Музыкальные мифы. Книга 1 [Владимир Викторович Кирюшин] (fb2) читать онлайн

Владимир КИРЮШИН

МУЗЫКАЛЬНЫЕ МИФЫ

Книга первая

СКАЗКА ПРО ОДИНОКУЮ МУХУ или ПРИМУ-ПРИНЦЕССУ

ИСТОРИЯ КРАСНОГО РЕДА

СКАЗОЧНАЯ ИСТОРИЯ ПРО ФЕЮ ФАЮ И ЕЕ НЕПУТЕВОГО СЫНА СИДОРА

СКАЗКА ПРО ТРИТОНОВ-ХАРИТОНОВ

Москва

«ТРИТОН»

1993

ББК 74. 266. 7 К 43

Владимир Кирюшин. —

К43 МУЗЫКАЛЬНЫЕ МИФЫ. /Книга первая/ М.: Тритон, 1993. - 176 с.

Книга первая входит в авторское собрание музыкальных мифов-сказок, которые созданы на основе сказочно-детективных сюжетов и эмоциональных характеристик образов, созданных детьми самых различных возрастов. Книга предназначена для чтения дошкольникам, младшим и средним школьникам, учащимся детских музыкальных школ. В каждой сказке на подсознательном уровне дается информация, связанная с освоением языка музыки, который при обычной методике изучается долгие годы и лишь в специализированных учебных заведениях.

ISBN 5-86371-019-5

4905000000 ББК 74.266. 7

© В. Кирюшин, 1993

© Тритон, 1993

Сказка про одинокую Муху или ПРИМУ—принцессу 

Жила-была на свете маленькая Муха. Грязная была она и противная. Никем не любимая и от этого Муха очень страдала.

— Никто не любит меня. Никому я не нужна, — часто вздыхала она и плакала.

А как ее было любить, если Муха целыми днями летала по помойкам, ползала по грязной посуде и ела всякую гадость?!

И вот решила Муха, что больше так жить нельзя и полетела она в замок к злому волшебнику ДИССОНАНСУ. Появившись там ранним утром, она увидела, что ДИССОНАНС еще спит. И как все мухи, тут же села ему на нос. Злой волшебник поморщился, попытался смахнуть ее рукой, но Муха тут же вновь оказалась на носу. Он опять взмахнул рукой.

Так повторялось несколько раз, пока, наконец, волшебник не чихнул и не проснулся.

— Тьфу, какая ты занудливая! — с досадой проворчал ДИССОНАНС. Я тебе покажу!

— Ой! не надо! — взмолилась Муха. — Ой! Прости твое Злодейство! Ведь я специально прилетела к тебе за помощью.

— Да-а-а? — засмеялся ДИССОНАНС — За помощью? Ко мне? Ну насмешила! За помощью! Да знаешь ли ты, что я никому, никогда, кроме моих злых интервальчиков и то не всех, не помогаю?

— Знаю, знаю. — заспешила Муха. — Но я думала...

— Думала? Хм, странно... Чем ты могла думать?

— Как чем? Головой.

— Ха! Ха! Головой! Разве это голова? Точка какая-то.

— Ну уж, — обиделась Муха, — какая есть.

— Ладно, — ДИССОНАНС снисходительно посмотрел на нее, — что тебе надо? Выкладывай.

— Я,— начала Муха, — Я хотела бы стать... человеком, — и муха смущенно притихла, едва прошептав последние слова.

— Кем? Кем? — удивился ДИССОНАНС. — Человеком?

— Ну да, девочкой.

— Ты? Девочкой? Ха! Ха! Таких маленьких девочек не бывает!

— Почему же? Я слышала, что была Дюймовочка.

— Да? Не знаю такой.

— Ну пожалуйста, будь добр.

— Что-о-о-о? — зарычал ДИССОНАНС. — Добр? Как ты посмела произнести при мне это слово?! Да я тебя! — И он хотел было прихлопнуть Муху.

— Ой! Ошиблась я! Ошиблась! Я хотела сказать: «Будь зол!»

— То-то же. Ну ладно, так и быть, сделаю. Будет из тебя девочка. — И ДИССОНАНС почему-то ехидно рассмеялся. — Лети сюда! — ДИССОНАНС показал мухе на блюдце.

Муха послушно исполнила его волю.

— Теперь держись! — ДИССОНАНС взял с полки аэрозоль «Прима» — средство от насекомых — и тщательно облил им несчастную.

— Ой! — только и успела крикнуть Муха и тут же упала, задрав кверху ножки.

После того, как Муха успокоилась, ДИССОНАНС положил ее на руку и дунул. Муха тут же превратилась в девочку. Волшебник брезгливо скинул ее на пол.

— Ну что? Довольна?

Муха с удивлением себя ощупала: руки, ноги, голова, уши... вроде все, как у настоящих людей. Но... Только вот что-то не то.

— Нравится? — еще раз спросил ДИССОНАНС уже грозно.

— Конечно! Конечно! — торопясь, ответила Муха. Очень нравится. Но...

— Что «но»? — не дал ей договорить волшебник.

— Но я какая-то очень грязная...

— Ха! Ха! Ха! — засмеялся ДИССОНАНС — Грязная! А какой же ты, Муха ПРИМА, еще быть хотела?

— И к тому же... Мне кажется... Я очень дурно пахну!

ДИССОНАНС опять расхохотался.

— Почувствовала? Само собой... Ты так и должна пахнуть. Ведь в этом баллоне, — и он указал на аэрозоль «Приму», — много керосина, а керосин — ох, какой вонючий!

— Но меня ведь никто не будет любить в таком виде? — заплакала ПРИМА. — Я ни с кем не смогу дружить.

— Конечно! И это самое лучшее на свете! Зато тебя никто и никогда не сможет предать. Предают всегда друзья, а не враги. Друзьям ты веришь, а они этим когда-нибудь воспользуются... Ну ладно, заболтались. Беги отсюда, пока не передумал. А то возьму и прихлопну тебя. Будешь мокрым местом — и все тут.

— Ой! — пискнула ПРИМА (теперь она и сама стала звать себя этим именем) и побежала прочь.

Много дней и ночей шла ПРИМА по ЛОКРИИ — этой ГРОЗНОЙ И СТРАШНОЙ МИНОРНОЙ стране, и везде она была ОДНА. Никто не хотел быть с ней рядом. Голодная и холодная ПРИМА плакала днями и ночами. И уже жалела, что стала человеком.

Однажды отдыхая под листочком ореха, ПРИМА увидела, как недалеко от нее на ветку сел Соловей. ПРИМА слушала его пенье и плакала.

Внезапно Соловей замолк. И тут же услышал тихий плач.

— Кто плачет? Кто? — спросил он негромко.

— Я. — пропищала ПРИМА.

— Кто ты такая? Почему от тебя так дурно пахнет?

— Я — ПРИМА, — сказала девочка и поведала Соловью свою историю. Выслушав ее внимательно, Соловей сказал:

— Эх ты, чудачка! Не надо было тебе обращаться к ДИССОНАНСУ. Он же злой, и об этом знают все звери и птицы. Тебе надо было идти к его брату КОНСОНАНСУ.

— А куда идти? Я ведь не знаю.

— Да, найти его трудно. Висит он в золотой клетке высоко в небе. Но иногда ДИССОНАНС вместе с ним гуляет по земле. Вот в этот момент ты и можешь с ним увидеться.

И Соловей сказал ПРИМЕ, в каком лесу можно повстречать братьев-волшебников. Маленькая девочка поблагодарила чуткую птицу и, поклонившись ей, побрела в дальнюю дорогу.

Долго, почти три месяца, шла ПРИМА. И вконец измученная и изможденная, все-таки подошла к указанному месту. ПРИМА ждала в лесу несколько дней, пока однажды рано утром не услышала, что летит страшный зубастый дракон СЕПТИМ С СЕМЬЮ ГОЛОВАМИ. Он прилетел рано утром и она проснулась от чиханья, которое издавали головы чудовища с синим хвостом, на котором были отчетливо видны две страшные колючки. Верхом на СЕПТИМЕ сидел уже знакомый ей ДИССОНАНС.

Дракон подлетел к черной туче, и ДИССОНАНС что-то крикнул ей. Туча на глазах растаяла, а сквозь нее стала видна большая золотая клетка, висящая на небе, в которой сидел старик с огромной белой бородой.

— Ты? Опять прилетел? — спросил старик ДИССОНАНСА. — Что хочешь?

— Все того же, — отвечал ДИССОНАНС. — Хочу, чтобы ты стал таким же, как я.

— Ну нет! Этого никогда не будет! — с возмущением отвечал КОНСОНАНС. — Я никогда не стану делать людям или кому бы-то ни было зло.

— Дурак! Тогда ты всю жизнь будешь сидеть в клетке! — прохрипел ДИССОНАНС.

— Буду, но не покорюсь тебе!

— Вот так каждый раз — все одно и тоже, — сказал ДИССОНАНС уже мягче. — Ничего с тобой не поделаешь.

Он посмотрел на его худое и бледное лицо:

— Так и быть, выпущу тебя сегодня погулять. Но это в последний раз. И, если будешь упорствовать, больше не прилечу к тебе вообще. Так и знай.

Он открыл клетку, что-то поколдовал и, посадив брата рядом с собой, полетел к лесу.

Братья долго гуляли, то ругаясь, то разговаривая мягко. Наконец, ПРИМА увидела, что ДИССОНАНС подошел к кустам, на которых росли ягоды ТРЕМОЛО и стал жадно их поедать. КОНСОНАНС в это время сел на пенек и ждал.

«Сейчас или никогда», — подумала ПРИМА и осторожно подкралась к белобородому старцу.

Увидав столь маленькое создание, а точнее, почуяв идущий от него отвратительный запах керосина, КОНСОНАНС страшно удивился:

— Ты чья? — спросил он девочку, почти беззвучно шевеля губами.

— Я..., — пропищала ПРИМА, — я пришла к тебе просить помощи.

КОНСОНАНС не расслышал.

— Говори погромче. Не бойся. Когда ДИССОНАНС поедает свое проклятое ТРЕМОЛО, он ничего не слышит.

И ПРИМА рассказала доброму волшебнику свою историю.

— Вымой меня и сделай чистой, чтобы люди меня любили, — стала она умолять КОНСОНАНСА.

— У меня почти нет сил. В клетке они пропадают, — пожаловался старец.

— Ну неужели совсем нет? Помоги!

КОНСОНАНС задумался...:

— И брат не простит нам. Накажет и тебя, и меня.

— Ну помоги, — взмолилась ПРИМА, — пожалуйста! — и она горько заплакала.

— Ладно, давай попробую. Может и нагулял немного силы в лесу? — И он стал что-то нашептывать....

Откуда ни возьмись появились три ласточки. Они принесли в своих клювах маленькие пузырьки с шампунями и духами.

КОНСОНАНС поколдовал еще немного, и тут с куста, под которым сидела ПРИМА, стала капать роса. Ласточки быстро вымыли ПРИМУ, затем опять куда-то улетели и вскоре вернулись с прекрасным белым атласным платьем и туфельками.

— Одевайся, — сказал КОНСОНАНС. — Я исполнил твою просьбу. Ты теперь самая ЧИСТАЯ и пахнешь, как цветок, как роза.

— Ура! — запищала ПРИМА. — Спасибо тебе!

— Но ты не подумала, — охладил ее пыл волшебник, — как тебе избежать мести ДИССОНАНСА. — Если он узнает, что вместо грязнули ты стала столь прекрасной и ЧИСТОЙ, он накажет тебя.

— Ах! Я не подумала, — сказала ПРИМА уже грустным голосом. — Что же делать? Может ты куда-нибудь меня спрячешь?

— Куда я спрячу? ДИССОНАНС везде найдет тебя. Все равно кто-нибудь ему про тебя расскажет.

ПРИМА заплакала:

— Что же мне делать? Как я буду жить?

Она плакала, а КОНСОНАНС с болью смотрел на прекрасное и столь маленькое создание... Вскоре девочка смолкла.... И вдруг подпрыгнула:

— Кажется я придумала! Придумала! — крикнула она и захлопала в ладошки.

КОНСОНАНС взглянул на ПРИМУ со вниманием и удивлением...

— Ты знаешь, я за это время так привыкла быть одинокой, что нисколько от этого не страдаю. Поэтому, посади меня под стеклянный колпак и отправь в какой-нибудь дворец, к царю, у которого нет детей. Царь примет меня, как принцессу и будет жалеть. И всем от этого будет хорошо: и мне, и людям. Да и пыль на меня не будет попадать, я буду всегда ЧИСТОЙ — пречистой.

— Ну что ж, — сказал тихо КОНСОНАНС, — пусть будет по-твоему. Это выход. ДИССОНАНС не догадается искать тебя в стакане. Но... может случится, что ты захочешь погулять. Как тогда быть? — КОНСАНАНС задумался...

— Пожалуй я подарю тебе волшебное зеркальце. Возьми его. Когда ты в него глянешь, то с удивлением увидишь, что там будет не твое отражение, а того ИНТЕРВАЛА, в который ты сможешь ОБРАТИТЬСЯ. Этим ИНТЕРВАЛОМ будет жирафа ОКТАВА — такая же ЧИСТАЯ, как и ты.

— Ох! — воскликнула ПРИМА. — Но я икать стану, как она — по восемь раз. Я умру от чиха. Да притом, ОКТАВЫ глупые и длинные. Как я умещусь тогда в стакане?

КОНСОНАНС улыбнулся и ласково погладил девочку.

— Ничего, ничего, ты ведь и сейчас не академик. Зато брат ДИССОНАНС никогда не догадается, что это ты. А стакан... стакан тоже волшебный. Когда из ОКТАВЫ ты вновь захочешь стать ПРИМОЙ, перевернись вниз головой и вновь посмотрись в зеркало. И все станет по-прежнему. Ты снова будешь маленькой девочкой. Поняла?

ПРИМА кивнула головкой.

КОНСОНАНС выдернул волосок из бороды что-то пошептал и позвал ласточек:

— Несите ее в ЭОЛИЮ. Это Добрая и ЛЯсковая страна. Хоть она и МИНОРНАЯ, темная, но там живут хорошие люди. Спасите принцессу ПРИМУ. Пусть она живет там. Ведь к добрым ветрам, живущим в этой стране, и ЭОЛУ — богу ветров — ДИССОНАНС не часто заглядывает.

Птицы послушно исполнили его волю.

С тех пор так и жила принцесса ПРИМА в столице ЭОЛИИ Ля-Эол. Для нее рядом со спальней короля соорудили специальный постамент, на который и водрузили хрустальный стакан. Маленькая ПРИМА сидела там всегда одинокая, но счастливая, так как пыль действительно не проникала в ее жилище и от этого она всегда была ЧИСТОЙ. Все придворные любили эту принцессу, а потому и пели ей красивые песни, называли ее именем своих детей. Вот одна из этих песен:

История Красного РЕда и его дочерей 

Усталый и раздраженный ДИССОНАНС вернулся домой. Хотя с добреньким братцем КОНСОНАНСОМ все было покончено, но удовлетворения у злого волшебника не было. Он все еще не чувствовал в себе достаточной силы, чтобы покорить мир. А хотел он только этого и ничего другого.

Сможет ли он, один человек, даже очень сильный и могущественный, изменить все вокруг? Нет ведь...

Можно изменить природу, землю и солнце, можно повернуть вспять реки, построить или разрушить города, но нельзя, нельзя сразу, по мановению руки, изменить человека. Одному это не под силу.

Но где взять помощников? И не только таких, которым зло ближе, чем добро (таких хоть пруд пруди), а еще и таких, кто будет тебе предан, кто будет служить, не жалея себя во имя Идеи. Или хотя бы из страха. Нет, таких не найдешь, пожалуй. Их надо взрастить и воспитать самому. Постепенно. Преодолевая ошибки, трудности. И, конечно, в этом деле должен помогать сильный большой и преданный помощник.

Окончательно приняв решение, ДИССОНАНС надолго затворился в родительском доме и стал экспериментировать. Он брал крыс и колючих ежей, скрещивал их с кабанами — и получал ЗЛЫХ КОЛЮЧИХ СЕКУНД. Их СМОРЩЕННЫЕ и всегда недовольные, вечно ХРЮКАЮЩИЕ морды радовали его. Их ДВЕ иглы выделяли чудесный яд и прекрасно КОЛОЛИ.

Но... дело в том, что эти СЕКУНДЫ, сколько бы он ни старался, всегда оставались МАЛЕНЬКИМИ. А главное, они все равно были звери и ничего не понимали. ДИССОНАНС хотел создать нечто огромное, величественное и непременно с крыльями.

Экспериментируя, ДИССОНАНС создал летучих тараканов, но те оказались трусливыми и ужасно воняли.

— Тьфу! На таких даже летать противно! — выругался волшебник, когда по его приказу появились эти мерзкие создания. — Летите в ЛОКРИЮ и там плодитесь! Цари этой страны Мал-с-Ум-Квинты, говорят, любят собирать всякую гадость.

И он опять принимался за эксперименты.

В один из таких дней ДИССОНАНС решил пойти прогуляться к морю...

— Ну вот, а как туда лететь, если драконы не получаются? Тьфу! Чем бы воспользоваться?

Тут он вспомнил детские сказки про палочку-выручалочку.

— А что? Пожалуй, попробую. Может, она отнесет меня?

Закрыл глаза и представил какую-то палочку с крылышками.

— Фу! Малявка какая! И как на ней лететь? Неужели выдержит?

Только взял он палочку в руку и поднял ее, как тут же почувствовал, что поднимается.

Но, видимо, сил у палочки было действительно маловато, ибо поднялся он только чуть выше деревьев.

Тогда ДИССОНАНС представил вторую такую же палочку в другой руке. И — полетел! Полетел над лесом, над горами. К морю.

...Оно было неспокойное. Свинцово-сиреневые волны с ревом и грохотом набегали на берег, разбиваясь о него тысячами соленых брызг, а черные скалы, голые и мокрые, скалили свои острые зубы-пики, встречая волны широкой грудью, и яростно отбрасывали их назад. Над этой битвой стихии, как бы дразня море, носился и выл ветер, напевая страшную песню.

— Да-а-а-а! Хорошо-о-о-о! — закричал ДИССОНАНС и всей грудью вдохнул соленый воздух. — Силища-то какая! Сладить с ней никто не может! Людишки мелки, боятся моря, ветра боятся, скал, когда они вот так, все вместе показывают свою мощь! А я... Я ничего не боюсь!!!

Ветер трепал его волосы и, казалось, хотел сбросить с берега, разбить о камни. Но ДИССОНАНС, крепко упершись ногами, стоял, как монолит, и смеялся.

— Я! И только Я! Врешь! Не скинешь! Я сильнее! Сильнее моря, ветра, скал! Только Я! Один!

Он закрыл глаза, представив спокойную морскую гладь, залитую солнцем.

Тут же легкое прикосновение уже другого ветра вывело его из забытья. Он очнулся. Все изменилось в один миг. Хрустально-зеленая вода тихо журчала у берега, перебирая камушки, катая их из стороны в сторону. Берег ласково шуршал от прикосновения моря и, казалось, шептал ему что-то необыкновенное и таинственное.

— Вот. И все, — с некоторым разочарованием вздохнул волшебник. — Вся сила твоя иссякла. Понял? — крикнул в небо довольный ДИССОНАНС.

И как бы в ответ, там, где-то очень высоко, прогрохотал гром.

— То-то же! Да-а-а-а!

«Теперь бы покататься по этому морю на чем-нибудь», — подумал ДИССОНАНС, сбегая к берегу.

Он потрогал палочки-выручалочки, спрятанные за пазухой.

«Пожалуй, на этом не поплывешь. Нужна хоть какая доска».

И он представил ее себе, почему-то похожую на стиральную.

— Ну что ж, рискнем, — сказал сам себе ДИССОНАНС и осторожно наступил на доску. — Поехали!

Доска будто только и ожидала этого приказа. Она тут же послушно понесла господина вдоль берега.

— Да-а-а-а! Совсем неплохо! — засмеялся волшебник. — В этом есть что-то.

Он сел на доску и дал ей команду плыть чуть быстрей.

Огромные прибрежные скалы, тяжелыми громадинами нависшие над линией прибоя, казалось с удивлением смотрели на невиданное чудо. Они как бы осторожно выглядывали одна из-за плеча другой навстречу ДИССОНАНСУ и его чудо-кораблю и пожимали лесистыми плечами. Такого они не видели со дня своего сотворения.

Из морской пучины появилась большая СКОЛЬЗКАЯ рыба ГЛИССАНДА. Сначала она тихонько подплыла к доске снизу и даже попробовала ее лизнуть. Но вкус ребристой поверхности ГЛИССАНДЕ явно не понравился. Тогда она решила посмотреть на предмет, вторгшийся в ее морские владения с другой стороны, и вынырнула прямо перед лицом сидящего человека.

От неожиданности ДИССОНАНС чуть не свалился в воду и изо всей силы треснул любопытную рыбину по морде.

В ответ СКОЛЬЗКАЯ ГЛИССАНДА выгнулась кольцом и, открыв зубастый рот, зло зашипела.

— Тьфу ты! Вот гадина! — разозлился ДИССОНАНС. — Это ж надо, какая! От нее ничего хорошего, пожалуй, ждать не приходится. Надо сматываться.

Он представил, что доска, на которой он сидит, взмывает в небо, и доска, повинуясь приказу, не особенно охотно, но все же невысоко поднялась над волнами.

ГЛИССАНДА, окончательно разозлившись, пыталась буквально выскочить из воды, стремясь дотянуться до обидчика. Она СКОЛЬЗИЛА по воде, вставала на хвост, постоянно разевала пасть с острыми зубами и шипела.

— А ведь ничего рыбка! — подумал ДИССОНАНС, глядя на ее потуги. — Если ей размерчик побольше, зубы помощнее, яда, да еще и летать научить — пожалуй, неплохой дракончик получится.

Приказав доске на всякий случай быть подальше от зловредной рыбины, ДИССОНАНС попытался представить то, о чем только что подумал.

Как всегда вспыхнул фиолетовый огонь, и волшебник увидел созданное им страшилище не менее ДЕВЯТИ метров длиной. По сути дела, это уже была не рыба, а огромная морская змеища. Но..., опять без крыльев. Не умеющая летать.

— Тьфу! — зло сплюнул ДИССОНАНС. — Не получилось! Вот так всегда! Учиться, учиться и учиться! — сказал он сам себе. И, повернув доску, полетел к дому. И не знал ДИССОНАНС, что совершенно случайно перенес он на землю то страшилище, которое родилось без его волшебства. Ведь это была та самая змеища, СекундОкта, уже два года живущая с другими СОСТАВНЫМИ ИНТЕРВАЛАМИ на Планете счастья КОНСАНЕ. Это именно она родилась на свет, когда одна из любопытных СЕКУНД решила перепрыгнуть во время игры в чехарду через волшебную ОКТАВУ Си-Си.

С тех пор в море появились ОГРОМНЫЕ и ЗЛЫЕ ДЕВЯТИМЕТРОВЫЕ змеи с ДВУМЯ ядовитыми шипами на хвосте. А мордами они чем-то были похожи на СЕКУНД. Назвали люди впоследствии их НОНАМИ.

Уставший и расстроенный ДИССОНАНС прохаживался перед домом по огромному розовому саду, посаженному здесь еще его братом КОНСОНАНСОМ (это было в тот самый день, когда они неожиданно для самих себя стали волшебниками).

«Ну почему, почему у меня не получаются драконы или нечто подобное? — злился волшебник. — Хочу сделать — и не могу. Неужели сил нет для этого? Или воображенья не хватает? Но ведь все другое получается. Почему же здесь такое невезенье? Может, из змей попробовать их делать».

...Но и из змей ничего не получилось, так как эти создания были далеко не столь злыми и храбрыми, как казалось. Свой яд и силу они употребляли лишь во время опасности, когда им некуда было деваться от обидчика. А в большинстве случаев они старались убраться от беды подобру-поздорову.

И вот после многодневных бесплодных попыток ДИССОНАНС, отчаявшись, решил слетать в город, воспользовавшись двумя палочками-выручалочками. Через некоторое время он приземлился на окраине города.

Давненько ДИССОНАНС тут не был. В делах и заботах по освоению волшебства он совсем забыл людей. И те почему-то не поднимались в горы. Поэтому в новом своем качестве у жилища людей он почувствовал себя как-то неуютно.

Возле дороги, где он приземлился, находилась небольшая харчевня «Фермата», в которой ОСТАНАВЛИВАЛИСЬ все ПРОЕЗЖАЮЩИЕ.

Недолго думая, ДИССОНАНС вошел внутрь.

«Фермата» производила неприятное впечатление: на грязных обшарпанных стенах почему-то везде были понаклеены белые листки со стихами. Такие же листки валялись повсюду на столах, на подоконниках. Все говорило о том, что хозяин «Ферматы» больше занят сочинением стихов, чем своими основными обязанностями, а посетители харчевни дали ему прозвище «ПУЭт». Скорее всего, из-за этой страсти он еле-еле и сводил концы с концами и это было удивительно: ведь обычно хозяева «Ферматы», обманывая своих клиентов, наживали немалые ДЕНЬГИ, которые МАНИ-МА-НИли их потом всю жизнь.

— Проходите, господин, проходите, — приветствовал БЕДный ПУЭт вошедшего и указал на один из маленьких столиков, стоящих в углу. — Присаживайтесь. С дороги перекусить изволите?

— Не против, — пробормотал ДИССОНАНС и опустился на скамью. — Только не забудьте кувшин ФАнты принести. Она у Вас имеется, надеюсь?

БЕДный ПУЭт побледнел и тут же приложил палец к губам.

— Что? Что случилось? — спросил ДИССОНАНС уже шепотом.

— А разве Вы не знаете? Наш градоначальник ХЕВ терпеть не может этого напитка. Почему-то считает его отравой и запретил продавать под страхом смерти.

«Ладно, обойдусь без ФАнты, — решил ДИССОНАНС. — Интересно бы послушать, как это все получилось. Не был в городе всего-то около двух месяцев, в смотри-ка, уже появился какой-то ХЕВ. Чудеса! Да-а-а-а, видать, люди — волшебники в своей сущности и без розового ручья.

Свою волшебную силу ДИССОНАНС, как и его брат КОНСОНАНС, получили после того, как выпили воды из розового ручья (об этом читайте в «Сказке о двух братьях» ).

— Ну, тогда дай что-нибудь поесть повкусней. Да и себе положи. Поужинаем вместе за мой счет. Одному скучно. А заодно расскажешь, как вы живете. Я давно не был в городе.

— Ах, господин, господин, — пробормотал БЕДный ПУЭт. Ничего особенного предложить Вам не могу. Харчевня-то у меня БЕДная. Если повкусней да побогаче, это надо у ВЕЛИКОЛЕПНОГО ФАЙНА заказывать. Его ресторан тут недалеко. Он так и называется «ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФАЙН».

Этот ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФАЙН был смешной и забавный.

— У него можно все найти быстро-быстро за пять минут. Туда к нему все ходят, для всех там все имеется. Только вот почему-то у его ресторана все падают.

— А... Это мелочь...

— Почему у него все есть, а у Вас ничего?

— Потому, что я всю жизнь ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ, ВЕРИл. Людям ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ВЕРИл. В их честность ОЧЕНЬ ОЧЕНЬ ВЕРИл.

В их слово. Сколько раз давал им обеды и ужины взаймы, сколько просто так отпускал продукты. А они меня обманывали. Вот и получилось: за то, что ВЕРИл ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ остался БЕДным ПУЭтом — и больше ничем.

— Да-а-а, — протянул ДИССОНАНС в раздумье. — Фантастика! Так, дорогой, долго не проживешь. Честными бывают только дураки.

Тут настала очередь смеяться БЕДному ПУЭту:

— Ну уж и нет. Дуракам — легче прожить нечестно. Им обмануть, что плюнуть. Раз-два и все. Ни о чем не задумываются. Вот как раз у ВЕЛИКОЛЕПНОГО ФАЙНА в его многочисленной семье есть один из сыновей. Зовут его ФУУЛ, что на обычном языке значит «Глупый». Он-то живет зажиточно. Женился на БОГАТОЙ РИЧЧИ той, которая на каждом углу читала прохожим длинные речи (наверное поэтому и имя ей такое дали) и вдвоем, несмотря на запрет, торгуют ФАнтой. Потихоньку. Отец у этой РИЧЧИ торговец кожей и тоже очень БОГАТ.

— Ну, так ты делал бы то же.

БЕДный ПУЭт побледнел:

— Не-е-е-ет, я не могу. Я ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ВЕРю в закон. Раз его издали — надо соблюдать. Пусть я останусь БЕДным ПУЭтом, но не сяду в тюрьму, и никто не отберет моего имущества.

ДИССОНАНС посмотрел на него презрительно: «Да, ДУРАК-то, пожалуй, не ФУУЛ, а ты».

Аппетит тут же пропал у него, и волшебник решил уйти.

— Я передумал. Пойду от тебя, пожалуй, — сказал ДИССОНАНС вставая. — Жаль, что ничем покормить не можешь.

— Почему ничем? Есть яйца ВИВАЧЕЙ.

— Кого-кого?

— ВИВАЧЕЙ — этих очень быстрых птиц, которые летают, как сумасшедшие, и на лету яйца несут. Иногда в день по два, три.

— Э-э-э-э, нет. Ешь их сам.

— Есть икра СКОЛЬЗКИХ ГЛИССАНД. Вот и все, пожалуй.

— Не надо, не надо. Оставь себе, — говорил ДИССОНАНС, уже надевая шляпу.

У дверей он остановился.

— Послушай меня. Хочешь разбогатеть? Тогда бери пример с ГЛУПОГО ФУУЛА и его БОГАТОЙ жены РИЧЧИ. Понял? А то кончишь свою жизнь бедняком еще большим, чем сейчас.

И, больше не оглядываясь, волшебник вышел вон.

Надо же, как случается: не прошло и двух недель, как пророчество ДИССОНАНСА сбылось. БЕДный ПУЭт совсем разорился. Вместо дома осталось у него жалкая лачуга, в которой стояла одна единственная КРОВАТЬ. И стал с тех пор бывший хозяин «Ферматы» ЗЛЫМ и ПЛОХИМ. БЕДность, страшная БЕДность — только она изменила ПУЭта, который раньше ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ВЕРИл всем подряд.

Так кричали теперь мальчишки, когда он шел по улице. И в ответ БЕДный ПУЭт бежал к своей КРОВАТИ, отвинчивал от нее железную палку и гонялся за обидчиками.

«Да, плохо живут людишки, — подумал ДИССОНАНС, вернувшись домой. — И глупы до безобразия. Для чего, спрашивается, существует этот БЕДный ПУЭт? Непонятно. Откуда взялся в городе ХЕВ? Почему солдаты на улицах? Ладно, потом узнаем», — решил он.

С новой силой волшебник принялся за эксперимент над змеями. Он изобрел каких-то маленьких, очень ядовитых белых и черных гадюк, которые, ТЕСНО сплетаясь в клубок, образовывали ХРОМАТИЧЕСКИЕ ГАММЫ. От этих ХРОМАТИЧЕСКИХ ГАММ не было никакого спасенья. Любое живое существо, попавшее в их логово, не только мгновенно убивалось ими, но и съедалось без остатка.

Потом ДИССОНАНС изобрел змей-стрелок, взлетающих над землей, змей, ползающих по деревьям и лианам.

Но все это было далеко не то. Что-то мешало. Мешало ДИССОНАНСУ сосредоточиться. Что он не знал и сам.

Наконец однажды ночью, сидя у распахнутого окна, он понял: его отвлекал от дела запах роз. Тех самых, что посадил брат.

— И тут не даешь покоя! — вскричал волшебник.

Он со злостью стукнул кулаком по столу и выскочил во двор. Дивный аромат тысяч цветов наполнял воздух.

— Ну уж, нет! Не бывать этому! К дьяволу! Все! Пусть все пропадет без следа!

Он выхватил палочки-выручалочки и хотел было улететь. Но потом вспомнил про «стиральную доску» — так он называл свое водо-воздушное средство передвижения — и побежал за ним. Вытащил во двор и только после этого завис над горами.

Закрыв глаза, представил, как отцовский дом, сад, деревья — все летит в пропасть и заваливается огромными скалами. Огонь, смерч и грохот были результатом. Потом все успокоилось. Только наверху, где-то в небе, все еще полыхали искры.

«Уж не братец ли КОНСОНАНС разбушевался?» — забеспокоился волшебник и собрался было вызвать к себе Яростного Ветра, того, которому поручил охранять КОНСОНАНСА.

Вдруг пошел какой-то странный дождь, редкий и соленый. И никто на земле не знал, что это горько плакал воздушный узник, обреченный братом на вечное одиночество.

КОНСОНАНС видел как погибло его родное гнездо, где когда-то родились родители, деды и прадеды, где появились на свет и он с братом. И ничего не мог с этим поделать — золотая клетка паука КВАРТДЕЦА почти полностью отняла у него силу.

Слезы КОНСОНАНСА все капали и капали на землю, просачивались через нее и превратились там, в глубине, в драгоценные камни. Вот слезы достигли и погребенных роз и тотчас превратили миллионы их лепестков в особую благотворную СОЛЬ с розовым запахом.

Не знал КОНСОНАНС, что пройдут годы и люди, добывая эту СОЛЬ красного цвета, будут продавать ее за огромные деньги.

На месте бывшего родительского дома по велению ДИССОНАНСА возник небольшой дворец, сад которого, вместо роз, был засажен черными, мрачными цветами, издающими отвратительный трупный запах.

— Ну вот, теперь кажется будет спокойней, — проворчал ДИССОНАНС, приземляясь. — Теперь я вновь примусь за работу. Этот запах больше подходит для моего творчества.

Он подошел к черному цветку, сорвал его. Мелкий и невзрачный лепесток был похож на мох.

«Странно. Я мыслил их большими. Опять не получилось? Опять какие-то секреты?.. И над этим, видимо, придется работать. Тьфу!»

И все-таки ДИССОНАНС все больше и больше приходил к выводу, что без людей ему не обойтись. Не потому, что он боялся змей, которые кишмя кишели теперь на каждом шагу и которые каждый раз его кусали по нескольку раз в день, а потому, что понимал: злее и гадливее человека на земле никого не сыскать.

Вот поэтому-то решил он пойти в своих поисках другим путем. Решил собрать несколько человек в одном месте, у себя в новом замке, создать им условия для жизни, может быть, даже создать для этого целое королевство, а уж после всего начать спокойно трудиться.

«Так, — рассуждал ДИССОНАНС, — расселять людишек здесь, в горах, среди этого количества змей, пожалуй, нецелесообразно — передохнут. Придется тварей эвакуировать, разбросать немного. Но куда? Оставлю часть в горах, а часть спущу в долину, а может, и еще ниже, под землю. Устрою-ка им подземное царство там места ой-ой как много. На всех хватит».

И он мысленно представил картину нового царства как раз на том месте, где был погребен бывший домик его и брата КОНСОНАНСА.

— Дело сделано. Теперь с жильем. Этот замок для нескольких семей и слуг маловато. Пусть и он провалится к чертям собачьим! Жалко, правда, цветы — ну да ладно. Создадим новый замок, побольше. Рядом с ним поставим ряд домов — вот и будет новый город-государство... Так, осталось малое: перебраться отсюда самому, куда подальше. В ЛОКРИЮ, пожалуй. Ее климат мне больше по душе. Туман, ливни — прелесть! А потом..., потом подберу кандидатов на жительство в новом царстве.

* * *

Офицер в СИнем мундире стремглав бежал по переходам дворца царей ЛОКРИИ Мал-с-УмКвинтов. Разгоряченный, краснолицый и уставший, он буквально ворвался в кабинет королевы Фа-Ди-Ля-ДоМии и бросился перед ней на колени.

— Ваше Величество! Ваше Величество, беда! Нас уничтожили! Разбили! Разбили и уничтожили, — закричал он СИплым голосом.

— Что такое? Что случилось, капитан ФаРеСь? — как всегда ЧУТЬ ГРУСТНО спросила Мал-с-УмКвмнта. — Кто мог это сделать? Насколько я помню, у Вас гарнизон довольно-таки большой был.

— Да. да, был. Большой! — простонал ТРЕЗВУЧИЙ ФаРеСь. И вдруг зарыдал. — Но этот... Не знаю, кто он такой: дьявол или человек? Он всех, всех погубил! Только меня в живых оставил и послал сюда. Сказать, чтобы Вы и Ваш муж к нему явились. Немедленно.

От этих слов ОБЫЧНО СПОКОЙНАЯ И ГРУСТНАЯ Мал-с-УмКвинта ФаДи-Ля-ДоМия почувствовала, как огромная волна ТРЕВОГИ пробежала по ее телу. Она в ВОЛНЕНИИ вскочила с кресла и, глядя на истрепанный мундир уже седеющего капитана ФаРеСя, гневно вскричала:

— Встаньте, голубчик! И думайте, что говорите! Вы не где-нибудь, а перед царицей могущественной ЛОКРИИ. Кто это Вам мог приказать, спрашивается? Мы! И только Мы, ваши цари, можем! И больше ничего.

— Вот, вот, — залепетал ТРЕЗВУЧИЙ ФаРеСь. — Я ему об этом и говорил, а он только смеялся.

— Так надо было убить его! И все тут! — взорвалась Мал-с-УмКвинта ФаДи-Ля-ДоМия. — А нам голову принести.

— Вот, вот. Я это и сделал. А в результате...

Капитан вытащил из своей дорожной сумки нечто непонятное и тяжелое.

— Посмотрите.

И он бережно положил к ногам королевы странное металлическое сооружение.

— Что это? — удивилась и брезгливо спросила королева, пытаясь ногой слегка подвинуть железяку.

— Это мой меч, Ваше Величество. Одним взглядом он превратил его в простую железяку, да еще и изогнул таким причудливым образом. Отнеси, — сказал, — его во дворец. Тогда твои хозяева сразу поймут, как им следует вести себя со мной.

— Меч? Не может быть! Как Вы посмели принести сюда этот хлам?

— Вот, вот.

— Ой! — вскрикнули оба одновременно.

Куча металла на их глаза медленно расправилась, приняла очертания меча, затем вновь стала видоизменяться и предстала перед королевой гербом ЛОКРИИ — буквой «Н», усыпанной драгоценными камнями.

— Пода-а-арок!!! — раздался громовой голос, и все стихло.

ФаДи-Ля-ДоМия и капитан застыли в изумлении.

— Что это-о-о? — ТРЕВОЖНО прошептала Мал-с-УмКвинта, тресясь от страха.

— Это о-о-он, — проСИпел ТРЕЗВУЧИЙ ФаРеСь и развел руками. — Я же говорил: дьявол.

— Кто Вы? Где? — спросила королева, обращаясь в пустоту. Глаза ее были полны ужаса и ТРЕВОГИ.

Но дворец молчал.

— Быстро! Берите это! — указала Мал-с-УмКвинта на герб. Пошли к королю.

Ее муж, Мал-с-УмКвинт ДоДи-Ми-Соль-Сий был очень удивлен.

— Так ты, ТРЕЗВУЧИЙ ФаРеСь, говоришь, все началось с того, что солдат в горах увидел дворец? — спросил он капитана.

— Да, да, Ваше Величество. Огромный мрачный дворец, с башнями и рвом. И везде буква «Н» — наш ЛОКРИЙСКИЙ знак. Пошел поинтересоваться, а тут... Земля вспучилась, заполыхал огонь, и все мои люди, как один, сгорели. Заживо... Потом цветы на их месте... Один я остался.

— Да-а-а, — Мал-с-УмКвинт задумчиво почесал затылок. Как он выглядит?

— Не видел. Только голос, как тот, что слышала королева. Громовой.

— Ладно, иди, — ДоДи-Ми-Соль-Сий махнул рукой. — Только молчок. Никому ни-ни. А то...

И он выразительно чиркнул ладонью по шее.

Небольшая процессия во главе с царским семейством ранним утром покинула Си-Локру — столицу государства и направилась в горы.

Как всегда, лил дождь. Раскисшая дорога не давала возможности ехать быстро, и поэтому, несмотря на понуканья, лошади еле-еле везли карету. Впереди отряда ехал тот самый капитан, ТРЕЗВУЧИЙ ФаРеСь, который вчера утром примчался во дворец и поверг короля в смятенье. Теперь на нем красовался новенький мундир майора. Десятка полтора солдат, одетые в СИние мундиры, как мотыльки, облепили золотую карету своего господина.

Ехали часа три. Наконец измученная Мал-с-УмКвинта спросила мужа:

— Дорогой, узнай у ТРЕЗВУЧИЯ, когда же будет конец этой дурацкой поездке? Едем неизвестно куда, неизвестно к кому и зачем! Чем все это кончится?

ДоДи-Ми-Соль-Сий выглянул в окно и открыл рот: прямо перед ним, высоко в горах вознесся огромный мрачный дворец.

Подскочил ТРЕЗВУЧИЙ ФаРеСь и проСИпел:

— Ваше Величество, вот он, тот самый дворец. Но дальше дороги нет. Дальше мы ехали верхом. Не знаю, как сможем туда добраться.

— Ах! Покажите мне! Остановитесь! — приказала ФаДи-Ля-ДоМия. — Я хочу посмотреть!

Она открыла дверцу кареты и спрыгнула на землю.

Дождь прекратился. Умытый лес сверкал всеми цветами СИнего спектра. Деревья, как огромные великаны, обступили дорогу и плотной стеной отделяли ее от снежных и гордых гор. Там на фоне ярко-белого снега чернел замок.

— Боже! Кто же все-таки построил такую громадину и так высоко? Сколько людей ее делали? И почему ваши солдаты этого не видели? Безобразие! — вдруг взорвалась ФаДи-Ля-ДоМия.

— Ва-а-аше Вели-ичество... Я же объяснял, что это случилось за один день. И никто ничего не знает. Я не виноват.

— Ладно, ладно, — сразу успокоил ДоДи-Ми-Соль-Сий. Лицо его, как всегда, опять ПОГРУСТНЕЛО. — Жаль, что туда не проедет карета. Неужели придется идти пешком? Ведь ни я, ни королева верхом не ездим.

— Да, да, пешком далековато. Как же быть?

— Может мои солдаты понесут вас на носилках?

— Нет, голубчик, не надо, — вновь успокоил ТРЕЗВУЧИЯ ФаРеСя Мал-с-УмКвинт. — Погода неплохая, мы потихоньку дойдем и сами... Мадам, — обратился он к королеве, — прошу. И подал ей руку.

Еще через два часа уставшая королевская чета оказалась у запертых ворот замка. Его высокие стены-валы неприступной армадой нависали над маленькой площадкой, где стояли Мал-с-Ум-Квинты и их немногочисленная свита. Солдаты вплотную подошли к воротам и стали стучать.

— Ну, что там? — недовольно проворчала ФаДи-Ля-ДоМия. Пустят нас внутрь? Или здесь прикажете стоять?

— Успокойся, успокойся, — говорил ДоДи-Ми-Соль-Сий, — сейчас что-нибудь выяснится. ТРЕЗВУЧИЙ ФаРеСь, узнайте в чем дело!

Майор послушно щелкнул каблуками и только хотел побежать к солдатам, как двери замка сами собой открылись.

Солдаты, как СИние муравьи, потянулись было во двор, но прямо из-под земли вдруг вырвались языки пламени, мгновенно охватившие СИние мундиры. Они вспыхнули, как спичка, и люди стали кататься по земле, пытаясь спастись от смерти. Раздался крик испуганной королевы, и она упала без сознания на руки мужа и майора.

Через несколько секунд все было кончено. На месте обугленных тел голубели цветы незабудок и колокольчиков.

— Уф! — только и смог произнести ДоДи-Ми-Соль-Сий.

— Да, да Ваше Величество, все так, как было в первый раз. Точь-в-точь. Они сгорели и стали цветами.

— Как же нам быть?

— Я попробую войти во двор, ведь ворота открыты.

ТРЕЗВУЧИЙ, бережно опустив королеву на траву, не торопясь, но довольно решительно пошел к замку. Огонь не появлялся.

— Ваше Величество, здесь все тихо, — обратился ТРЕЗВУЧИЙ ФаРеСь к королю.

— Голубчик, как же я пойду, а королева? Она в обмороке. Идите сюда, помогите!

Майор подбежал к ФаДи-Ля-ДоМии, попытался подуть ей в лицо.

— Нет, не получается.

— Как быть? «Он» сейчас разозлится на нас и в пыль, глядишь, превратит.

— Я могу, конечно, попробовать наше солдатское средство, Ваше Величество. Но не знаю, можно ли? — пробормотал майор.

— И что это такое?

Майор хлопнул по своей фляжке:

— Дать глотнуть напиток ТРЕМОЛО.

— Брр! Какая гадость! Эти ваши солдатские штучки! Вы с ума сошли? Такое предлагать королеве!

— Зато сразу в себя придет.

— В себя-то придет, а потом, как вы, СИпеть от этого станет?

— Что Вы, Ваше Величество. СИпеть не станет. Такой голос только через некоторое время от Тремоло появляется, да и то не у всех, для этого еще кричать надо, тренироваться. Как наши солдаты это делают.

Мал-с-УмКвинт задумался...

— Ну что ж, голубчик, попробуй, рискни. Но если она за это прикажет голову снести, то самому себе рубить придется. У меня здесь нет палача.

— Так точно, Ваше Величество. Я готов, — отчеканил майор.

— Ну давай, давай. Может и пронесет.

Офицер отвинтил крышку своей фляжки и влил несколько капель напитка ТРЕМОЛО прямо в полуоткрытый рот королевы.

От ТРЕМОЛО ее ЗАТРЯСЛО мелкой дрожью, потом она дернулась несколько раз и открыла глаза.

Офицер молниеносным движением успел спрятать фляжку к себе в карман.

Ничего непонимающим взором, все еще продолжая ТРЯСТИСЬ, королева обвела глазами мужа, замок, майора. Потом взгляд ее упал на незабудки, и она закатила было глаза, чтобы вновь упасть в обморок. Но майор вовремя подхватил ее. Еще несколько минут она была под действием Тремоло, потом постепенно успокоилась.

— Мамочка, — сказал ДоДи-Ми-СольСий, — пошли. «Он» может разозлиться на нас.

— Куда? Что это со мной? ФаРеСь, почему мне так плохо? Все кружится, тошнит.

— Ничего, ничего, Ваше Величество, так иногда бывает с непривычки, потом только трясти будет.

— Господи, отчего трясти? Что Вы говорите такое? Этот ужас: солдаты, цветы... Здесь кого угодно затрясет. Помогите, действительно идти надо.

Опершись на руку ФаРеСя, она приподнялась

— ДоДи-Ми-Соль-Сий, подойди ко мне. Дай зеркало.

«Тьфу, — подумал король, — ох, уж эти женщины! Умирать будут, а в зеркало пялятся».

— На, на, дорогая, посмотрись.

Мал-с-УмКвинт протянул ФаДи-Ля-ДоМии небольшое зеркало в золотой оправе.

— Боже, как плохо я выгляжу. И нос почему-то поСИнел. Какой ужас! Я ведь так на вас, ЛОКРИЙСКИХ царей, скоро походить стану. Кошмар какой-то. Чтобы сказал мой папочка, король ЭОЛИИ?

Она быстро достала из сумочки пудру, принялась приводить себя в порядок.

— Ну вот, теперь можно людям показаться. Все же в гости идем.

Во внутреннем дворе замка было пустынно. Лишь ровными и рядами росли жалкого вида черные маки.

— Смотри, Люгубры! Откуда здесь столько мрачных цветов? Неужели хозяин их любит? — удивилась ФаДи-Ля-ДоМия.

— Наверное, раз посадил, — промямлил в ответ ДоДи-Ми-Соль-Сий.

— Ваше Величество, вход вон там, — перебил их майор. — Видите, дверь открыта?

Они хотели войти, но тут на крыльце появился совсем еще молодой человек с небольшими залысинами на курчавой черноволосой голове. Он был одет в темный костюм, шитый серебром. Весь вид его производил впечатление владыки.

— Устали, Ваши Величества? — обратился он к королевской чете тихим голосом. — Хотите отдохнуть? Или сразу поговорим?

— Что это? — возмутилась Мал-с-УмКвинта ФаДи-Ля-ДоМия. От волнения лицо покрылось СИними пятнами. — Что он говорит? Как он смеет спрашивать нас, королей? Я...

— Помолчи! — зло одернул ее ДоДи-Ми-Соль-Сий. — Забыла, что стало с солдатами? Тоже колокольчиком захотелось стать?

Мал-с-УмКвинта мгновенно осеклась.

ДИССОНАНС насмешливо посмотрел на майора.

— Ну что, старина, мне кажется, мы знакомы? Ваши господа внутрь войдут или здесь станем разговаривать?

— Им кресла надо, — проСИпел ФаРеСь. — Они... Непривычно им стоять, у них это не принято... Может, внутрь войдем?

— Ну так пошли. Я жду вас. Там и кресла будут.

Огромная зала с высоченными и остроконечными, будто устремленными вверх стрелами стен, сразу же подавляла воображение любого, кто в нейоказывался. Тусклый свет, пробивающийся через небольшие и узкие верхние оконца, отсвечивающий неясными бликами от позолоченных фигур рыцарей, то тут, то там стоящих в специальных нишах, еще более создавал атмосферу угнетения. Все, даже сам воздух, казалось, был пропитан здесь мощью и силой, величием власти и ужаса.

Мал-с-УмКвинт и его жена, очутившись в огромном и пустом пространстве, сразу почувствовали себя ничтожными и настолько маленькими, что им стало жаль себя. Они осторожно, на цыпочках, пробирались по огромному помещению вслед за хозяином и молчали.

Один лишь офицер, ТРЕЗВУЧИЙ, казалось, не поддался чувству страха. Его тяжелые шаги да СИплое дыхание — единственное, что нарушало жуткий покой жилища волшебника.

У дальней стены этого каменного гроба несколько горящих факелов колеблющимся светом освещали золоченое кресло. К нему и направлял свои шаги таинственный незнакомец. Чем ближе к трону, тем страшнее становилось вокруг. На полу с разных концов светились неяркие зеленые огни, раздавались леденящие душу шипенье и шелест.

Королева ФаДи-Ля-ДоМия вся сжалась в комок и, казалось, вот-вот умрет от страха. Она держала за руку мужа и ногтями впилась в нее почти до костей. Но тот не чувствовал боли, все существо короля было напряжено, а мозг лихорадочно работал:

«Что ему нужно? Откуда взялся в этой глуши? Что теперь будет с королевством, с сыном? Уйдем ли вообще отсюда живыми?»

— Не бойтесь, — тихо и медленно проговорил ДИССОНАНС, оглянувшись и увидав бледное осунувшееся лицо королевы. — Мои малютки вас не тронут. Они сейчас спокойные. Поели. А шипят от радости: гостей увидели.

— Что это? — еле шевеля губами, спросила Мал-с-УмКвинта.

— По-моему, змеи, Ваше Величество, — отчеканил ТРЕЗВУЧИЙ. — Только они так шипеть могут.

— Ох! Какой ужас! — затрепетала королева. — Я сейчас умру! Неужели правда?

— Да-а-а, — тихо и торжествующе засмеялся ДИССОНАНС, — ваш офицер прав. Это единственные друзья в моем шалаше. Больше пока здесь никого нет. Но не бойтесь их. Я же сказал: они сыты. Вот часа через три — это да. В это время лучше на глаза им не попадаться в миг убьют и сожрут вместе с костями. Тут ой-ой-ой какие экземплярчики имеются!

Он вынул маленький серебряный свисток и пронзительно свистнул.

Тут же со стороны темного пятна в одной из стен (видимо, там был проход в соседнее помещение) раздался странный звук, будто сотня солдат зазвенела подковами о каменный пол, и из темноты выползло мерзкое создание, переливающееся мелкими фиолетовыми и красно-зелеными полосами. Оно остановилось перед хозяином замка и, разинув пасть, стало... подниматься к потолку. При этом пузо этой страшной твари раздувалось, как мыльный пузырь, и росло на глазах.

— О-о-о-ух! — застонало чудовище и зацарапало когтистыми лапами гранит стены. — О-о-о-ух!!!

— Вот, познакомьтесь. Это пока что самый большой мой гадик «Оух». Я так его и зову. Любит меня. Но... тоже это пока не то, что я хочу. Не совсем удавшийся.

ДИССОНАНС достал из кармана какой-то небольшой металлический предмет и вставил в него иглу.

— О-оух! — раздался щемящий стон под потолком, и змей заметался из стороны в сторону. — О-о-оух!!!

— Ха-ха! — злорадно процедил ДИССОНАНС. — Боишься? Это хорошо. Значит, уважаешь.

И он нажал на железяке какую-то кнопку. Тут же, как молния, из железяки вырвалась раскаленная красная игла и впилась в раздутый, переливающийся жуткими огнями, живот.

— О-о-оух! — взревел змей и, выпуская струи вонючего воздуха, стал быстро падать прямо на трон.

Через мгновение золотое кресло и все светлое пространство перед ним покрыла пустая сморщенная и, как казалось, безжизненная шкура змеи.

— Боже! Какой кошмар! — почти беззвучно шептали белые губы королевы. — Я сейчас умру. Я... Не могу. Он убил его?..

— Нет. Не бойтесь. Оух жив.

Только тут все заметили на огромной голове змея бегающие злые маленькие глазки.

— Ползи к себе. Молодец. Уже лучше летаешь.

Повинуясь приказу ДИССОНАНСА, шкура странно дернулась и медленно поползла в сторону прохода, из которого только недавно появилась.

— Ну вот, и пыль смел, — проСИпел майор, убирая руку с рукоятки меча. — Хоть какая-то польза от этого гада. А то только навонял.

— Ха! Не боишься? — процедил ДИССОНАНС, посмотрев на ФаРеСя. — Ну-ну! Это неплохо..., а насчет навонял — это напрасно. Аромат чудесных цветов ЛЮГУБРОВ великолепен.

Тут он закрыл глаза. Что-то фиолетовое на мгновенье ослепило королевскую чету, и неожиданно для себя они очутились сидящими почти в таких же золоченных креслах напротив хозяина.

— Ладно, хватит. Пошутили — и довольно. Теперь слушайте, что самое разумное — слушаться меня. Даю слово, вы не пожалеете.

— Да, да конечно! Конечно да, господин. Мы все-все поняли, — пролепетал Мал-с-УмКвинт. Мы все-все сделаем, как Вы скажете. Только прикажите. Я и моя страна, все наши люди сделают, чтобы Вам никто не мешал. Выполнят все, что пожелаете.

— Да-а-а? — перебил его ДИССОНАНС, смеясь. — Что я только пожелаю? Ха! Ха!.. Да я без вас и вашей страны могу перевернуть все вверх дном. Ясно? Могу весь мир уничтожить! До последнего человечка. А вы. Моя страна, мои люди... Плевал я на всех! Я! Я самый сильный! И без вас!

От страха король и королева вжались в кресла и молчали. Бравый майор только шевелил усами и СИпел.

— Вот так! Молчите и запоминайте-ка, что вам говорят. Во-первых, приказываю вам, чтобы к моему замку и Вы, и ваш паршивый народец больше не приближались. Чтобы сюда не приходил ни один зверь и ни один человек, никто и никогда больше не тревожил меня. Во-вторых, я хочу, чтобы в вашей стране возникла новая религия — поклонение Богу Силы и Зла — то есть мне. Хочу, чтобы людишки воздвигли в мою честь храмы, приносили жертвы, влюбленные умирали в мою честь, посвящали свои жизни служению Злу и Силе..., а за это... За это я сделаю ваше королевство самым ЗЛЫМ И СИЛЬНЫМ на земле. Вы, ЛОКРИЙСКИЕ короли, станете родоначальниками императоров. Войска ЛОКРИЙЦЕВ будут непобедимы, будут наводить ужас на все страны. И другие короли будут приползать к вашему трону. Понятно?

— Так точно! — опередил всех майор, и, выпятив грудь, зашевелил усами. — Это прекрасно! Мы завоюем весь мир! Непр-р-ременно! По просьбе их же царей и правительств, конечно.

ДИССОНАНС скосил глаза в его сторону.

— Вы будете, дорогой, генералом. Поведете полки на другие народы. И потом станете великим маршалом. Но только никогда не забывайте, во имя чего вы будете это делать. Думаю, что Мал-с-УмКВИНТЫ вас поддержат. Не так ли? — обратился он к королевской чете.

— Да, да! Конечно да, — залепетала ФаДи-Ля-ДоМия. — Все, все сделаем. Но как? Как сделать наших солдат храбрыми и Сильными, если они все трусы? У них гены такие!

— Ну уж это мое дело... Вот, посмотрите сюда. Что это?

ДИССОНАНС щелкнул пальцами. Тотчас в руке его появилась головка с перьями лука.

— Лук? — хором воскликнули все трое.

— Точно, ЛЮК, — подтвердил ДИССОНАНС (он говорил это слово с буквой «ю» ). — С помощью этого ЛЮКА страна и люди станут СИльней. Его надо есть больше... А ну, попробуйте.

Он протянул луковицу ФаРеСю.

Офицер схватил ее и тут же с ожесточением стал жевать. Слезы полились у него из глаз. Но, не подав вида, что ему горько, он съел луковицу до конца.

— Так, так, молодец, — похвалил ДИССОНАНС. — Что скажешь?

— Разрешите хлебнуть из фляжки маленько, — с трудом глотая воздух, проСИпел ФаРеСь.

— Хлебни, хлебни, если запить хочешь... Ну как, — продолжал ДИССОНАНС, — какое у тебя чувство от ЛЮКА?

— От ЛЮКА? Я стал СИльным и крепким. А главное, мне стало легче СМОТРЕТЬ в темноте.

— Вот, вот. От ЛЮКА легче СМОТРЕТЬ в темноте. В темноте времен, в темноте незнания... И теперь ты знаешь, чего ты хочешь?

— Я хочу сражаться, воевать. Мне никто не страшен!

И ФаРеСь, закричав, выхватил меч.

Король и королева в ужасе отшатнулись.

— Да-а-а! — засмеялся ДИССОНАНС. — Молодец! Теперь понятно? — обратился он к супругам.

Те согласно закивали головами.

— Все понятно. Мы всем прикажем разводить теперь ЛЮК и есть его в огромных количествах. Обязательно! — проговорил Мал-с-УмКвинт.

— Ха! — вновь засмеялся ДИССОНАНС. — Этот ЛЮК лук непростой. Особый. Видите, у него даже цвет не зеленый, а СИний. Его так просто не высадишь. Растет он только глубоко в земле, в специальных колодцах. За этим ЛЮКОМ СМОТРЕТЬ и СМОТРЕТЬ надо, пока он созреет. Вот поэтому, когда вы вернетесь к себе домой, не удивляйтесь, если увидите, что в вашем дворце будет много этих колодцев. Над каждым из них будет ЛЮК с буквой «Н». Там этот ЛЮК и будет расти. И у вас, генерал, тоже дома такой колодец будет. СМОТРИТЕ за ЛЮКОМ, как следует. Ясно? Он вам ой-ой-ой как пригодится... Вот и все, пожалуй.

ДИССОНАНС поднялся и пошел к выходу. Только во дворе он обернулся.

— Да, генерал, на границе с МАЖОРНОЙ МИКСОЛИДИЕЙ скоро возникнет небольшое государство. Это, собственно, один город и немного пространства рядом. Там я иногда буду появляться и там будут жить мои люди. Смотрите, не трогайте их.

— А как я узнаю, что это то самое государство?

— О... Это легко. На флаге этого государства будет изображена полузагнутая змея, и две точки. Понял?

— Так точно!

— А теперь — домой! — обратился он к царственным супругам.

— Да, но у нас карета... Там, внизу, — залепетала ФаДи-Ля-ДоМия. — Как же мы?

ДИССОНАНС взглянул на нее так быстро и резко, что королева невольно тут же оступилась и сломала один из МРАЧНЫХ цветов ЛЮГУБРОВ.

Тонкие губы волшебника плотно сжались, а глаза зажглись такой дикой злобой, что ФаДи-Ля-ДоМия мгновенно поняла: «Убьет! О, Боже!»

Но муж ее опередил ДИССОНАНСА. Он чуть наклонил голову и тихонько поманил волшебника пальцем. ДИССОНАНС не ожидал такого жеста.

— Что? Что это тако-о-ое?

— Я хотел Вам сказать. Наедине, — взволнованно прошептал Мал-с-УмКвинт ДИССОНАНСУ почти на ухо. — Отойдем в сторонку.

— Да-а-а? — удивился волшебник. — Ну отойдем.

— У Вас во дворце множество черных и МРАЧНЫХ цветов ЛЮГУБРОВ. Вы, наверное, их очень любите?

— Да, люблю. Это единственное, что я вообще люблю. Ваша жена сейчас сломала такой цветок и за это будет наказана.

— Вот, вот. Об этом я и хотел сказать. Они у Вас очень мелки и пахнут недостаточно сильно. Это совсем не то, что могло бы быть.

— Ха! Что ты понимаешь в этом! Да я...

— Господин Бог! Простите, но я не знаю, как Вас еще величать.

— Да, да, я не сказал. ДИССОНАНС мое имя — пусть все в ЛОКРИИ знают.

— Господин ДИССОНАНС, еще у моей бабушки в саду цвел когда-то чудесный ЛЮГУБР. Я помню его, хотя и был маленьким. Цветок был огромный и очень сочный. Лепестки этого ЛЮГУБРА были толстые и мясистые. А запах... Разве такой же, как воздух после того как Вы соизволили спустить живот Вашему Оуху.

— Вот как? — заинтересовался ДИССОНАНС. — Ну, ну, продолжайте.

Видя, что злость Бога чуть ослабела, Мал-с-УмКвинт уже более спокойно продолжал:

— Все дело в том, что цветок рос на могиле очень-очень маленькой ШЕСТНАДЫ (грудной девочки), которую моя бабушка велела закопать туда живой.

— Живой? Ха! Это интересно.

— Вот именно живой. Эта ШЕСТНАДА очень громко плакала и мешала бабушке играть на клавесине. Та и казнила ее за это таким образом.

— Да-а-а-а! Молодец бабуля. Она давно умерла?

— Да, уж лет тринадцать назад. А цветок рос после ее смерти еще лет пять. И только потом завял.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Бабушка по секрету сказала, что для прекрасных черных и МРАЧНЫХ ЛЮГУБРОВ нужна именно смерть ребенка, умершего от плача. Тогда цветы будут расти необыкновенными.

— И что?

— Я... Я и мои подданные будем Вам иногда поставлять... таких плачущих детей. И мы сделаем ваш сад действительно прекрасным.

— Да-а-а-а, — задумался Бог Зла. — Тут что-то есть. Ладно, я подумаю. И, пожалуй, прощу вашу жену. Вот так... Ступайте.

Мал-с-УмКвинт ДоДи-Ми-СольСий пошел к воротам. ДИССОНАНС молча смотрел ему вслед. Потом закрыл глаза... Легкое фиолетовое облако заволокло двор и цветы и мигом рассеялось. Мал-с-УмКвинты и ТРЕЗВУЧИЙ ФаРеСь очутились в Си-Локре.

После переезда в ЛОКРИЮ ДИССОНАНС решил вплотную заняться созданием нового государства, предназначенного для его экспериментов. Взяв обе палочки-выручалочки, он поднял руки и полетел еще раз в город.

Внизу проплывали леса, поля, виднелись удивленные лица крестьян и пастухов, наблюдавших за его полетом. Потом кто-то дважды стрелял в него из лука, и одна стрела впилась ему в ногу.

«Да-а-а, лучше бы на доске полетел. И вообще, пора срочно менять транспорт», — со злостью подумал ДИССОНАНС, вынимая с помощью фиолетового огня стрелу. «Вот, опять пришлось применять волшебную силу, а после этого голова болеть будет. Ничего изобрету Дракошу — все будет по-другому. Уж тогда-то мы с ним поохотимся на этих стрелков и без волшебства».

Путь был неблизкий, через все МИНОРНЫЕ страны: ЛОКРИЮ, ФРИГИЮ, ДОРИЮ, ЭОЛИЮ. Наконец он очутился над МАЖОРНОЙ МИКСОЛИДИЕЙ, вдали показался знакомый город.

Внизу простирался небольшой парк, в центре которого виднелся кирпичный дом.

«Этот парк недалеко от ресторана „ВЕЛИКОЛЕПНОГО ФАЙНА” здесь бы приземлиться удобно, никто не увидит».

ДИССОНАНС стал медленно спускаться.

Однако только его ноги коснулись земли, как перед ним появились два рослых детины в форме полицейских и грубо скрутили ему руки. Ничего не успев сообразить, он оказался связанным веревкой.

— Документы! — строго спросил один из полицейских и стал рассматривать палочки-выручалочки.

«Не дай бог, поднимет руки. Унесет ведь его, подлеца» — пулей мелькнула мысль у ДИССОНАНСА.

— Нет у меня документов, — ответил он.

— Не-е-ет? Странно, — процедил второй полицейский.

— А указы градоначальника есть? Где сумка для них?

— И этого нет, — в свою очередь удивился ДИССОНАНС. — А зачем сумка?

— Зачем? Ну насмешил! Каждый гражданин нашего города должен знать указы Правительства и выучить их наизусть. Не делай вид, что тебе это неизвестно.

— Но я действительно не знаю ничего подобного, — возмутился ДИССОНАНС.

— Так он МИКСОЛИДИЙСКИЙ шпион! — высказал предположение один из верзил. — Пошли к ХУдому УОТу, тот все из него выпотрошит.

— Интересно, как он это сделает? — спросил ДИССОНАНС, издеваясь. — А если я ему не отвечу?

— Ха! Ха! Ха! Он не ответит! Да ХУдой УОТ только два слова спросит: «КТО!» и «ЧТО!» — ты тут же расколешься. В два счета. Иначе ХУже будет!

— Буду молчать! Никто меня не заставит, — продолжал упорствовать ДИССОНАНС.

— Это мы еще посмотрим! Тащи его в подземелье. «Урод» и «Полковник СОЛЬ» с ним разберутся! — и полицейские стали грубо толкать ДИССОНАНСА к дому.

«Дело приобретает плохой оборот, — подумал волшебник. — Пора от них избавляться, сами не отстанут».

Он рванулся изо всех сил, пытаясь порвать веревки, но тут же получил от полицейского сильнейший удар в живот и по почкам.

«Тьфу! Опять колдовать придется! — подумал ДИССОНАНС.

— Ладно, вы у меня пожалеете!»

Он закрыл глаза и представил себя свободным, а обоих полицейских, лежащими на земле в луже крови.

«Пусть их там и найдут», — решил он.

Отбежав шагов на двадцать, волшебник услышал дикие предсмертные вопли своих обидчиков.

— Помучайтесь, помучайтесь, милые, будете знать, как пугать каким-то ХУдым УОТом, который всех только и спрашивает: «Кто?» и «ЧТО?» Я сам могу попугать кого угодно. Да еще и не так...

Он увидел между деревьями несколько полицейских.

«Пора исчезать, а то опять колдовать придется», — решил ДИССОНАНС и бросился к забору, окружающему парк.

Подбежавшие полицейские застыли в ужасе: оба солдата валялись в крови с отрезанными руками и ногами, выдавленными глазами и оторванными ушами. Они страшно кричали от невыносимой боли. Жизнь еще теплилась в их телах, но всем было ясно, что это ненадолго.

— Кто вас так изуродовал? — спросил молодой офицер, склонясь над умирающими.

— Не-е-е зна-а-ем, — прохрипел один из них. — Он еще молодой, темноволосый.

— Курчавый, губы... тонкие... Глаза... глаза злые... черные, — с трудом выдавливая каждое слово, проговорил второй.

— Одет в черный костюм... Поймайте... Шпион... Там.., полицейский перешел на шепот.

— Что там? — нагнулся офицер еще ниже.

— Палочки... Он... летает...

Изуродованные тела дернулись и, захлебываясь собственной кровью, затихли.

Полицейские сняли фуражки.

— Бредили... летает у них кто-то, — тихо проговорил офицер.

— Умерли... Немедленно описать портрет убийцы! Разослать всем полицейским постам в городе! Поймать его! — обратился офицер к одному из подчиненных. — Остальные — за мной! Он не мог далеко уйти!

Запыхавшийся ДИССОНАНС подбежал к ресторану «ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФАЙН», рванул дверь и тут же чуть не упал. У двери был очень неудобный высокий порог.

— Тьфу, дьявол, — выругался ДИССОНАНС.

Раздался медленный и мелодичный звон — дверь запела.

«Ну и ФАнтазер! — подумал волшебник, — поющую дверь сделал».

Он шагнул внутрь — тут же его голову осыпала куча лепестков роз.

«Забавник — чего только не придумает! А что будет дальше?»

Раскрыв тяжелые портьеры, из зала вышел чудаковатый господин в остроконечной шапке, такой какие носят шуты при королевских дворах, и в ярко-оранжевом костюме.

— Проходите, господин. Проходите. Для вас мы все сделаем быстро, найдем все что вы попросите, — сказал он, широко улыбаясь, ДИССОНАНСУ. — Выбирайте себе место. Вон там, у окна с видом на парк — подороже, или там, у стены — подешевле. Для всех у нас все найдется.

«Да. Точно ФАнтазер... даже места у него не одной цены.» — ДИССОНАНС поправил костюм и не спеша подошел к окну. «Заодно понаблюдаю за полицейскими», — решил он.

«Забавник», взглянув на него с большим почтением, пробежал вперед и отодвинул стул.

— Садитесь, садитесь. Что изволите кушать, пить? Пять минут и все готово. Все будет очень быстро.

— Мне хозяина. Я ему закажу.

— Не извольте беспокоиться. Хозяин — это я. ФАЙН или ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФА, — сказал «Забавник» и театрально поклонился. Так что я вас слушаю.

«ФАЙН — это то же самое, что ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ. Интересно», подумал волшебник.

— Хорошо, я могу вас звать, как угодно, — ДИССОНАНС перешел на шепот. — У вас ФАнта есть? Мне бы графинчик и что-нибудь легкого, фруктового. Или овощей.

«Забавник»-ФАнтазер, как теперь называл его ДИССОНАНС, кокетливо покачал головой и подмигнул:

— Пять минуточек. Для вас все найдем, быстренько. Но...

Он тоже перешел на шепот:

— За ФАнту деньги вперед, двадцать монет.

ДИССОНАНС, хоть и поразился цене, но не подал вида. Он вынул кошелек и положил золотые.

— Так, так, так, — прошептал фантазер. — Сейчас все будет к вашим услугам. — ФУул! ФАэбл! — крикнул он куда-то в глубь зала. — Несите господину напиток и НЕЖНЫЙ ДОЛЬЧЕ! Быстро! Быстро! И огонь не забудьте!

Из-за буфетной стойки показались два взъерошенных юноши: один, как сразу успел определить ДИССОНАНС, глупый, как пробка, — ФУУЛ, второй — «умница».

«Ага! — подумал он. — ФУУЛ — это тот ДУРАК, что слева. Правильно говорил о нем БЕДный ПУЭт. А ФАэбл — другой. Глаза у него, как МОЛНИЯ. Ясно».

Юноши скрылись, и тут же показались пятеро детей с бокалами, салфетками, ножами, вилками, цветами и... тарелкой с ФАсолью. Все это было молниеносно расставлено перед ДИССОНАНСОМ, и дети удалились.

«Так, Так. Интересно, — подумал ДИССОНАНС, — причем здесь ФАсоль?»

С хитрой улыбочкой на лице появился забавный хозяин ресторана ФАЙН с подносом, на котором были фрукты и сверкающий хрустальный кувшин с оранжевым напитком.

— Вот, извольте, — сказал ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ, ставя все это на стол. — Для вас все это быстро нашли. Прекрасные спелые и очень НЕЖНЫЕ ДОЛЬЧЕ. До них даже дотронуться страшно такие они НЕЖНЫЕ. Так и тают во рту, так и тают... А ФАнта? Если кто войдет и спросит, назовите ее апельсиновым соком. Наш правитель ХЕВ запретил продажу этого напитка. Иначе будут большие неприятности. Вы же знаете...

— Хорошо, хорошо. А что это за ФАсоль? Зачем принесли?

— О, господин! Это наше фирменное, плод моей ФАнтазии. Все 365 дней в году я подаю ФАсоль. Но каждый день она приготовлена по-разному. Сегодня вам в горчичном соусе. Пальчики оближете. Это Вам от меня и всего моего многочисленного СЕМЕЙСТВА, моей ФАМИЛИИ, подарок.

Он коротко засмеялся:

— Правда, к ней так и просятся наши фирменные котлетки.

Но...

— Я не люблю мяса, — перебил ДИССОНАНС и взялся за вилку.

— Жаль, жаль. Всего-то пять монет. А котлеты такие каких нет больше нигде — и пять монет.

ДИССОНАНС поднял глаза и встретился взглядом с ФАЙНОМ ВЕЛИКОЛЕПНЫМ. В них играли какие-то бесовские огоньки.

«Странно, ведь с виду обыкновенный человек этот ФАЙН хоть и смешной. Взгляд, как у преступника. Что-то он задумал? Неспроста это. Узнать, что ли?»

Он на мгновенье закрыл глаза и представил, что слышит мысли ФАнтазера.

«Вот жадина! Денег — куры не клюют, а от котлет отказывается. Попробовал бы — завсегдатаем ресторана сделался бы. А уж потом...»

— Так вы говорите, они особые?

— Особые, особые! ( «клюнул, кажется. Ну-ну...» ) Попробуйте, не пожалеете. Всего десять монет.

— Как десять? Вы мне только что сказали пять.

— Ну да, пять, пять, то есть за одну котлету. А для Вас, только для Вас, две котлеты. И все будет сделано очень быстро. Пять плюс пять — десять!

— Ладно, несите, раз уж ваша ФАсоль не идет без них.

ФАйн ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ появился минут через пять, неся на серебряной сковороде котлеты, приправленные жаренным луком и зеленью.

— Голубчик, они у вас свежие? Я не отравлюсь?

— Ну что Вы, что Вы, господин. Совсем свежие. Других не держим. «Еще бы, только вчера этого толстячка прирезала моя машинка. Вот и ты... Поешь их, потолстеешь чуть-чуть — из тебя тоже свежие котлетки сделаем».

ДИССОНАНСА передернуло. «Котлеты из Людей! Хорош подлец. С ума сойти можно».

— Нет уж, милый, не надо мне твоих котлет.

— Как это не надо? — изумился ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФАйн. — Я ручаюсь, они свежайшие.

— Ха! Ха! Ну и хитрец! «Забавник»-ФАнтазер. Не надо, говорю, котлеты из меня делать. Не получится. Ясно?

Лицо ВЕЛИКОЛЕПНОГО ФАйна мгновенно изменилось. Вместо узеньких и весьма неприятных усиков, вместо маленького курносенького носика и бегающих голубых глазок на ДИССОНАНСА смотрел поседевший немолодой человек с хищным орлиным носом и крупным лошадиным подбородком... Через секунду лицо его вновь стало прежним.

«Чудеса! — удивился ДИССОНАНС. — Как это у него получается? Тоже волшебник? Забавно».

— Господин, Вы что-то путаете. Я такого не потерплю, — взорвался ФАйн.

— Не кричите, милый. А то позову полицию и скажу, чем вы гостей кормите, — и ДИССОНАНС указал на все еще шипящие на сковородке котлеты.

— Что это за машинка у вас?

«Господи, да что ж это творится? Откуда он знает про машину?» — в ужасе подумал ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ и, машинально скосив глаза, поглядел в угол, где находилось какое-то отгороженное помещение.

— Так что ж вы молчите? Где машинка-то? Сами ее изобрели?

«Что делать? Что делать?» — кричали мысли в голове у ВЕЛИКОЛЕПНОГО ФАйна. И лицо его вновь изменилось, приняв облик симпатичной женщины.

У ДИССОНАНСА от этого нового ФИнта ФАнтазера глаза полезли на лоб. «Хорош, черт побери! Такой мне и нужен!»

— Ладно, не бойся. Лучше давай поговорим спокойно.

«Ах, нахал! Откуда ты взялся? Знал бы — в кабинет пригласил и — чик! Да вот суховат оказался для котлеток».

— Вот чудак, — засмеялся ДИССОНАНС. — Говорят же тебе «чик не получится». Впустую. Смотри...

Он схватил со стола острый нож и, не ожидая ответа, полоснул себя по горлу. Кровь ФОнтаном брызнула на стол, залила белую скатерть, испачкала костюмы волшебника и ВЕЛИКОЛЕПНОГО. Тот в ужасе отшатнулся.

«Убил себя! Зачем? Кто подослал его? Для чего? Господи!»

Раздался звон открываемой двери, и на пороге появились два полицейских. Увидев кровь, они бросились к столу.

ДИССОНАНС закрыл глаза: тут же вместо полицейских возникли два воробья (все еще в мундирах) и вспорхнули на люстру.

ФАйн в ужасе смотрел широко открытыми глазами.

А ДИССОНАНС, хрипя, вновь обратился к хозяину ресторана:

— Ну как? Хватит? А теперь смотри...

Он прикрыл глаза на минуту. Ресторан заволокло какой-то фиолетовой дымкой, и все стало по-прежнему, кроме воробьев, которые все еще чирикали на люстре.

— Ну что? Убедился? Не хочешь туда же? — ДИССОНАНС указал на воробьев, — Будешь говорить?

— Да, господин. Вы-ы-ы ВЕЛИК-К-КОЛЕПНЫЙ ч-чародей, — заикаясь заговорил ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ. — Я и вся моя ФАмилия, мои дети ваши слуги. Приказывайте, и мы жизнь для Вас за пять минут отдадим... Дети! Бегите сюда! Только падать не надо. Скорей! Вас ОТЕЦ зовет. Быстро! быстро! Найдите всех!

Все многочисленное семейство «Забавника»-ФАнтазера высыпало в зал и подбежало к столу.

— Что случилось ФАзер?

— Падайте на колени перед вашим Господином. Просите его, чтобы он извинил вашего ОТЦА, вашего ФАзера. Для всех, для всех он Господин!

И ФАзер рухнул перед ДИССОНАНСОМ и стал целовать его сапоги. Младшие дети и ГЛУПЫЙ ФУУЛ тоже упали на колени. Старший же ФАэбл стоял в растерянности.

— Ладно, ладно, хватит. Вставайте, — снисходительно сказал волшебник.

Воробьи-полицейские громко заверещали на люстре, указывая на ФАйна ВЕЛИКОЛЕПНОГО кончиками крыльев.

— Что, не нравится? — засмеялся ДИССОНАНС. Он подошел к окну и распахнул его. — Летите к своему начальству и доложите обо всем, если это донесение вам поможет, конечно. Ха! Ха! Ха!

От жуткого хохота ФАэбла передернуло. Но он не подал вида.

— Ну что, «Забавник», пусть твое СЕМЕЙСТВО, твоя ФАмилия идет и делает свои дела. А мы уединимся вон в том кабинете, поговорим, — обратился ДИССОНАНС к хозяину ресторана. — Скажи кому-нибудь, чтобы ресторан закрыли и никого не впускали.

Полковник «СОЛЬ», как его называли все подчиненные за привычку пытать допрашиваемых с помощью соли, сидел у себя в самом нижнем этаже подземелья и допрашивал очередного недовольного. Рядом стоял ХУдой УОТ и выкручивал руки несчастному, как всегда при этом задавая два вопроса: «КТО?» и «ЧТО?»

Это действительно был страшный уродливый человек высокого роста, ужасно ХУдой, косоглазый и лопоухий, с огромными длинными, страшно волосатыми руками и вечно нестриженными ногтями. Издали УОТ был похож на обезьяну. Попасться такому в руки значило заранее обречь себя на страданья. Это было ясно с первого же взгляда.

Заключенный застонал.

— Так, так, — полковник СОЛЬ, довольный, потер руки. — Уже не молчит — хорошо. Пусть скажет, КТО подбивал его не учить Указы нашего Правителя?

— ХУ-у-у-у? — дико заорал ХУдой палач. — КТО? ХУже будет!

— ХУже! ХУже! — подхватил полковник. — Не молчи! А то сейчас насыпем в углу соли и положим тебя на нее, предварительно оцарапав тельце вот этими лапками. Хочешь?

И полковник СОЛЬ показал огромные железные крючья с загнутыми острыми краями.

Но заключенный молчал. От тупой боли, охватывающей его тело, он ничего не соображал.

— Молчит! Опять молчит, подлец! В расход его надо!.. УОТ, ЧТО ты еще предложишь?

Открылась дверь, и появился тот самый молодой офицер, который недавно охотился за ДИССОНАНСОМ в парке. В руках он держал двух воробьев в полицейских мундирах.

— Вот, — обратился он к полковнику, протягивая несчастных птиц.

— Чирк, чирк! — зачирикали воробьи, пытаясь перебить друг друга. — Чирк, чирк!

— Что это? — удивленно протянул полковник СОЛЬ. Откуда? Почему на них такой нелепый наряд?

— Не знаю... Влетели прямо в кабинет, сели на стол и стали чирикать. Я как раз держал в руках описание преступления, совершенного в парке, где преступник убил двух наших людей... Вот, я решил принести их сюда.

— УОТ, ЧТО это такое? Вы понимаете?

— ЧТО-о-о? — УОТ отрицательно покачал головой. — Может попробовать? — И палач красноречиво показал, как он откручивает голову.

Воробьи тут же взлетели к потолку.

— Хм, смотри-ка! Понимают, должно быть. А ну, поймать их немедленно! Может, это происки врагов?

Забыв о заключенном, все бросились ловить несчастных птах.

Носились долго. Наконец офицер изловчился и схватил одного из воробьев за хвост.

— Поймал! Поймал! — закричал он радостно.

Потный и красный полковник СОЛЬ вытер мокрый лоб.

— Фу! Давай УОТу... Пусть попытается что-нибудь вытрясти из него. Раз понимает нас, может, и говорит по-человечески?

— ХУ! — вновь заорал ХУдой УОТ. — КТО вас послал сюда? Отвечать!

И он стал выкручивать воробью крыло.

Но, привыкнув общаться лишь с людьми, не рассчитал сил, и крыло тут же оторвалось. Воробей дернулся, запищал.

— Пищит. — просипел УОТ. — Я его!

И он слегка нажал на спинку бедной птицы. Что-то хрустнуло внутри и птаха странно захрипела, вылупив глаза.

— Что ж ты сделал, подлец! — взорвался СОЛЬ. — Ты убил его, не добыв сведений! Я тебя...

Но не успел докончить фразы... Воробей вдруг стал расти, его тело быстро увеличивалось, а птичьи черты постепенно становились человечьими. И вот перед изумленными полицейскими лежал их бывший сослуживец и хрипел.

— УОТ! — заорал СОЛЬ. — ЧТО он хрипит? Послушай!

ХУдой УОТ прильнул к телу бывшего сотоварища. Но было поздно тот испустил дух.

— Да-а-а, — развел руками полковник. — Чудеса... Позвать людей, пусть унесут!

Офицер бросился к выходу.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, второй воробей выпорхнул в приоткрытую дверь, и был таков.

* * *

— Что скажешь? — смеялся Диссонанс, обращаясь к ФАйну ВЕЛИКОЛЕПНОМУ, — понравилось? Оба они сидели в кабинете и смотрели, что происходит в полицейском участке. Прямо на стене появлялись картины по приказу Диссонанса.

— ФАнтастика! Бесславный конец. Ну, так ему и надо.

— Меня поймать хотел... Вот и поймал... смерть. Ха! Ха!.. А полковник СОЛЬ и его помощничек ничего. Правда?

— Да, да, господин, конечно. «Только бы не нажал кнопку у входа в кабинет. Иначе стул, на котором я сижу, провалится вниз и страшная машина в пять минут разрежет меня на куски, ФАрш для котлет сделает...»

— Брр! — передернуло отца семейства.

— Холодно? — усмехнулся ДИССОНАНС.

— Да, да, что-то не по себе.

— Напрасно боишься. Не нажму я пока этой кнопочки.

«Мысли читает. Надо же. Забавно.»

— Читаю, читаю. Это ведь не трудно. Давай-ка лучше расскажи о себе, а уж потом и я тебе что-нибудь расскажу.

ДИССОНАНС взял НЕЖНЫЙ плод ДОЛЬЧЕ и с удовольствием стал его есть, запивая его ФАнтой.

— Не знаю даже, с чего начать, — пролепетал ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФАйн.

— Начинай с того момента, как ты оказался в этом городе, откуда?

«Проверить хочет, — мелькнула мысль у ФАнтазера, — нельзя врать.»

— Давай, давай, — подбодрил его Диссонанс. — Начинай. И не ври.

Шмыгнув носом, ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ начал свой рассказ.

— Еще лет пять назад жил я во дворце короля МАЖОРНОЙ страны МИКСОЛИДИИ, и был там забавником, его любимцем. Мой хозяин звал меня «ФЕЙС», наверное, потому, что основная моя работа в его дворце заключалась в том, что я строил ему разные ЛИЦА. Ему казалось это очень забавным. А так как в детстве я обладал огромной ФАнтазией, то мое ЛИЦО не надоедало ни самому королю, ни его приближенным.

«Ну ФЕЙС, так ФЕЙС, — думал я. — Пусть зовут, как хотят, лишь бы жилось спокойно». А потом уж все стали так звать. Дали такую фамилию и всему моему СЕМЕЙСТВУ. И все было неплохо до тех пор, пока король не влюбился. Жена его к тому времени умерла, дети подросли. И вот от нечего делать, наверное, он решил влюбиться.

Приехали как-то к нему в гости король и королева МАЖОРНОЙ ЛИДИИ, соседней страны. Погостили недели две. С ними была дочь, которую, как и всех в этой стране, ЛИДОЙ звали, конечно.

Ничего особенного в этой ЛИДЕ не было, страшненькая, глупая, словом провинциалочка. ВООБРАЖАЛА к тому же, хвальбушка, носик такой остренький, довольно длинный, должен я сказать. Как принято в ЛИДИИ, оранжевое платье в честь какой-то ДВОЙНОЙ ДОМИНАНТЫ. Некрасивая в общем.

И вот, на тебе — влюбился в нее король — и все тут. Так влюбился, что ночами не мог спать. «Хочу иметь рядом свое существо», — говорил он всем. Бредил из-за нее, кричал, плакал два раза в ванной, все звал ее.

Пока гости были во дворце, все как-то было не очень опасно, все можно было снести. Но вот уезжать им понадобилось. И предложил тогда наш король этой самой Лиде руку и сердце.

Ох, видели бы, что стало с этой ВООБРАЖАЛОЙ ЛИДОЙ! Как она визжала от злости и бешенства! Как издевалась над старым королем. Какими только словами его не обзывала. И «лысый чурбан», и «старый валенок», и «рохля безмозглая». Жуть просто! Так и уехала.

— А король?

— Тот действительно был «лысый чурбан». Никак забыть ее не мог. Все время заставлял меня представлять ее лицо.

«ФЕЙС, покажи ЛИЦО! ЛИЦО, ФЕЙС! Покажи ЛИЦО!» — Только это и слышалось от него раз пять на дню.

Сначала меня это забавляло и даже радовало — ведь в эти моменты король одаривал меня подарками, деньгами, а потом...

ДИССОНАНС засмеялся.

— И что же потом?

— Потом он заставил меня надеть вот эту дурацкую одежду ОРАНЖЕВОГО цвета и... предложил стать королевой ЛИДОЙ.

— Ха! Ха! Ха! — захохотал волшебник. — ЛИДОЙ, говоришь? С такой-то физиономией! Да-а-а... Забавный твой король!

— Не с такой, конечно. По его приказу я должен был свое лицо все время держать другим. А это так непросто. Да еще и в платье обрядить хотел... Вот и пришлось мне со всем своим многочисленным СЕМЕЙСТВОМ бежать.

ДИССОНАНС все еще продолжал смеяться. Наконец он спросил:

— А что, действительно все эти твои детки, все твое семейство носят ФАМИЛИЮ «ФЕЙС»?

— Куда денешься, если дали?

— Но ты же сбежал оттуда, мог бы и сменить ФАмилию.

— А-а-а! Какая разница! ЛИЦО, ФЕЙС, СЕМЬЯ, ФАМИЛИЯ — это же все мелочи. Главное то, что здесь я зажил по-другому. Вместо того, чтобы быть забавником короля, стал коммерсантом, владельцем ресторана.

— Ну да, знаю. И разбогател на этих самых котлетках?

— Так уж вышло. Для всех старался и для себя пути находил.

— Ну молодец! Надо же додуматься! И до сих пор не арестовали!

— Найти не могут: ведь я лицо меняю, когда нажимаю кнопку, если кто чего и заметит, так на меня не подумает.

— Ну что ж, пожалуй, ты мне подойдешь, — сказал волшебник и хитро прищурился.

— А еще кто-нибудь в городе есть такой же умненький и гадливенький?

ФАЙН ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ усмехнулся в свою очередь:

— Вы бы спросили: остался в нашем городе кто-нибудь безгрешным и идеальным? Вот тут бы я задумался. А так... Подлецов полным-полно.

— Ну, мне не все подряд нужны. Мне бы таких, как тот полковник СОЛЬ, которого мы видели в его глубоком подземелье.

— Зачем далеко ходить. Сам хозяин — та еще штучка, этот ХЕВ.

— Ну-ну...

— Кажется, все уже ИМЕЕТ этот ХЕВ. Власть ИМЕЕТ, солдат ИМЕЕТ, даже ИМЕЕТ фабрику, которая производит МНОГО, МНОГО МЯЧей. Так нет все ему мало. Связался с АНной и совсем совесть потерял. Налогами город обложил — вздохнуть нельзя.

— С АНной? Интересно... Что в ней такого?

— Да в том-то и дело, что опять же ничего. Баба, как баба, и некрасивая, и вздорная. Весь город ее не любит. Эта АНна все НАОБОРОТ делает. Всем ПЕРЕЧИТ. А ХЕВ возьми да и влюбись в нее. И все началось с этих проклятых ХЕДОВ: ГОЛОВ таких особых.

— Это еще что за ГОЛОВЫ-ХЕДЫ?

— Как? Не знаете ХЕДОВ? Один инженер на фабрике мячей их сделал. Куклы детские у нас раньше продавались, разные и большие, и маленькие. Ну куклы, как куклы — пустяк в общем. А этот инженер возьми да и придумай особые ГОЛОВЫ. И куклы те ожили. Ходить стали, разговаривать. Почти, как люди. Помогать по дому научились.

— Интересно... А что дальше?

— А дальше все бросились в магазины за этими ХЕДАМИ. Все головы покупать стали... А ХЕДЫ все на одно лицо. Как их различишь?

Вот тогда и придумал правитель ХЕВ ИМЕТЬ еще кучу золота. Издал Указ (а он мастер их издавать), чтобы каждый ХЕД на голове номер ИМЕЛ, и все его видели. А за то, чтобы номер поставить, стали по его приказу брать новый налог.

«Ну и молодец», — подумал ДИССОНАНС и вновь отправил в рот НЕЖНЫЙ плод ДОЛЬЧЕ.

— Через тех ХЕДОВ градоправитель и познакомился со своей АНной. И вот теперь именно она (хоть никем ему и не приходится) по сути дела городом правит. Даже свою коммерцию открыла — магазин МЯГКИХ ШЛЯП для этих проклятых кукол. Так и назвала его «ХЕТ для ХЕДА».

— Ну что ж, картина с вашим градоначальником еще не до конца ясна, но заняться им, пожалуй, надо. Стоит. А еще кто есть?

— Кто?

— Ну, гад какой-нибудь. Бандит что ли.

— Бандит? Это пожалуйста. Уже полгода все дрожат от СИльвера.

— Кто такой?

— Он-то и есть настоящий разбойник. Охотник до СЕРЕБРА. Если узнает, что у кого-то есть хоть несколько СЕРЕБРЯНЫХ монет, обязательно разыщет и ограбит.

— Вот-вот, этот мне больше всех и нужен. Как его найти?

— Кто ж его знает? Он не говорит, где живет. А его, между прочим, и искать не надо. Если у вас серебро будет, сам найдет.

— Нет уж. Это много времени займет. Я как-нибудь сам с ним разберусь, — сказал ДИССОНАНС, вставая. — Пойду, пожалуй.

«Катись, катись! Поскорей, — мелькнула мысль на ЛИЦЕ ФЕЙСА. Но он тут же спохватился.

— Ох! Извините. Извините, пожалуйста.

— Так говоришь: «Катись»? — спросил ДИССОНАНС ехидно.

— Давай, давай.

— Ох, господин, — испуганно залепетал ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФАЙН. — Я не хотел. Оно само. По инерции.

«Что-то мне теперь будет?» — подумал он.

— А будет тебе то, что ты и вся твоя ФАМИЛИЯ, СЕМЬЯ скоро поедете со мной.

— Боже! Куда, господин? Не губи! Найди мне здесь работу!

— Куда надо, туда и поедете. Готовься. И не вздумай улизнуть — найду. А найду — всех превращу в червей. Понял?

И ДИССОНАНС быстро пошел к выходу.

Только он вышел из ресторана, как в небе прогремел гром и полил проливной дождь. Людей, прохаживающихся по улице, смело в одно мгновенье.

— Да-а-а, боятся, — сказал сам себе ДИССОНАНС и с наслаждением подставил лицо водяным струям.

Еще с самого раннего детства он любил плохую погоду. Любил потому, что она не нравилась другим, потому, что всех разгоняла по домам и в эти мгновенья можно было побыть наедине с собой. Вот и сейчас он радовался.

«Та-а-ак. Куда бы направиться, — думал он, спускаясь по направлению к реке, — то ли во дворец к правителю, то ли к СЕРЕБРЯНОМУ СИЛЬВЕРУ?»

Неожиданно его взгляд остановился на одиноком прохожем в КЕПОЧКЕ, с каким-то потрясающе СЧАСТЛИВЫМ лицом и небольшой рыжеватой острой бороденкой. Так же, как и ДИССОНАНС, оказавшийся на улице, мокрый до нитки тот шел, даже не пытаясь укрыться от ливня.

«Еще один любитель ливней нашелся», — подумал ДИССОНАНС.

Он перешел на другую сторону и направился к чудаку. Человек остановился. Вытащил из кармана камзола какие-то разноцветные шарики и стал подбросать их, ловко ловя и перекидывая из руки в руку. При этом он строил забавные рожицы, живые и смешные.

«КЛОУН какой-то», — решил ДИССОНАНС и, больше не колеблясь, направился к ОДИНОКОМУ путнику. Он хотел спросить его, что тот делает на улице в такую погоду, но ОДИНОКИЙ КЛОУН внезапно подпрыгнул и, бросившись на ДИССОНАНСА, стал громко и яростно ЛЯять.

От неожиданности злой волшебник вздрогнул, почему-то нагнулся и бросился бежать. «ЛЯв! ЛЯв! — неслось ему вслед. А потом раздался громкий ехидный смешок. Именно этот смех и остановил ДИССОНАНСА.

«Что это я? Куда бегу? Псих! Он надо мной смеялся, а я... Видать, придется еще потерпеть головокружение».

Волшебник закрыл глаза и представил ОДИНОКОГО КЛОУНА настоящей собачкой, которая стоит на задних лапках.

Все сбылось мгновенно. Собака крутила от страха глазами. Будучи бессильной перед волшебством, она не могла сдвинуться с места.

— Ха! — усмехнулся ДИССОНАНС. — ЛЯешь? Нравится ЛЯять?

— ЛЯв! ЛЯв! — прогавкал пес. — Я очень ЛЮБЛЮ ЛАять! ЛАВ! ЛАВ! ЛАВ! ЛЮБЛЮ очень!

— ЛЮБИ, ЛЮБИ, но только людей незнакомых нечего пугать. Нравится быть собакой?

— Нравится. ЛЯв! ЛЯв! Но я же человек!

— Нет уж! Теперь ты собака. Собакой и останешься.

Пес, он же ОДИНОКИЙ КЛОУН, в ужасе заскулил, на глазах у него появились крупные слезы, которые даже при ливне были заметны.

— ЛЯдно, пошли к вон той ЛЯвочке, расскажешь о себе, — и волшебник направился к деревьям, под которыми стояло несколько разноцветных скамеек.

— ЛЯв! ЛЯв! — громко заЛЯял пес и, бросившись к ДИССОНАНСУ, впился зубами ему в ногу.

От неожиданности Диссонанс вскрикнул. Он изо всей силы он пытался оттолкнуть пса, но не тут-то было — пес не отпускал жертвы.

Из раны стала капать кровь и окрасила лужу в розовый цвет.

ДИССОНАНС остановился:

— Ах, ты! Ну гаденыш! Злой, как дьявол! А прикидывался КЛОУНОМ, да еще несчастным и ОДИНОКИМ. Надо же, и не разберешь сразу.

Он вновь закрыл глаза.

— Ну, что теперь скажешь?

Рядом с ним на лавочке сидел человек. Длинный ОДИНОКИЙ КЛОУН с беспокойством ощупывал себя с ног до головы. Наконец, подняв на ДИССОНАНСА удивленные, но злые глаза, произнес:

— Ну и шуточки! Они всегда такие?

— А твои лучше? — оставив без ответа его вопрос, ДИССОНАНС в, свою очередь, показал изодранные штаны, сквозь которые виднелась кровоточащая рана.

— Мда... Не знаю... Мне показалось, что я был собакой?

— Показалось? — засмеялся ДИССОНАНС. — Ты действительно ею был. Я превратил тебя.

— За что, господин? — растерялся ОДИНОКИЙ КЛОУН.

— А за то, что ты своим дурацким ЛАем испугал меня.

— Ох, простите ОДИНОКОГО человека, я не хотел. Это у меня привычка такая. Как только начинает идти ЛИвень, я сразу же начинаю лаять. ЛЮБЛЮ и ЛИвень и ЛЯй — вот и сдержать себя не могу. ЛЯв! ЛЯв! Нравится мне это!

— И это все? — удивился ДИССОНАНС.

— Не-е-ет, — улыбнулся ОДИНОКИЙ КЛОУН, — я еще люблю наблюдать, как люди пугаются моего лая и бегут от меня, как от сумасшедшего. А некоторые даже ЛЯя не выдерживают и умирают. Светло от этого на душе.

— Так ты оказывается еще и злодей? — радостно вскрикнул ДИССОНАНС. — Это совсем неплохо!

За разговором ДИССОНАНС забыл о своей ране, от потери крови его голова начала кружится. Он побледнел.

КЛОУН с интересом наблюдал за ним. «Только бы он побыстрей свалился в обморок, — думал он, — и не успел меня опять в собаку превратить. А уж я смотаюсь от него быстренько».

ДИССОНАНС хитро оглядел КЛОУНА:

— Хочешь, чтобы я тут при тебе умер? И радоваться будешь?

— Что вы, что вы, — в испуге залепетал ОДИНОКИЙ КЛОУН, — я ничего.

— Врешь, на, смотри!

Через секунду ДИССОНАНС стоял целехоньким.

— Ой! — громко вскрикнул ОДИНОКИЙ счастливчик. — Как это у вас получается?

— Ха-ха! — засмеялся ДИССОНАНС, — много знать хочешь. Скажи-ка лучше, не знаешь ли ты СЕРЕБРЯНОГО СИЛЬВЕРА?

«СЧАСТЛИВЧИК ЛЯв», как его теперь стал про себя называть ДИССОНАНС, в испуге снял КЕПИ и мял его в руках.

— Что вы, что вы! Откуда? Это же самый страшный разбойник! Я человек маленький,живу в городе недавно. Недавно дом купил. Недавно жену похоронил. Не до этого мне.

— Ладно, не знаешь, так не знаешь. Я и сам его разыщу. Куда направлялся?

— Я?

— Кто ж еще?

— Гулял. Да еще за ЛИверной колбаской ходил.

— Под дождем?

— Я же говорил, что люблю ЛИвень, так на улицу и тянет. КЕПИ свое одену и СЧАСТЛИВЫМ становлюсь от дождя, смеюсь громко.

«Чудной, — подумал ДИССОНАНС, — от КЕПИ СЧАСТЛИВЫЙ. Странно. Но, пожалуй, и из этого можно будет потом что-нибудь сделать.»

— Ну что ж, готовься. Я тебя скоро заберу отсюда.

— Куда это? С кем? Я не хочу!

— Не хочешь? Тебя и спрашивать не станут. Вот я тоже не хотел, чтобы ты на меня ЛЯял, чтобы в кровь кусал. А ведь укусил. Так и тут. Нужен ты мне будешь — вот и готовься. А чтобы понял, что я не шучу, смотри.

Он закрыл глаза. В тот же миг все озарилось сначала фиолетовым свечением, потом прекратился дождь, а в руках «СЧАСТЛИВЧИКА ЛЯва» оказалась огромная сумка с ЛИВерной колбасой и букет ЛИлий.

— Понял?

«ЛЯв» стоял ошарашенный и потрясенный.

— То-то же! А то, что ты ОДИНОКИЙ и совсем недавно потерял жену, это к лучшему. Будешь жить один. Высоко в горах. Вот так!

ДИССОНАНС исчез.

ОДИНОКИЙ КЛОУН поправил на голове свое КЕПИ и беспечно и СЧАСТЛИВО улыбнулся. Слегка подпрыгивая, он пошел по улице, жуя ЛИверную колбасу.

* * *

Найти СЕРЕБРЯНОГО СИльвера оказалось не так-то просто. Он сидел в глубокой пещере на окраине города и считал СЕРЕБРЯНЫЕ монеты. Рядом с ним лежал волшебный глаз и смотрел на вход в сокровищницу.

Как только появился ДИССОНАНС, глаз тревожно заСИял ярко-малиновым светом. Не оборачиваясь, СИльвер спросил:

— Это ты, СИльва? Чего-нибудь новенькое? Много принесла? Ишь, как глаз СИяет!

ДИССОНАНС молчал.

Вдруг СЕРЕБРЯНЫЙ СИльвер страшно зарычал, схватился за кинжал и обернулся к вошедшему.

— А-а-а-а! Как ты посмел войти сюда, несчастный?

ДИССОНАНС зажмурил глаза, и кинжал в руках бандита превратился в леденец на палочке.

Оторопев, СИльвер отбросил леденец на пол.

— Черт-те что! — закричал он. — Что за шуточки? — и вновь бросился на ДИССОНАНСА с голыми руками.

Вид одноглазого разъяренного страшилища был ужасен. Любому было ясно, что от такого пощады не жди.

Но ДИССОНАНС спокойно отскочил в боковой ход пещеры, и СИльвер промчался мимо. Тут же с ним случилось новое чудо: вместо протянутых рук у бандита выросли крылья, и он замахал ими, как петух перед взлетом на насест.

Великан в изумлении остановился, дико вращая головой и единственным глазом, постоял секунду и неожиданно сел на пол.

Волшебник вышел из укрытия.

— Успокоился?

— Это ты сделал? — спросил СИльвер и вновь захлопал крыльями.

— Это? Это ерунда. Сейчас исправим.

Крылья тут же стали руками.

— Пойдем. Поговорить надо.

СЕРЕБРЯНЫЙ СИльвер нехотя поднялся и подошел к огромному валуну. Пещера все еще озарялась колеблющим малиновым сиянием.

— Ты не скажешь, почему он так светит? — ДИССОНАНС кивнул на волшебный глаз.

— А-а-а, добычу учуял. У вас, небось, в карманах полно серебра?

— Да, есть кое-что, — сказал ДИССОНАНС и снял с пояса весьма приличных размеров мешочек с монетами. — Вот, смотри.

Глаз СИльвера заблестел лихорадочным блеском. Разбойник буквально кинулся к мешочку и стал торопливо его развязывать. Часть серебряных монет упала на землю.

Как только мешочек с серебром перешел в руки СИльвера, волшебный глаз перестал светиться. СИльвер вставил его в пустую глазницу.

— Бери себе, — сказал ДИССОНАНС презрительно, — дарю.

— Все мне?.. Вот спасибочки. Я так люблю серебро!

— Ну и хорошо, что любишь. Я могу дать тебе еще больше, если будешь хорошо служить.

— Конечно, господин, конечно! За серебро я готов душу отдать!

«Может и отдашь, — подумал ДИССОНАНС, — и не только душу, если получится». — И он тихо засмеялся.

— Где такой глаз взял? Расскажешь?

— А много серебра будет? — вопросом на вопрос ответил СИльвер.

— Тьфу ты какой! Говорят тебе, много. Целая шахта. Следить будешь, как его добывают.

— И всего-то? А потом его отдавать? Вам?

— Зачем мне? Мне не надо. Правителю ХЕВу отдашь. Он должен будет его ИМЕТЬ.

— Э-э-э-э, так не пойдет! — сказал разочарованный СИльвер. — Лучше я серебро у других отбирать буду. А если надо, и с вами поделиться могу.

— Вот бестолочь! Да ты еще и городской казной заведовать станешь. Хранить ее. Понял?

— Что-о-о-о? Хранить? — Засмеялся СИльвер. — Хо-хо-хо! Ну и насмешил, господин! Разве смогу я хранить серебро? Я тут же его растрачу!

«Молодчина, — мелькнуло у ДИССОНАНСА, — вот из такого, пожалуй, лучший дракончик получится».

— Хранить-то ты умеешь. Смотри, какой у тебя здесь порядок.

— Так-то здесь. Здесь все мое, — глаза СИльвера жадно заблестели. — Мы с СИльвочкой много набрали. Хотели себе какой-нибудь захудалый домик купить, да там цветочки разводить, огурчики. И клубничку «фестивальную».

— Вот, вот, домик, — проворчал ДИССОНАНС задумчиво. — Что домик? Там, куда я тебя отправлю, ты сможешь накопить денег на целое царство. Его купишь. На монетах потом станут чеканить твой профиль. Идет?

— Ох, господин! Ну и наговорил же ты мне. Даже и не знаю, как быть. Мне бы с СИльвочкой посоветоваться.

— А где она?

— Как где? ВЫСОКО В ГОРАХ ЛЕТАЕТ. Из такого же глаза сверху посматривает. А потом мне говорит.

— Зачем?

— Ну и.., — СИльвер слегка смутился. — Потом мы с ней, конечно, Чик, Чик — и денежки наши. Ясно?

— Небось, и со мной было бы тоже, если бы СИльва узнала о серебре?

— Это уж точно. Чик-чик — денежки наши! — СИльвер зло сверкнул глазами в сторону волшебника.

— Да-а-а-а, ДИССОНАНС встал и стал ходить по кругу. — Выходит, не повезло?

— Как сказать, господин, дальше видно будет.

— ХаI Хитер ты. Но прав. Видно будет... А что, СИльва твоя красивая?

— О-о-о! — Сильвер закрыл глаза. — Красавица! В нее все влюбляются. Вот мы этим и пользуемся. Влюбятся — к себе домой в гости зовут. Ну, она там в гостях и опоит клиента зельем. А потом, чик-чик — и денежки наши.

— И скольких вот так — чик-чик?

— А... Ерунда. Пока человек двести наберется. А может, и еще штук шесть.

— И что совесть не гложет?

— Что-о-о-о? Совесть? А что это такое? — захохотал СИльвер. — Совесть... Хо-хо-хо! Да вместо нее у меня борода выросла. Эвон какая!

ДИССОНАНС засмеялся.

— Ладно, хватит, — сказал он через некоторое время. — Как позвать твою сестру?

— Это мы мигом. Сейчас из пещеры сундучок с серебром вынесем она его тут же почувствует и прилетит. Пошли.

Они взяли один из небольших сундучков с серебряными монетами и вынесли из пещеры.

— Ну вот, теперь подождем, — сказал СИльвер. — Сейчас, прилетит, непременно.

Он стоял на краю тропинки, почти у самого берега озера и смотрел вдаль. Ветер развивал густые с сединой волосы и бороду и, казалось, хотел сорвать с места этого крепкого и красивого мужика. Но СИльвер уперся в землю чуть кривыми ногами, был тверд и непоколебим.

«Хорош, — залюбовался СИльвером ДИССОНАНС, — из такого действительно должно получиться нечто путное. Непременно... Может, их вместе связать, этих мерзавчиков, и создать что-то единое? мелькнула у него мысль. — А? Надо бы попробовать».

Тут СИльвер обернулся к волшебнику:

— Летит, слышишь?

— Нет пока.

— А ты прислушайся.

ДИССОНАНС напряг слух. Где-то высоко над ним был слышен еле различимый тонкий звон.

— Неужели она?

— Точно. Крылья ее звенят. Они тоже серебряные.

— Да-а-а, — удивился ДИССОНАНС, — ну и семейка! Где ж вы это все взяли?

СИльвер сделал вид, что не расслышал вопроса.

«Хитер, гад, — одобрительно подумал ДИССОНАНС. — первый раз я у него спросил про глаз — промолчал. Сейчас про крылья — опять избежал ответа. Хороша находочка! Ей-ей!»

— Так где вы все-таки взяли крылья? — еще раз, уже настойчиво, повторил ДИССОНАНС.

Поняв, что теперь не отвертеться, СИльвер проворчал:

— Матушка наша оставила.

— Хм, интересно. А где она взяла?

— Что взяла?

— Ну, крылья, глаза.

— Крылья, говоришь? У нее их не было. Мы их сами с СИльвочкой выковали.

— Сами? — удивился ДИССОНАНС. — Ты же только что сказал, что вам их матушка оставила. Врешь, значит? Я...

— Нет, нет, господин, — перебил его СИльвер. — Все так и есть. Когда матушка умерла, мы нашли у нее записку. В ней об этих крыльях и было написано.

— И что?

— Ну, я их и выковал. Собственно, с этого времени мы с СИльвочкой и серебро собирать стали. Ведь для крыльев много потребовалось.

— А глаза?

— Мы с такими родились. Или в детстве матушка что-то наколдовала. Она великая мастерица по этой части была.

— Мда... — ДИССОНАНС потер руки.

В это же время над головой раздался СЕРЕБРЯНЫЙ звон, и прямо перед ним и СИльвером с неба свалилось прекрасное создание.

— Ха! Сильвер, кто это? — сразу же набросилась СИльва на брата. — Как он попал сюда? Ну-ка, поддень его на ножичек, чтобы не появлялся без спроса...

— Что ты! Что ты! — замахал руками СИльвер, — Это наш гость. Ты бы лучше подумала, чем его угостить.

— А-а-а, понимаю. Хочешь сказать, клиент? Ну что ж, можно и так представить. Хотя...

Она, сняв крылья и осторожно положив их на землю, пошла в пещеру.

ДИССОНАНС криво усмехнулся, представив, как красавица станет прельщать его и угощать зельем. Он посмотрел на СИльвера. Тот крутил пальцем у лба.

— Ничегошеньки она не поняла. Вы уж не обижайтесь. Вся в работе, вся в работе. Сейчас я ей все втолкую. А заодно посоветуюсь по поводу ваших предложений.

И он побежал за сестрой.

«Ну, что ж, по-моему, пора и к самому ХЕВу заявиться», — решил ДИССОНАНС после встречи с СИльвером.

...И вот он, изменив внешность до неузнаваемости, приняв облик простого крестьянина, стоит в широком коридоре, ведущем к огромной двери, обитой чеканной медью. На него глядит ошарашенный полицейский у входа.

— Уставился? Не ожидал гостя? — спросил ДИССОНАНС.

Но полицейский не успевает произнести и слова, как превращается в крысу, которая громко пища, скрывается в щели под дверью. Раздается душераздирающий крик, затем грохот падающей мебели. Дверь распахивается, и в коридор выскакивает женщина средних лет с растрепанными огненно-рыжими волосами.

— АНна! АНна! Вернитесь! — несется ей вслед. — Умоляю вас, АНна! Вы же ВУМНая ЖЕНЩИНА, АНна! Вернитесь... Подумаешь, крыса какая-то!

— НЕТ! Ни за что! — взвизгнула АНна. — НЕТ! Ноги моей больше не будет в вашем крысином доме!

Она пробегает мимо ДИССОНАНСА, окидывает его презрительным взглядом и скрывается в противоположном конце коридора.

«Хм, это и есть та самая АНна, которая все делает НАОБОРОТ, НЕ так, как ее просят? Интересная дама, нечего сказать», — подумал ДИССОНАНС.

Тут медная дверь распахнулась, и на пороге появился правитель ХЕВ. Разъяренное КРАСНОЕ лицо его пылало.

— Где? Где этот бездельник, который должен здесь стоять? — заорал градоначальник.

Потом, будто очнувшись, он изумленно оглядел ДИССОНАНСА с ног до головы.

— Ты кто такой? Как здесь очутился?

— Я? — ДИССОНАНС на ходу стал придумывать, что бы ему сказать. — Я житель МАЖОРНОЙ МИКСОЛИДИИ, сбежал от их короля и прошу у вас политического убежища.

— Оттуда? — ХЕВ ткнул рукой в сторону, где светило солнце. — А не шпион ли часом? Эй, стража!

Словно из-под земли, откуда-то из-за колонн, появились охранники. Но... Вспыхнул фиолетовый огонь, и они застыли каменными изваяниями. ХЕВ в ужасе посмотрел на них, подошел к одному, недоверчиво стукнул по лбу. Отшиб пальцы.

— Что за шуточки? — гневно обратился он к ДИССОНАНСУ.

Тот не ответил и направился в кабинет. ХЕВ попытался остановить ДИССОНАНСА, но отскочил, будто резиновый мяч, больно ударившись плечом о стену.

— Ух ты! — с уважением удивленно произнес ХЕВ и уже тихо, и почему-то послушно, вопреки своей воле, поплелся за волшебником.

Кабинет походил скорее на спальню. Он весь был обит тем-но-КРАСНЫМ бархатом. В центре стоял огромный, КРАСНОГО дерева стол, вокруг него стулья, обитые КРАСНЫМ шелком. На окнах висели тяжелые плюшевые шторы, тоже КРАСНОГО цвета.

«Хм! КРАСНЫЙ цвет любит? Ну что ж, это его дело. Буду звать его за это „РЕд”, что по-МИКСОЛИДИЙСКИ означает «КРАСНЫЙ». КРАСНЫЙ РЕд звучит, пожалуй», — решил ДИССОНАНС.

— Садись, — указал волшебник ХЕВу.

Тот послушно присел.

ДИССОНАНС оглядел ХЕВа с ног до головы. Брезгливо выпяченная нижняя губа, остренькие жадные глазки — вот, что сразу же обращало на себя внимание.

«Это наверняка один из экземплярчиков, которые мне необходимы. Такой пригодится... Интересно, что он думает про меня?» — и ДИССОНАНС закрыл глаза.

По комнате на миг пробежали фиолетовые блики, ХЕВ вздрогнул от неожиданности, но, ничего не поняв, успокоился и исподлобья взглянул на ДИССОНАНСА.

«Странно. Такой невзрачный мужик, а почему-то мне боязно, — думал он, глядя на волшебника. — Эх! Сюда бы полковника СОЛЬ с его ребятами, с этим ХУдым УОТом. Вот они бы из него бифштекс сделали. Тогда бы я посмотрел, как распоряжаться в моем кабинете. Жаль, до стола не дотянешься, чтобы кнопку нажать. Ребятки бы сразу прибежали. Жаль...»

— А ты не бойся. Подойди и дотянись до кнопки, — читая мысли, сказал ДИССОНАНС.

ХЕВ испуганно сжался.

— Куда подойти? — словно не понимая, спросил он волшебника.

— К столу, к столу, — ехидно сказал ДИССОНАНС. — Вот к этой кнопочке, — и он указал на красную кнопку, которая была вделана в чернильницу, изображавшую льва.

ХЕВ неуверенно поднялся.

— Иди, иди, — настойчиво сказал ДИССОНАНС. — Нажми на нее.

— Я? Я не хочу... Зачем?

— Ах, зачем? Солдат вызвать, своего полковника. Может, помогут? Как те двое в коридоре.

Словно ток пробежал по жилам ХЕВа, и он опустился на стул.

— Страшно? Не хочешь окаменеть? Трусишь? То-то, — захохотал ДИССОНАНС. — А то смотри, что с этой кнопкой стало бы...

Он медленно поднес руку к носу льва и нажал на него. Раздался взрыв, и руку ДИССОНАНСА оторвало по плечо. Простая деревенская одежда вмиг окрасилась кровью.

От ужаса у ХЕВа глаза выскочили на лоб, и он покрылся холодной испариной.

— Вот, вот! Это было бы и с тобой, — засмеялся ДИССОНАНС и закрыл глаза.

Через миг рука его была на месте.

— А мне хоть бы хны. Понял?

ХЕВ в ужасе задрожал.

ДИССОНАНС дал ему слегка прийти в себя.

— Ну ладно, хватит шутить, перейдем к делу... ХЕВ, ты хочешь быть богатым и ИМЕТЬ еще больше денег?

— А кто же не хочет? — вопросом на вопрос, трясясь, ответил ХЕВ.

— Тогда готовься. На днях переедешь во дворец в горах. Он не чета этому.

— И что надо делать?

— Да ничего. Править будешь, как и здесь. Только не людьми, а ХЕДАМИ. Они там будут жить с тобой.

— Эти куклы-ГОЛОВЫ? И я один среди них? А АНна? — вырвалось у правителя.

— АНна? — ДИССОНАНС удивленно поднял брови. — Зачем она тебе? Она же все НАОБОРОТ делает. Неужели не надоела?

— Нет... — прошептал ХЕВ и покраснел. — Она ВУМНая женщина.

— Но мне она совсем не нужна! — брезгливо сплюнул ДИССОНАНС.

— А как же я? — растерялся ХЕВ. — Кто мне будет помогать в разработке новых контрабасов?

— Чего-чего? — не сразу понял ДИССОНАНС.

— Кон-тра-басов, — неуверенно и смущенно пролепетал ХЕВ.

— Я ИМЕЮ их целую коллекцию. А АНна на них играет и их опробует.

— Да?.. Интересно. А ну, покажи, что это такое.

ХЕВ быстро поднялся со стула и направился к картине, висящей на стене. На ней была изображена сцена охоты. Пошарив за рамой, ХЕВ что-то нажал, и огромная картина сдвинулась с места, открывая ход в небольшой коридор.

— Пойдемте.

— Нет уж. Иди первый, пожалуй, — сказал ДИССОНАНС.

ХЕВ невольно поморщился, проходя мимо мужика, но все же шагнул через небольшой порог, образованный рамой. Волшебник направился за ним.

В полумраке они прошли несколько метров, и ХЕВ, вновь пошарив, нажал еще какую-то кнопку. Стена неожиданно раздвинулась, и они оказались в довольно большом зале, залитом ярким дневным светом, падающим через многочисленные окна, расположенные на потолке.

— Вот. Смотрите... Смотрите, — буркнул он под нос.

ДИССОНАНС удивленно оглядел помещение... Вдоль стен оно сплошь было уставлено огромными скрипками и какими-то великанскими, причудливо изогнутыми трубами.

— Это и есть контрабасы? — спросил ДИССОНАНС, потрогав медную трубу.

— Не-е-ет, — засмеялся ХЕВ. — Это геликон, а рядом туба-так, дудки. Хобби моего брата. Контрабасы — вон те, большие скрипки.

— Да? И это все играет?

— А как же! Я сам, своими руками все это делаю, — сказал ХЕВ, почему-то смутившись. — Великолепные инструменты с чудесным звуком.

— Ну так сыграй!

ХЕВ развел руками.

— Вот этого я не умею. АНна...

— Ха! Ха! — резко захохотал ДИССОНАНС, прервав его. Он представил АНну, играющую на геликоне. — Ты шутишь?

— Нисколько, — совершенно серьезно возразил ХЕВ, — Она лучше всех в мире играет на этих инструментах. Но она убежала.

ДИССОНАНС замолк.

— Ладно, это дело поправимое. Мы мигом...

...Через мгновение растерянная и почему-то растрепанная, АНна стояла рядом.

— Это еще что такое? — заорала она. — Кто меня вытащил сюда? А мужик? Зачем он здесь?

— НЕ ругайтесь. Это я все сделал, — засмеялся волшебник, — я с моим новым другом. Нам захотелось, чтобы вы что-нибудь сыграли нам на этих инструментах.

— Да? А больше ты ничего не хочешь, хам? — еще больше взорвалась АНна.

Тут ДИССОНАНС вспомнил, что АНна все делает НАОБОРОТ, и внезапно стал ей поддакивать.

— И НЕ надо, и НЕ надо, АНна. Я так и говорил ХЕВу, что вы НЕ умеете на них играть. А он, дурной, со мной еще спорил.

АНна оторопело посмотрела на него, тряхнув рыжими волосами. Она настолько была шокирована наглостью мужика, что потеряла дар речи.

— Это кто не умеет играть? Я?

— Конечно вы, кто же еще.

— Ну уж, дудки! — крикнула она и, схватив самую большую дудку-геликон, легко подбросила его и, как шаль, накинула на шею.

— А ну, послушай, чурбан!

АНна зажмурила глаза, напыжилась и... огромный геликон огласил все помещение густыми БАСОВЫМИ звуками. Мелодия неслась из геликона, не прерываясь, и наполняя каждый уголок огромного зала.

ДИССОНАНС удивленно слушал ее и мало-помалу приходил во все больший восторг. Еще никогда музыка так не завораживала его. Он забыл все на свете и всем своим существом погрузился в звуковые волны, набегавшие на него со всех уголков зала. Казалось, каждый кирпичик резонировал эти волны в ответ...

Наконец АНна кончила играть.

— Что скажешь?

— Да-а-а, — только и смог промолвить ДИССОНАНС.

— Великолепно! Чудесно! — закричал ХЕВ и бросился целовать у АНны руки. — Вот, вот, за это я больше всего люблю мою несравненную. Боже! А как она на контрабасе играет! Еще лучше! Послушали бы — все на свете забыли.

— Кто это послушал бы? Это быдло? Ему хвосты крутить коровам, а не музыку слушать! Пусть проваливает отсюда! Пока я не до конца разозлилась. А то ХУдой УОТ быстренько из него жилы вытащит, да на контрабас вместо струн натянет.

— Тсс, — зашипел ХЕВ и, нагнувшись, стал что-то шептать АНне, показывая на мужика. Лицо АНны потепенно изменялось и вытягивалось от удивления. Наконец она отошла от ХЕВа и приблизилась к ДИССОНАНСУ.

— Он говорит, что ты колдун? Это так?

ДИССОНАНС усмехнулся:

— Ну... Могу кое-что.

— И ты его напугал?

ДИССОНАНС засмеялся:

— Так, разве чуть-чуть.

— И ты превратил солдат в камень?

ДИССОНАНС прищурился и промолчал.

— Может, ты и меня заколдуешь? А?

— Зачем АНна? Ты и так оригинальна. НЕ как все.

АНна, довольная, улыбнулась и поправила рыжую шевелюру.

— Это точно. Люблю делать все НАОБОРОТ. Все любят живые цветы, а я, АНна, — НЕживые, все любят холодное мороженое, а я, АНна, — НЕхолодное, все любят ходить опрятно, а я, АНна, — всегда НЕбрежна. Вот так-то! — Она на миг замолчала. — А ты, голубчик, если настоящий волшебник, скажи-ка, что здесь еще спрятано у этого дурачка ХЕВа? Что, кроме контрабаса и дудок, ХЕВ здесь ИМЕЕТ?

ХЕВ замахал руками, призывая свою подругу замолчать. Но было поздно.

ДИССОНАНСУ и самому стало интересно.

— Так... Значит, ты здесь еще что-то прячешь?

— Что вы, что вы! Нет здесь ничего. Это АНна просто так наговорила. От женской глупости.

Волшебник засмеялся:

— Врешь! Ты же мне сам говорил, что она ВУМНАя женщина. А теперь... Все наоборот? Нет уж! Так не пойдет. Сейчас мы все разузнаем.

ХЕВ закрыл лицо руками и отвернулся. Закрыл глаза и ДИССОНАНС.

Через мгновенье он твердым шагом подошел к огромному шкафу в углу зала, оглянулся.

АНна и ХЕВ, затаив дыхание, смотрели на него: АНна с любопытством, ХЕВ с ужасом.

ДИССОНАНС не спеша открыл дверцу шкафа и приподнял одну из полок. Шкаф, как раньше картина, сдвинулся с места, и за ним оказался еще один потайной ход.

— Ну что, пошли?

ХЕв и АНна поднялись было, но тут из потайной комнаты раздался странный звук: не то плач ребенка, не то вой собаки. Затем открылась дверца, и перед изумленным ДИССОНАНСОМ предстал еще совсем молодой мужчина с длинными волосами и странными бегающими глазками, в длинной холщовой рубахе. В руках он держал металлические клапаны от трубы.

— ВОН ТУ! — кричал он неестественным голосом. — ХОЧУ вон ту, вон ту ХОЧУ — не переставая повторял он и, показывая пальцем на АНну, пошел прямо к ней.

Даже ДИССОНАНС оторопел от неожиданности.

АНна захохотала, быстро отскочила в сторону, а ХЕВ грозно встал между ней и странным созданьем.

— Кто это? — наконец спросил ДИССОНАНС. — Обезьяна? Чего она ХОЧЕТ?

— Ха! Ха! Ха! — смеялась АНна. — Он меня хочет. Как увидит, сразу кричит: «ВОН ТУ, ВОН ТУ ХОЧУ!» А ХЕВ меня ревнует.

— ХЕВ! — довольно зло спросил ДИССОНАНС правителя. — Кто это?

— Да так, ерунда, — промямлил градоначальник и, обращаясь к вошедшему стал ругаться, прогоняя его обратно в потайную комнату.

— Нет уж, подожди, — приказал ДИССОНАНС, — давай все выясним! Кто это такой, и почему вы его прячете?

ХЕВ запротестовал, но тут же почувствовал, как его ноги стали каменеть и отнялась рука. Вспомнив судьбу полицейских, он тут же смолк. Потом поманил длинноволосого пальцем:

— ГИВ, иди к нам! Не бойся.

— ГИВ! ГИВ! ГИВ! — радостно засмеялось создание и стало протягивать руки.

— ДАЙ, ДАЙ ему конфет, — сказала АНна — ведь ты назвал его имя, «ГИВ». Он теперь ни за что не отстанет, пока не дашь сладкого.

— ГИВ! ДАЙ! — радостно затараторил юноша. — ГИВ! ДАЙ! ГИВ! ДАЙ! ДАЙ!

Правитель, вытащив из кармана горсть конфет, кинул их на пол. Юноша бросился их собирать... АНна весело смеялась.

— ХЕВ всегда ИМЕЕТ конфеты для брата, — объяснила она ДИССОНАНСУ, — и вот так всегда бросает ему. А мне весело.

— Это и есть твой брат? — обратился ДИССОНАНС к ХЕВу.

Тот нехотя кивнул головой.

— Но он странный какой-то.

— Да... Это у него с детства. Что-то с головой, упал с балкона и с тех пор такой чудной. Даже говорить не умеет, всего несколько слов.

— Каких же? ГИВ, скажи нам что-нибудь.

ГИВ поднял конфеты и, засунув их куда-то в складки балахона, радостно затараторил:

— ГИВ! ДАЙ! ГИВ! ДАЙ!

— Вот это как раз те слова, которые он говорил первыми: свое имя и «ДАЙ».

— Ну, скажи еще что-нибудь.

— Би-би! Би-би! — прохныкал юноша.

— Это у него означает: БЫТЬ! БЫТЬ — сказала АНна. — Молодец, ГИВ. А что тебе больше всего нравится ДЕЛАТЬ?

— Дудки делать. Дудки! — И ГИВ бросился к ближайшей тубе, схватил ее, стал любовно гладить. — Дудки делать! Дудки! — повторял он.

Его брат подскочил к убогому и вырвал тубу.

— ВАЙ, ВАЙ! ПОЧЕМУ? — захныкал ГИВ. — ВОН ТУ! ВОН ТУ! ХОЧУ! ВАЙ, ВАЙ! ПОЧЕМУ? — и он стал вырывать тубу.

— Вот и все, больше никаких слов он не говорит. Обходится всего семью.

— Как семью? Я насчитал пять.

ХЕВ и АНна оба смутились и замолкли.

— А ну, повтори слова, какие ты можешь говорить, — сказал ДИССОНАНС, обращаясь к ГИВУ.

ГИВ, радостный оттого, что его слушают, вновь стал тараторить:

— ДАЙ! ГИВ! ДАЙ! БИ-БИ! БЫТЬ! БЫТЬ! ВОН ТУ! ВОН ТУ! ХОЧУ-у-у! ХОЧУ! ДУДКИ ДЕЛАТЬ! ВАЙ! ВАЙ! ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ? — и замолчал.

— Вот, видите: всего пять фраз. А вы сказали семь?

ГИВ подскочил к ДИССОНАНСУ, ласково погладил его руку, а затем бросился в ноги АНне.

— ЩИ! ОНА! ЩИ! ОНА! ОНА! ... ОН! ХИ-ХИ! ОН! ХИ-ХИ! — заплакал глупый, когда разъяренный брат стал его отталкивать от рыжеволосой красавицы.

— Хм! Так вот она, шестая фраза? Совсем чудная: «ЩИ! ОНА?»... А почему, собственно, «ЩИ»?

— Да так, на него иногда совсем накатывает, вот он и говорит всякие глупости, — сказал ХЕВ. — Не слушайте его. Ерунда все это, — и почему-то заХИХИкал.

«Только бы не узнал о щах, — вертелись в его голове беспокойные мысли. — Смеяться будет и нас с АНной сумасшедшими сочтет. Не дай бог потом разозлится и превратит в камень».

Уловив эти мысли, и удивившись, почему он ХИХИкает, ДИССОНАНС, гляда на ХЕВа, сказал:

— Подожди-ка, подожди! И не крути. Расскажи об этих щах, что там с ними произошло? И не вздумай скрывать — все равно узнаю. И вот тогда худо будет.

ХЕВ слушал все это и почему-то еще ХИХИкал, как вдруг почувствовал, что каменеет.

— Он еще и ХИХИкает! Ну-ну! — и ДИССОНАНС бросил на ХЕВа грозный взгляд.

— Я бо-о-оюсь, АНна меня бросит, — замялся ХЕВ.

ДИССОНАНС, хитро прищурившись, бросил взгляд на АНну:

— Он прав? Ты покинешь его?

— НЕт, НЕ брошу, — сказала АНна, как всегда переча мужчинам. — Пусть рассказывает, подумаешь!

— Ну?

— Это... Это давно было. Как-то я сидел в зале. В том самом, где АНна нам только что играла. Сидел и перебирал свои инструменты, а заодно и обедал, ел ЩИ. И вдруг мой помощник докладывает: «Пришла какая-то женщина, НЕ такая, как все. И привела с собой ХЕДА-ГОЛОВУ с кукольным телом. Просит номер на ГОЛОВЕ ХЕДА поставить».

— Ну и что?

— Мы ей хотели поставить тот, что идет по порядку, а она ни в какую. Говорит: НАМ БЫ НОМЕР из одних семерок. НАМ БЫ НОМЕР такой, чтобы НЕ как у всех.

— И что, поставили?

— Нет, конечно. Разве можно не по порядку.

— Настроение в тот день у меня было хорошее, и я спросил: А женщина красивая?

— Несколько неряшливая, но красивая.

— Тогда зовите ее.

— Как? Прямо сюда? — удивился помощник, который знал, что, кроме него, в этот зал никто не допускается.

— Да, сюда. Пусть входит со своей ГОЛОВОЙ-ХЕДОМ.

— Через несколько минут в зал вошла АНна. Я как увидел ее, так и обомлел. Но виду не подала. А АНна тоже удивилась обилию контрабасов и туб. Стоит, молчит. На меня смотрит. Сколько так продолжалось, не знаю. Наконец ХЕД стал проявлять беспокойство, стал дергать ее за руку. АНна пришла в себя и говорит:

— НАМ БЫ НОМЕР поставить. НОМЕР НАМ БЫ. Я молчу.

Она: «НАМ БЫ с ХЕДом НОМЕР поставить, чтобы одни семерки были!» Я опять молчу, делаю вид, что занят, и ем потихоньку свои ЩИ.

Вот тут-то и произошло то, чего никто не ожидал. В тот момент, как открылась дверь в потайную комнату моего братца, АНна подошла ко мне вплотную, вырвала из моих рук ЩИ и вылила их прямо себе на голову. Она же все всегда делает НЕ как все. А я и не знал этого раньше.

... Я обомлел и не мог вымолвить ни слова. Только заХИХИкал, как мой папочка (такая у нас в семье привычка. Он ХИХИкал, и я чуть что — ХИХИкаю).

А вошедший брат бросился к АНне и стал кричать: «ОНА! ЩИ! ОНА! ЩИ! ОН! ХИ-ХИ!» Потом он разорвал свою рубашку и стал вытирать прекрасные золотые волосы АНны... Вот так оно все и было. С тех пор ГИВ произносит и эти фразы: «ОНА — ЩИ! ОН — ХИ!»

ДИССОНАНС схватился за живот и от всей души рассмеялся. За ним засмеялись и остальные, кроме ГИВа.

Когда смех стих, захохотал и он, без конца повторяя: «ОНА ЩИ! ОН — ХИ! ОНА — ЩИ! ОН — ХИ! ОН- ХИ! ОНА — ЩИ!...»

— Ну и насмешил. Давно так не смеялся, — сквозь слезы глядя на глупого юношу, заговорил ДИССОНАНС. — А НОМЕР из одних семерок поставили ГОЛОВЕ-ХЕДУ?

— Что за вопрос? Конечно! — сказала АНна. — Попробовал бы он не поставить! Теперь мой ХЕД самый заметный в городе. Все полицейские, как только его видят, в знак приветствия свои фуражки снимают. А я и ГОЛОВА-ХЕД довольны этим.

— Ох, и смешные же вы. Право, с вами не соскучишься. Тем лучше — буду сюда в гости наведываться. Так и быть.

«Только этого не хватало! Что б ты провалился, я бы в тысячу раз меньше забот имел», — подумал ХЕВ, но не подал вида.

Словно в ответ на его мысли земля закачалась, пол разверзся, и ДИССОНАНС исчез.

Мгновенье все стояли, не шевелясь.

— Вот это да-а-а-а! — только и смог произнести ХЕВ. — Ай да я! Ай да я! Молодец! Ай да я!

И он заХИХИкал.

— СССейчаССССССС! ЕЩЩЩЩЕ! ЧЧЧЧЧуть-ЧЧЧЧуть! — думал КРАСНЫЙ РЕД, осторожно подползая к маленькому ребенку. — ССССейчаССС это ССССлучится! Я вновь СССССтану ЧЧЧЧЧЧеловеком. СССССейчаССССС!

И, напрягшись всем телом, сжавшись в комок, он прыгнул...

Сквозь плотную пелену тумана он сначала увидел тусклое солнце, а потом склоненное над ним криво ухмыляющееся злое лицо.

— Фи! Опять не то! Не то! — закричал человек с тонкими губами и плюнул в его сторону.

Он попытался вскочить, но тело не слушалось. Попробовал пошевелить руками, ногами, но — их не было. Тогда он напружился изо всех сил и подскочил... На хвосте. Подскочил, вцепился в руку ухмыляющегося злодея и рванул ее зубами.

«Ай да я! Ай да я!» — кричало все внутри его.

Кровь ручьем хлынула из раны и, капая, окрасила змея в КРАСНЫЙ цвет.

Человек схватил толстую плеть и со всей силы стал хлестать его.

— Выродок! Полуфабрикат проклятый! Неудачное изделие! Редкостный подлец, поганец. Еще и касается!... Ну, ничего: я тебя породил, я тебя и убью!

Только тут ХЕВ понял, что человек сильней его. Он свернулся в клубок и спрятал голову.

ДИССОНАНС замахнулся еще раз, но остановился, зажмурил глаза и залечил себе руку. Потом сказал примирительно:

— Ладно, вылезай, мерзавец, раз уж ты такой РЕшительный, что не побоялся меня искусать. Давай знакомиться: тебя теперь звать РЕд. КРАСНЫЙ РЕд — запомни это. Я твой новый папочка. — И ДИССОНАНС захохотал.

Змей поднял голову и зло зашипел.

— Шипишь, гадина? Злишься? Давай, давай. Я это дело как раз люблю. Только когда не на меня шипят.

— Кто ты-ы-ы-ы? — прошипел змей.

— Сказал же: твой папочка, — вновь рассмеялся ДИССОНАНС.

— Вреш-ш-шш-шь! Папоч-ч-чка не ты. Он у меня смеялся по-другому. Он ХИХИкал. Понял? ХИХИкал.

— Он ХИХИкал, говоришь? Да-а-а... Вот от этого ХИХИканья он и умер, наверное. Теперь твой папочка — я. Я тебя такого породил.

— Но я же был человеком — главой города.

— Был, был. А теперь нет. Теперь ты, к сожалению, полуфабрикат, хоть и РЕдкостный. КРАСНЫЙ РЕд! Понял?

— Как? — удивился змей.

— А вот так, — тяжело вздохнул ДИССОНАНС. — Хотел Дракона сделать, а получилось черт знает что. Змеюка какая-то!

«Да, да, я змей, — наконец осознал Хев, — но как это случилось?»

— Что молчишь? Задумался? Все равно ничего не поймешь.

— Как ж-ж-же я ж-ж-жить буду? А АНна?

ДИССОНАНС почесал затылок: «Да, он прав. Что-то с ним надо делать? Пять змеев — это уже немало. Компания. И все подлецы соображают, как люди. Полезными могут быть».

— А что ты, ХЕВ, хочешь ИМЕТЬ? — спросил волшебник, назвав РЕда прежним именем.

— ИМЕТЬ?... Ч-ч-человеческий облик. Опять власть ИМЕТЬ. Богатство.

— Иметь богатство, говоришь? А взамен?

РЕд посмотрел на горящие адским пламенем глаза еще молодого волшебника.

— А что надо, господин?

«Умный, все понимать стал, — подумал ДИССОНАНС. — Такой действительно может понадобиться».

— Надо, чтобы ты и твои будущие дружки несли людям как можно больше зла. Чтобы они славили меня, ДИССОНАНСА — Бога Зла и Силы. Чтобы храмы в мою честь воздвигали. Понял?

— Понять-то понял, но как я смогу это делать в своей змеиной шкуре? Лучше бы ты оставил меня таким, каким я был раньше. Человеком. Я бы, как и прежде, городом управлял и делал для тебя все, что надо. И АНну... АНну сюда надо. Она ВУМНая женщина.

— Не-е-ет. Не получится. Поздно... Я сделал все, чтобы из тебя вытравить все человеческое. Обратно не вернуть. Даже волшебством. При всем желании. Ты все равно будешь возвращаться в свой змеиный облик. Хоть на неделю в месяц.

Змей в ужасе закричал:

— Но ХЕВ ИМЕЛ деньги! ХЕВ ИМЕЛ дом. ХЕВ ИМЕЛ фабрику, на которой рабочие производили МНОГО-МНОГО МЯЧей. Как же сейчас?

ДИССОНАНС зло топнул ногой:

— Замолчи и слушай! Глупец! Сейчас ты уже не ХЕВ, который все ИМЕЛ, а РЕд. КРАСНЫЙ РЕд! И ты здесь будешь ИМЕТЬ еще больше, как я тебе когда-то обещал. Если... Если ты будешь мне честно служить.

— Ш-ш-ш-шшш, — не выдержал удивленный змей и зло зашипел. — Ч-ч-ччестно?... Какая гадос-с-с-с-сть! Этого я не умею.

— Да-а-а-а, — засмеялся ДИССОНАНС. — В этом, пожалуй, ты прав. Поэтому я тебя и выбрал. Ты подлец и предатель. Предал короля МИКСОЛИДИИ. Отделиться от королевства захотел. А ведь он тебе верил.

— Да-а-а-а... А где АНна?

— Тьфу! — взорвался ДИССОНАНС. — Как же ты надоел мне с этой АНной! Ну, нет ее здесь! Нет! В городе она! Там, внизу! Понял?

Змей внезапно смолк, свернулся в клубок и заплакал.

«Странно. Змеюка, а любит. И кого?.. Эту рыжую! Нет, не до конца, видать, ушла из него человечность. Плохо.»

ДИССОНАНС встал со стула, снова взялся за плеть.

Змей поднял голову и тихо прошипел:

— Уби-и-ить хочеш-ш-шь? Бей-й-й...

ДИССОНАНС огрел его ударом.

— Еще? Или больше не будешь напоминать об этой бабе? Что она тебе сдалась?

— ВУМНая она ж-ж-ж-женщина, — зашипел РЕд. — Не мо-гу-у-у без нее ж-ж-ж-жить.

ДИССОНАНС прищурился:

— Ну ладно, будет и эта ВУМНая женщина жить здесь с тобой. Если сама не сбежит, увидав твой новый облик.

Змей развернулся и чуть не подпрыгнул от радости.

— Ты говорил, что обещал мне все это раньше? Но я тебя не знаю.

ДИССОНАНС хмыкнул:

— Знаешь, знаешь. Ты видел меня, но в другом облике, в другом виде. Не помнишь?

— Не-е-ет, — протянул змей.

— А напрасно. С полгода назад или чуть больше мы с тобой встречались, и ты пожелал, чтобы я навсегда провалился.

Только тут змей вспомнил странного крестьянина, который так напугал его.

— Это ты? — недоверчиво спросил РЕд. — Не может быть. Тот был босяк, а ты — царь.

— Я. Я был, это точно. А царь?... Царь теперь ты. В этом городе и среди змей.

И ДИССОНАНС, сняв корону, надел ее на голову змею.

— Но я же...

РЕд не успел договорить, ДИССОНАНС остановил его движением руки:

— Подожди. Сказал же тебе: это на неделю. Потом опять сможешь стать человеком, если к этому времени успеешь укусить какого-нибудь младенца.

— Ка-а-а-ак? — удивился змей.

— А вот так. Как только что меня кусал. Тяпнешь — и все.

— Но он же умрет! — удивился змей и как-то странно заХИХИкал.

ДИССОНАНС довольно потер руки: «Он ХИХИкает — и это хорошо. Значит, все-таки подленький. То, что надо.»

— Не умрет. Только злым станет и все. Вырастет, и из такого можно будет жреца, например, сделать в моем храме, или палача, воина или полицейского в конце-то концов. Разве плохо?

Змей задумался:

— Хорош-ш-шо, пож-ж-ж-жалуй.

— То-то же!

— А где я жить буду?

— Тебе обещали: во дворце. В нем ты и сейчас находишься.

— А население?

— ХЕДы? Да хоть на улице — им все равно. Они же не люди, а только ГОЛОВЫ. Хотя... домика три здесь есть.

Змей недовольно постучал зубами:

— Не-е-ет, это не пойдет. Несолидно: три домика. Что это за царство такое? Надо, чтобы целый город был. И АНна, конечно.

— Тьфу ты! Опять эта баба! Вот привязался!

ХЕВ обиженно зашипел:

— Она должна была ИМЕТЬ ребенка, поэтому я все время о ней думаю.

— Ладно, — процедил ДИССОНАНС, — будет тебе и АНна.

— Когда? — радостно спросил змей.

— Когда окрепнешь, дьявол побери! Потерпи!

Прошло шесть дней, и вот однажды АНна, совсем потерявшая надежду найти пропавшего ХЕВА, неожиданно для себя оказалась в незнакомом замке. Рядом стоял ее любимый ГОЛОВА-ХЕД НАМБЭ с номером 7777 и улыбался.

— Ты что это? А?

— Смешно, — сказал НАМБЭ, — только что внизу были, в городе, а теперь здесь, ПОСЕРЕДИНЕ: между горами и долиной.

— Так мы не в городе?

— В городе, да не в том, что раньше.

— А ты откуда знаешь?

— ТЕЛЛо мое МИлое ГОВОРИт МНЕ, оно знает.

— Как это: ТЕЛЛо МИлое ГОВОРИТ? Как это понять?

— А у нас, у ХЕДов, голова не знает того, что знает ТЕЛЛо. Мы в любой момент можем спросить его: «ТЕЛЛо МИлое? СКАЖИ мне...» . И оно тут же передаст голове всю свою информацию, все знанья.

— Хм... Интересно... Говоришь: «ТЕЛЛо МИлое?» Почему же ты никогда раньше не говорил мне об этом?

ГОЛОВА-ХЕД засмеялся:

— Потому что там нельзя было этого говорить, там были люди.

— Ну-ка, расскажи по порядку. Почему это вам нельзя об этом говорить.

НАМБЭ номер 7777 потупил голову и молчал.

— Молчишь? Нет уж, родненький, говори! Хочешь ты того или нет. Я ведь все равно узнаю. А то попрошу об этом полковника СОЛЬ или ХУдого УОТА — те от тебя всего добьются.

При упоминании этих имен ХЕДа всего передернуло, и он нехотя начал.

— Дело в том, что спрашивая свое ТЕЛЛО, ХЕДы тратят на это огромное количество энергии. А ее они должны тут же восполнить, съев штук десять апельсинов. И если они этого не сделают, то останутся неподвижными целых полгода.

— Так вот почему на улицах полно неподвижных ХЕДов? Так вот почему ты так любишь апельсины? Хотя и знаешь, что они довольно дороги и их приходится ввозить из МАЖОРНОЙ страны ЛИДИИ. А я-то, глупенькая, ничего этого не знала... Так, так.

Она задумалась. Потом, вспомнив вторую фразу НАМБЭ номер 7777, она спросила его уже тревожно:

— Ты что такое сказал про людей? Или я ослышалась?

— Нет. Никак нет, АНна. Все, что я сказал, — правда. Здесь людей нет.

— Как это нет? Ты шутишь?

— А вот так: нет их здесь. Одни ХЕДы, да змеи.

— Быть не может! Я НЕ змея! — закричала АНна. — И НЕ Хед!

— Ты да. А остальные...

Открылась дверь, и вошел ДИССОНАНС. За ним полз отвратительный змей редкостного КРАСНОГО цвета.

Увидев АНну, он радостно зашипел и поднялся на хвосте.

— А-а-а-а-а!!!!! — завопила АНна и, несмотря на свой большой живот (вспомним, что она ждала появления на свет ребенка), вскочила на диван.

— О-о-ой! Уберите кто-нибудь эту гадость! Люди! Спасите!

ДИССОНАНС ехидно улыбался.

— Помолч-ч-ч-чи, АНнуш-ш-шка, — прошипел змей. — Это я, слыш-ш-шишь? Я-а-а-а-а...

АНна в изумлении застыла:

— НАМБЭ номер 7777, что это?

ГОЛОВА-ХЕД тут же стал шептать:

— ТЕЛЛо МИлое, СКАЖИ МНЕ, СКАЖИ МНЕ... ТЕЛЛо МИлое!

Наступила гнетущая пауза, и ХЕД произнес: «Это твой бывший друг, ХЕВ. Но только теперь он змей и его зовут РЕд. Потому что он КРАСНЫЙ.

— Не... может быть — в ужасе прошептала несчастная женщина. — Не может того быть.

Она пошатнулась и стала медленно падать, теряя сознание. ГОЛОВА-ХЕД тут же подскочил и вовремя поддержал ее.

Через час, все еще не приходя в сознание, АНна родила двух девочек-близняшек. Вокруг нее столпилось несколько ХЕДов. Они были одеты в белые халаты и исполняли сейчас роль врачей.

— Ну, что скажешь? — обратился ДИССОНАНС к КРАСНОМУ РЕду.

Змей обомлел и не произносил ни слова.

— Молчишь?

— Она умрет? — наконец выдавил из себя РЕд.

— Кто, АНна? Нет, конечно. Другие бы на ее месте умерли, а она все сделает НАОБОРОТ. Так что не волнуйся.

— Но я хочу быть рядом, — зашипел змей.

— Так давай! Что же ты?

— Как?

— Хи-хи-хи, — засмеялся тихо ДИССОНАНС, — глупец. Я же говорил тебе.

— Я... не могу... Это мои дочери.

— Что????! — заорал волшебник.

ГОЛОВЫ-ХЕДЫ мигом выскочили из комнаты и, столпившись у дверей, стали подслушивать.

— Дурак! Так змеей и останешься! Давай! Ты должен это начать. Тебе ведь сегодня последний день остался!

КРАСНЫЙ РЕд зажмурился, зашипел от ужаса, охватившего все его тело от кончика хвоста до зубов, но все же потихоньку стал приближаться к колыбели с девочками.

ХЕДЫ в ужасе застыли...

«Ссссссейчас-с-с-с! Ещ-щ-щ-ще! Чч-ч-чуть-чуть! — думал КРАСНЫЙ РЕд, осторожно подползая к малюткам. — С-с-с-сейчас это с-с-с-с-случиться...»

И, напрягшись всем телом, сжавшись в комок, он прыгнул...

Обе девочки вскрикнули, как-то сразу посинели и затихли.

— Убил! Он убил их! — в ужасе вскрикнули ХЕДы и бросились врассыпную.

— Уби-и-и-ил? — медленно спросил ДИССОНАНСА РЕд. И захотел закричать.

Но тут с ним произошла метаморфоза: теряя змеиное обличье, от стал превращаться в человека. В тот же миг и новорожденные порозовели и стали кричать, как кричат все младенцы.

Мельком бросив на них взгляд, а потом, как всегда, радостно закричав: — Ай, да я! Ай, да я! — РЕд пробился к АНне.

— АНя, милая! Очнись! Умоляю тебя. АНя!

ДИССОНАНС с презреньем отвернулся:

«Слизняк! Из-за какой-то вздорной бабы! Тьфу! Мразь!..

В этот момент несчастная женщина открыла глаза.

— ХЕВ, ты? — вздохнула она и слабо улыбнулась.

— Я, я! Ай да я! Мы вместе! И дочки здесь, Красавицы. Обе.

— Как обе?

— Да, да. И обе красавицы. Одна — такая же рыжая, как ты, а другая темненькая. Близняшки они. Ай, да я! Ай, да я!

Слушая его выкрики, ДИССОНАНС весь передергивался от отвращения.

Наконец, он не выдержал:

— Хватит! Помолчите! Лучше выслушайте меня внимательно. И запоминайте. С этого момента вы властители небольшого государства, которое я создал для своих экспериментов.

Удивленная АНна хотела, видимо, сказать что-то, но перехватив властный взгляд говорившего, не решилась перебить его.

— С вами будут жить несколько таких же, как вы, людей: полковник СОЛЬ с его помщником ХУдым УОТом, тем что только и говорит два слова: «КТО?» и «ЧТО?», всем известный СИЛЬвер с сестрой СИльвой; бывший ресторатор ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФАйн с сыновьями ФУУЛом и ФАЭБлом и еще один бывший ОДИНОКИЙ КЛОУН.

— И это все? — так-таки не выдержала АНна.

ДИССОНАНС недовольно фыркнул:

— Подождите, мадам. Я не кончил. С вами еще будет жить брат ГИВ, тот, что говорит без конца: «ДАЙ! ДАЙ» и делает великолепные БАСОВЫЕ инструменты.

— И все? — вновь не выдержала АНна.

— Из людей — все. Остальные — ХЕДЫ-ГОЛОВЫ. Они будут у вас и слугами, и полицейскими, и торговцами. Всем, кем захотите.

— Господи, — не сей раз не выдержал РЕд, — а на что мы жить будем? ГОЛОВЫ-ХЕДЫ, хоть и куклы, а ведь тоже едят, проклятые. А главное, свои мягкие шляпы «ХЕТЫ» они меняют через две недели. Все это денег стоит.

ДИССОНАНС улыбнулся...

— За деньгами дело не станет. Будете делать контрабасы, геликоны, тромбоны, тубы, торговать ими. Для этого я вам ГИВа оставляю. И ХЕДы ему помогать будут. Понятно?

— И это все? — РЕд недовольно поморщился. Это же нищенское существование! С этим не проживешь по-царски.

— Ну вот, опять перебил. Не дослушает, а потом еще и возмущается, недовольство показывает. У вас еще и шахта серебряная будет. Там СИльвер командовать станет... Ну, и еще какие-нибудь побочные доходы придумаете. В каждом государстве эти побочные доходы находят.

АНна, чувствуя раздражительные нотки в голосе ДИССОНАНСА, дернула РЕда за руку.

— Да, да, теперь вполне достаточно, господин, —сказал КРАСНЫЙ РЕд.— Теперь все в порядке. Денег хватит. На все, и даже на храм в вашу честь.

— Что-о-о-о? — взорвался ДИССОНАНС. — Даже на храм, говоришь? Да на храмы в первую очередь деньги тратить надо! Чтобы все людишки, которые будут посещать ваш город, были удивлены их богатством и красотой. Понял? Ты!

От этого крика заплакали две новорожденные малышки.

— Фу! Гадость какая! — плюнул ДИССОНАНС. — Визжат, как свиньи! Разбирайтесь с ними сами. Когда надо будет, я появлюсь.

И он тут же исчез в фиолетовом тумане.

РЕгина и РЕмина сначала росли веселыми и любопытными девочками. Все им было интересно, всему они удивлялись, и все их любили. Мать АНна и сам КРАСНЫЙ РЕд не могли нарадоваться на своих дочек.

Однако, когда им исполнилось по четыре года, все стало меняться: у черноволосой РЕгины появился какой-то нездоровый интерес: спускаться в СЕРЕБРЯНЫЕ шахты СИльвера и даже еще ниже, в подземелье, где жил полковник СОЛЬ с его солдатами-ХЕДами, добывающими черную вонючую СОЛЬ для ванны ДИССОНАНСА. Эту СОЛЬ совершенно случайно обнаружили, когда полковник, переселившийся во дворец к РЕду, приказал вырыть для себя и ХУдого УОТА бункер. Этот бункер находился НИЖЕ СЕРЕБРЯНОЙ шахты.

Долго рыли ГОЛОВЫ-ХЕДЫ подземный ход, чтобы углубиться ВНИЗ от СЕРЕБРЯНОЙ шахты.

— Я не хочу слышать этот проклятый звон и стук, доносящиеся оттуда, говорил полковник СОЛЬ, указывая наверх. — Терпеть не могу шума, тишину люблю. Только в тишине и НА ГЛУБИНЕ я и УОТ можем проявлять свой талант по-настоящему. Вот тогда, пытая людей, мы действительно сможем узнать все, что потребуется нашему государю.

И ХЕДы рыли подземный ход все ниже и ниже. Вокруг них кишело множество змей, тех самых, что ДИССОНАНС отправил под землю. Они без конца кусали то одного то другого ХЕДа. Но тем все было нипочем. Они боялись только одного — укуса в голову... Но это пока их миновало.

Однажды ХЕД N 574, обладавший самым лучшим обонянием, принюхался и с удивленьем обнаружил, что из-под земли идет трупный запах.

«Странно, — подумал он, — откуда здесь могут быть трупы? Не может этого быть!»

«ТЕЛЛо МИлое, СКАЖИ МНЕ... ТЕЛЛо МИлое, СКАЖИ МНЕ, — пробормотал он дважды, как это делали все ХЕДы, и стал ждать ответа.

Через минуту он уже знал, что совсем недалеко находятся залежи какой-то необыкновенной черной СОЛИ, образовавшейся из цветов ЛЮГУБРОВ.

«ЛЮГУБРЫ? Что-то слыхал я про них интересное... — опять подумал ХЕД. — По-моему, об этих цветах был разговор даже у царя, когда я приносил ему фрукты для ДИССОНАНСА».

«ТЕЛЛо МИлое, ТЕЛЛо МИлое, СКАЖИ МНЕ...» — еще раз спросил N 574.

Ждать пришлось долго, но все же наконец ХЕД узнал, что запах этих цветов обожает волшебник.

Радостный N 574 бросил кирку и помчался к ХЕДу НАМБЭ номеру 7777, любимцу царицы АНны.

НАМБИ, ставший за эти годы толстым и неповоротливым, принял его, лежа в ванне.

— Что случилось? Почему бросил работу?

ХЕД N 574 снял свою мягкую ШЛЯПУ ХЕТ и прошептал с улыбкой:

— Только что я обнаружил совсем рядом залежи особой черной СОЛИ, образовавшейся из цветов, МРАЧНЫХ ЛЮГУБРОВ. Сам ДИССОНАНС должен заинтересоваться этой СОЛЬЮ. Скажите ему об этом, а меня наградите.

— Сразу так и наградить? Ничего себе, нахал! А может, ДИССОНАНСУ эта СОЛЬ и не нужна вовсе? Может, он за такую ерунду снимет с меня, ХЕДА, ГОЛОВУ и сделает обыкновенной куклой? Ты подумал об этом?

N 574, к которому уже близко подошло окаменение от того, что он дважды спрашивал свое ТЕЛЛо МИлое, пожал плечами и торопливо ответил:

— Почему не подумал? Дважды я спрашивал свое ТЕЛЛо, и оно мне об этом сказало. А если не верите, то спросите и вы.

И он покачнулся от охватившей его слабости.

«Дважды спрашивал? И не побоялся израсходовать почти всю свою энергию? — подумал НАМБЭ N 7777. — Значит, это действительно так.»

— Ладно, вот тебе за это апельсины, ешь скорей, — и НАМБИ протянул ХЕДу вазу с фруктами.

N 574 с жадностью схватил фрукты и тут же проглотил их вместе с кожурой.

— Иди, иди, я все узнаю. И, может быть, награжу тебя, как ты просишь.

Когда ХЕД N 574 удалился, НАМБЭ быстро оделся и пошел к АНне.

— АНнушка, — он единственный из ХЕДов позволял себе такое же обращение к царице, как и ее муж КРАСНЫЙ РЕд, — у меня есть важное известие. Люди полковника СОЛЬ обнаружили глубоко под землей залежи черной соли из МРАЧНЫХ ЛЮГУБРОВ.

— Ну и что же тут такого? — зевая, выслушала его царица.

Она только что проснулась и была не в духе.

— Как что? Как что? — взорвался НАМБЭ. — Эти цветы обожает ДИССОНАНС! Подарив ему эту чудесную СОЛЬ, мы могли бы ему сделать приятное.

— Господи! Зачем ему СОЛЬ? Он и так может сделать для себя все что захочет.

НАМБЭ номер 7777 тихо засмеялся:

— Может-то может, но ведь не знает.

— Как это не знает?

— А вот так. Откуда он может знать про эту СОЛЬ, если ее до сих пор не существовало? А? Ведь ее можно добавлять, например, в ванну. И тогда купаться ему будет приятно. Не так ли?

АНна задумалась: «Хм, пожалуй он прав».

— Ладно, иди. Я подумаю. Но проследи, чтобы ни один грамм этой самой СОЛИ не пропал. Иначе...

Она не договорила, а ХЕД тут же согласно закивал головой в знак согласия и замахал руками.

— Не надо, не надо. Я все, все знаю. Все сделаю, как ты приказываешь. Все будет в порядке.

С тех пор в государстве образовалась еще одна шахта, СОЛяная, расположенная ниже СЕРЕБРЯНОЙ. Дни и ночи трудились в ней ХЕДы-рабочие под присмотром ХЕДов-солдат. За ними наблюдали полковник СОЛЬ и ХУдой УОТ. ХЕДы-рабочие по крупицам добывали драгоценный подземный клад и в особых серебряных коробочках доставляли его наверх в замок.

Именно сюда часто спускалась четырехлетняя РЕгина. Она потихоньку ото всех пробиралась в шахту, долго смотрела как там работают, вдыхала запах ЧЕРНЫХ МРАЧНЫХ цветов ЛЮГУБРОВ. В темноте вокруг ребенка со всех концов собиралось множество живших здесь змей. Они обвивали ей ноги, но никогда не кусали ее. Наверное, потому, что КРАСНЫЙ РЕд уже сделал это однажды. Наоборот, они позволяли играть с собой, брать себя за хвост, подкидывать вверх, до потолка шахты.

Девочке это нравилось. Она чувствовала себя среди змей гораздо лучше, чем среди людей или ХЕДов. Она была у них, как царица, ее тянуло в подземелье все чаще и чаще.

Однажды она приказала полковнику СОЛЬ, чтобы ХЕДы-рабочие вырыли для нее отдельную комнату, находящуюся еще ниже соляной шахты.

— Я хочу, чтобы у меня была своя комната, в которую бы никто не мог входить.

— Но, — промямлил полковник, — я не знаю... А что скажет правитель? Он в курсе?

— Нет, — отрезала РЕгина. — Он ничего не знает и знать не должен. Вот подрасту и там, внизу, будет мой тронный зал. Я ведь как-никак принцесса!

Полковник с удивлением оглядел маленькую девочку, стоявшую перед ним с таким царственным видом, и подумал:

«Действительно, она права. Вырастет и станет настоящей принцессой. И тогда я буду ей подчиняться. Уж лучше с ней не спорить.»

— Я прикажу... ХЕДы завтра же начнут работу. У вас будет свой подземный кабинет. Мы так его замаскируем, что никто, кроме вас, о нем знать не будет. Сделаем такую особую дверь в штольне, что ее никто, кроме вас, открыть не сможет.

Довольная девочка кивнула головой.

В отличие от РЕгины сестра ее РЕмина терпеть не могла подземелья и все время, пока за ней не наблюдали, проводила время ВЫСОКО в горах. Чуть только зазевается НАМБЭ, она тотчас выскальзывала из замка и бежала: сначала к холмам, где теперь жил ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФАйн-отец многочисленного семейства, от которого у него осталось только два сына: ФУул и ФАэбл, а потом и еще выше, в недавно построенный замок для ОДИНОКОГО КЛОУНА СЧАСТЛИВЧИКА ЛЯва. Живя совсем один, ЛЯв был этим чрезвычайно доволен. Ведь больше всего на свете он любил именно себя и свое спокойствие. Целые дни, надев неизменное КЕПИ, он ходил по горам в полном одиночестве, не нуждаясь ни в людях, ни в ХЕДах и от счастья постоянно ЛАял. Однако РЕмине он был рад всегда. Рыжая, похожая волосами на мать, она нравилась СЧАСТЛИВЧИКУ ЛЯву, как его все называли.

«Вот вырастет принцесса РЕмина, и я непременно женюсь на ней, — мечтал ЛЯв. — Она, конечно, тоже влюбится в меня по-настоящему ведь я такой красивый, что меня просто нельзя не полюбить. Не беда, что я немного старше ее, ерунда. Мелочи. Даже сейчас, пока она еще маленькая, она бегает ко мне почти каждый день, и это неспроста. Думаю, что и теперь уже она без меня жить не может. Я женюсь на ней и получу от РЕда в приданое полцарства. А потом все продам и на вырученные деньги куплю собственное королевство...»

Вот такие мысли мелькали в голове СЧАСТЛИВЧИКА ЛЯва, когда он видел маленькую принцессу. И не знал он, глупый, что ее в горы влечет совсем иное. Отсюда, из дворца СЧАСТЛИВЧИКА ЛЯва было лучше всего наблюдать за полетами сестры СИльвера СИльвы. Принцессе больше всего на свете хотелось самой подняться над горами и ПОЛЕТАТЬ. Полетать хоть немного, пусть несколько минут. СИльва каждое утро взлетала на своих серебряных крыльях на пик самых высоких гор и своим волшебным глазом обозревала все окрестности государства. Она всегда первая видела, как на волшебных палочках летел из ЛОКРИИ ДИССОНАНС, всегда первая видела войска недругов, часто пытавшихся напасть на богатое государство РЕда. А главное, она всегда первая знала, когда в город придут люди с кошельками набитыми серебряными монетами. Придут за покупками чудесных дудок и контрабасов, за серебряными изделиями и драгоценными камнями (их тоже недавно обнаружили в серебряной шахте). Узнав обо всем этом, она предупреждала брата, и у них начиналась работа, которой они когда-то занимались и прежде. Они завлекали путников в специально построенный для этих целей домик и грабили их. Очень нравилось СИльве это занятие.

А РЕмина видела в своем кумире лишь большую серебряную птицу и МЕЧТАЛА О ПОЛЕТЕ. Она хотела летать так же свободно и плавно, как СИльва, но только ЕЩЕ ВЫШЕ, еще быстрей. Поэтому она и бегала в горы.

КРАСНОМУ РЕду ничего не было известно о походах дочерей. Пока НАМБЭ с огромным трудом удавалось упрашивать АНну не рассказывать о путешествиях принцесс. Но долго так продолжаться не могло, тем более что вскоре свершилось то, чего так боялись и РЕд и Анна.

РЕгина и РЕмина так же, как все пересилившиеся сюда люди, кроме Анны, стали превращаться в змей. Анна примирилась с метаморфозами мужа, но поверить, что такое ждет и ее дочурок, не могла. Когда же это случилось, она заболела, слегла в постель и не вставала десять дней.

Как назло, в это время в городе никто не приходил в гости или за покупками, а поэтому рядом не было и ни одного младенца.

РЕд, СЧАСТЛИВЧИК ЛЯв, СИльвер, полковник СОЛЬ и великолепный ФАйн с ног сбились, пытаясь придумать, чтобы принцессы не остались на всю жизнь змеями. Но найти ребенка никак не удавалось.

Вот тогда пришлось обратиться к СИльве. РЕд вызвал ее к себе и сказал:

— Дорогая СИльва, я знаю, что прошу вас о необычном, но что делать. Вы знаете, что принцессы могут быть обречены на змеиную жизнь. Не поможете ли нам? У вас прекрасные крылья.

Не смогли бы вы слетать в долину и принести сюда ненадолго пару младенцев? Мы с АНной будем так вам благодарны.

Сильва мгновенно сообразила, что из этого можно извлечь выгоду. Поломавшись немного, чтобы набить цену, она согласилась выполнить просьбу за десять килограммов серебра.

Она слетала в долину, утащила двух малюток и тем самым спасла принцесс.

С этих пор РЕмина особенно привязалась к СИльве и теперь не отходила от нее ни на шаг, смотрела не нее и ее серебряные крылья влюбленными глазами.

Но этот случай многому научил и других: и РЕда, и его губернаторов (такое звание имели СЧАСТЛИВЧИК ЛЯв, ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФАйн, СИятельный СИльвер и полковник СОЛЬ). Ведь с каждым из них могло случиться подобное и никто не хотел рисковать. Поэтому сразу же после возвращения принцессам облика людей все они собрались в КРАСНОМ кабинете РЕда и долго совещались.

— Что будем делать? — спросил царь. — Ждать, пока кто-нибудь из нас останется змеей на всю жизнь? Змеей, которую любой человек может убить камнем, палкой или лопатой? Что можете предложить?

— Я не знаю, но я со всем согласен, — заявил СЧАСТЛИВЧИК ЛЯв и стал любоваться своим отражением в зеркале.

«Тьфу! Черт тебя побери! — подумал РЕд. — Никакого от тебя толку! И за что я тебя люблю? Непонятно!»

— Ну, а вы, полковник?

— Я думаю, что надо спуститься с ХЕДами в долину и отвоевать малышей. Отнять их у родителей и привезти к нам. Устроим ясли и будем их кусать, когда это потребуется.

— Конечно, конечно, — поддержал его СИльвер. — А когда младенец будет не нужен нам, мы его вернем обратно, за выкуп. И польза будет, и деньги.

Анна с удивлением посмотрела на полковника, потом на ВЕЛИКОЛЕПНОГО ФАйна и улыбнулась.

— А вы Вы, ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ, согласны с этим?

— Ну уж нет! Никак не согласен! А кто ухаживать будет за малышами? Кто будет стирать им пеленки, вытирать голые зады и кормить грудью? Уж не вы ли, СИльвер?

— Что-о-о-о?! — глаза СИльвера засверкали кровавым блеском. — Я? Это я-то кормить грудью? Да ты с ума сошел! — и он, схватив палку, замахнулся на насмешника.

Но ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФАйн всегда ожидавший от бывшего разбойника гадостей, вовремя шмыгнул под стол и выскочил с противоположной стороны.

— А-а-а-а! — закричал вне себя СИльвер и бросился за обидчиком.

РЕд, наблюдавший за этой сценой с любопытством, сначала засмеялся, но вскоре разозлился.

— Хватит! Дьявол побери! Тут решается столь важный вопрос, а вы... Прав ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФАйн. Никто не станет кормить младенцев грудью и пеленки стирать. Этого даже ХЕДов не заставишь. Они у нас в основном солдаты. Надо что-то другое... И потом... Если мы только и будем делать, что с боями отнимать детей, то можно представить, как нас будут ненавидеть. В результате только и придется защищаться от нападений. Мало вам того, что король МИКСОЛИИ частенько посылает на нас войска?

— А вы попросите вашего покровителя ДИССОНАНСА. Он что-нибудь придумает, — вставил ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ Файн.

При упоминании о ДИССОНАНСЕ все сразу же умолкли. Одного этого имени было достаточно, чтобы на всех повеяло страхом.

— Нет, нет, нет, так не пойдет. Мы не можем по каждому поводу его беспокоить. Это может очень плохо кончится. Как бы чего не вышло, — сказала АНна. — Надо придумать что-нибудь такое, чтобы люди сами приносили сюда детей.

— Да еще за это и серебро платили, — вставил СИльвер.

— Конечно, конечно, рекламу какую-то надо дать, городок детский оборудовать.

— И вообще, не пускать никого в город, если приходят без ребенка. Напишем у въезда в город плакат: «Спасибо великому царю КРАСНОМУ РЕду за счастливое детство!»

— Прекрасно! Пусть дети станут пропуском в город, И назовем наш город «Городом детского счастья». Распространим слух, что каждый ребенок, который здесь побывает, став взрослым, женится по любви, будет богатым и умным и что ему будут открыты все дороги: служба в армии, работа у станка, обеспечение в старости и прочее. Вот тогда люди и потянутся к нам сами.

— А еще я предлагаю купать детей после укуса в розовых ваннах, — вдруг неожиданно вставил полковник Соль.

Все сразу же стихли.

— А это что такое?

— Та-а-ак, вы удивились? То-то же. Только сегодня утром мои рабочие ХЕДы среди кристаллов черной СОЛИ нашли и красную, пахнущую розами. Вот эту-то СОЛЬ и можно использовать для рекламы. Насколько я понимаю, она ДИССОНАНСУ не понадобится.

— Прекрасно! Прекрасно!

— Великолепная мысль!

— Это то, что надо!

— И деньги, и реклама.

— А главное, детки. Теперь мы не будем каждый раз дрожать за себя.

— На том и порешили,— заключил РЕд.

С этих пор в БАСОВОМ государстве все стало по-иному. Сюда потекло множество народа. И хоть ходили о РЕде и его губернаторах какие-то подозрительные слухи, но люди шли и шли в город: за великолепной розовой солью, серебром и чудесными БАСОВЫМИ инструментами. Инструментами, которые играли сами. И не знали люди, что эти инструменты постепенно разрушали людей, которые их покупали, постепенно превращали их в оборотней, которые через некоторое время стали все больше появляться то в том, то в ином городе, то в том, то в ином государстве.

Наиболее предприимчивые из приходящих в БАСОВЫЙ город людей, прихватывали с собой мягкие ШЛЯПЫ ХЕТЫ для ХЕДов и апельсины. И за это сами получали от губернаторов серебро.

Жизнь текла. Диссонанс был очень доволен. Еще бы, ведь это он помог КРАСНОМУ РЕду сделать самоиграющие инструменты, он вложил в них программу «Оборотень». Поэтому ему было весьма приятно видеть, как его мечты сделать людишек злыми и отвратительными сбывались.

Однажды РЕмина, по обыкновению, покинула дворец и убежала в горы последить за полетом СИльвы. И там, по пути, с ней случилось несчастье — она превратилась в змею. К этим превращениям, как и ее сестра РЕгина, она уже привыкла. Но сейчас это случилось не в городе, а в лесу, поэтому она испугалась по-настоящему. Ведь в городе можно было приползти к отцу, матери, спрятаться от людей. А здесь? Здесь все пугало: и деревья, и колючие кусты, и звери.

«А вдруг они меня съедят? — мелькало у нее в голове. — Вдруг раздавят?»

И она быстро поползла обратно в город.

Когда она уже спускалась от замка СЧАСТЛИВЧИКА ЛЯва к замку ВЕЛИКОЛЕПНОГО ФАйна, в лесу на нее действительно наступил олень. Он шел, как всегда, задрав гордую голову и ничего не замечая. Олень знал, что он строен, красив, и поэтому был доволен собой. И вот... совершенно случайно он наступил на РЕмину.

Та страшно зашипела, обозлившись на нахала, и стала на него нападать. Олень очень смутился. Он совсем не хотел делать змее зла или причинять боль, и поэтому извинился. Но ничто не могло остановить РЕмину, она злилась все больше и больше.

Наконец она сказала оленю:

— Ты, нахал, наступил на меня, дочь Змеиного Царя! Я не прощу тебя за это. Ты больше не будешь таким гордым, как раньше. Ты не будешь так высоко задирать свою красивую голову — она станет тяжела для тебя. Теперь у тебя будет не два рога, а ШЕСТЬ! ШЕСТЬ! Ш-ш-ш-шесть! Понял? И все тебя будут звать противным и некрасивым именем «С-с-секста! С-с-е-екс-с-ста!»

— Секста! Секста! — подхватили говорливые болтуньи-сороки и понесли это имя по всей земле (с тех пор оленя с ШЕСТЬЮ рогами так и зовут некрасивым именем).

Испуганная РЕмина приползла к спальне Анны.

— О, господи! Ты? Где ты пропадала? Ты же знала, что вот-вот должна была превратиться в змею, а убежала. Тебя же могли убить!

— Да-а-а, — промолвила РЕмина, — меня ч-ч-ч-уть не з-з-задавил олень. Я его наказ-з-зала. Наказ-з-з-зала.

— Кошмар! — вскричала мать. — Я все расскажу отцу! Все! Вот увидишь! А сейчас скажи-ка, сколько времени ты в образе?

— Я с-с-с-стала з-з-змеей, когда с-с-с-солнце было выс-с-с-соко, — прошипела РЕмина. — Я ус-с-с-стала. Оч-ч-ч-чень.

Она уснула.

АНна не стала ее будить. Впереди была еще неделя, и она не стала особенно волноваться. Взяла дочь на руки, посадила ее в специальную золотую корзинку и закрыла крышку. Захлопнув дверь АНна побежала все рассказать мужу.

РЕду ничего не оставалось, как обратиться к «Самому».

И они стали ждать, когда ДИССОНАНС соизволит посетить город.

ДИССОНАНСУ же было не до того. Уже три с лишним года он занимался только одним — разведением ЛЮГУБРОВ в своем замке. На время он забыл обо всем остальном. И даже работу над драконами.

Каждый день к нему в горы поднимались посланцы Мал-с’УмКвинта и несли несчастных плачущих младенцев ШЕСТНАД. Каждый день матери безвозвратно теряли своих детей и от этого сходили с ума, бросались в в реки и пропасти. Каждый день проклинали они ЛОКРИЙСКИХ солдат в СИних мундирах и их короля. Каждый день то в одном, то в другом конце страны вспыхивали бунты.

Но все это подавлялось с ужасной жестокостью. Ведь СИла солдат от волшебного ЛЮКа возрастала тоже с каждым днем.

Матери стали прятать своих детей в надежде, что их не найдут. Но не тут-то было. После ЛЮКа солдаты СМОТРЕЛИ буквально сквозь землю, и никуда от них нельзя было скрыться.

Уже и царь ДоДи-Ми-Соль-Сий, и его жена ФаДи-Ля-ДоМия стали понимать, что скоро терпение народа может лопнуть. Да и людей стало рождаться катастрофически мало. А ДИССОНАНС требовал все новых и новых жертв. Он настолько увлекся садоводчеством, что ничего другого не желал замечать. Для того, чтобы МРАЧНЫЕ ЛЮГУБРЫ были все более крупных размеров, он закапывал в ямы уже не по одной, а по две или даже по три малышки — и от этого цветы росли высоченными, с огромными бархатными лепестками.

ДИССОНАНС ухаживал за ними, как за живыми созданиями, он даже называл свои цветы детьми.

Однажды царь ДоДи-Ми-Соль-Сий заикнулся ДИССОНАНСУ, что у него в стране резко сократилось население и что это его очень волнует. ДИССОНАНС с удивлением поглядел на него:

— А ЛЮК?

— Что ЛЮК? — не понял ДоДи-Ми-Соль-Сий. — Мы растим его. Но ведь от ЛЮКА дети не рождаются.

— Что-о-о-о? Хо! Хо! — громовым голосом засмеялся волшебник. От ЛЮКА, говоришь, не рождаются? Это уж точно! Точно! Да...!

ДоДи-Ми-Соль-Сий стоял растерянный и не знал, что ему делать.

Наконец владыка спросил:

— Что уставился? Не понял?

— Никак нет. Не понял.

— Ну и глупец! Я же ЛЮК тебе для СИлы дал, а не для детей. С помощью же силы этих самых детей можно тысячами добывать. У соседей, конечно. Ты все еще о чем-то думаешь?

Мал-с’УмКвинт покрутил головой...

— Ну и дурак! Иди и думай! Думай лучше! А не сможешь — так тебе и надо!

И вот ЛОКРИЯ стала готовиться к своей первой войне, Царь ДоДи-Ми-Соль-Сий решил напасть на МИНОРНУЮ страну ЭОЛИЮ — ту самую, в которой недавно произошел дворцовый переворот и свергли с престола отца его жены. Царица была вне себя от злости. Еще бы: отца не только лишили трона, но и убили. Поэтому, когда она услыхала от супруга о предстоящем походе, то чрезвычайно обрадовалась.

— Давай! Давай, накажи этих подлецов! Накажи так, чтобы всю жизнь помнили, что они натворили! Вот у них мы и возьмем этих самых ШЕСТНАД. Будут знать, паразиты! Будь они все прокляты!

Война была почти молниеносной. Храбрые и СИльные воины ЛОКРИИ навели на воинов ЭОЛИИ такой ужас своими СИплыми голосами, что те смогли продержаться всего полчаса. Воины ЭОЛИИ бежали, оставив на поле боя все свое оружие.

Диссонанс наблюдал битву, летая на волшебных палочках. И хоть ветры над ЭОЛИЕЙ были небольшими и ЛЯсковыми, все равно его часто сносило в сторону.

Вот тут-то Диссонанс вновь вспомнил о своих намерениях по изобретению Дракоши.

«Что же это я, дурак, забыл об этом? Занялся садоводством — и все? А переделка мира! Нет! Пора кончать этот курорт и приниматься за дело!»

Не дождавшись, пока победители войдут в столицу ЭОЛИИ ЛЯ-ЭОЛ, волшебник развернулся и полетел в сторону МАЖОРНОЙ МИКСОЛИДИИ к своему экспериментальному городу.

— Как вы тут поживаете? — обратился ДИССОНАНС к РЕду.

— Давненько я вас не тревожил. Как успехи?

— Стараемся, как можем. За четыре года кое-что успели сделать. К вам приезжали наши посланцы?

— А, это те, с СОЛЬЮ, пахнущей ЛЮГУБРАМИ? Как же, как же. Вы большие молодцы. Она мне очень нравится. Я уже говорил. И где вы такую отыскали?

— Да вот, прямо под дворцом, чуть ниже серебряной шахты.

ДИССОНАНС задумался... «Наверное, соль образовалась от давления породы на замок и цветы, которые там росли. Да... Природа, она, видно, тоже волшебница не хуже меня. Ну, ничего, мы с ней еще поборемся!»

— А больше ничего там не было?

РЕд слегка замялся.

— Ну?

— Там еще попадается красная СОЛЬ, пахнущая розами. Но мы слышали, что вам этот запах не нравится, и поэтому вам ее не привозили.

РЕд с испугом ожидал реакции владыки.

— И что же?

— Мы ею стали торговать для привлечения покупателей из МИКСОЛИДИИ. Там эта СОЛЬ чрезвычайно ценится, как и другая, какая-то голубая. За нее большие деньги платят да еще и апельсины привозят.

— Апельсины? МИКСОЛИДИЯ ведь сама покупает их в ЛИДИИ. Там всегда есть эти фрукты. И ОРАНЖЕВЫЙ цвет там обожают в честь какой-то ДВОЙНОЙ ДОМИНАНТЫ, которая эти апельсины туда завезла.

— Можно ли и дальше торговать этой солью?

— Конечно, торгуйте. Дьявол с ней. Лишь бы деньги платили. А остальное? — ДИССОНАНС прищурился.

— Вы имеете в виду храмы и религию? — РЕд улыбнулся. Он давно и с удовольствием ожидал этого вопроса. — Тут все в порядке. Мои змейки постарались, многих покусали. Теперь в МИКСОЛИДИИ полно людей, служащих Богу Зла. Слетайте, сами увидите, какие храмы они понастроили. Жертвы приносят по большим праздникам и при храмах тоже начали МРАЧНЫЕ ЛЮГУБРЫ выращивать.

— НЕ, НЕ, — сказала АНна, — она, конечно же, НЕ могла не перечить, — они сначала научились выращивать цветы, а потом жертвы стали приносить.

— Господи! Что ты говоришь? Как можно растить настоящие ЛЮГУБРЫ, если не приносить жертвы?

И они начали спорить.

ДИССОНАНС посмотрел на них снисходительно. Наконец она махнул рукой, и спор прекратился.

— А как лично вы живете?

— Ох, и не говорите, — вздохнул КРАСНЫЙ РЕд, — тут сплошные проблемы. У нас ведь две девочки, две близняшки — РЕмина и РЕгина. И обе такие непослушные. Они же, как и все мы, тоже превращаются в... — РЕд сделал выразительный знак рукой, показывающий ползущую змею, — и убегают: РЕмина — в горы, а РЕгина в подземелье. Она любит нюхать СОЛЬ ЛЮГУБРОВ.

— Что? — неприязненно глянув, спросил ДИССОНАНС, — СОЛЬ? Это мне не нравится. Черная СОЛЬ вообще ни к кому не должна попадать! Только я должен ею пользоваться! Ясно? Если я узнаю, что она уходит на сторону — головы всем не сносить. Такую жизнь устрою, что и представить себе не сможете.

— Но...

— Что но?

— Мы за себя ручаемся, а вот девочки... Они такие непослушные.

ДИССОНАНС зло сверкнул глазами:

— Что ж, придется убить их за это.

— О, господи! Только не это! Только не это! Нет! — закричала АНна. — Это единственная наша отрада среди ХЕДов. Те же все куклы! А девочки... Я дни и ночи буду за ними следить, буду учить их.

— Ну так учите! О чем раньше думали?

— Мы боялись...

— Боялись — чего?

— Учебы боялись, перегрузки.

— Ведь во всех странах с семи лет учить начинают.

— Да? Я и не знал этого. А не поздновато ли? В семь лет человек, по-моему, уже многое потерял. Его уже учить сложно. Он привыкает ко многому.

— Не знаю... Но учителя... В ИОНИИ, говорят, в прошлом году провели эксперимент: начали учить с шести лет. Без учебников, правда, без помещения, но все-таки учат. До сих пор.

— Где? В ИОНИИ? — ДИССОНАНС захохотал. — Чему интересно, могут учить их учителя? Они же сами хамы и безграмотные. Это раньше когда-то у них были настоящие учителя — так они их всех за границу прогнали и выучили на учителей кухарок и посудомоек. Да и учить там некого, там же одни ослы. Дни и ночи только кричат: «И-о! И-о!» Чему могут выучить учителя, выросшие среди ослов и сами окончившие какие-то вечерние школы и институты? Добру, наверное, и больше ничему! Глупости все это. Ничего там, кроме профанации, нет. И быть не может! Только кричат, что у них всеобщее средненькое образованьице, а толку от него нуль! Так что мой вам совет: учить девчонок надо сейчас же. Я скоро прилечу к вам еще раз — посмотрю на их успехи. И помните: черную СОЛЬ никому! Всю возить ко мне, в ЛОКРИЮ.

РЕд и АНна молча склонили головы.

— Ну вот, — сказал РЕд, как только ДИССОНАНС улетел к себе, — придется вспоминать, чему меня самого учили в школе. И передать эти знания нашим малышкам. Давай думать, как и что... Завтра и начнем, пожалуй.

Почти всю ночь РЕд и АНна не могли заснуть. Они то шептались, то ругались, вспоминая свои детские годы. Вспоминали и сами удивлялись, какой странной и глупой, никчемной была их учеба.

— АНна, вас в школе тоже ШТУДЕНТАМИ, а не учениками называли? — спросил РЕд жену.

— Спрашиваешь? Конечно. Ведь мы в школе УЧИЛИ и ШТУДИРОВАЛИ все наизусть — вот и называли нас ШТУДЕНТАМИ, Как придем к девяти утра, так до двух часов все РЕПЕТИРуем, ПОВТОРЯЕМ одни и те же правила. А потом бежим к реке, переходим ее вБРОД — и за это получаем ХЛЕБ.

Вам что, делать нечего было, пешком речку переходить? Взяли бы лодку да переплыли.

— А нас за ХЛЕБ вБРОД заставляли, чтобы воды не боялись.

— Нет, у нас такого не было, — удивился РЕд. — Мы тоже РЕПЕТИРовали и ПОВТОРЯЛИ упражнения, ШТУДИРОВАЛИ и УЧИЛИ учебники, но совсем не затем, чтобы переходить вБРОД речки и получать за это ХЛЕБ. Зачем это нужно?

— А ты думаешь, это нравилось мне и подругам? Перейдешь вБРОД, ХЛЕБ получишь, а учителя кричат: «ЭГЕЙн! СНОВА! ЭГЕЙн! СНОВА! ЭГЕЙн!»

Перейдешь вБРОД в другую сторону, опять ХЛЕБ получишь опять слышишь: «ЭГЕЙн! СНОВА! ЭГЕЙн! СНОВА!» А потом опять за учебники и опять УЧИТЬСЯ, ШТУДИРОВАТЬ до тех пор, пока глаза СЛИПаться не начнут. Так СПАТЬ от этой учебы хотелось.

— Ну, это знакомо. Нам тоже СПАТЬ хотелось и глаза СЛИПались. Мы тоже без конца книги изУЧАЛИ и ШТУДИРОВАЛИ. Но зато потом, в конце дня, все МАЛЬЧИШКИ устраивали учебный БОЙ.

— А нас учили ШИТЬ РУБАШКИ. Называлось это у нас производственной практикой. Старая учительница-портниха была у нас фанатичкой, когда бы к ней в класс не заглянешь, она ШЬЕТ и ШЬЕТ эти РУБАШКИ. Вот и мы, глядя на нее, старались ШИТЬ наперегонки, как можно быстрей и больше.

— Представляю, какие были эти рубашки.

— А тут и представлять нечего: носить их могли только идиоты или же кто-нибудь из деревенских. Там был один брак. А учительница все равно ШЬЕТ и ШЬЕТ. «РУБАШКИ! РУБАШКИ!» ШЬЕТ и ШЬЕТ... Это так надоело и вошло в сознание каждой девочке, что многие из них даже во сне кричали: «ШЬЕТ! ШЬЕТ! РУБАШКИ! ШЬЕТ! ШЬЕТ! ШЬЕТ!»

— Хи-хи-хи! — засмеялся РЕд. — Вот, должно быть, родители пугались за своих деток. Из вас, таких маленьких куколок, каких-то сумасшедших делали. Каких-то производственниц. И небезуспешно как я на тебя погляжу. Ты нет-нет, а тоже шьешь РУБАШКИ для наших девочек. Видать, горит твоя душа по производственной практике? Ха! Ха!

АНна сначала не поняла издевательства над собой и замолчала, но через мгновенье она буквально подпрыгнула на кровати:

— Ну, знаешь! Ты хочешь сказать, что я чокнутая? Что от ШТУДИРования и УЧЕНЬЯ у меня мозги набекрень повернулись? Ты на себя посмотри! Ты-то чем лучше? Сам всех замучил: все пишешь свои дурацкие указы, заставляешь всех ЗАУЧИВАТЬ их наизусть и ШТУДИРОВАТЬ. А твои полицейские только и знают, что в скулу бьют за то, что кто-то мало РЕПЕТИровал и ПОВТОРЯЛ твои глупые цитаты.

— И правильно делают, — возразил РЕд, — у нас в школе тоже в СКУЛу без конца били. И нас учили. МАЛЬЧИШКИ в БОЙ идут, друг с другом дерутся — и в СКУЛу. Такая наша ШКОЛА была.

— Господи! Какое варварство!

— А еще мы друг другу ФИНГалы ставили и при этом кричали: «ВЕЩЬ! ВЕЩЬ!», если ФИНГал получался большой и синий.

— Кошмар!

— И учителя потом переняли у нас эту привычку. Чуть что и кричат: «ВЕЩЬ!», «ФИНГал», «ВЕЩЬ!»... Не то что у вас: ”ЭГЕЙн! СНОВА!”

— Нашел, чем хвалиться: ФИНГалами, МАЛЬЧИШЕЧЬИМИ БОЯМИ, ударами в СКУЛу. Вот поэтому и вырос таким неотесанным. Даже на ХЕДов — и то кричишь. А забываешь, что у ХЕДов живые одни только ГОЛОВЫ, а так — они же куклы. Кричи, не кричи — все равно бесполезно.

— А у нас не только это было, мы еще посуду изготовляли. Учитель по гончарному делу, помнится, ходил всегда в ГОЛУБОЙ БЛУзе (он вообще ГОЛУБОЙ цвет любил). Ух, и сердитый был! Кто что-то не так сделает, он берет ГОЛУБОЕ блюдце и ему по башке. Вот-вот все мозги вышибет! Одни фарфоровые брызги от этих блюдец летели.

— Правильно, что теперь с тебя взять с такого. Это, наверное, твои мозги разлетались вместо осколков. У вас не учителя были, а звери какие-то!

— У вас не лучше!

Распаляясь все больше и больше, они чуть не кинулись друг на друга с кулаками.

— Ну, так что? Также будем УЧИТЬ ШТУДИРОВАТЬ наших девочек?

— Нет уж, так не пойдет. Это же наши дети! Других как угодно учить можно, а своих ни за что!

— Вот то-то же! Давай думать, как это будет по-другому.

Они еще долго спорили, но не придя ни к какому конкретному решению, так и уснули.

Наутро они решили, что сначала отдадут РЕгину и РЕмину на учебу к каждому из губернаторов (так РЕд называл четырех своих помощников).

— Поучатся у них жизни, у каждого по месяцу. А уж потом наймем иностранных педагогов — наши-то отечественные ни на что не годятся.

— Пусть сначала поедут в горы к СЧАСТЛИВЧИКУ ЛЯву, — предложил РЕд.

— Нет уж, нет! — как всегда, возразила АНна. — Все будет наоборот. Пусть спустятся под землю, в соляную шахту к полковнику и ХУдому УОТу. Начнут с самого плохого, а уж потом постепенно привыкнут и к другим вещам.

— Да, но кто за девочками будет следить, чтобы они не убежали?

— Конечно же ЛИС. Ты помнишь, его и КЕНа нам к свадьбе ДИССОНАНС подарил?

— А где этот ЛИС сейчас?

— ЛИС работает у полковника, там, в подземелье. ЛИС СЛУШАЕТ для него что-то. Ведь полковник всегда и всех подозревает, даже своих СОЛдат. Вот поэтому и посылает ЛИСА СЛУШАТЬ, что СОЛдаты говорят и про него, и про других правителей.

— Хорошо, я прикажу СОЛЬ, чтобы ЛИС СЛУШАЛ и наших девочек. Тогда мы всегда будем в курсе дел. Пусть учатся в подземелье, так и быть. А уж потом будут подниматься к СИльверу и остальным. Думаю, что РЕгине эта учеба придется по вкусу, ведь она обожает пропадать в подземелье. А вот РЕмина будет недовольна.

РЕд позвонил в колокольчик. Вошел ХЕД N 42, его личный секретарь.

— Соберите остальных ХЕДов и немедленно сделайте непроходимыми все дороги, ведущие в горы, чтобы туда не смогли подняться ни человек, ни змея, ни зверь. Засыпать все камнями, толченым стеклом, гвоздями, всем, чем угодно!

— Но как же быть с ВЕЛИКОЛЕПНЫМ ФАйном, который живет на холмах и СЧАСТЛИВЧИКОМ ЛЯвом, живущим в своем новом замке в горах? Как они будут общаться с Вашим Величеством?

— Ерунда, — буркнул РЕд, — остальные ХЕДы пусть сразу же примутся за прокладку туннеля, идущего от моего дворца к ФАйну и ЛЯву. Будут по нему ездить.

— Но, Ваше Величество, туннель будет очень длинным, в нем можно задохнуться от нехватки воздуха. Ни один король не сможет проехать в нем такое расстояние.

— Ничего, мой КЕН это всегда сМОЖЕТ. КЕН вообще все МОЖЕТ. Он необыкновенный. Так что начинайте строить сейчас же. Кстати, КЕН и других за плату перевозить сМОЖЕТ.

Спустя некоторое время два широких туннеля, ведущие, как в горы, так и в подземелье, были готовы.

РЕгина и РЕмина только что открыли глаза, как в их комнату постучала АНна:

— Детки, вставайте! У меня для вас подарок. Папочка кое-что вам прислал.

— Тьфу! — сказала непослушная РЕмина, — опять какого-нибудь ХЕДа прислал! Как они надоели!.. Ну, что там еще, мама?

— Одевайтесь быстрей! Увидите. Будете очень довольны.

Заинтригованные, РЕгина и РЕмина быстро вскочили с постелей, умылись и, открыв дверь в коридор, застыли в изумлении. Прямо перед дверью сидел огромный рыжий настоящий ЛИС.

— Ой, мамочка! Кто это? — прошептала удивленная РЕмина.

— Какой он золотистый и пушистый! Почти, как ты...

АНна улыбнулась:

— Это ЛИС. Смотри, как он внимательно СЛУШАЕТ тебя. Он очень умный. Теперь ЛИС всегда будет с вами, куда бы вы ни пошли. Вы довольны?

— Ура! Еще бы! — закричали близняшки и захлопали в ладошки.

После общения с ХЕДами встреча с живым существом доставила им огромную радость.

РЕгина тут же подбежала к ЛИСу и попыталась залезть ему на шею. Тот недовольно щелкнул зубами и покачал головой.

Девочки в недоумении остановились.

— Я ему не нравлюсь? Почему он щелкает зубами?

ЛИС укоризненно покачал головой.

АНна улыбнулась:

— Это необыкновенный ЛИС. Он очень умный и воспитанный. Говорят, что в солнечной ИОНИИ он даже окончил университет.

— Ох! — закрыли лица руками девочки. — Значит он безграмотный? Мы недавно слышали, как профессор, академик из ИОНИИ на полном серьезе говорил: катаКЛИЗМА выЕдрить. Мы не хотим быть такими же! Не хотим учиться!

— Вы неправы. ЛИС другой. Он самообразовывался, поэтому он грамотный. И обращаться к нему надо вежливо и на «Вы». Ведь вы теперь большие девочки и с завтрашнего дня сами пойдете учиться. СЛУШАЙте ЛИСа, а он будет СЛУШАТЬся вас. И все будет хорошо.

— Учиться! Учиться! Мы пойдем в школу! — радостно закричали близняшки. — Нам купят настоящие портфели!

— Конечно, конечно. Они уже готовы. И учебники тоже. Завтра вы спуститесь под землю к самому полковнику СОЛЬ. Ваша учеба начнется оттуда. Потом подниметесь к СИятельному СИльверу, а через два месяца вернетесь домой, на каникулы. Я и РЕд будем вас ждать.

— Я не хочу под землю! — закричала РЕмина. — Терпеть не могу эти катакомбы! Хочу в горы, к СИльвочке!

ЛИС СЛУШАЛ ее и вновь укоризненно качал головой.

— Мама, почему он качает головой? Я ему не нравлюсь? ФИ! Какой он плохой!

— Нет, нет, что ты! ЛИС хочет сказать, что ни на холмы к ФАйну, ни в горы к ЛЯву вы не пройдете. Вчера ночью произошел обвал, и туда теперь не могут проползти даже змеи. Так что ничего не поделаешь, пока придется идти к СОЛЬ.

— Ура! Прекрасно! Там множество драгоценных камней! Мы будем их собирать! — радостно кричала черноволосая РЕгина. — Ты не пожалеешь!

— Нет! Не хочу! Не хочу! — опять заплакала РЕмина. — Не хочу под землю! Не пойду! У меня голова там болит!

— Пойдешь, пойдешь, как миленькая!

Они ссорились бы еще долго, если бы не ЛИС. Он СЛУШАЛ, СЛУШАЛ их, потом громко тявкнул, схватил обеих за шиворот и потащил к двери, ведущей в подземелье.

Огромные залы подземного царства, его вечно черное небо, сырость, черные деревья и трава окончательно испортили настроение РЕмины. Она заплакала. Но ЛИС не обращал внимания, он тащил принцесс все ниже и ниже. Так шли они около часа. Навстречу не попадалось ни одной живой души. Лишь несколько змей прошелестели в кустах, приветствуя принцесс, и скрылись.

Внезапно ЛИС остановился и приСЛУШАЛся. Увидев его неосторожную позу, остановились и принцессы.

— Что? Что случилось? — нетерпеливо спросила РЕгина.

— Я СЛЫШУ топот коней, — прошептал ЛИС. — Много-много коней. Бегут где-то очень далеко, там на земле.

Принцессы тоже прислушались, но не уловили ни звука. Вокруг стояла зловещая тишина, нарушаемая лишь каплями мелко моросящего дождя.

— Нет, ЛИС, ты ошибаешься. Здесь только дождик капает. Мы ничего не слышим.

— А я СЛЫШУ. Кони везут на себе всадников, и те бряцают оружием. Где-то началась война.

РЕгина и РЕмина переглянулись:

«Надо же, какой у ЛИСа слух! — беззвучно произнесли глаза принцесс. — С ним надо быть поосторожней.»

— Ладно, пошли НИЖЕ. Скоро придем к дворцу СИятельного СИльвера, там и передохнем.

Среди деревьев мелькнула тускло отливающая серебром крыша, и потом появилось само здание дворца. Огромный, почти такой же как у РЕда, дворец, поражал прежде всего СИневой лазуритовых стен. СИльвер потратил огромное количество серебра, скупая лазурит где только можно.

— Ох, и попадет от РЕда, если тот узнает, что ты тратишь столько серебра из его казны, — со страхом говорила СИльверу его сестра. — Не миновать тебе тогда казни.

— Ничего, ничего, СИльвочка, пронесет, — спокойно возражал ей брат. — РЕд никогда не спускается под землю, а уж разговоры я как-нибудь притушу с помощью все тех же денег. Чего-чего, а их теперь у нас предостаточно. И драгоценных камней хватает. Вот накопаем их еще больше и уедем отсюда совсем. Купим какое-нибудь небольшое государство и будем править там самостоятельно. Летай, присматривай, где получше. Туда и поедем.

И СИльва летала...

Сначала она присмотрела прекрасное графство в МАЖОРНОЙ ЛИДИИ. Лесистые горы, водопады, ореховые деревья — все было там прекрасно. Но... Вокруг были одни женщины. И СИльва решила, что пожалуй покупать это графство не стоит. «СИльвер загуляет с ВООБРАЖАЛАМИ ЛИДАМИ, только и думающими о своих нарядах, и все, что нажили за четыре с лишним года, спустит, как копеечку. Нет, не пойдет такое», — решила СИльва и искала дальше.

А СИльвер жил пока под землей, НА ВТОРОМ ЯРУСЕ и следил за добычей СЕРЕБРА и драгоценностей. Как и все в царстве РЕда, это делали ХЕДы. ХЕДы-рабочие под наблюдением ХЕДов-солдат, охранников, трудились дни и ночи, работая самыми примитивными орудиями: киркой и лопатой. Худые, изможденные ХЕДы-рабочие производили весьма неприглядное впечатление. Одетые в одинаковые черные костюмы из дешевого материала, в сапоги и ватные куртки, стриженые, с бирками на карманах, где был написан их номер, в мягких мятых ШЛЯПАХ-ХЕТах, они сновали под землей, как тени, никуда не отходя от шахты, огороженной высоким забором и колючей проволокой. За этой проволокой высились сторожевые башни, на которых стояли стражники с луками-автоматами. Они стреляли прямо в головы ХЕДов, если те даже только подходили к проволоке. Но это бывало крайне редко — ХЕДы-рабочие покорно несли свой крест, трудясь дни и ночи на шахте. Они только и делали, что «повышали производительность труда во имя процветания Родины» и «искали новые формы приобщения к труду», как призывали то тут, то там развешенные лозунги.

...Вот сюда, к шахте, миновав дворец, и подходили теперь наши знакомые.

Их встретил командир ХЕДов-охранников, чем-то похожий на жука. Он выделялся среди прочих двумя звездами, прикрепленными к двум полоскам на высокой блестящей шляпе. Охранники вышли из небольшого двухэтажного здания и поклонились РЕгине — частой гостье серебряной шахты. ЖУК объяснил, что сейчас СИятельного СИльвера здесь нет — он спустился ВНИЗ, к полковнику СОЛЬ.

— У нас немного неспокойно — рабочие взволновались: были перебои с водой и зубным порошком. Вы же знаете, принцесса, для ХЕДов не почистить зубы и не умыться — это все равно, что обыкновенным людям не дышать. Вот из-за этого рабочие даже пытались не выходить на работу.

— И что же вы? — с ужасом спросила девочка.

— Теперь все в порядке.

— Появились вода и зубной порошок?

ЖУК с двумя звездочками засмеялся:

— Зачем? Обошлось без этого. Рабочие сами выдали недовольных, написали на них докладные нашему Васе (ХЕДу охраннику с одной большой звездой), а тот им дал за это по пачке чая.

— Чая?

СЛУШАВШИЙ их ЛИС усмехнулся...

— Принцесса, СИятельный СИльвер — умный человек. Он знает, что делает. Недаром он так долго приучал ХЕДов к этому дешевому напитку. Теперь они за него друг друга продают. Дрянной народец! Мразь! За несколько баранок, которые им разрешают купить раз в месяц в магазине, и чай они друг другу глотки перегрызут. Сами друг на друга докладные напишут... Ладно, хватит о них, идите вниз. У СОЛЬ вы встретите СИльвера, и тот сам все расскажет.

Они вошли в запретную зону и направились к шахте. ЧерноволосаяРЕгина знала здесь каждый уголок и поэтому чувствовала себя, как дома. Она не стала подходить к огромной корзине, в которой спускали под землю рабочих, а прошла дальше, к небольшому серебряному домику.

— Открой дверь! — приказала она ЖУКу.

Тот послушно исполнил приказ, и вскоре все четверо спустились в шахту на специальной лебедке, оборудованной для самого СИльвера и его гостей.

Шахта встретила их тишиной и полумраком. Лишь в немногих местах она была освещена тусклыми огнями факелов. В этой полутьме, как звезды, таинственным светом блестели в стенах мелкие разноцветия драгоценных камней, не выработанных шахтерами.

РЕгина, наблюдая эту картину, стояла и млела от восторга. Именно это виденье, напоминавшее звездное небо, больше всего на свете привлекало ее. Именно из-за него она так любила спускаться в эту глубину и подолгу проводила здесь время. Именно из-за этой картины были у нее неприятности с родителями.

РЕмина с раздражением дернула сестру за руку.

— Хватит! Пошли дальше! Надоело мне здесь! Пойдем к этому ужасному полковнику, скорей будем на месте.

— Да, да, пора идти, — сказал ЛИС. — Надо приниматься за учебу. Пошли...

И он двинулся вперед. Пройдя метров четыреста, они свернули в боковой ход и вновь оказались перед лебедкой. ЖУК, стоявший наверху, спустил их в ПЕРВЫЙ ЯРУС подземелья, в СОЛяные шахты.

Их ждали СОЛдаты: сработала сигнализация, оповещающая, что спускается лебедка, и СОЛдаты стояли, на всякий случай приготовив луки. Полковник СОЛЬ, услышав от СИятельного Сильвера о недовольстве ХЕДов-рабочих, приказал быть готовыми к отражению их возможного нападения.

Узнав РЕгину, СОЛдаты успокоились и провели принцесс и ЛИСа в жилище полковника.

* * *

Как бы ни старался ДИССОНАНС усовершенствовать Оуха, у него ничего не получалось. Оух летал благодаря воздушному мешку, раздувающемуся у него в животе, и это мешало змею развить настоящую скорость, делало его легко уязвимым и неповоротливым. Вот и сейчас, летая над замком рядом с ДИССОНАНСОМ, он делал неудачные попытки увеличить скорость. Волшебник злился все больше и больше: даже не очень сильный ветер сносил Оуха то в одну, то в другую сторону, играл им, как с надувной игрушкой.

— Тьфу! Как же ты мне надоел! — в сердцах сказал волшебник. — Как я ни стараюсь, ничего не могу с тобой поделать. Все впустую. Хоть бы сам посоветовал что-нибудь?

Оух грустно посмотрел на хозяина и, раздув воздушный мешок еще больше, поднялся выше... ДИССОНАНС хотел было погнаться за ним, но силы волшебных палочек поднять его на такую же высоту, как у Оуха, явно не хватало.

— Вернись! Слышишь! Я приказываю тебе! — закричал ДИССОНАНС. — Немедленно!

Но Оух только помахал хвостом.

«Ишь, как брыкается, пытаясь подняться ко мне», — подумал он про себя. Удивляясь своей смелости, он высунул язык и показал его ДИССОНАНСУ.

— Ах ты, гад! — взорвался волшебник. — Вернись, говорят тебе! Накажу, змеище!

«Не догонит. Силенок у палочек не хватит».

Обозленный таким поведением Оуха, волшебник закрыл глаза и представил страшную грозу, черное небо, затянутое тучами, яркие молнии, от который горят деревья, дымится земля, грохот грома.

После фиолетовой вспышки все свершилось, как всегда.

Казалось, вся ЛОКРИЯ сотрясалась до основания — такой грозы и урагана не помнил еще никто из ее жителей. Молнии вспыхивали одна за другой, вспарывая черноту неба, а дождь нещадно хлестал холодными и жгучими струями. Одна из молний, изогнувшись, вонзилась прямо в живот Оуха и поразила его. Змей вспыхнул ярким пламенем, издал предсмертный крик и горящей тряпкой стал падать на землю.

Тут ДИССОНАНС и увидел в небе то, что искал последние годы... Это была Туча. Необыкновенная Огромная Черная ТУча, изрыгающая огонь, и воду. По виду она напоминала громадную птицу с тремя головами, змеиным хвостом и большими крыльями.

— Нашел! — радостно крикнул ДИССОНАНС. — Я оживлю ее! Эта туча — точь-в-точь, как тот дракон, о котором я мечтал!

И он вновь закрыл глаза. Вспыхнул огонь, озарив фиолетовым сиянием все пространство, и прямо перед ним появилось чудовище.

— Да-а-а-а! — закричало все внутри ДИССОНАНСА.

Но он не успел опомниться, как чудовище страшно зарычало и бросилось на него, пытаясь разодрать когтями.

— Тьфу, ты! Какой воинственный! Это как раз то, что нужно! — только и успел подумать волшебник, но тут же подброшенный мощными крыльями чудовища, он высоко взлетел в небо.

«Вот это силища!» — мелькнула у ДИССОНАНСА новая мысль.

Срочно пришлось вновь прибегнуть к волшебной силе, пока он не упал на страшную зубастую пасть чудища, и утихомиривать как грозу, так и новоявленного монстра.

— Что скажешь? — спросил он Полуптицу-Полузмея, теперь уже мирно сидящего недалеко от него около дворца. — Знаешь, кто ты есть?

— Я-а-а-а? Я... Дракон, — сказало чудовище. — Ты — мой господин.

— То-то! — буркнул волшебник, держась за голову. — Из-за тебя теперь голова трещит. Лечиться придется.

И ДИССОНАНС медленно поплелся к кусту Тремоло.

— Я-а-а-а не винова-а-ат, — сказали все три головы Дракоши. — Я не хотел, чтобы у тебя голова болела. Я только хотел тебя съесть — и все.

— Зачем?

— Зачем? — удивилось страшилище. — Я же Драко-о-он!!!

— А сейчас? Тоже собираешься съесть?

Дракон задумался.

— Не-е-ет, — сказал он ласково, ты мой па-а-апочка-а. А папочку не едя-а-ат!

«Ну, это как знать, — подумал ДИССОНАНС, — у подлецов всякое может быть. А ты ведь как раз и должен быть таким. Я тебя таким задумал».

Дракоша, будто уловив эти мысли, хитро скосил глаза на средней голове.

— Косишься?

Дракон молчал.

— Говори, говори! Не бойся!

— А вот я как раз тебя и бою-у-усь!

— Да-а-а, — засмеялся волшебник. — Так и должно быть. Боишься — значит уважаешь! Страх — он сильней любви! Поэтому ты меня и не съешь. Теперь я в этом уверен. Ладно, отдыхай.

Завтра будем учиться. Понял? Спи пока здесь, потом что-нибудь для тебя придумаем.

— Спа-а-ать зде-е-есь? На земле-е-е? — обиженно протянул Дракоша. — Это же неудобно, это ж свинство какое!

— Ничего, ничего, земля не такая холодная. Видишь, сколько тут незабудок. Они совсем не холодные. Это же бывшие солдатики здешнего царя, Мал-с’УмКвинта ДоДи-Ми-Соль-Сия. Спи на них.

И ДИССОНАНС устало пошел в замок.

* * *

Огромной тучей воины ЛОКРИИ нагрянули на ЭОЛИЮ. Десятки кораблей привезли их по морю в эту Ласковую МИНОРНУЮ страну. Их СИние мундиры, как стая саранчи, покрыли ее поля, леса, города и деревни. Всюду были слышны крики. Горели костры и избы. Мычал угоняемый скот. И все это перебивал плач младенцев, отрываемых от матерей и приносимых в жертву Богу Зла ДИССОНАНСУ.

А тот летал над землей ЭОЛИИ на своем трехглавом драконе и радовался.

«Горе на земле — это радость в моей душе! Плач детей — мои цветы ЛЮГУБРЫ! Все прекрасно! Все, как надо! Пусть людишки убивают друг друга. Пусть уничтожают посевы. Чем больше зла они принесут друг другу, тем больше будут бояться и чтить меня, мои храмы. Пусть изводят все хорошее и доброе. И пусть в их сердцах останется одна пустота, пусть...»

Внезапно гениальная мысль возникла в его голове. «Как же это я раньше на додумался до этого? Это же здорово! Немедленно к РЕду!» — решил он и направил Дракошу в сторону МИКСОЛИДИИ.

Прилета ДИССОНАНСА никто не ожидал, и поэтому РЕд и АНна оказались застигнутыми врасплох. АНна стояла какая-то мятая, немытая, с непричесанными и свалявшимися волосами. Всем своим видом она производила неприятное и просто отталкивающее впечатление. Поэтому РЕд, глядя на жену, испугался: «Вдруг волшебника это разозлит и он сделает какую-нибудь гадость?»

Но возбужденный ДИССОНАНС не обратил внимания на внешний вид царицы никакого внимания.

— Как живете? Что нового? Началась ли учеба у близняшек? — стал он на ходу задавать вопросы.

— Да, да, конечно. Все, как вы сказали, господин, ответил РЕд. — Они уже неделю как находятся в самом низу подземелья, у полковника СОЛЬ учатся.

— Чему, интересно, их может научить солдафон? Кроме своих пыток, по-моему, он ничего не знает?

— Да, да. Вы, конечно, правы. Это так и есть. Полковник попытался было вместе с ХУдым УОТОМ преподать принцессам несколько уроков, но тут же бросил это занятие.

ДИССОНАНС недовольно прищурился:

— Так кто же их теперь учит?

— Извините, — вмешался в разговор НАМБЭ 7777, — я попросил, чтобы их воспитанием занялись мои ХЕДы. И правитель РЕд с этим согласился.

— Да, да, — поспешил подтвердить РЕд. — ХЕД N 401 отлично справляется с этим делом.

— И какие же уроки преподает этот ХЕД?

— Мы наметили целую программу воспитания: урок подлости, урок воровства, урок подслушивания и околпачивания, урок предательства и урок изобретательства.

ДИССОНАНС удивился:

— А это зачем? Неясно!

— Но это же творчество. Без творчества никак нельзя.

— И все это может преподать один ХЕД? — удивился ДИССОНАНС.

— Что вы, что вы! Конечно же нет. Мы тут советовались и решили, что в каждом ярусе королевства каждый из уроков будет вести свой ХЕД: у одинокого ЛЯва — N 345, у Великолепного ФАйна — ХЕД N 680, здесь, во дворце и я мог бы кое-что преподать, а внизу, у СИльвера — N 555, у полковника, как я уже говорил, N 401.

— Ну что ж, — сказал ДИССОНАНС и удовлетворенно почмокал, — я, пожалуй, доволен... НАМБЭ, мне бы хотелось поговорить с тобой наедине. На эту тему. Выйдите все отсюда! — приказал волшебник, обращаясь к РЕду и АНне.

Те, недовольные покинули комнату.

Когда за правителем захлопнулась дверь, ДИССОНАНС обратился к номеру 7777:

— Давай-ка, говори, что ты такое задумал? Мне кажется, ты неспроста предложил принцессам своих дружков. Не так ли?

ХЕД НАМБЭ сдвинул на лоб шляпу и молчал, угрюмо уставившись в пол.

— Что молчишь, рассказывай! Все равно ведь узнаю!

Но ХЕД упорствовал.

ДИССОНАНС закрыл глаза, и тут же на столе появилась огромная ваза с апельсинами.

— Давай, спроси свое ТЕЛЛо МИлое, пусть оно СКАЖЕТ тебе, что молчать не следует. А потом восстановишь свои силы этими апельсинами.

НАМБЭ покраснел:

— Не надо, господин, я и так расскажу. Вы же все равно узнаете. Понимаете, мы решили создать для людей Академию Пустяковых Наук — АПН. Такую Академию, которая существовала еще в древние времена. С ее помощью мы решили переделать людей и, загнав их железной рукой в счастье, превратить в таких же кукол, как мы.

— Так, так... И зачем это все понадобилось?

— Дело в том, что мы, ХЕДы, очень послушны. Что нам прикажут то мы и делаем. Лишь бы только у нас вода была да зубной порошок. Едим мы мало, спим тоже. Работаем много. У нас для этого даже своя заповедь есть: «Нам хлеба на надо, нам солнца не надо! Нам только работу давай!» Разве это неудобно? И управлять такими, и жить с ними — одно удовольствие.

— Ну, ну, продолжай.

ХЕД НАМБЭ 7777 задумался.

— А люди? У них все непредсказуемо. Сегодня хотят одно, завтра — другое. Одна морока. Вот мы и решили им помочь. Когда они станут похожими на кукол, тогда перестанут что-либо чувствовать.

НАМБЭ смолк, а ДИССОНАНС ехидно глянул на него: «Продолжай», — говорил его взгляд. — «Продолжай, не бойся.»

НАМБЭ медленно и шепотом произнес:

— Вот тогда-то мы захватим власть во всем мире, и наступит Новый Порядок. Новый Порядок, при котором все станут совершенно одинаковыми. Это будет очень красиво.

И НАМБЭ выжидательно и преданно глянул в глаза господина.

— Да-а-а! — как всегда протянул ДИССОНАНС, когда был доволен. Я считаю, что это очень умно с твоей стороны. У меня самого как раз такая мысль мелькнула недавно — вот я и прилетел встретиться с тобой. Ешь апельсины — заслужил. — И он протянул НАМБЭ самый большой плод.

В комнате запахло ароматом и свежестью.

— Кто же входит в состав вашей АПН? Надеюсь, ты сам?

— Себя я поберегу на будущее. У них есть свой президент и два вице-президента — это NN 214, 215 и 216. Они все и разрабатывают.

— И сами тоже учат кого-нибудь?

НАМБЭ усмехнулся:

— Нет, конечно. Для науки и ее оптимизации это совсем не обязательно. В ней каждый разбирается.

— А где же они работали раньше?

— На погодной станции. Погоду предсказывали. Врали безбожно.

— Так это же прекрасно! Значит у них должно получиться первоклассное ученье. Что надо! Пусть врут и дальше. Я люблю таких! Ну-ка, позови их сюда!

НАМБЭ открыл окно и изо всей силы пронзительно свистнул. Все ХЕДы поступали точно так же, желая позвать друг друга. Тут же из других окон появились шляпы.

— Что? Что надо, НАМБЭ?

— Срочно позовите N 214 — Кондака, N 215 — Бабана и N 216 Хрипку. Они, как всегда, совещаются в доме погодного бюро. Скажите, что сам властелин зовет их. Пусть срочно бегут сюда!

ХЕДы поспешили исполнять приказ, а НАМБЭ вернулся к столу и выразительно посмотрел на вазу с апельсинами.

— Можно, можно, бери! — милостиво разрешил ДИССОНАНС. — Ешь, сколько захочешь. А заодно скажи, почему вы дали этим ХЕДам такие странные имена. Насколько я знаю, у вас должны быть только номера и все.

— Да, да, конечно. Номера есть у всех ХЕДов, а вот имена не у каждого. Пока они только у избранных. Должны же они хоть чем-то отличаться от других?

— Зачем? Если вы сами говорите, что все должны быть равны?

— Как зачем? Ведь если избранный имеет, кроме номера еще и имя, наш правитель, КРАСНЫЙ РЕд, дает ему талончики на апельсины, и прочее. Деликатесы там всякие. А вот остальные... те у нас равны.

— И как? Они не обижаются на это?

— Да что вы! Конечно нет! Те, кто имеет имена, давно уже всех убедили, да и самих себя тоже, что они самые умные из голов. Что им необходимо лучше, чем другим питаться, что их надо охранять, что им надо прислуживать. А потом... Наш правитель РЕд очень умный — он не делает это напоказ, а все потихоньку. Апельсины и деликатесы мы получаем во дворе столовой, как диетпитание, у ГРАНКи, тоже нашего ХЕДа. И еще у «Ударницы» — кузницы, где куют подковы для КЕНа коня, который все МОЖЕТ. Поэтому никто ничего из простых ХЕДов и не подозревает.

«Вот и молодец!» — подумал ДИССОНАНС про РЕда.

— Я слышал, что когда-то в далекие времена таким же образом поступал ЯнМики. Он первый, по-моему, это было в ИОНИИ, придумал такие талончики для придворных ослов? И все остальные ослы вроде бы это преспокойно терпели? Так ведь?

— Я не в курсе, но изобретение ЯнМики действительно идеальное, и для ослов, и для ХЕДов.

Тут в дверь тихонько постучали.

ДИССОНАНС небрежно махнул рукой.

— Пусть войдут.

— Входите! — крикнул НАМБЭ.

В дверях появились три представительных и осанистых ХЕДа.

— Ты кто? — обратился ДИССОНАНС к самому полному ХЕДу N 214.

— ХЕД Кондак, — почти отрапортовал ХЕД N 214, — Президент АПН.

— А ты? — обратился волшебник к следующему.

— Я Ба-ба-б-ана — ви-ице-президе-е-ент АПН, — заикаясь, произнес второй ХЕД.

ДИССОНАНС перевел взгляд на третьего.

— Ну, а ты? Тоже вице-президент?

— Да, да, я Хрипка, — прохрипел третий.

— Та-а-к, значит, это вы придумали прекрасный способ развалить все государство и превратить людей в кукол?

ХЕДы переглянулись, но, уловив поощрительные нотки в голосе волшебника, радостно закивали:

— Мы, мы! Конечно, мы! Мы на эту тему написали уже множество книг, программ и диссертаций. И нам кажется, мы довольно быстро сможем развалить все людское. Наш лозунг: «Как все!» должен принести прекрасные плоды, ваше злодейство.

— Ну что ж, продолжайте в том же духе. Вы мне нравитесь. Возьмите апельсины. Я думаю и вы, и я их заслужили. Как и свои талончики. Не так ли?

И ДИССОНАНС рассмеялся. ХЕДы из АПН покорно склонили головы.

— Я, пожалуй, подошлю вам еще пару кукол, назовем их Модеста и Демча. Эти ХЕДы помогут вам развалить всю человеческую культуру. Это ведь тоже очень важно. Когда я слышу слово «культура», то хватаюсь за топор. Так что возьмите их себе, понадобятся. А потом, они в совершенстве владеют теми науками, о которых тут шла речь. Они и пустозвоны отменные, и подхалимы, и подлецы большие, и взяточники, и прочая дрянь. ХЕД Демча, например, еще в химической академии изобрел волшебный дым, нанюхавшись которого, людишки буквально впитывают в себя все гадости на свете. Этот Демча под видом человека много лет работал во ФРИГИИ Министром Культуры и ухитрился за это время всю ее развалить до основания. А затем... Хотел построить новую, бескультурную. Ту, которую разработала его знакомая ткачиха Фуца и ее любимица Зеленая Корова. Но я решил передать его вам. Вот так-то! Действуйте!.. А теперь идите, приступайте к своим делам. И позовите РЕда.

— Ну, что скажешь, — обратился ДИССОНАНС к правителю.

— Может, тебе что-нибудь надо? Проси. У меня хорошее настроение. Ты видел, какого я Дракошу изобрел?

— О, ваше злодейство! Дракон у вас просто великолепен! Такого даже представить трудно. И как это вы могли создать такого?

ДИССОНАНС поглядел на КРАСНОГО РЕда свысока и усмехнулся: «Волшебство — оно, батенька, всесильно! Вот так!»

— Ваше злодейство, так, может, оно и мне поможет? Понимаете, чтобы мои дочурки не разбежались, когда они превращаются в этих.., — он показал движение змеи, — и с ними не случилось бы никакой беды, я приказал завалить все дороги, ведущие в горы, камнями и битым стеклом. А для прохода ХЕДы вырыли специальные туннели. Но вот как теперь сделать так, чтобы и ходы в туннелях были неприступными, — я не знаю. Ведь РЕгина и РЕмина такие непослушные!

— О, это пустяки. Пойдем, посмотрим.

РЕд повел ДИССОНАНСА во двор, к конюшне, гда стоял его КЕН.

— Вот, это здесь. КЕН — он все МОЖЕТ. Он может и бегать быстро, и сторожить входы в туннели. Но вся беда в том, что для девочек КЕН не помеха. Он слушается их беспрекословно. Поэтому и не знаю, что делать.

— Так, так, — сказал ДИССОНАНС, — давай мы состряпаем следующее, — ДИССОНАНС хитро прищурился. — Перед тоннелем в нижние ярусы установим большую дверь и рядом с ней на цепь посадим огромную собаку ДОга. Перед входом же в верхние ярусы положим, — ДИССОНАНС задумался, — сонные МИны. Тогда любой, кто на них наступит, тут же заснет и, конечно же, никуда не пройдет и не проедет. А ДОг разорвет любого на куски.

— О, господи! Он и наших дочек по ошибке разорвать может!

ДИССОНАНС опять задумался.

— Тут ты прав... Ладно, пусть этот ДОг не разрывает на куски, пусть только заворачивает всех в сети. Этого вполне достаточно. Так?

Конец первой части

Сказочная история про фею ФАю и её непутёвого сына СИдора 

Маленький, затерянный где-то на окраине страны МАЖОРНОЙ МИКСОЛИДИИ городок ещё не проснулся. Ещё не потревожили его улиц многочисленные животные, которых каждое утро собирал пастух. Ещё не везли на базар свой товар зеленщики, ремесленники, рыбаки и мясники. А главное, ещё не встали со своих тёплых постелек неугомонные Восьмы и Восьмушки (мальчики и девочки), обычно наполнявшие своим щебетом все уголки этого мирного городка.

Даже птицы ещё не вылетели из своих гнёзд и не принялись за работу — поиск мошек и червяков для своего потомства.

Солнце тоже, видно, раздумывало: вставать ли ему или ещё немного понежиться в мягкой белой постели из огромных кучевых облаков.

Природа, казалось, застыла в оцепенении, в ожидании каждодневного чуда — рассвета...

«Нет, видимо, всё же пора», — решило солнце. Оно потянулось, скинуло с себя лёгкое одеяло и осторожно, одним лишь глазом, бросило взгляд на землю... Сначала маленькая, а потом всё расширяющаяся волна ярко-малинового света брызнула с неба, упала на вершины снежных гор, зажгла их шапки лиловым сиянием, скользнула по вершинам деревьев, моментально перекрасив их сиренево-чёрную листву в рыже-коричневую, добежала до крыш домов и, отсвечиваясь от их золотых покрытий сотнями искр, упала в озеро.

Вода его, точно живая от прикосновения, зашевелилась, покрылась мелкой рябью, потом опять застыла и, наконец, словно поняв, что произошло, радостно засверкала мириадами драгоценных рубинов.

Солнце засияло сильней и выплеснуло розовую, а потом и оранжевую волну. Они долетели до земли, и та засветилась ярко-зелёными изумрудами, голубыми сапфирами и жёлтыми топазами. Воздух, казалось, тихо зазвенел серебром. И от этого звона запели птицы, из кустов прислушиваясь, выскочил заяц и громко-громко закричали петухи. Всё ожило.

Жизнь проснулась.

Она, как и солнце, волнами прокатилась из одного конца городка в другой и наконец достигла маленького тёмно-красного кирпичного дома, у входа в который над дверью висел небольшой белый флаг с красным крестом. Это было жилище всем известного ДОброго ДОмашнего ДОктора ЦЕзаря.

Первой проснулась ЛЯсточка Алиса — любимая помощница ДОктора. Она почистила пёрышки, поправила у себя на головке причёску и белую повязку с таким же, как и на флаге, красным крестом и, подлетев к окну, осторожно запела:

Услыхав эту песню, дочь ДОброго ДОктора ЦЕзаря прекрасная ФАя выглянула в окно.

— Алиса, милая, доброе утро. Ты, как всегда, проснулась первой? Лети ко мне!

ЛЯсточка Алиса, радостно взвизгнув, уселась на протянутую руку ФАи и нежно пощекотала её пёрышками.

— Буди, буди, ФАиночка, нашего ДОброго ДОктора ЦЕзаря. Ведь сейчас к нему начнут приходить пациенты и их надо будет лечить. А он, как обычно, опять может не успеть позавтракать. Да и ЦЫплят своих не покормит... А я пока слетаю в кабинет и помогу разобрать необходимые инструменты, разложу лекарства.

И она вылетела в окно.

Прекрасная ФАя мигом оделась и, тихонько подойдя к двери, ведущей в спальню отца, осторожно постучала.

— Папочка, дорогой мой! Доброе утро! Проснись!

Раздался лёгкий шум, и на пороге показался ДОродный мужчина средних лет. На ДОбром лице его играла ДОвольная улыбка. Это и был ДОмашний ДОктор ЦЕзарь (все называли его ДОмашним потому, что он лечил больных прямо у себя ДОма).

— Ох! Какая сегодня прекрасная погода! Что за солнце — просто прелесть. А который час?

— Уже шесть утра, тебе пора завтракать.

— Нет, нет. С завтраком подождём. Пойдём покормим моих любимых ЦЫплят, ведь они, наверное, тоже проголодались.

И ДОбрый ДОктор ЦЕзарь вместе с ФАей отправился на задний двор. Там было установлено множество клеток, куда на вечер загоняли любимых ДОктором ЦЫплят (дело в том, что ДОктор ЦЕзарь ничего не мог употреблять в пищу, кроме нежного мяса ЦЫплёнка. Причём, ел он только жареных ЦЫплят и всегда Целиком).

— Ну, родненькие мои, соскучились по травке? — приговаривал ДОбрый ДОктор, открывая клетки одну за другой. — Ступайте, погуляйте на солнышке — вам это на пользу, болеть не будете.

Выпустив всех ЦЫплят, ДОктор ЦЕзарь и ФАя стали раскидывать по траве просо и овёс.

— Ешьте, ешьте, — напевала ФАя. — Радуйтесь солнцу, радуйтесь жизни. Повезло вам — вы живёте в солнечной МАЖОРНОЙ стране. А вот в тёмных МИНОРНЫХ странах, где небо всегда затянуто облаками и тёмными тучами, вы не смогли бы видеть столь яркой изумрудной зелени, не смогли бы любоваться таким обилием прекрасных цветов. Радуйтесь, птицы, и славьте Солнце.

ДОвольный ДОбрый ДОктор ЦЕзарь, потирая руки, пошёл умываться, а ФАя принялась чистить клетки.

Потом они вместе позавтракали и ДОктор поспешил в кабинет готовиться к приезду посетителей... Те не заставили себя долго ждать.

Через несколько минут к прекрасной ФАе подлетела ЛЯсточка Алиса:

— Ну вот, пока я ДОктору не нужна. Можно и мне позавтракать. ФАиночка, пошли вместе?

Фая улыбнулась — ЛЯсточка Алиса каждый день задавала ей этот, всегда один и тот же вопрос, прекрасно зная, что ФАя, конечно же, не откажется отведать любимые лакомства.

Она весело засмеялась и, схватив небольшую лестницу, побежала в сад, где росли ананасы, абрикосы и апельсины (ЛЯсточка Алиса питалась только ими, в отличие от других ЛЯсточек, полностью игнорируя комаров и мошек).

Они долго гуляли по саду, отыскивая самые лучшие и сочные плоды. Потом, вдоволь отведав всего понемногу, ФАя вернулась в дом.

Так мирно день ото дня текла жизнь в ДОме ДОброго ДОктора ЦЕзаря...

Но однажды произошло событие, резко нарушившее это счастливое течение жизни.

В один из ветреных дней небо над МАЖОРНОЙ МИКСОЛИДИЕЙ вдруг стало затягиваться тучами. Огромные фиолетовые тучи наступали со всех сторон, стараясь скрыть яркое солнце. Но солнце, широко улыбаясь, легко и как бы шутя, отгоняло их в сторону соседней МИНОРНОЙ ЭОЛИИ.

Яростный Ветер снова собирал тучи и вновь огромным фиолетовым покрывалом пытался накрыть светило... Но вновь тучи отступали.

И вдруг этот своеобразный бой замер. На фоне тёмных туч показалось необычное чудовище с огромными чёрными крыльями и тремя головами. На его спине сидел совсем ещё молодой человек с горящими как уголья глазами и курчавыми чёрными волосами. Он с нескрываемым интересом смотрел на раскинувшийся внизу прекрасный город.

— Хм! Надо же. И тут живут людишки. Крыши золотые себе понаделали. Надо, пожалуй, присмотреться к ним поближе: уж больно они тут счастливы, а это нехорошо, — думал ДИССОНАНС, направляя полёт Дракона прямо к ДОму ДОброго ДОктора ЦЕзаря.

И тут... его взору предстала прекрасная девушка. Она стояла под раскидистым абрикосовым деревом и с интересом наблюдала за полётом Дракона.

ДИССОНАНС подлетел ближе к белокурому созданию и приземлился рядом. Но, к его удивлению, девушка не убежала, а всё ещё стояла и смотрела на него улыбаясь. Чистые голубые глаза её изливали столько света, что ДИССОНАНС невольно зажмурился.

— Здравствуйте, — сказала ФАя. — Вы к нам? Заболели? Или заболел ваш чудесный конь?

— Кто это конь? Я? — Дракон злобно сверкнул всеми глазами и потянул было к девушке когтистую лапу. Но ДИССОНАНС лёгким движением ноги заставил его успокоиться.

— Нет, мы с моим другом никогда не болеем.

— Странно. А почему у вашего коня такой посиневший хвост?

Дракон чуть было не зарычал от злости. «Это уж слишком. Ей не нравится мой чудесный хвост», — подумал он. И он вновь сжал когти.

— Это я ему такой придумал, — отвечал ДИССОНАНС, к своему собственному удивлению, каким-то ласковым голосом.

— Вы? — не поверило ангельское создание и тряхнуло своими шёлковыми волосами. — Этого не может быть. Вы волшебник?

— Да, — просто ответил ДИССОНАНС.

— И вы всё умеете и можете?

ДИССОНАНС удивлялся всё больше и больше. Это нежное хрупкое создание вместо того, чтобы трепетать перед мощью и силой его волшебства, вместо того, чтобы трястись от страха, глядя на Дракона, спокойно расспрашивало о его возможностях. Но он не злился. Наоборот, его влекло к этой девушке.

— Да, — ответил ДИССОНАНС и первый раз в жизни покраснел. — Девушка, — прошептал он, — а как вас зовут?

— ФАя, — сказала девушка и протянула руку.

— А я — ДИССОНАНС, — ответил волшебник и, к своему удивлению, опустился перед ФАей на колени.

«Тьфу, гадость какая! Кошмар!» — подумал про себя Дракоша и, взвыв от злости, отвернулся.

ФАя посмотрела на ДИССОНАНСа. — Что это? Вы на коленях? Вам плохо?

«Действительно. Что это со мной происходит?» — мелькнула мысль у ДИССОНАНСа. И он ужаснулся: «Неужели я влюбился?»

— Ничего, — пересилил он себя. — Это я так... Вы здесь живете?

— Да. Вместе с папой и Алисой.

— А это кто такая?

— Наша ЛЯсточка.

«Тьфу! Гадость какая!» — подумал ДИССОНАНС... — И всё?

— Да.

— А что делает ваш папа? Кто он?

— ДОктор. А ЛЯсточка Алиса ему помогает.

«Это ж надо! К каким добреньким попал. Даже тошнит. А ведь она красивая — вот в чем беда. И я даже не прочь взять её к себе в замок.

— ФАя, — обратился он к ней, — вы мне нравитесь, и я хотел бы взять вас хозяйкой в свой замок. Вы согласны?

— Как это? Бросить папу, Алису? Зачем? Ведь я вас не люблю.

— Полюбите, — уверенно сказал ДИССОНАНС. — Я помогу вам в этом.

— Ах, не надо. Ведь это будет насилием. А с насилием семейного счастья не бывает.

ДИССОНАНС криво улыбнулся:

— Зачем насилие? Вы полюбите меня и так. Я сделаю вас Царицей Мира. Перед вами будут склонять головы цари и короли всех королевств на свете. Перед вашими портретами будут молиться на коленях тысячи и миллионы. Все люди будут желать удостоиться одной лишь вашей улыбки. Но главное... Главное, я дам вам Власть. Вы будете владеть всем. Всем, что есть на земле, под землей, в воде и на небе. Я покажу вам чудесные замки из облаков и туч, морские просторы и звезды, какими их не видел ни один человек на земле. Вы будете иметь всё. Всё, что только пожелаете!

Глаза ДИССОНАНСА, пока он говорил, сверкали адским пламенем. В них отражались все страсти и чувства, бушующие в этом бывшем человеке.

А ФАя улыбалась, слушая эти бредовые, как ей казалось, речи. «Наверное, он один из сумасшедших, которые так часто посещают моего отца. Они ещё и не такое выдумывают.»

— Ну, что ты скажешь?

— Я?

ФАя сделала вид, что очень серьезно обдумывает его предложение, а сама обдумывала, как бы аккуратно завести ДИССОНАНСА в дом.

И тут из окна кабинета ДОктора ЦЕзаря вылетела ЛЯсточка Алиса. Увидав её, ДИССОНАНС непроизвольно заскрежетал зубами: ведь он ненавидел зверей и птиц, и те платили ему тем же. Отвращение и злость огромной волной всколыхнулись в его душе, овладели всеми клетками его существа. Он схватил за хвост своего дракона и пребольно дёрнул его со всей силой, вымещая свою злость на первом попавшемся живом существе.

Дракоша взвыл тремя глотками. От этого рёва задрожала земля и, как град, с деревьев посыпались абрикосы, апельсины, а с кустов упали ананасы. От страха ЛЯсточка Алиса пулей метнулась в первую попавшуюся щель.

— Господи, что вы такое делаете? — в ужасе закричала ФАя.

— Зачем вы обидели вашу лошадку?

Она не успела договорить, как Дракоша подскочил на своих мощных лапах, расправил чёрные крылья и, изрыгнув сноп искр на сад, завопил:

— Ну это уж слишком! Опять эта дрянная девчонка обзывается! А ты, хозяин, молчишь. Как хочешь, а я полетел отсюда!

ДИССОНАНС, казалось, не слышал этих слов. Он подхватил на руки падающую без чувств ФАю и поцеловал её в губы.

От этого поцелуя дрожь прошла по телу несчастной и она пришла в себя.

— Боже, что вы натворили, — еле прошептала она. — Алиса умрёт без апельсинов и абрикосов. Вы убили её... — И ФАя разрыдалась.

ДИССОНАНС не мог этого стерпеть. Слёзы подступили к его горлу, ему стало так жалко беззащитную девушку, что в первый раз в жизни он пожалел о совершённом зле... Тихим и нежным голосом он стал успокаивать ФАю.

— Не плачь, дитя. Ничего страшного и непоправимого не случилось. Не умрёт твоя птица.

Он осторожно опустил ФАю на шёлковую траву, посмотрел на небо и укоризненно погрозил Дракону пальцем. Потом закрыл глаза...

Вспыхнул фиолетовый огонь и на месте маленького садика у дома ДОктора ЦЕзаря раскинулся чудесный райский сад необыкновенной красоты.

В небе раздался душераздирающий крик:

— Он рехнулся! Ужас! Он сделал доброе дело! Тьфу, какая тряпка! И всё из-за бабы! Будь она проклята!

И Дракон, лихорадочно замахав крыльями, с шумом и свистом стремительно полетел в направлении гор, сжигая всё, что попадалось ему на пути.

— Ну как? Ты довольна, моя царица? — и ДИССОНАНС помог ФАе подняться.

— Да. Это красиво. Спасибо.

— Фу! — не выдержал ДИССОНАНС. — Только не говори этих слов. Я терпеть их не могу.

— Но ведь ты сделал доброе дело.

ДИССОНАНСА передёрнуло. Он был в ужасе от того, что произошло.

— Я никогда, слышишь, никогда не делаю добрых дел! Это было только из-за тебя! Но я готов сделать ещё что-нибудь, если прикажешь и если ты будешь моей женой.

ФАя с ужасом глядела на исказившееся от злобы и страдания лицо ДИССОНАНСА, когда он произносил эти слова. И мысли быстрой птицей мелькали в её голове:

«Какой он злой, какой гадкий. Как можно любить его? Нет. Я не могу ему уступить.»

— Нет, — сказала она, — этого никогда не будет.

— Как?! — вскричал ДИССОНАНС. — Ты меня отвергаешь? Ты?... Смертный человек... Да я...

Но он замолчал. Любовь крепко держала его раненое сердце и не отпускало его.

— Ты подумай ещё. Я приду к тебе позже, — сказал он уже тихим голосом и погладил ФАю по голове.

Точно ожог опалил всё её существо. ФАя вскрикнула, вцепилась руками в свои белокурые волосы и, будто желая вырвать их, стала трепать.

— Нет! Нет! Не будет этого! Лучше я умру, чем стану твоей! Никогда!

Долго ещё слышались эти её слова, когда она, трепеща от отвращения и ужаса, убегала в дом.

Несчастный ДИССОНАНС, больше не оглядываясь, медленно пошёл через сад, который только что здесь возник благодаря его могуществу.

Удручённый ДИССОНАНС долго шёл, не разбирая дороги, не глядя себе под ноги. Он очнулся только у берега небольшой речушки.

«Что это со мной творится? Что за наваждение? Как могло случиться, что эта белокурая девчонка отняла у меня разум? И я ведь действительно влюбился в неё. Жить без неё не могу».

Он постоял, потом зажмурил глаза. И в тот же миг очутился в пещере Дракоши.

— Здрасьте, пожалуйста! Появился! — зашипел Дракон. — Наконец-то! А я уж думал эта девчонка совсем тебя не отпустит. Ну... рассказывай!

— Чего рассказывать?

— Как это чего? Как до такой жизни докатился.

— Сам не знаю.

— То-то же. А мы знаем, — заспорили сразу три головы. — Мы тут без тебя посоветовались друг с другом и пришли к выводу: во всём проклятое Тремоло виновато. Эти ягодки... Пока ты их ел и тебя трясло от них — всё ещё было ничего. Но вот, как только ты решил колоться иголками — смотри, к чему это привело. Добрые дела задумал делать. Жуть! Это плохо кончится. Плохо. Очень. Совсем можешь испортиться и не заметишь как.

— Но что же мне делать? Ведь я люблю её!

— Ну и что? А она?

— Она нет, — и ДИССОНАНС тяжко вздохнул.

— Вздор! — взревел Дракон. — Заставь!

— Не могу. Сил не хватает.

— А ты попробуй.

ДИССОНАНС закрыл глаза...

— Нет, не могу. Хоть убей меня.

— Тьфу! Вот ещё, — презрительно сплюнул Дракон. — Тряпка ты. Из-за бабы силу потерял. Докатился. Силу свою волшебную применить не можешь.

Дракон на минуту смолк.

ДИССОНАНС, тупо уставившись в потолок пещеры, тоже молчал. Дракон жалобно смотрел в сторону хозяина... Вдруг левая голова его хитро подмигнула правой, та средней, и Дракон подпрыгнул.

— Придумал! Ура! Придумал!

От неожиданности ДИССОНАНС чуть не упал. Сердце бешено колотилось.

— Что у тебя ещё? Опять какую-нибудь гадость высидел.

— Что за вопрос, — рассмеялся Дракоша. — Конечно, да. Непременно гадость.

При слове «гадость» что-то тёплое шевельнулось в душе волшебника и уже не уходило из неё. Он с любопытством смотрел на Дракошу — дело рук своих — и чувствовал, как оживает.

— Ну, говори, что придумал.

Дракоша мигнул уже тремя глазами сразу: «Мы её обманем!»

— Как это? Она же меня всё равно не полюбит.

— Полюбит, полюбит. Ещё как. Ты должен стать птицей.

— Только этого не хватало! — возмутился ДИССОНАНС. — Ты же знаешь, я их терпеть не могу. Может прикажешь ещё в ворону превратиться?

— А что? Может, и в ворону... Но всё же... — Дракоша задумался. — Пожалуй, лучше в сокола. Люди почему-то любят эту птицу.

— Ну и что дальше?

— А дальше... — И Дракоша поведал свой план.

На следующий день, потрясённая всем случившимся, ФАя не выходила из дому — ДОктор ЦЕзарь категорически запретил ей это.

Она смотрела в окно на видневшиеся вдали горы и тяжело вздыхала: «По-моему, обидела я вчера этого волшебника. Надо было как-то помягче... Вон ведь какой сад создал. Такая прелесть! Птицы, бабочки, мотыльки — все слетелись в него. Красота-то какая! Радуются как! Нектар пьют и поют. И Солнце... Солнце светит по-особому в этом саду... А я... Я сижу здесь и шагу не могу ступить — отец не разрешает.»

Вдруг среди ясного неба раздался гром, и ФАя увидела, как над горами появились очертания вчерашнего Дракона. Его полёт был очень странным, как-будто змей за кем-то гнался.

Но, сколько ФАя не всматривалась, ничего не было видно. Только когда страшилище подлетело ближе, ФАя увидела, что оно охотится за Соколом... Несчастная птица пыталась улететь от чудовища, но ей это никак не удавалось. Дракон, словно играя с ней в кошки-мышки, то нагонял Сокола, то отставал от него. Иногда казалось: вот-вот страшные пасти схватят храбрую птицу. Но Сокол, сделав один из своих немыслимых пируэтов, непонятно каким образом неожиданно оказывался у Дракона со стороны хвоста.

Разъярённое чудовище от злости извергало клубы дыма и, неистово размахивая хвостом с ДВУМЯ страшными колючками (чем-то похожими на колючки ядовитых СЕКУНД), пыталось перегнать Сокола вперёд. Но тот упорно держался сзади.

Тогда Дракон тяжело разворачивался в противоположную сторону, пытаясь поймать храбреца, и Сокол вновь летел вперёд.

Наконец, прямо над домом Сокол, спикировав, неожиданно ринулся вниз.

Разъярённое чудовище, напрягшись изо всей силы, вытянуло лапы и попыталось достать его, но не успело — Сокол упал прямо в трубу дымохода.

Дракон, обдавая дом жаром, окутал его клубами пара, сквозь который ничего не было видно. Когда же они рассеялись, ФАя обнаружила, что он летит уже далеко от дома.

ФАя бросилась в свою спальню, куда уходила труба дымохода. Подскочила к камину и увидела тяжело раненую птицу (Дракон все-таки успел зацепить её своими страшными когтями).

ФАя нагнулась и попыталась взять Сокола в руки. Но тот, с трудом взмахивая одним крылом, отпрянул в сторону. Так они гонялись минуты две-три, пока вконец обессиленная птица, склонив голову, не застыла в неподвижности.

Девушка нежно взяла Сокола на руки и понесла к отцу в кабинет.

ДОктор ЦЕзарь, как будто ничего не происходило, преспокойно лечил зуб пациенту, предварительно усыпив его ударом наркозирующего молотка по голове. Увлекшись работой, он не слышал ни прилёта Дракона, ни шума битвы, происходившей над крышей его дома.

— Папа! Папочка! — вскричала ФАя. — Смотри, какая птица! Её ранили. Она, по-моему, умирает. — И ФАя протянула Сокола ЦЕзарю.

Птица еле-еле дышала.

ДОбрый ДОктор ЦЕзарь с удивлением посмотрел на Сокола.

— Это откуда?

— Ой, папочка, не расспрашивай, пожалуйста, — взмолилась ФАя. — Он же умирает. Спаси его!

Только тут до всегда медлительного ДОктора дошли её слова. Он протянул руки и взял раненого Сокола. Крыло птицы еле держалось на одном сухожилии.

— Ох ты, батюшки! — вздохнул ЦЕзарь. — Да кто ж его так? Ну, ничего, ничего. Сейчас мы это дело поправим. Сейчас зашьем.

Он подошёл к столу, повозился с лекарствами и, сделав компресс, приложил его к крылу птицы.

В этом время пациент ДОктора, которому тот только что лечил зуб, стал приходить в себя.

— ФАя! А, ну-ка, подержи своего гостя. Я мигом, — сказал ДОктор дочери, протягивая птицу. Он подошёл к большому деревянному наркозирующему молотку, обитому мягкой кожей, и, взмахнув им, резко опустил его на голову пациента. Тот, крякнув, сразу обмяк.

— Ну вот, — облегчённо вздохнул ДОктор, — теперь придёт в себя не скоро. Давай птицу. И заодно вон ту тонкую жилу и иглу... А где Алиса? Я её что-то не вижу.

— Папочка, когда я входила сюда с Соколом, она вылетела в окно и больше не показывалась.

— Вот-вот, — заворчал ДОктор. — Когда требуется её помощь — вечно исчезает... Давай иглу. Ты поможешь. Смотри...

Через несколько минут операция была закончена, и ФАя бережно несла птицу опять к себе в комнату. Она положила Сокола на кровать и стала ласково гладить его по перьям.

То ли от ласки девушки, то ли от лекарства Сокол закрыл глаза и заснул. А через некоторое время заснула и ФАя.

И приснился сон прекрасной ФАе. Стоит она в чудесном саду, а перед ней на коленях не злой ДИССОНАНС, а такой же, как она, белокурый голубоглазый Принц. Его серебряные одежды переливаются нежным светом и бросают блики на цветы. От этого они становятся ещё ярче и, как бы танцуя, раскачиваются из стороны в сторону.

— Кто ты? — спрашивает ФАя юношу.

Тот поднимает глаза и, глядя в лицо прекрасной девушке, тихо отвечает:

— Я твой Сокол. Меня заколдовал злой ДИССОНАНС и превратил в птицу, которую отдал как игрушку своему противному Дракону. Но я улетел от него и вот появился у тебя.

— Как я могу помочь тебе? Что для этого надо сделать?

— Помочь мне никто не может. Ведь на целом свете не найдётся девушки, которая полюбит птицу и согласится выйти за неё замуж. Вот поэтому я обречён до конца дней своих жить в одиночестве. Чары ДИССОНАНСА никогда не исчезнут. — И юноша горько заплакал.

ФАе стало жалко Принца, она тоже заплакала и побежала. Она бежала всё быстрей и быстрей, задыхалась, но бежала всё дальше и дальше. И... проснулась.

Взгляд её упал на Сокола.

Птица сидела рядом с её плечом и смотрела девушке прямо в глаза.

ФАя, не отдавая себе отчёта, протянула руку к Соколу, поднесла его к своему лицу и поцеловала прямо в голову...

Тут вся комната озарилась фиолетовым светом, и на месте птицы оказался тот самый Принц, которого она видела во сне.

— Кто ты? — спросила ФАя юношу.

Принц, глядя в глаза прекрасной девушке, тихо ответил:

— Я тот, кого ты видела во сне. Я твой Сокол. Меня заколдовали ...

Пролетело несколько месяцев. ДОктор ЦЕзарь с удивлением стал замечать, что его прекрасная дочь резко изменилась. Она стала толстеть. Обеспокоенный этим, он однажды пришёл к ФАе и начал разговор:

— Доченька, что случилось? Почему ты стала какой-то странной? Ты плохо ешь, всё время просишь нарвать апельсинов позеленее. ЛЯсточка Алиса жалуется: ей надоело каждую минуту летать в сад.

— Папа, — прошептала ФАя и заплакала.

Тут она и рассказала ДОброму ДОктору ЦЕзарю свою тайну. Рассказала она ему и о том, что Сокол всё чаще и чаще стал покидать дом и улетать в горы.

— Вот и сейчас его нет. Мне кажется, он разлюбил меня. Да и есть от чего. Посмотри, какая я стала некрасивая. Пополнела, обрюзгла. Цвет лица изменился. Разве таких любят?

— Что ты, доченька, — ласково проговорил ЦЕзарь. — Именно таких и любят больше всего на свете. Ведь ты скоро станешь матерью и подаришь мне чудесных внуков, а твоему Соколу детей. Увидишь — всё будет хорошо.

— Ох, если бы это было так, — сказала ФАя и стала глядеть в окно.

Перехватив её взгляд, ДОктор ласково произнёс:

— Не скучай. Прилетит он. Прилетит обязательно. И чары с него спадут. Это произойдёт когда-нибудь. Ведь может же он принимать свой настоящий облик — значит не совсем заколдовал его ДИССОНАНС.

ДОктор встал, поправил свой халат и опять пошёл работать. А ФАя всё смотрела и смотрела на видневшиеся вдали горы и ждала своего мужа.

«Вот уже два дня не появляется Сокол. А вдруг егоподстрелили? — мелькали тяжёлые мысли. — Как я буду тогда жить без него?»

Тут напротив окна на ветку абрикосового дерева села ЛЯсточка Алиса.

ФАя с благодарностью посмотрела на свою подружку:

— Это ты, Алиса? Хоть ты вспомнила обо мне. Лети в комнату, поговорим...

— Нет, — заверещала Алиса. — Не хочу лететь к тебе. Ты меня предала.

— Как это?

— А как предают друзей? Не замечают их — и всё. Отдают своё время, мысли, чувства другому.

И ЛЯсточка Алиса обидчиво отвернула голову.

— Я вот, например, тоже могла бы давно выйти замуж и улететь из вашего дома. А ведь нет. Ни на кого вас не сменяла. И всё потому, что люблю и ДОктора, и тебя. И не предаю вас. А ты...

— Но он же муж мне! Он такой красивый, такой красивый!

— Краси-и-ивый! — передразнила ЛЯсточка. — Красивый, а злой. Не помнишь разве, как совсем недавно, когда он прилетел с гор и, думая, что ты его не видишь, набросился на меня, чуть не разодрал? Но, слава богу, ты дни и ночи смотришь в окно и поэтому пресекла его злые намерения. А так — погибла бы я и всё... Уж кто-кто, а я чувствую его зло.

— Глупости ты говоришь, Алиса. Он не мог этого сделать. Тебе показалось.

— Да уж, показалось! Вон и наш новый жилец, МИшка Егор, это тоже чувствует. Всего неделю живёт в нашем доме, а всё понимает.

— Что же, интересно, он может понять?

— А то, что ты несчастна. Боишься, что тебя Сокол бросит.

— Это МИшка так говорит?

— А то кто же. Он зверь хороший, добрый. Поэтому зло, как я, чувствует. Он, как и я, не любит твоего мужа.

— Ну и ладно, — грустно проговорила ФАя, — зато я его люблю и буду любить всю жизнь. Вот так!

И она обиженно отвернулась.

— Люби, люби, — продолжала Алиса. — Когда всех друзей потеряешь, тогда может быть поймёшь, что не права.

— А вот и права! Права! — радостно закричала ФАя и весело засмеялась. — Смотри! Он летит! Летит!

ЛЯсточка обернулась в сторону гор и увидела летящего Сокола.

— Да уж! Летит, конечно. Ну, ладно, и я полечу к себе. От греха подальше.

Сокол стремглав влетел в комнату, сел на плечо к ФАе.

Та радостно вскрикнула и, обняв птицу, поцеловала её в голову.

И тут случилось такое, отчего ФАя моментально упала в обморок: Сокол превратился... в ДИССОНАНСА.

Когда ФАя открыла глаза, то увидела стоящего над ней волшебника, брызгающего на неё водой.

— Где я? — произнесла ФАя.

— Как где, дорогая? Конечно, дома.

— А почему вы здесь?

— Где же мне быть? Твой дом давно стал моим.

— Что это вы говорите? Как смеете? Вот придёт муж, он прогонит вас.

ДИССОНАНС как-то нехорошо рассмеялся: — Муж? А кто же, по-твоему, я? Смотри... — И он открыл ворот рубашки.

На его шее висел медальон, который ФАя подарила Соколу.

— Так это ты? — еле слышно прошептала ФАя. — Как ты мог?

— А вот так, — вновь криво улыбаясь сказал ДИССОНАНС и зажмурил глаза.

Перед взором ФАи предстал её белокурый Принц.

ФАя глазам своим не поверила. Она приподнялась на цыпочки, потрогала белокурые волосы Принца и вновь стала падать.

Но Принц, в мгновенье ока опять принявший свой настоящий облик, подхватил её и на руках отнёс на кровать.

— Ладно, дорогая, хватит падать. Тебе вредно — ведь ты будущая мать, и я не хочу, чтобы ты нанесла вред моим сыновьям.

— Каким сыновьям, Боже?

— Тем, которых ты носишь под сердцем.

— Но ведь это не ты?..

— Я. Я... Не волнуйся. Я их отец и твой бывший муж. Именно поэтому я и прилетел к тебе сегодня. Хочу отблагодарить за то, что станешь матерью моих детей.

— Господи! Смилуйся надо мной, — плакала ФАя. — За что всё это?

ДИССОНАНС холодно оглядел бывшую подругу: — Не плачь, дитя. Лучше слушай и запоминай: «Сейчас ты уснёшь, и почти всё, что с тобой было, забудешь. Забудешь навсегда. Забудет обо всём и твой отец... Потом ты станешь матерью, и у тебя родятся два сына: один черноволосый, другой рыжеватый. Они будут жить долго, если будут вдвоём, до тех пор, пока кто-нибудь один из них не умрёт. Ты это запомни и передай им, когда вырастут.

— А я? Что будет со мной? Ведь ты же любишь меня!

— Нет... Любил — это будет правильнее. А сейчас... Посмотри. — ДИССОНАНС указал на зеркало. — Посмотри на себя, на что ты похожа. Ты же некрасивая. И я тебя больше не люблю... Но я тебя не забуду. Ты станешь волшебницей, Феей. Только знай одно: если будешь употреблять своё волшебство во имя зла, ты будешь оставаться молодой и сила твоя будет возрастать, ну, а если во имя добра, то, уж прости, волшебство твоё ослабеет и может совсем исчезнуть... Но это произойдёт не раньше, чем подрастут дети, ибо последний запас волшебной силы ты передашь тому, из них кто будет крепче и сильней.

ФАя с ужасом слушала эти речи и от страха перед будущим молчала.

— И ещё, — продолжал ДИССОНАНС чёрствым голосом, — я сделаю тебя богатой, но ты и отец должны будете уехать из этого места. Уехать на другую окраину МИКСОЛИДИИ уже через два дня. Потому что к тому времени этот город исчезнет. Я его ненавижу! Вы поселитесь в отдельном замке у Скрипичного короля. От примет вас.

ФАя заплакала.

— И последнее... Я оставлю тебе три пера. В крайнем случае ты сама или сыновья сможете вызвать меня: сожжёте их — и я тут же явлюсь. Я всё сказал!

ФАя упала ДИССОНАНСУ в ноги.

— Не покидай! Прими образ Принца и будь отцом своих детей! Как мы будем жить?

ДИССОНАНС холодно отстранил ФАю и, больше не слушая её, пошёл к выходу. Перед тем, как захлопнуть дверь, он повернулся и положил на стул три пера Сокола.

Последнее, что помнила ФАя, было бесстрастное лицо Волшебника, сжавшего тонкие губы.

Сознание покинуло её.

— СИдор! СИдор! Ну зачем ты опять дерёшься с РЕмом? — кричала ФАя, оттаскивая от маленького и щуплого РЫжего мальчика драчуна. — Сколько раз говорила: брат меньше тебя, и силы у него не те неужели это трудно понять?

— Вот ещё! — огрызнулся крепыш Восьм примерно десятилетнего возраста, вихрастый, с карими глазами и чёрными волосами. — Я всё равно ему дам, как следует! Почему он меня обыгрывает в шахматы?

— Да потому, что я РЕшительнее тебя в игре, быстрее мыслю. Ты долго думаешь, прежде чем сдвинешь шахматную фигуру, и боишься, что её съедят. А я не боюсь, — перебил его РЫжеватый РЕм. — Вот как! — И он показал брату острый язык.

За это он тут же получил от СИльного СИдора затрещину.

— Ну вот, опять началось! Что я с вами буду делать? За эти годы, пока я вас растила и разнимала, смотрите, что вы со мной сделали, во что превратили. Сколько сил у меня отняли! Состарили совсем.

Да, действительно, бывшую белокурую девушку узнать было трудно. Всего десять лет прошло с тех пор, как она вместе с ДОктором ЦЕзарем, его ЦЫплятами, ЛЯсточкой Алисой и МИшкой Угором переехала жить в Скрипичное царство, к доброму и старому королю, а по виду ФАе можно было бы дать уже около пятидесяти.

Сначала она сама и ДОктор не очень замечали происходящие с ней перемены, сбрасывая всё на трудные роды мальчиков, их вскармливание. Ведь в первый год после рождения ребят ФАе практически не приходилось прибегать к своей волшебной силе. Она лишь изредка пользовалась ею, чтобы успокоить малышей и заснуть самой.

Но потом, когда Восьмы подросли, они стали без конца болеть и плакать. Плакать по нескольку часов подряд, становясь от этого просто синими, задыхаясь от рыданий. Именно в это время ФАе и пришлось туго. Она не раз спасала малышей от смерти, отдавая за это своё здоровье и молодость... Особенно ей досталось от СИдора. Тот болел не переставая. А потом и шалить стал неуёмно. Вот поэтому всего за несколько лет Фея ФАя практически и превратилась в пожилую женщину. Теперь она выглядела почти как её отец.

Однажды в ДОм к ДОктору ЦЕзарю примчались королевские стражники. Они ворвались среди ночи, барабаня в окно.

— ДОктор! ДОктор! Спасите короля! Он умирает!

ДОктор ЦЕзарь стал готовиться. Он собрал в кабинете инструменты, лекарства. Не забыл сбегать и во двор, прихватить в дорогу пару ЦЫплят... Покончив со сборами, он свистнул ЛЯсточке Алисе и, сопровождаемый стражниками, тронулся в путь.

Уставшая за день Фея ФАя сквозь сон слышала какие-то крики, но не придала им значения и продолжала спать.

Рано утром она пошла во двор кормить ЦЫплят и с удивлением обнаружила отсутствие отца.

«Странно. Куда бы он мог деваться?».

Фея ФАя прошла в кабинет ДОктора ЦЕзаря — его там не было. Кругом царил беспорядок, чувствовалось, что, собираясь, ДОктор торопился.

«Уехал?... Ночью? Такого ещё не бывало».

ФАя села в кресло.

Она привыкла к тому, что ДОктор Цезарь не щадил ни сил своих, ни здоровья, спасая здоровье и жизнь других. Иногда он и его бессменная подружка ЛЯсточка Алиса работали по восемнадцать, двадцать часов в сутки. И тогда ФАе приходилось приносить в кабинет для ЦЕзаря жареных ЦЫплят, а для ЛЯсточки Алисы апельсины и ананасы.

В такие дни ФАе было не по себе. Наблюдая за нечеловеческими усилиями ДОктора и ЛЯсточки, она не раз говорила сама себе: «Ты же видишь, как тяжело твоим близким. Помоги им. Одно мгновенье, и, благодаря твоему волшебству, больной исцелится».

Но всякий раз она себя останавливала, понимая, что это и будет как раз то самое добро, благодаря которому она состарится.

И вот сейчас она почему-то опять стала испытывать эти чувства. Почему она и сама не знала.

Так неподвижно она просидела час, другой. В доме стояла тишина. Дети спали.

«Нет, не могу! Что-то произошло, — думала ФАя. Чувствую я это. Там нужна моя помощь».

Представив себя рядом с отцом, ФАя закрыла глаза...

Как всегда, в такие моменты в голове всё завертелось, закружилось. Она почувствовала необыкновенную лёгкость и... в тот же миг очутилась в королевской спальне.

Старый король Григорий I лежал без сознания, а ДОктор ЦЕзарь и ЛЯсточка Алиса хлопотали рядом. Они ставили королю пиявки, пускали кровь, обкладывали льдом, делали массаж... Но ничего не помогало. Король умирал.

— Всё, — сказал ДОктор, в бессилии опуская руки. — Больше я ничего не могу сделать.

Он устало поднял глаза и тут увидел ФАю.

— Я ничего не могу сделать, — повторил он, виновато глядя в глаза дочери. — Понимаешь — ничего... Он умирает.

Он ничего не просил, но Фея ФАя поняла: на сей раз отец был бы благодарен, если бы она употребила свою силу. Да и сама она себе не сопротивлялась... Десять лет назад Скрипичный король встретил их как родных. Приютил, дал большой участок земли и дом. А ДОктору ЦЕзарю дал со своего птичьего двора лучших ЦЫплят. Он был очень добр этот король. Да и всё королевство.

В королевстве жило всего несколько сотен человек. Каждый из жителей либо играл на скрипке, либо делал этот инструмент для продажи. Скрипки королевства ценились за его пределами очень высоко.

Впрочем, столь же высоко ценилась и особая Голубая СОЛЬ, добываемая в единственном месте. Особенно высоко эта СОЛЬ ценилась в МИКСОЛИДИИ, где её не было ни грамма, а мужчины Миксолидии за ней очень охотились. Ведь без неё они не могли пить свою дурацкую микстуру.

Продавая скрипки и СОЛЬ, Скрипичное королевство было очень богатым. Казне короля Григория I мог бы позавидовать любой император, даже император воинственной ЛОКРИИ из стран МИНОРОВ.

Но Скрипичный король был скромен. Он хранил сокровища тихо, не выставляя их напоказ, не роскошествуя. И вот теперь он умирал, не оставляя наследников.

Фея ФАя подошла к ложу Григория I и прикоснулась к его голове. По телу старика пробежала судорога и цвет его лица изменился: из землисто-зелёного он превратился в розовый.

— Ох! — вскрикнула ЛЯсточка Алиса, — смотрите, она поседела!

Но ФАя не слыхала Алису, она продолжала начатое. От движения её руки морщины на лице короля разгладились и он открыл глаза... Увидав доброе лицо Феи, он криво улыбнулся и еле слышно произнёс: «Пить».

Двое слуг бросились исполнять его просьбу и наливать ситро из золотого сифона.

— Подождите, — остановила их ФАя движением руки. — Не надо. Он сейчас встанет сам.

Она напрягла всё своё воображение, закрыла глаза и представила, что Скрипичный король поднимается с постели.

Холод и дрожь пробежали по телу больного и перекинулись на ФАю. Она как-то странно сгорбилась, и ноги её подкосились.

— Скорее! Держите её! — одновременно крикнули ДОктор и ЛЯсточка стражникам, пытаясь подхватить ФАю. Те еле успели на помощь.

— Что здесь случилось? — спросил король, поднимаясь с кровати.

К нему подбежал главный Министр и помог спуститься на пол. — Здесь... здесь только что спасли Ваше Величество.

— Как это спасли? От чего?

— От смерти, конечно. Вы были от неё на один шаг. — И Министр в двух словах рассказал королю обо всём случившемся.

Король Григорий I подошёл к ФАе, которую держали под руки, и низко ей поклонился.

— ДОктор, — обратился король к ЦЕзарю, — я благодарю вашу матушку. Она спасла мне жизнь, и я этого никогда не забуду.

Слёзы сами собой навернулись на глаза ДОктора. Он обхватил руками седеющую голову и, не скрывая своих чувств, зарыдал. Плечи его тряслись, как в лихорадке.

— Что с ним? Почему он так плачет? — обратился король к ФАе.

Но та тоже не могла произнести ни слова. Совершенно обессиленная, она буквально повисла на руках стражников и тоже плакала.

— Король, — пропищала ЛЯсточка Алиса, — они плачут потому, что ты ошибся. Эта, теперь уже совсем старая женщина — не мать ДОктора, а его дочь, бывшая ещё недавно красавицей.

— Что пищит эта птица? — удивился король. — Как это может быть? Я же помню: его дочь ФАя действительно была молодой и красивой. И эта почтенная старушка не может быть ею.

— К сожалению, это так, Ваше Величество, — сказал Министр. — Я свидетель, что ещё несколько минут назад эта женщина выглядела лет на десять моложе... Но ведь она Фея. А у них всё может быть. Нам, простым людям, этого не понять.

Король стоял в растерянности: он только сейчас понял, что совершенно неожиданно для себя коснулся самого больного места людей, которые только что спасли ему жизнь.

— Простите меня, — прошептал он, — я не знал, что невольно сделал вам больно... Министр, возьмите бумагу, я хочу продиктовать свою волю...

— Я, Великий король Скрипичного королевства, Григорий I, повелеваю: с сегодняшнего дня в связи со спасением моей жизни считать Фею ФАю и её детей преемниками моего престола. ДОктор Цезарь назначается Главным Доктором всего королевства. Кроме того, повелеваю: с сегодняшнего дня мою СОЛяную пещеру и весь доход от неё отдать в полное владение Фее ФАе. Рядом с пещерой повелеваю построить дворец для ФАи и её семейства.

— Все слыхали?

Придворные склонили головы.

— ДОктор, — тихо обратился Король, отводя в сторону всё ещё рыдающего ЦЕзаря, — не плачьте. Я понимаю вас, но ваша дочь Фея, и, я думаю, она что-нибудь придумает для того, чтобы вернуть себе молодость?

— Боюсь, что нет, Ваше Величество. Ведь вместе с молодостью она теряет и свою волшебную силу... Есть, правда, одно средство, как это можно было бы исправить, но моя дочь никогда на это не пойдёт.

— Как? — воскликнул Король. — Значит, все-таки такое средство есть?

— Есть, Ваше Величество, но для этого моя дочь должна начать делать людям только зло.

— М-да..., — сказал Король и уставился в пол. — Неужели же моё спасенье её так состарило?

— Не только ваше. Её старили все добрые дела, которые она делала все эти годы.

— Как же так?... Да... Это очень грустно...

Через час тяжело груженная королевская карета везла ФАю, ДОктора и ЛЯсточку домой. ФАя сидела в углу, низко склонив голову, и прижимала к себе золотой СИфон — подарок короля её сыновьям.

На козлах рядом с кучером восседал СОЛЬдат Гаврила, который по приказу короля с сегодняшнего дня должен был охранять её от всех неприятностей.

Два года у соляной пещеры строился новый дворец. За эти два года многое изменилось в семье ДОктора. Он и ЛЯсточка практически перестали лечить посторонних и стали домашними врачами для ФАи и её сыновей. ФАя почти полностью потеряла свою волшебную силу и совсем состарилась. А СИдор, наоборот, научился колдовать... Произошло это совсем случайно...

Однажды СИдор, как всегда, подрался со своим братом РЕмом и надавал ему тумаков.

... Ещё бы не надавать — РЕм предал его, рассказав деду, что СИдор потихоньку от него и матери стал курить. Он рассказал, что РЕм рвёт какую-то гадкую вонючую траву «Батак», крутит из неё сигары и, как самый последний бродяга, целые дни дымит, прячась от взрослых.

РЕм очень разозлился за это на брата, пытаясь ему объяснить, что глупо целый день только тем и заниматься, что, как дураку, сосать травяную гадость да дым пускать. Он пытался ему объяснить, что со стороны брат выглядит, как идиот, а не человек, что всем окружающим он делает неприятно, что к тому же портит и своё здоровье.

— Неужели же тебе самому от всего это не противно?

— А мне нравится! — нагло отвечал СИдор. — Вам противно, а мне нет! И вообще, я не хочу, да и не могу от этого отвыкнуть!

— Как это не можешь? Ты что, не человек? У тебя нет достоинства или силы воли? Ты животное, да? Лучше бы делом занялся, учиться стал. Глядишь, и поумнел бы! А то только и делаешь, что СИлой, да умением в футбол играть хвалишься. Ну, ещё и мышцы себе качаешь — чтобы встать у зерканала, на себя смотреть и говорить: «Ну и красавец!» Да спишь ещё!

— А что ещё делать-то? — отвечал ему СИдор. — Пока детство, отдыхать надо, беречь себя, хорошего! Ха-ха-ха... А ты, умница-разумница, от своей учёбы скоро свихнёшься или голова у тебя от ума треснет. Понял?

— Ну да, конечно! Тебе-то это уж никак не угрожает.

Вот тут и получил он от СИдора оплеуху... Дело в том, что СИдор, когда ему нечего было сказать, сразу же пускал в ход кулаки, как наиболее веский свой аргумент. А когда не помогали кулаки, то он часто хватался за молоток или большие ножницы для травы, угрожая каждому, кто ему не нравится, пробить голову или вспороть живот.

У РЕма из носа пошла кровь, и он побежал к деду.

ДОктор ЦЕзарь, увидев внука, принялся причитать, жалеть его. И даже поцеловал (что делал весьма редко).

РЕм от этого растрогался и под большим секретом, взяв с деда слово, что тот никому ничего не расскажет, поведал ему о проделках брата.

— Конечно, конечно, внучек. Я никому не расскажу...

Ай-ай-ай! Ну какой же СИдор дурак! Верно говорят: «Сила есть — ума не надо!» Вот видишь, как плохо быть хулиганом. Дошёл до того, что совершенно плюёт даже на родного брата. Бьёт его. А что с этим подлецом будет дальше? Ведь если всё так пойдёт и дальше, то он превратится в подонка. Плевать будет и на мать, и на меня, а потом и на Короля, и на Родину. Вместо молотка или ножниц возьмет, что потяжелее и острее. Так и до самого страшного докатиться можно — до предательства. Докатится — и не заметит как. Учти это РЕм!

— Ну, что ты, дедуля! Я терпеть не могу этого батачного дыма. Когда взрослые курят, мне от этого противно. Меня тошнит, глядя на тупые рожи, сосущие траву и глотающие дым. Гадость какая! Я тебе обещаю: никогда не буду таким! Ни за что! Я же говорил, что это всё равно, что докатиться до уровня животного.

— Ну и молодец, — сказал ДОктор, заканчивая обрабатывать РЕму разбитый нос. — Иди, гуляй! И будь подальше от этого драчуна.

РЕм убежал, а дед, подумав, пошёл и всё рассказал ФАе, чтобы та, если сможет, своим волшебством пресекла действия СИдора.

(И не думал ДОктор ЦЕзарь, что, идя на это, он тем самым сам подавал пример лицемерия и предательства своему «правильному» внуку РЕму. Ведь он нарушал данное слово.)

ФАя, конечно, была в ужасе. — «Её сын, которого она, несмотря на все его проказы, так любила, которому отдала столько лей своей жизни, столько волшебной силы, постепенно становится дрянью. Какой кошмар!»

Она встала со своего кресла, на котором любила сидеть последнее время и вышивать, и тяжелой старческой походкой пошла искать СИдора. Того нигде не было.

— СИдор! СИдор! Где ты?

Но хулиган не отвечал.

Тогда она вышла в сад и вдруг увидела, что из-за куста жасмина идёт дым.

«Господи, неужели я увижу эту гадость?» — подумала ФАя и тихонько подошла к укрытию СИдора.

Сквозь листву она увидела, что её мальчик, тот самый, которого она носила под сердцем, с отвратительным видом сидит на упавшем дереве, закинув ногу на ногу, и дымит, одурманивая свой мозг.

От этой картины у ФАи кольнуло сердце, она пошатнулась... Хрустнул сучок, и она увидела, как из-за куста высунулась вихрастая голова.

— Подойди сюда! — строго сказала ФАя.

— Вот ещё! — заартачился СИдор и хотел убежать.

— Стой! — уже закричала мать. — Если ты посмеешь убежать от меня, я превращу тебя в зайца! Понял?

СИдор тут же застыл на месте. То, что мать при желании была это в состоянии сделать, он знал.

— Ну, что еще?

— Дыхни!

СИдор опустил глаза.

— Дыхни, говорю!

— СИдор дыхнул издалека.

— Нет, подойди ближе.

СИдор приблизился.

— Дыхни!

СИдор дыхнул, но так, чтобы воздух входил внутрь.

— Странно... не пахнет. А ну, еще?

СИдор схватил горсть листьев и цветов сирени и стал их жевать.

— Ты что? Нахал! Обмануть меня вздумал! А ну, дыхни еще!

СИдор никогда не видел мать в таком гневе, и его обуял страх. Он выплюнул листья и дыхнул прямо в лицо старухе, надеясь, что запах листвы забьет запах батака.

Но этого не произошло. Учуяв дым, ФАя чуть не упала в обморок. Вое ее существо протестовало против этого маленького подлеца. И она, размахнувшись, дала ему пощечину. Первый раз в жизни.

Чрезвычайно разозлившись на Сидора, она наказала его, посадив одного в пустом чулане, в котором стоял всего лишь старый сундук.

«Ух! Старая кляча!» — ругался про себя СИдор, когда за Фаей захлопнулась дверь. «Это так тебе не пройдет».

В последнее время он совсем перестал воспринимать ФАю. Сначала из-за того, что она запретила ему самостоятельно пользоваться золотым СИфоном, а потом и за ее мелочную опеку. В конце же концов его стала раздражать и ее старость. Он вспомнил, как мать, уставшая и резко постаревшая, приехала от Короля и привезла мальчишкам золотой СИфон, как он тогда обрадовался: «Еще бы, теперь каждый день можно будеть пить СИтро!» Дед большой мастер по составлению разных СИропов.

Но не тут-то было. Мать, дрожащая за подарок Короля, разрешила пить газировку только при ней.

СИдор очень злился за это и даже пытался подговорить РЕма утащить СИфон. Но тот, как всегда «правильный», — отказался.

Дело с СИфоном СИдор в конце-концов пережил. Но то, что ФАя стала некрасивой и старой, он пережить был не в силах.

Соседские мальчишки (ВОСЬМЫ) и девчонки (ВОСЬМУШКИ), с которыми СИдор иногда общался, укоряли его, указывая пальцами на ФАю.

Сначала СИдор защищал мать, лупя обидчиков направо и налево. Не раз и его любимый костюмчик СИнего цвета был измят и испачкан кровью. Потом однажды пригрозил им, рассказав, что его мать Фея и может наказать их.

Но ему не поверили и продолжали насмехаться.

И тогда СИдор невзлюбил старуху.

И вот сейчас, сидя на сундуке в пустом чулане, он проклинал ее всей своей душонкой.

Прошел час, другой. Его, казалось забыли. Злоба и обида кипела в душе мальчишки, и он не знал, на чем бы их сорвать.

Сначала он стал кричать. Но крика его никто не услышал. Потом он стал колотить ногами по сундуку.

Казалось, весь дом сотрясался от этого грохота. Но реакция была та же. Его просто забыли.

От нечего делать СИдор попробовал открыть сундук. Но крышка не поддавалась. Он вытащил перочинный нож и попытался подцепить замок. Возился, наверное, около получаса.

Наконец послышался легкий щелчок, потом звон и крышка отскочила.

Внизу сундука лежали какие-то старые платья, старые медицинские инструменты деда и... три соколиных пера.

— Хм! Интересно, а это откуда? Пожалуй, если их воткнуть в голову, будет красиво!

СИдор схватил одно из перьев и покрутил его в руке.

— А... Ерунда! — сказал он и бросил перо наземь.

Походил еще немного из угла в угол и от нечего делать стал зажигать спички, которые всегда носил с собой с тех пор, как год назад стал покуривать.

А курить-то он стал совсем случайно. Дружки из соседней деревни под Новый Год поспорили с ним, а он и проиграл. Ну и попробовал сдуру. А они радовались, смеялись. «Вот так-то! Стал, как все мы! Ничем теперь не отличается. А то ишь! Барчук!»

С тех пор СИдор свыкся с дурной привычкой и даже не замечал, что иногда тянет дым после СИгары, которую только что курил самый грязный и сопливый во всей округе пастух.

Стоит оступиться один раз и уже всегда после этого найдешь себе оправдание. Защитишь сам себя, хорошего. Особенно, если есть возможность все свалить на окружение.

Кинув горящую спичку на пол, он не заметил, как она упала на соколиное перо и то загорелось.

Внезапно фиолетовая вспышка озарила чулан и его застлало дымом. СИдор от неожиданности со страха плюхнулся на пол и забился в угол.

Дым рассеялся, и он увидел сидящего на сундуке лысеющего мужчину с тонкими чертами очень злого лица и с очень черными, как угли, глазами.

Сверкнув ими, как молнией, человек жестко произнес, рассматривая мальчишку в СИнем костюмчике:

— Звал меня?

— Кто вы...? — в ужасе прошептал СИдор, все еще трясясь от страха.

— Не знаешь?

— Не-е-ет...

— Ха! Ха! Да...! Я твой отец.

— Отец...? — еще шевеля губами произнес СИдор. — Но у меня нет отца.

Человек опять засмеялся: — Отец есть у каждого. И этим отцом у тебя был я.

Мужчина приблизился к СИдору и протянул руку.

Мальчишка неожиданно подпрыгнул и тяпнул ДИССОНАНСА за палец.

— Ай! — закричал ДИССОНАНС, вырывая руку. — Ты что же наделал, подлец? Я тебя хотел рассмотреть поближе, а ты... Смотри, до крови укусил!

— Ха! Ха! — захохотал СИдор. — Не нравится? Вот то-то же! Не будете руку протягивать. Я всех так кусаю.

— Ну и мерзавец! — засмеялся ДИССОНАНС. — Хорош! Ух, люблю подлецов!

Он зажмурил глаза и вновь открыл их. Крови на пальце как не бывало.

СИдор очень удивился:

— Как это у вас получилось?

— А вот так, — позлорадствовал ДИССОНАНС, — скоро узнаешь.

— Дядя, а как вы здесь очутились? Зачем?

— Ты позвал меня, я и пришел. Я дал слово твоей матери.

— Моей старухе? А зачем давали?

При слове «старуха» глаза ДИССОНАНСа гневно засверкали:

— Когда давал, она была красавицей.

— Моя-то мать? Да над ней все ВОСЬМЫ в округе смеются, а вы: «Красавица!»

ДИССОНАНС криво улыбнулся:

— К сожалению, это было так, — буркнул он себе под нос. — Так, ты говоришь, мать постарела?

— Очень. Особенно после того, как спасла от смерти нашего Короля Григория I.

— И что король?

— Он объявил ее и нас с братом РЕмом его преемниками.

— Хм, это интересно.

— И что же ты?

— Я? Ничего. Вот сижу тут. Мать посадила и на ключ закрыла.

— Выйти не можешь?

— Не-е, — удивленно протянул Сидор.

— А ты пробовал?

— Конечно. Дверь толкнул, а она закрыта.

— Это ерунда. Ты просто не знаешь, как это делать... Впрочем... Кто из вас СИльней, ты или РЕм?

— Ха! Ха! — засмеялся СИдор почти так же, как его отец. — Смеешься? Это РЕм-то сильный? Да он же слабак. Умный, правда, шустрый, резвый. Ну, как белка. А слабак. Я его одной левой. Чик! Бах! Бах! Фьють — и от него мокрое место останется.

— Ну-ну! — ободрился ДИССОНАНС. «Бах, Бах!» — говоришь? Это неплохо... Так вот: раз мамаша ваша, как ты говоришь, очень состарилась — значит она слишком много добра людишкам за это время сделала!

— Да-а-а, — протянул СИдор, — она добрая, поэтому и состарилась. Она об этом не раз говорила. Выглядит даже старше деда.

— Ну-у-у?- встрепенулся ДИССОНАНС. — А ты говоришь, что не можешь это дверь открыть. Чушь!... Ну-ка, иди сюда!

СИдор поднялся и, все еще опасаясь, подошел к ДИССОНАНСУ.

— Не бойся. Иди ближе. Я же тебе отец.

Но СИдор не подходил.

— Не веришь? Да-а-а! Это хорошо! Это очень хорошо! Хорошо, что ты людям не веришь! Но мне-то можно... Ладно, стой там.

Сейчас я докажу тебе, что ты все можешь...

ДИССОНАНС закрыл глаза, щелкнул пальцами. Тотчас стены чулана как дым, растворились и СИдор вместе с волшебником очутился вне дома.

СИдор от неожиданности зажмурил глаза. А когда он их открыл, зажмурил снова. Прямо на него смотрело страшилище с тремя огромными головами, из каждой пасти которого валил черный дым.

— Ой! — закричал СИдор и хотел было бежать. Но не смог сойти с места.

— Уф! Уф! Уф! — заухало чудище. — Испуга-а-а-ался! Испу-га-а-а-ался! Это хорошо! Уф! Уф! Уф!

— Помолчи! — сказал ДИССОНАНС Дракоше, — лучше донеси нас до замка. Да побыстрей!.... Садись, — обратился он к СИдору.

— Куда садиться?...

— Как это куда? На Дракона, конечно. Сейчас полетим с тобой.

— Я.., — СИдор запнулся. Показать еще раз, что он всего боится, не хотелось, и поэтому, закрыв глаза, он шагнул навстречу Дракону. Тот поднял лапу, помог мальчишке, а потом и ДИССОНАНС забрался на спину.

— Нравится? — спросил ДИССОНАНС, придерживая СИдора, когда они взлетели высоко над поляной.

— Вот это здорово! — воскликнул мальчишка. — Высота-то какая! Здесь чувствуешь себя почти царем! Ха! Ха! Ха!

— Ха! Ха! Ха! — вторил ему отец. — Царем, говоришь? Уж не вашего ли Скрипичного королевства?

— А что? Наше королевство очень даже большое!

— Уф! Уф! Уф! — послышался смех Дракоши и из его пастей во все стороны полетели снопы искр. — Уф! Уф! Уф! Насмешил... Большое...

— Покажи-ка ему, какое оно большое, — произнес ДИССОНАНС Дракону и придержал за плечи СИдора.

Дракон напрягся, взмахнул черными крыльями и свечой взвился вверх.

Он летел все выше и выше, до тех пор, пока стало трудно дышать. Земля все удалялась и удалялась. Деревья, дома, дворцы — все на ней казалось СИдору игрушечным.

— Ну, как?

— Ой! Как же высоко!

— Смотри! Вон там... видишь лес? — и ДИССОНАНС указал в сторону. Это конец владениям Скрипичного короля.

— Всего-то? А дальше?

— Дальше МАЖОРНАЯ МИКСОЛИДИЯ, где раньше жили твоя мать и дед. Она раз в пять больше Скрипичного королевства.

— А с другой стороны?

— С другой Басовая Страна короля РЕда III. Кстати, у него растут две дочки, невесты для тебя и брата.

— Тьфу! Вот еще! Я девчонок терпеть не могу! Никогда не женюсь!

ДИССОНАНС усмехнулся: — Ну-ну... Как теперь будешь говорить, что Скрипичное королевство большое?

СИдор промолчал.

— Давай в замок, — обратился ДИССОНАНС к Дракоше. — Только побыстрей.

Дракон развернулся и со всей скоростью полетел в сторону ЧЕРНЕВШИХ вдали МИНОРНЫХ стран.

Вскоре солнце скрылось, и они летели в полумраке. ДИССОНАНС молчал, СИдор тоже.

— Что молчишь? Не нравится?

— Не пойму. Как-то непривычно без солнца.

— А напрасно. Без него спокойней. Если бы я успел, то и в других странах его бы убрал. А то в трех не успел. Брат Консонанс помешал мне.

Они опять замолчали.

Через несколько минут пронеслись над Эолией, затем над Дорией и Фригией и, наконец, приблизились к МРАЧНОЙ ЛОКРИИ. Пошел крупный холодный дождь. У ДИССОНАНСА сразу же поднялось настроение.

— Ну вот, почти и дома. Погодка как раз, что надо. Готовься, сейчас приземлимся.

Дракон стал снижаться и опустился у мрачного темного замка, стоящего на голых черных скалах.

— Проходи, это мое жилище.

СИдор прошел во двор замка и остановился. Кругом росло огромное количество необычных черных маков. Они были такие высокие и мясистые, что от удивления СИдор застыл на месте.

ДИССОНАНС тихо засмеялся: — И ты не можешь пройти мимо такой красоты? Смотри, смотри, это моя гордость — МРАЧНЫЕ ЛЮГУБРЫ. Я их выращиваю уже лет двадцать.

Они постояли минуты две.

За это время ДИССОНАНС подошел к какому-то странному кусту с голубыми листьями и, сорвав одну ягоду, кинул ее в рот... Блаженно улыбаясь и поглаживая куст как живое существо, ДИССОНАНС весь затрясся мелкой дрожью.

«Что это он? Странно», — подумал СИдор. «Трясется и улыбается. Что бы это значило?»

— В замок пойдешь? — спросил ДИССОНАНС, нарушая тишину.

— Не-а, мне и здесь нравится.

— Ну что ж, твое дело. Можно и здесь твою СИлу попробовать. Пошли вон туда. — ДИССОНАНС указал пальцем на большой валун.

Проходя мимо куста с голубыми листьями, СИдор незаметно для хозяина сорвал небольшую ветку усыпанную ягодами и сунул ее запазух.

«Попробую дома. Наверное, вкуснятина. Недаром же он так гладил свой куст».

— Залезай на валун. Я тебя подсажу, — сказал ДИССОНАНС мальчишке. — Только не кусайся больше. Если хочешь — кусай других, а уж меня не надо. Ха! Ха!... Что видишь?

— Лес, речку.

— Все?

— Ну, вороны еще летают.

— Вот, это то, что надо... Теперь зажмурь глаза и представь, что вместо ворон летают КОЛЮЧИЕ СЕКУНДЫ. Ты видел их?

— Это ЗЛЫЕ такие, на ежей похожие и на крыс? И с ДВУМЯ иголками?

— Они.

— Но ведь они не летают!

— А ты представь — вдруг полетят?

— СИдор зажмурил глаза и представил то, о чем просил его ДИССОНАНС. Представил и засмеялся: — Ха! Ха!

Тут словно ток прошел по его телу. Он испугался и стал смотреть на стаю ворон. Но их не было. На их месте летали... БОЛЬШИЕ и МАЛЫЕ СЕКУНДЫ.

— Вот это да...! Неужели это я сделал?

— Ты, ты, — похлопал ДИССОНАНС сына по плечу.

— Не может быть! Как это?

— А вот так. Твоя мамочка натворила слишком много добрых дел — от этого и потеряла почти всю свою силу Феи. Теперь эта СИла перешла к тебе. Вот и пользуйся ей, но учти: будешь делать добро — кончишь так же плохо, как мамочка. Будешь делать зло — только СИльнее от этого станешь. Понял?

— А что не понять-то? С какой это стати я добро кому-то делать буду? Что я сумасшедший? И вновь, как его отец, СИдор засмеялся: «Ха! Ха! Ха!»

— Ну и молодец! Из тебя выйдет превосходный мерзавчик! Умница... Только запомни одно: следи за братом РЕмом, чтобы с ним ничего не случилось. А то умрете вместе. Усвоил?

— Угу. А жаль. Вот уж я бы ему теперь дал. В крысу бы его превратил за его насмешки.

— В крысу? Почему в крысу? Ты же недавно говорил, что он на белку похож. Вот в белку его, если хочешь, и превращай. Это можно.

— Правда?.. Я сейчас...

— Нет. Погоди, погоди. Ты мне ворон обратно верни. Эти птички мне нравятся. Среди прочих они лучше других.

— А как?

— Да так же: зажмурь глаза и представь. Вот и все.

Когда порядок был восстановлен, ДИССОНАНС сам зажмурил глаза. Вспыхнул фиолетовый огонь, и у ног СИдора появился великолепный ковер, правда чуть-чуть изъеденный молью.

— А это зачем?

— Летать понравилось?

— Да.

— Так вот, это ковер-самолет. На нем и летать будешь.

— А я себе тоже Дракона хочу!

— Не сделаешь, мал еще. У меня и то с трудом появился.

Да и надорвешься, если будешь желать чрезмерного. От этого можешь и силу волшебную потерять. Пока маленький и работай помаленьку. Понял?

— Как не понять-то. Это вы, взрослые, ничего не понимаете. Не понимаете, что помаленьку нам мало.

— Ладно. Когда подрастешь, поймешь. Лети пока домой.

— На ковре?

— Нет, лучше я тебя сам туда доставлю. Тебе пока будет трудно.

— А вы? Я вас еще увижу?

— Если захочешь. У тебя есть еще две возможности.

— Это с помощью перьев?

— Смотри-ка! — удивился ДИССОНАНС. — Догадливый!... Да. С помощью перьев. Захочешь встретиться, зажжешь перо и я появлюсь... Но помни: перьев осталось всего два. Поэтому используй их в крайнем случае.

СИдор согласно кивнул головой.

— Становись на ковер... Ну, а теперь прощай.

ДИССОНАНС представил сына все в том же чулане, из которого он его вытащил ненадолго.

Вспыхнул фиолетовый огонь. На валуне никого не осталось.

— А ковер?.. — закричали все три головы Дракоши. — Ты ковер забыл отправить! Склероз у тебя, что ли?

«Действительно. СИдора представил, когда отправлял, а ковер нет. Да... Старею», — подумал ДИССОНАНС и тут же исправил свою ошибку.

Очутившись вновь на сундуке, СИдор обалдело оглянулся.

«Ну и чудеса! Опять в чулане. Интересно, мамашка заметила, что я отсутствовал это время?»

Не успел он подумать, как прямо ему на голову свалился ковер.

— Ух, ты! — крякнул СИдор, с трудом выкарабкиваясь из-под ковра. — А я и забыл, что коврик подарили. Ну и папашка! Надо же! Каков!

«Сверну его, да в угол поставлю, пожалуй».

СИдор взялся было за ковер, но остановился.

«А перья? Их же спрятать надо, а то мамашка найдет, да еще, не дай бог, надумает зажечь».

Он бросился к сундуку, открыл крышку и, схватив оба пера, сунул их за пазуху, рядом с веткой Тремоло. Потом скрутил ковер и поставил его в самый темный угол.

«Не видно вроде».

И тут ему страшно захотелось есть.

— Чего они за мной не идут? Бросить решили? — возмутился СИдор, думая о ДОкторе с его проклятой ЛЯсточкой Алисой, ФАе и братце РЕме.

Он подошел к двери и изо всей силы стал барабанить по ней кулаками.

Дверь открылась. Появился СОЛЬдат Гаврила, за ним ФЕя. Старуха тут же стала принюхиваться.

— Опять курил! Тебя мало проучили?.. Гаврила, всыпь ему как следует!

— ФАина Цезаревна, — стал успокаивать ее Гаврила, здесь не пахнет куревом. Такое впечатление, что кто-то недавно палил цыпленка.

— Цыпленка? — удивилась ФАя. — Откуда здесь взяться цыплятам? ДОктор за ними пуще глаза следит. Врет он все! Куревом пахнет!

Она еще раз принюхалась...

— А ведь нет, пожалуй. Цыпленком больше. Что ты здесь жег, СИдор?

— Перья какие-то, — тихо ответил мальчишка и уставился в пол, не поднимая глаз.

— Перья?...

И тут ФАя вспомнила, что именно в этот сундук десять лет назад она спрятала три пера Сокола.

ФАя подковыляла к сундуку и с трудом приподняла крышку.

— Почему она открыта?

— Это я ее открыл, от нечего делать.

Перебрав вещи, ФАя убедилась, что перьев среди них нет.

«Эх! А может, это и к лучшему! — подумала она. — Кроме зла, они ничего бы не принесли».

— Ладно, иди есть. Там наверху приготовлено. Курить еще будешь?

— Не-а, — протянул для вида СИдор и всплакнул.

— Ну, иди, иди, — сказала ФАя уже подобревшим голосом.

— РЕм ждет тебя.

ДОктор ЦЕзарь и ЛЯсточка Алиса кончали обедать. ДОктор доедал своего Цыпленка, ЛЯсточка Ананас. Только перед РЕмом все еще стояла тарелка с супом да лежали две РЕпы.

— Хочешь? — спросил РЕм брата и протянул ему самую большую.

— Вот еще! Буду я всякую гадость есть! Дайте мне что-нибудь посущественней.

— ДОктор пододвинул тарелку с супом. — Ешь суп, а потом тебе будет сюрприз.

— Какой? — удивился СИдор.

— Ешь, ешь. Узнаешь, — запищала ЛЯсточка Алиса и стала летать по комнате, разминаясь после обеда.

Долго упрашивать СИдора не пришлось. Тарелка с супом мигом была опустошена.

— Ну, что еще?

РЕм встал из-за стола, пошел на кухню. Вскоре он вернулся оттуда, неся целую тарелку ...жареных КВИНТ.

Глаза СИдора округлились от удивленья.

— Откуда это? Здесь КВИНТЫ?

— Сами не знаем, — сказал ДОктор ЦЕзарь. — Мы с РЕмом, пока ты курил, а потом еще и сидел в чулане пошли прогуляться. Смотрим, мальчишка с соседней дачи, сын КвартСекстАккорда, того, что работает Главным полицейским, тащит ведро. А в нем КВИНТЫ. Мы ему: — Откуда взял?

— Наловил, — говорит, — в речке... — Ну, и побежали мы с РЕмом домой, взяли сачки, зеркальце.

— А зеркальце зачем?

— Вот чудак! Да КВИНТЫ же ГЛУПЫЕ до безобразия. Им только в воду зеркальце кинь, они сразу к нему. Смотреться. Тут их сачком и цепляй, — с видом знатока, перебивая доктора, сказал Рем.

— Глупые, глупые, — подтвердила ЛЯсточка Алиса, — и покрасоваться любят.

РЕм продолжал: — Ну, значит, взяли мы зеркальце, забросили его. Ждем.

— А КВИНТ, как назло, нет и нет, — вставил ДОктор.

— Дед мне говорит: «Может они уплыли к морю? Пойдем, мол, домой» (ведь КВИНТЫ-то всегда в море живут, а в речки редко поднимаются). А я ему: — Нет, давай еще посидим.

Ну, и кинул в речку просто так огрызок РЕдиски. ...Ох!, если бы ты видел, что произошло. Вода вдруг забурлила, появилась СКОЛЬЗКАЯ рыба ГЛИССАНДА и... хвать редиску. Сожрала!... А за ней КВИНТЫ ЧИСТЫЕ — и сразу к зеркалу. На них смотришь почти не видно. ПРОЗРАЧНЫЕ. Но когда их много соберется, тогда другое дело... Ну, мы с дедом за сачки и стали черпать. Целое ведро начерпали.

СИдор сидел и слушал как завороженный. Он всегда мечтал вот так сходить на рыбалку, а ему не везло. ГЛУПЫХ КВИНТ в речке никогда не было.

«Ничего, — подумал он, — теперь, когда я научился волшебству, у меня все будет». — И он загадочно улыбнулся.

— Ты что это смеешься? Не веришь? — спросил РЕм. — Дед, подтверди ему. Скажи, что там, среди ЧИСТЫХ КВИНТ было две УМЕНЬШЕННЫХ и одна УВЕЛИЧЕННАЯ.

— А это еще что за КВИНТЫ?

— Ага! Не знаешь! То-то же. И я тоже не знал. А дед объяснил:

— УМЕНЬШЕННЫЕ КВИНТЫ — это ТРИТОНЫ будущие. Их нельзя бросать на землю. Если такую УМЕНЬШЕННУЮ КВИНТУ бросишь, послышится стон и из нее появится ТРИТОН. И тебя же сожрет с потрохами... Ты знаешь, кто такие ТРИТОНЫ?

— Не-а... (СИдор этого не знал).

— ТРИТОНЫ это смесь крокодилов и собак. Лохматые такие, как волки, и зубастые. А ЗЛЮЩИЕ — жуть! К ним лучше не попадаться: разорвут на части. Одни бывают УВЕЛИЧЕННЫМИ КВАРТАМИ (с черепашьими панцирями), а другие — УМЕНЬШЕННЫМИ КВИНТАМИ. Вот! — опять деловито докончил РЕм. Он посмотрел на деда. Тот кивал головой.

— А УВЕЛИЧЕННЫХ КВИНТ мы тоже ловить не стали. Если УВЕЛИЧЕННУЮ КВИНТУ съешь, тотчас хамом становишься на всю жизнь. И толстым к тому же... Правда, дедушка? — победно докончил РЕм.

— Правда, правда, внучики. Это вы хорошенько усвойте... Но РЕм, ты же совсем заговорил СИдора. Пусть поест. Не каждый день приходится такое отведать. Да и мы попробуем... ФАя! — позвал он дочь. — Иди-ка сюда, мы приготовили сюрприз.

Приплелись ФАя и ее караульный СОЛЬдат Гаврила. Их тоже стали угощать КВИНТАМИ.

СИдор уплател вкусное кушанье за обе щеки и загадочно улыбался.

«Хвались, хвались, РЕмчик. Недолго тебе осталось. Вот поем, сил наберусь и...»

Он с наслажденьем представил, как он будет мстить брату за его похвальбу. И от этого аппетит его становился еще лучше и лучше.

Мать смотрела на СИдора и пыталась разобраться в нем:

«Вроде и неплохой рос, нас с дедом уважал — и вдруг. В последний год, как подменили. С чего это? Неужели только оттого, что повзрослел и курить стал? Но ведь курят же и некоторые взрослые — а вроде ничего... Хотя...»

Тут она вспомнила, как еще будучи молодой, слышала рассказ одной своей подружки, у которой муж заядлый курильщик, что тот был в тюрьме и просидел там три дня... Ох, как же он проклинал эти три дня! Как срывал зло на всех, кто ему попадал под руку. Как он рассказывал о своих мученьях, которые испытывал, сидя за решеткой... Оказывается не лишение свободы его там тяготило больше всего на свете, а отсутствие куренья — этого проклятого потягиванья вонючего и грязного дыма. Вот и СИдор опускается... Мелочь вроде, тянет дым. А как это чувствуется. И врет мне при этом, прячется... Нет. Не зря я его сегодня наказала. Не зря. Может на пользу ему пойдет?» (хотя по правде ФАя и не верила такой пользе).

...Съев все до крошки, мальчишки встали из-за стола.

— Пошли, еще РЕдиски нарвем, —предложил РЕм СИдору. — на крайних грядках знаешь какая она выросла!

«Опять он за свою РЕдиску или РЕпу. Жить без них не может» — подумал СИдор. — Ладно, пошли, — согласился он.

«Сейчас уйдем подальше от дома, я с тобой поэкспериментирую».

— Не ходите далеко, — сказала ФАя, — и не хулиганьте. РЕм, следи за ним. А то обоих в чулан посажу.

На краю большого огорода, в самом правом его углу, несколько грядок было засажено крупным РЕдисом необыкновенного вкуса. РЕм любил его до беспамятства. Ну, прямо, как ДОктор ЦЕзарь без своих Цыплят. РЕм и полол этот РЕдис, и поливал. Словом, делал все, что было необходимо — только бы он вырос большим и сочным... А потом всех подряд угощал плодами своего труда. Добрым он был ВОСЬМОМ.

И вот сейчас он тоже хотел угостить СИдора.

— Давай, съедим вот эту, — предложил он брату, выдергивая самый большой куст. — После обеда это очень вкусно.

— Ха! Ха! — ответил СИдор и вытащил из-за пазухи ветку с голубыми плодами.

— Ой! Что это? — вскрикнул от удивленья РЕм.

— Что это? Ягоды. Не видишь, что ли?... И не простые.

— А какие?

— Волшебные, — прошептал СИдор.

— Ну да, волшебные? И что будет, если их съесть?

— А ты хоть одну попробуй — узнаешь.

РЕм недоверчиво посмотрел на брата. Глаза СИдора как-то подозрительно сверкали.

— А это... не отра-а-ава?

Он осторожно сорвал одну ягоду.

— Ешь. Не отрава, я тоже буду.

РЕм поднес ягоду к носу и понюхал. Пахло чем-то странным. Запах был вроде и сладковатым и в то же время каким-то терпким, — в общем, не очень привлекательным.

— Что, трусишь? — спросил СИдор. — Ешь, ничего страшного не будет.

— Давай вместе: — Три, четыре!

Оба одновременно кинули в рот Тремоло и ЗАТРЯСЛИСЬ от него мелкой дрожью. У РЕма в голове все закружилось, стало весело и противно. Его обычно цепкий ум, сразу же притупился.

«Что это со мной? Почему меня так трясет? Почему голова кружится? Неужели же от этой проклятой ягоды?»

Он посмотрел на трясущегося СИдора и сплюнул от отвращенья. И за себя, и за брата.

«Ну ладно, была бы еще вкусная. А то ведь горькая и вонючая. Чего тут хорошего?»

...Через некоторое время дрожь прекратилась. Тело охватила какая-то лень и слабость. Захотелось почему-то спать.

— Что, понравилось? — спросил СИдор и как-то судорожно засмеялся.

— Не-а, гадость какая-то! И где ты взял такую дрянь?

— Ха! Ха! Что ты понимаешь! «Дрянь!» Да это же ягоды из волшебного замка.

И он отправил еще одну ягоду в рот.

— Стой! — закричал РЕм. — Не ешь больше этой мерзости. Ты что, не видишь, что от нее рассудок теряешь? В обезьяну какую-то превращаешься. Как это тебе может нравиться?

— Сам ты обезьяна! — разозлился СИдор. — Ничего со мной не будет!

И он вновь хотел кинуть в рот третью ягоду. Но не успел: РЕм стукнул его по руке и выбил из нее Тремоло. И ягода, и ветка упали в рыхлую землю грядки.

— Ах, ты! — закричал СИдор. — Драться? Я тебе покажу!

— А я маме скажу, что ты всякую гадость ешь. Она тебя накажет!

— Нака-а-ажет? — передразнил СИдор. — Черта с два! Меня теперь никто и никогда не накажет! А вот я тебя накажу с удовольствием. Понял?

Он размахнулся и ударил РЕма кулаком в плечо.

Завязалась драка.

СИдор был крупнее и СИльнее РЕма и поэтому легко брал над ним верх. Но РЕм не сдавался. Он все РЕшительнее нападал на СИдора, РЕзко отскакивал от него в сторону, РЕзво обегал с другой стороны, довольно часто сам наносил чувствительные удары.

Но наконец, СИла СИдора стала брать верх, несмотря на то, что от Тремоло он все еще ТРЯССЯ.

Чувствуя, что проигрывает, РЕм РЕзво рванулся бежать по огороду.

«Во, дает! Во, дает!» — подумал СИдор. — «Ну, прямо, как белка!»

Он побежал было за ним следом, но внезапно остановился.

«А ну-ка! — сказал он сам себе, — почему бы мне не попытаться превратить его в бельчонка, как я это смог сделать в саду у ДИССОНАНСА?»

Он зажмурил глаза...

Вновь закружилось в голове, как первый раз, только еще сильней.

Постояв так и представив бегущую по огороду белку, СИдор вновь открыл глаза и глянул в сторону РЕма... Вместо него по грядкам с огурцами стремглав несся РЫжий бельчонок.

— ХА! ХА! — радостно и зло захохотал СИдор и стал кричать, хлопая себя по бокам:

— Ай, да я, молодец! Ай, да СИдор удалец!

— Воображалу РЕма смог превратить в РЫжий комок!

Стихи получились отвратительные, но СИдору они понравились. И он повторил их несколько раз.

А РЕм, неожиданно для себя ставший бельчонком, в ужасе летел сломя голову. Страх преследовал его с жуткой силой. Он был так испуган, что ничего не соображал, не понимал, что с ним произошло. Все вокруг него изменилось. Вместо огорода он попал в какие-то жуткие заросли зеленых чудовищ. Они, как огромные дыни, свисали с колючих лиан и больно кололи его своими пупырышками, когда он до них дотрагивался. Гладкие и холодные, иногда полосатые, как бы с жуткими мордами они пугали его почти до смерти.

И РЕм все бежал, бежал вперед, не разбирая дороги. Бежал очень быстро, как не бегал никогда в жизни.

Внезапно заросли с зелеными чудовищами кончились, и он с разбегу наткнулся на огромные деревья с красными шарами. Шары блестели на солнце, а листва деревьев пахла: то ли чем-то сладким, то ли тошнотворным. От этого запаха кружилась голова, как от Тремоло.

РЫжий бельчонок рванулся из последних сил, миновал грядки с помидорами и увидел свой дом... Дом был неимоверных размеров. Он увеличился раз в двадцать.

«Ох, как страшно! Что со мной? — думал РЕм. — Почему вдруг все так изменилось?»

Он влетел на крыльцо и юркнул внутрь дома.

— Смотрите! Белка! — закричал огромный и страшный СОЛЬдат Гаврила, стоявший рядом с кухаркой и соседской девчонкой, пришедшей за солью. — Откуда она здесь? Ловите ее!

«Какая белка? Кто белка?» — забеспокоился РЕм и только тут обнаружил, что вместо рук и ног у него стали лапки с острыми коготками, а сзади вырос пушистый хвостик.

— Мама! Мамочка! — хотелось закричать РЕму. Но он не мог произнести ни слова. Научиться говорить по-беличьи он пока не успел.

СОЛЬдат Гаврила, кухарка и соседская дочка стали окружать бельчонка, пытаясь поймать его.

— Мама! Что они хотят делать со мной! — кричал беззвучно РЕм и прыгал по шкафам, столам, пытаясь убежать от преследователей.

Но круг их все сужался, и РЕм понял, что его сейчас поймают. Единственным спасеньем было прыгнуть в форточку.

«Но ведь это не форточка, а целая дверь», — успел подумать РЕм и решительно прыгнул в окно.

Очутившись на террасе, он увидел ЛЯсточку Алису, клюющую Апельсин.

— ЛЯсточка, милая! Помоги мне! — опять про себя крикнул РЕм. Но кроме жалкого попискивания у него не вылетело ни звука.

Однако ЛЯсточка Алиса, повернувшись на этот писк, с удивлением застыла, открыв клюв.

«Вот это чудеса! — успела подумать она. — Это же РЕм! Как он превратился в белку? Он, по-моему, хотел мне что-то сказать?»

— Пи-пи! — опять пропищал РЕм в надежде, что Алиса поймет его.

Но та, покачав головой и пожав крыльями, дала знать, что ничего не поняла.

«Да, чудеса! Наверное, он все-таки заболел...

— Пошли-ка лучше к ДОктору.

«Она зовет меня к дедушке!, — радостно подумал РЕм. — Ну конечно, он меня вылечит и я опять стану мальчиком».

От этой мысли он высоко подпрыгнул, напугав тем самым Алису, и они направились в рабочий кабинет ДОктора Цезаря.

ДОктор сидел в зубоврачебном кресле и читал энциклопедию (надо помнить, что теперь, кроме своих и еще короля Скрипичного государства Григория I ДОктор теперь никого не лечил и поэтому у него стало много свободного времени).

Увидав бельчонка, прибежавшего в сопровождении ЛЯсточки Алисы, он с удивлением приподнял очки.

— Это еще кто такой?

— Я! Это я, РЕм! — закричал было бельчонок, но опять, кроме тихого писка, у него ничего не получилось.

— Это РЕм, — спокойно сказала ЛЯсточка. — По-моему, он заболел и поэтому превратился в белку.

— РЕм? Что за глупости ты говоришь! Этого не может быть!

— РЕм! РЕм! — еще раз попытался закричать мальчик и замотал головой.

— Вот, видите, доктор, он это подтверждает, — вновь сказала Алиса. — Да и похож он на РЕма как две капли воды. Такой же рыжий.

— Ну уж, скажешь! — возмутился ДОктор ЦЕзарь. — Как может бельчонок быть похожим на моего внука?

Он еще раз внимательно пригляделся: — А ну-ка, иди сюда!

Бельчонок покорно подошел к деду и уселся на его большой теплой руке.

— Хм! А ведь в этом что-то есть, — пробормотал ЦЕзарь, как следует вглядевшись в мордашку бельчонка.

— Глаза его, вроде бы. Да и эти рыжие кудряшки. Таких у обыкновенных белок не бывает.

— Я же говорила! Говорила! — затараторила ЛЯсточка. — Конечно, это РЕм. Непременно РЕм.

— Ох! Подожди ты! — взмолился ЦЕзарь. — Дай подумать, что мне теперь делать.

— Как это что? — возмутилась Алиса. — Лечить, конечно! Лечить его надо.

ДОктор развел руками: — А как прикажешь лечить? Это же не болезнь, а волшебство какое-то. Здесь только наша ФАя могла бы помочь. Но... Она так больна, так больна. Состарилась от этого волшебства. И сил у нее совсем не стало.

ДОктор с жалостью поглядел на бельчонка. У того в глазах стояли слезы, и он весь трясся: то ли от страха, то ли от пережитого.

— Ох! — тяжело вздохнул ДОктор ЦЕзарь. — Видно, придется все-таки к ней идти... — Алиса! — обратился он к ЛЯсточке, — слетай, предупреди ее как-нибудь поосторожней. Подготовь.

— Понимаю, понимаю! Все постараюсь сделать, как надо.

ДОктор погладил бельчонка по РЫжим завитушкам, взял его на руки и понес к дочери.

Фея ФАя сидела на балконе своей комнаты, укрытая теплым пледом, и вышивала. На всех платках, рубашках, кофтах она решила вышивать начальные буквы своего имени, имени ДОктора, сыновей. Даже МИшке Егору она вышила букву «Е» на фартуке, в который тот обряжался, когда мел двор.

Вот и сейчас, только что закончив вышивать букву «Г» на своем носовом платке, она с удовольствием приступила к вышиванию ДОкторского колпака с буквой «С» (ЦЕ).

Прилетевшая ЛЯсточка Алиса прервала ее мирное занятие.

— Матушка наша, ФАечка! Понимаешь, у нас с ДОктором сейчас сидит необычный пациент — маленький бельчонок, РЫжий-прерыжий. Красивый такой. Шустрый. РЕзвый. Ну, прямо наш РЕмчик. Не могла бы ты посмотреть на него? Кажется, что он хочет что-то сказать, а не может. Не получается у него. Почему-то он не знает беличьего языка.

— Ах, Алиса, отстань! Ты же знаешь: сейчас мне трудно. Очень трудно. Силы не те стали. Да и мало их. Неужели ты хочешь, чтобы я последние остатки растратила на твоего бельчонка?

— Что ты, что ты! — заверещала ЛЯсточка. — Конечно, побереги себя. Но ведь тебе одной скучно — вот мы с ДОктором и решили: может, бельчонок скрасит твое одиночество?

ФАя подняла глаза от вышиванья:

— А... Пожалуй, вы правы. С ним будет веселей. Несите....

Как только ДОктор внес бельчонка, сердце ФАи оборвалось.

— Что с ним сделали? — вскричала она. — Это же РЕм!

Несмотря на свою дряхлость, ФАя вскочила на ноги и прижала бельчонка к груди.

— Господи, кто мог такое сотворить? Что же теперь делать?

Слезы градом полились из ее все еще прекрасных глаз и упали бельчонку прямо на лапы. Он дернулся, затрясся, вспрыгнул ФАе на плечо и своим маленьким шершавым теплым язычком стал лизать ей ухо.

— Дорогой мой РЕмчик, — плакала старая женщина. — Почему мне так не везет в жизни? Любимый мой сынок, кто же тебя так наказал? За что?

Глядя на ее страдания, ЛЯсточка Алиса и ДОктор ЦЕзарь тоже плакали.

— Доченька, — тихо произнес ЦЕзарь, — может, ты попробуешь хоть что-нибудь сделать?

— Что? Что я могу попробовать, когда я стала бессильной! Что я теперь могу? ...Вот тут бы помогли Соколиные перья, но этот противный СИдор сжег их... Господи, как же мне теперь жить? Что делать?

Внизу под балконом послышался испуганный рев МИшки Егора и крики СОЛЬдата Гаврилы.

Заплаканными глазами ФАя глянула в сад... Прямо с зеленой лужайки, недалеко от чулана, с земли поднимался ковер-самолет, на котором важно восседал СИдор.

— ХА! ХА! — кричал он во все горло. — Я летаю! ХА! ХА! Летаю, как отец на Драконе! Я тоже Царь СИлы! Ура! Ура!

ФАя все поняла: Сбылось. Сбылось проклятье Сокола, сбылось его пророчество! СИльный СИдор — ее и его сын — перенял волшебство. Он научился колдовать. Неужели же с помощью перьев он вызвал ДИССОНАНСа? — прошептала она. — Иначе откуда этот ковер?

— Мамашка, дедуля, привет! — крикнул СИдор, подлетая к балкону. — Хотите покататься?

— СИдор, прекрати сейчас же! — закричал ДОктор ЦЕзарь.

— Немедленно лети сюда! Расскажи, где ты взял это барахло?

— ХА! ХА! Барахло! Это вы все барахло! Ковер — подарок моего отца.

— Где ты его видел? — спросила ФАя, прижимая к груди бельчонка, который при виде СИдора стал царапаться и вырываться, пытаясь от него спрятаться.

Заметив это, СИдор вновь противно засмеялся: — ХА! ХА! — Он показал РЕму язык и запел:

«Ай, да я, молодец! Ай, да СИдор удалец!

Воображалу РЕма смог превратить в РЫжий комок!»

— Господи! Что же ты наделал! — закричала ФАя. — Это твоя работа? Немедленно лети сюда — иначе превращу тебя в муху!

СИдор, все еще помня, что его мать является Феей, испугался. Он направил Ковер прямо на балкон и приземлился (а точнее, прибалконился).

— Ну, что еще?

— Как ты мог так поступить с родным братом? Немедленно верни ему человеческий облик! Слышишь? Сейчас же!

— Ну, пошутил я, пошутил. Так просто его превратил. Он бежал по огороду смешно, как белка, вот я его и...

— Давай превращай обратно!

СИдор опустил голову, закрыл глаза и попытался увидеть РЕма человеком... Но, как ни странно, этого у него не получалось. Образа брата оказывается он вообще не представлял... СИдор старался, пыжился изо всей силы. Он весь покраснел и покрылся потом. Но из его стараний так ничего и не получалось.

— Что? Не можешь? — испугалась ФАя.

— Не получается..., — заревел СИдор. — Не могу-у-у-у.

— А ты попробуй. Попробуй еще, внучек, — сказал ДОктор.

Но у СИдора так ничего и не вышло.

Бельчонок все еще крепко прижимался к груди матери и трясся мелкой дрожью.

— Ладно, уйди, — сказала ФАя СИдору. — Я сама попробую.

СИдор выбежал в коридор и остановился у двери.

«Как это у нее получится? Интересно». — Он наклонился к щели и стал подсматривать.

ФАя с балкона вошла в комнату, посадила РЕма на стол и, схватившись руками за голову, закрыла глаза. ДОктор и ЛЯсточка наблюдали за ее действиями.

Бельчонок сначала дернулся, подпрыгнул, а потом затих.

ФАя подняла тяжелые веки и устало убрала со лба седую прядь.

Лицо ее прорезало еще большее количество морщин.

— Что с тобой, РЕм? — проговорила ФАя ласково.

Бельчонок шевельнулся: «Мама, мне хочется спать».

— Он заговорил! — радостно закричал ДОктор. — Ты, ФАя умница! Видишь, не все еще потеряно.

— Заговорил! Заговорил! — вторила ему ЛЯсточка Алиса.

— Да, да. Но он же остался бельчонком, и я никогда не смогу вернуть РЕму его прежний вид! — горько зарыдала мать.

— ХА! ХА! — засмеялся СИдор за дверью. — У нее не получается! А у меня получилось. Значит, я СИльнее ее! Значит недаром папашка сказал, что ее волшебная сила почти иссякла. Речь РЕму вернула — и только. А еще меня хотела в муху превратить. Грозилась... Черта с два!

И он показал за дверью матери и деду кукиш.

— Теперь я никого не боюсь. Я самый-самый СИльный! Вот так-то! ХА! Отдохну немного, подучусь колдовать еще немного и вот тогда я им всем покажу!

Он, сделав вид прилежного и послушного ВОСЬМА, постучал.

— Входи, — устало сказала заплаканная мать. — Любуйся на свои проделки.

— Гад ты! Гад! — кричал Рыжий бельчонок. — Я не прощу тебя! Нос откушу ночью!

СИдор плюнул в его сторону, ничего не ответил и побежал на балкон к ковру-самолету. Вскочил на него и взмыл в небо.

— Куда! Вернись немедленно! — закричал ДОктор.

ЛЯсточка Алиса тут же взметнулась и полетела вслед за СИдором: — Вернись, слышишь! ДОктор тебя зовет!

Но СИдор, не оглядываясь, летел дальше.

Алиса хотела было усовестить его, но по всему его виду поняла, что лучше замолчать. Она попыталась догнать Ковер, но при всех своих усилиях не смогла взлететь выше его.

«А от него сейчас какой угодно пакости ожидать можно, — подумала Алиса. — Он и меня чего доброго в какую-нибудь крысу превратить может. Тьфу! Лучше от греха подальше!.» — И она повернула назад.

— Вернись! — все еще кричал ДОктор.

Но СИдор его уже не слышал. Злой и безразличный ко всем, любящий лишь себя самого, он летел вперед, не ведая куда.

— Не кричи больше, — сказала ФАя отцу. — Бесполезно. Теперь он нас слушаться больше не будет. Дай бог, чтобы он не натворил столько же зла, сколько делает его отец.

А СИдор, сам того не замечая, летел к соляной пещере, которая теперь принадлежала ему, брату и матери и над которой высился уже больше чем наполовину построенный дворец.

«Вот это домик! — подумал СИдор, подлетая ко дворцу. — В сто раз лучше нашего дома. Здесь я и буду жить».

Строители дворца, с удивлением следя за полетом СИдора, остановили работу.

— Вы что, лентяи? Плетки захотели? — закричал им СИдор.

— Работайте, а не рты разевайте! А то прикажу — и всех вас накажут!

Строители нехотя принялись за дело.

«Так... Три этажа возвели. Крышу класть хотят. Что-то это мне не нравится — дом низковатым получается. ...Ну, на ТРЕТЬЕМ этаже, пожалуй, жить буду я. А дальше что? Крыша?... Нет уж, дудки. Пусть надо мной этот рыжий РЕм живет. А еще выше, пожалуй, мамашка. Вот тогда в СЕРЕДКЕ мне будет и теплей, и удобней. А мамашка все равно свежим воздухом дышать любит. Надо, пожалуй, заставить строителей переделать все заново».

Он подлетел к архитектору, который проектировал дворец и теперь наблюдал за его строительством. Тот сидел на пеньке и изучал чертеж.

Ни слова не говоря, СИдор закрыл глаза и представил дом таким, какой тот виделся ему.

Тотчас чертеж изменился.

«Ха! Ха! — захохотал про себя СИдор. — Получил!»

Архитектор обалдело рассматривал бумагу, вертя ее и так, и эдак и недоуменно пожимая плечами.

СИдор представил, что архитектор думает о новом замысле, как о своем собственном.

Архитектор тут же успокоился, схватил карандаш и стал чертить на чертеже какие-то мелкие детали. Все это он делал, совершенно не замечая, что буквально над головой его висит ковер-самолет с мальчишкой.

СИдор заглянул в чертеж — архитектор рисовал окна. Много, много окон и двери.

— Ну уж нет! Этого нам не надо, — сказал СИдор громко.

Архитектор вздрогнул и, взглянув наверх, от неожиданности уронил чертеж на землю: — Ах, это вы? Простите, вам не нравится?

— Нет, не нравится, — столь же учтиво, но чуть передразнивая сказал СИдор.

— Как? — удивился архитектор. — Это же так красиво! Столько света, воздуха!

— А мне не нравится — и все тут.

— Но ваша мама просила сделать именно так.

— Нет. Теперь она этого не просит и поэтому послала меня.

— Что же вы хотите?

— Мы хотим... Во-первых, чтобы во дворце было ПЯТЬ этажей и два подземелья.

— Господи! Да я же уловил вашу мысль. Я уже добавил два этажа к прошлому проекту. А вот с подземельями я не знаю. Ведь там и так СОЛяная пещера.

— Ну и что? Вы ее замаскируете другими подвалами. Чтобы никто не знал о пещере с голубой СОЛЬЮ. Понятно?

— Понятно. Но зачем они?

— А это уж наше дело. В первом подвале будет лаборатория деда, где он станет готовить для меня сиропы. А во втором...? — СИдор почесал затылок. — Во втором — карцер.

— Господи! Для кого же это?

— А вот для таких, как ваши рабочие. Для бездельников. Ясно?

— Ну, это-то мне ясно. Они действительно бездельники. Только и делают, что вместо работы курят, в домино играют да пьют всякую гадость. Недавно принесли и напились «Бориски». А тут еще и «Голубую волну» или «Блошку» притащили. Целый день крутили эти напитки в бутылках. Из клея коктейль делали.

— А вы им зарплату не платите, — возмутился СИдор.

— Как не платить? Этого нельзя. Король Григорий I велел давать. Вот этим они и пользуются.

— И с этим ничего нельзя поделать?

— Не зна-а-аю... Им перестройка необходима. Без нее ничего не получится.

— А что перестраивать-то?

— Мышление. То есть ум, ну честь, совесть, может, еще. А так... Так будут работать по-прежнему.

«Да, — подумал СИдор, — это, пожалуй, потруднее, чем превратить РЕма в белку.»

— А если им больше платить? Тогда лучше работать станут.

— Ну, это конечно. Первое время, правда, будут. Потом попривыкнут — опять заленятся. Уж такими они уродились. В детстве ленились, ничего не делали. И сейчас тоже.

— Ладно. Черт с ними, бездельниками. Это мы как-нибудь уладим. Лучше давайте поговорим о ваших окнах. Их нам не надо.

— Как не надо? Дом без окон?

— Да, без окон. Ну... почти без окон — пусть их будет всего... четыре. И то, не на этажах, а между ними.

— Какой кошмар! Да разве можно так строить! Как же жить без окон?

— А на балконах?

— Где?

— На балконах, говорю. И я, и мамашка, и мой брат, ну и, конечно, наш МИшка Егор любим свежий воздух. Вот мы и будем жить на балконах.

Архитектор опешил. Он удивленно оглядел СИдора с ног до головы, потом его ковер-самолет.

— Хм, странно все это. Может, и дверей не надо?

— Угадали... Не надо. Я всех буду доставлять на ковре. Понятно?

— Не-а... Зачем это?

— Вот чудак. Да ведь под замком СОЛЬ. Понимаете, голубая СОЛЬ, которой больше нигде и ни у кого нет. И люди за нее огромные деньги платят. А вдруг нас обокрадут. А?

— Ну...

— Вот и «Ну...» А без дверей они в дом не проникнут.

— Нет, все же хоть одна маленькая, но нужна, — не соглашался архитектор.

СИдор задумался... — Ну ладно, одну, пожалуй, можно. Но совсем малюсенькую и с секретным ключом, — наконец согласился он.

— Конечно, конечно, — обрадовался архитектор. — Все сделаем честь по чести. Так где прикажете балконы сделать?

— На всех пяти этажах. Внизу, на ПЕРВОМ этаже, конечно, будет жить МИшка Егор. Ему оттуда легко спускаться во двор и мести его. На ВТОРОМ этаже будет жить СОЛЬдат Гаврила. У него ружье, будет охранять нас. На ТРЕТЬЕМ этаже, прямо в середине, буду жить я. Мне сделайте балкон побольше. На ЧЕТВЕРТОМ пусть живет брат РЕм. А на ПЯТОМ — маманя. Ясно?

Архитектор все записал. — А ДОктор? Где будет жить ДОктор ЦЕзарь и его ЛЯсточка?

— А вот они пусть живут внутри дома, рядом со мной. ДОктор будет жить ЧУТЬ ПОВЫШЕ, а ЛЯсточка ЧУТЬ ПОНИЖЕ МЕНЯ. Им надо за моим здоровьем следить — пусть в тепле живут. Для них и окна сделать можно.

— Ну теперь-то уж все?

— Не-а. Внизу рядом с МИшкой и СОЛЬдатом надо сделать подставку для ФАр и ФАкелов, чтобы они горели каждую ночь и освещали подходы ко дворцу. А наверху, над балконом брата РЕма, нужно поставить МИгалку, такую, как у полицейских. Пусть МИгает и птиц отпугивает. Брат ее будет ремонтировать, он любит это дело.

— Ох, боже! Ну и задание! Здесь дьявол ногу сломит, пока запомнишь. А теперь-то все?

— ХА! ХА!— засмеялся СИдор. Еще огород забыли. РЕм РЕдиску и РЕпу любит — вот вы ему огород и засадите. Да еще посадите рядом с дворцом несколько Апельсиновых и Абрикосовых деревьев для ЛЯсточки Алисы.

— Ну, это легко, это мы сделаем.

— И еще: ПЕРЕД дворцом овраг сделайте и засадите его кустами, чтобы его никто не замечал. Понятно?

Архитектору, конечно же, не было понятно, зачем нужен еще и овраг ПЕРЕД дворцом. Но он на всякий случай согласно кивнул головой.

— Вот теперь все. Теперь я оставлю вам много золотых кружочков, которые вы называете деньгами. Пусть рабочие работают получше и без этой, как его, перестройки. Думаю, что их ума и совести до конца строительства хватит.

СИдор закрыл глаза и представил сундук, на котором сидел архитектор, полным золотых монет. Открыв глаза, он, как всегда, захохотал: — Ха! Ха!

Архитектор обалдело открыл рот, волосы его встали дыбом. Он никак не мог понять, каким образом под ним оказался сундук.

— Чудеса, да и только-о-о, — смог он вымолвить.

— Чудеса-а-а, — повторил СИдор, — это уж точно. Посмотрите, хватит денег?

Архитектор поднял крышку: новенькие золотые монеты, почему-то с изображением самого СИдора, сверкали под солнцем как искры.

Глаза архитектора алчно заблестели. Он схватил одну из монет, попробовал ее на зуб: — Настоящая...

— Ну, так что? Хватит? — нетерпеливо спросил СИдор.

— Конечно, конечно. Этого и на два дворца хватит.

— Два мне не надо. А этот сделайте побыстрей и как я хочу.

— Конечно, конечно, Ваше Величество (архитектор так назвал СИдора на всякий случай — ведь его профиль был отчеканен на монетах).

Сидору это понравилось. Он помахал рукой и полетел домой.

«А действительно, почему бы мне и не стать королем этого Скрипичного царства? — подумал СИдор. — Григорий I уже старый, мамашка и дед тоже. РЕм стал белкой... Кстати, надо бы такое придумать, чтобы никто не знал о превращении РЕма в бельчонка. А то ведь укорять меня начнут. Жестоким назовут... А мне, пока я не окреп, этого не надо, пожалуй».

Он долго думал, как это сделать, но ничего путного пока на ум не приходило...

Ковер летел сам по себе. Внизу мелькали реки, леса, озера, деревни и города. Люди с удивлением поднимали головы, глядя на необыкновенное явление, а СИдор этого не замечал. Он все думал, думал...

Вдруг он подпрыгнул от радости и чуть не свалился вниз, едва успев уцепиться за бахрому ковра... Старая бахрома стала отрываться, и СИдор чуть было не погиб. Но он вовремя закрыл глаза и представил, что сидит на ковре и... благополучно избежал катастрофы.

— Уф! — вздохнул он с облегчением. Надо же! Еще бы чуть-чуть... и каюк. Превратился бы в холодец или лепешку. С этим ковром следует быть осторожным — не очень надежная техника.

«А все-таки я молодец! Придумал, как скрыть РЕма. Я дам ему новую кличку. Джо! РЫжий Джо! По-моему, это даже красиво. Пусть мамашка зовет его по-прежнему РЕмом — это не страшно. Все будут думать, что она с ума сошла. А я велю всем, и этой противной ЛЯсточке тоже, звать его Рыжим Джо.»

СИдор стал мечтать о том, как скоро он все переиначит в этом королевстве, как все сделает по-своему. Как все его будут слушаться, а главное, бояться. Как он станет самым богатым и могущественным королем на свете.

Так, мечтая, он уснул, а ковер-самолет все летел и летел сам по себе, не имея приказов, не зная дороги. И летел он по направлению к ДОБРОЙ и ЛАСКОВОЙ МИНОРНОЙ СТРАНЕ ЭОЛИИ.

Солнце постепенно клонилось к закату. Повеяло прохладой. Ковер-самолет подлетал к границам Минорных стран. Вот он миновал узкое ущелье между высоченными горами, окаймляющими границу Эолии, и полетел над дорогой, ведущей к небольшому хутору на краю темного елового леса. От холода и сырости СИдор проснулся.

«Странно... Где это я?»

Он огляделся по сторонам. Ничего, кроме серого неба затянутого тучами, не было видно.

Только глянув себе под ноги, он понял, что находится на Ковре-самолете и вспомнил события прошедшего дня.

«Куда меня занесло?» — подумал СИдор. Но тут его мысли перебил страшный грохот, доносившийся снизу. СИдор глянул туда и увидел весьма странное и смешное зрелище: по дороге двигалось необычное механическое приспособление на двух колесах, которое неимоверно трещало и разбрызгивало в разные стороны искры и дым. На этом механическом чудище сидели две весьма почтенные старушки Терции: первая, уцепившись за рогатый руль, вторая, трясясь на багажнике с авоськой полной хлеба. Как и Ковер-самолет, они держали курс к хутору.

— ХА! ХА! — засмеялся СИдор. — Ну, ну! Надо же такое увидеть! Во! Дают бабки! Где только они раздобыли такую железную каракатицу?... А?... Сейчас узнаем. По-моему, Терции направляются вон к тому дому.

Он полетел к довольно высокому с красной черепицей строению и вскоре сел прямо посреди двора.

Дом был обнесен деревянным забором с крепкими воротами. Кругом стояла тишина, чувствовалось, что никого в доме нет.

Свернув ковер, СИдор стал ждать... Вскоре послышался все приближающийся рев и треск механического чудовища. Потом ворота распахнулись и во двор важно въехали две СОВЕРШЕННО ЧЕРНЫЕ МАЛЫЕ ТЕРЦИИ с какими-то металлическими круглыми головами. У обеих на этих головах были нарисованы странные рисунки из белых и черных палочек.

«Ну, ну,» — удивился СИдор. Таких созданий ему видеть еще никогда не приходилось.

— Иди домой, ЛяДи-ДоДи, — низким голосом сказала одна из бабок (та, у которой были нарисованы сначала две черные палочки, а потом три). — Приготовь чего-нибудь поесть, а я пока помою наш цикломот.

— Тьфу! — взорвалась вторая, снимая с себя металлическую голову (это оказался защитный колпак) и спрыгивая на землю. — Сколько я тебе раз говорила: «Не зови меня этим дурацким именем! Какая я тебе ЛяДи-ДоДи, когда я СиБа-РеБа? Давно могла бы запомнить!» (эта бабка говорила более пискливо).

— Хи-хи-хи! — засмеялась другая. — Хоть тысячу раз говори, что ты СиБа-РеБа, а я все равно знаю, что ты ЛяДи-ДоДи. И мама наша это знала, и отец, Большой Терций, тоже знал. Поэтому они тебя так и называли. Вот.

ЛяДи-ДоДи (или СиБа-РеБа — не поймешь, как ее звали на самом деле) набросилась на сестру с кулаками и замахнулась авоськами с хлебом.

СИдор сразу же понял, что эти ЧЕРНЫЕ МАЛЫЕ ТЕРЦИИ являются сестрами-близнецами.

Но бабка, которая сидела на цикломоте, ловко вскочила с драндулета, и он стал падать.

— Ах, упадет! — закричала нападающая. — Держи его, Ми-Ба-СоБа!

И обе бросились подхватывать драндулет.

— Что? Что ты сказала? Это я-то МиБа-СоБа? Да как ты смеешь! — возмутилась бабка, только что обзывавшая другую Ля-Ди-ДоДи. — Я не какая-то там родственница этих толстяков БЕМОЛЕЙ, чтобы меня называли «МиБа-СоБа». Пора бы и тебе запомнить имя РеДи-ФаДи! Ото так прекрасно звучит.

При этой тираде РеДи-ФаДи подняла в экстазе руки к небу и опустила цикломот прямо на ноги сестре. Та закричала и обозвала РеДи-ФаДи «старой дурой» и «хитрой особой».

— Вот так каждый раз одно и то же, — плакала она. — Как начнем ругаться из-за ерунды — всегда гадости получаются. Смотри, что ты наделала! (и СиБа-РеБа показала синяк на ноге).

— Ах, ты, моя сестричка, дорогая! — залепетала другая старушка. Она отбросила в сторону свой металлический колпак, схватила сестру вместе с ее хлебом под руки и понесла в дом.

— Ну и бабки! — удивился СИдор.

Прошло несколько минут, и из дома раздалось какое-то странное хрипенье и завыванье. СИдор даже подскочил от неожиданности.

«А это что такое? — Он стал вслушиваться.. То ли музыка какая-то адская, то ли кого-то режут?» — Любопытство разбирало его, и он решил посмотреть, что там творится.

...Подошел к валявшемуся цикломоту, поднял колпак. Потом поднялся на крыльцо и постучался. Никто не открыл ему двери. Постучал сильнее. Ничего не изменилось.

Тогда он изо всей силы стал колотить в дверь ногами.

Послышался какой-то шум, и дверь открылась. На пороге стояла та самая старушка, на которую свалился цикломот, и, уминая за обе щеки белый батон, улыбалась.

— Мальчик, ты откуда взялся? Как ты попал сюда? — прошамкала она набитым ртом.

— ЛяДи-ДоДи! — послышался голос из комнаты. — Кто это там стучался? От короля пришли?

— Не знаю... Здесь какой-то мальчишка.

Показалась РеДи-ФаДи (или МиБа-СоБа). Она оглядела СИдора с ног до головы, пожала плечами.

— Может, ты новый королевский паж?

— Ага... — решился соврать СИдор.

— А почему ты не в королевской форме? Странно...

— Мне ее еще не успели выдать, я новенький, — нашелся СИдор.

— Ну, тогда входи (и старухи пропустили СИдора в комнату).

Убранство этого жилища было весьма странным и необычным.

Две кровати, два стула, стол и множество веников, развешанных по всем углам.

— Садись, — сказала РеДи-ФаДи и присела сама на кровать. СиБа-РеБа осталась стоять, все еще жуя свой хлеб.

Она же ушиблась. Почему сестра ее не сажает? Ведь только несколько минут назад она несла ее на руках...

— Ты что на меня так странно смотришь? — спросила СиБа-РеБа.

— Я видел, как вы ушиблись, почему же вы стоите?

— Ха! Какой несообразительный! А я так лечусь. Понял?

СИдору ничего не оставалось, как замолчать и застыть в удивлении.

Из кухни доносился адский грохот, от которого, казалось, дрожал весь дом.

— Что скажешь? — спросила ЛяДи-ДоДи (она же СиБа-РеБа).

— Мы опять королю МалМинору понадобились? Он что, решил состязания устроить?

— Ага, — соврал СИдор, — решил.

— И когда же?

— Завтра.

— Во дает! Как это завтра? Мы же только-только из Локрии примчались. Устали. Все-таки не совсем молодые. А он: завтра. Не пойдет это, — сказала решительно РеДи-ФаДи (она же МиБа-СоБа). — Не пойдет — и все.

— А на каких это вы были соревнованиях, бабули?

— Что-о-о? — взорвались обе. — Кто бабули? Это мы-то? Да мы тебе сто очков форы дадим... Бабули...

РеДи-ФаДи (она же МиБа-СоБа) вскочила со своего места и быстро, как девчонка побежала в кухню... Вскоре она возвратилась обратно, держа в руках странный металлический ящик, на котором крутились два блюдца.. Из этого ящика и раздавался тот самый шум, треск и грохот, которые так привлекали внимание СИдора.

— Давай, — сказала РеДи-ФаДи (она же МиБа-СоБа), — танцуй! Посмотрим, кто больше выдержит, ты или мы. А?

СИдор развел руками: — Я не умею.

— Ха! Он и танцевать не может. А еще обзывает нас бабулями. Не можешь — сиди и смотри... Рванем, сестрица? Покажем на что способны ЧЕРНЫЕ МАЛЫЕ ТЕРЦИИ?

РеДи-ФаДи схватила СиБу-РеБу за руку, и под адскую музыку старухи стали исполнять совершенно адский танец... Вихляли бедрами, трясли головой, дергали друг друга за руки, перекидывали друг друга через голову и кидали между ног. И все это делалось легко и непринужденно. Только седые волосы обеих были взлохмачены да красные лица возбуждены. Никакой усталости совершенно не чувствовалось.

— Вот это да! — только удивлялся СИдор все больше и больше. — По возрасту выглядят, как моя мамашка, фея ФАя, а какие шебутные.

И он, глядя на трясущихся и танцующих ЧЕРНЫХ МАЛЫХ ТЕРЦИЙ, сам стал входить в бешеный ритм их танца, отстукивая ритм ногой.

...Танец кончился, и ЧЕРНЫЕ МАЛЫЕ ТЕРЦИИ, чуть устав, свалились на кровать.

— Ну, что скажешь? Старушки?— спросила СиБа-РеБа (она же ЛяДи-ДоДи).

— Да-а-а, здорово! Я бы так не смог, — признался СИдор.

— То-то же!

РеДи-ФаДи (она же МиБа-СоБа) подошла к ящику и остановила движенье блюдец. Хрюканье, хрип и треск прекратились.

— Что это такое? — спросил СИдор, сгорая от любопытства и указывая на ящик.

— А... Это?... Это гамофон. Мы его сами собрали из частей цикломота, две части отечественные, крепкие. Любой грохот выдерживают. А звук какой! Прямо прелесть, ну как из ведра или корыта.

— И что за танец вы исполняли?

— Самый модный там, у них. И РеДи-ФаДи указала куда-то рукой.

— У них? Это у кого?

— Хм, мальчик, ты ничегошеньки не знаешь. Это танец «Кролл над Кролл». И родился он в СИней Локрии. Там его любой ребенок танцует. Вот и мы с сестрой, пока были на соревнованиях Кокерш, его выучили.

— Кролл над Кролл? — переспросил СИдор. — А почему он так странно называется?

— Ах ты, господи! — закричала СиБа-РеБа (она же ЛяДи-ДоДи). — Кролик!

И стремглав она выбежала на кухню.

— Называется танец так потому, что после него надо обязательно съесть кролика, иначе силы не восстановишь, — пояснила РеДи-ФаДи (она же МиБа-СоБа). — Вот этим мы сейчас и займемся.

Действительно, с кухни появилась СиБа-РеБа, неся большую сковороду, полную сочных розовых кусков великолепного кролика, и несколько белых булок.

— Садись, паж. Поешь с нами и чайку попей, — сказала МАЛАЯ ТЕРЦИЯ РеДи-ФаДи.

С этими словами она сорвала один из висевших веников и сунула его в чайник:— Сейчас заварю.

Глядя на удивленное лицо СИдора, СиБа-РеБа (она же ЛяДи-ДоДи) засмеялась.

— Что? Думаешь бабка с ума сошла? Веник кипятить будет? Хы! Хы! Хы! Это же трава лекарственная. Силы придает, жизнь продлевает и закиснуть не позволяет. Попьешь — сразу почувствуешь. Только хлеб не забудь. Он тоже особый... Если бы этой травы не было, мы давным-давно превратились бы в старые калоши. А так... Бабки, что надо! Кокерши одним словом. Да еще чемпионки! Всех на цикломоте обгоняем!

Вскоре все сели за стол. Отужинали с шутками и прибаутками. Во время ужина СИдор узнал, что в Локрии, стране, где с незапамятных времен правят цари Мал с’УмКвинты, недавно проходил международный турнир Кокеров. И на этом турнире ЧЕРНЫЕ МАЛЫЕ ТЕРЦИИ победили всех своих соперников. Что им не очень-то хочется завтра ехать к королю Эолии МалМинору, но, видимо, придется — ведь от него они жалованье получают. Узнал СИдор, что живут МАЛЫЕ ЧЕРНЫЕ ТЕРЦИИ в этом самом доме уже давно, часто в лес ходят, собирают разные травы и делают из них самые разные настойки. И что совсем недавно изобрели одно чудо-средство, благодаря которому можно совершенно изменять внешность человека, оставляя его в то же время самим собой. Назвали они это средство «Энгармон».

Так в беседе незаметно прошел целый час и за окном стало совсем темно.

— Ну, мне пора, — сказал СИдор. — Я должен идти обратно во дворец.

— Как? Ты у нас не останешься? — удивились обе ЧЕРНЫЕ МАЛЫЕ ТЕРЦИИ. — Ты же заблудишься ночью. Оставайся. Мы завтра тебя на цикломоте подбросим.

— Да нет, пора мне. Мама волноваться будет. Она всегда за меня волнуется, когда я задерживаюсь.

— ЛяДи-ДоДи, может ты его подбросишь? — обратилась Ре-Ди-ФаДи к сестре.

Но не успела она это сказать, как тут же СиБа-РеБа, которая терпеть не могла, когда ее называют по-иному, схватила с веревки первый попавшийся веник и стала хлестать им сестру по физиономии.

— Ты! Опять за свое? — закричала она. — Я покажу тебе, выродок диезный! «СиБа-РеБа» я, запомни это на всю жизнь, раз и навсегда!

РеДи-ФаДи в ответ схватила другой веник и бабки бросились гоняться друг за другом... Когда они убежали на кухню, СИдор мигом схватил гамофон, один из шлемов кокерш и пулей вылетел во двор. Там он быстро расстелил ковер, потом подскочил к цикломоту, с огромным трудом закатил его на ковер и взвился в небо.

А внизу все еще были слышны брань и крики вечно ссорящихся и дерущихся друг с другом великолепных старух, ЧЕРНЫХ МАЛЫХ ТЕРЦИЙ РеДи-ФаДи (она же МиБа-СоБа) и СиБа-РеБа (она же ЛяДи-ДоДи).

Так на незамысловатый мотивчик пел СИдор свою песенку, пока Ковер-самолет набирал высоту.

Поднявшись почти к звездам, Ковер застыл на месте, как бы спрашивая хозяина, куда ему лететь дальше.

«Да... А куда же действительно лететь? — подумал СИдор. Я этого совсем не знаю».

— Лети к Миксолидии! — приказал он ковру на всякий случай. — Уж ее-то Ковер, наверное, и сам найдет.

Ковер слегка помедлил и повернул в сторону, совершенно противоположную той, куда, казалось, надо было лететь СИдору.

Только через два часа они зависли над строящимся новым дворцом.

Приземлившись, СИдор спрятал в кустах цикломот, шлем, и только после этого направил ковер к себе домой.

Несмотря на ночное время, дома никто не спал. ДОктор ЦЕзарь и его ассистентка ЛЯсточка Алиса хлопотали над Феей ФАей, которая лежала в постели и охала (от переживаний за пропавшего сына у нее заболело сердце). Бельчонок РЕм (или, как теперь его называл СИдор, «Рыжий Джо») сидел рядом с ее головой и обдувал ее опахалом. СОЛЬдат Гаврила стоял с ведром колотого льда. И даже МИшка Егор, расположившийся у двери в комнату со своей неразлучной метлой из Еловых веток, не хотел уходить спать.

СИдор появился совсем неожиданно для всех. Он выглянул из-за плеча МИшки Егора и шлепнул ногой его под зад... МИшка зарычал, и тут все обернулись.

— Ты где пропадал, подлец? — вскрикнул тонким и противным голосом ДОктор. — Смотри, что делается с матерью!

— А что тут произошло?

— Как что? Как что? — закричала Алиса. — Она чуть не умерла из-за тебя. Ведь ты исчез, пропал!

— ХА! ХА! — засмеялся СИдор. — Никуда я не пропадал. Я просто гулял.

— Гулял? Это в одиннадцать-то лет, до двух часов ночи? — опять возмутился ДОктор. — Да я тебе за это!

И он, снимая с себя большой кожаный ремень, бросился к внуку.

— Подождите, — раздался слабый голос ФАи. — Не трогайте его. Он ведь ребенок. Нельзя его бить, непедагогично это. Этим вы его душу травмируете.

— Что-о-о-о? — одновременно взревели Медведь Егор и СОЛЬдат Гаврила. — Непедагогично??? Да с него шкуру надо было бы снять за такие выходки!

— Нет, нет! Я читала, в какой-то книге Академии Пустяковых Наук по-моему, что наказывать ребенка таким образом нельзя. Иначе вы унизите его человеческое достоинство, и неизвестно, что с ним будет потом, через двадцать лет.

— Ох, уж эти твои книги, доченька. Эта твоя АПН — Пустяковая Академия! Ни к чему хорошему это не приведет.

— Точно, точно. Он прав, — прорычал МИшка Егор. — Плохо кончит СИдор.

— Замолчи, зверюга! — гаркнул на него СИдор и вновь дал ему под зад пинка. — Будешь против меня — в муху превращу! Понял?

Егор тут же замолк и больше не прорычал ни слова.

— Я спать хочу, — сказал СИдор и повернулся было, чтобы пройти в свою комнату. Но тут ДОктор ЦЕзарь увидел у него в руках железный ящик.

— А это еще что такое? Где ты взял эту гадость?

— Где взял? Где взял? — закричала ЛЯсточка Алиса.

— Нашел, — тут же соврал СИдор. — В лесу нашел, прямо в землянике валялся.

— А зачем домой принес? Что это такое?

— Не знаю. Но эта штука чудесно играет. Хотите послушать?

И, не дожидаясь ответа, он запустил одно из блюдец... Ящик захрипел, засипел и всю округу заполнила адская музыка Кролл над Кролл.

— Кошмар-р-р-р! Кошмар-р-р-р! — завопила ЛЯсточка Алиса.

— Там режут кого-то! Кого ты туда засунул?

— ХА! ХА! — как всегда засмеялся СИдор. — Это же неживое. Это механизм. Из наших деталей, отечественных. Поэтому он так прекрасно и дивно орет и надрывается.

ФАя умоляюще взмахнула рукой. — Останови, пожалуйста. Иначе я просто умру. Ночь ведь — всех соседей разбудишь. Да... разбудил уже наверняка. Иди-ка ты лучше спать.

— А как же ремень?— возмущенно спросил ЦЕзарь. — Этого нельзя так оставить! Я его...

Но СИдор подхватил свой гамофон и был таков.

Убежав к себе в комнату, он сел на кровать и, перед тем как заснуть мертвецим сном, погрозил кулаком в сторону, где находился его дед.

— Ну, дед! Погоди! Я тебе это запомню!!!

Утром СИдора было не добудиться. Он проспал до полудня. И только когда солнце стало светить ему в глаза, проснулся.

Первой мыслью была: «Цел ли гамофон?»

Тот стоял на месте, на полу.

«Эх! Вот это будет денек! — подумал СИдор. — Сейчас поем и айда кататься. Всем ВОСЬМАМ на зависть!»

И тут он вспомнил про ремень. — «А дед? Этот ведь не отступит. Он хоть с виду и добрый, но отлупит меня непременно. За милую душу.Пожалуй, не пойду в столовую».

Он схватил гамофон и, перебравшись через перила балкона, шмыгнул в сад, где вчера спрятал Ковер-самолет.

Подбежав к знакомому дереву, СИдор увидел на нем ЛЯсточку Алису, преспокойно клюющую свои Абрикосы.

«Вот, чертовка! Прилетела. Как бы ее прогнать?»

СИдор поднял небольшой ком земли и швырнул в птицу... Земля попала Алисе в кончик хвоста, отчего она пулей взлетела вверх и с криками «Убивают!» полетела к дому.

«Все, — решил СИдор. — Пора сматывать. Сейчас опять начнется».

Он расстелил Ковер-самолет и приказал ему лететь к стройке. Ковер поднялся и как-то нехотя, как бы недовольно направился в указанном направлении.

«Странно, — подумал СИдор. — Что это с ним случилось?»

И только тут он уловил какой-то сладковато-летучий, маслянистый запах, исходящий из большого коричневого пятна на ковре.

«Откуда это? Кто измазал мой ковер? Из-за этого он, наверняка, злится на меня».

СИдор ужасно разозлился и сам. Он ругал и МИшку Егора, и СОЛЬдата Гаврилу, и ЛЯсточку, всех подряд. И, наконец, добравшись до Рыжего Джо, подумал о цикломоте.

«Ведь и от него пахло так же. Неужели это я сам испачкал Ковер цикломотом? Надо бы отмыть пятно. Но чем?»

Он поглядел на небо — оно было идеально чистым и голубым.

«Ни одного облачка, ни одной тучки. Плохо. А то я приказал бы им полить на меня дождем. Жаль...»

И тут на крыльцо, вняв крику ЛЯсточки Алисы, выбежал ДОктор ЦЕзарь с ремнем в руках... Увидав стоящего на Ковре-самолете СИдора, он погрозил ему кулаком: — Я тебе задам!

СИдор брезгливо фыркнул. «Подумаешь, напугал! Да я...»

И он вспомнил, что вчера собирался отомстить деду. Немного подумав, СИдор засмеялся, представив, что сейчас будет. — Ха! Ха! Ха!

Он закрыл глаза и... ДОктор ЦЕзарь превратился в дождевое облако.

ЛЯсочка Алиса, увидав, что ее любимый ДОктор взмыл в небо и превращается там в тучу, изо всех сил замахала крыльями и пустилась за ним вдогонку... Но сил у бедной птицы было мало, и она смогла подняться лишь чуть выше крыш домов. Облако-ДОктор летело выше.

— Ну что? Съела? — крикнул СИдор ЛЯсточке, поднимаясь на ковре-самолете ВЫШЕ ЕЕ. — Ку-ку! Летай здесь! Все равно ни до меня, ни до ДОктора не долетишь!

ЛЯсточка испуганно закричала и принялась было совестить СИдора. Но видя, что он не обращает на нее больше внимания, смолкла.

«А дедуля хорош! — думал СИдор, глядя на тучу. — Ему бы еще два крылышка приспособить (ОДНО НАД ДРУГИМ) — настоящая птица Биплан бы получилась. Да еще и с красным крестом на верхнем крыле... А что... Идея!»

Он закрыл глаза — и все стало точь в точь таким, как он пожелал.

Бедный ДОктор ЦЕзарь ничего не понимал, что с ним происходит... То он стоял на крыльце. То вдруг будто кто-то подкинул его вверх. Он потерял опору и полетел. Руки превратились в два чудных крыла, а все тело сразу как-то обмякло, стало похоже на какой-то студень. Оно переливалось из стороны в сторону и было почти невесомым. Доктор ничего и никого больше не видел — глаза застлало плотным туманом.

— Дедуля! Как тебе там, наверху? — крикнул СИдор ДОктору. — Ты случайно не хочешь почистить мой коврик?

Но ДОктор молчал. Он ничего не слышал. Уши будто заложило ватой.

— Молчишь? Ну и молчи! Давай-ка поработай лучше!

И тут ДОктор-облако почувствовал, что худеет. Худеет быстро и как-то сразу, всем телом. Он весь взмок и почувствовал, как его пот и кровь полились куда-то вниз тонкими ручьями.

«Что же это такое? — думал он. — Что со мной? Такая внезапная дистрофия?»

А СИдор летал на Ковре под ДВУХКРЫЛЫМ облаком-ДОктором и наслаждался теплым ласковым дождиком, чистившим ковер, а заодно освежающим его самого.

ЛЯсточка Алиса, видя что творится с ДОктором-облаком, кричала изо всех сил, призывая гром и молнию, чтобы те поразили мальчишку, летящего ВЫШЕ ЕЕ на Ковре. Но грома и молнии не было, и только из одного единственного облака капал и капал дождик...

Наконец СИдору все это надоело. Ковер был уже чист. И глянув наверх, СИдор увидел, что облако-Биплан с красным крестом уже почти растаяло. Он испугался.

«А вдруг дед умрет? Меня же все со свету сживут».

И он прекратил дождь.

...ДОктор очнулся сидящим на мокрой земле. «Что со мной произошло?, — думал он, ощупывая себя. — Почему такая слабость? И голова кружится?...»

Но тут его размышления прервала ЛЯсточка Алиса: — ДОктор! ДОктор! Ты жив? Какая радость! — заверещала она.

— Жив, кажется, — еле шевеля языком, произнес ДОктор.

— А что со мной было? А? Ты не знаешь?

— Как не знать? Как не знать? Этот хулиган СИдор превратил тебя в облако похожее на птицу Биплан.

— Во что?

— В облако, — говорю. — Да еще и с ДВУМЯ КРЫЛЬЯМИ, как у Биплана.

— Ну?... Не может того быть! У тебя галлюцинации. Как это можно живого человека без лабораторных исследований превратить в облако? Ты, наверное, с ума сошла!

— Хм! — обиделась Алиса. — Это я-то сошла? Да я все это видела своими собственными глазами.

ДОктор никак не мог поверить в то, что говорила его ассистентка. Он покачал головой и ничего не ответил. Встал и, с трудом передвигая ноги, двинулся к дому.

«Надо поколоть себе витаминчиков» — решил он. И направился к кабинету.

В это время СИдор подлетал к башне. Работа там шла во всю. Ленивые рабочие, видимо, получившие порцию золота, старались работать и поэтому башня за два дня выросла весьма заметно.

«Ну, ладно. Пусть строят. А я пока покатаюсь,» — решил СИдор. Он нашел цикломот, завел гамофон и помчался вперед, пугая всех прохожих.

Увлеченный новым занятием, СИдор на время забыл другие свои проказы, и поэтому все домашние вздохнули с облегчением.

— Вот, видите, — говорила Фея ФАя, — что значит настоящая педагогика! Не зря Академия Пустяковых Наук учит обращаться с детьми только мягко. Мы не наказали СИдора, когда тот вернулся поздно ночью, — вот он и исправился... Соседи, правда, уже полгода жалуются, что покоя от него нет. Носится на своем дурацком цикломоте с утра до ночи и никому спать не дает. Да еще этот дурацкий гамофон заводит... Но не колдует же. И зла больше никому не делает — и это хорошо. А спортом... — пусть занимается. Говорят, что Кокером каким-то стать хочет, призы завоевывать будет.

И именно в этот момент, когда ФАя произносила эти слова, ее чудо-сын лежал на окраине столицы на дороге без сознания. Рядом с ним валялись цикломот и сбитая им корова. Сбежались очевидцы трагедии, пытаясь помочь несчастном: кто СИдору, а кто и корове. Вызвали полицию... Приехал сам СТРОГИЙ и ГОРДЫЙ КвартСекстАккорд. Он осмотрел место происшествия, покачал головой. Потом подошел к корове, толкнул ее ногой... Раздалось дикое мычание, и корова, вскочив на ноги, стремглав пустилась бежать по улице, разгоняя шарахающихся прохожих.

КвартСекстАккорд от неожиданности оступился и сел прямо в глубокую грязную лужу. Полицейские бросились поднимать его. Внимание всех присутствующих было поглощено невиданным зрелищем: ТОЛСТЫЙ И ВАЖНЫЙ КвартСекстАккорд в своем мундире ВИШНЕВОГО цвета, в яркой МАЛИНОВОЙ фуражке бултыхался в грязи, пытаясь самостоятельно подняться. Но постоянно поскальзываясь на липкой глине, он вновь плюхался в лужу.

Сидор, придя в себя, открыл глаза. Увидав, что он натворил, осторожно отполз в тень придорожного дерева и, плюнув на вдребезги разбитый цикломот, убедившись, что в данный момент на него никто не смотрит, вскочил на ноги и пустился бежать прочь.

После этого события у ДОктора, ФАи и СИдора были неприятности: их долго и упорно допрашивал КвартСекстАккорд, постоянно угрожая при этом тюрьмой. Но, наконец, после вмешательства короля Григория I, позвонившего КвартСексту по телефону, дело «замяли» и вскоре о нем забыли.

За это время рабочие достроили дворец-башню из пяти этажей и даже, повинуясь последним указаниям архитектора, на каждый из пяти балконов провели телефонные провода.

Предстояло новоселье...

К нему готовились и в доме ДОктора ЦЕзаря и во дворце короля Григория I.

Именно в этот день старый король хотел всенародно объявить Фею ФАю и ее сына СИдора своими преемниками.

Больше всех пришлось собираться ДОктору и его ассистентке ЛЯсточке Алисе — ведь предстояло привести все медицинское оборудование в порядок, а потом перевезти его на новое место.

Все уже были готовы, а ДОктор и ЛЯсточка все еще возились.

Наконец и они собрались.

Рано утром многочисленная королевская процессия с большим количеством подарков потянулась из столицы государства к новому дворцу. Ехали и старики (ПОЛВИНЫ и ПОЛОВИННЫЕ) и молодежь. Всем хотелось поглядеть на новый необыкновенный дворец и особенно на чудо-телефон.

— Вы слыхали, говорят, что архитектор придумал какое-то устройство, с помощью которого можно слышать человека, если даже его рядом нет? — спрашивала одна пожилая дама другую.

— Ох! Уж и не знаю, правда ли это. Только не верится что-то.

— А я слыхала, что недалеко от замка сделали какой-то шутливый павильон, рядом с которым уйма самых различных МЕТ-РИЧЕЙ (особых фонтанов). Вот туда-то по этим телефонам и можно звонить, — вступила в разговор третья дама.

— Мама, а что это за фонтаны Метричи? — спросил ее долговязый ВОСЬМ. Я таких ни разу не видел.

— Я тоже. А вот твоя бабушка ПОЛВИНА рассказывала, что когда она еще молодой была в МИНОРНОЙ стране ДОРИИ, то там видела их. Это необыкновенные фонтаны, отмечающие МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ. Фонтаны пускают ВСЕГДА ОДИНАКОВЫЕ струи воды ЧЕРЕЗ ОДИНАКОВЫЕ ПРОМЕЖУТКИ ВРЕМЕНИ и пускают их очень-очень РАВНОМЕРНО. Наверное, их поэтому и называют Метричи.

— А что в этих фонтанах смешного или необыкновенного? — заинтересовался проезжавший мимо Министр. — Подумаешь, РОВНО воду пускают.

— А вот и не подумаешь! Вода-то газированная: там и лимонад, и ситро, и фанта — в общем, все, что душе угодно... СИдор, сынок этой Феи, что спасла два года назад от смерти нашего короля, говорят большой охотник и любитель всяких СИропов и газировки. Вот поэтому он заказал построить эти Метричи.

— А... Понятно теперь, почему король Григорий I подарил им свой золотой СИфон... И где же он, СИдор, достает СИропы?

— Говорят, ДОктор их делает сам. Ведь для этого в новом дворце и оборудовали специальный подвал.

— А что сделали с СОЛяной пещерой? Голубой СОЛи в продаже становится все меньше и меньше и платить теперь за нее приходится втридорого.

— Ходят слухи, что ее замуровали. Ведь дворец построили прямо над ней.

— Не может этого быть! Как можно замуровывать такое богатство? Вряд ли это могло случиться. Я думаю, что они этого никогда не сделают.

Но ведь дворец далеко от столицы и его могут ограбить. Поэтому пещеру с Голубой СОЛЬю и замуровали, — возмутилась дама.

— Нет, нет. Скажу вам по секрету, — прошептал Министр, — пещера есть. Но ее скрыли ДВУМЯ люками с тяжеленными КРЫШКАМИ. И они так сильно замаскированы, что их никто и никогда найти не сможет. Кроме СОЛЬдата Гаврилы. Я сам когда-то командировал его в распоряжение ФАи. Вот он-то один теперь и знает путь в СОЛяную пещеру. Он в нее и ходит за СОЛЬю.

— Но ведь это тяжело! Как он один справляется с ее добычей?

— Он в день приносит всего два ведра — вот поэтому она и стала таким дефицитом.

...Так незаметно, с разговорами и различными сплетнями, королевская процессия приближалась к замку... Она показалась внезапно и сразу во всей своей красе. Как только кареты миновали лес и выехали на луг, она стала видна, как на ладони.

Башня-дворец стояла на невысоком холме и от драгоценных камней и золотой крыши сверкала мириадами искр. Каждый из ПЯТИ ее этажей был украшен цветной мозаикой. Рядом с дворцом был разбит великолепный сад из Апельсиновых и Абрикосовых деревьев, росли в нем и Ананасы. А почти ПОД ОКНАМИ ПЕРВОГО ЭТАЖА был возделан огород с РЕпой и РЕдиской.

...Процессия подъехала ближе, и путешественники убедились, что слухи о наличии во дворце чудо-телефона были ненапрасны. Ко всем ПЯТИ БАЛКОНАМ дворца тянулись провода, уходившие вдаль. Прямо под проводами виднелась дорога, ведшая к небольшому павильону построенному в саду, утопавшем в зелени и цветах.

— Вот, я была права, когда рассказывала вам про Метричи, — тараторила дама. — Они точно там, и наверняка нас сегодня будут угощать ситро. Вот увидите.

— Поживем — увидим! — отвечала ее подруга.

Подошла молодая графиня, жена посланника из страны Гармонических Функций.

— Скажите, у вас в стране только апельсины и абрикосы растут? Других деревьев нет? Почему в саду только они посажены?

— Графиня, — отвечал Министр, — у нашего ДОктора ЦЕзаря есть помощница ЛЯсточка Алиса (она когда-то прилетела к нему из МИНОРНОЙ страны ЭОЛИИ, да так с ним и осталась, выучившись на ассистентку). Так вот для нее и велено было засадить сад именно этими деревьями. Других фруктов Алиса просто не ест. Разве что еще Ананасы.

— Надо же! — фыркнула графиня. — Какой-то ЛЯсточке такой почет.

— А РЕпа? Почему только она и РЕдиска в огороде? Да еще какой-то странный РЕвень?— вмешался в разговор ее муж. — Это вы тоже объяснить можете?

— Этого точно я не знаю, Ваше Сиятельство. — Но, по-моему, это для бельчонка Джо.

— Какого еще бельчонка? — удивились все, кто невольно слышал разговор.

— «Рыжего Джо» — вроде его так зовут. Вся семья в нем души не чает, с тех пор как куда-то исчез второй сын Феи ФАи РЕм. Он, бельчонок, говорят, заменил им его. Всю свою любовь ФАя и ДОктор отдают СИдору и бельчонку.

Тут их разговор прервался. Заиграли КРЕЩЕНДО (трубы с постепенно разрастающимся звуком), запел хор. Послышались выстрелы небольших пушек, и одновременно на всех балконах и в окнах (кроме среднего балкона) показались новоселы.

Криками «Ура!» присутствующие приветствовали Фею ФАю, махавшую рукой с балкона пятого этажа, Рыжего Джо, прыгающего на балконе четвертого, СОЛЬдата Гаврилу на балконе второго и даже МИшку Егора, вышедшего в белом фартуке и с метлой на балкон первого этажа.

— А где СИдор? СИдор где? — закричала толпа. — СИдора покажите!

— ДОктора ЦЕзаря хотим!— визжали когда-то исцеленные ДОктором дети и их мамаши.

Из окна МЕЖДУ ТРЕТЬИМ и ЧЕТВЕРТЫМ ЭТАЖАМИ выглянул ДОктор ЦЕзарь и замахал рукой. Тут же НИЖЕ ЕГО на подоконник МЕЖДУ ВТОРЫМ и ТРЕТЬИМ этажом, вспорхнула ЛЯсточка Алиса.

Только после этого В САМОЙ СЕРЕДИНЕ башни на балконе ТРЕТЬЕГО этажа появился СИдор с каким-то ящиком в руках.

— Что это такое? Что? А? Вы не знаете? — раздалось в толпе.

СИдор поднял ящик и крутанул на нем какие-то блюдца.

Раздался хрип, писк и треск, отвратительное шипенье, и из ящика загремела душераздирающая музыка. Толпа замерла от неожиданности и вдруг... пустилась в пляс. Все, как один, в том числе и старый король Григорий I танцевали Кролл над Кролл.

(Это СИдор, глядя на скопление разнаряженных людей, собравшихся на новоселье, решил посмешить и себя, и своих близких.)

...Сначала танец занимал публику. Но когда он не прекратился ни через пять, ни через десять минут, ни через полчаса, — все стали молить бога, чтобы танцевальное мученье закончилось, — ведь остановиться сами по себе люди были не в состоянии.

Из своего окна исчез ДОктор, с балкона ПЯТОГО этажа пропала ФАя, а со ВТОРОГО этажа убежал СОЛЬдат Гаврила. Все они помчались к СИдору. Но тот закрыл дверь в комнату и прорваться к нему не было никакой возможности. Сколько ни стучали, сколько не упрашивали мальчишку, он не открывал.

Наконец, когда С ПЕРВОГО ЭТАЖА приковылял МИшка Егор и приналег на дверь со всей своей медвежьей силой, та подалась.

— Что ты делаешь! — закричал ДОктор. — Мальчишка! Там же старые люди! Король! Ты убьешь их всех! Останови эту гадость! А то я разобью ее!

СИдор, сам яростно отплясывал Кролл над Кролл, нехотя остановил гамофон. Все разом стихло. Король и придворные почти все свалились прямо на траву. Послышались крики и стоны. ДОктор ЦЕзарь и ЛЯсточка Алиса бросились вниз спасать несчастных.

— Господи! Что же ты наделал? — крикнула ФАя сыну. — Как теперь быть? Сделай что-нибудь, чтобы люди забыли о твоей дурацкой выходке!

СИдор ехидно заХоХотал. — ХА! ХА! ХА! А что я могу придумать? Они же сами пустились в пляс. Их никто не заставлял. Я не виноват.

— Ой! Только не надо морочить мне голову, сынок! Это все твои проделки. Быстро придумай что-нибудь!

— Ну мама, я же не могу этого сделать! Ты знаешь — от добрых дел я могу потерять волшебную СИлу и состариться!

— Сыночек, дорогой! Ну что тебе стоит сделать это всего один-единственный раз. Ну, хоть ради праздника! Ты молодой, ничего с тобой не станет. Повзрослеешь — и все! Ты попробуй! Ведь делать людям добро так прекрасно! Я всю жизнь делала добро, состарилась от этого преждевременно, а не жалею. Ну, прошу тебя! Хочешь, на колени перед тобой встану!

И она стала тяжело нагибаться.

— Мамашка, погодите, — неожиданно для самого себя мягко проговорил СИдор и удержал Фею ФАю за руку. — Не надо так. Зачем это? Я и без этого что-нибудь придумаю.

Он закрыл глаза и представил, что у каждого из присутствующих сейчас сбудутся все его желания, о которых тот подумает в течение целого часа. При этом они забудут, как лихо отплясывали Кролл над Кролл, забудут о гамофоне. Через час все должно быть так, как оно есть в настоящий момент.

Только он подумал об этом и открыл глаза, как в небе яростно громыхнул страшный гром, а перед башней стало твориться что-то невообразимое...

СИдор сразу повзрослел года на два. Он сам стоял остолбеневший от случившегося и рассматривал происходящее...

Вот на волках куда-то вдаль пронеслись несколько мальчиков ВОСЬМОВ. Вот еще несколько стоят и уплетают по сотне «эскимо». Вот Министр взобрался на невесть откуда взявшийся трон, а старый король стал чистить у него сапоги. Вот старые княгини и графини вдруг стали крутить скакалки и прыгать через них, как девочки. Вот бельчонок РЫжий Джо вновь превратился в брата РЕма и копает свою РЕдиску. Вот ДОктор ЦЕзарь стоит счастливый у импортного зубоврачебного кресла и всем подряд лечит зубы. Вот ВСЕГДА СТРОГИЙ и РАСПРЯМЛЕННЫЙ КвартСекстАккорд, внезапно похудевший, в трусиках гоняет со своими полицейскими в футбол. Вот одна из дам (та самая, которая говорила о Метричах) вместе со своим сыном купается в озере из газировки. А вот с неба стал падать огромный Апельсин килограммов на пятьдесят и к нему бросилась ЛЯсточка Алиса. Вот один из полицейских схватил за руку сразу нескольких незнакомых откуда-то взявшихся мужчин с серьгами в ухе и, назвав их Фишерами, потащил в тюрьму. Вот двое из юношей стали прыгать в небо, доставать оттуда тысячи звезд и раздавать их молодым девушкам. Вот остальные молодые девушки сразу все оделись в свадебные наряды и пошли со своими будущими мужьями в храм. Вот в небо взмыли пять или шесть мотыльков, переговаривающихся между собой и вспоминающих, как они недавно были придворными при дворе Скрипичного Короля. Вот откуда-то появился полк СОЛЬдат под командой молодого генерала Гаврилы и начал наступление на воображаемого противника, размахивая почему-то саперными лопатками. А вот появился и МИшка ЕГор, весь вымазанный медом и тащивший огромный мешок конфет «Мишка на севере». Рядом с ним шла медведица, молодая и элегантная, с маленьким медвежонком. Они присели на траву и стали уплетать конфеты. Вот, откуда ни возьмись, в небе появился СОкол, ударился о землю и превратился в прекрасного Принца. Навстречу ему из башни выбежала молодая и стройная ФАя и радостно бросилась Принцу на шею. Принц подхватил ее на руки и понес, понес по дороге, прямо к павильону с Метричами.

Вдруг около одного маленького и сухонького старичка откуда-то появились сотни прекрасных скрипок и все они одновременно заиграли.

Все эти картинки мелькали перед СИдором, как в калейдоскопе. Он смотрел на счастливые лица всех собравшихся и сам, впервые за последние годы, как когда-то в детстве, улыбался прекрасной и чистой улыбкой.

И тут он еще раз посмотрел в сторону своего братца РЕма и... в голове его мелькнула такая озорная мысль, от которой лицо молодого волшебника залила краска. Он хотел было закрыть глаза и пожелать то, что представил... Но вовремя остановился...

Так незаметно прошел этот час. И сразу все прекратилось. Все стало по-прежнему.

— Ну, что? — обратился Король к Министру. — Начнем, пожалуй. Я должен обратиться к народу. Проводите меня.

— Куда мы пойдем, Ваше Величество?

— Я думаю, вон на тот балкон, где прыгает этот... Как его? Рыжий Джо. На ЧЕТВЕРТЫЙ этаж.

— А не высоко для Вас подниматься?

— Ничего, ничего. Ради такого случая поднимусь.

Король Скрипичного королевства Григорий I вошел в башню. Поднимался он очень долго. Наконец остановился перед дверью на ЧЕТВЕРТОМ этаже, где жил Рыжий Джо.

— Ну вот, кажется, пришли. Министр, дайте зеркало. Я хочу посмотреться.

Глядя на свое отражение, Король горько усмехнулся: «Да... Красавец. Нечего сказать. Действительно, пора умирать, пожалуй. Зажился я на этом свете».

Он причесался, поправил костюм, вошел в комнату.

Рыжий Джо прибежал с балкона и, прыгнув королю прямо на плечо, лизнул его в нос.

— Фу! Что такое? — удивился Григорий I. — Зачем он это сделал?

— Он поцеловал Вас, Ваше Величество, — улыбаясь сказал Министр.

— А... Ну раз так, то ладно. Пошли. — Он переступил порог и, выйдя на балкон, облокотился на перила.

Шум внизу тут же затих, все приготовились слушать своего монарха.

Король поглядел наверх. С ПЯТОГО этажа ему улыбалась Фея ФАя. Король послал ей воздушный поцелуй и обратился к народу.

— Подданные мои! Я счастлив присутствовать на новоселье наших дорогих и чудесных...

Но не успел он договорить и фразы, как балкон, на он котором стоял, зашатался и стал падать.

Жуткий крик — это было последнее, что слышал Григорий I в своей жизни.

«Как это случилось? — в ужасе думала ФАя. — Неужели же СИдор?»

Она глянула на ТРЕТИЙ этаж, но сын сам был бледен. Чувствовалось, что нелепая смерть короля и для него была неожиданностью.

ФАя посмотрела на место упавшего балкона, на бледного Министра, стоящего над проемом и все поняла... На месте крепления балок, на которых держался балкон, зияли две совсем неглубокие дырки, из которых все еще сыпался песок.

«Это строители! Рабочие виноваты! Неглубоко вставили балки, да еще и не зацементировали, как следует. Вместо цемента один песок положили. Конечно, бельчонка такой балкон свободно выдерживал, а человека нет».

— СИдор! — крикнула ФАя сыну. — Смотри, что натворили эти пьяницы и архитектор!

СИдор глянул наверх...

— Стащили! И деньги стащили, и цемент! Сыпанули голый песок! Это надо же! Халтурщики! А ведь им еще и премиальные платили за то, что быстро работают. К моему Дню Рожденья обещали все сделать. Вот и сделали! Мамашка, что же теперь будет? Нас раздерут на части? Смотри, как народ волнуется!

Внизу часть молодых придворных уже несла тело Короля к карете, и, оглядываясь на башню, они грозили ее обитателям кулаками, что-то кричали. Другая часть придворных пыталась прорваться в башню. Но стражники КвартСекстАккорда плотной стеной обступили единственную дверь и никого не пускали.

Министр наконец-то пришел в себя и, кисло улыбаясь, проговорил:

— Не волнуйтесь, Ваше Величество. Вы теперь наш государь. Все будет в порядке. Я сейчас спущусь и все объясню придворным. Они поймут, что во всем всегда бывают виноваты рабочие. От них все наши беды. Вот на них-то они и отыграются, да еще на архитекторе. За то, что он не мог обеспечить качественную сдачу столь важного пускового объекта.

Он спустился вниз и что-то долго и упорно объяснял КвартСекстАккорду и его стражникам с окружавшими их молодыми людьми. Потом Министр подошел к карете бывшего Короля, наклонился над ним и снял с его шеи Скрипичный Ключ — символ власти в Скрипичном государстве.

— КвартСекст! Подойдите сюда! — крикнул он старшему полицейскому. — Передайте этот ключ его Величеству королю СИдору I.

ВАЖНЫЙ КвартСекст низко поклонился и, ГОРДО РАСПРЯМИВШИСЬ, пошел к замку.

В дверь к СИдору постучали. На пороге стоял КвартСекст с солдатами, ДОктор ЦЕзарь, ФАя. Тут же кружилась ЛЯсточка Алиса. Сзади рычал МИшка Егор, удерживаемый СОЛЬдатом Гаврилой.

— Ваше Величество! С этого момента Вы наш Король, а мы Ваши подданные. Я вручаю Вам высший знак власти в королевстве Скрипичный Ключ.

СИдор протянул руку и посмотрел на странное, замысловато изогнутое чудо.

— А что с ним делать?

— Как что?— удивился КвартСекст. — Это же Символ Власти. Везде, где бы Вы или тот, кому Вы передадите этот ключ даже на время, появитесь — Вам беспрекословно будут подчиняться.

— А?... Это хорошо... Благодарю Вас. Я не забуду.

Он поманил КвартСекста пальцем и отвел в сторону: — Слушайте, а нас не подожгут сегодня ночью? Как вы думаете?

— Замок неприступен. В него ведь можно попасть только через одну единственную дверь. Но и в нее сейчас мои люди вставят королевский замок, который открывается только этим Скрипичным Ключом. Так что, кроме Вас, войти в башню и выйти из нее никто не сможет.

— Да? Это очень хорошо. А кто это все придумал?

— Я, — гордо сказал КвартСекстАккорд.

— Я отблагодарю Вас и отмечу Ваши заслуги передо мной и королевством.

— Рад стараться, Ваше Величество.

— А нельзя ли, дорогой, поставить хорошие замки, такие, как этот, и на дверях моей мамашки, ДОктора и Рыжего бельчонка?

— Конечно, Ваше Величество, все сделаем. Сделаем мигом.

И он было рванулся выполнять приказание СИдора.

— Подождите, — остановил его СИдор. — Еще один вопросик — нельзя ли во дворце установить ночную сигнализацию?

— Какие пустяки, конечно! Я уже все продумал.

— В верхнем окне, МЕЖДУ ЧЕТВЕРТЫМ И ПЯТЫМ ЭТАЖАМИ мы установим МИгалку, которую можно будет включать, когда потребуется помощь. В нижнем окне МЕЖДУ ПЕРВЫМ И ВТОРЫМ ЭТАЖАМИ мы установим ФАры — пусть МИшка Егор и СОЛЬдат Гаврила следят за ними.

— А если перегорят лампы?

— Мы туда еще подкинем несколько ФАкелов. ФАры и ФАкелы будут освещать подходы к дворцу... А в павильоне с Метричами я распоряжусь поместить десяток солдат. Вы, если что, всегда сможете позвонить им по телефону.

— Ну ладно, теперь, кажется, все, — вздохнул СИдор. — Жаль короля Григория I, но что поделаешь. Уж такова его судьба. Идите.

Так в двенадцать лет совершенно неожиданно для себя самого СИдор стал Королем Скрипичного государства.

СИдор не совсем уютно чувствовал себя в новой роли Короля. Он все время чего-то опасался. Главное, он опасался подвоха со стороны ФАи. Поэтому на всякий случай он приказал ей сидеть на своем балконе и никуда без его разрешения не отлучаться.

— Как это так? — возмутилась старая ФАя. — Я же не могу целые дни сидеть в кресле и вышивать! Мне иногда хочется погулять, погреться на солнышке.

— Ах, на СОЛЬнышке? Будет Вам и СОЛЬнышко, мадам.

Он тут же закрыл глаза и представил СОЛнце не высоко в небе, а висящим ПРЯМО НАД БАЛКОНОМ ЕГО МАТЕРИ.

Все сбылось тут же, как он того и пожелал.

Изумленное СОЛнце сорвалось со своего привычного места, попробовало было дернуться и улететь обратно. Но у него ничего не получилось.

— Ах! Какая прелесть! Как тепло и светло! — воскликнула ФАя. — СОЛЬнышко! Теперь мы с Вами совсем соседи! Светите мне поярче, когда я вышиваю. А то глаза стали что-то плохо видеть.

СОЛнце кисло ей улыбнулось.

— Ладно, СИдор, за то, что ты так любишь свою маму, я тебе сегодня вышью все твои рубашки.

СИдор чуть оттаял.

— Хорошо, маманя. Вышивайте. Но только никуда из комнаты. А чтобы Вы не начудили, я, пожалуй, запру Вас на этот ключик. ХА! ХА!

Он вытащил Скрипичный Ключ и пошел к выходу.

— Кстати, — проговорил он у самой двери. — Вышивайте для меня букву «Н». По-моему, на языке Локрийцев она читается, как «ХА». Я ее видел однажды над входом во дворец моего отца ДИССОНАНСА.

И он, хлопнув дверью, закрыл ее на замок.

«Слетаю-ка я сегодня в наш старый дом», — подумал он, садясь на Ковер-самолет. И пусть дедуля меня со своей дурой ЛЯсточкой сопровождают. Все-таки, хоть и отечественная, а как-никак медицина».

Он представил ДОктора ДВУХКРЫЛЫМ ОБЛАКОМ БИПЛАНОМ и взмыл выше СОЛнца (благо, что ОНО ТЕПЕРЬ ВЫШЕ КРЫШИ И НЕ ПОДНИМАЛОСЬ.)

Бедный ДОктор, только начав составлять рецепт нового сиропа, неожиданно вновь потерял ощущение всякого пространства и, опять переливаясь всем телом, как это уже происходило с ним однажды, взмыл в небо.

ЛЯсточка Алиса, подхватив сумку с медикаментами, полетела за ним.

Они летели, как и в прошлый раз: ЛЯсточка внизу, СИдор на Ковре-самолете чуть выше нее, а над ними — двукрылое облако-ДОктор.

Через несколько минут полета СИдор был у дома, в котором когда-то родился.

Он обошел дом со всех сторон, прошел в бывший кабинет доктора, в комнату матери, в свою детскую. Все здесь было знакомо до мелочей и в то же время все было чужое — чувствовалось отсутствие жизни.

— Нет, не нравится мне здесь, — сам себе сказал СИдор и быстрым шагом направился в сад.

Сорвал ананас. Надрезав его ножом, попробовал. Сочная мякоть наполнила рот приятным ароматом.

Съел один кусок, другой. Расхотелось.

— Эй, ты! Курица!— крикнул СИдор ЛЯсточку. — Лети сюда! Ешь свои дурацкие ананасы!

ЛЯсточка Алиса не заставила себя ждать. Она спикировала вниз и с удовольствием принялась клевать свое любимое лакомство.

СИдор посмотрел на нее с нескрываемым презрением: «Обжора!» И пошел в огород.

«Помидорчик, что ли, съесть?»

Но помидоров не было. Лишенные ухода, они зачахли.

«Ладно, пойду выкопаю редиски», — подумал СИдор и направился искать грядки.

Тут он в изумлении застыл на месте. Прямо среди редиски рос, ставший уже довольно большим... куст Тремоло. Его голубые листья блестели, как драгоценные камни.

— Вот! Это именно то, что мне надо! — воскликнул СИдор и бросился к кусту. Он сорвал пару сочных ягод и кинул в рот.

Мелкая дрожь пробежала по его телу и его стало бить как в лихорадке.

«Эх, хорошо! Сразу забываешь все на свете», — думал СИдор. «Пусть бьет. Может, от этого перестанет сниться мне мертвый король. И эти... рабочие. Ведь пришлось их всех всенародно вздернуть.»

И он с гадливостью вспомнил, какие страшные синие лица были у этих противных мужиков, когда они повисли на веревке. С тех пор эти лица не давали ему покоя... Вспомнил он и другие рожи. Рожи тех, кто присутствовал на казни. Большинство людишек там тоже были из трудового люда, и все они почему-то с дикой радостью воспринимали смерть своих же братьев по классу.

Радовались ей и смаковали зрелище. Именно они вопили больше всех: — Смерть! Смерть убийце короля!

Прошло уже довольно много времени, а эти лица не давали СИдору покоя.

И вот Тремоло помогло забыть их на время.

...Прошло несколько минут, и действие ягод прекратилось.

«Надо бы еще, пожалуй», — подумал СИдор и все еще трясущейся рукой потянулся за самой крупной ягодой, находящейся чуть в глубине листвы. Полез и совершенно ненароком процарапал себе руку шипами, прямо у вены.

Боли он не почувствовал, а наоборот, как-то странно закружилось в голове, захотелось кричать, петь, прыгать, как обезьяне. Весь мир сразу изменил свои краски, стал оранжевым. СИдор схватился за голову и не разбирая дороги, почему-то помчался к своему Ковру-самолету, ничего не осознавая. Залез ПОД НЕГО и, истекая кровью, заснул.

Во сне снилась всяческая чертовщина, какие-то крики, пожары. Появлялись морды лохматых и грязных ТРИТОНОВ, КОЛЮЧИХ Секунд с ДВУМЯ длинными иглами, ГЛУПЫЕ рожи ЧИСТЫХ КВИНТ с ПЯТЬЮ щупальцами, которые тянулись к нему и хотели задушить.

И он стал кричать. Кричал во всю мочь легких. Но почему-то его крика никто не слышал. Кто-то, вроде бы страшный паук КвартДец, схватил его, обвил всеми ЧЕТЫРНАДЦАТЬЮ лапами, обмотал золотой проволокой и тянул, тянул к себе... Вот уже близко его огромный страшный рот с кривыми и острыми зубами. Вот он открывает его — сейчас съест.

СИдор рванулся из последних сил и пришел в себя... С трудом он вылез ИЗ-ПОД ковра и попытался подняться. Но от страшного головокружения упал.

— ДОктор! ДОктор! — услышал он крики ЛЯсточки Алисы.

— Воды! Скорее! Он упал! Весь в крови! Поднимите его!

Но ДОктор ничего не мог сделать. Он был двухкрылым облаком. Он пытался вырваться из пут колдовства и помочь своему внуку, но не мог. И тогда в бессилии он заплакал.

Пошел дождь и освежил СИдора, к которому в тот же миг подлетела Алиса, сунула в рот какую-то пилюлю.

Проглотив ее, СИдор сразу почувствовал себя бодрее, забрался на ковер и приказал ему нести себя в замок.

Взлетев на балкон ТРЕТЬЕГО этажа, СИдор тут же по телефону вызвал СОЛЬдата Гаврилу.

— Голубчик, — обратился он к нему, — ты должен запрячь какую-нибудь лошадь и съездить к нашему старому дому. Там в огороде, на грядках с редиской, ты увидишь красивый куст с голубыми листьями. Выкопай его и привези ко дворцу. Посадишь прямо под моим балконом. Понял?

— Как не понять... Все будет исполнено.

Так у дворца короля Скрипичного царства СИдора I, как и у дворца его отца ДИССОНАНСа, стало расти Тремоло.

СИдор очень часто подходил к кусту и ел его ягоды. Но почему-то Тремоло, хоть и трясло его, но не приносило тех сумасшедших ощущений, которые были первые два раза.

«Почему так происходит? — удивлялся СИдор. — Непонятно». И все чаще он пытался осознать те ощущения, которые испытал тогда, когда чуть не умер в огороде.

Что-то мелькнуло в его голове, но ухватить это «что-то» он был не в состоянии.

На его вопросы ни ДОктор ЦЕзарь, ни ЛЯсточка Алиса ничего не могли ответить.

— Ты весь был в крови, когда вылез из-под ковра, — говорил ему дед. — Ты поранил руку, прямо вену, и ЛЯсточка Алиса спасла тебя.

— Спасла? От чего? От потери крови или от паука КвартДеца, которого я ясно видел перед собой? Почему я это видел?

Он старался по мельчайшим деталям вспомнить все свои действия в тот день и никак не мог.

Однажды МИшка Егор из леса приволок МЫшь. Быстрая и сообразительная, не спящая по ночам, она очень приглянулась СИдору, и он, решив научить ее говорить, надумал оставить ее у себя в замке.

«Пусть МЫшь сидит у МИгалки и дежурит — прекрасный сторож получится. Да и с Рыжим Джо пусть болтают. Все-таки братцу скучновато, наверное, жить на своем балконе и работать дни и ночи».

А дело в том, что после смерти Григория I строители вновь соорудили балкон на четвертом этаже. Но на сей раз не из бетона, а из дерева. По указанию СИдора на него поставили дешевый диванчик и стол с набором инструментов, и СИдор заставил Джо делать скрипки. Те самые, которыми так славилось Скрипичное государство.

Как ни странно, но Рыжий Джо прекрасно освоил эту работу и делал такие чудесные инструменты, которые не удавалось сделать никому другому. Люди за них платили баснословные деньги.

Огромные деньги платили СИдору и за продажу Голубой СОЛи, которую все еще добывал СОЛЬдат Гаврила в подземной пещере, спрятанной ПОД ДВУМЯ тяжелыми КРЫШКАМИ, прикрывавшими глубокий люк.

Все это золото свозилось во дворец и скрывалось в комнате РЕма.

— Ты должен его считать, — сказал однажды СИдор брату.

— Как только ты насчитаешь три миллиона, я обязуюсь превратить тебя в человека. Понял?

— Ты обманешь меня, — запищал бельчонок и заплакал.

СИдору почему-то стало его очень жалко. Ком подкатил к его горлу и сжал его. Но он быстро пересилил себя.

«Тряпка, — сказал он сам себе, — расчувствовался. Так недолго и добреньким стать».

— Нет, не обману. Клянусь отцом нашим.

Рыжий Джо знал, что СИдор боготворит отца, и поэтому на сей раз ему поверил.

С тех пор все его мысли были заняты только одним: заработать для СИдора как можно больше денег и собрать три миллиона.

МЫшь Екатерина и Рыжий Джо подружились — благо жили они совсем близко друг от друга. Каждое утро после ночного дежурства, когда СОЛнце, спящее на крыше дворца, просыпалось, МЫшь, погасив МИгалку, бежала на первый этаж будить МИшку Егора, чтобы тот выходил во двор убираться, а потом, вернувшись обратно к себе в комнату, она из окна бросала в Рыжего Джо кусок изоляционной ленты.

Джо просыпался и, делая вид, что сердится на МЫшь, начинал ворчать.

— Екатерина, ты когда-нибудь доведешь меня! Я возьму лестницу, поставлю ее на балкон, залезу к тебе в окно и отдеру по тому месту, откуда у тебя хвостик растет! Ясно?

— Поняла, поняла, — пищала МЫшь. — Ох, боюсь! Ох, боюсь!

И она вновь пуляла в Джо изолентой (благо для ремонта МИгалки ее было предостаточно).

Однажды Рыжий Джо действительно исполнил свою угрозу. Он залез в служебное помещение, где стояла МИгалка. Но залез не для того, чтобы отшлепать свою подружку, а чтобы помочь МЫши Екатерине отремонтировать ее «орудие производства» (так МЫшь называла свою МИгалку). С тех пор МЫшь Екатерина и Рыжий Джо подружились еще больше.

При первом же удобном случае он угощал Екатерину РЕпой и РЕдиской, которую собирал в огороде под самыми окнами МИшки Егора.

Но вот однажды произошел случай, который изменил и их жизнь, и жизнь всего королевства.

Делая профилактический ремонт МИгалки, Мышь Екатерина положила на подоконник ее части и совершенно случайно уронила их. Винтики и гайки упали на землю, прямо под голубой куст Тремоло.

— Ах! Что же ты наделала!— крикнул Рыжий бельчонок Джо.

— Что теперь будет?

— Что будет? Что будет? — передразнила его МЫшь Екатерина. — Лучше бы помог найти эти дурацкие гайки! Бежим вниз.

Им повезло: дверь замка оказалась открытой — СИдор только что вышел на улицу, посмотреть, не рушатся ли опять балконы.

Долго, долго лазили МЫшь и Бельчонок вокруг куста Тремоло и наконец нашли там несколько винтиков. Но... двух самых важных гаек нигде не было видно.

— Они там, внутри, — прошептал бельчонок. — Но куст весь в колючках, я туда не смогу пролезть, у меня шубка пушистая.

— И он остановился в нерешительности.

— Что же делать, видно, придется мне, — сказала МЫшь Екатерина и шмыгнула в колючие заросли.

Она возилась в поисках гаек совсем немного, и вскоре появилась вся оцарапанная, держа их в руках.

— Вот, держи, — сказала МЫшь и вдруг упала. Она стала дергать лапками, пищать и плакать.

— Что с тобой? Что? — испугался Рыжий Джо. — Очнись!

Но МЫшь не обращала на него никакого внимания.

«Что же делать? Надо звать на помощь». — И бельчонок бросился в дом.

— Ты откуда здесь взялся?— зло крикнул ему СИдор, ловя за хвост. — Куда бежишь?

— К деду, — пропищал бельчонок. — Екатерина оцарапалась колючками, и ей плохо. Она полезла в твой куст и свалилась без памяти. Пищит, плачет, лапками дрыгает. Умирает, по-моему.

— Пищит? Оцарапалась, говоришь?— как-то странно произнес СИдор. — Беги, зови деда. Пусть придет.

Он отпустил Рыжего Джо, а сам побежал к Тремоло.

При виде странного поведения МЫши Екатерины СИдор задумался: «Оцарапалась» — вспомнил он слова РЕма. — И я тогда оцарапался. И мне казалось, что я умираю... Так, так. Посмотрим, что скажет дед...

Вскоре появился ЦЕзарь, как всегда, в сопровождении своей Алисы.

— Вот... Вот она. Умирает, — затараторил Рыжий Джо, указывая на Мышь Екатерину.

Та все еще продолжала пищать.

Увидав на теле Екатерины царапины от шипов, ДОктор нагнулся: — Так... Тремоло, значит.

И он велел ЛЯсточке Алисе дать Екатерине таблетку. Ту же, которую та когда-то давала СИдору, попавшему в аналогичную ситуацию.

Все стояли, ждали, что же будет дальше.

Вскоре Екатерина успокоилась и пришла в себя.

— Что это со мной было? — удивленно спросила она. — Какой ужас! Откуда здесь кошки и Тритоны? Они хотели разорвать меня на части!

МЫшь попыталась подняться на лапки, но у нее это не получилось. Огромная слабость и головокружение вновь уложили ее на землю.

— Она не может ходить! Ее парализовало! — закричал Рыжий Джо. — Какой ужас! Моя Катя!

— Помолчи! — цыкнул на него СИдор. — Он нагнулся над Екатериной и спросил:

— Ты, говоришь, ТРИТОНЫ? А Паук? Паук КвартДец был?

— Нет. Не было.

— А краски? Краски изменились?

— Да, да! — сказала МЫшь торопливо. — Все вдруг стало оранжевым.

— Это тоже самое! — вскрикнул СИдор. — То же, что было со мной!... Дед, обследуй ее и этот куст. Скажи, почему это происходит. Понял?

ДОктор ЦЕзарь кивнул.

— Все. По домам. Где Гаврила? Пусть отнесет Екатерину к ее МИгалке. Ничего страшного не случилось. Отоспится и придет в себя окончательно.

СИдор повернулся и какой-то легкой, казалось радостной, походкой побежал к себе на ТРЕТИЙ этаж.

Через минуту его ковер-самолет взвился в небо.

ДОктор ЦЕзарь вместе с ЛЯсточкой Алисой, сорвав несколько листьев, ягод и шипов Тремоло, спустились в подземную лабораторию и стали их исследовать... Рассматривая сквозь увеличительное стекло листья и шипы, ДОктор обнаружил в них маленькие пузырьки с какой-то тягучей жидкостью.

— Алиса, спустись в подвал-кладовку и принеси мне химикаты, — попросил ЦЕзарь.

— Ох! Я так боюсь летать туда, — запищала ЛЯсточка Алиса. — Ведь надо спускаться еще ниже нашего подвала. А там тяжелый люк и Лужа.

— Какая это еще Лужа? — удивился ДОктор. — Откуда она взялась? В нижнем подвале было сухо.

— Не знаю. Но там большая лужа и вонючая. И еще за стеной там кто-то ходит.

— Этого не может быть, — сказал ДОктор. — Пошли, посмотрим вместе.

Они вышли в темный коридор. ДОктор освещал путь факелом... Подошли к люку, который был тщательно замаскирован. Подняли его. Под люком показалось довольно большое пространство. ДОктор осветил его факелом и, к своему большому удивлению, увидел, что там действительно была огромная Лужа.

— Да-ааа! Черт знает что! Как она здесь появилась? В ней только ЛЯгушек разводить. Безобразие! От сырости все мои химикаты испортиться могут. Надо будет сказать СИдору, чтобы прислал рабочих... А ты, — обратился он к Алисе, — слетай, возьми вон тот розовый пакет. Я тебе посвечу.

ЛЯсточка весьма неохотно выполнила его просьбу.

Сделав анализ Тремоло, ДОктор ЦЕзарь пришел к выводу, что в нем находится страшный яд — наркотик Эфедра, от которого любое живое существо, если яд попадет ему в кровь, приходит в состояние полного отупения.

— Какой ужас! Наш СИдор и Екатерина попробовали эту гадость! Они же чуть не умерли! — воскликнула Алиса.

— Да, да. Если в кровь попадет слишком много этой гадости, человек может умереть сразу же.

ДОктор задумался... — Но самое страшное заключается в том, что каждый попробовавший эту дрянь стремится это делать еще и еще. И спасти от этого может только специальное лечение... Надо сжечь этот проклятый куст.

— Конечно, я это сделаю, — предложила ЛЯсточка. — Иначе СИдор и Екатерина станут наркоманами, если поймут, что их болезнь происходила оттого, что они иглой заносили эфедру в кровь.

— Нет, нет, этого нельзя делать. СИдор в гневе убьет и нас, и ФАю и вообще...натворит много бед. Мы должны его обмануть и сказать, что болезнь произошла... Он задумался... Произошла от запаха голубых листьев. Поняла?

— Конечно, поняла, — защебетала ЛЯсточка.

И она, схватив остатки Тремоло, полетела выкидывать их во второй подвал.

Но обмануть СИдора было не так просто. Он и так все знал. Пока ДОктор возился в своей подземной лаборатории, а ЛЯсточка летала за химикатами в нижний подвал, он на ковре-самолете спустился в заросший кустами овраг, который когда-то велел вырыть перед замком. Спустился и НАКРЫЛСЯ КОВРОМ там, чтобы его никто не заметил. В только ему одному известном месте он поднял дерн и вытащил слуховую трубу, ведущую прямо в лабораторию ДОктора.

Вот поэтому-то, слыша весь разговор ЦЕзаря и Алисы, он все знал про Тремоло до мельчайших подробностей.

— ХА! ХА! — вскрикнул он, когда ДОктор и ЛЯсточка Алиса выбрались из подвала. — Обмануть меня хотели? Ну уж дудки!

Он сел на ковер-самолет, полетел к кусту Тремоло, сорвал несколько ягод и колючек и направил ковер в большой лес на границе его государства и МИКСОЛИДИИ.

Там в глубокой низине преспокойно улегся на землю, уколол себя прямо в вену иголкой и, как в прошлый раз закрывшись ковром, стал ждать.

С этих пор во дворце и королевстве все полетело в тар-тарары. Королю СИдору на все было плевать. Он совсем перестал заниматься государственными делами и целые дни только и делал, что колол себе руки иглами. Сначала по одному, два укола в день, а потом по десять, двенадцать ему стало мало. Все его мысли и чувства были сосредоточены на одном: собрать как можно больше голубых иголок...

Но куст Тремоло был один и поэтому срочно пришлось его рассаживать. Для этого СИдор нарезал несколько десятков черенков и высадил их в самой глуши леса, который для всех объявил заповедным.

Сложившимся положением дел пользовались и придворные, и простые люди Скрипичного королевства. Видя, что никто толком не управляет государством, они сначала потихоньку, а потом все больше и больше начали его разворовывать. А главное, почему-то все перестали делать скрипки и играть на них. Каждый был занят теперь не музыкой и искусствами, а спекуляцией.

Один граф потихоньку вырубил лес рядом со своим замком и продал его королю МИНОРНОЙ ФРИГИИ. Другой выкопал в королевстве почти весь уголь и переправил в Эолию. Третий выловил всю рыбу.

Воровали все. Кто брал из королевских мастерских гвозди, кто шурупы. Кто тащил из хранилища помидоры или картофель. А кто ухитрялся и кусок колбасы себе за рубашку или в штаны спрятать.

Судьи и стражники делали вид, что ничего не происходит, называли этих людей «несунами» и утверждали, что особого вреда для королевства они не принесут.

При этом, конечно же, чтобы и себя не обидеть, и другим особого зла не делать, отбирали они у «несунов» все, что те наворовали в свое личное пользование. И все от этого были довольны.

У многих в королевстве стали появляться шикарные дома и дачи.

СИдора все стали любить. Слагали про него стихи, писали песни, рисовали картины, где молодой король всегда выглядел красивым и мудрым.

А все было наоборот. День ото дня СИдор худел и худел. От частого употребления Эфедры у него совсем пропал аппетит. А главное, что вместо мудрости в его голове, кроме тупости и полного безразличия ко всему, ничего не осталось. Часто, входя к себе в комнату, он тут же с порога говорил: «Здравствуйте!» Потом удивлялся, что в его комнате оказывается никого, кроме огромного зеркала, нет, и сам перед собой извинялся.

Изредка, смотрясь в зеркало, он видел себя похудевшим и осунувшимся, и это его тоже удивляло.

«Что это я такой некрасивый стал? Неужели от уколов? Пожалуй, надо бросить это дело».

Но уже через час он полностью забывал о своих благих намерениях и, как ни в чем не бывало, продолжал колоться.

«А... Ерунда! Мне все равно ничего не будет. Все равно не умру. Я же волшебник. Да и РЕм пока жив — значит ничего не угрожает».

Однажды, пролетая над столицей и с восхищением воспринимая привычные для себя хвалебные крики, он обратил внимание на краснощекие, пышущие здоровьем лица своих подданных.

«Это мне не нравится, — решил он. — Надо и их приобщить к Эфедре».

Он прилетел к замку и по телефону вызвал к себе СОЛЬдата Гаврилу:

— Ну что, Гаврик? Садись, — сказал молодой король СОЛЬдату. — Ты сегодня ходил за СОЛЬю?

— Нет еще, Ваше Величество. Я спустился по подземному ходу, но услышал за стеной в подземной лаборатории разговоры ДОктора и ЛЯсточки и решил, что схожу позднее. А то ведь могли услышать. Ведь ДВУМЯ КРЫШКАМИ в люке придется греметь.

— Ну, ну, молодец! — сказал СИдор. — Я тебя за это награжу. Хочешь? — и он протянул Гавриле ягоды Тремоло.

Тот в испуге отдернул руку (ведь разговоры о том, что СИдор постепенно сходит с ума из-за Тремоло давно дошли до его ушей).

— Хм, брезгуешь? Обижаешь, брат. Не уважаешь...

СОЛЬдат Гаврила в страхе протянул руку и сунул ягоду в рот. Его тут же затрясло.

ХА! ХА! — засмеялся король. — Давай, давай! Я сейчас тебя еще вот этой иголочкой кольну.

СОЛЬдат Гаврила не успел отдернуть руки, как тотчас же почувствовал резкую боль.

Потом он потерял ощущение реальности...

Очнулся Гаврила в лесу, на ковре-самолете. Кругом на грядках росли голубые кусты Тремоло.

— Ну что? — засмеялся СИдор. — Как было?

— Жуть! Страхи какие-то! — проговорил СОЛЬдат Гаврила неповоротливым языком.

— Ничего, привыкнешь. Смотри, сколько здесь моих малышек. — И король как когда-то его отец ДИССОНАНС, ласково погладил «голубых чудовищ».

— Тебе задание. Будешь разводить эти прекрасные кустики, а потом потихонечку продавать богатеньким в городе. Понял?... Часть денег можешь оставлять себе, а остальные — Рыжему Джо. Пусть себе их считает.

— Угу-у-у, — промычал СОЛЬдат Гаврила. — Понял.

— Ну и хорошо, милый, очень хорошо... Только выбирай людишек, которым ты будешь продавать Тремоло, поздоровей. Чтобы розовощекими были. А то уж больно они мне не нравятся. Я за тобой по выходным дням буду прилетать сюда и отвозить домой. Чтобы тебя не хватился КвартСекстАккорд. Все же ты государственная собственность.

Прошел месяц. И в городке стали поговаривать о каком-то Тремоло и иголках. Все большее число людей стало искать возможности купить их, чтобы «побалдеть» (так многие теперь стали называть состояние «трясучки».)

Но наряду с наркоманами появились и их ярые противники. Видя, что творится с людьми, наблюдая, как они довольно быстро превращаются в животных и теряют разум, честь и совесть, эти противники объявили войну Тремоло.

Недовольство росло с каждым днем. Ведь большинство населения пока не было знакомо с дьявольскими ягодами.

КвартСекстАккорд, зная о таких настроениях, с величайшим беспокойством докладывал королю обо всем происходящем:

— Кончиться это может плохо. Очень плохо. Подымутся тысячи — и тогда не сдобровать. Ничто их не остановит. Разнесут и наши участки, и дворец. Я прямо и не знаю, что делать...

— Ну уж... Так и не знаете? — усмехнулся СИдор. — Ерунда все это. Мы будем торговать этим Тремоло на каждом углу — и все замолкнут.

— Как так? — открыл рот КвартСекст.

— А вот так. Откроем лавки и будем продавать по недорогой цене. Все научатся употреблять и от дури забудут все свои недовольства.

— А здоровье народа? А страна? Она же погибнет! Никто не захочет работать. Уж и так знаменитые скрипки, которые мы делали на весь мир, теперь мастерит лишь бельчонок Рыжий Джо.

ХА! ХА! Страна!... Народ! Страна — это ерунда! Главное это я, вы, ну... и наши близкие. Ведь именно мы живем и думаем за других. Вот так-то!... Действуйте. Готовьте почву. А я позабочусь, чтобы был товар.

КвартСекст ушел. СИдор проводил его и закрыл дверь дворца. Потом поднялся к себе на ТРЕТИЙ этаж и вышел на балкон.

— Брр! Что-то холодновато сегодня. А? — обратился он к ФАе, которая так же стояла на своем балконе на ПЯТОМ этаже.

— Что, что? Не слышу! — раздался ее ставший скрипучим старческий голос.

— Тьфу! Глухотня! — ругнулся СИдор и хотел было пойти к телефону, чтобы поговорить с матерью. Но вдруг увидел, что окна МЕЖДУ ТРЕТЬИМ И ЧЕТВЕРТЫМ этажами, где жил ДОктор, занавешены.

«Странно... Почему бы это? Неужели он еще не вставал?»

Пошел в коридор, глянул в комнату — ДОктора не было.

«А может, он у ЛЯсточки?»

Спустился ниже. Но и там ДОктора не было.

— Так... Где же они? Неужели в подвале? Что-то больно они туда зачастили?

Осторожно ступая, он спустился в подземелье. ...Из-за неплотно прикрытой двери, ведущей в лабораторию, он увидел, как при свете факелов ДОктор и ЛЯсточка Алиса колдуют над каким-то варевом, кипящим в котле.

Его нос сразу учуял знакомый запах Тремоло.

— Как? И они стали употреблять ягодки? Это уже совсем интересно!

В это время ДОктор заговорил:

— Алиса, по-моему, пора гасить пламя. А то переварим. От огня Эфедра может разложиться и не будет действовать.

— Конечно, конечно. Я мигом.

ЛЯсточка схватила кружки с водой и стала заливать костер.

ДОктор взял ложку и попробовал варево на язык:

— Все в порядке. Вовремя успели. Теперь давай разливать по пузырькам.

И они разлили часть содержимого котла.

— Так... Что бы теперь на них написать, чтобы не отпугнуть наркоманов, а то они не будут употреблять лекарство и не излечатся от своего недуга.

ЛЯсточка зачесала голову кончиком крыльев... — Давай, ЦЕзарь, напишем, что это капли от насморка. А?

ДОктор хитро засмеялся и каким-то противным тоненьким голоском произнес: — Ну-ну! Молодец. Голова. Пиши. Хи-хи-хи!

— А нашему СИдору это лекарство может помочь? Кого-кого, а его-то надо лечить в первую очередь. Смотри, что с ним стало. Пропадает и других за собой тянет.

«Ах ты, гадина! — возмутился СИдор. — Я ее кормлю. Сад для нее посадил. А она... Ну, погоди! Сейчас я тебя накажу!»

Он потянул было за ручку двери и хотел ворваться в подвал, но остановился...

«Интересно, что на это ответит дедуля?»

И СИдор вновь прислушался.

— Да, да, Алиса. Тут ты права. Его надо срочно лечить. Он заболел окончательно. Его воспаленный разум совсем закипел, возмутился. От него теперь можно ожидать всякого. Такой весь мир может разрушить до основанья.

— А что же будет затем?

— Затем?.. — ДОктор грустно усмехнулся... — Затем наступит конец света, конец цивилизации. Ведь если все будут такие, как мой внук, то никто не станет работать. А это и есть конец.

— Так его надо срочно лечить!

— Конечно. Я уже давно решил это сделать.

ДОктор ласково и хитро посмотрел на котел.

— Да вот, раньше лекарства не было. А теперь... Теперь оно есть, да еще какое... Все дело в том, что клин клином вышибают. Так и в болезни. Если человек заболел от Тремоло, то и вылечить его может только лекарство, приготовленное из него же. Вот так-то...

— А ему помогут «капли от насморка»?

— Ну уж нет! Тут случай тяжелый. Тут не капли. Тут клизму нужно. И очень большую. Вот ее-то мы и поставим внучику. Предварительно сделав так, чтобы у него заболел живот. Вот тогда он клизму и воспримет нормально.

— Прекрасно! — захлопала крыльями ЛЯсточка. — Здоров будет наш СИдор, и сразу все станет лучше. Прекрасно! Вы ДОктор — просто гений!

— Да брось, ты, брось! Какой же я гений? Просто скромный труженик, и очень люблю я своего внука.

Он поднялся со стула.

— Ладно, пора уходить. А то еще СИдор ненароком нас хватится и не дай бог, бросится искать... Бери пузырьки, спрячешь их пока в нижнем подвале, а уж завтра раздашь людям в городе.

ЛЯсточку передернуло:

— Опять в этот нижний подвал! Но ведь там Лужа.

— Ничего, ничего страшного. Я посвечу.

— А лекарство не испортится от сырости?

— Нет, нет. Не волнуйся. Пошли.

— ХА! ХА! — засмеялся про себя СИдор. — Посмотрим, что у вас из этого получится!

Он отпрянул от двери и спрятался за одним из поворотов подземного хода.

ДОктор и ЛЯсточка появились в коридоре. Каждый нес по коробке «капель от насморка»... Подошли к люку, ведущему в нижний подвал... ДОктор поднял крышку.

— Да-а-а! — протянул он, заглядывая вниз. — Лужа по-моему стала еще больше. Ну, ничего. Лети!... Лети в последний раз.

— ХА! ХА! В последний?... Это уж точно, — подумал СИдор.

Тут он зажмурил глаза и представил ЛЯсточку Алису... ЛЯгушкой.

— Ква! — крикнула Алиса и плюхнулась в Лужу. — Ква! Ква!

ДОктор ЦЕзарь в ужасе оглянулся. Он все понял.

— Не-е-ет!!! — закричал он, увидав страшные от гнева глаза внука. — Не надо! Спаси ее! Спаси!

— Ква! Ква! — орала Алиса.

СИдор молча подошел к люку и захлопнул его крышку.

— Иди наверх, клизменник!— зло процедил он сквозь зубы деду.

— Как ты смеешь! — взорвался старик. — Я же твой дед! Я...!

Он не успел докончить. Вновь тело его обмякло, стало аморфным и расплылось. Туманным облаком вновь поплыл он по коридору.

СИдор обогнал его, открыл дверь, ведущую наверх, и ДОктор-биплан со своими ДВУМЯ ПАРАЛЛЕЛЬНЫМИ крылышками взмыл в небо.

Злой СИдор стремительно поднялся к себе в комнату, подбежал к шкафу и, схватив коробку с иглами, с размаху вонзил себе в руку штук пятнадцать.

Сразу внутри его все заклокотало, захотелось кричать и петь... Сидор стал прыгать и бить себя по бокам. Из памяти стали уплывать образы и деда, и ЛЯсточки. Все вокруг вновь стало оранжевым... И тут сквозь пелену балдежа он услышал пискливый голосок:

— Я сосчитал! Сосчитал!

Ничего невидящим взглядом СИдор обвел комнату.

— Что это? Кто тут пищит? — удивился он.

— Я! Я это! — раздалось у него над ухом, и на плече у него появился Рыжий Джо.

— РЕм...? Что тебе надо? Уйди!... Я очень злой!

— Я сосчитал! Сосчитал до трех миллионов! Отпусти меня! Сделай обратно человеком!

— Уйди-и-и!!! — нечеловеческим голосом зарычал СИдор. — Не пущу-у-у! Считай еще миллион!

— Я!!! Я деду пожалуюсь! — заплакал РЕм, перепрыгивая на шкаф. — Мама-а-а-а!

— ХА! ХА! — дико засмеялся СИдор. Деду, говоришь?... Смотри! — указал он на небо, — вон твой дед! Летает! ХА! ХА! Биплан!

— Что ты с ним сделал? — закричал РЕм. — Ты превратил его в облако?! Плохой ты! Гад!... А где Алиса?

СИдор посмотрел на РЕма все более отупевающим взглядом:

— Алиса-а-а? Кто такая?... А... Эта курица...? ХА! ХА!... И ее нет... Нет больше! Клизма... ЛЯгушка она! В луже, в подвале!

Слезы волной залили глаза РЕма. Нестерпимая злоба на это гадкое чудовище, когда-то бывшее его братом, нахлынула на него. Он, не осознавая, что делает, кинулся на СИдора и хватанул его острыми зубами за нос.

— А-а-а-а!!!!!! — завопил СИдор, обливаясь кровью... — Да я... Он схватил РЕма, раскрутил его за хвост и изо всех сил и закинул в небо.

РЕм только успел пискнуть и стремглав взвился ввысь... Пролетел мимо балкона матери, поднялся выше СОЛЬнышка, все еще прикрепленного цепью к крыше, и, пробив насквозь облако-деда, полетел выше... То ли от страха, то ли от нехватки воздуха, но сердце его не выдержало. Все еще летя выше и выше, он испустил дух.

Как только это произошло, небо буквально разорвалось на части от потрясшего его грома. Сверкнула ярчайшая молния, и сраженный ей СИдор упал бездыханным... Башня задрожала до основания, ее обитатели бросились прочь. Последней дворец покинула ФАя.

Как только она отошла от его стен на несколько шагов, башня затрещала и рухнула, погребая под собой останки короля Скрипичного государства.

Как только это произошло, все вокруг закружилось, как в калейдоскопе. С неба на землю полил теплый ласковый дождь и вместе с ним спустился живехонький ДОктор ЦЕзарь. Он подошел к дочери и подхватил ее под руки. Она падала в обморок.

Прошло несколько месяцев. Все изменилось в Скрипичном государстве. Бывший Министр стал королем. Куда-то исчезло Тремоло, и все о нем забыли. Из леса пришел СОЛЬдат Гаврила и женился на сразу помолодевшей ФАе. Теперь ей стало, как и положено, тридцать пять лет. Они уехали в МИКСОЛИДИЮ, и у них родилось семеро детей.

МИшка Егор тоже нашел себе подругу в соседнем лесу, и у него родился прекрасный сын.

А ДОктор ЦЕзарь навсегда покинул людей. Он поселился в одиноком домике у реки и в память о своем внуке РЕме стал разводить прекрасную РЕпу.

А ЛЯсточка Алиса погибла. Погибла в нижнем этаже развалившегося замка.

Сказка про ТРИТОНОВ-Харитонов 

Злой ДИССОНАНС проснулся очень рано. Настроение было совершенно никудышное. Ему ничего не хотелось делать, даже очередное зло. Он вышел из замка и крикнул БОЛЬШУЮ Секунду «Фа-Ди-СоДи». Заспанная, та тут же, застучав коготочками, предстала перед хозяином.

— Слушаю тебя. Что прикажешь?

Эта СЕКУНДА была вся ЧЕРНАЯ, с большим пятачком, острыми ушами и совершенно седыми усиками. Она стояла перед ДИССОНАНСОМ на задних лапах и ждала.

ДИССОНАНС бросил ей корку сыра: «На, ешь».

Пока БОЛЬШАЯ СЕКУНДА ФаДи-СоДи жадно поедала лакомство с барского стола, ДИССОНАНС думал: «Что бы ей сказать эдакое?»

Но так ничего и не сказал. Его мысли перебила ФаДи-СоДи.

Смешно сморщив, как всегда, морду и дожевывая сыр, она прохрипела:

— Господин, вчера в лесу я встретила такого симпатичного волка! Такого симпатичного, ну просто прелесть! Разговорились мы с ним. А он: «Ты знаешь, говорит, ведь я не совсем волк, я раньше собакой был, с людьми жил. А потом решил всех их перекусать. Сделал, как задумал, и в лес сбежал. А уж в лесу познакомился с настоящим волком, и теперь с ним живу. Всю округу держим в страхе.»

— Ух, господин, и боятся же их людишки! Прямо жуть, как боятся.

ДИССОНАНС прислушался к рассказу ФаДИ-СоДи:

— Ну, и что дальше?

«Скажи о нас господину, — попросили меня волки, — может он нам какую работенку найдет, гаденькую? Мы готовы.»

— Так, говоришь, они злые? — зевая, сказал ДИССОНАНС.

— Это хорошо. А работенку? Работу все ищут. Тут вот недавно иду я по берегу моря, а оттуда КВИНТА-медуза и КВАРТА-черепаха выплывают. Смотрят на меня и говорят: скучно, мол, в море, хотим на землю.

— И что же?

— Пошутил я с ними: КВИНТУ приплюснул, сделал совсем УМЕНЬШЕННОЙ, а КВАРТУ... Ха! Ха!.. Взял да и надул насосом.

— Чем, чем?

— Что чем? Не слышишь? Насосом.

— Ух! Ух! Ух! Ух! — смешно захрюкала БОЛЬШАЯ СЕКУНДА, топорща усики.

— Надул... Ну надо же!.. И что дальше?

— Эта КВАРТА так УВЕЛИЧИЛАСЬ, что по размерам стала похожа на оленя СЕКСТУ.

— УВЕЛИЧЕННАЯ КВАРТА на СЕКСТУ? Да быть того не может!..

— Вот нахалка! — разозлился ДИССОНАНС. — Она еще и не верит! Говорят тебе — значит правда!

БОЛЬШАЯ ЧЕРНАЯ СЕКУНДА ФаДи-СоДи испуганно пригнула голову и тут же оттопырила обе свои ядовитые иголки.

ДИССИНАНС довольно усмехнулся:

— Ага! Испугалась, глупая! Вот так-то.

— Испугалась! Испугалась! Твое злодейство!

— Ладно, не бойся. Ничего не сделаю.

— А что было дальше, господин?

— Ты о чем это?

— Об УМЕНЬШЕННОЙ КВИНТЕ и об УВЕЛИЧЕННОЙ КВАРТЕ, о которых ты только что соизволил рассказать.

— А... С этими? Да я их перепутал вместе и отпустил в море. Теперь ни та, ни другая не знают, кто они на самом деле. Ха!

— Ух! Ух! Ух! — вновь захрюкала БОЛЬШАЯ СЕКУНДА.

— Перепутал... Это надо же до такого додуматься!

Внезапно БОЛЬШАЯ СЕКУНДА бросила смеяться.

— Знаешь, — сказала она ДИССОНАНСУ, — у меня мысль!

— Ха-а-а! Что? Мысль? Да откуда она у такой невысокой? Голова-то у тебя с кукиш!

— А вот и мелькнула, — обиделась СЕКУНДА. — Давай мы их совсем запутаем?!

— Кого?

— Ну этих, которых ты отпустил в море.

— Как это?

— А мы их смешаем с волками, моими знакомыми. Представляешь, как это будет интересно? И злющими сделаем, как крокодилов. Они станут тебе совершенно незаменимыми слугами. И на земле смогут жить, и в воде.

— Хм! Амфибии, кажется, называются? — ДИССОНАНС постоял, подумал, а потом решил:

— Ладно, пошли! Показывай твоих волков.

БОЛЬШАЯ СЕКУНДА и злой волшебник побрели к лесу.

«Септушу что ли позвать, чтобы подвез? — подумал ДИССОНАНС. Но потом передумал: — Все равно делать нечего, пройдусь».

Через некоторое время, немножко устав, а от этого и разозлившись (а значит, придя в хорошее для него состояние), ДИССОНАНС и ФаДи-СоДи подошли к логову зверей. Пахло гнилью и сыростью. Старый темный лес корчил кривые ветви и скрипел. Все это производило жуткое и гнетущее впечатление.

— Да-а-а! Неплохо тут! Неплохо! — проворчал ДИССОНАНС.

— А где твои волки?

БОЛЬШАЯ СЕКУНДА ФаДи-СоДи нырнула в нору и вскоре появилась оттуда в сопровождении двух свирепых зверей. Шерсть их была спутана, какие-то облезлые хвосты свисали до земли. Одежда отвратительна: потертые, все в заплатах, джинсы и совершенно непонятного цвета рубашки. В лапах оба держали по гитаре.

— Вот это красавцы! — воскликнул ДИССОНАНС. — Сразу видно хулиганье! Эх! Люблю таких!.. Ну что, братцы, — обратился к волкам волшебник, — работу просите?

Вперед выступил Волк поменьше ростом.

— Работу это, конечно, неплохо, Хозяин, но лучше бы работки какой или работенки. Чтоб и в охотку, и не очень перенапрягаться, начальник.

— Ха! Это мне нравится! Тунеядцы, значит?

— Ну зачем так, начальник, обижаешь, — сказал второй, более крупный Волк. — Мы же согласны делать какое-нибудь зло. Непротив этого. Но чтобы нам и поиграть время осталось. Ты же видишь: душа у нас нежная, музыкальная! — И он оскалил гнилые зубы.

— Фу! — отвернулся от него ДИССОНАНС. — Закрой пасть! Воняет!.. Души у них, видишь ли, музыкальные. А может, вы еще и сентиментальны заодно?

— Ох! Ну и насмешил, — перебивая друг друга, стали смеяться Волки. — Ох, насмешил, начальник! Да мы, кому следует, тут же «перо» вставим и «ласты» откусим. А если прикажешь, то и порешим вмиг, — свирепо прокричал большой Волк, вытаскивая «волыну».

Таких чудных слов и таких необыкновенных пистолетов ДИССОНАНС за всю свою жизнь ни разу не видел. Огромный ствол пистолета был с раструбом, на который навинчивалось специальное приспособление для разбрызгивания искр.

— Вот это да-а! — удивился ДИССОНАНС. — Где же ты такой раздобыл?

— Что, «клевый»? — нахально ответил Волк. — Это я сам сконструировал. У меня к нему и «маслят» достаточно.

— Грибов что ли? — вновь удивился волшебник. — Он что... грибами стреляет?

Во-о-о дает! «Веревки»! Да ты что, начальник, с луны свалился? А еще говорят, что ты самый большой злодей на свете.

«Маслята» — это же патроны такие, специальные, пластмассовые. Ими как стрельнешь, так любой «нитки двинет»!

— Уф! — только крякнул ДИССОНАНС. — Таких бандитов я еще не видывал. Даже представить не мог.

И он подумал: «От таких и сам, глядишь, бед натерпишься. Единственно что хорошо, так это то, что я бессмертный».

Увеличенный Волк потер свой чубчик, черненький и курчавый.

— Ну что? Берешь нас на службу? — И он стал перекидывать «волыну» из лапы в лапу.

— Знаешь что, — сказал ДИССОНАНС, — спрячь-ка эту штуку, а уж потом поговорим.

Толстый Волк захохотал:

— Гы! Гы! Гы! «Веревки»! Испугался что ли? — Но все-таки сунул оружие в какую-то деревяшку, повешенную на боку.

— Фу! — вздохнул ДИССОНАНС. — Ничего себе!.. Слушай, — обратился он к Большой Секунде, — я тебя, пожалуй, награжу за находку. Эти, — он показал на Волков, — мне нравятся. Стоящие парни. Из таких как раз и выходят настоящие злодеи... Беру вас на службу, — обратился он к Волкам. — «Веревки»! Так что ли!? «Клево»?

— Лады! Добро! — проворчали в ответ Волки. — Что делать?

— Ну, уж сразу. Погодите. Вы сначала подучиться должны.

— Учи-и-иться? — кисло протянули Волки. — Не-е-ет. Это мы не будем. Это мы ненавидим. Мы и так, без учебы все могем!

— Да подождите вы... Слушай, — обратился он к БОЛЬШОЙ СЕКУНДЕ ФаДи-СоДи, — тебе нравятся их зубы?

— Эти-то, гнилые?

Волки сконфузились.

— А у кого лучше-то?

— У крокодилов!

— Вот именно, — сказал ДИССОНАНС. — А плавать вы умеете?

— Не-е-е...

— То-то же. И это необходимо. Иначе от вас убежать можно будет.

— Так мы же его «волыной», — закричали Волки.

— А если она сломается?

Волки молчали.

ДИССОНАНС отвернулся и захихикал... Тут же вспыхнул фиолетовый огонь, и облик Волков изменился: ОДИН из них совсем согнулся, УМЕНЬШИЛСЯ, а ДРУГОЙ — еще больше УВЕЛИЧИЛСЯ. У первого, неожиданно для него, оказалось пять конечностей, а у второго на спине и груди появился твердый панцирь. Главное же, у обоих вытянулись морды, отрос хвост, и они превратились в лохматых крокодилов.

— Ой! — от неожиданности взвыла БОЛЬШАЯ СЕКУНДА.

— Ну и страшилища! Но ведь это уже не волки. Теперь их так не назовешь.

Бывшие волки, открыв пасти, стояли, глядя друг на друга, и от удивления не могли сказать ни слова.

— Хо-о!.. — наконец произнес тот, что в панцире, — братуха! Да ведь у тебя теперь пять ласт, как у КВИНТЫ! Что ты с ними будешь делать?

— А ты? Посмотри на себя: панцирь, как у КВАРТЫ паршивой! — И, не сдержавшись, бывший волк плюнул дружку прямо в глаза.

«КВАРТА» взорвался, зарычал и бросился на обидчика.

— Ах, ты! Сарделька! Да я те...!

Клочья шерсти летели от дерущихся во все стороны. Отрывались куски мяса, лилась кровь.

ДИССОНАНС стоял, сложа руки, и с наслаждением наблюдал за дракой.

— Хорошо! Хорошо! — подбадривал он.— Дай-ка ему! — подначивал он то одного, то другого.

Наконец уставшие «борцы» остановились. Вид их был ужасен.

— Ну как? — уставился на них ДИССОНАНС. — Все?

— Ой! — вздохнул «УМЕНЬШЕННЫЙ КВИНТ», — мне хорошо!..

— Как? — удивились остальные.

— Я потею!..

Все засмеялись.

— Ну, ладно, сейчас все образуется. Все сделаем, как надо, — сказал ДИССОНАНС. — Только давайте дадим имена нашим монстрам.

«Волквины» или «Волкварты», — предложил один из бывших волков.

— Почему это? — удивился ДИССОНАНС.

— Да потому, что получается смесь: Волки и КВИНТЫ, Волки и КВАРТЫ.

— Не-е-е... Это мне не нравится. Надо бы что-нибудь звучное, новенькое... Давайте-ка еще подумаем.

Предлагали то одно, то другое, но ничто не нравилось ДИССОНАНСУ. Он уставился на БОЛЬШУЮ СЕКУНДУ:

— Ну-ка, давай ты что-нибудь скажи!

БОЛЬШАЯ ЧЕРНАЯ СЕКУНДА ФаДи-СоДи, растерявшись, молчала.

— Ну-у! — злобно зашипел ДИССОНАНС.

— Я-а-а не знаю, — чуть на заревела БОЛЬШАЯ СЕКУНДА. — Давай, мы позовем еще двух ТОНОВ, моих братьев. Может они что-нибудь подскажут?

— Что ж, зови, — согласился волшебник.

Большая Секунда как-то по особенному свистнула, и тут же, словно из-под земли появились еще две усатые БОЛЬШИЕ СЕКУНДЫ, два ТОНА.

— Ну вот! Теперь вас три ТОНА, — сказал ДИССОНАНС. — Давайте-ка, придумывайте что-нибудь. Быстренько! А то...

Но БОЛЬШИЕ СЕКУНДЫ — ТОНЫ, переглядываясь, молчали.

— Ну-у-у! — уже угрожающе зарычал злой волшебник...

Но он не успел докончить, как раздался лязг зубов, и тут же все ТРИ БОЛЬШИЕ СЕКУНДЫ, ТРИ ТОНА, оказались проглоченными только что созданными страшилищами.

— «Веревки»! — закричали оба и облизнулись, выплевывая иглы.

— Все. Мы сами себе придумали имя!

ДИССОНАНС, ошеломленный, посмотрел на них, не успев даже удивиться.

— Мы будем называться «ТРИТОНАМИ».

— Кем?

— ТРИТОНАМИ-ХАРИТОНАМИ.

— Это еще почему?

— А вот съели мы ТРЕХ твоих ТОНОВ — и все. Теперь и называй нас так же. Нам нравиться! — сказал УВЕЛИЧЕННЫЙ КВАРТ.

— Точно! — подтвердил УМЕНЬШЕННЫЙ КВИНТ.

ДИССОНАНС засмеялся их наглости:

— Ладно! ТРИТОНЫ, так ТРИТОНЫ. Это мне тоже нравится... Но ведь вы сожрали ФаДи-СоДи, а я ее обещал наградить.

УВЕЛИЧЕННЫЙ КВАРТ потер панцирь:

— Так награди...

— Как?.. — удивился ДИССОНАНС.

— Посме-е-ертно, — засмеялся УМЕНЬШЕННЫЙ КВИНТ.

ДИССОНАНС опешил:

— Ха! Ха! Ха! Посме-е-ертно... Ну и шутники! Ха! Но это мысль! Пожалуй, вы правы. Я подумаю.

— А что думать? Создай какой-нибудь орден, где будет нарисован ее портрет. Да и награждай им угодных тебе людишек.

— Мысль... Я подумаю... Орден БОЛЬШОЙ СЕКУНДЫ — это неплохо!.. Ладно. Бог с ними, с СЕКУНДАМИ. Давайте вами займемся. А?.. Болит, небось? — спросил ДИССОНАНС, указывая ТРИТОНАМ на их раны.

— Еще бы! Этот гад, — и УВЕЛИЧЕННЫЙ КВАРТ чуть было опять не бросился на соперника.

Но ДИССОНАНС успокоил ТРИТОНОВ:

— Кончайте! Бросьте рвать друг друга на клочья. Сейчас я вас залечу.

Он вызвал фиолетовый огонь — и оба ТРИТОНА: УВЕЛИЧЕННЫЙ КВАРТ и УМЕНЬШЕННЫЙ КВИНТ стояли целехонькими.

— Брр!.. — отряхнулись оба. — Слушаем тебя, хозяин. Готовы служить. «Веревки»!

— Сейчас я вас приодену, пожалуй, на мой вкус, — сказал волшебник. И тут же УВЕЛИЧЕННЫЙ КВАРТ оказался затянутым в .. мешковатые кальсоны «бананы» серого цвета.

— Хо! — чуть не упал УМЕНЬШЕННЫЙ КВИНТА. — Красавец! Во, дает!..

— Ух! — глядя на свои толстые лапы, вскрикнул УВЕЛИЧЕННЫЙ КВАРТА.

— ДИССОНАНС, имей совесть! Не позорь! Не надо мне этих кальсон!

— Ладно, одевайтесь, как хотите, — махнул рукой ДИССОНАНС. — Хоть в свои залатанные джинсы... Дам-ка я вам лучше вместо одежды клички. Чтоб только я их знал и больше никто.

— Подожди, — взмолился УМЕНЬШЕННЫЙ КВИНТ, — дай-ка я сбегаю попью. А то не могу. Жажда замучила.

— На, пей! — сказал ДИССОНАНС, и в лапах УМЕНЬШЕННОГО КВИНТА тут же появился СиФон с газированной водой... КВИНТ тут же жадно стал пить.

— Ха! Вот я и придумал! — радостно вскрикнул ДИССОНАНС. — Я тебя так и буду звать: «Си-Фа-СиФон»!.. А тебя... — и он посмотрел на УВЕЛИЧЕННОГО КВАРТА, — «ФАСИ-ВАСЯ»... И, чтобы я вас никогда не смог спутать с другими ТРИТОНАМИ, которых я еще создам, я дам вам БЕЛУЮ ШЕРСТЬ на ваши дурацкие ЧЕЛКИ И ХВОСТЫ.

Вот так и появились на свет два БЕЛЫХ ТРИТОНА: УВЕЛИЧЕННЫЙ КВАРТ «Фа-Си-ВаСя» и УМЕНЬШЕННЫЙ КВИНТ «СИ-Фа-СиФон». Остальных ТРИТОНОВ ДИССОНАНС потом сделал пегими: с черной головой и белым хвостом и, наоборот, с белой головой и черным хвостом.

Потом он научил ТРИТОНОВ хитростям.

— Чтобы людишки вас не смогли так просто убить, я научу вас «РАЗРЕШАТЬСЯ».

— Теперь, — заявил он им. — Вы сможете, когда это потребуется, превращаться в добреньких ТЕРЦИЮ или СЕКСТУ... УВЕЛИЧЕННЫМ КВАРТАМ для этого нужно будет раздуться и еще УВЕЛИЧИТЬСЯ. Тогда они смогут стать на время как бы СЕКСТАМИ...

— Ну-ка попробуй, сделай это, — обратился ДИССОНАНС к ВаСе-ФА-СИ.

ФА-СИ раздулся тут же до размеров СЕКСТЫ и стал кричать:

— МИ-ДО! МИ-ДО! МИ ДОбрые! МИ ДОбрые!

— Умница, — похвалил его волшебник. — Получается... А теперь ты, — обратился он к УМЕНЬШЕННОМУ КВИНТУ. — Ты, наоборот, будешь как бы СЖИМАТЬСЯ, и, если потребуется, на время превратишься в ТЕРЦИЮ.

Вот так и появились на земле злющие ТРИТОНЫ-Харитоны, которые служили самому ДИССОНАНСУ, его СЕПТИМАМ, а потом и волшебнику ФОРТИССИМУ.

Но это другие истории. О них вы узнаете позже.

И еще... С тех пор в царстве ДИССОНАНСА появился в ходу орден Большой Секунды, которым он награждал только внуков драконов — ОБРАЩЕНИЯ СЕПТАККОРДОВ.

Музыкальные мифы. /Книга 1/

В. Кирюшин

Подписано в печать 28.07.93 Формат 60x90¹/₁₆ 11 п. л. Бумага тип 1. Печать офсетная. Тираж 5000 экз.

Цена договорная. Зак. 2358

Издание осуществлено при участии ТОО «ИНТЕЛТЕХ» Отпечатано в типографии ДПК 142040, г. Домодедово, ул. Пионерская, 18

Оглавление

Сказка про одинокую Муху или ПРИМУ—принцессу 

История Красного РЕда и его дочерей 

Сказочная история про фею ФАю и её непутёвого сына СИдора 

Сказка про ТРИТОНОВ-Харитонов