Война в сарае [Михаил Антонов] (fb2) читать онлайн

Михаил Антонов Война в сарае

Глава 1

Я дремал. Как же мне хорошо… По всей видимости, заснул на диване перед телевизором. Мышцы спины ныли от неудобной позы, но вставать было лень. Полная релаксация.

Внезапно телевизор стал откровенно раздражать. Голос диктора нарастал, будто кто-то намеренно прибавлял громкость: «Очнись, приди в себя, очнись! Задолбали! Кто там очнуться не может? Артём, очнись!»

Подожди, это же мне... «Артём, приди в себя! Система жизнеобеспечения скафандра не бесконечна. Необходимо срочно принимать меры».

Я резко открыл глаза. Сознание прояснялось, выстраивая картину из обломков. Багровый мрак, разрываемый сполохами аварийных огней, бросал на стены судорожные тени. В ушах стояла зловещая симфония: шипение утекающего воздуха, треск короткого замыкания и навязчивый, мерзкий стук о корпус — это в пустоте что-то плавало. «Грифон» умирал.

В моем интерфейсе бежали строки данных. Я вгляделся сквозь бегущие буквы и цифры: на том месте, где раньше был вход в пилотскую рубку, зияла пробоина. Через неё отчётливо виднелись холодные, немигающие звёзды. Перед моим лицом в интерфейсе вспыхнула схема «Грифона». Она залилась алым. Вся, кроме одного-единственного сегмента. Грузового отсека. Места моего спасения.

Я оглядел себя и действительно: лежал в неудобной позе, прижатый к грузовой аппарели между контейнерами. С трудом перевалился на бок, опёрся на руки и стал подниматься.

— Тёма, что-то я не очень хорошо себя чувствую. Мне тяжело сконцентрироваться на данных из отчёта, выведенных на интерфейс. Пожалуйста, расскажи в двух словах, что мы имеем?

— Артём, прямое попадание плазменным зарядом в пилотскую рубку. Полное уничтожение основного командного кластера, терминалов управления. Электромагнитный импульс от близкого разряда полностью нарушил работу бортовой сети. Грузовой отсек, по счастливой случайности, не повреждён. Целостность корпуса данного сегмента сохранена. Системы управления кораблём не функционируют. Магистральные кабели перебиты. Резервные сервоприводы парализованы. Мы — неподвижны. Обнаружена одна уцелевшая механическая система. Резервная. Гидравлика повреждена, но…

На схеме, словно единственная зелёная жилка на мёртвом теле, подсветился контур грузовой аппарели в торце отсека.

— С «Грифоном» ясно, но где мы? Мы прошли минные поля? И самое главное, где противник?

— Пиратский крейсер покинул сектор «Омега-9». Его враждебные действия спровоцировали кластер активных мин; минное поле выдвинулось навстречу крейсеру, после чего он сменил вектор движения и, посчитав атаку успешной, покинул сектор. На момент получения повреждений «Грифон» развил максимальную скорость. Несмотря на поражение в пилотскую рубку, траектория движения несильно изменилась. «Грифон» по инерции прошёл минные поля, и в настоящий момент мы находимся в безопасном пространстве.

Ситуация, мягко сказать, катастрофическая. Одно радовало — мы прошли минное поле. Но это малое, что сейчас могло меня утешить. Мне кровь из носа надо добраться до линкора «Громовой Кулак», который в настоящий момент должен прибывать в отличном, боевом состоянии. И, главное, искин 112 мне подчиняется. Вопрос — как это сделать?

— И как там мои... показатели?

— Запасов кислорода осталось на 8 часов 42 минуты эксплуатации. Энергоресурсы скафандра на пределе. Маневровые двигатели имеют ограниченный запас реактивной массы. Его хватит на коррекцию курса или перемещение на дистанцию, не превышающую полутора километров.

Тысяча пятьсот метров. В бескрайнем, безвоздушном океане космоса это было ничто. Капля в море.

— Тёма, полтора... Это всё? Ты уверен?

— Повторяю, твои ресурсы строго ограничены. Любая физическая активность ускоряет расход кислорода. Любой манёвр безрассудно тратит реактивную массу.

Я закрыл глаза, пытаясь заглушить нарастающую панику. Тысяча пятьсот метров. Менее девяти часов. Цифры висели перед глазами, как приговор.

Двигателей, которые установлены в моём скафандре, будет недостаточно. Следовательно, надо искать альтернативный вариант. Так, думай, Артём, что мне может помочь? Ракетные ускорители? Ракетные установки? Боевой дрон, как его... «Стержень»… он же где-то здесь...

— Тёма, а что с состоянием боевого дрона «Стержень-7»?

— Артём, боевой дрон «Стержень-7», как и боевые дройды с самоходной турелью, в удовлетворительном состоянии.

Хорошие новости! Для внесения удобрений на него были установлены универсальные крепления под контейнеры. Вот как раз за них я и зацеплюсь. Дальности, конечно же, немного не хватает, но будем использовать реактивную тягу ракетных установок. Деактивируем боевые головки — и, наверное, должно получиться.

Я подошёл к специальной нише, открыл панель, скрывающую рычаг, и со всей пролетарской ненавистью навалился на него. Какое же удовольствие — работать, когда тебе помогают мышечные усилители скафандра! Семнадцать минут — и аппарель открыта.

— Артём, цель — линкор «Громовой Кулак» — находится на расстоянии 423 километра. Максимальная дальность полёта данного дрона с учётом его увеличившейся массы оценивается в 320 километров. Недостающая дистанция составляет 103 километра.

В интерфейсе холодным огнём пульсировала цифра 103.

— Тёма, на дроне же установлены четыре переносные ракетные установки «Шквал-М» с четырьмя боевыми ракетами. Если мы активируем их реактивные двигатели, предварительно заблокировав в транспортно-пусковых контейнерах... отключим боевые части... Может, сработает?

На секунду воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным гулом систем скафандра.

— Анализирую... Концепция имеет основание. Твердотопливные ускорители ракет имеют достаточный импульс для создания дополнительной тяги. Отключение систем наведения и боевых частей технически возможно. Это позволит использовать их в качестве некорректируемых реактивных двигателей.

Интерфейс проявил схематичную анимацию: дрон с прикреплённым к нему скафандром, и от четырёх вспышек он делал резкий рывок вперёд.

— Проведено моделирование. Запуск всех четырёх ускорителей с интервалом в 1.5 секунды для стабилизации вектора тяги обеспечит дополнительный импульс, достаточный для преодоления оставшейся дистанции с запасом. Риск: неконтролируемое вращение и высокая перегрузка в момент запуска.

— Перегрузки переживём. А с вращением… Рассчитай так, чтобы у «Стержня» остался запас мощности на маневровых двигателях. Готовь протокол перепрошивки ракет. И, Тёма...

— Слушаю, Артём.

— Рассчитай всё так, чтобы мы не промахнулись. У нас нет права на ошибку. Ни на сантиметр.

— Расчеты будут выполнены с максимальной точностью. Приступаю к модификации прошивки ракетных блоков.

Я дошёл до закреплённого в магнитных держателях «Стержня», физически отцепил зажимы (спасибо усилителям!), подхватил его за универсальные крепления и просто шагнул из корабля в чёрную бездну, отдавая приказ Тёме на запуск двигателя дрона.

Двигатель сработал штатно. Дрон резво стартанул, увлекая меня за собой в безмолвную, ледяную пустоту.

Да, вот так вот! Я летел, вцепившись в универсальные крепления дрона, как какой-то космический ковбой на механическом быке. Только вместо быка — боевой дрон; в отличие от ковбоя, который сидел на быке, я же висел под ним, а вместо прерии — бескрайняя, усыпанная алмазными звёздами, вселенная. И это было потрясающе!

Невесомость — это же просто волшебное состояние. Я не чувствовал веса своего скафандра, не чувствовал усталости. Только лёгкий, едва слышный гул двигателя дрона где-то сверху и абсолютная, величественная тишина вокруг.

Линкор медленно, но верно рос в поле моего зрения. Из далёкой сияющей точки он превращался в рукотворное чудо — громадный, мощный, весь в огнях и антеннах.

— Артём, готовность к активации ракетных ускорителей — 100 %. Дистанция до цели — в пределах расчётной. Рекомендую крепче держаться. Последний рывок, Артём.

— Давай, Тёма, давай! Вжух! — крикнул я сам себе в шлеме, сильнее впился пальцами в крепления, готовясь к решающему рывку.

Раздался не оглушительный взрыв, а скорее мощный, глубокий толчок, который отдался во всём моём теле, заставив зубы затрещать. Первый ускоритель! Меня с силой прижало к корпусу дрона, и мы рванули вперёд с такой яростью, что звёзды за иллюминатором растянулись в ослепительные сверкающие полосы. Адреналин ударил в голову, сладкий и пьянящий.

— УХ ТЫЫЫ! — засмеялся я, чувствуя, как дикий, животный восторг распирает грудь.

Второй толчок! Ещё мощнее, ещё стремительнее! Третий! Мы летели, как… как пуля, выпущенная из космической винтовки! Я кричал от восторга, ликующий, победный крик, заглушаемый лишь прочным стеклом шлема. Все проблемы, вся усталость, весь страх — остались там, позади, в холодных обломках «Грифона». Сейчас было только чистое, детское упоение скоростью и полётом.

И последний, четвёртый ускоритель! Он врезал так, что у меня на мгновение потемнело в глазах и перехватило дыхание, смешав боль с радостью предвкушения финиша.

А потом... наступила тишина. Оглушительная. Дрон, исчерпав всю свою реактивную мощь, затих. Но мы летели! По инерции, плавно и неумолимо, прямо к гигантскому шлюзу «Громового Кулака», который был уже так близко, что я различал не только светящиеся маркеры на его броне, но и сварочные швы.

— Сделали... — выдохнул я. — Сделали!

— Красавчик! — прошептал я, похлопывая по теплому корпусу дрона. — Оба мы красавчики!

Финал нашего с дроном забега вышел, скажем так, немного кинематографичным. Ангарная палуба «Громового Кулака» распахнулась перед нами, как пасть гигантской рыбы. Мы влетели внутрь с ещё не погасшей остаточной скоростью. Тормозить было нечем.

— Отцепляйся, Артём! Сейчас удар! — голос Тёмы прозвучал как никогда живо и резко.

Я разжал пальцы. Мышечные усилители скафандра сработали на отлично я приземлился, амортизируя падение на согнутых коленях с гулким лязгом. За моей спиной раздался оглушительный, но не катастрофичный грохот. Я обернулся. Мой верный «конь», лишённый управления, по инерции проскрёб по палубе ещё с десяток метров и треснулся о противоположную переборку. От него отлетело несколько панелей обшивки, посыпались искры, и он замер, накренившись набок. Сердце кольнуло — жалко машинку.

Но тут же пространство заполнил новый, спокойный и глубокий голос, исходящий отовсюду сразу.

— Добро пожаловать на борт линкора «Громовой Кулак», Артём. Я — ГК-112. Рад вашему благополучному возвращению. Давление и атмосфера восстановлены. Вы можете разоблачиться. Учитывая обстоятельства, предлагаю вам разместиться в капитанской рубке. Она сейчас свободна.

Я кивнул, занял место на ближайшей транспортной платформе и покатил по маршруту, отмеченному в моём интерфейсе. Капитанские апартаменты встретили меня строгой, почти спартанской обстановкой. Никакой роскоши. Функциональность и порядок. Металлические стены, голубоватые экраны с текущими данными, кресло-кокон у центрального пульта. И в углу — алюминиевая койка, разве что с чуть более толстым матрасом. И, конечно же, пищевой синтезатор. Капитанская роскошь.

Первым делом — душ. Горячий, почти обжигающий, смывающий с себя липкий пот страха и напряжение последних часов. Я стоял под ним, кажется, целую вечность, пока кожа не покраснела и мышцы не расслабились.

Потом дошло дело до еды. Тёма, как оказалось, уже перепрограммировал пищевой синтезатор под мои предпочтения.

Аппарат гудел минуту, а затем выдал стандартный поднос. Но на нём было нечто прекрасное. Горка пюре, белоснежного, с едва заметными крупинками, от него шёл лёгкий, обволакивающий пар и душистый запах сливочного масла. А рядом — две котлеты, тёмно-коричневые, фактурной корочкой. От них тянуло дымком и острым, пряным ароматом чеснока и перца. Настоящая еда.

И… я не удержался. Выдал себе чёткую, отмеренную порцию в сто грамм из синтезатора, в пластиковый стаканчик, обычный, как в молодости. Водка была ледяной, обжигающей горло, с лёгким запахом спирта.

Я ел, почти не прожевывая. Блаженство разливалось по телу тягучей, тёплой волной. Усталость накрыла с головой.

Доев последнюю крошку котлеты и допив последнюю каплю сладкого чая, я повалился на койку. Она скрипнула, приняв мой вес. Алкоголь делал своё дело, размягчая острые углы пережитого ужаса.

Я лежал и слушал мерный, убаюкивающий гул «Громового Кулака» — гул работающих реакторов, системы вентиляции, тысяч механизмов огромного корабля. Это был звук жизни. Моей жизни.

И я уснул — глубоким, сладким, исцеляющим сном, в полной безопасности.

Утро началось с того же душа. На этот раз я стоял под струями, пытаясь смыть с себя не пот и грязь, а остатки вчерашней эйфории. Она уходила, оставляя после себя странную, звенящую пустоту. И по мере того как вода стекала по телу, эту пустоту начинала заполнять другая, более тёмная и густая субстанция — холодная, обжигающая злоба.

Завтрак был тем же синтезированным совершенством. Яичница-глазунья, где желтки лежали яркими, похожими на солнца, кружками, а белки были кружевными и хрустящими по краям. Две сосиски, обжаренные ровно так, как я люблю. Чёрный, сладкий чай. Но я ел, почти не чувствуя вкуса. Еда была просто топливом. Топливом для одной мысли, которая крутилась в голове, набирая обороты, как маховик.

Пираты. Клан «Псы Войны». Они не просто атаковали. Они уничтожили «Грифон». Мой корабль. Мою работу. Чуть не отняли мою жизнь. Глупо. Мерзко. И за это кто-то должен ответить.

Я отпил последний глоток чая и поставил кружку со стуком, который гулко отозвался в тишине рубки.

— Тёма.

— Слушаю, Артём.

Эйфория прошла. Осталось только холодное осознание. Они должны за это ответить. Весь их клан. Их база, их станция… всё это должно перестать существовать.

— Как нанести урон «Псам», не засвечивая «Громовой Кулак»? Линкор — ввязывать его в личную вендетту мы не можем.

Воцарилась пауза, знакомая, когда искин перебирал терабайты данных, просчитывая варианты.

— Прямая атака силами линкора будет замечена и вызовет политический резонанс. Для точечного, анонимного удара требуется иной подход. Прорабатываю вариант.

На основном экране капитанской рубки возникла трёхмерная карта сектора. В стороне от основных трасс мерцала красная точка — предполагаемое местонахождение пиратской станции.

— Есть концепция. В семи часах полёта на малой тяге от нашей текущей позиции, в глубине «Кладбища кораблей», покоятся останки фрегатов и эсминцев. Среди них, согласно архивам, должны быть несколько ударных торпедоносцев типа «Скат». Их корпусы, вероятно, целы.

Я придвинулся к экрану, заинтересованно вглядываясь в нагромождения обломков.

— «Скаты»?.. Продолжай.

— Если нам удастся найти два более-менее сохранившихся аппарата, я смогу дистанционно инициировать их запуск и перепрошить бортовые ИИ для выполнения задачи. План: установка на каждый корабль по одной термоядерной торпеде из арсенала «Громового Кулака». Далее — запуск. Корабли выходят на маршрут под полями маскировки, которые ещё могут функционировать на остаточной энергии. Атака совершается в автоматическом режиме, с разных векторов, чтобы создать иллюзию нападения более крупных сил. После выполнения задачи корабли самоуничтожаются.

Я свистнул. План был дерзким, почти безумным, но элегантным. Анонимно. Эффективно. По-настоящему мстительно.

— Время? Сколько потребуется на поиски, проверку систем, установку торпед…

— Приблизительно два-три дня. Это недолгий путь, Артём.

Я посмотрел на красную точку на карте. Злоба внутри застыла, превратившись в твёрдый, холодный, как лёд, стержень.

— Мне некуда спешить. Пусть ждут. Начнём подготовку. Выгрузи всё, что есть по «Кладбищу кораблей» и системам «Скатов». У нас много работы.

Прошло пару часов кропотливой работы. Я изучал схемы «Скатов», карты «Кладбища» и тактикотехнические характеристики по термоядерным боеголовкам. План обретал чёткость, но одно не давало мне покоя — логистика. Как доставить «Скаты» к линкору? Чем проводить буксировочные работы?

— Тёма, я всё продумал, но упускаю одно звено. Нам нужно судно-носитель. Что-то грузовое и вместительное. Какой-нибудь старый буксир или...

— Анализ завершён. Артём, ты прав, требуется дополнительная платформа. И она есть. В базе данных ГК-112 значится судно обеспечения флота типа «Вьюга» — военный грузовой транспорт, модифицированный под нужды флота. Он участвовал в той же битве. Его координаты находятся в двадцати минутах полёта от нашей позиции. По данным последнего сканирования, его корпус и основное оборудование находятся в состоянии, которое можно восстановить силами «Громового Кулака».

На экране возникла схема корабля. Неказистый, угловатый, похожий на расплющенный металлический кирпич с двигателями. Идеальный рабочий корабль.

— Свяжись с искином 112. Запроси разрешение на вылет и точные координаты.

Глава 2

Перед вылетом за «Вьюгой» я решил в последний раз осмотреть поистине гигантский на вид корпус «Громового Кулака». Я привык к его исполинским размерам, к мощным, словно горные хребты, очертаниям. Но сегодня картина была иной.

Мой взгляд скользнул вдоль стального бока линкора и упёрся… в другой такой же бок. Рядом с «Громовым Кулаком», условно повторяя его грозный силуэт, стоял ещё один левиафан. Его тактический номер, нанесённый на обшивку гигантскими, слегка облупившимися цифрами, — 88.

Я замер, на мгновение забыв о том, что собирался делать. Второй линкор? Откуда? Я вгляделся пристальнее.

И тут до меня начало доходить. Состояние «брата» было удручающим. Его корпус был исполосован глубокими, почерневшими шрамами от прямых попаданий. В нескольких местах зияли пробоины, сквозь которые виднелась искореженная начинка корабля. Но это был не мертвец. Это был гигантский улей, кипящий невероятной активностью. Десятки, если не сотни ремонтных дройдов копошились на его поверхности, как металлические жуки. От «Громового Кулака» с номером 112 к нему тянулись десятки гибких рукавов-переходов, по которым, должно быть, передавалась энергия и материалы. Неподалеку, висели в пустоте ещё два искалеченных остова, когда-то грозных боевых линкоров.

Я видел, как целые отряды дройдов с плазменными резаками аккуратно вырезали повреждённые секции обшивки. На их место другие, с мощными магнитными захватами, тут же устанавливали новые броневые листы, которые тут же обваривались с нечеловеческой точностью третьими, выпускавшими снопы ослепительно-синих искр. Над одним из крупных проломов работала целая бригада — они монтировали сложный силовой каркас, чтобы восстановить структурную целостность корпуса.

Вспомнил: будто в прошлой жизни, стаскивал буксиром к линкору ГК-112 ещё три таких же «груда железа» в плачевном состоянии.

— Тёма, это тот линкор, который мы подогнали под восстановление? И ещё парочка доноров?

— Так точно, Артём. Ты поставил задачу на восстановление линкора «Громовой Кулак» с тактическим номером 88. Я разработал детальный план реконструкции. Использую ресурсы «Громового Кулака-112» и материалы с кораблей-доноров «ГК-41» и «ГК-53». Текущая готовность — 38.3 %. Расчетное время до возвращения в строй основных систем — 97 дней.

Я молча смотрел на эту титаническую работу. На то, как из пепла и руин постепенно, буквально на моих глазах, восстанавливался «ГК-88». И чувствовал странную смесь восторга и лёгкого ужаса перед мощью и исполнительностью искусственного интеллекта.

— Хорошая работа, Тёма, — наконец выдавил я, всё ещё не веря своим глазам. — Очень хорошая. Продолжай.

Перед вылетом я в последний раз взглянул на двух исполинов — одного, готового к бою, и второго, воскресающего из мёртвых. И моя уверенность в нашей с Тёмой миссии возросла многократно. Если он может это, то с парой торпедоносцев он справится играючи.

Наконец «Громовой Кулак-112» почти бесшумно отстыковался от ГК-88. Полет занял немного времени. И вскоре на экране показался одинокий силуэт, дрейфующий в густой, непроглядной тьме.

«Вьюга» была именно такой, как на схемах — утилитарной и прочной. Её корпус был иссечён множеством меток от лазерных залпов и осколков. В нескольких местах зияли пробоины, но, как и говорил Тёма, основные отсеки выглядели целыми. Один из двигательных модулей был полностью оторван и висел на каких-то волокнах и тросах. Следы пожара чернели у шлюзовых отсеков.

— Ничего себе. Ты же сказал, что он в нормальном состоянии, — не удержался я.

— Артём, это судно обеспечения «Вьюга». Экипаж в составе трёх человек был успешно эвакуирован на спасательных капсулах после боя. Все выжили. Корабль был признан нецелесообразным для восстановления и оставлен. Системы жизнеобеспечения отключены. Основная энергетическая установка повреждена, но аварийный реактор может быть запущен. Атмосфера отсутствует.

ГК-112 мягко, с едва слышным стуком, пристыковался к кормовому шлюзу «Вьюги».

— И что думаешь, Тёма? — спросил я, уже облачаясь в свой скафандр для выхода в вакуум.

— Повреждения значительны, но не критичны для наших задач. Конструкция прочная. Внутренний объем грузовых отсеков более чем достаточен. Системы управления могут быть взяты под мой контроль. Это... идеальное решение, Артём.

Я открыл шлюз и шагнул на немного обугленную палубу «Вьюги». Под ногами противно хрустел застывший мусор и осколки стекла. Внутри было тихо, пусто и мрачно; в луче моего фонаря плясали пыльные вихри.

Я провёл внутри «Вьюги» уже несколько часов, и с каждой минутой он нравился мне всё больше. Это был не просто бездушный железный ящик. Это был серьёзный корабль. Просторный по меркам разбитого «Грифона».

Рубка управления была рассчитана на троих человек: кресло капитана по центру, чуть сзади и слева — пост навигации и связи, справа — инженерный терминал. Всё было эргономично, продумано, всё говорило о том, что здесь работала команда профессионалов.

Я обошёл жилые отсеки. Их было три: одна капитанская побольше и две офицерских — поменьше, но всё же нормальные, человеческие каюты. Я уже мысленно представлял, как здесь можно устроиться.

Но самое главное — это был не беззащитный труженик. «Вьюга» был военным грузовиком. Сквозь обшивку сканером прощупывались мощные силовые балки, а в системном меню, к которому Тёме удалось подобраться, значились куда более интересные вещи: генераторы защитных полей, пусть и не линкорного уровня, и скорострельный автомат плазменных излучателей на спине корабля. А ещё — явные признаки того, что здесь когда-то стояли ракетные установки. Сердце ёкнуло от предвкушения.

— Тёма, — обратился я, всё ещё изучая схемы. — Смотри-ка. Аппарат-то не так прост. Всё это... рабочее?

— Артём, системы законсервированы, но не уничтожены. Генераторы щитов требуют замены двух силовых конверторов. Турель — в исправном состоянии. Что касается ракетных установок... При наличии необходимых компонентов из арсенала «ГК-112» их восстановление представляется возможным. Это выполнимая задача.

Я обвёл взглядом рубку. Кресла, потухшие экраны, пыль... Но сквозь это запустение я видел уже не «Вьюгу». Я видел корабль. Свой корабль. Выносливый, прочный, неброский, но с зубами. Корабль, на котором можно и груз перевезти, и за себя постоять.

Мысль пришла внезапно, но сразу стала единственно верной.

— Знаешь, Тёма, — сказал я тихо. — «Вьюга» — это хорошо, это грозно. Но это не наше имя. Этот корабль... он должен продолжить дело. Он должен стать тем, кого мы потеряли.

Я сделал паузу, чувствуя, как странное спокойствие и решимость наполняют меня.

— С сегодняшнего дня этот корабль будет называться «Грифон». В память о старом друге. И мы сделаем его ещё лучше.

— Принято. Вношу изменения в судовой журнал.

Я перешёл на борт линкора, и работа закипела. По моей команде и под чутким руководством Тёмы, могучие магнитные и механические захваты плавно выползли из своих ниш. Сначала они, словно щупальца гигантского спрута, осторожно обхватили корпус «Грифона». Потом раздался глухой металлический лязг, и корабль дёрнулся — это сработали аварийные стыковочные штанги, которые намертво прикрепили грузовик к исполинскому борту «Громового Кулака».

Вскоре мы вернулись к месту стоянки. Картина была всё той же: кипящий рой дройдов, снопы сварки, плазменные вспышки резаков. «112-й» аккуратно пристыковался правым бортом к корпусу «88-го». Теперь «Грифон» оказался с противоположной стороны.

— Ну что, Тёма, — выдохнул я, — приступаем.

— Так точно, приступаю. Мобилизую ресурсы.

И это было не просто слово. Примерно сорок процентов дройдов, копошившихся на «88-м», разом замерли, а затем, словно по невидимой команде, отцепились от его корпуса и организованным роем устремились по внешней обшивке «Громового Кулака 112» к «Грифону».

Зрелище было завораживающим. Они облепили корабль со всех сторон, словно муравьи огромную добычу. Первыми заработали плазменные резаки, выжигающие старые раны. В воздухе вокруг вспыхнул хаотичный танец ослепительно-синих огней автосварки, и корпус бывшей «Вьюги» начал медленно, на глазах, преображаться.

Я наблюдал за кипучей деятельностью у своего нового корабля. К кормовой части «Грифона» пристроилась целая бригада роботов-ремонтников, занятая восстановлением повреждённого двигательного модуля. Другие дройды копошились у основания скорострельной турели, проверяя силовые приводы и линии энергоснабжения.

Корабль гудел, словный живой организм, и отзывался низкой вибрацией на бесчисленные прикосновения своих механических докторов. А я, сидя в просторном кресле капитанской каюты и попивая ароматный чай, наблюдал за возрождением «Грифона». Я чувствовал — скоро мы будем готовы. Скоро мы начнём охоту за торпедоносцами.

Первым делом я решил слетать к останкам своего старого корабля. В его грузовом отсеке оставались бесценные искины, и я отчаянно надеялся, что они не пострадали. Кроме того, мне нужно было забрать оборудование: энергетическую установку шпионского устройства и мощный сканер с интегрированным квантовым дешифратором. Для демонтажа я зарезервировал четыре ремонтных дройда и транспортную платформу. Тёма заверил, что этого будет достаточно.

Едва платформа с дройдами вкатилась в грузовой отсек, я отдал команду на отстыковку от ГК-112. «Грифон» плавно качнулся, и искин уверенно повёл корабль к цели.

Картина, открывшаяся мне, была удручающей. Пиратский крейсер бил наверняка. Плазменный заряд угодил точно в лоб — туда, где была пилотская кабина. От мощного корпуса, некогда такого надёжного, остался лишь изуродованный грузовой отсек. Сквозь зияющую пробоину зловеще чернел хаос внутри: перекрученные балки, оборванные провода, напоминающие разорванные нервы.

— Тёма, подведи ближе и пристыкуйся к грузовому отсеку.

— Исполняю.

Я не был уверен, что при буксировке мы ничего не потеряем, поэтому решил провести демонтаж на месте. Четыре дройда и грузовая платформа, ведомые безошибочными алгоритмами, плавно выкатились по аппарели в полуразрушенное чрево моего бывшего «Грифона».

Свет их прожекторов выхватывал из вечного мрака космоса, проникающего внутрь, жутковатые детали: перекрученные балки и контейнеры с искинами и нейросетями пиратов, беспорядочно разбросанные по полу. Заниматься их диагностикой сейчас было некогда — главное, всё собрать.

Дройды приступили к работе мгновенно. Не было ни лишних движений, ни слов, только мерный гул сервоприводов и сухое шипение плазменных резаков, разрезавших упрямый металл. Два дройда, закрепившись магнитами на корпусе, вскрыли панель рядом с главным коммутатором. Их манипуляторы, гибкие и точные, как пальцы хирурга, погрузились внутрь, извлекая на свет платы и блоки дешифратора.

Третий дройд, вооружённый мощным грузозахватом, принимал драгоценные модули и аккуратно укладывал их на платформу. Четвёртый оставался в резерве, его сенсоры методично сканировали полуразрушенный отсек, служа дополнительными ушами и глазами для Тёмы.

После демонтажа два дройда вернулись в грузовой отсек нового «Грифона» и замерли в ожидании. Вскоре к шлюзу подплыла грузовая платформа. На её поверхности, аккуратно закреплённые, лежали наши сокровища — блоки дешифраторов, процессорные ядра, паутина кабелей. В тот же миг дройды пришли в движение. Шаг за шагом важная система старого корабля перетекала в корпус нового, обрастая свежими соединениями и обретая былую мощь.

Транспортная платформа ещё трижды возвращалась на повреждённый корабль, за остальным имуществом. Последними на борт нового «Грифона» перешли боевые дройды и самоходная турель.

Не то чтобы мне не был интересен процесс сборки, но в этот момент меня настиг голод. Пищевой синтезатор услужливо выдал тарелку дымящегося рассольника и стакан крепкого чая. Признаюсь, сытная трапеза так меня сморила, что я уснул прямо на диване.

К моменту пробуждения все работы были завершены. Оборудование смонтировано, контейнеры аккуратно расставлены.

— Тёма, дай краткий отчёт.

— Краткий… Всё хорошо.

— А если серьёзно?

— Артём, оборудование смонтировано. Искины в количестве 310 единиц и 2732 нейросети доставлены на борт. Первичная диагностика не выявила повреждений. Мы готовы выдвигаться вглубь сектора на поиски торпедоносцев.

— Хорошо, раз готовы — полетим.

Я на секунду замер у экрана, глядя на искалеченный остов старого «Грифона». Это был мой первый серьезный корабль.

— Тёма, — тихо начал я, не отрывая взгляда от грустного зрелища. — Я знаю, что это с точки зрения логики — почти мусор. Нерентабельно, нецелесообразно, и ты мне сейчас всё это выложишь. Но я не могу его просто так бросить. Словно предаю.

— Артём, я фиксирую твой эмоциональный диссонанс. Признаться, мне тоже… неприятно наблюдать уничтожение столь эффективного инструмента. Заявление о нерентабельности не совсем верно. У нас есть ресурсы «Громового Кулака».

Я почувствовал, как в груди шевельнулась надежда.

— Значит, можно? Восстановить для Славы? Ему точно потребуется грузовик.

— Вероятность успешной реконструкции корпуса и систем жизнеобеспечения — 87.4 %. Основная проблема — пилотская кабина. Её восстановление в прежнем виде бессмысленно. Но я уже прорабатываю альтернативу.

В интерфейсе возникли голографические схемы.

— Вместо стандартной кабины предлагаю использовать рубку управления от корвета класса «Стриж» или эсминца «Вектор» верфей корпорации «Доптрон».

Они попадались нам, но ты не обращал на них внимания, разыскивая трофей покрупнее. Это решит несколько задач.

Тёма стал выводить тезисы, сопровождая их холодной логикой:

1. Повышенная живучесть. Бронированная, герметичная, с дублированными системами. То, что нужно после встречи с пиратами.

2. Модернизация. Такие рубки рассчитаны на большее количество систем и серьёзное энергопотребление. Места для нового оборудования хватит с избытком.

3. Символический жест. Мы не латаем дыры. Мы даём «Грифону» новое, более сильное сердце. И новое имя, если захочешь.

4. Для Вячеслава. Управление таким кораблём станет для него качественным скачком. Это уже не грузовик, а полноценный многоцелевой аппарат. Идеальная платформа для роста.

— Корвет «Стриж»… — задумчиво проговорил я, уже видя в интерфейсе угловатые, брутальные контуры новой рубки на корпусе «Грифона». — Да, это… это будет серьёзно. Славе понравится. Получит не обломок, а почти боевой корабль. С историей.

— Именно. Я уже составил запрос на предоставление доступных ресурсов «Громового Кулака».

— Делаем, Тёма. Всё правильно. Спасибо, что не дал махнуть на него рукой.

Как раз представился случай опробовать буксировочную систему нового «Грифона». Я нисколько не удивился, обнаружив на захватах буксировочных тросов маневровые двигатели — почти такие же, как на моём большом буксире. Четыре троса с глухим стуком выстрелили и намертво заарканили повреждённый грузовик.

Я отдал команду Тёме на возвращение. Мощные двигатели «Грифона» легко справились с грузом, и мы быстро добрались до базы. Повреждённый грузовик пришвартовали у 88-го дока линкора, и, не теряя ни секунды, мы ринулись в глубины сектора на поиски торпедоносцев.

Глава 3

Космос, вечный и безразличный, хранил гробовое молчание, нарушаемое лишь противным скрежетом и свистом стальных осколков, медленно вращавшихся в ледяной пустоте. Я вглядывался в экран, на который потоком лились данные с многоспектральных сканеров «Грифона». Взгляд, привыкший за долгие часы к картинам безмолвного разрушения, зацепился за нечто невозможное.

Не вдалеке, подобно спящему левиафану, висел гигантский дредноут "Великий Улей" ударного роя Империи Зудо. И среди этого кладбища, послушная невидимой силе, дрейфовала стая истребителей и торпедоносцев. Большинство из них выглядели на удивление целыми — острые крылья не были искорёжены взрывами, а корпуса не прошиты смертоносными шрапнелями осколков.

И вот я увидел их. Три торпедоносца модели «Скат». Они выделялись даже на фоне остальных нетронутых кораблей. Их обшивка, покрытая матово-черным радиопоглощающим составом, не имела ни единой царапины, словно они сошли с конвейера минуту назад. Сканеры выдали ноль — никаких энергосигнатур, полная тишина на всех частотах. Искины внутри были мертвы, выжжены до последнего транзистора коварным РЭБ-импульсом Зудо.

Буксировочная система «Грифона» с тихим шипением плавно выбросила четыре троса. Три из них, увенчанные мощными магнитными захватами, с глухим стуком прилепились к корпусам «Скатов». Четвёртый устремился к уцелевшему истребителю, который я приметил сразу. Он напомнил мне истребитель из старого сериала «Вавилон-5».

Он не был красив. В его форме не было изящества — лишь угрюмая, функциональная жестокость. Корпус, словно сваренный на скорую руку из толстенных бронеплит. Короткие, квадратные крылья, на которых громоздились неуклюжие двигательные гондолы. Массивная, почти кубическая кабина с бронестеклом, иссечённым паутиной отметин. Два массивных орудия, вмонтированных в корневую часть крыльев, и под каждым — неуклюжие, коробчатые блоки на 4–6 ракет. Реактивные снаряды с контактным взрывателем и зарядом мощной взрывчатки. Уверен, он мне обязательно пригодится.

С натяжением тросов мне показалось, будто «Грифон» вздрогнул, приняв на себя дополнительный вес. Я почувствовал лёгкое сопротивление, едва заметное напряжение в силовой раме корабля, а затем — уверенную, нарастающую тягу. Двигатели ответили глухим гулом, подбирая нагрузку, и маленький караван тронулся в путь.

Тёма вёл наш небольшой караван прочь от спящего гиганта. На обзорном экране дредноут Империи Зудо медленно уменьшался. Курс был проложен к месту стоянки линкоров. Путь занял несколько долгих, монотонных часов. Наконец, «Грифон» медленно подвёл свою добычу к ГК-112. Раскрылась ангарная палуба, и наш караван, под чутким управлением Тёмы, медленно вплыл внутрь и опустился на посадочные пятна. Дройды уже выстроились в безупречные шеренги в ожидании программы ремонта и необходимых комплектующих.

Мысленно послав команду, я раскрыл грузовой отсек «Грифона», предоставив доступ ремонтным дройдам к аккуратно закреплённым контейнерам с искинами.

Я откинулся в кресле, наблюдая, как кипит работа над новыми боевыми единицами. Ещё буксируя свой новый улов, я почему-то почувствовал острое сожаление при мысли, что придётся бросить их после акции мести, предложенной Тёмой. Мне захотелось в корне пересмотреть план. Поскольку эти корабли не имели прыжковых двигателей, изначально подразумевалось закинуть торпедоносцы линкором и тут же уйти в обратный прыжок. Теперь же я раздумывал над тем, чтобы прыгнуть к пиратской станции на «Грифоне», буксируя за собой три торпедоносца и истребитель.

Возникает вопрос: причём здесь истребитель? Я планировал задействовать его в качестве провокации. Более того, поскольку он будет беспилотным, потребность в системе жизнеобеспечения отпадает, а в связи с отсутствием пилота можно увеличить полезную боевую нагрузку. Следовательно, на истребитель можно дополнительно установить ещё один генератор защитного поля. То же самое произвести и с торпедоносцами.

Истребитель, по сути, более скоростной и манёвренный, поэтому он первым проведёт атаку на пиратскую станцию, спровоцировав погоню. После чего атакуют торпедоносцы и будут уходить в противоположную сторону, тем самым введя в замешательство силы, погнавшиеся за истребителем. Неплохо было бы оснастить каждый кораблик мощными минами, которые они могли бы сбросить в нагоняющих их пиратов — как я в своё время пожертвовал малой верфью.

Конечно, всю эту идею можно реализовать только после глубокой модернизации двигателей как торпедоносцев, так и истребителя. После того как боевые единицы осуществившие атаку будут сцеплены буксировочными тросами, «Грифон» совершит прыжок в сектор с ловушкой. Уверен, пираты нас будут преследовать, и система с ловушкой станет западнёй для них. Не исключаю, что произойдёт прямое столкновение. Уверен, это будет последняя капля для клана «Псы Войны».

Работа закипела в огромном ангаре «Громового Кулака», превратившемся в гигантскую ремонтную верфь. Под бесстрастным оком искина Тёмы роботизированные ремонтные системы — дройды — гуськом окружили доставленные на палубу корабли.

С «Грифона» осторожно доставили модуль управляющего искина. Его установили в ядро системы истребителя, и холодный синий свет озарил изнутри прежде тёмную кабину, наполнив корабль новой, бездушной жизнью. Та же процедура повторилась с каждым торпедоносцем.

Затем наступил черёд генераторов защитного поля. Компактные устройства, снятые со складских запасов линкора, были вживлены в силовые каркасы кораблей.

Но главная магия творилась у двигателей. Тёма провёл их глубокую перенастройку, форсируя реакционные камеры до критических значений. Он жертвовал их и без того недолгим ресурсом ради минут предельной мощи. С каждого двигателя сняли все предохранители, а системы охлаждения перевели на экстренный цикл. После такой переделки они должны были выжать всю скорость до последней капли.

— Тёма, прогони ещё раз симуляцию атаки. Детали. Хочу быть уверен, что ничего не упустили.

— Тактика: «Бумеранг». Фаза первая: Беспилотный истребитель, обозначенный как «Приманка», совершает скоростной проход на дистанции эффективного поражения станции. Он осуществляет залп из ракет малой дальности по внешним сенсорам и точкам ПВО. Цель: спровоцировать реакцию и идентифицировать себя как главную угрозу. Фаза вторая: «Приманка» ложится на обратный курс и на максимальной скорости, предоставляемой форсированными двигателями, уходит от станции, увлекая за собой дежурные силы прикрытия — предположительно, рейдеры. Фаза третья: В момент, когда погоня пересекает условный рубеж, три торпедоносца, находившиеся в режиме радиомолчания на дальней дистанции, выходят из скрытного режима и совершают скоординированную торпедную атаку по жизненно важным узлам станции — реакторным отсекам и ангарам. Залп осуществляется с трёх разных векторов. Фаза четвёртая: Не вступая в бой, торпедоносцы, используя манёвренные двигатели, разворачиваются и уходят в противоположную от «Приманки» сторону. Это вызовет когнитивный диссонанс у преследователей: разделиться для погони или вернуться для защиты повреждённой станции. Расчётная эффективность: 87 %. Ключевой фактор успеха — фактор неожиданности и дисциплина хронометража. Артём, работы по модернизации завершены. Все торпедоносцы и истребитель обеспечены необходимым вооружением, — доложил Тёма, откладывая планшет с отчётом.

— Тёма, а сколько торпед размещено на торпедоносцах? — раздался из динамика спокойный, но требовательный голос.

— По одной на каждом торпедоносце.

— А давай ещё по одной закинем на них.

— Артём, увеличение боекомплекта существенно скажется на скорости.

— А скорость им потребуется на завершающей стадии операции, когда они будут удирать от преследователей. Поэтому прошу тебя: размести на торпедоносцах ещё по одной торпеде. Есть мнение, что в данном случае количество перейдёт в качество. А также помудри с двигателем «Грифона». Не знаю, чип-тюнинг сделай, что ли. Сдаётся мне, что и «Грифону» не помешает пара лишних «лошадиных сил».

— Артём, данные единицы измерения не совсем применимы в нашем случае, но я понял, что ты имел в виду. Расчёт произведу.

Решив, что время зря терять не стоит, я заказал пищевому синтезатору стакан светлого ледяного пива и к нему — ароматную нарезку вяленой рыбы. Ну а что? Даже на краю галактики перед боем можно позволить себе немного расслабиться.

Примерно через двадцать минут Тёма снова вышел на связь:

— Дополнительные торпеды закреплены, программное обеспечение управляющих систем двигателя «Грифона» обновлено. В принципе, мы готовы выдвигаться.

Прямо так, со стаканом остывающего пива в руке, чувствуя прилив азарта и боевое настроение, Артём отдал команду о начале операции.

Все четыре небольших юрких кораблика, словно стайка хищных рыб, выскользнули из ангарной палубы 112-го. Буксировочные тросы натянулись, как струны, и мы медленно пошли на разгон.

Мы вышли из прыжка на предельной дистанции от пиратской станции — на самой границе досягаемости наших систем наблюдения. Буксировочные тросы расцепились, и наши кораблики, словно сорвавшиеся с привязи псы, помчались по прямой к пиратской базе на бешеной скорости.

Всё пошло по плану. Истребитель, сверкнув бликами далёких звёзд, рванул вперёд, оторвался от торпедоносцев и первым нанёс ракетно-плазменный удар по станции. В темноте вакуума вспыхнули два небольших, но ядовито-зелёных взрыва, за которыми последовала целая серия ослепительных всполохов. От этого зрелища по моему сердцу протекла тёплая волна удовлетворения — процесс пошёл.

Истребитель, словно серебристая искра, резко рванул вверх и вправо. Следом за ним, словно разъяренные шершни из потревоженного гнезда, от пиратской станции сорвались пять рейдеров и два крейсера. Их двигатели выжгли в черноте космоса ядовитые шлейфы выхлопов.

— Артём, торпедоносцы вышли на дистанцию атаки. Торпеды запущены! — доложил Тёма, и его голос прозвучал как выстрел.

Вот она, моя мечта о возмездии, воплощенная в сталь и плазму! На фоне уродливой металлической громады станции вспыхнула одна ослепительно-белая вспышка, а за ней, почти мгновенно, — вторая. Два солнца,рожденные для смерти, на секунду осветили весь сектор.

— Артём, две из шести торпед достигли цели.

— Тёма, а почему только две? Где еще четыре?

— Четыре торпеды были уничтожены системами ПВО.

Вот зараза... Сквозь стиснутые зубы я мысленно послал вслед не штатно сработавшим боеприпасам пару крепких выражений.

— Каковы результаты атаки?

— Станции клана «Псы Войны» нанесён критический урон. Вместе с тем сообщаю: весь флот клана, находящийся на внутреннем и внешнем рейдах, преследует наш истребитель и торпедоносцы.

— Действуем по ранее согласованному плану! — скомандовал я, чувствуя, как адреналин сжимает горло. — Пусть сбрасывают и активируют мины и на максимальной скорости двигаются к нам. Разворачиваемся и готовимся к разгону. Как только буксировочные тросы их захватят — уходим!

Истребитель и торпедоносцы, задействовав все резервы дополнительных генераторов, окутались мерцающими силовыми полями и уверенно отрывались от преследователей. Но, как бы грустно мне это ни было, минная атака оказалась малоэффективной: на радаре я не заметил, чтобы кто-то из преследующих наши кораблики был серьезно поврежден.

Мы уже набирали разгон, и в тот миг, когда кораблики коснулись захватов буксировочных тросов, вся сцепка содрогнулась и рванула в прыжок, оставив за спиной разъяренных, но бессильных что-либо сделать пиратов.

Выход из прыжка прошел на удивление гладко. Тёма сразу же передал ожидающему нас небольшому флоту из бывших пиратских кораблей сигнал о готовности к атаке. Мы поспешили занять позицию за построением нашей скромной армады.

Я не отрывал взгляда от главного экрана. И вовремя: из мерцающего следа прыжка, с грохотом, разрывающим саму ткань реальности, вывалилось более двадцати боевых кораблей «Псов Войны». Грозная, прекрасная в своей смертоносности картина.

Я успел прошмыгнуть в тыл моей небольшой боевой группы и, затаив дыхание, стал ждать, когда алчные красные метки на обзорном экране выйдут на дистанцию атаки.

— Тёма, как у нас дела? Какие перспективы? Сможем ли мы достойно встретить преследователей, выставить мой десяток против двадцати двух? И, кстати, что по поводу твоих боевых вирусов?

— Артём, вероятность благополучного исхода в настоящий момент равна 62 %. Заражённые информационные пакеты получены тремя из двадцати двух пиратских кораблей.

— Отличная новость! Значит, смотри: пусть эти три корабля немного отстанут от основной группы и как только начнётся перестрелка, выстрелят в тыл нападающим. Начнётся суматоха, и наши шансы на победу сильно увеличатся.

— Артём, есть мнение, что этого не потребуется.

— Что ты имеешь в виду?

— Как только пиратские корабли вошли в систему, транспондеры наших кораблей идентифицировались как принадлежащие клану «Псы Войны». Произошёл кратковременный обмен информационными пакетами. Те три корабля, которые я озвучил, уже передали сигнал, что их системы инфицированы. Но, твоими словами, это лишь первые ласточки. Практически все двадцать два корабля заражены и в ближайшее время уничтожат свой собственный экипаж, после чего перейдут под полный наш контроль.

— Ну, Тёма, ты и монстр! — у меня вырвался смешок облегчения. — Было десять, стало тридцать два. Круто! Теперь надо думать, что нам делать дальше.

А думать действительно было над чем. Во-первых, мне срочно нужны были деньги… тьфу, кредиты. Мне нужно было приобрести самую большую мобильную судоверфь из всех, что были на рынке, — работы в системе «Омега-9» непочатый край. Также мне необходимо было приобрести ещё больше искинов: мне захотелось оживить те истребители и торпедоносцы, которые выжег дредноут Империи Зудо. Для этого выдранных из пиратов нейросетей мне не хватит. Хотя на вновь прибывших кораблях будет прилично этих устройств, но всё равно надо возвращаться на Землю, обучать Вячеслава, провернуть как минимум ещё одну сделку с кокаином — уж больно серьёзный выхлоп был от неё.

И всё же я определился.

— Все новые двадцать два пиратских корабля в автоматическом режиме перегоню в систему «Омега-9» и там уже проведу их модернизацию с установкой дополнительных четырёх искинов на каждый для полной автономности. Своими силами, силами небольшого количества ремонтных дройдов, мне делать этого больше не хочется. Задействуем искин-112, пусть работает. А восемьдесят восьмой подождёт. Тёма, готовь корабли к прыжку в систему «Омега-9», а остальные оставляем в засаде — может, ещё кто заскочит.

— Принято к исполнению.

Тёма провёл небольшую эскадру через минные поля. Немногим позже мы добрались до стоянки ГК-112 и полуразобранного линкора ГК-88. «Грифон» плавно пролетел на ангарную палубу. Искин-112 уже развернул мобильные цеха, а ремонтные дройды, словно трудолюбивые муравьи, суетились вокруг, выгружая девяносто искинов для модернизации пиратских кораблей.

Тёма составил программу работ и согласовал её с искином-112. Работы будут проводиться в автоматическом режиме. Ну а мы на «Грифоне» полетели на встречу с корветом, который выступит донором для восстановления моего старого разбитого грузовика.

Мой новый грузовик «Грифон» уверенно плыл в космосе по заданным координатам. Где-то тут должен был быть «Стриж». Быстрый разведывательный корвет.

И вот он показался. «Стриж». Да, это был он. Носовая часть ещё хранила следы былой стремительности — острый, хищный профиль. Но всё это великолепие обрывалось примерно на середине корпуса.

Корма… её попросту не было. Там, где должны были сиять сопла маршевых двигателей, зияла чёрная, рваная рана. Оплавленные останки двигательных модулей торчали, как обгоревшие кости. Внутри проглядывали жутковатые остовы переборок, спекшиеся пучки кабелей и замёрзшие навеки капли металла. Следы попадания плазменного заряда. Катастрофа была мгновенной и тотальной.

Буксировочные тросы с глухим лязгом зафиксировали «Стрижа», и мы в который раз полетели к месту стоянки линкоров и моей небольшой флотилии. Я был уверен, что дройды 112-го аккуратно отчекрыжат интересующую меня часть корвета и приварят её к корпусу бывшего «Грифона». Кстати, название «Стриж» мне нравится — так и назову обновлённый корабль.

Моё азартное настроение немного омрачил Тёма, который сообщил, что я поставил перед искином-112 слишком много задач. Ресурсы линкора «Громовой Кулак» и без того на пределе: тут и пиратские корабли со своей модернизацией, и 88-й линкор. Теперь ещё и «Стриж». Проблема в том, что некоторые процессы, которые сейчас осуществляются, полностью остановить невозможно. Следовательно, ресурсы необходимо ещё сложнее перераспределить. Тех же самых ремонтных дройдов катастрофически не хватает — даже с учётом того, что на бывших пиратских кораблях сервисных дройдов строго по штату.

В общем, коротко говоря, время ремонта и модернизации «Стрижа» потребуется больше, чем я предполагал. Предположительно — дней пять.

В голове промелькнула рискованная мысль: смотаться на пиратскую станцию клана «Демонов Ночи» и повторить торговую операцию — продать пиратам, как бы это смешно ни звучало, их же пиратские нейросети. Но пришлось отогнать эту искусительную идею, так как неизвестно, что сейчас творится в пиратском сообществе в связи с моей недавней атакой на станцию клана «Псы Войны» и её критическим повреждением.

Ещё со слов продавца искинов, что-то там назревает, и новые события, непосредственно касающиеся пиратов, могут подтолкнуть другие кланы на зачистку — полное уничтожение остатков клана «Псы Войны». Поэтому, хотя бы на пару дней, мне нужно затаиться. Пираты — народ резкий и буйный. Возможно, прямо в этот момент там идёт очередная кровавая резня, и мне не хотелось бы попасть под горячую руку.

«А чем бы тогда мне заняться? — подумал я. — Точно! Займусь-ка я своим истребительным флотом. Сколько там было этих корабликов… Десятки? Сотни? Истребители, торпедоносцы… Мне всё пригодится».

Глава 4

Мой грузовой корабль, «Грифон», с широко распахнутой аппарелью медленно пятился назад, заглатывая в свою ненасытную утробу ценную добычу. Целью были относительно целые истребители и торпедоносцы, застывшие неподалёку от дредноута «Империи Зудо». Весь процесс напоминал игру хищной рыбы, заглатывающей обездвиженных жертв.

Тёма вёл «Грифон» с точностью соответствующей машинному разуму, стараясь совместить грузовой отсек с очередным «соколом». Раздался лёгкий стук о борт — и повреждённый истребитель, скользнув по силовому полю, влетел внутрь. Едва он пересекал «порог», как стайка ремонтных дройдов набрасывалась на него. Их манипуляторы с тихим шипением подхватывали груз, моментально оценивая целостность, и быстро оттаскивали вглубь трюма, освобождая место для следующего «клиента».

Внутренности «Грифона» оглашались оглушительным металлическим скрежетом, настойчивым гудением моторов и нервным мерцанием аварийных ламп. Дройды, словно усердные муравьи, уже на месте начинали первичный анализ и фиксацию повреждений.

Но возможности моего грузовика были не безграничны. После того как в его трюме оказались аккуратно зафиксированы пять истребителей, место закончилось. Однако на этом я не остановился. Четыре более громоздких торпедоносца, не поместившихся внутрь, были надёжно захвачены буксировочными тросами. И снова, небольшим караваном — грузовик и его «трофеи» — мы направились к гигантскому силуэту «Громового Кулака».

Влетев в ангарный отсек линкора, я осторожно опустил корабли на палубу. Как только четыре торпедоносца коснулись настила, их тут же оттащили к дальней переборке. Затем штатные буксиры линкора вкатились внутрь «Грифона», подцепили и вывезли все пять истребителей. Они выстроили их рядом с торпедоносцами — эти трофеи не требовали срочного внимания. Их поставили в ровный ряд, пометив в очереди на «не срочное восстановление».

Последующие четыре дня превратились в размеренный, почти медитативный труд. «Грифон» методично курсировал между титаническим корпусом дредноута «Зудо» и могучим «Громовым Кулаком», словно трудолюбивая пчела, собирающая нектар с гигантского металлического поля.

Ритм был выверен до автоматизма. Утро уходило на первую ходку: осторожное маневрирование среди зловещих обломков, забор перспективных торпедоносцев и истребителей. День был посвящён разгрузке на ангарной палубе, где буксиры уже привычно свозили трофеи вглубь ангара. Вечером «Грифон» отправлялся за второй партией, а если везло и не возникало задержек, то мы успевали совершить и третью, заключительную ходку.

Работа была монотонной, но видение того, как ангарная палуба линкора постепенно заполняется будущими боевыми единицами, придавало сил. Каждый новый корпус, занявший своё место в стройных рядах, был маленькой победой.

К концу четвёртого дня на ангарной палубе «Громового Кулака» царило впечатляющее зрелище. Итоги моих «сборов урожая» были следующими. Торпедоносцы: благодаря тому, что за ходку я забирал четыре единицы, а в день совершал в среднем по два с половиной рейса, общее число составило сорок две машины. Истребителей было собрано значительно больше — лёгкие и манёвренные, они помещались и в трюм, и на буксиры в большем количестве. Итоговая цифра составила около восьмидесяти пяти единиц.

В сумме ангар линкора принял сто двадцать семь новых кораблей. Оставалось лишь вдохнуть в них жизнь — задача, которая казалась куда сложнее простого сбора. Сложность заключалась в том, что в наличии оставалось триста десять искинов. Для модернизации остатка флота Псов войны мне требовалось как минимум четыре единицы на каждый корабль — итого восемьдесят восемь штук, и ещё сто двадцать семь искинов на истребители и торпедоносцы. В итоге у меня оставалось всего девяносто пять свободных управляющих модулей.

— Артём, работы по ремонту среднего грузового транспорта «Стриж» завершены.

— Тёма, это замечательно! Значит, мы можем отправляться к планете Фатх: заберём со станции курьера, которого приобрели для Славы, и летим на Землю.

— Не вижу препятствий. Одновременно с этим сообщаю: все нейросети, изъятые из пиратов с двадцати двух кораблей, диагностированы. Работоспособны. И составляют шесть тысяч десять единиц.

— Сколько? Сколько?! Подожди… У нас же и на «Грифоне» более двух тысяч нейросетей. Сколько всего получилось?

— Артём, всего восемь тысяч семьсот сорок две единицы.

— Так… А если по две с половиной тысячи кредитов… Подожди… Да это же почти двадцать два миллиона кредитов! Потенциальных двадцать два миллиона! Да блин, да я на эти деньги… Тьфу, на эти кредиты могу купить серьёзную мобильную верфь и с её помощью такого здесь настроить! Решено — летим на станцию «Демонов Ночи». Мы будем делать бизнес!

Сказано — сделано. Как только все контейнеры с нейросетями на транспортных платформах были погружены на «Грифон», мы стартанули к станции. Никаких проблем с идентификацией не возникло — транспондер нового «Грифона» передал в диспетчерскую службу все необходимые учётные данные. Нам, как и в прошлые разы, передали координаты причала, куда мы направились.

Всё тот же коридор… Вообще-то, не тот же, но очень похожий… привёл меня с транспортными платформами к таможенному терминалу. Всё тот же таможенный сотрудник… А может, и не тот же, но очень на него похожий… проверил декларацию и направил меня — да, вы угадали — в тот самый кабинет, в котором мне когда-то сделали предложение, от которого я не смог отказаться.

И так как я был уже почти постоянным поставщиком станции, мне без лишних слов выдали кристалл, на балансе которого уже было двадцать один миллион восемьсот пятьдесят пять тысяч кредитов.

Дальнейший мой путь лежал к продавцу искинов. Как мне показалось в прошлый раз, мы с Бонаром Лючасом расстались если не друзьями, то уж точно приятелями.

Что интересно, на этот раз продавец заметил меня первым. Мне даже показалось, что он призывно замахал рукой, а затем сам подошёл, излучая неестественное для здешних мест радушие.

— Приветствую вас, Артём! Как я рад снова видеть вас в моём скромном магазине! Как долетели? И что я могу для вас сделать?

— Спасибо, Бонар, всё хорошо. Долетел без приключений. А к вам я, как и в прошлый раз, за искинами.

— О да! Наша прошлая сделка была просто великолепна! Вы, уважаемый Артём, сделали невообразимое — раньше у меня и за год не выходила такая выручка. Ну, а если серьёзно… К сожалению, чем-то весомым я вас порадовать не могу. За это короткое время после вашего визита я, конечно, смог пустить средства в закупку нового товара, но всё же не сумел восполнить достойный объём вычислительных модулей. Мы совместно подберём десяток-другой искинов, но не более.

— Да, негусто. Я рассчитывал на больший объём. Послушайте, уважаемый, а нет ли у вас знакомых, которые могли бы продать мне мобильную судовую верфь?

— Мобильную?.. Если вы дадите мне минуточку, я попробую разузнать.

Я кивнул, давая согласие на ожидание, и неспешным шагом пошёл вдоль стеллажей, заставленных вычислительными модулями. Ряды мерцающих индикаторами кристаллов тянулись вглубь помещения. Ближе ко входу теснились устаревшие модели — потрёпанные корпуса с потускневшими разъёмами, их «мозги» способны были решать лишь базовые задачи. Чем дальше вглубь, тем интереснее становился товар. Вот поблёскивали матовым титаном компактные «искины» для истребителей — шустрые и надёжные, с молниеносной реакцией. В отдельных, опечатанных стеллажах покоились настоящие жемчужины: редкие высокоэффективные модели то что мне было нужно. Их корпуса были испещрены портами для глубокого апгрейда, а процессорные решётки светились изнутри ровным, холодным светом, обещая нечеловеческую скорость расчётов.

Мерцающие голограммы ценников висели над аккуратными рядами новейших хабов связи и легальных интерактивных карт вселенной. Я медленно шагал между стеллажей, погружённый в раздумья, пока меня не озарила внезапная мысль.

— Слушай, Тёма, а нет тут чего-нибудь полезного для 112? Ну, не знаю… оперативной памяти добавить? Да и физической памяти неплохо было бы подкинуть. А то ты сам мне заявлял, что на нём слишком большая нагрузка.

— Да, действительно, вычислительные мощности управляющего исксина линкора «ГК-112» нуждаются в апгрейде. В предложенных на продажу образцах имеются необходимые устройства: квантовый сопроцессор серии «Нейрон-Q» для повышения скорости принятия тактических решений, банк кристаллической памяти «Квантекс-45» объемом 250 петабайт и новый блок охлаждения на жидком азоте для стабильной работы при пиковых нагрузках.

— Вот и хорошо. Сформируй заказ и направь его на сервер магазина.

К этому моменту вернулся Бонар Лючас. Он с довольной улыбкой посмотрел на меня — во взгляде читалось предвкушение солидного барыша.

— Артём, хочу вас обрадовать! У одного из моих деловых партнёров действительно нашлось нечто, что может вам подойти. Но с одной большой оговоркой: это мобильная судовая верфь, бывшая в употреблении, тяжёлого класса. Прошу вас, не разочаровывайтесь в предложении заранее!

Она хоть и не новая, но в отличном состоянии. К тому же, товар свежий — вот только что поступил на продажу.

— Пожалуйста, скиньте мне на нейросеть коммерческое предложение с описанием объекта.

Тёма развернул в интерфейсе предложение.

Объект: Мобильная судовая верфь тяжёлого класса «Циклоп-МК II».

Состояние: Бывшая в употреблении. Износ основных систем не превышает 12 %.

Возможности:

Сборка: Полноценный цикл сборки кораблей класса до тяжелого крейсера включительно.

Ремонт: Возможность проведения докового ремонта кораблей до линейного класса.

Оснащение:

Роботизированные сборочные линии с модулем 3D-печати элементов корпуса и каркаса.

Флот из 120 инженерных дройдов различных модификаций для точного монтажа систем.

Четыре манипуляторные «руки» класса «Титан» с силовой нагрузкой до 5000 тонн каждая для работы с крупногабаритными конструкциями.

Два мощных магнитных крана с числовым наведением для перемещения готовых модулей.

Автономный энергореактор для обеспечения всех процессов строительства.

Система лазерной калибровки и сканирования точности сборки.

Я попросил своего искина Тёму проанализировать полученный информационный пакет, а также сравнить его с предложениями на электронных торговых площадках пиратской станции.

— Да, спасибо, я получил предложение и в кратчайшие сроки его рассмотрю. Но у меня есть к вам просьба, или скорее вопрос. Я заметил какую-то нервозную обстановку на станции. Чувствую, что-то витает в атмосфере, что-то нездоровое.

— О да, Артём, это вы верно подметили. Но это не совсем «что-то»… Это как раз то самое, что пираты любят. В настоящий момент происходит дележка имущества и территорий владения бывшего пиратского клана «Псы Войны».

— Подождите, как это «бывшего»? В прошлый раз вы делились со мной новостями и озвучивали «Псов Войны» как достаточно серьёзный, конечно, не без проблем, но всё-таки мощный клан!

— Артём, да вы же не знаете последних новостей! «Псы» конкретно облажались. Я вам уже рассказывал, как кто-то устроил охоту на корабли клана, но произошло вообще неописуемое событие: было произведено нападение на космическую станцию клана, его центральную и основную базу. Атака была хоть и примитивная, но безбашенно-дерзкая и от того крайне эффективная. Конечно, в этом была вина и самих «Псов» — они расслабились. Представьте: агрессор малыми силами, не более пяти кораблей, атаковал Цитадель клана и нанёс ей критические повреждения. Ну а коллеги по бизнесу, конечно же, восприняли данный факт как слабость и поспешили разделить между собой наследство «Псов».

— Наследство? Если я не ошибаюсь, наследование проходит после смерти владельца имущества.

— О да! Клан уничтожен. Причём в уничтожении приняли участие даже дружественные, союзные кланы. Как в древней поговорке: человек человеку волк. И, кстати, то коммерческое предложение о продаже мобильной верфи — как раз бывшее имущество клана «Псы Войны».

— Да, действительно, вы поразили меня новостями. Вот буквально был мощный клан, и раз — его больше нет.

— Да, Артём. Пустота не прощает слабости. Космос ценит только сильных и дерзких.

Эти его слова утонули в резком, сухом треске. Три коротких, отрывистых хлопка, больше похожих на лопнувшие пакеты, чем на выстрелы. Стеклянная пирамида с ароматическими палочками на лотке по соседству взорвалась ослепительным дождём осколков.

На секунду воцарилась оглушительная тишина, которую тут же разорвал душераздирающий женский визг.

И всё завертелось.

Из-за угла, снося столик кафе с парой туристов в разноцветных пончо, выкатилась группа людей. Трое в разномастных, исцарапанных боем скафандрах — один в оранжевом с чёрными полосами, другой в синем, третий в матово-чёрном — отступали, ведя беспорядочный огонь из компактных «игольников». Смертельные иглы вгрызались во всё вокруг: в хром стойки бара, впивались в тушку вращающегося на вертеле существа, заставив его брызнуть маслом и кровью, и прошили насквозь продавца сувениров. Тот, пухлый человек в ярком комбинезоне, лишь ахнул, глядя на мгновенно появившиеся на его груди три аккуратные, истекающие дымом дырочки, и рухнул за прилавок, опрокинув стойку с брелоками.

Они прикрывали невысокого толстяка в нелепо помпезном одеянии: бархатный камзол с золотым шитьём, теперь покрытый пылью и пятнами, и напудренный парик съехал набок, открывая лысый, залитый потом череп. Его маленькие глаза были полны животным ужасом.

Их преследовали пятеро. Чёрные, унифицированные, словно выточенные из угля скафандры без каких-либо опознавательных знаков. Их движения были выверены и синхронны, как у механизмов. «Игольники» в их руках сменились на массивные, с квадратными стволами, штурмовые дробовики. Грохот стал оглушительным. Заряд картечи снёс полвитрины дорогого ювелирного бутика, и бриллианты и сапфиры смешались с осколками плексигласа, рассыпаясь по полу фантастическим градом.

Галерея превратилась в ад. Туристы, ещё секунду назад делавшие селфи, с криками бросались под прилавки, опрокидывая лотки. Свист шальных зарядов разносил стекло и пластик. Где-то тревожно завыла сирена, заглушаемая рёвом оружия.

Адреналин ударил в голову. Моё сердце заколотилось в такт стрельбе. Правая рука сама потянулась к обрезу у бедра, левая уже сжимала рукоять игольника. Мускулы напряглись, готовые к рывку, к укрытию, к ответному огню. Я уже начал движение, чтобы прислониться к прочному прилавку, но железная хватка Бонара вцепилась в моё плечо.

— Куда?! — прошипел торговец, его лицо, обычно спокойное, сейчас было искажено гримасой трезвого расчёта. Он с силой притянул меня к себе, за стойку с электронными модулями. — Не двигайся! Тебе это точно не нужно!

— Да они же… — начал было я, но продавец резко меня встряхнул.

— Это не твоя война! Видишь того толстяка в парике? Это Глоуб, торговый представитель клана «Псы Войны». А на его шее, — продавец мотнул головой в сторону помпезного беглеца, который споткнулся о труп и чуть не упал, — висит казна, средства их торгового представительства на станции. А те, в чёрном, — силовое подразделение клана «Демоны Ночи». «Псы» проиграли. Это не бой, сынок. Это казнь. И ты хочешь влезть в коммерческий спор кланов?

Он почти выплюнул последние слова. В его глазах не было страха. Была лишь усталая уверенность человека, который знает правила этой игры и понимает, что помогать проигравшим — верный способ присоединиться к ним.

В этот момент один из «Псов», тот, что в синем, получил заряд из дробовика почти в упор. И мне показалось, что я узнал оружие в руках Демонов — Flak Cannon из Unreal Tournament. Его альтернативный огонь, когда заряд разрывается прямо в стволе, и осколки вылетают веером, создавая мгновенный широкий фронт атаки прямо перед противником. Синего разорвало пополам. Куски пластика, ткани и чего-то тёплого и красного шлёпнулись на сияющий пол, заляпанный теперь кровавыми брызгами.

— Видишь? — безжалостно констатировал Бонар Лючас, всё ещё удерживая. — Им уже ничем не помочь. Они должны были сдаться на милость победителей. А теперь от них просто избавляются.

Глава 5

Грохот оружия стих так же внезапно, как и начался. В наступившей тишине повисли лишь тихое всхлипывание, предсмертный хрип и тяжёлые, мерные шаги «Демонов», методично добивающих раненых. Я замер, до боли впиваясь пальцами в рукояти своего обреза

Тишина, наступившая после бойни, была густой и липкой, как кровь, медленно растекающаяся по полированному полу. Сирены всё ещё выли, но уже глуше, словно гигантская станция, тяжко вздохнув, пыталась прийти в себя после приступа чудовищного насилия. С усилием разжал онемевшие пальцы. Я чувствовал, как в перчатках скафандра ладони были влажными от пота.

Продавец, не меняясь в лице, отпустил моё плечо.

— Вот всё и закончилось, — буркнул он, будто только что закончился не акт кровавой расправы, а незначительная заминка с доставкой.

Я молча кивнул, отводя взгляд от кровавого месива там, где секунду назад был человек в синем скафандре.

Через несколько минут, когда дройды-санитары уже шумели своими насосами, вычищая остатки жизни с пола, продавец вернулся к прилавку, будто ничего не произошло.

— Так о чём это мы? Ах да, «Циклоп-МК II».

Он ловким движением руки вызвал в воздухе голограмму. В пространстве между ними замерла в сиянии трёхмерная модель — громадный, сложный агрегат, напоминающий колючего металлического паука, опутанного манипуляторами и кранами.

— «Циклоп-МК II», мобильная судовая верфь тяжёлого класса. Верфь полного цикла. Полная комплектация, включая складские модули с годным запасом расходников.

Я даже присвистнул, делая вид, что впечатлён.

— Восемнадцать миллионов? — прочёл я цифру под моделью и рассмеялся. — Серьёзно?

— Семнадцать! — поправил продавец, но уже без прежней уверенности. — И это даром! Учитывая её возможности…

— Это ведь вчерашний хлам «Псов»… Имейте совесть.

Продавец вздохнул, делая вид, что обижен.

— Артём, Артём… Мы же с тобой друзья! Помнишь, какую сделку мы провернули!

— Именно потому что помню, я и не разворачиваюсь и не ухожу, — ухмыльнулся Артём. — Друзья так бессовестно не задирают цены. Это не коммерческое предложение, это оскорбление. Десять. Максимум.

— Десять?! — торговец аж подпрыгнул. — Да ты хочешь меня разорить! За десять я тебе только… Пятнадцать с половиной! И это только потому, что ты надежный клиент!

— Одиннадцать, — спокойно парировал Артём. — А где, интересно, буксировочное устройство для её транспортировки? Или ты думаешь, я буду её на себе тащить?

— Буксирный модуль опционален! — возразил продавец, но в его голосе уже слышалась трещина.

— Для такой верфи буксирный модуль — это не опция, это необходимость, без которой падает её функционал. Без него это просто куча бесполезного металла. Одиннадцать.

Продавец замер, его лицо стало полем битвы между жадностью и желанием наконец избавиться от опасного актива. Он тяжко вздохнул, потер переносицу.

— Обдираешь меня как липку. Ладно. Одиннадцать. С буксиром.

Бонар многозначительно посмотрел на меня. Я широко улыбнулся и протянул руку.

— По рукам. Как всегда, приятно иметь с тобой дело.

Мы пожали руки. Хватка у продавца была ещё крепкая, но в его глазах читалось лёгкое недоумение, как будто он только что понял, что его самого обменяли с доплатой.

Я с некоторым разочарованием наблюдал, как цифры на обезличенном кристалле сменились с внушительной суммы на гораздо более скромную. Конечно, часть средств тут же ушла на приобретение искинов и модулей для апгрейда «ГК-112». Ощущение, что Бонар меня где-то надул, не отпускало. Кристалл на мгновение потускнел, затем снова засветился ровным синим светом — транзакция была завершена. Я убрал кристалл в специальный карман на скафандре, с грустью отмечая, что на нем осталось чуть больше шести миллионов кредитов.

— Все средства переведены. Коды прав собственности загружены в твою нейросеть. Поздравляю с приобретением, Артём. Надеюсь, это не разорило нас окончательно. — Сухо прокомментировал Тёма прямо у меня в голове.

— Почти. Правильно считать, что это не расходы, а инвестиции. — Мысленно парировал я, направляясь к таможенному терминалу.

Проход через терминал занял считанные секунды. Сигнатуры «Грифона» были прописаны на сервере станции, да и моя собственная репутация значилась как «нейтральная, с коммерческим статусом». Луч сканера скользнул по мне, пискнул зелёным, и массивные шлюзы с шипящим звуком отъехали в стороны, открывая путь к причальному кластеру.

— Коды доступа подтверждены. Координаты буксировочного модуля и верфи на внутреннем рейде получены. Выходим?

— Веди нас, Тёма.

«Грифон» плавно отчалил от массивного пирса, и через несколько минут мы вышли в открытый космос. И тут я увидел её.

«Циклоп-МК II» висел в пустоте, молчаливый и величественный. Его основное тело, ни разу мной не виданное и ни на что не похожее, было опутано десятками ангаров, словно металлическими ящиками. К ним крепились модули сборочных линий, гигантские руки-манипуляторы, рои незадействованных дройдов, замерших в ожидании команд. Всю конструкцию пронизывали трассы энергоснабжения и трубопроводы, подсвеченные изнутри тусклым голубым светом. Рядом скромно висел буксировочный модуль — мощный, утилитарный корпус с парой сверхмощных двигателей и системой захвата.

— Показания в норме. Системы выведены из спящего режима. Готов к буксировке. — Отрапортовал Тёма.

— Отлично. Пора валить отсюда, пока кто-нибудь не передумал и не принял нас за лакомый трофей.

На центральном экране я увидел, как из «Грифона» выстрелили по направлению к «Циклопу» четыре буксировочных троса. С глухим стуком магнитных замков они зафиксировали верфь с буксиром. Мерцающие огни на гигантской конструкции сменили цвет с красного на зелёный. Буксирный модуль издал короткую вспышку двигателей, заняв позицию.

— Контроль установлен. Все системы загружаются. Запрашиваю курс.

— Летим к системе Омега-9.

— Курс установлен, выходим на разгон.

Космос перед сцепленными кораблем и верфью начал искривляться. Звёзды растянулись в сверкающие нити, сливаясь в ослепительную белую полосу. «Грифон» дёрнуло вперёд, и всё вокруг превратилось в калейдоскоп красок и энергии.

Выйдя из прыжка на окраине сектора, я сразу же замер, впиваясь взглядом в основной экран и пытаясь обозреть всё, непроглядную тьму космоса. Похоже, у меня развивается самая настоящая фобия: все нападения — ну, почти все — осуществлялись в момент выхода из прыжка или через короткое время после него. Спина сама собой напряглась в ожидании удара.

— Тёма, как обстановка? Есть кто? Чужой? — Тихо спросил я, не отрывая глаз от показаний датчиков.

— Артём, присутствие посторонних в секторе не обнаружено, — тут же доложил искин. — Мы можем смело направляться к проходу в минном поле.

Вот тут, как говорится, я и выдохнул с облегчением. Пока Тёма легко и непринуждённо вёл корабль сквозь нагромождение мин, я стал оценивать то, что уже сделано, и то, что предстояло сделать.

И на этом моменте я встал в лёгкий ступор. По большому счёту, вот я уничтожил угрозу в виде пиратского клана «Псы Войны» — а ведь именно для этого я и собирался строить, усиливаться, вооружаться… А что потом? Глубже задумавшись, я спросил себя: что, по сути, меня здесь держит? Да ничего.

Предприятием «Звёздное Утиль» отлично управляет Начо. Можно подкинуть ему действительно серьёзную долю — ну, скажем, процентов сорок. А что? Я ведь не жадный. И вообще… можно устраниться от дел. Вернуться назад, на свою зелёную планету, буду дальше заниматься растениеводством. Возможно, масштабирую и животноводство.

Слава? Ну, а что Слава? Я и так для него много чего сделал, ноги ему вырастил. Сорок тысяч долларов на литии он с помощью меня заработал… Кокаин? Ну, не знаю. Подумаю.

В общем, не знаю. Просто домой хочу. К семье. На рыбалку хочу.

Я откинулся в кресле, закинув ноги на панель управления, и уставился в потолок. В руках я лениво перебирал тот самый обезличенный кристалл.

— Артём, фиксирую повышенную активность в префронтальной коре. Вы планируете что-то разрушительное? — Голос искина прозвучал с лёгкой, почти издевательской ноткой.

— Размышляю о сущем, Тёма. О бессмысленности бытия и лёгких деньгах, — Лениво ответил я.

Золото. Первая, самая простая мысль. Можно легально купить тонну на Фатх, там это не такой уж дорогой материал, доставить домой, отсканировать до атома — банковские слитки, инвестиционные монеты, ювелирные изделия. А потом… потом просто печатать, создавать точные копии. Продавать по цене металла чуть ниже рыночной — ломбарды, скупки.

Мысль сменилась, изображение синтезатора в интерфейсе.

Чат-джипити. Или как там его. Взять за основу его, Тёму. Не полный разум, конечно, а его урезанную, примитивную копию. Обучить на всех земных данных. И выбросить на рынок. Он будет сочинять музыку, которая заставит плакать, давать юридические консультации и составлять бизнес-планы. Или… создать на его основе торгового бота. Крошечный алгоритм, который будет видеть паттерны на биржевых графиках куда быстрее любого человека. Он будет предсказывать взлёты и падения акций, валют, крипты.

Изображение снова преобразилось, превратившись в схему гоночного трека, потом в футбольное поле, потом в бесконечные строки ставок.

Тотализатор. Вот это уже интереснее. Незаметнее. Достаточно данных из сети. Тёма мог бы проанализировать тысячи матчей, физические показатели спортсменов, погоду, травмы, судейские предпочтения. Вероятность успеха могла бы быть астрономической. Ставить понемногу, в разных букмекерских конторах по всему миру, через подставных лиц. Миллионы в год, не привлекая лишнего внимания.

И тут в его сознании, словно чернильная клякса, расползлась другая структура.

Шифровальщик. Супер-вирус. Не этот детский лепет земных хакеров, а нечто на уровне квантового шифрования. То, что нельзя взломать. Никогда. Заразить серверы крупных корпораций, правительств, банков. Заморозить всё: от транзакций до работы аэропортов. И потребовать выкуп. Не в биткоинах, нет. В чём-то более реальном. В ресурсах, в допусках, в политических уступках. Это уже не просто деньги. Это власть.

Я посмотрел на кристалл в своей руке, и холодный свет от него дрогнул.

— Ну что, Тёма? Мировое господство, статус самого разыскиваемого человека на планете или просто тихая, безмятежная жизнь очень богатого человека?

— Анализируя ваш характер, Артём, я даю 97 %, что вас утомит и то, и другое, и третье уже через полгода. Вам станет скучно. Вы ненавидите рутину. Кроме того, вы слишком цените свою свободу, чтобы добровольно надеть на себя ошейник, пусть и золотой. Риски несоизмеримы с потенциальной выгодой.

— То есть ты против?

— Я за сохранность моего носителя и твоего кошелька. Эти планы… пахнут отчаянием. Или юношеской глупостью. У нас теперь есть мобильная верфь. Мы можем строить корабли и продавать их пиратам, ремонтировать их корабли и снимать за это три шкуры, или строить добывающие корабли с полным циклом. Это сложнее, чем тотализатор, но честнее, чем шифровальщик. И несравнимо интереснее.

Я лениво вращал в пальцах платежный кристалл, и он отбрасывал на стену крошечные радужные зайчики. Мысли о земных аферах, словно навязчивые мошки, всё ещё кружились в голове, отказываясь улетучиться полностью. Понимаю логику Тёмы, но соблазн был слишком велик. Это же не воровство, вроде бы. Так… технологическое превосходство.

— Ладно, ладно, про шифровальщик и тотализатор я погорячился, это и правда грязно и скучно, — мысленно признался я. — Но есть же и элегантные способы. Полулегальные. Почти белые.

Снова вызвал в интерфейсе изображение промышленного синтезатора, и в воздухе замерла голограмма устройства, испещренная рубиновыми линиями питания.

— Смотри, — обратился я к Тёме. — Мы не будем подделывать банковские слитки. Это слишком грубо. Мы будем создавать идеальные копии самых известных исторических артефактов. «Золото Трои», украшения скифов, потерянные реликвии древних цивилизаций. Мы сканируем всё, что есть в открытом доступе, до мельчайшей царапины, а потом синтезируем из того же самого золота, того же самого сплава. Ни один анализ не отличит. Мы будем «находить» их в самых неожиданных местах и скромно продавать на аукционах частным коллекционерам, которые не будут задавать лишних вопросов. Не мошенничество, а… воссоздание культурного наследия.

— Вероятность разоблачения: 34 %. Большинство коллекционеров всё же проводят глубинную углеродную датировку и анализ примесей, характерных для конкретного месторождения и эпохи. Наша реплика будет химически чистой, что и выдаст её. Риск высок, — безжалостно констатировал искин.

— Хорошо, тогда более приземлённо. Родий, иридий, осмий. Килограмм стоит десятки, сотни тысяч долларов. Они нужны для электроники, катализаторов, медицины. Их добыча — адский труд. А мы можем их просто… покупать на торговых площадках Мира Фатх. Как литий возить на Землю и продавать. Легально, почти легально.

— Это уже интереснее. Однако возникнут логистические вопросы: официальные поставки сырья, документы, налоги. Потребуется создать полноценное прикрытие. Время на реализацию: 9-14 месяцев. Первоначальные вложения: высокие.

Изображение сменилось на молекулярную структуру сложного лекарства, где шарики атомов были соединены в причудливые цепочки.

— Вот это вот всё, — указал я на витиеватые формулы. — Лекарства от рака, от редких генетических заболеваний. Стоимость одного курса — сотни тысяч. Фармакорпы дерут за монополию. А мы можем синтезировать действующее вещество с идеальной чистотой. Не подделку, а именно то самое лекарство. И продавать его через тёмные интернет-аптеки в десять раз дешевле. Мы будем не преступниками, а… народными мстителями, Робин Гудами от медицины. Слава, почёт и огромная, хоть и не такая, как у них, прибыль.

— Наиболее рискованный вариант. Фармацевтические корпорации обладают огромными ресурсами для расследований и политическим влиянием. Обнаружив утечку прибыли, они запустят на нас весь свой юридический и силовой аппарат. Вероятность тотального разорения и тюрьмы: 78 %.

— А энергетика? Мы можем синтезировать высокоэффективные твердотельные аккумуляторы с ёмкостью на порядок выше лучших земных образцов. Маленькие, лёгкие, не взрывающиеся. Просто находим стартап, делаем вид, что совершили прорыв, и начинаем продавать лицензии на технологию. Или сами производим. Мир сошел с ума по электротранспорту и гаджетам. Мы утопим их в дешёвой энергии. Это легально, масштабно и изменит планету.

— Наиболее реалистичный и относительно безопасный вариант. Однако потребует создания сложной легенды, патентования и интеграции в земной бизнес-ландшафт. Это не быстрые деньги, Артём. Это построение империи. Медленно, но верно.

Все варианты были соблазнительны, но каждый требовал погружения в ту самую рутину, которую я так ненавидел: создание прикрытия, переговоры, документы…

Небольшая эйфория после обсуждения новых альтернативных видов заработка прошла, как только мы подлетели к линкору «Громовой Кулак 112». Огромный корпус корабля, испещренный шрамами от древних сражений, навис над нашим «Грифоном» как утес. Опустив грузовик на ангарную палубу, я проследовал в капитанскую каюту. Ну, как проследовал — прокатился на транспортной платформе, которая то и дело задевала за выступающие кабельные трассы.

Настроение испортилось окончательно, и, почувствовав неожиданную тяжесть на душе, я захотел бахнуть грамм сто водки. Окно выдачи пищевого синтезатора тут же выдало мне пластиковый стаканчик с прозрачной жидкостью. Выпил — дрянь редкая, обжигающая горло. И срочно захотелось это чем-то запить, а лучше полирнуть пенным. Сказано — сделано. И вот в моей руке уже покачивался пластиковый стакан с светло-золотистым пивом.

— Тёма, надо здесь завершать наши дела. Сориентируй искин «112» на самостоятельную работу, а мы полетим домой с гостинцами для Славы.

— Артём, что ты имеешь в виду под «самостоятельной работой»?

— Ну, не знаю. Мы же привезли компоненты для модернизации главного корабельного искина. Вот и проапгрейдь его, нарежь задачи. Пусть разворачивает мобильную верфь и восстанавливает всё, до чего сможет дотянуться. Силы и ресурсы, необходимые для дальнейшей работы, теперь у него есть. Распоряжение: пусть ремонтирует, строит...

Кстати, вот сейчас мне пришла неплохая идея. А пусть «112» сотворит что-то вроде орбитальной станции. Боевой орбитальной станции! То, что невозможно будет восстановить в смысле постановки на ход полноценных кораблей, пусть превратится в орбитальную станцию. Да! Подвесим над Плацдармом. И всю планету в несколько слоёв окружим минными полями. Я хочу, чтобы Плацдарм был максимально защищён.

— Задача понята. Объём работ большой, но осуществим. Артём, разреши задействовать твои ментальные интерфейсы для распределения вычислений.

— Пользуйся на здоровье.

И в этот момент меня накрыло. Сложно сказать, виновата ли в этом сто грамм палёной водки, успешно запитой пивом, или просто накопившая усталость. В висках застучало, свет в каюте поплыл. В общем, я вырубился.

Глава 6

Очнулся — вернее, вынырнул из объятий забытья — я только через восемнадцать часов. Голова раскалывалась на части, а во рту, извините, был стойкий привкус, будто там ночевала кошачья компания. Даже отличный завтрак, щедро предложенный пищевым синтезатором, ситуацию не исправил. Плюнув на всё, я по рекомендации своего искина Тёмы доехал до медицинского блока и завалился в прозрачный саркофаг капсулы минут на тридцать.

Не устаю поражаться этим технологиям! Выбрался я оттуда свежим, будто только что с грядки, в приподнятом настроении. Каплю позитива в эту идиллию добавил Тёма, сообщив, что задача выполнена: главный корабельный искин «112» модернизирован, его системы обновлены, а задачи четко сформулированы. Можно было смело покидать сектор «Омега-9».

Однако улетать с пустыми трюмами было бы преступлением против здравого смысла. Мне нужно обеспечивать работой свое предприятие «Звёздный утиль», а потому, прежде чем стартовать, я решил взять под контроль дрейфующий неподалеку крейсер «Карающий Меч-71».

Мы на «Грифоне», подкрались к цели. «Карающий Меч-71» предстал перед моим взором —величественный и печальный. Следы старой битвы, словно шрамы, покрывали его броню: рваные раны от таранных ударов, опаленные вспышками плазменных взрывов башни. Он был почти мёртв.

— Тёма, подключайся к крейсеру. У нас мало времени.

— Подключение установлено. Канал стабилен. Обнаружена действующая система защиты. Устаревшая. Уязвимости известны. Начинаю процедуру обхода.

Дешифратор на «Грифоне» взвыл, заставляя палубу под ногами мелко вибрировать.

— Артём, первый контур пал. Получаю доступ к низкоуровневым системам. Освещение. Жизнеобеспечение.

— Задание выполнено, Артём, — прозвучал ровный голос Тёмы. — «Карающий Меч-71» наш.

— Отличная работа, Тёма. Цепляем трофей.

И вот уже мы — в смысле, «Грифон», следующий за нами в сцепке крейсер и идущий в автоматическом режиме «Стриж» — уверенно разгоняемся для прыжка к миру Фатх.

Выйдя из прыжка, мы растормозились и идентифицировались. Диспетчеры, осуществляющие контроль пространства, доброжелательно поздравили меня с возвращением и трофеем, но тут же, по старой памяти, протроллили на тему того, что мои трофеи мельчают. Я ничего не ответил. Что ж, «Карающий Меч» — и правда, не громадина авианосца Империи Зудо, спорить было не о чем.

Парковать крейсер у причала я не стал, оставил его на внешнем рейде орбитальной станции. Не хотелось устраивать чехарду с двумя крупными кораблями у причала «Звёздного утиля».

Общаться мне не хотелось категорически, но пришлось посетить станцию, чтобы забрать курьерский корабль и груз. Едва я прошел шлюзовые ворота, как сразу заметил Начо — он уже поджидал меня.

— Приветствую, Начо!

— И я тебя рад видеть. Тем более, ты не с пустыми руками.

— Это да, притащил крейсер «Карающий Меч-71». Как у вас тут дела? Справляетесь?

— Всё хорошо, могу предоставить полный отчет.

— Не нужно, я сам получу его с центрального сервера. Я рад, что у вас всё получается.

В этот момент буксир провез мимо меня в сторону причальной палубы «Курьер». Я спешно передал координаты крейсера и коды доступа на нейросеть своему заместителю, распрощался и ринулся вслед за буксиром. Погрузка небольшого кораблика в грузовой отсек «Грифона» заняла считанные минуты. «Грифон» отчалил, и мой небольшой караван, состоящий из двух кораблей, разогнался и прыгнул к Плацдарму.

Я испытал щемящее удовольствие, выйдя из прыжка. Было радостно видеть в иллюминаторе планету, которую я назвал Плацдармом, но больше всего грело душу предвкушение скорого возвращения домой.

Корабли я приземлял бережно, почти нежно. Новый «Грифон» не только превосходил размерами «Стрижа», но и мощность его двигателей была на порядок выше. Курьерский корабль, приобретенный для Славы, я аккуратно поставил рядом с «Квик Джампером». Покинув «Грифон», я на мгновение задержался, чтобы полюбоваться своей маленькой флотилией, и пошел к переходу домой.

Войдя в дом, я первым делом бросил взгляд на часы: 15:00. Значит, супруга еще на работе, а дочь на продленке. У меня в запасе было два часа, и я точно знал, как их потратить — устроить кулинарный сюрприз. Но для начала — долгожданный душ.

Освежившись, я с решительным видом направился на кухню. Холодильник встретил меня прохладой и… вдохновением! Идея созрела мгновенно — лагман! Мясо, немного овощей, лапша — всё в наличии.

Доставая ингредиенты, я уже мысленно чувствовал аромат будущего блюда. Мясо, нарезанное аккуратными кубиками, с шипением и брызгами отправилось на раскаленную сковороду. Пока оно подрумянивалось, я быстрыми движениями нашинковал соломкой перец, морковь и лук. Овощи, последовательно добавленные к мясу, наполнили кухню аппетитным паром. Всё это я щедро приправил специями, залил бульоном и оставил томиться, принявшись за лапшу.

Замесив тугое эластичное тесто, я с азартом начал его вытягивать, превращая в длинные, упругие нити. Сварил и откинул на дуршлаг.

Ну и куда же без десерта? Время еще позволяло. Быстро замешал песочное тесто, раскатал его, вырезал формочками забавные фигурки и отправил в духовку. Вскоре по дому поплыл сладкий, ванильный запах свежей выпечки.

Если честно, я немного выдохся. А еще больше меня огорчил вид кухни, больше напоминавший поле боя. Я люблю готовить, но ненавижу убираться после этого. Делать нечего — надо. И где тут у супруги были мусорные пакеты?

— Папа, ты дома!

Я обернулся. На пороге стояла дочь с сияющей улыбкой. Рядом — супруга. Ее взгляд был красноречивее любых слов.

— Всем привет! — бодро выдавил я. — А я ужин приготовил. Садитесь жрать, пожалуйста.

После сытного ужина жена и дочь, как всегда, ушли заниматься уроками. А я, воспользовавшись моментом, вышел во двор. Достаю телефон, набираю номер Вячеслава.

— Слава, привет. Как дела?

— Да пока всё как всегда. Весь в ожидании твоих новых поручений, — в трубке послышался его знакомый, и, как мне показалось, немного взволнованный голос.

— Так вот, как раз насчёт поручений. Приезжай как можно скорее — будем тебя дальше прокачивать. Лития тоже привёз… три тонны. Да, немного больше, чем в прошлый раз, но думаю, справишься. А самое главное — я приобрёл тебе отличный кораблик. Так что давай, поторапливайся.

— Круто! Блин, но сегодня я уже не успею… Постараюсь завтра с утра.

— Договорились. Давай, до связи.

Трубка замолкла. Мне показалось, что Вячеслав был искренне рад. А еще я уловил в его голосе нотки нетерпения и азарта, что не могло не радовать.

Ну а дальше начались стандартные приготовления ко сну. Конечно, пришлось помириться с супругой — пару раз, но об этом я рассказывать не буду.

Утром, едва закончив завтрак, я услышал звонок телефона. Взглянул на экран — Вячеслав. Сообщив супруге, что мне надо отлучиться со Славой по делам, я получил в ответ лишь красноречивый, молчаливый взгляд.

— Никуда и никуда не полетим, — поспешил я заверить. — Так, прогуляемся на ту сторону, ненадолго.

Вышел во двор, открыл калитку и увидел сияющего Славу. Он переминался с ноги на ногу, словно школьник.

— Артём! Здорово! Я готов!

— Молодец, как пионер. Ну, пошли.

Мы быстрым шагом прошли через переход на плацдарм. Вячеслав сразу же остолбенел, увидев два новых корабля, стоявших поодаль: мощный «Грифон» и изящный курьер, которому я ещё не дал название, предоставив эту честь Славе. Мы направились к курьеру. Его полированный корпус отливал в свете солнца холодным стальным блеском.

— Вот, Вячеслав, это твой корабль. Почти новый. И, кстати, у него ещё нет названия. Надеюсь, ты сам его придумаешь.

— Мой?.. Ты купил его… для меня? Спасибо! — он подошёл и осторожно коснулся рукой гладкой обшивки, будто боясь оставить царапину на таком совершенстве.

— Всё нормально, не за что. Пойдём, проведу тебе небольшую экскурсию.

Слава облазил каждый сантиметр своего нового кораблика. Он всё обсмотрел, буквально обнюхал и чуть ли не облизал каждый люк и каждую панель, заглянул в каждую нишу, потрогал всё, до чего мог дотянуться.

— Ну, как?

— Сносит башку! Обалденный корабль! Не могу поверить, что он теперь мой!

— Твой, — улыбнулся я. — Ладно, хватит разглядывать. Пошли устанавливать базы знаний — без них ты не сможешь сдвинуть его с места. Заодно вручу тебе вычислительный модуль с искусственным интеллектом. Будет у тебя личный Помогатор.

Из грузового отсека «Курьера» я прихватил матово-черный контейнер. Внутри лежали информационный накопитель с базами знаний и нейроимплант с искином. Мы прошли на борт моего «Квик Джампера». Слава, без тени страха, устроился в мягком кресле медицинской капсулы. Я поместил накопитель и имплант в открытые ниши аппарата.

— Тёма, всё готово. Приступай.

— Принято. Начинаем процедуру, — ровным, словно металлическим голосом отозвался Тёма.

Шипение гидравлики, и крышка капсулы плавно закрылась, отсекая от Славы внешний мир. В моём интерфейсе всплыл таймер: 1 час 34 минуты. Времени — хоть отбавляй. Решил прогуляться до своего огородика.

Картина открылась удручающая. Грядки, давно позабывшие заботу, густо заросли бурьяном. Скудный урожай полностью перезрел, пожух, превратившись в скрюченные мумии. «Не знаю даже, что с этим делать, — мелькнула мысль. — Надо позвать супругу, пусть посмотрит. Может, что и сделает».

Я перешёл на картофельное поле. Здесь было не так плачевно. Сорняк, конечно, присутствовал, но ботва ещё не совсем высохла. Однако было ясно — копать давно пора. «Пора приступать к уборке картофеля», — поставил я в голове мысленную заметку.

Немного побрёл по лагерю. Всё было на своих местах, застывшее в пыльной тишине. Дошёл до берега речки. Вода в реке, течёт лениво, не торопясь. Осмотрел лодку. Достал из-под сиденья топливный бак. Потряс — на донышке булькало, топлива было литра два, не больше. «Вторая отметка: заправить лодку топливом», — автоматически зафиксировал я.

Присел на тёплый борт лодки, глядя на воду. Вспомнились всплески рыб, и спокойствие, которое уже давно стало роскошью. Взглянул на таймер в интерфейсе: до завершения процедуры оставалось всего 17 минут.

Я вернулся к своей транспортной платформе, на которой был установлен пищевой синтезатор, заказал большую кружку обжигающе-сладкого чая, направился обратно к «Квик-Джамперу».

Время вышло.

С шипящим звуком уравнивания давления крышка медицинской капсулы медленно, открылась. Я сразу же заглянул внутрь.

— Слава, как дела?

— Да вроде нормально. Никаких особых изменений не заметил.

— Заметишь ещё. Давай, вылезай. Прокатимся, подберём тебе скафандр, такой же, как у меня.

— Как, тот, чёрный? Круто!

Полёт на транспортной платформе занял недолго.

— Артём, мы куда?

— Сначала в медицинский блок. Оборудование здесь немного посерьёзнее, чем на «Курьере». И ту процедуру по установке дублирующей нейросети, искина, а также инсталляцию баз знаний я осуществлял впервые. Хочу перестраховаться, пусть проверят, всё ли прошло хорошо.

Попав в медицинский блок, я тут же связался с искином Ковчега и запросил полную диагностику.

— Слава, полезай в капсулу. Дело минутное, и нам всем будет спокойнее.

Параллельно я сделал запрос о выделении пустотного скафандра и охотничьей винтовки, аналогичных моим. Искин Ковчега мгновенно согласовал заявку. Чтобы не терять времени, я отправил транспортную платформу на склад за снаряжением.

Диагностика прошла быстрее, чем я думал. Капсула снова раскрылась, показалась голова Славы.

— Артём, ну как? Всё в порядке?

В этот момент Искин через нейроинтерфейс выдал мне информацию: все медицинские процедуры прошли корректно, состояние Вячеслава — удовлетворительное. Как говорится, лучшее — враг хорошего.

— Слава, давай, выбирайся из капсулы. Всё у тебя отлично.

Только Слава выбрался и подошёл ко мне, как вернулась транспортная платформа, гружёная тюками.

— Вот и твои новые обновки подъехали.

— Блин, здорово!

— Ладно, поехали обратно. Сразу примерим, и я тебе всё покажу.

Пока летели обратно, я пару раз украдкой поглядывал на Славу. Тот не сводил восхищённых глаз с чёрного, матово поблёскивающего скафандра, закреплённого на платформе.

Когда платформа мягко опустилась на землю у «Квик-Джампера», я стал подсказывать:

— Видишь в левом верхнем углу интерфейса иконку скафандра с вопросительным знаком?

— Ага, вижу.

— Каким она цветом?

— Зелёная.

— Отлично. Мысленно активируй её.

— Ага, развернулась панель!

— Вот, смотри. Теперь найди команду «Открыть».

— Блин, он открылся!

— Точно. Входи в него.

Слава с некоторой опаской, но решительно подошёл к механизму, пролез в него, и в этот момент сегменты скафандра плавно и тихо, с едва слышным шелестом, захлопнулись у него за спиной.

— Ну, как? Как чувствуешь себя?

— Круто! Это просто фантастика!

— Так, не торопись. Сделай шаг назад. Ещё. Перешагни, слезай с платформы. Молодец. Ну, давай, пройдись что ли, попрыгай, почувствуй скафандр.

И тут Слава, не сдержавшись, припустил бегом, совершив прыжок невероятной длины и высоты, взметнув клубы пыли.

— Крутооо! — его восторженный крик, усиленный динамиками скафандра, гулким эхом разнёсся по окрестностям.

После того как Слава наконец-то вернулся с пробежки, я обратился к нему:

— Ну что, наигрался со скафандром?

— Ага, классный скафандр, — отмахнулся он, снимая шлем, его лицо было раскрасневшимся от восторга.

— Ладно, значит, слушай. Ставлю тебе задачу. В твоём курьерском корабле... кстати, ты ещё не придумал, как назвать корабль? Ладно, это потом.

Три тонны лития. Как продашь — приобретёшь у наших венесуэльских товарищей кокаина на 300 тысяч. Денег должно хватить — это они в прошлый раз за свой косяк сделали нам скидку. В этот раз такой сладкой цены не будет. Но если сможешь сторговаться, будет очень хорошо.

Видишь вон тот корабль? Средний грузовой транспорт «Стриж». Полетишь на нём на пиратскую станцию.

— Куда?!

— Ладно, не напрягайся. Координаты тебе предоставлю. Товар у тебя примут прямо после прохождения таможни. Инструкцию, как заполнить декларацию, тоже предоставлю. Ничего не прячешь — всё декларируешь.

— Артём, а меня там не примут? — неуверенно спросил Слава.

— Не перебивай. Сразу после прохождения таможни тебя пригласят в неприметный кабинет, где сделают коммерческое предложение. В прошлый раз мне предложили пятьдесят кредитов за грамм, аргументируя это тем, что товар новый и необходимо провести маркетинговые исследования. Сам понимаешь, необходимо было определить спрос и прощупать рынок. Здесь, кстати, тоже можешь поторговаться — лишние пятёрка-десятка кредитов за грамм будет кстати.

На вырученные кредиты приобретёшь у указанного продавца сотню искинов конкретных моделей. Модели я тебе скину в нейросеть. Продавец хоть и ушлый, но работать можно. Договоришься с ним, и он поможет прикупить партию лития. И если будет недорого, приобрети тонну золота или ещё каких-нибудь редкоземельных элементов. Я так понял, у них это просто ресурс, не имеющий особой ценности.

Особо куролесить на станции не рекомендую. Сам понимаешь, станция пиратская — как бы не обули. Как разберёшься с покупками, сразу же возвращайся.

— Всё понял?

— В общих чертах понял.

— Не парься, для тебя будет составлена полная инструкция. Нормально всё будет. Сейчас я с «Ковчега» вызову погрузчик, который перевезёт литий через переход во двор. Задачи ясны?

— Ясны.

— Ну вот и ладно. Давай, занимайся.

Слава направился к своему новому кораблю, чтобы разоблачиться. Как раз в это время погрузчик, прибывший с «Ковчега», с глухим урчанием вывозил третий контейнер с литием.

Глава 7

Я подождал ещё немного, заворожённо наблюдая за картиной: Слава с мечтательной, почти блаженной улыбкой шагал к переходу на Землю, в который только что скрылся грохочущий погрузчик.

— Тёма, пожалуйста, составь для Славы подробный план действий с полным хронометражем, координатами, именем продавца на пиратской станции и её детальной картой. Как составишь — сразу же отправь всё на нейросеть Вячеславу.

— Артём, принято к исполнению, — без малейшей задержки отозвался электронный голос.

Я решил проверить своё хозяйство. Обойдя навес, я оказался за палаткой, где в тени стоял мой самодельный картофелеуборочный комбайн. От него пахло машинным маслом и сухой землёй. Конструкция, безусловно, не была верхом инженерной мысли, но своё дело она делала. И всё же внутри меня зашевелилось желание её усовершенствовать.

— Тёма, а можем ли мы что-нибудь улучшить в этом агрегате? Модернизировать сам комбайн и, возможно, саму платформу?

— Артём, это нерационально, — холодно констатировал ассистент. — Гораздо эффективнее силами ремонтных дройдов и на мощностях Ковчега построить требуемую сельскохозяйственную машину с нуля.

— Ладно, ты прав. Составь, пожалуйста, техническое задание и, если есть возможность, поставь задачу дройдам на её реализацию. А сейчас давай проверим ячменное поле.

Поле раскинулось под бездонным куполом неба, словно стёганое одеяло, сшитое из миллионов зелёных нитей. Ячменю было уже восемь недель, и он больше не был робкой щетиной всходов. Цвет этого живого ковра постоянно менялся, играя на солнце. У корней, в тени собственных листьев, он был тёмным, почти изумрудным. Выше, под ладонью солнечного света, он переливался всеми оттенками свежей зелени и желтовато-золотистый намёк на хороший урожай.

Я наблюдал эту прекрасную, почти идиллическую картину: бескрайнее море изумрудного ячменя, колышущееся под лёгким ветром. Но, мысленно проецируя этот вид на будущие 10 000 гектар, я почувствовал холодную дрожь беспокойства. Из самых закоулков памяти, словно подводная мина, всплыли тревожные слова: эрозия почвы, суховей, рукотворная пустыня.

«Так дело не пойдёт, — резко подумал я. — Урожай ячменя можно будет убирать уже через пару месяцев, а потом готовиться к новому севу. Но защиту для будущих посевов нужно придумать срочно».

Моё воображение тут же нарисовало чёткую картину: десять тысяч гектар, разделённые на аккуратные квадраты по сотне гектар каждый. По их периметру — плотные, многоярусные посадки деревьев, настоящие живые стены от ветра. Оставалось самое сложное — решить, какие именно деревья смогут стать этой преградой.

— Тёма, — мысленно обратился я к своему невидимому спутнику, — с защитными лесополосами надо срочно что-то придумать... С чего начать? Какие породы станут надёжной преградой для ветра максимально быстро?

— Артём, для быстрого результата оптимальна комбинация видов, — немедленно последовал ответ. — Основной костяк советую сформировать из тополя пирамидального — его прирост достигает двух метров в год, а плотная крона формируется уже с третьего сезона. Для нижнего яруса, чтобы уплотнить посадку и защититься от приземной эрозии, идеально подойдёт лох серебристый или акация жёлтая. Они создадут непролазный кулисный ярус.

В интерфейсе перед глазами всплыли чёткие схемы: стройные силуэты тополей, а под ними — густая, колючая поросль, образующая сплошной зелёный вал. Картина была красивой.

— Скорость — это хорошо. Но они должны быть не просто функциональными, а... живучими. Стать частью этого места. И главное — выдерживать наши почвы, — добавил я, вслушиваясь в настойчивый шелест ячменя.

— Понимаю. В таком случае, адаптируем стратегию. Тополь остаётся как быстрое решение, но для долговечности и устойчивости экосистемы добавляем в смешение вяз мелколистный или дуб черешчатый. Их рост можно катализировать.

Голос Тёмы приобрёл оттенок деловой конкретики. Картинка в интерфейсе поменялась, уступив место формулам и изображениям капсул.

— Для усиленного роста рекомендую применять микоризные инокулянты на корневую систему саженцев и препарат «Стимул-Gro» на основе гиббереллинов с пролонгированным высвобождением. Это ускорит укоренение и набор зелёной массы на 47 %. Что касается технологий...

На смену формулам пришла трёхмерная модель поля. Виртуальные дроны-посадчики с машинной точностью расставляли по периметру саженцы, а следом за ними двигалась другая машина, оставляя в почве не просто воду, а питательный гель с теми самыми инокулянтами.

— Максимальную эффективность обеспечит прецизионная посадка дронами по заранее составленной карте с одновременным внесением гидрогеля. Полив — капельный, автоматизированный. Система уже просчитала оптимальный график и режим влажности для каждого вида.

Я представил эту картину по-настоящему: не виртуальные схемы, а гудящие идущие строем дроны, аккуратные ряды молодых деревьев, тянущихся к солнцу, чтобы через год-два превратиться в могучий зелёный бастион.

— Отлично, Тёма. Составь подробную спецификацию на саженцы и препараты.

— Исходные данные: общая площадь — 10 000 га; площадь одного поля — 100 га; количество полей — 100. Периметр одного квадратного поля — 4 километра. Следовательно, общая длина лесополос — 400 километров. Исходя из схемы посадки...

— Тёма, стоп, давай короче, — прервал я поток расчётов.

— Рекомендую ориентироваться на 440–450 тысяч саженцев с поставкой партиями для последовательной высадки дронами.

— Необходимо уточнить породный состав.

— Породный состав: главный ярус — тополь пирамидальный (60 %, 264 тысячи штук). Второй ярус — вяз мелколистный (25 %, 110 тысяч). Нижний ярус — лох серебристый (15 %, 66 тысяч). Итоговое соотношение: 60/25/15. Посадка по строгой схеме обеспечит формирование полноценной ветрозащитной системы в сжатые сроки.

Вернувшись домой, я сразу же полез в сеть, чтобы определиться с ценами и объёмами в питомниках. Цифры меня ошеломили: саженец-однолетку тополя продавали по 50–80 рублей, вяз — по 70–100, а лох серебристый — по 60–90 рублей за штуку. Учитывая, что мне требовалось четыреста тысяч саженцев, общая сумма даже по минимальным ценам запросто достигала 25 миллионов рублей. Допустим, за крупный опт дадут скидку в 15–20 %, но транспортировка и логистика смело сожрут эту экономию.

Эта сумма в двадцать пять миллионов была для меня катастрофой. Деньги-то у меня были, да и заначка оставалась нетронутой. Но это — жалкая часть от необходимого.

Кстати, как там поживает мой крипто-кошелек?

Я лихорадочно открыл приложение. За моё отсутствие накопилось 4,1 биткоина. «Какой курс на сегодня?» — пронеслось в голове. Всего тридцать шесть тысяч? Не может быть! Я же помню, когда улетал, он держался на отметке в пятьдесят девять тысяч!

Быстрое умножение:4,1 на 36 680... Получается 150 388 долларов. Перевожу в рубли — умножаю на 73,35. Выходит чуть больше одиннадцати миллионов. Хорошо но мало. А почему бы не попробовать…

Решение пришло мгновенно — нужно срочно вывести дневной заработок майнера, те самые 0,05 BTC. Вернее, сначала продать их, а потом перевести фиат на карту. Я порыскал в сети в поисках самого безопасного и простого способа. Оказалось, что идеальный вариант — это p2p-обменники.

Я зарегистрировался на самом популярном из них, привязал кошелёк и выставил на продажу свой лот. Прошло две минуты, три, пять, десять... Тишина. Я снизил цену и снова замер в ожидании. Снова — ничего.

Тогда я изучил предложения конкурентов и с раздражением обнаружил, что некоторые товарищи демпинговали, предлагая свой товар на целых 10 % ниже рынка. Стиснув зубы, я последовал их примеру — выставил цену в $1650,60.

Эффект был мгновенным: уже на шестой минуте раздался звуковой сигнал об оффере. Сделка прошла в одно мгновение — через полторы минуты на моём счете лежало 121 тысяча рублей с копейками.

«Схема рабочая», — с облегчением подумал я, но горечь от потерь, от этого долбанного курса и необходимости торговать себе в убыток, была горькой.

Вернувшись на сайт питомника, я сразу же нашел контактный телефон и набрал номер. Мне ответила девушка с приятным, молодым голосом, представившаяся Анастасией. Чётко и уверенно я озвучил все интересующие меня позиции и задал прямой вопрос о скидках за объём.

Анастасия вежливо попросила адрес электронной почты, пообещав прислать расчёты. Но когда я, отвечая на её уточняющий вопрос, назвал цифру в 400–450 тысяч саженцев, на том конце провисала пауза. Затем, уже не так радушно, она попрощалась и положила трубку.

Либо она приняла меня за сумасшедшего, либо... Впрочем, какая разница.

Заморачиваться, пришлёт она мне что-то или нет, я не стал. Но вся эта возня с криптой вызывала у меня неприятное чувство. Продавать биткоины по заниженной цене, да ещё и со скидкой — просто преступление! Другое дело — держать до победных 60 тысяч за штуку! Нет, надо ждать. Ждать, когда курс взлетит до небес, или когда Вячеслав вернётся, провернув свою авантюру с продажей кокаина на пиратской станции и загрузив трюм Стрижа золотом и редкоземом.

— Артём, сельскохозяйственные агрегаты подготовлены. Транспортная платформа и картофелеуборочный комбайн направляются к месту работы. Осталось определиться с тарой. — раздался голос из интерфейса.

— А что тут определяться? Обычные сетчатые мешки.

— Промышленному синтезатору потребуется время на изготовление.

— Зачем ждать? Я прямо сейчас поеду в магазин и куплю их с запасом. Штук триста, должно хватить.

На своём верном «Паджерике» я помчался в магазин. Нужно было видеть лицо продавца-консультанта, когда я озвучил заказ. Его глаза округлились, а челюсть буквально отвисла.

Ожидание затянулось: пока всё посчитают, соберут и хоть как-то упакуют. В итоге мне вручили гигантский свёрток. Я расстался с тремя тысячами рублей, с трудом впихнул свою покупку на заднее сиденье и отправился обратно.

Вернувшись, я сразу же рванул к переходу — мне не терпелось увидеть новую чудо-машину в деле. Конструкция в целом была понятной и до боли знакомой: тот же барабан и сортировочный модуль с валами. Но одна деталь вызвала недоумение. Как бы попроще... Упаковочный узел. Он выглядел загадочно и футуристично.

Подойдя ближе, я заметил, как в моём интерфейсе появилась иконка с минималистичным изображением комбайна, активировал, развернулась схема сельскохозяйственной машины. Быстро сориентировавшись, я мысленно ткнул в значок «Упаковочный модуль». Раздался лёгкий шипящий звук, и из корпуса плавно выдвинулась аккуратная ниша для тары. Я развернул свой огромный свёрток и, стараясь уложить мешки ровно, заполнил нишу.

Ниша так же плавно заскользила назад.

— Артём, комбайн готов к работе, — прозвучал доклад.

Казалось, можно начинать, но одно дело не давало мне покоя ещё с утра. Нужно было переобуть «Паджерик» в летнюю резину, о чём я вспомнил, пока ездил за мешками.

Подлетая на платформе к переходу, я достал телефон и набрал номер Артура. К моей радости, мастер был свободен и мог принять меня сразу. В сезон же к нему была очередь на неделю вперёд.

Опустив платформу во дворе, я направился в гараж. Быстро распаковал из стрейч-плёнки летнюю резину и закинул её в багажник. В шиномонтаже меня уже ждал Артур — высокий, жилистый татарин с хитрой искоркой в глазах и ослепительно белой улыбкой. Он стоял у ворот, вытирая руки ветошью.

— Артём, здорово! На тебя не похоже — затянуть с переобувкой.

— Да в долгосрочной командировке был, вчера только вернулся.

— Ладно, давай загоняй, сейчас всё сделаем.

Почему я делаю колёса у Артура? Потому что он — мастер без мании величия. Он не донимает меня вопросами, почему нет второго комплекта дисков или что резина у меня старая. Он просто делает свою работу: снимет, почистит, отбалансирует, если нужно посадить резину на герметик посадит. И за всё про всё — всего тысяча рублей.

Колёса у меня были в приличном состоянии, хоть и старше семи лет. Да, можно было купить второй комплект дисков, но моя математика была проста: четыре диска — это 24 тысячи, а сезонная замена стоит две. Значит, на эти деньги я могу менять резину двенадцать лет.

Рядом с боксом Артура был ещё один, где располагался автосервис. Пока я ждал, оттуда вышли двое парней, вытащили переносной мангал, закидали его дровами и подожгли. Один из них исчез внутри и вернулся с пистолетом для подкачки шин, подсоединённым к длинному шлангу. Ловко сунув сопло пистолета в отверстие внизу мангала, он на несколько секунд нажал на курок.

Воздушная струя с оглушительным рёвом ворвалась в огонь. Пламя взметнулось вверх на полтора метра, яростно и жарко полыхая, словно пионерский костёр. По довольным улыбкам парней было ясно — это именно тот результат, на который они рассчитывали. Я и сам завороженно наблюдал за этим действом.

Постепенно пламя утихло, дрова прогорели до углей. Второй парень сходил за металлическим прутом и ловко разбил и раскидал угли. Тот, что с пистолетом, снова включил воздух, сдувая пепел и выравнивая температуру.

И тут на сцене появились шампура— добротные, самодельные, шириной с мой палец, с нанизанными на них крупными, ровными кусками мяса. Практически сразу же по двору поплыл умопомрачительный аромат жаренного на углях мяса.

— Артём, алё! Готово, можешь выгонять! — голос Артура вырвал меня из плена кулинарного гипноза.

— Да, Артур, уже бегу!

Зимняя резина аккуратно лежала в багажнике. Я расчитался, передав мастеру тысячу рублей, выгнал «Паджерик» из бокса и с пробуксовкой рванул с места. Куда? Вы уже угадали — на рынок, за мясом.

Мой взгляд, как сканер, пробежался по прилавкам, безжалостно отсекая лишнее. Слишком бледное — молодое, не успевшее набрать вкус. Слишком тёмное, с бордовым отливом — старое, будет жёстким, как подошва. И вот он — идеал.

Идеальный кусок, килограмма на два с половиной. Первым делом порадовал цвет — не кричаще-алый, а глубокий, благородный рубиновый, с равномерными, словно мрамор, прожилками белого сала. Они не были жёлтыми — признаком залежалости. Нет, это был кремово-белый узор, вплетённый в саму плоть. Он обещал, что на углях этот жир не вытопится, а прожарит мясо изнутри, подарив ему ту самую, сочность.

Я попросил продавца достать его. Хлопок полиэтилена, и кусок мяса лёг на весы, а затем на разделочную доску. Я протянул руку. Первое испытание — прикосновение. Подушечки пальцев утонули в прохладной, упругой поверхности. Оно было не водянистым, а плотным и пружинистым. Я слегка надавил — ямка тут же исчезла, не оставив и следа. Идеальная свежесть.

Я перевернул его. Никаких грубых плёнок — только чистая, почти мраморная плоть.

Рассчитавшись, я поспешил к машине. Стрелка часов приближалась к одиннадцати. Я твёрдо убеждён: свинина должна мариноваться не меньше шести часов. Нужно было торопиться, чтобы успеть приготовить идеальный шашлык к ужину.

Глава 8

Вернувшись домой, я расстелил на столе чистую клеенку — мое рабочее пространство. Достал тяжелую, увесистую разделочную доску из дуба. В руку лег длинный, отточенный нож с широким лезвием.

Маринование — это не просто процесс, это таинство. Здесь важна геометрия. Я отсек крупные жировые карманы — не выкидывая, а отложив их про запас. Затем начал резать. Не мелко, не крупно — на кубики, примерно шесть на шесть сантиметров. Лезвие шло плавно, рассекая упругую плоть, с мягким влажным хрустом. Важно резать поперек волокон, чтобы потом, на зубах, мясо не казалось резиновым. Каждый кусок был похож на маленькое произведение искусства — рубиновое мясо, пронизанное кремовыми узорами сала. Я скидывал их в большую эмалированную миску.

Затем — лук. Много лука. Я очистил семь крупных золотистых луковиц. Резал их не мельча — крупными, полукольцами. Они пахли резко, едко, обещая свою едкую сладость, которая должна была раствориться в мясе. Я высыпал всю эту гору лука в миску к мясу, а затем, не жалея, щедро посыпал крупной солью. Соль — это не просто приправа, это катализатор.

Я начал перемешивать. Сначала осторожно, потом все энергичнее, сминая упругие луковые кольца. Сквозь пальцы я почувствовал, как они ломаются, выделяя едкий, прозрачный сок. Затем взял мельницу для черного перца. Крутанул ее над миской раз, другой, третий — пока воздух не наполнился пряной пылью, от которой щекотало в носу. Следом — молотая паприка. Не чайная ложка, а горсть. Я сыпал ее сверху, и мясо мгновенно преобразилось, покрылось ровным, красивым румянцем.

Достал с полки винный уксус, налил в измерительный стакан ровно двести пятьдесят грамм, разбавил питьевой водой до 3 процентов и влил в миску. Подумал и добавил к мясу каплю подсолнечного масла. Еще раз всё энергично перемешал, накрыл крышкой и убрал заготовку в холодильник на 6 часов.

Как только дверца холодильника с глухим щелчком захлопнулась, раздался настойчивый звонок входящего вызова.

— Алло, Артём? Я отвыкла, что ты бываешь дома, и забыла приготовить обед для тебя.

— Элька, ты же знаешь, какой у меня есть волшебный аппарат. Голодным я точно не останусь!

— А, ну да. Тогда приятного аппетита.

— Спасибо, и тебе приятного!

Если честно, есть не хотелось. Вернее, я отвык от размеренного графика приема пищи. Поэтому, выйдя во двор и подойдя к транспортной платформе, я достал из окна выдачи пищевого синтезатора чизбургер и стакан холодного светлого пива.

Присел на лавочке у двора, смачно укусил чизбургер, как вдруг показалась знакомая морда седельного тягача с полуприцепом. Кусок застрял в горле от довольного вида Славы, сидящего на пассажирском сиденье и приветственно машущего мне рукой. Кое-как прожевал, обильно запивая пивом, пока к лавочке не подошел Вячеслав.

— Артём, привет!

— Виделись.

— Точно. А я уже пристроил литий и получил оплату. Ну, тут такое дело. Я связался с нашими венесуэльскими партнёрами. В общем, они запросили тысячу за килограмм. Я с ними торговался, как никогда раньше — давил на совесть, что так бизнес не делается, и даже пугал боссом, то есть тобой. Максимум, чего я добился — это восемьсот долларов за килограмм.

— Ну, восемьсот, так восемьсот. В принципе, не такая уж и плохая цена. Ты молодец, Слава. Когда думаешь слетать за товаром?

— Я думал, прямо сейчас. Если цена тебя устраивает, я подтверждаю сделку и перевожу им криптовалютный эквивалент трёхсот тысяч долларов.

Во время этого разговора мне пришлось отложить в сторону как наполовину доеденный чизбургер, так и нагревающееся пиво. Пришлось выгнать со двора транспортную платформу, чтобы не мешала погрузчику вывозить контейнеры с литием. Кстати, эти самые контейнеры служили главным препятствием для уборки картофеля — мне попросту некуда было его складывать.

— Подтверждай сделку. И, кстати, сколько там выходит в килограммах?

— Триста семьдесят пять.

— Достойный объём. А что насчёт лития?

— Артём, всё оговорено. Водитель тягача сам погрузит, сам увезёт, сам разгрузит. Я там, в принципе, не нужен.

— Ты уверен, что ему так просто можно доверять товар на триста тысяч долларов?

— Это не мои проблемы. Товар в машину погружён, водитель и сам транспорт принадлежат покупателю. Если возникнут проблемы — это сугубо их проблемы.

— Ну, раз так, не вижу препятствий. Ты знаешь, где курьер. Координаты и программу полёта Тёма скинет тебе на нейросеть. Действуй.

Я даже не пошёл провожать Славу. Мне нравится, когда сотрудники работают самостоятельно; это благотворно сказывается на взаимоотношениях. Доверие — это важно.

Когда я вышел во двор спустя полчаса, водитель фуры уже загонял погрузчик в полуприцеп. Он ловко отцепил сходни, убрал их, с грохотом захлопнул массивные двери полуприцепа и, запрыгнув в высокую кабину, с рычанием завёл двигатель. Через мгновение тягач, окутанный облаком едкого выхлопного дыма, медленно тронулся с места и растворился в пыльной дымке, направляясь к месту своего назначения.

И вот тогда мой взгляд скользнул по освободившейся площадке. Территория перед домом изрядно заросла. Не просто поднялась трава, а разгулялось буйное разнотравье: упругие метелки пырея, цепкий подорожник и какие-то ромашки-самозванки гордо качали головами на длинных стеблях.

Мысль о том, чтобы идти в сарай, развязывать ремни триммера, возиться с леской и таскать на себе этот шумящий, вибрирующий агрегат, показалась мне вопиющим варварством и расточительством сил. Лень, эта великая двигательница прогресса, тут же шепнула гениальную идею: «А почему бы не купить газонокосилку? И просто идти за ней, как человек, а не ползать с дикарским орудием на плече».

Не откладывая в долгий ящик, я набрал номер Сергея, того самого, у которого приобрел мотоблок. Объяснил, что хочу надежную, самоходную модель, чтобы с доставкой. Как оказалось, товар пользовался бешеным спросом.

«Из того, что есть прямо сейчас и готово к отгрузке, у нас осталась одна «Хутер 460». Самоходная, бензиновая, достаточно мощная. Цена очень доступная — 18 тысяч», — сообщил приятный голос в трубке.

Меня цена устроила. Я согласился, не торгуясь, и тут же, не отходя от места, перевел деньги через мобильное приложение. Успел, наконец, доесть остывший чизбургер, как ко двору, пыля колесами, подъехала знакомая машина магазина. Ребята выгрузили мне новенькую, блестящую газонокосилку. Я снова не мог не поразиться их сервису.

Осмотр и вовсе привел в восторг: в бензобаке плескалось топливо, двигатель был заправлен маслом. Аппарат был полностью готов к бою. Ребята показали основные приемы управления, регулировки и прочее.

Я завел ее почти играючи: нажал на красную кнопку подсоса, уверенно дернул за стартерный трос. Двигатель ожил с первого раза, ровно и мощно заурчав. Меня это не удивило — предпродажная подготовка у ребят была на высшем уровне. Я выжал второй рычаг, и косилка плавно тронулась с места. Проехав метров пять для пробы, я отпустил оба рычага, и мотор послушно заглох.

Я подошел к парням, пожал им руки от всей души и поблагодарил за скорость и качество. Они уехали, а я, оставшись наедине с заросшим полем и новым инструментом, с чувством глубокого удовлетворения принялся наводить порядок. Ровный гул мотора заполнил пространство, а за газонокосилкой ложилась ровная, бархатистая полоса идеального, почти что футбольного газона.

Великолепная газонокосилка. И если кто-то скажет: «Надо брать бензиновую Хонду или Макиту на батарейках», — я злобно выругаюсь. А вы цены видели? В четыре, пять раз дороже! Триммер Stihl FS 250 более чем в три раза дороже этой газонокосилки. Да и вообще, на селе люди более рассудительные и экономные, поэтому здесь такое и не продаётся.

В общем, хожу довольный туда-сюда, травку стригу. И вот на шестом развороте я заметил подходящего Виталия Михайловича. Глушу косилку, иду навстречу.

— Здравствуй, Артём.

— День добрый, Виталий Михайлович! Как у вас дела?

— По-стариковски. А ты давно вернулся?

— Вчера. Вот немного прибираюсь, порядок навожу. Что-то хотели?

— Да я, Артём, и не знаю, как и сказать… Как выразить тебе душевную благодарность за Славку нашего.

— Да чего уж там, нормально всё.

— Как чего? Славка сказал, что ты с ним и за границу летал, и как их, биомеханические протезы оплатил, и к делу пристроил.

— Так, купил подешевле остатки материалов с производства, считай что мусор, да отдал Славе для перепродажи.

— А он с того квартиру купил, двухкомнатную, и машину. Вот сейчас на права отучится и ездить будет.

— Ты смотри, какой молодец. Надо бы ему долю-то поприжать, шикует, салага.

— Ну, ты это, Артём, смотри, по справедливости делай, не обижай Славку.

— Шучу я, Виталий Михайлович. А Слава молодец, хороший парень, шустрый, деятельный.

— Так-то да, смышленый он у нас. А дальше-то что делать будете?

— А что дальше… Дальше у нас есть планы. Вот сейчас он в международную командировку полетел, в Америку. У нас тут цену хорошую не дают. Вот Слава на разведку полетел, может, что и выйдет.

— В Америку? Дела… В Америку — это хорошо, там люди богатые, если товар хороший — цену дадут.

— И я так подумал.

— Хорошо, Артём, работайте. Пойду я. А ты заходи, если что. И это… как-нибудь по-свойски шепни ему, мол, семьей обзаводиться пора, жену ему надо, малых.

С улыбкой и прищуром, почти шёпотом говорит мне Виталий Михайлович, а я ему, еле сдерживаясь от смеха, отвечаю:

— Так точно, задачу поставлю!

Мой ответ Виталия Михайловича, как мне показалось, удовлетворил, поэтому он развернулся и пошёл к своему дому. В это время я метнулся кабанчиком в гараж за бензином — точно помнил, что в канистре оставалось литров десять после заправки «Варяга» с мотором «Вихрь-30Э». Канистра нашлась сразу. Заправил бак под завязку и продолжил покос травы, наслаждаясь ровным гулом и ароматом свежескошенных стеблей.

Косилка затихла, оставив после себя не просто подстриженный газон, а настоящее произведение искусства. Воздух стал густым и пьянящим, наполненным терпким запахом свежескошенной травы. Газонокосилка выписала за собой чередующиеся полосы — то светлые, сливочные, где травинки уложены в одну сторону, то темные, изумрудно-глубокие, где они смотрели в другую. Эти линии сходились и расходились, создавая идеальную перспективу, живую геометрическую картину.

Я взглянул на время на смартфоне — без пятнадцати четыре. Пора готовиться к жарке шашлыка. Достал с веранды раскладной стол, от которого пахло рыбой и дымком — на нем мы с женой когда-то разделывали улов для копчения и вяления. Затем подошел к небольшой, аккуратно сложенной поленнице дров для бани. И тут меня осенило: возиться с костром желания нет, да и не получится так прикольно и весело, как у тех ребят из автосервиса.

Значит, надо съездить до «Магнита» и купить уголь.

Покупка угля много времени не заняла. Зашёл, и прямо у входа стояла стопка с синими пакетами. Подхватил один, самый увесистый на вид, и сразу к кассе. Кассирша быстрым движением пробила его. Цена, конечно, кусалась за такой, в сущности, маленький пакет. «Надеюсь, хватит», — пронеслось в голове.

Вернулся домой и вытащил из сарая мангал нехитрого устройства — металлический ящик на высоких, почти метровых ножках. Мне его когда-то на совесть сварганил Радик, старший брат жены. Удобно — не надо нагибаться, стоишь себе в полный рост и спокойно крутишь шампура. Хозяйская вещь!

Не боясь испачкаться, я сложил руками угли в подобие аккуратного колодца. В пустое пространство в центре бросил смоченный подсолнечным маслом комок туалетной бумаги — мой проверенный способ быстрого розжига. Поджёг бумагу, и она тут же занялась ровным желтым пламенем. Я стал аккуратно подкладывать сверху «колодца» крупные, куски угля. Они постепенно начали разгораться, покрываясь призрачным пеплом и местами проступающим алым румянцем.

Взглянул на время — половина пятого. Да, немного не успеваю к ужину. Сбегал в дом, достал из холодильника миску с замаринованным мясом, вынес и поставил на тот самый столик с веранды. Принёс шесть шампуров — покупные, не такие солидные, как у тех ребят из автосервиса. Судя по следам ржавчины, «нержавеющее» покрытие на них было всего лишь напылённым, протёр их тряпкой и отложил.

Внутри миски картина изменилась. Рубиновый цвет мяса стал глубже, насыщеннее, пропитавшись золотистым оттенком паприки и бурыми крапинками перца. Лук, когда-то хрустящий и дерзкий, полег, отдал всю свою силу, стал полупрозрачным и мягким.

Резкость уксуса и горечь перца ушли на второй план, их смягчило масло и время. Теперь в аромате главенствовали глубокая мясная сладость, дымная нота паприки и та самая, знакомая до слез, пряная луковая основа.

Я запустил в миску руки. Мясо на ощупь стало другим — нежнее, податливее, но не рыхлым.

Осталось только одно — нанизать это богатство на шампуры. Но прежде я поднес ладонь к носу и вдохнул полной грудью. Да. Оно готово.

Насадил все шесть шампуров, примерно по пять сочных кусочков свинины на каждый. Раскидал прогоревшие угли по мангалу, постаравшисьравномерно их распределить, и стал выкладывать шампуры на жар.

Процесс жарки шашлыка всегда меня радовал. Потому что он зависел от двух очень важных факторов. Первое: шашлык — это значит, у меня есть деньги на мясо. И второе: у меня есть время на подготовку и приготовление. Совокупность этих двух факторов в моей жизни случалась не так уж и часто.

И вот, наконец, пополз первый, самый долгожданный аромат — густой, маслянистый, с нотками дымка и специй. Едва успел им насладиться, как заметил движение. Из перехода в сарае выглянула голова Вячеслава. Картина была уморительная: улыбающаяся физиономия с отсутствующим телом.

— Артём, я привёз товар! — просипел он, и его ухмылка стала еще шире.

— Молодец, заходи, скоро шашлык будет готов.

— Спасибо, я на курьере перекусил. Я думал…

— Ну что, замолчал? Продолжай. Хотя я сам: ты хотел лететь к пиратской станции?

— Да…

— Ну что ж, не вижу препятствий. Как зовут торговца искинами на станции?

— Бонар Лючас.

— Точно. Значит, с информационным пакетом ознакомился. Неплохо. Как корабль назвал?

— «Быстрый»!

— Подойдет. Ладно, перегружай товар на «Стиж» и стартуй. Удачи!

— Спасибо.

Голова Славы скрылась в переходе. Молодость и тяга к приключениям... Как я ему завидую.

Через пять минут, наверное, на запах готовившегося шашлыка, во двор выбежала дочь.

— Ура, шашлык! Уже готов? Можно попробовать?

— Будет готов через десять минут. Пока переодевайся, руки мой.

Дочь упорхнула, и на сцене появилась она.

— Ммм, какая вкуснятина! А по какому поводу? Что у нас сегодня за праздник? — спросила жена, с любопытством глядя на дымящийся мангал.

— Никакого праздника, — пожал плечами я. — Просто захотелось вас накормить шашлыком.

— Ладно... А кто у двора траву выкосил? — её взгляд скользнул по мангалу. Легким движением она достала телефон, долго прицеливаясь и от напряжения прикусив язык, сделала пару фотографий. Я знал, у кого будет новый статус в мессенджере.

— Я выкосил. Своими собственными руками.

— Сдаётся мне, что ты что-то задумал. Опять в командировку собрался? — прищурилась она.

— Да ничего я не задумал! Просто хотел вкусняшку приготовить, вас порадовать. Трава? Да я по случаю газонокосилку новую прикупил, вот и обкатал её.

— Ровно стелешь... Почти убедил. А что на гарнир приготовить?

— Зачем нам гарнир? Шашлык покушаем с хлебом, с чаем. Вообще-то, была к тебе одна просьба...

— Ну вот, чувствовала же! Давай, колись!

— Что сразу «колись»? — рассмеялся я. — Просто хотел, чтобы ты посмотрела мой огородик. На той стороне. Есть там что полезного, или всё переросло и испортилось? Сразу всё в мусор, или можно что-то выбрать. Вот, в принципе, и всё.

— И всё? Огородик? Хорошо, завтра с утра сходим, посмотрим, что там у тебя выросло.

— А как же дочь в школу?

— Артём, ну какая школа? Уже недели две как каникулы начались!

— А куда вы тогда...

— В пришкольный лагерь! А после него — к моей маме. Тебя же вечно дома нет. Я пойду переоденусь с работы, посуду приготовлю, посмотрю... У тебя уже почти всё готово, да?

— Да, почти.

Глава 9

За ужином, наслаждаясь сочным, шашлыком, я слушал восторженный рассказ дочери о том, как прошел ее день. Она увлеченно размахивала вилкой, описывая, как разучивала с Даваникой зажигательный татарский танец, параллельно запоминая новые слова. Если честно, я был только рад тому, что дочь учит татарский язык — языки это всегда хорошо. Тем более что он относится к тюркской группе, а значит, очень похож на казахский и, в некоторой степени, на турецкий. Ученье — свет, а неученье — тьма.

Закончив ужин, я даже предложил свою помощь с посудой, на что жена посмотрела на меня искоса и твердо отправила на диван в гостиную. Ну, я человек простой, сложных путей не ищу: сказано «на диван» — значит, пошел на диван.

В общем, вечером мы провели перед телевизором спокойный, такой по-настоящему семейный вечер.

Утром следующего дня жена все-таки отвезла дочь к теще — на языковую практику и просто в гости. Я тем временем перешел на «плацдарм», забрал транспортную платформу и перегнал ее во двор. Принес с веранды пару коробок под урожай и мусорные пакеты.

Супруга вернулась быстро и сразу же переоделась в «походно-боевой» формат. Я сразу заметил ее серьезный настрой. Легко и непринужденно потеснив меня на кресле управления, она приобняла меня за талию и скомандовала:

— Поехали!

Стоя у края импровизированного огородика, Элька закатала рукава, и в ее глазах вспыхнул тот самый боевой огонек, который обычно появлялся перед генеральной уборкой.

— Ну-с, посмотрим, что тут у нас выросло, пока хозяин в отъездах был, — провозгласила она, срывая первый пузатый, пожелтевший огурец, больше похожий на кабачок. Без тени сомнения она описала им широкую дугу и отправила его в черный мусорный пакет. — Огурцы — беда.

Я молча наблюдал, прихлебывая светлое пиво. Было гипнотизирующе — смотреть, как ее руки, ловкие и решительные, прочесывали грядки. Она работала с землей — без суеты, но безжалостно. Помидоры, напротив, удостоились иной участи. Каждый удовлетворяющий ее критериям овощ укладывался в картонную коробку, заранее приготовленную мной в ожидании возвращения супруги от тещи.

— А вот это радует, — ее голос прозвучал одобрительно. Она держала в руках густую, сочную копну лука. — Лук неплохой, чеснок — просто загляденье. Молодец тут, не поспоришь.

Потом ее взгляд упал на кабачки, которые вольготно раскинули свои резные листья на краю участка.

— Кабачки хорошие, сильные, — констатировала она, постучав костяшками пальцев по одному из зеленых бочков. — А вот морковка... — Она дернула за ботву, и на свет божий появился жалкий корнеплод. — Совсем мелкая. Ее прорежать надо было, солнышка ей не хватило.

Мы работали долго и усердно. Благо, наша транспортная платформа была не просто средством передвижения, а мини-столовой. Пищевой синтезатор на ее борту выдавал то кружки ароматного чая с дымком, то стопку свежих, хрустящих бутербродов с котлетами и сыром. Эти короткие перерывы, когда мы сидели на платформе, попивая чай и заедая его синтезированной, но оттого не менее вкусной едой, скрашивали утомительную работу.

Я, грешным делом, не отказывал себе в удовольствии и прихлебывал холодное светлое пиво, чувствуя, как его горьковатая прохлада разливается по уставшему телу. И что удивительно — жена на это никак не реагировала. Никаких привычных закатываний глаз или язвительных комментариев о «пивном животике». Она была целиком и полностью поглощена своей работой на этой заброшенной «фазенде», и моя скромная мужская слабость в этот день ее попросту не интересовала.

Обед для нас приготовил все тот же пищевой синтезатор. Синтезированная солянка зашла супруге на ура. А вот на ужин я заказал большой сет запеченных роллов. Работу мы завершили около трех часов дня. Супруга указала мне место, куда перенести урожай, а сама отправилась переодеваться.

Сложил коробки на веранду, мусорные пакеты закинул в багажник «Паджерика» — когда поеду за заказанными роллами, закину их в контейнер. А пока надо истопить баню. Протянул поливочный шланг, заполнил бак для горячей воды, долил в бак для холодной, выгреб из печки золу. Принес из поленницы охапку березовых поленьев.

Разжигаю дрова я соляркой. Тук, главное, мимо не разлить: если сделать все четко, полить дизельное топливо только на дрова, то и специфического запаха в бане не будет. Затопил баню и поехал за роллами, заодно и дочь от тещи заберу. Супруга отдыхала, и я ее не беспокоил.

Вернулись мы с дочерью ровно к пяти. Положил на кухонный стол три контейнера с роллами и сразу пошел проверить баню. Взглянул на термометр — столбик поднялся уже до сорока градусов. Приоткрыл дверцу печки, от которой тут же повалил жаркий пар, и подкинул в ненасытное жерло еще пару поленьев. «Полчаса, — температура уверенно достигнет шестидесяти. Самая комфортная для моих девчонок».

Зашел в дом и, как говорится, сразу за стол. Запеченные роллы — они были еще теплые, тающие во рту, — мне понравились. За ужином царила уютная атмосфера: младшая дочь пыталась строить фразы на татарском, а Элька, мягко поправляя ее, мило улыбалась и нежно поглаживала девочку по головке.

Первыми в баню отправились жена с дочерью, а я остался ждать своей очереди. Это у нас давно заведенная практика, ведь я люблю баню погорячее. После того как они заканчивают, жена всегда щедро подбрасывает дров, чтобы температура в парной взлетела как минимум до семидесяти.

Мазохизм с веником — это не для меня. Я просто сажусь на полок, плещу на раскаленные камни ковшик воды, и в шипящем облаке пара начинается моя медитация. Дохожу до состояния, когда тело становится невесомым, а ум очищается от всех мыслей, — просто «вытекаю». Обычно на это уходит минут двадцать. Хорошенько пропотев, приступаю к неспешной помывке.

Закончив с омовением и уже одевшись, я по привычке заглянул в топку — проверить, все ли дрова прогорели. Убедившись, что все в порядке, вышел из бани и зашел в дом. Рука сама потянулась к холодильнику: где-то там на полке обязательно должна была притаиться баночка «Зайчика». Достав прохладную банку, я перелил золотистое содержимое в высокий стакан и заглянул в гостиную.

Точно: обе мои красавицы лежат на диване, уткнувшись в телефоны. Нет, дочь, кажется, уже дремлет. «Не буду им мешать, — посижу-ка я на кухне в одиночестве».

Позже, устроившись в кровати, Элька нежно чмокнула меня в щеку.

— Спасибо за ужин и за баню, — сказала она и спросила: — Какие у тебя планы на воскресенье?

А в воскресенье я планировал заняться уборкой картошки. За завтраком договорился с супругой, что с реализацией картофеля она разберется, — у нее остался контакт перекупщиков. Вышел во двор и сразу занял место на платформе. Вылетев через переход на Плацдарм, сразу направил платформу к картофельному полю, у края которого стоял комбайн.

— Тёма, запускай аппарат.

— Приступаю.

Приказ отдан. Транспортная платформа плавно тронулась с места, буксируя за собой картофелеуборочный комбайн. Зрелище было завораживающим. Я наблюдал, как эта пара, управляемая невидимым алгоритмом, начала свое движение по полю.

Впереди шел комбайн. Его острые плуги-лопаты, поблескивая на солнце, с легким шелестом подрезали пласты земли. Мощный транспортёр подхватывал клубни и доставлял на поверхность, оставляя почву чистой и рыхлой. Агрегат для измельчения ботвы работал с каким-то зловещим, но эффективным урчанием. Зеленые стебли с листьями исчезали в его нутрии, чтобы через мгновение вылететь обратно в виде мелкой трухи, которая тут же разносилась ветром, удобряя поле.

Самый интересный процесс начинался дальше. Картофель, словно на конвейере, двигался по барабану, отряхиваясь от остатков земли. Грохот и стук были приглушенными, технологичными. Потом клубни попадали на сортировочный узел — систему вращающихся валов с постепенно увеличивающимися зазорами. Сначала просыпалась мелочь, потом шла стандартная фракция, а самые крупные, отборные картофелины катились вперед, к тому самому загадочному упаковочному узлу.

И вот тут началось волшебство. Я затаил дыхание. Картофелины одна за другой скатывались в подготовленные сетчатые мешки. Роботизированный манипулятор с невероятной ловкостью захватывал заполненные мешки, завязывал их сверху проволочной скобой и аккуратно, почти бережно, расставлял их на поле. Они стояли ровными рядами, как солдаты на параде, — полные, тугие и аккуратные.

В моем интерфейсе Тёма вывел голограмму всего поля в реальном времени. Зеленым светом подсвечивалась уже обработанная площадь, а синим контуром двигался комбайн. Рядом бежали цифры: вес собранного картофеля, процент отбраковки, скорость работы.

— Тёма, как показатели? — мысленно спросил я.

— Процесс проходит в штатном режиме, Артём. Производительность на 15 % выше расчетной. Качество клубней — отличное. Механизм упаковки демонстрирует 100 % эффективность. Ориентировочное время до завершения уборки — два часа сорок семь минут.

Результат получился замечательным. В общем, собрано 3082 килограмма картофеля. И это восхитительный урожай!

— Тёма, нам надо масштабироваться. Посчитай, сколько нам нужно посадочного материала на 40 соток.

— Артём, для закладки поля в 40 соток потребуется 1,2 тонны семенного картофеля.

— Ясно, это 24 мешка.

Осталось перевезти 38 мешков картофеля во двор моего дома. Погнали!

Я мысленно уже видел, как легко и мощно, с демонстрацией своих стальных мышц, перетаскаю всю эту гору картофеля. Эффектно. По-мужски.

С громким хрустом в спине я наклонился, обхватил руками первый мешок и рванул его на себя. Тяжесть оторвалась от земли, и в тот же миг в сознании, словно холодный душ, прозвучал голос искина Тёмы.

— Артём, остановись, пожалуйста.

Я замер в нелепой и напряженной позе, держа неподъемную ношу на весу. Спина тут же отозвалась тупой, нарастающей болью.

— Проанализировал твои действия, — невозмутимо продолжил Тёма. — Вердикт: нерационально, потенциально травмоопасно и, прости за прямоту, несколько архаично.

— Я просто… хочу урожай убрать! — парировал я, с усилием водружая мешок на край транспортной платформы. С облегчением распрямился, чувствуя, как дрожат от напряжения бедра и пресс.

— Стремление похвальное, — смягчился Тёма. — Но форма его реализации вызывает вопросы. Ты — высокоразумный индивид, когнитивный потенциал которого на несколько порядков превышает необходимость для акта переноса тысячи килограмм крахмалистых клубней. Зачем использовать процессор для решения задачи арифмометра?

Пока я пытался найти ответ, Тёма продолжил, и в его голосе появились нотки легкой, почти отеческой заботы:

— Кроме того, я обязан указать на риски. Резкий подъем тяжести в наклоне создает нагрузку на поясничный отдел позвоночника, эквивалентную давлению в… упрощу: ты можешь сорвать спину. Неравномерное распределение веса может привести к растяжению связок верхних конечностей. Падение мешка чревато ушибом стопы или пальцев. Вероятность каждого события не стопроцентна, но зачем вообще подвергать себя этим рискам?

Я вздохнул и посмотрел на свои запачканные землей ладони. В этот момент почувствовал себя по-детски глупо.

— Для грубой физической работы существует исправная и эффективная инфраструктура. Твоя задача — не таскать, а управлять. Не напрягать мышцы, а принимать решения. Позволь машинам делать то, для чего они созданы. Это не слабость, Артём. Это — эффективность и разумное распределение ресурсов. Твой ресурс — твой разум. Береги его.

— Ты прав. Пожалуйста, вызови с Ковчега дройдов.

Пока я ждал прибытия транспортных платформ, я попросил Тёму отметить голографическими метками мешки с мелкой фракцией. Этот картофель должен был остаться на поле, чтобы послужить семенами для нового урожая. В памяти всплыли картины прошлой, изматывающей ручной посадки, и мне страстно захотелось обзавестись чем-то вроде картофелесажалки или даже целого комбайна, чтобы раз и навсегда автоматизировать этот каторжный труд.

Пятнадцать минут и на поле, поднимая вихри пыли, материализовались платформы с дройдами. Процесс загрузки начался с пугающей, почти инопланетной скоростью. Механические конечности мелькали, как щупальца, хватали мешки и складывали на платформы.

Я наблюдал за этой слаженной работой, и мысль моя работала в унисон с работой механизмов. Идея, рожденная из простой необходимости, начала обрастать деталями, превращаясь в грандиозный проект.

— Тёма, а что насчет следующего цикла? Весь этот картофель нужно будет снова сажать. Пожалуйста, разработай проект автономной картофелесажающей машины с максимальным уровнем автоматизации.

— Артём, сформулируй требования.

— Грузоподъемность... пусть будет не меньше 1.2 тонны посевного материала. Этого хватит на засев 40 соток за один цикл. И учти мелочи, Тёма. Важные мелочи. Мне не нужна машина, к которой придется вручную подносить мешки. Я хочу, чтобы она была полностью автономной на всех этапах. Спроектируй для нее манипуляторы. Не грубые захваты, а что-то... точное. Чтобы они могли самостоятельно брать стандартные мешки с картофелем, аккуратно вскрывать их и ссыпать клубни в свой бункер. Без моего участия».

— Учитываю: манипуляторы комбинированного типа — вакуумный захват для пустых мешков и мягкие «пальцы» с тактильными сенсорами для работы с клубнями. Исключаем повреждение посевного материала на этапе загрузки.

— Именно! Вся логистика — от склада до борозды — должна быть замкнутой. Машина сама забирает груз, сама засевает, сама возвращается на базу для техобслуживания. Я лишь отдаю одну команду: «Начать цикл посева»».

— Запускаю симуляцию рабочих процессов, расчет нагрузок, подбор материалов. Чертежи и спецификации будут готовы для передачи в инженерный отсек и цеха репликации через 14 часов..

Две массивные платформы буквально за считанные минуты были до отказа наполнены аккуратными сетчатыми мешками и замерли в ожидании команды. Указав координаты места разгрузки, я вместе с Тёмой составил дальнейшую программу работ.

Платформы и дройды выстроились в стройную колонну, которую замыкал я на своем небольшом транспортере. Разгрузочные работы прошли так же молниеносно, как и загрузочные. Мешки с картофелем были ровно сложены в углу двора, дройды ловко запрыгнули на платформы и через переход в сарае вернулись на Ковчег.

А я, глубоко вздохнув, отправился сдаваться супруге. Работа была проведена, и теперь ее предстояло официально принять.

Зашел в дом. Из кухни доносились аппетитные запахи и звон посуды.

— Эль, я это… Мешки с картофелем во дворе, посмотришь, когда будет время?

— Да, сейчас в духовку поставлю и выйду, — донесся ее голос.

Супругу проинформировал. Дело сделано. Теперь можно и о другом подумать.

— Тёма, чем ты там так занят? У тебя последние три дня слишком мало ресурсов потребляется. Боюсь спросить, а не захватываешь ли ты земное киберпространство?

— Артём, — послышался спокойный, слегка механический голос. — Нет, захват оставим на потом. Я работаю над нашей с тобой задачей. Той самой, что мы обсуждали: разрабатываю букмекерскую контору.

— Серьёзно? Ну, и как успехи?

— Провёл полный анализ существующих в информационной сети веб-платформ, — Тёма тут же вывел на мой интерфейс несколько накладывающихся окон с графиками и схемами. — Изучил их привлекательность для пользователя, юзабилити, мобильную адаптацию, уровень трафика. Выявил их сильные и, что более важно, слабые стороны. Многие грешат перегруженным интерфейсом и медленной работой платежных систем.

Одно из окон увеличилось, показав чертеж чистого, современного сайта.

— На основе этого я уже разрабатываю наш веб-ресурс. Архитектура продумана, база данных готова. Также я придумал название. Как тебе «Вектор Ставок»?»

— Звучит солидно. Но народ к нам как привлечёшь? Конкурентов — дофига.

— Это ключевой вопрос. Я проработал несколько… скажем так, полулегальных схем перенаправления трафика. Массовые рассылки с предложением бесплатной ставки, скрытая реклама на пиратских ресурсах, парсинг баз данных других контор для таргетированных предложений. Однако, чтобы выйти на стабильно высокие показатели, полностью избежать вложений в рекламу не получится. Потребуется финансирование для контекстной рекламы, сотрудничества с телеграм-каналами и спортивными блогерами. Без этого рост будет медленным.

— Ладно. Согласен, дело говоришь. Деньги нужны на развитие

Я достал смартфон, сделал несколько быстрых свайпов. На экране засветился QR-код.

— Вот, доступ к кошельку. Но, Тёма, будь, черт возьми, аккуратнее. Не сливай всё в первую же рекламную сеть. Считай каждую копейку. Вернее, каждую сатоши.

— Спасибо за доверие, Артём. Не беспокойся. Каждая транзакция будет просчитана, проанализирована и оптимизирована с эффективностью в 99,8 %. Я экономен по определению.

То, что начал реализовываться один из моих проектов, меня несказанно порадовало. Воодушевлённый, я предложил Тёме задействовать мои, как он выражается, «вычислительные мощности». Мой искин с удовольствием принял предложение.

Глава 10

Я устроился на диване поудобнее, перед экраном телевизора, и, если говорить проще, просто вырубился. Со стороны это наверняка выглядело так, будто я после тяжелого дня и изматывающей физической работы крепко уснул. По всей видимости, домашние именно так всё и поняли — они даже не заходили в гостиную, стараясь меня не будить.

Вывел меня из этого оцепенения голос искина.

— Артём, основные работы по созданию сайта, расчёту алгоритма и настройке платёжной системы завершены. Далее — привлечение аудитории. Небольшая рекламная акция.

— Ну что ж, давай посмотрим, что у тебя получилось.

Прямо в моём интерфейсе развернулась веб-страница онлайн-букмекерской конторы. Я пролистал её, потыкал во вкладки. Всё было интуитивно понятно и логично структурировано: линия игр, матчи, состязания, онлайн-трансляции, новостной блок, форум для будущих клиентов. В общем, сайт мне понравился.

— Тёма, какие планы по развитию? Как ты собираешься загнать трафик на ресурс?

— Артём, мной создана и зарегистрирована целая армия ботов на всех около спортивных площадках. Они будут генерировать контент, провоцировать обсуждения и направлять трафик на наш сайт. Данный метод использует элементы социальной инженерии и будет мягко ориентировать пользователей на нашу платформу. Эта форма привлечения аудитории — бесплатная и максимально эффективная.

— Звучит сомнительно, но окей. Занимайся. А я пойду проверю, как там мои.

На кухне меня ждала умилительная картина. Наша дочь развалилась на небольшом диванчике, закинув ноги на спинку, и сама была причудливо перекручена, уткнувшись в экран телефона. В это же время супруга, помешивая что-то в кастрюльке, увлеченно смотрела турецкий сериал на своем телефоне. Стало ясно, они собрались здесь именно для того, чтобы не мешать мне «отдыхать» в гостиной. Пришлось привлечь их внимание.

— Девчонки, привет! Кто хочет вкусняшек?

— Мы хотим! — выкрикнули они почти хором.

— Тогда собирайтесь, едем в магазин!

Выйдя во двор, я хотел бросить взгляд на ровные пирамиды мешков с картошкой, но с удивлением обнаружил, что картофеля на месте нет. Чисто. Я вернулся на кухню.

— Мать, а где картошка?

— Всё! Опоздал! Надо было раньше. Картошка ушла на дальний кордон! Да шучу я. Я вызвонила всех перекупов, они тут же примчались и забрали её по пятьдесят рублей за кило. Пришлось, конечно, немного соврать, что это новый урожай из Азербайджана. Но, вроде, их всё устроило. Так что всё нормально.

— Ну, ты, мать, даёшь!

Конечно, шопинг в нашем посёлке не блещет разнообразием, но девочки всё равно потратили время с азартом. Косметика, сладости — всё как положено. И, конечно же, не обошлось без запечённых роллов на ужин.

Не скажу, что я их не люблю, скорее, отношусь равнодушно. Мне по душе что-то основательное: ароматный лагман или сочные манты. Ну или моя любимая «пюрешка» с котлеткой. А вот жене и дочери милее роллы и прочие онигири.

Вернулись домой, поужинали. Иногда мне кажется, что готовая еда нравится им именно потому, что её не нужно готовить, а после — мыть гору посуды.

Мои девчонки, довольные, упорхнули на диван. Я же накинул старую потрёпанную ветровку, вышел в гараж, взял с полки ящик с приманками и спиннинг. Заняв место на транспортной платформе, я рванул с места — на вечерний клёв.

Платформа летела, едва не цепляя землю, набирая с каждой секундой скорость. Мне почему-то казалось, что я опаздываю — опаздываю уединиться, побыть наедине с собой. Вот и берег реки; я вылетел на её русло и привычным маршрутом понесся в сторону озера.

Обожаю это место: спокойная вода, широчайший простор, вид, навевающий умиротворение. Собрал спиннинг, прицепил к плетёному шнуру воблер невероятно яркой, кислотно-розовой расцветки, небрежно замахнулся и послал приманку метров на двадцать.

Простая, монотонная проводка… Пока безрезультатная, но дарящая наслаждение самим процессом. Развернулся к пищевому синтезатору и достал из окна выдачи стакан ледяного пива. Сделал большой глоток и отставил стакан.

Второй заброс, снова веду приманку не спеша… И вот он! Резкий, уверенный удар, который я узнал сразу — так клюёт судак. Всё смешалось в одном мгновении: азартный треск фрикциона, спиннинг, выгнувшийся в тугую дугу, и дикое предвкушение борьбы.

Судак попался зачётный, килограмма на четыре, но по здешним меркам — не гигант. Достал из ящика щипцы и постарался аккуратно извлечь тройник из его пасти. Я знал, что отпущу его: не повезу домой, не стану с женой его потрошить и морозить. Я просто разжал пальцы — рыбка резко рванулась в темную глубину. Рыбалка состоялась: рыба была поймана.

И тут же дала о себе знать вредная привычка. Рука сама потянулась в левый карман, нащупала пачку сигарет и зажигалку. Как ни стыдно в этом признаться, я закурил. С наслаждением. Так я и сидел, затягиваясь и запивая глотком холодного пива, бессовестно получая от этого удовольствие.

И именно здесь, в этой безупречной чаше покоя, поднялась та червоточина, что точила меня изнутри. Негромко, ненавязчиво, но настойчиво, как забытая мелодия.

Мне снова не хватало той суеты.

Не той, что в метро или на рынке, а иной, космической. Того щелчка за гранью реальности, когда прыжок выворачивает внутренности, а за иллюминатором звезды сплющиваются в сияющие линии.

Груды мертвого железа, скелеты линкоров, крейсеров и искорёженные корпуса истребителей. Летать между ними, лавируя в тишине, более громкой, чем любой взрыв, чувствуя на себе взгляды пустых иллюминаторов.

И орбитальные станции. Оживленные ульи, снующие платформы и тысячи людей в униформе. Станции никогда не спят, там настоящий движ и драйв.

На земле мой мир плоский, как эта озерная гладь. А там он был объемным, многогранным, опасным.

Смотрю на отражение первых звезд в воде. Они кажутся такими близкими, до них можно дотронуться рукой. Но я-то знаю: настоящие звезды — холодные, безжалостные и невероятно далекие. И часть моей души навсегда осталась там, в черноте. И эта часть тихо, но неумолимо тянет меня назад — в сладкий, пьянящий хаос пространственного прыжка.

Возвращался домой с настроением, упавшим ниже плинтуса. Разделся, умылся и осторожно лег в супружескую постель, стараясь не разбудить жену. Сон не шёл, в голове крутились отговорки, почему мне не стоит покидать семью.

Утром я соскочил с кровати как ужаленный. Мой искин Тёма сообщил, что картофелесажалка готова и уже заняла стартовую позицию. Я отмахнулся от жены, которая не успела приготовить завтрак. «Позавтракаю на плацдарме», — бросил я на ходу.

И вот я стою на краю поля и не могу отвести глаз от этого… этого творения Тёмы.

Она. Картофелесажалка. Но какая!

Собранная в ремонтном ангаре «Ковчега» по образу земных аналогов. Основу составляет знакомая по комбайну утилитарная рама, сцепленная с массивной транспортной платформой. Но вместо простых баков и сошников — нечто большее.

Три ряда посадочных аппаратов, похожих на стальные когти, замерли в нетерпении, готовые вскрыть землю. Над ними высится главный бункер для семян — на полторы тонны. Рядом, поменьше, притулился второй — для удобрений.

Но самое удивительное— это манипуляторы. Два гибких, многосуставных щупальца, сложенных по бокам. Похоже, именно они и будут заниматься погрузкой семян в бункер.

Я совсем забыл про удобрения, но мне захотелось опробовать агрегат немедленно. «Ничего страшного, — подумал я, — внесу удобрения в жидком виде позже».

Я специально оставил мешки с семенным картофелем на поле, чтобы не заниматься лишними погрузочно-разгрузочными работами. Поэтому, в ожидании культиватора, я через интерфейс Искина отдал картофелесажалке команду на заполнение бункера.

Два многосуставных щупальца, гибкие и цепкие, в унисон обхватывают груз. Мешок на мгновение замирает в воздухе, и тут же его пронзает луч лазера — стягивающая нить перерезана. С глухим шелестом россыпь клубней устремляется в жерло главного бункера. Ни одной потери, ни одного лишнего движения! Пустые сетчатые мешки манипуляторы, точно живые пальцы, аккуратно складывают в специальный контейнер на корпусе. Один мешок, второй, третий... Бункер на полторы тонны понемногу наполняется, но сажать еще рано. Самое главное — впереди.

В поле зрения, пыхтя гидравликой, выползает исполинская сельскохозяйственная машина для культивации. Её серебристый корпус слепит под местным солнцем, а массивные гусеницы почти бесшумно вминают в грунт пласты земли. Плацдармская почва — серая, с призрачными фиолетовыми прожилками — после культивации преображается: темнеет, насыщается кислородом, становится почти черной и влажной на вид. Машина отработала за два прохода: туда-сюда — и поле готово. Осталось только посадить.

И вот, наконец, картофелесажалка приступила к работе. Сцепка, послушная невидимой руке, пошла ровно по указанному маршруту, оставляя за собой три идеально ровных, темных рядка. С сухим треском и металлическим лязгом механизмы загрохотали, и в теплую, пахучую землю легли первые клубни.

БА-БАХ!

Высоко в небе, где синева уже меркла перед бездной космоса, раздался оглушительный, разрывающий воздух взрыв.

— Тёма, что за херня? — крикнул я, инстинктивно пригнувшись, будто осколки могли долететь до земли.

— Ничего страшного, Артём! Это всего лишь «Стриж», средний грузовой корабль, преодолевает плотные слои атмосферы!

Пылающий факелом, корабль прочертил в небе длинный дымный шлейф.

— Слава? Он уже вернулся?

— Так точно!

Эта новость обрадовала меня так, что даже процесс посадки картофеля на мгновение померк. И всё же я остался на месте, ожидая, когда «Стриж» приземлится. Мешать не хотелось.

Я и представить не мог, как выглядит приземление такого корабля со стороны. Это был оглушительный грохот, от которого дрожала земля. Вихрь из песка и щебня поднялся такой, что на несколько секунд скрыл исполинский корпус. Давление воздуха едва не снесло меня с платформы, и это при том, что мы стояли в трехстах метрах от посадочной площадки!

Я застыл, завороженный зрелищем. Скомандовал платформе начать движение лишь тогда, когда облако пыли начало оседать. Подлетев ближе, я увидел, что грузовая аппарель уже была открыта, а Слава — всё в том же комбинезоне с «Ковчега» — уже шел мне навстречу, широко улыбаясь. Мы крепко обнялись, хлопая друг друга по спинам.

— Ну, поздравляю с боевым крещением! Как ты?

— Здорово, Артём! Это было феерично! Я не мог и представить, что увижу такое!

— Давай, рассказывай, какие новости? Что привёз? Как прошла сделка?

Мы подошли к платформе, и я, доставая из окна выдачи пищевого синтезатора два запотевших стакана с пивом, приготовился слушать.

— Артём, всё прошло как по маслу! Долетел до пиратской станции без проблем, эти пространственные прыжки — просто улёт! Связался с диспетчерской, мне указали на причал. Строго по прописанному маршруту дошёл до таможенного терминала. Как и было в инструкции, меня направили в специальный кабинет, где сотрудник сделал коммерческое предложение: 65 кредитов за грамм.

— Точно, я в прошлый раз как раз по этой цене и продал.

— Вот. Но, помня твои наставления, я стал торговаться.

Улыбка Славы стала еще шире, казалось, его хитрая морда лопнет от довольства.

— Ну и?

— 78! Я сторговался на 78 кредитов за грамм!

— Да ладно?! Красавец!

— Ага! Вышло 27 миллионов триста тысяч кредитов.

— Серьезная сумма, даже больше, чем у меня в прошлый раз. И что дальше?

— Сотрудник положил передо мной платежный кристалл, поблагодарил за сотрудничество и выразил надежду на дальнейшую работу. Дальше я пошёл в отмеченную торговую точку. Станция, я тебе скажу, моё почтение! Она и снаружи меня впечатлила, а внутри вообще «огонь». Ни один торговый центр, что я видел, не сравнится с таким буйством красок. Толпы людей в невообразимых одеждах, вывески, неон, от которого иногда даже в глазах режет… Ммм…

— Давай, не отвлекайся.

— Так вот, этот Бонар Лючас сначала принял меня холодно. Я его сразу опознал по изображению из инструкции, нейросеть подтвердила. В общем, я представился и обозначил себя как твоего подчинённого. И отношение сразу изменилось! Он стал радушным, пригласил на склад и стал расспрашивать, как у тебя дела.

— А ты что?

— Ну а что? Ты — босс, у тебя важные дела, вот и прислал меня для закупок. Скинул ему список требуемых устройств. Некоторых моделей искинов не было в наличии, но Бонар любезно помог подобрать аналоги. Что еще… А, да: три тонны лития и тонну золота приобрел, согласно твоим поручениям, конечно же, с его помощью. Да и…

— Не тяни.

— Артём, я тут подумал и купил осмий-187. Два килограмма. На свой страх и риск.

— Странный выбор. Стесняюсь спросить, зачем нам осмий-187?

— Собираясь в полет, я гуглил, какой металл самый дорогой. Вышла заметка, что в США в 2004 году за грамм платили 200 000 долларов!

Ясно. Секунду.

Этот вопрос заинтересовал и меня, поэтому я обратился к Тёме.

— Тёма, дай раскладку по осмию-187.

— Артём, осмий-187 — металл платиновой группы. Осмий, как и другие тяжелые элементы, рождается в результате взрывов сверхновых звезд. Получить его в чистом виде на Земле невероятно сложно и дорого. Это процесс многолетнего изотопного разделения. С этим и связана его ценность. Подтверждаю, в сети имеются сведения, что в 2004 году его цена доходила до 200 000 долларов за грамм. Сейчас цена колеблется, примерная стоимость — около 10 000 долларов США за грамм.

— Хм, ясно.

Я повернулся к Славе.

— Значит, купил два килограмма осмия. Хорошо, давай поступим по-честному: как и с литием, ты продаешь его по цене не менее 200 тысяч за грамм. Всё, что сможешь наварить сверху, — твое. Как предложение?

Никакого обмана, просто захотелось немного сбить его легкомысленный настрой.

— Отличное! Спасибо!

— Ладно, давай дальше.

— Ну а что дальше? Контейнеры с искинами и металлами доставили на причал, транспортные платформы разгрузились в грузовом отсеке «Грифона». Проверив груз, я стартанул обратно. И пока не забыл… — он протянул мне маленький кристалл. — Вот, скинул тебе финансовый отчет. Остаток — 22 миллиона 180 тысяч кредитов.

— А новости?

— Точно, новости! Бонар Лючас рассказал, что в мире Фатх намечается заварушка. Объявлено военное положение. Говорят, вся экономика переводится на военные рельсы, промышленные предприятия по производству оружия переходят под прямое управление Министерства Войны. А началось с того, что в руки их ученых попал старый корабль Империи Зудо. И не просто корабль, а исполинский авианосец «Мать Роя». Но по договору о прекращении боевых действий место гибели кораблей должно было оставаться в неприкосновенности. Получается, Фатх нарушил условия. Империя каким-то образом узнала… В общем, началось.

— Да, дела. У меня в Мире Фатх небольшой бизнес остался.

— Я думаю, ничего страшного. Со слов Бонара, гражданских вроде не трогают.

— Дело в том, что у меня есть пара контрактов как с Министерством Войны, так и с Министерством Обороны Фатха.

— Ничего себе! Ты мне не рассказывал.

— Я тебе, Слава, даже больше скажу: «Мать Роя» притащил и продал Я. Вернее, притащил корабль я, а продал мой заместитель. Получается, что по моей вине спровоцирован конфликт.

— Артём, я не знаю, что тут сказать…

— Говорить не о чем. Надо лететь и разруливать ситуацию на месте.

Я сделал глоток пива, обдумывая план.

— Значит, так: занимайся литием и осмием, золото оставь здесь. Кокаин на продажу можешь приобрести и перевезти сюда, на Плацдарм, но полет на станцию пока запрещаю. Пока сам не проясню ситуацию. Помимо этого, используя вырученные средства от продажи осмия, высади защитные лесополосы по координатам, которые Тёма направит на твою нейросеть. Если мои дела в Мире Фатх затянутся — убери ячмень. Можешь перевезти его на хранение в «Ковчег», а можешь построить зернохранилище здесь, рядом с лагерем. План работы и доступ ко всей сельхозтехнике с «Ковчега» у тебя будет. В идеале, после посадки леса надо засеять 10 тысяч гектаров ячменем — тем самым, который предстоит убрать. Ну, это если я совсем надолго застряну. В любом случае, перед отлетом я составлю для тебя полную инструкцию. Всё, занимайся.

Глава 11

С недобрыми мыслями я возвращался пешком к картофельному полю. В отличие от моих дел в Мире Фатх, здесь, на первый взгляд, всё было идеально: ровные рядки только что посаженного картофеля аккуратно расчертили подготовленное поле. Придраться было абсолютно не к чему, поэтому я отправил картофелесожалку на «Ковчег». В голове навязчиво крутилась одна мысль: как начать разговор с женой.

Я шагал от поля к переходу, лихорадочно перебирая в голове убедительные слова, которыми можно было бы оправдать свою внезапную отлучку. Прошёл через шлюз, миновал внутренний двор и, наконец, зашёл в дом.

— Артём, а ты что такой хмурый? Что-то случилось? — первым делом спросила меня жена.

— Да, как сказать... — тяжело вздохнул я. — Слава вернулся.

— Откуда?

— Я его по делам импорта-экспорта отправлял. Ну, туда, в «Космический Мир». Вместо себя.

— Ну, он же вернулся? Значит, всё хорошо?

— Вернулся. И вроде бы не с пустыми руками, скажем так. Торговый бизнес неплохо идёт. Но вот с другим... Не помню, рассказывал ли я тебе, что у меня есть ещё один, небольшой бизнес — разборка.

— Что ещё за разборка? Не припоминаю, чтобы ты мне о ней что-то рассказывал.

— Ну, знаешь, как у нас покупают битые машины, разбирают на запчасти? Сиденья — отдельно, колёса — отдельно, детали двигателя — врозь. В общем, всё по мелочи разбирают и продают по отдельности. Вот и у меня там что-то вроде такой разборки, только масштабнее. Выкупаем разбитые корабли, металлоконструкции. Разбираем: что-то — на переработку, что-то — на запчасти для перепродажи.

Дело шло хорошо, мы даже немного масштабировались — сотрудников нанимали, оборудование закупили. Но чёрт меня дёрнул ввязаться в два госконтракта! Там ситуация, в общем, вышла... не совсем понятная. И вины-то моей вроде бы нет, всё согласно условиям контрактов. Но в итоге получается, что этот бизнес может у меня уйти. Боюсь, как бы не отжали. Да и людей жалко — обнадёжил, они работают, сама понимаешь. Мы ведь в ответе за тех, кого приручили.

По-хорошему, этот бизнес нужно продать целиком или большой долей, чтобы самому не «отсвечивать». Да и работников хотелось бы вознаградить за усердную работу. Сложная ситуация, и как-то надо из неё вывернуться.

— А насколько крупный этот бизнес? Что там есть-то?

— Ну... Производственная площадка с роботизированными системами, причальная палуба, которая может принимать даже крупные корабли. Как бы тебе попроще объяснить... Роботы — самые разные, много ремонтного оборудования. Да, кстати, ещё большой транспортный корабль и буксир тяжёлого класса. Всё это стоит серьёзных денег.

— Артём, слушай! Тогда тебе точно надо лететь! Судя по твоим словам, имущество там дорогое. Так просто отдавать его — неправильно и нечестно!

— Думаешь?

— Конечно! Лети, продавай! Выпиши работникам премию, как это говорится, «золотые парашюты» раздай. Нечего этим... чиновникам... обогащаться за наш счёт!

— Согласен. Как бы мне ни хотелось, а лететь надо.

Я произносил эти слова с нужной долей сомнения, а душа ликовала.

— Ладно, по старой поговорке: «раньше сядешь — раньше выйдешь». Пойду я.

— Сейчас?

— Да.

Я подошёл, обнял её, чмокнул в щёку. Развернулся и — к выходу. Всё необходимое у меня было на «Грифоне». Выйдя во двор и не обнаружив транспортной платформы, я не то чтобы расстроился, а лишь мысленно укорил себя: «Нужно быть внимательнее, нечего ноги зря топтать». Я нырнул в переход и быстрым шагом направился к кораблю.

Поднялся по грузовой аппарели, попадая в просторный грузовой отсек «Грифона». В моем интерфейсе сразу же отметились зелёным цветом боевые дройды — «Молоты» и «Жнецы», а рядом с самоходной турелью пристроился юркий «Скорпион». Рядом стояли контейнеры с искинами, которые привёз Слава.

Ещё одно удобство, которое предоставлял мне искин Тёма, — так называемый бесключевой доступ. Я подошёл к двери шлюза, отделявшего жилой блок от грузового отсека, и створки бесшумно раздвинулись, пропуская меня дальше. Следующая дверь — и вот она, просторная командная рубка. Я ещё не совсем привык к этому размаху: на старом «Грифоне» места было, как в тесном курьере, и одно-единственное кресло пилота. Сейчас же моё тело само собой устроилось в настоящее капитанское кресло, обшитое мягкой кожей.

В тот же миг вспыхнули большие экраны. Помимо тактической информации о состоянии корабля, на них вывели видео с камер кругового обзора. Я мысленно обратился к своему искину:

— Тёма, как у нас дела? Что с системами? Готовы к взлёту?

— Артём, результаты экспресс-теста бортовых систем положительные. Все основные системы ответили на запрос, препятствия для взлёта отсутствуют.

— Отлично. Запускай двигатели! Летим к Фатху.

Сразу же послышался нарастающий, низкочастотный гул, исходящий из самых недр корабля. Корпус «Грифона» задрожал, словно живое существо, пробуждающееся ото сна. На главном экране замигало предупреждение: «Атмосферный взлёт. Привести все системы к режиму перегрузки». Я инстинктивно крепче вцепился в подлокотники кресла, ощущая, как нарастающая мощь передаётся мне через вибрацию.

«Грифон» плавно оторвался от земли, и на экранах поплыли вниз знакомые очертания палаточного лагеря и аккуратного картофельного поля. Корабль начал набирать высоту, и скоро его носовая часть уперлась в плотную пелену облаков.

Планета Плацдарм осталась внизу, превратившись в тусклый сине-зелёный шар.

— Выход на расчётную орбиту завершён. Приступаю к разгону на прыжковый вектор, — отчётливо прозвучал в сознании голос Тёмы.

Искусственная гравитация плавно компенсировала перегрузку, но я всё равно почувствовал, как меня вдавливает в кресло. Звёзды на главном экране перестали дрожать и застыли в ледяной, безжизненной неподвижности.

«Грифон» содрогнулся, сделал последний рывок в привычной вселенной и ушёл в прыжок, оставив за кормой пустоту.

Выйдя из прыжка, я сразу обратил внимание на аномально большое скопление в системе крупных военных кораблей. И не просто кораблей, а целых, чётко сформированныхэскадр. Я немедленно связался с диспетчерской службой. В отличие от прошлых раз, общение получилось сухим и безэмоциональным; в голосах диспетчеров отчётливо звучали стальные, командные нотки. Меня благополучно идентифицировали и... выдали разрешение на проход к станции. Представьте себе, просто дали разрешение! Такого я ещё никогда не видел.

Как только «Грифон» попал в зону действия информационной сети станции, я отправил своему заместителю, Начо, срочное сообщение через нейросеть: «Скоро буду на предприятии. Нам срочно надо поговорить».

Подлетая к причальной палубе, я с удивлением не обнаружил и следа того крейсера, который притащил в прошлый раз. Похоже, его разборка и утилизация были проведены ударными темпами. «Грифон» плавно причалил кормой, аппарель опустилась на палубу, и я, облачившись в пустотный скафандр, стремительно сбежал по ней, направляясь к массивным шлюзовым воротам.

Как только ворота с глухим гулом закрылись за мной, а давление с шипением нормализовалось, я увидел подходящего навстречу Начо. Его лицо было напряжённым и серьёзным.

— Артём, я рад тебя видеть. Есть важные новости, которые нам надо обсудить. Пойдём скорее в офис.

— Здравствуй, Начо. Я тоже рад, — кивнул я. — Пойдём.

Мы зашли в офис. Помещение было пустынным и непривычно тихим.

— А где остальные? — спросил я.

— Я объявил перерыв, Артём. Наш разговор строго конфиденциален.

— Слушаю тебя.

— Артём, я даже не знаю, с чего начать... — Начо тяжело вздохнул. — В общем, всё началось с того, что ты притащил в систему этот авианосец, «Мать Роя». По большому счёту, к нам претензий никаких: ты действовал строго в рамках заключённого соглашения. Да и мои действия по продаже осуществлены в рамках законов Мира Фатх — представители Министерства войны, в частности их научный отдел, имеют приоритетное право на приобретение трофейного имущества. Но кто мог знать, что сам факт сделки, о котором узнала Империя Зуда, приведёт к таким последствиям?

После того как информация попала к заинтересованной стороне, Империя выкатила ноту протеста, обвинив нас в нарушении условий мирного договора. Сразу после этого к границам Мира Фатх были направлены боевые флоты Зудо. Заметь, я не оговорился — именно флоты. В настоящий момент их три, и ходят слухи, что вскоре должен прибыть четвёртый. И тогда нам не избежать полномасштабного вторжения.

В этой связи наше правительство объявило о военном положении в Мире Фатх. Со всеми вытекающими обстоятельствами: все предприятия, имеющие отношение к Министерству войны и обороны, переходят под их прямое управление. Я не буду тебе объяснять — ты сам прекрасно понимаешь, что мы как раз те самые, кого это касается в первую очередь. Да что я тебе рассказываю? Я тебе сейчас перешлю постановление правительства.

Я развернул в интерфейсе информационный пакет, присланный Начо, и вчитался.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА МИРА ФАТХ

№ 377-ПВП

«О введении военного положения в пространстве Мира Фатх и мерах по обеспечению обороноспособности»

Правительство Мира Фатх, основываясь на положениях Закона «О безопасности и обороне» и в связи с беспрецедентными и открыто агрессивными действиями Империи Зудо в пограничных секторах пространства, создающими прямую и непосредственную угрозу суверенитету и территориальной целостности Мира Фатх,

П О С Т А Н О В Л Я Е Т:

1. Объявить, начиная с 00:00 по стандартному звездному времени, военное положение на всей территории Мира Фатх, включая орбитальное пространство, стационарные станции и иные объекты под юрисдикцией Фатх.

2. В целях мобилизации экономики и обеспечения бесперебойного снабжения Вооруженных Сил:

2.1. Все хозяйствующие субъекты, включенные в Реестр стратегических предприятий оборонно-промышленного комплекса, а также организации, чья деятельность связана с обеспечением обороноспособности (включая, но не ограничиваясь: судостроительные верфи, ремонтные заводы, производители вооружений, систем связи и логистические операторы), переходят под прямое оперативное управление Министерства Войны и Министерства Обороны Мира Фатх.

2.2. Уполномоченным представителям указанных Министерств вменить в обязанность обеспечить:

а) Рациональное и бережливое распределение всех видов ресурсов (материальных, энергетических, технологических и кадровых) в интересах обороны.

б) Немедленное перепрофилирование производственных мощностей для выполнения государственного оборонного заказа.

в) Приоритетное удовлетворение потребностей Вооруженных Сил.

3. В целях стабилизации экономической ситуации и пресечения спекуляций:

3.1. Установить, что на период действия военного положения цены на стратегические ресурсы (определяемые отдельным перечнем), работы и услуги для нужд обороны подлежат строгому государственному регулированию.

3.2. Категорически воспрепятствовать любым формам недобросовестного поведения хозяйствующих организаций, включая:

а) Необоснованное завышение цен и тарифов.

б) Создание искусственного дефицита.

в) Отказ от заключения государственных контрактов.

3.3. За нарушения, предусмотренные пунктом 3.2., виновные лица привлекаются к ответственности в соответствии с военным законодательством, вплоть до конфискации имущества и приостановления деятельности.

4. Контроль за исполнением настоящего Постановления возложить на Министерство Войны и Комитет государственной безопасности Мира Фатх.

Дата, цифровые подписи — всё как положено.

Всё в принципе логично и структурированно, поэтому я задал вопрос заместителю.

— И чем же нам это грозит?

— Чем? Нам грозит полным крахом! — его голос дрожал от сдерживаемых эмоций. — Только представь: по приказу чиновников Министерства наши ресурсы начнут перераспределять между другими предприятиями управляемыми аффилированными лицами. Ремонтные дройды, роботизированные системы, ресурсы, материалы и оборудование со складов — всё это растащат под предлогом «необходимости усиления», да и много какими ещё обоснованиями могут быть, в разные концы за очень короткое время! И мы ничего не сможем с этим поделать.

— Подожди, Начо! Не может же всё быть настолько плохо. Должна быть какая-то возможность, какой-то способ этого избежать?

— Я думал об этом и даже нашёл один выход. Но осуществить его в короткие сроки практически невозможно.

— Рассказывай, что за выход?

— Если бы мы могли зарегистрироваться в качестве организации, содействующей выполнению задач Министерства войны. Если сказать по-простому — частной военной компании. И указать наше предприятие, «Звёздный утиль», как ремонтную и обслуживающую базу этой организации. Тогда мы смогли бы избежать прямого управления. Нет, конечно, задачи нам будет ставить Министерство, но вот ресурсы предприятия останутся в нашем распоряжении.

— И в чём заключается невозможность?

— Артём, в условиях... сейчас, подожди, я скопировал самые сложные пункты Приложения № 7а к Закону Мира Фатх «О частных военных и охранных организациях».

В моём интерфейсе развернулись пункты условий:

2. Количественные и качественные нормативы флота:

2.1. Тяжёлые боевые корабли.

Требование: Наличие хотя бы одного корабля класса не ниже «Тяжёлый Крейсер». Наличие полноценного авианосца или линейного крейсера нового поколения не является обязательным.

2.2. Корабли среднего класса (класс «Фрегат» / «Эсминец»):

Минимальное количество: 2 (два) корабля.

Допустимые вариации: Разрешён широкий спектр кораблей, включая:

Эскортные фрегаты.

Ударные эсминцы.

Конвертированные грузовики: Легковооружённые корабли снабжения или разведки, при условии наличия хотя бы одного специализированного боевого корабля.

3. Наличие абордажной/десантной группы:

Требование: Наличие штатной группы быстрого реагирования численностью не менее 10 человек.

Оснащение: Обязательное наличие скафандров для боёв в безвоздушном пространстве (не менее 5 единиц) и базового вооружения для ближнего боя. Наличие специализированных десантных катеров или транспортников-челноков приветствуется, но не является обязательным на этапе лицензирования.

4. Типы вооружения:

Общее требование: Вся техника и вооружение должны быть легализованы на территории Фатх.

Обязательный минимум:

Корабельные вооружения: Хотя бы один корабль в составе флота должен быть оснащён установкой для ведения огня в линейном бою (например, рельсотроном или лазерными орудиями среднего калибра).

Стратегическое вооружение: Наличие ракетного вооружения класса «корабль-корабль» или «корабль-орбитальная цель» обязательно для флагманского корабля.

Средства ПВО/ПРО: Наличие хотя бы базовых систем противоракетной обороны на всех кораблях, способных прикрыть саму группу.

5. Финансовые гарантии:

Наличие на счетах компании, замороженных на время действия лицензии, страхового депозита в размере, эквивалентном стоимости одного среднего корабля. Цель — покрытие возможного ущерба, причинённого в ходе операций.

— Ну, в общем, адекватные условия. Есть подпункты, с которыми надо будет поработать, а в целом норм.

— Артём, ты не понимаешь! Боевые корабли! Их просто негде взять в Мире Фатх. Министерство войны мобилизовало всё, что можно. Да, возможно, в Содружестве или в Республике Рампала можно приобрести что-нибудь списанное, но на это потребуется много времени, а у нас его нет. Чиновники из министерств до нас просто еще не добрались.

— Не парься ты. У меня есть и крейсеры, и рейдеры. Кстати, вопрос: рейдер к какому типу относятся — к фрегату или эсминцу?

— Есть? Серьёзно? — в его голосе прозвучало недоверие, смешанное с надеждой.

— Ха, конечно, есть! Приобрёл по случаю, бывшая собственность пиратского клана «Псы Войны».

— Слышал эту историю. Да не повезло «Псам». И что ты купил?

— Не то что бы купил… — я многозначительно усмехнулся. — Пять крейсеров и еще пять рейдеров.

— Это другое дело! Артём, надо срочно подавать заявку на регистрацию военно-охранной организации!

— Только с пунктом про группу быстрого реагирования у меня затык — нет у меня людей.

— Ерунда! На бирже наёмников подберём, мелочь это. Для регистрации наёмниками обойдёмся, а потом что-нибудь придумаем. Страховой депозит из кассы «Звёздного Утиля» вытащим.

— Не нужно, Начо. Предприятие не трогаем, деньги есть.

— Там не меньше десятки миллионов вложить надо будет!

— Нормально. Бабки есть.

— Какие бабки?

— Не обращай внимание, так, фраза из моего мира. Кредиты есть.

— И всё же меня смущает вопрос с заключением контракта с наёмниками, — Начо нахмурился. — Ты же помнишь то нападение? Отвратительный инцидент, и только по счастливой случайности никто не пострадал. Нет у меня к ним доверия, и точка.

— Ну, это же наёмники. За что им платят, то они и делают. И я повторюсь: они нам нужны только для лицензии. Ничто не мешает нам включить в контракт строчку о том, что мы можем расторгнуть договор в одностороннем порядке. Укажем небольшую компенсацию на этот случай — получим лицензию и избавимся от них. Обычное дело.

— Начо… Если только так... Ладно. Я сейчас отправлюсь за своим небольшим флотом, но в заявках укажу тебя как контактное лицо для решения срочных вопросов.

Глава 12

Прощание было коротким, без лишних слов. Облачившись в скафандр, я направился к своему «Грифону». Пока шагал, отдал мысленную команду: собрать всё, что есть об Империи Зудо, и приготовить аналитическую справку.

Отстыковка прошла гладко. «Грифон», плавно отошел от залитой неоновым светом станции и вышел на внешний рейд. И тут эфир пронзил резкий сигнал вызова.

— С какой целью вы покидаете систему? — прозвучал безразличный голос диспетчера.

— Все мои действия осуществляются строго в соответствии с контрактом, заключённым с Министерством Войны Фатх, — отрапортовал я выверенной фразой, заученной до автоматизма.

Едва я закончил, как в наушниках раздался новый голос — холодный, стальной, с властными интонациями. Это был явно не диспетчер. Чувствовалась привычка командовать.

— Капитан, — произнес он, и от его тона по спине пробежал холодок, — я настоятельно не рекомендую вам посещать сектор Омега-9. Наша разведка с большой долей уверенности сообщает о присутствии там боевых кораблей Империи Зудо.

Я вежливо поблагодарил за «предупреждение» и пообещал прислушаться к рекомендациям. Враньё далось мне легко. Я ведь и не собирался в Омегу-9. Моей целью был мой засадный флот, ждущий в глубоком космосе.

«Грифон» взревел двигателями, набирая скорость. Звёзды на главном экране растянулись в ослепительные сверкающие нити, и корабль нырнул в прыжок, разрывая ткань пространства.

Мы выпрыгнули в безлюдной системе, где меня ждала моя импровизированная флотилия. Сразу же направил грузовик к построению кораблей.

— Итак, Тёма, вот наши подопечные. Выбирай, кто будет нести флаг.

— Артём, анализ начну с кораблей Содружества. Проекты «Молот-4» и «Буревестник». Логичны, предсказуемы, ремонтопригодны. Но их системы слабее современных стандартов. Они — надежные солдаты, но не лидеры.

— Согласен, — кивнул я, глядя на их бочкообразные, утилитарные силуэты. — Рабочие лошадки. А вот эти два… Смотри. Я увеличил на экране два угрюмых, угловатых силуэта. Корабли построенные на верфях Корпорации Доптрон «Ворон» и «Гроза». Им, я думаю, лет по пятьдесят. Но корпорация Доптрон не зря славится — силовые каркасы целы, двигатели все ещё мощнее, чем у современных аналогов. Запас надёжности колоссальный. На них можно положиться.

— Запас надёжности компенсируется моральным устареванием вычислительных мощностей, — парировал искин. — Их системы плохо совместимы с моими алгоритмами. Они будут стабильным тылом, но не острием копья. Взгляни на пятый.

Изображение сменилось, выделив более обтекаемый и стремительный корабль. Республика Рампала. «Серп-5». Самый современный из всего этого зоопарка. Его корпус напоминал клинок кинжала. У него лучшая прыжковая навигация, более чуткие сенсоры и, что важно, энергощиты относительно нового поколения.

— Но знаешь, за что их не любят? Хрупкость. Один хороший залп по энергосетям — и он гаснет, как свечка.

— Верно, Артём. Но его хрупкость компенсируется скоростью реакции. Мои процессы будут работать на нём с максимальной эффективностью. Его слабые места можно нивелировать превосходством в дальности обнаружения и манёвренности. Для флагмана, чья задача — управлять боем, а не принимать его удар, это оптимальный выбор. Рекомендую «Серп-5».

Я задумался. Логика искина была безупречной, но в душе шевелилась ностальгическая привязанность к неубиваемым ветеранам Доптрона.

— Ладно, уговорил. Пусть будет «Серп». Но с одним условием. Эти пафосные пиратские имена — «Коготь Ужаса», «Кровавый Мститель» — должны уйти. Вызывают рвотный рефлекс. Давай дадим им числовые обозначения. Четко, иерархично, без лишней мишуры, как с линкорами серии «Громовой Кулак».

— Артём, предлагаю систему. Флагман — «001». Крейсеры поддержки, независимо от класса, получат индекс «02X». Корабли класса «рейдер», которые по маневренности и вооружению соответствуют эсминцам, — индекс «03X». Это создаст ясную тактическую структуру.

— Принимается. Значит, так: флагман — «001». Два крейсера Доптрона — «021» и «022». Два крейсера Содружества — «023» и «024». И пять рейдеров-эсминцев — с «031» по «035». Всё, вопрос решён.

Я встал с кресла и подошёл к массивному экрану ближе. В бархатной черноте космоса, освещённые лишь тусклым светом далёких звёзд, замерли тёмные громады моей маленькой армады. Сердце сжалось от предвкушения.

— Артём, аналитическая справка по Империи Зудо готова.

В моем интерфейсе развернулась справка

Империя Зудо — это милитаристское, экспансионистское государство арахноидов с жесткой иерархической структурой. Ключевые моменты:

Культура силы: Основа их идеологии — мощь, агрессия и доминирование. Слабые становятся рабами, сильные — уважаемыми врагами или пищей.

Закрытость верховной власти: Фигура Императрицы-Матери окутана тайной, что намекает на возможный сакральный или биологический центр власти, отличный от фигуры самого Императора.

Экономика грабежа: Империя существует за счет постоянных войн и присвоения ресурсов.

Мироустройство Империи Зудо: Паутина Силы

Империя Зудо — это не просто государство, а гигантский организм, построенный по принципу паутины. Планета ЗУД — это ее центр, «узел-мать», от которого тянутся нити-гиперпути к 46 «узлам-планетам». Каждая планета-узел не только населена, но и является частью глобальной системы планетарной обороны: орбитальные станции, боевые спутники и гравитационные минные поля соединены в единую сеть, управляемую с ЗУДа. Атаковать одну планету — значит навлечь на себя ответный удар со всей Паутины.

Рабство — основа экономики. Рабы-«двуногие» (и другие расы) используются не только для физического труда, но и как биологический компонент для поддержания систем жизнеобеспечения и даже как «живые процессоры» для вычислений в их биотехнологичных компьютерах.

Император и Императрица: Император — видимый лидер, верховный главнокомандующий. Но Императрица-Мать — это источник жизни и тайная власть. Ходят слухи, что она не существо, а гигантский, бессмертный паучий кокон, расположенный в самом сердце Зудо, порождающий и контролирующий всю правящую паучью элиту через биополевую связь.

Нельзя не упомянуть феномен занимающий огромный пласт культуры Империи как Адмиралы обладающие сверхспособностями.

— Тёма а можно подробнее об Адмиралах?

В интерфейсе побежали новые строчки текста.

Конспирология: Тайна Непобедимых Адмиралов

Их роль: Адмиралы флота Зудо — это столпы Империи. Именно они управляют самыми мощными флагманами, проводят сложнейшие космические операции и одерживают победы там, где по логике должны были потерпеть поражение. Они не просто тактики; они — живые символы непобедимости Зудо. Говорят, что один такой адмирал стоит целого флота. Его присутствие на поле боя меняет саму ткань реальности: системы врага глючат, расчеты дают сбои, а экипажи кораблей Зудо действуют с нечеловеческой слаженностью.

Слухи о сверхспособностях:

Тактический провидец: Адмирал может предугадывать маневры врага за несколько ходов вперед, как будто читает их разум или видит вероятностные ветки будущего.

Поле синхронизации: Он мысленно связывается с экипажем своего флагмана и кораблей эскадры, создавая единый боевой организм, где каждый действует с идеальной координацией.

Воля к победе: Само его присутствие подавляет волю противника и вселяет необъяснимый ужас, в то время как воины Зудо под его командованием становятся безрассудно храбрыми.

Величайшая Тайна: Происхождение Адмиралов

Несмотря на огромное количество боестолкновений, никому не удавалось взять адмирала Зудо живьем. Иногда вражеским силам удавалось захватить подбитый флагман или найти его обломки с телом погибшего адмирала. И вот тут начиналась загадка.

Анализ тел приводил в тупик:

1. Внешняя непохожесть: Каждый адмирал радикально отличался от другого. Один мог быть похож на гигантского скорпиона, другой — на медузу с твердым экзоскелетом, третий — на неопознанное хитиновое существо с десятком щупалец. Ни один не походил на стандартного арахноида-зудила.

2. Генетический хаос: Генетический анализ показывал полную несовместимость с арахноидами. Более того, ДНК каждого адмирала была уникальной и не встречалась больше нигде в известной галактике. Она была словно собрана из обрывков ДНК разных видов.

3. Шокирующее открытие: После одного из сражений, анализируя тело Адмирала, ученые Братства Знающих с ужасом обнаружили, что его геном на 97 % соответствует геному... примата. Но не просто примата, а существа, прошедшего через бесчисленное количество мутаций, направленных на усиление нейронной активности, регенерации и адаптации к экстремальным условиям. Это был не паук, а нечто, имеющее общего предка с человечеством, но до неузнаваемости измененное.

Конспирологическая теория Братства Знающих

«Адмиралы — не существа, а оружие. Живые, думающие корабли».

Братство Знающих считает, что адмиралы не рождаются, а создаются. Тайна кроется в Императрице-Матери. Она — не просто матка, производящая пауков. Она — «Кузница Душ», гигантский биотехнологический реактор.

Процесс создания: Империя Зудо собирает генетический материал самых сильных существ со всей галактики — полководцев поверженных рас, гениальных тактиков, психокинетиков. Этот материал доставляется на ЗУД.

Синтез: Императрица-Мать, используя неизвестную технологию, «переваривает» этот материал, смешивая его с собственной сущностью и добавляя искусственные мутации. Она не клонирует тела, а выращивает уникальные, сверхмощные «сосуды» для разума.

Наполнение: Но тело — это лишь оболочка. Сознание адмирала — это, по сути, мощнейший искусственный интеллект, «дух», сотканный из «паутины» — той самой сети, что связывает все планеты Империи. Этот ИИ вселяется в выращенное тело, создавая идеального командира, лишенного страха, сомнений и физических слабостей, связанного напрямую с волей Императора и Императрицы.

Почему они все разные? Потому что каждый адмирал создается под конкретную задачу. Один — для войны в пустоте, другой — для штурма планет, третий — для подавления мятежей. Их форма и способности — это результат «проектного задания».

Загадка адмирала-примата: Это самое страшное открытие. Оно доказывает, что Империя Зудо могла захватить и переработать в своего адмирала одного из величайших тактических гениев человеческой расы, чье имя и подвиги были стерты историей. Он не предатель; он был пойман, разобран на атомы и собран заново как орудие для уничтожения себе подобных.

Таким образом, каждый адмирал — это призрак, памятник уничтоженной ими же цивилизации, одетый в плоть и хитин, чтобы вести Империю Зудо к новым завоеваниям. И пока жива Императрица-Мать, поток этих непобедимых командоров не иссякнет.

— Пугающая информация, и не смотря но то что это всего лишь Конспирология, вот совсем не хочется встречаться с подобной тварью, ладно бог с ним. Тёма, отдай флотилии приказ. Формируем кильватерную колонну. Курс — система Мира Фатх.

Пять крейсеров и пять эсминцев, будто проснувшись, разом зажгли свои ходовые огни. Стальные левиафаны, срываясь с орбиты, плавно ринулись вперед, набирая скорость для прыжка в гипепространство. За кормой оставались лишь россыпи звезд.

Как только моя небольшая флотилия засветилась на экранах диспетчерских служб Столичной планеты «Мира Фатх» и её орбитальных станций, я сразу заметил встревоженное движение военных кораблей в нашу сторону. Вслед за этим раздался резкий, требовательный сигнал вызова, который я немедленно принял.

Чётко доложив ситуацию, я объяснил, что данная группа кораблей прибыла в систему в качестве боевых единиц для будущей частной военно-охранной компании. Заявка на регистрацию, добавил я, уже представлена в надлежащие органы, и в данный момент пять крейсеров и пять эсминцев будут приписаны к новой ЧВК.

После недолгой проверки моих данных раздался всё тот же надменный командный голос, который уже не просил, а приказывал: разместить корабли в указанной точке пространства и ни в коем случае не приближаться ни к внешнему, ни к внутреннему рейду. Я беспрекословно согласился, после чего на своём «Грифоне» направился к станции для завершающей инспекции комиссии Министерства войны «Мир Фатх».

Едва я пришвартовался к причалу «Звездного утиля», как на мой личный терминал поступило срочное сообщение от заместителя. Чувствовалось, что Начо всё время моего отсутствия с нетерпением ждал моего возвращения.

Выйдя из корабля, я сразу же направился через гермоворота в наш офис.

— Артём, как хорошо, что ты вовремя вернулся! — его голос звучал взволнованно и одновременно радостно. — Не поверишь: как только ты улетел, поступила информация о досрочной инспекции и проверке заявки на регистрацию компании. Я успел подтвердить факт найма группы быстрого реагирования из числа наёмников, но вот с боевыми кораблями была настоящая проблема.

Он сделал паузу, чтобы перевести дух.

— Нам дали всего сорок восемь часов на предъявление флота, который является основным условием для создания военной компании. Но теперь ты здесь, и твои корабли прибыли как нельзя кстати. Жду комиссию буквально с минуты на минуту. Надейся, всё пройдёт хорошо.

— Начо, я даже рад таким новостям, — ответил я, стараясь его успокоить. — Чем раньше мы пройдём эту бюрократическую волокиту, тем спокойнее будет за собственность нашего предприятия «Звёздный утиль». Те корабли, которые я привел, может, и устаревшие, но технически полностью исправные и с неплохим вооружением. Уверен, всё будет хорошо.

Причальная палуба застыла в ожидании. Мы с Начо в безупречных пустотных скафандрах стояли строем перед инспекторами Министерства войны. Комиссию возглавлял полковник, о чём красноречиво свидетельствовали опознавательные знаки на его боевом скафандре.

— Ваши «раритеты» ждут, Артём? — начал он, без лишних церемоний.

— Наши боевые единицы к осмотру готовы, господин полковник, — четко ответил я, жестом приглашая пройти к пристыкованному грузовому кораблю «Грифон», переоборудованному из военного судна обеспечения.

Первый на очереди был крейсер «022». Войдя через шлюз, инспекторы замерли. Вместо ожидаемого хаоса и въедливого запаха машинного масла их встретила стерильная чистота, ровный гул исправных систем и приглушенный голубой свет, падающий на отполированные до зеркального блеска панели. Техническое состояние корабля-ветерана было образцовым.

В машинном отсеке главный инженер комиссии, тыкая стилусом в планшет, негромко бормотал:

— Реакторы... Сняты с производства десятилетие назад. Но показатели... в номинале. Температурный режим идеальный. Поразительно.

Рубка управления вызвала настоящую бурю. Офицер, проверявший системы навигации, с недоумением провел рукой над дополнительной панелью, от которой тянулись жгуты оптоволокна к ряду матовых черных блоков.

— Что это? В проектной документации этих вычислительных массивов нет.

Я, уловив мгновение, шагнул вперед.

— Это наша локальная модернизация, господин лейтенант. Система распределенного управления. Мы интегрировали дополнительные искины для повышения живучести. При повреждении командной рубки управление кораблем можно перераспределить по резервным постам или даже передать на флагман. Эффективность судна повышается на восемнадцать процентов.

Полковник хмуро смотрел на экраны, где данные текли ровным, быстрым потоком.

— Самоуправство. Но... эффективное, — сквозь зубы процедил он. — Покажите крейсер «024».

Картина повторилась: безупречный порядок, выверенные до миллиметра трапы, заряженные артиллерийские установки и та же самая, вызывающая удивление система дистанционного управления. На эсминце «032» инженерная группа с особым пристрастием проверила герметичность отсеков и работу двигательных модулей, но и здесь не нашлось ни одной зацепки для замечания.

Обратный путь на станцию прошел в гробовом молчании. Комиссия удалилась совещаться. Мы с Начо молча ждали, глядя на экран, где застыла наша небольшая, но гордая флотилия.

Наконец, дверь открылась. Полковник с неохотным уважением в глазах протянул мне планшет с электронным документом.

— Техническое состояние... удовлетворительное. Модернизации... нестандартные, но не противоречат Военному Кодексу, — он сделал паузу, будто слова давались ему с трудом. — Заявка на регистрацию Частной Военной Компании «Звёздный Утиль»... утверждена.

Поставив свою квалифицированную цифровую подпись рядом с виртуальным штампом министерства, полковник коротко кивнул.

— Поздравляю, Артём. Теперь вы и ваши корабли — официальная сила в системе.

Дверь за комиссией закрылась. Я обернулся к Начо, и по его лицу впервые за долгие часы пробежала улыбка облегчения.

Глава 13

Вернувшись с инспекции, я не мог выбросить из головы навязчивую идею. А что, если заменить штурмовую группу наёмников на уже привычные мне боевые дройды? Тем более что опыт их применения у меня уже был.

— Тёма, — обратился я к своему виртуальному помощнику, — можем ли мы, используя ресурсы «Звёздного утиля», создать боевых дройдов, подобных «Молотам»?

Ответ последовал незамедлительно, и голос ассистента прозвучал со стопроцентной уверенностью:

— Анализ подтверждает: мощности предприятия позволяют изготовить практически неограниченное количество боевых дройдов типа «Молот». Недостающие детали, включая шасси гусеничных дройдов, доступны на рынке.

— Отлично, — кивнул я. — Организуй работу, приобрети всё необходимое из расчёта на постройку не менее двадцати боевых дройдов типа «Молот».

— Принято к исполнению, — отчеканил Тёма.

Идущий рядом со мной Начо повернул голову, и я заметил в его глазах немой, невысказанный вопрос.

— Что? Говори, не стесняйся, — подбодрил я его.

— Артём, я заметил странную активность на сервере предприятия, — осторожно начал он. — Поступили непонятные заказ-наряды, мобилизованы ремонтные бригады, зарезервированы оружейные системы на складе «Звёздного утиля»... Что происходит?

— Не беспокойся, это я суету навожу, — успокоил я его. — Решил построить два десятка боевых дройдов одной перспективной модели вместо того, чтобы нанимать головорезов.

— Понял, — кивнул Начо, и его лицо просветлело. — Боевые дройды — тоже выход из ситуации.

Заместитель направился в офис, а я свернул к производственной площадке. Я обожаю наблюдать за работой роботизированных систем — есть в этом что-то фантастическое, почти гипнотическое.

Работа уже кипела. Воздух дрожал от гула мощных генераторов, шипения пневматики и пронзительного визга режущих лазеров. Тяжёлые транспортные платформы заезжали на территорию, доставляя комплектующие. Манипуляторы портальных кранов, ловко снимали многотонные контейнеры, а стайки автономных погрузчиков тут же растаскивали их по площадке.

Огромное пространство цеха было погружено в полумрак, который прорезали ослепительные вспышки сварочных дуг. В их синеватом свете выхватывались из тьмы фрагменты рождающихся машин. Они выстраивались в два безупречных ряда, как новобранцы на параде, — двадцать стальных исполинов. Центром каждого будущего дройда была низкая и широкая гусеничная платформа, а над ней, на массивной турели, устанавливалась главная ударная сила — спаренные рельсотронные автоматы.

Я наблюдал, как автоматизированный кран-транспортер бережно опускал на почти готовый корпус боевой модуль с электронным «мозгом». В тот же миг оптические сенсоры дройда, до этого бывшие тёмными и пустыми, вспыхивали коротким алым лучом — признаком того, что система проходит первичную инициализацию. С каждой минутой двадцать «Молотов» обретали форму.

Где-то через час у меня проснулся зверский аппетит. И несмотря на то, что в офисе был пищевой синтезатор, я всё равно пошёл к причальной палубе, где был припаркован мой верный «Грифон». Перекусив в своём «Грифоне» любимым блюдом — воздушным картофельным пюре с парой сочных котлет, — я запил всё это стаканом светлого пива и удобно устроился на диване. Приятная тяжесть в желудке и уют мягкой ткани сделали свое дело: не прошло и пяти минут, как я крепко заснул.

— Артём, от Министерства войны поступил приказ, — невозмутимо сообщил Тёма, будя меня.

Я лениво взглянул на время в интерфейсе— я проспал всего три часа сорок восемь минут. Мало.

— Нам предписано привести себя в состояние двадцатичетырехчасовой готовности для сопровождения и охраны каравана военно-транспортных кораблей. Курс — приграничная система «Береро-27». Кроме того, нашим куратором назначен полковник по фамилии Клифт.

— Что-то они слишком быстро взяли нас в оборот, — проворчал я, окончательно прогоняя сон. — И что значит «назначили куратором»? Он что, будет летать с нами и лично мной командовать?

— Не совсем так, — пояснил Тёма. — Данный куратор будет, так сказать, нашим контактным лицом в Министерстве. Через него нам будут поступать приказы, и ему же мы будем отчитываться о выполнении — или провале — поставленных задач.

— Что ж, тогда это даже неплохо, — заключил я. — Ладно, Тёма, что у нас по дройдам?

— Боевые дройды проекта «Молот» в количестве двадцати единиц полностью готовы к применению.

— Слушай, Тёма, а можно их немного доработать? — мне вдруг вспомнилась важная деталь. — Не такой уж и большой у них боезапас. Я бы хотел увеличить его как минимум в два, а в идеале — в три раза. И ещё неплохо было бы сделать специальных дройдов-заряжающих. Пусть не для каждого, но штук пять-семь, например.

— Артём, увеличение боезапаса для дройда проекта «Молот» негативно отразится на его грузоподъёмности, маневренности и энергопотреблении. Максимально возможное увеличение — не более сорока процентов. Однако создание дройдов-заряжающих считаю верным решением. Приступаю к разработке проекта.

— Тёма, мы уложимся в сутки?

— Так точно. За это время мы успеем изготовить не менее шести заряжающих дройдов.

Разобравшись с производственными задачами, я решил позавтракать. Пищевой синтезатор снова меня порадовал, создав идеальную яичницу-глазунью из двух яиц с двумя ароматными охотничьими колбасками. Чашка крепкого чёрного чая окончательно взбодрила меня.

На производственной площадке «Звёздного утиля» два ряда новеньких боевых дройдов радовали глаз. Несмотря на то что у некоторых заканчивалась замена снарядных коробов, внешне они сильно напоминали мои «Молот-1» и «Молот-2», хотя отличия были явными: гусеничные шасси и орудия имели другую конструкцию. Рядом, на сборочной линии, под вспышки сварочных дуг уже обретали форму шесть дройдов-заряжающих — их корпуса поблёскивали свежей краской.

— Тёма, — мысленно обратился я к своему искину. — Пожалуйста, приобрети полный боекомплект для всех двадцати боевых дройдов. И не скупись, пусть будут подороже, но качественные.

Как только последний, шестой заряжающий дройд был готов и встал в строй, я отдал команду: «Всем двадцати шести единицам — на причальную палубу и погрузка в грузовой отсек «Грифона»!»

Пока шла погрузка, я снова связался с Тёмой.

— Кстати, Тёма, ты можешь запросить у нашего нового куратора тактическую информацию о кораблях противника? Мы же как-то должны их опознавать.

— Артём, запрос на получение баз данных опознавания подготовлен, — почти мгновенно ответил искин. — Могу я подписать его твоей электронной подписью?

— Подписывай.

Как раз в этот момент на причальную палубу начали доставлять массивные контейнеры с боекомплектом. Пришла и моя очередь возвращаться на борт «Грифона». Я поднялся по аппарели, и в ту же секунду в нейросеть объёмным пакетом пришли данные о кораблях Империи Зудо от куратора. Тут же поступил и приказ о выдвижении к точке формирования конвоя.

«Грифон» под управлением Тёмы плавно отчалил и взял курс к моему крейсеру с бортовым номером 001. Мой корабль был существенно меньше линкора ГК-112, и наш транспортник, пилотируемый искином, с трудом, буквально втиснулся на его ангарную палубу.

Покинув грузовой отсек, я направился в командную рубку крейсера. Оттуда я выстроил все десять кораблей своего небольшого отряда и повёл их к точке рандеву.

Подлетев к грузовым кораблям, я идентифицировался, доложился старшему конвоя — майору интендантской службы. Мы быстро обговорили тактические тонкости, после чего я выстроил для своего отряда боевой порядок. Согласно плану, три моих крейсера уходили в прыжок первыми, прокладывая путь. Пять бывших рейдеров должны были прыгнуть непосредственно охраняя четыре грузовых корабля. Два оставшихся крейсера занимали позицию замыкающих.

Флотилия ушла в прыжок строго по графику. И так же чётко, без сучка без задоринки, мы вышли в промежуточной системе. Просканировав сектор и не обнаружив угроз, я приказал не задерживаться и начать разгон для финального прыжка.

Система «Береро-27» встретила нас суетой приграничного рубежа. Конвой вынырнул из прыжка, и монитор контроля пространства тут же загорелся целой россыпью дружественных отметок — это был пограничный флот мира Фатх, внушительная группировка, дежурившая на окраине.

Практически мгновенно на моем командном терминале замигал запрос на связь с флагмана этого флота.

— Доложите о себе, — раздался в шлемофоне властный, обезличенный голос.

— На связи руководитель ЧВК «Звёздный Утиль», — чётко отчеканил я. — Моя группа осуществляет охрану военно-грузовых судов по контракту с Министерством войны.

После быстрой, но тщательной процедуры проверки, мой флот получил зелёный свет. Грузовые корабли, словно стая неуклюжих китов, медленно направились к ожидавшим их кораблям для снабжения пограничников. Мне же было приказано оставаться на позиции и ждать.

Мы наблюдали, как один за другим транспортники стыковались с кораблями флота, передавая свой ценный груз. Когда последний из них отстыковался и вернулся в ордер, я с облегчением получил подтверждение выполнения первой части задания. Задача была выполнена.

Конвой, сверкая навигационными огнями, развернулся и тем же маршрутом, тем же прыжком устремился назад. Выйдя в знакомом промежуточном секторе, мы провели краткую диагностику всех систем. Корабли, будто усталые великаны, неторопливо разогнались и совершили финальный бросок к миру Фатх.

Космос за иллюминаторами снова обрёл привычные очертания: россыпи далёких звёзд и ослепительный блеск местного солнца. Мы вышли в указанную точку сбора. Миссия была завершена. Убедившись, что все десять кораблей группы в полной безопасности, я мысленно обратился к своему искину:

— Тёма, подготовь и отправь куратору из Министерства войны сообщение. Стандартная форма: подтверждение выполнения боевого задания по сопровождению и охране. Все детали, полный отчёт.

— Сообщение сформировано и отправлено, Артём, — почти мгновенно, ответил искин.

Сообщение о подтверждении успешного завершения миссии пришло быстрее, чем я ожидал. На мой личный терминал поступила шифрованная депеша с официальной благодарностью от Министерства войны за выполнение первого боевого задания. Но куда приятнее была строчка, извещающая о повышении нашего ЧВК «Звёздный Утиль» в рейтинге организаций, содействующих выполнению задач министерства войны мира Фатх. Мы сделали первый, но уверенный шаг вперёд.

Вслед за этим на счет поступило вознаграждение. Сумма в 142 тысячи кредитов заставила меня разочароваться — я всё же ожидал больше.

— Тёма, проанализируй выплату. Не кажется ли тебе, что нас немного обсчитали?

— Артём, проведя расчёты, считаю сумму достаточной, — невозмутимо ответил искин. — Она покрывает затраты на восполнение топлива для флота из десяти кораблей, компенсирует амортизацию систем и включает ваше личное вознаграждение. Прибыль минимальна, но факторизуя повышение рейтинга, операция считается рентабельной.

— Ладно, мало, но сойдёт, — проворчал я и перевёл всю сумму на счёт предприятия «Звёздный Утиль».

В голове тут же начали роиться планы: вот теперь, после успешного дебюта, я наверняка смогу вырваться на пару дней домой, навестить семью... Но едва эта мысль обрела форму, как в интерфейсе вспыхнуло новое сообщение от куратора.

— Артём, поступил новый приказ, — голос Тёмы безжалостно разрушил все мои надежды на отдых. — Привести отряд в состояние полной боевой готовности в течение 24 часов. Цель — вылет в пограничную систему «Каллидо-4» для осуществления патрулирования до прибытия сил космического флота мира Фатх.

От мыслей о доме пришлось отказаться. Вместо этого я спросил:

— Тёма, а какие, собственно, преимущества даёт это самое повышение в рейтинге? Кроме чувства глубокого морального удовлетворения?

— Практические преимущества значительны, — пояснил искин. — Во-первых, с этого момента при расчёте вознаграждений будет применяться повышающий коэффициент. Во-вторых, нам открывается доступ к закрытым базам знаний Министерства войны. Это тактика ведения боя корабельных соединений, руководства по действиям абордажных групп, программы по РЭБ, боевые симуляторы, а также другие... — Тёма сделал микроскопическую паузу, —...секретные, условно обозначенные как «красные», программные вредоносные системы. Более того, само изучение военных баз знаний руководителем ЧВК ведёт к повышению в рейтинге. Это как в вашем мире курсы повышения квалификации. Допуск к более ответственным задачам, и так по нарастающей…

Мысль о такой возможности профессионального роста мгновенно меня воодушевила. Патрулирование на границе — дело нешуточное, и любое преимущество могло стать решающим. Не откладывая в долгий ящик, я, едва наш крейсер пристыковался к орбитальной станции, направился в представительство Министерства войны.

Мне предстояло приобрести эти базы знаний.

Вернувшись на своё предприятие «Звёздный Утиль», я решил переодеться. С тихим шипением расстегнулись замки, и я с облегчением выбрался из громоздкого пустотного скафандра. Определив для себя, что будет правильно надеть форменный комбинезон с логотипом «Звёздного Утиля» — синий, с белой окантовкой и стилизованной эмблемой на груди. Всё-таки я представляю теперь не только себя, но и свою организацию.

Не теряя времени, я занял место оператора на первой попавшейся транспортной платформе, приписанной к моему же предприятию, и задал курс на представительство Министерства войны. Платформа плавно вышла из ангара, и покатила по заданному маршруту.

У пропускного пункта всё прошло гладко. Дежурный, сверяя данные с маркерами в моей нейросети, мгновенно идентифицировал меня и, узнав цель визита, кивнул:

— Проходите, Артём. Вас ожидают.

Внутри меня встретил подтянутый офицер в идеально сидящей форме. Он был на удивление учтив.

— Артём, ваше желание приобрести базы знаний зафиксировано. Проследуйте, пожалуйста, в кабинет 4B-18, — он показал направление и продублировал мне на нейросеть схему маршрута.

В указанном кабинете меня ждала приятная девушка в строгом военном комбинезоне с нашивками сержанта. Её улыбка была деловой, а взгляд — цепким.

— Артём, рада вас видеть. На основании вашегостатуса вам доступен следующий пакет информационных баз, — она вывела на экран планшета внушительный список.

Я выбрал то, что считал необходимым для старта: тактику малых боевых групп, современные методы РЭБ и базу данных по распространённым типам вооружений. Взамен я получил три матовых черных информационных носителя. А вот момент оплаты заставил моё сердце сжаться — сумма в полмиллиона кредитов болезненно уменьшила наш только что пополненный счёт. В душе я расстроился, но виду не подал, поблагодарил сержанта и с каменным лицом вышел.

По пути обратно, глядя на мелькающие за окном огни станции, я не удержался:

— Тёма, почему такие запредельные цены? Помнишь, мы покупали базы для Славы? Всё было вполне демократично.

— Артём, не следует сравнивать гражданские учебные базы с закрытыми военными. Ты приобретаешь не просто информацию, а инструмент, который позволит не просто повысить рейтинг — что в некоторой степени соразмерно получению звания в регулярной армии — но и качественно повысит эффективность нашей работы. И, что ключевое, ты покупаешь это не как частное лицо, а как зарегистрированная военная компания. Это инвестиция в выживание и процветание.

Его слова были логичны, но осадок оставался. Вернувшись, я снова облачился в свой скафандр, перешёл на «Грифон» и отчалил от станции. Вскоре я уже направлял корабль в зияющую пасть ангара моего крейсера с бортовым номером 001.

Глава 14

Выйдя из прыжка в целевой системе «Каллидо-4», мы немедленно провели тщательное сканирование пространства. Аппаратура контроля пространства подтвердила, что опасностей в ближней зоне не обнаружено. Система встретила нас ледяным безмолвием и слабым светом далёкой звезды-карлика.

— Тёма, уводим группу в то астероидное поле, на окраине, — отдал я распоряжение, указав на тактической карте скопление космических обломков.

Это было идеальное укрытие. Поле представляло собой хаотичную груду камней и льда, где наши десять кораблей могли легко затеряться. Глыбы размером с небольшой город медленно вращались в пустоте, отбрасывая причудливые, рваные тени. Крейсеры и рейдеры, с шипением стабилизаторов, аккуратно вписывались в ниши между астероидами; их броня почти слилась с тёмной, испещрённой кратерами поверхностью.

— Все корабли, отключить активные сканеры! Перейти на пассивные, полное радиомолчание! — прозвучала следующая моя команда.

Тишина на мостике стала почти осязаемой, нарушаемая лишь тихим гулом жизнеобеспечения. Именно такое время я и считал наилучшим для учёбы. Поручив Тёме командование с чётким приказом выдернуть меня из капсулы при малейшей опасности, я отправился в медицинский блок крейсера.

Прохладная капсула с мягким светом и настойчивым гулом систем встретила меня как давнего знакомого. Я занял положение, и два знакомых электрода с нежно коснулись висков. Последнее, что я почувствовал, — лёгкий холодок, прежде чем сознание отключилось, погружаясь в бездну образовательного процесса.

Объём информации был колоссальным. Изучение первой базы — тактика малых боевых групп — заняло более четырнадцати часов. Я пришёл в себя с головой, переполненной схемами, векторными расчётами и моделями поведения. После сеанса я отправлялся в каюту, где пищевой синтезатор с довольным урчанием выдавал мне скромный ужин, а затем — неслыханная роскошь для средних транспортных кораблей — настоящий душ. Струи горячей воды смывали физическое и ментальное напряжение, и в эти минуты я чувствовал себя по-настоящему довольным.

По сути, я был старшим — и единственным — членом экипажа на всех десяти кораблях. Мой режим был прост до автоматизма: изучение баз в капсуле, приём пищи, короткий сон и снова учёба. Эта операция по патрулированию нравилась мне больше предыдущей. Это было идеальное времяпрепровождение: обучение, отдых, самосовершенствование. Как говорится, солдат спит — служба идёт.

По истечении срока патрулирования я вывел свои корабли из астероидного поля, совершив демонстративный пролёт по заданному маршруту, как бы напоминая системе, что здесь выполняется боевая задача. И словно по расписанию, ровно в указанное время, на сканерах возникли могучие силуэты военных кораблей флота мира Фатх.

Я вышел на связь, доложил о выполнении боевого задания и чистом секторе. От командования группировки пришло лаконичное подтверждение. Задание было закрыто. Не мешкая, я отдал команду:

— Тёма, всем кораблям — разгон на прыжок! Курс — система Фатх!

Флотилия набрала скорость, и один за другим, оставляя за собой лишь мерцание искривлённого пространства, корабли ринулись в прыжок.

Едва я вернулся в зону действия информационной сети центральной планеты Фатх и стабильный сигнал замигал на моём терминале, я немедленно отчитался куратору о выполнении боевого задания. Ответ пришел почти мгновенно: сухая, казённая благодарность и уведомление о новом повышении в рейтинге

— Тёма, — мысленно обратился я к своему искину, — визуализируй, пожалуйста, наш рейтинг. И ЧВК, и мой личный. Интересно, насколько мы поднялись.

В моем интерфейсе, заструились столбцы цифр и диаграмм.

— Рейтинг нашего ЧВК «Звёздный Утиль» на текущий момент: пятнадцатое место из сорока семи зарегистрированных компаний, — размеренным тоном начал доклад Тёма. — Следует учитывать, что, несмотря на небольшое количество выполненных заданий, состав нашего боевого флота является значительным активом. В мире Фатх крайне сложно легально приобрести крупные военные корабли. Учитывая, что в нашем распоряжении десять единиц, из которых пять — тяжёлые крейсеры, по этому параметру мы занимаем третью позицию. Лишь две компании обладают большим флотом, чем мы.

Вслед за этим на счет предприятия поступило вознаграждение — 213 тысяч кредитов. Этот прогресс, как финансовый, так и репутационный, искренне порадовал меня. Однако, как это часто бывает, за похвалой и премией сразу последовал новый приказ: «Привести отряд в состояние двенадцатичасовой готовности к патрулированию следующего сектора космического пространства».

Время снова стало ресурсом на вес золота. Я уже мчался с крейсера на орбитальную станцию, чтобы успеть приобрести следующие базы знаний. Пока транспортная платформа неслась по заданному маршруту, я снова мысленно связался с Тёмой.

— Тёма, пошли запрос куратору. Уточни, когда мне, как руководителю, может быть положен краткосрочный отпуск. Хочется уже семью навестить.

Ответ пришёл почти мгновенно, холодный и безэмоциональный, как и всё общение с Министерством:

— Отпуск может быть предоставлен после пяти успешно выполненных боевых задач подряд без замечаний. На текущий момент выполнено две. Текущее задание будет считаться третьим.

«Две из пяти. Три впереди», — мысленно подвёл я итог. Эта мысль придала мне решимости. Сейчас главное — учиться, зарабатывать и выживать. А там, глядишь, и до дома рукой подать.

Время опять поджимало, поэтому я действовал быстро, почти на автомате. В том же самом представительстве Министерства войны меня, кажется, уже узнавали. Та же самая улыбчивая сержант без лишних слов выдала мне очередной пакет баз знаний — на этот раз я взял углублённые курсы по тактике засад и скрытному маневрированию. Деньги снова улетели с ошеломляющей скоростью, но я уже не морщился — эти инвестиции должны были в скором времени начать окупаться.

Не теряя ни секунды, я вернулся на свой крейсер «001». Не видя смысла дожидаться исхода всех двенадцати часов, я отдал приказ на выдвижение. Наш небольшой флот разогнался и ринулся в ослепительную вспышку прыжка к следующей пограничной системе.

Прибыв на место, я не стал устраивать показательных проходов. Моей первой и единственной мыслью было сначала спрятаться. Я повёл корабли к самой отдалённой планете системы и аккуратно увёл их в теневую стороны планеты. Здесь, мы были невидимы для любых случайных глаз, а пассивные сканеры неусыпно дежурили, вглядываясь в пустоту на предмет появления кораблей Империи Зудо.

Убедившись, что опасность отсутствует, я с чистой совестью отправился в медицинский блок. Моя личная боевая учеба продолжалась. Процедура изучения по-прежнему отнимала уйму времени — от 12 до 15 часов за сеанс, и я выходил из капсулы с головой, забитой тактическими схемами и алгоритмами. Мне снова везло: в эту операцию всё прошло на удивление спокойно. Все пять дней я не то чтобы работал, а скорее отдыхал, погружаясь в базы знаний и делая перерывы лишь на сон и прием пищи, которую синтезатор превращал в сносное подобие домашней еды.

Как и в прошлый раз, словно по часам, ровно в назначенный срок, в системе появился пограничный флот мира Фатх. Я доложился о завершении патрулирования с почти что удовольствием в голосе, и командование так же лаконично подтвердило выполнение операции.

С чувством глубокого удовлетворения я покинул систему, взяв курс на центральную планету мира Фатх. Впереди меня ждал отчёт куратору, очередное вознаграждение и заветное повышение в рейтинге. С каждым шагом я приближался к своему отпуску.

Моя небольшая эскадра выпрыгнула в системе Фатх, и я, уже почти на автомате, отправил очередной доклад куратору. В ответ, как и ожидалось, пришло стандартное подтверждение и благодарность за успешное выполнение задания, а на счет упало вознаграждение — 223 тысячи кредитов.

И тогда я замер в ожидании. Ждал нового задания от Министерства войны. Проходили минуты, затем час, а заветного уведомления всё не было. Это ввело меня в полное недоумение. Разве так бывает? Обычно приказы сыпались один за другим, не давая и вздохнуть.

— Тёма, — мысленно позвал я, — свяжись с куратором. Выясни, в чём дело. Мне нужно новое задание, я очень хочу в отпуск!

Ответ куратора меня удивил. Оказалось, что в настоящий момент боевых задач для ЧВК с таким высоким рейтингом просто нет. Все операции, соответствующие нашей «весовой категории», были либо уже распределены, либо отменены. Меня это, мягко говоря, не устроило.

— Тёма, передай, что мы готовы взять любое задание. Не обязательно соответствующее нашему месту в рейтинге. Главное — не простаивать.

Через некоторое время, которое показалось вечностью, наконец поступил приказ. Задача была простая, даже слишком: сопроводить и охранять небольшой караван из трёх грузовых кораблей в уже знакомую мне систему. Более того, выяснилось, что эти тихоходы уже ждут корабли сопровождения, так что приказ был срочным. Я не стал раздумывать.

— Всем кораблям, следовать за мной! Курс на точку стоянки каравана! — скомандовал я, и моя эскадра сорвалась с места.

Полет снова оказался на удивление удачным. Промежуточная система была пустынной, а в целевой всё прошло как по маслу. Грузовые корабли благополучно дошли, разгрузились, командование группировки флота Фатх приняло груз, отметило выполнение задачи и дало добро на возвращение. Что мы и сделали, вежливо оставив наши «подопечные» корыта там, где их и встретили.

Тёма тут же отправил отчёт куратору. Пришло подтверждение об успешном завершении четвёртой задачи. Вознаграждение, свалившееся на счет следом, красноречиво продемонстрировало, что операция была не нашего уровня — жалкие 177 тысяч кредитов. Но я даже не успел расстроиться, потому что практически сразу поступил новый приказ. И вот он — ПЯТЫЙ. Тот самый, после которого можно будет выдохнуть и попросить отпуск.

Не теряя ни мгновения, я направил свой «Грифон» на станцию, в представительство Министерства войны. Пора было запасаться новыми базами знаний. Впереди — последний рывок, а к серьезным заданиям, даже если это простой конвой, нужно готовиться со всей ответственностью.

С базами знаний всё прошло как по накатанной: четыре новых накопителя заняли своё место в кармане моего комбинезона, а я на том же «Грифоне» уже мчался обратно к месту стоянки моей флотилии. Приятно, когда хоть что-то в этой неспокойной вселенной остаётся предсказуемым.

Я поднялся на залитый холодным светом мостик своего флагмана, и тут же в тишине прозвучал голос Тёмы:

— Артём, докладываю: бункеровка всех кораблей флотилии завершена. Топливные стержни генераторных установок полностью заменены на всех десяти единицах.

Я кивнул с удовлетворением. Ребята славно поработали, успев всё сделать, пока я летал за базами. Настроение было приподнятое, и я решил проверить наш прогресс.

— Тёма, покажи наш текущий рейтинг. Четыре успешных задания подряд — надеюсь, мы уже вплотную подобрались к первой десятке?

Ответ искина немного остудил мой пыл.

— Мы сохраняем пятнадцатую позицию. Динамики роста нет.

— Как это нет? — не скрыл я удивления. — Мы же не стояли на месте!

— Рейтинговая система динамична, Артём, — невозмутимо пояснил Тёма. — Условно говоря, ваши конкуренты тоже не сидят сложа руки. Показатели растут у всех участников одновременно. Мы не снижаемся, но и другие повышают свою эффективность. Для существенного рывка нам потребуется либо выполнение задач более высокого уровня, либо значительное увеличение флота.

Стараясь не разочаровываться, я махнул рукой. Ладно, главное — не откатиться назад. А сейчас нас ждала пятая, решающая задача. Снова прыжок, снова новая, незнакомая система. Я без колебаний выбрал уже проверенную стратегию: затаиться и ждать. Найдя на сканерах удалённую ледяную планету, я аккуратно провёл свой флот в её тень, скрыв корабли от посторонних глаз. Здесь, в холодной тишине, можно было спокойно изучать новые базы знаний, прерываясь на сон и еду. Идеальный способ провести несколько дней в ожидании — с пользой и в относительном комфорте.

Строго говоря, приказ Министерства войны подразумевал активное патрулирование пограничной системы. То есть — курсировать по заданному сектору, заглядывать в каждый уголок, облетать планеты, сканировать астероидные поля. При обнаружении кораблей Империи Зудо, если их группировка была невелика, предписывалось атаковать, а при возможности — даже захватывать трофеи. Ну а если в систему входили большие силы врага, то долг повелевал нам немедленно уносить ноги и как можно скорее докладывать.

Но я считал иначе.

За годы работы я понял одну простую вещь: бюрократия едина для всех, от рядового сотрудника до генерального директора. Для подтверждения выполнения задания требовалось представить всего лишь телеметрию с навигационного оборудования, доказывающую, что моя флотилия болталась в указанной системе ровно положенные пять суток. И этого для отчёта было более чем достаточно.

Зачем же тогда лишний раз светиться, жечь драгоценное топливо на бессмысленные манёвры и, что самое главное, напрасно рисковать, нарываясь на неприятности? Нет уж. Моя философия была проста: выполнил формальность — получил кредиты. Война никуда не денется, а вот живым и с целым флотом выполнять задания куда приятнее.

Поэтому я с чистой совестью отсиживался в тени ледяного гиганта, экономя ресурсы и нервы. Пусть где-то там, в глубинах космоса, носятся мои «коллеги» по рейтингу, выслуживаясь перед командованием. Я же предпочитал провести эти пять дней с куда большей пользой — совершенствуя собственные навыки в виртуальных симуляциях и банально отдыхая. Солдат спит — служба идёт. А умный солдат спит в самом безопасном и тёмном углу системы.

Тишина в медицинской капсуле была абсолютной, нарушаемая лишь ровным дыханием и слабым гулом систем корабля. В виртуальном пространстве я отрабатывал сложный манёвр уклонения для тяжёлого крейсера, как вдруг резкий, но беззвучный сигнал тревоги от Тёмы прорвался сквозь слои симуляции, заставив вздрогнуть.

— Артём, срочное прерывание, — голос искина был ровным, но в нём появилась стальная нить. — Пассивные сканеры зафиксировали два корвета класса «Скорпион», принадлежащих Империи Зудо. Пеленг… Они движутся прямо на нас. Расчёт траектории показывает, что их цель — укрытие в тени этой же планеты. Выходят на точку сближения через три минуты.

Моё сознание мгновенно вернулось в реальность, выдернутое из глубин симуляции резким, ледяным сигналом тревоги. Сердце гулко стукнуло о рёбра, выбивая в ушах бешеный ритм. «Вот же чёрт!» — пронеслось в голове. Из всех уголков в системе они выбрали туже планету что и мы и полезли именно сюда, прямиком на нашу замаскированную эскадру.

Делать было нечего. Позволить им приблизиться — означало быть обнаруженными и тогда мы упустим преимущество. Молниеносно оценив обстановку по данным тактического сканера, я принял решение.

— Боевая тревога! Всем кораблям, отменить радиомолчание! Тёма, слушай задачу: мы не уничтожаем. Хочу эти корвета целыми! Обездвижить цели, программно взломать их системы, заблокировать экипаж в отсеках и установить полный контроль. Это приоритет!

— Принято, — тут же отозвался ровный, механический голос.

Я выскочил из капсулы и ринулся на мостик. На главном экране уже отображалась тактическая карт. Два красных, пульсирующих маркера неумолимо ползли к нашему сектору. Мои десять кораблей, до этого замершие как ледяные глыбы, вдруг ожили. С них слетели маскировочные поля, и яркие факелы маршевых двигателей прорезали черноту космоса.

— Инициатива за нами, — констатировал я, следя, как строй моих рейдеров занимает позиции. — Они нас ещё не видят.

— Выход на боевую позицию завершён. Запускаю целеуказание, — доложил Тёма.

Глава 15

Открывшееся зрелище было сюрреалистичным. Десять кораблей, управляемые одним нечеловечески быстрым сознанием, действовали как единый организм. Три моих рейдера на максимальной скорости вышли из тени, совершая обходной маневр и заходя корветам в хвост. Два крейсера, работая на полную тягу, пошли на сближение справа. Враги запаниковали. Один корвет, который мы обозначили как «Цель-1», резко клюнул носом вниз, пытаясь уйти под плоскость боя. Второй, «Цель-2», наоборот, дал форсаж, стремясь протаранить ближайший корабль из группы встречи. Первыми выстрелили эмиттеры электронно-магнитного импульса крейсеров — невидимые волны исказили пространство вокруг корветов, заставив их щиты мерцать. В тот же миг лазерные батареи моих рейдеров выплюнули десятки коротких, точных очередей. Ослепительные красные линии прошили пространство, целясь в строго определённые точки.

Удары наносились не главными калибрами, не для пробития брони, а для точечного выжигания двигательных узлов и антенн связи. Выстрелы достигли своей цели, управление нарушено, и их движение стало хаотичным, беспомощным.

— Щиты на одном из корветов пробиты. На втором — критические повреждения двигателей. Начинаю кибератаку, — голос Тёмы был монотонным, будто он докладывал о погоде.

На тактической схеме тонкие, ядовито-зелёные нити — визуализация хакерских протоколов — устремились к повреждённым целям. Один из корветов, отчаянно сопротивляясь, попытался дать залп из своих орудий. Но строй моих рейдеров уже сместился, предвосхищая манёвр по идеальной траектории, заданной Тёмой. Залп прошёл впустую.

— Внедряюсь во внешний контур систем управления, — голос Тёмы был спокоен.

— Первый корвет взят под контроль. Системы заблокированы, экипаж изолирован, — отчеканил Тёма. — «Цель-2» пытается запустить аварийный протокол самоуничтожения, — продолжил искин. — Противодействую. Взламываю систему защиты реактора..

Несколько напряжённых секунд, показавшихся вечностью, прошли в тишине, нарушаемой лишь треском статических помех.

— Угроза самоликвидации нейтрализована. Второй корвет под нашим контролем. Захват завершён. Потерь и серьёзных повреждений у нас нет.

Я глубоко выдохнул, позволив напряжению уйти. Два трофейных корвета Империи Зудо теперь безвольно дрейфовали рядом с моей эскадрой. Рискованный план сработал. И теперь, помимо успешного завершения патрулирования, у меня на руках был козырь, который мог круто изменить мой рейтинг. Если откровенно, такое боевое столкновение, где численное превосходство на моей стороне — пять к одному, — мне очень нравится. Считаю, так воевать — правильно!

На пятый день, когда в систему, разрезав пространство, вошли внушительные силуэты кораблей боевого флота мира Фатх, я впервые за эту операцию почувствовал не просто облегчение, а настоящую радость. Два трофейных корвета, безвольно дрейфовали рядом с моей эскадрой. Я всерьёз опасался, что за ними явятся флот Империи Зудо, и моя скромная эскадра станет космической пылью.

Связь установили практически мгновенно. На этот раз мой доклад принимал не дежурный офицер, а седой, с орлиным профилем и холодными глазами адмирал на флагмане линкора «Непоколебимый».

— Капитан Артём, ваш доклад принят, — его голос был подобен скрипу гравия. — Подтверждаю успешное выполнение боевой задачи по патрулированию. А захват двух боевых единиц противника… это впечатляет. Поздравляю.

Я уже мысленно предвкушал щедрую премию, как адмирал продолжил, и его тон сменился с одобрительного на начальственно-отеческий.

— В данной ситуации, капитан, учитывая повышенные риски и оперативную обстановку, я считаю целесообразным передать трофейные корабли под охрану моей эскадры. Мы проведём их полный досмотр и анализ на месте, дабы извлечь максимум разведданных, пока информация не устарела. Это стандартная процедура. Ваша миссия завершена, можете возвращаться на Фатх для получения вознаграждения.

Что-то в его словах прозвучало фальшиво. Слишком уж гладко и по-хозяйски он это сказал. «Стандартная процедура»? Сомнительно. Скорее, он видел лёгкую добычу и хотел приписать себе лавры за захват.

Мысленно я уже рвал и метал, но голос мой прозвучал почти почтительно.

— Глубокоуважаемый адмирал, я полностью понимаю вашу озабоченность оперативной обстановкой. Однако, согласно параграфу 14-б Устава контрактной службы, все материальные трофеи, захваченные силами ЧВК до момента прибытия регулярных частей, являются собственностью нанимателя — в данном случае Министерства войны — с последующей передачей их контрактору для утилизации или иного использования, если иное не оговорено специальным приказом. Специального приказа о передаче трофеев третьим лицам в моём задании не значится. С подсказки Тёмы ответил я.

В эфире повисла короткая, но тяжёлая пауза.

— Капитан, вы понимаете, что задержка может привести к потере ценных данных? — в его голосе зазвенела сталь.

— Безусловно, адмирал. Именно поэтому я намерен немедленно доставить трофеи напрямую в аналитический отдел Министерства на Фатх, — парировал я, сохраняя учтивый тон. — Мои корабли уже готовы к прыжку. Уверен, специалисты министерства по достоинству оценят нашу с вами оперативность. И, разумеется, в отчёте я особо отмечу вашу эскадру как обеспечившую безопасный вывод трофейных единиц из зоны конфликта.

Это был тонкий намёк. Я давал ему понять, что не стану ссориться и даже подкину ему в отчёт несколько лестных слов, но трофеи — мои.

Последовала ещё одна пауза, на этот раз короче.

— Поступайте как знаете, капитан, — наконец буркнул он, и связь прервалась.

Я не стал ждать, пока он передумает.

— Тёма, всем кораблям, немедленный разгон на прыжок! Курс — Фатх! — скомандовал я.

Моя эскадра, ведя за собой два ценных приза, ринулась к точке выхода, оставив адмиральскую группировку в пустой системе.

Моё появление в системе Фатх с двумя трофеями на буксире не осталось незамеченным. Ещё до официального введения военного положения меня знал практически каждый диспетчер, и сейчас эфир наполнился их живыми, не скрывающими уважения голосами.

— «Звёздный Утиль», видим вас! Потрясающая работа, капитан! — долетало из одного сектора.

— Проходите, капитан Артём, для вас зелёный коридор! — звучало из другого.

Я с удовольствием ловил эти волны заслуженной похвалы, чувствуя, как усталость от пятидневного напряжения начинает медленно отступать.

Это приятное упоение длилось недолго. На общий канал вышел новый голос — холодный, официальный и не терпящий возражений. Представитель Министерства войны.

— Капитану Артёму, — прозвучало в эфире, без приветствия и лишних слов. — Следуйте на координаты ноль-ноль-пять-девять-дельта. Остановитесь для проведения досмотра трофейных единиц на предмет возможных диверсионных устройств.

Внутри всё сжалось. Процедура стандартная, но тон голоса не сулил ничего хорошего.

— Вас понял, следую на указанные координаты, — покорно ответил я.

Все двенадцать кораблей развернулись, уходя на запасную орбитальную парковку. Прибыв на безлюдную точку в космосе, я отдал команду:

— Всем кораблям, расцепить буксировочные тросы. Тёма, отвести эскадру на пять километров от трофеев. Предоставить пространство для манёвра досмотровой группе.

Мои корабли мягко отошли, оставив два корвета Зудо одиноко дрейфовать в пустоте. Ждать пришлось недолго — через тридцать пять минут прибыл военный буксир в сопровождении четырёх лёгких сторожевых кораблей. На связь вышел его капитан, и его тон был куда более человеческим.

— Капитан Артём, приветствую! Поздравляю с трофеями, великолепная работа! Доложил куратору, ваше задание закрыто как успешное. Захват двух боевых единиц подтверждён.

Я мысленно поблагодарил его за доброе слово.

— Благодарю, капитан. Передаю коды доступа к системам корветов. Полный контроль над машинным отделением, жизнеобеспечением и бортовыми системами.

— Принято. Очень признателен за сотрудничество.

Буксир, ловко зацепил оба корвета мощными магнитными захватами. С короткой вспышкой маневровых двигателей он развернулся и, тяжело волоча за собой мою добычу в неизвестном направлении. Я проводил их взглядом с лёгкой горечью, но тут же на терминале замигал значок нового сообщения от куратора. Повышение в рейтинге! Теперь мы на 14-м месте. И, что главное, — приглашение в любое представительство Министерства для получения награды.

Почувствовав, что позитивный настрой по отношению ко мне сейчас на пике, я немедленно отдал мысленный приказ:

— Тёма, составляй рапорт-ходатайство. Просим предоставить мне, руководителю ЧВК «Звёздный Утиль», краткосрочный отпуск продолжительностью пять стандартных суток для решения личных вопросов. И отправляй куратору, пока звёзды благоприятно сошлись.

Пока я наслаждался редким моментом затишья, наблюдая, как буксир с моими трофеями растворяется в мерцающем звёздном поле, в голове засела одна деталь. Я мысленно обратился к своему искину:

— Тёма, а почему все, от диспетчеров до того капитана на буксире, обращаются ко мне «капитан»? Я ведь, насколько мне известно, никаких званий в их флоте не имею.

— Это связано с импровизированной системой рангов, принятой Министерством войны для координации с частными военными компаниями, — без колебаний начал объяснять Тёма. — Согласно табели о рангах военного флота мира Фатх, командование оперативным соединением, включающим тяжёлые крейсеры, соответствует должности, для которой предусмотрено звание не ниже контр-адмирала.

В голосе искина послышались лёгкие аналитические нотки.

— Однако, учитывая, что вы не обучались в военной академии и не проходили действительную службу в рядах флота, вам было присвоено звание «капитан». Хоть оно и не относится к старшему офицерскому составу, но уже является офицерским званием и указывает на ваш оперативный командный статус.

— Значит, меня немного принизили, — усмехнулся я.

— Формально — да, — согласился Тёма. — Но существует важное дополнение. Руководители ЧВК, чей рейтинг входит в первую десятку, автоматически получают звания, приравненные к высшему офицерскому составу флота. Таким образом, ваш карьерный рост в рейтинге напрямую коррелирует с получением более высокого воинского звания в этой системе.

Мысль о том, что где-то там, в кабинетах Министерства, уже присматривают для меня адмиральские погоны, пришлась мне по душе. Это был неплохой стимул карабкаться дальше по этой лестнице.

И словно в ответ на мои размышления, в нейросеть пришло новое уведомление. Я уже мысленно готовился к очередному приказу о вылете в какую-нибудь богом забытую систему, но вместо этого мои глаза прочли нечто иное. Это был не приказ. Это было извещение об утверждении моего рапорта. Мне предоставлялся долгожданный отпуск. На четыре дня. Четыре дня!

— Тёма! — мысленно воскликнул я, едва сдерживая эмоции. — Отменяем все планы по закупкам и техобслуживанию! Готовь «Грифон» к быстрому переходу. Я лечу домой!

«Грифон» плавно пронзил облака, и внизу проплыли знакомые до слёз очертания — изумрудное озеро и серебряная змейка реки. Я направил его к заранее намеченной площадке — к поляне недалеко от палаточного лагеря, который я когда-то обустраивал своими руками.

Корабль, словно уставшая птица, мягко коснулся земли. В наступившей оглушительной тишине заскрипела гидравлика, и кормовая аппарель с лёгким стоном опустилась.

Я ступил на землю, сбежав вниз по трапу. И замер. Лето. Тёплое, раннее утро. Воздух был густым, влажным и пьянящим, Летнее, тёплое, раннее утро. Воздух был густым, влажным и пьянящим, Солнце, золотило росу на травинках и бросало длинные тени.

Мой «Грифон» занял своё почётное место рядом с другими кораблями — средним транспортом «Стриж», который я передал Вячеславу, и двумя небольшими курьерами.

Я постоял так несколько минут, просто дыша полной грудью. А потом медленно пошёл к заветному переходу на Землю.

Дверь в дом бесшумно подалась. Как можно тише, я зашёл домой, на цыпочках, стараясь не разбудить моих девочек. Проскользнув в кухню, я бросил взгляд на часы: без двадцати шесть. Я знал, что будильник в смартфоне жены установлен на шесть ровно. У меня было двадцать минут, чтобы сотворить чудо.

Достал сковороду — тяжёлую, чугунную. Сначала занялся сосисками, отварив их до лёгкой упругости, а затем, слив воду, принялся за главное — яичницу-глазунью. Первая пара яиц, одно за другим, аккуратно разбились о край сковороды, и солнечные желтки уютно устроились в прозрачном белке. По мере готовности я выложил рядом с яичницей пару сосисок, доведя их до румяной, аппетитной корочки. Первая порция готова. Принялся за приготовление следующей.

Пока на плите творилась магия, я достал хлеб и бесшумно вставил ломтики в тостер — я прекрасно помнил, как наша дочь обожает хрустящие тосты по утрам. Последним штрихом стал лёгкий щелчок включения электрического чайника.

И как по волшебству, едва чайник начал закипать, из спальни донёсся нежный перезвон будильника. Через мгновение дверь на кухню скрипнула, и на пороге появилась она. Моя жена. Заспанная, в моей смятой футболке, с размытым взглядом, но её нос уже по-кошачьи вздрогнул, улавливая знакомый, манящий аромат.

Она смотрела на меня, на накрытый стол, на дымящуюся сковороду, и в её глазах, сквозь пелену сна, медленно, проступало удивление, а затем — та самая, тёплая и бездонная, улыбка.

— Эль, доброе утро, — прошептал я.

— Артём, ты вернулся!

— Тихо, мать разбудишь дочь.

— Кого, её? Да её пушкой не разбудишь! Она на каникулах с подружками допоздна гуляет, а потом до полуночи в телефоне сидит. Так что из-под неё хоть матрас выдёргивай — она не проснётся. Ты лучше рассказывай, как дела. Как там у тебя бизнес?

— Имущество и активы получилось сберечь. Конечно, некоторые госконтракты пришлось затормозить по независящим от меня причинам. Ну и, как говорится, тоже пришлось… Так сложилось, что мне пришлось заключить ещё один госконтракт, требующий моего личного присутствия. Приходится постоянно мотаться туда-сюда. Вознаграждение, конечно, платят, но то, что постоянно требует моего присутствия, сильно напрягает. Вот кое-как выпросил небольшой отпуск на четыре дня и сразу — домой.

Супруга оглядела меня, посмотрела мне в глаза, и мне показалось, что она даже как-то злобно сощурилась.

— А не трёшь ли ты мне уши, дорогой? А не завёл ли ты там какую-нибудь инопланетяночку?

— Ну, хорош, мать! Ты же знаешь, я не такой, я честный. Сама прекрасно знаешь, что мне все эти неприятности, которые сначала — приятности, не нужны. Просто сложности: там с этими госконтрактами всегда сложности — то в одном месте не складывается, то в другом, а на мне ответственность, приходится подстраховываться третьим. Вот так и бегаю от одного к другому. Как думаешь, променял бы я тихое и спокойное времяпрепровождение с рыбалками, покатушками на лодке?.. И разменять всё это, на всяких там непонятных инопланетяночек.

— Ну да, здесь ты скорее прав. Ты у меня как кот: где тебе сыто, тепло и спокойно, там тебе и дом.

— Вот, а то сразу: «Бабы, бабы...»

Так, спокойно переговариваясь, мы закончили завтрак, и супруга стала собираться на работу. Через некоторое время проснулась дочь — вернее, супруга её разбудила, — так как ей надо было школьный лагерь. На моё предложение развести их на работу и в школу соответственно мои девчонки отказались. Супруге удобнее было самой на машине передвигаться — дела по хозяйству порешать. Да и вообще, мобильность — это всегда удобно. Я настаивать не стал.

Вышел во двор, где уже припекало утреннее солнце, достал телефон и набрал номер Вячеслава.

— Слава, здравствуй. Как у тебя дела? Не можешь подъехать? Поговорить нужно.

— Артём, приветствую! Я ждал твоего звонка. Конечно, через два с половиной часа буду у тебя.

— Договорились.

Я сбросил вызов и не спеша пошёл к сараю, в котором был переход на Плацдарм. Я не торопился, шёл спокойно, к тому месту, где оставил свою любимую транспортную платформу. Подойдя к ней, я занял место оператора. Платформа с тихим гулом плавно поднялась в воздух на высоту полутора метров. Мне очень хотелось сверху посмотреть на своё поле с ячменём.

Глава 16

Платформа, мягко гудя, поплыла над ячменным морем. Цвет его был не однотонным, а переливчатым — от дымчатого, почти серебряного, там, где колосья кланялись солнцу, до густого, золота в ложбинах. Каждый стебель стоял тугой пружиной, отягощённый зерном. Ветер гулял по верхам, и ячмень отзывался ему не шепотом, а гулом — низким, бархатным шорохом, похожим на отдалённый прибой. Скоро, очень скоро придут комбайны, и эта красота претворится в полные закрома, в реальный, осязаемый результат.

Следующим пунктом моей программы было второе поле — десять тысяч гектаров, где должны были кипеть работы по высадке деревьев. Платформа, послушная малейшему импульсу, плавно развернулась, и ветер с воем хлестнул мне в лицо. Мы понеслись над землёй, пока вдали не показалось пустынное пространство — серая, безжизненная полустепь. Я приказал платформе снизиться, почти вжался в поручни, впиваясь глазами в эту равнину. Искал ряды тонких саженцев, следы техники, хоть что-то… Но видел лишь потрескавшуюся землю да клубы пыли. Поручение было дано чётко, ясно, Славе. Лично Славе. Пора возвращаться и дожидаться его визита.

На этот раз я пролетел переход на Землю на платформе и опустил её во дворе своего дома. Зашёл внутрь, из холодильника достал баночку ледяного пива и, прихватив её, вышел во двор. Уселся на прохладную каменную скамейку, вскрыл банку с приятным сердцу хлопком. Первый глоток обжёг горло горьковатой прохладой. В отличном настроении я приготовился ожидать появления Славы.

Вскоре на обочину вырулила, слепя лаком, чёрная Kia K5. Она съехала с дороги прямиком на мой «газон», открылась водительская дверь. И вот он — Слава, собственной персоной.

— Слава! Здорово! — широко улыбнулся я, поднимаясь со скамейки и протягивая ему руку. — Как дела?!

Он пожал её, стараясь смотреть прямо, но его взгляд упорно норовил соскользнуть куда-то в сторону, на свои новенькие колёса.

— Артём… Привет. Да я в порядке.

Я похлопал его по плечу — мышцы под пиджаком были твёрдыми, как камень. Чувствую — напряжён, как струна.

— Ну, что скажешь? Как успехи? Чем порадуешь? — спросил я по-отечески. — Ячмень, я смотрел, — загляденье. А вот с лесополосой… Вижу, есть пробелы. Давай, рассказывай по порядку.

Он немного воспрял, выдохнув часть тревоги.

— С литием всё чисто. Три тонны, триста тысяч, как договорились. Комиссией себя не обидел.

Я не удержался от усмешки.

— Молодец, тут без вопросов. И машину твою оценил, нарядная тачка. Что дальше?

И тут он сдулся. Взгляд уткнулся в землю, начал нервно переступать с ноги на ногу.

— Дальше… Дальше был Осмий-187.

Он тяжело вздохнул, и я уже понял, что сейчас услышу историю героических, но тщетных попыток.

— Артём, это была пытка. Я везде искал. И здесь, и за рубежом. Всех достал. Друзья, знакомые, знакомые знакомых… Никому этот редкоземельный элемент нахрен не сдался. В общем, через тех, кто литий брал, вышел на людей. И… там уже цену сбили. Двести тысяч за грамм — это фантастика, таких цен сейчас нет.

Я слушал его и качал головой.

— И к чему же пришли? — спросил я спокойно.

— Продал два килограмма… — он почти прошептал, — по девять тысяч восемьсот. За грамм.

Он помолчал, видимо, ожидая моего взрыва. Но я не взорвался. Ведь Тёма представил мне текущий порядок цен.

— Оплата криптой только вчера прошла, — поспешно добавил он. — Вышло девятнадцать миллионов шестьсот тысяч.

— Ну, Слав, — сказал я, снова кладя ему руку на плечо. — Ожидали мы, конечно, побольше. Значительно. Подход к выбору товара, дружище, несерьёзный. Надо на ликвидность смотреть, а не на редкость.

Я посмотрел ему в глаза и увидел там и усталость, и досаду. Но и упорство тоже.

— Но вот что я скажу, — продолжил я уже мягче. — Активность твою я хвалю. Упёрся, искал, мучился, но результат-то есть! Пусть не тот, о котором мечтали, но почти двадцать лимонов — это не хухры-мухры. Спасибо, что не сдался.

Я отпустил его плечо. Теперь нужно было перейти к самому главному.

— Но из-за этой твоей эпопеи с осмием, я так понимаю, до лесополосы и до ячменя руки так и не дошли? Так?

— Так.

Видно было, парень готов был немедленно броситься исправлять ошибки, лишь бы загладить вину. Что ж, нужно было направить эту энергию в нужное русло.

— Так, ладно. Что сделано — то сделано, — сказал я, переводя разговор в практическое русло. — Теперь слушай сюда и запоминай. Первый и главный твой шаг сейчас — найти поставщиков саженцев. Всё уже утверждено, координаты внесены. Твоя задача — приобрести саженцы и найти честного поставщика, чтобы он отгрузил всё согласно плану. И чтобы всё было на стандартных паллетах. Никаких самодельных упаковок, понял? Только стандарт. Это важно для автоматизации. Напомни мне, чего и сколько нужно купить.

— Тополь пирамидальный — 264 000 саженцев, вяз мелколистный — 110 000 штук, лох серебристый — 66 000 единиц.

— Всё верно.

Он кивнул, уже мысленно составляя список звонков.

— Как только саженцы будут здесь и ты наладишь автоматизированную посадку по нашим картам… — я сделал небольшую паузу для драматизма, — как справишься — приступишь к следующей задаче.

Он замер, ожидая.

— Можешь лететь в Венесуэлу. За кокаином. Попробуй купить партию за золото. Им оно точно нужнее, чем доллары или крипта. Бумага резанная с изображением мёртвых американских президентов всё равно бумага, а золото… Его пощупать можно. Так что проси большую скидку. Если всё получится — лети на Пиратскую Станцию. Там продашь этот порошок, купишь искины… и три тонны лития. И столько же золота. Насчёт этого металла у меня есть мысли.

Я видел, как в его глазах сменились вина и растерянность на тот самый азарт, которого я и добивался. Огонь предстоящего дела, масштаб, который заставлял кровь бежать быстрее.

— Всё ясно?

Он снова кивнул, но на этот раз его кивок был твёрдым и уверенным. Дело было сделано. Теперь он горел целью.

— Всё, время не тянем, езжай, занимайся. И ещё раз поздравляю с покупкой автомобиля!

Слава без слов вернулся к машине, сел в неё и развернулся — как мне показалось, несколько неуверенно, видимо, не совсем привык к габаритам. Когда машина Славы скрылась в облаке пыли, я зашёл во двор. Сел на место оператора, отхлебнул щедрый глоток пива и спросил у Тёмы:

— Кстати, Тёма, как там наши азартные начинания?

— Артём. Дела идут консистентно. Отчёт готов.

Перед взглядом в интерфейсе возникли три ключевых графика:

1. Рост пользовательской базы: Кривая резко взмывала вверх, показывая 1348 зарегистрированных аккаунтов.

2. Источники трафика: Круговая диаграмма, где крупнейший сегмент (67 %) был подписан «Органический/Реферальный».

3. Финансовый поток: Столбец с цифрой $8943, окрашенный в уверенный зелёный.

— Тысяча триста пользователей? — я присвистнул. — И девять штук дохода? Как?

— Разверну детализацию, — голос Тёмы был ровным, без эмоций. — Написанные мной боты-агенты, зарегистрированные в 87 % крупных и средних около-спортивных сообществ в социальных сетях, инициировали обсуждения и делились реферальными ссылками. В связке с таргетированной рекламой на тематических форумах это дало совокупный прирост. Процесс, как ты верно заметил, набирает обороты. Алгоритмы матч-мэтчинга и расчёта коэффициентов работают стабильно, маржа удерживается в плановых 5.7 %.

Я с удовлетворением кивнул, но мой взгляд упал на небольшой мигающий красным индикатор в углу финансового дашборда.

— А это что за предупреждение?

— Это — ключевая проблема на текущий момент, — Тёма выделил красную зону. — Сложности с вводом и выводом средств пользователями. Наши транзакции начинают попадать под повышенное внимание криптообменников.

Искин развернул сложную схему, напоминающую сеть с узкими горлышками.

Проблема многоуровневая.

Во-первых, ликвидность. Средства пользователей нужно быстро конвертировать. Мелкие P2P-обменники не справляются с объемом, а крупные биржи вроде Binance или Bybit блокируют транзакции, помечая их как связанные с азартными играми.

Во-вторых, анализ цепочек. Обменники используют Chainalysis (компания по аналитике блокчейна, предлагающая инструменты для отслеживания мошенничества в индустрии криптовалют) и подобные сервисы. Они отслеживают ончейн-транзакции от наших депозитных кошельков. Как только определяется паттерн, характерный для букмекерской деятельности, аккаунты попадают в черный список.

И в-третьих, системы противодействия финансовым преступлениям требуют идентификации пользователей. Мы ее не проводим, что еще больше усугубляет подозрительность наших транзакций для регуляторов и самих обменников.

— То есть, люди не могут вывести выигрыш? — уточнил Артём, уже чувствуя подвох.

— Верно. Скорость обработки выводов упала на 73 %. Мы рискуем потерей доверия и негативными отзывами, что сведет на нет эффект от привлечения новыхпользователей. Требуется архитектурное изменение финансовой инфраструктуры.

Я мрачно смотрел на кружащие красные сигналы. Деньги были рядом, но дотянуться до них становилось все сложнее.

— Ладно, я понял. Значит, нужно искать обходные пути. Начинай прорабатывать варианты. Используй те самые «полулегальные схемы», о которых ты говорил. Но без фанатизма. Я не хочу, чтобы на нас вышла киберполиция.

— Принято, — ответил Тёма, и его голографический силуэт словно бы стал более плотным, сконцентрированным. — Начинаю анализ децентрализованных бирж, кросс-чейн мостов и миксеров.

Внезапно в сознании, будто искра, вспыхнула новая идея.

— Слушай, Тёма, а если копнуть глубже? У нас ведь есть деньги, и я думаю, можно отвлечь около 18 миллионов. Может, купим небольшой коммерческий банк где-нибудь в Индонезии? На «Стриже» хранятся сотня высокоэффективных искинов. Представь: полностью автоматизированный банк. Ни одного живого сотрудника — никаких инсайдеров, саботажа, только цифровые технологии.

— Мобильные приложения со встроенным VPN, онлайн-банкинг. Увеличим количество ботов, прорекламируем удобство и простоту. Славу сделаем лицом банка, управляющим. Скупим модных блогеров. А имеющееся у нас золото покажем в виде обеспечения вкладов. Создадим громкую презентацию. Как думаешь?

— Артём. Это... элегантное и амбициозное решение. Провожу анализ.

В интерфейсе тут же возникли новые окна с данными, графиками и потоками новостей из Юго-Восточной Азии.

— Во-первых, о продаже. Да, на рынке есть несколько подходящих кандидатов. Наиболее соответствуют нашим критериям два небольших банка в Джакарте и на Бали. Их капитализация позволяет рассматривать сделку. «Банк Пасифик Инда» — наиболее вероятная цель, испытывает трудности с ликвидностью.

Тёма начал развивать идею, структурируя её, и схема будущего банка усложнялась с каждой секундой.

— Концепция полностью электронного банка, «банка-призрака», исключительно сильна. Это снижает операционные расходы на 80 % и минимизирует человеческий фактор. Наши искины идеально справятся с управлением, обеспечив круглосуточную работу.

— Маркетинговая стратегия с ботами и блогерами верна. Мы создадим иллюзию массового спроса и популярности. Привлечение Славы в качестве публичного лица придаст проекту человеческое измерение и доверие.

— Демонстрация золотого запаса в качестве обеспечения — ключевой момент. Это мощный сигнал надежности для клиентов и регуляторов. Презентация должна быть безупречной.

— Вопросы цифровой безопасности будут приоритетом. Мы реализуем протоколы шифрования военного уровня, распределенные системы хранения данных и постоянный мониторинг угроз.

— И наконец, — голос Тёмы звучал почти торжествующе, — мы создадим собственную, тесно интегрированную с банком криптобиржу. Это станет замкнутой экосистемой: банк обеспечит фиатные шлюзы и ликвидность, а биржа — бесшовные конвертации.

— И что самое важное, — заключил искин, — это раз и навсегда решит проблемы с транзакциями для нашей букмекерской конторы. Все потоки будут проходить через нашу собственную банковско-биржевую инфраструктуру, становясь неотличимыми от легальных операций.

Я медленно улыбнулся, глядя на развернутую передо мной цифровую империю будущего.

— Отлично. Значит, так и поступим. Начинай подготовку сделки по покупке банка и разработку архитектуры. Составь и направь коммерческое предложение. Наш скромный букмекерский проект... перерастает в нечто большее.

С горящими глазами я смотрел на данные в интерфейсе, но мысль развивалась, как снежный ком. Остапа понесло!

— Тёма, ты понял самую суть. Но это только начало! На платформе банка мы создадим не просто серверы, а мощнейший дата-центр. Такой, чтобы у «Гугла» челюсть отвисла. И это будет наш фундамент для всего!

1. Медиа-империя. Зачем нам чужие новости и развлечения? Мы будем копировать самые популярные медиа-ресурсы — новостные порталы, видеохостинги, стриминговые платформы. Но не просто копировать, а улучшать! Наши искины проанализируют все их слабые места и создадут идеальные клоны — быстрее, удобнее, с уникальным контентом, который наши же искины будут генерировать. Зачем смотреть глупые сериалы, если можно создать персонализированный, где сюжет подстраивается под твои предпочтения в реальном времени?

2. Онлайн-игры. Мы запустим собственную игровую экосистему. Не просто игры, а целые виртуальные вселенные с элементами гемблинга, где наша букмекерская контора будет органично вшита в игровой процесс. Ставки на результаты матчей, внутриигровая экономика, привязанная к нашему банку и криптобирже.

3. Рекламный монстр. Мы создадим собственную рекламную систему, которая будет точечно таргетировать аудиторию на всех наших платформах. Но главная фишка — кольцевание ресурсов самих на себя. Наш новостной портал будет рекламировать наш видеохостинг, где блогеры (купленные нами) будут расхваливать удобство нашего банка, в приложении которого будет всплывать реклама нашей букмекерской конторы с выгодным предложением, которое ведет на нашу же игровую платформу. Пользователь будет вечно ходить по кругу в нашей экосистеме, даже не понимая этого! Мы создадим информационный капкан!

— Артём. Твоё стратегическое видение впечатляет. Я полностью поддерживаю этот вектор. Это создает синергетический эффект, недостижимый при раздельном существовании проектов. Позволь предложить расширение и масштабирование данной концепции.

Тёма вывел еще более сложную архитектурную схему, где все элементы были связаны в единый, пульсирующий энергией организм.

— Предлагаю следующие решения:

1. Единая система идентификации: Один аккаунт для банка, игр, медиа и ставок. Это увеличит удержание клиентов на 300 %.

2. Перекрестное использование данных: Поведенческие данные из игр будут улучшать таргетирование рекламы для букмекерки. Платежные привычки из банка — подсказывать, кому предложить премиум-подписку на медиаресурсы.

3. Децентрализация дата-центров: Разместим серверы в странах с либеральным законодательством. Это повысит отказоустойчивость и усложнит потенциальные попытки регуляторов повлиять на нас.

4. Интегрируем в наши платформы возможность авторизации через криптокошельки и владение цифровыми активами (NFT), создав тем самым лояльное комьюнити.

5. Превосходство в контенте: На основе анализа наши искины будут в реальном времени создавать и адаптировать медиаконтент (статьи, видео, мемы), который будет вирусно распространяться, привлекая органический трафик и формируя нужные нам нарративы.

— И что является ключевым итогом, — заключил Тёма, — вся эта масштабируемая, самоподдерживающаяся экосистема надежно решит проблему с транзакциями для нашего исходного проекта — букмекерской конторы. Потоки будут легализованы, обезличены и растворены в миллионах легитимных операций нашего банка, медиа-холдинга и игровой платформы. Мы построим государство в государстве. Цифровое.

Я смотрел на эту сияющую паутину будущей империи, и на моём лице застыла уверенная улыбка.

— Отлично. Начинай проработку детального плана. Первый этап — покупка банка и сборка на его базе дата-центра.

Энергия била через край. Медлить было нельзя.

— Время разговоров прошло, Тёма. Запускаем проект. Я хотел бы увидеть прототип дата-центра ещё вчера. Какое у тебя техническое решение?

— Оптимальная конфигурация — создание четырёх идентичных вычислительных кластеров. Основные компоненты:

1. Вычислительное ядро: По четыре высокоэффективных искина на кластер. Всего шестнадцать.

2. Энергетика: В качестве источника питания — модифицированная генераторная установка, снятая с тяжёлой сельскохозяйственной машины. Её мощности с избытком хватит для стартовой фазы.

3. Конструктив: Каждый кластер монтируется на универсальной пространственной раме из углеродного композита. Это обеспечит устойчивость, охлаждение и возможность масштабирования.

Изучая схему, я кивнул, но мой взгляд упал на ключевой момент.

— Лаконично и гениально. Один вопрос: кто и как будет коммутировать эти кластеры к серверам того банка, который мы покупаем? Их железо — архаичные x86-сервера, наверняка под управлением какого-нибудь древнего Linux. Наши искины не станут опускаться до низкоуровневого администрирования.

— Для физического подключения и первичной настройки предлагаю задействовать дройда-наладчика, — без паузы ответил Тёма. — Модель «Техник-7». Его интерфейсы и алгоритмы с лёгкостью справятся с подключением к любым архаичным земным системам. Он сможет адаптировать протоколы связи и провести первичную интеграцию.

— Гениально. Но одна точка отказа — это глупо. Дублируй. Создай второго такого же дройда. И пропиши в их базовые протоколы обязательное условие: после подключения они переходят в режим постоянной циклической диагностики всех систем. Чтобы никакой сбой не остался незамеченным.

— Принято. Производство двух единиц «Техник-7» с расширенным диагностическим ПО инициировано.

Глава 17

Не теряя ни секунды, я рванул на платформе в переход, вылетев из него к «Стрижу». Кормовая аппарель корабля была уже распахнута. Я прошел мимо рядов контейнеров, откуда и извлек шестнадцать компактных нейро-блоков — искинов. Один за другим, они легли на грузовую платформу.

С тихим гулом платформа оторвалась от пола и выпорхнула из «Стрижа», взяв курс на гигантский «Ковчег». Именно там, в его цехах, должно было зародиться «Сердце» моей будущей империи.

Когда последний блок был закреплен на пространственной раме, в ангаре воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь ритмичными щелчками систем охлаждения. Тогда Тёма обратился ко мне, его голос прозвучал четко и безэмоционально:

— Аппаратная часть готова к инициализации. Приступаю к написанию ядра программного обеспечения и алгоритмов для электронного банка. Для ускорения процесса и достижения максимальной эффективности кода мне потребуется доступ к твоим ментальным ресурсам, Артём. Разрешаешь?

— Разрешаю. Я понимал необходимость, но от этого не становилось легче. «Поехали», — мысленно бросил я, устраиваясь поудобнее в кресле оператора и закрывая глаза.

В следующий момент сознание пронзило напряжение, невыносимое и всепоглощающее. Перед моим внутренним взором с бешеной скоростью проносились ослепительные водопады кода, архитектурные схемы баз данных, матрицы финансовых алгоритмов и структуры протоколов безопасности.

Собственные мысли, воспоминания, лица близких перемешивались с сухими, бездушными логическими конструкциями Тёмы. Каждая мышца тела была напряжена до предела. Пот струйками скатывался по лбу и вискам.

Процесс казался вечностью. Но вот ослепительные водопады данных стали замедляться, структурироваться, складываясь в идеальные, сияющие виртуальные конструкции. Боль отступила, сменившись оглушительной пустотой и полным изнеможением.

Я открыл глаза, зрачки долго не могли поймать фокус, мир плыл передо мной расплывчатыми пятнами.

— Инициализация... завершена, — прозвучал ровный голос Тёмы. — Ядро банковской системы активно. Алгоритмы запущены.

С трудом поднявшись на ноги, я почувствовал, как предательски дрожат мои руки. Сделал несколько глубоких вдохов, заставляя тело подчиниться. Затем достал телефон и, почти не глядя, набрал номер Славы.

— Слав, — бросил я, не дожидаясь приветствия. — Бросай все. Собирай вещи и лети в Джакарту. Первым рейсом.

В ответ послышался удивлённый, сонный голос.

— В Джакарту? Артём, ты в порядке? Что случилось? А как же мои саженцы? Тут дел...

— Позже! — резко обрезал я. — Сначала банк. Мы покупаем «Банк Пасифик Инда». И ты будешь его лицом. Новым директором. Так что лети и готовься подписывать бумаги. Подробности отправлю инфопакетом на твою нейросеть.

Я отключил связь, не дав ему возразить.

Передо мной мерцали четыре кластера — холодное, бездушное «Сердце» моей будущей финансовой империи. Везти их обычными путями — значит, подписать себе приговор. И наша, и индонезийская таможня устроит такой досмотр, что вопросы начнут задавать уже не они, а ФСБ. Компрометация на самом старте. И время... Сделка с банком может пройти быстро, а можем увязнуть в бюрократии на недели. Простои нам не нужны. Нужен способ доставить их тихо, быстро и без единой справки.

Голос Тёмы, откликаясь на мои мысли, прозвучал мгновенно.

— Артём, я проанализировал риски. Стандартные логистические маршруты исключаются. Любая проверка сорвет операцию. Предлагаю нестандартное решение.

— Слушаю, — мысленно кивнул я.

— Слава по прибытии в Джакарту находит удаленный складской комплекс с одним ключевым параметром: достаточно большая и скрытая территория для вертикальной посадки летающих транспортных средств. На «Быстрый» и «Квик Джампер» мы грузим кластеры здесь и отправляем их по незарегистрированному маршруту. Они преодолеют путь над малозаселенными территориями и акваториями, выйдут на цель и приземлятся прямо на территории склада. Нулевое взаимодействие с таможней. Полная анонимность.

Идеально. Воздушная контрабанда на своих кораблях. Никаких следов в официальных системах. Пока все бумаги будут идти своим чередом, «Сердце» уже будет биться в нескольких километрах от цели, в полной готовности.

— Согласен. Отдай команду на погрузку. Как только Слава найдет площадку, вылетаем. Нам нужна не просто крыша, а ангар с выходом на пустошь. Чтобы ночью сели, закатились и исчезли. Начинаем.

Голова раскалывалась. Хорошо, что платформа летела ровно и почти не вибрировала — каждое движение отдавалось в висках новой волной боли. Я пролетел переход и опустил платформу на брусчатку возле дома. Глянул на часы... Черт. Через час жена вернется с работы и заберет от даваники дочку.

Мысль «приготовить что-нибудь вкусное» промелькнула и тут же угасла, наткнувшись на абсолютную усталость. Ни сил, ни желания стоять у плиты. Руки до сих пор мелко дрожали.

Я вышел во двор. Подошел к платформе, к тому месту, где был встроен пищевой синтезатор. Запечённые роллы... Супруга их обожает, как и дочь. В интерфейсе выбрал программу, запустил.

Но сначала — звонок. Надо объясниться со Славой, пока тот не решил, что я окончательно спятил.

Набрал номер. В трубке послышался гул терминала и приглушенные голоса.

— Слава. Как дела? Где ты?

— Артём? Я в аэропорту, на посадку уже вызывают. Ты мне такую задачку подкинул — «бросай всё, лети в Джакарту». Я билеты за бешеные деньги взял! Какой банк? Что за суета?

— Деньги, Слав, — начал я, прислонившись к борту платформы. — Те самые, от продажи осмия. Лежат без дела. Решил вложить. Покупаем банк. Превратим его в полностью электронный, без людей. Все процессы автоматизируем теми самыми искинами, что ты приобрел на пиратской станции. Вот я и нашел им применение.

Слав что-то пробормотал, но я не дал ему вставить слово.

— А ты в этой схеме — ключевая фигура. Лицо банка. Новая восходящая звезда финансового мира Джакарты. Ботоферма Тёмы уже готовит тебе рекламную кампанию. Забудь про свой Киа. Теперь твой транспорт — Роллс-Ройсы. Будешь жить в элитных отелях, форситься в Инсте. Ты же прошел огонь и воду, верно? Осталось последнее испытание — медными трубами. Справишся?

— Погоди, погоди... — послышался ошарашенный голос. — А почему всё так резко? Не было у нас в планах такого!

— Потому что у меня появилась идея и ресурсы, а срочность потому, что у меня кончается отпуск, — мой голос стал жестче и усталее. — Скоро мне придется вернуться. В космос. В другой мир. А здесь должен остаться кто-то, кому я доверяю. Время на исходе. Так что садись в самолет.

Я отложил трубку, глядя, как синтезатор с тихим шипением выдавал порцию идеальных, пахнущих кунжутом запечённых роллов.

Слав что-то еще бубнил, но я его перебил. Если уж говорить, то говорить всё. Он имеет право знать, в какую игру ввязывается.

— Слав, слушай сюда. И забудь всё, что услышишь. Я... вляпался в одну ситуацию. Такую, что пришлось срочно регистрировать ЧВК. И я вписался в конфликт. На стороне мира Фатх. Против... — я сделал паузу, — против инопланетной расы. Империи Зудо».

Следующая пауза затянулась. Я почти слышал, как в его голове шестеренки проворачиваются, пытаясь сложить эту безумную мозаику.

— И сейчас, — продолжил я, пока он не нашел слов, — я, по сути, и есть весь этот ЧВК. Дистанционно управляю десятком кораблей. Осуществляю патрулирование. И да, мы уже участвовали в боях.

Сначала в трубке воцарилась гробовая тишина, а потом взорвалось.

— Как ты сказал?! ЧВК?! Против инопланетян?! Артём, да ты... это же... — в его голосе смешались дикий восторг, паника и полнейшее недоумение. — Это же крутяк! Настоящая звездная война! Но... как? И ты один всем этим управляешь?!

— Примерно так, — устало подтвердил я. — У вояк всё строго, задержусь — объявят дезертиром, имущество конфискуют. Теперь понимаешь, почему с банком нужно быстро? Ладно, Слав, удачи. Держи меня в курсе.

Я отключил связь, не дав ему опомниться. Пусть переваривает.

Повернулся к синтезатору. Достал поднос с идеальными, золотистыми роллами. С этим скромным ужином в руках я пошел к дому.

Последнее, что я помнил перед провалом в беспамятство, — обеспокоенный взгляд жены, скользнувший по моему лицу за ужином. Я сидел напряжённо и молча, в то время как весь мой маленький мирок, смеялся и переливался жизнью вокруг. Их голоса — жены и дочери — доносились будто сквозь толстое стекло: весёлые, живые, полные каких-то своих, девичьих дел. До меня долетели обрывки шуток, взрыв хохота, и сквозь эту какофонию счастья — тёплые слова в мой адрес. Кто-то похвалил ужин. Они, конечно, подумали, что я заказал его в кафе.

«Тяжёлый день, — буркнул я в ответ на безмолвный вопрос в её глазах. — Умственная работа выматывает». Она позволила мне, не раздеваясь, рухнуть на кровать и провалиться в пучину забытья, где не было ни звёздных переходов, ни контрабанды.

Утро началось не с будильника, а с пронзительной вибрации телефона, заставившей вздрогнуть. Я с трудом отлепил лицо от подушки. На экране — имя, которое вмиг прогнало остатки сна. Вячеслав.

— Артём, я в Джакарте. Склад нашел. Идеально — на отшибе, рядом пустырь заброшенный. Осмотрел, оплатил пока на неделю.

Голос Славы был ровным и деловым, будто он не через полпланеты звонит, а из соседнего подъезда.

Я пробормотал что-то благодарное, пожелал удачи с банкирами и отключился. И только тут до меня дошло: на часах — половина десятого. В доме — гробовая тишина. Мои девчонки не стали меня будить. Жена увезла дочь в школьный лагерь и умчалась на работу, оставив меня в одиночестве досматривать сны.

Вот только спать было уже некогда. Адреналин, горький и знакомый, ударил в кровь, заставив сердце выбивать дробную барабанную дробь. Один день промедления — и всё рухнет.

Я сорвался с кровати, через минуту уже выскакивал во двор, к низко зависшей транспортной платформе. Заняв место оператора, я рванул в сторону перехода в сарае. Мгновение — и я уже лечу по «Плацдарму», к месту стоянки двух курьерских кораблей: «Квик Джампер» и «Быстрый».

Предстояло решить головоломку. Все кластеры с искинами, конечно, влезали в «Квик Джампер». Но без погрузчика на месте мы были бы беспомощны, и пришлось дождаться его прибытия с «Ковчега». В «Быстрый» я погрузил и массивный контейнер с золотом, оставив лишь пять килограммов для расчёта с венесуэльскими товарищами. Бизнес есть бизнес.

В итоге распределились так: три кластера — в «Квик Джампер», один кластер, погрузчик и контейнер с золотом — в «Быстрый».

Искин Тёма, уловив мою команду на взлёт, тут же отрисовал в моём интерфейсе маршрут — ярко-голубую нить, уходящую в точку на карте Индонезии.

Оба корабля, плавно поднялись в воздух. На высоте в четыре километра над «Плацдармом» дрогнула реальность, открыв проход. Два корабля-призрака проскользнули в него, чтобы вынырнуть уже в разреженном воздухе над Землёй. Маскировочные поля сработали мгновенно, растворяя нас в небе. Два теневых болида устремились в высокие слои атмосферы, на юг, к экватору.

Наблюдать за самим полётом мне было уже неинтересно. Да, в первые разы, когда я летал в Южную Америку, меня захватывала эта скорость, это чувство полёта над планетой. Сейчас же я был озадачен другим, куда более приземлённым вопросом: я не успел позавтракать.

Желудок настойчиво напоминал о себе лёгким сосанием под ложечкой. Я заказал в пищевом синтезаторе излюбленное блюдо: яичницу-глазунью из двух яиц, пару румяных «охотничьих» колбасок, хрустящие тосты и стакан горячего, сладкого, чёрного чая.

Не знаю, как другим, но для меня то, что выдают продвинутые синтезаторы, мало чем отличалось от приготовленного руками. Может, дело было в усталости или в голоде, но в тот момент это был самый лучший завтрак на свете. Я наслаждался каждым кусочком, вполглаза поглядывая на обзорный экран, где мелькали цифры высоты и скорости. Автоматика вела корабли ровно, без единой тряски.

После завтрака, согретый чаем и сытный, я просто расслабился в кресле. Глаза сами собой слипались. Мне показалось, что я даже немного вздремнул, пока Тёма нёс нас над безбрежными океанами.

Полёт до Индонезии составил ровно пять часов и десять минут. Перед самым приземлением я встряхнулся, сгоняя остатки дремоты, и обратился к своему искину.

— Тёма, просканируй округу на наличие свидетелей. Любые передатчики, тепловые следы, техника.

Через несколько секунд, ровно столько, сколько потребовалось сканерам на «Курьерах» для полного кругового обзора, Тёма ответил.

— Сканирование завершено. В радиусе пяти километров техника и биологические объекты отсутствуют. Местность абсолютно пустынна.

Мы опустились на заросшую бурьяном и колючками поляну прямо за длинным, низким зданием склада. Я тут же отдал команду погрузчику приступить к разгрузке. В этот момент зазвонил телефон. Вячеслав.

— Артём, всё успешно. Владельцы банка согласились уступить его нам за восемнадцать миллионов.

Голос его звучал победно, но собранно.

— Отлично, Слава! Так и знал, что могу на тебя положиться, — искренне похвалил я его. — Что тебе нужно для завершения сделки?

— Всего лишь доверенность от тебя. И, в принципе, всё.

Я немного удивился.

— А почему на себя оформлять не хочешь? Я же говорил, доверяю тебе полностью.

— Так будет неправильно, Артём, — твёрдо ответил Вячеслав. — Мы договаривались, что я буду директором, управляющим. Но не владельцем.

Я его понял. Парень был правильный, с чёткими принципами. В нашем деле это дорогого стоило.

— Хорошо, согласен. Готовь доверенность и приезжай сюда, к складу. Мы уже здесь, разгружаемся.

— Понял. Займёт минут сорок, постараюсь быть быстрее, — ответил Слава.

Он появился ровно через час. Я даже сам удивился его «пунктуальности», прекрасно осознавая, что ему потребовалось время не только на дорогу, но и на подготовку всех документов. Ни слова критики я, конечно, не проронил.

Быстро просмотрев и подписав доверенность, я передал ему документ и кивнул в сторону аккуратно расставленных рядом со складом модулей.

— Вот это всё нужно будет разместить в серверной банка, как только доступ появится. Как только затащишь эти конструкции в помещение — дальше всё произойдёт автоматически. Дройды-монтажники сами скоммутируют соединение с телекоммуникационным оборудованием банка. Вычислительные мощности развернутся без нашего участия.

Слава оценивающе окинул взглядом оборудование, его лицо выражало сосредоточенность и деловой азарт. Кажется, проект начинался лучше некуда.

Глава 18

Слава молча наблюдал, как массивный погрузчик загоняет последний модуль темноту склада. По лицу было видно, как внутри него отчаянно борется любопытство с субординацией. Наконец, он набрался смелости и задал вопрос, который, должно быть, терзал его с самого начала этой безумной авантюры.

— Артём… Зачем? Зачем тебе всё это? Столько денег, такой риск…

Я тяжело вздохнул, глядя на его честное, озадаченное лицо. Простого ответа «для бизнеса» было явно недостаточно.

— Слава, — начал я, медленно подбирая слова. — Как ты думаешь, как долго может жить человек, имеющий доступ к высокотехнологичным медицинским капсулам, тем, что могут вырастить утраченную конечность?

Слава нахмурился.

— Наверное… очень долго. Если не вечно, то ооочень долго.

— Вот и я так думаю. Очень долго. А у меня есть ещё дочь. И жена. Да и за тебя я в ответе. И чтобы очень долго жить — всем — нужны не просто деньги. Нужны ОЧЕНЬ большие деньги.

— А как же государство? — тихо, почти вкрадчиво спросил Слава.

— А что государство? Я родился при Брежневе. Потом два старичка-«погоду», потом лысый… а за ним и Ельцин. После которого мне тридцать лет втирали, что государство нам ничего не должно. Что у нас «рыночная экономика», и «условно справедливый» суд, и надзорные органы, опять же, «условно». Бесплатное образование и медицина — тоже «условно». Другой вопрос, что люди… а вот люди меня действительно заботят.

Я сделал паузу, давая ему осознать тяжесть каждого сказанного слова.

— Представь, — продолжил я, — как магнат, успешный банкир Вячеслав, организует и строит фармацевтическую компанию. И производит лекарства. От рака, СПИДа, самых страшных инфекций и вирусов. И продаёт их не втридорога, а по себестоимости. Согласен, это уже другое дело?

Слава медленно кивнул, в его глазах загорелся слабый, но упрямый огонёк понимания.

— А вот ещё вариант, — моя речь стала тише, но увереннее. — Этот же банкир и меценат организует реабилитационный центр. В котором, конечно же, с подпиской о неразглашении, восстанавливает утерянные конечности. Детям. Подросткам. Военным. Гениальным учёным. Да и просто людям... Согласен? Это уже другое дело? Достойное. Справедливое. Честное.

Я положил руку ему на плечо.

— В общем, работаем, Слав. Надеюсь, у нас всё получится. Не ради денег. А ради того, что на них можно будет сделать.

Он ещё раз кивнул, уже твёрже, и посмотрел на зияющий провал склада.

Когда последний сияющий кластер скрылся в складе и я убедился, что специализированные дройды-монтажники заняли свое место, я обернулся к Вячеславу.

— Слава, извини, но еще раз напомню. Как только получишь доступ к серверной банка, первым делом перевези всё это оборудование туда. Это критически важный момент. Дальше кластеры с искинами проведут полный анализ архитектуры банка — и вычислительных систем, и безопасности как программной, так и физической. По итогам, скорее всего, тебе придут рекомендации. Возможно, придется докупить кое-какое оборудование — камеры наблюдения, датчики, для усиления систем охраны.

Я кивнул в сторону контейнера, который уже поглотила тень.

— Золото, которое мы доставили, поместишь в хранилище банка. В дальнейшем оно будет обеспечением вкладов. Ну, в общем, сам подумаешь, как это можно грамотно презентовать потенциальным вкладчикам.

Черт, чуть не забыл главное.

— Ах да, пять килограмм золота я оставил на твоем курьере «Быстром». Это для оплаты… сам понимаешь, кому и для чего. Что еще… Доступ к остальным средствам на моем криптокошельке я тебе передать не могу, но двести тысяч тебе переведу. На всякий случай, для тех же закупок. Ну, вроде и всё.

Мавр сделал свое дело — мавр может уходить. Я крепко, по-мужски, пожал на прощание руку Вячеслава.

— Удачи, Слава. Свяжемся.

Не оглядываясь, я направился к кораблям. «Квик Джампер» и «Быстрый» взлетели почти бесшумно; маскировочные поля исказили их контуры, растворяя в густеющем вечернем воздухе Джакарты. И мы легли на курс домой. На этот раз полет занял четыре часа пятьдесят две минуты.

Приземлившись на «Плацдарме», я покинул кабину пилота и замер в раздумьях. Мысли вихрем проносились в голове, выстраиваясь в бесконечный, давящий список. Что мне еще потребуется для деятельности ЧВК в условиях военного положения? Время было на исходе, мой короткий «отпуск» заканчивался, и я ощущал смутное, но настойчивое беспокойство — словно я что-то упустил, забыл какую-то важную мелочь.

Я мысленно пробежался по арсеналу, по складу, по кораблям. «Квик Джампер» на этот раз я возьму с собой. Не дело гонять «Грифон» по таким, в общем-то, незначительным задачам, как перелет со внешнего рейда до станции. С этим прекрасно справится и курьерский корабль. Его грузового отсека хватит для всего необходимого снаряжения, а маскировка и скорость были на уровне.

Как бы мне не было стыдно в этом признаться, но, живя в космосе, я совсем перестал ориентироваться в днях недели. Поэтому, проснувшись утром дома и не услышав привычной суеты, торопливых сборов и возни на кухне, я сперва насторожился. К счастью, супруга сразу внесла ясность.

— Сегодня суббота, выходной. Отдыхай.

Облегчение и тихая радость разлились по телу. Я твердо намеревался посвятить этот день семье, зная, что завтра мне предстоит покинуть Землю и вернуться в пыльный ад Фатха.

После завтрака жена затеяла стирку. Я вызвался помочь развешивать белье, хотя, если честно, скорее мешал, путая простыни и вешая рубашки вверх ногами. Но супруге, похоже, нравилось мое демонстративное вовлечение в процесс, и она с улыбкой поправляла мои «труды».

Дальше я пошел топить баню. Решил, что после обеда мы все помоемся и просто отдохнем. Баня у меня, как всегда, получилась что надо. Не смотря на мои протесы на этот раз меня отправили первым, дела видите ли у них были. В парилке из меня вытекло, не меньше двух литров пота. Потом быстро ополоснулся и в халате, с полотенцем на голове, блаженно завалился на диван. Баня всегда действует на меня положительно, смывая не только грязь, но и напряжение. Я задремал, пропустив тот момент, когда из бани вышли супруга с дочерью. Удачно проснулся как раз вовремя — прямо к ужину.

Жена налепила пельменей. Ах, какие у нее пельмени получаются! Раскусываешь — а внутри ароматный, обжигающий бульончик. Все как положено, все в меру: и мяса, и лука, и черного перца, и соли. Есть у меня небольшая блажь — я люблю есть пельмени, макая их в уксус. Взглянул на стол — и точно: маленькая чайная тарелочка со столовым уксусом стояла на столе специально для меня.

— С легким паром, девочки! Как помылись?

— Помылись хорошо, спасибо! — донесся из ее комнаты голос дочери.

— Все, за стол! — скомандовала жена, расставляя тарелки.

После ужина мы по старой, доброй традиции завалились втроем на диван перед телевизором. Из всех троих, наверное, его смотрел только я. Потому что мои девчонки почти сразу уткнулись в экраны своих телефонов, перешептываясь и показывая друг другу какие-то смешные ролики. Я же смотрел то на телевизор, где шел какой-то незамысловатый боевик, то на них. Просто любовался ими.

Проснулся утром в отвратительном настроении. Я практически всегда так себя чувствовал в последний день отпуска. И вот сейчас, лежа в постели и глядя в потолок, я с предельной ясностью осознавал, что во второй половине дня мне придется покинуть дом, но и саму Землю.

Мое состояние не осталось без внимания. Жена, заглянув в спальню, сразу заметила мою хмурую физиономию и спросила в лоб:

— Что, уже пора? Ты сегодня улетишь?

— Да, мать, полечу сегодня после обеда, — хрипло ответил я, с трудом выдавливая из себя слова.

— Жаль, что у тебя такой короткий отпуск...

— Ну, деваться некуда. Ответственность, — буркнул я, делая вид, что поправляю одеяло.

Позавтракали молча. Супруга с дочерью остались дома. Я, заставляя себя двигаться, занял место на своей транспортной платформе и вылетел на ту сторону. Загнал «Квик Джампер» в нутро «Грифона» и, оставаясь в кресле оператора, мысленно отдал приказ своему искину.

— Тёма, перегони с «Ковчега» двадцать шесть дройдов на «Грифон».

— Поручение принято к исполнению, — незамедлительно прозвучал в моем сознании ровный голос. — Мобилизованы транспортные платформы. В ближайшее время начнется погрузка дройдов.

Вроде бы всё есть, всё, что мне будет необходимо. Но какая-то тревожная неуверенность грызла меня изнутри. Я вернулся на «Квик Джампер», заглянул в его грузовой отсек. Здесь, на закрепленных стойках, лежали две охотничьи винтовки, не раз выручавшие меня в стычках с пиратами. В одной из ниш покоилось самозарядное охотничье ружье МР-153 — то самое, с ореховым ложем, надежное и безотказное. Рядышком притулились контейнеры с плазменными зарядами двенадцатого калибра.

И тут меня осенило — приготовить обед для своих девчонок. На этот раз я решил постараться. Пошёл в гараж, сел за руль своего верного «Паджерика» и рванул на рынок. Там я придирчиво выбрал килограммовый кусок свиной шеи — мраморный, с идеальной прослойкой жира, обещавший сочность. На обратном пути заскочил в сетевой магазин, купил бутылку оливкового масла, соевого соуса, банку острой аджики, и две упаковки куриных крылышек.

Вернулся домой и — сразу на кухню. Достал нож. Свиную шею порезал на ровные стейки толщиной в большой палец. Куриные крылышки разрубил по фалангам, сложил в глубокую миску, вывалил туда полбанки аджики, щедро полил соевым соусом и тщательно перемешал, чтобы каждый кусочек покрылся, обжигающим маринадом.

Вернулся к свинине. Приготовил маринад: налил в миску оливковое масло, выложил оставшуюся аджику, всыпал столовую ложку соли с крупными кристаллами. Размешал до состояния ароматной, обжигающей пасты. Этой пастой натер каждый стейк, не жалея, уложил мясо в контейнер и убрал в холодильник. Время было.

В этот момент меня отвлёк телефонный звонок. Звонил Вячеслав.

— Артём, договор подписан. Мне предоставили полный доступ. Я уже объявил всем сотрудникам банка, включая штатную охрану, что они уволены. Приступаю к перевозке оборудования. И одновременно заключаю договор с частным охранным предприятием на внешнюю охрану.

Я мысленно похвалил Славу. Ход был абсолютно правильный — нам было критически важно, чтобы внутри здания никого не оставалось.

— Одобряю. Действуй, Слава.

Положил трубку. Вышел во двор. Разжёг в мангале дрова, дождался, когда буйное пламя утихнет, и угли покроются пеплом, испуская ровный, сокрушительный жар. Достал из холодильника стейки. Мясо, пропитанное маслом и специями, с громким шипением легло на решётку. Повалил густой, а запах поджаристой корочки и специй ударил в нос, заставляя сглотнуть слюну. Я переворачивал стейки щипцами, следя, чтобы не сжечь мясо. Сок, капая на угли, взрывался короткими, яростными вспышками пламени. Рядом, на свободном участке решётки, выложил куриные крылышки. Они зашипели еще громче, соус карамелизовался, становясь темно-коричневым, липким и невероятно аппетитным.

Вернулся в дом, взял массивную чугунную сковороду с плотной крышкой и глубокую кастрюлю. В кастрюлю переложил готовые крылышки, а в сковороду — стейки, накрыл их, чтобы «дошли» в собственном соку. Занес всё это великолепие на кухню, поймав на себе восхищенный взгляд жены, которая внезапно появилась в дверях.

— Я тут мяса немного приготовил. Вы уж поешьте без меня, к сожалению, не смогу составить вам компанию. Побегу, опаздываю.

— Спасибо, Артём. Береги себя. Мы будем ждать твоего возвращения.

Через несколько минут я уже сидел в кресле оператора транспортной платформы и вылетал на «Плацдарм». Не долетев до «Грифона» сто метров, опустил платформу и через опущенную аппарель грузового отсека зашёл на борт корабля. По дороге в командную рубку мысленно отдал распоряжение: «Тёма, готовь корабль к взлёту».

Занял кресло пилота. Я наблюдал на обзорном экране, как «Грифон» плавно поднимается в воздух, пробивает верхние слои атмосферы и покидает планету. «Плацдарм» остался позади. Корабль разогнался, и привычное перегрузочное давление вдавило меня в кресло, когда он ушёл в прыжок — в мир Фатх.

Точки звезд наконец-то стали статичными. На центральном экране отобразилась, переливаясь океанами и континентами, сама центральная планета мира Фатх, а вокруг — россыпь орбитальных станций и корабельных огней.

Сразу же в рубке раздался короткий щелчок, и на главный дисплей поступил запрос идентификации.

— Тёма, отсылай наши коды.

— Идентификация подтверждена, Артём. Диспетчерская служба «Мира Фатх» приветствует нас и выдаёт разрешение на подход к координатам твоей флотилии.

Тёма взял управление на себя и направил «Грифон» вглубь системы. Вскоре на горизонте, залитые холодным светом далёкой звезды, показались они — десять силуэтов, выстроившихся кораблей.

Флагман, крейсер с бортовым номером «001», медленно раскрыл свои массивные бронированные створки, готовый принять средний грузовой корабль. Тёма аккуратно провел «Грифон» в освещённый изнутри ангар. Лёгкий стук стыковочных захватов, шипение выравнивающегося давления, и наконец — тишина, нарушаемая лишь гудением систем крейсера.

И в этот момент, едва только моя нейросеть синхронизировалась с локальной информационной сетью мира Фатх, в интерфейсе всплыло срочное сообщение. От Начо.

«Артём, ты на месте? Нужна личная встреча. Жду в офисе на станции».

Не долго раздумывая, я прошёл из командной рубки «Грифона» в грузовой отсек, где стоял мой «Квик Джампер».

Через несколько минут я уже покидал ангар крейсера и летел в сторону сияющей огнями орбитальной станции. Подойдя к причальной палубе «Звёздного Утиля», я не стал парковать его здесь. Вместо этого я направил «Джампер» к широким шлюзовым воротам, ведущим прямо в ангар моего предприятия. Габариты малого корабля позволяли такую вольность.

«Так мне намного удобнее, — с удовлетворением подумал я, наблюдая, как створки расходятся передо мной. — Не приходится облачаться в пустотный скафандр и топать пешком до офиса».

«Квик Джампер» вплыл внутрь, мягко приземлился на отведённой площадке. Зашипели компенсаторы, и через мгновение раздался привычный щелчок, сигнализирующий о выравнивании давления.

Когда грузовая аппарель корабля открылась, я вышел, ступив на перфорированный металлический пол ангара. Не теряя времени, я направился к знакомой двери в дальнем конце зала, за которой располагался наш офис.

Дверь бесшумно отъехала в сторону, впуская меня в прохладное, слабо освещённое помещение. Начо сидел за своим столом, уткнувшись в терминал изучая отчеты. Его лицо, обычно выражавшее спокойную уверенность, сейчас было искажено маской глубочайшей озабоченности.

— Артём, — поднял он на меня взгляд, и в его глазах я прочёл радость и надежду на решение его проблем. — Рад, что ты здесь. У нас... проблемы.

Он откинулся на спинку кресла, жестом приглашая меня взглянуть на пылающие красными цифрами графики.

— Финансовое положение... тяжёлое, это мягко сказано. Катастрофическое. Твой проект в секторе Омега-9 высасывает из нас все соки. Привлечение дополнительных специалистов, аренда новых площадей и оборудования... Всё это ложится на нас неподъёмным грузом.

Я молча слушал, подойдя к столу. Мои пальцы непроизвольно постукивали по полированной поверхности.

Голос Начо дрогнул от напряжения.

— Раньше ты постоянно приводил трофеи, повреждённые корабли. Весь наш «Звёздный Утиль» работал: разбирал, чинил, продавал узлы, вооружение, переплавлял корпуса. Сейчас цеха простаивают. У людей нет работы, но зарплаты и аренду платить надо! Мы исчерпали все резервы.

Глава 19

Я закрыл глаза на секунду, мысленно пробегаясь по вариантам. Все они были плохими, но бездействие было бы фатальным. Пришлось выбирать наименее губительный путь.

— Хорошо, — тихо сказал я, открыв глаза. Решение, которое я сейчас приму, сделает меня крайне непопулярным человеком, но выбора не было. — Отправь вновь нанятых специалистов в административный отпуск. Без содержания.

Начо моргнул, его брови поползли вверх.

— Артём, они...

— Я знаю, — резко перебил я. — Но это лучше, чем массовые увольнения. Предоставь каждому компенсацию в размере двухмесячного заработка. Из моих личных средств. Это смягчит удар.

Я сделал паузу, собираясь с мыслями для второго, ещё более неприятного разговора.

— Далее... Поручаю тебе встретиться с нашими арендодателями. Объясни им ситуацию. Нам нужно заморозить арендные платежи до... скажем, до завершения конфликта с Империей Зудо. Ссылайся на форс-мажор, на военные риски. Попробуй договориться.

Начо молча кивнул, понимая, что это будет трудная задача.

— И последнее, — я достал из внутреннего кармана своего комбинезона небольшой предмет. Это был мой личный, обезличенный Кристалл, в котором хранилась немалая часть моего состояния.

Я подошёл к платёжному терминалу на столе Начо и приложил кристалл к считывателю. Консоль мягко пискнула, запросив подтверждение. Я быстро ввёл сумму, заставляя себя не думать о том, как нелегко мне далось заработать эти кредиты.

— Перевожу на расчётный счёт «Звёздного Утиля» пять миллионов кредитов, — голос мой был твёрд, как сталь. — И ещё... два. На операционную деятельность. Чтобы у нас было пространство для маневра.

Раздался ещё один, на этот раз удовлетворённый щелчок. Транзакция завершена. Я убрал Кристалл, чувствуя странную пустоту в кармане. Семь миллионов. Огромные средства, которые растворились в бездне наших проблем.

Начо смотрел на меня со смесью облегчения и стыда.

— Артём, я... мы...

— Не надо, — я оборвал его, разворачиваясь к выходу. — Сейчас некогда. Выполняй. А мне пора.

Я вышел из офиса, оставив Начо разбираться с последствиями моего непопулярного решения.

— Тёма, — мысленно обратился я к своему искину. — Почему нет приказа? Я в системе уже больше двух часов, а никаких новых заданий от Министерства войны не поступало. Это странно.

Голос Тёмы прозвучал почти мгновенно.

— Артём, анализ доступных данных Министерства войны мира Фатх, а конкретно рейтинга частных военных компаний, указывает на наиболее вероятную причину. За время твоего четырёхдневного отсутствия позиция «Звёздного Утиля» опустилась с четырнадцатого на семнадцатое место.

— Семнадцатое? — невольно вырвалось у меня. — Почему такое резкое падение?

— Конкуренты не спят, — без тени иронии констатировал Тёма. — Пока ты «отдыхал», они активно выполняли боевые задания Министерства. Их рейтинги выросли, наш — закономерно просел.

— Чёрт, — прошептал я. — Тёма, как мне снова подняться? И сделать это быстро?

— Необходимо проявить инициативу, Артём. Требуется получить задание с повышенным уровнем риска и, соответственно, награды с повышенным коэффициентом. Пассивное ожидание в текущейситуации неэффективно.

— И что ты предлагаешь? — усмехнулся я. — Найти куратора из Министерства и дать ему взятку?

— Для начала можно просто с ним встретиться и, как говорится, поговорить по душам, — невозмутимо парировал Тёма. — Я считаю, вы сможете найти его в представительстве Министерства войны на этой станции. К тому же, если вы не забыли, там же вас ожидает получение первой награды.

— Награда? — я на мгновение застыл. — Совсем забыл про это. И что же, интересно, мне вручат? Медаль? Орден? Очень интересно.

Не теряя ни секунды, я занял место на ближайшей транспортной платформе, приписанной к «Звёздному Утилю», и помчал в сторону административного сектора станции. Представительство Министерства войны встречало меня всё тем же строгим фасадом из полированного металла. На КПП я представился, меня идентифицировали. Дежурный офицер, суровый мужчина с щёткой седых волос на голове, пропустил меня после того, как узнал цель визита.

— Награда — дело хорошее, — одобрительно кивнул он. — Награды достойным! Он указал мне маршрут и номер кабинета.

Мне действительно повезло. В кабинете за массивным стальным столом меня ждал тот самый полковник Клифт, мой непосредственный куратор. Внешне не старый, подтянутый мужчина, типаж образцового военного, про которого говорят — «форма ему к лицу». Его взгляд был испытующим и немного надменным.

— Капитан Артём, — он протянул мне небольшой бархатный футляр. — Несмотря на... некоторое понижение в рейтинге вашей компании, ваши предыдущие заслуги не забыты. Примите эту награду.

В футляре лежала Медаль за Боевые Успехи, аккуратная и почти невесомая. Полковник сухо пожелал мне всего хорошего, и его взгляд ясно дал понять, что аудиенция окончена. Но он ошибся, если думал, что я сразу же покину кабинет.

— Господин полковник, у меня есть к вам просьба, — твёрдо сказал я, не двигаясь с места. — Я прошу предоставить мне новое боевое задание. Связанное с риском. То, что позволит уверенно поднять рейтинг моей ЧВК и меня лично.

Сначала полковник начал отнекиваться, твердя о недостаточном опыте, о не изученных базах знаний. Но я стоял на своём, чувствуя, что отступать нельзя.

Полковник замолчал; было видно, что ему пришло что-то на ум, его пальцы принялись барабанить по столу. Он что-то быстро просматривал на своём дисплее. Наконец, он тяжело вздохнул.

— А что насчёт Республики Рампала? Пограничная система «Вандер-Кроу»? В рамках только что заключённого союзного договора Мира Фатх и Республики Рампала, Министерству войны необходимо выделить боевое соединение для совместного патрулирования пограничной системы, информация секретная но я обязан вас предупредить, согласно разведданным именно в систему «Вандер-Кроу» готовится вторжение флота Империи Зудо, и это задание не просто рискованное а откровенно опасное.

— Господин полковник, я готов!

Полковник Клифт, и что-то напечатал в своем терминале.

В тот же миг на мою нейросеть пришло уведомление. Приказ об участии в боевой операции совместно с флотом Республики Рампала. И приказ прибыть в указанную систему не позднее, чем через 48 часов.

— Не теряйте времени, капитан Артём, — бросил полковник, и в его голосе впервые прозвучали нотки чего-то, отдалённо напоминающего уважение.

И я его не стал терять. Выйдя из представительства, я прыгнул на платформу и помчал обратно на предприятие. Спрыгнув с платформы, я почти бегом направился к своему курьеру, «Квик Джамперу», и через несколько минут уже покидал станцию.

Путь до моего флагманского крейсера занял считанные минуты. Я торопился, и причиной тому была моя излюбленная, не раз опробованная тактика: прибыть в точку раньше всех, затаиться в каком-нибудь укромном уголке системы — в тени удалённой планеты или среди обломков астероидного поля — и дождаться прихода союзного флота. А затем выйти им навстречу — весь такой красивый, нарядный и вовремя появившийся.

Прилетев на крейсер, я сразу направился в командную рубку, занял кресло капитана и отдал команду, от которой забилось сердце:

— Тёма, готовь флотилию к разгону и прыжку в целевую систему. Курс — Вандер-Кроу!

Реальность обрушилась на нас адским грохотом. На выходе из прыжка, мой крейсер на бешенной скорости врезался во что-то массивное. Сотрясение практически вышвырнуло меня с кресла; автоматически сработавшие ремни безопасности впились в плечи, рубку залило аварийным багровым светом, завыли сирены.

Мы врезались в борт колоссального дредноута Империи Зудо. Мой флагман, крейсер «001», на три четверти своей длины вошёл в его корпус, словно кинжал, застрявший в броне гиганта. С оглушительным скрежетом нас намертво заклинило. Ни о каком отходе, ни о каком спасении не могло быть и речи.

— Артём, — голос Тёмы был холоден, как всегда, но в этот момент эта холодность резала слух. — Целостность корпуса нарушена. Отсеки с первого по двенадцатый уничтожены. Силовая установка аварийно заглушена. Оружие и двигатели не функционируют. Мы обездвижены.

Я отчаянно пытался вывести на главный экран хоть какую-то тактическую картинку. То, что я увидел, заставило кровь стынуть в жилах. Вся система «Вандер-Кроу» была заполнена боевыми кораблями Империи Зудо. И посреди этого ада — моя маленькая флотилия, которую я привёл на убой.

— Крейсер «021» подвергается сосредоточенному огню, — докладывал Тёма, его голос был металлически-спокоен. — Прямое попадание в носовую артиллерийскую группу. Корпус разорван.

На экране я увидел, как знакомый силуэт «021-го» вспыхнул ослепительно-белым светом, а затем рассыпался на обломки, уносимые взрывной волной.

— Рейдер «031» уклоняется... Неудачно. Потерян.

— Крейсер «022», теряет ход...

— Рейдер «032»... Потеря сигнала.

Они сражались. Бог ты мой, как они сражались! Мои устаревшие крейсеры, «022», «023», «024», отчаянно маневрировали, выплескивая в сторону врага весь свой, уже почти исчерпанный боезапас. А бывшие пиратские рейдеры — «033», «034», «035» — носились вокруг них, как разъярённые шершни, их высокопроизводительные искины выжимали из кораблей всё, что можно, пытаясь прикрыть своих более тяжёлых собратьев.

Но это была не битва, а бойня. Имперские линкоры, методично, с дистанции, рвали их на куски. Лучи энергетических батарей прошивали броню, как раскалённые спицы — бумагу. Взрывы следовали один за другим, рождая в вакууме короткоживущие солнца.

— Крейсер «023»... Потерян. Детонация реактора.

— Рейдер «034»... Потерян.

— Крейсер «024»... Получил критические повреждения. Корабль уничтожен.

Один за другим. Так быстро. Так беспощадно. Я сидел в своей стальной ловушке, впиваясь пальцами в подлокотники кресла до хруста пластика, и смотрел, как гибнет моя флотилия. Каждый взрыв отзывался внутри ледяной пустотой.

Последним погиб «035-й». Он ринулся в самоубийственную атаку на ближайший имперский крейсер, пытаясь хоть кого-то унести с собой. Его смели с пути залпом из десятка орудий. Он исчез в ослепительной вспышке, не оставив после себя ничего, кроме расширяющегося облака раскалённой плазмы.

Тишина. Давящая, оглушительная тишина, нарушаемая ровным голосом Тёмы.

— Артём. Боевые действия завершены. Флотилия ЧВК «Звёздный Утиль» уничтожена. В живых остаёмся только мы.

Я закрыл глаза, но за веками всё равно стояли вспышки — последние агонии моих кораблей. Я привёл их сюда, чтобы поднять рейтинг. А привёл на расстрел.

Больше не было ни надежды, ни выбора. Ждать, пока штурмовики Зудо вскроют последние неповреждённые отсеки, значило подписать себе смертный приговор.

— Тёма, — выдохнул я, уже срываясь с кресла. — Активируем всё, что можно. Готовим группу к абордажу.

— Артём, активирую боевые дройды. Тактический анализ указывает на пробоину в секторе 4-Дельта, правый борт. Она ведёт в разрушенный коридор дредноута. Это наш путь.

Я уже бежал по пустым, залитым аварийным светом коридорам к своему «Грифону». Вскочив на борт, я облачился в свой пустотный скафандр. На пристегнул когда-то специально изготовленный патронташ под заряды 12 калибра, взял в обе руки охотничьи винтовки, не раз зарекомендовавшие себя как грозное оружие. Хотел перекинуть через плечо и МР-153, но остановил себя: есть же обрез, зачем себя перегружать? Да и как я всем этим буду пользоваться, жонглируя?

Когда я выпрыгнул из «Грифона», картина заставила сердце ёкнуть. В ангаре, готовые к бою, стояли мои железные солдаты. Двадцать два гусеничных дройда «Молот» с их спаренными рельсотронами выстроились в линию, испуская низкое, злое гудение. Шестнадцать «Жнецов-3В» — живучих, как тараканы, с их тремя парными конечностями. Шесть дройдов заряжающих каждый из которых нес на себе по контейнеру с запасным БК. И куда же я без своего скоростного боевого дройда «Скорпион-МК». Тридцать девять боевых машин уставились на меня бездушными сенсорами. Я поднял руку, и Тёма синхронизировал наш общий канал.

— На прорыв!

Мы рванули вперёд. «Молоты» шли впереди, их гусеницы грохотали по рифлёному полу. «Жнецы» рассыпались по флангам, двигаясь рывками, как пауки. «Скорпион» пронесся над головой, его сканеры пронзали полумрак алыми лучами. Мы ворвались в пробоину — развороченный край нашего крейсера впился в стальные ребра дредноута, создавая узкий, заваленный обломками проход.

Наше шествие по стальным кишкам дредноута напоминало адскую прогулку по коридорам, выложенным сталью и болью. Авангард прокладывал путь — два моих первенца, «Молоты 1» и «2», построенные ещё в ремонтном ангаре «Ковчега». Их спаренные рельсотроны рычали короткими, точными очередями, снося гермоворота, баррикады и всё, что имело неосторожность стать помехой нашему продвижению. Их щиты, мощнее, чем у серийных моделей, принимали на себя основную тяжесть вражеского огня, сияя голубым свечением от бесчисленных ударов. По бокам, как верные псы, двигались ещё четыре «Молота», их поля попроще, но огневая мощь создавала сплошную стену подавления.

Именно они первыми встретили новую угрозу. Из бокового коридора, словно порождение инопланетного кошмара, хлынули... богомолы. Я не знал, как их ещё назвать. Двухметровые, на хищно изогнутых конечностях, одна из передних «рук» заканчивалась не кистью, а длинным, зазубренным тесаком, который явно был частью их тела. Вторая, верхняя конечность, была техногенным кошмаром — на шарнире закреплена короткоствольная, но мощная пушка.

Первый залп был ужасающим. Но наши «Молоты» не дрогнули. Спаренные рельсотроны рявкнули почти одновременно. Заряды, летящие с гиперзвуковой скоростью, не пробивали броню — они сносили её. Выступающие конечности отрывало и отшвыривало в стороны, тела гигантских насекомых перерубало пополам с чудовищной силой. Кислотно-зелёная жидкость, служившая им кровью, забрызгала стены, пол и потолок.

За богомолами я увидел другую цель — тяжёлые, на гусеничном ходу, установки, с длинными стволами, напоминающими старые земные ДШК. Но и у них не было ни единого шанса. Очередь «Молота» с левого фланга превратила одну такую установку в груду искрящегося лома и разорванной гусеницы.

Но их было слишком много. Богомолы шли волна за волной, несясь на нас с немым, жутким упорством. Их разрубленные тела, оторванные конечности и развороченные корпуса установок начали заваливать боковой коридор, создавая жуткую баррикаду из их же останков. Они всё лезли и лезли, пока проход не оказался наглухо забит их трупами, и поток, наконец, иссяк.

— Двигаемся дальше! По правилу одной руки! — скомандовал я, и наша стальная колонна, не сбавляя темпа, двинулась вперёд, оставляя за собой заваленный смертью и шипящей плотью коридор.

Пока мы шли, я мысленно связался с Тёмой.

— Тёма, ищи уязвимость! Взломай их сеть, доберись до систем корабля, выведи из строя жизнеобеспечение! Сделай что-нибудь!

Ответ искина разочаровал, но не удивил.

— Артём, центральный управляющий процессор дредноута обладает неизвестной архитектурой и запредельной вычислительной мощью, на порядки превосходящей мою. Его операционная система отражает все мои атаки. Я не могу ему противостоять. Мы можем рассчитывать только на свою боевую мощь.

— Тогда найдём его старомодным способом! Вперёд, разнесём его в щепки!

Первые две атаки мы отбили с адским изяществом. Из вентиляционных шахт над нами высыпали штурмовики Зудо. Они рассчитывали на внезапность, но «Жнецы», с их паучьей реакцией, разнесли их ещё в воздухе, превратив в кислотно-зеленый туман, окрасивший потолок. Затем путь нам преградила укреплённая позиция. Два «Молота» вышли на позицию, и их рельсотроны буквально испарили стальные плиты и укрывшихся за ними солдат Зудо, оставив лишь дымящиеся обломки. Именно баррикады стали новой тактикой врага. Каждые полсотни метров из поперечных коридоров выползали «богомолы» и на моих изумлённых глазах начинали лапами-тесаками и сгустками энергии сваривать обломки в примитивные, но прочные завалы. Одна такая стенка из решётчатого настила едва не отсекла группу «Жнецов». Пришлось двум «Молотам» давать сосредоточенный огонь, превращая баррикаду в облако раскалённых опилок и клубки плавящегося пластика.

Но настоящий ад начался с тыла. Мы только что прорвали очередной заслон, как позади колонны, с оглушительным лязгом, раздвинулась секция пола, открыв чёрный зев аварийного перехода. Из него, словно саранча из преисподней, хлынули «богомолы».

— Заднюю линию! В полукруг! — закричал я, и «Жнецы» среагировали мгновенно.

Они били почти в упор, не целясь — по площади. Заряды прожигали хитиновые панцири, отрывали конечности, разбрасывая липкую зелёную массу по стенам.

Но ничто не вечно. Скоро я услышал тревожный сигнал от Тёмы.

— Артём, боекомплект «Молотов» на исходе. 7 %.

Один за другим «Молоты» докладывали о критическом истощении боезапаса, запасной БК на дройдай заряжающих тоже был исчерпан. Грозный рёв рельсотронов сменился настораживающим молчанием. Теперь основная тяжесть боя легла на «Жнецов». Их импульсные орудия яростно трещали, отсекая волны штурмовиков, но пробивной мощи «Молотов» им не хватало. «Молоты» с опустевшими магазинами сомкнулись вокруг меня, их генераторы защитных полей гудели, поглощая вражеские выстрелы. Я забрался на массивный снарядный ящик «1-го» и использовал его как импровизированный транспорт и огневую позицию. С высоты я мог вести прицельный огонь из охотничьих винтовок с двух рук, выбивая штурмовиков Зудо, мышечные усилители скафандра помогали мне удерживать оружие, а Тёма наводиться на цели. Я действовал как мобильный снайпер. Вот один из «богомолов» с пушкой пытается прицелиться в стык между щитами. Моя винтовка четко бьёт в цель — тяжёлая пуля превращают его голову в брызжущий зелёным месиво ошмёток. Второй, укрываясь за телом сородича, готовится к прыжку на «Жнеца». Моя вторая винтовка, бьет не менее чётко— и тварь, с проломленной грудной клеткой, отлетает в сторону.

Так, медленно, под прикрытием «Жнецов», мы пробились через ещё три уровня, проникая всё глубже в чрево дредноута. И наконец, вышли в огромное, зловеще пустое помещение. Оно было размером с ангар крейсера, и его масштабы подавляли. В свете наших фонарей клубилась пыль, а в отдалении, у дальней стены, мелькнуло что-то белесое и невероятно быстрое, скрывшись в тени, словно призрак.

Глава 20

И в этот миг мир взорвался.

Не звуком, а тишиной. Абсолютной, всепоглощающей пустотой. Это был не удар, а волна — мощнейший электромагнитный импульс, который бил не переставая. Свет в моём шлеме погас, хуже того — вокруг меня дройды замерли, как вкопанные. «Жнецы» застыли в причудливых позах, алое свечение их оптики угасло. «Молоты», эти несокрушимые колоссы, замерли с опущенными орудиями, их защитные поля погасли.

Я остался один. Один в кромешной тьме, в центре гигантского зала, в окружении тридцати девяти статуй из металла.

«Критическое повреждение систем. Скафандр неисправен. Рекомендую срочно покинуть оболочку».

Голос Тёмы прозвучал в моём сознании, словно из-под толщи воды — искажённый, прерывистый. Камеры скафандра окончательно погасли, погрузив меня в абсолютную, давящую темноту. Я с трудом разжал онемевшие пальцы, и винтовки с глухим, оглушительным в тишине стуком упали на пол. Двигая рукой на ощупь, я, следуя чётким инструкциям Тёмы, нащупал за спиной тот самый неприметный рычаг аварийного покидания скафандра.

Раздался резкий хлопок пневмопатронов, и спинные сегменты скафандра разошлись, выпуская меня наружу. Я выбрался из металлической оболочки, и тьма поглотила меня с головой. Ни единого проблеска света. Ступор. Полная дезориентация.

Опустившись на колени, я судорожно шарил руками по холодному полу, пока пальцы не наткнулись на винтовки. Я вскинул одну, инстинктивно нажал на спуск, направляя в сторону короткого шороха… Тишина. Мёртвая тишина. Электроника оружия была убита импульсом.

Внезапный шорох справа!

В панике я потянулся к бедру скафандра, к старому доброму обрезу МР-153 — неказистому, но целиком механическому. С трудом выдернул его из крепления, снял с предохранителя и, почти не целясь, выстрелил на звук.

Оранжево-красный шар плазмы сорвался с дульного среза и, яростно шипя, помчался в темноту. На мгновение осветившееся пространство выхватило из мрака кошмар.

Белое. Отвратительное. Помесь богомола и паука размером с человека. Длинные, заострённые конечности, стремительные движения. Оно с невероятной скоростью неслось прямо на меня.

«Цель подсвечена! — крикнул Тёма. — Веду её!»

В моём интерфейсе, схематично отобразилась цель и проецируемый на нее прицельный маркер. Я выстрелил.

Плазменный заряд, рванулся к твари и задел её головогрудь. Послышался противный шипящий звук, запахло палёным. Второй выстрел — и с монстра снесло пару левых конечностей. Но он был уже близко. Слишком близко.

«АРТЁМ, ЭТО АДМИРАЛ! УБЕЙ ЕГО!» — Голос Тёмы прорвался настоящим, неистовым криком, полным отчаяния.

Я успел выстрелить ещё раз, плазма впилась в центр белесого тела, и тварь дёрнулась... Но было поздно.

Острая, режущая боль пронзила бок. Будто раскалённой кочергой провели по рёбрам. Затем второй удар — выше, срывающий клочья комбинезона и кожи. Третий... Я пошатнулся, но устоял, оглушённый шоком и болью.

И тут — пронзающий удар. Что-то невероятно жгучее вошло в тело ниже ключицы, обжигая изнутри. Я замер, не в силах издать звук.

«Артём, в тебя попал нейропаразит! — голос Тёмы снова ворвался в сознание, но теперь он был слабым, искажённым, словно его глушили. — Я не могу... противостоять... он выжигает... нейросеть... парализует...»

Голос оборвался. Последнее, что я почувствовал, — это странное, обманчивое отступление боли. Сознание помутнело, поплыло. Ноги подкосились, и я с тихим стоном рухнул на спину, вглядываясь в непроглядную тьму над собой.

А дальше было Ничто. И всё — одновременно.

Моё «Я» сжалось до крошечной, горящей точки сознания, запертой в глубинах собственного черепа. Я ощущал себя живым компьютером, биопроцессором, которым управлял кто-то незримый и безраздельно властный. Его воля была холодным потоком данных, который омывал мои нейроны, используя их как инструмент.

Я был временным. Быстрым. Одноразовым решением. Мной пользовались. Пользовались моим мозгом, моей ментальностью, которые паразит сканировал, копировал и встраивал в свои алгоритмы. Это было похоже на кошмар наяву, где ты — пассажир в собственном теле, вынужденный наблюдать, как твои же руки творят чуждую тебе волю.

И на самой грани, в крошечной, ещё не захваченной частичке моего разума, вспыхнуло осознание. Озарение, рождённое из хаоса чужих мыслей и моих собственных обрывков знаний. Я разгадал тайну.

Адмиралы. Это не титул. Это — вид. Адмиралы — кто? Нейропаразиты.

Эти существа были специализированными личинками, редким и ценным «потомством» самой Королевы Зудо. Она, мать всей популяции, создавала их как топ-менеджеров, управленцев роя, наделяя их способностью не просто контролировать, а усиливать разум носителя, превращая его в живой командный центр.

И сейчас я стал таким центром.

Моё сознание растянулось, выплеснулось за пределы тела. Я ощущал ледяное, вечное пространство космоса — не как угрозу, а как благостную, родную стихию. И в этой стихии я чувствовал их. Боевые корабли роя. Десятки, сотни стальных гигантов. Я ощущал их движение как лёгкий зуд в несуществующих конечностях, видел их тактическое построение как геометрическую схему.

Они действовали синхронно, с идеальной, пугающей слаженностью, подчиняясь приказам, которые проходили через меня. Они были моим флотом. Но их победы не были моими победами. Их мощь была не моей мощью. Я был всего лишь процессором, живым проводником для чужой, бездушной воли.

Я понимал, что умираю. И смирился с этим. Осталось лишь пассивное наблюдение, странное и бесстрастное. Времени больше не существовало — только вечное сейчас, наполненное потоками данных.

И вот в систему, в благостную, убаюкивающую черноту космоса, врезались два юрких белых пятна. Мерзкие, режущие глаз всплески. Они пронеслись на чудовищной скорости, сделали немыслимую петлю, обжигая пространство следами своих двигателей, и исчезли. За ними, как гром среди ясного неба, в систему ворвались два огромных роя света. Они нарушали гармонию, были болезненным нарывом на теле вселенной.

Активность Властителя внутри меня взметнулась до небес. Через мою нервную систему, пронёсся огненный смерч информации — приказы, координаты, тактические прогнозы. Приятные глазу, бархатисто-чёрные пятна наших боевых юнитов ринулись в бой, их перестроение напоминало изящный, смертоносный танец.

Началась бойня.

Но врагов было слишком много. Их ядовитый, режущий свет множился. Одно за другим, мои драгоценные чёрные пятна боевых кораблей бледнели, растворялись в этом ослепительном хаосе. Звёздная система, некогда уютно тёмная, на моих глазах невыносимо светлела, заполняясь враждебным сиянием. Я чувствовал, как гаснут десятки сознаний, вплетённых в общий разум.

Тёмная материя нашего присутствия сжималась, отступала, пока не сгустилась лишь вокруг одного островка — нашего дредноута. Ещё немного — и мелкие, наглые белые точки, словно черви, начали проникать внутрь. Я слышал отдалённые взрывы, точки боевых особей, которых осталось слишком мало. Они гибли, сдерживая натиск.

И тогда я почувствовал их приближение ко мне. Шипение разблокируемых шлюзов, тяжёлый, мерный топот бронированных ботинок. Свет их прожекторов ворвался в моё убежище — он был физически болезненным, выжигал остатки зрения, обжигал кожу, словно кислота.

Незримый Властитель яростно забился у меня в черепе, его приказы были обжигающими иглами: «Встать! Драться! Уничтожить!» Но моё тело было разбитым сосудом, наполненным болью. Страшные раны, нанесённые Адмиралом, пылали огнём, мышцы не слушались. Я был парализованным мозгом, прикованным к умирающему телу.

Единственное, что я мог — это кричать. Нечеловеческий, сиплый рёв вырывался из моих пересохших губ. Это был крик чистой, бездонной злости — на врагов, на паразита, на собственную немощь. Крик животного страха перед ослепляющим светом. Крик отчаяния загнанного в угол зверя.

— Сержант, да выруби ты его! Смотри, как страдает! — раздался грубый голос, такой чужой в этом хаосе.

Другой голос парировал:

— Господин полковник, на «глухо»?

— Да ты что, сержант, охренел?! Это же наш! Ты же видел, что крейсер в борту этой громадины торчит, постройки наших верфей! Они на таран пошли! Герои, чёрт возьми! На абордаж шли на верную смерть! Сколько они этих богомолов перемололи... Правда, дройды не пойми какие... Наверное, ленд-лизовские. А этот... Сам посмотри на него, на раны! Кто знает, что он перенёс, какие страдания ему причинили! Последний живой! Нам нужно его спасти! Вдарь по нему парализатором.

— Понял, господин полковник... Командир, его не берёт!

— На полную мощность, сержант. Быстрее!

— Но, господин полковник, мы же его...

— НА ПОЛНУЮ МОЩНОСТЬ, СЕРЖАНТ!

В глазах на мгновение мелькнуло лицо немолодого солдата, искажённое смесью ужаса и решимости.

Ах... Как же... хорошо...

Вспышка была не белой, а тёмно-фиолетовой, абсолютно беззвучной и всепоглощающей. Она не причинила боли — она была её полной противоположностью. Обжигающий свет прожекторов погас, голоса стихли, яростный шепот паразита в моей голове растворился в нарастающем гуле. Я почувствовал, как каменная тяжесть наконец отпускает моё тело, и я проваливаюсь в глубокую, бархатистую, беспамятную тьму.

Сознание вернулось ко мне медленно и неохотно, будто я выныривал из густого, вязкого масла. Я очнулся в замкнутом пространстве — тесном, но на удивление комфортном. Под спиной прогибался мягкий «матрас», в прохладном воздухе витал едва уловимый химический запах антисептика. Я повернул голову, и позвонки хрустнули, словно давно не смазанные шестерёнки. Свет вокруг был приглушённым, стены — матовыми. Руки, ноги… вроде бы на месте, я всё чувствовал. Но в голове зияла звенящая, абсолютная пустота. Ни имени, ни намёка на то, как я здесь оказался.

Внезапно часть стены передо мной с тихим шипением отъехала в сторону, и сразу же донеслись голоса.

— Господин полковник Фабр, пациент, согласно показаниям медкапсулы, в удовлетворительном состоянии. Условно функционален.

— Ясно. Хм… «Условно», — прозвучал другой голос, более властный и усталый.

— У пациента серьёзное поражение центральной нервной системы, исключающее возможность установки нейросети в настоящий момент. Требуется длительная реабилитация.

— Какая ещё длительная? Да вы же можете всё исправить!

— Можем. Но вы сами понимаете… У него нет медстраховки. И, что более важно, кредитных средств. Его память повреждена, он даже имени своего не вспомнит.

— Да, беда… Но он же герой! Ему положена пенсия.

— Господин полковник. И как только он получит электронную карту идентификации, на его пенсионный капитал будет наложено взыскание об уплате медицинских услуг. Оставшейся пенсии ему точно не хватит на реабилитацию в медицинской капсуле.

В голове у меня закружились обрывки мыслей. Герой? Пенсия? Взыскание? Слова были знакомы, но их смысл ускользал, как дым.

— Кстати, об идентификаторе… Сержант, напомни мне, как называлась та система, где был бой?

Грубый голос, который я как будто уже слышал, ответил не сразу:

— Вандер-Кроу, господин полковник!

— Отлично. Всё, я направил рапорт о натурализации бойца по имени Вандер Кроу. В скором времени карта будет готова. Осталось решить вопрос с планшетом и… с социализацией. Сержант, есть мысли, как помочь бойцу?

— Так точно, господин полковник! Планшет купим в комиссионке, там дёшево и работают исправно. А с социализацией… Есть у меня знакомец, который держит цех по производству металлоконструкций на 8-м уровне. Возьмёт подсобником, под мою ответственность.

— На восьмом?.. Хм… Ну, не совсем дно. Действуй, сержант.

Шаги затихли. Я лежал и не понимал ровным счётом ничего. Голова шла кругом от этого обрывочного диалога. Кто я? Герой? Боец? Почему у меня нет памяти? И что это за цех на 8-м уровне, который «не совсем дно»? Значит, есть уровни и похуже?

Передо мной возникло лицо. Мужское, со следами уставшей, но не злой мудрости. Аккуратно подстриженная бородка и усы, а морщины у глаз и на лбу выдавали солидный возраст. Взгляд — цепкий, оценивающий, но без угрозы.

— Эй, боец, подъём! — его голос был хрипловатым, привыкшим командовать.

Я с трудом приподнялся на руках, чувствуя, как мышцы дрожат от непривычного усилия. Осмотрелся. Мы были в большом, светлом помещении. В ряд стояли какие-то цилиндрические ёмкости, похожие на бочки.

— Ну что, завис, боец? Вылезай из медицинской капсулы.

Капсулы?

Только теперь я осознал, что лежал в белой, продолговатой капсуле. Стенки изнутри были мягкими, испещрёнными светящимися значками, которые теперь потухли. Я кое-как, неуклюже перевалившись через холодный край, вылез наружу. Слабость в ногах заставила меня на мгновение схватиться за него, чтобы не упасть.

— Красавчик, — с лёгкой усмешкой произнёс мужчина.

Я вновь посмотрел на себя и осознал: я голый. В голове мелькнула странная, обрывочная мысль: «Я в том, в чём мать родила». Стыда не было, лишь лёгкое смущение и отстранённое удивление.

— Сейчас, подожди, немного постой. Молодец. Теперь вон там присядь, — он указал на невысокий контейнер у стены.

Я послушно побрёл и присел, чувствуя холод пластика пятой точкой. Ждал, ощущая на себе спокойный, изучающий взгляд сержанта. Через пару минут с лёгким гулом прикатила небольшая диковинная машинка на колёсах. Сержант подошёл, открыл её кузов и достал оттуда… форму? Простой серый комбинезон и пару крепких на вид ботинок.

— Одевайся.

Комбинезон оказался из мягкого, но прочного материала, с множеством карманов. К моему удивлению, и он, и ботинки сидели идеально, будто сшиты по мерке. Застёгивая молнию, я почувствовал странное успокоение.

— Так, боец, я — сержант Набр. И мне поставлена задача по твоей социализации.

Я автоматически выпрямился, почувствовав знакомый, хоть и неосознанный, импульс.

— Так точно, господин сержант!

Набр одобрительно хмыкнул, и в его глазах мелькнула искорка.

— О, молодец! Чувствую солдатскую жилку. Ладно, следуй за мной.

И я последовал. Шаркающими, ещё неуверенными шагами, но уже не как беспомощный пациент, а как человек, за которым закрепили старшего.

Сержант Набр двинулся вперёд, и я, потянулся за ним. Мы вышли из стерильного блока в совершенно иной мир. Если медотсек был тихим и пустынным, то здесь жизнь била ключом — оглушительным, пестрым потоком. Глаза разбегались. Мы оказались на широкой променаде, уходящей вдаль, под арочным потолком, где горели не лампы, а целые светящиеся полосы, имитирующие дневной свет.

Люди. Их были сотни, если не тысячи. Все куда-то спешили, их ноги выбивали дробный стук по металлическому настилу. Большинство были в таких же практичных комбинезонах, как и мой, но разных цветов и покроев — синие, коричневые, оливковые, с нашивками цехов, служб и непонятными логотипами.

— Глаза по пути не растеряй, боец, — беззлобно бросил Набр, ловко лавируя в людском потоке.

Наконец, мы подошли к неприметной двери, над которой мигала неоновая вывеска: «Комиссионка». Из-за двери доносился гул голосов и навязчивый ритм электронной музыки.

— Ну, вот и приплыли, — сказал Набр, толкая дверь.

Магазин оказался больше похож на свалку. Полки ломились от старой электроники, разобранных агрегатов и деталей непонятного назначения. Прямо перед нами худой, нервный тип с бегающими глазами заканчивал сделку с менеджером — упитанным мужчиной в заляпанном комбинезоне.

— Отличный планшет! Без привязки, с полным сбросом, чистый! — тараторил клиент, суя устройство менеджеру в руки.

Тот, не глядя на него, вертел девайс в пухлых пальцах, тыкая в корпус.

— Поцарапан весь… Батарея, гляжу, уже не та… Тысяча. И то, если никто не придёт из-за него с претензиями.

— Да что вы! Он же почти новый! Полторы, прошу!

— Тысяча двести. И проваливай.

Клиент недовольно буркнул, но, сунув какой-то странный, мерцающий кристалл к платёжному терминалу, покинул заведение, сердито хлопнув дверью.

— Наша очередь, — шагнул вперёд сержант Набр. — Уважаемый, покажите вот этот планшет.

Менеджер, мгновенно преобразившись, слащаво улыбнулся.

— Ах, да, конечно! Отличное устройство. В идеальном, можно сказать, состоянии. Все функции, память очищена. Всего две тысячи кредитов.

Во мне что-то ёкнуло. Я не выдержал и влез в разговор:

— Я видел! Вы только что купили его за тысячу двести!

— Отставить, боец! — рявкнул на меня сержант таким тоном, от которого я инстинктивно выпрямился по струнке. Он обернулся к менеджеру, и его лицо снова стало невозмутимым. — Мы берём.

Сделка была совершена. Сержант так же приложил свой кристалл, терминал весело пискнул, и мы вышли. Набр протянул мне плоский, прямоугольник.

— Вот, держи. Сюда нажми, сюда приложи большой палец.

Я послушно выполнил. Экран планшета вспыхнул, считав отпечаток. Сержант забрал его обратно, что-то быстро ввёл, его пальцы мелькали по виртуальным кнопкам, и через мгновение он вернул устройство мне.

— Держи. Хороший аппарат. И главное, очень полезный в твоём случае, я привязал электронную карту идентификации к устройству, так же на него будут поступать средства из пенсионного департамента министерства обороны республики. Сумма не большая 500 кредитов в неделю, не много но если экономить на жизнь хватит. А сейчас пошли к лифтам, нам надо ниже.

Лифт оказался огромной, гудящей капсулой, пахнущей озоном и смазкой. Он с грохотом помчался вниз, закладывая уши, и через пару минут двери разъехались, открыв вид на огромный указатель с подсвеченной цифрой «8».

Глава 21

Контраст был разительным. Если наверху, в медицинском блоке, было хоть и шумно, но чисто, просторно и пахло озоном, то здесь, в промышленной зоне, низкие закопчённые своды давили со всей силой гравитации. Воздух был густым, горьким от промышленных испарений и едкой металлической пыли. Освещение — тусклое, мерцающее, отбрасывающее пульсирующие тени. Люди в потрёпанных, промасленных комбинезонах.

— Следуй за мной, — бросил Набр, и я, покорно опустив голову, поплёлся за ним. А куда мне ещё деваться?

Мы добрались до большого, ангара с полу открытой дверью, откуда доносился оглушительный лязг металла, рёв плазменных резаков и шипение сварок. Сержант подошёл к мужчине в комбинезоне, засаленном до блеска. Его лицо было испещрено морщинами и старыми. Они негромко поговорили. Незнакомец пару раз кивнул, внимательно, оценивающе посмотрел на меня и в конце разговора крепко, по-свойски, пожал руку сержанту, который затем призывно махнул мне рукой.

— Вандер Кроу, знакомься, Чод Аблид, мастер-сержант в отставке. Теперь ты будешь служить… то есть работать под его руководством. Достойно слу… работай, я за тебя поручился.

— Так точно, сержант Набр! — рявкнул я, инстинктивно вытягиваясь по струнке.

— Ну, Чод, видишь — нормальный парень. Пойду я, служба ждёт.

Новый начальник, человек-глыба, смерил меня взглядом, в котором читалась привычная, вековая усталость.

— Вандер — многовато для здешних. Будешь Ван. Проще.

Его голос был хриплым, словно скрип ржавой арматуры. Я просто кивнул. «Ван». Звучало… приемлемо. Как будто так и должно было быть.

Он провёл меня через лабиринт из сваленных в штабеля заготовок и полуготовых конструкций к задымлённому углу рабочей площадки.

— Вот твой участок. Собираем тут контейнеры для перевозок. Ничего сложного, если руки на месте.

Мой взгляд скользнул по разложенному на верстаке инструменту. И тут что-то щёлкнуло внутри. Углошлифовальная машинка. «Болгарка», — всплыло в памяти слово. Её корпус покрывали потёртости и въевшейся металлической пылью, но я безошибочно знал, как ляжет она в руку. Рядом — сварочный инвертор, паутина кабелей, аппарат для плазменной резки с закопчённым соплом. Всё это было до боли знакомо.

Чод ткнул толстым пальцем в планшет.

— Каркас. Из квадратной трубы, сорок на сорок, стенка два миллиметра. Чертёж тебе отправил. Справишься?

Я не стал ничего говорить. Просто подошёл к стеллажу, отыскал нужную трубу. Включил «болгарку». Инструмент взревел, вырвав в пространство сноп ослепительных искр, и весь мой мир сузился до вибрации в руках и ровной, идеальной линии реза. Металл послушно расступался. Заготовки ложились рядом, одна к одной.

Чод наблюдал, скрестив руки. Его удивление было почти осязаемым.

— Эй, Ван. Откуда такие… навыки? Со слов сержанта, ты штурмовик, а работаешь как опытный монтажник.

Я выключил инструмент. Гул стих, на мгновение заложив уши.

— Не помню, господин Чод. Не помню, кем был до службы. Но это… будто я делал это много раз.

— Отставить «господина». Я тебе тут не господин, обращайся по имени.

Он хмыкнул, и его взгляд смягчился. Я решился на вопрос, который крутился в голове с самого начала.

— Чод, мы на орбитальной станции. Технологии, что звёздные корабли строят. А мы тут режем железо ручной «болгаркой». Где роботы? Автоматические сборочные линии? Это же… примитивно.

Чод рассмеялся, но в его смехе не было ни капли веселья. Он потрепал меня по плечу, как неразумного ребёнка.

— Единственное, что тебя оправдывает, парень, — это твоя дырявая башка. Ладно. Слушай. — Он облокотился на ящик с электродами. — Роботы есть. И дройды, и всякие умные машины. Дорогие. Очень. А чтобы с ними работать — нужны нейросеть, допуски, базы знаний. А это всё — кредиты. Много кредитов.

Я покосился на свой простенький планшет с чертежом.

— И правительство допускает, чтобы люди в таких условиях…

— Правительство, дорогой Ван, — перебил он, — сидит внизу, на Рампaле. Там вечное лето, зелёные луга и воздух, от которого кружится голова, экология. Курорт. А жить на курорте — дорогое удовольствие. Вот мы, простые люди, и ютимся тут, на Уровнях. Чем уровень выше — тем ближе к раю. Ты на Двадцать пятом лечился? Чувствуешь разницу с Восьмым? А я уж молчу про Пятый и ниже. Там… там уже не жизнь, а выживание.

— Но как это дешевле? — не унимался я. — Воздух, вода… Всё же с планеты подаётся.

— Правильно, — лицо Чода стало серьёзным. — И это наша самая большая статья расходов. Налог на воздух и воду. Все платят. С рождения. Не заплатил — твой долг растёт. Неважно, кто ты — инвалид, старик или хитрый бездельник. Но по большому счету на станции жить проще, еда синтезированная, а если и на нее не хватает, то практически за бесценок можно питаться военными пищевыми рационами с выходящими сроками годности. Одежда — комбинезоны, которыми забиты военные склады, да сам ты в таком. Проще на станции жить. Главное заплатить налоги. Система неумолима, всё четко контролирует, раз не заплатил- предупреждение, другой, уведомление о росте долга.

Я взялся за сварочный инвертор, зажимая в струбцинах первую заготовку. Раздалось глухое шипение дуги, и пространство вспорола ослепительная белизна, от которой зарябило в глазах. Капля расплавленного металла упала на бетонный пол, застыв серой слезой. Я вёл шов, и моё тело само помнило верный угол, скорость движения.

— А когда долг переваливает за пару-тройку тысяч, — голос Чода продолжил, приобретая мрачные оттенки, — тебя забирает Кадровый Центр. Вот где чудовища работают. Поверь мне, я одну такую знал… Варисса, звали. Эксперт. Жаловалась мне как-то, что её коллега провернула гениальную аферу. Собрала бригаду из таких вот должников, кое-как их экипировала — скафандры, инструмент, — страховку оформила и подрядила на работы в опасной зоне. Пустотные работы.

Я прервал сварку.

— И что?

— Произошла «авария». Вся бригада — погибла. А эта ушлая коллега получила страховые выплаты. Покрыла их долги. Остатки денег перевела в экономический департамент Кадрового цента, добавила выручку от Медцентра… — Чод сделал паузу, его взгляд стал острым, как шило. — Оставшееся мясо, Ван, она сдала на органы. Для трансплантации.

Меня будто ударили током.

— Органы? Но… медицинские капсулы… они же могут вырастить любой орган, любую конечность!

— Могут, — кивнул Чод. — Но это космически дорого. А трансплантация — дешевле. Ты же сам через это прошёл. Дай угадаю: твоё тело после ранений восстановили в военном госпитале, а вот с травмой ЦНС отправили сюда, в наш медцентр. Тебя вытащили из состояния овоща, но сняли за это приличную сумму с твоего пенсионного капитала. А на полную реабилитацию денег уже не хватило. Верно?

Я молча кивнул. В ушах зазвучал назойливый, ровный гул системы вентиляции.

— Сержант сказал, что у меня пенсия — пятьсот кредитов в неделю.

— Вот и я о чём. Хватает только на налоги и самую дешёвую еду, — вздохнул Чод. — А на реабилитацию тебе нужно тысяч двадцать, не меньше. Вот и думай, где взять деньги и на нейросеть, и на базы знаний, и на лечение. Учти, твоя пенсия — это твоя же кубышка. Она тает с каждой неделей.

Я закончил варить каркас. Последний шов, зачистка окалин. Конструкция стояла ровная, прочная, геометрически безупречная. Чод обошёл её, постучал небольшим молотком по швам. Звук был глухим и плотным — признак качественного провара.

— Хорошая работа, Ван. Очень. За каркас в таком виде — двести кредитов. За готовый контейнер, с обшивкой, петлями и запорами — все пятьсот.

Пятьсот. Недельная пенсия за несколько часов работы.

— Берусь. Я закончу контейнер.

Потом я вспомнил.

— Чод, а… средства защиты? Перчатки, очки?

Он усмехнулся.

— И они кредитов стоят, Ван. Всё на этой станции стоит денег. Но ладно, с тебя пока спросу нет. Дам из своих запасов. Не прогадал я на тебе, парень.

Он протянул мне потрёпанные, но целые краги и щиток сварщика с глубокой царапиной на защитном стекле. Я принял их с безмолвной благодарностью.

Плазменный резак в моей руке выстреливал ослепительным голубым кинжалом, который бесшумно, с легким шипением, проходил сквозь стальной лист. От края реза стекали капли раскаленного, ярко-оранжевого металла. Запах озона становился гуще, смешиваясь с терпким дымом.

Одна за другой панели будущих стенок контейнера ложились ровной стопкой. Потом началась самая ответственная часть — прихватка и приварка обшивки к каркасу. Сварка здесь требовала неспешности: чтобы не повело тонкий лист, я варил короткими, прерывистыми швами. Гудение инвертора, треск дуги и шипение шлака, который я сбивал тяжелым молотком, стали ритмом моего нового мира. Петли и массивные запоры, найденные в ящике со списанным крепежом, заняли свои места с глухим, удовлетворяющим стуком.

Когда я опустил сварочный щиток, закончив последний шов, передо мной стоял готовый контейнер. Грубый, без покраски, но прочный и надежный.

Подошедший Чод обошел его молча, проверил, как ходят петли. Его лицо оставалось невозмутимым, но в уголках глаз собрались лучики морщин — подобие улыбки.

— Неплохо, Ван. Очень даже неплохо. Не подвёл.

Он достал свой планшет, ткнул в него несколько раз. Через пару секунд мой собственный планшет, лежавший на ящике с инструментами, мягко вибрировал. На экране горело уведомление: «Зачисление: 500.00 кр.»

Я посмотрел на планшет, потом на Чода. В голове всплыл образ сержанта Набра с его кристаллом.

— Чод, а почему у тебя не кристалл, как у всех? Для платежей.

Хозяин цеха фыркнул, вытирая пот со лба грязной ветошью.

— Кристалл — для анонимных сделок и пафоса. Мне моего планшета хватает я не прячу свои доходы. У тебя тоже всё встроено — и кошелёк, итерминал для приёма оплаты. Всё как у обычных людей.

До конца «смены» — а о её длительности говорили только собственные силы — я успел собрать ещё один контейнер. Когда желудок сжался в тугой, болезненный комок, я получил второе зачисление в пятьсот кредитов. Тысяча. Целое состояние.

Подойдя к Чоду, я спросил о еде. Он кивнул в угол, где у стены стоял неуклюжий, похожий на старую стиральную машину аппарат с потрескавшимся сенсорным экраном — пищевой синтезатор.

— Покажу. Сам когда-то купил с рук, древняя модель. Меню скудное, но есть можно.

Он тыкал в экран, выбрав что-то из списка. Аппарат урчал, щёлкал, и через минуту в выдвижной лоток с шипением выехал пластиковый контейнер с серо-бежевой субстанцией, напоминающей размазню, и стакан мутной жидкости.

— Десять кредитов с тебя, — буркнул Чод. — Просто планшет к сенсору поднеси.

Я приложил свой планшет. Экран мигнул, баланс уменьшился до 990. Еда была безвкусной, тёплой массой, но сладковато-кислый напиток с кислинкой освежил пересохшее горло. Это была первая еда, которую я купил на собственные, честно заработанные деньги.

С ночлегом помог Чод, указав на скромную каморку, отгороженную от основного цеха листом рифленого металла. Внутри — лишь голый топчан, прогибающийся под весом тел, и обшарпанный шкафчик.

— Пятнадцать за ночь. Без сквозняков и посторонних глаз.

Я согласился, не раздумывая.

Следующий день начался так же — с воющего гула «болгарки» и ослепительных вспышек сварочной дуги. Площадка жила своей брутальной жизнью: кто-то хрипло кричал, оглушительно звенели стальные листы, а вдави работал пресс, отзываясь в полу глухими ударами. Я видел других рабочих — угрюмых, мужчин, с лицами, скрытыми масками. Они бросали на меня короткие, оценивающие взгляды, но не лезли знакомиться. И я не стремился. Мне было не до того.

В голове, отбивая ритм работе, стучала одна и та же мысль. Мысль о скупке.

Это был идеальный бизнес. Люди сами несут тебе свой товар, отчаявшись и нуждаясь в деньгах. Другие приходят за этим товаром, находя в груде хлама то, что им нужно. Ломбард. Скупка. Не нужно дорогих станков, лицензий — только помещение и начальный капитал. Я представлял себе прилавок, стеллажи с вещами... Это была не просто идея. Это была идея-фикс. Способ не просто выживать, а начать наконец строить.

И каждый шов, каждый ровный срез на трубе приближал меня к этой цели.

К концу дня ноги стали ватными, а в глазах от постоянного напряжения плавал едкий туман. Закончив приваривать петлю к третьему контейнеру, я выпрямился — и мир на мгновение поплыл. Пришлось опереться о импровизированный верстак, чтобы не рухнуть.

— Эй, Ван! — раздался хриплый голос Чода.

Он подошел, его лицо выражало смесь одобрения и упрека.

— Три штуки за день... Рвение — это хорошо. Но сдохнешь раньше, чем заработаешь на свои мозги. Умерший работник — плохой работник. Понял?

Я просто кивнул, сглотнув ком усталости в горле. Это был момент. Сейчас или никогда.

— Чод... У меня есть идея. Насчет бизнеса.

Я выпалил все разом, как заученный урок: магазин, скупка. Люди несут свой скарб, другие покупают. Никакого сложного производства, только помещение, витрина и начальный капитал.

Чод выслушал, не перебивая, его пальцы барабанили по крышке сварочного аппарата. Потом он хмыкнул.

— Скупка, а? На Восьмом... Народ тут в основном бедный, карманы пустые. Но и конкуренции, считай, ноль. Все, кто побогаче, либо на верхних уровнях торгуют, либо в онлайне сидят.

Он почесал щетинистый подбородок.

— Помещение... Ладно. Дай подумать. Посмотрю, чем могу помочь.

На следующее утро, едва я взялся за новый каркас, Чод жестом подозвал меня.

— Брось ты свою железку. Пойдем прогуляемся.

Мы вышли из цеха в коридор уровня. Воздух здесь был таким же спертым, но пахло иначе — озоном, пылью и чем-то сладковато-гнилостным, что шло от системы рециркуляции. Мы прошли мимо гудящих лифтов, свернули за угол и остановились перед глухой переборкой. Между массивными балками каркаса станции зияла ниша.

— Вот, — Чод широким жестом указал на пустое пространство. — Прикинь.

Он вошел внутрь, и его голос зазвучал гулче, отражаясь от голых металлических стен.

— Смотри. Здесь, на входе, — ставим прочную решетку. Чтобы никаких нежданных гостей. Потом — перегородка, отделяет клиентскую зону от склада. Там, сзади, — стеллажи. Здесь, у стены, — витрина, чтоб люди видели, что есть что.

Он прошелся к дальнему углу, постучал сапогом по пучку труб, оплетенных термоизоляцией.

— А вот это, смотри внимательно, — золотая жила. Линии водоснабжения и канализации. Знаешь, что это значит? — Он не дождался ответа. — Значит, можно врезаться и сделать себе гигиеническую комнату. Душ, туалет. Роскошь на нашем уровне. А здесь... — он отмерил шагами пространство у дальней стены, —...здесь ставим перегородку. Получится маленькая каморка. Для койки. Чтобы ночевать, не платя каждый раз. Ну, Ван? Что думаешь?

Мысленно я уже расставлял здесь стеллажи, вешал вывеску. Сердце забилось чаще.

— Очень... очень интересно, — выдохнул я. — Но во сколько мне это обойдется?

Чод снова потер подбородок, делая расчеты в уме.

— Материалы, работа... Если все своими руками, экономя на чем можно... Меньше чем за семнадцать тысяч не уложишься. Это чтоб просто запуститься.

Семнадцать тысяч. Целое состояние. Почти два месяца такой каторжной работы, без единой траты.

— С администрацией я договорюсь, — продолжал Чод. — Они тут за любую деятельность двумя руками, лишь бы налоги платили. А на аренду этого угла у меня есть знакомый. Протолкнет договор. Так что... решай.

Я стоял в центре пустой, гулкой ниши, пахнущей металлом и старым маслом. Это была не просто дыра в переборке. Это была пустота, которую я мог заполнить. Страшно? Еще как.

— Я решаюсь, — сказал я, и голос не дрогнул. — Буду копить. Буду делать.

Глава 22

Чод одобрительно хмыкнул.

— Ну что ж, предприниматель. Тогда возвращаемся. У тебя сегодня план — два контейнера. И смотри не сдохни. Мне еще за тебя поручиться.

Прошло несколько недель, наполненных однообразным, изматывающим трудом. Каждый день я выдавал свою норму. Гудение «болгарки» и шипение сварочной дуги стали спутниками моей новой жизни. Но как только последний шов остывал, и на планшет приходили заветные 1000 кредитов, моя смена не заканчивалась.

С разрешения Чода я грузил на старую, скрипящую ручную тележку уголки и листы металла, которые он мне выделил в долг, и катил ее по пустынным коридорам Восьмого уровня к своей нише.

Работа здесь была той же, но ощущалась иначе. Каждый сварной шов, каждый прикрученный болт был кирпичиком в стене моего будущего. Я варил каркасы для перегородок, создавая границу между клиентами и своим пространством. Собрал стеллаж для склада — его полки пустовали, но я уже представлял их заставленными.

Самым сложным и символичным этапом стала установка защитной решетки. Массивная, сварная из толстого прута, она должна была отделять мой маленький мирок от враждебного мира.

День за днем пустая ниша превращалась в помещение. Но энтузиазмом и металлом сыт не будешь. Пришлось с горечью залезть в свой пенсионный капитал. Каждый перевод был похож на отрезание куска от самого себя. Я приобрел простейший пищевой синтезатор, еще более древний, чем у Чода. Подключил компактный санузел к коммуникациям. Первый горячий душ в своей каморке стал меня откровенно порадовал. Поставил узкую, но свою койку. И, самое главное, оставил небольшую сумму на первоначальный выкуп товара.

Чод, видя мою тотальную занятость, дал отсрочку на долг за материалы.

— Записал на тебя, Ван. Без процентов. Но помни, долг — он как старая рана, пока не заживет, будет ныть. Рассчитаешься, когда встанешь на ноги.

Последние сбережения ушли на яркую, неоновую вывеску: «Скупка». Она мигала вызывающим синим светом, привлекая внимание в полумраке коридора. И, по совету Чода, я заплатил еще «копеечку» за размещение метки на интерактивной карте станции.

Я стоял на пороге своего магазина. Внутри пахло свежей краской и озоном. На стеллажах лежало несколько первых, купленных за бесценок вещей — старый скафандр с прорехой, пара неисправных игольников. Витрина была почти пуста.

Вот и настал тот день. Я стоял за импровизированной стойкой, сваренной из обрезков трубы, и вжимал в пол пятки, чтобы ноги не подкашивались. Не от усталости — от нервного напряжения.

Перед открытием я провел последние приготовления. Мой планшет был настоящим кладом. Я зарегистрировался на всех бесплатных торговых площадках станции. Дни и ночи ушли на то, чтобы изучать цены, запоминать модели. Встроенный сканер был волшебной палочкой: он пробивал любой предмет, сверялся с базами и выдавал разброс цен. Это давалось мне странно легко, будто я делал это всю жизнь.

Я глубоко вздохнул и щелкнул старым рубильником, подключенным к вывеске.

Из полумрака коридора в стекло витрины ударил резкий синий свет. Неоновая надпись «СКУПКА» загорелась, отбрасывая призрачные блики. А под ней горели слова: «ВЫКУПЛЮ ДОРОГО!»

Первый час прошел в напряженном ожидании. Я перекладывал инструменты, проверял их состояние. Коридор был пуст.

И вот, спустя вечность, тень заслонила свет из коридора. В проеме остановилась фигура в потертом комбинезоне. Мужик с усталым, осунувшимся лицом. Он несколько секунд смотрел на вывеску, потом нерешительно вошел внутрь.

— Добро... добро пожаловать, — выдавил я, и голос прозвучал хрипло.

Он молча подошел к стойке и швырнул на нее предмет. Старый промышленный сканер, корпус в мелких царапинах и потёртостях.

— Сколько? — односложно бросил он.

Я взял сканер. Руки сами вспомнили движения. Включил планшет, запустил сканирование. Луч света пробежал по корпусу. Данные: модель, год, типичные неисправности. Сломан блок питания, треснула линза. На запчасти.

— Тридцать кредитов, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал твердо.

Мужик мрачно хмыкнул.

— На запчастях за сорок отдадут.

— Тридцать пять, — парировал я. — И то потому, что корпус целый.

Он помолчал, глядя в пустоту, потом кивнул.

— Давайте.

Я приложил его планшет к своему, перевел кредиты. Он развернулся и ушел, не сказав «спасибо».

Я остался один. В тишине. В руках — старый сломанный сканер. А на счету — на тридцать пять кредитов меньше. Но это не имело значения. Я выдохнул, и из груди ушла часть напряжения.

Первый шаг был сделан. Магазин заработал. Я положил сканер на полку и посмотрел на вход. Теперь я был готов к следующему посетителю.

Дни на Восьмом уровне слились в однородный поток, отмеряемый не сменами, а приходом и уходом людей, несущих в мою нишу свои надежды и свое отчаяние. Яркая вывеска «СКУПКА» стала маяком для тех, у кого закончились кредиты на счету.

— Вот, смотрите, — говорил я, поворачивая экран к клиенту. — Такой же компенсатор на площадках уходит в среднем за сотню. Минус семь процентов за скорость продажи — получается девяносто три. Ваша половина — сорок шесть с половиной. Округляем в вашу пользу — сорок семь кредитов. Согласны?

Люди, видя прозрачность расчета, чаще соглашались. Они устали от обмана. А когда в руки попадало что-то стоящее — исправный бластер новой модели, портативный генератор, — я менял тактику.

— Отличная вещь, — не скрывал я одобрения, с наслаждением щёлкая переключателем режимов бластера. — Рыночная цена — тысяча. Я стремлюсь к тридцати процентам, так что предлагаю вам семьсот. Это честно. Принесёте ещё что-то подобное — будем работать так же.

Это работало. Постепенно ко мне понесли не только хлам, но и хорошие вещи. Доверие, построенное на простой арифметике, оказалось самым ценным активом.

Продажа через торговые площадки стала ещё одним рутинным, но эффективным делом. Разместив лот на площадке, я ждал характерного гудка у двери. Автоматическая транспортная платформа на гусеничном ходу, лязгая траками, подкатывала к входу. Я грузил товар в стандартный контейнер, наносил специальную маркировку и оставлял свою цифровую подпись. Платформа уезжала в недра станции, на центральный склад торговой площадки. Удобно. Не нужно ни с кем видеться.

Выручка скакала как сумасшедшая: бывало, едва выходил на две тысячи, а на следующий день счастливая продажа редкого девайса приносила все пять. В среднем — стабильные полторы, две тысячи в день. Ровно через пять недель я перевёл Чоду последний транш. Сообщение «Долг погашен» на экране планшета стало маленькой, но значимой победой.

Но я не остановился. Скупая сломанные устройства, я больше не отправлял их сразу на запчасти. Ночью, когда магазин закрывался, я погружался в форумы энтузиастов. Часами сидел на медиаплощадке станции, с увлечением просматривая видео любителей и профессионалов по неквалифицированному ремонту различного оборудования. Иногда ремонт был до смешного прост: замкнуть два контакта, отпаять сгоревший резистор заменить на новый, отсоединить на сутки энергоячейку для сброса прошивки. Вот, к примеру, портативный ком-линк. Владелец был уверен, что он безнадёжен — не включается и всё. Не спеша, подцепил тонким пинцетом крышку аккумуляторного отсека. Под ней — крошечная кнопка аварийного сброса, о которой не пишут в инструкциях. Я узнал о ней из ролика какого-то усатого энтузиаста с ником Доки-7. Нажал скрепкой, и гаджет тут же отозвался жизнерадостным писком, а на экране замигал значок зарядки.

Следующий — карманный проектор. Со слов продавца неисправностью было: «показывает только красные тона». Парень на форуме «Сам себе техник» снимал похожий ремонт на свою камеру. Оказалось, что от времени и вибрации отходит шлейф матрицы. Не нужно паяльника или сложного диагностического ПО. Достаточно было аккуратно вскрыть корпус, найти тот самый гибкий шлейф, вынуть его и снова вставить до лёгкого щелчка. Я сделал это, затаив дыхание. Включил — и помещение тут же заполнилась сочными, яркими красками голографической заставки. Магия.

Каждое ожившее устройство, проданное не на запчасти, а как рабочее, увеличивало прибыль. Я чувствовал странное удовлетворение, возвращая к жизни железки.

Склад и витрина постепенно наполнялись. Рядом с грубыми инструментами лежали изящные безделушки ушедших эпох — странные статуэтки, устройства с непонятным назначением, обломки чего-то, что когда-то было великим. Всё находило своего покупателя в необъятной цифровой сети станции.

Но была и оборотная сторона. Налоги на воздух и воду вычитались автоматически, еженедельно, напоминая ровным гулом системы вентиляции о цене каждого вдоха. А ещё были коммунальные платежи. И самый ненасытный из них — электроэнергия.

Оказалось, что большая часть приносимого добра — это разряженные в ноль устройства. Скафандры с севшими системами жизнеобеспечения, инструменты с разряженными аккумуляторами, гаджеты, которые нельзя было даже проверить без подзарядки. Моя специальная ниша гудела и трещала от десятков зарядных устройств и адаптеров. Тепло, исходящее от стоек с заряжающейся техникой, стало постоянным спутником, а счёт за электричество — моим личным кошмаром, который отъедал ощутимую часть прибыли. Иногда мне казалось, что я торгую не вещами, а киловаттами, которые превращаю в кредиты с крошечной наценкой. Но это был мой путь. И я шёл по нему, заряжая, чиня и продавая, в надежде, что в конце концов накоплю достаточно, чтобы восстановить и свою собственную, повреждённую память.

Очередной день начался с того, что в системе вентиляции завелся противный, назойливый дребезжащий звук. Он впивался в виски, предвещая что-то неприятное. И вселенная, казалось, решила не разочаровывать.

Первым пришел мутный тип в дырявом комбинезоне с накинутым на голову капюшоном. Его глаза бегали по сторонам, словно выискивая камеры наблюдения, которых у меня не было.

«Коммуникатор, последняя модель, — сипло прошамкал он, швыряя на стойку устройство в идеальном, словно только что из коробки, корпусе. — Срочно нужны кредиты.»

Я взял его. Корпус был безупречен, ни царапины, ни потертости. Включил. Экран ожил, показав половинку заряда. Я пролистал меню, проверил базовые функции. Вроде все работало. Чувство легкой тревоги защемило где-то под ложечкой, но внешний вид и работоспособность перевесили. Я расплатился. Он исчез так же быстро, как и появился.

Решив сразу выставить лот, я воткнул коммуникатор в универсальную зарядную станцию. И буквально на моих глазах девайс пыхнул — из вентиляционных щелей вырвалась струйка едкого синего дыма, пахнущего паленой пластмассой. Индикатор на зарядке погас. Я выдернул штекер. Мертвый груз. Первая потеря дня, и это только начало.

Потом пришла знакомая гусеничная платформа службы доставки. С характерным шипением она выплюнула на пол у входа посылку. Внутри был тот самый программатор, за которым я охотился неделю. Устройство для обхода защит и перепрошивки планшетов и коммуникаторов. Кустарного производства, без гарантий, но с обещанием творить чудеса. Я заплатил за него немалые три сотни кредитов.

С трепетом подключил его к давно пылившемуся на полке заблокированному планшету, загрузил скачанную прошивку. Индикатор на программаторе мигнул раз, другой… и погас. Я ткнул в кнопку включения. Ничего. Встряхнул. Из разъема посыпались мелкие черные крупинки — остатки сгоревшей микросхемы. Кустарщина. Хлам. Возврату не подлежит. Я сгреб устройство с стола и с силой швырнул его в угол, где оно со звоном разбилось о стену. Вторая дыра в бюджете и удар по самолюбию.

И словно в насмешку, следующей клиенткой стала женщина с сканером микротрещин. Инструмент — мечта любого инженера. Я проверил его на углу столешницы — датчик тут же запищал, указывая на невидимый глазу дефект сварки. Рабочий. Настоящий. Но сам торг был похож на хирургическую операцию без анестезии. Она билась за каждую десятку, ее голос визжал, как не смазанная шестеренка, требуя то восемьсот, то семьсот пятьдесят, то снова восемьсот. Мы полчаса ходили по кругу, пока я, сжав зубы и чувствуя, как усталость и раздражение подступают к горлу, не согласился на цену, которая съедала всю мою потенциальную прибыль. Она ушла с торжествующим видом, оставив меня с прекрасным сканером и ощущением полного морального истощения.

Апофеозом дня стал снова знакомый гул платформы доставки. Но на этот раз она не привезла, а забрала. Вернее, привезла обратно. Три моих лота, которые я отправил накануне. Старый, но исправный дозиметр, комплект магнитных зажимов и контейнер с термопастой. На каждом контейнере горел красный штамп: «ОТКАЗ». Без объяснения причин. Просто — отказались. Я стоял и смотрел, как платформа, равнодушно мигая желтым глазком, разворачивается и уползает в темноту коридора, увозя с собой мои кредиты и последние остатки надежды на то, что этот день может хоть чем-то порадовать.

Последний клиент за день всегда был особенным. То ли от усталости, то ли от того, что мозг, измотанный бесконечными расчетами и вежливыми улыбками, наконец-то отпускал контроль, и на поверхность всплывало то, что я старательно заглушал работой — щемящее чувство пустоты.

Я механически упаковывал в вакуумный пакет только что выставленную на торговую площадку партию некондиционных микросхем, глядя на мигающую вывеску «СКУПКА» в темноте пустого магазина. Ещё пару тысяч кредитов, и я смогу позволить себе полную реабилитацию. Затем поднакоплю на нейросеть.

Дверь с шипением отъехала, впустив последнего на сегодня клиента. Мужик в потрёпанном плаще, пропахшем озоном и пылью, швырнул на прилавок небольшой предмет, завернутый в грубую ткань.

— Артефакт. Империя Фатх. Дорого, — бросил он хрипло.

Я развернул ткань. В ладонях лежала странная коробочка из тёмного, отливающего перламутром металла. Ни замков, ни панелей, лишь едва заметные, словно прожилки на листе, узоры. Она была холодной и невероятно тяжелой для своего размера.

— Сейчас посмотрим, — пробормотал я, запуская сканер на планшете.

Луч скользнул по поверхности, и данные выскочили почти мгновенно: «Артефактологический объект. Происхождение: предположительно, Империя Фатх. Аналоги: 14 штук на площадках. Средняя цена: 2200 кредитов. Продано за последний стандартный цикл: 2 штуки. Время ожидания продажи: от 3 до 18 месяцев.»

Я развернул планшет к клиенту, показывая графики и цифры. Моя стратегия была прозрачной, как и всегда.

— Видите? Спрос низкий. Продавать долго. За ускоренную реализацию скидываем 10 %. Итоговая цена выкупа — тысяча кредитов.

Мужик скривил небритое лицо, его пальцы нервно постучали по стойке. Он явно надеялся на большее. Но цифры, как и всегда, были безжалостны.

— Ладно. Чёрт с тобой. Тысячу так тысячу.

Я перевёл деньги, он, не прощаясь, растворился в полумраке коридора. Я щёлкнул выключателем. Неоновая вывеска с шипением погасла, и магазин погрузился в тишину, нарушаемую лишь ровным гудением систем жизнеобеспечения. Обычно я хоть что-то ел, но сегодня даже синтезированная каша вызывала отвращение. Мысли вихрем крутились вокруг одной точки: реабилитация. Совсем скоро.

Я прошёл за перегородку, в свою каморку, и повалился на койку, не раздеваясь. В руках так и оставалась лежать эта коробка — артефакт ушедшей империи. Я водил пальцами по загадочным узорам, пытаясь представить, чьи руки держали её до меня, и что она значила для них. Она была молчаливым свидетелем чьей-то потерянной истории. Как и я.

«Скоро, — прошептал я в темноту, сжимая холодный металл. — Скоро я всё вспомню.»

Усталость накрыла с головой. Сны пришли сразу, беспокойные и обрывистые. В них я видел не лица и не места, а лишь ощущение — будто я на шаг от чего-то огромного и важного, что скрыто за тонкой, почти прозрачной пеленой. И сквозь сон мне почудилось, что артефакт на моей груди в одно мгновение отозвался едва заметным, тёплым пульсом. Но это, конечно, была лишь игра уставшего сознания.

Я хочу выразить искреннюю благодарность всем, кто прочёл эту книгу. Ваше внимание и время — бесценны. Надеюсь, это путешествие не разочаровало вас и оставило свой след. Спасибо, что были частью этой истории.

С уважением,

Михаил Антонов.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22