь местами, где западные люди согнали коренных жителей, чтобы лучше привить им белую культуру.

Ночь была короткой из-за раннего отправления из Тшиуэтина, но главным образом из-за мрачных открытий предыдущего дня. Она провела долгие часы рядом с Тео Паккетом, который брал пробы в доме ужаса. Когда она вернулась, чтобы немного отдохнуть в своем домике, она неустанно пыталась восполнить пробелы в хронологии событий. Морган Шаффран каким-то образом получила адрес. Она отправилась туда, тепло одевшись, а затем была зверски убита. Была ли это ловушка? Встреча с этим знаменитым «Линксом»? По словам Лиотты, с которой полицейская встретилась немного раньше во время краткого визита в полицейский участок, она в любом случае не арендовала машину в Répar’tout. Значит, она дошла туда пешком или кто-то ее подвез.

В общем, много вопросов оставалось без ответа. И если Леони так мало спала, то она едва могла представить, через какой ад прошел Тедди, заперевшись в своем бунгало. Никто не может оправиться от смерти своего ребенка, даже когда все мосты перерезаны.

Она также провела небольшое расследование об этом французе с иррациональной красотой. Ему было около пятидесяти, он был крепкого телосложения, с сухим лицом. Он напоминал ей тех людей, которых недостатки делают еще более привлекательными. Мидриаз Дэвида Боуи... шрам Томми Фланагана... Она быстро убедилась, что Шаффран не лгал. Он был привычен к столкновению с самыми ужасными извращениями, если к таковым вообще можно привыкнуть. Статьи в Интернете и интервью действительно показывали, что он работал над серьезными делами вместе с французской полицией, в том числе над несколькими делами, связанными с серийными убийцами. Это был опытный человек, который давно сталкивался с ужасами и, возможно, найдя для себя причину продолжать жить, сможет ей помочь. Успокоенная, она сообщила Мартину Мишо о просьбе криминолога. Ее начальник, вероятно, еще собирал о нем информацию, но вскоре сообщит ей свое решение.

Звук клаксона. Вздрогнув, она поняла, что едет по середине дороги, и выправила руль. Дальше она проехала мимо новых зданий, в том числе школы, бейсбольного стадиона, большого медицинского центра и яркого отеля Innutel. Она была удивлена, обнаружив, что теперь и коренные жители занимаются туризмом. Даже здание совета инну, с его центральной башней с желтым крышей, напоминающей барабан, и тонированными стеклами, было полностью отремонтировано. Все благодаря высоким налогам, которые шахта должна была платить коренным народам за право эксплуатировать их территорию. Присутствие промышленности давало работу, создавало структуры. Оно не делало всех несчастными.

Однако, как только мы удалялись от главной улицы, большинство домов почти тысячи коренных семей оставались такими, какими они всегда были: одинаковые кубы из бетона и железа, выстроенные в ряд вдоль потрескавшихся дорог и пустырей. В этих постройках невозможно было не увидеть некую форму покорности. Построенные в спешке лестничные площадки, шаткие лестницы, слишком высокие фундаменты, торчащие из земли, стены, окрашенные людьми, которые не имели ни малейшего представления о том, как обращаться с кистью. Люди жили здесь не по собственному желанию. Когти Норфервилля никогда не отпускали бедные души, которые они заключали в плен.

Леони свернула в переулок в сторону озера. Она медленно прошла мимо дома Майи — адрес она узнала в полицейском участке. Он был в таком же запущенном состоянии, как и другие. Двор был завален шинами, металлическими деталями, бамперами. Рядом стояла большая черная Toyota с прицепом, на котором был загружен снегоход Ski-Doo. С горечью она продолжила путь до улицы Ридж, которая шла вдоль одноименного водоема. Гораздо дальше, на берегу, можно было разглядеть коттеджи Blue Ridge, разбросанные среди растительности. Наконец, добравшись до дома Пьера Сиуи, она постучала в дверь. Никто не ответил. Девушка отступила на шаг: из трубы валил дым. Она снова постучала в деревянную дверь.

— Пьер Сиуи? Я Леони. Моя мать была Мари-Поль Куекуатшеу. Мне нужно с вами поговорить.

Она не помнила, знала ли она его в детстве — десятки семей должны были называться Сиуи, и у нее было мало возможностей бывать в резервации. После бесконечных секунд в дверном проеме появилось морщинистое лицо, обрамленное длинными седыми косами. Старая коренная жительница протянула узловатую руку к подбородку посетительницы.

— Дочь Куэкуатшеу... Ты так изменилась. Как твоя мать?

— Она в порядке. Живет в Квебеке с моим отцом. Уже несколько лет на пенсии.

Ее собеседница лишь кивнула головой. Это понятие было ей явно чуждо. Так же, как и жизнь вдали от Крайнего Севера.

— Почему ты хочешь увидеть Пьера?

Все еще держа дверь приоткрытой, она наклонилась, чтобы лучше разглядеть машину Леони. За ее спиной мужские голоса, которые слышала лейтенант, замолчали.

— Ты работаешь с сержантом Лиотта?

— Нет. Он работает на меня. Под моим началом.

— Под твоим началом? Ты, Пом? Если бы я могла когда-нибудь представить себе такое... Это должно его с ума сводить, не так ли?

— Не уверена, что ему это нравится.

Иннушка улыбнулась ей, обнажив серые зубы.

— Я очень рада.

— Я приехала из Бэ-Комо, чтобы попытаться найти того, кто совершил ужасное преступление, о котором сообщил Пьер. Если он откажется давать показания, у него будут проблемы. Именно поэтому я и приехала. Я могу выслушать его прямо сейчас, если это его успокоит. Затем я подготовлю документ, и ему останется только подписать его.

— Подожди...

Женщина закрыла створку. Леони услышала обрывки непонятного разговора на языке инну. Ей пришлось подождать добрых две минуты, а затем дверь снова открылась. Вышли три мужчины, закутанные в свои пальто из вышитого полотна. Они едва взглянули на нее и быстрым шагом удалились. Однако она заметила, что один из них несколько раз оглядывался, прежде чем сесть в машину и уехать с визгом шин.

Когда Леони спросила старушку, кто это был, та ответила, что не знает. Тогда Леони поняла, что где бы она ни пошла в резервации, никто никогда ничего не будет знать, ничего не видел и ничего не слышал.

20

Леони почувствовала тошноту, когда вошла внутрь. Она уже не была привычна к запаху рыбьих голов, исходящему из большого котла, поставленного на неубиваемую чугунную плиту компании Hudson Bay, и смешивался с запахом кофе в чайнике. Пьер Сиуи сидел в кресле в глубине главной комнаты, пол которой был покрыт цементом, окаймленным электрическими плинтусами, и окрашен в яркий зеленый цвет, раздражающий глаза. Он имел внешность кочевого народа — без шеи, с крепкими трапециевидными мышцами, способными нести тяжести, и широкими мозолистыми руками. Кожа его лица напоминала кусок кожи, обожженный солнцем. Жестом он пригласил свою гостью сесть на изношенное кресло из искусственной кожи, взял наконечник своего гарпуна из оленьего рога, который лежал рядом с ним. Его жена положила на стол стопку мучных лепешек, а затем закрыла дверь, чтобы оставить их наедине.

— Рыбалка сейчас хорошая? — спросила Леони, чтобы разбить лед.

— Я уже все рассказал сержанту.

Она сразу поняла, что он не хочет распространяться. Поэтому она включила диктофон на своем мобильном телефоне и положила его перед собой.

— Я следователь по тяжким преступлениям в Бэ-Комо, и мне нужно официально переслушать ваши показания. Для прокурора.

Она знала, какое влияние слово «прокурор» оказывает на коренных жителей. Оно олицетворяло закон, тюрьму, обязательные вызовы в Сент-Иль. Одним словом, неприятности. Сиуи начал тщательно, дотошно, наматывать на конец своей кости тонкую веревку, повторяя то, что уже было в деле. Он заметил куртку в снегу, когда возвращался с озера Вуд, сошел со своего снегохода, чтобы посмотреть, что это такое. После обнаружения тела он сразу же отправился в полицейский участок и привел туда полицейских. Он подтвердил, что не заметил никаких следов вокруг тела, вероятно, из-за недавнего снегопада.

— Вот и все, что я знаю. Теперь ты можешь идти.

Леони решила проигнорировать его последнюю фразу. Она показала ему фотографию Морган.

— Она была в Норфере несколько дней. Вы ее никогда не видели?

— Никогда.

Он едва взглянул на фотографию. Полицейская почувствовала напряжение в ответах Сиуи, в его поведении. Однако невозможно было прочитать что-либо в его серых глазах: инуиты не смотрели на собеседников слишком долго, считая это признаком неуважения или вызова.

— Вам что-нибудь говорит имя Линкс?

— Нет.

— Тело было изрезано царапинами, как и стены заброшенного дома, где, как предполагается, была убита наша жертва, — объяснила она, наклонившись к коренному жителю, чтобы поймать его взгляд. Это могло сделать животное. Но животное не смогло бы вскрыть ей живот и извлечь печень. Тем более перенести ее к тропе, ведущей к озеру Вуд.

На долю секунды Пьер Сиуи прервал свои действия с гарпуном, но затем молча продолжил. Его усердие скрывало его эмоции.

— Это место было выбрано не случайно, — настаивала Леони. — Оно находится недалеко от резервации и на пути, по которому инуиты ходят на рыбалку. Убийца хотел, чтобы труп нашел кто-то из общины, а не белый человек. Он обращался к вам. Почему, по-вашему?

Невозмутимый мужчина продолжал свою точную работу, обматывая, виток за витком, свою веревку вокруг заточенного и острого предмета.

— Откуда мне знать?

— Сержант Лиотта рассказал мне о напряженности, которая сейчас царит в резервации. Он сказал, что жители больше не выходят на улицу, потому что боятся.

Сиуи с силой ударил своим инструментом по столу, и винтовка, висевшая на ремне на подлокотнике его кресла, упала на пол.

— Конечно, они боятся! Ты в курсе, что происходит вокруг шахты?

— Я видела, как горели шины.

— Но ты знаешь, почему?

— Пока не точно. Я приехала только вчера.

— Ну, я тебе все расскажу. INC хочет разрабатывать новое месторождение всего в трех километрах от озера Вуд. Они собираются добывать руду из открытых карьеров с помощью бурения и взрывов. Затем они осушат сеть небольших озер, соединенных между собой, чтобы построить вторую железную дорогу, которая будет соединяться с железной дорогой Tshiuetin, — все это для того, чтобы перевезти больше руды в Сент-Иль и загрузить грузовые суда для Китая. Все больше и больше. Разрывать нашу территорию. Прогонять последние стада карибу. Проблема в том, что без этих животных, которые остаются нашим главным источником охоты, мы обречены. Мы принадлежим земле. Мы обязаны все земле. А они что делают? Они ее разрушают. В таких условиях природа не может не разгневаться.

— Разгневаться настолько, чтобы убить белую женщину?

Леони ответила без раздумий, не задумываясь. Она сразу же пожалела об этом. В глазах старого инну зажглось странное пламя, которое заставило полицейскую почувствовать себя неловко. Внезапно мужчина встал, прямой как монолит, сигнализируя об окончании беседы.

— Уходи, сейчас же. Уходи отсюда. Эта борьба не твоя.

Леони застегнула куртку. Хотя Сиуи был на голову выше ее, она не дала себя запугать.

— Он станет моим, если я обнаружу какую-либо связь между этим конфликтом и моим расследованием. Или если я пойму, что вы что-то от меня скрыли.

Без единого слова он проводил ее до двери. Когда она прошла мимо него, он схватил ее и заставил повернуться к нему лицом. У него был необыкновенно сильный захват, и его костлявая рука напоминала огромный корень на плече его гостьи.

— Я видел тело. Только опытный охотник способен на такое.

— Почему?

— Я осмотрел рану на горле. Эта женщина умерла за несколько секунд, истекая кровью. Чисто, эффективно. Что касается печени, то это самая богатая питательными веществами и витаминами часть. Она позволяет выжить в течение нескольких дней. Предки всегда отдавали предпочтение этому куску, когда не могли разделать животное на месте. Они вскрывали грудную клетку и извлекали его, чтобы унести с собой.

— Вы направляете меня к охотнику из заповедника?

— Не поддавайся и ты легкости. Белые из Норфера тоже охотятся. Запомни, что инну предпочтет умереть от голода, чем прикоснуться к человеческой плоти.

В этот момент он ослабил давление и положил ладонь на дверной косяк.

— Надеюсь, ты найдешь того, кто совершил эту резню, — заключил он. — Но будь осторожна, Леони Куекуатшу. Там, где есть дичь, есть и охотник. Охотник рыщет. Держись дорог, не отправляйся в одиночку в Нитассинан. Это опасно. Очень опасно.

21

— Алло, Тедди? Это Гаранс. Я хотела узнать, как у тебя дела... Ты держишься?

Тепло укутавшись в свой новый флисовый комбинезон, Тедди проскользнул под лентой, ограждавшей место, где было обнаружено тело Морган, вдоль трассы Вуд. Он потратил около часа, чтобы дойти пешком от дома ужасов на Уэстсайд-стрит, куда он вернулся. Снег был как будто вспахан полицейскими, вооруженными лопатами, обнажив на нескольких квадратных метрах слой замерзшей земли.

— Это тяжело во всех отношениях... Я не понимаю, что моя дочь делала здесь, и почему ее убили таким жестоким образом. Она... Ты бы ее видела, Гаранс...

Он присел на корточки и вонзил пальцы в пушистый снег. Он представил себе тело, лежащее на склоне. Ее мраморное лицо, кристаллы, застывшие на ее открытых глазах, ее разорванная одежда. Ее убийца бросил ее, как падаль.

— Норфервилл — это другой мир. Надо увидеть, чтобы поверить. Ледяная территория, отрезанная от всего, где белые и коренные жители пытаются сосуществовать, а между ними — гигантская железная шахта.

Гаранс встала из-за стола с сигаретой в руке. Она зажгла ее у окна, которое только что приоткрыла. Рев двигателей, студенты на тротуарах, здания, уходящие за горизонт, запах выхлопных газов. Она всегда жила в шуме, окруженная тысячами незнакомых людей, и не могла представить себе окружающую среду, которую описывал ее партнер. Тем более что горнодобывающая промышленность казалась ей делом прошлого века, которое она скорее ассоциировала с африканскими странами под палящим солнцем, а не с Крайним Севером. Затянувшись сигаретой, она задала вопрос, на который уже знала ответ.

— Что ты собираешься делать?

— Морган была убита жестоко, но достаточно организованно. Использовался извращенный метод, который ничем не уступает методам преступников, которых преследуют во Франции. Ее убийца скрывается здесь, среди местных жителей, и я намерен показать ему, что я существую. Если местные полицейские согласятся на мое сотрудничество, тем лучше. Если нет... я сам разберусь.

— Что значит «сам разберусь»?

— Я не знаю. Но это моя дочь...

Тедди осмотрел окрестности. Ему нужно было мысленно составить карту местности, определить расположение различных точек относительно друг друга. Преступник напал на Морган примерно в трех километрах отсюда. За исключением участка дороги, по которому можно было проехать на машине, потому что он был расчищен снегоуборочной техникой, остальная часть была непроходима без знаменитых снегоходов, которые были у всех в этой местности. Детектив встретил несколько таких транспортных средств, оборудованных небольшими прицепами или санями. Значит, убийца должен был перевозить тело под чехлом на задней части своего транспортного средства, а затем припарковаться у подножия склона, чтобы избавиться от громоздкого груза. Он потрудился. Очень потрудился.

Внезапно глубокий голос Гаранс прервал его размышления.

— На самом деле, я позвонила тебе, чтобы сообщить относительно хорошую новость. Сегодня об этом говорили в новостях. Шалму умер.

— Да, Ланье позвонил мне вчера, чтобы предупредить.

Извини, что не предупредил тебя, но я был не в себе. Кажется, глупая случайность...

— По словам прокурора, выступившего на пресс-конференции, его старый сарай обрушился, когда он готовил четвертое похищение. Я очень рада, что все так закончилось. В конце концов, справедливость восторжествовала.

Пока его коллега делала паузу, криминалист услышал шуршание за спиной. Он обернулся к лесу. Между двумя березами появилось животное с пепельным мехом, которое нюхало воздух в его направлении. Он подумал, что это волк, хотя никогда в жизни не видел настоящего. Из его открытой пасти вырывались небольшие белесые клубы дыма. В общем, животное, немного истощенное, казалось скорее любопытным, чем агрессивным. И что привлекло внимание Тедди, так это его разные глаза. Черный и непостижимый справа, кристально голубой слева. Точно такие же, как у него до аварии. Он смотрел на него, не шевелясь. Он не боялся. Напротив, эта неожиданная встреча заинтересовала его. Возможно, они были похожи, оба. Потерянные. Одинокие. На грани пропасти.

— Тедди? Ты еще здесь?

— Да. Прямо передо мной, всего в пяти метрах, стоит волк.

— В клетке, ты имеешь в виду?

— Как ты думаешь?

Гаранс налила себе кофе, чтобы бороться с нервозностью. Тогда она заметила, что ее рука дрожит, отчасти из-за литров кофеина, которые она выпила с 6 утра. Но не только из-за этого...

— Все будет хорошо?

— Думаю, да. Но мне нужно будет тебя оставить.

— Прости, Тедди, прежде чем повесить трубку, меня беспокоит одна вещь. Это... эта история с солонкой...

— Что значит, эта история с солонкой?

— Ты сказал мне, что порезался, когда готовил еду. Поднимая солонку... Ты встал и, бац, дверца духовки...

Животное начало ходить из стороны в сторону, не отрывая глаз от незнакомца.

— Да, и что?

— Ты поранился и помчался в скорую помощь, да? Поэтому не отвечал на звонки?

— Именно.

— Мой первый звонок был в 18:30... Конечно, есть люди, которые в это время готовят ужин, но не ты. Я знаю тебя как облупленного, Тедди...

Тедди вдруг почувствовал, как под курткой стало жарко. Хотя он думал о многом, он не обратил внимания на время, когда Гаранс пыталась до него дозвониться. Ошибка, которую он не мог себе объяснить...

— Я решил лечь спать пораньше, — импровизировал он. — После аудита я был вымотан. Послушай, я не понимаю: в чем ты меня обвиняешь? Почему я должен тебе лгать? Это глупо.

Вдали из-за поворота появился снегоход, и животное бросилось бежать, устремившись в лес с впечатляющей скоростью. Машина пронеслась мимо, направляясь к заповеднику, а сани были нагружены рыболовным снаряжением. Жизнь продолжалась, несмотря ни на что.

— Ты прав. Прости, что побеспокоила тебя этим, — ответил голос на другом конце провода. Найди виновного, Тедди. Найди убийцу твоей дочери, чтобы он не повторил свое преступление. Это все, что имеет значение. Чтобы эти люди не смогли повторить свое преступление.

И на этих словах Гаранс повесила трубку.

22

Леони вышла из дома Пьера Сиуи с четким ощущением, что он не сказал ей всего. Его последние слова прозвучали как странная угроза. Он утверждал, что страх, который царил в общине, был связан с проблемами, касающимися шахты, но она не была уверена, что это была настоящая причина. - Не отправляйся в одиночку в Нитассинан. Это опасно. - Нет, это был не просто совет. Это было предупреждение. Что-то бродило в лесу и вокруг города. И местные жители, похоже, знали об этом. По дороге она ответила на звонок своего начальника.

— Этот господин Ланье только что перечислил мне по телефону родословную Тедди Шаффрана, как будто читал список покупок, — без предисловий объявил он. — И, похоже, он хороший специалист. Но я все равно скептически настроен. Каким бы блестящим он ни казался, я не понимаю, как он может сохранять ясность ума, будучи так вовлечен в это дело.

— Я, напротив, думаю, что он способен на это. Вчера он уже сделал несколько верных выводов.

— Ты сомневаешься в своих собственных способностях?

— Нет, дело не в этом, просто мы с ним смотрим на имеющиеся факты под разными углами. Честно говоря, командир, мы только выиграем, если попробуем. В любом случае он не уедет из города, так что почему бы не воспользоваться его опытом?

Наступила долгая пауза. Леони подняла глаза к небу: вертолет NorthernAdventures летел на низкой высоте в направлении озера, загруженный пассажирами.

— Ладно, ты не будешь упоминать его имя ни в одном отчете, — наконец сдался Мартин Мишо. — Официально он не существует. Ты берешь его с собой, он наблюдает, он делает выводы, и все. Если почувствуешь, что он сходит с ума, срывается или что-то еще, сразу же его выгони. Хорошо?

— Понятно.

— Я позвоню ему, чтобы все было ясно. Передай мне его номер. И быстро добейся результатов, с ним или без него.

Он повесил трубку. Леони сразу же отправила ему координаты Тедди, почувствовав облегчение. Она не отказывалась от небольшой поддержки, от успокаивающего присутствия, которое помогло бы ей выдержать Лиотту. Прежде чем отправиться в полицейский участок, она остановилась у дома Майи. С зажатым горлом она постучала в дверь, которая вернула ее на двадцать лет назад. Она смутно услышала женский голос, что-то вроде неразборчивого лепета, а потом тишину. Тогда она повернула ручку и заглянула в дверной проем.

— Майя? Это Леони. Можно войти?

Как только она сделала шаг внутрь, ее поразил резкий запах, похожий на аммиак. Прихожая была завалена штабелями ящиков с техникой. Полицейская подошла к женщине, сидящей посреди гостиной. Цветные бусины были разбросаны по полу рядом с пустыми банками из-под пива, некоторые из которых скатились на бетон.

Если бы она не знала, что эта женщина — Майя, то не узнала бы ее. Вместо длинных красивых черных волос, когда-то таких шелковистых, теперь была растрепанная стрижка под мальчика. Ее щеки опухли, создавая иллюзию, что ее маленькие глаза еще больше углубились в орбитах — две угольно-черные иголки на лунном лице. Ей было тридцать шесть лет. Однако, глядя на нее, закутанную в спортивный костюм, растянувшуюся в кресле, она казалась гораздо старше. И, главное, она была совершенно обкурена. Полицейская убедилась в этом, когда ее взгляд упал на стеклянную трубку, лежавшую рядом с большими рукодельными ловцами снов, поставленными на столе. В нескольких сантиметрах от нее лежал пакетик с розовым порошком, не оставлявший никаких сомнений: это был speed, амфетамин, который наносил огромный ущерб в резервациях.

— Леони...

Майя опустила голову, а затем замерла. Леони хотела прижать ее к себе, но молодая женщина выпрямилась. Она начала беспорядочно бить ее кулаками по груди, давая волю внезапному приступу ярости. Через мгновение она рухнула в ее объятия.

— Ты бросила меня... Ты бросила меня, чертова сука... Почему ты это сделала? Я спасла тебе жизнь. Уходи. Убирайся и никогда не возвращайся. Я тебя ненавижу.

Она плакала горячими слезами, едва стоя на ногах. Она была в фазе спада, дрожала. Среди всех гадостей, которые циркулировали в коренных сообществах, спид был самым опасным. Адский механизм, который подталкивал к употреблению, снова и снова. Который разъедал мозг. До отчаяния. До смерти.

С сердцем, переполненным печалью, Леони уложила Майю на диван. Тогда она заметила большой синяк на ее правом предплечье, там, где был закатан рукав ее спортивной кофты. Сразу же она осмотрела другие части ее тела и поняла. Кожа ее подруги была покрыта синяками. Ее избили.

Леони почувствовала, как ненависть жжет ее изнутри. Она опустилась на колени перед той, кого не смогла защитить, и погладила ее по волосам. В детстве они причесывали друг друга. Они давали друг другу обещания. Ты заботишься обо мне, я забочусь о тебе. С нами ничего не случится, потому что мы всегда будем рядом друг с другом. Все разбилось вдребезги. Из-за них.

— Они за это заплатят, Майя. Клянусь, все эти ублюдки, которые нас разрушили, за это заплатят. Я найду их и причиню им боль, как они причинили боль нам.

Она накинула плед на плечи подруги и долго смотрела на фотографию, висящую над диваном: Майя в традиционном наряде с малиновой и черной шапкой монтене, платьем из кожи с бахромой и вышитой сумкой, выставляющая свои ловушки снов или индейские куклы из синей ткани под шатром, переполненным людьми. Она улыбалась. Она была красивой, веселой. У нее было будущее. Сколько еще девушек было сломано теми ублюдками, которые увезли их в ту ночь? Сколько еще Май?

Леони взяла пакетик с наркотиками и высыпала его содержимое в раковину. Там было не менее десяти граммов, что уже составляло небольшое состояние. Она быстро обыскала сумку в поисках других пакетиков.

— Что ты здесь делаешь?

Она вздрогнула и обернулась. Сид Никаму только что вошел с сумкой покупок в руках. Кратким движением головы он откинул назад свою обесцвеченную прядь волос.

— Ты не должен оставлять ее одну в таком состоянии, — резко сказала Леони.

— А ты не должна так входить в чужие дома, Леони Рок. Даже у полицейских не все права.

Он бросил сумку и схватил кожаный чехол, висевший на стене. В нем был спрятан охотничий нож с рукоятью из слоновой кости.

— Что ты собираешься делать? — спросила она вызывающе. — Скальпировать меня?

— Убирайся из моего дома. И я не хочу больше видеть тебя поблизости, если у тебя нет документов от судьи.

— Я вижу, ты хорошо знаешь закон.

— Достаточно, чтобы эти чертовы копы не доставали меня.

Леони сохраняла самообладание. Несмотря на лезвие, которое он держал в руке, она уверенным жестом показала ему портрет Морган Шаффран.

— Полагаю, это лицо тебе знакомо, не так ли? Она села на поезд примерно неделю назад; ты наверняка ее видел.

Его маленькие глаза, похожие на глаза выдры, устремились на фотографию, а затем без мигания устремились на нее.

— Не помню...

— Конечно. Ни ты, ни кто-либо другой ее не видел, да?

— Не знаю. Спроси у других.

Она без нажима спрятала фотографию в карман и сменила тему.

— Я видела синяки на теле Майи. Я знаю, какой ты парень, Никаму.

— О, как страшно. Бедная дура.

Внезапно магма поднялась. Леони почувствовала, как ее сознание исчезает под черным облаком. Она резко вытащила оружие и, не дав ему времени среагировать, прижала ствол к его подбородку. Большим пальцем она сняла предохранитель. Характерный щелчок заставил его выпустить нож.

— Эй! Что ты делаешь?

Мужчина отступил под давлением пистолета, пока не оказался прижатым к стене. Леони дышала тяжело.

— Теперь не так умный, да? Ты прав, что боишься, чертов ублюдок. Та, которую ты донимал весь день, теперь может разнести тебе череп. Просто одним движением. Бах.

Ее глаза были в двух сантиметрах от глаз местного жителя. В конце концов она опустила пистолет, а затем бросила последний взгляд на свою подругу, которая лежала на боку с расширенными зрачками и отчаянно тянулась рукой к пустой банке на полу. Леони развернулась и вышла, хлопнув дверью.

Выйдя на улицу, она глубоко вздохнула. На долю секунды она представила, как стреляет в него и разрывает ему мозг. Еще немного, и ее мозг приказал бы ей слегка нажать на курок...

Дракон был там, притаившись в глубине ее души. И его раскрытая пасть пугала ее.

23

Леони и Тедди были на пути к полицейскому участку, который находился в нескольких минутах ходьбы от вокзала и административных помещений INC. Когда молодая женщина подобрала его на трассе Вуд, его вид астронавта заставил ее улыбнуться. Француз был укутан в серый комбинезон с меховым воротником и вязаными манжетами, способный выдерживать температуру до минус 40 °C — дорогостоящая вещь, используемая во время полярных экспедиций. Он также купил термос, чтобы чай оставался горячим, и ему удалось прикупить деревянный нож с выдвижным лезвием, изготовленный инну. Продавщица в магазине Peggy’s почувствовала, что имеет дело с лохом, но одно было ясно: Тедди больше никогда в жизни не замерзнет.

— Поверьте, это был не волк, — ответила она, когда он рассказал ей о своей удивительной встрече. — Здесь они гораздо больше и живут стаями. К тому же у этих животных нет того любопытства, которое вы описали. Это только в фильмах. На самом деле вы встретили одну из тех диких собак, о которых говорит Лиотта. Повезло, что она не напала на вас...

Тедди слушал полицейскую одним ухом, но все еще думал о разговоре с Гаранс. Они знали друг друга слишком долго, чтобы он не уловил скрытый смысл последних фраз, произнесенных его напарницей. Она сложила воедино все имевшиеся у нее улики. Его отсутствие в агентстве под предлогом встреч, когда он следил за Шалмео. История с солонкой и зашитой бровью... - Найди убийцу своей дочери, чтобы он не повторил свое преступление. Это все, что имеет значение. Чтобы такие люди не могли повторить свое преступление. - Она думала, что он намеренно убил Шалмео? Что он был таким же, как те, кого он преследовал?Пока он размышлял, его машина остановилась на парковке рядом с пожарной частью. Три патрульные машины и пять гражданских пикапов были припаркованы перед разноцветным фасадом, который мог бы заставить поверить, что полицейский участок — приятное место.

Однако внутри две камеры для выпивох в плачевном состоянии, одна из которых была занята молодым местным жителем, не в лучшей форме, облупившиеся штукатурные стены и всевозможные старые помятые плакаты с предупреждениями возвращали к печальной реальности: много проблем, мало средств.

По просьбе Леони Лиотта собрал своих семерых агентов — лес черных галстуков, хаки и ни одной женщины. Все они ждали вокруг стола в комнате, где висели фотографии с одними и теми же лицами: сержант и его команда в разные периоды, то в форме, то в более праздничных нарядах. Рыбалка. Походы на лыжах. Любой повод был хорош, чтобы собраться вместе.

Полицейская из Бэ-Комо пробежала взглядом по группе. Она заметила, что из старых, двадцатилетней давности, остался только шеф Лиотта. Остальные были незнакомцами, в основном тридцатилетними, вероятно, переведенными в Норфервилл после повторного открытия шахты. Внешний вид, казалось, был критерием при приеме на работу: только крепкие парни, с широкими плечами и, что было важно,

усы. В глубине души Леони была разочарована и одновременно испытывала облегчение. По крайней мере двое из трех ее насильников должны были быть далеко отсюда. С другой стороны, если Лиотта не был причастен к этому делу, если ей не удастся каким-то образом заставить его назвать имена, у нее не было никаких шансов найти их.

Заметив Тедди, сержант заблокировал вход в комнату.

— Что вы здесь делаете?

— Он будет помогать нам в качестве гражданского лица, по его просьбе и с явного разрешения моего начальства, — вмешалась Леони. — Мистер Шаффран имеет опыт в подобных делах. Проще говоря, он своего рода профайлер. И он будет со мной везде. Так что, пожалуйста, найдите для него место.

Леони говорила достаточно громко, чтобы все могли слышать. Она поймала взгляд Лиотты: взгляд вождя клана, который не был готов делиться.

— Профайлер, — иронизировал он. — Как в тех дурацких телешоу. При всем уважении, мистер Шаффран, вам лучше позволить нам работать. Во-первых, потому что речь идет о вашей дочери.

Во-вторых, потому что тот, кто это сделал, — дикий зверь, которого мы в конце концов найдем.

— Я определенно не собираюсь мешать вам, — попытался успокоить всех Тедди. — Не обращайте на меня внимания и говорите открыто. Без цензуры. Я умею разделять вещи. Но, пожалуйста, не недооценивайте автора этого преступления.

Полицейский пожал тяжелыми плечами.

— Я никогда не помещу такого подонка никуда, кроме туалета моих самых мрачных мыслей, мсье.

Этого ответа и внешнего вида было достаточно, чтобы Тедди составить представление о персонаже. Упрямый, властный, озлобленный. Сержант неохотно отошел в сторону, чтобы освободить проход. Леони молча извинилась перед французом, который жестом дал понять, что видел и похуже. Взяв из рук Лиотты папку, лейтенант осталась стоять у одного из концов стола. В этот момент она вспомнила сцену из фильма «Молчание ягнят, - когда начинающая Кларисса Старлинг должна проявить себя перед толпой полицейских, которые в два раза крепче ее. В воздухе витал, даже вонял, тестостерон. Внезапно ей стало противно находиться в одной комнате с этим свиньей, который, возможно, изнасиловал ее, когда ей было шестнадцать, но она относилась к этому с пониманием.

Рядом с ней был человек, который страдал гораздо больше, чем она.

24

— Я кратко изложу вам ситуацию, — сказала Леони мужчинам. 10 февраля этого года Морган Шаффран села на поезд Tshiuetin в Септ-Иль и поселилась в одном из домиков Blue Ridge под именем Морган Дойл. Четыре дня спустя Гектор Лиотта, управляющий комплексом, увидел ее обедающей в одиночестве в ресторане. На следующий день, 15-го, Пьер Сиуи нашел ее тело недалеко от заповедника, вдоль тропы Вуд...

Она взяла папку, в которой были листы бумаги и пачка отпечатанных фотографий: место преступления, место обнаружения тела, комната жертвы... Она раздала фотографии по кругу. Тедди воспользовался моментом, чтобы расстегнуть комбинезон. Теперь ему было очень жарко, и он нервно ерзал. Девушка заметила, что он передавал документы, не обращая на них внимания. Она продолжила:

— Благодаря информации, нацарапанной на брошюре, можно предположить, что она была убита в ночь с 14 на 15, в последнем из заброшенных домов на улице Вестсайд. У нее была встреча с человеком, который, как предполагается, называет себя Линкс. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

Она оглядела собравшихся, но безрезультатно. Лиотта зажигал сигарету. Его соседи рассматривали имеющиеся у них данные, не произнося ни слова.

— Эти сотни заброшенных домов — настоящая беда, — наконец сказал один из полицейских слева от нее. — Их часто занимают люди, которые там пьянствуют или употребляют наркотики.

Белые молодые люди предпочитают Эджсайд-роуд, а инну — Вестсайд-роуд. Что касается Саутсайд-роуд, то она осталась в покое. На этой улице INC отремонтировала дома, когда переселилась сюда, чтобы предоставить их руководителям шахты. Это и прорабы, и директор, который занимает самый большой дом в конце улицы.

Тедди уже размышлял. Морган была привлечена на Westside. Почему именно эта улица? Потому что Линкс был коренным жителем, или потому что он хотел, чтобы в это верили?

— Фотографии в ваших руках говорят сами за себя, — продолжила Леони. Тело было подвергнуто настоящему издевательству. Поцарапано когтями, перерезана подбородочная связка, извлечена печень и, возможно, съедена на месте. В наших лабораториях скоро начнутся анализы...

Пока она обращалась к ним, мужчины передавали друг другу фотографии. Некоторые с опечаленным видом смотрели на Тедди, им было больно за него, когда они слышали эти отвратительные описания. Дым, который выдыхал Лиотта, начал образовывать серое облако над столом. Это, несомненно, мешало всем, но кто осмелился бы противостоять вождю стаи?

Молодая женщина не дала себя вывести из равновесия этой демонстрацией власти. Она продолжила свою речь:

— Сегодня утром я разговаривала с Пьером Сиуи. После нашей встречи у меня сложилось такое же впечатление, как и у сержанта Лиотты: он и его люди что-то от нас скрывают. Старый инну рассказал мне о деле рук охотника. Охотника, который бродит по окрестностям и представляет опасность. Было похоже, что он знает о чем-то ненормальном. Когда я приехала, из его дома выходили мужчины. Мне нужно, чтобы их опознали, это, возможно, поможет нам понять причину их присутствия. Как только мы закончим этот брифинг, я хочу, чтобы один из вас сел в машину и остался неподалеку от его дома. Гражданский автомобиль с тонированными стеклами на парковке принадлежит...

— Я... агент Манжематин.

— Тогда это для вас, агент Манжематин. И возьмите с собой коллегу, чтобы он вас сменил, если это затянется. Учитывая количество автомобилей с тонированными стеклами в резерве, вас не должны заметить. Вернитесь с номерами, именами или интересной информацией.

Полицейский уважительно кивнул. Затем она протянула Лиотте фотографию Морган.

— Распечатайте сотню копий с номером полицейского участка и раздайте их в местах, где собирается много людей. Продуктовый магазин, церковь, причал Тшиуэтина, кафе... Раздайте их также в различных заведениях и магазинах резервации. Я хочу, чтобы они были и на территории шахты. И договоритесь, чтобы один из сотрудников отнес пачку фотографий на гидроэлектростанцию. Мне нужно, чтобы люди там были в курсе.

— Зачем? Все жители окрестностей уже более или менее слышали об этом преступлении. А если еще не слышали, то скоро услышат.

— Редкие люди приходят в полицию, даже если они что-то видели. Боятся полиции или неприятностей. Фотография сделает жертву человеком... За трупом стояла улыбающаяся молодая женщина, полная жизни и умершая в расцвете лет.

Лиотта понял, что спорить бесполезно. Он резко схватил фотографию и сунул ее в руки одному из своих подчиненных. Тедди чувствовал сильное напряжение между лейтенантом и сержантом. И он догадывался, что это было нечто большее, чем просто игра во власть. Это было гораздо глубже. Висцерально.

— Кроме того, мне нужен агент в районе Блу-Ридж, где она жила. Тот, кто возьмет на себя эту миссию, должен постучать во все двери домиков и опросить клиентов. Если никого нет, пусть оставит записку, чтобы с ним связались. У вас есть документы, которые я просил, сержант Лиотта?

— Протоколы за последние шесть месяцев, на вашем столе. Заявления о кражах, поджогах, актах вандализма, драках... В большинстве случаев под воздействием наркотиков. Это разрушает их мозг.

— В последние несколько месяцев наблюдается рост оборота наркотиков, — продолжил другой агент по имени Милло.

В резервации, но также и среди группы молодых белых из Норфера, которые слишком ленивы, чтобы уехать учиться в Септ-Иль. Немного каннабиса, но в основном спид, смешанный с всякой дрянью. За два года зарегистрировано четыре передозировки. Эта смесь творит чудеса. Бесконечная дрожь,

наркоман галлюцинирует... У нас уже был один, который, протрезвев, сломал себе все зубы, пытаясь погрызть решетку. Поэтому, когда я вспоминаю барак на Уэстсайд-стрит, я думаю, что вполне возможно, что наркоман в трансе сделал что-то подобное.

Леони наблюдала за Тедди, который смотрел на одну точку на столе, явно отвлеченный от того, о чем здесь говорили. Когда она думала о состоянии, в котором она нашла Майю, гипотеза Милло не казалась ей такой уж глупой. Сильные галлюцинации, - голоса» могли подтолкнуть наркомана к совершению такого ужаса.

— Есть какие-нибудь подозрения насчет поставщиков? — спросила она.

Лиотта вступил в разговор:

— Есть несколько гнилых банд, но у нас нет ничего конкретного против них.

Несложно ввезти запрещенные вещества в город. Люди принимают тшиуэтин, они едут за ним в Уашат. Мы можем обыскивать их по возвращении или проводить обыски под надуманными предлогами, но ничего не находим. Они умны. Мест, где можно спрятать наркотики, хватает. Достаточно, например, выбросить их из поезда и позже забрать, пройдя через лес... К тому же в общине никто не говорит: они все защищают друг друга. Мы передаем сигналы вверх по цепочке, но ничего не меняется. Но мы же не сможем остановить эту беду своими маленькими силами...

Леони отложила эту информацию в уголке своей головы и повернулась к Тедди.

— Мистер Шаффран? Вы хотите что-то добавить?

Выйдя из оцепенения, он кивнул.

— Тедди, я предпочитаю. Сколько было совершено кровавых преступлений здесь за последние двадцать лет?

— Три, — без промедления ответил Лиотта. — Драка, закончившаяся ножевым ранением в 2002 году, коренная жительница, забитая до смерти своим мужем в 2005 году, и расправа за измену в 2011 году. В этом случае были использованы гарпуны.

— Только три кровавых преступления... По мотивам, которые встречаются в девяноста процентах дел. И вдруг это жестокое убийство, вероятно, с элементами каннибализма, совершенное над... двадцативосьмилетней девушкой из Монреаля, которая была здесь всего несколько дней. Что это вам напоминает? И забудьте про животное, пожалуйста, животное не перевозит тело на снегоходе, чтобы бросить его в трех километрах от места, где оно убило свою добычу.

В зале воцарилась тишина. Тедди употребил слово, которое они до сих пор не произносили и которое указывало на ужасную реальность: человек съел часть его дочери.

— Кто-то проезжий? — предположил один из полицейских. Путешественник-каннибал, типа Ганнибала Лектера?

— Не путешественник. Тот, кто это сделал, прекрасно знает местность. Он знал, куда заманить свою жертву, чтобы его не потревожили, и где избавиться от трупа, чтобы местные жители быстро его обнаружили. Он хотел вызвать именно то, что сейчас происходит: охоту.

Леони слушала, поглаживая кончиком пальца кожу на нижней губе. Шаффран пытался говорить твердым голосом, но легкое дрожание в горле выдавало его. Как и они, он преследовал убийцу. Разница заключалась в том, что он оставался прежде всего отцом несчастной женщины, которая была зверски убита.

— Значит, местный житель...

Криминалист немного задержался с ответом. На долю секунды его взгляд устремился в другое место. Ему нужно было снова сосредоточиться.

— Можно так считать, да. И который, по моему скромному мнению, не был под воздействием наркотиков. Если бы он совершил эти действия в состоянии галлюцинаторного бреда, все было бы совершенно беспорядочно. Он, вероятно, сбежал бы, оставив тело на месте. Вопрос, таким образом, заключается в том: зачем он подверг себя опасности?

Агент Милло задумчиво почесал затылок. Он был совсем молодым полицейским, у которого усы были скорее похожи на пушок. Двадцать два, двадцать три года, не больше.

— Я выделил три категории среди местного населения, — продолжил Тедди. Белые оседлые жители, которые занимают дома в центре Норфервилля, коренные жители резервации и персонал шахты. Среди последних некоторые являются постоянными жителями, другие — коренными жителями, но большинство из них приезжают извне и живут в сборных домах в нескольких сотнях метров от центра. Это так?

— Да. Каждая категория составляет примерно треть. И не стоит забывать о двадцати сотрудниках гидроэлектростанции, расположенной в шестидесяти километрах отсюда. До нее можно добраться только по дороге Гризли. Это очень изолированное место, и там тоже есть лагерь. Ребята, которые там работают, обычно возвращаются в Норфер на выходные или раз в две недели.

Тедди задался вопросом, что он имеет в виду под «изолированным, - учитывая, что Норфервилл был самой настоящей изоляцией. Однако он продолжил:

— Преступник смешался с одной из этих групп... Скорее всего, это мужчина. Не нужно иметь диплом по психологии, чтобы утверждать это. Женат, холост, молод, стар — на данном этапе возможно все. Здесь нет никаких правил. Обычно мы опираемся на статистику, но я сомневаюсь, что она применима в данном случае. Наш убийца может вести нормальную жизнь на глазах у других и совершать преступления, когда остается один, и никто ничего не заподозрит. Поймите, что это может быть кто угодно, кто бывает в тех же местах, что и вы...

— Вы говорите, что он живет здесь. Если это действительно так, что могло вызвать столь внезапное насилие? — удивился полицейский, который до сих пор не говорил.

— Присутствие моей дочери. Она была спусковым крючком. Катализатором.

— Почему?

— В этом-то и весь вопрос. На месте преступления я вижу огромную ярость, но также и самообладание. Своего рода порядок в хаосе. Действие было подготовлено, обдумано, без... (он прочистил горло) извините, без сексуального подтекста. Возможно, это преждевременное заключение, но я не могу представить себе убийцу без опыта, мне трудно поверить, что это был его первый раз. Убить человека и так не просто. А организовать все это... вырвать печень... перевезти тело... для этого нужна действительно немалая выдержка.

— Вы хотите сказать, что...

— Возможно, у него был опыт, да. Где и в какой форме? Я не знаю. Но, видя за свою карьеру немало особенно тяжелых случаев, я могу вам гарантировать, что слова Пьера Сиуи лейтенанту Року звучат для меня особенно значимо.

Как только он закончил фразу, он замолчал и рухнул на стул, как будто приложил огромные усилия. Затем он помассировал лоб, уставившись на стол. Никто больше не говорил. Все поняли смысл его последних слов. Они имели дело с жестким охотником, который сделает все, чтобы не попасться.

С грозным противником.

25

Bliz пережил время. Он расширился и, несмотря на смену владельца, сохранил свой винтажный облик, как неотъемлемая часть Норфервилля, к которой нельзя прикасаться. Изношенные железные столы, пожелтевшие фотографии в рамках свидетельствовали о былом фольклоре, который нравился новой волне жителей. Игровые автоматы по-прежнему занимали почетное место, но их стало больше и они стали более современными. Они также стали более красочными и шумными, чтобы стимулировать потребление и создать другую форму зависимости. Для Леони это было ностальгическим и болезненным возвращением в прошлое. Здесь она пережила лучшие моменты своей молодости, а также худшие.

Тедди и она пришли пешком из Блу-Ридж, который находился в десяти минутах ходьбы. Она присоединилась к нему в задней части бара, который начинал заполняться. В 21 час шахтеры прибывали небольшими группами, аккуратно отряхивая снег с ботинок о бревна вдоль входа. Крепкие парни, которые проводили свою жизнь в открытых карьерах, часто вдали от своих семей, с руками и щеками, потрескавшимися от холода. Каждый раз, когда открывалась дверь, холодный воздух распространялся по всему залу.

— Пиво «Бореаль. - Попробовав, вы поймете, о чем я.

Леони села напротив француза, протянула ему пинту и указала на листовку, прикрепленную к колонне у бара. Хозяин развесил их повсюду, в том числе на витрине и в туалете. Соседние магазины тоже поддержали его. Все хотели помочь поймать дикого зверя, скрывающегося среди населения.

— Лицо вашей дочери ему ничего не говорит, но можно надеяться, что кто-нибудь ее узнает. Все приходят сюда, чтобы расслабиться, поболтать. По крайней мере, так было в мое время.

Тедди внимательно наблюдал за людьми, за их поведением. Он смочил губы пивом. Сладкий сок, который зашипел в его горле, принес ему облегчение. Вместе с Леони они провели весь день, изучая судебные документы последних месяцев. В результате был составлен список нескольких имен, и предстояла проверка алиби. Для проформы, потому что криминалист не особо в это верил. В этих делах речь шла о простых правонарушениях. Их убийца же играл не в той лиге. Тем временем у барной стойки вывешенные листовки производили свое действие и оживляли дискуссии.

— Такое гнусное преступление в таком маленьком городке, — прошептал Тедди. — Убийца, который не может уехать из этих мест, потому что ему некуда идти. Он может даже быть здесь, в этом баре...

— Ну, вы умеете подогревать атмосферу.

— Посмотрите на их взгляды. Вы увидите, что в некоторых моментах в них уже прослеживается недоверие. Нет ничего лучше для распространения паранойи. Одни будут обвинять других. Это создаст напряженность. Такова человеческая природа. Каждый должен найти виновного. Чтобы показать, что он не такой, как этот монстр. Чтобы успокоить себя... Эти листовки вызовут шквал звонков, но не обязательно по правильным причинам.

Молодая женщина молча кивнула. С самого начала дня Тедди чувствовал, что она испытывает некоторое неудобство, когда он говорит о Морган.

— Скажите мне, что вас беспокоит, — сказал он. — Это мое присутствие среди вас, да?

— Да. Я не знаю, такая ли это хорошая идея... чтобы вы мне помогали.

Часть меня подсказывает, что я нуждаюсь в вас и ваших знаниях в области криминальной психологии, что без вас все может оказаться гораздо сложнее. Но я видела во время собрания ваши моменты заблуждения, боль, которую вы так или иначе пытаетесь сдерживать... Я не хотела бы, чтобы... что-то еще больше сломалось в вас. Я имею в виду, что видеть эти фотографии, слышать эти ужасные описания... Все это вызывает у меня сильное беспокойство.

— Отцы должны защищать своих детей, — ответил он после короткой паузы. — Они должны уходить раньше них. Моя боль ничто по сравнению с той, которую пережила моя дочь... Я выдержу, уверяю вас.

Леони медленно кивнула. Затем она вернулась к своему пиву, допила его и встала, показывая на вибрирующий телефон.

— Это мой напарник из SQ, Патрик. Я сейчас вернусь...

Она надела куртку и вышла. Француз воспользовался моментом, чтобы заказать еще одну порцию — он испытывал непреодолимую потребность почувствовать себя парящим, а полицейская была чертовски выносливой. Потягивая свой напиток, он заметил женщину, которая только что вошла, одна. Она села за барную стойку, сняла куртку и положила ее на колени, обнажив тонкий свитер с высоким воротником, который облегал ее фигуру. Не прошло и пяти минут, как два грузных мужчины завязали с ней разговор. Когда Леони присоединилась к нему, он был полностью поглощен этим зрелищем.

— Мы с этой женщиной в баре ехали в одном вагоне, — признался он. — Она выглядела ужасно грустной. Судя по тому, как она одета, я не думаю, что она приехала в эту дыру, чтобы кататься на собачьих упряжках.

— Изолированный горный городок, мужчины, которые не возвращаются домой неделями и не знают, что делать со своими деньгами... Не нужно мне это объяснять, — продолжила Леони, не менее расстроенная. — Это существовало и в мое время. Это было настолько обычным явлением, что мы уже не обращали на это внимания.

— Это законно?

— Торговля сексуальными услугами как таковая не запрещена. Но в Квебеке запрещен целый ряд сопутствующих видов деятельности, в результате чего невозможно заниматься проституцией, не нарушая закон. Например, нельзя публично общаться с человеком с целью заняться проституцией... Здесь все знают законодательство, и довольно хорошо. Все также знают, как его обойти. Взрослая женщина, белая, смешанного происхождения или даже коренная жительница, иногда общается с мужчинами, они выпивают. Они уходят, потому что «подружились. - И они оказываются в постели, потому что им хочется заняться сексом. В этом нет ничего плохого, верно?

Тедди вздохнул. В его голове возник образ сексуальной одежды, найденной в шкафу в спальне Морган, но он сразу же выбросил его из головы.

— Что Лиотта и его банда делают, чтобы с этим бороться?

— Как вы думаете?

Леони ответила резко. Когда она поняла, что теребит губы, она схватила пиво и внезапно сменила тему:

— Мой коллега из SQ обыскал квартиру вашей дочери днем, при содействии полиции Монреаля, и провел расследование среди соседей...

Француз понял, что задел больной вопрос, на котором предпочел не настаивать, поэтому сделал вид, что ничего не произошло.

— И что выяснилось?

— Ничего особенного. Судя по всему, она жила одна. Была скромной, услужливой, никогда не создавала проблем.

— Она никому не говорила о своем приезде сюда?

— На первый взгляд, нет. Но теперь мы знаем, что она работала в FFAM, Доме для коренных женщин Монреаля. Это место, где предлагают жилье коренным американкам, которые в большинстве случаев сбежали из своих резерваций.

Глаза Тедди загорелись.

— Коренные жители, резервации... Это имеет некоторое сходство с Норфервиллем, не так ли?

— Действительно. Патрик собирается завтра пойти в приют, чтобы разобраться в этом вопросе.

Гуманитарная помощь... Так она продолжала идти своим путем, продолжала делать добро. Тедди отдал бы все, чтобы сам пойти в этот приют. Почувствовать атмосферу этого места, встретиться с теми, кто знал Морган, кто ее ценил. Людьми, которые могли бы рассказать ему анекдоты, объяснить, что она была классной девушкой...

Вокруг них толпа увеличивалась, посетители теперь теснились друг у друга возле бара. Запах скопления тел начал пронизывать воздух. Один парень запел «С днем рождения, - и все с удовольствием подпели ему. Школьная атмосфера, в то время как в нескольких сотнях метров отсюда бедная девушка лежала в мешке для трупов.

— Нам лучше уйти, — сказала Леони.

Вдруг она заметила, что Тедди ее не слушает. Он замер, уставившись на витрину. Когда она хотела повернуться, француз схватил ее за запястье.

— Не двигайся. Снаружи, на другой стороне улицы, уже как минимум тридцать секунд какой-то человек наблюдает за фонарным столбом.

Полицейская напряглась.

— Вы думаете, это листовка?

— Мне так кажется.

— А вы видите его лицо?

— Нет, он слишком далеко. И на голове у него большой капюшон.

На мгновение три человека закрыли Тедди обзор. Когда француз снова смог видеть улицу, фигура исчезла.

26

Тень двигалась в конце почти пустой улицы, когда Тедди и Леони удалось выбраться из бара. Прежде чем свернуть в перпендикулярную улицу, она бросила на них взгляд и остановилась: она оценивала их реакцию. Они не разглядели лица, только черную дыру под большим меховым капюшоном. Полицейская сделала шаг вперед. Сразу же фигура бросилась бежать.

Полицейская бросилась в погоню, не успев даже надеть перчатки. Уже через несколько метров она потеряла Тедди, который не мог ускориться из-за комбинезона и тяжелых лыжных ботинок. Она же выбрала обувь с шипами, удобную для ходьбы по снегу и хорошо цепляющуюся за асфальт очищенного тротуара. Но, несмотря на это и на свою хорошую физическую форму, беглец опережал ее. Он уже спускался по небольшому склону в сторону озера. Капюшон прыгал у него на спине, и Леони показалось, что его голова была покрыта шапкой. Вдали от тротуара дома исчезали в темноте, окруженные кучами грязного снега. Экраны телевизоров освещали несколько окон без ставен. Норфервилл медленно погружался в сон.

Леони хотела ускориться. В Бай-Комо она могла бы это сделать, если бы температура была на десять градусов выше. Но не здесь. Тонкая асфальтовая дорога тянулась вдоль темных вод замерзшего озера, от западной оконечности резервации до восточной оконечности центра города. Окруженная небольшими рощами, она не была освещена. Полицейская разглядела силуэт прямо перед собой. Она возобновила преследование в надежде, что тот в конце концов сдастся. Слева она едва разглядывала лодки, пришвартованные к деревянным причалам, зажатые в тисках замерзшей воды. От бега и пара, который образовывался от ее дыхания, ее зрение слегка затуманилось.

Вдали она увидела распространяющийся арктический морской туман. Худший кошмар местных жителей. Своего рода большое облако над землей, наполненное льдом. Именно в эту густую, смертельную тьму и ушел беглец. Чистое безумие.

Леони осознавала опасность, но не хотела сдаваться. Она остановилась на две секунды, быстро надела перчатки, натянула капюшон и бросилась в стену тумана. Мгновенно она почти ослепла — единственным ориентиром были ее ноги, которые теперь топали по гравийному ложу. Ее лицо было онемевшим, каждый вдох леденил горло. По мере продвижения она почувствовала, что ее барабанные перепонки вот-вот взорвутся. И ей казалось, что она окунула перчатки в кастрюлю с кипящей водой.

Время, казалось, растворилось в густой тумане. Леони начала видеть черные фигуры, танцующие перед ней — кристаллы замораживали поверхность ее глаз, и, возможно, ее мозг уже сдался. Справа от нее она разглядела сосульки, свисающие с белой от инея скамейки. Между двумя болезненными вдохами она услышала шум в гравии, примерно в десяти или двадцати метрах от нее. Другой замедлил бег, вероятно, тоже поглощенный невыносимым холодом, но продолжал свой путь в печально известную пасть Великого Севера.

Решение нужно было принимать быстро. Она была недостаточно экипирована. Если она углубится еще больше, через две минуты она не сможет выбраться. Остатки ясности ума подсказывали ей отказаться от преследования. Выбора не было. Она развернулась и выбралась из тумана. Задыхаясь, она прижала руки к коленям. Ее трахея издавала свистящие звуки. Ее губы потрескались.

На мгновение она колебалась, стоит ли звать Лиотту на помощь, но потом решила, что это бесполезно. К тому времени, как он прибудет, тот человек исчезнет — если, конечно, ему удастся выбраться. К тому же у нее не было никакого описания. Силуэт, скрытый в темной одежде. Это все равно что описать дерево посреди леса. Разочарованная и измученная, она подошла к Тедди, который нервно ждал в нескольких сотнях метров от нее. Он посмотрел на нее с любопытством: она была покрыта тонким слоем инея, вплоть до кончиков ресниц.

— Я... не смогла его догнать... Он исчез в арктическом морском тумане, — сказала она, не успев прийти в себя. Это... ледяной туман, который окутывает озеро. Слишком опасно... Мне понадобилась бы... ваша одежда.

Она вытерла лицо рукавом куртки и с трудом добавила:

— Этот парень натренирован, это точно... Я чуть не умерла... хотя я привыкла бегать. Это был он... Это был он, и мы его упустили.

— Мы не знаем, был ли это он, — замедлил криминалист. Это кто-то, кто отреагировал на этот листок, это точно. Возможно, он собирался прийти в Bliz, но, увидев портрет Морган, развернулся, потому что запаниковал. Но если это так, его страх не делает его виновным.

Он был прав. Девушка дала себе время передохнуть, а затем вернулась, чтобы допросить двух парней, куривших у входа в бар. Внутри она также допросила тех, кто сидел за столиками возле витрины. Безрезультатно. Никто не обратил внимания на то, что происходило снаружи.

Беглец окончательно исчез с их радаров.

27

Когда они снова выехали на дорогу к Блу Ридж, Тедди поделился своими размышлениями с Леони.

— Гипотеза: этот человек знал Морган.

— Хорошо. И?

— Он не знал о ее смерти и узнал об этом из листовки. Он должен что-то скрывать, поэтому, увидев нас, он сбежал...

Полицейская устало кивнула. Погоня лишила ее сил.

— Это имеет смысл, но нам это не помогает.

Вдали, вдоль берега, появились разбросанные огни домиков, когда они миновали последние дома города. Снегоуборочные машины развернулись в этом месте, и земля снова стала мягкой. Француз бросил лейтенанту косой взгляд.

— Я хотел бы извиниться за то, что сказал вам вчера. Когда я сравнил местных копов с персонажами фильма братьев Коэн... это было не очень любезно. Я был взволнован, мой ум был не в порядке.

— О, вы не были совсем неправы! Если я могу дать вам совет, то остерегайтесь сержанта Лиотта.

— Почему? Он кажется грубым, не самый тонкий человек на свете, но я думаю, что он искренне хочет помочь в этом расследовании.

— Просто совет от подруги. Он нехороший человек...

Между ними воцарилась тишина. Продолжая идти, Леони решила продолжить:

— Знаете, никто на самом деле не выбирает жить здесь. Люди приезжают сюда только ради денег, работы или чтобы начать жизнь с нуля, потому что для них лучше исчезнуть из цивилизации. Норфервилл идеально подходит для этого. Лиотта же остался, даже когда здесь почти не осталось белых. Я оставляю вам возможность представить себе его повседневную жизнь в этой пустыне, это должно быть хуже, чем тюрьма. Но это его город, понимаете. Он его хранитель, а мы — деструктивные элементы. Песчинки в механизме.

Они прошли мимо ресторана Blue Ridge и свернули на дорогу, слабо освещенную ночными огнями. Француз наблюдал за бесконечной тьмой, поглощавшей озеро, и вдали разглядел туман, о котором она говорила ранее. Его охватило ощущение абсолютной чистоты, он не мог найти слов, чтобы описать такую безграничность. Он посмотрел вправо, его взгляд привлекли огни заповедника.

— Вы говорите на языке инну? — спросил он.

— Нет, почти нет... Моя мать тоже не говорит, и я уверена, что это же касается и молодого поколения. У нас последним, кто говорил на этом языке, был мой дед. Однажды он принял трудное решение отдать своих детей в школу...

— Почему это было так сложно? Школа — это же хорошо, не так ли?

— Он знал, что там преподают французский язык и что его дети неизбежно отдалятся от своих корней. В культуре ину нет книг. Традиции, знания, сам язык передаются устно. Если мы потеряем язык, то в конце концов исчезнет и народ. Поэтому французский язык был как червь в яблоке. Однако, когда дети начали говорить на нем дома, дедушка позволил им это. Ради их блага, ради их будущего. Это было своего рода вынужденное жертвование. Потому что такова колонизация. Это своего рода зловещая змея, которая заставляет вас сомневаться в своей идентичности. Она заставляет вас сомневаться в себе.

Они подошли к домику Тедди.

— Знаете, в языке инну есть слово, которого не существует. Непереводимое слово.

— «Колония»?

— «Свобода. - Это было понятие, которое не имело места в жизни этого народа. Мои предки всегда жили в пространстве без оград, без границ. Они не загоняли животных в загоны. На самом деле, единственный способ перевести это слово — «конец заключения. - Апикуканау.

Она глубоко вздохнула.

— Половина моей крови — ину. Я живу вдали от них, но они — часть меня. Не судите строго об этом сообществе по тому, что вы увидите или услышите. За столетие белые люди хотели навязать им то, что сами развивали тысячелетиями. Они заставили их жить в резервациях, покупать продукты в супермаркетах, принесли им алкоголь и игровые автоматы, которые наносят огромный ущерб. И я не говорю о наркотиках. В свое время они забирали у них детей, чтобы воспитывать их в интернатах, где их били, чтобы искоренить индейца, который был в них. История этих кочевых народов, о которой большинство канадцев не знает, — это глубокая и болезненная рана...

И эту рану она носила в своей плоти, Тедди догадывался об этом. Смущенная тем, что так раскрылась, Леони наконец улыбнулась ему робкой улыбкой, которую он смог разглядеть под маской, защищавшей ее лицо от холода: ее глаза слегка прищурились.

— Если вам что-нибудь понадобится... — прошептала она.

— Спасибо, Леони. Все будет хорошо...

Попрощавшись с ним кивком головы, она продолжила свой путь, пока не достигла места назначения, три домика дальше. Ее домик был самым удаленным в лесу: окружающие деревья душили его, образуя дугу, оставляя свободной только фасад, выходящий на озеро. Тогда она заметила у подножия двери большой конверт и подняла его. Коричневый, без адреса.

Оказавшись в тепле, она даже не стала снимать куртку и разорвала конверт. Внутри была книга. Леони была потрясена, когда увидела обложку. Она хорошо знала эту книгу. Она была написана в 1976 году Ан Антане Капеш, первой женщиной из народа инну, которая нарушила устную традицию своего народа, чтобы оставить письменный след. Опубликованная на языке инну-аймун и на французском, эта книга была автобиографической. В ней она наконец-то раскрыла миру десятилетия несправедливости, которой подвергался ее народ. Уничтожение их территории, насильственнаядекультурализация, навязанная белыми, оскорбления, постоянные издевательства. Книга называлась «Я проклятая дикарка.

Леони почувствовала, как ее охватила ненависть. Она подумывала сесть в машину и мчаться к Лиотте, потому что была уверена, что именно он был автором этого «подарка. - Сразу же с ним разобраться. Направить на него пистолет. Заставить его признаться, что он был там, в тот вечер 1996 года. Но она одумалась. Потому что это означало бы вступить в его игру. Сделать именно то, чего он от нее ждал. Обвинить его? А что потом? У нее не было никаких доказательств, и он это знал. Даже под угрозой оружия она была уверена, что этот тип ничего не скажет. Ему доставляло слишком большое удовольствие видеть, как она барахтается в его сетях.

Измученная, она заперла дверь на ключ и задернула все шторы. Хищники дежурили в лесу. Они могли наблюдать за ней, хорошо спрятавшись в зловонных закоулках Норфервилля. Она рухнула в кресло, уставившись на книгу, на черный заголовок над лицом Ан Антан Капеш. Этот заголовок вернул ее в холод, в страдания, после того как их, Майю и ее, изнасиловали, а затем бросили на обширных снежных просторах. Она снова оказалась рядом с этим чудовищем, которое шептало ей на ухо. Слова, которые она все еще часто слышала, когда засыпала по вечерам.

Проклятые дикарки.

28

— Это был несчастный случай, Гаранс... Я не хотел его убивать...

— Тедди? Черт, ты видел, который час?

Гаранс поспешно надела халат и вышла из спальни. Ее муж заснул перед телевизором на диване, укутавшись в одеяло. Часы показывали 5 часов, а это означало, что в Канаде было 23 часа. Первым делом она схватила пачку сигарет, лежавшую на столе, а затем, укутавшись, вышла на террасу своей квартиры. Там прохлада на ее лице придала ей бодрости. В любом случае, она не смогла бы заснуть.

— Объясни.

— Он наехал на меня сзади из своей машины, которая была припаркована в сарае. Я ничего не смог сделать... Мы ударились о балку, и тогда все обрушилось. Он получил удар по голове.

Гаранс казалось, что ее партнер говорит как в замедленном кино. Он явно не был в нормальном состоянии.

— Ты пил?

— Он был еще жив, когда... когда я уехал. Клянусь тебе, Гаранс. Это я вызвал скорую, представившись им, хотя мог бы задушить его, заставить заплатить за то, что он сделал с этими девушками.

Я не говорю, что хотел, чтобы он жил... Я просто сделал то, что должен был сделать, потому что я не такой, как они... Я... Не держись за это впечатление обо мне, пожалуйста... Это некрасивое впечатление...

Гаранс затушила сигарету в пепельнице, которая лежала на краю террасы. Она зажгла ее по привычке, но так рано вкус табака остался у нее во рту.

— Расскажи мне, что не так, Тедди.

Он смотрел на звезду, которая светила ярче других: как будто она подмигивала ему, только ему одному. Он опрокинул столбик электрического забора, чтобы перелезть через него. Теперь он сидел где-то на опушке леса, с полупустой бутылкой виски между ног, за своим домиком, на снегу, прислонившись спиной к стволу дерева. Уже несколько минут он не чувствовал холода в своем шерстяном свитере. Наоборот. Его куртка лежала скомканной рядом с ним.

— Я так по ним скучаю. По обеим. Может, Морган и была далеко от меня, но она была жива... Я цеплялся за надежду, что однажды мы с ней снова будем вместе. Теперь, когда ее нет, зачем мучить себя болью от ее ухода? Зачем выживать после этого?

Его ответственность за смерть Шалмео... убийство Морган... его пребывание в этой местности, где изоляция могла свести с ума... Гаранс чувствовала, что он способен на глупость. И, честно говоря, для этого были все основания.

— Ты будешь внимательно меня слушать, Тедди Шаффран. Если ты хочешь застрелиться, я не смогу тебя остановить. Но если ты это сделаешь, убийца Морган победит. И, возможно, он повторит свое преступление. В конце концов, почему бы ему останавливаться на достигнутом? Он разрушит еще одну семью. Этого ты хочешь?

— Ты отвратительна...

— Это ты отвратительный, потому что позвонил мне, чтобы сказать, что хочешь умереть, находясь за тысячи километров отсюда.

Вдруг Тедди услышал шепот и пристально посмотрел на окружающие его черные стволы деревьев. Из самой темной бездны вырисовывалась фигура. Ее лицо было совсем белым, глаза блестели. Элиз... Это была она. Кожа на ее лбу, носу и щеках была изрезана десятками осколков стекла. Тедди не знал, шла она или просто парила над землей. Ее окровавленное платье волочилось по земле, цепляясь за корни. Она протянула руку.

— Тедди... Мой Тедди...

Он слышал ее отчетливо. И видел ее так же ясно, как свою бутылку виски.

— Ты действительно хочешь узнать, что скрывает в себе этот проклятый город? Хочешь исследовать гниющие недра Норфервилля вместе со мной?

Он покачал головой, она все еще была там. Он понимал, что она не существует, что она всего лишь плод его воображения. Так почему же он все еще слышал ее? Почему его мозг не заставлял ее исчезнуть? Может, он спал. Может быть, все это было просто ужасным кошмаром.

— Хищники Норфервилля ждут в глубине леса, позади меня, и они голодны. Хочешь увидеть их лица? Почувствовать их дыхание падальщиков? Иди за мной, я тебе их покажу...

Ее голос теперь смешивался с голосом Гаранс, которая продолжала говорить по телефону. Тедди попытался вернуть контроль над собой. Эта фигура не была его женой. Она была чем-то, отвратительным существом, вырвавшимся из его мозга и канализации Норфервилля, существом, которое хотело ему зла. Он прервал связь и попытался встать. Ноги были онемевшими, а пальцы ног в ботинках ужасно болели.

Голова закружилась, и ему пришлось опереться о ствол, чтобы не упасть. Телефон вибрировал в кармане, наверное, это была обеспокоенная Гаранс — когда он повесил трубку? Существо все еще преследовало его, хотя он был так уставший, оно махало ему рукой и отступало в лес по мере того, как он приближался.

Несмотря на желание пойти спать, Тедди не мог устоять перед соблазном последовать за ней. Лес шелестел, шумел. Лес звал его, чтобы представить ему своих монстров.

— Что вы делаете?

Сильная рука схватила его за правую руку. Криминалист узнал Гектора Лиотту. Он не знал, было ли это тоже галлюцинацией. В облаке пара мужчина направил свет фонарика на куртку и бутылку.

— Ты что, болен? Ты же совсем замерз!

Через мгновение Тедди оказался в тепле своего домика, укутанный одеялом, с грелками на босых ногах, не помня ни слова о том, что произошло. Он дрожал всем телом.

— Вы не в себе, — сказал начальник, протягивая ему горячий чай.

Я полагаю, это вы сбили столбик одного из электрических заборов. Произошло короткое замыкание, вам повезло, что я это заметил. Я знаю, что вам сейчас тяжело, но нельзя так пить, господин. Здесь малейшая глупость не прощается. Еще четверть часа на улице, и вас бы нашли мертвым, как кусок дерева.

Француз сделал глоток. Это обожгло ему горло.

— Спасибо...

Гектор Лиотта похлопал его по плечу.

— Все будет хорошо. Берегите себя.

Оставшись один, Тедди дотащился до своей кровати и рухнул на нее, лишенный сил. Даже умереть он был не в состоянии.

29

Леони ждала на пороге домика Тедди. Она снова постучала в дверь, и он наконец открыл, с пеной на лице и бритвой в руке. Он отошел в сторону, чтобы пропустить ее.

— Заходите быстрее.

— У меня нет времени. Мне позвонил агент, который следит за домом Пьера Сиуи.

Он ждет меня с Лиоттой на другом берегу озера.

— Что происходит?

— Я объясню по дороге, — сказала она, разворачиваясь. — Идите ко мне в машину и как можно больше укутайтесь. Если через пять минут вас не будет, я уеду без вас.

Небо было уже не таким чистым, как в предыдущие дни. Оно казалось покрытым молочным покрывалом между белым известняком и светло-серым, неопределимым оттенком, который француз никогда не видел нигде больше. Как только он согрелся в пикапе, Леони быстро проверила его одежду, чтобы убедиться, что он ничего не забыл, затем тронулась с места. Она почувствовала запах алкоголя, который все еще исходил из его дыхания, несмотря на зубную пасту, но ничего не сказала. Кто бы не почувствовал потребность сбежать после такого тяжелого дня, как вчерашний?

— По словам агента Манжематина, мужчины снова собрались рано утром у Пьера Сиуи. Они пробыли там около часа. Затем Манжематин проследил за одним из них, который пошел точно по тому маршруту, по которому мы собираемся идти...

— И? — спросил Тедди, ожидая продолжения.

— Вы увидите...

Они направились к озеру, прошли вдоль него, а затем оставили Норфервилл слева от себя. Табличка указывала, что они находятся на дороге к шахте. Очень скоро криминолог заметил по другую сторону забора, на ровной земле, покрытой серым гравием, первые ряды бежевых бараков, которые быстро стали гораздо многочисленнее — они простирались на сотни метров, представляя собой череду некрасивых металлических кубов. На заднем плане он разглядел голые холмы, изрытые красноватыми слоями огромными желтыми машинами. Здесь не осталось ни одного дерева. Только враждебная поверхность, местами похожая на следы бомбардировки. Это были старые шахтные выработки, оставленные в таком виде, мрачное наследие до перезапуска.

— Вы не увидите их конца, — прокомментировала Леони. — Шахты простираются более чем на двадцать километров с востока на запад. Не знаю, заметили ли вы, но мы находимся на границе провинций Квебек и Лабрадор. Лабрадорская впадина — один из основных регионов добычи железной руды в мире. Руда отличного качества, содержащая очень мало отходов.

На перекрестке полицейская свернула с очень широкой дороги, по которой они ехали — она должна была быть широкой, чтобы по ней могли проезжать многотонные механические монстры — и свернула на более узкую, ведущую к берегу. В конце концов она припарковалась рядом с двумя другими автомобилями возле L-образного здания. На фасаде было написано «Northern Adventures. - Перед ними, примерно в пятидесяти метрах, узкая заснеженная дорога уходила в лес: знаменитая трасса Wolf Creek.

Не теряя ни секунды, Леони и Тедди присоединились к агенту Манжематину и сержанту Лиотте. Они беседовали с мужчиной, стоящим спиной к ним, рядом с черно-желтым снегоходом SQ, который был снят с большого прицепа. Машина была впечатляющей, она сильно отличалась от снегоходов, которые можно было увидеть во Франции.

— Все готово, — объявил агент Манжематин. Я остался здесь, пока сержант не приехал со снегоходом...

Девушка посмотрела на Лиотту, от которого из-за толстой капюшона были видны только глаза. За маской она сжала челюсти, сжав руки в перчатках. Она не смогла понять его выражение лица. Не желая больше беспокоиться по поводу этой книги и давать ему повод увидеть ее уязвимость, она повернулась к третьему мужчине.

Она сразу его узнала, и ее сердце забилось чаще. Ник Лавинь. В то время он был помощником сержанта и всегда держался рядом с Лиоттой. Тип человека, который ходит с руками в карманах, а дубинка у него видна на бедре. Был ли он тоже частью группы насильников? Он поправился так же, как и постарел. Судя по его красному лицу, он, должно быть, не часто отказывался от предложений выпить. На заднем плане персонал осматривал гидросамолеты и вертолет, стоявшие на замерзшем озере.

— Рад тебя видеть... лейтенант, — поздоровался Лавинь. Странно произносить «лейтенант, - ведь в последний раз, когда я тебя видел, ты была еще такой молодой. Двадцать лет — это долгий срок.

— Он точно как мой брат, — вступился Лиотта, похлопав другого по плечу, — он сумел извлечь выгоду из ситуации, переквалифицировавшись. Знаменитый охотничий лагерь на озере Венди, гидросамолеты, вертолет — он выкупил все это у прежнего владельца за треть стоимости, и теперь все это его... Не знаю, что на меня нашло, что я остался копом, когда вижу, сколько денег он зарабатывает, пока его пилоты возят людей с полными карманами.

Леони сохраняла невозмутимое выражение лица, хотя и вежливо кивала головой. Вид этих двух мужчин рядом вызывал у нее отвращение. После встречи Манжематин указал пальцем на гражданский автомобиль.

— Вернувшись к нашему делу, я проследил за мужчиной, который сел в эту машину, там, перед домом Сиуи. Приехав туда, он уехал на снегоходе. По словам Ника, это Арманд Панашу, семьдесят один год...

— Я уже несколько дней наблюдаю, как он ездит туда-сюда по трассе Wolf Creek, — подтвердил Ник Лавинь. Он исчезает на несколько часов, а когда возвращается, прячет свой Ski-Doo между деревьями, а затем на пикапе возвращается в Норфер.

Леони заметила характерные следы от гусениц машины.

— Куда ведет эта трасса? — спросила она.

— К хижинам охотников-инуитов. Она проходит через лес на протяжении десяти километров, а затем еще десять километров по равнине до сети озер под названием Happy Goose. Там меньше рыбы, чем в озере Вуд, но есть арктическая форель и щука. Я часто вожу туда туристов.

Девушка пояснила Тедди:

— Зимой некоторые инуиты, особенно старейшие, остаются в лесу, чтобы возродить свои традиции рыболовства и охоты. Для них это возможность жить своей культурой полукочевников и общаться с природой. Что любопытно, Арманд Панашу часто туда ездит.

С этими словами она кивнула Нику Лавинью в знак благодарности, а затем обратилась к Лиотте:

— У этого Панашуэ, несомненно, есть хижина там. Я пойду посмотрю. Будем поддерживать связь по радио.

Когда она сделала шаг в сторону автомобиля, сержант последовал за ней, готовый сесть за руль, но Леони прижала его руку к груди.

— Все будет хорошо.

— Как это «все будет хорошо»?

— Панашу семьдесят один год. Я еще должна быть в состоянии справиться... К тому же мистер Шаффран должен следовать за мной повсюду. А здесь есть только одно место помимо водительского. Так что вы будете терпеливо ждать нашего возвращения здесь, сержант Лиотта.

Полицейский стоял неподвижно, как тотем. Несмотря на капюшон, Леони на этот раз догадалась, насколько его черты лица напряглись, тем более что Ник Лавинь был свидетелем всей сцены. Она отвернулась от него, проверила, что снегоступы аккуратно уложены под сиденьем, на всякий случай, и предложила Тедди надеть защитные очки. С его толстыми шипами, длинными углеродными лезвиями и приборной панелью, достойной автомобиля, аппарат был подключен к частоте полиции. С первых метров в лесу они потеряют телефонную связь.

— Вы уверены, что сможете управлять этой машиной? — спросил француз, когда заурчал двигатель.

— Обнимите меня за талию. И, главное, держитесь крепче.

30

По обе стороны дороги царила суровая природа. Мир тишины, который ненавидел движение, застыл в жизни, вплоть до сока под корой сосен, и устрашал своей безграничностью, силой и белым дыханием, которое обволакивало лица. Между вершинами, утяжеленными ослепительным снегом, едва пробивалось косое световое сияние, и, касаясь земли, оно подчеркивало ее крайнюю суровость. Тедди был очарован этой дикой землей, он ощущал ее опасную, безжалостную красоту, ту самую, которая едва не погубила его накануне. И, главное, он лучше понимал, почему слово «свобода, - одно из самых поэтичных в французском языке, не существует в языке инну. Невозможно было определить то, что было одновременно везде и нигде.

Леони ловко преодолевала хаотичные рельефы трассы. Она плавно наклонялась, когда это было необходимо, и ее пассажир повторял ее движения, прижавшись к ее маленькому бьющемуся сердцу. В этот момент, как ни странно, он почувствовал себя хорошо. Живым. На самом деле ему казалось, что он никогда не был так жив, несмотря на господство смерти.

Как следопыт, лейтенант следовала по свежим следам, оставленным машиной, которая ехала перед ними. Они прошли так уже восемь километров. Двадцать минут, борясь с холодом, усугубляемым скоростью. И, несмотря на несколько слоев одежды, суровый климат начинал испытывать их организмы. Леони регулярно протирала иней, который образовывался на ее очках из-за конденсации, вызванной ее маской. Электронный термометр показывал минус 21 °C.

В какой-то момент следы покинули тропу и пошли влево, в место, где лес был немного менее густым и открывал почти незаметный проход. Девушка решилась войти в него, хорошо понимая, что может заблудиться и что ни в коем случае не должна терять из виду ориентиры. Время от времени на деревьях висели рога карибу: знак охотников в знак признательности животным, отдавших свою жизнь. Увидев эти зловещие тотемы, Леони почувствовала еще большую тревогу. Ей пришлось удвоить бдительность, преодолевая бугры, впадины и лавируя между стволами. Несколько раз Тедди думал, что его выбросит, и еще сильнее прижимался к ней.

Внезапно между тощими силуэтами берез появились ровные очертания хижины. Из трубы, пробитой в крыше, валил тонкий коричневый дым. Наконец-то они добрались. Полицейская дала последний рывок, чтобы доехать до скромного жилища. Свежие следы от снегохода Ski-Doo свидетельствовали о том, что транспортное средство, которое она преследовала, остановилось здесь, но затем продолжило свой путь, углубляясь в лес.

Она выключила двигатель и осторожно вышла из машины.

— Похоже, Панашу продолжил свой путь, но для верности давай заглянем в хижину. Оставайся позади меня.

По колено в снегу она обошла вокруг импровизированного жилища. Здесь тоже повсюду висели рога карибу, а на ветке висела пара снегоступов, которые медленно вращались. Окна были забиты несколькими слоями досок, как будто кто-то в спешке пытался заблокировать выходы. Наконец, у входной двери стояло тяжелое каноэ, а следы шагов рядом с ним указывали на то, что его переместили совсем недавно.

— Есть кто-нибудь? — спросила Леони. Откройте! Это полиция.

Ответа не последовало. На их плечи давила белая тишина, похожая на ту, что царит в глубинах океана. Ни одного скрипа дерева, ни одного пения птиц. В этой хижине было что-то, что Арманд Панашу держал в секрете, вдали от мира, и что он ни за что не хотел выпустить наружу. - Не отправляйся в одиночку в Нитассинан. Это опасно. - Леониде казалось, что старый Сиуи шептал ей на ухо. Несмотря на все, она была полна решимости и схватилась за конец каноэ.

— Помоги мне, — обратилась она к Тедди.

Вдвоем они с трудом оттолкнули лодку в сторону. Леони достала оружие из-под куртки и приоткрыла дверь. Сразу же она прижала нос к сгибу локтя, чтобы не чувствовать невыносимого запаха, который ударил ей в нос. Запах крови, сырого и сквашенного мяса.

Первое, что она увидела в слабом свете, проникавшем внутрь вместе с ней, было белье, развешенное на веревке поперек комнаты. Брюки, свитера, кожаные перчатки, мужское нижнее белье. Она проскользнула под ним и резко остановилась, когда обнаружила на брезенте, разложенном вдоль противоположной стены, труп собаки с перерезанными горлом и животом. У нее была широко раскрыта пасть, как будто она готова была укусить того, кто осмелится ее потревожить.

Его радужная оболочка была покрыта непрозрачной пленкой. В свете животное выглядело как кошмарное чудовище. Его блестящая печень лежала в железном тазу. Леони направила оружие в сторону, когда услышала кашель.

В темном углу мужчина сидел, сгорбившись на нижней полке двухъярусной кровати, закутавшись в одеяла, с красными глазами. Это был инну, лет тридцати, который смотрел на них лихорадочным и безумным взглядом, но не реагировал на их присутствие. Девушка безуспешно искала выключатель. Затем она заметила масляные лампы и свечи на столе, на котором лежали куски сырого мяса на тарелке. Свет от углей в печи заставлял тени посетителей танцевать на стене. Тедди хотел подойти к мужчине, но она заблокировала ему путь.

— Не подходи. Мы не знаем, что происходит.

Снаружи тишину нарушил отдаленный гул двигателя. Леони бросилась к выходу, увлекая за собой криминалиста. Они широкими шагами пробирались по снегу и остановились перед хижиной. С включенными фарами незнакомый снегоход мчался, как будто ловко танцуя среди деревьев, прыгая с одного склона на другой. Полицейская направила ствол прямо перед собой. Крепкая фигура выпрямилась, словно всадник, желающий придать больше энергии своему скакуну. Тедди подумал, что грядет кровавая бойня, но машина в последний момент затормозила, всего в двух метрах от Леони, подняв облако снега.

Арман Панашуе слез с седла, положив винтовку за спину и подняв обе руки над головой. Это был мужчина с длинным лицом, каменным цветом кожи и покрытыми инеем бровями. Леони помнила, как он уходил из дома Сиуи. Это он наблюдал за ней из угла.

— Не стреляйте! Я только что наполнил канистры водой из озера. Я не сделал ничего плохого.

— Ничего плохого?

Леони указала на хижину.

— А что там?

Глаза инну слезились от холода. Он ответил шепотом, который сразу же превратился в густой пар.

— Мой сын.

31

Арман Панашу взял чайник, который свистел на плите, и наполнил четыре стакана черным чаем. Он пошел дать один из них своему сыну, который теперь сидел у подножия своей кровати. Когда они вошли, старый инну хотел завернуть труп собаки в брезент, но Леони попросила его ничего не трогать.

— Пейте, — сказал он. — Пейте чай, пока он горячий.

Он сделал большой глоток, чтобы побудить их сделать то же самое. Запах мяса все еще был сильным, но обонятельные рецепторы обоих незнакомцев начали перенасыщаться. Полицейская убрала оружие после того, как он положил ружье в угол кухни, но оставалась начеку.

— Что здесь происходит, мистер Панашу?

Мужчина расставил стулья и пригласил их сесть вокруг маленького стола, на котором горела лампа, работающая на тюленьем жире. На стенах висели всевозможные предметы — кастрюли, тазы, веревки, метлы. В поле зрения Тедди лежало мертвое животное, а в поле зрения Леони сушились трусы, повешенные на веревке. Это была совершенно невероятная ситуация, которая, похоже, не беспокоила владельца хижины.

— Я не должен с вами разговаривать. Это не касается белых. Это то, чего вы не можете понять.

— Моя дочь была изуродована точно так же, как собака за вашей спиной, — ответил Тедди, не дав Леони времени отреагировать. Моя дочь, Морган, которой было всего двадцать восемь лет, которой вскрыли живот и извлекли печень. Так что, рискуя противоречить вам, я не могу оставаться равнодушным.

Арман Панашу отвел взгляд к своему чаю, как только француз слишком пристально на него посмотрел.

— Это ужасная боль для отца. Позвольте мне разделить ваше горе...

— Лучшее, что вы можете для меня сделать, — это объяснить нам.

Инну колебался мгновение, но в конце концов кивнул и достал свой телефон.

— Все началось около трех месяцев назад. Мы каждый раз фотографировали их. Я вам покажу.

Тедди больше не мог сдерживаться и выпил чай: от холода его горло стало сухим, как стекловолокно. Он украдкой посмотрел на сына, который молча наблюдал за ними, обхватив чашку руками. В свете пламени печи его взгляд казался одурманенным опасным безумием. Арманд Панашу протянул Леони свой телефон. На экране она увидела изувеченную собаку на каменистой поверхности с окровавленной грудью.

— Это был первый. Его нашли на берегу озера Вуд. У него перерезали горло. Печень была вырвана из груди и унесена.

Леони направила экран на Тедди, который был потрясен этим откровением: преступник не был новичком, когда напал на Морган. Он тренировался на животных. Жестом Инну пригласил их посмотреть другие фотографии.

— Мы охотимся на собак, потому что их слишком много и они стали опасными, но ни один член общины не совершил бы такого ужаса. Мы уважаем все формы жизни. Здесь были порезы, увечья и добыча, брошенная без погребения. Мы сразу поняли, что это было... что-то другое.

Полицейский пролистал различные фотографии.

— Примерно через две недели это повторилось в километре оттуда, вдоль тропы Вуд, — продолжил Панашу. — Та же кровавая бойня. Когда появился четвертый труп, новость разлетелась по резервации как лесной пожар. Жители начали бояться. Пошли слухи...

Животные были разорваны на куски. Их пасти были раскрыты и замерзли. Снег забился в их зияющие груди.

— Сколько их было? — спросил Тедди.

— Семь. С каждой бойней оно приближалось к нам, всегда вдоль тропы Вуда... Ваша дочь была восьмой. Ни одна из его жертв никогда не находилась так близко к Папакассику. И на этот раз это была человеческая жертва...

Мужчина громко отпил чаю. Леони подражала ему. Ей нужно было почувствовать жжение ароматной воды на языке.

— Ваш сын заперт, это изувеченное животное в вашей хижине, печень в тазу, — продолжил француз. Что это значит?

Арман Панашу напрягся на стуле.

— Мой сын Луи обнаружил пятого пса, когда шел забирать наши удочки с озера. Через несколько дней у него поднялась температура и пропал аппетит. Он крепкий мальчик, который никогда не болеет, но в этот раз он дрожал под одеялом и его рвало. Лекарства, прописанные врачом, не помогли.

Поэтому мы собрались вместе со старейшинами. Из-за того, что происходило с собаками, мы видели только один выход...

Панашу был суров. Однако в его глазах Тедди прочитал чистый ужас. Местный житель взял свой телефон и показал новую серию фотографий.

— Посмотрите на эти следы. Мы обнаружили их вокруг четвертой собаки.

Фотограф запечатлел глубокие и огромные отпечатки, длиной, возможно, тридцать или сорок сантиметров, в снегу рядом с трупом собаки, который лежал немного в стороне от тропы. Они напоминали то тонкий кошачий след по форме пятки, то впечатляющие ладонные отпечатки, создававшие иллюзию скелетных фаланг. Ни один человек или животное не могли оставить такие следы. В любом случае, они были связаны с лесом. Они ведели оттуда и туда же возвращались.

— Виндиго. Он захватывал моего сына.

Виндиго... Это имя смутно напоминало Леони что-то. Панашу кивнул, как будто прочитал ее мысли.

— Твой дедушка наверняка рассказывал тебе эту историю, когда ты была маленькой. Это существо, наполовину человек, наполовину животное, имеет сердце из льда. Оно живет в глубине леса и приближается к нам, когда очень злится. Оно питается всем живым, отдавая предпочтение человеческой плоти.

Каждый раз, когда он пожирает добычу, Виндиго становится больше, сильнее и снова нуждается в еде. Это бесконечный круг. Он никогда не насыщается и убивает снова и снова, пока не уничтожит все вокруг. Леони вспомнила. Эту легенду поддерживали, чтобы дети не отправлялись в одиночку в окружающую враждебную природу.

Говорили, что виндиго бродит вокруг Норфервилля и похитит их, если они будут слишком смелы. Все боялись этого чудовища. Она помнила, что его описывали как ужасного, гигантского, похожего на скелет, с пастью, полной страшных клыков.

— Вместо того, чтобы нападать, виндиго может также овладеть разумом человека, — продолжил инну. — Это позволяет ему оставаться незамеченным и проникнуть в сообщество. Вскоре овладеваемый человек начинает лихорадить, а затем испытывает неконтролируемое желание съесть плоть. Сначала животного, а затем человека.

Сказав это, он посмотрел на своего сына.

— Это он попросил меня запереть его здесь, когда понял, что Виндиго, возможно, находится в нем. Чтобы защитить нас. Он был в этой хижине более четырех дней, когда обнаружили тело вашей дочери. Он не знает ее, никогда ее не видел. Я не лгу вам.

— Нам нужно это проверить, мистер Панашу.

— Спросите мою жену. Спросите других старейшин...

— Мы спросим.

Инну с покорностью кивнул, после чего указал на мертвую собаку.

— Луи устоял перед соблазном мяса. Мы еще немного подождали, пока лихорадка окончательно спадет, но теперь я уверен, что дух моего сына не одержим Виндиго. Он сможет вернуться домой.

Тедди пытался сделать выводы на ходу. Массовые убийства начались задолго до прибытия Морган в Норфервилл. Таким образом, его дочь не была причиной. Скорее, она просто вписалась в менталитет преступника. По чистой случайности? Убийца воспользовался встречей, чтобы перейти на новый уровень? Ударить сильнее, чтобы усилить террор в резервации? В любом случае, инуиты были народом, верившим в сверхъестественные силы, и они были искренне убеждены, что это чудовище существует.

— Вы упомянули о слухах, которые ходили, — продолжил он. — Что вы имели в виду? Что шепчут?

Внимание инну сразу перешло на Тедди. На этот раз он устремил взгляд на его правый глаз, как будто хотел проткнуть его.

— Посмотрите на улицу. Посмотрите на наши леса, наши озера. Раньше здесь были тысячи карибу, рыба в изобилии, которая обеспечивала наше выживание. Мы жили так в гармонии с природой семь тысяч лет. Менее чем за столетие мы позволили им все разрушить, и сегодня мы снова позволяем им это делать. Этот горнодобывающий проект вблизи озера Вуд — безумие. Говорят, что именно это разожгло гнев Виндиго. То, чем мы стали.

Возбужденный, он завершает свою речь, ударив указательным пальцем по столу.

— И теперь, когда он вышел из самых холодных глубин Нитассинана, теперь, когда он проделал весь этот путь, чтобы наказать нас, будьте уверены: он больше не уйдет...

32

Лейтенант Патрик Друмонт ненавидел большие города. Он представлял их себе гигантскими осьминогами с щупальцами, состоящими из толп людей, заполняющих улицы. Несмотря на широкие проспекты Монреаля, он чувствовал себя угнетенным, подавленным, вероятно, из-за жгучей магмы автомобилей и бездушных зданий, похожих на конструктор Лего. Он никогда не смог бы жить в шуме и бетоне — не говоря уже о загрязнении окружающей среды. Он представлял себе, как стареет в Бэ-Комо вместе с Леони, с двумя или тремя детьми, которых он мог бы каждый день водить в школу пешком. Жизнь там была прекрасной и простой. Зачем искать счастье где-то еще? Он подумал, что по возвращении ему нужно будет обсудить все это со своей спутницей. Сделать планы, поговорить о будущем...

Несколько снежинок, которые начали падать, ничуть не скрасили печальное зрелище, которое открылось ему, когда он подошел к скверу Кэбот, к западу от центра города. Разбитые тротуары вдоль заброшенных зданий. И серые, изможденные лица, спрятанные под слоями лохмотьев, которые скопились возле больших белых палаток с надписью «Halte-chaleur» (Теплой приют).

Лейтенант SQ без труда нашел приют для коренных женщин, расположенный на улице Chomedey, в трех минутах от площади. Огромное двухэтажное здание из красного песчаника в средневековом стиле, которое, скорее, напоминало дом для представителей буржуазии, чем приют для нуждающихся. Две молодые индианки с изможденными лицами сидели на ступеньках парадного входа, укрывшись пледами и куря сигареты. Патрик подошел к стойке регистрации на первом этаже и попросил поговорить с ответственным лицом.

Через несколько минут директор быстро спустилась по лестнице. Ее звали Конни Тремблей. Не было более квебекского имени, однако у женщины были высокие скулы и полные щеки, столь характерные для народов арктических регионов.

— Бай-Комо, говорите? Это довольно далеко. Что случилось?

Полицейский предложил ей поговорить в тихом месте. Она провела его в свой кабинет в конце коридора, заваленный бумагами и произведениями искусства инуитов — иннукшутами и танцующими медведями, высеченными из камня, всех размеров и цветов.

— Я пришел к вам по поводу Морган Шэффран, — объяснил полицейский, сев напротив нее. Она работала в приюте, верно?

На лбу Конни Тремблей появилась морщина. Патрик не мог определить ее возраст. Пятьдесят, может быть шестьдесят лет, судя по серебристым прядям волос, выглядывавшим из-под клетчатого платка, повязанного на голове.

— Работала?

— Ее тело было обнаружено в Норфервилле, недалеко от резервации Папакассик...

Патрик дал собеседнице время, чтобы она могла переварить эту новость. Он ненавидел эти моменты, когда жизнь неожиданно и со всей силой бьет тебя по лицу.

— Мне очень жаль, что я сообщаю вам эту новость, и я не могу вдаваться в подробности, но было начато уголовное расследование.

— Уголовное? Это... Я не могу в это поверить.

— Я знаю, что это резко, прошу прощения. Но мне нужно задать вам несколько вопросов.

Без слов она дала понять, что понимает. Лейтенант достал маленький блокнот на спирали. Он любил работать по-старинке и записывать только самое необходимое.

— Расскажите мне о Морган. Как долго она работала здесь, чем занималась в вашей организации...

Конни потребовалось несколько бесконечных секунд, чтобы ответить. Ее короткие вдохи не помешали ей прослезиться.

— Простите.

— Это нормально. Говорите в своем темпе.

— Она... Она постучала в нашу дверь около семи лет назад. Она только что переехала в Квебек. У нее были университетские дипломы, опыт работы в гуманитарной сфере... Она могла бы получить хорошую должность, ответственную работу, но она хотела быть рядом со всеми этими коренными женщинами, оказавшимися в бедственном положении, лишенными корней. Инуитами, анишинабе, кри, и многими другими, которые бегут от нищеты, социальных проблем своих резерваций и надеются на лучшую жизнь в больших городах. Какое разочарование...

Директор подняла танцующего медведя и смотрела на него, уставившись в пустоту.

— Когда они приезжают в Монреаль, эти женщины, о которых всем наплевать, оказываются на улице. Наша роль — помогать им, как можем, в месте, которое мы хотим сделать безопасным и гостеприимным. Морган начала с раздачи горячих обедов и одежды, а также средств гигиены. Затем она предложила культурные мероприятия, чтобы эти индейские женщины снова почувствовали себя живыми и ценными. Она также прослеживала то, что здесь называют «жизненными путями»: жизненный путь каждой из них, события, которые привели к бездомности, места, которые они посещали, сохранившиеся связи с общиной, часто находящейся за тысячи километров отсюда... Если бы мне пришлось описать Морган, я бы сказала, что она была солнечной и преданной своему делу.

— У нее был свой кабинет?

— Нет, потому что у нее не было офисной работы. Она постоянно работала на местах.

Патрик не торопился с вопросами. Конни была действительно потрясена.

— Вы знали, что она была в Норфервилле? Она приехала туда 10 февраля.

— Я... Нет, она взяла неделю отпуска в январе и попросила еще две недели, с 8 по 22 февраля, я думаю. Это было необычно для нее, но она была очень уставшей, это было видно по ее лицу. Она говорила, что ей нужно восстановить силы, и упоминала о поездке в Мон-Тремблан. Она... Она солгала.

Ее глаза, казалось, выражали какое-то разочарование. Полицейский записал даты. Едва начав отпуск, Морган помчалась на север и села на первый поезд, идущий в шахтерский поселок.

— По вашему мнению, была ли у нее какая-то особая причина, которая могла привести ее в Норфервилл?

Ее собеседница задумалась, а затем положила медведя.

— Не знаю, есть ли здесь какая-то связь, но... у Морган были свои навязчивые идеи...

— Какие навязчивые идеи?

— Я вам покажу.

Конни Тремблей встала со стула и стала рыться в ящиках большого деревянного шкафа.

— У меня где-то должно быть еще пара... — пробормотала она. А, вот!

Когда она повернулась к нему, она протянула ему лист бумаги. На нем был портрет женщины. Молодая, красивая, с широкой улыбкой. И сообщение, напечатанное черными буквами на белом фоне.

Ее зовут Катия Саганаш.

Она пропала 10 ноября 2012 года.

Если вы ее видели, позвоните по номеру 514...

Патрик с интересом посмотрел на директора, чье лицо казалось еще более грустным теперь, когда она стояла у окна в тусклом дневном свете.

— Объявление о розыске?

— Да. Морган была уверена, что индейские женщины, которые поселились в окрестностях площади Кэбот, исчезали. И это продолжалось уже много лет...

33

Когда Леони вошла в почтовое отделение Норфервилля с пакетом под мышкой, перед единственной стойкой стоял только один человек. Она провела часть дня, принимая показания Армана Панашу, его сына, его семьи, а также старейшин, которые собрались в доме Пьера Сиуи. И, в конечном итоге, ничто не указывало на то, что сын Панашу имел какое-либо отношение к убийству Морган Шаффран. По словам Ника Лавинь, отец уже ездил по трассе Вольф-Крик в дни, предшествовавшие смерти француженки. Свидетельства были согласованными и все указывали на одно и то же существо: виндиго.

Каждый раз, когда упоминалось это имя, молодая женщина замечала один и тот же блеск в глазах своих собеседников. Страх, иррациональный ужас, вызванный древними легендами. Страх перед монстром, пришедшим отомстить за злодеяния человека. Погруженная в свои мысли, она вздрогнула, услышав звонок.

Настала ее очередь. Она положила посылку на стойку.

— Мне нужно, чтобы она ушла как можно скорее, — объяснила она сотруднику. — С подтверждением о получении, пожалуйста.

— Вам повезло, сегодня пятница, вечером будет рейс для шахтеров, который также доставит почту.

Мы находимся далеко, но когда все идет как по маслу, создается впечатление, что все работает нормально. Леони протянула ему посылку. Мужчина посмотрел на адрес, в частности на пометку: - Вниманию Тео Пакетта, лаборатория судебной медицины и криминалистики в Бэ-Комо.

Он поднял серьезный взгляд и подбородком указал на листовку Морган, висящую справа.

— Так это вы, та самая знаменитая полицейская из Бэ-Комо... Это ужасное убийство сильно всколыхнуло людей. Оно заставляет нас осознать, что в наши дни никто и нигде не может чувствовать себя в безопасности. Говорят, что это дело рук коренных жителей?

— Кто это говорит?

— Все.

Он наклонился вперед, пристально глядя ей в глаза.

— Честно говоря, какой белый человек мог бы сделать такое?

— Те белые, которые заполняют тюрьмы. Или те, кто, как вы, считают, что виноваты всегда другие.

Он пожал плечами и дал ей бумагу для заполнения. Чертбелых супрематистов. Вас здесь больше, чем во всем Квебеке, подумала Леони. Когда она вышла из почтового отделения, она не попрощалась с ним и, оказавшись на улице, расслабилась, прежде чем позвонить по телефону. Тео Пакетт ответил на первый же звонок.

— Я как раз собирался вам позвонить, — сказал он голосом, который, казалось, доносился до нее с другого конца планеты.

— В таком случае, слушаю вас.

— Во-первых, что касается мобильного телефона жертвы, плохая новость: он не выдержал ночи в снегу, он вышел из строя.

— Даже SIM-карта не пригодна для использования?

— Нет. Придется запросить подробную информацию о звонках. Что касается анализов, то здесь тоже ничего нет. Мы не нашли ничего, кроме ДНК людей, которые контактировали с трупом. Ничего примечательного и в токсикологических анализах, жертва была чиста.

Более интересно, однако, то, что я получила в ответ на этот кусок клыка, найденный на месте преступления.

Леони укрылась в своей машине, завела двигатель и включила обогрев на полную мощность.

— Животное?

— Не совсем. На самом деле, это рога карибу, вырезанные с большой точностью, вероятно, с помощью алмазного напильника для самой острой части. Иллюзия была совершенной.

В какой-то мере полицейская почувствовала облегчение. В конце концов, все это сводилось к преступнику из плоти и крови. Человеку, который, вероятно, нацелился на инуков, выдавая себя за объект их страха. Но кто, кроме самих коренных жителей, мог так обрабатывать рога карибу? Кто, кроме членов общины, знал о собаках? В быстро сгущающейся темноте Леони бросила беглый взгляд на группу из трех детей, которые шли по улице с рюкзаками за спиной, чтобы вернуться домой. Двадцать лет назад она была на их месте. Жизненный цикл продолжался...

— А вы хотели со мной поговорить? — спросила Пакетт, чтобы прервать молчание.

— Да. Я хотела сказать, что в начале следующей недели вы получите посылку. Это книга. Я хотела бы, чтобы вы провели экспертизу отпечатков пальцев, а если это не даст результатов, то и ДНК.

— Книга?

— Автор — инну, но это не важно. Я нашла ее в комнате жертвы, спрятанную под подушкой кресла. Вы не заглядывали в нее?

— Простите, то есть я...

— Не беспокойтесь, я вас не виню, это моя работа — искать, а не ваша. Возможно, это будет напрасная трата времени, но я предпочитаю убедиться, что мы ничего не упустили. Вероятно, будут различимые следы, мои и местных полицейских. Мне нужен список всех, кто прикасался к этой книге, идентифицированных или анонимных.

Леони прижала кулак к губам, ожидая его ответа.

— Хорошо, — сказал техник. — Я займусь этим, как только получу ее. А в остальном есть прогресс?

— Появляются новые зацепки. Посмотрим, куда они нас приведут.

Она поблагодарила его и, облегченно вздохнув, повесила трубку. Она, по сути, подтасовывала результаты расследования. Эта книга, которую ей прислали, появится в отчетах, в списке расходов. Возможно, это вызовет ненужные вопросы, но это не имело значения. Наконец-то у нее появилась возможность узнать правду. Получить окончательное, неопровержимое доказательство того, что Лиотта собственноручно оставил эту книгу у ее дачи. И что, следовательно, он изнасиловал ее. А когда она узнает правду, она добьется от него двух других имен, по доброй воле или силой.

Ее хотели запугать. Но скоро страх перейдет на другую сторону.

34

Конни Тремблей вернулась на свое место за столом. Она показала листовку, которую Патрик все еще держал в руках.

— По словам Морган, Катия была четвертой коренной жительницей, исчезнувшей при загадочных обстоятельствах за два года. Как и многие, она была особенно уязвимой и впечатлительной молодой женщиной, которая время от времени приходила в наш приют.

Полицейский старался не волноваться, слушая полученные сведения. Нужно было действовать спокойно, методично. Он внимательно посмотрел на дату в объявлении о розыске. Оно было составлено четыре года назад.

— «По словам Морган, - говорите вы. Вы не верили в это?

Директор глубоко вздохнула.

— Я должна была поверить, когда вижу, что сегодня происходит с индейскими женщинами. Расследования, комиссия, исчезновения по всей Канаде, и это продолжается уже десятилетиями... Вы из полиции, наверняка читали ужасающие статьи, которые выходят в прессе. Эти семьи, беспокоящиеся о своих дочерях, которые исчезли без вести, и никто их не слушает. Эти сексуальные посягательства, эти наказания, которые имели место в резервациях, и ни один полицейский даже пальцем не пошевелил. А еще этот серийный убийца в Ванкувере, о котором сейчас много говорят...

Патрик кивнул. Он знал об этом, как и все. Роберт Уильям Пиктон, свиновод, убил несколько десятков коренных женщин,которые оказались в запущенном районе Ванкувера, в период с 1978 по 2002 год. Он забирал их к себе домой, убивал выстрелом в голову, кормил ими своих свиней и продавал их мясо косметическим компаниям. Один из худших убийц в истории Канады, который смог так долго безнаказанно действовать, потому что его жертвы были невидимы.

Эти отвратительные факты из жизни общества всплывали на поверхность, и это было деликатной темой в коридорах SQ. Некоторые свидетельства действительно начинали пересекаться, в частности, обвиняя полицию в халатности и даже в злоупотреблениях.

— Да, я должна была беспокоиться, — продолжила Конни. Но, возможно, я слишком долго работаю в этой профессии и вижу, как люди исчезают без вести в одночасье. Вы не представляете, с какими трудностями сталкиваются эти женщины, которые бегут из своих резерваций и попадают в такой город, как этот, без социальных и семейных связей. В дополнение к культурному шоку и расизму, они становятся добычей торговцев крэком и сутенеров. Сначала эти парни милы с ними. Они интересуются их жизнью, предлагают им пиво, сигареты, наркотики, а затем место для ночлега, иногда очень далеко от их места проживания. Оказавшись в изоляции, они попадают в сети, и их больше никто не видит. К сожалению, это происходит часто и без предупреждения...

— В таком случае, почему Морган была убеждена раньше всех, что это были тревожные исчезновения?

— У нее был свежий, почти наивный взгляд, и она была очень близка с этими девушками, очень вовлечена. Она установила особенно крепкую связь с Джанел, микмаком из Гесгапегиага, которая, по ее мнению, была первой, кто исчез из района. Их истории были почти одинаковыми. Джанель потеряла родителей в автокатастрофе, у нее не осталось ничего, что связывало бы ее с ее корнями, и она оказалась в Монреале... Как и Морган.

— За исключением того, что у Морган еще был отец. Сейчас он в Норфервилле.

— Насколько я знаю, они не поддерживали тесных отношений, и Морган не любила об этом говорить. Короче говоря, Джанель часто проводила вечера с мужчинами, а на следующее утро ее снова видели... Если бы она ушла по собственному желанию, Морган считала, что она бы попрощалась с ней... Именно в этот момент она убедилась, что здесь что-то не так. Что один из этих парней увез ее куда-то...

— Она не обратилась в полицию?

Директор пожала плечами.

— Конечно, обратилась. Но вы же видите, что происходит. Власти абсолютно не заботятся о местных жителях. Когда вы сообщаете, что в таком городе, как Монреаль, пропала бездомная, что вам отвечают? Что она просто переехала в другое место.

Если и есть настоящее преступление, то это равнодушие.

Она с гневом ударила указательным пальцем по столу.

— Все здесь чувствуют, что район заброшен. В парке Кэбот жители больше не осмеливаются гулять по ночам. Приюты и реабилитационные центры переполнены, мы больше не можем разместить всех этих несчастных. Только за прошлую зиму двенадцать из них умерли, потому что не смогли спастись от холода. Найти человека, умершего на скамейке, покрытого снегом, или замерзшего в общественном туалете, — это ужасный опыт, лейтенант.

С грустным взглядом она взяла листовку.

— Морган не могла смириться с тем, что полиция ничего не делает. Поэтому она решила взять дело в свои руки. Она напечатала сотни листовок и расклеила их повсюду. Она опрашивала всех. Она снова и снова возвращалась к полицейским, даже если это грозило ей проблемами. Она даже создала страницу на сайте FFAM с портретами всех пропавших и приглашалась на программы небольших местных радиостанций, чтобы рассказать о своей борьбе... Вы не представляете, сколько энергии она в это вложила, она измотала свое здоровье.

Патрик взял адрес сайта и тщательно его записал.

— С 2012 года ничего не было?

— Женщины продолжали исчезать из дня в день, но ничего, что беспокоило бы Морган. Уход — это печальная судьба бродяги, которая нигде не может найти свое место.

— Вы упомянули Джанель и Катию. Одна из двух других пропавших была инуиткой из Норфервилля? Это могло бы объяснить присутствие Морган там.

— Нет. Мириам, первая, действительно была инну, но из резервации Маштеуац, в Пуэнт-Блю. Третья, Сакари, была инуиткой из Нунавика. Между этими девушками не было никакой связи, кроме того, что они занимались проституцией...

Полицейский подчеркнул эту информацию карандашом, продолжая внимательно слушать.

— Но когда вы упомянули Норфервиль, я сделал вывод, потому что Морган несколько недель назад познакомилась с матерью-инну из Уашата, резервации, расположенной в городе Септ-Иль, откуда отправляется поезд в Норфервиль.

— Знаменитая Тшиуэтин.

— Тшиуэтин, да. Эта мать наткнулась на сайт Морган. Я знаю, что она связалась с ней по телефону, что они много общались, и что Морган поехала туда в октябре, во время отпуска.

— Вы знаете, почему?

Конни Тремблей сжала губы, полная сожаления, затем кивнула.

— Эта женщина возродила навязчивые идеи Морган. Она отчаянно искала свою дочь, которая внезапно исчезла несколько месяцев назад.

35

Два удара в дверь. Тедди встал с дивана, на котором сидел, погруженный в раздумья, и пошел открывать.

— Я подумала, что было бы неплохо, если бы вы не умерли с голоду, — сказала Леони, поднимая бумажный пакет. Мясной паштет, который нужно разогреть, и, конечно же, традиционное пиво, которое вы, похоже, любите. Вам интересно?

— Только если вы поделитесь всем этим со мной.

— Я так и планировала. Честно говоря, у меня тоже пустой желудок.

Он отошел, чтобы она могла войти, и быстро закрыл за ней дверь, содрогнувшись.

— Думаю, я никогда не привыкну к этому полярному холоду.

— Не жалуйтесь, по крайней мере, под окнами еще нет слоя льда. Я видела такое в молодости. Рекордная температура — минус 57 °C. Конечно, школы не работали. Жители оставляли двигатели автомобилей работать всю ночь, иначе на следующий день они не заводились. Мы даже собирали летучих мышей у подножия деревьев, бедняги были полностью обледенелые. Это было похоже на дым из Арктического моря, но он был повсюду в городе.

— Боже мой...

— Думаю, вам больше понравится лето в Норфервилле. Солнце не заходит в течение нескольких недель, а из-за луж, образовавшихся в результате таяния снега, роятся полчища мух, — сказала она с улыбкой.

— Без обид.

Леони улыбнулась ему, а затем заметила огромный лист бумаги, прикрепленный булавками к куску фанеры напротив дивана. Он был размером примерно два на два метра — он, должно быть, нашел способ доставить этот материал из хозяйственного магазина. Десятки листов, тщательно склеенных между собой, на которых Тедди нарисовал план города и его окрестностей.

Он с поразительной точностью изобразил леса, тропы, озеро Ридж... И добавил фотографии в соответствующих местах: фотографии трупов собак с телефона Панашу, изображения с места преступления, ужасающие изображения виндиго... Маэльстром ужасов, с которым он теперь будет засыпать и просыпаться.

— Так вот чем вы занимались весь день. Рисовали и делали коллажи... Вы получили мое сообщение о поддельном клыке из рога карибу?

Он кивнул и взял сумку из ее рук. Леони заметила, что его глаза блестят, и подумала, не плакал ли он. Немного смутившись, она продолжила:

— Я же провела день, собирая показания, проверяя алиби каждого в резервации… Ничего интересного не выяснилось. Инуиты держатся вместе. Даже если они что-то знают, они ничего не скажут, либо из-за семейных связей, либо из-за страха мести.

— В таком случае, давай оставим инуков в покое на несколько минут и пойдем поужинаем...

Подогрев блюдо, они сели за стол, напротив панорамного окна, выходящего на бездонную тьму озера, и приступили к пирогу.

— Жизнь такая странная, — сказал Тедди между двумя кусочками. — Она состоит из равновесия и моментов перелома. Можно поднять голову, чувствовать, что идешь ровно, но ты знаешь, что в конце концов упадешь. Неизвестно только, когда и как.

— Но вы все еще здесь, на ногах. Честно говоря, я снимаю перед вами шляпу.

Тедди подумал о прошлой ночи. О своем желании умереть на окраине леса.

— Быть на ногах — это хорошо. За исключением тех случаев, когда это теряет смысл.

Леони чувствовала, что ее собеседник находится на грани. Она была одновременно близка к нему и так далека, как только можно. Два незнакомца, связанные узами крови, которые через несколько дней расстанутся и со временем забудут друг друга. Он был прав, жизнь странная штука.

— У вас же есть кто-то, кто вас ждет, не так ли? — спросила она. — Кто-то, для кого вы важны?

— Никого...

— Всегда есть кто-то.

Он посмотрел на свою вилку, неподвижно лежащую перед его глазами, затем глубоко вздохнул.

— Это я должен был вести машину в тот вечер...

Он сделал паузу. В этом приостановленном времени их взгляды встретились.

— Элиз отказывалась садиться за руль ночью. Моя жена много лет страдала офтальмологическими мигренями. Иногда это проявлялось в виде внезапных нарушений зрения, за которыми следовали ужасные головные боли... Такое вы не пожелали бы даже своему злейшему врагу. Ночью она практически слепла, мгновенно.

Он отложил столовые приборы и отодвинул тарелку.

— Мы были приглашены к друзьям, с которыми прощались перед их отъездом на другой конец света. Фредерик был моим лучшим другом, я знал, что больше его практически не увижу, поэтому в этот раз я позволил себе расслабиться. Один бокал ведет к другому, а тот — к третьему, понимаете?

Леони кивнула.

— Я никогда так не поступал. Пьянствовать до такой степени, что не сможешь сесть за руль... Они предложили нам переночевать у них, но нам нужно было отвезти Морган на соревнования по плаванию рано утром. Это были отборочные соревнования к чемпионату Франции, для нее это было очень важно. А поскольку у Элизы не было мигрени уже несколько недель, мы решили, что нет никаких причин, чтобы она появилась именно в этот вечер.

Он поднял взгляд, полный бесконечной печали, на молодую женщину.

— Я ничего не видел из-за того, что заснул. У меня нет никаких воспоминаний о столкновении, ни одного крика. Мне просто показали фотографии машины, когда я наконец смог открыть правый глаз после двух недель в больнице. Она была прижата к дереву, как обычная алюминиевая фольга. На повороте, посреди поля. Единственное дерево на всем этом участке дороги.

Он допил пиво.

— Вы засыпаете, имея все, что нужно для счастья, а когда просыпаетесь, ничего больше не существует. Сначала я думал, что это неправда, что это кошмар. Что эта зияющая дыра, которой стала моя жизнь, не реальна. И все же... этот кошмар стал моей единственной реальностью. Остальное я вам не буду рассказывать. Морган никогда мне не простила. Я уже потерял жену, потерял дочь. Однажды она ушла, и я больше ее не видел. До сегодняшнего дня... Можно было бы и лучше придумать для встречи, не правда ли?

Леони не знала, что ответить. Путь этого человека был отмечен страданиями. Он был своего рода выжившим, всегда стоящим на ногах, несмотря на испытания. Но одиноким. Бесконечно одиноким. Его телефон зазвонил, как избавление.

— Это мой коллега. Извини, я должна ответить...

— Работа, я понимаю... — прошептал он.

Она отошла на несколько шагов, вдохнула и сняла трубку.

— Добрый вечер, Патрик.

За тысячу пятьсот километров отсюда Патрик стоял перед маленьким окном на тридцатом этаже отеля в центре Монреаля. Снаружи повсюду светились огни, и слабый отблеск светового загрязнения окутывал стены его крошечной комнаты. Это вызывало у него уныние.

— Я не помешал?

— Я как раз собираюсь ужинать. Я с коллегой. Обсуждаем дело.

— Обсуждаете дело... в 21 час?

Леони посмотрела на Тедди. Он отрешенно смотрел на стол.

— Да, в 21 час. День был очень напряженным, и мне кажется, что время здесь летит быстрее, чем где-либо. У тебя есть новости?

Патрик отдернул занавеску и сел на край кровати, где лежал его включенный ноутбук. Он несколько секунд молчал, уставившись в экран. Она ужинала с коллегой... И, судя по всему, вокруг них не было много людей. Хотя это давалось ему с трудом, он временно отложил свою ревность в сторону и рассказал о своей беседе с Конни Тремблей. Леони включила громкую связь, что вывело Тедди из оцепенения.

— … Очевидно, эти исчезновения произошли в 2011 и 2012 годах, — продолжил лейтенант. — Вы увидите фотографии этих женщин на сайте, который создала Морган Шаффран. Между ними нет никакой видимой связи, кроме того, что все они время от времени занимались проституцией в районе площади Кабот, в западной части Монреаля. Однако наша жертва не сомневалась: по ее мнению, за этими девушками охотился и нападал на них какой-то хищник.

Криминалист взял лист бумаги и набросал на нем основные моменты. Итак, Морган расследовала исчезновения... Она не зря была его дочерью.

— Никаких свидетельств, никаких описаний этого возможного хищника? — спросила Леони.

— К сожалению, нет.

— А с 2012 года?

Патрик знал, что она включила звук. Это было слышно. Такие вещи не делали в ресторане или баре. Значит, она обедала в более тихом месте. В офисах SQ? Или, что еще хуже, в одном из домиков комплекса, где она жила?

— Ничего, что заметила Морган Шаффран. Я зашел в полицейский участок Монреаля, на всякий случай. Они не получали других сообщений, но не исключено, что коренные жители, ставшие жертвами того же человека, продолжали исчезать, и никто не обращал на это внимания.

— У тебя есть особые основания так думать?

— Во-первых, потому что я не вижу причин, по которым он мог бы внезапно прекратить свои действия. А во-вторых, потому что благодаря своему сайту Морган недавно связалась с некой Жозиан Гилл, инну из резервации Уашат, расположенной в Септ-Иль. Эта женщина искала свою дочь. На данный момент я больше ничего не знаю.

Леони и Тедди пришли к одному и тому же выводу: Септ-Иль был ближайшим к Норфервиллю городом, расположенным на другом конце железной дороги.

— Сегодня я ночую в Монреале, а завтра на рассвете отправлюсь туда, чтобы попытаться допросить эту женщину, — продолжил лейтенант. — Я проинформировал Мишо.

Дорога длинная, но я думаю, что это того стоит.

— Да, это того стоит, — подтвердила его подруга. Прости, я должна уйти, мой мясной паштет остывает.

Патрик с озабоченным видом провел рукой по лбу, не отрывая взгляда от экрана компьютера, на котором была отображена фотография Тедди. Мишо несколько часов назад объяснил ему, что отец жертвы остался на Крайнем Севере и помогает Леони в расследовании. Он был уверен, что это был тот самый коллега, который был рядом с ним. Красивый мужчина, надо признать. Не говоря уже о том, что повязка, закрывавшая часть его лица, не только не портила его внешность, но, напротив, придавала ему особый шарм.

— В таком случае, давай не будем заставлять твой паштет ждать. Люблю тебя, Леони.

— Хорошего вечера, Патрик. Поговорим завтра...

Резкий звуковой сигнал обозначил конец разговора. Патрик с яростью швырнул свой мобильный телефон на матрас.

— Иди к черту!

Он был там, один, запертый в клетке, поедая дрянь на своей кровати, а она наслаждалась паштетом с другим. Он бросился к клавиатуре, быстро набрал адрес в Интернете и набрал номер телефона стойки регистрации отеля Blue Ridge.

— Добрый вечер. Мне нужно поговорить с одним из ваших клиентов, Тедди Шаффраном.

— Подождите, пожалуйста...

Он услышал щелчки мыши, а затем голос сказал:

— Я переведу вас.

— Не надо.

Он резко повесил трубку. Он получил ответ на свой вопрос: Тедди Шаффран тоже жил в Blue Ridge. Красивые деревянные домики, уютно расположенные между лесом и берегами замерзшего озера. Романтично...

Он яростно закрыл крышку ноутбука и остался стоять, как раненое животное. Он был безумно влюблен в Леони и вдруг понял, что не может представить себе будущее без нее. Поэтому он будет продолжать бороться, чтобы она осталась с ним.

В конце концов она полюбит его.

36

Повесив трубку, Леони пошла за своим ноутбуком и зашла на страницу, которую создала Морган. Презентация была очень простая. Несколько фотографий четырех пропавших девушек были размещены одна под другой с кратким описанием.

Джанель Матан, 20 лет, микмак из Гесгапегиага, пропала 28 сентября 2011 года в Монреале.

Мириам Фонтейн, 19 лет, инну из Маштеуаша, пропала 23 февраля 2012 года в Монреале.

Сакари Путугук, 23 года, инуит из Кууджуак, пропала 19 июня 2012 года в Монреале.

Катия Саганаш, 18 лет, кри из Васванипи, пропала 10 ноября 2012 года в Монреале.

— Их лица отмечены жизнью на улице, но они красивы, — заметила она. Красивы и молоды. Ни одной из них нет больше двадцати трех лет...

Тедди кивнул, погрузившись в раздумья.

— Эти девушки соответствуют очень специфическому профилю, они идеальная добыча для сексуального хищника. Если Морган права, то они исчезали из поля зрения каждые четыре-пять месяцев. Но что этот тип с ними делает? Куда он их увозит? Если он их убивает, почему мы никогда не находили тела?

— Может быть, их нашли, но не опознали. Или не пытались опознать.

— Объясните подробнее.

— Эти женщины были оторванными от корней, отверженными. Вы, наверное, не знаете, но в настоящее время создается комиссия по расследованию, которая будет работать по всей Канаде. В ней участвует комитет Организации Объединенных Наций, что говорит о серьезности дела. Что-то должно произойти, что-то, что оставит клеймо на истории нашей страны.

— О чем идет речь?

— Благодаря ассоциациям и свидетельствам, которые они собирают, список с каждым днем становится все длиннее. На данный момент в этом списке более 1200 имен коренных американок, пропавших без вести или убитых в Канаде за последние 40 лет, в условиях полной апатии политиков и безразличия СМИ... Эта трагедия даже породила хэштег в Твиттере: #MMIW, что означает « пропавшие без вести и убитые коренные женщины » (Пропавшие и убитые коренные женщины).

Она зашла в социальную сеть, набрала хэштег и показала ему экран своего мобильного телефона.

— Возможно, Джанель, Мириам, Сакари и Катия уже фигурируют в этом списке, хотя мы не знаем их настоящих имен, или появятся в нем в ближайшее время. И я не говорю о изнасилованиях и других видах насилия... Все эти ужасы, которые коренные женщины пережили и продолжают переживать в таких городах, как Норфервилл.

Как будто догадываясь о чем-то, Тедди пристально посмотрел на Леони. Боясь, что он прочитает ее мысли, она сразу отвернулась и посмотрела на большой плакат из листов, который он сделал.

— Покажете мне?

Криминолог кивнул. Он добавил в угол своей схемы имена и возраст индейских женщин, о которых беспокоилась его дочь.

— С одной стороны, у нас есть Морган и ее пропавшие без вести. С другой — Виндиго и старые индейские верования. Давайте подробно рассмотрим обе линии и посмотрим, как они могут соединиться.

Он навел кончик фломастера на изображение Виндиго. Длинное скелетное лицо без губ, пустые глазницы, отвратительные клыки, которые перекрывали друг друга и казались несколькими рядами, череп, украшенный громоздкими рогами карибу, а также узловатые, деформированные ступни, которые идеально соответствовали отпечаткам, найденным на снегу.

— Во-первых, монстр. Я провел небольшое исследование. Судя по тому, что я прочитал, легенда возникла, чтобы предотвратить практику каннибализма в коренных общинах. Действительно, уже были прецеденты во время крайнего голода, вызванного изоляцией и отсутствием дичи, особенно зимой. Это было во времена трапперов и торговцев мехом, но это действительно существовало... Люди пожирали других людей, чтобы выжить.

Полицейская посмотрела на большой рисунок. Тедди Шаффран быстро нанес на карту весь регион. Там было все: шахта, заповедник, аэропорт, отели, трассы Вуд и Вольф Крик... Он даже нарисовал маленькие елочки, чтобы обозначить огромные лесные массивы.

— Со временем легенда изменилась, — продолжил он. Как сказал старый индеец, сегодня виндиго выходит из глубин леса, чтобы наказать человека за его злодеяния над природой. Он нападает на все живое, что встречает на своем пути. В том числе и на людей.

— По словам Панашу, это из-за шахты.

— Да, шахта. Мы как раз собираемся поговорить об этом, потому что она, похоже, играет важную роль в этой истории. Но сначала меня беспокоит одна вещь на этой фотографии, — сказал он, указывая на снимок, предоставленный коренным жителем, на котором были видны предполагаемые следы чудовища на снегу. — Это то, как эти следы могли быть оставлены рядом с четвертой собакой. Посмотрите, они четкие, точные, идут от леса к животному и от животного к лесу. Вокруг видна только белоснежная чистота.

Он снял ее и передал Леони.

— Проблема в том, что она слишком узкая, чтобы в нее поместилась человеческая стопа такого размера. С другой стороны, я не представляю, как убийца ходит на ходулях с концами в форме лап виндиго, чтобы создать нужный эффект. Не скрою, я немного запутался, так что если у вас есть теория, я готов ее выслушать.

Молодая женщина внимательно изучила снимок.

— Возможно, следы были дальше, в двух-трех метрах отсюда. Тогда убийца использовал, я не знаю, какую-то изогнутую палку, чтобы оставить следы на снегу?

— Инну обязательно увидели бы эти следы. Иллюзия должна была быть идеальной, чтобы они в нее поверили. И еще, мне интересно, почему вокруг других трупов собак ничего не видно. Вы скажете мне, что, возможно, виндиго пересек тропу, и никто не обратил внимания на возможные следы на другой стороне... Но, честно говоря, это не сходится... И это досадно, потому что это именно тот случай, когда я не смогу успокоиться, пока не разберусь в этом.

В конце концов он переместился на карте.

— В общем, перейдем к шахте... Здесь все гораздо более рационально. Насколько я вижу, история отношений между INC и инну — это череда судебных процессов и соглашений о согласии. Вы ее знаете наизусть, я полагаю?

— Напомните мне, пожалуйста.

— Хорошо. Все началось с первоначальной фрустрации: Матье Андре, инну, родившийся в лесу в начале 1900-х годов, около 1930 года привел представителей горнодобывающей промышленности на гигантские месторождения железа, рядом с которыми будет построена Норфервилл. Руководители пообещали ему процент от прибыли, которую они получат от этого бизнеса. Но ни он, ни его народ ничего не получили. С самого начала они стали жертвами большой капиталистической лжи.

Он показал окрестности шахты.

— Проблемы с красной водой, вредная пыль, впечатляющие кратеры, исчезновение дичи... Местные жители потрясены тем, что происходит с их исконными землями с годами. Чтобы избежать восстаний, руководители INC начинают платить налоги, финансировать инфраструктуру в резервации и обучать коренных жителей, чтобы предложить им работу...

— Хлеб и зрелища...

— Можно и так сказать. Именно тогда сообщество начинает раскалываться на сторонников и противников. А новый проект по добыче полезных ископаемых в районе озера Вуд только углубляет раскол.

Леони показала на фотографию, на которой мужчины стояли посреди заповедника.

— Я его знаю, — сказала она, узнав лицо самого старшего. Это Антуан Каштин... Что он здесь делает?

— В ходе своих исследований я узнал, что через несколько месяцев состоятся выборы, на которых будет избран новый глава совета инну резервации Папакассик.

— Я не знала...

— В Интернете об этом много говорят, если немного покопаться. Выделяются два кандидата. Антуан Каштин, шестьдесят один год, который снова баллотируется и изо всех сил борется против горнодобывающего проекта. Он является инициатором иска, поданного в 2005 году против компании, которая уже почти десять лет как ушла с рынка. Он и другие члены совета Первых Наций требуют от INC 300 миллионов долларов компенсации за то, что компания извлекла выгоду из железных ресурсов на их территории без их разрешения, а также за дискриминационную политику в отношении своих сотрудников. Как мы говорим у нас, Антуан Каштин не отстает от них.

Леони хорошо его помнила. Жесткий, традиционалист. Уже в то время он был ярым защитником Нитассинана. Она помнила, что он прошел пешком за год путь от Норфервилля до Монреаля, чтобы привлечь внимание населения к ущербу, наносимому территориям Лабрадорской впадины в результате добычи железа. Между нападениями медведей и сильным холодом он несколько раз едва не погиб.

— Реми Мешкену, его 33-летний оппонент, олицетворяет молодое поколение, которое открыто заявляет о своей поддержке разработки новых месторождений. Ничего удивительного: Мешкену является консультантом INC. Он занимается разрешениями, экологическими разрешениями и тому подобными вопросами.

— Своего рода продавец на службе у шахты.

— Вероятно, так его воспринимают некоторые инуиты, да. Одно можно сказать наверняка: мнения людей очень разделились, и голосование может быть чрезвычайно напряженным.

Затем Тедди показал еще одну фотографию, на которой был изображен рудник.

— Наконец, у нас есть Джозеф Липстер, босс INC. Он дает работу коренным жителям и занимается многими делами для них: сбор средств, финансирование проектов... В общем, положительный имидж шахты. Само собой разумеется, что он заинтересован в том, чтобы деятельность его компании развивалась в максимально благоприятных условиях.

Леони взяла время на размышление.

— И вы думаете, что есть связь между «нападениями» виндиго и этой историей с выборами?

Криминолог указал на другой снимок, прикрепленный рядом с озером Вуд.

— Эти следы на снегу, поддельный клык, найденный рядом с местом преступления и, по всей видимости, намеренно оставленный там, в любом случае доказывают, что кто-то изо всех сил старается придать весомости легенде. Кто-то, кто знает о существовании монстра, умеет вырезать из рогов карибу и привык выслеживать собак в лесу, чтобы убить их. Кто-то, кто явно пытается напугать коренных жителей и тем самым настроить их против шахты.

— И, как следствие, против Реми Мешкена...

— Или против Липстера, чей успех вызывает зависть.

— А какое отношение к этому имеет ваша дочь?

— Это пока остается большой загадкой. Судя по фотографиям, предоставленным Панашу, одна собака была изувечена еще 10 ноября, более трех месяцев назад. Затем та же участь постигла еще шесть собак, примерно по одной каждые две недели, всегда вдоль тропы Вуд. Последнее животное было найдено... 30 января. Морган прибыла 10 февраля. Она была убита в ночь с 14 на 15, то есть четыре дня спустя, в конце улицы Вестсайд, где у нее была встреча с неким Линксом...

Тедди отошел немного назад, чтобы обхватить взглядом всю картину.

— Первый вопрос: Линкс и Виндиго — это один и тот же человек? Это всего лишь гипотеза, но ее вполне можно считать обоснованной. Второй вопрос: почему Виндиго изменил свой способ действий и напал на мою дочь? И третий вопрос: что Морган делала здесь? Логично предположить, что ее присутствие связано с исчезновениями, о которых говорил ваш коллега, но на данный момент у нас нет никаких доказательств.

Они стояли и рассматривали различные элементы расследования, как будто созерцали загадочную картину Леонардо да Винчи. Леони поняла, что они стоят плечом к плечу. Она сделала небольшой шаг в сторону, почувствовав себя неловко от их внезапной близости.

— Думаю, мне пора идти.

— Я тоже так думаю... Надо дать всему улечься. Хороший ночной сон нам не помешает.

Взяв свою куртку, Леони бросила на него последний взгляд.

— Спасибо, что рассказали мне свою историю, — прошептала она. — Это было очень личное, вы не были обязаны этого делать.

И, не дожидаясь ответа, она вышла.

37

Расклеивание листовок принесло свои плоды. Холодным утром нового дня Лиотта прибыл на парковку полицейского участка одновременно с Леони и Тедди. Один из клапанов его шапки был расстегнут и свисал с правого уха, придавая ему нелепый вид.

— Похоже, что-то происходит, — сказал он, быстрым шагом направляясь к входу. В конце концов, листовки, возможно, были не такой уж глупой идеей.

Войдя внутрь, он снял головной убор и с насмешкой добавил:

— Для вашего удобства я предпочитаю предупредить вас: в ближайшую ночь погода ухудшится.

С севера надвигается сильная метель. Будет сильный ветер, и температура еще больше понизится. Не рекомендую вам выходить на улицу. Леони выразила свое беспокойство. Это было типичное явление, которое могло парализовать их расследование на день или два.

Когда метеорологическое чудовище обрушивалось на улицы Норфервилля, она знала, что ничего не оставалось, кроме как ждать в тепле своего дома.

После остановки в своем офисе, где она оставила свои вещи, агент провел всех троих в комнату без окон, но с большим стеклом, выходящим на коридор. Внутри довольно худощавый парень в клетчатой рубашке, похожей на рубашку лесоруба, терпеливо ждал на стуле, держа в руке стакан с кофе. С тонкими светлыми усами, лысой головой, лет сорока, он выглядел очень нервным.

— Его зовут Корантен Туркотт, он явился примерно полчаса назад, — объяснил Манжематин, как только они подошли к нему. — Он пришел пешком из бараков. Он готов говорить. Но чувствуется, что он боится. Возможно, лучше не входить все вместе, чтобы не оказывать на него слишком сильного давления.

— Он несовершеннолетний, — перевела Леони, обращаясь к Тедди.

— Я понял.

Не давая им времени на реакцию, Лиотта открыл дверь, его куртка была расстегнута, под ней виднелся галстук и бежевая рубашка. Леони попросила Тедди остаться на месте и последовала за сержантом, который уже подтягивал стул, чтобы сесть напротив человека. На столе лежал смятый листок: мужчина явно принес с собой портрет Морган.

— Я сержант Лиотта, начальник полиции Норфервилля. Мы вас слушаем.

Полицейская из Бэ-Комо решила ничего не добавлять, чтобы не сбить свидетеля с толку. Она просто спокойно села на свой стул. И Корантен Туркотт естественно направил свой взгляд на нее, предпочитая, без сомнения, успокаивающее лицо бульдогу Лиотты.

— Я не стукач, ясно? Я не хочу проблем ни с коллегами, ни с мистером Липстером. Мне слишком нужна эта работа. Никто не должен узнать, что я с вами говорил.

Леони сохранила смутное воспоминание о мире шахтерства. Предприятие, которое работало семь дней в неделю. Шахтеры, которые трудились в ледяной грязи. Закрытый мир, где смешивались многие национальности, многие культуры, и где рабочие в основном решали свои споры внутри компании.

— Сержант Лиотта — начальник полиции, но это я веду это расследование, — ответила она. Ничто из того, что вы скажете, не выйдет за пределы этой комнаты.

Ее собеседник робко кивнул и начал:

— Я работаю оператором колесного погрузчика около полутора лет. Как и все, я узнал, что несколько дней назад недалеко от города нашли труп. На работе об этом много говорят. Убийство этой девушки взволновало всех нас.

Он указал на бумагу перед собой.

— Я видел листовки, развешенные повсюду. Говорят, что... что это было ужасно. Что тот, кто это сделал, был безжалостен.

— Это было неприятно смотреть, это точно, — ответил Лиотта, положив свои тяжелые предплечья на стол. И что?

Корентин Туркотт слегка отступил, впечатленный телосложением полицейского.

— Я живу в предпоследнем бараке блока 16, который граничит со старой шахтой, которую называют Титан 2. Мой сосед, последний в блоке, парень из Труа-Ривьер. Алексис Ландри. Уже девять месяцев он управляет одной из экскаваторов в шахтах. Странный парень, молчаливый, всегда держится в стороне. Шторы в его комнате почти всегда закрыты. Единственные случаи, когда я вижу его вне работы, — это когда он идет за покупками или занимается спортом.

— Каким видом спорта? — с внезапным интересом спросила Леони.

— Он бегает в любую погоду. Когда темно, он даже надевает налобный фонарь. Он уходит в сторону неработающих месторождений или в Норфер, около озера Ридж, и иногда его не видно часами. Настоящий фанат этого вида спорта. Честно говоря, я не знаю, как он это делает.

Сердце Леони забилось чаще. Возможно, это был тот рабочий, который накануне сбежал от Близа и почти пригвоздил ее к месту.

— Почему вы пришли к нам, чтобы рассказать о нем, месье Туркотт?

— Из-за четверга... Было около часа ночи. Я лежал в постели, но не мог заснуть. И тут я услышал шум у общего мусорного контейнера, который находится прямо за нашими двумя домами, у Лэндри и у меня.

Я встал, не включая свет, и заглянул через занавески. Этот псих вытаскивал все мешки для мусора, чтобы засунуть свой в самый низ. Посреди ночи, когда на улице было минус 20 °C...

Полицейская кивнула, побуждая его продолжать. Возбуждение нарастало. После того, как он сбежал, этот Лэндри, наверное, запаниковал и избавился от улик. Справа от него Лиотта стоял неподвижно и молча, как менгир.

— Я подумал, что это ненормально, что у этого парня обязательно есть что-то, что он хочет скрыть. Поэтому я дождался, пока он уйдет на работу на следующий день, и пошел забрать то, что он выбросил. И все это зачем? За остатки еды и жалкий порножурнал... Может, он просто очень стеснялся, подумал я. И тогда...

— Вы взяли журнал, — подсказала Леони.

Он кивнул с виноватым видом.

— Я хотел... В общем, да, я взял его. Надо же чем-то заниматься по вечерам, когда жены нет, верно? Когда я открыл журнал, я понял, что этот Лэндри совершенно болен.

— В каком смысле?

Мужчина заерзал на стуле, чувствуя себя неловко.

— Он наклеил свою голову на тела голых мужчин. Мужчин с огромными членами. И то же самое он сделал с головами женщин. Вырезанные, они заменяли другие, чтобы воссоздать сексуальные сцены. Честно говоря, у меня мурашки по коже побежали.

Сержант откинулся на стуле, выпятив грудь и тяжело дыша.

— Ладно... Интересно, но это не делает его убийцей. Если бы мы должны были арестовывать всех, кто пытается удовлетворить свои фантазии с помощью журналов, нам бы не было конца...

Сотрудник INC встретил черный взгляд полицейского и еще больше съежился.

— Дело в том, что некоторые из этих голов не были вырезаны из журнала, — настаивал он. — Они были напечатаны на специальной бумаге, знаете, такой, как у Polaroid? Это было гораздо... личное.

И я знаю, что у Лэндри есть такая камера. Когда я это увидел, я решил сразу избавиться от этого дерьма.

В этот момент, обретя уверенность, он указал пальцем на листовку.

— Но я уверен, что среди лиц, которые были взяты с настоящих фотографий, было лицо этой женщины.

38

Более десятиметровый монолит из железа и камня, по бокам которого висела табличка «IRON NORTH COMPANY/MINERALS CANADA, - возвышался на краю гравийной дороги, ведущей к шахте. Сидя на заднем сиденье пикапа, Тедди наблюдал за опустошенным ландшафтом. Мы покидали город и углублялись на восток в безграничную территорию, рельеф которой был сформирован машинами, которые почти сто лет рыли землю, как стая разъяренных кабанов. Там, где земля больше не эксплуатировалась, в самой отдаленной части, оставались только зияющие ямы, заполненные щебнем или замерзшей водой, своего рода темные и грязные озера, лишенные растительности. Бесконечное и безжизненное опустошение.

Автомобиль Лиотты проехал мимо горы обугленных шин, которые оставили протестующие инну, и остановился перед сборным домом, в дверь которого сержант постучал. Из дома вышел мужчина, одетый в форму компании. Они поговорили несколько секунд, затем полицейский вернулся в автомобиль.

— Директор сейчас в Оттаве, — объяснил он. — Но зато здесь есть начальник службы безопасности. Он сказал мне, что находится у отвала отходов. Я не знаю, что это такое, но это в трех километрах отсюда. Надо подождать его...

Данный человек подъехал на огромном полноприводном автомобиле с логотипом INC. На этот раз Тедди и Леони вышли из машины вместе с Лиоттой. Их собеседника звали Джон Мальконн, бывший сотрудник компании, которому, должно быть, было за пятьдесят.

В толстой одежде, больших сапогах, каске и с бородой, кончики которой побелели от холода, он выглядел как человек-гора. Сержант и он обменялись несколькими словами — они явно были хорошо знакомы, —

затем Лиотта сообщил ему, что им нужно поговорить с сотрудником по имени Алексис Лэндри.

— Это по поводу того ужасного преступления? — спросил Малькон.

— Не волнуйтесь. Это обычный опрос.

— Хорошо. Припаркуй машину там, сразу за панельным домом. Мы поедем на моей машине. Пока я узнаю, где он находится.

Пять минут спустя внедорожник выехал на одну из подъездных дорог к различным объектам, направляясь на север. По словам Малькона, человек, которого они искали, управлял экскаватором в карьере «Геркулес. - Сотрудник, который, по его словам, никогда не создавал никаких проблем. Во всяком случае, ничего, о чем ему было бы известно. Здесь работало восемьсот шахтеров, и он, естественно, не мог быть в курсе всего.

— Проводит ли Iron North Company проверку судимостей перед приемом на работу? — спросил Тедди, сидящий сзади.

— Да, — ответил начальник службы безопасности, поглядывая в зеркало заднего вида. — Это обязательное условие при приеме на работу. Мы хотим избежать любых проблем. Эти парни работают в тяжелых условиях, большинство из них вдали от дома. Часто возникают конфликты, иногда из-за проигранной партии в карты.

С наушниками на голове Леони с горечью погрузилась в раздумья. Она уже бывала здесь с отцом, когда была маленькой. Тогда, детскими глазами, она находила это место забавным, но сегодня оно вызывало у нее чувство дискомфорта. Здесь было как в мрачном парке развлечений. Они прошли мимо бесконечных рядов бараков, затем под подвешенным над ними конвейером, по которому двигались вагонетки, увидели огромные котлы, дробилки и запутанные конвейерные ленты, возвышающиеся как Вавилонские башни.

— Я хорошо знал вашего отца, — сказал Малькон, как будто прочитав его мысли. — Он был хорошим начальником строительной бригады, очень честным. Я и представить не мог, что девочка, которую я иногда встречал, станет офицером полиции Квебека. Вы добились большого успеха в жизни, он должен быть вами гордиться.

Леони ограничилась вежливой улыбкой, и он не стал настаивать. Далее поезд с рудой терпеливо ждал на рельсах, окруженный грузовиками, которые с каждым днем будут загружать его тридцатью тысячами тонн железных шариков. Там, среди лиц, которые усердно трудились, вырывая кровь из земли, были инну из резерваций Папакассик, Уашат и Малиотенам, разрушающие свою собственную территорию, чтобы иметь что поесть.

Карьер Геркулес внезапно появился за небольшими голыми холмами. Тедди никогда не видел ничего столь грандиозного. Яма была настолько глубокой, что строительная техника внизу выглядела не более впечатляющей, чем муравьи. Красные склоны были крутыми, но рассеченными на ровные слои, как рисовые поля. Они объехали эту бездонную пустоту по крайней мере на два километра, а затем их автомобиль свернул на дорогу, которая плавно извивалась вдоль стен до самого дна. Им потребовалось целых пятнадцать минут, чтобы добраться до этой зоны, которая, по их оценкам, была размером с десять футбольных полей.

Огромный экскаватор за один раз выгружал более 150 кубометров руды в грузовик с колесами, которые были больше, чем они сами. Малькон оставил загрузку, после чего махнул рукой в сторону кабины с тонированными стеклами, расположенной на высоте восьми метров. Его жесты явно указывали сотруднику спуститься, но полицейская не замечала никаких движений. Машина остановилась, угрожающе, с продолжающим работать двигателем и поднятым огромным ковшом, недалеко над их головами. Достаточно было нажать на кнопку, чтобы раздавить их как мух.

— Что он делает? — проворчал Лиотта, поправляя шлем.

Леони достала оружие. Она уже бросилась к лестнице, схватилась за перила и поднялась по десяти крутым ступенькам до кабины. Дверь была заперта. Эта штука походила на настоящий бункер на гусеничном ходу.

— Вы никуда не уйдете! Откройте!

— Я ничего плохого не сделал, — раздался голос изнутри.

Девушка была начеку. Достаточно было ему резко открыть дверь, чтобы она упала в пустоту.

— В таком случае, давайте поговорим. Закрываться здесь только ухудшит ситуацию.

Наступила тишина. Леони дала знак Лиотте, стоявшей внизу, не двигаться. Внезапно двигатель затих, экскаватор перестал трястись. Она услышала щелчок, и появился Алексис Лэндри с поднятыми руками.

Вокруг словно застыло время. Все с изумлением наблюдали за происходящим.

39

Алексис Лэндри жил в сборном доме, одно из окон которого выходило на старую яму, стены которой были покрыты снегом, который исчезнет только с наступлением весны. Жилище было простым, сборным, но новым и функциональным, с душевой, гостиной, небольшой кухней и спальней. Мусорный бак снаружи, к сожалению, был опустошен, а его содержимое измельчено.

Шахтер сидел напротив Леони, спина прямая, зрачки неподвижны. Тедди сидел чуть правее и наблюдал за каждым ее движением. Лиотта и один из его агентов, пришедший на подмогу, тем временем обыскивали помещение от пола до потолка — что, учитывая размер жилища, не заняло много времени. Сержант вернулся из спальни с полароидом, несколькими фотографиями и стопкой порножурналов, которые он положил на стол.

— Это было в ящике комода. Мы все осмотрели, больше ничего нет.

Леони наклонилась над фотографиями. На них были запечатлены окрестности: озеро Ридж, лес, заснеженные берега... Затем она полистала журналы. Лэндри занимался рукоделием практически на каждой странице, но, судя по всему, он просто наклеивал копии своего лица на торсы мужчин-актеров и менял местами головы некоторых девушек.

— Вы не имеете права, — пробормотал он. — Это личное.

Полицейская проигнорировала его и обратилась к Лиотте:

— Других фотографий нет? Ничего, связанного с Виндиго?

— Нет, ничего не нашли. Если он что-то прячет, то это где-то еще. Или он избавился от этого.

Леони достала из кармана листовку и осторожно подтолкнула ее к рабочему, а Тедди потянул к себе журналы и тоже начал их листать.

— Вы ее узнаете? — спросила она.

Мужчина лет тридцати был приятной внешности, с большими голубыми глазами и красивыми вьющимися волосами. Сильный парень, который следил за своей фигурой, о чем свидетельствовали гантели и многочисленные пары кроссовок, сложенные в углу.

— Как и все, я видел это повсюду.

— Где это, повсюду?

— В городе. На витрине продуктового магазина. Есть также в разных местах на территории шахты. Трудно не заметить.

— Итак, вы утверждаете, чтоникогда не видели эту женщину вживую?

Он кивнул, не размыкая губ. Леони указала на большой плащ с капюшоном, висящий у входа.

— Тогда почему вы убежали вчера вечером, после того как посмотрели на листовку на фонарном столбе перед Bliz?

— Я не знаю, о чем вы говорите. В тот день я не был в центре. И я не хожу в этот бар.

— Где вы были вечером 14-го? — продолжила полицейская, скрестив руки, чтобы показать, что она еще не закончила.

Лэндри взял время на размышление. Он был спокойным человеком, умеющим контролировать себя.

— Это было в воскресенье, верно? Я работал, был на дежурстве. После работы я пошел пробежаться десять километров по одному из своих маршрутов, вокруг старого бассейна с мелкими отходами. Когда я вернулся, я сделал несколько упражнений на пресс, поужинал и посмотрел телевизор.

— Какую программу? — тут же спросил Тедди.

— Не помню. В любом случае, я быстро заснул. С такими днями, как у меня, я не выдерживаю долго вечером.

— Постарайтесь вспомнить.

— Это была... - Большая прогулка, - кажется. Да, точно.

Лиотта бросился к столу и ударил ладонями по столу, его нос оказался в пяти сантиметрах от носа шахтера.

— Хватит уже с твоей ерундой про «Большую прогулку, - ладно? Нам плевать. Важно то, что позавчера ты выбросил один из тех порножурналов в мусорное ведро посреди ночи. В нем была вырезанная фотография жертвы, которую ты сфотографировал на свой Polaroid.

Значит, ты уже был с ней, она улыбалась тебе, ты, сволочь. И ты убил ее когтями. Где ты спрятал свой костюм психа? Леони положила руку на запястье сержанта, чтобы он не перешел черту — что, по сути, он уже сделал своими оскорблениями. Алексис Ландри оставался неподвижным, настороженным. Он был умнее, чем казался, и хорошо понимал, что те, кто стоял перед ним, не имели никаких доказательств. — Это тот идиот Туркотт вам это сказал, я полагаю? Неудивительно. Этот жалкий тип злится на меня с тех пор, как я появился.

Он готов рассказать что угодно, чтобы подставить меня.

— Почему он тебя ненавидит? — резко ответил Лиотта, выпрямляясь и уклоняясь от прикосновения Леони.

— Потому что он работал на экскаваторе в карьере Геркулес, а теперь оказался на углевом складе. Только я тут ни при чем. Но пока он продолжает на меня плевать. Спросите у начальства, они вам подтвердят. Он просто хочет меня подставить, и все!

Молодая полицейская откинулась на стуле с вздохом, полная сомнений. А вдруг это просто выстрел в темноту? Что-то не сходилось. Честно говоря, ей было трудно представить, что Лэндри переодевается в виндиго и калечит собак, чтобы напугать инуитов. С какой целью? И все же она преследовала быстрого, тренированного мужчину, который отреагировал на листовку и ушел вдоль озера в сторону шахты, а не резервации.

— Вы очень заботитесь о себе...

Лэндри направил свои светлые глаза на Тедди, который только что заговорил.

— Увлажняющие кремы в ванной, гантели, бег... Вы даже брови выщипываете. Это незаметно, но если присмотреться, то видно.

— Да, и что? Это запрещено? Большинство парней здесь не ухаживают за собой. Я уверен, что некоторые из них принимают душ раз в три месяца. Я не такой. Здоровый образ жизни в этой дыре — единственное, что еще отличает нас от животных...

Криминолог открыл журнал на странице, где их подозреваемый наклеил свое фото.

— Похоже, вы хотели бы быть похожим на них. В плане сексуальных способностей, я полагаю, потому что, на мой взгляд, физически вам нечего им завидовать. Красивое лицо, тело, которое выглядит неплохо.

Он заметил внезапное напряжение на губах Лэндри.

— Что вы несете...

— Чего вы стесняетесь? Размера своего члена? Или вы страдаете преждевременной эякуляцией? Едва раздевшись перед женщиной, вы сразу же начинаете стрелять фейерверками? Почему? Чрезмерная застенчивость? Неуверенность в себе? Непросто справляться с этим в интимные моменты, не так ли?

Лэндри бросил сердитый взгляд на сержанта.

— Скажите ему, чтобы он прекратил. Если он продолжит, я сам подам жалобу. Вы не имеете права.

— Давай, позвони адвокату, — ответил Лиотта.

Шахтер стиснул зубы. Тедди продолжил:

— Чтобы довести свою фантазию до совершенства, вы затем отрезаете оригинальные головы женщин, чтобы заменить их другими. Брюнетки, рыжие, вы, похоже, не любите. Вас интересуют только блондинки с голубыми глазами. Как вы. И как наша жертва... Точно такая же, как она.

Тедди резко прижал руку к листовке, и дерево стола затрещало.

— Вот что я думаю, мистер Лэндри. Эти фотографии Норфервилля и его окрестностей — полная чушь. Вы сняли их после того, как все произошло, чтобы запудрить нам глаза. Потому что, честно говоря, Polaroid не предназначен для съемки пейзажей. И вы сохранили эти журналы с той же целью: вы не хотели выглядеть слишком чистым. Немного белым, немного черным... Вы умный, это очевидно... Умный, но испуганный.

Француз встал и подошел к окну. Там он посмотрел на улицу, положив руки на раму.

— Вы фотографируете женщин, которыми хотели бы обладать. А поскольку у вас есть сексуальная блокировка, которая портит вам жизнь, ваши маленькие коллажи позволяют вам создать другой фильм: вы наконец-то становитесь жеребцом, способным удовлетворить их...

— Вы сумасшедший.

— Это вы сбежали позавчера, и знаете что? Это доказывает, что вы не убийца. Если бы вы им были, портрет жертвы не вызвал бы у вас такой реакции... Вы просто испугались.

Он вернулся к нему и занял свое место.

— Теперь вы нам все объясните, потому что, если будете продолжать упрямиться, останетесь нашим единственным подозреваемым, и мы будем преследовать вас. Мы все раскопаем, вытащим на свет ваши мелкие и крупные недостатки, позаботимся о том, чтобы журналы, на которых видна ваша голова, попали в руки многих людей. Слухи, пришедшие неизвестно откуда, могут очень быстро распространиться по лагерю, и я чувствую, что после этого здесь будет некомфортно жить...

Алексис Ландри нервно теребил пальцами, как ребенок. Он долго колебался, вглядываясь в каждый взгляд, устремленный на него. Вздохнув, он наконец кивнул.

— Да, я видел ее. Я был с ней вечером 13-го...

За день до ее смерти. Криминалист обменялся взглядами с Леони, а затем с Лиоттой, который по-прежнему стоял у конца стола.

— Где?

— В ее домике в Блу-Ридж. У нас была встреча.

Слюна у Тедди стала гуще. Он постарался сохранить уверенность в голосе.

— Какая встреча?

— А как вы думаете? Она была там, чтобы потрахаться. Я же не буду вам это объяснять, правда?

40

— Все началось однажды вечером, примерно шесть месяцев назад, — пояснил Алексис Ландри. — Это было у выхода из продуктового магазина, незадолго до закрытия. Все произошло очень быстро. К мне подошел какой-то парень, сунул мне в руки бумажку и сказал, что если я заинтересован в девушках, то, если я хочу сохранить все в тайне, мне нужно просто следовать инструкциям...

Леони снова взяла на себя ведение допроса. Сообщение несовершеннолетнего явно поразило Тедди.

— Вы говорите о проститутках?

Мужчина становился все более нервным. Лиотта стоял слева от своей коллеги, внимательно наблюдая за происходящим.

— Мы не будем тебя за это беспокоить, — вмешался он. — Это не цель, понятно? Нас интересует то, что ты можешь нам предложить. И тебе лучше, чтобы это было полезно. Так что выкладывай.

— Он предлагал девушек, которые, в отличие от других, не выставлялись напоказ в барах. Скромные, незаметные девушки. Они придумывали надуманные причины, чтобы остаться в Норфере, и целыми днями не выходили из своих гостиничных номеров. С ними я мог провести приятный вечер, и никто об этом не узнал.

Леони бросила взгляд на Тедди, который пытался сохранять хорошую мину при плохой игре. На самом деле его мысли были где-то далеко. Она без труда представляла себе боль, которую он испытывал в глубине души.

— Ты знаешь, кто тот парень, который дал тебе бумагу?

— Нет. Коренной житель, это точно, но я его едва заметил.

— Назови нам имя.

— Я же говорю, он только сказал мне пару слов и сбежал. Честно говоря, я даже не смогу его описать, все инуиты похожи друг на друга. Ему могло быть и тридцать, и сорок, он был в кепке... Никогда не удается определить их возраст.

Он украдкой посмотрел на Леони, которая не спускала с него глаз.

— Что было написано на бумаге?

— Что нужно создать аккаунт в социальной сети под названием Topfans и подписаться на профиль @norferjoy. После подтверждения на странице отображался список девушек, доступных в Норфере. Было несколько белых, но в основном это были индианки...

— И что это открывало? Фотографии?

— Да, что-то базовое с кратким описанием, возрастом, такой информацией. Затем нужно было просто отправить сообщение другому пользователю, указав выбранную девушку. Думаю, этот парень был организатором всего этого. Он связывался со мной, сообщал день, время и место встречи...

— Интернет появился всего шесть лет назад, а эти ублюдки быстро приспособились к новым технологиям, — проворчал Лиотта. — А жертва, Морган Шаффран, была в списке?

— Она появилась там около десяти дней назад.

Тедди встал из-за стола. Он прислонился к стене у окна. Его дочь не могла быть проституткой, это не имело смысла. Нет, конечно же нет. Она вела расследование, искала этих молодых женщин. Эта сеть, возможно, была единственной зацепкой, которую ей удалось найти, поэтому она проникла в нее, со всеми вытекающими отсюда последствиями, как поступил бы настоящий полицейский. Морган Дойл.

— Покажите нам, — с трудом произнес он.

Мужчина покачал головой.

— Я не могу. Я удалил свой аккаунт, когда узнал, что...

— Вы создадите новый, — прервала его Леони, — и повторите всю процедуру перед нами.

Послушно он взял свой телефон и положил его перед собой, чтобы все могли видеть. Он зашел на сайт. Сразу же ему запросили номер банковской карты.

— Это особенность Topfans, нужно обязательно ввести данные своей карты, чтобы следить за людьми, — объяснил Лэндри. — Зато снимают деньги только за платный контент. Фотографии, видео...

Он ввел всю информацию, получил подтверждающее письмо по электронной почте и смог открыть главную страницу. Как и в любой социальной сети, алгоритм предложил ему профили, обязательно женские: певица, танцовщица, девушки с ярким макияжем, в откровенных нарядах, которые приглашали посетителей подписаться на их аккаунты. Идеальная добыча для всех хищников, которым оставалось только выбрать. Лэндри ввел «@norferjoy» в строку поиска. Результат не заставил себя ждать: - Нет результатов.

— Это больше не работает. Список с фотографиями исчез.

— Они все закрыли, — вздохнула Леони, обращаясь к Тедди.

— Пользователь, с которым вы связывались, чтобы заказать девушку... найдите его, — приказал Тедди, не желая сдаваться.

Когда рабочий набрал «@lynx, - сердце Тедди сжалось. Тот, кто, вероятно, убил его ребенка, был частью этой сети. Но и в этом случае они ничего не нашли. Профиль больше не существовал. Все было уничтожено. Или перемещено в другое место. Растворилось в лабиринтах Интернета.

— Вы когда-нибудь видели этого Lynx? — спросил француз.

— Никогда, — ответил Лэндри. — Я дважды пользовался их услугами и никого не видел, кроме женщин, конечно. Первый раз это было примерно полтора месяца назад. А второй...

— Это все еще происходило в Blue Ridge?

— Что касается меня, да.

— А как вы платили девушкам?

— Мы не платили им напрямую. Накануне встречи нужно было оставить наличные в месте, которое Lynx указывал нам в личном сообщении. Я оставлял конверты в почтовых ящиках заброшенных домов на окраине города.

Призраки, осторожные, организованные. Неуловимые. Эти сети, которые прорастали повсюду, были настоящим бедствием, потому что они были мобильными и анонимными. Тедди вернулся к вопросу:

— Вы встретились с нашей жертвой накануне ее смерти в ее домике. Как прошла ваша встреча? О чем она с вами говорила? Она была напугана?

Сотрудник пожал плечами.

— Она выглядела нормально, что я могу сказать? Может быть, она спросила меня о чем-то, связанном с этим Lynx, она показала мне фотографии девушек... Но я ничего о ней не знаю, я не из тех, кто задает вопросы.

Он сделал паузу, а затем глубоко вздохнул.

— Послушайте, я ее не трахал, ясно? Я... Мне просто нужно было... посмотреть на нее, сделать фотографии. Я пробыл там около двух часов и ушел. После этого я ее больше не видел, кроме как... на листовках.

Он опустил глаза, сжав руки между ног. В доме теперь царила тишина. Леони встала и надела куртку. Еще оставалось много неясных моментов, которые нужно было прояснить.

— Вы пойдете с нами, месье Ландри, чтобы мы все зафиксировали. Вы также проведете нас к почтовым ящикам, куда вы вложили деньги.

Это займет некоторое время, так что предупредите кого нужно. Сегодня вы не вернетесь на работу.

Рабочий подчинился без возражений. Тедди тоже встал, чувствуя, что в его голове словно разбросаны кусочки пазла. Теперь не было никаких сомнений: Морган искала пропавших в Монреале и была готова на все, чтобы их найти. Если Линкс думал, что он хорошо спрятался в своей берлоге, то он ошибался. Тедди не отпустит его. Даже если ему придется провести остаток своей жизни в этом аду.

41

Поскольку Патрик не мог заснуть, он выехал в час ночи и ехал одиннадцать часов, чтобы преодолеть девятьсот километров, отделяющих Монреаль от Септ-Иль. К счастью, дорога была приятной. Она шла по северному берегу реки Святого Лаврентия, и в окрестностях Тадуссака он даже смог увидеть белоснежных белух, которые мирно плыли вдоль берега.

Он только один раз побывал в резервации коренных народов, в Пессамите, по делу об убийстве. Разница здесь заключалась в том, что территория инну в Уашате была полностью зажата, ограничена рекой с одной стороны и окружена двадцатью пятью тысячами жителей Септ-Иль с другой. Насколько знал полицейский, инну или нет, все в этом городе довольно хорошо ладили друг с другом, по крайней мере на бумаге. Коренные жители имели контракты на вывоз мусора, эксплуатировали рыболовецкие суда и заводы по переработке моллюсков и управляли знаменитым поездом Tshiuetin, который вел в Норфервилл.

Войдя в резервацию по длинной и широкой авеню Queen, он едва заметил смешной зеленый дорожный знак, покосившийся, вставленный между двумя зданиями. На нем было просто написано: - ГРАНИЦА РЕЗЕРВАЦИИ UASHAT . - Место было безвкусным, странно построенным, как будто гигантская рука вылила сетку асфальта на покрытый деревьями и песком берег реки, а затем разбросала цветные кубики Лего между елями, то по плану, то наугад. Наверное, потому что было место.

Патрик не был из тех, кто бунтует или борется за что-либо, но ему было грустно видеть, что эти люди, которые веками жили на лоне природы, в конце концов оказались запертыми, как животные. И все это для того, чтобы можно было строить плотины, вырубать леса или добывать полезные ископаемые. Видимо, это называлось прогрессом... Между тем, всем было известно, что в течение многих лет коренные народы страдали от настоящей эпидемии самоубийств, и Уашат не был исключением.

GPS привел его на улицу Шапатеш, к дороге, в конце которой стоял маленький желтый домик женщины, к которой он приехал. Кустарник рос повсюду, в том числе вдоль стен и под бетонными ступенями крыльца. За домом виднелся Сент-Лоран и гигантские двухсоттысячные суда, груженные железными шариками из Норфервилля, которые направлялись в Китай и Японию.

Полицейский поправил узел бежевого галстука, надел куртку и вышел. Жозиан Жиль открыла ему только потому, что он настойчиво настаивал. Она явно употребляла алкоголь, но стояла прямо в дверном проеме, прикрывая глаза рукой, как будто ее беспокоило полуденное солнце.

— Что вам нужно?

— Поговорить с вами о вашей дочери.

На ее измученном лице, которое выглядело диким и суровым, вероятно, из-за черных бровей, спускающихся к переносице, промелькнула искра. После того как он представился, она впустила его, извинившись за беспорядок в доме. Жестом она смела пустые пивные банки, которые оказались в мусорном мешке, а затем сосредоточилась на нем. Патрику показалось, что она ожидает хороших новостей, поэтому он решил быть прямым.

— Я здесь, потому что Морган Шаффран, которую вы, я полагаю, знаете, была убита. Ее тело нашли в Норфервилле.

В такие моменты он ненавидел свою работу. Настоящий предвестник беды. Вдруг он прочитал на сером лице Жозиан Жиль большую пустоту. Ничто. Как автомат, она потащилась к холодильнику, открыла пиво и осталась там, потягивая его и глядя на реку из окна, как сделал бы поэт в поисках вдохновения. Полицейский подошел к ней. Он остановился на пороге комнаты.

— Вы связывались с ней. Вы были с ней в контакте, потому что она интересовалась исчезнувшими молодыми женщинами из числа коренного населения. Я хотел бы, чтобы вы рассказали мне об этом. Вы беспокоились за свою дочь?

Патрик на мгновение подумал, что она его не услышала. Она спокойно допила пиво. Затем, наконец, она посмотрела на него.

— Анжелуне не было и пятнадцати, когда она уже сбежала от нас, от моего мужа и меня. Мы не смогли сделать то, что нужно, чтобы она выбралась из этой ситуации, но это было так сложно... Жан уезжал на лодках на несколько недель, чтобы ловить крабов, он ее не воспитывал. Она перестала ходить в школу, стала общаться с плохими парнями, курить гашиш. Иногда она не ночевала дома, я не видела ее по несколько дней. Но она всегда возвращалась...

Патрик взял свой блокнот и записал «Анжелун Гилл. - Его хозяйка порылась в ящике и протянула ему фотографию. Его дочь была похожа на других пропавших девушек. Красивая, стройная, умеющая улыбаться в камеру.

— Когда ей исполнилось восемнадцать, она собрала вещи. Она объяснила мне, что собирается пожить некоторое время у подруги в другой резервации, Малиотенам, в двадцати километрах отсюда. Вы знаете Малиотенам?

— Понаслышке.

— Подруга звали Келли. Келли Маккензи. По ее словам, моя дочь никогда не была там и даже не собиралась туда ехать. С тех пор Анжелун так и не появилась...

— Когда это было?

— Примерно в середине сентября.

— Значит, Анжелун вам солгала...

Она снова взяла фотографию и долго смотрела на нее.

— Это не первый случай, когда одна из наших девушек уезжает из резервации и больше не возвращается. Анжелун говорила об этом. Она говорила, что однажды уедет в Монреаль, что там она сможет найти работу, жить красивой жизнью и вырваться из нищеты... Нельзя винить молодых людей за то, что у них есть мечты.

Патрик только кивнул головой. Он видел, какого цвета была эта мечта...

— Не знаю, почему она мне солгала, но... она бы не уехала так, не оставив никаких новостей, не отвечая на звонки. Когда звоним, сразу включается автоответчик. Это ненормально. К тому же в ее комнате остались вещи, которые были ей дороги. Почему бы ей их не забрать, если она не собиралась возвращаться?

— Что вы сделали?

— Сначала я обошла всех ее знакомых, по крайней мере тех, кого я знала. Одна из ее подруг в конце концов призналась мне, что в течение нескольких месяцев Анжелун копила деньги, чтобы уехать в Монреаль. Мне было очень больно, что она делала это в тайне.

— Откуда были деньги?

— Из Интернета, она продавала свои фотографии... Немного откровенные, которые покупают извращенцы, чтобы поглазеть на молодых девушек.

Она опустила глаза. Несмотря на свой стыд, она добавила:

— Подруга, к сожалению, больше ничего не знала... Она предупредила Анжелун, что это может быть опасно, что за экранами обязательно сидят подозрительные типы. Я обратилась в полицию. Они приняли заявление, но ничего не предприняли. Для них моя дочь была совершеннолетней и хотела уехать из резервации, как и многие другие... Я не знаю, что мне делать, я в растерянности. Но я повторяю: моя дочь никогда бы не уехала, не попрощавшись со мной.

— Я понимаю.

Слезы застыли на ресницах Жозиан Жиль. Патрик легко представлял себе боль этой матери. Ее чувство вины за то, что не смогла защитить своего ребенка. Ее беспомощность. Нет ничего хуже исчезновения. Невозможно даже пытаться скорбеть. Он спросил у нее имя и адрес подруги, которая могла дать ей информацию, а затем продолжил:

— Вы продолжали ее искать?

— Да, я пошла в центр здравоохранения и социальных услуг в Септ-Иле. Мне сказали обратиться в различные ассоциации или приюты в Монреале, на случай, если она не оказалась там. Именно тогда я наткнулась на сайт Морган, где увидела фотографии этих бедных девочек.

Одна из них была очень похожа на Анжелун. Такая же улыбка, такие же глаза... Когда я связалась с Морган и объяснила ей свою ситуацию, она сразу же отнеслась ко мне серьезно. В январе она даже навестила меня с пачкой листовок, на которых был указан ее номер телефона. Мы развесили их повсюду, в том числе и в другой резервации, в Малиотенам...

Она задавала вопросы всем. Она была как... одержима. Морган была невероятной женщиной, она действительно хотела помочь. Вы бы видели, что она для меня делала... Я ужасно опечалена тем, что с ней случилось. Это ужасно.

Наступила тяжелая тишина. Через несколько секунд Патрик спокойно решил ее прервать.

— И все ее исследования привели ее к какой-то зацепке? — спросил он.

— Думаю, да, но она мне ничего не сказала. Она не была уверена, не хотела давать мне ложных надежд. Она пообещала, что свяжется со мной, как только у нее будет что-то новое. А теперь вы сообщаете мне, что она умерла в Норфервилле...

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Это не может быть случайностью.

42

Раскачивающийся почтовый ящик посреди заросшего кустарником сада, в конце улицы, где стояли заброшенные дома. Он закрывался с помощью простого куска металлолома, так что полицейские без труда открыли его ранее в тот же день. Конечно, они обнаружили, что она пуста, как и разваливающееся здание, которое они обыскали. Именно туда Алексис Лэндри принес 300 канадских долларов. На следующий день, вечером 13-го, он встретил Морган в ее домике и сфотографировал ее, чтобы удовлетворить свои фантазии. Через сутки Линкс вызвал молодую женщину в лачугу на Уэстсайд-стрит. И убил ее.

Тедди направился в сторону центра города. Два агента заканчивали свой обход, чтобы узнать, не замечали ли ближайшие жители подозрительного поведения в этом районе: припаркованные машины, необычные перемещения... Другие, в том числе и сам Лиотта, усилили рейды по резервации. Линкса разыскивали, доставляя в участок людей, известных полиции, и представляя их Алексису Лэндри в надежде, что сотрудник INC вспомнит лицо, которое он мельком видел перед продуктовым магазином. Криминолог наблюдал за насилием, которое сержант и его правая рука проявляли по отношению к одному из допрошенных — представителю так называемых «грязных банд. - Пощечины по затылку, оскорбления, угрозы... Он был уверен, что однажды все это закончится кровавым бунтом.

Он вышел на главную улицу, где уже опускали жалюзи на витринах. Видя, как все напряглись, Тедди подумал, что шторм, о котором говорил Лиотта и который должен был начаться через несколько часов, будет не из приятных. Ускорив шаг, он все же погрузился в свои мысли.

Он думал о своей дочери, которая каким-то образом попала в сеть проституции 2.0. В поисках ответов Морган, возможно, задала слишком много вопросов Лэндри или другим клиентам. Она вызвала подозрения Линкса. Последний увидел в ней опасность, настолько серьезную, что решил устранить ее, и, заодно, постарался усилить страх инну перед Виндиго. Двумя ударами по одному камню. В доме ужасов этот мерзавец, должно быть, заставил ее рассказать все, что она знала, а затем убил и выбросил ее тело в лес.

Француз подошел к ресторану, увидел Леони, расспрашивающую управляющего, и продолжил свой путь. Справа от него над озером Ридж пролетал гидросамолет. Свет был мимолетным. Солнце, еще пробивающееся сквозь все более густые облака, озаряло замерзшую гладь озера пурпурными оттенками. Люди даже вышли на улицу, чтобы запечатлеть этот момент, и спускались к берегу, чтобы полюбоваться этим странным и неопределенным зрелищем, которое можно было увидеть только в этих крайних широтах.

Вернувшись в свой домик, он заварил черный чай. На своей доске он добавил имя: - Анжелун Джилл. - Он приклеил фотографию, которую распечатал в полицейском участке, переданную в начале дня коллегой Леони из Септ-Иль. У молодой женщины были очевидные общие черты с другими: коренная жительница, красивая, стройная. Новое исчезновение, которое никого не беспокоило, кроме матери. И, по стечению обстоятельств, Морган.

Тедди сел за стол и вошел в аккаунт, который они только что создали на Topfans. Анжелун зарабатывала деньги, выставляя себя напоказ в этой социальной сети. Один из агентов Лиотты сумел найти ее профиль, потому что ее имя было редким, а псевдоним был похож на него: @ange_lune. В открытой части она поделилась несколькими провокационными фотографиями. На них она была полуобнаженной в своей комнате, с пухлыми губами. Затем на берегу реки, в мокрой одежде, подчеркивающей ее формы. Но ее сообщения и список друзей были недоступны. Чтобы их просмотреть, нужно было принять приглашение, чего она явно уже не могла сделать.

Поскольку первые поиски в полиции не дали результатов, Тедди решил серьезно заняться поиском профиля Морган. Он ввел различные комбинации с именем «Морган Дойл. - Пробовал еще полчаса, но безрезультатно. Его дочь могла взять любой псевдоним. Это было все равно что искать иголку в стоге сена... Поэтому он вернулся на страницу Анжелун. Она зарегистрировалась на сайте в июне прошлого года. Под своей фотографией она указала в качестве адреса «округ Септ-Ривьер» . Достаточно неопределенно, чтобы ее нельзя было найти, но достаточно точно, чтобы понять, в каком уголке мира она жила. Так ли она привлекла внимание Lynx и его возможных сообщников? К ней обратились виртуально или физически в ее заповеднике, чтобы она приехала сюда, в Норфервилл, и быстро заработала больше денег? Было так легко поддаться на уговоры красноречивых людей, которые обещали золотые горы и таким образом умудрялись обмануть молодых жертв... Но почему она потом так и не вернулась к матери? Была ли эта сеть лишь верхушкой айсберга?

Вопросов было еще слишком много, чтобы криминолог мог увидеть какую-либо картину. Он даже не был уверен, что между девушками из Монреаля и Анжелун Гилл была какая-то связь. Между исчезновениями было девятьсот километров и несколько лет. Джанель, Мириам, Сакари и Катия были коренными жительницами, приехавшими со всей Канады, потерявшимися в городе, который был для них слишком велик. Если они действительно были жертвами хищника, то контакт, скорее всего, был установлен на улице, рядом с площадью Кэбот. Интернет, по его мнению, не имел к этому никакого отношения.

Последние лучи солнца озаряли деревянный пол мягким светом. На мгновение в комнате воцарилась полнота, которую Тедди не испытывал уже давно. И эта божественная тишина, словно вырвавшаяся из глубин вселенной... Никогда выражение «затишье перед бурей» не казалось ему столь уместным. Он надел шапку и вышел на улицу, несмотря на минус 18 °C. На этот раз он не собирался вызывать медленную смерть, а хотел соприкоснуться с природой, которая могла предложить так много. Он спустился к берегу. Он был так далеко от своего офиса в Лионе и от всех мест в мире, где он когда-либо бывал... И все же он был так близко. Так близко к самому себе. От самых простых вещей в жизни. Возможно, это и было повседневной жизнью здесь. Поиск абсолюта в завораживающем шепоте Великого Севера. Он так сожалел, что Морган больше не могла разделить с ним такое счастье.

В нескольких метрах от него прогуливающийся человек вышел на замерзшую поверхность озера, держа в руке мобильный телефон в режиме камеры. Внезапно мужчина присел на корточки и начал снимать. Тедди прищурился. Он заметил животное с взъерошенной шерстью и маленьким заостренным рыжим носом, которое пробиралось между сугробами. Возможно, это была арктическая лиса. Жизнь была повсюду, для тех, кто умел ее видеть. Тедди подумал, что это было бы хорошей пословицей для инну. И в этот застывший момент он вдруг почувствовал, как в его уме зародилась идея. Следя за передвижениями животного по снегу, занятого охотой на свою удивительную добычу, он заметил что-то.

Он чуть не упал, когда вбежал в свой домик. Сняв перчатки, он снял фотографию с невероятными следами виндиго, обнаруженными рядом с четвертой собакой. Возможно, он только что разгадал тайну автора следов. Тайну крайне простой.

Ошибку преступника.

43

Леони только что закончила разговор с Гектором Лиотта и направлялась к своему домику, когда Тедди окликнул ее. Он помахал ей с порога своего бунгало и, как только она подошла, сунул ей в руки фотографию.

— Нам нужно пойти к Арманду Панашу и узнать, кто обнаружил четвертую собаку, рядом с которой были следы виндиго.

Полицейская посмотрела на него, нахмурив брови. В шапке и перчатках он был явно готов к отправлению. А ей хотелось отдохнуть. День был длинным.

— Зачем?

— Я объясню по дороге. Поездка в заповедник и обратно займет всего пять минут, и я предпочел бы поговорить с ним лично. У вас есть его адрес, я полагаю.

Леони колебалась несколько секунд, затем кивнула.

— Хорошо.

Они молча дошли до машины, а затем, устроившись в салоне, лейтенант завела двигатель, включила фары и поехала вперед.

— Слушаю, — сказала она.

— Прежде всего, удалось ли вам получить список клиентов Blue Ridge?

— Да, мы уже проверили с Гектором Лиотта. Анжелун в списке нет. Я проверила и других девушек из Монреаля, на всякий случай. Ничего.

— Наверное, они сменили имена, как Морган. Дополнительная мера предосторожности, чтобы запутать следы.

— Я так и подумала. Я позвонил своему коллеге и попросил его заглянуть в реестр Tshiuetin при отправлении из Септ-Иль. Он все еще там, опрашивает знакомых Анжелун в резервации. Если эти женщины приехали сюда, они обязательно указали свои настоящие имена, так как перед посадкой на борт проверяют документы.

— Хорошая идея. А что говорит владелец этой сети? Он отрицает, что знает что-либо, я полагаю?

— Он говорит, что уважает частную жизнь своих клиентов, всякая такая чушь. В его защиту можно сказать, что автоматизированная система доступа к шале может сделать арендатора полностью невидимым, если он того пожелает...

Все находится в автоматическом управлении, и руководители сети, конечно, знали об этом... Короче говоря, может быть, он действительно ничего не видел.

Она вздохнула.

— Честно говоря, Тедди, я в растерянности. Мне кажется, что здесь все коррумпировано, прогнило до мозга костей. Норфервилл похож на мафию. Лиотта держит город в своих руках. Он должен процветать, магазины должны работать и приносить деньги. Девушки приезжают сюда, чтобы заниматься проституцией, они живут у его брата. Несовершеннолетние тратят свои деньги в барах и употребляют наркотики. Ничего здорового, но так было всегда. Мы у них в гостях, понимаете? В гостях, и нежелательные.

— Я, кажется, поняла.

Леони крепче сжала руль и постаралась сдержать гнев.

— Ладно, а теперь расскажите мне, что с вами происходит?

— Вспомните, что рассказал Панашу, когда мы были в его хижине. С момента обнаружения четвертой собаки по резервации распространились слухи. Они уже нашли три разорванных трупа на окраине тропы Вуд, но, априори, этого было недостаточно, чтобы вселить настоящий страх в сообщество...

— Да, я помню это.

— Поставьте себя на место того, кто хочет выдать себя за Виндиго. Он понимает, что люди не связывают факты, что, несмотря на его первые злодеяния, все не идет так, как он рассчитывал. Что же он делает?

— Не знаю, он решает перейти на более высокую скорость. Он оставляет физический след монстра.

Проехав пятьсот метров по Атлантик-стрит, Леони повернула на Эклипс-стрит. Гигантская монета в 1 доллар блеснула в свете фар.

— Именно, — подтвердил Тедди. — У него нет выбора, он должен материализовать невидимое. Местные жители должны твердо верить, что Виндиго приближается к резервации. И единственный способ — это оставить эти страшные следы на снегу. Я внимательно изучил фотографии, которые нам прислал Панашу. Я не мог понять, в чем дело. Как можно оставить такие следы на таком толстом снегу, да еще и на протяжении нескольких метров, не оставив при этом своих собственных следов поблизости? Наблюдая за тем, как клиент Blue Ridge топтал озеро и фотографировал пейзаж, я, кажется, нашел единственное возможное объяснение. Самое очевидное.

Полицейская посмотрела на него с удивлением.

— Я все еще не понимаю.

— Поскольку невозможно создать следы виндиго, не оставив следов обмана, нужно постараться быть первым на месте происшествия на следующее утро. Спуститься со своего Ski-Doo и сделать фотографии.

таким образом замаскируем следы, оставленные накануне, свежими следами, отпечатанными в пухляке. Затем вызываем других: мы нашли еще одно тело, только на этот раз есть кое-что еще. Кое-что, что взорвет ситуацию...

Леони почувствовала покалывание внизу живота. Описанную им сцену было легко представить. И, честно говоря, она была вполне логичной. Возможно, Тедди нашел ахиллесову пяту убийцы.

Вскоре они прибыли к месту назначения. Как только заглох двигатель, они поспешили к небольшому домику с крышей, утяжеленной, как и все остальные, большой спутниковой антенной. Старый туземец установил в своем заброшенном саду большой белый плакат с надписью на французском и инну: - НАМ НЕ НУЖНЫ АЛКОГОЛЬ И НАРКОТИКИ, ЧТОБЫ ХОРОШО ЖИТЬ / APU APISHTAIAT ISHKUTEUAPUI MAK KA MITSHEKAUT TSHETSHI MININUNIMIAT. EKUANITSHIT INNUAT.

Арман Панашу открыл им дверь, еще не дождавшись, пока они постучат. Он отошел в сторону, чтобы они могли быстро войти, но не пригласил их пройти дальше прихожей. Леони заметила, что между пластиковыми ремешками, свисающими с потолка, в гостиной собралась многочисленная семья, и на них устремились любопытные взгляды.

— Что происходит? — спросил мужчина.

— Это не займет много времени, мы пришли, потому что нам нужна информация, — успокоила его полицейская. Вы рассказали нам, что ваш сын обнаружил пятого пса, но мы хотели бы узнать имена людей, которые нашли остальные трупы. Мы хотели бы задать им несколько вопросов. Только это, мистер Панашу, и мы оставим вас с семьей.

Хозяин кивнул, после чего потеребил подбородок, как будто пытаясь вспомнить. Леони достала свой блокнот и записывала каждое имя, которое он называл, чтобы не вызвать подозрений у кого-то из них — она не хотела, чтобы Панашу взял ее телефон, как только они уйдут, и предупредил всех. Когда он сообщил им, кто нашел четвертый труп, окруженный отпечатками Виндиго, она почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

Флоран Каштин. Сын Антуана Каштина, нынешнего главы общины.

44

Припарковавшись вдоль дороги, ведущей к озеру, Леони и Тедди видели дом Флорана Каштина. Он был последним на этой стороне заповедника, самым западным. За ним простиралась обширная девственная местность, засаженная елями, граничащая с улицей Атлантик. В доме горел свет. Через несколько минут за их машиной припарковался другой автомобиль. Агент Манжематен выключил фары и вышел из машины в сопровождении агента Милло. Леони и Тедди тоже вышли из пикапа.

— Что происходит? — спросил Манжематен, надевая на лысую голову кепку.

— Мне нужна ваша помощь. Мы собираемся допросить потенциального подозреваемого. Возможно, его задержат. Если его не будет, мы проведем обыск. Мы ищем все, что может иметь отношение к Виндиго: когти, маски, костюм, все в этом духе...

— О ком идет речь?

— Флоран Каштин. Он может быть опасен, так что будьте осторожны.

— Сын вождя инну? Вы думаете, что... это может быть он?

Она в двух словах объяснила ему их рассуждения, а затем направилась к дому. На пороге она попросила криминалиста остаться позади и постучала в дверь, засунув руку в карман куртки, готовая вытащить пистолет. Женщина, которая открыла им дверь, была лет тридцати и причесывала волосы. К ее бедру прижималась маленькая темноволосая головка, сжимая в руках плюшевую игрушку и наблюдая за ними большими любопытными глазами. Тедди почувствовал, как в его душе закипела ненависть: тот, кто, без сомнения, похитил его дочь, имел семью.

— Нам нужно поговорить с Флораном, — объявила Леони.

Показывая свой значок, она посмотрела в сторону гостиной. В середине комнаты стоял мужчина.

— Его нет. Что вам нужно?

Неудивительно, что тон был резким. Однако полицейская решительно вошла в прихожую, и Манжематен закрыл за ними дверь. Дом был похож на те, в которых она уже бывала: из другого века, наполненный запахами жирной пищи, сушеной рыбы и дубленой кожи. Мужчина подошел к ним, настороженно. Ему было, вероятно, около сорока, он был одет в черную футболку, с лысой головой и короткими бровями над узкими глазами.

— Что вам нужно? — спросил он.

— Кто вы? — ответила Леони, не отвечая на вопрос.

— Марк Мешкену. Друг Флорана.

— Где он?

— На гидроэлектростанции, — ответила женщина. Он вернется не раньше чем через четыре дня.

Она подняла своего двухлетнего сына и прижала его к себе, как будто хотела защитить. Лейтенант посмотрела на диван. Одежда на подушках, мужчина в неряшливой одежде, два стакана с алкоголем на столе. Не нужно было быть гением, чтобы понять. Когда кошка уходит, мыши танцуют.

— Я веду расследование убийства Морган Шэффран, — объяснила Леони. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. О Флоране. А пока мои коллеги осмотрят комнаты.

Длинные раскосые глаза хозяйки выражали сильную тревогу. Ее любовник тут же вскочил, как змея.

— Вы не имеете права так поступать.

— Учитывая характер преступления, которое мы расследуем, мы имеем все права, — резко ответила полицейская.

Женщина усадила сына в маленький самодельный парк с покрытым шкурами полом в дальнем конце гостиной. Флоран Каштин, казалось, поклонялся карибу. Великолепные фотографии стад и отдельных животных украшали стены, рядом с снегоступами и мокасинами, изготовленными из меха и кожи этого животного. Леони знала, с каким уважением коренные жители относятся к этому величественному млекопитающему, которое дает им пищу, одежду и инструменты, необходимые для выживания... Она заметила, что Тедди внимательно изучает каждую деталь окружающей обстановки, в частности портрет человека, которого он ищет: Каштин имел глаза черные, как ночь, длинные волосы, собранные в хвост, и худощавое, но сильное телосложение. Он, должно быть, был грозным охотником.

— Вы подозреваете инуков, да? — проворчал Марк Мешкену. — Потому что, по-вашему, это обязательно кто-то из нас совершил это ужасное преступление, да? В любом случае, я надеюсь, вы все же не верите, что Флоран может иметь какое-то отношение к тому, что произошло. Он мой лучший друг, он никогда не смог бы сделать такое.

— Мы допрашиваем всех, кто обнаружил останки собак вдоль тропы Вуда, и дело в том, что это инуиты, — оправдывалась Леони. Вы же знаете об этом, я полагаю?

Этот вопрос был адресован Мирей Каштин. На мгновение она следила взглядом за Манжематеном, который исчез в другой комнате.

— Конечно, знаю, — прошептала она.

— Ваш муж нашел труп собаки 27 декабря, во вторник утром, по словам Армана Панашу. По какому поводу?

— Он уходил на рыбалку.

— В середине недели?

— Он часто ходит на рыбалку или на охоту в свободное время. В будни, в выходные, это зависит от его графика работы на электростанции. Обычно он работает десять дней в Hydrofer, а потом семь дней проводит дома. Это не всегда легко, но так уже много лет.

Леони знала о репутации гидроэлектростанции. Очень тяжелые условия работы, вдали от всего. Она находилась всего в шестидесяти километрах от Норфервилля, в провинции Лабрадор, но доступ к этому затерянному в дикой природе объекту был затруднен, и большинству сотрудников назначались дежурства, чтобы они могли в любой момент приступить к работе, в том числе и посреди ночи. Станция действительно была очень важна, она снабжала электричеством весь город, а также особенно энергоемкие горнодобывающие предприятия.

— Флоран был в Норфере около 14-го? — спросила Леони.

— Да, мы были здесь, когда узнали об... об этой ужасной вещи. Как только Пьер Сиуи вернулся тем утром, все позвонили друг другу.

— Не прошло и часа, как все уже знали, — подтвердил Марк Мешкену.

— Как ваш муж отнесся к этой новости, мадам Каштин? — спросил Тедди.

— Как вы думаете? Он был потрясен. Мы сразу же связали это с историей с собаками... Это было ужасно. Флоран вышел, чтобы узнать больше. Когда он вернулся, он был в ужасном состоянии.

— В каком смысле?

— Его руки дрожали, он не мог говорить. Он узнал, что... что женщину растерзали, как животных. В заповеднике говорили, что это приближается и что это теперь начнет нападать на сообщество.

— Вы говорите о виндинго?

То, как хозяйка дома сжала губы, было ответом. Она была в ужасе. Марк Мешкену погладил ее по плечу, чтобы успокоить. В этот момент агент Мийо снова появился, качая головой. Затем он направился в кухню, где начал открывать шкафы.

— Нам нужно знать, где был Флоран накануне вечером, — продолжила Леони.

На этот раз лицо Мирей Каштин сморщилось от гнева.

— Что это значит? Вы обходите все комнаты, переворачиваете наши вещи, не уважаете ничего. Что вы ищете, в конце концов? Мой муж не преступник.

— Пожалуйста, мадам Каштин. Просто ответьте на вопрос.

— Он был со мной! Где, по-вашему, он должен был быть?

Ответ прозвучал резко. Женщина гневно посмотрела на всех. Леони попыталась успокоить ее жестом руки.

— Вы в этом уверены?

— Если она вам так говорит, — раздраженно ответил Мешкену.

Было очевидно, что таким образом ничего не добьются: Мирей сделает все, чтобы защитить своего мужа.

— Какие отношения у Флорана с отцом? — спросил Тедди.

Она казалась удивленной резкой сменой темы. Француз внимательно следил за каждой ее реакцией. Эта женщина казалась ему спонтанной. А мужчина вернулся на диван, приподнял бокал к губам и наблюдал за ними из уголка глаза.

— Его отец? Это сложно.

— В каком смысле сложные?

— Они не разговаривают друг с другом уже много лет. Антуан хотел бы, чтобы его сын интересовался политикой, как и он сам, потому что считает, что это стало единственным способом донести голос коренных народов и защитить их территорию. Но Флоран это ненавидит. Он человек действия, путешественник, способный преодолевать сотни километров.

— И его отец с трудом принимает его друзей, — добавил МаркМешкену. Я работаю прорабом на шахте. Мой брат занимает высокую должность в INC и является очень серьезным кандидатом на пост вождя резервации.

— Реми Мешкену...

— Я вижу, что вы хорошо осведомлены. Полагаю, вы также знаете о проекте по добыче полезных ископаемых вблизи озера Вуд. Антуан считает, что его сын предает его, дружа со мной. Однако нельзя отказываться от давней дружбы из-за расхождения во мнениях. Мы с Флораном знакомы с детства...

Тедди слегка кивнул, чтобы показать, что он понимает. Мотивы Флорана Каштина теперь казались ему ясными: посеять страх перед Виндиго, чтобы заставить людей проголосовать против шахты и, следовательно, в пользу Антуана Каштина. Отвергнутый, он хотел искупить свою вину перед отцом, помогая ему выиграть следующие выборы. Даже если он, вероятно, никогда не признается ему в том, что сделал для него, в глубине души он будет наслаждаться удовлетворением от того, что наконец-то стал достойным своего отца. Как тайная победа.

— Если ваш муж часто бывает в лесу, я полагаю, у него есть хижина в лесу, не так ли? — спросил он Мирей Каштин.

— Пока нет. Он планирует построить ее следующим летом. Это наследие, которое он хочет оставить Майкану. Чтобы тот всегда оставался на связи с природой. Это важно.

Тедди показал на фотографии, висящие на стенах.

— В таком случае, где его ружье? Его снаряжение для охоты и рыбалки? Мне кажется, он также что-то мастерит. Где он хранит все эти инструменты, которые мы видим на фотографиях?

Мирей Каштин помедлила несколько секунд.

— Отвечайте, мадам Каштин, — настаивала Леони.

— У него есть помещение за домом, — прошептала их соседка. Но... оно заперто на ключ. И я не знаю, где он его прячет.

— Это его личное пространство, — объяснил Мешкену. Даже я туда не захожу. Надо уважать это.

Тедди и Леони обменялись взглядами и тут же направились к входу. Лейтенант махнула Манжематину и Милло, чтобы они присоединились к ним.

— Вы оставайтесь с ними, — прошептала она Милло, — и следите, чтобы они ни в коем случае не позвонили. А вы, агент Манжематин, пойдемте с нами.

45

Как только она вышла из дома, несмотря на протесты Мирей Каштин, Леони взяла фонарик из бардачка пикапа и в сопровождении Тедди и Манжематина направилась к задней части дома. Собственно говоря, сада не было, но колья и проволока очерчивали большой участок, покрытый снегом, который простирался до черных теней елей, примерно в тридцати метрах от дома. Они пошли по относительно свежим следам и наткнулись на сарай без окон, вход в который был закрыт большим замком. Леони решила пока игнорировать следы, которые продолжались к опушке, и отошла в сторону, чтобы пропустить Манжематина.

— Давайте, откройте.

Тедди чувствовал, как его сердце бьется сильно. Пока полицейский все сильнее и сильнее толкал дверь плечом, отец Морган надеялся, что все это наконец закончится.

Когда деревянная дверь с треском поддалась, полицейский отошел в сторону, и Леони осветила единственную, но просторную комнату. Запах мяса сразу же ударил им в нос. Мир натянутых шкур, свернутых рыболовных сетей, отбеленных костей, привязанных к концам веревок и звенящих друг о друга под воздействием воздушного потока, который проник вместе с ними. Логово охотника. Настоящего. Человека, способного углубляться в эти большие темные леса, выслеживать там животных и разделывать их. К сожалению, это ничего не доказывало. Многие иннуиты, наверное, имели похожее снаряжение. И как ни тщательно они все осматривали, они не нашли того, что искали.

Раздраженная Леони вышла, но отказалась сдаваться. Все указывало на Флорана Каштина. Тогда она решила пойти по следам, ведущим к елям, с трудом продвигаясь по толстому слою снега. Ей показалось, что холод еще усилился: наверное, это был предвестник приближающейся бури. Внезапно, в десятке метров от края леса, следы резко обрывались у подножия дерева, а затем продолжались в обратном направлении. Она направила свет фонаря вверх, прощупала лучем иголки и заметила блеск: большой черный мешок, застрявший на стыке толстых веток и ствола.

— Мне нужна лестница, — крикнула она Манжематину.

Агент нашел лестницу в глубине хижины и с трудом принес ее. Затем он осторожно взобрался на нее и в темноте схватил сумку, с которой с трудом спустился вниз.

На земле к лейтенанту присоединился Тедди, которому она протянула фонарик. Нетерпеливо она потянула за веревку, которая держала сумку закрытой. Она вынула из него одежду из сшитых кусков шкур животных, на конце которой висела кожаная перчатка, ожидающая, когда в нее просунет руку разъяренный человек, чтобы разорвать ее на куски: когти состояли из четырех острых и слегка загнутых лезвий, которых хватило бы, чтобы одним движением перерезать горло. Она обменялась молчаливым взглядом с криминалистом.

Не задумываясь, его пальцы снова погрузились в сумку, чтобы извлечь из нее новое отвратительное изделие: слепок черепа, возможно медвежьего, челюсти которого были раздвинуты, чтобы вставить в них множество клыков всех размеров. По бокам были приклеены малоразветвленные рога карибу. Это была кропотливая, одержимая работа, которая делала эту пасть кошмарной. Система резинок и кожаных деталей позволяла закрепить ее как маску. Каштин, должно быть, потратил недели на изготовление такой штуки.

Они были на месте. Тедди без труда представил себе ужас своей дочери, когда она оказалась перед этим ужасом. Он вспомнил следы на стенах дома ужаса, лужи крови на полу. Он представил себе ярость Флорана Каштина над телом Морган. И это было для него невыносимо.

— Мы пойдем за ним, — прошипел он, сжимая кулаки в перчатках. — Сейчас же.

Леони разделяла его чувство срочности, но нужно было сохранять ясность ума. Не поддаваться эмоциям. Она повернулась к Манжематину.

— Доступен Гидрофер?

— В это время суток? — воскликнул полицейский, широко раскрыв глаза.

— Да, в это время.

— Дорога Гризли — это ухабистая трасса между озерами и лесами, без телефонной связи, без освещения и без всего остального. После последних снегопадов ее расчистили, но из-за ее плачевного состояния вам понадобится как минимум два часа. Если повезет, вы прибудете на станцию около 20 часов. Но вы же знаете, что в Норфере объявлена метель и вы едете прямо на нее?

Леони дала себе время на размышление. Ей совсем не хотелось застрять там при температуре минус 50 °C. Метель была хуже арктического морского тумана, она была настоящим убийцей людей. Малейшая неполадка означала смерть. С другой стороны, ждать означало рисковать тем, что они не смогут добраться до Hydrofer в течение нескольких дней. А значит, рисковать тем, что Флоран Каштин каким-то образом узнает об их приезде.

— Вы поедете с нами на второй машине, чтобы на случай возникновения проблем, — решила она. — А ваш коллега останется с Мирей Каштин и Марком Мешкено на время поездки, чтобы он не смог предупредить своего мужа. Хорошо, агент Манжематин?

Колеблясь, он все же согласился.

— И предупредите сержанта Лиотту, — добавила Леони. — Он едет с нами.

46

Единственный путь к гидроэлектростанции представлял собой асфальтовую дорогу, которая, казалось, уходила в никуда, была изрыта гигантскими выбоинами и стала опасной из-за многочисленных участков обледенелой грязи. Здесь враждебная природа постоянно пыталась отвоевать каждый клочок территории, уступленный человеку. Несмотря на частые проходы тяжелого снегоуборочного машины, корни пробивали землю, лишайник захватывал все вокруг, мороз раскалывал асфальт. Ухабистая дорога извивалась между изрезанными озерами, пересекала извилистые реки по мостам, утяжеленным сталактитами, а затем снова погружалась в черную и непреклонную массу бореальных хвойных деревьев, лиственниц и елей. В этом месте, как нигде другое, можно было понять всю хрупкость человеческого бытия.

Дорога Гризли носила свое название не зря, на нее не выходили легкомысленно. Каждый метр давался с трудом. Леони сосредоточилась на вождении, не спуская глаз с задних фонарей пикапа Лиотты. Машина регулярно исчезала из поля зрения, сменяясь бесконечной тьмой жестокого Севера. Сидящий рядом Тедди мало разговаривал. Скоро он встретится с предполагаемым убийцей своей дочери. Полицейская чувствовала, что он довольно спокоен, держится под контролем, но ей нужно было оставаться крайне бдительной. Кто знает, о чем он думал в глубине души? Человек, которому нечего терять, способен на самое худшее. Особенно в этой части света.

Эпицентр шторма был объявлен в районе Норфервилля в середине ночи, но ветер уже поднялся, когда они только что преодолели половину пути. Вокруг них громко свистел ветер, а с верхушек деревьев падали глыбы снега, накопившиеся за несколько дней. Молодая женщина поняла, что Лиотта спешит опередить непогоду. Иногда красные точки исчезали на несколько минут, а затем вновь появлялись вдали, как глаза злобного волка. Этот мерзавец не ждал ее: он был категорически против такого рискованного отъезда и, очевидно, заставлял ее за это расплачиваться. Она нажала на педаль газа, чтобы сократить расстояние между ними.

— У вас проблемы с Лиоттой, да? — спросил Тедди. — Что-то, что восходит к временам, когда вы жили здесь.

Он увидел, как руки Леони сжались на руле. Молчание затянулось, но наконец она ответила.

— Лиотта всегда проявлял садистское доминирование над местными жителями. Он забирал их в участок за малейший проступок, продлевал их содержание под стражей, чтобы они спали на скамейках в камерах. Любой повод был хорош, чтобы издеваться над ними, унижать их. Я видела, как он это делал, когда была маленькой и тусовалась в резервации со своей подругой. Он и его люди сеяли страх в общине...

В последний момент она объехала яму, чуть не занесло, но она восстановила контроль над машиной. Тедди ухватился за подлокотник.

— В те времена не было интернета, мобильных телефонов, ничего, чтобы снимать на камеру подобные злоупотребления, — продолжила она жестким тоном. Норфер был изолированной деревушкой, из которой ничего не выходило, кроме руды. Кто мог услышать жалобы людей?

— И я полагаю, что в камерах полицейского участка сержант держал не только мужчин...

Девушка хотела бы уйти от этого живого взгляда, который пытался проникнуть в нее. Включить радио и поставить песню на полную громкость. Проблема заключалась в том, что даже приемник здесь не ловил сигнал. Были только она, он и их общие призраки.

— Я не хочу об этом говорить.

— Я рассказал вам свою историю.

— И что? Вы даете мне, я даю вам, так? Извините, но так не пойдет. Вы не узнаете мою историю. Но знайте, что этот тип — мерзавец. И что за все всегда приходится платить. Это только вопрос времени.

Тедди задавался вопросом, кто мог иметь дело с полицией. Его мать? Или, что еще хуже, она сама, когда была еще несовершеннолетней? Однако он не стал настаивать. Он догадывался, что рана была глубокой, и представлял, как она трогает свои поврежденные губы, с слегка влажными глазами. На самом деле она была настолько расстроена, что на этот раз не заметила яму, в которую попала правая передняя шина. Удар от столкновения отразился в ее позвоночнике. Машина проехала еще несколько метров, затем загорелся красный индикатор, и она начала глохнуть.

— Не может быть!

Леони остановила автомобиль, отказываясь понимать, что происходит. Она быстро надела куртку и, взяв в руки фонарик, вышла из машины. Тедди последовал ее примеру. Его сразу же обдало резким ветром, который хлестал по лицу. Они были посреди нигде, глубокой ночью, окруженные сотнями деревьев, которые, казалось, сжимались вокруг них, чтобы погрести их. Только свет фар вдыхал искру жизни в этот ледяной мир.

Шина была полностью спущена, с порезом на боку. Наклонившись, чтобы продвигаться вперед, несмотря на порывы ветра, молодая женщина убедилась в наличии запасного колеса в задней части пикапа, махнула французу, чтобы он вернулся в салон и включила отопление на полную мощность, не выключая двигатель. Термометр показывал минус 27 °C, не считая воздействия метели, которое должно было создавать ощущение температуры около минус 35 °C, а то и минус 40 °C. При таких температурах каждый градус ниже был как нож, который все глубже впивался в плоть. Достаточно, чтобы буквально замерзнуть на месте. Все еще дрожа, она взглянула на свой мобильный телефон, на всякий случай. Ничего.

— Это моя вина. Простите.

— Не извиняйтесь. Это тот случай, когда надеешься, что ничего плохого не случится, но знаешь, что это произойдет в самый неподходящий момент. И вот он настал. Да... Думаю, хуже уже не будет.

— Вы умеете менять колесо?

— Последний раз я делал это много лет назад. И это было не в морозильной камере. А вы?

— Я когда-то училась. Но не с колесом, которое, наверное, тяжелее меня. Я даже сомневаюсь, что нам удастся открутить гайки. В холоде все имеет тенденцию свариваться.

Несколько минут прошли в напряженной тишине. Каждый осознавал опасность, которая им угрожала.

— Ладно, — сказала она, собравшись с мыслями. — Сохраняем спокойствие, не паникуем. Мы в тепле, в укрытии. Ждем Лиотту.

Она включила стеклоочистители: как будто ситуации и без того не было достаточно катастрофической, начался мелкий косой снег, который под порывами ветра змеился по земле. Оба цеплялись за надежду увидеть в повороте дороге свет, но их окружала только глухая ярость стихии.

— Это могло бы стать хорошим началом детектива, — заметил Тедди, пытаясь разрядить обстановку. Мужчина и женщина застряли в машине посреди ледяной пустыни, а надвигается буря.

— Или плохим концом.

Через пять бесконечных минут они поняли, что больше не могут рассчитывать на сержанта. Ветер усиливался, и ситуация только ухудшалась. А если они останутся здесь навсегда, то смешные вентиляторы не смогут справиться с холодом, который постепенно будет подтачивать их стальную защиту. С течением времени тела онемеют, кровь уйдет из конечностей, несмотря на их снаряжение.

— Посмотрите в бардачке, — сказала Леони, скользя к задней части автомобиля.

Криминалист поискал и нашел аптечку, в которой обнаружил баллончик с перцовым спреем от медведей, инсектицид, смазку и антиобледенитель. Полицейская поднялась, взяв большой домкрат и рукоятку, которые она достала из-под сиденья. В ее маленьких руках они казались огромными.

— Начнем снимать колесо. Как можно быстрее. Все время двигайтесь, чтобы избежать длительного контакта с землей, регулярно хлопайте перчатками друг о друга. При малейшем онемении возвращайтесь в машину, чтобы согреться. Холод убивает, Тедди. Помните об этом.

— Думаю, я не забуду.

Они вышли наружу. В таких условиях каждое усилие было мучительным. Движения были замедленными, более тяжелыми, как будто выполнялись под водой. Острый воздух раздражал слизистые оболочки, лезвия бритвы проникали в малейшие щели между лицом и краем капюшона. Француз чувствовал, как каждый волосок на его бровях затвердевает — он почти слышал, как мороз хватает их один за другим. Он был теперь лишь хрупким пузырьком тепла в безграничной, ужасающей и безжалостной пустоте. В какой-то момент он захотел снять перчатку, чтобы обрести сноровку, но Леони крепко схватила его за запястье, крича слова, которые ветер уносил в зловещем стенании.

Тедди подумал, что ему никогда не удастся открутить ни одного болта. Холод сжимал сталь и, как и предсказывала молодая женщина, сваривал детали между собой. Однако через пять минут, благодаря обильному распылению смазки, ему все-таки удалось справиться с верхним болтом. Воодушевленный, он продолжил работу. Через четверть часа он наконец снял большое колесо с оси. Оно весило тонну, и он не нашел в себе сил унести его, поэтому оставил на обочине. Затем им понадобилась помощь еще одного человека, чтобы снять запасное колесо и перекатить его вперед. Их мышцы горели. Их пальцы и ступни были измотаны, несмотря на одежду и движения. Поэтому они время от времени возвращались в салон, чтобы согреться и очистить себя от снега, а затем снова приступали к работе, давая друг другу знак взглядом. Без слов, потому что каждое произнесенное слово требовало усилия. Задыхаясь, как воины, изможденные до предела.

Когда последний гайка была закручена и двери окончательно закрыты, их охватила волна радости. Они спонтанно прижались друг к другу.

— Как будто мы только что покорили Эверест, — сказал Тедди, похлопав ее по спине.

Леони отстранилась с облегченной улыбкой. Медленным, точным движением она удалила кристаллы, прилипшие к его бровям.

— Никогда в жизни я не была так счастлива, что удалось поменять колесо.

Но вскоре ее лицо снова стало серьезным. Она посмотрела на часы. Прошло уже добрых полчаса с момента прокола.

— По крайней мере, теперь ты видишь, какой человек Лиотта, — строго сказала она, с осторожностью продолжая путь.

Она обратилась к нему на «ты» без раздумий. Тедди снял перчатки и прижал окоченевшие руки к обогревателю.

— Может, они не обратили внимания? Может, они думают, что мы все еще за ними?

— Ты шутишь или что? Я уверена, что этот идиот бросил нас и попытается арестовать Флорента Каштина без нас.

47

Фары пикапа Леони освещали бесконечную пустошь. Они ехали вдоль огромных озер Менихек, питаемых бурной рекой Ашуанипи. Вокруг не было ничего, кроме черных водных просторов, простирающихся на более чем сто километров, настолько глубоких и подвижных, что они еще не были покрыты льдом. Ветры, дующие с Лабрадорского моря, не встречали никаких препятствий, которые могли бы их сдержать. Все более холодные, насыщенные влагой, они дули без перерыва с мрачным уханьем и скоро разбушуются, замораживая все на своем пути. Молодая женщина поняла, что возвращение в Норфервилл будет невозможно. Придется остаться на месте, возможно, на несколько ночей. Она провалила все дело.

После того как они пересекли холмы, слева возвысилась крепость каменной дамбы. Несмотря на порывы ветра, было слышно, как внизу бурлит вода. Леони не сказала об этом никому, но вспомнила, что в 1970-х годах тысячи карибу были найдены мертвыми, унесенными течением, созданным шлюзами. Стадо обычно переходило в этом месте во время миграции, и поднятие воды застало их врасплох. Работники обнаружили так много трупов, что бедные животные были сложены друг на друга. С тех пор в сознании коренных жителей это место было проклято.

Наконец, где-то между линиями высокого напряжения появились огни, хрупкие свидетели суровой жизни, отрезанной от цивилизации, с убийственными зимами и бесконечными ночами. Полицейская пошла по дороге, которая спускалась к подножию плотины, чтобы добраться до ряда бараков, расположенных по обе стороны асфальтовой полосы. Изнутри серых жестяных домиков доносились слабые проблески света, словно призывы о помощи в темноте. Тедди никогда в жизни не видел ничего столь убогого и мрачного. По сравнению с этим даже жилища шахтеров казались дворцами. Помимо этих заброшенных хижин, он видел только языки суши, извивающиеся в лабиринте озер. Француз с трудом мог представить себе повседневную жизнь этих людей, их крайнюю одиночество в окружении, куда ни один человек никогда не должен был бы ступить. Своего рода темница в глубине тюрьмы под открытым небом.

Среди автомобилей, припаркованных перед этими подобиями жилищ, в том числе снегоуборочной машины, не было и следа машины Лиотты. Поэтому они продолжили движение вдоль нижнего озера в направлении того, что должно было быть электростанцией, расположенной прямо там. Леони наконец нашла пикап с эмблемой SQ возле раздвижного забора с колючей проволокой, который охранял вход в объект. Дорога все равно не вела дальше. Выйдя из машины, Тедди и она поспешили к двери огромного здания из бетона и металла, окруженного включенными прожекторами и спутниковыми антеннами, обеспечивающими связь с остальным миром, в частности с Норфервиллем. Девушка быстро взглянула на свой мобильный телефон: по крайней мере, теперь у них был сигнал. Они нажали кнопку под камерой наблюдения и стали ждать, переминаясь с ноги на ногу, чтобы оставаться в движении. Бородач с щеками, изъеденными от слишком долгих пребываний на холоде, быстро впустил их.

— Сержант сообщил мне, что вы приедете, — сказал он, закрывая за ними дверь.

— Где он?

— Не знаю. Где-то под плотиной со своим коллегой.

— Под плотиной? Что вы, черт возьми, несете?

Мужчина провел их по длинному коридору, который вел к разным комнатам, одна из которых была заполнена бутылками с водой, консервами и вакуумной упаковкой с едой.

— Они прибыли около десяти минут назад. Они объяснили мне, что ищут Флорана. Они обошли бараки, которые вы, наверное, видели, и ребята сказали им, что он сегодня на дежурстве.

Пока бородач рассказывал им о происшедшем, они прошли мимо медпункта, а затем мимо небольшой комнаты, которая служила столовой. Это место с тяжелыми флуоресцентными оранжевыми пальто, висящими на вешалках и выстроенными в ряд на несколько метров, напоминало полярную базу.

— Флорант — оператор по техническому обслуживанию. В основном он следит за исправной работой оборудования. Как только ваши коллеги прибыли, он заметил их и сбежал, несмотря на предупреждения. Он прекрасно знал, что они не рискнут стрелять в таком месте.

Этот идиот Лиотта пошел туда, не проявляя осторожности, в своем красивом, хорошо заметном сержантском облачении. Леони была в ярости, но она бы несла свою долю ответственности, если бы задержание провалилось. Она должна была быть способна держать своих людей под контролем.

— И все они скрылись под заграждением, вы это имеете в виду?

Они попали в огромный машинный зал, где с грохотом работали три впечатляющих турбогенератора: сердце системы. Повсюду были пульты управления, индикаторы, кнопки и желто-белые трубы, вбитые в стены. Там было не много людей, кроме нескольких рабочих, которые обеспечивали минимальное обслуживание и смотрели на них с недоверием. Бородач отвел их к лестнице, после чего они прошли по туннелю и через несколько десятков метров наткнулись на красную бронированную дверь.

— Мне сказали закрыть и открыть только в том случае, если кто-то постучит четыре раза. Наверное, чтобы попытаться его поймать.

— Откройте, — приказала Леони, доставая оружие.

Мужчина с беспокойством посмотрел на пистолет.

— Это так серьезно?

— Достаточно серьезно, чтобы мы проделали весь этот путь из Норфера в грозовую ночь.

Он повернул что-то вроде большого колеса посередине створки, открыв враждебный проход, вырытый прямо в скале и освещенный равномерно расположенными лампами. Холодный ветер сразу же вернулся, как будто на другом конце гигантский ледяной ветер дул им прямо в лицо.

— Куда это ведет? — спросила полицейская.

— Это разведывательный туннель. Он проходит под плотиной и позволяет нам извлекать или устанавливать измерительные приборы. Его длина составляет около четырехсот метров, и он выходит на противоположный берег. Есть также две лестницы, ведущие на вершину. Поднимаемся на пятьдесят метров и попадаем на уровень верхнего озера.

— Итак, три возможных выхода?

— Да. Зная, что, если он там, наверху, его единственный вариант — спуститься обратно в туннель. А если он ушел с другой стороны, он тоже окажется в ловушке, потому что сеть рек и озер не предлагает никаких бродов на протяжении нескольких десятков километров. На Флоране была только его рабочая одежда, обувь и защитные перчатки. Даже с индейской кровью никто не может долго выдержать на улице в такую холодную погоду...

Леони обменялась взглядом с Тедди, а затем снова обратилась к мужчине:

— У вас здесь есть врач?

— Да.

— Скажите ему, чтобы он был готов, на всякий случай. Закройте за нами дверь и подождите. Понятно?

— Понятно.

Криминалист тут же бросился в туннель. Она последовала за ним. За ними дверь захлопнулась. Через тридцать метров каменная глотка поворачивала налево и представляла собой слегка изогнутую линию, по которой пролегали трубы и электрические кабели. Так они дошли до первой металлической лестницы, которая зигзагом уходила в узкую вертикальную полость, выдолбленную в бетоне. Никаких следов Лиотты и Манжематина.

— Что будем делать? — спросил Тедди.

— Продолжим.

Каждый раз, когда они проходили мимо фонаря, их тени как будто опережали их, а затем исчезали и появлялись снова за их спинами, словно в бесконечном беге. Вдруг им показалось, что вдали, там, где сходились перспективы, вырисовывается черная фигура. Леони узнала агента Манжематина. Он стоял у подножия второй лестницы с оружием в руках.

— Что вы наделали? — спросил он агрессивным тоном, который их удивил.

— А вы что наделали? У нас по дороге прокололась шина! И мы бы не отказались от помощи! В этом и был смысл ехать на двух машинах, не так ли?

Манжематин уже собирался открыть рот, но лейтенант остановила его. Все были на грани.

— Разберемся позже. Где Каштин?

— Не знаем. Сержант поднялся по другой лестнице, чтобы задержать его здесь, если он наверху. Я останусь внизу на случай, если он ушел к реке. Ему некуда деваться. Мы обязательно его поймаем.

Леони колебалась, затем бросилась по ступенькам, бросив последний взгляд на француза.

— Не уходите отсюда.

Ее подошвы застучали по металлу. Через несколько секунд ее поглотила тьма. Тедди начал нервно ходить кругами. Он не мог просто стоять сложа руки. Это было невыносимо.

— Я пойду посмотрю в конце.

— Лейтенант сказала...

Криминалист проигнорировал его протест и побежал прямо перед ним. Диаметр туннеля начал уменьшаться. Вода теперь сочилась со стен, образуя небольшие лужи на полу. В сердце скалы мороз не имел власти. Это было скорее царство влаги, невидимой завесой воды, которая проникает сквозь одежду и проникает в плоть до костей. В конце концов Тедди наткнулся на лестницу, которая подняла его на пятнадцать метров, прошел по короткой галерее и оказался перед новой бронированной дверью. Система была такая же, как и у входа, за исключением того, что большое колесо было сдвинуто, чтобы разблокировать створку. Каштин, значит, прошел здесь.

Тедди вздохнул, максимально затянул резинки капюшона вокруг головы и вытащил нож, который купил вместе с комбинезоном. Внезапно он показался ему смешным перед таким охотником, как Каштин. С ножом в ладони он осторожно продвинулся на несколько шагов: убийца мог в любой момент выскочить и наброситься на него. Он вышел из своего рода крошечного бункера на берегу. За его спиной бурлили горы воды, выплевываемые шлюзами, и создавали сильное течение в этой искусственной реке, которая терялась в темноте. Не медля, он удалился оттуда. Рои капель, которые вихревые ветры сгоняли в его сторону, казались ему тысячами укусов ос.

Берег. Скалы. Каменистая почва, состоящая из всех отходов, которые рабочие, вероятно, оставили здесь во время строительства плотины восемьдесят лет назад. Размахивая лезвием перед собой, он пытался пробить тьму, но не видел ничего, кроме огней электростанции в четыреста метрах от него, которые пульсировали и казались то гаснущими, то загорающимися, поглощаемыми непрекращающимися порывами снега. Эта ярость, овладевшая черным небом, одновременно завораживала и пугала его пугала. Предвкушение конца света. И говорили, что сердце пурги еще не наступило...

Тедди продвигался вперед в течение десяти минут, но он знал, что он не сможет продолжать так. Уже его тело начало затекать, и он чувствовал, что идет вдоль реки Аида. Он понял, что больше нечего делать, нечего искать. Убийца мог быть где угодно, нигде. Здесь или где-то еще. К тому же он знал местность гораздо лучше, чем он. Нужно было повернуть назад, пока он не заблудился или не замерз насмерть. Манжематин был прав: как крыса, попавшая в ловушку, убийца в конце концов вернется.

Он повернул назад в сторону плотины. Приблизившись к блокхаусу, он едва успел заметить тень, бросившуюся на него с бетонной крыши. Сильный удар по скуле сбил его с ног и отбросил нож на камни. Еще один удар, по углу черепа, почти оглушил его. Все помутилось. На грани потери сознания он услышал зверское дыхание над собой, запах рыбы, разглядел две серые щели посреди каменного лица, а затем лезвие ножа, своего собственного ножа, которое коснулось его щеки. Звук застегивающейся молнии заставил его запаниковать: сидя на нем верхом, Каштин снимал с него комбинезон. Даже на грани сознания Тедди все понял. Нападавший собирался вскрыть ему живот, чтобы вынуть печень.

Он собрал все свои силы, попытался сделать отчаянное движение, думая о своей дочери, но инну снова ударил его по лицу, продолжая раздевать. Криминолог буквально почувствовал, как тепло покидает его тело, а грудная клетка застывает, сжатая тисками холода.

Убийца теперь манипулировал им, как куклой, поднимал, переворачивал, чтобы снять с него одежду, вплоть до перчаток и лыжных ботинок. Прежде чем бросить его там, на берегу, как обнаженный труп, он наклонился, сорвал с него повязку с глаза и посмотрел ему прямо в лицо, шепнув что-то на ухо.

Что-то, что потерялось в последнем уголке сознания Тедди. Наконец, его единственный здоровый глаз закрылся под воздействием нового удара, и капли, выплевываемые шлюзами, промочили его, а снег обернул его. Тонкое ледяное покрывало, в котором он присоединится к Морган.

48

Ситуация была крайне срочной.

Укрывшись в туннеле, Манжематин быстро снял куртку и укутал в нее Тедди, не продевая руки в рукава, чтобы сэкономить время. Они только что нашли француза без сознания на берегу, вероятно, всего через две-три минуты после того, как его там бросили: он еще дышал, и его конечности были гибкими.

Они сняли с него промокшее нижнее белье и стряхнули снег с его лица. Не поддаваясь панике, Леони так сильно терла ему руки, что могла бы их подпалить.

— А пальцы на ногах?

— Их можно спасти, — ответил Лиотта, сжимая их между своими ладонями, чтобы согреть.

Полицейская не теряла ни секунды. Она надела свои перчатки и шапку на криминалиста.

— На станции есть медпункт, — сказала она. — Пойдемте туда.

Сержант кивнул, ему нужно было только одно сделать. Он бросился к тяжелой двери в десяти метрах от них и распахнул ее. Он начал поворачивать большое колесо, когда Леони авторитетно сказала:

— Нет! Оставим открытым! Мы должны дать ему шанс выжить.

— Ты совсем с ума сошла, — проворчал Лиотта. — Ты видела, что он наделал? Пусть сдохнет.

— Я сказала: оставим открытой. Агент Манжематин, вы останетесь здесь и будете следить за этой чертовой дверью всю ночь, если понадобится. Я попрошу принести вам куртку, как только мы будем в центральном офисе. Будьте предельно бдительны. Он опасен.

Лиотта сдался, но не без раздражения. По приказу Леони он схватил француза за лодыжки, она — за запястья, и они побежали. На полпути молодая женщина задыхалась, мышцы ее рук были переполнены кислотой. Перед глазами заплясали звездочки. Поскольку она больше не могла, они поменялись местами, и она прошла сзади. Сержант еще больше ускорил темп. Она подумала, что он в отличной физической форме для своего возраста. В какой-то момент, когда в поле зрения появились черные мухи, она представила, как приставляет пистолет к затылку полицейского и стреляет.

Но реальность вернула ее в себя. Четыре удара в дверь. Открывается. Лестница. И жестокая жара в диспетчерской.

— Врача! — закричала она.

Вопреки ожиданиям, из коридора выбежала женщина. Небольшая, брюнетка, миниатюрная, лет тридцати. Лейтенант подумала о Сигурни Уивер в фильме «Чужой.

— Коринн Аструк. Расскажите мне, — сказала она, ведя их в медпункт.

— На него напали на улице, — объяснила Леони между двумя вдохами. — Наш подозреваемый раздел его и бросил на берегу, на другой стороне.

Как только они достигли места назначения, медсестра указала им на кровать и развернула термоодеяло.

— Положите его в безопасное боковое положение. Там есть грелки. Наполните их очень горячей водой.

Леони воспользовалась моментом, чтобы отдать куртку бородачу и попросила его отнести ее Манжематину. Врач прощупала живот и мышцы живота Тедди, а затем измерила ему температуру. Ее движения были точными и эффективными: очевидно, она уже сталкивалась с подобными чрезвычайными ситуациями. Ее лицо расслабилось.

— 32,5 °C. Это легкая гипотермия, граничащая с умеренной. У нас здесь есть все необходимое, чтобы справиться. Должно быть, все будет хорошо. Меня больше беспокоит удар, который он получил по голове. Он так и не пришел в сознание?

— Нет.

Теплой компрессом она стерла кровь с его лба и щек. Слегка прикоснулась к мягкому веку, которое опустилось в глазницу.

— Его глаз...

— Старая травма, — ответила Леони.

Коринн Аструк открыла аптечный шкафчик. Достала из него упакованный шприц и флаконы с прозрачным содержимым.

— Я бы предпочла, чтобы вы вышли. Я вас проинформирую.

Полицейские выполнили просьбу, понимая, что больше не смогут ей помочь. Лиотта укрылся в одной из соседних комнат, которая служила столовой. Он заметил кофемашину и автомат с водой. Взял стаканчик, бросил монету в прорезь и повернулся к коллеге.

— Что будешь?

Молодая женщина, нервничая, хлопнула дверью за собой. Затем она подошла, не скрывая гнева, который внезапно охватил ее.

— Вы бросили нас, когда мы прокололи колесо. Мы могли замерзнуть насмерть. Вы сделали это специально.

— Что ты несешь? Мы действительно потеряли тебя из виду, но не беспокоились, потому что не было повода. Мы думали, что ты скоро присоединишься к нам. Спроси Манжематина.

— Конечно... Манжематин просто повторит то, что вы ему велели сказать.

— Он скажет тебе, что никто не хотел выходить на дорогу из-за прогнозируемой бури. Что это ты на всех давила. Ты знала о рисках.

Сержант небрежно нажал на кнопку. Леони поняла его игру: он собирался возложить ответственность на нее. Она схватила его за плечо и заставила посмотреть на нее.

— Правда в том, что вы хотели поймать Каштина.

Лиотта посмотрел на руку, цепляющуюся за его куртку, как на насекомое, которое собираешься раздавить. Он выпрямился.

— Будь осторожна в своих высказываниях, я могу почувствовать себя оскорбленным. И если ты думаешь, что твое звание дает тебе все права, ты ошибаешься. Поэтому я скажу очень четко: нет,

я не хотел убивать этого ублюдка, хотя мне и хотелось. Мы вмешались, потому что ты не приехала, и мы боялись, что его коллеги, которых мы встретили в бараках, сообщат ему о нашем присутствии.

Он сделал глоток кофе и отошел к окну. Посмотрел на отражение Леони в стекле.

Снаружи бушевал ветер. Центр метели был уже недалеко.— Тебе следует радоваться, — продолжил он. После бури мы найдем Каштина мертвым, как кусок дерева, и ты сможешь вернуться домой, чтобы получить поздравления от своего начальника. Ты раскрыла дело, малышка. За это я снимаю перед тобой шляпу.

Леони подошла к нему сзади, пока ее отражение не стало четким. И на этот раз именно она улыбнулась ему странной улыбкой.

— Да, я вернусь домой. Но вы еще услышите обо мне. И надолго. Это только начало.

Лиотта повернулся. Его выражение лица снова стало враждебным.

— Начало чего?

— Вы прекрасно знаете. Вы узнали об этом в тот момент, когда я вернулась в Норфер. В спецслужбах все обсуждают, и вы получаете информацию, как и все остальные. У вас не будет спокойного завершения карьеры, сержант, я вам это гарантирую.

На лице полицейского появилась злая ухмылка.

— Угрозы... Они ни к чему не приводят, кроме как к неприятностям, девочка. Я хорошо к тебе относился с самого твоего приезда. Я одолжил тебе машину, людей, я выкладываюсь за тебя. А ты так меня благодаришь? Угрозами?

Вот кем ты стала сегодня, неблагодарной?

Девушка подняла руку, чтобы дать ему пощечину, но он схватил ее за запястье и сжал. Лицом к лицу. Глаза в глаза. Он мог раздавить ее. Одним движением.

— Что вы собираетесь сделать? — прошипела она. — Давайте!

В этот момент зазвонил его телефон. Лиотта резко оттолкнул ее и снова погрузился в созерцание пейзажа. Леони почувствовала, что ее сердце вот-вот взорвется в груди. Прозвенело четыре раза, прежде чем она решилась взять свой мобильный. Патрик... Она сняла трубку.

— Да, Патрик... Я тебя плохо слышу. Буря, да... Многое произошло... Да, я все тебе объясню, но не сейчас... В чем дело?

Сержант остался в своем углу. Он потягивал кофе, его взгляд был нечитаем. Леони послушала, что Патрик хотел сказать, затем прервала разговор и, повесив трубку, молчала, находясь в шоке. Лиотта выбросил стаканчик в мусорное ведро.

— Плохие новости, похоже.

Задумчивая, она на мгновение отключилась от реальности и преодолела отвращение, которое вызывал у нее собеседник.

— Пропавшие молодые женщины, о которых беспокоилась наша жертва... их личности указаны в реестре Tshiuetin при отправлении из Септ-Иль. Все они сели на поезд. Все они приехали в Норфервилл... Я думаю, что Морган Шаффран была на верном следе...

49

Ветер дул так сильно вокруг домика, что можно было удивиться, как он еще стоит. За окном снег падал горизонтально. Хлопья, как мини-торпеды, ударялись о жесть с непрерывным треском. Сердце бури развернулось, извергая миллионы литров льда над их головами. Он делал воздух бесцветным, стирал все оттенки, рельефы, не давал никому, кто осмеливался высунуть нос на улицу, открыть глаза или рот. Это была белая смерть, которая менее чем за четверть часа покрывала тело обморожениями и застывала кровь в артериях.

Тедди медленно погрузился в столь благотворное тепло, что оно казалось ему нереальным. Первое, что он увидел, было размытое лицо, склонившееся над ним, и белый блеск того, что должно было быть улыбкой.

— Рада снова видеть тебя среди нас.

Его зрение прояснилось, и одновременно с этим к нему вернулись последние воспоминания. Леони была там.

Он сразу же прикоснулся рукой к левому глазу. Нащупал что-то похожее на кусочки ваты, приклеенные к глазнице с помощью марлевой повязки, обернутой вокруг головы. - Врач сделала тебе повязку из подручных средств, — объяснила молодая женщина, протягивая ему стакан. - Вот, выпей это. Это небольшое тонизирующее средство.

Это не рекомендуется, но, учитывая то, через что ты прошел, я думаю, тебе это очень нужно.

Француз внезапно почувствовал неловкость, представив, в каком состоянии его нашла полицейская. Его неловкость не ускользнула от ее внимания.

— Не волнуйся, я видела и похуже, — успокоила она его.

Давай, выпей водку... Если только ты не предпочитаешь чай? Здесь есть электроплитка, я могу нагреть воду.

Он выпрямился, поморщившись от боли в скуле, взял стакан и выпил его до дна. Затем он огляделся. Две кровати, кресло, столик в углу и еще одна комната. Впервые он видел Леони не в толстой одежде. На ней были леггинсы, футболка с рисунком кита и множество разноцветных браслетов на запястьях. Ее волосы были распущены и обрамляли лицо. Его же одели в шорты и тонкую кофту, которые не принадлежали ему.

— Где мы? Что произошло?

— Ты ничего не помнишь? Даже больничную палату?

Он покачал головой.

— Они всегда держат эту часть барака свободной для посетителей, — пояснила она. — Как видишь, полный люкс. В ванной есть одежда, куртка и обувь, любезно предоставленные компанией. Мы с тобой останемся здесь, пока шторм не утихнет. По моему мнению, еще как минимум сутки.

Лиотта делит комнату с другим сотрудником. Он будет спать в кресле, это ему пойдет на пользу. А Манжематин все еще в туннеле.

Она протянула ему маленькое зеркало, пока он прощупывал верхнюю часть щеки.

— Тебе невероятно повезло, что мы быстро спустились с вершины плотины. Иначе, поверь мне, мы бы сейчас не разговаривали об этом...

Тедди осмотрел повреждения на своем лице. Он дважды был близок к смерти. И дважды он вернулся к жизни. Что-то, какая-то сила, судьба, не хотела его отпускать...

— Ты сильно побит, но ничего серьезного, — продолжила Леони.

Ты очнулся примерно через два часа после того, как тебя доставили в медпункт электростанции, с высокой температурой и в состоянии легкого бреда. Врач сделала тебе укол, и ты снова заснул. Ты совершенно не сознавал, что поступаешь таким образом. Почему ты это сделал? На что ты надеялся, столкнувшись с таким парнем, как Каштин?

Тедди посмотрел на часы: 3 часа ночи.

— Где он?

— Исчез. Манжематин и охранник проводят ночь у входа в туннель. Дверь на конце открыта, на случай, если он появится. Я предупредила их, чтобы они были предельно бдительны. Но... даже с твоим снаряжением он к этому моменту, наверное, уже мертв.

— Мы не можем знать этого на сто процентов.

— Мы узнаем. Я связалась с так называемой Королевской полицией Ньюфаундленда и Лабрадора, они займутся этим. Как только позволят условия, они проведут поиски с вертолета. Они к этому привыкли. Но Каштин мертв, Тедди. Поверь мне. Никто не может выжить в такой метели. Не знаю, понимаешь ли ты, но температура, по ощущениям, должна быть около минус 50 °C.

Криминолог встал и с трудом подошел к окну. Леони была права. Снаружи царил апокалипсис. Не было видно даже ночных огней в бараках напротив. А перед окном висели ледяные сосульки. Каштин всегда хотел вернуться в лес, сразиться с природой. Идти вперед, а не поворачивать назад. Даже если это стоило ему жизни.

Обеспокоенный, Тедди решил довериться Леони.

— Каштин сказал мне кое-что, прямо перед тем, как оглушить меня.

— Да? — удивилась она.

— «Я не убивал ту женщину.

Лейтенант устало села на край кровати. Если бы только она могла перестать о чем-либо думать. Хотя бы на несколько часов.

— У него был мотив, и мы нашли костюм Виндинго на дереве рядом с его сараем. Он сбежал, как только увидел Лиотту, оставив тебя умирать. Чего тебе еще нужно? — вздохнула она. — Почему же он тогда потрудился шепнуть мне это на ухо? Тем более что я рисковал замерзнуть насмерть... Это не имеет смысла. Кроме того, у него был мотив для убийства собак, это точно. Нет сомнений, что он их убил. Но... это были всего лишь собаки, понимаешь?

Он сел рядом с молодой женщиной. Водка начала действовать. Ей помогали лекарства, пустой желудок и эмоции последних часов.

— Может, ты неправильно понял...

— Нет, я уверен в том, что услышал. Что касается Морган, у меня есть предчувствие, что мы ошиблись. Вспомни, что сказала жена Каштина. Когда он узнал новость, он вышел, чтобы узнать подробности, и вернулся весь дрожащий, полностью потрясенный.

— В таком случае, кто же настоящий убийца?

— Человек, воспользовавшийся ситуацией. Кто-то, кто хотелзаставить Морган замолчать и воспользовался историей с собаками, чтобы замести следы. Удобно, не правда ли?

Леони хотела бы надеть на глаза шоры, убедить себя, что все закончилось, что они нашли виновного и что скоро найдут его тело, застрявшее во льду.

Но у нее не получалось. Не после того, что Патрик сказал ей по телефону, что совпадало с рассказом Тедди.

— Мой коллега связался со мной чуть раньше. Он проверил регистрационную книгу на отправке из Тшиуэтина в Септ-Иль. Они все были там...

Их взгляды встретились. В них горел один и тот же огонь.

— Все пять?

— Да. Джанель, Сакари, Мириам, Катия и Анжелун. Возможно, и другие.

Тедди приготовился к удару. Это открытие ошеломило его так же, как и бушующая снаружи метель. Этих коренных женщин пригласили или заставили приехать в шахтерский город, вероятно, чтобы вовлечь их в проституцию. Что с ними стало потом?

— Каштин не имеет к этому никакого отношения, — сказал он вслух, как будто пытаясь убедить себя в своей правоте. Морган расследовала исчезновения и подошла слишком близко к правде. Поэтому ее убили.

Он подошел к столу и налил им по две хорошие порции водки.

— У них наверняка есть также реестр пассажиров, отправляющихся с вокзала Норфервилля, — заявил он.

— Наверняка, да, — согласилась она, беря свой стакан. Как только вернемся, пойдем посмотрим.

Так мы точно узнаем, уезжали ли эти женщины из города...

Они пили в тишине, погруженные в раздумья, под непрекращающийся рев бури. Никто из них не отказывался от стакана, который наполнял другой, потому что оба понимали, не говоря об этом вслух, что алкоголь станет оправданием. Банальный повод, чтобы оправдать то, чего каждый из них в этот момент, посреди хаоса и убийственного безумия людей, хотел.

Это она быстрым движением, как дятел, ударяющий по дереву, прижалась к его губам. Она сразу отступила, смущенная, несмотря на наступающее опьянение, бормоча, что не должна была этого делать, но Тедди схватил ее за руку и притянул к себе, пристально глядя на нее своими черными глазами, их лица были менее чем в сантиметре друг от друга.

— Ты уверена, что это то, чего ты хочешь?

Она кивнула с улыбкой.

— Это единственное, в чем я уверена сегодня ночью.

50

Во вторник, в конце утра, они смогли продолжить путь после того, как снегоуборочная машина и разбрасыватель соли сделали дорогу в Норфервилл проходимой. Буря оставила после себя около тридцати сантиметров смеси снега и льда, сверкающей на километры под солнцем, которое иногда пробивалось сквозь облака. Пикап Леони прорезал этот нетронутый пейзаж. После адской метели даже малейшие признаки жизни затихли. Даже деревья, приспособленные к этому суровому климату, казались лишенными всякой энергии.

Перед их отъездом над их головами пролетел бело-голубой вертолет Королевской полиции. Они все еще не нашли тело Каштина. Зато полицейская воспользовалась этим вынужденным изгнанием, чтобы составить отчеты и подвести итоги со своим начальником. Она также потребовала, чтобы Лиотта и Манжематин остались на месте, пока она будет общаться с командами из Лабрадора.

По дороге она нежно наблюдала за французом, который дремал рядом с ней, убаюканный движением автомобиля. Она ни о чем не жалела за последние два дня. Ей понравилась каждая секунда, проведенная с ним под одеялом. Их горячие тела посреди хаоса. Открытие их видимых шрамов, а также тех, которые были более глубоко спрятаны. Только ради этого Леони хотела, чтобы буря длилась вечно. Несмотря на все ужасы вокруг, на призрак Лиотты, который следовал за ними, она давно не чувствовала себя так хорошо. Настолько, что эти несколько часов в чужих объятиях окончательно убедили ее, что она ничего не испытывает к Патрику и что их отношения держатся только потому, что он милый, что они работают вместе и что она не хочет его обидеть. По возвращении ей нужно будет поговорить с ним. Надеюсь, он поймет.

Когда она отгоняла эти мысли, на ее телефоне появилось сообщение. Ответ на то, которое она отправила Тео Пакету, удивляясь, что еще не получила новостей об анализе книги Ан Антане Капеш. Я все еще ничего не получил. Как только получу, приступлю к делу. Был вторник,

почта ушла в пятницу вместе с флай-аутом для несовершеннолетних. Техник уже должен был ее получить. Возможно, Леони беспокоилась зря, но маленький голосок в ее голове, едва различимый, говорил ей, что посылка никогда не прибудет. Что Норфервилл не позволит ей вырваться из своих лап.

Появился Тедди. Он улыбнулся ей.

— Скажи, мы можем заехать в отель, прежде чем ехать на вокзал? Я бы хотел... сменить это, — сказал он, указывая на свою повязку.

— Конечно.

Наконец, вернувшись на восточную сторону озера Ридж, они снова нашли дорогу к шахте. Здесь тоже все было покрыто белым. Крыши бараков превратились в однородный ковер, только фасады и очищенные улицы придавали оттенки этому незапятнанному пейзажу. Даже красные раны, проделанные машинами, исчезли. Тедди почувствовал грусть, думая о том, что место, где было обнаружено тело Морган, снова стало нетронутым, следы их прохождения были поглощены, как будто всего этого никогда и не было.

Добравшись до Блу Ридж, он быстро сбегал до своего жилья, пока Леони ждала в машине. Когда он вернулся, на его лице была такая же черная повязка, как и раньше.

— Я всегда держу одну в чемодане на случай, если снежная буря сорвет ту, что я ношу, — оправдался он, пристегивая ремень безопасности.

— Это придает тебе безумное очарование.

— Тебя не пугает то, что за этим стоит?

— Это ты. Это твоя история.

Они снова отправились в путь. Вокзал, который француз не видел с момента своего прибытия почти неделю назад, действительно выглядел как конец света. Единственная железнодорожная линия едва простиралась за фасадом огромного серого здания, украшенного вывеской с надписью: - ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ТРАНСПОРТ ТШИУЕТИН. - С помощью технических машин, привезенных с объекта Esker, рабочие расчищали снег и проверяли состояние каждой шпалы. Это была кропотливая работа, которую приходилось повторять после каждой бури, чтобы обеспечить безопасность пассажиров.

Хотя до следующего дня не было запланировано ни одного поезда, в офисах всегда кто-то дежурил, за отапливаемым залом, где обычно ждали пассажиры. Леони постучала в дверь того, где горел свет. Ей открыл мужчина лет пятидесяти из племени инну, который носил флуоресцентный желтый жилет поверх свитера. Она сразу представилась и потребовала показать реестр.

— Мне нужны ваши архивы за 2011, 2012 2015 и 2016 годах, — уточнила она.

- Что вы ищете в них? Там только имена и даты.

- Именно это нас и интересует.

Пожав плечами, он повернулся и пошел рыться в шкафу, где были сложены горы бумаг, и было интересно, как он в них ориентируется. Однако он быстро вернулся с тремя толстыми тетрадями, обложки которых были почти в лохмотьях, вручил их посетительнице не слишком дружелюбным жестом и снова сел на свое место.

— Рядом есть скамейки. Когда закончите, принесите их сюда. И не задерживайтесь, пожалуйста. Скоро мой обеденный перерыв.

Не обращая внимания на этот враждебный прием, они вышли и устроились в большом зале. Там Тедди начал листать один из реестров.

Система регистрации была архаичной, но эффективной: каждое отправление Tshiuetin из Норфервилля указывалось в верхней части страницы с датой, а ниже был список, в который каждый пассажир вносил свое имя, фамилию и подпись.

— Джанель исчезла первой, — напомнила Леони, просматривая свои записи в телефоне. По словам Патрика, она уехала из Септ-Иль... в среду, 28 сентября 2011 года.

Криминалист учел эту информацию, и они искали ее имя в списках, начиная с четверга, 29 сентября, но не нашли никаких следов индейской женщины. Полицейская почувствовала прилив адреналина, и в ее голове возник странный образ: это был проклятый город, поглощавший этих женщин. С наступлением ночи, по необъяснимым причинам, Норфервилл закрывал свои челюсти и поглощал их навсегда.

— Нашел! — вдруг воскликнул Тедди, указывая пальцем на строку с датой четверг, 13 октября 2011 года. Через две недели после отъезда из Септ-Иль, Джанель Матан действительно села на поезд из Норфервилля.

Леони почувствовала некоторое разочарование в голосе француза. По крайней мере, если бы эти девушки исчезли в Норфервилле, это дало бы начало логике смерти Морган. Несмотря на это, он упорно продолжал свои исследования в других тетрадях. Его палец бежал от строки к строке. Джанель, Мириам, Сакари, Катия: все они были там. Анжелун же вернулась на поезде 20 сентября. Конец следа. Он был ошеломлен ощущением, что ему придется начинать все сначала. С горечью он положил тетради на колени Леони и встал, положив руки на голову.

— Черт возьми!

Он начал ходить кругами, пока полицейская направлялась к офису, чтобы вернуть тетради. Так это все? Эти женщины однажды внезапно покинули свое окружение, чтобы заняться проституцией в Норфервилле, а потом уехали, как ни в чем не бывало? Что-то здесь не сходилось. Почему Анжелун, которая жила в Уашате, в двух шагах от вокзала Септ-Иль, так и не вернулась домой? Почему она не дала знать о себе своей матери? Криминалист видел только одно объяснение. Ее, должно быть, подобрали по прибытии в Сет-Иль. Кто-то встретил ее на выходе из поезда и увез Бог знает куда. Если только...

Глаза Тедди загорелись. В его голове возникла другая гипотеза. Он бросился в кабинет, где сотрудник уже собирался убрать книги на место.

— Подождите!

Он взял книги под вопросительным взглядом Леони.

— Простите, — сказал он, снова листая книгу за 2011 год. Мне нужно проверить одну деталь.

Найдя нужную страницу, он оставил тетрадь открытой и положил ручку на строку «Джанель Матан. - Затем он повторил эту операцию с реестром за 2012 год, а также с реестрами за 2015 и 2016 годы. Его сердце сжалось. Он был прав. Он поманил полицейскую подойти.

— Ты ничего не замечаешь? У каждой девушки один и тот же почерк!

Леони поняла, что он прав. В долю секунды она пришла к выводу.

— Они никогда не уезжали. Кто-то добавил их имена, чтобы это казалось правдой.

Он убежденно кивнул. Человек, имевший доступ к этим документам, создал этих призрачных путешественниц, чтобы сбить с толку любое возможное расследование. Лейтенант повернулась к сотруднику.

— Сколько человек занимается регистрацией пассажиров?

— Трое. Один регистрирует пассажиров, а двое других садятся в поезд и едут туда и обратно до Септ-Иль, чтобы предлагать услуги на борту.

— А у вас есть возможность узнать, кто был в реестре 20 сентября?

Он кивнул и заглянул в папку, лежащую на стопке документов. Тедди не мог усидеть на месте. Инну поднял свои маленькие черные глаза.

— Это был Сид Никаму.

51

Леони получила звонок от Лиотты, когда мчалась к резервации. Через несколько минут она повесила трубку с вздохом.

— Флоран Каштин умер, да? — догадался Тедди.

— Они нашли его тело на берегу, где он напал на тебя, примерно в двух километрах от плотины. Очевидно, он пытался перебраться в месте, где уровень воды был ниже и течение слабее, вероятно, чтобы вернуться в лагерь, но не выдержал.

Жандармы займутся его доставкой.

Тедди не почувствовал никакого облегчения. Каштин был просто сыном, раненным отцовской нелюбовью, который погрузился в безумие, подпитываемое старой легендой. Он охотился на диких собак и инсценировал их трупы, но он не был убийцей.

Просто парень, который почувствовал себя загнанным в угол, назначенный виновным, у которого не было другого выбора, кроме как бежать от полицейских, которые годами презирали и издевались над его близкими. Он умер печально, но, по крайней мере, ему не пришлось испытать боль от открытия правды о связи его жены с его так называемым лучшим другом.

— Мы справимся, ладно? — успокоила его молодая женщина, заметив его смятение.

— Надеюсь... В любом случае, если и нужно искать лучик солнца во всей этой черной грязи, то это встреча с тобой.

Тронутая, Леони все же погрузилась в молчание. На данный момент она не могла представить себе продолжение их невероятной истории. Все казалось ей таким сложным, их миры были так разные. Он — в своем большом, кипящем жизнью городе, в шести тысячах километрах отсюда. Она — в окружении воды и деревьев, ведущая спокойную жизнь на пороге Крайнего Севера.

— Не говори ничего, — добавил Тедди, не желая ставить ее в неловкое положение. Это не требует ответа...

Леони кивнула, а затем, чтобы отвлечь внимание, указала на тетради, лежащие на заднем сиденье.

— Думаешь, мы найдем там других женщин?

— Нет причин полагать, что их только пять. Другие, наверное, остались незамеченными.

— Куда они делись, черт возьми?

Криминалист не имел ни малейшего представления. Но одно было ясно: Норфервилл поглощал этих девушек и стирал их с лица земли. Где были тела? Сколько людей было причастно к этим исчезновениям? Он боялся того, что они могут обнаружить...

Они прибыли на место одновременно с агентами Милло и Колваром, вызванными в качестве подкрепления. Лейтенант быстро проинформировала их. По словам сотрудника вокзала, Никаму не работал до следующего дня, но его машины там не было. После бури окрестности дома не были расчищены, так что лестница крыльца все еще была покрыта слоем снега, который закрывал нижнюю часть входной двери. Леони осторожно поднялась первой и постучала. Женский голос изнутри крикнул: - Две секунды! - Затем наступила тяжелая тишина, и полицейская постучала сильнее. Она достала оружие.

— Немедленно откройте!

Наконец появилась Майя, одетая в длинную футболку сомнительной чистоты, которая спускалась на спортивные штаны. Без прически, в носках. От нее пахло алкоголем, и, несмотря на слегка расширенные зрачки, которые указывали на то, что она была под воздействием, она довольно хорошо держалась на ногах. Леони оттолкнула ее рукой, и полицейские ворвались внутрь. Тедди шел последним.

— Где Сид? — спросила лейтенант твердым голосом.

Майя прижала руки к голове, явно дезориентированная этим резким вторжением.

— Но... что происходит?

Судя по запаху, только что распылили освежитель воздуха. Леони посмотрела на стол в гостиной. Зажигалка, кусочки алюминия, скатанные в комочки в пепельнице... Майя продолжала кайфовать. Мужчины быстро обошли все комнаты. Никаких следов Никаму. Полицейская холодно посмотрела на ту, кто когда-то был ее лучшей подругой, а сегодня была лишь тенью самой себя.

— Где он?

— Не знаю. Он ушел два или три часа назад. Он наделал какую-то глупость?

Молодая женщина не отрывала глаз от вторгшихся, с чувством, в котором смешивались ненависть и страх. Тедди подошел к фотографии Никаму. Только в этот момент он понял, что встречал этого парня в поезде во время своей поездки: это был тот парень, который раздавал еду.

— Свяжись с ним, — приказала Леони. — Расскажи ему что хочешь, но он должен прийти. И, конечно, не говори ему, что мы здесь.

Ее тон был непреклонен, а взгляд леденящим, поэтому Майя выполнила приказ. Автоответчик Никаму сразу же включился. Телефон, должно быть, был выключен, возможно, у него разрядился аккумулятор. Инну фыркнула и нервно потеребила нос.

— Объясни мне, что он сделал не так.

— Кроме того, что он избивал тебя и вовлекал в свои преступления, ты имеешь в виду? Его подозревают в причастности к исчезновению по меньшей мере пяти молодых женщин, всех из числа коренного населения, с 2011 года по настоящее время, а также в связи с убийством, произошедшим на прошлой неделе.

У Майи на глаза навернулись слезы. В шоке она отступила к стене, чуть не споткнувшись.

— Это неправда. Это чушь.

— Ты ничего не знала, я полагаю? Никогда не слышала об этом, да? Ты тоже не задавалась вопросом, как маленький служащий Tshiuetin смог раздобыть всю эту дрянь...

Инну не реагировала, как будто отключилась. Слезы текли по ее щекам. Неумолимая Леони дала приказ Милло.

— Я хочу, чтобы все агенты занялись этим делом. Обыщите эту хижину от пола до потолка в поисках улик, связанных с нашим делом. Заберите жесткий диск компьютера и все USB-накопители, которые найдете. Также найдите машину Никаму, он не мог уехать далеко. Проверьте все улицы заповедника и опросите соседей и близких.

— Хорошо, — ответил Милло. — Но мы не армия.

— Вы сами разберитесь. Его нужно найти.

С этими словами она снова перевела внимание на Майю.

— У него есть охотничья хижина?

Ей пришлось повторить вопрос, чтобы Майя наконец сообразила.

— Да, да, у него...

— Где? — перебила ее Леони.

— Рядом с озером Вуд. Она принадлежала его отцу.

— Он может быть там?

— Не знаю.

Леони бросила краткий взгляд на Тедди: стоило пойти и посмотреть.

— Одевайся, надевай обувь, — сказала она Майе. — Агент Миллоу отвезет тебя в участок и присмотрит за тобой.

Затем она повернулась к нему.

— Вы за нее отвечаете, хорошо?

Милоу кивнул. Леони обратилась к Майе:

— Когда ты немного успокоишься, мы зададим тебе несколько вопросов. Я рассчитываю на твое сотрудничество. Но сначала ты должна точно объяснить мне, где находится хижина.

52

У них было время, чтобы дойти до хижины и вернуться до наступления темноты, хотя, очевидно, Сид Никаму там не был, поскольку его машина не была припаркована нигде вблизи входа на тропу. Леони нужно было следовать своей интуиции. По ее мнению, если Никаму было что скрывать, то они найдут это в месте, принадлежащем только ему.

Тропа к озеру Вуд была потрясающе красивой, особенно в самой высокой точке, где молодая женщина, управляющая Ski-Doo, сделала остановку. Она помнила, как будто это было вчера, как приезжала сюда с родителями. Тедди должен был увидеть это хотя бы раз в жизни. До самого горизонта, на 360 градусов, голубой лед маленьких соединенных между собой озер играл с золотистым светом солнца. Сверкающие холмы, окаймленные деревьями, создавали иллюзию, что они танцуют вокруг них. Сидя верхом на снегоходе, она выключила двигатель.

— Давай отдохнем пять минут. Обычно здесь ты должен слышать, как сильно бьется твое сердце в ушах. Ничего, кроме тебя, твоего сердца и всего, что тебя окружает. Это мощная вибрация Великого Севера...Тедди сошел с аппарата и прошел несколько метров по снегу. Леони закрыла глаза. Тишина была настолько чистой, настолько бесконечной, что француз почувствовал медленное гудение в ушах, что-то, что исходило изнутри, усиливалось, превращалось в гул, как движение крови. Затем, когда он был поглощен магией этого зрелища, появились пульсации. Не в ушах, а во всем теле и костях. Совершенно реальные. Тедди повернулся, опьяненный каждой секундой, которую давала ему или забирала природа, и на мгновение все вокруг исчезло. Не было больше Лиона, не было больше Гаранс, не было больше мертвых, не было ничего, кроме его сердца, его души и этого мира.

Взволнованный, он вернулся к Леони.

— Ты почувствовал? — спросила она.

Он кивнул.

— Спасибо. Спасибо за это, — прошептал он, взволнованный.

Она улыбнулась ему, и они продолжили путь. Прижавшись к ней, Тедди подумал, что ему хорошо, что в других обстоятельствах этот момент мог бы быть прекрасным, но очень скоро, когда тени удлинились, а растительность стала гуще, мрак расследования снова овладел им.

В глубине души он снова увидел изуродованное тело Морган и свою жену с лицом, испещренным осколками стекла, которая звала его из глубины леса.

На пятом километре, указанном счетчиком, полицейская замедлила ход и внимательно осмотрела деревья слева.

Майя объяснила, что рога карибу, прибитые к стволу, отмечают место, где нужно свернуть. Она заметила их через сотню метров и свернула с дороги. Вскоре только черная кора и мрачные рога животных вели их по этому лабиринту, где все было так похоже друг на друга. Наконец, через десять минут появилась хижина, нижняя часть которой была погребена под толстым слоем снега, по которому никто не ходил со времени бури.

Это была хижина из гонтов, которая выглядела ухоженной. Она была построена на возвышенности: ее пол опирался на набор сложенных друг на друга балок, вероятно, для того, чтобы изолировать ее от земли. Они поднялись по четырем ступенькам, ведущим к входу. Дверь была заперта большим замком с ключом. Леони попыталась потянуть за ручку, на всякий случай, но она, очевидно, была закрыта. Тогда она спустилась вниз, подошла к одному из двух маленьких окон, закрытых внутренней занавеской, и, вставая на цыпочки, постучала по нему прикладом своего оружия.

— Помоги мне, — сказала она, ухватившись за подоконник, как только они закончили убирать осколки стекла.

Не колеблясь, криминалист схватил ее за талию и поддерживал, пока она не смогла перебраться на другую сторону. Она в свою очередь помогла ему. Внутри было очень темно. Комната была просторной, но обставленной по-простому. У задней стены стояла двухъярусная кровать. Как и Каштин, Никаму складировал там охотничье и рыболовное снаряжение.

— Перевернем все. Если есть хоть малейшая зацепка, которая поможет нам найти этих женщин, я не хочу, чтобы она ускользнула от нас.

Пока Тедди направлялся к кухонному уголку, Леони начала обыскивать остальную часть комнаты. Полки в целом были завалены предметами, необходимыми для выживания, пакетами риса и бутылками с водой. Она подошла к тяжелой дровяной печи, наклонилась и заглянула под нее. Ничего. Затем она подняла простыни с кровати, потрясла подушку. Там она наткнулась на маленький картонный конверт. Внутри, должно быть, было не менее сотни фотографий. Она позвала Тедди.Вместе они быстро просмотрели их и остановились на портрете молодой девушки, которая смотрела в объектив, обнаженная, возбужденная, сидя верхом на Сиде Никаму, который и сделал это селфи. Полицейская положила фотографию на стол, достала свой телефон и сравнила ее с изображением, которое прислал ей Патрик.

— Это она. Это Анжелун.

Она была такой хрупкой, такой молодой. Она просто мечтала о лучшей жизни и оказалась в глубине леса, удовлетворяя сексуальные потребности какого-то подонка. На мгновение криминалист подумал о матери Анжелун, которая продолжала ее искать после всех этих недель.

Другое лицо. На этот раз белая женщина с черными волосами. Тридцать, тридцать пять лет. Никаму сфотографировался в анфас, его левое бедро было хорошо видно. Леони заметила татуировку на верхней части ноги. Ее сердце забилось чаще.

— Вот оно. Думаю, мы идентифицировали Lynx.

Тедди сам убедился: черный узор, нанесенный на кожу подозреваемого, однозначно изображал характерную голову рыси с ее особыми заостренными ушами. Мощная волна гнева прокатилась по телу полицейской. Она видела этого мерзавца в тот день, когда пришла к Майе, он приставил ей пистолет к виску. Если бы она только знала...

Она продолжала рассматривать фотографии в папке. Ее тошнило от вида всех этих женщин, запечатленных в откровенных позах. Белые, блондинки, брюнетки, коренные жительницы. В основном молодые. Потные лбы, иногда улыбающиеся, блестящие груди. На обратной стороне бумаги не было никаких указаний на дату. Леони представляла себе, как Никаму рассматривает свои маленькие сувениры, пока Майя лежит в когтере, до мозга костей накачанная наркотиками.

— Когда управляешь сетью, нужно хорошо проверить товар, — с горечью вздохнула она. — Убедиться, что эти девушки, нанятые через Интернет, наивные и неопытные, будут на высоте. Возможно, как только они прибывают в Норфервилл, их сразу привозят сюда, чтобы они вошли в атмосферу.

— Мы опознали Анжелун, но ты видела пропавших из Монреаля?

— Нет, не думаю. Возможно, он фотографирует их в действии только с недавнего времени.

Француз внимательно рассматривал фотографии, которые она ему показывала.

— Большинство этих женщин должны были вернуться к своей жизни после пребывания в Норфервилле, иначе это было бы слишком очевидно, — прокомментировал он. — Но в этой группе некоторые никогда не покупали обратный билет.

Наверное, самые оторванные от корней, самые потерянные. Возможно, он их убивает. Возможно, он убивает их так же, как убил Морган, и хоронит их там, снаружи. Тедди серьезно посмотрел на Леони, когда она задержалась на одной из последних фотографий. Он протянул руку.

Лейтенант неохотно отдала ее ему. Никаму стоял, прислонившись к стене, широко улыбаясь в объектив. Морган же стояла на коленях перед ним и делала ему минет. Тедди пододвинул стул и рухнул на него, выронив фотографию, которая вдруг стала обжигать ему пальцы. Леони не знала, что сказать, чтобы его утешить. Она вспомнила, как впервые увидела Майю, когда та нанизывала бусы, склонившись над столом, в то время как Никаму, возможно, был здесь и трахал ее...

— Мы найдем его, Тедди. Я гарантирую тебе, что этот свинья будет расплачиваться до конца своих дней.

53

Лица на глянцевых обложках. Среди них были индейские женщины, которые однажды исчезли без вести. Исчезли, без сомнения, без возбуждения какого-либо судебного дела, несмотря на сигналы родственников или людей, которые, как Морган, были убеждены, что что-то затевается. Жертвы безразличия, халатности учреждений, провалов системы. Именно это и происходило по всей Канаде. Серийные убийцы, о существовании которых вдруг стало известно. Тела коренных жителей, погибших десятки лет назад, которые нашли на дне больших рек Онтарио и которых никто никогда не искал. Женщины, изнасилованные в резервациях Квебека, которые наконец осмелились дать показания. Анжелун. Леони. Майя.

Монстры были повсюду, даже в самых отдаленных уголках. Зло не знало границ, не имело иерархии, оно поражало всех, оно жило в каждом. Пол Лиотта, как и Сид Никаму, был одним из этих хищников. Одним из тех мужчин, которые решили подчиниться своим навязчивым идеям, своим извращениям. И сегодня Леони намеревалась заставить их заплатить за свои преступления. Одного за другим.

Несмотря на протесты Тедди, полицейская предпочла поговорить с Майей наедине, поскольку агент, отвечавший за ее наблюдение, считал ее «возбужденной» с момента ее прибытия в полицейский участок. Никаких мужчин, никаких униформ. Только женщина, которую она когда-то знала и любила как сестру. Леони вошла в комнату с стаканом воды и папкой. Ее подруга раскачивалась на стуле, нервно грызя то, что осталось от ее ногтей. Мелкие капли пота, которые начали выступать на ее лбу, и дрожь в руках явно свидетельствовали о начале ломки. Закрыв дверь, полицейская села напротив нее.

— Знаешь, Майя, есть одна вещь, о которой я буду сожалеть до конца своих дней, — это то, что у меня не хватило сил прийти к тебе, чтобы попрощаться, когда мы уезжали. Это было слишком тяжело. Мне казалось, что я бросаю тебя. Оставляю тебя в городе, который истекал кровью, одну наедине с монстрами, которые сделали с нами это, пока я выбиралась из этого ада. На самом деле, в Квебеке для меня тоже все было не просто... Я была девушкой с темной кожей. Иностранка, наполовину индианка, с акцентом белой, приехавшая с Крайнего Севера, с которой никто не хотел разговаривать.

Майя взяла стакан, поднесла его к себе, чтобы посмотреть, что в нем, затем поставила его обратно, скрестила руки и снова закачалась.

— Мне холодно. Я уже несколько часов жду здесь. Я хочу домой.

— Ты пойдешь домой. Но сначала нам нужно поговорить, нам обеим. Это не займет много времени, хорошо?

Она кивнула, шмыгая носом. Леони почувствовала сострадание. Однако она должна была абсолютно отгородиться от своих чувств. Майя не пойдет домой. Не сегодня, не после того, что она узнает о человеке, с которым делила свою жизнь. Врач и социальный работник из поликлиники ждали ее по другую сторону перегородки, чтобы взять ее под свою опеку. Ближайшие дни будут для нее чрезвычайно тяжелыми.

Полицейская немного наклонилась вперед.

— Ты все еще не имеешь ни малейшего представления, где может быть Сид? Мы побывали в его хижине, обошли все улицы резервации, ищем в Норфере, но пока что ходим кругами, а уже стемнело. Мне нужна твоя помощь.

— Я не знаю, я уже говорила тебе. Оставьте его в покое. Все эти ужасные вещи, которые вы о нем рассказываете, совершенно не соответствуют действительности. Он не сделал ничего плохого.

— Нет, он сделал плохое. Очень плохое. У нас есть доказательства, Майя.

— Какие доказательства?

Леони положила ладонь на папку.

— Достаточные доказательства, чтобы он сел в тюрьму на очень долгое время.

— Я не хочу, чтобы он сел в тюрьму.

Полицейская поняла, что она на неправильном пути. Несмотря ни на что, ее подруга привязана к Сиду, хотя бы потому, что он снабжает ее наркотиками. Она будет защищать его до конца, что бы он ни сделал. Поэтому она сменила направление.

— Ты бываешь в его хижине?

— Нет. Зачем мне туда ходить? Я не охочусь и не рыбачу.

— А он часто туда ходит?

Она резко пожала плечами, как будто ее потряс тик.

— Что это за вопрос? Как ему хочется. Иногда он уезжает на несколько дней, а иногда не бывает там неделями. Сид делает то, делает, что хочет, когда хочет. Его мать повесилась, когда ему не было и пяти лет, отец никогда не заботился о нем. Он всю жизнь сам о себе заботился и не из тех, кто просит разрешения.

— Кто сопровождает его в хижину?

— Не знаю. Он мне не все рассказывает.

— Конечно рассказывает, ты же знаешь. У него же есть друзья, которые приходят к вам, нет?

Майя теперь теребила свои предплечья. Не отвечая, она начала чесаться через куртку. Ее взгляд был уклончивым.

— Ты не смеешь говорить, потому что боишься его, — спокойно сказала Леони. Он постоянно угрожает тебе, бьет тебя, но мы тебя защитим, хорошо?

— Кто «мы»? Полиция? Полиция хуже всего.

— Клянусь, мы поймаем его, и он больше не сможет причинить тебе вреда. Я сделаю все, чтобы о тебе позаботились. В Септ-Иль есть более развитые структуры, чем диспансер, которые помогут тебе выбраться из этой ситуации. Мы найдем тебе работу.

— Выбраться из чего? Мне не нужна помощь. Я просто хочу, чтобы ты оставила нас с Сидом в покое. Возвращайся домой. И никогда не возвращайся.

— К сожалению, так не пойдет, Майя.

Полицейская открыла папку и подтолкнула фотографии к своей собеседнице.

— Раз ты не хочешь понять... Эти снимки были в его хижине. Мне жаль, что я показываю тебе это, но в конце концов ты все равно столкнешься с этим. Я должна поймать Сида и тех, кто участвует в этой сети, чтобы все это прекратилось, Майя.

Иннушка смотрела на тела, на позы мужчины, с которым она жила, на его широкую улыбку в камеру, на его извращенные руки, ласкающие обнаженные груди. Внезапно она оттолкнула фотографии от себя, как будто они были отравлены, и начала качать головой.

— Это неправда. Это неправда, — повторяла она снова и снова.

— Помоги мне, — умоляла Леони. Эти женщины приезжали сюда, чтобы заниматься проституцией через Сида. Некоторые из них больше не давали о себе знать, они никогда не покидали Норфер. Среди его коллекции мы обнаружили нашу жертву, ту, чье тело было брошено на трассе Вуд. Пожалуйста, скажи мне, где находится Сид и с кем он общается. Ты его подруга, ты обязательно можешь помочь нашему расследованию.

Майя теперь неподвижно смотрела на стол, ее мысли явно были где-то далеко. Ее подруга хотела взять ее за руку, но в долю секунды она набросилась на нее и схватила за горло.

— Ты лжешь! Вы все лжете!

На ее лбу выступили вены. Стулья с грохотом полетели в разные стороны, и обе девушки упали на пол, крича. В этот момент дверь открылась. Манжематин и Лиотта, все еще одетый в куртку и шапку, ворвались в комнату. У индианки глаза вылезли из орбит, и ей потребовалась недюжинная сила, чтобы оттащить ее пальцы от шеи коллеги. Как только им это удалось, лейтенант прислонилась к стене, задыхаясь, а затем снова начала дышать, пока Тедди наклонился над ней.

— Ты в порядке?

Она кивнула, не отрывая взгляда от Майи, которая извивалась как фурия. Сержант наконец повалил ее на землю, прижав коленом к спине, и надел на нее наручники. После чего он решительно поднял ее и вывел в коридор. Леони хотела броситься за ними, но криминалист мягко удержал ее.

— Оставь. Врач и ассистентка займутся этим.

Девушка поправила низ своего свитера. Ее руки дрожали.

— Он бьет ее, унижает, но он — центр ее жизни. Он — вся ее жизнь. Даже если она что-то знает, она ничего не скажет. Несмотря на все эти доказательства, она откажется верить тому, что ей говорят, потому что у нее нет ничего, кроме него.

Тедди чувствовал, что она на грани нервного срыва. Он откинул прядь волос, которая упала ей на губы.

— К сожалению, так всегда бывает с жертвами насилия, — сказал он. — Они молчат. Страх мести, стигматизация, стыд, часто... Это должно быть особенно верно в сообществах, где все знают друг друга. И защищают друг друга.

Крики в коридоре прекратились. Леони вышла из комнаты. Она подошла к полицейским, которые собрались там. Ее подруга сидела на полу у стены, почти без движения, с покачивающейся головой и полузакрытыми глазами. Ее освободили от наручников. Врач застегивал сумку.

- Я дал ей успокоительное, — объяснил он.

Мы отвезем ее в поликлинику.

Майя была теперь похожа на тряпичную куклу. Полицейская опустилась перед ней на колени. Она помогла ей надеть куртку, надела ей шапку, перчатки — так же, как Майя надевала ей свои двадцать лет назад, когда их только что изнасиловали. Воспоминания всплыли в памяти. Она подняла подбородок в сторону Лиотты, собаки, которая наблюдала за сценой, не шевелясь, стоя на месте, и бросила на нее такой мрачный взгляд, что окружающие тоже повернулись к сержанту с каким-то общим чувством неловкости.

— Давайте, забирайте ее, давайте покончим с этим, — резко бросил он, удаляясь.

Он исчез в своем кабинете, хлопнув дверью. Врач и ассистентка занялись Майей.

— Позаботьтесь о ней, — вздохнула Леони, когда они вышли.

Снаружи раздался звук двигателя, а затем тишина. Полицейский участок вернулся к спокойствию, но под поверхностью тлел опасный, невидимый огонь. Леони нужно было сесть. Она убрала фотографии и пошла в маленькую комнату, оборудованную под кухню. Там она наполнила стакан водой и рухнула на стул. Тедди остался стоять в углу. Он позаботился закрыть дверь, чтобы они могли поговорить наедине.

— Я видел ненависть в твоих глазах...

Он ждал ответа, но ответа не последовало. Тишина была тягостной, поэтому он сменил тему.

— Почему ты так привязана к этой женщине?

— Мы выросли вместе, она была моей лучшей подругой. И единственной, если можно так сказать. Не было дня, чтобы мы не виделись. Майя умела играть на флейте и читать партитуры великих композиторов. В другой жизни она хотела бы быть музыкантом. А теперь посмотри... Посмотри, что они с ней сделали. Дерьмовый мир.

Тедди чувствовал, что она на грани. Было очевидно, что дело принимало, как и для него, слишком личный оборот. Она рисковала сойти с рельсов. Разница заключалась в том, что ему уже нечего было терять. А ей — да.

— Уже поздно, давай пойдем домой, — предложил он. День был тяжелым.

Она не стала протестовать, у нее не осталось на это сил. Но когда она собиралась выбросить стакан в мусорное ведро, Манжематин заглянул в дверной проем.

— Один из агентов заметил машину Никаму.

— Где?

— На Уэстсайд-стрит. Перед домом, где была убита Морган Шаффран.

54

Это было как ужасная временная петля. Ощущение, что он заперт в стеклянном шаре и снова и снова переживает кошмар, было ужасающим. Та же дорога, та же тьма. Тедди знал, что его ждет в конце пути. Кровавая берлога зверя, похитившего его дочь.

Из-за шторма улица Уэстсайд превратилась в ледяной язык, по которому приходилось ехать шагом. При малейшем движении руля машина скользила, несмотря на шипованные шины. Леони старалась держать курс, как могла, но она чувствовала усталость от этого напряженного и бесконечного дня. Одно было ясно: без Тедди она бы никогда не справилась с этим расследованием. С самого первого дня он был для нее опорой, проводником, присутствием, которое успокаивало ее на каждом шагу. Она не хотела этого признавать, потому что знала, что всему этому придет конец, но рядом с ним она чувствовала себя хорошо.

Через четверть часа ее автомобиль и машина Лиотты догнали полицейский пикап, припаркованный посреди дороги, примерно в пятидесяти метрах от дома ужаса. Его фары освещали разрушенный фасад, перед которым стояла машина Сида Никаму с прицепом и снегоходом Ski-Doo на нем. Полицейский вышел из своего салона и проинформировал их.

— С тех пор, как я здесь, ничего не двигалось. Похоже, там никого нет. В то же время, если он внутри и слышал, как я подъехал, ему будет сложно убежать пешком, разве что через лес. Но посреди ночи только сумасшедший решился бы на это...

— Выключите фары на две секунды, — попросила Леони.

Он выполнил просьбу. Их поглотила тьма. Из дома не пробивалось ни одного лучика света.

— Включите фары только тогда, когда будем рядом с домом, — приказала лейтенант. На случай, если он вооружен, это позволит нам не стать легкой мишенью.

Затем она повернулась к Лиотте и Манжематину.

— Мы тоже пока не будем включать фонари. На этот раз никаких глупостей, понятно?

Агент кивнул. Сержант не шелохнулся, спрятавшись в своей одежде так, что Леони могла разглядеть только его черные глаза. Тедди следовал за ними, и они двинулись в путь, стараясь не поскользнуться. По мере приближения Леони охватило плохое предчувствие. Она интуитивно чувствовала, что история повторяется. Морган приехала сюда и была убита. Никаму не отвечал на звонки. Это был плохой знак.

Не дойдя до здания, она осветила салон машины подозреваемого. Пусто. На земле было трудно обнаружить следы или другие транспортные средства из-за гололеда. Леони заглянула в багажник и осмотрела прицеп, но ничего не заметила. Они продолжили движение, и, как только подошли к фасаду, она сняла правую перчатку, чтобы почувствовать спусковой крючок своего оружия. Мгновенно холод пронзил ее кожу. У нее было пять минут, после чего онемение заставило бы ее замедлить движения. За спиной она слышала тяжелое дыхание трех мужчин, которые следовали за ней.

Желтая лента, перегораживавшая вход в старый дом, была сорвана. Они осторожно вошли, один за другим, и осмотрели комнаты на первом этаже. Ничего не изменилось. Отпечатки лап животных все еще были там, среди осколков стекла, пустых бутылок и кровавых следов. На стенах, на полу — повсюду были следы жестокого преступления. Кроме звуков дыхания, царила абсолютная тишина. Лампа Леони на мгновение осветила закрытое лицо Тедди, лица других полицейских, затем она направилась по коридору к лестнице. Лиотта тоже снял перчатку. Плотно натянув шапку на голову, он держал оружие обеими руками, вытянув руки.

Наверху лучи фонарей танцевали на обрывках обоев. На лестничной площадке часть потолка обрушилась, обнажив кусок каркаса. Кабели были вырваны у плинтусов, создавая иллюзию гигантских корней. Лейтенант понюхала воздух: она уловила запах недавно потушенного огня. Когда она вошла в первую комнату, из ее горла вырвался крик, и она одновременно направила пистолет и фонарик перед собой.

— Не двигайся!

Сид Никаму не шевелился. Он сидел у стены, подперев подбородок рукой, с раздвинутыми ногами и опущенными вдоль тела руками. Из его рта стекала кислотная струйка, которая стекала по его куртке. За его спиной, сквозь окна, пробивался далекий свет фар.

Полицейская подошла, обходя кучу пепла, в которой лежали обугленные остатки телефона, кошелька, золотой цепочки и большого охотничьего ножа с зазубренным лезвием. Она прикоснулась пальцем к горлу мужчины. Рядом с ним лежали использованная трубка, зажигалка и маленький пластиковый пакетик с пропитанными кристаллами краями. Вздохнув, она повернулась к остальным.

— Все кончено...

Тедди застыл, потрясенный картиной, которая открылась его взору. Никаму ушел, унеся с собой свои секреты, и, как и Шалумо, не заплатил за свои грехи. Лиотта присел рядом с Леони, опустил воротник куртки, чтобы легче дышать, и посмотрел прямо в глаза мужчине, который облевал себя рвотой. Он бросил взгляд на приборы, которые были использованы для смертельного укола.

— Он не промахнулся.

С этими словами он выпрямился, потерев руки друг о друга, прежде чем снова надеть перчатки. Затем его шаги привели его к погасшему костру.

— Ничего не трогайте, приказала лейтенант.

— Этот парень похож на черепах, которые возвращаются откладывать яйца в одно и то же место... Похоже, он хотел умереть там, где совершил преступление.

55

Леони уединилась в своей машине, чтобы позвонить своему начальнику и объяснить ему ситуацию. Однако он отказался прислать судмедэксперта. Во-первых, потому что в этот момент на Бэ-Комо ударила буря, которая на двадцать четыре часа парализовала регион. Во-вторых, потому что местный врач мог взять пробы и отправить их в лабораторию для анализа. Если бы передозировка подтвердилась, не было бы никаких причин для вмешательства их специалиста.

По мнению Леони, правда заключалась в том, что это требовало слишком много логистики и денег для местного наркомана, который решил покончить с собой. В сущности, это расследование в Норфервилле было пятном, угрожавшим репутации командира Мартина Мишо, от которого нужно было поскорее избавиться.

— Мы должны выяснить точные обстоятельства этой смерти, — настаивала она.

Все указывает на самоубийство передозировкой, конечно, но у меня есть ощущение, что это не так. Почему он сделал это сейчас?

— Может быть, потому что почувствовал, что петля затягивается? Что он знал, что вы докопаетесь до него? Он бросает свои личные вещи в огонь, в качестве последнего прощания, и делает последний укол спида. В конце концов, это лучше, чем тридцать лет тюрьмы. Послушай, я предлагаю поместить тело в холодильник вместе с телом Морган Шаффран, хорошо? Без похорон, по медицинско-правовым причинам. Так оно будет у нас под рукой, пока ты не завершишь расследование.

— Это некачественная работа, я это ненавижу, и...

— Ты в Норфервилле, нужно приспосабливаться. Все указывает на то, что ты нашла виновного в убийстве Шаффран, и это главное. Я видел фотографии женщин, которые ты прислала. Это печальная реальность, Рок, но пока что нужно забыть об этом. Ты здесь не для того, чтобы разоблачить сеть проституции.

— Это не просто сеть проституции! Мы знаем, что по крайней мере пять из этих женщин пропали, что они сели на поезд до Норфервилля и больше оттуда не уезжали!

— Это еще предстоит доказать, но я скажу об этом прокурору. А пока что меня интересует толькоодно: покончить с делом Морган Шэффран. Это предмет твоего дела, Рок, ты не должна отвлекаться. Я даю тебе два дня, чтобы все уладить, и ты возвращаешься. Я хочу, чтобы ты была на месте не позднее пятницы.

Мишо повесил трубку. Леони с горечью вздохнула. - Обсудить это с прокурором» — вот чем сводилась судьба этих индейских женщин. Она заранее знала, чем все закончится. Она вернется в Бэ-Комо, и пройдет несколько недель, прежде чем прокурор соизволит начать новое расследование. Ее беспомощность возмущала ее.

Возвращение в дом ужаса. Мужчины принесли знаменитый мешок для трупов. Сид Никаму уже начинал застывать от холода. Она сфотографировала труп и место преступления для отчета, собрала сгоревший мобильный телефон и положила его в пакет для улик, задержалась на ноже. Именно этим оружием он угрожал ей, когда застал ее в ее доме. Он бросил в огонь вещи, которые были для него важны. Однако в пепле не было ничего, что напоминало бы о Майе...

После сбора различных проб Леони сурово приказала Лиотте поднять тело, и тот передал приказ своим агентам тем же резким тоном. Тедди чувствовал, что молодая женщина на грани, но остался в углу, не говоря ни слова. Он тоже был возмущен. Никаму был мертв, и у него не было никаких ответов. Мешок с телом прошел мимо его глаз и исчез в лестнице, и мрачное здание погрузилось в абсолютную тишину.

56

Врач из поликлиники, который взял тело на хранение, звали Вилли Харрингтон, парень из Онтарио с далекими индейскими корнями. Он раздел Сида Никаму, уложил его на стол в отделении неотложной помощи, где проводили вскрытие Морган Шаффран, и под внимательным взглядом Леони с большой тщательностью осмотрел тело. Он не заметил никаких ран или синяков, которые могли бы указывать на какое-либо насилие. Полицейская воспользовалась моментом, чтобы сделать еще несколько фотографий, в частности татуировки, которая не оставляла никаких сомнений в личности Линкса.

С помощью набора для экспресс-тестирования врач подтвердил наличие амфетаминов в организме инну. Для более точного определения дозировки он также взял образцы крови и мочи, которые отправил в лабораторию в Бэ-Комо. Версия о самоубийстве через передозировку укрепилась, и полицейская не видела, как с помощью имеющихся у нее средств она могла бы ее опровергнуть. Она добавила к посылке врача жесткий диск с компьютера подозреваемого, сгоревший ноутбук и нож, которые она поместила в отдельные пакеты с пломбами, стараясь сделать все как можно лучше. Но все это казалось ей чистой самодеятельностью.

— Я позабочусь о безопасности посылки, — объявил ученый. — И я займусь документами, вам останется только подписать.

— Спасибо, доктор.

В холле она написала SMS Патрику, чтобы он как можно скорее направил запрос оператору мобильной связи Сида: она хотела узнать, с кем он общался, и таким образом найти его возможных сообщников. Она понимала, что, если об этой инициативе узнает Мишо, ей придется ответить за свои действия. Тем не менее, она не могла отказаться от дела о пропавших без вести. Пока она была на месте, у нее еще была возможность что-то сделать...

В ответ она через минуту получила сообщение, которое еще больше ее напрягло: - Ты не говоришь мне этого, но мне нужно, чтобы ты написала мне. Ты меня любишь? Она сразу же спрятала мобильный телефон в карман с ощущением, что вся ее жизнь ускользает от нее, как в профессиональном, так и в личном плане.

Она покачала головой, почувствовав руку на своем плече. Тедди.

— Давай вернемся, — предложил он. — И на этот раз навсегда. Ты выглядишь совершенно опустошенной.

— Да, я такая.

Они прошли через диспансер. Вдали Лиотта и Манжематин разговаривали с женой Флорана Каштина и его отцом Антуаном, вождем инуитов. С блестящими глазами мужчина бросил на них суровый взгляд, требующий ответов. Леони продолжила свой путь. У нее не было сил подойти к ним.

— Он потерял сына и, вероятно, следующие выборы, — вздохнула она. Когда индейцы узнают, что Флоран был виновником массового убийства собак и выдавал себя за виндиго, они подумают, что их обманули. Антуан Каштин никогда не сможет доказать, что не подталкивал сына к этим действиям. Они будут его за это ненавидеть.

Тедди отметил иронию ситуации. В конце концов, эта история с Виндиго сыграет на руку противоположной стороне, сторонникам шахты. Они прошли мимо палаты, где лежала Майя. Бедняжка спала, сжавшись в комок на кровати. Пока не зная о смерти Сида. Отказываясь верить, что он мог быть тем монстром, который терроризировал город и занимался проституцией всех этих женщин.

Врач собирался держать ее под успокоительными и говорил о переводе в центр здравоохранения и социальных услуг в Септ-Иль. Леони хотела бы обнять ее, вернуться в прошлое, до того, как все изменилось. Поощрить ее учиться, уехать из этого города-кладбища, который хоронил людей заживо. Но было слишком поздно. Слишком поздно.

— Расследование подходит к концу, — заявила лейтенант. — Мой начальник просит меня завершить все в течение сорока восьми часов. Затем я вернусь в Бэ-Комо.

Тедди удивился. Это было неожиданно.

— А пропавшие? Все жертвы Никаму?

— Для него важно только раскрытие убийства Морган. Но я позабочусь о том, чтобы имена и фотографии этих женщин были в моих отчетах.

Именно они подтолкнули твою дочь проникнуть в сеть Никаму и отправиться в Норфервилл. Именно потому, что она их искала, Линкс убил ее. Они не посторонние в этом деле, они его неотъемлемая часть.

Едва выйдя на улицу, они сели в машину и направились к Blue Ridge. Ресторан был погружен в темноту, когда они припарковались перед ним. В любом случае, у них пропал аппетит. Тедди взял с собой регистрационные книги Tshiuetin, а также фотографии, найденные в хижине Никаму. У них оставалось немного времени, прежде чем Леони вернется домой, и он намеревался использовать его, чтобы продолжить расследование. Потому что было очевидно, что после ухода полицейской Лиотта больше не даст ему доступ ни к чему. Ему тоже придется покинуть город.

Бок о бок они шли по освещенной аллее, проходящей вдоль домиков.

— Когда самый красивый свет соседствует с тьмой, — прошептала Леони, указывая пальцем на небо. — Здесь всегда так. Худшее и лучшее в один и тот же день.

Тедди поднял голову. Ярко-зеленые полотна наполняли звездный свод и окрашивали озеро мимолетными отблесками. На мгновение ему показалось, что он стоит под платьем танцовщицы танго, которая кружится, развевая волнистые изумрудные бахромы своего наряда.

— Твои первые рассветы? — спросила полицейская.

Француз кивнул. Сквозь волны он искал лицо Морган. Может быть, она машет ему рукой с высоты. Что-то нежное и деликатное, доброжелательное, своего рода прощение за то, что он не был рядом, не смог ее защитить. Его взгляд опустился на Леони. Ее радужные оболочки глаз приобрели тот же невероятный зеленый оттенок.

— Я не хочу спать один этой ночью.

— Я тоже.

Они укрылись под одеялом в маленькой комнате шале Тедди. За окном продолжалось представление северного сияния. Леони молча смотрела на него, наслаждаясь теплом тела, прижавшегося к ней. Именно потому, что оно было редким и мимолетным, оно было таким ценным. Как и эти украденные часы, которые они проводили вместе, вдвоем.

Криминалист думал о Франции, о Гаранс, о своем агентстве, которое с трудом выживало... Скоро этот эпизод с Леони закончится.

— Я не верю в самоубийство Никаму, — внезапно сказала она, поворачиваясь к нему лицом.

— Леони...

— В тот момент, когда мы должны были его поймать, он был найден мертвым. Я не могу не думать, что мы, возможно, немного подтолкнули судьбу. С пистолетом у виска было бы легко заставить его проглотить все эти наркотики.

— За исключением того, что никто не мог знать, что мы его подозревали. После проверки записей на вокзале мы сразу поехали к нему домой. И, по словам его жены, он уже несколько часов как ушел из дома...

— Лиотта знал.

Француз нахмурился.

— Что значит «Лиотта знал»?

— На гидроэлектростанции мы были в комнате отдыха, когда мой коллега сообщил мне, что пропавшие из Монреаля и Анжелун приехали в Норфервилл. Он вполне мог предвидеть, что мы будем рыться в регистрационных журналах, и решить проблему, прежде чем мы докопаемся до Никаму.

— Боже мой, ты понимаешь, что ты имеешь в виду? У сержанта Лиотты много недостатков, но он — начальник полиции этого города... И даже если бы он и догадался о том, о чем ты говоришь, он пробыл в центральном отделении дольше, чем мы. Технически он не мог подтолкнуть нашего подозреваемого к передозировке, когда он еще был там или по дороге обратно.

— Может, не он, но его сообщник. В конце концов, Линкс, скорее всего, действовал не в одиночку. Знаешь, я все время думаю о нашей спущенной шине... Лиотта должен был развернуться. Но возможность избавиться от Флорана Каштина была слишком хороша, чтобы ее упустить.

Криминалисту не нравилось, как развивались события. Он помедлил, а затем сказал:

— Прости, что говорю тебе это, но с самого начала расследования ты зациклилась на этом парне. Он такой, какой есть, но я вижу, что он очень хочет тебе помочь.

— Это не бред, Тедди. Ты не знаешь, какой он человек. И на что он способен. Почему, по-твоему, он один поднялся на вершину плотины в поисках Каштина? Было бы очень удобно толкнуть его с высоты и сделать вид, что он прыгнул сам. Кстати, когда тебя привезли с берега, он хотел любой ценой закрыть дверь, чтобы не дать Инну вернуться. На самом деле, как только Каштин умер, дело было бы закрыто. Мы бы спокойно вернулись домой и перестали совать нос не в свое дело.

Тедди взял ее руки и сжал их в своих. Они были холодные.

— Ты говоришь о нем, как о преступнике...

За спиной молодой женщины северное сияние закончило свое представление, погрузив комнату в темноту. Теперь она чувствовала, что не может повернуть назад.

В ее голове слишком сильно стучало, чтобы она могла молчать. И тогда она рассказала ему то, о чем еще никому не говорила. О ней и Майе, выходящих из Bliz. О капюшонах на их головах в ту мартовскую ночь 1996 года за хоккейным залом. Трое мужчин, которые силой увезли их куда-то между шахтой и трассой Вольф Крик. Шепот, оскорбления, прогорклый запах и члены в их ртах.

— Они бросили нас на морозе. Это Майя... помогла мне подняться. Без нее я бы, наверное, позволила себе умереть. Мы так боялись. И стыдились. Два месяца спустя шахта закрылась, и я уехала из Норфервилля. Это осталось нашей тайной...

Со слезами на глазах она сдирала маленькие кусочки кожи с губ. Тедди погладил ее по щеке. Ему нетрудно было представить, каким мучением это должно было быть, и какую травму она хранила в себе из-за этих подонков.

— Ты узнала Лиотту среди тех парней в тот вечер? — мягко спросил он.

Она с сожалением покачала головой.

— Нет, но я уверена, что он был в той машине. Он и Лавинь, тот толстый свинья, который сейчас владеет Northern Adventures. Они всегда были вместе.

Третьего, напротив, я не знаю, кто это. Это мог быть любой из полицейских того времени.

— Почему ты уверена, что это были они?

— Потому что я чувствую это всем своим существом.

Криминалист не скрывал своего смятения. Это был не ответ полицейского, она хорошо это понимала. Но это была ее правда...

— Это была распространенная практика в изолированных сообществах. Представители правопорядка увозили коренных жителей, которые перебрали с выпивкой или были под кайфом, за город и бросали их посреди нигде, чтобы наказать. Они называли это «географическим лечением. - В большинстве случаев на этом все заканчивалось. Но иногда дело доходило до изнасилования. По всей Канаде появляются ужасающие свидетельства. Жертвы начинают говорить.

Она прижалась к нему.

— Я уверена в том, что говорю, Тедди. Лиотта держал город в своих руках. Ничего не могло произойти без его ведома. Ни один член его команды не рискнул бы сделать это без его ведома. Он был среди них, он засунул свой член мне в рот, и я гарантирую тебе, что он за это заплатит. Он тоже узнает, что такое страдание.

— Месть — не лучшее решение. Это опасно, Леони.

— Это то, что держит тебя в живых...

В комнате воцарилась тишина. Через несколько минут молодая женщина наконец заснула. Ее любовник оставался неподвижным в темноте, нежно гладя ее по волосам. Она была на грани, полная ненависти, которая только и ждала, чтобы вырваться наружу. Сержант Лиотта был отвратительным, эгоцентричным человеком, явно жестоким по отношению к инну, но обвинения Леони были серьезными. И Тедди знал, насколько одержимость может ослепить или исказить суждение.

В большинстве случаев подобные ситуации заканчивались трагедией...

57

Обширная равнина, волнистая и иссиня-зеленая, как Ирландия, была овеяна душным ветром. Среди потока красных лепестков, сыпавшихся с неба, Леони бежала так быстро, что воздух врывался в ее горло с силой огненного шара. Она отдышалась и обернулась: три гигантских белых шара все еще катились в ее сторону. Они поглощали скалы, кустарники, их стенки были вялыми, как слишком жирные животы, и с каждой секундой приближались все ближе. Молодая женщина снова бросилась бежать в бескрайнюю пустоту, где единственной перспективой был горизонт, когда ее нога наткнулась на что-то. Она упала и не могла подняться.

Это что-то было рукой, выросшей из лишайника, которая схватила ее за лодыжку. Она выходила из земли, грязная, скелетная, с длинными крючковатыми ногтями, впившимися в ее плоть. Шары, все ближе и ближе, хихикали: дьявольские насмешки, которые резали ей барабанные перепонки. На их поверхности были пришиты маски из кожи, лица туземцев с плоскими носами, широко раскрытыми глазами и кривыми губами, скривившимися в беззвучном крике. Между этими отвратительными лицами она теперь различала печени. Большие блестящие органы в форме запятой, на которых прилипли лепестки. Когда средний шар готовился раздавить ее, Леони увидела лицо Майи, которая с широко открытым ртом и высунутым языком мчалась к ней, чтобы поглотить ее.

Полицейская проснулась с криком. Кровать, домик, Тедди. Ей снова приснился один из тех ужасных кошмаров. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы сердце вернулось к нормальному ритму и постепенно все стало на свои места в голове. Первым образом, который пришел ей в голову, был Никаму, лежащий голым на стальном столе в медпункте. Она перевернулась на бок и посмотрела на часы: 7:50. Был среда. Прошла всего неделя с тех пор, как она приехала в Норфервилл. Невероятно, как растягивается время. Ей казалось, что она уже вечность находится в плену этого проклятого города.

Тедди уже встал, простыня была холодной. Свет проникал в комнату через приоткрытую дверь. Она схватила телефон, лежавший на тумбочке. Патрик... Черт, со всем этим она забыла ответить ему вчера. Он засыпал ее SMS-ками. Сначала он был зол, но потом, судя по всему, его охватила тревога. Среди этих сообщений было одно от Тео Пакета: наконец-то он получил посылку, задержанную из-за шторма. Он собирался заняться этим сегодня, если погода позволит ему выйти из дома и добраться до своей лаборатории.

Леони перечитала последние слова Патрика. Затем она осталась лежать, не двигая пальцами на экране. Она не знала, что написать. Разрыв отношений не решается таким образом. После бесконечных секунд она наконец набрала: Все в порядке, не волнуйся. Когда я вернусь, нам нужно будет поговорить. Хорошего дня. Леони. Она с грустью отправила сообщение. Как ни думала, не могла придумать, как не ранить его.

Как только встала, она накинула халат, предоставленный заведением, и присоединилась к Тедди. Он стоял перед своей картиной, одетый в футболку и трусы, с чашкой кофе в руках. Увидев его, она снова почувствовала прилив тепла, чего никогда не испытывала в объятиях своего любовника из Бэ-Комо. Она подошла к нему сзади, положив ладони на его грудные мышцы, и вместе с ним наблюдала за всеми элементами расследования.

— О чем ты думаешь? — спросила она.

Наступила долгая пауза. Затем француз повернулся к ней.

— Я думаю, что нашел их всех. Всех, кто пришел сюда и не ушел.

Полицейская вновь увидела мягкие шары с ужасными выражениями лиц. Майя и наркотики. Анжелун и проституция. Морган и Виндиго. И она, лежащая в снегу, с семенем на губах... Норфервилл раздавил их, проглотил, унес в свои бездны. Его насилие было многообразным, вездесущим, неумолимым. Несмотря на явное беспокойство Леони, криминалист повел ее к столу, на котором лежали фотографии и регистрационные книги. Он протянул ей лист бумаги.

— Я нашел в тетрадях тринадцать имен, записанных рукой Сида Никаму. Тринадцать женщин, пропавших за последние пять лет. Я постарался не пропустить ни одной.

Тринадцать... Леони с волнением взяла список. Увидев такой документ, Мартин Мишо и все остальные не смогут больше закрывать глаза. Учитывая это и ее фотографии, у них не будет выбора, и они будут вынуждены начать расследование. Расследование, в котором она сделает все, чтобы принять участие. Тедди переписал фамилии, имена и предполагаемые даты отъезда из Норфервилля.

— Между Катией и Анжелун, — продолжил криминалист, — есть восемь неизвестных. И благодаря Интернету я смог получить дополнительную информацию о половине из них.

Он указал на одну из двух фотографий, которые он выделил из пакета, найденного у Никаму.

— Эйби Клири, двадцать один год. Предполагается, что она села на поезд на вокзале Норфервилля 9 июля 2015 года. Я обнаружил ее профиль на Topfans. То же самое, что и у Анжелун, те же провокационные материалы. Однако ее имя появляется в поисковых системах по другой причине. Оно фигурирует в обличительном отчете о попытках самоубийства в резервациях коренных народов, который я смог скачать.

Он показал ей экран своего телефона.

— Некая Эйби Клири из резервации инну, расположенной в двухстах километрах к северу от Септ-Иль, пыталась покончить с собой в девятнадцать лет, за два года до того, как стала проституткой... Можно с полным основанием предположить, что это она и есть пропавшая.

Затем он нажал на вторую фотографию.

— Это Молли Канапе. Она появилась здесь в ноябре 2015 года, через четыре месяца после Эйби. Ей было двадцать лет, она тоже была зарегистрирована на Topfans. В своем профиле она прямо указала, откуда она родом. Резервация инну Эссипит...

— То есть южнее. Между Квебеком и Септ-Иль... Каждый раз разные места.

Леони взяла селфи. Молли и Сид Никаму лежали на кровати в хижине. Девушка не улыбалась, а Линкс обнимал ее сзади, обхватив рукой ее грудь, как питон, опасно обвивающий свою добычу.

— Две последние — Натане Ока и Мари Миус. Одна была в Норфервилле в мае 2013 года, другая — в феврале 2015 года, ровно год назад. Продолжая рыться в Интернете, мы обнаруживаем, что их имена фигурируют в статистике, составленной ассоциацией помощи коренным народам, расположенной в Монреале, но в нескольких километрах от площади Кэбот. Одна — анишинабе, другая — кри. Итого девять американских индеек, чье происхождение удалось установить. О четырех остальных, кроме информации, записанной в реестре, я нигде ничего не нахожу.

— Логично, если они были вырваны из корней. Они никому не известны, они невидимы... Такая же судьба постигла всех тех, кто сегодня пополняет список, составленный для комиссии по расследованию...

Тедди видел, как сильно она была потрясена. В конечном итоге, ее собственное имя, возможно, будет добавлено к этому знаменитому национальному списку. Он положил руку ей на затылок.

— Эти женщины перестанут быть анонимными. И благодаря таким людям, как Морган и ты, им будет восстановлена справедливость.

Она лаконично кивнула. Она верила в это, но задавалась вопросом, сколько времени это еще займет... Тем временем криминалист снова подвел ее к своей доске. В левом верхнем углу он нарисовал круг, обозначающий Монреаль, и шесть крестов внутри него.

— По моему мнению, эти пропавшие девушки оказались здесь двумя способами, — пояснил он.

С одной стороны, есть преступник, который передвигается по разным районам Монреаля и подходит к потерявшимся местным жительницам, чтобы отвезти их в Норфервилл. Возможно, он убеждает их поехать с ним, возможно, он заставляет их, дает им наркотики. Возможно, он сопровождает их, чтобы держать их под контролем, или же их просто ждут по прибытии. Я не знаю.

Он сделал глоток кофе и слегка сдвинулся, потому что солнце касалось горизонта и его лучи, проникая через окно, ослепляли его.

— В любом случае, преступник очень умен. Он дает пройти несколько месяцев между каждой жертвой и меняет место охоты. Кроме того, можно предположить, что девушки из Монреаля, оказавшись здесь, не попадают в руки Сида Никаму, поскольку их нет на фотографиях. Они находятся вне сети Topfans. Это не мешает Линксу записывать их имена в реестр. Так что, так или иначе, он все же причастен к этому. Или вынужден подчиняться приказам.

Тедди сделал небольшую паузу, а затем, продолжая, указал на лицо Анжелун.

— С другой стороны, есть сеть Topfans. Она была создана в конце 2014 года, то есть значительно позже первого исчезновения. Я насчитал сорок семь разных женщин, сфотографированных Lynx: восемнадцать белых и двадцать восемь коренных жительниц. И, конечно, Морган...

— Сорок семь...

— Это сеть сутенерства, которую можно назвать «классической, - но адаптированной к новым технологиям. Lynx или один из его возможных сообщников находит уязвимых девушек, которые выставляют себя напоказ в Интернете; он связывается с ними, объясняет, что есть способ быстро заработать много денег, и таким образом заставляет их приехать по собственной воле. Можно предположить, что в этот момент Сид Никаму находится в поезде, чтобы встретить их, поскольку он регулярно ездит туда и обратно, чтобы следить за пассажирами. И все готово.

— Жертвы прибывают, он берет их под свою опеку, отводит в свою хижину, чтобы «протестировать, - а затем через сеть передает их в руки рабочих.

— Именно так. Они делают то, что должны, в течение нескольких дней, а затем возвращаются к своей жизни. Их присутствие остается относительно незаметным, поскольку они не выходят из своих комнат, а проституция уже существует в городе.

— И среди всех этих девушек только некоторые местные жительницы никогда не вернутся домой.

— Всегда один и тот же профиль: самые красивые, стройные, полные жизни. Но оторванные от корней, потерянные... Хищнику больше не нужно искать их в Монреале, ему достаточно воспользоваться тем, что предлагает Lynx. Как ты заметила, пропавшие девушки родом из разных резерваций, так что они не привлекают к себе внимания... Никаму также заботится о том, чтобы внести их имена в реестр. Официально они считаются пропавшими без вести.

Леони задумчиво посмотрела на карту в целом.

— Итак, ты хочешь сказать, что здесь есть какой-то серийный убийца, который не имеет никакого отношения к Lynx и который напал на... тринадцать молодых коренных жителей...

Тедди кивнул. Затем полицейский указал на крестики и продолжил:

— Хищник, который, по всей видимости, проводит время в Монреале, потому что знает, где нападать, не вызывая подозрений. И который также проводит время в Норфервилле.

— Да. Путешественник. Кто-то, кто ездит туда-сюда между двумя городами. Он тщательно выбирает каждую жертву, привозит их в Норфервилл и, вероятно, удерживает их некоторое время, чтобы насладиться ими, прежде чем избавиться от них. В окрестностях, в любом случае, не хватает мест, где можно было бы удерживать кого-то в плену...

Криминолог пошел за своим списком и прикрепил его в углу, где осталось место. С рисунками, листами, фотографиями его таблица стала практически нечитаемой.

— Есть еще одна вещь, которую я хотел бы тебе показать. Вспомни: самая первая личность, которую Никаму записал в реестре Норфервилля, — это Джанель Матан. Это было 13 октября 2011 года. Задолго до создания Topfans.

Его палец скользнул от списка к изображению шахты.

— Но всего через четыре месяца после возобновления работы шахты, 3 июня 2011 года. Странное совпадение, не находишь?

Глаза Леони заблестели.

— Мы возвращаемся к шахтерам...

— Отчасти. Это может быть любой человек, который живет здесь и время от времени ездит в Монреаль. Торговец, начальник, сотрудник, чиновник. В любом случае, наш человек был здесь с момента возобновления работы шахты и находится здесь до сих пор. И, наконец, еще один важный момент: Никаму и он хорошо знакомы, настолько, что Никаму готов записывать в реестр личности девушек, которые пропадают как внутри, так и за пределами его собственной сети. Возможно, за деньги. Возможно, под угрозой.

Лейтенант оценила эти откровения. Это был настоящий удар по муравейнику.

— И поскольку Никаму посвящен в тайну, он становится опасным, если его задержать, — заключила она. Тогда хищник заставляет его проглотить смертельную дозу амфетаминов...

— Это возможно.

Она рассмотрела картину в целом.

— Хорошо... Начнем с шахты и будем действовать осторожно. Ничего не говорим Лиотте и его людям. Я не хочу, чтобы все снова провалилось. Пока они будут обыскивать окрестности шале Никаму, я пойду в административные помещения INC и запрошу список сотрудников, соответствующих твоим критериям.

— А как же отчеты, которые ты должна написать?

— Они подождут. Я пойду оденусь.

Она пошла в ванную, голова ее была забита лицами молодых женщин, которые верили, что найдут немного света здесь, в Норфервилле, в то время как в тени скрывалось чудовище, выжидая своего часа. В просторах Нитассинана кто мог услышать их крики о помощи?

Стоя перед зеркалом, она не торопясь заплела длинную черную косу. Сегодня, вероятно, будет вынесен приговор: возможно, она узнает, кто оставил книгу у ее двери. Настанет час мести.

— Твой телефон...

В дверном проеме Тедди протянул ей вибрирующий мобильный телефон. Она поблагодарила его и сняла трубку.

— Лейтенант Рок? Это агент Манжематин. Вам нужно приехать как можно скорее.

— Что случилось?

— Еще один труп.

58

В резервации царила нездоровая суматоха, словно надвигающаяся гроза, когда машина Леони ехала по серым и однообразным улицам. Серьезные лица, жесты, выражающие нервозность... Жители собрались на своих крыльцах, обсуждая между собой в группах, распространяя правду и слухи. Зловещие события и смерти последних дней нанесли сильный удар по общине инну. С учетом проблем, связанных с шахтой и перевыборами, ближайшие недели обещали быть чрезвычайно напряженными.

Пикап свернул на улицу Радиссон, длинную дорогу, ничем не отличающуюся от других, с редко стоящими домами по обеим сторонам. Через сотню метров они заметили новую толпу, а на заднем плане — частично сгоревшее здание: стены еще стояли, но окна были разбиты, а крыша исчезла, обнажив каркас из стали и обугленных балок.

Леони быстро припарковалась рядом с автомобилями SQ и вышла из салона, а за ней последовал Тедди. Она посмотрела на людей, стоящих вокруг нее. Голоса умолкли, все смотрели на нее, не шевелясь, как на любопытный предмет или птицу-предвестницу несчастья. В воздухе витал слабый запах гари, но дыма уже не было. Они подошли к порогу. Манжематен фотографировал посреди вестибюля с почерневшими стенами, заваленного обломками. Увидев их, он помахал им, чтобы они подошли.

— Идите, пожарные все потушили, опасности больше нет. Но все равно смотрите под ноги.

Они перешагнули через осколки стекла и обломки. Полицейский указал пальцем на другой конец комнаты, где обрушилась большая часть потолка.

— Останки находятся там, у подножия того, что осталось от лестницы. Они не полностью обуглены.

Мужчина жил здесь один. Думаю, он был застигнут врасплох во сне. Он пытался выбраться, но пламя, должно быть, окружило его... Это Марк Мешкену.

Леони обменялась взглядом с Тедди, который, как и она, хорошо видел, кто был жертвой пожара: это был любовник жены Флорана Каштина. Она подошла к месту, на которое указывал Манжематин, и рефлекторно прикрыла рот рукой. Хотя верхняя часть тела Мешкена была менее повреждена, его ноги превратились в коричневые и сморщенные спички. Левая сторона его лица была полностью оплавлена. На месте глаза осталась только темная полость, заполненная коричневой жидкостью. Потрясенная, полицейская быстро вернулась к двум мужчинам.

— Соседи вызвали пожарных посреди ночи, — продолжил Манжематин. — Они смогли потушить пожар, но было уже слишком поздно, чтобы надеяться на большее. По всей видимости, пожар начался от счетчика, который виден вон там.

— Проблема с электричеством...

— Да. Это не первый случай, когда в заповеднике загораются дома. До сих пор не было жертв, но, учитывая ветхость оборудования, меня удивляет, что подобные трагедии не происходят чаще.

Леони заметила большое черное пятно на электрическом щитке, элементы которого полностью расплавились под воздействием высокой температуры. Когда Тедди тоже бросил взгляд на труп, она снова повернулась к агенту.

— Почему вы позвонили мне? — спросила она.

Есть ли какая-то связь с расследованием?

— Да. Пойдем к сержанту Лиотта. Все происходит в конце сада.

Когда он собрался выйти, она схватила его за руку.

— Это второй труп, который мы обнаруживаем за двенадцать часов, или почти. Вы не считаете, что это слишком много?

Офицер сжал губы, полицейская почувствовала его нерешительность, но в конце концов он предпочел промолчать. Они молча направились к задней части дома. Примерно в сорока метрах от них Лиотта разговаривал с агентом Милло. Они стояли рядом с небольшим деревянным домиком, возле которого были припаркованы снегоход Ski-Doo и прицеп. Сержант поздоровался с ними коротким кивком головы.

— Манжематин рассказал вам все?

Леони кивнула. Полицейский открыл дверь домика, чтобы они вошли. Внутри было чисто и ухоженно. В углу Марк Мешкену устроил мастерскую, где были собраны различные прецизионные инструменты и предметы, в частности фигурки животных, искусно вырезанные из рога карибу. Лейтенант внимательно посмотрела на алмазную пилку и вспомнила клык, который они нашли на месте убийства Морган. Мешкену вполне мог оставить его намеренно, чтобы направить след на Виндинго. В другом конце комнаты инну устроил кабинет с компьютером, принтером и комодом с открытыми ящиками.

— В одном из ящиков был этот блокнот, — пояснил Милло.

В нем нет никаких имен, но, очевидно, этот парень был замешан в делах Никаму и вел учет сумм, которые он получал за услуги проституток. Денег здесь, похоже, нет. Возможно, все сгорело во время пожара. В любом случае, речь идет о десятках тысяч долларов.

Леони взяла тетрадь. Ряд дат и сумм был тщательно записан, строка за строкой, на страницах и листах. Цифры действительно могли соответствовать поступлениям: по несколько сотен долларов за раз.

— Марк Мешкену был полностью вне нашего поля зрения, — сказал Лиотта за ее спиной. — Без судимостей, хорошая работа на шахте, никаких проблем и никаких внешних признаков богатства.

Он чертовски хорошо скрывал свою игру.

Девушка ничего не сказала, но почувствовала, как змея гнева ползет по ее животу. Она положила тетрадь, обменялась многозначительным взглядом с Тедди и поняла, что француз теперь думает так же, как и она: совпадений было слишком много, чтобы не задаться вопросом.

Не обращая внимания на их беспокойство, сержант повел их к прицепу, прикрепленному к Ski-Doo, и поднял брезент. Леони ожидала еще одного сюрприза, но прицеп был пуст. - Здесь ничего нет, — объявил полицейский. - Вот в чем дело. Ты когда-нибудь видела такой чистый прицеп? Похоже, его почистили зубной щеткой. Готова поспорить, что именно в нем Морган Шаффран была доставлена к месту, где ее нашли. Их было двое, чтобы заманить ее в ловушку. Никаму и Мешкену. Они загнали ее в заброшенный дом и убили, повторив метод, который применяли к собакам. Затем Мешкену отвез труп к тропе Вуда. Вот и весь сценарий.

С этими словами он зажег сигарету, явно довольный тем, как развивались события.

— В любом случае, пора было заканчивать, мои люди уже не могут. С твоего приезда, малышка, мы как никогда раскопали много грязи, — прошептал он в облаке дыма, прежде чем направить тлеющий конец сигареты в сторону дома. Думаю, можно сказать, что нам повезло. Этот парень получил то, что заслужил.

Удача... Леони должна была сохранять хладнокровие. Согласиться с версией, которую он ей предложил. Тем не менее, она собиралась предупредить командира Мартина Мишо, сообщить ему, что количество удобных смертей стало слишком большим, но она была уверена, что он будет делать вид, что ничего не понимает, и по-прежнему не пошлет ей подкрепление. Напротив: дело разрешилось само собой, все были довольны, и прекрасные отчеты, которые она напишет, подтвердят это.

— Ваши люди отдохнут, когда я уеду из этого города, — наконец ответила она. Я хочу, чтобы два агента остались здесь, рядом со мной, чтобы тщательно обыскать хижину и опечатать все, что нужно. Я также хочу, чтобы были записаны показания тех, кто вызывал пожарных, и ближайших соседей. Наконец, я хочу поговорить с самими пожарными. Приведите всех этих людей в участок в начале дня. Как только это будет сделано, вы пошлете своих агентов обыскивать окрестности хижины Никаму в поисках тел пропавших без вести. Что касается извлечения тел, надеюсь, у вас не закончились мешки для трупов...

Полицейский с раздражением затушил едва зажженную сигарету об один из бревен домика. Затем он выбросил ее в снег легким движением пальца.

— Продолжай отдавать приказы, пока можешь. Твое правление скоро закончится.

После этого он удалился в сопровождении Милло. Леони же повернулась к Тедди, лицо которого казалось застывшим в ледяном выражении.

— Все еще уверен, что Сид Никаму покончил с собой?

Француз на мгновение замолчал. Здесь, в Норфервилле, люди могли умирать при, мягко говоря, подозрительных обстоятельствах, их тела заворачивали в мешки и складывали на льду хоккейного зала, аккуратно выстраивая в ряд. Никаких вопросов, никаких проблем.

— Нет, — ответил он, глядя на Лиотту, который стоял рядом со своей командой и поглядывал в их сторону. Кто-то опережает нас и заставляет всех этих людей замолчать, прежде чем они начинают говорить.

Он посмотрел на скрученную сигарету, которая окрашивала снег, и добавил:

— Думаю, ты права. Весь этот город прогнил до основания.

59

Административные помещения INC возвышались у входа в Норфервилл, недалеко от перекрестка двух дорог, одна из которых вела к аэропорту, а другая — к шахте. Это было, без сомнения, самое внушительное и современное здание во всем городе, с его тонированными стеклами, тремя этажами и бетонным фасадом, пересеченным стальными балками. Оно не соответствовало воспоминаниям Леони, и было вполне логично предположить, что оно пострадало от пятнадцати лет заброшенности и поэтому было отремонтировано перед повторным открытием.

Полицейская припарковалась на улице, перпендикулярной главной улице, в ста метрах от нее. Тедди и она решили, что, чтобы быть как можно более незаметными, она войдет в здание одна. Тем не менее, криминалист предпочел подождать ее в машине, а не возвращаться в отель. Ему не терпелось узнать, чем закончится эта поездка в администрацию.

— Я поспешу, — сказала она, не выключая двигатель.

Когда она вышла, француз смотрел, как она удаляется, прислонился затылком к подголовнику, закрыл глаза и вздохнул. В его памяти всплыли безжизненные тела Мешкена и Никаму, двух подонков, которые напали на Морган. Два чудовища, которые заманили ее в эту лачугу и не оставили ей ни единого шанса. В каком-то смысле, то, что с ними произошло, было справедливым возмездием. Им тоже, наверное, было страшно в последние минуты жизни. И больно.

Однако что-то не давало ему покоя. Он представил себе палачей своей дочери перед ее трупом. Они могли бы избежать всей этой инсценировки, без проблем избавиться от него и просто добавить его имя в тетрадь Тшиуэтина. Конечно, тревожное отсутствие Морган в конце концов было бы замечено, вероятно, было бы проведено расследование, и полицейские из Монреаля, скорее всего, заинтересовались бы причинами ее поездки на крайний север Квебека. Но данные из регистрационных записей сразу же убедили бы их искать в другом месте. Никто бы не приехал сюда. Этот проклятый город остался бы всего лишь точкой на карте. Так зачем же он пошел на такой риск? Зачем привлекать внимание к городу-шахтеру? У Тедди была своя идея, извращенная идея, о которой, не зная того, упомянула Леони: убийство Морган дискредитировало бы Антуана Каштина, что пошло бы на руку его конкуренту и, следовательно, обеспечило бы Норфервиллю долгое процветание благодаря новому горнодобывающему проекту.

Такой сценарий предполагал, что убийцы знали, кто скрывался за Виндиго. Однако Марк Мешкено представился как лучший друг Флорана Каштина, он даже пригласил его жену, поэтому был достаточно близок к нему, чтобы быть в курсе дела или догадаться, что тот выдавал себя за монстра, терроризировавшего местное сообщество. Это была отличная возможность переломить ситуацию в пользу его брата Реми, соперника в борьбе за звание вождя. Таким образом, убедив Сида Никаму в целесообразности своего плана, он изготовил клык и оставил его на месте преступления, поцарапал стены, чтобы довести инсценировку до совершенства, и положил тело Морган, чтобы возложить вину на Виндиго. Флоран Каштин в конце концов попал в собственную ловушку. Идеальный убийца, который соответствовал всем критериям. Сын, который манипулировал своими близкими, чтобы завоевать любовь отца.

Француз снова открыл глаза и продолжил размышлять. Теперь сеть Lynx на Topfans больше не существовала. Никаму и Мешкену погибли при, мягко говоря, странных обстоятельствах. Значит, кто-то другой дергал за ниточки. Человек в тени, который боялся, что его раскроют, и который имел достаточно власти или внушал достаточно страха, чтобы заставить Никаму подделать документы. Это мог быть сам Реми Мешкено, но в последнее время он разъезжал по всему Квебеку. Кто же тогда? Сотрудник INC? Они искали жителя Норфервилля, который присутствовал при повторном открытии шахты и был заинтересован в ее развитии. Леони думала о Лиотте, но он не мог убить Никаму, поскольку в тот момент находился на гидроэлектростанции. Но был ли он все же причастен к этому? Мог ли он, как предполагала лейтенант, предупредить сообщника, чтобы тот избавился от двух коренных жителей, которые стали неудобными?

Криминалист вздрогнул, когда конец дубинки ударил по стеклу со стороны пассажира. Лиотта наклонился и знаком показал ему опустить стекло. Тедди приложил руку к сердцу. Он не заметил, как подошел полицейский. Он выполнил просьбу.

— Все в порядке? — спросил сержант, заглядывая в пикап.

Француз посмотрел в зеркало заднего вида: машина SQ была припаркована вдоль противоположного тротуара, метрах в двадцати позади. Ему пришла в голову мысль, что за ними следили или наблюдали.

— Вы меня напугали... Да, все в порядке.

— Где лейтенант Рок?

— Она сказала, что ей нужно купить кое-что, прежде чем приступить к составлению отчетов.

— Я не вижу много магазинов в этом районе...

— Согласен. Думаю, ей просто нужно было немного прогуляться... Чтобы расслабиться. Вид трупа Мешкена был тяжелым испытанием.

Тедди понял по взгляду своего собеседника, что тот не верит ни единому его слову. Глядя на него, преграждающего ему обзор и возвышающегося над ним с дубинкой в руке, он понял, какой страх этот человек вызывает здесь. Он был представителем власти, тем, кто мог арестовать вас, если бы захотел, и запереть в камере.

— Понятно, — сказал он. — Я найду ее в полицейском участке. А вы, полагаю, теперь, когда расследование завершено, можете возвращаться домой. Небольшой совет: лучше не пропустите утренний поезд, иначе вам придется провести здесь еще три дня.

Говоря это, он просунул руку в салон и положил на приборную панель билет на поезд.

— От заведения. Это не много, но надо признать, что у вас неплохой ум, и вы нам очень помогли.

Француз молча кивнул. Лиотта продолжил:

— Я хотел поблагодарить вас и попрощаться, на случай, если мы не встретимся перед вашим отъездом. В любом случае, мы свяжемся с вами, чтобы организовать возвращение тела вашей дочери. Я бы предпочел, чтобы вы посетили мой город в более благоприятных условиях... Норфер заслуживает лучшего, чем тот образ, который о нем сложился.

Тедди пожал руку, которую ему протянул офицер, сохраняя уважительное выражение лица.

— Я бы тоже предпочел, — ограничился он ответом. Спасибо за билет, но я думаю, что останусь еще на несколько дней.

Лиотта кивнул, слегка улыбнувшись, затем поднял шапку в знак прощания и исчез. Через минуту его машина проехала мимо пикапа. Полицейский бросил на него последний ледяной взгляд. Как едва завуалированная угроза.

- Убирайся из моего дома, — прочитал он в этом взгляде.

60

День уже подходил к концу. В центре Норфервилля тени удлинялись, распространялись по фасадам домов, а белое солнце исчезало за горизонтом. Эти тени затемняли лица, наводили тишину, как в соборе, пробуждали хищников леса, готовых к ночной охоте. Через четверть часа ледяные пальцы тьмы овладеют каждым сантиметром города.

Из окна своего кабинета Леони заметила две машины SQ, паркующиеся на стоянке. Лиотта и трое его людей вышли из них, явно измученные. Они выгрузили оборудование из багажников и вошли в полицейский участок. Сержант сразу подошел к ней, держа в руке шапку.

— Мои ребята прочесали окрестности шале Никаму. Там нет тел. Можешь записать это в своих отчетах.

— По крайней мере, мы теперь точно знаем, — оценила она. — Поблагодарите своих агентов от моего имени.

— Хорошо... Но они тебе не благодарны.

Он хлопнул дверью за собой. Молодая женщина ожидала, что поиски будут безрезультатными. Останки пропавших могли быть где угодно: разбросаны по лесу, на дне озера или съедены дикими животными за много километров отсюда. Она делала все, что могла, но времени не хватало. Теперь ей оставалось только смириться: она никогда их не найдет.

После короткой паузы она снова начала стучать по клавиатуре, подробно описывая факты и добавляя вложения. Послеобеденные допросы не дали ничего нового. Соседи Марка Мешкена не заметили ничего, кроме пламени посреди ночи. Никаких подозрительных автомобилей, никаких необычных людей. В целом, инну были так же неразговорчивы, как обычно. Брат жертвы, Реми, собирался срочно вернуться из Оттавы, где он находился в течение недели. Поэтому он не мог быть причастен к недавним событиям.Слишком далеко, слишком сложно.

С согласия командира Мартина Мишо, очищенный прицеп Марка Мешкена был доставлен в хоккейный зал для проведения анализов. Если не использовать отбеливатель, следы крови остаются обнаружимыми в большинстве случаев. После трудоемких переговоров его начальник наконец согласился «в ближайшее время» прислать технического специалиста, чтобы провести экспертизу и убедиться, что тело Морган действительно было перевезено на этом прицепе к краю трассы Вуд.

Никаму и Мешкену. Соучастники. Виновные. На бумаге их мотив казался ясным: они напали на дочь Тедди, потому что она, проникнув в их среду, обнаружила их вероятную причастность к тревожному исчезновению молодых коренных жителей. Она вела расследование, представляла для них опасность, поэтому они жестоко устранили ее. Затем они выставили ее на всеобщее обозрение, чтобы все поверили, что виновен только Виндиго. Но кто из них на самом деле убил ее? Оба ли они участвовали в ее агонии? И, черт возьми, что стало с другими девушками?

В этом деле еще было слишком много неясных моментов, которые, возможно, удалось бы прояснить только в результате долгосрочной работы. Но Леони знала, что, как только она покинет город, динамика дела изменится. Все станет гораздо более утомительным, более тяжелым, появятся другие приоритеты... И нельзя было рассчитывать на то, что Лиотта будет разрабатывать какую-либо версию без присутствия начальника на месте. Особенно если, как она по-прежнему считала, он был причастен к смерти Никаму и Мешкену. Действительно, она не отступала от своей версии: сержант предупредил кого-то, кто устранил двух местных жителей, чтобы они не заговорили. Этот «уборщик» был, несомненно, человеком, которого они с Тедди разыскивали. Их знаменитый хищник.

Список, который лейтенант запросила у отдела кадров INC, был ее последней надеждой идентифицировать его до своего отъезда. Ей пообещали передать его как можно скорее — сказали, что он будет готов к концу дня, но, учитывая время, скорее всего, это будет завтра. Леони также запросила график работы каждого сотрудника, который соответствовал критериям, установленным криминалистом. Возможно, среди них был человек, чьи даты отпуска или поездки совпадали с датами исчезновений в Монреале. Кроме того, она потребовала, чтобы ее запрос оставался конфиденциальным: никто, кроме нее и сотрудников, ведущих расследование, не должен был знать об этом. И она не пожалела об этом. Тедди рассказал ей о своей встрече с Лиоттой, пока ждал в машине. Начальник полиции был настороже. Необходимо было проявлять осторожность.

Зазвонил ее телефон. На экране было имя: Тео Пакетт. Наконец-то. Леони почувствовала, как ее охватило волнение. Она сняла трубку.

— Могу я с вами поговорить? — сразу спросил молодой техник.

— Давайте.

— Я хотел сообщить вам результаты анализа книги, которую вы мне доверили. Я обнаружил два разных и пригодных для использования отпечатка пальцев на обложке. Один, конечно, был ваш. Можно было бы предположить, что другой принадлежит жертве, поскольку вы нашли книгу у нее дома. Но это не так.

— Эти отпечатки принадлежат кому-то, кто числится в базе данных?

— Да. Я установил личность.

Полицейская ждала этого момента много лет. Момента, который даст ей уверенность. Момента неизбежной встречи с ее нападавшим. Взволнованная, она подошла к двери и заглянула в стеклянное окошко. Коридор был пуст.

— Я слушаю.

— Сначала я сравнил их с отпечатками персонала, который приближался к телу Морган Шаффран, — пояснил он. — Ничего не вышло...

Леони вздрогнула. Однако у нее не было возможности отреагировать, потому что он уже продолжал:

— Но недавно я получил доступ к автоматизированной базе отпечатков пальцев, поэтому я запустил поиск, чтобы сэкономить время...

Лейтенант затаила дыхание. Так она ошиблась: это не Лиотта оставил ей книгу — что, однако, не исключало его причастности к ее изнасилованию. Ее переполняли столько эмоций, что она не знала, радоваться ли ей или разочаровываться.

— Нашли совпадение, — объявил Пакетт. — Этот человек был задержан около десяти лет назад на выходе из бара в Шербруке. Во время глупой драки он отправил одного человека в больницу. Получил шесть месяцев условно.

— Его имя?

— Джон Малькон.

Ошеломленная Леони вернулась на свое место. Малькон, ответственный за безопасность на шахте, тот самый человек, который встретил их и отвел в шахту к Алексису Лэндри...

Голос в трубке вывел ее из оцепенения:

— Лейтенант Рок? Вы еще там?

— Да, да. Перешлите мне эти выводы, пожалуйста...

— Уже сделано. Они в вашей почте.

— Спасибо.

Она сразу же повесила трубку, ошеломленная. Джон Малкон... Она и подумать не могла. В этот момент она вспомнила его заговорщицкие взгляды, когда он смотрел на Лиотту, увидела его глаза в зеркале заднего вида своего внедорожника, вспомнила слова, которые он сказал ей: - Я хорошо знал вашего отца. Я и представить себе не мог, что девочка, которую я иногда встречал, станет офицером полиции Квебека. - А ведь она спросила его, проверяет ли он судимости сотрудников шахты, хотя у него самого была судимость. Ирония ситуации, должно быть, очень позабавила этого пса. Она почувствовала, как в ней вновь поднимается ненависть. Наконец-то у нее было имя, ключ, который приведет ее к двум другим личностям. Ведь она пообещала себе, что Малкон выплюнет их. Даже если для этого ей придется разбить ему голову прикладом.

Она распечатала документ, присланный техником. В нем было четко указано, на хорошем французском языке, что отпечаток, найденный на книге, соответствовал отпечатку руководителя службы безопасности INC. Подключившись к базе данных гражданского состояния Норфервилля, она нашла его адрес на улице Саутсайд. Затем она закрыла экран ноутбука, надела пальто и вышла, ни с кем не встретившись.

Крепко сжимая руль, она исчезла в ночи.

61

Этот мужчина наполнял ночи Леони кошмарами. Он засунул ей свой член в рот. Он шептал ей на ухо «Проклятые дикарки» и смеялся вместе с другими, пока она и Майя стояли на коленях в снегу, с губами, покрытыми их отвратительной спермой. Молодая женщина отказалась возвращаться в Бэ-Комо без возмездия.

С тяжелым сердцем она шла по улице Саутсайд. Эта улица была длиной три километра и пролегала через лес. Дома, которые ее окаймляли, не были дворцами, но они были более просторными, лучше спроектированными и ухоженными, чем дома в центре. Кроме того, пространство между зданиями, иногда глубоко погруженными в природу, было таким, что каждый житель, должно быть, чувствовал себя одиноким в этом мире, в единении с природой. Нужно было позаботиться о руководителях промышленности и предложить им красивые условия жизни, вдали от трущоб резервации, вдали от инну, вдали от осадка железной пыли.

Полицейская заметила номер 112, написанный на почтовом ящике, который стоял рядом с каменной дорожкой. Она была на месте. Своего рода встреча с прошлым. Она взглянула на свой телефон, который звонил: Тедди... Она ушла после обеда, и он, несомненно, хотел знать, собирается ли она скоро вернуться. Она отправила ему короткое сообщение: - Еще занята. Присоединюсь к тебе позже. - Затем она поехала по дороге, сердце ее билось так сильно, что пульсировали виски. Ее фары осветили бежевый фасад дома в пятидесяти метрах от нее. Внутри дома не горел свет, и перед домом не было припаркованных машин. Она посмотрела на часы: еще не было шести часов. Малкон, наверное, заканчивал свой рабочий день на шахте. В конце концов, это было даже к лучшему, так сюрприз будет еще больше.

Она развернулась, припарковалась подальше, в углублении улицы, и вернулась пешком, вооружившись фонариком и оружием. Затем она поднялась по нескольким ступенькам крыльца. Постучала, на всякий случай. Входная дверь, конечно, была заперта. Леони проскользнула в сторону, прижавшись к фронтону, чтобы ее следы на снегу были невидимы в темноте, и разбила стекло окна прикладом пистолета: Малкон наверняка не станет подавать на нее жалобу. Она отодвинула осколки стекла, опустила внутреннюю ручку и вошла в гостиную, которую осветила фонариком.

Перед ней открылся мир одинокого человека, лишенного вкуса, привыкшего к суровой и безрадостной жизни. Никаких украшений, голые стены, мебель, которой, должно быть, был уже век. Бар, напротив, был хорошо укомплектован спиртными напитками, и в воздухе витал слабый запах холодного табака. Вполне возможно, что именно этот запах она почувствовала двадцать лет назад в машине. Был ли этот парень тем, кто прижался к ней на заднем сиденье и ласкал ее грудь своими ледяными руками? Он держал руль?

Когда он вставил ей свой член в рот?

Она положила бумагу, присланную Пакеттом, на середину журнального столика в гостиной, уже представляя себе, какое лицо будет у Малкона, когда он найдет ее сидящей в его кресле с оружием, направленным в его сторону. А пока она решила осмотреть другие комнаты. Она собиралась рыться в его вещах, все перевернуть, все уничтожить.

Теперь настала очередь этого мерзавца быть изнасилованным.

Она открыла ящики, безжалостно выбросила из них бумаги. Толкнула телевизор, экран которого разбился, ударившись о пол. И чем больше она разгромила дом, тем сильнее пробуждался дремлющий в ней дракон. В коридоре она разбила рамки, сорвала групповые фотографии, иногда старые, на которых ее мучитель гордо позировал рядом с различными личностями, улыбаясь — несомненно, руководителями шахты.

Не останавливаясь, она продолжила наверху. Там она наткнулась на спальню Малькона, тоже скромную, но отражающую военную дисциплину. Кровать была застелена, чехлы для обуви аккуратно выровнены, свитера и рубашки идеально сложены. Она потянула за одеяло, разбросала подушки, схватила пачки одежды, сложенной в шкафу: обычные вещи, комбинезоны для сильных морозов и впечатляющая коллекция камуфляжных брюк и подходящих к ним курток. Этот человек был охотником. Как и многие здесь, он умел обращаться с оружием. Она также заметила в ящике маленькие флаконы с кетамином, мощным ветеринарным анестетиком.

Охваченная внезапным опасением, Леони подошла к окну, выходящему на фасад здания, чтобы посмотреть наружу. Абсолютная темнота. Когда Малкон вернется, она обязательно услышит шум его двигателя, увидит фары, прорезающие ночь. Тогда она сможет достойно его встретить. Успокоенная, она вышла из спальни и прошла по коридору, пока не наткнулась на запертую дверь в конце. Но это не могло ее отпугнуть. Тем более что замок был простым и поддался после трех ударов плечом.

За ней находился кабинет. Компьютер, принтер, хорошо укомплектованная библиотека. Рядом с охотничьим луком и ножом с зазубренным лезвием, висящими на стене, впечатляющая голова лося бросала угрожающую тень на пол. Стеклянные глаза зверя отражали тревожные блики, когда Леони осмотрела помещение лучом фонарика. Рога были настолько большими, что без труда могли бы выдержать вес лежащего человека. По правде говоря, полицейская никогда не видела таких больших. Охота, должно быть, была эпической.

Вокруг этого центрального экспоната были другие, не менее впечатляющие и тревожные трофеи: бюст лисы, голова серого волка, лапа медведя с длинными загнутыми когтями. Она также заметила четыре маленьких рамки, в каждой из которых был какой-то индейский тотем. Они были сделаны вручную, но молодая женщина не помнила, чтобы инуиты изготавливали такие предметы. Это казалось куском выделанной кожи, круглым, удерживаемым в окрашенном в охру круге — вероятно, окрашенной корой дерева — множеством тонких натянутых нитей. Леони подумала о поверхности миниатюрного барабана. Тонкая веревочная петля позволяла представить себе, как это украшение можно носить в качестве кулона.

В этих стенах царила странная атмосфера, что-то тяжелое и нездоровое. Примитивное.

Полицейская отвернула взгляд от оружия, посмотрела на три кресла-жабы, круглый стол, стоящий на медвежьей шкуре, чистые стаканы, готовые к использованию, различные бутылки коньяка, которых здесь не было, и сигары, выложенные на подставке, которые, должно быть, были очень дорогими.

Место встреч... Мужской мир, где, по-видимому, любили проводить время вдали от посторонних глаз.

Три кресла... Возможно ли, что те, кто в них сидел, были ее тремя палачами? Что после всех этих лет они продолжали общаться, как в старые добрые времена? Групповое изнасилование обязательно создавало нерушимые узы, секреты, которыми можно было похвастаться только между собой, за бокалом хорошего вина.

Внезапно Леони схватила полную бутылку и швырнула ее прямо под голову лося. Затем одним движением она разбила все вокруг с ужасным грохотом. Пары алкоголя заполнили пространство — сильные нотки карамели и ванили. На долю секунды она подумала о том, чтобы поджечь все. Дом сгорел бы. Это был бы всего лишь еще один несчастный случай... Кто бы мог утверждать обратное?

Сдерживая это желание, она набросилась на библиотеку. Ловушки, засады, дичь, оружие, дубление кож... Книги и журналы на полках подтверждали навязчивую страсть Малькона к охоте и чучелам. Этот тип любил кровь. С верхней полки она сняла книгу с заметным названием «Различные виды пыток, мучений и казней.

Ее пальцы заледенели. Она перевернула книгу, чтобы прочитать аннотацию. Речь шла уже не о животных, а о людях. В ней рассказывалось о жестокости людей по отношению к своим собратьям и о всех средствах, которые их извращенные умы были способны придумать, чтобы причинить страдания. Леони быстро пролистала книгу, посмотрела на отвратительные рисунки,

затем бросила книгу на пол и подняла глаза на полку, с которой ее взяла, чтобы рассмотреть темные задники, которые ей открывались. Эта книга была не единственной в своем роде. Малькон не только любил охоту. Он также любил жестокость. Настоящий псих.

Эти зловещие находки зажгли сигнал в глубине ее сознания. Небольшую резкую нотку, которую гнев и жажда мести заглушили с момента звонка Тео Пакетта. Малькон... Его судьба была тесно связана с судьбой шахты. Он, должно быть, был одним из первых, кто вернулся на место после повторного открытия, и был заинтересован в том, чтобы промышленность развивалась еще больше в районе озера Вуд. Шербрук, где он дрался, находился недалеко от Монреаля... А что, если он был тем человеком, которого искали Тедди и она? А что, если это он был хищником? Монстр, в котором таилась порочность. Который, после того как напал на местных девушек, таких как Майя и она, перешел на новый уровень, поддавшись самым гнусным фантазиям. Когда человек вкушает запретное, он всегда хочет пойти дальше, раздвинуть границы... Он также вполне мог позаботиться о Никаму и Мешкену. Последний, кстати, работал на шахте. Они обязательно были знакомы.

Леони почувствовала легкий поток холодного воздуха на затылке. Возможно, он был вызван приоткрытой дверью. Она выключила фонарик, замерла, затаила дыхание. Ничего, ни звука, ни подозрительного скрипа. Искусственные глаза животных, казалось, впитали свет ее фонарика. Они продолжали излучать слабый свет и неподвижно смотрели на нее. Молодая женщина замерзла посреди этого леса враждебных существ, мира, который был тем более пугающим, что застыл в смерти. Внезапно огонь покинул ее. Возбуждение сменилось первобытным страхом. Животным.

Она снова подползла к окну. Убедилась, что снаружи ничего не изменилось.

Сквозняк исчез. Может, ей это привиделось? Она задумалась. Что ей теперь делать? Ситуация изменилась: теперь это было не только личное дело, это касалось всех тех коренных жителей, которым она намеревалась восстановить справедливость. Это касалось всей Канады. С помощью списка, предоставленного INC, у нее будет неопровержимое доказательство, что даты отпусков или поездок Малькона совпадают с датами исчезновений. Она поставит своего начальника перед свершившимся фактом, пойдет к прокурору сама со всеми уликами, если понадобится. Она пригрозит им, что все обнародует, если они откажутся возбуждать расследование, даже если ей придется пожертвовать своим значком. Все, кто был вовлечен в эту историю, должны были заплатить, чтобы служить делу. Чтобы страна знала об этом.

Она снова включила фонарик, на этот раз решив уйти. Ответственный за безопасность INC найдет свой дом разгромленным. Как он отреагирует? Поверит ли он в простое ограбление или поймет, что она причастна к этому? В любом случае, он поймет, что больше не в безопасности. Что хищник может стать добычей.

Хищник... Это слово зазвучало в ее ушах, когда она прошла мимо чучел животных. Никогда еще оно не имело такого смысла, как здесь, в логове человека, который любил охоту. Она резко остановилась. Ее разум только что открыл дверь, выведя на передний план ее сознания нелепую возможность. Безумную.

Полицейская взяла одну из маленьких рамок, снова посмотрела на странный тотем, который в ней находился, и разбила стекло. Она подняла предмет, осветила его на полную мощность, перевернула. То, что она тогда обнаружила, то, что ей показалось в тот момент, превосходило все, что она могла себе представить. На этой скрытой стороне осталась незаметная горстка черных волос, срезанных, без сомнения, острым лезвием. И две буквы были начертаны с помощью набора бусин, приклеенных с величайшей тщательностью: K и S. Как Kathia Saganash. Леони держала в руках кусок скальпа одной из пропавших.

Психологический барьер, созданный воспитанием и гражданственностью, все еще не позволял ей в это поверить. Она ошибалась, она бредила, это был всего лишь кошмар, из которого она скоро проснется. Она разбила три других рамки, и жестокая правда навязалась ей. Инициалы для каждого тотема. AC для Эйби Клири. MM для Мари Миус. И AG для Анжелун Джилл.

Сразу же в ее голове появились образы, как будто кто-то открыл кран под ее черепом. Она снова увидела портреты этих женщин, всех молодых, всех стройных. Газелей. Добычи. Она услышала свист стрелы, выпущенной из лука, и ее смертельный поцелуй в тот момент, когда она пронзила слои одежды и коснулась нежной кожи.

Она представила себе Малькона, затянутого в свою униформу, вырезающего скальп своим ножом, а затем размахивающего своим трофеем с криком, с лицом, покрытым кровью, и выставляющего его там, на своей доске трофеев.

Ее охватила тошнота. Пары коньяка смешались с запахом кожи. Ее ноги затряслись в пролитом спирте. Она должна была выбраться из этого ада. Вернуться в Блу Ридж. Рассказать все Тедди и проинформировать своего начальника.

Она побежала по коридору и сбежала по лестнице, задыхаясь. Когда она ворвалась в гостиную, удар по затылку был настолько сильным, что она потеряла сознание, даже не коснувшись пола.

62

В гостиной своего шале Тедди не мог усидеть на месте. Было 21:00. Почему Леони не отвечала на его сообщения? Последнее SMS она отправила в 17:47. - Еще занята. Присоединюсь к тебе позже. - После этого тишина. Возможно, он зря волновался. Разряженный мобильный телефон — это бывало. Она наверняка хотела закончить основную часть своих отчетов...

Он осознал свое состояние стресса по дрожи в руках. Хотя он и отказывался это признать, молодая женщина покорила его сердце. Смерть привела его в Норфервилл, и он хотел бы уехать оттуда, испытывая только боль отца. Потому что Морган больше не было, и его давила вина за то, что его душа озарилась тем прекрасным светом, который принесла ему Леони. Но он не смог бороться и уже боялся момента расставания. Он — во Франции, возвращаясь к своей работе в агентстве. Она — на другом берегу Атлантики, ведя свою благородную борьбу за коренных жителей...

Он подождал еще полчаса и решил выйти. Для уверенности он пошел постучать в ее домик, на случай, если она вернулась, а он ее не заметил. Свет был выключен, ни звука. Тогда он поднялся по тропинке к парковке, где тоже не увидел ее машины. Там ему пришла в голову последняя идея: он зашел в ресторан, где несколько клиентов заканчивали ужин, быстро оглядел столы и расспросил персонал. Ни один из сотрудников ее не видел. И было немыслимо, что она захотела прогуляться вдоль озера. Не посреди ночи.

Несмотря на низкую температуру, он собрался с духом и направился пешком в сторону города. Поскольку он проходил мимо, заглянул в Bliz. Заведение было по-прежнему переполнено и шумно, в нем витал тяжелый запах сигарет и пива. Он не задержался и вернулся на тротуар. Десять минут спустя он подошел к полицейскому участку, перед которым стояли только две машины SQ, в том числе машина Лиотты. Он позвонил в звонок и подождал, пока ему откроют. Дежурным был агент Манжематин. Тедди снял капюшон и шапку, когда подошел к нему.

— Я ищу лейтенанта Рок. Ее пикапа здесь нет. Вы знаете, где она?

Кто-то стучал и издавал странные крики со стороны камер.

— Нет, извините, — ответил офицер. Извините, у нас за решеткой какой-то сумасшедший, и я боюсь, что ночь будет неспокойной. Мне нужно бежать...

Француз кивнул. Однако он не стал уходить, не получив ответа. Он прошел мимо комнаты отдыха, где был включен телевизор, дошел до конца коридора и остановился перед приоткрытой дверью кабинета Лиотты. Полицейский изучал что-то, лежащее на его столе. Тедди постучал и решительно вошел.

— Сержант...

Лиотта был настолько поглощен тем, что делал, что вздрогнул.

— Боже! Никогда больше так не делайте.

Затем он быстро убрал в ящик листы, которые были у него под носом. Его движения были поспешными, как будто он не хотел, чтобы его посетитель их видел.

— Уже поздно, — проворчал он. — Что вы здесь делаете?

— Я не получаю никаких новостей от лейтенанта Рок и, честно говоря, начинаю беспокоиться. Вы знаете, где она?

— Она, должно быть, ушла с работы около 18 часов. Я не могу сказать, когда именно, я не видел, как она уходила, но мне кажется, что она взрослая и опытная. Возможно, она наслаждается последними мгновениями в Норфере, если вы понимаете, о чем я...

Эта постоянная вызывающая манера, в глубине его глаз... Криминалист почувствовал, что имеет дело с хладнокровным животным. И он понял, что не получит никакой поддержки. Ни Лиотта, ни его люди не будут искать Леони посреди ночи. Зачем, в конце концов? Полицейский нажал на мышку, чтобы включить экран компьютера. Все в его поведении выдавало его напряжение: он был неспокоен.

— А теперь, если вы не против, я быстро закончу одну работу. У нас был долгий день, и я хочу только одного — пойти домой. У меня чертовски болит голова.

Тедди чувствовал себя беспомощным, запертым в городе, отрезанном от мира. Все начнется сначала. Никто ничего не заметил бы. Никто бы не узнал. Но он отказывался уезжать. Перспектива вернуться в отель и ждать была для него невыносимой.

— Могу я заглянуть в ее кабинет?

— Давайте. Вы знаете, где он.

Француз без колебаний направился в комнату, расположенную недалеко от стойки регистрации. Он быстро оглядел ее. Ничего необычного. Никаких брошенных пальто, ее ноутбук был подключен к сети, крышка закрыта. Все было чисто и аккуратно. Он снова позвонил ей, на всякий случай. Попробовал зайти в компьютер: заблокирован. Леони могла быть где угодно. Нигде. И с ней могло случиться что угодно. Он остался там, сидя на стуле, и думал. Через четверть часа Лиотта заглянул в дверной проем.

— Я ухожу. И вам следует поступить так же. Не беспокойтесь о лейтенанте. Вы увидите, что завтра все будет в порядке.

— Я все же останусь на некоторое время, если вы не против. Я воспользуюсь временем, чтобы позвонить во Францию.

— Как хотите...

Тедди дождался, пока полицейская машина отъедет, и вышел в коридор. Манжематин был погружен в чтение книги или журнала. Он незаметно вошел в кабинет сержанта и бросился к ящику стола. Наверху лежали два скрепленных степлером листа. Заголовок документа и ряд строк не оставляли никаких сомнений. Это были документы, предоставленные INC. Имена, даты отпусков, места проживания за пределами Норфервилля... Лиотта получил список, который запрашивала Леони.

С помощью своего мобильного телефона он сфотографировал первую страницу, хотел сделать то же самое со второй, но остановился: целая строка была замазана черным ручкой, что было легко угадать по раздраженному жесту. Тем не менее, Тедди сделал фотографию и все убрал на место. Вернувшись в приемную, он поприветствовал Манжематина и вышел на суровую улицу...

Итак, сержант Лиотта был проинформирован о том, что они запросили список у INC. Несомненно, он действительно следил за ними, если только кто-то из администрации не сообщил ему об их запросе. В любом случае, он получил его раньше них, прочитал и одна личность в частности привела его в ярость. Имя, которое, возможно, подвергало его опасности, потому что, как твердо считала Леони, он был причастен к этому делу.

С самого начала она была права: этот тип знал хищника, он знал, кто был тем человеком, который нападал на этих женщин. И он смог предупредить его, что с гидроэлектростанции затягивается петля, чтобы он избавился от Никаму и Мешкена.

Тедди вернулся в свой домик с комком в горле от беспокойства. Пришлось ждать до утра следующего дня, когда откроются здания INC, чтобы узнать имя, которое заставило сержанта отреагировать. И искренне надеяться, что Леони скоро даст о себе знать...

63

Вибрация под ее сжатым телом... Гул... Ощущение, будто она парит... Вокруг нее была глубокая тьма. Леони медленно и мучительно пришла в себя. Веки были тяжелыми, шея горела. При каждом глотке ей казалось, что она глотает мешок с гипсом. Последние воспоминания внезапно всплыли в памяти.

Трофеи на стене... скальпы... ее бег по лестнице, а потом ничего. Она попыталась пошевелиться, но ее руки были связаны за спиной, и она находилась в тесном металлическом пространстве, возможно, в сундуке. Ее везли куда-то на самолете.

От отчаяния она ударила обеими ногами по дну. В ответ раздались громкие голоса.

Она задыхалась. Она умрет в этой коробке, задохнется. Она начала кричать, сопротивляться так сильно, что чуть не вывихнула плечо. Через вечность раздался щелчок. Пробился слабый свет. Уже не ночь, но еще не совсем день... Прямо над ней появилась голова в меховой шапке. Лиотта... Его черные глаза горели опасным возбуждением. Он потянул ее за волосы. Чемодан стоял на двух сиденьях в самом конце самолета.

— Ты не можешь себе представить, сколько раз я мечтал об этом моменте и сколько раз я его боялся. Ты же понимаешь, что после того, что ты обнаружила у Малькона, мы не можем оставить тебя в живых. Ты упорно пыталась найти этих девушек. Ты сунула свой нос туда, куда не следовало. Другого исхода быть не могло.

Они были там. Все трое. Ник Лавинь был у штурвала гидросамолета, а Джон Малькон сидел рядом с ним в кабине.

— О чем ты думала? — продолжил сержант. — Что сможешь проникнуть в дом ответственного за безопасность, не вызвав подозрений?

Он повернулся, наклонившись через подлокотник. На нем был большой разноцветный плащ в стиле коммандос и хаки-шапка.

— Ты едва пересекла мой подъезд, как на моем мобильном зазвонил тревожный сигнал. Ты устроила чертовский беспорядок в моем доме, во всяком случае. И в городе.

— Прогони их, — наконец прошептала Леони. — Вот что ты делаешь.

Лиотта холодно улыбнулся ей. Затем он схватил ее за подбородок и прижал, чтобы она смотрела ему прямо в глаза.

— Попробовав однажды, ты уже не сможешь без этого жить. Это наркотик, Рок. Наркотик, который вводится в вену, полностью обезболивает нас и позволяет выносить нашу дерьмовую повседневную жизнь. Как, по-твоему, мы могли бы выжить в этой дыре без этого? Надо видеть их глаза,

когда они испускают последний вздох, когда кладешь ладонь на их сердце и чувствуешь, как оно замирает. Это трудно описать. Эти бедные дикарки, которые мечтали о лучшей жизни... Леони зашевелилась и закричала, безуспешно пытаясь развязать веревки. Они были слишком туго завязаны.

Полицейский замахнулся рукой и дал ей такую сильную пощечину, что ей показалось, будто ее череп взорвется.

— У нас не будет времени поиздеваться над тобой перед охотой, что я очень сожалею. Я бы с удовольствием заставил тебя визжать, как двадцать лет назад. Мы обычно так и делаем, знаешь ли. Мы все-таки немного пользуемся товаром.

Впереди двое других начали смеяться. Лиотта поправил шапку.

— В общем, я должен вернуться не позднее полудня. Я должен быть дома из-за мигрени, но это оправдание не продержится долго, особенно с этим французским копателем, который мешает мне. Маленькая девочка, ты будешь самым красивым трофеем.

Я только надеюсь, что именно я буду иметь честь убить тебя. И добавить твой скальп к моей коллекции.

Девушка плюнула ему в лицо.

— Вам это не сойдет с рук. Я собрала слишком много доказательств. Письма и отчеты уже в обращении. Что вы думаете? Что вам снова удастся выдать это за несчастный случай?

Ее собеседник вытер лицо рукавом пальто. Он перестал улыбаться.

— Ты просто исчезнешь с лица Земли, как все остальные, — ответил он, полный ненависти. А дальше посмотрим. Мы будем защищать друг друга. До сих пор у нас неплохо получалось.

Он наклонился и прошептал ей на ухо:

— Ты все та же проклятая индианка, какой была раньше. Когда мы узнали, что ты приехала для расследования, мы выпили за твое возвращение. Увидеть тебя снова после стольких лет... почувствовать твой запах... это была неожиданная удача.

Гидроплан Northern Adventures совершил поворот. Леони увидела из иллюминаторов озера и деревья. Солнце едва показалось на горизонте: должно быть, было еще рано. Лиотта взглянул на часы.

— Хватит болтать, мы уже прилетели... Джон?

Малконн повернулся и протянул ей шприц, наполненный на четверть прозрачной жидкостью. Леони снова начала сопротивляться, но сержант придавил ее всем своим весом, прижав ладонью к груди.

— Увидимся через час, малышка. Пока мы будем готовиться к лучшей из всех охот.

Он вонзил ей иглу в основание шеи. Пять секунд спустя она погрузилась в сон.

64

Тедди бросился к пикапу SQ, который только что остановился у тротуара у подножия административного здания INC. Он скользнул на заднее сиденье и быстро закрыл дверь. Десять минут ожидания у подножия лестницы заставили его замерзнуть.

— Мы едем на Южный проспект, 112, к Джону Малькону, ответственному за безопасность шахты. Пожалуйста, скажите, что вы не предупредили Лиотту о том, что приедете за мной.

Милло был за рулем. Рядом с ним Манжематен с серьезным выражением лица поглядывал в зеркало заднего вида.

— Сержант не будет в офисе сегодня утром, — ответил он. — Он позвонил мне задолго до вас, видимо, не чувствовал себя очень хорошо. Объясните мне, что происходит?

Криминалист протянул ему бумагу.

— Мы с лейтенантом Рок уверены, что тот, кто нападает на коренных жителей, проводит свою жизнь между этим местом и Монреалем. Кроме того, мы обнаружили, что первые исчезновения произошли после повторного открытия шахты. Лейтенант запросила список сотрудников, отвечающих определенным критериям, и в нем оказалось имя Джона Малькона. У него есть квартира в Монреале, но это еще не все. Каждый раз, когда молодая женщина исчезала там и регистрировалась на поезд из Септ-Иль, он был в отпуске... Это он, тот человек, которого мы ищем.

Манжематин посмотрел на лист. Он казался потрясенным тем, что узнал.

— А какое отношение это имеет к нашему шефу? — спросил он.

Тедди наклонился вперед и поднял свой ноутбук.

— Я сфотографировал этот же список на столе сержанта вчера вечером, после его ухода. Лиотта, вероятно, следил за нами вчера, когда мы уезжали из заповедника. Мне только что сообщили, что он появился в помещении INC после нас, чтобы узнать о цели визита лейтенанта Рок. Вы знали об этом?

Манжематин покачал головой. Он выглядел искренним.

— Он потребовал, чтобы сотрудник, который должен был составить список, сообщил ему, как только он будет готов, — продолжил француз. — И на экземпляре, который я нашел в его ящике, он яростно вычеркнул одно имя. Джон Малкон...

Полицейский резко обернулся.

— Я не понимаю. Что вы мне хотите сказать?

— Что ваш начальник так или иначе причастен к этому. Что Никаму не покончил с собой, а дом Мешкена не загорелся случайно. Лейтенант Рок уже подозревала его. Но она пропала вчера вечером, а Лиотта сегодня якобы заболел. Эти события связаны между собой. Боюсь, что произойдет еще одна трагедия.

Два полицейских обменялись долгим молчаливым взглядом.

— Вы несете чушь, — возразил Милло.

Манжематин казался более нерешительным. Тедди увидел, как его челюсти сжались до висков. Как у человека, который внезапно столкнулся с правдой, которую он отказывался признавать. Он повернулся к своему коллеге.

— Мы проверим. Поторопись.

Часы на приборной панели показывали 8:32. Возможно, Малькон еще не ушел на работу. Пять минут спустя их автомобиль припарковался перед домом № 112 по улице Саутсайд. Рядом не было ни одной машины. В свете зарождающегося дня офицеры подбежали к дому с оружием в руках и постучали в дверь, но ответа не последовало.

— Здесь!

Криминалист звал их сзади. Он проследил следы по левой стене. Трое мужчин оказались перед разбитым окном.

— Я уверен, что она вошла отсюда. Надо пойти посмотреть.

Тедди был удивлен той решимостью, которая теперь жила в Манжематине. Возможно, он что-то знал. Возможно, в глубине души он всегда чувствовал, что с его начальником что-то не так. Войдя внутрь, они увидели разрушения. Несмотря на состояние комнат, хозяин не обратился в полицию, что не успокаивало француза.

Наверху Манжематен рассматривал охотничьи трофеи в кабинете, одновременно звоня по телефону. За его спиной Тедди все меньше и меньше надеялся. Многие молодые женщины уже исчезли. Этот человек умел избавляться от тел и продолжать жить, как ни в чем не бывало. Леони не было здесь. Ее больше не было здесь. Он представлял себе, как Малькон причиняет ей боль или хоронит ее где-то, когда Милло вошел в комнату и протянул ему бумагу.

— Это было на первом этаже, на журнальном столике...

Тедди прочитал документ, датированный предыдущим днем. Это были результаты анализа, проведенного по просьбе Леони Рок, книги под названием «Я проклятая дикарка. - По отпечаткам пальцев была установлена личность: Джон Малкон.

Проклятые дикарки... Леони рассказывала ему об этом: это была фраза, которую шепнул ей один из ее насильников двадцать лет назад. Француз не знал, откуда взялась эта книга, но он лучше понимал, что привело его напарницу в этот дом и что вызвало ее гнев. Очевидно, она наконец-то сумела найти того самого третьего человека. И она хотела с ним встретиться, несмотря на опасность, которую он представлял.

— Я позвонил в INC, — объявил Манжематин, повесив трубку. Малкон оставил сообщение рано утром, чтобы сообщить, что он тоже плохо себя чувствует и сегодня не выйдет на работу. Поехали сразу к сержанту. Я должен убедиться, что он там.

Все сложилось, как будто детали сложной машины внезапно соединились. В машине Тедди передал Манжематину документ, составленный техником из Бэ-Комо. Леони доверила ему секрет, но, возможно, единственный способ спасти ее — это раскрыть его. Тогда он рассказал о мучениях, которые она и Майя Никаму пережили в 1990-х годах, незадолго до закрытия шахты. Рассказал о зловещей традиции «географических исцелений, - которая в то время существовала в резервациях. И назвал имена трех предполагаемых насильников: Лиотта, Малькон и Лавинь.

Милло сгорбился в кресле. Вес этих откровений буквально давил на него. Манжематен сохранял суровый вид, но криминолог догадывался, что в его голове бушует буря. Их жизнь тоже могла быть перевернута в ближайшие дни.

— Эти мужчины — бывшие заключенные Норфера, они общаются между собой, — пояснил Манжематен, когда они достигли места назначения. Два-три раза в год они устраивают себе выходные с охотой и рыбалкой в лагере Ника Лавина. Обычно они уезжают в конце дня в пятницу, а возвращаются в понедельник утром.

Правый глаз Тедди загорелся. Пришла новая волна, которая смела все гипотезы, оставив только суровую правду. Он понял. Именно туда увозили девушек. Туда, где они исчезали навсегда. Он покачал головой, услышав хлопок дверцы, и посмотрел на Манжематина, который бросился к дому Лиотты. Автомобиль SQ был припаркован в аллее, но, судя по всему, никто не реагировал на приказы агента. Он вернулся, бежав, с телефоном, прижатым к уху.

— Недоступен, сразу включается автоответчик, — прошептал он, прежде чем устремить свой испуганный взгляд на Милло. Едем в Northern Adventures. Езжай так быстро, как можешь.

65

Первым запахом, который она почувствовала, был запах кожи. Леони проснулась, сжавшись на шкуре животного, потея под своим толстым пальто и перчатками. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы подняться, опираясь на обе руки. Голова кружилась, и ей казалось, что пол притягивает ее к себе.

Когда последние последствия наркотика прошли, она оглядела свое окружение. В углах комнаты, построенной из бревен и без окон, были установлены прожекторы, освещавшие оборудование, висящее на стенах. Кнуты, зажимы, всевозможные инструменты пыток, ножи, металлические инструменты странной формы, коробки с электрическими проводами... Над ее головой висели наручники, один из браслетов был прикреплен к балке. Ее заперли в кошмарном подземелье. Место отвратительное, где монстры могли без ограничений давать волю своим самым непристойным инстинктам. Полицейская без труда представила себе девушек, привязанных, обнаженных, избитых, преданных на откуп трем извращенцам, которые привели ее сюда. Изнасилованных, униженных, а затем убитых.

Инстинктивно она обыскала свои карманы. Телефона и пистолета не было. Она схватила большой нож и выставила его перед собой. Без надежды она опустила ручку двери. Она была открыта. Перед ней открылся длинный коридор из темного дерева и первые ступеньки лестницы в конце. Царила необычная, ненормальная тишина. Запах ловушки был явным. Леони поняла, что это часть игры. Для них, возможно, это был даже лучший момент: момент, когда добыча бросается в пасть волка. Предоставление ей оружия увеличивало ставки. Просто ожидая, эти ублюдки, наверное, уже получали удовольствие.

Она поднялась по короткой лестнице, прошла через еще одну тяжелую дверь и оказалась в новом коридоре, который вел в уютную гостиную. Затем она увидела три роскошные спальни. И, наконец, кухню, пропитанную запахом ели. На столе, стоящем в центре, лежала обычная белая бумага с надписью: Если ты не выйдешь до 9 часов, мы войдем и выпотрошим тебя. Леонии захотелось блевануть. Она посмотрела на часы. Было 8:50. Если она не предпримет никаких действий, через десять минут она будет мертва. Потому что одно было точно: она могла быть уверена, что они выполнят свою угрозу.

Она осторожно заглянула в окна, отодвинув пальцем занавески. Все ее поле зрения заполняло одно и то же зрелище: огромное замерзшее озеро, усеянное идиллическими островками. На каждом из них стоял маленький домик с красной крышей, покрытой солнечными батареями, причал с лодкой, великолепные хвойные деревья, покрытые снегом. Под голубым небом — райский уголок в самом сердце ада.

Леони сразу поняла, что она находилась в лагере на озере Венди, владельцем которого был Лавинь. Одно из тех мест для встреч, которые так любили квебекцы. Место в ста километрах от Норфервилля, куда на несколько дней приезжали опытные рыбаки и охотники, способные сами о себе позаботиться. Уголок мира, затерянный в самой красивой, самой нетронутой и, безусловно, самой враждебной природе. Доступный только по воздуху. И ужасающе пустынный в это время года.

Молодая женщина заметила следы на снегу у двери частного шале, в котором она находилась, и которое три чудовища явно приготовили для своих злодеяний. Следы быстро исчезали на замерзшей поверхности. Они, несомненно, были там, снаружи, притаившись, ожидая в полярном холоде. Укрывшись где-то вокруг ее острова, на противоположном берегу или в лесу, окаймляющем озеро. Она искала глазами гидросамолет, он должен был где-то приземлиться. Но территория была огромной и местами заросла густой растительностью. Тем не менее, самолет, обязательно оснащенный радиостанцией, был ее единственной надеждой. Ее единственной возможностью.

Ей пришлось бы бежать по этому катку, прежде чем она достигнет берега. Она изучила, в каком направлении лучше бежать. Увидев группу деревьев примерно в пятидесяти метрах от входной двери на противоположном берегу. Это было самое удаленное от нее место, и она, конечно, будет подвергаться опасности дольше, но она решила, что они не будут ждать ее там и не убьют, пока она будет на льду. В конце концов, речь шла об охоте, а не о стрельбе по голубям. Поэтому им пришлось разделиться, каждый занялся своим сектором, чтобы охватить как можно большую территорию. Если повезет, за ней будет охотиться только один.

Она сунула нож в карман. Она не хотела умирать. Не сейчас, не так. Она сдержала рыдание, вздохнула и бросилась в морозный воздух Крайнего Севера.

66

Жизнь была борьбой. Инстинкт охотника позволил человеку приспособиться к самым суровым условиям окружающей среды, пережить годы голода. Самый примитивный инстинкт хищника был запрятан в глубине каждого, в памяти предков, которые выжили. У большинства людей он оставался в состоянии глубокого сна из-за воспитания, социального давления и пробуждался только в снах и фантазиях. Но не здесь, в отдаленных и диких краях канадского Севера. Не в рептильном мозге таких типов, как Лиотта.

Едва выйдя на улицу, Леони столкнулась с ветром. Суровым, шумным ветром, который обдувал ледяную воду и проникал сквозь ее толстую одежду. Несмотря на все это, она бросилась к своей цели. Она покинула свой остров и бежала так быстро, как только могла, потому что на карту было поставлено ее выживание и в такие моменты в ее душе зажигался огонь, который не позволял ей сдаться. Она думала о тринадцати жертвах, которые были до нее, о тринадцати женщинах, которые, вероятно, сражались как львицы, прежде чем их лишили основного права на жизнь. Леони должна была бороться за них.

Пробежав около пятидесяти метров, она достигла берега, перелезла через черные кусты и добралась до леса, не пострадав. Но она уже задыхалась. Здесь ветер дал ей немного передохнуть, хотя и гудел в верхушках деревьев, как будто злился. Когда она обернулась, положив руки на колени, и открыла рот в поисках холодного воздуха, который разрывал ее изнутри, она заметила движение на другом берегу озера, примерно в четырехстах метрах от нее, туда, куда ей следовало бы естественнымобразом направиться. Появилась фигура размером с сосновую иголку. Она догадалась, что это блестящий предмет, а затем раздался выстрел. За ним последовал звук разлетевшейся коры, примерно в десяти шагах справа от нее.

Полицейская укрылась за стволом дерева, втянув голову между плечами, пока вокруг свистели другие пули. Она была права: они разбежались по берегам вокруг ее островка. Таким образом, была вероятность, что двое из этих зверей находились слишком далеко, чтобы догнать ее. Последний же, напротив, вероятно, затаился неподалеку. Единственный из троих, кто сделал ставку на то, что она пойдет в этом направлении. Самый умный.

Она осталась у дерева, чтобы перевести дух. Каждый выдох покрывал ее брови инеем и еще больше замораживал пряди волос, выглядывавшие из-под шапки. Она воспользовалась моментом, чтобы достать нож и внимательно осмотреть перед собой густую сеть елей, землю, рельеф, в поисках какого-нибудь оттенка, движения, отражения. Она знала: хороший охотник умеет становиться невидимым, маскироваться, одеваться так, чтобы слиться с окружающей средой. Оставаться неподвижным в течение нескольких часов. Он мог находиться там, в нескольких метрах от нее, и наблюдать за ней, не вызывая подозрений.

Она попыталась отойти от берега озера, но быстро поняла, что не сможет углубиться в лес. В этой местности бежать было невозможно, потому что пробираться по мягкому снегу, доходившему ей до голеней, требовало слишком много усилий, и она падала почти при каждом шаге. Поэтому ей пришлось идти пешком, чтобы оставаться в укрытии, и продвигаться вдоль озера, чтобы двигаться по открытой местности, в надежде увидеть гидросамолет. Тот, кто в нее стрелял, наверняка был начеку, но она рассчитывала на то, что даже отличный стрелок не сможет сбить цель на таком расстоянии, если она будет постоянно двигаться.

Лиотта, Малькон и Лавинь были как голодные падальщики, набрасывающиеся на тушу. Подонок напротив не собирался спокойно возвращаться в тепло, ожидая, пока кто-то другой сделает его работу. После нескольких случайных выстрелов Леони увидела, как он покинул свою позицию и направился к середине озера, наклонившись из-за ветра. За ним следовал еще один, еще дальше. Для них это было не поражение, а момент высшего восторга. Добыча сопротивлялась, добыча была умна, добыча не могла никуда уйти. Ведь если она убежит, то не сможет спастись от прожорливых челюстей Великого Севера. Если стрела ее не убьет, то это сделает холод. Без пощады.

Как долго она бежала? Боль пришла без предупреждения, как следствие всего адреналина, который ее организм выработал в первые секунды этого кошмара. Мышечная усталость, против которой разум был бессилен. Жжение начиналось в икрах, поднималось по бедрам и доходило до груди. Ее горло теперь свистело, как у туберкулезника. Леони поняла, что погоня будет короче, чем она предполагала, потому что ее легкие горели. Она не могла спрятаться, оставляя следы. Ей становилось все труднее и труднее бежать. Двое парней, которых она заметила, шли неумолимо, один преследовал ее, а другой следовал по следам ее преследователя.

Кто получит трофей? Кто добавит ее скальп к своей гнусной коллекции? Ее шаги становились все тяжелее, заклинивший механизм ее тела постепенно разваливался, и тогда молодая женщина увидела толпу людей в вечерних нарядах с бокалами шампанского в руках. - Какая красивая драгоценность! Но что это такое, собственно? И что означают эти буквы, LR? - Она слышала смех среди хрипов, вырывающихся из ее горла. Тедди был в толпе, в черных очках и галстуке. Он насмехался и показывал на нее пальцем: - Это все, что скоро от нее останется!

Она бредила. Она подняла глаза, дойдя до конца этого участка берега, который образовывал как бы мыс из елей, углубляющийся в озеро. Ветер выл. Оттуда она могла видеть почти всю замерзшую поверхность. Все еще не было никаких следов гидросамолета. Должно быть, они посадили его в другом месте. Отчаяние окончательно лишило ее сил. Не оставалось ничего другого, как прикрепить мишень к спине и бежать по озеру, пытаясь добраться до ближайших деревьев. Рельеф местности в ее пользу на несколько минут заблокирует поле зрения двух стрелков. Еще несколько секунд жизни. Последние глотки кислорода перед смертью.

Она знала до глубины души: она начинала свой последний забег. Без медали. Она закончит в лесу вместе с другими. Она пробежала десять, двадцать, тридцать метров, там, посреди замерзшей воды, как потерянный ребенок, со странным ощущением, что ветер несет с собой глухой, регулярный шум. Тогда где-то внутри нее раздался ужасный щелчок, как будто металлическая деталь автомобиля внезапно сломалась под капотом. И в замедленном движении, достойном кинофильма, Леони видела, как ее тело выбрасывает вперед, а руки поднимаются, чтобы схватить воздух, грудь выпячивается, а ноги парят над землей, придавая ей некую грацию, легкость танцовщицы. Ее нож полетел вместе с ней по плавной дуге.

Ее падение было тем более жестоким, что она упала как мертвый груз на толстый слой льда. Кровь брызнула дугой, а ее левое плечо загорелось, и этот ужасный огонь распространился до самого мозга. Она закричала, затем ее пальцы коснулись короткого углеродного стержня с перьями на конце, воткнутого между ее плечевой костью и ключицей.

В поле ее зрения мужчина выходил из того места, откуда она пришла. Его походка, его выражение лица, его черные глаза, просвечивающие из отверстия в его капюшоне... Леони узнала бы его среди тысячи. Лиотта. В его руке, свисающей вдоль бедра, висел арбалет. Горячие слезы текли по щекам полицейской. Она попыталась подняться на одной руке, мельком увидела свой нож, прежде чем неумолимая сила тяжести придавила ее умирающее тело к земле. Она начала ползти к своему оружию. В тумане своих мыслей она увидела лица своих родителей и подумала, что любит их, пока ее зрение не затуманилось, а кровь застучала в висках. Тяжелая, охватывающая вибрация.

Раздался взрыв, и пуля разбила лед недалеко от нее. Даже лежа на земле, в нее все еще стреляли. Между тремя охотниками шла ожесточенная битва. Кто убьет ее первым? Лук? Арбалет? Ружье? В любом случае, она поняла, что никогда не сможет схватить свой нож, и перевернулась на бок, противоположный ране, в поисках своего насильника, своего убийцы, человека, который собирался лишить ее жизни. В последний раз она хотела посмотреть ему в глаза. Проклясть его.

Вокруг нее, а не внутри нее, вибрация, которую она ощущала в ветре, усиливалась, становясь вполне реальной. Она смешивалась со странным голосом, близким и далеким, отчетливым и неясным, исходящим не с земли, а с неба. Это было похоже на мираж. Пятно тени внезапно заслонило резкое и холодное солнце, скользящее по деревьям. Вертолет...

Вертолет совершил поворот и попытался стабилизироваться, смещаясь из стороны в сторону под порывами ветра. Снова раздался небесный голос. Это были приказы, выкрикиваемые в мегафон. Внизу Лиотта прижал приклад арбалета к груди и перезарядил тетиву. Теперь уже поспешными движениями он поместил в паз стрелу, которую держал между зубами. Он хотел добить ее. Он едва успел направить прицел на свою добычу, лежащую на льду в десяти метрах от него, как раздался последний выстрел.

Сержант Лиотта, начальник полиции Норфервилля, рухнул на землю, лицом вперед. Его, без сомнения, застрелил один из его собственных людей. Когда судно повернул к середине озера, Леони не могла больше держаться на плаву. Она закрыла глаза и позволила невероятному теплу, которое теперь излучалось всем ее телом, охватить ее.

67

Леони прооперировали в конце дня в больнице Септ-Иль, крупнейшем медицинском учреждении Северного побережья. Семь часов назад она побывала в отделении неотложной помощи диспансера Норфервилля, где врач предпочел оставить стрелу арбалета в ее плече, чем пытаться извлечь ее, что могло повредить кровеносные сосуды и вызвать сильное кровотечение. К счастью, болт, по всей видимости, не пробил ни одной крупной вены или артерии, а попал в головку плечевой кости. Из-за невыносимой боли полицейской ввели морфий, а затем посадили в санитарный самолет медицинской транспортной компании Airmedic, базирующейся в Септ-Иль.

Тедди смог сопровождать ее, несмотря на тяжелый багаж. Он испытал безграничное облегчение, покидая взлетно-посадочную полосу аэропорта Норфервилля. Он больше никогда не вернется в этот проклятый город, который отнял у него дочь. То, что он пережил там, навсегда останется в его памяти. Странный момент, как будто время остановилось, ощущение смеси сна и кошмара, медленный вальс между самым прекрасным светом и самой глубокой тьмой. Норфервилл нельзя было описать словами, его можно было только прожить всем сердцем.

Патрик прибыл из Бэ-Комо в тот момент, когда Леони возвращалась из операционной. Он остался в форме и сразу встал перед Тедди. По последнему SMS от Леони он понял, что она собирается положить конец их отношениям, что вся его жизнь, его будущее разлетятся на куски. Неважно, был ли в этом виноват человек, стоящий перед ним. Гнев был слишком силен.

— Если бы мы не были в больнице, я бы врезал вам по морде. Для вас и для меня было бы лучше, если бы мы больше не встречались.

Это были его единственные слова. Сразу же он удалился, чтобы поговорить с врачами. Тедди получил подтверждение, что этот человек был для него гораздо больше, чем просто коллегой по работе, но он не чувствовал вины. Леони пробудила в нем что-то, пламя в глубине его души, которое он считал угасшим со смертью Элизы. Он все еще был способен испытывать чувства. Возможно, любить.

Около 21 часа ему позвонил агент Манжематен, чтобы узнать новости и поделиться с ним последней информацией. Когда криминалист повесил трубку, он увидел несчастного любовника, который с закрытым лицом покидал помещение военным шагом. Полицейский закончил свой визит, и, по всей видимости, он прошел не очень хорошо. Медсестра разрешила ему войти в палату.

Лежа на боку, тридцатилетняя женщина улыбнулась ему устало, когда увидела его. На некоторых участках ее кожи были видны следы от бега по замерзшей воде. Она протянула руку, чтобы Тедди пожал ее.

— Чуть не погибла, да?

Француз сел на стул и погладил ее кончики пальцев. Утром он стал свидетелем сцены, которая займет почетное место в его небольшом каталоге ужасов. Внезапное и ужасающее зрелище из вертолета: фигуры, бегущие по озеру, охотник, прицеливающийся из арбалета в Леони. Тело беглеца, брошенное вперед, кровь на снегу... Вечность, которая потребовалась, чтобы стабилизировать их аппарат, ужасный холод, который проник в кабину, когда Милло открыл дверь и закричал предупреждения в мегафон, в то время как Манжематин прицеливался, уткнувшись подбородком в локоть, а ледяной ветер застывал его лицо. Он без колебаний застрелил своего начальника. Когда Тедди посмотрел ему в глаза после казни, он понял, что агент знал что-то, что-то ужасное, о чем он молчал и о чем никогда не расскажет следователям. Внизу два сообщника сержанта опустились на колени, положив руки на голову, не оказывая сопротивления.

— Хорошо, что ты не легкая добыча, — ответил он.

Она хотела подняться, но боль была еще слишком сильной, и в конце концов она сдалась.

— Манжематин только что позвонил мне, — объявил он. — Твой начальник лично прибыл в Норфервилл с командой. Против Лавинье и Малькона будет возбуждено расследование по бесконечному списку обвинений, которые они сейчас составляют, включая похищения и многочисленные убийства. Учитывая масштаб дела, в него будет вовлечен штаб SQ Монреаля. На этот раз они выводят тяжелую артиллерию.

Он наклонился к ней еще ближе и погладил ее щеку тыльной стороной ладони.

— Ты добилась своего, Леони.

— Мы добились своего, поправила она. И это также благодаря твоей дочери. Без нее ничего бы не получилось. Я собираюсь выступить публично, чтобы эти животные также заплатили за мое изнасилование и изнасилование Майи, я хочу, чтобы дело продолжало двигаться. Мы на правильном пути.

Тедди мягко кивнул головой. Физическая рана Леони заживет, но рана в глубине ее души будет оставаться открытой, пока она не добьется своего правосудия.

— Ты думаешь, они заговорят? — спросила она. Раскроют, где находятся тела?

— Пока что, по словам Манжематина, они все полностью отрицают. Судя по их словам, они никого не похищали и не убивали. Они отрицают какую-либо связь с убийством Морган. Смерть Лиотты, несомненно, им на руку, они возложат на него всю вину, как только у них появится такая возможность.

— Эти грязные собаки...

— Полагаю, это грубое оскорбление.

— Да, это так... Я предпочитаю не переводить это на хороший французский. Но я дам тебе возможность догадаться.

— Ты должна верить. С учетом всех доказательств, которые ты собрала, и тех, которые скоро добавят команды, их стратегия не продержится долго. Я только надеюсь, что их будущие признания прояснят все оставшиеся неясные моменты. В частности, я хотел бы убедиться, что за пятнадцать лет, когда шахта не эксплуатировалась, Малкон не унес больше жизней, чем наши тринадцать пропавших без вести в окрестностях Монреаля. И понять, каковы были точные отношения между Никаму, Мешкено и тремя охотниками. Кто держал бразды правления? Кто был подчиненным?

Леони молча смотрела в потолок. В какой-то момент ее глаза закрылись, и Тедди подумал, что она снова заснула.

— Так все кончено, — прошептала она, открывая глаза. Ты вернешься домой...

— Мое имя не фигурирует ни в одном отчете, пора уезжать. Я забронировал рейс из Септ-Иль на завтра утром. У меня пересадка в Монреале более чем на сутки. Я планирую воспользоваться этим, чтобы побывать там, где работала Морган, а также зайти в ее квартиру, чтобы забрать несколько маленьких сувениров. У меня не осталось от нее почти ничего...

Леони провела рукой по его лицу. Она слегка коснулась его повязки на глазу.

— Ты можешь вернуться, если захочешь... Бэ-Комо — красивый город. Зимой здесь немного холодно, но летом температура достигает 20 °C. Мой дом прост и уютен, он выходит на улицу, ведущую к прекрасному пляжу на берегу реки Святого Лаврентия. А еще я научу тебя кататься на снегоходе Ski-Doo.

Тедди нашел в себе силы улыбнуться, хотя его сердце было переполнено грустью. Он хотел, чтобы этот момент никогда не заканчивался, чтобы он мог смотреть на нее снова и снова. Он не хотел, не хотел уходить. Но медсестра вернула его к реальности: его визит закончился. Ему было очень тяжело оторваться от стула.

— Осторожно, я могу воспринять твое предложение всерьез, — наконец смог произнести он.

— Это очень серьезно.

Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

— В таком случае, считай это обещанием. Мне понадобится немного времени во Франции, чтобы уладить некоторые дела и заняться возвращением тела Морган. Думаешь, ты сможешь подождать?

— Первое, чему учат, когда растёшь в Норфере, — это терпение, — улыбнулась она.

Последний взгляд, последнее прикосновение кончиков пальцев, и Тедди с слезами на глазах покинул больницу. Тепло в его сердце не обманывало. Он будет скучать по ней. Он погрузился в ночь Квебека, и ему показалось, что здесь она гораздо менее холодная, чем в Норфервилле. На мгновение он безуспешно искал в небе северное сияние.

Но звезда, сияющая ярче других, была там.

Примечание для читателей

В Норфервилле происходят настолько ужасающие события, что я предпочел создать этот город с нуля. Точно так же не существует и резервации Папакассик, принадлежащей племени иннуитов. Я ни в коем случае не хотел, чтобы реальные люди, которых в этих отдаленных и изолированных краях и так немного, могли отождествлять себя с некоторыми из моих неблаговидных персонажей. Тем не менее, создание Норфервилля, резервации и их окружения основано на реальных моделях. И сегодня горнодобывающие города, примыкающие к резервациям коренных народов, окруженные большими озерами и лесами, нарушают покой канадского Севера. Tshiuetin, - северный ветер» на языке инну, является одним из тех мифических поездов, которые позволяют отдаленным населенным пунктам перемещаться по этим обширным и враждебным просторам.

Эта история родилась из моего желания продолжить путешествие, которое мне посчастливилось совершить в Квебеке несколько лет назад и которое показало мне, насколько мы можем быть незначительными и уязвимыми посреди таких территорий. Я хотел, помимо истории, которую я рассказывал, предложить роман с атмосферой, в котором вы, читатели, столкнетесь с стихией и почувствуете холод на каждой перевернутой странице. Я надеюсь, что, как и Леони и Тедди, вы задрожали от холода на протяжении всего этого приключения.

В конце концов, это, конечно, вымысел, но большая часть информации о настоящем и прошлом коренных резерваций и их жителей является достоверной. Для самых любознательных из вас: в Интернете есть обширная документация по этой теме. В заключение я хотела бы процитировать отрывок из предисловия к окончательному отчету Национального расследования по делам пропавших и убитых коренных женщин и девочек (доступно по адресу: https://www.mmiwg-ffada.ca/fr/):

- Мы чтим вашу силу, мужество и настойчивость в стремлении к справедливости и исцелению после потери ваших бабушек, матерей, сестер, теть, дочерей, племянниц, кузин и близких подруг.

Мы хотим отдать дань уважения выжившим жертвам насилия, которые поделились с нами своей историей. Вы продемонстрировали невероятную силу, мужество и стойкость, поделившись своей правдой, ведь многие из вас до сих пор страдают от травм и системного насилия. Мы очень тронуты тем, что вы доверили нам свои переживания.

Биография Франка Тилье

Франк Тилье является автором около двадцати романов, в том числе «Пандемия, - Дважды, - 1991, - Лабиринты» и «Разлом. - Бесспорный авторитет в области французского триллера с девятью миллионами проданных экземпляров, он продолжает чередовать «одноразовые» произведения и расследования, проводимые его главными героями Люси Хенебель и Франком Шарко.

Его книги переведены на многие языки мира. Роман «Синдром E, - уже экранизированный в виде комикса, был адаптирован для мини-сериала на канале TF1. Франк Тилье также является сценаристом. Вместе с Нико Такьяном он создал сериал «Алекс Уго. - Он также является автором успешного сериала «Ворон, - транслируемого на канале France 2.

DU MÊME AUTEUR

ROMANS

La Chambre des morts, Pocket, 2006

La Forêt des ombres, Pocket, 2007

Train d’enfer pour ange rouge, Pocket, 2007

Deuils de miel, Pocket, 2008

La Mémoire fantôme, Pocket, 2008

L’Anneau de Moebius, Pocket, 2009

Fractures, Pocket, 2010

Le Syndrome E, Fleuve Éditions, 2010 ; Pocket, 2011

GATACA, Fleuve Éditions, 2011 ; Pocket, 2012

Vertige, Fleuve Éditions, 2011 ; Pocket, 2012

Atomka, Fleuve Éditions, 2012 ; Pocket, 2013

Puzzle, Fleuve Éditions, 2013 ; Pocket, 2014

Angor, Fleuve Éditions, 2014 ; Pocket, 2015

Pandemia, Fleuve Éditions, 2015 ; Pocket, 2016

REVer, Fleuve Éditions, 2016 ; Pocket, 2017

Sharko, Fleuve Éditions, 2017 ; Pocket, 2018

Le Manuscrit inachevé, Fleuve Éditions, 2018 ; Pocket, 2019

Luca, Fleuve Éditions, 2019 ; Pocket, 2020

Il était deux fois, Fleuve Éditions, 2020 ; Pocket, 2021

1991, Fleuve Éditions, 2021 ; Pocket, 2022

Labyrinthes, Fleuve Éditions, 2022 ; Pocket, 2023

La Faille, Fleuve Éditions, 2023 ; Pocket, 2024

NOUVELLES

Au-delà de l’horizon et autres nouvelles, Pocket, 2020

ESSAI

Le Plaisir de la peur, coll. - Secrets d’écriture , - Le Robert/Fleuve Éditions, 2022

JEUNESSE

La Brigade des cauchemars, vol. 1-7, avec Yomgui Dumont, Jungle, 2017-2023

© 2024, Fleuve Éditions, département d’Univers Poche

Couverture : Frédéric Tacer / Photo : © Shutterstock

EAN : 978-2-265-15780-4

- Cette œuvre est protégée par le droit d’auteur et strictement réservée à l’usage privé du client. Toute reproduction ou diffusion au profit de tiers, à titre gratuit ou onéreux, de tout ou partie de cette œuvre, est strictement interdite et constitue une contrefaçon prévue par les articles L 335-2 et suivants du Code de la Propriété Intellectuelle. L’éditeur se réserve le droit de poursuivre toute atteinte à ses droits de propriété intellectuelle devant les juridictions civiles ou pénales.

Ce document numérique a été réalisé par Nord Compo.

Оглавление

FRANCK THILLIEZ  NORFERVILLE  ФРАНК ТИЛЬЕ  НОРФЕРВИЛЛ ПЕРЕВОД КОЛЫЖИХИН А. AKA KOLYZH (НОЯБРЬ'2025)

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

Примечание для читателей

Биография Франка Тилье