Ночи и рассветы [Мицос Александропулос] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

почувствовал острую жалость к этому человеку. Вероятно, потому, что это была первая жертва голода, которую Космас увидел своими глазами. Весь в черном, в шляпе, с галстуком-бабочкой на шее, маленький и щуплый, он, видно, отказался от всякой борьбы за жизнь и пришел на пустынную площадь, чтобы встретить здесь свой конец.

У Космаса был мешочек с черным изюмом. По дороге к площади Космас изрядно его опустошил, но и половины того, что осталось, будет достаточно. А может быть, уже поздно! Космас поднялся на несколько ступенек и нагнулся, чтобы положить изюм рядом со шляпой. Нагибаясь, он увидел опухшее лицо и глаза, открытые, неподвижные.

* * *
Мужчина в кожаной куртке проворно поднимался по лестнице. Космас окликнул его. Мужчина остановился в двух шагах и спросил:

— Только что?

Космас пожал плечами. Мужчина подошел, дотронулся до руки мертвого.

— Еще тепленький!

Были в его тоне и привычное безразличие, и дешевый цинизм — что-то неуместное, грубое.

— Многая лета живым! — продолжал неизвестный, вытирая руки о брюки. — Смотри, пожалуйста, явился сюда разнаряженный, как жених, — галстук, шляпа. Только лакированные ботинки в спешке забыл надеть…

Только тут Космас заметил, что мертвец бос. Одна нога совсем голая. На другой — дырявый носок, из дыры торчит большой палец.

Незнакомец обернулся и стал рассматривать Космаса.

— Родственник?

Космас покачал головой: нет.

Между тем мужчина увидел в руке Космаса горсть изюма.

— Ба-ба-ба!.. Изюмчик! Откуда, мой магараджа, это сокровище?

Его глаза так и шныряли от руки Космаса к карману мертвеца и обратно. Космас понял, что незнакомец подозревает его в воровстве.

— Я хотел отдать ему! Я думал, что…

— А!.. Ну, ладно, ладно! Тогда опусти-ка ты эту горсть мне в карман. Какая тебе разница?

— Хорошо. Но помоги мне унести его.

— Куда?

— Не оставлять же его здесь!

Незнакомец взял изюм, сунул его в карман брюк.

— Ты ведь нездешний? Приезжий?

— Приехал сегодня вечером.

— Из провинции?

— Из Пелопоннеса. А что?

Тот некоторое время подумал. Потом снова поднял на Космаса свой хитрый взгляд.

— Скажи, ты добирался морем?

— Нет, не морем, на поезде.

— Ну, пусть на поезде. Через Истм? Ты проезжал Истм? Проезжал!.. Что ж ты упустил случай и не бросился там с обрыва в Саронический залив?

Космас растерялся.

— Не обижайся. У нас в городе одна половина людей умирает, другая половина их хоронит. Что ты предпочтешь, что тебе больше по сердцу? Послушай моего совета, не раскаешься: отправляйся-ка ты прямиком назад, в Пелопоннес. Ну, а сейчас сделай доброе дело, подбрось сюда еще одну горсточку. — Он подставил карман куртки. — Не для меня, для детей. У меня два скелетика, два волчонка, которые только и ждут, чтобы я набил им животы. В один прекрасный день они растерзают меня, как настоящие волки. Разрази меня бог, если я вру! Спасибо! А еще одну можно, спаситель ты мой? Покорнейше благодарю. И послушай меня: дуй поскорее на вокзал. Не теряй ни секунды. И он повернулся, чтобы уйти.

— Одну минуту! — остановил его Космас. — Я хочу у тебя спросить…

— С удовольствием готов тебе услужить. Космас показал ему на людей, шагавших взад и вперед по железной решетке.

— Что они делают?

Незнакомец протянул:

— Загора-а-ают…

— Что?

— Греют косточки. Под решеткой проходит электричка, и оттуда поднимается теплый воздух. «Так зачем же нам, — говорят эти бедняги, — топить дома и влезать в лишние расходы, если можно провести ночь здесь?»

— И они ходят так до утра?

— Пока не приедут катафалки… Нужно очистить место: вечером явятся другие.

Космас проводил его взглядом, потом быстро спустился по лестнице.

Не успел он подойти к вентилятору, как перед ним выросла какая-то бесплотная фигура.

— Возьми! — сказал Космас, протягивая полную горсть изюма.

Это был человечек без возраста. Скелет, обтянутый высохшей, сморщенной кожей. Глаза устало смотрели из глубоких впадин.

— Возьми! — мягко повторил Космас.

Человек не пошевелился. Прошло немало времени, прежде чем он перевел взгляд на ладонь Космаса.

— Изюм! — проговорил он наконец.

Но не взял, а повернулся к товарищу, который подошел и остановился возле них.

— Смотри! — тихо сказал он ему.

Товарищ тоже не притронулся к изюму. Они так и стояли, наклонив голову, дуя на руки и переглядываясь, как заговорщики.

— Боженька ты мой, да что же это у него! — воскликнула какая-то женщина и подбежала к Космасу. — Если твоя мать жива, пусть будет она здорова до старости, а если нет, бог тебе воздаст. Дай мне, сыночек, положи сюда!

И она подставила карман пальто.

— Нет, нет, лучше не в карман! — тут же спохватилась она. — Он дырявый. Давай сюда. — И она протянула сложенные лодочкой ладони.

— Почем он у тебя, мой мальчик? В какую цену? — спросил высокий человек в очках.

— Даром! — ответил