Ковыряла [Павел Сергеевич Иевлев] (fb2) читать онлайн

Ковыряла

Глава 1 Социальный минимум

День сразу не задался. Спозаранку, едва ушёл вниз туман, в дверь модуля заколотил Го́рень, смотрящий по кондоминиуму. Там есть звонок и переговорник, и они, в отличие от многого тут, отлично работают, но старый шлок всегда стучит, как рогами в забор. Опять будут вмятины: имплы у него будь здоров, полицейские силовые. Нерфнутые, конечно, причём криво, регулировка поехавшая, правой рукой ложкой мимо рта промахивается. Левая теперь получше, я в ней поковырялся чуток.

— Ти́ган! — занудел он с порога. — Экран в холле опять рябит!

— В модуле порнуху смотри, — буркнул я, одеваясь.

— Совместный просмотр рекламы — важная объединяющая традиция нашего сообщества! И я не смотрю порно!

Угу, а то я не видел, когда левое подключение настраивал. Интересно, как он ухитряется дрочить с такой моторикой? Оторвать же раз плюнуть. Или шлок для этого слишком старый, просто так на письки любуется?

— Ты живёшь бесплатно, — напомнил Горень. — Мы договаривались, что вместо взносов чинишь оборудование кондоминиума.

— Я и чиню. В пределах возможного.

— В пятнадцатом модуле опять засор, на пятом этаже напор воды никакой, в коридоре третьего неон так стробит, что аж наводки в глазном импле, климатическая установка скрипит… — принялся перечислять смотрящий. — А ещё… — он насторожил уши и принюхался. — Опять какую-то шалаву привёл? По договору живёшь один!

— Живу один, — отрезал я, проклиная так невовремя проснувшуюся Тари́шку, — девчонку просто трахаю. Не всем же в кулак лысого гонять.

— В бордель ходи!

— Там дорого.

— Кстати, как она попала внутрь? Вот я этим лентяям на вахте…

— Не твоё дело.

Вахта ни при чём, тамошние шлоки своё дело знают. Тоже бывшие муниципальные полиса, как и Горень. Имплокомплексы у них — сама бдительность, муха не пёрнет. Не в последнюю очередь из-за этого я тут и живу, терпя умеренные неудобства ради реальной безопасности. А Таришку я не через вахту провожу, есть способы, про которые местной администрации знать незачем.

— Чтобы к вечеру её тут не было! — снова потянул воздух носом смотрящий. — Ишь, устроили тут…

— Завидуй молча, — ответил я.

У полисов в имплокомплексах анализатор запахов, левую дурь искать, у Гореня такой стоит. Непонерфанный (вторичные не нерфят), так что наш недавний трах небось штырит, словно я ему в нос кончил. Отличная ночка была, не то что утро.

— И чтобы экран к обеду заработал нормально!

— Не, к обеду никак, — разочаровал я его, — там дисплейный модуль надо менять.

— Так меняй!

— Высру я его тебе? Надо на рынок тащиться, у Ëнти искать. А если по наличию нет, у клановых демонтарей заказывать. Это дней пять, а то и больше.

— Да ты издеваешься, интик? Какие пять дней? — возмутился смотрящий. — Чтоб не позже, чем завтра, всё заработало! Иначе вылетишь отсюда, как пыж из ствола!

— Привет, старикашка! — помахала ему высунувшаяся из спального отсека Таришка. — Ты чо орёшь, конструктор? Гайка в жопе застряла?

Спросонья, растрёпанная, без макияжа, в одной футболке, она дичайше секси, но увы, всё равно сучка-колючка. Вот какого Креона она вылезла?

Горень окинул её взглядом, шумно втянул воздух, прилипнув глазами к подолу едва прикрывающей пах майки (трусики девчонка крутит на пальце). Ножки у неё что надо, факт. И сиськи. Характер, правда, говно, но тут что выросло, то выросло.

— Как пыж из ствола! — злобно повторил смотрящий и вышел в коридор.

— Ну вот какого ты его цепляешь? — сердито спросил я Таришку.

— Па-а-адумашь, шлок-конструктор! — засмеялась она. — А корчит из себя суперпрема. Трахаться ещё будем? Или пожрём? Дышка есть?

«Шлок» — пострендовый горожанин, отмотавший все личные контракты и слишком старый или изношенный для нового ренда. «Конструктор» — носитель тяжёлого открытого имплосета. И то и то звучит весьма обидно, потому что «шлок» — социальный балласт, а «конструктор» — практически синоним «дебил». Об этом не принято говорить, но носители тяжёлых сетов обычно и правда туповаты. Не знаю почему, наверное, слишком много ресурсов мозга забирает управление имплогруппой. (Чисто гипотеза, я в цифре не волоку, только если по железу чего-то подкрутить.) В общем, Таришка обозвала смотрящего «тупым старикашкой», и он, конечно, обиделся. Выгнать он меня, скорее всего, не выгонит, потому что другого дурачка, настраивающего ему имплы задаром (точнее, за проживание), на низах не найти, а без регулярной юстировки старых миоблоков он даже жопу подтереть себе не сможет. Не выгонит, но создаст кучу головняков, а оно мне надо? Тем более, что Горень, в общем, более-менее нормальный мужик. Для шлока и конструктора. Это он организовал этот кондоминиум и поддерживает его на плаву, несмотря на все привходящие обстоятельства. А что всё время говнится — ну так он же шлок. Меня, может, тоже бы бесило, что кто-то трахает девчонок, когда ты старый и не можешь. Надеюсь, что не доживу до такого. Мои шестнадцать меня вполне устраивают.

— Пожрём. Дышка есть, — ответил я Таришке.

— Конфеты? — обрадовалась она. — Настоящие, со Средки?

— И конфеты тоже. Но лучше начни с бутеров. Тоже средковские, специально для тебя притащил.

— Тиган, я тебя обожаю! — она порывисто обняла меня, нарочно прижавшись грудью. — Дай дышки, а? Я свой лимит уже того, а ты всё равно не швыркаешь.

— Может, пожрёшь сначала?

— Не, на пустое брюхо лучше вставляет. Ну дай, тебе жалко, что ли?

— Не жалко, на.

Девчонка вставила в рот ингалятор, старательно выдохнула, а потом, нажав на клапан, длинным медленным вдохом всосала в себя содержимое баллончика. Задержала дыхание, закатив глаза к потолку, потом проговорила слегка севшим голосом:

— Восторг, гля. Как ты без этого живёшь вообще? Я бы, наверное, со Средки скинулась. Вы, интики, все долбанутые. Извини, ты так-то для интика норм, я вообще, в целом. Вот теперь и пожрать можно! Гони бутеры!

Глядя на то, как Таришка жадно рвёт цветные упаковки и, урча, запихивает в рот многослойные бутерброды, думаю, что мне её будет не хватать. Сучечка-ебучечка, но привык я к ней. С интера хороводимся, одно время даже вместе жили, но потом я сюда свалил, а она не захотела. Ей тут скучно, не то что в корпе. И так стесняется признаться, что с интиком гуляет, на низах это зашквар. Увы, вот-вот стукнет семнадцать, и всё — сразу в ренд. В мапы, конечно: красивая и с фигуркой зашибись, куда ж ещё? Десять лет, потом межрендовый отрыв и обратно. Как все, в общем. Ну, кроме интиков, конечно. Да и то… Ладно, не будем о грустном. Найду себе кого-нибудь койку греть, с этим проблемы нет. У меня токи водятся, могу угостить девушку не только бесплатным хрючевом из автомата, а значит, завидный кавалер. Вон как Таришка конфеты мечет! Низовые девчонки до первого ренда непривередливы. И всё равно буду скучать по этой засранке.

— Тиган, а Тиган, — смотрит этак хитренько, да ещё и откинулась назад, чтобы соски футболку натянули. Знаю этот заход.

— Чего?

— А дай токов?

— Нафига тебе?

— Мы с корпой на Средку вылезем сегодня. Хочу тряпочек себе прихоботить клёвых. Не низовых, а оттяжных, чтобы всё чотенько. Ты же хочешь, чтобы твоя девчонка классно выглядела?

— Ты и так классно выглядишь.

— Оно так, — согласилась Таришка, — я симпотная. Но тряпочки со Средки, м-м-м… Трусы словно целуют тебя в попочку!

— Я и сам тебя поцелую, куда захочешь.

— Уй, бубнишь, как шлок! Ты норм, но тряпочки есть тряпочки, пацану не понять. Приду в новых трусиках — залюбуешься! А потом снимай их с меня и целуй во все места! Да ладно, Тиган, ты же не жадный, не притворяйся! А мне скоро в ренд, надо успеть погулять до того!

— Всё-таки сразу побежишь?

— А чего соплю тянуть? Чем раньше, тем лучше шансы. Ренд-центры, говорят, любят помоложе, типа в семнадцать ноль-ноль.

— Свежачок на тупичок?

— Ой, не начинай опять, а? Лучше токов дай, не говнись.

— А чего тебе прем не даст, раз вы с корпой?

— Чтобы прем мне дал, я сперва должна ему дать.

— А ты не хочешь?

— Не вижу смысла, — ответила практичная Таришка. — У него токов на пеглин высирок. Он так себе прем, дешёвка. Я чисто ради фана с корпой тусуюсь, там оттяжно.

— Не то что со мной? — спросил я, доставая карточку с токами.

— Ну… — отвела глаза девчонка, — ты же интик. С тобой не оторвёшься. Не пойдёшь же на Средку продаванов краймить?

— Нет. Это дичайше тупо. Всего крайма горсть конфет, а влететь можно только так.

— Вот, я же говорю: хороший ты интик, добрый, не жадный. Но зануда, как все вы. Извини, я любя. Так дашь токов? — косится на карточку в руке и улыбается до ушей, уже поняла, что дам.

— Спасибо, дро! — Таришка торопливо активирует предоплаченную карту и смотрит на цифры. — Вау! Ты лучший! Реально лучший! Клянусь, трусики новые при тебе первый раз надену! Сможешь сразу снять!

— Не перестарайтесь там с краймом.

— Фигня! Ренд всё спишет! — хохочет девчонка.

— Это если на полиса нарвётесь. А если на корпу?

— Так мы ж не дурные корповские точки краймить. И вообще, кто бы говорил! У самого токи небось не с Башни Креона упали!

Тут она меня, конечно, умыла. На низах ведь как: если ты не был в ренде, но у тебя есть токи, то ты однозначно краймишь. Других вариантов просто нет. На низах всё бесплатно. В пределах лимита, конечно, но его обычно хватает. Жратва — вот пищематы. Прикладываешь айдишку, нажимаешь кнопку, жрёшь. Есть суточный лимит, но его сожрать — это не знаю, какую глотку иметь надо. Сытно, полезно, витамины-минералы-калории и что там ещё должно быть. Невкусно, но не отощаешь и лишнего не захочешь. В тех же точках есть жратва повкуснее пресной лапши и приторных батончиков, но это уже за токи.

Одежда — автомат-сканы. Заходишь туда, камера сканирует, определяет размер, в каталоге выбираешь маечку или там штанишки: хопа, чпок, фигак — приехало пневмодоставкой ещё тёплое из-под принтера, надевай. Крепкое, ноское, не рвётся, не выцветает, под краном прополоскал — и чистое, сохнет моментально. Впрочем, лимита хватает, чтобы труселя и носки просто менять каждый день, футболки раз в три дня, штаны раз в неделю и так далее. Кинул ношеное там же в приёмник, на переработку, новое надел и ходи. Тепло, удобно, гигиенично, некрасиво. Ну, как «некрасиво», — по мне, так пофиг, но у всех боль-мень одинаково. Никакой подсветки, цвета тусклые, покрой унитарный. Бельё, опять же, — девочкам надо чтобы кружавчики, а оно так себе, чисто жопу прикрыть. Хотя мальчикам, если честно, всё равно что с девчачьих жоп снимать, им сами жопы интереснее. Таришка вон по кружевным трусам сама не своя, но хочешь что-то повеселее — гони токи, а откуда тут токи, на низах-то?

С развлечениями та же фигня примерно — в каждом модуле видеостена, на которой можно погонять тупые сетевые игрушки, развивая реакцию, попыриться в примитивную сгенерённую порнушку, развивая мелкую моторику пальцев, повтыкать в рекламу, предвкушая будущий ренд и выплаты за него. Даже Таришка не станет спорить, что это галимый тупняк, но зато бесплатно. Хочешь чего-то повеселее? Правильно, готовь токи.

А ещё есть дышка. Швыркнул баллончик, и уже видео словно не такое тупое, жратва не такая безвкусная, одежда… Нет, на одежду, если судить по Таришке, не работает, трусы всё равно не кружевные. Дышка бесплатная, но лимитирована довольно жёстко, поэтому составляет основу низового «чёрного рынка». Её меняют на всё, что получше бесплатного, ей оплачивают услуги и секс, её отбирают у слабаков, ей корпы собирают дань с тех, кто не в корпе (например, с интиков) или с корп рангом пониже. В той корпе, где Таришка, прем сразу забирает половину дышки у рядовых, распределяя её потом по своему усмотрению, то есть выдавая верным подхалимам и девчонкам, которые не ломаются, а раздвигают перед ним ножки.

А вот токов на низах официально нет. Не нужны, и взяться неоткуда. Рендовые свои выплаты прогуливают на Средке, в низы ничего не попадает, так что токи тут — это верный признак крайма.

— Кончай гундеть, кароч, интик, я поскакала! Выведешь меня отсюда?

— Конечно, одевайся.

— Хм, — Таришка ещё раз оценила сумму на карте и решительно зацепила меня пальцем за ремень шорт. — Пожалуй, ещё полчасика у меня есть. Иди сюда, порадую тебя на прощание.

Практичная девушка, я же говорю. Рационально распоряжается единственным имеющимся ресурсом. Да я и не против как бы. Определённо буду по ней скучать. Недолго, но буду.

* * *

Что бы там себе ни думал Горень, девчонку я провожу, разумеется, не через вахту. Коррумпировать сидящих там шлоков можно, но зачем? В этом кондоминиуме, как и в любом другом, полно технических помещений, о которых населяющие его жильцы понятия не имеют. Быть интиком не всегда неудобно, иногда кое в чём и полезно. Например, нам преподают типовые схемы коммуникаций, мы заучиваем маркировки дверей и проходов, а также знаем, куда лезть действительно опасно, а где я просто удачно спёртую табличку «высокое напряжение, не входить» на дверь прикрутил.

Узкий коридор с трубами по стенам выходит к кабельной шахте. Оттуда пованивает, где-то внизу подтекает канализация, которую мне чинить лень. Зато тут есть неприметная дверь, выходящая на неширокую площадку на наружной стене. На ней распределительные шкафы входящей разводки, поэтому есть железная лесенка вниз, по которой можно спуститься в заваленный мусором переулок. Замок на двери я давно перешил под себя, так что имею личный вход в кондоминиум.

— Проводить тебя?

— Не, не надо, что ты! — Таришка чмокнула меня в щёку и торопливо распрощалась.

Если нас увидят вместе, в корпе её задразнят. «Интики — позорное говнючьё», — эта нанесённая краской максима постоянно обновляется на стене нашей школы. Никто не любит умников. Никто не любит тех, кто не как все. Короче, никто не любит интиков. Гулять с интиком для нормальной девчонки из корпы — полнейший зашквар. Не, так-то все знают, я думаю, но чего не видят, того как бы и нет. Понятно, что токи сами себя не намутят. С одной стороны, интик с токами всё равно интик, но с другой — токи есть токи. Думаю, Таришка отстёгивает долю малую своему прему, чтобы тот не гнобил за связь с интиком. И да, я отчётливо понимаю, что она со мной из-за лакомств со Средки и, конечно, денег. Напрягает ли это меня? Да нифига…

Ладно, вру, напрягает. Немного. Или не немного. Это же не то напряжение, что в розетке, как его измерить? Конечно, хочется верить, что тебя может кто-то ценить просто как человека, а не как источник конфет и спонсора кружевных трусов. Но я интик, а это имеет свою цену.

Кстати, в числе прочих неудобств мне приходится ходить в школу.

* * *

В школу может ходить кто угодно. Это бесплатно и, в отличие от остального бесплатного в низах, безлимитно. Хоть обходись весь.

Ходит, наверное, один из тысячи. Учитель обругал бы меня сейчас за такое вольное обращение с цифрами: на самом деле я понятия не имею, какова эта… как её… о, «статистика». Скажем так, в нашем районе сейчас одна школа, в неё более-менее регулярно ходит… ну, человек пятьдесят, наверное. В целом. Это при том, что только в корпе, где Таришка, три десятка рыл дорендовой молоди, а самих молодёжных корп на раёне не меньше сотни, пусть и фуфловых. В основном, одно название, что корпы. А ведь далеко не все детки в корпах, большая часть просто так на низах тусуется, ренда ждёт или в интернате остаётся, почему нет. Там-то вообще забот никаких, только что скука смертная. Я со скуки учиться и начал.

В интере школа тоже не обязательная, кроме самой начальной, где учат читать-считать и как ренд правильно выбрать. Дальше хочешь ходи на занятия, хочешь сиди в потолок плюй, детскую рекламу на видеостене смотри, пока не исполнится четырнадцать. С этого момента можно свалить в низы, а можно остаться до семнадцати и сразу в ренд. Девчонкам после первых месячных ставят контрацепт-импл, так что проводить время весело там ничто не препятствует, да и кормят получше, чем бесплатная жратва в низах. Но мы с Таришкой свалили сразу, как стало можно, потому что тоска зелёная. Но я в интере со скуки учиться начал, а Таришка давать за дышку, с дышкой не так скучно. Помнится, кто-то даже на стене написал маркером: «Таришка даёт за дышку!» Стихи типа, как в рекламе. Нет, не я. А вот рыло тому поэту настенному как раз я начистил, потому что хоть это и правда, а девчонка расстроилась.

В интернате дышка под запретом, но реально за это не щемят, а пронести есть кому. Так что краймить по мелочи я тоже начал ещё в интере, чтобы Таришка давала за дышку не кому-то, а мне. Так и сошлись, до сих пор даёт. За дышку и за прочее. Буду по ней скучать. А вот она не будет, в ренде не скучают.

* * *

В школу я пришёл ко второму циклу, затянули мы с Таришкой с прощанием. Посещаемость свободная, мало кто ходит на все циклы да и вообще каждый день, в основном так, по настроению. Есть и зубрилы, этакие «интики среди интиков», но их немного и они, как правило, совсем жизнью ушибленные. Зато сидят тут с утра до вечера, отсиживая все циклы, как прибитые. Нафига вообще с интера выписывались? Там это проще, даже на улицу выходить не надо. Улица не любит интиков.

— Эй, интик! Сюда бегом!

Ну вот, я же говорил.

Интики и прочие вольношляющиеся для корп как пегли для шуздр: корм и добыча. Токов у низовых нет, но можно отобрать дышку, чтобы нашвыркаться самим или обменять на что-нибудь прикольное. Ну и просто так поиздеваться, унизить, оттянуться. Сильно не бьют, не принято, да и дышка, если верить учителю, подавляет агрессивность, но пенделей навешать и по ушам настучать — это как здрасьте. Мои одноклассники специально носят с собой баллончик-другой, откупаться. Сами-то интики обычно не швыркают, потому что дышка подавляет не только агрессивность, но и абстрактное мышление. Не вполне понимаю, что это, но учитель так говорит, а он в теме.

— Алё, слышно плохо? Метнулся быром, говнючьё позорное!

Я остановился, повернулся, скинул с головы капюшон.

— Глаза растопырь, Пупер. Края попутал?

— А, это ты, Тиган… — тут же потерял интерес прем мелкой корпы. — Не узнал, темно тут в переулке.

— Вопросы?

— Не, ничего, обознатушки вышли. Да и пора нам…

Отвернулся, оторвал жопу от стены, потопал другую жертву искать. И сам он дебил мудацкий, и корпа у него никакая, просто сидят неподалёку, вот и щемят интиков у школы. Вообще большинство молодёжных корп только так называются. Максимум крайма, который они могут себе позволить, — обнести автомат с дышкой (взяв только то, что на витрине, доставка-то сразу отрубится), поиздеваться над интиками да схватить горсть конфет с прилавка на Средке, убежав достаточно быстро, чтобы рендовый продавец не догнал. Для чего-то более серьёзного они слишком тупые, ленивые и трусливые. Со мной связываться никто из них не рискнёт, и дело даже не в том, что я таскаю в кармане шокер (самодельный, из переделанного под батарею ионизатора, который я выкрутил из очистителя воздуха), а в том, что кроме моих лопоухих ровесников есть ещё и настоящий взрослый крайм. И если перейти ему дорожку, то тому же Пуперу моментально так глаз на жопу натянут, что моргать он будет исключительно анусом.

Интики — позорное говнючьё, но некоторые из нас полезны серьёзным людям. Например, я. Поэтому серьёзные люди за меня спросят.

Права Таришка, мне токи не с Башни Креона падают.

* * *

В ожидании продолжения можно прочитать другие книги по этом миру:

«Седьмая мапа» https://author.today/work/379635

«Референс» — https://author.today/work/196707

«Нейрос» https://author.today/work/219662

Глава 2 Закон обратного давления

В учебном классе редко бывает больше десятка человек одновременно, потому что весь день в школе торчат только учителя, а ребята приходят и уходят как им вздумается. Вот и сейчас нас всего восемь.

Семь пацанов и одна девчонка. Девчонок из полсотни интиков всего трое, не девчачье это дело. Не потому что они глупые, а просто так повелось: девчонки, которые хотят учиться, обычно остаются в интернате. Вот там их как раз больше, чем пацанов, потому что пацаны чаще сваливают, чем остаются. Скучно же.

Девчонку зовут Ко́зя, а ещё Козябозя́, или просто Козявка. И если бы существовал титул «Королева Интиков», то она таскала бы на башке корону. Бумажную, но корону. Мелкая, тощая, некрасивая настолько, что даже в девкодефицитном сообществе интиков к ней никто клинья не бьёт. Нормародка, само собой. У инкубаторских внешность более-менее одного типажа, а у Кози слишком тёмная кожа, странные волосы, широкий, при этом короткий и словно приплюснутый нос, толстые губы. Не повезло с генетикой. Зато заучка из заучек, проводящая в школе, кажется, весь день, от первого цикла до первого тумана. Зачем она вообще из интера выползла, я без понятия.

— Привет, Тиган!

— И тебе привет, Козявка.

— Ты на первом цикле не был, а зря, — сообщила девчонка, ищуще заглядывая мне в глаза снизу, — давали устройство релейных распределителей. Хочешь конспект?

— Хочу! — материалы можно преспокойно взять у учителя, но пусть Козябозя порадуется.

— Вот, — протягивает она мне тетрадку. — Можешь потом отдать, мне не срочно…

— Не, Козявка, сейчас просмотрю, между циклами.

Почерк у Кози ровный, аккуратный, разборчивый. Кажется, единственный человек, который пишет конспекты руками, а не записывает на комм. Так-то писать почти все умеют, в интерах учат, но мало кто этим пользуется даже среди интиков. А среди нормальных многие и читают-то еле-еле, потому что особо нечего и незачем. Всё важное даётся инфографикой.

— Быстро ты, — оценила девчонка, когда я вернул тетрадь, пролистав. Вздохнула разочарованно.

У меня серьёзное подозрение, что конспекты она пишет специально для меня, на циклах, которые я пропускаю. Козявка, в отличие от Таришки, ни разу ничего у меня не попросила, наоборот, кажется, готова всё отдать. Вот только нет у неё ничего. Ну, кроме того, что можно получить у любой девчонки, но этого мне от неё не надо, Таришка в сто раз красивее. Вот и пишет конспекты, хотя небось сама всё наизусть уже выучила, зубрилка.

— Я это сам учил, по схемам.

— Да? Правда?

— Ага, понадобилось как-то. Я же подрабатываю.

— А, ну да, конечно… — повесила нос Козя. — В «Шлокоблоке». А там разве есть релейники? На цикле говорили, что они…

— В самом кондоминиуме нет, но уровнем выше… В общем, понадобилось, — ушёл от ответа я.

Не объяснять же Козявке, что подрабатываю я не только «техном за жильё» в кондоминиуме, но и в других куда более прибыльных местах. Хотя Козя, наверное, догадывается. Тут дурак догадается, а она умненькая.

— Держи! — протянул ей несколько конфет.

— Это мне? — зарделась девчонка. — Тиган, я ж не для этого…

А у самой глазки так и прилипли к ярким фантикам, сразу видно, что не низовое фуфло, а со Средки сладости.

— Бери-бери, я специально для тебя принёс.

— Правда?

— Честное слово, — легко соврал я.

— Спа… Спасибо! — кожа у Кози необычно смуглая, но покраснела так, что аж щёки запылали. Секунду мне даже казалось, что она меня поцелует, но всё-таки не решилась. А конфеты взяла, кто ж откажется.

Ну да, она страшненькая, и конспекты мне не особо нужны, но конфет не жалко. Это в низах они ценность, а по меркам Средки фигню стоят. Сладости брал не для Кози, но у меня ещё есть.

* * *

Следующий цикл читает на редкость нудный шлок. Общая физика сама по себе довольно интересная штука, хотя я предпочитаю более практические предметы, но шлок просто монотонно бубнит, ничуть не пытаясь хоть как-то заинтересовать ребят.

— В замкнутом или направленном потоке несжимаемой среды сумма её скорости и давления остаётся постоянной: при увеличении скорости потока давление в нём уменьшается, а при снижении скорости — возрастает. Это свойство позволяет управлять движением жидкости или газа без изменения общей энергии системы. Такова формулировка «Закона обратного давления», запомните её. Практически явление представляет собой обратную зависимость между скоростью потока и его давлением, то есть при постоянной суммарной энергии системы любое увеличение скорости влечёт за собой падение давления и наоборот. Этот принцип используется в проектировании турбин, вакуумных транспортных линий и систем вентиляции в кондоминиумах. Кто-нибудь из вас сможет привести пример действия этого закона?

Разумеется, первой руку подняла Козябозя, кто б сомневался. Вторым — сынок шлока, Кери, он тоже тут учится. Неглупый паренёк, только зашуганный очень. Я тоже помахал, просто от скуки.

— Тиган! — выбрал учитель.

— Ну, это, типа, когда в магистралях вентиляции давление падает в узких участках труб, где поток ускоряется, и растёт в расширениях, где скорость уменьшается.

— Ты просто повторил то, что я сказал. Практический пример можешь привести?

Хотел сказать: «Когда шлок ссыт, то струя из пиписьки отсасывает говно из башки», но не стал, конечно. Кери обидится за папашу, а Кери норм интик.

— Ага. Струйный насос. В корпусе есть сопло, через которое подаётся вода или пар. Сопло сужается, скорость струи растёт, давление падает, и в соседний патрубок начинает засасываться другая среда — ну, например, вода из резервуара. Так можно перекачивать жидкость или даже откачивать воздух без движущихся частей. В башнях используется, например, для подкачки воды: за счёт потока из центральной магистрали подтягивают воду из резервного бака. Простая, но надёжная система — если фильтр на всасывании не забит, годами пашет вообще без обслуживания, не то, что роторники, на которых сальники вечно сопливят.

— А, ты же подрабатываешь, — снизошёл до меня учитель. — Понятно. Да, пример правильный, но далеко не единственный. Так, в старых системах вентиляции низовых кондоминиумов воздух из основного канала часто втягивает через боковые ответвления запахи или пыль из соседних помещений. Иногда это штатная функция, например, для подмешивания свежего воздуха снаружи, а иногда головная боль, если из-за просевших уплотнителей тянет запахи из мусорной шахты в лифтовый холл. Принцип струйного насоса, который вспомнил Тиган, также используется в магистральных пылесосах-циклонниках: сужение воздушного тракта увеличивает скорость потока, давление падает, и пыль засасывается в камеру. Тот же метод, только вместо воды — воздух. Пометьте себе основные моменты, где вы столкнётесь с законом обратного давления.

Козя тут же схватила ручку, четверо взялись за коммуникаторы, я пренебрёг: и так примерно представляю, о чём речь. Двое встали и вышли, им стало скучно. Учитель даже глазом не повёл, ему плевать.

— Итак, — продолжил он. — Кроме струйных насосов и магистральных пылесосов вы можете столкнуться с законом обратного давления в системах кондиционирования, где форсунки в распределителях смешивают воздух из разных каналов за счёт подсоса через зоны низкого давления. Это раз. Газовые горелки — это два. Втягивание воздуха в зону сгорания при подаче газа через узкое сопло обеспечивает правильное смешивание топлива с кислородом.

— А где применяются газовые горелки? — спросила дотошная Козя. — Ни разу не видела…

— В крематориях, например, — пояснил учитель. — Их тоже обслуживают муниципальные техны, так что можете столкнуться. Ещё пример — увлажнители воздуха, там ситуация обратная водяному насосу, не воздух поднимает воду, а струя воды через сопло захватывает и подаёт воздух, создавая водовоздушный аэрозоль.

— Как в пожарных системах? — уточнил его сынок.

— Да, спасибо, Кери, там тот же принцип. Ещё стоит отметить эжекторы в стиральных автоматах, там за счёт потока воды из магистрали идёт всасывание моющего раствора. Что же касается насосов, то в подземке, например, используются водоструйные вакуумные, для откачки токсичных газов из нижних тоннелей. Эффективность у них не очень высокая, но, как правильно сказал Тиган, они практически не требуют обслуживания, что для подземки крайне критично.

Ученики мрачно заёрзали, лазить в подземку никому не хочется, но, если быть реалистами, начинающие техны попадают туда частенько. Это именно то место, где рендовые кибы паршиво справляются.

— Тихо! — остановил бубнёж учитель. — Продолжаем! Пылеуловители, которые используются в ремонтных мастерских. Там воздушный поток из основного канала вытягивает опилки или пыль из бокового рукава без отдельного вентилятора, что упрощает систему и снижает число точек обслуживания. Теперь водоснабжение: довольно редкая, но всё же встречающаяся в старых кондоминиумах система душевых смесителей, когда холодная вода из магистрали подсасывает подогретую воду из бойлера…

Я пока не услышал ничего для себя нового, поэтому отвлёкся, размышляя, что в школе, конечно, дофига зависит от учителя. Этот шлок говорит, в общем, полезные штуки, но так уныло, что вон ещё один ученик ушёл, а остальные откровенно тупят. Ну, кроме Кози, та строчит как заведённая. Я его так и называю про себя — шлоком, хотя это формально неправильно, он же не рендовался. Просто старый интик, неопрятный, похмельный, с красным носом и отёчным лицом, унылый, давно разочаровавшийся в своей работе. Его пацану часто бывает за него зашкварно.

* * *

Когда пиликнул сигнал окончания цикла, оставшиеся ученики вышли в коридор с заметным облегчением.

— Тиган, — подошла ко мне Козябозя, — ты много пропускаешь и всё равно знаешь больше остальных. Как так?

— Практика, Козявка. Практика рулит. На мне не самый маленький кондоминиум, там постоянно что-то ломается, смотрящий выносит мне мозг, приходится чинить, разбираясь по ходу. Что-то читаю из школьных материалов, до чего-то допираю сам.

— Ты такой умный! — смешно заморгала глазками Козя. Глаза у неё, кстати, прикольные, большие и очень тёмные, почти чёрные. Ни у кого таких не видел больше, у всех серые или, изредка, зелёные, если у рыжих.

Вообще жаль, что она некрасивая, потому что так-то девчонка неплохая, умненькая и не вредная. И не попрошайка-вымогательница, как Таришка.

— Просто если что-то по делу узнаёшь, а не просто так на уроке услышал, оно лучше запоминается.

— Да, да, я, вот, тоже считаю, что в школе очень не хватает практики! Тиган…

— Чего?

— Тебе случайно не нужен… ну… помощник?

— Помощник? — удивился я.

— Точнее, помощница, — быстро затараторила Козябозя, смущённо отводя взгляд, — я не за токи, можешь все токи забирать себе, буду делать, всё, что скажешь!

— Всё-всё? — растерянно уточнил я.

Девчонка снова залилась краской под непривычно тёмной кожей.

— Ну, там, инструменты подавать… Откручивать, прикручивать, промывать фильтры. Всякую тупую скучную работу.

— Нафига?

— Я хочу быть техном! А если ничего не делать, то ничему не научишься! Вон, ты уже столько всего знаешь, хотя прогуливаешь постоянно, а я учу-учу, а дай мне чинить тот же вихревой насос, я буду на него смотреть, как дура, не зная, с чего начать…

— С кожуха, — засмеялся я.

— Чего?

— С кожуха начинай. Он на защёлках, их можно просто руками расцепить, но только в перчатках, а то порезаться об края как нефиг делать. Но лучше отвёрткой подковырнуть, целее будешь. Ты серьёзно, Козявка? Девчонка-техн?

— Только не говори никому, — заозиралась она нервно. — Засмеют.

— Я думал, ты ренда ждёшь, а зубришь просто потому, что… — я замялся, не зная, как объяснить.

— Потому что я не красивая, не крутая, не прикольная, никто со мной не тусуется, а в модуле сидеть скучно?

— Ну…

— Да ладно, так всё и есть. Но я не хочу в ренд, и мне нужна работа.

— Не пойдёшь в ренд? — тут уже я удивился.

— А что такого? Ты ведь тоже не собираешься?

— Ну, то я…

Вообще-то «быть интиком» — это теоретически как раз возможность прожить без ренда. Занять одну из немногих вакансий, куда допускаются нерендовые. Вот, например, учитель физики не рендовался. Сначала учился сам, потом остался в школе учить других. Платят им тут мало, но всё же что-то кроме бесплатного соцминимума учитель позволить себе может. Наш, например, выбрал алкоголь. Но учителей мало, так что наиболее типовой случай — техны, обслуживающий персонал. Поэтому в школе упор именно на бытовые системы городского жизнеобеспечения: электрика, водопровод, вентиляция, кондеи, лифты, канализация и так далее. Процентов девяносто тянут кибы в ренде у муниципалов, но находится место и нам, интикам. Тяжёлая вредная работа за гроши, потому что нерендового техна чаще всего пошлют туда, где облажался киб, но это же токи, а иметь токи на низах — быть человеком, а не соцбалластом. Совсем другой статус.

Тем не менее, у меня есть причины для удивления, и не только потому, что девчонок-технов я не видел и даже про таких не слыхал. Дело в том, что большинство интиков всё равно рендуется. Во-первых, быть нерендовым техном сложно, не весело и не прикольно, а платят им совсем мало. Лазить днём и ночью по тесным, жарким, грязным и вонючим тоннелям, устраняя протечки и меняя блоки, когда оплаты хватает на то, чтобы раз в месяц сходить в дешёвый бордель? Многие, попробовав, решают, что лучше уж в ренд.

Во-вторых, даже таких тухлых вакансий не так чтобы много, всё-таки кибы дешевле и эффективней. Интиков тоже не дофига, но реально места получают только лучшие, остальным приходится сидеть на соцминимуме, ругая себя за зря потраченное в школе время. В конце концов они плюют на всё и рендуются.

В-третьих, есть ещё и продуманные ребята, которые рендуются конкретно в киб-техны, разменивая десять лет на хороший имплокомплекс. Я сам о таком подумывал, да и сейчас иногда возвращаюсь к этой мысли, тем более что для тех, кто отлично сдаст экзамен, есть льготный ренд на пять лет. Правда, с обременением на отработку второй пятёрки по принципу «куда пошлют», но это в целом не самая плохая сделка, потому что техновские сеты — это что-то с чем-то. Дефектоскоп в глазном импле? — Нате! «Глаз-М3» с режимами инфракрасного, ультрафиолетового и магнитного спектра. Позволяет выявлять трещины, перегревы, утечки и скрытые повреждения кабелей без вскрытия панелей. Работаешь с проводкой? Диэлектрические кисти «ЭлектроСтоп» с непроводящими вставками и встроенными изолирующими слоями, выдерживают до 50 кВ. Идеальны для работы с открытой проводкой без отключения линии. Туда же ставится модуль «Термопальцы» с температурными сенсорами до долей градуса, определять перегрев компонентов. А аудиосканер «Фонендроник», который позволяет по шуму определить износ подшипников, вибрацию и даже микропротечки воздуха? Локальный техсканер «Контур-7» вообще песня, проецирует на глазной импл схемы кабелей, труб и скрытых коммуникаций, мерит всё, что поддаётся измерению, тестирует на лету любой модуль, имеющий контрольный разъём, и так далее. Блин, да одни только противопылевые фильтры в лёгких сберегут кучу здоровья и нервов, потому что ковыряться в изолирующей маске — то ещё удовольствие, большинство забивают, работают без неё и ловят тяжёлую астму лет через пять.

Я зависал над каталогами, капая слюной, и чем дальше тем больше мне казалось, что пять лет ренда и пять отработки не такая уж большая цена за хороший сет, особенно с учётом того, что он почти не нерфится потом, это же не силовуха. Ну, в основном.

Что взять? Модульный порт в предплечье «СервисДок»? Это универсальный разъём для подключения к системам диагностики без тестового терминала. Или микроманипуляторный блок? Вытяжные тонкие инструменты для работы в труднодоступных местах: отвёртки, пинцеты, зажимы. Он ставится в тот же слот импла руки, одновременно их не взять.

Пацаны в школе тоже постоянно между циклами обсуждают: интерфейс «Тех-линк» для прямого подключения к сетевухам или радиомодуль? Сенсор вибраций или локатор утечек? Манометрический датчик для труб или магнитные держатели для работы на высоте? Чуть не до драки спорят, не будь интики таким ссыклом, поразбивали бы друг дружке рожи.

На самом деле имплосеты техноренда обычно специализированы. Есть базовый пакет — лёгочные фильтры, глазные имплы, диэлектрические кисти рук с усиленным захватом, которыми можно хоть провода коммутировать «на горячую», хоть муфту трубы без ключа открутить. А дальше начинается интересное. Есть, к примеру, комплект «Вентиляция и трубы» — там дефектоскоп, датчик напора, детектор утечек, аудиосенсор для анализа шумов. А есть «Электрика и сети», где техлинк, электросканер, термопальцы, микроманипуляторы и самое вкусное — микродрон, чтобы его в каналы запускать. Ну и так далее. А вот с чего пацаны взяли, что кто-то им позволит собрать свой сет — понятия не имею. Это нигде не написано. Тем не менее, я уже почти решился идти этим путём, но Никлай отговорил. Не всё там, оказывается, так красиво, как в буклетах ренд-центра. Когда я узнал подробности, облом был тот ещё, хоть я ничуть не наивный и с детства не жду от мира подарков. Ребятам не сказал, пусть дальше спорят. «Кто владеет информацией, владеет миром», — говорит Никлай, а он в теме.

— Нет, в ренд не собираюсь, — подтвердил я.

— Вот и я не хочу, — с энтузиазмом закивала Козябозя. — Но, чтобы после школы устроиться техном, нужно много всего уметь, а нам только теорию дают да картинки. Ты молодец, что подработку нашёл, но меня не возьмут даже даром.

Да уж, если бы к Гореню подкатила с предложением «поработать техном за жильё» девчонка, он бы сначала долго ржал, а потом предложил бы поработать за жильё чем-нибудь другим. Она, конечно, страшила, ну так и шлоки непривередливы.

— Послушай, — начал я аккуратно, — ты себе не очень представляешь, что…

— Погоди! — перебила меня Козя. — Дослушай! Да, я ничего толком не умею, но я быстро учусь, правда! От меня никаких проблем не будет, обещаю! Если ты думаешь, что раз я девчонка, то буду ныть и капризничать, то ничего подобного! Я не боюсь грязи, порезов, ожогов! Смотри!

Девчонка торопливо закатала рукав и показала шрамы на предплечье.

— Это что за нафиг?

— Я себя царапала и прижигала, чтобы не бояться травм! Я могу терпеть боль!

— Сдурела совсем? Перчатки защитные зачем придуманы?

— Я буду за тебя всё делать, задаром, токи тебе! Ты будешь просто сидеть и пальцем показывать!

— Да не платят мне в «Шлокоблоке», я чисто за проживание…

Посмотрела искоса, не поверила, но энтузиазма не потеряла:

— Как скажешь. Тогда тем более бесплатный помощник пригодится! Буду за тобой сумку таскать…

Я прикинул её грузоподъёмность, скептически пожал плечами. Сомневаюсь, что эта блоха мою рабочую сумку вообще с пола поднимет.

— Ну да, я мелкая, — признала она, — так мне всего пятнадцать, вырасту. Зато смогу пролезть туда, где ты застрянешь! Ну правда, Тиган, мне реально очень надо!

— Пролезть туда, где я застряну? — я с новым интересом оглядел низкорослую, худую, узкобёдрую и безгрудую девчонку. А пожалуй, и правда — пролезет.

Заметив мой интерес, она изо всех сил закивала:

— Куда угодно! Я вообще везде просочусь, как пегля! Ну пожа-а-алуйста! Дай мне хотя бы попробовать!

Пропищал сигнал начала следующего цикла, и я сказал:

— Давай так. Пока что «ни да, ни нет». Я подумаю и поговорю с людьми. Пойми, я не могу просто так припереться с девчонкой и сказать: «Это моя помощница». Меня просто не поймут. Надо сперва перетереть с нанимателем, подготовить его к этой мысли. А сейчас пора на цикл.

— А когда ты мне скажешь?

— Ну… — я почесал затылок, прикидывая, — завтра, скорее всего. Ну, край послезавтра.

— Спасибо! Я буду ждать! Спасибо-спасибо!

— Да не за что пока.

— Всё равно спасибо! За надежду! Я не подведу!

Вот же прилипала какая, ну!

Глава 3 Товар-трубы-товар

Следующий цикл ведёт Никлай, а его лекции я никогда не пропускаю, даже если знаю тему по «внеклассным занятиям». Он всегда даёт что-то сверх программы, и рассказывает так, что заслушаешься. А ещё у него есть «учебные пособия», то есть реальные настоящие куски всякого оборудования, включая то, что стоит в башнях. Это особенно ценно, потому что, «техн башни» — это совсем-совсем не то же самое, что «техн низового кондоминиума». Мало кто задумывается, откуда такие специфичные штуки взялись тут, в низовой школе, где никаких пособий не предусмотрено в принципе. Я-то знаю, но это секрет.

К циклу подтянулись даже те, кто в школу почти не ходит, так что в подвале, где Никлай (не без моей скромной помощи) оборудовал свою лабу, собралось рекордное количество интиков. Человек пятнадцать навскидку. Ещё бы, объявленная тема мало кого оставит равнодушным.

— Да сядьте вы уже, хватит лезть к железякам! — раздражённо говорит Никлай. — Всё покажу, расскажу и дам потрогать. Сейчас вы только мешаете мне и друг другу. Сядьте, я сказал! И заткнитесь! Тебя, За́ня, это тоже касается!

Заня, в простоте «Заноза», — ещё одна девчонка в школе. В отличие от Кози, весьма симпотная рыжулька. Рыжулек мало, они все секси, так что на неё капают слюнками почти все интики. Не я. Таришка всё равно красивее, хоть и не рыжая. А Заня девчонка према корпы «Карбон», так что интикам ничего не светит. Это настоящая взрослая корпа, не шайка ленивых малолетних придурков, как у Пупера. Там почти все пострендники с серьёзными сетами, и крайм у них тоже не мелкий. Их прем реально старик, ему, наверное, за тридцать, но мутит с семнадцатилетней Заней, хотя может себе, наверное, и эксклюзивную мапу позволить. То ли любитель натуры, то ли неровно дышит к рыжим, то ли предпочитает помоложе, то ли ещё какие расклады — я не в курсе. Точно знаю, что Заня в школу таскается, потому что он велел. Думаю, прем хочет из неё личного краймового техна вырастить, но что-то сомневаюсь в результате. Заноза девчонка не глупая, но ленивая, всё время прогуливает, да ещё и дышку швыркает. Жалуется, что прем ей запрещает, но швыркает всё равно. От дышки не то чтобы прям тупеют, просто становится лень думать, это я по Таришке вижу. Думаю, если бы Заню прем не заставлял, ей бы и в голову не пришло учиться, хотя, повторюсь, мозги у неё есть, и неплохие. Хотя сиськи лучше. Рыжие они такие — фигуристые.

— Двинься, Тиган! — Заноза отчего-то решила сесть рядом со мной.

Бесцеремонно пихнула мягким бедром, устроилась, положив на стол комм. Не бесплатная дешёвка, как у остальных, такой токов двадцать стоит. Токи у неё водятся, неплохо, наверное, быть девчонкой према. Его, надо полагать, не парит, что она интик, а интики «позорное говнючьё». Широких взглядов человек.

— Папулик хочет с тобой перетереть, — прошептала Заня.

Ага, вот она чего ко мне мостится. Так-то мы обычно не общаемся: интересы слишком разные и ходим в разное время.

«Папуликом» Заноза зовёт своего према, за глаза, разумеется. Так-то его кличут «боз Дерко́н», и лучше это делать уважительно. Серьёзный человек. Имплосет у него такой, что башку оторвёт без проблем. Если бы Таришка попробовала его «конструктором» обозвать, кончилось бы это плохо, хотя так-то «конструктор» и есть.

— На тему чего?

— Не знаю.

Врёт. Как есть врёт. Глазки отвела, пальчиками постукивает. Мне Никлай объяснял, как брехню замечать. Знает она всё, но не скажет, конечно. Да и пофиг, несложно догадаться так-то. Деркон хочет меня мимо арбера подписать на лом. Но мне такое счастье никуда не впилось, не стоит оно того.

— Забегу при случае.

— Оборзел, Ковыряла? — зашипела Заня. — Папулик тебе что, шалава с низов? «Хочу — иду, не хочу — не иду»?

Кто тут «шалава с низов» — вообще-то факт очевидный, но обострять не буду. Заноза злопамятная.

— Сказал же, зайду. Так-то Деркон мне не боз. Надо чего — моего арбера знает.

— Реально оборзел, — покачала головой Заноза, — совсем берега попутал. Ты, Ковыряла, лучше не зарывайся. Я предупредила, ты услышал.

«Ковыряла» — это я. «Тиган Ковыряла». Погоняло такое. Не хуже прочих. С Дерконом я пару раз дела имел, но не напрямую, а через арбера, крайм-посредника. Изо всех сил стараюсь избегать прямых контактов, потому что раз, другой, а потом сам не заметишь, как оказался в корпе на побегушках. Многие интики об этом мечтают во влажных снах, а я вот не хочу. У меня другие планы.

— Ну что, балбесы, уселись? — спрашивает Никлай. — Судя по внезапному аншлагу, тему урока вы знаете, но я всё-таки повторю: сегодня мы будем изучать устройство вендинговых автоматов и систему товарной доставки в целом.

Ученики расплылись в улыбках и предвкушающе забубнили. Автоматы — источник всех и всяческих благ в низах, от пищевых батончиков и чистых трусов до дышки, которую даже если не швыркаешь сам, всегда можно на что-то обменять. Например, на то, что тебе не надают по шее Пупер с компанией. Пацаны думают, что сейчас перед ними разверзнутся широкие врата к халяве. Зря. Но это пусть им Никлай расскажет, он умеет.

— Итак, балбесы… и балбески, конечно, — Никлай слегка поклонился в сторону Зани, — на этом чертеже изображена святыня низов, алтарь жадности, неоновый жупел потреблядства — автомат по выдаче ништяков.

Никлай, увлекаясь, часто говорит странно, не все слова понятны, но в целом это только добавляет ему своеобразной харизмы. Авторитет его в школе непререкаем.

Чертёж старый, выцветший, где-то явно долго лежал сложенным и потёрся на сгибах, но я готов спорить, в других школах такого нет. Большой бумажный лист приклеен к стене обрезками клейкой изоляционной ленты и притягивает жадные взгляды интиков.

— … Но до него мы ещё дойдём. Сейчас же смотрим сюда!

Никлай стащил старую простыню с самодельного стенда, на котором смонтирована конструкция из прозрачных пластиковых труб.

— Что это? — разочарованно спросил кто-то с заднего ряда.

— Это, балбесы, кусок системы пневмодоставки. С клапанами, вентилями, поворотными секциями и системой управления. Всё, кроме труб, настоящее. Трубы прозрачные, чтобы вам было видно. А на самом деле в большинстве мест они просто белые с красной продольной полоской. Вот такие, — учитель показал всем обрезок трубы. — Если вы видите в пакете труб такую, не сомневайтесь, это именно пневма. Вот здесь, видите — кодовая метка, её можно считать техновским сканером, который у вас однажды, возможно, будет, и узнать, откуда и куда идёт конкретная магистраль. Кибы и пострендники с техносетами считывают не оптические, а бесконтактные электронные метки, места их расположения либо совпадают с кодом, либо отмечены вот такими квадратами. Что-то непонятно? — спросил Никлай у поднявшей руку Зани.

— А зачем нам трубы, если тема — автоматы?

— Ну да, конечно, — рассмеялся Никлай. — Всем интересны автоматы. Ведь там столько вкусного, верно?

Ученики согласно загудели.

— Вот вы сейчас сидите и думаете: «Когда этот старый зануда расскажет уже, наконец, как открыть этот вожделенный ящик с хрючевом?» Так?

Аудитория смущённо отводит глаза, но он прав. Именно этого они и ждут, ради этого собрались.

— Обещаю, что совсем скоро вы это узнаете, но сначала пара вопросов, хорошо?

Возражений не поступает, все в нетерпении. Ну, кроме меня и ещё двух человек, которые в курсе. Стенд-то не сам себя собрал, верно?

— Вопрос первый. На сколько пользователей устанавливается один автомат на низах? Кто руку тянет? Козя? Ты бы хоть подпрыгивала, мелкая, не видно же… Говори!

— Если говорить о самых распространённых венд-машинах, пищематах, то они стоят по одному на холл в малом кондоминиуме и по одному на блок в большом. Есть ещё уличные, в защищённом исполнении, один или два на квартал. То есть каждый, ориентировочно, человек на… тридцать?

— Молодец, Козя. Но есть нюанс, это сейчас они обслуживают по двадцать-тридцать человек, а то и меньше. Рассчитаны они на совсем другую нагрузку. Как плотно заселены кондоминиумы?

— Ну… не очень, — растерялась девочка, — некоторые вообще практически пустуют, в большинстве занят один модуль из… не знаю, не считала. Но много свободных.

— Один из пяти, в среднем, — уточнил Никлай. — Но, когда создавалась система доставки, они были заселены полностью. То есть каждый пищемат свободно обслуживал сто и более человек. Теперь второй вопрос. Пищематов и автоматов с дышкой полные низы, но ломают их только самые тупые малолетки. Почему?

— Не знают, как открыть? — предположил какой-то незнакомый мне интик.

— Да бросьте, — отмахнулся Никлай, — уж на то, чтобы сломать витрину, юного задора у кучки лоботрясов всегда хватит, хоть она и антивандальная.

— Какая? — переспросила Козя.

— Защищённая от взлома. Но если пять-шесть молодых балбесов с арматурой возьмутся за дело всерьёз, то раздолбают автомат как делать нечего. Почему же это случается очень редко, почти никогда?

— Боятся полисов? — предположил другой интик.

— На низах-то? — сразу возразили ему. — Да они пока свои жопы дотащат…

— Там камера, — сообразил интик.

— Так маску надеть или просто замотать рожу!

— Айдишки всё равно считаются, даже если не прикладывать!

— Так не брать айдишки вообще! В корпах же не настолько дураки, чтобы идти на крайм с айдишкой!

— Да прям, «не дураки», ты их видел вообще?

— А типа ты умнее, что ли?

— А типа нет, что ли?

Дискуссия начала выходить за рамки, но Никлай легко перехватил внимание аудитории, предложив:

— А хотите попробовать?

Воцарилась тишина.

— Попробовать что? — осторожно спросила Козя.

— Подломить автомат. Да ладно, разве не об этом вы все тайно мечтаете?

— Я так нет, — тихо сказала девочка, но оказалась в меньшинстве. Остальные восприняли идею с удивлением, но и с энтузиазмом. Не то предложение, которое ожидаешь услышать от учителя, но почему бы и нет?

— Вперёд! — Никлай жестом пригласил всех в коридор. — Нас ждёт крайм!

Оказывается, здесь, в подвале тоже есть холл, а в нём автомат. Я не знал. Это, как выяснилось, вообще не подвал, а целый этаж, просто закрытый. Когда-то, наверное, в школе было столько учеников, что пяти надземных этажей не хватало, хотя сейчас представить это сложно. Зачем может вообще понадобиться столько интиков?

— Он до сих пор работает? — удивилась Заня.

— А что ему сделается, — ответил Никлай. — Простая и очень надёжная конструкция. Я тут иногда пью кофе и перекусываю, чтобы далеко не ходить. Итак, балбесы, перед вам автомат. Это витрина, в ней базовый, так сказать, ассортимент. Поскольку тут школа и низы, это бесплатные товары из соцминимума. Три вида сладких пищевых батончиков, пять видов несладких разного вкуса…

— Вкуса обоссаного картона… — буркнул кто-то мрачно.

— … Четыре вида синтосока и три — газировки. Отдельно, как мы видим, горячие блюда и напитки: витаминный, синтокофе, пряный суп и лапша быстрого приготовления. О чём это нам говорит?

— Что дерьмо бывает жидким и горячим? — брезгливо предположила Заня.

Она-то вряд ли питается жратвой из соцминимума, «папулик» без токов не оставляет.

— Люди никогда не ценят то, что достаётся бесплатно, — укоризненно сказал Никлай. — Еда в соцминимуме вполне качественная.

— Невкусная! — заявил Кери, сынок учителя физики.

У этого токов не водится, отец всё пропивает, я в курсе.

— Скорее, безвкусная, — уточнил Никлай, — вкусовые добавки там по минимуму. Во всём остальном она практически не отличается от того, что продают за токи на Средке. Но я о другом: наличие в ассортименте горячей жидкой пищи говорит нам о том, что автомат подключён к питьевой ветви водопровода. Подчёркиваю — питьевой, не технической. Вода там обеззараживается, проходит через фильтры и мембранные ионообменники. А вот из-под крана пить ни в коем случае не стоит. Это вам должны были давать в рамках курса «Водоснабжение и водоотведение», так что не будем отвлекаться. Итак, к автомату подключена вода. Что ещё?

— Электричество! — ответила быстро Козя.

— Ну, это дураку понятно! — Заня ткнула пальчиком в неоновую подсветку.

— Да, вода и электричество. Что ещё?

— Сеть! — выкрикнул Кери.

— Правильно. Кроме того, что есть на витрине, автомат позволяет заказать другие товары. Для этого у него есть сенсорный экран, куда выводится каталог доступных позиций.

— Они все платные! Толку от них! — констатировал очевидное кто-то.

— Тем не менее, — продолжил Никлай, — эта функция требует наличия сетевого подключения, а значит, автомат имеет сетевую карту и соответствующий порт. Для чего тут ещё нужна сеть?

— Токи списывать!

— Правильно. Если на счёте вашего айди есть токены, или у вас есть предоплаченная карточка… Да, вот такая, — гордая Заня помахала картой, вызвав завистливые вздохи, — вы можете приобрести платный товар. При этом происходит финансовая транзакция, токены переходят поставщику услуги, в данном случае городу, потому что эта система снабжения муниципальная.

— Не промовская разве? — удивился Кери.

— Нет, город закупает еду у промов, но сама доставка им не принадлежит. Общегородская сеть автоматов контролируется центральным сервером и относится к имуществу Владетелей. Но это уже экономика, а нас интересует техническая часть. Денежные операции идут через сеть, так что все автоматы к ней подключены. Да, идентификация соцавансников, а также проверка лимита тоже централизована, хотя при слабой сети может проходить автономно. Тем не менее, если вы выбрали лимит в автомате вашего кондоминиума, то школьный вам тоже ничего не выдаст.

Кто-то разочарованно вздохнул. Неужели есть те, кому это до сих пор неизвестно?

— С сетью понятно? Тогда продолжаем. Что ещё подключено к автомату?

— Камера? — вспомнила Козя.

— Да, но она тоже работает через сеть. Ещё?

— Пневмодоставка, — сказал я.

— Вот! Именно! А теперь самое интересное! Предположим, передо мной не умненькие интики, а дурные краймовые, которым пришла в голову идея ломануть автомат и убежать, хохоча, с полными карманами жратвы… Как это сделать, не залетев по полной и не словив штрафной ренд?

Тишина полнейшая, внимание абсолютное. Умеет учитель зацепить за живое.

— Те отважные долбодятлы, которые просто разбивают их подручными средствами, обычно заканчивают плохо. Разумеется, все аппараты снабжены не только камерами и дистанционными считывателями айди, но и датчиком вскрытия. Полис получает сигнал о взломе. Да, на низах они не особо спешат, можно успеть раздолбать витрину, но… зачем?

Никлай подошёл к автомату, картинным жестом положил руку на боковую поверхность, что-то щёлкнуло, и передняя панель отошла. Учитель потянул её на себя и просто раскрыл автомат.

— Вот, как-то так.

Все заворожённо уставились внутрь.

— Это получается, полиса уже в курсе? — сообразил Кери. — Датчик вскрытия? И как же…

— Вот так, — Никлай сунул руку внутрь и что-то переключил. — Вот, всё. Сетевая карта обесточена, автомат не может ничего передать. Датчик срабатывает с десятисекундной задержкой, я успел. Автомат полностью в нашем распоряжении!

— Вот так просто? — поразилась Заня.

— Да. Именно так. Знание — сила! А теперь вопрос: почему это так просто?

Я знаю ответ, но не хочу выпендриваться. Однако, когда молчание затягивается, неохотно отвечаю:

— Это штатная процедура при обслуживании автомата.

— Обслуживании? — недоверчиво покосилась на меня Заня.

— Ну да. Они надёжные, почти не ломаются, но товар иногда застревает. И что тогда, полисов вызывать?

— И что, любой может так открыть?

— Ну да, если знаешь, где магнитная защёлка и выключатель сетевого порта.

— И натырить всего?

— А вот тут, — перехватил инициативу Никлай, — ещё один ответ на вопрос «почему это так просто». Вот вы вскрыли автомат, поздравляю. Что дальше?

— Всё стырить и свалить! — решительно выпалила Заня. — Ой, ну то есть если бы мы были краймовые, конечно…

— Ну, вперёд, тырь! — сделал приглашающий жест Никлай.

— Серьёзно?

— Почему нет? Давай!

— Ну, раз вы разрешаете… — девушка раскрыла автомат, сунулась внутрь и застыла. — Э… А где всё? Тут почти ничего нет! Всего по одной штуке! А снаружи кажется, что дофига!

— Вот! — поднял палец кверху учитель. — Поэтому автоматы так просто открыть, и ломают их только самые тупые балбесы, да и те один раз. Внутри меньше товара, чем может бесплатно получить один соцавансник, остальное просто оптическая иллюзия, создаваемая системой зеркал и сложным профилем витринного стекла.

— А как же… — растерянно начала Заня.

— … Как же мы получаем всего помногу? Через систему моментальной пневмодоставки, к изучению которой я и предлагаю сейчас вернуться!

Никлай включил обратно сеть, закрыл автомат и пошёл в класс. Взволнованные ученики последовали за ним, бурно переговариваясь: демонстрация «взлома» всех сильно впечатлила, а результат озадачил.

* * *

— Итак, как мы только что убедились, в пищематах товара почти нет, ломать их незачем…

— А в автоматах с дышкой? — уточнила Заня.

— Примерно то же самое. Несколько баллончиков, меньше, чем можно взять по лимиту.

— Эх…

— Возвращаясь к теме! Как организована доставка на низах? Это три основных группы товаров. Еда, одежда, дышка. Разные, хотя и сходные системы. Проще всего дышка. Она в ведении Владетелей, промов к ней не допускают, рецепт держится в тайне, система распределения всего двухуровневая: с центрального склада в районные, оттуда прямо по автоматам. Баллончики компактные, трубы тонкие, вот такие, — Никлай показал обрезок. — Доставка происходит почти моментально, но в выдачу идёт товар, который уже в автомате, а доставленный его заменяет. С одеждой всё работает немного иначе. Складов готовой одежды не существует, данные камеры-сканера, которая оценивает ваши стати, передаются по сети напрямую на принтер, который печатает тряпочки синтетической нитью. Принтеры промовские, поэтому модели одежды в разных автоматах могут не совпадать, смотря к какому оборудованию подключена конкретная сетка. Это одноуровневая система: принтер — труба — распределитель — сеть автоматов. К одному принтеру их могут быть подключены десятки, и переключает доставку между трубами вот такой роторный селектор, смотрите, — Никлай повернулся к стенду, щёлкнул переключателем, затарахтел компрессор, поползли стрелки манометров. — Это действующий макет, всё по-настоящему, только трубы короткие. Итак, это у нас, допустим, труба от принтера, а в этой капсуле, допустим, чей-то лифчик. Какая-нибудь девица потрясла свой фигурой перед сканером, тот оценил её достоинства, перевёл в размеры, кинул по сети в принтер, и вот готовый заказ.

В классе смешки, аудитория внимает с интересом.

— Чтобы лифчик, например, Занозы не приехал, например, Козябозе, — смех нарастает, разница калибров между девчонками очевидная, — капсула должна попасть именно в нужную трубу. Как это делается? Вот этим роторным устройством! Смотрите!

Щелчок переключателя, свист воздуха, серый цилиндр с уплотнителями пролетел трубу и вошёл в приёмное гнездо.

— Теперь выбираем, например, трубу три! Она заканчивается там, где сидит в ожидании своего лифчика Заня…

Девчонка фыркнула.

Ещё один щелчок, распределитель повернулся, капсула оказалась перед другой трубой, свистнул воздух, короткий полёт, учитель ловит её в руку.

— Увидели? Кто хочет попробовать?

— А там правда лифчик? — заржал кто-то из пацанов сзади.

— А что, нуждаешься?

— Нет, я… — всеобщий смех.

— Иди сюда, иди!

Вышел незнакомый худой паренёк.

— Возвращаем капсулу на исходную. Видишь, вот так выглядит ревизионное окно, оно вообще-то для извлечения засоров и проверки труб, но мы его используем сейчас как загрузочное. Итак, теперь лифчик летит в точку номер один, допустим, там сидит Козя…

— Да зачем ей лифчик? — засмеялась Заня.

— На вырост пригодится, — не растерялась Козявка. — Через годик приходи, померяемся!

А она не такая робкая, как выглядит!

Щёлкнул выключатель, свистнул воздух, мотнулись стрелки манометров.

— Но что это? — драматически воскликнул Никлай. — Какой кошмар! Капсула с лифчиком не едет к Козьке! Она застряла в роторе и заклинила его! Козя негодует, сидя топлес, и строчит жалобу, дежурный высылает техна, то есть тебя. Что ты будешь делать, Рорни? — спросил он парня.

— Э… не знаю…

— Эх, а ещё в техны собираешься… У кого есть идеи?

— Можно?

Это Тики, один из наших. Сообразительный пацан, но больше по цифре, чем по железу.

— Вперёд, выручай товарища, пока наниматель не оштрафовал его за простой системы!

Тики вышел к стенду, посмотрел, неуверенно сказал:

— Если вот тут открыть, то… — он сдвинул заслонку, раздался резкий свист, а его шевелюра моментально превратилась в торчащую во все стороны щётку.

— Тики-Тики! — покачал головой учитель. — Вот это что такое, а? — он постучал пальцем по циферблату.

— Ма… манометр…

— Правильно. А посмотреть на него не судьба была? Прежде чем открывать магистраль, я имею в виду? Сейчас-то чего пялиться, ты уже давление стравил. Себе в физиономию. Кстати, в реальной доставочной магистрали напор сильно больше, потому что длина трубы сотни метров. Тебе бы так в нос дунуло, что глаза б выскочили! Итак, когда речь идёт о любых, — повторяю, любых — манипуляциях с пневматикой, первым делом ищем манометр и смотрим, не находится ли магистраль под давлением! Затем…

…Умеет Никлай держать внимание интиков. Но у него есть и другие достоинства.

Глава 4 Свободный рынок

На «внеклассном» занятии сегодня все трое — я, Кери, Тики. Ещё недавно было пятеро, но Дорпит внезапно передумал и рендовался, причём даже не стал пробоваться в «техноренд», пошёл в ренд-центр на общих основаниях. Он всегда был нервный и какой-то сам в себе, а тут чего-то психанул. Кажется, девчонка его бортанула, не уверен. А жаль, у парня были способности. Ну а Лонир просто на нас забил, когда ему предложили стать ломщиком в корпе. Решил, что возиться с интиками ему, крутому краймовому, теперь шкварно. Впрочем, Креон с ним, пацан не особо умный, замки вскрывать его потолок. А вот Никлай всегда расстраивается, когда кто-то уходит, типа «опять всё зря». «Не в коня корм» говорит он, но не объясняет, что за «конь» такой.

Вот и сейчас учитель сидит в подсобке мрачный, а Тики перед ним стоит, нос повесив, ножкой пол ковыряет.

— Чой-то они? — спросил я у Кери.

— Тики сваливает. Ему на Средке типа работу дали. Подручным техна.

— А где именно? — заинтересовался я.

— Он и сам не в курсе, сказал «в сфере услуг».

— Как будто на Средке есть что-то кроме услуг…

— Ему отец подогнал, а ты же знаешь Тики.

— Срань какая-нибудь окажется, зуб даю.

— Верняк. Вот и Никлай ему то же самое твердит, но Тики же упёртый.

Тики редкое исключение в низах — не просто нормародок, но и знает хотя бы одного из родителей. Обычно нормародящие заводят ребёнка после первого ренда, за это полагаются всякие бонусы и даже небольшие выплаты. Потом, подрастив до полугода или чуть больше, мелкого сдают в интер, а сами уходят в следующий ренд. Как правило на этом всё и кончается, мало кто интересуется дальнейшей судьбой своих потомков, но Тики повезло (так думает он, а я считаю, это баг), его папахен внезапно вспомнил про своего отпрыска. На мой взгляд, только потому, что в третьем ренде сломался, и его по техническим причинам деренднули. Теперь сидит в модуле, просирает компенсацию, а от сыночка требует, чтобы тот его обслуживал. Пятнадцать лет не вспоминал, а тут нате-здрасьте. Тики меня к нему таскал, надеялся, что я что-нибудь сделаю с ломаным имплом, но у этого шлока навернулась сама база, «спина-центр», там не с моими скромными умениями лезть. Бракованным ничего не объясняют, компенсацию в зубы и вали, но, как по мне, его в ренде чем-то придавило, да так, что даже усиленный позвоночник треснул. Не удивительно, что наполовину парализовало, в общем. Сам шлок дичайше тупой и мутный, весь на штыреве, лучше без отца, чем с таким папашей, но Тики перед ним стелется ковриком.

— Простите, боз Никлай, — сказал парень упрямо, — но я всё-таки сделаю так, как решил. Это мой шанс. Спасибо за всё, чему вы меня научили, я обещаю не забрасывать учёбу, буду учиться сам, но мне очень нужна эта работа.

— Как знаешь, — вздохнул учитель. — Удачи тебе на этой вашей Средке.

Тики расстроенно шмыгнул носом, смущённо глядя в сторону, попрощался со мной и Кери и вышел.

— Вот же балбес, — прокомментировал Никлай. — Учишь вас учишь, но вы вечно то в крайм, то в ренд. Зачем только время трачу?

— Так нет же больше ничего, — удивился Кери. — Крайм, ренд и соцаванс.

— А простым честным техном, значит, никак?

— На муниципалов? — скривился Кери. — Ну, это же почти как соцаванс. Только ещё и вкалывать надо, а Средки всё равно не видать.

— Далась вам всем эта Средка… — пробурчал под нос учитель.

— Средка — это круто! — убеждённо сказал Кери. — Да я ради неё…

— Что?

— Ничего. Это я так, — парень отвёл глаза.

Знаю я его «так». Кери ни за что не признается учителю, но он «разборно́й», то есть мародёрит бытовую технику в пустующих кондоминиумах и таскает детали на барахолку. Это опасно, да и выручить за старые железки можно лишь сущую фигню. Пацан вроде как мутит с какой-то жопастой девицей из корпы Пупера, так что всё тратит на мелкие подарки для неё. На своё счастье, Кери слишком ссыкло, чтобы ввязаться во что-то реально стрёмное, например, залезть на клановые территории Окраины, но всё равно однажды влетел — подписался на лом для корпы и влез в башню. Не знаю, что он там скраймил, но заказ у него забрали коптером, а самого бросили на верхотуре и на токи кинули, разумеется. Он оттуда двое суток выбирался по техническим шахтам, заплутал, чудом не попался. Потом догадался написать мне на комм, и я его вытащил, так что он мне теперь торчит.

— Зато я конкретно выпас внешников! — быстро сменил тему Кери. — В том самом кондоминиуме!

— Это которых ты сталкеришь? — засмеялся учитель.

— Что я делаю?

— Следишь за ними зачем-то.

— Так они же внешники! Я уверен!

— И что? Допустим, ты прав. В чём проблема? Владетель Креон в своё время схэдхантил кучу спецов из разных срезов, внешников в городе хватало. После его смерти большинство свалило обратно, но есть и те, что застряли тут, понадеявшись, что с ними всё-таки расплатятся, или просто осели и не захотели уезжать. Нет ничего такого уж необычного во внешниках, это разве что в низах про них не знают. Кери, твой отец, при всём уважении, совершенно напрасно романтизирует Мультиверсум.

Кери, как я уже говорил, сын нашего учителя физики. То есть потомственный интик, явление ещё более редкое, чем Тики. Папаша его не самый плохой человек и учитель нормальный, вот разве что бухает сильно. Но не злой, сына не обижает, токи иногда на выпивку забирает, но сколько там у того Кери токов? Было б о чём говорить. Нет, я не завидую Кери и тем более Тики, как по мне родители нафиг не сдались, инкубаторским, вроде меня, жить куда проще. Да и генетика у нас лучше, всё-таки селекция, а не случайный перепих.

Когда Кери свалил и мы остались с учителем вдвоём, тот достал бутылку, накапал себе стаканчик и, вздохнув, выпил. Мне не предложил, знает, что не пью и не швыркаю. Сам он тоже не увлекается, не то, что физик. Так, иногда по чуть.

— Ну вот, осталось вас у меня двое. Опять. Никак не получается собрать хоть какую-то команду.

— Боз Никлай, я…

— Ну хоть ты не называй меня «боз»! — перебил учитель. — Я же не прем, а вы не корпа.

— А может, и зря, — буркнул я.

— Да-да, — засмеялся он, — помню твою идею «Корпы интиков». Ты её не оставил ещё?

— Забил, — признался я, — из интиков корпа, как из пеглей стая. Каждый сам по себе, смотрит в сторону и ссытся. Но это если я премом. А вот если бы вы…

— Нет уж, карьера атамана шайки малолетних беспризорников меня совершенно не привлекает. Ты передал Ëнти мой заказ?

— Сегодня передам. Как раз собирался туда после школы.

— Скажи, что спешки нет, но лучше бы и не затягивать. Оплата как всегда.

— Хорошо. Да, бо… то есть, Никлай, я хотел про Козю поговорить.

— А что с ней?

— Да ничего, просто сильно просится ко мне в помощницы. Типа практики не хватает. Вот я подумал, может, её к нам, на «внеклассные занятия»? Тем более Тики свалил.

— Козя… Хм… А сам что про неё думаешь?

— Ну, сообразительная и вообще более-менее норм, хоть и страшненькая.

— Она кажется тебе некрасивой?

— Ну да, — удивился я. — А какой же? Рожа как будто отработкой умывается, волосы стрёмно скручены, нос, губы… Фигура «доска на палочках».

— Забавно, — покачал головой учитель. — Вот что значит другие стандарты. Фигура отрастёт, ещё удивишься, девчонка маленькая ещё. Что же до остального — просто непривычная внешность. Как по мне, она весьма симпатичная барышня в своём типаже, а вырастет красавицей.

— Ей пятнадцать, чего там ещё не выросло? Вон, у Зани уже в тринадцать больше было!

— Это вы, инкубаторские, созреваете быстро. Специально так сделано, чтобы к семнадцати рост костей гарантировано заканчивался и можно было имплы ставить. Евгенический отбор. У нормарожденных по-всякому бывает, некоторые к двадцати только окончательно формируются. Вот и Козя ещё совсем ребёнок на самом деле.

— А вы откуда знаете?

— С матерью её был знаком.

— А она…

— Не твоё дело. Кстати, красотка была с ого-го какой фигурой, хотя да, внешность необычная.

— Была? А куда…

— Не спрашивай, я же сказал.

— Типа понял, да. Так что насчёт Кози?

— Я и сам собирался её пригласить, но через годик, а то и два. Как раз потому, что она хоть и умная, но маленькая, и это не только фигуры касается. Эмоционально тоже незрелая совсем, так что смотри не обижай её.

— Сроду я девчонок не обижал! — возмутился я. — Это не по-пацански вообще!

— Вот и молодец. Я просто на всякий случай. То, что обычная девушка примет спокойно, Козю может сильно ранить. Ты же понимаешь, что она в тебя влюблена до обмороков?

— Ну… Так-то я не совсем полено, да. Замечал. Но у меня Таришка, и вообще… Что бы вы там ни говорили, Козявка всё же страшненькая.

— Поспорим, что через годик у тебя язык не повернётся это повторить? — засмеялся Никлай.

— Не, с вами спорить — себя не любить. Но я пока при своём мнении останусь.

— Да на здоровье, просто учитывай, что ей может быть нужна не столько практика техна, сколько быть рядом с тобой. Это не значит, что ей надо отказать, наоборот. Просто приглядывай, чтобы не натворила глупостей. И, раз уж так складывается, ладно, пусть ходит на «внеклассные». Знаешь, где она живёт?

— Не-а, откуда?

— В восемнадцатом, на шестом, три-девять.

— Сраная дыра этот восемнадцатый, руина вообще.

— Есть такое. Зайди сегодня, скажи, что завтра жду в кабинете вместе с вами, обрадуй ребёнка.

— Нафига? Я ей на цикле с утра скажу.

— Зайди-зайди, я серьёзно. Поймёшь кой-чего.

— Как скажете, боз… Ой, простите.

— Ладно, беги, до завтра.

— А «внеклассного занятия» не будет разве?

— Тебе взлома пищемата не хватило?

— Ну, я-то знал, как они открываются.

— Ох уж эти ваши криминальные наклонности… — покачал головой Никлай. — Я лучше всех знаю минусы технокоммунизма, и всё же…

— Техночего?

— В другой раз расскажу, чтобы не повторяться. Сегодня занятия не будет, возникли срочные дела, да и программу придётся корректировать, раз Тики ушёл, а Козя придёт. Учти, тебе ещё придётся её подтягивать, раз предложил, вы-то далеко вперёд ушли.

— Да уж представляю, — вздохнул я.

* * *

Барахолка издавна располагается на бывшей станции подземки, то есть даже ниже низов. Туда надо спускаться по длинному, застывшему обычной лестницей эскалатору, потом топать по тёмному тоннелю, слушая, как шуршат в мусоре пегли, протискиваться возле старого поезда, ставшего импровизированным общежитием для тех, кто по разным причинам опасается высовываться на поверхность, нюхать вонь стоков и держать руку на шокере. Нельзя сказать, что всерьёз опасно, на барахолку даже ссыкливый Кери таскается, но, если не повезёт, нарваться можно. Краймовые не заинтересованы распугивать покупателей, корпа Копня, которая держит рынок, присматривает за порядком, но тут в ходу химия похуже дышки, и какой-нибудь упоротый шлок легко может съехать с катушек, игнорируя любые последствия. Его потом, конечно, спустят в утилизатор, но тем, кто попадёт под имплы, от этого не легче.

На барахолке можно найти скраймленное на Средке жорево, верховые стимуляторы, штырево, бухло, в том числе самопальное, расходку и детали для имплов, модные тряпки вершков, иногда даже почти не ношеные, записи краймового видео с мясных борделей и подпольных боёв и всякое такое прочее. По большей части сделки по этому хламу бартерные, меняют одно на другое, вместо валюты имеет хождение дышка.

Что-то более серьёзное типа фармы, оружия или даже «импорта» уже за токи, и открыто на импровизированных прилавках не лежит, надо знать кого и как спросить. Впрочем, меня обычно интересует технический хлам, то, что тащат с Окраины клановые или волокут из низовой заброшки «разборны́е» вроде Кери. Самую крутую точку железа для технов держит Ëнти, очень низкорослая тощая тётка средних лет, без видимых имплов, зато татуированная по самое некуда. У неё есть пара помощников, тоже мелкие ребята специфической внешности. Не знаю, откуда они, на клановых не похожи, на низовых — тем более, но сидят на своей точке давно и товар у них самый лучший. Есть даже новьё и импорт (разумеется, лучше не спрашивать откуда), а главное — они могут почти что угодно раздобыть под заказ.

— Привет, Ëнти.

— Здаров, Ковыряла! Принёс чего или унести хочешь?

— Нужен дисплейный модуль в кондоминиум. Серия БРС, вот такой серийник, — я показал снимок на экране комма.

— А что с ним?

— Стробит. И это не плата управления, а сам модуль, я проверил. Похоже, какой-то шлок спьяну кинул в него бутылкой. Никто не признался, конечно, но на краю скол, а он сам собой не появится.

— Да, тогда только менять. Ты всё ещё в «Шлокоблоке»?

— Угу. Много тупой работы, зато безопасно.

— Крыша давит?

— Давила бы. Но я против.

«Шлокоблок» — неофициальное название кондоминиума, где я проживаю «за ремонт». Вообще-то жильё на низах дармовое, заселяйся в любой свободный модуль, благо они одинаковые, и живи себе на здоровье. Пустующих более чем хватает, хотя найти такой, чтобы в нём всё работало, уже сложнее. Низовые кондоминиумы строились ещё до Чёрного Тумана, оборудование там древнее: где сортир не работает, где душ только холодный, где неон не горит, где кондей сдох, где видеостена глючит. Чинить обычно некому и незачем, если что-то ломается, проще переселиться в соседний модуль. Муниципалы присылают киб-техна, но только если серьёзная протечка или замыкание. Причём он ничего не чинит, только перекрывает трубу или отключает питание. Тем не менее, найти более-менее пригодный для житья модуль проблемы пока нет, целые блоки пустуют, а мне и вовсе раздолье, я-то и починить могу. Так почему же я подписался жить в «Шлокоблоке», в этом заповеднике ломаных старпёров, где проживание, внезапно, платное?

Дело в том, что этот кондоминиум — полностью инициатива его смотрящего, Гореня. Когда тот, отмотав в полиции ренды «три по десять» стал окончательным шлоком, не годным по здоровью и кондициям сета, то собрал компашку таких же несвежих ветеранов из полисов, спецухи и силовиков, а затем каким-то немыслимым образом уговорил их не просрать рендовую выплату на Средке. Они заняли небольшой кондоминиум, выкинули всех посторонних и стали активно зазывать туда деренднувшихся коллег. Кто-то чертовски ушлый придумал гениальную фишку: сразу забирать у новичков часть токов на общий счёт (чтобы они не просрали выплату целиком) и организовать на эти деньги то, что Никлай, посмеиваясь, называет странным словом «кооператив». Его участники живут не как обычные шлоки, заживо догнивающие на соцминимуме, а чуток получше. И обстановка поприличнее, и жратва не только бесплатная, и даже уход за теми, кто сильно поломался и не может себя обслужить, кое-какой организовали. А главное — установили пропускной режим с дежурствами и не пускают внутрь посторонних, чтобы наглые низовые корпы не лезли. Полицейские и безовские имплосеты, даже понерфанные, позволяют навешать почти кому угодно, так что краймовые пару раз попробовали их нагнуть, неслабо огребли и больше не суются. Поэтому я и живу там.

Я, конечно, тамошнему сообществу совершенно чужой, но технику в старом кондоминиуме надо чинить, да и по имплам кое-что шарю. Совсем чуть-чуть, но даже это позволяет иногда сделать безрукого шлока хотя бы одноруким. Горень скрепя своё искусственное сердце решил, что ради этого стоит потерпеть наглого пацана, который раз за разом протаскивает мимо вахты девчонку. Ну а мне это позволяет жить там, где до меня не могут добраться корпы. Быть востребованным техном довольно прибыльно, но только пока ты сам по себе и работаешь через арбера, отстёгивая ему небольшой процент за посредничество. Но однажды к такому «вольному парню» непременно приходят из корпы и делают предложение, не предполагающее отказа, если он и дальше хочет ходить на своих ногах с непереломанными руками. Всё, после этого парень уже «краймовый техн», который делает то, что велит прем, и получает столько, сколько выделит прем. Для очень многих низовых интиков это предел мечтаний, ведь техн в корпе не последний человек, доля в крайме у него выше, чем у рядового «силовика», рискует он меньше, получает больше, девчонки таким охотно дают, и даже скромно погулять на Средке хватает, если корпа не совсем отстой. Но у меня другие планы, вот и приходится возиться со шлоками.

— В наличии такого модуля нет, — разочаровала меня Ëнти, вернувшись со своего склада. — Могу заказать клановым демонтарям, притащат с Окраины, но по срокам, сам понимаешь, туда-сюда. Это же кланы, у них неделя-другая за динамо не считается.

— Паршиво, — расстроился я, — старичьё мне весь мозг выклюет. Это из холла телек, они на нём рекламу смотрят вместе. Типа коллективный досуг, чтобы в модулях не скучать поодиночке.

— Могу предложить модуль БВР, их штук пять валяется.

— Не, он меньше в полтора раза, шлоки развоняются. Там у каждого второго глазные имплы, а на них просветление вытерлось и фокусировка заедает. Старым конструкторам надо, чтобы экран большой был.

— Тогда заказать клану?

Я подумал, прикинул варианты и отказался.

— Не, не надо. Есть у меня одна идейка. Если не выгорит, тогда закажу.

— Только без подробностей! — рассмеялась Ëнти. — Не хочу быть соучастницей!

— Вот ещё Никлай тебе список передал, — сунул я ей бумажку. — Сказал, что не срочно, но лучше не затягивать. Оплата как обычно.

Женщина развернула список под прилавком, заглянула туда и сморщилась недовольно.

— Что-то не так?

— Скажи Никлаю, что канал накрылся. Поставок больше нет и не будет.

— По книгам или вообще? — почуял неладное я.

— Вообще. Чисто между нами, Ковыряла, импорт всё.

— Как такое может быть, Ëнти?

— А вот так. Проводников кто-то стал тащить под себя, а тех, кто не пошёл, нашли не целым куском. Поговаривают про гвардию, но может, и брехня, конечно. Кто затаился, кто свалил, поставки рухнули. Но я тебе этого не говорила, учти. Пока народ не прочухал, скупаем остатки, так что не вздумай кому-то кроме Никлая брякнуть, мигом цены взлетят. По его заказу — глушняк, это же не складские позиции.

— И не слышно, когда эта жопа закончится?

— Пока нет. Как что-то прояснится, маякну.

— Никлай расстроится.

— Не он один. Мы тут тоже волосья на жопах повыдирали от расстройства. Ни поторговать, ни свалить, и что дальше будет — непонятно.

— Спасибо за инфу, я никому не скажу.

— Сам тоже думай. Если что-то импортное надо, то бери сейчас.

— Подумаю.

Хорошо, что Ëнти предупредила. Токов у меня с собой не очень много, планы на них были другие, но лучше потратить их сейчас, чем потом локти кусать.

— Привет, Фарма.

— А, Ковыряла. Что, пальчик порезал?

Фарма торгует всякой химией, которую люди пихают себе внутрь. Стимы обычные и чтоб стоял, балдёжики, вырубончики, плясунчики, драйвики и всё такое. Ничего краймового. По крайней мере, на витрине. Так-то у него ещё можно клановую гидропонь брать, да и тяжёлые наверняка есть, но это не для всех. Мне нафиг не сдалось, я не спрашивал. В основном расходку для имплухи покупаю, шлокам бывает надо, но она местная, никуда не денется. А вот импорт…

— Типа того, Фарма. Регены нужны, обезболы и приживалки.

— Скока?

— А сколько есть?

— Ты чо, подпольный ренд-центр решил устроить, Ковыряла? — заржал Фарма.

Сам он из бывших киб-технов, имплуха руки-глаза, удачно отскочил после первого ренда, но пошёл по торговой части.

— А оно тебя гребёт?

— Меня? Не, мне насрать. Хоть жри, хоть в жопу суй. Резак и сшивка нужны?

— Свои есть. Хотя шовника катушку дай, пригодится.

— Регена мало, — предупредил Фарма, — чот задержали поставку.

— Заберу весь.

— Дело твоё.

Сумма вышла приличная, мне не столько жалко, сколько не хотелось светиться. Кто-то может задуматься: «А не дофига ли токов у низового пацана? А не пора ли ему поделиться с большими дядями?» Да вон, тот же Фарма смотрит искоса. Или у него имплы глазные косят? Непременно стукнет смотрящему, жопа такая. Ладно, разрулю как-то. Сейчас бы поскорее свалить с барахолки, но у меня ещё одно дельце есть.

Глава 5 Внутренний крайм

Торговать имплухой — крайм.

Вообще-то даже просто ковырять имплуху — крайм, но такой, умеренный, на полшишечки. Особенно если в прошивки не лезть, а сверху в железе поковыряться. Считается, что все проблемы по имплам решают техны ренд-центра, а остальным туда лезть незачем. В основном так и есть, рендовых чинит техподдержка по гарантии, меняя модули или их настройки. Но вот шлоки, например, предоставлены сами себе. Ренд им больше не светит, а значит, имплы чинить смысла нет. Теоретически можно за токи, но ценники там такие, что даже заикаться нет смысла. Шлоки — балласт, тратить на них ресурсы ренда бессмысленно, их задача — поскорее сдохнуть, сэкономив бесплатную жратву для молодых, которым ещё в ренд идти. В общем, если кто-то понемногу ковыряет, то это типа крайм, но из тех, на которые всем насрать. Если спецом не нарываться, то никто тебя за это не подтянет. Другое дело — левая имплуха.

Если модуль, к примеру, бедренного миоблока продаётся на рынке, то его либо спёрли прямо в ренд-центре (вряд ли), либо он с разборки (почти наверняка). Все имплы и комплектуха к ним принадлежат ренд-центру. Рендовые получают их пожизненно, но не во владение, а в пользование. После того, как шлок дохнет, его набитую железом тушку отправляют на утилизацию, где всё годное к повторному использованию извлекается, негодное — перерабатывается на материал, и только биологические, так сказать, остатки идут в компост или, если есть на то прижизненное распоряжение, кремируются. Таким образом, никаких «левых» имплов быть не может, но… они есть. В лучшем случае их вынули из дохлых шлоков и списали как «негодные», а на самом деле скинули на рынок. В худшем — не из шлоков и не из дохлых. Не все, кто уходит в ренд, из него возвращаются.

Никлай говорит, что случаи единичные, крайм-разборка не может быть массово востребована, потому что на рынке вторичных имплов просто нет платёжеспособного спроса. У шлоков, которым они чаще всего нужны, обычно ни тока, а рендовым и так поменяют, если что.

Я реально уважаю Никлая, он дичайше умный. Но это не значит, что он всегда прав.

— Принёс? — спрашиваю я у Ширша, невзрачного человечка, сидящего в самом тёмном углу.

У него даже прилавка нет, просто тряпка на полу, на которой небрежно раскидан совершенно никчёмный товар. Обломки, нерабочие модули, ржавые детали — мусор всякий. Такой, если что, и бросить не жалко, рванув в темноту технического тоннеля, возле которого Ширш и сидит.

Полиса редко трогают барахолку. До тех, кто ниже низов, никому дела нет. Но иногда рейды случаются, а всё, что касается ренда и имплов, — очень серьёзный крайм, потому что нарушает интересы Владетелей. Я сейчас тоже изрядно рискую, как бы не больше Ширша. Тот хотя бы знает, куда бежать.

— Всё по списку, как договаривались.

Голос у негоскрипучий и странный, не то звуковой имплант сбоит, не то специально маскируется.

— Цена?

— Как договаривались, — повторил он. — Но, если хочешь, могу предложить вместо вторяка новьё.

— Я что, по-твоему, башню Креона обнёс?

— Всего на треть дороже.

— Серьёзно? Было же чуть не в пять раз!

— Большая партия зависла, заказ отменился, распродажа. Уникальное предложение, лови момент, Ковыряла.

— Номенклатура та же? — заколебался я.

— Один в один, я спецом взял дублей по твоему списку. Хочешь, бери вторяк, как договаривались, — он пихнул ногой грязную сумку. — Хочешь, тот же комплект новьём. Нульсовые, в упаковках, со всей комплектухой, даже уплотнители и смазка прилагаются.

Ширш пихнул ногой сумку почище и отвернулся, типа «сам решай».

Я задумался. С одной стороны, треть переплаты мне, скорее всего, не компенсируют. С другой — всего треть! За новьё! Это же совсем не то, что вторяк подгонять. Воткнул — заработало. Мороки гораздо меньше, а результат гораздо лучше. Кроме того, новьё — это точно не с разборки. Не то чтобы я сильно брезгливый, но некоторый дискомфорт от того, что, возможно, эту железку выковыряли из живого рендового, оставив остальное лежать в отключке про запас, всё-таки испытываю.

— Ладно, — сдался я, — давай новьё.

В результате остался вообще на нулях, все токи слил. Ну да ничего, ещё заработаю.

— Эй, Ковыряла! — позвали меня, когда уже собрался уходить.

— Чего? — спросил я неохотно.

— К Копню загляни.

— Да как-то недосуг. В другой раз, — ответил я Немгару, подручному смотрящего.

— В этот, — ответил тот твёрдо.

Рядом с ним стоит Тягло, пострендовый тяж, типичный «конструктор», сильный и тупой. Торгует всякой стыренной фигнёй, но в основном на подхвате как силовик корпы. Мне с ним не тягаться. Да и вообще, на территории барахолки лучше со смотрящим не спорить. Удрать я, пожалуй, удеру, но потом сюда носа не сунешь, а бывает надо.

— Ладно, иду.

Копень сидит в отдельной комнате. Тут, когда подземка работала, была диспетчерская, от неё осталось всякое оборудование, но сейчас задействованы только экраны видеонаблюдения. На них картинки с камер на станции, так что прем хоть и не на виду, а присматривает.

Корпа у него мощная и авторитетная, держит не только барахолку и много чего в низах, но и на Средке фигурирует, так что Копень мог бы, наверное, исполнить мечту каждого низового и переехать жить в башню, но предпочитает находиться поближе к бизнесу. Держать, так сказать, руку на пульсе.

— Проходи, Ковыряла, — приветливо сказал прем. — Рад видеть. Чего не заходишь?

— Не хочу отвлекать, боз Копень. Вы человек занятой, а я просто интик…

— Ну-ну, не скромничай. Ты не просто интик, а техн-наёмник, так на низах не всякий поднимается.

— Стараюсь, боз Копень.

— Удачно, что ты зашёл. Есть дельце небольшое, как раз для тебя.

— Всегда рад помочь, боз. Ширан мой арбер, да вы знаете.

— Я предпочитаю работать с исполнителями напрямую.

— А я только с арбером.

— Охота тебе ему процент отстёгивать? Сделай для меня заказик, дам полторы ставки, и всё между нами?

— Простите, боз Копень, у нас договор, я работаю только через Ширана. Он стоит своего процента.

— Ладно, как скажешь, — неожиданно не стал настаивать Копень, хотя посмотрел так, что мне захотелось убежать.

Опасный тип, реально опасный. Захочет — в порошок сотрёт. Но не беспредельщик, предпочитает играть по правилам. Во всяком случае, пока я ему не настолько нужен, чтобы их отбросить.

— Но, если что, имей в виду, в корпе есть место хорошему техну.

— Когда стану хорошим, непременно вспомню об этом! А пока я только учусь.

— Ну, учись, учись…

* * *

Вылез из подземки взмокший от нервов, аж колени подрагивают. Специально поднялся не там, где спускался, трижды проверился, что никто за мной не идёт, но вроде всё чисто. Полный рюкзак крайма и пристальный интерес Копня не способствуют душевному равновесию. В такие моменты особенно отчётливо понимаю, что проживание в «Шлокоблоке» стоит времени, что я там трачу. Можно спать спокойно, зная, что никто не вломится и не начнёт принуждать к сотрудничеству пинками. Горень меня в обиду не даст, особенно если с железом всё пройдёт удачно.

С досадой вспомнил, что Никлай велел зайти к Козябозе и сказать, что она теперь будет ходить на «внекласску». Прикинул, не скинуть ли сперва купленное домой, в «Шлокоблок», но выходит здоровенный крюк, потому что восемнадцатый кондоминиум совсем рядом. Проще заскочить по пути, хотя таскаться с таким палевным краймом по низам хреновая идея, конечно. Ничего, авось обойдётся.

Восемнадцатый — та ещё дыра. Так-то все кондоминиумы на низах более или менее руины среди помоек, но и тут есть своя градация. «Шлокоблок», скажем, на одной стороне шкалы: не башня вершков, но жить можно, а такие как восемнадцатый — днище нижнего днища, реально. Ума не дам, зачем тут жить, можно и поприличнее найти место даже задаром. Например, где не так мерзотно воняет. И в холле не лежит… А, нет не труп, просто так выглядит. И пахнет. И где лифт не сломан. И где лестница не совмещена с туалетом. У них что тут, сортиры вообще не работают? А мусор до помойки дотащить не судьба? В «Шлокоблоке» Горень бы за такое вынес на пинках так, что дорога назад бы сама забылась. Шестой этаж ещё, нет бы пониже комнату занять…

— Эй, дро, швыркнуться нету?

— Нету.

— А если посмотреть?

— В жопе у себя посмотри.

— Ты не дофига дерзкий, дро?

Предъявитель сего — типичный низовой краймер, член какой-то мелкой корпы, точнее, компашки пацанов, имеющих претензию так себя называть. Большинство низовых корп дорендовой молоди не представляют собой ничего.

— Это наша территория, дро! Проход платный! Дышку гони!

Скорее всего, он и его корпа не живут в этом засранном здании, обитают где-то неподалёку, а сюда ходят пасти автомат с дышкой, заставляя жильцов, кто послабее, выбирать свой лимит и отдавать им.

— Свали в туман.

Рискнёт? Нет, не стал. Пробурчал что-то нелестное и отошёл с дороги. Инстинкты сработали. Ну что же, сэкономлю заряд шокера. Драться с ним я всё равно не собирался, реген слишком дохрена стоит.

На шестом чуть почище, но только потому, что это верхний этаж, а говно имеет тенденцию стекать вниз. Третий блок, девятый модуль. Дверь и стена вокруг неё расписана неизящными граффити, выдающими слабую грамотность авторов: «Чорная шлюшка», «Тощия сучка», «Ты сдохниш!», «Мы тибя фсьо равно поймаим, гатовся!», «Я тибя выипу, чорная!», «Будишь сасать!» Ну и, разумеется, бессмертное: «Интики — пазорное гавнючьё!» Дверь носит следы попыток взлома, испещрена глубокими вмятинами и измазана подсохшими потёками чего-то коричневого. Я поискал чистое место, чтобы постучать (кнопка вызова выдрана с корнем), но тут открылась дверь соседнего модуля и оттуда высунулась удивлённая физиономия Кози.

— Тиган? Это ты? Иди сюда, вход тут.

— Так ты не в девятом живёшь? — спросил я, осматриваясь.

Модуль совершенно стандартный: узкая комната с нишей кровати, нерабочий на вид видеоблок на стене, неоновая подсветка потолка, тусклое, затёртое до матовости, почти непрозрачное от грязи окно, выходящее в тёмный проулок, накрытый густой тенью Средки. Солнце, надо полагать, сюда не заглядывает никогда. Местечко даже для низов паршивое.

— В девятом, но… Тут весь блок пустует, так что я вскрыла технические лючки между модулями и пролезаю через них в соседние. А там дверь заблокирована и замок отключён.

— Да, я отметил твою популярность.

— Ну, я не в лучших отношениях с местной корпой. Отказалась платить дань, они обиделись. На тебя не наезжали там внизу у автомата?

— Пытались.

— А, ну да, ты-то крутой, — вздохнула Козябозя. — А меня пару раз чуть не поймали. Я теперь вылезаю через крышу на пожарную лестницу или перепрыгиваю на соседний кондоминиум и спускаюсь там. Они не просекли до сих пор.

— Прости, это, конечно, не моё дело, но нафига ты тут живёшь? Почему не свалила куда-нибудь?

— Есть причина, — мрачно ответила Козявка. — Зайдёшь в гости? Тут, правда, люки узкие, но…

— Я знаю, какие тут люки. Я пролезаю.

Рюкзак пришлось снять и толкать перед собой, да и плечи проходят впритирку, но вообще елозить спиной по полу в санкабине, пропихивая себя в ревизионный люк, для меня дело обычное. Иначе до вентилей не доберёшься, они в простенке. У Кози хоть пол чистый. Если открыть одновременно лючки с двух сторон, то можно переползти из одного модуля в другой, но обычно незачем.

— Здесь я только смотрю видео, — поясняет смущённо Козявка, — в моём модуле сдох дисплей, не чинится. Так что тут немного не прибрано…

На кровати свито гнездо из нескольких одеял, вокруг валяются пустые банки из-под лимонада, упаковки от синтосока, фантики от батончиков. А говорят, девчонки аккуратные!

Козя смущённо запинала под кровать разбросанные по полу носочки, я сделал вид, что не заметил. Девчонка привычно нырнула в следующий люк, я полез за ней.

— Вот тут я живу. Почти всё починила, кроме видеостены. Дисплей можно было бы переставить из соседнего модуля, но в он в люк не пролезает, а я — да. Так что смотрю там.

Про модуль можно было бы сказать, что он «типично девчачий». Стены украшены постерами музыкальных аватаров со смазливыми сладкими физиономиями генеративных исполнителей рекламной музыки для девочек, полки заставлены пушистыми розовыми синтетическими игрушками из бонусных наборов для нормородящих, стол обклеен цветными яркими фантиками от средочных конфет (скорее всего, подобранными в мусоре, хотя вон те свежие из тех, что я ей в школе отсыпал), а разбросанная на стульях одежда (тут же стремительно скомканная и куда-то неловко спрятанная смутившейся Козей) девичьего фасона.

Впечатление несколько смазывает приткнувшийся в углу маленький самодельный верстак, на котором раскидана потрохами наружу уличная камера наблюдения.

— Ты спёрла камеру? — удивился я. — Нафига она тебе?

— Хотела соединить с видеомодулем, — пояснила Козябозя, — чтобы перед выходом смотреть, не пасут ли меня уроды из корпы в переулке. Боюсь, однажды даже до этих тупарей дойдёт, что я не пользуюсь здешней лестницей. Коридорную я подключила, поэтому сразу видела, что ты пришёл, а вот эту как ни бьюсь — никак. Она вроде рабочая, а сигнал не читается, просто шум на экране. Обидно, я её еле открутила, чуть не навернулась с верхотуры, отвёртку уронила вниз, так и не наша потом, а толку нет…

— И не будет, — сказал я, присмотревшись, — у неё формат сигнала совершенно другой, кодированный. С видеостенкой ты её никак не поженишь, камера была в городскую контрольную сеть включена, там свои приколы.

— Но коридорная же подключилась!

— Коридорные старые, они раньше работали на контрольные экраны вахты…

— Какой ещё вахты?

— Ну, в кондоминиумах были раньше вахты, где дежурили… Хз кто, не знаю. Вряд ли полиса, наверное, жильцы нанимали кого-нибудь. Это дичайше давно было, чуть ли не до Тумана. Сейчас, конечно, всё раскурочено, но когда работало, то там экраны были такие же, как в модулях, только поменьше. Поэтому формат видеопотока одинаковый, камера подключается как родная. А вот уличные новые, под жатую цифру и обработку на сервере. Там же вообще никто картинку глазами не смотрит, всё фиксит брейнфрейм, и если в поле зрения камеры что-то экстренное, то через ренд-сервак формирует задачу для мунициальных киб-полисов.

— То есть я зря камеру тырила? — расстроилась Козя.

— Ну почему сразу зря? Просто тебе нужен нот. К нему можно прикрутить камеру через универсальный порт, плюс переходник и программа-декодер. Вполне норм вариант.

— Блин, ты издеваешься, да? Где ж я нот возьму? Они кучу токов стоят небось!

— Если новый, то да, токов триста самый дохлый.

— Ого!

— Ну, они так-то мало кому нужны, поэтому и цена ломовая. Но чтобы видео конвертить, можно любой старый взять, у Ëнти их целая пачка валяется, недорого.

— У кого?

— Ты что, на Барахолке не была никогда?

— Нет…

— Во ты даёшь! А откуда у тебя тогда инструменты?

— Ну, что-то сама сделала, но больше от мамы осталось.

— Фига себе, — удивился я, — ты свою маму знала?

— Почему «знала»? И сейчас знаю. Вот она, — девчонка показала на лист бумаги из принтера, приклеенный к стене обрезками липкой изоляции.

На распечатке темнокожая женщина, действительно очень похожая на Козю, только волосы не сплетены в странные жгуты (Нафига Козявка так делает? Как будто тоннельные черви на башке, фу!), а окружают голову пышной чёрной шапкой. Тоже уродски и странно, но не настолько. Правда, фигура ого-го, платье спереди оттопырено мощно, неужели у Кози тоже однажды отрастёт? Черта с два она тогда в ревизионный лючок пролезет.

— А сейчас она где? В ренде?

— Не знаю, — помрачнела девчонка. — Точно не в ренде, мама не рендовалась и мне говорила, что ренд — отстой. Однажды просто не вернулась домой, с тех пор я одна.

— Давно?

— Два года примерно. Но я уверена, что вернётся, поэтому никуда отсюда не уйду. Иначе как она меня найдёт?

— Ты с тринадцати живёшь одна?

— Ага. Сперва было сложно, но потом привыкла.

— Стоп. Так ты и в интернате не была, получается? Тебя же должны были забрать?

— Нет, сначала мама меня прятала, а потом я сама не захотела.

— Фига себе…

Я почесал затылок, размышляя, как такое вообще могло случиться. Вон, Кери тоже нормародок, у него даже отец есть, но вырос в интернате, как все. Кажется, нормародных детей только до трёх лет можно держать дома… Или я чего-то не знаю? Никогда особо не интересовался этим вопросом, зачем оно мне? В принципе, до низовых никому особо дела нет, может, если не отдавать мелкого, то ничего и не будет, типа «сам дурак». Кому вообще надо растить ребёнка? С ним же небось хлопот дофига. Никогда о такой глупости не слышал.

— Как ты тогда айдишку получила? Их же в интере заводят?

— А я и не получала.

Я так и сел.

— Да ладно! Хочешь сказать, что у тебя нет айдишки? Не может быть!

— Нет, честно.

— Не верю. Ты бы тупо с голоду сдохла. Автоматы-то соцминимум по ним выдают.

— Меня мама кормила, нам хватало на двоих. А потом я по её айдишке стала брать.

— А вот фиг там! — покачал головой я. — По чужой айдишке автомат не выдаст, она должна с рожей в базе биться. Поэтому на старых автоматах есть табличка «Снимите маску». Сейчас маски уже не носят, а раньше, во времена Тумана, рассказывают, все в фильтрах ходили, да и потом ещё долго. Вот надписи и остались.

— Ха! — гордо хмыкнула Козя. — Смотри!

Она порылась в лежащей на стуле сумочке и достала ламинированный портрет, дублирующий тот, что висит на стене, только поменьше и не затёртый.

— И это работает? — удивился я. — Тупо по картинке?

— Ну… Только на пищематах и только на самых старых. А если на защитное стекло камеры капнуть жидким мылом, то почти везде срабатывает.

— Скорее всего, распознавалка на старье программно загрублена, — предположил я. — Это же низовой пищемат, бесплатного говна не жалко, проще выдать по паршивой картинке, чем камеру менять.

— Дышку так уже не получишь, — пожаловалась девочка, — там чем ни мажь, фотка не прокатывает. Но я всё равно не швыркаю.

— Ага, вот ты почему с корпой закусилась!

— Ну да, я же не смогла бы отдавать им дышку, но они ничего слушать не станут.

— Погоди, а как же одежда? Там вообще сканер!

— Ну-у-у… — у Кози очень тёмная кожа, но даже так заметно, что она покраснела. Точнее, потемнела щеками. — Я всё стираю по сто раз. А большинство не парятся и выкидывают, один раз надев.

— Ты вытаскиваешь ношеные трусы из мусора?

— Из утилизатора. Он же накапливает, не сразу на переработку отправляет, а накопительный бак не запирается, просто защёлка… — она вдруг топнула ножкой и крикнула сердито: — А что мне, глядь, голой ходить?

Отвернулась и зашмыгала носом.

Я посмотрел на развешанную одежду новым взглядом. То-то Козя всё время выглядит небрежно и не по росту одетой. Я-то думал, это стиль у неё такой. Своеобразный выпендрёж.

— Ну и жопа… — сказал я поражённо. — И ты уже два года так живёшь? И никто не знает?

— А кому не насрать?

— Ну, так-то да…

На низах действительно никому нет ни до кого дела. Живи или сдохни, как сумеешь. Поэтому дорендовая молодь и сбивается в корпы, не ради крайма даже, а чтобы хоть кто-то был рядом. В хорошей корпе все стоят друг за друга, но сколько их, хороших? Чаще всего так называемое «корповское братство» — просто фигня. Прем и его ближники загибают нижних, заставляя пахать на себя, трахают девчонок, сразу отбирают всё накраймленное, оставляя большую часть себе и приближённым, а тех, кому это не нравится, мудохают почём зря. Ну а нижние готовы слить их за пару токов хоть полисам, хоть конкурентам, хоть любому, кто захочет. Те ещё гадюшники эти корпы. Не все, но многие. Я знаю парочку, где не так, но это компашки, скучковавшиеся ещё в интере, которые так и держатся друг за друга против всех остальных. Случайного человека они к себе не возьмут.

— Слушай… — я всё ещё пытаюсь осознать ситуацию, — но ведь если у тебя нет своей айдишки, то ты вообще вне базы? Тебя даже в ренд не возьмут!

— Я не собираюсь в ренд. Ренд — дерьмище!

— Ну, допустим… Так ведь ты и в найм пойти не можешь! Ни в техны, никуда! У тебя вообще не может быть контракта, он же на айдишку привязан. Креоново говно, да у тебя вообще токов никогда не будет, они же на айди-счету!

— Ну, есть же предоплатки…

— И дофига их у тебя?

— Вообще нет, — вздохнула Козя. — Ни тока никогда не было.

— Ну да, в низах они только у тех, кто краймит… А в крайме тебе делать нечего, не умеешь нифига…

— Теперь ты понимаешь, Ковыряла, почему мне так нужна практика? Я прошу, научи меня хоть чему-нибудь! — взмолилась девчонка. — Мне позарез надо стать наёмным техном!

Я подумал, что, скорее всего, стоит ей даже краешком засветиться, как тут же влетит под какую-нибудь корпу. Заступиться некому, а без айдишки даже полисам не стукануть. В серьёзном крайме всё жёстко, такую мелкую бестолочь просто сломают и заставят делать что угодно бесплатно, за еду и чтобы не били. Отсидеться в запертом модуле не выйдет.

— Ковыряла, ну чего ты так на меня смотришь? Скажи что-нибудь!

— Слушай, зачем ты так волосы скручиваешь?

Глава 6 Честные сделки

— Э… чего? — растерялась Козябозя. — Причём тут волосы?

— Просто они у тебя так странно скручены… зачем?

— Иначе вокруг башки как шар торчат. Мелкими такими кудряшками…

— Чем?

— Ты что, не знаешь, что такое кудряшки?

— Первый раз слышу.

— Ну, это когда волосы не прямые, а как бы… ну, словно пружинки, понимаешь?

— Не-а.

— Ну, как у мамы, смотри! — она показала на портрет. — Видишь? У меня ещё сильнее вьются.

— Тут фиг поймёшь, на картинке. Но выглядит странно, да.

— Я, может, как-нибудь покажу, как мне без косичек, — Козя опять покраснела. — А что, тебе не нравится? Некрасиво?

— Да нет, просто непривычно, — соврал я. Не рассказывать же ей про тоннельных червей? Она, может, и не увидит их никогда. Не дай Креон такое увидеть.

— Я совсем некрасивая, знаю…

— Пагодь, — перебил я девчонку, пока она не впала в уныние окончательно. — Я чего пришёл-то… Никлай велел передать, что ты можешь теперь приходить на «внеклассные». Глядь! — дошло до меня. — Так у тебя и комма, выходит, нет? Вот почему он меня послал? То-то ты всё в блокнот пишешь…

— Ну да, они же к айдишке привязаны… А мамин пропал вместе с ней. Так мне правда можно с тобой, Кери и Тики?

— Только я и Кери, Тики вписался куда-то на Средку. Да, можно.

— Офигеть. Аж не верится. Я сто раз просилась, но Никлай всегда отмахивался. Говорил, что мне рано.

— Я за тебя попросил.

— Серьёзно? Спасибо, Тиган! Это… это же просто супер!

— Но-но, рано радуешься. Тебе догонять ещё, мы с Кери уже дофига всего выучили. И угадай, кому придётся тебя натаскивать?

— Кому?

— Мне, глядь. Я за тебя попросил, буду отдуваться теперь.

— Да я только за! Я же… Слушай, — Кози замялась и отвела глаза, — а почему ты за меня попросил?

— Ну, ты так рвалась мне в помощницы… Понимаешь, уметь что-то и учить этому — дичайше разные скиллы. Вот я и решил, что пусть лучше тебе Никлай основы даст, он умеет. Я потом просто покажу, чего как крутить, вот и всё.

— То есть ты всё-таки возьмёшь меня помощницей? Правда? — Козявка аж дышать перестала, по-моему.

— Козя, — сказал я серьёзно, — мне не особо нужна помощница. Я сам прекрасно справляюсь. Но могу дать тебе шанс. При одном условии.

— Конечно! Что угодно!

— Условие такое: ты не будешь в меня влюбляться.

— С чего ты взял! — вскинулась девчонка, но тут же заткнулась, поняв, что претензия не по делу.

Я же не сказал, что она в меня влюбилась, верно? Просто попросил этого не делать.

— Не обижайся, Козябозя, но у меня, во-первых, есть девчонка, а во-вторых, это будет дичайше мешать работе. Чисто деловые отношения — ты мне помогаешь, я тебя учу. Как умею и как получится, но теорию тебе даст Никлай, а чего куда крутить сама увидишь.

— Да, Ковыряла, — вздохнула она, — ты прав.

— Договор? — я протянул ей руку.

— Договор, боз Тиган! — она пожала её своей узенькой ладошкой.

— Не надо звать меня «боз», — покачал я головой. — Не надо звать меня «прем». Кто-нибудь услышит и не так поймёт. В крайме всегда надо думать, что говоришь, потому что за базар приходится отвечать. Давай обойдёмся нейтральным «дро», ладно?

— Да, дро Ковыряла. Я всё поняла. Спасибо за доверие, я не подведу!

— Хочется верить. Ты сейчас чем-нибудь занята?

Козя замотала головой.

— Тогда у нас будет с тобой одно дельце, если ты не против. Сходим кое-куда.

* * *

— Подождёшь здесь? — спросил я Козю, когда мы дошли до «Шлокоблока». — Я быстро, вещи закину и назад. Не хочу таскаться с полным рюкзаком. Внутрь тебя не пустят, у Гореня всё строго.

— Как скажешь, бо… то есть дро Тиган. Буду ждать, сколько скажешь. А что в рюкзаке?

— Что надо. Ты лучше лишнего не спрашивай, хорошо?

— Да я не… Просто…

— Жрать, что ли, хочешь? — догадался я.

— Ну… Да. Собиралась перекусить, когда ты пришёл, но так обрадовалась, что забыла. Теперь живот с голодухи крутит.

— Потерпишь пять минут? Вынесу тебе чего-нибудь.

— Да, конечно, вообще не вопрос.

Увы, в холле меня перехватил Горень.

— Эй, Ковыряла!

— Чего? Я спешу так-то.

— Обнаглел, мелкий? Спешит он, ишь, Креонова перхоть! Сюда бегом!

Бегом — не бегом, но подошёл. Ссориться с ним не с руки, да и не хочет он ссоры, просто ставит так себя зачем-то, как будто кто-то в его авторитете сомневается. Покричит, поговнится и дальше нормально общается. А кто без недостатков?

— Смотри! — ткнул стальным пальцем в сторону экрана на стене.

Перед ним на диване полдесятка шлоков, на нём — реклама. Одна из моих любимых, та, где мапы под музыку танцуют в витринах. Вроде бы даже не генерёж, а реально снято на Средке, просто нарезку так хорошо свели, что они как будто под одну и ту же мелодию жопами крутят, хотя на самом деле там вообще никакой музыки нет, конечно, просто мап-прошивка работает. Шлокам тоже нравится, да и кому бы не понравилось. Мапы отборные, с центровых борделей, самый топ. Может, кто-то из этих шлоков между рендами там отрывался, теперь вспоминают былые деньки, когда имплосеты ещё не хрустели в суставах и токи за ренд ещё не были просраны.

— Что за говно, Тиган? — возопил Горень, показывая на экран.

— Матрица битая, — прокомментировал я стробящую треть видеостенки. — Нефиг бутылками кидаться.

— Я тебе когда велел починить?

— Дисплейный модуль не чинить надо, а менять.

— Так меняй!

— Рожу я его тебе? На барахолке нету, я сегодня спрашивал. Это же холловый, здоровенный. Тех, что для модулей, завались, а в холлах небось этот последний живой. В остальных кондоминиумах их либо разбили давно, либо спёрли.

— Меня не волнует, где ты его возьмёшь! — возмутился Горень. — Ты техн или в углу насрано?

— Я работаю над этим.

— Брешешь поди, — смотрящий снизил тон.

— Да чтоб меня Креоновой жопой сжевало! — Верховного Властителя уже два года как грохнули, но все так привыкли, что до сих пор клянутся и ругаются его именем. Наследница, Калидия, далеко не так популярна. — А ещё я достал то, что ты заказывал…

Я тряхнул железом в рюкзаке.

— Тихо ты! — перебил меня Горень. — Не здесь. Имплы на слух у каждого второго же. Давай в дежурку отойдём.

В помещении охраны роскошь — работающая система видеонаблюдения. Камеры в коридорах, камеры на лестнице, камера в лифте, камера у мусорки, камера над входом. На экране последней мается, переминаясь с ноги на ногу, голодная Козя.

— Тебя что, на совсем уже малолеток потянуло? — не удержался от комментария Горень. — Да ещё и страшная такая! Она что, с интерната не умывалась? Чего рожа чёрная? И на башке как черви гнездо свили… Та, что я утром видел, хоть с сиськами была!

— Это не… А впрочем пофиг. Мы сюда мою личную жизнь обсуждать пришли?

Я посмотрел на экран камеры в моём коридоре, там шурует шваброй уборщица. Да, у нас даже уборщица есть! Не ренд, шлочка из пострендовых мап. Шлоки ей платят какие-то гроши из общака, а она полы моет, окна и всякое такое. Моет так себе, но в других кондоминиумах и того нету. Говорят, она ещё и даёт за токи, но может, и брешут. У меня на такую потасканную не встал бы, но шлокам выбирать не приходится, бордели им уже не по карману.

Кстати, камера в моём коридоре отключаемая — я её могу с комма зациклить. Глупо было не оставить себе лазейку, раз я всю эту роскошь монтировал. Так что пусть Горень и дальше голову ломает, как я Таришку провожу.

— Плевать мне на твою личную жизнь, трахай кого хочешь, лишь бы не здесь. Ты мне за имплуху скажи — неужели купил?

— Угу.

— Совсем тухляк или походит ещё?

— Не поверишь, новьё!

— Да ладно!

— Блестят, как Креонова залупа! В упаковке!

— Они же стоят небось…

— Всего в два раза дороже, — слегка преувеличил свои расходы я.

— Да глядь! Я заплачу как договаривались! Ни током больше!

— Ну ладно, как знаешь. Я тогда эти продам, а ты жди вторичку. Новьё у меня с руками оторвут, ещё и наварюсь. Таких цен вообще не бывает, сам знаешь, случайно повезло.

— Ладно, четверть накину.

— Половину и отстань с подвалом.

— Треть, и с подвалом всё равно разбирайся. Воняет же как Креоновы мудя, а у меня импл на нюх, сил никаких нет! Остальное за имплы отдам химией, пойдёт?

— Ну…

— Ладно, ещё закрою глаза, что ты девку водишь. Только не наглей.

— Замётано.

— Сделка?

— Сделка.

Мы пожали руки. Точнее, он руку, а я импл. «Конструктор» же. Каждый раз опасаюсь, что он мне пальцы переломает. Не со зла, а потому что юстировка миоблоков никакая. Ничего, вот вставим новые…

— Когда ставим?

— Завтра.

— А чего не сейчас?

— Тебе экран в холл нужен или нет?

— Ещё как нужен. Ребята без него загрустят совсем. Разбредутся по модулям и всё, прощай сообщество.

— Тогда монтаж завтра.

— Ладно, дольше терпел. Но чтобы завтра обязательно!

* * *

Когда я, наконец, вышел на улицу, Козя уже имеет совсем потерянный вид. Она даже как будто меньше ростом стала.

— Держи, — я протянул ей стакан лапши.

— Ух ты, горячая! Класс! Я окоченела совсем…

— Так вечер же, холодает, а ты в шортах. Сейчас туман поднимется, вообще околеешь.

— У меня штаны длинные одни, я в них в школу таскаюсь. Днём тепло, а вечером сижу дома, куда мне ходить?

Козя, хлюпая, тянет в себя ароматный горячий бульон, припав пухлыми тёмными губами к краю картонного стакана. Ну и внешность, а? Вот не свезло девчонке. Всё-таки дурацкая эта идея с нормородками, вечно у них причудливые дети случаются. У нас в интере несколько таких было, и все либо на рожу странноватые, либо фигура никакая. Хотя одна девчонка ничего была. Сначала. А потом раз — и вымахала на голову всех выше. И вроде бы не страшная, но блин, как с таким ростом-то? И кавалеры все в пупок дышат, и койка стандартная коротка, и с имплокомплектом в ренде всё сложно будет. Хорошо хоть одежда по мерке делается, пофиг какой рост. Кстати…

— Наелась?

— Ну, так, почти… Но вкусно! Прям очень! У вас тут пищемат, что ли, какой-то особый? Или… — девчонка наконец догадалась рассмотреть стакан. — Креонова задница! Он же платный! Тиган, не надо было! Я и обычную нормально жру! Вообще без проблем!

— Фигню стоит, — отмахнулся я. — На тебе ещё батончик и запить.

— Ковыряла, мне неловко, — сказала Козя, но батончик в рот запихала так торопливо, как будто отнимет кто. — Ум-м-м, вкуснота! И газировка… Офигенно! Я оставлю себе баночку пустую? Она такая красивая!

Да, платные яркие, в отличие от социальной жратвы в серых упаковках. Дизайн, всё такое. И вкус совсем другой. Кто распробовал, бесплатная потом не лезет. На то и рассчитано. А так-то Никлай прав, состав у них один и тот же.

— Бери, конечно.

— Спасибо! А куда мы идём?

— Ну, придётся, походу, ещё один крюк небольшой сделать. Что-то сегодня сплошные накладки. Извини, что так долго ждать пришлось, смотрящий привязался, а его просто так не пошлёшь.

— Да я не против, только холодно.

— Вот и я о чём. Вот, пришли.

— Это же… Тиган!

— Что? Тебе нужны штаны и куртка. И кеды, пожалуй. Боты, мне кажется, тебе велики зверски.

— Ага, — хихикнула Козя, — размера на четыре! Приходится подкладывать свёрнутые носки! Понимаешь, обувь редко выкидывают, да и размер у меня…

— Ага, — кивнул я, — на такой размер разве что в мусоре интера искать, в кондоминиуме таких мелких не встретишь.

— Я пробовала, но интеры закрытые, у них утилизаторы внутри, не добраться.

— Ничего, сейчас приоденем тебя чуток.

— Не, не выйдет ничего, — вздохнула девчонка. — Сканер без айдишки не работает, а если ты авторизуешься своей, то и одежда на тебя будет.

— Это если по соцминиму брать, — возразил я. — А если за токи, то пофиг ему.

— Но, Ковыряла! Так нельзя! Это же не стакан лапши, это реально денег стоит!

— Отработаешь, — отмахнулся я, — лезь в будку, у нас ещё дел полно.

Но Козя что-то затупила. Встала у одёжного автомата, то внутрь посмотрит, вздохнёт, то на меня посмотрит, вздохнёт, то на боты свои здоровенные и носом шмыгнёт.

— Чего зависла, как старый нот?

— Тиган… Я…

— Что не так?

— Я не могу.

— Чего не можешь?

— Нет, ты не подумай, — торопливо забормотала она, — я знаю, что халявы не бывает, и ты мне нравишься, и всё такое, и я бы не против даже… Но мне нельзя!!!

— Одеваться нельзя?

— Да нет же! Я не была в интере!

— И что?

— У меня чипа нет!

— Какого, нафиг, чипа, Креоновы сопли⁈

— Того самого. Ну, который там девочкам ставят после, ну… первых месячных.

— Кстати да, — сообразил я. — Однажды это тоже станет проблемой. Но причём тут…

Тут до меня дошло, и я самым бессовестным образом заржал, ввергая малявку в окончательную панику.

— Ты что? Решила, что я… Вот так «отработать»? Ну ты даёшь, Козявка! Ты себя видела вообще? Ой прости, я не в этом смысле!

Ну вот, теперь она ещё и разрыдалась! Послал Креон помощницу!

— Я не хотел тебя обидеть, прости. Не во внешности дело, просто ты же мелкая совсем! Да успокойся уже! На вот конфету. Последняя, но ты жри, жри, я потом со Средки ещё притащу.

— А ты бываешь на Средке, да? — шмыг-шмыг, хлюп-хлюп, но потоп нам уже не грозит.

— Конечно, а кто не бывает? Все низовые таскаются. За попыриться там денег не берут.

— Я не бываю. У меня же айдишки нет, на монорельс не попасть.

— Там можно просто перепрыгнуть турникет… Хотя да, ты ростом маловата. Но есть и другие способы. Если перестанешь разводить сопли, я тебя свожу как-нибудь.

— Честно?

— Честно. Не обещаю, что скоро, дел дофига, но покажу непременно.

— Договор?

— Договор.

— Спасибо! Я подожду, да, конечно, сколько скажешь!

— Иди уже в автомат. Вот тебе предоплатка, там токов десять осталось, тебе должно хватить. Сунь сразу в приёмник, чтобы сканер заработал. Не бойся, ничего не спишется, пока не подтвердишь выбор.

— А… Я не знаю, как выбирать! Я никогда не пользовалась! Детские вещи мне мама откуда-то приносила, а потом… Ну, вот так.

— Ладно, покажу один раз. Становись тут, суй карту. Вот, видишь, загорелась подсветка, значит, сканер включился. Сейчас отработает… Вот, видишь, на экране ты!

— Ой, я голая, отвернись!

— Это не ты голая, алё! Ты вот стоишь, в шортах и майке! Это просто визуальная модель! Хотя да, тощая — страсть!

— Прекрати, я стесняюсь!

— Теперь просто одевай её, как куклу. У тебя хоть были куклы-то?

— Да, мама приносила. Они и сейчас есть, но я не играю, конечно. Выросла.

Я сделал над собой усилие и не заржал.

— Вот меню, тут трусы, тут носки, тут… Ну, тебе не пригодится, пожалуй. Выбирай что угодно… Да хоть, вот и такие, да. Видишь, ту цифру? Она будет прибавляться, это общий итог. А эта — токи на карте. Первая цифра не может быть больше второй. Вперёд, развлекайся.

— Мне что, можно потратить всё?

— Там всего десять токов. Поверь, это не так много, как тебе сейчас кажется.

— И можно выбирать что угодно?

— В пределах суммы. Но хочешь совет?

— Да, конечно.

— Бельё и обувь бери получше, а остальное поскромнее. Дело не в цене, просто на низах не стоит выглядеть как тот, у кого водятся токи, понимаешь? Разве что за тобой стоит крутая корпа, да и то…

Я закрыл дверцу кабинки и приготовился к долгому ожиданию.

* * *

Козябозя провозилась изрядно, но я не торопил. Девчонки есть девчонки, Таришку тоже фиг выгонишь, пока все токи не спишутся.

Пиликнуло подтверждение платежа, вздохнула труба пневмодоставки, щёлкнул запор ящика выдачи, зашуршала ткань. Девчонка вышла уже в новом. Штаны, футболка, курточка, ботиночки. Всё достаточно неброское, только опытный взгляд определит, что тряпки из платного раздела. Но опытных на низах почти не бывает.

— Ну как? — спросила Козя, запихивая старые вещи в рюкзачок.

— Оптимально. Да выкинь ты старьё это! Вон утилизатор.

— Нет, — покачала головой она. — Постираю и буду дома носить.

— Хоть боты выбрось! Ты себе ногу такого размера никогда в жизни не отрастишь!

Еле уговорил, привыкла к тому, что у неё ничего нет. Но вообще умница, это был своего рода тест. Если бы Козявка выбрала вырвиглазной расцветки футболку в стиле Средки, миниюбку с подсветкой или босоножки с блёстками, то я бы ей ни слова не сказал, но мысленно поставил бы на нашем сотрудничестве крест. Потому что человек, не контролирующий свои порывы, и сам спалится, и тебя спалит. Вон, Таришка вся в ярком с лампочками, блестящем и модном, и мне это нравится. На такую красотку токов не жалко: и порадовать её приятно, и благодарность не имеет, так сказать, границ. Но ничего серьёзного я ей никогда не доверял и не доверю. Не тот типаж.

— Вот, мы на месте.

— Но это же… — Козя оглядела здание. — Консерва, да?

— Ага, именно. Хорошо, что ты знаешь.

— Ну, так, слышала. Без подробностей.

— После Чёрного Тумана население сильно сократилось, во многих кондоминиумах жило по одному-два человека. Их тогда, как говорит Никлай, «уплотнили» — собрали в один из четырёх-пяти, а пустые закрыли и запечатали. Законсервировали, поэтому — «консерва». Вроде как на случай, если население снова вырастет.

— А оно не выросло?

— Не, чот нифига. Что-то у Креона пошло не так. В общем, «консервов» в низах хватает.

— И их не растащили до сих пор?

— Не все. Во-первых, они реально хорошо запечатаны, видишь, даже окна под крышками. А во-вторых, там нет почти ничего такого, чего нельзя стырить в обычной заброшке, без этих трудностей.

— Тогда зачем мы туда полезем, если там нет ничего интересного? Ведь полезем же, правильно?

— Я сказал «почти ничего», — поправил я строго. — Пойдём, надо с той стороны зайти.

То, что в переулке не горят фонари и разбиты камеры, я проверил заранее. Сейчас, когда от земли начал подниматься туман, мы с Козей как две тени среди мусорных куч.

Глава 7 Консервы тырить

Наверху щёлкнул запор, скрипнула дверь.

— Дро Ковыряла! — позвала тихо Кози. — Открыла!

— Уже лезу.

Подтянулся и вскарабкался на наружную лестницу.

— Рад, что ты справилась, — сказал я, оказавшись внутри здания.

— На повороте почти застряла, запаниковала так, что начала задыхаться! Но потом всё-таки продышалась, успокоилась, повернулась набок и пролезла. Вся новая одежда грязная теперь!

— Ничего страшного, не последние в твоей жизни тряпочки. Пошли вниз, в холл.

— Я думала, тут темно, но неон горит. Зачем, тут же никто не бывает?

— Неон должен гореть везде. Со времён Чёрного Тумана так принято.

— Тут всё такое… Новое! Стены почти не поцарапанные, двери не ободранные, пол не истоптан, граффити нет, светильники не разбиты. Так странно!

— Чего странного? Как закрыли, так и стоит. Раньше за ними лучше ухаживали, меняли оборудование, повреждённые панели, мыли, красили и так далее.

— Ого, серьёзно? Трудно себе представить даже. В низах же ничего не чинят!

— Никлай говорит, тогда не было «низов» и «верхов».

— А что было? Средка?

— И Средки не было, её как раз из-за тумана построили. А до того все жили тут, даже промы. Только владетели сидели в своих башнях. И народу было столько, что в подземке не протолкнуться! Ты не была на Барахолке?

— Нет, никогда. У меня же ни токов нет, ни дышки.

— А, ну да, точно. В общем, ты бы офигела, какого размера там станция. Сейчас она пустая, только торговцы сидят, но строили-то её ради пассажиров. Прикинь, какие толпы там ездили!

— Это вам Никлай рассказывает?

— Это и многое другое. Теперь тоже будешь слушать.

— Спасибо!

— Пришли. Вот, смотри, нам нужен этот дисплейный модуль.

— Ого, какой большой!

— Холловый. Они раньше везде стояли, а теперь только в «Шлокоблоке» один, ну и в «консервах» сохранились. В общем, он мне нужен.

Я включил экран, чтобы убедиться, что тот исправен. Глупо было бы притащить дохлый модуль.

— Ух ты, какая картинка сочная! — обрадовалась Козя. — И цвета, и вообще…

— Так он, считай, новый. То есть им всем по дофига лет, до Чёрного Тумана сделаны, но этот не работал, поэтому экран не подсевший.

— Ух ты! А Средка правда такая… такая… офигенная?

На видеостене реклама заведений центрального променада. Не самая интересная, как по мне, — и сюжет банальный, и музыка однообразная. В ней свежий пострендник после «первой десятки» впервые оказывается на Средке и выбирает между бюджетными заведениями дальних линий и топовыми центровыми. Сначала он вроде как жмётся и хочет растянуть выплату подольше, поэтому идёт туда, где подешевле. Но там его сперва краймят (спасает доблестный киб-полис), потом в баре наливают какого-то фуфла, на дансинге впаривают левый стим, потом в борделе попадается глючная мапа, потом какая-то шалава разводит его на токи и кидает… Парень начинает типа грустить — не так он представлял себе отрыв после ренда! Но тут случается чудо: он встречает классную девчонку! Вся такая отвал башки, даже у Таришки фигура не настолько улётная. Рыжая, понятное дело, рыжие все красотки. Она, конечно же, направляет его на центральный променад — вот это прям классно снято, лучший момент: ведёт такая за руку, как будто выводя из тьмы на свет, сама вся сияет, одежда просвечивает, лицо парня наполняется неоном и счастьем. Ну и тут, конечно, фигак: огни, голограммы, музон, все красивые, шикарно одеты, тряпки модные, с подсветкой, сеты у всех премиум-плюс с декоративными накладками, а если скрытые — то фигуры супер. Все ему улыбаются, рады, что ещё один лох сейчас спустит все токи и побежит рендоваться обратно. (Это я шучу, в рекламе, конечно, посыл совсем другой.) В общем, они с этой девчонкой сначала в бар, потом в дансинг, потом в игровой салон, потом жрут что-то вкусное, да так, что у меня аж слюнки закапали, а у Кози в животе заурчало. Вот ненасытная, хоть и мелкая! В конце они, разумеется, оказываются в койке. Рыжулька эта голышом — глаз не отвести, да ещё и зажигает прям как элитная мапа. (Козябозя на этом моменте смутилась, но смотрит не отрываясь.) В общем, «не надо экономить на развлечениях, выбирайте услуги премиум-класса». Видал я ролики подрайвовее, но картинка на свежем экране действительно хороша.

— Да, Средка прикольная, — соглашаюсь я, отключая экран. — Дорого всё только дичайше. Особенно на первой линии, которая в рекламе. Там, говорят, выплату за ренд-десятку можно реально за месяц просрать. На самом деле в дальних кварталах всё не так плохо, как тут показывают. Поменьше огней и голограмм, но услуги, в принципе, те же.

— Как бы я хотела всё это увидеть! — мечтательно закатывает глаза Козя.

— Да никаких проблем вообще. На самом деле даже айдишка не нужна, не обязательно же на моноре ехать.

— А как?

— Я тебе покажу потом. А сейчас сходи в какой-нибудь модуль, возьми там покрывало с кровати, дисплей замотать. Двери все разблокированы.

Пока я осторожно демонтирую экран — винты кое-где прикипели, не хочется сорвать, потом мороки не оберёшься, — Козявка валяется на диване, завернувшись в спёртое с кровати покрывало.

— А учиться кто будет? — с укоризной спрашиваю я. — Кому практики не хватало?

— Так это же обычный телек, просто большой. Я у себя их выковыривала, когда с камерами возилась. Но если тебе надо помочь…

— Не сейчас, я пока сам. Тут легко крепежи обломить, пластик подуставший. Скажу, когда помощь потребуется, отдыхай.

— Ты же меня в помощницы взял только потому, что я худая и могу в вентканал пролезть?

Ишь ты, догадливая какая!

— А ты думала, я в тебя внезапно втрескался?

— Ну… нет, не думала, наверное. Так обрадовалась, что вообще ни о чём не думала. Только сейчас сообразила. А что, если бы я застряла, ты бы меня бросил пеглям на съедение?

— Нет. Вытащил бы.

— Как?

— Есть способы.

— Правда?

— Клянусь Креоновой плешью!

— А у него что, плешь была?

— Не знаю. Но в старой рекламе он всегда в капюшоне и маске. Небось прыщавый и плешивый был, иначе зачем так прятаться?

—Ты надо мной смеёшься, да?

— Просто шучу. Вытащил бы, не сомневайся. А вот если бы зассала и не полезла, то на этом бы твоё помощничество кончилось, — признался я честно. — Мне трусиха не нужна.

— То есть ты не на один раз меня позвал?

— Это не последний вентканал в низах.

— Опять шутишь?

— Типа того. Да не напрягайся ты, у нас договор. Я своё слово держу, если не облажаешься, научу всему, чему смогу.

— Так это если не облажаюсь…

— Ты лучше скажи, как так вышло, что твоя мама тебя в интер не сдала?

— Не знаю. Мне же тринадцать всего было, когда она не вернулась. Не соображала вообще ничего. Жила с ней, думала, так и надо. А потом хоба — и одна осталась.

— Тяжело было?

— Чуть не рехнулась. Если бы не мамина айдишка, наверное, с голоду бы померла.

— Как ты ещё догадалась, ну, портрет использовать?

— Мама научила. Она меня и раньше отправляла к пищемату за батончиками, сама и распечатала где-то картинки. Жаль, мало чему у неё научилась. Откуда мне было знать, что исчезнет? Казалось, что мама будет всегда, успею.

— Получается, твоя мать не рендовалась? Как родила тебя, так и жили вместе?

— Конечно. Я же говорила, она была против ренда. Типа, от него всё говно и вообще.

— Почему?

— Мама объясняла, но я плохо помню. Что типа «социальный тупик», или как-то так. В общем, ничего не развивается, всё только становится хуже.

— Странно, — сказал я, переходя к крепежам на другой стороне, — вот Никлай считает, что ренд — это норм, а они, вроде, знакомы были с твоей мамой.

— Знакомы? Серьёзно?

Креонова залупа! Зря я его сдал…

— Мне не говорил никогда! Он вообще на меня внимания не обращал, мне кажется. Хотя…

— Что?

— Он же меня в школу взял. Без айдишки. Или это нормально?

— Без понятия, — признался я. — Ты первый человек без айди, которого я вижу. Возможно, в школе это просто не проверяют, потому что никому даже в голову не пришло, что так может быть. Иди сюда, подержи угол.

— Да, конечно, держу!

— Не перекашивай, а то отломится крепёж. Не тяжело?

— Нет, нормально.

— А как так вышло, что мать пропала, а айдишка осталась? Все же их с собой носят?

— Нет, мама часто уходила на несколько дней, тогда айдишка и портрет оставались у меня. А вот комм она всегда уносила, так что комма у меня нет.

— Комм это как раз решаемо… — сказал я, отсоединяя колодки шлейфов, — токов стоит, не без того, но так-то проблемы большой нет. В серьёзных корпах у многих левые коммы, такой можно купить, если знаешь, где. А вот айдишка — это серьёзно. На них всё держится, левый айди тебе никто не… Хотя…

— Что?

— Так, идея мелькнула. Скорее всего, чушь, но я спрошу.

— Правда? Мне можно сделать айди?

— Скорее нет, чем да, но я всё же уточню. Не знаю, о чём думала твоя мама, но проблему она тебе организовала грандиозную. Чем она занималась, кстати?

— Не знаю. Работала где-то.

— Где-то?

— Ну я мелкая же была! «Мам, ты куда? — На работу. Вернусь послезавтра, айдишка на столе, поешь горячего обязательно, не набивайся батончиками».

— И ты не спрашивала?

— Не-а. Но мне почему-то кажется, что она бы не ответила всё равно. Она нифига мне не рассказывала.

— Но если она работала, то у неё были токи. Не бесплатно же она это делала?

— Ну да, наверное… Иногда приносила мне лакомства и игрушки. Мне кажется, токи у нас были, просто мама не хотела, чтобы кто-то об этом узнал. Поэтому одежда у меня всегда была такая, неяркая.

— Что-то не сходится, — сказал я, аккуратно отделяя дисплей от рамы. — Ребёнок заметен в любой одежде. Они же все же в интернатах.

— Разве?

— Конечно. Ты видела хоть раз ребёнка на низах?

— Да, и много.

— Придерживай, придерживай… Опускаем! Нежно, не стукни угол! Вот, готово. И где же ты их видела?

— В детском саду, конечно.

— Саду? Это что такое?

— Не знаю, мама почему-то так называла. На самом деле, это просто блок, где дети играли вместе, пока родители на работе. Там были игрушки, книжки, и вообще весело было. Один-два взрослых присматривали, кормили, развлекали, читали, укладывали спать…

— Книжки? У вас там были книги? — я даже перестал заматывать дисплей в покрывало.

— Да, сказки всякие. Я плохо помню, совсем маленькая была.

— И где это всё было?

— У нас, в восемнадцатом. Все там жили.

— В этой сраной помойке? С детьми?

— Он тогда не был такой, как сейчас. Скорее, нечто вроде вашего «Шлокоблока». Чисто, все убирали по очереди, посторонних не было, дети, опять же… А потом как-то всё испортилось. Те люди с детьми куда-то пропали, появились другие, неприятные и без детей, убирать в коридорах перестали, детский сад тоже закрылся. С тех пор я почти всё время сидела в модуле. Гуляла только с мамой иногда по ночам, или на крышу вылезала, смотрела как Средку вверху туман подсвечивает. Думала, как там, наверное, красиво. А однажды мама ушла и не вернулась.

— Странная история. А те книжки, что вам читали… Ты не знаешь, куда они делись?

— Нет, это же давно было.

— Ну ладно, берись за тот край и понесли. Не бойся, он не тяжёлый. Только ровно неси, не перекашивай.

— А как мы его там с лестницы спустим?

— Никак. Просто выйдем через главный вход. Изнутри-то он легко открывается.

* * *

С дисплеем в руках нас запустили в «Шлокоблок» обоих, хотя на девчонку косились так подозрительно, словно она, чуть отвернись, просочится в вентиляцию и поселится там навсегда, как пегля. А что, эта сможет.

— О, вот теперь ты молодец, Ковыряла, — одобрил Горень. — Поставишь когда?

— Да сейчас и смонтируем, да, Козя? Пока есть кому подержать. А то вам, дуболомам железным, только дай — всё поломаете. А где я ещё такой модуль найду?

Девчонка согласно закивала, оглядываясь. Тут, конечно, в холле не такое новьё, как в «консерве», но для нынешних низов очень даже прилично. Светло, чисто, мусор не валяется, стены не сильно обшарпаны и почти не разрисованы, автоматы все работают, видеостена… тоже скоро будет. По сравнению с восемнадцатым почти как верхи, наверное. Пованивает, правда, но хоть не говном и не мусором, а так, шлоками. У них своеобразный запах: стареющей натуры и отработанных имплов. Не знаю, чем пахнут имплы, но запашок есть, кисловатый такой, неприятный. Гидроприводная жидкость в миоблоках окисляется, или не знаю что. Я принюхался, уже и не обращаю внимания. А, ну и из подвала немного канализацией тащит, есть такое. Там давняя протечка, Горень всю голову просверлил, но мне дичайше неохота лезть. Вообще-то протечками должны заниматься муниципалы, но от них разве дождёшься.

— Реально, что ли, помощница твоя? Ишь ты, мелкая, а ловкая! — сказал Горень, глядя, как Козя прикручивает свою сторону дисплея к раме. — А чего худая такая?

— Покорми, станет толще, — ответил я, подключая колодки к плате.

Смотрящий встал, подошёл к автомату, заказал стакан горячей лапши, принёс.

— На, пожри, а то смотреть на тебя грустно, — протянул стакан девчонке.

— Спасибо, боз Горень! Можно? — покосилась на меня.

— Да, прервись, поешь. Я сам докручу, тут осталось-то…

— Где ты её нашёл, такую чумазую? — спросил у меня смотрящий, подойдя поближе.

— В школе со мной учится. И она не грязная, просто цвет кожи такой.

— Нормародка, что ли?

— Ага.

— Не одобряю я этого. Зря им разрешают, как по мне. Ну да девчонка не виновата, конечно. Уже родилась, назад не запихнёшь.

— Горень, Горень! — закричал шлок, сидящий в дежурке. — Подь сюда! Глянь, тут чо!

— Потом поболтаем, — больно хлопнул меня по плечу стальной ладонью и ушёл.

* * *

Экран заработал, как родной. Впрочем, он и есть «родной», кондоминиумы одной серии по оборудованию одинаковые. Пока шлоки бурно радуются ярким цветам свежего дисплея, Горень высунулся из дежурки и поманил меня железным пальцем.

— Ковыряла, это что за нафиг такое?

— Ну… — я пригляделся к картинке с наружной камеры. — Вот так сходу сказал бы, что клановые. Моты характерные.

— И какого они делают на низах?

— А почему ты это спрашиваешь у меня?

— Потому что один из них сейчас ломится в дверь, и угадай, кто ему нужен?

— Ну…

— Ты совсем дурак с клановыми вязаться? Это же биомусор! Отбросы! Креон их не трогал, а зря! Надеюсь, Калидия-то зачистит нафиг Пустоши!

— Да ладно, токи у них такие же как у всех.

— Помяни моё слово, однажды с ними придётся разбираться всерьёз. А пока вот что я тебе скажу: если я ещё раз увижу клановых возле моего кондоминиума, то ты вылетишь отсюда в ту же, глядь, секунду! Понятно?

— Не глухой.

— А сейчас иди и скажи им, чтобы проваливали. Иначе мы с ребятами оторвём их тупые бошки и засунем в их тупые задницы!

— Ладно, ладно, незачем так орать. Это явно какое-то недоразумение. Сейчас разберусь.

Проходя через холл, жестом велел Козе сидеть и ждать, она удивилась, но кивнула.

— Шкворень, — сказал я, оказавшись на улице, — что за нафиг? Какого Креона вы припёрлись? Чтобы каждая пегля на низах была в курсе, что я работаю с кланами? И чтобы корповые сразу знали, кого в утилизатор скинуть?

— Да ты гонишь, Ковыряла! — ответил клановый. — Мы же не на мотах к дверям подкатили. Мало ли, кто тебя ищет?

— Ну да, моты вы поставили за углом, как раз под камерой. Гениально! Смотрящий уже обещал меня выкинуть в туман, он же бывший полис.

— Ну извини, — отмахнулся Шкворень, — кто же знал, что там камера.

— У нас оговорено место и время встречи. Никого другого места и времени не назначалось. Валите отсюда к Креону в задницу.

— Обстоятельства изменились, Ковыряла.

— Мои — нет, — отрезал я. — Хотя… вот, меняются, меняются, меняются… Да! Изменились! Я больше не имею с вами дел, свалите в туман и не возвращайтесь.

— Ты офигел? Тебе токи стали не нужны, что ли?

— Что мне не нужно, так это проблемы. Люди, которые не соблюдают договоры, приносят большие проблемы. Я с такими не работаю и знать их не знаю.

— Эй, Ковыряла, ты чо? Мы же давно знакомы…

— Знакомы? Это вряд ли. Ты кто вообще такой?

— Ты рехнулся? Я же Шкворень! Мы же с тобой…

— Не знаю никаких «шквореней», — перебил я. — В первый раз тебя вижу, дро. Надеюсь, и в последний. Вали откуда пришёл, а то вон там за дверью пара десятков бывших полисов и безов, которые терпеть не могут кланы и даже будучи шлоками порвут вас на тряпочки.

И ушёл, не слушая, что он там мне вслед бубнит. В чём-то Горень прав, вести дела с кланами станет не каждый, потому что долбоклюи они отменные. Но есть один нюанс — токов у них завались, платят щедро, а ещё предлагают товары и услуги, которых больше ни у кого нет. В общем, сейчас был воспитательный момент, а не окончательный разрыв сделки. А если обидятся и полезут в залупу — что же, это не единственный клан в пустошах.

— Ковыряла? — сурово вперил в меня вопросительный взгляд Горень.

— Да нормально всё, — отмахнулся я. — Ребята кой-чо попутали, я их послал, на этом всё. Больше не вернутся.

— Смотри у меня! Но, — смягчился он, — за видеостенку спасибо, уважил моих дро. Цвета прям шик-блеск, смотрел бы и смотрел!

На экране реклама видеоигры, где одетая в символическое бронебикини девка лихо рубает мечом накачанного мужика. Меч с неё размером, так им крутить никакие имплы не затащат, но выглядит, конечно, смачно. Брызги крови, сползающий бронелифчик, рвущиеся на свободу сиськи, отменные крупные планы лучших частей фигуры. Игра для Средочных салонов, на домашней видеостенке в такую не погоняешь, на них только бесплатные тупые аркады. Впрочем, я не геймер, токи на игры тратить не стану.

— Пойдём, — позвал Козю, — провожу тебя домой.

— Да я сама могу…

— Пошли-пошли. Прогуляюсь, нагуляю аппетит.

— А у меня всегда аппетит хороший! — похвасталась девчонка.

— По тебе не скажешь, кожа да кости.

— Потому что расту ещё.

Посравшись с клановым, чувствую в себе нерастраченную агрессию и здоровую злость, так что, если бы говнокорпа, которая трясёт восемнадцатый, на нас наехала, был бы даже рад освежить шокер, но никого не встретили. Наверное, на Средку рванули, пыриться и конфеты тырить. Обычное ночное занятие низовых, вот и та корпа, где Таришка, регулярно туда катается. Монор для соцавансников бесплатный, лимит поездок большой, чего не прокатиться? Всё веселее, чем в модуле сидеть, где даже порнуха убогая. Действительно классную крутую рекламу только по платным каналам дают, за токи… Ну, или если уметь в левое подключение, как я. «Шлокоблок» вот подключил. Пусть старые пердуны подрочат на красивое, мне не жалко.

Конечно, можно было бы не тащиться по ночному зябкому туману, а оставить Козявку переночевать у себя. И в модуле есть гостевое место, и Горень после заменённого в холле экрана говниться не станет, сделает вид, что не заметил. Но, во-первых, она себе навоображает невесть чего, а во-вторых, после полуночи Таришка заявится новыми трусами хвастаться.

Зрители нам при этом совершенно ни к чему.

Глава 8 Социальный аванс

Таришка не пришла. Девчонка себе на уме, «обязательность» — это не про неё, пообещать и забить — вообще запросто. Но я всё же слегка напрягся. Не похвастаться покупками на Средке, сделанными за мои токи, — не её стиль. Своего рода сделка, я спонсирую, она делится радостью. Разумеется, это не озвучивается прямо, но Таришка такие нюансы прекрасно чувствует.

А ещё её комм вне сети.

На низах сеть дохлая, так что «комм вне доступа» это не форсмажор, а вполне себе бытовуха. Значит, она точно не на Средке, там с этим проблем нет. Могла, конечно, провтыкать аппарат, но что-то я сомневаюсь, совсем недавно Таришка выпросила у меня красивый платный вместо бесплатного обычного, очень им гордится и следит за сохранностью.

Ситуация осложняется тем, что спросить не у кого. Она так тщательно делала вид, что не водится с интиком, который «позорное говнючьё», что у меня нет никаких контактов в её корпе, а просто прийти с улицы и начать спрашивать — пошлют подальше и будут в своём праве. В общем, пока буду надеяться, что объявится сама, тем более что мне в школу уже пора.

* * *

Козя имеет вид невыспавшийся, но счастливый, и так радостно приветствует меня в коридоре, что, кажется, некоторые сделали ложные выводы. Заня покосилась на меня откровенно презрительно, её лицо выражает всю глубину моего воображаемого падения до «этой худой мелкой уродины».

— До утра не могла уснуть, — призналась Козявка, — столько впечатлений!

Зевнула душераздирающе, побрела в класс.

— Ты что, с ней… того? — спросил шёпотом Кери.

— Сдурел? Нет, конечно.

— А чего она? Ну, такая?

— Никлай разрешил ей на нашу внекласску ходить.

— Этому она так обрадовалась?

— Козявка же заучка, ей лишь бы побольше в школе поторчать.

— А, ну да… А ты знаешь, что Пупер больше не прем?

— Нет. Но мне пофиг, меня они не трогают.

— Так то тебя, — поёжился пацан. — В общем, у них в корпе новый парень, и он первым делом отмудохал Пупера так, что тот обоссался.

— И откуда он взялся, такой резкий?

— Ты не поверишь!

— А ты попробуй.

— Из того якобы «кондоминиума», который я пас!

— Где типа внешники поселись?

— Ну да! Вот ты мне не верил, а…

— Я тебе и сейчас не верю. Чтобы отмудохать Пупера, не надо быть внешником. Он, конечно, здоровый, но тупой и медленный. И кто теперь у них прем?

— Да непонятно пока. Может, этот внешник и станет, он крутой.

— Креонова задница, ну какой ещё «внешник»? Максимум пацан из семьи промов, не поделивших что-то с новой Владетельницей и заныкавшихся на низах.

— А вот и нет! Я с ним разговаривал!

— И он сказал тебе, что внешник?

— Ну, практически, да…

— Кери, либо он тебе насвистел, либо ты мне сейчас втираешь.

— Не веришь и не надо! — надулся парень.

Прозвучал сигнал, и мы пошли в класс.

Я бы с удовольствием пропустил этот цикл, но он один из немногих обязательных. Если хочешь получить отметку о прохождении курса, то такие нельзя пропускать слишком часто, хотя на мой взгляд они практически бесполезны. Собственно, и отметка мне не особо нужна, но и отказываться от неё не хочу, никогда не знаешь, что в жизни пригодится.

Курс «основы ренда» читает унылый шлок, единственное достоинство которого — он из самого ренд-центра. На самом деле это ничего не даёт, потому что никакого опыта рендовый, разумеется, не получает. Ну был он в ренде киб-хирургом, и что? Это же прошивка и сервер, дерендился — как и не было ничего. Да, имплы остались, глазные и рук, то есть очень детальное зрение и точная моторика, но без базы анатомии это ничего не даёт, разве что сможет очень ровно накромсать питательный батончик. Слышал, некоторые из таких после ренда уходят в крайм-разборки, но им приходится учиться всему с нуля, и по сравнению с кибами они просто мясники косорукие.

Этот шлок предпочёл гораздо хуже оплачиваемую, но легальную подработку в школе, благо для этого ничего учить не надо. Достаточно иметь подключённый к базе комм, с которого он нудно зачитывает скучный текст:

— Система ренда является основой нашего общества, гарантирующей право на труд для любого гражданина. Каждый из вас, по достижении семнадцати лет, может прийти в ренд-центр, пройти отборочный осмотр и заключить договор в зависимости от его результата с учётом возможных социальных обременений, таких как наличие авансовых штрафов и криминальной истории. Чем выше физические кондиции соискателя и меньше негативного бэкграунда, тем шире предоставляемый выбор контрактов…

То, что рассказывает шлок, известно всем и каждому, выбор ренда низовые начинают обсуждать ещё в интере, чуть ли не с того момента, как учатся говорить. Правда, за каждым пунктом стоит небольшое «но». Да, если ты в идеальной физической форме, без болезней и генетических дефектов, имеешь хорошую фигуру и приятную внешность, то спектр выбора ренда у тебя шире, чем у какой-нибудь Кози, которая мелкая, худая и страшная. И ещё «обременения» — если до семнадцати накосячить и попасться, например, на мелком крайме, то все штрафные санкции повесят на твой будущий ренд. Например, ты ломанул автомат с дышкой, раздолбав его арматурой, при этом ты настолько тупой, что имел при себе комм или айдишку, или был без маски, или провозился достаточно долго, чтобы тебя взял за жопу киб-полис. Что будет дальше? Стоимость ремонта или замены автомата плюс штраф повиснут на твоём аккаунте. Да, токов у тебя нет, взять с тебя нечего, но, когда исполнится семнадцать и пойдёшь в ренд, эту сумму вычтут из выплат. Ничего особо страшного, как говорится, «ренд всё спишет», но начиная с какой-то суммы ущерба варианта «не пойти в ренд» у тебя уже не будет. Да, таких маргиналов и так не дофига, и в основном это интики, слишком ссыкливые для крайма, но тем не менее. А если залететь реально по-крупному, например, грохнуть кого-нибудь или ломануть что-то важное, или «совершить деяние, нарушающее волю Владетелей», то заедешь на «штрафной ренд», то есть без выбора и без выплат. Придёшь в себя дряхлым шлоком без единого тока, а то и вовсе в ренде сдохнешь.

— Преимущество ренд-системы перед так называемой «экономикой свободного найма», которая была в городе до Чёрного Тумана, очевидно. Ренд избавляет гражданина от всех негативных факторов наёмного труда, как-то: усталость, монотонность, скука, вред здоровью, необходимость дисциплины и подчинения, дискомфорт от ощущения потраченного на чужие интересы времени. Главное же его преимущество — гарантированное вознаграждение, — не только сохраняется, но и преумножается, поскольку его не надо тратить на жизнеобеспечение и покрытие потребностей во время периода занятости…

Да, шлок не врёт, так всё и есть. Для рендованного работа не существует, вся его жизнь — чистый праздник. В семнадцать ты идёшь в ренд-центр, берёшь контракт на «первую десятку», ложишься на кушетку и засыпаешь. Твою тушку везут в операционную, где киб-хирург её разбирает, заменяя часть натуры на имплуху в соответствии с профилем ренда, но главное — в башку тебе ставят нейровентиль, отсоединяющий мозги от тела, которое переходит под управление локальной прошивки и удалённого ренд-сервера. Десять лет твой мозг спит, потом контракт заканчивается, нейровентиль переключается, открываешь глаза — хопа, ты свободный пострендник с кучей токов на счету, да ещё и набор недешёвого железа остаётся с тобой. Его, правда, «нерфят», то есть программно снижают эффективность силовой части, но это для твоей же пользы, чтобы ты себе и другим не навредил случайно. Всё равно имплуха, даже нерфнутая, даёт много бонусов. Правда, пока нормально работает, а не глючит от старости, как у Гореня, например.

— Рендовые выплаты достаточны для того, чтобы единичный ренд покрывал потребности гражданина в платных услугах на весь период его активной жизнедеятельности, при этом базовый набор гарантированного социального минимума также остаётся доступным. Объективная статистика ренд-центра наглядно доказывает: медицинское обслуживание и техническое сопровождение ренда повышает продолжительность жизни на срок больший, чем его протяжённость! То есть, рендовавшись, вы получаете больше, чем отдаёте обществу!

Это, конечно, правда, но далеко не вся. Да, когда рендуешься, тебя просветят, разберут и всё не совсем здоровое починят или заменят имплом. (Это требуется нечасто, большая часть прошедшей селекционный отбор в интерах молоди и так эталонно здорова.) Да и в самом ренде в условиях прописано гарантированное техническое сопровождение, то есть при травме или поломке её скорректируют, а если совсем никак, то выплатят компенсацию. При том, если не рендоваться, то любая болезнь, будь то простуда или сломанная нога, — твоя проблема, медицины для нерендованных официально не существует, а теневая дичайше дорогая и с нулевой гарантией. Так что да, в среднем, наверное, сходив в ренд на «первые десять», ты примерно на те же десять дольше и проживёшь. Не самая плохая сделка: закрыл глаза в семнадцать, открыл в двадцать семь, здоровый, бодрый, с кучей токов и имплами. Никакого обмана — в большинстве случаев так и будет. Случается, конечно, что фатально не повезёт с рендом, или изначально попадаешь на какой-нибудь дерьмовый контракт, но это исключение. Засада, о которой умалчивает заинтересованный заманить нас в ренд шлок, в другом — чёрта с два кто-то растягивает полученные за первый ренд токи на остаток жизни. Все просирают их на Средке и рендуются снова.

— Но самое главное, — продолжает бубнить по написанному шлок, — система ренда обеспечивает уникальную свободу, которую граждане обрели, пройдя через все неурядицы, беды и потери Чёрного Тумана. Это дорого нам стоило, однако в конце концов Владетели не только спасли город, но и дали ему ренд, с которым пришла главная из свобод: человеку больше не нужно заботиться о базовых потребностях. Каждый из вас, молодые люди, имеет бесплатное жильё, бесплатную одежду, бесплатную еду, бесплатную дышку, бесплатные развлечения и бесплатное образование.

— Бесплатное дерьмо! — буркнул кто-то с заднего ряда.

— Да, вам кажется, что социальный минимум не обеспечивает желаемого уровня бытового комфорта, — ровным голосом продолжает излагать шлок, у которого неизбежность такой реплики, скорее всего, прописана в алгоритме, — но представьте себе, что без ренда, в «экономике свободного найма», платным было вообще всё! Вам пришлось бы работать постоянно, всю жизнь, с момента взросления и до самой смерти, ведь те, кто не работал, оказывались на улице, где жили в коробках под мостами, ночевали в подземке, побирались и умирали с голоду! Но с тех пор, как пришёл соцминимум, само понятие «бездомный» исчезло! Любой гражданин может жить в кондоминиуме и питаться в пищемате сколь угодно долго, даже не отдав обществу долг в виде ренда. Как вы все знаете, ренд полностью доброволен, в нашем обществе нет никакого принуждения к труду, но не стоит забывать, что одно из названий соцминимума — «соцаванс». Благодаря городу вы были зачаты, выношены, родились, выросли, получили базовые знания в интернате и, по желанию, получаете образование в школе. При этом город не требует ничего взамен, аванс безвозвратный. Можете и дальше тратить свою жизнь скучно и бесцельно, потреблять ресурсы общества, избегая даже минимальной службы ему, но помните — город существует благодаря ренду, а без города нас давно поглотили бы Пустоши. На сегодня всё, благодарю за внимание. Также обращаю ваше внимание на то, что не обязательно тянуть с рендом до последнего, по моему референтному приглашению заявку можно оформить заранее, получив больше возможностей для выбора контракта, когда ваш срок подойдёт.

— … А я получу за каждого лоха премию, — тихо закончил его речь Кери.

Сидящая поблизости Козя фыркнула, но многие, я вижу, всерьёз задумались. Всё-таки, если рендоваться по льготному контракту в техна, можно неплохо выиграть в качестве найма потом. Имплы есть имплы, а пять лет — не десять. Правда, отработка… Но, может, есть способ как-то отпеглить?

* * *

Следующий цикл ведёт Никлай. Предмет не обязательный, так что большая часть пацанов слиняла вслед за пропагандистом ренда. Между циклами снова пытался связаться с Таришкой, но она всё ещё вне доступа. Похоже, придётся-таки идти к её корпе и пытаться что-то узнать там. Мягко говоря, они вряд ли будут мне рады.

— Ничуть не умаляя значения ренда, — говорит учитель, — не могу не отметить, что помимо рендовых работников городу обязательно нужно определённое количество тех, кто работает по найму. Особенно это касается технического сектора, где действия управляемых серверной программой кибов не всегда оптимальны. Также нерендовые работники требуются для решения нестандартных задач, не поддающихся алгоримизации, и работы в местах, где есть сложности с доступом к сети. Так что, при всём уважении к предыдущему лектору, я не буду призывать вас всех рендоваться, а попрошу сосредоточиться на теме. Сегодня мы будем рассматривать систему водоотведения и канализации.

— Фу! — сморщила носик Заня.

— Увы, даже принцессы… то есть Владетельницы, какают. Технический факт.

Все засмеялись.

— Кто скажет, в чём главная проблема системы утилизации отходов в городе?

— Трубы текут? — предположила Козя.

— Износ трубного хозяйства большой, да, — кивнул Никлай, — но это далеко не самое важное. Ещё версии? Кери?

— Главная проблема системы в том, что её нет, — сказал тот.

— Вот! Обратите внимание, несмотря на некоторую категоричность формулировки, Кери прав.

— Как это нет? — удивилась Заня. — А куда же девается всё говно?

— В том-то и проблема, что никуда. Давайте посмотрим на схему утилизации отходов в целом, как она была спланирована и работала до Чёрного Тумана…

Тут я отвлёкся и стал думать о том, как бы мне узнать, куда делась Таришка. С канализацией и так понятно: после того, как во время Чёрного Тумана население резко сократилось, а город ужался до сегодняшних размеров, все очистные сооружения оказались на Окраине. Обслуживать их там некому, так что они быстро сломались. И центр стал тонуть не только в тумане, но и в говне. Тогда стоки пробили так, чтобы канализация потекла в тоннели подземки, тем более что её закрыли из-за Тумана, а ещё потому, что ездить стало некому и некуда. Когда подземка заполнилась говном, муниципалы взорвали тоннель под заливом, и теперь отходы частично вымываются туда. Впрочем, вода всё равно уже была токсичная из-за Тумана, так что мы ничего не потеряли. А к запаху как-то притерпелись. Из подземки паршивая замена канашке, но засоры и подтопления там ликвидируют рендовые мусорщики. Ещё один момент, о котором умолчал тот шлок из ренд-центра: отработав десять лет «на нижнем мусоре», рендовый не станет «здоровее чем был до ренда». Если он доживёт до конца контракта, что далеко не факт, то токсичные испарения превратят его в полную развалину, да и имплосет станет грудой ржавого глючного хлама. В основном на этот ренд попадают штрафники, но их не хватает, так что шанс влететь есть у каждого. Вообще, так называемое «право выбора ренда» — условность. Можно высказать свои предпочтения, и их учтут «при технической возможности». Но если городу срочно понадобится сотня нижних мусорщиков, потому что предыдущая сотня скоропостижно утонула из-за внезапного затопления тоннеля, то даже подписанный контракт ничего не гарантирует: потребности города важнее, и «условия могут быть изменены без уведомления». Это очень мелкий шрифт в конце очень длинного документа, никто до него не дочитывает, а кто в курсе, стараются просто о таком не думать. В конце концов, это случается не часто. Но лично я, размышляя о том, не рендоваться ли мне на «льготную пятёрку» в техны, учитываю, что есть ненулевая вероятность, что откроешь глаза не через пять лет здоровенький с классной техновской имлухой, а через десять, весь в язвах, с сожжёнными лёгкими, с дешманским уродливым имплосетом мусорщика, где вместо лица блок вживлённых фильтров и глазной модуль ночного зрения, да и те на последних процентах ресурса. Да, редкий случай, но кто сказал, что именно я не окажусь этим неудачником?

* * *

После цикла отправился к Никлаю на «внеклассные занятия». Прихватил с собой ужасно разнервничавшуюся Козю, на которую с удивлением косится Кери.

— Козявка теперь с нами?

— Да, учитель разрешил.

— Ну… Наверное, ему виднее, — пробормотал Кери, пожав плечами.

На стенде закреплено небольшое устройство совершенно незнакомой мне конструкции. Немного похоже на маленький поршневой компрессор, но только за счёт оребрённого цилиндра в центре. Понятия не имею, что это за штука, и даже предположить не могу, хотя вообще-то навидался всякого. Хотел спросить, но Козябозя опередила:

— Вы правда знали мою маму?

Креоновы бубенцы, мы тут что, семейную историю изучать собрались?

— Да, Козя, мы были знакомы, — ответил Никлай терпеливо. — Хотя наши отношения сложно назвать дружескими, общались мы достаточно регулярно. И, сразу скажу, я не знаю, куда она пропала. Пытался выяснить, но никаких зацепок не нашёл.

— А почему вы никогда об этом не говорили?

— Исполнял распоряжение твоей матери.

— Распоряжение? Какое?

— Э… как же это звучало… «Не смей даже смотреть в сторону моей дочери, чёртов комми! Попытаешься засрать ей голову своими бреднями — я тебя грохну!» — Никлай улыбнулся, глядя на растерянную Козю, и добавил: — Так что я всерьёз рискую, пригласив тебя в группу. Твоя мать была решительной женщиной, и слова с делом у неё не расходились.

— Она вернётся?

— Прости, но я думаю, что нет. Каролина не очень заботливая мать, но, если бы могла вернуться, уже давно была бы здесь и орала на меня.

— Орала? Почему?

— Потому что я с тобой разговариваю, этого вполне достаточно. У нас с Карой были очень глубокие и принципиальные разногласия практически по всем вопросам, поэтому она запретила мне любые контакты с ребёнком, то есть тобой. Считала, что я плохо на тебя повлияю. То, что я взял тебя в школу, привело бы её в бешенство, но я решил, что всё же буду за тобой немного присматривать. Я не разделял деструктивных воззрений твоей матери, но ты-то в этом не виновата.

— И вы совсем-совсем не знаете, что с ней случилось?

— Совсем-совсем. Она не посвящала меня в свои дела, зная, что я категорически не одобряю её деятельность. То, что мы всё-таки общались, оставалось скорее привычкой. Мы были знакомы так давно, и имели так много общего, что, даже оказавшись по разные стороны, не стали врагами.

— Расскажите про неё!

— Прости, Козя, мы тут собрались не для этого. Может быть, как-нибудь потом. А сейчас внимание на стенд! Устройство, которое перед вами — двигатель. Небольшая, но рабочая модель.

— Но я не вижу ни проводов, ни батареи, — удивился Кери. — И выглядит он странно…

— Этот двигатель работает без электричества.

— Да ладно? — не сдержался я. — Как что-то вообще может работать без электричества? Это же, ну, энергия!

— Да, — поддержал меня Кери, — отец говорит, что никакая работа не может совершаться без энергии! Это базовый закон физики.

— Тогда я вас сейчас удивлю, — засмеялся Никлай. — Все убедились, что электричество к устройству не подведено? Проверьте, не бойтесь, оно прочное.

Я поднял небольшую, но увесистую конструкцию, покрутил, показывая Кери. Действительно, чисто механическая штука, и батарею всунуть некуда.

— Итак… — Никлай открутил пробку с небольшой металлической ёмкости сбоку, достал из стола бутылку и маленькую воронку, залил жидкость. Резко запахло синтоспиртом. — Теперь делаем так…

Он плотно намотал шнурок на стальной шкив и резко потянул, раскручивая. Устройство сделало несколько оборотов и словно бы пару раз чихнуло, оставив в воздухе странный горелый запах.

— Не всегда сразу срабатывает, — пояснил Никлай, — это всего лишь модель. Сейчас…

Он снова намотал шнурок и дёрнул, на этот раз железка затряслась и затарахтела, быстро-быстро выплёвывая крошечные облачка вонючего дыма.

— Видите, — торжественно сказал учитель, — маховик крутится! Если снять с него момент вращения, например приводным ремнём, он сможет крутить… да хоть канальный вентилятор.

— Да уж, — поморщилась Козя, — вентилятор тут бы не помешал. Воняет противно.

— Зато никакого электричества!

— Но как? — спросил Кери.

— Перед вами так называемый «двигатель внутреннего сгорания». Тепловая, а не электрическая машина. Его приводит в действие энергия сгорания спирта.

— А нафига? — не понял я. — Электрические гораздо тише и не воняют.

— А что ты будешь делать, Тиган, когда электричества не станет?

Глава 9 Левое железо

После школы Козя увязалась со мной. Я не стал возражать, провожу её до восемнадцатого, прогуляюсь, проветрю голову. Почти сразу пожалел — переполненная впечатлениями девчонка не собирается идти молча.

— Ковыряла, а Ковыряла?

— Чего?

— Ты как думаешь, Никлай всерьёз говорил про электричество? Ну, что его однажды может не стать?

— Не знаю. С одной стороны, он учитель и дофига всего знает. С другой, не могу себе представить. Электричество — это же… Ну… Как воздух. Везде.

— А в Пустошах?

— Есть зарядные линии. Иначе как бы там кланы жили?

— Я ничего не знаю о кланах, — призналась Козя. — Правда, что у них никто не рендится?

— Не совсем. Они отправляют в ренд своих, но не ради выплат, а чтобы заполучить в клан людей с имплухой. Силовики, водилы, техны.

— И им позволяют?

— Официально кланы тоже город, хотя сами они так не считают. А ещё они дают взятки.

— За что?

— Чтобы их людей рендили не абы куда, а в ренды с ценной имплухой.

— Неужели в ренд-центре можно кого-то подкупить?

— Конечно. Везде можно.

— Они же, ну… Работают на Владетелей! Как так?

Вот наивная сопля.

— Тиган…

— Что?

— А правда, что кланы воруют детей?

— Правда.

— А зачем?

— Ну, у них же нет интеров. А с нормородками что-то не так, болеют сильно.

— Почему?

— Не знаю. Они, по-моему, и сами не в курсе. Но если не будут воровать детей в городе, то скоро никаких кланов не станет.

— Бедные дети!

— Почему бедные?

— Ну, их же украли!

— И что? Жизнь в кланах вряд ли хуже, чем на низах. Как минимум, рендоваться не надо, да и токов полные карманы.

— Откуда?

— Кланы поделили Окраину, демонтари мародёрят там железо, продают городу, неплохо с этого имеют. Оборудование в центре ветшает, требует замены, нового фиг дождёшься, очередь дичайшая и качество дрянь, а на Окраине вся бытовуха ещё с времён до Тумана. Тогда из нормального металла делали, с запасом прочности, и износ небольшой. Так что мой тебе, как будущему техну, совет: если есть выбор, то в критичных местах ставь блок с Окраины, а не новый. Дольше прослужит.

— Спасибо, я запомню. То есть кланы не плохие?

— Кланы — это кланы. Там, как везде, есть те, с кем можно иметь дело, и те, с кем лучше не связываться.

— А ты? Имеешь с ними дело?

— А тебе нафига знать?

— Просто интересно. Не отвечай, если не хочешь.

Надулась. Я промолчал.

Клановых в городе не любят. И за то, что ребята они проблемные, буйные и себе на уме, и отчасти из зависти — не рендуются, а токи есть. С другой стороны, в городе никто никого особо не любит, так что разница невелика. Просто клановые с их мотами татуировками и понтами более заметны. Я им не завидую, токов можно срубить и без такого экстрима. Кроме того, жизнь в Пустошах на мой вкус слишком дискомфортная даже по меркам низов. Мне нравится город, здесь хотя бы нет проблем с водой, есть Средка и надежда однажды подняться над ней.

— Тебе не нужна никакая помощь? — спросила Козя, когда я довёл её до дома. — Я могу!

— Иди лучше выспись, — отмахнулся я. — Зеваешь так, что смотреть страшно. Вот вывихнешь челюсть и будешь ходить, раскрыв рот.

— Ладно, но, если что — я всегда готова!

Отправить её, что ли, в подвал «Шлокоблока»? Протечку ликвидировать? Соблазнительная мысль, но если Козя там в говне утонет, то кое-какие мои планы придётся пересматривать, а не хочется.

* * *

Стоило вернуться домой, Горень тут как тут:

— Ковыряла, где тебя носит?

— В школе.

— Ну да, ты же интик…

«Позорное говнючьё» вслух не прозвучало, но подразумевается.

— Ты обещал сегодня заменить! Сколько можно ждать? У меня рассинхрон такой, что пожрать толком не могу, в рот не попадаю!

— Ладно, заходи.

Модуль у меня большой, «семейка», но даже в нём здоровенный «конструктор» занимает слишком дофига места. Два таких мощных силовика, как Горень, наверное, застряли бы тут, зацепившись друг за друга плечами. Но в жизни ему эта имплуха в основном мешает, потому что старые миоблоки имеют по приводам неровный износ. И это помимо нерфа. То есть какие-то тянут треть от номинала, какие-то едва четверть, а один-два синтопривода вообще практически в нулях. Микроконтроллер это почему-то не учитывает, в результате точность работы имплухи отвратительная: захочешь нос почесать, а ткнёшь пальцем в ухо. Не удивительно, что Горень так бесится. По-хорошему, эту проблему надо решать на программном уровне, подбирая коэффициенты в драйвере и разбираясь, почему глючит обратная связь, но я этого не умею, да и ссыкотно. Лезть в программную начинку ренда дичайший крайм, потому что нарушает интересы Владетелей. От коррекции драйверов один шаг до денерфа, снятия программных ограничений с пострендовых. Того, кто такое умеет, любая корпа с руками оторвёт, но это шаг в бездну, потому что такого спеца уже никто в свободное плавание не отпустит. Для серьёзной корпы денерфнутый силовик — имба, в межкорповых разборках он любого порвёт, да и киб-полис такого не заломает. Слухи о том, что есть спецы, которые умеют в денерф, ходят, но брехня это, или на самом деле так, я не знаю. Если кто-то и освоил хак имплов, то он должен сидеть тихо, как пегля под кабелем, потому что безы за это оторвут руки по самую жопу, а корпа посадит на цепь, чтобы не достался конкурентам.

Из знакомых интиков только Тики пытался в программинг, но так, по мелочи, ничего серьёзного. Никлай нас такому не учит, он, как и я, больше по железу. Интересно, как там Тики устроился? Надо будет по комму связаться, спросить.

— Ну что, давай уже! — торопит меня Горень.

— Садись вот тут, руку сюда.

Полуторный размер жилого модуля позволил мне поставить в углу небольшой верстак, где я ковыряюсь с железками. Смотрящий осторожно положил на него импл правой руки. Полицейская имплуха довольно специфическая, но миоблоки в руках обычные, стандартные для большинства серийных силовых сетов. Я однажды предположил, что если заменить полудохлые блоки на более свежие, с процентом износа не девяносто, а хотя бы пятьдесят процентов, то рассинхрон уйдёт сам собой. Просто потому, что дисперсия тяги меньше. Горень загорелся идеей и наскрёб токов на то, чтобы купить железо на чёрном рынке, и вот, наконец, я его нашёл. Причём новое, что, по идее, вообще должно снять все проблемы с настройками.

Я выкрутил винты, снял защитные накладки, открывая доступ к миоблокам.

— Ну что, вынимаю?

— Давай! — решился Горень.

Извлечь миоблок на открытом сете не так уж сложно, это, в общем-то, штатная процедура. Если силовик прошёл несколько рендов, то их наверняка переставляли не раз. Если я правильно помню, при активной эксплуатации форсажного сета, ресурс такого блока лет пять, то есть у грузчиков, например, его меняют даже на «первой десятке». У полисов — не знаю, наверное, по реальному износу. Разумеется, если ренд последний, то ближе к его концу никто заморачиваться с заменой не станет, нафига тратиться на будущего шлока? Вот и этот миоблок, видимо, на последних каплях ресурса, вон, синтоволокна уже «поседели», то есть покрылись сероватым таким налётом. Ладно, вот тут открутить, тут отцепить, теперь его можно сжать и вывести наружу.

— Как ощущения? — спросил я Гореня.

— Странные. Как будто рука есть, и в то же время нет.

Боли импловые конечности не испытывают, но обратная связь есть, через тензосенсорику. Сейчас она, наверное, в непонятках.

— Пальцами пошевели.

Стальная кисть застрекотала изношенными суставами.

— Отлично, сигнал проходит.

— А руку поднять не могу!

— И не пытайся, вон, сальники засопливили сразу. Нечем тебе её сейчас поднимать.

Я достал из сумки упакованный в серый пластиковый тубус миоблок, скрутил крышку, вынул, обтёр консервант, положил рядом со старым: да, всё правильно, та же серия. Встанет как родной.

— Гля, и правда новьё! — восхитился Горень. — Я, признаться, думал, что ты меня развести хочешь.

— Но-но! — изобразил обиду я. — Тут не бордель, тут всё честно!

Встал миоблок чуть сложнее, чем снялся старый, потому что у меня еле хватило силёнок сжать его в достаточной мере. Новый, упругий.

Подключил и убедился, что энергоконцентрат пошёл, заполняя пространство между волокнами, что нигде не течёт и все подключения на местах.

— Пробуй, — сказал я. — Только аккуратно, он должен заметно резче отрабатывать, придётся привыкать какое-то время. Ну, что ты сидишь? Давай!

— Я пытаюсь! — сердито сказал Горень.

Лицо его сморщилось от усилия, но рука даже не шевельнулась.

— Эй, Ковыряла, ты что натворил? Блок вообще не рабочий, слышь? Эй, если ты меня оставил без правойруки, то я тебе одной левой потроха вырву!

— Успокойся ты! Сейчас проверю…

Через примерно полчаса мне пришлось признать, что по какой-то причине миоблок не завёлся, и я понятия не имею, что с этим делать. И ведь не вернёшь теперь, уже не новый! Похоже, скидка на него была не просто так. Ширшу, конечно, можно попробовать предъявить, но результат не гарантирован. Скажет: «Сам поломал, косорукий!» — и будет его слово против моего.

— Не ори ты! — сказал я паникующему Гореню. — Сейчас верну старый, мальца отрегулирую, рассинхрон не уйдёт, но будет лучше, чем было.

— Я тебе ни тока не дам! Купил левоту какую-то, придурок!

— Не дашь и не дашь, — пожал плечами я. — Ты хоть раз слышал про левую имплуху? Не краймовую, а именно левую, чтобы выглядела как настоящая, но не работала?

— Нет.

— И я нет. Откуда ей взяться-то?

— Тогда почему не работает?

— Без понятия. Вот вообще никаких идей. Этому, знаешь ли, в школе не учат. Я поспрашиваю. Да не расстраивайся ты так, найду вторичку, в конце концов. Рано или поздно. Чего сопишь? Это же я на токи попал, не ты. Походишь пока со старыми, сейчас верну на место.

— Чот сильно наглый ты для интика, — сказал недовольно Горень, осторожно шевеля рукой, — ещё не рендовался ни разу, а уже пальцы гнёшь.

— Как рука?

— Ну… вроде бы и правда чуть получше, чем было.

— Больше механическими регулировками не выбрать, они же вспомогательные.

— Ну, ты техн, ты и думай. Ищи вторичку или с этими разбирайся, но не затягивай, я жду!

Ждёт он, ишь. Я кучу токов отвалил за миоблоки, которые не работают, и я же ещё и виноват вышел. Офигеть теперь вообще.

* * *

Тики откликнулся довольно быстро, написал, что работает кем-то типа техна-практиканта на Средке, в одном заведении из сферы услуг. На уточняющие вопросы ответил уклончиво, сказал только, что «всё не так хорошо, как он думал, но и не так плохо, как могло бы быть». Что-то там не то с этой практикой, похоже, но помощи он не попросил, так что и я лезть не стал. Насчёт новых, но не стартующих миоблоков ничем не помог, подтвердил только мою точку зрения, что должны работать без проблем. Сказал, что попробует спросить у своего боза, который крутейший спец как раз по имплухе, но захочет ли тот помочь, неизвестно. Мне показалось, что Тики его просто ссыт, но, с другой стороны, Тики ссыт всего и всех, так что это не новость.

Написал, что буду ждать ответа, но, похоже, придётся идти на барахолку и предъявлять Ширшу. Пусть меняет, сволочь, на рабочие. Ширш меня, разумеется, пошлёт, потому что для серьёзной предъявы у меня не тот статус. Но я могу пойти к смотрящему и выкатить предъяву через него. Копень может меня поддержать, а может и нет, смотря по тому, кто стоит за Ширшем. Если поддержит, то токи мне вернут, хотя и не все — один миоблок-то теперь не новый, а ставленый. Но в этом случае я окажусь должен Копню, чего совсем не хочется. У него потом не спрыгнешь. В любом случае, на Барахолку лучше идти ближе к ночи, а сейчас пойду поинтересуюсь, где Таришка. То, что она до сих пор не объявилась и комм вне доступа, уже никак не спишешь на безалаберность. Что-то явно случилось.

* * *

Корпа, при которой болтается Таришка, совершенно типичная для низов. Два десятка особей дорендовой молоди, пацанов больше, но девчонки тоже в количестве, живут вместе, заняв этаж в паршивеньком кондоминиуме, шляются по своему кварталу, задирая интиков и отжимая дышку у тех, кто послабее. Иногда по мелочам краймят на Средке, что означает обычно «хватануть с прилавка горсть конфет или маечку и убежать». Если сумма ущерба маленькая, то полиса даже искать не станут, если сам не попадёшься. Никлай объяснял на «внеклассках», что идентифицировать этих краймщиков на набитой камерами и считывателями айди Средке никаких проблем нет, так что не ловят их специально. Во-первых, взять с них нечего, а во-вторых, пусть распробуют, насколько там конфеты слаще. Будут мечтать о том, как после ренда придут туда с токами и уйдут в отрыв.

Эти долбодятлы на полном серьёзе называют себя «краймовыми», но, разумеется, это просто понты. В реальный крайм, где крутятся большие токи, из таких «корп» попадут один-два самых шустрых и отмороженных, а то и вовсе никто. Настоящие взрослые корпы предпочитают вербовать рекрутов после первого ренда, когда они уже получили имплуху и распробовали вкус Средки. Вот тогда, ровно в момент, когда токи за первый ренд кончаются, а возвращаться на соцминимум особенно сильно не хочется, кто-то может получить предложение, от которого сложно отказаться. Таких будет немного, потому что, как говорит Никлай: «Кадровая ёмкость крайма невелика в силу незначительности его экономической ниши». В корпы чаще всего зовут носителей силовых и специальных сетов. Предпочитают бывших полисов и безов, но те редко соглашаются, у них условия по второму-третьему ренду шоколадные, никакого смысла в крайм идти. Так что на роли «пехоты» в корпах оказываются преимущественно «силовики» — всякие грузчики-такелажники с карбоновыми руками на стальном плечевом поясе, опирающимся на титановый позвоночник, соединённый с мощным тазовым поясом на усиленных ногах. Миоблоки им, конечно, после ренда нерфят, но они и так заметно сильнее носителей других сетов, не говоря уже о дорендовых, да и на удар крепкие. Я однажды видел, как два таких «конструктора» метелили друг друга на разборке двух корп стальной арматурой, так вот, арматура сломалась раньше.

На более высоких позициях в корпах — премы, помощники премов, смотрящие и разводящие, — это уже те, кто поумнее, «конструкторов» среди них не встретишь. Тот же Копень — имплуха у него, скорее всего, есть, но снаружи незаметна, то ли скрытый сет, то ли он под одеждой прячет. Точно не силовик. А вот из нерендовавшихся попасть в корпу имеют шанс только лучшие из технов, которые уже не «техны», а «крайм-ломщики». Кто-то должен открыть замок, отключить камеру, поменять сломанный в драке импл, отличить ценное оборудование от дешёвого мусора, подключиться к базе конкурентов да и просто починить сортир в жилье према. Я пока только зарабатываю репутацию, но меня уже не раз приглашали, некоторые, как Занин «папулик», довольно настойчиво. Дело в том, что хороших крайм-ломщиков крайне мало. Этому, как несложно догадаться, не учат в школе. Теоретическую базу, если не лениться, там получить можно, но все подробности, которые можно использовать в крайме, в программе тщательно обходятся. Ломщики всегда самоучки, набирающиеся опыта методом проб и ошибок, а любая ошибка в крайме может стать последней. «Разборны́х», тех кто мародёрит заброшки, снимая оборудование, хватает. А вот способных на что-то большее мало, их стараются отслеживать и вербовать, пока кто-то другой не перехватил. Хороший ломщик — это серьёзное преимущество для любой корпы, им обычно неплохо платят, но я не хочу идти под какого-нибудь према, у меня другие планы.

* * *

Кондоминиум, где корпа отжала себе верхний этаж, не такой всратый, как восемнадцатый, но тоже далеко не из лучших. Мало кто хочет жить в одном здании с корпой молоди, которая ведёт себя крайне непринуждённо, при этом к чистоте и гигиене не склонна. Так что тут грязно, стены разрисованы, пованивает мусором — обычная, в общем, картина на низах. Недаром я так ценю проживание в «Шлокоблоке», где убирают в коридорах, никто не ссыт в лифте и не ломает оборудование просто от избытка дури.

Никакого контроля тут, разумеется, тоже нет, так что я просто поднялся на этаж, зашёл в блок и отправился в самый большой модуль, логично предположив, что его занимает прем.

Не ошибся.

Дверь закрыта, что задержало меня примерно на полминуты — не рекорд, но один винт крышки распределительных колодок прикипел.

Прем оказался занят, приятно проводя время в компании какой-то девчонки. Поскольку это явно не Таришка, её-то я узнаю и в таком ракурсе, дал ему закончить, и только потом сказал «Привет».

Девчонка взвизгнула от неожиданности, прем тоже не был счастлив. Однако, как я и надеялся, ему хватило ума не кидаться в драку, будучи голым. Выглядело бы нелепо и стыдно. Так что он прикрылся одеялом и заорал:

— Ты вообще охренел? Да я тебя урою, Ковыряла!

Надо же, он меня знает. А я его, кстати, нет. Таришка как-то называла погоняло, но не запомнилось.

— Таришка где?

— Не твоё дело, интик сраный! И кончай пялиться на мою девку!

— Неправильный ответ.

Свежепоиметая премовская девица, кстати, даже не подумала прикрыться, сидит как есть, смотрит на меня с интересом. Ничего так фигурка, но у Таришки лучше.

— Скажи, где моя девчонка, и я уйду.

— А с чего-ты взял, что твоя? — ядовито сказал прем, приходя в себя. — Может, девка просто не хочет больше встречаться с позорным говнючьём?

— Пусть сама скажет. Где Таришка?

— Проваливай, пока мы тебя всей корпой не отмудохали!

— А что, сам не хочешь попробовать? — спросил я, сдвигая в кармане пальцем предохранительную скобу с триггера шокера. — Ну, один на один, по-пацански?

— Много чести! — буркнул тот, отводя глаза.

У меня неплохая репутация на районе.

— Эй, алё! — заорал вдруг прем. — Народ, все сюда!

Заскрипели двери модулей, в коридор начали высовываться любопытные рожи.

— Чо там, прем?

— В чём дело?

— Ты чего вопишь?

Все с удивлением уставились на меня, а я громко сказал:

— Я ищу Таришку! Где она?

— Хром, Пурдон! — закричал прем. — Спустите его с лестницы!

— А чего я-то? — спросил крепкий рослый пацан с туповатым лицом.

Не знаю, кто это, Хром или Пурдон. Второй вообще никак не откликнулся. Что-то не похоже, что авторитет према в этой корпе высок.

— Тот, кто расскажет, где Таришка, получит двадцать токов! — я показал предоплатку. — Найти меня можно в школе или в «Шлокоблоке». Попросите на вахте, меня позовут. Если никто не придёт, вашей корпе трындец.

Высказавшись, пошёл к лестнице, и никто даже не подумал меня остановить. Тугие ребята, им чтобы раскачаться и на что-то решиться, нужно время. Говорят, это из-за дышки, но может быть, они по жизни такие. Оно и к лучшему, потому что в шокере батарея слабая, разрядов на пять-шесть. Драться я умею, но не люблю. Оружие техна голова, а не кулаки.

В соответствии с этим заветом, не ушёл сразу, а, спустившись на первый этаж, вскрыл техбудку и перевёл все системы в режим «отключено». Освещение, климатику, сеть, видеостены, даже аварийные водяные задвижки закрыл. Пусть посидят в темноте и тишине, без воды и связи, подумают. Включить обратно дело минутное, но надо знать, где и как, а, судя по пыли, в техничку никто не заходил годами. Они небось и не в курсе, что она тут есть. Муниципалы то ли пошлют техна, то ли нет, в любом случае это небыстро, а в новый кондоминиум переехать не так-то просто, там ведь свои корпы есть.

Прем им, конечно, запретит меня искать, но двадцать токов есть двадцать токов. Для низового целое состояние. Проконтролировать всех он не сможет, корпа у них говённая, так что, если кто-то знает, где Таришка, то мне надо только подождать.

Вышел, тщательно запер помещение и отправился по делам. Мне же ещё с миоблоками разруливать.

Глава 10 Полет вниз

Добравшись до «Шлокоблока», где сеть получше, чем на улицах, снова попробовал достучаться до Таришки: вдруг дошла инфа, что я её разыскиваю, и девчонка выйдет на связь?

Нет, всё так же глухо.

Зато объявился Тики. Написал, что его боз заинтересовался нерабочими миоблоками и просил связаться. Я удивился, но тапнул по приложенному поинту контакта.

— Я Тиган Ковыряла, — сказал появившемуся на экране мрачному худому мужику в электронных очках.

Очки дорогущие, техновские, со встроенным сканером, я к таким приценивался у Ëнти, но только облизнулся — даже подержанные мой бюджет не потянет.

— Гарт, — коротко представился тот. — Покажи модуль в упаковке и серийный номер.

Я достал из сумки тубус, поставил на стол, включил камеру на комме. Снял общий план, потом серийник крупно.

— Понятно, — сказал Гарт. — Где ты его взял?

— На Барахолке есть такой Ширш…

— Знаю. Почём?

Я честно назвал сумму.

— Ясно.

Ясно ему, ишь. А делать-то мне что?

— Модули исправные, но не активированные, — снизошёл-таки мужик. — Не заведутся.

— Я даже не знал, что новые миоблоки надо как-то активировать…

— Не надо. В ренд-центр на сборку они приходят уже готовыми. Но эти спёрли не там, а прямо на заводе.

— И как их того… Активировать?

— Заводским программатором.

— А у вас случайно…

— Нет.

— А у кого…

— Ни у кого. Он один. Стационарный. На заводе.

— Обосраться. И что мне делать?

— Ничего. Попробуй вернуть токи, любой техн с имплосканером подтвердит, что они не работают. Но лучше забей и забудь, потому что если кто-то тырит с завода, то это такой крайм, что за него всех однажды закопают.

И отключился.

«Боз Гарт крутой!» — написал мне Тики.

Может быть. Но не слишком-то вежливый и мне ничем не помог.

* * *

Хорошо давать советы «забить и забыть», если токи не твои. Может, для Гарта это мелочь, а у меня неслабая дыра в кармане образовалась.

— Ширш, — сказал я, встав рядом. — Что за нафиг? Блоки нерабочие. Мне клиент чуть башку не оторвал. Токи назад или меняй.

— Не могу, — ответил Ширш.

— Тогда я пойду к Копню. У него есть техны, которые проверят блоки и подтвердят, что я предъявляю по делу. Или Копня ты тоже пошлёшь?

— Ты не понял, Ковыряла, — вздохнул торговец, — я тебя не посылаю. Я реально не могу вернуть тебе токи. Заменить блоки могу, но только на такие же. Понимаешь, мы в полной жопе оказались. Набрали товара, распродали, а он никакой. Думаешь, ты один мне тут предъявил? Да нам такие серьёзные люди предъявы выкатили, что хоть всей корпой иди со Средки прыгай! И Копень уже в курсе, так что поздняк метаться, где угодно найдут.

— Так верните токи!

— Так их нет! Мы следующую партию заказали и оплатили! Цена-то вкусная, миоблоки с руками рвали, мы на тестере ресурс проверили — правда новьё, и все тесты проходят. Кто вообще мог представить, что они не заведутся? Никогда такого не было! Наш техн голову сломал, в чём причина. Нормальные блоки, а ставишь — нуль. Не стартуют. В общем, Ковыряла, это не мы тебя кинули, это нас кинули, да так жёстко, что я весь хлам распродаю по полцены, лишь бы только проценты по счётчику закрыть. Ничего не надо по дешёвке?

— Ты знаешь, что мне нужно.

— Миоблоков нет. Вторичку мы всю слили, чтобы это новьё по дешёвке взять. Сделка выглядела идеальной, понимаешь? Миоблоки самый ходовой товар, в корпах силовикам меняют регулярно, а тут новые чуть дороже вторяка. Ну как было не взять?

— А где тот, кто вам их продал?

— Свалил с концами, мудило.

— Это как? — озадачился я. — Куда в городе можно свалить так, чтобы не нашли? В Пустоши? Ну так подвязки есть, за токи их вам привезут в подарочной упаковке. Цену клановые заломят, но не дороже чем вам предъявили, точно.

— Если бы в Пустоши. Он, тварь, с верхов был. Туда и ушёл.

— В смысле «с верхов»?

— Из промов, великовозрастный высирок кого-то из крупняка. Семья его типа держит завод, а сам он так, на подхвате. Потребовались токи, а у верховых всё строго, лишнего молоди не позволяют. Вот и придумал пустить налево партию имплухи с семейного конвейера. Думаю, он даже не знал, что та не заведётся, просто чего-то не прочухал. А когда всё вскрылось, то вернулся в свою башню и сделал вид, что ничего не было. Как ему теперь предъявишь?

— Никак, наверное.

— В том-то и дело. В общем, мы сидим на огромной горе импловой комплектухи, за которую отвалили кучу токов, и должны ещё две кучи людям, которые нас с говном сожрут, если не расплатимся. Счётчик тикает.

— И никто не знает, почему не запускается?

— Не-а. Мы даже пробашляли техну с крайм-разборки, у них сканер получше нашего, но он только подтвердил, что не работают. Всё цело, пробег нулевой, тесты проходят, запуск — нет. Будь у нас такой сканер, с имитацией пуска, мы бы на развод не попались, но обычно нашего хватало.

— Слушай, Ширш, — сказал я задумчиво, — а если я, к примеру, выясню, как нерабочее сделать рабочим?

— Гонишь, Ковыряла, — отмахнулся тот, — техны покруче тебя слились, а ты вообще не по имплухе, ты ломщик.

— И тем не менее, — настаиваю я, — теоретически. Вдруг.

— Ну, — печально вздохнул Ширш, — тогда чего хочешь проси. Вот реально. Только поторопись, потому что я не знаю, как скоро нас за долги в разборку отправят.

— Не уходи, я щас.

Выбрался наверх, отошёл подальше, убедился, что никто меня не пасёт, написал тому мрачному типу, на которого работает Тики:

«Боз Гарт, простите, что беспокою, но неактивированных импломодулей реально дофига, ребята, что мне продали, сами влетели так, что дальше некуда. С этим железом точно ничего нельзя сделать?»

Не отвечал он долго, и я уже подумал, что всё, порожняк, но потом пришло сообщение:

«Свяжусь с другого комма, переписку потри и удали мой контакт».

Надо же, страсти какие.

Связался через несколько минут, входящий с неизвестного поинта, изображения нет, голос искажён фильтром.

— Это я. Рассказывай.

Торопливо изложил всё, что мне рассказал Ширш: про жадного молодого вершка, про большую партию имплухи, и что на подставу краймовых мне, в принципе, посрать, но выкинуть такую кучу новеньких блоков однозначно жалко, а потерянных на этом токов ещё жальче. Мне-то при таком раскладе однозначно никто ничего не вернёт.

Гарт долго молчал, я уже забеспокоился, что отключился, но нет, заговорил: выдал краткую и предельно конкретную инструкцию, по пунктам, с ветвлениями «если — то». Первым пунктом там было «уничтожить этот комм, купить другой на левый аккаунт, использовать его только для связи с ним». Знаю ли я, где берут левые коммы и есть ли у меня на них токи, Гарт не спросил. Подразумевается, что, если я не способен решить такой мелкий технический вопрос, то и дело со мной иметь бессмысленно. Во всяком случае, со старого комма он больше звонок или сообщение не примет.

А я-то Никлая считал параноиком!

* * *

Ширш выслушал меня с глубоким недоверием, но согласился попробовать. Я оставил его вызванивать коллег по корпе, а сам пошёл к прилавку Бельвигля, носителя какого-то редкого, чуть ли не штучного сета. Парень имплантирован настолько плотно, что буквально живого места нет. Сплошная железяка, а не человек, доведённый до абсолюта «конструктор». При этом не силовик, имплы на выносливость и с явным упором в эстетику — декоративные накладки, цветные оплётки, полированный металл и тонированный карбон. Красиво, но, как по мне, перебор. Вопросами, куда он с такой сытой имплухой рендовался, Бельвигля задрали напрочь, но он никому так и не признался, насколько я знаю.

Ну да его дело.

Товара у него на виду нет, кажется, что этот «конструктор» просто сидит, такой красивый, за пустым прилавком, на котором стоит одинокий нот, но это не совсем так. На самом деле Бельвигль — обменщик, у него в этом ноте курсы всего ко всему. Дышки к стиму, комплектухи к жратве, наркоты к бухлу и товара к токам. Консультации бесплатные, зарабатывает он на скупке, а ещё даёт в долг под проценты. Поскольку работает Бельвигль на корпу Копня, не отдать ему долг невозможно технически. Если нет токов, с тебя снимут имплуху, а если не рендованный, то разберут на органы, благо спрос в верхах на них стабильный. Вершки не любят имплы, им живые транспланты подавай.

Меня же интересует ещё одна услуга Бельвигля — левые коммы. Все устройства в городе привязаны к пожизненным аккаунтам горожан, так что, хотя физически коммы можно менять сколько угодно, работают они с айдишкой, один человек — один поинт. Получают айди-номер в интернате, списывают в архив после утилизации гражданина, но бывает так, что человека уже нет, а по базе он ещё числится. Например, задолжал низовой Бельвиглю, отдать не смог, попал в разборку — имплы налево, органы направо, остаток в дробилку и в компост. Городу о судьбе этого неосторожного придурка ничего не известно, так что комм продолжает работать до следующей актуализации базы. Иногда может и несколько лет провисеть в активных, например, если числится за рендованным, эти стоят дорого, у пострендников работает до ближайшей сверки, такие дешевле.

Я взял один «чистый», который легально пропишу на себя вместо имеющегося, и, подумав, целых два «левых».

— Три месяца гарантирую, — сказал Бельвигль.

Голос у него, несмотря на внешность, человеческий, приятный даже.

— Когда потребует поднести к айдишке и посмотреть в камеру, сразу выключай и выкидывай, — продолжил «конструктор», — значит, базу обновляют. Обмануть никак, просто придёшь за новым. Память вычищена, всё лишнее отвязано, счёт пустой, так что, если полиса прихватят, просто скажешь, что нашёл. Это не крайм. Не храни ничего важного, переписки удаляй, контакты держи в башке, с легала на него не звони и не пиши, ну и наоборот тоже.

— Я в курсе.

— Да мне насрать. Я всех предупреждаю, чтобы не жаловались потом. Берёшь?

— Да, все три.

Коммы самые дешманские, стандарт, так что даже «леваки» встали недорого. Ну, относительно, конечно. Расплатился и вернулся к Ширшу.

Тот выглядит уже повеселее:

— Ты прав, тот вершок пошёл на контакт! Я думал, он теперь наглухо отморозится. Откуда ты знал?

— Не, ну сам подумай, — сделал умное лицо я, — он же не планировал кидок, у него эта партия была не последняя. Явно тоже не в курсе был, что имплуха не заведётся. С фига бы новью не работать? А потом просто зассал, что предъявят, и спрятался. Но свободные токи-то нужны для того, чтобы их тратить на Средке, а пока он вам торчит, из башни шага не сделать.

— Само собой, — кивнул Ширш, — тут же за жопу возьмут и за подставу спросят. Вершок он там или не вершок, на Средке примут как здрасьте.

— И вот прикинь, что ему лучше: вечно в башне сидеть, подссывая, без возможности эти токи потратить, или продолжить так удачно начавшийся бизнес, разрулив проблему с имплухой?

— Ясен корень, продолжить, — согласился Ширш. — Я так понял, что он планировал ещё дофига имплов стырить, просто не знает, в чём с ними засада. По ходу, может сработать, Ковыряла! Ты, оказывается, умный парень.

Я скромно принял незаслуженную похвалу. Вообще-то всю комбинацию придумал Гарт, вот кто реально ушлый типочек. Он сказал, что молодому вершку намекнут на необходимость сотрудничества, дав понять, что и в башнях всякое случается. Это ж ни фига себе у него связи! Странно, что он при этом всего лишь техн где-то на Средке.

Обменялись с Ширшем контактами, — я сразу дал «левый» комм, — и разбежались.

— Сообщу, когда забьются на встречу, — сказал тот на прощание. — Ему, конечно, ссыкотно, придётся через арбера решать, но придёт, никуда не денется. Если всё выгорит — тебя токами не обидим.

* * *

Возле «Шлокоблока» ошивается с ожидающим видом какой-то пацан. Поскольку обычно молоди тут делать нечего, я предположил, что ищет меня, и не ошибся.

— Я из корпы, — сказал он, смущённо отводя глаза.

— Ну и что? Тут каждый второй из корпы.

— Ну, из той, где Хутер премом.

— Ни о чём не говорит, дро.

— Ну, ты там токи обещал, за Таришку…

— А, вот оно что. Раз ты тут, то хочешь мне что-то сказать. Валяй, не стесняйся.

— А с токами не кинешь?

— Слово.

— И ещё… — он замялся. — Ребята просят. Включи свет и прочее, а? Это же ты отключил? Муниципалы прислали киба, но тупорылого наглухо. Потыкался в какую-то дверь, та заперта, его ключ не подошёл, и он просто свалил, прикинь?

— Таришка, — напомнил я.

— Ты только того, не расстраивайся… В общем, Хутер её продал.

— Куда, кому?

Видимо, тон меня выдал, потому что парень топливо забормотал:

— Мы тут ни при чём, дро, мы и не знали вовсе! Это прем, сам всё решил, никому не сказал и токами не поделился! После того, как ты приходил, он понял, что попал, и свалил сразу. У нас теперь према нет, наверное, и корпа распадётся…

— Куда? — повторил я севшим голосом. — Кому?

— На «мясо», дро. Она же вся… ну, такая, ты знаешь. Сиськи, жопка, ножки, мордашка. Хутер бесился, что она ему не даёт, а к тебе бегает, типа он же прем, а ты интик. Но она ему токи подкидывала, так что терпел. В крайм он не умел никогда, так что откуда ещё токи взять? А тут мы собрались на Средку, и Таришка хвастанула его девке, что ты ей токов хорошо отсыпал. Хутер такой: «Отдавай мне!» Она: «Вот тебе пятёрка и отвали». А он: «Нет, давай половину, а то из корпы выкину!» Она: «Ах так? Тогда соси Креоновы мудя! Ни тока не дам. И сам ты дебил, и корпа твоя говно. Мне скоро в ренд, так что посижу у интика! Там хоть по углам не насрано!» Тогда Хутер такой: «Ну, раз от тебя никакой пользы корпе больше не будет…» — и скрутил её.

— А вы смотрели?

— А чо мы? Он же прем! Вытряхнул у неё все токи из карманов, отобрал комм и айдишку, связал руки и ноги, завязал рот, на башку намотал футболку и так унёс.

— Один унёс?

— Ну… да, один, конечно! — соврал парень.

Креоновы яйца, наверняка эти падлы ему помогали. Таришка девчонка не мелкая и отбивалась небось изо всех сил.

— Куда?

— Ну, этим, которые всяких дур разводят, а потом… Мясным краймовым, короче. Они ему, типа, заранее заказали. Думаю, если бы она отдала токи, он бы всё равно её сдал.

— Много за неё дали?

— Он сказал, что ничего, типа, обещали позже рассчитаться, когда заказчик пробашляет. Сумму не назвал, но обещал, что попилит на всех, оторвёмся на Средке.

— Какая корпа купила?

— Мы не в теме, дро, не злись. Мы только помог… То есть мы вообще не при делах, сдавал он сам. Токи-то отдашь? Обещал!

Очень хотелось вместо токов разбить ему рожу, а потом поджарить яйца шокером, но я сдержался. Всему своё время.

— Хочешь получить в два раза больше?

— Кто ж не хочет?

— Скажи, где найти Хутера.

— Ну, он свалил из корпы… — отвёл глаза парень. — Типа завязал, хватит, мол, с нами, малолетками возиться, пора ренд выбирать. Ему же семнадцать недавно стукнуло!

— То есть ты не знаешь? — я сделал вид, что собираюсь убрать в карман предоплатку, которую крутил в руках.

— Ну… Токи-то за Таришку он ещё не забрал. Вряд ли он в ренд пойдёт, пока их не получит. Хвастался, что оттянется напоследок, закатится в настоящий мап-бардак!

— Когда ему должны заплатить?

— Так сегодня. Но я не знаю где, он не сказал. Обещал, что на всех пильнём, но кинет, я думаю. Типа мы же не корпа больше, а он не прем, нафига делиться? Я б не стал.

— То есть, где его найти, ты не знаешь, — сказал я, убирая карточку.

— Пагодь, — прикипел к карте взглядом парень. — Я знаю, в какой бордель он собирался.

— Уверен?

— Верняк. Там такая краля в витрине, он на неё чуть ли не дрочил. Говорил, что как токи появятся, первым делом отдерёт эту мапу до дыма из манды! Второй сектор, третий ряд, то ли восьмая позиция то ли десятая, по той стороне, торцом стоит. Гони токи!

— Бери, — я отдал ему предоплатку. — Но если выясню, что ты порожняк прогнал, то вернусь.

— Не, дро, я ж не дурак. Только ты… того… Хутеру не говори, что я его слил, ладно?

— Это последний вопрос, который будет волновать Хутера, — заверил я.

Парень нервно поёжился, но спросил:

— А свет, свет-то нам включишь?

— Может, позже.

— Ладно, я ничего, я всё понимаю…

* * *

На Средку взлетел мухой, благо короткие пути знаю. Монорельс — для тех, кому попыриться, а у технов свои приколы.

Сел на скамеечке в сторонке, надеясь, что не опоздал. А если и да — на выходе встречу. Хотя на входе всяко лучше.

— Чего сидишь, дро? — подвалил ко мне незнакомый парень.

— А тебе что за интерес?

— Наша территория. Тебя раньше не видели.

— Это Средка, — ответил я спокойно. — Сюда никому вход не заказан.

— Оно так, — согласился парень, — но нам приплачивают, чтобы мы приглядывали. Ты явно не клиент, так что ты лучше скажи, чего ищешь. Может, подскажем чего? Хлось меня зовут.

— Ковыряла, — представился я. — Жду одного дро.

— Что за дро?

— Низовой, широкий, повыше тебя, волосы тёмные, куртка обычная. В этот бардак нацелился. Не проходил тут недавно?

— Низовой? В бардак? Не, мы бы запомнили. Ждёшь его, значит? А чего тут?

— Токов мне торчит. Боюсь, как бы всё не спустил мапе в трещину. Пусть сначала долг отдаст.

— Это да, это запросто, — согласился Хлось. — Мапы реально неслабых токов стоят. Зато и творят такое, что ничего не жалко.

— Пробовал?

— Не, куда мне. Дорого. Но после ренда первым делом! А ты?

— И я не пробовал.

У меня несколько раз накапливалась сумма, достаточная, чтобы насладиться мап-сервисом, но всегда оказывалось, что есть расходы поважнее. Инструменты, например. Или книги. Книги — не мапы, но стоят тоже нехило, потому что мало их осталось, и большинство толковых — крайм. А мапы… Что мапы? Мапы от меня никуда не денутся. Вон, полная Средка бардаков.

Честно сказать, несмотря на все восторги, я сомневаюсь, что мапы так запредельно хороши. С Таришкой у нас всё отлично, она не стеснительная и это дело любит. Мне доводилось слышать, что «по сравнению с мапой любая девчонка ни о чём вообще», но сдаётся мне, что эти дро мальца преувеличивают, чтобы оправдать расходы. В конце концов, мапы — те же самые девчонки, просто в ренде. Да, у них крутая скрытая имплуха, которую вообще не видно и на ощупь тоже не заметно. Говорят, что там, внутри, есть дополнительные мышечные кольца, которыми мапы чего только ни вытворяют. А ещё они управляются ренд-сервером, который знает про это дело столько всего, сколько ни одной девчонке за всю жизнь не освоить, хоть она с утра до вечера трахайся. И всё равно, не может же это быть НАСТОЛЬКО лучше? Ладно, может, однажды появятся лишние токи и попробую.

— Это не твой дро идёт? — толкнул меня Хлось.

Хутер целеустремлённо шагает к бардаку, рот до ушей, в глазах огонь предвкушения. Похоже, токов ему отсыпали, не прокинули.

— Да, он самый, — кивнул я, — спасибо, что составил компанию.

Увидев меня, бывший прем резко потерял настрой, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не успел — я ткнул его шокером в бок и тут же, подхватив под мышки, затолкнул в проулок. Хлось внимательно наблюдал за этой «встречей двух дро», но с лавочки вставать не стал. И правильно — не его это дело.

* * *

Всё-таки шокер у меня слишком мощный. Самоделка, что попишешь, не то, что полицейские модели. Какой нашёл разрядник, такой и вкорячил, регулировки у него нет. Я даже сперва опасался, что Хутер мне ничего уже не расскажет — разряд был близко к сердцу, как рубильником выключило. Но ничего, судороги прошли, задышал, а через пару минут и глаза открыл. Дёрнулся раз, два, понял, что без толку, затих. Я дал ему полежать в темноте и тишине, чтобы получше проникся, потом включил фонарик на комме.

— Тиган, ты…

— Я.

— Там токи, в кармане, много, забери…

— Уже забрал.

Не так чтобы много, кстати. Чуть больше сотни. Но для низового — невероятная сумма. На мапу хватило бы.

— Тиган, эта сучка сама нарва…

Да, и правда мощный шокер, аж палёной шерстью запахло. Но яйца ему вряд ли ещё пригодятся. Не помер от болевого шока? Нет? Надо аккуратнее как-то, что ли.

— Где? — спросил я, когда Хутер снова пришёл в себя.

— Я покажу, провожу тебя, только ты развяжи…

— Ты лежишь на дренажном люке, — сообщил я ему спокойным тоном. — Через него идёт сброс воды вниз, если ливнёвка не справляется. Открывается автоматически, поплавковым триггером, но есть и ручной переключатель. Вот он, — я посветил коммом на водозащищённую панель. Крышка откинута, кнопка доступна. — Мы в техническом тоннеле Средки, внизу очень много тумана, а потом земля. Этажей тридцать примерно. Любишь летать, Хутер?

— Нет, Тиган, не надо!

— Где Таришка?

— Сдал краймовым вербовщикам, у них был заказ на «мясо», очень точный, девка подошла идеально. Сотню дали, целую сотню!

— Кому именно? Где сидят? Подумай хорошо, Хутер, потому что я проверю и вернусь. Если окажется, что ты прогнал, люк всё ещё будет под тобой.

— А если скажу? Отпустишь?

— Конечно. Нафиг ты мне нужен?

— Точку держит Марим, смотрящий от корпы. Под ним несколько пострендников, окучивают низовых девчонок, уговаривают подзаработать, обещают кучу токов, а потом…

— Я знаю, что потом.

— Иногда у них бывает заказ на конкретную внешность для какого-нибудь богатенького «мясоеда», тогда они могут просто утащить девчонку, ну, или вот так, выкупить. Таришку увидели и подкатили ко мне…

— Где сидят? Как найти?

— Бордель «Между булочек». Сверху там мапы, хоть и паршивого качества, из брака, а внизу — «мясо».

— Под кем они ходят?

— Боз Киралик. У него на Средке много бардаков, в основном легал, но есть и такие… Он крутой, токов немеряно, всем проплачено, никто не рыпнется! Тиган, лучше просто токи возьми, и…

— Уверен, что точно место указал? А то…

— Клянусь! Развя…

Я нажал кнопку, крик утонул в тумане, самого падения не услышал, высоко.

Со Средки вниз постоянно всякое говно сбрасывают. Низовые стараются под ней лишний раз не ходить.

Глава 11 Мясной бизнес

«Мясные» бордели — крайм даже для крайма. Не то, от чего можно легко отмазаться, немного отбашляв полисам. Но денег приносят столько, что все риски отбиваются многократно. Мапы, если верить тем, кто пробовал, дичайше хороши, исполнят тайные хотелки, реализуют любые фантазии и позволят всё, что угодно. Но это ренд, мозги отключены. Дают, но не понимают. А есть клиенты, которым надо странного. Унижать. Доминировать. Пугать. Делать больно. Издеваться. Мапа — киб на женском шасси, её ничем не обидишь, боль она воспринимает как неисправность и вызывает техника, который выписывает зарвавшемуся клиенту счёт за порчу оборудования. Плакать, дрожать от ужаса и кричать: «Не надо, отпустите!» — она не станет, а есть те, кто готов платить именно за это. В основном, вершки, если верить слухам. Чем-то им, богатым до омерзения тварям, милы такие развлечения. Никлай говорит про «неизбежность моральной деградации нефункциональных псевдоэлит», но он много говорит такого, чего я даже не пытаюсь понять, просто запоминаю дословно, чтобы учитель не расстраивался.

Токов у вершков немеряно, так что всегда находятся те, кто им всё организует. На «мясо» идут низовые девчонки (иногда и пацаны), которых чаще всего разводят на «лёгкие токи». Типа «зачем тебе ренд, красотка, за натуру тоже неплохо платят, получишь удовольствие, заработаешь, а там, чем Креон не шутит, может, и подцепишь себе вершка». Вот вроде все знают про «мясо», а всё равно некоторые дуры покупаются. Иногда девчонок просто ловят на Средке, а иногда вот так, выкупают у их же корпы. Потом, конечно, никаких токов никто из них не получает, держат в подвалах, пока за них кто-то готов заплатить, а в конце отправляют в разборку, на органы. «Мясо» — путь в один конец, никто не выпустит девку, чтобы она побежала к полисам и сдала точку. «Мясные» бордели периодически накрывают, и те, кто попался, заезжают на штрафной ренд, но вершкам при этом ничего не грозит, они же вершки, так что пока у вершков есть токи, эта карусель продолжается.

Над входом голографическая тётка. Голограмма дешёвая, отливает лиловым, да и само заведение пятый сорт, даже витрин нет, в которых мапы танцуют. Впрочем, если это «мясо», то тратиться на рекламу им ни к чему. Постоянные клиенты и так знают, куда пришли, а случайные пусть морщат носы и уходят, нафиг они не сдались.

— Чё надо, молодой? — спросил неприятный мужик на ресепшне.

Сразу понял, что я не потрахаться зашёл.

— Ты Марим?

— Допустим. А кто спрашивает?

— Я.

— «Я» бывают разные.

— Есть тема перетереть.

— Давай, три.

— Хутер сдал вам девку на мясо.

— Какое-такое «мясо», молодой? — ощерился мужик. — Это легальный бордель с лицензией. Вали-ка ты отсюда!

— Мне нужна та девка.

— Ничего не знаю, проваливай.

— Я готов за неё заплатить.

— Ну так на то и бордель! Выбирай, плати, трахай, уходи. У нас недорого.

— Та девка, что сдал Хутер. Я хочу её выкупить.

— Не знаю никакого Хутера и никаких девок. Мапы есть. Может, и не первый сорт, но так и цена не кусается. Покупай или уходи.

— А вот Хутер тебя знает. И очень раскаивается, что плохо поступил с девушкой. Так переживает, что готов к полисам бежать. Там ему ещё и токов докинут, за сигнал. Немного, но за хорошее дело.

— Гонишь, — отмахнулся Марим.

— Хочешь проверить? Девку новую найти проще, чем новую точку открыть. Клиентов потеряете, убытки будут. А я готов за неё забашлять, реально.

— Откуда мне знать, что ты не пегля? Кто за тебя скажет?

— Копень может.

— Прем с Барахолки? Ты под ним ходишь?

— Не под ним, но он меня знает.

— Как спросить?

— Скажи: «Тиган Ковыряла».

— Стой тут, — велел Марим и, достав из кармана комм, ушёл в подсобку.

Через несколько минут высунулся, позвал:

— Подь сюды. Светани рылом в камеру.

Я подошёл, послушно попозировал для комма.

— Он? — спросил туда Марим.

Ответа я не услышал, но, видимо, тот был положительным, потому что мужик, вздохнул:

— Ладно, излагай.

— Девка. Таришка звать. Её вам сдал Хутер, час назад вы ему отбашляли. Он продал то, что ему не принадлежит, но с ним я разберусь сам, а девку готов выкупить.

— Твоя, что ли?

— Типа того. Это важно? У вас девка, у меня токи, вы всё равно хотели заработать, так почему бы не на мне?

— Два кило.

— Чего? Две тысячи токов? Да вы Хутеру сотню всего дали! Это не серьёзно, таких цен нет вообще.

— Видишь ли, пацан, любую другую девку я бы тебе продал за ту же сотню, а то и дешевле. Но эта заказная, и клиент её уже оплатил. Полтора кило. Я, учитывая, что за тебя просит Копень, готов бортануть клиента, но бабки придётся вернуть со штрафом за разрыв сделки и плюс репутация наша чего-то да стоит. Так что два кило. Башляй или вали. Копню я разъяснил, он признал, что мы в своём праве.

— Два кило нереально.

— Понимаешь, парень, я бы подвинулся, но клиент её уже видел. Глазки загорелись, слюнки потекли, ладошки вспотели. Тут же оплатил. Просил подержать три дня, потом заберёт. Если я ему скажу, что девка того, тю-тю, то он будет сильно недоволен. Вершки привыкли получать, что хотят. Я бы тебя вообще послал, но уважаемый человек просит. Так что два кило — это, считай, даром. Мой тебе совет — найди себе другую девку, поди не дефицит. Так будешь платить?

— Предлагаю аванс.

— Поясни.

— Плачу пятьсот, вы не отдаёте Таришку вершку, я приношу остальное позже. Пять сотен как раз покроют вам компенсацию: вернёте его деньги, доложите сверху мои полкило, он должен быть доволен.

— Токи для него ничего не значат, не будет он доволен. Так что ты мне предлагаешь остаться в нулях, минус злой вершок. Так не годится!

— Так я же отдам остальное!

— Так это когда будет! И будет ли… Копень, кстати, просил передать, что может организовать тебе ссуду под небольшой процент…

— Нет, — твёрдо отказался я. — Никаких ссуд.

За такую сумму я у Копня буду, считай, в рабстве. У него куча способов не дать мне их выплатить, высаживая на проценты и загоняя дальше в долги. Нет уж, нафиг.

— Полкило аванса и три дня на остаток. Вершок же просил её подержать?

— Два дня, — покачал головой Марим. — Не хочу нервничать, вдруг вершок раньше заявится? И аванс невозвратный. Не принесёшь остальное — теряешь и девку, и токи. Сделка?

— Сделка. Но Таришку ты мне покажешь. Хочу быть уверен, что с ней всё в порядке.

— Да пальцем её не тронули! За кого ты нас держишь? Мы же не вершки-извращенцы. Это просто бизнес.

— И тем не менее. Где она? Здесь?

— Нет. У нас тут легальная точка! Никакого «мяса»! — мне почему-то показалось, что насчёт «мяса» он соврал. Чисто на случай, если я всё-таки решу их сдать.

— Девчонка вообще отдельно сидит. Под присмотром, но условия нормальные. Вершок должен получить её целёхонькой, а дальше уже пусть что хочет делает. Уплочено!

— Так покажешь?

— Покажу, чего нет. Только аванс внеси.

Благодаря изъятым у покойного Хутера предоплаткам, пять сотен у меня есть. Но это реально все мои токи, в остатке нуль.

— Вершки могут себе любую мапу позволить, — болтает Марим, пока мы идём по Средке. — Да хоть весь бордель поиметь. Токов до Креоновой задницы. Но это у них считается не круто. Кто чего-то из себя представляет, заказывают себе эксклюзивок. Типа мапа, и при том не мапа.

— Это как? — заинтересовался я.

— Мапского сета нет или почти нет, всё натуральное, но вентиль в башке стоит, так что всё равно ренд.

— И в чём прикол? Та же мапа, только слабая и без, ну, всех этих штучек.

— Прикол в вентиле. Он как бы не на сто процентов башку отключает, как у обычных рендовых. Пропускает типа эмоции и всё такое, отсекая думалку и память. То есть девка не просто натуральная, она ещё и все чувства при этом испытывает, а не имитирует. Гормоны всякие, феромоны или что там у баб. Смеётся, плачет, радуется, огорчается, а главное — любит своего хозяина так, что жить без него не может. По-настоящему, а не просто в койке подмахивает. А как надоела или вид начала терять — отключают, и свободна. Компенсация за такой ренд хорошая, кстати. Правда, говорят, потом они частенько со Средки прыгают.

— Почему?

— Видать, не всё так просто с этим отключением памяти, но точно тебе никто не скажет. Но вообще вершки на натуре просто помешаны. Имплы ставить среди них западло, мап обычных драть зашквар, а вот органы от молодого пацана себе воткнуть — это запросто. Говорят, верховые промы древние, как Креоново говно, а выглядят как новенькие, потому что всё себе меняют постоянно. Но может, и брешут, конечно. А вот насчёт по «мясу», это я тебя заверяю, клиенты сплошь они. И что с девками вытворяют, тебе лучше не знать. Потом только добить из жалости. Вот, пришли.

Охраняют небольшой товарный склад два дичайше смазливых мужика с неестественно правильными лицами и идеальными спортивными фигурами. Мап-ренд, он такой. Женщинам тоже надо где-то тратить токи. Скорее всего, это пострендники, отмотавшие первую десятку в борделе для дам, подрабатывают между рендами,заманивая молоденьких дурочек в сети «мясного» крайма. Монетизируют, так сказать, идеальную внешность. Недооценивать их не стоит, имплосеты, хоть и скрытые, но есть, так что меня они, к примеру, заломают вообще без проблем. Заломают, скрутят и скинут со Средки. Но Марим собирается на мне заработать, да и Копень имеет планы, так что я практически не рискую.

Таришку держат в обычном жилом модуле, только маленьком, буквально кровать и санкабина.

— Тиган! — кинулась она ко мне.

Прижалась к груди, спрятала лицо.

— Тиган, они… Я…

— Не бойся, дро, я тебя вытащу.

— Но…

— Верь мне. Тебя не обижали? Не били? Не насиловали?

— Нет, только пугали. Это же «мясо», ты понимаешь? «Мясо»! И ведь я совсем чуть-чуть не дотянула до ренда…

— Не будет никакого «мяса». Я уже со всеми перетёр и добазарился, тебя отпустят. Придётся подождать, но максимум пару дней.

— Правда?

— Иначе что бы я тут делал, ну, подумай?

— Да… Наверное…

— Вот, умничка. Наберись терпения. Тебя тут кормят?

— Да, и дышку дают.

— Тогда просто дождись меня, постараюсь всё решить побыстрее. На вот, конфет тебе средочных вкусных.

— Спасибо, Тиган. Я буду ждать, только ты не тяни, ладно? А то очень страшно. От каждого шороха вздрагиваю, думаю, что за мной извращуга пришёл…

* * *

Не выспался дичайше. Пока добрался до «Шлокоблока», время перевалило за полночь, а потом ещё пришлось отбиваться от Гореня, который мной недоволен из-за рухнувших надежд. Поманил «конструктора» обновлением имплухи и обломал. Поэтому он, поймав меня на входе, гундел и гундел, требуя того, сего и этого. Чуть ли не в подвал меня хотел немедля отправить трубы чинить, «раз уж ни на что толковое ты не годен». Я, конечно, отбился, но настроение испортилось окончательно. Рухнул в койку, думал сразу отрублюсь, но фиг там — так до утра и промаялся, думая о Таришке и о том, где взять токи.

Для низовой молоди полтора килотока сумма абсурдная. Большинство девчонок тут сделают для тебя что хочешь за десятку и будут счастливы, не все такие балованные, как Таришка. Да что там, даже для према низовой корпы десять токов — отличный доход, можно поддержать лояльность ребят, подкинуть на тряпочки девочкам и ещё себе что-то останется.

За полторы сотни, если знаешь к кому обратиться, можно купить двух девчонок на «мясо». Конкретных девчонок — пальцем ткнёшь, и тебе их притащат упакованных, не спрашивая, что ты с ними будешь дальше делать. Если «девчонок вообще», то трёх, первых попавшихся поймать легче. Те же полста за голову стоит кого-нибудь грохнуть. Низового, разумеется, за которым никто не стоит. Я бы обошёлся дороже, за меня спросить могут.

Для какого-нибудь Кери достать полторы тысячи — это как Луну с неба достать. Не бывает таких денег до ренда, и всё тут. Для меня это сумма достижимая, вся засада в сроках. Скажем, если выгорит затея с активацией имплухи, которая валяется сейчас у Ширша и компании, то я могу войти в долю с продажи и получить даже больше. Но в два дня с этим никак не уложиться, нереально. Если потеребить арбера, то наверняка найдётся несколько заказов на краймовый лом, но это срубить пару сотен, а не пару тысяч, да и время опять же займёт. Можно, конечно, влезть в долги. Тот же Бельвигль мне, пожалуй, полтора кило не даст. Деньги большие, а я сошка мелкая. Имущества в залог нет, а на органы разбери — и десятой части не отобьёшь. Кто даст, так это Копень, точнее, даже не даст, а разрулит взаимозачётами между двух корп, но я буду торчать ему токи с процентами под отработку. Так что это самый-самый крайний вариант. Наикрайнейший. Пойду я на него? Вопрос из вопросов. Каждый первый на низах скажет: «Ни одна девка не стоит таких денег». И уж тем более ни одна девка не стоит того, чтобы попасть из-за неё в долги к крайм-корпе. Все планы на дальнейшую жизнь с этого момента можно спускать в унитаз, потому что будешь не человек, а инструмент. Куда захотят, туда и засунут, где захотят, там и поковыряют. И всё по понятиям, не придерёшься — должен. Будут тщательно следить, чтобы ты этот долг ни за что ни отдал, потому что держать ломщика на коротком поводке гораздо выгоднее. Способов тьма — например, ставить неисполнимые задачи и штрафовать, под любым предлогом урезать выплаты, не давать подработать на стороне, подставлять на типа «утерю инструмента» и так далее. Крайм — жёсткая штука.

К утру, весь на нервах, понял, что вариантов быстро срубить кучу токов у меня был примерно один, но я буквально на днях послал его в задницу вместе с заказчиками. Кто молодец? Я молодец. Но кто же знал, что так припрёт?

* * *

В школу идти не хотелось, но припёрся. Лучше, чем в модуле в видеостену тупить. До начала цикла отловил Козю и торжественно вручил ей комм.

— Это… мне? Но… как?

— Левак, — объяснил я терпеливо. — Числится на каком-нибудь… неважно.

Вовремя сообразил, что информация о том, что комм, скорее всего, от покойника, смерть которого не попала в городскую базу (то есть, вряд ли имела естественные причины), не порадует девчонку.

— А так разве можно?

— Нельзя. Но, если не нарываться, то пофиг. Продавец обещал три месяца, но вообще это лотерея, может проработать как больше, так и меньше. Город периодически фиксит базы, так что, если аппарат потребует айдишку, не вздумай совать свою… то есть мамину. Выключи и выбрось. Поняла?

— Да, конечно. Тиган…

— Что?

— Комм же… стоит токов?

— Да, конечно.

— Я опять тебе должна?

— Не парься.

— У меня такое чувство, что ты покупаешь меня по частям. Кусочек за кусочком, пока я не начну принадлежать тебе целиком. Это… немного напрягает.

Сказанное настолько неприятно срезонировало с моими мыслями о долгах Копню, что я сердито сказал:

— Да глядь, Козябозя! Что бы я ни попросил, ты всегда можешь сказать «нет». Может быть, на этом всё закончится, но вернуть полученное от меня не потребую. Просто снова будешь сама по себе. Такой вариант тебя устраивает?

— Да, наверное… Но я не понимаю…

— Подрастёшь поймёшь. Или нет. Пофиг. Давай в другой раз обсудим, ладно? Я плохо соображаю сейчас.

— Что-то случилось?

— Не выспался.

— Девчонка твоя вернулась, что ли? — хихикнула Козя.

— Не вернулась, — отрезал я. — Не твоё дело.

Надула губки, отвернулась, пошла в класс. Подумаешь, какие мы нежные!

* * *

Цикл ведёт папаша Кери, рассказывает об электричестве: напряжения, токи, сопротивления, всё такое. Почему горит неон и почему ездят лифты. Я тему знаю, поэтому быстро отвлёкся на свои мысли, а потом и задремал в углу. Проснулся в конце, когда неугомонная Козя вылезла с вопросом:

— А откуда вообще берётся электричество?

— Электричество в кондоминиумы поступает из распределительных узлов, они установлены…

— Нет, — перебила девочка, — я не про это. В узлы оно откуда попадает?

— Распределители подключены к кольцевой энерголинии, которая питает как низы, так и Средку, от неё же идут радиальные линии Окраины и Пустошей. Башни же подключены по другой схеме, звездообразной, потому что их система питания старше…

— Да нет же, — не отстаёт Козя, — в самом-самом начале! Откуда электричество попадает во все эти линии?

Мне стало интересно, ответа на этот вопрос я тоже не знаю.

— Электричество, — пафосно провозгласил учитель, — есть великое благо, дарованное городу Владетелями. Поэтому оно повсеместно, бесплатно, безлимитно и равно доступно всем, как в городе, так и на Пустошах.

— Не, — не удержался я, вспомнив «внекласску» Никлая, — насчёт Владетелей, вечная слава им и всё такое, я понял. А технически-то это как реализовано? Вы же сами рассказывали про законы сохранения! Если город потребляет электричество, то оно должно где-то и производиться, верно? Причём в количестве не менее потребляемого. За счёт чего? Как? Какая энергия преобразуется в электрическую?

— Почему тебя так интересует этот вопрос, Тиган? — спросил учитель недовольно. — Проспал весь цикл и так возбудился в конце.

— Просто интересно, что будет, когда электричество кончится.

— В каком смысле «кончится»?

— Ну, не бывает же бесконечных ресурсов? Потребляет-потребляет город электричество, а потом раз — и всё потребил. И что тогда?

— Этого просто не может случиться. Электричество — дар Владетелей, а они не забирают свои дары.

— То есть вы не знаете, откуда оно берётся? — уточнил я.

— Цикл окончен, все свободны.

* * *

Зашёл к Никлаю, предупредил, что пропущу «внекласску».

— Выглядишь так себе, — сказал тот.

— Не выспался.

— Ты снова во что-то встрял?

— Ну, так, — уклончиво ответил я. — Срочно токи понадобились, подработаю.

— Из-за девчонки, небось?

— Ага, как вы догадались?

— Ну, я тоже был молодым. Даже лучшие из девушек требуют расходов.

— А мать Кози, вы с ней близко знакомы были?

— С чего ты вдруг спросил?

— Не знаю, просто с недосыпу ляпнул. Девчонка на ней зациклена, вот и крутится в голове…

— Если ты решил, что дочка у Каролины от меня, — засмеялся Никлай, — то нет, не настолько близко. Мы просто бывшие коллеги.

— Она тоже учительница?

— Я не всегда был учителем, это своего рода дауншифтинг. Мы работали вместе раньше, до того, как… в общем, на предыдущей работе. Сначала сдружились, потом наши взгляды на ряд вопросов принципиально разошлись, и мы, скажем так, стали представлять конкурирующие направления. Продолжали общаться, просто как земляки и носители общей культурной парадигмы, но дружбой это было уже не назвать. Спорили, иногда слишком жёстко — Кара была очень… эмоциональная женщина. Как я уже говорил, она считала крайне важным отгородить дочь от моего «дурного влияния». Я уважал её требование, но, как видишь, Козя в итоге пришла ко мне сама.

— И вы не знаете, куда могла деться её мать?

— Куда в этом городе деваются люди, Тиган?

— В утилизатор, в итоге, — кивнул я. — Так или иначе никто не минует. Но пути туда ведут разные. А когда вы стали учителем, эта Карволида… или как её там… странное имя…

— Каролина.

— Да, спасибо. Она продолжила работать в том же месте?

— Нет, обстоятельства изменились и наш общий наниматель… В общем, та работа закончилась для всех. Кто-то продолжил карьеру в той же области, но на других направлениях, но многие предпочли… отойти в тень, скажем так. В том числе мы с Каролиной.

— А кем вы работали, если не секрет?

— Я? Разработчиком установочных идеологическо-социальных паттернов. Социоконструктором, если угодно.

— Это как? — озадачился я.

— Оглядись вокруг: общество устроено довольно сложным образом. Есть Владетели, промы, вершки, Средка, низы, ренд, постренд, шлоки, молодь, интики, крайм, кланы и так далее. Все эти страты чрезвычайно разные, но при этом составляют единую работающую структуру, где векторы групповых интересов суммируются в общий вектор развития, позволяющий городу существовать в сложившихся условиях. По-твоему, как так получилось?

— Ну… — задумался я. — Как-то само сложилось, я думаю. Владетели дают бесплатный соцминимум, низовые идут в ренд, промы обеспечивают производство, Средка позволяет весело потратить рендовую выплату, кланы тащат в город вторичное сырьё, вершки управляют и делают всякую науку, а крайм… Крайм разве тоже часть структуры?

— И ещё какая важная, — кивнул Никлай, — он заполняет те мелкие ниши, которые не могут охватить легальные игроки, а также утилизует пассионарную активность маргинальных…

Я потерял нить рассуждений, утонув в незнакомых словах, и учитель, заметив это, махнул рукой:

— Неважно. Вкратце — нет, это не возникло само собой. Хотя в норме социогенезис представляет собой результат естественных эволюционных процессов, основанных на адаптации иерархических механизмов стайных приматов под воздействием внешних факторов, здесь всё происходило иначе. Кризис Чёрного Тумана потребовал моментального изменения общественного устройства, времени на естественные процессы постепенного пересмотра социального консенсуса не было, город нуждался в принципиально новой структуре общественных отношений, и они были внедрены сверху, волей Креона и лояльных ему Владетелей. В достаточно жёсткой форме и в очень сжатые сроки, но с предельной эффективностью.

— А причём тут ваша работа?

— Без ложной скромности, нынешнее устройство города придумал именно я.

Глава 12 Кадровый вопрос

— Как это может быть? — поразился я. — Ведь Чёрный Туман был…

— Давно, да, — кивнул Никлай, довольно улыбаясь. — Но старина Креон умел мотивировать приглашённых специалистов. Например, долгой продуктивной жизнью, лишённой отвратительных минусов старения. Великий был человек. Мы с ним не очень хорошо расстались, но мне жаль, что его больше нет.

— Креоново семя, так вы внешник! — дошло до меня внезапно.

— Долго же ты думал! — засмеялся учитель. — В момент кризиса Верховный Владетель, поняв, что кадровых ресурсов города не хватает, нанял множество экспертов, благо, было чем заплатить. Мало кто откажется существенно продлить себе жизнь, даже если ради этого надо как следует поработать, так что желающих хватало, сложнее было отобрать тех, кто имеет реальные компетенции. Я имел. Работал в одной частной компании, занимающейся… скажем так, стимуляцией прогресса отсталых социумов. Отвечал как раз за механизмы экстренной социальной адаптации к ускоренным изменениям технологического базиса общества. Компания коммерческая, всё ради прибыли, фантазии минимум, развернуться было особо негде, ну и корпоративные интриги, опять же. Была там одна… Джулиана. Так и норовила подсидеть и занять моё место. Красивая тётка и специалист неплохой, но характер… В общем, когда на меня вышли хэдхантеры, я как раз подумывал о смене нанимателя. Предложение Креона было идеальным, как по вознаграждению, так и по условиям. Город, в силу своей изоляции от внешних воздействий, высокой локальной связности общества и гиперцентрализации управления, представлял собой идеальный полигон для экспериментов в области радикального социоконструирования. Был конкурс с защитой проектов, и мой «технокоммунизм» понравился Креону больше всех. Второе место заняла Каролина, она стала моим заместителем и помощницей. Подозреваю, как раз потому, что наши взгляды довольно сильно отличались, а Креон, как все абсолютисты, любил выстраивать системы кадровых противовесов.

— Вы всё это придумали? — уточнил я. — Ренд, Средку и так далее?

— Не совсем так. Ренд был технической необходимостью, Средка — экономической, их реализацией занимались профильные специалисты. Я же придумал устройство общества, в которое вписались все эти механизмы. Общество ренда, низов, верхов, Средки, кланов и крайма. Идеальный социум полной личной свободы и гарантированного дохода при сохранении управляемости и продуктивности. Не думаю, что где-то кому-то удалось реализовать эти принципы настолько полно. Меня настолько увлекла эта задача, что, когда она была полностью реализована и мои услуги перестали быть нужны, я решил остаться и наблюдать за динамикой модели. Креон честно расплатился, так что моя новая продолжительность жизни позволяет промониторить даже достаточно длительные исторические процессы. Я тебя, кажется, перегрузил информацией. Тебе надо это переварить, а мне надо идти к ученикам.

* * *

Нельзя сказать, что рассказанное меня как-то сильно шокировало. В конце концов, историю «Креон и призвание внешников» слышали все, она входит в обязательный интернатовский курс начальной школы. То, что Никлай из их числа, тоже догадаться было несложно, если бы мне в принципе пришла в голову идея думать в эту сторону. Просто мне и без того хватает, чем заморочиться. Внешник и внешник, подумаешь. Про них дофига всего брешут, но скорее всего, они не сильно отличаются от нас, просто жили не в городе и нахватались всякого. Ну а про все эти «устройства общества» я, честно сказать, почти ничего не понял, кроме того, что весь нынешний расклад вроде как придумал Никлай ещё при Чёрном Тумане. Да какая, нафиг, разница, кто его придумал? Он уже есть, я при нём родился и при нём помру, а значит, надо выкинуть из головы всю лишнюю хрень и думать, как разрулить текущие напряги.

— Ковыряла, а Ковыряла! — ну вот, ещё и эти.

В переулке возле школы меня поджидают ребята из Таришкиной корпы. Впереди — тот парень, который получил от меня токи. Эх, знать бы расклад, меньше бы дал. Ему бы и половины за глаза хватило. Погорячился, бывает.

— Чего надо? — спросил я неприветливо.

Шокер в кармане, но не похоже, что они полезут в драку. Не те выражения на рожах.

— Ты слыхал, Хутера нашли.

— Нет, мне пофиг.

— Со Средки упал, разбился в сопли.

— Как неосторожно. Смотреть надо, куда лезешь.

— Он связан был.

— Тем более. От меня-то чего надо?

— Ты не хочешь, ну… премом нашим стать? Вместо него?

— Нафига? — удивился я.

— Ну, ты крутой. У тебя токи есть. Тебя на низах знают.

— Нет, мне это нафига?

— А ты разве не хочешь премом быть? Мы для тебя будем делать всякое.

— Что именно?

— Ну… Тусоваться вместе.

— Вот ты… Как там тебя?

— Ирпень.

— Ты, Ирпень, что умеешь?

— Умею? В каком смысле?

— Ясно. Вопрос снимается. То есть для вас прем — тот, кто даёт вам токи, за то, что вы с ним тусуетесь?

— А как ещё? — искренне удивился парень. — Ну, мы для Хутера за жратвой в автомат бегали, дышку ему отдавали…

— Не швыркаю.

— А ещё у нас девчонки в корпе есть! Таришка-то твоя всё, а Лимаша, девчонка Хутера, не против, мы спрашивали. Она всякое умеет, Хутер рассказывал. А если не нравится, то есть другие. Токов им подкинешь чуток и того…

— Не интересует, — отмахнулся я.

— Ну хоть свет нам включи! — крикнул мне вслед Ирпень, но я даже не обернулся.

Уверен, они радовались, когда их прем Таришку продал, а некоторые и помогали вязать. Надеялись погулять на эти токи, но он бы их всё равно кинул. Говно, а не корпа. Впрочем, на низах почти все такие.

* * *

На этот раз клановым хватило ума не припереться к «Шлокоблоку» на мотах. Нехарактерно разумное поведение, я думал, они ещё долго будут понты колотить. То ли клановый прем им ума вставил, то ли сильно припёрло.

— Ковыряла, алё! — окликнул меня негромко Шкворень. — Подь сюды, перетереть надо. Да не ссы, я один сегодня.

— Чего? Вы уже нарисовались не сотрёшь…

— Да не лезь ты в залупу! Ну, тупанули мальца, чо такого-то? Со всеми бывает. Прем сказал, что мы дебилы тупорылые, велел извиниться и сказать, что больше не повторится. Так что я того, извиняюсь.

— Всё? Извинился? Я пошёл тогда.

— Ну что ты такой душный, Ковыряла? Мы же тебе норм токов предложили, клан с пустыми карманами останется реально! Да любой ломщик бы уже бегом бежал быстрее мота!

— Так чего вы не идёте к «любому ломщику»? Пусть бежит.

— Дык никто не знает, как это дельце провернуть, мы спрашивали, — признался Шкворень.

— А, так вы ещё и спрашивали…

— Да Креонова срань, Ковыряла, что тебе опять не так?

— Шкворень, я согласился вам помочь только потому, что никто не должен был связать это со мной. А теперь прикинь: вы «спрашивали», кто может это сделать, все вас послали, но запомнили. Теперь представим, что всё получилось. Поднимается кипиш, ищут виноватых, и кто-то тут же вспоминает: «Ха, а ведь клан Чёрных песков на днях искал, кто бы для них это сделал! Не иначе, нашёл».

— И чо? — пожал плечами Шкворень. — Пусть думают что хотят, мы-то уже давно в Пустошах, и что наше, то навсегда наше! Пусть лизнут Креоново очко, городские!

— Вы-то да. Но кто-нибудь непременно подумает: «И кто бы такой мог им помочь? А вот, кстати, не так давно они при всём параде, толпой на мотах подваливали к одному ломщику… Как там его? Ковыряла? А не он ли это был?» Вот о чём я толкую, дро. Меня с вами на раз теперь свяжут. В полисах не только тупые кибы с отключённой башкой, есть кому сложить два и два. Вы в Пустошах бухаете и радуетесь, а меня в это время тащат в штрафной ренд, а то и в разборку, смотря кому попадёшься. Оно мне надо? Никакие токи того не стоят.

— Ну да, тут мы мальца не додумали, — почесал башку Шкворень. — Но ты нас послал, а нам надо — аж зарез. Ну хочешь, больше токов дадим? Прем сказал, что готов подвинуться, докинуть из резервных.

— Два кило.

— Фига? Ты головой не бился, Ковыряла?

— Два кило, сразу по факту. Никаких «потом» и никаких «частями». Получили — расплатились. Полкило авансом.

— Слышь, клан с голой жопой останется вообще! Совесть имей!

— А если я откажусь? Клана вообще не станет, так?

— Дофига лишнего знаешь, однако.

— Я интик, нам можно. Так что лучше, клан без токов или токи без клана?

— Креоновы мудя… Ладно, ща према наберу.

— Скажи сразу, что мне кроме токов нужно будет кое-что ещё.

— Да ну нафиг, Ковыряла! Нельзя же так!

— Ещё как можно. Во-первых, вы делаете всё строго так, как я скажу, никакой сраной инициативы.

— Ну что ты сразу…

— Не обсуждается! Во-вторых, мне нужен доступ на Окраину.

— Так там, вроде, стены нет, заходи, кто хочешь…

— Шкворень, не втирай мне. Прекрасно знаешь, что низовому там мигом башку оторвут. Поэтому мне нужен доступ от лица вашего клана, с сопровождением.

— Только на наш сектор! За остальных мы не ответим.

— Сойдёт. Звони прему.

К счастью, в кланах не все такие долбни, как Шкворень. Прем сразу вдуплил расклад и торговаться не пытался. Да, я заломил цену, но варианта «походить по рынку, поторговаться» у них нет. Их уже все послали, и деваться некуда. И я бы послал, потому что опасно дичайше. Но тогда Таришка пойдёт на «мясо».

* * *

— Неужто токи принёс? — спросил Марим.

— Ещё полкило.

— Пока все не соберёшь, не отпустим девку. Вершок уже напоминал о себе, кидок его не обрадует.

— Я понимаю. Просто подтверждаю, что не сольюсь. И хочу ещё раз увидеться.

— Что, неужели девка настолько хороша? — засмеялся Марим. — Ну ладно вершок, у них денег до Креоновой задницы, но чтобы низовой ломщик столько токов отвалил? Может, самому попробовать?

— Урою, — пообещал я серьёзно.

— Ой, как страшно! — рассмеялся краймовый. — Ладно, ладно, шучу. Меня это говно не заводит, я больше по мапам. Пошли, отведу тебя к девке. За полкило не жалко, можешь ей даже вдуть по-быстрому, ребята отвернутся. Правда, не обещаю, что не будут подсматривать… Ну, всем же интересно, чего там такого на два килотока, не поперёк же?

— А нельзя вершку какую-нибудь другую девку подсунуть? — спросил я по дороге. — Может, он не заметит разницы?

— Обычно «мясоедам» боль-мень поровну, кого дербанить, — пояснил Марим. — Орут-то все одинаково, а рожу и прочее они обычно в первую очередь в негодность приводят. Лупят почём зря, кровь, сопли…. Штырит их с этого как с наркоты, нормальному не понять. Так что насчёт внешности как правило особых претензий нет. Ну, разве что некоторых конкретно прёт по рыженьким, но кого по ним не прёт? Рыжие в «мясо» редко попадают, их вообще мало, так что ценник сразу на десять умножаем. Особенно за безвозвратную порчу товара, с этим у нас вообще строго: поломал — плати! А то не напасёшься так-то… Это я к чему? Да. Бывают исключения, которым вот прям конкретную девку вынь да положь. И пофиг, сколько это стоит. Почему? Да кто ж их, извращуг, поймёт? Может, похожа на кого из ихних. Вершковую-то бабу он тронуть не может, у них свои там понятия в башнях, ну вот и высматривает на Средке похожую. Будет твоей подружке соски прижигать, а воображать, что той. Вершки все долбанутые. Видал бы ты, что они вытворяют! Вот, например…

Пока дошли до того склада, где держат Таришку, Марим успел меня посвятить в такие подробности «мясного» бизнеса, что чуть не вывернуло. Грохнуть его хотелось неимоверно, но это бы ничем никому не помогло. Пока есть вершки, готовые платить, вместо одного Марима встанет другой, и только. Один плюс, этот рассказ укрепил во мне решимость выкупить девчонку, несмотря на абсурдную цену. Так-то я понимаю, что мы друг другу постольку-поскольку: я ей давал токи, она грела мне койку и украшала интерьер. Замену найти несложно, да хоть вон девку покойного Хутера прикормить, она только рада будет. Фигурка чуть похуже, но тоже ничего. Да мало ли симпотных девчонок на низах? Помаши токами, отбою не будет. Даже рыжую найти можно, почему нет? Если бы Таришка просто меня бортанула и ушла, я бы, наверное, даже почти не расстроился. Дело житейское. Но как представлю, что с ней будут вытворять всё то, о чём мне Марим рассказывал… Нет, не могу. Да, хочется сжечь бордель, грохнуть всю их корпу, и взорвать нафиг вершковые башни, но реально я могу только попробовать выкупить Таришку. Этим и займусь.

— Мне страшно, Тиган! — сказала она. — Даже дышка не вставляет, так страшно!

Так-то Таришка девчонка не ссыкливая, отвязная и весёлая, но сейчас вцепилась в меня и рыдает.

— Я бы, наверное, со Средки скинулась, лишь бы не в «мясо»! Но тут окна заделаны.

— Не надо скидываться, я тебя вытащу.

— Правда вытащишь, Тиган?

— Слово. Уже завтра будешь свободна.

— Я верю тебе… Наверное. Но мне всё равно очень страшно!

* * *

«Ты мне нужна сегодня ночью».

«Какое-то неприличное предложение. Тиган, это ты?» — написала в ответ Козя.

«А кто ещё может писать тебе на левый комм? Надеюсь, ты не раздаёшь его поинт своим многочисленным поклонникам?»

«Кому? А, издеваешься, понятно. Нет, никому».

«Вот и умничка».

«Что нужно сделать?»

«То же, что в прошлый раз. Кое-куда залезть, кое-что открыть».

«Вентиляция?»

«Ты догадалась!»

«То, что я тощая и мелкая, моё единственное достоинство?»

«Ещё у тебя глаза красивые».

«Правда? Или опять издеваешься?»

«Честное слово».

«Пойду пыриться в зеркало и моргать».

«Лучше поспи, а то уснёшь в вентканале и разбудишь храпом весь… разбудишь, в общем».

«Я не храплю!!!»

«Откуда тебе знать? Ты же одна спишь. Когда храпишь, себя не слышишь».

«Ладно, попробую заснуть. Но вряд ли получится, я теперь вся на нервах!»

Я тоже не образец душевного спокойствия сегодня, откровения Марима и тихая истерика Таришки выбили меня из колеи. Если нынешнее устройство города и правда придумал Никлай, то ему стоило подумать получше. Уснуть мне это не помешало. Ночью понадобится свежая голова, ловкие руки и весь возможный запас удачи.

* * *

Сообщения в комме Козя не читает, так что пришлось подняться на этаж, открыть дверь (ей стоит получше изучить устройство дверных замков), зайти и обнаружить девчонку в кровати. Спящая выглядит совсем ребёнком, которому место в интере. Не будь такой страшненькой, это можно было бы использовать, но с чёрной физиономией и причёской из плетёных червей Козявка с контингентом никак не сольётся.

— Просыпайся!

— Ах! Ой! Как? Ты…

— Включи звук на комме. Я не смог до тебя достучаться.

— Уф, я всё-таки уснула, значит.

— И довольно крепко.

— Ну и как?

— Что?

— Я храплю?

— При мне ты этого не делала.

— То-то же! А как ты вошёл?.. Ну да, туплю. Ты же ломщик, — Козябозя широко зевнула, показав ровные и очень белые зубы.

— Вот кофе, — подал я ей стакан.

— Ох, спасибо! Мне не помешает.

— И конфеты.

— Ух ты, средочные! Ты меня балуешь!

— Только не увлекайся.

— Почему?

— Растолстеешь и застрянешь в вентканале.

— Ну да, ну да, и меня сожрут пегли. Слышала уже. Не смешно.

— Зато вкусно. Перед откормленной конфетами девчонкой никакая пегля не устоит.

— Тьфу на тебя. Ты со мной как с маленькой! А я просто худая и рост небольшой.

— Разве не это называется «маленькая»?

— Нет, это называется «мелкая». Тиган, я не ребёнок. Не надо со мной как с ребёнком. Я уже два года живу одна, я отвечаю за свою жизнь и могу принимать решения. Например, лезть для тебя в вентиляцию, хотя ужасно боюсь застрять. А ещё боюсь, что это крайм, и меня на нём прихватят, а у меня даже айдишки нет. Это же будет крайм, да?

— И ещё какой, — честно признался я. — Спереть дисплей из «консервы» просто мелкая шалость, а вот сегодня если спалят, то реально жопа.

— Такой крутой крайм?

— Крутейший. Как Верховной Калидии в лапшу насрать.

— Вау.

— Ещё полчаса как можно отказаться. Потом нет. Если зассала, то лучше скажи сейчас.

— Ссыкотно, — призналась Козя. — Но я с тобой. Отвернись, оденусь.

— Во что-нибудь, чего не жалко, — предупредил я, отворачиваясь. — Скорее всего, одежду потом придётся выкинуть.

На фоне неоновой подсветки модуля переодевающаяся девчонка отражается в сломанном экране видеостены, так что я подсматриваю. Не потому чтобы, а просто смотреть тут больше не на что. Худющая — страсть. Всё должно получиться.

— Готова, — сказала Козя. — Идём?

— У нас есть ещё минут двадцать. Давай покажу, как дверь правильно блокировать. А то у тебя штатная блокировка, смех и позор. Открывается в три секунды. Надо принудительно отключать привод стопора.

— И что, тогда даже ты открыть не сможешь?

— Ну, это уже перебор, — рассмеялся я. — Должен же кто-то проверять, не храпишь ли ты.

* * *

Клановым, похоже, действительно вставили изрядный пистон, потому что они сделали ровно так, как я сказал, а не как обычно. Никаких мотов в клановой подсветке, кожаных курток с эмблемами, музыки, воплей и прочих характерных приколов. Правда, дымящиеся самокрутки в зубах всё равно выдают обитателей Пустошей всем, у кого есть глаза и нос. Клановые не швыркают, а курят какую-то дрянь, которую растят сами. Говорят, по действию похоже на дышку, только воняет отвратительно. Ну хоть машину нашли неприметную и вместительную — большой микроавтобус. Судя по отсутствию агрессивной росписи, они его просто спёрли.

Клановых трое. Шкворень и ещё пара незнакомых.

— Привет, Ко…

Я ткнул его в пузо, несильно, но вразумляюще.

— Ты чо? — изумился клановый.

— Ну да, назови меня тут погромче, чтобы уж точно никто не сомневался потом.

— А, ну да, — почесал башку Шкворень, — тупанул опять. Прости. А это что за милипиздрявка?

— Ты как меня назвал? — засопела Козя.

— Не твоё дело, — оборвал я. — Машина пусть стоит здесь. Ты пойдёшь за нами и будешь ждать, где я покажу. Когда я их выведу, метнёшься за тачкой. Доступно?

— Ишь, раскомандовался! — пробурчал клановый, но спорить не стал.

Прошли, свернули, свернули ещё раз. Туман, редкий неон, темнота, много мусора, призрачное сияние Средки далеко вверху. Типичные низы. Камер тут нет, я проверил. То есть до того, как я проверил, были, а теперь нет. Их заменят, но не сразу, на низах кибы-техны работают неспешно, потому что всем насрать.

— Вон та дверь, видишь? — показал я Шкворню. — Через неё будем уходить. До тех пор стой и жди.

— Долго?

— Как получится. Мне, знаешь, там зависать тоже никакого интереса нет, но не всё от меня зависит.

— Как скажешь, — пожал плечами клановый и вытащил из кармана очередную самокрутку.

Говорить ему, чтобы не курил, бесполезно, всё равно будет, так что я даже заикаться не стал. И так всем будет ясно, что без кланов не обошлось. Кому ещё это нужно-то?

Мы с Козей, попетляв по переулкам, добрались до входа в заброшенный кондоминиум. Не «консерва», а именно «брошенка», то есть там никто не живёт, а всё ценное из оборудования открутили и растащили «разборны́е» типа Кери, чтобы оттащить на Барахолку и обменять там на всякое. В холле нагажено, засыпано мусором и дичайше воняет, но выше уже дышать можно.

— Фу, мерзость, — сказала тихо Козя. — Я думала, мой «восемнадцатый» дыра, но это уже прям дырка в заднице. Зачем нам сюда? Тут же ничего нет, всё скраймили.

Она заглянула в раскрытую дверь модуля и показала на пустые гнёзда в стенах там, где были видеостенка, кондей, переговорник, замок-сканер, водяной фильтр и прочее. Из дыр в стенах торчат провода, работает только часть неоновой подсветки, потому что её на низах как грязи и она ничего не стоит.

— Нам не сюда, нам на крышу. Пошли быстрей, а то у клановых терпения не дофига. Не хочу проверять, что им придёт в головы со скуки.

— А зачем тебе клановые?

— Это представители заказчика.

— Мы что-то скраймим для кланов?

— Угу. Что-то.

— А разве с ними вообще можно иметь дело? Рассказывают про них всякое…

— Брешут, в основном, — сказал я, открывая дверь лифтовой. — Кланы не без закидонов, но всё не так страшно. Договоры соблюдают, за работу платят щедро. Не парься, это не твоя проблема.

— Ну да, я просто должна пролезть в вентканал. Как дрессированная пегля. Угу.

— А ещё должна открыть дверь. Пеглю так не натаскаешь.

— Ну спасибо. Я всё-таки чем-то лучше пегли!

— Ну да, у тебя глаза красивые, я же говорил.

— Я смотрела. Глаза как глаза.

— Чёрные. Большие. Необычно. Так, готово, входим.

Несмотря на запертую дверь, оборудование лифтовой кто-то скраймил. Один мотор с редуктором стоит — он дофига весит, его просто так не вытащишь. Мы вылезли через окошко на крышу, дошли до её края.

— Нам туда, — я показал на кабельную ферму.

Узкая решетчатая конструкция крепится одним концом здесь, а другого в темноте и в тумане не видно. Этакий «путь в никуда над бездной». Под нами восемь этажей кондоминиума, впереди идущий под углом верх мостик, вовсе не предназначенный для хождения. Просто ажурная конструкция из тонких металлических труб, внутри которой идут короба для кабельных сборок.

— В смысле «туда»? — голос Кози дрогнул.

— Надо пройти по трубам вверх. Отсюда не видно, но там другая крыша, она-то нам и нужна. Ты что, не только тесноты, но и высоты боишься?

— Я не боюсь высоты! — дрожащим голосом сказала девчонка.

— Ну и прекрасно…

— Я боюсь упасть!

— Я тут уже лазил, правда, в другую сторону… Нормально, выдерживает, даже почти не качается. А ты вообще ничего не весишь, было б о чём говорить.

— А если я оступлюсь? Трубы тонкие!

— Схватишься за что-нибудь и обратно влезешь. На короба только не наступай, они пластиковые и гнутся.

— Ещё и гнутся?!!

— Только короба. Не наступай на них, и всё.

— Да, конечно! Всего лишь не наступать! Какая фигня…

— Козя.

— Что?

— Сливаться поздняк. Я уже подписал клановых, мы по уши в этом крайме. И без тебя я внутрь не влезу. Раньше пролезал, но теперь никак. Так что соберись и пошли. Смотри куда наступаешь, не смотри вниз…

— У меня ноги внизу! Как я могу смотреть, куда наступаю, но не смотреть вниз? — Козя ухитряется орать на меня шёпотом.

— Кончай истерику! Жопку в кулачок и пошла!

Девчонка осторожно поставила ногу на стык несущих труб, аккуратно перенесла на неё вес, побалансировала, поставила вторую, постояла, сделала шаг, ещё один… Конструкция скрипнула, качнулась, Козя, взвизгнув, упала на колени, вцепилась руками в арматуру и застыла, тихо попискивая от ужаса.

— Чего ты зависла? Выдержит тебя эта штука, не таких выдерживала! Вперёд, нам надо до полуночного обхода быть внутри!

— Я не могу! Я просто не могу!

— Не смотри вниз!

— Я вообще не смотрю! Я зажмурилась!

— Отпусти руки и встань.

— Не могу! Прости, Тиган, вот вообще не могу! Что хочешь делай!

— Что хочу, значит? Вот вообще всё?

— Эй, ты что задумал?

Я встал на ферму, примерился и отвесил Козе по тощей заднице изрядного пенделя.

Глава 13 Счастливое детство

— Ты меня пнул! — возмущённо бубнит Козя. — Реально пнул!

— Ты разрешила.

— Что? В каком смысле?

— Сказала «делай что хочешь».

— Я не это имела в виду!

— Прости, но никаких других желаний твоя торчащая вверх тощая задница не вызвала.

— Креоновы тестикулы, ну почему обязательно пинаться? Это было очень больно!

— Врёшь.

— Ну, обидно. Душевная боль тоже боль!

— Козя, ты была там, а теперь тут. Метод сработал. Кончай ныть, у нас куча дел.

— Мог бы и как-то иначе меня мотивировать! Чего сразу лупить-то?

— Например? Поцеловать?

— Почему нет?

— Прости, но поцелуй в задницу надо заслужить, а остальные части тела были недоступны.

— Ну почему ты такой… такой…

— Какой?

— Вредный. Противный. Злой.

— Потому что мы живём на низах, Козя. Сливаюсь с местностью.

— Типа на самом деле ты не такой?

— Типа на самом деле я ещё хуже. Пришла в себя? Готова работать?

— Да, боз!

— Тьфу на тебя. Лезь! — я снял решётку вентлюка и сделал приглашающий жест. — Давай подсажу, вот, готово.

— Тут узко! — сказала Козя укоризненно. — У́же, чем там было!

— Тебе кажется. Вентканалы стандартные. И не ори, будет слышно внизу. Через приметно три метра поворот трубы вниз. Он небольшой, полметра где-то, так что не пугайся, не рухнешь. Сползай животом вниз, вытягивай руки вперёд и соскальзывай, практически сразу упрёшься в нижний канал. Там развилка, тебе налево. Если не сообразишь, где лево, то ползи на свет, лиловая неонка в коридоре даёт слабенький блик. Ползти метров пять, упрёшься в решётку. Если ничего не изменилось, она не прикручена, просто насажена на винты. Приподнимаешь — и ты внутри. Не нашуми только и решётку сразу верни назад. Ты будешь в тамбуре, дверь вовнутрь белая, она тебе не нужна. Открывай серую, поднимись по лестнице, буквально несколько ступенек, и окажешься с той стороны двери на крышу. Она просто на засове, снаружи никак. Я тебя жду за ней. Поняла? Ползи.

Худые ноги задёргались, и подошвы кед скрылись в пыльной темноте канала.

Пролезет. Я, когда тут лазил, даже чуть крупнее был. В плечах так точно шире.

Минут через пять брякнул засов, высунулась пыльная Козя.

— Тиган?

— Нормально прошло?

— Ну, вниз башкой нырять в канал было страшновато, и потом никак не могла понять, где теперь то лево, которое было вначале. Но поползла на свет и не ошиблась. Я хорошая помощница?

— Самая лучшая.

— Вот!

— Из имеющихся, по крайней мере.

— Вот обязательно было это сказать?

— Да. Не зазнавайся. Теперь у тебя два варианта. Первый — ты возвращаешься тем же путём, что мы пришли. Спускаешься через брошенку, выходишь туда, где меня ждёт клановый, и ждёшь с ним, ну, или валишь сразу домой. Больше вентканалов на пути нет, я дальше сам справлюсь.

— А второй?

— Ты идёшь со мной, и мы выходим вместе.

— Я с тобой!

— Козя, ты не догоняешь. Сейчас ты ещё не при делах. Никакого крайма. А со мной, если не повезёт, замажешься так, что не выгребешь.

— Тиган, я на этот Креоном высранный мостик ни за что не полезу! Тем более, когда даже пнуть меня некому! Буду висеть, пока от страха не сдохну, и даже потом не смогу разжать руки. Мой скелет будет вечно торчать в кабельной ферме, бр-р-р! Нет, лучше с тобой рискну, серьёзно.

— Твой выбор, Козя. Потом не жалуйся, — сказал я, открывая дверь.

* * *

Внутренняя дверь не заняла и трёх секунд — как я и думал, код на ней так и не поменяли.

— У нас четыре минуты до контроля, — прошептал я.

— Тут странно пахнет.

Я принюхался.

— Вроде как всегда. Сейчас, надо отключить камеру.

Я быстро открутил четыре винта, радуясь, что они так и остались укороченными, держащимися на паре витков резьбы. Впрочем, теперь у меня есть электроотвёртка, а не самодельная хрень, выточенная из ложки. Сковырнул колодку сигнального кабеля и быстро поменял его местами с соседним. Теперь картинку даёт другая камера, из коридора этажом ниже, которая обычно отключена, потому что этаж не используется. Визуально коридоры одинаковые, так что для не очень внимательного наблюдателя ничего не изменилось. Впрочем, если я правильно рассчитал, кибы-охранники сейчас выдвинулись на контрольный обход, и в пультовой никого.

Мы прошли через длинный коридор с дверями, по ночному времени они все закрыты. Дверь на лестницу, четыре проёма вниз. Снизу тяжёлые шаги. Как раз успели, значит.

— Сюда, — я втолкнул Козю в техническую нишу и закрыл за нами стенку. — Придётся подождать, пока он поднимется вверх, а потом спустится вниз. Обход занимает примерно полчаса.

Я шепчу это девочке на ухо. Тонкая перегородка отделяет кабели от лестничной площадки, она легко снимается и ставится, если её приподнять так, чтобы предусмотрительно ослабленные крепежи вышли из зацепления с направляющими. Раньше тут не было так тесно… То есть ниша-то осталась той же, это я вырос. Места сесть нет даже одному, придётся полчаса стоять, прижавшись плотно, как две сосиски в бутере.

Киб протопал мимо, поднялся по лестнице, ушёл проверять этаж.

— Ждём, пока вернётся, — предупредил я. — Говорить можно, но тихо.

— Что это за место? — тут же спросила Козя. — Запах странный, и вообще…

— До сих пор не поняла? Это интер.

— Откуда? Я же не была в интере.

— А я тут вырос. Это мой интер.

— Вот почему ты знаешь, как пролезать!

— Ну да, мы с Таришкой сбегали этим путём на крышу, а когда подросли — и на улицу. Смешно…

— Что?

— Вспомнил. Мы впервые поцеловались здесь. Вот на этом самом месте.

— Правда?

— Ну да. Время обхода не меняется, так что надо было торчать тут те же полчаса.

— А кто первый начал?

— Она. Я слегка робел, всё-таки самая красивая девчонка из нашего помёта.

Да, меня тогда чуть не порвало от эмоций. Мы целовались и тискались так самозабвенно, что чуть не пропустили момент, когда надо было вылезать. Увлеклись. Я так точно. Слишком далеко не зашли, но запустить руки под майку мне было позволено. Не знаю, стоят ли эти воспоминания два килотока. Может, и стоят. Тем более, что половину я уже отдал, и мне их при любом раскладе не вернут.

— Клановые хотят что-то скраймить в интере? — отвлекла меня от воспоминаний Козя.

— Именно. Но интеры хорошо охраняются, сюда просто так не влезешь. Это же сфера интересов Владетелей, так что мы вляпались в самый что ни на есть краймовый крайм.

— Круто.

— Ну, можно и так сказать. Главное, не попадаться. Ты не бойся, я всё хорошо продумал и знаю тут каждый уголок. Ни разу за всё время не попался.

— И никто не знал, что ты можешь выбираться наружу?

— Только Таришка. Это она меня и подбила, у неё всегда было шило в заднице. А я и рад стараться для красивой девочки. Постепенно изучил все системы интера, входил и выходил как к себе в модуль, так что, можно сказать, ломщик с детства.

Мы стоим в полной темноте, прижавшись друг к другу, разговариваем шёпотом, это провоцирует на откровенность. Никому не рассказывал об интере.Это на низах не принято, словно жизнь начинается, когда ты оттуда свалил, а раньше ничего не было.

— И как оно, расти здесь?

— Ты же не знаешь… Как тебе объяснить? Более-менее неплохо. Кормёжка получше, чем на соцмине, но хуже, чем на Средке. Чисто. Запах, который тебя так смущает — это дезинфекция. Тут кибов-уборщиц целый штат, ну и детей моют постоянно, кто ещё слишком мелкий, чтобы мыться самому. Дети разбиты на «помёты» — группы рождённых в одной партии и единой генсерии. Это обычно полсотни младенцев, к выпуску остаётся примерно тридцать. От рождения до выпуска вместе, пацанов и девчонок поровну. Учатся, играют, тренируются, развивают мозг и тело, усваивают обязательную начальную программу. После того, как девчонкам ставят имплы, можно жить вдвоём, пацан-девчонка, до того нет, с этим строго. Таришке, помнится, не терпелось попробовать, но честно дождалась. Некоторые помёты после интера селятся на низах вместе, становятся корпами, некоторые нет. Наш распался сразу, половина не захотела уходить, а остальные разбежались кто куда. Только мы с Таришкой держались более-менее вместе, да и то…

— Что?

— Ничего. Неважно. Тихо, киб на лестницу вышел!

Киб закончил обход одного этажа и перешёл на следующий. Всё это время мы молчали. Козя напряжённо сопела мне в ключицу, явно собираясь спросить что-то ещё. Как только дверь за кибом закрылась, не выдержала:

— Ты сказал, помёт — полсотни, а выпуск — тридцать. Как так?

— Отбор же, — удивился я. — Детей в интере постоянно обследуют, отбраковывают тех, кто с гендефектами, у кого задержки в развитии, девиации поведения, нарушен эмоциональный контроль и так далее. Слишком пассивный. Слишком агрессивный. Слишком тупой. Слишком умный. Недостаточно здоровый. Все критерии не раскрывались. Не обязательно тридцать, может, и сорок выпуститься, и двадцать пять — как повезёт. Геноматериал тщательно отбирают, но бывают неудачные комбинации. Нам никогда не объясняли причины, почему тот или другой ребёнок не перешёл на следующий этап. Мы это не обсуждали, не принято. Я вот постоянно искал пути выхода, боялся, что попаду в отбраковку.

— Почему?

— Да без особых причин, на самом деле. Все этого боялись. Просто у меня характер такой, что ли, — не люблю ждать, ищу обходные пути заранее. Если бы спалили, небось сразу в отсев ушёл бы.

— А куда девались те, кого отсеяли?

— Без понятия. Такие вопросы сами по себе могли привести тебя в брак. Во всяком случае, так считалось.

— Странно, наверное, вот так расти, не зная, что тобой будет…

— Не с чем сравнивать. Мне кажется странным расти как ты, одна, с мамой. У нас постоянно движуха была: сходились, расходились, ругались, мирились, меняли партнёров, обсуждали, уходить ли из интера, спорили, какой выбрать ренд…

— Ну да, — вздохнула Козя, — я даже не целовалась никогда.

— Серьёзно?

— А с кем?

— Да ладно, в школе полно пацанов и почти нет девчонок. Чуть-чуть инициативы…

— Я боялась.

— Чего?

— Что если с кем-то поцеловаться, то он захочет большего. Пацаны же хотят этого?

— Всегда! — фыркнул я.

— А мне нельзя, у меня контрацепт-импла нет. И объяснить это никак, сразу всплывёт, что я без айдишки и всё такое.

— Риск есть, — согласился я.

— Тиган… — Козя напряглась даже, — а ты не мог бы, ну… меня поцеловать?

— Чего? — удивился я.

— Да, у тебя эта, как её… Таришка, она красивая, я всё понимаю, — горячо зашептала она, — просто поцеловать, ничего такого, мне ничего больше и нельзя. Вдруг мы спалимся, нас схватят, а я даже не попробовала, как это! Обидно же!

— Ну… как-то…

— Да, я некрасивая, но тут же темно, можешь себе представить кого угодно!

— Да нет, ничего такого. Просто как-то…

— Ну пожалуйста!

Козя встала на цыпочки и потянулась к моему лицу. Я наклонился, и наши губы встретились. Сначала было неловко и странно, она слишком старалась, но потом ничего, приятно даже. Не самый плохой способ скоротать время.

* * *

— Киб прошёл, — отстранил я девчонку. — Нам пора.

— Было совсем плохо? — спросила она.

— Нет, у тебя хорошо получается, не комплексуй.

— Тебе правда понравилось?

— Да.

— И мне.

— Рад за тебя, а теперь пора. Мы сюда не целоваться пришли так-то.

Интеры строили уже после Чёрного Тумана, когда потребовалось быстро восстановить численность населения, так что следящее оборудование дешёвое и паршивое. Камеры имеют мёртвые зоны, а ещё… Ну да, традиции неизменны — залеплены жвачкой. Мы постоянно так развлекались — зная мёртвую зону камеры, подбирались туда парой: пацан покрепче и девчонка полегче. Девчонка залезает парню на плечи и, вытянув руку, лепит комок жвачки на объектив. Их периодически чистят, но редко, и дети залепляют снова. Смысла в этом большого нет, просто прикольно.

Так что до подвала мы спустились без задержек. В отделении «носилок» камеры смотрят в боксы, по коридору можно пройти свободно, дежурные кибы детей игнорят, у них другие задачи.

— Ой, что это? — прилипла к прозрачной стене бокса Козя. — Что с ними?

— Так это «носилки» же, — не понял причины удивления я. — Такой ренд. Ты что, не знаешь, откуда дети берутся?

— Ну, как бы знаю, но… Не думала, что это вот так выглядит.

Ренд в «носилки» среди девчонок считается паршивым, почти как «на мусор» у пацанов. Имплухи ноль, только нейровентиль, выплаты небольшие, а здоровье прибивает, говорят, реально жёстко. Сюда попадают те, кто по внешности или физухе не прошёл в другие ренды, или кому просто не повезло. Требований к «носилкам» минимум, нужен только здоровый репродуктивный аппарат. Внешность, генотип и так далее значения не имеют, из всего организма используется одна матка, в которую помещается оплодотворённая яйцеклетка из генобанка. Мозг отключён, рендовая лежит со шлангами ввода и вывода во всех местах, подключённая к следящей аппаратуре, в ней растёт зародыш. Вырос, вытолкнула, переключается в режим лактации, или, как тут говорят, «дойки». Молоко добавляют к питанию новорождённых, оно полезнее синтетики. Потом инъекция гормонов и снова оплодотворение. Стандартный ренд — двенадцать выношенных, на повторный «носилки» не годятся, ресурс исчерпан. Списываются в шлочки, прогуливать выплату и доживать. Та, на которую сейчас смотрит Козя, явно близка к концу ренда, так что выглядит не очень — груди мешками свисают в разные стороны, растяжки, отёкшие ноги с раздутыми венами, истончившаяся кожа, воспалённая там, где её натёрла система вывода метаболитов, поредевшие волосы, растрескавшиеся губы, корка на глазах. На последней беременности уход за «носилкой» минимальный, лишь бы доносила, а дальше деренд — и её проблемы. Хорошо хоть запах в коридоре не чувствуется, пахнет в боксах тоже так себе. Нам всё показывали и рассказывали, это входит в программу обязательного обучения. Любимая игра детишек на экскурсиях в «носильное» — угадывать, кто из какой дырки вылез. Чушь, конечно, на самом деле эта инфа только в базе интера, угадать свою «носилку» невозможно. Девчонки, правда, обычно эту игру не поддерживают, смотрят на «носилок» с очень сложными лицами. Пацанам-то что, им этот ренд не грозит.

— Ужас какой, — сказала Козя, отворачиваясь. — Фу. Кошмары теперь сниться будут.

— Ну да, ренд паршивый, — согласился я. — Но это как с мусором: кто-то же должен? Городу нужно поддерживать численность населения, а нормородки — редкость.

— Почему?

— Никлай на «внеклассках» объяснял, что чем выше социальные гарантии, тем ниже естественная рождаемость. При коммунизме гарантии абсолютные, рождаемость нулевая. Нормородящие — редкие исключения, их стимулируют выплатами ради поддержания генетического разнообразия, и всё равно желающих почти нет.

— Генетического разнообразия?

— Ну да, ты же вот совсем не похожа на остальных. Я не очень понимаю, как это работает, но что-то типа того, что если все слишком одинаковые, то процент брака увеличивается.

— А что такое «коммунизм»?

— Одно из тех непонятных слов, которые говорит Никлай. Я не парюсь, мне больше интересно то, что он по технике даёт. Вроде бы, то, как организована жизнь в городе, называется «технокоммунизм»… Как он это говорил? Во: «Всем по потребности, от каждого по возможности, абсолютный контроль и ментальная ювенильность». Не спрашивай, что это значит, я наизусть запомнил.

В следующем помещении боксы с новорождёнными, тут смотреть особо не на что, мелкие рассованы по стоящим рядами ящикам, между ними ходят рендовые кибки, делают то, что там с младенцами полагается делать.

— Тут только кибы работают? — спросила Козя.

— Ну да, кроме руководства (те из промов). И генетики вроде бы тоже есть, из нижне-верхних.

— Каких?

— Ну, это типа вершки, но не настоящие, по рождению, а кто снизу выбился.

— А так разве бывает?

— Вот что значит «не расти в интере», не знаешь элементарных вещей! Тебе что, мама вообще не рассказывала, как всё работает?

— Мама говорила, что в городе всё неправильно, надо разломать и сделать по-другому.

— Ага, очень тебе это знание в жизни поможет…

— Прекрати!

— Ладно-ладно. В общем, после школы есть небольшой шанс не рендоваться и не идти в найм, а учиться дальше. Но это либо надо быть офигеть каким гением, потому что бесплатный лимит крошечный и отбор дичайший, либо вляпаться в образовательную ссуду, которую будешь отрабатывать городу до конца дней, либо срубить где-то дофигища токов и учиться за свой счёт. Но если одолел, то будешь уже не техном, а спецом. Если при этом на тебе не повисла отработка ссуды, то совсем другая жизнь начинается. Единственный, по сути, способ вылезти из низов. Не в вершки-вершки, но повыше Средки жить.

— И ты… — широко распахнула свои чудные глаза Козя.

— Ну дык. Ты думаешь, зачем я в такой крайм лезу? Учёба дофига токов стоит.

— Эх… — сказала она, подумав, — без айдишки же мне ничего не светит, хоть с токами, хоть без?

— Само собой. Но ты не спеши отчаиваться, может, что-то придумаем.

— Серьёзно? Ты мне поможешь? Почему?

— Ну, мы же с тобой целовались, по-взрослому, с языком! Теперь я, как честный пацан…

— Издеваешься, да?

— Шучу. На самом деле, если бы ты слилась и не полезла со мной, этого разговора бы не было. Но теперь мы, если что, влетим вместе, будет чисто правильно тебе это как-то компенсировать. Токов много не дам, самому позарез нужны, но насчёт айдишки есть идея. Возможно рабочая, надо пробовать. А сейчас тихо, почти пришли. Вон ту камеру видишь?

— Ага.

— Бери вот эту штуку и иди вдоль стенки, спиной прижимайся как можно сильнее, встань точно под ней.

Козя, пытаясь быть ещё более тощей, чем есть, стала практически двухмерной. Живое граффити, а не девчонка. Всё, на месте, там её камера не увидит. Мне этот фокус не повторить, я вырос.

— У тебя в руке раздвижная палка, видишь?

Девочка кивнула.

— На конце коробочка. Нет, не трогай! Надо раздвинуть палку так, чтобы коробка оказалась у камеры и нажать кнопку на ручке. Справишься?

— Да, конечно.

Хлоп! — коробочка взорвалась облачком чёрной краски, залепив объектив. Мой выход. Сейчас на пульте охраны погас экран и кибы уже выдвигаются. К сожалению, другого способа я не придумал. В детстве я в подвал тут не лазил. Куда угодно, но не сюда. И не я один. Даже говорить о нём было стрёмно. Последнее из мест, где нам хотелось бы оказаться.

Дверь открылась легко, замок стандартный. Ну кто в здравом уме сюда полезет? Зачем?

Тёмный коридор, освещение только дежурным неоном. Я запираю дверь, через которую мы вошли, и, грубо сковырнув крышку распредкоробки, обесточиваю соленоиды стопоров.

— Быстрей, бегом, — тороплю я Козю. — У нас всего несколько минут, пока они сообразят, что это не очередная детская шалость.

Следующая дверь заперта тупо на засов, за ней…

— Ох нифига себе, сколько вас!

Десять, пятнадцать, двадцать… Двадцать три ребёнка, возрастом от пяти до двенадцати примерно. Ну хоть не младенцы. Креоновы яйца, я рассчитывал на пять-шесть!

Слабо освещённое помещение без мебели, дети сидят на полу, бродят вдоль стен, лежат. Грязные, как будто отродясь не мылись, чумазые, вонючие, оборванные, худые настолько, что Козя на их фоне выглядит этакой пышечкой. Один санмодуль на всех, без душа, только унитаз, пайковый терминал, больше ничего. И все они на меня смотрят. Дичайшая смесь ужаса и надежды в глазах.

— Все могут ходить?

Тишина, никто не возражает.

— Тогда встали и пошли!

Я ожидал паники, криков, слёз, попыток сбежать — у них нет ни одной причины считать, что я не тот, кого они ждали всё это время. Попавшие в подвал знают, что выход из него один. Но они просто встают и молча выходят.

— Быстрее, быстрее! Козя, вытаскивай тех, кто тормозит! Можешь пинать их, как я тебя. Гони в коридор за мной, я к выходу, там ещё дверь открывать. Да бегом, что вы тянетесь, Креонова сопля? Ещё быстрее, ну! Клянусь сиськами Калидии, клановых удар хватит!

Глава 14 Секс на продажу

— Сколько-сколько? — неиллюзорно прифигел Шкворень.

— Двадцать три.

— Ты же говорил…

— Я сказал «не меньше пяти». Двадцать три — не меньше.

— Но как же мы их…

— Не моя проблема. Штабелями кладите. Им уже всё равно, они никакущие.

В микроавтобус всё-таки упихали всех, но кроме детей влез только водитель. Зажглись фары, загудел электромотор, машина уехала.

— Ничего, за нами потом приедут, перетопчемся, — сказал Шкворень.

— Токи гони, — сказал я.

— За количество доплаты не будет! Как договаривались, так и плачу! У клана тупо больше нет.

— Давай что есть. Насчёт премии перетру с премом. Вам бы тут не торчать, сейчас в интере прочухают, что случилось, и будет до Креоновой жопы полисов.

— Нам бы на Средку, — сказал один из клановых, — там есть наш бар, туда полиса на сунутся. Но отсюда до монора пешком далеко…

— Я покажу короткий путь, пошли.

Идея насчёт Средки мне нравится, искать там тех, кто только что подломил интер в низах, вряд ли станут.

— Ого, чего это такое? — удивился Шкворень, когда я открыл дверь.

— Технический лифт. Обслуга Средки живёт на низах, ты думаешь, они все на моноре катаются? Щазз! Он бы треснул нафиг. Да и долго.

— Я вообще об этом не думаю, — отмахнулся клановый. — Пофиг мне. Но лифт! Ишь ты…

— Средку строили во время Тумана, очень быстро, поднимали город над его уровнем. Она во многих местах опирается на старые дома, которые просто залили внутри бетоном. Дома залили, лифты оставили. Удобно же.

— Ну так-то да… Скажи, Ковыряла, а чего мелких так дофига и они такие тощие?

— Тощие потому что дофига, — сказал я, подумав. — Сразу не сообразил, но помещение для отбраковки рассчитано на пять человек, я так и прикидывал, что вряд ли больше шести будет. Но их двадцать три, а пайковый автомат вряд ли кто-то перенастроил, потому что кибы тупые. То есть, считай, пайку урезали впятеро. Хорошо, что в интере не принято отбирать у слабых, это уже потом в низах начинается. Иначе младшие бы с голоду померли. А вот почему их так много и с какой радости они там так долго сидели — я без понятия. Но вам разве плохо?

— Не, так-то больше — не меньше. Прем на радостях нажрётся, небось. А что тощие — откормим, говна-то. Твоя вон тоже кожа да кости, ни жопы, ни сисек. Неужто получше девку найти не смог? Хочешь, из клановых какую сосватаю? — и заржал, придурок.

Козя обиженно засопела.

— Не твоё дело, — отмахнулся я. — Приехали, выходим.

— О, и правда, Средка! — обрадовался Шкворень. — Реально быстрее, чем монор. Это мы где сейчас? Не соображу.

— Шестая линия, южный сектор. Вашим тут делать нечего.

— Да не сильно и хотелось. Получается, бар недалеко. Вы с нами? Я угощаю!

— Не, у меня дела.

Быстро написал Мариму в комме, что готов выплатить остаток. Токи жгут карман, а Таришка, небось, вся извелась.

«Не на месте, — коротко ответил тот. — Подходи утром. Не спусти всё в борделе».

Утром так утром.

— Эй, Шкворень!

— Чего?

— У вас там чисто бар, или пожрать можно?

— И пожрать, и поспать, — заржал тот. — Номера тоже имеются. Братва иногда нажирается так, что на мот влезть не может, ночует над баром.

— Что мы не из клана, проблем не будет?

— Не, я скажу, что вы с нами. Но с меня только выпивка, если вам в номер, кроватью поскрипеть, то это за свой счёт.

— Годится, — согласился я.

Бар называется «Третье колесо», я раньше не бывал, но слышал. Заведение чисто для клановых, есть даже специальные столики, чтобы пить, не слезая с мотов. Но главная достопримечательность, из-за которой о нём знаю даже я, — официантка на моноколесе. Прикол в том, что она не катается на моноколесе, оно у неё вместо ног. Девчонка в ренде, а это заказной уникальный сет — ножные имплы от служебки, но ниже колен вкорячено мотор-колесо от лёгкого мота. Страшно представить, сколько за такое отвалили, причём чисто ради рекламы бара и понтов. Реально у клановых токов завались.

На нас пялятся, но Шкворень сделал широкий жест, крикнул: «Спокуха, свои!» — и проблема решилась. Официантка и правда прикольная, рулит своим странным сетом отлично, столики не сшибает, мечется туда-сюда с подносом как заведённая.

— Синтоспирта на ягоде нам с братвой, — заказал Шкворень, — и мелким чего захотят за мой счёт. Заслужили, реально.

Видя, что Козя растерялась, заказал нам по стакану льдистой шипучки.

— Серьёзно? — рассмеялся клановый. — Шипучка?

— Вас всё равно не перепить.

— Это точно! Но могли бы хоть попытаться! — он шлёпнул картой по руке официантки, расплачиваясь.

— Заказ оплачен, — сообщила та ровным голосом. — Ожидайте доставки.

И укатилась на своём колесе, ловко объезжая столики и лавируя между посетителями. На груди у неё бейдж «За сиськи не хватать!». И никто не хватает, хотя по заднице иной раз хлопают. Но так, поощрительно.

— Так вот она какая, Средка! — тихонько прошептала Козя.

— А, ну да, ты же первый раз, — вспомнил я. — Ну, любуйся, чо.

— А почему тут столько… — девчонка замешкалась, подбирая слова, но я и так вижу, куда она смотрит.

— Голых жоп?

— Ну… да. И не только.

Напротив нашего столика мерцает голографическая реклама предельно откровенного содержания. Если Козя, будучи по понятной причине девственницей, до сих пор была не в курсе деталей процесса, то теперь её образование в этом вопросе можно считать в общих чертах завершённым. Крупные планы наглядно показывают, что, как и куда.

— Бордели — основной бизнес Средки, — пояснил я. — Их много, так что каждый старается рекламировать свои услуги как можно ярче. Считается, что раз ты на Средке, то знаешь зачем, и тебя это не шокирует.

Официантка принесла нам шипучку, а клановым алкоголь. Мы чокнулись и выпили, отметив сегодняшний успех. Клановые всадили свои напитки единым махом и заказали ещё, а мы цедим не спеша.

— Вкусно, — сказала Козя, хлюпая трубочкой, — никакого сравнения с низовым лимонадом.

— В этом и смысл. Никлай объяснял, что Средка нужна для быстрого возвращения рендовых выплат в экономику, чтобы не создавалась прослойка рантье.

— Кого?

— Тех, кто сходил в один ренд и дальше живёт, потихоньку проедая токи, и не рендуется повторно. Это типа дичайше не выгодно, потому что имплы дорогие и за один ренд не отбиваются, а их ресурс пропадает зря. Всё сделано так, чтобы пострендник просрал токи как можно быстрее. Поэтому на Средке всё вкусное, аж ум отъешь. Чтобы потом низовая жратва в глотку не лезла, понимаешь?

— Ну… не совсем. А что тут кроме жратвы?

— Да что угодно. Игровые салоны с полным погружением, бары с любыми напитками и лёгким штыревом. Бои без правил и по правилам. Дансинги с весёлкой.

— Это что?

— Ну типа танцы, которые танцуют, всадив специального коктейля. От него такая бодрость, что можно всю ночь проплясать, и тебе будет в кайф любая музыка, и вообще будешь счастливым, как никогда. Мы как-то с Таришкой оторвались, это не очень дорого, а я удачно срубил токов… Есть что вспомнить теперь.

— Я бы поплясала, наверное, — сказала неуверенно Козя. — Я танцую иногда. Одна, в модуле, под рекламу.

— Не, в дансинг тебе нельзя.

— Почему?

— Весёлка, она… — сказал я тихо, наклонившись к её уху, — в общем, с неё очень сильно хочется.

— Чего?

— Того самого. Туда поэтому ходят парами, или там находят компанию. Вокруг танцпола комнаты с кроватями, поплясали — и в койку. Под весёлкой можно за ночь раз десять, и с таким кайфом, что ух! Правда, потом откат, без сил сутки валяешься.

— Понятно. Значит, и это не для меня. Тут всё вокруг секса крутится, да?

— Более или менее всё, — признал я. — Секс и токи, в этом вся Средка. Деньги высасывает пылесосом, но зато как красиво!

Козя во все глаза смотрит, как по озарённому неоном и рекламой променаду гуляют красиво одетые весёлые люди, мерцает подсветка на одежде, блестят декоративные накладки на имплах, танцуют в витринах борделей изящные мапы, катятся сияющие огнями мобили и моты.

— Я одета с помойки, — сказала девочка грустно. — А ещё грязная и некрасивая. У меня нет токов. У меня нет будущего. Мне кажется, я тут совершенно лишняя.

Козявка всхлипнула, на пыльной щеке образовалась мокрая дорожка.

— А мне кажется, ты очень устала и перенервничала. Ночка выдалась та ещё. Шкворень, ты говорил, тут можно снять номер?

— Уже уходишь? — удивился клановый.

— Нет, девчонку спать отправлю, она подраскисла чуть.

— Вон, у официантки закажи.

Я помахал девушке на колесе, она подкатилась, склонившись в ожидании.

— Комнату можно заказать до утра?

— Свободны только общие и люкс. Пять токов и тридцать токов.

— В общих пьяная братва спит вповалку, — со смешком пояснил Шкворень. — Девочка там вряд ли выспится, но может узнать много нового…

— Люкс, пожалуйста, — я хлопнул предоплаткой по руке официантки.

— Зарезервировано, — сказала она. — Второй этаж, налево, номер семь.

— Да ты себя вообще премом почувствовал, парень! — смеётся клановый. — В люксе отвисать будешь! Впрочем, с такой костлявой девкой тебе, конечно, нужна кровать помягче…

Я не стал его слушать, взял Козю за локоть и повёл наверх. Она шла, уныло уставясь в пол и не глядя по сторонам, а вот я заметил, что за крайним столиком сидит мрачный мужчина в электронных очках, чертовски похожий на того техна, у которого Тики помощником.

Я его видел только на экране комма, так что могу ошибаться, но вроде бы он. С ним за столиком Механ — арбер клановых, я сам с ним пару раз дело имел. Если нужно что-то заказать у кланов или они ищут исполнителя — Механ самый известный посредник. Ну что же, приятно видеть, что не один я кручу дела с обитателями Пустошей. Когда начнут искать, кто ломанул интер, буду не единственной кандидатурой.

* * *

Номер «люкс» над баром хорош. Наверное, у вершков всё намного шикарнее, но в башнях я не был, так что сравнить не могу. Даже Козя, увидев интерьер, забыла расстраиваться:

— Ух ты! Как круто! Обалдеть! Да здесь три моих модуля поместятся!

— Преувеличиваешь. Два максимум. Он кажется огромным из-за большого окна.

— Оно такое прозрачное! С ума сойти! И там Средка!

В низовых кондоминиумах окна мутные, наружная поверхность стёкол давно стала матовой, да и не мыл их никто отродясь. Видны через них разве что общие контуры и ореол неона. Да и смотреть на низах всё равно не на что: мусор, грязь, сумрак от нависающей сверху Средки днём, сплошной туман ночью. А вот в номере «люкс» окно большое, чистое и вид из него отличный — на центральный променад. Если захочешь выспаться, его придётся затемнить, иначе свет от рекламы не даст, но сейчас Козя прямо припала к стеклу.

Насмотревшись, пробежалась по номеру:

— Ух ты! Санмодуль какой здоровый! У нас-то чтобы душ принять, надо вставать на унитаз, а тут… А что это?

— Это ванна, — пояснил я. — В неё наливают горячую воду и ложатся… Ну, то есть в эту садятся всё же. Хотя ты, наверное, и ляжешь.

— Это же дофига воды!

— Ну так номер не дешёвый, вода не лимитирована.

Признаться, я и сам впервые вижу ванну, так что мои познания теоретические. На низах такую роскошь не встретишь.

— Как ты думаешь, можно мне тут постирать майку и прочее? Я всю пыль из вентиляции на одежду собрала.

— Можно, но не нужно. Иди, чего покажу! — я вытащил упирающуюся Козю из санмодуля и подвёл к встроенному шкафу в стене.

Сдвинул лёгкую дверцу, показал внутрь.

— Это что, автомат доставки?

— Именно. В нём есть и одёжный сканер, и терминал заказа жратвы, и даже напитки. Всё платное, это же Средка, но ты сегодня заслужила премию. Вот тебе предоплатка, развлекайся. Прими ванну, помойся, закажи тряпочек, пожри, попей и ложись спать. Забудь про все проблемы до завтра.

— А ты?

— Мне надо ещё перетереть с клановыми. Я вернусь, но ты меня не жди, вались и дрыхни.

Шкворень с товарищами уже успели прилично набраться, так что встретили меня радостно:

— О, дро Ковыряла! А мне как раз прем написал! Хочет с тобой побазарить лично.

— Обсуждаемо, — осторожно ответил я. — У меня тоже есть пара вопросов так-то.

— До утра мы бухаем, потом отсыпаемся, завтра… то есть уже сегодня ближе к вечеру братва привезёт наши моты. Обратным ходом машина может закинуть тебя в Пустоши, ну или со мной на моте, если не зассышь!

— У меня есть кой-какие дела, но я не против. Давай ближе к делу свяжемся.

— Замётано, дро! А сейчас выпьем!

Как клановые ни подначивали, алкоголь пить не стал, так что в номер вернулся трезвым, но дичайше усталым. В кровати сопит в две дырочки широкого носа Козя, мой приход её не разбудил. Одеяло сползло, и я отметил, что трусики с футболкой на ней новые, значит, стресс частично компенсирован.

В санмодуле с тоской посмотрел на ванну — в кои-то веки с ней встретился, но сил набирать уже нет, усну в воде. Принял душ, купил в автомате новое бельё, старое кинул в утилизатор, подвинул слишком широко расположившуюся в кровати девчонку, лёг и моментально вырубился.

* * *

— Надо же, — сказала Козя, выглядывая из окна на Средку, — днём тут совсем не так красиво.

— Это ночное место, — согласился я, вставая. — Реклама почти вся погашена, людей мало, только кибы убирают оставшийся с ночи мусор.

— А ещё она какая-то… Потасканная, что ли. Не как низы, конечно, но…

— Никлай говорил, всё это строилось во время Тумана, из чего попало и как временное. Большая часть заведений на Средке — дешёвые типовые быстровозводимые конструкции, чуть ли не контейнеры, переделанные в магазины, бордели и так далее. Они отслужили уже несколько расчётных сроков, чинят их только когда совсем жопа. Ночью это незаметно, потому что туман и неон, реклама сияет, голограммы моргают. А на солнце, конечно, видны детали, тем более что ты сверху смотришь, внизу хоть фасады подкрашивают.

— Всё равно, спасибо, что показал.

— Не за что. Тряпочек купила?

— Да, видишь же, — Козя покрутилась на фоне окна. — Вот, тут осталось…

— Это тебе, — отодвинул я карточку.

— Правда? Супер!

Знала бы она, сколько я срубил с клановых, небось не радовалась бы так жалкому десятку токов. Нет, я не жадный, просто деньги очень нужны. Да и нафига ей? Только нарвётся где-нибудь, засветившись.

— На низах карту не пали, — предупредил я. — Отожмут моментально, ещё и по шее словишь.

— Я понимаю.

— А знаешь, что… — осенило меня. — Не возвращайся сегодня домой. Оставайся тут. Я доплачу за номер до вечера. Можешь выйти погулять, купить конфет или чего захочешь, только не лезь в переулки и ни с кем не общайся — разведут или скраймят. По тебе очень видно, что ты на Средке впервые. Если что, сразу беги сюда, в бар к клановым никто не сунется, у них репутация та ещё. А можешь просто сидеть в номере, пыриться в видео, а конфет заказать через доставку.

— Но номер же дорогой!

— Ничего страшного. Лучше потратиться, чем нарваться. Ломануть интер — это не шуточки, полиса сейчас раком ставят низы, ты можешь чисто случайно спалиться на первой же проверке, у тебя же айдишки нет. Фотку мамы полису не покажешь, это не пищемат.

— Креонова перхоть! Я об этом и не подумала. И что делать?

— Я же говорю, сиди тут. Вечером я вернусь, и мы с тобой прокатимся.

— Куда?

— В Пустоши. Там нас точно никто не зацепит, там полисов нет. Ну и есть тема, которая, возможно, будет тебе интересна.

— Скажи!

— Нет, пока рано. Терпи.

— Вот ты вредный всё-таки… Ой, только что дошло! — рассмеялась Козя.

— Что?

— Моя первая ночь в постели с парнем!

— Ты дрыхла как убитая, но, клянусь, я этим не воспользовался.

— Да я понимаю, но прикольно. Ладно, подожду тут до вчера. Гулять не пойду. Лучше в окно смотреть. Всё-таки Средка!

* * *

Марим принесённым токам не обрадовался.

— Вот так и знал, что нагребу с тобой проблем, Ковыряла, — сказал он мрачно.

— Что не так? Двое суток не прошло, деньги вот.

— Да понимаешь, припёрся этот… заказчик. Не терпится ему, вишь!

— Ты меня кинуть решил, что ли?

— Нет. Но и на вершка залупаться тоже как-то не хочется… А, ладно, давай ещё полштуки сверху, и я ему скажу, что склад клановые обнесли.

— Ты не охренел? Я и так две штуки вломил! Это овердофига по всем понятиям! Марим, цену на ходу не меняют, ты это не хуже меня знаешь.

— Когда в деле вершки, то все понятия идут по мапской щёлке, — возразил Марим. — Типа форсмажор. Знаешь, что… Я тебе верну аванс. Весь килоток, что ты мне дал.

— Ты же говорил, «невозвратный»?

— Говорил. Но кто ж знал, что так выйдет? Разойдёмся по нулям, вершок заберёт девку, ты токи.

— Не канает, Марим. У нас договор. Вот токи. Верни Таришку.

— Ты дофига наглый для низового. Знаешь, мне ведь проще сейчас скинуть тебя со Средки и сделать вид, что ты не приходил. Копень будет недоволен, но ничего не докажет. Мало ли, куда ты сунул нос, при таких-то понтах? Много вас, молодых да ранних, тут летать учатся! В общем, ты либо забираешь аванс и валишь отсюда нафиг, либо полкилотока сверху, и я встреваю в этот блудняк с вершком. Мне же придётся склад переносить, а там не только твоя девка на передержке, но и… много чего, короче. Новое помещение на Средке найти непросто, да и переезд обойдётся недёшево. Так что решай сам.

— Доплачу, — выдавил я.

Два с половиной килотока! Считай, я этой ночью поработал на Марима и остался в нулях.

* * *

Таришка молчала, пока я её забирал, пока мы шли по Средке, пока спускались на лифте, пока добирались до «Шлокоблока», пока пролезали туда через мой тайный ход. Молчала, вцепившись мне в руку так, что, наверное, синяки останутся. И только когда за нами закрылась дверь модуля, разрыдалась. Я не знал, как остановить этот потоп — орала, плакала, билась в истерике, то прижимала меня к себе, то отталкивала, зарываясь носом в подушки на кровати, но не переставая всхлипывать. Успокоилась только через полчаса, выплакав все слёзы и всосав три порции дышки.

— Он приходил, — сказала она, хлюпая носом.

— Кто?

— Вершок. Бректон зовут, я слышала. Зашёл в модуль, велел раздеться. Ощупал меня всю, это было так мерзко! Сказал: «Да, годится, то, что надо. Заберу к вечеру, надо кое-что подготовить». Я решила, что ты не смог меня вытащить, и словно умерло всё внутри! Да ещё и эти, которые охраняют, сказали, что Марим с тебя запросил какую-то несусветную сумму… Правда, что ли?

— Два с половиной килотока.

— Не могу представить себе столько денег. Это, наверное, всю Средку можно купить!

— Не так много, как тебе кажется. Забей.

— Так ты реально столько заплатил?

— Да.

— Офигеть. Тиган, у меня слов нет.

— Ничего не надо говорить. А главное, никогда не спрашивай, где я их взял.

— Да, я понимаю. Вот Хутер падла! Это же он меня продал, ты знаешь?

— Знаю. Его больше нет. Со Средки упал.

— Ты его…

— Не спрашивай. Но твоя корпа всё, идти тебе некуда, да и не надо. Оставайся тут. Гореня я уломаю, он только орёт много, а так ничего мужик. Для шлока.

— Да… наверное… я теперь вообще не знаю, как жить. Что-то во мне сломалось, наверное.

— Починим, — я прижал к себе девушку и поцеловал, — я же техн, не забыла?

— Подожди, мне надо помыться, — высвободилась она, — до сих пор чувствую на теле его руки. Бр-р-р! Какой же он мерзкий и страшный!

— Успокойся, он тебя не достанет. Всё кончилось. Мне надо вернуться на Средку и потом мотнуться ещё кое-куда, меня может не быть сутки или типа того, но ты не парься, сиди тут, я притащил жратвы и дышки, тебе хватит. Лучше не выходи вообще, чтобы Горень не развонялся. Твоя айдишка на столе, я забрал, комм они выкинули, но я куплю новый.

— Я сейчас иду в душ, но ты меня дождёшься! — твёрдо сказала Таришка. — Потерпит без тебя Средка полчасика.

Это прозвучало уже нормальным тоном, без истерики, и я наконец поверил, что всё закончилось. А токи… Ну, как-нибудь ещё нарулю. Выкручусь.

Потом Таришка вышла из душа, мне стало не до размышлений, и Средке пришлось ждать меня куда дольше, чем обещанные полчаса.

Глава 15 Ветер и пыль

Шкворень с компанией сидят в баре и поправляют здоровье. Похоже, вчера неплохо погуляли.

— О, здаров, Ковыряла! Как чо?

— Скажи, дро, — спросил я задумчиво, — вы к «мясным» борделям как относитесь?

— Ты на что намекаешь, мелочь низовая? — тут же налился кровью один из клановых. — Что мы извращуги какие-то?

— Для кланов «мясо» зашквар, — жёстко сказал Шкворень. — Дерьмо и мерзость.

— А что, если я знаю, где одна корпа держит девчонок на «мясо»?

— Не гонишь?

— Случайно узнал. Тут, на Средке, недалеко.

— Охраны много? — очень деловито спросил тот, что на меня злился.

— Я видел двоих красавчиков с мужскими мапсетами.

— И что? — заржал Шкворень. — Они затыкают нас киберписьками?

— Может, и ещё кто-то есть, мне там экскурсии не проводили. Но силовиков не видел.

— Покажешь?

— Скажу адрес. Это склад, он на дальней линии. Сейчас Средка пустая, да и никто не впряжётся за «мясных», но я там рожей светить не стану, мне тут жить ещё.

— Сколько наших тут? — спросил клановый.

— Ну, десяток из «Синей улицы» точно отсыпается наверху, вон их моты стоят, — задумчиво ответил Шкворень. — Но, если свистнуть, то братва с Окраины подтянется…

— Не, толпой будет неинтересно. Пойду, будану «синих», с похмелья кулаки почесать они не откажутся. Хромер меня зовут.

Это уже мне.

— Ковыряла.

— В курсе. За наводку спасибо, если что-то там поднимем, ты в доле.

— Лучше просто не говорите никому, что я навёл. Корпа будет сильно злая.

— Ясен неон, мы ж не дебилы. Сделаем вид, что просто шли мимо, поддатые, вломились поссать, а тут такое… Ну да не в первый раз. Не бзди, малой, всё будет гладко.

Хромер пострендовик, имплуха распирает куртку, так что, когда он стукнул кулаком по ладони, звук получился внушительный.

Примерно на такую реакцию я и рассчитывал. У кланов свои понты и свои понятия, и если для Средки «мясо» просто бизнес, то братва из Пустошей такое на дух не переносит и, если прознает про заведение, — вынесет на пинках, чисто из принципа. Дури у них хватает, и краймовых они не боятся. Если что, в Пустошах никто не достанет. Марим хотел соврать вершку, что точку вынесли клановые? Ну так ему даже врать не придётся. Будем считать, что оказал услугу, раз уж сам грохнуть не могу. Если кто-то меня и заподозрит в нехорошем, то предъявить не смогут. Ходить всё равно придётся с оглядкой, могут и без предъявы со Средки скинуть.

Козя сидит в номере, лопает конфеты, пьёт шипучку, пырится в видеостену — освоилась. Когда я вошёл, быстро переключила канал и густо покраснела, но я успел засечь, какую рекламу показывали. Манит её, похоже, запретный плод. Не может перейти к практике — изучает теорию. Реклама мап — сомнительное пособие, кое-что из того, что там показывают, без встроенных имплосетов лучше не повторять, но девчонке-то об этом знать неоткуда. Ну, пусть развлекается. Сделал вид, что ничего не заметил.

— Тиган! Ты вернулся! Всё нормально?

— Как сказать… Хуже, чем я рассчитывал, но лучше, чем могло быть.

— Расскажешь?

— Нет. Это мои проблемы, и я их решаю. Можно сказать, уже решил. А ты как провела утро?

— Ела. Пила. Смотрела в окно. Смотрела рекламу. Тут совсем другая реклама, не как на низах!

— Само собой, — подтвердил я. — На низах показывают рекламу для тех, кому предстоит ренд, чтобы у них слюнки капали на то, как прекрасно на Средке. Чтобы бежали бегом, предвкушая, как оторвутся на выплаты. А тут смотрят те, кто уже, так что им объясняют, как побыстрее и пооттяжнее просрать токи.

— Я даже представить себе не могла, что тут столько… всего! Но ты прав, в основном про секс. Если игры — то виртуальный, если бои — бесплатная мапа победителю, если танцы — то заканчиваются в кровати, если стимуляторы — то «пять раз за ночь» и так далее.

— Самый простой и сильный мотив, — припомнил я объяснения учителя, — монетизация базового инстинкта. Природа даёт один смысл жизни — продление себя в потомстве. Но в городе почти никто не заводит детей, так что «смыслом» стал сам процесс. Больше всего токов вытягивают из пострендовых именно бордели.

— Средка вообще странное место. Я так до конца и не поняла, как тут всё работает.

— Никлай говорил, что она «маскирует плановые экономические механизмы под бизнес-процесс», но я не очень понял, что это значит. Типа основную прибыль получает город, или как-то так. Спроси сама, если интересно.

Я заказал себе еды во встроенном автомате, с досадой подумав, что пора завязывать с красивой жизнью. Токов почти не осталось, выкуп Таришки сделал меня снова нищим. Какое там обучение на спеца, тут даже на конфетах экономить придётся! Сегодня последний раз шикую, дальше вернусь на бесплатную жратву, лакомства буду покупать только Таришке, она без них совсем загрустит.

— Я бы спросила, — вздохнула Козя, — но мне кажется, Никлай почему-то не очень хочет мне рассказывать. Наверное, считает, что от девчонки всё равно толку не будет…

— Нет, дело не в этом. Ему твоя мама запретила тебя учить, так что он, вроде как, нарушает слово, и ему неловко.

— Мама? Но почему?

— Какие-то у них были контры, я не понял. Типа они бывшие коллеги, твоя мама была его помощницей, но потом они то ли разругались, то ли просто в непонятках каких-то были. Я не стал вникать.

— Как так «не стал»? — возмутилась Козя. — Ну хоть что-то ещё скажи!

— Да как-то… хотя… Ты знаешь, что твоя мама внешница?

— Нет. Она не говорила.

— Она тебе вообще хоть чего-нибудь говорила?

— Что я малолетняя бестолочь. Что все дураки и ничего не понимают. Что ренд говно. Что город говно.

— Ценная информация, угу.

— Если она не из города, это многое объясняет, — задумчиво сказала Козябозя.

— Ага. Например, твою внешность. Кери говорил, у Пупера в корпе две девчонки, сёстры, дочки приглашённых Креоном спецов. Тоже выглядят необычно.

— А Никлай не говорил, кто мой отец?

— Не-а. Сказал только, что не он.

— Ещё не хватало! — рассмеялась от неожиданности Козя. — Вот реально было бы неловко! А ты можешь его, ну… порасспрашивать? Про маму.

— Ну, да, наверное, но вряд ли много расскажет. Он и про себя-то почти не говорит, я вот буквально вчера узнал, что он тоже внешник. Хотя мог бы и сам догадаться, конечно.

— Спроси, а? Мне что угодно интересно! Пожалуйста!

— Ну, будь у меня родители, мне бы тоже, наверное, было интересно… Или нет. Не могу себе представить. Сделай рекламу потише, попробую уснуть. А лучше и сама ложись, этой ночью вряд ли получится выспаться.

— Ты спи, я посижу тихонько. Слишком много всяких мыслей, не усну.

* * *

Проснувшись вечером, обнаружил, что «много всяких мыслей» не помешали Козябозе задрыхнуть, свернувшись калачиком и прижавшись к моему боку худыми острыми коленками.

— Просыпайся, — я безжалостно потряс её за плечо, — на Средке рекламу включили, значит, нам пора. Иначе надо за номер доплачивать.

— Да, конечно, сейчас, — заморгала сонными непонимающими глазами девчонка. — Мне мама снилась, прикинь? Давно уже не снилась, а тут так реально… Как ты думаешь, есть способ её найти?

— Ну, чисто теоретически, у нас есть её айдишка… Хотя… нет, чушь несу.

— Почему чушь?

— Она же внешница, у неё имплов нет. Имплосеты привязаны к номеру айди, так что в теории, имея доступ к базам города, можно отследить. Тех, кто в ренде, точно, насчёт пострендников не уверен. Так что, если бы твоя мама покинула тебя чтобы заключить контракт с ренд-центром, то, зная номер айди и кого-то, кто может влезть в базу, мы могли бы выяснить номер контракта и где она подключена… Но без имплов это не сработает.

— Совсем никак?

— У меня идей нет. Если бы ты знала, чем она занималась, была бы хоть какая-то зацепка.

— Может, Никлай знает? Они же общались?

— Я так понял, что да. Разногласия разногласиями, но всё-таки оба внешники, наверное, было что обсудить. Я спрошу. А теперь умывайся, или что там тебе надо, и спускайся в бар. Буду ждать там.

* * *

В баре уже заседают Шкворень и прочие, включая незнакомых мне клановых. Весёлые, нетрезвые, настроение хорошее — надо полагать, налёт был удачным.

Угадал. Хромер жестом отозвал меня за отдельный столик, пригласил садиться, подозвал официантку.

— Тебе шипучки опять?

— Лучше синтокофе.

— Притарань кофе моему дро, я башляю.

— Заказ принят, ожидайте доставки, — сказала официантка и укатилась.

— Наводка оказалась в тему, — сказал тихо клановый. — Полдесятка девчонок выпустили. Охранникам вломили, так они сразу бежать, даже драки толковой не вышло, зато там был вершок из заказчиков, прикинь!

— Ничего себе! — изобразил удивление я.

— Ну да, они там как раз срались с каким-то муднем из корпы, типа смотрящий за заведением. Вершок орал, как в жопу клюнутый, что-про кидалово, и что он этого так не оставит, а тут хоба — мы такие.

— И что?

— Ясное дело, что. Смотрящему навешали, вершку вломили… Ох, как он верещал! Как пугал вершковыми безами, которые нас всех кончат! Но я чот никогда не видел безов в Пустошах, так что мы не сильно испугались.

Я подумал, что если Марим заливал вершку,что склад обнесли клановые, а тут хоба — заваливают клановые, то вышло не очень убедительно. Хотя, скорее всего, он просто не успел инсценировать налёт, вершок явился раньше времени. То-то они там друг на друга орали. Да, верняк так и было, иначе бы девчонок вывезли в другое место. Повезло им, не успели попасть к клиентам. На складе их под замену держали, на место тех, кого искалечат «мясоеды», так что кроме большого испуга ничего им не сделалось. Разве что клановые потискали за мягкие места в процессе освобождения, ну так они любя.

— У этого смотрящего при себе была куча токов предоплатками, — сказал Хромер, — мы поделили на всех, вот твоя доля за наводку. Две сотни.

Он аккуратно передал мне под столом карточку.

Ну, хотя бы часть выплаченного ко мне вернулась. Всё не на голяках сидеть. Порадую Таришку чем-нибудь, сглажу стресс. Клановые хоть и балбесы, но не жадные. Или прем велел им меня приманивать, планы какие-то имеет. Не зря же зовёт пообщаться.

— Наши приехали, моты нам привезли, — внимательно посмотрел на меня Хромер. — Ты с нами? Не передумал?

— Скатаюсь.

— Хорошо. А девчонка твоя?

— Со мной. Сейчас придёт.

— Ясно. Да, мой тебе совет, дро…

— Чего?

— Шкворень будет подбивать ехать с ним на моте — не соглашайся.

— Почему?

— Обосрёшься. Он так водит, что лучше не надо. Сядьте лучше с девчонкой в машину, доедете, не нажравшись песка.

— Спасибо, что предупредил.

— Не за что.

Хромер хлопнул меня по плечу тяжёлой твёрдой имплорукой и пошёл к своим. Тут как раз Козя нашла в себе силы расстаться с роскошью номера-люкс и спустилась. Волосы ещё влажные, небось ванну приняла напоследок. Эх, а я так и не сподобился…

* * *

Как Шкворень меня ни подначивал, как ни дразнил «низовым ссыклом», как ни соблазнял «понюхать ветер Пустошей», я был твёрд, ехать с ним на моте отказался и Козю не пустил. Сказал, что нюхать мне придётся не ветер, а его пердёж, так что воздержусь, пожалуй.

В общем, нас с Козябозей усадили в машину, которая привезла моты, вдвоём на одно место, потому что это небольшой грузовичок с двухместной кабиной и платформой для перевозки техники. Девчонка не тяжёлая, но костлявая, пока ехали, отдавила мне ноги так, что потом я еле вылез, но, насмотревшись дорогой, как гнали моты клановых, всё равно не пожалел, что выбрал машину. Тут хоть песок в рожу не летит.

Разглядывать в пути особо нечего: Окраина почти как Центр, только безлюдная, тёмная и пыльная, а Пустоши мы вообще толком не увидели, потому что пока выехали из города, стемнело. В свете фар летела пыльная грунтовая дорога, на обочинах иногда мелькали большие камни, ну и, собственно, всё. Козю неиллюзорно пёрло от самого факта, что мы не в городе, она подпрыгивала, ёрзала и ахала, доставляя мне дополнительные страдания.

— Да уймись ты! У тебя не жопа, а отбойный молоток! — взмолился я наконец. — Что за человек, ни одного мягкого места!

Девчонка ненадолго присмирела, но потом начала вертеться снова, любуясь вставшей над Пустошами огромной луной. Так-то я её понимаю, из горожан за границу города не выбирается примерно никто: и делать там нечего, и кланы чужакам не рады. В общем, уникальный опыт, но моим коленям от этого не легче.

В лагерь клана Чёрных Песков приехали глухой ночью и тоже толком ничего не увидели. Нас с Козей отвели в один из домиков, что-то вроде обычного жилого модуля, только стоящий отдельно, типа как контейнер, только с окнами. Внутри он попросторнее типового жилья в кондоминиуме, кровать шире, места больше, санмодуль с отдельным душем, не надо мыться, стоя на унитазе, но ванны, к сожалению, нет. Нас сразу предупредили, что вода лимитирована, и показали счётчик суточного расхода на стене. Когда он падает на ноль, подача блокируется. Я сразу подумал, что могу легко отключить эту штуку, но не стал, конечно. Как-то неловко, мы же в гостях. Да и вода тут привозная, насколько я знаю, возят цистерной с Окраины. Так-то и в кондоминиумах лимит есть, но больше теоретический, потому что из-за малой населённости его не выбирают почти никогда, а вот в Пустошах реально веские причины экономить.

Умылись, смыв пыль, которая покрыла наши лица даже в условно закрытой кабине машины (страшно подумать, как бы мы выглядели, доехав на мотах), и легли спать. Кровать одна, но широкая, так что Козя мне не мешает. Сразу уснула и сопит себе в две дырочки. Кстати, зря дразнил, не храпит. А я думаю про Таришку и жалею, что делю кровать не с ней. Фиг бы мы выспались! Освобождение отметили, конечно, хорошо, но мало. Я бы ещё поотмечал. Теперь она живёт у меня, не будет убегать то и дело в корпу, так что наверстаю. Может, удастся её в школу уговорить? Таришка неглупая, могла бы учиться, просто ей скучно и лень. Может, после такого стресса переменит отношение? Я бы её натаскал, подтянул по программе, да и Козя бы помогла, я думаю. Должна же и от зубрилок быть какая-то польза? Ну, кроме жопки, пролезающей в вентканал? Так размечтался, что потом приснился сон, где мы с Таришкой выучились на спецов и живём в башне. У нас крутейший жилой модуль, как люкс над баром, только с балконом, откуда можно плевать с высоты на Средку, и с ванной, где можно лежать вдвоём. Во сне мы были взрослые, Таришка стала ещё красивее, а ещё у нас была дочка, почему-то один в один как Козя, чернявая, мелкая и худая.

Проснулся в недоумении от этого факта, некоторое время не мог понять, где я, и почему в ухо мне сопит вовсе не Таришка. Особенно этим фактом была разочарована нижняя часть моего организма, испытывающая утренний прилив бодрости. Нельзя получить всё сразу. Зато мы в Пустошах, в лагере клана, что само по себе приключение. А главное, фиг нас тут достанут, что краймовые, что полиса. Пока вернёмся, всё утихнет.

Когда встали и умылись, в дверь постучали. Пришла женщина, представилась Дерба́ной, сказала, что прем велел нас покормить, а потом ждёт меня для разговора.

Пищематов в Пустошах нет, так что едят тут, оказывается, в специальном модуле, где много столиков, чтобы жрать сидя, и один стол, где выдают жратву. Там татуированная дикого вида тётка наваливает горячую лапшу в миски, выдаёт бутеры и наливает горячий напиток в кружки. Лапша на вкус точь-в-точь пищематовская, похоже, что её просто запарили в большом котле, да и бутеры в стандартной упаковке. Видимо, еду привозят с Окраины, как и воду. Напиток на вкус незнакомый, кисло-сладкий, довольно приятный. Дербана сказала, что это «компот из дикоягоды», которую они тут выращивают сами, на гидропонике. Я заинтересовался, и она обещала мне показать, как это устроено. Но потом, после встречи с премом, потому что тот занятой и не надо заставлять его ждать.

Козю на встречу не позвали, но Дербана обещала о ней позаботиться и выгулять по лагерю. Надо сказать, что несмотря на необычную внешность, на девчонку тут никто не пялится, возможно потому, что и сами клановые выглядят… по-разному. Нет такого единообразия правильных лиц, как в городе, причёски забавные, дикие, или отсутствуют вовсе, многие ходят с ног до головы в татуировках, а те, что нет, загорелые и обветренные настолько, что тёмная кожа Козявки не особо выделяется.

* * *

Прем клана Чёрных Песков действительно занят — опохмеляется. В кланах почти не швыркают, зато пьют как не в себя, в том числе самогонку из той же дикоягоды. А ещё курят дичайше вонючую дрянь, от которой у меня моментально заслезились глаза — в модуле према дым плотный, как туман на низах.

— А, Ковыряла, — сказал прем. — Вот ты какой. Думал, старше. Ну, будем знакомы, я Дербан.

— А Дербана…

— Сеструха моя.

— Вот вообще не похожа.

— Это же клан. Мы тут все названные. Твои двадцать три будут братья и сестры.

— И у всех одно имя?

— С фига ли? Не, у нас сеструхой отдельная история. Нас привезли малы́ми, вдвоём, выдали мешок одежды и игрушек, мы давай его дербанить, а поделить не смогли, подрались даже. Вот нас и погнали смеху ради: Дербан и Дербана. Давно дело было.

Прем пострендник, с открытой имплухой, какой-то средний силовик, может, даже из полисов. В кланах, насколько я знаю, такие в авторитете — отдали десять лет жизни, чтобы клан получил серьёзного бойца. Этот вот даже в премы выбился.

— Так вот, про малы́х. Ты нас реально выручил, Ковыряла. Токов слупил, конечно, но тут я не в претензии, на тебе риск большой. В общем, клан тебе благодарен, можешь рассчитывать на нашу помощь. В разумных, так сказать, пределах. Тем более, что мы рассчитывали голов на пять-шесть, а получили аж двадцать три! Как так вышло?

— Сам не в курсе, — признался я. — Шёл на удачу, могло и вообще никого не оказаться в накопителе. Когда я был в интере, отбраковку вывозили быстро, там и комната не рассчитана на такую толпу. Не знаю, почему так затормозили с отправкой, но кибы тупые, пихали брак в накопитель, не обращая внимания, что там уже дофига народу.

— А почему они отбракованы? Наши осмотрели, вроде бы все здоровые, худые только и пришибленные.

— Без понятия. Какие-то тесты не прошли, наверное. Но я вас предупреждал, что…

— Да-да, — отмахнулся Дербан, — ты говорил. Нас всё устраивает, клановые почти все из отбраковки. Теперь на Совете мигом завалят хлебала!

После нескольких наводящих вопросов я понял ситуацию в клане. Дети — самая большая проблема в Пустошах. Нет, так-то клановые рожают их сами, но их нормародки либо мрут сразу, младенцами, либо сильно болеют и помирают годам к пятнадцати. Те, кто выжили, крепким здоровьем не отличаются и мало на что годятся.

— Да щас увидишь, — сказал прем и крикнул в приоткрытое окно: — Пи́сель, притащи ещё ягодной!

Бутылку принёс перекошенный на один бок худой парень лет, наверное, двадцати на вид. Несимметричное лицо, кривые зубы, затёкший глаз, одно плечо выше другого, хромает, да и попахивает от него… При этом улыбается и выглядит приветливо, вызывая жалость и симпатию.

Поставил посудину на стол, спросил неожиданно писклявым голосом:

— Закусочки, прем?

— Не надо, спасибо, иди.

Когда парень вышел, Дербан налил себе стакан и сказал мне:

— Вот такие они. Этот ещё ничего, хоть что-то делать может, некоторые вообще никакие, зазря кормим.

Все знают, что кланы воруют детей, но я никогда раньше не вникал, нафига это им. Собственно, практически все клановые — выросший в Пустошах интерский брак. Если клан не может нарулить себе мелких, то он исчезает. Поэтому на Совете премов спрашивают, сколько у них молоди, и, если окажется, что мало или совсем нет, может встать вопрос роспуска клана: бойцов, технарей и красивых тёток разберут другие кланы, территория отойдёт соседям, старые некрасивые женщины и вот такие никчёмы — как повезёт. Могут и просто выгнать в никуда, на верную гибель в Пустошах. У клана Чёрных Песков всё как раз складывалось неудачно, на их земли претендуют многие, что-то в этих самых песках есть нужное. Ну и расширить за чужой счёт собственный сектор Окраины тоже всякому клану хочется. Раньше, как я понял, были какие-то подвязки, по которым кланы типа тырили, (а на самом деле выкупали) мелких у интерских бозов. Подрощенная-то молодь, которой в низах лови-не хочу, кланам не годится, потому что у девчонок активированы контрацепт-имплы, а пацаны просто слишком пропитались духом низов и ни о чём, кроме ренда, думать не хотят. Но пару лет назад что-то в этой схеме поломалось, и отбраковку кланам сливать перестали, из-за чего возник жёсткий дефицит поголовья.

— Говорят, новая Верховная, Калидия, — пожаловался Дербан, — конкретно урезала интеры. Излишки стало сложнее списывать. Но может, и брешут, кто их поймёт. Так что оторвав себе два с лишним десятка, мы реально теперь самые крутые в Пустошах! Те, кто не сумел, будут умолять продать хоть парочку, а мы сможем ломить любую цену! Мы тебе мальца торчим за это дело. Токов пока нет, про доступ на Окраину помню, организуем. Но если что ещё надо…

— А вот надо, — заявил я решительно.

Глава 16 Синтетическая квазимаргинальность

— Послушай, — сказал я клановому прему, — кланы тырят детей, дети вырастают, тырят новых детей, так?

— Ну, приблизительно.

— Но ведь у клановых есть айдишки, счета, коммы. Шкворень на моих глазах рассчитывался в баре. Откуда они, если дети тыреные?

— Так мы их регаем потом. Типа наши, в клане родились.

— Так у вас же…

— Да, да — отмахнулся Дербан, — все всё знают, но делают вид, что поверили.

— Подмазываете?

— Не, зачем? Это, как бы, всегда так было. Городу удобнее иметь кланы на учёте и брать налоги с платежей на Средке, так что какой смысл вникать, родились дети в клане или в интере? Но нужны именно мелкие, те, кто постарше, уже в базе.

— А в каком возрасте вы их регаете?

— Да в любом, — удивился прем, — какая разница-то? Или не регаем вовсе, это ж дело добровольное. У нас больше половины клана в городе вообще не бывает, нафига им айди? Понадобится — сделают, нет — так обойдутся.

— И что для этого надо?

— Да ни хрена. Я как прем тащу мелкого в ренд-центр, говорю: «Наш пацан». Там его обследуют, регистрируют в базе и выдают айдишку.

— Ренд-центр?

— Ну да, они же ведут базу трудовых ресурсов. А, ты насчёт самого ренда? Ну так это же необязательно. Но зато мы знаем, кто из молоди может рассчитывать на какой ренд, и планировать жеребьёвку, кому сходить за имплухой. И нет, никого мы не заставляем, это брехня! Жребий кидают среди тех, кто сам вызвался и кто подходит в нужный ренд. Мапы нам, сам понимаешь, в клане ни к чему, их и на Средке драть можно. А чего ты так заинтересовался?

— Девчонка, которая со мной. Она без айди.

— О как. С интера сбежала, что ли?

— Не, нормародка, мамаша её не сдала вовремя в интер, а потом и сама пропала куда-то. Теперь девчонка ни туда, ни сюда, пустое место. В базе не числится, айди нет, комм левый.

— Так себе житуха, если в городе, — понимающе покивал Дербан. — Так ты хочешь, чтобы я её зарегал на клан?

— Ты сказал, что должен услугу.

— Так я и не отказываюсь. Оно же ни фига нам не стоит. Получается, у неё и контрацепт-импла нет?

— Нет.

— Тогда мы её можем реально взять в клан, не только айдишку сделать. Она, конечно, постарше, чем обычная мелкота, но ничего, воспитаем. Страшненькая, правда… Ну да у нас на это не сильно смотрят. Отпустишь девку в клан?

— Я спрошу, она так-то сама за себя решает. И это не моя девчонка, просто помогает иногда.

— Как скажешь, дро. В общем, я в город собираюсь через пару-тройку дней, ну край неделю, тогда и порешаем с айди. Можете подождать тут, в клане.

— Нет, я бы лучше в город. Дел дофига.

— Тогда ближе к вечеру ребята рванут на Средку, и вас кто-нибудь отвезёт. Потом состыкуемся по комму. Устраивает?

— Да, вполне.

— Выпить не хочешь?

— Не, не особо.

— А прогуляться? Мне надо пройтись, всё проконтролировать, за нашими глаз да глаз нужен, могу заодно показать тебе лагерь. Заодно перетрём за всякое.

— Конечно, пошли.

* * *

Лагерь клана представляет собой жилые модули-контейнеры, хаотически разбросанные вокруг энергетического узла. Кланы получают электричество от города. Бесплатно и безлимитно, как все. Город считает их обычными жителями, они гордо презирают городских, но Никлай говорит, что это чисто понты. На самом деле функция кланов была изначально прописана в той концепции городского устройства, которую он якобы придумал. «Синтетическая квазимаргинальность», во. Память у меня хорошая, а понимать это незачем. По жизни важно знать, что кланы плотно завязаны на город, поставляя ему вторичные ресурсы Окраины и получая взамен энергию, воду и жратву. Да, и детей. Если хорошо подумать, то «воровать» детей им просто позволяли, потому что раз кланы городу нужны, то город заинтересован, чтобы они не вымерли, при этом сохраняя полный контроль численности. Если Никлай и правда это всё изобрёл, то он дичайше хитрый и продуманный мужик, не зря его Креон в город пригласил. Прав я, что держусь с ним рядом, дофига всего узнать можно.

— Не люблю обсуждать всякое в модуле, — сказал Дербан, когда мы вышли.

На улице палит солнце, ветер несёт песок, на горизонте торчат башни города. Как по мне, пейзаж унылый, но клановым, наверное, нравится.

— Почему? — спросил я.

— Есть мнение, что нас слушают. Сеть-то тут тоже есть. Город нас не любит и старается поплотнее держать за яйца.

— Зачем?

— Затем, что это город. Мы, свободные кланы, вашим вершкам поперёк глотки торчим.

Я, честно сказать, здорово в этом сомневаюсь, скорее всего, вершкам на кланы вообще срать вприсядку, но промолчал, конечно.

— Особенно мы, клан Чёрных Песков!

— И чем вы такие особые?

— Пошли, покажу, тут не сильно далеко.

Пока шли, прем показывал:

— Вот тут у нас ягода растёт. Видишь, прозрачные крыши из пластика? Это мы сами делали. Если ягоду не закрывать, то она на ветру высохнет, а так внутри влажно. Воды, правда, дофига возить приходится, тут её нету. Вон, кстати, и водовозка, глянь.

По пустошам неспешно пылит здоровенная цистерна на гусеничном ходу.

— Мотается постоянно между лагерем и Окраиной, — пояснил Дербан. — Наливается с городского водовода и ползёт. Ребята на ней работать страсть не любят, скучища, так что меняются. Нам бы вторую такую, да где ж взять?

— А эта откуда взялась?

— Да Креон её знает. Всегда была. У каждого клана такая. Они надёжные, только гусянки надо периодически ревизить, разбалтываются. Приходится у промов запчасти покупать.

Я подумал, что это ещё одна прочная завязка кланов на город: все их моты, машины, грузовики и так далее неизбежно должны требовать ремонта и замены деталей, а это всё — город. Что-то «свобода» кланов выглядит при пристальном рассмотрении всё менее свободной.

— А вот здесь у нас картофан, — прем показал на ещё один сарай, криво скрученный из листов полупрозрачного пластика.

— Чего?

— А, ты ж не пробовал. Пойдём обедать, угощу. Это жратва такая, но она не из пищематов.

— А откуда? — не понял я.

— Сама растёт, прикинь!

— Это как?

— Пошли, покажу!

Сарай здоровенный и пустой, пола нет, из земли торчат рядами зелёные кусты, странно и, пожалуй, неприятно пахнет.

— Да, духан тут не очень, — признал Дербан, — но это из-за дерьма.

— Дерьма?

— Ну, его как-то там выдерживают, чтобы перегнило, потом добавляют в песок, без этого ничего не растёт. Пустоши же. Под этими кустами, в корнях, вырастают такие круглые штуки, зовутся «картофан». Их варят и жрут.

— В дерьме вырастают? — уточнил я осторожно.

— Ну, типа, но не совсем. В общем, вкусная штука, попробуешь.

Я решил, что постараюсь всеми силами этого опыта избежать.

— Ты пойми, — воодушевлённо рассуждает прем, — это же, как её… Автономность, вот! Все остальные кланы жрут то, что даёт город, — мотаются к пищематам, набирают, везут в лагерь, буторят на всех или так раздают. А мы, клан Чёрных Песков, можем жрать свой картофан! Ну и самогонку из ягоды, само собой. Правда, пока картофана мало, но он типа размножается… В общем, будет больше. И если город решит нам карданы загнуть и обрубит пищематы Окраины, мы уже с голоду не сдохнем!

— Если город решит вам чего-нибудь загнуть, — скептически сказал я, — достаточно обрезать электричество. И где вы тогда моты зарядите?

— А вот об этом я и хотел с тобой перетереть, Ковыряла. Ты же техн?

— Ну да, есть такое.

— Давай прокатимся, покажу кой-чего. Только сразу скажу, это чисто между нами. Никому знать не надо.

— Замётано.

Прав был Хромер, кататься на моте мне совсем не понравилось. Хотя прем, по его словам, «еле тащился», я всё равно набрал полную башку, куртку, майку и рот песка, а если бы не зажмурился, то ещё и не проморгался бы потом. Как они ухитряются ездить без очков? Ну и, сказать честно, страшновато было, хотя я понимаю, что чего-чего, а уж водить мот клановый точно умеет.

Ехали недолго, но, когда остановились, лагерь уже не видно. Мот притормозил на краю большого раскопа, а потом помчался по извилистой тропе вниз.

— Что это такое вообще? — спросил я, кривясь от резкой вони и едкого дыма.

— Эта фигня называется «самовар», — гордо сообщил Дербан, показывая на закопанный почти до верха в песок горизонтальный железный бак размером пару-тройку тех цистерн, что возят воду.

От стального цилиндра веет жаром, из него торчат какие-то трубы, имплантированные силовики подтаскивают насыпанные с верхом тачки с тёмным песком, которые катают по настилу из листов старого пластика. Пострендники орудуют лопатами, из трубы идёт дым, всё это гадостно воняет.

— Нас не зря зовут «Клан Чёрных Песков», — пояснил прем. — Вот этот самый песок мы тут и копаем.

— Нафига? — спросил я, слегка обалдев от этой суеты.

— В этой штуке, — он показал на бак, — мы его нагреваем без доступа воздуха, тогда та фигня, которая делает его чёрным, испаряется, выходит в те трубы, там как-то сгущается, делится на жидкость и газ. Газом мы греем новый песок, а жидкость перегоняем в том аппарате, он как самогонный, только больше и замороченнее.

В раскопе мешанина труб и бочек, охватить её взглядом не получается, хаос какой-то. Что-то дымит, что-то бурлит, что-то булькает, от резкого пронзительного запаха кружится голова.

— И зачем вам оно?

— Пошли, покажу.

На краю раскопа обычный модуль-контейнер. Внутри, к моему облегчению, не так жарко и меньше воняет. Это мастерская: большой стол-верстак, инструменты, детали, мотки проводов, железки от разных бытовых устройств, а также незнакомые мне блоки. В углу узкая кровать, так что тут и ночевать можно, но, похоже, ей давно никто не пользовался.

— Вот! — прем поднял и поболтал бутыль, где переливается прозрачная жидкость. — Это, типа, называется «бенз». А вот это…

— Двигатель внутреннего сгорания! — внезапно осенило меня.

Закреплённый на верстаке агрегат не очень похож на тот, что показывал нам в школе Никлай, но общая конструктивная идея очевидна.

— Ого, ты знаешь! — искренне поразился Дербан. — Я думал, никто… Да ты не только ломщик, но и реально крутой техн, пацан! Слушай, я рад, что мы встретились, потому что у нас проблема.

— Излагай, — сказал я солидно, как и положено «крутому техну».

У крутых технов, кстати, и расценки крутые, надо при удобном случае намекнуть на это Дербану.

— Давно, ещё до моего рождения, к клану прибился один внешник. Ты же в курсе про внешников?

— Да, Креон где-то нанимал спецов для всяких технических задач, которые не могли решить наши. Не знаю, что с ними стало, когда Креона грохнули.

— Ну, вот этот свалил в Пустошь задолго до этого и жил в клане. Он научил нас гнать самогонку из ягоды, растить картофан и добывать бенз. Говорил, что это «автономность», что город однажды накроется, что вся надежда на кланы… Это я уже сам слышал.

— И что с ним стало?

— Помер. Долго прожил, его ещё самые старые старики с детства помнят, но всё-таки помер. И вот засада — он, конечно, учил молодых себе на смену, но все они так, еле-еле техны. Делают, как он говорил, повторяют, что он показывал, но вишь какая штука: постепенно все его железки ломаются, а как сделать новые, никто не знает. Вот, например эта, штука, он назвал её «двигло». Она крутит вот эту штуку…

— Это тяговый асинхронный электромотор, — уверенно определил я.

— Ну, да, наверное. Но когда вот эта штука крутит ту штуку, в модуле появляется электричество, прикинь! Хотя до городской линии отсюда срать и срать!

— Ну да, — припомнил я уроки Никлая, — если на мотор дать электричество, то он выдаёт тягу, а если дать тягу, то выдаёт электричество. Так это и работает. В целом.

— Вот, ты понимаешь, а эти долбни — нет. Мот перебрать они могут или на машине батареи сменить, а вот эта вся фигня не по ним. Скучно и непонятно. Мародёрить Окраину и прогуливать токи на Средке — вот всё, что интересует клановую молодёжь теперь. О будущем никто думать не хочет…

— А от меня-то тебе что надо?

— Мне нужен кто-то, кто наладит эту самую «автономность», — сказал Дербан. — Настоящий клановый техн.

М-да, походу он сильно меня переоценивает, но не буду спешить в этом признаваться.

— Мне ещё учиться и учиться, — изобразил я скромность. — Хочу в спецы попробовать.

— Ничо так себе амбиции! — одобрил прем. — Хорошее дело. Я тебя не тороплю, но ты подумай. Клан — это как семья. Вам, низовым, это трудно понять, но главное тут то, что за своего мы всегда впишемся. Например, пробашлять обучение спеца — вполне решаемая задача. Сейчас токов мало, потратились на детишек, но тебе поступать не завтра, а мы быстро наверстаем. Имей, в общем, в виду.

— Обязательно учту, — ответил я вежливо.

В лагере Дербан потащил меня обедать и, как я ни пытался уклониться, всё-таки заставил попробовать этот самый «картофан». Странная штука, ни на что не похожа. Съедобно, но питаться таким всё время? Даже без учёта того, что он растёт в дерьме, не очень хочется. Надеюсь, что пищематы будут работать и впредь.

— А чего ты хотел найти на Окраине? — спросил прем за обедом. — Зачем тебе туда? Может, ребята сами притащат, что нужно?

— Вряд ли. Дело в том, что мне нужны книги, а твои ребята не отличат нужные от барахла.

— Книги? — вытаращил глаза Дербан. — Да нафига они? Даже тут, в Пустошах, худо-бедно есть сеть.

— Как тебе объяснить… В сети очень многого нет.

— Почему?

— Потому что город не хочет, чтобы какой-нибудь низовой техн разобрался, как что работает. Его дело — менять модули по регламенту. Если будет дофига знать, мало ли что ему в голову взбредёт? Ещё ломанёт что-нибудь…

— А в книгах, типа, не так?

— Книги не изменишь задним числом. Их писали давно, и там что есть, то есть. В Центре их поэтому хрен достанешь, всю техлитературу, что ещё осталась, прихватили корпы для своих ломщиков. А вот на Окраине они так и лежат со времён Тумана, туда же никто, кроме кланов, не суётся. Говорят, если их найти, то можно узнать, как всё устроено. Почему Туман, откуда электричество, что за Пустошью и где всякие ништяки с тех ещё времён остались…

— Значит, книги… — хмыкнул прем. — Ну, если ты знаешь, где их искать, то проблем нет. Нам они ни к чему, так что на карте их не помечают, но я спрошу у ребят, может, кому попадались.

— А что, на Окраине так сложно что-то найти?

— Ну ты даёшь, Ковыряла, — заржал прем. — Да она же раз в десять больше Центра! Там можно бродить неделями и не пройти в одном месте два раза. Если тебе нужен, к примеру, компрессор для кондея, или водяной фильтр, или дисплей, то и пофиг, они везде плюс-минус есть. А вот книги… Я по молодости сам на Окраине поработал, не помню, чтобы их дофига попадалось. Одна-две в старых резиденциях промов, а вот так, чтобы кучей в одном месте, — нет.

— Такие места точно были, — сказал я уверенно. — Назывались «библиотеки». До тумана их, правда, тоже было немного, но, скорее всего, они так и стоят как стояли, не нужны же никому.

— Не слыхал. Спрошу у ребят… Хотя… Я знаю, кто тебе нужен! Ну конечно же! Скриптор! Как я сразу не сообразил?

— Это ещё что?

— А, ну да, ты же городской… Не что, а кто!

Дербан рассказал, что есть странный человек, практически легенда Пустошей. Не входит ни в какой клан, катается сам по себе, живёт в своей машине, всё, что нужно, возит с собой и вообще по жизни слегка двинутый. (Я сразу подумал, что если в клане считают кого-то «двинутым», то на самом деле он, наверное, дурной, как травленая пегля.) Так вот, этот Скриптор наглухо повёрнут на книгах. Вся машина ими набита, и он их, представьте себе, читает!

В кланах его не то чтобы привечают, но и не гонят. Кормят, дают зарядить тачку, а он взамен травит всякие байки, которые в книжках вычитал.

— В основном чушь всякая про старые времена, но иногда прикольно брешет. Рекламу сейчас редко новую делают, надоедает по сто раз смотреть, а тут развлечение. Но я не о том — если он таскает такую кучу книг, то, наверное, знает, и где их взять!

— Ну, звучит логично, — признал я. — А как его найти?

— Без понятия, — пожал плечами прем, — до сих пор никому в голову не приходило его искать, нафиг он сдался? Обычно появляется сам. Катается от лагеря к лагерю, объезжая город кругом по ходу солнца. У нас его давно не было… Сейчас, спрошу в чате премов, кто его последним видел.

Дербан достал комм, что-то напечатал, медленно и не очень уверенно тыкая пальцем в экран.

— Вот, ждём ответа. Тебе небось интересно будет перетереть со Скриптором, раз ты тоже книжки читаешь. Он, поди, много лет других читателей не встречал.

— А он старый или как?

— Он внешник, у них иногда фиг поймёшь. Сколько себя помню, он уже был.

Ещё один внешник? То я их вовсе не встречал, а теперь то и дело. Хотя почему бы и нет? Креон нанимал спецов десятками, куда-то же они должны были потом деваться? Большинство, понятное дело, получив оплату, вернулись туда, откуда они там вылезли, но сколько-то и тут осталось, как Никлай. Из любопытства, или город понравился, или идти некуда — кто их разберёт. Надо как-нибудь пристать к учителю, пусть расскажет, как там вообще в других местах живут. Может, так паршиво, что город за счастье. Средка, например, у них вряд ли есть.

Комм несколько раз пиликнул, прем посмотрел на экран и сказал:

— Ну вот, на той неделе он бухал в лагере клана Северной промки. Думаю, где-то через недельку-полторы будет у нас. Я тебе маякну, подойдёшь в бар, кто-нибудь из ребят тебя докинет. Скриптор обычно дня по три-четыре гостит, отъедается, отмывается, трындит с народом, надирается, отсыпается, похмеляется и едет дальше, так что успеешь. Тебе же не сильно горит, как я понимаю?

— Да не, терпит вроде.

— Ну вот и отлично. Ладно, вон твоя девка мелкая идёт, а мне пора. Премские дела, клан требует присмотра, а то эти долбодятлы такого наворотят… Увидимся ещё, Ковыряла!

* * *

Козябозя плюхнулась за стол и потянулась, застонав:

— Ух, как я набегалась! Тут столько всего! И всё не так, как в городе! Вот вообще, совсем! Ща, пожрать возьму… — она подорвалась, подошла к раздаточному столу, расписная тётка навалила ей миску того самого «картофана».

Я с интересом смотрю, как она будет его жрать, но девчонка, кажется, вообще не обращает внимания, что ест. Переполнена впечатлениями, глотает не жуя, и говорит с набитым ртом:

— Видела всякие штуки, которые они находят в домах на Окраине, но не знают, кому продать. Забавно, я вообще не смогла понять, что это. А ведь до Тумана пользовались! Теперь просто стоят на полках никому не нужные. Некоторые очень прикольно выглядят. Красивые такие штучки.

— И как тебе тут в целом?

— В Пустошах? Ну… не знаю. Совсем не так, как это представляют себе в городе. У нас же рассказывают, что клановые живут в грязи, голоде и дикости и чуть ли не людей жрут. Но нет, жизнь как жизнь. Вода в дефиците, жратва общая, песок этот везде… — Козя поморщилась и поёрзала на стуле.

Я понимающе кивнул — меня тоже не оставляет ощущение, что песок даже в трусах.

— Но не хуже, чем на низах. Во всяком случае нет крайма и корп, никто не наезжает и не пытается что-нибудь отжать. Все свои, все общаются, все рады друг другу. Ну, или мне так кажется, не знаю…

— Понравилось? Хотела бы тут жить?

— Э… Ты это к чему? — напряглась девчонка. — Надеюсь, не решил меня тут бросить?

— Не, просто я тут тёр с премом, он сказал, что тебя могут взять в клан, потому что ты ещё мелкая и импла у тебя нет.

— Не, — решительно замотала головой Козябозя, — ни в коем случае!

— Чего так?

— Меня Дербана водила в детский модуль. У неё там дочь, от према.

— Он же её брат? А, ну да…

— Не родной же. Их просто вместе спёрли. Они сначала ругались, а потом помирились и, ну, вот это самое. Типа пара. «Прошли через колесо» у них называется. Обряд такой. Двое у неё умерли, один за другим, совсем мелкими, а дочь выжила, ей лет десять. Так вот, посмотрела на этих детей, и вот что я тебе скажу — не дай Креон мне тут рожать. Не хочу я хоронить своих младенцев или смотреть, как они растут калеками. А если жить в клане, то как без детей? У них все тётки рожают. Не, в жопу клан.

— Слушай, — озадачился я. — А нафига они рожают, если дети дохнут или мучаются? Просто потому, что трахаться охота, а импланта нет?

— Я тоже об этом подумала и спросила Дербану. Она сначала смеялась, и потом сказала, что трахаться — это не обязательно рожать. Даже без импла. Есть куча всяких способов. А про детей… Знаешь, тут всё очень странно. Они их рожают — и отдают.

— Кому?

— Городу. Не всех, но многих. Тех, кто дожил до десяти, каждый год. Типа «для лечения». Но мне кажется, даже сами клановые в это не верят, просто не знают, что с ними делать, всё равно девять из десяти не доживают даже до пятнадцати. Тех, кого отправили в город, больше никогда никто не видит, и они их считают умершими. Скажи странно? Они тырят детей в городе, но отдают туда своих. Как это? Зачем? Кстати, пару лет назад больных детей забирать перестали, их накопилось дофига, тётки зашиваются их обслуживать.

— То есть, — задумчиво сказал я, — примерно тогда же, когда им перестали давать тырить «брак» из интеров. Интересное совпадение… Как тебе «картофан», кстати?

— Что?

— То, что ты только что съела.

— Не обратила внимания. Это был картофан? А что это?

— Да фигня такая. В дерьме растёт…

Глава 17 Внесистемное перераспределение ресурсов

В город нас доставили к вечеру на четырёхместной машине, так что на этот раз Козю не надо было держать на коленях. На полдороги она уснула, положив голову мне на плечо, и отлежала руку, но это не так неприятно, как отсиженные ноги. Я тоже было начал задрёмывать, но, когда из Пустошей въехали на Окраину, взбодрился и с интересом рассматриваю вид за окном. Выезжали мы в темноте, сейчас ещё светло, можно разглядеть то, что когда-то было городом.

Прем клана Чёрных Песков прав — Окраина огромна. Мы едем по широкой улице, и я начинаю понимать, как сильно сжался город с начала Чёрного тумана. Десятки километров радиального проспекта, и небоскрёбы Центра только виднеются где-то вдали. Здесь нет башен, нет Средки, но нет и низов. Дома не выше двух десятков этажей. Никлай рассказывал, что до тумана было всё наоборот: рабочие и клерки жили в высотках, а элиты — в отдельных особняках, этажа на три, но широких и просторных, отделённых от остальных заборами. Наверное, именно в них надо искать книги. Никлай говорил как-то, что «чтение — привилегия богатых» и «читающий книги имеет более высокую базу для социального старта». Если я правильно понял, это означает, что у промов и прочих вершков есть книги, а у низового шлака — только видеостены с рекламой, поэтому даже самому тупому вершку проще, чем самому умному низовому. У учителя книг полно, он приносит их на «внекласски» и даёт нам читать, правда, многое непонятно. Мне кажется, дело в том, что они написаны не в городе, поэтому описывают всякие штуки, которые мне, например, нафиг не сдались. Вот если бы найти наши, городские, написанные до Тумана, то можно было бы реально полезное узнать. Например, где всякие склады ништяков. Когда пришёл Туман, тут всё бросили как есть и ничего толком не вывезли, там оборудования небось осталось до Креоновой жопы. Клановые чистят по верхам, демонтят железо в домах, но склады были под землёй, теперь никто не знает где. Никлай говорил, что в самом начале Тумана был дичайший бардак, и когда Креон привёл внешников, то уже много всего было потеряно. Оно наверняка там и лежит! Неслабо подняться можно.

Или вот, например, программинг. Сейчас это лютый крайм, но до Тумана был полный легал. То есть книг по программированию было реально дофига, изучай не хочу. Я на это дело малость тугой, мне больше железки интересны, но токов за такую книжку любой хакер отвалит сколько скажешь, потому что это имба же. В сети всё поудаляли нафиг, а в книжках-то осталось! Там небось и про денерф имплов найти можно…

Сам бы я почитал те, которые про устройство всякой техники и как всё в принципе работает, их у учителя как раз мало. Никлай как-то признался, что не технарь, просто малость разбирается, а преподаёт технику потому, что «техны и спецы — единственный социальный лифт в городе». Надеюсь, меня этот «социальный лифт» однажды поднимет из низов в верхи, но пока что только машина клана, взлетев по эстакаде и просквозив по развязкам, подняла нас с Козей на Средку, высадив у мотобара.

Пока добирались к себе в низы, я рассказал девчонке, что у неё есть шанс получить легальную айдишку, та пришла в восторг и преисполнилась каких-то надежд, хотя и не очень понял, на что именно. Даже одно то, что не нужно будет размахивать перед пищематом портретом матери, уже стало бы шагом вперёд.

Проводил до восемнадцатого, проследил, чтобы её не обидела местная корпа, — при виде меня торчащий внизу парень сразу поскучнел и отвернулся, — показал, как правильно блокировать дверь в модуль, чтобы её нельзя было открыть снаружи простой перекоммутацией проводов в распредкоробке.

В «Шлокоблоке» еле отбился от Гореня, который требовал ответа на вопрос «когда уже будут новые миоблоки». Честно ответил, что понятия не имею, жду сообщений, но, разумеется, смотрящий всё равно ругался на меня минут пятнадцать, угрожая выгнать нафиг, хотя бы оба знаем, что он этого не сделает. Своего рода традиция уже.

Зато потом мы остались вдвоём: я и заскучавшая от сидения в запертом модуле Таришка. Я постарался развеять её скуку всеми пришедшими в голову способами, так что снова не выспался.

— И что будет дальше, Тиган? — спросила она, когда мы утомились и просто лежим рядом. — Я не могу вечно сидеть взаперти! Я хочу на Средку!

— Не спеши, — ответил я. — Надо сперва разнюхать, что там с «мясными», не предъявят ли мне за клановых, не ищет ли тебя тот вершок, ну и вообще, как там обстановка.

— Мне тут скучно! Я всю рекламу уже по три раза пересмотрела! И дышка кончается…

— Понимаю. Хотя бы несколько дней давай переждём, хорошо? Потом я и сам с тобой погуляю, купим новой одежды, оттянемся где-нибудь. А дышки я тебе принесу, пожрать тоже…

— Мне семнадцать на днях стукнет, не забыл?

— Нет, как можно! Вот как раз и отметим.

— Ну ладно… Потерплю как-нибудь.

— Слушай, а не хочешь, ну, в школу со мной сходить? Вдруг тебе покажется интересным? Всё не сидеть, в стену пялиться?

— Ты рехнулся, Ковыряла? — засмеялась Таришка. — Школа для интиков! Интики…

Тут она застеснялась и отвела глаза. Всё-таки я её вытащил из полной жопы, отдав столько токов, сколько на низах вообще не бывает. Интик. Позорное говнючьё. Одно дело со мной трахаться и разводить на токи, другое — стать такой же, как я.

— Давай не будем сейчас об этом? Спать уже хочется, и вообще…

— Как скажешь. Спокойной ночи.

* * *

— У меня плохие новости, — сказал Никлай перед началом занятий. — Погиб ваш учитель физики.

Интиков сегодня с утра немного, они растерянно переглядываются. Я ищу глазами Кери и не нахожу.

— Его сын Кери пропал. Если вы знаете, где парень, — учитель посмотрел на меня, — скажите ему, что он может рассчитывать на мою помощь.

Я пожал плечами — понятия, мол, не имею. Кстати, у него же есть лаба в лифтовой на крыше, надо будет заглянуть, вдруг он там прячется.

— А что с учителем случилось? — спросил кто-то.

— Точно неизвестно. Похоже на краймовую разборку со стрельбой, возможно, он стал случайной жертвой. Не исключаю, Кери это видел и спрятался или убежал, так что передайте ему, что я готов помочь.

Я написал Кери в комм: «Ты куда пропал? Про отца знаю. Помощь нужна?»

Ответа нет, но, может, ещё увидит.

* * *

На «внекласске» нас осталось двое — я и Козя.

— М-да, — хмыкнул Никлай печально, — и каждый раз вот так: учишь вас учишь, а потом… Эх.

— Тогда зачем учите? — спросил я. — Вряд ли из-за токов, учителям, я слышал, фигню платят…

— Да, конечно, дело не в токах, — кивнул учитель, — я до сих пор не потратил даже то, что мне выплатил Креон. У меня очень скромные бытовые потребности, по большей части обхожусь соцминимумом, живу… можно сказать, один.

Я сообразил, что понятия не имею, где обитает Никлай. Сам он не говорил, а я не спрашивал.

— Мой интерес в том, чтобы находить умных ребят и объяснять им, как на самом деле устроен город и почему. Я знаю, Тиган, что тебе это неинтересно, ты ходишь только ради технической информации, но это неважно. Что-то в голове у тебя да отложится. Что же касается тебя, Козя, предупреждаю сразу: твоя мать бы меня прибила. С некоторых пор она стала считать всё, сделанное нами, чудовищной ошибкой, хотя сама приложила немало усилий к тому, чтобы мы достигли успеха. Так что всё, что ты услышишь на моих лекциях, с точки зрения твоей мамы, ты слышать не должна. Можешь уйти или учитывать это, как хочешь,

— Я останусь, — сказала девчонка. — Лучше знать, чем не знать.

— Достойная позиция, — одобрил учитель. — Итак, сегодня я хотел рассказать вам о Средке. Но сначала вопрос: зачем она, по-вашему, нужна?

— Чтобы там оттягиваться! — сказала Козя. — Еда, напитки, танцы, и… ну, всякое.

— Чтобы пострендовые быстренько спустили все токи, — ответил я. Всё-таки не первая лекция, кое-что усвоил.

— Вы оба правы, — кивнул Никлай, — но это не главное. В чём главная проблема всех коммунистических, а также иных обществ с высокими социальными гарантиями?

Дисциплинированная Козя открыла было рот, чтобы что-то предположить, но я сжал её локоть и отрицательно покачал головой. На этом этапе учителю не нужны наши ответы, он всё расскажет сам.

— Собственно, проблем две: критическое падение трудовой мотивации низов, а также развращение и деградация элит. Однако на момент создания текущего социально-экономического уклада проблема падения качества элит в городе не была актуальна по причине их принципиальной несменяемости. Городом единовластно правил Верховный владетель Креон, и его правление было лишено главного недостатка персонализированного авторитаризма: недостаточно компетентных и слишком слабых наследников, теряющих достижения предыдущих поколений. Креон правил городом столетиями и отнюдь не планировал прекращать этого занятия впредь. К сожалению, вышло как вышло, Креон был убит собственной дочерью, негативные последствия этого пока что мало кто осознал… Но не будем отвлекаться. Нас интересует второй вопрос — трудовая мотивация. Абсолютная социальнаягарантия в коммунистическом обществе, к сожалению, демотивирует трудовой класс, ведь он и так имеет всё необходимое для жизни: гарантированное жильё, гарантированное питание, свободное образование и набор развлечений. Социальный договор исключает принуждение к труду, а человек так устроен, что не склонен руководствоваться общественным благом в ущерб своему…

Я отвлёкся и принялся думать о Таришке. Семнадцать лет — важная дата, надо будет отметить, как следует. Компенсировать тоску от одиночного сидения в модуле.

— Итак, Средка! — привлёк моё ускользающее внимание Никлай. — Как писал классик: «Порабощение пролетариата происходит через навязывание ему потребительских идеалов». Если исключить негативную коннотацию, задаваемую неоднозначным термином «порабощение», сама по себе сентенция, как говорил другой классик, «архиверная». Как я уже рассказывал ранее, Средка имеет все визуальные признаки монетарно-товарной, насквозь капиталистической системы, составляя якобы исключение из коммунистического устройства здешнего общества. Однако фактически это не так. Хотя сфера услуг, сконцентрированная на Средке, отдана на откуп частной инициативе и частично крайму, фактически она зажата в жёсткие рамки социальной и финансовой целесообразности, находясь под полным контролем через систему лицензирования ренда и мониторинг финансовых потоков. Те же мапы, являющиеся наиболее прибыльным оборудованием Средки, работают под управлением серверов, расположенных в Башне Креона, что исключает их незаконную или чрезмерную эксплуатацию, а также регулирует прибыльность этого бизнеса, не давая возможность создания значительных капиталов и формирования прослойки влиятельных капиталистических собственников…

Да, решено, свожу на Средку. Риск, конечно, есть, но я не думаю, что большой. Тот вершок, получив по морде от клановых, вряд ли продолжит искать Таришку. Мало ли красивых девчонок в низах? Ко мне тоже претензий, скорее всего, нет, иначе уже кто-нибудь предъявил бы. В общем, есть смысл оттянуться, а то подружка моя что-то совсем киснет. Привыкла веселиться с корпой, а тут сиди смотри рекламу, не выходи из модуля, а потом приходит Тиган, который интик и зануда, а ещё кучу токов просрал, чтобы ты не сдохла, и это тоже, наверное, бесит…

— Таким образом, экономически Средка полностью вписана городскую систему и находится под её контролем…

— И «мясные» тоже? — перебил его я.

— Что?

— «Мясные» бордели, тяжёлое штырево, бои насмерть, игры на токи, разборка на органы, левая имплуха — всё это тоже вписано?

— А, вот ты о чём, Тиган… Да, правильный вопрос. Видишь ли, несмотря на возмутительность происходящего, преступления против личности в городе весьма редки. Их на порядок меньше, чем в других социумах схожей численности. Если бы ты видел, что представляла собой подростковая банда — по-вашему, «корпа» — в городе, где я родился и вырос, то пришёл бы в ужас. В этом отношении здешнее общество весьма благополучно. Увы, полностью ликвидировать криминал, то есть «крайм», нецелесообразно. Технически возможно, но результат будет совсем не тот, которого ты бы хотел.

— Почему? — спросила Козя.

— Потому что он не исчезнет, а выйдет за пределы отведённой ему ниши, просочившись везде, а город потеряет контроль.

— А сейчас контроль есть? — удивился я.

— Да. Через денежную систему. Город контролирует каждый ток и каждую транзакцию.

— Но предоплатки…

— Не так сильно отличаются от айди-счетов, как принято думать. Все токены, имеющие обращение в городе, учтены в едином блокчейне, любая торговая операция записывается туда же. Просто об этом практически никто не знает, так что я открыл вам сейчас тайну, которой владеет… Да может, уже никто не владеет, — вздохнул Никлай. — Весь контроль был у Креона, а про его наследницу я не знаю.

— Я не понимаю, — растерянно сказала Козя, — если предоплатки на самом деле под контролем, то что мешает просто оставить крайм без денег? Нет токов — нет крайма!

— Это так не работает, — покачал головой учитель. — Крайм просто перейдёт на бартерные сделки и альтернативные платёжные инструменты.

— Но как?

— Некоторым примитивным аналогом можно считать оборот дышки на низах. У дорендовой молоди нет токов, так что обменным эквивалентом стала дышка. Её используют в мелких сделках, меняя на товары и услуги, не так ли?

— Да, так и есть, — согласился я.

— Если убрать из оборота предоплатки, крайм заместит их чем-то другим, создав параллельную денежную систему, что совершенно никому не нужно. Поэтому город контролирует, но не вмешивается, поддерживая иллюзию анонимности платежей.

— Но ведь люди страдают от крайма! — возмутилась Козя.

— Крайм, то есть внесистемное перераспределение общественных благ, в том числе и насильственным путём, является неотъемлемой частью любого общества, потому что заложен в человеческую природу. В городе его роль сведена к абсолютному минимуму, к функции клапана, стравливающего антисистемную инициативность. Более того, крайм тут выполняет полезные, в некотором смысле санитарные функции, втягивая в условно конструктивную деятельность или утилизуя природно деструктивных членов сообщества.

— Это как с кланами? — догадалась Козя. — Они типа воруют детей, типа подкупают ренд-центры, катаются на мотах, размахивая дробовиками и презирают город, типа все такие свободные, но на самом деле…

— Да, умничка, — одобрил Никлай. — Отличный пример. Кланы имеют ровно столько свободы, сколько выделено системой в рамках их социально-экономической функции. На самом деле они часть сложного городского механизма. Городу нужны те, кто будет жить в Пустошах и заниматься утилизацией вторичных ресурсов. Как заставить людей отказаться от городского комфорта и жить в условиях дефицита воды, жары, песчаных бурь и воздействующего на детей токсического фактора? Сделать так, чтобы они хотели этого сами, чтобы гордились своим образом жизни и считали его привилегией!

— Они ещё и зарабатывают неплохо, — отметил я.

— А ты знаешь, что для клановых цены на Средке существенно выше?

— Ну, слышал что-то, — припомнил я. — Вроде как из-за того, что они буйные, чуть что лезут в драку и всё ломают.

— Да, они так думают, — кивнул учитель. — И даже гордятся этим «налогом на крутизну». Однако на самом деле это системное средство изъятия избыточных доходов. Для кланового цена выше даже в автомате, которому плевать, что тот буйный. Да, клановые сорят токами, но общий итог для них такой же, как для любого горожанина — финансовая система города исключает появление сколько-нибудь существенного частного капитала.

— А как же промы? — спросила Козя.

— Давайте поговорим о них в другой раз, ладно? Мы и так очень далеко ушли в сторону от темы.

— У меня только один вопрос ещё, если можно, — сказал я.

— Задавай.

— Что творится с детьми в кланах? Почему они такие? Зачем их забирает город?

— Прости, Тиган, — покачал головой Никлай, — на этот вопрос я тебе не отвечу. Это секреты Владетелей, за них лишают головы в самом буквальном смысле. Что-то я знаю, о чём-то догадываюсь, но даже меня это чертовски пугает. Не лезь туда, парень. И близко не подходи.

— Как скажете.

— Ну а теперь, наконец, возвращаемся к вопросу Средки. Итак, в первую очередь это важнейший мотивационный инструмент. В обществах с высокой социальной гарантией практикуются разные подходы, вплоть до законодательного «труда как обязанности», с наказаниями за тунеядство.

— Это что такое? — спросила Козя.

— Когда человек потребляет ресурсы общества, но не трудится, пополняя их. Например, ты можешь всю жизнь просидеть на соцминимуме, не уходя в ренд и не принимая найма. Это не запрещено, верно? Но если так будет поступать существенная часть населения, то экономика обрушится. Понятно, почему?

— Да, — закивала девчонка, — люди будут потреблять больше, чем производить, и однажды всё кончится.

— Правильно. Но как уговорить людей трудиться, если можно этого не делать? Труд утомителен и неприятен. Как я уже говорил, можно их заставлять. Но это не очень хороший способ, потому что работать люди будут неохотно, производительность такого труда минимальна. Ещё один способ — моральная манипуляция. В обществе насаждается культ труда, внедряется идея о том, что труд почётен, избегающие работы подвергаются общественному осуждению. Работает лучше, но моральный стимул быстро выдыхается, буквально на протяжении поколения-двух. Родители впахивают, дети отбывают номер, внуки уже смеются в лицо, демонстративно пренебрегая «стариковскими глупостями». В монетарных социумах есть свои механизмы, и весьма эффективные, например «работай или сдохни от голода», но мы же говорим об обществе коммунистическом! И вот тут нам удалось реализовать идеальный механизм мотивации! Во-первых, использовав принцип ренда, мы исключили из труда дискомфорт, оставив только вознаграждение. Во-вторых, ввели положительный мотивационный стимул привилегированного потребления. Хочешь прожить жизнь, не работая, — имеешь право. Живи. Хочешь получить от жизни удовольствие — рендуйся, отработай контракт, развлекайся на Средке! Вы удивитесь, ребята, но ренд на самом деле скорее социальный, чем экономический механизм!

— Это как? — не поняла Козя.

— Большая часть рендовых работников управляется серверной программой или, при отсутствии связи, встроенной прошивкой. Высокоплотные имплосеты, скажем, у силовиков, оставляют минимум исходного человеческого материала, по большей части ради сохранения хомоформной эстетики. Так что мешает исключить человека вовсе? Собрать конструкцию полностью из имплов, подключить внешнее управление, и пусть работает, пока не развалится! Платить не надо, мотивировать на повторный ренд тоже, чистая выгода!

— Ну, — задумался я, — не со всеми рендами прокатит, тех же мап целиком из имплов не сделаешь, на такую ни у кого не встанет, но многих можно заменить, да. И почему этого до сих пор не сделали? Ведь люди смогут не рендоваться и не работать?

— И зачем они тогда нужны, Тиган?

— Э… — я не нашёлся, что ответить на этот вопрос.

* * *

«Я цел, свалил из низов, искать меня не надо, помощь не нужна, — написал Кери. — Отца грохнула корпа Копня. Искали меня, он попал случайно».

«Во что ты ввязался?» — написал я в ответ.

«Оказался не в том месте не в то время. Неважно. Можешь забрать мою лабу, я вряд ли за ней вернусь».

«Да мне там ничего не надо особо, — ответил я. — Своё есть. Удачи тебе, где бы ты ни был».

«Спасибо. На этот комм больше не пиши, я его выкину».

— Что-то важное? — спросила Козя, глядя, как я переписываюсь.

Внекласска закончилась, мы стоим на улице перед школой.

— Кери.

— Что с ним? Он цел?

— Да. Говорит, перешёл дорогу краймовым, пришлось свалить. Но сам вроде в норме.

— В норме? Да у него отца убили!

— Ну, за исключением этого. Мне сложно понять, у меня родителей нет.

— Поверь, очень тяжело. Я до сих пор верю, что мама жива и мы встретимся, не знаю, что бы со мной стало, если бы я узнала, что её нет.

— Мне кажется, лучше знать точно.

— Наверное. Не знаю.

— Давай провожу тебя до восемнадцатого.

— Я и сама могу…

— Я верю. Но вон те ребята мне не нравятся. Новые какие-то? Не видел их раньше.

* * *

— Эй, интики! Стоять! Дышку гоните! — их всего-то четверо и совсем мелкие, лет по пятнадцать.

— Вы ещё откуда высрались? — удивился я.

— Теперь это наша территория! — сказал тот, что постарше. Ему, пожалуй, к семнадцати уже.

— Корпа Пупера развалилась, — заявил другой.

— Сперва переименовались в «Шуздров», а теперь вовсе свалили, — пояснил третий. — Мы их место заняли! Так что выворачивайте карманы!

— А то что будет? — поинтересовался я.

— Ну, это… Побьём, вот!

— Ты у них прем? — спросил я того, что постарше.

— Ну, типа да.

— Объявись тогда.

— Грохер меня зовут. Дышку гони, интик сраный!

— Ты, Грохер, малёх попутал понятия. Я Тиган Ковыряла. И если ты не знаешь, что это значит, то долго на улицах твоя корпа не протянет.

— Э… ты, типа, под кем-то крутым ходишь?

— Это крутые подо мной ходят, дебил! Ты думаешь, под кем Пупер был? Кто ему дышать позволял тут?

— Э… Ну, извини, Ковыряла, я не знал. Больше не полезем к тебе, не вопрос. Мы так, типа интиков тряхнуть…

— Это мои интики. Ещё раз тут увижу…

— Всё, понял, понял, уходим уже! Ещё раз извиняюсь. Не больно-то и хотелось… А как нам тут вообще дышать-то?

— Осторожно. Но я вам вот что скажу — можете крышевать восемнадцатый. Там какие-то дурачки шарятся, руки не доходят их шугануть, скажите, что я велел убираться. Если протупят, разрешаю вынести на пинках.

— Ясно, — повеселел Грохер.

— Вот эту мелкую видите? — я показал на Козю. — Она от меня будет. Все вопросы к ней. Если кто обидит, пожалеет, что из интера вылез. Доступно?

— Всё поняли! Спасибо, боз Ковыряла! — пацаны торопливо удалились.

— Ну ты даёшь, — не выдержала Козя, заходясь в хохоте так, что аж слёзы брызнули. — На голых понтах развёл! Ковыряла — смотрящий! Умереть не встать!

Глава 18 Башня башен

Таришка сидит надутая, мрачная, в углу валяются флаконы от дышки.

— Мне скучно! — бубнит она. — И даже не заводи свою интиковскую муть про школу! Там я вообще с тоски сдохну! Я хочу гулять, тусоваться, общаться, в конце концов! У меня даже комма нет!

— Комм тебя засветит, — возразил я. — Мы же не знаем, что это за вершок, у него может быть доступ к отслеживанию. Давай подождём ещё чуть-чуть, хорошо?

— Сколько? Я уже извелась вся!

— До твоего дня рождения. Отметим его на Средке! Купишь себе любых тряпок, каких захочешь, пожрём всякого вкусного, оттянемся под весёлкой и вообще отметим как следует!

— Правда?

— Клянусь!

— Ну ладно, — успокоилась Таришка, — подожду ещё. Пошли в койку, хоть там развлечёмся. Я в мап-рекламе подсмотрела кое-что, не терпится попробовать. Только душ прими сначала, а то от тебя школой несёт…

* * *

Вечером на левый комм написал Ширш. Попросил подойти на барахолку, потому что есть тема по поводу имплов. Типа на совещание.

Таришка со скуки была неуёмной и прилично меня укатала, тащиться куда-то было дичайше лень, но делать нечего — встал и пошёл. Вылез через тайный выход, чтобы не пересекаться с Горенем, который занудит меня насмерть, отправился в подземку.

Ширш встретил на обычном месте, даже не пытаясь изображать, что торгует. Быстро свалил в мешок лежащий на полу хлам, кивнул мне, сделал приглашающий жест и нырнул в тоннель. Я раньше никогда не ходил в эту сторону — подземка огромна, когда-то она вмещала всё население ещё того, огромного города. Сотни тоннелей, тысячи поездов, за минуты с Окраины в Центр — нам Никлай рассказывал, из нынешних этого уже никто не помнит. Большая часть затоплена сточными водами и забита мусором, более-менее доступен самый верхний ярус, который чуть ниже уровня земли в низах. Он стал местом базирования всякого мелкого и не очень крайма, который слишком стрёмный для Средки. Затопленные тоннели ниже отлично подходят для того, чтобы избавляться от всего лишнего, например, того, что остаётся после изъятия органов на продажу.

Наверное, Никлай прав, и крайм-разборки утилизуют статистически незначительное количество не самых ценных горожан. Логически я склонен с ним согласиться — органы нужны вершкам, вершков не так уж много, это не может быть массовым бизнесом. Но то, что Таришка, пройдя через все муки «мяса», оказалась бы в итоге здесь, в подземке, на столе крайм-хирурга, меня всё равно дичайше бесит. Залить бы тоннели той горючей хренью, что гонят в клане Чёрных Песков, и поджечь к Креоновой матери! Но не сейчас. Сперва мне надо отсюда выбраться.

Собрались в небольшой комнате, набитой старым коммуникационным оборудованием. Железки ещё досетевой эпохи, когда большая часть систем города управлялась чуть ли не вручную. Тогда столько народу было, что его надо было возить на работу подземкой, могли себе позволить. Сейчас всем рулят сети и брейнкластеры, так что это старьё просто пылится.

Молодой вершок выглядит нервно, обстановка явно не та, к которой он привык в своей башне, но держится тем не менее уверенно и спесиво.

— Да, я не знал, что имплы не заведутся. Никто не знал. Тесты они проходят. Если вы в курсе, что с этим делать, то знаете больше меня. Я, со своей стороны, готов сделать всё, что в моих силах, — кроме возврата токов. Они… хм… уже распланированы.

Никлай рассказывал, что поскольку токи прописаны через какой-то там «блокчейн» (он объяснял, как это работает, но я не понял), то токи вершков и токи низовых — вроде бы те же самые, но при том и разные токи. Скажем, вершковая молодь имеет дофига токов, но не может потратить их на Средке. Они там просто не сработают. Это, с одной стороны, позволяет поддерживать «финансовый баланс» (что бы это ни значило), а с другой — не даёт молодым вершкам (а «молодые» они там аж до двадцати с лишним) упарываться на Средке, забив на всё остальное. Средка — для низовых, насос для откачки пострендовых премий. Взрослый вершок, конечно, может делать что хочет, но у них, я думаю, свои развлечения есть, покруче нашенских. Этот Ередим — так он представился — не скрывает, что ему нужны именно низовые токи, чтобы вложиться в какой-то полукраймовый бизнес на Средке. Семейный капитал он для этого использовать не может, а своё дело хочется. У меня сложилось впечатление, что он уже где-то крупно инвестировал, и теперь ему токи чуть ли не нужнее, чем нам.

— Я не спец, — продолжает вершок, — учусь на руководителя, технические детали производства нам дают постольку-поскольку. Если у вас есть идеи…

— Можешь провести меня на импловый завод? — спросил я.

— Ну… в принципе… Да, решаемо. А зачем?

— Надо активировать всю ту имплуху, что ты впарил Ширшу. Иначе её только выкинуть, а это дофига токов.

— И как это сделать?

— Не твоя забота.

— Не скажи… Тебя-то я, допустим, проведу. Но притащить туда все эти имплы…

— Не надо имплы. Надо меня.

— Тогда, может, ты скажешь, что надо сделать, и я это проверну сам?

— Ты не спец и даже не техн. Ты ни фига не понимаешь в программировании, и у тебя руки из жопы, — сказал я безжалостно. — Я просто не смогу тебе объяснить, что нужно делать.

Вершок скривился недовольно, но спорить не стал.

На самом деле я тоже в этих делах не секу, но мне обещали подробную инструкцию. С ней и вершок бы справился, но зачем отдавать ему ключи от ящика с токами? Гораздо лучше, если бизнес левых имплов будет крепко завязан на меня — спесивому верховому мудаку придётся делиться, да и соблазн грохнуть наглого низового техна будет минимальный, ведь без меня он не сможет активировать скраймленную имплуху. Сплошной профит.

— Я с вами! — заявил Ширш.

— Нет, кто-то один, — мстительно заявил вершок. — Двоих не проведу.

Спорю на что угодно, что брешет, но настаивать не буду. Ширш мне тоже не сильно нужен, зачем делиться прибыльным хаком? Пусть будет должен.

Когда вершок свалил, Ширш на меня насел:

— Ковыряла, ты реально знаешь, как разлочить имплы?

— Имею представление, — важно ответил я.

— Сможешь сделать так, чтобы вершок не просёк?

— В этом и смысл, дро. Пусть сливает нам за полцены, а мы будем активировать и банчить по полной.

Я голосом выделил это «мы», давая понять, что просто откупиться от меня мелкой подачкой не выйдет. Ширш не в восторге, но понимает, что лучше так, чем никак.

— От меня что-то надо?

— Да, — сказал я. — Нужен полный список серийников всей имплухи.

— Это ж дофига работы!

— Не так много, как кажется. В партиях номера подряд, так что указываешь только диапазон…

— Что указываю?

— Начальную и конечную цифры, — пояснил я и удостоился красноречивого взгляда «Интики — позорное говнючьё».

Ничего, пусть поработает. Не мне же всю эту имплуху ворочать.

— Ладно, — неохотно согласился Ширш, — и что с этим делать?

— Просто перешли мне на комм. Дальше я сам.

— Чот ты какой-то дофига продуманный, Ковыряла.

— Тебе что-то не нравится?

— Да не, я так… Не вышло бы боком потом.

Поскольку вершок согласился провести меня на завод, пора переходить к следующему этапу. Выбравшись из подземки, достал комм и отправил сообщение указанному в инструкции Гарта контакту.

«Да, в курсе, подходи», — отозвался тот и выслал поинт для встречи. Это место находится… Да он прикалывается, что ли?

* * *

— Что, не ожидал? — смеётся встречающий. — Небось думал, что прикалываюсь?

— Есть такое… — я стою, запрокинув голову, и смотрю вверх.

— Впечатляет?

— Не то слово! Не думал, что когда-нибудь побываю в Башне Креона!

— Ну, технический ярус — это, конечно, не покои Владетеля, но по факту да, мало кто может похвастаться. Я Капрен, — он протянул мне руку.

— Ковыряла.

Рукопожатие жёсткое, выдающее имплоруку. Под стилизованными очками наверняка оптический модуль. Техновский спецренд, точно. Кого ещё возьмут техном в Башню?

— При Его Мудейшестве Креоне фиг бы ты сюда попал, — рассказывает Капрен, пока мы идём к лифту. — К башне на два квартала не подойти было. А Её Мандейшество Калидия, такое впечатление, вообще не в курсе, что творится ниже её спальни. Но учти, я всё равно рискую. Если бы не был должен, сам понимаешь кому…

— Гарту?

— Тс-с-с! Не надо имён. Он своего рода легенда среди тех, кто в курсе, но лучше его не упоминать. После того, как Его Мудейшество было грохнуто Её Мандейшеством, нашего общего знакомого слили так быстро, что только булькнуло. И лучше не вспоминать, что был в его команде. Да, на всякий случай: если ты вдруг знаешь, где обретается сейчас мой бывший боз, не вздумай мне это сказать! Многие жалеют, что не успели его грохнуть.

— Ясно, чо. А ты же со спецренда, да?

— В точку. Отпахал пятёрку и отработку закрыл. Теперь в найме.

— И как оно вообще?

— Подумываешь?

— Ну, как вариант.

— Я так тебе скажу: если у тебя нет за душой кого-то, вроде того, кого мы не называем, то может выйти не так кучеряво, как ты думаешь. Я-то, можно сказать, блатной, меня… ну, ты понимаешь, кто себе в команду выбрал. Ренд-то что, ренд — фигня, закрыл глаза — открыл оптоимплы. Вот и всё, пятерик долой. Все проблемы начинаются позже. Нам сюда, в лифт.

— А что за проблемы? — спросил я, осматриваясь.

Пока что внутренности знаменитой Башни, с которой якобы начался город, не потрясают. Обычные коридоры, как в кондоминиумах, только не насрано, стены не расписаны и все лампы целы.

— Отработка, дро. Ты же не думал, что в сказку попадёшь? Пять вместо десяти и гуляй? Имплы — дорогое удовольствие, и ренд-центр выжмет из них весь ресурс до последнего, хочешь ты того или нет.

— Так вроде отработка — та же пятёрка, не?

— Так-то оно так, но есть нюансы… Вот, наш этаж. Пошли, нам налево. Это техзона, тут никто кроме меня сейчас не бывает. Кроме кибов, но они тупые, не обращай внимания.

Здешние коридоры больше напоминают внутренности Средки: кабели, трубы, распределительные шкафы, сетевые концентраторы и так далее.

— С этого этажа вся машинерия обслуживается, — пояснил Капрен. — После того, как несколько лет назад башню брали штурмом, персонал разбежался, а когда Его Мудейшеству башку оттяпали, так и вовсе безлюдно стало. По факту я тут старший техн, а по сути вообще единственный. Кроме меня только кибы.

— Тяжело?

— Пока справляюсь, но, если что серьёзное, — без понятия, как буду выкручиваться. Зато сам себе начальник, удобно. Вот, мой кабинет, заходи.

— Ого, у тебя свой пищемат?

— Причём бесплатный! И ассортимент не низовой. Угощайся, если хочешь.

— Кофе попью, — решился я. — На низах он совсем помойный.

— Ни в чём себе не отказывай, за всё платит Её Мандейшество Калидия. Точнее, никто не платит, потому что ей и так принадлежит весь город. Да, глянь в окно, не пожалеешь.

Я получил стакан горячего кофе и подошёл к стеклу.

— Ничего себе! Не думал, что однажды посмотрю на Средку сверху!

— Наслаждайся.

— А балкон есть?

— Поссать?

— Ну… Типа, да.

По низовому поверью, если ты каким-то чудом оказался выше Средки, то есть «выбился из низов», то надо непременно на неё помочиться. Чтобы, значит, закрепить успех.

— Ладно, понимаю, сам низовой. Сейчас открою. Смотри, осторожнее, ограждения нет. Это технический гейт, для обслуживания наружных обвязок.

— Ничего, я аккуратно.

— Вперёд, окропи Средку! Традиции — это важно!

И я, конечно же, воспользовался шансом. Вряд ли ещё раз так повезёт. Социальные лифты — дело ненадёжное.

— Так что там за нюансы с отработкой? — спросил я, вернувшись.

— Смотри, дро, в чём засада: техновский имплосет дорогой и, в отличие от силового, изнашивается медленно. Городу невыгодно отпускать пострендового техна работать на себя, поэтому его разводят либо на повторный ренд, либо на продление отработки.

— А как это возможно?

— Штрафы. Если не выполнил норматив — день в отработку не засчитывается. Норматив, такое впечатление, берётся с потолка, и как он учитывается, знает только ренд-сервер. Ты реально пашешь сутками, как киб, но при этом всё понимаешь и помнишь. Если сильно тупить, то можно автоматом загреметь на второй ренд, тебя даже в известность не поставят: решит программа, что ты плохо стараешься, и вырубит нейровентиль удалённо. Придёшь в себя через пять лет, ни тока на кармане и всё ещё должен отработку.

— Жёстко.

— Не то слово. Понимаешь, технам отработка вместо ренда разрешена потому, что кибы часто тупят, а если ситуации нет в программных скриптах сервера, то вообще сливай воду, будут стоять и пыриться, нифига не сделают. Техн в отработке при этом может пошевелить мозгами и как-то выкрутиться: соплю поверх платы кинуть, отвод заглушить, пустить через байпас, заменить другим модулем, прикрутив его хоть как-нибудь, лишь бы работало. Так что отработка — это не для тебя, это для них. Но самая жопа, если город решит, что ресурс имплов проще выжечь за эти пять лет. Ты вот небось думаешь: «Ладно, отработка, зато спецренд в техны — это точно не на мусор!»

— А разве не так?

— Да баг там фиксил! Никакой гарантии. Внизу, в тоннелях, между прочим, до Креоновой простаты всякого важного железа. Кто его будет чинить? Не мусорщики же? Причём железо старое, убитое едкими испарениями, кибы с таким не справляются, а чинить надо. И вот ты такой радостный, открываешь глаза, то есть активируешь оптоимплы, а тебе: «Добро пожаловать на отработку, дро! Следующую пятёрку ты будешь в подземке лампочки менять!» В полном, глядь, осознании происходящего, наслаждаясь ароматами и ощущая, как горят слизистые и шкура облезает. Потому что у тебя, в отличие от мусорщиков, даже фильтров в сете нет.

— Ты меня пугаешь, или и правда всё так плохо?

— Как повезёт, дро, как повезёт. Я не жалуюсь: пятёрку ренда отбегал по башне, отработку продолжил в ней же и в найме остался тоже тут. Но мне это устроил боз, которого называть мы не будем.

— И дорого обошлась его протекция?

— А жизнь дорого стоит, дро? Ему был нужен человек, который сможет подключиться к внутренней автономной сети Башни и что-нибудь оттуда скопировать. Тут же все бэкапы всех городских баз! Ну и много чего ещё… В общем, не знаю, как он это провернул, но я здесь. Работа интересная, платят хорошо, снабжение отличное. Хочешь ещё кофе?

— Не, хватит.

— В общем, дро, насчёт спецренда — отговаривать тебя не буду, но имей в виду, что это не гарантия счастливой жизни. Город своего не упустит.

— Да уж, как водится, — мрачно согласился я.

— С другой стороны, измерительный имплокомлекс с доступом к технической базе данных — это, дро, реальная имба. Я и до ренда был техн неслабый, — не хвастаюсь, реально так и есть, иначе бы меня наш общий знакомый не выбрал, — но после… Это как верхи и низы, реально. Никакого сравнения. Словно тебя Ушедшие в попочку поцеловали! Внезапно доходит, что можешь такие вещи, о которых раньше и мечтать не мог!

— Круто.

— Но, опять же есть нюанс… В норме по окончании отработки имплы нерфят и базу отключают. И вот тут-то начинаются ломки — только что ты был Креону старший брат, а потом глядь — обычный техн. Только что тестер встроенный и индикатор утечек в глазу. Не все такое переживают, я знаю тех, кто снова рендился и отрабатывал второй круг, лишь бы вернуть себе суперспособности.

— Но не ты.

— У меня был правильный боз, который… впрочем, об этом тоже не стоит говорить. Ладно, теперь по делу. Итак, Ковыряла, вот это с виду обычный комм-тестер… — Капрен вручил мне знакомое устройство. — Он, собственно, и есть комм-тестер, но…

— Есть нюанс?

— А как без него, дро? В общем, я чуток проапгрейдил железо, теперь это немножко больше, чем комм-тестер. Много-много памяти, особая прошивка, но самое для тебя важное — функция микропрограмматора, позволяющего шить ППЗУ имплоблоков.

— Чего шить? Зачем шить? — растерялся я.

— Не забивай голову, тебе такое рано. База серийников есть?

— Будет.

— Забиваешь её сюда, смотри… — он вызвал меню и показал. — В произвольном порядке, можно просто текстом, оно само расставит как надо. Тебе нужно будет подключиться к порту большого программатора на фабрике, вот шлейф-переходник, не провтыкай. Устройство на основе серийников сформирует запрос на активацию, программатор выдаст набор кодов, машинка их запомнит. В памяти появится таблица вида «серийник — код активации». После этого тестер достаточно подключить к имплу, программа проверит номер, и, если тот есть в таблице, прошьёт ему соответствующий код в ППЗУ. Всё, импл активирован. Подключать к имплу как обычный тестер, ничего сложного.

— Это что, мне в каждый импл его втыкать?

— Ничто не даётся нам без труда, дро!

— А если появятся ещё имплы без активации? Снова на фабрику?

— Не знаю. Давай так, когда закончишь, вышли мне итоговую таблицу, я прогоню её через брейнкластер, может, удастся вычислить закономерность. Вряд ли она прям серьёзно кодирована, нафига оно кому надо-то? Тогда закину прям на тестер утилитку, которая будет сама генерить коды по серийникам.

— Ты крутой! — искренне восхитился я. — Мне до такого как до крыши башни.

— Я? — засмеялся Капрен. — Это ты просто плохо знаком с… ну, в общем, понял с кем. Вот он реально крут, а я так, по верхам нахватавшись.

— Слушай, — спросил я, — ты говорил, что у тебя есть доступ ко всяким базам…

— В основном к бэкапам, то есть если что-то совсем свежее, то не ко мне. Чего-то надо?

— Пробить человека по айди. Он пропал два года назад, есть только айдишка, без комма.

— Ренд? Постренд?

— Без ренда. Ноль имплов.

— Это сложнее. Если твой дро за это время рендовался, найду без проблем, база рендов открытая. В остальном — только если сильно повезёт и он где-то засветился. Айдишка живая?

— Да, рабочая.

— Значит, дубликат по утере он не получал, иначе бы отключилась. И как дохлого не списали, результат был бы аналогичный. Но, сам понимаешь — если твой дро встрял где-то на низах и его спустили в утилизатор, то база об этом никак не узнает.

— Я понимаю.

— Айдишка с собой?

— Нет, но я могу попозже переслать данные.

— Да, присылай, гляну, что по нему есть.

— Что с меня?

— Ничего. В рамках услуги… сам знаешь кому, с ним и рассчитывайся. И вообще, позорное говнючьё должно выручать друг друга. Но не наглей, я тебе не справочная!

— А можно ещё раз с балкона поссать?

— Для закрепления эффекта?

— Ну да. И кофе как раз подошёл…

— Да хоть весь город обоссы, мне не жалко.

* * *

Козю разбудил уже за полночь. Потряс за худое плечо, в очередной раз удивившись его костлявости. Девчонка подскочила на кровати, выпучив испуганно глаза.

— Ой! Ты! Как?

— Прости, есть срочное дело, лучше не откладывать.

— Но я же закрыла дверь, как ты показывал! С полной блокировкой!

— Учиться тебе ещё и учиться, — покачал головой я.

— Что случилось? Надо опять лезть в вентиляцию?

— Не в этот раз. Ты же хотела что-нибудь узнать про маму?

— Да, конечно, а причём тут…

— Нашёл дро, который пробьёт по айдишке. Но лучше не откладывать, а то передумает ещё.

— Ох, да, конечно, бери, — Козя протянула мне карточку.

Я сфотографировал номер коммом, отправил Капрену. Получил ответ «Принял. Результаты позже».

— Всё, извини, что разбудил.

— Ну что ты! Я так рада!

— Не спеши, может, никаких следов и не найдётся.

— Но ты хоть попробовал! Это уже больше, чем для меня делал кто-то, кроме мамы.

— Не за что, просто подвернулся случай. Ладно, я пойду, досыпай.

— Я не усну теперь! Распереживалась. Может, останешься?

— Зачем ещё?

— Ну… — отвела глаза девчонка.

— Козя, ты чего себе надумала?

— Знаешь, я когда в клане общалась с Дербаной, она мне рассказала… Оказывается, можно… и без импланта! Дала мне средство, очень надёжное, в кланах им все девушки пользуются, если не хотят, ну, залететь…

— Козя, — поразился я, — ты реально предлагаешь…

— Все парни этого хотят, разве нет? Я боюсь, что однажды ты меня бросишь. Типа дальше крутись сама…

— Козябозя, парни этого хотят всегда, но не со всеми. Ты хорошая девочка, я рад тебе помочь с мамой, но давай останемся друзьями, ладно? А теперь мне пора, Таришка там извелась, наверное, меня долго не было.

— Ах, да, Таришка… Она красивая?

— Вот!

Я показал фотку на экране комма. Специально такую, где на ней мало одежды и достоинства фигуры несомненны.

— Ну да, — загрустила Козя, — конечно. Мне до неё как до Луны. Понимаю тебя. Ладно, извини, что приставала, больше не буду.

— Не обижайся. Будет у тебя парень, обязательно. И получше меня.

— Ты так думаешь?

— Совершенно в этом уверен. Спи давай, скоро в школу вставать.

— Ладно. Но поцеловать-то можешь? Просто так.

— Конечно. Иди сюда.

Губы у Кози полные, мягкие и требовательные. Ишь ты, научил на свою голову!

Глава 19 Производственный цикл

С молодым вершком по имени Ередим мы встретились у нижнего гейта одной из промовских башен, то есть как бы на Средке и как бы не совсем. Технически это тот же комплекс эстакад, отделяющий низы от неба и верхи от тумана, но другая его часть. Тут нет борделей и дансингов, так что делать низовому здесь нечего.

— Выглядишь как нижник, — недовольно оценил меня Ередим.

— Я и есть нижник.

— Мне надо провести тебя в высотку, а ты не похож на тех, кого там можно встретить.

— Придумай что-нибудь.

— Да… — задумался вершок. — За нашего тебя не выдать, как ни переодевай… У тебя на лбу низы нарисованы. Впрочем… Да, есть идея. Пошли.

Ну вот, я и не сомневался, — парень, который додумался обнести собственную семью ради личного бизнеса на Средке, просто обязан быть находчивым хитрым засранцем.

В результате я обзавёлся электронными очками на верхней половине лица и дыхательным фильтром на нижней. Сумка техна у меня своя, рабочий комбинезон тоже, с закрытой рожей никто не поймёт, что я из низовой молоди. Техн и техн, кто на них внимание обращает? Молчи — сойдёшь за киба. За всё заплатил Ередим, так что я ещё и в плюсе на неплохие очки, причём новые, а не вторяк с Барахолки. С функционалом разбираться буду потом: хотя модель из дешёвых, там есть всякое полезное.

Честно сказать, высотка промов произвела на меня куда большее впечатление, чем знаменитая Башня Креона. Наверное, потому что в башне я был на технических ярусах, а тут зашёл через обычный холл и на лифте поднялся на жилой этаж. Что тут скажешь? Отвал башки. Дорого-богато. Шик-блеск. Никлай говорил, что «регулятивная система города не даёт формироваться страте влиятельных капиталистов». Не могу сказать, что понимаю сказанное, но вроде бы имелось в виду, что у богатства промов есть свои ограничения. Однако я этих ограничений не заметил. Хорошо, что на мне очки и фильтр-маска, а то выпученные глаза и отвисшая челюсть привлекли бы лишнее внимание. В общем, если представить что-то абсолютно противоположное низам, то я как раз сейчас на это смотрю. Боюсь даже представить себе, что творится в башнях владетелей, которые куда круче промов. Хотя, на самом деле, может, там и не так роскошно. Владетель может запросто снести прому башку мечом, и ничего ему за это не будет, никто даже не спросит «Нафига?». Захотелось ему так, вот и всё. Но токов у промов больше. У владетелей, как говорит Никлай, «немонетарные рычаги власти». Наверное, имеется в виду меч.

Полюбоваться интерьерами мне не дали. Лифт вверх — коридор — лифт вниз. Сильно вниз. Ехали заметно дольше, чем вверх. Если считать, что лифты идут с равной скоростью, то этот ушёл даже глубже низов. Куда-то в недра.

Двери раскрылись в коридор с каменными стенами без отделки. Свет — неоновые светильники на стойках, кабель просто лежит на земле. Странное ощущение от этого места.

— Тут уже недалеко, прогуляемся, — сказал молчавший всю дорогу Ередим.

— А почему кабель на полу валяется?

— В эти стены ничего нельзя закрепить. Их даже алмазный бур не берёт. И никакой клей не липнет.

— Ого! И как же их тогда построили?

— Их не строили. Они всегда были.

— Это как?

— Ты не знал? Комплекс заводов старше города. Башни Владетелей стоят на его крышах, как на фундаментах, благо они невероятно прочные.

— Но кто-то же когда-то их сделал?

— Говорят, что Ушедшие. Но на самом деле никто не знает, я думаю.

— Я думал, Ушедшие — это типа легенды…

— А я об этом не думаю. Поважнее дела есть.

— А это куда тоннель? — я показал на перпендикулярное ответвление.

— Без понятия. Тут до Креоновой жопы всего внизу. Но большая часть засыпана песком или залита водой из залива. Говорят, под Пустошью была целая сеть тоннелей, по которой можно якобы было добраться до второго города.

— Какого ещё «второго»? — не понял я. — Город же один.

— Сейчас один. А было, вроде бы, два. Но с тем что-то случилось, когда-то давно.

— До тумана?

— Ещё раньше. Типа совсем-совсем давно. В низовых школах вам не такого рассказывают?

— Нет.

— А нас вечно заставляли учить всякую муть, типа «величие Владетелей, основавших город, бла-бла-бла». Я сдал и забыл, нафиг оно надо.

— Неинтересно?

— Вот вообще. Какая разница, что там давно было? Жить-то сейчас надо.

Странно, вроде бы я тех же примерно взглядов придерживаюсь, а когда слышу от вершка, как-то коробит.

Огромное помещение в проекции как половинка горизонтального цилиндра. Большое настолько, что охватить взглядом не получается. От оборудования рябит в глазах, но я не могу узнать ни единого модуля. Совершенно ни на что не похоже. Ни кабелей, ни распределительных шкафов, ни сетевых хабов, и даже свет непонятно откуда — никаких светильников, ровно светится сам потолок. А ещё тут пусто и тихо.

— А где все? — спросил я.

— Кто?

— Ну, работники.

— Так не работает фабрика. Спецы в отпуске, кибы на хранении. Иначе как бы мы сюда попали? И как бы я вынес ту имплуху? Даже кибы-охрана в отключке.

— Не понял, — озадачился я. — А почему не работает?

— Затоваривание склада.

— Э… А что это значит?

— Что уже произведённую имплуху девать некуда. Экспорт накрылся, ренд-центр не забирает, склад забит… В общем, того, что мы утащили, никто в ближайшее время не хватится. Там ещё до Креоновой жопы осталось, кучами на полу лежит, стеллажи закончились.

— А как же молодь рендуется?

— Так у ренд-центров запас есть, а на перспективу они больше не выбирают, потому что нет её.

— Кого?

— Перспективы. Калидия, девка эта безумная, приказала сокращать ренд. Вроде как занять рендовых негде, потому что производство сдулось, город уменьшается и так далее.

— А как же молодь без ренда?

— Ну, тех, что уже есть, рендуют, куда деваться, а новых не будет. Калидия остановила интеры, слышал?

— Нет, откуда?

— Забыл, что ты низовой. А нас ренд-центр ставит в известность о лимитах на воспроизводство трудресурсов, чтобы мы производственные планы корректировали. Так вот, всё порезано до нуля. Носилок спишут в досрочный деренд, остальные доработают до выпуска последней молоди, и всё. Закроют интеры.

— И что дальше?

— Да я без понятия. Все без понятия. Ты думаешь, нафига я в Средочный бизнес лезу? От скуки, что ли? Креонова сперма, да промы остались без производств! Тут просто делать нечего! А Средка ещё поработает, пить-жрать-трахаться люди не перестанут. Так что тебе тут надо-то?

— Вот эта штука, — показал я в конец цеха. Узнал по описанию.

— Ну, делай, что ты там собирался.

— Угу, — сказал я, доставая из сумки комм-тестер и кабель-переходник. — Сейчас.

Список серийников Ширш мне прислал, не удержавшись от жалоб, как заморочно его было делать, так что должно сработать. Ну, я надеюсь. Девайс пискнул, подключаясь, неторопливо растёт полоса загрузки.

— А как тут вообще всё работает? — спросил я Ередима.

— А тебе зачем?

— Просто интересно.

— Я только в общих чертах в курсе. Вон там, видишь, бункер такой здоровенный?

— Это бункер?

— Не похож, знаю, но тут всё ни на что не похоже. Туда засыпается сырьё.

— Какое?

— Да чуть ли не любое, если я правильно помню. Хоть пустой песок лопатой грузи, но тогда энергии дофига уходит. Поэтому добавляют старую имплуху, которая из трупов.

— Из трупов?

— Ну да, с утилизации и из крематория. Шлоков потрошат перед тем, как в компост отправить или сжечь, органику отделяют от имплухи, то, что более-менее годится по остаточному ресурсу, отправляют во вторичку или сливают на чёрный рынок, но большая часть просто мусор, его сюда. Вонища стоит на загрузке, ты себе не представляешь! Хорошо, что кибы грузят, я как-то раз оказался рядом, так блевал дальше, чем видел. Имплуха, металлолом, старые горелые модули с Окраины, ну и песок, для объёма.

— А дальше что?

— А ничего. Ждут, пока не сформируется «протей».

— Что сформируется?

— «Протей». Это как бы человек, но полностью из имплов. Ни шкуры, ни мяса и пустая черепуха на месте башки. По мере формирования он продвигается от того бака к этому, в каждом синтезируется что-то новое. Несущее шасси,миогруппы, система питания и так далее. Вот здесь заканчивается процесс, открывается крышка, он лежит такой. Сам по себе ни на что не годен, так что на выходе его разбирают на имплы, упаковывают их, что-то там ещё делают, потом на склад.

— То есть не имплы отдельно, а потом собирают?

— Не, наоборот. Я сам удивился, когда узнал. Видишь, линий несколько? Это для разных типов: силовые сеты, технические, скрытые мап-сеты. Потом к ним, если надо, добавляют всякое — фильтры, оптику, обвес, декоративные крышки и так далее. Но это не у нас делают. Как у других промов фабрики устроены, я не в курсе.

— А это что за ворота? — показал я в конец зала. — За ними что?

— Ничего. Тупо ворота в никуда, скала за ними. Не знаю, не спрашивай. Этому цеху лет, может, тыща. Наверное, те, кто его строил, знали, зачем тут ворота, но мы — нет. Мы просто используем. Закончил?

Комм-тестер запищал, полоса загрузка дошла до конца и исчезла. Вроде бы всё так, как описывал мне Капрен. Надеюсь, сработает.

— Закончил.

— Тогда пошли. Мне тут не по себе всегда.

Пока шли к лифту, я спросил:

— Ты ещё имплуху организовать сможешь?

— Не любую, но из того, что есть на нашем складе, — без проблем. Но в том же виде, что предыдущую: тесты проходят, а не стартует.

— Это я, возможно, порешаю.

— Тогда не вопрос. Не думаю, что её кто-то хватится, не до того всем.

— Я свяжусь по результату, обговорим условия. Цена будет другая, сам понимаешь, — предупредил я.

— Да уж не дурак, само собой. Не затягивай, токи нужны быстро, пока остальные не допёрли в Средку вложиться. И если сам разживёшься приличным капиталом, тоже в эту сторону думай, мой тебе совет.

* * *

Прежде чем идти к Ширшу, решил проверить, что получилось, на, так сказать, доступной модели.

— Если опять не сработает, — бухтит Горень, — я твою шалаву точно выкину!

— Завали жевалки, конструктор! — беззлобно отвечает ему Таришка, сидящая тут же на кровати. — А то останешься без культяпок своих, чем тогда выкидывать станешь?

Поскольку верстак у меня в модуле, девушку дальше скрывать не вышло. Впрочем, смотрящий и сам уже догадался, у него на эти дела нюх. В буквальном смысле.

— Пинками вынесу! — грозится Горень.

— Ой, как страшно! — отмахивается Таришка. — Дожил до шлока — сиди да попукивай, завидуй молча.

— Не дразни его, — прошу я. — И меня не отвлекай, тут дело тонкое…

Горень сопит сердито, но не дёргается, потому что старые миоблоки я снял, а новые ещё не поставил. Подключил тестер к первому, запустил активацию. По экрану побежала таблица, остановилась, строка подсветилась, выскочил запрос подтверждения, я принял, устройство пискнуло, выскочило и сразу исчезло окошко терминала, я не успел рассмотреть, что в нём было. Всё? Сработало?

Вставил блок Гореню в руку, изо всех сил сжав миоволокна, подключил, проверил контакт.

— Ну, пробуй. Только осторо…

Рука подпрыгнула, чуть не прилетев ему в лицо.

— Ого, — удивился шлок, — экая резкая. Погоди, сейчас…

Он осторожно подвигал конечностью, привыкая к моторике импла.

— Да, слов нет. Никакого сравнения с тем старым говном. Это что, нерф снялся, то ли?

— Нет, нерф в программной части, она не менялась. Просто коэффициент выставлялся с учётом износа, под старый блок, а теперь у тебя новый, фактически импл стал мощнее процентов на двадцать. Так что в носу пока ковырять не спеши и жопу чеши аккуратно, — предупредил я. — Потренируйся в мелкой моторике на чём-нибудь небьющемся.

— Привыкну, — кивнул Горень. — Давай, вставляй остальные!

Когда я закончил, смотрящий настолько расчувствовался, что отпустил мне все прошлые грехи, настоящие и воображаемые, и даже официально разрешил проживание «этой наглой девке, которая думает, что раз у неё сиськи классные, то ей всё можно». Таришка искренне удивилась такой постановке вопроса, потому что для неё это и так очевидно. Она всю жизнь «самая красивая девочка», которой позволено больше остальных. А как иначе-то?

— Если будет ещё оказия, — сказал Горень на прощание, — бери имплуху. У нас тут, сам понимаешь, есть спрос, ребята все на старом хламе.

— Само собой, — ответил я, — буду иметь в виду. Но ничего не обещаю!

Шлоки, конечно, будут рады обновить железо, но настоящей цены не дадут, не так уж и много денег в общаке «Шлокоблока». Одно дело для Гореня подсуетиться, он тут всё-таки главный, другое — всем подряд по дешёвке блоки раздавать. Этак никогда на учёбу не скоплю!

* * *

— Точно работает? — спросил Ширш. — Если я ещё раз облажаюсь, меня в утилизатор спустят.

— Те, что я проверил, все запустились. Смотри, как это делается. Открываешь упаковку, подключаешь тестер вот так, жмёшь сюда, сюда и потом сюда. Он находит серийник в базе и шьёт ответный код. Всё, отключаешь и готово.

— Это что, мне снова всю кучу имплов лопатить? — возмутился Ширш.

— А кому легко, дро?

— Это мы теперь любой импл активируем? — он жадно посмотрел на тестер.

— Нет, — охладил его пыл я. — Только те, что уже в базе. Насчёт новых поставок надо будет решать отдельно.

— Сможешь?

Ширш с явным сожалением отказался от идеи отжать у меня «волшебный тестер», а меня самого в лучшем случае послать подальше.

— Работаю над этим. Как закончишь с имплухой, верни прибор, я проанализирую результат.

Нагнал, в общем, туману. Сам я, конечно, ничего не сумею, но есть надежда, что у Капрена получится.

* * *

Несколько дней пролетели ровно. Я ходил в школу, ковырялся в системах «Шлокоблока», тщательно уклоняясь от требований Гореня починить трубу в подвале, отработал несколько мелких заказов на лом, которые мне подкинул арбер, получил чуток токов. Ширш неплохо продал активированную имплуху, отдал долги и выдал мне мою долю. Торговался, как последняя сволочь, но я его продавил. Комм-тестер тоже забрал, самому пригодится. Таблицу кодов скинул Капрену. Тот ответил, что чуть позже займётся. Насчёт Козиной матери ответ был тот же, так что парень то ли сильно занят, то ли просто забил. Увы, повлиять на него никак не могу, остаётся ждать.

Поменял миоблоки ещё одному шлоку, другану Гореня. Практически не заработал, но репутация тоже чего-то да стоит, к тому же смотрящий на время отстал от меня с подвальными трубами.

Ходили с Козей на «внекласски». Я рассказал Никлаю про то, что фабрики стоят, в результате нарвался на нафиг не нужную мне лекцию по экономике города. Пришлось терпеть и слушать.

— Экономика города, — вещает учитель, — изначально была экспортоориентирована.

— Что это значит? — пискнула Козя.

— Что большая часть произведённых товаров не использовалась населением, а продавалась в другие места. Что является основным товаром города, кто мне скажет?

Я, признаться, завис. Козя, видимо, тоже.

— Не знаете?

— Ну… — замялся я неуверенно, — так-то жратва и бордели, конечно. Но больше всего жратвы на низах, и она дрянь, а бордели вряд ли можно продать куда-то, мапы без ренд-сервера работать не будут.

— Дышка? — предположила Козя. — Её реально много…

— О да, — засмеялся Никлай, — ответ настолько на виду, что вы его не замечаете. Жратвы и разного рода психотропов везде полно, а уникальный, только здесь производимый товар — это имплы!

— Но ведь они для ренда! — удивился я. — А вы говорили, что город поставляет товар, а не использует сам.

— Я сказал «большую часть». Ренд, как вы знаете, появился в историческом масштабе недавно, он стал вынужденной мерой при появлении Чёрного Тумана. Население сильно сократилось, работы в зоне тумана требовали имплов, человеческая нервная система работала с имплосетами не лучшим образом, они рассчитаны на другой тип мозга…

— Какой? — заинтересовалась Козя.

— Давайте не будем сейчас отвлекаться от экономики, — покачал головой Учитель, — иначе утонем в гипотезах. Скажем так, я этого не знаю, и не знаю никого, кто бы знал. Если где-то и есть информация, кем и для кого построены заводы, над которыми однажды вырос город, то она хорошо засекречена. Мне кажется, даже Креон был не вполне уверен. Использование продукции заводов для превращения людей в кибов показало, что наибольшая эффективность достигается при отключении сознания носителя. Так появился ренд, но заводы-то работали и до ренда!

— А что можно делать с имплухой, если ренда нет? — спросил я. — Ну ладно, допустим протезы, если кто-то ногу потерял или руку. Но таких вряд ли много.

— Её продавали, причём на экспорт до Чёрного Тумана уходило куда больше имплокомплектов, чем сейчас используется для ренда. Предупреждая вопросы: нет, я не в курсе, кто покупал и для чего. Это знал только Креон, который лично контролировал всё, связанное с внешними торговыми связями города. Верховный владетель был жёстким, но весьма разумным менеджером, так что закупал не товары, которых не хватало, а технологии, причём по возможности вместе с их носителями. Например, стоящий посреди Пустоши город всегда испытывал дефицит продовольствия. Типичная экспортноориентированная экономика монетарного типа предпочла бы простое решение: меняем имлы на еду. Но такой подход быстро приводит к зависимости от поставщиков, ведь достаточно ограничить поставки, создав угрозу голода, чтобы шантажировать город, меняя в свою пользу условия сотрудничества. Креон, надо сказать, очень твёрдо отстаивал независимость, стараясь делать так, чтобы технологии осваивались и интегрировались в инфраструктуру, а не контролировались поставщиками. Пищевые фабрики — отличный пример такого подхода. Они, как вам известно, выстроены на монокультуре высокопродуктивного искусственно выведенного растения, которое эффективно усваивает растворённые в воде органические отходы, превращая их в полноценное сырьё, содержащее необходимые белки, углеводы и так далее. Растение полностью перерабатывается в нейтральный пищевой субстрат, из которого потом синтезируется вся еда — от синтокофе и конфет Средки до витаминных напитков и питательных концентратов для низового пищемата. Так вот, поставщик этой технологии продавал только неплодную версию растения, так называемый «гибрид первого поколения». То есть для каждого цикла надо было закупать семена заново. Те, что содержались в плодах, не прорастали. Во всём остальном технология был идеальна, но такая привязка Креона не устроила. Переговоры зашли в тупик, но он сумел переманить ведущих специалистов-генетиков, пообещав им такую соблазнительную плату, что отказаться они не смогли. В результате город получил полный автономный пищевой цикл, который работает до сих пор, и он даже лучше исходного. Таков был подход Креона во всём, и лишь катастрофа Чёрного Тумана вынудила его к экстренным мерам, разрушившим автономию. Слабость жёсткой ресурсодефицитной плановой экономики — в низкой скорости реакции на форсмажоры, что является обратной стороной её стабильности и устойчивости. У города не было времени для доработки собственных технологий или постепенной интеграции чужих, и несколько внешних решений были внедрены «как есть», став ключевыми факторами выживания. Они рассматривались как временные, Креон собирался отказаться от них после прохождения острой фазы кризиса, но по ряду причин это не получилось. В результате не технологии приспособили к городу, а город приспособили под них. В частности, построением идеально сбалансированного технокоммунистического общества, автором которого был я. Но мы опять отвлеклись, речь шла об экспортной ориентации. Креон продавал «железо», закупал технологии, оборудование, специалистов. Как уступка элитам — предметы статусного потребления, вплоть до деликатесных продуктов и натуральных тканей, но это незначительная часть импорта, в основном речь шла о средствах производства. За это, кстати, Креона очень не любили как владетели, так и промы, но, когда его убили, всё рухнуло. Калидия, очевидно, не контролирует ситуацию и не унаследовала ни талантов, ни контактов отца. Она принимает сиюминутные решения, не понимая их последствий, — в частности, останавливает воспроизводство населения интерами, несмотря на то, что это через несколько лет даст демографическую яму, из которой город рискует не выбраться. Экспорт остановился, потому что никто не знает его контрагентов, а вслед за поставками встали и заводы, потому что продукцию девать некуда. Остановка производства потянула за собой кризис ренда — рендованных негде занять, а выплаты всё равно копятся. Подрастает молодь, её надо рендовать, но зачем, если работы нет? Меж тем, лишённая перспективы молодь — готовый материал для социального кризиса, поскольку никакой альтернативы им не предлагают.

Я представил себе, что все те, кто сейчас тусуется в мелких корпах, дожидаясь ренда, в семнадцать лет узнают, что его не будет… И что им делать тогда? Они же ничего не знают и не умеют.

Похоже, что интики, хоть и «позорное говнючьё», имеют несколько лучшие шансы на будущее. Как бы это ещё Таришке объяснить?

Глава 20 Возраст согласия

«Подваливай с мелкой девкой в „Третье колесо“. Дербан». Сообщение краткое, но я вспомнил, с каким заметным напряжением пишет прем клана Чёрных Песков, и не обиделся. Время к вечеру, но для Средки это начало суточного цикла, тут всё происходит ночью, так что мы с Козей с удовольствием проехались на моноре, вдоволь полюбовавшись, как туман окрашивается в неон. Монор специально едет не прямо, а как бы показывая Средку с разных ракурсов, чтобы пассажиры пырились на рекламу и капали слюной в предвкушении.

В баре веселье только начинается, парковка забита мотами, столики почти все заняты, официантка на своём колесе мотается по залу, аж покрышка свистит.

— Сюда, дро! К нам! — заорал Дербан, перекрикивая музыку.

Я взял за локоть слегка обалдевшую от суеты и шума Козю, и мы прошли к клановым. Судя по стаканам, они тоже только начали, но имеют большие планы на вечер.

Проходя по залу, заметил, что тут снова сидит тот техн, Гарт, который боз для Тики и бывший боз для Капрена. Он беседует с какой-то клановой тёткой в коже, кажется, на повышенных тонах. Меня не заметил или сделал вид, что не заметил, в электронных очках не поймёшь, куда человек смотрит. Вообще-то я ему, по всем понятиям, конкретно должен за историю с имплами, без него ни про какую «активацию» тупо не узнал бы. Но Гарт ничего не сказал про плату, так что не знаю, как и быть. Надо, наверное, самому предложить, но я не соображу, что именно. В любом случае, момент неподходящий, в разговор влезать-то.

— Бухать будете, молодь? — спросил Дербан. — Я проставлюсь, но тогда до утра зависнем. Или можем сейчас метнуться по делу, а потом уже отметить.

— Давай сперва по делу, — решил я.

Пить с клановыми — надо иметь либо стальной желудок (чтобы жрать синтоспирт), либо стальные нервы (раз за разом от него отказываться, выдерживая уговоры, насмешки и эмоциональный шантаж).

— Тогда двигаем! — прем заглотил остаток из стакана, поднялся и пошёл к выходу.

* * *

Ренд-центр расположен, разумеется, на Средке. В самой козырной её части, на Центральном проезде. Здесь самые дорогие бордели, в витринах которых непрерывно танцуют премиум-мапы, самые крутые рестораны, самая дорогая и классная жратва, магазины самых наимоднейших шмоток. Голографическая реклама так и сияет, демонстрируя товары и услуги с предельной откровенностью. Козя пырится, отвесив челюсть, а я тут уже бывал, привык. Это место для свежих пострендников, которым токи жгут карман, которым ещё кажется, что рендовая выплата — это очень много, что хватит её надолго, а потому можно оторваться, ни в чём себе не отказывая. Просветление наступает быстро, так что после эйфории первых дней они перейдут на заведения подальше и попроще, но их место займут новые. Те, кто минуту (десять лет) назад закрыл глаза нищим пацаном без единого тока, а открыл их с невообразимой (по сравнению с нулём) суммой на счету. Ну а молодь, посещающая ренд-центр, чтобы заключить контракт, видит, ради чего это делается. Очень наглядно, как на вот этой рекламе устройства интимного аппарата премиумных мап, показывающей в разрезе, как действуют дополнительные миокольца. Красивая анимация, сразу всё понятно, Козя смотрит в остолбенении полном. У обычных девчонок такого устройства нет, да и в постренде его нерфят. Хочешь попробовать, каково с такой, — плати токи. Может, однажды и я узнаю, но пока что отложить на учёбу важнее.

Для оформления айдишки я, разумеется, не нужен, но Козя без меня боится. А мне интересно, как всё пройдёт. В ренд-центре я уже бывал и не раз, присматривался к условиям «спецренда для технов», но окончательного решения пока не принял. Капрен, конечно, прав: если не повезёт, то и ренд может выйти паршивым, и отработка такой, что всё проклянёшь. Но, с другой стороны, если не просрать выплату, то на учёбу хватит вообще без проблем, да и на жизнь останется. Ну, минус десять лет, и что? Жизнь длинная, наверстаю, зато техновая имплуха будет. Соблазнительно, Креон побери!

Я и сейчас встал у интерактивного стенда с разбором ренд-комплектаций, вызвал на экран версии техновских сетов и принялся их разглядывать, автоматически прикидывая, что бы я взял, будь у меня возможность выбора. Оптический имплоблок, например, дичайше хорош, сразу видно, где чего греется, и дополненная реальность схему из базы накладывает, чтобы понять, из-за чего. Ну и увеличение такое, что можно тончайшие контакты паять… если, конечно, руки тоже импловые, живыми такой точности моторики не добиться. Правда, эта штука врезана у тебя прямо в морду, захватывая лоб и скулы, и её не снимешь, как очки. Не всякой девчонке понравится. Очки не так удобны, но большую часть потребностей закрывают, и их можно снять. Зато натурные глаза боятся сварки, токсичных газов, сохнут, устают, а с возрастом, говорят, начинают хуже видеть. С имплом таких проблем нет, а если оптику поцарапал, то её и поменять можно. В общем, везде свои плюсы и минусы.

На приёме киб, который умеет только направить посетителя к нужному стенду или в приёмное, на обследование. Вот откуда такие ренды берутся? Судя по потасканности сета и натуры, это, скорее всего, переренд. Так бывает, когда исходный ренд становится неактуальным, или сам рендовый его уже не тащит по износу. Чтобы не дерендить досрочно, перешивают программу и переводят на такие места, где ничего особо не требуется. Фактически это человекообразный динамик, а разговаривает и принимает решения сервер. Думаю, с учётом остановки производств, таких перерендов сейчас много. Хоть какая-то польза лучше, чем никакой.

— Манагера зови, конструктор, — брезгливо бросил Дербан.

— Уточните причину вызова менеджера, — ровным тоном попросил киб.

— Клановая регистрация.

— Ожидайте.

Менеджер пострендник, вроде того, что к нам в школу приходит лекции читать. Мне кажется, что у них тут внутренние преференции для тех, кто ренд в системе мотал. Блат для своих.

— Оформить вот эту молодь, — сказал прем. — Айдишку получить. Давай, в темпе, у меня бухло в баре греется.

— Необходим осмотр, — ответил менеджер.

— Да знаю, вам лишь бы девке в трусы заглянуть. Веди, осматривай, но не лапай, пальцы переломаю! — прем стукнул кулаком в ладонь, имплы внушительно грохотнули.

Козя жалобно на меня посмотрела, я успокаивающе кивнул, она вздохнула и пошла за менеджером.

— Обычно недолго, — сказал Дербан, — подождём тут. Ты на что пыришься?

— Техн-комплекты, — пояснил я.

— А, знаю такую тему. Мы двоих своих отправляли.

— И как?

— Ну… Один так себе — отрендился норм, а на отработке вышло неудачно. Полез варить трубу, а там газы какие-то скопились… И здоровье потерял, и имплуху попортил, и рожа теперь страшней жопы. А второй на отработку в подземку попал, но мы его спёрли.

— В смысле «спёрли»?

— Да в прямом, дро. Он же не в ренде, башка работает, сообразил, что долго внизу не протянет, маякнул мне, ребята за ним метнулись, увезли в Пустошь. Правда, теперь в город ему нельзя, если окажется в зоне сети ренд-центра, ему сразу нейровентиль вырубят и в принудительный ренд. Но на Окраине нормально гайки крутит, туда сигнал не достаёт.

— Средка ему, значит, не светит…

— Да, он прям расстроился, факт. Но это лучше, чем в подземке сгнить. Так что, если вдруг чего, имей в виду — хороший техн в клане всегда нужен. Это тут вы «позорное говнючьё», а у нас со всем уважением.

— Да я уж понял, к чему ты ведёшь. Буду иметь в виду.

— Смотри, Ковыряла, времена меняются. Не вечно будет город на нас наживаться, может и по-другому всё пойти. О, вон и манагер идёт. Быстро сегодня!

За менеджером бредёт растерянная и смущённая Козя, у меня крепнет ощущение: что-то пошло не так.

— Откуда эта девчонка? — спросил менеджер.

— Наша, клановая, — уверенно ответил Дербан.

— У неё нет интеровского маркера. Где вы её спёрли?

— Не твоё дело, городской. Наша, значит наша.

— Я взял кровь на генанализ, но и без него могу сказать, что она не родилась в клане.

— А почему тебя это парит, городской?

— Такие случаи на контроле, клановый. Я должен вызывать начальство, чтобы они разбирались.

— Но ведь ты не вызвал, не так ли?

— Пока. Пока не вызвал.

— Ладно. Сколько?

— Отойдём, — менеджер кинул косой взгляд на меня, я притворился, что ничего не слышу и не вижу. В стенд втыкаю вот. Увлёкся выбором киберчлена. Да, существуют имплосеты, где есть и такое. Правда, технам не положены, потому что ими не в розетку тычут, это мужской мап-ренд. Тёткам после ренда тоже надо как-то отрываться, правильно? Так что бордели есть на любого клиента. Кстати, этот импл и на коммерческой основе ставят, только дорого очень. Имплы вне ренда каких-то безумных токов стоят, скорее всего, специально. Запретительная цена.

— Как ты? — спросил я Козю.

— Да фигня, — отмахнулась она. — Даже не раздевали. Подошёл киб, поводил сканером, взял кровь и всё. Но этот дядька как-то странно завёлся. А что за маркер, которого у меня нет?

— Не знаю. Я думал, до контрацепт-импла в интерах ничего не ставят. Типа если забрать раньше, то молодь чистая. Но я могу просто не знать, в школе, как ты понимаешь, такое не рассказывают.

Вернулся прем, морда злая.

— Этот креонов высирок хочет полкило, прикинь? Это нормально вообще?

— Не знаю, ты мне скажи.

— Обычно мы за своих даём десятку с носа. Но он упёрся, говорит, девка подозрительная, незареганная нормародка, неизвестно откуда взялась, может быть в розыске…

— Вот мудак.

— И не говори. Что делать будем? Мы тебе благодарны, конечно, но не на полкило, извини. Да у меня и нет столько с собой. Сливаемся? Жила же она раньше без айдишки-то?

— На, отдай ему, — я протянул Дербану стопку карточек.

— Уверен, Ковыряла? За одну худющую девку?

— Тиган, не надо… — дёрнулась Козя, но я придержал её за плечо.

— Уверен.

Ну вот, я опять на голяках. Да что ж такое!

* * *

Козя прижимает к себе айдишку и светится, как лампочка. Я иду рядом и чувствую себя дебилом. Ну ладно Таришка, которая сдохла бы в муках. Мне, после того как Марим описал, что вершки с «мясом» творят, кошмары снились, реально. Кроме того, Таришка моя девчонка, вместе росли в интере, и слить её было как-то не по-пацански, что ли. Но Козя мне, в общем-то, никто. Её единственное достоинство — это отсутствие тех достоинств, что есть у Таришки, благодаря чему мелкая пролезает в вентканалы. Но в городе нет столько вентканалов, чтобы пролезание в них отбило на заказах полкило токов. Лом обычно проще происходит, без такого экстрима. Большинство дверей имеют замки, и вскрыть их не так уж сложно (только не говорите это моему арберу, а то он мне процент порежет). Помощница дичайше дорого мне обошлась, при том, что Дербан прав — она жила без айдишки раньше и прожила бы ещё. Ну да, доступ только к старым пищематам, но с голоду вроде не помирает (хотя и худая, как оптокабель). Зачем я отдал полкило? Это почти всё, что у меня было! Если бы отказался, девчонка даже не обиделась бы, уверен. Расстроилась бы, само собой, но полкило есть полкило, каждому понятно, что это не конфетами поделиться. Не понимаю себя. Как-то само собой получилось, что ли.

— Тиган, — сказала Козя, когда мы дошли до восемнадцатого. — Ты себе просто не представляешь, что ты для меня сделал.

— Да ладно тебе. Просто айдишка. Они у всех есть.

— Именно. У всех, кроме меня! Тебе не понять. Я словно была никто! Точнее, как будто меня вовсе не было! Словно я не человек, а так, призрак своей мамы!

— Ну да, теперь ты можешь получать свой лимит дышки, и у тебя есть, что отобрать, — сказал я, входя в холл кондоминиума.

У автоматов два пацана, один дёргается в нашу сторону, второй его останавливает. Ага, это же те ребята, с которыми тёрли возле школы. Того, что выглядит не совсем дебилом, зовут Грохер, вроде. Надо же, и правда отжали себе восемнадцатый. Не то, чтобы это было сложно, но всё же жопы от стульев оторвали и что-то сделали.

— Привет, Ковыряла, — сказал Грохер уважительно. — Мы теперь тут тусуем.

— Одобряю, — сказал я коротко. — Если что, эта мелкая дро тут от меня.

— Я помню, Ковыряла!

Козя выпятила отсутствующую грудь и зашагала так важно, что я чуть не заржал. Ладно, полкило так полкило. Она смешная.

* * *

Перед семнадцатилетием Таришки выдалось несколько на удивление спокойных дней. Я ходил в школу, на основные занятия и внекласски, причём Никлай, к моему полному удовольствию, не сушил нам мозг всякой чушью, а рассказывал и показывал весьма полезные вещи. Даже научил нас с Козей пользоваться моими электронными очками. Оказывается, в них куча полезного встроена, я и половины не знал. С токами ситуация, увы, не очень, Козина айдишка пробила в финансах глубокую брешь, которую закрыть пока не удалось. Арбер дал всего один заказ, правда неплохой, на полста токов, и несложный — в новых очках я вижу, где под обшивкой идут кабели к запорам, что дичайше упрощает лом. Эти полсотни и ещё остаток от прежних заработков я сразу отложил на грядущий праздник, на себе же экономил, питаясь на соцминимум.

Таришка вроде как тоже успокоилась и даже почти не говнится, что ей скучно. Для неё я покупаю конфеты и всякие платные мелочи, скрашивая вынужденные ограничения. Нашла себе развлечение: поскольку Горень официально разрешил её проживание в «Шлокоблоке», девушка повадилась гулять по кондоминиуму и тусоваться в общем холле, одеваясь нарочито вызывающе. Шлоки бурно восхищаются её фигурой и делают неприличные предложения, чуть-чуть компенсируя ей отсутствие ухаживания сверстников. Таришка с интера привыкла быть в центре внимания, одного меня ей мало, тем более что я «скучный зануда», а ещё интик. Позорное говнючьё, днище статуса. Такой девчонке, как она, полагается гулять с премом серьёзной корпы, но не пофартило, бывает.

Дни рождения в интерах считаются по помётам, хотя дети в них рождаются с разбросом в несколько дней, а то и недель. Просто так удобнее, отмечать всей кучей. У нас с Таришкой день рождения на самом деле общий, просто я свои после интера не отмечал и сейчас не собирался. Хотя семнадцать, конечно, повод. Теперь мы можем рендоваться! Я пока не настроен, но возможность открыта.

С утра вручил Таришке подарок: новый классный комм. А то она так и ходила со скучной бесплаткой. Горень удивил — устроил для неё массовое поздравление в холле. Без подарков — шлоки дичайше трясутся над своими токами, потому что больше им уже не заработать, — но с торжественной речью о том, что теперь она взрослая и перед ней открывается всё богатство выбора ренда. Надо же, ещё недавно смотрящий на неё шипел и говнился, а теперь с рук ест. Вот что значит красивая молодая девчонка среди шлоков, старикашки прям взбодрились все.

Основная программа, конечно, началась вечером, на Средке. Для начала мы с Таришкой зашли в кафе и насадили по коктейлю со стимом, чисто для бодрости. Потом — тряпочки. Моя девчонка должна выглядеть идеально! (С её точки зрения. С моей она идеальнее всего без одежды.) Таришка втыкала в менюшки битый час, собирая комплекты, отказываясь, собирая новые, комбинируя и перекомбинируя. Иногда призывала меня, чтобы я высказал своё мнение, которое она, разумеется, игнорировала, потому что у меня «интиковский вкус». В конце концов решилась, получила доставку, переоделась и вышла.

— Ну как?

— Круче Верховной!

— Ха! Ещё бы! Я и красивее, правда?

— В тыщу раз! — сказал я, практически не покривив душой.

Я, признаться, не особо помню, как выглядит владетельница Калидия. На городских инфовидео она всегда в силовой оболочке, там лица не увидишь, а её изображения времён Креона, которые иногда мелькают в рекламе, я как-то не рассматривал.

— То-то же, цени! — гордо заявила Таришка.

— Всегда, — согласился я, невольно вспомнив, во сколько токов её оценили «мясные». — Куда пойдём? Выбирай!

— Я выбираю?

— Твой день.

— Что угодно?

— Конечно.

— Слу-у-ушай, Тиган… — протянула девушка, загадочно глядя чуть в сторону, — а как бы ты отнёсся к тому, чтобы я, ну… сходила в бордель?

— Э… Что?!!

— Да, конечно, — заторопилась она, — я знаю, что дорого. Но не обязательно же на первой линии! Есть не самые понтовые, где тоже мапни с хорошими сетами и прошивкой. Ну, ты же понимаешь? Хочется попробовать! Это будет самый-самый лучший подарок, Тиган, правда!

Я даже подзавис. Да, по всем понятиям бордель — не измена. Мапы, что мужские, что женские, — это оборудование, нельзя изменить парню с самотыком.

— Клянусь, не буду сравнивать с тобой! — захлопала глазками Таришка.

Ну да, в это верю. Говорят, сеанс с мапой — любого пола — настолько лучше натурного секса, что и сравнивать глупо. Иначе бордели не были бы самым мощным денежным насосом Средки.

— Ну Тиган, — умоляюще заломила руки девушка, видя мои сомнения, — ты пойми, мне с тобой норм, ты отлично трахаешься, лучше… хм, разных. Но я хочу попробовать мапера до ренда! Это, говорят, совсем не то, что после! Я же понятно куда рендуюсь, значит, потом у меня там уже импл будет, а я хочу вот так, натурой попробовать, чтобы было с чем сравнить!

— То есть ты всё-таки…

— А ты думал, я что, буду всю жизнь вот так? В модуле сидеть? Где всей радости, что на меня старые шлоки дрочат? Я помню, Тиган, что ты гору токов слил и жизнь спас. Я не сучка неблагодарная, честно, я ценю. Ну, хочешь, я тебе с рендовой премии отдам? Придётся подождать десять лет, да, зато… Я отдам, правда! У мап хорошие выплаты, ты же знаешь. А если возьмут на эксклюзивку, так просто роскошные! Я думаю, меня возьмут, я же лучшая!

Да, с такой внешностью она, само собой, понятно куда рендуется. Тут даже вопросов нет. Может и эксклюзивный контракт урвать. Их мало, ну так и она красотка редкая. Эксклюзивки не в борделях на потоке работают, а одного богатого клиента обслуживают. Главное, чтобы внешность подошла. Будет у какого-нибудь вершка личным секс-оборудованием в спальне. Брешут, что некоторых даже после ренда себе оставляют, привыкнув. А то и женятся на них. Но я думаю, что это только в рекламе показывают для глупых девчонок, чтобы бегом в ренд-центр бежали, мечтая очнуться потом в башне прома. Молодого и красивого, само собой, а не старого вершка-извращуги. Но так не бывает. Слишком хорошо. Не в нашей жизни.

— Ну Тиган, ну пожа-а-алуйста! Больше ничего можешь не дарить, никуда не водить и даже конфеты не покупать! Я тебе потом волшебную ночь устрою! Всё что захочешь и даже больше! Ну Тига-а-н…

— На, — протянул я ей карточку. — Тут должно хватить.

— Спасибо, спасибо, спасибо! Тиган, ты лучший! Реально лучший, хоть и интик! Я тут разведала одно местечко, и недорого, и отзывы хорошие! А может, и тебе пока к мапам сходить? Обменяемся потом впечатлениями…

— Воздержусь, — ответил я.

Токов-то и на одну Таришку в обрез. Совсем на нули упал. Опять.

Проводил до заведения, мрачно посмотрел на голографию смазливого накачанного мужика в шортах над входом. Из шорт периодически выскакивает здоровенный киберчлен, а анимированный мужик делает приглашающий жест. Проследил, как Таришка, пощебетав на ресепшне, выбрала себе кого-то на настольном экране. Кого именно, снаружи не видно, но побежала по коридору аж подпрыгивая от нетерпения.

А я остался сидеть на лавочке, любоваться, как рисованный мапень залупой машет, и думать, какой же я беспросветный дебил. Дышки, что ли, швыркнуть? Никогда она мне не нравилась, а тут прямо захотелось чем-то башку отключить. А, ну да, на Средке же бесплатной нет, всё за токи, а я не просто дурак, я нищий дурак. Не на низы же тащиться за лимитной?

* * *

— Ковыряла? — уверенно-утвердительно спросил неприятный жёсткий голос, и я, отвлёкшись от самоедства, поднял глаза.

Рядом с лавочкой стоят трое. Двое просто корповые громилы, квадратные в проекции пострендники с силовухой. Говорит третий, по виду крайм-смотрящий не самого низкого ранга.

— А кто спрашивает?

Он не ответил, а продолжил задавать вопросы.

— Марима знаешь?

— Пересекались, — напрягся я.

— Ты ему башлял. За что и сколько?

— Два плюс полкило. Девку с «мяса» выкупил.

— Фигассе, — присвистнул один из «силовых», — у неё что, две манды?

— Да хоть четыре, — заржал второй, — за столько токов можно весь бордель отыметь, и ещё останется!

— А в чём проблема, уважаемый? — поинтересовался я.

— Марима привалили.

— Это не я!

— Ясен неон, что не ты. Его клан Синей улицы вздёрнул на кабельной ферме прямо возле борделя. И заведение разнесли, а это непростое заведение…

Креонов член, я так и думал, что у Марима там «мясное» было!

— Тогда какие ко мне предъявы?

— Марима не жалко, он, как оказалось, общие токи спеглил и на налёт клановых списал. Мы это выяснили только сейчас, когда его с верёвки сняли и подняли бухгалтерию. Токи, что ты ему забашлял, он себе забрал, пегля позорная. И те, что заказчик ему вперёд проплатил, тоже. Списал всё на налёт клановых. Они недавно склад наш обнесли, слыхал?

— Откуда?

— Вот и мой боз хочет знать, откуда? Киралик его зовут, слышал о таком?

— Чота вроде краем уха.

— Он бордели держит на Средке. Разные. Вот этот, например, — краймовый показал на дверь, за которой сейчас оттягивается на чьём-то киберчлене Таришка, — тоже его.

— Не мой профиль, — сказал я, покосившись на рекламу, где мужик снова достал из шорт залупу и призывно помахал ей.

— Видишь ли, Ковыряла, странная фигня выходит. Ты был на складе — его вынесли клановые. Ты был в борделе — его тоже вынесли клановые. Тебя видели с клановыми в клановом баре, причём именно с теми, что обнесли склад. С теми, что разгромили бордель, конкретно тебя не видели, но какой-то пацан из низовой молоди там светанулся, может, и ты, мы не знаем. А главное, у тебя были какие-то странные макли с Маримом. Два с половиной килотока за девку с «мяса»? Кому другому сказки рассказывай! За что ты ему на самом деле отбашлял, Ковыряла?

— За девку, реально.

— И где она? Хочу посмотреть на чудо, которое столько стоит.

— Не знаю. Где-то.

— То есть даже девку ты показать не можешь, ясно. Знаешь, что я думаю, малец?

— Даже представить себе не могу.

— Я думаю, что вы с Маримом что-то крутили с кланами, и токи эти были от них. На том складе ведь не только девки были, точнее, девки там постольку-поскольку, там знаешь, чего хранилось?

— Нет. Я и про девок не знал. Только про одну.

— А вот я уверен, что знал. Потому что Марим через тебя вышел на клан Чёрных Песков и сдал им наш товар по дешману, а они взамен сделали вид, что обнесли склад. Те токи же были от клана, так?

Самое смешное, что он прав, токи и правда были клановых, только вот получил я их за то, что ломанул интер.

— И знаешь, что интересно, Ковыряла?

— Нет.

— Клановые охрану склада не грохнули. Вломили хорошо, но, когда ушли, те живы были. Видел это один человечек, как позже выяснилось. Но когда Марим нас вызвал, они уже были того. Правда, странно?

— Ну, есть такое.

— А потом другой клан вдруг выносит бордель, за которым смотрел тот же Марим. Откуда они узнали, что там «мясо»? Кто его слил?

— Кто?

— Думаю, ты. Сдаётся мне, Марим и тебя кинул. Он той ещё пеглей оказался, такие всегда кидают. А ты хороводишься с кланами, где один, там и другой… Понимаешь?

— Не понимаю. На ровном месте предъявляешь, нет у тебя ничего.

— Может, и так. А может, и есть. Так что ты сейчас пойдёшь с нами и всё-всё нам расскажешь.

— За меня есть кому сказать, — напомнил я.

— Это Копень, что ли? Забудь. Копень против Киралика вообще никто. Так что он тебя уже слил. Сам пойдёшь? Или ноги переломать? Ребята тебя и без ног донесут, им нетрудно.

— Пойду, — сказал я мрачно. — Но предъява не по делу, реально.

— Боз Киралик разберётся. Пошли.

И я пошёл, изо всех сил надеясь, что Таришка не выскочит прямо сейчас и не спалится. Глупо было бы слить кучу токов, чтобы её снова в «мясо» засунули.

Глава 21 Служба безопасности

— Это здесь, что ли, ваш боз сидит? — я с сомнением оглядел мрачное помещение.

— Ты чо, дурной? — ответил краймовый презрительно. — Боз сидит в башне. Но туда всякое позорное говнючьё тащить — много чести. Да и разборка с утилизатором тут ближе на случай, если ему не понравится твой рассказ. Так что ты уж постарайся. Сиди, жди, думай, вспоминай. Второго шанса не будет, боз Киралик конкретно резкий.

Вещи у меня пока не забрали, это не по понятиям. До разговора с бозом мне просто предъявлено, есть типа шанс разрулить. Так что комм при мне, и я читаю сообщение от Таришки:

'Не дождался? Обиделся, да? Ну и ладно, оно и к лучшему. Знаешь, я решила, что не вернусь, раз так. Иду в ренд-центр, чего откладывать? Он принимает круглосуточно. Так что увидимся через десять лет. Тогда и токи отдам, с выплаты. Не скучай, интик. А лучше тоже рендуйся, тогда даже соскучиться по мне не успеешь!

Да, если тебе интересно, — мапень стоил своих денег. Так что мне сегодня всё равно бы больше не захотелось. Пока, говнючьё позорное!'

Ну что же, по крайней мере за неё теперь можно не волноваться. Чем бы ни закончилась история с краймовыми, Таришка уже не при делах, ренд всё спишет. Рендованному не предъявишь, он собственность ренд-центра, то есть имущество владетелей. Обидно ли мне? Дичайше. Но есть и некоторая доля облегчения, потому что в глубине души я знал, что однажды так будет. Это ожидаемая боль, а ожидание хуже боли. Перетерплю, постепенно привыкну, что Таришки в моей жизни больше нет. Да и о чём я? Терпеть, скорее всего, осталось недолго, ровно до тех пор, пока боз Киралик не выяснит, что я действительно навёл на склад клановых. На бордель, правда, не наводил, не знал наверняка, что там «мясо», но это уже неважно, одного склада хватит. Знать бы, что так обернётся, не отдавал бы Мариму токи, а сразу слил точку клановым. Мне приходила такая мысль в голову, но тогда я уж слишком очевидно палился. Не помогло, креонова плешь!

Дрогнул виброй второй комм, который левый.

«Выбрось комм и беги. Капрен».

Креоновы мудя, это ещё что за новости? Сообщение на моих глазах рассыпалось на пиксели и исчезло, самоудалившись. А что, так можно было? Я вот не умею. Рад бы последовать совету, выбросить и убежать, но некуда. Стены сплошные, окон нет, замок двери снаружи. Я бы его ломанул, но не добраться же никак.

Сижу, жду дальше.

Грохнуло. Раз, другой. Ого, стреляют, что ли? На низах мало оружия, вопросы предпочитают решать без него, но я знаю, как звучат выстрелы. Клановые, например, обожают таскаться с дробовиками. Может, это Дербан с компанией решили меня вытащить? Блин, что я несу — откуда им знать-то?

Грохнуло совсем близко. Что-то врезалось в дверь. Тишина. Снова бабах. Ещё ближе. Дверь пискнула, отъехала в сторону, на пороге впечатляющий киб — не просто силовик, а боевая модификация, с оружием, имплы прикрыты бронёй, рожа закрыта, ружьё дымит стволом. Реально владетельский без! Я таких и не видел никогда.

— Тиган Ковыряла? — спросил киб бесстрастно. — Следуйте за мной. Сопротивление приведёт к негативным последствиям.

Я бы даже и не подумал сопротивляться двум центнерам брони и синтомышц. Пополам порвёт и не напряжётся. Но за его спиной из темноты коридора вынырнул корповский силовик, один из тех, кто меня сюда привёл. В руках его здоровенный двуствольный обрез, который он направил безу в голову и влупил с двух стволов почти в упор. Киб покачнулся, врезался в косяк двери и, развернувшись выстрелил в ответ. Грохнуло так, что я оглох, в груди силовика образовалась дыра, в которую я мог бы просунуть голову, и он упал на пол, заливая его кровью.

— Тиган Ковыря… — снова повернулся ко мне без, и тут его, видимо, накрыло. Неловко прислонившись плечом к стене, бронекиб стал сползать по ней вниз, со скрежетом продирая покрытие стальным наплечником.

Я, полуоглушённый и ни фига не соображающий, перепрыгнул через него и кинулся бежать.

* * *

— Тиган? — сонно спросила Козя. — Ты как открыл?.. Что-то случилось?

— Угу, — сказал я. — Много всего. Можно я у тебя переночую? Мне не то чтобы совсем некуда идти, но как-то, знаешь… Не хочу быть один сегодня.

— Ты же, вроде, собирался с Таришкой на Средку…

— Не спрашивай, ладно?

— Как скажешь… Ох, у тебя же семнадцатилетие! А мне совсем нечего тебе подарить…

— Не надо ничего, Козя.

— Ну как не надо? Ты столько для меня сделал! Я хочу хоть что-то сделать для тебя!

— Слушай, — сказал я смущённо, — ты не могла бы принести мне пожрать? Любого соцавансного хрючева из пищемата, пофиг.

— Да, конечно, — удивилась девчонка. — Но почему…

— Мы как бы немножко поменялись местами, — признался я. — Теперь у меня нет комма и айдишки. Так вышло.

— Э… ну ладно. Тебе чего взять?

— Лапши, газировки, питательный батончик любой. Новая корпа тебя не обижает?

— Нет, что ты! — хихикнула она. — Наоборот! Здороваются так уважительно, словно я владетельница Калидия! А когда один местный шлок на меня начал быдлить, типа чего это он должен ждать, пока всякая мелочь пищемат занимает, они на него наехали и заставили извиниться, прикинь!

— Смешно, — согласился я. — Но ты нерасслабляйся, кажись, моя репутация в ближайшее время может рухнуть.

— Ничего, это не важно. Сейчас принесу еды.

Я сел на Козину кровать (больше в крошечном модуле сесть некуда) и задумался. Левый комм я, убегая, выкинул со Средки вниз, мой собственный отключил и завернул в фольгу вместе с айдишкой. Использовать её, скорее всего, нельзя, безы имеют доступ ко всем сетям, засвечусь моментально. А главное — я без малейшего понятия, чем заслужил такое внимание. С краймовыми всё плохо, но понятно: я, разозлившись, навёл на них клановых, те выставили склад, есть повод предъявить. Я надеялся, что меня с ними не свяжут, но ошибся и огрёб. Сам виноват. Но безы? Это же совершенно не мой уровень! Даже сходу не соображу, что такое должен натворить низовой, чтобы им заинтересовались безы. Я за собой ничего масштабного не припоминаю. Да, ломал кой-чего по мелочи, но это обычный низовой крайм, да и арбер должен был прикрыть, он за это процент получает. Нет, вот вообще никаких идей, что стряслось. То, что безы сцепились с краймовыми, спасло мою жопу, но какого бага?

Вернулась Козя, принесла пожрать. Я вцепился в горячий стакан с лапшой и принялся её лопать, не обращая внимания на вкус, точнее, на его отсутствие. Проголодался на нервах.

— Принести ещё? — жалостливо спросила девчонка, когда я вдогонку слупил питательный батончик и выхлебал газировку. — Мне не сложно.

— Не надо, спасибо. Я пойду в соседний модуль, посплю. Может, с утра что-то придумаю…

— Ложись тут, там бардак жуткий.

— Да ладно, что я тебя выгонять буду…

— Ложись-ложись, я посижу с тобой чуть-чуть, ладно?

— Это твой модуль, — я снял кроссовки, стащил штаны и залез под одеяло.

Козя присела рядом, на край.

— Что случилось, Тиган? Нет, ты не говори, если правда нельзя, но, если просто боишься меня нагрузить, не бойся. Я маленькая, но крепкая!

— Козя, оно вот тебе надо?

— Ещё как надо! — уверенно ответила девчонка. — Ты же не забил на мои проблемы, а помог. Вдруг я тоже смогу чем-то помочь? Пусть даже какой-то ерундой, хотя бы за жратвой сбегать? Ну правда, Ковыряла, я же вижу, что тебе надо кому-то рассказать! Расскажи мне, мне можно.

И я зачем-то рассказал. Всё. И что выкупил Таришку с «мяса», и что слил «мясных» клановым, и как глупо встрял с краймовой предъявой, и как на меня навелись безы. И даже то, что Таришка вместо того, чтобы пойти со мной в дансинг, пошла в бордель. Это было почему-то сложнее всего рассказать. Меня даже сейчас, после всех приключений этой ночи, резануло по сердцу горькой обидой.

— Вот жешь шалава неблагодарная! — возмутилась Козя. — И что? Придёт потом, как ни в чём не бывало, будет снова токи тянуть?

— Не придёт, — сказал я. — Она рендовалась. Сразу после побежала бегом. Наверное, очень понравился киберчлен, решила заработать себе на бордели. Я сам виноват, знал ведь, что она такая. Мы же росли вместе, я про неё всё знаю.

— Прости, Тиган, я просто этого не понимаю. Как она могла? Ты ей жизнь спас!

— Ну, она же обещала вернуть токи после ренда. Может быть, даже вернёт.

— Это другое, — затрясла своей странной причёской Козя. — Токи не главное!

— Для неё — главное. Глупо обижаться на человека за то, что он такой. Хотя всё равно обидно, конечно. Раз уж решила рендоваться, могла бы провести последнюю ночь со мной, а не в борделе.

— Ты её любил? Или любишь?

— Э…

Я завис. Кажется, впервые слышу это слово в таком контексте. «Я люблю конфеты, дышку и трахаться», — вот это сколько угодно.

— Я… пожалуй, к ней привык. Мы знакомы столько, сколько на свете живём. Она была частью моей жизни. Важной частью. Мне её не хватает, и это не только постель. У меня семнадцать лет кто-то был, а теперь нет. Да, ей больше нужны были токи, чем я, она часто плевала мне в самолюбие, приходила и уходила, когда захочет, называла «позорным говнючьём», стеснялась меня, боялась, что нас кто-то увидит вместе. Уверен, трахалась не только со мной, хотя она не говорила, а я не спрашивал. Но мне всё равно дичайше погано от того, что Таришка свалила.

— Ты хороший человек, дро Тиган, — вздохнула Козя и погладила меня по голове. Это было неожиданно приятно, но у меня защипало глаза, и я отвернулся к стене.

— Спи, я посижу ещё, подумаю.

* * *

Проснувшись, обнаружил спящую рядом Козю и сразу всё вспомнил. У меня больше нет Таришки. У меня больше нет токов. У меня больше нет будущего. Какое там «учиться на спеца», я теперь и как ломщик кончился. Меня ищет крутая корпа со Средки, арбер это не разрулит и заказов мне не даст. Это даже хуже, чем безы, потому что безов мало, а краймовых дофига, назначат за меня награду — и каждый первый сольёт. Ну ладно, может, не каждый. Козя, пожалуй, не станет, она хорошая девочка, но все остальные… Может, безам сдаться? У безов ко мне ещё неизвестно, какая предъява, а корпа теперь точно в утилизатор кинет. Не, плохая идея, от безов добра не бывает.

Осторожно, стараясь не разбудить девчонку, встал, пошёл в санмодуль. Но, когда вышел, она уже не спит, сидит на кровати. Сонная, волосы-черви распущены, коленки голые худые торчат, выглядит смешно и странно.

— Доброе утро, Тиган.

— Разбудил тебя? Чего в другой модуль спать не пошла?

— Лень стало. Пригрелась и уснула. Сейчас умоюсь и принесу пожрать.

Пока пьём гадостный низовой синтокофе (вот чего мне будет не хватать больше всего без токов и Средки, так это нормального синтокофе), Козя рассуждает:

— Я ночью, пока не уснула, думала, из-за чего тебя безы могли искать.

— И чего надумала?

— Тебя предупредил этот, как его, ну, техн из Башни…

— Капрен, да.

— Значит, скорее всего, проблема касается тех дел, про которые был в курсе именно он.

Я не рассказал Козе про левую имплуху. Просто дофига было бы рассказывать. Может, и правда в ней дело? Хотя… Как-то мелковато для безов…

— Вряд ли, Козябозя. Это, конечно, крайм, и довольно жирный, но уровня промов, а безы выше летают, у владетелей. Да и странно мне предъявлять, я чисто как техн сработал. Они бы вершку предъявили, который схему придумал, а если бы меня потянули за компанию, то не безы, а полиса. Не, не бьётся что-то.

— Посмотри на это с другой стороны, — не сдаётся девчонка, — безы — это уровень башен владетелей, да. Но ведь этот Капрен как раз в башне Креона и сидит! И он же тебя предупредил. Так что он, скорее всего, в курсе, что случилось.

— Ну, так-то да… — признал я. — Соображаешь. Как бы с ним связаться…

— По моему комму, — предложила Козя. — У меня теперь айдишка есть, я получила бесплатный легал, а тот левый, что ты мне купил, можешь забрать. Если что, и выкинуть не жалко. Поинт помнишь?

— Ага.

Я всегда такие вещи в башке держу, потому что левые коммы дело ненадёжное, в любой момент могут под блокировку лечь, а контакты — самый ценный капитал ломщика.

«Меня чуть безы не свинтили. Что за фигня творится?» — написал я.

Представляться не стал, догадается, небось. Интересно, ответит? В любом случае вряд ли сразу.

— Я заберу комм пока?

— Да, конечно, — удивилась Козя. — Ты же его купил, он больше твой, чем мой. У меня теперь легальный есть.

— Спасибо.

— Не за что, это я тебе должна. Ты в школу не пойдёшь, наверное?

— Нет, палевно. Если меня где и будут искать, то там. Надо домой заскочить, забрать кой-чего и искать новое логово. Заброшек по низам хватает, от сети отрезать, и никто не найдёт.

— Ты же не пропадёшь? Пожалуйста, Тиган! Приходи ко мне или хоть пиши! Не исчезай, как мама! — в больших чёрных глазах заблестели слёзы.

— Конечно, приду, — улыбнулся я. — Кто мне ещё жратвы в пищемате возьмёт? Мою айдишку палить нельзя.

— Конечно, — рассмеялась с облегчением Козя. — Мне нетрудно! Я ем мало, никогда лимит не выбираю!

— То-то ты тощая такая!

* * *

К себе залезал тем же путём, что проводил раньше Таришку, — через крышу и техническую шахту. Эх, Таришка… Ладно, к Креону в задницу чувства, надо убедиться, что меня тут не ждут. Подключился с техмонитора к камерам в модуле и коридоре — чисто. Это мои камеры, в общей контрольной сети они недоступны, ещё не хватало, чтобы шлоки на вахте пялились, как я Таришку трахаю! В их возрасте столько дрочить вредно!

Вещей у меня больше, чем у среднего низового. Точнее, у них вещей обычно нет совсем — бесплатную одежду можно получить в любой момент, а что-то ещё накапливать нет смысла, всё равно в ренд уходить. А вот у меня инструменты и запчасти, жалко. Некоторые железки прилично токов стоили, Ëнти на мне хорошо заработала. Решил, что инструменты возьму все, они небольшие, а остальное брошу. Даже так довольно увесистый рюкзак вышел, хотя и компактный.

Уже собрался, когда в дверь постучали. Я сперва запаниковал, но потом решил, что безам стучать незачем, а краймовые вряд ли вломятся в «Шлокоблок» без шума.

Оказалось, Горень.

— Сваливаешь? — спросил он нейтральным тоном.

— Да так, дела…

— Тебя безы искали.

— Креонова мошонка, и тут?

— Да. Убедились, что тебя нет, и ушли. Велели докладывать, если объявишься.

— И ты доложил?

— Нет, но доложу. Так что вали побыстрее и подальше. Во что ты вляпался, Ковыряла?

— Кабы я знал, Горень! Вот веришь, вообще без понятия! Но проверять не хочу. Залягу на дно, может, само утихнет.

— Это вряд ли, безы — ребята серьёзные. Но дело твоё, конечно. Хочешь совет?

— Давай.

— Рендуйся. Ренд всё спишет. Из ренда тебя даже безы не достанут, потому что смысла нет, всё равно башка отключена.

— А что, назад включить нельзя?

— Нет, пока срок контракта не выйдет. Точнее, можно, но только через сервер ренд-центра, а рендовики на это не пойдут, потому что при досрочном деренде выплачивается компенсация, оно им надо?

— А безы их что, заставить не могут?

— Рехнулся, Ковыряла? Ренд-центр — это Верховный! Теперь Верховная. Сам подумай, кто её заставит?

— Ну, так-то да… Но не хочется мне в ренд.

— Твоё дело. Вали. Модуль твой пока подержу, вещи не пропадут.

— Спасибо, Горень.

Смотрящий только железной рукой махнул.

Я всегда знал, что он нормальный, в целом, мужик. Для шлока. Мог бы сдать, небось даже премию получил бы, но добро помнит. Редкость на низах.

* * *

«Никлай просит подойти к школе, в переулок», — написала Козя.

Я сперва разозлился, что она рассказала учителю, не спросившись, но потом подумал, что, может быть, и правильно сделала. Вряд ли он меня безам сдаст, не тот человек.

Тем не менее, зашёл осторожно, с той стороны, где точно нет камер, а ждать устроился на наружной лестнице, укрывшись за климатическим блоком. На лице у меня электронные очки и дыхательная маска, так что системы распознавания ловить не должны, тем более в низах, где камеры — старое говно.

Сначала в переулок забежала Козя, закрутила головой, расстроилась. За ней зашёл Никлай, успокаивающе похлопал её по плечу, огляделся, уставился точно туда, где я сижу. Видеть он меня не может, значит, догадался. Тут не так-то много мест, откуда можно скрытно наблюдать. Я вылез и спустился.

— Козя сказала, у тебя какие-то проблемы, — сказал учитель. — Но не стала рассказывать без твоего разрешения. Если это не доставит дополнительных неприятностей, поделись. Может быть, я что-то подскажу, или смогу помочь.

— Первое: я вломил «мясной» склад клановым, те его вынесли, отпустив девчонок и набив рожи охране. Потом другой клан разгромил «мясной» бордель той же корпы, я тут не при делах, но они считают, что да. В общем, корпа в дичайшей залупе, меня ищут и, найдя, уроют. Это байда говённая, но понятная. Хуже то, что меня с какого-то перепугу ищут безы, и, клянусь Креоновой плешью, у меня ни одной идеи, за что. В «Шлокоблоке» они уже были, я оттуда свалил. Комм и айдишку замотал в фольгу, рожу закрыл как мог, но что делать дальше — без понятия.

— Пошли, — вздохнул Никлай.

— Куда?

— Увидишь. Пошли, говорю. Занятия всё равно кончились на сегодня.

* * *

— Это же… Башня!!! — изумлённо выдохнула Козя. — Вы живёте в башне!

— Нет, просто высотка, — ответил Никлай. — В низах многие путают, но это разные вещи. Башни — у владетелей, потомственной аристократии, высотки — у всех остальных. По сути, тот же многоквартирный кондоминиум, только просторный и над Средкой.

— Тут роскошно!

— Только по сравнению с низами. Здесь жили внешники, работавшие по контракту с Креоном.

— И куда они делись? — спросил я.

— После смерти Креона большинство его проектов свёрнуты, отчасти потому, что никто кроме него не понимал, зачем они нужны, но также и по причине того, что платить стало нечем. Только у Верховного был ихор, дающий долголетие. Именно ради него работали внешники.

— А как же токи? — спросила Козя. — Говорят, внешникам платят гораздо больше, чем даже спецам!

— Токи принимают только в городе, — напомнил Никлай. — Зачем они тем, кто не собирается в нём жить? Вот, это моя квартира, проходите…

— Ой, что это! — подпрыгнула девчонка.

— Это кот. Его зовут Барсик. Единственный кот в этом мире и, возможно, самый старый кот в Мультиверсуме. Я поделился с ним ихором, так что он прожил очень долго и, надеюсь, будет со мной ещё много лет. Барсик, познакомься, это мои ученики, Козябозя и Тиган.

Рыжее животное, немного похожее на шуздра, но крупнее и с короткой круглой мордой, открыло пасть и вякнуло что-то утвердительное. Так и прозвучало: «мяквяк» или типа того.

— Он разговаривает? — прошептала Козя.

— Только по-своему. Но всё понимает. Это очень умный кот.

— А что значит «Барсик»? — спросил я.

— «Маленький барс».

— А что значит «барс»?

— Большой кот.

— Его зовут «маленький большой кот»?

— Нечто в этом роде, не удивляйся. Традиция.

— Мряу, — согласился Барсик и, гордо задрав хвост, удалился в комнату.

— Располагайтесь здесь, в гостиной, — сказал Никлай. — Я покормлю кота и вернусь. Не так-то просто найти тут еду, которая ему нравится, но, к счастью, Барсик навострился ловить пеглей в кабельных тоннелях, так что по большей части кормит себя сам и даже мне приносит.

— Пеглей? Вам? — удивилась Козя. — И что вы с ними делаете?

— Нет, не ем, конечно, — засмеялся учитель. — Аккуратно выкидываю, но так, чтобы кот не видел и не обиделся.

— Классно тут, да? — спросила девчонка, когда Никлай вышел. — Красиво. И Средка внизу!

— Ты знаешь, что надо на неё пописать?

— Зачем?

— Примета такая. Оказался над Средкой — поссы сверху!

— Ты надо мной смеёшься, да?

— Нет, это правда так. Я вот писал уже. Два раза. Аж с самой Башни Креона!

— Ого! Серьёзно?

— Ну, не с самого верха, конечно, с технического яруса, но всё равно, он выше Средки.

— Круто. Но я, наверное, не стану. Неловко как-то. Мальчикам проще.

— А как ты оказался в Башне Креона? — спросил вернувшийся Никлай.

— Техн тамошний провёл. У нас делюга там одна случилась, вот и встретились.

— Эта, как ты говоришь, «делюга» может быть причиной того, что тебя ищут безы?

— Не, вряд ли. Там вопрос по левой имплухе был… — я рассказал Никлаю про неактивированные миоблоки.

— Да, действительно не тот уровень, — согласился со мной он. — Безы занимаются вопросами безопасности города, а «левак» всегда был и всегда будет, его немного, и он ни на что не влияет. Очень интересно, во что ты умудрился вляпаться…

Я молча пожал плечами. Самому интересно.

— Есть хотите? Хотя что я, конечно же хотите, молодые всегда голодные. Извините, у меня очень давно не было гостей, так что гостеприимство атрофировалось. Сейчас принесу.

Никлай вышел и вернулся, к моему удивлению, с совершенно обычной бесплатной едой из соцминимума. Газировка, лапша, батончики. На фоне роскошных здешних интерьеров она смотрится странно.

— Здание давно пустует, доставка отключена, — пояснил он. — Просто держу небольшой запас, чтобы не бегать вниз к уличному пищемату. Простите, но я не капризен в еде, и бесплатная меня вполне устраивает. А вот для кота приходится покупать…

— Ничего, — сказал я, — для меня теперь и бесплатка недоступна, так что спасибо.

— Не за что. И вот ещё что, Тиган, можешь пожить пока у меня.

— Правда?

— Да. Квартира большая, я занимаю всего одну комнату, в остальные даже не захожу, да и Барсику будет веселее, меня-то подолгу не бывает дома. Только одно условие — не входи тут в сеть и не свети айдишку. Я занимаю эти апартаменты без всякого на то права, просто заселился и живу, но не хотел бы их лишиться. Барсику не понравится в низах. Устраивает?

— Да, конечно, большое спасибо!

Глава 22 Основа общественного консенсуса

Козя, спросив разрешения, тоже осталась ночевать у Никлая, за что получила возможность вдоволь нагладить Барсика. Животное «кот» отчего-то предпочло её худые колени всем остальным поверхностям в доме и запрыгивает на них, стоит ей сесть. Тычется головой в живот, требует чесать за ухом. Никлай показал, как это делать правильно, и Барсик издаёт утробные рокочущие звуки, свидетельствующие, видимо, о тактильном удовольствии.

— Вот и маму твою он обожал, — сказал учитель удивлённо. — Надо же, какая наследственность. Пахнете вы похоже, что ли…

— Расскажите о маме! — решилась Козя. — Хоть что-нибудь!

— Ну… — задумался Никлай, — она… очень, очень энергичная женщина. Решительная и умеющая достигать своих целей. Умная. Даже, пожалуй, чересчур умная.

— Это как? — спросила девочка.

— До невозможности признать чужую точку зрения хоть сколько-нибудь значимой. Она была моей заместительницей, но критиковала каждый шаг. До определённой степени это полезно, позволяет без иллюзий смотреть на дело рук своих, но с какого-то момента начинается настоящий саботаж. Когда дело зашло действительно далеко, всё важное уже было создано, новая система общественных отношений в городе заработала. То, что контракт со мной не продлили, по большей части её заслуга. Креон не вникал, кто именно принялся вставлять палки в колёса. По его мнению, начальник отвечает за подчинённых полностью, так что меня выкинули с ней за компанию. Я не очень расстроился, перейдя в позицию наблюдателя, но Каролина была в ярости. Она так самозабвенно кинулась разрушать то, что было нами построено, что я даже грешным делом обрадовался, когда её лишили этой возможности. Думал, что она покинет город, но нет, осталась. Мы регулярно виделись, правда, обычно наши встречи заканчивались тем, что она, обругав меня последними словами, уходила в бешенстве. Но всегда возвращалась, потому что ей нужен был кто-то, с кем можно спорить на равных. Когда однажды заметил, что Каролина беременна, то очень удивился и решил было, что она успокоится — ну кто всерьёз собирается взорвать мир, в котором будет расти его ребёнок? Но нет, с твоим рождением её намерение только окрепло.

— Взорвать мир? — переспросил я. — Это как? И зачем?

— Она считала, что это пойдёт ему на пользу. «До основания, а затем…» Да, вам же незнакома цитата. В общем, Кара хотела уничтожить ренд, сломать механизмы скрытой регуляции общества как «несправедливые» и вернуть «свободу». То, что в условиях весьма шаткого здешнего равновесия это приведёт к моментальному социальному коллапсу, её не смущало, поскольку «цель оправдывает средства». Её «свобода», подразумевающая принудительную дестратификацию общества при отмене социальных гарантий, спровоцировала бы структурный шок, от которого город, будучи изолированной ресурсодефицитной системой, вряд ли смог бы оправиться. Я вижу, вы не очень понимаете, о чём я говорю?

— Не все слова знакомые, — признала Козя.

— Увлекаюсь, — кивнул Никлай. — Перехожу на привычную терминологию. В общем, Каролина в какой-то момент перешла на нелегальное положение, пытаясь сформировать «сопротивление снизу», выстроить на основе крайма этакую «городскую герилью», но не смогла преодолеть инерцию праздности и «эффект дышки».

— Это как? — переспросила Козя.

— Дышка — одна из основ общественного консенсуса. Она позволяет нивелировать последствия фактического отсутствия социальных лифтов и жёсткой стратификации, частично подавляя конкурентное начало. У этого есть и свои минусы, но преимуществ больше. Без дышки ренд не стал бы таким массовым, потому что противоречит одной из базовых установок хомосапиенс — бескомпромиссной внутривидовой конкуренции. Убрав этот фактор, а также биологический прессинг конкуренции за самок и продолжения себя в потомстве, нам удалось выстроить равновесную систему экспертно-автоматического управления обществом. Благодаря дышке в социуме практически нет вертикальных амбиций, вызванных стремлением к доминированию, а небольшой процент толерантных к её эффекту утилизуется в крайме. Таким образом мы спланировали систему…

Никлая опять понесло. Поскольку мои школьные деньки явно закончились, запоминать её не надо, и я пропускаю остальное мимо ушей. Козя слушает, открыв рот, и машинально чешет кота, но ей тоже больше про маму интересно. Похоже, что та была на редкость сложной женщиной. Хотя, может быть, учитель к ней пристрастен, и их отношения выходили за рамки рабочих? Переживает он явно больше, чем за бывшую подчинённую.

— А вы не знаете, кто, ну… мой отец? — спросила девчонка, дождавшись паузы в лекции, которая чем дальше, тем меньше понятна, потому что учитель, увлёкшись, шпарит сложными словами, уже почти не разбавляя их обычными.

— Каролина не говорила, да я и не спрашивал. Могу предположить, если хочешь.

— Пожалуйста!

— В подразделении социального инжиниринга, которым я руководил, а твоя мама мне помогала, был парень, который занимался разработкой уклада кланов. Довольно талантливый молодой человек. По большей части, вся система кланов, их идеология, мифология, общественное устройство, функционал и интеграция в систему города придумана им. Сама идея социального балансира моя, но он разработал форму её реализации и полностью довёл до релиза, причём практически без багов. Такой же увлекающийся и азартный, как твоя мама, и имеющий сходный расовый фенотип, разве что чуть посветлее. Тоже внешник, разумеется, но не земляки, просто так совпало. Они часто общались в рамках служебных обязанностей и разделяли некоторые идеи. Когда новая общественная система города была окончательно сформирована и наш отдел закрылся, он не вернулся домой, а отправился жить в Пустошь, к своим любимым кланам. Романтик! В городе они с твоей мамой, мне кажется, не были особо близки, работы было так много, что всем было не до этого, но беременной она вернулась именно после поездки в Пустошь.

— А зачем она ездила в Пустошь? — спросила Козя.

— Разочаровалась в низовых, которые никак не хотели становиться субстратом революции, и переключилась на кланы. В кланах не уважают дышку и не любят ренд, они казались ей готовым тараном разрушения городского уклада, но что-то пошло не так, и она вернулась, разочарованная и беременная. Может быть, конечно, просто понесла от какого-нибудь према, но вряд ли, это не в её стиле. Так что твой отец, возможно, бывший социальный инженер, проживающий где-то в Пустоши. Там все такие загорелые и чумазые, что на его тёмную кожу вряд ли обращают внимание. Но учти, это лишь моя гипотеза.

— Спасибо! Мне это очень важно!

— Надеешься найти маму?

— Да, конечно! Я думаю, что она жива!

— Я, признаться, тоже так думаю, — вздохнул Никлай.

— Но это же хорошо? Мне кажется, вы почему-то недовольны…

— Видишь ли, если она бросила тебя и умчалась, то, возможно, нашла способ добиться желаемого. Последнее, что сейчас нужно городу, это немножко революции…

— Вы считаете… она могла меня просто бросить? — Козя захлопала разом заблестевшими глазами.

— Мне, наверное, не стоит этого говорить, — вздохнул Никлай. — Но лучше тебе не питать иллюзий. Твоя мама тебя любила… любит. По-своему. Как умеет. Но идеи для неё важнее. «Один ребёнок или все дети города? По-моему, выбор очевиден!» Вот так она сказала однажды.

— Правда?

— Дословно так. Речь, помнится, шла о том, чтобы прекратить шатать основы и заняться вместо этого тобой. Каролина вовсе не обязана была жить в низовом кондоминиуме, кормить тебя бесплатной едой, бросать надолго одну, запрещать ходить в школу, не заниматься твоим развитием, не давать читать книги, подвергать постоянно опасности, в конце концов!

По тону я догадался, что Никлай не раз обсуждал это с Козиной матерью, и обсуждения были весьма бурными. Всегда спокойный и выдержанный, он сейчас полон злой досады.

— Она прекрасно понимала, что рискует не только своей жизнью, но и твоей! Город умеет защищаться от деструктивных элементов, и даже знание того, как эта защита работает, не панацея! За ней в любой момент могли прийти безы, и жизнь кончилось бы не только для неё, но и для тебя! И если Каролина сама для себя это выбрала, то ты-то ни в чём не виновата!

Козя уткнулась лицом в руки и заплакала. Кот недовольно замыркал, толкая её круглой головой и как бы спрашивая, почему его перестали гладить и начали поливать?

— Прости, — сказал Никлай. — Мне не стоило это рассказывать. Я не настоящий педагог, просто школа стала удобным местом для оценки социодинамики… Не хотел тебя так расстроить.

— Нет, я же сама попросила… — всхлипнула Козя. — Просто… Не знаю. Я никогда не задумывалась о том, почему мама такая. Я не видела других мам, мне не с чем сравнивать.

— Не плачь. Ты была ей важна и составляла значимую часть её жизни, правда. Просто не главную. Такой уж Каролина человек. Для неё идеи свободы и справедливости всегда значили больше, чем люди, которым она собиралась их вручить. Ладно, куда-то наш разговор не туда зашёл. Давайте спать ложиться, мне завтра в школу, тебе тоже, а Тигану просто стоит отдохнуть.

Кот Барсик, несмотря на то что весь вечер просидел на коленях у Кози, спать пришёл почему-то ко мне. Оказалось, что он тёплый, приятный, и засыпается под его урчание удивительно хорошо.

* * *

Утром проснулся поздно. Козя и Никлай уже ушли, оставив мне остывший синтокофе и несколько бутеров. Кот тоже куда-то делся: ушёл на пеглей охотиться, а может, спит у Никлая в комнате. Я туда заглядывать не стал, неловко как-то. Санмодуль тут шикарный, и я наконец-то исполнил давнюю мечту — принял ванну. Действительно очень приятная штука. В такой бы с Таришкой поплескаться… Ну вот, опять себе настроение испортил. Пора привыкнуть, что никакой Таришки больше нет. Даже если я сейчас рендуюсь на десятку, как она, и мы одновременно дерендимся, вряд ли из этого что-то выйдет. Зачем я ей тогда? У неё будет своих токов куча, мапские выплаты одни из лучших. Все киберчлены Средки окажутся в её распоряжении. Забыть-забыть-забыть. Не надо оно мне. Семнадцать лет ей отдал… ну ладно, не все, лет с трёх она меня выделяла, а с пяти конкретно на мне ездила. В буквальном смысле иногда: когда играли в «клановая на моте», я был мотом.

Когда вылез из ванны, обнаружил, что видеостены в квартире отключены. Физически, через выдёргивание кабелей из портов. Решил, что, наверное, так надо, чтобы включённые устройства не палили, что в квартире живут. Никлай, скорее всего, от этого не страдает, у него оказалась целая комната, забитая книгами, но мне как-то непривычно. Я так-то книги уважаю, особенно технические руководства, там дофига такого осталось, что из сети выпилили, но для досуга предпочёл бы что попроще.

Пока размышлял, чем бы занять день, всё решилось само собой: пришло сообщение на комм. Тот, левый, что я забрал у Кози.

«Приходи, но осторожно». И точка на Средке. Это Капрен, больше некому. Я только ему с этого комма писал. На моих глазах сообщение исчезло. Вот как он это делает, а?

Пустая высотка имеет не только вход в низах, но и выход на уровне Средки. Не на основную часть, на боковой транспортный отросток, но всё равно удобно. Этажей в ней… Много, мы не на самом верхнем. Это ж сколько внешников тут жило? Сотни? Ничего себе… Учитель рассказывал, что, когда пришёл Чёрный Туман, Креон нанимал спецов целыми командами, пытаясь найти техническое решение, которое спасёт город. Не все из них оказались компетентны и добросовестны, но Верховный контролировал всё лично и очень жёстко. Обратная сторона — когда Креона не стало, всё посыпалось. Это Никлай так говорит, на низах-то практически ничего не изменилось.

С Капреном встретились в переулке, на краю основной эстакады. Есть на Средке такие места, что и не поймёшь, зачем они — ни рекламы, ни торговых точек, ни борделей. Тихо, сумрачно, безлюдно. Вообще говоря, Средка строилась как замена низам. Попытка поднять город над туманом. Эстакады, вставшие над улицами, должны были стать новым уровнем земли, все бы жили в высотках, а ниже остались бы только кибы на заводах. Но вышло как вышло — Средка не подняла город, а разделила его на низы и верхи. Нижние о ней мечтают, верхние на неё ссут.

— Неплохо, — оценил Капрен мою маскировку. — Очки и маска работают, но не на сто процентов, имей в виду. Есть много способов тебя спалить, так что держись лучше в низах, там безам работать гораздо сложнее, потому что сеть говно.

— В низах зато корпы как дома.

— А ты ещё и с корпами ухитрился посраться? А с виду такой приличный мальчик… Давай вот сюда зайдём.

Техн открыл неприметную дверь, внутри оказался аппаратный комплекс, выключенный, только дежурные индикаторы светятся.

— Садись, не на улице же торчать, — показал он мне на одно из двух операторских кресел. — Это старая контрольная будка, времён раннего тумана, когда все системы рулились в основном вручную, а не брейнфреймами. Средка тогда была только что построена, ни одного борделя, только машины ездили! Трудно себе представить, правда?

— Неужто видел?

— Смеёшься? Я же не внешник, мне продление жизни не светит. Рассказывали, когда на спеца учился.

— Так ты учился? Я думал, спецренд.

— Сперва спецренд, потом отработка, но мне с ней повезло, я рассказывал, было время и возможность учиться параллельно, а потом, когда ушёл в найм, уже за свои токи доучивался. Дофига спустил, но не жалею. Когда знаешь то, чего не знают другие, это рано или поздно окупается. Сам-то, поди, тоже этим пользуешься.

— Ну да, есть такое, — признал я. — Тоже хотел на спеца учиться, но теперь, конечно, мимо. Расскажешь, из-за чего на меня безы взъелись? Неужто из-за той имплухи?

— Нет, — покачал головой Капрен, — не угадал. Дело в тётке.

— Какой тётке?

— Которую ты меня попросил поискать в базе. Оказалось, что айдишник у неё левый.

— Айдишник? — поразился я. — Как айдишник может быть левым? Его же ренд-центр выдаёт, и больше никто!

— Не знаю, но факт. У этой тётки айдишек было две. Одна обычная, низовая, другая — особая, внешниковская. Как она ухитрилась такое провернуть — вообще без понятия, но по обеим установлено отслеживание.

— И что это значит?

— Что любая засветка такой айдишки — покупка, проход контрольных точек, совершение любых действий со счётом, — будет немедленно зафиксирована. Последствия… Ну, разное бывает. Похоже, что тут что-то настолько серьёзное, что сразу мчатся безы. Какая-то очень важная тётка, короче. Зря ты стал её искать.

— Почему?

— Потому что из-за тебя её начал искать я и тут же спалился. Обращение к базе пофиксили и меня моментом взяли за жопу. Я и не шифровался вовсе, это ж не крайм в базу заглянуть. А тут хоба — сюрприз!

— И что?

— Я тебя сдал, разумеется. Мне моя жопа ближе к телу. «Вот, мол, один дро просил поинтересоваться, ачотакова? Ну да, база не публичная, но и не секретная же, так, для служебного доступа. Дро попросил, я посмотрел. Нет, не знаю, где он. Просто коллега, техн, техны должны помогать друг другу…» — в общем отмазался кое-как, но теперь придётся весь левак отложить, пока всё не успокоится.

— Спасибо, что предупредил.

— Не за что. Да, ничего полезного для тебя я не нашёл. Левая айдишка, которая типа низовая, с пустым счётом, её примерно два года не фиксировали. Вторая, вершковая, с токами, там прилично, но движения по счёту не было ещё дольше, лет пятнадцать.

— Слушай, — озадачился я. — А может быть такое, что низовую айдишку использовали, но это почему-то не фиксировалось системой?

— Да, вполне. Если в пределах соцминимума в низах, то старые автоматы не обязательно передают данные в сеть. Расход лимита пишется в память самой айдишки, пищемат проверяет, что он не исчерпан, и выдаёт товар. По идее, он должен оставить об этом запись в базе данных, сверив личность с айди, но фактически это опционально. Есть сеть — передаст, а если сервер пингуется еле-еле или вообще коннект отвалился, то выдаст товар так. Писалось как аварийный протокол, чтобы если сеть ляжет, никто с голоду не помер, но сетевое оборудование в низах ты сам знаешь какое.

— Знаю, да, — кивнул я. — Трухло древнее, еле дышит.

— Ну и вот. Если не брать дышку (там всё строже), то у какого-нибудь старого пищемата, подключённого по гнилой витой паре, можно годами кормиться и не влететь. Но лучше не рисковать, так что ты свою айдишку не используй. Не повезёт, и спалишься.

— А жрать тогда чего?

— Предоплатками более-менее безопасно. Они пишутся в общий блокчейн, и чтобы понять, что платил ты, нужно знать, что конкретными токами заплатили конкретно тебе. Но лучше сразу от того пищемата валить подальше во избежание.

— И откуда у меня токи возьмутся? Мне с таким хвостом проблем ни один арбер заказа не даст.

— Сочувствую, дро. Встрял ты прочно. Но помочь ничем не могу, и так рискую, с тобой встречаясь.

— Неужели ничего сделать нельзя?

— Я думал об этом, — кивнул Капрен. — Вижу два варианта. Первый — свалить в Пустошь. Сети там, считай, нет, безы не спалят, корпы туда не суются вовсе. Если есть завязки в кланах, может прокатить, им техны всегда нужны.

— А второй?

— Рендуйся. Ренд всё спишет. Если получится, в техновский спец, если нет — куда пошлют.

— Не хочу я в ренд.

— Понимаю, уважаю. Сам долго сомневался. Но у тебя, дро, дела настолько говно, что мало какой ренд будет хуже. Откинешься, получишь выплату. Если не спустишь всё в борделях, то на учёбу хватит. Ладно, пора мне. Как я понимаю, активация левых имплов для тебя уже не актуальна?

— Точно не сейчас. Меня крутая корпа ищет, светиться нельзя, сдадут.

— Ну, если ситуация как-то волшебно изменится, маякни. Брейнкластер просчитал алгоритм и написал утилиту, так что теперь что хошь активировать можно, по одному серийнику. Мне пятнадцать процентов.

— Десять!

— О, да ты ещё торгуешься? — рассмеялся Капрен.

Сошлись на тринадцати.

* * *

Как я и надеялся, в баре «Третье колесо» сидит Шкворень с компанией. Эти ребята постоянно пасутся на Средк. Скорее всего, именно через них клан сбывает железо с Окраины. Торговые, так сказать, представители.

— Здаров, Ковыряла, — поприветствовал меня Шкворень. — Ты ж не пьёшь, чего в бар пришёл?

— С вами перетереть.

— А, ну это можно. Эй, газировки моему дро!

Колёсная официантка прикатилась со стаканом, клановый расплатился.

— Тот склад «мяса», что вы обнесли по моей наводке, — напомнил я.

— А, ну да, весело было!

— Кому весело, а на меня вышла корпа. Чуть не грохнули, чудом свалил. Сказали, что вы что-то дичайше ценное со склада попятили, ихний боз в ярости. Краймовые меня ищут, и если найдут, то отправят в разборку в лучшем случае. У них ещё и бордель мясной разгромили, и смотрящего перед дверями повесили.

— Эй, это не мы! Это «Синие»! У них баба премом, они на Средке какую-то корпу крышуют, ну и не поделили там чота.

— Баба прем в клане? — удивился я.

— Ну да. Над ними вся Пустошь ржёт, но им пофиг. А насчёт того склада… Не было там ни фига! Мы его обшарили, ящики все пустые были. Так что если ты думаешь, что мы твою долю спеглили…

— Не, Шкворень, не думаю. Но корпа уверена, что это вы.

— Да нам до Креоновой мошонки, что они там себе думают. Пусть попробуют предъявить, ха! — клановые дружно заржали.

— Вам-то не предъявят, — согласился я, — но мне от этого не легче. Я живой хожу, пока меня не сдал никто.

— Ну, чо тебе сказать, Ковыряла, — вздохнул Шкворень, — сочувствую. Постарайся не попадаться. Зашхерься в низах, отсидись, авось их попустит. Кто-то же спеглил их товар, может, спалится, они от тебя отстанут.

К столику подошёл клановый арбер, Механ, поманил Шкворня стальным пальцем.

Тот, извиняясь, пожал плечами, встал, они отошли в сторону. Разговаривали тихо, но потом Шкворень вскричал, не удержавшись:

— Сколько? — и посмотрел на меня.

Мне стало неуютно.

— Да, Ковыряла, — сказал клановый, вернувшись за столик. — Чего-то реально ценное у той корпы попёрли. Креоновы мудя, как жаль, что не мы! Короче, дро, за тебя объявили награду. Аж полкило. Правда, только за живого, за дохлого всего сотню.

— Мне кабзда, — сказал я уверенно. — Полная и окончательная кабзда.

Глава 23 Семейные ценности

За полкило токов меня будут искать все. Вот реально все. Это много. Для низов и полста токов — невиданный капитал. Даже Горень, я уверен, не выдержал бы, ему токи в общак постоянно нужны. Можно забиться в нору, сидеть у Никлая и не высовываться, но это тупик. Я даже не уверен, что я туда дойду. Механ вон меня опознал, и у него нет ни единой причины не заработать.

— Мне кабзда… — повторил я потерянно.

— Пагодь, — сказал Шкворень, — ща према спрошу. У него к тебе что-то было.

В баре меня корпа не тронет, тут территория клановых, и даже если Механ меня уже слил, то выдать прямо отсюда не по понятиям. Но стоит выйти за дверь…

— Прем пишет, — отвлёкся от комма клановый, — чтобы мы тебя везли к нему. Там как раз тот странный дро, Скриптор, приехал.

— Это который с книгами?

— Ага, он самый. Ты вроде перетереть с ним хотел?

— Ну да, была такая идея. Но сейчас неактуально, есть проблемы поважнее…

— Не сцы. Мы тебя не сдадим. Нам техн нужнее токов.

«Особенно такой, которому деваться некуда», — подумал я. Но ничего не сказал, потому что и правда, некуда.

— Ты сейчас иди наверх, я тебе номер оплачу на сегодня, не надо тут таблом светить на всю Средку. Ближе к ночи придёт машина, сдёрнешь на ней в Пустошь.

Номер достался тот же, в котором мы один раз уже ночевали с Козей. Может быть, он тут вообще один такой люксовый. Клановые, как я понял, к бытовому комфорту не привыкли.

Написал Козе, чтобы они с Никлаем меня не ждали, отбываю, мол, в кланы. Ветер в волосах, песок в трусах и прочая романтика. Не то, чего я хотел от жизни, но вот так уж сложилось. Лучше в пустоши, чем в утилизатор.

Весь вечер тупо сидел и пырился в рекламу, стараясь ни о чём не думать, а когда стемнело и на Средке зажглись огни, в дверь постучали. Я думал, это Шкворень пришёл сказать, что пора ехать, но оказалось, что это Козя. И не побоялась же одна гулять!

— Я еду с тобой! — заявила она таким тоном, что я сразу понял, что отговаривать бесполезно. Только оглушить и связать.

— Нафига?

— Хочу поспрашивать о маме. Никлай сказал, что она долго жила в Пустошах, вернулась оттуда беременная, кто-то может что-то знать.

— Пятнадцать лет прошло, — напомнил я. — И ты не знаешь, в каком она была клане. Они не все между собой общаются, некоторые терпеть друг друга не могут, а то и воюют даже. Вероятность что-то узнать небольшая.

— Я хочу попробовать!

— Ну… Почему бы и нет. Не получится — клановые тебя без проблем отвезут обратно. Всё равно чуть не каждый день кто-то в город мотается. Надо спросить у Шкворня, не будут ли они против, если ты…

— Не будут, — перебила девчонка, — я спросила уже. Они удивились, что спрашиваю, я ведь из клана теперь.

— Точно, — сообразил я. — У тебя же айдишка от клана Чёрных Песков! Ты им реально своя. Они скорее меня не повезут, чем тебя.

— То-то же! — торжествующе посмотрела на меня Козя. — Могу у тебя разрешения и не спрашивать! Это мой клан тебя приглашает!

— Уела, — согласился я. — Порвала просто. Ну, давай, унижай, доминируй…

— Не обижайся, Тиган, я не всерьёз. Одна бы не поехала, а раз ты едешь, то и я с тобой.

* * *

В лагерь клана Чёрных Песков мы приехали под утро, только-только стало светать. Зевая и ёжась от утренней прохлады, отправились в модуль, который нам указала сестра према, Дербана.

— Будет пока ваш, — сказала она небрежно, — потом разберёмся.

Мы не стали спорить и завалились досыпать, потому что в машине поспать толком не получилось, трясло сильно. Проснулись ближе к обеду, умылись. Вода течёт еле-еле, душ принять сложно, а о такой роскоши, как ванна, знают, наверное, только те клановые, что на Средке в люксе над баром останавливаются. Придётся мне ко всему этому привыкать. Учиться ездить на моте, чинить машины, ориентироваться в пустошах, жить без сети и видеостен, мотаться на Окраину разбирать железо, забыть про школу и Средку, забить на планы учиться дальше.

Ожидая, пока Козя выйдет из санблока, смотрю в пыльное, почти матовое снаружи от многолетней обработки песком окно. Пустоши до горизонта. В одну сторону виден вдали смутными чёрточками башен город. В другую — только рыжеватая голая земля с редкими жёсткими кустиками. Даже на низах пейзаж повеселее. Там, конечно, мусор, грязь и небо Средкой загорожено, но хоть неон горит. Тут неона нет, ночью туман подсвечивается луной, шуршит по стенам ветер с песком. Сложно мне тут будет с непривычки.

— Пойдём пожрём? — предложила Козя, вытирая волосы.

— Пошли, — согласился я.

В модуле-столовке на этот раз людно. Татуированная тётка на раздаче наваливает в миски тот самый «картофан». Я взял, потому что к этому тоже надо привыкать. Оказалось, что, если не задумываться, что он в говне растёт, то ничего, съедобно. Нажористо. Миска картофана, стакан компота, проваливай. Хочешь чего-то ещё — садись на мот, вали на Средку, покупай за токи. Если ты, конечно, настоящий клановый, а не приблудный незнамо кто.

— Здаров, Ковыряла, — хлопнул меня по плечу стальной рукой прем, подсаживаясь. — Лопай-лопай, мелкая! Тебе расти надо! — это Козе.

— Слышал про твои напряги с корпой.

Про проблемы с безами я клановым, разумеется, не сказал. Не стоит проверять границы моей востребованности.

— Не сцы, молодой, тут они тебя не достанут. Средки ты, конечно, надолго лишился, но и без неё люди живут. У нас тут многие её и не видели вовсе. Ничего себе, полкило токов за тебя дают! Да не дёргайся, не сдадим. Не по понятиям.Говоришь, что-то ценное у них со склада спёрли?

— Мне так предъявили. Решили, что я спелся со смотрящим и вас навёл. Типа всё подстроено, налёт не настоящий, а прикрытие.

— Скорее всего, — пожал широкими плечами Дербан, — что-то в этом роде и было. Небось их смотрящий товар налево слил, а ребята наши оказались просто удачным отмазом. Ну да что уж теперь. Пожрали? Тогда пошли, познакомлю со Скриптором. Ты же хотел с ним перетереть?

— Типа того, да.

— Ближе к вечеру соберёт народ и вещать будет, ну а пока один сидит, как раз можешь поспрашивать всяко.

* * *

Машина у Скриптора большая, внедорожный фургон на зубастых колёсах, похоже, что он в ней и живёт.

— Привет, прем, — поприветствовал он Дербана.

— Вот, молодь к тебе, — представил он нас с Козей. — Чот спросить хотели. Насчёт книжек вроде, или типа того. Если не в напряг, побазарь.

— Когда молодёжь интересуется книжками, — сказал Скриптор, глядя на нас с интересом, — это радует.

Мужчина неопределённо-средних лет, по виду не рендовавшийся (во всяком случае, на виду имплов нет), но крепкий, хорошо сложенный, с чёрными густыми волосами, карими глазами и неожиданно тёмной, почти как у Кози, кожей.

— Поднимайтесь в фургон, — сказал он. — Чего на улице торчать. Хотите синтокофе?

— Не откажемся, — сказал я за нас обоих, девчонка что-то подвисла. Не то растерялась, не то смутилась.

Внутри небольшой жилой отсек, откидная кровать, узкий длинный столик вдоль борта, а дальше полки, забитые книгами.

— Никогда столько книг не видел! — поразился я.

— Это небольшая часть, — ответил Скриптор. — Я стараюсь собирать их везде, где нахожу, но с собой вожу только самое интересное и полезное. Город не хочет помнить свою историю, но сохранить её я хочу. Там много любопытного.

Он поставил на стол странное устройство, от него резко и знакомо пахнет. Щёлкнул чем-то, зажатым в руке. Зашипело, загорелась словно бы корона из огня. Нечасто увидишь открытый огонь.

— Это примус, — улыбнулся он. — Предназначен для нагревания. А вот это называется «чайник».

Он водрузил на огонь странную цилиндрическую посудину с носиком.

— В пустошах приходится экономить заряд аккумуляторов, так что я стараюсь не расходовать его хотя бы на готовку. К счастью, клан Чёрных Песков делает нечто вроде плохого бенза по очень примитивной технологии.

— Так вот что там горит! — я понял, почему запах показался знаком: так же пахнет субстанция, которую добывают из здешнего песка.

— Именно. А ещё у меня есть генератор, на самый крайний случай, и солнечные панели. Заряжать так машину долго и муторно, но иногда другого выхода нет. Но вы что-то хотели спросить, молодые люди?

— Тиган Ковыряла, — представился я.

— Козя, — пискнула девчонка.

— Смешное имя, — улыбнулся Скриптор. — Меня зовут Бокамосо, что значит «будущее», фамилия Омари, но фамилии тут не приняты, так что можно звать по прозвищу «Скриптор», что означает «переписчик книг».

— На самом деле меня зовут Козябозя, но Козя короче, а…

— Что? — Скриптор вскочил со стула и зачем-то нацепил на нос два скреплённых рамкой стекла. — Это слово… Твоя мать Каролина?

— Да… Вы её знали… знаете?

— И она назвала тебя Козябозя?

— А что?

— О Джа Растафарай! Это же была просто шутка! Мне и в голову не приходило… И она мне ничего не сказала! Вообще ни слова! Я понятия не имел! Как я сразу не понял, ты же на неё так похожа!

— Вы внешник, да? — дошло до меня. — Работали с Никлаем?

— Ты знаешь Николая Баривола? Старый чёртов коммуняка ещё жив?

— Он мой учитель.

— Стоило ожидать… Козя, извини, это звучит как в индийском кино, но, клянусь Шанго и Олдумаре, скорее всего, я твой…

— … Вы мой отец! — крикнула девчонка. — А мама? Вы знаете, где мама?

— Конечно, знаю, — удивился Скриптор. — К вечеру приедет. Ох, что с тобой? Эй, как там тебя… Ковыряла! Часто она так?

— Нет, в первый раз вижу, — ответил я, подхватывая падающую со стула Козю. Глаза её закатились, кожа посерела. — Похоже, просто шок. Перенервничала.

— Клади её сюда, на кровать. Но Кара… Как она могла? Пропала на тринадцать лет, ни слуху ни духу, а два года назад нашла меня в пустошах и ничего, вообще ничего не сказала про ребёнка! Разве так можно?

— Я интеровский, не особо разбираюсь в родителях. Но она оставила девчонку на два года одну, без ничего, мы ей айдишку вот буквально на днях выправили. Заочно я не фанат её мамы.

— Каролина… своеобразная. Очень… увлекающаяся. Именно такие люди меняют мир вокруг себя, но они, к сожалению, редко бывают хорошими родителями. Жёнами, впрочем, тоже.

— Она ваша жена?

— Скажем так, мы вместе. Пять лет тогда, два года сейчас. Вторая попытка.

— Создать семью?

— Изменить кланы. Семьёй я бы наш союз при всём желании не назвал. В прошлый раз не удалось, но теперь Кара нашла союзников, и… Неважно. О, девочка приходит в себя. Чувствую себя чертовски неловко, клянусь Ошуном. Как с ней говорить? Какая она вообще?

— Хорошая, — стал рассказывать я. — Немного наивная, но это потому, что мелкая. Умная. Правильная. Храбрая. Отлично пролезает в трубы.

— Какие ещё трубы?

— Вентиляционные. Оставлю вас, пожалуй. Налаживайте отношения. Про книги в другой раз спрошу. Вы же не уезжаете сегодня?

— Нет, у нас с Карой важная миссия.

— Ну и я тут, по ходу, надолго. Увидимся.

* * *

Каролина прибыла в лагерь клана на большом грузовике. Я смотрел издали, но всё равно удивился, какое такое сходство с ней углядел в Козе Скриптор? Ну да, тёмная кожа, жёсткие курчавые чёрные волосы, большие тёмные глаза, пухлые губы, широкий нос. Всё есть. Но фигура! Креоновы тестикулы, эта тётка точно не пролезет в вентиляцию! Даже в магистральный канал. Что грудь, что задница — заглядение, понимаю Козиного папашу. Кстати, выглядит она так молодо, что я бы сам охотно вдул. Лет на двадцать, много двадцать пять. А ведь она же, как и Никлай, Чёрный Туман застала, то есть лет ей реально столько, сколько вообще не живут.

Припарковалась, выскочила из кабины, пошла в фургон к Скриптору. Козя там так и сидит, не выходила, с тех пор как я ушёл, так что будет сюрприз. Интересно, конечно, как они встретятся, но не подслушивать же? Тем более, что и занятие нашлось — Дербан припряг меня перебирать какой-то старый мот. Думаю, чисто проверить, на что я гожусь как техн. Я до этого в мотах не ковырялся, но оказалось — ничего сложного. Батарея, мотор-колесо, регулятор мощности, остальное тупо железки, там сразу понятно, что зачем. Зарёванная Козя прибежала, когда я уже ставлю на место кожух-обтекатель.

— Ты чего? — удивился я. — Мама же нашлась, да ещё сразу с папой, я думал от радости скачешь.

— Она меня обругала, — сухо сообщила девочка, вытирая слёзы. — Сказала, что не затем меня оставила, чтобы я за ней припёрлась. Должна была, мол, сидеть и ждать. Что она рассчитывала на мою выдержку и теперь ей за меня стыдно. А когда узнала, что я в школу пошла, вообще взбесилась. Наговорила гадостей про Никлая.

— Какая-то она… странная, — я выбрал наиболее приличное из пришедших в голову определений. — Ты, типа, должна была два года сидеть взаперти, ждать, пока она про тебя вспомнит? У тебя даже айдишки своей не было, мамкину чудом не спалили, повезло, что пищемат старый и сеть тухлая. А отец твой что?

— Пытался меня защищать, прикинь? Но она на него наорала, и он сразу слился: «Тебе виднее, дорогая. Давай простим девочку и начнём всё с нуля…»

— А ты?

— А я сбежала, чтобы не разреветься прямо там. Бежала и ревела, как дура. Я посижу тут с тобой, ладно?

— Конечно. С этим мотом я закончил, но тут есть ещё один. Поможешь?

— Конечно, всегда было интересно, как они устроены.

— Дичайше просто, я сам удивился. Смотри, вот тут кожух откручиваем… Ты ту сторону, я эту, погнали.

* * *

— Козябозя! — строгий женский голос. — Это что ещё за парень?

— Это мой дро, Тиган, он…

— Низовой интик? Позорное говнючьё? Ясно. Да уж, всего-то ничего меня не было, а ты уже чёрт знает что в своей жизни наворотила! Тиган какой-то… Пошли, нам надо поговорить. И не смей больше так убегать! Вот делать мне нечего, тебя по этой помойке разыскивать…

Я молча посмотрел на Каролину. Никлай прав, тётка, хотя и непривычно выглядит, а всё же хороша. Рендуйся такая в мапы, очередь бы стояла. Она меня ответным взглядом не удостоила, ну да и ладно. Зато мот мы с Козей перебрали, у неё отлично получается, разве что руки слабоваты пока.

— Я пойду, Тиган?

— Конечно, Козявка. Тут осталось-то пара винтов.

Ушли. Я успел услышать, как Каролина нехотя извиняется за то, что наорала при встрече. Мол, просто от неожиданности. Меня бы она таким тоном не убедила, но у меня никогда не было мамы, может, так и должно быть, почём я знаю.

Пришёл Дербан, обрадовался, что я запустил два мота вместо одного. Похвалил, поинтересовался, умею ли я на них ездить. Узнав, что нет, сказал, что это безобразие, и, раз уж я теперь при клане ошиваюсь, то надо осваивать. Выкатил мот наружу, позвал пробегавшую мимо девчонку:

— Зузя!

— Да, прем, чо?

— Этот дро не умеет на моте!

— Реально? Во прикол! А чо так?

— Он городской.

— А городские, что, не гонзают?

— Так у них и мотов нет.

— Ваще прикол!

— Покажи ему чо как. Тока не увлекайся, он мне с целыми руками нужен и неотломанной башкой.

— Врубилась, прем, всё будет!

Зузе оказалось четырнадцать, и мне кажется, она так до конца и не поверила, что я не прикалываюсь. Как будто они тут рождаются на мотах. Впрочем, она, конечно же, родилась не тут, её спёрли из интера лет восемь назад, о чем Зузя ничуть не жалеет. Девчонка весело хохочет над моей неловкостью, нимало не заботясь о моём самолюбии, но не издеваясь, а так, по лёгкости характера. Как ни странно, учительница из неё оказалась неплохая, и уже через час я еду и не падаю. Медленно и «криво, как хромой порег», но еду же! Порег — это, оказывается, такое животное, они живут при некоторых кланах, охраняют территорию лагеря. Рост «порега» Зузя отметила себе по середину бедра, сказала, что они лохматые, делают хвостом туда-сюда, издают звуки «ваф-ваф» и чужака могут куснуть за жопу. Она бы мне показала, но тут их нет, есть в дальнем лагере, где песок копают. Можно метнуться на мотах, но мне лучше сперва ещё денёк-другой потренироваться, а то на такой скорости она боится уснуть.

Вечером клан собрался вокруг костра, разведённого в бочке. Не весь, наверное, но народу много. Зузя, продолжающая по инерции меня опекать, с гордостью сказала, что вот эта горящая бочка — фирменная фишка клана Чёрных песков, и горит там какой-то «мазют». Воняет и правда специфически, дым идёт чёрный и тяжёлый, но в сгустившихся сумерках смотрится интересно. Открытый огонь — редкая штука, в городе почти всё негорючее, включая одежду и постельное бельё, а в Пустошах и вовсе топлива не сыскать.

Звезда вечера — Скриптор. Оказывается, все собрались его послушать. Каролину и Козю не вижу, наверное, у них есть что обсудить вдвоём.

— Итак, — начал рассказчик, — в этот раз я приехал, чтобы рассказать нам о нас. Кланам о кланах. О том, зачем мы и почему такие. Слушайте, дро, и не говорите, что не слышали…

Со слов Скриптора выходит, что город своим существованием обязан только и исключительно кланам, которые он держит в фактическом рабстве. Занижает цену за железо, запчасти, модули и вторичные материалы с Окраины. Задирает цены на услуги Средки и продовольствие. Относится к ним пренебрежительно, считает грязными вонючими дикарями. Но хуже того — специально травит их детей, которые именно из-за этого растут такими больными! Зачем? Чтобы кланы не росли, не плодились, зависели от того, дадут ли им спереть очередную партию детишек из интера.

Как именно травят, он почему-то не рассказал, и никто не спросил. Травят — и всё тут. Клановые слушают мрачно, но увлечённо, видно, что согласны с оратором, и это сильно их цепляет. Нельзя сказать, что он врёт, всё приблизительно так и есть: цену на вторичку назначает город, на Средке клановым дороже, но так уж устроена финансовая система. На самом деле, клановые относительно низовых богачи, сорящие токами направо и налево, и им при этом даже в ренд ходить не обязательно. Про ренд Скриптор тоже наговорил каких-то ужасов: мол, город дошёл до того, что подменяет ренды клановым! Вон у клана Синей улицы силовиков на мусор загнали! Народ забухтел, переговариваясь и кивая, видимо, что-то такое действительно было, но единичный ли это случай или система, я так и не понял. У рассказчика всё ложится в строку: и нерфят, мол, клановых после ренда особенно жёстко, и детей дают спереть всё меньше и меньше, и моты новые не купить, приходится чинить старьё, и взятки требуют. Тут я ничего сказать не могу, не в курсе, но слушатели согласны и злятся ещё сильнее. Самый ужас Скриптор приберёг под конец своего рассказа, заявив, что больных детей, которых город забирает у кланов, никто и не думает лечить. Им отрезают головы, подключают эти головы проводами и трубками так, что они остаются живыми, накрывают стеклянными колпаками и делают из них вычислительные брейнкластеры!

На этом моменте все прифигели и заткнулись. Кажется, вышел перебор. Если до этого оратор просто манипулировал фактами, показывая их с нужной стороны, умалчивая о причинах и ловко обходя нестыковки, то вот тут он уже брякнул лишнего.

— Да ну нафиг, Скриптор, — недоверчиво пробормотал Дербан. — Городские, конечно, края теряют и всё в свою пользу гнут, но про детей это реально срань какая-то.

— Не веришь? — улыбнулся рассказчик. — Эй, Цепной, Шплинт, где вы там?

— Здесь мы, — вышли из темноты к бочке два незнакомых клановых.

— Это Цепной и Шплинт, из клана Синей улицы, — представил он их.

— Это где баба премом? — крикнул кто-то сзади.

Собравшиеся заржали.

— Не важно, кто там прем, — не поддержал веселье Скриптор. — Расскажите, ребята, что вы видели!

Гости помялись, смущаясь направленного на них внимания, но рассказчик, задавая наводящие вопросы, всё-таки расшевелил их, а затем они и сами увлеклись, изображая в лицах, помогая себе жестами и гримасами.

С их слов, прем мелкой корпы, которую они крышуют на Средке, случайно наткнулся в технической зоне на левый брейнкластер и, не зная, что с ним делать, позвал их премшу. Так вот, оказалось, что он собран из детских голов! И не каких-нибудь там, а именно клановых!

Тут Скриптор включил стоящий на ящиках экран и начал показывать картинки, снятые коммом кого-то из «синих»: детские головы под стеклянными колпаками, импланты, грубо смонтированные в глазницы, провода в черепе, оборудование жизнеобеспечения, сетевые коммутаторы…

— К сожалению, — вещает Скриптор, пока все офигевают, — узнать, кто это устроил, не удалось. И это только один брейнкластер, который нашли случайно! А сколько их всего? Кто знает? Город пожирает наших детей!

Глава 24 Нагнуть город

Клан возмущённо шумит, и в этот момент в освещённый круг входит Каролина. Её и без того экзотичная внешность подчёркнута тем, что она в какой-то броне. Нечто вроде безовского экзоскелета, который защищает от повреждений и дополнительно усиливает, только более лёгкий и тонкий, сидящий по фигуре, визуально выделяя грудь. Что за штука? Никогда о такой не слышал. Где она её взяла? Зачем напялила?

— Выслушайте меня, свободные люди клана Чёрных Песков! — сказала она неожиданно громко. — Всё, что рассказал Скриптор, правда, и вы это знаете. Всегда знали, но гнали от себя эти мысли. И сейчас пошумите, поругаетесь — и забудете. Разве не так?

Невнятный гневный шум в ответ, но никто не кричит «нет», не обвиняет её во лжи.

— Я скажу вслух то, что вам не понравится. Скажу то, что боитесь сказать вы: город держит вас за яйца.

— А ты кто такая, чтобы нам тут предъявы выкатывать? — недовольно спросил Дербан.

— Меня зовут Каролина, я внешница, и я знаю, как вам помочь!

— А с каких, Креоном драных резонов, тебе помогать клану?

— Город настолько прогнил, что вся надежда только на вас! На свободных людей, которых не охолостили дышкой и не купили Средкой! Настоящих крутых парней, которые могут что-то изменить!

А вот это заявление клановым уже нравится. Хотя, как по мне, она их просто разводит. Вот и Дербан, я смотрю, выглядит скептически. Не покупается на дешёвые комплименты.

— Глотку драть все горазды, — качает головой прем. — Нам дофига чего не нравится в городе, но он даёт нам жратву, воду и электричество. Залупимся — обрежет, и нам кабзда. Мы, конечно, гоним бенз, растим картофан и ягоду, но этого слишком мало, чтобы прожить даже одному клану, а у остальных и того нет!

— Да, — ничуть не смутилась Каролина, — город поставил кланы в такие условия, что вы вынуждены терпеть любую несправедливость. Но всё изменилось со смертью Креона. Верховный, при всех его недостатках, заботился о городе и давал дышать кланам, а что сейчас? Город обрушил закупочную цену на вторичное железо!

— Если бы только цены, — признал Дербан, — они вообще перестали брать! На Окраину хоть не выезжай, девать потом некуда. Что-то из бытовухи выкупают по мелочи муниципалы, но это слёзы. А где нам токи брать?

Я вспомнил об остановленных фабриках и их заваленных продукцией складах, про которые говорил тот молодой пром, Ередим. Неудивительно, что они перестали покупать сырьё, что с ним делать-то?

— Вот видите? — подхватила Каролина. — Калидия решила задушить кланы! Она забирает ваших детей, чтобы делать из их голов брейнкластеры, и больше не позволяет вам забирать взамен детей из интеров! Эта неписаная, но важнейшая договорённость порушена! Что будет с кланами без пополнения? Через поколение вас просто не станет!

— И кто тогда будет привозить в город железо? — спросил Дербан.

— Калидии плевать, — заявила женщина, — она продалась Второму Городу!

— Это разве не байка?

— Второй город существует, Скриптор вам скажет.

— Это так, — подтвердил тот, — наш город убрал всю информацию о нём из сети, но об этом написано во множестве старых книг.

— Это они приказали Калидии убить Креона! — сказала, понизив голос, Каролина. — Она полностью во власти тамошних безумцев, который погубили свой город и хотят уничтожить наш! Она регулярно отправляет им дань!

— Да ладно, — не поверил прем, — даже если верить байкам про Второй город, никакая машина туда не доедет. Слишком далеко, заряда не хватит.

— У неё есть специальная большая леталка! Не верите? Я готова доказать! Через несколько дней она полетит над пустошами, как раз над вашим сектором! Предлагаю сбить её, чтобы не досталась врагу!

— Видел как-то леталку в городе, — покачал головой Дербан. — Из дробана её не ссадишь.

— Я привезла оружие, которым её можно достать. Покажу, как им пользоваться, это просто. Нужна только пара отважных ребят, которые доедут на мотах в нужную точку и выстрелят.

— И что это нам даст?

— Калидия больше не будет нужна Второму городу, а без поддержки оттуда она ничего не стоит. Вы сможете нагнуть город! Потребовать своё! Забрать то, что вам по праву причитается! Я помогу вам в этом! Видите броню на мне? Это один из первых образцов, но скоро таких будет много, и вы их получите! В таком костюме любой клановый сможет потягаться в силе с рендовым полисом и даже с безом!

— Вряд ли пацанам пойдут стальные сиськи, — хмыкнул Дербан.

Клановые заржали.

— Это женская модель, но есть и мужские…

— Да поняли мы, поняли, — отмахнулся он. — Ты, девка, прям так о кланах заботишься, что аж дым из стальной жопы. В этой штуке посрать-то хоть можно, или терпишь, пока говно из ушей не закапает? Поёшь красиво, но когда я слышу про бесплатный бордель, то сразу понимаю, что трахать буду не я, а меня. Такое железо стоит море токов, и если кто-то готов нам его отвалить, то спросит за него так, что не расплатишься. Неплохо провели вечер, народ, развлеклись, байки послушали, а теперь давайте расходиться. Вон, мазют уже в бочке догорел, луна встала, завтра новый день, дел дофига.

Дербан встал и пошёл в центр лагеря, за ним, переговариваясь, разбрелись остальные.

— Не повелись, — сказал Скриптор тихо.

— Чёртов прем, — ответила Карлина. — Они уже были у меня в кармане, а он всё испортил.

Я сижу за ржавым кузовом разобранной машины, меня им не видно.

— Я говорил, что он умный. Ты зря считаешь всех клановых тупыми дикарями.

— Исключение, подтверждающее правило. Я решу эту проблему.

* * *

Как ни странно, Козя пришла спать ко мне, в выделенный нам модуль-контейнер.

— Можно? — спросила она расстроенно.

— Конечно, — удивился я. — А что ты не у родителей?

— Выпроводили, представляешь? Чего-то они затевают этой ночью, а я мешаю. Прикинь, маму при любом упоминании тебя аж перекашивает! Я сказала, что мы просто друзья, что ты обо мне заботился, айдишку вон помог сделать, но, мне кажется, стало только хуже. Не знаю почему.

— Может, она типа ревнует? Что я как бы вместо неё о тебе позаботился, когда она забила?

— Не знаю, Тиган, — Козя рухнула на кровать, закинула руки за голову и уставилась в потолок. — Вот вроде нашла маму, как хотела. И даже папу нашла, двойной бонус. Но мне лучше не стало почему-то.

— Козявка, я ничего тебе не посоветую. У меня-то никаких родителей отродясь не было, — я прилёг рядом, девчонка придвинулась, коснулась плечом.

— Понимаешь, — сказала Козя мрачно, — я думала, что с мамой что-то случилось. Что она где-то заперта или типа того. Что она по мне скучает, переживает, только и думает, как я там, рвётся ко мне. А оказалось, что ей просто насрать. Она, конечно, теперь рассказывает, что не могла меня взять с собой, потому что опасно, её разыскивают, и что собиралась меня забрать, но всё время что-то мешало… Но я не верю. Она и не вспоминала, мне кажется. Они с отцом обсуждали всякое, а я подслушивала. Так вот, у неё, оказывается, был какой-то план, связанный с детьми, помнишь, я тебе про «детский сад», рассказывала? А потом мама разочаровалась в плане, и я стала не нужна. Знаешь, как обидно, когда не нужна собственной матери?

— Нет, — честно сказал я. — Не знаю. Я-то отродясь никому не нужен был. Разве что Таришке, да и той за токи.

— Да, конечно, — вздохнула Козя. — Ты прав. Я, наверное, зря сопли распустила. Просто… Так надеялась… Эх…

Девчонка упёрлась мне в плечо носом и тихо заплакала. Я осторожно высвободил руку, обнял её, притянул к себе, сказал смущённо:

— Ну ладно, что ты прям. Не реви. Обойдётся как-нибудь. Вот увидит мама, какая ты хорошая девочка, и поймёт, что ошибалась. Будет тебя любить и гордиться, как ненормальная.

— Врёшь, — мрачно сказала Козя. — Ты так не думаешь.

— А вот и не угадала. Ты правда умная, упёртая и вообще норм. Настоящая дро.

— И пролезаю в трубы?

— Слышала, да?

— Ага. Вот отец удивился, наверное!

— Да уж, представляю, — хмыкнул я. — Как он тебе?

— Не поняла пока. Мне нравится идея, что у меня есть отец, но, мне кажется, мы оба не знаем, что с этим делать.

— Я думаю, если вас оставить вдвоём, без матери, вы бы подружились. Он не такой… как она, — я пропустил пару пришедших в голову определений, потому что Каролина, какая она там ни есть, всё-таки Козина мама. Девчонке вряд ли было бы приятно услышать, что я про эту тётку думаю.

— Да, он вроде бы добрый, — согласилась Козябозя. — И в маму влюблён, вот она им и крутит как хочет. Никлай говорил, что мама была его начальницей, и папа до сих пор её слушается. Ещё ему правда нравятся кланы, это ведь он их придумал. Типа там, где он вырос, тоже были кланы и пустыня, вот и сделал улучшенную версию. А вот маме они просто зачем-то нужны… Слушай, Тиган…

— Что?

— Клановые же не швыркают дышку?

— Ну, не то чтобы совсем, — удивился вопросу я. — Те, которые в город мотаются, иногда употребляют, я видел. Если курево кончилось или с похмела. Но, конечно, не так как в низах. А чего ты вдруг вспомнила?

— У мамы в машине до Креоновой задницы дышки. Я видела, как она давала её клановым. Причём так, чтобы другие не видели. А когда заметила, что я смотрю, рассердилась и отправила спать сюда. «Вали, — сказала, — к своему говнючью позорному!» — Козя хихикнула и шмыгнула носом. — А ведь я и сама позорное говнючьё, до неё просто не дошло ещё.

— А может, дошло, и поэтому она так бесится, — предположил я. — Но это она зря. Я же больше не интик, а клановый техн.

— Я тоже в школу не вернусь, наверное, — сказала задумчиво Козя. — Не сейчас.

— А чего так?

— Хочу остаться с родителями. Они не против в целом. Отец так точно. Мама… Не знаю. Не уверена. Но я ведь только-только её нашла! Не могу же просто вернуться в город и жить дальше, как будто этого не случилось! — девчонка опять захлюпала носом.

— Не реви, — сказал я. — Всё будет норм. Сегодня криво вышло, ну так сюрприз же. Никто не ждал, что вы встретитесь. Завтра и ты поймёшь, чего тебе хочется, и родители твои тоже. Спи давай, утром разберёмся.

* * *

Утром нас разбудили крики и шум, прогремела пара выстрелов. Мы с Козей выскочили наружу и увидели, как по проезду тащат двух избитых в кровь клановых. Здоровенных, с силовой имплухой, но растерянных и не сопротивляющихся. Их волокли под руки, награждая пинками, под вопли «Према убили! Грыч и Хлебало грохнули према!»

— Что происходит? — спросил я Козю.

— Не знаю, — ответила она. — Но вряд ли что-то хорошее.

Когда через пару часов суета улеглась, мы узнали, что под утро двое клановых ввалились в модуль к прему и принялись его убивать. Голыми руками, что при наличии силового сета само по себе оружие. Дербан мужик неслабый, отбивался как мог, но Грыч и Хлебало были не в себе, силища пёрла так, словно у них сеты денерфнулись. В общем, забили према насмерть, хотя и сами огребли. На шум прибежали соседи, еле-еле скрутили их толпой. Хотели сразу грохнуть, но Дербана, сестра према, запретила. Послушались её не сразу, пришлось стрелять в воздух, но своего добилась, убийц заперли.

— Хочет выяснить, что случилось, — пояснил мне Шкворень. — Грыч и Хлебало ребята дурковатые, но против према ничего не имели. Все вообще без понятия, с чего вдруг такая байда. Дербана теперь, по всем понятиям, временный прем, ей кровь из носу надо понимать, что в клане за фигня.

— А сами эти двое что говорят? — спросил я.

— А ничего. Вырубились и валяются.

— Мне показалось, что, когда их тащили, они не втыкали, что происходит.

— Вот и я так думаю, — согласился Шкворень. — Срань какая-то. Я ребят знаю, если бы они на Дербана были в залупе, то орали бы на весь лагерь. Прийти ночью и молча грохнуть ну вообще не про них.

Весь день клан бурлил, никто ничего не делал, все обсуждали случившееся. Отчего-то самой главной версией стало, что убийцы связаны с городом. Они, мол, как раз на днях мотались на Средку, и там их подкупили городские, потому что в городе ненавидят кланы. Типа прем Дербан с его картофаном и самогонным бензом, мог обеспечить клану настоящую свободу, реально нагнуть город, вот его и грохнули. Поэтому надо за него отомстить, вломить городским как следует, чтобы знали!

К вечерней сходке народ уже накручен так, что дальше некуда, и Дербану, которая призывает всех не спешить и разобраться, практически не слушают. Клановые орут: «Нагнём город!» Они размахивают дробовиками, а многие уже с обеда поминают убитого према, поэтому страсти кипят. Только-только новоиспечённая временная премша добилась относительной тишины, как прибежал клановый с вестью, что Грыч и Хлебало сдохли. Кто-то влез в запертый модуль и вбил им большую отвёртку в глазницу. Сначала одному, потом другому, у которого в глазу она так и осталась.

— Это точно городские! — завопил кто-то. — Чтобы Грыч и Хлебало не смогли их сдать!

— Откуда тут городские, в Пустошах-то? — громко спросил Шкворень.

— Да вон, интик, например! — кричат в ответ.

— Точно, он же техн, мог дверь ломануть!

— И отвёртки у технов есть!

Мне стало очень-очень неуютно, Козя испуганно вцепилась мне в локоть и закричала, что была со мной весь день, но её никто не слушает.

К счастью, Дербана меня отстояла, но только потому, что для большинства клановых мелкий городской интик воспринимается фигурой настолько ничтожной, что на роль хладнокровного убийцы никак не тянет. Не вписываюсь в образ. Меня не оставляет неприятное ощущение, что сходкой кто-то умело дирижирует, а громкие реплики вбрасывают всё время одни и те же люди при поддержке нескольких сплочённых голосистых групп. Когда Козя в меня вцепилась и принялась изо всех силёнок защищать, рискуя влететь под раздачу, эти мутные ребята сразу заорали: «Да ну нафиг, это же интик, говнючьё позорное! Стопудово городские кого-то из наших подкупили!»

Увы, Дербана не отстояла себя. Под громкие выкрики всё тех же активных парней: «Нафиг бабу из премов! Хотите быть как Синие?» её прокатили, не утвердив даже как временную. Премом стал один из голосистых, потому что за него громче всех орали.

Сходка закончилась скандированием «Наг-нём го-род! Наг-нём го-род!».

* * *

— Валить тебе надо, — сказал Шкворень, подойдя после собрания. — Дербана велела отвезти, я всё равно в город собирался.

— Она ведь уже не прем? — спросил я растерянно.

— Оно так, — кивнул клановый, — но за Гвоздя, нового према, орали самые никчёмные придурки, да и сам он тот ещё мудила. Понять не могу, как так вышло, что его выбрали! Все же знают, какое он чмо! Так что я бы на твоём месте Дербану послушал, она хоть и баба, но умная. Они с покойным премом вместе кланом рулили, жаль, что её прокатили, теперь один Креон знает, что с кланом будет. Так что, поедешь?

— Меня в городе корпа грохнет, — сказал я мрачно.

— Да может, и не грохнет, — успокоил Шкворень. — Заныкайся где-то, пересиди. А вот у нас такой накат на город пошёл, что тебе, городскому, может чисто за компанию прилететь.

— А что, техн, типа, клану уже не нужен?

— Техн всегда пригодится, — кивнул Шкворень, — но это Дербан понимал, ну и сестра его, а теперь власть, вишь ты, сменилась. Тут уже и на меня косо посматривают, мол «не много ли Шкворень на Средке трётся? А не купили ли его городские?» А за тебя сказать теперь вообще некому, грохнут и всё. Чисто по пьяни, хлоп — и мозги долой. За то, что городской, и потому что чужак, за чужака не спросят. Так-то дело твоё, но реально советую.

— Ладно, — нехотя согласился я. — На моте?

— Не, тут тебе повезло, — заржал Шкворень. — На машине еду. Отвезти кой-чего надо. Учти, вернусь сюда не скоро, а никто кроме меня тебя не возьмёт. С городскими типа зашквар кататься.

— Да еду, сказал же…

Козя решила остаться.

— Мама, папа… — отводя глаза сказала она. — Не могу сейчас уехать. Опять потеряю, как потом искать? Ко мне тут претензий нет, я формально в клане и вообще девчонка, девчонкам не предъявляют. Ты там береги себя, ладно?

— Конечно, — кивнул я. — Буду сидеть у Никлая, кота гладить, лекции слушать. Я у него, походу, один «внеклассник» остался, придётся терпеть. Он мне свою еду, я ему свои уши. Взаимовыгодно.

— Точно, — фыркнула Козя. — Ты, Тиган, главное не пропадай, ладно? Ты у меня один реальный дро, не хочу тебя потерять. Не думаю, что вся эта байда надолго, так что скоро увидимся, да?

— Конечно увидимся, Козябозя.

Мы обнялись и разбежались — девчонка к маме, а я к машине.

* * *

— Мне это «нагнём город» до Креоновых мудей, — кричит, перекрывая свист ветра и шум колёс Шкворень.

Машина летит по ночным пустошам на бешеной скорости, но он почти не смотрит на дорогу, держит руль одной рукой, второй жестикулирует, повернувшись ко мне.

— Я кручу клановые макли на Средке, — продолжает он. — Железо туда, всякое оттуда. Заказы беру на оборудование. Кому-то нужен мощный комп для левого подключения? Говно вопрос, ребята на Окраине найдут, снимут, завернут, привезут, только токи неси. Детали кондеев, экраны видеостен, лифтовые моторы, да хоть лифт целиком! У нас даже вершковые техны отовариваются, это быстрее и дешевле, чем у промов новое заказать. Да и качество у дотуманного железа выше, нынешнее уже не то, экономят на всём. И нафига мне город «нагибать»? Это же наш заработок! Ну да, сейчас есть затоварка, но по сырью, оно дешёвое, оптуха, на вес. Чота промы тормознули закупки, рынок переполнился, цены упали. Но по комплектухе спрос стабильный, потому что в городе постоянно всё ломается. Рассказывают, строили во время Тумана наскоряк, торопились поднять повыше, железо ставили абы какое, да и лет уже дофигища прошло, ресурс на последних крохах. Ты знаешь, ты же техн…

— Да, конечно, — кричу в ответ я.

— Так что тут цены держатся, нормально так поднимаем. То есть поднимали, — сердито махнул рукой Шкворень. — Теперь уже не знаю, как будет. Гвоздь тупо за драку, не торговать, а отнимать. Дебил! Ну чота отнимем, а дальше что? Нового-то взять негде! Всего день прошёл, а он уже все ту фигню, что Дербан понаделал, сворачивает. Типа «нафига нам эта автономия, нагнём город, всё за так иметь будем!» Только бенз ему нравится, велел по бутылкам разливать. Креон его знает, нафига, пить-то не годится, хотя некоторые долбни пробовали. Какое-то тупое говно новый прем затеял, не иначе.

Когда влетели на Средку, Шкворень спросил:

— Заскочишь в бар? Налью тебе на прощание.

— Лучше пожрал бы, — признался я. — Со всей этой фигней в столовку так и не попал, жрать хочу дичайше.

— Да, закажем тебе бутеров, без проблем. Криво с тобой вышло, вроде сами позвали и вроде сами выгнали. Извини.

— Да я понимаю, при таких-то раскладах…

— Ничего, не ссы, не так всё плохо. Сейчас народ должен быть в баре, я перетру с нормальными дро из других кланов, может, кому техн позарез нужен.

— Буду благодарен! — воспрял я. Сидеть у Никлая, в отключённую видеостенку пыриться — так себе расклад.

* * *

В мотобаре «Третье колесо» реально толпа народу. Ни разу столько не видел. Все поддатые (что неудивительно, время уже к утру), шумные и какие-то злые, что ли. Клановые мне всегда казались такими типа на расслабоне — выпить, пошуметь, погонять на мотах. Побарагозить — да, любят, но без жести, больше прикалываются и понты колотят. А сейчас прямо реально на каком-то напряге все. Спорят, ругаются, глядят недобро. То же ощущение, что было в клане. Как и не уезжал.

— Пожри, — заказал мне бутеров и газировки Шкворень, — я пробегусь по народу, поспрашиваю насчёт техна в клан.

Я сижу, стараюсь не отсвечивать, запихиваю в себя жратву. Неплохо тут кормят, никакого картофана и компота. За токи на Средке вообще можно норм пожрать. В клановой столовке не то.

Грохнул отлетевший стул, на стол упала широкая тень. Механ, клановый арбер.

— Пошли, Ковыряла, — стальная рука лежит у меня не плече. — Там тебя ждут.

И пальцем показал. Через окно вижу машину и возле неё силовики корпы и тот смотрящий, что мне за «мясо» предъявлял.

— Чот не хочется, — ответил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Да насрать, что там тебе хочется. За тебя реальные токи дают. Встал и пошёл. Дёрнешься — кости поломаю.

Рука сжимается у меня на плече. Больно!

— Механ, чо за нафиг? — Шкворень вернулся.

— Распродажа говнючья, — ответил тот спокойно. — Сливаем, пока есть кому.

— Это клановая территория! Сдавать не по понятиям!

— Он городской. Городские нам теперь никто. Нагнём город!

— Нагнём город! — подхватили несколько пьяных голосов рядом.

— Это мой дро, — сказал Шкворень твёрдо. — Я его пригласил.

— У тебе есть дро среди городских? — спросил Механ.

— Это бизнес, арбер. Ты тоже крутишь макли с городом. Или хочешь предъявить?

— Нет, — сдал назад Механ. — Не хочу. Не время нам промеж собой сраться. Не настолько за него много дают. Но с корпой разруливай сам!

— Пошли, — сказал мне сквозь зубы Шкворень и повёл, придерживая за локоть, на парковку. — Будем проходить мимо машины, запрыгивай внутрь. Понял?

Я кивнул.

Клановый вывел меня из бара и пошёл как бы в сторону краймовых, но так, чтобы машина, на которой мы приехали, оказалась по дороге.

Пикнул замок, двери открылись.

— Давай! — толкнул он меня внутрь.

Я торопливо запрыгнул в салон, а вот Шкворень не торопясь подошёл, показал корпе неприличный жест и сел с достоинством. Курящие на парковке клановые довольно заржали, и, когда краймовые двинулись к нам, как бы случайно встали на их пути. Те прикинули соотношение сил, вернулись к своей тачке и сели в неё.

— Наехать здесь они зассут, — сказал Шкворень. — Но сядут на хвост и не отпустят. Я с ними бодаться не нанимался, так что решай, куда тебе надо. Довезу, но дальше сам за себя.

Первый порыв был ехать к Никлаю, но почти сразу сообразил, что корпа просто припрётся туда за мной и вытащит за шиворот. Ещё и кота обидят, уроды.

— Не тормози, дро, — поторопил меня Шкворень.

— Поехали, — решился я. — Вон туда и направо. Тут недалеко.

Глава 25 Общественный долг

В ренд-центре сидит всё тот же потасканный киб.

— Уточните цель визита.

— Выпить и потрахаться. Это же бордель?

— Уточните цель визита, — киба смутить невозможно.

Ну что за тупой вопрос?

— В ренд записаться.

— Поздравляю с ответственным решением. Ваш айди, пожалуйста.

Я достал из кармана моток фольги, развернул, достал карточку. Он наблюдает за этими манипуляциями спокойно.

Карту принял, положил на считыватель.

— Приветствую, Тиган. Есть пожелания?

— Спецренд для технов.

— Для этого вида ренда требуется предварительное тестирование. Уточните готовность.

— Я готов.

— Проследуйте за мной.

Комната с компом и ремонтными стендами. Тесты оказались на удивление несложными. Сначала выбираю ответы из вариантов на экране компа. К каждому вопросу их четыре, если считать за вариант «Не знаю». Задачек много, десятки, я сперва нервничал и пытался угадать, в чём подвох, но потом понял, что они и правда рассчитаны на каких-то тупых ушлёпков.

В чём практическая опасность ошибочной фазировки при установке лифтового пульта?

1. Неправильная фазировка приводит к перерасходу энергии.

2. Перепутанная фаза может вызвать короткое замыкание и повреждение оборудования.

3. Фазировка влияет на направление вращения двигателя.

4. Не знаю.

Какое первое действие при обнаружении застрявшей капсулы в пневмотрубе?

1. Попытаться вынуть её через ревизионный люк.

2. Сбросить давление в сегменте.

3. Демонтировать трубу.

4. Не знаю.

Какой имплант наиболее полезен для быстрого обнаружения микротрещин в трубах и нагаров в контактах?

1. Локатор утечек «ГидроНюх».

2. Дефектоскоп «Глаз-М3».

3. Автошприц-ремонтник.

4. Не знаю.

Какой признак вероятнее всего указывает на изношенный подшипник электродвигателя вентилятора?

1. Уменьшение яркости освещения в коридоре.

2. Усиленный дребезжащий/скрежетный шум, повышение тока двигателя.

3. Появление неприятного запаха.

4. Не знаю.

При замене перегоревшего автомата платы управления вы должны сначала:

1) подать питание в обход, замкнув контакты проводом;

2) отключить питание и разрядить конденсаторы в блоке;

3) демонтировать плату;

4) не знаю.

Как лучше всего поступить, если при обслуживании вентиляции вы обнаружили неподключённый или оборванный сигнальный кабель, ведущий к датчику потока?

1. Оставить как есть.

2. Заменить/переподключить кабель, пометить в журнале и проверить работоспособность датчика.

3. Закоротить датчик и сбросить ошибку.

4. Не знаю.

Ну и так далее. Кто угодно справился бы, хотя… Я припомнил своих одноклассников и передумал. Пожалуй, так же уверенно себя чувствовали бы Тики, Кери и Кози, остальные часто тупят на ровном месте.

На следующем этапе тестирования разобрал и собрал несколько простейших типовых модулей. Их не требовалось даже паять! Всего-то в правильной последовательности вскрыть корпус, подключить тестер к контрольным контактам и указать: исправно или неисправно. Тоже мне проблема, это же тестер показывает! Вот если бы надо было принять решение «менять или ремонтировать», тут уже куча нюансов.

В общем, когда я закончил тестирование, ещё и половины отведённого времени не прошло. Система не показывает, правильно ли ответил, но ошибиться вроде было не в чем.

Потом осмотр: киб-медик сунул меня в кабину-сканер, та пожужжала, попищала, затихла. Стою как дурак, голый, жду. Результаты опять же не озвучивают, а киба спрашивать без толку, он тупой, сервак рулит. Посадил за стол, взял кровь, подключил к пальцам провода, подушечки слабо покалывает током, больше ничего заметного не происходит.

Пауза.

Сижу в кабинете, рассматривая рекламу имплухи. Зачем она тут? На этой стадии всё решено, я и айдишку уже сдал, и комм. От левого ещё на пороге избавился, отдал Шкворню и попросил разбить нафиг. Думаю, справится: насчёт расколотить чего клановые горазды. Сижу и стараюсь не думать, что вот прямо сейчас собираюсь слить минимум пять лет жизни в унитаз. А может, и десять, если не повезёт. Тесты ничего не гарантируют, рулит потребность города в текущем ренде. Можешь быть каким угодно крутым техном, но если прямо сейчас нужнее грузчики, то вкатят тебе силовуху и пойдёшь тяжести таскать. Не самый ещё плохой вариант, откинешься с ренда тем ещё шкафом, поперёк себя шире. Девки такое уважают, думают, что раз плечи широкие, то и член большой. Но — сюрприз — член в другом ренде вставляют.

Наконец пришёл ренд-менеджер. Не киб, пострендник. Не тот, что Козе айдишку за взятку выдал, другой, но похож. После третьей десятки, то есть уже сильно потасканный, но не шлок. Вполне мог бы ещё пятёрку затащить, наверное.

— Тиган, — констатировал он. — Интик. В спецренд.

— Угу.

— Предварительно одобрено.

Я обрадовался, но рано.

— Именно «предварительно», — уточнил менеджер, — решаетсервер ренд-центра. Но шансы хорошие.

— Я могу выбрать комплектацию?

— Можешь, но выбор будет иметь рекомендательный характер. Сет сформируют по текущей кадровой потребности.

— И всё же.

— Выбирай.

Менеджер развернул ко мне подвижную консоль, на ней схематическое изображение человека с местами установки по сетам для технов и выбор для каждого слота. Время подумать у меня было, так что уверенно тыкаю в пункты. Зависаю слегка на оптике, но потом, поколебавшись, выбираю компактную скрытую версию, которая почти не видна на лице, хотя возможностей у неё сильно меньше. Я не так уж дорожу своей достаточно обычной рожей, но всё же иметь вместо глаз оптомодуль от уха до уха как-то не хочется. Пусть в нём и набито дофига полезной электроники. Обойдусь, очками добью потом. А вот модульный порт в предплечье, локальный техсканер, лёгочный фильтр, микроманипуляторы и прочее я указал по максимуму, который позволяет моя тушка. Всего не дадут, полный комплект очень редко ставят, это дорого и избыточно, но попросить-то можно?

— Выбрал? — спросил менеджер.

— Угу, — я развернул консоль обратно.

— Да ты жадный парень! — прокомментировал он, посмотрев список. — Но кто знает, может тебе повезёт. Нервничаешь?

— Есть мальца.

— Напрасно. Ничего не почувствуешь. Дай руку!

Я протянул ладонь, пшикнул пневмоинъектор, свет погас.

* * *

Темно. Некоторое время потребовалось, чтобы понять, что я лежу. В темноте. Тело затекло так, что не ощущается. Что-то они затянули, давно должны уже были направить в ренд. Чего ждут-то? Как говорит иногда Никлай: «При Креоне такой фигни не было».

Попробовал встать — не выходит. Вообще не получается пошевелиться. Не чувствую ни рук, ни ног, ни вообще себя. Похоже, наркоз ещё не отошёл. Вырубили и забыли? Или что-то с моим рендом пошло не так? Креоновы мудя, лишь бы не безы! Вроде бы из ренда они меня достать не могут, но если ренд не начался… Не знаю. С моим везением может быть что угодно. Специально вырубили, чтобы передать безам? Или… Да, может быть ещё хуже. Сильно хуже. Если корпа отвалила прилично токов ренд-менеджеру, то он мог меня тупо сдать. Или даже не отвалила заранее, а, например, он знал, что за меня дают награду. Раз за взятку можно выдать айдишку подозрительной девчонке, то сдать низового интика корпе за награду вообще запросто. Позорное говнючьё, кто его хватится? А тесты… Ну, время тянул, например. Усыплял бдительность. Или вообще гнал фуфло, уж больно они простые были. Бахнул наркоз, сгрузил в какой-то тёмный подвал, а теперь ждёт, пока меня заберут. А может, меня уже забрали? Да, это даже более вероятно. Увезли под наркозом, заперли и ждут, пока я в себя приду, потому что так меня убивать не прикольно, я же не чувствую нифига. Раз очнулся, то, наверное, и тушку скоро отпустит, и вот тогда-то мне всё припомнят! Раз до сих пор жив, то, наверное, не сразу в разборку, сперва попытаются выбить, куда их товар делся. Поскольку я вообще без понятия, то процесс мне не понравится, а результат тем более. А может быть, товар они уже нашли или выяснили, что свои же попёрли, и мне тогда… А что тогда? Уж точно не отпустят с извинениями. Клановых-то я на склад навёл, факт. Разберут на органы, остатки в утилизатор спустят. Или… Креонова залупа, а вдруг я уже в разборке? Слыхал, что там иногда неделями держат в отключке, ждут, пока заказ на органы подойдёт! Причём могут половину снять, воткнуть кибовское жизнеобеспечение, и лежи дальше, без почек, печени и лёгких, пока твоя селезёнка кому-то не понадобится… Может, я тела не чувствую, потому что от него не дофига и осталось? Ох, а если ничего не осталось? Может, у меня одна башка теперь? Воткнут в неё провода и подключат в брейнкластер. Где-то я вроде слышал, что туда только детские мозги подходят, да и то не всякие, типа их для этого специально как-то выращивают, но вдруг это брехня? Скриптор вон тёр, что клановых детишек туда разделывают. Хотя мог и нагнать, конечно. Может, и моя башка сгодилась, и скоро я буду видеть цифровые сны, став частью вычислительной системы города? Да сколько же это продолжаться будет? Темнота и ничего? Или я помер уже? Вдруг именно так и выглядит смерть? Никлай как-то говорил, что там, откуда он родом, многие верят, что после смерти что-то есть. Вечность темноты наедине со своими мыслями? Никто же оттуда не вернулся, чтобы рассказать.

Не знаю, сколько времени лежу. Вот вообще никакого ощущения времени. Не чувствую рук, ног, жопы, себя и времени. Только мигает зелёная точка… Фигассе, и правда, точка. Зелёная. Вроде раньше не было? Или я не замечал? Как будто где-то далеко в темноте горит какой-то индикатор. Или близко, но совсем маленький. Как инфа на электронных очках, не сразу сообразишь, что она у тебя практически в глазу, а не висит в полуметре перед мордой.

Попытался приглядеться к точке, хочу понять, что это. Странное ощущение: вижу, а глаза не фокусируются. Не чувствую их так же, как всего остального.

Точка словно заметила мои усилия, замерцала быстрее и вдруг взорвалась, рассыпавшись зелёной пиксельной пылью. По окружающей темноте побежали строчки. Слишком быстро, чтобы я мог разобрать текст, но, кажется, в нём нет никакого смысла. Просто наборы символов. Похоже на то, что проскакивает по экрану, если включить нот. О, вот что-то понятное!

«Загрузка интерфейса…»

Замерцал, заполняясь, прогресс-бар, выскочила и сразу погасла красочная заставка с глазным имплом в разрезе.

Пошёл текст:

* * *

[ИНИЦ] Обнаружен модуль ТехноОптик-M3

[ВЕРСИЯ ПО]

— Расширенная ++

[ТЕСТ] Питание стабильно

[ТЕСТ] Нейролинк: связь установлена

[ТЕСТ] Матрица фотоприёмников… 100 %

[ТЕСТ] Приводы фокусировки… 100 %

[ТЕСТ] Датчик температуры… 100 %

[ЗАГРУЗКА МОДУЛЕЙ]

— Основное зрение: АКТИВНО

— Оптический усилитель: ВКЛЮЧЕНО

— Инфракрасный фильтр: ВКЛЮЧЕНО

— Дефектоскоп-оверлей: ГОТОВ

— Трек-компас: ИНИЦИАЛИЗИРОВАН

[ПРОВЕРКА БЕЗОПАСНОСТИ]

Айди-токен: подтверждён

Статус контракта: ОШИБКА

Постконтрактная пессимизация: ОШИБКА

[ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ]

Сетевой линк недоступен, проверьте сеть.

[СТАТУС ПОДКЛЮЧЁННОГО ОБОРУДОВАНИЯ]

АКТИВНО

* * *

Это же ренд! Креонова печёнка, ренд! Точнее, постренд, конечно. Фигассе, это, получается, пять лет прошло? Или десять? Надеюсь, что пять. Импл «ТехноОптик» ставится только технам, а значит, я пролез на спецренд. Слава мне, умному. Кстати, серия М3 очень сытая, не самый топ, но близко к тому. Если остальная имплуха не хуже, отлично укомплектован. Но где я? Не очень-то похоже на ренд-центр…

После того, как загрузочный лог промотался и исчез, я прозрел. Вижу, где нахожусь, и увиденное не радует. Здесь темно, видеоусилители оптоимплов работают на полную, картинка серая, контурная, с шумами. Я лежу на полу. Стен не вижу, они далеко. Потолка тоже. Рядом что-то лежит. Или кто-то. Скорее, кто-то. Много кого-то. По мере того, как привыкаю к новому зрению, начинаю различать детали. Кажется, вокруг меня тела. Тоже на полу. Мёртвые тела. Давно мёртвые. Настолько давно, что разложение превратило их в органику, перемешанную с имплухой. Черепа. Кости. Железо. Я посередине кучи трупов. Воняет тут, должно быть…

Креонова срань! Зачем я подумал про запах? Вонь резанула до глубины мозга. Я бы сблевал, но не могу, не чувствую желудка. Что за фигня? Что с этим делать?

* * *

[ИНИЦ] Запуск сенсоров химического анализа… ГОТОВО

[ПРОБА] Забор образца воздуха… УСПЕШНО

[ДАННЫЕ КОНЦЕНТРАЦИЙ] (ед. ppm)

— Метан (CH4): 128 ↑ (фон 5)

— Аммиак (NH3): 94 ↑ (фон 1)

— Сероводород (H2S): 37 ↑ (фон 0.01)

— Триметиламин: 12 ↑ (фон 0.1)

— Углекислый газ (CO2): 1.8 % ↑ (норма 0.04 %)

— Кетоны/альдегиды: следы

— Кислород (O2): 18.5 % ↓ (норма 20.9 %)

[СИГНАЛЫ]

— Резкий органический запах: ПОДТВЕРЖДЁН

— Источник: высокая вероятность локального биологического разложения

— Корреляция: 96 % соответствие «разложение человеческого тела»

[ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ]

⚠ ВНИМАНИЕ: зона неблагоприятна для дыхания без защиты

⚠ Риск коррозии кабельных оболочек повышен

⚠ Вероятность привлечения насекомых/грызунов

[ВЫВОД]

Обнаружено: разложение органики (труп)

Рекомендуется: механическая очистка, дезинфекция, вентиляция

Сообщите диспетчеру

[ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ]

Сетевой линк недоступен, проверьте сеть

* * *

А убрать это как-то можно?

* * *

[КОМАНДА] «Блокировать восприятие запаха»

[МОДУЛЬ] Обонятельный канал → режим подавления: АКТИВИРОВАН

[ФИЛЬТР] Вкусовые/обонятельные сенсоры: отключены

[ИНФО] Текстовые уведомления → ДОСТУПНО

[СТАТУС]

— Физиологическое восприятие запаха: ВЫКЛ

— Канал визуализации: ТЕКСТОВЫЕ УВЕДОМЛЕНИЯ

— Возможность включения: ДОСТУПНА

[СООБЩЕНИЕ]

Запах разложения: БЛОКИРОВАН

Обнаруженные вещества (текст): метан ↑, аммиак ↑, сероводород ↑

Напоминание: блокировка запаха не устраняет опасность среды

[ВЫВОД]

⚠ ВНИМАНИЕ: Угроза для кабельной инфраструктуры сохраняется

⚠ Рекомендуется вызвать санитарную бригаду

* * *

Это что, мне каждый раз такая простыня текста выпадать будет?

* * *

[КОМАНДА] «Сократить логи»

[РЕЖИМ] Подробный вывод → КРАТКИЙ

[СТАТУС] Активно: минимум сообщений

[СООБЩЕНИЕ]

Логи сокращены. Только предупреждения безопасности

* * *

Текст погас. В поле зрения остался значок биологической опасности, запах пропал, как будто выключили его. Впрочем, почему «как»? Именно выключили. Хорошая техновская имплуха — это имба! Газоанализатор в лицевых пазухах — шикарная вещь, достаточно понюхать, и знаешь, нет ли утечек, не горит ли где изоляция, не завелась ли плесень и так далее. В серии М3 дофига всего, и если мне повезло получить её целиком…

* * *

[КОМАНДА] «Список оборудования»

[ИНТЕРФЕЙС] Запрос подтверждён. Начат опрос…

[ОПРОС ИМПЛОСЕТА ТехноПлюс vМ.3]

* * *

[ГОЛОВНОЙ МОДУЛЬ]

— Оптический комплекс ТехноОптик-M3………… АКТИВЕН

• Ночной режим: ВКЛ

• Дефектоскоп: ГОТОВ

• Трек-компас: ГОТОВ

• Инфракрасный канал: РАЗБЛОКИРОВАН

• Смарт-слой………… АКТИВЕН

— Газоанализатор ХимБио-М3………………… АКТИВЕН

• Детектор CH4/NH3/H2S: ГОТОВ

• Алгоритм запах-блокировки: АКТИВЕН

[ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ]

Токсичная среда, рекомендуется покинуть помещение

— Аудиофильтр АкустикПлюс……………………… АКТИВЕН

• Шумоподавление: АВТОМАТИЧЕСКИ

• Звукоусиление: ВКЛ

• Фильтр утечек/искр: ГОТОВ

— Нейровентиль……………………… РАЗБЛОКИРОВАНО

[ВЕРХНИЕ КОНЕЧНОСТИ]

— Импломанипулятор левый НейроФиксТех-М3…… АКТИВНО

• Диэлектрическая защита: АВТОМАТИЧЕСКИ

• Модуль «Умный хват»: ГОТОВ

• Миоблоки: ТИП 013 СКРЫТЫЙ

— Импломанипулятор правый КитконтактФиксТех-М3……. АКТИВНО

• Набор инструментов М3-КИТ: ГОТОВ

• Магнитные коннекторы «Гекко»: НЕТ ПОДХОДЯЩЕЙ ПОВЕРХНОСТИ

• Миоблоки: ТИП 013 СКРЫТЫЙ

[ВНУТРЕННИЕ МОДУЛИ]

— Кардиостабилизатор БиоПульс-C………………… АКТИВЕН

• Мониторинг сердечного ритма: НОРМА

— Имплант термостата ТеплоБаланс v3………………. АКТИВЕН

• Режим ПОДОГРЕВ

[ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ]

Низкотемпературная среда, расход энергии повышен

— Модернизированный ЖКТ ДигесторПлюс V2………… АКТИВЕН

• Фильтрация токсинов: ГОТОВ

• Катализатор ускоренного усвоения: ГОТОВ

• Переработка синт-рациона: ВКЛ

• Система дезодорации: АКТИВНА

— Лёгочный фильтр Детокс М2………… АКТИВЕН

• Фильтрация: ВКЛЮЧЕНА

[СПЕЦИАЛЬНЫЕ МОДУЛИ]

— Манометрический сенсор «Напор»………………. ГОТОВ

— Датчик влажности Гидра М3……………… ГОТОВ

[ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ]

Высокая влажность воздуха, выпадение конденсата

— Жидкостный анализатор БиоХим М3……………… ГОТОВ

— ЭМ-сканер……………… ГОТОВ

— Универсальный порт……………. ГОТОВ

• Нет подключённого оборудования

— Интерфейс связи НетЛинк……………. АКТИВЕН

• Канал связи: ОШИБКА «НЕТ СИГНАЛА»

— Хранилище данных………………… ОШИБКА «НЕТ СИГНАЛА»

[СОСТОЯНИЕ СИСТЕМЫ]

АКТИВНО

[РЕСУРС СИСТЕМЫ]

97 %

[УРОВЕНЬ ПИТАТЕЛЬНЫХ ВЕЩЕСТВ]

32 % НИЗКИЙ

[ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ]

Пополните запас питательных веществ

* * *

Креоновы сопли! Очень неплохой комплект. Не идеал, но вполне сыто. Почти всё скрытое, кроме кистей рук, но на них можно перчатки натянуть. Удивительно высокий остаточный ресурс, получается, на ренде не сильно убивался. Определённо не десять лет, даже для пяти маловато, у технов обычно загрузка приличная. Осталось понять, почему я откинулся не в реабилитационном центре, а в какой-то сырой холодной дыре посреди кучи трупов. Где медперсонал, который должен учить меня заново пользоваться телом, которое стало иначе реагировать на нервные импульсы мозга, объяснять про нерф и доступы, рассказывать, что во мне за железо и как им пользоваться самому, без прошивки. Говорят, на это уходит два-три дня, потом мозг подстраивается, и вообще не ощущаешь своего кибства. Когда выстроятся новые нейронные связи, система перестанет бесить сообщениями, начинаешь воспринимать всё как сигналы тела, типа жопа зачесалась или нос. Боль, а не сообщение о повреждении, голод, а не сообщение о недостатке питательных веществ, ну и прочее. Я не могу двинуться не потому, что неисправен, а потому, что не умею управлять телом через посредство имплухи. Между моим мозгом и моей тушкой стоит интерпретатор команд, переводящий мою попытку пошевелить руками в активность миоблоков импломанипулятора. К этому надо привыкнуть.

* * *

Двигательная активность вернулась примерно через полчаса. Ноги заработали быстрее рук, в них нет имплов, только натура, с ней проще. Встать без рук тяжело, ёрзаю по полу как червяк. Весь в жидком говне, или что тут на полу такое.

* * *

[ЖИДКОСТНОЙ АНАЛИЗАТОР]

— Температура жидкости: +13.3 °C

— Уровень pH: 6.2 (слабокислая среда)

— Электропроводность: высокая

[ХИМИЧЕСКИЙ СОСТАВ]

— Органические остатки: 18.6 %

— NH₃ (аммиак): 62 ppm

— CH₄ (метан): 41 ppm

— H₂S (сероводород): 137 ppm — КРИТИЧЕСКОЕ

— Хлорсодержащие соединения: повышенный уровень

— Тяжёлые металлы: свинец, кадмий, ртуть — концентрации выше ПДК

в 12–18 раз

— Фенолы: обнаружены (токсичны, стойкие загрязнители)

— Маслянистая плёнка: идентифицированы углеводороды нефтехимического происхождения

— Следы растворителей: толуол, ацетон

[БИОЛОГИЧЕСКИЕ МАРКЕРЫ]

— Микробная активность: высокая

— Вирусные фрагменты: фрагменты энтеровирусов

[РЕКОМЕНДАЦИИ СИСТЕМЫ]

— Избегать использования открытого огня (риск воспламенения CH₄/H₂S)

— Ограничить дыхание без фильтра

— Длительное пребывание: НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ

— ВНИМАНИЕ: длительный контакт приведёт к необратимым повреждениям тканей

[ВЫВОД]

Сточная смесь бытового, биологического и промышленного происхождения

КАТЕГОРИЯ: «КАНАЛИЗАЦИЯ-ИНДУСТРИЯ»

Статус: ЧРЕЗВЫЧАЙНО ОПАСНО

* * *

О, и правда говно. Кажется, я где-то в подземке, куда город «льёт под себя». Что тут делает техн моего уровня комплектации? Точнее, что я тут, нафиг, делаю? У меня же ренд закончился!

Руки стартовали неожиданно. Сперва правая, затем левая. Сначала дёргались бестолково, но потом более-менее наладилось. Теперь я могу тыкать пальцем примерно в нужном направлении. Подойдя к стене, провёл правым манипулятором над распредкоробкой. Почувствовал (именно почувствовал, как лёгкий зуд), что есть питание. Киткомплект на тыльной стороне киберладони выдвинул электроотвёртку, и мне даже почти не пришлось напрягаться, чтобы его заставить. Само вышло.

Техновские сеты, в отличие от общих, имеют электрическую часть и требуют периодической подзарядки, но я чувствую, что заряд больше семидесяти процентов. Очень странно ощущать ёмкость аккумулятора. Как заполненность мочевого пузыря, только наоборот. Ну, не совсем наоборот, а… Фиг объяснишь, короче, но индикатор в дополненной реальности глазных имплов мне уже для этого не требуется.

Вот, этот провод. А где тут питалово светоблоков?

* * *

[БАЗА ДАННЫХ]

ОШИБКА «НЕТ СИГНАЛА»

[ЛОКАЛЬНАЯ БАЗА]

…АНАЛИЗ ИЗОБРАЖЕНИЯ…

[СХЕМА]

* * *

Смартслой глазного импла заботливо наложил схему поверх распредкоробки. Ага, вот этот контакт. Диэлектрические пальцы ловко перекоммутировали гребёнку, под потолком затрещал и зажёгся одинокий неоновый блок, залив помещение тусклым лиловым светом. Глазные импланты переключились из ночного режима, мир стал цветным и различимым…

Креонова жопа! Ну и срань! Фубля! Да что тут случилось?

Глава 26 Кабели и тоннели

Рефлексы дают команду телу «Блевать, блевать, блевать!», а желудок не реагирует. У меня теперь модифицированный ЖКТ, способный усваивать высокоэнергетичный киб-корм. Он, наверное, вообще блевать не умеет. Отключённый, точнее, переведённый в цифровую форму нюх не спасает, для активации рвотного рефлекса хватает визуальной составляющей, безжалостно отчётливо передаваемой отличными оптоимплантами класса М3.

Я стою у стены в огромном помещении, которое завалено останками кибов. Трупами людей, да, но первое, что бросается в глаза (после осознания факта «глядь, я валялся в куче мертвечины»), — все они именно кибы с высоким процентом имплухи. Не только силовики. Вот, например, кучка мап. Бывших мап. У них скрытые сеты, потому что трахать конструктор — занятие на любителя, но мапсет — серьёзная имплуха, железа в ней реально дофига. Были скрытые. У этих можно изучать комплектацию, как на макетах, потому что биологическая часть… скажем так, утратила целостность и растеклась лужей, в которой я и лежал. («Блевать, блевать, блевать!» — снова сказало воображение, но желудок проигнорировал.) Останков нерендованных и носителей низкоплотных сетов в поле зрения не наблюдаю. Может быть, они лежат дальше, там, куда не достаёт свет одинокого светильника. А может, это как-то связано. Вот, например, техновский сет — мой сет — тоже относится к комплектам с низкой плотностью, то есть большая часть остаётся натурной. Собственно, глаза и руки только и заменили, остальное так, мелочи, не «вместо», а «вдобавок». Странно даже, что ЖКТ импланули, обычно технам оставляют свой. То-то я им блевал бы сейчас! Модифицированный нужен для того, чтобы киб лопал спецрационы и не сдох от заворота кишок, потому что это как батарейки жрать — энергетично, но хрен переваришь. Силовикам позарез надо, на обычной человеческой еде такую силищу не выдать. Это потом, после ренда, когда миоблоки понерфают, худо-бедно хватает, но и то жрут они так, что страшно смотреть. Тот же Горень, если проголодается, с пищемата гребёт горстями всё подряд и в себя с обеих рук мечет. Иначе никак, имплуха тупо вырубится от недостатка питания, а она за него даже дышит. Полежит в отрубе сколько-то, и привет, забирайте в утилизацию.

Технам столько энергии не надо, им импложральню ставят разве что ради автомности: кибпиталово дичайше нажористое, для низкоплотного сета по карманам можно распихать рационов на пару недель. Кстати, о карманах… О, да у меня и рюкзак есть!

Инвентаризация показала, что в наличии три тубы геля, который еда и питьё сразу, но основной груз составляют катушки оптоволокна, муфты, кроссы, эрбиевые усилители, компактные насос-лазеры, опто-электро-оптические регенераторы, аттенюаторы, патч-корды, пигтейлы и прочая фигня. С удивлением понял, что знаю назначение каждой штуковины и отчётливо представляю, как что с чем монтируется, хотя ни в школе, ни в практике ломщика не сталкивался с прокладкой оптических магистралей передачи данных. Нафига? В городе ими всё набито с большим запасом, закладывали при строительстве, инфраструктура не растёт, а сжимается, новые тянуть не надо.

Меж тем, похоже, что в ренде я занимался именно протяжкой, потому что в рюкзаке у меня то, что не встроено в имплосет. Анализ сварных соединений, поиск микротрещин в волокне, базовая трассировка линии, локатор поиска обрывов, оптический измеритель мощности — глазной импл. Лазерная сварка, стриппер и клещи — в кит-комплекте правого манипулятора. Сами манипуляторы работают за протяжник и толкатель, а это что? Ах, да, крепёжный пистолет и пакет со скобами. Укомплектован, в общем. Но что я делаю здесь?

Ладно, об этом подумаю позже. Более актуальный вопрос — как отсюда свалить? Мне требуется срочно пополнить запас энергии, но на фоне здешнего ужаса я даже кибержрачку в себя не засуну. О, у меня же есть трек-компас! Эта фигня должна помнить, откуда я пришёл, а значит, я могу туда вернуться. Не знаю, зачем меня занесло сюда, никакой оптики тут нет, и нафиг она не сдалась, но откуда-то меня на эту задачу отправили? Дойду туда, спрошу, какого Креона происходит.

Пользоваться имплами никого не учат, зачем? В ренде всем рулит прошивка, а после всё нерфят. Основная часть имплов воспринимается как своё тело, а всякие спецпримочки тупо не работают. Техны спецренда исключение, потому что это чуть ли не единственный вариант работы в пострендовом найме с использованием дополнительной имплухи. Мапы вот, говорят, после ренда бабы как бабы, ничего особенного в постели не умеют. В борделях ими серверная часть рулит, именно в ней все те фишки, за которые народ токи отваливает, а после ренда «дополнительные интимные миокольца», которыми они, по рассказам, чего только ни вытворяют, вообще тупо не работают. То ли спецом отключают, чтобы не было конкуренции, то ли мозг не может отдать команду органу, которого в природе нет. Так что технов после ренда заново учат использовать все те приблуды, что в сете зашиты — сканеры, встроенный инструмент и так далее. Слышал, что это несложно, типа какая-то там часть мозга помнит, как это работало в ренде, и если прям сильно захотеть, то само получается.

Я реально офигеть как хочу свалить из этого кибомогильника, и смартслой глазных имплов послушно вешает мне в поле зрения стрелку-маркер. Я иду, куда она показывает, осторожно переступая тела, ухожу из освещённого пятна в темноту. Импланты переключаются в ночной режим, размывая детали, мне уже кажется, что тут весь город лежит, реально. Но это вряд ли, в городе народу дофига. В один, даже большой, зал подземки они бы никак не влезли. Хотя, если слоями… Нет, всё равно не должны. Да, это именно подземка, холл какой-то старой узловой станции. Никлай показывал нам фотки времён до тумана, залы были огромные и красивые. Потом отделка отвалилась от токсичных испарений того говна, которое стали сюда сливать, так что вся красота осыпалась, но ничем другим такое помещение быть не может. Ну да, вот и маркер ведёт в тоннель.

Рельсы не видны в текущем по полу говне, но они точно есть, если не растворились ещё. Вдоль стеночки узкий переход, по яйца в дерьмище шлёпать не надо, что очень радует, потому что «длительный контакт приведёт к необратимым…». Не надо мне, чтобы к необратимым. Яйца мне, хочется верить, ещё пригодятся. Кстати, о яйцах. Если я деренднулся, то мне же выплаты полагаются? Айдишка моя лежит в ренд-центре, и на её счету должна быть приличная сумма. Даже за пятилетний контакт неплохо так падает. Сходить, что ли, и правда в бордель? Так-то деньги мне нужны на учёбу, но разок-то можно? Ну да, ну да, Учитель говорил, что с этого всё и начинается. Разок, за ним другой, не успеешь оглянуться — а всё прогулял. Средку не дураки придумали. В смысле, Никлай не дурак, это же часть того, что он изобрёл. Как там? «Технокоммунизм». Общественный уклад, надёжно удерживаемый от падения мапскими миокольцами. Но я всё равно схожу, испробую. А, да, ещё отработки же пять лет… Но это вроде борделям не помеха. Не круглые же сутки пахать, как в ренде.

Отойдя подальше от холла-могильника, запихал в себя содержимое тубы питательного геля. Вкуса не почувствовал, разумеется, потому что он вместе с обонянием отключается. Оно и к лучшему. Скорее всего, та ещё мерзость, рендовым-то пофиг, зачем стараться? Ощутил сытость. Вот прям ощутил, без индикации и логов, привыкает, значит, голова к тушке. Надо думать, хватит надолго, имплосет не силовой, много не отожрёт. Шагаю и шагаю по тоннелю, чувствую себя неплохо. Темно только, как в Креоновой жопе, даже фотоумножители имплов не вытягивают. Активировал палочку химического осветителя, в рюкзаке есть небольшой запас. Похоже, мой ренд проходил преимущественно в подземке, что вроде как максимально погано, но ресурс на удивление сохранился неплохо, даже лёгочные фильтры не убитые. Может, это одна конкретная задача? А до того я где-нибудь в башне железо чинил, как Капрен?

На следующей станции, которая существенно меньше, валяется десятка полтора тел, не менее мёртвых чем те, предыдущие. Но дело не в количестве, тут всё хуже. Мусорный ренд вообще дрянь: имплуха силовая, чтобы разгребать заторы, но самая дешманская, потому что ко второму ренду никто из мусорщиков не годен (токсичная среда, несмотря на защиту и фильтры, разрушает остатки органики в теле). Даже до конца первой десятки, по слухам, доживают не все. Эти не дожили, но не дожили очень плохо. Тела практически не разложились, потому что разлагаться было нечему — их грубо разорвали на части и выели всю органику, оставив неопрятные кучи имплухи.

И сделал это один из них же, рендовый с силовым, но не мусорным сетом. По комплектации похож на киба-полиса, так что это, скорее всего, переренд. Такое редко, но случается: что-то в ренде пошло не так. То ли имплуха засбоила, то ли вакансия сократилась, вот и кидают куда попало. Попадают обычно в такие паршивые места, потому что мусорщиков всегда не хватает.

Видимо, по какой-то причине эта группа перестала получать питание. Мощные, но паршиво оптимизированные сеты стали вырубаться, и этот… не знаю, как назвать… просто их сожрал. Модифицированный ЖКТ много чего способен переварить. Такого, что и думать об этом не хочется. Меня мысленно тошнит, но я зачем-то осмотрел платформу. Креонова срань, да он им даже бошки расколол и мозги выел! Как это возможно? Он же на прошивке! Рендовые тупо не могут делать ничего, что не предусмотрено программой! Неужели там и такой вариант прошит?

Я просканировал станцию — сети нет. В подземке дело обычное, тут оборудование долго не живёт, менять его сложно, а задачи у мусорного ренда простейшие, так что они в автономе сидят по большей части. Можно представить, что где-то там в дальних строчках программы есть и такое: «Если жрать совсем больше нечего, сожри товарища». У мусорщиков, допустим, такой строчки нет, а у полиса, допустим, есть. У него сет более ценный. Можно, но не хочется. Буду надеяться, что это сбой программы.

Сканер подсветил фигуру сидящего у стены киба-каннибала, и я понял, что тот жив. Не помер, когда всех сожрал и больше ничего не осталось, а просто выпал в осадок — миоблоки вырубились без питания. Сидит, на меня смотрит. Возможно, как на еду, по оптоимплам не понять. Скорее всего, из сета работают только внутренние органы: сердце кровь гоняет и всё такое. Если запихать ему в пасть одну из тех туб, что у меня остались, то он оклемается, я думаю. Оклемается, и что? Попробует моим мясом догнаться? Такой туше даже все мои тубы скорми, мало будет. Он в ренде явно, иначе просто ушёл бы отсюда, но программа не дала ему покинуть рабочее место. Он не виноват, если вдуматься. Прошивка есть прошивка. Был ли в ней предусмотрен аварийный каннибализм, или это сбой, программировал точно не он. Это просто какой-то парень, которому не повезло с рендом. Контракт на полиса неплохой: имплуха сытая, выплаты жирные, износ умеренный, но… не фартануло, что-то пошло по звезде, переренд на мусор, сбой доставки питания, и вот результат.

Я не стал кормить рендового своей едой. Я подошёл, нашёл на башке место, не прикрытое защитой, приставил туда монтажный пистолет, нажал на спуск. Хлопнуло. Пятисантиметровый стальной дюбель-гвоздь, рассчитанный на вбивание в бетонную стену, окончательно прекратил его жизнедеятельность. Убедился в этом при помощи сканера и пошёл дальше.

* * *

По ходу тоннеля воды становится меньше, в зелёном свете химической палки уже видны ржавые рельсы. Потом вода окончательно пропадает, и я иду по шпалам. Они приводят меня в подземный ангар, где стоят пыльные, давно заброшенные поезда. В одном из них я ложусь спать, вытянувшись на узкой жестковатой лавке.

Воздух уже не токсичен, фильтры отключились, обоняние сообщило, что единственный источник вони здесь — я. Одежда высохла, заскорузла и пахнет омерзительно. С утра съел ещё одну тубу корма, обыскал депо, нашёл в раздевалке в шкафчике старый и слежавшийся, но хотя бы не грязный комбинезон ремонтника, надел на голое тело. Очень хочется помыться, но воды нет, трубы сухие. Кибовский корм содержит в себе достаточно связанной жидкости, чтобы пить не требовалось, но пересохшая глотка другого мнения.

Попытался выбраться наверх — не смог, стальная дверь выглядит так, словно за ней бушевал пожар. Она деформировалась, расклинившись в проёме, а когда я её всё-таки расшатал и открыл (имплоруки — отличная вещь), выход оказался завален обломками бетона. Такое впечатление, что здание над депо выгорело и обрушилось, причём не особо давно — гарь ещё не выветрилась.

Пришлось и дальше следовать маркеру трек-компаса, который увёл меня в следующий тоннель. Здесь на рельсах стоит моторная дрезина — площадка на четырёх стальных колёсах с ребордами, мотор, аккумулятор. Подключена кабелем к зарядному порту, сканер показал, что питание подведено и батарея заряжена. Повозка, в отличие от всего остального, не пыльная, недавно использовалась. Похоже, как раз я на ней сюда и приехал. Откуда? Ну, заодно и узнаем. Маркер указывает — в тоннель.

* * *

Рельсы кончились через восемь часов хода. Понимаю, что сделал ошибку, надо было искать выход наверх ещё там, где нашёл мусорщиков, а теперь уже Креон знает, куда уехал. Это давно не городская подземка и даже не Окраина, просто точка где-то под Пустошью. Путь упирается в старый завал, в котором пробит вручную свежий проход. Кто-то очень сильно постарался, вырубая в породе тоннель. Дрезина туда не пройдёт, но человек — свободно. К грубо обтёсанной стене прибит новенький кабель-канал, возможно, это и есть моё последнее место работы. Сканер показывает, что силовой провод не под напряжением, а оптика не подключена. То ли линия не закончена, то ли уже не нужна.

Завал длится метров этак… Стоп, у меня же дальномер есть! Сто тридцать два метра сорок восемь с половиной сантиметров, дальше снова старый тоннель с рельсами. Несколько часов иду пешком. Воздух сухой, горячий и пыльный, жажда, устав меня терзать, повисла индикатором нехватки жидкости в смарт-слое глазного импла. Удобно, Креон меня заешь. Какой смысл мучиться, если воды всё равно нет? Кабель по стене проложен ровно, закреплён грамотно, приятно посмотреть на дело рук (предположительно) своих.

Ворота, перекрывающие тоннель, не заперты. За ними цех, похожий и одновременно не похожий на тот, из которого тырил имплуху тот вершок, Ередим. Аналогичный стиль оборудования, радикально отличающегося от того, что используется в городских системах. Но производились тут не имплы для рендовых, а какие-то непонятные круглые штуки размером примерно с мяч. Они твёрдые, выглядят крепкими, имеют сложный коннектор незнакомого мне формата. Встроенная база технопрошивки изделие не опознала, а доступа к техносерверу всё также нет, хотя роутер вот он, на стене закреплён. Выключен, ни питания, ни сигнала. Наверное, я его и ставил, будучи в ренде. Шаровидных хреновин, которые я считаю продуктом здешнего производства, немного, штук пять.

Ячейки хранилища готовой продукции пустуют, всё покрыто пылью и вид имеет давно заброшенный. Сканер показывает отсутствие энергии, оборудование обесточено. На полу в пыли натоптаны дорожки, следы ног, отпечатки от вещей, контуры ящиков. Здесь что-то происходило совсем недавно, но закончилось. Наверное, поэтому и линия связи отключена.

Маркер трек-карты ведёт обратно в тоннель. Тупая система просто запоминает перемещения, так что всё логично — выполняя задачу ренда, я добрался сюда, прокладывая по пути магистральную линию передачи данных. Она обеспечивала связь с ренд-сервером тем рендовым, кто тут работал. Работы были окончены, линия отключена, работников вывезли, а я почему-то уехал не с ними, а на дрезине. Возможно, этого требовала ренд-задача. Трек-компас заставил меня повторить этот маршрут, и, если я сейчас вернусь, то он выведет меня к той точке, где всё началось. Но есть одна проблемка — батарея в дрезине небольшая, она разрядилась на семьдесят два процента по пути сюда. Зарядный порт на этой стороне отключён от питания, как и вся линия. Наверное, в депо есть рубильник, который её включает, но дрезина туда уже не доедет, примерно две трети пути придётся идти пешком. У меня последняя туба корма и недостаток жидкости, который она не восполнит, потому что тут очень горячий и сухой воздух, влага быстро теряется, я потею. Индикация показывает, что мне совсем недалеко до критического обезвоживания со всеми его последствиями. Мне нужно найти воду, иначе я сдохну. Качество воды не принципиально, с модифицированным ЖКТ меня мало чем отравишь. Надо срочно поискать, может быть, те, кто тут работал, оставили.

Воды я не нашёл, зато обнаружил лаз на поверхность. Похоже, что его откапывали снизу вверх, а потом что-то таскали. Наверху брошенный лагерь: несколько типовых клановых контейнер-модулей без знаков клана, пыль, ветер, солнце, пустота. Сглаженные, но ещё заметные следы колёс, значит, покинуто место недавно. Неужели нигде не осталось воды?

Повезло — детектор влаги помог найти остаток в техническом баке одного из модулей. Почти литр застоявшейся мутной жидкости, на которую даже смотреть неприятно.

* * *

[ПАРАМЕТРЫ]

— Температура: +28.4 °C

— pH: 5.5 (слабокислая среда)

— Высокая концентрация Fe²⁺/Fe³⁺

— Гликоли

— Маслянистые углеводороды

— Бактериальная нагрузка — средний уровень

* * *

Отфильтровал взвесь через сложенную в несколько раз наволочку, отключил рецепторы вкуса и запаха, выпил. Импловый ЖКТ и не такое говно переварит. Сожрал тубу корма, завалился спать.

* * *

Проснулся от того, что дверь в модуль открылась. Трое бронированных парней с оружием.

«Безы! — продрало меня паникой. — Нашли-таки!»

— Фигасе! — сказал озадаченно первый. — А ты кто такой? Откуда взялся?

«Нет, не безы, — сообразил я. — Те в ренде и говорят как железные жопы».

— Тиган Ковыряла. Техн.

— Вижу, что техн, — парень потряс планшетом. — Имплуха пингует. Я Хлось, командир мобильной группы охраны. Айдишку гони.

— Нету.

— Шонины сиськи, ты что, дебил? Я ведь тебя и пристрелить могу. Да практически обязан! Мало ли, что техн, в диких кланах тоже техны есть.

— Я не клановый! Блин, да мы знакомы же! Вспомни, я сидел у борделя и ждал парня, который мне токов торчал. Ты ещё докопался, что я там делаю, в точности как тут!

— Ну да, так-то похож… Как ты сюда попал и где просрал айдишку?

— На дрезине приехал.

— На дрезине?.. Пагодь… Понизу что ли?

— Ну да.

— То есть ты вот сейчас так запросто признаёшься в незаконном проникновении на особо охраняемый объект? Реально? Типа «расстреляй меня нафиг, дорогой Хлось»?

— А он особо охраняемый?

— Ну… типа того. То есть реально внешники на него забили, потому что надеялись найти что-то другое, но все объекты раскопок в пустошах имеют такой статус. Откуда ты об этом месте узнал, придурок?

— По ходу, я там работал.

— И что? Не наработался? Или решил обнести? Так там врод, всё ценное вывезли…

— Я в ренде был.

— В ренде? — почему-то парень удивился. — Типа в реальном полном ренде?

— А какой ещё бывает? — удивился я.

— Микроренд, — ещё больше удивился Хлось. — В полный уже почти никто не идёт, нафига?

— Креоновы мудя, ничего не понимаю…

— Шонина дырка, я тоже!

— Я рендовался в спецренд для технов, на пятёрку. Отдуплился в каком-то стрёмном подземелье, пошёл по треку назад, добрался сюда, дрезина разрядилась, жрать нечего, воды нет, куда идти без понятия…

— То есть ты рендовался до всей этой фигни? Серьёзно?

— Какой фигни?

— Ну, «ночь кланов», Горфронт, микроренд, «битва за Средку», локдаун, падение ренда, возвращение внешников, Верховная Шоня… Дро, ты всерьёз не в курсах про всё это?

— Я так много пропустил?

— Да вообще всё, дро. Реально целую, глядь, жизнь.

Глава 27 Колониальная администрация

— Да, с рендом всякая байда теперь случается, — просвещает меня Хлось. — Вскоре после битвы за Средку… Блин, ты же не знаешь! И не так давно было, если вдуматься, а как всё изменилось… В общем, кланы попёрли на город, у них откуда-то нашлись броня и оружие, их накачали боевыми стимуляторами и подключили к тактическому брейнфрейму…

Я сразу припомнил Каролину и её выступление в клане Чёрных Песков. Для меня-то это чуть не вчера было. Не её ли это мутки так аукнулись?

— … У нас уже был Горфронт, — парень, продолжая левой рукой рулить, правой постучал себя по доспеху, — но резня вышла та ещё.

Мы едем в город на большой бронированной машине. За рулём Хлось, я рядом, его отряд сидит сзади. Они молчат и по сторонам не смотрят.

— Микроренд, — пояснил их командир, — офигенная штука. Никаких имплов кроме нейровентиля, вся силовуха снаружи. Вот это железо, что на мне, называется «Скорлупа», её один гениальный мужик придумал, я с ним знаком, прикинь!

— Повезло, — сказал я.

— Не то слово, дро! Он здорово мне помог и в этот движняк вписал одним из первых. В общем, микроренд — это как ренд, только совсем короткий. На день. На сутки. На неделю. Потом нейровентиль отключается, вылезаешь из «Скорлупы» и идёшь на Средку отрываться! Средка, правда, уже не та, — вздохнул Хлось, — но не будем о грустном. Если места знать, можно оттянуться как раньше.

— А обычного ренда, с имплами, больше нет, что ли?

— Есть. Но гораздо меньше. Понимаешь, с имплухой надо рендоваться минимум на пять лет, она дорогущая и практически одноразовая, что поставили, назад не вытащат. Но теперь даже Шоня не скажет, что вообще будет через пять лет, а тем более через десять. После того, как ренд-сервер грохнулся и всех отрубило, народ стремается рендоваться. Боятся, что выйдет как в тот раз.

— Ренд-сервер навернулся?

— Ну а я о чём тебе толкую? После битвы за Средку весь ренд тупо рубанулся. Вся серверная часть отвалилась, все рендовые ушли на автономную прошивку. А она, сам понимаешь…

— Никакая вообще, да, — кивнул я. — Разве что мусор грести да тяжести таскать. Это как так вышло-то?

— Я не в курсе. Ничего так и не объяснили потом. Сервак сдох, а за ним и электричество во всём городе вырубилось.

— Нифига себе! И как же всё?

— Паршиво, дро. Темно, стрёмно, ничего не работает, жрать нечего, рендовые бродят тупей табуретки, краймовые ломают пищематы, а там жратвы, оказывается, и нет почти… Хреновей всего пришлось тем, кто в ренде лежал на холодном хранении.

— Это ещё что?

— А ты не знаешь? Точно, это уже потом стало известно. Оказывается, куча рендованных на тот момент вообще не работали, прикинь! Фабрики встали, занять их было негде, дерендить — выплачивать компенсации. Их просто складывали штабелями в специальных хранилищах! Шланги в рот и в жопу, простейшая программа поддрачивает миоблоки, чтобы пролежней не было. Когда накрылся сперва ренд, потом электричество, они оказались в отключке и без питания. Пока про них вспомнили, пока запустили новый ренд-сервер, выжили не все. Тех, у кого имплосеты лёгкие, по большей части откачали, а силовиков и прочих полнокомплектов много померло, расход энергии-то даже на хранении больше. Говорят, столько трупов было, что ни разборки, ни утилизаторы не тянули, просто свалили куда-то в подземку со всем железом. Само собой, после того, как это вскрылось, народ в ренд не спешит. Ну кто подпишется, если вместо рендовой выплаты и загула на Средке всё может кончиться трупом на помойке? Нет, некоторые идут, потому что хоть «Скорлупа» и хороша, но серьёзные имплокомплекты круче. Однако большинство теперь в микроренде. Вон как мои ребята, — Хлось показал большим пальцем назад через плечо. — Сейчас в пятидневном. Доедем до города, я им задачу закрою, вентили разлочу, они броню снимут, получат выплату, пойдут веселиться. Два дня отдыха, потом по новой, в рейд.

— А ты почему…

— Не отключаюсь? Ну, должен же кто-то ими командовать? Сети-то в пустошах нет. Минус — я не могу проматывать время, как они, плюс — мне гораздо больше платят. Если меня пристрелят, командование автоматически перейдёт к заместителю, в командирском планшете программа зашита.

— Пристрелят? Кто?

— А я не сказал? Прости, дро, странно разговаривать с кем-то, кто настолько не в курсе.

— А уж мне как странно…

— Мы же рейдовая группа, понимаешь? Гоняем непримиримых.

— Непримиримых?

— Ну, кланы же! Во время битвы на Средке в кланах повыбили кучу народу. У нас тоже, факт, но в городе в принципе народу больше. Потом выяснилось, что их типа спецом накрутили, обманули, накачали левой дышкой, от которой крышу рвёт. Лично я считаю, что это всё тупые отмазы, но Верховная Шоня повелела их простить. И так, мол, народу мало осталось, а кто-то же должен вести поиск в пустошах.

— А откуда взялась эта Шоня? — заинтересовался я. — Была же Калидия? Разве у Креона были ещё дети?

— А вот фиг её знает, — пожал плечами Хлось. — Прикол в том, что она не из Владетелей! Просто низовая деваха, которой случайно пропёрло. Тоже была в Горфронте, как я, но потом как-то так вышло, что сама Калидия передала ей полномочия. Ну и всех, вроде, устроило. Она рыжая. Кто устоит перед рыжулькой?

— Это да… — согласился я. — Значит, дома Креона больше нет?

— Башня-то никуда не делась, Шоня там как раз заседает, но это теперь типа просто архитектурный памятник.Владетели теперь ничем не рулят. Не знаю даже, что с ними стало.

— И безов нет? — спросил я осторожно.

— Не, нету. Там теперь вообще всё как-то странно устроено, но это не у меня надо спрашивать.

— А крайм? Корпы, вот это всё?

— Ну, их здорово проредили наши из Горфронта. Говорят, Копня прямо на Средке завалили. Знал Копня?

— Да кто из низовых его не знал?

— В общем, у корп всё порушилось, потому что Средка уже не та, и низы не те. В Горфронт можно хоть с пятнадцати, никто на низах не сидит и не ждёт ренда, молодь уже не хочет в крайм, идёт сразу в микроренд. Конечно, сколько-то крайма всегда есть, но реально в разы меньше стало. Краймить нечего, крышевать некого, ну и ребята наши порядок держат жёстко. Против «Скорлупы» краймовые не тянут, да и оружие есть.

Так, похоже, что бояться мне больше нечего. Безы канули вместе с владелетями, краймовым уже точно не до меня. Непонятно, почему я деренднулся в какой-то мрачной заднице, а не в ренд-центре, как положено, но Хлось говорит, что на новом сервере сбои часто случаются. Вроде как его отжали себе внешники, а им не то пофиг, не то руки не оттуда растут.

— Внешники? — удивился я. — Разве они не свалили ещё при Калидии?

— Это какие-то другие. Говорят, Верховную Шоню они крепко держат… будь она парнем, сказал бы что за яйца. Держат, в общем. Один интик знакомый говорит, что рыжая реально почти ничем не рулит, внешники решают за неё. Девка типа только лицом торгует на публику.

— Так интики остались?

— Слушай, тут я не в курсе, извини. Это надо у Тики спрашивать, наверное.

— Тики?

— Ну, знакомый мой. «Интик Тики», прикольно же. Так-то он уже ближе к спецу, окрутел, это я его по привычке зову так.

— Ты знаешь Тики?

— Да, он с моей корпой тусовался одно время, мутил с девчонкой из наших, потом, когда корп не стало, остался на Средке техном. А что, знакомый твой?

— Да, учились вместе. Можешь маякнуть ему, что Тиган откинулся?

— Не вопрос, дро. Но сперва доедем, и я ребят отпущу в загул.

Мы доехали до города, за окнами машины улицы Окраины. Я заметил, что некоторые дома выгорели и обрушились, а дороги кое-где заметены песком.

— Кланы порезвились, — пояснил Хлось. — Когда на Средке им вломили, они со зла пытались спалить тут всё, но, к счастью, много чего так и не загорелось. Теперь страсти улеглись, снова работают с городом. Остались непримиримые, такие, как клан Чёрных Песков, вот их-то мы и гоняем от раскопок.

— А зачем раскопки?

— Без понятия. Внешники что-то ищут в Пустоши. Несколько объектов уже нашли, но, похоже, всё не то, потому что продолжают. Ну, один ты как раз видел.

— Похоже на завод имплухи.

— Я сравнить не могу. Но большая часть работы для микроренда сейчас как раз такая — искать, копать, таскать, искать следующий. Оказалось, что под Пустошью до жопы старых тоннелей, древних как Креоново говно. Они по большей части завалены. Технику туда не загнать, так что копают рендовые силовики, сколько их там осталось, ну и ребята в микроренде. Ты вот тоже там ковырялся. Платят в микроренде неплохо, кстати, подумай.

— Да я же только из обычного откинулся!

— Дро, если ты думаешь, что тебя там ждёт рендовая выплата и неоттраханные бордели, то я тебя разочарую: можешь обломаться.

— Не понял, — напрягся я.

— Понимаешь, после сбоя сервера из ренда разом откинулся чуть не весь город. Если бы им всем выплатили, то типа что-то там с денежной системой нехорошее случилось. Не вывезла бы она такого. Так что указом Верховной Шони рендовые выплаты временно заморожены.

— И насколько «временно»?

— Без понятия, дро. Что-то тебе, конечно, выплатят, но совсем не так жирно, как ты, может быть, думаешь. Так что присмотрись к микроренду или, как я, к найму в «Скорлупе». Тем более, что нейровентиль у тебя уже есть.

— А просто техном работать не вариант? Я так понимаю, что отработка за спецренд уже неактуальна?

— Я не в курсе за отработки, извини. Так-то техном наймёшься, без проблем, в городе всё сыплется как проклятое — сети, трубы, свет, кондишн, машины, лифты. После того локаута так толком и не оклемались. Но платят муниципалы паршиво, дро. Все токи теперь у внешников, они типа нам электричество починили, и город им теперь должен… да примерно всё. Вот они норм башляют, по себе знаю. Кстати, нам бы техн не помешал в отряде. Ты с машинами как?

— Справлюсь, наверное. Моты чинил, а у машин просто колёс больше.

— Вот! А то бывает в рейде зацепят тачку, а эвакуации ждать долго и стрёмно. Там, может, и чинить фигня, но у нас некому. Будешь без микроренда, на найме, получать как мой заместитель. Пять дней в пустошах, два на Средке. Погулять-оттянуться токов хватит. Я тебе покажу бордели, где ещё рендовые мапы работают! Ну, как идея?

— Надо сперва с рендом разобраться.

— Ну, это да, ты прав. Надумаешь, найди меня на Средке.

Хлось высадил меня и сразу уехал. Сказал, что ребята задержки не простят, их ждёт Средка. Меня она не очень ждёт, но вот он я.

Здесь и правда всё не так. Сложно привыкнуть к мысли, что это для меня прошла пара дней, а для остальных… Стоп, а сколько? Я автоматически решил, что пять лет, и не спросил даже Хлося, какой сейчас день. Где бы… А, ну да, во я дебил! У меня же имплуха со смарт-модулем! Ну-ка, где там дата…

Э… Стоп, это как вообще?

* * *

— Ваш ренд завершён досрочно. Технический сбой, — подтвердил менеджер в ренд-центре.

Киба, который меня принимал, нет, да и менеджер другой. А ведь всего-то два года, оказывается, прошло! Не пять, не десять, два! Почти ровно, двадцать три месяца. Не знаю, радоваться или горевать. С учётом того, что творится с выплатами — радоваться, наверное. Остаться на голяках после пяти лет обиднее, чем после неполных двух.

Оказалось, что из-за технического деренда я не могу рассчитывать даже на ту «замороженную» выплату, которую когда-нибудь получат остальные. Мне полагается только небольшая символическая компенсация.

— Получается, я просто подарил два года жизни городу? — возмутился я.

— Или город подарил вам дорогой техновский имплокомплекс класса М3, — пожал плечами менеджер, — за двадцать три месяца вы и половины его стоимости не отработали. Хотите вернуться в ренд?

— При замороженных-то выплатах? Я что, дебил?

— Как хотите. Вот ваш айди.

— А комм?

— Вы пострендник, бесплатный комм вам больше не полагается. Рекомендую ознакомиться с изменениями в жизни города. Их много.

— Например?

— Ваше просвещение не входит в мои обязанности. Хорошего дня.

Сумма на айдишке не такая уж маленькая, я даже было воспрял духом… Пока не дошёл до кафе. Креонова залупа, вы что офигели? Цены в городе никогда не менялись, на этом же всё стояло! Какой дурак уйдёт в ренд, если через десять лет на его выплату можно будет только пирожок на Средке купить? Сейчас всё втрое-вчетверо дороже, чем было до моего ухода. М-да, не повезло этим с «замороженными» выплатами: к тому времени, когда их «разморозят», они превратятся в ничто. Но и мне теперь Средка не по карману, надо валить обратно в низы. Интересно, Горень мою комнату держит, или там уже живёт какой-нибудь шлок? Тоже невелика беда — поселюсь в любом пустующем кондоминиуме, посижу на соцмине, огляжусь, где-то да пристроюсь. Техн в городе без работы не останется. В крайнем случае, к Хлосю вон подамся. Я не мечтаю подставлять башку под пули, мотаясь по Пустошам, но это, похоже, неплохо оплачивается.

Взяв стакан дичайше дорогого синтокофе и такой же несуразно дорогой бутер, я уселся на лавочке возле ренд-центра. Надо успокоиться и подумать…

* * *

— Тиган! Тиган! Это правда ты? Шонины сиськи, я думала, Тики меня подколол!

— Козя?

— Тиган!

Я встал с лавки, и она, подбежав, обхватила меня руками.

— Я тебя потеряла! Мы тебя потеряли! Ты просто исчез! Я обыскала всё, я… Тиган, я так рада!

— Козя… Это правда ты?

— Неужели так изменилась?

— Ну… в вентканал точно не пролезешь…

— Дро, прошло два года! Я выросла.

— Рад тебя видеть, Козябозя.

— Правда?

— Честное слово.

— Спасибо! Я надеялась однажды это от тебя услышать, — рассмеялась она. — Пошли, пошли скорее!

— Куда, Козя? Я только что вернул айдишку, я нигде не живу, у меня нет одежды…

— Да, что за стрёмный комбез? Ужас!

— Ничего другого не нашлось. Моя одежда… пострадала, в общем. Мне надо занять где-нибудь комнату, помыться и получить каких-нибудь тряпок… Всё на соцминимум, потому что токов мне вроде мальца отсыпали, но с ценами какая-то фигня…

— Да, инфляция, — кивнула девочка… хотя уже девушка, да. — Помнишь, что это?

— Никлай говорил… вроде. Нет, забыл. Мне было неинтересно.

— А зря, потому что соцминимума тоже больше нет. Как и бесплатного жилья.

— Фигассе. Ну, займу заброшку…

— Они отключены от питания. Электричество принадлежит внешникам, и оно больше не бесплатное. Если включиться самому, обнаружат утечку и будут искать.

— Меня? — хмыкнул я. — Креоновы яйца, пусть попробуют! Подключиться можно по-разному.

— Шонины сиськи! Я в тебе не сомневалась! Так и говорила ребятам: «Нам бы только Ковырялу найти!»

— Каким ребятам, Козя?

— А, ты ж не знаешь. Тики, Кери, Джен, Лендик, Шоня…

— Шоня? Это разве не…

— Ну да, она Верховная. Ты только не говори, что я её сиськами ругаюсь, ладно?

— Ты общаешься с Верховной?

— Ну да, Кери познакомил. Он с Шонькой тусовался ещё до того, как она заверховилась. Норм девчонка, без всего такого. Просто оказалась в ненужном месте в ненужное время. Ну, или наоборот, в нужное, не знаю. Она сама не разобралась ещё. Да пошли же, что ты стоишь?

— Куда?

— В Башню Креона. Ну, то есть она теперь Шонькина, конечно, но название так и осталось. Тиган, как же ты вовремя нашёлся! Ты просто себе не представляешь, как мне тебя не хватало!

* * *

Верховная Шоня рыжая и красивая. Рыжики вообще классные. Одета хорошо, но вот ничего такого… верховного.

— Привет, Ковыряла, — просто сказала она, — Козябозя про тебя все уши прожужжала. Мы просили Гарта тебя найти и дерендить, но у него отобрали доступ к серверу… Долгая история.

— Гарт? У которого Тики работал?

— Да, Тиган, — Тики тоже здесь. — Гарт с нами… ну… то есть консультирует. Так-то он сам по себе. Я учусь у него программированию. Рад, что ты деренднулся, тебе же три года ещё оставалось? Не факт, что город столько протянет… Что за имплуха?

— В основном М3, — похвастался я. — Глаза, руки. Брюхо, правда, М2.

— Ого, и ЖКТ?

— Чисто ради автономности, похоже.

— Это прям удачно, да, Шонь?

— Вполне, — кивнула рыжая. — То, что надо.

— Для чего надо? — напрягся я.

— Сейчас, все соберутся, обсудим.

«Все» — это мои одношкольники Тики и Кери, подросшая Козябозя, мрачноватый парень по имени Лендик, татуированная по самое некуда разбитная девица Тохия, симпатичная, но широковатая в бёдрах синеволосая Дженадин, невыразительная, однако умная на вид девушка Мешана.

Мы выбрались на крышу Башни, и город раскинулся под нами. Вот отсюда бы поссать! Но неловко как-то.

— Это Тиган Ковыряла, кто не знает, — представила меня Шоня. — Тот самый техн из Никлаевских, которого разыскивала Козя. А это, — она обвела рукой собравшихся, — управляющий совет города.

— Больше похоже на низовую корпу, — заметил я честно.

— Будешь смеяться, — мрачно согласился Кери, — но это так и есть. Мы как были корпой «Шуздры», так и остались. Ну, то есть из первого состава я, Лендик, Джен и Шоня, но остальных мы тоже приняли.

Вспомнилось, что вроде бы с Дженадин он ещё в школе мутил, я её даже видел пару раз, просто не узнал. Не ожидаешь встретить в Башне низовую девчонку с соседней улицы.

— Мы уникальная корпа, — гордо сказала Козя. — Корпа интиков!

— Я предлагала переименоваться в «Позорное говнючьё», — заржала Тохия, — но никто не поддержал. Если что, я себя интиком не считаю! Хотя меня тоже за парту загнали… Тоска! Лучше бы и дальше морды била!

— Тоха бывший боец подпольного ринга, — пояснил Кери. — Но мы все теперь учимся. Типа школы, но не как в низах «на отвали», больше похоже на «внекласски», которые Никлай устраивал.

— И Никлай с вами?

— Нет, — расстроенно сказала Козя. — Он сказал, что с этими новыми внешниками… как там было?

— «На одном гектаре срать не сядет», — фыркнул Кери. — Заявил, что мы идиоты, раз с ними связались.

— Как будто у нас выбор есть! — зло сказала Шоня.

— Сказал, что из нас «выращивают типичную колониальную администрацию», — добавил Тики. — И что он к этому никакого отношения иметь не хочет. А ещё он сразу с бозом Гартом насмерть посрался.

— Ага, — кивнула красноволосая Мешана, — Гарт топит за полную отмену ренда… Да мы все тут, в общем, против ренда, но у Гарта есть офигенный проект, как это сделать. А Никлай сказал, что мы, как все технари, не видим дальше своих железок, а ещё «игнорируем социальную составляющую». Типа без ренда городу кабзда, потому что «людям, которым нечем думать, не надо давать время на размышления». Или как-то так, я не поняла этого загона. Как по мне, наш Гарт крутой, а Никлай ваш мутный.

— В общем, — продолжила Козя. — Никлай не с нами. Из школы он свалил, из той высотки тоже. Я заходила — ни его, ни кота, и даже записки не оставил. Так что приходится учиться тому, что дают внешники. Ну и Гарт немного натаскивает по технической части. Он правда крутой. Прикинь, с самим Креоном работал! И «Скорлупу» изобрёл. Правда, теперь она тоже под внешниками…

— Теперь всё под внешниками, — жёстко сказала Шоня. — Я как-то в начале попыталась залупиться, фигак — прихожу в себя в спальне. Ничего не помню. Оказалось, толкала речь про великую миссию поиска в Пустоши, и что все должны валить в микроренд, чтобы там копать. Сижу такая в койке, челюсть отвесив, смотрю на видеостене себя в записи. Убедительно, главное, так базарю, лучше, чем сама бы сказала. Тут приходит куратор, мужик из внешников — жутковатый такой типочек — и этак по-доброму сообщает, что я, конечно, Верховная, но забывать, где моё место не должна. Потому что в башке у меня вентиль, а ключик у них. Они, дескать, ничего не имеют против аборигенной власти, и я в качестве Верховной их полностью устраиваю, но… В общем, с тех пор тупо делаю, что мне скажут. Полдела что у меня в башке выключатель, главное, что рубильник от электричества тоже у них. Когда они пришли, город подыхал в темноте, внешники обещали дать энергию, и я на всё согласилась. Думала, потом как-то отпетляю, но, клянусь Шониными сиськами, ничего не вышло. Что вы так на меня вылупились? Думаете, не знаю, что теперь «Шонины сиськи» как раньше «Креоновы яйца»?

Все смущённо отвели глаза.

— Я прямо скажу, — продолжила рыжая, — внешники спасли город только из-за того, что они ищут в Пустошах. Найдут, заберут себе и свалят, оставив нас подыхать. Выжимают из города последние ресурсы, шантажируя энергией, сливают всё в свои раскопки, забили на инфраструктуру, на воспроизводство населения… Интеры так и не работают! После локаута, когда куча рендовых сдохла, и после войны с кланами, в которой легли молодь из Горфронта, население сократилось на треть, но соцминимум пришлось порезать, потому что половина пищефабрик накрылась! Заводы имплухи стоят! Внешники обещали сбыт — и где он? «Мы пока не можем найти тех, кто покупал у вас имплы. Мы сами очень заинтересованы в контактах с ними, поверьте!» — Шоня сплюнула с крыши вниз. — Ага, вся прям верю. Да насрать им на сбыт. И на нас насрать. На то, чтобы перекопать Пустошь, остатков населения хватит. Потом внешники свалят по своим внешним делам, а опустевший город занесёт песком, как тот, второй.

— Какая-то жопа, — сказал я растерянно.

— Угу, полнейшая, — кивнула рыжая. — Я уже сто раз прокляла тот момент, когда согласилась стать Верховной. Сучка Калидия повесила город на меня и свалила, я каждый день тону в каком-то бесконечном говне, а все ругаются моими сиськами. Если мне и поставят однажды памятник, то из говна и в сортире.

— Отличные сиськи, — оценил я.

— В курсе, — мрачно сказала она. — Я вообще офигенная, но этого мало. Тиган, дро, послушай. Кери и Тики говорят, ты крутой. Козя так вообще ни о чём другом не говорит. Никлай, до того как со всеми разосрался и сбежал, тоже тебя хвалил. Даже Гарт сказал, что ты умный парень и умеешь решать проблемы…

— Это ты к чему?

— Ковыряла, у города есть для тебя задача…

Эпилог Город без тумана

— Шоня, я просто интик. Позорное говнючьё. Сбежал в ренд от проблем, вывалился из него дурак-дураком, сижу, электрическими глазами хлопаю.

— Тиган, я просто низовая девчонка, которая удачно зацепилась за одного парня, который вытащил меня из низов. Даже не меня конкретно, так, прицепом проехалась. Но теперь я вписалась, и назад не сдам. Ты можешь соскочить, без проблем. Просто выслушай, ладно?

— Ну, у меня вроде бы никаких дел нет. Разве что переодеться, помыться и пожрать. От меня, по-моему, до сих пор тащит могильником.

— Шонины сиськи! Во я дура! Ты только что откинулся, а я тебя сразу грузить. Так, народ! Перерыв. Тигану надо дать прийти в себя. Козя, покажи ему комнату… Да хоть соседнюю с твоей. Что ты ржёшь, Ковыряла?

— Ты ругаешься своими же сиськами. Этот дичайше смешно.

— Все ими ругаются, у меня хотя бы есть на это право!

— И сиськи.

— Да, и они. Идите уже.

В башне, конечно, шикарно. И ванна, разумеется, в наличии. Я бы в ней и дольше просидел, но Козя ждёт снаружи, неловко.

— Еду тебе заказала, — сказала она. — Сейчас принесут. На свой вкус, ты всё равно тут ничего не знаешь. Жратва совсем не такая как даже на Средке, названия ни о чём не говорят, я сама методом тыка разбиралась.

— Давно ты здесь?

— Да уже с год почти. Меня Кери притащил. Шоня решила, что ей нужна команда побольше, а Кери с Тики сказали, что я умная.

— Ну так ты правда умная, — подтвердил я.

— Спасибо.

Пришла служанка, на вид рендованная, прикатила тележку с едой. И правда, фиг разберёшься сходу, что это. Но оказалось дичайше вкусно.

— Это натуральная жратва, — сказала Козя, глядя, как я мету со стола.

— В каком смысле?

— Она не сделана на пищефабрике.

— А как ещё?

— Части растений, фрагменты животных, тепловая обработка. Я сама офигела. Внешники привозят.

— Типа как картофан в том клане? Росло в говне?

— Не буквально, но что-то похожее, — фыркнула Козя.

— Ну и зачем ты мне это сказала?

— Да ладно, вкусно же.

— Да уж, после кибского геля что угодно вкусно. Козь, прости, если вопрос не в тему: ты больше не с родителями?

— Нет, — помрачнела она. — Там… кончилось всё плохо. Ты уже слышал про бойню на Средке?

— Да, рассказали.

— Ну вот, это всё моя мать устроила. Не сама в одиночку. Она работала на тётку какую-то безумную, бывшую жену Креона, что ли. Завезла оружие, стимуляторы, похожие на дышку, но сносящие крышу и вызывающие зависимость, потом «Скорлупу». Толкала речи про «нагнём город». Отец ей во всём помогал. А когда кланы разгромили, то они вдвоём возглавили «коалицию непримиримых», которые до сих пор нападают на раскопки и убивают тех, кто там работает. Как будто они в чём-то виноваты! Главным стал клан Чёрных Песков, они так и гонят свой бенз, только теперь разливают его по бутылкам и жгут людей. Иногда просачиваются в город, что-нибудь тут громят, поджигают, убивают кого смогут, и обратно в пустоши.

— А почему им просто не перекроют поставки? Не могут же они одним картофаном питаться?

— Их вроде бы снабжают внешники.

— Я совсем запутался. Внешникам-то это нафига? На их же раскопки нападают?

— Другие внешники. Которые не хотят, чтобы эти внешники откопали то, что они там откапывают. Моя мать как-то с ними связана. В общем, я свалила от родителей обратно в город. Теперь вот тут, в команде Шони. Они норм ребята.

— Рад за тебя.

— Ты с нами, Тиган? Ну пожалуйста, будь с нами! Ты нам нужен! Мне нужен!

— Нафига я вашей компашке? Вы и так на самом верху самого верха. Башня Креона! Шонины сиськи, круче уже некуда!

— Мне тоже так казалось, пока не разобралась. Но теперь знаю, что осталось недолго. Шоня была во втором городе, говорит, там только руины. И тут так будет. Если мы ничего не сделаем.

— А почему вы?

— А кто? Внешникам насрать, у них свои задачи. Владетели сидят в своих башнях и ни во что не вмешиваются. Калидию они, может быть, против внешников поддержали бы, она из Креонова рода, а мы для них никто. «Башни старше города» — ответили они Шоне. Типа сдохните все, а нам норм. Промы сами в панике, потому что производства стоят, нет ни сырья, ни сбыта. Энергия теперь принадлежит внешникам и больше не бесплатная. Внешникам не нужны токи, им нужна «Скорлупа» для раскопок, рендовые юниты для них же, жратва, чтобы кормить тех, кто копает. Всё это они забирают практически просто так, точнее, за электричество. Всё остальное не нужно никому, потому что никто не может ничего купить. Когда всё посыпалось, промы от отчаяния прыгали с балконов высоток на Средку, прикинь? Правда, давно уже не было, наверное, все кончились. В общем, Тиган, кроме нас вроде как и некому. Всё-таки Шоня Верховная, а мы её команда. Уж какая есть. Так ты с нами?

— А что за задачу вы мне хотите повесить?

— Давай лучше Шоня расскажет.

* * *

Мы снова наверху. Стемнело, поднялась Луна. Я смотрю вниз, на город, и понимаю, что чего-то не хватает. Долго соображаю, потом доходит.

— А где туман? И неон?

— Тумана больше нет, — ответила Шоня. — Его как-то делала та штука, которая давала городу бесплатное электричество. Но внешники что-то там заменили, и теперь оно без тумана работает. Правда, и не бесплатное больше.

— А неон был нужен, чтобы нейтрализовать туман, — сказала Дженадин. — Он так-то вредный, особенно для беременных. Поэтому в кланах дети болели, там же неона нет. Теперь и тут нет, потому что нафига. Да и электричество дорогое.

— А что мешало кланам неона себе во все места напихать?

— Так они не знали, — подключился к разговору Кери. — Никто не знал, даже Калидия. Типа самая страшная тайна владетелей. Теперь-то насрать всем, конечно. Кланам спецом не говорили, наоборот типа продвигали, что неон — для городских придурков, а настоящим клановым западло.

— Да, это всё мой отец придумал, давным-давно, — призналась Козя. — И Никлай об этом знал, прикинь?

— Но нафига? — неприятно удивился я.

— Во-первых, чтобы держать численность кланов под контролем, не давать плодиться, во-вторых, из голов их детей делали брейнфреймы, вычислительные биокластеры, которые управляли рендом, — сказал Кери. — Я их как увидел, так чуть не обосрался. Детские бошки под стеклянными колпаками!

— Но ведь Никлай мог сказать…

— И что было бы? — мрачно перебила меня Шоня. — Туман делал мозги детей подходящими для биокластеров. Если бы кланы его нейтрализовали неоном, дети бы не болели и не умирали, но не стало бы брейнфреймов, а значит, ренда, а значит, городского производства. Кланы начали бы рожать своих детей, их стало бы много, но жрать в пустошах нечего, а городу столько не прокормить, тем более без ренда. И вот те же дети помирают от голода без всякой пользы, а кланы идут грабить город, чтобы их спасти. Знаешь, Тиган, что я поняла с тех пор, как стала Верховной? Простые решения не работают! Всё цепляется одно за другое, всё от всего зависит, а я слишком мало знаю! Сперва-то мне казалось, что всё понятно, что надо разрешить это, запретить то, повелеть тем и заставить этих. Говно вопрос, я ведь теперь Верховная! Раз, два — и благодарный город ставит мне памятник ростом с башню, и на сиськи два прожектора такие снизу — фух! Мысль: «А почему же никто до сих пор этого не сделал, раз всё так просто?» — мне пришла в голову сильно позже. И вот я торчу тут на крыше памятником собственной наивности и имею вообще ноль идей, как спасти этот Креоном драный город!

— И что ты от меня-то хочешь, Шоня? — спросил я.

— Тиган, нашей корпе нужен прем.

— Не понял. Ты же типа Верховная? Всем премам прем.

— Понимаешь, я как бы не настоящий прем. Просто так сложилось. Я стараюсь, правда, но ни фига не вдупляю и вообще не очень умная. Ребята реально умнее меня, но не хотят ничем рулить. Зачем? У них есть я. Нам нужен настоящий реальный прем. Крутой, умный и всё знающий. Который скажет: «Вот это вот так, это сюда, это отсюда, это вообще нафиг, и вот тебе, Шоня, твой памятник с сиськами!»

— И где таких берут?

— У нас такой был. Прем корпы «Шуздры». Он поднял корпу с низов в башни и меня из рыжей дурочки в Верховные. Он на равных тёр с Калидией и Креоном. Да что там, он Лирку трахнул!

— Кого?

— Неважно, тебе не понять, — отмахнулась Шоня. — В общем, Док свалил из города, практически подарив его мне, а я всё просрала. Но недавно рейдовый отряд захватил в пустошах одного мудака, который оказался проводником, из внешников. Этот уродец снабжал клан Чёрных Песков, привозя им всякое. Притащили в город, он оказался жутким ссыклом и рассказал гораздо больше, чем спрашивали. Пёдыр его зовут, или как-то так. Выяснилось, что он ещё на Берану работал, завозил оружие в кланы…

— На кого?

— А, фигня, забей. Оружие он попёр у крутой внешниковской корпы, где премом Слон… Впрочем, тоже неважно.

— А что важно?

— Давай отойдём в сторонку… Что он знает нашего према. Дока, у которого дочь Нагма. Сразу вдуплил, про кого спросили, и аж заколдобился, такое не сыграешь. Знает, где тот живёт и как туда попасть.

— Может, врёт, чтобы не грохнули за помощь кланам?

— Не врёт, я проверила. Всех, кто с ним связан, назвал правильно. Ну, из тех, кого я знаю. И он согласен кого-нибудь туда отвезти.

— Куда, к внешникам?

— Именно.

— Но я понятия не имею, как там что…

— Вот заодно и узнаешь. Мне больше некого отправить, Тиган. Тики наша связь с Гартом, да и мямля он, Кери умный парень, но ссыкло, Лендик… есть причины не доверять ему полностью. Однажды он уже крупно обосрался. Тохия готова хоть сейчас, девка боевая, но она без башки и тормозов. Мешана девчонка чоткая, но от Тики никуда не поедет, Дженадин слаба на передок и вообще истеричка. Козябозя умничка, но заучка и малявка. Я бы сама рванула, не будь Верховной, но тут будет всему кабзда сразу. Меня внешники хотя бы формально учитывают. Мы с ребятами третий день срёмся, кому за премом ехать, и тут вдруг ты.

— Типа я тебе никто и меня не жалко?

— Типа ты сможешь это затащить. Я узнавала про тебя, Тиган. Ты грохнул према, который сдал твою девчонку на мясо, то есть ты не ссыкло. Ты выкупил её жизнь за нереальные токи, хотя она была неблагодарной сучечкой, то есть ты не мудак. Ты реально выручил Козю, то есть не бросаешь своих дро. Ты вломил мясных, несмотря на риск, то есть ты нормальный и не забил на всё. У тебя чоткая репутация ломщика, значит, ты самостоятельный и ушлый. Ты общался с клановыми, крутил с краймом, мутил с вершками и жил у шлоков, то есть умеешь ладить со всякими людьми. У тебя, со слов Никлая, умная голова и руки золотые.

Я задумчиво пощёлкал пальцами техновского импла.

— Ну да, ещё и имплосет неплохой, — кивнула Шоня.

— Ты меня захвалила прям, рыжая.

— Я уже почти два года Верховная и научилась разбираться в людях. Ты затащишь, Тиган. Никто из моих — нет, а ты — да. Вопрос в том, захочешь ли. Скажу честно, мне особо нечего тебе предложить. Токи? Если мы не спасём город, они никому не будут нужны. Место в моей команде? То же самое, мы сдохнем вместе с городом. Может, есть какие-то желания?

— Слушай, а ты не знаешь, что стало с той девчонкой, что я с мяса выкупил?

— С Таришкой? Я предполагала, что ты спросишь и выяснила. Она в ренде. Повезло ей, все катаклизмы прошли мимо. Ещё восемь лет будет мапой. Хочешь, скажу в каком борделе, и дам токов? Сравнишь с тем, что было до ренда.

— Соблазнительно, — хмыкнул я. — Но, наверное, не надо.

— Чего так?

— Если ренду скоро кабзда, не стоит привыкать к мапам. Говорят, после них нормальные девчонки уже не то.

— Хочешь, дерендим досрочно? Могу провернуть, я ж Верховная.

— Вряд ли она этому обрадуется.

— Как знаешь, — не стала настаивать Шоня, — дело твоё. Итак, метнёшься за нашим премом? Если тот Пёдыр не брешет, дело дней на несколько. Туда-сюда-обратно.

— И что я ему скажу?

— Я скажу. Запишу видос.

— Думаешь, ваш бывший прем всё разрулит?

— Всегда разруливал. Он крутой. Ну а если даже он не затащит, тогда, конечно, жопа. Но мы хотя бы будем это знать. Так что? Поедешь, дро Тиган?

— Мы, позорное говнючьё, должны помогать друг другу…

* * *

Конец первой книги

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.

У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по ссылке и 3) сделать его админом с правом на «Анонимность».

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Ковыряла

Оглавление

Глава 1 Социальный минимум

Глава 2 Закон обратного давления

Глава 3 Товар-трубы-товар

Глава 4 Свободный рынок

Глава 5 Внутренний крайм

Глава 6 Честные сделки

Глава 7 Консервы тырить

Глава 8 Социальный аванс

Глава 9 Левое железо

Глава 10 Полет вниз

Глава 11 Мясной бизнес

Глава 12 Кадровый вопрос

Глава 13 Счастливое детство

Глава 14 Секс на продажу

Глава 15 Ветер и пыль

Глава 16 Синтетическая квазимаргинальность

Глава 17 Внесистемное перераспределение ресурсов

Глава 18 Башня башен

Глава 19 Производственный цикл

Глава 20 Возраст согласия

Глава 21 Служба безопасности

Глава 22 Основа общественного консенсуса

Глава 23 Семейные ценности

Глава 24 Нагнуть город

Глава 25 Общественный долг

Глава 26 Кабели и тоннели

Глава 27 Колониальная администрация

Эпилог Город без тумана

Nota bene