На чем держится мир [Ицхокас Ехудович Мерас] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (36) »
Ицхак Мерас НА ЧЕМ ДЕРЖИТСЯ МИР (роман-баллада)
На четырех слонах? На могучих плечах мужчин? …………………… На чем держится мир?Я не судья, она не подсудимая. Я лишь задаю вопросы, она отвечает. И вопросы, быть может, не такие, как на суде, — ведь я не судья, а она не подсудимая. Собственно, мы даже не разговариваем. Я спрашиваю глазами, и она понимает. Она все время молчит, но я читаю в ее глазах ответ. — Ваша фамилия, имя, отчество? Она отвечает. — Когда и где родились? Отвечает. — Вы любили? — Лгали? — Были счастливы? — Можно ли убить человека? — Можно проклясть мир? Я беспрестанно спрашиваю. У меня к ней множество вопросов. Она неизменно отвечает. Она отвечает. Вопросы можно не читать. Прочтите ее ответы.
— Нет, — ответила она, — я сама была виновата.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Мощенная булыжником базарная площадь была загажена ошметками сена, соломы, клочьями бумаги и конскими яблоками. Она сидела на большом камне, обхватив руками узелок, — вдыхала запах сена и навоза. Еще не просохшими глазами озиралась она вокруг, снова, уже в который раз, видела перед собой просторную базарную площадь, магазин с вывеской «Мануфактура» и возвышавшуюся поодаль красную башню костела. В костеле она была. На площади, на камне, сидит уже давно. Может, зайти в магазин? Да, непременно надо зайти в магазин, и поскорей, а то вот-вот закроется, и тогда уже некуда будет идти, совсем некуда. Она торопливо поправила толстую пшеничную косу, тяжело лежащую на голове, заколола ее покрепче, застегнула ремешки коричневых туфель. Надо спешить, — а то закроют магазин. Базарный день кончился. Последняя подвода весело катит с площади. Обок поспевает, размахивая концами вожжей, неказистый взъерошенный мужичонка. — Но-о-о! Но-о-о, гнедой! Почему всклокоченный мужичок не садится на телегу? Почему трусит сбоку? Может, ему ловчее бежать так, опершись на грядку телеги, может, легче. Он, глядишь, поросенка продал, дюжину яиц, а то, чего доброго, и просто в долг напился. — Но-о-о! Но-о-о, гнедой! Ему, как видно, легко и сноровисто бежать рядом с подводой, навалясь на грядку. — Но-о-о! Надо спешить, а то закроют магазин. Она ладонью стерла пыль с туфель. Они немного потускнели сперва, а потом вдруг заблестели. Даром, что ли, она всю дорогу, девять километров, топала босиком? По стежкам — роса, на дороге — пыль. Зато на окраине городка она обмыла ноги, обула новые туфли. И не скажешь, что уже два раза надеваны. Первый раз обулась в них, когда ходила к усадьбе Бернотасов, Антанаса искать ходила. Самый первый раз. Отец не вытерпел — давно уже собирался, — привез из города коричневые туфли, бережно положил на лавку и тихо, не глядя на дочь, сказал: — Бери, бери. Не босиком же под венец идти. Вот и обула впервой, как пошла искать Антанаса. Тихо, неторопко подошла лугами к воротам усадьбы, обула коричневые туфли, а потом прижалась к глиняному кувшину, что сушился на заборе, уткнулась лбом в его прохладный бок и зажмурилась. Она еще ни разу не была у Бернотасов. Не осмелилась и тут отворить калитку. Загоготал гусак, учуяв чужого, а за ним и все гусиное полчище. Хрипло, взахлеб залаяла собака. Была суббота, банный день. От избы доносился шум, гомон. Видно, там уплетали картофельную бабку, запивая холодным молоком, сметаной, а может, чем-нибудь и покрепче. Она тихо ждала, опустив голову и зажмурив глаза, так же тихо, как шла сюда, к этой усадьбе, по полям и лугам. Истошно вопили гуси, все злей и злей надсаживался пес — должен ведь выйти хоть кто-нибудь! Хорошо бы он сам вышел. Боже милостивый, пусть уж он сам, Антанас… Святая Дева Мария, матерь милосердная… Только бы он, а не кто другой. — Эй, там? Кто собак дразнит? Он! Сам вышел, Антанас. — Я… Подняла голову, и он увидел. Оба стояли молча. Стояли долго. Антанас дернул плечом, и она подумала, что сейчас он повернется, уйдет в избу и никогда больше не выйдет оттуда, сколько ни стой здесь потом, сколько ни дразни собак, птицу. — Антанас! Он подошел. Постоял у забора, затем отпер калитку, вышел. Высокий, плечистый, свежий после бани, грудь нараспашку, а когда прислонился к забору, тот аж заскрипел. — Ну? Он глядел на нее сверху вниз, а она, подняв голову, не знала, что и сказать. — Ладная ты баба, чтоб тебя черти… Ухватил ее за руку, потянул к себе. — Все хорошеешь, а? Она не противилась. — Может, пойдем поваляемся еще разок? — Антанас ухмыльнулся. Наконец она решилась. Выскользнула из его рук, глянула вниз, чтобы и он глянул — увидел ее новые коричневые туфли с круглыми пуговками. — Антанас, женись… Женись на мне, Антанас. — Ну да! — отшатнулся он, и снова скрипнул забор. — Ребенок ведь у нас, без венца, без ничего. Он не ответил. Только, немного погодя,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (36) »
Последние комментарии
1 день 2 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 19 часов назад
2 дней 48 минут назад
2 дней 4 часов назад